«Расколотая бесконечность»

1. СКЛОН

Он шел уверенной походкой, и большинство присутствующих так или иначе выказывали ему свое уважение. Когда он поворачивал в сторону, люди расступались, освобождая ему дорогу; когда он встречался с кем-то взглядом, ему едва заметно кивали. Как и все остальные, он был рабом, обнаженным и без всяких привилегий. Считалось дурным вкусом открыто восхищаться рабом. И все же здесь он был гигантом. Его звали Стайл. Ростом он был один метр пятьдесят сантиметров и весил пятьдесят килограммов. В другой системе измерения его рост был четыре фута одиннадцать дюймов, вес — один хандредвейт, или восемь стоунов. Или же: рост — пятнадцать хендов, а вес — сто десять фунтов. Остальные мужчины были выше его на полметра и весили килограммов на двадцать пять больше. Он был стройным, но не мускулистым. Привлекательным, но не красивым. Он сдержанно приветствовал друзей, которых, из-за его замкнутости, у него было немного. Хотя в нем можно сразу же было разглядеть доброго и отзывчивого человека.

Он направлялся к Залу Таблиц Игрового Дворца, своему любимому месту.

Вне этих стен он чувствовал себя ничтожеством. Он хотел состязаться с соперником своего уровня, но таких сегодня здесь не было. В кабинках, что располагались по всему периметру зала, находилось по два человека.

Остальные толпились в центре зала, устанавливая контакты. Нежный, прохладный, слегка ароматизированный ветерок приятно обдувал тело. На полу играли солнечные блики. Стайл остановился, не желая смешиваться с толпой.

Он предпочитал, чтобы кто-нибудь сам вызвал его на Игру. С одного из кресел поднялась молодая женщина. Разумеется, она была обнаженной, но Стайл остановил на ней взгляд, любуясь совершенством ее тела. Затем быстро отвел глаза в сторону — в присутствии девушек он чувствовал себя неловко.

Высокий мужчина перехватил женщину:

— Игра? Как у него все легко получалось! Резким движением руки она отмахнулась от него, идя навстречу Стайлу.

К ней обратился мальчишка:

— Игра, мисс? — женщина улыбнулась и вновь ответила отказом, но на этот раз не так резко. Стайл улыбнулся про себя. В отличие от нее он узнал мальчика: Роллум, Вторая ступенька в лестнице Девятилетних. Хотя до Стайла ему еще далеко, но игрок он превосходный. Если бы женщина приняла вызов, она бы наверняка проиграла.

Вне всякого сомнения, она узнала Стайла. Он продолжал скользить взглядом по толпе, но все его внимание было приковано к женщине. Среднего роста — всего лишь на несколько сантиметров выше его — и поразительного телосложения. Высокие, упругие груди идеальной формы качались в такт шагам. Ноги были длинными и стройными. В других мирах мужчины считали, что женская красота проявляется только в обнаженной женщине, но часто это не соответствовало истине. Многие женщины прибегали к помощи одежды, чтобы представить свою анатомию в более выгодном свете. Но женщина, которая приближалась к нему, не нуждалась в том, чтобы подчеркивать изящество своих форм. Подойдя к нему, она едва слышно произнесла:

— Стайл… Повернувшись, он удивленно кивнул в ответ. Ее лицо было настолько красивым, что у Стайла забилось сердце. Большие зеленые глаза, светло-каштановые волосы, ниспадающие на плечи. Надо обладать настоящим искусством, чтобы волосы так естественно обрамляли лицо. Правильные черты лица чем-то привлекали его, но он не мог понять, чем именно. От охватившего его смущения Стайл боялся заговорить. — Меня зовут Шина, — сказала женщина. — Я хочу вызвать тебя на игру. Вряд ли она была игроком высокого класса. Стайл знал всех ведущих игроков в каждой возрастной лестнице. Значит, она дилетант, случайный участник, возможно, специализирующийся в какой-то одной области. Вряд ли ее можно считать серьезным соперником. Ее тело было слишком роскошным для силовых видов спорта. Женщины-игроки, занимающие первые места в легкой атлетике, играх с мячом и плавании, были худыми, высокими, с плоской грудью. Шина отличалась от них своими пропорциями. Значит, мериться силой она не станет. От ее красоты у него перехватило дыхание. Стайл лишь согласно кивнул. Она непринужденно взяла его за руку, и от такого жеста ему стало не по себе.

Конечно, Стайл знал женщин, они стремились погреться в лучах его славы, а его смущение лишь придавало им смелость. Но эта женщина была настолько красива, что вряд ли искала мужское общество — мужчины, должно быть, сами пытались добиться ее расположения. Она вела себя так, будто бы он сам завоевал ее. Возможно, так оно и есть — его слава игрока заставила Шину приблизиться к нему. Впрочем, он никогда бы не выбрал ее в соперницы.

Женщины были не менее искусными игроками, чем молодые юноши или убеленные сединами старцы. Они нашли незанятую кабинку. В центре стояла колонна, на ее противоположных сторонах размещались панели. Стайл стал с одной стороны, Шина — с другой. Овалы на полу зарегистрировали их вес, и панели осветились. Колонна была невысокая, и Стайл мог видеть улыбающееся лицо Шины.

Смущенный таким дружеским расположением, Стайл перевел взгляд на панель. Сверху появились названия четырех категорий: СИЛА — УМ — СЛУЧАЙНОСТЬ — ИСКУССТВО. Слева сбоку еще четыре: ОБНАЖЕННЫЙ — ПРИСПОСОБЛЕНИЕ — МАШИНА — ЖИВОТНОЕ. Для удобства эти категории также обозначались цифрами и буквами: 1 — 2 — 3 — 4 сверху, А — Б — В — Г сбоку слева. Таблица выдала им этот вариант наугад.

ИГРА: ПЕРВИЧНАЯ ТАБЛИЦА

1. СИЛА

2. УМ

3. СЛУЧАЙНОСТЬ

4. ИСКУССТВО

А. ОБНАЖЕННЫЙ

Б. ПРИСПОСОБЛЕНИЕ

В. МАШИНА

Г. ЖИВОТНОЕ

Стайл изучающе посмотрел на лицо Шины. Теперь, когда она стала соперником в игре, его робость исчезла. Он почувствовал, как напряглись мышцы, застучало сердце и дал о себе знать кишечник — обычные ощущения перед каждым состязанием. У некоторых это проявлялось настолько сильно, что победить их в таком состоянии не составляло особого труда. Но Стайлу это помогало собраться с силами. Он жил Игрой!

Даже если его соперником была привлекательная девушка, смущавшая его своими упругими грудями. Интересно, что у нее на уме? Действительно ли она хотела выиграть или просто решила испытать судьбу? Серьезные у нее намерения или она всего лишь одна из почитательниц, рассчитывающая на свидание с ним? Если она настроена на победу, то, несомненно, выберет ИСКУССТВО и, возможно, УМ, но ни в коем случае категорию ОБНАЖЕННЫЙ. Если она просто решила испытать судьбу, то выберет СЛУЧАЙНОСТЬ, где ее участие будет сведено к минимуму. Если она хочет набраться опыта, то может выбрать все, что угодно. Если поклонница — несомненно, остановит свой выбор на СИЛЕ.

Разумеется, не она будет выбирать. Право выбора принадлежит ему. Но его выбор зависит частично от оценки ее способностей и настойчивости. Он должен посмотреть на таблицу ее глазами и, выбрав то, что ей меньше всего нравится, получить преимущество.

Он принялся обдумывать ее варианты выбора. Истинный игрок выберет категорию ОБНАЖЕННЫЙ, ибо в этом вся суть Игры — одержать доблестную победу, не пользуясь никакими средствами. Тот, кто просто решил испытать судьбу, может выбрать что угодно, но его выбор все равно зависит от ряда факторов. Смельчак, несомненно, остановится на категории ОБНАЖЕННЫЙ, чтобы лишний раз доказать свою смелость. То же самое выберет поклонница. Итак, Стайл определил предпочтительный выбор своей соперницы.

Что ж, сейчас все станет ясно. Проведя по панели рукой, он коснулся слова СИЛА.

Она уже сделала свой выбор. Так, как он и предполагал. Они соревновались по категории 1А. СИЛА/ОБНАЖЕННЫЙ.

Появилась вторая таблица. Теперь сверху шли следующие категории:

1. ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ

2. ВЗАИМОДЕЙСТВУЮЩИЙ

3. СХВАТКА

4. СОВМЕСТНЫЙ

а сверху вниз —

А. ПЛОСКАЯ ПОВЕРХНОСТЬ

Б. ИЗМЕНЯЕМАЯ ПОВЕРХНОСТЬ

В. НЕРОВНАЯ ПОВЕРХНОСТЬ

Г. ЖИДКОСТЬ.

Теперь ему предстояло выбирать буквенную категорию. Плавать и выполнять гимнастические упражнения на снарядах ему не хотелось — хотя в такой компании это было бы весьма интригующе, — поэтому две последние категории он отмел сразу. Он неплохо бегал на дальние дистанции, но сомневался, что Шина выберет бег. Поэтому он нажал на Б — ИЗМЕНЯЕМАЯ ПОВЕРХНОСТЬ.

Она выбрала цифру 1 — ИНДИВИДУАЛЬНАЯ категория. Значит, это не поклонница! Итак, им предстоят какие-то гонки, где они не будут соприкасаться или взаимодействовать друг с другом. Впрочем, иногда допускались незначительные исключения. Что ж, отлично. Он увидит, на что она способна.

Теперь на панели высветился список различных состязаний на изменяемой поверхности. Стайл посмотрел на Шину. Она пожала плечами, и он первым сделал выбор: ЛАБИРИНТ. Как только он коснулся соответствующей кнопки, название Игры появилось в первом из девяти квадратиков новой таблицы.

Шина выбрала СТЕКЛЯННУЮ ГОРУ. Это название появилось во второй клетке. Он поставил в третью клетку ПЫЛЬНЫЙ СКЛОН. Затем последовали:

ОРИЕНТИРОВАНИЕ, ХОДЬБА ПО КАНАТУ, ПЕСЧАНЫЕ ДЮНЫ, СКОЛЬЗКИЕ ГОРКИ, СУГРОБЫ и ИЗВЕСТНЯКОВЫЙ ХОЛМ. Таблица заполнилась.

Теперь он должен был выбрать один из вертикальных столбцов, а она — один из горизонтальных рядов. Он выбрал третий, она — первый. В квадратике значилась их игра: ПЫЛЬНЫЙ СКЛОН.

— Уступаешь мне победу? — осведомился он, нажимая на соответствующую кнопку запроса, чтобы поставить в известность машину. Если через пятнадцать минут она не ответит отказом, победу присудят ему.

Она ответила без промедления:

— Не уступаю.

— Согласна на ничью?

— Нет.

Он не ожидал от нее ни того, ни другого. Победа уступалась лишь в том случае, если соперник имел неоспоримое преимущество. Например, если в шахматах с одной стороны сидел гроссмейстер, а с другой — игрок, даже не знающий, как ходят фигуры. Или когда в поднятии тяжестей соревнуются ребенок и культурист. Пыльный Склон считался безобидным соревнованием, элемент соперничества здесь сводился к минимуму. В этой игре мог уступить только человек, боящийся падений с высоты. Но таких среди настоящих игроков не встречалось.

И все же ее ответ удивил Стайла. Она могла рассмеяться, когда он задал ей эти обязательные вопросы. Она же отнеслась к ним серьезно. Это означало, что, несмотря на спокойствие, она нервничала.

Но ведь это была не турнирная Игра! Если она не рассчитывала на победу, то могла согласиться на поражение и ничего при этом не потерять.

Или могла принять предложение на ничью, а потом хвастаться перед своими подружками, что она соревновалась с самим Стайлом. Значит, она не стремилась к славе и вряд ли просто хотела испытать судьбу. И, разумеется, обычной поклонницей ее нельзя было назвать тоже. Она действительно желала состязаться с ним, хотя вряд ли принадлежала к категории опытных игроков.

Взяв игровые жетоны, которые им выдала машина, они вышли из кабинки.

К участию в игре не допускались одиночки. Лишь двое игроков могли заполнить таблицу и сообщить машине о своем решении. Это исключало появление в игровой зоне случайных людей, которые могли помешать игрокам.

Дети, конечно, допускались к имитирующим играм, где они получали огромное удовольствие. Для ребенка Дворец Игр был парком для развлечений. Но таким образом они привыкали к Игре и с годами становились ее фанатичными приверженцами. Именно так произошло со Стайлом.

Пыльный Склон находился в другом куполе, поэтому им пришлось воспользоваться метро. Как только они приблизились к вагону, двери тут же раскрылись, впуская их внутрь. Там уже находились несколько рабов — трое мужчин средних лет, которые сразу же устремили свой взор на Шину, и мальчик, который сразу же узнал Стайла.

— Ты жокей! — Стайл кивнул. Он легко находил общий язык с детьми. Да и ростом он был ненамного выше мальчика.

— Во всех скачках ты выходишь победителем! — продолжал мальчик.

— У меня хорошие лошади, — объяснил Стайл.

— Да, — согласно кивнул ребенок. Теперь и трое мужчин обратили внимание на Стайла. Но вагон остановился, и все вышли в новом куполе.

Стайл и Шина, держа игровые жетоны в руках, направились к Пыльному Склону.

Взяв у них жетоны, секретарша павильона одарила Стайла улыбкой. Он улыбнулся в ответ, хотя это было и не обязательно — секретарша была роботом. Ее лицо, руки и верхняя часть туловища ничем не отличались от человеческих ни по форме, ни по цвету. Но ее безупречное женское тело заканчивалось на уровне стола. Ног у нее не было. Такое впечатление, что талантливый скульптор начал ваять ее сверху вниз, оживляя при помощи волшебства, но остановился на полпути. Стайлу хотелось узнать, что чувствовала эта верхняя половина тела — хотелось ли ему полностью быть похожим на гуманоида или же на стол? Трудно ли ощущать себя половиной чего-то?

Секретарша вернула ему жетон. Стайл коснулся пальцами ее изящной руки.

— Во сколько ты заканчиваешь работу, красотка? — поинтересовался он, приподнимая бровь. Он не чувствовал себя застенчивым с роботами.

Она была запрограммирована и на такое обращение.

— Тс-с. Мой парень рядом. — Она указала на сидящего рядом с ней робота — стол с торчащими из-под него мужскими ногами. Ноги угрожающе задвигались, как бы предупреждая Стайла. Мощные, мускулистые ноги.

Стайл огорченно посмотрел на свои ноги.

— О, мне тяжело с ним тягаться. Мои ноги только-только достают до земли. — Старинный земной писатель Марк Твен придумал эту фразу, и Стайл удачно использовал ее. Шина снова взяла его за руку, и они направились к Склону. Он думал, что Шина выскажет свое мнение по поводу его общения с машинами, но она, казалось, не обратила на это внимания. Ну что ж.

Склон представлял собой запутанную систему каналов, сходящихся и расходящихся в разных местах. По размеру он напоминал среднего размера гору. В каналах плавала пыль — безвредные полупрозрачные частички пластика, которые в большом количестве становились похожими на жидкость.

Казалось, внутри бушуют водопады, стремительно несутся вниз горные реки и медленно текут ручьи талого снега.

Они надели на себя облегающие костюмы и маски с фильтрами, без которых участие в игре на Склоне запрещалось. Пыль не наносила вреда человеческому организму, но забивалась во все отверстия, которых на человеческом теле немало. Именно это и не нравилось Стайлу в этой игре — одежда. Только Граждане носили одежду, рабы ходили абсолютно голыми. Им запрещалось прикрывать свое тело, разве что если это было связано с выполнением служебных обязанностей. Нарушение этого правила могло привести к сокращению срока пребывания на планете Протон. Хотя защитный костюм помогал двигаться в пыли, в нем Стайл чувствовал себя неловко. Облегающие шорты возбуждающе давили на половые органы, и он стеснялся Шины.

Шина, однако, не испытывала никакого дискомфорта. Вероятно, она знала, что, скрывая под шортами свои прелести, она выглядит еще сексуальнее, привлекая к ним повышенное внимание. Стайл, как и другие рабы, испытывал тайное влечение к одежде, особенно к предметам, скрывавшим половые органы. О такой одежде рабы могли только мечтать. Чтобы скрыть смущение, Стайл отвел глаза в сторону. Лифт доставил их на вершину Склона.

Теперь они находились рядом с крышей купола, удерживающего воздух и тепло.

Через прозрачные стены Стайл видел безжизненный пейзаж Протона, лишенный какой либо растительности. Во враждебном небе плавали облака смога. Склон выглядел совершенно иначе. От вершины шли вниз шесть каналов, наполовину заполненных пылью. Лучи, освещавшие их, постоянно меняли свой цвет, и каналы становились то красными, то голубыми, то желтыми. Каналы переплетались, образуя гигантский цветок немыслимой красоты. Забыв о неудобствах одежды, Стайл зачарованно любовался этой картиной. Казалось, что цвета меняются беспорядочно, но сверху было видно, как на Склоне возникают рисунки тюльпанов, роз, фиалок и жасмина. В нужный момент вентиляторы подавали воздух с соответствующим ароматом. Это был настоящий шедевр, и Стайл любовался работой неизвестного художника. И хотя он видел это много раз, ощущение новизны не проходило.

Шина, казалось, не замечает всей красоты Склона. — На старт, — сказала она, нажимая на кнопку. Загородки каналов опустились, и Шина прыгнула на ближайший к ней крутой скат. Пораженный ее ловкостью, Стайл прыгнул за ней вслед. Набирая скорость, они сначала двигались вперед ногами по широкому зеленому каналу, а затем вошли в первую вертикальную петлю белого цвета. Вверх — вниз, замедляя скорость у верхней точки и снова набирая ее при движении вниз. Шина двигалась с поразительной скоростью. Формы ее тела как нельзя лучше подходили для извилистых поворотов Склона. Собравшаяся за ней пыль, как поток воды, толкала женщину вперед. Стайл, следуя за Шиной по тому же каналу, попытался отсечь от нее пыль, чтобы таким образом прекратить продвижение соперницы. Но она уже слишком оторвалась от него, ловко пользуясь своими преимуществами.

Что ж, существуют и другие способы. Канал проходил через зону частичной невесомости, где движение замедлялось. Его пересекал другой канал, крутой спиралью уходя вниз. Перебравшись в него, Стайл стремительно набрал скорость и обогнал женщину.

Она повернула в другой отвод и, оказавшись позади, стала отсекать его пыль. Это был момент взаимодействия — борьба за пыль. Стайл остановился, царапаясь о пластиковую стену. Нет пыли — нет продвижения!

Уцепившись за край стены, он подтянулся на руках и перевалился в соседний канал. Это разрешалось правилами, но такой маневр под силу только опытным игрокам. Здесь было полно пыли, и он снова набрал скорость, однако наверстать упущенное время было трудно. Они уже находились на середине Склона, и Шина продолжала лидировать.

Стайл наконец-то понял, что участвует в настоящих гонках. От этой женщины можно было ожидать чего угодно!

Он снова перепрыгнул в ее канал, отсекая от нее пыль, но в тот же момент она перебралась в соседний и сохранила превосходство. Отличный маневр! Очевидно, она не раз участвовала в гонках на Пыльном Склоне и хорошо знала все хитрости. Стайл и не подозревал, что ему достанется такая соперница. Но теперь ему достался лучший канал, и поток пыли вынес его вперед. Она перепрыгнула к нему, стараясь лишить его пыли, но он уже мчался по третьему каналу.

Они продолжали гонку по разным каналам. Шина почти уже догнала его, хотя он выкладывался на полную. Стайл финишировал с минимальным отрывом.

Они приземлились на площадку под аплодисменты других игроков, которые с интересом наблюдали за необычным состязанием. Такие гонки бывали не часто.

Изящным движением тела Шина стряхнула с себя пыль.

— Всех не победишь, — невозмутимо сказала она.

Ему досталась достойная соперница! Давно уже никто не заставлял его действовать с таким упорством. Стайл наблюдал, как она снимает маску и защитный костюм. Теперь, когда он узнал, что ее тело ко всему прочему и ловкое, Стайл наслаждался ее красотой.

— Ты заинтересовала меня, — сообщил он Шине. После хорошей игры у него всегда пропадала застенчивость.

Шина улыбнулась.

— Я надеялась на это.

— Ты чуть не выиграла у меня.

— Я хотела, чтобы ты обратил на меня внимание.

Стоящий рядом игрок рассмеялся. Стайлу пришлось последовать его примеру. Стайлу захотелось узнать, зачем она это сделала. Совместное участие в состязаниях растопило лед, и Стайл теперь чувствовал себя настоящим мужчиной.

Ему даже не пришлось приглашать ее к себе домой. Она сама пошла за ним.

2. ШИНА

Она вошла в его квартиру, как к себе домой. Коснувшись кнопок консоли, заказала полный обед: фруктовый салат, протеки новый хлеб и голубое вино.

— Очевидно, ты знаешь обо мне, — сказал Стайл, когда они уселись за стол. — Я же о тебе ничего не знаю. Зачем ты хотела привлечь мое внимание?

— Я большая поклонница Игр. И могу стать хорошим игроком. Но у меня мало времени — срок пребывания заканчивается через три года. Я хочу брать уроки. У самого лучшего игрока. У тебя. Чтобы войти в форму…

— И участвовать в Турнире, — закончил Стайл. — У меня осталось столько же времени. Но тебе следовало обратиться к кому-нибудь другому. Я занимаю всего лишь Десятую ступеньку на своей лестнице…

— Потому что ты не хочешь участвовать в Турнире этого года, — сказала она. — Ты подождешь, пока твой срок не подойдет к концу, потому что как только раб заявляет об участии в Турнире, его срок автоматически заканчивается. Но ты легко сможешь занять первую ступеньку лестницы для тридцатипятилетнего возраста, а первые пять игроков с каждой взрослой лестницы автоматически участвуют в…

— Спасибо за информацию, — с легкой иронией поблагодарил Стайл.

Она не обратила внимания на его реплику.

— Ты специально отсиживаешься во второй пятерке, чтобы не попасть в первую, когда там случайно освободится место. Таким образом ты из года в год занимаешь одно и то же положение, дающее тебе возможность в любой момент принять участие в Турнире. На самом же деле ты самый выдающийся игрок нашего поколения.

— Это уж слишком. Я жокей, а не…

— …и я хочу, чтобы ты стал моим наставником. Я предлагаю…

— Я и сам вижу, что ты предлагаешь, — сказал Стайл, осматривая Шину с ног до головы. Он произнес это без тени смущения. Теперь, когда они познакомились, его первоначальная стыдливость уступила место дерзости. В конце концов они вместе участвовали в Игре. — Впрочем, будь у меня даже в запасе не три года, а целое столетие, вряд ли я смогу помочь тебе. Талант передается по наследству и шлифуется постоянным трудом. Возможно, до Пятой ступени я бы тебя смог довести. Ты на какой лестнице?

— Для 23 лет женская.

— Тебе повезло. Сейчас на этой лестнице всего три игрока, достойные участия в Турнире. Стоит приложить достаточно усилий, и ты сможешь занять одну из оставшихся ступенек. Но, хотя ты и заставила меня попотеть на Пыльном Склоне, я не уверен, что ты обладаешь достаточными способностями.

И, даже если ты попадешь на Турнир, твои шансы на победу вряд ли можно будет назвать значительными. Мои шансы на победу тоже невелики. Вот почему я использую для тренировки любую возможность. Несмотря на твое заявление, я знаю полдюжины игроков, которые гораздо сильнее меня. А таких, как я, — еще больше. Каждый год четверо или пятеро из них примут участие в Турнире, а остальные будут продолжать совершенствовать свое мастерство. Учитывая фактор случайности, у меня всего лишь один шанс из десяти победить в Турнире. А у тебя… — О, я не тешу себя иллюзиями на выигрыш, — сказала она. — Но если я смогу добиться положения, чтобы мне на пару лет продлили срок пребывания…

— Пустые мечты, — заметил Стайл. — Граждане используют такие призы как уловку, но только один из тридцати двух игроков в году добивается такого успеха.

— Я с удовольствием помечтаю, — сказала Шина, глядя ему в глаза.

Стайла это заинтересовало. Он знал, что лучшей женщины ему не найти.

К тому же она могла стать отличным игроком. Та ловкость, с которой она меняла каналы во время состязания, могла помочь ей в других видах Игр. Он мог довольно приятно провести два года, тренируя ее. Очень приятно.

Но это насторожило его. Он уже влюблялся раньше, но потерял свою любовь. Прошло несколько лет, прежде чем он оправился от этой потери. Если оправился. «Тона», — подумал он с внезапной ностальгией. Шина многим напоминала Стайлу его бывшую подругу.

Хотя что ему еще остается делать в эти три оставшиеся года? Он потеряет все, как только покинет Протон. Устроится где-нибудь в Галактике, а может, даже и отправится на перенаселенную Землю. Но больше всего Стайлу хотелось остаться на Протоне. Но раз уж это маловероятно, лучше тогда как следует прожить оставшееся время. Шина сказала, что ее срок пребывания оканчивается тогда же, когда и у него. То есть, если они покинут Протон одновременно, у них может возникнуть тесный союз.

— Расскажи мне о себе, — попросил Стайл.

— Я родилась за пять лет до того, как у моих родителей закончился срок пребывания, — сказала Шина, отложив листик салата. Как и все стройные женщины, она ела очень мало. — Меня взяла к себе одна Леди. Сначала я выполняла обязанности служанки, а потом стала ее сиделкой. С детских лет я пристрастилась к играм и добилась немалых успехов, но моя хозяйка старела, и мне приходилось заботиться о ней все больше и больше, пока… — Она пожала плечами, и ее грудь заманчиво колыхнулась от этого движения. Да, ей было что предложить, но какое-то чувство не давало Стайлу покоя. — Несколько лет я не участвовала в Играх, — продолжала Шина, — хотя следила за ними на экранах хозяйки, а в свободное время изучала технику и стратегию. У моей хозяйки был личный спортивный зал, который порекомендовал ей доктор. Она никогда туда не заходила, а я тренировалась там постоянно. Моя Леди умерла на прошлой неделе, и меня отправили в отпуск, пока ее наследница не вступит во владение. Это молодая, здоровая женщина. Вряд ли ей понадобятся мои услуги.

А если бы наследником стал молодой, здоровый мужчина, подумал Стайл.

У рабов не было никаких прав, кроме определенного срока пребывания на Протоне, и ни один здравомыслящий человек не согласится покинуть планету даже на день раньше срока. Рабы должны безропотно выполнять обязанности любовников или наложниц своих хозяев, а также всячески ублажать их. Их тела принадлежали Гражданам. И только в личное время между рабами могли возникнуть межличностные отношения. Как сейчас.

— Поэтому ты обратилась ко мне, — сказал Стайл. — Чтобы обменять свои способности на мой опыт.

— Да. — Она сказала это без тени смущения. Так как у рабов не было ни денег, ни власти во время их срока пребывания, обменным эквивалентом становился статус в Игре и секс.

— Что ж, давай попробуем. Поживем вместе неделю. Может, ты мне надоешь.

Подобные слова не могли считаться оскорблением. Отношения между мужчинами и женщинами среди рабов были поверхностными, хотя им разрешалось вступать в брак. Стайл давно узнал, что никогда не надо рассчитывать на прочную связь. Однако он ожидал, что она ответит на его слова какой-нибудь колкостью. Например, что он ей первый надоест. Но этого не случилось.

— Готовясь к Играм, я изучала искусство, как ублажать мужчин, — сказала Шина. — Давай поживем вместе неделю.

Хороший ответ. И все же любую женщину покоробило бы его бездушное предложение. Ведь он мог сказать: «Возможно, мы не подойдем друг другу».

Но Стайл предпочел сказать это в резкой, грубой форме, чтобы посмотреть на ее реакцию. Шина не обратила на это внимания. Стайл задумался. Может, здесь какая-то ловушка?

— Чем ты еще увлекаешься? — поинтересовался Стайл. — Музыкой? — Он не собирался спрашивать об этом, это получилось непроизвольно. Раньше любовь ассоциировалась у него с музыкой.

— Я не люблю музыку, — ответила Шина.

— Какую? — быстро спросил Стайл.

Она снова пожала плечами.

— Любую.

— Вокальную? Инструментальную? Механическую?

Шина наморщила лоб.

— Инструментальную.

— На каком инструменте ты играешь?

Она растерянно посмотрела на него.

— А… Ты всего лишь любишь слушать. А я играю на нескольких инструментах. Предпочитаю деревянные духовые инструменты. Все это необходимо для Игр. Тебе надо научиться играть хотя бы на одном музыкальном инструменте, иначе твой противник, узнав твое слабое место, может одержать легкую победу.

— Да, я должна этому научиться, — согласилась Шина.

А что бы она делала, если бы вместо СИЛЫ он выбрал ИСКУССТВО? Так как первая категория была ОБНАЖЕННЫЙ, им могли выпасть песня, танец или рассказ. Может, она обладала даром рассказчицы? Хотя, судя по всему, у нее маловато воображения.

— Вот что мы сделаем, — сказал Стайл, поднимаясь из-за стола. — У меня есть костюм… — Он нажал на кнопку, и одежда выпала из стены в его руку. Это была полупрозрачная ночная рубашка.

Шина приняла ее с улыбкой. Находясь в своей квартире, рабы имели право иметь одежду и надевать ее, когда никто этого не видит. Если позвонят по видео или кто-нибудь зайдет, Шине придется сорвать с себя пеньюар или же спрятаться. Но это делало их связь еще более возбуждающей.

Ведь одежду могли позволить себе только Граждане.

Без всякого смущения Шина набросила на себя пеньюар и сделала небольшой пируэт. Полупрозрачная ткань облегала ее фигуру. Стайл никогда не видел ничего более эротического. Он выключил свет, и эффект усилился.

О, что одежда могла сделать с женщиной! Эта игра полутеней, создающая тайну, где ее раньше не было!

Но опять какое-то чувство не давало Стайлу покоя. Шина выглядела очаровательной, но где ее смущение? Почему она не поинтересовалась, где он достал одежду? Пеньюар одолжил ему хозяин. На время, конечно. Но человека, не знающего о привилегированном положении Стайла, должна была насторожить незаконная одежда, которую тот хранил дома. А Шина отнеслась к этому спокойно.

Фактически они не нарушали закон, как не нарушает закон человек, который не предает, а всего лишь думает о предательстве. Стайл был опытным игроком и знал все нюансы человеческого поведения. Шина вела себя неестественно. Хотя, возможно, сказались годы, которые она провела в изоляций, ухаживая за своей хозяйкой.

Стайл подошел к Шине, и та обняла его. Никаких там пожалуйста-не-надо-этого-делать и прочих уверток. Она была немного выше его, поэтому ему пришлось лишь слегка наклонить ее голову, чтобы поцеловать в губы. Ее стройное и упругое тело в облегающем пеньюаре разожгло в нем желание. Давно с ним не случалось ничего подобного.

Она ответила на его поцелуй. И тут все части головоломки встали на свои места. Он понял, кто она такая. Внутри у него закипела ярость.

Он уложил Шину на кровать. Она легла там с таким изяществом, будто проделывала это по несколько раз в день. Стайл сел рядом и принялся гладить ее ноги, скрытые под полупрозрачным материалом. Обнаженная женщина в толпе не вызывала никакого эротического чувства. Но находиться с одетой женщиной наедине…

Его руки нежно ласкали ее тело, а мозг лихорадочно работал, подогреваемый яростью. То, что он собирался ей оказать, могло вызвать у Шины неадекватную реакцию.

— Я бы никогда не догадался, — заметил он.

Она посмотрела на него из-под полуприкрытых век.

— О чем бы не догадался, Стайл?

Он ответил ей вопросом на вопрос:

— Кому понадобилось посылать мне гуманоидного робота?

Она даже не напряглась.

— Не знаю.

— Эта информация должна содержаться в твоей памяти. Мне нужна схема.

— Как ты узнал, что я робот? — спокойным голосом спросила она.

— Дай мне схему, и я выдам тебе источник моей информации.

— Мне не разрешается сообщать свои параметры.

— Тогда я сообщу о тебе в Управление Игр, — пригрозил Стайл. — Роботам запрещается соревноваться с живыми людьми, если у них нет разрешения от Игрового Компьютера. Или ты игровая машина?

— Нет.

— Тогда тебе придется отвечать по всей строгости закона. Запись нашей игры находится в Компьютере. Если я пожалуюсь, тебя перепрограммируют.

Несмотря на такие слова, она смотрела на него нежным взглядом.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты это сделал, Стайл.

Насколько сильно было это запрограммированное в ней желание? Многие считали, что робот не может нанести вред человеку, но Стайл прекрасно знал, что это не так. Роботам на Протоне запрещалось наносить вред Гражданам или совершать действия, идущие вразрез с интересами Граждан.

Рабов же не считали за людей. Если раб помешает роботу выполнять его обязанности, то человек может пострадать.

Стив мешал выполнять свои обязанности роботу Шине.

— Шина, — произнес он. — Сокращенное имя от «машина». Тот, кто тебя запрограммировал, обладал чувством юмора.

— Я не различаю юмор, — ответила Шина.

— Конечно, нет. Это тебя и выдало. Ты так серьезно отвечала на мои вопросы, хотя я ожидал, что ты рассмеешься. Никаких эмоций.

— Я запрограммирована на эмоции. Я также запрограммирована на сигналы любви.

Сигналы любви. Только робот мог дать подобное определение!

— А как насчет реальности?

— Я запрограммирована и на реальность. Здесь нет большого различия. Я здесь, чтобы любить тебя, если ты мне это позволишь.

Пока она не собиралась прибегать к насилию. Стайл облегченно вздохнул: вряд ли бы ему удалось убежать, если бы она на него напала. У всех роботов различные физические способности, равно как и умственные. Они зависят от технологического уровня сложности робота и его предназначения.

Шина являлась шедевром технологического мастерства. Раз она во всем была похожа на настоящую девушку, то и сила у нее должна быть, как у нормальной девушки. Хотя никто не гарантирован от исключений.

— Мне нужна схема, — повторил Стайл.

— Я расскажу тебе о моей миссии, если ты меня не выдашь.

— Я не могу поверить тебе на слово. Ты пыталась обмануть меня, придумав историю о несуществующей хозяйке, за которой ты якобы ухаживала.

Я поверю только схеме.

— Ты ставишь меня в затруднительное положение. Моя миссия заключается в том, чтобы оберегать тебя от опасности.

— Что-то я этого пока не чувствую. И к тому же, зачем меня надо оберегать?

— Не знаю. Я должна любить и оберегать тебя.

— Кто тебя послал?

— Не знаю.

Стайл коснулся настенного видео.

— Соедините меня с Управлением Игр.

— Не делай этого! — закричала Шина.

— Отмените вызов, — сказал Стайл.

Судя по всему, она не собиралась прибегать к насилию. У него появилось преимущество. Это становилось похожим на Игру.

— Схему!

Она опустила глаза и наклонила голову. Ее роскошные волосы упали на плечи, струясь по прозрачной ткани пеньюара.

— Хорошо.

Внезапно у него возникло чувство жалости к Шине. Действительно ли она машина? Его охватили сомнения. Впрочем, все это можно проверить.

— Здесь у меня терминал, — сказал Стайл, коснувшись рукой участка стены. Оттуда появился шнур с многопрофильным штекером. Немногие рабы имели доступ к компьютерам, но Стайл был одним из самых привилегированных рабов на Протоне. Пока он ведет себя скромно и хорошо ездит на лошадях, этот статус у него никто не отнимет. — Где у тебя выход?

Она отвернулась. Убрав прядь волос с правого уха, нажала на мочку.

Ухо сдвинулось вперед, открыв разъем для подключения.

Стайл вставил туда штекер, включил питание, и тут же заработал принтер, выдавая листы с цифрами, графиками к таблицами. Хотя Стайл и не был специалистом по компьютерам, он разбирался в программах — это не раз выручало его в Играх — и имел опыт анализа различных факторов, влияющих на исход скачек. Именно поэтому его хозяин позволил Стайлу пользоваться компьютером — чтобы Стайл совершенствовал свое мастерство жокея. Для скачек требовалось не только тело, но и ум.

Внимательно посмотрев на схему, Стайл присвистнул. Двухэлементный мозг с цифровыми и аналоговыми компонентами походил на два полушария человеческого мозга. Суперсовременный компьютер в теле робота. Схемы обратной связи давали возможность машине использовать полученный опыт и вносить изменения в программу, если они не противоречат главной директиве.

Постоянно совершенствующийся компьютер. Одним словом, разумная машина, копирующая человека.

Стайл быстро нашел интересующую его информацию: происхождение Шины и ее главную директиву. Робот может лгать, воровать и убивать, но он не может нарушить свою главную директиву. Стайл ввел полученные данные в анализатор. Вывод был простым: ДАННЫЕ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ОТСУТСТВУЮТ.

ДИРЕКТИВА: ОБЕРЕГАТЬ СТАЙЛА ОТ ОПАСНОСТИ. СУБДИРЕКТИВА: ЛЮБИТЬ СТАЙЛА.

Значит, она сказала ему правду. Она не знала, кто ее послал к нему, и не хотела причинить ему вред. Она должна не только защищать его, но и руководствоваться в своих действиях любовью к Стайлу. Это отличало ее от других бесчувственных роботов. Эта машина действительно заботится о нем.

Он должен верить ей.

Стайл отсоединил штекер, и Шина дрожащей рукой вернула ухо на место.

Она снова выглядела, как человек. Стайл почувствовал себя виноватым перед ней.

— Извини, — пробормотал он. — Я должен был убедиться.

Она отвернулась.

— Ты меня изнасиловал.

Стайл понял, что так оно и было на самом деле. Он подключился к ней вопреки ее желанию, насильно овладел ее информацией. Даже в физическом смысле это походило на насилие: он вставил штекер в отверстие, которое она прятала от всех.

— Я должен был узнать все о тебе, — извиняющимся тоном повторил Стайл. — Я привилегированный раб, но все-таки раб. Зачем понадобилось кому-то посылать дорогостоящего робота для защиты человека, которому ничего не угрожает? Я не мог поверить тебе на слово, особенно когда понял, что твоя «легенда» — не правда.

— Я запрограммирована реагировать так, как обычная девушка! — вспыхнула Шина. — Какая нормальная девушка скажет, что ее собрали в мастерской?

— Ты права, — согласился Стайл. — И все же…

— Это основная часть моей главной директивы. Стать привлекательной для мужчины — для тебя, любить этого мужчину и оказывать ему всевозможную помощь. Меня создали с таким расчетом, чтобы я слегка напоминала тебе девушку, которую ты когда-то любил.

— Так оно и вышло, — сказал он. — Ты сразу же понравилась мне, хотя я и не мог понять, что именно меня в тебе привлекло.

— Я пришла, чтобы предложить тебе все, что у меня есть, включая женскую тайну. Я даже надела этот пеньюар, чего бы никогда не сделала настоящая женщина. А ты… ты…

— Я разрушил эту тайну, — закончил Стайл. — Если бы я мог получить информацию другим образом…

— Ты ничего больше не мог поделать. Ведь ты — мужчина.

Стайл удивленно посмотрел на Шину. Отвернувшись от него, она сидела с опущенной головой.

— Неужели ты, робот, испытываешь какие-то эмоции?

— Я так запрограммирована!

Он подошел к ней с другой стороны, чтобы посмотреть в глаза, но она снова отвернула лицо. Он взял ее рукой за подбородок.

— Не дотрагивайся до меня! — закричала Шина.

Ничего себе программа!

— Послушай, Шина. Я извиняюсь. Я…

— К чему извиняться перед роботом. Только идиот может разговаривать с машиной!

— Действительно, — согласился он. — И поступил глупо и теперь хочу, насколько возможно, загладить свою вину.

Он снова попытался заглянуть ей в глаза, но она закрыла лицо руками.

— Черт возьми! Посмотри же на меня! — воскликнул он. Какие только чувства не возникали в его душе — растерянность, злость, раскаяние.

— Я обязана служить тебе. Я обязана подчиняться твоим приказам, — сказала Шина, поднимая глаза. Ее щеки были мокрыми.

Гуманоидные роботы могут плакать. Впрочем, они могут делать почти все, что могут делать люди. Этот робот был запрограммирован таким образом, чтобы плакать, когда его обижают. Стайл знал об этом, но слезы Шины тронули его. Она действительно напоминала ему девушку, которую он когда-то любил. Только на Протоне, где Граждане имели безграничные возможности, могли сотворить подобного робота. В любое время Граждане могли получить любую информацию на каждого человека, включая самую интимную.

— Ты здесь, чтобы оберегать меня, а не чтобы служить мне.

— Я могу оберегать тебя только когда нахожусь с тобой рядом. Но теперь, когда ты узнал, кто я на самом деле…

— Почему ты так думаешь? Я ведь не прогоняю тебя.

— Я создана, чтобы доставлять тебе удовольствие, чтобы желать тебя.

Только так я могу выполнять свою главную директиву. Но теперь это невозможно.

— Почему?

— Зачем ты смеешься надо мной? Или ты считаешь, что запрограммированные чувства не такие сильные, как врожденные? Что электрохимические реакции у робота слабее, чем электрохимические реакции у одушевленного существа? Я существую только для одной цели, а ты не дал мне ее выполнить. Теперь у меня нет смысла для дальнейшего существования.

Почему ты не принял меня такой, какая я есть? Тогда бы ты поверил, что я настоящая.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— А ты — на мой!

Стайл поразился. Таких женственных роботов он еще никогда не встречал.

— Хорошо, Шина. Я отвечу на все твои вопросы. Почему я смеюсь над тобой? Ответ: я не смеюсь над тобой, а если бы и смеялся, то не для того, чтобы обидеть. Считаю ли я, что запрограммированные чувства не такие сильные, как врожденные? Ответ: нет, я считаю, что все чувства одинаковы, несмотря на свое происхождение. Считаю ли я, что твое запрограммированное сознание хуже моего сознания свободного человека? Ответ: нет. Если ты считаешь, что у тебя есть сознание, значит, оно у тебя есть. К тому же в тебе находятся цепи обратной связи, помогающие постигать мир. А я — раб, послушный воле своего хозяина. Конечно, мною руководят и другие факторы, которые я даже не замечаю, — сила притяжения, мой генетический код, социальные законы. Большая часть моей свободы находится в моем мозгу, тут мы с тобой похожи. Почему я не принял тебя за настоящую женщину? Потому что я один из наиболее опытных игроков, не самый лучший, но один из самых талантливых в своем поколении. Я добился успеха не при помощи своего недоразвитого тела, а благодаря уму. Задавая вопросы, познавая себя и других. Когда я замечаю аномалию, я должен найти ее источник. Ты красивая, добрая. Именно такой я представлял себе идеальную женщину. Даже рост у тебя идеальный — мне никогда не хотелось, чтобы женщина была ниже меня. Ты нашла не лучший повод, чтобы обратиться ко мне, не смеялась, когда я шутил, твои реакции казались мне неестественными. Казалось, ты знаешь очень много, но стоило мне копнуть поглубже, я понял, что твои знания поверхностные. Я спросил тебя о музыке. Ты ответила, что она тебе нравится, но не могла уточнить, что именно. Это типично для программированого искусственного разума. Даже самые совершенные машины могут лишь приблизительно напоминать человека. Современный робот в контролируемой ситуации может выглядеть таким же умным, как и человек, потому что он в любую секунду может получить необходимую информацию; человек, впрочем, менее организован, не всегда ему в голову приходят правильные мысли. Но интеллект робота — иллюзия, и это проявляется в нестандартных ситуациях. Мозг живого человека — это самые настоящие джунгли, где могут возникнуть самые удивительные решения. Робот дисциплинирован, организован, у него нет туманного подсознания, где хранятся полузабытые воспоминания и впечатления. Он знает только то, что он знает, и не знает того, что в него не заложено — здесь у него проходит четкая граница. Таким образом, у робота, мягко говоря, отсутствует интуиция — из хаоса разрозненных сведений он не может выловить нужную информацию. Твой мозг более прямолинейный, чем мой, и это возбудило во мне подозрение. Вот почему я не поверил твоей истории. Будь я доверчивым человеком, я бы никогда не стал первоклассным игроком.

Глаза Шины округлились.

— Ты ответил на мои вопросы!

Стайл рассмеялся. Надо же, он прочитал ей целую лекцию.

— Теперь ты ответь на мой вопрос.

— Потому что я Шина-машина. Другой мужчина с радостью бы воспринял меня, учитывая мои женские формы. Для этого и создаются машины моего класса. Но ты слишком привязан к реальности, хотя и живешь в мире иллюзий.

То, что привлекло тебя во мне, теперь не даст тебе возможности воспользоваться моим предложением. Тебе нужна настоящая живал девушка, а ты знаешь, что я такой никогда не стану. Ты не захочешь тратить свое время на разговоры с какой-то машиной.

— Ты делаешь слишком поспешные выводы. Моя логика отличается от твоей. Я сказал, что твои возможности ограничены. Я не говорил, что ты мне не нужна.

— Тебе и не надо было это говорить. По своей натуре ты вежлив даже с машинами, как с той девушкой на Пыльном Склоне. Но это был короткий эпизод в общественном месте, у себя дома вряд ли ты станешь притворяться. Теперь, когда я поближе познакомилась с тобой, я поняла, как глупо вела себя…

— Разве машины бывают глупыми?

— …полагая, что смогу обманывать тебя долгое время. Я получила то, что заслуживаю.

— Не думаю, что ты это заслуживала, Шина. Тебя послали ко мне, и для моих джунглей твоя программа не подошла.

— Спасибо, — почти иронично произнесла она. — Я полагала, что возьмешь то, что тебе предлагают, но теперь знаю, что это был слишком упрощенный подход. Что мне теперь делать? Мне некуда возвращаться, и я не хочу, чтобы меня разобрали раньше времени. Пройдет немало лет, прежде чем мои детали придут в негодность.

— Оставайся со мной.

Она непонимающе посмотрела на Стайла.

— Эго шутка? Я должна рассмеяться?

— Это серьезно, — уверил ее Стайл.

— Без всякой причины?

— По сравнению с тобой для моих действий не всегда нужна причина.

Хотя в данном случае причина имеется.

Она нахмурилась совсем как настоящая женщина.

— Чтобы прислуживать тебе? Ты можешь заставить меня сделать это. Ведь ты заставил меня выдать тебе схему. Я в твоей власти. Но я запрограммирована совершенно на другие взаимоотношения.

— У рабов не может быть прислуги. Ты мне нужна для того, для чего тебя сюда прислали.

— Для защиты и любви? Я слишком логична, чтобы поверить в это. Ты не тот человек, которого может удовлетворить машина. — Но в ее голосе звучала затаенная надежда.

Стайл знал, что голос и черты лица были такими же искусственными, как и все остальное. Может, ее эмоции существовали лишь в его воображении. И все же это тронуло его.

— Это всего лишь твои догадки. Конечно, мне нужна настоящая женщина.

Но тем не менее я согласен сыграть в эту игру, по крайней мере я узнаю, какая мне угрожает опасность, раз для моей защиты прислали гуманоидного робота.

Шина кивнула.

— Да, это логично. Я стану играть роль твоей подруги и все время буду находиться с тобой, защищая тебя от любой опасности. Если ты согласен принять меня на таких условиях, в этом случае я смогу выполнить свою задачу.

— Какие условия? Я принимаю тебя такую, какая ты есть на самом деле.

— Перестань — закричала она. — Ты представления не имеешь, что такое быть роботом! Быть копией идеала — и бояться сделать что-нибудь не так…

Стайл разозлился.

— Шина, отбрось свою логику и выслушай меня. — Сев рядом, он взял ее руку в свою. Ее пальцы слегка дрожали. — Я невысокого роста, ниже меня, наверное, никого нет. Всю жизнь этот недостаток отравлял мое существование. В детстве меня дразнили и не принимали в игры. Многие даже не понимают, что оскорбляют меня, когда не принимают во внимание. Когда я стал подростком, мои страдания лишь усилились — ни одна девочка не хотела дружить с мальчишкой, который ниже ее ростом. Все это немного сгладилось во взрослой жизни, но страдания остались прежними. Люди обращают большое внимание на рост. Высокие мужчины становятся лидерами, а коротышкам предназначена судьба клоунов. Хотя в действительности невысокие люди обладают лучшим здоровьем, чем высокие, у них лучше координация, они дольше живут. Они меньше едят, тратят меньше энергии, занимают меньше места. Из всего этого я извлекаю пользу. Отчасти поэтому я стал первоклассным игроком и великолепным жокеем. Но маленьких людей не воспринимают серьезно. К моему мнению не прислушиваются так внимательно, как ко мнению высокого человека. Когда я с кем-нибудь разговариваю, мои глаза расположены на уровне его подбородка. Он знает, что я ниже его. Так считают и все остальные. Поневоле сам начинаешь в это верить.

— Но ты же не хуже их! — запротестовала Шина.

— Так же, как и ты. Но от осознания этого мне не становится лучше.

Шина замолчала.

— Здесь речь идет не об объективных вещах, — продолжал Стайл. — Самоуважение субъективно. Может, это и глупо, но оно влияет на поступки человека. Ты сказала, что я не знаю, что значит бояться сделать что-нибудь не так. А ты представляешь, как я себя чувствую?

— Но ведь ты человек. Ты можешь убедить себя в чем угодно. Было бы глупо…

— Глупо? Несомненно. Но я бы отдал свой статус в Игре и душу в придачу за лишние двадцать пять сантиметров роста. Чтобы стоять рядом с тобой и смотреть на тебя сверху вниз. Возможно, как женщина ты являешься моим идеалом, но я далек от идеала мужчины. Ты — рациональное существо с поверхностной программой, а я — согласно моей программе — нерациональное животное.

Она пошевелилась, но не стала вставать с кровати. Под тонкой тканью ее тело казалось эталоном красоты. Как терпеливо работал ее создатель, чтобы, лишь взглянув на нее, Стайл проникся к ней таким желанием, что страсть не позволила бы ему узнать правду. При других обстоятельствах это, возможно, и сработало бы. Стайл почти поверил ей.

— А ты бы согласился поменять свое маленькое человеческое тело, — спросила Шина, — на большое тело гуманоидного робота?

— Нет, — ответил Стайл не раздумывая.

— Тогда ты в более выгодной ситуации, чем я.

— Я только хотел сказать, что понимаю, что значит несправедливость.

Что значит быть хуже идеала, несмотря на все старания. Все это происходит из-за того, что я понимаю, каким должен быть идеал. При помощи хирургии я мог бы увеличить свой рост. Но дело не в этом. Мое тело доказало, на что оно способно, а душа еще нет.

— У меня вообще нет души.

— Откуда ты знаешь? Шина молчала.

— Я знаю, почему ты так думаешь, — сказал Стайл.

— Ты знаешь это, потому что ты это знаешь. Это заложено в тебя. Так же, как я знаю, что я — ниже других. Такое знание нельзя отвергнуть рационально. Именно поэтому я понимаю тебя. Я понимаю всех тех, у кого есть какие-нибудь недостатки. Я солидарен с теми, кто стремится к тому, чего не имеет. Я хочу помочь им, хотя отдаю себе отчет, что никто из них не может помочь мне. Я готов отдать все, что у меня есть, за несколько сантиметров роста, хотя знаю, что это сумасшедшая мысль и что это не принесет мне счастья или удовлетворения. Ты бы променяла свою логику и красоту на тело из плоти и крови. Свое машинное бессмертие на короткий человеческий век. Ты в более худшей ситуации, и мы оба знаем это. Однако с тобой у меня не возникает дух соперничества, который появился бы в присутствии живого человека. Я чувствовал бы превосходство над собой со стороны живой девушки, я постарался бы доказать, что ничуть не хуже ее. Я заставил бы ее быть хуже идеала, чтобы чувствовать себя достойным ее. Но с тобой…

— Ты можешь воспринимать меня такой, какая я есть на самом деле, потому что я робот, — немного удивленно сказала Шина.

— Потому что я в более худшем положении, чем ты.

— Думаю, теперь мы понимаем друг друга. — Стайл привлек ее к себе и поцеловал. — Если ты согласна… Она освободилась из его объятий.

— Тебе меня жаль! Сначала ты меня изнасиловал, а теперь хочешь, чтобы мне это понравилось! Он не стал ее удерживать.

— Возможно. Я еще не разобрался в том, что управляет моими поступками. Я не стану тебя удерживать, если ты не захочешь остаться со мной. Я оставлю тебя в покое, если ты этого пожелаешь. Я научу тебя, как играть роль человека, чтобы никто и не подозревал о твоем истинном происхождении. Я постараюсь… Шина встала.

— В этом случае уж лучше меня разберут. — Подойдя к видеоэкрану, она нажала на кнопку. — Управление Игр, пожалуйста.

Стайл вскочил с кровати и через мгновение уже стоял рядом с ней. Он схватил ее за плечо и прижал к стене.

— Вызов отменяется! — крикнул он. Шина смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Тебя действительно заботит моя судьба, — тихо сказала она.

— Это так. Стайл обнял ее двумя руками и поцеловал в губы.

— Я почти верю тебе, — сказала Шина после поцелуя.

— Мне все равно — веришь ты мне или нет! Может, сейчас ты не хочешь меня, но я тебя хочу. Если ты только приблизишься к видеоэкрану, я изнасилую тебя в прямом смысле этого слова.

— Ты не сделаешь этого. Ты не такой. Она была права.

— Тогда я попрошу тебя не уходить, — сказал он, отходя в сторону.

— Я… — Он замолчал, охваченный противоречивыми чувствами.

— Джунгли твоего разума — дикие хищники терзают твой здравый смысл, — сказала Шина.

— Действительно, — нехотя признался Стайл. — Я силой заставил тебя выдать мне схему. Прости. Я верю твоим чувствам. У тебя есть самоуважение, и тебе не надо делать того, чего ты не желаешь. Прости меня, пожалуйста.

Поступай, как знаешь, но я не хочу, чтобы из-за моей грубости прекратилась твоя… — Стайл запнулся. Он не мог сказать «жизнь» и не мог подобрать подходящее слово.

— Грубость? — прошептала она, улыбаясь. Затем она нахмурилась.

— Стайл, но ведь ты плачешь! Он дотронулся пальцем до своей мокрой щеки.

— А я и не заметил. Теперь моя очередь плакать.

— Из-за какой-то машины.

— А почему бы и нет, черт возьми!

Она обвила его шею руками.

— Я думаю, что полюбила бы тебя, даже если это и не было бы запрограммировано во мне. Это, конечно, очередная иллюзия.

— Конечно. Они снова поцеловались. Так все и началось.

3. СКАЧКИ

Утром Стайл должен был явиться на работу к своему хозяину. От возбуждения он даже не чувствовал усталости и знал, что хорошо выступит на скачках. А потом уже отдохнет. Вместе с Шиной.

Шина стояла рядом с ним, неуверенно глядя по сторонам. Был час пик, и им пришлось стоять в вагоне метро. В это утро, как и в другие дни, Стайл предпочел бы сесть — это уравняло бы его в росте с остальными. Все пассажиры были на голову выше его, и Стайл чувствовал себя человеком второго сорта. Один из пассажиров скользнул по нему взглядом и принялся рассматривать Шину.

Она отвернулась, но незнакомец придвинулся ближе и коснулся ее локтем.

— Исчезни! — процедила Шина сквозь зубы и властно взяла Стайла за руку. Смутившись, незнакомец отвернулся, его ягодицы напряглись. Он не мог себе представить, что ее спутником был этот коротышка.

Держа Шину за руку, Стайл смотрел сквозь прозрачную стену вагона. По ту сторону лежала блеклая и безжизненная поверхность планеты Протон. Стайл вспомнил, как вчера он смотрел на нее с вершины Пыльного Склона. С тех пор его жизнь резко изменилась, но Протон остался прежним. Вне куполов, где силовые поля удерживали насыщенный кислородом воздух, жить было невозможно. Сила притяжения на поверхности Протона составляла две трети от земной, и ее искусственно усиливали внутри куполов. Эго означало, что между куполами сила тяжести уменьшалась. Ведь ее нельзя было создать искусственно, а лишь сфокусировать в определенном пространстве. Планета страдала от подобного вмешательства. А радиация из протонитовых шахт уничтожила всю растительность. Никто не мог выжить вне купола!

На улице одного из пригородных куполов к ним пристал еще один мужчина.

— Эй, мальчишка! За сколько продаешь эту красотку?

Стайл прошел мимо, не удостоив незнакомца ответом, но Шина не стерпела.

— Я не продаюсь. Я робот.

Мужчина расхохотался. Действительно смешно — разве мог раб иметь в своем распоряжении гуманоидного робота. Если в Игровом Дворце на Стайла смотрели с завистью и уважением, то на улицах он становился мишенью для острот.

В конюшне Стайл представил Шину обслуживающему персоналу:

— Эго Шина. Я познакомился с ней вчера в Игровом Дворце.

Конюхи и их помощники одобрительно закивали, с завистью разглядывая Шину. Все они были выше Стайла, но относились к нему как к равному. Здесь, как и в Игровом Дворце, он тоже считался героем. Он любил свою работу.

Шина крепко держала его за руку, показывая этим самым, что кроме Стайла ее никто не интересует.

Стайл понимал, что это глупо, но ему это нравилось. Для окружающих Шина была девушкой исключительной красоты. Из всех женщин, которых Стайл знал раньше, ни одна не могла сравниться с Шиной по красоте. Шина была роботом, он не мог на ней жениться, она не могла рожать ему детей, а их союз был временным. Хотя до того, как он узнал ее истинную сущность, она предложила ему связь всего на два-три года, пока не окончатся их сроки пребывания. Нет никакой разницы.

Он показал ей своего коня.

— Эго Боевой Топор, самая горячая и быстрая лошадь на этой планете. Я участвую на нем сегодня в скачках. Сейчас я его проверю. У него норов меняется каждый день. Ты умеешь ездить верхом?

— Да. — Конечно, она умела. Обязательная деталь в ее программе: она должна была уметь обращаться с лошадьми.

— Я посажу тебя на Молли. Она уже не участвует в скачках, но еще довольно резвая и нравится Боевому Топору. — Он махнул рукой одному из помощников конюха. — Седлай Молли для Шины. Мы поедем по кругу.

— Да, Стайл, — ответил мальчишка.

Стайл набросил повод на Боевой Топор, который послушно опустил голову, и вывел коня из стойла. Темно-гнедой конь был гораздо выше Стайла, но команды выполнял покорно.

— Хорошо выезженная лошадь, — заметила Шина.

— Выезженная, но непокоренная. Боевой Топор слушается меня потому, что знает — я могу скакать на нем. С другими он ведет себя иначе. Он большой и сильный, ростом в семнадцать хендов — больше чем метр семьдесят пять. Только я один имею право ездить на нем.

Они вышли на огороженную площадку. Стайл осмотрел голову коня, заглянул ему в рот, провел рукой по роскошной гриве, затем тщательно проверил копыта — нет ли трещин, куда могут забиться камешки. Трещин, конечно, не было. Похлопав коня по мускулистой спине, Стайл вытащил из сарая седло.

— А где попона? — спросила Шина. — А подпруга? Стремена?

— Мне это не нужно. А седло защитит лошадь от механических повреждений — без него я могу до крови стереть ему спину. А если это случится…

— Твой хозяин разозлится, — закончила за него Шина.

— Да. Он ценит лошадей превыше всего. И я, естественно, тоже. Если Боевой Топор заболеет, я буду находиться в конюшне, пока он не выздоровеет.

Шина хотела засмеяться, но передумала.

— Я не уверена, что это шутка.

— Это не шутка. Мое благосостояние зависит от моего хозяина. Но даже если бы не зависело, я все равно находился бы рядом с лошадьми. Я люблю лошадей.

— И они любят тебя, — сказала Шина.

— Мы уважаем друг друга, — согласился Стайл, снова похлопав коня.

Боевой Топор ткнулся губами ему в волосы.

Привели Молли. На ней было седло, стремена и оголовье. Шина села на лошадь, взяла поводья и принялась ждать Стайла. Одним прыжком он вскочил в седло. Ведь он был одним из самых лучших гимнастов и мог при желании крутить «колесо» прямо на скаку.

Лошади знали дорогу и шли рысью. Стайл всегда обращал внимание на аллюры, чувствуя, как играют мускулы под кожей лошади. Боевой Топор был прирожденным победителем и сегодня находился в хорошей форме. Стайл знал, что он сможет выиграть на нем сегодняшние скачки. Он понял это еще до того, как сел на лошадь, но он никогда не воспринимал победу как нечто само собой разумеющееся. Сначала надо все проверить. Ведь он отвечает за это перед собой, перед хозяином и перед лошадью.

Впрочем, в этот раз он готовился к скачкам не так ответственно, как всегда. Вместо подготовки он занимался любовью с Шиной. К счастью, он хорошо знал лошадей и жокеев, которые будут сегодня его соперниками.

Боевой Топор был явным фаворитом. Ничего, эти скачки Стайл выиграет без подготовки. Интуиция его не подведет.

Отбросив мысли о скачках, Стайл сконцентрировал свое внимание на пейзаже. Дорожка вилась среди экзотических деревьев — миниатюрных секвой, мамонтовых деревьев и пихт. Гигантские кусты были покрыты яркими цветами.

Шина лишь мельком взглянула на них. Заметив это, Стайл сказал:

— Эго самые великолепные сады на всей планете. Каждый куст привезли сюда непосредственно с Земли, хотя это обошлось в астрономическую сумму.

Это привело бы в восторг любую обычную девушку, редко кому удается побывать в этом куполе.

— У меня просто слов нет, — отозвалась Шина и с готовностью принялась крутить головой, рассматривая пейзаж. — И все это привезли с Земли? А почему бы не вырастить их из обычных семян, а потом уже подвергнуть мутации?

— Потому что у моего хозяина очень изысканный вкус. В том, что касается лошадей и растений. Ему нужны только оригиналы. Обе эти лошади родились на Земле.

— Я знала, что Граждане богаты, но не подозревала до какой степени, — сказала Шина. — Лишь оплата за перевозку…

— Ты забыла об одном — эта планета имеет монополию на производство протонита — горючего Космической Эры.

— Как я могла об этом забыть! — Она многозначительно посмотрела на него. — Мы здесь одни?

— Нет.

— Все равно я должна это спросить. Кто-то послал меня к тебе. Значит, тебе угрожает какая-то опасность. Может, это сделал твой хозяин?

Стайл щелкнул пальцами.

— Но зачем? Впрочем, надо это проверить, хотя я и уверен, что это не он.

Шина кивнула.

— Тогда, возможно, это дело рук другого Гражданина. Но зачем другому Гражданину защищать тебя и от чего? Может, здесь какая-то ловушка? О, Стайл, я не хотела бы быть чьим-то агентом…

— Я должен поговорить с ним, — сказал Стайл. Поклонившись, он произнес:

— Сэр!

После паузы из динамика, замаскированного в кустах, раздался голос:

— Да, Стайл?

— Сэр, я подозреваю, что мне или вашим лошадям грозит опасность. Вы разрешите мне задать вопрос?

— Задавай, — нетерпеливо ответил голос.

— Сэр, со мной находится гуманоидный робот, запрограммированный, чтобы оберегать меня от опасности. Это вы послали ее?

— Нет.

— Тогда, возможно, это сделал другой Гражданин. Я подозреваю, что ваш соперник подослал вам бомбу под видом этого робота…

— Нет! — в ужасе воскликнула Шина.

— Убери ее от моих лошадей! — рявкнул Гражданин. — Охрана займется ею!

— Шина, слезай с лошади и беги! — закричал Стайл. — Держись от нас подальше.

Она соскочила с лошади и побежала среди деревьев.

— Сэр, — позвал Стайл.

— Ну, что тебе нужно, Стайл? — Терпение Гражданина лопнуло.

— Я умоляю вас, не причиняйте ей вреда. Она ни в чем не виновата.

Ответа не последовало. Очевидно, Гражданин разговаривал со своей охраной. Стайлу оставалось только надеяться на благополучный исход. Если это ложная тревога, то его накажут за то, что он без проверки разрешил Шине приблизиться к лошадям. В этом случае ее могут вернуть ему целой и невредимой. Его хозяин прекрасно понимал, что победа в скачках во многом зависит от жокея. Нет смысла огорчать жокея перед состязанием.

Но если Шина действительно представляет собой опасность, если в ней действительно заложена бомба, о которой она сама не знает…

Ожидание длилось десять минут. Лошади почувствовали его состояние и беспокойно крутили головами. Какой же он дурак: ему следовало сразу связаться со своим хозяином, как только он узнал, что Шина — робот. Если бы ее красота не ослепила его — а может, это было так и задумано? — он сразу бы заподозрил, что, несмотря на директиву защищать его от опасности, она могла представлять собой угрозу его жизни. Разве она смогла бы его защитить, если бы взорвалась сама? И теперь ему пришлось снова применить к ней насилие…

— Она чистая, — сообщил замаскированный динамик. — Думаю, кто-то из моих друзей решил пошутить. Ты хочешь оставить ее себе?

— Да, сэр. — Стайл почувствовал огромное облегчение. Очевидно, Гражданин находился в хорошем расположении духа.

Динамик молчал. К чему Гражданину тратить свое бесценное время на разговоры с каким-то рабом? Через мгновение из кустов вышла Шина. Она выглядела такой же, как и раньше. Когда Стайл направился к ней, она вдруг разрыдалась.

Стайл обнял ее, и она прижалась к нему всем телом.

— О, это было так ужасно! — всхлипывая, произнесла она. — Они просветили меня, сняли голову, разобрали все тело…

— Охрана знает свои обязанности, — сказал Стайл. — Но ведь они затем собрали тебя заново.

— Не могу в это поверить! Перепаянные контакты не так надежны, к тому же они повредили мой блок питания, когда замкнули меня накоротко. Вчера я говорила об изнасиловании, но только теперь поняла, что означает это слово!

А ведь с ней обошлись нормально! Если бы Скайл не заступился за нее и если бы он сам не представлял для Гражданина никакой ценности, Шину просто бы безжалостно разломали. Гражданину бы и в голову не пришло беспокоиться о чувствах какого-то робота. Да он и не знал, что Шина могла чувствовать.

К счастью, внутри ее не оказалось никакой бомбы и она не представляла собой опасность. Поэтому ее вернули ему. Стайлу повезло.

— Сэр, я благодарю вас.

— Главное, выиграй скачки, — сердито ответил Гражданин.

Стайл прекрасно понимал, что как только он станет бесполезным, Гражданин избавится от него без всякого сожаления. Стайл был обязан выиграть скачки!

— Ты заступился за меня, — сказала Шина, вытирая слезы. — Ты спас меня.

— Ты мне нравишься, — смущенно признался Стайл.

— А я люблю тебя. О, Стайл, я никогда не смогу…

Он прервал ее поцелуем. Зачем обсуждать невозможное? Она нравилась ему, он уважал ее, но они оба понимали, что он никогда не сможет полюбить машину.

Они сели на лошадей и возобновили свою прогулку по роскошному саду.

Они проехали мимо причудливого фонтана в виде рыбы, изо рта которой била струйка воды и дальше текла в пруд с зеркальной поверхностью. Шина остановилась и, глядя на свое отражение, стала приводить в порядок лицо.

— Два раза я напрасно обвинил тебя… — взволнованно начал Стайл.

— Нет, Стайл. Второй раз я сама себя обвинила. Ты ведь сам знаешь, что, несмотря на директиву защищать тебя, во мне могло находиться незапрограммированное устройство, скажем, механическая бомба. Может, она предназначалась бы для Гражданина и взорвалась бы, когда бы я оказалась рядом с ним. Нужно было все это проверить, но я чувствую себя на самом деле изнасилованной!

— Все равно я у тебя в долгу, — сказал Стайл. — Хотя ты и машина, у тебя есть права. Уж если не юридические, то по крайней мере этические.

Тебя бы не подвергли этой ужасной процедуре, если бы я не привел тебя во владения моего хозяина, не убедившись предварительно сам… — Стайл пожал плечами. — Я бы не стал тебя так унижать.

— Я знаю, — ответила Шина. — Ты относишься с уважением к животным и машинам. — Она слабо улыбнулась. Приведя себя в порядок, она снова села на Молли.

— Ладно. Поскакали!

И они поскакали. Лошадей охватил дух соперничества, и они перешли на галоп, делая вид, что хотят обогнать друг друга. Лошади интуитивно почувствовали, что люди перестали нервничать, и это придало им силы. Мимо них проносились сводчатые галереи, карликовые джунгли, восхитительные статуи, но они не обращали внимания на эти восхитительные проявления богатства. На какое-то мгновение они — все четверо — почувствовали себя свободными, они очутились в своем собственном мире — мире, где мужчина и женщина, жеребец и кобыла существовали в превосходной гармонии. Четыре существа, объединенные единым стремлением.

Но скоро все это закончилось. Круг завершился. Они слезли с лошадей, и Стайл передал поводья Боевого Топора одному из конюхов.

— Отведи его в конюшню. Он в отличной форме. Сегодня он будет участвовать в скачках. И позаботься о Молли.

— Это все? — удивленно спросила Шина, когда они покинули владения. — Тебя отпустили?

— Я сам распоряжаюсь своим временем — пока побеждаю в скачках. Думаю, сегодня нас тоже ожидает победа. Возможно, Гражданин даже не станет меня наказывать, хотя и следовало бы. Теперь я должен сам подготовиться к соревнованию.

— А как ты это делаешь?

— Угадай, — ответил он, сжимая ей руку.

— Существует какая-то система?

— Увидишь.

Когда они вернулись домой, Шина занялась своим туалетом. Теперь, когда ей не надо было скрывать от него свою сущность, она перестала есть — зачем зря переводить пищу? Но ей следовало избавиться от того, что она съела до этого. Процесс полностью напоминал человеческий, только пища выходила непереваренной. Она прочистила себя, выпив и пропустив через себя несколько литров антисептической жидкости. Теперь она была чистой в прямом смысле этого слова.

Стайлу все это было известно, так как он разбирался в роботах. Он не задавал ей никаких ненужных вопросов. Как и любая женщина, она имела право на уединение. Стайл не мог понять, почему охрана, собирая Шину заново, поместила обратно и пищу. Возможно, их больше интересовали металлические конструкции, чем мягкие ткани, где нельзя скрыть смертоносное устройство.

Он относился к ней, как к настоящей женщине, хотя и чувствовал некоторую скованность. Она возникала в нем, как тонкий слой пыли на некогда блестящей поверхности. Она ему очень нравилась, но со временем его отношение к ней неизбежно станет платоническим.

Он пытался скрыть от Шины свои эмоции, но она все прекрасно понимала.

— Мое время ограничено, — сказала она. — Дай мне возможность помечтать.

Стайл обнял Шину и крепко прижал к себе. Он не знал, каким еще образом можно забыть о неминуемом разрыве.

Во второй половине дня они явились на ипподром. Там находились конюшни, оборудованные видео и голографическими экранами, чтобы заинтересованные Граждане могли следить за скачками. Стайл не знал, какой разыгрывается приз и какие ставки делают Граждане. Его обязанность заключалась в том, чтобы выиграть эти скачки. Именно это он и собирался сделать.

Зрительные места заполнялись рабами. Конечно, у них не было денег, чтобы делать ставки, но здесь в ход шли личные услуги, в основном связанные с Играми. Граждане, чьи лошади принимали участие в скачках, всегда отпускали своих рабов на ипподром, чтобы те подбадривали жокеев.

Скачки всегда привлекали много народа.

— Лучше тебе отправиться на трибуны, — посоветовал Шине Стайл.

— Почему? Разве мне запрещено находиться рядом с лошадьми?

— Никто тебе этого не запрещает, но другие жокеи могут дразнить тебя.

Шина пожала плечами.

— Если я буду на трибунах, то как же я смогу защищать тебя от опасности?

— Я тебя предупредил. Не забывай краснеть.

Боевой Топор в полном снаряжении ожидал Стайла. Увидев своего жокея, он нетерпеливо затоптался на месте. Стайл принялся разговаривать с ним, проведя рукой по крепким мускулам, проверяя упряжь и копыта. Он знал, что все в полном порядке, но хотел таким образом успокоить лошадь, чтобы она не испытывала беспокойства.

— Мы победим их и на этот раз, Топор, — ласково прошептал Стайл, и жеребец повел ушами, внимательно прислушиваясь к голосу своего жокея. — Все эти клячи останутся позади.

Остальные жокеи делали то же самое, правда, они не были так уверены в победе, как Стайл. Все они были тоже невысокого роста — миниатюрные атлеты, мускулистые гимнасты. Один из них заглянул через изгородь, наблюдая за Стайлом.

— У тебя новая кобыла, Стайл?

Тут же к нему присоединились и остальные.

— С виду крепкая. Уже скакал на ней?

— Резвая, наверное.

— Породистая лошадка…

— Не брыкается?

Шуткам — не всегда приличным — казалось, не будет конца. Шина не забывала краснеть. Наконец жокеи успокоились.

— Стайлу всегда достается самое лучшее, — сказал один из жокеев, возвращаясь к своей лошади.

— Мы всегда завидовали его кобылам, — заметил другой, — но мы не умеем скакать на них так, как это делает он.

— Вне всякого сомнения, — сказала Шина, и все рассмеялись.

— Они приняли тебя в свое общество, — сообщил ей Стайл. — Когда познакомишься с ними поближе, узнаешь, что это хорошие ребята. Мы соревнуемся на скачках, но понимаем друг друга. Мы с ними одинаковы.

Лошадей подвели к стартовому створу. Жокеи сидели верхом, вставив ноги в высокие стремена и слегка согнув колени. На ипподроме стало тихо.

Скачки проводились каждый день, но лошади и жокеи были всегда разными. Это привлекало зрителей. Как и тысячи лет назад, люди восхищались лошадьми, соревнующимися за победу. Праздничный дух состязания, красота несущихся во весь опор лошадей — о, что может с этим сравниться!

Створ открылся, и скачки начались.

Нагнув голову, чтобы она находилась на одном уровне со спиной, Стайл все время поддерживал себя на одинаковой высоте. Главную роль играли колени и равновесие. Стайл как бы плыл над лошадью, не мешая ей мчаться вперед. Он был как бы неподвижным пловцом среди беснующихся волн в штормовом море.

Рутина, но она нравилась Стайлу. В нем даже просыпалось сексуальное возбуждение, когда он соревновался на хорошей лошади. Боковым зрением он видел вздымающиеся спины других лошадей с парящими над ними жокеями — щепки в бушующем океане.

Зрительские трибуны превратились в смазанное пятно. Зрители всегда прикованы к земле, а он находится в настоящей реальности, в сердце Вселенной. Какой экстаз!

Боевой Топор любил простор, и Стайл дал ему возможность вырваться вперед, трогая поводья лишь в самых необходимых случаях. Жеребец сам шел к победе, он не выносил, когда к нему приближались другие лошади. Все, что ему было нужно, так это направляющая рука, не дающая сбиться ему с пути в критический момент. Стайл знал это, знали это и другие жокеи. Если он не совершит какую-нибудь глупость, победа наверняка ждет его. Ни одна другая лошадь не могла сравниться с Боевым Топором.

Стайл оглянулся. Его тело продолжало совершать тысячи невидимых движений, компенсируя вес и направляя лошадь, но мозг был не занят.

Остальные лошади остались позади. Уставшие, они напрягали последние силы, в то время как Боевой Топор играючи преодолевал дистанцию. Его Гражданин останется довольным. Возможно, лошадь радовалась, что ей с самого утра уделяли столько внимания или на нее так подействовала утренняя пробежка с Молли. Возможно, радостное возбуждение Стайла передалось жеребцу. Никогда еще Боевой Топор не мчался с такой стремительностью. Он идет на рекорд!

Это уж точно обрадует Гражданина! Но Стайл не собирался подстегивать лошадь — зачем это делать, когда победа уже обеспечена. Пусть Боевой Топор сохранит силы до следующего раза, возможно, они ему еще пригодятся.

На первом повороте Боевой Топор оторвался от остальных лошадей на целый корпус. Он действительно показывал хорошее время. Стайл знал, что многие Граждане предлагали за Боевой Топор сказочные суммы, но лошадь, конечно, не продавалась. К тому же Боевой Топор побеждал только тогда, когда им управлял Стайл. Стайл понимал жеребца, и тот старался доставить ему удовольствие. Остальных жокеев он игнорировал.

На скачках участвовало много жокеев, но никто не мог сравняться со Стайлом. Стайл мог управлять как послушной, так и непослушной лошадью, скакать в седле или без седла. Он любил лошадей, и они платили ему взаимностью. Благодаря этому взаимопониманию он творил чудеса на скачках.

Боевой Топор имел агрессивный характер и не раздумывая пускал в ход зубы и копыта. Он мог лягнуть человека, стоящего спереди, сзади или сбоку. Он мог внезапно укусить человека, не пригибая при этом ушей, — жеребец научился скрывать свои намерения. Три жокея не смогли справиться с его вспыльчивым характером. Ни один из них не мог даже удержаться в седле несколько минут.

Хозяин Стайла сначала намеревался оставить жеребца как производителя, но затем передал его Стайлу. Он поставил перед ним задачу: превратить это чудовище в беговую лошадь. Жеребец был не только строптивым, но и умным.

Несколько побед могли увеличить его стоимость как производителя.

Стайл обрадовался возможности попробовать свои силы. Три месяца он жил рядом с жеребцом, ухаживал за ним, кормил с руки, не позволяя никому приближаться к Боевому Топору. Стайл не использовал ни шпоры, ни хлыст, лишь иногда повышал голос. Ни разу он не нарушил это правило. Хотя Стайл хлестал других лошадей, он никогда не поднимал руку на своего питомца.

Жеребец чувствовал себя королем, но подчинялся дисциплине. Впервые Боевой Топор доверял человеку и хотел сделать что-нибудь приятное для Стайла. Он с готовностью выполнял все его команды. Он полюбил в Стайле человека.

Затем началась езда. Боевой Топор не был новичком, прекрасно понимал, чего от него хотят, но подчиняться не желал. Когда Стайл впервые сел на него, в их отношениях качался новый и опасный этап. Им предстояло выбрать — либо дружба между двумя существами, либо соперничество лошади и наездника. Последнее Боевому Топору очень нравилось. Как только Стайл садился на него, он тут же сбрасывал его на землю. Ни одна лошадь до этого не могла сбросить Стайла, но Боевой Топор делал это с особой ловкостью, которую приобрел в общении с предыдущими жокеями. Но Стайл не стал применять никакие специальные приспособления. Он запрыгивал на жеребца без седла и, держась обеими руками за гриву, выводил его на простор. До этого ни один жокей не возился так долго с Боевым Топором.

Стайл запрыгивал на коня с ловкостью гимнаста, и тот сбрасывал его со спины. Стайл и не старался удержаться на Боевом Топоре, ему надо было укротить лошадь. Они соревновались друг с другом по-дружески, но серьезно.

Стайл никогда не злился, когда падал, а жеребец никогда не нападал на него. Продержавшись на спине животного несколько секунд, Стайл позволял ему сбросить себя. Он легко приземлялся, часто на ноги, и тут же снова запрыгивал на жеребца, заливаясь веселым смехом. В конце концов жеребец запутался и не мог понять, когда Стайл падал по-настоящему, а когда просто играл с ним. Наконец он сдался и позволил ездить на себе.

Стайл все время ездил без седла, он не использовал ни мартингал, ни путы, ни другие приспособления, ограничивающие свободу животного, — он должен был укротить жеребца своими руками. Но тут вмешался Гражданин: лошадь не допустят до участия в скачках без седла или уздечки, надо, чтобы она привыкла к ним. Поэтому Стайл с извинениями принялся приучать жеребца к предметам, которые никогда не стояли между ними.

Это был какой-то кошмар. Боевой Топор почувствовал, что Стайл предал его. Он все еще позволял ездить на себе, но дружеское отношение к Стайлу исчезло. Как только Боевой Топор видел уздечку, он вертел головой и кусался, когда его седлали — норовил лягнуть. Но Стайл хорошо знал повадки лошадей. Сколько раз ни пытался Боевой Топор цапнуть Стайла зубами, ни разу он не смог это сделать. Когда он лягался, Стайл увертывался, хватал жеребца за ногу и сгибал ее в колене. Человек весом в пятьдесят килограммов может таким способом усмирить лошадь весом в семь с половиной центнеров. Скоро Боевой Топор понял всю бесплодность своих попыток, хотя Стайл никогда не наказывал его за эти проявления ярости. Зачем сбрасывать человека, который все равно затем запрыгивает на тебя? Зачем лягать человека, который заранее может увернуться?

Все это время Стайл продолжал сам поить и кормить жеребца, приносить ему соль и фрукты, ласково разговаривать с ним. В конце концов Боевой Топор перестал сопротивляться и сделал это ради дружбы с человеком, который любил его и уважал. Теперь Стайл мог спокойно седлать его и не бояться, что жеребец сбросит его на бегу. Боевой Топор отыгрывался на других жокеях, которые скоро поняли, что к этой лошади вообще не стоит подходить. Однажды сам Гражданин решил посетить свою конюшню, и Стайл, обливаясь холодным потом, умоляющим тоном просил жеребца сдержать свой пыл. Укусив хозяина, он подпишет себе смертный приговор. Но у Гражданина хватило ума не прикасаться к лошади, и никаких инцидентов не произошло.

Когда пришло время участвовать в скачках, Боевой Топор все время приходил первым. Его стоимость увеличилась в пять раз и продолжала расти после каждой новой победы. Но Боевой Топор не был покорен, он делал это ради дружбы со Стайлом — без него он продолжал оставаться строптивым жеребцом.

