«Мечи Северного моря»

Роберт Говард Мечи Северного моря

1

— Скул!

Почерневший от дыма потолок содрогнулся от рева, рога и кубки громыхали по дубовым столам, собаки, скорее похожие на волков, с рычанием дрались за объедки. Во главе самого большого стола сидел Рогнар, прозванный Рыжим, гроза Северного моря. Он поглаживал в раздумье длинную бороду и внимательно наблюдал за пирующими — за столами сидело более сотни воинов, им прислуживали златокосые девы и рабыни. Стены зала покрывали ковры и шелк, на них висели золотые украшения, восточное оружие, рога и препарированные головы диких зверей.

Северяне упивались победой. Пал Рим. Франки, готы, вандалы и саксы захватили лучшие в мире земли и теперь отбивали атаки еще более диких племен, напиравших с севера. Едва франки осели в Галлии, ассимилируясь более зрелой латинской культурой, в устьях их рек появились длинные ладьи викингов, сеющие смерть и разрушения. Все чаще Восток, Запад и Юг содрогались под яростными ударами северян. Викинги начали постепенно заселять Гебридские и Орнейские острова. Хотя чаще всего острова эти служили им не более чем опорными пунктами при подготовке очередных набегов, на некоторых из них викинги заложили постоянные поселения. Одним из них и была усадьба Рогнара на острове, который скотты называли Кадбаном, пикты Каломаром, а викинги Валгардом.

Слово Рогнара было здесь законом, воля — священной, неудивительно поэтому, что он с удовлетворением поглядывал на пирующих. Мало у кого из викингов была столь же крепкая дружина, сколоченная из светловолосых великанов-норманнов и ютов, первых и в бою, и в пьянке. Даже теперь, пируя, они не расставались с доспехами и оружием, лишь рогатые шлемы лежали рядом на лавках. Взгляд Рогнара остановился на одном из них — он казался чужаком в той тщательно подобранной компании. Столь же высокий и плечистый, как и его соседи, он имел, однако, смуглую кожу, черные волосы, холодные глаза стального цвета и был тщательно выбрит. Лицо его покрывали многочисленные шрамы, на нем была надета простая кольчуга, лишенная всяких украшений.

Пока Рогнар приглядывался к гостю, в скалли вошел еще один воин и направился прямиком к вожаку. Вновь пришедший был высоким и пропорционально сложенным юношей, безбородым, но с заметными уже усами.

— Здравствуй, Хакон! — приветствовал его Рог-нар. — Что-то тебя не видно было в последнее время.

— Охотился на волков в горах, — ответил пришелец, тоже поглядывая на темноволосого воина.

— Это Кормак Мак Арт, — пояснил Рогнар, — его драккар разбился тут поблизости этой ночью. Он единственный спасся. Представляешь, пришел сюда утром, мокрый с головы до ног. Каким-то чудом ему удалось уговорить стражников, и они привели его ко мне вместо того, чтобы прикончить на месте. Он дрался по очереди с лучшими бойцами дружины. Ран, Тостиг, Хальфгар — он всех их разоружил, даже не поцарапав!

Хакон, услышав это, уважительно поклонился Кормаку. Кельт кивнул и ответил на прекрасном старо-ирландском языке:

— У меня много друзей среди викингов.

Хакон смотрел на него еще пару мгновений, но, наткнувшись на холодный и спокойный взгляд, вновь повернулся к вожаку. Ирландские пираты не столь уж редко появлялись в этих местах, они плавали аж в Испанию и даже в Египет, хотя их корабли уступали по мореходным качествам драккарам викингов. Вообще-то между этими двумя народами шла беспрерывная война, они были конкурентами, соперничающими за влияние на Западных морях.

— Ты вовремя попал к нам, Кормак, — сказал Рогнар. — Завтра погуляешь на моей свадьбе. Клянусь молотом Тора, в моей жизни хватало женщин, были у меня и римлянки, и ютки, а когда они мне надоедали, я сплавлял их своим людям на потеху. И думать никогда не думал о женитьбе. Но время идет, пора позаботиться о сыновьях, и я нашел девушку, которая мне их родит. Эй, Осрик, Евдруг, приведите-ка сюда бриттку! Сейчас ты сам ее оценишь.

Взгляд Кормака скользнул по сидевшему поодаль Хакону. Постороннему, не слишком внимательному наблюдателю показалось бы, что на лице юноши блуждает усталая улыбка, но кельт успел заметить, как его челюсти свела внезапная судорога. Судя по всему, за маской равнодушия скрывалось немалое напряжение.

В зал вошли три женщины, следом за которыми вышагивали два здоровенных викинга. Женщины приблизились к Рогнару, и две из них отступили на несколько шагов назад.

— Посмотри, Кормак, разве она не достойна стать матерью сыновей викинга?

Кельт вгляделся в стоявшую перед ним красную от гнева девушку. Ей не было и двадцати лет, но ее тело было телом вполне зрелой женщины. Девушка явно не желала быть покорной узницей. Одетая, как и все норманнки, она, несомненно, рождена была далеко от этих мест. Золотые волосы, голубые глаза и белая, лишь слегка смугловатая кожа указывали на ее кельтское происхождение. Судя по поведению девушки, она была потомком племени, столь же дикого, как и то, в плен к которому попала.

— Она дочь короля из Западной Британии, — сообщил Рогнар. — Ее племя так и не смогли покорить римляне, да и теперь, оказавшись между саксами и пиктами, ее сородичи не дают спуску ни тем, ни другим. Мы отбили девушку у саксов, похитивших ее во время набега на земли ее отца. Едва ее увидев, я понял, что лучшей матери моим сыновьям не сыщешь. Она тут у меня сидит уже пару месяцев, пришлось немного поучить ее уму-разуму да хорошим манерам. Она же была сущей кошкой, когда мы ее поймали! Я отдал ее Эдне, так эта старая ведьма чуть было все не испортила! Пришлось поработать розгами, чтобы...

