«Принцессы Огненного мира»

Яна Алексеева Принцессы Огненного мира

Пролог ЛЕГЕНДА ТВОРЕНИЯ

Создатель…

Никто не знает, откуда Он пришел. Никто не расскажет, куда и когда Он удалился.

Он творил миры. Разные, непохожие друг на друга, удивительные, прекрасные, страшные. Наделял их жизнью, направлял судьбу и отпускал на волю.

И среди сотворенных Им бусин было четыре мира, созданных специально для Стихий, которые Он наделил разумом. Для помощников и соратников, долго разделявших Его бесконечный путь, но пожелавших наконец обрести пристанище, дом.

Огонь, Вода, Земля, Воздух…

Каждой из Стихий была дана сила. И волею Создателя каждая из них наполни та новый мир жизнью по своему разумению. По образу и подобию тех, что создавались их учителем.

И связали, оплели они миры неразрываемой нитью, по которой могли путешествовать, навещая друг друга не сущностью, но мыслью.

И простились с Создателем, продолжившим свой путь.

И приняли божественную сущность, сливаясь с новым домом в единое целое.

Шли года, века, тысячелетия. Миры менялись, не всегда по воле своих хозяев. Появлялись новые народы, расы, сущности. Добро и зло, свет и тьма соперничали в вечных поисках равновесия, за которым пристально следили Стихии.

Но хозяева оказались не вечны, один за другим окончательно сливаясь с мирами, теряя былое могущество, оставляя после себя лишь тени и отблески силы.

Драконов Стихий.

И сеть, оплетающую миры.

И однажды равновесие было нарушено. Некому оказалось одернуть новых, заигравшихся богов. Сошлись в поединке слабый и сильный, правый и виноватый. И не помогла слабому истина, не помогла ему и сила, порожденная чистой энергией, не помогли сильнейшие из потомков прежних богов.

Зло и жадность, смерть и предательство воцарились там, где раньше следила за порядком Вода.

Отблеск могущества – это не само могущество. И драконы не смогли остановить заразу. Лишь задержали. И погибли, только ослабив то, что тянуло в иные пространства щупальца смерти.

Один за другим пали три мира.

Драконы Земли сумели уйти, уведя за собой малую толику жителей.

Драконы Воздуха дали решительный бой, превратив собственный мир в безжизненную пустыню.

И остался последний мир.

Огненный.

Глава 1 ЗАМКНУТЬ ТРИУМ

Мелита Реисса, старшая дочь герцога Исса-Мерон

– Не поеду я к Полукровкам! Даже не надейтесь, что соглашусь! – заявила я решительно.

Отец поднялся на ноги, красный от гнева.

– Да кто тебя спрашивать будет, девчонка?! Это приказ!

А вот с этого и следовало начинать!

– Вы не указ мне, герцог!

– Да как ты смеешь! – Он в ярости размахнулся и влепил мне такую пощечину, что я очутилась на полу, пересчитывая звездочки, пляшущие в глазах. Ненавижу!

– Уведите! Из комнаты не выпускать, на неделю на хлеб и воду! – последовал четкий приказ.

Я не сопротивлялась, когда ухмыляющиеся стражники подхватили меня под руки и поволокли (а что бы вы сделали против двух амбалов в кирасах?) по мрачным коридорам в самое дальнее и заброшенное крыло дворца.

А вот и мои покои.

Бесцеремонно зашвырнув внутрь и прошуршав засовом, кирасиры удалились. Все как приказано. Как же я ненавижу свое бесправное положение!

Так, ужин мне не светит, ну да не привыкать. Встала с пола, потирая горящую щеку и тяжко вздыхая.

А ведь день так хорошо начинался. Первый по-настоящему теплый день в новом году. Солнце, легкий ветер, душистый аромат цветущих садов. Я весь день просидела на крыше сторожевой башни, подставив лицо небу. А вечером узнала, что меня отдают Полукровкам – эрреани.[1]

И это приказ.

Ха, остальных просто пожалели.

Ну я, пожалуй, объясню.

Этой весной окончилась долгая война. Десять лет, целых десять лет землю терзали бессмысленные схватки. Наш король одобрил коалиционный договор с пятью другими человеческими государствами, главы которых желали уничтожить всех, кто отличался от людей, и захватить их жизненное пространство. Но он проиграл. Мы проиграли! Ведь за нелюдь вступились эрреани. Прирожденные воины, могучие маги, безжалостные убийцы, справедливейшие судьи.

Они не проиграли ни одной битвы за пять лет. А у нас просто кончились силы, люди, оружие, деньги. Королевства были обескровлены.

Как водится, на переговорах был определен выкуп, который надлежало уплатить проигравшим. Повелители нелюдей потребовали женщин. Точнее, девушек королевского рода, достигших совершеннолетия. Зачем им понадобились такие заложницы? Хотя иного, видя бедственное наше положение, победители в этом году не потребовали. Впрочем, контрибуции тоже назначили. Они должны будут выплачиваться в течение десяти последующих лет, а то и дольше. Деньгами, товарами, услугами… Нашими судьбами решили просто скрепить мирный договор.

Вообще-то рукоприкладство отца можно понять, но не простить, нет… И ярость, и ненависть его объясняются бессилием, невозможностью что-то изменить. Герцога, судя по всему, припер к стенке кузен – король.

Именно нашему королевству выпал самый тяжкий жребий – послать к нелюдям аж двух принцесс. Добровольно собственное дитя к эрреани никто не отправит, да…

Как же отец, должно быть, радовался, что его любимые дочки не достигли совершеннолетия. Но тут старшая, то есть я, начала выказывать характер, да еще при слугах. И вот закономерный результат. Наказание то есть. Вполне привычное, но по-прежнему обидное. Ненавижу!

Ну почему именно я должна куда-то ехать?! Не скажу, чтобы мне нравилось быть приживалкой в собственном доме, но здесь я родилась.

Король рассудил так: его собственная дочь слишком мала, о радость, вот пусть и отправляется к темным эльфам сумасбродная племянница. Ничего личного, суровая необходимость.

Очень точно кто-то рассчитал. У прочих королей тоже не густо с родственниками, только у дривленского короля две сестры-близняшки. Всего восемь девушек королевской крови. Получается по одной-две девицы от королевства, вот и выходит каждому союзному племени по заложнице. Эльфам темным и светлым, степным оркам и дриадам, вампирам, оборотням, хазид-хи и эрреани. Младшие расы, к счастью, на нас не претендовали. Им хватило пленных, которые занимаются восстановлением разрушенных городов. Гномы, айхэ, радении… всех не перечесть.

Я печально вздохнула.

Уверена, что у эльфов или даже вампиров мне жилось бы лучше, чем дома. Ну а про Полукровок просто ничего не известно. Только слухи ходят, порой жуткие.

Но что толку переживать, все решено.

Я уселась на пол, скрестив ноги. Ненужная, нелюбимая дочь. Плод единственной ночи двух молодых людей, чьи судьбы были соединены силой того, кто не подумал о последствиях. Осиротевшая еще до рождения. Законная, признанная, никому не нужная ошибка. Чья? Вероятно, старого короля.

Стало холодно, из открытого окна потянуло сквозняком. Оглядевшись, я пересела на стул. Жалкое, однако, зрелище. Хотя предпочитаю слово «аскетичное». Голые каменные стены, холодный каменный пол. Кровать под пыльным, изъеденным молью балдахином, застеленная шкурами. Изящный, но очень старый стол, пара стульев и скамья, большой полупустой шкаф. Меня переселили сюда после одного скандала. В зеркале напротив отразилась фигура. Росточку среднего, худая и бледная. Волосы жесткие и густые, черные, как и почти сросшиеся на переносице брови. На щеке наливается багровый синяк. Глубоко посаженные серые глаза, нос с горбинкой. Упрямый подбородок и полные губы красивой чувственной формы. Похожа на отца, увы.

Что же, мы вам еще покажем, кивнула я отражению. Эрреани я однозначно не завидую.

Дней пять из меня пытались сделать леди. Хотя бы внешне. Процесс этот не доставлял удовольствия ни мне, ни фрейлинам. Но они честно гундосили у меня над ухом правила поведения в обществе (не задумываясь о том, что у Полукровок вряд ли действует человеческий этикет) и упорно сражались с черной гривой, делали маникюр, отбеливали и умащивали ароматными маслами кожу. Я с интересом ожидала результата. То, во что меня превратили перед отъездом, не впечатлило, если честно. Похоже на деревянную раскрашенную куклу. В конце концов меня запаковали в платье для верховой езды и отправили как была.

И вот мы – около десятка разряженных девиц, верхом и с приданым – торчим посреди леса на зеленой полянке. Это новая, зачарованная Граница между людьми и иными расами. Сопровождение тактично удалилось. Теперь нас тут хоть сожри кто, не вернутся! По кое-кому уже траур дома справили. Но мы держимся с достоинством, честно, открыто никто не рыдает.

Я неловко чувствую себя в дамском седле, опыта маловато. Как и в элегантном ношении ошеломительно шикарного платья, затейливой бархатной шляпки и всего того, что под это платье надето. Старательно удерживая равновесие, не могла думать ни о чем ином, кроме как о возможном падении. Кажется, этого я боюсь больше, чем Полукровок.

Между прочим, приданого для меня не пожалели, два тюка, да таких, что ноги у заводной лошадки чуть ли не подкашиваются! Как же, герцогская дочка замуж выходит. Надо марку держать! Ну по крайней мере собирали все эти мелочи именно из расчета, что таки выйду замуж. Лицемерные сволочи! Придворные в смысле. Раньше их моя одежда и подобающий вид не беспокоили.

Жарко… как же жарко. Даже на любопытство и страх не осталось никаких сил.

В душе – спокойное, отрешенное ожидание.

А погода стоит отличная, в небе ни облачка, высь голубая-преголубая, бездонная. Хочется нырнуть в нее и не возвращаться. Краем уха зацепляю тихий разговор, удивленно прислушиваюсь. Непринужденно сидящая в седле девушка, ослепительно красивая принцесса Альруны, говорит соседке:

– Говорю вам со всей уверенностью, эль-Сина, о замужестве ни слова не было!

– Как же так? – В голосе харрийки мне послышался страх.

– Не верите? Хотите чтобы я дословно процитировала?

Кареглазая смуглянка мрачно кивнула. Блестящие темно-каштановые волосы блеснули золотом. Она единственная среди нашей компании сидит в мужском седле с непокрытой головой. И охотничий костюм ей идет.

– «Восемь женщин, совершеннолетних, незамужних, бездетных, дабы скрепить союз. Им будет оказана честь быть принятыми в знатнейшие семьи наших родов». А про замужество мой отец додумал, чтобы успокоить остальных союзников.

Смуглянка только вздохнула. Правильно, вообще-то, она опасается! А при такой трактовке всякое может быть. Могут удочерить, а могут и съесть. Те же хазид-хи. Так что радоваться нечему.

Легки на помине, черти рогатые. И это не фигура речи. У них действительно имеются небольшие изогнутые рожки надо лбом. Теперь я верю, что они создания Огненной стихии. Ярко-рыжие волосы, янтарно-красные глаза, идеальные пропорции лица и тела. Хотя их истинный облик куда как более впечатляющ. Золотые драконы, прекрасные, огромные крылатые рептилии. Абсолютно мирные и мудрые существа. Человечину, кстати, не едят.

Безошибочно найдя «свою» девушку, всадники на чешуйчатых лошадках окружили ее, сноровисто перегрузили вещи и быстро скрылись за деревьями. И все это – в мертвой напряженной тишине. Я даже затаила дыхание. Прощай, Селея! Ее породистые скакуны сиротливо остались на поляне.

И пошло-поехало.

Вампиры, очень бледные светлоглазые женщины, забрали настороженную смуглянку Сину. Мужчины, наверное, уж больно страшны, потому и не появились. Вряд ли от такой заботы харрийская принцесса их меньше бояться станет… Оборотни тигровой расцветки, по-моему, правящий клан, забрали красавицу Валью. Степные орки и дриады явились, как обычно, вместе. И забрали сразу двоих – близняшек Ольху и Березку. Не побрезговали они и оставшимися лошадями, ибо альрунку тоже увели пешком. Степняки же – известные приватиры, терпеть не могут бесхозяйственность.

И нас осталось трое. Пока мы неуверенно переглядывались, явились и эльфы, бесшумно выступив из-за деревьев. Я немного разочаровалась. Что-то они не внушают уважения. Невысокие, хрупкие на вид, с длинными светлыми волосами, убранными в косы. Темные от светлых отличались только оттенком кожи. А вот лошадки у них да, хорошие.

Вежливым кивком распрощалась с кузиной Кошечкой и гордячкой Маженой. Спустя несколько мгновений и они растворились под сенью деревьев. Остались я да вытоптанная поляна. Поморщилась, чувствуя, как по спине сбегает струйка пота. Жарко, жарко… А таинственных эрреани все не видать. Воровато оглядевшись, я стянула с головы шляпку и нахлобучила на лошадь. Так гораздо лучше! Мне. Животное недовольно дернуло ушами и переступило с ноги на ногу. Перед глазами все поплыло…

Как-то вдруг мне стало страшно, невольно начали вспоминаться байки о Полукровках, рассказываемые ветеранами. Да, я подслушивала! И чего только не наслушалась: и безжалостные они в бою, и злобные уж очень твари, и маги могучие… Равнодушные… Точно о них ничего не известно! Мне подумалось, что о каннибализме Полукровок тоже ничего не известно, так что съедят меня вряд ли. Хотя… я нервно переплела пальцы… Может, просто некому было рассказать?

Ладно, хватить переживать, обратной дороги нет и не было никогда.

Вдруг из-за деревьев в наступившей неожиданно неестественной тишине выступили они. Как будто пришли первыми и выжидали, наблюдая за происходящим. Семеро одетых в свободные плащи-хамелеоны мужчин. Невысокие, с резкими, порывистыми движениями. Одновременно скинули глубокие капюшоны. Ощущая в голове гулкую пустоту, а в животе противное посасывание, я напряженно всматривалась в их одинаковые на первый взгляд лица. И постепенно начала понимать, почему их так прозвали. Полукровки, да.

Густые черные орочьи волосы, треугольные широкоскулые эльфийские лица, тонкие губы и прозрачные с вертикальным зрачком глаза, прямая линия лба и носа, смуглая кожа. Почти отталкивающее, странное сочетание. Необычные, чужие лица. Очень спокойные и неподвижные. В торжественной тишине затаившего дыхание леса я с трудом сползла с лошади. Онемевшие ноги болели. Эрреани быстро, по-деловому рассредоточились по поляне, грамотно обезопасив меня от возможных неприятностей. От каких, интересно? Кто-то отвел лошадей подальше, а один подошел почти вплотную и склонился в поклоне.

– Приветствую! – Прекрасный глубоко модулированный голос будто окатил меня с головы до ног ледяной водой. Тело пробил озноб, а по спине промаршировали мурашки. Сил достало только на вежливый кивок. – Мое имя Клен. Я Ведущий вашего эскорта, эш-реани.[2]

Он придирчиво осмотрел меня с головы до ног, и, клянусь, на мгновение в спокойных глазах мелькнуло разочарование. Увы, я это я, не больше, но и не меньше.

– Мелита Реисса, младшая герцогиня Исса-Мерон, – прошептала я.

Почему его голос действует на меня так… отупляюще? Зачарованно гляжу в лицо эрреани, ноги слабеют, а по телу прокатывается жаркая волна. Погружаюсь в прозрачные глаза с внезапно расширившимися зрачками, и меня затягивает в вихрь ярких, сильных, изумительно ярких эмоций. Гнев и боль, радость и отчаяние… Водоворот затягивает меня все глубже, и на мгновение сознание наполняют надежда и горечь утраты. Внезапно вижу будто со стороны, как мое тело медленно оседает в траву. Всплеск недоумения. Чей? Инстинктивно тянусь назад, пытаясь подняться…

Темнота.

Пришла в себя в тени деревьев, когда в рот вливалось что-то сладкое. Вокруг стояли обеспокоенные эрреани. Клен, озадаченно наклонившись, осторожно отпаивал меня каким-то соком из походной фляжки.

– Скажите, эш-реани, недельный пост является каким-то специальным ритуалом, связанным с переходом в другую семью?

– Конечно же нет, – ответила я чужим, хрипловатым голосом. – Помогите встать!

Всю предыдущую неделю я действительно питалась урывками, пользуясь добротой кухарки. Как и всю прошлую жизнь. А встав, более уверенно заявила:

– Это просто жара… – И удивленно уставилась на свои руки. От пальцев поддерживающего меня Клена по запястью расползалось приятное живительное и томное тепло. Эрреани быстро убрал руки. Жаль!

– Отправляемся! – энергично распорядился он, вставая в центр круга, составленного эскортом. Одной рукой он обнял меня за плечи, другой прихватил под узду лошадок. Миг странного напряжения, от которого по коже промчались мелкие мурашки, мгновение искреннего, панического страха… Я прикрыла глаза, окунаясь в холодную воронку перехода. И спустя три или четыре удара сердца, проведенных в Нигде и в Никогда, пришла в себя в вотчине эрреани, стоя посреди сумрачной лесной поляны. Голова кружилась… не от голода, нет. От надежных объятий Ведущего эскорта, вздымающих во мне не банальное желание, а что-то более глубокое, потаенное, ранее мне недоступное…

Наслаждение жизнью.

С корабля на бал – эти, оказывается, про меня! Прямо в этом пропотевшем платье мне пришлось отправляться на торжественный ужин в мою честь! В молчании я проследовала по узкой тенистой тропе за семеркой Полукровок. Подол то и дело цеплялся за ветви, а вежливая помощь Клена, то поддерживающего меня под ручку, то освобождающего ткань из цепких объятий кустов, раздражала все больше. А уж молчание, в котором все происходило… Ненормальный какой-то лес, неживой, тихий. Даже в нашем парке птицы поют. А здесь… Такое впечатление, что страшные эрреани всех выгнали… или съели!

Какое-то гнетущее у меня ощущение…

Шагов через сто я на миг замерла, созерцая монументальное серокаменное строение. И пошла дальше.

Меня встречали.

Ряд закутанных в темные плащи фигур расступился, пропуская меня в тяжелые двустворчатые двери. Эрреани эскорта отступили назад.

Менее всего я ожидала очутиться на приеме в лучших дворцовых традициях, да еще в главной роли! Но придется держать марку. Интересно, что еще меня ожидает? Неприятности?

Наверняка.

Слава всем богам, они ждали меня не на уличном пекле, а в мрачном прохладном замке странных изломанных пропорций, вид которых невозможно долго выносить, не повреждаясь в уме.

Церемонии… Я не знаток. Впрочем, Полукровки – тоже. И потому все дело свелось к торжественному представлению меня присутствующим и последующему знакомству. Клен торжественно называл имена, а мимо меня скользили серые безликие тени. Старейшины, советники… Три десятка призраков.

Впрочем, одного я запомнила.

Повелитель эрреани.

Когда этот черноволосый Полукровка, откинув капюшон, вежливо провел меня к столу и элегантно обозначил на протянутой ему руке поцелуй, по коже прокатилось волной холодное, искушающее дуновение. У него, единственного среди присутствующих, у виска выбивалась седая прядь.

– Рад приветствовать вас, эш-реани, в нашей долине! – со странной полуулыбкой произнес он. – Зовите меня Ливень.

В тон этого глубокого рокочущего голоса где-то внутри меня завибрировала туго натянутая струна. Во что я влипла?

Когда выяснилось, во что, поняла, что лучше б меня съели!

Но сейчас…

Сидя за длинным столом напротив Повелителя эрреани, я устало оглядывала пустое сумрачное помещение из холодного камня. Ни единого украшения, гобелена, изразца, даже узкие окна не застеклены. Потолок где-то на необозримой высоте. Мрачно, и чувствуется, что здесь не живут. Еле уловимый дух пыли и праха витал в зале. Старейшины из тех, кто сидел справа и слева, пытались развлечь меня разговорами. Было совершенно очевидно, что занятие это для них непривычное и даже, более того, неприятное. Как и для меня. Но одно уяснить удалось.

Не только на Ведущего эскорта, исчезнувшего из поля моего зрения, едва я села за стол, и Повелителя я реагирую столь странным образом. Сосед слева своими случайными прикосновениями вызывал почти непреодолимое желание смеяться, тот, что справа, обжигал яростью. А на вид они были совершенно одинаковые, все! Будто под копирку созданы.

Как их различать? По касанию? Может, и так… Надо найти другой способ.

Найду.

Но смогу ли я жить здесь?

Придется.

Где-то я читала, что увидеть истинный облик за личиной можно, если глянуть на человека искоса. Как бы сквозь, не сосредотачивая взгляд, а, наоборот, рассеивая. Это единственный способ, доступный мне, да и то пришлось дня два тренироваться. Потому что только кажется простым, а на самом деле с первого раза скорее заработаешь косоглазие, чем что-то рассмотришь.

Вообще-то смутное подозрение, что видимые мной лица – не истинный облик эрреани, возникло почти сразу. А уж когда я увидела абсолютно одинаковых совершенных женщин, отлитых по единой форме, меня обуяло любопытство.

В телесности этих существ я уже не сомневалась (еще бы, при каждом прикосновении чуть с ума не сходила), но их могущество наверняка имело материальное воплощение, мне не видимое. Что-то еще должно в них быть, просто обязательно! Какое-то отличие… принципиальное, и не только друг от друга, но и от остальных рас.

Все оказалось легко. У себя в долине, в полной безопасности и даже изоляции от внешнего мира, они не носили щитов. И если глянуть на эрреани искоса, можно было увидеть, нет, не иной облик, а как бы легкое марево, окружающее фигуру. Полупрозрачный широкий шлейф, слегка размывающий очертания идеальных тел. Сами они при этом прежнего человекообразного вида не теряли. То есть здесь и сейчас их облик был истинным. А странный ореол Силы, наверное, был отражением второй ипостаси. Или первой.

Наблюдая за чародействами и превращениями, я краем глаза замечала эволюции призрачной оболочки. Материализуя что-то, Полукровка отделял кусочек от себя и изменял его. Получалось, создавали из ничего нечто. Но такого не может быть! Если взять Силу и попробовать сделать из нее яблоко, ничего не получится. Из куска дерева, например, можно, или из камня (не задумываясь о вкусе, можно даже съесть)… Но из пустоты ничего не получится.

Мои хозяева могут создавать нечто из себя. Они – словно живая энергия, сконцентрированная в раз и навсегда заданной форме. И вот эта сила, покров, или оболочка, видимая мне – как ее ни назови, – она у всех разная. Разного размера, формы и цвета. Отражение, отблеск не поместившегося внутрь физического тела могущества.

Так что путать моих хозяев я больше не буду.

Очень интересно оказалось разглядывать их, назовем так, ауру. У Повелителя она по форме напоминает серую дождевую тучу, подвижную, текучую, клубящуюся, с огромными орлиными крыльями. Клен, Ведущий эскорта, неизменный спутник прогулок, ходячая энциклопедия, да просто нянька – золотисто-зеленая клякса непонятных очертаний. Та, что принимает меня в своей башне, радушная хозяйка – запутанный клубок розовато-белой шерсти.

Их имена… Нет, те слова, которыми они обозначают свои личности, представляясь мне, странно соответствуют призрачным образам. Клен, Ливень, Луна… Ирис, Сон, Гроза, Шторм, Верба, Сирень, Ива, Буря, Вихрь, Тина. Яркие индивидуальности, скрытые под скорлупой оболочек. Безумно интересно знакомиться с ними, но…

Что они видят во мне?

Никто не мешал мне изучать новое место жительства. Я не маг, не сбегу. Да не очень-то и хотелось. Здесь – лучше. Доброжелательное равнодушие, сдержанное любопытство и странная настороженность жителей так разительно отличались от неприязненного и пренебрежительного отношения ко мне моих родных, что я невольно прониклась дружескими чувствами к Полукровкам. Скажем, я сделала бы все, о чем меня попросили бы. В пределах скромных человеческих сил, разумеется.

Здесь отвечали на вопросы – если не словами, то хотя бы книгами и летописями.

Долина эрреани – занятное место. Начать с того, что она со всех сторон окружена отвесными скалами и иначе как по воздуху или телепортом попасть сюда невозможно. Для первого нужны крылья, для второго – Сила и ориентиры. Можно еще попробовать через наверняка существующие тайные проходы в скалах. Вряд ли я полезу в подземелья без карты. А насчет месторасположения могу только сказать, что это высокогорная долина, скрывающаяся среди хребтов и скал огромной горной гряды далеко на юге. Запрятались Полукровки здорово. И никакие войны их тут не потревожат, если только они сами не захотят.

Как до них новости долетают?

Сама равнина довольно большая, вытянутой овальной формы. Утром солнце появляется из расселины между белых Рассветных пиков, сторожащих один конец долины, а прячется, пройдя свой путь, за черной Закатной скалой. Настоящие названия гор звучат, конечно, более красиво: Шеа'Стин ут и Вэ'эс ут. Без тренировки язык сломаешь. Дом этих странных существ носит название Шэа'Вэйн Ээрт. К сожалению, перевода мне так никто не сказал, а без словаря древнее наречие не разобрать.

Здесь принципиально не занимаются землей, ну то есть полей, огородов, ферм и прочего здесь просто нет. Есть леса разные, луга, поляны, прогалины, встречаются сады. Как они здесь живут? Очень обособленно! Это понятно. А что едят? Вопрос из вопросов! Они хищники, предпочитают мясо, причем полусырое, брр! Добывают его охотой, и не в самой долине, а в окружающих ее горах. Как только не извели всех животных за сотни лет изоляции? Впрочем, не так уж много им и надо… Откуда появляется моя еда, я уже говорила. И это меня пугало до дрожи. Есть нечто, что являлось частью живого разумного существа… Нет уж. На второй день я слезно просила Луну прекратить материализацию еды.

Невольно пришлось осваивать готовку.

А еще здесь есть башни. Семигранные, из тусклого серого камня, состоящие из двух, трех и более этажей. Есть огромный семибашенный комплекс, замок Повелителя, пустое, мрачное, пахнущее пылью сооружение посреди долины. То самое, с изломанными пропорциями, в большом зале которого меня потчевали ужином. Рядом с Закатным пиком стоят Врата, два черных толстых столба, покрытых защитными рунами. Они сравнимы высотой с самой скалой. Впрочем, это я видела только издали.

Пятиэтажная башня у ручья, впадающего в большое чистое озеро с зубодробительно холодной водой в получасе ходьбы на восток от замка, – теперь и навсегда мой новый дом.

Сколько лет мне понадобится, чтобы привыкнуть к мысли, что я не вернусь к людям?

Лежа на широкой кровати без ножек, я грызла семечки и листала древние хроники. Пыль, поднимающаяся с пергаментных страниц, плясала в лучах солнца, падающих сквозь стеклянную крышу. Чихнув, я прищурилась н перевернула лист тяжелого фолианта. Немного обидно, что единственный фолиант, написанный доступным мне языком, оказался самым большим и толстым. Остальные были куда тоньше, листы сделаны из необычной тонкой белой бумаги, а сафьяновые обложки не обсыпались от старости. Но их пришлось отложить до того дня, когда я в совершенстве овладею древним наречием Полукровок.

Итак…

Я с удовольствием погрузилась в путаные велеречивые записи, не замечая, как солнце бежит к зениту. Хорошо, когда никуда не гонят и не заставляют ничего делать. Живи в свое удовольствие!

«Мы проиграли эту войну. В своем высокомерии мы встали на сторону слабого. Мы были уверены, что нашей Силы хватит сделать слабого правым. Мы ошиблись. Отступая шаг за шагом, теряя последнее, мы утратили все, оставалось лишь с достоинством принять свой жребий. Изгнание и забвение… Мы ушли за Последние врата в поисках покоя, а возможно, и смерти. Жизнями последних воинов была куплена возможность накрепко запечатать Дорогу назад. Долина Заката стала последним приютом жалкой горстки беженцев, утерявших былое величие и Силу, но смерть не спешила на наш зов… Наше уединение было неожиданно нарушено. Наш позор научил нас многому, но мы снова вмешались в судьбы мироздания. Направляли, изменяли мир и его обитателей, чтобы они согласились принять нас, поделиться с нами частью себя. Ведь Сила возрождалась, но становилась чуждой, неподвластной нам. И все же появилась надежда. Надежда на новый триум».

Последняя фраза меня заинтересовала. Спустившись со своего уютного чердака как раз к обеду, я не преминула потребовать разъяснений. Написанные на старовсеобщем хроники содержали очень много непонятного, Луна уже привыкла к моим порой глупым вопросам.

Когда, приглаживая пятерней встрепанные волосы и размахивая полотенцем, моя светлость появилась на первом этаже, хозяйка трапезничала. На сей раз – недожаренной козлятиной. Отвернувшись, я сглотнула тошноту. Похоже, моему желудку потребуется куда больше десяти дней, чтобы привыкнуть к виду этих неаппетитных блюд. Выслушав меня, эрреани отложила нож и протянула:

– Та-ак! Разве Властелины ничего не объяснили вам?

– Чего не объяснили? – с интересом переспросила я, надкусывая сочное яблоко, ранее украшавшее выложенную на глазурованном блюде пирамиду. – И почему о своем Повелителе ты говоришь во множественном числе?

– Ну ладно, эш-реани. – Луна неохотно отставила свой обед и, вздохнув, подперла кулаками голову. – Триум, значит. Как бы объяснить попонятнее? Вот у вас, людей, принято жить парами, и называется это… как же?

Эрреани смешно сдвинула брови.

– Семья, – подсказала я. Уже понимая, что сейчас узнаю кое-что интересное, старательно удерживала на лице вежливое выражение. Обычное мое спокойствие медленно, но верно отступало куда-то в глубины сознания. Что-то придет ему на смену?

– Ага, муж, жена, дети… Всего двое старших участников союза.

Усмехнувшись, я кивнула:

– Как правило.

Наивная молоденькая Полукровка не поняла моей циничной улыбки. Плохо она знакома с нашими реалиями. Порой союзы не ограничиваются всего двумя персонами. Присев на стул, я с интересом уставилась в лицо Луны. Ее серо-голубые прозрачные глаза наливались какими-то эмоциями. Спешно отвернувшись, я уставилась в окно башни. Не хватало еще провалиться в ее взгляд!

– Триум же – наш способ создания союза, семьи! Хотя это изначально нечто большее. Это родство душ и Сил, единение сознаний, такое близкое, открытое и искреннее, что… трое эрреани, замыкая триум, обретают… – Было похоже, что у Полукровки недостает слов, чтобы описать все величие момента объединения.

– Трое?! – Я удивленно фыркнула.

– С вами, людьми, всегда так! – досадливо махнула рукой Луна. – Чуть что, сразу возмущаться! Да, трое – двое ильнэ… мужчин и… женщина!

– Ладно, ладно, не обижайся. – Я успокаивающе коснулась ее руки. – У людей ханжеские нравы, общество не приемлет чужой необычности. У вас триум – правило? Хорошо, ваш дом – ваши обычаи. Но почему получается такая диспропорция? Почему не двое?

– Потому что иньэ… женщин у нашего народа испокон веков рождалось вдвое меньше. Так вот, участники триума становятся практически единым целым. Там не бывает ссор и непонимания, свойственных вам, людям. Общение без труда происходит на эмпатическом уровне, а Сила, обретаемая ими в результате смешения энергий, неповторима. Разорвать триум может только гибель одного из участников, а оставшиеся в живых вряд ли смогут утешиться.

Я, видимо, чего-то не понимаю, но на лице Луны проступало одержимо-мечтательное выражение, приправленное изрядной толикой горечи.

– И в чем проблема? – вырвал Луну из мечтаний мой вопрос.

– А-а… проблема в том, что Сетхар Лиэин не в силах замкнуть свой триум!

– Сет… Кто?

– Повелитель Ливень. Значит, так…

– Разве это сложно? Нашел спутников по душе – и вперед!

– Ну как ты не понимаешь?! После гибели одного из замыкающих союз распадается, и, чаще всего, навечно. И Сила – уходит. А это Верховный триум, наша опора и основа, без которой… Без которой мы просто исчезнем, развоплотимся. И его могущество ушло, как вода в песок.

– И кто же погиб?

– Сирень, Вэйвелиэ…

Значит, осталось двое… мужчин. Почему я не знаю второго? Где он прячется?

– Властелины попытались замкнуть триум снова, но увы… никто не смог заменить мою сестру.

– Неужели это так сложно, найти новую спутницу? – Удивленно потерев переносицу, я задумалась. Вот, оказывается, какие бывают проблемы у бессмертных и могущественных существ.

– Эш-реани, – всплеснула руками эрреани, – в момент развоплощения кажется, будто из тебя вырывают клок души. Остается вечно кровоточащая прореха, а часть себя потеряна навсегда! Сирень была лучшей! Великолепнейшей! Прекрасной!

Луна вскочила и, нервно заламывая руки, принялась нарезать круги вокруг стола. Следя за ней, я мерно кивала головой. Интересно, Сирень была такой же… импульсивной?

– А разве нельзя создать новый Верховный триум? С другим Повелителем?

Луна посмотрела на меня свысока.

– Я же сказала – это невозможно! Ливень – последний Властелин из рода Лиэин! Только союз, возданный им, может структурировать энергию рождения! – Она как-то обмякла и тихо, жалобно добавила: – Подумать только, ты – и вместо Сирени…

Ну вот, этого только не хватало. Я тут сижу и ничего не знаю, а она так терзается… Видно, это в самом деле очень важно. Энергия рождения? Это про детей, что ли?

Тут до меня долетели последние слова молодой эрреани.

Что, что, что? С чего это вдруг?

– Неумеха без единого грана Силы! Глупая, необразованная молоденькая человеческая девушка!

А сама-то!

Поначалу до меня не дошло, что мне предстоит, а потом, когда поняла, что шептала Луна, я как-то сразу ей поверила. Меня словно водой окатило.

Изогнувшись, я цапнула Полукровку за краешек ауры, сейчас почему-то вполне материальной.

– А ну сиде-еть! Что ты сказала?

Девушка испуганно плюхнулась на табурет, зажав ладонями рот и тараща на меня глаза. Поздно, проболталась! Какая наивность! Все от молодости. Но что сказано – то сказано.

– Правду говорят: язык твой – враг твой, – с сочувственной улыбкой сказала я. – Так чье место, как ты говоришь, я должна занять?

Теперь главное – наседать безостановочно, пока она не очнулась.

– Сирени…

– Как?! – прокричала я в перекошенное лицо Луны. – Ты ж сама говорила, что это невозможно!! Энергия! Души!

– Властелины нашли способ… годный для людей.

– Подробнее! – Главное – удержать бы командный отцовский тон, пару раз слышанный через стену допросной.

– Инициация и Хаш-с-Дет…

– Объясни! – приказываю я, с силой выкручивая дрожащий шлейф энергии.

– Инициация – изменение сущности создания на более энергетически высокую, сравнимую в данном случае с сущностью новорожденного эрреани. Хаш-с-Дет – модернизированный ритуал калибровки и перенастройки абсолютно чистой сущности под имеющиеся параметры, – как по учебнику отбарабанила эрреани. Я отпустила ее ауру, и Луна медленно осела на пол, всхлипывая и теребя подол серой мантии.

А я крепко задумалась. Редко в столь короткий диалог умещается столько принципиально новой информации, которая, по-моему, не сулит мне ничего хорошего. Вспоминается только скандал, затеянный мной в кабинете отца по поводу поездки в эту долину…

– И отказаться от этой чести уже никак не получится, – скорее утвердительно проговорила я, рассматривая потолок. Пересчет камней не добавил спокойствия.

Эрреани согласно склонила голову:

– Во время королевского жребия мы провели ритуал, поворачивающий Судьбы. Ты – лучшее из возможного!

Я невесело хихикнула:

– Не думаю… Ну-ка, ну-ка, так вы еще и сжульничали?

– Возможно, – пожала плечами эрреани, – по человеческим меркам. А как иначе поступить, если речь идет о жизни и смерти целого народа, твоего парода?!

– Это вас, что ли? – Кто знает… – А ты, посвященная, откуда знаешь подробности?

– Я – Мастер, – гордо выпрямилась девушка, – и принимала участие в чародействе!

– И куда бы я отправилась, не сотвори вы… поворот?

– К оборотням, скорее всего.

– Это был риторический вопрос. А теперь помолчи.

Сложив руки домиком, моя светлость чуть не откинулась на спинку, по определению у табурета отсутствующую. И попыталась переложить сведения на свой лад. Без использования местной терминологии.

Значит, все-таки замуж, еще и за двоих ээ… мужчин сразу. И почему меня это не шокирует? И подлостью действия Полукровок никак не назовешь. В своем праве… Выиграли – получили право распоряжаться наградой. Хотя… у нее-то может иметься свое мнение на этот счет…

– Это самый ошеломительный брак по расчету, о котором я слышала!

– Но…

– Во имя демонов заката, кто же второй?

Обрадованная тем, что я спрашиваю о чем-то конкретном, эрреани выпалила:

– Листопад Велль'Исс!

– И где же он прячется? – нахмурилась я.

– Он ушел за Порог, все еще не вернулся с охоты… Трус несчастный! Да еще и Порог какой-то, и охота!

Так я рискую утонуть в ненужных подробностях жизни этих странных существ. Самое главное я уже знаю!

– Спасибо за информацию, – сказала я, вскакивая, – счастливо оставаться!

И решительно направилась к выходу. За порогом меня нагнало удивленное:

– Ты куда?

– Знакомиться с женихами! – рявкнула я раздраженно.

А Луна осталась, бездумно глядя вслед умчавшейся девушке. Сцепив руки, она тихо прошептала, кривя губы в странной горькой усмешке:

– А ты подходишь… Владычица…

Сказать, что я была зла, значило не сказать ничего! Меня переполняла холодная ярость. Это такое особенное состояние души, когда я могу учинить любую глупость. Порой непоправимую. В последний раз, поддавшись безумию, я доской, вывернутой из забора, разогнала ватагу озверелых парней, избивающих ученицу ведьмы.

Узкая извилистая тропа стелилась под ноги, листва сливалась в единую зеленую массу, солнечные лучи, пляшущие по лицу, заставляли жмуриться.

Я им покажу инициацию, Хаш-с-Дет и демонов заката! Они еще пожалеют, что связались со мной! Устрою им Аралисское побоище! На тихий голос рассудка, говорящий, что обратного пути все равно нет, я не обращала внимания. Но что не смог разум, удалось коряге, не вовремя подвернувшейся под ноги. Взмахнув руками, я рухнула на землю, встала, огорченно полюбовалась на подранные на коленях штаны и потерявшую вид шелковую тунику и двинулась дальше уже в более вменяемом состоянии. Сразу убивать не буду, сперва выслушаю оправдания.

Кстати об одежде. Такого понятия, как мода, у эрреани, о радость, не существует! Вне долины они носят плащи-хамелеоны до пят с глубокими капюшонами и перчатки. А дома… Моя хозяйка предпочитает простого покроя эльфийские платья, члены моего невидимого эскорта все, как один, предпочитают одеваться на человеческий манер, кое-кто придерживается орочьего стиля. Многие, как и я, облюбовали просторные туники и штаны из тонкой замши. А все мое приданое, состоящее из десятка придворных платьев с аксессуарами, было в первый же день развешано в самом дальнем шкафу верхнего этажа башни.

Замок был пуст. Я прошла в лишенный ворот проем в серой стене. Кругом мертвая тишина. Ни в первый день, ни позже мне не довелось рассмотреть замок более подробно. А он того стоил. Семь невысоких, сложенных из гладкого камня башен, встроенных в стены, окружали заросшее высокой травой пространство. Посреди ковыля, полыни и степнянки высился двухэтажный особняк из резного серого камня. Большие двери, за которой скрывалась трапезная, были закрыты. Наглухо… будто и не открывались.

То ли неприятные ломаные пропорции строения сгладились, то ли стали уже привычными, но не было первоначального резкого до тошноты неприятия окружающего мира. Замок подслеповато щурился на меня узкими стрельчатыми окошками. Кажется, никого нет. А единственный огонек жизни в сем необжитом месте… я прищурилась. Во-он там. Но откуда я это знаю? Остатки ярости, что ли, помогают овеществлять смутные чувства? Ладно… И это наверняка тоже дело рук местных жителей. Раздвигая руками ароматные травы, я двинулась к ближайшей башне.

За тяжелой дубовой дверью – гулкая пустота коридоров и широкие ступени на второй этаж. Следуя за ниточкой жизненных Сил, тянущейся под сводами необжитых комнат и крутых винтовых лестниц, я взбежала на самый верх. Под потолком кружили отзвуки Силы, запахи дождя и грозы. Здесь жили, хотя голые стены и пытались обмануть посетителей. Я нашла Повелителя (или Властелина?) в самых дальних комнатах. Он спал, живописно разметавшись на низкой кровати. Потрясающая беспечность. И невообразимый образец экзотической красоты.