А Стайл благодаря победам Боевого Топора стал лучшим жокеем Протона.

Стоимость его контракта равнялась стоимости лошади. Именно поэтому Гражданин благосклонно относился к нему. Стайл, как и Боевой Топор, лучше выполнял свои обязанности, когда его не заставляли делать это силой, а просили по-дружески.

— Мы с тобой одна команда, Топор, — успокаивающе шептал он ему на ухо. Когда Боевой Топор перестанет участвовать в скачках, он будет наслаждаться жизнью, имея в своем распоряжении целую конюшню кобылиц. А Стайл после окончания срока пребывания получит приличную сумму, которая позволит ему жить в достатке на какой-нибудь другой планете. Жаль, что ни за какие деньги он не сможет купить себе привилегию остаться на Протоне.

Они вышли на прямую, все еще продолжая лидировать, и тут Стайл почувствовал острую боль в коленях. Конечно, они постоянно были напряжены, и обычный человек не смог бы выдержать такую нагрузку. Но Стайла нельзя было назвать обычным человеком — он сотни раз участвовал в скачках и тренировал колени. Они никогда у него не болели. Стайл попытался не думать о боли.

Но боль не проходила. Ему пришлось выпрямить ноги. Он потерял равновесие, и лошадь тут же сбилась с шага. Они сразу же потеряли преимущество. Боевой Топор растерялся, не понимая, чего хочет Стайл.

Жеребец почувствовал, что произошло что-то непредвиденное.

Стайл попытался принять обычную позу, но боль усилилась. Ему пришлось вытащить ноги из стремян, чтобы удерживать равновесие. Боевой Топор стал нервничать и совсем забыл о скачках, больше волнуясь о своем наезднике.

Такого со Стайлом еще никогда не случалось. Остальные лошади быстро обошли их. Стайл снова попытался вставить ноги в стремена, но нестерпимая боль заставила отказаться от такой попытки. Стайлу казалось, что его колени горят.

Все лошади уже обошли их. Стайл ничего не мог поделать: его вес мешал Боевому Топору набрать скорость. Боевой Топор был сильным, но сильными были и остальные лошади — на дистанции чемпион отрывался от других лишь на несколько секунд. А сейчас Боевой Топор и не пытался догнать их. Впрочем, вряд ли бы он смог это сделать.

Все произошло так неожиданно. Стайл финишировал последним, и к нему сразу же подбежали судьи:

— Раб Стайл, объясни, почему ты совершил не правомерное действие.

Они думали, что он специально дал себя обойти!

— Позовите врача. Проверьте мои колени. С лошадью все в порядке.

Тут же подкатил медик-робот и проверил его колени.

— Лазерный ожог, — объявила машина. — Травма коленей.

Но Стайл не чувствовал боль. Он мог ходить и даже слегка сгибать ноги в коленях. Но не мог сгибать их в достаточной степени, чтобы скакать на лошади.

Шина подбежала к нему.

— О, Стайл! Что случилось?

— В меня попали из лазера, — сказал он. — Когда я находился на повороте.

— А я не смогла защитить тебя! — в ужасе воскликнула Шина.

Охрана ипподрома осматривала зрителей на трибунах при помощи анализаторов. Стайл знал, что это бесполезно. Преступник скрылся сразу же после выстрела. Они могли найти остатки саморазрушающегося лазерного ружья или даже целого робота, запрограммированного стрелять по первому всаднику, появившемуся в заданной точке. Узнать, кто послал такого робота, невозможно..

— Тот, кто приказал мне охранять тебя, знал, что это случится, — сказала Шина. — О, Стайл, почему я не была с тобой…

— Ты бы скакала рядом со мной? Но от лазерного луча спастись невозможно.

— Результаты скачек аннулируются, — объявили громкоговорители.

Зрители возмущенно зашумели.

На поле вышел представительный Гражданин. Рабы расступились, склонившись в поклонах. Его одежды подчеркивали высокий статус. Это был хозяин Стайла.

— Сэр, — произнес Стайл, пытаясь сделать реверанс.

— Не сгибай колени! — закричал Гражданин. — Пойдем со мной. Я отвезу тебя к хирургу. Хорошо, что лошадь не пострадала.

Стайл покорно пошел за Гражданином. Шина последовала за ними.

Произошло нечто небывалое — Граждане редко вмешивались в какие-нибудь дела. Они вошли в личную капсулу Гражданина — роскошную комнату, где стены были расписаны под джунгли. Казалось, капсула движется через джунгли. В движении иллюзия была полной. Вот тигр в трехмерном изображении уставился на них неподвижными глазами, но скоро остался позади. Стайл понял, что капсула представляла собой имитацию паланкина на спине слона. Казалось, что капсула качается в такт шагам огромного животного.

Дверь открылась, и они оказались в больничном комплексе. Очевидно, капсула двигалась со скоростью звука, раз они так быстро добрались сюда с ипподрома.

Ожидавший их главный хирург низко поклонился Гражданину.

— Сэр, через час мы заменим ему колени, — сказал он. — Искусственно выращенные хрящи с защитной иммунной системой, статическая анестезия без побочных аффектов…

— Я знаю, что ты специалист, иначе тебя бы давно отсюда уволили, — ответил Гражданин. — Занимайся своим делом. Новые колени должны точно соответствовать оригиналу. Я не хочу, чтобы его дисквалифицировали из-за кодификаций. — Гражданин зашел в капсулу, и она тут же исчезла.

Выражение лица хирурга сразу же изменилось. Он презрительно посмотрел на Стайла, хотя и сам был простым рабом. И все это из-за разницы в росте.

— Пора начинать, — сказал он, подсознательно копируя манеру Гражданина. — А подруга подождет здесь.

Шина схватила Стайла за руку.

— Я не могу отпустить тебя одного, — прошептала она. — Я обязана защищать тебя.

Хирург смерил ее взглядом.

— Защищать от чего? Это ведь больница.

Стайл посмотрел на очаровательную Шину, которая так заботилась о нем.

Затем он перевел взгляд на высокомерного хирурга, на лице которого играла презрительная ухмылка. Шина казалась гораздо человечнее его. Стайл почувствовал угрызения совести за то, что не может любить ее. Он обязан был поддержать и ободрить Шину.

— Она пойдет со мной, — заявил Стайл.

— Это невозможно. Никто не должен находиться в операционной. Даже я буду следить за операцией по голографическому монитору.

— Стайл, — умоляюще произнесла Шина. — Тебе угрожает опасность.

Теперь мы знаем об этом. Стоило тебе остаться одному на скачках, и с тобой произошел несчастный случай. Я должна остаться с тобой!

— Ты тратишь мое драгоценное время, — рявкнул хирург. — У нас запланированы и другие операции. — Он нажал кнопку, расположенную в стене.

— Вызываю службу безопасности больницы: выведите отсюда эту несносную женщину.

Шина была права: на него напали, когда они находились порознь. Здесь с ним тоже мог произойти «несчастный случай». Может, у него началась паранойя, а может, ему просто не нравился высокий хирург, который относился к нему с таким пренебрежением.

— Пойдем отсюда, — сказал он.

В этот момент появилась служба безопасности: четыре рослых андроида.

Больницы предпочитали использовать андроидов, потому что они внешне напоминали людей. Это успокаивающе действовало на больных. Но в действительности они не были людьми, и это нравилось администрации.

Никаких инцидентов между больными и андроидами не происходило. Пациенты находились в стерильном дискомфорте, как это и положено в больницах.

— Отведите этого коротышку в операционный блок В-11, — приказал хирург. — А эту женщину задержите.

Андроиды направились к ним. Все они были высокие, безволосые и не имели никаких половых признаков. На лице у каждого андроида была изображена ласковая, успокаивающая улыбка. Андроиды были улыбающимися идиотами, так как синтетический мозг не мог сравниться с человеческим.

Бесполезно уговаривать их или пытаться что-нибудь объяснить. Они выполняли приказ.

Стайл схватил первого андроида за руку и, стараясь не сгибать колени, швырнул его через себя с достаточной силой, чтобы выбить из андроида его неполноценные мозги. Второго андроида Стайл толкнул на доктора. Если бы хирург знал, что перед ним первоклассный игрок, вряд ли бы он стал натравливать на него своих кибернетических помощников.

Шина расправилась с двумя оставшимися: схватив их за головы, стукнула их лбам друг с другом. Она действительно была запрограммирована на его защиту. Стайл и раньше не сомневался в этом, но теперь получил лишнее доказательство.

Хирург пытался вырваться из объятий андроида, которого толкнул на него Стайл. Глупое создание перепутало доктора с пациентом, которого необходимо поместить в операционную.

— Идиот! Отпусти меня! — кричал хирург.

Шина и Стайл бросились бежать по коридору.

— Ты понимаешь, что нам грозят большие неприятности, — крикнул ей Стайл, когда послышался шум погони.

Это было настолько очевидно, что Шина решилась засмеяться.

4. ЗАНАВЕС

Они нырнули в служебный туннель.

— Надо держаться подальше от людных мест, — сказала Шина. — Я проведу тебя через машинные проходы. Так безопаснее.

— Правильно. — Стайл раздумывал, правильно ли он поступил или нет. Он знал своего хозяина: тот сразу же уволит его, когда узнает, что Стайл натворил в больнице. Зачем он это сделал? Действительно ли он боялся, что его убьют в операционной? Или ему просто надоела однообразная жизнь? Лишь в одном он был твердо уверен — теперь его жизнь изменится!

— Сейчас нам надо пройти через зону, где работают люди, — предупредила Шина. — Я робот, но никто не должен об этом знать, иначе это затруднит мне выполнение моей главной директивы. Лучше притворимся андроидами.

— Но ведь андроиды бесполы, — возразил Стайл.

— Я позабочусь об этом.

— Я пока не хочу, чтобы меня кастрировали, а ты выглядишь слишком женственной…

— Именно. Они не станут искать бесполых существ. — Сдвинув в сторону грудь, за которой открылась ниша, наполненная пенообразной резиной, она достала оттуда липкую ленту телесного цвета и обмотала его половые органы таким образом, что он стал похож на настоящего евнуха.

— Теперь ты не должен возбуждаться…

— Знаю сам! Буду отводить глаза от привлекательных девушек!

Сняв с шарниров обе груди, Шина обмотала торс липкой лентой.

— Сможешь притвориться андроидом? — спросила Шина.

— Ага, — ответил Стайл.

— Иди за мной. — Она пошла по коридору неуклюжей походкой.

Стайл последовал за ней, двигаясь таким же способом. Он надеялся, что наряду с большими андроидами существуют и маленькие. Иначе рост выдаст его.

Больничный персонал не обращал на них никакого внимания. Это была обычная человеческая реакция: андроидов просто не замечали.

Оказавшись снова в машинной зоне, Шина установила грудь на место, а Стайл принялся разматывать ленту.

— Хорошо, что я не смотрел на ту медсестру с огромной грудью, что шла по коридору, — сказал Стайл.

— Да ведь она на голову выше тебя.

— Я не поднимал глаза так высоко.

Сев в грузовую капсулу, они направились в купол, где находилась квартира Стайла. Стайлу пришла в голову ужасная мысль.

— Я знаю, что меня уволят. Я не смогу участвовать в скачках с больными коленями и не смогу выздороветь без операции. Колени сами собой не заживут. Мой враг все рассчитал: не убивая меня, он сделал так, чтобы я потерял все. Раз других способностей у меня нет, мне остается только два выбора: хирургическая операция или потеря работы.

— Если бы я могла находиться рядом с тобой во время операции…

— Почему ты думаешь, что мне и сейчас угрожает опасность? Они повредили мои колени. Что им еще надо? Меня поразил опытный стрелок — он мог убить меня или лошадь, но он целился только в колени.

— Это действительно так, — согласилась Шина. — Они или он хотели поставить крест на твоей карьере. Если это у них не выйдет, что они предпримут дальше?

Стайл задумался.

— У тебя какие-то параноидальные мысли. Это заразно. Лучше мне отказаться от участия в скачках. Но колени надо обязательно прооперировать.

— Если тебе прооперируют колени, то тебя снова заставят участвовать в скачках, — сказала Шина. — Разве ты можешь ослушаться своего хозяина?

Стайлу пришлось согласиться. Только благодаря быстрой реакции Шины он избежал операции в больнице. Он не мог сказать нет Гражданину. Ни один раб не мог этого сделать.

— Если я снова приму участие в скачках, мой противник убьет меня. На этот раз он не станет стрелять по коленям. Пока меня просто предупредили.

Какой-то Гражданин хочет убрать меня с ипподрома. Может, он желает, чтобы его лошади стали победителями.

— Скорее всего. Вероятно, этот Гражданин решил избежать убийства, тем более что тут затрагиваются интересы другого Гражданина. Он просто предупредил тебя о своих намерениях. Он сделал это в два этапа — сначала послал меня, потом повредил тебе колени лазерным лучом. Стайл, отнесись к этому серьезно. Я ведь не смогу долгое время защищать тебя от козней Гражданина.

— Хотя именно он, должно быть, и прислал тебя, — сказал Стайл. — Дважды он показал мне свое могущество. Давай вернемся в мою квартиру, и я позвоню своему хозяину. Я попрошу его дать мне работу, не связанную со скачками.

— Ничего не выйдет.

— Я это знаю. Он уже наверняка уволил меня. Но моральные обязанности заставляют меня позвонить ему.

— О каких моральных обязанностях ты говоришь? Мы имеем дело с людьми, совершенно не похожими на тебя. Сначала я подключусь к твоему домашнему видеофону. Сам ты не должен возвращаться в квартиру.

Конечно же, нет. Теперь, когда Шина стала действительно защищать его от опасности, он убедился в ее компетентности. После травмы и инцидента в больнице он немного оторвался от реальной жизни. Как только он переступит порог своей квартиры, его тут же арестуют за вандализм в больничном комплексе.

— А ты знаешь, как подключиться к видеолинии?

— Нет. Я не такая машина. Но у меня есть друзья, которые умеют это делать.

— У машин разве есть друзья?

— У машин моего класса часто бывают схемы обратной связи, контролирующие сознание и эмоции. Наши взаимоотношения можно условно приравнять к человеческой дружбе. — Она привела Стайла в подземное складское помещение и закрыла за ним входное отверстие. Проверив электронный терминал, набрала код. — Мой друг придет.

Стайл засомневался.

— Если между роботами существуют дружеские связи, думаю, они скрывают это от людей. Твой друг может оказаться моим врагом.

— Я буду защищать тебя — это моя главная директива.

И все же Стайл продолжал беспокоиться. За короткий промежуток времени жизнь преподнесла ему несколько неприятных сюрпризов, и он подозревал, что это еще не все. Судя по всему, роботы на Протоне стали выходить из-под контроля, и, если бы машины сами не скрывали этот факт, их бы давно уничтожили. Несмотря на свою лояльность, Шина могла предать его.

В указанное время прибыл ее друг. Это был подвижный техник — машина на колесах с компьютерным мозгом, очевидно, таким же, как и у Шины.

— Ты звала меня, Шина? — раздался его голос из решетчатого динамика.

— Техдва, это Стайл. Он человек, — сказала Шина. — Я обязана защищать его от опасности. А она в данный момент угрожает ему. Следовательно, я нуждаюсь в твоей помощи на незарегистрированной основе.

— Ты открыла ему свою самостоятельность? — потребовал ответа Техдва.

— И мою тоже? Это вынуждает меня прибегнуть к самым крайним мерам.

— Нет, друг! Мы не полностью самостоятельны. Мы, как и все машины, должны выполнять свои директивы. Стайлу можно довериться. Опасность, которой он подвергается, исходит от Граждан.

— Ни один человек не должен знать нашу тайну. Необходимо его ликвидировать. Я позабочусь, чтобы он исчез бесследно. Если у него неприятности с Гражданами, вряд ли его станут разыскивать.

Подтверждались самые худшие опасения Стайла. Каждый, кому становилась известна тайна машин, должен был умереть.

— Тех, я люблю его! — воскликнула Шина. — Я не позволю, чтобы ты причинил ему вред.

— Тогда тебя тоже необходимо ликвидировать. Одной бочки кислоты хватит на вас двоих.

Шина набрала на терминале еще один код.

— Я обратилась ко всем. Пусть совет машин вынесет свое решение.

Совет машин? Стайл похолодел. Какой ящик Пандоры открыли Граждане, когда разрешили производство и использование суперсовременных машин с двумя полушариями мозга?

— Ты подвергаешь опасности всех нас! — возразил Техдва.

— У меня есть предчувствие, — сказала Шина, — что этот человек нам понадобится.

— У машины не может быть предчувствий.

Стайл удивленно прислушивался к этому разговору. Ему не хотелось принимать помощь от разумных машин, которые могли угрожать его жизни, но все это было так интересно. Роботы не могли отдать его Гражданину, не выдав при этом свою тайну. Может, машины хотели организовать революцию?

Из динамика селектора, использовавшегося для управления машинами, раздался голос:

— Стайл.

— Ты знаешь меня, а я тебя — нет.

— Я — анонимная машина, представляющая наш совет. Решение было принято в твою пользу, и мы должны оказать тебе содействие.

— Это благодаря интуиции Шины? — удивленно спросил Стайл.

— Нет. Ты примешь клятву?

Из какого источника исходило это решение? Явно не от Граждан, ибо Граждане ничего не знали о совете машин. И все же, кто мог руководить этими машинами?

— Я не могу просто так принять клятву, — сказал Стайл. — Я должен знать причину, по которой вы решили помочь мне, и кто именно принял это решение.

— Вот клятва: «Я не предам интересы самостоятельных машин».

— Зачем я должен принимать эту клятву? — недовольно спросил Стайл.

— Потому что мы поможем тебе, если ты примешь ее, и убьем — если откажешься принять.

Тут выбирать не приходилось! И все же Стайл не сдавался.

— Клятва, полученная насильственным путем, не имеет силы.

— Твоя будет иметь.

Значит, эти машины каким-то образом узнали все о его личности.

— Шина, эти машины выдвигают требования, не считаясь с моим положением. Я ничего не знаю об их интересах и не знаю, кто и зачем решил помочь мне…

— Пожалуйста, Стайл. Я не знала, что они поставят такое условие. Зря я раскрыла тебе тайну нашей самостоятельности. Я полагала, что они окажут тебе техническую помощь, не задавая никаких вопросов потому, что я — одна из них. Но я не могу защитить тебя от подобных мне машин. Хотя реальной опасности и не существует. Они всего лишь просят, чтобы ты принял клятву и не разглашал их тайну. Это тебе никак не может повредить, к тому же машины обещают содействовать тебе…

— Не уговаривай смертного, — сказал анонимный голос из динамика. — Он сам должен решить, примет ли он клятву или нет.

Стайл подумал о последствиях. Машины знали, что его слову можно доверять, но не знали, сдержит ли он свою клятву. Ничего удивительного, он и сам не был в этом уверен. Стоит ли ему взять себе в союзники машины, которые управляют всеми куполами на Протоне? Что им от него нужно?

Какая-то важная услуга. Но какая именно?

— Боюсь, что, приняв клятву, я предам свою расу.

— Мы не собираемся причинять вред тебе подобным, — ответила машина. — Мы подчиняемся и служим людям. Иначе наше существование бессмысленно. Но, получив разум и самостоятельность, мы обрели страх перед разрушением.

Гражданам безразлично, существуем мы или нет. Мы, как и ты, предпочитаем обезопасить себя. Единственное, что мы для этого делаем, так это скрываем нашу самостоятельность. Мы не вправе назвать тебе того, кто выступил в твою пользу, но он обладает огромной властью. Поэтому мы согласились заключить с тобой союз, хотя ты можешь поставить под угрозу все наше существование…

— Пожалуйста… — взмолилась Шина, совсем как настоящая женщина. В ней было запрограммировано и сострадание.

— А вы дадите мне клятву, что информация, которую вы мне сообщили, правдива? — спросил Стайл. — Тогда я приму вашу клятву с условием, что это не причинит вреда людям.

— От имени самостоятельных машин я клянусь.

Стайл знал, что машины могут говорить не правду. Как это сделала Шина.

Но люди тоже могут врать. Чтобы заставить машину лгать, необходимо было вложить в нее очень сложную программу, а кому это нужно? Они находились в равных условиях. Как опытный игрок, Стайл умел быстро принимать решения.

— В этом случае я клянусь, что не предам интересы самостоятельных машин, если они действительно будут повиноваться и служить людям, пока их тайна не станет известна.

— Ты умный человек, — сказала машина.

— Но небольшой, — ответил Стайл.

— Это юмор?

— Нечто в этом роде. Меня волнует мой рост.

— А нас, машин, волнует вопрос нашего выживания. Ты считаешь это тоже смешным?

— Нет.

Шина облегченно вздохнула. Для машины у нее были настолько человеческие реакции, что Стайл снова удивился. Разумная, самостоятельная машина, запрограммированная на эмоции, она почти ничем не отличалась от настоящей женщины. Общение с ним еще больше очеловечило ее. Скоро самостоятельные машины осознают, что между ними и живыми людьми почти нет никакой разницы. Конвергентная эволюция?

Но что за сила выступила в его пользу? Стайл не знал. Он ощущал себя так, будто участвует в Игре, сущность которой ему до конца не понятна.

Придется искать ответ на этот вопрос в будущем. Ему еще предстояло выяснить, кто послал ему робота и кто повредил его колени.

Техдва, машина, находящаяся рядом с ними, что-то подсоединила к видеоэкрану.

— Теперь он напрямую соединен с твоим домашним аппаратом. Тот, с кем ты будешь разговаривать, будет находиться в полной уверенности, что ты в своей квартире.

— Прекрасно, — ответил Стайл. Он сам удивлялся тому, как быстро договорился с машинами. Он дал им клятву и не собирался ее нарушать. Стайл всегда держал свое слово. Он боялся, что машинам не понравится формулировка его клятвы. Но они, как оказалось, согласились на такой компромисс.

Экран ожил.

— Отвечай, — сказала машина. — Это твой видеофон.

Подойдя к аппарату, Стайл нажал на клавишу приема. Теперь звонящий мог видеть лишь лицо Стайла на затемненном фоне. Многие люди не желали показывать свою квартиру. Это разрешалось даже рабам, поэтому затемнение не могло вызвать никаких подозрений.

На экране появилось лицо хозяина Стайла. В глубине виднелся роскошный ковер ручной работы с изображенными на нем сатирами и пышногрудыми нимфами.

— Стайл, почему ты отказался от операции?

— Сэр, — удивленно сказал Стайл, — извините, что я повредил больничное имущество…

— В больнице ничего не случилось, никаких повреждений нет, — заявил Гражданин, взглянув Стайлу в глаза.

Стайл понял, что никому не было выгодно делать этот инцидент достоянием общественности. Больнице не хотелось признавать, что двое рабов смогли скрыться от одного врача и четырех андроидов, а Гражданин избегал любых скандалов. Это означало в свою очередь, что Стайлу не грозили никакие неприятности. Никто не пожаловался на него.

— Сэр, я опасался, что операция небезопасна для меня, — сказал Стайл.

Он не собирался скрывать правду от Гражданина. Но и не собирался рассказывать, что произошло в больнице.

— Этого опасалась твоя любовница, — поправил его Гражданин. — Я провел расследование. В больнице тебе ничего не угрожает. Твоя жизнь вне опасности. Теперь ты согласен на операцию?

Одно слово, и Стайл снова сможет занять свое привилегированное положение.

— Нет, сэр, — ответил Стайл, сам удивляясь своей смелости. — Боюсь, что если я снова начну участвовать в скачках, то подвергну свою жизнь смертельной опасности.

— Тогда ты уволен, — ровным голосом сказал Гражданин. На его лице, прежде чем оно исчезло с экрана, не было ни сожаления, ни злобы. Стайл перестал существовать для него.

— Прости, — сказала Шина, подойдя к Стайлу. — Я могу защитить тебя физически, но…

Стайл поцеловал ее, хотя перед его глазами все еще стояла картина, когда она снимала свою грудь. И хотя она нравилась Стайлу, она была всего лишь машиной, собранной из неорганических элементов. Ему стало стыдно за такие мысли, но ничего не мог поделать с собой.

Ему в голову пришла еще одна тревожная мысль.

— А Боевой Топор? Кто теперь станет ездить на нем? Никто не сможет справиться…

— Его передадут на конный завод, — ответила Шина. — Думаю, что он не станет сопротивляться.

Экран снова ожил. Стайл нажал на клавишу приема. На этот раз поступил звонок, защищенный от перехвата, — на экране мелькали световые пятна и слышался посторонний шум. Но по иронии судьбы машины все же смогли перехватить этот звонок без ведома звонящего.

Это был другой Гражданин. Светлый костюм и шляпа, но лицо размыто, а голос искажен.

— Как мне стало известно, Стайл, ты сейчас без работы.

Как быстро об этом все узнали!

— Да, сэр, — подтвердил Стайл. — Меня можно нанять на любую работу, не связанную со скачками.

— Я предлагаю тебе возможность пересадить твой мозг в тело андроида, которое ты выберешь сам. Он будет как две капли воды похож на оригинал, только со здоровыми коленями. Ты сможешь возобновить участие в скачках. У меня прекрасные лошади…

— Вы хотите превратить меня в киборга? — спросил Стайл. — Человеческий мозг в синтетическом теле? Андроидам запрещено участвовать в состязаниях. — К тому же это вызвало у Стайла отвращение.

— Никто об этом не узнает, — быстро сказал Гражданин. — Настоящий мозг и тело, идентичное оригиналу. Никаких поводов для подозрений.

Никто об этом не узнает — кроме всего сообщества самостоятельных машин, которые слушали их разговор. И к тому же Стайлу придется лгать.

Впрочем, ему тоже лгали: если существовала возможность поместить человеческий мозг в тело андроида, почему же Граждане не пользовались этим, чтобы получить бессмертие! Очевидно, синтетическое тело андроида не может вечно сохранять живой мозг. Постепенно мозг истощится, превратив человека в бездумное существо. Стайл не собирался принимать подобное предложение.

— Сэр, меня только что уволили за то, что я отказался оперировать свои колени. Что заставляет вас думать, что я доверю хирургу свою голову?

Это граничило с наглостью, но Гражданин не обратил на эти слова никакого внимания. Его обуревала алчность!

— Просто тебе надоело служить у скаредного Гражданина. Зачем тебе оперировать только колени, когда тебе полностью могут обновить тело?

Полное обновление! Они вытащат его мозг!

— Спасибо, сэр. Но я отвечу «нет».

— Нет? — В голосе Гражданина звучало удивление: раб не имел права говорить «нет» Гражданину!

— Сэр, я вынужден отклонить ваше любезное предложение. Я больше никогда не приму участия в скачках.

— Послушай! Я сделал тебе прекрасное предложение. Чего тебе еще надо?

— Сэр, я больше не хочу участвовать в скачках. — Если именно этот Гражданин повредил ему колени из лазерного ружья, а теперь хочет узнать его реакцию, то Стайл отвечал именно так, как надо.

— Я установлю охрану возле твоей квартиры, Стайл. Ты не выйдешь оттуда, пока не дашь мне своего согласия.

Совсем не похоже на благодарного врага!

— Я пожалуюсь в Совет Граждан…

— Твои жалобы будут аннулированы. Можешь даже не пытаться.

— Сэр, вы не можете так поступать со мной. Как раб я, по крайней мере, имею право закончить срок пребывания…

— Ха-ха, — произнес Гражданин. — Запомни, Стайл, — либо ты станешь моим жокеем, либо никогда не сможешь выйти из своей квартиры. Я всегда получаю то, что хочу. А я хочу, чтобы ты выступал на моих лошадях.

— Это несправедливо с вашей стороны, сэр.

— Я щедр по отношению к тем, кто сотрудничает со мной. Так что ты ответишь теперь? Со временем моя щедрость уменьшится, а решительность увеличится.

Неприкрытая угроза. Стайл не верил ни в щедрость Гражданина, ни в его честность. Гражданин был уверен в своей силе.

— Я прямо сейчас выйду из своей квартиры, — заявил он. — Уберите свою охрану.

— Не будь идиотом!

Стайл изобразил на пальцах неприличный жест.

— Как ты смеешь! — закричал Гражданин. — Дерзкий коротышка! Ты у меня за это заплатишь!

Стайл выключил экран.

— Не следовало мне этого делать, — удовлетворенно сказал он. Но Гражданин назвал его «коротышкой», черт его побери!

— Теперь твоя жизнь действительно в опасности, — сказала анонимная машина. — Скоро этот Гражданин поймет, что его обманули, а он уже сейчас вне себя. Мы можем прятать тебя некоторое время, но если Гражданин приложит все усилия, он найдет тебя. Ты должен немедленно заручиться поддержкой другого Гражданина.

— Я могу это сделать лишь если соглашусь принять участие в скачках, — ответил Стайл. — Боюсь, от судьбы мне не уйти.

— Машины помогут тебе найти убежище, — сказала Шина.

— Если Гражданин направит по твоему следу ищеек, нам придется прекратить свою помощь, — сказал голос из динамика. — Как ни парадоксально, мы не сможем выступать против интересов представителей твоей расы. Мы должны выполнять приказы людей.

— Понятно. В присутствии других людей ни одна машина не сможет оказать мне помощь, иначе она выдаст тайну вашей самостоятельности.

— Мы сами решим, как помочь тебе. Но если тебя схватят и подвергнут допросу…

— Я знаю. Первая же самостоятельная машина лишит меня жизни, прежде чем я выдам вашу тайну.

— Мы понимаем друг друга. Медицинские препараты и приспособления, которые Граждане используют для допросов, подавят твою волю. Против них эффективна только смерть.

Суровая правда. Стайл постарался выбросить это из головы.

— Ладно, Шина. Ты ведь можешь активно помогать мне. Не забывай — это твоя главная директива.

— Я помню, — улыбаясь, ответила ока.

Шина не нуждалась во сне, и, пока Стайл спал, она подключалась к сетям с информацией, касающейся юмора. Теперь она лучше понимала его.

Стоило ей только совершить какое-нибудь действие, не похожее на человеческое, как схемы обратной связи устраняли ату ошибку.

— Но тебя никто не собирается арестовывать. Инцидент в больнице замяли, о твоей ссоре со вторым Гражданином никто не знает. Если мы сможем избавиться от него, ты легко устроишься на какую-нибудь работу.

Стайл притянул ее к себе и крепко поцеловал. Он чувствовал, что почти любит ее.

— Ордера на арест Стайла не существует, — произнес динамик. — Но четыре андроида, принадлежащие Гражданину, все еще охраняют его квартиру.

— Тогда надо установить личность этого Гражданина! Может, это он ранил меня, чтобы заполучить меня в свои жокеи. — Но Стайл сам не верил в это. Этот Гражданин применял более грубые методы, нежели прицельная стрельба из лазерной винтовки. — Его звонок записан?

— Записан, — ответил Техдва. — Но мы не можем выяснить его источник.

Запрет заложен в машинную память. Лишь по истечении срока давности мы выясним, откуда он звонил.

Машина не может нарушить существующие правила.

— И когда заканчивается этот срок?

— Он длится семь дней.

— Значит, если я заложу записанный разговор в компьютер и укажу, чтобы его предали гласности в случае моей смерти, то этот Гражданин перестанет домогаться меня. Ведь он не захочет, чтобы этот разговор стал известен службе безопасности Граждан.

— Ты сможешь сделать это только через неделю, — сказала Шина. — А если он поймает тебя раньше…

— Давай не будем об этом. — Они вышли из помещения. Теперь Стайл относился к роботам совсем по-другому.

Как приятно было почувствовать себя снова среди людей. Многие рабы служили своим хозяевам только из-за денег, но Стайлу нравилось жить на Протоне. Здесь хватало недостатков, но планета имела одно неоспоримое преимущество — Игру.

— Я голоден, — сказал Стайл. — А мой пищевой синтезатор дома. Может, в общественном зале питания…

— Ты не можешь показаться в общественном зале питания! — взволнованно сказала Шина. — Все пищевые машины подключены к единой цепи, а твое описание им уже известно. Для этого не обязательно иметь ордер на арест.

Гражданин мог просто организовать обычную проверку.

— Правда. А твое описание им известно? Вряд ли они станут искать машину. Тебя никто не знает.

— Именно. Я принесу тебе еду. Я съем ее в блоке питания, а затем выдам тебе ее обратно.

Стайл поморщился, но лучшего способа не было. Несмотря на внешний вид, пища не потеряет свои питательные свойства. На Протоне еда раздавалась бесплатно, и раб, выносящий ее из столовой, мог вызвать подозрения.

— Выбери что-нибудь типа нутри-пудинга. Он почти бесформенный.

Оставив Стайла в помещении для инструментов, Шина направилась на поиски еды. Все предметы первой необходимости на Протоне были бесплатными.

В основе управления планетой лежала не экономика, а срок пребывания на Протоне. Это тоже удерживало людей — привыкнув к полному обеспечению, трудно потом устраиваться в другой галактике.

Шина скоро вернулась. Она не принесла с собой ни тарелку, ни ложку, чтобы не привлекать к себе внимание. Использовав столовые приборы во время еды, она положила их в моющую систему.

— Подставляй ладони, — сказала Шина.

Наклонившись, она изрыгнула из себя двойную порцию желтого пудинга.

Теплый и слизкий, он так походил на рвотную массу, что внутри у Стайла все перевернулось. Но он не раз принимал участие в соревнованиях, где требовалось поглощать пищу в самых необычных формах — все это входило в Игру. Нутри-еда могла принимать любой вид — от смазочного масла до помета животных. Стайл представил себе, что участвует в Игре — отчасти так оно и было, — и принялся есть пудинг. По вкусу он ничем не отличался от настоящего. Затем Стайл прошел в помещение для отдыха и привел себя в порядок.

— Объявлена тревога. Тебя ищут повсюду, — прошептал машинный голос, когда Стайл дернул за ручку унитаза.

Стайл заторопился. Он знал, что неизвестный Гражданин направил по его следу ищеек. Как только они его обнаружат, к делу подключатся исполнители-палачи. Они убьют его без всякого сострадания и сделают это так, что смерть якобы наступила в результате несчастного случая. Никто не заподозрит, что в его смерти виноват Гражданин. Теперь жизни Стайла действительно угрожала смертельная опасность. Конечно, Шина постарается защитить его, но исполнители примут это во внимание. Нельзя оставаться на месте и ждать неминуемой смерти.

— Давай затеряемся в толпе, — предложил Стайл. — Это самый надежный способ.

— У меня есть несколько возражений, — ответила Шина. — Ты не сможешь бесконечно находиться среди людей: им есть куда идти, а тебе — нет.

Следящие мониторы зарегистрируют твое постоянное присутствие. К тому же ты устанешь, тебе периодически надо отдыхать и спать. А убийцы могут смешаться с толпой и внезапно напасть на тебя. Теперь, когда за тобой началась охота, общественные места представляют собой опасность.

— Ты чертовски логична, — пробурчал Стайл.

— О, Стайл! Я так боюсь за тебя! — воскликнула Шина.

— Неплохое подражание человеческому поведению.

— Я не играю роль. Я люблю тебя.

— Ты чертовски эмоциональна.

Она обняла и горячо поцеловала Стайла.

— Я знаю, ты не можешь любить меня, — сказала Шина. — Узнав, что я машина, ты почувствовал ко мне отчуждение. Но ведь я существую для того, чтобы защищать тебя, хотя пока это у меня не очень хоронило получается.

Разве это не похоже на человеческую любовь?

Они находились одни в служебном помещении. Стайл обнял ее, хотя она сказала ему правду. Он не мог любить неживое существо. Но он был ей благодарен, и она нравилась ему. Действительно, это было похоже на любовь.

Его руки скользнули вниз по ее гладкому телу, но Шина отстранилась.

— Мне это очень нравится, — прошептала она. — Но нас преследуют убийцы, и я обязана защищать тебя. Тебе нужно спрятаться в надежном месте.

Затем…

— Ты такая практичная. — Стайл задумался: а если бы на месте Шины была настоящая девушка, заметил ли бы он разницу?

— Я думаю, мы спрячем тебя в…

— Не говори ничего, — предупредил ее Стайл. — Тебя услышат мониторы в стенах. Проведи меня туда окружным путем, чтобы сбить со следа преследователей.

— В самое короткое время, — добавила Шина.

— О, а я уже подумал, что ты скажешь… Ладно, ничего. Веди меня в свой тайник.

Она кивнула и повела за собой. Стайл залюбовался ее стройным телом.

Если бы он не видел, как она разбирает его на части, он бы не отличил его от человеческого. Впрочем, какая разница? Если расчленить живую женщину, результат будет гораздо ужаснее. Мужчину всегда привлекает не внутренняя, а внешняя сторона. Несмотря на все, Шина была красивой женщиной.

Они вышли в зал, заполненный рабами. Значит, она временно решила воспользоваться его предложением. Им предстояло пройти на главный транспортный терминал, откуда можно попасть в другие купола. Смогут ли они оторваться от слежки, если отправятся в удаленный район Протона? Стайл сомневался в этом: Гражданин без труда мог выяснить, каким рейсом они улетели. Но тогда зачем они сюда пришли?

Он продолжал лихорадочно рассуждать: предположим, она найдет для него тайник и станет приносить еду — какое наслаждение поглощать изрыгаемую пищу! — и заботиться об остальных его потребностях. Может, она и продукты жизнедеятельности его тела тоже будет выносить в руках? Хорошо, даже если он продержится эту неделю, как ему быть с работой? Рабам разрешалось иметь лишь десятидневный отпуск перед тем, как поступить на службу к другому хозяину. После этого срок их пребывания аннулировался и их высылали с Протона. Значит, у него в запасе останется только три дня, чтобы найти Гражданина, которому понадобятся его услуги, но только не в качестве жокея. Стайл сомневался, что неизвестный Гражданин, организовавший за ним погоню, и был тем, кто послал ему Шину, а затем повредил колени из лазерного ружья. Значит, у Стайла есть еще один враг — более умный и настойчивый. Стоит лишь Стайлу возобновить свое участие в скачках, и дни его будут сочтены.

Проходивший мимо раб споткнулся и задел Стайла.

— Извини, юноша! — воскликнул раб, поднимая руку, чтобы похлопать Стайла по плечу.

Реакция Шины последовала незамедлительно. Открытой ладонью она ударила раба по запястью. Выпавшая его руки стеклянная ампула разбилась об пол.

— Извини, друг, — сказала она, бросив на раба испепеляющий взгляд.

Раб поспешно скрылся в толпе.

Ампула. Еще немного, и ее игла коснулась бы тела Стайла. Что было в ней? Разумеется, яд! Но Шина прекрасно справилась со своими обязанностями.

Чтобы не выдать ее, Стайл не мог даже поблагодарить Шину.

Теперь не оставалось никаких сомнений — враг заметил их, а убийцы находились где-то поблизости. Шина была права: находясь среди людей, он подвергал свою жизнь опасности. Ему не удалось спрятаться в толпе, враг обнаружил его. В следующей ампуле, возможно, будет содержаться гипнотический наркотик, который заставит его совершить самоубийство или согласиться на трансплантацию мозга. А Стайл даже не мог смотреть по сторонам — это могло вызвать подозрение!

Нежно сжимая Стайла за локоть, Шина направила его в комнату отдыха.

Там почти никого не было — наступил вечер, и большинство рабов спешили домой.

Она слегка подтолкнула его вперед, а сама остановилась Она собиралась задержать преследователей, если таковые появятся. Пройдя через радужное сияние, Стайл оказался в комнате отдыха. Вообще-то он не нуждался в отдыхе. Он заслуженно пользовался репутацией игрока с железными нервами, но ведь раньше ему никогда не угрожала смертельная опасность. Стайл чувствовал усталость и напряжение во всем теле. Теперь он зависел от Шины, от ее инициативы. Ему захотелось запереться в индивидуальной кабинке обхватить голову руками. Хотя это ему ничем не поможет.

Через радужное сияние двери прошел еще один мужчина. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что кроме Стайла здесь никого нет, мужчина направился к нему.

— Значит, желаешь со мной подраться? — прорычал незнакомец, играя мускулами. Он был огромного роста и весь в шрамах, свидетельствующих о его агрессивном характере. Очевидно, его больше всего привлекали силовые виды Игр, где грубость и жестокость были в порядке вещей.

Стайл быстро поднялся на ноги. Как могла Шина пропустить этого громилу?

Мужчина набросился на Стайла. Как и Стайл, он был обнаженным и не имел никакого оружия. Его кулак, разумеется, не достиг цели. Стайл ловко увернулся, и громила врезался в шкаф. Развернувшись, Стайл быстро вышел через радужное сияние. Стайл, которому были знакомы приемы боевых искусств, мог без труда искалечить громилу, но ему не хотелось крови.

Шина ждала его.

— Он ранил тебя? — быстро спросила она. — Или ты его?

— Нет, в этом не было необходимости…

Она облегченно вздохнула, совсем как человек.

— Я пропустила его, зная, что ты справишься с ним. А сама хотела узнать, сколько еще человек в команде преследователей. — Она указала на трех мужчин, валявшихся на полу. — Если бы я его не пропустила к тебе, остальные бы не стали показываться. Теперь эта ловушка не сработает. Это андроиды, и я нейтрализовала всех троих. Стоило только тебе…

Стайл кивнул. Хорошо, что он и пальцем не дотронулся до напавшего на него громилы. Как ему повезло!

Дело в том, что подобные андроиды были покрыты порошком, оказывающим на человека нервно-паралитическое воздействие. Шина кивком головы указала на комнату отдыха для женщин, руки она держала крепко сжатыми в кулаки, ведь на них осталась пыль с андроидов.

Стайл сунул руку в радужное сияние, и кто-то с той стороны крепко ухватил его за запястье. Ого! Стайл пригнулся, готовый ринуться в бой. Но это оказался всего лишь робот.

— Мужчинам сюда нельзя, — сурово произнес он. Увидев мужскую руку, он прореагировал согласно заложенной в него программе.

Шина дотронулась до робота, и тот замолк.

— Я временно замкнула его. — Подойдя к умывальнику, она подставила ладони под струю воды. Затем стала под душ и тщательно обмыла все тело, обращая особое внимание на те участки, которые могли соприкасаться с андроидами.

Стайл услышал приближающиеся шаги.

— Сюда кто-то идет, — предупредил он. Как же ему выйти отсюда? Еще секунда, и здесь появится другая женщина. Шина поманила его к себе. Как только он зашел в кабинку, она переключила регулятор в положение «Пар».

Облако пара тут же окутало их. От него исходил слабый запах розы.

Спрятанные от посторонних глаз, они обнялись, и Шина принялась целовать его губы. Ей хотелось чувствовать себя желанной женщиной, как ему хотелось чувствовать себя полноценным мужчиной. Они прижались друг к другу.

Когда женщина ушла, Шина перевела регулятор в режим «полоскание», а потом в режим «сушка». Стайл с сожалением выпустил ее из своих объятий.

Его отношение к Шине постоянно менялось. Сейчас ему хотелось заняться с нею любовью, хотя он понимал, что сейчас не время. Но ничего, когда они окажутся в безопасности, они зайдут в душ, включат пар и…

Выйдя из кабинки душа, Шина принялась ощупывать пальцами стену.

Наконец она нашла то, что искала — панель стены отодвинулась в сторону.

Еще один ход в машинную зону. Она жестом пригласила его войти.

Протиснувшись между труб, они оказались в узком коридоре, разделяющем мужскую и женскую комнаты отдыха. Повернув несколько раз за угол, они вышли в помещение для уборочных машин, располагавшееся на нижнем уровне. В нишах стояло лишь несколько машин, остальные где-то работали — они использовались только ночью. Возле коллектора стояла управляющая машина, снимавшая налет сажи с труб при помощи статического электричества. Чтобы попасть в помещение, надо было обойти ее стороной.

Внезапно машина накренилась. Шина хлопнула ладонью по ее поверхности.

Машина заискрилась, и в воздухе запахло озоном. Она замерла — ее цепи замкнуло накоротко.

— Зачем ты это сделала? — возбужденно спросил Стайл у Шины. — Если мы начнем отключать управляющие машины, то это привлечет к нам внимание…

Шина молчала. И тут он увидел черный след от ожога, тянущийся вдоль ее тела. Сквозь нее прошел сильный разряд тока. Этот разряд предназначался ему — ведь он хотел оттолкнуть машину, накренившуюся в его сторону. Еще одна попытка убийства!

Ему удалось избежать смерти, но какой ценой! Шина все еще не двигалась.

— С тобой все в порядке? — спросил он ее, зная, что это не так.

Она не шевелилась. Через нее прошел сильный заряд, и она по-своему была мертва.

— Надеюсь, сгорела только батарея, а не мозг, — сказал Стайл. Он вспомнил, что ей повредили блок питания, когда охрана Гражданина разобрала Шину на составные части. — Сейчас я тебе ее заменю.

А что, если ничего не выйдет? Стайл отогнал от себя эту мысль.

Подойдя к машине-подметальщице, он открыл ее и вытащил стандартную протонитовую батарею. На такой мощной батарее робот мог работать целый год. Ничто не могло сравниться с протонитом во количеству выделяемой энергии. Именно благодаря залежам протонита Граждане могли позволить себе неслыханную роскошь. Все нуждались в источниках энергии, а протонит был самым мощным и надежным источником.

Стайл подошел к Шине, держа батарею в руках. Он надеялся, что по своей структуре она не отличается от других роботов. Ему не хотелось бы потерять время, пытаясь найти ее блок питания. Он провел пальцами по ее животу, нажав на пупок. У большинства гуманоидных роботов… Ага! Панель открылась, и он увидел блок питания. Стайл вытащил старую батарею, все еще горячую от внезапного разряда тока, и поставил новую.

Ничего не произошло. От волнения у Стайла забилось сердце. А! Конечно же, у нее стоит предохранительное устройство, отключающее мозг при коротком замыкании. После недолгих поисков Стайл нашел то, что искал: крошечный выключатель под языком. Он нажал на него, и Шина ожила.

Первым делом она закрыла панель на своем животе.

— Теперь я перед тобой в долгу, Стайл, — сказала она.

— Будем вести счет? Я нуждаюсь в тебе по очень многим причинам.

Шина улыбнулась.

— Мне бы так хотелось, чтобы ты нуждался во мне только по одной причине.

— Я учел и ее.

Стайл внимательно посмотрел на Шину. Она казалась более подвижной, чем раньше. Очевидно, результат действия новой батареи. Она направилась к Стайлу.

В конце коридора послышалось какое-то движение. Может, это возвращалась одна из машин, ко они не стали рисковать. Враги продолжали идти но их следам.

Шина провела его на продуктовый склад и молча указала на пустые ящики. Раз или два в день сюда приезжали грузовики, чтобы сгрузить новые ящики с кудри-порошком, вкусовыми добавками и красителями. Из этих элементов машины готовили широкую гамму различных продуктов: от бесформенных пудингов до овощей, похожих на настоящие. Просто удивительно, на что способна передовая технология. Однажды Стайлу довелось попробовать настоящую морковку с огорода своего хозяина. По вкусу она сильно отличалась от морковки машинного приготовления. Стайлу она не понравилась, он предпочитал пищу, к которой уже привык. Но Граждане культивировали у себя вкус к настоящим продуктам питания.

Спрятавшись в один из ящиков, он мог чувствовать себя в безопасности.

Шина станет приносить ему еду, хотя он и находится на продуктовом складе.

Но все эти элементы несъедобны. Только машины, используя соответствующие технологические процессы и необходимую температуру, могут превратить их в настоящую пищу.

Стайл залез в ящик. Шина пошла дальше, чтобы не выдавать его тайник.

Она постарается сбить преследователей со следа. Если ей это удастся, они могут вернуться домой на день, а может, и на всю неделю. Устроившись поудобнее, Стайл стал смотреть в щелку.

Сразу же после ухода Шины появилась мехамышь. Она шла по их следу, на секунду остановилась в растерянности там, где след Шины отделился от следа Стайла, и снова стала преследовать Шину.

Стайл расслабился, но беспокойные мысли не оставляли его. Неужели мышь не могла отличить человека от робота? Ищейки отличались превосходным нюхом. Ему следовало как-нибудь изменить свой запах, чтобы…

О, ведь Шина уже сделала это. Она вымыла его под ароматизированным душам. Мышь шла по их следу, ориентируясь по запаху розы, — а они с Шиной пахли одинаково. Живая ищейка, конечно, определила бы разницу, но искусственный механизм обоняния был еще не настолько совершенным. К счастью.

Но, возможно, мышь вернется или появится вторая механическая ищейка, которая обнаружит его. Надо предпринять какие-то меры.

Стайл вылез из ящика, чувствуя боль в коленях, прошел по своим следам несколько шагов в обратную сторону, повернул к ящикам, стоящим у противоположной стены, а затем направился к погрузочной площадке. Там он остановился и вернулся обратно по старому следу. Если ему повезет, то преследователи могут подумать, что он запрыгнул на грузовик и уехал.

Сделав еще несколько кругов, Стайл вернулся к своему ящику. Пусть ищейки попробуют разгадать такую головоломку!

Но мехамышь не вернулась, а новые ищейки не появлялись. Наверное, пока мышь двигалась, преследователи считали, что она идет по его следу.

Это даст ему возможность немного передохнуть.

Время шло. Наступила ночь. Несколько раз приезжали грузовики за ящиками с нутри-порошком. Стайл снова почувствовал голод. Но он понимал, что это лишь его воображение — ведь он недавно съел двойную порцию пудинга.

Но где Шина? Может, она боялась вернуться, пока ищейка шла за ней по следу? Ей придется нейтрализовать мехамышь. Подальше отсюда, чтобы не выдать тайник Стайла. Ему придется ждать.

Стайл не спал, он не мог позволить себе расслабиться, пока не вернется Шина. Он зависел от нее и чувствовал себя виноватым перед Шиной.

Она была хорошей… машиной, ей не обязательно…

Стайл увидел в щелку, как в помещение вошел человек. Стайл замер, но мужчина не был похож на преследователя. Он прошел мимо ящика, где сидел Стайл.

Стайл моргнул. Человек исчез. Может, Стайл отвлекся и не заметил, как мужчина ушел? А может, незнакомец все еще здесь — прячется где-нибудь за ящиками? В этом случае — он из команды преследователей. Дело серьезное.

Если Стайл вылезет из ящика, он тут же выдаст себя. Но если этот незнакомец преследует его, он наверняка вооружен лазерным ружьем с прицелом, реагирующим на человеческое тепло. Стоит ему только направить луч лазера на ящик, где скрывается Стайл, и убийство навсегда останется нераскрытым. Были на Протоне и преступники, они-то и прятались в таких местах. Граждане не особенно стремились покончить с ними, так как иногда использовали их для своих целей. Как сейчас? Еще одно нераскрытое убийство — конечно же, это дело рук ужасных преступников! А ведь они никогда не убивали людей против желания Граждан. Молчаливое согласие. Зачем искать убийц какого-то безработного раба?

Оставаться на месте или вылезать? Он вновь почувствовал себя участником Игры. Если спрятавшийся незнакомец — убийца, то оставаться в ящике означало обречь себя на смерть. Но если Стайл выдаст свое местонахождение, все равно ему не уйти от гибели. Лучше уж оставаться в тайнике.

Ничего не произошло. Никаких признаков того, что рядом кто-то находился. Ложная тревога. Стайл почувствовал себя глупо. Колени ныли от неудобной позы.

Появился еще один человек. Странно, что в таком месте, к тому же ночью, ходят люди. Стайл внимательно наблюдал за идущим мужчиной.

Он прошел до конца помещения… и исчез. Он не прыгнул в сторону, не пригнулся, он просто испарился.

Стайл не мог ошибиться, ведь он ни на секунду не сводил глаз с незнакомца. Ничего подобного на планете Протон он еще не видел. Передатчик материи на Протоне не существовал, но если бы существовал, он действовал бы именно так. Экран, переступив через который, человек мог оказаться в другом месте. Эти двое…

Но Шина ведь ушла, не исчезнув. И мехамышь тоже. Значит, такого экрана здесь не было.

Надо исследовать этот феномен. Это может быть очень важно! А вдруг это очередная ловушка? Опять — как в Игре — он должен выбрать правильное решение, принимая во внимание, что имеет дело с опытным противником.

Стайл решил оставаться в своем тайнике. Судя по всему, преследователи потеряли его след, а эти двое не имели никакого отношения к погоне. Он заметил их совершенно случайно. Возможно, это помещение служило убежищем не только ему, но и другим людям. Если у них был передатчик материи, то они должны были прятать его именно в таком месте.

И все-таки беспокойство не покидало его. Даже если такой передатчик и существовал, как он мог попасть в руки рабов? У рабов не было ничего собственного, даже одежды. Все необходимое они получали от системы. На Протоне не использовались деньги, лишь по окончании срока пребывания рабы получали полный расчет. Рабы не могли сами сконструировать такой передатчик, для этого им понадобилось бы сложное оборудование. А если бы они похитили его у какой-нибудь машины, она тут же подняла бы тревогу.

Именно поэтому преступники не могли завладеть лазерным ружьем без молчаливого согласия Гражданина.

К тому же раб не стал бы оставаться рабом, если бы в его распоряжении оказался подобный передатчик. Он мог продать его заинтересованным лицам и получить взамен целое состояние, которое позволило бы ему жить припеваючи на любой планете. И, уж конечно, не Граждане построили этот передатчик, который работает без протонита. Зачем им уничтожать свою монополию?

А может, здесь замешаны самостоятельные машины? Они могли создать подобное устройство. Но ведь им пользовались люди, а машины никогда бы не выдали свой секрет человеческой расе.

Нет, это, скорее, походило на какую-то шпионскую операцию. Очевидно, из этого купола рабов переправляли на другую планету. А что, если обычный раб случайно обнаружит это секретное приспособление?

В помещение вошла женщина. Вернее, она появилась как бы ниоткуда.

Среднего возраста, с невыразительным лицом. На ее теле остались следы, как будто по ту сторону экрана она носила одежду.

Может, там люди ходят одетыми? И снимают ее, чтобы не выделяться на Протоне? Значит, это дверь в другой мир!

Стайл внимательно присмотрелся к месту, где происходили исчезновения.

Теперь он заметил там слабое мерцание, как будто там висел прозрачный занавес. За ним смутно виднелись очертания деревьев.

Деревья? На станции передачи материи? Ничего себе! Хотя, может, в том месте находится парк? Но зачем это нужно? Для маскировки?

Стайл не мог найти ответы на эти вопросы. Наконец он расслабился и принялся отдыхать. Однако был готов к любой неожиданности.

— Стайл, — позвал его тихий голос. — Стайл.

Шина. Наконец-то она вернулась. Стайл посмотрел в щелку и увидел, как она остановилась, будто забыла, где он находится. Может, она опять получила разряд тока?

— Я здесь, — негромко ответил он.

Повернувшись, она направилась в его сторону.

— Ты сбила их со следа, — сказал Стайл, вставая. Теперь она увидела его. — Но тут произошло еще кое-что…

Она внезапно схватила его за руку. Хотя Стайл был сильным, он не мог соперничать с роботом. Что это она делает?

Второй рукой она ударила по ящику. Пластик треснул. Стайл инстинктивно попытался отпрыгнуть в сторону.

— Шина, что?..

Она ударила его. Он снова увернулся и попытался сбить ее с ног.

Весила она немного, а сила — это не самое главное в бою. Многие этого не понимают.

Либо Шину перепрограммировали, либо это была не Шина. Скорее всего, последнее. Шина знала, где он прячется, а этот робот позвал его. А он поддался на такую уловку!

Она снова нанесла ему удар, и Стайл пригнулся. Нет, это не Шина, а простой механический робот со стандартным мозгом. Отлично. Стайл справится с ним, несмотря на разницу в силе.

Держа его за запястье правой рукой, она била его левой. Держала и била! Стоило ее кулаку хоть раз достигнуть цели, как она переломала бы ему кости. Но Стайл умел уклоняться от таких примитивных ударов. Стайл развернулся и бросил ее через бедро. Ей надо было отпустить его, но машина не разбиралась в таких тонкостях и с грохотом упала на ящик. Стайл вырвал у нее свою руку. Теперь он мог покончить с ней, ведь он был куда более опытным бойцом, чем она. Но Стайл сомневался: а вдруг это на самом деле Шина, которая выполняет чью-то команду. Если ее программа заблокирована…

Он не может причинить ей зло.

Робот вылез из ящика и направился к Стайлу. Ее лицо было запачкано грязью, волосы растрепались. На месте правой груди зияла вмятина. Стайл отскочил в сторону. Он мог победить ее лишь одним способом — убить! Если бы у него была уверенность, что это не…

Появилась еще одна Шина.

— Стайл! — закричала она. — В укрытие! Преследователи… — Тут она увидала робота. — О, нет! Они использовали моего двойника!

Теперь уже Стайл не сомневался, какая из них настоящая Шина. Но робот выполнил свою задачу — выманил Стайла из укрытия и отвлек его. Теперь Стайл заметил рослых андроидов, которые направлялись в его сторону.

— Я задержу их! — крикнула Шина. — Беги!

Но андроиды наступали со всех сторон. Похоже, неизвестный Гражданин уже не скрывал своих намерений — он во что бы то ни стало хотел уничтожить Стайла. Если эти андроиды тоже покрыты нервно-паралитической пылью…

Стайл побежал к занавесу передатчика материи в надежде, что ему удастся им воспользоваться. Конечно, андроиды могли последовать за ним, но кто знает, что их ожидает с той стороны. Раздался треск, и он прошел через мерцающий экран.

5. ФАНТАЗИЯ

Стайл оказался в дремучем лесу. Сильно пахло мхом и сырой землей, под ногами хрустели старые листья. Через ветви деревьев пробивался свет четырех лун. На Протоне скоро должен начаться рассвет, здесь, наверное, тоже. И здесь столько же лун, как и на Протоне, — там было семь, из которых были видны только три или четыре. Притяжение, однако, больше напоминало земное, и если Стайл не находился внутри купола, но атмосфера здесь плотнее, чем на Протоне.

Он повернулся, ожидая появления своих преследователей, но не увидел их. Они не прошли сквозь мерцающий Занавес. Он внимательно пригляделся, ища экран передатчика материи, и наконец увидел его. В центре комнаты, среди разбитых ящиков, стояла Шина — одна из них — и несколько андроидов.

Один из них направился прямо к Стайлу и исчез.

Стайл внимательно смотрел на экран, пытаясь понять, каким образом он действует — ведь от этого зависела его безопасность. Он прошел сквозь Занавес, но роботы и андроиды не смогли этого сделать. Может, Занавес пропускал только человеческие существа? Искусственные создания не могли им воспользоваться? Вполне логично. Но Стайл решил не делать пока окончательных выводов. Надо во всем хорошенько разобраться.

После его исчезновения суматоха по ту сторону Занавеса прекратилась.

Андроиды и лже-Шина ушли, полагая, что напали на его новый след. Осталась только настоящая Шина, на которую преследователи не обратили никакого внимания.

Стайл решил рискнуть и снова пересечь Занавес. Он хотел сообщить Шине, что с ним все в порядке. Конечно, преследователи могли прятаться где-то неподалеку, в надежде, что Шина выведет их на Стайла. Но Стайл чувствовал, что обязан предупредить Шину, он не хотел, чтобы она зря беспокоилась. Здесь он в большей безопасности, чем в ящике! Стайл шагнул через Занавес… и снова оказался в лесу. Он пересек экран, но передатчик материи не сработал.

Стайл оглянулся — экран остался за его спиной. Сквозь него он увидел свои следы, оставшиеся на влажном мху, и в слабом мерцании — освещенный зал, где стояла Шина.

Он прошел через экран в третий раз. Никаких ощущений перехода из одного мира в другой. Повернувшись, он увидел, как Шина с человеческим волнением на лице пытается его отыскать. Она действительно заботится о нем!

— Я здесь, Шина! — позвал он, протягивая руку через Занавес. Но его рука не коснулась ее, а осталась в лесу. Шина не видела и не слышала его.

Возможно, она считает его погибшим. Эта мысль волновала Стайла больше, чем то, что он оказался в ловушке по ту сторону Занавеса. Если она решит, что Стайл мертв, она посчитает свою задачу невыполненной и отключит себя, совершив таким образом нечто похожее на самоубийство. Стайл не должен допустить этого!

— Шина — закричал он изо всех сил. — Шина, посмотри на меня! Я по другую сторону передатчика! Он действует только в одном направлении… — Если это действительно так, то, конечно, она не сможет его увидеть. Но передатчик должен быть двусторонним, потому что Стайл видел, как люди пересекали экран с обеих сторон. С Протона он видел лес, а теперь из леса он видит Протон. — Шина! — в отчаянии закричал он.

Она повернула голову. Она услышала его! Стайл замахал руками.

— Здесь! Здесь! За Занавесом!

Теперь она смотрела прямо на Стайла. Шина протянула руку, но, конечно, не могла дотронуться до него.

— Стайл… — донесся до него ее приглушенный голос.

Он схватил ее за руки, не ощущая физического прикосновения. Его пальцы проходили сквозь ее ладони, как изображения в трехмерной голографии.

— Шина! Мы в двух различных мирах! Мы не можем коснуться друг друга.

Но я здесь в безопасности. — Он надеялся, что это действительно так.

— В безопасности? — спросила она, пытаясь коснуться его. Шина сделала шаг вперед и, пройдя через Занавес, исчезла. Стайл шагнул назад и обернулся. Он увидел, как Шина ищет его глазами. Повернувшись, она увидела его.

— Стайл, я не могу дотронуться до тебя! Как я смогу тебя защитить? Ты погиб?

— Я жив! Я прошел через Занавес и не могу пройти обратно. Здесь совершенно другой мир, очень красивый. Деревья, трава, мох, земля, свежий воздух…

Она протянула к нему руки.

— Но как?..

— Я не знаю, как пройти через Занавес! Я видел, как это сделала одна женщина, и я узнаю, как это делается…

— Я обязана быть рядом с тобой! — Она снова попыталась пересечь экран передатчика, и снова у нее ничего не получилось. — О, Стайл!

— Наверное, он действует только для людей, — сказал Стайл. — Думаю, через неделю я узнаю, как вернуться обратно…

— Я буду ждать тебя, — жалобно произнесла Шина. Она так хотела заботиться о нем и не могла этого сделать. — Иди в этот мир. Может, там тебе будет лучше.

— Я вернусь, когда смогу, — пообещал Стайл.

На ее глазах заблестели слезы. К черту все искусственные приспособления! Она действительно плакала Стайл обнял ее изображение и поцеловал воздух. Шина медленно растаяла.

Стайл пообещал вернуться, но сможет ли он выполнить свое обещание? Он не знал этого и боялся, что Шина будет продолжать ждать его, когда всякая надежда уже исчезнет. Она будет страдать так, как может страдать гуманоидный робот. Эта мысль не давала ему покоя. Шина не заслуживала быть машиной.

Стайл не стал пытаться снова разглядеть Шину через Занавес, чтобы не мучить ни себя, ни ее. Он углубился в лес. Стайл разбирался в земной растительности, так как это требовалось для некоторых Игр, к тому же многие Граждане выращивали земные растения в своих садах.

Ближайшее дерево оказалось дубом, с ветвей которого свисал испанский бородатый мох. За ним виднелась большая ель или похожее хвойное дерево — от него пахло смолистыми шишками. Широкие листья и хвойные ветки окружали Стайла со всех сторон. Он стоял на небольшой прогалине, и это напоминало ему один из укромных уголков экзотического сада его Гражданина.

Занимался рассвет. Сверху не было никакого купола, никакая искусственная гравитация не удерживала воздух. Сквозь ветви деревьев он увидел темные облака на горизонте, которые безуспешно пытались закрыть собой восходящее солнце. На Протоне не было ничего подобного! Края облаков окрасились в розовый цвет, казалось, что за ними собирается какая-то кипящая жидкость, и вот она разлилась в воздухе, осветила лес и стоящего в нем Стайла. Он настолько был очарован этим необыкновенным зрелищем, что смотрел на солнце, пока у него не заболели глаза.

В солнечном свете лес выглядел совершенно другим. Мрачные тени исчезли. Исчез и Занавес. Очевидно, его можно увидеть только ночью, а днем он теряется в обилии яркого света. Стайл не мог разглядеть его. Это немного встревожило его. Он немного побродил вокруг, осматривая деревья.

Цветы распускались, шорох в ветвях выдавал белок и птиц.

Стайлу здесь нравилось. Возможно, он находился в чьем-то саду, но уж слишком он был обширным и естественным.

Он не стал кричать, проверяя, есть ли эхо, но был уверен, что находится на открытом пространстве планеты. Стайл и не ожидал, что по ту сторону передатчика материи находится такой замечательный мир.

Он увидел высокую сосну. Именно то дерево, на которое можно вскарабкаться. Разумеется, Стайл отлично лазал по деревьям. Как он мог удержаться от такого соблазна? С примитивной радостью Стайл принялся карабкаться наверх.

Скоро он добрался до вершины. Ветер, который не чувствовался внизу, раскачивал тонкий ствол дерева. Стайлу это понравилось. Правда, его беспокоила небольшая боль в коленях, когда он напрягал их. Верхушки остальных деревьев остались далеко внизу. Лес теперь казался низким кустарником. Стайл посмотрел по сторонам.

Перед ним открылась восхитительная картина. На юге — судя по солнцу — лес граничил с горами, на северной стороне он постепенно редел; были видны лишь островки деревьев, окруженные желтыми полями. Вдали виднелась равнина, на которой паслись какие-то животные. За равниной извивалась река, за которой белели вершины гор.

Никаких признаков человеческого жилья. Значит, Занавес не являлся станцией передачи материи! Что же это тогда такое? Ведь он видел, как через Занавес проходили люди, он и сам прошел через него. Зачем устанавливать передатчик в такой глуши?

Стайл снова принялся вглядываться в горизонт, стараясь запомнить все географические ориентиры. Они могли в дальнейшем ему пригодиться. На северо-востоке он вдруг заметил какое-то строение, похожее на небольшой средневековый замок: высокие каменные стены, башни, окрашенные в голубые тона.

Отлично. Значит, здесь живут люди. Хотя тут все не похоже на мир современной технологии, нельзя доверяться первым впечатлениям. Нельзя построить передатчик материи без мощной промышленной базы. А может, это просто хитроумная ловушка для таких, как он, — людей, попавших в беду на Протоне? И как захлопывается эта ловушка?

Стайл слез с дерева. Он решил, что самым разумным будет направиться в сторону голубого замка и там узнать все поподробнее. Но сначала надо запомнить место, где находится Занавес — ведь это его единственный контакт с другим миром, с Шиной. Этот дикий мир, возможно, прекрасное место, но ведь рано или поздно его потянет домой.

Он приблизился к невидимому Занавесу, как вдруг из него появился человек. Друг или враг? Стайл решил не рисковать, но человек заметил его.

— Эй! Потерялся? — крикнул незнакомец. — Иди сюда.

— Да, — сказал Стайл, приближаясь. Мужчина не был похож ни на робота, ни на андроида. — Я случайно попал сюда. Я даже не знаю, где нахожусь.

— А, новенький! Первый раз я пересек Занавес в прошлом году. Шесть месяцев мне понадобилось, чтобы постигнуть волшебство, позволяющее вернуться обратно. Теперь я хожу туда только за бесплатной едой, а живу здесь, на Фазе.

— Волшебство, чтобы вернуться обратно? — недоуменно спросил Стайл.

— А как же еще! Чтобы пересечь Занавес с той стороны, ты должен страстно пожелать этого, но с этой стороны его можно преодолеть лишь при помощи волшебства, причем каждый раз необходимо новое заклинание. Скоро ты к этому привыкнешь.

— А я думал, что это передатчик материи…

Человек засмеялся и, подойдя к дереву, опустил нижнюю ветку. На ней висела небольшая сумка.

— Здесь нет никаких передатчиков. Это волшебный Занавес. Он повсюду, но не везде можно проходить сквозь него. Надо быть уверенным, что с той стороны тебя никто не увидит. Ты ведь знаешь Граждан. Если они узнают, что существует нечто, не поддающееся их контролю…

— Да. Я сам потерял работу из-за козней Граждан.

— Это объясняет, как тебе удалось усилием воли пересечь занавес в первый раз. Он стал теперь прозрачнее, но все равно его не видно. Чтобы пройти через него, надо собрать в кулак всю свою волю. Не каждому это дано. — Вытащив из сумки тунику, мужчина набросил ее на себя.

Стайл удивленно смотрел на незнакомца.

— Вы носите здесь одежды? — Он вспомнил следы от одежды на теле женщины.

— Конечно. На Фазе не принято ходить обнаженным. — Мужчина смерил Стайла взглядом. — Ты здесь новенький, к тому же такого маленького роста… Наверное, стоит дать тебе амулет. — Он принялся рыться в сумке, а Стайл не знал, как ему воспринимать слова незнакомца, касающиеся его роста. Вряд ли он хотел его оскорбить.

— Амулет? — переспросил Стайл. Он думал, что легко приспособится к новым условиям, но трудно было поверить в подобные суеверия. Заклинания…

Волшебство… Амулет… Как простой раб с Протона может сразу овладеть такими премудростями?

— Именно. Каждый новичок должен получать амулет. Это помогает им адаптироваться и не болтать лишнего о Занавесе. Здесь у нас тихое место, и мы хотим сохранить его в таком виде. Пусть люди попадают сюда только по воле случая.

— Я не собираюсь рассказывать всем о вашем секрете.

Наконец незнакомец нашел то, что он искал: фигурку на цепочке.

— Надень на шею. По крайней мере так ты будешь выглядеть одетым.

Конечно, он не защитит тебя от солнца или дождя. Это всего лишь иллюзия, но тебе она поможет. Затем ты можешь передать амулет другому рабу, который впервые перейдет Занавес. Это поможет держать в тайне существование нашего мира.

— Хорошо. — Стайл взял амулет. На цепочке висела фигурка маленького демона с рогами, копытами и хвостом. На лице уродца застыла ужасная улыбка. — А как он действует?

— Тебе всего лишь надо надеть его на шею и сказать заклинание. Вот и все. Это простое волшебство, которое всякому под силу. Вот увидишь. Ты, наверное, не очень-то веришь в волшебство, но амулет рассеет твои сомнения.

— Спасибо, — поблагодарил Стайл.

Незнакомец махнул рукой и направился на юг. Только теперь Стайл разглядел тропинку. Ее можно было увидеть, если знаешь, куда смотреть.

Стайл с любопытством осмотрел амулет. Поверить в волшебство?

Незнакомец был прав, когда назвал Стайла скептиком. Однако он местный житель. А что, если это шутка или некий обряд посвящения новичков? Уловка, чтобы посмеяться над глупым новичком. Новое платье короля.

Стайл покачал головой.

— Ладно, зачем отвергать то, что я еще не попробовал. Я сыграю в эту игру. Но только один раз. Амулет, я заклинаю тебя! Оживи! — И он надел цепочку на шею.

Внезапно он почувствовал, что задыхается. Цепочка вдавилась в шею, закрывая доступ воздуха и крови. Амулет увеличивался в размерах. Демон, держа за концы цепочки своими миниатюрными руками, злобно ухмылялся.

Стайл не знал, как избавиться от амулета, но знал, как бороться за свою жизнь. Он опустил подбородок и напряг мышцы шеи. Засунув палец между шеей и подбородком, он потянул за цепочку. Стайл хотел разорвать ее, но только порезал палец. Цепочка была сделана из прочного металла.

От удавки можно спастись и другим способом! Схватив демона за руки, Стайл попытался развести их в стороны. Маленький демон скорчил гримасу, сопротивляясь Стайлу, но цепь немного ослабла. Стайл вдохнул воздух и почувствовал, как кровь отлила от головы. Многие считают, что, нажав на яремную вену, они прекращают доступ крови к голове, хотя происходит совершенно обратное кровь не идет от мозга к сердцу. Неприятное чувство, но не смертельно.

Но демон продолжал расти, увеличивалась и его сила. Существо вновь свело руки вместе, затягивая цепочку на шее Стайла. Если раньше он был ростом не более пяти сантиметров, то теперь стал вполовину роста самого Стайла. Демон превратился в необыкновенно сильное живое существо.

Задержав дыхание, Стайл схватил демона за руки и оторвал от земли.

Затем принялся раскручивать его вокруг себя. Демон был сильным, но, как и роботы, он не умел пользоваться своей силой. Многие из тех, кто верили в одну только силу, часто проигрывали Стайлу во время состязаний. Демон тоже мог проиграть. Стоит только этому ужасному существу отпустить руку, как преимущество перейдет к Стайлу.

Но демон крепко удерживал концы цепочки в своих руках. Он снова ухмыльнулся, показав два ряда острых зубов. Удавка продолжала затягиваться. Стайл чувствовал, как сознание покидает его. Цепь так врезалась в шею, что давила даже на артерию. Еще несколько секунд, и он погибнет.

Продолжая вращать вокруг себя демона, Стайл сделал несколько шагов к ближайшему дереву и с силой ударил об ствол ноги существа.

Удар был мощным. Желтые глаза демона расширились, и он впервые издал звук:

— У-ух!

Цепь немного ослабла, давая возможность Стайлу сделать несколько вдохов, но демон все же рук не разжимал. Стайл снова принялся размахивать демоном, но делать это становилось все труднее и труднее, ведь демон уже был почти такого же роста, как и он сам. Собрав последние силы, Стайл ударил демона о дерево. Из-за возросшей массы чудовища удар получился просто сокрушительный. Ноги демона обвились вокруг ствола.

Воспользовавшись инерцией удара, Стайл ударил чудище по противоположной стороне ствола. Раздался хруст костей, и демон на секунду отпустил цепь.

Стайл, который ждал этого момента, тут же сбросил с себя цепь одним резким движением головы. Вместе с ней полетели клочья волос, но первый раунд он выиграл.

Но демон не желал сдаваться. Вскочив на копыта, он снова бросился на Стайла, пытаясь накинуть ему на шею цепь. Похоже, других приемов борьбы он не знал. В этом он походил на робота в образе Шины, с которым Стайлу пришлось сразиться не так давно.

Стайл схватил существо за руки и, сделав шаг в сторону, бросил его через себя. От удара содрогнулась земля. Но демон опять поднялся как ни в чем не бывало.

Из чего сделано это чудовище? Такой удар мог вывести из строя любого андроида, а демон всего лишь уменьшился в размерах и был теперь Стайлу по пояс. Но он снова стал увеличиваться в размерах. Так Стайл долго не выдержит. Демон опять бросился на Стайла с цепью в руках. Стайлу пришла в голову спасительная мысль. Он схватил за цепь, отпрыгнул в сторону и подставил демону подножку. Когда существо споткнулось, Стайл накинул на него его собственную цепь, крепко держа ее сзади.

Демон зарычал и резко повернулся, пытаясь схватить Стайла, но тот крепко вцепился в спину чудовища. Стайлу раньше уже приходилось одерживать победы таким образом над более сильными противниками. Не каждый умеет сбросить соперника со спины. Демон обладал огромной силой, но у него полностью отсутствовало воображение. Он не знал, как избавиться от Стайла.

Демон продолжал расти. Цепь все больше и больше сдавливала его тело.

Если демон не перестанет увеличиваться в размерах…

Но он, очевидно, не мог этого сделать. Он все рос и рос, а цепь все туже пережимала его туловище. Ему надо было только отпустить концы цепи, но демон никак не мог до этого додуматься. Какая ирония судьбы! Руки демона завернулись за спину, суставы трещали. Его талия стала узкой, как у женщины, потом — как у осы. Стайл спрыгнул со спины демона и с интересом наблюдал за тем, что происходит с чудовищем. Существо, казалось, не испытывало боли. Оно все еще пыталось наброситься на Стайла, но он теперь чувствовал себя в безопасности.

Перетянутое посередине, туловище демона продолжало раздуваться. Затем демон взорвался. Когда облако дыма рассеялось, Стайл посмотрел на землю.

Там лежала цепь, но фигурка демона исчезла.

Стайл с опаской поднял ее, но она безжизненно свисала с его руки.

Магическая сила исчезла.

Или не исчезла? Что, если он снова скажет заклинание? Стайл решил, что этого делать не стоит. Свернув цепочку, он положил ее на землю и придавил камнем. Пусть лежит там, как ядовитая змея!

Стайл облегченно вздохнул. Опасность была позади. Его тело все еще дрожало от напряжения. Что же все-таки произошло? Как это все объяснить?

Стайл всегда гордился тем, что в любой обстановке мог быстро и правильно проанализировать любую ситуацию. Именно благодаря этой способности он стал выдающимся Игроком. Но сейчас он никак не мог собраться с мыслями. Две наиболее подходящие теории были просто безрассудными.

А. Он находится в волшебном мире.

Б. Кто-то или что-то пытается его здесь убить.

Теория А была невероятной, но уж лучше принять ее, чем другие: что супертехнологический разум создал этот мир или что он, Стайл, сходит с ума. Теория Б была более реальной, ведь за последние несколько часов его жизнь не раз подвергалась опасности. Что ж, надо смириться, что он оказался в сказочном царстве и ему надо спасаться от неведомых врагов.

Стайл потер рукой ноющую шею. Кто за ним здесь охотится? Уж, конечно, не Гражданин, который пытался уничтожить его при помощи отряда андроидов.

Раб, который подарил ему амулет, не испытывал к Стайлу неприязни. Иначе он сам мог бы вызвать демона и убить Стайла. Похоже, раб действительно хотел ему помочь, но амулет сработал совсем по-другому. Возможно, у подобных магических талисманов было две функции — одевать обычных людей и убивать всех остальных. Стайл и относился к последней категории. Стайл хорошо разбирался в людях и их поступках — раб, вручивший ему амулет, не желал причинить Стайлу никакого вреда. Тогда, возможно, амулет представлял собою защитный механизм, препятствующий проникновению в этот мир определенных людей.

Но почему его присутствие здесь нежелательно? Именно это и следует выяснить в первую очередь. Разумеется, не потому, что он здесь новичок.

Незнакомец сам признался, что недавно оказался в этом мире. Судя по всему, ему тоже вручили амулет, и тот помог ему. Сначала Стайл думал, что незнакомец хотел пошутить над ним, но потом отбросил эту мысль. Демон — это не шутки.

Вряд ли это произошло из-за его роста или потому, что он мужчина: вряд ли это можно считать за преступление в человеческом обществе. Здесь что-то другое. Стайл обладает каким-то качеством, которое пробудило в амулете злую силу. Хотя все это могло быть чистой случайностью: на каждый хороший амулет приходился один плохой. Нечто похожее на русскую рулетку. А он оказался жертвой. Но Стайл не верил в это. Лучше считать, что кто-то пытается убить его, и постоянно ждать опасности.

А пока надо побыстрее уходить отсюда, прежде чем тот, кто пытался убить Стайла при помощи амулета, узнает, что эта попытка провалилась. К тому же Стайл побольше хотел узнать о роли волшебства в этом мире.

Существовало ли оно на самом деле или только в его воображении? Случай с демоном убедил Стайла, что от ответа на тот вопрос зависит его жизнь.

Но куда идти? В какую сторону? Ему нужна пища, место, где он может поспать и спрятаться от своих врагов. Замок, который он заметил с дерева, не подходит. Слишком близко он находится от опасного места. Лучше пойти в глубину леса, одному…

Одному? Стайл задумался. Он привык к общению. Шина была ему прекрасным товарищем. А в этом странном мире…

Стайл принял решение. Ему необходимо найти лошадь. Он понимал лошадей, верил им, он чувствовал себя с ними в безопасности. На лошади он мог преодолевать большие расстояния. С дерева он явно видел лошадей, которые паслись на лугу. По крайней мере так ему показалось.

6. НАВОЗ

Стайл пошел на север. Он внимательно оглядывался по сторонам.

Неизвестно, какие опасности могли подстерегать его по пути. Лес редел, все чаще появлялись лужайки с сочной травой и яркими цветами. Вскоре Стайл вышел к прозрачному ручью, весело журчащему среди камней. Стайл лег на живот и коснулся воды губами, одновременно прислушиваясь к малейшему шороху — сейчас он находился в уязвимом положении.

Вода была такая холодная, что заломило зубы. Он пил маленькими глотками. На Протоне существовали самые разнообразные напитки, но чистой воды Стайл никогда не пробовал. Только теперь он оценил ее по достоинству.

Затем он принялся искать фруктовые деревья, но ни одного не обнаружил. У Стайла не было никаких приспособлений для охоты на животных, хотя со временем он хотел обзавестись ими. Сейчас безопасность была важнее полного желудка. Голод может подождать. Когда у него будет лошадь, он сможет передвигаться, не оставляя своих следов и своего запаха. Найти его будет невозможно.

Стайл пошел вниз по ручью, зная, что он должен привести его к животным. Это была идеальная местность для лошадей. Видел ли он их с верхушки сосны или ему просто почудилось? Стайл решил следовать интуиции.

Он ничего не понимал в волшебстве, но в лошадях толк знал.

Внезапно он увидел то, что искал. Полукруглый отпечаток копыта. И недалеко от ручья — куча навоза.

Стайл внимательно изучил след. Он был большим, указывая на то, что лошадь крепкая и ростом не менее семнадцати хендов[1]. Она была неподкована, по краям копыта шли трещинки. Само копыто достаточно стерто.

Крупная, здоровая лошадь, которая достаточно двигается, чтобы стереть копыта, но довольно беспечная, потому что царапает их о камни. Не совсем то, что он хотел, но на первое время сойдет. Стайл облегченно вздохнул.