— Ты все сказал, негодяй? — прервала его девушка с едва уловимым страхом в голосе. — Если да, то я возвращаюсь к себе. Лучше уж лицезреть Эднину кривую рожу, чем пялиться на твою рыжую морду!

Зал взорвался хохотом, Кормак даже поморщился.

— Не похоже, чтобы она смирилась, — заметил он спокойно.

— А чего бы она стоила, если бы было иначе? — столь же спокойно ответил Рогнар. — Баба без характера, что ножны без меча. Возвращайся к себе, моя дорогая, и готовься к свадебной церемонии. Быть может, ты посмотришь на меня ласковее, когда родишь трех или четырех сыновей.

Глаза девушки сверкнули, но она молча повернулась и собралась уже уйти, когда пиршественный шум и гам прорезал писклявый голос:

— Стойте!

Глаза кельта сузились, когда он увидел страшилище, которое, подпрыгивая и раскачиваясь, двигалось по направлению к ним. У этого монстра была голова взрослого мужчины, но сидела она на маленьком, ужасно деформированном тельце, снабженном кривыми ногами с огромными плоскими ступнями. Одно плечо поднималось значительно выше другого, а на спине красовался здоровенный горб. На мрачном смуглом лице горели злорадством огромные желтые глаза, усиливая и без того гнетущее впечатление.

— Это еще что такое? — изумился Кормак. — Я знаю, вы далеко плаваете, но мне как-то не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь из вас добрался аж до врат ада...

— Ты прав, я поймал его в аду, — ухмыльнулся Рогнар. — Византия напоминает мне порою настоящий ад. Греки наловчились ломать кости у детей, а затем криво их сращивать, вот и получаются такие страхолюдины на потеху кесарю и его свите. Чего тебе надо здесь, Анзас?

— Господин, — тихо пискнул урод, — завтра ты женишься на этой девушке, не так ли? О да, это так, я знаю! Но известно ли тебе, о великолепный, что Торула любит другого?

Торула смотрела на карлика, и в глазах ее светилась боязливая брезгливость.

— Э-э-э, любит другого, — пробурчал вожак. — Ну, и что из этого? Какое мне дело до ее любви?

— А если я тебе скажу, что один из твоих людей встречается с нею? И что они говорили прошлой ночью, не в первый, впрочем, раз, через решетку в окне? До этого тебе тоже нет дела?

Рог с грохотом опустился на крышку стола и разлетелся на куски. В зале воцарилась мертвая тишина, все взгляды скрестились на лице вожака.

— Рогнар! — тишину разорвал голос пурпурного от гнева Хакона. — Если ты позволишь, чтобы эта падаль оскорбляла твою, что бы там ни было, будущую жену...

— Лжешь, собака! — одновременно с Хаконом выкрикнула девушка, еще сильнее покраснев от злости. — Я...

— Молчать! — рявкнул Рогнар. — А ты говори и побыстрее! Если солжешь, сдохнешь лютой смертью!

Викинг протянул руку и поймал карлика за подол туники, тот позеленел от страха, но послал, тем не менее, злобный взгляд Хакону.

— О, мой господин! — проскулил урод. — Я следил за нею много ночей и, наконец, выследил. Она частенько поглядывала на того, кто тебя предал. А прошлой ночью я, лежа под деревьями у ее окна, слышал, как они договаривались о побеге. Ты был бы ограблен и, вдобавок, лишился бы жены!

Рогнар встряхнул его, словно перышко.

— Пес! — взревел он. — Назови мне имя того, о ком говоришь, или я пущу на ремни твою кожу!

— Я не лгу! — обиделся карлик. — Ночью со мной был человек, которому ты поверишь, ибо он не обронил ни слова лжи за всю свою жизнь. Тостиг!

Из-за стола поднялся высокий угрюмый бородач, он был одним из тех, с которыми Кормаку пришлось утром скрестить мечи.

— Тостиг, — пискнул карлик, — скажи нашему господину, было ли то, о чем я рассказал? Скажи, разве ты не лежал в кустах и не слышал, как лучший друг господина и эта девушка шептались о побеге?

— Он не лжет, — подтвердил тихо Тостиг.

— Один, Тор и Локи! — загремел Рогнар, отбрасывая в сторону урода. — Кто этот пес? Скажи мне, и я сверну ему шею!

— Хакон! — взвизгнул карлик с гримасой отвратительной радости на губах. — Твой любимчик!

— Верно, это был Хакон, — нехотя поддакнул Тостиг.

У Рогнара отвисла челюсть. На несколько мгновений все застыли, затем меч Хакона сверкнул, словно молния, и воин с ревом бросился к тем, кто его выдал. Анзас, пища от страха, кинулся бежать. Тостиг же выхватил меч и попытался преградить юноше дорогу. Ярость того была, однако, столь велика, что единственного удара меча хватило, чтобы отправить в царство теней одного из лучших дружинников Рогнара.

В ту же секунду Торула нагнулась и влепила карлику такую затрещину, что тот покатился по полу, обливаясь кровью. Сотня глоток взорвалась ревом, викинги рвались в бой, хотя мало кто понимал, кого следует бить, а кого защищать. В стычке участвовали оба вожака, и лояльность воинов была подвергнута тяжелому испытанию. Рядом с Рогна-ром сидели ветераны — те, кто участвовал во многих его набегах и не привык долго рассуждать. В их обязанность входила охрана вожака, и они мгновенно поставили перед ним стену из сомкнутых щитов, отбросив Хакона назад.

У юноши не было теперь ни малейших шансов на победу, люди Рогнара повалили его на пол и связали. Шум и гам постепенно утихли. Вожак, судя по цвету его лица, кипел от негодования. Анзас поднимался на ноги, держась обеими руками за голову. Торулой занялась женщина могучего телосложения, она действовала столь успешно, что бедная девушка, зажатая под ее мощной лапой, не могла даже пальцем пошевелить.

Лишь один человек в этом зале сидел неподвижно, со спокойной, даже циничной улыбкой наблюдая за происходящим. Это был, разумеется, Кормак.