Замерев в дверном проеме, я принялась изучать комнату. Узкое окно напротив, синие кресла, все четыре стены увешаны оружием. Для большей части предметов я даже не смогла бы подобрать название. Но, думаю, самым смертоносным был сам Ливень, чьи крылья цвета пепла неожиданно обрели материальность, покрывая пол мягким живым ковром.

На одной из стен, совсем рядом с окном, мне приглянулся короткий изогнутый кинжал с простой костяной рукоятью. Так, и что я собираюсь сделать? Да ладно, если это нельзя делать, меня остановят… Ни за что не поверю, будто Полукровка не почуял моего присутствия.

Осторожно миновав распластанную ауру Силы, я сняла оружие со стены. Как-то мне довелось получить пару уроков… Резко разворачиваюсь и прорезаю пришедшимся по руке клинком воздух. Прямо над головой эрреани! Мгновенно взметнувшиеся крылья отшвырнули меня к стене. Спиной я ощутимо приложилась к стойке здоровой алебарды. Сверху посыпались какие-то деревяшки. Застонав, вспомнила весь небогатый запас ругательств, попыталась встать, и тут сердце захолонуло при виде рушащейся на меня боевой косы. Она, остановленная уверенной рукой почти у самого моего носа, обдала ветром лицо.

– Вот так запретили, – просипела я, пальцем отводя лезвие и с трудом поднимаясь с пола. Ушибы заныли, отчего пришлось согнуться. В комнате ощутимо пахло грозой, чуть смущенный Ливень (ведь мы почти родственники), убрав ауру до привычной неощутимой дымки, спросил:

– С вами все в порядке?

– Вашими стараниями я до свадьбы не доживу!

Черноволосый Полукровка усадил меня в свое кресло, а сам элегантно расположился прямо в воздухе напротив. Иронично вздернул брови:

– Какой свадьбы?

– Ну инициации, какая разница!

– Я был лучшего мнения о разуме и сдержанности Луны, – задумчиво промолвил Повелитель. – Но ладно. У вас есть вопросы?

– Ну разумеется! – Я подалась вперед, впитывая его облик. – Хочу увидеть Листопада!

– И все? – Легкое удивление Ливня словно окутало меня, быстро отведя взгляд от темных омутов его зрачков, я мотнула головой. Не хватало провалиться в водоворот этих глаз.

– Нет, хотелось бы узнать: после всех этих ритуалов во мне останется хотя бы частица… меня?

Интересно, слукавит?

– Личность не подвергается опасности, – успокоил меня Повелитель, – изменится только то, что наполняет физическое тело.

Врет… Или не понимает? Душу-то придется корежить, чтоб она в прежние узоры попала.

– Так вы не возражаете?

Искреннее удивление заставило меня поднять взгляд. Собеседник подался вперед, будто выслеживая добычу или ища в моем лице то, чего нет.

– Ну что вы, – невольно улыбнулась я, – нет, конечно. – Ладно, не отступать же теперь? – Хотя слегка пугает сама возможность подобного союза. Но я получу лучшее в этом мире!

Он явно не рассматривал происходящее с этой точки зрения. Озабоченно нахмурился:

– Возможно, наша жизнь будет в опасности смертельной опасности. Сирень… тоже недооценила…

– Но, надеюсь, похороните с почестями? – перебила я Ливня. – Не пугайте, избегать опасностей постоянно – невозможно. Хотя ответственность… И все равно это лучше, чем прозябать в отцовском замке! Я согласна!

– Хорошо… – Внезапно он напрягся, словно к чему-то прислушиваясь. Очертания тела поплыли, смазываясь, и вновь запахло грозой. Развернулись крылья. – Но поздно! – В голосе прозвучали отчаяние и безнадежность. – Врата открываются!

Вокруг вскочившего Повелителя начал стремительно закручиваться вихрь, поглощая то, что совсем недавно напоминало человека. Серокожее, в полтора человеческих роста призрачное существо в клубящихся облаках и молниях, яростно скалясь, схватило оружие и начало исчезать, становясь все прозрачнее…

– Куда?! – закричала я и прыгнула в вихрь. Где был мой разум? Сотни ледяных лезвий заставили меня выгнуться от боли, с губ сорвался мучительный крик. От холодных уколов мгновенно онемело тело, сердце на мгновение остановилось и забилось снова.

Перемещение!

Стоя на четвереньках, я судорожно выдохнула и закашлялась. В ладони и колени впивался мелкий гравий. Напряженная звонкая тишина окутывала меня пуховым одеялом. Воздух застыл, словно фруктовое желе, с трудом проталкиваясь в грудь. Я встала. Позади густой ельник, впереди резкий обрыв и каменистый крутой откос, а внизу, прямо передо мной, стояли Врата. Два гигантских столба из благородного гранита на гладкой площадке ниже по склону. Воздух дрожал в странном мареве, натянутом белесой паутиной между ними. Радужные разводы бились в нее, напоминая осколки слюдяного стекла. А перед ними стоял… он. В сером клубящемся тумане только угадывалась высокая гротескная фигура, распахнувшая крылья, теперь больше похожие на драконьи. Двойное зазубренное лезвие выписывало странные рваные фигуры.

И даже до меня долетала злая отчаянная решимость… Стоять насмерть, не допустить! Чужая ненависть сочилась через Врата, сочно чавкая пожираемыми Силами.

Слишком мало энергии!

Нечто безжалостное и опасное довольно дрогнуло от радости. Наконец оно добралось до своей жертвы, столь долго скрывавшейся… И жалкое сопротивление, оказываемое противником, лишь раззадоривало пожирателя.

И ничем, ничем я не могу помочь! Зачем я вообще рванулась за ним? Лучше не знать о гибели мира до самого последнего момента!

Паутинка тонко задребезжала, дрогнув. До меня опять донеслись отголоски злобной радости и холодной бессильной ярости. Невольно шагнув вперед, я подвернула ногу и покатилась вниз вместе с мелкими камнями и мусором. В ноге хрустнуло, холодный камень с размаху припечатался к скуле. Резкая боль в груди. Брызнувшая кровь замарала гранит. Краем глаза я заметила, как мимо меня вниз пронеслось нечто горячее и золотистое. С трудом повернув голову, я посмотрела на Врата. Нежное ласковое золото слилось с туманом, обрисовывая вторую ломаную крылатую фигуру, резко вскидывающую руки. Дребезжание усилилось, а меня окутало осенней свежестью, боль утихала, в глазах все плыло…

Ну почему? Почему, стоит мне понять, что я способна на… что-то полезное, достойное и необходимое… стоит мне самой принять решение, чувствуя небывалую радость и гордость за самое себя, пусть даже это и означает гордыню, как все обрывается? Почему все должно закончиться, так и не начавшись, да еще и так низко и мерзко! Я со стоном поднялась на корточки, затем встала, не обращая внимания на боль. В два бесконечно длинных шага оказалась рядом с Властелинами, чувствуя, как осколки ребер впиваются в легкое. Вцепившись, повисла на их плечах – одно обжигающе ледяное, другое пылающее. Не хочу умирать такой жалкой! Такой ненужной и бесполезной!

Голод за Вратами надавил настойчивее, и хрупкий заслон рухнул, осыпавшись хрустальными осколками. Тьма закружила меня, поглощая, засасывая туда, где нет ничего, одна только смерть и пустота. Я помню еще свой отчаянный рывок вверх, к свету, и полный муки крик:

– Я хочу жить, жить!

Черные столбы покрылись сеткой трещин и осыпались сухой гранитной крошкой, устлав площадь и три обессиленных, опустошенных тела на ней серой пылью.

Медленно рассеивающийся туман прогонял блаженное забытье. Тишина и тьма звучали на два голоса, отдаваясь в уплывающем сознании звоном басовитых струн.

– Разве подобное могло произойти? – Искреннее недоумение в шелесте листвы.

– Чего ты опасаешься? Радуйся, мы получили отсрочку! – Усталые далекие раскаты грозы успокаивают.

– Но цена! – Шелестящий голос наполняет недоверчивая и какая-то робкая радость, смутная надежда.

– Разве она не достойна? Не совершенна?

– Она прекрасна, но так не похожа на…

– Молчи, молчи! Не бойся! Не убивай сомнениями душу.

– Но она всего лишь человек, такая хрупкая игрушка мира… Я опасаюсь… навредить.

– Посмотри внимательнее. Такую – не сломаешь. Ей не нужны ни инициация, ни Хаш-с-Дет… Но беречь и защищать ее тебе никто не запретит. Скорее я первый попрошу.

– Мы… справимся?

– О да, и к тому же покончим с изоляцией.

Сообразив наконец, что голоса звучат прямо в голове, я попыталась открыть глаза. Ох, лучше бы не пробовала. Не чувствуя тела, я плыла в молочно-белом тумане, где не было ни верха, ни низа и не за что зацепиться взглядом. В панике я дернулась несуществующим телом, напрягая горло. Закружилась голова.

Где мое тело? Верните назад! С этой панической мыслью я начала стремительно падать куда-то вниз, вниз; вниз… в закручивающийся крутой спиралью водоворот. Приступ тошноты, подкатывающий к… горлу? И резкий рывок, будто оборвалась нить, что держала марионетку… Мгновение темноты, и вновь нахлынувшие привычные ощущения.

Мягкий рассеянный свет сквозь соломенный полог, жесткий матрас под лопатками. Слабая ноющая боль в боку и ноге, нежный шелк покрывала и чье-то успокаивающее, ласковое и уверенное присутствие. Как хорошо, по-домашнему…

Голоса в сознании затихли, зато донеслись из-за невидимой двери:

– Я всегда считал, что полная изоляция была ошибкой, но мне не хватало голосов в Совете. – Знакомый богато модулированный голос. Ливень. Сознание еще действовало урывками, отлавливая только отдельные фразы.

– Теперь и я готов с тобой согласиться! Подобное чудо, – в незнакомом теноре явственно проступила осторожная нежность, – наверняка преисполнит их благоговением.

– На это не рассчитывай! – насмешливо фыркнул Ливень. – Но не переживай, Лист… Она не пожелает терпеть одиночества.

Глухо звякнув железными кольцами, полог откинулся, и на пороге возник Повелитель эрреани. Небрежно тряхнув головой, спросил:

– Уже очнулась?

Не дожидаясь ответа, он обернулся непривычно ломким движением, призывно взмахнул рукой, и рядом возник еще один Полукровка. Я моргнула. Он сиял, правда! При всем совершенстве черт и фигуры, свойственном телесному облику, в раскосых светлых глазах его мерцала золотистая искра, а волосы, заплетенные в длинную косу, напоминали цветом мед. Не полностью сокрытое отражение Силы, вот как это называется. Искоса приглядевшись, я заметила окружавшую его текучую оранжевую дымку. Он присел на край ложа, взял мою ладонь и принялся выводить на ней узоры. Застенчивое ласковое тепло расползалось по мне, исцеляя последние раны.

– Я – Листопад, – представился Полукровка.

Невольно расплывшись в блаженной улыбке, я пробормотала:

– Догадалась уже… А я – Мелита.

Рядом, с другой стороны, легко присел Ливень, задумчиво и устало улыбаясь. Ему в этот раз досталось больше всех. В черной гриве прибавилось седины, а в глазах – опасений. Его беспокоила задвинутая пока подальше мысль о том, что это далеко не последняя попытка прорыва. Но не было больше ореола обреченности. Как странно, я без труда ловлю его чувства…

– Посадите меня, пожалуйста, – набравшись наконец смелости, попросила я. И чьи-то крылья бережно приподняли и поддержали меня, пока я устраивалась поудобнее. Легкая рубашка соскользнула с плеча, Листопад, чуть смущаясь, поправил ткань. Теплое прикосновение его руки… не вызывало отторжения. Чувствуя, как смешиваются во мне токи таких разных Сил, порождая легкость и уверенность в будущем, я боялась нарушить эту хрустальную тишину. Две изящные ладони накрыли мои, две пары крыльев прикрывали, оберегая, две Силы укутывали, порождая третью. И это было правильно… Да будет так! Навсегда! Две головы склонились в молчаливом согласии.

Слова нам более не нужны.

Глава 2 ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА

Кронпринцесса Мажена. Вридланд

До чего уродливы лики войны! Кажется, мертвец. На сей раз, по-моему, эльф. По крайней мере, из-под спутанного окровавленного колтуна, в который превратились волосы, торчали острые кончики ушей. Его прибили за руки к двум близстоящим деревьям у главной охотничьей тропы. Переломанные нога не держали бессильно провисшее тело, а из пробитых ладоней на присыпанную хвоей землю медленно стекали тягучие алые капли крови. И еще… кажется, эльфа пытали, долго и изощренно. Только у людей хватает воображения на такое! Ненавижу!

Да неужели они, кто бы ни были, думают, что подобное украшает Королевский лес?! И поднимает настроение охотникам?! Впрочем, кому-нибудь другому, вроде кузенов… Но не мне! Зло прикусив губу, я мотнула головой. За какими демонами меня вообще понесло на верховую прогулку? Хотя еще пять минут назад я тихо радовалась, что никому до меня и дела нет. Соскочив с лошадки, осторожно подошла ближе по мягкой пружинящей подстилке. Эльф неожиданно застонал, поднимая мутные от боли глаза. Он что, в сознании? Поддавшись импульсу, я сорвала с пояса фляжку и попыталась влить в горло воды.

Вот сволочи! У меня просто слов не хватает, да и ругаться я не умею! Изуродованное ожогами лицо, разбитые губы, выбитые зубы… Они вырвали ему язык!

Ненавижу этот эдикт! «О шпионах», демон его раздери! То, что позволяет вытворять с людьми такое, просто не имеет права на существование! Хорошо, пусть не с людьми – с эльфами, оборотнями, гномами, орками. Мерзко! Но оправданно, с их точки зрения, ведь идет война. Прекрасный повод извлечь из глубин собственных душ всю гнусность и мерзость, зависть и многое другое, таящееся до поры в любом человеке. Уже пять лет идет война! Как-то уже позабылось, что именно мы ее начали. И с чего! И что все ответные шаги нелюдей были оправданны, сто раз оправданны! Что это всего лишь разумная жестокость.

Так что пусть провалится к демонам этот указ! Я сама себе хозяйка! Или я не Мажена Вашшек, дочь короля Рохана.

Самым сложным оказалось отцепить его от деревьев. Не знала, что эльфы – такие увесистые создания (или это я слаба?)! И такие живучие! Пообломав все ногти, мне удалось вытащить один штырь. С глухим стоном эльф осел на землю изломанной куклой… ох! Второй штырь остался в стволе, вырвав из ладони кусок плоти.

Как отец смел подписать этот эдикт?!

– Знаешь, эльф, – бормотала я, волоком подтаскивая тело к лошади, – может, и не стоило тебя снимать, но… хоть ты и шпион… надо уравнять счет, хоть немного.

Когда волнуюсь, всегда начинаю говорить вслух. До сих пор не понимаю, как мне удалось взвалить его на лошадь. Животное, приученное к охоте и крови, стояло спокойно. Не хватало еще за ним бегать! Измазанная по уши в крови, я почти час бродила по лесу в поисках пещер. Ориентироваться в лесу тоже не умею. Хорошо, что сегодня никто не выезжал с охотой. То-то была бы встреча! Ее высочество кронпринцесса Мажена в коротком окровавленном жакете, лосинах и охотничьей юбке, украшенной разводами грязи и сосновыми иглами. Иногда я проверяла, жив ли эльф. Удивительно, но это изломанное, изрезанное и обожженное существо все еще цеплялось за жизнь.

– Знаешь, эльф, сегодня стало известно, что наши войска сожгли Реаль-ди-Наль, вашу древнюю столицу. Как все радовались, что побеждают в этой войне… Глупцы! Это еще аукнется нам. Не пощадили никого! Впрочем, почти все защитники пали на стенах… Высший инквизитор самолично перерезал горло младшей наследнице. Никогда больше не засияют Алые башни. А я была там, эльф, незадолго до начала войны… Помню… все помню, хотя и было мне всего пятнадцать лет. Гримасы войны уродливы и беспощадны… но вы никогда не сдаетесь, и это правильно! Надо сравнять счет.

Пещеры эти были вовсе не пещеры, а заброшенная система искусственных гротов в паре лиг от громады Малого Королевского замка, где я коротаю последние годы. Подальше от сражений! Это глупость несусветная – прятать здесь эльфа, но больше-то негде! А если кто-нибудь вернется проверить приговоренного к смерти пленника? Я глянула на небо, где собирались тучи. Ловя губами первые холодные капли, улыбнулась. Дождь – это хорошо, скроет все следы, особенно этот первый осенний ливень… иначе моя безумная затея, как говорят на кухне, «накроется медным тазом».

Сумрачный ельник расступился, открывая изящную беседку, пристроенную к каменистому холму. Таща упирающуюся и нервно вздрагивающую лошадь за повод, мне удалось протиснуться в третью, самую нижнюю пещеру. В гроте, о радость, пыли и паутины было совсем немного. Зато был родничок, бьющий из стены в резную чашу. Избыток ледяной воды по желобку стекал куда-то в темноту. Сохранилась и кипа покрывал в углу, куда падал неяркий рассеянный свет. То, что осталось от моих детских игр десятилетней давности. Из узкой щели напротив входа ощутимо тянуло промозглым холодом. Там начиналась сеть пещер и щелей, уходящая глубоко под землю. Эту стену я лично расковыривала.

Эльф почти уже не подавал признаков жизни. У меня внутри все заледенело, когда пришлось снимать с него лохмотья, оставшиеся от одежды. Я всегда была несколько брезглива (королевская же дочь), но тут тошноту при виде ран и увечий и некоторое неуместное смущение перебила жгучая ненависть. Нельзя, нельзя такое делать, пусть даже с нелюдью, пусть даже война. Те чудовища сами, кто подобное творит, даже ради определения истины. А из эльфа пытками ничего не вытянешь, так что с ним просто забавлялись, спуская свою ненависть на подходящий и беззащитный объект. Где-то раны и ожоги были свежие, где-то – уже поджившие и затянувшиеся. Да, я немного разбираюсь в целительстве и врачевании. Это единственное, к чему у меня нашлись хоть какие-то способности.

Я промывала и промывала раны холодной родниковой водой. Руки начало ломить. А в углу скопилась изрядная красноватая лужа. Струйки розовой воды бежали по неровному полу тонкими ручейками. Пальцы на обеих руках эльфа были переломаны, ребра, похоже, уцелели. На ноги, где в открытых ранах тускло поблескивали кости, я вообще боялась смотреть. Хорошо, что здесь царит сумрак, иначе от полуобморочной принцессы было бы еще меньше толку. Я скорее теоретик. Покончив с промыванием, я осторожно перевалила бессознательное тело на сухие покрывала и отправилась наружу. Лошадь невозмутимо общипывала последнюю траву. Я сняла с седла сумку и отнесла в пещеры.

Копаясь в ней в поисках съестного, я всей спиной вдруг почувствовала это… Эльф, распластанный на старом тряпье, открыл глаза, силясь что-то сказать. И в его яростном, вполне осознанном взгляде плескалась такая ненависть! Почти материальная, она струилась и стелилась по пещере, клубясь черным туманом. В груди захолодело от страха… Слов нет, воздух встал в горле ледяным комом.

Это та самая легендарная эльфийская эмпатия, немалых войск стоившая нашим генералам. Искренние чувства, бьющие наотмашь по разуму. По ногам прошла судорога боли. Чужой… Развернувшись, я рухнула перед раненым на колени, рассадив их до крови какими-то осколками.

– Молчи, шпион, молчи и терпи. Я – не целитель, так что… все зависит только от тебя! – То и дело сглатывая, я попыталась выправить переломы. Вздрагивающая теплая плоть под пальцами неохотно поддавалась моим жалким усилиям. Открытые раны пришлось просто прикрыть оторванным подолом. Вроде получилось, но… – Сейчас время идет к вечеру, мне надо будет вернуться к ужину, а то хватятся, пошлют кого-то на поиски. Нам этого не надо… Ты лежи и, главное, не шевелись. Ведь кости должны срастаться ровно. Вы же стойкий народ, вот и терпи, не терзайся, не беспокойся. А переломы все равно фиксировать нечем. Я вернусь завтра утром, честное королевское.

Пока прикрывала камзолом и ветхим покрывалом израненное тело, я видела его глаза. Он мне не верил. Ни на грош! Да я его и не винила, потому как сама не знала, достанет ли у меня решимости вернуться.

Меня по-прежнему никто не замечал. И хорошо… Иначе как бы я стала объяснять свое позднее появление, по пояс в грязи, без шляпки и камзола, в обрывках юбки и драных лосинах? Хотя дождь и грязь сделали свое дело, смыв следы крови. И с меня, и с коня. Но сам до ужаса непрезентабельный вид? Конюх, которому я отдала несчастное животное, и горничная, отпаивавшая меня горячим вином, не в счет, с ними у меня отличные отношения. Они меня жалели, и им сошла сказка о неудачном падении. А вот кто-то облеченный властью и знанием, умеющий задавать неприятные вопросы, едва ли не обратил бы внимания на всякие мелочи. И на немаленький тючок, который я собиралась собрать.

Этой ночью мне не пришлось спать. С трудом высидев положенное время в столовом зале, где собиралась на ужин королевская семья, я отправилась бродить по замку. Короткому налету подверглись поочередно библиотека, кухня и лаборатория дворцового целителя. Благо никто не мог запретить мне ходить куда хочется, ибо я – королевская дочь! И отчего-то было совершенно безразлично, что придворные нажалуются отцу о недостойном и неподобающе плебейском времяпрепровождении кронпринцессы. К тому же его величество абсолютно недоступен, второй день заседая с Советом Королей. Только в его власти запретить мне что-либо. Королева же – развлекается!

Утром в конюшнях достаточно было вымученного взгляда и короткого пояснения, что скрываюсь в лесу на целый день. От родственников. Оттого и беру с собой запас еды.

В душе царило смятение. Хотелось все бросить и спрятаться среди зеркал и гобеленов замка, но что-то не давало отступить. Какое-то дикое упрямство и дерзкое желание сделать нечто… что зачтется мне. Потом, когда-нибудь. Быть достойной… И, поминутно оглядываясь на приземистые строения, будто прощаясь с прежней жизнью, я нырнула в лес.

Густой туман глушил звуки шагов. Напряженно оглядываясь, я понукала лошадь идти быстрее. Темный осенний лес пугал. Иррациональный страх и беспокойство за эльфа гнали вперед. Не умер ли, не нашли ли? Поплутав по тропам, я вышла к беседке.

Эльф все так же лежал на куче тряпья в глубине пещер, грудь его медленно вздымалась в такт хриплому дыханию.

Кинув вещи, я замерла над ним встревоженной, озабоченной птицей. И прислушалась… затем встряхнулась, скидывая оцепенение. Как много еще надо сделать!

Мне рассказывали про инстинкты целителей, а я еще не верила! Это как одержимость, желание во что бы то ни стало защитить и исцелить. Столь неподобающего чувства просто не должна испытывать вышколенная принцесса! Первый пациент как первая любовь…

Не подумайте плохого. Я знаю, что такое любовь, флирт, романтика. Меня никто не держит впроголодь, я обожаю балы, концерты, пикники и никогда до последнего времени не страдала от невнимания родителей. Но сейчас у меня траур, а высочайшее положение обязывает своим примером показывать людям, как следует придерживаться законов. Пару месяцев назад, летом, погиб мой жених. Доблестно сражаясь в первых рядах наступающей пехоты, он был сражен орочьей стрелой. Но много ли доблести в поджогах беззащитных дриадских рощ, скажите мне?

Принц Сипаад был до дрожи неприятный молодой наглец, но выгодная и стратегически правильная партия. Младший брат короля Вераана, нашего северного соседа. Скрывая неимоверное облегчение, если не радость, я коротко остригла волосы, демонстрируя должную степень печали. И более не посещала развлечений.

После полагающегося по традиции двухгодичного траура я превращусь в настоящий перестарок. Ведь двадцать лет – для принцессы предельный возраст, после достижения которого она никому не нужна. Никто не возьмет замуж ту, в плодовитости которой могут возникнуть сомнения. Поставить под угрозу продолжение династии? Никогда. Конечно, сопредельные герцоги не побрезговали бы породниться с королем, но… Отец четко сказал, что ни за кого менее родовитого меня не отдаст. И я этому рада. Наконец-то смогу заняться тем, что интересно мне, а не требуется для нужд королевства. Это была хотя бы иллюзия свободы.

Занятая циничными мыслями, я перестелила одеяла и зажгла лампадку. С первого момента, как я вошла в пещеру, за мной внимательно следил эльф. В ясных глазах не осталось ни капли того мутного бреда, перемешанного с ненавистью, что так напугал меня вчера. Раненый выглядел гораздо лучше, покой и минимальный уход делали свое дело. Раны начали потихоньку срастаться, и ни воспаления, ни лихорадки не было. Живучий оказался остроухий.

– Ну что, шпион, – я присела рядом, – есть-пить будешь? Просто моргни! – торопливо добавила я. Эльф, внимательно вглядываясь в мое лицо, медленно прикрыл глаза.

Я перелила бульон из фляжки в фарфоровую миску. Подложила под голову пациенту еще одно одеяло.

– Горячее, – предупредила я, поднося ложку к разбитым губам. – Осторожнее…

Эльф был вполне в сознании. И ощутимо вздрагивал под моими пальцами, когда я накладывала мази и гели на открытые раны, фиксировала и бинтовала переломы. Но – терпел. Просто не могу представить, как ему было тяжело. Сама себе я же посоветовала засунуть поглубже смущение. Что делать, не приучена я к виду обнаженного мужского тела…

Почти до ужина я просидела с ним в пещере, потихоньку отпаивая бульоном с сухарями. Не переставая что-то говорить, меняла повязки, накладывала швы. Просто сидела рядом.

– Знаешь ли, кто пожаловал на последний Совет Королей, шпион? Эрреани. Те самые, полулегендарные. Хотят остановить войну. Только ни отец, ни прочие короли не согласятся, ведь это – прямой ущерб их чести, их амбициям. И не надо полыхать на меня ненавистью, не я начала эту войну! Да и прекратить не в моих силах. И не раз я уже жалела о том, что родилась коронованной принцессой! Многое в моей власти, но не это… Знал бы ты, как мне надоело терять друзей, знакомых, родственников! Видеть чинимые прямо под окнами покоев зверства! Впрочем, что я говорю, ты наверняка потерял гораздо больше, если тебя занесло в разведку. Да и зверства… попробовал на собственной шкуре. Не хмурься, я не шучу, просто откуда мне знать? Сожжены почти все Дубовые рощи дриад, разрушены Алые башни… столько потерь, и все ради призрачного величия человечества, ради тщеславного желания стать единственными и лучшими! Пять лет, вырванных из жизни, а сколько их еще будет? Похоже, вечер наступает… Что-то я заболталась, не подобает так распускать язык при посторонних. Поправляйся, а я… завтра еще приду.

Мой пациент стремительно поправлялся.[3] Дальнейшее мое участие свелось к ежедневным налетам на кухню, радовавшим старшую кухарку, и на лабораторию. Ее хозяин как раз четвертый день разъезжал по ближайшим городкам и весям, практикуясь и собирая осенний урожай лечебных трав. Никто не мешал мне обирать «несчастного» старика. Почему? Опущенные долу серо-зеленые глаза, обрезанные каштановые волосы, ссутуленные плечи и скорбное выражение лица угнетали окружающих, и придворные меня избегали, не желая киснуть в моем обществе. (Вообще-то я статная, довольно высокая девица с ладной фигуркой, как выразился однажды конюший.) А слугам довольно было приказа.

Эликсиры, настои, мази, заживляющие, противовоспалительные… За какие-то два дня я стала экспертом, хотя раньше и слов таких не знала. Конечно, мое образование простиралось в других направлениях, ибо не подобает коронованной принцессе заниматься целительством, даже если способности имеются. С гордостью могу заявить, что я – самоучка! О чем честно предупредила эльфа, появившись на следующий день.

Тот был отменно спокоен, лишь недовольно морщился, когда я меняла повязки. Кости срастались потрясающе быстро. Совершенно непонятно, как эльфа можно вообще довести до такого состояния. Разве только регулярно ломать свежесросшиеся кости… брр, гадость! Я передернула плечами, но удержала нейтральное выражение лица. Что за мысли?! Отстраненно наблюдающий за мной светлый попытался что-то сказать и невольно шевельнул рукой, хватаясь за горло. Глаза его сердито полыхнули изумрудной зеленью, и жгучее облако ненависти стремительно окутало меня, столь же мгновенно исчезая. Заглушая собственный страх, я принялась тараторить в лучших обычаях фрейлин: обо всем подряд, умолкая только чтобы перевести дыхание или дать питья пациенту.

Поговорить можно о многом – о нелепых правилах королевского этикета, которые при небольшом желании можно вывернуть наизнанку, используя в своих интересах, о неудачной помолвке и придворных лизоблюдах, общества которых я лишена, но ничуть не жалею об этом, о балах, без которых действительно скучаю, об охоте, которая мне нравится только тем, что позволяет от души накататься верхом, а не травлей какой-то несчастной зверушки. О детстве.

Многие забывают, что в Вридланде действует особое, старинное династическое право. У нас принцесса тоже имеет право наследовать трон, становясь полноправной повелительницей. Все мы, женщины семейства Вашшек, и я в том числе, – коронованные принцессы. Естественно, наследник мужеского пола имеет преимущество, первую очередь. Но, но, но… в течение тринадцати лет я была первой и единственной наследницей короля! И соответственно получила совершенно особое воспитание. Политика, экономика, военное искусство, дипломатический этикет… и многое, многое другое. Все годы детства меня на полном серьезе готовили к коронации, ибо опасались, что у королевы больше не будет детей. Рождение моего брата Крижана ослабило давление, но не положило конца урокам. Они только сменили направленность. На подготовку к замужеству.

Но я никогда не была особенно прилежной ученицей. Меня больше влекли лесные травы и целебные настойки.

Вспоминая о прошлом, могу сказать, что подобная политика не раз оправдывала себя. Всего семьдесят лет назад, во время попытки захватить власть, была вырезана почти вся династия, но заговорщики забыли младшую дочь. Та оказалась гораздо более способной ученицей, чем я. Собранное ею ополчение довольно быстро навело порядок в государстве, не гнушаясь развешивать на суках всех, кто противился воле наследницы. Прабабка Катажина прославилась суровым, но справедливым правлением и необычайной красотой. Говорили даже, что она дочь не короля… недолго, впрочем.

На третий день эльф уже пытался сесть, кривясь от боли. В ответ на совершенно искреннее возмущение и опасения он окатил меня таким взглядом! Высокомерие, чувство собственного превосходства над нами, жалкими людишками, пренебрежение… Вот именно за такой взгляд убивают не раздумывая! Если только наградивший – не полуживой эльф, бессильно опирающийся на стену пещеры. Тем не менее я, уперев руки в боки совсем как горничные девки, разразилась воспитательной тирадой. С таких пациентов надо сразу спесь сбивать!

– Надо было подождать меня! А если тебе, шпион, так хочется самостоятельности, то я уйду и больше не вернусь! И забуду, навечно забуду. Не шипи! – Я язвительно улыбнулась. – Разумеется, тебе гораздо лучше знать, когда и что надо делать! В собственных силах ты лучше разбираешься, да? А толику уважения к труду спасителя надо иметь? И вообще – здесь безопасно! – Я обвела пальцем пещеру. – А куда ты собрался ползти, эльф? Там, снаружи, знаешь что? Королевский лес! Хочешь снова в гости к палачу? Успокойся.

Отвернувшись от пристального, чуть насмешливого взгляда, я принялась задумчиво выгружать сегодняшнюю добычу. Незаконному налету подверглись шкафы помощника капитана дворцовой стражи, наиболее подходящего по комплекции человека. Он лишился теплого плаща, простой льняной рубахи и пары штанов. Впрочем, от этого взяточника не убудет. Думаю, он и не помнит, чем набит его гардероб. А пациента надо во что-то одеть – осень на дворе! Испытывать эльфа на морозостойкость не стоит, не яблоня он, да и воспаление легких лечить не хочется. К тому же наконец успокоится моя девичья скромность, вынуждающая меня краснеть. Еще есть и такая!

Совсем скоро эльф отправится в путь… домой. Где его дом? Не был ли он сожжен, разорен, затоптан нашими полками?! Стало грустно и тоскливо. Такие чувства, наверное, обуревают охотничьих псов, когда уходит в неведомые дали любимый хозяин. И ключевое слово здесь – любимый…

Гремучая смесь радости и надежды, поддерживаемая ощущением собственной значимости, меня уже не грели. Озноб то и дело заставлял передергивать плечами. Прежде мне не доводилось так печалиться. Впервые я была кому-то действительно нужна, принося пользу вне своих коронационных обязанностей. Как целительница. Но через несколько дней, когда стремительно заживающие раны пациента окончательно затянутся, все вернется на круги своя. Траур, церемонные чаепития, скучные разговоры, книги… Ну ладно! Не буду сейчас об этом думать. Откинув грусть, я вытянула из кармана ножницы и развернулась.

– Раз так хочешь выбраться отсюда, будем приводить тебя в порядок, шпион! – Я кровожадно щелкнула лезвиями. Наградой мне был откровенно растерянный взгляд. – Да ты себя в зеркало видел?! Ах, категорически не рекомендую!

Наклонив голову, я прикинула объем работ. Прилично… И что делать, резать, только резать. Вот только я не горничная и раньше никого не стригла! Надеюсь, несмотря на результат, пациент будет рад оказанной ему чести. Ибо сама кронпринцесса занялась прической вражеского разведчика! Длинные волосы пришлось откромсать, иначе не скажешь, по самые уши, да и оставшийся колтун обломал немало зубьев моей расческе. Не пойму, это у эльфов мода такая на волосы по пояс или только этот создает себе такие трудности? Во время войны можно было бы и пожертвовать приличиями… Даже моя мать, царствующая королева, таких длинных не носила! Что ж, теперь и эльф приобрел практичную прическу.

С мытьем оставшихся волос проблем не возникло. Намочить, смыть губкой пенящуюся воду, еще раз намочить… По пещерке разлился густой травяной аромат дорогого мыла. Еще раз смыть, придерживая за шею бессильно откинувшего голову пациента. Мысленно хихикнула. Как в куклы играю, право слово… А он, хоть и не помогает, но не мешает творить мне что вздумается. Не верю я в его полную беспомощность… уже нет, не верю. Он смог бы помешать, но не посчитал нужным. Наверное.

Густая, цвета спелой пшеницы короткая шевелюра после активной просушки встала дыбом. Невольно сравнив со своими – неопределенно-каштановыми тонкими и тусклыми волосами, отчаянно позавидовала пребывающему в недоумении шпиону. О чем не преминула сообщить в самых изысканных выражениях. Он полулежал, опираясь на мое плечо, и глаз его не было видно, но я кожей чувствовала искреннее удивление, расходящееся волнами по пещере.

Кажется, он доволен… Устроив пациента поудобнее, я устало прикрыла глаза.

Здесь было хорошо, покойно, будто там, далеко, за лесами и полями не лилась кровь, не грохотали сапога пехоты по разрушенным мостовым, не мяли траву на чужих полянах…

Я быстро научилась понимать эльфа. Необходимость – самое лучшее подспорье.

Иногда его молчание, такое выразительное, казалось насмешливым или гневным. Очень редко – просящим… Иногда – ободряющим.

Он постоянно наблюдал. Как неловко я перетряхиваю одеяла, копаюсь в немногочисленных флаконах и фиалах, нарезаю хлеб. Слушал мои бесконечные монологи. Кажется, ему было даже смешно… иногда? Что он видел в обычной, повседневной суете, какие мысли его одолевали? О доме, семье? О мести?

Присутствие эльфа ощущалось остро, но не смущало. Он занял мои мысли полностью, без остатка. К тому же под этим внимательным взглядом я сама себе казалась более умелой, ловкой, значительной.

Заглядевшись на ладони, медленно сжимающиеся в кулаки и расслабляющиеся, я опять порезала палец. В негодовании огласила тишину пещеры парочкой выражений, которые ни в коем случае не должны осквернять уста принцессы.

На четвертый день я застала эльфа терпеливо вырезающим какую-то фигуру из тонкой дощечки. Плохо слушающиеся пальцы соскальзывали с рукояти, лезвие мелькало в опасной близости от едва зажившей кожи, но он не собирался останавливаться. Он спешил…

На следующий день светлый потребовал снять повязки с ног и попробовал встать. Я просто диву давалась, хотя отлично понимала его нежелание оставаться здесь хоть на один день дольше необходимого. Мое недовольное бурчание, кто тут врач, он или я, осталось без комментария. Действительно, если бы не шрамы, неуверенная походка и изможденный вид, никто и не сказал бы, что полдюжины дней назад этот эльф был почти мертв.

Но мне казалось, что время еще есть. Время разобраться в собственных чувствах… Это была иллюзия.

Все закончилось неожиданно резко, еще через пару дней.

Эльф уже вполне уверенно ходил, встречая меня в беседке по утрам, и примерялся к моему кинжалу, брошенному впопыхах под скамью, да так и забытому. Блеск лезвия, охотно подчинявшегося умелым рукам, навеял идею наведаться в старый арсенал. Что я собиралась сделать? Вооружить врага… Но чей он враг? Мой? Вот уж нет.

Ночью, постоянно оглядываясь и шарахаясь от каждой подозрительной тени, я спустилась вниз. Ни придворные, ни слуги не жаловали посещениями подвалы западного крыла замка. Говорили, что там бродили привидения замученных узников. Явная глупость. Тюрьма и пыточная последние триста лет находились совсем в другом месте. Как и их охрана. По этим пыльным коридорам, освещенным редкими тусклыми желтыми огнями, редко ходили даже патрули. Сюда назначали проштрафившихся солдат, да и те отсиживались в караулке. Мрачные стены полуподвального зала, скрывающегося за пыльными скрипучими дверями, были увешаны старинным оружием. Углубляться в эту сокровищницу орудий уничтожения я не стала. Сняла с крюка ближайший ко мне клинок, тонкий и изогнутый, в ножнах, отделанных замшей, и легкий лук, по иронии – трофейный эльфийский, с полным колчаном облезлых стрел. Хм, я слышала, что тетива портится со временем…

Сколько пота и нервов мне стоило незаметно дотащить тяжелый, неудобный сверток, до конюшен, не передать! В темноте, по выщербленным ступеням подвала, по длинным извилистым коридорам до задней двери, обмирая от шороха и нервно прислушиваясь к голосам из кухонных покоев. Полночь, когда придворные развлекаются, а свободная прислуга перемывает косточки хозяевам, лучшее время для авантюр. Ну не одна я так считаю, а потому пришлось пару раз спешно нырять в темные кладовые, благо их расположение я помню. Тяжело дыша, спрятала добычу в сундуке со сбруей.

На что стали похожи мои руки?! Ссадины, царапины, порезы… Ксавия, сейчас мирно спящая в комнатке рядом с моими покоями, опять будет бурчать, щедро умащивая кожу мазью… Впрочем, я могу и сама.

За этими заботами я совсем забыла, что завтрашний день – традиционно охотничий. Только когда в ранней осенней прохладе леса раздалось гиканье и трубный глас рога, я испугалась и на миг заледенела. Натасканные гончие мигом почуют разумную дичь. И найдут! Кое-кто из охотников специально натравливал собак на пленных, дабы охота была еще интереснее. Мерзкая и кровавая забава, в Королевских лесах не поощряемая. Но лорды не позволяли гончим забыть навыки подобной травли, активно практикуя жестокую охоту в родовых имениях.

Сбросив оцепенение, я пришпорила кобылку. Сильнее, чем необходимо. А та не привыкла к такому суровому обращению. Обиженно всхрапнув, резко и нервно рванулась с тропы в лес. Я не успела пригнуться, и тяжелая еловая лапа, с размаху хлестнув по лицу, вышибла меня из седла. От резкой боли пальцы, судорожно стискивающие уздечку, разжались. Резкий рывок, короткий, захватывающий дух полет вниз, на еловую подстилку. Удар! Больно… В голове будто что-то взорвалось. Придушенный всхлип вырвался из груди. В глазах на мгновение помутилось, небо и деревья закружились в безумном хороводе. Я с трудом поднялась, понимая, что никуда, никуда не смогу дойти. Но… надо… Вся спина превратилась в сплошной комок боли, длинные раскаленные иглы терзали позвоночник. Размазывая злые слезы по исцарапанному лицу, я огляделась. Где это мерзкое животное? Вот она… тварь такая! Дрессированная… к крови приучена, а к строгости – нет! С огромным трудом я взгромоздилась в седло терпеливо ожидающей лошадки и ме-е-едленно тронулась дальше, чувствуя, как каждое ее движение отдается в теле.