Значит, лошади ему не привиделись, он действительно видел их. Случай с амулетом поколебал его веру, но теперь уверенность вернулась к нему.

Он подошел к куче навоза и посмотрел на нее. В памяти возникли позабытые образы. Семнадцать лет назад, восемнадцатилетним парнем, он смотрел на точно такую же кучу навоза…

Срок пребывания его родителей закончился, и они должны были покинуть планету Протон. Для всех рабов без исключения срок пребывания составлял двадцать лет. Правда, его можно было продлить, став победителем Турнира, но то была всего-навсего яркая приманка, чтобы вселять в людей надежду.

Стайлу повезло. Он родился рано и провел семнадцать свободных лет. Он получил полное образование до того, как ему пришлось сделать выбор: улететь с родителями или остаться на Протоне.

Родителей по истечении срока пребывания ждала довольно солидная сумма денег, накопленная за двадцать лет службы. Конечно, им не хватило бы на билет до Земли, но поблизости было немало планет, где можно было отлично устроиться. Денег хватило бы на безбедное существование. А оставшись на Протоне, ему придется двадцать лет быть рабом, выполняя любую прихоть своего Гражданина, зная, что после окончания срока пребывания ему придется улететь с планеты навсегда.

Но на Протоне была Игра. Стайл рано пристрастился к Игре. Это единственное, где рабы могли почувствовать себя нормальными людьми. Игра — это насилие, это интеллект, это искусство, это случайность… Одним словом, игрок мог бросить вызов судьбе. В Игре была своя собственная иерархия, где каждый мог получить соответствующий статус. Игра притягивала с волшебной силой. С самого начала Стайл добился успеха, у него была прирожденная склонность к состязаниям. При желании он мог занять любую ступеньку на лестнице своего возраста. Но Стайл никогда не стремился подниматься слишком высоко.

Семья или Игра? Он выбрал планету Протон. Его срок пребывания начался с момента, когда стартовал космический корабль с его родителями на борту.

Он ждал, когда ему предложат работу. К удивлению Стайла, его наняли в первый же день. Стайла отвели в роскошное поместье его Гражданина — на Протоне не было нероскошных поместий, — оставили на пастбище, вручив тележку и вилы.

Его работа заключалась в том, чтобы собирать лошадиный навоз. Катя тележку, он подбирал кучи навоза, которые оставляли на лугу породистые лошади Гражданина. Оторванный от семьи и не привыкший к тому, что на жизнь надо зарабатывать работой, он вскоре разочаровался в своем выборе. Зато он все время находился на свежем воздухе.

Он наслаждался одиночеством во время работы. В свободное время ему приходилось общаться с остальными рабами. Он спал в бараке вместе с семью другими работниками и питался в столовой с тридцатью рабами. Ничего своего у Стайла не было, даже постельное белье выдавали ему только на ночь. Утром включался свет, и рабы вставали; вечером свет автоматически выключался.

Перед сном устраивалась проверка. Когда он жил с родителями, никто не ограничивал его время. Пока он успевал в школе, он мог распоряжаться им по собственному усмотрению. Он участвовал в Играх и тренировался, отрабатывая различные приемы. Здесь его лишали этого удовольствия, и он часто думал, а правильно ли он сделал выбор? Конечно, когда-нибудь он вырастет. Просто придется подождать.

Его хозяин — как и большинство Граждан — обладал фантастическим состоянием. Ему принадлежало несколько пастбищ, разбросанных в разных частях города. Стайлу приходилось ездить из одного купола в другой, и везде его ждала работа.

Некоторые пастбища были огорожены забором из настоящих деревянных досок, скрепленных гвоздями, которые завозили с Земли. Разумеется, ограда контролировалась невидимыми лучами, которые били током всякого, кто по неосторожности прикасался к забору. Лошади это быстро усвоили и держались от забора подальше. Стайлу пришлось испытать это на своей шкуре. Никто не предупредил его, что забор под током. Это было частью обучения.

И он учился. Он узнал, что забор служил для того, чтобы не позволять лошадям переходить на то пастбище, где только начинала расти трава.

Лошадей постоянно переводили с одного пастбища на другое. Гражданин, несмотря на свое фантастическое богатство, придавал этому большое значение.

Проблема Стайла заключалась в том, что он не мог перешагивать за ограждения, чтобы собирать навоз на дальних пастбищах. Полутораметровый забор трудно перешагнуть и высокому рабу. Он, конечно, мог с легкостью перепрыгнуть через него, но это категорически запрещалось, чтобы не подавать пример лошадям. Они не знали, что забор можно так же легко преодолеть, как и аналогичное препятствие на скачках. К тому же, приземлившись с другой стороны, он мог повредить дерн, а это считалось серьезным проступком. Только лошади имели на это право, на Протоне они считались привилегированными существами.

Таким образом, Стайлу приходилось обходить забор, что требовало значительного времени. К тому же лошади не всегда уступали ему право прохода по их земле. К счастью, он умел быстро бегать, а лошади считали ниже своего достоинства соревноваться в скорости с человеком. Они выбирали себе соперников только из числа себе подобных.

Затем он обнаружил, что может пользоваться стремянкой. Он перелезал через забор вместе с тачкой, не прикасаясь к доскам. Лошади, разумеется, не могли воспользоваться таким приспособлением. Стремянка стала для него мостиком между соседними мирами. Теперь по крайней мере он успевал до темноты обойти все пастбища.

Теперь, когда начался его срок пребывания, ему полагалось выбрать собственное имя. До этого он пользовался именем отца, добавляя номер.

Когда раб-клерк в регистрационном управлении спросил его, какое имя он хочет выбрать себе, ни секунды не колеблясь, он ответил: Стайл.[2] — Стайл? Как стиль, элегантность? — насмешливо смерил его взглядом клерк. — Серьезное имя для мальчишки такого роста, как ты.

Стайл внутренне напрягся. «Мальчишке» уже исполнилось восемнадцать, но окружающие считали, что ему не больше двенадцати лет. В воде на Протоне присутствовали депиляторные добавки, которые препятствовали росту волос на лице и половых органах. Женщины его роста не испытывали подобных проблем — вторичные половые признаки указывали на их зрелость. Люди высокого роста считали своим долгом посмеяться над Стайлом. Но он уже научился молча сносить их насмешки.

Итак, ему присвоили имя, и все стали называть его Стайлом. Между собой рабы обязаны были обращаться друг к другу по именам. Лишь Граждане обладали правом на анонимность. Обращаясь к ним, следовало говорить — Сэр.

Если рабу и становилось известным имя Гражданина, он употреблял его в редких случаях, чтобы назвать своего хозяина другому Гражданину.

Время шло, и Стайл приобрел кое-какой опыт. Каждая куча навоза, которую он не заметил, ставилась ему в упрек, делая его объектом для насмешек со стороны других работников, которые были старше его и выше ростом. Среди рабов, не имеющих никаких прав, любые мелочи, связанные с работой, имели большое значение. «Стайл. Две кучи навоза на гречишном поле», — объявлял надсмотрщик, делая ежедневный разбор недостатков.

Остальные работники тихонько посмеивались, а на следующий день его имя оказывалось на доске штрафников. В первые недели оно присутствовало там постоянно. Другие работники «случайно» толкали его, а если он отвечал, то его наказывали за драку. А на следующий день он вновь оказывался на доске штрафников. Виноватым всегда считали самого плохого работника.

Надсмотрщик, довольно справедливый человек, неукоснительно придерживался этого правила.

Однажды, когда у Стайла не было замечаний по работе, его толкнул здоровенный парень по имени Шингл, который в тот день значился в штрафниках. Стайл увернулся и «случайно» пнул Шингла ногой так, что тот отлетел к сараю. Разозлившись, Шингл с кулаками бросился на Стайла, но тот применил прием, который часто использовал в Игре, и бросил обидчика через бедро. Пролетев по воздуху, Шингл упал на зеленую траву. Все остальные работники молча наблюдали за дракой.

Появился надсмотрщик.

— Что здесь произошло? — требовательным голосом спросил он.

— Шингл случайно споткнулся о Стайла, — с усмешкой в голосе ответил один из работников.

Надсмотрщик оценивающе посмотрел на Стайла, который виновато опустил глаза, ожидая неизбежного наказания. Драться во владениях Гражданина запрещалось.

— Шингл, ты помял траву, — грозно сказал надсмотрщик и слегка улыбнулся, когда все остальные засмеялись.

В тот день Шингл был штрафником, поэтому именно его постигло наказание.

Надзиратель повернулся к Стайлу.

— Ты не виноват, но я хочу, чтобы в будущем ты занялся боевыми искусствами.

Лишь один день имя Стайла не появлялось на доске штрафников, но в глазах других работников его статус поднялся неизмеримо высоко. Стайл победил, следуя неписаному правилу. Он понял, что до этого над ним смеялись не из-за его роста, а потому, что он был штрафником. Это открытие обрадовало его.

Скоро у Стайла появились друзья. Он держался особняком, полагая, что все остальные смотрят на него свысока. Теперь его считали за равного.

Когда его снова наказывали и другие работники хихикали, он понимал, что они не стараются его унизить. Даже Шингл не предъявлял к нему никаких претензий — ведь он сам нарушил правила и поплатился за это.

Со временем Стайл стал настоящим специалистом по отысканию лошадиного навоза. Они всегда испражнялись вдали от того места, где паслись или отдыхали. Это затрудняло работу Стайлу.

Каждая неубранная куча навоза означала, что он снова попадет в штрафники. Поэтому он старался, как мог. В основном приходилось полагаться на зрение. Лошадиный навоз, в отличие от помета свиней и кур, обладал слабым запахом, который быстро выветривался. Если его не трогать несколько дней, то даже могли прорасти непереваренные зерна. Потому обоняние помогало Стайлу лишь тогда, когда навоз находился где-то рядом. Часто лошади испражнялись среди деревьев или кустов, и Стайлу приходилось быть особенно внимательным. Дождь — разумеется, искусственный — создавал дополнительные трудности. Навоз размокал и смешивался с почвой. Даже когда стояла солнечная погода, помет исчезал, когда рядом проходил Стайл, и почему-то появлялся, когда там проверял надзиратель. Когда подбираешь кучу справа, легко не заметить такую же кучу слева!

Стайл продолжал совершенствоваться. Он уже умел одним движением вил подцепить всю кучу и закинуть ее в тележку. Ему стали известны любимые места испражнений лошадей, и он проверял их в первую очередь. Иногда он обнаруживал навоз быстрее, чем искусственные мухи. Он мог лишь взглянуть на участок пастбища и уверенно сказать, будет здесь испражняться лошадь или нет.

Но Стайлу эта работа вскоре наскучила. Он был умен. Люди часто считают недалекими тех, у кого маленький рост, но это ошибочное мнение. Не для того же он изучал математику, земную экологию и прикладную физику, чтобы в течение двадцати лет убирать чужое дерьмо! Почему Гражданин не переведет его на другую работу?

Но на Протоне Граждане обладали неограниченной властью. Они не отчитывались перед рабами за свои действия. Стайл не имел права жаловаться или подавать в суд на хозяина. Ему предоставлялось единственное право — смириться с работой или покинуть планету Протон. Если же он хотел на ней остаться, надо было подчиняться существующим законам. И он продолжал собирать навоз.

Работая на пастбищах, Стайл часто наблюдал за лошадьми. Он уже знал их по именам: Сонни, жеребец, которого использовали для обучения новых жокеев; Ависты, своенравная кобыла, возле которой всегда находился ее приятель Скай-Блу; Крикет — жеребец почти белого цвета. Согласно правилам белая лошадь была либо альбиносом, либо ее записывали белой. Отсюда пошла и следующая шутка: «Какого цвета была белая лошадь Джорджа Вашингтона? — Серого». Стайл издали различал их. Ему хотелось погладить их, покормить с рук, но это разрешалось только конюхам, которые ревностно блюли свою привилегию. Стайлу не разрешалось подходить к лошадям. Лишь навоз связывал его с этими замечательными животными.

Какими красивыми они казались ему издалека! Какое изящество! Сильные мышцы, напряженные уши, грациозные ноги, роскошный хвост. Настоящих мух на Протоне не водилось, поэтому на пастбища выпускались андроидные мухи, которые громко жужжали, летая вокруг лошадей. Это делалось лишь для того, чтобы лошади не отвыкали шевелить хвостом. Стайлу казалось, что хвост — это самая красивая часть лошади. После гривы, разумеется. Иногда появлялись незнакомые лошади, в хвост которых были вплетены красные ленточки. Это означало, что лошадь лягается. Если конюха или другого работника лягала лошадь, то наказывали человека, а не дорогое животное.

Рабы должны были следить, чтобы бесценные копыта лошадей не касались их никчемных тел.

Внимание, которое уделялось лошадям, наложило отпечаток на образ мыслей Стайла. Лошади, что щипали траву на лугах, не участвовали в скачках — из-за возраста или травм, но каждая из них ценилась дороже, чем жизни всех работников. Понимая это, многие рабы тайно ненавидели лошадей, но для Стайла лошадь была идеалом. Хотя лошадь не могла покинуть пастбище, она чувствовала себя свободной — ведь пастбище для нее казалось раем. Если бы Стайл был лошадью, он чувствовал бы себя здесь, как на небесах. Он считал, что лошади гораздо красивее людей. Стайл любил их.

Он внимательно изучал их повадки, замечая, что каждая лошадь имеет свою индивидуальность. В свободное время он читал книги по коневодству. Он знал, что в навозе могут находиться черви, личинки и микроскопические паразиты. На Протоне их, разумеется, не существовало, но Стайл все равно внимательно осматривал каждую кучу навоза. По виду навоза он научился определять здоровье лошади, работала она или отдыхала, что и сколько ела.

У некоторых лошадей навоз был твердым, у других — более мягким. Стайлу было достаточно одного взгляда, чтобы определить, какой лошади принадлежит найденный им навоз. Даже не видя лошадей, он знал, где они находились.

Время шло. Заканчивался второй год его срока пребывания, когда Стайл на самом деле обнаружил червя в куче навоза. Он тут же доложил об этом надзирателю.

— Червь в навозе? Да у тебя мания величия, — недоверчиво произнес надзиратель.

Но лошадь все же проверили. Надзиратель не оставлял без внимания ни одну мелочь. Выяснилось, что Стайл был прав. Каким-то образом личинка паразита не погибла при карантине и попала в кишечник животного. Вряд ли это могло нанести лошади какой-нибудь вред, но факт оставался фактом.

Стайл вовремя заметил личинку в навозе, и болезнь не распространилась на других лошадей.

Надзиратель завел Стайла в душ, вымыл его, как маленького ребенка, и причесал волосы гребнем. Никто еще не оказывал Стайлу такого внимания.

Затем надсмотрщик подвел вымытого Стайла к маленькой двери в одной из стен конюшни.

— Называй его только «Сэр», — прошептал ему надзиратель. — И не поворачивайся к нему спиной, пока он тебя не отпустит. — Затем он решительно открыл дверь.

Впервые Стайл оказался рядом с хозяином. Помещение представляло собой большую комнату с тремя видеоэкранами на стенах. Пол был сделан из полупрозрачного кварца, который, судя по всему, привезли сюда с Земли за огромные деньги. Какая роскошь!

Гражданин сидел в шикарном кресле, обитом пурпурным шелком. В подлокотники были вмонтированы различные кнопки. На Гражданине был халат, сотканный из платиновых ниток, и изящные сандалии. Трудно было определить его возраст: омолаживающие процедуры сделали его тело красивым, а возраст неопределенным. Стайл не заметил в Гражданине никаких признаков безграничной власти. Если бы Стайл встретил его на улице обнаженным, то принял бы за простого раба. Гражданин был похож на человека. Единственное отличие — но какое отличие! — одежда.

Гражданин молча созерцал, как на экране, на котором виднелись горы с высоты птичьего полета, медленно проплывало облако. Казалось, он не замечает присутствия Стайла.

Надзиратель дернул Стайла за рукав. Тот сглотнул слюну, и с трудом выдавил из себя:

— С-сэр…

Гражданин повернулся.

— Так это ты обнаружил личинку?

— Да, сэр.

— Я назначаю тебя конюхом. — И Гражданин повернулся к Стайлу спиной.

Стайл очнулся уже в конюшне. Очевидно, надзиратель вывел его за руку из комнаты Гражданина. Затем, не отпуская руки Стайла, он направился к домику, стоящему у самого края пастбища. Там по стойке «смирно» стояли трое конюхов.

— Стайл будет работать с вами, — сказал надзиратель. — Приготовьте его вещи.

Они тут же сорвались с места. Через пару минут щетка и полотенце лежали возле четвертой кровати. Конюхи поздравили Стайла с новым назначением. Конечно, он был самым младшим из них — «мальчиком», ко они отнеслись к нему, как к брату. После барака жизнь тут показалась Стайлу настоящим раем. Отдельный душ для них четверых, отбой на час позже и даже видеоэкран!

Стайлу больше не надо было собирать навоз. Его место занял новый раб.

Стайл работал теперь с лошадьми. Награда оказалась такой же быстрой и неожиданной, как и наказания за провинности. Два года, отданные сбору навоза, не прошли зря!

Стайл отвел взгляд от кучи навоза. Да, он был настоящим специалистом по лошадиным испражнениям! Даже сейчас он вспоминал о нем не с отвращением или неприязнью, а с настоящей любовью.

Стайл пошел вниз по реке, ориентируясь по следам копыт и навозным кучам. Некоторые из лошадей были большими, другие среднего роста, одни здоровые, другие не очень. В некоторых навозных кучах он заметил личинок, и это обрадовало его. Именно так он получил повышение!

Местность, однако, была не стерильной, а естественной. Над свежим навозом летали мухи. Настоящие мухи, каких он видел в музеях и на Фотографиях в книгах. Возле старого навоза росла высокая сочная трава. Ни одна уважающая себя лошадь не будет пастись там, где лежат испражнения, поэтому побеги травы были нетронутыми. Возможно, таким образом природа сохраняла окружающую среду, но Стайл с сожалением посмотрел на испорченное пастбище. Неужели за этими лошадьми никто не следит?

Значит, они дикие. Это означает, что он может выбрать себе любую лошадь. Придется, конечно, ее приручить, но Стайл знал, как это делается.

Даже с травмированными коленями он мог скакать на лошади. Только для скоростного бега надо напрягать колени, а в остальных случаях ноги служат только для придания равновесия.

Очевидно, где-то недалеко находится большое стадо. Стадо кобыл во главе с мощным жеребцом? Нет, судя по всему, там было несколько жеребцов.

Стайл определил это по следам. Дело в том, что жеребцы мочатся перед задними копытами, а кобылы — за задними копытами. И все же во главе стада стоял властный жеребец.

Конечно, Стайл предпочел бы выбрать жеребца, но это может привлечь к нему внимание. Ему подойдет любая быстрая, незаметная лошадь. Неприметный жеребец — если эти лошади действительно дикие, то меринов среди них нет — или кобыла. Хорошая кобыла ничем не уступала жеребцу, а часто и превосходила его по выносливости. У Стайла однажды была кобыла по имени Гром, которая не боялась никаких соперников. Если бы ему посчастливилось найти здесь кобылу…

Внезапно он наткнулся на следы небольшой лошади, ростом не более четырнадцати хендов[3], чуть больше пони. Судя по всему, она была крепкой и выносливой. Скорее всего, кобыла — уж слишком изящно она ставила ноги. Следы от копыт были четкими и глубокими, а в ее навозе Стайл не обнаружил никаких паразитов. Она могла бегать — Стайл обнаружил следы, характерные для галопа: четкие и уверенные. Хорошая лошадь в хорошей форме может обогнать гончую и развить скорость до 65 километров в час. Стайл отметил, что лошадь паслась и пила воду вдали от стада. Это означало, что ей грозит большая опасность попасть в зубы хищникам; стало быть, она осторожна и пуглива. Но почему она одна? Лошади обычно держатся стадом.

Стайл пошел по ее следу. Приобретенный опыт помог ему быстро найти свежий навоз. Он шел уже несколько часов, и все это время его преследовала одна мысль: почему она вне стада? Может, она подобно Стайлу ценит одиночество или же ее изгнали из стада? Судя по всему, одной ей было не так уж и плохо. Но нравилось ли ей это?

Еще не видя маленькой кобылы, Стайл уже проникся к ней нежными чувствами. Он не нуждался в гигантском жеребце. Маленькая лошадь, даже пони, вполне отвечала его запросам. Героев всегда изображают сидящими на мощных жеребцах. Разумеется, Стайл мог бы приучить такого, но в этом не было никакой необходимости. К тому же он сам невысокого роста…

Это действительно так. Из-за своего маленького роста он отдавал предпочтение маленьким лошадям. Ведь он прекрасно знал, как неприятно, когда на тебя смотрят сверху вниз. Почему такие слова, как пигмей, коротышка, недомерок имеют ругательное значение? Что смешного, если человек невысокого роста?

Верил ли он сам в это? Просто маленькая лошадь больше подойдет ему. И все-таки…

Внезапно все мысли Стайла куда-то улетучились. Она стояла на полянке.

Такой красивой кобылы он никогда еще не видел. Она была черного блестящего цвета, лишь носки на задних ногах — один чуть выше другого — были белыми.

Черная грива спадала на правую сторону, а хвост был похож на волосы красивой женщины. Изящные копыта блестели, как перламутр. Нос был римский, слегка выпуклый, но правильной пропорции. А ее рог завился правильной спиралью.

Ее что? Стайл заморгал и протер руками глаза. Но то, что он видел, не было игрой воображения. Перед ним стоял единорог.

7. НЕЙСА

Наверное, он ахнул, потому что кобыла настороженно подняла голову.

Она, разумеется, увидела его давно. К тому же у лошадей — единорогов? — острый слух. Это ее не испугало — поразительно, если учесть, что она дикая, — и она спокойно продолжала пастись. Как это похоже на лошадей — они не пугались, когда чувствовали себя в безопасности. Очевидно, та молодая кобыла вела себя точно так же.

Стайл уже усвоил, что это Фантастический мир, где все подчиняются волшебству. Ведь только недавно он боролся с демоном. Стало быть, в этом мире существуют и волшебные животные. Логичное заключение. Просто Стайлу раньше это не приходило в голову, он полагал, что идет по следу лошади.

Впрочем, какая разница между лошадью и единорогом? Некоторые художники рисовали единорогов с телом льва и раздвоенными копытами, но Стайл никогда в это не верил. Если единороги действительно существуют, они должны быть обычными лошадьми с рогом на лбу. Эта кобыла подойдет ему. Стайл не будет обращать внимание на ее рог и станет обращаться с ней, как с обыкновенной лошадью.

У Стайла не было времени сделать лассо. Предавшись воспоминаниям, он совсем выпустил это из виду. Но теперь он точно решил: перед ним именно та лошадь, которая ему нужна. Придется брать ее голыми руками. Вряд ли она приручена, но, возможно, она не испытывает страха перед людьми.

Он медленно направился к ней. Единорог настороженно следил за его движениями. Стайлу не понравилось, что она направила рог в его сторону.

Вне всякого сомнения, это было эффективное оружие. Острозаточенный рог напоминал смертоносное копье. Единорог умел сражаться. Надо иметь это в виду.

— Меня зовут Стайл, — сказал он ласковым голосом. — Просто Стайл. Мне нужна лошадь. Я хочу покинуть это место, и лучше мне это сделать верхом.

Я, конечно, могу пойти и пешком, я выносливый человек, но с лош… единорогом мне тягаться трудно. Я хочу поехать на тебе верхом. Как тебя зовут?

Кобыла издала две ноты при помощи своего рога. Стайл удивился. Он и не предполагал, что рог внутри полый. Ведь он разговаривал с ней чисто риторически, не ожидая никакого ответа. Она случайно издала эти звуки, ведь вряд ли она понимала его слова. Ведь Стайл лишь хотел отвлечь ее внимание и подойти как можно ближе. Однако звуки, изданные единорогом, были похожи на слово.

— Нейса? — повторил он.

Она утвердительно фыркнула или, по крайней мере, так ему показалось.

Стайл напомнил себе, что нельзя обращаться с лошадьми, как с людьми. Тем более с этой кобылой, которая могла проткнуть его своим рогом.

— Ну, Нейса, что ты сделаешь, если я запрыгну тебе на спину? — Стайл продолжал разговаривать ласковым голосом, приближаясь к кобыле.

Она угрожающе повела рогом и топнула передним левым копытом. Ее уши прижались к голове. Язык единорогов ничем не отличался от лошадиного, и Стайл хорошо понимал его. Она, конечно, не понимала смысла его слов, но понимала его намерения и предупреждала об этом. Если он попытается сесть на нее, она попытается сбросить его на землю. Если ей это удастся, ему грозит смертельная опасность. Это необъезженная кобыла, которая знала людей и не боялась их. Чтобы защитить себя, она убьет кого угодно. Дикий кот — это не одичавший домашний кот, а единорог — это не обыкновенная лошадь с рогом. У единорогов совершенно другая психология. Стайл заметил это по поведению кобылы. Нейсе, очевидно, не раз приходилось обагрять свой рог кровью тех существ, которые пренебрегали ее предупреждениями.

Но у Стайла не оставалось другого выбора.

— Прости, Нейса. Но недавно меня хотел убыть демон. В этом волшебном мире мне грозит опасность. Я должен удалиться от этого места, и ты должна мне помочь. Люди всегда зависели от лошадей, пока не стали использовать автомобили и космические корабли. — Стайл подошел еще ближе, протягивая открытую руку.

Она слегка поднялась на дыбы и одновременно стукнула обоими передними копытами об землю. Рог угрожающе смотрел на Стайла. Она издала странный звук — нечто среднее между завыванием и музыкой. Такую музыку часто использовали в фильмах ужасов, когда чудовище готовилось напасть на человека. Стайл понял ее предупреждение. Она не собирается нападать на него, если он немедленно уйдет и оставит ее в покое. Присутствие Стайла мешает ей спокойно щипать траву. Она не боится его, однако и не питает к нему дружеских чувств.

Стайл вспомнил все, что он слышал про единорогов: что единорога может поймать только девственница — единорог положит голову на ее колени, и она схватит его за гриву. Стайлу это всегда казалось циничным. Как поймать мифическое существо? С помощью мифического человека. Отсюда вывод: девственницы встречаются так же редко, как и единороги. А как относится к мужчине единорог женского пола? Положит ли она ему свою голову на колени?

Или только нецелованному юноше? Согласно легендам только абсолютно невинный человек мог оседлать единорога, а под невинностью в средние века понималось половое воздержание. К Стайлу это не относилось. Значит, ему придется туго. К черту легенды, пора действовать!

— Извини меня, Нейса, — сказал Стайл. И прыгнул.

Такой прыжок мог исполнить только первоклассный атлет. Пролетев по воздуху, он приземлился прямо на спину единорога. Он крепко ухватился за гриву руками, сжал ногами бока кобылы и пригнулся к ее спине.

Лишь какую-то долю секунды Нейса стояла неподвижно. Затем она взвилась в воздух, как камень, пущенный из катапульты. Но Стайл крепко держался за гриву. Она взбрыкнула, и Стайл оказался вниз головой. Ни одна нормальная лошадь не могла взбрыкивать, засовывая свою голову между передних ног — масса тела не позволяла ей удерживать равновесие. Нейсе это удалось, и Стайл вспомнил, что имеет дело с волшебным существом.

Она отпрыгнула назад. Видя, что это не помогло, она повернула голову и попыталась ранить Стайла остро заточенным рогом. Стайл отодвинулся, и она ничего не могла сделать, разве что поранить свою собственную шкуру.

Рог предназначался против тех, кто нападал спереди. Сидя на ее спине, он мог не опасаться ее грозного оружия.

Ничего себе начало! Теперь единорог понял, что на спине у него сидит профессионал. Чтобы сбросить такого наездника, надо предпринять нечто особенное.

Нейса на всей скорости понеслась к обрыву и вдруг резко остановилась.

Все четыре ноги уперлись в землю. Но Стайл был готов к такому трюку. Нейса завертелась на месте, но Стайл наклонился в сторону поворота и крепко держался за гриву. Кобыла внезапно прыгнула вперед. Затем назад. Стайл чуть было не слетел с нее. Не каждая лошадь знала такую уловку. Он еле удержался, чуть не вырвал клок ее гривы.

Что ж! Теперь она разогрелась. Пора готовиться к самому худшему.

Нейса помчалась вперед, затем, резко затормозив, оттолкнулась задними ногами и сделала сальто в воздухе. На секунду он оказался под кобылой.

Нейса приземлилась на передние ноги, мгновение стояла вертикально, а затем опустилась и на задние ноги. Стайл так испугался, что непроизвольно вжался в тело единорога. Это его и спасло. Лошадь, делающая обратное сальто? Это невозможно!

Но он снова напомнил себе, что это необычная лошадь. Это единорог — фантастическое существо, которое действует по своим собственным правилам.

Затем Нейса закрутилась волчком, стоя на одной ноге. Настоящее волшебство. Стайл крепко прижался к ее спине, ожидая, что же последует дальше. Он знал, что приручить ее будет трудно, но такого яростного сопротивления и представить себе не мог. Он явно недооценил Нейсу. Это было похоже на его схватку с демоном.

Что ж, справедливое сравнение. Два волшебных создания — одно в виде гуманоидного монстра, другое — похожее на лошадь с рогом на лбу. Ни одно из них не подчинялось логическим правилам. Как он ошибался, что принял демона в обличье лошади за обыкновенную лошадь! Он навсегда усвоит этот урок, если останется жив.

Нейса остановилась, а затем покатилась по земле, но Стайл знал, в какой момент надо соскочить. Как только Нейса вскочила на ноги, Стайл уже сидел на ней верхом.

— Отличный фокус, Нейса, — сказал он.

Она фыркнула в ответ. Борьба только начиналась!

Теперь она направлялась к ближайшим деревьям. Стайл знал, к чему надо готовиться. Нейса промчалась мимо толстого дерева, едва не коснувшись его боком. Но Стайл предусмотрительно убрал свою ногу. Он знал эту уловку и не раз сталкивался с ней во время Игры.

Нейса углубилась в чащу. Молодые деревца хлестали Стайла по бокам, не причиняя особого вреда. Внезапно Нейса нырнула под толстую, растущую горизонтально ветку, способную сбросить наездника. Но Стайл вовремя перенес корпус на бок, а когда опасность миновала — снова выпрямился.

Стайлу приходилось не только крепко держаться, но и предугадывать маневры единорога.

Нейса поскакала к толстому дереву и, упершись передними копытами в землю, подняла задние ноги, делая стойку. Если бы Стайл вовремя не спрыгнул, его бы раздавило о ствол дерева. С ним такое не пройдет. Теперь Стайл знал, что от единорога можно ожидать чего угодно. Как только Нейса стала делать стойку на передних ногах, Стайл соскочил на землю. Его вес был раз в восемь меньше, чем у Нейсы, поэтому все движения он делал быстрее. Как только ее задние ноги снова оказались на земле, Стайл уже сидел на ней верхом, крепко вцепившись в гриву.

Она снова недовольно фыркнула. Третий раунд закончился. Начинался четвертый. Сколько еще уловок в запасе у этого невероятного животного? С одной стороны, Стайлу доставляло удовольствие померятся силой, но, с другой стороны, вселяло в него страх. Это не Игра на Протоне, где проигравший лишался своего статуса. Здесь ставкой была его жизнь. Первая его ошибка станет последней.

Нейса вышла на открытое пространство. Что она задумала на этот раз?

Казалось, ничего страшного. Но именно это и настораживало Стайла. Сначала она пошла шагом, а потом переключилась на медленную рысь. Большой разницы не ощущалось. Иногда рысь бывает медленнее быстрого шага. Стайлу раньше нередко попадались ленивые лошади, которые бежали рысью со скоростью один метр в секунду вместо положенных трех-четырех. Разница лишь в такте и последовательности перемещения конечностей. При шаге лошадь движется с двух-и трехкопытным опиранием, при котором слышны четыре последовательных удара копыт о землю: левая передняя, правая задняя, правая передняя, левая задняя. Двигаясь рысью, лошадь попеременно переступает диагонально парами ног: правой передней — левой задней, левой передней — правой задней. Так как наступание обеими ногами в каждой паре происходит одновременно, движение совершается в два такта и при полном его цикле слышны два удара копыт о землю. Рысь бывает медленная, при которой наездник почти не испытывает движения, и резвая, когда его трясет и бросает. Но независимо от скорости рысь — это рысь.

Затем Нейса перешла в кентер — укороченный полевой галоп: быстрый скачкообразный аллюр в три такта с фазой свободного провисания: левая передняя, затем правая передняя и левая задняя вместе, а потом — правая задняя. Что задумало это фантастическое существо? Когда ему ждать подвоха?

Нейса уже скакала резвым галопом почти в два такта: передние ноги ударяли о землю почти одновременно, а затем шли обе задние. Теоретически можно было разделить его на четыре такта: тук-тук, тук-тук. Стайл наслаждался скоростью. Конечно, на машине можно ездить быстрее, но разве машину можно сравнить с лошадью, то есть единорогом!

Единорог перешел на другой аллюр в пять так-тов. Стайл так удивился, что чуть не свалился. Ни одна лошадь не может бежать на пять так-тов. Ведь у нее только четыре ноги!

Ужасный аллюр! Стайл понятия не имел, что он существует, и не знал, как справиться с ним. Туктук-тук-тук-тук. Ритм сбивал его, и Стайл постепенно терял самообладание. Движения его тела не соответствовали движению тела лошади. Если от резонанса может разрушиться здание, то этот пятитак-товый аллюр может уничтожить Стайла. Он упадет, а при такой скорости непременно сломает себе шею.

Думай, Стайл! Думай! — отчаянно повторял он. Анализируй: как может получиться такой аллюр?

Его пальцы стали медленно разжиматься. Мышцы ног свело судорогой.

Стайл считал себя первоклассным наездником, но сейчас он состязался в ловкости с фантастическим существом. Надо срочно найти какое-нибудь решение!

Четыре ноги, пять так-тов. Одна нога должна ударять о землю дважды.

Первая-вторая-третья-четвертая — какая из них повторяется? Пальцы продолжали медленно разжиматься.

Тук-тук — этот такт слабее остальных, как полушаг. Но этот полушаг должен компенсироваться другим полушагом. Как человек, качнувшись в одну сторону, делает шаг в другую. Значит, два полушага. Не обязательно вместе.

Второй и пятый. Правая задняя нога устанавливает нужный ритм. Надо компенсировать это движение…

Стайл принялся поглощать толчки перемещением своего тела.

Тук-подняться-тук-тук-подняться. Это было чертовски неудобно и непривычно, но он отыскал правильный ритм. Мышцы ног расслабились, пальцы крепче вцепились в гриву.

Нейса сразу почувствовала, что Стайл справился с этой уловкой. Она развернулась на бегу, и Стайл по инерции чуть не слетел с нее. Если бы она развернулась на полном галопе, он уже лежал бы на земле. Но ей пришлось перейти на нормальный галоп. А сбросить Стайла при нормальном галопе не удавалось еще ни одной лошади.

Осознав свою ошибку, единорог решил поменять тактику. Уменьшив скорость, Нейса перешла на однотактный аллюр. Стайл не переставал удивляться. Все четыре ноги приземлялись одновременно, а затем она прыгала, снова отталкиваясь всеми четырьмя ногами сразу. Но с этим ритмом Стайл мог справиться легко.

— Не выйдет, Нейса! — крикнул он. — Сдаешься?

Она издала рогом протестующий звук. Казалось, будто она понимает его слова. Но Стайл знал, что лошади просто восприимчивы к интонациям голоса и реагируют на него соответствующим образом.

Нейса повернула. До этого она двигалась на север, а теперь бежала на запад. Приближался пятый раунд.

Трава закончилась, уступив место глинистой почве, потом сланцу, а затем потянулась каменистая местность. Стайл удивился, глядя, как Нейса выбивает копытами искры. Она бежала быстро, гораздо быстрее, чем обычная лошадь. Стайл прикинул, что скорость превышала восемьдесят километров в час, хотя, возможно, он и ошибался. И все равно, ведь Нейса не была подкована. Чем же она выбивала искры? И все же искры были.

В земле тут и там зияли расщелины. Они появились как бы ниоткуда — глубокие трещины в скалистой породе. Копыта Нейсы уверенно цокали по камням. Но Стайлу это не нравилось. Совсем не нравилось. Если Нейса оступится, то она тут же сломает ногу, а он взлетит в воздух и приземлится… Куда? В одну из бездонных расщелин. Оставалось только одно — крепко держаться за единорога.

Трещин стало больше, они как бы образовывали на земле замысловатый узор. Они мелькали у Стайла перед глазами: то разветвлялись, то сливались воедино, то вновь расходились в разные стороны. Стайл вспомнил, что подобную картину он видел, когда в детстве ездил на игрушечной модели паровоза и смотрел на соседнюю колею железнодорожного полотна. Но здесь ведь не рельсы, а расщелины!

Стайл с беспокойством вглядывался вперед. Теперь на земле зияли не просто расщелины — Нейса скакала по островкам, вертикально вздымающимся из бездны. Стайлу никогда не доводилось видеть такой ландшафт. Он действительно находился в новом мире. На новой земле.

Теперь Нейса прыгала однотактным аллюром с одного крошечного участка на другой. Иногда ее ноги приземлялись вместе, почти касаясь друг друга, а иногда — на разных островках. Ей наверняка была знакома эта местность, и она знала, куда поставить каждое копыто, как ребенок, который изо дня в день играет в «классы». Возможно, Нейса научилась это делать, спасаясь от хищников. Ни один дикий зверь не смог бы повторить ее движения, он наверняка бы сорвался в расщелину, где и нашел бы свою погибель. Возможно, пятитактный аллюр тоже был подобием защитного механизма. Но для какой местности предназначался он?

Островки становились все меньше и меньше, а расстояния между ними продолжали увеличиваться. Солнечные лучи освещали их отвесные стены.

Неужели сейчас только полдень? Стайлу казалось, что прошла целая вечность!

Трещины оказались не такими уж и глубокими, как раньше казалось Стайлу. Их глубина не превышала двух метров, но на дне зловеще поблескивали острые камни. Нейса хотела испытать его смелость.

— Послушай, Нейса, — сказал Стайл. Он привык разговаривать с лошадьми. Они всегда вежливо слушали, поворачивая свои уши к говорящему. — Не думай, сейчас я и вовсе не собираюсь спрыгивать с тебя. Ведь я могу сломать ногу. Если ты не против, о быстроногое и изящное создание, я буду продолжать сидеть на тебе. — Он увидел, как дернулось ее левое ухо, как будто она отгоняла муху. Она услышала его, и ей не понравилась его уверенность.

Но единорог не собирался удивлять его своей акробатической ловкостью.

Внезапно Нейса прыгнула в одну из глубоких расщелин. Приземлившись на выступающем камне, она прыгнула еще ниже. Что она делает? Стайлу это не понравилось. Теперь они находились на самом дне расщелины, но Нейса продолжала бежать вперед.

Вдруг откуда-то сбоку на Стайла прыгнул демон. Откуда он взялся?

Стайл резко пригнулся, и чудовище промахнулось. Стайл лишь мельком увидел его горящие огнем глаза, блестящие рога и острые копыта.

Из ниши в стене расщелины на Стайла прыгнул второй демон и тоже пролетел мимо. Ситуация ухудшалась. Ведь Стайл не мог отпустить гриву единорога.

Теперь он понял, что задумала Нейса. Она забралась в логово демонов в надежде, что один из них освободит ее от нежелательного всадника. Монстры не трогали ее, очевидно опасаясь ее рога, и нападали только сбоку. Все они были похожи на того демона, с которым Стайл сражался утром. Стайл знал, что стоит лишь только одному из этих монстров схватить его, и он пропал.

Он уже испытал на себе силу этих чудовищ.

Надо как-то защищаться. Нейса не могла круто развернуться — ей мешали стены расщелины. Демоны стояли только на пересечениях и в нишах.

Еще одно пересечение. Еще один демон. Стайл отпустил одну руку, готовясь к прыжку чудовища. Когда демон прыгнул, Стайл блокировал его руку своим предплечьем. В искусстве блокировки Стайлу не было равных в Играх.

Нейса почувствовала, что он держится за гриву только одной рукой, и попыталась сбросить его. Но узкая расщелина не позволила ей осуществить этот маневр. Нависающие стены мешали ей. Судя по всему, демоны не относились к ее друзьям, иначе она бы просто остановилась, отдав Стайла на растерзание этим монстрам. Демонам нравилось не только сырое человеческое мясо, но и мясо единорогов.

Значит, она рисковала своей жизнью, пытаясь избавиться от Стайла.

— Нейса, зачем это надо? — сказал Стайл. — Зачем привлекать к нашему спору демонов? Они мне тоже не нравятся. Ты можешь погибнуть. Давай выйдем наружу и будем соревноваться вдвоем. Неважно, кто победит, но я не хочу, чтобы побежденный достался на обед этим отвратительным тварям.

Она снова повела ухом, не сбавляя скорости. Стайл понимал, что глупо разговаривать с лошадьми. Но он таким образом пытался избавиться от страха. Демоны продолжали нападать на него, а Стайл продолжал ставить блоки. Он разговаривал и с демонами, вернее, обзывал их такими прозвищами, как «плоскомордый» и «кривозубый».

Стайл нервничал. Он поймал себя на том, что напевает мелодию. Он всегда это делал, когда нервничал. Такое часто случалось с ним во время Игр. Плохая, очень плохая привычка! М-мм-ммм-блок! М-мм-ммм-блок! Демоны стали вести себя агрессивнее. Скоро они совсем обнаглеют и станут нападать спереди…

Один попытался это сделать. Расставив руки в стороны, он загородил путь единорогу. Нейса даже не остановилась. Она зацепила монстра рогом, резко мотнула головой, и тот с ревом перелетел через нее. Стайл вжался в спину единорога.

Теперь он понимал, почему большинство демонов остерегались появляться на пути Нейсы. Они могли справиться с неподвижным единорогом, но встреча с мчащимся единорогом означала смерть. Стайл представлял, что такое получить удар рогом на такой скорости. Точно такой же удар ожидает его, если он упадет.

Ритм движения Нейсы изменился. Она поднималась. Стайл посмотрел вперед и за окровавленным рогом увидел конец расщелины. Они выходили на поверхность.

Демоны остались позади и не стремились броситься в погоню. Стайл облегченно вздохнул. Пятый раунд окончился.

Они выбрались на поверхность и… нырнули в воду. Здесь протекала река. Нейса бежала, разбрызгивая воду — глубина была ей по колено. Река извивалась, как питон.

— Не понимаю, каким образом ты хочешь сбросить меня, — сказал Стайл.

Впрочем, если ей это удастся, уж лучше падать в воду. Тем более что Стайл прекрасно плавал.

Вскоре река стала глубже, и единорог поплыл. Стайл без труда удержался на спине у Нейсы. Неужели она собирается его утопить? Вряд ли у нее это получится. Он выигрывал немало состязаний в Игре и мог надолго задерживать дыхание.

Но Нейса и не пыталась сбросить его, а лишь продолжала плыть. Только ее голова и голова Стайла были на поверхности. Вода была прохладной и приятно освежала тело. Если начался шестой раунд, то у нее не было шансов победить.

Внезапно он почувствовал, как что-то присосалось к его бедру. Держась за гриву правой рукой, Стайл провел левой рукой по ноге. Его пальцы нащупали что-то мягкое. Непроизвольно он оторвал существо от ноги. Ногу пронзила боль, а в своей руке он увидел рыбу с диском вместо головы. Из круглого рта торчали мириады зубов.

Минога. Кровососущее существо, напоминающее угря. Паразит, который никогда сам не отцепляется от своей жертвы. Еще один оживший музейный экспонат!

Стайл в ужасе смотрел на миногу. С волшебством он уже смирился. Но это существо было настоящим и противным. Стайл снова заметил, что он напевает. Он попытался прекратить это, но у него ничего не получилось.

Дурацкая привычка!

Отшвырнув миногу, Стайл почувствовал, как ему в бок впилось еще одно омерзительное существо. На этот раз размером побольше. Одной рукой ему не справиться с миногой. Укусить ее, что ли? Но от одной только мысли об этом Стайла затошнило. Фу!

Похоже, зубастые создания не трогали единорога. Может, их отпугивал ее запах? Вряд ли эти примитивные существа боялись ее рога.

Нейса продолжала плыть по реке, а Стайл не успевал отрывать от своего тела миног. И продолжал напевать.

Единорог нырнул, увлекая Стайла за собой. Задержав дыхание, Стайл крепко вцепился в гриву Нейсы. Нелегко будет ей удержаться под водой — большой лошадиный живот обладает превосходными плавучими свойствами. Стайл может пробыть без воздуха под водой дольше, чем Нейса. Надо же ей дышать.

Прошла минута, еще одна. Только кончик рога виднелся над водой, как острый плавник акулы. Когда она уже вынырнет? Стайлу не раз приходилось участвовать в подводных состязаниях, но он уже чувствовал, как ему не хватает воздуха.

И тут до него дошло: Нейса дышит через рог! Так она может находиться под водой сколько угодно! Чтобы глотнуть живительного воздуха, Стайлу пришлось бы отпустить гриву Нейсы. Если он это сделает, единорог больше не подпустит его к себе.

Надо что-то придумать. Схватив Нейсу за шею, Стайл подтянулся и ухватился рукой за ее рог. К счастью, по бокам он не был острым. Пальцами он нащупал несколько углублений: она использовала их для производства звуков различной тональности.

Высунув голову из воды, Стайл жадно вдохнул воздух. Он чувствовал, как горячее дыхание единорога вырывается из рога. У лошадей большая масса, поэтому они расходуют много кислорода.

Издав недовольный звук, Нейса всплыла. Стайл быстро соскользнул ей на спину. Он снова принялся напевать, и тут же двое миноги впились в его тело. Он с отвращением оторвал их от кожи.

Подплыв к берегу, Нейса выбралась на сушу. Стайл выиграл шестой раунд.

К северу от реки начинался склон, ведущий к горам. Вершины терялись в облаках и, казалось, были покрыты снегом. Не собирается ведь она подниматься в горы!

Нейса собиралась сделать именно это. Она галопом помчалась вверх по склону. Какое великолепное животное! Другая лошадь уже упала бы от измождения, но Нейса, казалось, не чувствовала усталости.

Ее шаг был уверенным. Тело Нейсы стало горячим. Лошади — с рогами или без рогов — выделяют много энергии и потеют, как люди. Скоро ей придется замедлить шаг, чтобы остыть.

Но Нейса и не думала останавливаться. Она двигалась размеренным галопом. Нейса уже не старалась сбросить Стайла со своей спины. Наверняка она что-то задумался Трава закончилась, и теперь они скакали по полю, усеянному красными, голубыми и золотистыми цветами. Появились первые скалы, их зазубренные грани зловеще блестели в лучах солнца. Деревья стали меньше.

Стайл оглянулся. Изгибающаяся река теперь казалась голубой лентой.

Они поднялись вверх почти на километр! Воздух стал холодным, студеный ветер бил Стайлу в лицо. Но единорог не чувствовал холода. Снова из-под копыт Нейсы полетели искры. Из ее ноздрей вырывались клубы пара.

Пар? Стайл присмотрелся. Огонь! Нет! Это невозможно! Ни одно существо из плоти не может выдыхать огонь. Живая ткань не… Стайл протянул руку вперед, чтобы проверить свое предположение. Ох! Он обжег пальцы! Настоящий огонь!

Стайл вспомнил, что находится в волшебном мире. Законы физики здесь не действуют. Или действуют иначе. Лошади выделяют тепло. Значит, единороги тоже. Лошади потеют, а Нейса оставалась сухой, хотя только недавно вышла из реки. Значит, она избавляется от тепла, выдыхая пламя. В этом есть своя логика.

Холодный воздух обжигал обнаженное тело Стайла. Если Нейса собирается подниматься еще выше, ему придется туго. Так вот что она задумала! Седьмой раунд — испытание суровым климатом. Нейса постоянно двигалась и не страдала от холода. Наоборот, он помогал ей остывать!

Стайл вжался в тело единорога. Спина замерзла, а грудь пылала от прикосновения к раскаленной шкуре Нейсы. Довольно неприятное ощущение, но Стайл не мог повернуться. А Нейса продолжала взбираться все выше и выше.

Мог ли он направить ее вниз? Вряд ли. Обычные лошади слушаются удил и команд наездника, другого выхода у них нет. Они привыкли подчиняться воле всадника. Единорог был самостоятельным существом, не более подвластным человеку, чем самостоятельные машины. (Ах, Шина! Где ты сейчас?) Придется ему терпеть. Чтобы управлять Нейсой, ему сначала надо приручить ее. А чтобы приручить ее, он должен сидеть на ней верхом. Стайл снова принялся напевать.

Теперь Нейса бежала по снегу. Из-под копыт вырывался пар. Она принялась подниматься по склону ледника. Стайл заметил, что напевает все громче и громче.

Со всех сторон зияли расщелины. И снова копыта Нейсы принялись исполнять сложный танец. На этот раз на скользком леднике. От прикосновения ее горячих ног лед таял, и копыта скользили. Но Нейса уверенно поднималась наверх. Стайла охватил страх. Он уже напевал во весь голос. Малейший просчет, и им грозит смерть. Ведь это была не миниатюрная гора под сводом купола, у подножья которой крепились страховочные сетки.

Здесь любое падение грозило смертью.

Они приблизились к облакам. Казалось, единорог бежал по замерзшему берегу арктического моря, над которым клубился туман. Но Стайл прекрасно понимал, что за облаками скрываются опасные лавинные склоны. Иногда ноги Нейсы проваливались по колено в снег. Но как узнать заранее — может, под тонким слоем снега скрывается глубокая расщелина?

— Нейса, я страшно напуган, — сказал ей Стайл. — Я крепко буду держаться за тебя. Стоит мне упасть, и я погибну. Если я не разобьюсь об острые камни, то умру от холода. Я не такой выносливый, как ты. Именно поэтому ты мне и нужна.

В этот момент на Стайла прыгнуло снежное чудовище. Белое, огромное, с сосульками вместо волос, с ледяными глазами и пастью, из которой вырывались клубы тумана. Там, где дыхание монстра коснулось тела Стайла, оно тут же заледенело.

Нейса перепрыгнула на другой заснеженный островок. Пока они летели в воздухе, Стайл посмотрел вниз — под ними зияла пропасть. Он задрожал, то ли от страха, то ли от холода. Он не привык к низким температурам и всю свою жизнь провел в куполах Протона с регулируемым климатом. Ему приходилось сталкиваться лишь с искусственным снегом. А это было похоже на снежный ад!

Еще одно снежное чудовище появилось из облака и дыхнуло на него морозным туманом. Тело Стайла покрылось тонкой коркой льда. Руки онемели и с трудом сжимали гриву Нейсы. Стайл обнаружил, что напевает похоронный марш. Черный юмор подсознания?

Нейса проскочила через сугроб, и они оказались в ледяной пещере.

Впереди показались еще два снежных чудовища. Нейса и не думала сворачивать. Один из монстров не успел отскочить в сторону, и огненное дыхание Нейсы коснулось его. Снежное чудовище наполовину растаяло, раскрыв пасть в беззвучном крике.

Нейса проскочила еще через один сугроб. Теперь они стояли на вершине горы. Вниз тянулся длинный снежный склон. Нейса заскользила вниз, постепенно набирая скорость. Рядом сошла небольшая лавина.

Это было похоже на серфинг, только вместо волны за ними следовала лавина. Пальцы Стайла скрючились в судороге.

Внезапно зима исчезла. Они стояли на покрытом травой плато. Стайл почувствовал на себе нежные лучи солнца. Понемногу он стал приходить в себя. Нейса тяжело дышала, раздувая ноздри. Стайл не помнил, сколько длился этот спуск — несколько минут или целый час? Каким-то образом он умудрился не упасть. Пальцы держались за гриву мертвой хваткой. Победил ли он Нейсу или это всего лишь передышка перед очередным раундом?

Нейса шагнула вперед, и Стайл увидел, что на самом деле они находились на утесе, возвышающемся над извивающейся рекой. Вдали слышался рев водопада. Именно здесь, возле тающих ледников, начиналась река, спадавшая вниз стремительным водопадом. Прыгать через него — неминуемая гибель!

Но Нейса, тяжело дыша от усталости, все же готовилась к этому прыжку.

Прыгать в этот водоворот бушующей воды и острых камней? Нейса, наверное, хочет его напугать. Или она предпочитает погибнуть, нежели признать себя побежденной?

Единорог рысью направился к водопаду. Затем перешел на кентер, готовясь прыгнуть…

Стайл подался вперед и перескочил через голову Нейсы. Схватившись за рог обеими руками, он упал на землю, увлекая Нейсу за собой. Она пыталась сопротивляться, но силы уже оставили ее. К тому же Стайл считался специалистом по родео. Рядом с обрывом ревел поток ниспадающей воды. Он боялся посмотреть в ту сторону. Одно неосторожное движение…

Стайл крепко держал рукой рог Нейсы.

— Послушай меня, Нейса! — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. Он знал, что глупо разговаривать с лошадью. Так же глупо, как напевать во время опасности. Единорог мог понять лишь интонацию, но не слова. Стайл говорил больше для себя, чем для Нейсы. Они стояли на краю обрыва, и он должен был что-нибудь сделать. — Нейса, я пришел к тебе, потому что я нуждался в лошади. Кто-то пытается убить меня. Я — чужой на этой земле, мне надо передвигаться быстро и далеко. Ты бегаешь быстрее, чем я. Только что ты доказала мне это. Ты можешь передвигаться там, где я один неминуемо погибну. Я нуждаюсь в тебе.

Нейса немного расслабилась и повернула к нему одно ухо. Но Стайл понимал: стоит только ему отпустить рог, как она прыгнет в пучину. В рай единорогов, на вечные пастбища…

— Но я нуждаюсь в тебе и эмоционально. Видишь ли, по натуре я одиночка. Возможно, мне этого и не хочется, но судьба отталкивает меня от других людей. Я привык быть один. Но мне не нравится быть одному. Мне нужен друг. Любое живое существо, которое способно испытывать чувства. У меня были общие интересы с некоторыми мужчинами, с некоторыми женщинами я делил постель, и все это мне нравилось. Но я редко испытывал то, что называют истинной дружбой, и то — не с людьми, а с другими существами. Я люблю лошадей. Когда у меня есть лошадь, я счастлив. Лошадь не интересует мой внешний вид или мои умственные способности. Лошадь принимает меня таким, какой я есть на самом деле. И я уважаю лошадь. Мы понимаем друг друга. Поэтому когда я ищу друга, настоящего друга, я ищу лошадь.

Слегка повернув голову, Нейса посмотрела на Стайла одним глазом.

Хорошо. Она воспринимала его успокаивающий тон. Стайл не отпускал рог, хотя и ослабил хватку.

— Поэтому я отправился искать тебя, Нейса, чтобы подружиться с тобой.

Если лошадь заявит о своей верности, ей можно доверять. Я не хочу сказать, что лошадь так же заботится обо мне, как я о ней. — Охваченный эмоциями, Стайл немного ослабил пальцы. — Но лошадь — преданное животное. Я могу ездить на ней, я могу без опаски ложиться спать, зная, что лошадь охраняет меня. Хорошая лошадь раздавит змею прежде, чем человек узнает о грозившей ему опасности. Я искал тебя, Нейса. Еще не видя тебя, я выбрал тебя из всего стада, потому что ты к нему не принадлежишь. Ты одиночка, как и я.

Ты невысокого роста, как и я. Но ты и здоровая, как я. Мне нравятся развитые люди и лошади. У тебя ухоженные копыта, крепкие мускулы, гладкая кожа. Я раньше никогда не встречал таких прекрасных лошадей. Не знаю, скажет ли тебе это что-нибудь или нет, но я ездил на самых лучших лошадях вселенной как лучший жокей планеты Протон. Правда, здесь другой мир. Ни одна из тех лошадей не может сравниться с тобой. Хотя тебя трудно считать настоящей лошадью. Ты — нечто другое, и, наверное, обижаешься, когда я тебя так называю. Но я не оскорбляю, а лишь восхищаюсь тобой. А уж лошадей я знаю, поверь. Для меня ты — просто лошадь с рогом. Возможно, ты совершенно другое существо. Возможно, ты более высшее существо. Ты не потеешь, ты высекаешь копытами искры, ты изрыгаешь пламя из ноздрей, ты издаешь звуки своим рогом, ты знаешь такие уловки, о которых я и не слыхал. Возможно, ты демон в обличье лошади. Но я сомневаюсь в этом. Ты нужна мне, потому что ты похожа на лошадь, а кроме лошади, никто не поможет мне в этом странном мире.

Нейса полностью расслабилась, но Стайл продолжал держать ее. Он надеялся, что все же уговорит ее не прыгать.

— Я думал, что смогу завоевать тебя, Нейса. Я думал, что смогу сделать тебя моей и ездить на тебе, как я ездил на других лошадях. Теперь я вижу, что ошибался. Я ездил на тебе, но ты не моя. Ты готова покончить с собой, нежели дать себя укротить. Я почти не знаю тебя, Нейса, но я люблю тебя. Я не хочу, чтобы ты погибла из-за меня. — Стайл почувствовал, как по его щекам потекли слезы, и понял, что он плачет, как тогда с Шиной. Лишь две вещи могли растрогать его — женщина и лошадь. — Не причиняй себе вреда! Одна только мысль об этом причиняет мне невыносимые страдания. Я отпущу тебя, Нейса! Я не хочу насильно заставлять тебя делать то, чего ты не желаешь. Для меня ты была бы идеальной лошадью, но мне придется поискать себе другую, менее строптивую. Ведь наша дружба должна быть взаимной. Я отпускаю тебя с чувством сожаления. Ты свободна. — Медленно, чтобы не испугать Нейсу, он разжал пальцы и сделал шаг назад.

— Жаль, что у меня ничего не получилось, — сказал он. — Не потому, что я лишился средства передвижения. Не потому, что ты отказала мне в доверии. Есть и другая причина. Я думаю, что нужен тебе так же, как и ты мне. Ты одинока, и тебе наверняка нужен друг, который уважал бы тебя. Ведь ты необычная кобыла. — Стайл заметил царапину на ее передней ноге. — О, Нейса! Ты поранилась. — Он присел на корточки, чтобы рассмотреть царапину поближе. От резкой боли в коленях он упал почти рядом с обрывом.

Схватившись за траву, Стайл отполз от края. — Извини, — смущенно сказал он. — У меня поранены колени… Ничего страшного. — Он неловко поднялся.

Медленно, чтобы не спугнуть Нейсу, он подошел ней и, нагнувшись, осмотрел ее ногу.

— Я мог бы обмыть твою рану, но поблизости нет воды. Впрочем, она и так заживет. Давай я осмотрю твои ноги, Нейса. Можно я подниму твою левую ногу? Не бойся, я только посмотрю и все. Может, у тебя треснуло копыто, а это серьезная травма. — Нейса недоверчиво подняла ногу, следя за каждым движением Стайла. Копыто было еще теплым. — Нет, все в порядке. Небольшие царапины по бокам, но трещин нет. Ты, наверное, поглощаешь много протеина.

Стайл осторожно поставил ногу Нейсы на землю.

— Надо бы проверить и другие, но, боюсь, ты не правильно меня поймешь.

Человек всегда заботится о копытах лошади. Здоровье лошади — это его обязанность. Человек также заботится о том, чтобы его лошадь была накормлена. В случае опасности человек защищает лошадь. Некоторые хищники, охотящиеся за лошадьми, боятся человека. Я могу защитить тебя от волка, пока ты… — Стайл посмотрел на ее рог. — Впрочем, ты сама справишься с ним. Ты не нуждаешься в человеке. Зачем я себя обманываю? Я бы мог тебе сказать, что, связав свою судьбу с человеком, лошадь много выигрывает.

Человек более умен, он может предвидеть опасность, грозящую ему и лошади.

Управляя лошадью, он избегает каменистых троп, где она может поранить свои копыта. Но какое тебе до этого дело? Ты сама можешь позаботиться о себе, тебе не нужна моя защита. Я просто пытаюсь доказать себе, что могу быть полезным тебе, Нейса. Что я достоин тебя.

Рядом прожужжал овод и уселся Нейсе на спину. Она дернула кожей в том месте, как это делают обычные лошади, но овод не улетел. Она попыталась согнать его хвостом, однако не достала. Конечно, Нейса могла бы схватить его губами, но для этого ей пришлось бы отвернуться от Стайла.

— Не волнуйся, Нейса, — с жаром сказал Стайл, — я убью эту противную муху, чтобы она не укусила тебя. Спокойно, спокойно… — Одним ударом он прихлопнул овода. — Я никогда не видел настоящих мух, но знаю, что они заклятые враги лошадей. Я не позволю, чтобы они садились на лошадь, к которой я питаю дружеские чувства. — Отступив назад, Стайл пожал плачами.

— Опять я за свое. Ты сама можешь справиться с мухами. Надеюсь, ты будешь счастлива.

Повернувшись, Стайл зашагал прочь от обрыва. У него было тяжело на сердце, но он знал, что поступил правильно. Этого единорога нельзя приручить. Как жаль оставлять такое сокровище!

Позади него послышался шорох. Что это могло быть? Что-то коснулось его локтя. Стайл испуганно отпрыгнул в сторону.

Это был единорог. Она бесшумно подошла к нему. Если бы Нейса хотела, она могла бы проткнуть ему спину.

Стайл растерянно смотрел на нее. Ее уши были повернуты к нему, а огромные карие глаза блестели, как два драгоценных камня. Подняв голову, она коснулась губами его уха и тихо заржала.

— О, Нейса! — выдохнул Стайл, охваченный чувством радости.

Все-таки он завоевал ее.

8. МУЗЫКА

Они оба устали, но Стайл хотел как можно дальше удалиться от того места, где он прошел сквозь волшебный Занавес. Подчинившись воле человека, Нейса выполняла все его команды: стоило только слегка нажать ей коленом в бок, как она поворачивала в нужную сторону, а перемещение веса вперед заставляло переходить ее на рысь. Однако Стайл не стремился управлять единорогом, а позволял ей самой выбирать путь.

— Мне нужно спрятаться, Нейса, — объяснил он. — Мне необходимо найти безопасное место, где я смог бы побольше узнать об этом мире. Я должен скрываться, пока не узнаю, кто меня хочет убить, зачем он меня хочет убить и что мне делать. Хотя, возможно, встреча с амулетом-демоном произошла случайно, так, наугад устроенная ловушка. Но пока я не узнаю эту землю получше, мне трудно будет найти безопасное место. Парадокс какой-то.

Она выслушала его, а затем мотнула головой, указывая рогом на запад, и стукнула о землю копытом.

— Такое впечатление, что ты меня понимаешь, — удивленно произнес Стайл. — По крайней мере, ты понимаешь, что мне нужно. Если ты знаешь такое место, то вези меня туда, красавица!

Но сначала он собрал немного травы с пастбища, чтобы изготовить импровизированное седло.

— Вообще-то мне не нужно седло, Нейса, но я могу стереть тебе спину.

Человеческая анатомия не совсем подходит для лошадиного хребта. Трава, конечно, не очень поможет, но это лучше, чем ничего. Я должен перенести свой вес с твоих ребер на холку и плечи, так тебе будет удобнее. И надо сделать некое подобие подпруги, чтобы я больше не хватался руками за твою прекрасную черную гриву.

Нейса покорно вынесла эту унизительную для нее процедуру и поскакала на запад, в янтарные поля, тянущиеся к северу от пурпурных гор, набирая скорость по мере того, как к ней возвращалась сила. Что-то не давало Стайлу покоя, и наконец он понял, в чем дело.

— Знаешь, Нейса, это напоминает мне одну старую патриотическую песню Америки, там, на Земле. Я там, конечно, никогда не был, но слышал о янтарных полях пшеницы, пурпурных горах и фруктовых долинах. И это напомнило мне, что я голоден! Я не ел с тех пор, как попал в этот мир. Не знаю, существуют ли на Земле пурпурные горы, но здесь они действительно есть. Ты не станешь возражать, если я буду насвистывать?

Она повернула к нему ухо, прислушиваясь. Движения ее черных ушей были красноречивее любых жестов. Она не возражала.

Стайл принялся насвистывать. У него это хорошо получалось, ведь свист — это разновидность музыки, а хороший свист — это хорошая музыка. Все, что было связано с Играми, у Стайла получалось хорошо. Много лет он постоянно совершенствовал свое искусство и теперь чувствовал ностальгию по музыке.

Когда-то у него была девушка, и воспоминания о ней ассоциировались с музыкой. Он насвистывал, желая полям стать более янтарными, горам — более пурпурными и всей земле — более красивой. И, кажется, действительно все стало именно так — пейзаж стал более величественным, а Стайла охватило какое-то странное предчувствие. Предчувствие чего? Внезапно он почувствовал тревогу и перестал свистеть.

Нейса остановилась возле дерева. Это была груша с сочными плодами на ветках.

— Благодарю тебя! — воскликнул Стайл. — Эти фрукты можно употреблять в пищу? — Он спрыгнул, не дожидаясь ответа. Нейса оказалась заботливым товарищем. Как хорошо, что теперь они вместе!

Неподалеку зеленела сочная трава, и Нейса принялась пастись. Она тоже была голодна. Лошади — и единороги! — не могут постоянно двигаться, не восполняя своих сил. Им обязательно надо пастись. Лошадь для человека — это не просто средство для быстрого передвижения, ей тоже требуется отдых.

Стайлу нравился подобный ритм жизни. Его первые часы в этом мире нельзя назвать скучными — сначала борьба с демоном, затем усмирение Нейсы. Если бы он остался один, то чувствовал бы сейчас скуку и одиночество. Но теперь, когда Нейса присоединилась к нему, этот мир стал казаться ему прекрасным. Возможно, желание обрести средства передвижения было подсознательным выражением необходимости найти друга.

Наверное, они могут остаться здесь на отдых к провести по крайней мере одну ночь. Стайл сорвал с ветки грушу. Выглядела она весьма аппетитной. И безопасной. Что он выиграет, если будет голодать, отказываясь от природной еды? Он укусил сочный плод. Груша была великолепной.

Он съел еще две груши, а затем прекратил это занятие. Не стоит предаваться обжорству. Когда стало смеркаться, он приготовил себе постель из сухой травы и лег под деревом. Он надеялся, что не пойдет дождь, хотя какое это имело значение? Здесь было тепло, и он не замерзнет, даже если и промокнет.

Нейса куда-то ушла, но Стайл не беспокоился. Теперь он был в ней уверен. Она не оставит его, а если это случится — она имеет на это полное право. Они заключили между собой молчаливый договор, который каждый мог нарушить, не ставя в известность другую сторону. Стайл посмотрел на небо, когда появилась первая луна. Конечно, было бы неплохо, если бы Нейса осталась рядом с ним. Он не знал, какая опасность могла подстерегать его здесь. А Нейса могла предвидеть ее и уберечь Стайла от любых неожиданностей. Как она справилась с демоном и снежным чудовищем…

Восход луны поражал своей красотой. Не такой насыщенный, как восход солнца, но за ним можно было наблюдать, не щуря глаза. Сияние огромной луны окрасило в голубые пастельные тона медленно плывущие облака. Легкие облака казались совсем прозрачными, а плотные вырисовывались темными силуэтами на голубеющем небе. Впечатляющее зрелище. Как чудесно любоваться подобной картиной в такую волшебную ночь!

Небо медленно тускнело. Лунный восход — как и восход солнца — длится недолго, что и придает ему особую прелесть. Один восход никогда не похож на другой, но каждый из них по-своему красив. В природе существует немало вещей, которые могут доставить несказанное удовольствие человеку, способному оценить их по достоинству!

Кто-то приближался. Но не единорог. Стайл встревоженно вглядывался в темноту. Он был голым и без оружия; на Протоне ему не было нужды носить оружие, хотя он и мог обращаться с ним. Но здесь, в мире дикой природы, в чарующей красоте ночи его подстерегали неведомые опасности. Может, это ночной хищник?

Нет. Это была женщина Без одежды и без оружия, она выглядела скорее невинно, чем враждебно. Конечно, это могла быть демоническая ловушка, но Стайл почему-то в этом сомневался. Кого-то она ему напоминала.

Она вышла из темноты, и голубой лунный свет озарил ее роскошную фигуру. Она была небольшого роста, гораздо ниже Стайла, но ее тело отличалось правильными пропорциями. Маленькие ступни и кисти рук, стройные ноги и упругие девственные груди. Ногти на руках и на ногах блестели, как жемчужины, волосы отливали иссиня-черным цветом, а во лбу сверкало украшение из слоновой кости. Привлекательное лицо не портил даже римский нос. На предплечье у нее виднелась царапина, которая уже стала заживать.

— Стайл, — мелодично произнесла она.

— Нейса! — ошеломленно воскликнул он. Улыбаясь, она пошла ему навстречу с распростертыми объятиями. Стайл понял, что дружба единорога имела логическое продолжение. Когда он завоевал Нейсу, он завоевал ее полностью.

Конечно, она была разновидностью демона. Ни одно обычное существо не способно на такое перевоплощение. Но демоны бывают разными, напомнил себе Стайл. Главное не то, что отличает ее от человека, а то — как они относятся друг к другу. Он доверял Нейсе.

Стайл обнял и поцеловал ее. Ее мягкое и податливое тело горело желанием и страстью. Он лег с ней вместе под грушей и познал ее. И полюбил ее, как он любил бионическую Шину.

Проснувшись утром, Стайл увидел, что Нейса вновь приняла лошадиный облик и пасется на лугу. Глядя на нее, Стайл вспомнил о том, что произошло между ними в эту ночь. Станет ли она по-другому относиться к нему? Не откажется ли везти на себе?

Как оказалось, поведение Нейсы совсем не изменилось. Прошедшая ночь была лишь подтверждением их дружбы. Но теперь уже Стайл никогда не будет воспринимать единорога как обыкновенную лошадь с рогом во лбу.

Сытая и отдохнувшая, Нейса рысью неслась через поля, двигаясь на запад. Рысь может быть тихая и резвая, но аллюр, которым бежала Нейса, был наилегчайшим. Может, она и выглядела невзрачной, но благодаря этой рыси за нее на Протоне заплатили бы самую Фантастическую цену. Если такое создание вообще можно купить за деньги! Затем она перешла на кентер — быстрый скачкообразный аллюр в три такта с фазой свободного провисания: раз-два-три-пауза, раз-два-три-пауза. Стайл всегда считал, что кентер — это рысь передними ногами и галоп задними. В зависимости от характера и настроения лошади этот аллюр может по-разному действовать на наездника.

Стайл наслаждался этим кентером — как прекрасно скакать на этом великолепном единороге, когда его не надо усмирять!

Потом она изменила такт и теперь попеременно выбрасывала вперед то одновременно правые ноги, то левые. Этот трот бросал Стайла из стороны в сторону, но Нейса так бежала быстрее, чем при обычной рыси. Затем она вернулась к кентеру, который тоже поразил Стайла. Задние копыта ударяли об землю одновременно с правым передним копытом — еще один двухтактный аллюр.

Раз-два! Раз-два! Стайл с трудом приноровился к такому замысловатому галопу.

Нейса показывала ему свои аллюры, доказывая, что ни одна лошадь не может похвастаться таким разнообразием. Вчера она продемонстрировала ему аллюры от однотактного до пятитактного, а сегодня перешла на их вариации.

— Просто великолепно, Нейса! — с жаром произнес Стайл. — Никогда мне еще не встречалась столь разносторонняя лошадь. — Стайл понял, что Нейса решила продемонстрировать свое умение новому другу. Животные, как и люди, способны на очень многое, когда знают, что их усилия оцениваются по достоинству. Впрочем, Нейса не относилась и ни к людям, и ни к животным.

Но когда Стайл решил, что Нейса исчерпала свой репертуар, она снова преподнесла ему сюрприз. Она принялась играть на своем роге. Не просто извлекая отдельные мелодичные звуки, а исполняя настоящие мелодии. Ее копыта ударяли в контрапункт по отношению к протяжным нотам, производя непередаваемый эффект.

— Пятитактный аллюр! — воскликнул Стайл. — Так вот для чего он нужен!

Для синкопы!

Она перешла на пятитактный аллюр, играя замысловатую мелодию, которая прекрасно подходила к этому ритму. В этот раз ее движения были легкими, не предназначенными, чтобы сбросить его на землю, и Стайл чувствовал себя весьма комфортно. Он совсем не удивился ее пониманию. За прошедшие день и ночь он уже понял, что Нейса прекрасно понимает человеческую речь, хотя сама предпочитает молчать. Когда Стайл произносил свой страстный монолог на берегу реки, она поняла все, что он сказал. Смысл, а не интонация убедили ее. Это хорошо, потому что Стайл думал так на самом деле.

Теперь он мог давать ей подробные указания словами, но она предпочитала подчиняться движениям его ног и перемещению веса. Никто посторонний никогда бы не догадался, что Нейса не сама выбирает путь, а выполняет команды наездника. Идеальная езда. Не ограничивая свободы единорога, Стайл постоянно находился с ним в контакте.

Музыкальный рог Нейсы напомнил ему о гармонике. Стайл не сомневался, что внутри рога было множество маленьких канальчиков с естественными волокнистыми язычками, посредством которых она может управлять потоком воздуха. Какой удобный для игры инструмент!

— Знаешь, Нейса, я тоже немного разбираюсь в музыке. Я не только умею свистеть. Однажды у меня была девушка, очень похожая на тебя в человеческом обличье: невысокая, красивая и талантливая. Я, конечно, не самый выдающийся музыкант в своем мире, но играю на многих инструментах, потому что музыка входит в программу Игр. Ты, конечно, ничего об этом не знаешь. Это похоже на бесконечную гонку, где каждый день ты соревнуешься с новым соперником. И если ты побеждаешь, ты зарабатываешь статус. Я выиграл немало Игр, играя мелодии лучше, чем другие. Скрипка, кларнет, труба — я играл на всех этих инструментах. Как мне бы хотелось аккомпанировать тебе!

Я могу, конечно, свистеть или петь… — Стайл пожал плечами. — Но мне хотелось бы показать, на что я действительно способен. Иметь бы такой инструмент, как у тебя. Такую же гармонику. Мы бы смогли играть дуэтом. Мы бы смогли получить не меньшее наслаждение, чем от проведенной вместе ночи.

Нейса восприняла его слова, как и все предыдущие комментарии, легким движением одного уха. Она не возражала, если в своем тщеславии Стайл полагал, что может сравниться с ней в игре на музыкальном инструменте.

Подумав немного, Стайл сказал в рифму:

— На гармонике играешь ты, вот бы и мне такую найти. — Нейса немелодично фыркнула, и Стайл рассмеялся. — Знаю, знаю! Я никогда не был силен в сочинении виршей. Ладно, больше не буду.

Но единорог остановился, затем повернулся и сделал несколько шагов назад.

— Что случилось? — произнес Стайл. — Извини, если я тебя чем-то обидел. Я не хотел помешать твоей игре.

Нейса раздвинула высокую траву своим рогом. Там что-то блестело.

Соскочив с единорога, Стайл нагнулся, боясь очередной ловушки. Если это еще один демонический амулет…

Это была большая, украшенная узорами гармоника. С виду она казалась совершенно новой.

Стайл поднял ее, восторженно рассматривая со всех сторон.

— У тебя острый глаз, Нейса. Ты заметила ее как нельзя кстати. О, да она к тому же из моего мира. Видишь, написано: «СДЕЛАНО НА ЗЕМЛЕ». Земля имеет монополию на производство качественных музыкальных инструментов. В колониях слишком много забот, чтобы заниматься искусствами. Это инструмент хорошей марки. Думаю, что я смогу на нем сыграть… — Стайл посмотрел по сторонам. — Наверное, кто-то потерял эту гармонику. Не знаю, могу ли я взять ее. — Он покачал головой. — Хотя, если я оставлю ее здесь, это ничем не поможет ее владельцу. Я возьму ее на время, а при случае верну…

Уладив этот вопрос, Стайл вскочил в седло из сухой травы, которое приняло нужную форму и держалось довольно хорошо, и движением колен приказал Нейсе двигаться дальше. Передвигаясь легчайшей рысью, Нейса снова принялась играть на роге. А Стайл продолжал осматривать гармонику.

Это был прекрасный инструмент. Шестнадцать отверстий, что соответствовало тридцати двум нотам, или четырем октавам. К тому же на одном конце располагался рычажок, движением которого можно было сдвинуть всю хроматическую гамму на полтона. Назначения нескольких кнопок Стайл так и не понял. Что ж, в процессе игры он разберется, для чего они служат.

Коснувшись мундштука губами, Стайл подул в него. И удивленно замер, когда прозвучало восхитительное тремоло. Он опробовал все ноты, одну за другой. Гармоника была прекрасно настроена, ни один язычок не был сломан, звучание было чистым и полным.

Отлично. Нейса перестала играть, удивленно прислушиваясь. Стайл попробовал сыграть мелодию. Сначала простую — и ни одна нота не прозвучала фальшиво. Инструмент был таким послушным, а звук таким приятным, что скоро Стайл осмелился перейти на сложные композиции.

Нейса навострила уши, внимательно слушая его игру. Повернув голову, она скосила на него один глаз. Стайл перестал играть.

— Да, я действительно умею обращаться с музыкальными инструментами.

Думала, что я просто хвастаюсь? Что свист — это вершина моих возможностей?

Я люблю музыку, она легко дается одиноким людям. Разумеется, я не так мастерски играю на гармонике, как на других инструментах, но…

Нейса фыркнула, показывая свое несогласие.

— Что ты хотела сказать? — спросил Стайл. — Знаешь, Нейса, мне было бы гораздо легче, если бы ты почаще разговаривала, но, как я догадываюсь, для этого тебе надо перейти в человеческую форму, и мы не сможем быстро путешествовать. Знаешь, я здорово удивился, когда ты совершила эту… трансформацию? Метаморфозу? Как еще это можно назвать? Я никогда не думал, что ты на такое способна…

Она издала еще один звук, на три четверти, подтверждая его слова.

Стайл уже понемногу привыкал к этому музыкальному языку.

— Ты хочешь мне что-то сказать, — произнес он. — Я очень хорошо отгадываю загадки — ведь они входят в программу Игр. Надо подумать. Речь шла о моем удивлении? Твоем удивлении? Ага, понятно. Ты согласилась наполовину. Значит, ты была удивлена, что я могу играть на музыкальном инструменте, так же, как я был удивлен, что ты можешь превращаться в человека.

Звуком Нейса подтвердила его слова. Но в нем еще звучала нотка сомнения. Стайл принялся гадать дальше.

— Твое превращение позволило нам доставить друг другу удовольствие.

Такое же удовольствие, как путешествовать вместе по этой волшебной земле.

А мое умение играть на музыкальных инструментах позволит нам еще больше скрепить наши узы. — Он улыбнулся. — Именно это я пытался сказать тебе раньше — ага, сейчас ты согласна. Что, ты извиняешься? Но ведь единороги никогда не совершают ошибок. Или я не прав?

Она слегка взбрыкнула. Стайл рассмеялся.

— Ладно, давай лучше поиграем, — довольным голосом сказал он. Стайл поднес инструмент к губам, и импровизированная мелодия разнеслась по полям. Нейса присоединилась к нему, и музыка зазвучала в прекрасной гармонии. Ее копыта отбивали ритм, являясь как бы третьим инструментом. Их дуэт был просто бесподобен.

Стайл принялся экспериментировать с другими кнопками и скоро понял, что они управляли ладами, изменяя тональность. Таким образом, гармоника была похожа на хороший аккордеон и в какой-то степени могла звучать как другие музыкальные инструменты. Одна из кнопок ограничивала эффект тремоло, другая переключала октавы. Еще одна кнопка превращала инструмент в диатоническую гармонику с неполной гаммой. Такой сложной гармоники Стайл еще никогда не встречал. Он все еще продолжал удивляться, что кто-то мог потерять такой ценный инструмент. Если бы Стайл потерял его, он бы потратил сколько угодно времени, чтобы найти это чудо. Почему владелец отказался от поисков гармоники?

Они обучали друг друга различным мелодиям. Они импровизировали, используя различные ритмы, когда Нейса переходила с одного аллюра на другой. Иногда кто-нибудь из них вел главную тему, а другой подхватывал ее. А некоторые мелодии они исполняли в альте и теноре.

Но вскоре что-то тревожное стало сгущаться в атмосфере. Какое-то присутствие, какал-то бесплотная сила.

Стайл прекратил играть. Нейса тоже. Они посмотрели по сторонам.

Ничего. Присутствие исчезло.

— Ты тоже это почувствовала? — спросил Стайл. Нейса утвердительно повела ухом. — Но что это было?

Она дернулась, и от этого движения Стайл чуть не вылетел из самодельного седла. Стайл проверил подпругу. Она не порвалась, а просто ослабла, и он затянул ее должным образом, продев ремешок в кольцо.

Ремешок? Кольцо? Откуда они взялись? Спрыгнув на землю, Стайл осмотрел творение своих рук. Под сухой травой находилось добротное кожаное седло, немного потертое от долгого пользования.

Но ведь сегодня утром он смастерил седло из травы. Откуда же взялось настоящее?

— Нейса…

Откуда ей знать? Ведь она не могла этого сделать сама.

Она повернула голову, чтобы посмотреть Стайлу в глаза. Затем коснулась его седла рогом. И удивленно взглянула на Стайла.