— Ты хотел меня предать?! — вопрос был чисто риторическим, но Рогнар подкрепил его ударом ноги по ребрам. — Ты, которому я так верил...

У него перехватило от злости дыхание, он засопел и вновь замахнулся ногой, но сзади пронзительно закричала девушка:

— Свинья! Негодяй! Трус! Ты не решился бы на это, будь у него руки свободными!

— Заткнись! — приказал Рогнар.

— Не заткнусь! — кричала девушка, колотя кулачками валькирию. — Я люблю его! Не тебя же мне любить! Ты жесток и безобразен! Он милый и отважный, я только за него пойду замуж!

Рогнар взревел и замахнулся кулаком. Однако прежде, чем кулак вожака долетел до девушки, Кормак поймал его руку за запястье. Норманнский вожак охнул от боли — пальцы кельта сжались стальным капканом. Мгновение пылающий взгляд норманна сверлил холодные глаза кельта.

— Зачем тебе труп вместо жены, Рогнар? — спросил Кормак и отпустил руку викинга.

Тот, видимо, пришел к тому же выводу, поскольку приказал, пересыпая слова ругательствами:

— Оттащите этого пса в темную и прикуйте там к стенке. Отшумит завтра свадьба, и тогда женщина моя посмотрит, что я с ним сделаю. И сделаю вот этими руками!

Два кряжистых воина вытащили яростно сопротивляющегося Хакона. Когда его злобный взгляд коснулся на мгновение лица Кормака, он сразу успокоился и громко выкрикнул единственное слово:

— Клеан!

Кормак даже глазом не моргнул, на его лице не дрогнул ни один мускул. Он все так же спокойно, с улыбкой на устах, наблюдал за происходящим.

— А что с девицей? — спросила валькирия. — Выпороть?

— Готовь к свадьбе! — рявкнул Рогнар. — И убери ее с глаз долой, зашибу ненароком!

2

Воткнутый в стену факел чадил и едва рассеивал тени, что клубились в небольшой избе, срубленной из сосновых бревен. Прикованный в углу стальной цепью, Хакон клял все на свете, переворачиваясь с боку на бок.

Меньше всего его беспокоили раны и царапины, полученные в драке, да и сам тот факт, что он потерял свободу, не слишком его печалил — его доводила до бешенства мысль, что Рогнар заставит девушку пойти за него замуж, а он, Хакон, ничем не сможет ей помочь. Вдруг он замер, услышав снаружи чьи-то шаги, затем голос. Человек выговаривал слова с едва уловимым акцентом.

— Ты не врешь? Рогнар и вправду прислал тебя с ним поговорить? А чем докажешь? — спрашивал стражник.

— Поди и сам его спроси, если не веришь, а я за тебя покараулю. Только если он прикажет выпороть тебя за то, что лезешь не в свои дела, моей вины в том не будет.

— Да ладно тебе... — пошел на попятную стражник. — Иди, только не торчи там долго.

Громыхнул засов, и на пороге появилась высокая фигура. Дверь с лязгом захлопнулась. Перед Хаконом стоял Кормак, он был в доспехах, с мечом, с верхушки шлема на его голове свешивалась на спину длинная прядь конских волос.

— Я знал, что ты придешь, — сказал Хакон, — говори тише чтобы стражник не услышал.

— Я пришел узнать, откуда тебе известен ирландский...

— Врешь, — перебил его со злой улыбкой Хакон. — Ты потому пришел, что боишься, как бы я не выдал тебя Рогнару. Как только я назвал твое родовое имя, ты понял, что мне известно, кто ты такой на самом деле. Да, ты Кормак Мак Арт, но у тебя есть прозвище — ты Кормак Волк, пират и разбойник, правая рука Вулфера Юта, злейшего врага Рогнара. Я понятия не имею, чего ты здесь ищешь, но не сомневаюсь, что твое появление не сулит ничего хорошего Рогнару. Стоит мне слово сказать стражнику, и ты разделишь мою судьбу.

— А если я тебе перережу горло, так что ты и пикнуть не успеешь?

— Можешь, — согласился юноша, — но не станешь. Не в твоих правилах убивать безоружного.

— Ты прав, — скривился кельт с видимым сожалением. — Ладно, говори, чего ты от меня хочешь.

— Я предлагаю тебе жизнь за жизнь, ты спаси меня, а я не стану тебе мешать. Кельт сел на лавку и задумался.

— У тебя есть какой-нибудь план?

— Освободи меня и дай меч. Я заберу Торулу, и мы спрячемся где-нибудь среди холмов. Или, если мне это не удастся, я, по крайней мере, заберу Рогнара с собой в Валгаллу.

— Ну, а добравшись до холмов, что будешь делать?

— Там мои люди. Полтора десятка ютов, которым Рогнар надоел до смерти. Я припрятал на той стороне островка лодку, если нам удастся доплыть до одного из островов незамеченными, то у меня будет время, чтобы сколотить свою собственную дружину. И уж тогда-то я вернусь и заплачу сполна этому негодяю за пинки под ребра!

Кормак кивнул. Подобное тому, о чем говорил Хакон, не раз случалось между викингами, и его план имел немалые шансы на успех.

— Все это хорошо, — сказал кельт наконец. — Но тебе прежде всего надо выйти отсюда.

— Это твоя забота.

— Говоришь, у тебя полтора десятка друзей в лесу...

— Точно. Мы ушли из усадьбы вчера, как будто на охоту. Я оставил их в условленном месте, чтобы завершить кое-какие дела и окончательно обговорить детали побега с Торулой. Я собирался посидеть на пиру в скалли, а затем вернуться... уже с девушкой. Если бы не эта скотина Анзас, клянусь богами, я вырву его сердце и...

— Хватит, — остановил его Кормак. — Сделаешь с ним все, что тебе заблагорассудится, но сейчас нет времени говорить об этом. У тебя есть друзья среди людей Рогнара? Мне показалось, что далеко не всем понравилось, как он с тобой обращался.