О-о-х, опоздаю! И точно…

У заброшенной беседки бесновались рыжие гончие, не рискуя сунуться дальше. Их пугал труп товарки со сломанной шеей, валяющийся прямо у входа в пещерки. А через лес с противоположной стороны ломились на лай безалаберные придворные охотники. (Егеря передвигаются бесшумно.) Яростно шикнув на псов, я заставила их отступить, направляя на них лошадь, диковато косящую карим глазом. Спешилась, охнув, сняла с седла сверток и проскользнула внутрь, прислушиваясь к перекличке, доносящейся из леса. С трудом различив в плывущих от боли очертаниях мира вход, вошла в первый грот. Едва двинулась вглубь, как на меня налетел стремительный вихрь, зажал рот и спеленал руки, прижав спиной к неровным камням. Пальцы разжались от боли, и тяжелая ноша с бряцаньем упала на землю. Эльф удивленно склонил голову, прислушался. Осторожно провел кончиками пальцев по расцарапанной щеке, удивленно вздернул брови. Оттянув неожиданно сильную руку от лица и преодолевая тошноту, я прошептала торопливо:

– Сегодня охота, совсем забыла, придворные развлекаются! – И всмотрелась в лицо светлого, чувствуя, как сознание медленно уплывает в спасительное забытье. В ярко-зеленые, почти изумрудные глаза…

Похоже, светлый был готов уйти в любой момент, даже не дожидаясь моего появления. Но, увы, уже категорически не успевал. Потому что снаружи послышался призывный свист, потом неторопливые шаги и удивленные возгласы. Прислонив меня к стене, эльф с недоброй, мстительной улыбкой принялся разворачивать сверток. С сомнением отложил лук и ласково взвесил в руке ятаган, примериваясь…

– Ты… что? – Меня охватил страх, за него и за себя.

Полыхнув удушливой ненавистью, он протащил меня в дальнюю пещерку, запихал в щель и метнулся назад. Пока прошла тошнота и боль перестала вспыхивать при каждом движении, пока я осторожно, хватаясь за стены, выползла в беседку, все уже кончилось. Затихли шум и крики, и воцарилась мертвая тишина. Сжав виски, я прогнала муть перед глазами, разглядывая залитую кровью поляну. Эльф стоял посреди десятка трупов, равнодушно попирая ногой хладнокровно добитое в спину тело. О-ох, теперь я верю злым легендам!

Бессильно опустив руки, я стояла на пороге, и слезы текли по щекам, соленая влага щипала кожу.

Смерть, смерть, смерть, удушливый аромат крови… Почему это так… несправедливо? Может, был другой выход? Но какой? Я пыталась что-то придумать – и не могла. И все равно это неправильно… Война – не выход.

Недотепы-охотники не успели даже понять, что их убило. В Королевском лесу не встретишь даже медведя, что уж говорить о живой легенде, кровожадной и пылающей ненавистью. У них не было ни единого шанса! Кто-то пытался убежать, но не ушел ни один. Гибким кошачьим движением эльф развернулся ко мне. Невольно отшатнувшись, я увидела угасающее темное пламя в зеленых глазах с вертикальным зрачком… Скольких солдат он положил, прежде чем его повязали, если такое творит, едва поднявшись на ноги? На меня накатила паника. Что же такое я спасла, вновь выпустив в мир?! И не уничтожит ли нас эта неконтролируемая сила? Сколько в действительности жизней было положено на алтарь наших побед и чем были оплачены поражения?

Чего стоил мой мир? Мой мир? Мой?! Нет, не хочу… не хочу такого… ничего не хочу!

Что-то такое проступило у меня на лице, потому что светлый неожиданно ободряюще улыбнулся краешками губ, боевой транс стекал с него как вода, как маска. Отчаяние отступило, ушло… И я внезапно поняла, что пропала. Скажите, ведь невозможно полюбить улыбку убийцы, забрызганного еще дымящейся на холоде кровью сородичей? Кровью тех, кто виноват только в том, что оказался не в то время не в том месте.

Ведь нельзя?

Привалившись к плетеной стене беседки, я бессильно следила, как эльф выносит уже разложенные по сверткам вещи, бесцеремонно нагружает косящую диким глазом лошадь. Мою! Стук крови отдавался тупой болью в висках, в душе поднималось странное разочарование. И это все? Отчаяния больше не было, осталась только безнадежность… Все кончилось.

Выглядела я жалко, далеко не по-королевски.

Эльф, подойдя ближе, взял мою вялую руку, вложил что-то в безвольную ладонь и крепко сжал пальцы. Я удивилась неожиданному изяществу сильной руки, его горячему прикосновению. Пока я, встрепенувшись, разглядывала искусно вырезанный полупрозрачный кленовый лист на простом кожаном шнурке, мягкие шаги затихли… Когда подняла взгляд, поляна уже была пуста.

Война длилась еще долгих пять лет. Объединившись, племена нелюдей уперлись намертво на границе Туманного каньона и под руководством новых союзников, эрреани, неожиданно начали двигаться вперед. Наступать, возвращая утраченные земли, а потом и захватывая исконные человеческие. Война уже не была такой кровопролитной, но все же собрала изрядную жатву на наших территориях. Мечом и магией пройдясь по городам и весям, отряды эльфов и орков осадили столицы. Но никогда, никогда они не опускались до бессмысленной жестокости. Вот так бесславно и кончилась эта авантюра. И все же, почему эрреани вышли из многовекового затворничества?

Потом был Совет, мирный договор и жребий, по которому восемь девушек должны были отправиться заложницами мира в союзные племена. Все жаждали спокойствия, и мы – не самая большая цена, которую пришлось заплатить. Гнев простого люда мог доделать то, чего не пожелали союзные племена, сметая остатки армий в простой и беспощадной жажде покоя. Кое-где, как я слышала, под конец войны едва ли не с распростертыми объятиями встречали солдат противника, сдавая села и открывая настежь ворота городов. Даже регулярные части массово начали складывать оружие при виде нелюдей. Не из страха, нет, из жажды мира!

За эти годы не прошло ни дня, когда бы я не боялась за жизнь моего эльфа. Смешно, но я даже не знала его имени! Иногда мне снились спокойные, как озеро, зеленые глаза, но чаще я просыпалась в поту от кошмаров. Крепко же меня привязала спасенная жизнь! Не раз и не два я жалела об этом, но не хотела ничего изменить, нося ныне по праву прозвище Целительница.

Через мои руки прошло немало раненые и искалеченных в битвах людей. И не только людей. Старый дворцовый целитель с удивлением обнаружил во мне прилежную ученицу. И когда я выезжала с ним в окрестные леса и селения, не только крестьяне были моими пациентами. Во мне пробудилась какая-то особая чувствительность, позволявшая обнаружить то израненную дриаду, случайно пропущенную охотниками, то лису, попавшую в капкан. Закрыв глаза, можно почувствовать биение жизни даже в полузасохшем дубе и подарить ему новую жизнь. В такие моменты, среди заснеженного леса или окруженная нежными луговыми ароматами, я не жалела ни о балах, ни о пикниках, ни о легкомысленном флирте. Колодец жизни потихоньку наполнялся, когда пришло время уезжать.

Завтра я узнаю, была ли моя тревога напрасной, не зря ли я с нетерпением ожидала мира?

Встречу ли я его?

Узнает ли?

Протянет ли мне руку?

Уведет ли за собой?

Узнаю…

Кто покажет мне эльфийские леса?

Глава 3 КОШЕЧКА, МЯГКАЯ ЛАПКА, ОСТРЫЙ КОГОТОК

Каттина Лаисса, младшая ненаследная принцесса Меронии, племянница короля

– Скажите, Ромар, она хоть понимает, куда и почему ее отправляют? И что ее там ожидает?

– Откровенно говоря, не поручусь. Скорее всего, ее высочество просто считает это большой интересной прогулкой. Или капризом дорогого дядюшки.

– Ей хотя бы объясняли?

– А как же! И она даже согласилась! Но вы когда-нибудь разговаривали с ней о чем-то, не связанном с ее драгоценной внешностью? Так вот, когда эта принцесса смотрит на тебя своими зелеными глазищами и благосклонно кивает, кажется, что свет в глазах – от солнца, проходящего через дыру в затылке! В лице ни грана понимания.

– Н-да…

– Эдакое простодушное, легкомысленное, избалованное создание, озабоченное внешностью, нарядами… и мужчинами. Кошка озабоченная.

– Ну и… дурочка, простите за выражение… Значит, до нее так и не дошло?!

– Нет!

Это мнение мог бы легко оспорить бессменный хранитель Королевской библиотеки, на протяжении последних пяти лет выдававший занимательную литературу на руки ее высочеству.[4]

Я внимательно оглядывалась, сохраняя беззаботное и чуточку глуповатое выражение лица. Кузина Мелита, наряженная благородной леди, маялась от жары. Смешно… До сего знаменательного момента я никогда не видела ее в платье. Селея Тирландская выглядела откровенно больной. Говорят, она немного не в своем уме. Очень может быть. Валья Сирина из сожженной Альруны по-прежнему демонстрировала миру свою стервозную самоуверенность, а Сина э-Харрез, разговаривающая с ней, только что не тряслась от страха. Это она-то, с рождения воспитываемая как воин! Близняшки из Дривлена с любопытством озирались. Лесов, что ли, никогда не видели? Их страна на две трети из них состоит! Кронпринцесса Мажена полна спокойного отрешенного ожидания, безучастно глядя куда-то в пространство. Прекрасная компания, жертвы на заклание! Как в народе говорят – отрезанный ломоть!

И правда, жарковато… вот и мысли вовсе не ту направленность приняли. Негативную. О чем бы приятном подумать, а? Хм…

Что касается меня, я слегка завидовала Мелите. Любопытно, какие они – легендарные эрреани? Такие страшные, как описывали оставшиеся в живых ветераны головного полка? Если здраво рассудить, то вряд ли. Скорее те монстры были отличной иллюзией. Так что ничего герцогине не грозит.

Еще я слегка опасалась, мало ли… Сколько зла наши солдаты причинили тем же эльфам? Настолько ли они памятливы и жестоки, чтобы отыгрываться на беззащитных женщинах? Я бы не удивилась.

Изящно взмахнув веером, я отогнала что-то летающее. Не хватало еще, чтоб меня покусали эти твари. Мысли разбредались в разные стороны от скуки, спина немного ныла от непривычно долгого сидения на лошади. Хорошо еще, что я не брезговала верховыми прогулками в прошлой, дворцовой жизни.

Странно, зачем выплачивать контрибуции принцессами? Чья это идея? Точнее, приказ. Какая от нас может быть польза? Да и заложники из нас получатся не особенно полезные. Не бесценные, а обесцененные! К тому же короли хорошо сэкономят на нас, каждая принцесса идет примерно за десятую часть денежных выплат.

Какая же я циничная вредина!

К тому же темным эльфам, чьи земли тянутся от Ущелья Туманов до самых степей, разве нужна новая забота – обихаживать мое капризное и нежное высочество… хотя какие они темные, если они Горные?

И я лелею скромную мечту о том, что сказки о кровожадных безумных нелюдях – действительно сказки. А то, что происходило порой на поле боя, – вынужденная и равноценная человеческой жестокость.

О-ла-ла!

А вот и наши новые хозяева… А драконы ничего, правда, рогатые. Хм… интересно, разлучат ли близнецов? Прощайте, хохотушки…

Мы с вридландской принцессой уходили с пограничной поляны предпоследними, оставляя Мелиту в напряженном ожидании. Жаль, я так и не увижу легендарных Полукровок.

В сопровождении молчаливого эскорта мы долго плутали по тенистым лесным тропкам Границы. Граница – это широкая полоса зачарованной земли, тянущаяся по равнинам и предгорьям вдоль Великих гор, с востока на запад, и ограждающая владения оборотней, драконов, вампиров, эльфов и прочих малых народов от людей. Путешествовать по ней трудно, особенно имея нехорошие намерения относительно жителей той стороны. Она запутает, заморочит и заведет вас в болото, овраг или лежбище нежити. А может сократить путь, и тогда путешествие, на которое потребно убить неделю, а то и две, займет пару часов. Как раз тот случай.

Неторопливо перебирая копытами, лошадка пристроилась за черным мерином кронпринцессы. И я сосредоточилась именно на ней, потому что, думается, на своих новых… хозяев еще нагляжусь. Ну и что мы имеем? Напряженное ожидание, выдаваемое прямой, затянутой в темный церемониальный шелк спиной. Судорожно стиснутые на поводьях пальцы, безостановочно рыщущий по сторонам взгляд. Отчаяние, сдобренное толикой надежды. Уже сворачивая за своими смуглыми провожатыми с пограничной на другую, выложенную желтым камнем тропу, я успела заметить, как неприметное лицо выехавшей на большую поляну принцессы вспыхивает искренней радостью и облегчением. Она знает кого-то из встречающих ее светлых? Интересно, но бесперспективно. Мы больше не увидимся.

Копыта коней бодро цокали по камню, нарушая начинающую действовать мне на нервы тишину. Смуглые, изящные эльфы, с внушающей зависть элегантной небрежностью сидящие на животных, один вид которых вызвал бы у нашего конюшего неконтролируемое слюноотделение. Наверное, можно было б хотя бы представиться и сообщить, куда мы направляемся! А то это молчаливое, тщательно сдерживаемое презрение, густо замешанное на ненависти, раздражает неимоверно. Хотя и вполне объяснимо. Надеюсь, до рукоприкладства не дойдет, а на оскорбления у меня найдется что сказать. Кстати, думаю, ущербным дурочкам многое прощают даже здесь.

И хорошо, что ясная улыбка не покидает моих губ, даже когда я думаю о вещах, весьма далеких от приписываемых мне молвой. За многие годы тренировок она превратилась в привычную, не требующую ни малейшего усилия маску.

– Господа эльфы, мы еще долго будем ехать? Мне бы хотелось прервать наше занимательное путешествие и полюбоваться на птичек… – произнесла я, манерно поправляя пару локонов, выбившихся из прически.

Даже спина едущего впереди стража показалась мне ошарашенной. На миг оглянувшись, я убедилась, что и двое других демонстрируют неподобающие темным эльфам эмоции.

– Каких птичек? – осторожно спросил один из них.

– Да вон тех, разве вы не слышите?

– Простите, ваше высочество, но мы просто конвой до приграничного портала… это уже близко… – раздалось сзади.

Я обернулась, поджав губы.

– Недалеко… ну ладно… подожду. А птицы все же прекрасны… – пропела я, мечтательно улыбнувшись. А на лицах эльфов поселилось недоумение, смешанное со смутным подозрением в здравости моего рассудка. Что и требовалось.

И это у них называется близко! Через час блужданий по лесу мы выехали на большую, выложенную желтыми плитами поляну, где нас ожидали… М-да, наверное, эльфы. Темные… Мой почетный эскорт поспешил исчезнуть среди деревьев.

К троим оставшимся на поляне мужчинам стоило приглядеться повнимательнее. Вот этот – самый высокий, смуглый и зеленоглазый, светлые волосы убраны в длинную косу, судя по совершенно не функциональной, длинной мантии, – маг. Отчего они так любят эти просторные, путающиеся в ногах одеяния? Двое других – в удобных замшевых куртках, в своем роде не менее примечательные. Оба – синеглазые, с тонкими, изящными чертами лица, сильные и гибкие. Воин и стрелок, надо думать. Классическая тройка… Золотисто-рыжие волосы стрелка коротко острижены, иссиня-черные воина заплетены во множество тоненьких косичек, пышной волной спускающихся до пояса. Все трое красивы совершенно чужеродной, холодноватой красотой. Из оружия – только короткие кинжалы на поясе. Ну и лук в чехле за спиной у стрелка.

Довольно долго они просто молча рассматривали меня, сохраняя полную невозмутимость и блокируясь. И что дальше? Склонив голову к плечу, я произнесла, всплеснув руками:

– Кто-нибудь из вас, благородные господа, поможет леди спешиться? Ибо я уже неподобающе долгое время нахожусь на этом животном, – тут я брезгливо сморщила нос, – без возможности привести себя в порядок.

Они встрепенулись, и рыжий выдвинулся вперед, протягивая руку:

– Конечно, конечно, простите наше замешательство, – он легко снял меня с седла, – мы просто были ослеплены вашей красотой.

Я игриво шлепнула его по руке сложенным веером и мило улыбнулась:

– Не преувеличивайте моих достоинств, о Высокий Темный!

За сим, разумеется, последовали уверения в полной искренности и сравнения моей персоны с ясной зарей, юной розой и прочие приятные моему слуху эпитеты. Ну-ну… у меня каштановые, с рыжинкой волосы, большие зеленые, с желтыми искорками глаза, точеное личико и губки бантиком. Тонкая талия, нежная белейшая кожа и прочие достоинства, от вида которых все мужчины пускают слюни. Но чтоб эльфы?!

Тем не менее ничего нового рыжий мне не сказал.

– Так когда же я получу возможность удалиться в свои покои? – Я изящным движением поправила прическу, прерывая излияния эльфа. Мы неторопливо прохаживались по краю поляны. Изогнувшись, я продемонстрировала грудь великолепной (не хвастаюсь!) формы в вырезе жакета, краем глаза наблюдая за магом, что-то колдующим в центре поляны, и презрительной усмешкой черноволосого. Не интересуется? Не любит разбитных девиц? Догадывается о том, что это игра? Хотя с чего бы?

– Уже совсем скоро мы отправимся дальше… ваше высочество.

– Опять верхом? – Я капризно надула губы.

– Что вы, прямым телепортом в столицу! Вас ожидает самый торжественный прием.

– Замечательно! – Я взмахнула руками. – Я так люблю танцевать!

Черноволосый отчетливо фыркнул, а рыжий довольно улыбнулся. Надеешься, что произвел на меня впечатление? Мы замерли напротив мага, наблюдая за возникновением гигантской серой воронки. Она медленно раскручивалась, штопором ввинчиваясь в пространство.

– Я пойду первым, – деловито пояснил стрелок, – затем вы, ваше высочество, а следом все остальные.

Он коротко поклонился, шагая в портал. Черноволосый подхватил под уздцы мою лошадку, маг напряженно молчал, удерживая портал, покрывающий немалое расстояние. Рыжий начал постепенно истончаться и, неожиданно превратившись в ослепительно сияющую искру, исчез в бесконечно малой точке пространства. Я неторопливо двинулась вперед, приглядываясь. Кажется, воронка слегка изменила цвет и скорость вращения? Может, так и надо?

– Скорее же, – раздалось сзади, и я послушно нырнула в портал. Меня закружило, по всему телу прошли болезненные судороги. Сознание помутилось. Пару раз встряхнув, воронка грубо вышвырнула меня… куда-то.

И я конечно же не видела, как, грязно ругнувшись, черноволосый эльф прыгнул вперед, ныряя в пошедшую вразнос воронку, полыхнувшую всеми цветами радуги, а еще чуть позже маг обессиленно рухнул на землю, попытавшись отследить вектор вмешательства. Откашлявшись, он встал, мрачно помянул каких-то богов и попытался связаться со столицей, дабы сообщить о необходимости организовать поиски младшей принцессы Каттины Лаиссы и Иллана Речного, рейнджера.

Это место мало напоминало[5] столицу и обещанную торжественную встречу. Ведь подобное мероприятие предполагает наличие какого-либо населения? А я оказалась на каменистой насыпи, полого спускающейся к холодной бурной речушке. Насколько хватало глаз, вокруг простирались горы. Противоположный берег – сплошь отвесные скалы и зубчатые пики. Под ногами – мелкое галечное крошево, чуть позади – редкие валуны и чахлые кустики, которыми поросли пологие холмы, прерывающиеся каменными осыпями. Еще дальше назад – горные пики, припорошенные снегом и льдом.

Явно не Фрей-ди-Сеон, столица темных.

Стоя на берегу, я тупо смотрела на пенистые барашки волн, перекатывающиеся через камни в русле. Что делать-то?! Неизвестно где, в легкой амазонке, изящных туфельках на тонком каблучке и с придворной прической… блеск!

Сзади неожиданно раздался шорох, и я, оборачиваясь, испуганно отскочила прямо в ледяную воду. Уф! С высокой гребенчатой насыпи, осыпающейся под ногами, торопливо съезжал знакомый черноволосый эльф. Вот, оступившись, он нырнул вперед, но, извернувшись, грациозно приземлился на относительно надежный участок рядом со мной. Протянув руку, резко выдернул опешившую меня из речки.

– От меня – ни на шаг! – приказал он.

Похоже, все еще серьезнее, чем я думала.

Небольшой костерок, мирно догорающий в расселине, согревал и навевал иллюзию безопасности.

День сложился на редкость неудачно. Вняв торопливым объяснениям эльфа, я целый час покорно плелась за пробирающимся вниз по течению рейнджером до подходящей, на его весьма придирчивый взгляд, расселины. Я два раза упала, разбила колено и сломала каблук. Потом под его надзором обдирала прошлогодний мох с валунов и собирала разбросанный по берегу хворост. Для этого самого несчастного костра!

Прощай, маникюр!

И напоследок я порезала руку, пытаясь выпотрошить выловленную в речке рыбину. Фу!! Сейчас она медленно прожаривалась над тускло мерцающими углями. И не спорила, когда он безапелляционно отдавал короткие приказы, со всей возможной скоростью выполняя их. Только молча кляла жребий, отправивший сюда меня, а не задиристую и умелую Сину.

Ненавижу горы.

И вот теперь, сидя у костра, я молча проводила ревизию своих царапин, а сидящий напротив эльф, нахмурив брови, изучал разложенный на камнях арсенал. Да, небогато. Два ножа в кастетах, полупустая фляжка, моток тонкой веревки, какие-то флаконы, хитроумная зажигалка и набор отравленных дротиков.

Кстати… Запустив руки в прическу, я обнаружила, что все четыре длинные и острые посеребренные шпильки с алмазными головками прекрасно пережили путешествие. Осторожно вытащила их, и волосы рассыпались густым водопадом. Переплести в косу, что ли…

– Скажите, о высокий, что произошло, – начала я, рассчитывая получить более конкретные объяснения.

– Иллан.

– Что, простите?

– Меня зовут Иллан, – четко пояснил эльф. Прекрасно! Целый вечер положенного по придворному этикету обращения, и я уже знаю имя моего сопровождающего.

– О Иллан, скажите же мне, почему мы оказались здесь, а не в столице? И кто ответствен за то, – я подобрала юбку, озабоченно глядя на левое колено, – что моя внешность так серьезно пострадала?

– Почему? – Он расслабленно откинулся на камень, внимательно меня разглядывая. В темно-синих глазах эльфа появилось странное тоскливое выражение. Или обреченное? Этот нахал сомневается, что я пойму его объяснения? – Произошел сбой в стационарном портале, и нас выкинуло в необитаемой части Великих гор.

– Да-а… – Я непонимающе хлопнула ресницами в ответ на его взгляд. – Ваш маг, он что, не очень умелый?

– Нормальный. Умелый да искусный был тот, кто запустил блуждающий Хват, способный пустить вразнос любой стационарный портал.

– И что теперь делать?

– Этих мест не знаю даже я, – пожал плечами эльф, – пойдем пешком вниз по течению и дней через пять выйдем… куда-нибудь.

– Пешком… – совершенно искренне простонала я, четко осознавая свои возможности. – А разве нельзя дождаться, пока нас найдут, и телепортом… чик! – Я звонко прищелкнула пальцами. – Прямо на место?

– Нет, – резко оборвал мои мечтания Иллан, – в окрестностях стоит такая сильная блокировка и накинута хитрая маскировка, что в ней завязают все поисковые импульсы. Нас не найдут. Более того, из этих гор явно изгнаны все духи… горные, водяные, воздушные. Даже рейлен-хи[6] покинули эти места. И магия здесь не подчинится никому, кроме…

– Кого? – перебила я эльфа.

– Хозяина! Так что ножками, ножками, и побыстрее… – неожиданно с насмешкой закончил он.

Зря ты смеешься. Ведь это значит, что и ты не сможешь воспользоваться своими наверняка многочисленными способностями, рейнджер.

Томно потянувшись, я принялась заплетать косу. Сказать какую-нибудь глупость, что ли? Интересно, поймет ли он шутку?

– Это будет очень романтичная прогулка. На руках у красавца эльфа, – через некоторое время пробормотала я, мечтательно прикрывая глаза.

Иллан сперва несколько оторопело на меня уставился, а затем искренне расхохотался. У него оказался красивый, проникновенный голос.

– И вовсе вы не дурочка, младшая принцесса.

Ничего не ответив, а лишь загадочно улыбнувшись, я принялась распускать корсет. Ах, какую битву с предубеждениями мне пришлось выдержать, дабы портной сделал шнуровку спереди. Не полагается благородной леди носить платьев, как у простолюдинок, не имеющих прислуги, способной помочь с одеждой! Глупая традиция…

Из плотных матерчатых чехлов я неторопливо извлекла длинные и тонкие стальные полоски, в моем случае заменяющие пластинки китового уса. Смотрящему во все глаза на это действо эльфу жеманно пояснила:

– Папочка настоял, что во имя безопасности следует пренебречь удобствами… – Вранье чистой воды. Моя идея!

Местами эти пластинки были весьма остро отточены, помня об этом, приходилось так или иначе сохранять королевскую осанку. Аккуратно отложив полоски в сторону, я принялась умащиваться около костерка, собираясь хоть немного поспать. Иллан подобрал железки… Хитрая конструкция гномьих мастеров, воплощенная умелыми руками столичного мастера, если ее собрать правильно, превращалась в длинный острый нож в стальном кастете, с неудобной, плоской рукоятью, что, впрочем, легко было исправить при помощи двух деревяшек.

Утром, пересчитав появившиеся после ночевки синяки (считала я), мы двинулись дальше. Эльф был на зависть бодр и свеж, а мне было холодно, голодно и больно. В горах стояла пока только ранняя весна, и, послушав некоторое время, как я выстукиваю зубами пехотный марш, Иллан одолжил мне куртку. С благодарным кивком я натянула теплое, достающее почти до колен одеяние, источающее аромат степных трав. Дело пошло быстрее, но не особенно. Я брела на полном автомате, цепляясь взглядом за светлую вышитую рубашку и длинные черные косички. От реки поднимался туман, подол платья постоянно цеплялся то за камни, то за кусты, и к полудню окончательно превратился в художественные лохмотья. Грязные. Потом развалились туфли и заболели ноги, и, как я и предсказывала, стала реальностью прогулка на руках у эльфа. С тяжелым вздохом подхватив меня – я стояла, тоскливо глядя в землю, – Иллан прибавил ходу. Он мерно шагал по камням, не выказывая признаков усталости, и я, склонив голову на его плечо, крепко уснула.

К позору моему, выспалась я отлично. И проснулась уже в опускающейся на горы тьме, на мягком песке у тусклого костра. Даже с бесполезным грузом в моем лице эльф проделал немалый путь. И сейчас сидел рядом, беспокойно вглядываясь в ночь. Приоткрыв глаза, я наблюдала. Гибкие, легкие движения, но чувствуется скрытая сила. Будто сжатая пружина. На лицо время от времени набегала тревожная тень, но темно-синие глаза старались не пропускать наружу ни единого всплеска чувств, темным клубком свернувшихся в его душе. Он просто не позволял себе сомневаться в благополучном исходе путешествия. Тем не менее жестко заблокированные эмоции яснее говорили о наших огромных проблемах, чем самая мощная проекция.

Что бы такое сказать? Комплимент, например… Отвлекающий внимание. Сладко потянувшись, я села:

– Скажите, Иллан, как случилось, что именно вы оказались здесь?

Эльф вздернул тонкую бровь.

– Вы явно заслуживаете большего, чем сопровождение леди, пусть даже и высокородной, из одного места в другое. Вы так красивы… – мечтательно промурлыкала я. Скажу не кривя душой, я и сама бы не отказалась… воплотить в жизнь кое-какие фривольные мечты, застрявшие в моей голове.

Надо было видеть его лицо! Если эльф о чем и думал, то после моих слов…

– Я не простой сопровождающий, а старший тройки Свободного поиска.

– А что это такое? – Мне действительно было интересно. Отряды Свободного поиска – это страшная легенда для новобранцев.

Разговор получился интересный. Я мило улыбалась, хлопала длинными ресницами и поддакивала к месту… делала круглые глаза, сочувственно охала и ахала, мимоходом узнавая много нового.

Горечь наполняла рассказ эльфа, слова выплескивались на меня, окрашенные яркими красками отчаяния и безнадежности. Поражения и победы слились в песне, способной отравить душу. Если бы она у меня была.

В первые же годы войны для разведки на территории людей было сформировано особое подразделение Свободного поиска. Туда набирали группами по трое: маг, воин и стрелок. Лучшие из лучших… смертники. Потери среди этого подразделения достигали двух третей от общей численности. Иллан Речной, Линиас Охотник и Эллан, маг, составили одну из лучших троек. Они выжили вопреки всему. И именно им доверили встретить и сопроводить до столицы почетную гостью. А они не справились.

Они шли, движимые местью… за родных, друзей и знакомых. Иллану эта война стоила брата, стоявшего на страже в пограничье, сестры, защищавшей Реаль-ди-Наль, жены и сына, с отрядом в полсотни дриад пытавшихся защитить Дубовые рощи. Окаменевшее лицо эльфа прекрасно поведало мне все, чего я не хотела знать… Лучше окунуться в самую жаркую ненависть, чем ощутить эту абсолютную, гулкую пустоту… и понимать, что виновники подобного опустошения вряд ли будут наказаны.

Я пропускала через себя эмоции, скрытые в движениях, взгляде. Нельзя копить в себе такое. Чревато срывом.

И все же, кто был настолько силен, что играючи нарушил работу умелого, опытного мага? Не хотелось бы встречаться!

Горы менялись. Хотя я и не чувствовала их, как исконные обитатели, все же заметила, что ущелье, по которому бежит речка, становится все уже и глубже, а приближающаяся отвесная стена постепенно сталкивает нас в воду. На этот раз мы расположились на последнем песчаном пятачке, под нависающей козырьком скалой. Завтра придется двигаться прямо по воде, чего Иллан категорически не хочет, или лезть в горы. К тому же моя способность самостоятельно передвигаться по этим скалам вызывала у меня огромные сомнения. А по горам тащить меня эльф вряд ли возьмется. Жуть, ее высочество Каттина Лаисса на закорках у рейнджера.

А горы, величественные и прекрасные, молчаливо наблюдали за нами. Отвесные скалы, пики, усыпанные снегом… их даже нельзя было сравнивать с меронийским Отвалом, пологими холмами, поросшими корявыми соснами. Пустынные, угрожающие пространства, наполненные неимоверно прозрачным морозным воздухом.

Мне все же понравились Великие горы.

– Вставайте, – услышала я сквозь дрему встревоженный голос, – быстро уходим!

Заря только-только занималась, а эльф уже тормошил меня, настороженно посматривая по сторонам.

– Ку-уда-а-а? – спросила я, зевая и потягиваясь.

– Вверх…

– Как?!

– Жить хочешь? Полезешь.

Вот так вот. Сон с меня как рукой сняло.

И началась безумная предрассветная гонка. Я торопливо и неловко карабкалась вверх, а иногда раздраженный эльф буквально закидывал меня на очередной уступ. Во мне рождалось подозрение, что я здорово его задерживаю и только чувство долга не позволяет ему бросить меня здесь и… уходить. За что я ему очень признательна. Пуще всею меня подгоняло то, что Иллан перестал блокироваться… Накатывающие волнами отчаяние, раздражение, мрачная обреченность и жгучий азарт битвы заставили меня взобраться на узкий карниз. Сбив нога в кровь и распростившись с остатками юбок, я торопливо бросилась вперед по узкой тропинке, вьющейся среди скал, ни на мгновение не задумавшись о тех, кто ее протоптал. Сзади что-то зло шипел эльф, опять подгоняя меня… в душе разрастался иррациональный страх.

А потом нас гнало рычание, торжествующий вой, надсадные хрипы и топот множества ног внизу, все более приближающиеся, ужасающие своей отчетливостью…

В ответ на мой панический взгляд Иллан только пожал плечами:

– Горные тролли.

Не чуя под собой ног, я ринулась дальше. Скалистые утесы слились в единую серую пелену. Надсадное дыхание раздирало грудь. Обернувшись, заметила, что черноволосый эльф настороженно пятится, не сводя глаз с дороги.

Ах, мама-а! Взмахнув руками, я удержала равновесие на самом краю обрыва. Тропа неожиданно кончилась, свежие сколы чернели между двух гигантских столбов, обозначавших недавно обрушенный мост над пропастью. Эльф стремительно обернулся на мой визг, поводя совершенно дикими глазами, и, уже проваливаясь в боевой транс, одним мощным движением забросил меня на самый верх. Удар о ровную поверхность на миг перебил дыхание.

Появление первого тролля я пропустила, несмотря на отличный обзор, потому что просто тупо сидела в двухметровом блюдце и судорожно хватала ртом воздух.

Вот Иллан спокойно стоит у столба, расслабленно опустив руки с ножами. Резкий рывок и протяжный, быстро затихший где-то далеко внизу визг. Скосив глаза, я заметила странное копошение на вспененной валунами воде.

Неожиданно эльф оказался в гуще тощих полутораметровых тварей, заросших светлыми волосами по самые брови и вооруженных короткими копьями и дубинками. Эти дикие родичи вполне цивилизованного малого народа равнинных троллей славились мерзким нравом и каннибализмом. Как их много… слишком много даже для этого эльфа. Усталого эльфа.

Я напряженно следила за черной встрепанной гривой волос, мелькающей на тропе, впервые за много лет шепча полузабытые слова молитвы. Нападающих всего пятеро, но вон кто-то уже карабкается по скалам, намереваясь прыгнуть сверху. С трудом поспевая взглядом за стремительными движениями Иллана, вижу, как он раз за разом отбрасывает тварей назад, но… Бессильно прикусив губу, замечаю пропущенный удар, и в разлетающиеся по ущелью кровавые брызги добавляется еще один ручеек. С противоположной стены с визгом срывается гроздь троллей, погребая под собой сражающихся, и завязывается драка уже между ними. А вся эта шевелящаяся, визжащая и рвущая друг друга на клочки куча начинает медленно сползать к обрыву. Мелькнули черные косички эльфа… и, смешавшись, груда существ с рвущим барабанные перепонки воем рухнула вниз.

Только теперь, в мертвенной тишине, я услышала свой собственный пронзительный крик. Захлебнулась воздухом и замолкла, расширенными глазами уставившись на опустевшую тропу. Сердце бешено стучало, в голове пульсировала боль… затем горы вокруг закружились, все быстрее и быстрее… и я самым позорным образом провалилась в глубокий обморок.

Хорошо, что я и так сидела.

Лежать было неожиданно мягко, тепло и уютно. Пахло фиалками… Мой любимый аромат. Но почему мне кажется, что это неправильно? Под пушистым меховым одеялом я отогрелась и, потянувшись, лениво приоткрыла глаза.

– А-а-а! – закричала я скорее от неожиданности и резко отшатнулась назад.

О, моя голова! Из темноты на меня выплыло худое морщинистое лицо с белесыми глазами и грязными спутанными космами на голове. Прошамкав что-то беззубым ртом и обдав ароматом никогда не чищенных зубов, оно убралось куда-то назад. Приподнявшись, я нащупала меховой полог, за которым это и скрылось, отодвинула, и маленький тесный альков залил холодный и тусклый голубоватый свет.

Мельком отметив, что с меня сняли все лохмотья и переодели в длинный серый балахон из небеленого полотна, чуть отдающий плесенью, как после долгого хранения, я машинально проверила прическу. В спутанных волосах прятались еще две булавки.

Надув губы, высунулась наружу.

Тут же меня окружили мерзкие старые тролли и троллихи, обряженные в такие же серые балахоны, но без рукавов. Они что-то лопотали, тыкая в меня пальцами, дергая за волосы и щипая. Я брезгливо уворачивалась и, отбиваясь от явно похотливых поползновений, шипела, как разъяренная кошка. Внезапно в пещере раздались тяжелые шаги и резкий окрик:

– А ну вон отсюда! – по-эльфийски… В груди замерло и бешено застучало сердце.

Тролли резво прыснули в разные стороны, освобождая дорогу хозяину.

– Так, так, так, что тут у нас? – перешел он на человеческий диалект.

Гибко изогнувшись, я встала с колен, опираясь на предложенную руку. Быстро оглядевшись, с милой полуулыбкой обратила взгляд на того, встречи с кем мы всеми силами пытались избежать. А кто это еще может быть, скажите? Только хозяин.

– Ай-ай, какая красавица, – статный эльф принял мои пальчики в ладонь, – и в таком виде… Что же случилось?

– Простите, но мы не представлены! – Я торопливо отдернула руку.

Он склонился передо мной в безупречном глубоком придворном поклоне:

– Севеллин Роулен, отшельник. А вы…

– Младшая ненаследная принцесса меронийского королевства, Каттина Лаисса. – Я присела в коротком реверансе, обворожительно улыбаясь.

– Так как же случилось, что ваша обворожительная внешность претерпела столь трагические изменения?

– О, это была прекрасная верховая прогулка, пока какой-то маг не ошибся во время волшебства… а потом этот противный эльф куда-то меня все тащил, тащил и тащил… – плаксиво пожаловалась я. – Порвалось мое платье, сломались каблучки… а макияж! А прическа! Это было просто ужасно!

– Ну ничего, красавица. – Он подошел близко-близко, провел по щеке холодным пальцем, взял меня за подбородок, приподнимая вверх лицо… другой рукой собственнически погладил спину, сверху вниз… – Ваши лишения были ужасны, но уже закончились. И совсем скоро мы что-нибудь придумаем, дабы облегчить страдания ваших прекрасных ножек.

– О, я буду вам так, так благодарна! – с придыханием воскликнула я, подаваясь вперед и прижимаясь вплотную, так, чтобы этот отшельник ощутил все мои достоинства.

– Погоди, киска, посиди пока. – Эльф похлопал меня пониже спины. – Тебе сейчас подадут поесть.

Никто никогда не узнает, чего мне стоило сохранить на лице пустую, соблазнительную улыбку.

Потому что этот высокий, тонколицый изящный эльф одним своим видом внушал ужас и полнейшее отторжение. Длинные, песочного цвета волосы, перехваченные простым ремешком, ниспадали почти до пояса, широко расставленные раскосые глаза какого-то тусклого, блекло-зеленого оттенка смотрели на мир с высокомерным презрением. Он был… фанатично подчинен одному ему ведомой идее, заставляющей совершать странные и страшные поступки.

И еще…

На противоположной стене пещеры, служащей сразу и жильем, и лабораторией, был распят Иллан. Эльф был пришпилен к стене, будто препарируемая лягушка, и плотно прижат к камням странной, крупноячеистой сетью. Так плотно, что ее нити до крови врезались в ладони, грудь и щеку. И выглядел он… плохо. Вывернутая под неестественным углом нога, спутанные, грязные волосы, измазанное в засохшей крови лицо. Лихорадочно блестящие глаза. Из-под натянутой нити медленно вытекала алая струйка.

Вяло ковыряясь в принесенных тролленком фруктах, я тоскливо смотрела в сторону выхода и краем уха слушала ласковые речи отступника. Это наречие я разбирала с пятого на десятое, но особых знаний, чтобы понять смысл довольных речей, не требовалось…

– А кто же тут у нас? Очень даже неплохо… аэрдонае… хотя ливериани предпочтительней. Но мы и для тебя найдем применение. Ай-ай-ай, даже не пытайся, эти сети способны удержать даже каменного великана. Не дергайся, красавчик, я сцежу совсем немного, для анализа… А принцесска твоя очень даже ничего, хотя и безмозглая. Ты успел ее попробовать? Ну конечно, мы же благородные… Я займусь ею прямо здесь, чтоб тебе не было скучно. А потом и для нее найдется крайне интересное применение, хоть она и не девица. Это глупое суеверие, что во множестве ритуалов нужна невинная королевская кровь. А ты… Я заберу твою жизнь медленно, по капле. И каждой клеточкой своего тела ты будешь чувствовать, как боль вытягивает из тебя силу жизни… Чего молчишь? Гордый? Это хорошо.

Даже если бы я не знала, кто такой Севеллин Роулен, не понимала эльфийского наречия, то по одному тону и манере разговора я могла бы догадаться об ожидающей нас мерзкой участи. Ужас на мгновение пригасил надежду. Старуха притащила мешок, набитый косметикой. Расчески и гребни, пилочки и щипчики, баночки с мазями, кремами и притираниями… обилие и разнообразие которых наводили на нехорошие мысли о том, что случилось с их бывшими владелицами, скорее всего, окончившими дни в котлах троллей. Во время войны никто не вел учета количества сбоивших телепортов…[7]

Увлеченно накладывая модный маникюр, я старательно сохраняла глуповато-сосредоточенное выражение лица. Приняв соблазнительную позу, что было нелегко, краем глаза посматривала в сторону неторопливо размечающего каменный пол хозяина.

Распятый на стене Иллан, кажется, невозмутимо наблюдал за зловещими приготовлениями, еще на что-то надеясь… на что?! Заметив, как передо мной поставили кувшинчик с каким-то напитком, он отрицательно дернул головой. Да я и не собиралась… Мне удалось незаметно слить вино под шкуры, устилающие возвышение в алькове, и припрятать там же странные гибриды сливы и яблока.