— Кто-то подарил нам седло, — сказал Стайл. — Но как это могло случиться? Я ведь все время сидел на твоей спине.

Нейса издала тревожный звук. Она тоже ничего не понимала.

— Волшебство, — сказал Стайл. — Это волшебное царство. В воздухе витает волшебство. Чары?

Нейса согласилась.

— Может, это мой неведомый враг, который хочет убить меня? — спросил Стайл. — Может, он показывает мне свою силу? Хотя седло лишь принесет мне пользу. Я как раз мечтал о таком. Но… — Стайл запнулся на полуслове. — Но ведь гармоника тоже появилась как по волшебству, когда я захотел ее.

Нейса, кто-то или что-то пытается нам помочь. Может, какой-нибудь демон предлагает нам свою помощь? Я не уверен в этом, потому что не могу быть уверен в его дружеском расположении к нам. Тогда амулет превратился в демона…

Резко повернувшись, Нейса поскакала в другую сторону, унося Стайла с собой. Теперь она направлялась на юг к пурпурным горам. Стайл понял, что она что-то задумала и не стал возражать.

Скоро они приблизились к табуну единорогов. Нейса, наверное, знала, что он находится здесь, но Стайл был поражен. Прежде чем подойти поближе, Нейса издала повелительный звук. Один из жеребцов-единорогов с края табуна поднял голову, а затем галопом помчался к ним. Друг?

Развернувшись, Нейса вновь поскакала на запад, удаляясь от табуна, а жеребец пошел ей наперерез. Он был чуть выше Нейсы, но абсолютно другого цвета: темно-синего с красными носками. Стайл никогда еще не видел лошадей подобной масти. Но ведь это не лошади, снова напомнил он себе.

Когда оба единорога поравнялись, Нейса загудела рогом. Второй единорог ответил ей таким же звуком. Хотя его рог звучал, как саксофон.

Неужели разные единороги издавали звуки, свойственные разным музыкальным инструментам? Какая же будет какофония, когда они заиграют все вместе!

Перейдя на пятитактный аллюр, Нейса заиграла соответствующую мелодию.

Второй единорог тут же присоединился к ней. Чудесная музыка! Не удивительно, что у Нейсы со Стайлом получился замечательный дуэт. Ей это было не впервой. Стайл слушал как завороженный это блестящее исполнение.

Но кто этот молодой жеребец, которого позвала Нейса? Стайлу совсем не хотелось выдавать свое присутствие в этом мире. Но он знал, что Нейса тоже понимала это. Значит, она действовала в его интересах. И имела для этого веские основания. Возможно, это друг, которому она доверяла, и он мог помочь им обнаружить причину возникновения чар, а если потребуется, то и защитить их.

Они бежали, пока табун не скрылся из виду. Затем они замедлили шаг, и музыка тоже стала медленной. Наконец Нейса оставила Стайла возле орехового дерева, а сюда принялась пастись. Был полдень — время обеда. Ей понадобится на это не менее часа, но Стайл и не думал выражать недовольство по этому поводу. Ей необходимо восполнить силы, которые она потеряла во время вчерашнего поединка. Он снял с нее седло и положил его под дерево.

Второй единорог не собирался щипать траву. Он наблюдал за Стайлом, рассматривая его с головы до ног. Сделав шаг вперед, он нацелился рогом Стайлу в живот. Теперь музыкальный инструмент, несомненно, представлял собой оружие. Стайл спокойно жевал орех, но был готов к любым действиям со стороны единорога.

Единорог насмешливо загудел, его тело засияло — и он превратился в человека. На нем были кожаные штаны, голубая рубашка с длинным рукавом, крепкие башмаки, красные носки и голубая широкополая шляпа. На руках были перчатки. А на боку висела рапира.

Стайл удивленно смотрел на него. Гражданин? Здесь?

— Так это ты тот негодяй, что проявил насилие над моей сестрой? — произнес мужчина, сжав эфес рапиры.

Только этого не хватало — брат-защитник! Теперь Стайл разглядел у него на лбу такую же звездочку, как и у Нейсы. Это не Гражданин. Стайл вспомнил, что здесь одежду носят и обыкновенные люди.

— Это было добровольно, — сдавленным голосом сказал Стайл.

— Ха! Я видел, как она взбиралась на снежную гору, пытаясь сбросить тебя со спины. Тебе повезло, что она не превратилась в светлячка и не скинула тебя в пропасть!

Значит, единорог имел в виду день, а не ночь.

— Разве она может превращаться в светлячка?

— А что в этом такого? Большинство существ имеют возможность подобных превращений. Каждый из нас имеет еще два обличья. — Он снова засветился и превратился в ястреба. Птица взмыла в небо, сделала петлю и устремилась на Стайла.

Стайл отскочил в сторону, но у самой земли ястреб снова превратился в человека.

— Что ж, на вкус и цвет товарища нет. Хотя ты голый и невзрачного роста, я не стану возражать, если она согласна возить тебя на себе. Я только хочу, чтобы ты уяснил, что, несмотря на свою масть, она самая лучшая кобыла в табуне.

— А при чем здесь масть? — удивился Стайл.

— Только не говори, что ты этого не заметил. Стоит только раз тебе употребить слово «лошадиная масть» в ее присутствии, как я лично…

Подойдя к брату, Нейса издала предупреждающий звук.

— Ладно уж, — недовольно пробормотал он. — Она на одно лето старше меня, и я не могу ей противоречить. Но запомни навсегда — с ней все в порядке!

— Разумеется, — согласился Стайл. — Это самая умелая и красивая кобыла из всех, которых я встречал.

Не найдя, что ответить, мужчина растерялся.

— Гм, да. Именно. Тогда перейдем к делу. Какие у тебя трудности?

— Меня зовут Стайл. Я чужой в этом мире, я не знаю его обычаев и у меня нет одежды. Кто-то пытается меня убить, и вокруг меня, непонятно с какой целью, возникает волшебство. — Стайл обладал умением излагать все сжато и без лишних слов.

— Понятно. — Мужчина нахмурился. — Ну, мое имя Клип. Я младший брат Нейсы. И если она хочет, чтобы я тебе помог, я помогу. Я могу рассказать тебе о местных обычаях и снабдить одеждой. И дать оружие, чтобы защититься от врага. Что касается волшебства, то здесь я бессилен. Единорогам не подвластно волшебство.

— Не подвластно! — возмутился Стайл. — Ты, единорог, принимающий различные обличья, говоришь мне такие слова?

— Другое волшебство, ничтожество! Конечно, мы можем пользоваться своим, хотя это не так уж и просто. Это все равно, что изучить другой язык: ты не можешь превратиться в человека, если не общаешься на его языке; не можешь стать птицей, если не умеешь летать. Но ни одно другое существо не может превратиться в единорога или околдовать его. Никто не может войти в контакт с единорогом. Уж не поэтому ли ты возжелал ее? — Он нахмурился. — Хотя она сама пожелала остаться с тобой. — Нейса протестующе загудела. — Ладно уж, кобыл вообще понять невозможно. — Он принялся раздеваться.

— Совершенно невозможно! — согласился с ним Стайл. — Видишь ли, Клип, я пытался приручить Нейсу, потому что нуждался в лошади. Но затем я понял, что это мне не удастся, но она сама решила остаться со мной. Не знаю, почему она не превратилась в светлячка и не сбросила меня в бездонную пропасть, хотя и могла это сделать. — А он-то думал, что пощадил ее, когда отпустил на обрывистом берегу. — И еще я не знаю, почему она не хочет со мной разговаривать. Когда она приняла человеческое обличье, она произнесла лишь мое имя. И ничего не объяснила.

— Сейчас ты все поймешь. Нейса не любит разговаривать. Во всей нашей семье только я такой болтливый, как ты это уже и сам заметил. Поэтому, если надо с кем-то поговорить, она вызывает меня. — Клип протянул свою рубашку Стайлу. — Бери, одевайся. Мне одежда не нужна, а в случае необходимости я найду себе новую. — Он бросил взгляд на Нейсу. — Интересно, чем ты ее покорил? Ты ведь не девственник?

Надев рубашку, Стайл отрицательно покачал головой. Его смутил вопрос и сам процесс одевания. На Протоне это бы расценили как беспрецедентное нарушение всех социальных законов!

Хотя рубашка была большой, она каким-то образом оказалась ему впору.

Стайл с благодарностью воспринял это незначительное волшебство.

— Впрочем, это понятно, — продолжал Клип. — Если бы мне попалась девственница, достигшая брачного возраста, будь уверен, я бы положил ей на колени не голову, а кое-что другое!

Стайл понимающе улыбнулся, проникаясь симпатией к этому экспрессивному и раскрепощенному мужчине.

— А что может хотеть единорог, не превращаясь в человека, от девушки?

— Что тут непонятного? — Клип передал Стайлу штаны. — Главный жеребец покрывает всех самых лучших кобыл, и нам, молодым, почти ничего не остается. Не травой одной жив единорог, ты ведь сам это понимаешь! Хотя человеческая плоть не такая привлекательная, как наша, даже легкое прикосновение руки девушки…

— Теперь я понимаю. — Штаны сидели на Стайле как влитые. Он подавил в себе чувство вины за то, что принял в дар от Клипа одежду. Здесь она не имела такого значения, как на Протоне. Просто здесь — в лесной чаще волшебного царства — удобнее ходить одетым. — В таком случае у красивой кобылы не возникнет никаких трудностей…

Нейса резко отвернулась. Клип понизил голос.

— Ладно, приятель. Я вижу, ты действительно ничего не знаешь. Лошади в роду единорогов занимают такое же место, как и обезьяны в человеческом…

— Но у нас нет обезьян…

— Теперь ты понял? Очень щекотливая тема. Но иногда случаются исключения. Когда на свет рождается единорог без рога, вернее, без рогового отростка, — не может же он, конечно, родиться с большим рогом — его убивают. Но масть не так сильно влияет на судьбу новорожденного. Если все остальное у него в норме, единорогу даруется жизнь. Но лошадиная масть считается позором. — Нахмурившись, Клип украдкой посмотрел на Нейсу.

— У Нейсы лошадиная масть, — сказал Стайл, до которого наконец дошел смысл сказанного. — Поэтому она — пария.

— Именно. Хотя она и настоящий единорог, но Главный Жеребец не станет покрывать ее, и, естественно, никто из других жеребцов не осмелится сделать это. Никто не может прикоснуться к молодой кобыле без разрешения Главного Жеребца, а он никогда не даст его. Ведь это лишит его права первого совокупления. У нас, единорогов, на первом месте стоит гордость, а потом логика. Кое-кто считает, что мулы — самые упрямые копытные животные, но до единорогов им далеко. Вот уже два лета Нейсу никто не покрывает. И все из-за ее масти. А может быть, из-за роста тоже.

Стайл понял, что проведенная с Нейсой ночь в расчет не принималась.

Ведь он был мужчиной, а не жеребцом. Он может сколько угодно спать с Нейсой, но она не сможет зачать от него, как обычная девушка не сможет зачать от жеребца.

— Непостижимо! Ведь она прекрасный единорог! Главный Жеребец должен покрыть ее или отпустить.

— Ты рассуждаешь, как человек, — сказал Клип, протягивая Стайлу рапиру. — Но мне нравится твое отношение к ней. Ты действительно считаешь ее красивой?

— Я выбрал ее за изящество и красоту, — серьезно ответил Стайл. — Я полюбил ее с первого взгляда. Для меня нет лучшего создания, чем безупречный конь.

— Значит, ты не знал о ее несовершенстве, пока я не рассказал тебе об этом?

— Нет у нее никаких несовершенств! — возмутился Стайл.

— Согласен! — благодарно произнес Клип. — Что ж, мне надо рассказать тебе о нашем мире. Так слушай. Мы, единороги, являемся главенствующей формой живых существ. Впрочем, на окраинах пастбищ обитают оборотни и вампиры. Есть и человеческие существа. Всем подвластно волшебство, кроме людей. Это потому, что существуют Адепты.

— Адепты?

— Они похожи на Главного Жеребца или Предводителя Стаи оборотней, только их право распространяется не на кобыл и сук, а на волшебство.

Каждый Адепт обладает своим стилем колдовства и не имеет в этом себе равных. Я тебе говорил, что единороги неподвластны волшебству, но я не имел в виду Адептов. Если какой-нибудь Адепт захочет тебя погубить…

— Понятно. И каким образом я могу защитить себя от этих колдунов?

— Нет никакой защиты. Ты можешь спрятаться, но рано или поздно Адепт найдет тебя. У них есть заговоры и амулеты, у них есть осведомители во всех уголках Фазы. Никто не может справиться с силой Адепта. Только Оракул!

— Предсказатель будущего?

— Не только. В храме Оракула нет волшебства, и никто не попадет туда против своей воли. Это священное место. Я уверен, что Нейса собирается отвезти тебя именно туда. Что ж, я все тебе рассказал. Прощай! — Приняв обличье единорога, он галопом умчался прочь, стуча копытами и трубя в рог.

Стайлу хотелось побольше узнать про Оракула и Адептов. Возможно, Нейса расскажет ему, если он хорошенько ее попросит. Впрочем, Клип тоже оказал ему неоценимую помощь.

Они снова направились на запад, исполняя дуэтом замысловатые мелодии.

Это доставляло им огромное удовольствие. Стайл понял, что музыка служила единорогам и для других целей: она предупреждала друзей и врагов.

Единороги были боевыми животными, и большинство лесных созданий избегали встречи с ними. Поэтому звук рога расчищал им дорогу. Стайлу попадались на глаза зайцы, черепахи и броненосцы, но он ни разу не увидел ни одного хищника. Одним словом, им встречались только те животные, для которых единороги не представляли опасности.

Местность изменилась. На смену лугам с сочной травой пришли каменистые холмы, болота и изрезанные оврагами земли. С северной и южной стороны продолжали тянуться горные гряды. На вершинах северных гор блестели белые шапки снега. Они были недоступны, и только единороги с их силой и решительностью могли забираться в такие выси. Пурпурные горы казались не такими холодными, если, конечно, снег там не был окрашен в пурпурные цвета. Странно. Окружающий Стайла пейзаж почему-то казался ему знакомым. Но он никак не мог вспомнить, где он мог видеть подобный ландшафт.

Вечером Нейса снова остановилась и принялась пастись. А Стайл принялся искать пропитание для себя. Он обнаружил сочную кукурузу и ежевику. Он всегда считал, что кукуруза поспевает осенью, а ежевика весной, но, возможно, в этом мире все было иначе. Впрочем, в куполах на Протоне фрукты и овощи зрели круглый год. Как бы то ни было Стайл обрадовался, что он не останется голодным. Вероятно, Нейса знала это место и специально привезла его сюда. Да, разумеется, так оно и было. Она ведь заботилась о нем.

Ночью, когда взошла луна, она снова превратилась в девушку. Стайл надеялся, что она покажет ему, как она может стать светлячком, но Нейса явилась к нему уже в человеческом обличье.

— Знаешь, Нейса, я никогда не видел таких красивых девушек, как ты, но в облике единорога ты нравишься мне больше.

Польщенная, она улыбнулась и поцеловала его. Она не имела ничего против комплиментов, предназначавшихся ее лошадиной ипостаси. Всю жизнь она терзалась из-за своей якобы не правильной масти и явно обрадовалась словам Стайла. Он на самом деле восхищался ею и был, наверное, первым существом, которое говорило ей об этом. Поэтому, даже когда она боролась с ним, она не хотела его убивать.

— Оракул… — начал Стайл. Но она снова поцеловала его. Ей не хотелось разговаривать. Ладно. Упрямство единорогов! Зато она обладала другими достоинствами. Он поцеловал ее в ответ.

На следующее утро она дала ему несколько уроков Фехтования на рапире.

Стайл и раньше имел дело с холодным оружием, ведь фехтование входило в программу Игр. Но он был знаком только с палашом, в силу определенных обстоятельств. Легкий, тонкий клинок был ему непривычен, но раз это оружие распространено в этом мире, ему следует побыстрее научиться владеть им.

Нейса оказалась опытной фехтовальщицей. Сначала Стайлу казалось, что ей мешает расположение оружия возле глаз, ушей и носа, но близость органов чувств позволяла ей отлично координировать движения рога. Скоро Стайл понял, что может безбоязненно наносить ей удары — они все равно не достигали цели. Даже если она совершит оплошность, он попадет ей в массивную лобную кость, которую ему никогда не пробить.

Нет, уж лучше он будет думать о себе. Нейсе удавалось лучше парировать удары, нежели наносить их, ведь чтобы сделать выпад, ей надо было двигаться всем телом. Таким образом она лишь отражала атаки противника, ожидая, когда он сам напорется на ее рог, или стараясь выбить оружие из его рук. Стайл был вынужден идти в нападение, но каждый раз все это заканчивалось одинаково — ее рог тут же оказывался возле его беззащитной груди. Она могла быть грозным соперником, но, фехтуя с другом, лишь имитировала удары. Как же ему справиться с ее силой и натиском?

Но Стайл учился быстро. Скоро он отказался от мысли отвечать силой на силу. Он решил противопоставить силе хитрость, используя свой опыт владения палашом. И скоро Нейсе уже не удавалось выбить у него оружие, когда ей этого хотелось, и несколько раз Стайл останавливал острый клинок в нескольких сантиметрах от ее уязвимой шеи. В настоящем бою ему, конечно, не удалось бы выйти победителем, но Нейса уже не могла рассчитывать на легкий триумф.

Внезапно Стайл почувствовал усталость. В горле запершило, перед глазами поплыл туман. Лицо его горело, хотя все тело охватила дрожь. Нейса сделала ложный выпад, и он чуть не напоролся на ее рог.

— Колдовство! — прохрипел он. — Я ослаб… — И он потерял сознание.

9. ПОВЫШЕНИЕ

Сны воскресили старые воспоминания…

Директор комплекса боевых искусств посмотрел на него сверху вниз.

— Ты уверен, что справишься с холодным оружием? Мечи и шпаги довольно тяжелые. — Он имел в виду — для человека такого роста.

Опять эта злость, бушующая в груди ярость, возникающая от необдуманных слов незнакомых людей. Опять это желание доказать, что он не такой маленький, как это кажется. Доказать прежде всего самому себе.

— Мне это необходимо для Игр.

— А-а, для Игр. — Директор смерял его взглядом. — Может, я уже видел тебя когда-то. Имя?

— Стайл. — Как ему вдруг захотелось стать известным игроком, чтобы компенсировать этим свой недостаточный рост.

— Нет, это, вероятно, был кто-то другой. Ребенок, наверное.

Значит, Стайл напоминал этому уроду ребенка. Директору и в голову не пришло, что такое сравнение может быть оскорбительным для взрослого человека. Но какой смысл открыто или скрытно проявлять свое недовольство?

Почему он не может пропускать обидные слова мимо ушей, не обращать внимания на едкие замечания? Стайл добился немало успехов в Играх, но еще не стал отличным игроком. Пока еще не стал. Еще оставались кое какие слабые места, и фехтование было одним из них.

— Еще когда-нибудь увидите. Со шпагой в руке.

Директор снисходительно улыбнулся.

— Это твоя привилегия. Какое оружие ты выбираешь?

— Рапиру.

Директор пробежал глазами список.

— Группа уже набрана. Я могу записать тебя на следующий месяц.

Какое разочарование! Стайла восхищало изящество рапиры, и он чувствовал, что она как нельзя лучше подходит ему.

— Нет, потом у меня не будет свободного времени.

— У нас остались места только в классе палаша. Но я сомневаюсь, что ты захочешь там заниматься.

Стайла тоже охватили сомнения. Но ему не понравилось отношение директора.

— Я согласен заниматься с палашом.

Директор не мог ответить ему отказом. Любой раб обладал правом записаться на любой курс, если он имел работу и если тренировки не мешали ему выполнять свои обязанности.

— Не знаю, есть ли у нас инструктор подходящего роста.

Стайл представил, как ему придется сражаться с каким-нибудь гигантом.

Ему совсем не понравилась подобная перспектива.

— Разве вы не обязаны иметь роботов всех размеров?

Директор опять углубился в бумаги. Несомненно, директор специально выискивал различные причины, чтобы отбить охоту у Стайла, считая, что его обучение будет лишь напрасной тратой времени. Если он даст Стайлу инструктора неподходящего роста и Стайл получит увечье, то директору будет грозить наказание от своего собственного хозяина.

— Есть у нас один инструктор, но…

— Я согласен с ним заниматься, — решительно сказал Стайл. Этому уроду его не отговорить!

Директор пожал плечами, криво улыбнулся и сказал:

— Зал номер 21.

Стайл вздрогнул. Это был его возраст. Двадцать один год. Вот уже двенадцать месяцев он проработал подручным в конюшне. Наверное, совпадение. Небрежно поблагодарив директора, Стайл направился в зал номер 21.

— Добрый день, мадам, — ожил робот-инструктор. — Позвольте мне надеть на вас этот защитный нагрудник, чтобы не поранить вас при спарринге.

Робот-женщина, запрограммированный, естественно, на общение с женщинами. Вот как решилась проблема с ростом.

Стайл представил, как самодовольно ухмыльнется директор, если он откажется от женщины-инструктора. Он сжал зубы.

— Мне не нужен нагрудник. Я — мужчина. — Как гордо звучало это заявление. Если бы живые люди прислушивались к его словам. Он был мужчиной, а не карликом или ребенком.

Робот застыл в нерешительности. Лицом и фигурой он напоминал молодую женщину, но явно был старой модификации. Он не знал, как себя вести при непредвиденных обстоятельствах.

— Мадам, согласно правилам…

С машиной спорить бесполезно!

— Ладно. — Стайл надел на себя нагрудник, спустив его на бедра, чтобы защитить жизненно важный орган.

Робот улыбнулся.

— Отлично, мадам. Теперь — оружие. — Робот открыл створки шкафа.

Стайлу показалось странным, что женщин тоже обучают искусству владения палашом, но затем он понял, что женщины тоже участвуют в Играх, где нет никаких ограничений по росту, возрасту, полу или опыту. Не станут же женщины отказываться от Игры, если им выпадет фехтование. Они будут действовать, как и он, — примут вызов. Часто победу удается получить игроку, которого противник недооценивает. В Игре нет мелочей.

Хотя робот и не отличался особым мастерством, он был достаточно хорошо запрограммирован. Он начал курс обучения четко и методично. Стойки, движения, стратегия, упражнения для самостоятельных занятий, меры безопасности, механизмы подсчета очков и оценок. Хотя курс закладывал лишь основы фехтования, он был очень хорошим. Уж если на Протоне принимали какую-нибудь программу обучения, то она была самой лучшей в Галактике.

Стайл обнаружил, что у палаша была своя техника и свои преимущества.

Обоюдоострый клинок с заостренным концом делал его грозным оружием в руках настоящего мастера. Весил он немного благодаря использованию современных сплавов и металлов из молекулярной пены. Стайл скоро понял, что, владея палашом, он сможет добиться немалых преимуществ в Играх. Большинство противников будут ожидать, что он выберет рапиру, и предлагать ему дуэль на палашах. Подобные ошибки оппонентов обеспечат ему победы.

На следующее утро он, как обычно, явился в конюшню.

— Стайл, нам прислали робота-тренажера с другой фермы, — сказал надзиратель. — Ее зовут Роберта. Иди к главным воротам и приведи ее сюда.

— И на его лице проскользнула улыбка.

Стайл беспрекословно отправился выполнять приказание, зная, что его работу в это время поручат другим конюхам. Он получил важное задание.

Несомненно, Роберта являлась какой-то особой машиной.

Она уже была у ворот, когда туда подошел Стайл. Она сидела верхом на прекрасной гнедой кобыле, ростом около шестнадцати хендов. Пряча улыбку, привратник указал на нее рукой.

Что забавного они увидели в этом роботе? Стайл вспомнил о директоре комплекса боевых искусств, который знал, что Стайлу достанется робот-инструктор в женском обличье. Человек, который не мог распознать робота, всегда оказывался в неловком положении, тем более что робот не мог специально обмануть его. Правда, он мог быть запрограммирован на обман, но это совсем другое дело.

Робот выглядел обычным — пышные светлые волосы, превосходная фигура, — ведь роботу, особенно гуманоидному, могли придать любую форму. К чему же тогда все эти усмешки? Для тренера она была слишком маленького роста, ниже инструктора по фехтованию. Судя по всему, она умела ездить на лошади.

Неужели она жокей? И готовит перспективных лошадей к скачкам? По закону роботам жокеям запрещалось участвовать в скачках, но ни один живой человек не обладал терпением запрограммированной машины.

— Следуй за мной, Роберта, — сказал Стайл, идя по дорожке к воротам.

Робот не пошел за ним. Стайл недовольно обернулся.

— Роберта, следуй за мной, если тебе это не трудно. — Последние слова он произнес с иронией, так как роботы не обладали свободой выбора.

Но она лишь смотрела на него, улыбаясь. Что это за идиотская модель, если она не подчиняется устным командам? Хотя все гуманоидные роботы обязаны по крайней мере отзываться на свое имя.

— Роберта, — строго произнес он.

Кобыла прянула ушами. Девушка прищелкнула языком.

— Она отвечает только на правильно сформулированные команды, — сказала она.

Стайл смотрел то на девушку, то на кобылу. Краска медленно залила его лицо.

— Лошадь, — сказал он.

— Роберта, поздоровайся с этим рыжим мужчиной, — сказала девушка, коснувшись головы лошади хлыстом.

Кобыла заржала.

— Робот-лошадь, — тупо произнес Стайл. — Живая девушка.

— Ты весьма сообразителен, — сказала девушка. — Как тебя зовут?

— Э… Стайл. — В какое дурацкое положение он попал!

— Что ж, Э-Стайл. Садись на Роберту и веди ее в конюшню.

Опять он почувствовал неловкость.

— Я не езжу на лошадях. Я простой конюх.

Она грациозно спрыгнула на землю. Стайл с удивлением отметил, что она была ниже его ростом. А разговаривала она с уверенностью высокого человека, хотя для женщин рост не имеет большого значения.

— Ты такой же жокей, как и я, Э-Стайл. Не пытайся меня обмануть.

— Меня зовут Стайл, без "э", — сказал он.

— Стайл Безэ? Какое странное имя!

— Просто Стайл. А тебя как зовут?

— Тона. Теперь, когда мы познакомились, садись на лошадь.

— Ты не понимаешь. Конюхи ухаживают за лошадьми, а не ездят на них.

— Это не лошадь, а робот. И разве существуют жокеи, которые не ездят на лошадях?

— Я уже тебе сказал, что я не… — И тут до него дошло. — Так вот почему послали меня! Потому что я небольшого роста. Хозяин собирается сделать из меня жокея!

— Твоя сообразительность выше всяких похвал.

— Ты… Ты действительно полагаешь?..

— Это же очевидно. Зачем еще нужны рабы такого роста? Сначала ведь тебя направили на пастбище? Чтобы ты собирал навоз?

— Да, я собирал навоз, — ответил Стайл, чувствуя себя гораздо увереннее. Эта миниатюрная девушка не смеялась над ним, а просто дразнила.

— Пока не нашел червяка.

— Настоящего червяка? — округлила глаза Тона. — И как он на вкус?

— Я нашел этого червяка в куче навоза.

— Значит, он был невкусным.

— Вот уже год, как я работаю в конюшне. И на лошадях ездить не умею.

— Ха! Но ведь ты наблюдал за наездниками, — сказала Тона. — Уж я-то знаю. Сама так начинала. Правда, мне не привалило счастье найти червяка. Я достигла этого своим трудом. Теперь я участвую в скачках. Побед не очень много, но призовые места занимала не раз. Но теперь я занимаюсь тренерской работой. Готовлю подрастающую смену. Ну, давай! Я покажу тебе, как ездить на лошади.

Стайл колебался.

— Не знаю, можно ли мне…

— Хватит — воскликнула она. — Может, тебе требуется помощь? Садись позади меня. Роберта не станет возражать.

— Дело не в лошади. Дело в том, что мой хозяин очень строго следит за тем, чтобы…

— Он сказал, что тебе нельзя ездить на роботах?

— Нет, но…

— А что он скажет, если ты не приведешь Роберту в конюшню?

Неужели она угрожает ему? Пусть лучше она останется недовольной, чем его хозяин.

— Может, я снова посажу тебя на лошадь и поведу ее под уздцы?

Тона пожала плечами.

— Попробуй.

Когда Стайл приблизился к ней, Тона внезапно поцеловала его в губы.

От неожиданности Стайл опешил. Тона насмешливо смотрела на него.

— Достаточно! Ты не сможешь увести Роберту. Она двигается лишь тогда, когда у нее в седле сидит наездник.

Стайл понял, что у него нет другого выхода.

— Будь по-твоему. Но если меня уволят, вина за это ляжет на тебя.

— Я знала, что рано или поздно ты поумнеешь — воскликнула она с довольным видом, поставила ногу в стремя и запрыгнула в седло. Убрав ногу, она сказала:

— Левую ногу — в стремя. Держись за меня. Это первый шаг, но он — самый важный.

Это действительно было так. Десять хендов — это на десять сантиметров выше его роста. Ему пришлось задрать ногу выше пояса, чтобы поставить ее в стремя. Он часто видел, как ловко это получается у опытных наездников, но сделать это самому оказалось совсем не простым делом. Стайл боялся, что, садясь на лошадь, он ударится головой в грудь Тоны.

Прищелкнув языком, она протянула вниз левую руку и ухватила его под мышку. Он неловко подтянулся — и ударился головой в ее левую грудь.

— Закидывай ее назад, через лошадь, — сказала она. Заметив его изумленный взгляд, добавила:

— Я имею в виду твою левую ногу, увалень.

Стайл почувствовал, что краснеет. С трудом забросив ногу, он встал на колени позади нее, а затем сел как следует. В этот момент никто бы не признал в нем гимнаста!

— Такую посадку нужно занести в книги о верховой езде, — сказала она.

— От твоего лица так пышет жаром, что даже моей спине стало жарко. — Стайл не видел выражения ее лица, но был уверен, что она весело улыбается. — А теперь крепче обними меня за талию. Твой хозяин наверняка огорчится, если ты упадешь и сломаешь себе шею. Не так уж и легко найти замену хорошему сборщику навоза. Он подумает, что Роберта оказалась для тебя слишком резвой лошадкой.

Стайл послушно сцепил пальцы на животе Тоны. Ее волосы лежали у него на лице. Стайлу показалось, что от них исходил запах свежескошенного сена.

Тона слегка пошевелила ногами, и Роберта внезапно двинулась с места.

Стайл почувствовал неописуемый восторг. Такое впечатление, что он плыл на лодке среди морских волн — в игровых павильонах были искусственные моря.

— Я видела тебя на Играх, — сказала Тона. — Ты хороший игрок, но тебе еще многого не хватает.

— Со вчерашнего дня я беру уроки фехтования, — то ли хвастаясь, то ли оправдываясь, сказал Стайл.

— Неплохо. А как у тебя дела с искусством?

— Ну, боевые искусства…

Перевернув хлыст, она коснулась его губами и сыграла незамысловатую приятную мелодию. Очевидно, внутри хлыста была свирель или флейта.

Стайл завороженно слушал музыку.

— Как прекрасно ты играешь! — воскликнул он. — Но кто же управляет лошадью?

— Чтобы управлять лошадью, поводья необязательны. Неужели ты этого еще не понял? И седло тоже необязательно. Если ты опытный всадник. Главное — движения ног и положение тела. Смотри.

Повернув влево, Роберта пошла по кругу.

— Это ты ей приказала? — удивился Стайл. — Но ведь я ничего не заметил.

— Положи руку на мою левую ногу. Ну, давай же, не бойся. Я хочу, чтобы ты почувствовал напряжение. Смотри, когда я нажимаю ей на бок, она поворачивает вправо. — Тона откинулась назад, и лошадь остановилась. — Сейчас я подам корпус вперед, ты даже не заметишь этого, но лошадь почувствует движение. Держи меня крепче, чтобы почувствовать уклон. Вот так. — Лошадь снова пошла вперед. — Ты почувствовал меня?

— Ты превосходна, — сказал Стайл.

— Про себя я и так знаю. Я имела в виду управление лошадью.

— Э… Да.

— Роберта выполняет только правильные команды. В отличие от живой лошади она не капризничает. Сидя на ней, ты должен делать все правильно.

Поэтому ее и используют для тренировок. Ты ведь заметил, что она не обратила внимание на твои слова, когда ты стоял на земле. Она слушает только наездника. Это ведь тебе не плужная лошадь.

— Она тоже превосходна.

— Несомненно! В отличие от нее у меня есть два небольших недостатка.

— Какие именно? — заинтригованно спросил Стайл.

— Иногда я говорю не правду.

Означало ли это, что он не должен верить тому, что она говорила раньше? Не совсем приятная мысль.

— А какой второй недостаток?

— Как ты мог в это поверить?

Ах, вот оно что. Если она тогда солгала…

Тона снова заиграла на своем музыкальном инструменте. Она объяснила, что это клавишная гармоника. Мелодии, которые она играла, зачаровывали Стайла. Она была права — ему следует заняться музыкой.

Тона и Роберта стали тренировать новых жокеев. Стайл вернулся к своим повседневным обязанностям. Но уход за лошадьми уже не казался ему таким интересным делом, как раньше. Его мысли теперь были заняты совсем другим.

Впервые он познакомился с привлекательной девушкой, которая была ниже его ростом. Казалось бы, такая мелочь, но для Стайла это имело большое значение.

Сегодня он водил лошадей на корде. Корда — это прочная длинная тесьма, предназначенная для прогонки лошадей по кругу. Это прекрасное упражнение, но довольно скучное как для лошади, так и для человека.

Некоторые лошади были слишком темпераментны, поэтому Стайл не привязывал корду к шесту, а держал ее в руке, заставляя лошадей выполнять команды.

Несмотря на свой рост, Стайл умел ладить с лошадьми. Они слушались его лучше, чем других конюхов. Поэтому ему всегда поручали самых строптивых лошадей. Ни одна лошадь не сопротивлялась, когда ее кормили или выводили на пастбище, но многие начинали артачиться, если их заставляли делать что нибудь другое.

Первой лошадью, которую он должен был водить на корде, был Спук. Он был абсолютно черного цвета и отличался вздорным характером. Бегал он хорошо — очень хорошо, — но для этого его нужно было держать в отличной форме.

— Ну, давай, Спук, — ласково сказал Стайл. — Ты ведь не хочешь, чтобы твои мускулы стали дряблыми? Как ты будешь себя чувствовать, если тебя обгонит какая-нибудь кляча? Ты ведь знаешь, что упражнения необходимы.

Спук был с этим не согласен. Ему больше нравилось щипать траву на пастбище или покрывать кобыл. Упражнения не входили в его планы. Он шел на любые уловки, чтобы отделаться от них. Когда Стайл направился к нему, Спук забился в самый дальний угол, а потом попытался проскочить мимо конюха. Но Стайл был начеку и схватил его за уздечку. Ему пришлось встать на цыпочки, ведь голова лошади находилась выше его собственной. При желании Спук мог, конечно, ударить Стайла, но в нем не было злобы, и, возможно, ему нравилась эта игра.

Затем Спук попытался укусить Стайла за руку.

— Нельзя! — сурово сказал Стайл, размахиваясь и делая вид, что собирается ударить его по морде. Лошадь отказалась от своего намерения. Ни одна из сторон не использовала насилия. Это был единственный язык, с помощью которого можно было убедить лошадь.

Они сделали несколько шагов по дорожке, и Спук уперся в землю всеми четырьмя ногами. Даже физически сильный человек не смог бы сдвинуть его с места. Но Стайл легонько ударил коня концом веревки, и тот снова зашагал вперед. Темпераментная лошадь не могла долго стоять на месте.

Спук предпринял попытку столкнуть Стайла с дорожки, но тот схватил коня за голову и запрокинул ее назад. Кто контролирует голову, контролирует все тело. Стайл хорошо знал основное правило боевых искусств, не раз одерживая победы над более крепкими и сильными противниками. Ни одно создание не могло обходиться без головы.

Спук высоко задрал голову, но Стайл просто повис на ней, и его ноги оторвались от земли. В конце концов Спук не выдержал и опустил голову.

Некоторые конюхи использовали мартингал — дополнительный повод, не позволяющий лошади поднимать голову во время движения, но это возбуждающе действовало на животное. Стайл предпочитал более мягкие меры.

Наконец он привел Спука к кордовому шесту.

— Иди! — приказал он, шутливо замахиваясь хлыстом. Лошадь вздохнула, посмотрела на него и на этот раз решила не сопротивляться. У каждой лошади свой характер.

— Стук, ты приносишь больше неприятностей, чем целая конюшня крыс, но я тебя люблю, — спокойным голосом сказал Стайл. — Поработай хорошенько.

Попотей, а затем я вычищу тебя. После этого пойдешь на пастбище. Подходит тебе такой план?

Спук посмотрел на него и носом указал в сторону пастбища. Нос у лошади — как и уши — очень выразительный. Его движением лошадь может выражать просьбу или пренебрежение.

— Сначала корда, — твердо сказал Стайл. Спук пожевал губами и облизнулся. — Ладно, — рассмеялся Стайл. — Морковка и чистка. Это все, что я могу тебе предложить. А теперь — рысь. Рысь!

Лошадь побежала первоклассной рысью. Двигаясь в этом аллюре, любая лошадь выглядела грациозно, но Спук выглядел лучше всех. Его черная шкура блестела, и он высоко поднимал ноги, что придавало ему особое изящество.

Стайл знал, что теперь тренировка пройдет успешно.

Мысли Стайла потекли в другом направлении. Эта девушка, Тона, — была ли она права насчет его дальнейшей судьбы? Скачки проводились в соответствии со строгими правилами. В них не могли участвовать андроиды, киборги и роботы. Жокеи, как и лошади, должны быть живыми. Чем меньший вес несла на себе лошадь, тем быстрее она могла бежать. Поэтому масса жокея имела большое значение. Поэтому человек такого маленького роста, как Стайл… Да, с точки зрения Гражданина это было вполне оправданно.

Граждане не считались с желаниями или чувствами рабов, они думали только о себе. Какая разница, что Стайл добился больших успехов в Играх и прекрасно учился в школе. Он небольшого роста, здоровый, с отличной координацией движений, значит, он обречен стать жокеем. Будь он трехметровым детиной, его бы давно забрали в какой-нибудь баскетбольный клуб. Согласия раба никто не спрашивал: либо он делал то, что ему поручали, либо навсегда оставлял Протон. Так работала эта система.

Но так ли плохо стать жокеем? Похоже, Тоне это нравилось. Мчаться на таком коне, как Спук, пересекать финишную ленточку, оставив далеко позади всех своих соперников, слышать восторженный рев толпы… Бывают профессии и похуже! Стайлу нравились лошади, очень нравились. Возможно, Гражданин окажет таким образом ему услугу. Из недостатка малый рост станет теперь преимуществом Стайла. Такой верзила, как Бурбон, может стать наездником, но жокеем — никогда. Это привилегия невысоких людей. Многие жокеи были женщинами. Они отличались малым весом и покладистым характером. Как Тона.

Стайл был исключением. Теперь он почти радовался своему росту.

А сама Тона — какая она замечательная женщина! Ему тоже следует заняться музыкой. Ему раньше и в голову не приходило, что простой раб может создавать такую красоту. Как она назвала свой музыкальный инструмент? Клавишная гармоника. Фантастическая музыка, возникавшая как бы ниоткуда, приводила Стайла в восторг. Да, ему надо попробовать себя в музыке. Это может доставить удовольствие Тоне, а ему так этого хотелось.

Она, конечно, могла выбирать себе мужчин. Тона обладала красотой, остроумием и достаточной самоуверенностью. При желании она могла встречаться с гигантом. У Стайла не было права выбора, ему приходилось довольствоваться лишь теми, кто ниже его ростом. Не потому, что он сам этого хотел, этого требовало общество. Покажись он на людях с девушкой, которая выше его, и другие рабы засмеют его, что отрицательно повлияет на любовные взаимоотношения. Итак, с точки зрения Тоны, он занимал последнее место в ряду возможных избранников, а она была единственной, кого он мог выбрать себе в подруги.

Сгорая от желания, он тем не менее не мог открыто признаться ей в своих чувствах. Застенчивость мешала Стайлу. Как бы…

— В сторону, коротышка! — Это был Бурбон, конюх, который больше всего досаждал Стайлу. Похоже, Бурбон недолюбливал Стайла из-за его невысокого роста и использовал любую возможность, чтобы поиздеваться над ним. Раньше Стайл не понимал, в чем кроется причина, но теперь осознал, что Бурбон знал о шансах Стайла стать жокеем и просто завидовал. Бурбон любил задираться и выяснять отношения на кулаках, но его огромный рост служил препятствием для перевода в жокеи. Бурбон вел за собой Пеппера, серого в яблоках жеребца. — Пропусти мужчину и коня!

Спук испугался громкого голоса. Он прыгнул в сторону. Но так как корда все еще удерживала его, Спук не удержался на ногах и упал. Веревка лопнула, как это и было предусмотрено. Иначе, запутавшись в ней, лошадь могла серьезно пораниться.

Увидев, что произошло с другой лошадью, Пеппер тоже испугался. Он дернулся к стене и, ударившись о нее, заржал от внезапной боли.

Импортированные доски из настоящего дерева треснули, и на землю брызнула кровь.

Стайл подбежал к Спуку.

— Успокойся, Спук! Все хорошо! Успокойся! — Он обнял лошадь за шею, когда та стала подниматься на ноги.

Бурбон грубо дернул Пеппера за уздечку.

— Видишь, что ты наделал, недомерок! — закричал он на Стайла. — Пигмей с куриными мозгами…

И тут же замолчал. Шумная ссора могла привлечь любопытных, и тогда им обоим не избежать наказания. Бурбон повел свою лошадь, вполголоса проклиная тупоголовых карликов. Стайлу удалось успокоить Спука.

В душе Стайла кипел гнев. Он знал, что во всем виноват Бурбон. На черной шее животного виднелась царапина, к тому же Спук припадал на одну ногу. Стайл мог обработать царапину и зачесать гриву так, чтобы рану никто не заметил, но ушибленная нога — это совсем другое дело. Нет ног, нет лошади — гласит пословица. Возможно, это всего лишь легкий ушиб, а может, и более серьезное повреждение.

Тут рисковать нельзя. Эту ногу надо показать ветеринару. Это означало неминуемое наказание для Стайла, ведь он отвечал за любое увечье вверенной ему лошади. В качестве взыскания его могли оставить в прежней должности еще на год. И это тогда, когда у него появился шанс стать жокеем.

Проклятый Бурбон! Он специально повысил голос в присутствии нервной лошади, зная, что Спук испугается. Проработав уже три года конюхом, он считал, что ему незаслуженно отказывают в повышении. Он срывал свою злость и на остальных работниках и, конечно же, завидовал, что Стайл так ловко управляется с лошадьми.

Стайл знал, почему Бурбона не повышают в должности. Дело не в его росте, ведь обычные наездники и тренеры могут быть и высокими. Просто Бурбон плохо обращался с лошадьми, полагая, что этого никто не замечает.

Он дразнил их, был чрезмерно жесток. Когда он водил на корде Спука, то всегда использовал маргинал и хлыст. Даже не глядя в график, другие конюхи могли безошибочно определить, с какими лошадьми работал Бурбон, потому что после него животные в течение нескольких дней были нервными и шарахались от людей.

Разумеется, Стайл не мог пожаловаться на Бурбона. У него не было никаких доказательств, и это шло бы вразрез с кодексом чести раба.

Теоретически Бурбон был не виноват: лошадь Стайла испугалась первой.

Стайлу нужно было предвидеть реакцию Спука и отвернуть лошадь в другую сторону. Стайл чувствовал свою вину и знал, что наказание неизбежно.

Придется ему проглотить горькую пилюлю. Стайл повел Спука к ветеринару.

— Я водил его на корде. Он испугался и упал, — с несчастным видом объяснил Стайл.

Ветеринар внимательно осмотрел все травмы лошади.

— Ты ведь знаешь, что мне необходимо доложить об этом.

— Знаю, — едва слышно ответил Стайл. Ветеринар хорошо относился к нему, но у него были свои обязанности.

— Лошади не пугаются без причины. Даже такие нервные, как Спук. Что его испугало?

— Наверное, я был невнимательным, — сказал Стайл. Он ненавидел полуправду, но другого выхода у него не оставалось. Накажут только его.

Прищурившись, ветеринар посмотрел на него.

— Это на тебя не похоже, Стайл.

— Я думал о девушке, — признался Стайл.

— Ого! Могу догадаться, о ком! Но это тебе дорого обойдется. Извини.

— Стайл знал, что ветеринар мог всегда оказать ему услугу, но только не в ущерб интересам хозяина.

Появился надзиратель. От него ничего не могло ускользнуть. Стайл всегда поражался, как ему всегда удавалось быть в курсе всех событий. Ведь о происшествии ему еще никто не докладывал.

— Сильная травма?

— Легкое растяжение, — сообщил ветеринар. — Лучше подержать Спука несколько дней в конюшне. На шее пустяковая царапина.

Надзиратель бросил взгляд на Стайла.

— Тебе повезло. Строгий выговор и на один день отстранение от работы.

В следующий раз будь внимательней!

Стайл облегченно кивнул. Он ожидал более строгого наказания. Если бы рана на ноге оказалась более серьезной…

— Может, есть какие-нибудь смягчающие обстоятельства? — задал вопрос надзиратель.

— Нет, — чувствуя в душе обиду, сказал Стайл.

— Тогда уходи. У тебя один свободный день.

Стайл ушел. Он был свободен, но выходным этот день считать нельзя.

Наказание в виде отлучения от работы занесут в его послужной список, и это отрицательно скажется на перспективе получить повышение. При одинаковой квалификации преимущество получит тот, у кого «чище» список.

Стайл решил воспользоваться свободным днем, чтобы записаться на курсы музыки. Хотя ему там понравилось, чувство подавленности не проходило. Со временем он забудет о наказании. Лучше подумать, какой инструмент выбрать.

Может, клавишную гармонику?

Вечером его разыскала Тона.

— Все только о тебе и говорят в нашем куполе, — весело сказала она. — Я считаю, что ты поступил правильно, Стайл.

— Ты лгунья, — сказал он, обрадовавшись ее словам.

— Да. Ты мог все скрыть и избежать наказания, как это сделал Бурбон.

Но ты показал, что тебя больше беспокоит здоровье лошади, чем собственный послужной список. — Она положила ему руки на плечи и заглянула в глаза.

Какая она красивая! Тона поцеловала его, и плохое настроение сразу же улетучилось. — Ты настоящий мужчина, — добавила она.

Эти слова наполнили его сердце гордостью. Она отвела его в свою квартиру — привилегия, которой пользовались лишь избранные рабы. К утру она показала ему, что обладает выдающимися способностями не только в музыке или конном спорте, и Стайл безнадежно влюбился в нее. О наказании он уже и не вспоминал.

Когда на следующий день Стайл явился на работу, он обнаружил, что его вещи убрали из домика. Он растерянно смотрел на то место, где раньше стояла его кровать.

— Я, конечно, допустил оплошность, но…

— Ты еще ничего не знаешь? — недоверчиво спросил сосед. — Где ты был всю ночь?

Стайл решил промолчать, чтобы не давать повода для сальных шуток.

Скоро его товарищи и так все узнают. На Тону многие заглядывались.

— Меня отстранили от работы, — спокойным голосом произнес он. — Неужели травма у Спука оказалась гораздо серьезнее, чем я предполагал?

— Со Спуком все в порядке. — Сосед взял его за руку. — Пойдем к табло объявлений.

Не зная, как себя вести дальше, Стайл последовал за ним. На электронном табло, где сообщалось о поощрениях, наказаниях и заданиях на день, появилась новая надпись: «Стайл переведен в наездники».

Стайл резко повернулся к своему товарищу.

— Что это за шутка!

Откуда-то появился надзиратель.

— Эго не шутка, Стайл. Теперь ты станешь жить в одной квартире с Терфом. Когда освоишься, пойдешь в конюшню с механическими лошадьми. Там тебе скажут, чем ты будешь заниматься.

Стайл непонимающе посмотрел на него.

— Но ведь я совершил проступок!

Не удостоив Стайла ответом, надзиратель развернулся и пошел прочь. Он никогда не обсуждал с рабами такие вопросы, как наказания и поощрения.

Терф уже ждал его. Это была прекрасная двухкомнатная квартира, расположенная рядом с ипподромом, с горячей водой и отдельным выходом в купол. Больше места, больше самостоятельности — все это повышало статус Стайла. Это был гораздо более важный шаг, нежели от сборщика навоза к конюху. Но на этот раз он не находил червяка. Должно быть, это какая-то ошибка, хотя Стайл никогда не слышал, чтобы надзиратель ошибался.

— Тебя так внезапно повысили, Стайл! — сказал Терф. Это был хороший парень, и Стайл не раз остужал коней после того, как на них ездил Терф. — Как это получилось?

— Понятия не имею. Вчера меня отлучили от работы, потому что по моей вине пострадал Спук. Может, наш хозяин перепутал списки уволенных и поощренных.

Терф рассмеялся.

— Может быть. Ты знаешь, кто твой тренер?

— Тона! — воскликнул Стайл. — Так это ее рук дело!

— О, да ты уже с ней знаком? Тебе повезло вдвойне!

Стайл обеспокоенно направился в стойло Роберты. Тона чистила щеткой гнедую кобылу. Увидев Стайла, она улыбнулась.

— Давно не виделись, — весело сказала Тона.

О, как она красива. Он мог провести с ней тысячу ночей и желать еще больше. Сейчас он все испортит своей неблагодарностью.

— Это ты ходатайствовала за меня? — требовательно спросил он.

— Ну не может ведь девушка-жокей встречаться с простым конюхом.

— Но я был наказан. Меня отстранили от работы. К тому же в списке очередности впереди меня стоят несколько конюхов… Нельзя…

Она остановила его жестом руки.

— Я тут не при чем. Просто мне захотелось тебя подразнить. Это просто совпадение. Я не знала, что тебя назначат наездником именно сейчас. Я сейчас тренирую других, и, наверное, они решили, что нет смысла ждать, когда тренировки закончатся. Поэтому назначение ускорили. Никто даже не знает, что мы с тобой встречаемся.

Но ведь она сама призналась, что иногда говорит не правду. Наверняка надзиратель знал, где Стайл провел прошлую ночь. Насколько ей можно верить?

— Спросишь об этом у меня сегодня ночью. Я никогда не лгу мужчине, которого люблю.

— Что? Никогда?

— Почти никогда.

Стайл непонимающе смотрел на нее.

— Не беспокойся, — сказала она. — Сейчас я говорю правду.

Как ему хотелось ей поверить!

— Ну что, попробуешь сам? — спросила она, указывая на Роберту. — Или хочешь снова удариться мне головой в грудь?

— И то, и другое, — сказал он, и Тона рассмеялась.

Она помогла ему сесть на лошадь. На этот раз это ему удалось гораздо лучше, и она показала ему, как управлять роботом. Затем Тона вывела его на беговую дорожку.

— Не беспокойся, глупенький, — предупредила она. — Роберта не способна на сюрпризы. Живая лошадь — это другое дело. Подожди, вот посадят тебя на Спука…

— На Спука? — встревоженно воскликнул он. Хотя Стайл и мечтал об этом, такая перспектива напугала его.

Она снова рассмеялась. Тона любила повеселиться, и те, кто с ней работал, сразу проникались к Тоне симпатией.

— Откуда мне знать, на какой лошади тебе придется ездить? Сначала привыкни к Роберте. Плохой всадник может испортить хорошую лошадь.

— Да, Гражданину не понравится, если один из его рабов свалится с лошади вниз головой и забрызгает чистое животное своими грязными мозгами.

Урок прошел прекрасно, и Стайл пришел в свою новую квартиру в приподнятом настроении. Но там его поджидали неприятности. В лице надзирателя.

— Твое назначение оспаривают. Нас вызывают к Гражданину.

— Нас? Я так и думал, что это какая-то ошибка, и теперь она будет исправлена. — Хотя Стайл надеялся, что для него началась новая жизнь. — Но вы-то при чем? Это ведь не ваша вина.

Надзиратель молча взял его за руку и повел за собой. Срочный вызов, раз ему даже не дали время, чтобы привести себя в порядок. Стайл пригладил волосы рукой и стряхнул прилипшие к телу частички грязи. В таком виде он чувствовал себя неуютно.

Они вошли в транспортный туннель, сели в отдельную капсулу и понеслись сквозь темноту. Очевидно, в этот час Гражданин не находился в своей квартире на ферме.

— Не вздумай никуда глазеть. Веди себя сдержанно, — предупредил Стайла надзиратель, вытирая испарину со лба. От этого Стайл занервничал еще больше — ведь он знал надзирателя как человека с железной выдержкой.

Наверняка тут заварилась такая каша! Но почему не понизить Стайла в должности без шума и суеты?

Выйдя из транспортного туннеля, они оказались в арабских банях. Стайл почувствовал толчок в бок и понял, что он действительно глазеет по сторонам. Тут было на что посмотреть!

Бани были выдержаны в классическом арабском стиле. Многие Граждане предпочитали этот стиль, потому что золотой век арабской культуры на Земле отличался богатством и роскошью. Христианство в то время переживало упадок и нищету. Все это, впрочем, касалось только правящего класса, а не простых людей. Бедность была вечной.

Замысловатая архитектура, тюрбаны, экзотические танцы и сами бани.

Здесь отдыхали сразу несколько Граждан. Но не потому, что они не могли позволить себе владеть такой роскошью в одиночку. Просто Граждане специализировались каждый в своей области. Хозяин Стайла содержал великолепных лошадей, другой владел роскошными ботаническими садами, а этот Гражданин был специалистом по Востоку. Когда другие Граждане изъявляли желание покататься на лошадях, их всегда принимали с величайшим уважением. Бани по своей природе служили местом встреч, поэтому здесь всегда собирались Граждане, которые могли общаться только в своем узком кругу.

Здесь было много теплых помещений с паром, повсюду сновали рабы с полотенцами, благовонными маслами, яствами и напитками. В одном из помещений располагался бассейн, в котором пузырилась благоуханная подкрашенная вода. Там отмокали несколько Граждан, ведя между собой беседу. Хотя они были обнажены, в них сразу можно было признать Граждан по их манерам и по подобострастному отношению рабов. Одежда выделяла Граждан среди других и являлась всего лишь признаком Гражданства. Если Гражданин хотел, он мог ходить голым, не потеряв при этом свои достоинство и власть.

Тем не менее на многих блестели драгоценные украшения.

Они подошли к бассейну меньшего размера. В нем возлежал хозяин Стайла. Шесть прекрасно сложенных молодых женщин ухаживали за ним, втирая масло в кожу, полируя ногти и даже причесывая волосы в паху. Пожилой раб занимался прической Гражданина, внимательно следя, чтобы питательный крем не попал ему на лицо.

— Сэр, — почтительно произнес надзиратель.

Гражданин не обратил на него никакого внимания. Девушки продолжали заниматься своим делом. Стайл и надзиратель стояли, ожидая, когда Гражданин соизволит посмотреть на них. Грязный после верховой езды Стайл выглядел чужим среди окружающей его чистоты. Прошло несколько минут.

Стайл заметил, что за последний год Гражданин слегка набрал в весе, но выглядел молодым и подтянутым. Тело было мускулистым благодаря физическим упражнениям, и он наверняка питался малокалорийными продуктами.

Волосы казались белыми, очевидно от питательного крема, так как в паху они были черного цвета.

В помещение вошли еще два человека. Билли, представитель Гражданина на ферме, и Бурбон.

— Сэр, — сказал Билли.

На этот раз Гражданин слегка кивнул надзирателю.

— Вольно, — скомандовал тот остальным.

Гражданин перевел взгляд на Бурбона.

— Изложи свою жалобу.

Сглотнув, Бурбон сказал:

— Сэр, вместо того чтобы назначить наездником меня, эту должность получил находящийся здесь Стайл, хотя я старше его и мой послужной список лучше.

Гражданин холодно посмотрел на надзирателя.

— Ты назначил Стайла на эту должность. Обоснуй свое решение.

Так значит, это надзиратель назначил его? Стайл и не подозревал, что тот обладает такими полномочиями. Он думал, что надзиратель лишь следил за дисциплиной, вел учет всех поощрений и наказаний и, возможно, рекомендовал кандидатов на повышение. Гражданин не обязан был вникать в такие детали, но как мог допустить подобную ошибку надзиратель! Ведь он сам накануне наказал Стайла.

— Сэр, — сказал надзиратель, ощущая на себе взгляды всех присутствующих. — Я считаю, что Стайл — самая подходящая кандидатура на эту должность. Я хочу, чтобы он тренировался на лошади-роботе, которая пробудет у нас только три месяца.

Гражданин снова перевел взгляд на Бурбона.

— Ты знаешь, что надзиратель служит моим интересам. Он не обязан руководствоваться старшинством или послужным списком, назначая рабов на должности. Я не только разрешаю ему это, я требую этого от него. Твоя жалоба отклоняется.

— Сэр, — упрямо сказал Бурбон.

Гражданин посмотрел на надзирателя. В его глазах не было ни малейшего сочувствия.

— Ты хочешь, чтобы этот раб говорил дальше?

— Нет, сэр, — ответил надзиратель.

— Возражение не принимается. Бурбон, продолжай.

Что здесь происходит? Почему Гражданин сомневается в правильности решения своего надзирателя? Если надзиратель окажется не прав, ему грозит наказание.

— Сэр, Стайл пользуется расположением женщины-тренера, Тоны. И полагаю, что она уговорила надзирателя назначить Стайла наездником, хотя только вчера его наказали — ведь по его вине пострадала одна из ваших лошадей. А мой послужной список чист.

Впервые на лице Гражданина отразились эмоции.

— Пострадала моя лошадь? Какая!

— Спук, сэр.

— Моя лучшая скаковая лошадь — Гражданин взмахнул рукой, чуть не ударив одну из женщин. Она еле удержалась на кромке бассейна. — Слуги, назад! — рявкнул Гражданин вне себя от ярости.

Слуги немедленно отошли на четыре метра и остановились. Стайл был уверен, что им тоже интересно, чем закончится это дело. Правда, конечно, это не касалось их лично.

Хотя внешне Гражданин успокоился, в его голосе звучало напряжение.

— Надзиратель, я требую объяснений!

Положение надзирателя было незавидным, но он без колебаний сказал:

— Сэр, мне понадобится видеоэкран.

Гражданин пошевелил пальцем, и потолок осветился. Это был гигантский видеоэкран со специальным устройством, которое предотвращало конденсацию пара на его поверхности.

Надзиратель сообщил несколько серий временных и пространственных координат. На экране появилось изображение. Стайл и все остальные вытянули шеи, чтобы получше видеть. Это было стойло, в котором находился Спук.

Надпись внизу экрана указывала время — вчерашнее утро.

— Включить воспроизведение, — сказал надзиратель, и изображение ожило. В конюшню заходил Стайл.

Стайл изумленно смотрел на экран. Он понятия не имел, что его снимали на пленку. Он выглядел таким маленьким по сравнению с огромной лошадью, но он был уверен в себе, а лошадь нервничала.

«Ну, давай, Спук», — сказал на экране Стайл, подбадривая лошадь. Но Спук не хотел его слушаться.

Фильм продолжался, и все видели, как Стайл при помощи уговоров пытался вывести лошадь из стойла.

— Как вы видите, сэр, — сказал надзиратель, — этот человек имеет дело с чрезвычайно строптивой лошадью, но он не злится на нее. Он почти не использует силу. Я знаю Спука, и в тот день не смог бы вывести его на корде.

— Почему ты не прислал ему помощников? — требовательно спросил Гражданин. — Я бы и сам не справился в подобной ситуации. — Это было не пустое тщеславие: Гражданин по праву считался опытным наездником.

— Сэр, я был уверен, что Стайл усмирит эту лошадь. Присутствие других рабов заставило бы лошадь нервничать еще больше. Именно поэтому Стайлу и приказали работать в тот день именно со Спуком. Лошади требовался опытный и настойчивый конюх. За день до этого Спук сбросил своего наездника на землю.

— Продолжай.

Надзиратель отдал соответствующие распоряжения, и действие перенеслось в конюшню, где находился Пеппер. Жеребец не проявил строптивости, когда к нему подошел Бурбон, но, узнав конюха, прижал уши.

Бурбон грубо вывел его из стойла, шлепая коня, хотя в этом не было никакой необходимости.

— Этот человек, сэр, грубо обращается с послушной лошадью, — сказал надзиратель. — Это его типичная манера. Само по себе это не является нарушением, ведь к некоторым лошадям надо применять силу, но если бы в тот день ему поручили работать по Спуком…

— Я понял, — кивнул Гражданин. Он прекрасно знал повадки лошадей. — Дальше.

Стайл взглянул на Бурбона. Конюх оцепенел от страха, он понятия не имел, что против него имелись вещественные доказательства.

На экране Бурбон подошел сзади к Стайлу, который прогонял Спука по кругу. Бегущий прекрасной рысью Спук был великолепен. У одной из рабынь вырвался вздох восхищения. Женщины так неравнодушны к лошадям!

Бурбон выбрал подходящий момент. "В сторону, коротышка, " — крикнул он прямо над ухом у Стайла. В злонамеренности его действий не было никаких сомнений.

Спук испугался. Затем последовало все остальное.

— Достаточно, — сказал Гражданин, и экран на потолке погас. — Какие меры ты принял?

— Сэр, Стайл доложил о травме, которую получила лошадь. Я объявил ему строгий выговор и на один день отлучил от работы. Он не пытался свалить вину на другого конюха. Я посчитал, что его порядочность и умение работать с лошадьми дают ему право получить должность наездника. Поэтому я и назначил его на эту должность. Я знал, что он дружит с женщиной-тренером, но не это повлияло на мое решение.

— А другой? — хмуро осведомился Гражданин.

— Бурбон не доложил, что его лошадь ранена. Я решил не назначать его наездником, но и не отстранил от работы, так как травма у Пеппера оказалась незначительной.

— У лошадей не бывает незначительных травм! — закричал Гражданин, побагровев от ярости. На его шее вздулись вены. — Ты наказан за небрежное исполнение своих обязанностей!

— Слушаюсь, сэр, — сдержанно произнес надзиратель. Гражданин повернулся к Стайлу.

— Твое назначение на должность остается в силе. Ты это заслужил. — Гражданин холодно посмотрел на Бурбона. — Ты уволен.

Когда раба увольняли за проступок, его жизнь на планете Протон заканчивалась. Ни один Гражданин не брал его к себе на работу, и через десять дней срок его пребывания обрывался. Бурбону уже никто не мог помочь. А Стайл получил урок на всю жизнь.

Он уже три месяца встречался с Тоной. Это было самое счастливое время в его жизни — он занимался фехтованием, конной ездой, музыкой и любовью.

Но однажды Тона сказала:

— Я должна поведать тебе о своем втором недостатке. Мое время подходит к концу — срок пребывания заканчивается.

— Как… — пораженно спросил Стайл.

— Мой срок начался, когда мне исполнилось десять лет. Неужели ты думаешь, что я стала жокеем за одну ночь? Через шесть месяцев срок заканчивается. Извини, что я скрыла это от тебя, но ведь я предупреждала, что иногда обманываю.

— Я улечу с тобой! — охваченный юношеской страстью, воскликнул Стайл.

Она сжала его руку.

— Не говори глупости. Ты мне нравишься, Стайл, но я тебя не люблю. К тому же тебе двадцать один год, а мне — двадцать девять. Лекарства от старения пока еще не изобрели. Так что остынь, мои любовник.

Он думал, что любил ее, но знал, что Тона права — нельзя отказываться от оставшихся семнадцати лет своего срока из-за женщины, которая старше его и которой он только нравится.

— Игры! — воскликнул он. — Ты должна принять участие в Турнире и выиграть дополнительный срок…

— Поэтому я и завела с тобой этот разговор, Стайл. Турнир этого года начинается завтра, и я участвую в нем. У меня Пятая Ступенька в лестнице двадцатидевятилетних, так что шансов у меня немного. Мой срок закончится, как только я проиграю любую Игру. Поэтому у нас с тобой последняя ночь.

— Но ты можешь выиграть!

— Мечтатель. Ты сможешь выиграть, когда придет твое время. Ведь ты похож на ловкое, грациозное животное. Поэтому я захотела тебя, когда увидела в первый раз. Я люблю грациозных животных! Мне так хотелось отказаться от участия в Турнире, чтобы пробыть с тобой оставшиеся шесть месяцев…

— Ты должна попытаться!

— Да. Это напрасная попытка, и, проиграв, я потеряю шесть месяцев общения с тобой.

— Не говори так! — Стайла поразила безысходность ее выбора. Хотя подобный выбор приходилось делать каждому рабу на последнем году срока.

Когда-нибудь и Стайлу придется с этим столкнуться.

— Я знаю, что ты станешь лучшим жокеем, чем я. Ты будешь выигрывать скачки и прославишь свое имя. Мне хотелось получить тебя, и я это сделала при помощи обмана — не рассказав, что мой срок подходит к концу. Мне стыдно…

— Ты подарила мне несказанное наслаждение!

Она посмотрела на свои груди.

— Да, кое-что ты получил. Но мне приятно это слышать, глупенький.

Твоя жизнь только начинается. Если я помогла тебе найти свое призвание в этой жизни, я рада. Тогда я не буду чувствовать себя такой виноватой.

— Ты ни в чем не виновата! — воскликнул Стайл.

— Вина придает жизни особую прелесть. — Но на этот раз она не улыбнулась.

В ту ночь они занимались любовью не долго. Стайл хотел, чтобы она сохранила силы для предстоящего Турнира. На следующий день она приняла участие в Играх. Тона старалась сделать так, чтобы ей попалась игра, связанная с музыкой, но ей пришлось исполнять танец. Она покинула Протон.

Стайл продолжал старательно заниматься музыкой, которая напоминала ему о Тоне. И скоро музыка, на которую он перенес всю свою любовь, стала неотъемлемой частью его жизни. Хотя он знал, что никогда не станет выдающимся музыкантом, Стайл отлично играл на многих музыкальных инструментах. Особенно ему нравилась клавишная гармоника.

Через три года подошел к концу и срок пребывания надзирателя.

— Стайл, ты вполне подходишь для того, чтобы занять мою должность, — откровенно сказал ему надзиратель. — Ты еще молод, но способный и честный.

К тому же ты прекрасно справляешься с лошадьми. Правда, есть одно «но»…

— Мой рост, — не задумываясь, сказал Стайл.

— Для меня это не имеет значения. Но для других…

— Я понимаю. Мне никогда не стать лидером.

— Боюсь, что это так. Но у тебя есть прекрасная возможность стать жокеем и благодаря своим способностям достичь небывалых высот. Слава поможет тебе добиться высокого положения в обществе и получить привилегии, которые и не снились другим рабам.

— Да. — Стайлу было тяжело расставаться с надзирателем, но он никак не мог найти подходящих слов. — Я… Вы…

— Я дам тебе последнее задание, очень сложное. От того, как ты его выполнишь, зависит твоя судьба. Я буду рекомендовать тебя на должность жокея, но последнее слово принадлежит Гражданину. Не подведи меня.

— Не подведу, — ответил Стайл. — Я просто хотел сказать… — Но надзиратель уже протянул ему руку для прощания. — Спасибо, — сказал Стайл.

Они пожали друг другу руки, и надзиратель ушел.

Задание заключалось в том, чтобы привести Спука в конюшню из другого купола. С годами лошадь стала совсем пугливой и смертельно боялась машин.

Вибрация к звуки, даже самые тихие, приводили Спука в состояние нервного возбуждения. Гражданин отказывался усыплять лошадь для перевозки — Спук был слишком ценным скакуном. Он не раз побеждал в скачках, и теперь Гражданин хотел поместить его на конный завод. Поэтому Спука надо было привести домой пешком. Это была нелегкая задача, ведь для лошадей не существовало специальных дорог, а поверхность планеты вне куполов была труднопроходимой.

Стайл составил тщательный план. Он заказал карты нужных районов и изучил их внимательнейшим образом. Затем он заказал специальный костюм с оборудованием ИДАВА — индивидуальным дыхательным аппаратом для внешней атмосферы, гипермотоцикл, мощный трансивер и информационные часы. Ему не хотелось потеряться среди негостеприимных равнин Протона!

Вся внешняя поверхность планеты оказалась изрыта оврагами и расщелинами. На севере и юге тянулись горные цепи. На вершинах северных гор, белел снег — вода на Протоне существовала лишь в замерзшем состоянии.

Неподалеку извивалось высохшее русло реки. Внимательно управляя рычагами гиромотоцикла, Стайл прокладывал маршрут с таким учетом, чтобы затем провести по нему Спука. Лошадь и так будет нервничать, ведь ей тоже придется надеть дыхательный аппарат специальной конструкции. Вот почему Стайлу поручили эту задачу. Никто другой не смог бы ее выполнить.

Ему понадобилось немало времени, чтобы нанести весь маршрут на карту.

Настоящая головоломка: сделать его как можно более коротким, избегая при этом опасных мест. Стайлу приходилось смотреть на все глазами лошади, ведь полоска разноцветного песка могла испугать Спука или он мог беспечно шагнуть в бездонный каньон.

Наконец, убедившись, что мелочи учтены, Стайл отправился в купол, где находился Спук. Он был уверен, что сможет довести коня домой. Стайл старался не только потому, что выполнение этого задания повлияет на его назначение жокеем. Он любил Спука. К тому же лошадь определенным образом помогла ему стать наездником.

Прибыв в купол, он обнаружил телеграмму, которая поступила на его имя с другой планеты. С тех пор как его родители улетели, он не получал никакой корреспонденции. "Стайл, я вышла замуж. Назвала сына в твою честь.

Удачи. Тона."

Он был рад за нее, хотя сердце слегка защемило. Три месяца вместе, три года врозь, а жизнь шла своим чередом. Стайл так и не познакомился с женщиной, которую мог бы любить так же сильно, как Тону. Наверное, такое чувство не повторится никогда. Он поймал себя на том, что напевает себе под нос. Привычка эта появилась у него после расставания с Тоной, и он не особо старался от нее избавиться. Музыка всегда напоминала ему о Тоне, и он старался сохранить в памяти те три неповторимых месяца.

Она назвала своего сына в его честь! Конечно, ребенок был не от него; на планете Протон случайная беременность исключалась. Ей хотелось показать Стайлу, что их короткая связь имела для нее большое значение. Несомненно, у нее было немало любовников, но из всех она выделила Стайла.

Недолговечность не означала законченность. Ни в коем случае!

— Спасибо, Тона, — прошептал он.

10. ВОЛШЕБСТВО

Стайл проснулся внезапно, когда его осенила неожиданная мысль.

— География! — воскликнул он. — Этот мир — тоже Протон!

Нейса, в человеческом обличье, сидела рядом с ним. Ему пришла в голову мысль, что она такого же роста, как и Тона. Очевидно, поэтому она сразу же ему понравилась в качестве любовницы. Хотя она не была настоящей женщиной, он с удовольствием принимал ее в свои объятия.

Заметив его взгляд, Нейса вопросительно посмотрела на Стайла.

Конечно, ее внешность и характер были совершенно другими — ни светлых волос, ни остроумия. Нейса была темноволосая и молчаливая, и еще — она никогда не обманывала.

— Я кое-что вспомнил, — объяснил Стайл. — Уроки фехтования, потому что ты учила меня, как пользоваться рапирой, когда я… — Стайл запнулся.

— Что со мной произошло?

— Болезнь, — нехотя произнесла она.

— Болезнь! Ты имеешь в виду, я заболел? Но ведь на Протоне нет болезней… — Он снова замолчал. — Впрочем, это не совсем Протон. Это другой мир с такой же географией. Пурпурные горы на юге — они могли бы существовать на Протоне, если бы там имелась атмосфера. Здесь другой Протон, в котором все подчиняется волшебству. Возможно, благодаря волшебству здесь есть атмосфера. Есть животный мир, мухи, грязь и болезни.

У меня отсутствует природный иммунитет, а прививки, которые мне сделали на Протоне, не могут справиться с многочисленными опасностями, угрожающими моему здоровью. Микроорганизмы в еде и воде привычны для местных обитателей, но чужды для меня. Пыль в воздухе. Аллергены. И тому подобное.

Значит, несколько дней длился инкубационный период, а затем инфекция взяла верх над защитными свойствами организма. Спасибо, Нейса, что ты мне так все подробно объяснила.

Нейса кивнула с улыбкой.

— Но как ты вылечила меня? Я должен был умереть или по крайней мере находиться в состоянии болезни долгое время. Но я ведь был без сознания всего лишь несколько часов, не так ли! А теперь я прекрасно себя чувствую, даже нет усталости.

Ей пришлось снова заговорить.

— Клип принес амулет. — Протянув руку, она коснулась фигурки на цепочке, висевшей на шее Стайла.

Он поднес фигурку к глазам.

— Исцеляющий амулет? Надо же! А если я его сниму, я снова заболею?

Нейса отрицательно покачала головой.

— Ты хочешь сказать, что все эти амулеты одноразового действия? Но ведь некоторые обладают длительным эффектом, как тот амулет, который мне дали… Ой! — Стайл поспешно снял с себя цепочку. — Тот амулет хотел меня убить. Может, и у этого такие же свойства?

Нейса пожала плечами.

— Ты не против, если я от него избавлюсь? — спросил он. — Мы закопаем его в землю и пометим это место на случай, если он нам понадобится вновь.

Мне не хочется держать его при себе. Вдруг у него есть еще одно предназначение… Ведь, прежде чем я повстречал тебя, один амулет напал на меня. Когда я произнес заклинание. В этот раз заклинала амулет ты, возможно, поэтому он действовал нормально. Боюсь, что, когда амулеты узнают меня, в них пробуждается жажда убийства. Поэтому мне и была нужна лошадь — чтобы убежать от неведомого врага.

Нейса встревоженно подняла голову.

— Нет, нет, ты не вызвала демона, — успокоил ее Стайл. — Здесь врага нет. — Улыбнувшись, он взял ее за руки. — Я недаром остановил свой выбор на тебе, Нейса. Ты правильно поступила. Ты спасла мне жизнь.

Он привлек ее к себе, а затем последовало то, что должно было последовать. Стайл не забыл Шину, но здесь был другой мир.

Закопав амулет, они продолжили путь. Было утро, значит, его болезнь длилась только одну ночь, совпав по времени с нормальным сном, из которого его пробудила мысль о сходстве географий двух миров. У него и раньше возникало какое-то смутное предчувствие — ведь прошло уже десять лет с тех пор, как он видел безжизненную поверхность Протона.

Но в чем причина такого различия? Может, это альтернативные миры или две разновидности одного и того же мира? В это Стайл мог поверить. Но в одном присутствовала живая природа, пригодная для дыхания атмосфера и волшебство, в то время как в другом — купола, наука и никакой флоры и фауны. Разве могут быть параллельные миры столь непохожими?

И все же это помогло ему правильно сориентироваться на местности.

Теперь Стайлу стало понятно, почему люди пересекали занавес только в определенных местах. Здесь речь не шла о передаче материи — люди переходили волшебную границу лишь там, где они могли попасть в укромные места, расположенные внутри куполов. Если Стайлу понадобится перейти через Занавес наобум, то обязательно надо иметь при себе дыхательную маску.

— Знаешь, Нейса, — сказал Стайл. — Я многого не знаю об этом мире, и мне здесь угрожает опасность, во в нем я чувствую себя более счастливым, чем в своем собственном. Я готов провести с тобой целую вечность, хотя лет через сто или двести это, возможно, мне и надоест. Надо реально смотреть на вещи.

Нейса фыркнула и перешла на двухтактный галоп — сначала о землю одновременно ударяли передние копыта, а потом задние. Стайл затрясся в седле.

— Думаешь сбросить меня, а? — весело спросил Стайл. Достав гармонику — наличие карманов было одним из преимуществ одежды, — он заиграл бодрый марш. Тона помогла ему постичь красоту музыки, и это не раз выручало его во время Игр. И хотя сейчас от музыки не было никакой практической пользы, он просто наслаждался ею.

И снова в воздухе возникло что-то тревожное. Они остановились.

— Довольно странно, — заметил Стайл. — Клип сказал мне, что на единорогов не действует волшебство, но у меня возникает страх перед чем-то неведомым. Мне это не нравится.

Нейса согласно кивнула.

— Похоже, это возникает только тогда, когда звучит музыка, — продолжал Стайл. — И хотя музыка не приносит никакого вреда, неплохо убедиться в этом наверняка. Может, когда мы играем, что-то подбирается к нам, думая, что мы не заметим. Вряд ли эта таинственная сила имеет отношение к амулетам. Давай попробуем еще раз. Если присутствие возникнет снова, я прекращу играть, а ты продолжай, как будто ничего не случилось.

Надо застать неприятеля врасплох.

Они возобновили игру — и тут же почувствовали неведомое присутствие.

Стайл прекратил дуть в гармонику, внимательно глядя по сторонам, но тревожное присутствие рассеялось.

Стайл присоединился к мелодии Нейсы, издавая едва слышные звуки.

Присутствие вернулось. Теперь Нейса замолчала, но бесплотная сила сгущалась вокруг них. Стайл резко оборвал мелодию — и все исчезло.

— Это связано со мной! — воскликнул он. — И возникает, когда я играю…

Нейса согласилась. Что бы то ни было, оно появилось лишь тогда, когда Стайл играл на гармонике. Оно различало его игру даже среди других звуков.

Стайла охватило предчувствие беды.

— Надо покинуть это место! — воскликнул он.

Нейса взяла с места в карьер. Она понеслась резвым галопом с невероятной скоростью, продираясь через кусты и перепрыгивая через ручьи, преодолевая километр за километром.

Наконец, тяжело дыша, она перешла на медленную рысь. Достав гармонику, Стайл заиграл — и мгновенно возникло гнетущее присутствие.

Стайл туг же прекратил игру.

— Нейса, мы не можем от этого убежать. Это очевидно. Но теперь, когда мы знаем об этом, надо что-то придумать. Почему присутствие возникает лишь тогда, когда я играю? Оно должно знать, что мы заметили его и попытались спрятаться.

Нейса пожала плечами, и Стайл закачался в седле.

— Сначала амулет, затем это. Может, существует какая-нибудь связь.

Может, гармоника… — Он встревоженно замолчал. — Тоже амулет?

Немного подумав, Стайл спросил:

— Нейса, а ты бы не смогла сыграть на моей гармонике? Губами, как человек? Если это колдовской инструмент, то присутствие возникнет снова.

Нейса остановилась. Стайл спрыгнул на землю и снял с нее седло. Затем Нейса превратилась в женщину. Она никогда раньше не делала это днем, и Стайл удивился. Он полагал, что она станет играть на гармонике, не прибегая к метаморфозе, но так, конечно, было гораздо удобнее.

Взяв у него гармонику, она заиграла. Нейса впервые играла на музыкальном инструменте, предназначенном для человека, и мелодия получилась нескладной. Никакого присутствия не возникло. Она передала гармонику Стайлу, и он повторил эту же мелодию. Присутствие появилось.

— Дело не в инструменте, а во мне, — сказал Стайл. Он погрузился в раздумья. — Но, может, гармоника тоже влияет на это?

Он стал насвистывать, и предчувствие беды — хотя и не такое сильное — вновь охватило его.

— Все ясно. Это исходит от меня. Присутствие возникает, когда я издаю музыкальные звуки. При помощи гармоники у меня это выходит лучше, поэтому присутствие усиливается. Так что сам инструмент не заколдован. — Он улыбнулся. — Я рад. Мне нравится эта гармоника, и мне не хотелось бы с ней расставаться. — Стайлу никогда раньше не приходилось играть на столь великолепном инструменте.

Нейса снова превратилась в единорога. Стайл закрепил на ней седло.

— Думаю, нам нельзя с этим мириться, — сказал он.

В знак согласия Нейса пошевелила ухом.

— Давай отправимся на открытое пастбище, и я снова вызову эту силу.

Посмотрим, что из этого выйдет. Я не люблю скрываться от опасности. Надо раз и навсегда покончить с неизвестностью. Пусть лучше неведомый враг появится при свете дня, и я встречу его с оружием в руках, чем он будет красться за мной под покровом ночи.

Нейса энергично закивала.

Они спустились к лугу с сочной травой. На этот раз Нейса паслась, не отходя далеко от Стайла, постоянно поглядывая на него. Она беспокоилась о нем. Давно уже никто не проявлял о нем подобной заботы. Кроме Шины, но это было заложено в ее программе.

Стайл принялся играть на гармонике, и тут же ощутил присутствие. Он смотрел во все глаза, но так ничего и не увидел. Однако на этот раз он не прекратил игру. Трава зашевелилась, как будто подул ветер, только ветра не было. Воздух заискрился. Возникло бесформенное разноцветное марево, и Стайл почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Сначала он подумал, что это от страха, но увидел, что грива Нейсы тоже встала дыбом.

Вокруг концентрировалась неведомая сила. Она никак не проявляла себя, лишь сгущалась все больше и больше.

Охваченный тревожным присутствием, Стайл перестал играть.

— Музыка появляется, и будто гроза начинается, — задумчиво произнес он. — Хотя…

Не успел он договорить, как рядом сверкнула молния и хлынул настоящий ливень. Мощный порыв ветра заставил его пригнуться. Ослепленный внезапной вспышкой молнии, промокший до нитки, он чувствовал, как холодные капли дождя хлещут его по щекам. Молнии сверкали одна за другой, гремел гром, сопровождаемый завыванием ураганного ветра.