— У меня хватает и друзей, и приятелей, но они пока колеблются. Викинги туго шевелят мозгами — они идут за тем, кто в данный момент кажется им наиболее сильным. Как только Рогнар и его свора сгинут, остальные, вне всяких сомнений, присоединятся ко мне.

— Тогда так... — глаза Кормака сверкнули. — Слушай. Я сказал Рогнару правду, мой драккар действительно разбился о скалы, но уцелел не только я. За южным мысом сидят, надежно укрывшись, Вулфер и пять десятков головорезов. Ночью после катастрофы мы посовещались и решили, что только я, которого Рогнар знает хуже всех остальных, могу пойти в его скалли. Я собирался какой-либо хитростью выманить у него драккар... И теперь вот что я тебе предлагаю. Я помогу тебе сбежать, а ты присоединишься к нам со своими людьми и поможешь победить Рогнара. После этого ты дашь нам один из драккаров, все остальное в усадьбе — люди, оружие и прочее — останется тебе. Согласен?

— Еще бы! — просиял юноша. — Помоги мне, а я обещаю, что когда власть на этом острове окажется в моих руках, я дам тебе лучший из драккаров.

— По рукам. Теперь послушай. Будут ли менять стражу ночью?

— Сомневаюсь.

— А этот, который за дверью? С ним можно договориться?

— Нет, это один из ближайших к Рогнару людей.

— Что ж, тем хуже для него. Если мы его уберем, до утра тебя не хватятся. Погоди-ка! Кормак подошел к двери и крикнул:

— Эй, стражник! Это так ты следишь за узником!

— А в чем дело?

— Пока ты там сидишь, он решетку в окне выломал.

— Не может быть! — охнул стражник, влетая в дом.

Когда он задрал голову, чтобы посмотреть на светившееся под потолком окошко, Кормак двинул его кулаком по челюсти. Воин свалился на пол без всяких признаков жизни. Ключи от цепи Хакона висели на поясе у стражника, и спустя несколько мгновений юноша уже разминал затекшие конечности. Кормак наложил цепи на руки и ноги стражника и заткнул ему рот кляпом. Выскочив из избы, они прикрыли за собой дверь и помчались к лесу. На опушке кельт остановился и осмотрелся. Луны еще не было, но ему хватало и звездного света.

Скалли располагалась входом к затоке, в которой стояли на якорях драккары. Возле нее теснились склады, конюшни и жилые избы дружины — ближайшее из зданий едва в ста ярдах от них. Изба, где томился в цепях Хакон, была крайней. Лес рос рядом с усадьбой, и некоторые из строений стояли в тени деревьев, поселение не было окружено ни стеной, ни даже тыном. Рогнар в одиночку хозяйничал на острове, никто иной, кроме его людей, здесь не появлялся. Он чувствовал себя в безопасности и не спешил возводить защитные сооружения, ведь пока ему ничто не угрожало.

До настороженных ушей Кормака донесся вдруг шелест чьих-то удаляющихся шагов. Напрягая зрение, кельт заметил, как что-то шевельнулось под одним из громадных деревьев. Кивнув Хакону, он бросился в ту сторону, на ходу выхватывая кинжал из ножен. Он бежал, руководствуясь скорее инстинктом, чем зрением, где-то впереди хрустнула ветка, а мгновение спустя он увидел тень, оторвавшуюся от дерева и помчавшуюся к усадьбе.

— Анзас! — выдохнул Хакон, догнавший, наконец, Кормака. — Опять подглядывал. Надо задержать эту падаль, и как можно скорее!

На плечо юноши упала стальная рука.

— Спокойно, — прошептал кельт. — Он знает, что ты на свободе, но понятия не имеет, что мы его видели. У нас есть еще немного времени.

— Но Торула! Я не пойду без нее! Ни за что! Иди сам, если хочешь, а я либо ее спасу, либо погибну!

Кормак взглянул на скалли — уродливая фигурка как раз сворачивала за угол.

— Веди к ней! — буркнул он. — Это безумие, но Рогнар и в самом деле может расправиться с ней до того, как ты подоспеешь со своими людьми.

Покинув тень, они мгновенно пересекли открытое пространство, отделяющее скалли от леса. Подбежав к окну, забранному решеткой, они остановились. Юноша осторожно постучал по решетке, и почти в ту же секунду за нею появилось бледное личико девушки.

— Хакон! — прошелестел ее радостный шепот. — Будь осторожен! Тут со мной эта старая карга Эдна. Спит, правда, но...

— Отойди-ка, — шепнул Хакон, поднимая меч. — Сейчас я прорублю выход...

— И поставишь на ноги даже тех, кто на них не держится после лишнего кубка пива, — перебил его Кормак. — У нас еще есть немного времени, пока Анзас ищет Рогнара. Не стоит терять его зря.

— Но как...

— Посторонись! — бросил кельт, примериваясь к решетке.

Хакон вытаращил глаза в немом восторге, когда увидел, как спина ирландца выгнулась дугой, мышцы напряглись, а жилы вздулись. Что-то глухо треснуло, и Кормак спокойно поставил выдранную из стены железяку рядом с собою. Изнутри послышался удивленный возглас.

— Ну, иди сюда! — приказал Кормак, его мускулы все еще дрожали после титанического усилия.

Девушка появилась в окне, за ее спиной кто-то громко выругался, и две огромные ладони схватили девушку за плечи. Торула молниеносно повернулась и ударила наотмашь. Руки исчезли, что-то тяжело шмякнулось на пол, и девушка упала прямо в объятия возлюбленному.

— Так, ведьме я заплатила.

— Быстрее! — торопил Кормак. — Сейчас начнется...

Не успел он вымолвить эти слова, вспыхнули факелы и раздалось дикое рычание Рогнара. К счастью, лес был рядом. Здесь Кормак остановился.

— Сколько времени пойдет у тебя на то, чтобы найти своих и вернуться?

— Вернуться?

— Ты плохо слышишь?

— Ну... часа полтора...

— Ладно. Собери своих, и ждите там, в кустах, пока не услышите такой сигнал, — он осторожно свистнул три раза. — Как только услышите, идите туда, откуда я его подам. И не попадитесь Рогнару и его людям в лапы.