Колдун тем временем вырисовывал на гладком камне прямо напротив эльфа серебряную фигуру – треугольник в круге – и заполнял свободное пространство рунами с помощью широкой мягкой кисти из человеческого волоса, что-то при том напевая. Вот кто явно любит свою работу!

Закончив, он поднялся, критически оглядел свое произведение и довольно хмыкнул. Сняв с шеи амулет – золотой пятилистник, аккуратно выложил его в центр рисунка. Подошел к черноволосому эльфу и резко полоснул того по запястьям. Вниз живо побежали струйки крови, скапливаясь в углублениях у стены и медленно растекаясь по узким канавкам вокруг рисунка. Роулен встал напротив, широко раскинув руки, и затянул что-то заунывное на Древнейшем наречии. В стекающей на пол крови начали посверкивать серебристые искорки.

У входа послышался шум. Обернувшись, я заметила, как обеспокоенные тролли один за другим исчезают в надвигающейся темноте.

А в сгустившемся до состояния тумана воздухе пещеры происходило нечто странное. Вместе с серебристыми струйками крови из эльфа уходила жизнь, сила… молодость. Да, даже они подвержены действию времени, но то, что краем глаза наблюдала я, должно происходить в течение долгих столетий. Смуглая кожа начала сереть, глаза запали, и на лицо легла сеть морщин. В спутанных темных волосах начала медленно проступать седина. Иллан напряженно закусил губу, пытаясь, наверное, регенерировать разрезы на запястьях.

– Хватит пока, – неожиданно с усмешкой сказал отступник, прерывая тягучее пение и забирая из круга пятилистник. – Теперь можно и твоей подружкой заняться.

Ну что же, я готова! В груди тугим холодным комом свернулась змея решимости. Ярко-розовые ногти, неброский макияж… Выдернув из волос две последние шпильки, я распустила волосы. Густой каштановой волной они легли на плечи. Игра на жизнь еще не закончена! Вальяжно, как кошка, разлегшись в нише, я позволила балахону выгодно обрисовать фигуру и обнажила ноги едва ли не по колено. В кулаке было крепко зажато мое оружие. Закрыла глаза и задышала ровно и глубоко, как будто спала. Надо только выждать подходящего момента…

– Моя красавица, вы всем довольны? – раздалось рядом.

– О да! – Я потянулась, зевая, сонно улыбнулась и присела. – Так приятно, когда все необходимое предоставляется по первому требованию. Я вам так благодарна! – пропела с восторженным вдохновением, поднимаясь на ноги.

– И насколько далеко распространяется ваша благодарность, красавица?

– Она безгранична, – выдохнула я, позволяя увлечь себя на рисунок, уже прикрытый белым полотном.

– Вас не смущает то, что мы не одни?

Мельком глянув на измученного Иллана, я сосредоточилась на отступнике.

– Мы с ним не настолько близко знакомы… – прошептала я. – А с вами… желаю… пообщаться более… плотно.

Изгой между тем жадно шарил руками по моему податливо изгибающемуся, покорно льнущему к нему телу. Поцелуи были настойчивыми, жадными, почти грубыми… В другой ситуации я бы не позволила ему даже коснуться себя.

Внутренне содрогаясь, я отвечала на ласки со всей подобающей страстностью. Это было несложно, но противно. Привычка… да и устроена я очень примитивно. Ни один мой любовник даже не заподозрил обмана и какого-либо постороннего интереса… потому что желание, вспыхивающее во мне, всегда было подлинным. Кроме этого раза.

Мой конек – провокационный безудержный флирт, и это правда, что я меняю любовников каждый месяц.

А отступник, похоже, не видел женщин годами.

Прижав меня к полу, эльф задрал мой балахон и жадно приник губами к груди, оставляя на нежной коже синяки. Сорвав с шеи, нетерпеливо отбросил в сторону мешающий ему пятилистник, нежно звякнувший при ударе о камень.

Выгнувшись, я приобняла Роулена, впившись взглядом прямо в Иллана… на мгновение прикрыла глаза, тяжело дыша и шепча что-то неразборчивое. Затаив дыхание, занесла правую руку и с силой вонзила шпильки в шею отступнику. Надломила головки… Брызги крови веером разлетелись по белой ткани.

Время остановилось.

В густой тишине он поднял на меня бесцветные глаза. Недоверие на его лице вдруг сменилось жуткой яростной гримасой понимания.

– Дрянь! – прошипел отступник, вскакивая и отшвыривая меня к противоположной стене. Судорожно изогнувшись, он попытался нащупать иглы, засевшие в основании черепа. Извлек одну, вторую, брезгливо отбросил окровавленные острия. Его лицо начало подергиваться, он, с удивлением глядя на трясущиеся руки, выдохнул: – Тва-арь! – И медленно двинулся ко мне.

Двух игл явно недостаточно… Не дыша, я загнанно замерла у стены, пристально вглядываясь в его лицо. От оглушающей ярости некроманта, изливавшейся на меня, подкашивались ноги, но я не отводила глаз. Смотри, смотри на меня! Я твой враг! Только чтобы он не заметил происходящего прямо за спиной. Пока эти налившиеся кровью глаза со зрачком, сузившимся в тонкую нить, обращены ко мне, пока серо-синие бескровные губы обещают мне быстрый и мучительный конец, он не увидит…

Я бы убежала, но куда?!

…он не увидит, как ритмично напрягаются мышцы на руках распятого эльфа. Стиснув зубы, Иллан методично пытался освободиться. Вот наш единственный шанс. Последнее, что я заметила, мелкая каменная крошка, посыпавшаяся из-под креплений. Затем все заслонило ненавидящее лицо изгоя.

Схватив меня за горло, он начал потихоньку приподнимать меня над землей, медленно, с садистским удовольствием сдавливая шею. Инстинктивно вцепившись в эту руку, я попыталась ослабить захват. Изо рта вырвался нечленораздельный хрип, в глазах потемнело. Я уже простилась с жизнью, когда хватка неожиданно разжалась. Мешком рухнув на камни, мучительно закашлялась.

На полу в яростном объятии сцепились двое. Происходящее ничуть не походило на турниры и придворные дуэли, знакомые мне. Два диких горных кота выясняли отношения, терзая друг друга. Клочьями летели обрывки одежды и волос. Молча, страшно… выламывали руки, дробили ребра. Некромант попытался выдавить глаз оседлавшему его Иллану, а тот методично рвал горло противника. Внезапно сильным рывком изгой отшвырнул черноволосого далеко назад и ринулся вглубь пещеры. Чудом приземлившись на ноги, Иллан одним прыжком догнал его, повалил и, схватив за волосы, принялся яростно лупить головой о гранит.

Пока я пыталась подняться, под руку попалось что-то острое. Машинально сжав это в кулак, отчего по руке прошла судорога и под кожей разлилось онемение, встала. Испуганно попыталась разжать пальцы и поняла, что вообще не чувствую руки. Да что же это? Закашлялась, и, потирая шею, я устало оперлась на стену. Не киснуть… шансы выбраться еще есть. Справа раздался смачный хруст, и все затихло. Я торопливо обернулась. Иллан с потерянным видом сидел над телом мертвого изгоя. Точно мертвого? Подбежав ближе (откуда силы сразу взялись?), я заметила вывернутую под неестественным углом шею. Со сломанным позвоночником не живут… люди. А эльфы? И для гарантии надо бы…

Иллан устало поднял голову, посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом:

– Что было у тебя в булавках, принцесса?

– Яд змеи Ше, – пожала я плечами. Кому нужны эти подробности?

– Ну-ну, подарок любимого папочки, полагаю… – Он с трудом поднялся на ноги и, сильно припадая на левую ногу, двинулся в дальний конец пещеры, где из стены бил маленький родничок. Опустился на колено, складывая ладони лодочкой, и принялся нашептывать струе ледяной воды что-то ласковое на Древнейшем наречии.

Как он со сломанной ногой ходит?

Старый проржавевший меч из сваленной у выхода кучи оказался неожиданно тяжелым и острым. Доволочив его до трупа, с трудом воздела его над головой, придерживая онемевшей рукой, и с силой опустила вниз. С первого раза попала! Меч звякнул о камень, и голова мертвеца отделилась от тела.

– Для гарантии… – озвучила я свою мысль недоуменно обернувшемуся эльфу.

– Быстро уходим! – прошептал он, потянув меня за руку.

На выходе нас ожидала очередная проблема в виде стойбища горных троллей ниже по склону горы, от которого к пещере шла превосходно утоптанная дорога. В сумерках можно было разглядеть узкую тропинку, огибающую скалу и убегающую куда-то наверх.

– За мной. – Иллан дернул меня за руку. Я не спорила, слыша за спиной странный нарастающий гул.

Увидев нас, тролли заорали, но мы уже торопливо карабкались вверх, убираясь с пути торжествующе ревущего потока воды. Я на мгновение обернулась. Из широкого зева пещеры хлестал мощный поток, сбивая с ног погоню и устремляясь вниз, к стойбищу. Несколько ледяных капель, долетевших до нас, заставили меня вздрогнуть.

– Договорился с драконом Воды, – сказал рейнджер, подталкивая меня в спину. – Скорее, это ненадолго.

И мы шли, шли, шли вверх. Попавшегося на пути тролля эльф одним движением смел в пропасть. Через бесконечно долгий промежуток времени, глубокой ночью мы устало замерли на очередном гребне. Я давно бросила считать синяки, а эльф все сильнее хромал и глухо кашлял, тайком утирая выступающую на губах кровь.

Когда прямо перед нами возникла знакомая серая воронка портала, мы, не раздумывая, шагнули вперед, взявшись за руки.

Это было похоже на сон. Странный, но приятный. Мягкая изумрудная травка на поляне посреди хвойного леса. Толпа встревоженных эльфов. Двое знакомых и почти родных – светловолосый и рыжий – бросившиеся к выхаркивающему кровавые клочья легких Иллану, рухнувшему на колени, едва закончился переход. Целители… маги.

Я медленно оседаю на землю, чувствуя, как покидает меня придававший сил иррациональный страх. Теперь все будет… хорошо. Только не падать в обморок… позор. Тревожные вопросы о самочувствии от двух бестолково толкущихся рядом эльфиек. Отмахнувшись от них, я уставилась в пространство. Состояние, хорошо знакомое тем, кто постоянно недосыпает… рассеянно-сосредоточенное. Звон в ушах и замедленные движения. Все видится будто бы сквозь туман, но сознание кристально ясное, отгороженное от реальности прочной стеной.

– С вами все в порядке, ваше высочество? – Вопрос слышу будто бы издалека или через толстый слой ткани.

Еще дальше и глуше льется звонкая и плавная эльфийская речь. Улавливаю только отдельные слова в тихом фоне…

– …ренегат… выпил силу…

– …исцеление? – С надеждой.

– …возможно ли вернуть…

– Но послушайте, я не ощущаю пустоты, вся сила…

– Где?

– Здесь…

Я, кивнув невпопад, медленно разжала все еще стиснутую в кулак ладонь. Вот почему меч был такой тяжелый… Одной рукой его тащила! Вот что впивалось в пальцы во время сумасшедшего бега, не давая сознанию уплывать.

– Иллан, – позвала умирающим голосом. – Иллан!

На ладони лежал хрупкий на вид золотистый пятилистник тонкой работы.

– Не трогайте, – крикнул кто-то. – На нем печать изгоя!

– Почему же…

– Они его убили… Это наследство. Одно на двоих… неделимое… – тихо прошептал рыжий эльф, удерживая своего друга.

Синеглазый нетерпеливо отмахнулся от него, приподнимаясь на локте. Глянул удивленно на меня, отрешенно взирающую на небо, затем на амулет.

– Неужели тот самый? Утащила? – прошептал он. Я смущенно кивнула. – Кошка ты моя зеленоглазая, мягкая лапка, острый коготок! Я на тебе женюсь! Носи на здоровье.

Стена, отделявшая меня от мира, рухнула, когда он сжал мои пальцы в кулак. В глазах эльфа мелькнула едкая усмешка. Да как он посмел! Впрочем, поговорим об этом предложении потом! Отдернув руку, я фыркнула, гордо выгнув спину:

– Больно надо! – И продолжила: – Тем не менее, о высокие лорды и леди, нет ли здесь того, кто сопроводит меня к месту, где я наконец смогу привести в надлежащий порядок свою несравненную внешность?

Нашлись и такие.

Все кончилось. Только, знаете, Иллан Речной, похоже, не шутил.

Глава 4 КРУГ ЖИЗНИ

Кронпринцесса Мажена. Вридланд

Ах, если вы спросите, чего я ожидала от этой встречи, отвечу честно: не знала, не знала, чего ждать, на что надеяться. Увижу ли я его? Смогу ли взглянуть в его глаза? И обнаружить в них нечто связующее нас в единое целое… нечто большее, чем благодарность.

Не знала.

Разум мне не изменял, в отличие от мятущихся чувств, и понимание того, что между нами ничего нет и быть не может, вовсе не грозило неожиданно обрушиться на меня и уничтожить всякую надежду на чудо. Надежду, ростки которой я бережно лелеяла вопреки всему.

О чем мечталось мне? О дружеском кивке, о мимолетной улыбке. Казалось, этого более чем достаточно. Ведь нас связывали всего несколько дней, которые он провел в пещере, пока мои неумелые руки пытались помочь ему выжить.

Я даже не знала его имени. Это покажется кому-то смешным, но я считаю, что эти сведения из тех, что далеко не так важны в подобной ситуации.

Жив ли он?

Не знала, не знала, не знала… я много чего не знала. Но была во мне и гордость… проклятая королевская гордость.

И потому, увидев его, я не кинулась с воплем радости ему на шею, не оросила рубашку слезами радости и облегчения. Насколько все было бы проще! Но внутри только растаял лед бесконечно долгого ожидания.

Он был жив. И это самое главное. Хвала богам, теперь и я смогу жить, сбросив с души оковы зимнего холода. Жить, не моля богов поминутно о милости. А боль… боль конечно же останется со мной, и телесная, и душевная. Вечное напоминание.

А эльфийские леса… показала мне новая семья.

Задумчиво поглаживаю резной кленовый лист на тонком шелковом шнурке, прячущийся под сорочкой. Порой мне казалось, что он все еще хранит тепло рук, создавших его. Памятный подарок. Прикрыв глаза, я подставила лицо солнцу.

И в краткий миг слабости пожалела о том, что сумела сдержать рвущуюся из души при виде моего эльфа радость. Может быть… все сложилось бы иначе? Но как?

Непрошеные слезы притаились в уголках глаз.

Что страшнее – нынешнее чуточку дружелюбное равнодушие или возможное недоумение, которое заставило бы его отшатнуться и исчезнуть даже с горизонта моего существования? А других вариантов нет и не было никогда.

Но хватит предаваться жалости и унынию… хватит! Я – кронпринцесса, и гордость для меня – не пустой звук. Что было, то было, а что будет, никому не известно.

Капля счастья, капля боли, капля ненависти, капля уважения. Из них складывается любая жизнь. Капли превращаются в струйки, затем ручьи, реки, бурные потоки, причудливо смешиваясь и порождая нечто совершенно иное. Хотя, конечно, в ней, в настоящей жизни, гораздо больше граней и оттенков. Но то другие жизни и другие люди, а я… мой поток обмелел, ибо ушла ненависть, осталось в прошлом уважение, а счастье… где оно? Впереди?

Нет, я не несчастна, я лишь довольствуюсь тем, что имею. Этому меня научили хорошо.

Я живу, я люблю, я знаю, что тот, к кому жаждет обратиться мое мятежное сердце, рядом. Совсем близко, достаточно сделать несколько сотен шагов по тенистой тропе.

А что творится в его душе, мне неведомо. Да и стоит ли рваться туда, где тебя не ждут? В чужую душу? Где же счастье? Мы рядом, но вместе никогда не будем… хотя счастье не в взаимности, которая встречается редко, очень редко, особенно среди облеченных властью. Счастье в осознании собственного предназначения, в искреннем признании самому себе, что чувствуешь и ощущаешь, в ожидании, в надежде… в счастье любимого! Но… счастлив ли он? Потому что если счастлив он, то и я… спокойна. Большего не дано? Ну что же, последние годы меня научили довольствоваться малым. Но счастлив ли мой эльф? И этого не скажу точно, но вряд ли. Нечто странное, затаившееся в его душе, не дает мне покоя. Нечто, заставляющее его тщательно сдерживать проецируемые на окружающих эмоции, задумчиво прикрывать глаза и горько кривить губы. А мне остается лишь следить краем глаза за тем, как он, хмурясь, проходит мимо, и мечтать.

И наступит ли то благословенное время, когда боль потерь утихнет, освободив пепелища душ для нового посева?

Я не знаю.

Пусть так… но пока со мной оставалась только боль. До того дня, когда все изменилось, раз и навсегда.

(Из дневника Мажены)

Неторопливо шагая по тенистой тропе, я предавалась грустным мыслям о собственной судьбе и вспоминала последние события. Хотя о чем грустить? Я живу в прекрасном доме, окружена роскошью, на эльфийский, правда, манер, и бесконечной вереницей слуг в полном соответствии с новообретенным статусом Старшей дочери одного из Лесных Домов. До того было короткое, но мучительное путешествие и не менее мучительное, в ином роде, прощание с родными. Мать не плакала, положение не позволяло, но сухой, горячечный взгляд, брошенный на прощание, сказал мне очень многое. В этот миг я пожалела, что в последние годы мы отдалились друг от друга. А вот брат не стеснялся в проявлении чувств, и хотя на официальной церемонии ему удалось сохранить спокойствие, горе его было неподдельным. Отец же… он король, и ему тем более не пристало проявлять чувства. В нем были жалость, горечь, ярость, недовольство… и расчет, сопровождающий каждое действие облеченной властью персоны. Меня он, несомненно, любил, но это не помешало ему поступить, как велели победители. Так и надо, благо государства превыше всего… Я никого не виню, четко осознавая свой долг.

Иное дело, что разные люди воспринимают это по-разному. И благо государства у них прежде всего ассоциируется с собственным благополучием. Это не так. И часто приходится жертвовать… многим, и собой в том числе.

Нам нужен был мир. Любой ценой. А если ценой оказались принцессы… Что такого, нами всегда расплачивались. За помощь, за территории, за союзы.

Ненавижу лицемеров, предлагавших мне замужество!

Ненавижу за попытку отобрать у меня единственный шанс попасть к нелюдям!

Ненавижу жадных, глупых, рвущихся вверх любой ценой карьеристов. Наивно считавших, что я не хотела приносить себя в жертву. А я хотела… и поехала, и все вытерпела. Ради мига искренней радости, когда, обежав глазами поляну, где стояли встречающие меня эльфы, заметила его среди высокородных старейшин, приветствовавших меня на широкой светлой поляне.

И вот теперь меня терзала скука. Здесь, в лесу, у каждого обитателя было дело. Все, от мала до велика, принимали участие в восстановлении сожженного, разрушенного, растоптанного… и только я одна принуждена была маяться бездельем.

Или это не скука?

Скорее невозможность применить знания и умения, накопленные за последние несколько лет. Я хотела приносить пользу. Но кому? Кому здесь нужно целительское искусство высокородной врачевательницы? Никому! Здесь хватало более опытных и умелых магов. Но призвание тянуло и манило, не давая проводить время в бездеятельности и неге.

Я просыпалась рано утром от ноющей боли в спине, с трудом поднималась и, заварив в чайничке ароматные травы, смотрела в окно. Раньше это было широкое, в свинцовом переплете дворцовое, а теперь – одно из множества узких проемов, затянутых зеленой листвой. Мертвые каменные стены, от которых вечно тянуло холодом, сменились дышащим теплом и гладкими полами живых эльфийских домов. Большие и маленькие, они были разбросаны по лесу, казалось, совершенно случайным образом, то образуя поляны, то сливаясь с густыми зарослями берез, тополей, ясеней, дубов.

Дома я бы отправилась в лес, поле или близлежащую деревню, где вовсе даже не подозревали о том, что регулярно посещающая их целительница самая настоящая принцесса. А ныне я брала полную флягу ключевой воды и шла в сторону выжженных дотла земель Реаль-ди-Наль. Это совсем рядом с домом, где я живу. Раньше, до войны, раскинувшееся под сенью дубов, увенчанное цветущими башенками одноэтажное здание с множеством переходов притворялось настоящим загородным поместьем. Сейчас в нем обитал многочисленный, шумный и удивительно дружелюбно настроенный ко всем род, полный полукровок. Речные и горные, лесные и степные эльфы смешивали кровь, создавали семьи, растили детей. Дом Дубового Корня, принявший меня с неожиданным радушием, славился тем, что принимал любого под сень родового Древа. Вот только я никак не могла, да и не хотела вступить под нее.

Вежливо улыбаясь милой юной эльфочке, так искренне желавшей услужить, сделать приятное и просто помочь, что никак невозможно было отказать ей в желании накормить меня завтраком, я исчезала за поворотом тропы.

Каждый день, вот уже два месяца подряд, я проделываю этот путь. Полчаса быстрым шагом для любого эльфа, для меня – почти полтора аккуратного неторопливого и даже величавого передвижения. Чуть быстрее и чуть резче – и меня скручивает резкий приступ боли, от которой немеют ноги и хочется отчаянно выть в полный голос.

И ни на что большее я не гожусь… только поднести воды тем, кто в поте лица день за днем высаживает на месте сожженных деревьев новые, восстанавливает лес. Как грустно и горько… Я действительно хочу помочь. Ведь это сильно утомляет, потому что с каждым саженцем надо поделиться собственной силой, чтоб он прижился, пустил корни и начал впитывать соки из земли, гак хорошо удобренной пеплом и кровью.

Ненавижу войну! Эта ясная и четкая мысль всегда возникает в голове, когда я выхожу на припекающее солнце и иду между рядов молодых деревьев. Огромное, изрытое воронками, засыпанное пеплом пространство, сквозь который пробивается робкая зелень, тянется и тянется до возвышающихся вдалеке посеревших руин столичных башен, более не поражающих пурпурно-алой расцветкой.

Ненавижу войну! Столица держалась долго, жители ее сражались отчаянно, но это были не леса, где светлые просто невидимы среди деревьев! Да и сам лес поддался безжалостному магическому огню, сжирающему все на своем пути. И не смог защитить город, построенный из камня, скрепленного вместо раствора мхом, возведенный гномами и темными эльфами специально для того, чтоб все прочие расы чувствовали себя более комфортно в гостях.

Вот и они, мои светлые эльфы. Сейчас, устало сидя в тени и рассеянно перебрасываясь словами, они вовсе не напоминают ни канонические образцы красоты, ни смертельно опасных воинов. Потные, полуголые, руки, по локоть измазанные в земле… Сейчас это просто жители, пытающиеся восстановить разрушенное. Сегодня их совсем мало, всего семеро, остальные, похоже, отправились к Реаль-ди-Наль. И мой бывший пациент – тоже. Жаль. Я надеялась…

Надеялась.

На что? Увидеть, вновь окунуться в спокойное, благожелательное настроение, убедиться, что это не сон, что мой эльф выжил. Мой эльф… Нет, скорее я – его. Принадлежу ему полностью, без остатка! Да, это и было основной причиной того, что я каждый день приходила сюда. Надо признаться хотя бы в этом самой себе, раз и навсегда. Мне хочется видеть его, хотя бы иногда, и ради этого я пойду на очень многое.

Я сдержанно улыбнулась, передавая старшему из рабочих воду, куда добавила пару капель лимонного сока. Душу почти не затронули слова благодарности, привычно слетевшие с уст полузнакомого светловолосого воина. А вот когда я появилась здесь первый раз, меня едва не раздавил вихрь эмоций. Но что для меня были негодование, раздражение, ярость, недоумение, едва не сбившие с ног, когда я знала, ради кого я здесь.

Кивнув и вежливо ответив на пару вопросов о самочувствии, я собралась идти назад.

Эльфы красивы, несомненно, вновь подумала я, но теперь далеко не все. Война собирала кровавую жатву не только жизнями и судьбами, но еще и лицами.

Но странно, никто из эльфов, не успевших восстановиться, не страдал от своих увечий и не понимал необходимости ограничивать свои возможности. А все остальные… Общество не считало их ущербными, но ненавязчиво помогало. Как это отличалось от происходящего среди людей, когда порой оставшиеся в живых завидовали мертвым. Но я рада, что они справляются.

Внезапно от леса донесся встревоженный крик какой-то птицы. Эльфы встрепенулись. Только что они лениво прятались в тени, и вот встревоженно вскочили. А со стороны развалин столицы донеслось басовитое гудение, глухой гул, тяжелый удар. Затем пришла воздушная волна, всколыхнувшая молодую листву. И снова тишина, напряженная, выжидающая. На миг окаменев, ael'vii торопливо ринулись в сторону разрушенного города. Гибкие невысокие фигуры быстро скрылись из вида, а я упрямо спешила следом, подобрав пышные юбки. Туфли глухо стучали по камням. Что там случилось? В душе разрасталось знакомое беспокойство. Скорее! Я перескакивала с холма на холм, минуя провалы и разломы. Торопись, изнемогая от тревоги, вопила душа. Там нужна твоя помощь!

Это война, с горечью оглядев развалины, подумала я. Война опять собирает свою страшную дань. Все еще страдают невинные и невиновные. У закопченных каменных стен неожиданно взорвалась магическая мина, заложенная еще при штурме. Тот, кто ее заложил, погиб раньше, чем сумел активировать, и когда предохранители истончились, она отозвалась на слабые чары, которые и были предназначены для поиска таких вот сюрпризов.

Роковое стечение обстоятельств. Открывшаяся воронка перемолола десяток не успевших отскочить разведчиков, выбросив с другой стороны в клубящуюся черную пыль полумертвые окровавленные тела. Вторая вспышка блокировала всю магию в радиусе более лиги.

Люди были горазды на выдумку в этой войне. Ненавижу… тех, кто, оправдывая изобретение таких вот орудий уничтожения, говорил, что на войне все средства хороши, что цель оправдывает средства!

Едва я отвела взор от вызвавшей всплеск яростного негодования картины, инстинкт, преодолевая сопротивление болезненно изогнувшегося тела, буквально швырнул меня вперед, в толпу суетящихся вокруг раненых эльфов. Я могу помочь!

Кровь, всюду кровь… Из молодого полукровки она изливалась вниз ровным мощным потоком и мгновенно впитывалась в запорошенную пеплом землю. Кто-то безуспешно пытался остановить живительную влагу. Быстрее. Не так! Сильнее!

А главная беда этих мин в том, что они блокировали и естественные способности к регенерации, а потому срочно нужны были целители. Лучшие целители. Те, что не полагаются на силу магии больше, чем на мастерство собственных рук. Но телепорты сейчас не сработают, и переносить пострадавших нельзя, да и некогда. Хорошо, что действие мины было ослаблено временем. Хорошо, что подобные этой мины встречались очень редко, но все же надеюсь, что изобретателя боги лишат права на перерождение.

Лавируя между уцелевшими, я безошибочно выбрала того, у кого самые тяжелые ранения. Того, чья жизнь висела на тончайшем волоске. Впрочем, большинство из них балансирует на узкой грани между жизнью и смертью. Самым краем сознания отметила знакомое присутствие. Жив…

Время! Глухая ненависть всколыхнулась последний раз и угасла, уступая место расчетливому спокойствию. Я знаю, что делать. Опустившись на колени и не обращая внимания на нелепые попытки отогнать меня с помощью не совсем понятных ругательств, цедимых сквозь стиснутые зубы, я перехватила замершие в неопределенности руки, безуспешно пытающиеся помочь. Тремя движениями мне удалось остановить кровь, хлещущую из рваной раны на боку, и отправить впавшего в шоковое состояние раненого в забытье. Придержала чужие руки, одну из них положила поверх своей и велела безапелляционно:

– Держи крепче!

И поспешила к следующему раненому, в угаре проснувшегося призвания не замечая протестов собственного тела, пачкая в крови роскошные юбки, едва не теряя сознание от беснующихся в воздухе эмоций. Неожиданно ощутила в пальцах холод изогнутой стальной иглы. И принялась быстро стягивать края раны, торопливо сметывая их прямо так… на живом, чувствующем теле. Выправляла и складывала раздробленные кости, отмечая краем сознания, что помощь все-таки явилась.

Из-за ворота платья вывалился мой кулон. Мой талисман. Кленовый лист на шелковом шнурке мерно покачивался, мешая работе. Оставляя кровавые следы на коже, убрала его назад и, подняв голову, наткнулась на пристальный взгляд помощника. Растерянно улыбнулась, смутилась и, залившись болезненным румянцем, вернулась к работе.

Я и не заметила, кто ассистирует мне. Как странно. И хорошо, что нет времени на разговоры, выяснение намерений и истинных мыслей. Потому что впервые со дня приезда я не увидела в его лице спокойной благожелательности. Жадное любопытство, напряженное внимание, раздражение, даже злость. Почему?

Время слилось в единый густой поток, нельзя было отвлечься и взглянуть, не появилось ли в его глазах прежнее равнодушие. Но все когда-нибудь кончается.

Устало зажмурившись, я встала с колен, передавая вахту подоспевшей целительнице в светло-зеленой мантии. Голова кружилась, спина ныла, в уши будто набили ваты. Поймав задумчивый взгляд помощника, отступила на пару шагов…

Из равномерно гудящих вокруг голосов неожиданно вычленялся чей-то резкий окрик:

– Шеллиан! Ты мне нужен!

Мой эльф, на мгновение замерев рядом, досадливо тряхнул головой и исчез в толпе.

Шеллиан. Красивое имя. Но мне, кажется, пора домой.

Сделав несколько шагов по направлению к лесу, я замерла. Спину будто пронзила раскаленная игла, на глаза навернулись слезы. Напряженно расправив плечи, с трудом переставляя ноги, я двинулась к чудом уцелевшему под стенами города дереву.

Замерла в оцепенении, пытаясь отдышаться. Как я могла забыть?!

Уткнулась лбом в шершавую кору, упрямо закусив губу и вдавливая пальцы в ствол в надежде, что саднящая боль в них отгонит призрак, терзающий все тело.

Я не буду кричать! Ни от боли, ни от отчаяния. Ну почему, почему я, способная исцелить дриаду, потерявшую Основу, не могу облегчить собственное состояние? Даже зная, что со мной происходит!

Сосредоточившись на необходимости дойти до дома, я отчаянно сражалась с собственным, отказывающимся повиноваться телом. Никто не обращал на меня внимания. Нет, не совсем так… Никто даже не думал о том, что мне сейчас может быть хуже, чем кому-то из раненых. Хаос давно превратился в упорядоченное мельтешение на грани восприятия, гомон торопливо раскидываемого палаточного лагеря сливался с биением крови в висках. Сохраняя отстраненное, спокойное выражение лица, я попробовала шевельнуться.

Боль потихоньку убывала, сходила на нет, вновь привычно угнездившись где-то в пояснице мерно ноющим комком.

Теперь надо… оторвать от ствола побелевшие пальцы, медленно отстраниться и сделать шаг вперед. И еще один… медленно и осторожно, стараясь не тревожить готовый в любой момент выплеснуться наружу кипящий котел. Прикусив губу, я сделала шаг…

Еще шаг… Пробегавший мимо посыльный случайно задел меня, желая, чтоб ему освободили дорогу. Мама! Он нарушил установившееся было хрупкое равновесие между жизнью и болью. Из глаз брызнули слезы, и я вновь замерла, ощущая во рту соленый привкус и чувствуя, как подгибаются ноги. Еще один шаг… Сознание наконец уплывает в бездну, не собираясь терпеть столь упорное издевательство над телом, и я безмолвно оседаю на чьи-то руки.

Предыдущие несколько лет меня мучили все усиливающиеся боли в спине. Особенно сильно – в последний год. Мне кажется, нет, я точно уверена, это последствия того самого памятного падения… И я ничего, ничего не могла поделать, кроме как пить травы и настойки из запасов замкового лекаря. Конечно же он со временем заметил пропажу, и не только обезболивающих зелий. И мне пришлось рассказать ему кое-что. Не все… Иначе он, до мозга костей преданный королю и его идеям, не пережил бы воображаемого предательства одного из членов царствующего дома. Так что я вроде бы просто неудачно упала с испугавшейся грозы лошади, когда объезжала в поисках пациентов окрестности замка.

Проворчав что-то неодобрительно про нынешнюю безумную молодежь, он уложил меня на кушетку и тщательно осмотрел. И огорченно признал, что ничем не может мне помочь. Зато выработал правила, согласно которым теперь текла моя жизнь. Никаких танцев, охотничьих прогулок и прочих активных увеселений. Потому что любое неловкое движение, резкий рывок или сколько-нибудь быстрая ходьба провоцировали приступ жгучей боли в спине.

Впрочем, изменения в поведении и образе жизни остались практически незамеченными. Пока тянулся траур, меня не приглашали на балы, а про заброшенные одинокие прогулки по паркам никто не знал. За год или два я растеряла всех немногочисленных подруг. Впрочем, какие могут быть друзья у кронпринцессы? Одна вышла замуж, другая уехала. Их исчезновение не затронуло меня глубоко. А компанию мне пытались составить только те, кто желал как-то возвыситься. Впрочем, они быстро поняли, что я бесперспективна. Мои интересы – это неожиданное призвание, странная любовь и… боль. Ни тем, ни другим, ни третьим делиться с кем бы то ни было я не собиралась.

Да, в ближайшую деревню я все же выбиралась не реже раза в неделю, несмотря на трудности, у меня даже появились постоянные пациенты. И они стали мне куда ближе, чем те, кто обитал в замке, скрытом в густом мрачноватом лесу. А потом… потом стало не до праздников. Все были так заняты, переживая за наши войска и проклиная неожиданно отвернувшуюся удачу, что превращение произошло совершенно незаметно. И то, что кронпринцесса стала нелюдимой и замкнутой, никого не удивляло. Кольцо бед смыкалось… и радоваться было нечему. Немного обидно, что даже любящая мать не сообразила, что произошло. Но… я ведь и не собиралась никому ничего рассказывать, они бы просто не поняли. И любовь, и призвание – это просто блажь, возникшая от безделья, сказали бы они. Так не бывает! Но все равно обидно.

Ах да. Необходимым атрибутом моей жизни теперь является жесткий и прочный корсет, к которому, разумеется, прилагаются подобающие платья. Высокие воротники, пышные юбки из шелка и бархата. Даже дорожное платье, в которое я отправилась в эльфийский лес, было снабжено всеми атрибутами последней придворной моды.

Легкие, но уверенные прикосновения холодных рук. Пальцы пробежали от лопаток к талии, на миг задержавшись в очаге болезненных ощущений, и дальше вниз, выводя меня из забытья. В один миг все вернулось… теплое и ароматное дерево, угадывающееся под чуть шершавой тканью. Солнечный луч, нетерпеливо пытающийся пробраться под зажмуренные веки, шелест листвы… чье-то спокойное дыхание. Мир и покой…

Глубоко вдохнув, открываю глаза. В тот же миг на обнаженное тело легло шелковое покрывало. И первое, что бросилось в глаза, – легкая плетеная стена. Соломенные пряди создавали замысловатый узор, сквозь щели лучиками проскальзывало солнце, образуя свой собственный. Над головой раздалось певучее:

– Вы можете встать!

Я искренне засомневалась, припомнив, что именно послужило причиной потери сознания, но доброжелательная уверенность сказавшего заставила ему поверить. Хотя… таким же тоном я утешала своих пациентов. Ну ладно, рискну. Опершись на будто бы чужие руки, я приподнялась, осторожно повертела головой. И узрела черноволосого эльфа.

Извернувшись, подхватила край покрывала, прикрывая грудь. Не то чтобы я была по-настоящему смущена, скорее просто полагалось стесняться наготы в присутствии посторонних мужчин.

Пустая круглая беседка была залита светом. Посреди помещения стояла высокая кушетка, отойти от которой я немного боялась.

– Где я?

Эльф склонил голову, чуть улыбаясь.

– В моем доме.

Кажется, он иронизирует?

– А кто же вы? – Я выделила последнее слово.

– Велариар, мастер-целитель, младший в тройке Шеллиана Иралиэнэ, коллега. – Он вежливо склонил голову.

– Шеллиана? – растерянно и удивленно прошептала я, непроизвольно касаясь висящего на шее кулона и не обратив внимания на последнее слово эльфа.

Как странно. Но осмысливать произошедшее придется позже, а сейчас удивленно прислушивалась к собственным почти забытым ощущениям. Боли не было, а только странное онемение, постепенно рассеивающееся и оставляющее после себя легкость. Он… что он со мной сделал?! Закутавшись в покрывало, я проследовала за эльфом по длинному изгибающемуся коридору в основное здание. В одной из бочкообразных комнат на нижнем уровне Древа он указал на стопку одежды и исчез в одном из коридорчиков. Я облачилась в длинную просторную тунику и льняную юбку и пошла следом. Кончиками пальцев касаясь живой стены, все еще настороженно прислушиваясь к собственным ощущениям и все сильнее желая получить объяснения.

В большой комнате меня ждали. Черноволосый целитель и ослепительной красоты эльфийка стояли у занавешенного лиственным ковром выхода и тихо переговаривались. Замерев в проеме, я прислушалась. Полузнакомые слова складывались в фразы, которые ошеломленное неожиданным исцелением сознание никак не желало воспринимать.

– Ты опять собираешься принуждать! Выбор должен быть добровольным! До-бро-воль-ным! И полностью осознанным.

– Но он не хочет! Мы дали ему время, и любая из избранных была бы счастлива составить ему пару!

– Я говорю не о выборе Голоса, – закатил глаза целитель, – а о выборе Пути! Нельзя подталкивать и подсказывать!

– Но надо! Надо уже определиться! Надо…

– Уж разбирайся сама, дорогая кузина! В этом деле я тебе не помощник!

– Ну и прекрасно, справлюсь и без вашей помощи, дорогой братец!

Черноволосый эльф, досадливо передернув плечами, резко развернулся и вышел на улицу. Его собеседница повернулась ко мне, очаровательно улыбаясь и источая дружелюбие. Тонкое лицо, широко расставленные изумрудные глаза, рассыпанные по плечам темные кудри, придерживаемые узким обручем, простое длинное платье, скрывающее изящную фигуру. Старейшина одного из темных Домов, наверное. Она подошла ближе, подхватила меня под руку и почти пропела:

– Позвольте мне проводить вас? Нам с вами очень надо поговорить.

Вежливо улыбнувшись, я склонила голову, хотя совсем не горела желанием общаться с этой красавицей. Она напориста и упряма, своевольна и хитроумна, в глазах, прикрытых длинными ресницами, застыло напряжение.

– Мне бы тоже хотелось поговорить… – попыталась я перехватить нить разговора.

– С кем? – Какое искреннее удивление.

– С Велариаром. Куда же он пошел? – добавив в голос капельку укоризненного сожаления, спросила я.

– О… у целителя сейчас много дел.

– Увы. Но он справится. Велариар замечательный мастер, он сумел исцелить то, перед чем отступил лучший мастер, которого я знаю. Вы еще встретите его?

– Разумеется.

Мы вышли наружу и медленно двинулись по тропинке.

– Передайте ему мою искреннюю благодарность.

– Конечно же, но я думаю, вы не раз еще встретитесь… и сможете сами…

– Почему же он решил потратить на меня свое драгоценное время?

– Таково его призвание, – пожала плечами эльфийка. – Странно получилось. Почему-то меня, потомственную целительницу, призвала власть.

Я понимающе улыбнулась.

– Так о чем вы хотели поговорить?

– Ах, – хлопнула себя по щеке эльфийка, – я такая рассеянная. Для начала следует представиться!

– Не переживайте, к чему церемонии? – К тому же я и так догадываюсь, кто ты, член Высшего Совета Домов ael'vii…

– И тем не менее позвольте представиться: Элиарина Воронваэ, аэриллани Дома Огненного Гранита, – торжественно проговорила она, не отпуская моей руки. Боится, что я сбегу? Может быть, она и права… мне так хочется побыть одной, подумать…

– Ну меня вы знаете. Кронпринцесса Мажена, теперь – из Дома Дубового Корня, – сухо ответила я.

– Да. И у меня к вам большая просьба… – Эльфийка замялась.

– Какая же? – Странно, она так волнуется. Похоже, вошла в круг Старейшин совсем недавно, еще не научилась сохранять спокойствие, эмоции так и брызжут, окатывая меня то растерянностью, то надеждой, то ехидством.

– Поговорите, пожалуйста, с Шеллианом!

Сердце замерло в груди и забилось с бешеной скоростью.

– Зачем? – с трудом выдавила я, чувствуя, как кружится голова. Солнце било прямо в глаза.

– Ну надо уговорить его войти в Совет Старейшин. Сейчас он не полон, и мы не можем замкнуть Круг Жизни[8]… Ведь весь правящий Дом был уничтожен, и несравненное право пробуждения утеряно. Чтоб сила потекла в нужном направлении, всем оставшимся Домам придется объединиться, а Шеллиан не желает… не хочет… – Она запнулась, затрудняясь подобрать слова. – Никто из нас не смог повлиять на него, но вы…

– Но почему я? Если не смогли друзья, знакомые, родичи…

– Вы же целительница, – торопливо принялась объяснять эльфийка, – вы помогли, вы спасли, совершили почти чудо в ситуации, смертельно опасной и для него, и для себя.