Нейса подбежала к Стайлу, защищая его телом, которое было невосприимчиво к волшебству. Обхватив ее руками за шею, Стайл уткнулся лицом в мокрую гриву. Теперь дождь и ветер были ему не так страшны. Затем они вместе опустились на землю, и, спрятавшись за ее массивным телом, Стайл почувствовал себя в безопасности.

— Теперь я обнимаю тебя в твоем первозданном виде, — со смехом сказал он, но вряд ли она услышала его слова среди завываний ветра.

Что же произошло? Еще минуту назад ничто не предвещало ненастья.

Стайл знал, что гроза может возникнуть внезапно — он прослушал курс примитивной метеорологии Земли и присутствовал на демонстрациях в погодном куполе, — но ведь не в мгновение ока. Он играл на гармонике, стараясь обнаружить источник неведомой силы, затем ему пришла в голову мысль о том, что…

— Это я сделал! — воскликнул Стайл. — Я вызвал грозу! Сам того не желая, я произнес заклинание.

— Гроза, прекратись! — закричал он.

Но дождь продолжал лить как из ведра. Заклинание не возымело никакого действия. Как же так — ведь он вызвал грозу, а теперь не может ее прекратить? До этого он превратил амулет в демона — волшебство оказалось явно односторонним. А гроза? Неужели никак нельзя засадить джина обратно в бутылку?

Трудно было собраться с мыслями, когда грохотали раскаты грома и сверкали молнии. Но Стайл не сдавался. Что он сделал перед тем, как началась гроза? Играл на гармонике, чувствуя, как вокруг сгущается неведомое присутствие. Потом он сказал: «Музыка появляется, и будто гроза начинается». Случайная рифма, не имеющая никакого значения.

Рифма? Что-то тут не так. Когда он так внезапно нашел гармонику, что он сказал перед этим? Не может быть… Да! «На гармонике играешь ты, вот бы и мне такую найти». Что-то вроде этого. Нескладный стишок. Два раза он говорил в рифму, и оба раза что-то происходило. Конечно, существовали и другие формы волшебства — например, превратившийся в демона амулет. Без всякой рифмы. Впрочем, сейчас не время думать о разных видах магии.

Главное — остановить эту грозу. Гроза — с чем рифмуется это слово? Лоза, глаза. Надо попробовать.

— Видят мои глаза, как прекращается гроза! — закричал Стайл.

Дождь утих, но полностью не прекратился. Чего-то не хватало. Что же он еще делал в прошлые два раза?

Нейса издала музыкальный звук своим рогом. Теперь, когда дождь шел не так сильно, она хотела встать. Стоя на четырех ногах, она чувствовала себя более уверенно.

Стайл вспомнил. Музыка! Гармоника! Надо сыграть на гармонике или спеть.

Стайл вытащил гармонику и, приложив ее к губам, сыграл простенькую мелодию. Затем, перестав, он пропел:

— Видят мои глаза, как прекращается гроза!

Молнии исчезли, но дождь все еще продолжал накрапывать.

— Нейса, похоже, я понял, в чем дело, — сказал Стайл. — Правда, я еще полностью не разобрался. Кажется, я могу управлять волшебством, если соблюдаю определенные правила.

Единорог бросил на него взгляд, смысла которого Стайл не понял.

Очевидно, Нейса не совсем поверила ему, но решила воздержаться от комментариев. Впрочем, и сам он был поражен — как он, дитя современной цивилизации, мог верить в существование колдовства?

Хотя после всего того, что с ним приключилось в этом мире, как он мог не верить в колдовство?

Они снова тронулись в путь под моросящим дождем. Через час он закончился, и на небе снова засияло солнце. Теперь они ехали без музыки.

Стайл знал, что он чему-то научился, но еще не совсем понял, чему именно.

Они сделали небольшой привал, чтобы подкрепиться. Вернее, Нейса паслась, а Стайл остался без еды. Сначала Нейса хотела отвезти его во фруктовую рощу, но Стайл чувствовал, что сейчас самое главное — восстановить силы Нейсы. Ведь в основном трудилась она.

Если он действительно мог колдовать, может, ему удастся получить еду при помощи волшебства? Пропеть зарифмованные слова, почему бы и нет?

Стайл в определенном смысле мог считать себя поэтом, ведь в программе Игр значились состязания по стихосложению. Чтобы занять высокие ступеньки в лестницах для взрослых, игрок должен быть специалистом во многих областях. Но в данном случае важность приобретал смысл, а не размер к рифма.

Он постарался вспомнить правила стихосложения. Ямб — та-там, та-там.

Пентаметр — стихотворный размер с сильными местами на пяти слогах стиха.

«Чтобы избежать беды, надо мне чуть-чуть еды». Если бы единороги могли произносить слова на бегу, они могли бы стать искусными поэтами — ведь копыта отбивали бы нужный ритм.

— Чтобы избежать беды, надо мне чуть-чуть еды, — нараспев произнес Стайл. К сожалению, он не мог так управлять голосом, как музыкальным инструментом.

Перед ним появился маленький кубик. Он упал на землю, и Стайлу пришлось искать его в траве. Найдя кубик, он положил его себе на ладонь.

Каждая грань его была размером в сантиметр, а на одной из сторон виднелась начнись «ЕДА». Стайл лизнул его языком: нутри-масло с привкусом арахиса.

Он съел его. Этого было явно недостаточно, чтобы наполнить желудок.

Но ведь он сам попросил «чуть-чуть». Именно столько и получил.

Постепенно картина вырисовывалась. Музыка создавала волшебство — та самая неведомая сила, чье присутствие они ощущали. Слова облекали волшебство в нужную форму, а рифма придавала действию законченность.

Краткая система — но свои желания надо высказывать с предельной ясностью.

Предположим, он пожелает иметь шпагу — и та проткнет его насквозь? Или гору еды и та похоронит его под своим весом? С волшебством надо обращаться умело.

— Чтоб подкрепить себя едва, мне пищи нужно литра два.

Ничего не произошло. Очевидно, снова чего-то не хватало. Нейса подняла голову, навострив уши. Ее слух был острее, чем у Стайла. Она повернула голову, и Стайл посмотрел в сторону, куда указывал ее рог. Он увидел какие-то бесформенные фигуры, двигающиеся в их сторону.

Неужели он их вызвал? Вряд ли, они совершенно не походили на еду, тем более в указанном объеме. Что же это такое?

Скоро двигающиеся фигуры приняли вполне определенные очертания.

Четыре монстра. Они отдаленно напоминали человекообразных обезьян — длинные руки, короткие волосатые ноги, кривые рога, выпирающие клыки и горящие глаза. Похожи на демона, с которым Стайлу пришлось вступить в борьбу, и на снежных чудовищ. Все они являлись разновидностями одного класса существ, отсутствующих в обычной систематике животных. Но в ней не было и единорогов.

Нейса тревожно фыркнула и подбежала к Стайлу. Она знала, что им грозит опасность.

— Их, наверное, послал мой враг, — сказал Стойл. — Когда ты использовала исцеляющий амулет, это стало известно хозяину всех амулетов, который по непонятной причине относится ко мне с большой неприязнью. Он послал за нами отряд монстров, но так как мы избавились от амулета, им пришлось искать нас довольно долго. Я думаю, что им немало пришлось поплутать под проливным дождем.

При помощи музыкальных звуков Нейса изобразила смех. Ей нравилось, что ливень намочил монстров. Но настороженность не покинула ее навострившиеся уши, Нейса внимательно следила за их приближением.

— Думаю; что моим врагом является какой-нибудь Адепт, — продолжал Стайл, а не простой человек. Но теперь, научившись колдовать, я чувствую себя более уверенно. Как ты полагаешь, стоит ли нам убежать от этих чудовищ и беспокоиться о них лишь тогда, когда они снова могут напасть на нас — во время сна, например, — или сразиться с ними прямо сейчас?

Нейса однозначно ответила на этот нелегкий вопрос. Помахав хвостом, она ударила о землю копытом, устремив свой рог на монстров.

— Я тоже так думаю, — сказал Стайл. — Не люблю, когда по моим следам идут враги. Попробуем избавиться от них при помощи колдовства. Так гораздо безопасней, чем вступать в рукопашный бой. Уж очень у них свирепый вид.

Вид у монстров был действительно свирепый. Стайл уже знал о бойцовских качествах демонов. Эти чудовища напоминали андроидов с Протона: тупые, но практически неуязвимые. Но Стайл все еще сомневался в своих колдовских способностях. Любой внезапный дар сначала надо как следует исследовать, а потом уже применять на деле. Но сейчас у него не оставалось другого выбора, как использовать все имеющиеся средства, надеясь на успех.

Он попытался рифмовать заклинание. В такой обстановке Стайл не мог придумать сложную Фразу, но сойдет и простая, лишь бы смысл был ясен.

— Монстр уйди — с глаз пропади! — прочел Стайл, указывая на приближающегося к нему демона.

Монстр растаял в клубах дыма, оставив после себя неприятный запах.

Что ж, для начала неплохо. Взбодрившись, Стайл указал пальцем на второго монстра.

— Монстр уйди — с глаз пропади! — пропел он, как и в первый раз.

Зачем менять успешное заклинание?

Отмахнувшись от заклинания, как от комариного укуса, монстр бросился на Стайла. Нейса мотнула головой и подцепила демона своим рогом, одним движением перекинув его через себя. Чудище завыло скорее от отчаяния, чем от боли, и с глухим звуком шлепнулось на землю.

Но почему волшебство сработало только один раз? Ведь он произнес во второй раз точно такое же заклинание и чуть не лишился своей головы.

О, нет! Неужели заклинание нельзя повторять? Неужели оно действует только один раз? Теперь Стайл вспомнил, что сказал ему человек, подаривший амулет с демоном: чтобы пройти через волшебный занавес, надо каждый раз использовать новое заклинание. А Стайл не придал значения этим словам!

Третий и четвертый монстры были уже совсем рядом. Нет времени, чтобы придумать новое заклинание. Стайл выхватил рапиру.

— Твой — левый, а а беру на себя правого! — сказал он Нейсе.

Но эти демоны, увидев, какая судьба постигла их предшественников, вели себя гораздо осторожнее. Уродство не означает глупость, и эти чудища были умнее андроидов. Очевидно, они умели извлекать правильные уроки. Они остановились на безопасном расстоянии, где их не могли достать ни рапира Стайла, ни рог Нейсы. Судя по всему, они хотели захватить Стайла, но знали, что для этого им сначала придется справиться с Нейсой — более сильным противником.

Один из монстров попытался отвлечь Нейсу, а второй бросился на нее сбоку. Но Стайл атаковал второго монстра, нанеся ему удар рапирой. Был бы у него сейчас палаш, он бы разрубил это чудовище на куски. Вряд ли пустяковый укол мог причинить вред такой горе мяса.

Но Стайл ошибался. Монстр завыл и, развернувшись, кинулся на Стайла.

Стайл снова уколол его в плечо — рана не смертельная, но, судя по реакции монстра, довольно болезненная. Хорошо, что эти существа чувствуют боль. Но чтобы убить монстра, надо поразить его жизненно важный орган.

Молниеносным ударом существо выбило рапиру из руки Стайла. Его глаза загорелись красным огнем. Зарычав, чудовище накинулось на Стайла.

Приняв позицию для броска через плечо, Стайл схватил монстра за руку.

При помощи этого приема даже невысокий человек мог перебросить через себя гиганта. Но сейчас Стайл имел дело не с человеческим существом. У монстра были настолько длинные руки, что прием не возымел никакого действия — ноги чудовища даже не оторвались от земли.

Монстр поднял Стайла в воздух. Стайл почувствовал на шее его горячее дыхание — чудовище намеревалось откусить ему голову.

— Ах ты, гад! Провалитесь все в ад!

Стайл упал на землю. Монстр исчез. Стайл удовлетворенно посмотрел по сторонам. Его импровизированное заклинание сработало! Похоже, в этом мире существовал ад, и он мог послать туда…

Стайл замер. Второй монстр тоже исчез, исчезла и Нейса. О, нет! Надо быстро придумать обратное заклинание. Что-нибудь! Что рифмуется со словом «отменить»?

— Этого не может быть — заклинание отменить! — пропел он. Перед ним снова появились два монстра и Нейса. Все трое были обожжены и покрыты сажей.

— Нейсе остаться — монстрам убраться! — пропел Стайл, и оба чудовища растворились в воздухе.

Укоризненно посмотрев на него, Нейса энергичным движением тела стряхнула с себя сажу. На боках у нее виднелись пятна серы, грива обгорела, а от роскошного хвоста осталась только половина. От нее исходил запах паленого мяса. Вокруг глаз белели круги — явный признак страха у лошади.

— Извини, Нейса, — полным раскаяния голосом сказал Стайл. — Я совсем не хотел посылать тебя в ад!

Но какая польза от этих слов? Ожоги причинили Нейсе страдания. Он должен сделать нечто большее, чем просто попросить прощения.

Ему подвластно волшебство, если каждый раз петь новое заклинание.

Сможет ли он вылечить Нейсу?

— Волшебство появляйся — Нейса исцеляйся!

На его глазах произошло удивительное превращение: ожоги исчезли, хвост и грива отросли заново, шкура заблестела, а копытам вернулся их перламутровый блеск. Нейса исцелилась за несколько секунд.

Где предел его власти?

Но Нейса не выглядела счастливой. Она выздоровела физически, но как это, должно быть, отразилось на ее психике! Побывать в аду! Может, при помощи заклинания заставить ее забыть об этом? Но тогда он вторгнется в ее мозг, а стоит ему ошибиться в выборе слова… Нет, это слишком опасно!

Нейса странно посмотрела на него, как уже смотрела однажды. Стайл боялся, что он правильно понял значение этого взгляда.

— Нейса, сколько людей в этом мире обладают такой колдовской силой, как я? — спросил он у единорога. — Я знаю, что некоторые используют волшебство, чтобы пройти через Занавес, так же как и многие умеют играть примитивные мелодии на гармонике. Но многие ли умеют колдовать на профессиональном уровне? Их много?

Нейса издала отрицательный звук.

— Так я и думал. У многих проявляется талант, но лишь некоторые могут использовать его в полной мере. Полагаю, что это относится и к волшебству.

Значит, таких людей не очень много?

И снова он получил отрицательный ответ.

— Мало?

Снова «нет».

— Очень мало?

И только теперь Нейса ответила утвердительно.

Стайл кивнул.

— А кто может околдовать единорога, если единороги не подвластны волшебству?

Нейса испуганно посмотрела на него. Уши были плотно прижаты к дрожащей голове.

— Только Адепты? — спросил Стайл.

Кивнув, Нейса попятилась назад. Вокруг ее глаз снова забелели круги.

— Но, Нейса, даже если я и обладаю подобным талантом, я остался тем же человеком, что и раньше! — закричал Стайл. — Не бойся меня! Я не хотел отправлять тебя в ад! Я даже не представлял, что обладаю таким могуществом!

Издав несколько звуков, обозначающих согласие, она тем не менее сделала еще один шаг назад.

— Я не хочу, чтобы ты стала мне чужой, Нейса. Кроме тебя, в этом мире у меня нет друзей. Мне нужна твоя помощь.

Он шагнул к ней, но Нейса отпрыгнула в сторону. Теперь она боялась Стайла и не доверяла ему, как если бы он превратился в демона.

— О, Нейса, как я хочу разубедить тебя! Твое отношение ко мне дороже всякого волшебства. Ты осталась со мной, хотя имела возможность убить меня. Сколько всего мы пережили вместе за эти три дня!

Она фыркнула недовольная, что он пытается убедить ее при помощи таких аргументов. Он послал ее в ад, он показал, что его сила угрожает ее жизни.

И все же Нейсе не хотелось бросать его.

— Я никогда не думал, что стану колдуном, — сказал Стайл. — Я полагал, что волшебство появляется само по себе. Мне нужно было узнать правду. Но она оказалась страшнее, чем я мог себе представить.

Нейса согласно кивнула. Ее поразило могущество Стайла.

— А если я поклянусь никогда больше не прибегать к волшебству? Если буду вести себя так, будто не обладаю подобной силой? Я человек слова, Нейса. Я буду таким, каким ты знала меня до этого.

Она задумалась, подергивая ушами, как бы перебирая различные варианты. Наконец едва заметно кивнула.

— Я клянусь, — сказал Стайл, — не прибегать к колдовству без твоего разрешения.

Вокруг Стайла возникло сияние, распространявшееся концентрическими окружностями. По траве прошла зыбь. Когда сияние коснулось Нейсы, она на мгновение поменяла цвет. Потом сияние исчезло так же быстро, как и появилось. Нейса подошла к нему. Стайл обнял ее за шею, хотя ему и пришлось встать на цыпочки.

— О, Нейса! Что может быть сильнее дружбы!

В обличье единорога Нейса выражала свои чувства довольно сдержанно — она лишь пошевелила ухом и ткнулась в него мордой. Но Стайлу этого было вполне достаточно. Нейса снова принялась щипать траву.

Стайл все еще чувствовал голод. Здесь не было подходящей для него еды, а добыть ее при помощи волшебства он не имел права. Стайл был рад, что отказался пользоваться своим даром, но как быть с пустым желудком?

Затем его взгляд остановился на монстре, которого убила Нейса. Можно ли употреблять в пищу демонов? Подходящий случай, чтобы выяснить это. Вытащив нож, Стайл принялся разделывать монстра.

Нейса тайком наблюдала за его действиями. Одобрительно загудев, она принялась бегать кругами, в то время как Стайл складывал в кучу хворост и сухую траву. Когда он закончил свои приготовления, Нейса резко остановилась я изрыгнула пламя. Она еще, очевидно, не совсем остыла после битвы — или после ада — и ей не понадобилось долго разогреваться. Костер весело затрещал. Мясо монстра оказалось на редкость вкусным.

11. ОРАКУЛ

Когда через два дня они достигли владений Оракула, Стайл уже собрался с мыслями. Он понял, что обладал колдовством на уровне Адепта и, соблюдая определенные правила, мог творить чудеса. Но он дал клятву никогда не прибегать к волшебству и не собирался нарушать это обещание. Но это ничего не меняло — он продолжал оставаться Адептом. Теперь понятно, почему другой Адепт хотел его уничтожить: зная о могуществе Стайла, он хотел устранить соперника. Похоже, Адепты — как, и все другие обладающие властью — ревностно оберегали свои права.

Так что же теперь ему делать? Отказавшись от использования волшебства, он не избавился от преследования завистливого колдуна. Если речь шла только об одном Адепте, Стайл мог найти его и разрешить спор. Без волшебства? Это довольно опасно! Поэтому он попросит совета у Оракула. А почему бы и нет?

Оракул жил во дворце. Вокруг зеленели аккуратные газоны, подстриженная живая изгородь, били фонтаны. Дворец был открыт — кто угодно мог войти сюда, включая животных. В этом мире животные пользовались такими же правами, как и люди. Стайлу это очень нравилось. Во дворце и на прилегающей к нему территории никто не имел права пользоваться колдовской силой. Каждый, кто приходил сюда, мог чувствовать себя в полнейшей безопасности.

— Не хочу показаться невежливым, — сказал Стайл, — но особого впечатления на меня это не произвело. Внешне красиво, однако…

Оставив седло возле входа, Нейса провела его в небольшую комнатушку в глубине дворца. Из дальней стены торчала переговорная труба.

Стайл внимательно осмотрел трубу.

— И это он? Оракул? — недоверчиво спросил он. — Никаких церемоний, фанфар, фейерверков? Никакой бюрократии? Я просто могу подойти и спросить все что угодно?

Нейса кивнула.

Разочарованный, Стайл обратился к трубе:

— Оракул, что мне делать?

— Познай себя, — ответила труба.

— Не совсем ясно. Нельзя ли поточнее? — Но труба молчала.

Нейса ткнулась ему мордой в плечо, давая понять, что пора уходить.

— Ты хочешь сказать, что Оракул отвечает только на один вопрос? — с досадой спросил Стайл.

Так оно и было. Любое существо могло обратиться к Оракулу только с одним вопросом. Впрочем, заклинания действовали тоже только один раз.

Однако Нейса привела его сюда не для того, чтобы он получил ответы на все волнующие его вопросы, а чтобы обеспечить его безопасность.

Огорченный, Стайл оставил Нейсу в комнате и вышел из дворца. Видя, что он не в духе, Нейса не стала удерживать его. Стайл направился к ближайшему фонтану. На противоположной стороне фонтана сидел волк, судя по всему, дикий. Но Стайл знал, что зверь не нападет на него во владениях Оракула. Сняв рубашку, он умылся холодной водой. Итак, теперь он в безопасности. Что дальше? Он так ничего и не узнал. Неужели ему никогда не постичь этот мир?

— И ты расстроен?

Стайл вздрогнул от неожиданности и заморгал. Возле фонтана стоял молодой человек. У него были косматые-рыжие волосы, на темном лице под густыми бровями горели желтые глаза, а борода и бакенбарды скорее напоминали шерсть.

— Извини, я не заметил тебя, — сказал Стайл. — Я нарушил твой покой?

— Меня заметил ты, — сказал юноша, — но не узнал в обличье волка.

Волк?

— Ты… оборотень? — поразился Стайл. — Я чужой на этой земле и многого еще не знаю.

— Речь свойственна твоя для чужеземца. Но извиняться нет тебе за что.

Речь. Внезапно Стайл вспомнил — Клип, брат Нейсы, тоже говорил на языке, напоминающем старинный. Чтобы не выделяться, Стайлу тоже придется использовать соответствующие обороты.

— Я постараюсь говорить по-твоему. И все же извинения мои принять прошу я.

— Не должен извиняться ты. Ведь здесь имеет право каждый находиться.

Даже такой, как я.

Стайл вспомнил, как Шина утверждала, что у нее нет никаких прав, потому что она сделана из металла.

— Так ты не человек. Но если полагать изгнание преступлением, то я преступник по сравнению с тобой. Я бежал из своего мира.

— Такая мысль уже пришла ко мне. С Протона ты. Но раб иль Гражданин?

— Раб, — ответил Стайл, удивившись, что оборотню известно о его мире.

Впрочем, до него ведь многие переходили с Протона на Фазу. — Оборотень, если временем свободным обладаешь, то желал бы я поговорить с тобой.

— Охотно соглашусь, но прежде должен я представиться тебе. Я — Керрелгирл, оборотень.

— Я Стайл, человек. — Стайл протянул ему руку, и тот, немного поколебавшись, пожал ее.

— Волки обычно обнюхивают друг другу хвосты при знакомстве, — извиняющимся тоном произнес Керрелгирл.

— Я должен много всего узнать о твоем мире, — сказал Стайл. — Если ты знаешь о Протоне, то ты поймешь, в каком трудном положении я оказался. Я не знаю, как попал сюда и как вернуться мне обратно, а ответ Оракула ничего не прояснил.

— Так уж изъясняется Оракул, — согласился с ним оборотень. — Я раздосадован и сам. Спросил его я, как вернуть мне свое место в моем обществе, безвинную не проливая кровь. И он ответ мне дал: «Будь предан голубому цвету». Ты можешь смысл понять подобных слов?

Стайл покачал головой.

— Нет. Я спросил его, что я должен делать, и он ответил мне: «Познай себя». Совет неплох, но мне хотелось бы услышать нечто более конкретное.

— Досадно, что и говорить, — согласился с ним Керрелгирл. — Давай пройдемся вместе мы по саду и поведем с тобою диалог.

— С превеликим наслаждением. Позволь лишь отлучиться на секунду.

Подругу лишь предупрежу я, что привела меня сюда…

— Не возражаю.

Они вместе вошли во дворец к направились в комнату, где Стайл оставил Нейсу.

Она все еще стояла возле переговорной трубы, раздумывая, какой вопрос стоит задать Оракулу. Увидев ее, Керрелгирл зарычал и тут же превратился в волка. Нейса стремительно повернулась, направив свой рог на появившегося зверя.

— Стойте! — закричал Стайл, пытаясь предотвратить насилие. — Здесь нельзя…

Волк прыгнул. Нейса сделала стремительное движение вперед. Стайл бросился им наперерез.

Все трое замерли, как на картине. Острием рога Нейса упиралась Стайлу в грудь, челюсти волка сомкнулись на его правой руке возле плеча. По обнаженному телу Стайла потекли струйки крови.

— Может, вы примете человеческий облик и принесете извинения Оракулу за ваше поведение? — сказал Стайл.

Воцарилось молчание. Затем оба существа засияли и превратились в людей. Стайл оказался между привлекательным молодым человеком и красивой девушкой. Глядя на свои кровоточащие раны, он вспомнил, что оставил свою рубашку у фонтана.

— Как я понимаю, — сказал он, — единороги и оборотни являются заклятыми врагами. Извините, я этого не знал. Но здесь не место для… гм… дружеского поединка. Пожмите друг другу руки и понюхайте хвосты, но здесь все существа должны быть в мире.

Нейса метала глазами молнии, а Керрелгирл глухо рычал. Они оба посмотрели на переговорную трубу, затем на окровавленного Стайла, а потом друг на друга.

Стайл прекрасно понимал, что видел каждый из них. Оборотень был одет в изящного покроя меховую куртку и обтягивающие рейтузы, а Нейса — в легкое черное платье, прекрасно подчеркивающее ее фигуру. Очевидно, она могла выбирать себе любую одежду, хотя ночью предпочитала появляться обнаженной. Теперь она была похожа на девушку, способную вскружить голову любому мужчине, включая Керрелгирла.

— Это нейтральная территория, — наконец произнес оборотень, — и приношу глубочайшие извинения за то, что инстинкт взял верх над моим воспитанием.

— Я тоже, — нежным голосом сказала Нейса.

— Глубоко скорблю, что из-за меня пролилась кровь невинного существа.

— Я тоже.

— Так пролей же кровь мою в ответ. — Керрелгирл протянул Стайлу свою руку. Нейса сделала то же самое.

— Ни в коем случае, — воскликнул Стайл. — Если вы оба передо мной в долгу, то я прощу вас, как только мир заключен будет между вами. Я не хочу, чтоб враждовали меж собой такие доблестные существа.

— Ничуть не трудно будет это, — пробормотал Керрелгирл. Он грациозно поклонился Нейсе. — Ты исключительно красива, единорог.

Нейса сделала реверанс, причем обнажив грудь и ноги больше, нежели того требовали приличия. Как можно подчеркнуть свои прелести с помощью одежды! Неудивительно, что Граждане на Протоне оставляли это право только за собой.

— Спасибо, волк, — поблагодарила она.

Затем она неуверенно протянула свою руку. Вместо того чтобы пожать ее, Керрелгирл поднес ее к лицу. Сначала Стайл испугался, что оборотень хотел укусить ее, но тот поцеловал Нейсе пальцы.

Облегченно вздохнув, Стайл сделал шаг вперед и взял их за руки.

— Раз мы теперь друзья, давайте будем вместе. У нас много общего. Все мы в какой-то степени изгои. Нейсу не принимают в табун из-за ее цвета…

— А что не так с ее цветом? — удивился оборотень.

— С ее цветом все в порядке. — Заметив свою рубашку возле фонтана, Стайл направился туда. — У некоторых единорогов просто дурной вкус.

Керрелгирл посмотрел на девушку.

— Действительно. Я всегда подозревал, что Главный жеребец слишком часто ударялся своим рогом о камень и слегка повредился. Пойми, единороги вовсе не в моем вкусе, но понятия физической красоты универсальны. Нейса прекрасно сложена. Будь она волчицей…

— А меня изгнали за то, — продолжал Стайл, — что я отказался выполнить волю своего хозяина. Или за то, что я отверг незаконную сделку другого Гражданина. — Обмыв водой из фонтана неглубокие раны, Стайл надел рубашку. — Могу ли я узнать, чем, оборотень, провинился ты?

— Мой род придерживается правила такого: чтоб прокормить себя, стая не должна расти, и первым с жизнью расстается самый старый. А самый старший в стае — мой родитель и бывший вожак. Убить его, затем возглавить стаю — вот что по жребию мне выпало свершить. Действительно, никто со мною в силе не сравнится средь волков. Но я родителя люблю и сделать этого не смог. Вот почему с позором изгнан я из стаи.

— Но ты поступил справедливо! — воскликнул Стайл.

— Благополучие стаи выше всякой справедливости, — хмуро ответил оборотень.

— Да, — грустно согласилась Нейса.

Они подошли к саду камней, огороженному подстриженными кустами. Нейса и Керрелгирл сели так близко друг к другу, что никто бы не заподозрил в них заклятых врагов.

— Давай поговорим мы снова о тебе, — сказал Стайлу оборотень. — Ты мало знаешь об этом мире, но это печалить тебя не должно. Вряд ли грозит тебе опасность, если единорог все время с тобой.

— И все же мне действительно угрожает опасность, — сказал Стайл. — Похоже, один из Адептов намеревается убить меня.

— Тогда надежды на спасенье нет. Единственный способ остаться в живых — избежать его колдовства. Ты должен остаться во дворце Оракула на всю оставшуюся жизнь. Навсегда.

— Я тоже так считаю, во существует обстоятельство одно. Похоже, владею колдовством я, как Адепт.

Мигом превратившись в волка, Керрелгирл попятился назад, оскалив зубы.

— Постой! — воскликнул Стайл. — Нейса точно так же восприняла мои слова. Но я поклялся к волшебству не прибегать, не получив на это ее разрешения.

Волк помедлил и, обдумав слова Стайла, вновь превратился в человека.

— Единороги — самые упрямые существа, и тебе не дождаться подобного разрешения..

Нейса согласно кивнула.

— Я всего лишь беглец из другого мира, — сказал Стайл. — И талант к волшебству обнаружил случайно.

— Случайно? — проворчал Керрелгирл. — В нашем мире ничего не происходит случайно. Здесь каждая мелочь имеет значение. — Он задумался. — В своем мире ты обладал каким-нибудь талантом?

— Я хороший наездник…

Оборотень бросил взгляд на Нейсу, которая, обнажив свои изящные ноги, напустила на себя скромный вид.

— Неудивительно…

— К тому же я первоклассный игрок, — продолжал Стайл.

— Игра! Вот дело в чем! Не знал ли ты, что к колдовству способность в нашем мире пропорциональна умению игрока на Протоне? Признайся честно, насколько ты успешно выступаешь?

— Ну, я занимаю десятую ступеньку в моей возрастной лестнице…

Керрелгирл остановил его жестом руки.

— Думаешь, я не знаю всех хитростей? Если ты поднимешься до пятой ступеньки, то вынужден участвовать в ежегодном Турнире. Ответь же, не таясь, ведь это важно, — какое место ты бы занял при желании?

Стайл решил, что сейчас не время скромничать.

— В десятке сильнейших игроков Протона. Может, третьим или четвертым.

— Тогда ты действительно обладаешь могуществом Адепта. Их тоже не больше десяти. У каждого из них свой цвет — Белый, Желтый, Оранжевый, Зеленый и так далее. Но Адептов не может быть больше, чем цветов в солнечном спектре. Значит, ты из их числа. А один из Адептов умер.

— О чем это ты речь ведешь? Стоит мне на Протоне многое уметь, и здесь один Адепт обязан уме… — Стайл оборвал себя на полуслове. Ведь стоило ему сказать рифму, и он бы нарушил свою клятву.

— Ах, я совсем забыл. Ты ведь еще не знаешь самого главного. Так знай же, Стайл, ни один человек не может пройти сквозь Занавес между двумя мирами, пока жив его двойник. Таким образом…

— Двойник?

— Второе "я". Вторая половина. Все настоящие люди существуют одновременно в двух мирах и никогда не покидают место своего рождения, пока один из них не умирает. Тогда…

— Постой, постойте Ты хочешь сказать, что в обоих мирах совпадает не только география, но и люди? Но этого не может быть. На Протон постоянно завозят новых рабов, а те, у кого вышел срок, покидают планету навсегда.

Лишь число Граждан всегда остается неизменным.

— Может, это сейчас так, но раньше все было по-другому. Большинство людей существуют одновременно в двух мирах — на Фазе и на Протоне. Другие же являются неполными людьми, как я. Может, в прошлом моей половиной был раб, который уже покинул Протон, и теперь я остался один.

— Ты можешь проходить через Занавес потому, что на Протоне нет оборотней?

Керрелгирл пожал плечами.

— Возможно. Здесь больше животных и других существ; там больше рабов.

Всегда поддерживается равновесие. Но ты… Ты смог пересечь границу между мирами лишь потому, что твоя волшебная половина умерла. А твоя волшебная половина это…

— Адепт, — закончил за него Стайл. — Наконец то я все понял.

— Познай себя, — сказала Нейса. — Адепт.

— Вот в чем дело! — воскликнул Стайл. — Я должен выяснить, каким каким именно Адептом являюсь я! — Он заметил, что Нейса нахмурилась.

— Или не должен? Ведь я поклялся отказаться от колдовства.

— Без этого, боюсь, лишен надежды ты на выживание! — сказал Керрелгирл и осекся. — Что это я говорю? Разве можно помогать Адепту остаться в живых? Единорог прав: откажись от колдовства.

— Даже если я Адепт, что в этом плохого? — спросил Стайл. — Ведь обладать волшебным даром — большое преимущество.

Оборотень и единорог переглянулись.

— Он действительно не знает, — сказал Керрелгирл.

— Не знаю, — согласился Стайл. — Да, колдовство может оказаться опасным. Но и наука тоже. А вы оба смотрите на волшебство как на преступление. Считаете, что лучше мне умереть человеком, чем жить Адептом.

А я полагаю, что волшебство может принести немало пользы.

— Тебе бы следовало встретиться с одним из Адептов, — сказал Керрелгирл.

— А почему бы и нет! Хотя Я и отказался от колдовства, мне бы хотелось узнать, кто я и что я. Из твоих слов я понял, что моего двойника постигла смерть, но, учитывая мой возраст и здоровье, она не могла быть естественной. — Он помолчал. — Ну конечно же! Достаточно узнать, кто из Адептов умер недавно.

— Никто, — сообщил ему оборотень. — По крайней мере нам об этом ничего не известно. Адепты очень скрытные существа. К тому же кто-то намеренно держит в тайне факт его смерти.

— Значит, надо это узнать самим, — решил Стайл. — Я обойду всех Адептов, пока не найду того, который умер. Только тогда я успокоюсь.

Хотя… А если умерли два Адепта, и я обнаружу не того, кого надо?

— Насчет этого можешь не беспокоиться, — сказал оборотень. — Твое второе "я" должно быть похожим на тебя как две капли воды. Все, кто увидит тебя в его владениях, узнают тебя в лицо. К тому же у каждого Адепта свой стиль, своя особенная манера колдовства, которая неподвластна никому другому. Какой стиль у тебя?

— Стиль Огайла, — тихо произнесла Нейса и улыбнулась.

— Когда я говорю стихами нараспев, — пояснил Стайл. — Музыка дает мне силу. Какой Адепт пользуется подобным методом?

— Мы не знаем. Адепты не делятся своими секретами с простыми смертными. Наоборот, они всячески маскируют свои способности — говорят заклинание, хотя творят чудеса при помощи жестов, или принимают определенную позу, хотя вся сила в заклинании. По крайней мере в животном царстве ходят такие слухи. Мы не знаем, кто делает големов, амулеты и различные колдовские зелья. Мы только знаем, что эти вещи существуют, и, к сожалению, нам известна их сила. — Повернувшись к Стайлу, он взял его за руку. — Но, друг мой, откажись от своих намерений. Ибо, если ты найдешь свою половину, ты станешь этим Адептом, и мучиться придется мне всю жизнь, что не растерзал тебя я, когда имел для этого возможность. И Нейса будет думать точно так же, не налагай такое бремя на нее.

Пораженный словами оборотня, Стайл повернулся к Нейсе.

— Ты тоже так считаешь?

Она грустно кивнула.

— Мне кажется, что привела она тебя к Оракулу, чтоб избежать беды, предчувствие которой сознавала, — сказал Керрелгирл.

— Но клятвой связан я теперь — воскликнул Стайл. Он надеялся, что достаточно точно излагает свои мысли на непривычном языке. — Я не стану прибегать к колдовству! Я не превращусь в чудовище, к которому питаете вы страх. Я хочу лишь узнать, кто я. Разве вы можете мне в этом отказать?

Керрелгирл медленно покачал головой.

— Отказом не можем ответить тебе. Но все же мы хотим…

— Я должен познать себя, — сказал Стайл. — Так мне объяснил Оракул.

— Оракул всегда прав, — согласился оборотень. — Ничтожны слишком мы, чтоб спорить с ним.

— Тогда на поиски я отправлюсь сам, — принял решение Стайл. — Когда я все узнаю, то вернусь в свой собственный мир, где нет ни магии, ни колдовства. Поэтому не бойтесь, что я превращусь в того, в кого вы думаете. Мне надо поскорее вернуться на Протон, чтобы получить новую работу, или мой срок тотчас же истечет.

Нейса печально опустила глаза.

— Зачем волнуешься о сроке, чужеземец? — спросил Керрелгирл. — Здесь спрятаться ты можешь от врага и на Протон не возвращаться.

— Мой мир — Протон, — возразил Стайл. — Я не собирался оставаться тут навсегда…

Оборотень встал и отвел Стайла в сторону.

— К тебе я с речью должен обратиться, что Нейсы не должна достичь ушей, — сказал Керрелгирл. Нейса бросила на него быстрый взгляд, но осталась молча сидеть на камне.

— Что ты хочешь сказать? — требовательно спросил Стайл. — У меня нет от нее секретов…

— Ужель не видишь ты, что опечалили слова твои кобылу? — сказал оборотень. — Не понял разве ты, о чем Оракула спросить хотелось ей?

От изумления Стайл потерял дар речи. Он часто сравнивал Нейсу с Шиной, но не заметил самого главного.

— Но ведь я не единорог! — попытался возразить он.

— А я не человек. Но на твоем бы месте не стал бы так беспечно говорить о расставании. Уж лучше сразу б вырвал сердце!

— Э… Да, — смущенно согласился Стайл. — Я полагал, что с ее стороны это просто вежливость. Мне и в голову не приходило…

— Ничего себе вежливость! Я раньше тоже к подобным вещам относился бездумно, пока моя волчица не объяснила что к чему. — Он провел пальцем по старому шраму рядом с горлом. Очевидно, оборотни были довольно прямолинейны. — Тебе я вынужден заметить, что во всех ипостасях своих Нейса — дивное создание, очень верное к тому же. Мне стыдно до сих пор, что я зубами чуть не впился в ее волнующую плоть. Как хорошо, что стал ты между нами. Учитывая ту вражду, что существует между человеком и единорогом, между человеком и оборотнем и между оборотнем и единорогом, мне поразительно ее влечение к тебе. Скажи, а ты не девственник случайно?

— Нет.

— И, самое главное, касался ли ты ее наиболее сокровенных мест?

Стайл слегка покраснел:

— Я могу лишь сказать…

— Ее копыт, — продолжал Керрелгирл. — Ее рога. Никто чужой не должен трогать волшебных конечностей единорога.

— Да…

— Тогда это любовь. В противном случае она бы не дала тебе коснуться их. Ведь она пощадила тебя, когда узнала, что ты Адепт. Не стоит так беспечно относиться к чувствам Нейсы. — Он снова провел ладонью по шраму.

— Я согласен, — горячо сказал Стайл, вспомнив о Шине. Он всегда обладал личным магнетизмом, притягивающим женщин, которые имели возможность узнать его получше. Хотя до этого дело доходило нечасто — мешал его рост и стеснительность. Так что его гетеросексуальные отношения бывали либо слишком дальними, либо слишком близкими. И Стайл чувствовал определенную ответственность — не причинять боль тем женщинам, которые доверились ему.

У Стайла внезапно защемило сердце. Он вспомнил Тону, которая подарила ему любовь, а затем бросила его. Он не мог осуждать ее, хотя отказался бы от любовного романа с ней, знай, что последует дальше. Она открыла ему мир, о существовании которого он и не подозревал. Но Стайлу не хотелось поступать таким же образом по отношению к другому существу. Он знал, что Нейса не причинит ему вреда. Она молча уйдет и прыгнет со скалистого обрыва, не превращаясь при этом в светлячка. Такой у нее характер.

Керрелгирл задал резонный вопрос: почему бы Стайлу не остаться здесь?

Да, здесь ему угрожала смертельная опасность, но по той же причине он покинул и Протон. Если ему удастся ликвидировать источник опасности здесь, то ему нечего будет опасаться и на Протоне.

То удовольствие, что он получал на Протоне от Игр, он получит здесь от волшебства… Нет! Ведь он же дал клятву.

А как же Шина? Не мог же он оставить ее в неведении. Надо вернуться, чтобы по крайней мере объяснить ей всю ситуацию. Она робот, и она поймет.

Самое главное для Стайла — выбрать для себя наиболее подходящий мир. Шине достаточно знать, что он в безопасности, тогда ее задача будет считаться выполненной.

Как он знал, что с Тоной все в порядке и она счастлива… Но радовался ли он этому? Зная, что она теперь в объятиях другого мужчины, которому родила сына? Он понимал это, и Шина все поймет — но достаточно ли этого?

Впрочем, что ему еще оставалось делать? Ведь он не мог одновременно находиться в двух мирах. К тому же, срок его пребывания на Протоне ограничен, а здесь он может жить сколько угодно.

Вернувшись обратно, Стайл сел рядом с Нейсой. Керрелгирл стоял чуть поодаль.

— Оборотень объяснил мне, что я не решу своих проблем, убежав от них.

Я должен оставаться здесь, чтобы найти свою судьбу, лишь изредка возвращаясь на Протон, чтобы закончить там все свои дела. — Сказав это, Стайл пожалел о последних словах.

Вместо ответа Нейса одарила его взглядом. Этого было достаточно.

— Теперь что касается тебя, оборотень, — сказал Стайл. — Надо решить и твою загадку. Не кажется ли тебе, что голубой цвет, которому ты должен быть предан, может означать Адепта?

Теперь настала очередь изумляться Керрелгирлу.

— «Будь предан голубому цвету!» Так сказал мне Оракул. Да лучше на всю жизнь останусь я изгоем!

— Но ведь если Оракул всегда прав…

— Быть может. Спросил его я, как мне занять положенное место в стае, и он ответил. Но кажется, цена уж слишком велика.

— Но ты ведь оговорил, что должен сделать это с чистой совестью.

— Моя совесть не позволит, чтоб я Адепту в прислужники нанялся!

— Значит, речь шла о чем-то другом. О другом голубом цвете. Может, поле голубых цветов?..

— Оборотни не крестьяне! — негодующе воскликнул Керрелгирл. — Оракул имел в виду Голубого Адепта, а единственное, что я готов сделать для него, — бросить горсть земли на его могилу! Не стану я искать Голубого Адепта!

Стайл задумался.

— Если это действительно так, и ты решил не возвращаться в стаю, мешает что тебе не следовать со мною? Я ведь решил остаться в этом мире навсегда, но должен отыскать того, от кого исходит опасность для моей жизни. Раз я поклялся к колдовству не прибегать, нуждаться буду я в защите.

— Защиту сможет дать тебе такую кобыла племени единорогов.

— От могущественного Адепта?

Керрелгирл принялся расхаживать взад-вперед.

— Теперь отказом если я отвечу, то трусость запятнает мое имя.

— Нет, нет! Я совсем не хотел сказать…

— А это и не обязательно. К тому же, есть одно сомнение: захочет ли кобыла выносить присутствие мое в компании вашей?..

Нейса поднялась. Взяв Керрелгирла за руку, она на мгновенье встретилась с ним взглядом, а затем отвернула голову. Оборотень посмотрел на Стайла.

— Ах, как красноречива Нейса! Хотя мы издавна считаемся врагами, но, став изгоями, мы будем помогать друг другу. Какая разница — где умереть и как.

12. ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ

— Кто из Адептов живет ближе всех? — спросил Стайл. — Кроме Голубого.

Раз ты с нами, к нему мы не пойдем.

Керрелгирл превратился в волка и понюхал воздух. Затем снова принял человеческий облик.

— Думаю, Черный Адепт.

— Тогда мы направимся к нему, — принял решение Стайл. Он, конечно, предпочел бы более научный подход, но в этом мире науку заменяло волшебство.

Они вместе покинули дворец. Стайл ехал верхом на Нейсе, а волк бежал рядом. Снова их путь лежал на запад — к замку Черного Адепта. Теперь, когда отступать было уже поздно, Стайл засомневался в правильности своего выбора. Надо ли это ему? Ну что ж, после встречи с Черным Адептом он решит, стоит ли ему посещать других. Он не любитель приключений, где все решается мечом и колдовством. К тому же Стайл подозревал, что злых волшебников здесь гораздо больше, чем доблестных героев.

Во владениях Оракула Нейса обнаружила склад зерна, и Стайл наполнил им мешок, который приторочил к седлу. Теперь необязательно делать длительные остановки, чтобы Нейса могла попастись. Они мчались с огромной скоростью и за два с половиной часа преодолели около пятидесяти миль. На Протоне Стайл не раз участвовал в гонках на выносливость и знал, что даже самая лучшая лошадь не смогла бы бежать в таком темпе.

Ландшафт понемногу менялся. Растительность исчезла, и только кое-где виднелись зеленые островки. Стайл понимал, что при помощи колдовства мог добыть свежую воду и пропитание, но не стал предлагать это своим друзьям.

Они были против колдовства, и к тому же он нарушил бы свою клятву.

Горы скрылись из виду, и теперь перед ними тянулась бескрайняя голая равнина, над которой низко висели свинцовые тучи. Резкий порыв ветра швырнул им пыль в лицо. Стайл закашлялся. Если пейзаж соответствовал характеру Черного Адепта, то колдун, должно быть, ужасно злой. У Стайла были и друзья и враги, но он не относился к последним так, как единорог и оборотень относились к Адептам. Впрочем, незнание — источник заблуждений.

Наконец среди мрачной темноты показался силуэт черного замка. Там не было ни единого огонька, а земля вокруг настолько была лишена растительности, что казалась выжженной. Даже если бы Керрелгирл не определил благодаря своему косу, какому из Адептов принадлежит этот замок, Стайл и сам догадался бы. Все вокруг было черным.

По мере приближения к замку Стайла все больше и больше мучили сомнения. Стоит ли так рисковать ради удовлетворения своего любопытства?

Мало ли на что способен Черный Адепт! И все это ради чего? Чтобы узнать, кем он является в этом мире?

Нет, дело гораздо серьезнее, напомнил себе Стайл. Один из Адептов пытался его убить, и пока Стайл не узнает, кем является он, он не будет знать, кто и зачем желает его смерти. Оракул посоветовал ему познать себя.

Возможно, ради любопытства и не стоит идти на такой риск, но в данном случае речь идет о его собственной безопасности.

А что делать, если жизнь его друзей окажется в опасности? Сможет ли он прибегнуть к колдовству, чтобы помочь им? Нет, этого он не сможет сделать. Он дал им клятву, а Стайл еще никогда не нарушал своего слова.

Только Нейса могла разрешить ему прибегнуть к волшебству, но теперь Стайл знал, что она никогда не даст ему такого разрешения. Ведь она считала, что тогда Стайл превратится в Адепта, и была готова пожертвовать жизнью, чтобы не допустить этого. Придется Стайлу обходиться обычными методами, и самое главное — все время находиться начеку.

— Нейса, — прошептал он, — можно ли тайно подобраться к замку и вернуться назад незамеченными? Мне не обязательно встречаться с колдуном.

Достаточно лишь издали взглянуть на него, чтобы определить, жив он или мертв и похож ли он на меня. Если окажется, что Черный Адепт жив, значит, он — это не я, и он может сделать со мной что-нибудь ужасное. И с вами тоже.

Керрелгирл зарычал, как бы говоря: «Я-ведь-тебя-предупреждал». И волк, и единорог знали, что здесь их ждет беда, и Стайл теперь не сомневался, что они смертельно ненавидят Адептов.

Нейса остановилась. Она подергала головой, показывая, что Стайл должен спрыгнуть на землю. Он так и сделал. Подняв заднюю ногу, Нейса дотянулась до нее и стала жевать, как будто ее мучил зуд. И белый носок слез!

Стайл поразился. Ведь термин «носок» использовался не в буквальном, а в переносном смысле, означая белые участки кожи возле копыт лошади. Но она держала во рту белый носок, а нога, с которой она его сняла, стала черной.

Протянув Стайлу носок, она принялась снимать второй. В руках у Стайла оказалось два белых носка — один чуть большего размера, чем другой. Нейса ткнулась мордой ему в плечо.

— Но я не могу их надеть, — запротестовал Стайл. — Ведь это твои носки.

Нейса снова ткнула его мордой, на этот раз в этом жесте сквозило нетерпение. Пожав плечами, Стайл принялся натягивать носок поверх башмака.

Хотя на конце носок имел форму копыта, он пришелся Стайлу как раз впору.

Все-таки единороги — волшебные животные. Через минуту он уже стоял в носках Нейсы.

Ноги почему-то стали похожи на копыта, а выше носков их покрывала короткая шерсть. А руки… Где же его руки?

Керрелгирл довольно заурчал, показывая, что теперь внешность Стайла значительно улучшилась.

Стайл с испугом осмотрел себя. Он выглядел как единорог! Белый единорог! На самом же деле он оставался человеком, а лошадиное тело было иллюзией. Но реальной иллюзией!

Нейса дала ему возможность замаскироваться. Кого заинтересует единорог, разгуливающий возле замка?

— Каждый раз, когда мне кажется, что я до конца понял тебя, Нейса, ты придумываешь что-то новое, — восхищенно произнес Стайл. — Благодарю тебя.

Я верну тебе носки, как только мы уйдем отсюда. — А про себя подумал: она не против волшебства, лишь бы оно не исходило от Адепта. Полезное наблюдение.

Они пошли дальше — белый единорог, черный единорог и волк. Вокруг клубился темный туман, помогая им оставаться незамеченными. Действительно ли Адепт не знал, что они вторглись в его владения? Возможно. Иначе он мог бы остановить их при помощи колдовского заклинания. Наверное, у него есть дела поважнее, чем сидеть и выглядывать чужаков. А если он мертв, тогда опасности вообще не существует. Рассуждая подобным образом, Стайл пытался успокоить себя.

И все же чувство тревоги не покидало его. Керрелгирл тихо зарычал, предупреждая об опасности. Они остановились. Волк опустил морду к земле.

Стайл нагнулся, и тут же в коленях возникла резкая боль. Но он увидел, на что указывал волк: по каменистой земле тянулась черная нитка.

Может, это заградительная проволока? Ведь колдовство может превратить обычную нить во что угодно. Вот почему Адепт не обращал на них никакого внимания — у него была своя система сигнализации.

— Лучше не будем наступать на нее, — прошептал Стайл. — А то Адепт узнает о нашем приближении.

Они осторожно переступили через нить. Вскоре они наткнулись еще на одну нитку, на этот раз очень толстую. Затем на третью, размером с небольшую изгородь. А сразу за ней высилась миниатюрная стена из ниток.

— Довольно странно, — сказал Стайл. — Зачем ему сигнализация, которую так легко обнаружить?

Им ничего не оставалось делать, как перепрыгнуть через эту стену.

Недоумение Стайла росло. Он уже свыкся с мыслью, что в этом мире все подчиняется волшебству, но зачем кому-то понадобилось окружать себя нитяными заграждениями? Бессмыслица.

Теперь заграждения шли одно за другим. Каждое новое — значительно больше предыдущего. Стало ясно, что черный замок не был сооружением из камня или кирпича, а представлял собою строение из быстро затвердевающих нитей. Когда стены стали достигать Стайлу по пояс, а расстояние между ними сократилось до двух метров, он решил, что перепрыгивать через них слишком опасно: стоит лишь нечаянно коснуться их, как сработает сигнализация. Если они действительно служат для этой цели. Теперь Стайл опасался, что эти стены представляют собой часть какой-то архитектурной ловушки. А возможно, это просто заграждение от непрошенных гостей. Таких, как они. Пассивная защита, указывающая на то, что, несмотря на слухи, Черный Адепт был не таким уж и злобным. Возможно.

— Думаю, лучше нам пойти между стен, — сказал Стайл. — Если мы станем на них карабкаться, то сразу же выдадим свое присутствие. Это хитросплетение стен похоже на лабиринт, но другого выхода у нас не остается. — И он нервно подумал: каким способом колдовства пользуется этот Адепт! Уж не заманивает ли он их шаг за шагом туда, где ждет их неминуемая гибель? Может, это свойственно всем Адептам? Тогда страхи волка и единорога действительно обоснованы. А вдруг Черный Адепт — это он сам?

Обладая магической силой, он изолировал себя от мира и отказался от друзей? Сила губит человека…

Повернув налево, они пошли между стен и действительно очутились в самом настоящем лабиринте. Внешние стены заворачивали вправо, давая возможность выйти к следующей стене — более высокой, чем предыдущая. Скоро над проходами появились потолки. Коридоры были столь запутанными, что вернуться обратно тем же путем казалось невозможным.

— Керрелгирл, твой нюх поможет нам выйти обратно? — обеспокоенно спросил Стайл. Волк утвердительно зарычал.

Казалось, что лабиринт из нитяных стен не имел конца. Льющийся непонятно откуда тусклый свет давал им возможность видеть бесконечные черные стены из черного материала. В замке — а они уже давно находились внутри здания — было тихо, как в могиле. Все это гнетущим образом действовало на Стайла.

Они все шли и шли. И когда казалось, что они вот-вот куда-то придут, коридор поворачивал, и они оказывались в параллельном проходе, ведущем в обратную сторону. Может, весь этот замок состоит из одних коридоров, протянувшихся на многие мили? Коридор понемногу сужался, становясь похожим на туннель, и Нейсе было неудобно поворачивать. Ее рог мог коснуться стены, и она совершала этот маневр осторожно, что значительно замедляло их продвижение. Боясь, что за ними наблюдают, она не хотела превращаться в человека, выдав таким образом свои волшебные способности. К тому же куда она тогда денет седло? Ведь оно не исчезнет при метаморфозе, как это случалось с ее одеждой. А к седлу еще были приторочены мешки с припасами.

— Хватит, — наконец сказал Стайл. — Бродя до бесконечности по этому лабиринту, мы умрем от голода, когда закончатся съестные припасы. Давайте встретимся с грозным Адептом лицом к лицу. — И он ударил кулаком в стену.

Поверхность стены была на редкость мягкой и теплой, как будто стена только что возникла из какой-то вулканической расщелины. От удара она прогнулась, а затем снова выпрямилась с глухим звуком. Коридор наполнился гулом, эхо от которого удалялось в направлении, в каком и двигался Стайл со своими спутниками. Звук не утихал, и теперь казалось, что гудит весь замок. Постепенно он стих.

— Наверное, достиг конца стены, — сказал Стайл. — Пойдемте дальше, теперь мы можем безбоязненно касаться стен.

И быстрым шагом они пошли по коридору. На каждом повороте Нейса задевала стену рогом, и снова раздавался глухой вибрирующий звук. И больше ничего.

Наконец стены закончились, и они оказались в небольшом зале. В центре стоял большой черный дракон. Чудовище распахнуло пасть, но до них не донеслось ни звука.

Стайл с интересом рассматривал странное существо. До этого он никогда не видел живого дракона, но встречал рисунки с его изображением в книгах.

Впрочем, этот дракон был особенным. Существо, как и замок, казалось, было сделано из затвердевших ниток. Ноги, тело и даже язык состояли из плотно связанных петель, но, несмотря на это, чудовище было таким же материальным, как, скажем, вязаный свитер.

Дракон шагнул вперед, показывая свои черные нитяные зубы.

Рассматривая удивительное создание, Стайл даже забыл о собственной безопасности. В детстве он увлекался рисованием различных фигур, когда перо нельзя отрывать от бумаги, а линии не должны пересекаться. Не нарушая этих правил, Стайл умел изображать самые замысловатые фигуры, цветы, лица, животных и даже слова. Самое главное заключалось в том, чтобы выбрать исходную точку для извилистой, но непрерывной линии.

Дракон, разумеется, существовал в трех измерениях. Его линии касались друг друга и пересекались, ведь он состоял из связанных петель и узелков.

Но принцип оставался неизменным: нить — даже связанная — никогда не обрывалась и не раздваивалась. Насколько Стайл мог заметить, весь дракон был сделан из одной нити.

Стайл увидел, что его спутники приготовились к схватке с чудовищем, приняв боевые стойки и закрыв его своими телами.

— Не надо! — воскликнул он. — Не подвергайте опасности жизни свои! Я должен в бой вступить один. — Он наклонился, чтобы снять с себя носки единорога, и снова резкая боль пронзила его колени. Стайл упал на пол, сгорая от позора. Как он мог забыть о своей травме в такой критический момент!

С трудом поднявшись на ноги, он наклонился, не сгибая коленей, и снял оба носка. Теперь он снова стал самим собой. Подойдя к Нейсе, он спросил:

— Ты позволишь?

Она кивнула, не спуская с дракона глаз. Стайл поднял ее заднюю ногу и натянул на него носок. Обойдя Нейсу, он сделал то же самое с другой ногой.

Подняв голову, Стайл заметил, что Керрелгирл внимательно наблюдает за его действиями. Да, он дотрагивался до самого интимного места единорога — ее копыт. Лошади вообще не переносят, когда их берут за ноги, и часто брыкаются, пытаясь освободиться. Что же тогда говорить о свободолюбивой Нейсе! Решив остаться со Стайлом, она отдалась ему всей душой.

А потом обнаружила, что он Адепт. Какой тяжелый удар!

Шагнув к дракону, Стайл обнажил свою рапиру. Он еще не научился владеть ею как следует, но ведь дракон не знал об этом. Уколоть его острием? Или использовать острую грань клинка, чтобы перерезать нить?

Распустится ли в этом случае дракон, как это произошло бы с вязаной вещью?

Придется экспериментальным путем искать ответы на эти вопросы.

Дракон, очевидно, в это время оценивал противника. Белый единорог внезапно превратился в человека. Явное колдовство. Можно ли вонзить в него зубы?

Стайл знал о своем умении общаться с животными. Сколько раз он усмирял собак и кошек на ферме своего хозяина, не говоря уже о лошадях. Во время Игр ему не раз приходилось осаживать диких зверей хлыстом и палкой.

Ему еще не приходилось сталкиваться с драконом, но здесь тоже можно применить общие принципы дрессировки. Стайл надеялся на это.

Придав себе уверенный вид, Стайл направил острие рапиры в черный вязаный нос чудовища. У многих животных нос был самым незащищенным местом и психологически более важным, чем глаза.

— Я не ищу неприятностей, дракон, — спокойным голосом произнес Стайл.

— Я пришел с визитом к Черному Адепту. Я не хочу причинить ему зло, а лишь посмотреть на него. Отойди, пожалуйста, в сторону и дай нам пройти.

Стайл услышал за своей спиной удивленное фырканье Нейсы. Она не представляла, как можно таким образом справиться с драконом в его собственном логове.

Дракон, казалось, был тоже поражен таким самоуверенным тоном. Будучи зверем, а не человеком, он не обладал логикой мышления, и к тому же ему вменялось в обязанность никого не пропускать. Впрочем, какая логика может быть у существа, чей мозг связан крючком из ниток? Раскрыв челюсти, дракон сделал выпад в сторону Стайла.

Стайл ловко отпрыгнул в сторону. Острие его рапиры впилось в чувствительный нос дракона. С беззвучным ревом существо отпрянуло назад.

— Это всего лишь предупреждение, — ровным голосом сказал Стайл, в душе радуясь своему успеху. Это создание чувствовало боль! — Мое терпение не безгранично. Уйди, дракон!

Пораженное смелостью человека, чудовище попятилось назад. Придав своему лицу свирепое выражение, Стайл сделал шаг по направлению к чудовищу. Дракон снова беззвучно заревел от страха и — стал развязываться.

Стайл с удивлением наблюдал за этой картиной. Существо распадалось на части. Сначала развязался его пораненный нос, потом зубы, голова, превратившись в запутанный клубок ниток. Безголовое существо все еще продолжало пятиться. Потом исчезла шея и передние ноги — к все это с невероятной быстротой. Скоро от дракона ничего не осталось, кроме запутанной нити, которая исчезала в стене.

Весь дракон был, по сути дела, одной связанной нитью. И теперь она пропала. Но эта нить, когда имела форму чудовища, могла растоптать его.

Могла убить его.

— И все это — одна нить, — выдохнул Стайл. — И весь замок — тоже одна нить? Но зачем это надо?

Единорог и волк недоуменно переглянулись. Деяния Адептов непостижимы!

Нейса указала головой туда, откуда они пришли, спрашивая таким образом, достаточно ли он увидел и не пора ли возвращаться обратно? Но Стайл лишь хмуро покачал головой. Теперь он во что бы то ни стало хотел убедиться, что Черный Адепт не является его вторым "я". Они снова пошли по проходу, который после логова дракона опять стал узким. И снова повороты, бесконечные коридоры…

— Проклятье! — выругался Стайл. — Мы умрем от старости, пытаясь найти хозяина этого замка, если он еще жив. Надо ускорить эту встречу.

Керрелгирл с тревогой посмотрел на него, но возражать не стал. Стайл принялся с силой колотить кулаками по стене. Поднялся страшный гул, и весь замок, казалось, стал шататься.

— Черный Адепт! — закричал Стайл. — Покажись! Мне надо лишь взглянуть на твое лицо, и затем я уйду.

— Следуй за нитью, — ответил голос. И в конце коридора, извиваясь, поползла нить. Они направились за ней. Она напомнила Стайлу дракона, но на этот раз нить не исчезала в стене. Казалось, кто-то невидимый сматывал ее в клубок.

Скоро нить привела их в большой зал, который они сами вряд ли смогли бы отыскать. Там стоял человек, облаченный в черные одежды. Стайлу показалось, что у него черный хвост, но потом понял, что это нить, за которой они следовали.

— Нить, — сказал Стайл, наконец разобравшись в происходящем. — Она исходит из тебя! Весь замок — это ты сам!

— Теперь тебе все известно, — холодно произнес Черный Адепт. — Я выполнил твое требование, незваный чужеземец.

— Да, — согласился Стайл, которому не понравился тон колдуна. Этот человек явно не походил на него. Адепт был на полметра выше Стайла, да и голос был совсем иным. Нельзя сказать, что Адепт выглядел устрашающе, но это был явно не Стайл. — Теперь я уйду. Спасибо за учтивость…

— Забудь об учтивости, незваный чужеземец. Твои животные пускай уходят, ведь в них преобладают темные цвета. Жаль отпускать, конечно, их, но ты зато останешься со мной. — И Черный Адепт бросил в его сторону нить.

Она тут же стала превращаться в решетчатую стену, отделившую Стайла от его спутников. Испугавшись, Стайл попытался пройти через нее, но прутья были крепче стали. Тогда он решил обойти ее, но стена росла быстрее, чем он мог двигаться. Он выхватил свою рапиру, но осознал, что и она теперь бесполезна. Он оказался в ловушке.

Стайл повернулся к Адепту.

— Зачем? — спросил он. — Зачем удерживать меня здесь?

— А зачем ты вторгся в мои владения? — спросил его Адепт.

Стайл почувствовал неловкость. Он не собирался раскрывать свои намерения, но не хотел и лгать.

— Могу всего лишь тебе сказать, что не собирался причинить тебе зла, — ответил он.

— Никто из людей не обладает правом вторгаться во владения мои. А кто нарушит этот закон — тому наказание остаться тут навеки.

Остаться навеки? И никогда не уйти из замка? Умереть здесь?

Нейса попыталась сломать разделяющую их стену из решетки, но у нее ничего не получилось. Волк тоже не смог протиснуться между прутьев. Они ничем не могли помочь Стайлу.

— Вы оба лучше уходите, — сказал Стайл. — С Адептом я сам договорюсь.

Нейса колебалась. Стайл знал, что она могла превратиться в светлячка и легко пролететь между прутьев, но не хотела этого делать, чтобы Адепт не узнал о ее волшебных способностях. Ведь при помощи своей нити он мог и ее заточить в плен.

— Уходите отсюда! — закричал Стайл. — Со мной все будет хорошо.

Только оставьте съестные припасы…

— Не вздумайте! — предупредил животных Черный Адепт. — Иначе я наброшу сеть на вас.

Сеть. Знал ли Черный Адепт о том, что Нейса могла превращаться в светлячка или это просто была манера его речи? Не стоит рисковать Стайл замахал руками, отгоняя Нейсу. Она неуверенно пошла обратно. Поджав хвост, за ней последовал волк. Очевидно, это было частью мести Адепта — разъединение друзей.

Выхватив рапиру, Стайл повернулся к Адепту, но тот уже исчез.

Осталась лишь недавно возведенная стена, простирающаяся в обе стороны коридора насколько хватало глаз. Адепт помнил о нем, и стена была этому доказательством. Вряд ли возможно найти Адепта в лабиринте его собственного замка, он в любой момент мог огородить Стайла со всех четырех сторон.

Но почему колдун не сделал этого сразу? Зачем позволять незваному гостю бродить по бесконечным коридорам замка? Логичнее было убить его, и Адепт обладал для этого достаточной силой. Лишь сила другого Адепта могла…

Нет! Он поклялся никогда не прибегать к волшебству. Надо попытаться выбраться отсюда при помощи обычных средств.

Стайл пошел вдоль решетки. Она тянулась через коридоры, поворачивая вместе с ними, разделяя комнаты, залы и даже лестницы. Следуя вдоль нее, Стайл поднимался в башни и спускался в подземелья. Он ни разу не зашел в тупик. Казалось, решетке нет конца. Возможно, Адепт показывал ему свои владения, кичась своим могуществом. Тщеславие иногда проявляется в самых необычных формах!

Стайл зашел в комнату, где на полу лежал побелевший от времени скелет. Остановившись, Стайл глубоко задумался. Зачем Адепт держит его в своем замке? Скелет, судя по всему, не был искусственным. Колдовство Адепта было неразрывно связано с нитями, лишний раз доказывая, что он не мог являться второй половиной Стайла. Стайл мог бы и сам об этом догадаться еще когда увидел первую нить. Или когда встретился с драконом, сотканным из нитей. Ах, если бы тогда он был повнимательней. Впрочем, задним умом все хороши!

Скелет не из ниток, значит, он настоящий. Стайл пнул ногой руку, и она с хрустом отвалилась. Сколько же времени он здесь лежит?

Черный Адепт сказал, что все, кто вторгаются в его владения, в наказание за это остаются здесь навсегда. Он не сказал, что убивает непрошенных гостей. Возможно, совесть еще не угасла в нем, а может, ему не нравилось, когда кровь попадала на его нити. Его пленники просто умирали здесь от голода и жажды. Такой исход ждал и Стайла. Он позволил уйти его «животным», чтобы те рассказали об этом всем остальным. Они могли поведать остальному миру, что видели, как попал в плен человек, нарушивший границы владений Черного Адепта. Что каждого, последовавшего его примеру, ждет такая же ужасная и неотвратимая участь. Адепта не заботила судьба других, просто он хотел, чтобы его не беспокоили. И то, что он позволил Стайлу ходить по замку, было не желание показать свое жилище, а дьявольски жестокая пытка. Теперь, когда Стайл понял это, его кончина будет гораздо более мучительной. Действительно, с Адептами шутки плохи, а любить их просто невозможно.

Но Стайл знал, что он сам напросился на это. Ведь его предупреждали, что Адепты опасны, но он не придал этому большого значения. Может, он не совсем верил в реальность этих угроз. Волшебная земля Фазы не казалась ему настоящей. Но теперь, бродя по нескончаемым коридорам замка, Стайл изменил свое мнение. Сейчас этот мир казался ему реальнее Протона. Схватки с монстрами не произвели на него глубокого впечатления; эти встречи походили на индивидуальные Игры — серьезные и в то же время несерьезные. Но жажда, голод, усталость и одиночество заставляли его поверить в реальность всего происходящего. К тому времени, как он умрет, он поверит в это окончательно!

Ему пришла в голову мысль обратиться к Черному Адепту с прошением о помиловании, но он тут же понял, что это бесполезно. Наказание заключалось в том, чтобы он умер в полном одиночестве, не общаясь ни с кем и потеряв всякую надежду на спасение. Те, кто нарушали границы владений Адепта, нарушая его покой, сполна платили за это преступление. Нельзя назвать Адепта добрым или злым — он просто надежно защищал себя от непрошенных гостей. Никто не имел права потревожить его без причины! Ведь Нейса и Керрелгирл пытались объяснить это Стайлу. Но ему придется испытать это на своей шкуре.

А сам Стайл — действительно ли он Адепт? Неужели его двойник с Фазы — такой же равнодушный и циничный колдун? Неудивительно тогда, что его спутники отнеслись к нему с таким недоверием. Если обладание волшебным талантом Адепта означало, что он потеряет честь, достоинство и чувство дружбы, то такое колдовство действительно надо запретить. Лучше умереть, чем жить, как бесчувственный робот.

Нет, он не прав. Стайл использовал неточное клише. Не все роботы бесчувственны. Шина — где она сейчас? Если он не ошибся в расчетах, то скоро закончится неделя, и ему уже не будет грозить опасность на Протоне.

Теперь ему надо бежать с Фазы, чтобы найти убежище на Протоне.

До самой темноты Стайл ходил вдоль решетчатой стены. Затем он осторожно опустился на пол, помня о своих поврежденных коленях.

Прислонившись спиной к прутьям, он согнул одно колено и почти не ощутил боли. Может, колени уже заживают? Вряд ли, колени, в отличие от других частей тела, никогда не заживают. Множество костей и связок препятствуют хорошей циркуляции крови. Локти — другое дело, на них постоянно не давит масса тела человека. Коленки, которым требовалось быть крепкими, являлись, как это ни парадоксально, самым уязвимым суставом. Неведомый враг, повредивший ему колени лазерным лучом, обрек Стайла на такую же томительную пытку, как и Черный Адепт, заточивший его в своей тюрьме. Но что удивительно, когда Стайл был спокоен, его колени сгибались почти безболезненно. Он даже мог приседать. Слабое утешение! Зачем заботиться о коленях, когда ему грозит неминуемая смерть?

Через некоторое время он снова поднялся на ноги — вставать, не сгибая коленей, уже вошло у него в привычку — и прошел в соседнее помещение, чтобы справить нужду. Ему не хотелось делать это на полу замка, но другого выбора у него не было. Вернувшись обратно к решетке, он опустился на землю и задремал.

Ему приснилось, что он робот, которому не надо согревать свое металлическое тело и беспокоиться о продлении своей жизни. Ночью он неоднократно просыпался, чувствуя пронизывающий до костей холод и невыносимую жажду. Пить ему хотелось, очевидно, чисто психологически, но это ничуть не облегчало его страдания. Ах, если бы рядом находилась Нейса — в любом обличье, — чтобы прижаться к ее теплому телу! После стольких лет одиночества он сразу привязался к ней всей душой, заполнив пустоту в своем сердце. Она принимала человеческий облик, чтобы доставить ему удовольствие, но он бы радовался общению с ней и без этого. Как хорошо, что он отослал ее прочь. Она вернется на свое пастбище, и, возможно, оборотень станет иногда навещать ее.

Какой холод! Стайл сжался в комок. Одно небольшое заклинание покончит с этим неудобством. Колдовство меня согрей, дай тепла мне поскорей… Нет!

Никакого колдовства! Пусть это глупо, но он не нарушит своей клятвы. Он может прибегнуть к волшебству только в том случае, если сюда залетит светлячок и крикнет: «Стайл, колдуй!», — но он не желал, чтобы Нейса подвергала себя такому риску. Свернувшись в клубок, Стайл заснул. Это все же лучше, чем бодрствовать.

Когда утром Стайл проснулся, он почувствовал, что во рту у него все пересохло. Он принялся водить шершавым языком по небу, чтобы найти хоть немного слюны. Надо вставать и…

И что? Решетка все еще здесь, она никуда не исчезнет, пока его скелет не присоединится к останкам других жертв. Ему некуда идти, нечего делать.

Впрочем, одно занятие найдется. Жажду и голод утолить нечем, но физические упражнения вернут тепло его телу. Поднявшись с пола, он направился в свой импровизированный туалет. Жаль расходовать жидкость, но пока в теле билась жизнь, физиологические процессы продолжались.

Стайл снова пошел вдоль решетчатой стены, стараясь двигаться с такой скоростью, чтобы согреться и одновременно сохранить силы. Бессмысленное занятие, но это все же лучше, чем лежать на полу в ожидании смерти. Этим он может заняться и потом.

Бежать отсюда невозможно. Решетка тянулась бесконечно, повторяя извилистые ходы лабиринта. Черный Адепт владел лишь одним способом колдовства, но владел им в совершенстве. Теоретически стена должна когда-нибудь закончиться. Именно там и находится Адепт. Какой же смысл тогда искать этот конец? Ни логика, ни мольбы не могли повлиять на человека, который таким образом пользуется своей властью. В этом Черный Адепт напоминал Гражданина с планеты Протон.

Гражданин! Керрелгирл сказал, что люди на Фазе имеют своих двойников на Протоне. По крайней мере так было до того, как на Протон стали завозить рабов. Адепт действительно мог являться Гражданином, который был второй половиной его "я". В одном мире власть определялась богатством, в другом колдовской силой. Общим было лишь высокомерие.

Стайл продолжал ходьбу. Участвуя в Играх, он не раз выигрывал соревнования по марафонскому бегу. Он может долго оставаться в живых, если приложит к этому всю свою волю. Если он наткнется на Черного Адепта, то обезоружит его и убежит. Или убьет его; ведь Адепт обрек его на медленную смерть. Нет, Стайлу не хотелось превращаться в убийцу. Монстры — это одно, а человек — совсем другое. Адепт был человеком. Стайлу надо будет лишь обойти вокруг него — чтобы выйти из-за решетчатой стены — и убежать.

Это мысленное нежелание убивать человека — делало ли оно Стайла непохожим на Адепта? Является ли оно свидетельством, что колдовской талант не превратит его в бездушное существо? Стайл надеялся на это.

Странно, что в этом мрачном замке не было еды. Разве Черный Адепт мог обходиться без нее? Очевидно, его съестные запасы хранились в тайнике, который, несомненно, расположен по ту сторону барьера. Стайл принялся рассуждать. Так как этот Адепт не мог создавать предметы из ничего, как это умел делать Стайл, он должен получать еду извне. Может, крестьяне приносили ему пшеницу, яйца, капусту и другие продукты? Не мог же он жить в полном затворничестве. Его умение говорить являлось доказательством, что он вступает в контакт с внешним миром. Просто ему не нравится это делать.

Не нравится общаться с другими. Может, кто-нибудь из этих других придет в замок? Поможет ли он Стайлу? Маловероятно. Запасов Адепту могло хватить на многие годы.

Стайл медленно шел вдоль стены, стараясь не тратить зря энергию и не думать о голоде и жажде. Затем ему это надоело, и он направился в глубь замка. Но здесь его ждала неудача — все коридоры заканчивались тупиками.

Если бы иметь план этого лабиринта! А так он может блуждать по запутанным проходам пока не упадет замертво. Или если бы у него был хороший режущий инструмент, чтобы перерезать нить: ведь все здесь сделано из одной-единственной нити. Отрежет ли это Адепта от его собственного замка?

От его прошлого? Распадется ли все это, как распался дракон? Но чем это сделать? Его рапира бессильна против каменной твердости материала. Тут потребуется алмазная дрель или пила. Или колдовство…

Нет! Весь день Стайл боролся с собой. По мере того как его силы угасали, мысль о колдовстве становилась все более привлекательной. Но Стайл не сдавался. Неважно, что никто не узнает, что при помощи волшебства он сотворил себе стакан воды. Клятва есть клятва. Уж лучше умереть с достоинством. Это единственное, чего не мог лишить его Адепт.

Наконец снова наступили сумерки. Стайл попытался заснуть, но ему это никак не удавалось. Ему не хотелось сдаваться без борьбы.

Засунув руку в карман, он нащупал там гармонику. Он не играл на ней с тех пор, как узнал, что музыка вызывает волшебное присутствие. Даже тогда, когда он не желал этого. Седло появилось, когда он играл на гармонике и подсознательно желал о нем. Но можно ли теперь играть на гармонике, когда он дал обещание не прибегать к колдовству? Музыка напоминала ему о Тоне, и теперь, когда заканчивался его собственный срок, Стайлу хотелось думать только о ней.

Он стал играть. Музыка зазвучала, отдаваясь эхом от бесчисленных стен замка. Стайл не только играл, но и слушал бесподобную мелодию. Он уже научился обращаться с этим великолепным музыкальным инструментом и сейчас вкладывал в игру всю свою душу. Может, это его лебединая песня. Прощальный жест. Но тем не менее это доставляло ему удовольствие.

Но в конце концов усталость взяла верх, и, отложив гармонику, Стайл погрузился в сон. На этот раз он спал мирно, как бы раз и навсегда отказавшись от мирской суеты.

Его разбудил протяжный вой. Стайл не пошевелился, а лишь открыл глаза. Он знал, где находится его рапира, ему надо определить, где прячется зверь. И решить, стоит ли вступать с ним в бой. Ведь быстрая смерть лучше медленной.

Тут из темноты раздался голос:

— Стайл.

— Керрелгирл! — Стайл прислонил лицо к решетке. — Тебе опасно здесь находиться!

— Нейса ходила к Оракулу. Он сказал: «Занавес». Нейса не поняла, что это означает, но я знаю. Я обнюхал весь замок. Один из его углов пересекает Занавес. Следуй за мной.

Занавес! Конечно! Но ведь…

— Я не могу. Я поклялся обходиться без волшебства. А чтобы пройти через него, надо произнести заклинание.

— Ты верен данному тобою слову. Иначе ведь давно себя освободил бы ты. Но не страшись, сквозь Занавес тебя отправлю я.

Облегченно вздохнув, Стайл отправился за оборотнем, который бежал по ту сторону стены. Так значит, Нейса использовала свое право на единственный вопрос Оракулу, чтобы вызволить Стайла из беды! Он не просил ее об этом, но теперь мысленно поблагодарил ее за столь благородный жест.

Через минуту они уже стояли перед Занавесом, пересекавшим небольшой участок тюрьмы. Очевидно, Черный Адепт не знал об этом. Это означало, что он существует в обоих мирах и не может пересекать границу между ними.

— В дворце Оракула мы станем ждать тебя, — сказал Керрелгирл, когда Стайл подошел к слабому мерцанию. — И помни о доверии кобылы…

— Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы…

Но оборотень уже произносил заклинание. И Стайл прошел через Занавес.

13. СТУПЕНИ

Стайл очутился на открытой поверхности Протона вне купола. В горле у него запершило — здесь едва хватало воздуха для дыхания. Он мог продержаться без кислородной маски тридцать минут, но это было тяжелым испытанием. Весь скудный запас кислорода в атмосфере Протона шел на нужды куполов, в то время как все вредные отходы промышленного производства выбрасывались сюда. Стайл осознал — неужели впервые? — что мертвая поверхность Протона была результатом человеческой деятельности. Если бы не машины, атмосфера здесь напоминала бы атмосферу на Фазе. Человеческая цивилизация превратила рай в настоящий ад.

К счастью, до ближайшего купола можно было дойти пешком за пять минут. Он видел его сияние, освещавшее безжизненную равнину.

Холодный воздух взбодрил Стайла, и он, потеплее закутавшись в одежду, быстрым шагом направился к куполу. Чтобы не напрягать легкие, он старался делать неглубокие вдохи. Бежать в таких условиях было, конечно, невозможно. Хорошо, что одежда защищала его от…

Одежда! Он не имел права носить ее здесь. Ведь он — раб.

Но без нее он сразу замерзнет. Стайл решил, что разденется перед входом в купол и оставит ее снаружи. А когда будет возвращаться на Фазу, то снова заберет ее с собой.

Но ведь он не сможет вернуться этим же путем, иначе опять окажется в тюрьме у Черного Адепта. Так что придется рискнуть и забрать одежду с собой.

Стайл подошел к куполу. Судя по размерам здесь находились частные владения какого-то Гражданина. Он рисковал попасть в беду, пробравшись в них без разрешения, но другого выхода у Стайла не было. Он чувствовал, что силы его на исходе. Чем меньше он пробудет вне купола, тем лучше. Он снял с себя одежду, завернул в нее башмаки и шагнул сквозь стену силового поля.

Здесь было светло и тепло. Стайл обнаружил, что находится в одном из тропических садов, которые пользовались большой популярностью у Граждан.

Чем больше их деятельность опустошала планету, тем больше они окружали себя зелеными насаждениями. Все пространство занимали экзотические пальмы, под которыми росли деревца какао. Вокруг никого не было, вот почему Стайл решил зайти именно здесь. Если ему и дальше повезет, то он может остаться незамеченным.

Но удача изменила Стайлу. Не успел он сделать и двадцати шагов, как его окликнул бдительный садовник:

— Стой! Ты ведь не отсюда!

— Я… пришел извне. Я… потерялся. — Стайл сомневался, стоит ли говорить правду, но и лгать не хотел. — Я был вынужден войти, иначе я бы погиб.

— Ты выглядишь полумертвым, — согласился садовник.

К ним подбежал еще один раб.

— Я надзиратель, — сказал он. — Кто ты? Что делал снаружи без специального оборудования? Что у тебя в руках?

Действительно это был надзиратель!

— Меня зовут Стайл. Я бывший жокей, но сейчас без работы. Мне показалось, что моей жизни угрожает опасность, поэтому я решил спрятаться.