— Но... Он, наверное, дождется рассвета и только потом отправится на поиски.

— Плохо же ты его знаешь, — засмеялся Кормак. — Могу поспорить, что он сейчас же начнет прочесывать лес со всеми своими людьми. Но не будем терять времени. Смотри, какая кутерьма в усадьбе. Веди сюда своих как можно быстрее, а я пойду за Вулфером.

Подождав, пока юноша и девушка исчезнут за деревьями, он отправился в путь, по-прежнему полагаясь главным образом на инстинкт. Теперь он возносил в душе хвалу богам за тот опыт, что приобрел, скитаясь в юности по лесным дебрям. Позади слышались вой и проклятия — Рогнар обнаружил, что птички выпорхнули из клетки. Однако постепенно, когда Кормак начал удаляться от усадьбы, рев стих, и теперь был слышен только шум прибоя.

Приближаясь к тому месту, где он оставил ютов и Вулфера, кельт замедлил шаг и удвоил осторожность — еще не хватало получить от своих же по голове. Оглядевшись по сторонам, он завыл волком, и в ту же секунду из тени вьщвинулся массивный силуэт, и громкий шепот возвестил:

— Кормак, Тором клянусь, мы уже думали, что не ты их, а они тебя обвели вокруг пальца...

— Где им, простофилям, — хмыкнул Кормак. — Но я еще не до конца уверен, что нам все удастся. Нас будет едва семь десятков против трех сотен.

— Семь десятков?

— Да, у нас тут объявились союзники. Помнишь Хакона?

— Помню.

— Он поссорился с Рогнаром. С ним полтора десятка ютов. Командуй — если проиграем, по крайней мере расстанемся с жизнью в бою. А если повезет — раздобудем корабль. Ну и ты, наконец, отомстишь...

— Месть... — разинул радостно пасть викинг, поглядывая на небо искрящимися глазами и ласково поглаживая рукоять топора.

Этот могучий рыжий ют был столь же высок ростом, как и кельт, но ему недоставало его тигриной ловкости. Правда, он компенсировал ее массой.

— Вылезайте из дыр, волки! — крикнул он во тьму за спиной. — Хватит гнить в дуплах, идем кормить воронов Одина! Осрик, Аслаф, вперед, нас ждет потеха!

Из мрака материализовались фигуры пиратов — казалось, ночные тени сгущались и собирались в одно место. Лишь звон оружия да скрежет доспехов сопровождал их появление. Викинги тронулись в путь. Оглянувшись, Кормак увидел колышущуюся линию гигантских теней, увенчанных шлемами. «Веду в бой стаю демонов», — подумал он и улыбнулся.

3

Кормак остановился у подножия небольшого холма столь внезапно, что Вулфер, шагавший сразу же за ним, уткнулся ему в спину. Стальные пальцы кельта стиснули руку вожака, предупреждая вопрос. Впереди слышался гул голосов, лязг оружия, среди деревьев появились огоньки факелов.

— Ложись! — шепнул Кормак, и Вулфер переправил команду дальше.

Колонна пиратов мгновенно упала в траву и замерла. Шум усилился, в поле зрения появились воины, размахивавшие факелами и оружием, они шли едва заметной тропой, пересекавшей трассу ютов. Впереди маршировал с мечом в руке Рогнар, его лицо было перекошено гримасой неутоленной злобы. Рядом с ним шли те, кто еще недавно защищал его в скалли, а уж за ними беспорядочной толпой катились все остальные. Увидев эту толпу, Вулфер аж затрясся, Кормак почувствовал, как напряглось его плечо.

— Тучу бы стрел сейчас, а потом в мечи... — услышал он мечтательный шепот.

— Не сейчас... — процедил кельт сквозь зубы. — Их тут три сотни. Мы можем решить все дело иначе, и я не позволю тебе все испортить. Лежи спокойно и дай им пройти!

Ни единым звуком не выдали себя юты, и норманны исчезли на другой стороне поляны, не подозревая даже о смертельной опасности, только что им грозившей. Кормак довольно ухмыльнулся — противник пока действовал именно так, как он предполагал. Ярость викинга была столь велика, что он не стал ждать рассвета и помчался в лес затемно. Только что его отряд пролетел, не заметив этого, в нескольких шагах от полусотни головорезов, так где же им поймать двух молодых людей!.. Что ж, викинги не привыкли долго думать, приступая к делу. Кормак знал этих вспыльчивых, эмоциональных людей лучше, чем даже, наверное, они сами себя, и именно на этом строил свои расчеты.

Юты лежали неподвижно до тех пор, пока вдали не смолкли последние звуки, а пламя факелов не превратилось в огоньки светлячков. Зато, поднявшись на ноги, пираты понеслись вперед с удвоенной скоростью, не обращая уже внимания на хруст хвороста под ногами и прочий предательский шум. Наконец перед ними замелькали огоньки усадьбы Рогнара.

Притаившись под деревьями на опушке леса, они внимательно осмотрели поселение. Оно было теперь ярко освещено, но по двору возле скалли крутилась только горсточка воинов. Вожак забрал с собой на ночную прогулку почти всю свою дружину.

— И что дальше? — спросил Вулфер.

— Дождемся Хакона, он уже где-то здесь рядом, — едва Кормак произнес эти слова, один из воинов Рогнара поднял факел повыше и направился в их сторону.

— А, чтоб его... — вздохнул Вулфер. — Так хорошо все шло! Эдрик, достань его стрелой...

— Нет! — остановил его Кормак. — Не стоит спешить, — и тут же растворился во мраке, словно призрак.

Дружинник тем временем шел прямо на них, уловив, вероятно, чье-то неосторожное движение или заметив силуэт слишком уж высунувшегося из-за дерева пирата. Он был скорее заинтригован, чем обеспокоен. Пройдя под деревьями, он неожиданно для себя налетел на рыжебородого юта, возвышавшегося перед ним во тьме, подобно статуе.