Нахмурившись, я заметила:

– Не до конца…

– Все равно, вы сможете убедить его избрать наконец Голос, – горячилась Элиарина, – и исполнить свой долг перед Лесом, Родом, Домом. Вы – моя последняя надежда! Знаете ли вы, что мы не можем начать полноценное возрождение сожженных земель, пока не будет замкнут Круг?

– Наверняка это понимает и он… – тихо заметила я, – наверняка.

– Понимает! Но не желает принимать!

– Неужели больше некому войти в Совет?

– Увы… есть и другие, но Шеллиан – лучший! Он фактически глава Дома, но игнорирует свои обязанности. И это сейчас, когда его помощь совершенно необходима!

– Хорошо, я попробую, – обреченно согласилась я. – Но почему, почему именно я?

– У вас есть влияние, к вам он прислушается. Больше просто некому! К тому же вы носите знак Дома, полученный в подарок!

В душе будто проделали сквозную дыру.

– И что это значит? Этот подарок?

– О… это знак признательности, огромной признательности. Он вас послушает, – с горячечной надеждой проговорила эльфийка, – и выберет Голос Дома.

– Какого Дома? – задумчиво спросила я.

– Дома Золотого Клена.

Задумчиво шагая по тропе, я не заметила, как она, причудливо извиваясь, завела меня в незнакомую местность. Большая поляна, покрытая мягкой травкой, похожей на шерстку кошки, окруженная высокими кленами, служила, похоже, тренировочным залом. По крайней мере, полтора десятка молодых эльфов, за которыми я наблюдала, прислонившись к теплой шершавой коре, использовали ее именно так. Некоторые, раз за разом играючи натягивая тетивы луков почти в человеческий рост, посылали стрелы в установленные на краю леса мишени. Кто-то комментировал, подбадривал, недовольно хмурился. Те, кто не мог поразить цель, отступив на две сотни шагов, покидали соревнование.

Из резной тени, падающей на траву от деревьев напротив, выступил еще один эльф. Сердце неожиданно глухо бухнуло в груди и замерло. Затем помчалось вскачь. Мой эльф! Это судьба? Один из участников с поклоном вручил Шеллиану лук. По поляне разлилось благоговейное молчание. Легко проведя ладонью вдоль древка, он выбрал белооперенную стрелу и плавно натянул тетиву. Я залюбовалась грацией и силой тренированного тела. Стрела пропела свою смертоносную песню, окончившуюся точно в центре мишени размером с яблоко. Усмехнувшись, лучник принялся что-то объяснять.

И соревнование плавно перетекло в урок.

А я смотрела, не в силах решить, судьба ли толкает меня к разговору или это просто странный случай, после которого ничто в моей жизни не изменится?

Сумерки уже спустились на поляну, когда молодежь наконец разошлась. Я выступила из тени и медленно приблизилась к задумчиво замершему у мишени эльфу. Как начать разговор? В голове царила гулкая пустота.

Шеллиан обернулся, выжидательно посматривая на небо. Только сейчас я заметила, как он устал. Тяжелым плащом покрывшая плечи пелена таила в себе тень множества забот. Я вздохнула. Что сказать?

– Здравствуй.

Он кивнул.

– Сегодня был тяжелый день, я понимаю. Но вопросы не желают ждать.

– Какие вопросы? – Мелодичный голос, раздавшийся, казалось, прямо в голове, заставит меня вздрогнуть. Замерев на расстоянии вытянутой руки от расслабленно прислонившегося к дереву эльфа, я проговорила:

– Вопросы… я сегодня встретила старейшину Дома Огненного Гранита…

Шеллиан приметно передернул плечами и тяжело вздохнул.

– …и она мне кое-что рассказала, но… – как трудно подбирать слова, – но… это не главное. Я хочу знать, что такое Голос Дома. А спросить не у кого… – Ложь, наглая ложь!

Пальцы, сплетенные за спиной, мелко подрагивали. Да, вовсе не о том просила меня Воронваэ, но я не считаю правильным подталкивать к исполнению долга, принуждать к принятию решения. Жизненно важного решения. А такое начало разговора ничуть не хуже прочих.

– Это… долгая история, – в мысленном голосе слышалась растерянность, и звучал он уже дружелюбнее, – но если желаете…

Я кивнула.

– Присядем… – И он опустился на покрытую первыми каплями росы землю. Я на миг замешкалась, затем последовала за ним, отбросив гордость и ложное чувство приличия. Мы будем равны.

Осторожно опершись о ствол дерева, я замерла. Как же хорошо… Лес, тишина, туман, опускающийся с небес… и спокойный голос, рассказывающий об обычаях и нравах эльфов. Я прикрыла глаза, наслаждаясь его звучанием и не вдумываясь в глубинный смысл слов.

– История нашего народа уходит настолько глубоко, что самые древние хроники сохранились только в памяти Драконов. Но и менее древние, доступные для прочтения, говорят о том, что среди нас никогда не царил мир. Территориальные стычки, предательства, кровная месть, набеги на соседние кланы были постоянными спутниками эльфов. Лишь в последние полторы тысячи лет, поняв, что нас становится все меньше и меньше, Старейшины приняли решение… и запретили междоусобные войны. Но один из родов, степной, был уничтожен практически полностью. Впрочем, не появись в мире вы, люди, вряд ли мы поняли бы необходимость объединения и мира. Война – это наше любимое занятие, и многим пришлось сильно измениться, чтоб выжить. Кое-кому пришлось уйти. А Голос Дома – это обычай, сохранившийся с тех давних времен. Главы Домов избирали Голос в случае, когда не могли полноценно выполнять свои обязанности в результате ранения, болезни… смерти, в качестве последней воли. И то, и другое, и третье происходило тогда достаточно часто.

Я распахнула глаза:

– Но что же в этом особенного?

– Ничего, – улыбнулся он одними губами, – не считая того, что из-за чрезвычайной важности некоторых ритуалов для всей расы, к помощи в их проведении можно допустить только того, кому доверяешь абсолютно и бесконечно. Ошибка или предательство может стоить существования целому Дому. Только в единении возможна передача точных знаний и формулировок, и это не может всем нравиться. Порой слишком тяжело открыться полностью существу, пусть и знаешь, что вреда причинить никто не осмелится. Не все соглашаются, а те, кто соглашается… чаще всего это кто-то близкий. Супруг, ребенок, родитель…

Я молчала. Как все это сложно.

– Почему же вы…

– Не желаю избрать Голос?

– Да.

– Потому что еще не встретил того, кому мог бы доверить свою жизнь. Точнее, думал, что не встретил… что ошибся в выборе.

– Каком выборе? – Голос мой ощутимо дрогнул. Я напряженно замерла, не поднимая взгляд, но всем телом ощущая его присутствие. Тихий шорох, и Шеллиан, осторожно взяв меня за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. И сменил тему разговора:

– Вы все еще носите мой подарок? – Да…

– Почему? – Этот вопрос прозвучал так, что отказаться отвечать было невозможно.

– Потому что это память о прошлом, знак избранного пути… и это единственное, что нас связывает.

– Почему же я не услышал от вас правды, принцесса? – Эльф чуть улыбнулся.

Резко дернувшись, я попыталась вырваться, понимая, что теряю контроль над ситуацией. Впрочем, я же хотела поговорить?! Зачем тогда пытаюсь убежать?

Машинально накрыв ладонью амулет, спрятанный под платьем, я сказала:

– Правды… что есть правда? Я призванная целительница и, как все они, немного эмпат. Только, к сожалению, меня не обучали так, как следовало, и я влюбилась… в своего первого пациента. Точнее, запечатлела его. К сожалению, не против собственного желания, поэтому процесс необратим.

Ни тени бушующих во мне эмоций не отразилось на лице. В глазах эльфа тоже царило деланое спокойствие. Будто и нет его рядом. Что такого я сказала? Правду! Просто рассказать ее, не захлебываясь слезами, я смогла, лишь отдалившись от реальности. Проклятая гордость! Отчего он молчит так… бесчувственно?

– Ваш пациент, должен заметить, – жутко слышать в голове чужие, сочащиеся ядом слова, видя при этом неподвижное лицо собеседника, – не чувствует от этого никакого неудобства, потому что процесс этот был взаимным.

Непонимающе смотрю в его глаза. Что он сказал? Отнимаю судорожно стиснутые руки от груди и осторожно касаюсь прохладной ткани рубашки эльфа.

– А теперь я все же хотел бы услышать от вас правду. – Голос зачаровывал, медленно разрушая возведенные на границе сознания укрепления, и стена гордости не выдержала…

– Я… я люблю тебя! – выкрикнула я Шеллиану в лицо, почти ненавидя его за то, что он сделал. В горле встал комок, непрошеные слезы вырвались на свободу впервые за последние несколько лет, и, вздрогнув всем телом, опять предавшим меня телом, я разразилась безудержными рыданиями. Эльф прижал меня к груди и зашептал, поглаживая по волосам:

– Плачь, плачь, девочка моя… хорошая, смелая, терпеливая, гордая девочка… плачь. Станет легче… плачь. Я тоже люблю тебя… это действительно сложно сказать, а еще труднее принять… слышишь, я тоже люблю тебя.

Сумерки опустились на землю, на траву легла роса, в деревьях шелестел ветерок, пересказывая скрывающимся в листве ночным птицам события этого длинного дня. На тихий разговор под сенью волшебного леса никто не обращал внимания.

– …Я действительно думал, что ошибся. Ты слишком хорошо скрывала и свои чувства, и свою боль. Заглянуть за фасад отрешенного спокойствия не смог бы никто… если бы не маленькая трещинка, превратившаяся в ущелье, откуда низвергался твой дар.

Я хлюпнула носом совсем не романтически, и Шеллиан принялся вытирать мое заплаканное лицо.

– Это все гордость, проклятая королевская гордость! Никогда и никому я не посмела бы признаться, что есть проблемы, с которыми не может справиться кронпринцесса, – тихо призналась я, отводя его руки и утыкаясь лицом в грудь.

– Извини, что спровоцировал…

– Не надо. Все правильно ты сделал. По-другому было нельзя. Ведь был еще и страх…

– А сейчас совсем нет? – улыбнулся эльф.

– Чего? – удивилась я, пребывая в странном эйфорическом состоянии. Я призналась, отбросив гордость, и мир не рухнул! Более того, он обрел целостность, хотя проблем вряд ли убавилось. Но теперь мы будем решать их вместе.

– Страха.

– Нет.

– Хорошо, – посерьезнел собеседник. – Давай-ка встанем, – сказал он, – и я провожу тебя домой. Уже ночь.

Я огляделась. И правда, стемнело. И похолодало. Шеллиан легко поднялся и протянул мне руку. Охнув, я приняла помощь и несколько мгновений наслаждалась близостью его тела. Затем мы, обнявшись, медленно двинулись через лес. Я и понятия не имела, в какую сторону мы идем. Впрочем, мне было все равно. Лишь бы с ним.

– Хорошо, что в тебе нет страха.

Вопросительно глянула на спутника. Лицо его дышало спокойной уверенностью.

– Потому что, говоря о выборе, я имел в виду и выбор Голоса. Скажи мне, ты согласна стать Голосом Дома, разделить власть и путь, силу и долг, обязанности и ответственность?

– Но я смогу? – Я приостановилась, растерянно глядя на эльфа.

– Конечно же. Главное – твое согласие.

Это было действительно важно. Он на миг затаил дыхание, ожидая ответа.

– Да, конечно… я согласна. С радостью!

– Я принимаю твое согласие, – сказал эльф, осторожно касаясь губами моего лба. – А теперь пойдем.

В молчании мы шли через лес, наслаждаясь тишиной и не отягощенной никакими заботами близостью. Но жизнь продолжается. И потому я задала вопрос:

– Что же теперь будет?

– Завтра мы замкнем Круг Жизни, послезавтра я испрошу у тебя согласия принять Второй дар, а потом сыграем свадьбу.

– Как все это просто звучит, – недоверчиво покачала я головой.

– А это и в самом деле просто, – убежденно сказал Шеллиан, покрепче обнимая меня. – Ты должна в это поверить.

– Я постараюсь.

Действительно, все оказалось просто. Вот только простота эта не избавила от перешептываний за спиной, удивленных взглядов и недоверия. Впрочем, были и другие слова. Ободряющие, дающие надежду и силу. Полуночное собрание – то ли бал, то ли маскарад – было в самом разгаре. Кто-то кружился в танце, кто-то из ael'vii, уединившись в сумеречных альковах, вел неспешный разговор. А мы шли сквозь толпу, наполняющую большой зал, и эльфы расступались перед Шеллианом, целеустремленно движущимся к кругу Старейшин. Свет ночных огней и тени звезд плясали на его лице, образуя причудливую маску, сквозь которую было не разобрать истинных мыслей.

– Теперь мы можем замкнуть Круг, – сказал он спокойно в спину знакомой мне эльфийки.

Воронваэ, резко развернувшись, удивленно расширила глаза.

– Что? – В ее голосе звучало такое изумление, что разговоры вокруг стихли.

– Ты просила, чтобы я выбрал. Ну вот… – Шеллиан потянул меня вперед, приобняв за плечи. – Мой Голос, позволь тебе представить.

– Но… – Старейшина всплеснула руками, закованными в бриллиантовые браслеты.

– Это мое право, не так ли?

– Но не пожалеешь ли ты о своем выборе?

– Ни в коем случае.

– А ты? – обратилась эльфийка ко мне.

Я только качнула головой. О чем жалеть? О возможности быть рядом с тем, о ком мечтала так долго?

– Ну что же, давайте тогда готовиться к церемонии.

– К двум, – поправил Старейшину Шеллиан. – Мажена из дома Дубового Корня согласна принять от меня Второй дар.

Всего один день спустя я стояла на шаг впереди облаченного в церемониальные одеяния Шеллиана и громко повторяла звучавшие в сознании слова. Мой голос был только одной гармоничной нотой в чарующей магической мелодии. Под торжественную песнь Старейшин, выстроившихся кругом на поляне, в центре, где на покрывале из лесных трав стояли на подставках магические кристаллы, разгоралось ослепительное сияние. Оно набирало силу вместе с чарами, все расширяясь и расширяясь, заставляя болезненно жмуриться и отступать. И спустя пару мгновений огненный клубок взорвался, пройдя сквозь меня волной очищающего света, прокатился по Лесу, напитывая каждое дерево, каждую травинку, каждое существо живительной силой природы. Круг Жизни был замкнут.

Началось возрождение.

Глава 5 ДУША ТВОРЦА

Принцесса Селея Тирландская. Тирланд

Золотой дракон привольно парил в поднебесье. Длинная гибкая шея: изогнулась, и алый глаз покосился вниз, на суетную землю, полную непонятных границ и запретов. Оттуда распластавшийся в холодном, практически непригодном для дыхания воздухе хазид-хи показался бы простой золотистой искоркой – мошкой. Если бы были зрители… Уродливая и прекрасная морда, увенчанная вместо гребня рогами, недовольно скривилась. Люди! Вон их государства, на севере от большого горного хребта, занимающего едва ли не больше места, чем все они, вместе взятые. Глупые воинственные создания. Ни один бог так и не признался в создании этих неспокойных существ.

С севера на юг широкую горную цепь рассекает глубокое, вечно сокрытое туманом ущелье, где остатки некогда великой расы вампиров доживают свои века. На восходе протянулись лесные владения эльфов. Перворожденные, ну-ну! Выскочки!

Еще дальше пепелища дриадских Дубовых рощ и засушливые степи орков. Вот уж кто никогда не лицемерил, приукрашивая свои достоинства… и не поленился недавно дойти целой ордой до самого Закатного океана, сметая все на своем пути.

А вот тут, прямо под лениво шевелящимся в восходящем потоке воздуха крылом, лежит долина эрреани… и ведь смогли втравить в эту войну даже нас, драконов, несмотря на наш абсолютный нейтралитет, подумал хазид-хи. Что все эти войны царящим в поднебесье созданиям Огня! Накопившееся раздражение заставило дракона выплюнуть сгусток сине-зеленого пламени… Да еще и обязали следить за выполнением мирного договора, патрулировать территории.

Дракон досадливо фыркнул, заложив крутой вираж на северо-запад, к Горе. Разумеется, обошлось без потерь с их стороны, и страх перед ними был так велик, что пепелища до сих пор не начали восстанавливать… Но что теперь прикажете делать с этой девицей? Примем и обустроим, конечно, только… хазид-хи, древние создания Первородного огня и человеческая женщина, королевская дочь?! Что, что с ней делать?

Разместить на верхнем уровне Горы, в залах, где удобно второй, человекообразной ипостаси драконов. Почему эрреани настояли на столь странном условии? Провести древний ритуал выбора Семьи, то есть практически удочерить ее… Смешно. Ведь ответственность за нее отныне ляжет на драконов, а что вообще они знают о людях? Но гордость не позволит признаться в некоторых затруднениях.

С досады дернув длинным хвостом с костяным шипом на конце, дракон мерно заработал крыльями, устремляясь домой. Спина, покрытая ромбовидными золотыми пластинками, блестела в лучах солнца, огромное тело без усилий держалось в воздухе с помощью распахнувшихся метров на тридцать крыльев. Под драгоценной чешуей плавно перекатывались глыбы мышц, на лапах сверкали алмазные когти размером с палец.

Конечно, даже эти широкие, плотные кожистые крылья не могли удержать на весу массивное, инкрустированное на брюхе изумрудами тело с непропорционально длинным хвостом и высоким костяным гребнем. Но в жилах драконов вместо крови струится Первородный огонь, чья магия делает этих созданий невесомыми и стремительными. Только все это великолепие – сугубо мирное облачение.

Боевая форма, как недавно узнали люди, черна как ночь. И смертоносна, доказательством чему служат выжженные дотла в один день города и гарнизоны Альруны.

Примерно через час стремительного скольжения в небе он спикировал к возвышающейся на берегу моря Горе. Пронесся, сложив крылья, сквозь покрытый черным, поглощающим свет камнем коридор и r большом зале без крыши затормозил чуть ли не вплотную к стене, поднимая тучи мелкого мусора.

В малый тоннель к ожидавшему его прилета хазид-хи вышел уже почти человек, и, накинув длинную мантию, спросил:

– Ну что?

– Привезли и разместили, – вздохнув, отчитался встречающий.

– И как она?

– А… – махнул рукой дракон, – бледная немочь… и нервная.

– Пойти взглянуть? – с сомнением покачал головой прилетевший. И они неторопливо двинулись по темному коридору. От людей их отличала необычная пластика движений, волосы необычного же красно-рыжего оттенка да небольшие рожки, прячущиеся под ними.

Ну еще неестественной глубины и оттенка глаза. Хотя кто рискнет заглянуть в глаза дракона?

Весь путь для меня прошел как в тумане. Сначала в закрытой карете по расхлябанным весенним дорогам, когда я сидела, забившись в угол и зажмурив глаза. Затем (великие боги!), верхом до условленного места на Границе. Я никогда не была умелой наездницей и уже больше восьми лет не покидала своих покоев в королевском замке у озера Тир. Все мои мысли, так как силы давно уже кончились, были сосредоточены на одном – не упасть. Голова кружилась, в висках ломило, глаза застилал туман. Панически хотелось забиться в самый дальний и темный угол и отключиться, что я проделывала не раз в замке, но… сейчас это невозможно. Потому что я, Селея Тирландская, вместе с семью другими принцессами отдана в качестве залога при заключении мира с нелюдями.

Что мне до той многолетней войны! Меня насильно вырвали из привычного места обитания и отправили на край света из-за чьей-то прихоти, пренебрежительно отбросили прочь, как сломанную игрушку. Впрочем, я такой и была.

Я не видела постных лиц сопровождающих, кидавших на меня озабоченные взгляды, не смотрела на других принцесс, хотя Мерония, кажется, отделалась младшими наследницами… и уж, конечно, мне было не до разглядывания моих новых хозяев и их верховых ящеров, донесших нас до Горы за пару часов вместо положенной недели.

Мир давно сузился до маленького клочка сначала земли, а потом каменного пола, куда надо было, собрав всю силу и гордость, переставить ногу, чтобы сделать следующий шаг, и еще, и еще… Нет, никто из этих странных созданий не должен увидеть слабости и ущербности Селей Тирландской.

Мой брат, наверное, рад избавиться от меня… сумасшедшей затворницы, плетущей в сумраке свои кружева.

А хазид-хи были сама предупредительность. Смешно, такого обхождения я не удостаивалась даже в лучшие годы.

Помочь раздеться?

Пожалуйста…

Горячей воды?

Сколько угодно…

Легкий ужин?

Совсем не затруднит…

Оставить одну?

Ну разумеется…

Чувствуя, как дрожат колени, я из последних сил добралась до скрытой альковом кровати, судорожно скрюченными пальцами откинула полог и нырнула внутрь. Оттуда, из благословенного сумрака, огляделась.

Большая, вытесанная в камне комната, больше похожая на пещеру, обставлена богато, но странно. Вдоль стен – сплошь сундуки, богато инкрустированные драгоценными камнями и перламутром. В один из них были уложены привезенные вещи. Обитые жесткой темно-синей парчой стулья и кресла стоят у низкого столика напротив входа. Кровать из черного резного дерева, на которой я сижу, застелена шелковым синим же покрывалом, стоит слева от двери. Все стены и пол покрыты дорогими меронийскими коврами, но в комнате все равно стоит чуть затхлый неживой дух и слабый запах корицы.

А кусок стены напротив двери отсутствует. Огромное стекло от пола до потолка, ограниченное тяжелыми занавесями, а сквозь него в комнату льется солнечный свет.

Ясное голубое небо.

Холодно.

Я подавила дрожь, осторожно сползла с кровати и бочком, по стене, двинулась к окну. Все ближе и ближе… Сердце зашлось в груди бешеным перестуком, по лицу потекли слезы, а пальцы до боли впивались в крышки сундуков. Ноги будто налились свинцом.

Я бросила осторожный взгляд в окно. Пару мгновений до меня просто не доходило то, что я увидела. Что это, серо-зеленое, колышущееся, протянувшееся от подножия скалы до самого горизонта? Испуганно отпрянув назад, я запнулась о ковер и с коротким жалобным всхлипом рухнула на спину.

Море… Море!

Когда я единственный в жизни раз видела море? Не вспоминай!

Скорчившись в жалкий комок, я лежала на полу, тихо подвывая. Собравшись с силами, на корточках доползла до кровати, зарылась в простыни, отчаянно комкая пальцами шелк, и зашлась в беззвучном сухом кашле-плаче. Нет, нет, нет! Не вспоминай, только не вспоминай! Не открывай глаза!

Не-ет!

Голову пронзила резкая дергающая боль, и благословенная тьма забытья укрыла меня.

Это случилось, кажется, на второй или третий год победоносной пока войны. Юные принцы и принцесса Тирландского королевского дома отдыхали у моря.

Дети играли практически без присмотра на теплом по-летнему песочке пляжа. Что может случиться с ними на мирном берегу, вдали от войн и потрясений? Тут, где отдыхали от забот короли и королевы со всего континента? Среди порхающих там и тут придворных мотыльков? Где полно невидимых стражей и магов, охраняющих покой властителей. Что может случиться?

Когда в один из дней принцы обнаружили свою сестру на пляже в каталептическом трансе, в изодранном, окровавленном платье, никто так и не смог узнать, что произошло. Было проведено тщательное, но безуспешное расследование. Провинившихся стражей, отлучившихся с поста, конечно, наказали, но… принцесса Селея Тирландская не стала прежней.

Старый лекарь качал головой:

– Раны телесные заживут, затянутся ли раны душевные, никто не знает. Она просто не хочет говорить.

Та, что была веселой, озорной девочкой, искусной рукодельницей, обещавшей стать в будущем хорошей женой какому-нибудь принцу, превратилась в нервное, обуреваемое еженощными кошмарами существо, до истерики боящееся моря, света и открытых пространств. Она заходилась криком только от одного прикосновения незнакомого человека. И провела почти десять лет, отгородившись от мира толстой дубовой дверью.

Тусклые серо-зеленые глаза, длинные каштановые волосы, оттеняющие бледную до синевы кожу, медленные, неуверенные движения.

Я очнулась от собственного крика. Опять. Лежа в темноте и пытаясь замедлить неумолчный стук сердца, в который раз убеждала себя, что все в прошлом, все забыто и засыпано пеплом. Но почти каждую ночь мне снится этот взгляд, буравящий спину. Наглый, самоуверенный, хозяйский…

Стук в дверь и голос:

– С вами все в порядке?

Нет.

– Д-да…

– Прикажете подавать завтрак?

Отодвинув полог, я увидела полосы сумрачного утреннего света, расползающиеся по ковру.

– Подавайте… оох, – не сдержала я хриплого стона поднимаясь. Голова кружилась, тело ломило. Кутаясь в теплый бархатный халат, я присела на ближайшее кресло, наблюдая, как сноровисто накрывает на стол молоденькая девушка-дракон. Слова лились из нее неудержимым потоком.

– Я буду вам прислуживать, благородная госпожа, если только вы не пожелаете иного. Меня зовут Танита, и я до сих пор не получила взрослого имени. Вам достаточно только дернуть за этот шнур, и я тут же окажусь здесь! Желаете ли вы, чтобы я прислуживала вам за завтраком? – весело щебетала она. Казалось, ей совсем не в тягость было оказывать услуги немощной принцессе. – Сегодня бурное утро, мы ожидаем с моря ураган… так что окна лучше не открывать!

Вот уж чего делать я ни в коем случае не собираюсь!

– Помочь вам с умыванием и нарядами? – Одним касанием подогрев воду в кувшине, она обернулась.

– Нет, нет… спасибо… ты можешь идти.

– Ну вот и ладненько. – Девушка тряхнула рыжими волосами и стремительно скрылась за дверью, уже не видя моей бледной улыбки.

Мне пришлось самой, сглатывая тошноту и отворачиваясь от окна, задвинуть плотные черно-синие, вышитые сложным золотым узором шторы. За забранным в свинцовый переплет стеклом бушевало море, волны бились о скалы, накатываясь на них с чистейшей первозданной яростью.

Являвшееся мне в кошмарах всегда было спокойно и безмятежно…

Радушные хозяева предложили на завтрак свежие румяные булочки, незнакомый сладкий напиток и заливное из морского окуня, фу!

У меня не нашлось ни сил, ни желания узнать что-нибудь конкретное о моих хозяевах. Что они будут делать со мной, зачем им понадобился такой странный выкуп? Как я буду здесь жить?

В одном из сундуков, куда были аккуратно сложены мои вещи, нашлось вышивание. Забравшись на кровать, я зажгла лампу и принялась за привычную, успокаивающую работу. Стежок за стежком ложились на шелковую ткань, руки машинально следовали узору, и под пальцами распускались странные иноземные цветы.

Мысли двинулись своей дорогой, минуя привычный круг боли, отчаяния и безнадежности.

Из жизнерадостной болтовни юной драконы стало ясно, что это единственный жилой уровень Горы, пригодный для людей. Здесь живут еще не получившие взрослого имени и права полета дети, а также взрослые хазид-хи, которые решили так, руководствуясь некими соображениями.

Обычно хазид-хи предпочитают обитать в нижних гигантских пещерах в своем истинном облике – огромных золотых рептилий. Их не так много, как может показаться. Всего семь семейств, в каждом около двухсот драконов. Дети появляются у них чрезвычайно редко, это плата за почти бесконечную жизнь. Сейчас всего пятеро дракончиков живут здесь.

Как мне рассказали, здесь находятся кухни и конюшни, где хозяйничают гномы из близлежащего клана, купальни, почти всегда пустующие, и множество комнат, подобных этой, расположенных вдоль внешнего края Горы. Почему меня поселили именно в той, чьи окна выходят на море?

Вся Гора, возвышающаяся над миром и морем, буквально источена ходами. Конусообразная, с плоской верхушкой, куда можно попасть по длинным спиральным коридорам, широкие тоннели, ведущие к пещерам и верхнему уровню, пронзающие гору до середины.

А сегодня вечером ожидается торжественный ужин в мою честь с участием глав всех семейств. В Большом зале, почти на самой вершине Горы, соберутся полторы сотни драконов, желающих взглянуть на меня.

Надо решить, какое именно семейство меня примет «удочерит»

И еще будет церемония наречения имени.

К ужину вышитые на покрывале цветы обрели завершенную, полную жизни красоту.

Почти две сотни хазид-хи бесцельно кружили по залу, очень большому, увешанному алыми и желтыми флагами. Перед моим затуманенным взором мелькали нечеловеческие лица.

Золотоглазые Творцы, зеленоглазые Разрушители, черноглазые Воины, красноглазые Врачеватели, синеглазые Маги, кареглазые Хранители, сероглазые Плетельщики… бесконечное множество новых странных, но прекрасных существ. К счастью, они не особенно сильно интересовались мною, решая свои непонятные дела. Я не вглядывалась в лица, но странное ощущение, будто меня окружает множество неживых масок, не проходило.

Драконы более привычны к своему истинному облику.

Вцепившись пальцами в белый с серыми прожилками камень центральной колонны, левой рукой нервно комкаю подол невзрачного платья. Вежливо киваю и тихо говорю:

– Да, благодарю вас… вы очень любезны… разумеется, я обдумаю ваше предложение… – Уже в который раз.

Упорно не поднимая взгляд на мельтешение ярких красок, от которых болит голова, натягиваю вымученную улыбку. В левом виске тупо ноет, а ноги дрожат от слабости. Суета и шум оглушают.

Спина вдруг покрылась противным липким потом, в затылке резко стрельнуло болью. Это ощущение мне знакомо… чересчур хорошо. Чужой изучающий взгляд…

Я вздрогнула. Что?! Нет, эти глаза с двойным вертикальным зрачком скорее имели оттенок чистейшего серебра.

– Вы устали. – Спокойное утверждение вместо вопроса. – Позвольте. – Дракон уверенно отцепил меня от колонны и повел к стене, где стояли мягкие скамьи. Не отрывая взгляда от каменных плит пола, я села и промолвила:

– Благодарю вас.

– Всегда к вашим услугам, Выбирающая.

– Что? – слабо удивилась я.

– Так именуют избирающего Семью.

– Но разве принадлежность определяется не при рождении? – меланхолично спросила я. В сущности, мне было все равно, но вежливость заставляла поддерживать разговор.

– Так было не всегда, но издавна, и старый обычай сохранился… Вы еще не избрали?

– Нет. – Сознание начало медленно уплывать, я с трудом сосредоточилась на собеседнике. – Кто вы? – Это прозвучало почти жалобно.

– Ах, где мои манеры? – улыбнулся хазид-хи. – Ралаан-ри, патриарх Плетельщиков.

Он кивком изобразил поклон.

– Быть может, вы изберете мою Семью?

– Я подумаю об этом, благодарю вас. Когда мне можно покинуть это место?

– Зал? – Дракон удивленно вздернул брови. – В любое угодное вам время. Вас проводить?

– Да, я была бы чрезвычайно признательна… самой мне вряд ли удастся найти дорогу назад.

– Дела, скорее всего, не позволят мне сопровождать вас, но, – он махнул рукой, и перед нами появился еще один хазид-хи, – мой друг Хетан-и проводит вас.

Я мельком глянула вверх, принимая протянутую руку. Черноглазый… Воин.

– Буду счастлив.

– Я с тобой еще не прощаюсь, Хетан…

Мы медленно шли по коридору.

– Вам нравится в Горе?

Этот вопрос поставил меня в тупик.

– Да, нравится, но… – слишком много света и моря, не добавила я.

– Но? – вздернул тонкую бровь дракон.

– Ничего, – как можно тверже закончила я. Этого не объяснишь.

Дальше мы шли молча.

– Вот и ваши комнаты. – Хазид-хи распахнул передо мной дверь, и в коридор хлынул поток солнечного света, окатив меня закатным пурпуром с ног до головы. Слепо моргая, я вошла внутрь.

– Благодарю вас.

В эту ночь мне не снились кошмары.

Одна из больших нижних пещер наполнилась шумом крыльев и рычащими голосами. Драконы разговаривали.

– Что-то с этой принцессой не так, – озабоченно заметил черноглазый.

– Дети говорят, она кричит во сне, – добавил серебряный.

– Сидит целыми днями взаперти, в почти полной темноте, молчит и почти не ест. Да уж, вовсе не характерно это для нормальных людей, кто бы они ни были, – заключил золотоглазый.

– Очень запущенный случай, – качнул рогатой короной красноглазый хазид-хи, – надо на нее взглянуть! Не спорьте, – отмел он возражения, – теперь мы за нее отвечаем, и раз с ее бедой не справились люди, настала наша очередь.

Дни протекали незаметно, но не впустую. Не утруждая себя размышлениями о приличиях, я исследовала многочисленные сундуки в своем новом обиталище. Чего там только не было! Стопки и рулоны дорогих тканей, шитых золотыми и серебряными нитями: парча, бархат, шелк и кашемир… изящная посуда, инкрустированная драгоценными камнями, подобранная в сервизы с безупречным вкусом. Мотки проволоки и катушки лучших шелковых нитей для рукоделия и просто наваленные россыпью камни.

Хазид-хи явно питали слабость к блеску граненых сокровищ, но в таких количествах я воспринимала их скорее как красивые, но бесполезные игрушки. Запустив обе руки в груду изумрудов, задумалась… Откуда у них столько камней? Легенды о подобных сокровищницах всегда ходили среди людей. Кому принадлежит оставленное здесь великолепие? Возможно, драконы просто таким образом хранят переизбыток сокровищ? Или не считают их такой уж ценностью?

Дальше оказалось еще интереснее – разноцветные камни всех размеров, названий большинства которых я не знала, драгоценные, полудрагоценные, а то и просто красивые голыши, заполняли целый сундук. Приглядевшись, я заметила, что в каждом из них проверчена маленькая дырочка. Каменные бусины всех форм и размеров были аккуратно разложены по коробочкам… искусная тонкая работа. Кажется, я нашла себе занятие, не беспокоя хозяев.

Робкий стук застал меня врасплох на ковре посреди комнаты, окруженную грудами тканей и камней. Вошла Танита и спросила, удивленно оглядывая беспорядок:

– Ужинать будете, Выбирающая?

– Разве пора? Ну давай! – Я с трудом поднялась на затекшие ноги и пересела в кресло. Опять рыба?

– Вы будете присутствовать завтра на церемонии наречения имени? – спросила дракона, расставляя фарфоровые тарелки.

Я рассеянно приглушила свет лампы.

– Мы все хотим посмотреть на Илана. Прибудут все свободные… члены семьи. Да и вам здесь, наверное, скучно? – неловко закончила девушка, оглаживая белое свободное платье без воротника.

– Где же состоится… церемония? – невольно заинтересовалась я.

– На самой вершине Горы, на центральной площадке.

Высота, ветер, пустота и солнце… равнодушные предатели, поджидающие меня снаружи…

– Но… хорошо. Разбуди меня пораньше.

Что мною двигало? Любопытство? Желание испытать свои силы или самоутвердиться… перед кем? Смогу ли я выдержать это? Пальцы медленно перебирали нанизанные на нить бусины, скрывая нервную дрожь. И почему дракона выбежала от меня такая радостная?

Зачем я согласилась? Зачем, зачем я полезла на самый верх, на открытую всем ветрам площадку, царствующую высоко над миром, без мало-мальски приличного ограждения? Где сейчас, облитые солнечным светом, вдоль закругляющегося края стояли драконы в длинных синих мантиях. Танита восторженно ахала где-то рядом. Стоя чуть в стороне, спиной к краю, резко обрывающемуся над бездной, я замерла, глядя в никуда слезящимися глазами. Мелкая нервная дрожь вот-вот грозила превратиться в судороги… Почему, почему я боюсь? Слепыми, неуверенными движениями потерев лицо, я замерла, чувствуя, как в животе раскручивается знакомая огненная спираль. Когда же это кончится? Капли пота выступили на висках. Впервые за много лет я стою вот так, под открытым небом.

Плавный речитатив драконов наконец замолк. Сквозь туман, застилающий зрение, я разглядела, как стоящий на самом краю ровно напротив меня хазид-хи вскинул руки, торжествующе выкрикнув что-то, и шагнул навстречу солнцу.

Время замерло. Медленно шевеля крыльями, словно воздух сгустился до состояния сиропа, над стоящими на крыше воспарил золотой дракон. Сверкая чешуйчатым узором в лучах восходящего солнца и поднимая широкими крыльями сильный ветер, он заложил крутой вираж над нашими головами и устремился к морю. Вихрь сбил слезы со щек, и я резко обернулась, отступая подальше от края. Молодой дракон, нареченный Вилианом, плясал над морем. Как еще назвать это действо, завораживающее своей красотой? Забыв обо всем на свете, я наблюдала. Он вычерчивал петли и узоры, нырял вниз и воспарял вверх, превращаясь в золотистую точку на синем куполе неба. Сложив крылья и вытянувшись напряженной тугой струной, он понесся вниз, набирая невообразимую скорость. И вонзился в воду далеко в море золотым копьем, подняв тучу серебристых брызг. Секунда тянулась за секундой, и вот… он вынырнул. Сияя и сверкая алмазным блеском, он встряхнулся, демонстрируя новообретенную инкрустацию на крыльях, и вновь торжествующе поднялся в небеса. И тогда, скинув уже ненужные мантии, к нему присоединились остальные драконы.

Еще долго я любовалась поднебесными танцами полусотни драконов, почти забывая о море, солнце и высоте… почти.

В полутьме своих покоев я задумчиво перебирала золотистые бусины, вновь и вновь вспоминая увиденное. Когда слабость и боль отступили, у меня родилась идея. Безумная в своей привлекательности. Почему бы и нет?

На шелковую вощеную нить легко, ряд за рядом, ложились цветные бусины. Бежевые, золотые, голубые… Это совсем просто, нужна только длинная изогнутая игла, легко подцепляющая бисеринку нужного цвета из радужной россыпи. Дома, у озера Тир, я оставила множество дел, скрашивавших долгие светлые дни и бессонные ночи… вышивка, макраме, гобелены… все то, что я творила, противясь желающему затопить меня с головой ужасу.

Ряд за рядом, бусина за бусиной, и на плетеном полотне появился стилизованный силуэт дракона, выписывающего на лазурном фоне сложный пируэт. Тонкая игла легко протаскивает нить в узенькие дырочки. И следующий дракон, широко распахнув крылья, планирует над морем. Один за другим золотые летуны рождались под моими пальцами и как живые воспаряли в небеса. Это было прекрасно, восхитительно и удивительно легко. Но не спасало от визита кошмаров.

Из маленьких ракушек получится отличное ожерелье, нужно только очень аккуратно провертеть в них дырочки… а крупные фигурные раковины украсят декоративное блюдо, традиционно подносимое королеве после праздника Урожая. Отмытые и покрытые блестящим лаком, они засияют неведомым светом глубин. Получится прекрасный подарок.

Собранные ракушки тихонько позвякивали в подоле, когда она шла, мечтательно глядя на волны, ритмично накатывающиеся на берег. И не слышала тихих шагов человека, догоняющего ее.

– И что же ты здесь делаешь… деточка?

Она резко обернулась, рассыпая свои сокровища. Вот оно… Метнулась назад, но была поймана за руку. Сероглазое чудовище улыбнулось, зажимая ей рот.

– Раз уж ты оказалась здесь, милочка, мы с тобой кое-чем займемся, – хрипло прошептал он. – Будет весело… мне. А ты… никому ничего не расскажешь. Не посмеешь, не поверят, да и останешься ли жива? Такой позор для высокородной дворянской семьи!

Она молча и сильно забилась в его руках, не слушая страшного ласкового шепота.

– Тише, тише, милочка. Смотри, что у меня есть. – Без труда повалив ее на песок, он придавил худенькое тело своим весом и достал короткий изогнутый нож. На остро отточенном лезвии блеснул луч утреннего солнца. Прижимая его к нервно бьющейся на шее жилке, медленно повел вниз, делая тонкий разрез. На белоснежной коже набухла капля крови.

В полных ужаса глазах стояли слезы. Понимание внезапно обрушилось на принцессу, и, когда убийца резко рванул на ней платье, она потеряла сознание.

– Мы же не будем кричать, да, милочка?

Пересохшее горло выдавило только хриплый стон. Я свернулась на постели трясущимся клубком, прижимая руки к животу. Резкая дергающая боль постепенно переходила в тупую и ноющую, но не давала разогнуться. Тошнота волнами подкатывалась к горлу, оставляя во рту противный горький привкус.

Нужна горячая, очень горячая вода, чтобы смыть липкий ужас и отголоски прошлой боли… но никто не подаст мне сюда ванну. Медленно сползая с кровати и поднимаясь на дрожащие нога, я попыталась вспомнить, где находятся купальни.