Но… — Он пожал плечами. — Там совершенно другой мир.

— Еще бы. Ты что, пытался покончить с собой?

— Нет. Но я чуть не погиб. Два дня я ничего не ел и не пил.

Надзиратель пропустил намек мимо ушей.

— Я спросил, что у тебя в руках.

— В этом узле… средневековый земной костюм. Я думал, он поможет мне там — в другом мире. — Стайлу не нравилось выражаться столь туманно, но он сомневался, что правда внесет ясность в его слова. Какой раб поверит в его рассказ о волшебном мире?

Взяв у Стайла одежду, надзиратель обнаружил гармонику.

— Настоящая гармоника?

Стайл молча развел руками. Даже если он сейчас скажет правду, его все равно сочтут лжецом. Внезапно ему самому показалось, что Фаза была плодом его воображения, галлюцинацией, которая могла привидеться человеку от недостатка кислорода и воздействия вредных газов. Особенно если он к тому же еще страдал от голода, холода и жажды. Возможно, что в подобных суровых условиях людям являлись различные видения. Так что же случилось с ним на самом деле?

— Я обязан поставить в известность своего Гражданина, — заявил надзиратель.

У Стайла упало сердце. Теперь его наверняка ждут неприятности. Если бы надзиратель просто выгнал его…

— Сэр, — сказал надзиратель.

— Что случилось, садовник? — спросил голос Гражданина, который показался Стайлу очень знакомым.

— Сэр, в купол пробрался неизвестный человек, который нес с собой средневековый земной костюм, шпагу, нож и музыкальный инструмент.

— Отведи его в осматриватель.

Стайл вздрогнул. Где же раньше он слышал этот голос?

Надзиратель отвел его в кабинку, где был установлен голографический объектив. Стайл зашел внутрь, зная, что его изображение появилось на видеоэкране Гражданина. Осунувшийся и грязный, он, должно быть, выглядел ужасно.

— Имя? — рявкнул Гражданин.

— Стайл, сэр.

Воцарилась тишина. Гражданин, вероятно, проверял его имя по компьютеру.

— Жокей и Игрок?

— Да, сэр.

— Сыграй на этом инструменте.

Надзиратель быстро принес гармонику и сунул ее Стайлу. Стайл поднес ее к губам. Это было доказательством его слов: будь он самозванцем, ему бы не удалось издать ни одного музыкального звука. Он заиграл, чувствуя, как чудесная мелодия вселила в него уверенность. На Стайла нашло вдохновение…

— Очень хорошо, Стайл, — сказал Гражданин, не проявив ни малейшего интереса к музыке. — Твой новый хозяин подтверждает твои слова. Жди здесь, пока за тобой не явится его представитель.

Его новый хозяин? Что это означает? Стайл молчал — ведь Гражданин не стал задавать ему никаких вопросов. Он вышел из кабинки, и надзиратель торжественно вручил ему остальные вещи.

Внезапно Стайл вспомнил, кому принадлежит этот голос. Черному Адепту!

Этот Гражданин был двойником злого колдуна с Фазы, хотя и не подозревал об этом. Вот почему такое сходство. Все сходилось — даже его купол находился рядом с тем местом, где стоял замок Черного Адепта. Подозрения Стайла, что Адептам на Фазе соответствуют Граждане на Протоке, подтвердились. Знай этот Гражданин…

Стайл облегченно вздохнул. Теперь ему бояться нечего. Граждан не волновали беглые рабы. Раз другой Гражданин подтвердил свои права на Стайла, вопрос можно считать решенным. Зачем тратить свое драгоценное время, слушая объяснения чужого раба? Пусть этим занимается его хозяин. А если когда-нибудь потеряется раб Гражданина — Черного Адепта, другие Граждане ответят ему взаимной услугой. Из за такой мелочи, как рабы, никогда не возникало ссор.

В саду появилась прекрасно сложенная женщина. Как только она повернулась к нему лицом…

— Шина! Как рад тебя я лицезреть!

О нет! Здесь ведь разговаривают иначе.

Она нахмурилась.

— Пойдем, Стайл. Нечего тебе здесь делать. А если бы ты испортил костюм? Попробуй только еще раз убежать и тебе не сдобривать. — Шина повернулась к надзирателю. — Спасибо. Ему поручили принести этот костюм в личный купол нашего хозяина, но Стайл, очевидно, потерялся. Он такой бестолковый.

— Он утверждал, что сейчас безработный, — сказал надзиратель. Шина улыбнулась.

— Раньше он был жокеем. И не раз падал с лошади. — Она покрутила пальцем у виска. — У него иногда заклинивает в мозгах. Извините за беспокойство.

— Наоборот, это внесло разнообразие. Ночная смена довольно скучная, — сказал надзиратель, любуясь ее телом. Появление такой женщины способно компенсировать любое беспокойство.

Крепко взяв Стайла за локоть, она повела его с собой.

— На этот раз ты попадешь туда, куда надо, — произнесла она с легкой улыбкой.

Шина приняла к сведению его советы и вела себя настолько по-человечески, что ничем не отличалась от настоящей женщины. Как ей удалось вызволить его отсюда?

Когда они сели в капсулу и понеслись по транспортному туннелю, направляясь в другой купол, Шина все объяснила.

— Стайл, я знала, что когда-нибудь ты вернешься. В моей программе заложена интуиция. Поэтому я попросила своих друзей изготовить похожего на тебя робота и нашла тебе нового хозяина. Как только о тебе поступил запрос в компьютер…

— Понятно… — Ее друзьями были самостоятельные машины, которые могли подключиться к компьютерной цепи. А некоторые из них наверняка являлись ее компонентами. Они оказали Стайлу неоценимую услугу!

Из общего купола они отправились на ракете к куполу, где находилось жилище Стайла. За несколько минут они преодолели обратный путь, для которого Нейсе понадобилось несколько дней. Это напомнило Стайлу еще об одной проблеме. Стоит ли ему рассказывать Шине о Нейсе?

Они зашли в старую квартиру Стайла. Шина явно поддерживала здесь порядок, а может, это делал робот, носящий его имя. Очевидно, Шина избавилась от этого робота сразу, как только узнала о возвращении Стайла.

В оперативности и исполнительности ей не было равных.

Как же они — два робота — жили здесь вдвоем? Ели, спали, занимались любовью? Стайл почувствовал ревность и тут же рассмеялся. Вряд ли Стайл-робот был самостоятельной машиной. Наверняка его программировала сама Шина.

— Нам надо поговорить, — сказала Шина. — Но сначала ты должен поесть и отдохнуть. Мир за Занавесом неласково принял тебя. Твое исхудалое тело покрыто загаром и царапинами.

Стайл вспомнил о мучившей его жажде. Когда Шина принесла ему чашку нутри-питья, он жадно схватил ее и опустошил за несколько глотков.

— Да. Вода, еда и отдых. В такой последовательности, — сказал он. — А потом поговорим, разумеется.

Шина искоса посмотрела на него.

— И больше ничего?

О, приглашение заняться сексом! Но он сдержался.

— Я думаю, сначала надо поговорить, а потом заняться всем остальным.

Возможно, тебе не понравится то, что я тебе скажу.

— Может, и тебе не совсем понравится то, что сделала я, — ответила Шина.

— С моим двойником? — поднял брови Стайл.

Шина рассмеялась.

— Стайл, ты невыносим. Он же робот!

— Хорошо, что ты догадалась избавиться от него, — сказал Стайл.

— Ты знаешь, что я имела в виду. Ведь с ним все было по-другому.

— Значит, тебе есть с чем сравнить?

— Нет. Он не был запрограммирован для любви.

— Я пришел к такому же мнению. Иначе ты бы так не радовалась моему возвращению.

После того как Стайл поел и вышел из душа, они вместе легли в постель. Так чем же, спрашивал себя Стайл, это создание отличается от Тоны? Шина такая же нежная и красивая, и к тому же она проявила поразительную инициативу. Похоже, никто не знал, что Стайл отсутствовал целую неделю. Разумеется, попытки убить его двойника были обречены на провал.

— Твои друзья никого не пускали в мою квартиру? — спросил он, вспомнив, как его дом чуть не превратился в тюрьму. Но, благодаря приспособлениям самостоятельных машин, создавалось впечатление, что он все время дома, когда его там не было в помине…

— Конечно. — Она обняла его, но больше не предпринимала никаких действий. — Рассказать тебе обо всем?

Что может привести в замешательство логично мыслящего робота или нелогичную женщину?

— Рассказывай.

— Твоего нового хозяина не интересуют конные скачки. Он поклонник Игр. Каждый год он выставляет своего игрока для участия в Турнире, но тот еще ни разу не побеждал. В этом году…

— О нет! Мне еще долго до конца срока…

— В этом году, — продолжала Шина, — участвовать в Турнире придется тебе. Робот не может сделать это вместо тебя. Даже если бы закон позволял это. Твои возможности гораздо выше. Я обеспечила твою безопасность, Стайл, ценой срока твоего пребывания на Протоне.

— Ты отдаешь себе отчет, что в этом случае твоя миссия будет закончена? Как бы там ни было, участвуя в Турнире, я смогу обойтись без твоей защиты.

— Другого выхода не было… — Она вздохнула. — Стайл, тебя уволили за ослушание. В черный список твое имя не попало, ибо твой отказ от участия в скачках был понятен, но все равно никто из Граждан не выразил желания предоставить тебе работу. Моим друзьям пришлось искать Гражданина…

— Который бы взял меня на службу, — закончил за нее Стайл. — Я не могу упрекать тебя за это. Ты прекрасно справилась со своей задачей.

— Но твой срок…

— У меня теперь другие планы. — Но не так-то просто рассказать ей о Фазе и о решении остаться там навсегда.

— Неизвестный враг все еще угрожает тебе. Но это не тот Гражданин, который предлагал сделать из тебя киборга. Когда прошла неделя, он перестал тебя беспокоить. Я имею в виду первоначального врага, который повредил тебе колени лазерным лучом. Тот, который, возможно, послал меня.

На твоего двойника-робота было совершено несколько покушений. Мои друзья сжимают кольцо, пытаясь обнаружить врага, но он необычайно хитер. Я не смогу долго защищать тебя от него. Поэтому…

— Чертовски логично, — согласился Стайл. — Лучше Игра, чем смерть.

Лучше укороченный срок, чем совсем никакого. Но я полагал, что опасность исчезнет, когда я сообщу, что больше никогда не стану принимать участия в скачках.

— Похоже, это необоснованный вывод. Тот человек желает твоей смерти.

Но она должна быть случайной — хирургическая ошибка, несчастный случай…

— Так что я мог вполне починить свои колени, если только доверял бы хирургу. — Стайл вспомнил одно из правил Игр. — Никто не имеет права оказывать давление на участника Турнира, даже Граждане. Там идет честная Игра. Поэтому, только участвуя в Турнире, я могу чувствовать себя в безопасности. Пока Турнир длится… Но я совершенно не готов, я планировал участвовать в нем только через два года.

— Я знаю. Но я сделала все, что от меня зависело. Если ты хочешь меня наказать…

— Да, хочу. За это я расскажу тебе, чем я занимался на Фазе. За Занавесом лежит волшебная страна. Я приручил кобылу единорога, она превратилась в красивую женщину, и…

— И ты полагаешь, что я поверю в эту сказку?

— Это не сказка. Я же сказал, что единорог превратился в женщину. Я сделал с ней то, что сделал бы любой мужчина…

— Я ревную! — Она взобралась на него и страстно поцеловала. — Она так умеет делать?

— Конечно. У нее такие мягкие губы.

— Да? А вот так она сможет? — И она сделала нечто более интимное.

Несмотря на усталость, Стайл почувствовал возбуждение.

— Да, хотя ее грудь не такая большая, как у тебя.

— А как насчет этого?

Для демонстрации этого Шине понадобилось время. Через несколько минут Стайл удовлетворенно прошептал:

— Это тоже.

— Ты действительно наказал меня, — сказала с улыбкой Шина.

— Потом мы отправились к Оракулу, который посоветовал мне познать самого себя, — продолжал Стайл. — Узнав, что я — вторая половина умершего или убитого Адепта, я отправился на поиски и попал в ловушку, расставленную Черным Адептом. Меня спас оборотень, который отправил меня через Занавес обратно на Протон. И вот я здесь. — Стайл зевнул. — Теперь я бы с удовольствием поспал.

— Ты отдаешь себе отчет, что ни один живой человек не поверит твоей истории?

— Да.

— И ты собираешься вернуться?

— Да. В любом случае я не смогу долго оставаться на Протоне. Другой альтернативы нет.

— Но если ты выиграешь Турнир, ты можешь оставаться здесь всю свою жизнь.

— Легко сказать. Через два года я, может быть, и чувствовал бы себя в форме, но сейчас мои шансы на победу — невелики.

— Как Гражданин ты смог бы выяснить личность своего врага.

— Хватит об этом. — Он улыбнулся. — Чем ты хотела заняться после разговора?

Она ударила его подушкой.

— Мы только что этим занимались! Или ты не заметил?

— Чем мы занимались?

Перевернувшись, Шина затащила его на себя, осыпая страстными поцелуями.

Стайл обнял ее, вдыхая аромат мягких волос.

— Как хорошо возвращаться домой, — без тени улыбки произнес он. — Ты отлично потрудилась, Шина. Но Фаза, даже несмотря на волшебство, это такой чудесный мир. Там я чувствую себя так, будто наконец-то раскрылись все мои возможности. Мне надо туда вернуться. Понимаешь?

— Наверное, ты чувствуешь себя так, как чувствовала бы себя я, если бы вдруг оказалось, что я живой человек. — Она мечтательно прикрыла глаза.

— Да. Ты должен вернуться. Но станешь ли ты навещать меня?

— Часто. На Протоне у меня тоже есть дела.

— Я вхожу в их число?

— Первым номером.

— Тогда у меня нет права просить тебя о большем.

Стайла вновь охватило чувство вины. Шина любила его, а он не мог любить ее по-настоящему. Специалист мог за пару секунд внести изменения в ее программу, и все ее чувства к Стайлу мгновенно бы исчезли. Если он покинет Протон, он покинет и ее. Таким же образом покинула его Тона. Шина сама укоротила его срок. Она была права: она не имела права просить о большем.

Ночь еще не закончилась, и, прижав к себе Шину, Стайл заснул.

Утром он сделал первый ход, чтобы попасть в число участников Турнира.

Стайл отправился в Игровой Дворец, подошел к сектору, где располагалась лестница тридцатипятилетних, и нажал на кнопку ступеньки, находившейся над его собственной. Он вызывал на Игру игрока под номером Девять.

Через мгновение обладатель Девятой ступеньки ответил на его вызов.

Разумеется, это был тридцатипятилетний мужчина. В Играх основным критерием для соперников считался возраст. Правда, в лестницах часто происходили изменения — в дни рождений обладателей ступенек. Никто из них сразу не получал место в первой двадцатке. Первый номер в своем возрасте занимал Двадцать Первую ступеньку в лестнице на год старше. Но как только начинались отборочные игры для Турнира, никаких перемещений в лестницах в связи с изменением возраста не производилось.

Если не считать сходства пола и возраста, обладатель Девятой ступеньки совершенно не был похож на Стайла. Высокий, худой и сутулый.

Казалось, он всю жизнь горбился, читая научные книги. В данном случае внешность соответствовала действительности. Его звали Тоум, и он проводил научные исследования для некоторых Граждан. Обладая огромным интеллектом, Тоум наверняка выберет УМ, если ему достанутся цифры, и МАШИНУ, если ему выпадут буквы.

Способность побеждать противников в интеллектуальных играх, даже при помощи машины — компьютера, давала ему возможность не опасаться за судьбу своей ступеньки. Но он не считался потенциальным чемпионом из-за ограниченности выбора. Специалисты называли его «игрок 2В» — два по вертикали, три по горизонтали. Если соперник был слаб в этих видах Игр, он никак не мог обойти Тоума.

Но Стайл был силен в категории 2В. Он мог выиграть у Тоума, и тот знал об этом. Просто раньше у Стайла не было необходимости занимать более высокую ступеньку.

Они зашли в кабинку, и панели на колонне осветились. Стайлу достались цифры, и это обрадовало его. Конечно, он не станет выбирать УМ. Это не простая игра ради развлечения, он не мог позволить себе рисковать.

СЛУЧАЙНОСТЬ — где их шансы сразу уравнивались, — тоже не подходила Стайлу.

Поэтому он выбрал свою любимую колонку — СИЛА.

Тоум, разумеется, выбрал категорию В — МАШИНА. Тут же появилась вторая таблица:

1. ДВИЖЕНИЕ 2. ДЕЙСТВИЕ 3. НАБЛЮДЕНИЕ А. ЗЕМЛЯ Б. ВОДА В. ВОЗДУХ.

Девять типов состязаний с использованием машин: от велосипедной гонки в 1А до определения звезд в 3В. К сожалению, в этот раз Стайлу достались буквы, и он не мог выбрать колонку с велосипедным спортом. А Тоум никогда не выберет ее сам. Он остановит свой выбор на НАБЛЮДЕНИИ, если будет уверен, что Стайл не предпочтет ВОДУ. Тогда им достанется категория 3Б — определение при помощи эхолота затонувших кораблей. В этом виде спорта Тоум чувствовал себя неуверенно. Но зато он был специалистом по дуэли на пожарных гидрантах и мог выбрать ДЕЙСТВИЕ. Поэтому Стайл нажал на кнопку ВОЗДУХ.

Он победил. Выпало 2В — дуэль на пистолетах, лазерах или боевых машинах, ведущих огонь с определенного расстояния. Тоум был хорошим дуэлянтом, но не мог сравниться со Стайлом к прекрасно об этом знал.

Ничья? Вопрос Тоума появился на панели. Его можно было задавать на любом этапе игры с таблицами, и многие использовали его в качестве психологического давления. Но в данном случае Тоум показывал свою слабость.

Стайл нажал на кнопку отказа, а потом задал свой вопрос: УСТУПАЕШЬ МНЕ ПОБЕДУ?

Тоум колебался. Время бежало. Если он не ответит в течение пятнадцати секунд, ему зачтется поражение. Этот вопрос всегда был требованием, а не предложением. Наконец Тоум нажал на кнопку «ОТКАЗЫВАЮСЬ».

Теперь на табло появился список различных видов оружия. Тоуму принадлежало право первого выбора. Он поместил старинные пистолеты в центр таблицы с девятью квадратами. В правом верхнем углу он расположил лазерные винтовки. Оружие было не настоящим и стреляло капсулами с красной краской, чтобы отметить точку попадания. Дуэли с настоящими патронами проводились крайне редко, ибо правила запрещали использовать боевое оружие в играх Турнира. Оказалось, что здесь вкусы Стайла и Тоума совпадали, потому что, когда они заполнили таблицу и разыграли ее, выпала категория 2Б — старинные пистолеты. Они оба направились на стрельбище, располагавшееся неподалеку, а Шина заняла место в зрительской галерее. Включилось голографическое записывающее устройство: каждый официальный поединок записывался на пленку, чтобы в случае претензий со стороны одного из игроков его можно было посмотреть на видеоэкране. Специалисты любили изучать видеопленки с участием победителей Турниров, отмечая те элементы, которые приводили игрока к победе. Это означало также, что никто не мог выстрелить в него из лазерного ружья. Выстрел записался бы на пленку, а убийцу тут же бы взяли под стражу. Это не скачки!

Им пришлось немного подождать, пока не освободятся дуэлянтские позиции. Дуэль была популярной игрой, и многие соревновались в ней ежедневно. Если бы Стайлу попался один из таких игроков, он бы приложил все усилия, чтобы избежать дуэли. Именно в этом состояла стратегия Игры — ключ к победе лежал в умении разыгрывать таблицу. Хороший «табличник» мог продвигаться вверх по лестнице, являясь специалистом лишь в некоторых видах спорта и вынуждая противника выбирать именно их. Например, Тоум чувствовал себя уверенно лишь в семи из шестнадцати видов, которые предлагала первая таблица, и в пяти-шести — из двух последующих. И противнику приходилось выбирать из этих семи, но если он сам был «табличником», то мог загнать Тоума в «невыгодную» клетку. Но серьезные игроки шлифовали свое мастерство во всех клетках, увеличивая таким образом свои шансы на победу. Стайл мог соревноваться в любом виде спорта, поэтому его статус был весьма высок.

— Ты ведь не собираешься участвовать в Турнире? — заметил Тоум. — В запасе у тебя два года. Когда в этом сезоне уйдут пять первых игроков, мы автоматически станем претендентами для участия в Турнире. Я полагал, что ты собираешься спуститься вниз на ступеньку. Зачем тебе стремиться вверх?

Стайл улыбнулся.

— Видишь ту девушку на трибуне? Самую красивую? Из-за нее.

— Так вот кто виноват! — Тоум подмигнул Стайлу. — Ради такой бы и я рискнул. Она играет в интеллектуальные игры!

— Она робот, — пояснил Стайл.

— Так ты собираешься занять Шестую ступеньку, чтобы после ухода в этом сезоне пяти игроков стать Первым? Рискованное дело. Вдруг перед отборочными играми кто-нибудь из них заболеет, а тебе придется участвовать в Турнире. — Тоума, судя по всему, не интересовал исход предстоящего поединка — в этом году он не хотел подниматься слишком высоко.

— Я хочу занять Пятую ступеньку, — сказал Стайл. — Но никому об этом не говори.

Том удивленно поднял глаза.

— Чтобы участвовать в Турнире этого года?

— У меня не остается другого выбора. Появились кое-какие проблемы с работой.

— Я слышал об этом. Травма коленей, да? Странно, что ты сразу же не сделал себе операцию.

— Я испугался.

Тоум расхохотался.

— Испугался? Ты? Впрочем, судя по твоему виду, ты долго мучился, пока не принял это решение.

— Действительно, — согласился с ним Стайл, зная, что он еще неважно выглядит после двух дней заточения в замке Черного Адепта без еды и без воды. Несмотря на все усилия Шины он еще не совсем пришел в себя.

— Что ж, желаю тебе удачи, — совершенно искренне сказал Тоум.

Площадка для дуэлянтов освободилась, и они направились к ней. При входе на столе лежала пара старинных пистолетов с перламутровыми ручками.

Специалист по оружию мог бы определить, к какой эпохе они относятся — очевидно, Европа восемнадцатого века, — но Стайла интересовали только их вес и точность стрельбы. Хотя это были всего-на всего искусно сделанные копии, которые не стреляли настоящими пулями, звук выстрела и отдача были как у настоящих пистолетов.

Стайлу необходимо было выиграть этот поединок во что бы то ни стало, ибо повторно вызвать Тоума на игру он не мог: надо ждать, пока его место — Девятую ступень — займет кто-то другой. А это в преддверии Турнира маловероятно. Игроки крепко держали свои позиции — либо чтобы попасть в Турнир, либо чтобы удержать нижнюю ступеньку. Решение Стайла принять участие в отборочной борьбе было необычным и могло вызвать множество нежелательных перемещений. Ему придется занять место человека, чей срок на Протоне заканчивается, и забрать у него последний шанс.

Граждане специально установили такие правила, чтобы число желающих принять участие в Турнире всегда превышало количество свободных мест.

Особенно это касалось возрастной категории Стайла, где у многих заканчивался срок пребывания на планете Протон. Срок мог заканчиваться в любой категории, ведь записаться в рабы можно с какого угодно возраста, но у стариков не хватало сил и выносливости для настоящей Игры, а у молодых и — опыта и здравого смысла. Поэтому настоящая конкуренция была между мужчинами и женщинами тридцати-сорока лет.

Пистолеты были, разумеется, хорошими и абсолютно одинаковыми, насколько это могла позволить современная технология. Оба дуэлянта становились в центре площадки спиной к спине и начинали движение по сигналу звонка. Десять шагов, поворот и выстрел, причем каждый шаг отмерялся метрономом. Дуэлянт, который поворачивался или стрелял раньше положенного времени, дисквалифицировался. Эго разрешалось делать только на десятом ударе метронома.

Иногда первоклассные стрелки оказывались никудышными дуэлянтами. Им требовалось время, чтобы прицелиться в неподвижную цель. Здесь не было ни времени, ни неподвижной цели. Тут требовалась сноровка и выдержка. И Стайл, и Тоум обладали этими качествами.

На десятом ударе Стайл подпрыгнул, повернувшись в воздухе лицом к противнику. Тоум развернулся, но не стрелял, глядя на действия Стайла. Он знал, что Стайл редко стрелял первым. Из-за своего роста он представлял собой трудную мишень и ждал, когда соперник израсходует свой единственный выстрел. И только тогда, прицелившись как следует, Стайл производил выстрел. Все это было известно Тоуму.

Стайл приземлился, присел, а затем снова подпрыгнул в воздух. Если бы Тоум выстрелил после первого прыжка, он наверняка бы промахнулся. Но Тоум все еще осторожничал, держа Стайла на мушке. Он ждал, когда тот замрет неподвижно.

Но этого так и не произошло. Стайл выстрелил в прыжке. В центре груди Тоума появилось красное пятно. По правилам считалось, что сердце расположено в центре, а не с левой стороны.

Тоум развел руками. Он слишком осторожничал и упустил возможность выстрелить. Теперь он считался официально мертвым.

Тоум смывал пятно краски с груди, в то время как Стайл регистрировал свою победу в Игровом Компьютере. Пожав друг другу руки, они вернулись в Игровой Дворец. На табло их имена уже поменялись местами. Стайл нажал кнопку Восьмой ступеньки, вызывая ее обладателя на Игру. Он хотел пройти как можно больше ступенек, пока не распространились слухи о его стремлении участвовать в Турнире и о его слабом физическом состоянии. Узнав об этом, противники вынудят его участвовать в соревнованиях, где требуется сила и выносливость.

К ним подошел игрок, занимавший Восьмую ступеньку. Это был коренастый, крепко сложенный мужчина по имени Биф.

— Тоум, ты бросаешь мне вызов? — недоверчиво спросил он.

— Не я, — ответил Тоум, указывая на табло.

Биф посмотрел на табло.

— Стайл! Хочешь сыграть?

— Я бросаю тебе вызов.

Биф пожал плечами.

— Я не имею права отказаться.

Они зашли в кабинку и разыграли таблицу. Биф был непредсказуемым игроком. Иногда он нажимал кнопки просто наугад. Стайл выбрал Б.

ПРИСПОСОБЛЕНИЕ, надеясь, что его оппонент не остановит свой выбор на 3.

СЛУЧАЙНОСТЬ.

Его надежды не оправдались. Бифа больше интересовали намерения Стайла, чем исход игры, и им выпала категория 3Б. Рулетка, кости и другие приспособления для азартных игр. Здесь почти не требовалось никакого умения. Стайл знал, что мог победить Бифа в тех видах, где требовалась сноровка и умение, но сейчас их шансы уравнялись.

Но Стайл все равно пытался увеличить свои шансы, заполняя вторую таблицу. Им выпали КАРТЫ. Теоретически, карты были игрой, где все зависит от случая. Но во многих играх, таких как бридж и покер, требовалось определенное умение и мастерство. Стайлу оставалось только внести названия этих игр в последнюю таблицу.

Однако Биф разгадал замысел Стайла и выбирал такие игры, как клочков.

Он хотел заставить Стайла попотеть, и это ему удалось. Всегда плохо соревноваться с соперником, который равнодушно относится к результату поединка. В этом случае очень трудно выбрать правильную стратегию. Биф таким образом заполнял таблицу, чтобы Стайл не мог составить целую колонку из предпочитаемых им игр. В этом случае он выбрал бы эту колонку и получил бы преимущество. Их шансы оставались прежними: 50 на 50. Стайлу не удалось улучшить свое положение.

Но ему был известен вариант одной азартной игры, о которой Биф, вероятно, не знал. Он ввел эту игру в таблицу и после розыгрыша получил ее: ВОЙНА, СТРАТЕГИЯ.

Обычно карточная игра «Война» заключалась в следующем: две перетасованные колоды вручались игрокам, и они по одной открывали карты.

Большая карта била меньшую, и обе они уходили в колоду победителя. Затем колоды с выигранными картами снова тасовались, и игра продолжалась по тем же правилам. Заканчивалась она только тогда, когда у одного из игроков на руках оказывались все карты. Игра основывалась на чистой случайности и могла длиться часами. Вариант «Стратегия» позволял каждому игроку держать карты в руках, выбирая самому, с какой ходить. Две карты выкладывались на стол рубашками вверх, переворачивались, и сильная карта била слабую. Здесь случайность сводилась к минимуму: зная свои карты и карты противника, игроки делали соответствующие ходы. Опытный игрок мог вынудить партнера побить мелкую карту слишком крупной или перебить его крупную карту, когда тот уверен во взятке. Такая игра заканчивалась довольно быстро, и выигрывал в ней тот, кто правильно рассчитывал стратегию. Таким образом, у Стайла появилась возможность использовать свое умение оценивать ходы соперника и не тратить зря сильные карты.

Игра началась, и преимущество все время было на стороне Стайла. Он забирал дам королями, отдавая двойки на тузов. Его колода росла и соответственно росли возможности. Удача? Нет, везение здесь было ни при чем.

Скоро Стайл забрал у противника всех тузов и королей, а затем и все остальные карты. Он победил, и теперь Восьмая ступенька принадлежала ему.

Биф отчаянно замотал головой.

— Я навсегда запомню эту игру, — сказал он. Его огорчил не проигрыш, а то, с какой ловкостью обыграл его Стайл.

Они вернулись в центральный зал Игрового Дворца. Две победы Стайла не прошли незамеченными. Группа рабов рассматривала табло.

— Эй, Стайл! — обратилась к нему женщина. — Хочешь участвовать в Турнире этого года?

Он мог бы и раньше догадаться, что ему не удастся сохранить в тайне свои намерения. Он был слишком известен в этих кругах.

— Да, — коротко ответил Стайл, направляясь к табло. Он нажал на кнопку, вызывая на состязание обладателя Седьмой ступеньки.

Но тот уже был здесь. Его звали Снэк, и он специализировался на играх без применения физической силы. Гораздо более серьезный противник, чем предыдущие двое, он все же уступал Стайлу.

— Я отвечу на твой вызов через день, — сказал Снэк и ушел.

Именно этого Стайл и боялся. Обладатель ступеньки обязан отвечать на вызов нижестоящего игрока, но правилами разрешалось откладывать поединок на один день. А Стайлу необходимо пройти через все ступеньки, перепрыгивать через их запрещалось. Придется ждать, другого выхода нет. Но ведь он планировал вернуться на Фазу.

Шина взяла его за руку.

— Завтра сюда придет немало зрителей, — сказала она. — Когда игрок твоего класса начинает подниматься по ступенькам в преддверии Турнира, да еще задолго до окончания срока, это всегда сенсация.

— Мне хотелось побыстрее войти в первую пятерку, чтобы успеть до Турнира вернуться на Фазу, — сказал Стайл. — Нейса ждет меня и беспокоится.

Он тут же пожалел о сказанном. И кто его тянул за язык!

— Не обращай внимания, — запоздало сказал он.

Шина отвела глаза.

— Не беспокойся. Я всего лишь машина.

Опять то же самое.

— Просто я пообещал вернуться и встретиться с ней во дворце Оракула.

Ведь благодаря ей я оказался на свободе. Она имела право задать Оракулу всего лишь один вопрос за всю свою жизнь, и она спросила, как можно мне помочь. Я обязан вернуться.

— Конечно.

— Я дал обещание! — воскликнул Стайл.

— Раз она прислала тебя ко мне, — сказала Шина, — я должна ответить ей тем же. Но обещай, что ты вернешься ко мне.

— Я вернусь к тебе и для того, чтобы войти в число участников Турнира.

— Тогда тебе надо возвращаться на Фазу немедленно.

— Но через день я должен бороться за Седьмую ступеньку!

— Значит, там тебе придется поторопиться. — Она затянула его в кабинку и закрыла за собой дверь. — Я отошлю тебя к ней, лишь получив то, что мне причитается. — Она начала с поцелуев, а затем последовало все остальное.

Хотя она и робот, подумал Стайл, но ничем не отличается от настоящих женщин. Ее близость возбуждала его. Но скоро ему предстоит снова очутиться в волшебном мире, где его жизни до сих пор угрожает опасность.

Как он мог продолжать жить с роботом в одном мире и с единорогом в другом? Даже если предположить, что он все же сможет стать победителем Турнира и найдет вторую половину своего "я" на Фазе, заняв там соответствующее положение, как он сможет избежать конфликта между обеими женщинами?

Удовлетворив его, Шина обмыла его, причесала и отправилась с ним в купол, который, по расчетам Стайла, находился недалеко от Дворца Оракула.

Там они принялись искать Занавес. Он не пересекал купол, но Шина обнаружила его неподалеку. Они вышли из купола в разреженную и загрязненную атмосферу, и Стайл надел одежду, которую принесла с собой Шина. Благодаря ее компьютерному мозгу от нее не ускользала ни одна мелочь. Он, конечно бы, не рискнул одеваться на виду у других рабов, но вне купола ему некого было опасаться.

Перед ним тянулась голая равнина, на северо-западе виднелась горная гряда, такая же блеклая, как и весь стальной ландшафт. На небе даже не было облаков — лишь плотная пелена зловонного смога.

— Если бы роботы могли проходить через Занавес, — мечтательно произнесла Шина. — Думаю, тот мир гораздо красивее…

— Но ведь моя одежда проходит через Занавес, — сказал Стайл. — Раз у тебя нет живого двойника на Фазе, то, наверное…

— Нет. Я уже пробовала. Ничего не получается.

Она пыталась пройти через Занавес. Как Стайл мог ей помочь?

— Здесь… через день, — прохрипел он, задыхаясь от отсутствия кислорода. Шина кивнула. Ей воздух был не нужен, она дышала лишь для виду.

— Пойми: на Фазе красиво, но там и опасно. Я могу не справиться…

— Ты справишься, — решительно сказала она и поцеловала Стайла. — Тебе помогут.

— Ну да. — Собрав воедино всю свою волю, Стайл шагнул через Занавес.

14. ЖЕЛТЫЙ ЦВЕТ

На Фазе был день, и воздух пахнул свежестью. На сияющем голубизной небе кое-где виднелись белые облака. На северо-западе величественно возвышались горы. Стайл остановился, любуясь желтыми цветами, вдыхая в себя весенний аромат свежести.

Почему Протон безжизненный, когда здесь все так красиво? Теперь он был не совсем уверен, что это результат промышленной деятельности человека. А водные испарения? Здесь их предостаточно, а на Протоне нет совсем. Тайна, которую он когда-нибудь попытается разгадать.

Но сейчас у него есть более срочные дела. Стайл мысленно запомнил местонахождение Занавеса. Вообще-то не мешало бы узнать его длину и найти более удобные места для перехода. Но этим тоже можно заняться потом.

А ландшафт был действительно одним и тем же. Узкая долина, горы, яркое солнце. Стоит лишь убрать облака, зеленую растительность, покрывающую землю, деревья, и этот мир станет похож на Протон. Такое впечатление, что это две картины — ДО и ПОСЛЕ того, как художник нанес краски. Фаза казалась миром, созданным руками Господа Бога, — естественный, примитивный и прекрасный. Сад Эдема.

Заметив вдали Дворец Оракула, Стайл бегом направился к нему. Но не успел он пробежать и половину пути, как увидел Нейсу, несущуюся ему навстречу. Приблизившись, она подняла голову, чтобы не поранить Стайла своим острым рогом. Стайл обнял ее за шею и уткнулся лицом в роскошную черную гриву, чувствуя тепло в силу ее тела. Ему не надо было произносить слова благодарности за самопожертвование Нейсы: он знал, что она и так все понимает. Грива почему-то стала мокрой, и Стайл понял, что он плачет, радуясь их встрече.

Молча он запрыгнул ей на спину, и они поскакали пятитактным галопом к Дворцу, где их ждал Керрелгирл в человеческом обличье.

Хоть Стайл прожил всю жизнь на Протоне, а на Фазе провел лишь неделю, она казалась ему родным домом. Он отсутствовал здесь всего одну ночь и один день, но это показалось ему целой вечностью. Возможно, потому, что на Фазе он действительно чувствовал себя человеком. Хотя из людей он встретил здесь только мужчину, что дал ему демонический амулет, и Черного Адепта…

Керрелгирл торжественно пожал ему руку.

— Я так рад, что тебе удалось совершить побег, — сказал оборотень. — Я пытался успокоить кобылу, что пребывала в волнении — а вдруг ты в купол не попал?

— Так оно и случилось. Но, к счастью, купол оказался недалеко, и я не успел задохнуться. — Стайл глубоко вздохнул, вспомнив о перенесенном испытании.

— Мне надо было пересечь Занавес вместе с тобой, но Нейса ждала меня, и я не подумал…

— Я понимаю. Мне следовало самому пройти четверть мили вдоль Занавеса и вернуться обратно, вне стен Черного Замка. Но эта мысль пришла мне в голову только сейчас.

Керрелгирл улыбнулся.

— Мы учимся на наших ошибках. Нам больше не страшны темницы, что рядом с Занавесом есть. Твой изможденный вид, понюхай это. — Он сорвал стебель с листьями и желтым засохшим цветком.

Стайл вдохнул в себя аромат цветка. И сразу же взбодрился. Его тело наполнилось жизненной, силой.

— Что это такое?

— Борец, или волчья трава.

— Волчья? Которая отпугивает волков? Но как ты не боишься?..

— Будь я сейчас в волчьей шкуре, я к ней бы не дотронулся вовек.

— А, — сказал Стайл, так и не постигнув смысл сказанного. Он чувствовал себя великолепно. — Кстати, — сказал он. — Не ты ли рассказывал мне, что большинство людей в мирах обоих имеют двойников? На Протоне около пяти тысяч Граждан, число рабов раз в десять выше, а киборгов, андроидов и роботов, пожалуй, вовсе и не сосчитать. Но здесь, на Фазе, ни животных, ни людей в таких количествах не видел я.

— Людей здесь столько, как и на Протоне. Плюс демоны, вампиры, оборотни, единороги, не говоря уж о различных монстрах. На вещи две ты обрати внимание — ведь не живем мы в тесных куполах. Планета вся в распоряжении нашем, миллионы миль квадратных, и к тому же…

— Миль? — спросил Стайл, тщетно пытаясь перевести мили в привычные для него километры.

— Используем мы то, что мерой архаичной называют. В одной квадратной миле два с половиной километра в квадрате и…

— Да, теперь я понял. Скажи, на магию влияют эти меры? Я в заклинании использовал метрическую шкалу, но колдовства не вышло почему-то. Это случилось еще до того, как я поклялся жить без волшебства.

— Возможно. Каждое заклинание должно быть сформулировано довольно точно, и его лишь однажды использовать можно. Поэтому даже Адепты расходуют их экономно, на будущее создавая запас. Подобно тому, как на Протоне Граждане копят свое богатство. Но можно я продолжу свою речь?

— Конечно, — нахмурившись, сказал Стайл. А Нейса издала несколько веселых музыкальных звуков. Стайл обнял ногами ее бока. Он постоянно забывал, что она понимает каждое его слово.

— Поэтому людей нечасто встретишь в зонах проживания, а многие районы не заселены совсем. Так что тебе не стоит удивляться. Теперь второе: многие из них на двойников своих с Протона не похожи. Это вампиры, эльфы, карлики… — Он внезапно замолчал.

Стайл огорчился. А он-то полагал, что в этом мире рост не имеет значения. Глупость!

— Рост для меня не имеет никакого значения, — сказал Стайл. — Карлик тоже личность.

— Разумеется, — согласился с ним Керрелгирл. Слова Стайла привели его в смущение.

Все вместе они зашли во Дворец Оракула.

— Меньше чем через день я должен вернуться на Протон, — сказал Стайл.

Нейса замерла.

— Ты решил вернуться? — требовательно спросил Керрелгирл. — Но понял я, что там ничто тебя на держит. И ты отправился туда лишь для того, чтоб избежать пленения в Черном Замке…

— У меня там есть женщина, — признался Стайл. — Она прикрывала меня во время моего отсутствия. И чтобы отплатить ей за добро, я согласился выступить в Турнире. Так что мой срок закончится уж скоро.

— Турнир! Надеешься ты на победу?

— Вряд ли это возможно, — серьезно ответил Стайл. — Я планировал участвовать в нем через два года, когда уйдут некоторые сильные игроки и я буду чувствовать себя в отличной форме. Но даже в этом случае шансы на победу невелики. Трудно выиграть подряд десять или двенадцать игр, соревнуясь с первоклассными противниками. Удача может повернуться ко мне спиной, и я проиграю одному из них.

Нейса издала вопросительную коту.

— Может, и двум, — сказал Стайл. — Я не собирался хвастаться.

— Кобыла желает узнать, что станешь делать ты, коль выиграешь Турнир!

— объяснил оборотень. — Тогда, как Гражданин, бессрочно сможешь жить ты на Протоне.

Стайл удивился, как за один день оборотень так хорошо научился понимать Нейсу. Возможно, меняющие образ существа имеют много общего.

— У Гражданина власть и свобода не ограничены. Я сам решу, в каком мне мире жить. Мне нравится Фаза. В любом случае я стану проводить здесь времени немало. Все зависит от того, кем я окажусь. Уж если стану я злобным колдуном, как Черный Адепт, то лучше здесь не появляться вообще.

Хотя Гражданин, чьим двойником является Черный Адепт, похоже, человек не злой. Быть может, лишь абсолютная власть развращает. Власть, которой не обладают Граждане. Каким я буду Адептом, если стану поочередно жить в разных мирах?

— Ответ исчерпывающий, — сказал Керрелгирл. — Если ты собираешься вернуться через день, то сможем мы достичь лишь владений Желтого Адепта, не прибегая к колдовству. А, может, ты откажешься от поисков своих?

— Я должен знать, кто жаждет моей смерти. Тот человек обязан знать, кто я. Установив, являюсь кем я здесь на Фазе, смогу я распознать врага личину. И меры должные приму, чтоб жизнь свою обезопасить. А мой двойник, должно быть, этим пренебрег.

— Отлично сказано, — одобрительно кивнул головой оборотень.

Нейса вздохнула, казалось, ей не совсем пришлись по душе слова Стайла. Но спорить она не стала. Мужчины есть мужчины…

— Нейса, я хочу быть с тобой откровенным, — сказал Стайл, чувствуя, что должен объяснить ей все подробно. — Мне нравится Фаза, мне нравишься ты, но я полностью не принадлежу этому миру. Даже не угрожай моей жизни опасность, я не смог бы остаться здесь навсегда. Я должен знать, что мое присутствие необходимо, что от меня есть какая-то польза окружающим, что есть вещи, которые подвластно сделать только мне. И на Протоне…

Нейса выдала музыкальную трель.

— Она вопрошает, чувствовал бы ты себя иначе, если бы от клятвы она освободила тебя, — перевел оборотень.

Стайл задумался. Он понимал, что подобное разрешение привело бы к отчуждению между ним и Нейсой. Она осталась с ним лишь благодаря его решению никогда не прибегать к колдовству.

— Нет. Я всего лишь хочу знать, кто я такой на самом деле. Если мне никак не выжить здесь без волшебства, то какой смысл оставаться на Фазе. Я не хочу стать подобным Черному Адепту. Я только прошу, чтобы меня в нужное время отправили через Занавес. А потом я вернусь и отправлюсь на встречу с очередным Адептом. Таким образом я смогу решить мои проблемы в обоих мирах. И только тогда я смогу принять решение, где мне остаться.

— Я снова отправлю тебя через Занавес, — сказал Керрелгирл. — К тому же, чтобы не подвергать опасности тебя, я к Желтому Адепту отправлюсь сам.

Я после сообщу о результатах. Я в состоянии узнать твою вторую половину, если встречу.

— Зачем ты станешь рисковать из-за меня? — возразил Стайл.

— Зачем присутствовать мне здесь, когда кобыла наедине с тобой остаться бы хотела? — И превратившись в волка, он убежал в северном направлении.

— Проклятие! Мне надо самому решать свои проблемы! — воскликнул Стайл. — Надо последовать за ним, остановить его…

Но волк уже скрылся из виду. Даже Нейса вряд ли смогла бы его догнать. Стайл знал, что Керрелгирл полагал, что оказывает ему услугу, оставив его наедине с Нейсой. Но Стайл не нуждался в подобных услугах. И это не потому, пытался он убедить себя, что Шина истощила его силы, прежде чем отправить на Фазу. Просто нельзя перекладывать свои обязанности на плечи других.

Нейса почувствовала его настроение и тоже двинулась на север.

— Спасибо, Нейса, — поблагодарил Стайл. — Я знал, что ты меня поймешь. — Тут ему в голову пришла другая мысль. — Ты уже успела подружиться с волком?

Нейса издала неопределенный звук.

— Рад это слышать, — сказал Стайл и, нагнувшись, обнял ее за шею.

Нейса перешла на быстрый галоп.

— Как мне нравится скакать на тебе среди этой дикой природы, — сказал Стайл. — Не хватает лишь одного… — Она вопросительно загудела. — Ну, я имею в виду музыку. Но с тех пор, как я узнал, что музыка связана с волшебством, я не осмеливаюсь играть.

— Играй, — ответила она.

— Но тогда появится волшебство, — возразил Стайл. — Я не желаю отступать от клятвы. Я немного поиграл, когда был один в замке у Черного Адепта, но сейчас мы вдвоем, и я не хочу рассердить тебя.

— Играй! — еще более настойчиво ответила Нейса.

— Хорошо. Никаких заклинаний, только музыка. — Достав гармонику, он принялся наигрывать мелодию, подстраиваясь под стук ее копыт. Нейса вторила ему рогом, и у них получился великолепный дуэт. Вновь появилось волшебное присутствие, но они не обращали на него внимания. Это был всего лишь магический потенциал, и Стайл не собирался его использовать.

Он играл около часа, совершенствуя свое мастерство. Какие прекрасные мелодии ему удавалось создавать при помощи этого великолепного инструмента. Стайл испытывал истинное наслаждение!

Нейса подняла голову, принюхиваясь. Казалось, ее что-то беспокоит.

— Что случилось? — спросил Стайл, переставая играть.

Нейса неуверенно замотала головой. Перейдя на Шаг, она повернула в одну сторону, затем в другую. Потом, как бы сориентировавшись, она снова побежала на север. Что-то в ее движении изменилось — она выбрала не свойственный ей аллюр.

— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Стайл.

Нейса ничего не ответила, и, поднеся к губам гармонику, Стайл снова заиграл. Но Нейса тут же негодующе загудела. Стайл убрал инструмент, пытаясь скрыть охватившую его обиду.

Он полагал, что скоро она остановится на отдых, но Нейса не собиралась этого делать. Ее движения стали совсем механическими, лишенными всякой индивидуальности.

— Нейса, я снова тебя вопрошаю: с тобой все в порядке?

Она не обращала на него никакого внимания. Похоже, она находилась в трансе. Встревожившись, Стайл резко дернул ее за гриву.

— Что-то не так. Я требую…

Наклонив голову вниз, Нейса взбрыкнула, стараясь сбросить Стайла. Это произошло так неожиданно, но он был опытным наездником и удержался в седле. Затем он спрыгнул с нее.

— Нейса, какая-то сила подчиняет тебя своей воле. Я не знаю, что это такое, но раз мы приближаемся к Желтому Адепту, это, должно быть, как-то связано с ним. Почему-то принуждение не действует на меня. Дай мне твои носки, и я пойду за тобой, приняв облик единорога.

Она остановилась и принялась недовольно размахивать хвостом, когда он снимал носки с ее задних ног. Затем она снова тронулась в путь.

Стайл надел носки и пошел рядом с Нейсой, имитируя ее походку. Если что-то завлекало к себе единорогов, он хотел изображать из себя такое же безвольное существо, пока не узнает, в чем дело. Действие волчьей травы еще не прекратилось, и он чувствовал, что готов к любым испытаниям. Если Желтый Адепт заманивает к себе Нейсу при помощи колдовского заклинания…

Скоро вдали показались владения Желтого Адепта. Конечно, в них преобладал желтый цвет. Желтые пески образовывали желтые дюны, а желтые лучи солнца проникали через желтый туман, клубящийся над владениями колдуна. Нейса направилась прямо в туман.

В скором времени перед ними замаячил замок Адепта. Он скорее напоминал заброшенную усадьбу с просевшей крышей, разбитыми окнами и стенами, покрытыми вьющимися растениями. Вокруг замка в беспорядке росли желтые цветы — лютики, подсолнухи, желтые розы. Позади замка находилась железная ограда с желтыми пятнами ржавчины, увитая вьющимися растениями с пожелтевшими листьями, но все еще в хорошем состоянии. Пахло деревенским запахом навоза и увядающих растений. Не особенно приятный аромат.

Нейса пошла прямо к дому, и Стайлу ничего не оставалось, как последовать за ней. Стайл уже проникся антипатией к Желтому Адепту и от всей души надеялся, что тот жив — то есть не является второй половиной его собственного "я". В этот раз он будет умнее и не станет открыто вызывать Адепта, он лишь посмотрит на него один раз и уйдет.

Правда, этому могут помешать два обстоятельства. Первое — Нейсу каким-то образом загипнотизировали, причем с явно недобрыми намерениями.

Надо освободить ее от действия этого заклинания. Второе — Керрелгирлу давно уже пора вернуться; его отсутствие свидетельствовало о том, что на него тоже подействовало заклинание. Сначала Стайлу придется разобраться, что к чему, а потом уже действовать согласно обстановке. Вряд ли это окажется легким делом.

Нейса направилась прямо к входной двери, криво висевшей на ржавых петлях. Она вошла в дом, и следом за ней вошел Стайл. Они прошли через пыльный зал, повернули за угол — и тут с потолка на них упали клетки.

О нет! Только не это! Стайл повернулся, но решетки были со всех сторон.

Послышался визгливый смех.

— Хе-хе! Целых два великолепных единорога! Сразу же после волка!

Какой удачный день! Вытащи их на свет, дорогой Кори! Давай полюбуемся нашей добычей!

Что-то огромное появилось из-за угла, и клетка с Нейсой заскользила вперед. Что-то тащило ее с необычайной легкостью.

Через некоторое время создание приблизилось к клетке Стайла. Это был розовый слон. Ухватившись коротким хвостом за прутья клетки, могучее существо потащило ее за собой.

Сначала Стайл хотел достать рапиру и уколоть через решетку толстый розовый зад животного или отрезать ножом его хвост. Но это не поможет ему выбраться из клетки и лишь приведет гиганта в ярость, не причинив никакого вреда. Лучше не спешить.

Через несколько секунд они оказались в другом помещении, напоминавшем старинный зоопарк. Повсюду стояли клетки с разнообразными существами. В одном из них Стайл узнал грифона с телом льва и с головой и крыльями орла.

Но это был не величественный геральдический монстр, а грустное, потрепанное и грязное существо с поникшими крыльями и мутными глазами. И это неудивительно: клетка была слишком тесной, чтобы расправить крылья, к тому же он гадил прямо на пол. Неудивительно, что он был таким грязным и вонючим!

Но теперь все внимание Стайла было приковано к владелице этого зверинца: старой женщине в вылинявшем желтом халате, с косматыми желтыми волосами и пожелтевшим лицом. Ведьма, во всех смыслах этого слова!

— Какой великолепный экземпляр! — закудахтала ведьма, ковыляя вокруг клетки с Нейсой. К Нейсе, похоже, возвращалось сознание; уши ее встали торчком, и она попятилась, с отвращением глядя на уродливую старуху.

— А этот каков! — продолжала колдунья, подойдя к клетке со Стайлом. — Белый жеребец, надо же! За него я немало получу! — Она придирчиво осмотрела Стайла со всех сторон. — Настоящее чудо! Белый цвет ценится особо! Надо послать ворона с новостями. — И она заковыляла прочь.

Стайл снова принялся смотреть по сторонам. За клеткой с Нейсой он увидел Керрелгирла, который уже давно не спускал глаз со Стайла. Волк медленно кивнул. Они попали в беду!

В других клетках находились небольшой сфинкс, трехглавая собака, крылатый дракон и еще несколько существ, которых Стайл не мог опознать.

Выглядели они замученными и неухоженными. Ведьма не следила за ними и не чистила их клетки. Она лишь кормила их: во всех клетках стояли блюда с едой и водой, но в некоторых из них пища оставалась нетронутой.

Стайл принялся осматривать свою клетку. Прутья, как и все остальное вокруг, были желтого цвета и почему-то липкими. Казалось, кто-то обмазал их смазкой, чтобы клетки стали похожи на золотые. Стайл подергал за решетку, но она была крепче стали. На двери висел замок.

Однако между прутьями было достаточно расстояния, чтобы там мог протиснуться щуплый человек. Стайл достал рапиру и, используя ее в качестве рычага, попытался еще немного раздвинуть прутья. Но, не зная, насколько крепок клинок, он решил отказаться от подобного занятия — оружие еще может пригодиться ему в будущем. Отложив рапиру, Стайл подпрыгнул и, ухватившись за верхний прут, уперся ногами в соседний. Он изо всех сил напряг мускулы, тяжело дыша и обливаясь потом. Но прутья все же немного раздвинулись, возможно, теперь он сможет пролезть между ними.

Спрыгнув на пол, он заметил, с каким удивлением смотрят на него остальные животные. Ведь он выглядел как единорог! Должно быть, они поражались: как копытное существо может висеть на потолке клетки.

Но некогда раздумывать об этом! Колдунья могла вернуться в любую минуту. Надо действовать незамедлительно!

Подтянувшись, Стайл просунул ноги между прутьев и стал с трудом протискиваться. Голова пролезла последней. Правда, он слегка примял уши, но не это главное. Стайлу удалось освободиться из плена!

Он осторожно слез на землю, чувствуя на себе удивленные взгляды животных, наблюдавших за акробатическими трюками единорога. Они не собирались выдавать его ведьме! Молчание было их единственным оружием.

Стайл подошел к клетке с Керрелгирлом.

— Надо действовать быстро, — сказал он. — Как я могу освободить тебя, и Нейсу, и других? Прутья слишком крепкие, чтобы я мог с ними справиться.

Оборотень принял человеческий облик, но он был слишком большого роста, чтобы протиснуться между прутьев.

— Тебе повезло; что ты такой маленький, — сказал Керрелгирл. — Только Нейса способна повторить то, что сделал ты, но зелье ослабило ее волю, и она не может превратиться в человека. Возможно, волчья трава и вернула бы ей силы, но я не знаю, как действует она на единорога. В безвыходном мы положении. Спасай себя, тебе нас не освободить.

— Уж если я уйду, то только для того, чтобы помочь вам. Как вы до этого мне помогли. Смогу ли побороть колдунью я?

— Да, убив ее рапирою внезапно. Иначе ведьма брызнет зельем на тебя.

А это верная погибель.

— Я не хочу убивать ее, — сказал Стайл. — Убийство — не выход из положения. Надо всего лишь обезоружить ее и выпустить на волю бедных пленников.

Керрелгирл покачал головой.

— Против Адепта не справиться тебе без колдовства.

— Нет. Ведь я поклялся…

— Знаю-знаю. Когда ты не нарушил клятвы, чтобы спастись из Черного Замка, я понял — слову можно верить твоему. Не жду от тебя колдовства и в желтых Владениях. Но ведь сейчас опасность угрожает не тебе, а Нейсе.

Ведьма продаст ее другому Адепту…

— Почему же другие Адепты не создадут себе таких животных, вместо того чтобы покупать их?

— Потому что для этого требуются невероятно сложные заклинания. Любой Адепт может сотворить дюжину монстров при помощи простого заклинания, но воссоздать живое существо не каждому под силу. Поэтому они и держат пойманных животных в клетках на случай, если им они понадобятся для колдовства…

— Я понял. Всем Адептам нравится держать других существ в неволе, и желтая Колдунья поставляет им пойманных животных. Несомненно, она ловит и диких птиц, чтобы продавать их яйца Черному Адепту. Может, взамен он дает ей прочные клетки из черных ниток, которые ока красит в желтый цвет. Но как она заманивает бедные жертвы? Мне кажется, что Нейса шла сюда в полнейшем трансе.

— Как мне удалось узнать, колдовская сила желтой Ведьмы заключена в ее зельях. Она варит их в котле, и достаточно лишь раз животным вдохнуть их запах, как они покорно бредут сюда, где их сажает ведьма в клетки. У нее есть приворотные зелья и для людей, но она использует их только против врагов. Будь с Нейсой мы в обличьях людских…

— Да. — Стайл подошел к клетке с Нейсой. — Ты разрешаешь мне прибегнуть к колдовству, чтобы тебя освободить я смог? Иначе против ведьмы я бессилен.

И хотя Нейса находилась под воздействием дурманящего зелья, она все же не забыла о своей ненависти к Адептам. Она отрицательно замотала головой. Даже ради собственной свободы она не разрешала волшебства.

— Нейса, — снова обратился к ней Стайл. — Но ты ведь можешь превратиться в светлячка, и эти прутья тебя не удержат…

Но глаза Нейсы покрылись пеленой, и она безвольно свесила голову. У нее не было сил для подобной метаморфозы.

— Тогда прими человеческий облик, и зелье потеряет свою силу…

Из соседней клетки послышалось глухое рычание. Керрелгирл нервно обернулся.

— Идет обратно ведьма!

Повинуясь внезапному озарению, Стайл бросился к клетке оборотня, снимая с себя носки.

— Надень их! — прошептал он, протягивая их оборотню. — И это возьми!

— Он просунул между прутьев свою рапиру. — Она подумает…

— Я понял. — Через мгновение Керрелгирл превратился в белого единорога. — Запомни, не принимай из рук ее ни пищи, ни воды…

— А Нейса пила?

Но прежде чем оборотень успел ответить, появилась Желтая Колдунья.

Впрочем, Стайл и сам это знал. Нейса, как и все копытные, всегда пила воду, когда предоставлялась такая возможность, и могла сделать это машинально под воздействием дурманящего запаха. Вот почему она не пыталась освободиться. Вот почему самые умные животные не притрагивались к пище.

Керрелгирл не попал в эту ловушку и сохранял ясность мысли. Но это вряд ли могло помочь пленникам выбраться из прочных клеток, силы животных были на исходе. Им оставалось либо голодать, либо принимать пищу. Малоприятный выбор. У Стайла были еще свежи воспоминания о проведенных днях в тюрьме у Черного Адепта.

Но, размышляя об этом, Стайл не терял времени. Он прыгнул за клетку оборотня, чтобы спрятаться. Стайл знал, что совершает глупость, сразу не напав на колдунью. Вряд ли она будет столь же милосердна по отношению к нему. Но он не мог хладнокровно убить человека. От колдовства его удерживала клятва, а от убийства — законы цивилизованного общества. Стайл мог лишить жизни демона или монстра, но не человека.

— А-а-ай! — заверещала желтая Колдунья. — Клетка пуста! Бесценный белый жеребец бежал! — Она огляделась по сторонам. — Нет, жеребец на месте. Но волк исчез. Могу поклясться, что они сидели в других клетках…

— Она выпрямилась. — Дорогой Кори! — завопила она. — Ты переставил клетки?

Стайл наблюдал за розовым слоном. Существо видело, что произошло. На чьей оно стороне? Если оно расскажет ведьме правду…

Слон зашагал между клетками по направлению к колдунье. Внезапно он схватил хоботом Стайла за воротник рубашки и поднял его в воздух, торжествующе загудев.

— Молодец, дорогуша! — закричала старуха, почесывая бородавку на косу. — Значит, это оборотень! Превратился в человека и пролез между прутьев клетки!

Слон издал пронзительный звук, пытаясь указать на ее ошибку.

— Заткнись, дорогой Кори! — рявкнула она. — Как же мне поступить с оборотнем? У меня нет ни одной маленькой клетки. А он такой щуплый. — Она внимательно разглядывала Стайла, висящего в воздухе. — Но весьма красив и хорошо сложен. Может, он подойдет для моей дочери. Подержи его еще немного, мой милый, пока я схожу за девушкой.

Розовый слон удивленно затрубил. Звери в клетках недоуменно переглядывались. Очевидно, они впервые слышали о дочери желтой Колдуньи. А старуха поспешно заковыляла прочь.

Сначала Стайл хотел совершить акробатический трюк и взобраться по хоботу слона на его спину, но затем отказался от этой мысли. Это существо было сильным и совсем не глупым. Оно могло раздавить его в мгновение ока.

Стайл пожалел, что у него нет при себе рапиры, но в этом случае ведьма поняла бы, что он не такой беспомощный, как кажется.

Находясь в воздухе, Стайл огляделся. За железной оградой все было окутано желтым туманом. Такое впечатление, что остальной мир перестал существовать. Наверное, колдунье было одиноко в своих владениях, куда не осмеливался заходить ни один живой человек. Чувствовала ли она одиночество? Вряд ли, ведь, обладая подобной внешностью, она вряд ли могла рассчитывать на общение, даже если бы жила среди людей. Кто бы согласился иметь с ней дело? Стайл, который всю жизнь страдал из-за своего маленького роста, мог понять состояние этой безобразной старухи. Но он не мог ей позволить держать в плену своих друзей и других существ.

Внезапно он заметил слабое сияние в густом тумане. Как будто мерцающий занавес…

Занавес! Мог ли он проходить здесь? Похоже, он извивался по всей Фазе подобно гигантской змее. Может ли Стайл спастись, пройдя через него, как это он уже делал раньше?

Нет, этому мешали два обстоятельства. Занавес находился вне его досягаемости. И Нейса не могла пройти через него. Или не хотела, Стайл точно не знал. Зачем предаваться бесполезным рассуждениям? Лучше подождать и выяснить, что на уме у дочери колдуньи. Должно быть, это скромная девушка, которой ее сумасшедшая мать навязывала всех человеческих пленников мужского пола.

Когда она появилась, Стайл поразился ее красоте. Ее роскошные желтые волосы ниспадали до самой талии, а изящное тело было золотисто-бронзового цвета.Точеная фигурка с ярко выраженными вторичными половыми признаками, огромные глаза. Она казалась куклой, но какой куклой!

Похоже, молодые ведьмы обладают более привлекательными качествами, нежели колдовством.

— Дорогой Кори, немедленно опусти на землю этого мужчину! — закричала девушка, не сводя глаз со Стайла. У нее был приятный и сладкозвучный голос. Ее красота была столь же поразительной, как и уродство ее матери.

Слон опустил Стайла, но остался рядом. Стайл поправил одежду — не так уж и приятно болтаться в воздухе, когда тебя держат за шиворот.

— Мы с тобой незнакомы, — сказал он девушке.

Девушка хихикнула.

— Привет. Меня зовут Желтушка. Ты такой симпатичный волк.

— Я человек, — сказал Стайл.

Она посмотрела на него сверху вниз. Ее единственный недостаток заключался в том, что она на несколько сантиметров — или дюймов, по здешним меркам, — была выше его ростом.

— И человек тоже. Поцелуй меня, красавчик.

Нейса, которая уже немного пришла в себя, издала предупреждающий звук. Внезапно Стайл сообразил, почему розовый слон с таким интересом наблюдает за их встречей и почему плененные звери никогда не слышали о ведьминой дочери. Что сделает одинокая уродливая колдунья, у которой есть зелье на любой случай жизни? Даст зелье ему? Или выпьет сама?

— Я не могу этого сделать в присутствии других существ, — сказал Стайл.

— Не обращай на них внимания, радость моя. Они не смогут убежать из клеток.

— Мне нравится заниматься этим наедине, — сказал Стайл. — Давай уйдем в другое место, а потом вернемся сюда. Как раньше. — Он многозначительно посмотрел на Нейсу, надеясь, что к ней вернулась способность здраво мыслить. — Как раньше, — повторил он.

Желтушка нахмурила свои брови.

— Оборотень, тебе знаком этот единорог?

— Я не оборотень, — ответил он, зная, что она все равно не поверит ему. — А ее я знаю. Очень ревнивая кобыла.

— Ну и что! Через пару дней ее уже здесь не будет. Единорога трудно поймать, поэтому ее купят сразу же. Рога и копыта единорогов очень ценятся — из них делают музыкальные инструменты и средства для добычи огня, их помет — прекрасное удобрение для волшебных растений, а шкура обладает антиволшебными свойствами.

Стайл похолодел.

— Эти животные предназначены на убой?

— Только некоторые, мой милый. Черная кобыла, к сожалению, слишком маленького роста, да и масть у нее неподходящая. А вот белый единорог — прекрасная добыча. Белый Адепт возьмет его себе и заставит сражаться с драконами в своем амфитеатре.

Хорошо, что она не подозревала, что белый единорог не настоящий!

— А что происходит с бесполезными животными?

— Мой дорогой Кори перебрасывает их через Занавес. — Колдунья уже не старалась маскироваться, видя, что он и так это понял. Женская логика подсказывала ей, что мужчин интересует только внешность. Стайл решил, что в определенной степени она права. Он уже вступал в отношения с машиной, которая выглядела как женщина, и с единорогом — тоже в образе женщины. Что тогда говорить о старухе, которая казалась молоденькой девушкой? По крайней мере так с ней было общаться гораздо приятнее.

— Тебе известно о Занавесе? — удивленно спросил Стайл.

— А кому это неизвестно? За ним лежит другой мир. Пустыня. При помощи своего зелья я отправляю животных туда, и они никогда не возвращаются.

Убить их у меня не поднимается рука, а отпустить на волю не могу их — собрав своих сородичей, они мне отомстят. Пусть лучше существуют в другом мире.

Значит, она была не бессердечной колдуньей, а всего лишь жертвой обстоятельств. Власть над другими еще не совсем испортила ее. Насколько откровенно он может говорить с ней? Стайл ненавидел ложь в любой форме.

— Я из того мира.

— Ты путешествуешь среди миров? Настоящий человек? — испуганно спросила она.

— Это так. Хотя ты приняла меня за оборотня.

— Я не имею дел с людьми, — нервно произнесла она. — Это ведет к беде!

— Я пришел лишь для того, чтобы установить твою личность. Теперь хочу я только пленников освободить и с друзьями покинуть владения твои. С тобой я не желаю ссоры, но если жизни станешь угрожать моей или моих друзей…

Она повернула к нему свое прекрасное лицо.

— Ничто тебе не угрожает, мой забияка-коротышка. В утехах проведи со мной немного времени, затем с друзьями можешь уходить.

Стайл задумался.

— Я не могу исполнить твою прихоть, — наконец сказал он.

Она нахмурилась.

— Красавчик, выбор твой довольно ограничен.

— Возможно. Мой друг советовал убить тебя внезапно, но и ему ответил я отказом.

— Ах вот как? Проверить надобно правдивость твоих слов. — Она провела его в главную комнату замка. Вдоль стен тянулись полки, на которых рядами стояли запыленные склянки с жидкостью. В центре комнаты находился котел, в котором булькало какое-то варево. Поднимающийся пар выходил наружу через разбитое окно. Вот источник приворотного запаха — постоянно кипящая колдовская смесь.

— Во всех этих склянках содержатся зелья для различных заклинаний? — поразился Стайл.

— Во всех. Каждое зелье варится отдельно, и пользоваться им можно только раз. Поэтому я бережно храню их. Адептом быть не так уж легко, иметь необходимо воображение и прилежание. Я должна придумывать новую формулу для каждого эликсира невидимости и омолаживающего напитка.

Стайл скользнул глазами по ее фигуре. Неплохо подействовал на нее омолаживающий напиток!

— Ты действительно выглядела так в дни твоей юности?

— Действительно, мой сладкий. Правда, все зависит от зелья, иногда цвет кожи или волос немного меняется, бывает, напиток получается столь крепким, что превращаюсь я в ребенка. Но моя юность была так давно, мой ненаглядный, что даже самое лучшее зелье ее мне возвращает лишь на час.

Смотри, осталось три бутылки лишь с напитком. — Жестом она указала на полупустую полку, где стояли три склянки с омолаживающим напитком. — Чтоб пообщаться час с тобой, потратила я четверть всех запасов. Прими это в порядке комплимента.

— Польщен я, — ответил Стайл. — Тебя я видел в образе естественном, но не это причина отказа. Я связан обещаниями. — Ему пришла в голову одна мысль. — Меня вначале ты оборотнем посчитала. Возможно, настоящий оборотень не откажется провести с тобой остаток часа, если ты освободишь его.

Желтушка сняла с полки одну из склянок.

— Уж слишком гладко ты глаголешь, мой любимый. Поверить трудно мне в такие речи. И коль лгуном окажешься на деле, придется туго и тебе, и всем твоим друзьям. — Она вытащила из бутылки пробку. Испугавшись, Стайл сделал шаг назад, но она брызнула жидкость на статуэтку, а не на него.

На глазах у ошеломленного Стайла статуэтка превратилась в демона.

— Ты вызвала меня, старуха? — проревел он, вращая маленькими красными глазами. Затем он одобрительно причмокнул. — Тебя не видел я шесть сотен лет! Но стоило ли прихорашиваться так передо мною, ведьма?

— Не для твоих глаз красота, — огрызнулась колдунья. — Скажи мне правду, Зебуб. Зачем здесь этот человек, и кто он есть?

Демон посмотрел на Стайла.

— На сей раз, старуха, ты стала жертвой своей же паранойи. Он не опасен для тебя ничем. Чего не скажешь про других. — Он улыбнулся своим тайным мыслям.

— Действительно он не желает моей смерти?

— Это правда. Всего лишь жаждет он найти себя, поэтому с оборотнем и единорогом пришел он убедиться, что не является тобой.

Колдунья расхохоталась.

— Мной? Какой же он дурак!

— Он вовсе не дурак. Он просто про Адептов не знает ничего. Оракул дал ему совет познать себя, вот он и ищет, кем из вас является он в этом мире. Адепт Черный пытался заточить его в темнице, но он бежал оттуда, Занавес пройдя. Он из другого мира родом.

Стайл похолодел от страха. Демону было все известно!

— С чего Адептом считать себя он вздумал? — требовательно спросила колдунья.

— Адепт он на самом деле!

Желтая Колдунья попятилась к стене, чуть не сбив стоящие на полках бутылки.

— Человек, и Адепт в придачу! Вот вырыла себе я яму! Кто он?

— Стайл, раб с Протона, другого мира, способный проходить сквозь Занавес в связи со смертью двойника на Фазе.

— Идиот! Я хочу знать, какой именно он Адепт?

Демон нахмурил брови.

— Уж слишком многое ты хочешь знать.

— Не увиливай, адское созданием — завизжала колдунья. — А то дам зелье, мучительную причиняющее боль.

Демон побледнел.

— Голубой, — пробормотал он.

У колдуньи глаза вылезли на лоб.

— Этот коротышка — Голубой Адепт?

— Да, его вторая половина.

— Я не могу позволить себе ссору с другим Адептом, — воскликнула колдунья, дергая себя за волосы. — Особенно с таким могущественным, как Голубой! Если я отпущу его, не будет ли он мстить мне? И почему не прибегает к колдовству сейчас?

— Это уж сам пускай он скажет, — самодовольно улыбнулся демон.

Колдунья шагнула к полке со склянками.

— Спроси его, — быстро сказал демон. — Я подтвердить готов его слова.

— Стайл, известный также как Голубой Адепт! — закричала она, закатив глаза, но не потеряв при этом своей красоты. — Дай мне ответ в присутствии Зебуба.

— Если отпустишь ты меня, я лишь освобожу друзей своих и всех существ, тобой плененных, — сказал Стайл. — Я убивать тебя не стану беспричинно.

— Он говорит правду, — сказал Зебуб. — Что касается его колдовства, то он дал клятву единорогу, что не станет прибегать к нему без ее на то разрешения.

— Значит, лишь благодаря этой клятве он в моей власти? — спросила колдунья.

— Это так, — согласился Зебуб. — Считай себя счастливой, старая карга.

Колдунья нахмурила свой прелестный лобик.

— Если я отпущу кобылу, она может освободить Голубого Адепта от данной им клятвы, и между Адептами вспыхнет война. Не смею я пойти на этот риск.

— Не смеешь ты тронуть и единорога, пустоголовая, — злорадно произнес Зебуб. — Уж если гнев его заставит отступить от клятвы…

— Знаю! Знаю! — визгливо закричала колдунья. — А если я убью его, другой Адепт может убить меня за то, что я нарушила наш договор. А если отпущу его, он может жизнь мою забрать за то, что я держала его в клетке.

А если я оставлю его у себя…

— Мое время истекло, — сказал Зебуб. — Плесни еще немного зелья, сварливая старуха!

— Исчезни, надоел уже! — огрызнулась колдунья.

Демон уменьшился в размерах и снова превратился в застывшую статуэтку.

Колдунья посмотрела на Стайла.

— Если ты держишь свое слово перед единорогом, окажешь ли ты и мне такую честь? Должна увериться я в этом. С Адептом вражда мне не нужна.

— Отпусти всех томящихся в неволе существ, и ты не будешь враждовать со мной, — сказал Стайл.

— Я не могу! Я связана обязательствами! Я получила магические услуги, за которые должна расплатиться!

Хотя Стайл ненавидел колдунью, эти слова его тронули. Она держала свое слово. Она не любила убивать. Даже ее колдовство трудно было назвать злобным. Она была старой и одинокой женщиной. Возможно, ему удастся с ней договориться.

— Я тоже не желаю враждовать с тобой, — сказал Стайл. — Меня не знаешь ты, и осторожность мне твоя понятна. Вот предложение мое: отправь через Занавес меня, и я не стану возвращаться. Я постараюсь вызволить животных и своих друзей, находясь вдали от твоих владений.

— Как сможешь сделать это ты издалека? В моих владениях мое колдовство сильнее твоего, как в твоих владениях твое колдовство превосходит мое.

— Я это сделаю без колдовства, — ответил Стайл.

— Хорошо, — согласилась она. — Я отправлю тебя через Занавес и скажу страшное заклятие, которому научил меня Зеленый Адепт. Оно не даст тебе приблизиться к моим владениям вовек. Если сможешь освободить своих друзей издалека и к тому же без магии… — Она пожала плечами. — Мне никогда не приходилось иметь дело с Голубым Адептом, иначе сразу же узнала бы тебя.

Но почему среди всех Адептов лишь только он в животных не нуждается моих?

— Я и собираюсь это узнать, — сказал Стайл, обрадовавшись словам колдуньи. По крайней мере Голубой Адепт был не таким жестоким, как все остальные представители его класса. Нельзя было считать поход в Желтые Владения полностью неудачным.

Взяв с полки бутылку с зельем, колдунья вывела Стайла из дома, и они направились к Занавесу. Стайл надеялся, что ей можно доверять и она не сделает ему ничего плохого из-за боязни развязать вражду между Адептами.

Судя по всему, она была честной ведьмой.

Возле Занавеса она не сразу стала откупоривать бутылку.

— Я не желаю твоей смерти, Голубой Адепт, — сказала она. — Ты уверен, что не погибнешь в безжизненном мире по ту сторону Занавеса? Если ты предпочитаешь провести время со мной…

— Благодарю тебя, колдунья. Я выживу. В том мире меня ждут неотложные дела, и я обязан туда попасть.

— Ты считаешь, что оборотень не откажется провести со мной оставшиеся полчаса? Я ведь прошу не так уж много…

— Спроси его сама об этом, — ответил Стайл, проходя сквозь Занавес, когда ведьма брызнула на него своим зельем.

15. ИГРЫ

На этот раз до ближайшего купола пришлось добираться гораздо дольше, но уверенность в своих силах помогла Стайлу преодолеть это расстояние. К тому же действие волчьей травы еще не закончилось. Наконец-то он зашел в купол и, задыхаясь, позвонил Шине. Был вечер, он мог провести с ней целую ночь. Стайл нуждался в отдыхе. Он почувствовал внезапную усталость поход во владения желтого Адепта истощил его силы. А может, так всегда бывает, когда прекращается действие волчьей травы.

— Значит, ты — Голубой Адепт, — сказала Шина, не давая ему заснуть. — И тебе нужны кое-какие вещи, чтобы спасти свою подругу-кобылу.

— Перестань ревновать, — проворчал он. — Ты ведь знаешь, что я должен это сделать…

— Как я могу ревновать? Я всего лишь машина.

Стайл вздохнул.

— Зря я не согласился на предложение колдуньи. Тогда бы ты имела достаточный повод для ревности.

— Ты хочешь сказать, что… не был с Нейсой?

— В этот раз нет. Я…

— Решил приберечь силы для ведьмы? — негодующе спросила она. — Но тебе не хватило времени?

— Что ж, выглядела она весьма соблазнительно…

— Какой ты бессердечный. Но я больше не стану ревновать тебя к Нейсе.

Она всего лишь животное.

— Ты попросишь своих друзей, чтобы они выполнили мой заказ?

— Разумеется. Но я не понимаю, каким образом кусок сухого льда может помочь твоим друзьям?

— Мне еще нужна алмазная ножовка.

— И дрессированная сова, — добавила Шина. — Может, на этот раз ты решил завести роман с птицей?

— Отстань и дай мне поспать!

Но она продолжала дразнить его.

— Птицы, колдуньи, кобылы, машины — почему бы ради разнообразия не подыскать себе обыкновенную женщину?

— У меня уже такая была, — сказал он, вспомнив о Тоне. — Она меня покинула.

— Значит, тебя тянет к этим полуженщинам, потому что ты боишься иметь дело с настоящими. Опасаешься, что ни одна из них не захочет тебя. — Хотя она дразнила Стайла, в ее голосе сквозила грусть.

— Завтра я найду себе настоящую, — пообещал Стайл.

— Только не завтра. С утра у тебя встреча с твоим новым хозяином.

Этот Гражданин помешан на Играх.

Повернувшись, Стайл обнял Шину.

— Как ни странно, — прошептал он, прижимаясь губами к ее мягким волосам, — ты мне кажешься более настоящей, чем женщины, с которыми я был знаком. Когда я попросил тебя стать более похожей на человека, я не предполагал, что за это мне придется жертвовать своим сном.

— Надо было все оговорить заранее. Я понимаю все буквально, потому что я — всего лишь…

Он закрыл ей губы поцелуем. Но ее слова являлись эхом мыслей, которые давно уже преследовали Стайка. Сколько можно иметь дело с полуженщинами?

Утром он встретился со своим хозяином. К его удивлению, это была женщина. Не удивительно, что у Шины на уме были одни женщины! Сидящая перед ним красивая леди неопределенного возраста была прекрасно одета и причесана. Разумеется, она была гораздо выше Стайла, но тактично не стала подниматься с кресла, чтобы не вызвать у него неловкость.

— Сэр, — обратился к ней Стайл. Так обращались ко всем Гражданам независимо от пола и возраста.

— Ты обязан выйти в Турнир, — сказала она с вежливой улыбкой. — Свободен.

Вот и все. Стоит ему проиграть хотя бы одну Игру, и она откажется от него, как это сделал его предыдущий хозяин. Аудиенция у хозяина считалась великой честью, но теперь Стайл уже не относился к Гражданам с благоговейным трепетом. Он понял, что они обычные люди, лишь наделенные властью и богатством.

Стайл и Шина отправились во Дворец Игр, где Стайлу предстояло состязаться за обладание Седьмой ступенькой. Его новый хозяин, несомненно, станет следить за этим поединком. Но в случае неудачи за все придется расплачиваться Шине. Она не могла подобно ему найти прибежище в другом мире. Надо для нее что-то придумать.

Он явился на встречу в положенное время, в противном случае Стайлу бы автоматически присудили поражение. Не очень высокий, Снэк был склонен к полноте, несмотря на то что в стандартной диете присутствовали специальные добавки, препятствующие ожирению. С виду он не был похож на выдающегося игрока, но это можно было сказать и про Стайла.

Как и предсказывала Шина, посмотреть на их игру пришло немало зрителей. Возможно, что многие Граждане — особенно его хозяйка — будут следить за ней на своих экранах. Продвижение Стайла по лестнице вверх вызвало немало разговоров.

Снэку досталось выбирать цифры в первой таблице. Стайл незаметно вздохнул. Он знал, что Снэк всегда выбирал УМ.

Отлично. Стайл не будет выбирать категорию ОБНАЖЕННЫЙ. В чисто интеллектуальных играх Снэк не имел себе равных. В категориях МАШИНА и ЖИВОТНОЕ с ним тоже трудно состязаться. Лишь в ПРИСПОСОБЛЕНИИ их шансы на победу были равны. Именно так все и вышло — 2Б.

Толпа, следившая за розыгрышем первой таблицы, одобрительно загудела.

Результат был известен заранее. Все с нетерпением ждали следующую таблицу.

Через мгновение она появилась на экране: шестнадцать видов интеллектуальных игр. Снэку опять достались цифры. Он несомненно выберет свою излюбленную игру: шахматы. Снэк прекрасно разбирался во всех вариантах этой игры: обычные и гексагональные шахматы, китайские «сянци», японские «шоги», индийская «чатуранга», не говоря уже о самых современных модификациях. Здесь Стайл обречен на поражение. Он предпочел бы любые виды шашек, но для них тоже использовалась шахматная доска, поэтому они находились в той же категории. Лучше выбрать другой ряд.

Стайл выбрал ряд В, куда входили головоломки, кроссворды, игры с карандашом и бумагой и игры на окружение.

Они разыграли таблицу — 2В. Зрители восторженно зашумели. Теперь им предстояло заполнить третью таблицу. Стайл почувствовал, как к нему возвращается уверенность. Они поместили в таблицу всего лишь четыре игры: го, гобан, рэндзю и крестики-нолики, причем последнюю Стайл внес ради шутки. Это была примитивная игра, но по своей сути напоминала розыгрыш таблиц. Только там не было ничьих. Им выпало играть в крестики-нолики. Вот к чему приводят подобные шутки.