— Освик! — рыжая борода — это все, что заметил несчастный в мерцающем свете факела. — Ты уже вернулся? Вам удалось... Э-э-э...

Он потерял дар речи, когда подошел поближе и увидел незнакомое лицо, а рядом с ним столь же незнакомые бородатые лица еще нескольких десятков воинов. Его глаза расширились, в них блеснуло понимание, но сделать он уже ничего не успел. Вулфер выбил из его руки и тут же затоптал факел. Остальные мгновенно разоружили и связали норманна.

— Отвечай, но тихо, — послышался безжалостный шепот. — Сколько воинов осталось в усадьбе?

Внезапность случившегося и непроницаемая тьма способствовали тому, что норманн, который не спасовал бы в битве, покорно ответил:

— Три десятка.

— Где они?

— Половина в скалли. Остальные в избах.

— Достаточно, — прошипел Кормак. — Проверьте веревки на руках и ногах и оставьте его здесь. Сейчас я позову Хакона.

Он свистнул трижды и навострил уши. Почти тут же последовал ответ из-за деревьев на противоположной стороне поселения.

— Ждите тут! — приказал кельт пиратам и направился в ту сторону, откуда прозвучал сигнал.

Он шел так, как ходил обычно, — быстро, но тихо, прячась за деревьями, пока не услышал перед собой невнятный гам. Кормак повторил сигнал и услышал, как Хакон осаживает своих людей, спешивших применить оружие. Подойдя поближе, он увидел, наконец, силуэты молодого викинга и его товарищей.

— О боги! — взорвался он. — Вы так галдите, что вас только глухой не услышит. Те, кто вас разыскивают, ломают, наверное, головы, пытаясь понять, откуда на острове взялось целое стадо буйволов! А это еще кто?

Рядом с Хаконом виднелась тоненькая фигурка, затянутая в доспехи и вооруженная, как и все остальные, но удивительно маленькая по сравнению с ними.

— Торула... Уперлась, что пойдет... Пришлось подобрать ей кольчугу и...

Кормак смачно выругался, плюнул и клял Хакона последними словами добрых несколько минут, ни разу не повторяясь.

— Ладно... Если баба упрется, ничего не поделаешь, — сказал он, наконец, уже спокойнее. — Теперь слушайте меня внимательно. Видите избу, в которой сидел Хакон? Подожгите ее.

— Так ведь Рогнар немедленно сюда заявится.

— Этого-то нам и надо. Когда они начнут тушить пожар, вы ударьте им в спину. Поднимите шум, отправьте в царство теней стольких, скольких сможете, а когда дружинники очухаются, отступите к конюшне. Если сделаете это с умом, не потеряете ни единого человека. Добравшись до конюшни, забаррикадируйтесь там и держите осаду. Поджигать вас не станут, коней пожалеют, а от трех десятков дружинников вы легко отобьетесь.

— А как же ты со своими ютами? — запротестовал Хакон. — Мы тут головами рисковать будем, а ты...

— Ты мне веришь? — перебил его Кормак. — Если веришь, то не будем тратить время на болтовню. Когда Рогнар посчитает, что имеет дело с тобой, эффект от нашего удара возрастет многократно. Будь уверен, в урочный час юты Вулфера прольют здесь море крови.

— Хорошо. Только возьмите с собой Торулу, мало ли...

— Ни за что! — девушка топнула ногой, чтобы придать больше веса словам. — Мы теперь будем с тобой неразлучны. Я бриттская принцесса и умею владеть мечом не хуже, чем любой из твоих воинов.

— Что ж, — иронически скривился кельт, — по крайней мере ясно, кто кем командует. Ладно, не время спорить. Забирай ее, и за работу!

Он объяснил еще раз, что следовало сделать, и они тронулись в путь краем леса. Расстояние, отделявшее избу от леса, было небольшим, и пираты преодолели его мгновенно. Когда они пробегали под деревом, стоявшим напротив настежь теперь раскрытых дверей, Кормак задел за что-то головой. Молниеносно повернувшись, он схватил это что-то и тут же отпустил — высоко среди ветвей раскачивался повешенный за шею дружинник.

— Хакон! Твой стражник... — сообщил он юноше.

— Рогнар скор на расправу.

— Глупец. Убивать следует лишь в случае крайней необходимости.

Бревна сруба были сухими, и достаточно оказалось ударить несколько раз кресалом, чтобы огонь пополз по стенам.

— Отойдите и выждите, пока они не выскочат и не начнут тушить пожар. Тогда ударьте по ним, а затем — в конюшню, — напомнил Кормак и побежал к своим.

Пираты с тревогой наблюдали за пламенем, добиравшимся уже до крыши. Вдруг во дворе усадьбы закричали. Из скалли выбежали мужчины, все они были вооружены, хотя далеко не все одеты. Судя по всему, большинство из них только что вкушало благой сон. Следом за мужчинами во дворе появились женщины и дети. Все они сразу же принялись тушить пожар. Несмотря на их дружные усилия, огонь все более разгорался, и Рогнар должен был совершенно ослепнуть, чтобы его не заметить. В этот самый момент раздался оглушительный рев, и на незадачливых пожарников обрушился небольшой отряд хорошо вооруженных воинов, затянутых в полные доспехи. Нанося удары направо и налево, нападавшие мгновенно прорубили себе дорогу среди ошарашенных норманнов, устлав ее телами мертвых и раненых. Вулфер и стоявшие за ним пираты, напряженно следившие за происходящим, едва не бросились следом за отрядом Хакона.

— Кормак! — воскликнул вожак. — Мой топор голоден!

— Потерпи! Твоему топору хватит еще пищи. Вот видишь, они уже в конюшне и баррикадируются изнутри.