Этот путь я проделала в глухой темноте, касаясь пальцами стены и считая двери. Очень медленно, пережидая частые приступы, скручивающие меня пополам, на дрожащих ногах, слизывая с прокушенной губы соленую кровь… только не кричать! Ввалившись практически без сил в залитое солнцем помещение, привалилась к холодной мраморной стене. Глаза застилали слезы бессилия и злости.

Нащупала и повернула краны, к которым всегда подается горячая вода, нагреваемая в недрах Горы. Тугая струя, обдав меня паром, звонко ударила в большую выемку прямо в полу. Я рухнула туда прямо в сорочке, обжигаясь и шипя сквозь зубы. Закрыла глаза и медленно начала проваливаться в забытье под журчание текущей воды.

Очнувшись резко, как от толчка, услышала легкие шаги по разлившейся маленьким морем воде. Чей-то голос спросил:

– Кто здесь?

Я внутренне сжалась. Может, он не заметит меня в клубах пара? Как же!

– Что вы здесь делаете?

Неужели непонятно? Я упрямо не поднимала глаз от воды, в которой отражались звезды и смутный размытый силуэт, замерший напротив.

– Что-то случилось? Вам помочь? – с тревогой спросил дракон, сокрытый клубами пара.

Да, да… и очень давно! Чем ты сможешь мне помочь хотела спросить я, но горло свело, и способность говорить покинула меня. Хазид-хи присел на корточки, пытаясь поймать мой взгляд. Тело затряслось в неожиданном ознобе. Обняв себя за плечи, я подумала, что ненавижу, ненавижу чужие взгляды и прикосновения, особенно в таком, совершенно беззащитном положении! В животе и груди опять разгорелся костер боли, и по прикушенной губе стекла струйка крови, змейкой растекаясь в горячей воде.

– Ну что же…

Дракон неожиданно схватил меня за плечи, вытаскивая из ванны. Судорожно запрокинув голову, я зажмурилась и попыталась вырваться, но… где там. Подхватив на руки одеревеневшее, напряженное тело, он почти бегом покинул затопленные купальни. Стремительно прошел по коридору и бесцеремонно вломился в комнату. Меня безудержно трясло, хотелось выть и кататься по полу в приступе неконтролируемого безумного ужаса, но он, крепко удерживая меня, схватил с кровати покрывало и укутал как маленького ребенка, под самый подбородок. Чуть хрипловатый голос зашептал на ухо, обдавая горячим дыханием:

– Тишщше, тишшшее, ш-ш-ш, все хорошшшо…

Он мерно ходил по комнате, без труда держа меня на руках, и что-то тихо шептал на незнакомом языке. И боль уходила, затихала и дрожь, а я медленно расслаблялась в уверенных, но отчего-то совершенно безопасных объятиях, не чураясь этих прикосновений. Сквозь смутное удивление неожиданно навалилась усталость.

– Ну вот, так гораздо лучше… – пробормотал дракон, укладывая меня на шелковые простыни. Я чуть приоткрыла глаза… Он стоял рядом, задумчиво глядя куда-то в стену. Огненно-рыжий черноглазый воин в просторной бежевой мантии. Почему его вид не вызывает панического отторжения? Не знаю… но… это так странно… Преодолевая непонятную смесь смущения, надежды и страха, чувствуя, как заливает краской щеки, я еле слышно проговорила:

– Пожалуйста… не уходите… хотя бы до рассвета… – И напряженно замерла под одеялом.

Вздрогнув, будто я оторвала его от каких-то важных мыслей, дракон кивнул чуть удивленно и склонился ко мне, касаясь горячей ладонью лба. И я провалилась в сон без сновидений. Изодранная в клочья душа поверила в покой, который излучал этот дракон.

Проснувшись оттого, что мне на лицо упал тусклый луч солнца, я осторожно выглянула за край отодвинутого полога. Выпутываясь из одеяла, убедилась, что ночное происшествие мне не приснилось. Дракон сидел в кресле у окна, прикрыв глаза и вытянув ноги. Странный профиль, четкой темной линией выделявшийся на синем фоне неба, был спокоен. Высокий благородный лоб, нос с изящно выточенными ноздрями, безо всякого намека на переносицу, тяжелые веки, вполне человеческой формы глаза странного иссиня-черного цвета, впалые щеки, кожа приятного золотистого оттенка. Он носил свой облик без малейшего напряжения или скованности… На столе перед ним было аккуратно разложено недоплетенное панно.

– Скажите, Выбирающая, вы уже определились с Семьей?[9] – неожиданно спросил дракон.

Испуганно вздрогнув, я нырнула обратно под одеяло. Боги, как стыдно…

– Н-нет…

– Я бы порекомендовал вам прислушаться к моему скромному мнению и влиться в Семью Творцов.

– Но… – От попыток придумать ответ меня спас стук в дверь.

– Завтрак, Выбирающая… – Незапертая дверь отворилась, вошла Танита с подносом, моргнула и удивленно замерла на пороге. Я покраснела. Представляю, что бы она подумала, будь она не драконом, а человеком! И до чего я докатилась, приглашая остаться на ночь незнакомого чело… дракона? Но тогда это казалось совершенно естественным… и страха не было.

– Вирран-и, вот вы где! Патриарх вас везде ищет! – воскликнула Танита.

– Н-да, – пробормотал дракон, поднимаясь. – Совсем забыл.

Он склонился в придворном поклоне, весело блеснув глазами, и сказал, выпрямляясь:

– Вирран-и, Надзирающий за Югом.

– Принцесса Селея Тирландская, Выбирающая, – склонила я голову, сложив губы в холодную улыбку.

– Позвольте откланяться и подумайте хорошенько над моими словами. – Коротко кивнув, он вышел.

Стремительно удаляясь по коридору, он услышал восторженный голос молодой драконы:

– Ох, красота какая!

Но мысленно он уже был далеко внизу, в пещерах, и собирался крепко отругать всех, начиная от патриарха Ролаана и заканчивая Стражем Севера Алесом. Неужели они еще не поняли, что эта душа разбита на мелкие кусочки?

Аметисты, лазуриты и мелкий кошачий глаз, переливающийся из темно-синего в серебристый, составили узкую узорную рамку, соединяя между собой маленькие квадраты с парящими драконами. Из рассыпанных по полу бусин рождался еще один, взмывая из волн в россыпи алмазных брызг, торжествующий и великолепный. И до последней чешуинки на светло-желтой груди он походил на молодого дракона, свидетельницей празднования чьего совершеннолетия я была. Казалось, он вот-вот вырвется за пределы рамки и, обдавая меня водой, унесется вдаль.

Очередной рассвет застал меня за работой. Упоенно нанизывая бусину за бусиной, я едва не свалилась со стула, услышав странный резкий шум за окном. Отодвинув краешек гардины, осторожно выглянула… Там пронеслось что-то золотистое, и снова раздался этот звук, больше напоминавший раздраженный рык дикой кошки, только усиленный раз эдак в сто. Стекла звякнули, соглашаясь.

Из волн, бьющихся о подножие Горы, вынырнул дракон, стремительно взмыл вверх, мощно работая крыльями, и завис в одной точке где-то на уровне вершин окружающих эту обитель гор. За время, проведенное здесь, я заметила, что пластика этих существ чрезвычайно выразительна. Именно в этой, истинной форме. Этот хазид-хи являл собой воплощенное раздражение. Недовольно изогнувшись, он начал быстро планировать вниз по сужающейся спирали. Внезапно он резко забил крыльями, пытаясь затормозить движение, едва не переворачиваясь в воздухе. Перепонки крыльев дрожали от напряжения… у самой воды дракон с натугой прервал пикирование, тяжело развернулся и целеустремленно полетел к Горе. Скрылся где-то внизу, в одном из туннелей.

Снова Нижние пещеры и разговор, сопровождающийся рычаньем и всплесками пламени.

– А вот раз ты у нас такой специалист по Творцам, займись ею сам! – обиженно рыкнул красноглазый.

– Да что вы спорите?! Вспомните Айлину! Что случилось и чем закончилось… – задумчиво протянул сереброглазый.

– Мы все прекрасно помним Айлину, но чем это может помочь?

– Ну опыт…

– Исцеления дракона? Вряд ли! Что еще мы можем сделать?

– Можно заглянуть в ее сны, чтобы узнать причину…

– Вы не хуже меня знаете, – резко прервал спор молчавший до сих пор черноглазый дракон, – что это возможно только с согласия исцеляемого! Этим делом займусь я! А вы себе другое занятие поищите и с советами не лезьте…

Стук в дверь… уверенный такой.

– Кто там? – рассеянно спросила я, перебирая рубиновые залежи в поисках подходящего камня.

– Вирран-и… дозволите ли войти, Выбирающая?

Зачем он здесь? Да еще столь церемонное обращение.

В душе что-то замерло.

– Да, входите.

Он отворил незапертую дверь и деловито прошагал к креслу напротив, немного бесцеремонно уселся, задумчиво, оценивающе взглянул мне в лицо. Только я не отрывала взгляда от россыпи камней на столе, до боли сжимая в пальцах ограненный камешек. Укутавшись в теплое пушистое покрывало, напряженно ожидала… чего?

– Послушайте, – дракон подался вперед, накрывая мои руки своими, – послушайте… Не хотите ли полетать?

Вздрогнув, я отдернула руки и подняла на него удивленные глаза.

– Ле-етать? – облизнув пересохшие губы, прошептала, не понимая сама, что я чувствую – страх или возмущение. – Как? И зачем? Я не умею… и не хочу!

– Это просто подарок… – тихо проговорил дракон, всматриваясь в меня черными глазами.

– И с чего бы вам делать такие подарки?

– Так надо, – еще тише проговорил он, – так надо…

– Кому? – Мне было совершенно непонятно, почему этот малознакомый дракон оказывал мне повышенное внимание. Как пафосно это звучит… Будь он человеком… все равно я бы не знала, что делать.

Надзирающий за Югом только качнул головой.

– Всем нам. И я летать, разумеется, умею. – Усмехнувшись одними губами, он качнул головой. На длинных волосах заплескался огонь. – Просто немного неправильно сформулировал. Не желаете ли прокатиться?

Он серьезно? Кажется, да. Чувствуя, как в груди на мгновение замерло и вновь забилось сердце, а по телу растекается сладкий ужас, растерянно услышала свой голос, словно со стороны. Он уже не подвластен контролю бьющегося в судорогах разума.

– Да. Да, я согласна! – Тонкие губы сами собой сложились в странную холодную улыбку.

Сглатывая подступающую к горлу тошноту, одной рукой касаясь стены, а другой вцепившись в сопровождающего, я медленно шла по освещенному яркими желтыми огнями спиральному коридору к Большой пещере. Уже раз десять я пожалела о том, что согласилась на это… В виске пульсировала боль. В душе ужас и любопытство смешались в странную гремучую смесь, терзающую оголенные нервы. Зачем? Зачем я согласилась на эту авантюру? Чего мне не хватало? Покой, тишина и сумрак… мои верные друзья. Паника медленно расползалась по телу, и ноги уже начали слабеть, я чувствовала, как нервная дрожь пробивается сквозь сохраняемое безумным усилием воли внешнее спокойствие. Дракон неожиданно остановился, взяв мои руки.

– Все будет хорошо, просто поверь… – Он словно убеждал кого-то. – Все будет хорошо!

И тут я успокоилась, впервые за много лет поверив и доверившись кому-то еще. Пусть все идет как идет. И гораздо проще, чем я ожидала. Мы вошли в огромную пещеру, и мой спутник небрежным движением скинул мантию. Испуганно зажмурившись, я пропустила момент перевоплощения, и открыть глаза меня заставил только низкий требовательный рык. На деревянных ногах я приблизилась к пылающему нестерпимым, но не обжигающим жаром телу, провела ладонью по крупной, чуть шершавой чешуе. Твердая и матово поблескивающая, она не оставляла зазоров и казалась действительно сделанной из золота. Когти на мощных передних лапах размером с мой палец… Мыслей не было. Никаких! Дракон присел, опустив голову и распластав крылья, а я с трудом взобралась наверх, уместившись между двух отростков гребня на стыке гибкой шеи и туловища. Позади аккуратными рулонами сложились мощные крылья. Возблагодарив всех небесных покровителей за идею надеть неподобающий принцессе предмет гардероба, то есть штаны, я попыталась устроиться поудобнее. Где там…

На мгновение замерев, дракон пришел в движение, вставая и вознося меня на немалую высоту своего роста. Снова зажмурившись, слышу только бешеный стук сердца в ушах и шум крови. Зачем? Что мною движет? Даже не представляю, как выгляжу сейчас со стороны… наверное, мраморным изваянием. Такая же неподвижная и холодная.

Некоторое время была только темнота, слабый ток воздуха вокруг меня и плавные перекаты мышц под гибкой чешуей. Плавные покачивания не вызывали тошноты… Хазид-хи что-то ободряюще рыкнул, и я рискнула приоткрыть глаза. Он медленно и размеренно шел по широкому коридору, серые стены которого освещали рассеянные лучи солнца. В виске резануло, когда на нас обрушилось яркое полуденное сияние. Но дракон резко увеличил скорость движения, расправляя крылья. Когти зацокали по камню взлетной площадки, и тут мы камнем рухнули вниз.

– А-а-а! – услышала я свой громкий крик, оглашающий небеса. До сих нор не знаю, чего в нем было больше, восторга или ужаса. Но все мысли из меня вышибло сильным порывом ветра, и, чувствуя, как перехватывает дыхание и сердце проваливается куда-то вниз, я мертвой хваткой вцепилась в спинной гребень. Спина дракона ускользала от меня, но он наконец взмахнул крыльями, и захватывающее дух падение прервалось в самом начале, а инерция движения швырнула меня вперед, на острие гребня. Распластавшись на спине дракона, я истошно орала, пока полет не выровнялся…

Осторожно приоткрыв глаза, обнаруживаю, что дракон, еле шевеля крыльями, парит в потоках теплого воздуха. А вокруг только небо, синее-синее… Я расслабилась. Совсем чуть-чуть. Осматриваюсь, боясь даже пошевелиться. Небо, небо, небо… облака. Белые, кучерявые… Почему я так обрадовалась, увидев их? Неосторожно скосила глаза вниз. Горы… и далеко… высоко падать. Почувствовав головокружение, торопливо прикрыла глаза. Ох! Черный глаз покосился на меня насмешливо и ободряюще. И золотой дракон плавно лег на правое крыло, делая широкий круг над горами и морем. Бьющий в лицо ветер растрепал волосы.

Я, исполненная чистейшего восторга, кричала, срывая голос.

Полет – это квинтэссенция свободы, доступная очень немногим разумным существам. Скольжение среди облаков… Ясное и резкое восприятие бытия, где нет мыслей о прошлом и будущем. Родник чистейшего вдохновения…

Царь небес спокойно парил в вышине, пока у меня не затекли руки и, хм, все остальное. Все же не приспособлены эти существа для верховой езды… полета! Хотя дракон очень аккуратно и бережно нес меня, не выделывая ничего подобного тому, что я видела на церемонии наречения имени. Я бы просто не удержалась. Под мой восторженный визг дракон резко устремился вниз (это только кажется, на самом деле бережное и медленное скольжение оберегающего меня от излишних перегрузок дракона доставило ему самому немало сложностей), плавно приземлился на карниз и прошел внутрь Горы.

Я сползла с его спины и устало рухнула на пыльный пол. Но это была замечательная, здоровая усталость. Все тело болело, наверняка изукрашенное многочисленными синяками.

– Ну что? – озабоченно спросил Вирран-и.

– О-о-о, никогда больше… без седла… – простонала я. К любителям верховой езды я не относилась, и подобные нагрузки были мне совершенно незнакомы. Поездка до Горы – не в счет. А уж несколько часов полета… Ноги просто сводило.

Понимающе фыркнув, дракон опять подхватил меня на руки и быстро понес на жилой уровень. Судорожное оцепенение, следствие то ли странной усталости, то ли вновь проснувшегося страха, быстро сошло на нет, и я расслабленно поникла, проваливаясь в глубокий сон без сновидений.

Очень быстро подобные прогулки превратились в некое подобие традиции. Ежеутренние явления дракона, выдергивающие меня из липкой паутины сновидений. Завораживающе прекрасные полеты над миром, крутые виражи и холодный ветер, вышибающий остатки ночных кошмаров…

Но зачем Вирран-и возложил на себя эту обязанность? Да, мне льстило внимание черноглазого Воина. Да, я беззастенчиво любовалась грацией и мощью его крылатой ипостаси… но всегда оставалось смутное, на грани восприятия, подозрение. Зачем? Так ли уж ему приятно мое общество? И странная уверенность в словах и действиях, как будто ему уже доводилось проделывать нечто подобное: разговаривать, успокаивать, тратить собственное время на неспешные прогулки.

Если бы кто-нибудь сказал мне, что я понемногу влюбляюсь в этого дракона… выбросилась бы из первого попавшегося окна, коих в Горе хватает. К моему счастью, все хранили молчание. Почему, не знаю. Не понимали, не замечали, не обращали внимания? Скорее всего, просто не понимали, что со мной происходит, ведь хазид-хи не очень хорошо разбираются в сложных человеческих чувствах.

Песок, море, солнце… холодный оценивающий взгляд, боль…

Я опять проснулась от собственного крика. Сон ушел, но осталась память о пережитом и привычная боль. Прикусив губу, я сжалась в комок под легким шелковым покрывалом, вслушиваясь в отдаленный шум моря. Тихий задумчивый голос сидящего в кресле дракона застал меня врасплох:

– Почему же ты не можешь забыть?

Возмущение колыхнулось в груди легкой кисеей. Что ты здесь делаешь? Любопытствуешь?

Ах, почему я не могу забыть?

– Что бы ни случилось тогда, оно прошло, давно и прочно похоронено под пеплом городов… давным-давно должно быть забыто. Что мешает этому?

Что?! Незнакомая горькая ярость неожиданно подняла меня с кровати.

– Что? – тихо переспросила я. – Почему? Ты хочешь знать? Зачем тебе это? Но я скажу, если знание это так нужно тебе. У меня есть постоянное, жуткое напоминание о произошедшем.

Я резко шагнула вперед, до боли прикусив губу. Шаг, еще шаг… резкие ломаные движения не желающего подчиняться тела. Дракон встал торопливо, чуть приметно вздрогнув, когда его взгляд впился в мое искаженное лицо. А пока разум застилает пелена невнятной ненависти, резким отчаянным движением сбрасываю на ковер сорочку. Она остается лежать на темном ковре смутным белеющим пятном.

– Я сама и есть память! – почти кричу я на Надзирающего. – Посмотри, посмотри на меня! И пойми!!

Злые слезы застилают глаза, когда я замираю, тяжело дыша, на расстоянии вытянутой руки от внимательно и бесстрастно рассматривающего меня дракона. И я почти благодарна ему за эту бесстрастность, прекрасно зная, на что он смотрит.

Шрамы. Мелкая сетка, похожая на рыболовную, на груди и животе. Уродливые бугристые рубцы на правом боку и внутренней части бедер. След от давнишнего ожога, ужасающей полуулыбкой соединяющий выпирающие из-под кожи тазовые кости…

– Все яссссно? – Откуда в моем голосе столько злорадного шипения? Или это уже не я?

Вечное напоминание.

Меня трясет. Что я творю?! Коротко взрыкнув что-то непонятное, дракон метнулся ко мне, на мгновение потеряв очертания, сгреб в охапку и развернул лицом к окну. Тяжелые портьеры взметнулись, обнажая стекло, наливающееся зеркальной тьмой. И в мареве подчиняющегося странному чародейству зеркала отразились две фигуры: хрупкая, бледная и поникшая – моя, и еще одна, ощутимо пылающая непонятной яростью. А вот моя уже схлынула, оставляя слабое безвольное тело. Я судорожно дернулась, пытаясь вырваться из железной хватки хазид-хи.

Что я натворила?!

– Смотри, смотри, – гулко шептал мне на ухо дракон, принуждая поднять глаза к темному омуту чар. – И не верь тем, кто посмеет сказать, что виновата в случившемся ты. Не виновата! И тем, кто скажет, что раны, полученные в сражении, ужасны и уродливы. Даже если битва проиграна, битва, но не война… всегда найдется тот, кто поможет подняться, оправиться, подаст руку, подтолкнет вперед, к новому сражению. Верь мне, девочка… хотя душа твоя полна ужаса и боли, ты прекрасна и сильна. Не поддавайся страху, похорони, забудь… Пусть шрамы станут напоминанием о победе. Смотри!

И я смотрела. Как бледный силуэт в глубине зеркала наливается золотом Творения, светящимся, обволакивающим, живым… на густо-черном фоне. Вот проступают шрамы, раскалывая фигуру, заставляя ее осыпаться мелким речным песком. Но черная сеть обволакивает и скрепляет, не давая разрушиться всему остальному. На золоте проступает мое лицо, одухотворенное и уверенное, чуть лукавые глаза смеются. Она улыбается, протягивая мне руки, приглашая… игриво поводя плечами.

– Это я? – слышу свой недоверчивый хриплый шепот, невольно касаясь пальцами стекла…

– Так будет… если…

Вырвавшись из плена видений, я развернулась лицом к дракону. Та, золотая, проникнув в мои мысли, тихо шептала, глядя в ошеломленные собственным чародейством черные глаза:

– Если что? – Но он молчал. – Ну что же ты, дра-ко-о-он… – почти простонала она, бесстыдно прильнув к нему всем телом.

А Вирран, настороженно проведя кончиками пальцев по щеке, склонился, касаясь моих губ своими.

В первозданном, истинном Огне плавились осколки души, собираясь маленькими каплями золотистой ртути на черной бархатистой поверхности. И в их притяжении и медленном, мучительном слиянии рождалось нечто новое, цельное, сильное…

Хрупкое тело нежилось в пламени наслаждения, даримого беззастенчивыми опытными руками. Доверяя и доверяясь, веря и веруя в то, что все будет… хорошо…

Песок, море, солнце, холодный любопытствующий взгляд, боль…

Я оборачиваюсь и вижу холодные бесцветные глаза, обещающие скорую смерть. И не кричу, не пытаюсь убежать… не шагаю покорно вперед. Широко размахнувшись рукой, с силой бью прямо в эти ненавистные глаза. И сон осыпается радужными осколками.

Широко открыв невидящие глаза, бездумно шепчу:

– Я разбила его… – И снова погружаюсь в сон, ощутив рядом успокаивающее присутствие такого знакомого тела.

Сидя на самом краю утеса на низенькой скамеечке, сделанной гномами и для гномов, задумчиво отправляла в плещущиеся внизу волны мелкие камешки. За спиной возвышалась Гора, ставшая мне новым домом. Этот выступ у самого подножия Горы облюбовали для свиданий обитающие здесь гномы. Забраться сюда можно было только по узкой тропинке, тянущейся вдоль обрыва.

Не ужас, не боль, а только легкая грусть и капелька лукавой иронии наполняли душу. Ну и совсем немного недоумения. Меня приняли в Семью Творцов, и это произошло так… буднично. В назначенный час я, внутренне трепеща, ступила под своды зала, увешанного полотнищами цвета утренней зари. Патриарх Семьи, обескураживающе невозмутимая хазид-хи Лерелея-ре, подошла ко мне, взяла мои руки в свои и произнесла:

– Мы принимаем тебя! – И почти две сотни драконов гулким хором повторили ее слова. Вот и все… С этого момента я более не Селея Тирландская, а полноправный совершеннолетний дракон из семьи Ре. И глаза сменили цвет на золотистый.

Задумавшись, я не сразу услышала неторопливые тяжелые шаги. Краем глаза проследила, как Вирран-и непринужденно располагается рядом, вытянув нога с грацией, говорящей о большом опыте подобных посиделок. Я минут пять пыталась устроиться.

– И что дальше?

Я рассеянно пожала плечами, отправляя в море очередной камешек.

– Ничего…

– С тобой все в порядке?

Глупый вопрос… не ожидала от него.

– Да… былое… не тревожит меня. Я по-прежнему не люблю море, солнце и свободные от стен пространства, но уже не бьюсь в неконтролируемой истерике… как видишь.

– Да уж вижу, – мрачновато заметил дракон и вздохнул: – Задавай свои вопросы.

– Всего один, – покосилась я на ровный невозмутимый профиль. – Почему именно ты?

– Ну что же, – дернув за выбившуюся из косы рыжую прядь, пробормотал Вирран, – я расскажу одну… историю, которая должна объяснить тебе… кое-что. Давным-давно жила на свете молодая хазид-хи из Семьи Ре, веселая, беззаботная и любопытная. И однажды она сбежала, еще не получив имени и права полета… сбежала к людям, дабы познавать новое и нести прекрасное, – язвительно проговорил дракон. – Это оказалось ошибкой, причем трагической. Я не буду останавливаться на горестях и несчастьях, обрушившихся на нее… Мы не успели ее спасти, потому что молодого дракона очень сложно обнаружить, слишком мал всплеск Огня в его теле. И в пещеры Горы вернулось разбитое и опустошенное создание… Душа Творца – очень хрупкая вещь, и ее нельзя пытать на излом, как случилось с Айлиной. И именно у меня, когда прочие совершенно потеряли надежду, получилось собрать мозаику и исцелить… ее душу. Хотя вовсе не в этом состоит мое призвание.

Я выразительно фыркнула.

– Она была моей сестрой, все же… – меланхолично продолжал дракон, – мы из одной кладки, хотя и принадлежим к разным Семьям. Вскоре после исцеления она получила новое, взрослое имя и крылья…

– Хорошая история. – Многое действительно стало ясно. – Так тебя назначили за мной присматривать?

– Я сам себя назначил, – скривился дракон, – когда разошелся во мнениях с патриархом алых. Они не могли тебе помочь. Я же… – он, кажется, смутился, – думал, что сумею… но так… далеко заходить не собирался.

Ну еще бы! Поворожил он тогда знатно, раз отдача швырнула нас в такой омут!

– Так что же будет дальше с нами? – Почему в его голосе как будто звучит надежда. На что? И вообще, нашел кому задавать такие вопросы! А то я знаю…

Ишь, сидит, ждет ответа, следя за пенными гребнями волн внизу.

– Ну… Надзирающий за Югом вернется к своим заброшенным обязанностям, а Селея-ре будет просто жить дальше… и творить, – твердо закончила я, стараясь не думать о том, что мне будет не хватать этого дракона. А также о том, что в будущем для осуществления такой простой мечты потребуется немало уверенности и смелости.

На пару мгновений задержав дыхание, Вирран проговорил:

– Наверно, мне следует рассказать еще одну историю… или легенду, как посмотреть. В далекие, сказочные времена жила на свете ведьма, могущественная и прекрасная. И был покорен ее красотой один из первых драконов. И был удивительно прочен и долог их союз. И плодовит… положив начало целой ветви драконов, немного не похожих на своих родичей… чуть более склонных к заключению постоянных союзов с представителями иных рас… Мы… искренне привязываемся к… людям и пытаемся найти то самое родство душ, что так ценят бескрылые, – монотонно завершил он свой странный монолог. Что-то я не пойму, к чему дракон ведет этот разговор.

– И… насколько крепка эта привязанность? – упрямо глядя под ноги, спросила я, ощущая, как в душе затрепетала нежными крыльями надежда.

– Примерно настолько… – Отчаявшись, видимо, объяснить словами, дракон притянул меня к себе и принялся целовать, жарко и жадно… О-ох! Запустив руки в растрепавшиеся рыжие волосы, я наслаждалась бессвязными словами, срывавшимися с его губ между…

– Никогда, говорил я… смотрел на сестру, отца, бабку… никогда! Но ты… немочь бледная, чистое золото, надо только приглядеться. Моя?! – полувопросительно проговорил он.

– Твоя! – шепнула я и, случайно нащупав острые рожки, неожиданно хихикнула.

– Что?

– Да так… шутка. – Ну не объяснять же?!

Он с улыбкой посмотрел на меня, в черных глазах заплясали искры. Похоже, все он понял.

– Пойдем домой, Лея!

И мы пошли.

Глава 6 НАСТОЯЩАЯ ПРИНЦЕССА

Валья Сирина Альрунская. Принцесса-хозяйка королевства Альруна

Неторопливо спускаясь по ступеням, я аккуратно натягивала белые шелковые перчатки. Там, внизу, у темных мраморных колонн, поддерживавших крыльцо, меня ожидал эскорт и новый придворный маг, поддавшийся на уговоры отца и готовый активировать старый портал до Границы.

Кузен Эрих, неприятно улыбаясь, отвесил глубокий прощальный поклон и галантно придержал для меня стремя. Расположившись в дамском седле и подобрав уздечку, я выразительно глянула на его руку, по-хозяйски оглаживающую мою затянутую в шелк щиколотку, пользуясь тем, что прочие провожающие находятся в отдалении. Недовольно передернула плечами… Вот ведь! Я уже ухожу, но он все равно умудряется испортить настроение!

– И все же, кузина, что вам стоило согласиться на мое предложение? Тогда не пришлось бы покидать дом. – Эрих бросил выразительный взгляд на мага.

Ах, какое счастье, что я наконец могу ответить ему так, как он заслуживает!

– Дорогой кузен, даже если бы вы остались единственным мужчиной на земле, я не согласилась бы выйти за вас замуж. Мерзкий, гнусный, грязный развратник, наглец и обманщик. Удовольствуйтесь королевской короной, – ровно проговорила я, пришпоривая коня.

И пока до кузена доходил оскорбительный смысл фразы, произнесенной безразличным, вежливым, спокойным тоном, я уже нырнула в серую воронку портала. Обернувшись, сквозь марево перемещения я бросила последний взгляд на единственное оставшееся целым прибежище Альрунской династии, Малый летний Мраморный дворец.

Меня зовут Валья, Валья Сирина Альрунская, я принцесса… хм, погорелого дворца. И сегодня отправляюсь в Аэлль-ру-Нен, земли оборотней, которые в давние времена поселились в меронийском Отвале, совсем рядом с Горой Драконов. Я – доля, внесенная нашим королевством ради мира. Расплата.

Хм, я не вижу ни капли логики в составленном кем-то плане. Сначала телепортироваться через полстраны к эльфийским землям, туда, где назначена встреча, а затем возвращаться назад, вдоль юго-западной границы. Зачем? Ведь отсюда куда как ближе к месту назначения!

В груди тихо сидела червоточинка страха. Было бы нечестно говорить, что мне все равно, да? Я оправляюсь искупать чужие грехи.

Моей стране не очень повезло в этой войне. Точнее, первые несколько лет все складывалось просто отлично. Меронийские и альрунские войска методично зачищали территории оборотней, вытесняя их к берегу моря, на севере Дривлен и Вридланд давили эльфийские и вампирские кланы. Тирланд и Харрия с переменным успехом воевали в степи. Сводки, приносимые моему отцу, становились все более радужными…

Но однажды победное шествие наших войск прекратилось.

Сначала последние оставшиеся в живых оборотни подобно клещам вцепились в побережье и заручились поддержкой легендарных, ужасающей силы магов-воинов эрреани. Затем кланы темных эльфов неожиданно объединились со светлыми и скоординированными усилиями сумели остановить человеческие армии. И за три года нелюди вернули все утраченные территории. А потом пошли дальше.

Король Альруны, мой отец, проклял тот день, когда меронийский Совет отказался от предложенного Полукровками мира. Потому что на его… на мою страну обрушился гнев драконов Огня. Запылали города, форты и лагеря, леса и рощи, степи и поля. Все мало-мальски крупные соединения нашей армии были уничтожены в одночасье. От людей и построек остались только хлопья жирного черного пепла.

Столица была уничтожена в одну ночь. Стоя на холме, я в бессильной ярости сжимала кулаки, глядя, как пылает дворец. Мой дворец! Дом, на создание и совершенствование которого было отдано столько сил! Тогда мне хотелось кинуться в магический огонь и сгореть дотла, но долг принцессы-хозяйки требовал иного – я должна была выжить и помочь выжить другим.

С того дня огонь стал для меня символом безликой, безжалостной и справедливой мести. И смерти!

Почему, ну почему я не имею права голоса в политике? И совершенно не имею влияния на отца? Сколько людей осталось бы в живых, будь я принцем-наследником?!

И будь я мужчиной, мне не пришлось бы лично открывать чудом уцелевшие ворота столицы и передавать символические ключи от города Надзирающему – дракону.

А потом был жребий и выбор. Мой выбор.

Моя покойная мать говорила, что я должна, просто обязана быть идеальным воплощением настоящей принцессы. И я вполне уверена, что пожелание матери было выполнено наилучшим образом.

Среднего роста, стройная, но не тощая, голубоглазая блондинка, со спокойными, классическими чертами лица. Всегда аккуратно причесанная и одетая с соблюдением всех нюансов моды.

Гордая, неприступная, чуточку высокомерная и самоуверенная, вот уже пять или шесть лет я пугала слуг отсутствующим, направленным немного в сторону от собеседника взглядом.

Со дня смерти матери я шлифовала выбранный ею образ самостоятельно, руководствуясь многочисленными наставлениями, как письменными, так и устными.

Иногда я жалею, что у меня такая хорошая память.

«Держи спину ровно, настоящая принцесса не должна сутулиться, а обязана демонстрировать гордую осанку.

Не бегай, настоящая принцесса передвигается степенно и неторопливо.

Достоинство и величие следует демонстрировать подданным, и тогда они сами поспешат выполнить твои приказы.

Не следует щуриться, от этого появляются ранние морщины.

Не следует хмуриться, чело принцессы должно быть безмятежно.

Не следует громко смеяться, это неприлично.

Не следует ругаться подобно простолюдинам, это унижает твое достоинство».

Это было вовсе не так легко, как кажется. Чтение скучных, сухих как пустыня рассказов, изучение придворных манер, степенные танцы и математика тогда, когда хотелось бегать, громко кричать, скакать на лошади, не разбирая дороги, смотреть смешные буффонады…

А уж когда сквозь светло-русый, похожий на материнский, цвет волос начала пробиваться фамильная альрунская рыжина…

Не так просто, как оказалось, перековать дерзкую девочку, вовсе не являющуюся совершенством, по образу и подобию несуществующего идеала. Только моя мать могла совершить такое. Упорная ежедневная работа, ограничения, поучения, наказания…

Рыжину замаскировали особой краской, а то, что глаза мои видели не дальше, чем на три десятка шагов, так и осталось тайной.

И вот уже пришла пора выбирать жениха. Вдруг оказалось, что людей, достойных стать супругом идеальной принцессы, не так уж много. Война одного за другим уносила достойнейших из достойных… А когда договорились о моем браке с молодым королем Дривлена, неожиданно умерла королева, и я унаследовала положение и обязанности хозяйки.

Кто такая хозяйка? Это главная управительница, от которой зависит нормальное функционирование дворца. Ею может быть супруга короля или наследного принца, но, так как у кузена наблюдалось прискорбное отсутствие официальной невесты, а у отца не было других детей, кроме меня, все обязанности по поддержанию порядка легли на мои плечи. Сия традиция пошла от древнейшего разделения, когда мужчина был воином и политиком, а женщина – хранительницей домашнего очага и мира в доме.

Кому-то может показаться, что обязанности хозяйки необременительны. Танцуй на балах, веди умные разговоры… Ну-ну!

Составить меню для ежедневного королевского обеда и ужина, не считая торжественных приемов и еженедельных балов. Присмотреть за слугами, вечно норовящими что-то украсть, проследить за уборкой и украшением нужных залов, проконтролировать поваров. Гасить в зародыше скандалы, развлекать, ублажать важных гостей. Да и прочая рутина занимает много времени, ведь лошади сами не чистятся, припасы в кладовки не набиваются, дрова не рубятся. Где взять свечи зимой и лед летом? Когда прибудут новые гости? И куда делся серебряный сервиз на сто персон? Почему старшая горничная демонстрирует неподобающие ее положению эмоции?

Раздать указания, помочь, наказать… На личную жизнь не оставалось времени.

Впрочем, было свадебное предложение от кузена Эриха. Но выходить замуж только для того, чтоб избежать участи заложницы мира… фу! Во-первых, тогда вместо меня отправилась бы младшая сестра Эриха, к которой я питаю вполне дружеские чувства, во-вторых, я не считаю возможным уклоняться от того, что искренне полагаю долгом принцессы-хозяйки. И третье, возможно, самое важное: я немного брезглива, и выходить замуж за человека, от которого разом понесли три придворные дамы и горничная, категорически не собираюсь. Делить мужа еще с кем-то не желаю. Хотя, на мой взгляд, король из него выйдет неплохой. Цепкий, умный, беспринципный, хитрый и быстрый.

Короткая поездка до Границы, торопливое прощание…

Несколько часов стремительного путешествия по зачарованным весям Границы на спине одного из царственных оборотней в сопровождении грубо игнорирующих меня кэраи в первом облике. Затем – трехдневная пешая прогулка по меронийскому Отвалу, не оставившая во мне ничего от той идеальной принцессы, которая что-то спокойно разъясняла товаркам по несчастью.

Меня вели по тропе, петлявшей среди сгоревших деревень, вырубленных рощ и самодельных плах, где рубили головы женщинам и детям. И хотя я считаю их месть мелкой и недостойной царственных оборотней, признаю, что они имели на нее право.

Люди тоже были жестоки.

Двуипостасные были холодны, молчаливы и всем своим видом давали мне понять, какое я ничтожное по сравнению с ними существо. За три дня я услышала только несколько слов: «ешь», «вперед» и «привал», сказанные резким приказным тоном. Мой весьма многочисленный багаж тащил единственный среди оборотней лис, с молчаливого согласия тигров потерявший чуть ли не половину вещей.

Я терпела, стиснув зубы и сохраняя самое гордое выражение лица. Зачем? Сама не знаю. Может, хотела доказать, что чего-то стою? Кому? Ночевки на голой земле, холодная, полусырая еда, стертые в кровь ноги, комариные укусы, болотная грязь… неподобающей принцессе истерики кэраи от меня так и не дождались.

И вот я здесь.

В небольшом городке посреди холмов, укрытых лиственным лесом, где треть домов представляла собой пепелища, а еще треть – свежесрубленные избы-пятистенки.

Посреди города возвышался трехэтажный терем из толстых темных бревен.

Сопровождающие завели меня в небольшой новый домик на самой окраине, бросили вещи на крыльцо и исчезли. Недоуменно оглядев полупустую веранду, я устало рухнула на деревянную скамью и вздохнула. Окружающее не впечатляло, но придется привыкать…

И что дальше? Кто-то должен меня встретить! Если не князь, то хотя бы хозяйка…

Прежде чем осматриваться, следует привести себя в порядок. Первым делом стянула грязные перчатки, распустила прическу и, сбросив разбитые туфли, принялась снимать чулки. Они, как ни странно, пережили путешествие куда лучше моих ног.

О боги! Я с суеверным ужасом уставилась на намертво присохший к стертым пяткам шелк. Да-а, не предназначена эта обувь для пеших прогулок. Стиснув зубы, я продолжила самоистязание. Попыталась абстрагироваться от весьма болезненных ощущений и потому не сразу услышала шаги на крыльце. И подняла застланные слезами глаза, только заслышав недовольный голос:

– Вот ваш обед, принцесса!

Статная темноволосая женщина, похоже, полукровка, размашисто плюхнула на стол миску с дымящимся ароматным варевом. В животе требовательно заурчало, и я покраснела. Как неприлично…

Тут, оглядев меня попристальнее, она резко сменила тон с вызывающего на негодующий и сочувственный:

– Да что эти изверги с тобой сотворили, деточка?

Жалость оборотня немного насторожила… Неужели все настолько плохо? Криво улыбнувшись, я поспешно прикрыла ноги юбкой и пожала плечами:

– Ничего особенного, я справлюсь… А вы кто?

– Я? Кэри Версана. Меня князь отрядил вам в помощь.

Она стремительным плавным движением оказалась рядом и бесцеремонно задрала подол. Я отшатнулась, подавив возмущенный возглас, и напомнила себе, что здесь не дворец и никто при обращении со мной так, как там, церемониться не будет.

Глянув на меня неожиданно теплыми карими глазами, женщина покачала головой и сурово проговорила:

– Кто же так делает? Присохшую ткань сдирать нельзя, ножки испортите!

– Но…

Я чего-то не понимаю? Откуда это участие и доброта? Заметив недоумение на моем лице, кэри пояснила:

– Успокойтесь, ваше высочество, вас ни в чем не обвиняют. Я – ваша кэри. И это моя обязанность – заботиться о том, чтоб подопечному было хорошо. Сейчас мы устроим вас получше. А эти мстители непризнанные у меня получат, как только вернутся!

Она зачем-то погрозила небу кулаком и развила бурную деятельность. Я же сидела на скамье, поджав ноги, и недоуменно хлопала ресницами. Удивительно…

Для начала Версана вышла на крыльцо и громогласно рыкнула:

– Оболтусы, подойдите-ка сюда!

На зов явились трое детей: черноволосый, рыжий и пестрый, оказавшийся девочкой. И завертелось. Непонятно откуда на веранде возник огромный чан, наполненный исходящей ароматным паром водой. Ходячая гора полотенец и бинтов, сгрузив их на скамью, умчалась за чистой одеждой, в единственной комнате затопили печь.