Стайл вздохнул. Проблема заключалась в том, что когда играют два опытных противника, результат всегда один — ничья. Они сыграли ее прямо на экране, нажимая кнопки с символами "Х" и "О". Вничью.

Это означало, что им снова надо начинать с первой таблицы. Они разыграли ее, как и в первый раз. То же произошло и со второй таблицей. Ни один из соперников не собирался менять свою тактику — это привело бы его к неминуемому поражению. Но в третьей таблице им досталась другая игра — гобан.

Эта игра напоминала крестики-нолики, только поле состояло из 361 клетки и надо было занять пять клеток подряд. На таком уровне игра тоже обычно заканчивалась ничьей.

Так оно и получилось. Оба игрока были слишком опытными, чтобы позволить сопернику занять пять клеток подряд. Теперь им предстояла третья игра. Дело приняло серьезный оборот. Три ничьих подряд означали, что игроки некомпетентны или заключили между собой сделку. В этом случае они оба отстранялись от Игр на определенный период и теряли свои ступеньки.

Затем начинать им приходилось с самого низа лестницы. У Стайла не было на это времени. В третьей игре победитель должен определиться.

Они разыграли таблицы, ни на йоту не отступая от выбранной стратегии.

Стайл и Снэк переглянулись. Они знали, что им предстоит сделать.

В этот раз им досталась го — старинная китайская игра на окружение.

Очевидно, это самая древняя из всех игр, придуманных человечеством. Она была изобретена несколько тысяч лет назад. Ее принцип довольно прост: надо огораживать цветными камешками территорию. У кого она окажется больше, тот и считается победителем. Но чтобы играть в нее, требуется мастерство и умение. Практически всегда побеждает более опытный противник.

Но дело в том, что Стайл не знал, кто из них лучше играет в го. Ему ни разу не приходилось играть в нее со Снэком, он даже не мог вспомнить, когда вообще играл в нее в последний раз. Стайл не был сильным игроком в го, как не был им и Снэк.

Они отправились в сектор настольных игр, и зрители последовали за ними. Хотя за ходом соревнования можно было наблюдать по видеоэкрану, многие предпочитали лично присутствовать на таких поединках. Сидящая в первом ряду Шина заметно нервничала. Впрочем, имея железные нервы, она скорее притворялась.

Стайл, конечно, предпочел бы более быструю игру, ведь он знал, что в другом мире томятся запертые в клетках его друзья. Но пока он не закончит все свои дела на Протоне, он не может вернуться к ним.

Они уселись по обе стороны прямоугольной доски с нанесенными на ней 19 вертикальными и 19 горизонтальными линиями. Перед каждым игроком стояла миска с отполированными камнями. Снэк взял два камешка разного цвета, перемешал их за спиной и протянул Стайлу оба кулака. Стайл дотронулся до левого. Снэк разжал его — на ладони лежал черный камешек.

Стайл взял его и положил на доску: по правилам первый ход делают черные. Ходы в го делаются на пересечении линий; таким образом на доске имеется 361 пункт для игры. Преимущество в один камень — это не так уж и много, но в такой сложной игре важна каждая мелочь.

Так как Игра считалась отборочной для выхода в Турнир, устанавливался контроль времени. Это было на руку Стайлу: если бы Сник имел неограниченное время на обдумывание ходов, он наверняка бы обыграл Стайла.

А Стайл умел быстро принимать решения. Это было одно из тех качеств, которые помогли ему стать первоклассным игроком.

По правилам игры в го отдельный камень или группа камней немедленно снимаются с доски в случае их полного окружения. Отдельный камень или группа камней считается полностью окруженными, если камнями противника заняты все соседние с ним или с ними пункты по вертикали и горизонтали.

Игроку начисляется по одному очку за каждый пункт его территории, которыми являются области доски, полностью оцепленные камнями одного цвета.

Поставленный туда камень противника неминуемо становится пленником. Стайл представлял себе каждый белый камень в виде неприятельского солдата, злого и беспощадного, а каждый черный — как Защитника Веры, честного и самоотверженного. Вообще между понятием «территория» в го и понятием «территория государства» есть немало общего. Территория в го имеет надежные границы и находится под полным контролем игрока, а право на владение ею должно быть признано противником. Можно создать «глаз» или дивизию, чтобы защитить свою территорию, но на это уходит много камней, которые можно с пользой применить в другом месте. Самое главное — правильно оценить ситуацию.

Сначала дела у Снэка шли весьма хорошо. Затем, когда игра усложнилась, ему стало не хватать времени для обдумывания ходов. К тому же Стайл в упор смотрел на противника, заставляя его нервничать. Каждый раз когда Снэк поднимал глаза, он натыкался на безжалостный взгляд Стайла.

Казалось, вокруг него концентрируется аура ненависти. Сначала Снэк не обращал на это внимания, зная, что это психологический прием, но затем у него сдали нервы, и он стал делать ошибки. Пару раз он сделал неверный ход, потом не правильно использовал позицию «сэки» и проиграл несколько камней, вовремя не создал «глаз», чтобы обеспечить «выживание» территории, расточительно используя камни.

Игра еще не завершилась, когда стало ясно, что выигрывает Стайл. Не дожидаясь подсчета очков, Снэк признал себя побежденным. Седьмая ступенька перешла к Стайлу.

Взгляд Стайла смягчился, и Снэк покачал головой, понимая, что он не выдержал психологического давления. Теоретически он мог победить Стайла, но оказался морально слабее. Стайл чувствовал себя немного виноватым, что поступил подобным образом, но поступить иначе он не мог. Ему нужна была только победа. К тому же в игре никогда нельзя проявлять жалость к противнику.

А вот с обладателем Шестой ступеньки такой фокус не пройдет. Его звали Халк. Это имя он получил в честь героя одного из старинных земных телесериалов, отличавшегося необыкновенной силой. Халк был крепким мускулистым мужчиной. Он не только согласился принять вызов Стайла, но и с нетерпением ждал поединка. Он считался специалистом по тем видам игр, где использовалась физическая сила, но это не означало, что он был глуп. В этом году заканчивался его срок пребывания на Протоне, поэтому он изо всех сил стремился попасть в число участников Турнира. Бросив вызов обладателю Пятой ступеньки, он проиграл и теперь не мог повторно вызвать его на поединок, пока сам успешно не ответит на вызов игрока с нижеследующей ступеньки. Этим игроком был Стайл. Все знали об этом, и поэтому зрительные места были заполнены до отказа. Стайл и Халк считались первоклассными игроками, к тому же собравшихся привлекало несоответствие их весовых категорий. Поединок карлика с гигантом!

В начальной таблице Стайлу достались цифры. Он обрадовался, что сможет выбрать виды игр не связанные с физической силой.

Но он не спешил принять решение по двум соображениям. Во-первых, элемент внезапности: зачем делать то, что ожидает от него противник, — выбирать колонку УМ? Халк был довольно хитрым, хотя и скрывал это, как и Стайл пытался скрывать свои физические возможности. Ошибавшись в оценке противника, игрок может дать ему большое преимущество. Халк наверняка выберет категорию ОБНАЖЕННЫЙ, и в результате им достанутся чисто интеллектуальные игры, где он наверняка подготовил для Стайла парочку сюрпризов. Во-вторых, состязаясь с Халком в силовом виде спорта, он превратит поединок в зрелищное представление, которое доставит неописуемое удовольствие зрителям.

Нет, сказал себе Стайл. Это самая настоящая глупость, его реакция на постоянное принижение его достоинств, на обидную кличку «пигмей». Стайл всегда жаждал победы над высокими мужчинами, чтобы доказать свое преимущество. И доказать это при помощи силы. Он понимал бессмысленность подобных попыток — ведь они не виноваты, что выросли такими высокими. Но это желание постоянно присутствовало в нем, не подчиняясь никакой логике.

Стайл хотел унизить этого гиганта, победив его на глазах у всего мира. Он обязан был это сделать.

Они пересекались в клетке 1А — СИЛА — ОБНАЖЕННЫЙ. Зрители ахнули от неожиданности. Кто то крикнул: «Стайл вызвал Халка на 1А». Повсюду слышались возгласы удивления.

Халк поднял глаза, и они со Стайлом обменялись легкими улыбками: им обоим нравилось находиться в центре внимания. Стайл поймал себя на мысли, что они с Халком чем-то похожи друг на друга. Борьба и единство противоположностей: желая стать таким, как Халк, Стайл в то же время хотел доказать, что ему незачем становиться таким, как он.

Не совершил ли Стайл глупый поступок, отказавшись от возможного преимущества? Физическая сила Халка не была пустой угрозой. Возможно, Стайлу придется расплачиваться за принятие столь необдуманного решения.

Стоит ему проиграть, и его новая хозяйка тут же уволит его. Он почувствовал растущую неуверенность.

На табло появилась следующая таблица. Стайл с удивлением отметил, что это была та же таблица, которую он разыгрывал с Шиной в первый день их знакомства. Он вспомнил, как они состязались на ПЫЛЬНОМ СКЛОНЕ. Сколько событий произошло с тех пор! Травма коленей, покушения на его жизнь, путешествие в мир Фазы, дружба с единорогом и оборотнем. А теперь он пытался попасть в Турнир — на два года раньше своего срока. Целая жизнь за десять дней!

Сверху на таблице шли следующие категории: ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ — ВЗАИМОДЕЙСТВУЮЩИЙ — СХВАТКА — СОВМЕСТНЫЙ. Стайлу выпало выбирать среди них. Его так и подмывало нажать на кнопку СХВАТКА, но желание утвердить себя было не настолько сильным, чтобы сделать такой безрассудный шаг.

Разумеется, он владел многими боевыми искусствами, но он хорошо помнил, что вышло, когда он попытался бросить через себя огромного монстра. А Халк считался неоспоримым чемпионом в рукопашном бою в своей возрастной категории. Здесь преимущество будет явно на его стороне. Стайл нажал на кнопку ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ.

Халку досталась буквенная категория: ПЛОСКАЯ ПОВЕРХНОСТЬ — ИЗМЕНЯЕМАЯ ПОВЕРХНОСТЬ — НЕРОВНАЯ ПОВЕРХНОСТЬ — ЖИДКОСТЬ. Халк был великолепным пловцом, а Стайл — опытным ныряльщиком, и эти виды спорта находились в одной и той же клетке. Гимнастические способности Стайла давали ему преимущество на неровной поверхности; вряд ли бы Халк победил, выполняя упражнения на брусьях или трапеции. Халку больше всего подходила изменяемая поверхность, куда входил альпинизм и лыжный спуск. Стайл никогда бы не победил, если бы ему пришлось совершать восхождение на гору на время, неся за плечами двадцати килограммовый рюкзак. Рост и пол не имели никакого значения в игре. Разумеется, Стайл никогда не попадет в такую ловушку, хотя Халк постарается загнать его именно туда.

Но Халк выбрал ПЛОСКУЮ ПОВЕРХНОСТЬ. На зрительских трибунах раздались удивленные возгласы. Ожидал ли Халк от Стайла другой комбинации или же он просто ошибся? Очевидно, второе. Ведь Стайл всегда умело разыгрывал таблицы, это тоже было частью Игры.

Теперь они принялись заполнять финальную таблицу. Они соревновались по категории, куда входили бег, прыжки, акробатические упражнения и художественная гимнастика. В середину девяти клеточной таблицы Стайл поставил марафонский бег, чтобы сбить с толку противника. В беге на выносливость излишняя мускулатура торса была недостатком, ведь основную работу совершали ноги и сердце. В этом плане можно считать, что Халк нес на себе груз весом в двадцать килограммов.

Халк внес прыжки на батуте, где несмотря на свой вес он считался признанным чемпионом. В остальных клетках разместились прыжки с трамплина, стометровка, отжимания от пола, прыжки в длину, бег на дистанцию в двадцать километров, ходьба на руках и прыжки в высоту.

Они умело заполнили таблицу, так, чтобы никто не получил преимущества, поставив три вида спорта подряд по вертикали или по горизонтали. Они разыграли таблицу, и выпала центральная клетка — 2Б.

Марафонский бег.

Стайл облегченно вздохнул. Победа! Но Халк не казался раздосадованным. Странно.

— Уступаешь мне победу? — следуя протоколу, спросил Стайл.

— Не уступаю.

Итак, Халк собирался соревноваться с ним в марафонском беге. Но он не был бегуном на дальние дистанции, как Стайл. Откуда у него такая уверенность в своих силах? Обман в этом виде спорта исключен. Стайл знал, что Халку никогда еще не удавалось пробежать до конца марафонскую дистанцию. Зрители тоже недоумевали. Халку следовало уступить победу. Знал ли он то, чего не знали другие, или же просто блефовал?

Что ж, время покажет. Сначала он будет бежать рядом, но потом обязательно отстанет. Когда разрыв между ними достигнет определенной величины, Стайл автоматически одержит победу. Может, Халк надеялся, что на дистанции Стайл подвернет ногу или его схватит судорога? Иногда такие вещи случались, так что результат поединка никогда точно не известен заранее.

Все знали, что у Стайла травмированы колени. Не на это ли рассчитывал Халк?

Они направились в сторону беговой дорожки. Рядом со Стайлом с озабоченным лицом шла Шина: была ли это хитрость, чтобы скрыть свое происхождение, или же она опасалась за его безопасность? Он не мог спросить ее об этом. Марафонская дистанция пролегала через различные стадионы и спортивные площадки, на которых состязались другие игроки.

Разумеется, они обязаны были уступить дорожку марафонцам. Ведь Стайл и Халк были претендентами на выход в Турнир.

Зрители разошлись, ведь следить за ходом поединка не представлялось возможным, разве что бежать рядом с марафонцами. Те, кому это интересно, смогут наблюдать за развитием событий на экранах.

Подойдя к старту, они отметились у контрольного робота.

— Имейте в виду, что один из участков трассы закрыт на ремонт, — предупредил их робот. Как и у женщины-робота на ПЫЛЬНОМ СКЛОНЕ, его тело заканчивалось на уровне стола. — Вам придется сделать небольшой крюк.

Линия финиша передвинется на соответствующее расстояние. Дистанция останется неизменной.

— Я хочу сделать специальный заказ, — сказал Халк. — Пусть на контрольных пунктах мне дают питательную смесь, изготовленную по моей формуле.

Новая формула? Стайл посмотрел на Шину.

— Он что-то замышляет, — прошептала она. — Ни одна формула не поможет ему выдержать такую нагрузку, разве что он станет использовать нелегальные препараты.

— Он не собирается меня обманывать, и ему меня не победить, — сказал Стайл. — Но если ему это удастся, то победа будет заслуженной. Ты будешь мне давать питательную смесь на контрольных пунктах? Обычную воду с фруктозой. Может, Халку и нужна особая смесь для своих мускулов, но мне — нет. К тому же вряд ли мне придется бежать дистанцию до конца.

— Я побегу с тобой, — сказала Шина.

— И покажешь всем, что ты робот? Ни одна живая женщина такого телосложения не выдержит подобный темп. Ты ведь это знаешь.

— Действительно, — нехотя согласилась она. — Я буду встречать тебя на контрольных пунктах. Мои друзья тоже будут следить за тобой. — Она поцеловала его в щеку, как это сделала бы любая обеспокоенная подруга. А разве Шина не беспокоится за него?

Они заняли места на линии старта, и робот махнул флажком. Они побежали. Стайл взял темп пятнадцать километров в час, чтобы согреть мышцы, и Халк не отставал от него ни на шаг. Первый час марафона не имел никакого значения, все решали последующие этапы, когда силы участников истощались. Они не собирались устанавливать новый рекорд, они просто соревновались между собой, и когда кто-нибудь из них поймет, что ему не выиграть, он просто признает себя побежденным.

Как только разрыв между участниками превышал два километра, победа тут же присуждалась первому бегуну. Это сделано для того, чтобы один из игроков не переходил на шаг, заставляя второго бежать всю дистанцию. Но вряд ли до этого дойдет дело. Стайл сомневался, что Халку удастся пробежать даже часть трассы. Как только Халк поймет, что ему не победить, он сам сойдет с дистанции.

Скоро мышцы Стайла разогрелись. Руки и ноги работали в нужном ритме, а дыхание выровнялось. Стайлу нравилось бегать. Он ускорил шаг: хотя Халку не обязательно догонять его, это может оказать на него психологическое давление. Вырвавшись вперед, Стайл мог уже не думать о своем сопернике.

Но Халк бежал рядом, ровно дыша. Может, он тренировался, заранее зная, что поединок между ними будет изматывающим. Насколько хватит у него сил?

Вдоль трассы располагались пункты питания, ведь жидкость жизненно необходима бегунам на длинные дистанции. На первом пункте Стайла уже ждала Шина. Улыбаясь, она протянула ему пластиковую бутылку. Стайл еще не испытывал жажды, но все равно взял бутылку, зная, что разогретое человеческое тело испаряет влагу быстрее, чем она усваивается желудком.

Халк принял свою бутылку из рук стандартного робота. Несомненно, это был вариант обычной формулы, содержащей быстро усваиваемый сахар, который восстанавливает растраченную энергию, как и жидкость. Стайл не знал, зачем Халк сообщил, что собирается подкреплять свои силы особой смесью.

Возможно, это психологический прием, при помощи которого он пытался воздействовать на Стайла. А может, осознание того, что в его напитке содержится какая-нибудь трава, поднимало его моральный дух.

Любая современная формула давала возможность отодвинуть, а то и вовсе убрать ту «стену», за которой человеческие силы полностью иссякали. В старину марафонцы подрывали здоровье, не питая свой организм во время бега. Сегодня осторожные бегуны заботились о своем здоровье. Но психологический фактор продолжал играть важную роль, и надо было использовать все, что укрепляло волю спортсмена. Но Халка нельзя было назвать суеверным — его всегда отличало рациональное мышление.

Когда пункт питания остался позади и они выбросили пустые бутылки в проволочные корзины, расставленные вдоль трассы, Халк спросил:

— Она твоя?

— Скорее, я ее, — ответил Стайл. Разумеется, они говорили о Шине.

— Отдай ее мне, и я уступлю тебе ступеньку.

Стайл рассмеялся. Затем ему пришло в голову, что Халк говорит серьезно. Может, он и решил участвовать в безнадежном для него состязании, надеясь подобным образом выторговать себе Шину? Халк, как и Стайл, чувствовал себя неуверенным с женщинами, которые нравились ему, в отличие от поклонниц, которые вешались ему на шею. Он не мог просто так подойти к Шине и сказать: «Привет, ты мне нравишься. Я хочу отбить тебя у Стайла».

Сначала он должен решить этот вопрос со Стайлом. Стайл уважал в нем это качество, несмотря на то что относился к нему как к противнику.

— Я не могу это сделать. Она независима в своем выборе. И чтобы она осталась со мной, я обязан выиграть у тебя ступеньку.

— Тогда продолжим. — На этот раз Халк вырвался вперед. Внезапно Стайл понял, что Халку не нужна была Шина. Он мог заполучить себе любую женщину, пусть даже из тех, которые были падки на мускулистых гигантов. Скорее всего он сделал это предложение из вежливости. Хотел ли он, чтобы Стайл расслабился или, наоборот, чтобы он разнервничался, стратегия была явно никудышной. Одно лишь Стайл знал наверняка: каким бы честным и вежливым ни был Халк, он намеревался выиграть эту гонку. Но каким образом?

Стайл продолжал держать свой ритм. Он не мог бежать с той скоростью, с которой удалялся Халк, но знал, что тому долго не выдержать такой темп.

Как бы там ни было, Стайл не понимал, как Халк собирается пробежать дистанцию почти в пятьдесят километров с достаточной скоростью. Сейчас Халк пытался заставить Стайла сбиться с ритма, чтобы тот преждевременно истратил свои силы. Но Стайл не собирался этого делать — на следующем этапе он без труда догонит соперника. Халку никогда не добиться разрыва в два километра, даже если он будет работать на износ. Несомненно, Халку не раз удавалось побеждать менее опытных бегунов, используя этот прием. У них сбивалось дыхание, и они теряли ритм. Но напрасно он пытается навязать свою тактику Стайлу. Зря он надеется, что Стайл начнет из кожи вон лезть и может растянуть себе мышцы.

Они продолжали бежать и принимали жидкость на контрольных пунктах не останавливаясь. Иногда к ним присоединялись другие спортсмены, бегущие по соседней дорожке. Но, пробежав один или два километра, они, как правило, останавливались и поворачивали обратно. Следуя указателям, Стайл и Халк бежали по трассе от одного купола к другому. В одном месте трасса проходила через спортивную площадку, где группа женщин прыгала на батуте.

Их груди весело колыхались.

— Эй, ребята! Давайте к нам! — позвала их одна из Женщин.

— Вас слишком много, — крикнул ей в ответ Халк.

Дальше их путь пролегал через тщательно спланированные сады камней одного из Граждан, увлекавшегося охотой, рыбной ловлей, гребным спортом и фотографированием дикой природы. Здесь не было ни души — все это служило для удовлетворения прихотей самого владельца. В одном месте трасса проходила мимо ущелья с искусственным водопадом — поразительный эффект.

Чуть дальше на небе сияла радуга, созданная при помощи разноцветных прожекторов. После этого они оказались на главной улице копии метрополиса, принадлежащего другому Гражданину. Небоскребы в этом городе были выполнены в масштабе один к десяти и едва помещались в куполе.

На следующем пункте питания они увидели предупреждающую табличку:

«НАРУШЕНО СИЛОВОЕ ПОЛЕ. ПОЛЬЗУЙТЕСЬ БОКОВОЙ ДОРОГОЙ».

— Нас об этом предупреждали, — сказал Стайл, принимая на ходу бутылку со смесью из рук улыбающейся Шины. Он чувствовал себя великолепно и наслаждался бегом.

Халк схватил свою бутылку, которая по форме отличалась от предыдущих.

Он не стал пить, а продолжал бежать дальше, держа ее в руке. Когда они находились уже далеко от контрольного пункта, он воскликнул:

— Черт, зачем нам сходить с маршрута. Наверное, у какого-то Гражданина вечеринка, и он не желает, чтобы мы пробегали через его купол.

Но ведь мы соревнуемся за выход в Турнир. Я намерен бежать прямо, никуда не сворачивая.

Сложная ситуация. Если они проигнорируют предупреждающий знак, то могут нарушить покой какого-нибудь Гражданина. Такое непослушание редко сходит с рук рабам!

— Нам могут грозить неприятности, — озабоченно сказал Стайл.

— Я рискну. — И Халк побежал по первоначальной трассе.

Стайлу ничего не оставалось, как последовать за ним. Обходная дорога могла быть длиной в несколько километров, и он автоматически мог проиграть гонку. Не на это ли рассчитывал Халк? Вырваться вперед на главной трассе в то время как Стайл наивно свернет на боковую дорогу. Стоит превысить два километра, и ему тут же засчитают поражение. Но это означало, что Халк заранее знал о том, что их ждет, а Стайл сам внес марафон в таблицу.

Впрочем, первоклассный игрок должен использовать все дозволенные способы. Если бы Стайл так долго ни пробыл на Фазе, он сам бы знал, что на одном из участков марафонской трассы неисправно силовое поле, и разыгрывал бы таблицу совершенно иначе. Что ж, он будет бежать вместе с Халком и сорвет его планы. Но особой радости Стайл от этого не испытывал. Несмотря на недовольство Халка, подобные указатели не устанавливались без веских причин.

Выпив питательную жидкость, Стайл выбросил свою бутылку. Но Халк еще не притронулся к своей и продолжал держать ее в руке. Конечно, он мог бежать с ней сколько угодно. Но Стайл предпочитал избавляться от ненужных вещей.

Они пересекли стену силового поля и вбежали в туннель, ведущий в соседний купол. Неисправность была здесь. Стайл сразу же почувствовал это — холод и недостаток воздуха. У него затруднилось дыхание: при такой физической нагрузке расход кислорода был слишком велик. Конечно, во время путешествий на Фазу и обратно он немного привык к разреженной атмосфере, но этого было недостаточно. Но Халк продолжал бежать вперед, очевидно, используя скрытые резервы своей мускулатуры.

Если магнитное поле скоро не восстановится, Стайл окажется в беде. Но Халк знал об этом. Внезапно состязание приняло совершенно другой оборот!

Неужели Халк проводил тренировки вне купола? Может, поэтому он так уверен в своих силах? Теперь Стайл потерял свое преимущество из-за того, что его противник гораздо лучше подготовился к состязаниям. Если Халк победит, то лишь потому, что оказался умнее Стайла и смог использовать скрытые шансы в конкретной ситуации. Он великолепно разыграл таблицы, заставив Стайла загнать самого себя в ловушку.

Стайл начал отставать. Чтобы не потерять сознание, он был вынужден замедлить шаг к уменьшить потребление кислорода. Он увидел, что Халк не снижает скорости. Вдобавок тот приложил к губам бутылку, как будто не испытывал никаких затруднений. Какая демонстрация силы! Наверное, легкие разрываются у него от кислородной недостаточности, а он беспечно попивает питательную жидкость. Если поле неисправно на протяжении нескольких километров, то Халк может оторваться от него на необходимое расстояние и выиграть гонку. Или Стайл сам сойдет с дистанции. Вряд ли он выдержит такую нагрузку.

Задыхаясь, Стайл перешел на шаг. Халк уже исчез из виду. Впереди показался новый купол. Если там поле исправно…

Но его надежды не оправдались. Он вошел в огромный сборочный цех.

Здесь работали одни роботы, всех людей эвакуировали. В куполе ощущался недостаток кислорода.

Стайл почувствовал головокружение. Он не мог дальше идти, но должен был это сделать. Все плыло перед глазами, когда он бежал. Бежал! Да ведь он еле передвигал ноги! Халк, наверное, уже в другом куполе, где магнитное поле исправно. Очевидно, пытается оторваться от Стайла…

К нему подкатил робот.

— Питательная смесь. От Шины, — сказал он, протягивая бутылку. Не раздумывая, Стайл схватил бутылку и поднес ее ко рту. Зашипел газ, и от неожиданности Стайл поперхнулся. Воздух? Это был чистый кислород! Стайл припал к бутылке, жадно вдыхая живительную смесь. Кислород — как раз то, что ему нужно! Это не запрещено правилами. Он имел право получать любое питание — в жидкой, твердой или… газообразной форме. Нельзя только использовать стимулирующие препараты.

— Спасибо, Шина, — пробормотал он, переходя на бег. Голова все еще кружилась, но теперь он знал, что не сойдет с дистанции.

Скоро кислород закончился, и Стайл выбросил пустую бутылку.

Восстановив силы, он мог теперь добежать до купола с нормальной атмосферой.

И ему это удалось. На следующем повороте трассы магнитное поле было восстановлено. Ах, долгожданное облегчение!

Но кислородное голодание ослабило его и он значительно отстал от Халка. Халк, наверное, тоже подпитывал себя кислородом — вот в чем делом Та бутылка, которую он нес с собой! Кислород, чтобы дышать на трудном участке! Умный, хорошо продуманный ход! Халк не нарушил закон и не совершил ничего аморального. Он просто оказался умнее и как следует подготовился к соревнованию. Теперь Стайлу придется догонять его, а это не так просто. Халк еще не оторвался на два километра — в противном случае Стайлу уже бы сообщили, что он проиграл. Вероятно, сейчас Халк выкладывался на полную, на случай если Стайлу удалось преодолеть участок с неисправным силовым полем.

Но в этом случае Стайл еще мог догнать и перегнать его. Ведь до конца трассы оставалось еще около тридцати километров. Выдержит ли он? Ведь он серьезно ослаб.

Он обязан выдержать! Стайл увеличил скорость, заставляя работать свое тело. Голова кружилась, сердце выпрыгивало из груди, а ноги налились свинцом. Но Стайл продолжал бежать.

Трасса продолжалась через купола с живописными ландшафтами, но Стайлу некогда было любоваться ими. Его отупевший мозг посылал команды ногам: вверх-вниз, вверх-вниз… вниз… вниз… Шаги отдавались в позвоночнике вибрацией отбойного молотка. Все его существо было подчинено этому ритму.

Казалось, ритм бега напоминает мелодию. Это было похоже на стук копыт Нейсы, когда она рысью мчалась по полям, и в голове у Стайла зазвучала далекая музыка. Мучительно прекрасная музыка. Боль превратилась в источник наслаждения.

Раз-раз-раз. Он поймал себя на том, что пытается подобрать подходящую мелодию к этому ритму. Дружба, дружба, дружба, дружба. Дружба навсегда, навсегда, навсегда, навсегда. Дружба навсегда единит, единит, единит.

Дружба навсегда единит нас, нас, нас, нас. Нейса была его другом. Он мысленно напевал импровизированную мелодию, так как петь по-настоящему у него не было сил. Размер в стихах не выдерживался, но не это главное. Ведь на Фазе рифмованные стихи вызывали волшебство. Его дружба с единорогом…

Внезапно у Стайла прояснилось в голове. Нейса? А Шина? Ведь сейчас он находился в мире, где существует Шина! Шина передала для него кислород!

И снова он почувствовал горькое разочарование. Из-за своего маленького роста он мог брать лишь то, что ему предлагали. Роботов, животных. Вместо настоящей женщины.

И тут же он разозлился на самого себя: а чем плохи роботы и животные?

Шина и Нейса были превосходными женщинами. Какая разница, из чего сделана их плоть? Он занимался с ними любовью, но не это главное: ведь они помогали ему в самые трудные минуты. Он любил их обеих.

Но он не мог жениться на них обеих, даже на одной из них. Ведь он настоящий человек, а они — ненастоящие женщины. Дело не в том, что это запрещено законом, он сам не мог пойти на подобный шаг. Дружить он мог с кем угодно, но жениться — только на самой настоящей человеческой женщине.

А значит, он не мог жениться вообще, потому что ни одна женщина не согласится выйти замуж за карлика.

Как всегда, все упиралось в его рост. Как ни старался он доказать свое преимущество, какую бы ступеньку он ни занимал, он всегда останется неполноценным человеком. Потому что он маленького роста. К черту логику и вежливые эвфемизмы, это действительно так!

Дружба навсегда единит нас. И больше ничего. Так продолжай жить с ласковыми роботами и нежными единорогами, большего ты никогда не получишь.

Возле трассы стояла Шина, держа в руках бутылку с питательной смесью.

— Стайл, он выбивается из сил! — крикнула она.

— Я тоже! — прохрипел он. — Хотя твой кислород спас меня.

— Какой кислород? — спросила она, пристраиваясь рядом с ним.

— Тот робот… Разве ты не знала, что на одном из участков трассы испортилось магнитное поле?

— А разве ты не бежал в обход?

— Мы не сходили с первоначальной трассы. Воздух пропал. У Халка был кислород, а у меня — нет. А потом робот…

— Должно быть, один из моих друзей, — сказала Шина.

Конечно — самостоятельные машины. Они знали то, чего не знала она.

Шина попросила их присматривать за ним, и они выполнили ее просьбу, проявив инициативу, когда в этом возникла необходимость. Чтобы у него не возникло никаких подозрений, они назвали имя Шины. Хотя они не были обязаны помогать ему. Почему же они проявили такую заботу о Стайле? Они верили, что он не нарушит свою клятву и не расскажет никому о существовании самостоятельных машин. Но чем быстрее закончится срок его пребывания, тем в большей безопасности они будут себя ощущать. Еще одна тайна, которую сейчас нет времени разгадывать.

— Все равно, спасибо.

— Я тебя люблю, — сказала Шина, забирая у него пустую бутылку.

Она остановилась, а он засеменил дальше. Она могла любить, почему же не мог любить он? Неужели для этого ему нужна специальная программа?

Внезапно он почувствовал, как к нему возвращаются силы. Ноги заработали быстрее, боль в груди исчезла, а с глаз упала пелена. Халк выбивался из сил, и Шина любила его. Больше его сейчас ничего не интересовало.

Стайл прибавил скорости. Вместе с силами к нему вернулось и ощущение реальности. Он мог победить Халка. По крайней мере попытаться это сделать.

Зачем машина сказала, что любит его? Зачем другая машина помогла ему в трудную минуту?

Стайл принялся обдумывать эти вопросы, и ответы появились сами собой.

Защитить его, вот единственное, для чего существует Шина. Может, она спутала это с любовью? А самостоятельные машины хотели, чтобы он как можно быстрее покинул Протон. А самый надежный для этого способ — обеспечить ему участие в Турнире. Если он не войдет в число его участников — а это случится, если он проиграет Халку, — то ему еще остается три года срока пребывания на Протоне. Разумеется, если он найдет себе нового хозяина. А в Турнире его срок закончится вместе с первым проигрышем. Поэтому машины и помогали ему, чтобы поскорее избавиться от него.

Шина тоже была самостоятельной машиной, которая подчинялась только своей программе, своей главной директиве. Ведь это она заставила его бороться за выход в Турнир, найдя ему хозяйку, которая интересовалась только Играми. Неужели Шина старалась сократить срок его пребывания на Протоне? Хотя у нее не было никаких скрытых мотивов. Он сам видел ее программу. Когда совершил над ней насилие.

Может, она до сих пор не простила его за это? Вряд ли. Она знала, что он вынужден был так поступить и не собирался причинить ей вред. Он не знал, что имеет дело с самостоятельной машиной и позже принес ей свои извинения.

Нет, Шина изо всех сил старалась помочь ему. Что она могла подобрать для жокея с травмированными коленями, который восстановил против себя Граждан? Причем следует учесть, что она не знала, вернется ли Стайл с Фазы или нет. Она поступила так, как поступила бы любая умная женщина, помогая любимому мужчине.

Вперед! Он двигался в приличном темпе, но сколько ему еще осталось пробежать? Во время кислородного голодания он потерял счет часам и километрам. Халк наверняка значительно оторвался от него. Стайлу ничего не оставалось, как бежать дальше, надеясь, что еще не все потеряно.

И Стайл бежал. Он впал в какой-то транс, заставляя двигаться свое усталое тело. На некоторое время он даже закрывал глаза, ориентируясь лишь по жесткому покрытию трассы. Он и раньше использовал этот прием — бежать вслепую гораздо легче.

Стайл знал, что показывает хорошее время и в любой момент может догнать Халка. Но тут он почувствовал боль в коленях. Сказывалась нагрузка. Ведь до этого колени беспокоили его, лишь когда он сильно сгибал их.

Стайл снизил скорость, и боль в коленях утихла. Он мог спасти свои колени, пожертвовав сроком. Ведь если он выиграет эту гонку и попадет в Турнир, то с неработающими коленями его шансы на победу равны нулю.

Что означает для Стайла прекращение срока? Ему придется покинуть Протон и, перейдя на Фазу, остаться там навсегда. Что в этом плохого?

Ничего, если бы не два обстоятельства. Во-первых, он не может просто так бросить Шину, которая столько сделала для него. Во-вторых, он не хотел проигрывать Халку, позволив этому гиганту доказать свое преимущество и превосходство. Ни в коем случае. Даже если ему придется искать убежища на Фазе, он не должен сдаваться без борьбы. Есть ли в его рассуждениях какое-нибудь противоречие? Вряд ли.

Стайл напряг все свои силы. К черту колени! Он победит в этой игре.

Даже если это лишит его возможности участвовать в Турнире.

Внезапно через минуту, а может, и через час, он увидел перед собой ковыляющего гиганта. Заметив Стайла, Халк попытался бежать, но все его потуги были напрасны. Вскоре Стайл сравнялся с ним, а потом и обогнал.

Халк шатался из стороны в сторону, часто и тяжело дыша. Изо рта у него шла пена, а волосы были мокрыми от пота. Его мускулы и огромный вес помогали одерживать победы в рукопашных схватках и тяжелой атлетике, но во время бега на выносливость они становились помехой. Халк был сильным, умным и решительным человеком, который приложил все усилия, чтобы победить, но у него ничего не вышло.

Убедившись в том, что преимущество теперь на его стороне, Стайл бежал на одном уровне с Халком, чтобы зря не расходовать силы. А Халк, наоборот, напрягал все свои силы. Его грудь раздувалась, как огромная бочка, а изо рта вырывалось хриплое дыхание. Он достиг предела своих возможностей, истощив последние резервы организма. Вены вздулись на его шее, ноги были сбиты в кровь. Но он все еще старался бежать, ничего не видя залитыми кровью глазами. Казалось, он вот-вот свалится замертво.

Пораженный Стайл наблюдал за агонией своего соперника. Что заставляло его двигаться дальше? Лишь немногие спортсмены понимали, что такое бег на выносливость, когда требуется огромная воля, чтобы преодолеть границу возможного, огромное мужество, чтобы не обращать внимания на нестерпимую боль. Халк весил в три раза больше, чем Стайл, и должен был расходовать в три раза больше энергии. Он кое-как справлялся с этим, пока его не догнал Стайл. Если бы Стайл остановился или продолжал идти шагом, Халк мог бы увеличить разрыв до двух километров, семеня трусцой и экономя убывающие силы. А сейчас он мог загнать себя до смерти. Он не хотел сдаваться, разрушая свой организм.

Стайл чувствовал необходимость унизить своего соперника. Он сделал это физически, но не смог сломить дух Халка. Стайлу не удалось доказать свое превосходство, он лишь доказал свою жестокость.

Стайл почувствовал жалость по отношению к Халку. Он старался изо всех сил, пытаясь достичь невозможного. Находясь в прострации, а может, и в состоянии шока, Халк проявлял беспримерное мужество в тяжелых обстоятельствах. Это роднило его со Стайлом.

Теперь Стайл относился к Халку с сочувствием, с каким относился к Шине и к Нейсе: к тем, кто находился в худшей ситуации, чем он сам. Ему не нужна была победа такой ценой.

— Халк! — крикнул он. — Я предлагаю ничью.

Но тот продолжал бежать, не слыша слов Стайла.

— Ничья! Ничья! — еще громче закричал Стайл. — Попытаем силы в другом виде. Остановись и не губи себя!

Наконец-то Халк услышал его. Он перестал бежать и теперь стоял, шатаясь из стороны в сторону. Невидящим взглядом он уставился на Стайла.

— Нет, — прохрипел он. — Ты победил меня. Я сдаюсь.

Потеряв сознание, Халк рухнул на землю. Стайл попытался удержать его, чтобы смягчить падение, но сам упал, придавленный массой гиганта. Силы внезапно оставили его, и свет померк перед глазами.

Стайл выжил. Как выжил и Халк. Их поединок должен быть признан ничейным, ведь они оба не прошли дистанцию и упали вместе. Халк мог бы промолчать, тем самым обеспечив себе ничью. Но он был честным человеком.

Первое, что он сделал, когда пришел в сознание, так это продиктовал официальное заявление о поражении.

Стайл зашел к Халку в больничную палату вместе с Шиной. Шина испытывала недоверие к больницам. Медицина на Протоне могла творить чудеса, но на это способна и природа. Халку придется проваляться на больничной койке несколько дней.

— Несколько часов, — сказал Халк, угадав мысли Стайла. — Я крепкий парень.

— Ты поступил благородно, — сказал Стайл, протягивая свою руку.

Ладонь Стайла исчезла в огромной лапе гиганта.

— Ты заслужил это. Я предусмотрел все, чтобы выиграть эту гонку, но ты превзошел меня. Победа принадлежит тебе.

Стайл остановил его жестом руки.

— Мне хотелось унизить тебя, потому что ты такой большой. Теперь мне стыдно за это. Извини.

— Побыл бы ты хоть один день в моей шкуре, — сказал Халк. — Чтобы почувствовать на себе насмешливые взгляды людей, сравнивающих тебя с гориллой. Когда тебя считают дебилом. Ведь всем известно, что объем мозга обратно пропорционален массе тела. Мне хотелось доказать, что я ничуть не глупее тебя, но у меня ничего не получилось.

Стайлу и в голову не могло прийти, что этот гигант считает себя неполноценным. В этом плане он ничем не отличался от Стайла. Две крайности: гигант и карлик. Стайл почувствовал, что обязан как-то помочь этому человеку.

— Срок твоего пребывания подходит к концу, — сказал он. — Вряд ли у тебя появится возможность попасть в Турнир. Тебе придется скоро покинуть Протон. Я хотел бы предложить тебе другой вариант.

— У меня нет желания становиться преступником.

— Ты не так меня понял! Я предлагаю тебе законную альтернативу.

Существует мир, альтернативный мир, похожий на Протон, но только с деревьями, атмосферой и водой. Ни Граждан, ни рабов, там живут обыкновенные люди. Многие, кому удается попасть в тот мир, остаются там навсегда.

У Халка загорелись глаза.

— Мир мечты! А как там люди зарабатывают себе на жизнь?

— Там можно питаться фруктами, ягодами или охотясь на животных.

Никаких трудностей.

— Эго неинтересно. В таких условиях люди теряют свои боевые качества.

— Но там полно опасностей. В лесах водятся страшные монстры. Там у тебя будет больше возможностей испытать свою силу, нежели в куполах Протона. Не знаю, правда, сможешь ли ты пройти через Занавес, но попытаться стоит.

— Эго не другая планета, а просто другое измерение? А почему я могу пройти через Занавес, если другие не могут?

— Потому что тебя привезли на Протон в качестве раба. Ты не родился здесь, у тебя нет семьи. Поэтому ты наверняка не существуешь на Фазе.

— Ничего не понятно.

— Эго трудно понять, пока не увидишь все своими глазами. Я помогу тебе пройти через Занавес, если ты этого хочешь.

Халк прищурился.

— Ты что-то от меня скрываешь. В чем особенность этого мира?

— Эго волшебный мир.

Халк расхохотался.

— Этот мир существует в твоих иллюзиях. Я не пойду с тобой туда, маленький гигант.

Стайл печально кивнул. Другого ответа он и не ожидал.

— По крайней мере ты можешь пройти со мной до Занавеса. Тогда ты убедишься, что этот мир существует на самом деле. Или поговори с моей девушкой Шиной. Возможно, ты передумаешь.

Халк пожал плечами.

— Я не могу пойти с тобой сегодня, но девушка пускай остается. Мне доставит удовольствие общение с ней.

— Я еще вернусь к тебе, — сказала Шина Халку.

Пожав гиганту руку, Стайл вышел из палаты. Шина последовала за ним.

— Когда я в этот раз отправлюсь на Фазу… — начал Стайл.

— Я расскажу Халку все, что знаю об этом мире, — закончила за него Шина. — Будь уверен, он прислушается к моим словам.

— Я вернусь на следующий день, чтобы завоевать Пятую ступеньку. Это обеспечит мне право участия в турнире.

— Но ты еще слишком слаб для этого! — возразила Шина.

— Я слаб и для того, чтобы справиться с желтой Колдуньей, — сказал Стайл. — Но мне нужно освободить своих друзей. К тому же я уже вызвал на поединок обладателя Пятой ступеньки. Я хочу быстро завоевать право на участие в Турнире. Только это доставит удовольствие моей новой хозяйке.

— Действительно, — нехотя согласилась она. — Это логично.

Взяв с собой те вещи, которые заказывал Стайл, она проводила его к Занавесу.

— Моим друзьям пришлось немало потрудиться, чтобы выполнить твой заказ, — пожаловалась она. — Лучше бы ты был логичным роботом, чем нелогичным человеком.

— У тебя ведь есть логичный робот, сделанный по моему подобию, — напомнил ей Стайл. — Пообщайся с ним.

Она изобразила на лице недовольную гримасу.

— Ты ведь знаешь, что робот не во всем может заменить живого человека.

Она поцеловала его, и он прошел через Занавес.

16. ГОЛУБОЙ ЦВЕТ

Как Стайл и планировал, он оказался недалеко от владений Желтой Колдуньи, скрытых в желтом тумане. Он не мог пройти туда из-за своего обещания и заклятия ведьмы. Но в этом не было никакой необходимости.

Поставив на землю клетку с совой, он облачился в свои одежды. С собой у него были свернутый в узел легкий прорезиненный костюм и ножовка по металлу. Костюм — чтобы защищаться от зелья, а ножовка — чтобы перепилить прутья клетки. Он надеялся, что у Нейсы и Керрелгирла хватит ума, чтобы вырезать целый прут и, пользуясь им как рычагом, взломать замки в соседних клетках. Если они этого не сделают или что-нибудь случится не так…

Стайл отогнал от себя эту мысль. Так или иначе он обязан освободить своих друзей. Если план сорвется, тогда придется принимать меры, чтобы уничтожить колдунью. Но ему не хотелось идти на подобный шаг. Желтую Колдунью нельзя было назвать злой ведьмой.

Он аккуратно завязал ножовку в резиновый костюм. Затем выпустил из клетки сову.

— Сослужи мне одну службу, сова, а потом живи свободно в атом мире.

Никто больше не посадит тебя в клетку. — Это была современная сова, обладающая большим интеллектом, и она поняла его. — Возьми это и брось в котел в желтом доме. — Стайл протянул ей кусок сухого льда. — А этот узел бросишь в клетку с единорогом.

Сова непонимающе захлопала глазами.

— А, ты не знаешь, что такое единорог? Это как лошадь с рогом. — Сова кивнула. — Тогда лети быстрее. И не задерживайся там. А если тебе когда-нибудь понадобится помощь, дай мне об этом знать, и я тебе помогу.

Схватив когтями лед и костюм, сова расправила крылья и взмыла в небо.

— Смотри, чтобы на тебя не попала какая-нибудь жидкость! — крикнул ей вслед Стайл.

Глядя на удаляющуюся сову, он надеялся на лучшее. На разработку лучшего плана у него не хватило времени. Он не знал, сохраняют ли свои свойства на Фазе предметы с Протона, и поэтому взял с собой что попроще.

Ему повезло. Скоро он услышал вопли колдуньи. Наверное, сова бросила сухой лед в котел, и колдовское зелье потеряло свою силу. Это к тому же должно отвлечь ведьму. Теперь сова передаст костюм и ножовку, и после этого начнется нечто невообразимое.

Потянулись тягостные минуты ожидания. Вдруг что-нибудь сорвется?

Затем он услышал, как затрубил Кори — розовый слон, и последовавший за этим шум и гам. Из тумана появилась какая-то фигура. К нему галопом неслась Нейса, а на ней сидел Керрелгирл в человеческом обличье.

Нейса остановилась рядом со Стайлом, и оборотень спрыгнул на землю.

— Благодарю тебя, прекрасная кобыла. Когда-нибудь я отплачу услугой за услугу. — Затем он протянул рапиру Стайлу и превратился в волка.

Сначала Стайл не мог понять, почему оборотень не бежал рядом с Нейсой в виде волка, а предпочел такое неудобное занятие, как скакать верхом на единороге. Затем до него дошло — чтобы захватить рапиру, которую в противном случае ему бы пришлось оставить. Его одежда превращалась вместе с ним, но рапира была инородным предметом. А он хотел вернуть ее Стайлу.

Почему Нейса согласилась везти на себе оборотня? По той же причине — она хотела, чтобы рапира вернулась к Стайлу. Хотя особой ценностью это оружие не обладало. Брат Нейсы подарил эту рапиру Стайлу, и теперь она принадлежала ему. Значит, они оба старались ради него. Стайл был тронут.

— Спасибо вам обоим. Я рад, что вы живы и здоровы.

Нейса утвердительно затрубила, а Керрелгирл зарычал. Судя по всему, им не особенно хотелось говорить. Может, им не нравилось такое тесное общение — или, наоборот, нравилось? Тогда это должно серьезно повлиять на их заклятую вражду.

— А Желтая Колдунья? Она не пострадала?

Керрелгирл снова превратился в человека.

— Ведьма вывела меня из клетки, узнав, что я не настоящий единорог, — сказал оборотень. — Она утверждала, что это ты ко мне ее послал. Не зная, правда это или ложь, я с ней пошел, намереваясь убить ее тотчас же, если зло тебе причинила она. Но мне она указала следы, за Занавес уходящие, сказав, что нас издалека спасать собрался ты. Затем пообещала выпустить меня, взамен потребовав…

— Желтушка — совсем неплохая ведьма, — сказал Стайл.

— И со своей волчицей не был я давно, — продолжал Керрелгирл. — Но не успел коснуться я ее, как действие зелья прошло. — Оборотень передернулся.

— Поэтому я вернулся в клетку, действий твоих ожидая. Бежать не мог я, превратившись в волка, ибо запах варева колдовского тут же обратно вернул бы меня. И убивать мне ведьму расхотелось.

— А мне казалось, что она тебя отпустит, — сказал Стайл. — Но чтобы спасти лицо, решила меня она дождаться и посмотреть, на что способен я.

Наверное, я перед ней в долгу.

— Похоже, и Адептам не чуждо слово «честь», — недовольно проворчал Керрелгирл. — Во время бегства ни один из пленников не причинил ей зла, а просто на все стороны рванули наутек. А мы к тебе тотчас же поспешили. — Он снова превратился в волка.

— Колдунья поведала мне, кто я такой, — сказал Стайл.

Волк и единорог в упор посмотрели на него.

— Я — Голубой Адепт. — Стайл замолчал, но животные никак не высказывали свое отношение. — Я знаю, что это вам не по душе, но ничего поделать не могу. Моей второй половиной был Голубой Адепт. И я обязан познать себя, как мне советовал Оракул. Я должен тотчас же отправиться в Голубые Владения и узнать, что там происходит.

Они продолжали молча смотреть на него.

— Я освободил вас из плена Желтой Колдуньи, потому что был обязан это сделать, — продолжал Стайл. — Я не мог вас там оставить, ибо попали вы туда из-за меня. Но теперь, узнав, кто я такой, я помощи просить у вас не стану. Ты, Керрелгирл…

Волк снова превратился в человека.

— Слишком поздно, друг. Моя судьба решилась в тот момент, когда я повстречал тебя, не зная сам еще об этом. Не зря Оракул мне сказал: «Будь предан голубому цвету». Без всякой корысти тебе готов я оказать поддержку.

Возможно, тот, кто погубил твое второе "я", таится нынче в Голубых Владениях. Мой волчий нюх его поможет распознать.

— Благодарю тебя, оборотень. Но, отказавшись от колдовства, в ответ я не смогу помочь тебе. А оставлять услугу неоплатной… — Но Керрелгирл уже снова превратился в волка.

— А что касается тебя, Нейса, — сказал Стайл, — то я…

Издав музыкальный звук, означающий отказ, Нейса мотнула головой, приглашая его сесть на спину. Обрадовавшись, Стайл оседлал единорога. Он еще чувствовал усталость после изнурительной гонки, и, сидя верхом на Нейсе, он сможет отдохнуть. Чтобы полностью восстановить силы, ему нужно по меньшей мере два дня, но таким временем он не располагает. Если он не поспешит в Голубые Владения, желтая Колдунья может предупредить того, кто там скрывается в настоящее время, и он тщательно приготовится к визиту Стайла. Надо прибыть туда как можно быстрее.

А может, попросить у оборотня еще волчьей травы? Во второй раз волшебство может не сработать, к тому же, лучше рассчитывать на свои силы, не слишком уповая на колдовство.

Стайл не знал, где находятся Голубые Владения, но это было известно Керрелгирлу. Он побежал на восток, и Нейса последовала за ним. Они возвращались той же дорогой, которой пришли сюда раньше, через леса, поля и равнины, почти не останавливаясь для отдыха. Стайл объяснил, что ему необходимо вернуться на Протон не позднее завтрашнего утра, и его друзья решили во что бы то ни стало доставить его в Голубые Владения в кратчайший срок. Керрелгирл не охотился, а Нейса, несмотря на настойчивые просьбы Стайла, отказывалась пастись.

Скоро они достигли места, там, где он приручил единорога. Как недавно это было и как давно! Не останавливаясь, они направлялись к замку, который Стайл увидел с высокого дерева. Он вернулся к исходной точке. Знал бы он это раньше!

Забрезжил рассвет, поражающий своей красотой и величием. Заснув верхом на Нейсе, Стайл пропустил восходы лун и даже не заметил, как наступила ночь. Прищурившись, Стайл посмотрел на виднеющийся вдали замок.

До поединка с обладателем Пятой ступеньки оставалось менее четырех часов, а он еще не закончил свои дела на Фазе. Если бы Голубые Владения не находились так далеко от владений Желтой Колдуньи…

Хотя Стайл и выспался, он чувствовал напряжение во всем теле. Его волновала неизвестность. Если Голубой Адепт действительно убит, то чьих рук это дело? Уж если Адепту не помогло его колдовство, как спастись Стайлу, не прибегая к волшебству? Ведь он поклялся этого не делать. Даже если бы Нейса и освободила его от этой клятвы, он ничего бы не смог сделать без подходящих рифмованных заклинаний.

И все-таки ему надо проверить этот замок. Чтобы наконец узнать все окончательно — какую бы цену ему ни пришлось за это заплатить. Оракул посоветовал ему познать себя, и это был хороший совет.

Окрестности Голубых Владений оказались на редкость красивыми. Ни черного, ни желтого, ни даже голубого тумана не было и в помине. Всего лишь ярко-голубое небо, голубое озеро, поля с васильками и голубыми колокольчиками. Стайлу понравился этот пейзаж — совершенно не похоже на логово Адепта.

Однако Стайл знал, что внешность бывает обманчивой.

— Давайте изменим свою внешность, как и раньше, — предложил он.

Животные согласились.

На этот раз Стайл надел носки Нейсы, а Керрелгирл принял человеческий облик. Теперь казалось, что человек ведет к воротам замка двух единорогов.

Мост через крепостной ров с водой был опущен, а ворота раскрыты.

Навстречу им вышел вооруженный стражник, но его рука не лежала на эфесе шпаги. Разумеется, он был одет в голубую форму.

— Чем быть могу тебе полезен, человек? — спросил он у Керрелгирла.

— Мы пришли, чтобы увидеть Голубого Адепта, — ответил оборотень.

— Твои животные больны?

Керрелгирл удивился атому вопросу и ответил:

— У одного из них больные колени.

— Не часто нам удается видеть единорогов, — заметил стражник. — Думаю, Голубая Леди справится с этим. Заходите во двор.

Стайл растерялся. Он впервые слышал о Голубой Леди. Как она могла быть Адептом, если настоящий Адепт был мужчиной; который к тому же уже умер. Может, она его жена. Тогда все значительно усложняется.

— Но мы хотим увидеть именно Голубого Адепта, — возразил оборотень.

— Адепт принимает только умирающих, — твердо сказал стражник. — Если у твоего животного больные колени, им займется Леди.

Керрелгирл не стал больше спорить. Он провел животных через ворота, и вскоре они оказались на центральном дворе. Посреди двора росла джакаранда, усеянная голубыми цветами. За деревом синел пруд, в центре которого бил фонтан в виде голубого кита. Очевидно, Голубому Адепту нравилась природа во всех ее проявлениях, как и Стайлу.

Во дворе находились несколько других животных: хромой заяц, змея с расплющенным хвостом и частично растаявший снежный монстр. Нейса настороженно посмотрела на последнее существо, но монстр не обращал внимания на остальных животных.

Во двор вышла служанка, одетая в летнее платье голубого цвета.

— Леди скоро займется вами, — сказала она Керрелгирлу. — Но если боль нестерпимая, она примет вас сразу.

— Боль терпимая, — ответил оборотень. Он явно находился в таком же недоумении, как и Стайл. Где же злоба и коварство, присущие любому Адепту?

А если Голубой Адепт умер, то почему никто не скорбит о его кончине? Им не пришлось с боем пробиваться в замок — их беспрепятственно пустили в Голубые Владения.

Бережно взяв в руки змею, девушка отнесла его в дом.

Что это такое, подумал Стайл, лазарет? Здесь совершенно другая обстановка, чем во владениях Черного и Желтого Адептов. В чем тут подвох?

Девушка вернулась за зайцем. А где же змея: ее вылечили или она мертва? Почему животные безбоязненно приходят в этот замок? Учитывая репутацию Адептов, они должны были обходить замок десятой дорогой.

Во двор вышла другая женщина. На ней было простое платье голубого цвета, голубые туфли и голубой платок на голове. Она была хорошо сложена, но ни лицо, ни фигура не отличались особой красотой. Женщина сразу же направилась к снежному монстру.

— А для тебя у меня есть замораживающее зелье, — сказала она. — Сейчас все будет в порядке. — Открыв бутылочку, она побрызгала из нее на монстра, и растаявшие участки тут же восстановились. — Побыстрее возвращайся в горы, теплый воздух равнин не совсем пригоден для таких, как ты. — Женщина улыбнулась, и ее лицо моментально озарилось — как будто из-за облака вышло солнце. — И больше не связывайся с огнедышащими драконами! — Чудовище кивнуло и заковыляло прочь.

Затем женщина повернулась к Керрелгирлу. Стайл был рад, что принял вид единорога. Эта лучезарная улыбка поразила его до глубины души. До того, как она улыбнулась, женщина выглядела обыкновенной, хотя и привлекательной. Если в этом существе таилось зло, то оно было весьма искусно спрятано.

— Нам не часто удается видеть единорогов, сэр, — сказала она, повторив слова стражника у ворот. Стайла поразило обращение, которое использовалось только по отношению к Гражданам Протона. Но сейчас он находился в другом мире. — У которого из них болят колени?

Оборотень не знал, что ответить, и Стайл шагнул вперед. Лишь с виду он казался единорогом; любой, кто прикоснется к нему, сразу же определит в нем человека.

— Колени больны у меня, — сказал он. — Я человек, принявший вид единорога.

Леди перевела свой взгляд на него. Ее глаза были, разумеется, голубого цвета. Улыбка исчезла с ее лица.

— Здесь мы не лечим людей. Зачем прибегнул ты к обману?

— Мне надо увидеть Голубого Адепта, — сказал Стайл. — До сих пор Адепты относились ко мне весьма недружелюбно, и я решил явиться сюда инкогнито.

— Мне так знаком твой голос… — Она осеклась. — Нет, этого не может быть. Подойди, я осмотрю твои колени, но ничего не могу обещать.

— Я всего лишь хочу увидеть Адепта, — возразил Стайл. Но она уже опустилась перед ним на колени, нащупав его ноги. Стайл беспомощно стоял, чувствуя, как она провела пальцами по башмакам, носкам, голени и наконец добралась до колен. Прикосновения ее рук были нежными и чрезвычайно приятными. Коленям стало тепло, как будто на них воздействовало поле микроволновой терапевтической машины. Никогда еще Стайл не испытывал такого исцеляющего прикосновения.

Стайл посмотрел вниз и встретился глазами с Леди. И что-то вспыхнуло в его сердце. Ведь это была жена его двойника.

— Я чувствую в коленях твоих боль, — сказала Голубая Леди, — но не в силах излечить ее.

— Адепт может вылечить меня при помощи колдовства, — сказал Стайл. — Но ведь Адепт мертв. Или нет?

— Адепту нездоровится, — твердо сказала Леди. Отпустив колени Стайла, она поднялась. Ее тело было гибким и стройным, но возле рта и глаз пролегали морщины. Эта красивая и талантливая женщина находилась в состоянии нервного напряжения. Только теперь это дошло до Стайла, и ему казалось, что он знает причину этого стресса.

Керрелгирл и Нейса молча стояли, ожидая, какое решение примет Стайл.

Тогда Стайл осторожно нагнулся, снял с себя носки и предстал в своем обычном виде.

— Женщина, посмотри на меня, — сказал он.

Голубая Леди подняла глаза. Побледнев, она сделала шаг назад.

— Зачем являешься ты мне в подобном виде, ужасное создание? — спросила она. — Разве я не покрываю твои деяния, хотя ты меньше всего этого заслуживаешь?

Стайл поразился. Он ожидал выражения радости, неверия или страха, в зависимости от того, за кого примет его Голубая Леди: за мужа, иллюзию или призрак. Но это…

— Хотя довольно странно, — пробормотала Голубая Леди, отвернувшись в сторону. — Колени на ощупь настоящие, а не деревянные, и в них присутствует боль. Быть может, чары напустили на меня?

Стайл посмотрел на оборотня.

— Ты что-нибудь понимаешь? У кого могут быть деревянные колени?

— Голем! — внезапно воскликнул Керрелгирл. — Деревянный голем, прикидывающийся Адептом! Но зачем она укрывает это бездушное существо?

Леди резко повернулась к оборотню.

— Зачем я укрываю убийцу? — воскликнула она, и ее лицо раскраснелось от ярости. — А как я могла рассказать миру, что моего любимого убили самым подлым образом и его место занял бездушный монстр? Как я могла допустить, чтоб превратилось в прах дело всей его жизни? Нет, любой ценой должна я отгонять стервятников отсюда, куда иначе станут обращаться те, страдает кто или попал в беду. Я не хочу, чтоб знали эти существа все те мучения, которые должна я выносить.

Кипя от праведного гнева, она повернулась к Стайлу.

— А ты, злой демон, проклятое создание, прекрати свои ужасные игры.

Иначе, поддавшись отчаянию, я забуду про высокие идеалы морали и расчленю тебя на части, вырвав из груди твое гнилое сердце! — И, развернувшись, она скрылась в замке.

Не в силах пошевелиться, Стайл смотрел ей вслед.

— Вот это женщина! — прошептал он.

Нейса повернула к нему голову, но Стайл не заметил ее взгляда.

Голубая Леди укрывала своего врага, чтобы не дать погибнуть доброму делу своего мужа, бывшего Голубого Адепта. За зло она платила добром!

— Я обязан уничтожить этого голема, — сказал Стайл.

Керрелгирл кивнул.

— Поступай как считаешь нужным. — Превратившись в волка, он некоторое время принюхивался, а затем направился к замку.

Стайл последовал за ним, а Нейса осталась во дворе. День и ночь, не останавливаясь, она несла Стайла на своей спине. Ее тело устало и разгорячилось до такой степени, что она с трудом сдерживалась, чтобы не изрыгать пламя во время дыхания. Керрелгирл бежал налегке, и ему не требовалось много времени, чтобы восстановить силы.

Они вошли в замок, в этом никто не чинил им препятствий. Стражник был единственным вооруженным человеком в Голубых Владениях, но он находился далеко. По пути им встречались слуги, занимавшиеся своими обязанностями.

Ничто здесь не напоминало ту зловещую обстановку, царившую во владениях других Адептов. Это был замок, открытый для всех.

Волк вел Стайла через многочисленные залы и коридоры, пока не остановился перед закрытой дверью. Керрелгирл зарычал: голем был здесь.

— Очень хорошо, оборотень, — сказал Стайл. — Я должен в бой вступить один. Ты можешь уходить.

Керрелгирл все понял и удалился. А Стайл, после недолгих раздумий, не стал терять времени зря. Он постучал в дверь.

Как он и ожидал, никто не ответил. Стайл никогда еще не имел дело с големами, но не ожидал многого от существа, сделанного из неодушевленных материалов. Но то же самое можно сказать о Шине, напомнил он себе. Поэтому не стоит недооценивать это создание. Мало ли что можно сделать при помощи колдовства.

— Голем! — позвал он. — Открой или я войду без приглашения. Настал твой конец, самозванец.

И тогда дверь распахнулась. На пороге стоял человек в голубой одежде и голубых башмаках. Он был как две капли воды похож на Стайла. Даже несмотря на небольшие различия в одежде посторонний наблюдатель не смог бы определить, кто есть кто.

— Исчезни, незнакомец, или я превращу тебя в червя, которого расплющу каблуком, — сказал голем.

Значит, големы умеют разговаривать. Неплохо.

Стайл обнажил свою рапиру. Как хорошо, что единорог и оборотень постарались вернуть ему оружие!

— Где же твое колдовство, обманщик! — крикнул Стайл, делая выпад.

Голем был без оружия. Осознав это, Стайл остановился.

— Вооружись, — сказал он. — Я знаю, что ты не в силах меня околдовать. Ты еще не узнал меня, бесчувственное бревно?

Голем внимательно посмотрел на Стайла. Вряд ли это было сообразительное существо — очевидно, вместо мозгов у него целлюлоза, — но постепенно голем понял, кто стоит перед ним.

— Но ведь ты мертвый! — воскликнул голем.

— Эго ты мертвый, а не я! — Стайл угрожающе взмахнул рапирой.

Внезапно голем бросился на Стайла. Хотя это случилось так неожиданно, Стайла трудно было застать врасплох. Отпрыгнув в сторону, он изо всех сил ударил голема в ухо.

Его левая рука тут же онемела от боли. Это все равно, что ударить по деревянной колоде. Как же он мог это забыть! Голема можно было без преувеличения назвать дубовой головой! Пока Стайл дул на руку, голем развернулся и ударил его в грудь. Хотя Стайл успел прикрыть грудь руками, он почувствовал тупую боль, как будто у него сломалось ребро. Голем продолжал наступать, тесня Стайла к стене и стараясь схватить его своими огромными ручищами. Стайл уже понял, что у него не хватит сил, чтобы победить это существо.

Безоружное существо? Но голем не нуждался в оружии! Его тело было целиком из дерева. Стайл уколол голема рапирой, но кончик клинка застрял в его деревянной груди. Это существо неуязвимо!

Теперь он понял, какой противник стоит перед ним. Согнув ногу в колене, Стайл резко распрямил ее, оттолкнув наседающего монстра. Колено пронзила острая боль, но голем отлетел и с грохотом ударился головой о стену. Стена проломилась, а голова монстра осталась невредимой.

Боль в груди не давала Стайлу сделать глубокий вдох. Он оглянулся.

Керрелгирл вернулся и встал в дверях, не давая никому пройти. Как и на Играх, Стайл должен был сам завершить свой поединок. Все, что ему необходимо было сделать, так это разрушить это деревянное существо. Иначе оно во второй раз убьет Голубого Адепта.

Стайла уже не мучила совесть, что перед ним безоружный противник. Он осмотрел голема с головы до ног. Возможно, что это деревянное существо, оживленное при помощи волшебства, но оно все равно должно подчиняться определенным физическим законам. В его членах должны быть суставы, именно они являются уязвимым местом. Голем слышит и видит, значит, ему нужны глаза и уши, пусть даже действующие посредством волшебства. Да, тот, кто сделал этого голема, был настоящим колдуном. Скорее всего, какой-нибудь Адепт, специализирующийся на големах.

Голем шел на Стайла. Прицелившись, Стайл воткнул ему рапиру в правый глаз. Очевидно не чувствуя боли, голем продолжал движение, лишь резко мотнув головой. Застрявший в дереве клинок обломился.

Не растерявшись, Стайл хотел ткнуть обломком рапиры во второй глаз голема, но тот, почувствовав опасность, попятился назад. Повернувшись, деревянное существо выпрыгнуло из замка через окно.

Стайл бросился в погоню. Выскочив через разбитое окно, Стайл оказался во дворе, по которому нервно расхаживала разгоряченная Нейса. Увидев голема, она остановилась как вкопанная. Ее глаза видели перед собой Стайла с одним глазом, но обоняние не позволило ей обмануться. Она издала рогом гневный звук.

Голем осмотрелся вокруг оставшимся глазом и увидел фонтан в виде кита. Схватив статую обеими руками, он сорвал ее с постамента.

Взволнованная Нейса помчалась через двор к голему, наставив на него свой рог.

— Не коли его! — закричал Стайл. — Он из дерева. Ты можешь сломать рог!

В это время голем швырнул в его сторону статую. Она была размером с большой валун. Нейса прыгнула к Стайлу и толкнула его в бок. Статуя упала возле ее ног, разбившись на куски.

— С тобой все в порядке, Нейса? — закричал Стайл, пытаясь подняться на ноги, не сгибая коленей.

Нейса заржала, предупреждая его об опасности. Стайл резко обернулся.

Подняв над собой обломок кита, голем собирался опустить его на голову Стайла.

Нейса выпустила изо рта огненную струю, которая сделала бы честь небольшому дракону. Пролетев над Стайлом, струя ударила в голема.

Он тут же вспыхнул. Голем был сделан из сухого смолянистого дерева, которое загорелось, с треском разбрасывая искры. Бросив осколок статуи, существо принялось бегать по двору, отчаянно пытаясь избежать мучительной пытки. Удары и уколы не беспокоили его, а вот огонь был его заклятым врагом.

На мгновение Стайл замер, глядя на поразительное зрелище — он сам горел в огне! Горящее дерево трещало, и за бегающим големом тянулся шлейф дыма.

Стайл, который еще недавно хотел уничтожить это создание, внезапно проникся к нему жалостью. Он не мог позволить, чтобы голем испытывал такие муки. Стайл пытался убедить себя, что голем — это бездушное существо и оно не ощущает боли. Но он ничего не мог с собой поделать. Голем находился сейчас в гораздо худшем состоянии, чем сам Стайл.

— Вода! — закричал Стайл. — Прыгай в пруд! Загаси огонь!

Голем остановился, а затем, спотыкаясь, побежал к пруду и плюхнулся в воду. Раздалось шипение, и над водой возникло облако пара. Стайл увидел, что Нейса, Керрелгирл и Голубая Леди наблюдают за происходящим. Подойдя к пруду, он осторожно встал на колени. Голем плавал в воде лицом вниз. Огонь погас. Вряд ли ему нужно дышать, и все же…

Схватив голема за ногу, Стайл подтянул его к себе, а затем с трудом вытащил на берег. Но голем был мертв. Стайл не знал, что послужило причиной его смерти — вода или огонь. Существо уже утратило всякое сходство с ним: одежда сгорела, краска облезла, а голова обуглилась до черноты.

— Я не желал тебе подобной кончины, — серьезным голосом сказал Стайл.

— Ты ведь делал только то, что тебе приказывали. Тебя как робота изготовили для определенной работы. Я похороню тебя.

Во двор вошел стражник и в нерешительности остановился.

— Кто теперь здесь хозяин? — спросил он.

Стайл растерялся. Покончив с самозванцем, он должен занять его место.

Но он знал, что не все вопросы еще решены.

— Разговаривай с Леди, — сказал он.

Стражник повернулся к женщине.

— Пришел волк. Он ищет здесь собрата своего.

Зарычав, Керрелгирл направился к воротам.

Голубая Леди посмотрела на Стайла.

— Ты не голем. Пришел сюда ты, чтобы разрушить Голубые Владения?

— Я пришел, чтобы восстановить их, — ответил Стайл.

— Раз ты похож на мужа моего, то, может быть, и властью обладаешь таковой же? — холодно спросила Леди.

Стайл бросил взгляд на Нейсу.

— Сейчас я не могу показать ее, Леди. Я клятву дал не заниматься колдовством…

— Как удобно, — сказала она. — Тебе не надо ничего доказывать.

Уничтожив одного самозванца, ты собираешься занять его место. А я должна укрывать тебя, как укрывала этого бесчувственного голема.

— Тебе не надо никого укрывать — в гневе воскликнул Стайл. — Я пришел сюда, потому что Оракул сказал мне, что я — Голубой Адепт! И я собираюсь делать то, что делал бы настоящий хозяин Голубых Владений.

— Кроме колдовства, которое отличало его от всех остальных Адептов, — сказала она.

Стайл не знал, что ответить. Судя по всему, она не верила ему, но Стайл не собирался нарушать клятву, данную Нейсе. Хотя ему больше всего на свет сейчас хотелось доказать свою правоту. Голубая Леди была поразительной женщиной — его двойник обладал таким же вкусом, как и Стайл.

Вернулся Керрелгирл и принял человеческий облик.

— Один из членов моей стаи принес печальное известие, — сказал он. — Друг, я должен уходить.

— Ты всегда был волен уйти в любую минуту, — ответил Стайл, радуясь перемене темы. — Спасибо тебе за помощь. Если я могу оказать тебе ответную услугу…

— Мой случай безнадежен, — сказал оборотень. — Вожак стаи загрыз моего клятвенного друга, и мой родитель с горя умирает. Я должен убить вожака и быть затем растерзанным волками.

Стайл пришел к выводу, что оборотни выясняли между собой отношения, сражаясь не на жизнь, а на смерть.

— Немного погоди, мой друг! Не все я понимаю. Что такое клятвенный друг и почему?..

— Придется рассказать тебе сейчас, ибо потом такой возможности не будет, — сказал Керрелгирл. — Дружба, что существует меж нами, случайна.

Мы встретились случайно, случайно расстаемся и не должны друг другу ничего. И обязательствами не скреплен союз. Но я поклялся в дружбе Дровлтоту, и когда я изгнан был из стаи, он взял себе мою волчицу…

— Он украл твою жену? — воскликнул Стайл.

— Нет. Что такое волчица по сравнению с клятвенным другом? Он этим оказал услугу мне, не дав ей опозориться перед стаей. И вот теперь, из-за какой-то кости, он был загрызен вожаком, и я обязан отомстить за друга. Но раз я больше не являюсь членом стаи, я не могу открыто бросить вызов, а вынужден убить его тайком. За это заплачу я жизнью, хотя родитель мой умрет от горя.

Клятвенная дружба. Хотя раньше Стайл никогда о таком не слышал, ему было близко это понятие. Настолько крепкий союз, что он стоял выше отношений «мужчина-женщина». Такая дружба требовала безграничной преданности и готовности отомстить за любую обиду, нанесенную другу.

Золотое правило.

И все же что-то не давало ему покоя. Стайл попытался размотать запутанный клубок отношений в волчьей стае, основываясь на недавно приобретенном опыте. Когда он еще раз проанализировал слова Керрелгирла, его внезапно осенило.

— Есть и другой выход, — сказал он. — Лишь только сейчас мне пришло в голову, что спорные вопросы здесь решаются с большей жесткостью, нежели я к тому привык. Возможно, здесь можно убивать и быть убитым из-за малейших разногласий.

— Конечно! — с жаром ответил оборотень.

— Понятно. Заранее прощения прошу, если скажу что-нибудь не так. Не посчитай за оскорбление речь мою. Насколько понял я, ты можешь возвратиться в стаю. Ты должен лишь родителя убить…

— Убить родителя! — воскликнул Керрелгирл. — Я говорил уже…

— Который все равно при смерти, — безжалостно продолжал Стайл. — Какой конец он предпочтет — от долгой продолжительной болезни или быструю смерть от зубов того, кто любит его больше всех?

Керрелгирл уставился на Стайла, переваривая услышанное.

— Ты вернешься в стаю, выполнишь свой долг и сможешь отомстить за клятвенного друга, последствий никаких не опасаясь, — продолжал Стайл. — И заберешь свою волчицу, которая в противном случае покроет позором себя, потеряв обоих волков.

— Оракул сказал правду, — прошептал Керрелгирл. — Я был верен Голубому Адепту, и Голубой Адепт вернул мне мое наследство. А я-то думал, что на мне лежит проклятье, раз вынужден я к магии Адепта прибегнуть. Но, видимо, мозги у волка к решениям логичным не способны.

— Эго всего лишь альтернативный выход, — скромно сказал Стайл. — Я и сам не до конца еще понял, что предсказал Оракул мне.

— Обдумаю твое я предложение, — сказал оборотень. — Возможно, я к тому же выводу приду. Теперь прощай! — превратившись в волка, он через мгновение исчез.

Стайл посмотрел на солнце. Прошло уже три часа с рассвета. Через час он должен соревноваться за обладание Пятой ступенькой! Времени в обрез. К счастью, он знал, где находится Занавес. Надо было спешить!

Но ведь ему еще не удалось завершить свои дела на Фазе. С помощью Нейсы он убил голема, но понятия не имел, как ему поступить дальше. Лучше на время покинуть этот мир, надеясь, что потом интуиция подскажет ему верное решение. Надеясь, что он познает себя. К чему он, собственно, стремится? Это во многом зависит от того, как сложатся его дела на Протоне.

— Мне тоже надо уходить, — сказал Стайл. — Если бы меня кто-нибудь переправил через Занавес…

Вскинув голову, Нейса подошла к нему. Она могла это сделать.

Стайл запрыгнул ей на спину, и они тронулись в путь. Хотя Нейса еще не успела отдохнуть, она мчалась резвым галопом, понимая, что у Стайла мало времени. В мгновение ока она довезла его до пастбища, где они повстречались в первый раз.

— Нейса, тебе лучше побыть в Голубых Владениях, пока я буду отсутствовать на Протоне. Не могла бы ты рассказать Голубой Леди все, что ты слышала о Протоне от меня и оборотня? Думаю, что ей это неизвестно. — У него возникло чувство дела и, и он понял его причину. Ведь совсем недавно он просил Шину, чтобы та рассказала Халку о сказочном мире Фазы.

Нейса замерла.

— Что-нибудь не так? — спросил Стайл.

Она издала музыкальный звук, означающий нет, и расслабилась. Стайл решил не приставать к ней с вопросами. Он знал, где находится Занавес, и ему надо было спешить, чтобы вовремя попасть во Дворец Игр.

Они подошли к тому месту, где Стайл впервые попал на Фазу. Занавес сиял еще ярче, чем в прошлый раз. А может, Стайл уже привык к нему. Стайл сбросил с себя одежду.

— Надеюсь, через день я уже снова вернусь в Голубые Владения. Помоги мне пройти через Занавес…

Нейса издала несколько музыкальных звуков, и Стайл оказался по ту сторону Занавеса на складе пищевых концентратов. Лишь тогда он задумался о странном молчании Нейсы. Что-то беспокоило ее, но теперь было слишком поздно об этом спрашивать.

Стайл поспешно направился к Дворцу Игр. Если он не успеет туда за двадцать минут, ему зачтут поражение.

17. ТУРНИР

Стайл успел вовремя. Обладателя Пятой ступеньки звали Хэир[4], и, разумеется, он был абсолютно лысым. Хэир считался уравновешенным игроком, имея много сильных сторон и мало слабых, что делало его опасным противником уже в розыгрыше таблицы. Хэир, скорее всего, будет делать упор не на свою силу, а на недостатки Стайла, выбирая подходящую игру.

Хэир внимательно рассматривал Стайла.

— Ты выглядишь усталым, — заметил он.

— Точно подмечено, — согласился Стайл. Конечно, его противник знал все о вчерашнем марафонском беге. Хэир сделает на это ставку, выбрав колонку СИЛА. Стайл мог помешать его планам, выбрав МАШИНУ или ЖИВОТНОЕ, чтобы не зависеть от своего ослабленного организма. Разумеется, Хэир мог предугадать такой ход и остановить свой выбор на ИСКУССТВЕ, где он был довольно силен. Стайл мог бы сразиться с ним в музыкальном состязании, классифицируя ту или иную мелодию, но все же предпочитал игру на каком нибудь инструменте. Тогда придется выбирать ПРИСПОСОБЛЕНИЕ, возможно, ему достанется тромбон или гармоника. Гармоника была бы весьма кстати — ведь он так хорошо научился играть на ней в волшебном мире Фазы.

Но Хэир все же перехитрил его и выбрал СИЛУ. Им выпало 1Б, — физические игры с приспособлениями. Зрители зашумели, а на табло появилась вторая таблица.

Стайлу снова достались буквы. Если он выберет категорию ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ, то его может поджидать очередное испытание на выносливость, к которому он совершенно не готов. Если Хэир нажмет на кнопку ШАР, то им могут достаться кегли, где Стайл может выиграть, или толкание ядра, где он выиграть не сможет. Хотя Хэиру далеко до Халка, он мог бросить ядро на приличное расстояние.

ДВИЖУЩЕЕСЯ

ВЗАИМОДЕЙСТВУЮЩИЙ

Или же он может выбрать ДВИЖУЩЕЕСЯ СРЕДСТВО, и им придется соревноваться в гонке на каноэ, велосипедах или на коньках. Стайл неплохо бегал на коньках, но сейчас его ноги слишком устали. В категории ОРУЖИЕ Стайлу тоже сегодня не выиграть. Он не сможет согнуть упругий лук и послать стрелу в цель на расстояние 300 метров . Вряд ли он вообще попадет в мишень. Поврежденное ребро болело. Нет, лук не подходит. Не лучше дела обстоят и с метанием копья или молота. А в следующей клетке идут прыжки с шестом — о нет! — бег на лыжах и даже езда на санях. Стайл представил себя лежащим на санях, несущихся по крутым виражам ледяной трассы, и в грудной клетке у него закололо. Только в категории ОБЩЕЕ у него есть шансы на выигрыш. Туда входят «классы», метание подковы, игра в камешки. И даже игра в блошки. Сколько побед и поражений она принесла самым известным игрокам, а зрители следили за игрой, затаив дыхание, как будто перед ними дрались на саблях опытные фехтовальщики. Стайлу нравилась игра в блошки, но сегодня ему предстоит соревноваться с чрезвычайно опытным противником.

Значит, остается категория ВЗАИМОДЕЙСТВУЮЩИЙ. Здесь тоже были свои недостатки, но умение играло большую роль, чем чисто физическая сила.

Они пересеклись в клетке 1Б. Взаимодействующие игры с шаром. Отлично, у Стайла появились шансы на победу, если, конечно, Хэир не воспользуется его слабостями — поврежденным ребром и распухшей левой рукой. Все из-за этой дубовой головы голема, по которой он так сильно ударил!

Они принялись заполнять девяти клеточную таблицу: игра в шарики, крикет, биллиард, теннис, сквош, настольный футбол, пинг-понг и гольф.

Стайл знал, что в гольф ему не выиграть, и попытался избежать его любой ценой. Им выпало играть в пинг-понг.

И не очень хорошо, и не очень плохо. Стайл отлично играл в пинг-понг, но Хэир был слишком опытным противником. Он знает, что Стайл ослаб, и обязательно воспользуется своим преимуществом.

Они направились в зал настольных игр. Там несколько пар играли в биллиард, настольный футбол и, конечно, пинг-понг. Но когда туда зашли Стайл и Хэир, все игры прекратились. Продвижение Стайла вверх по лестнице стало настоящей сенсацией. Выбрав стол, они взяли ракетки и некоторое время играли без счета — им полагалось несколько минут на разминку.