Действительно, так оно и было. Норманны пришли в себя и дружно навалились на нежданного противника, но тот уже скрылся в конюшне, откуда доносилось ржание и топот перепуганных лошадей. Конюшню строили с тем расчетом, чтобы она выдерживала напор как обезумевших от голода волков, так и бурь, бушующих над Северным морем. Топорам людей тоже предстояло потрудиться, чтобы с нею справиться. После того, как двери были забаррикадированы, забраться в конюшню стало возможно только через окна, размещенные под самым потолком. Норманны немедленно изрубили толстые деревянные решетки в щепы, но попасть внутрь оказалось гораздо труднее — осажденные бешено сопротивлялись. После нескольких неудачных атак оставшиеся в живых норманны отступили, чтобы обсудить создавшееся положение. Как и предполагал Кормак, им и в голову не пришло поджечь конюшню — кони были для них бесценным сокровищем. По этой же причине они отказались от обстрела из луков, тем более, что шанс попасть в кого-либо из врагов в абсолютной темноте, господствовавшей в конюшне, был минимальным. В то же время положение норманнов, осаждавших конюшню, было в этом отношении диаметрально противоположным — двор был ярко освещен, и юты Хакона не замедлили этим воспользоваться. Они, хоть были не бог весть какими меткими лучниками, посылали стрелу за стрелою точно в цель. В конце концов одному из дружинников Рогнара пришла в голову здравая мысль.

— Рогнар наверняка заметил пожар и уже возвращается, — крикнул он. — Олаф, беги к нему и скажи, что мы заперли Хакона с его людьми в конюшне. Пусть он поспешит. А потом увидим.

Посыльный исчез, а Кормак тихо рассмеялся.

— Точно так, как я и предполагал. Боги помогают нам нынче ночью. Пригнись, а то увидят.

Шли долгие минуты ожидания, ни с той, ни с другой стороны никто не рвался в бой. Пламя догорело, оставив после себя тлеющее пожарище, восточный небосклон начал светлеть. Наконец в лесу послышались треск и топот. Нервы кельта напряглись до предела — это был решающий момент: если норманны проскочат мимо них и никого не заметят, дело будет сделано, по меньшей мере, наполовину. Он в последний раз шикнул на своих людей и изо всех сил вжался в мох. Сверкнули огоньки факелов, и кельт с облегчением понял, что Рогнар появится с противоположной от них стороны поляны. Вожак трубил, как раненый лось, и размахивал над головой огромным двуручным мечом.

— Ломай двери! За мной! Руби стены!

Следом за ним из кустов вылетела лавина воинов, гвардия мчалась впереди. Вулфер вскочил на ноги, как, впрочем, и все остальные пираты. Его глаза горели горячкой боя, топор нетерпеливо подрагивал в громадной лапе.

— Стой! — рявкнул Кормак, хватая его за рукав. — Подождем, пока они не начнут ломиться в дверь.

4

Оставив за собой нескольких товарищей, прошитых стрелами, норманны с воем ринулись к конюшне, полезли в окна, вышибая мозги из тех, кто пытался сопротивляться, начали рубить двери. Перепуганные кони заржали на разные голоса, когда двери затрястись под ударами десятков тяжелых топоров.

— Вперед! — Кормак и пираты помчались в атаку, опережаемые тучей стрел.

Мертвые тела выпали из окон, и норманны ошарашено оглянулись. Пираты были столь же хорошими лучниками, как и рубаками, и доказали это в очередной раз, с потрясающей точностью посылая на бегу стрелы, Однако норманны еще не были сломлены. Увидев летящую из лесу толпу рыжебородых воинов, они пришли к неверному выводу, что это лишь передовой отряд огромной армии — но это только разожгло в них яростную ненависть, и они устремились навстречу своей судьбе. Выпустив последние стрелы прямо в лица врагов, юты отбросили луки и сшиблись с норманнами в рукопашной, взывая к Одину.

Кормак, сеявший опустошение своим жалящим мечом, понимал, что единственный шанс на победу заключается в быстроте действий. Затянись сражение, и викинги используют численное превосходство, а результат тогда проявится незамедлительно.

Тем временем Хакон со своими людьми выскочил из конюшни и атаковал бывших своих товарищей с другой стороны. Первые лучи восходящего солнца осветили кровавую сечу, разгоравшуюся в усадьбе. Рогнар должен умереть, решил Кормак, машинально отбивая удар топора и разрубая противника надвое. Возле него свалился наземь еще кто-то, и кельт увидел обоих вожаков, подступавших друг к другу. Какой-то ют набросился на Рог-нара и отлетел в сторону с разрубленным черепом. Секундой позже оба рыжебородых великана сшиблись с яростным ревом. Ненависть, старательно лелеемая обоими викингами на протяжении многих лет, наконец-то получила возможность разрядиться в непосредственном столкновении. И юты, и норманны все слабее ворочали оружием, бессознательно занимая наиболее удобные для наблюдения за поединком места.

А посмотреть было на что. Противники имели примерно одинаковые массу и силу. Рогнар вооружен был огромным мечом, в руке Вулфера поигрывал топор. Щит юта разлетелся надвое при первом же ударе Рогнара. Отбросив в сторону обломки, Вулфер ударил топором, целясь противнику в голову, тот уклонился и потерял только один из рогов своего шлема.

Рогнар зарычал и послал меч в ноги, но грузный ют подскочил с потрясающей легкостью и, будучи еще в воздухе, ударил снова. Топор скользнул по шлему, но сама сила удара бросила норманна на колени. Когда Вулфер замахнулся для решающего удара, Рогнар привстал и изо всех сил ударил мечом по голове юта. Лезвие меча сломалось с громким треском, Вулфер покачнулся, его глаза заливала кровь. Пират, словно раненый тигр лапой, махнул топором вслепую. И именно этот удар достиг цели, разрубая шлем и череп Рогнара. Все вскрикнули. Труп норманнского вожака пал к ногам Вулфера, мгновение спустя и сам он свалился под бешеным напором гвардейцев мертвого теперь короля. Кормак прыгнул вперед, пытаясь отбить окровавленного товарища. Несколькими мгновениями позже им на помощь пришли другие юты, и вновь вспыхнуло адское пламя сражения.