Как мало надо для счастья, господа!

Избавиться от грязной одежды, согреться, смыть кровь и пот, надеть простое, но чистое платье. Версана обмазала саднящие ноги толстым слоем какой-то мази, обмотала бинтами, а затем, пересадив меня как куклу за стол и поставив передо мной миску супа, безапелляционно велела съесть все до капли.

Неплохо, но если бы добавить капельку шафрана…

Я прислушалась к творящемуся во дворе разбору. Там женщина, как выражался наш главный конюх, «чихвостила обалдуев». То есть моих сопровождающих. Примерно так же я отчитывала нерадивых работников в прошлой жизни.

– …безмозглые обормоты! С кем воевать вздумали? Кому мстите? С девчонкой малолетней связываетесь!

Ну уж, мне все же почти двадцать три…

– А что люди! Что люди! Мы не люди! Мы – лучше, чем люди! И за девушку эту теперь отвечаем честью! И не смейте опускаться более до уровня людского и повторять их ошибки!! А теперь марш извиняться!

И они пошли!

Отложив ложку, я вгляделась в замерших на пороге оборотней. Лис и два тигра… Их вполне можно спутать с людьми, но не на таком близком расстоянии.[10]

Лис невысокий, щуплый, узколицый. Раскосые зеленые глаза с вертикальными зрачками, странный изгиб тонких губ. Густые рыжие волосы неровными лохмами падают на плечи, прикрывая заостренные уши. Тигры гораздо крупнее, в их лицах больше нечеловеческого. Раскосые глаза, выступающие скулы и надбровные дуги, мощные клыки. Трехцветные гривы спускаются почти до пояса… Хищники.

Один из них откашлялся:

– Мы… приносим извинения за неподобающее вашему статусу обращение, до которого мы опустились.

Пристально вглядываюсь в их лица, ища следы раскаяния. Ну что же… не держи зла, и тебе воздастся…

– Я принимаю ваши извинения, а также заранее прошу прощения, если мне доведется оскорбить кого-то по незнанию.

– Нам всем придется учиться… жить по-новому, – заметил лис.

– И не повторять ошибок прошлого, – подхватила я.

Городок, больше похожий на небольшую деревню, находился всего в пяти или шести малых лигах от скалистого побережья. Узкая тропа нервно петляла среди лесистых холмов от одного поселения к другому и постепенно превращалась в единственную ее улицу, усыпанную мелким гравием. На месте пепелищ спешно возводились новые дома…

Раньше оборотни предпочитали селиться семьями, трепетно следя за своей территорией. Именно это отчасти послужило причиной неудач в начале конфликта.

Эгоистичная обособленность сослужила им плохую службу. Но война все перемешала, и теперь едва не превратившийся в пустырь городок, где традиционно находилась резиденция князей, восстанавливалась силами беров, лисов и пардов. Из царственной семьи здесь жили два десятка тигров и тигриц с детьми, и сам Белый Анвар, высокий кэр двуипостасных.

Еще была Версана, берка-полукровка, собравшая по городам и весям десяток осиротевших щенят. И я.

Мужчины-тигры здесь появлялись нечасто, предпочитая охоту и патрулирование границ, а когда приходили, старательно меня избегали. Прочие демонстрировали стоическое спокойствие, и тут уж я сама старалась не попадаться им на глаза.

А вот дети…

Сначала они боязливо толпились у ограды, потом сверкая любопытными глазами, чинно и благородно посиживали в маленьком дворике, а через десяток дней уже весело носились по всему домику, пили чай и слушали странные, но жутко интересные истории из жизни королей. А затем, едва только мои несчастные ноги чуть поджили и позволили делать больше двух шагов, дети принялись таскаться за мною. А еще позже принялись опекать меня, признав младшим членом своей стайки.

Странно, но война и потеря близких не ожесточили их души, хотя в раскосых детских глазах то и дело мелькала недетская печаль. То была, я думаю, заслуга Версаны.

После дворцов привыкать к деревенской жизни было тяжело. Но куда деваться? К тому же были и приятные моменты. Знание этикета и правил поведения шести королевств не особенно нужны в лесу, указания раздавать тоже некому, а прочее… забота уже не моя.

Это ли не счастье – сбросить с себя ответственность за поведение полутора сотен слуг и камергеров?

День мой складывался так.

Утром вставала рано, чуть ли не с петухами. Никогда не была соней, знаете ли… одеваться приходилось самой, но ведь не в придворное платье! Горничные не нужны, да и прическу делать не надо! Потому что у оборотней принято носить простую льняную и хлопковую одежду плюс иногда кожаные жилетки и колеты.

Завтрак – тоже не прием послов сопредельных держав. А вот умывание… брр! Холодной колодезной водой! Потому что печку я топить так и не научилась. Сложно это. Хорошо хоть начало лета на дворе.

И никаких мазей, притираний и благовоний! И то, и другое, и третье сгинуло в лесу с половиной багажа. Зато бальные платья, туфли, сорочки, чулочки, кружева и бриллианты уцелели. И уложены были за ненадобностью в большой сундук. Эти фрейлины… дурехи! Не проконтролировала я их, занятая последними распоряжениями… насчет траура и все такое.

Кстати, Версана все порывалась привести дом в жилое состояние. Ну печь побелить, занавески повесить, ковры постелить, крыльцо покрасить. Мне в таком важном деле она не доверяла и ждала, когда кто-то из мужчин, занятых на стройке, освободится. Правильно, вообще-то… я – белоручка. Даже вышивать не умею.

До самого обеда я обычно сидела во дворе у Версаны, наблюдая, как она суетится по хозяйству, и по мере сил отвлекая от нее детей.

Хозяйство у оборотней, наверное, деревенское. Я не специалист по огородничеству… Они в основном держат птицу и выращивают овощи. И уделяют огромное время охоте. Подозреваю, тут дело не только в том, что коров в лесу держать негде, но и в инстинктах, властно требующих дикой крови. Немалое хозяйство и куча голодных ртов… брр! Мне, по крайней мере, не надо было кормить подчиненных.

Вдыхая ароматы, доносившиеся из кухни, я невольно вспоминала разные рецепты. Порой весьма экзотические. Харрийская печеная змея в соусе из белого вина, например. И истории, связанные с ними. Как один граф подавился рыбьей костью и мне пришлось долбить его по спине, а посол Тирланда возмущался, что ему подали трезубую вилку вместо двузубой…

Версана громко смеялась, сверкая карими глазами, ребята восторженно внимали, а потом тащили меня в лес. За хворостом, ягодами и травами.

Когда я согласилась на эту авантюру в первый раз, хозяйка возмутилась:

– Как можно, вы же принцесса! Недостойно!

– Глупости, – безмятежно отмахнулась я. – Мне лучше знать, что достойно, а что нет. К тому же я живу здесь, ем вашу еду, ношу ваше платье… пора и пользу приносить, да?

– Не для того вы здесь живете!

– А для чего? Не знаете? Я тоже…

Так что кэри не одобряла моего поведения, но и не протестовала.

Чего она не могла мне никак простить, так это того, что я обрезала длинные косы. После пары прогулок по лесу стало совершенно ясно, что локоны по пояс только мешают. Цепляются за сучки, путаются в кустах, лезут в глаза, а вечером из волос приходилось выбирать огромное количество репьев. Без должного ухода они начинали завиваться мелкими кольцами, а у корней начала пробиваться рыжина. Как сокрушалась Версана о загубленной красоте, собственноручно отрезая мою косу, согласившись на это только после того, как я пригрозила заняться этим сама!

Откуда у нее такие материнские… инстинкты?

Теперь мою голову украшала копна мелких кудряшек. Смешно. И так неподобающе!

Ну к счастью, теперь я не обязана носить высокую придворную прическу. Достаточно аккуратной косынки.

Дети с воплями, гиканьем и рычанием носились по лесу в том или ином облике, а я или сидела на облюбованном пеньке, или ходила кругами вокруг деревни, собирая ягоды и сушняк. Надо было слышать, как ругалась берка, принимая результаты моего труда. И это тоже она считала неподобающим для принцессы и гостьи занятием.

В лесу было хорошо. Запах прелой прошлогодней листвы, свежей зелени, цветущих трав… Уткнувшись носом в землю, я ползала по поляне, собирая первую землянику.

Смешно, но иначе я просто не увижу или спутаю, скажем, с волчьей ягодой.

Ребята искренне обрадовались, поняв, что есть кто-то, знающий о жизни еще меньше, чем они. И, охотно делясь со мной своими знаниями о лесе и его обитателях, они испытывали чувство превосходства, ранее им недоступное. Так что зверобой с мятой я научилась определять по запаху, закрывая глаза.

– А вы совсем непохожи на настоящую принцессу, – вырвал меня из задумчивости звонкий голосок лисенка.

– Какие же они должны быть? – улыбаясь, спросила я.

– Гордые!

– Высокомерные!

– Красивые!

– Благородные!

Ребята дружно загалдели, прыгая вокруг меня, а маленький пард требовательно потянул за подол. Отдав ему последний кусок ветчины, я спросила:

– А много вы принцесс видели?

– Не-ет… – протянула маленькая киска.

– То-то же. Принцессы бывают разные. Добрые и злые, глупые и умные. Вот я была такой, какой меня желали видеть окружающие. Какой? Гордой и самоуверенной. Это весьма тяжело – пытаться оправдывать чужие ожидания.

Дети замерли, внимая моим словам как божественному откровению.

– Принцессы… имеют много обязанностей, и каждую из них… нас связывает долг. Перед семьей, страной, людьми, находящимися в твоей власти. Потому и приходится делать то, что должно и что требуют от тебя окружающие. Но не в этом заключается подлинное благородство и красота, а в том, чтобы иметь смелость хотя бы в одиночестве быть самой собой. Чтобы признаться хотя бы самой себе в том, что ум и красота, честность и смелость сами по себе ничего не стоят, если даже ты сам забываешь о них, если никто не видит твоего подлинного лица. Быть идеалом в чужих глазах легко, но это лишь призрак величия. А вот совершенствовать себя ради будущих сражений за право обладать индивидуальностью и не бояться говорить правду всегда и везде гораздо тяжелее, чем даже носить подобающую случаю маску и вести себя так, чтобы ни на шаг не отступать от правил, придуманных теми, кто сам не желает становиться лучше. Так что главное для принцессы, как и для всех остальных, и для вас тоже – быть честным хотя бы с самим собой.

Встряхнувшись, я перестала излагать детям плоды своих одиноких ночных размышлений.

– Но давайте я расскажу вам о смелой принцессе Севилье и ее верных рыцарях…

Через пару дюжин дней я с закрытыми глазами могла назвать всех своих… да, уже своих, ребят. Трое юрких лисят, двое рыжих лет по восемь и один черный, пара кошечек тигровой расцветки, уже сейчас красавиц, брат с сестрой – степенные и серьезные беры, трое тигрят-полукровок и дымчатый хитрец пард. Кроме того, вокруг нас порой кружили разновозрастные тигрята, жившие в своих семьях, осторожно прислушивавшиеся к моим сказкам.

Поэтому, ползая по поляне в поисках какой-то особой золотой земляники, я удивилась, но вовсе не испугалась, столкнувшись лбом с молоденьким щенком, точнее, довольно крупным волчонком, неторопливо подкрадывавшимся к кузнечику.

Пока он тряс головой, я с восторженным воплем: «Ах, вот вы где!» – кинулась к вожделенным ягодам.

Обобрав кустик, обернулась к детенышу:

– Голова не болит… – И осеклась под неожиданно злобным взглядом. – Почему я тебя не знаю? Ты здесь один?

Я присела рядом, протягивая руку и дружелюбно улыбаясь, но он отшатнулся, оскалив клыки.

– Идешь в городок? Где твои родители? Или ты дикуша приблудная?

Неожиданно он прыгнул. Я подалась назад и упала, а острые мелкие зубы клацнули над ухом. Волчонок навалился на меня всем телом и впился зубами в машинально подставленную руку.

Больно! Из-под сомкнувшихся на запястье клыков брызнула кровь, и пальцы мгновенно онемели. Глядя в полубезумные глаза звереныша, я пыталась оттолкнуть его свободной рукой и шипела.

– Отпус-сти! С-сдурел! Отпус-сти! Поганец-с мелкий! – наконец закричала я во весь голос.

Он отскочил, жалобно поскуливая. Минуту я лежала на земле, глядя в синее безоблачное небо. В левом запястье пульсировала боль, к горлу подступала тошнота. Привстав, увидела волчонка, совсем по-собачьи виляющего хвостом.

– Ну что, доволен? – Я возмущенно потрясла перед носом волчонка раненой рукой.

Волной накатила слабость. Только бы в обморок не упасть…

– И откуда ты на мою голову взялся? Где твой вожак, нираэ? – бормотала я, торопливо обматывая руку платком.

– Что ты натворил? – раздалось сзади, и волчонок быстро кинулся на голос.

Чтоб разглядеть гостей, пришлось очень осторожно обернуться (потому что деревья решили пуститься в пляс) и напряженно сощуриться.

Двое. Крупный тигр с роскошной гривой белоснежных волос, янтарноглазый, густобровый и вызывающе клыкастый, а его спутник какой-то более щуплый и серый. Серые волосы, одежда, даже, по-моему, кожа.

– Вы только посмотрите, – с трудом произнесла я, демонстрируя израненную руку и свое возмущение, – что натворил ваш волчонок!

– Простите нас, – мягким скользящим шагом приблизившись и присев рядом на корточки, сказал тигр. Серый, следовавший за ним как тень, резким движением схватил волчонка за загривок и без труда вздернул его до уровня глаз. Тот потешно прикрыл морду лапами, когда старший разразился рычащей неразборчивой тирадой, явно не хвалебной.

– Что вы здесь делаете? – спросил меня тигр, отвлекая от поучительного воспитательного зрелища.

– О, – прижав руку к груди, протянула я, – я из княжьего городка. А вы?

– Как раз направляемся туда. – Тигр вежливо улыбнулся. Жутковатое зрелище. – Ну-ка покажите. – Он бесцеремонно размотал платок и оглядел ранки от зубов. К горлу вновь подступила тошнота. Не выношу вида крови. Ноздри тигра раздулись, когда он вдохнул сладковатый запах. Распознав странность, двуипостасный поднял на меня удивленные глаза.

– Вы… человек?

А кто же еще?

– Да…

– Вы позволите узнать ваше имя?

– Валья Сирина, – настороженно ответила я.

Над поляной повисла гнетущая тишина. Серый сильным толчком отбросил от себя волчонка, резко развернулся и уставился на меня горящими ненавистью глазами.

Тигр заметно напрягся, на мощных челюстях заиграли желваки.

Шумно выдохнув, я встала. Деревья вновь закачались, но, подобрав корзину, я двинулась к краю поляны, едва не наступив на затаившегося в траве волчонка, и, пошатнувшись, схватилась за Серого. Он отпрянул.

Вот так, только забудешь о том, кто ты и что ты, как тут же напомнят.

Настоящая принцесса! Выкуп за мир!

По лесу разносились веселые голоса:

– Э-эй, Валия, пора домой!

Ребята гурьбой вывалились на поляну и ошеломленно замолчали. Ободряюще улыбнувшись им, я попятилась к лесу, не сводя глаз с замерших посреди поляны оборотней.

– Послушайте, мы вовсе не хотели…

– Ничего страшного, я все-е понимаю! Мы сейчас пойдем домой, уже поздно, моя хозяйка будет ругаться, – неразборчиво бормотала я сомнительные оправдания, углубляясь в лес.

Притихшие дети покорно показали самую короткую Дорогу, обойдясь без традиционной шуточки – кругового плутания по лесу.

Версана, вздыхая и ругаясь, бинтовала мне руку, смазав перед этим жгучей мазью. Когда, чуть не плача, я попыталась вырваться, она заметила строго:

– Ваше высочество, оборотничество – не бешенство, от укуса не заразитесь! Но какое-нибудь воспаление подхватить – запросто! Терпите! Ух, оболтусы!

Поправив фитиль лампы, она продолжила экзекуцию. Стоял поздний вечер, и меня уже начали осаждать комары. Почему-то двуипостасные не подвержены этой напасти!

Стук в калитку застал нас врасплох. Обернувшись, я разглядела только смутно белеющее в темноте пятно.

– Входите, князь, – уважительно произнесла Версана.

Князь! Вот кого я избегала всеми возможными способами! По-моему, из страха… Нырнув за спину берки, я напряженно вглядывалась в плавно скользящую к нам фигуру. Высокий и плотный, сохранивший мощь и силу молодости. Его солидный возраст выдавали мудрые, спокойные глаза и глубокие морщины, избороздившие лицо. Клыки и прочие атрибуты рода не затмевали подлинного величия.

– Сегодня мне стало известно о… – Князь скользнул взглядом по повязке и вздохнул: – Вижу, это правда. Поступок подопечного моего сына требует наказания. И мы вынуждены просить у вас прощения за нанесенный вам ущерб.

Вынуждены?!

Едва он умолк, как Версана набрала в грудь воздуха, намереваясь разразиться обличительной тирадой. Но я успела первой, вспыхнув искренним возмущением.

– Подобных извинений я не приму!

Оборотни онемели. Выйдя вперед, я гордо выпрямилась:

– Вынужденных извинений! Принесенных лишь под давлением обстоятельств и правил приличия.

– Но…

– Лучше самая горячая, но искренняя ненависть, чем отданные по протоколу поклоны.

Князь отступил на шаг и внимательно оглядел меня. Спросил вкрадчиво:

– О какой ненависти может идти речь?

– О той, что пылает в ваших глазах, в глазах ваших подданных.

– Да, вы в чем-то правы, но никто не ненавидит лично вас.

Тут вмешалась Версана, предложив сесть:

– Разговор обещает быть долгим!

Страх куда-то ушел, когда мы замерли на лавках друг напротив друга. Я же принцесса, к подобным испытаниям мне не привыкать. Теперь главное – честность.

– Я повторю, нет никакой ненависти…

Кого кэр пытается обмануть?

– Не считайте меня большей идиоткой, чем я есть на самом деле! – Знаю, слова крайне неприличные, но зато искренние. – Ненависть должна быть и есть, ее не может не быть! Иначе почему вы все так старательно избегаете, игнорируете меня? Потому что боитесь обрушить ваши чувства на меня… и что я не переживу вспышки ваших чувств. И вот тогда вам действительно придется извиняться, но уже не передо мной!

– Но…

Я не давала кэру вставить ни слова, а Версана вообще сидела тихо, как мышка.

– Если же вы откажетесь признать за собой и своим родом право на это освященное кровью чувство, я перестану считать вас одушевленными существами. Это ваше право! Справедливое и полностью оплаченное… – торопливо завершила я свою мысль.

– Да, все так, – промолвил князь чуть удивленно. – И очень тяжело не дать всем тем чувствам, что обуревают нас, сфокусироваться на вашей персоне. Хорошо, что вы это понимаете.

– Я не понимаю, – отрицательно качнула я головой, складывая руки на столе. – Я просто признаю за вами это право. Как я могу понимать? Не я воевала, не я проливала кровь…

– Вы очень умны, – спокойно констатировал князь. Это прозвучало почти как комплимент. Одобрительно так…

Склонив голову, я ответила:

– Нет, будь я умна, вышла бы замуж и осталась в Альруне хозяйкой.

– Вы к тому же честны, – чуть улыбнулся оборотень, – и долг для вас священен. И я приношу вам самые искренние извинения за этот несчастный инцидент.

– Я принимаю ваши извинения, но хочу спросить…

– Да?

– Это не совсем подобающий вопрос… – Я с сомнением уставилась в янтарные глаза. – Почему волчонок так… неуравновешен? И кто такой Серый?

– Это… долгая история… – расслабился на скамье тигр.

– Впереди целая ночь, – мягко заметила я, принимая из рук бесшумно вставшей Версаны глиняную кружку с чаем. – Спасибо…

Искусство беседы рекомендует полностью сосредотачиваться на собеседнике, его эмоциях и мыслях. Потому сейчас я внимательно следила за лицом князя, и когда он заметил мой искренний интерес, поняла, что сейчас узнаю… много всего.

– Так сложилось… – протянул тигр, – и теперь я испытываю подлинную радость оттого, что жребий пал именно на вас. А ненависть… В миг вашей встречи в моем наследнике было куда больше удивления. Он совсем не ожидал встретить вас в лесу, да еще в таком виде.

– Не соответствующем, по их мнению, занимаемому мною положению, – чуть улыбнулась я.

Версана отчетливо фыркнула.

– Он вообще не ожидал встречи с кем-то… чужим. И потому отпустил волчонка. Как кэр мой сын еще молод и неопытен… и в первый миг подумал, что вы полукровка.

Тут фыркнула я. Засчитать это как комплимент?

– И вынужден признать, у него были на то основания. Вас вполне можно спутать с лисичкой, по манере поведения и внешности, даже запаху…

– Если учесть, что династия Сирин была основана триста лет назад лисом-оборотнем… – задумчиво пробормотала я – может быть.

Князь согласно кивнул:

– А волчонок действительно неадекватен. И его следует наказать.

– Не слишком строго, пожалуйста. Подозреваю, что большей частью это не его вина.

– Вы правы.

– Так что же… – напомнила я о своем вопросе, отгоняя комара.

– Альс и, как вы очень правильно выразились, Серый родом из деревни Волчий Лог. И день рождения Альса пришелся на тот день, когда в Лог вошла Железная гвардия под командованием маршала Лотуса Риани.

Я поморщилась. Представляю, что там творилось… Мы с маршалом встречались, и более кровожадного фанатика я не видела.

– Они прорвались сквозь пограничные заслоны и… провели методичную зачистку деревни. Серый Арел отсутствовал, а вернувшись, застал пепелище и остывающие тела близких. Вся его семья погибла.

Сглотнув, кивнула. Понятно.

– Он похоронил останки. Зная, что его соседка должна была вот-вот разродиться, он обыскал пепелище ее дома. В погребе, куда мать успела спрятать новорожденных щенят, он нашел Альса, единственного выжившего из четверых. И, взяв с собой щенка, отправился на ваши территории мстить.

Мозаика, звякнув, сложилась в единую картину.

– Боги, так этот Серый Арел и есть бич Вералли?

Не верю, просто не верю. Волк Вералли, неуловимый Ужас, незримая смерть… этот серый, незаметный… Но, вспомнив полыхнувшую в серых глазах ненависть, начинаю понимать. Вералль – провинция, вплотную примыкающая к территориям оборотней. И все десять лет войны там бесчинствовал беспощадный и жестокий зверь. Его жертвами становились патрули и разъезды, курьеры и тыловые службы, разведчики и простые хуторяне. Он убивал всех: мужчин, женщин, детей…

После долгого молчания я прошептала:

– Эти годы, наверно, дотла выжгли его душу. А что же случилось с Альсом потом?

– Он вырос среди пепла и крови верным помощником Серого… недоверчивым, вспыльчивым и немым волчонком. Когда пару лет назад нам удалось найти их, Арел передал права кэра и своего подопечного моему сыну, посчитав, что он справится лучше с перевоспитанием волчонка и, когда война кончилась, сам пошел к нему в услужение…

– Права кэра?

– По-вашему, опекуна и воспитателя. Вот и все.

– Не такая уж длинная история. Но грустная. Бедный, испуганный, растерянный волчонок. Похоже, ни он, ни тот, кто вырастил его, не знают, как жить дальше. Я прощаю обоих, – бездумно глядя в пространство и не замечая уходящего тигра, проговорила я.

А через пару дней состоялся Большой пир по случаю окончания строительства, на который меня пригласил сам наследник. Видимо, высокий кэр решил покончить с моей изоляцией. И отрядил в качестве парламентера сына.

Городок оживился, тигры, парды, лисы грациозно скользили по улицам, замирая то у одного, то у другого дома, разговаривали, выбирали жилища. Вообще, восстановление любой человеческой деревни заняло бы куда больше времени, но эти мысли недолго занимали мою голову. В семействе Версаны случилась маленькая, но оттого не менее значительная радость. К черно-бурому лисенку явился дядюшка.

Покрытый шрамами лис-полукровка рассказал, что, вернувшись в свою деревню, нашел только пепелище, но ему удалось узнать, что в живых остался сын его сестры.

И вот после двухмесячных поисков он здесь и, посмотрев на родную кровь, просит разрешения остаться. Ведь там, в Приграничье, все напоминает о пережитой боли, а здесь у лисенка уже появились новые друзья и новый дом. Что ж… Версана отправила его к князю испросить разрешения. Не думаю, что лису откажут.

Целый день все жители дружно варили, жарили, парили, коптили мясо и строгали салаты. На подворье кэра расставили длинные столы, которые тут же начали уставлять кушаньями. Берка активно взялась за экзотические рецепты альрунского двора, о чем с удовольствием поведала мне, когда я пришла на обед.

Так вот, наследник… он помялся у калитки и вошел, внимательно глядя на меня. Разумеется, я улыбнулась и поинтересовалась, какое дело привело сюда столь важную персону. Альс безмолвной тенью следовал за ним, а Серый остался за оградой. Кэр откашлялся и торжественно произнес:

– Мы почтем за честь, если вы решите посетить Большой пир в качестве нашей гостьи!

Можно было отказаться, поставив тигра в неловкое положение. Пару мгновений вполне серьезно я намеревалась это сделать, побуждаемая гнусным настроением, но все же согласилась и пробормотала, склонив голову:

– С радостью принимаю ваше приглашение.

Тигр задумчиво обозрел стены дома, задержал взгляд на Версане, подбоченившейся у беседки, и продолжил:

– Скажите, ваше высочество, рана вас все еще беспокоит?

– Спасибо, все в порядке, – машинально спрятав руку за спину, торопливо заверила я. Запястье все еще ныло по ночам, но к чему этот вопрос? Я перевела взгляд на Серого, занявшего выжидательную позицию за оградой. Зная теперь его историю, я постоянно искала следы невероятного горя и напряженной борьбы, ибо мой интерес, раз проснувшись, гаснуть не собирается. Жаль, я не могу разглядеть его лица…

– Предположив, что следы волчьих зубов могут плохо заживать, мой подопечный и мой сарави[11] собрали для вас кое-какие травы.

Я ошеломленно приоткрыла рот, делая шаг вперед. Это Альс с Серым?.. Не верю!

Волчонок, просительно заглядывая мне в лицо, протянул пучок свежих трав, перевязанный синей ленточкой. Недоверчиво покосившись на старшего волка, я приняла дар, рассеянно погладила волчонка по макушке. Странно…

– Версана расскажет вам, как пользоваться ими.

– Моя… благодарность… вам всем… – Неожиданно смутившись под внимательным взглядом белого тигра, я уткнулась носом в подношение. Оно распространяло странный резковатый аромат.

В результате через некоторое время я сидела за главным столом по правую руку от старого князя. Слева сидел какой-то незнакомый тигр, подозрительно косящий на меня янтарным глазом.

Вообще-то я намеревалась устроиться с Версаной на противоположном конце стола. Но на полпути меня перехватила распорядительница, стремительная черно-рыжая тигрица, сестра наследника, и с подобающим почтением усадила во главе празднества. Кое-кто недовольно фыркнул… Церемонии, интриги! Я вздохнула. Происходящее успело мне надоесть еще в бытность хозяйкой. Отличие же от дворцовых приемов состояло в том, что происходило все на свежем воздухе и никто не спешил упиться вдрызг бесплатным вином. В Альруне кое-кто из гостей не вязал лыка уже к началу приема. Нельзя быть такой циничной, но по-другому не получается. Все и всяческие церемонии вызывают у меня теперь недовольство, активное неприятие и желание куда-то сбежать.

Суета потихоньку улеглась, и все наконец расселись. Никогда не видела такого количества оборотней разом. Вид их внушал уважение, за простыми столами собрались хищники всех мастей, и я просто всем телом ощущала их опасность. Концентрированная энергия могла выплеснуться на меня когда угодно. Какое счастье, что я не могу разглядеть их лица.

Когда утих шум, князь встал и произнес торжественно:

– Да будет благословен этот день и эта пища! Сегодня мы празднуем начало нового этапа в нашей жизни, поминаем ушедших и скорбим о тех, кто не вернулся с войны. И первую чару поднимаем за то, чтобы время смягчило горечь наших утрат!

Он на миг замолк и продолжил в напряженной тишине:

– Жизнь продолжается, и начало возрождения Аэлль-ру-Нен вместе с нами отмечает гостья, Валья Сирина, – без труда перекрывая поднявшийся ропот, его мощный голос вздымался над двором, – и ей, принятой в попечение Версаной Бер Вейн, прошу оказать внимание, соответствующее ее положению.

Принятой в попечение? Что это значит? Ничего такого я не слышала. Хотя…

Высокий кэр тем временем замолчал и сел, предоставив мне слово. Мысли метались в голове, пока я медленно поднималась на ноги. Что сказать? Не думаю, что оборотни благосклонно воспримут явление идеальной принцессы, облик которой еще занимает часть моего разума… Что сказать?

Я не успела еще открыть рот, когда из-за дальнего стола донесся детский голос:

– Айне Валия, вы расскажете нам что-нибудь интересное? – И звук подзатыльника.

Облегченно улыбнувшись, я подумала, что именно за это и люблю маленьких дерзких и любопытных котят, лисят, тигрят. За незамутненную искренность и необыкновенные, не признающие странных правил взрослого мира характеры.

– Конечно, Верея, но чуть позже, а пока, – я обратилась ко всем присутствующим, недоуменно оглядывающимся на детский угол, – хочу провозгласить второй тост.

Не беда, что перед глазами как в тумане плывут смутные образы гостей. Главное – что меня видят.

– Я не скажу, что была рада принять свой жребий, когда Судьба сказала свое веское слово! Но, согласившись с ним, я соглашаюсь и с правилами новой жизни. И искренне желаю принять участие в возрождении былого величия моего нового дома. Пусть нас хранит судьба от повторения прошлых ошибок и чужих путей. Пусть демоны, таящиеся в глубине каждого из нас, будут изгнаны, и мир пребудет в душах наших…

Я замолчала, рассеянно глядя в темнеющее небо, и, поправив выбившийся из-под обруча рыжий локон, села. Поймала одобрительный взгляд кэра и вежливо склонила голову.

Минуту царила удивленная тишина, затем слово взял один из охотников, он выразил пожелания здоровья княжеской семье.

Грусть, надежда, ненависть и радость тихими волнами обтекали меня, безучастно сидевшую за столом. Происходящее ничуть не напоминало приемы, которые я устраивала в столице и на которых я блистала негасимой звездой. Не нужно поддерживать вежливый бессодержательный разговор, следить за порядком, беспокоиться о подобающем поведении слуг и гостей.

И главное, во всех действиях оборотней куда больше искренности. Они никогда не скрывали своих чувств, потому что не умели, наверное. А если и пытались спрятать что-то внутри, то косвенные признаки мгновенно выдавали их. Вот как эта ярость…

Неожиданно кто-то настойчиво дернул меня за подол простого бежевого платья. Отвлекшись от размышлений, я нагнулась и подняла край скатерти. Две пары желто-зеленых глаз уставились на меня, две рыжие копны синхронно дернулись, и одна из кошечек прошептала:

– Айне Валия, а наша сказка?

– Айне Верея, айне Варнея, как вам не стыдно под столом лазать? Это ведь торжество! – сурово сдвинув брови, прошептала я.

– Ну айне! – хором протянули сестры, жалобно вытягивая губы.

Какие любопытные дети! Выпрямившись, я посмотрела на темнеющее небо. Уже поздно…

– Ну ладно, ведите!

Не могу я им отказать, не могу! Оглядевшись, я убедилась, что мною по-прежнему никто не интересуется, князь занят разговором с наследником, а сосед слева успел куда-то исчезнуть, и нырнула под стол, заговорщицки подмигнув опешившим кискам.

Вот сбылась безумная мечта моего детства!

Короткое путешествие на коленях по утоптанной земле, и мы выныриваем из-под стола у самой калитки. Негромкий оклик застал нас врасплох.

– Очень невежливо покидать хозяев не попрощавшись!

Вздрогнув, я резко развернулась и наткнулась прямо на волка. Арел с укоризной глядел на меня, в серых глазах царила стужа. Девочки нырнули мне за спину.

– А мы и не собирались, – спокойно заявила я. – Если даже вы считаете подобное поведение недостойным, то как можете подозревать меня в незнании элементарных правил приличия?

Что я несу? Мне здорово не по себе оттого, то рядом со мной находится волк. Не страшно, но…

– Дети, стойте. Сейчас… мы найдем место, где никому не будем мешать.

Демонстрируя горделивую осанку, я отвернулась от Серого, который с интересом наблюдал за моими метаниями, и неожиданно заметила за углом дома широкую скамью. Наверное, лишняя. Отлично! Торжественно прошествовав к ней в сопровождении своей «свиты», затаившей дыхание в ожидании истории (уже почти забыла это ощущение – идти в сопровождении свиты!), я чинно уселась посередине, а котята, тигрята, лисята и волчата расположились кругом, жадно уставившись мне в лицо. Неужели мои сказки так интересны?

– Итак, на чем мы остановились?

– Страшный и ужасный дракон похитил дочку одного графа… и никто не отправился ее спасать!

– Хорошо, – ровно продолжила я, старательно игнорируя давящее присутствие Серого волка. – Весь замок вздохнул с облегчением, потому что дочка графа была избалованной, капризной девушкой, к тому же не особенно красивой. И приданого за ней давали не так уж много, а это самое главное для жениха!

– Неправда!

– Борешься за справедливость? Не переживай, это всего лишь сказка. Дракон оказался весьма милым, миролюбивым созданием, и девушка ему нужна была только для того, чтоб привести в порядок коллекцию старинных гримуаров. Ему подошла бы любая работящая женщина, и он предпочел бы нанять горничную, но кто добровольно пойдет в услужение к дракону?

Я забыла о наблюдателе, о празднике, о заботах, погружаясь в придуманный мною рассказ. Все сильнее и сильнее увлекали меня выдумываемые на ходу нити события. Пересказывая эту историю, я изменила сюжет старой поучительной сказки, и в конце вместо кровавой битвы сочилось три свадьбы и одни похороны. Умер от разрыва сердца главный злодей, не выдержав многодневного испытания девичьими шалостями.

Начиная следующую повесть, я заметила, что к нам один за другим подсаживаются подростки-тигрята и младшие охотники. Волчонок Альс настороженно и неуверенно замер на границе слышимости, окидывая меня просящим, но горьким взглядом. Будто чувствовал себя чужим в этой идиллической картине. Ты не враг нам, малыш…

На мгновение прервавшись, я сказала:

– Нираэ Айвар, пропустите волчонка поближе, ему совсем не слышно.

И поймала на себе горячий, удивленный взгляд Серого. Я снова заговорила:

– Когда дракон упал в обморок, обнаружив, что ему все-таки придется жениться, в пещеру ввалилась целая компания подвыпивших адептов-магов…

Лето выдалось жаркое. И прогалина, посреди которой маленький ручей образовывал веселый водопад, очень быстро стала моим любимым местом. Поперек поляны шла поросшая мхом ступенька высотой в человеческий рост. Будто какой-то гигант вырубил мечом пласт земли. Там, где камень подтачивало время, спуск был пологий, присыпанный нанесенной землей. А вода, выточившая русло, падала с каменистого обрыва и наполняла небольшое прозрачное озерцо. Идеально круглое, мелкое, обложенное по бережку круглыми гладкими камнями. Затем ручей, петляя по небольшому склону, снова углублялся в лес и спешил дальше, к морю.

Мягкая травка, валуны, поросшие мхом, высокие гордые деревья вокруг. На гряде – крупная, спелая земляника.

Мы проводили здесь большую часть времени. Мы – это я и ребята. Иногда к нам присоединялся Альс, неизменно замиравший где-то неподалеку, стоило мне только завести рассказ. Он ложился в тени деревьев, всегда в волчьем обличье, и слушал…

Еще реже на самой грани восприятия мне удавалось заметить Серого. Создавалось впечатление, будто он тенью следовал за нами, нет, за мной, и выжидал момента для… чего? Это ненавязчивое наблюдение держало меня в постоянном нервном напряжении. Нет, я уже не боялась, но не понимала, зачем он следит? Чего опасается Волк Вералли? Чего ожидает? Моего предательства? Я с трудом представляла, что творится в его голове. Его мысли, чувства… может, это оттого, что я человек, а всех людей он считает врагами и постоянно, вне зависимости от ситуации, ожидает подлости, жестокости. Он думает, что я способна навредить детям? Это откровенная глупость!

Не знаю!

Он неизменно встречал нас, когда мы возвращались из леса, нагруженные то охапками травы, то связками грибов и мелкой дичи, награждал тяжелым мрачным взглядом и исчезал в темноте.

Версана говорила, чтоб я не обижалась на его недоверие. За что обижаться? У Серого Арела масса причин ненавидеть, опасаться, ожидать подвоха.

После праздника, кстати, отношение ко мне слегка изменилось, двуипостасные начали замечать меня, здороваться и порой даже интересоваться, как идут дела. Одна замотанная тигрица самым бесцеремонным образом подкинула утром мне своих близнецов, затем хозяйки просто пошли чередой… и через пять или шесть дней я поняла, что довольно быстро превращаюсь в няньку.

Странно, но это чувство не вызывало во мне протеста.

Однажды поздно вечером я отправилась к водопаду в полном одиночестве. По крайней мере, искренне на это надеясь, ибо собиралась самым неподобающим образом искупаться. Немного поплутав по темнеющему лесу, я вышла к ручью и торопливо пошла вниз по течению, разбрызгивая воду.

Воровато оглядевшись, я скинула на берег платье и сорочку. Осторожно тронув воду ногой, ступила на скользкие камни дна. Благодать! Чистая и прозрачная, похожая на парное молоко водица ласково смывала с кожи пот и пыль. Та, что струилась вниз с обрыва, была чуть прохладнее скопившейся в пруду, ровно настолько, чтоб освежить тело и взбодрить дух. Зажмурившись от удовольствия, я подставила спину самому умелому массажисту, какого знала.

Хорошо…

Но упрямые мысли не желали покидать голову. Щенки и котята, знакомые мне, – искренние и несдержанные, открытые. И если что-то нарушает их душевное равновесие, то тут же эмоции вырываются наружу. Юный волчонок Альс другой. Он долго копил в себе ярость, ненависть, страх и теперь просто не может общаться с родичами так, как все прочие. Интересно, ведь его воспитывал Серый, а дети часто копируют взрослых, их манеру поведения. Арел точно так же порой напоминает готовый взорваться котел.

Струи воды стекали по коже, оставляя ощущение свежести, прогоняя заботы и проблемы…

Неожиданно я, почувствовав на себе чужой взгляд, распахнула глаза. На берегу застыл волк.

– Ну вы и наглец… – начала я и осеклась. Да это же не Альс и даже не один из знакомых мне щенят… Похоже, вообще не двуипостасный. От него веяло тупой злобой. Дикий, облезлый, с пустым, бездушным и голодным взглядом. Я уже привыкла видеть в янтарных глазах окружающих меня зверей разум…

Я начала медленно отступать к противоположному берегу и замерла, поняв, что меня окружила целая стая. Десяток тощих бешеных созданий стояли по берегу пруда. Волк глухо рыкнул… Что делать?

Умирать… не хочу! Сердце бешено заколотилось, в груди образовалась горькая пустота. Мир замер на миг, чтоб вновь закрутиться в стремительной пляске жизни.

Стоя спиной к водопаду, я услышала только повелительный рык, и надо мною пронеслась в длинном прыжке серая молния, грудью сшибая стоящего на берегу вожака.

Жить! Меня словно подбросило, и в то же мгновение, когда два волка покатились в жаркой схватке по траве, я рванулась вперед. Слыша за спиной плеск воды, одним прыжком я выскочила на берег и, не оборачиваясь, пронеслась мимо сцепившихся зверей. Не помня себя, взлетела на дерево… и, судорожно вцепившись в шершавый ствол, увидела, как Альс отлетел назад, отброшенный мощным движением дикого. В коротком полете он успел кувырнуться, и в ствол столетнего ясеня врезался уже худой мальчишка.

– Вверх, быстрее! – крикнула я.

Волки совсем рядом! Не торопятся, понимая, что Альсу некуда деваться.

Щенок, подпрыгнув, схватился за нижнюю ветку и задрал ноги. Зубы хищников клацнули в опасной близости от голых пяток. Альс подтянулся, натужно пыхтя, быстро и ловко вскарабкался еще выше и уселся на ветку рядом со мной.

Разочарованный вой заставил меня еще крепче стиснуть шершавый ствол. Дикие волки столпились внизу. Жадно царапая когтями кору дерева и задирая морды, они кружили вокруг, вовсе не собираясь отступаться от ускользнувшей добычи.

Теперь, в относительной безопасности, руки у меня затряслись от страха, ярости, холода… Внезапно осознав, что вся одежда осталась на берегу, я смутилась и разозлилась. Да еще и Альс… поглядывал заинтересованно. Смущение накатило совсем не вовремя и, как я ни убеждала себя, что сейчас не время для скромности, отступать не пожелало. Подозрительно покосившись на волчонка, я прошептала возмущенно:

– И откуда ты так вовремя возник? Неужели подглядывал?