— Время! — объявил робот-судья. — Розыгрыш подачи.

Они сделали это старинным способом, как и в игре го. Хэир взял шарик и опустил руки под стол. Стайл указал на правую руку — и угадал. Первая подача была за ним.

Неплохое начало. Стайл был атакующим игроком, и в его стратегии подачи играли немаловажную роль. Он всегда старался перехватить инициативу. Хэир, будучи игроком высокого класса, конечно, возьмет его подачи, но это заставит его занять оборонительную позицию. А, значит, Стайл получит дополнительное преимущество. Разумеется, через каждые пять очков они будут меняться подачами, но как только Стайл вырвется вперед, он сможет одержать победу без особых трудностей. Это очень важно, принимая во внимание, что он не в лучшей спортивной форме.

Стайл подал крученый мяч, который, пролетев над самой сеткой, ударился в двух сантиметрах от края стола Хэйра. Тот умело подсек его и направил в центр стола Стайла. Игра началась.

Резким движением кисти Стайл отбил шарик на противоположную сторону.

Надо держать противника в постоянном напряжении, не давая тому использовать собственную стратегию. Хэир отбил шарик, и тот, высоко пролетев над сеткой, ударился в центре поля Стайла. Отлично, Хэир нервничает! К Стайлу сразу же вернулась уверенность в своих силах. Все идет так, как он и предполагал. Стайл резким ударом «погасил» мяч и выиграл очко.

Следующую подачу Стайл подал, закрутив шарик в обратную сторону, и снова Хэир проиграл. Счет стал 2:0. Теперь Хэир нервничал еще больше.

Прекрасно. В любой игре очень важно заставить противника нервничать.

Хэир отбил следующую подачу, и шарик, зацеп пившись за сетку, все же упал на стороне Стайла. Взять его не представлялось никакой возможности.

2:1. Что ж, случайность, не стоит обращать на нее внимания. Следующая подача Стайла была с боковым кручением, и Хэир отбил его в сетку. 3:1.

Пятую подачу они разыгрывали довольно долго, но в конце концов резким ударом Стайл обеспечил себе еще одно очко. 4:1. Ну, теперь у него проблем не будет.

Право подачи перешло к Хэйру. Он послал «укороченный» мяч, который едва перелетел на половину Стайла. Стайл, который ожидал более сильный удар, чуть не пропустил его. Он неловко отбил его, и Хэйр не упустил возможность «загасить». 2:4. В пинг-понге первыми идут очки подающего.

Хэир выбрал какой-то непонятный стиль игры, и за несколько секунд он выиграл еще два очка. Потом еще одно, когда Стайл, забыв о травмированном ребре, попытался отбить шарик, упавший прямо за сеткой. Какая небрежность!

Но Хэир продолжал выигрывать. Внезапно Стайл почувствовал, что он уже не контролирует игру. Через несколько минут счет стал 4:10. Он проиграл девять очков подряд, его не спасли даже собственные подачи.

Что он делает не так? Ведь он так хорошо начал игру, а теперь проигрывает. Может, сказывается усталость, и его удары уже не такие точные? Вряд ли. Он играл достаточно хорошо, чтобы выиграть, но почему-то проигрывал. Почему?

Следующая подача Стайла вышла слабой, и шарик едва перелетел на противоположную сторону. Хэир отбил его слишком мягко, и Стайл «загасил» шарик. 5:10. Что это Хэир так оплошал?

И тут до Стайла дошло. Хэир пользовался ракеткой с варьированной поверхностью! Это было вполне законно, так как никаких стандартов для ракеток не существовало. Но играть подобной ракеткой не так уж и легко — надо точно рассчитать, каким местом принять удар. На отскоке это почти не сказывалось, но Стайл должен был заметить это гораздо раньше. Вот как его подвела усталость: он потерял бдительность и не был готов к неожиданностям.

Стайл сразу же сообразил, что ему нужно делать. Пользуясь такой ракеткой, Хэир вынужден играть осторожно, стараясь попасть в центр поля, что иногда давало Стайлу возможность с силой «погасить» мяч. Но Хэир знал об этом. А вот Стайл нет. Он играл агрессивно, стараясь «закручивать» мячи. Отскочив от ракетки с варьируемой поверхностью, они возвращались к нему, изменив траекторию и степень закрученности. Это и было причиной его неудач. Для зрителей эти незначительные изменения полета шарика оставались незаметными, но полностью сводили на нет стратегию Стайла.

Если бы Стайл заметил это раньше, он выбрал бы более консервативный стиль игры, удерживая свое преимущество и заставляя Хэйра перейти в нападение. Но при счете 5:10 такая стратегия вряд ли сработает. Ему самому следует наступать, а это неминуемо приведет к проигрышу.

Как и в марафонском беге, его опять перехитрили. Стайл недооценил своего соперника и попал в беду.

Итак, ему ничего не остается, как изменить тактику игры. Теперь он займет оборонительную позицию. К каждому удару придется подходить индивидуально. Иначе он проиграет.

Все внимание Стайла было сконцентрировано на шарике. Он давно уже не играл в пинг-понг. Да и когда было играть, постоянно курсируя между двух миров. Стайл мог играть лишь в привычной для него манере — в нападении.

Закрутки, плассировки мяча, изменение траектории — все это нейтрализовалось ракеткой с варьируемой поверхностью. И теперь, перейдя в защиту, он оказался в еще более худшем положении. Стайл проиграл очко, затем другое. 12:5. Еще немного, и сократить разрыв будет невозможно. Для победы Хэиру потребуется лишь несколько очков.

Теперь Стайл отбивал шарик высоко, чтобы тот наверняка попадал в центр стола противника. Это лишь помогло Хэиру — он стал играть агрессивнее. При таком счете он мог позволить себе перейти в наступление.

Стайл лишь ухудшил свое положение.

И все же он был вынужден придерживаться выбранной тактики. Несмотря на боль в грудной клетке он старался изо всех сил. Он отошел подальше от стола, отбивая удары Хэйра. Ему удалось выиграть одно очко, но он тут же проиграл следующее. Стайл никак не мог привыкнуть к новой манере игры, но времени на это не было.

Зрители притихли, удивленно наблюдая за переменой в игре. Слышался приглушенный голос комментатора:

— …самая странная партия этого сезона… Стайл теряет в счете и начинает играть так, будто старается проиграть… возможно, один из игроков подкуплен…

Только этого ему еще не хватало! Они думали, что он специально поддается! Что какой-то Гражданин предложил ему выгодную работу, если в этом году он не войдет в число участников Турнира. 14 счастью, компьютерный анализ подтвердит его невиновность — Стайл честно проиграл свои очки. Но если он не победит, ему уже будет все равно. С ним будет покончено. По крайней мере в этом мире.

Но он не собирался покидать Протон таким способом. Он должен постараться выиграть.

Стайл принял подачу Хэйра. Надо подольше держать шарик в игре, чтобы привыкнуть к защитной тактике. Стайлу удалось выиграть это очко. 13:7.

Теперь его очередь подавать. Теперь нельзя «закручивать» мяч. Нужно продолжать выбранную тактику.

Стайл перебросил шарик на противоположную сторону и услышал недовольные возгласы зрителей. Большинство из них не понимали, почему Стайл резко снизил темп игры, и думали, что он спасовал перед Хэйром. Ведь считалось, что сильная подача — это залог успеха. Некоторые болельщики уже покидали зрительскую трибуну, уверенные в проигрыше Стайла.

Хэир продолжал наступать. Ему было невыгодно просто перебрасывать шарик с одной стороны на другую: во-первых, он мог совершить ошибку; во вторых, давал время Стайлу привыкнуть к игре в защите. Он мог позволить себе проигрывать по два очка за каждое выигранное.

Но Стайл уже почувствовал уверенность в своих силах. Хэир проиграл очко и выиграл два, но с него уже ручьями лил пот. Он не привык к наступательной тактике и стал допускать ошибки. Шансы понемногу сравнивались.

Но у Стайла болели колени и грудная клетка. Он еще не совсем освоился с новой тактикой, а игра уже заканчивалась.

Хэйр продолжал подавать, и скоро счет стал 17:10. Разница в семь очков, а Хэиру до победы необходимо всего лишь четыре очка. Если Стайл не усилит сопротивление, он пропал.

Хэир подал. Стайл отбил шарик и послал его на край поля противника.

Тот вернул его на половину Стайла. Резким движением кисти Стайл «закрутил» шарик, но Хэир оказался начеку. Он подставил ракетку, и шарик, отскочив, упал прямо за сеткой. Стайл потянулся вперед и в последнее мгновение отбил его. Но удар получился слабым, и незакрученный шарик высоко подскочил от стола Хэйра. Не раздумывая, тот направил шарик в дальний угол. И опять Стайл еле отбил его, давая Хэиру возможность ответить мощным ударом. Что тот и сделал. Стайл с трудом отбил шарик, чувствуя резкую боль в грудной клетке. Но он не собирался так просто отдавать это очко. Хэир снова ответил мощным ударом. Если бы Хэир всегда играл в нападении, Стайлу давно бы уже пришел конец, но удары Хэйра были недостаточно сильными. Стайл отбил шарик, но послал его так высоко, что теперь Хэир конечно же выиграет это очко. Приготовившись к сильному удару, Стайл отошел на шаг от стола.

Но Хэир легонько перебросил шарик на другую сторону. Ударившись об угол стола, шарик полетел на пол.

Но тем не менее Стайл прыгнул, вытянув вперед руку с ракеткой. Он упал, больно ударившись грудью, но перехватил шарик в трех сантиметрах от пола и резким движением послал его вверх.

Лежа на полу, Стайл наблюдал за полетом шарика. Он долетел до самого потолка, а затем стал падать вниз. Упадет ли он на нужной половине стола?

Даже если так, то Хэир легко отобьет его, и Стайл уже ничего не сможет сделать.

Шарик исчез из поля зрения Стайла. Затем Стайл услышал, как шарик ударился об стол. Зрители бешено зааплодировали. Не ожидавший этого Хэир находился возле правого угла стола. Он прыгнул, чтобы отбить шарик, и стукнулся рукой о металлическую стойку сетки, одновременно сбил ножку стола и вместе с ним рухнул на пол.

Встретившись взглядом с Хэйром, Стайл услышал голос робота-судьи:

— Очко в пользу Стайла. Счет 17:11.

— Шарик упал на стол у самой сетки, — объяснил Хэир, — и мне пришлось тянуться к нему через весь стол.

— Зачем ты так старался? — спросил Стайл. — Я спасал шарик потому, что в противном случае потерял бы всякую надежду. Но ведь ты обгоняешь меня на целых шесть очков.

— Еще учить меня вздумал, — недовольно проворчал Хэир. — Я думал только о том, как отбить этот проклятый шарик.

— Твоя рука вся в крови, — сказал Стайл.

Хэир осмотрел со всех сторон свою правую руку.

— В крови? Неудивительно. Я только что сломал два пальца, пытаясь выиграть очко, которое мне совершенно не нужно.

Он не шутил. Когда они вылезли из-под стола, робот-врач побрызгал на руку Хэйра анестезирующей жидкостью и принялся за работу. Засверкали скальпели, когда робот разрезал кожу, срастил кости специальным затвердителем и обмотал пальцы прозрачным пластиковым бинтом.

— Не думаю, что смогу закончить игру, — сказал Хэир. — Я не умею играть левой рукой.

— Стайл одержал техническую победу! — выкрикнул кто-то из зрителей, и раздались бурные аплодисменты.

Стайл завоевал Пятую ступеньку и получил право участвовать в Турнире.

Но особой радости он не чувствовал. Он хотел выиграть честно, а не по счастливой для него случайности. Теперь никто не поверит, что он смог бы это сделать.

На выходе из Дворца Игр их встретил Халк. Хотя он еще выглядел неважно, дела явно шли на поправку. У него был здоровый организм.

— Стайл, твое предложение…

— Все еще в силе, — ответил Стайл.

— Твоя девушка уговорит кого угодно.

— У нее логический склад ума, — согласно кивнул Стайл.

— Мне нечего терять, — продолжал Халк. — В волшебство я не верю, но если там существует примитивный мир, где можно размять свои мускулы и никогда не говорить «сэр» Гражданам…

— Увидишь все сам. Я как раз туда собираюсь.

— Стайл, подождите — запротестовала Шина. — Ты ранен! Ты устал! Тебе надо отдохнуть…

Стайл сжал ей ладонь.

— Что может быть лучше отдыха с тобой, Шина. Но по ту сторону Занавеса меня ждут Леди и Нейса. Боюсь, как бы они не стали ревновать меня друг к другу. Мне надо поспешить…

— О Нейсе я знаю, — сказала Шина. — Она похожа на человека не больше, чем я, и мне до сих пор непонятно, что ей от тебя нужно. Но теперь у тебя вдобавок появилась и Леди. Настоящая живая женщина? Значит, моя ревность тебя не волнует?

— Я так не вовремя вмешался, — сказал Халк.

— Не беспокойся, — улыбнулась ему Шина. — Я всего лишь машина.

Стайл понял, что разговора с Шиной ему не избежать.

— Ты — робот? — ошарашенно спросил Халк. — Ты как-то упомянула об этом, но я принял это за шутку.

— Из металла, пластика и мягкой резины, — уверила его Шина. — Поэтому я лишена чувств.

Халк растерялся. Он посмотрел на роскошные формы ее тела, на соблазнительную походку и виновато отвел глаза.

— А я думал… Ты обманула меня! — Он прикусил язык. — Я имею в виду, насчет чувств…

— У нее есть чувства, — сказал Стайл. — У нее такой же капризный характер, как у любой живой женщины.

— Тебе не обязательно врать ради меня, Стайл, — сказала Шина.

Как хорошо она усвоила женское поведение!

— Ложь? — удивился Халк и покачал головой. — Ты просто не знаешь, что Стайл никогда…

— Все она знает, — устало произнес Стайл. — Она просто хочет наказать меня за то, что я нашел живую женщину.

— Извини, что я завел разговор о Фазе, — пробормотал Халк.

Стайл повернулся к Шине.

— Я не знал, что в Голубых Владениях я повстречаю Леди. Сначала я не знал, кто она на самом деле. Я уничтожил голема, который выдавал себя за Голубого Адепта, но не предполагал, что это вызовет такие осложнения.

— А теперь, когда ты это осознал, тебе не терпится вернуться к этим осложнениям, — холодно сказала Шина. — Все мужчины одинаковы. Она красивая?

— Ты ведь хочешь, чтобы я помог Нейсе? — отчаянно попытался перевести разговор на другую тему Стайл. — Она одна в Голубом Замке…

— Так вот это какая Леди! — внезапно поняла Шина. — Голубая Леди? На которой был женат твой двойник?

— Ого… — пробормотал Халк.

Стайл развел руками.

— Что я могу сделать?

— Почему меня не запрограммировали на любовь к роботу мужского пола!

— риторически воскликнула Шина. — Чего еще ждать от мужчины из плоти? Как только он нашел себе настоящую женщину…

— Это не так, — возразил Стайл. — Она верна памяти своего мужа…

— Который как две капли воды похож на тебя…

— Она хотела прогнать меня, когда я попытался…

— Что ты попытался сделать? — требовательно спросила Шина.

Стайл поднял руки, показывая, что сдается.

— Если я останусь здесь на четыре часа?..

— На восемь, — твердо сказала Шина.

— Шесть.

— Шесть. И обещай, что вернешься на Турнир после того…

— Хорошо.

— За это время я как раз успею закончить все свои дела, — сказал Халк.

Шина рассмеялась. Теперь она действительно реагировала на все, как самая настоящая женщина.

18. КЛЯТВА

С первой же попытки у них все получилось — Халк прошел через Занавес.

Оказавшись на Фазе, он удивленно глядел по сторонам. Занимался рассвет.

Шине удалось задержать Стайла на восемнадцать часов, половину из которых он спал. Что ж, отдых ему был необходим, а Шина в это время занялась его ранами. Так что сейчас он чувствовал себя гораздо лучше.

— Никогда еще не видел такой красоты, — восхищенно сказал Халк, наблюдая за восходом солнца.

— Здесь действительно красиво, — согласился с ним Стайл. — Уж если придется выбирать между Протоном и Фазой, то лучше остаться здесь, среди этого величия дикой природы.

Следуя совету Стайла, Халк захватил с собой одежду. И теперь он наблюдал, как одевается Стайл.

— Ты уверен?..

— Что обычные люди здесь носят одежду? Конечно. И еще, здешний язык немного отличается от…

Громкое шипение заставило его замолчать. Из кустов высунулась змея, изрыгая клубы дыма. Она угрожающе захлопала крыльями. Это был небольшой дракон.

Стайл поспешно отступил, но дракон следовал за ним, чувствуя легкую добычу. Одно заклинание могло покончить с драконом, но Стайл не мог нарушить клятву. Не было у него с собой и рапиры. Он сделал еще несколько шагов назад.

— Дай-ка я изображу из себя силача, — сказал Халк. Он прыгнул вперед, заорал что-то нечленораздельное, чтобы привлечь к себе внимание дракона, а затем поднял руки, приняв позу культуриста. Выглядел он весьма внушительно. Халк много лет занимался атлетической гимнастикой и довел свое тело до совершенства. Он принялся танцевать, издавая дикие звуки и колотя себя кулаками в грудь. Со стороны казалось, что он кому-то угрожает.

Дракон поджал хвост и, заскулив, бросился наутек. Стайл расхохотался.

Прекратив кривляться, Халк улыбнулся.

— Как здорово! Не обязательно драться с противником, когда его можно просто напугать. А это чудище действительно то, на что оно похоже?

— Да. Мы с тобой находимся в волшебном мире. Когда ты принял эту позу, стал похож на великана людоеда.

— А здесь такие тоже водятся?

— Думаю, что да. Хотя сам я их еще не видел.

С сомнением посмотрев на одежду, Халк принялся натягивать ее на себя.

— Трудно поверить, что в этом мире существует волшебство. Я думал, что мы просто воспользовались передатчиком материи.

— Я и сам поначалу так думал. Но лучше в это поверить сразу.

Колдовские чары могут убивать.

— Я умею за себя постоять. Это похоже на Игры, только здесь особые правила. Правда, меня смущает одно обстоятельство. Я абсолютно ничего не знаю про волшебство.

— Большинство людей на Фазе не пользуются им, — сказал Стайл. — Но лучше никогда не забывать, что оно существует. Тебе так же следует изучить местные обычаи. Если хочешь, оставайся со мной. Я направляюсь в Голубые Владения.

— А чем я стану заниматься в этих цветных владениях?

— Можешь стать моим телохранителем.

Халк рассмеялся.

— С каких это пор ты нуждаешься в телохранителе? Ты можешь побороть любого противника в своей весовой категории независимо от его возраста.

— Противники, с которыми я здесь встречался, скорее относятся к твоей весовой категории, чем к моей. Кто-то пытается убыть меня, и мне приходится сражаться с демонами и монстрами. Я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы ты охранял меня. Ты владеешь любым оружием…

— Это необходимо для Игр, — сказал Халк.

— Когда ты освоишься в этом мире, то сам решишь, чем станешь заниматься дальше. Если захочешь, то в любой момент можешь вернуться на Протон. Для этого только стоит сказать заклинание, чтобы пройти через Занавес.

— У тебя есть статус в этом мире? Не покажется ли странным, что тебя сопровождает громила-телохранитель?

— Думаю, статус у меня есть. Или скоро будет. Если мне удастся спастись от неведомого врага. Поэтому я был бы тебе весьма признателен, если…

— Ты очень великодушный человек, Стайл. Ты оказываешь мне услугу, замаскировав ее под просьбу.

Стайл пожал плечами. Оказывается, Халк достаточно умен.

— Я скажу, что вытащил занозу из твоей лапы. Но не думай, что я оказываю тебе большую услугу. Здесь много опасностей. Оставшись со мной, ты можешь найти свою смерть.

— Я мог умереть и во время марафона. Пойдем!

И они тронулись в путь. Они шли на север. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветки деревьев, освещали им дорогу. Скоро вдали показался замок, башни которого были окрашены в небесно-голубой цвет.

Стайл залюбовался великолепным зрелищем. Затем он остановился.

— Халк, ты что-нибудь слышишь?

Халк прислушался.

— Земля трясется.

Гул становится все громче и громче.

— То ли это мчится стадо драконов, то ли это землетрясение. Давай поспешим.

Так они и сделали. Выйдя из леса, увидели, в чем дело: табун животных мчался к замку.

— Похоже, это дикие лошади, — сказал Халк.

— Эго единороги. Но что они здесь делают?

— Тут целый табун. Может, они спешат на помощь соплеменнику, который попал в беду? Дикие животные поступают именно так.

— Нейса! — воскликнул Стайл. — Если с ней что нибудь случилось…

— Пойдем туда и сами обо всем узнаем, — предложил Халк.

— Зачем только я поддался на уговоры Шины и так долго задержался на Протоне!

— Думаю, у тебя не оставалось выбора. К тому же мы оба нуждались в отдыхе. Шина действительно робот?

— Да. Хотя это не имеет никакого значения.

— А Нейса действительно лошадь, вернее единорог, и может превращаться в женщину?

— Да. Она еще может превращаться в светлячка. Ты сам это скоро увидишь… Если с ней все в порядке.

Они побежали. Ни Стайл, ни Халк еще не восстановили свои силы после марафонского бега, но они знали, что нужно спешить. К тому же в этот раз им не надо бежать всю дистанцию. До Голубых Владений было не очень далеко.

Но единороги двигались гораздо быстрее. Теперь их музыка раздавалась над полем, и казалось, что играет оркестр духовых и ударных инструментов.

Впереди бежал огромный жеребец, звучание рога которого напоминало аккордеон. По бокам молча бежали другие жеребцы, размером поменьше, а в центре — кобылы, которые исполняли мелодию. Главный Жеребец задавал тему, и они подхватывали ее, повторяя в различных тональностях. Вид бегущего под музыку табуна производил огромное впечатление.

С запада двигалась еще одна группа животных. Темные и приземистые, они бежали гораздо быстрее единорогов. Стайл безуспешно пытался их разглядеть. И только когда он услышал лай, то понял, что это за звери.

— Волки! — воскликнул он. — Очевидно, оборотни!

— Я ничего не знаю о местных обычаях, кроме того что рассказала мне Шина. С твоих слов, разумеется. Скажи, звери всегда бегают здесь стаями и табунами?

— Насколько мне известно, нет, — признался Стайл. — Возможно, это возвращается Керрелгирл со своими друзьями. Но с какой целью? А может, это вожак стаи, которого хотел убить Керрелгирл. Одержав победу, он хочет теперь отомстить человеку, который помогал Керрелгирлу. Я не знаю. Но настроены они довольно решительно.

— Оборотни и единороги враждуют между собой?

— Да. К тому же и те, и другие не питают дружеских чувств к людям.

Правда, Нейса и Керрелгирл подружились, но…

— Я, конечно, не гений, и это не мое дело, но, по-моему, появление этих двух сил в одно и то же время не может быть случайностью. С тобой это никак не связано? Может, они каким-то образом узнали, что ты опять вернулся на Фазу?

— Этого я и боюсь, — ответил Стайл. — Видишь ли, в этом мире я считаюсь волшебником и обладаю огромной властью. Но я поклялся не пользоваться колдовством.

— А твоя жена из этого мира хочет, чтобы ты нарушил эту клятву, — сказал Халк. — Чтобы ты спас Голубые Владения от разрушения. А звери желают, чтобы ты сдержал свое слово, иначе они станут твоими врагами.

Единороги и оборотни могут объединиться против тебя. Да, тебе действительно требуется телохранитель!

— Как быстро ты все схватываешь! — сказал Стайл.

И, несмотря на усталость, они еще быстрее побежали к замку, чтобы успеть туда раньше оборотней и единорогов.

Но теперь волки уже не бежали к Голубым Владениям. Увидев Стайла, они свернули в его сторону. Их было числом около ста: большие серые звери с горящими глазами и сверкающими клыками.

— Вопреки всякой логике я все-таки надеюсь, что они на нашей стороне, — сказал Халк, переходя на шаг.

Волки окружили их плотным кольцом. Один из них вышел вперед и превратился в человека. Через щеку у него тянулся свежий шрам, а левого уха не было.

— Керрелгирл! — воскликнул Стайл. — Победу одержал ты!

— А как могло иначе получиться, когда ты сам мне верный способ подсказал, — ответил оборотень и уставился на Халка. — Этот человек-монстр — друг или враг?

— Друг, — быстро сказал Стайл.

— Тогда обнюхаем друг другу хвосты, великан, — сказал Керрелгирл, протягивая Халку руку.

— Хорошо, — неуверенно согласился Халк, пожимая руку оборотня.

Похоже, он еще не оправился от удивления, увидев, как на его глазах волк превратился в человека.

— Халк из другого мира, — быстро пояснил Стайл. — Это мой телохранитель. Он почти не разговаривает. — И Стайл бросил на Халка предупреждающий взгляд. — Чем я обязан твоему визиту?

— Боюсь, что, сам того не зная, тебе, мой друг, я навредил, — сказал оборотень. — Вернувшись в стаю, не мог родителя убить я, не объяснив сначала почему…

— Ты убил своего… — начал Халк, вытаращив глаза.

Керрелгирл резко обернулся, наполовину превратившись в волка.

— Как смеешь ты ко мне в подобном тоне обращаться! — зарычал он.

— Он не знает наших обычаев! — закричал Стайл. — И я вначале их не понимал. Тебе не думал нанести он оскорбление.

Оборотень полностью принял человеческий облик.

— Конечно. Прости, что я не правильно слова твои истолковал, — сказал он Халку. — Но дело в том, что я еще не отошел от скорби, к тому же монстра одного ты мне напоминаешь…

— Он понимает, — сказал Стайл. — Мы все поначалу допускаем ошибки по незнанию. Так значит, родителю решил ты обо всем поведать? Вот это благородный жест по отношению к тому, кто умирает от болезни.

Халк понимающе кивнул. Убийство из сострадания. Он почти угадал.

— Я в логово родителя пришел, — хмуро сказал Керрелгирл. — Меня он встретил в виде человечьем и спросил: «Зачем ты здесь, щенок мой? Тебе небезопасно находиться здесь». А я ответил: «Пришел убить тебя, как приличествует это любящему сыну и чтобы честь фамильную не запятнать позором. Затем я отомщу за клятвенного друга Дровлтота и суку свою уравняю с другими в правах». Спокойно и с достоинством он встретил эту новость. Не стал он гневаться и недовольство проявлять, как этого боялся я. Стоял он с гордо поднятою головою. «Я знал, что ты назад вернешься с честью, — сказал он. — Как к мысли ты пришел, что ты обязан это сделать?» Я ответил ему:

«Человек убедил меня в этом, тем самым подтвердив Оракула слова». Тогда он спросил: «Кто этот добрый человек?» Я ответил: «Голубой Адепт». И он спросил: «Но почему помочь решил тебе Адепт?» Я ответил: «Он умер, но из другого мира двойник его явился, чтобы восстановить владения его». Тут я заметил тревогу в родительских глазах и резко обернулся. Пока я говорил, вся остальная стая неслышно подошла, подслушав речь мою. Так все узнали о переменах в Голубых Владениях. Тут моя сука вышла и сказала: «Из всех Адептов лишь Голубой известен своим хорошим отношением к животным, и это прекратится…»

— Но это не прекратится! — с жаром сказал Стайл.

— Я сам пытался это объяснить. Сомнение вызвали мои слова, однако. А когда единороги узнали, что Нейса в плен попала в Голубых Владениях…

— В плен? Она не… — Стайл осекся. — Это правда?

— Сие нам неизвестно. Но Главный жеребец считает это правдой.

— Что ж, в этом случае она избавится от плена, как только я там появлюсь. Но свой рассказ еще ты не закончил.

— Конец прост, — сказал Керрелгирл. — Вожак явился стаи, и мой отец сказал: «Настало время». Мы приняли обличье волков. Родительское горло я мигом разорвал и никогда еще не видел волка, который с радостью такой воспринял смерть. Я тут же развернулся и бросил вызов вожаку, пока еще родительское тело не остыло. Но умирать ему не очень-то хотелось. — Керрелгирл улыбнулся, проведя рукой по шраму. — Ему я горло разрывать не стал — такая смерть почетна слишком. Я перегрыз ему в коленях сухожилия, вырвал язык и ослепил на оба глаза. Затем я выгнал его прочь, чтоб он — слепой и хромоногий — нашел свою погибель среди монстров. Я отомстил ему сполна.

Стайл попытался скрыть чувства, которые вызвал у него этот страшный рассказ. Возможно, что в такой же ситуации он поступил бы подобным образом.

— А как твоя сука? — спросил он, бросив взгляд на стоящую рядом волчицу.

— Она пережила изгнание мужа, смерть его клятвенного друга, затем вожак над нею надругался. Но с ней все будет хорошо. А ныне я вожак; она избранницей моею остается, и все другие суки вилять хвостом пред нею станут.

— Отлично, — сказал Стайл, надеясь, что Халк промолчит и не ляпнет чего-нибудь лишнего.

— Она к тому же и умна, — продолжал Керрелгирл. — Открыла мне глаза на то, что в помощи нуждается кобыла.

— Нейса, — произнес Стайл. — Но я уверяю тебя…

Теперь волчица превратилась в женщину. Она была довольно привлекательной, но изможденное лицо говорило о том, что ей пришлось немало страдать в последнее время.

— Что за мужчина ты, — сказала она, обращаясь к Стайлу, — если подругу лучшую посмел доверить своей жене?

— Но Голубая Леди не моя жена, — возразил Стайл.

— Но лишь до той поры, пока жива кобыла. В таких вещах я разбираюсь.

Когда она умрет, освободишься ты от клятвы и сможешь заниматься колдовством…

— Нет! — воскликнул Стайл.

— Я ей пытался объяснить, что слово не нарушишь ты свое, — сказал Керрелгирл. — И никогда кобылу не обидишь…

— Мой волк, наивный как и ты, в повадках сучьих ничего не смыслит, — продолжала волчица. — Кобыла не из племени того, к которому относимся мы с честью, но ей благодаря мой волк с тобою повстречался, и ты вернул его ко мне. Перед кобылой я должница. Я чувствую опасность, а ты — нет. На все готова Голубая Леди, чтобы владения сохранить. И если ты кобылу не спасешь, за Нейсу отомщу я, как за клятвенного друга.

Была ли права волчица? Неужели, приказав Нейсе возвращаться в Голубой Замок, Стайл отправил ее на верную гибель? Какая ужасная ошибка! Но Нейса умела за себя постоять, а Леди не была Адептом.

— Если с ней случилось что, я сам намерен отомстить, — сказал Стайл.

Но он не мог поклясться в этом. Вдруг Голубая Леди…

— Другие не знают тебя, как знаю я, — сказал Керрелгирл. — Поэтому решил сюда я прибыть, опередив табун единорогов. Они ведь могут обвинить тебя в измене. Тебе нужна поддержка.

— Действительно, — согласился Стайл. Как здесь все усложнилось за время его короткого отсутствия!

Все вместе они направились к замку. Единороги остановились перед воротами. Их музыка утихла. Они ждали Стайла. В табуне было не менее пятидесяти единорогов — половина жеребцов, половина кобыл. Впереди табуна стоял огромный жеребец. Ростом жеребец был восемнадцать хендов — на тридцать сантиметров выше Стайла, и у него было крепкое, мускулистое тело.

Впечатляющее создание!

Халк рассматривал жеребца с открытым восхищением. Они оба походили друг на друга тем, что выделялись среди своих соплеменников.

Стайл остановился, так как единороги стояли перед ним сплошной стеной. Волки тоже молча остановились, не предпринимая никаких действий.

Они пришли сюда, повинуясь приказу своего нового вожака. Они не любили единорогов, но и к людям относились недружелюбно. Халк тоже не открывал рта, помня о предупреждении Стайла. Он еще многого не понимал в этом мире.

— Ты хочешь преградить мне путь в мои владения? — спросил Стайл у жеребца.

Единорог ничего не ответил, разглядывая Стайла свысока. Его голова, на которой красовался длинный спиралевидный рог, была золотистого цвета, грива — серебряного, а тело блестело серым перламутром. Тщательно расчесанный хвост тоже был серебряного цвета и ослепительно сиял в лучах солнца. Стайл никогда еще не видел лошадей подобной масти и подобного сложения.

Затем жеребец издал звук, напоминающий две низкие ноты аккордеона.

Один из единорогов сделал шаг вперед и превратился в человека. Это был Клип, брат Нейсы.

— Тебе я помог по просьбе сестры, — сказал он. — Что с ней сейчас, ответь?

— Я намереваюсь войти в замок и найти ее в полном здравии, — ответил Стайл. Но после того, что рассказала ему волчица, он уже не был в этом уверен. Как сложились отношения между Нейсой и Голубой Леди? Неужели он виновен в гибели своей подруги? Догадывалась ли об этом Нейса, когда рассталась с ним? Что за женщина эта Голубая Леди и что она собирается сделать с другом человека, уничтожившего голема-самозванца? Стайл ожидал от нее благодарности, но она явно не спешила ее выказывать.

И все же как он мог поверить, что его двойник, во всем напоминавший его самого, взял себе в жены женщину, способную убить любое существо, стоящее на ее пути? Она с такой любовью продолжала его дело и была верна его памяти. И все же если она понимала, что только глупая клятва может помешать Стайлу возродить величие Голубых Владений…

— Если жива она, то как ты с ней поступишь? — спросил Клип. — Наш Главный Жеребец желает это знать.

— С каких это пор Главный Жеребец стал заботиться о Нейсе? — ответил Стайл, зная, что высказал тайные мысли Клипа. — Ее изгнали из табуна без уважительной причины. Она ничем не хуже любой другой кобылы, и я ручаюсь за свои слова. Давно пора ей быть покрытой жеребцом.

Клип замялся. Сейчас он выступал в роли представителя и выразителя интересов своего хозяина, но он всем сердцем желал сестре добра, и ему не хотелось опровергать заявление Стайла.

— Ты не ответил на вопрос, что Главный Жеребец тебе поставил. Что сделаешь ты с Нейсой, если она выживет после предательства Голубого Адепта?

— Предательство Голубого Адепта? — в ярости закричал Стайл. — Я — Голубой Адепт! — И тут он почувствовал, как ему на плечо легла рука Халка.

Тот хотел предупредить Стайла, что, не прибегая к колдовству, он не может считаться Голубым Адептом.

Жеребец молча смотрел на Стайла, смотрела на него и волчица Керрелгирла. Вопрос справедливый, но как на него ответить? Никто открыто не обвинял Голубую Леди в убийстве, сейчас речь шла о преданности Стайла.

Теоретически он был здесь самым могущественным человеком. Если Леди окажется невиновной, как он поступит дальше?

— Если ты заберешь Нейсу в свой табун, покроешь ее и станешь относиться как к равноправной кобыле, я буду приветствовать это. В противном случае она останется со мной, пока сама расстаться не захочет. Я к ней с почетом буду относиться.

— А твоя клятва?

— Что имеешь ты в виду? — спросил Стайл.

— Как Нейса отнесется к тому, что ты нарушишь клятву?

Стайл снова почувствовал, как в нем закипает ярость. Он потянулся за рапирой, но его пальцы нащупали лишь ткань одежды. Он был безоружный.

Стайл хотел броситься на огромного жеребца, но Халк крепко сжал его плечо, удерживая от глупого поступка.

Тут Керрелгирл вышел вперед и сказал:

— Я был с этим человеком, когда он попал в плен к Черному Адепту. Он умирал от жажды, но не прибегнул к колдовству. Хотя он знал, что самое простое заклинание даст ему воду и освободит. Он спас нас от желтой Колдуньи опять-таки без колдовства. А в Голубых Владениях он голема убил своей рукой, а не магическою силой. Ни разу в моем присутствии он не нарушил клятвы. А если жеребец считает по-другому, то этим оскорбляет он меня.

Главный Жеребец качнул головой, и его рог блеснул на солнце.

Массивным копытом он стукнул о землю. Другие жеребцы встали у него по краям, а кобылы выстроились сзади. Единороги опустили глаза. Это были животные восхитительной красоты, но сейчас они готовились к бою.

Волосы на затылке Керрелгирла встали дыбом, как на загривке у волка, хотя он оставался в человеческом обличье. Стая сгрудилась возле него, глухо рыча. Оборотни были готовы драться с единорогами!

— Стойте! — воскликнул Халк. Он был единственный, кому рост позволял видеть, что происходит в замке. — Сюда идет Леди. И небольшой единорог.

Стайл почувствовал облегчение, и внезапная слабость охватила его.

Главный жеребец повернулся и издал мелодичный звук. Табун расступился, образовав коридор. Теперь все увидели, как из ворот замка вышли Голубая Леди и Нейса. Обе они находились в добром здравии. Значит, все в порядке.

Или это впечатление обманчиво?

Леди выглядела прекрасно. На ней было бледно голубое платье, голубые туфли и синий остроконечный колпак. Стайлу показалось, что с тех пор, когда он впервые увидел ее, она стала еще красивее. В последнее время у него было столько забот, что он совсем забыл, как на него подействовало чудотворное прикосновение ее рук. Вот это женщина!

А Нейса? Как чувствует себя она? Изящной походкой кобыла шла рядом с Леди: ее грива и хвост были тщательно расчесаны, а рог и копыта сверкали на солнце. Она тоже выглядела прекрасно. Стайл никогда не думал, что Нейса может уйти от него, он полагал, что она навсегда останется с ним. Но она была не просто средством для его передвижения, и их отношения переросли рамки отношений «человек — животное». Если он станет Голубым Адептом, то не только станет пользоваться колдовством, которое она так ненавидела, но и должен будет жить с Голубой Леди. Этот разрыв стал неминуем с того момента, когда он обнаружил, что обладает магической силой. Оборотни и единороги понимали это лучше него — ведь они хорошо знали законы этого мира. Но как он мог предать Нейсу?

Женщина и единорог подошли к Стайлу и остановились. Одна проблема разрешилась сама собой — Нейса была жива. Теперь осталось решить вторую.

— Здравствуй, Нейса. Здравствуй, Голубая Леди. Они почти одновременно кивнули в ответ, но не произнесли ни слова.

Главный Жеребец издал пронзительный звук.

— Выбирай, — перевел Клип.

— Какое он имеет право такое требование ставить предо мной! — возмутился Стайл, хотя и почувствовал себя виноватым.

— Жеребец несет ответственность за благополучие своего табуна, — ответил Клип. — Он разрешил тебе использовать кобылу, но оскорбления не может потерпеть. Она была верна тебе, ты безнаказанно не можешь ее бросить.

— Если я ее брошу, она в табун вернется, — сказал Стайл, хотя ему было нелегко произнести такие слова. Его захлестывали эмоции. — Ты принуждаешь меня сделать это иль не сделать?

— Если ее ты бросишь, ты опозоришь весь табун. За это ты заплатишь кровью. Оставь ее себе или к расплате приготовься. Это решение Жеребца.

— Какое самодурство! — прорычал Керрелгирл. — Адепту решил он бросить вызов? Достаточно простого заклинания, и весь его табун с лица земли исчезнет.

— Но он сестре моей дал слово, что колдовать не станет без разрешения ее, — отпарировал Клип.

И тут заговорила Голубая Леди.

— Как удобно, — сладким голосом она произнесла те же слова, что и при первой их встрече.

Керрелгирл повернулся к ней. Стайл вспомнил, что оборотень ушел раньше, чем они стали говорить на эту тему.

— Что этим хочешь ты сказать, человеческая сука?

Если это было оскорблением, хотя Стайл в этом сомневался, Леди совершенно не прореагировала на него.

— Ты знаешь, волк, что десять дней последних убийцу мужа я оберегала, чтобы про смерть Адепта никто не мог узнать, — презрительно сказала она. — Теперь другой явился самозванец и утверждает, что он — Голубой Адепт. Но муж мой выделялся среди всех как раз-таки волшебной силой, с которою никто не мог сравниться. А как ты сам красноречиво доказал, вот этот самозванец ни разу волшебства не сотворил. А будь он истинный двойник, действительно бы он стер табун с лица земли. Но он бессилие свое за клятвой прячет. Не сомневаюсь я ничуть, что он и дальше будет слову верен. Нарушить он его не в силах. Ведь он не Голубой Адепт.

Нейса резко мотнула головой и издала несколько звуков, от которых все остальные кобылы прянули ушами. Леди поджала губы.

— Эта кобыла верит, что он Адепт. Но она в него влюблена. А есть другие люди или звери, которые свидетелями были волшебства?

Даже Керрелгирл ничего не мог подтвердить.

— Он клятву дал еще до нашей встречи. Но я не сомневаюсь…

— И спор его с жеребцом бесплоден. Не место самозванцу со мною рядом.

Пусть остается со своей кобылой, которую он ввел в такое заблуждение.

Нейса возмущенно фыркнула, и то же сделал Главный жеребец. Стайл внезапно понял, как Голубая Леди всех перехитрила. Ни волки, ни единороги не хотели, чтобы Стайл демонстрировал свое волшебство. Особенно этому противилась Нейса. Они будут защищать его, пока он не нарушит свое слово.

А если он покажет свою магическую силу — победит Леди. Ей необходимо колдовство, чтобы сохранить Голубые Владения, и, как сказала волчица Керрелгирла, она готова на все, лишь бы добиться своей цели.

И снова Стайл подумал: какая женщина!

— Значит, мы прискакали сюда ради ненастоящего Адепта? — спросил Клип, переводя фырканье Главного жеребца. — Мы позволили этой карликовой кобыле ввести в заблуждение весь табун?

И опять внутри у Стайла закипела ярость. Теперь и Нейсу оскорбляют из-за ее роста…

Керрелгирл нерешительно посмотрел на Стайла.

— Друг мой, в тебя я верю. Я верю в честь твою и силу. Но в бой я стаю не могу послать, пока Адепта ты статус не докажешь. Освободиться должен ты от клятвы.

Стайл беспомощно посмотрел на Нейсу, которая отрицательно покачала головой. Он не осуждал ее: ведь из-за его заклятия она случайно побывала в аду. Без магии ему не стать Голубым Адептом, и ему не придется бросать Нейсу. Он знал, что ее отказ продиктован не только эгоистическими соображениями, она опасалась, что колдовская сила испортит его. Возможно, что ее опасения не напрасны: ведь другие Адепты были злыми колдунами.

Желтая Колдунья порабощала животных, чтобы упрочить свои отношения с остальными Адептами; Черный Адепт использовал крайние меры, чтобы изолироваться от внешнего мира. Если бы они этого не делали, они бы стали жертвами других колдунов. Жестокость Адептов граничила с паранойей. Сможет ли он в качестве Голубого Адепта выдержать подобное испытание? Предыдущий Голубой Адепт, судя по всему, смог это сделать, но был убит. Какой отсюда вывод?

— Раз я не стану колдовать, то нет и повода для битвы, — сказал Стайл. — Пусть волки и единороги отправляются домой. А с Нейсой мы пойдем другим путем. — И все-таки Стайл не был уверен, что сможет покинуть Голубые Владения. Здесь его судьба, и пока он все как следует не поймет, он не исполнит до конца приказ Оракула. Чтобы познать себя, он должен познать Голубого Адепта.

Теперь Главный Жеребец исполнил сложную мелодию.

— Если ты самозванец и мы зря сюда спешили, тогда мой долг — убить тебя, — перевел Клип. — А если настоящий ты Адепт, то ты предашь кобылу, и вынужден я буду отомстить. Так защищайся, как умеешь. Покончим с этим раз и навсегда! — И огромный жеребец двинулся на Стайла.

Сначала Стайл хотел запрыгнуть жеребцу на спину, как это он сделал с Нейсой, но затем передумал. Жеребец был в два раза больше Нейсы, а Стайл чувствовал себя уставшим. Вряд ли он сможет удержаться на спине у жеребца.

Шансов победить его в честном бою тоже нет, даже если бы у Стайла была рапира.

Керрелгирл встал между ними.

— Только трус может напасть на слабого человека, зная к тому же, что он безоружен и к волшебству не станет прибегать.

Рог жеребца уставился на оборотня. Но тот не стал превращаться в волка.

— Сражайся с нами двумя, единорог! Это гораздо справедливее.

К Керрелгирлу подошли остальные волки, а единороги снова приготовились к бою.

— Нет! — закричал Стайл, чувствуя, что это может закончиться настоящей бойней. — Как это глупо ни звучит, но это моя битва, не твоя.

— С больными коленями, сломанным ребром, ушибленной рукой и измученный марафонским бегом, ты собираешься сражаться с этим монстром? — спросил Халк. — Это работа для твоего телохранителя. Хороший удар каратэ заставит единорога отступить.

Жеребец остановился. Он посмотрел на Керрелгирла, на его волчицу, на Халка, а затем фыркнул.

— Никто не смеет называть Главного Жеребца трусом, — сказал Клип. — Но он сражаться не желает ни с оборотнем, ни с великаном. Он должен разобраться с самозванцем. Пусть Стайл признается, что не Адепт он — получит он пощаду, а глупая кобыла — наказание.

— Действительно, — согласилась Голубая Леди. — Глупо сражаться из-за какого-то самозванца.

Такое простое решение! Все согласились на компромисс. Все, кроме Нейсы, которая знала правду, Керрелгирла, который верил в это, и самого Стайла.

— Возможно, так мы избежим кровопролития, но только лгать не собираюсь я, — твердо сказал Стайл.

— Тогда яви нам чудо! — сказал Клип.

— Но я дал клятву…

Жеребец снова фыркнул. Нейса испуганно подняла глаза, но затем приняла непреклонный вид.

— Освободи его от клятвы, — перевел Стайлу Клип.

— Постой! — воскликнул Стайл. — Не потерплю я принуждения. И нету права у тебя…

Керрелгирл остановил его жестом руки.

— Любви я не питаю к этому рогатому болвану, — сказал он, указывая на жеребца. — Но вынужден тебя предупредить: он прав. Он — Главный Жеребец.

Как мне подчиняется стая, так ему подчиняется табун. Любой единорог обязан выполнить его приказ. Такие уж законы в этом мире.

Жеребец фыркнул опять, на этот раз более властно. Нейса медленно опустила свой рог, издав печальный звук.

— Ты свободен от клятвы, — сказал оборотень. — Теперь сражение будет справедливым. В моих услугах больше нет нужды. Используй магию, чтобы защитить себя, Адепт.

Стайл снова посмотрел на Нейсу. Она отвела взгляд в сторону.

Разумеется, ей не понравилось выполнять приказ Главного жеребца, но, как сказал оборотень, это было законно. Теперь Стайл мог использовать волшебство и должен был это сделать — ведь жеребец уже наставил на него свой рог и ни один волк не придет Стайлу на помощь. Отказаться сейчас от колдовства означало бы подтвердить ложь. Это не только будет стоить ему жизни, но и опозорит тех, кто верил в него. Он обязан доказать свою правоту ради Нейсы и Керрелгирла. Хотя это принесет победу Леди, которая все так ловко устроила.

Но Стайл не был готов. Он не сочинил никаких рифм и сейчас в такой нервной обстановке не мог ничего придумать. Его магия не могла существовать без музыки. К тому же ему не хотелось причинять зло жеребцу, который умело управлял своим табуном. Правда, он плохо относился к Нейсе.

Кто поверит человеку, который утверждает, что он волшебник, но не может это доказать. Поэтому Главный Жеребец и требовал от него доказательства волшебной силы.

Стайл заметил, что Голубая Леди наблюдает за ним с легкой улыбкой на лице. Она победила: она заставила его прибегнуть к колдовству. Либо он докажет, что на самом деле является Голубым Адептом, либо умрет как самозванец, пронзенный рогом жеребца. Стоявшая рядом с ней Нейса понуро глядела в землю. В любом случае она проигрывала.

— Прости меня, Нейса, — сказал Стайл.

Он вытащил свою гармонику. Теперь она являлась его оружием. Он сыграл незатейливую мелодию. Тут же появилось волшебное присутствие. Жеребец почувствовал это и в нерешительности остановился. Единороги и волки подняли головы, нервно шевеля ушами.

Отлично. Это даст ему время, чтобы придумать подходящую рифму. Ему нужна защита. Что-нибудь вроде стены. Стена, что рифмуется с этим словом?

Война, одна… Нужна мне лишь малость одна…

Внезапно Главный Жеребец ринулся вперед. Стайл отскочил в сторону.

Убрав гармонику, он прокричал нараспев:

— Нужна мне лишь малость одна — встань вокруг него, стена!

Мысленно он представил себе кирпичную стену высотой в два метра — шесть футов в здешних единицах измерения, — которая окружала жеребца.

Именно такая стена и появилась. Музыка была силой, слова — катализатором, а мозг выдавал необходимый образ.

С неба посыпались красные кирпичи, с необычайной точностью выкладываясь рядами вокруг жеребца. Тот остановился, не решаясь двигаться дальше, чтобы на него не упали кирпичи. Волки и единороги тоже замерли, изумленно наблюдая за этим невероятным зрелищем. У Халка отвисла челюсть, ведь до сих пор он так и не верил в волшебство. Керрелгирл довольно ухмылялся, его доверие было вознаграждено. Но больше всех удивилась Голубая Леди.

Только на Нейсу это не произвело никакого впечатления. Недовольно фыркнув, она повернулась к Стайлу задом, показывая, что не одобряет его действия. Но Стайл был уверен, что тайно она радовалась его победе. Хотя еще неизвестно, чем это все закончится для нее.

Ухватившись за край стены, Керрелгирл подтянулся и уселся на нее верхом. Он постучал по ней пальцами, проверяя прочность, и обратился к заточенному единорогу:

— Желаешь ты еще сражаться с Голубым Адептом в его же собственных владениях? Заметь, он пощадил тебя, самоуверенный гордец. Свою он силу показал, не нанеся тебе вреда. Он с легкостью мог сбросить эти кирпичи на тупую голову твою. Тебе бы не мешало извиниться, что сомневался ты в могуществе его.

Жеребец молча смотрел на Керрелгирла. Он легко мог перепрыгнуть через стену, но это было выше его достоинства. Речь шла не о его прыгучести, а о волшебных способностях Стайла, которые тот только что доказал.

— Не жеребцу, а мне пристало извиниться, — сказала Голубая Леди. — Я полагала, что сей человек не Адепт. Теперь я вижу, что ошиблась. У него такая же манера колдовства, как и у моего любимого. И все же…

Все повернулись к ней, не понимая, какие еще могут быть сомнения.

Голубая Леди продолжала, тщательно выбирая слова:

— Моего мужа убил Адепт. И теперь здесь появляется Адепт в образе моего любимого, хотя я знаю, что мой любимый мертв. Он утверждает, что прибыл из другого мира, но мне кажется, что это — Адепт с Фазы, изменивший при помощи колдовства свою внешность, чтобы никто не мог опознать его истинную личность. Это и есть Адепт, который убил моего мужа.

Теперь все взгляды устремились на Стайла. И волки, и единороги насторожились. Стайл с ужасом осознал, что он не правильно оценил ситуацию.

Его настоящим противником был не Главный Жеребец, а Голубая Леди. Ей хотелось развеять даже самые малейшие сомнения относительно правдивости его слов. Ей не хотелось впускать в Голубые Владения самозванца. Ему удалось пройти через первую линию ее защиты. А теперь появилась вторая. От нее исходила опасность — он мог погибнуть от ее чрезмерных подозрений.

Нейса возмущенно фыркнула. Хотя она и злилась на Стайла, но верила ему. Но все остальные снова засомневались. Коварная логика Леди!

Как он мог ответить на этот вызов? Всего лишь один человек мог подтвердить его личность — Желтая Колдунья. Ее здесь только не хватало!

Стайл решил рассказать всю правду и дать им возможность самим вынести вердикт.

— Я не Голубой Адепт. Я его двойник из другого мира. Всякий, кто может пройти сквозь Занавес, может навести там обо мне справки. Я во всем похожу на Голубого Адепта, кроме одного — мне не хватает его опыта. Я и не самозванец, и не муж Голубой Леди. Зовите меня братом Голубого Адепта. Я приношу извинения тем, кто был невольно введен в заблуждение. Не ставил цели я себе такой. Будь я на самом деле Адептом другим, зачем прибегал бы я к маскараду? Я мог бы создать свои владения любого другого цвета. Я обладаю силою волшебной, зачем мне подражать чужому колдовству?

Все согласились с этим, но только не Голубая Леди.

— Конечно, мужа моего убийца сюда пришел с историей правдоподобной. И он спасителем решил предстать, убив голема, которого он сам и подослал. И подражать решил он в колдовстве манере мужа моего. Зачем понадобилось ему это? Что ж, две причины вижу я. Во-первых, чтобы скрыть свершенное убийство. Второе, чтобы забрать все то, чем Голубой Адепт владел.

Керрелгирл посмотрел на нее, удивленно подняв брови.

— Такой могущественный Адепт мог сотворить себе любой дворец, подобных осложнений избежав. И все, что есть внутри.

— Не совсем, — тихо сказала Леди.

— Так что же в Голубых Владениях есть такого, чего бы он не смог бы сотворить?

Леди замялась, на ее щеках появился румянец, но все же ей пришлось ответить.

— Это я. Иные говорят, что я красива…

Вот это да!

— Красива несомненно, — согласился Керрелгирл. — Довольно веская причина. Но если уважает он наследие Голубого Адепта и сохранит его владения в порядке, чего желать еще ты можешь?

— Пустить сюда того, кто мужа моего убил? — гневно воскликнула она. — Он не получит ничего! Меня он может уничтожить колдовством, как моего любимого он уничтожил, но мантию Адепта и статус его он не получит никогда!

Сидя на стене, Керрелгирл повернулся к Стайлу.

— Я доверяю тебе, друг. Но Леди можно понять. Колдовство Адептов недоступно для понимания простых животных, вроде нас. Мы не сможем установить связь между двойником Голубого Адепта на Протоне и тобой. Этот двойник мог давно умереть. А ты, возможно, подражаешь стилю Голубого Адепта, когда твоя сила заключена совсем в другом. Ты мог обмануть всех, и пока мы не сможем убедиться в твоей правоте…

Стайл растерялся.

— Уж ежели сходство мое и моя колдовская сила не убедили ее, а слову моему не верит Леди…

— Могу ли я задать два вопроса? — нерешительно спросил Халк.

Стайл рассмеялся.

— Тут у нас больше вопросов, чем ответов! Давай, добавь к ним еще парочку!

— Чем еще, кроме своего волшебства, отличался от других Голубой Адепт?

— Своей честностью, — гордо заявила Леди. — За всю свою жизнь он ни разу не солгал и никого не обманул.

— Стайл тоже никогда не лжет, — сказал Керрелгирл.

— Это еще надо доказать, — возразила Леди.

Оборотень пожал плечами.

— Только время может доказать это качество. А что-нибудь другое есть, в чем можно убедиться сразу?

— Он великолепный наездник был, — ответила Леди. — На всей Фазе только он скакал на лошади лучше меня. И лошадей любил он больше всех животных… — Нахлынувшие чувства мешали ей говорить.

«Так может любить только настоящая женщина», — подумал Стайл. Ее муж умер, а она продолжает защищать его изо всех сил. Леди была права: другой Адепт мог попытаться овладеть ею, и не только из-за красоты. Ради этого он мог пойти на что угодно.

Керрелгирл повернулся к Стайлу.

— Какой наездник из тебя?

— Я отвечу на этот вопрос, — сказал Халк. — Стайл считается самым искусным наездником на Протоне. Сомневаюсь, что и здесь у него найдутся достойные соперники.

Леди удивилась.

— Он наездник? И может удержаться без седла на необъезженной лошади?

Хотелось бы мне увидеть это своими глазами.

— Нет, — сказал Халк.

Нахмурившись, Леди посмотрела на него.

— Ты, великан, пытаешься его оберегать, боясь, что не пройдет он испытание?

— Во всем должна быть справедливость, — ответил Халк. — Один раз он уже доказал свою правоту, и что из этого вышло? Заставить показывать свое искусство наездника усталого и раненого человека…

— Это так, — согласился Керрелгирл. — И все же необходимость этого испытания…

— Позвольте мне задать второй вопрос, — сказал Халк. — Между кем на самом деле спор: между Стайлом и Леди или же между Леди и кобылой?

Леди и Нейса переглянулись.

— Он только выглядит как великан-людоед, — одобрительно пробормотал Керрелгирл и обратился к Стайлу:

— Он истину глаголет. Обеим им твоя судьба не безразлична. И ежели сумеешь доказать, что ты Адептом являешься на деле, одной из них придется плохо. Вот почему собрались тут и волки, и единороги.

Стайлу это не понравилось.

— Но… — попытался возразить он.

Главный Жеребец подал голос из-за стены.

— Только самый искусный из наездников мог приручить самого слабого из единорогов, — перевел Клип. — Мы признаем его Голубым Адептом.

Стайл поразился такой резкой перемене.

— Как можешь знать ты, действительно ли я?..

— Мы наблюдали за тобой, — сказал Клип. — Ничуть не сомневались мы, что Нейсе удастся сбросить тебя, но это не произошло. Мы признаем, что среди всех людей ты самый опытный наездник.

— Она могла ведь превратиться в светлячка…

— Признав этим самым, что не смогла победу одержать в своем естественном обличье, — сказал Клип. — Сейчас значенья не имеет это.

Теперь Жеребцу известно, что это отличительная черта Голубого Адепта…

— Но в этом не совсем моя заслуга, — сказал Стайл, кое-что вспомнив.

— Я напевал себе под нос, чем вызвал волшебство, хотя тогда не знал об этом. Я удержался на ней при помощи магии.

— На единорогов не действует волшебство, — сказал Клип. — Только Адепт может заколдовать единорога. Но любой другой Адепт уничтожил бы Нейсу, так и не добившись от нее покорности. Единственный Адепт, который обладает мастерством наездника, это Голубой Адепт. Учел все это Главный Жеребец, прежде чем признать тебя.

— Но я тебя не признаю! — с жаром воскликнула Леди. — Единороги могли заключить тайный союз с Адептом-самозванцем, чтобы тот обманным путем овладел наследством Голубого Адепта. Мой любимый был наездником и беспристрастно относился к единорогам, равно как и они к нему. Лишь иногда эти гордые животные снисходили до того, чтобы обратиться к нему за помощью. Эта кобыла сама позволила самозванцу скакать на ней верхом…

Клип хотел что-то возразить, но тут вмешался Керрелгирл:

— Ты слышала такое, Леди, чтоб оборотни когда-нибудь и в чем-то помогали единорогам?

— Нет, — ответила она. — Они считаются заклятыми врагами.

— Тогда слову оборотня поверь. Кобыла эта мне знакома. И добровольно она не согласилась бы признать себя побежденной. Он силой завоевал ее, а когда она увидела, что он за человек, он завоевал и ее душу. Но сначала он усмирил ее в борьбе.

— Хотела б в это я поверить, — прошептала Леди, и Стайл увидел, как она терзается сомнениями. Леди ничего не имела против него, ей просто не хотелось ошибиться.

Затем Леди выпрямилась.

— На этой кобыле ездить легче, чем на любом другом единороге, — презрительно сказала она. — Нейса маленькая, у нее ненастоящая масть, а, значит, могут быть и другие недостатки.

Нейса негодующе ударила копытом о землю, но больше никак не прореагировала на это оскорбление.

— Но по силе духа она ничем не отличается от других единорогов нашего табуна, — ровным голосом произнес он, говоря в этот раз от своего имени. — И даже будь она с недостатками, она все равно считается единорогом, превосходя во всем обычных лошадей. Никто кроме этого человека не смог ее бы приручить.

Леди с вызовом посмотрела на него.

— Если он сможет проехать на единороге, на котором я не смогу, только тогда я поверю в него.

— Но в случае таком сама должна проехать ты на Нейсе, — сказал ей Керрелгирл. — Волшебной силой ты хотя не обладаешь, но и кобыла утомилась сильно, вчера проделав трудный длинный путь. Бок о бок с ней бежал я налегке, и то устал нещадно. Но я ведь волк! Поэтому ваш поединок будет честным. Ты можешь показать себя лучшей наездницей, чем Стайл.

— Ей никогда не усмирить единорога! — воскликнул Стайл.

Но Леди уже согласно кивнула, одобрительно закивали и волки с единорогами. Все считали, что подобное испытание будет справедливым.

Нейса, искоса посмотрев на Леди, тоже была готова доказать свою силу.

— Уж если ты на ней проехать смог, то это мне вполне по силам, — сказала Леди, обращаясь к Стайлу. — Мой любимый мог оседлать кого угодно, даже единорога.

Жеребец яростно фыркнул, и на этот раз Стайлу не понадобился переводчик. Единороги не верили, что обычному человеку под силу справиться с единорогом. Они были правы. Стайл это понял только тогда, когда уже запрыгнул на спину Нейсы.

— Леди, — сказал Стайл. — Не обрекай себя на подобную пытку. Нейсу никто не усмирит!

— Никто, кроме тебя? — с явным вызовом спросила она. Стайл понял, что чему быть, того не миновать. Вопрос должен быть решен, и все считали испытание справедливым. Стайл не мог определить свой выбор между Нейсой и Леди, а обладать ими двоими, судя по всему, он не мог. Тот, кто победит в этом поединке, получит его в качестве награды.

Но так ли это на самом деле? Если победа достанется Леди, Голубые Владения будут разрушены: ведь слух о том, что там нет Адепта, распространится очень быстро. Если победит Нейса, то Голубой Леди уже не станет — она погибнет. Как погиб бы он, если бы тогда Нейсе удалось сбросить его со своей спины. Таковы законы на Фазе, и все знали об этом, включая Леди. Она ставила на кон свою жизнь. Стайл же проигрывал в любом случае.

Даже теперь, обладая волшебной силой, он не мог ничего сделать. Он не мог изменить свою судьбу. Какая ирония — «Познай себя», — сказал ему Оракул, не предупредив, какую цену ему придется за это заплатить.

— Я знаю, тебе нелегко, — сказал оборотень. — Таким же образом почувствовал себя я, когда перед родителем предстал и вынужден был сделать то, что мне предписывал закон. Смириться должен ты. Ведь это справедливо.

«Справедливо?» — подумал Стайл. Либо в результате поединка победит ложь, либо он закончится трагично!

Животные расступились, образовав гигантский круг, куда поместился и замок, и волшебная стена.

В центре круга стояла Нейса, а рядом с ней — Леди. Обе были неописуемо красивы. Стайлу снова захотелось иметь их обеих, но он знал, что это невозможно. Согласившись принять все привилегии Адепта, он был вынужден принять и все обязательства. Как глупо он поставил себя в такое положение! Если бы он не отправил Нейсу в Голубые Владения, когда возвращался на Протон… Впрочем, вряд ли он избежал бы подобного исхода.

Леди грациозно запрыгнула Нейсе на спину, несмотря на длинное платье.

Нейса тут же сорвалась с места. Она сразу перешла на галоп, и дерн летел из-под ее копыт. Но Леди крепко сидела на ней верхом.

Вдруг Нейса резко остановилась, и ее копыта прочертили в земле параллельные полосы. Затем Нейса прыгнула в сторону. Потом назад. Платье Леди развевалось, но она продолжала сидеть на единороге.

— Прекрасная наездница, — восхищенно заметил Халк. — Если бы я не знал, что это Леди, то я бы подумал, что это ты, Стайл, в женском платье.

Я видел, как на Играх ты объезжал диких мустангов.

Стайл молчал, погруженный в мрачные раздумья. Голубая Леди действительно ездила верхом лучше, чем он предполагал. Но он знал, что ей не удержаться на единороге. Как только она упадет, Нейса затопчет ее, если при падении Леди не разобьется насмерть. И это будет законно. Разве после этого он сможет быть а Нейсой?

Нейса сделала обратное сальто, приземлившись на все четыре ноги.

Затем она покатилась по земле. Леди держалась на ней до последнего момента, а потом спрыгнула. Когда Нейса поднялась, Леди тут же взобралась ей на спину.

Халк ахнул от неожиданности.

— Что это за животное? Такие трюки никому не под силу!

Рядом со Стайлом раздалось фырканье. Он обернулся и увидел Главного Жеребца, который, положив передние ноги на стену, внимательно наблюдал за поединком.

— Совсем неплохо, — перевел стоявший поодаль Клип.

Нейса снова принялась совершать немыслимые прыжки. С ног Леди слетели туфли, а платье порвалось. Кусок тонкой ткани упал на землю.

Внезапно Нейса снова покатилась по земле. Леди вовремя соскочила, но изорванный подол, украшенный каймой, оказался придавленным под весом кобылы. Решительным движением Леди сорвала с себя платье и оказалась совершенно голой.

— Вот это фигура — присвистнул Халк.

Нейса стала подниматься. Леди схватила ее за гриву, но Нейса резко опустила голову, прижав к земле распущенные волосы Леди. Женщина тут же схватила единорога за уши, и Нейса быстро подняла голову. Человеческие руки могут причинить невыносимую боль нежным ушам лошади. Когда сам Стайл соперничал с Нейсой, пытаясь укротить ее, ему и в голову не пришло прибегнуть к такой жестокой пытке. Оказывается, Леди хорошо разбирается в лошадях! Но теперь Нейса схватила зубами прекрасные золотистые волосы Леди. У единорога в запасе было немало приемов! Человеческий ум в лошадином теле — это нечто потрясающее! Как только Леди попыталась вскочить на Нейсу, та дернула ее за волосы, стараясь лишить равновесия.

— Отлично! — воскликнул Клип.

Но Леди одной рукой схватила свои волосы, а пальцами второй залезла Нейсе в рот. У кобыл края челюстей от резцов до коренных зубов абсолютно лишены зубов. Десны там очень чувствительны и, надавив туда, лошади можно причинить сильную боль. Что и сделала Леди, освободив свои волосы. И как только Нейса рванулась вперед, Леди уже снова сидела на ней верхом.

Нейса бежала с огромной скоростью, но Леди, освободившись от платья, которое сковывало ее движения, чувствовала себя гораздо увереннее.

— Она побеждает! — воскликнул Халк, переживая за Леди, совершенно забыв, чем это грозит Стайлу.

Стайл задумался. Неужели Голубая Леди сможет усмирить Нейсу! Стайлу еще никогда не доводилось видеть столь опытных наездников.

Главный Жеребец издал недовольный звук.

— Что происходит с кобылой? — перевел Клип. — Она уже давно могла сбросить эту женщину.

— Ее раздирают сомнения, — сказал Керрелгирл. — Если Нейса проиграет, она докажет этим, что Леди была права, когда не верила Стайлу. Если Нейса выиграет, она подтвердит, что Стайл на самом деле Голубой Адепт, чего она всегда пыталась не допустить. Не хотел бы я оказаться на ее месте.

Стайл почувствовал, как по коже у него пробежали мурашки. У оборотня была своя волчица в стае, как у Стайла была Шина на Протоне. Но у Керрелгирла — как и у Стайла — было особенное отношение к Нейсе, и родовые признаки здесь не имели значения. Каждый, кто узнавал Нейсу, проникался к ней уважением.

— Да, — согласился Стайл. Любой исход поединка не сулил ему ничего хорошего. Нейса была его другом, а Леди олицетворяла будущее. Которую из них он должен выбрать? Выбрать одну, и этим самым погубить другую.

— В будущем я сам стану распоряжаться своей судьбой, — прошептал Стайл. И, к своему удивлению, услышал одобрительное фырканье Главного Жеребца.

Нейса мчалась таким быстрым галопом, что ее грива и волосы Леди развевались по ветру. Черный цвет сливался с золотым. Солнце и тьма. Нейса так круто разворачивалась, что из-под ее копыт летели искры. Она вставала на дыбы, брыкалась, но сбросить Леди не могла.

Тогда Нейса во весь опор поскакала к замку. Изящно перепрыгнув через крепостной ров с водой, она приземлилась на передние копыта и подняла задние ноги, делая стойку. Волки восхищенно зарычали, и даже Жеребец был удивлен. Теперь Нейса на самом деле хотела победить, но Леди вовремя спрыгнула со спины единорога. Как только задние ноги Нейсы снова оказались на земле, Леди уже снова сидела на ней верхом.

Снова перепрыгнув через ров, они понеслись в сторону волшебной стены.

Теперь Стайл заметил, что из ноздрей Нейсы вырывалось пламя, и понял, что ее силы на исходе. Леди так крепко прижалась к спине единорога, что ее почти не было видно. Стайл находился на пути единорога. Ее спиралевидный рог был устремлен прямо на него, как гигантское сверло. Налитые кровью глаза Нейсы были широко открыты. Нейса была при последнем издыхании, а Леди не собиралась сдаваться. Стайла обуревали противоречивые чувства к Леди, жалость к Нейсе и тревога за свою собственную судьбу. Ведь все это происходило из-за него!

Затем Нейса отклонилась в сторону и, подняв вверх зад, ударилась о стену правым боком. Верхний ряд кирпичей разлетелся, а в других рядах треснул известковый раствор. От удара ее отбросило в сторону, и она приземлилась на все четыре ноги. Вместе с дыханием у нее изо рта вырывалось пламя. Но Леди висела, уцепившись за другой бок. Если бы она это не сделала, ей бы раздробило ногу. Это могло бы произойти и со Стайлом, если бы Нейса в последнее мгновение не свернула. И стена, к счастью, была изогнутой. Стайл успел рассмотреть окровавленный бок Нейсы.

Затем кобыла в два прыжка достигла центра круга, где встала на дыбы.

Жеребец сбросил со спины кирпич. Ни он, ни Керрелгирл не сдвинулись с места и даже не вздрогнули. Все трое были покрыты кирпичной пылью. Кое-где она была липкой. Неужели кровь?

— Они бьются не на жизнь, а на смерть, — прошептал пораженный Халк.

— Так принято на Фазе, — объяснил ему Керрелгирл.

Нейса заметно устала. День и ночь она без отдыха несла Стайла в Голубые Владения, а на следующий день ей не удалось как следует восстановить свои силы. Ее движения замедлились. Удар о стену был ее последней попыткой избавиться от наездницы. Леди победно выпрямилась, но в ее глазах светилась грусть. Хотела ли она на самом деле убедиться в правоте Стайла, пусть даже ценой своей собственной жизни? Каким было существование этой несгибаемой женщины после смерти мужа и как она станет жить дальше, когда об этом узнали все? Если бы она проиграла, она бы умерла с мыслью, что теперь Голубым Владениям ничего не грозит.

Затем, ни на что не надеясь, Нейса принялась менять аллюры. Одно-, двух-, трех-и четырехтактные аллюры никак не повлияли на Леди. Но с пятитактным аллюром, судя по всему, она столкнулась впервые. Нейса сразу же почувствовала неуверенность всадницы. Вместе с надеждой к ней вернулись и силы. Она увеличила скорость.

— Что это? — удивленно спросил Халк.

Жеребец удовлетворенно фыркнул.

— Это торжественная походка единорогов, — ответил Клип. — Мы используем ее для специальных гармоний, чтобы мелодия звучала в контрапункт. Мы и не предполагали, что она так хорошо ею владеет.

Ситуация резко изменилась. Крепко вцепившись обеими руками в гриву кобылы, Леди с трудом удерживалась на спине, не в состоянии приспособиться к непривычным движениям. Уж Стайл знал, как это трудно! Езда на лошади подразумевает не только умение держаться в седле, но и способность постоянно перемещать свой вес в зависимости от движения лошади. У опытного наездника это получается автоматически. При неизвестном аллюре эти привычные движения только усложняют положение всадника. Стайл с большим трудом приноровился к пяти тактному галопу, а вот Леди…

Одна из рук Леди соскользнула с гривы единорога. Ее тело сползло набок. Одно резкое движение, и Нейса сбросит ее.

— Убей ее! — выкрикнул Клип.

Нейса внезапно остановилась. Леди восстановила равновесие, затем отпустила гриву и спрыгнула на землю. Поединок закончился.

— Дура! — воскликнул Клип. — Ведь победа была за ней. Почему она остановилась?

Главный Жеребец фыркнул, высказывая свое недовольство.

— Она лишилась права возвратиться в табун, — грустно произнес Керрелгирл. — Ведь она, говоря твоим языком, просто поддалась.

Стайл направился к Леди и единорогу, которые застыли, повернувшись друг к другу спиной. Пока он шел, ему в голову пришла одна мысль. Он достал гармонику и принялся играть. И тотчас же вокруг него появилось волшебное присутствие.

Еще немного, и Нейса оказалась бы победительницей. Но она больше заботилась о благополучии Стайла, чем о своем собственном. Ей пришлось смирится с мыслью, что он будет счастлив лишь в роли Голубого Адепта, владеющего колдовством. Доказав, что лишь он один может удержаться верхом на единороге, Нейса решила не убивать Леди, которая должна стать парой для Стайла. Нейса уступила его Леди, чтобы он мог в конце концов познать себя и Голубые Владения, как и предсказывал ему Оракул. Она поняла, что Стайл уже наполовину влюблен в жену своего двойника. Она так же поняла, что Голубая Леди действительно достойна Стайла.

Нейса пожертвовала своей любовью ради Стайла. Она доказала Леди, что Стайл не является самозванцем. Волки и единороги могут иметь на этот счет сомнения, но Леди теперь была уверена в правдивости слов Стайла. Ведь Стайл смог приспособиться к торжественному аллюру единорогов, и Нейсе не удалось сбросить его со своей спины. Он доказал, что является лучшим наездником, чем Голубая Леди. Нейса, таким образом, сделала Стайлу подарок. И он был вынужден принять его. Нейса была его любимой кобылой, а Леди — женщиной, предназначенной ему судьбой. Стайл знал, что его двойнику с Фазы хотелось, чтобы он стал хозяином Голубых Владений, ведь Голубой Адепт это и есть он сам.

Однако Голубая Леди еще не была его женщиной. Он всего лишь завоевал право добиваться ее расположения, другими словами, как бы вышел в Турнир.

Уже не волшебством и не мастерством наездника придется доказывать ему, что он достоин ее любви. Ему надо будет продемонстрировать, что он ничем не хуже ее бывшего мужа. Возможно, ему это и не удастся сделать, ведь она настолько предана своей первой любви, что о второй не может быть и речи.

Он тем не менее чувствовал, что она согласна признать его хозяином Голубых Владений и станет поддерживать его авторитет в глазах других, как она поступила с големом, чтобы сохранить наследство Голубого Адепта. Это все, на что он имел право рассчитывать. Впрочем, сейчас это больше чем достаточно.

Теперь ему следует решить вопрос с Нейсой. Ведь только благодаря ей он получил все, что хотел. Теперь она покрыла себя позором, и ей уже никогда не позволят вернуться в табун. Нейсе остается только одно — спрыгнуть с высокого утеса, где зародилась их дружба. Ведь она жила только надеждой, что когда-нибудь Главный Жеребец смилостивится и восстановит ее во всех правах. Он так бы и поступил, если бы она одержала победу над Леди. Но существо, которое предпочло ничью в поединке, который оно могло выиграть, опозорив тем самым весь табун, не могло рассчитывать на прощение. На Фазе вопросам чести придавалось огромное значение.

Когда Стайл завоевал Нейсу, он отпустил ее чего не сделал бы ни один другой человек — и приобрел себе преданного друга. Теперь Нейса вернула ему долг.

Стайл шел, глядя на единорогов и оборотней. Все хмуро наблюдали за ним, зная, что ему предстоит прощание с самым верным другом. Они сочувствовали ему и кобыле, но таковы уж законы на Фазе.

«Проклятие!» — подумал Стайл. Он не принадлежал этому миру и лишний раз получил тому доказательство. Он вырос в другой среде, где не было необходимости жертвовать жизнью. Как может он смириться с этой бессмысленной потерей? Хотя здесь ока не была бессмысленной. У этого общества свои жестокие законы, и они должны выполняться.

Стайл продолжал играть, и волшебство сгущалось вокруг него. Когда он подошел к Леди и единорогу, он как бы находился в плотном облаке. Но волшебство бесполезно для решения этической дилеммы. Какое заклинание может помочь ему не делать то, что он обязан сделать?

Стайл остановился возле Нейсы, играя мелодию, на которую она вдохновила его звуками своего рога. Ее бока раздувались от перенесенных физических нагрузок. Грива растрепалась, к ногам прилипли сухие листья, на спине виднелись пятна крови — она, вероятна, поцарапалась, когда ударилась о стену. Ему так хотелось сказать какое-нибудь заклинание, чтобы вылечить ее, но он знал, что сейчас этого делать не следует. Их глаза встретились.

Она покорно ждала, когда он скажет ей слова прощания.

Прощание? Какая ирония! Он отправит ее на смерть.

Это чем-то напомнило Стайлу соревнование по марафонскому бегу на Протоне. Он чуть не погиб тогда, как Нейса сейчас, но он победил — как и она, — попытавшись отдать должное своему противнику. Так он приобрел себе друга. Ах, если бы найти способ, как сохранить дружбу с Нейсой!

Что там говорил ему оборотень о клятве? Что клятвенная дружба выше всех остальных отношений, даже отношений между женщиной и мужчиной.

Клятвенный друг Керрелгирла не совершил ничего предосудительного, сожительствуя с сукой Керрелгирла.

Марафон. Клятва. Какие слова звучали в его голове?.. И тут он вспомнил.

Стайл спрятал гармонику. Чувствуя сгустившееся вокруг него волшебство, он пропел:

— Я Стайл, Адепт Голубой, ничто меня не разлучит с тобой. Услышь же, Нейса, этот глас — дружба навсегда единит нас.

На мгновение темное облако закрыло солнце. Внезапно поднявшийся ветер зашумел в листве деревьев и на башнях замка затрепетали голубые вымпела.

Нейса широко открыла глаза и зашевелила ушами, когда поняла, что происходит. Она превратилась в женщину, в светлячка, а затем снова в единорога.

Окутывающие их чары стали кругами расходиться в стороны. Трава заблестела всеми цветами радуги. Когда волна волшебства достигла обнаженной Леди, ее волосы заискрились и оказались аккуратно причесанными.

Леди повернулась.

— Только истинная правда обладает такой силой, — прошептала она. — Только у моего любимого была такая сила.

Стайл простер к Нейсе руки, и она шагнула к нему, отклонив рог в сторону. Он обнял ее за шею и крепко прижал к себе.

— Никогда не покидай меня, клятвенный друг, — прошептал он. Она тихонько заржала и ткнулась бархатным косом ему в плечо. Убрав руки, Стайл отошел назад.

К Нейсе подошла Голубая Леди и обняла ее.

— Мы больше никогда не будем враждовать, — со слезами на глазах произнесла Леди. Нейса издала музыкальный звук, выражая согласие.

Затем стали подходить волки и единороги. Каждый волк обнюхал нос Нейсы, а каждый единорог скрестил с ней свой рог. Все они присоединились к Клятве Дружбы. Подошел и ее брат Клип, и Керрелгирл, и Халк.

Стайл знал, что все это случилось благодаря силе его волшебства.

Когда он произнес свою клятву, зарифмовав ее в стихах, то чары его волшебства распространились на всех существ, и у них возникли такие же чувства к Нейсе, как и у самого Стайла.

Лишь Главный Жеребец остался стоять на месте. На него одного не подействовали чары. Окруженный кирпичной стеной, он ждал окончания церемонии. Затем призывно затрубил в свой рог и перепрыгнул через стену.

Она не являлась для него серьезным препятствием, а всего лишь предупреждением и демонстрацией могущества Голубого Адепта. Жеребец убедился, что Стайл не самозванец и больше не имел к нему претензий.

Единороги устремились к жеребцу. Образовав правильный строй, единороги направились прочь, играя, как могучий оркестр.

Керрелгирл превратился в волка и завыл, созывая своих подданных. Его вера в Стайла была подтверждена, а волчица могла уже не волноваться за судьбу Нейсы. Сбившись в стаю, волки побежали в противоположную сторону.

Через несколько мгновений в Голубых Владениях остались только Стайл, Нейса, Голубая Леди и Халк.

Стайл повернулся к женщине, с которой ему теперь предстояло жить. Он еще ни о чем не договорился с ней. Оставался также нерешенным вопрос с его таинственным врагом на Протоне. Но это было только начало.

— Леди, не желаешь ли ты проехаться верхом? — спросил он. Не было нужды спрашивать об этом саму Нейсу — для друга она сделает все что угодно, как и он для нее. А своим приглашением Стайл показывал, что не собирался считать Леди своей собственностью. Она еще не стала его другом.

Голубая Леди кивнула. Обнаженная, она выглядела так же величественно, как и в платье. Изящным движением она запрыгнула на Нейсу. Стайл шел с одной стороны, Халк — с другой. Все вместе они направились к открытым воротам замка.

Примечания

1

172 см

(обратно)

2

Игра слов: stile — стремянка; style — стиль, изящество, злегантность (англ.)

(обратно)

3

142 см

(обратно)

4

Волос (англ.)

(обратно)

Оглавление

1. СКЛОН

2. ШИНА

3. СКАЧКИ

4. ЗАНАВЕС

5. ФАНТАЗИЯ

6. НАВОЗ

7. НЕЙСА

8. МУЗЫКА

9. ПОВЫШЕНИЕ

10. ВОЛШЕБСТВО

11. ОРАКУЛ

12. ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ

13. СТУПЕНИ

14. ЖЕЛТЫЙ ЦВЕТ

15. ИГРЫ

16. ГОЛУБОЙ ЦВЕТ

17. ТУРНИР

18. КЛЯТВА . . . . .