Кормак оказался напротив Рана — одного из лучших дружинников Рогнара, за его спиной Хакон скрестил меч с приятелем Рана — Хальфгаром. Кормак улыбнулся, ему уже приходилось драться с Раном, и он знал, чего следует ожидать. Блокировав удар с полуоборота, он слегка дернул меч, и тот погрузился в сердце противника. Кельт, не теряя времени, повернулся, чтобы увидеть поединок Хакона с Хальфгаром.

Юноше приходилось несладко — Хальфгар, превышавший ростом даже Вулфера, нависал над ним горою. Он превосходил Хакона также силой и ловкостью и буквально осыпал ударами его щит, не давая юноше возможности прийти в себя. Хакон потерял шлем после одного из особенно сильных ударов и, несомненно, потерял бы голову, если бы рядом не появилась маленькая фигурка, бесстрашно принявшая очередной удар на лезвие своего меча. Удар послал ее на колени, но решающая секунда была выиграна. Меч великана уже рассекал воздух, когда Кормак ткнул клинок в его горло, почти напрочь срезав голову. Поймав Вулфера за шиворот, кельт оттащил его в сторону, отчаянно ругаясь и бешено работая мечом.

Осмотрев поле битвы, Кормак установил, что гвардия Рогнара пала, остальные же норманны после того, как вожак расстался с жизнью, дерутся без особого воодушевления. Все шло по его плану. Один из викингов завопил вдруг:

— В лесу полно ютов!

Это стало последней каплей. Паника, которую смогут понять лишь те, кто хоть раз побывал в подобной заварухе, охватила норманнов. Вулфер, тряся яростно головой, домогался топора, но Кормак удерживал его. Пираты не спешили добивать побежденных, и те успели укрыться в скалли, готовясь дорого продать свою жизнь, как это в обычае у викингов, когда их припирают к стенке.

— Эй, вы! Послушайте меня! — крикнул Хакон, которого вытолкнула вперед стальная рука Кормака.

— Слушаем, — донеслось из забаррикадированного окна, — но не смей приближаться. Быть может, песенка наша спета, но мы утащим с собой в царство теней любого, кто попытается снять с нас шкуру.

— Да не буду я пытаться. Я взываю к вам, как к друзьям, хоть вы и позволили Рогнару измываться надо мною. Но что было, то прошло, и я с радостью об этом забуду. Рогнар мертв, его свита тоже, а у вас нет вожака. Леса окрест кишат ютами, которые ждут только знака. Я не хочу его давать, потому что они тут же подожгут скалли, и вы погибнете. Прислушайтесь к моим словам и признайте меня новым вождем. Если вы присягнете мне на верность, ничего худого с вами не случится!

— А юты? — раздались неуверенные голоса. — Разве им можно верить?

— А мне вы верите? Я нарушил когда-нибудь свое слово?

— Нет, — согласились норманны, — ты всегда выполнял обещания.

— Так вот, я клянусь, что юты вас не тронут. Я обещал им драккар за помощь и сдержу свое слово. Они уплывут с миром, а мы построим новый или отобьем себе другой корабль — невелика проблема. И еще одно: рядом со мной девушка, которая станет моей женою. Она дочь короля бриттов и обещала уговорить отца помочь нам. Имея опору в Британии, мы организуем такой набег на саксов, какого свет до сих пор не видел. И, кроме того, пользуясь поддержкой отца Торулы, мы можем попытаться основать новое королевство в Британии, как это сделали Цедрик, Хенгист и Хоре. А теперь выбирайте!

В скалли воцарилась тишина, вероятно, там совещались, наконец, прозвучал все тот же голос:

— Мы согласны, Хакон!

Юноша отбросил в сторону окровавленный меч и подошел ближе к двери.

— И вы клянетесь в верности мне Быком, Огнем и Мечом?

Огромная дверь открылась, из-за нее выглянули бородатые лица.

— Клянемся, Хакон. Наши мечи в твоем распоряжении.

— Когда они поймут, что их провели, оторвут голову и ему, и нам, — пробурчал Вулфер, вытирая кровь.

— Они поклялись и сдержат слово, — усмехнулся Кормак. — Ты серьезно ранен?

— Пустяки. Рассечено бедро и пара царапин на плечах. Если бы не дурацкая кровь, залившая глаза, когда меч этой скотины трахнул меня по шлему...

— Я всегда говорил, что твоя голова крепче шлема, который на ней сидит. Пора заняться ранеными. Человек десять наших убиты, а среди оставшихся нет ни одного, не получившего ранений. Из ютов Хакона полегла половина, но, клянусь богами, это была сеча! — он показал на поле боя, усеянное трупами.

5

Далекое еще до зенита солнце освещало бело-алый парус драккара, покачивавшегося на волнах у берега. На его палубе стояла группа людей.

— Мы прекрасно поохотились этой ночью, — произнес Кормак, пожимая руку Хакону. — Всего пару часов назад ты был изгоем, ожидающим смерти, а мы — полуутопленниками, выброшенными на вражеский берег. Теперь же ты хозяин Валгарда, и у тебя дружина надежных воинов, а у нас под ногами палуба крепкого драккара, хотя команда жидковата. Но все изменится, когда до ютов долетит весть, что Вулферу и Кормаку Мак Арту требуются люди.

— Знаешь, — заявил Вулфер, осторожно поглаживая руку Торулы своей могучей лапой, — десяток лет назад я бы, пожалуй, свернул Хакону шею и увез бы тебя с собою. Но поднимается ветер, и мое сердце рвется в море, я не могу дождаться того момента, когда почувствую крен палубы под ногами. Да помогут вам боги!

Хакон, девушка и несколько ближайших их друзей сошли на берег и отвязали канат. По команде Вулфера юты налегли на весла, выводя корабль на чистую воду. С берега видели, как парус поймал ветер, и драккар рванулся вперед.

— Итак, старый волчище, — рявкнул Вулфер, награждая приятеля тумаком, — куда плывем?

— На остров Мечей, пополним команду, — ответил кельт, сверкая глазами. — А потом поднимем чашу за викингов — и на край света!

Оглавление