Мальчишка одарил меня выразительным взглядом, будто признаваясь: ну да, подглядывал, только это тебе жизнь спасло! Чего ругаешься?

– Ну ладно, – поборов неподобающее желание столкнуть волчонка вниз, пробормотала я, – прощаю. В расчете.

И попыталась устроиться поудобнее, настраиваясь на долгое ожидание. Вы когда-нибудь сидели на дереве посреди густого леса в компании несовершеннолетнего оборотня и десятка бешеных волков? Незабываемые, но не особенно приятные впечатления. После нескольких минут мрачного молчания я не выдержала и принялась озвучивать свои мысли:

– И откуда они только взялись?! Это же вотчина кланов двуипостасных! И скоро ли нас хватятся? Вот будет здорово, если придется просидеть всю ночь! Не пожимай плечами, и без того знаю, что тебе все равно, эгоист малолетний… Сходила искупаться, называется.

Хотелось услышать хотя бы свой голос, а то тишина, прерываемая только сопением хищников, навевала пессимистичные мысли. Солнце окончательно зашло, и меня атаковали тучи мошкары. Отмахиваясь от них, я едва не свалилась вниз.

Заметив странный оценивающий взгляд волчонка, я покраснела и больно щелкнула его по носу.

– Рано еще тебе! Кстати, тот бешеный тебя не покусал, а то еще заболеешь?

Альс отрицательно мотнул головой, потирая лоб. Сев верхом на ветку рядом со мной, он оценивающе глянул вниз. Кстати, на нем были тонкие штаны и рубашка. Как это получается у оборотней, интересно? Один кувырок, и они изменяются прямо в одежде… Одна мысль заставила теперь уже меня кинуть на него оценивающий взгляд. Влезу или нет?

– Айне Альс, не одолжите ли вы мне свою рубаху?

Он окинул меня стра-анным взглядом, но стянул одеяние через голову и швырнул мне. Чтоб ее накинуть, пришлось изрядно потрудиться, потому что рубаха оказалась мала. Сильно в обтяжку! Но все же это лучше, чем ничего. Облегченно прислонившись к шершавому стволу, я горестно вздохнула.

– Повыть, что ли?

И, глядя в небо, завела тоскливую песню о рыцарях Желтой Розы. Вообще-то это не песня, а способ скоротать скуку… Сто рыцарей и одна желтая роза, один рыцарь утонул, девяносто девять рыцарей и одна роза…

Волчонок начал тихонько нудеть в такт унылого напева, рассевшиеся внизу дикие – тоже, только куда громче. И проникновеннее…

Когда счет дошел до тридцати, они замолкли и насторожились, словно готовясь к чему-то. Я с надеждой глянула вниз, щенок довольно оскалился, демонстрируя выступающие клыки. Из леса на поляну выскочила светло-серая тень, на миг замерла над водопадом, оценивая ситуацию. И ринулась вниз! В самую гущу зло ощерившихся тварей. Считая звезды, я зажала уши руками, чтоб не слышать звуки волчьей грызни. А вот мой сосед жадно вглядывался вниз. Спустя несколько мгновений по поляне разлился приторный запах крови, вызывая тошнотворные спазмы в желудке. Хорошо, что я не ужинала.

Когда все утихло, смутно знакомый голос произнес:

– Спускайтесь вниз, ваше высочество.

Но первым скользнул вниз волчонок и, рванувшись к сваленным небрежной кучей телам зверей, получил увесистый подзатыльник от Серого Арела. Как хорошо, что я не могу разобрать подробностей битвы. Не думаю, что распоротые глотки и выпущенные кишки могут меня порадовать.

Но как я буду спускаться?

– А… вы не могли бы отвернуться, кэр Арел? – неуверенно пробормотала я, отлепляя от ствола намертво впившиеся в кору пальцы.

– Кэраи… – поправил он и с искренним недоумением в голосе спросил: – Зачем?

– Видите ли, я не совсем одета… – густо покраснев, прошептала я, пытаясь нащупать ногой нижнюю ветку.

– Х-хорошо. – Явственную насмешку в голосе волка я проигнорировала. Конечно, оборотни гораздо проще относятся к таким вещам, но я еще не так долго живу среди двуипостасных, чтоб полностью разделять их взгляды.

Я опять глянула вниз, и это оказалось большой ошибкой. Голова закружилась, пальцы свело судорогой, нога соскользнула, и, испуганно взмахнув руками, я полетела вниз с высоты в три человеческих роста.

Ах, ох, ух! Мамочки! Перед глазами, что называется, пронеслась вся жизнь.

Ветки хлестнули по лицу, но густая крона несколько замедлила полет, и потому, испуганно визжа и крепко зажмурившись, я грохнулась на что-то неожиданно мягкое. Осторожно приоткрыла глаза. Вот так-так – меня поймал Серый и, не удержавшись на ногах, повалился на окровавленную траву. На меня уставились недобрые холодные глаза. С такого расстояния оборотня с человеком не спутаешь! Одни клыки чего стоят… и шрамы…

Рядом заливался искренним смехом Альс. Тут с опозданием до меня дошло.

Расширив глаза, я вскочила и, охнув, метнулась за ближайшее дерево.

Там я торопливо ощупала ноющие ребра, пересчитала синяки и царапины, потерла разодранное колено, настороженно прислушиваясь к шорохам на поляне.

Странное ощущение, возникшее в глубине сознания от прикосновения к гладкой, бархатистой коже оборотня, не проходило.

Наконец, отдышавшись, я осмелилась подать голос:

– Э, кэраи Арел, не могли бы вы поискать мое платье? – Все лучше, чем щеголять в изодранной в лохмотья Альсовой рубахе.

– Боюсь, что нет. – Почему в его голосе слышится такая язвительная насмешка? – Ваше платье пропало безвозвратно.

– Как?!

– Волки сожрали. – Безразличный голос раздался почти над самым ухом, и я подпрыгнула. Развернувшись, наткнулась на весело скалящегося оборотня.

Ярость охватила меня мгновенно, широкой волной прокатившись по телу, горяча кровь. Вспомнив вдруг все когда-либо слышанные ругательства, я залпом выпалила их прямо в лицо ошеломленному таким поведением Серому.

Ну а сцену возвращения в город давайте опустим.

Со следующего дня князь, выслушав поочередно все версии произошедшего (что рассказали волки, я так и не узнала), обязал Арела постоянно находиться при моей особе, за исключением тех случаев, когда его услуги (какие?) необходимы наследнику. То есть стать моим телохранителем. Кого это удивило больше? Лицо оборотня, склонившегося передо мной в умеренно вежливом поклоне, кривилось, будто он съел лимон. Я задумчиво щурилась.

Кто обрадовался, так это Версана, которая заявила, что никогда не одобряла одиноких прогулок. Как показала практика, это действительно опасно.

Теперь Волк Вералли постоянно портил мне настроение и аппетит своими невысказанными подозрениями. Когда он только изредка демонстрировал недоверие, оно не казалось столь утомительным. Помимо всего прочего, я регулярно смущалась, вспоминая, в каком виде свалилась на руки этому двуипостасному.

Но отношения наши окончательно изменились после еще одного случая.

Когда наследник и Серый исчезли из городка по очень-очень тайным делам, я решила добраться до моря. Всего пять или шесть малых лиг по прямой, и я буду абсолютно счастлива. Но сколько пришлось плутать, сначала вдоль извивающегося ручья, потом сквозь непролазный бурелом и небольшое болотце, где дневали кабаны, а затем вдоль высокого обрыва, так и не обнаружив спуска к мелкому песочку.

Выйдя ранним утром, я устало села на траву, свесив ноги с берега, и решила передохнуть, только когда солнце перевалило далеко за полдень.

Должна сказать – одну меня так и не отпустили. Выдержав небольшую битву, мне удалось сократить количество сопровождающих с десятка до двоих. А так как все взрослые были заняты, компанию мне составил Альс, безапелляционно выдернутый из сладкого предутреннего сна и оттого особенно мрачный, и Тигран, полный чувства собственной значимости белый тигренок.

Эти двое откровенно не ладили, соперничая за внимание одного и того же опекуна – наследника. Всю дорогу, кружа вокруг меня во втором облике, они взрыкивали друг на друга и огрызались. Приходилось постоянно их одергивать. О чем думала Версана, отправляя их со мной? Защитнички… Но все-таки мы до воды добрались.

Задумчиво болтая ногами, я с удовольствием озирала серое, тянущееся до самого горизонта море, безоблачное небо. Слева, лигах в десяти, начинались Драконьи отроги, и если забраться на какое-нибудь дерево из тех, что повыше, можно разглядеть Гору хазид-хи. Ветер обвевал кожу, прогоняя жару, и я, расслабившись, пропустила момент, когда молчаливое противостояние ребят перешло в открытое столкновение. Обернувшись, поняла, что они сцепились в настоящей, яростной схватке. Во все стороны летели клочья травы и одежды…

– Прекратите немедленно! – резко вскочив, прикрикнула я.

В горячке драки они не замечали, что оказались на самом краю обрыва.

– Осторожнее!

Бросившись к ним, я успела только коснуться чьей-то спины, и визжащий клубок рухнул вниз. Раздался глухой шлепок… oй, ой! Что будет! Сглотнув, я выглянула за край. На узкой песчаной полосе неопрятной кучкой валялся тигренок, волчонок, ошеломленно тряся головой, стоял рядом на корточках. Песчаная полоса шириной в десять шагов, на которую они приземлились, ныряла в Море, а гладкая каменная стена отвесно уходила вверх.

Неудачное место…

– С вами все в порядке?

Мальчишка поднял голову и заявил:

– А вы как думаете!

Я так и села. Оторопело заметила:

– А притворялся немым! Что с тигренком?

Альс недовольно поморщился, покосившись на бессознательного Тиграна.

– Кажется, ногу сломал. И головой ушибся.

Я слегка успокоилась.

– Как, там же песок?!

Волчонок пожал плечами. Что делать будем, дорогая принцесса? Веревки нет… На помощь звать?

– Сам выбраться сможешь?

Смерив насмешливым взглядом сначала меня, потом стену, Альс хмыкнул:

– Не-ет, я же не птица.

– Я тоже ничем не смогу помочь. Придется идти за подмогой.

– И побыстрее, пока прилив не начался.

– Что? – испуганно дернулась я.

– Прилив! Знаете, что это такое? – съязвил мальчишка.

– Да знаю! Но сомнительное чувство юмора прибереги для своего кэра! Скоро?

– Не знаю, но он здесь высокий! – В голосе Альса послышались жалобные нотки.

– Плавать умеете? Нет. Жаль! Попробуйте залезть повыше. Я побежала.

Прикинув, сколько времени мне потребуется, чтоб добраться до городка, рванулась назад. Успею ли? Должна! В конце концов, волчонок мне жизнь спас.

Рассудив здраво, я не решилась пробираться напрямик. Могу заблудиться. А сейчас это действительно смерти подобно! Вдоль берега, через болотце и бурелом, мимо ручья. Ветки порой хлестали по лицу, кусты цеплялись за подол, но я, не глядя под ноги, неслась к городку. Быстрее, быстрее… Сколько прошло времени? В боку кололо, дыхание вырывалось с сиплым свистом. Споткнувшись, я рухнула на землю и подвернула щиколотку, но, встав, сумела-таки дохромать до околицы.

Версана, увидев меня в таком виде, вскочила, мгновенно изменившись в лице.

– Что случилось?

– Живы… с обрыва упали… – тяжело дыша и хватаясь за бок, пробормотала я, – в море. Прилив… скоро. Драчуны…

Берка отлично меня поняла и, усадив на скамью, бросилась на княжеское подворье. Вскоре она вернулась и невозмутимо принялась отпаивать меня чаем, а я устало наблюдала, как несколько оборотней, вооруженных веревками и крючьями, торопливо растворились в лесу.

Найдут по запаху, вяло подумала я. Сил не было даже на то, чтоб гадать, успеют или нет…

Версана, недовольно поджав губы, принялась ощупывать мою ногу.

Когда поздним вечером Серый и наследник вернулись в город, все уже кончилось.

Тигренок, напоенный микстурами по самое горлышко, лежал в постели и капризничал, а Альса выпустили из чулана, куда его сгоряча определил князь, и накормили сладким пирогом.

Сидя на ступенях крыльца, я попивала чай с малиновым вареньем. Наследник Рейран, не удостоив никого вниманием, торопливо прошагал к княжескому терему, а вот Серый… остановился у калитки, буравя меня взглядом, весьма далеким от спокойного. Холодком по спине прошлись мурашки, когда и ощутила, как изменились его чувства. Недоверие, удивление, настороженная благодарность, признание… восхищение? И странная горечь, осевшая пеплом на языке…

Я постаралась сохранить на лице нейтральную улыбку.

– Спасибо! – хрипло выдохнул волк.

– За что?

От удивления я чуть не выронила чашку. Я просто делаю все, что в моих силах…

Арел развернулся, чтоб уйти, но вдруг, будто на что-то решившись, резко шагнул во двор. Невольно залюбовавшись хищной грацией нелюдя, я признала, что его пластика и необычное лицо весьма привлекательны и отражают внутреннюю суть оборотня. Убийцы…

Он устало присел рядом со мною, прикрыв глаза. Зачем? Сдержавшись, я не отшатнулась. Присмотрелась… Потрепанный колет, старые штаны и синяя лента, которой были перевиты волосы, на миг сделали его похожим на усталого путника или солдата, вернувшегося с войны. Впрочем, он и был… воин. Аккуратно скосив глаза, я сделала открытие. Он был вовсе не Серый! Один волос из трех в пышной шевелюре был снежно-белый, второй – светло-каштановый, и еще один – черный.

Собранные в косу, волосы издали действительно сливались для меня в один цвет. На левой руке не хватало пары пальцев.

Сетка мелких шрамов на шее, паутинкой спускающихся за ворот рубахи.

Мы долго молчали, я – недоуменно, а волк… не знаю. Набираясь смелости, может быть?

– Спасибо за то, что спасли Альса, – вдруг нарушил уже ночную тишину Серый.

Не ожидая какого-то ни было ответа, я отставила чашку, внимательно вглядываясь в малознакомое лицо.

– Спасибо за то, что не оттолкнули, не оскорбили недоверием, за то, что приняли нас такими, какие мы есть, за искреннее участие к нашим детям и, – тут он неожиданно лукаво усмехнулся, – за рецепт отличного жаркого, которым теперь Версана балует гостей.

Я сглотнула. Зачем он это говорит?

– Ну…

– И еще… спасибо за то, что исцелили нас от ненависти.

– Но… я ничего не делала! Просто пыталась жить, как должно!

– Честно и открыто, – заметил Серый.

– Как умею. К чему этот разговор? К чему благодарности? – Я действительно ничего не понимала.

– Просто… пришло время. Вы очень любите детей?

Вздохнув, я смирилась с необходимостью этого странного разговора. Может, это такой ритуал? Только странная какая-то тема.

– Наверное, ведь людям свойственно любить то, чего у них нет… – Я грустно вздохнула. – И, скорее всего, никогда не будет.

Арел очень странно посмотрел на меня. В светлых глазах на миг появилось… понимание? Сократив разделяющее нас расстояние, он взял меня за руку и принялся медленно разминать напряженные мышцы ладони. От удивления я замерла.

Удивительно… от него веяло ароматом сосновой смолы, прохладные прикосновения вызывали странное чувство. Почувствовав, что краснею, я прислушалась к хриплому голосу волка:

– Тогда вами движет не любовь, а жажда обладания подобным.

– М-может быть, но… не только. Как можно не любить их, – я кивнула в сторону дома Версаны. – Они – наше продолжение, наше будущее, наше бессмертие. Какими они нас запомнят, такими мы и будем… Отражение в глазах смотрящего на тебя ребенка самое точное…

– Но это не ваши дети. Чужие…

– Нет, и никогда не будут. Я теперь живу здесь, а они – дети, дети войны, выжившие вопреки всему. И именно им предстоит строить новый мир… этого достаточно. Пусть немного счастья, доставшегося им сейчас, сделает его лучше. Это в моих силах.

– А вы расчетливы…

– Вы так считаете? Это… плохо? – Почему-то мне не хотелось, чтоб он так думал.

– Нет. Но считаете ли и себя достойной капельки счастья?

– Я вполне счастлива.

Серый недоверчиво усмехнулся:

– Может быть, вы позволите судить постороннему? И разрешите попытаться добавить вам еще капельку…

– Чего? – Я непонимающе уставилась прямо в лицо волку. Как он близко… и от него совсем не веет опасностью, как раньше. В горле застрял комок. А Серый одним гибким движением опустился передо мной на колени, взял мои ладони и вложил в сложенные лодочкой руки что-то прохладное.

– Прими в дар от всего сердца и хорошенько подумай, счастлива ли ты, живя в одиночестве, или желаешь, чтобы кто-то разделил с тобой дорогу жизни. Подумай…

Я вскочила, обуреваемая странной смесью чувств. Ярость, недоумение, надежда едва не выплескивались из сердца. Серый повторил тихо:

– Подумай…

А потом встал, нежно провел кончиками пальцев по моей щеке и стремительно вышел со двора.

А я осталась и долго разглядывала маленькую фигурку из полированного камня светло-песочного цвета. Маленький котенок гордо застыл на моей ладони.

Первый дар? Разве я достойна?[12]

Глава 7 ВОИТЕЛЬНИЦА

Третья принцесса Сина Э'Харрез. Харрия

Сколько себя помню, в детстве я всегда чего-то боялась. Высоты, темноты, резкого окрика отца, гадких выходок брата, деревянного меча в руках первой наставницы… Потом, несколько лет спустя – неизвестности и предопределения… Хотя предопределение я больше ненавидела.

Странно? Что поделать… но именно страх сделал меня тем, чем я теперь являюсь. Страх и те, кто обнаружили его во мне. Те, кто насильно порождали во мне ужас, заставляя отворять на изломе души врата сознания. Отворять так широко, чтоб нечто вошло в меня и победило. Учителя… только хочется назвать их по-другому – мучители!

И они преуспели. В какой-то момент сражения, учебного ли, реального ли, меня настигал приступ неконтролируемого ужаса, застилающего зрение серым туманом и намертво парализующего тело. Потом поток извне превращал мышцы в податливое желе, ноги подкашивались, а сознание готовилось уплыть куда-то за грань реальности. Но это лишь преддверие!

Спустя миг происходило то, ради чего ежечасно и ежеминутно меня тренировали, направляли, учили изменяться… Выброс энергии, провоцирующий на неподконтрольные сознанию, инстинктивные действия, чаще всего абсолютно невообразимые, но в итоге приносящие успех. И еще куда более ужасающие, чем события, провоцирующие изменение. А вот для Вечной воительницы, заступающей на мое место в такие моменты… это жизнь. Краткий миг, когда она вновь возвращается в мир, чтоб сразиться и победить! Это похоже на одержимость, но не является ею по сути, ведь когда битва кончается, гостья уходит добровольно.

А страх, приступы которого меня научили контролировать, слабость, минуты которой укорачиваются изнурительными тренировками, – это цена, которую я плачу за способность побеждать всегда и везде. Это ключ, отворяющий врата сверхъестественного, единственный, доступный нашему ордену.

Чем оплачивают силу другие мои сестры? Страстью, смехом, любовью, да мало ли! Это личное дело каждой орденской воительницы… ее и наставника.

Порой в душе поднималась ненависть к тем, кто не дал мне возможности пойти другим путем, но, осмотревшись, я понимала, что моя участь не хуже и не лучше, чем у прочих. И не заслуживает ненависти. Я притерпелась не проклиная больше до потери сознания предопределение, отдавшее меня в лучший боевой орден Харрии, с видимым спокойствием принимая грядущую неизвестность. И не пыталась заглянуть в будущее. Для того есть провидицы, чья доля порой страшнее моей.

Но порой так хочется знать! Что будет? Жизнь или смерть, удача или отчаяние ждет меня? Но я не рисковала, потому что забыть то, что узнано, невозможно, а знание будущего не делает доступным его изменение! Что может быть хуже, чем знание будущего и невозможность его изменить?

Только традиции, бестрепетно исполняемые всеми без исключения королями династии Харрез.

Шеран Т'Ардор с отвращением оглядел стены зала Советов, испещренные многочисленными ритуальными надписями. Затем неприязненно уставился на стол, за которым собрались члены Совета Кланов.

Тысяча предков! Горы благие! Когда дела пошли настолько плохо? На первое послевоенное собрание явились представители всех десяти кланов, но неужели у Т'Варей и Т'Гелан не осталось ни одного взрослого эйли правящего рода, способного прийти на Совет?

Рэйли-э, жрицы горного святилища, с любопытством осматривались по сторонам. М-да, раньше их сюда не пускали, впрочем, они и не рвались. Другие, куда более важные дела были… Нарушение освященных веками традиций, завопили бы старшие! И где они, эти старшие? Там же, где и самостоятельные одиночки.

Шеран потер зудящую щеку, украшенную длинным шрамом.

Какие, к предкам, традиции, если Великому князю во главе гвардии лично приходится вставать на защиту приграничных территорий, потому что ни одного эйли, способного держать в руках оружие, просто нет?

Откашлявшись, он пролистал бумаги, стопку которых ему подсунули советники.

– Начнем, пожалуй? – хмуро проговорил вампир, открывая заседание. Молодые князья сосредоточенно и благоговейно взирали на своего повелителя, молодого повелителя, последнего Князя. Горы благие, грустно подумал тот, скольких из них я водил в бой? А вот вести за собой в мирную жизнь еще не приходилось.

Потом… о грустном потом.

Унаследовав в самом начале войны за отцом и братом великокняжеский долг, Т'Ардор не успел приобрести мирного опыта, зато выше крыши хлебнул боевого. А теперь придется как-то отстраивать разрушенное и восстанавливать уничтоженное… и ждать помощи не приходится. Нужно справляться самим. Теперь и всегда. А спросить совета стоит у старой рэйли Нэгаи.

А пока поговорим… о жизни.

Завершая длящийся более часа спор, вызванный совершенно разным пониманием срочной необходимости, Князь угрюмо сказал, глядя в исписанные бумаги:

– Плохо, но не безнадежно, и, если эрреани исполнят свое обещание, жизнь продолжится. Гномы помогут с восстановлением террас, и Т'Диар займутся посевом. Верон, отряди посланника. Кланы Т'Виар, Т'Карен и Т'Витар выделят по десять эйли в помощь Т'Варен и Т'Гелан… Займетесь восстановлением городов. Ну и столицы тоже, разумеется. Т'Леарин и Т'Кеован – на вас патрулирование Приграничья. Чтоб по полной аале выставили. Не смотри на меня так, Гелан, я знаю, у тебя есть нетронутые резервы. Т'Вассен, – он, на миг замялся и решительно кивнул сидящему напротив шаману, – как обычно. А скальными химерами займусь я сам.

– А подобает ли вам выслеживать их как простому охотнику?

– Вейтар. больше просто некому! Или ты рискнешь снять кого-то из Т'Вассен с Темного ущелья?[13] К тому же я и есть охотник, причем лучший.

– Но ты же еще и Князь!

– И потому, в отличие от вас, я смогу без ущерба для рода выделить несколько дней на поиск! Все, тему закрыли.

Я считала, что в моей жизни невозможны изменения. Смерть – да, а вот изменения… Как же я ошибалась! Иррациональный страх неизвестности, который неожиданно посетил меня незадолго до конца войны, был только началом. Началом чего-то нового.

На поляне, где мы ожидали незавидной участи, меня охватило странное ощущение, предшествующее воскрешению внутри Вечной воительницы. И спровоцировано оно было тем, как я воспринимала происходящее. Как плен… Да, именно так, хотя и не довелось мне поучаствовать ни в одной битве с нелюдями… не потому что меня как принцессу особенно берегли, просто в начале войны я находилась в группе новичков, а когда Харрия капитулировала, до полного посвящения оставался еще почти месяц. А до самых последних, отчаянных дней молодняк в сражение не выпускали. Рискнули лишь раз, примерно за полгода до конца войны. Начавшие обучение на год раньше меня полегли почти все.

Самых молодых воительниц спасло то, что казармы находились в горах, орков не интересовавших. Там, в изолированном мире долин и утесов, учителя гоняли нас на охоту для тренировки по, так сказать, второй основной специализации – уничтожению нечисти и нежити.

Так что о результатах жребия мне сообщили, когда я, злая как тысяча демонов, приволокла в казарму тушу скального волка. Это была последняя охота перед ритуалом, и я очень гордилась своей добычей. Опасный, непредсказуемый, хитрый хищник, в холке достигающий половины человеческого роста. А зла я была потому, что устала. А вы бы не устали, полдня гоняясь за проворным зверем по скалам?

На приказ отправляться к вампирам я только криво улыбнулась и предложила канцлеру провалиться. Или, в крайнем случае, отправить кого-то из сестер. На что мне было резонно заявлено, что больше ехать некому. Первая принцесса замужем, вторая год назад посвящена Обители Провидиц, четвертая – не подходит по возрасту.

Отец лично объяснял мне расклад. Я же только удивилась наивному желанию нелюдей. Разве присутствие на их территориях принцесс помешает людям напасть вновь? Угроза жизни дочери не заставит нашего короля остановиться, особенно если он наберет достаточно войска. Хм, мне пояснили, что мы не заложницы, мы – выкуп. За меня, например, королевству скостили половину контрибуций. Тогда встает вопрос: зачем нелюдям мы, принцессы? Пожав плечами, король Вераан хмуро бросил: «Скоро узнаешь!» Не особенно-то и хотелось узнавать!

Хотя чувства меня обуревали весьма смешанные… радость, опасения… капля предвкушения. Обычного страха не было… подумаешь, вампиры! Я со скальным волком справилась!

А вот иррациональный страх неизвестности, от которого дрожат руки и кровь отливает от лица, позорящий и провоцирующий на изменение, заставил опасаться потери контроля. Это же не битва! Это плен, уговаривала я себя, не надо открывать дверь. Спокойнее!

Самое смешное, я прекрасно понимала, что опасаться нечего. Никто не причинит мне вреда. Но подсознание упрямо, несмотря ни на битком набитый орудиями убиения багаж, ни на затеянный с принцессой Альруны разговор, ни понимание того, что я любого нелюдя, кроме разве что дракона и эрреани, могу настругать на мелкие ломтики (при некоторой толике удачи), не желало успокаиваться…

И пройденное обучение почти не помогало. Хотя именно контролю учили меня на совесть, как и всех девочек, готовящихся к посвящению в орден «Сиа-Харрезаи». Впрочем, нас всех готовили на совесть: старшую сестру – к замужеству, добавившему королевству еще толику могущества, вторую – к монастырю Провидиц, дабы она обеспечивала успех любым начинаниям династии.

Правда, Провидицы сильно зависят от короля… от его желаний. Иначе почему ни одна не заикнулась даже о том, чем кончится эта война? Орки прошлись по нашим полям до самого моря. И хорошо, что я сидела в горном святилище, когда они жгли Сады Севериадины. До сих пор передергиваюсь от гадкого ощущения бессилия и злости. Из-за глупости командующего, не пожелавшего отступить, там полегла половина орденских воительниц. Хоть и не люблю я их, но жалко было до слез. Все же столько лет в одних казармах провели.

Кстати, я совершенно не похожа на типичных сестер «Сиа-Харрезаи», у которых смысл жизни заключается в тренировках и сражениях. По крайней мере, внешне. Горы мускулов, бритые головы, шрамы посвящения через все лицо… бррр!

Но я все ж принцесса. И, говорят, красива! Не той холодноватой, немного искусственной красотой, которой славится Валья Сирина, не сшибающей мужчин с ног сексуальностью, как Кошка Лаисса…

Украдкой любуясь собой перед зеркалом, я видела раскосые карие, с золотистыми искорками глаза, густые ресницы, изогнутые подобно луку брови, правильный овал лица, тонкий нос, изящных очертаний губы. Гладкая кожа цвета масличного дерева и густые темно-каштановые волосы. И никаких шрамов посвящения – принцессе не положены! Роста среднего, сложена пропорционально. Изящество и сила, скорость и меткость… (Это не похвальба, а выдержка из досье, вот так-то.)

Как жаль, что такая красота пропадает даром.

Ведь несмотря на то, что я дерусь лучше любого обычного воина, охочусь как горец и обожаю путешествовать, я прекрасно понимаю, что вовсе не для того рождена была женщиной. Но тот путь для меня закрыт. Навсегда!

Ах, как я бесилась, когда нам, молоденьким десятилетним неофиткам, все доступно и понятно объяснила старая наставница. Мы никогда не станем матерями, никогда! Наше предназначение – битва, а не созидание новой жизни. Нас отобрали за безжалостность и беспощадность, а не за любовь и материнские инстинкты (я тогда подумала, за что отобрали меня, ведь ничего из перечисленного у себя не замечала). А чтоб не было соблазна попробовать, каково это – ощущать в себе зарождение новой жизни… есть маленькое, простое, но необратимое заклинание, практически не сказывающееся на физиологии, но начисто лишающее возможности когда-либо завести детей.

Как я ненавижу мага, придумавшего эти чары!

Но пришлось смириться и направить энергию в другое русло.

В общем, красота моя пропадает зря. Да и кто рискнет связываться с неуравновешенной сестрой «Сиа-Харрезаи», да еще принцессой?

Пока я занималась самокопанием, прибыли «покупатели».

Ну что же, вампиры. Точнее, вампирки. Роста среднего, бледные, из-под глубоко надвинутых капюшонов выбиваются светлые волосы. Под длинными свободными плащами не разберешь, как вооружены и во что одеты.

Почему меня встречают женщины-жрицы? Рэйли-э кажется… Они никогда не покидали святилищ или, в крайнем случае, территории Туманного ущелья. Неужели больше некому? Грустно что-то! Уставившись на унизанные золочеными бляшками поводья горской лошадки, я мрачно думала, что ведь не я начала эту войну! Какое мне дело?

«А такое! – бурчал внутренний голос. – Ты теперь живешь под защитой вампиров, и придется следовать правилам!»

Опять?! Да какие такие правила?

«Ну для начала, не надо кидаться с мечами на каждую вампирку, позволившую себе непочтительный и даже злобный взгляд! Они в своем праве!»

Досадливо сплюнув и чувствуя, как лицо заливает краска раздражения, я двинулась следом за облившими меня молчаливым презрением женщинами.

Не я устроила эту войну! Но, в конце концов, не обязательно начинать ее по-новому! Уж это-то я смогу проконтролировать.

В Приграничье время течет немного иначе, и спустя всего несколько часов перед нами воздвиглись горы. Сначала это были просто холмы, поросшие густым хвойным лесом, затем похожие на родные скалы и склоны, среди которых наверняка скрывались пограничники. По крайней мере, я заметила, как мои сопровождающие пару раз делали непонятные знаки и оставляли возле вешек на тропе маленькие амулеты.

А вот потом… Оказывается, Туманным ущельем место обитания вампиров зовут не просто так. С юга на север широкий горный кряж рассекает глубокая впадина, на дне которой клубится холодный серый туман, а небо вечно затянуто полупрозрачной дымкой, закрывающей солнце. Иногда она поднимается со дна густыми клубами дыма, и облака затягивают небо, создавая ощущение, будто наступил вечер. Единственное место в мире, где солнце появляется два-три раза в год.

Что это – древняя магия или причуда природа, никто не знает, но vai'parmai обосновались здесь с незапамятных времен.

Разумеется, перед отправкой сюда я прочитала пару книг, но ничего толкового из них не почерпнула. Не считая многочисленных баек, единственными заслуживающими доверия сведениями были занятия по физиологии этой расы. Жаль, что я не особенно много времени уделяла этому разделу. Признаю свою ошибку!

Солнце для них не смертельно, но доставляет некоторые неудобства, обжигая кожу и раздражая глаза. Вампиры предпочитают ночной образ жизни и не пьют человеческую кровь! Быстрые, выносливые, в сражении предпочитают использовать национальное оружие – длинное копейное древко, на которое с двух сторон насажены изогнутые лезвия, иногда зазубренные. Славятся отличной регенерацией, только утерянные части тела у них, как у эльфов, не отрастают.

Достойные, но малочисленные противники.

А вот о политическом и общественном устройстве я знаю еще меньше. Есть десять кланов со строгим разделением обязанностей, есть Высший князь, жрицы горных святилищ. Вот и все.

Думаю, мне еще представится возможность выяснить подробности.

Молчание угнетало, но никто не решался нарушить хрупкую тишину. А что можно сказать в такой ситуации? Не знаю. Солнечный полдень постепенно сменился туманным, сумрачным подобием вечера. Вампирки откинули капюшоны, довольно оглядываясь. Я тоже решила проявить более открытый интерес к окружающему нас пейзажу.

Мрачновато, но величественно.

Тропинка выныривала из-под полога деревьев и неторопливо вилась между заросших темным мхом скал взбиралась вверх по каменистому склону и ныряла в узкую расселину между двух высоких темно-синих столбов, неожиданно воздвигшихся на нашем пути. Горы возникли неожиданно и резко, никакого перехода вроде Харрийских предгорий здесь не было. Скалы, обрывы, а в вышине, если до предела напрячь зрение, видны белые заснеженные пики. Граница… грандиозно!

Ущелье, рассекающее массив, становилось все глубже и шире. Его стены уступами сужались вниз. Казалось, будто гигантский меч одним взмахом рассек мир надвое. Дорога тянулась по склону, чуть дальше и ниже превращающемуся в несколько каменных террас. Они ступенями спускались вниз. Тропа тянулась по самой верхней.

Я с любопытством посмотрела вниз.

Нижние ступени были голые, неровные, верхние – покрыты аккуратно уложенной свежей землей. Кое-где пробивались бледно-зеленые ростки. И ни души вокруг!

Внизу… сглотнув, я вновь уставилась на холку лошади… Там тоже клубился туман, скрывающий усыпанное острыми осколками дно.

Серо и мрачно… каменные стены давили на меня, не желая явить ни проблеска солнца. Гранит, базальт, слюда превратились в однородную темную массу, так не похожую на разнообразие Харрийских гор. И здесь мне, более привычной к яркому солнцу жаркой Харрии, придется жить. И долго. Всю оставшуюся жизнь.

Чуть веселее на душе стало, когда моему взору открылась небольшая долина, поднимающаяся к тропе анфиладой из трех ярусов. Дома, вырубленные прямо в скалах и уходящие в глубину, были лишены украшений, но в самом центре стояло святилище… или Дом Советов, не знаю. Большое круглое здание из рыжего кирпича с пронзительно-белым узором и позолоченным шпилем чуть развеивало окружающую серость.

А над ним кружили зубастые, длинномордые твари с длинными когтями, гребнями и серыми шкурами, время от времени лениво пикирующие на мечущиеся внизу фигурки.

Скальные химеры? Такие большие? Я удивленно расширила глаза.

Кто-то выскочил из дома первого яруса и принялся расстреливать тварей из арбалета, прикрывая мечущихся по площади, прячущихся в ближайших помещениях люнет, вампиров.

Мазила! Два болта из трех мимо, возмущенно подумала я.

Вампирки торопливо пришпорили коней, скидывая плащи и извлекая из ножен короткие мечи. Или уж скорее просто большие кинжалы… Глупые! Таких летающих тварей надо бить издалека! Самоотверженные жрицы, абсолютно неспособные к сражению, чье занятие состоит в… чем? Судя по их движениям, уж никак не в убиении себе подобных.

Их лошади съехали вниз по крутому извилистому спуску прямо на крупах. А я задержалась, присматриваясь.

Вот одна химера спикировала прямо на испуганного ребенка. Мальчишка бросился на землю, и она промазала… Дети? Химеры охотятся на детей? Первый раз такое вижу!

Ну что же, пару мгновений я серьезно раздумывала над тем, чтоб убраться отсюда подальше, но руки сами делали свое дело. Помогу, пожалуй. Это все же дети. Хотя и вражеские. Мне зачтется.

Я неторопливо достала сборный арбалет. Хорошо бы использовать цельнолитой, он мощнее, но весь полагающийся арсенал с собой не увезешь, что очень жаль. Затем я вытащила кармашки с короткими посеребренными болтами, чьи острия смазаны ядом змеи Ше. Подобное сочетание гарантированно уничтожает любую, даже магическую нечисть, а потому чрезвычайно дорого. Но у принцессы должно быть самое лучшее!

Страх… как вовремя! Руки привычно дрогнули, пальцы прошила короткая судорога, и, едва не упустив арбалет в пропасть, я разозлилась…

Я знаю, что делаю, крепко зажмурившись, три раза повторила про себя заветную фразу. Она помогла. Восприятие обострилось, окружающий мир налился незримыми красками, воздушные потоки обозначились невообразимо четко, дымка у горизонта рассеялась. Холодок смешанного с ужасом восторга разлился по телу, и спустя мгновение арбалет подняла орденская воительница.

Спокойно спустившись на расстояние уверенного поражения цели, я прищурилась, хищно раздувая тонкие ноздри и наслаждаясь кратким мигом полноценной жизни. У меня всего пять болтов… мало. Придется заняться тварями врукопашную. Вампирки уже были внизу, торопливо таща детей в укрытия и неловко отмахиваясь от жадных когтей химер. Право слово, лучше бы они остались наверху. Только мешают!

Высокий воин, отбросив арбалет, принялся орудовать какой-то странной длинной пикой, на концах которой сверкали длинные изогнутые лезвия. Правильно, передние лапки у химер не очень длинные.

Неторопливо выцеливаю особенно наглую особь. Хлоп! Тетива толкнула болт в полет, древко с еле слышным треском пронзает пространство, нарушая движение ветра. И цель неуклюже валится на зажмурившегося от ужаса мальчишку, замершего посреди площади. Абсолютно, безвозвратно мертвая.

Следующая…

И еще… В отличие от вампирских (а кто это еще может быть?), мои болты ни разу не закончили свой путь бесцельно. Но где же остальные защитники? Сидят по домам и наблюдают? Трусы! Выпустив последний болт, я пришпорила лошадь, тренированную к езде по-орочьи, без поводьев и седла, и, собирая на ходу длинную легкую пику, помчалась вниз.

Пять (какая большая стая!) оставшихся химер уверенно, не обращая внимания на погибших товарищей, наседали на вампира, вращающего свое оружие сверкающей меленкой и не подпускающего их к жрицам, явно не знающим, как с этими тварями сражаться. Стремительно врываюсь на площадь, топот копыт заглушает бешеный стук сердца. Это – жизнь!

– Ар-pa! – звонко выкрикнула я старинный боевой клич, вскидывая пику и со спины нанизывая на острие одну особенно неосторожную тварь.

Сильно дернувшись и судорожно хлопнув крыльями, она вырвала у меня из рук древко, застрявшее между крыльями. Это мое тело не особенно сильное! Лошадь нервно загарцевала, почуяв кровь. Стремительно орудующий своей грайфой вампир кинул на меня мимолетный взгляд, что стоило ему царапины на груди… Глупец! Окончательно задвинув за спину женщин, он обрубил пару особенно наглых лап, но сфера возможной обороны явно слишком велика для него.

Остается четыре.

Сжав бока лошади, я выхватила из притороченных к седлу ножен меч и длинным выпадом, привстав с седла, полоснула по нижним лапам атакующей химеры. Забыв о прежнем противнике, та недоуменно развернулась на крыле и, набрав высоту, спикировала… на меня… Хор-рошо!

Фу! Воняет непереносимо! А вот в скорости эта тварь явно уступает тем, на которых успешно охотилась моя нынешняя аватара. Вбитые в нее намертво лучшими мастерами умения сработали как надо, помимо сознания. Я просто следую им, убыстряю, совершенствую… Крутнувшись, встречаю ринувшуюся на меня тварь чуть изогнутым лезвием. Оно скрежетнуло по черным когтям, когда тварь, не сбавляя хода, пронеслась над головой. Пригнувшись и ощутив воздушную волну, взъерошившую волосы, я вытянула руки, и клинок скользнул по брюху проскочившей вперед по инерции химеры. Та упала в корчах на землю.

Та-ак…

Вампир успешно подрезал крылья последней. Оружие так и мелькало в его руках. Я с наслаждением впитывала недоступные, полузабытые ощущения.

Яростный клекот. Завертев головой, коротко выругалась. Какие у них странные повадки! Еще одна! Затаившаяся за куполом химера взвилась в воздух и стремительно спикировала вниз, за спину мужчины, намереваясь выпотрошить одну из жриц. Я говорила, что они медленные? Я ошибалась! Они достаточно быстры! Но я все равно быстрее! Пришпоренная лошадь отпрыгнула в сторону, злобно покосившись на меня темным глазом. Привстав в седле и высвободив ноги из стремян, я вспрыгнула на круп животному, зацепилась ногой за луку седла и сгруппировалась.

Торжествующе клекоча, химера рухнула вниз, погребая под немаленькой тушей одну из вампирок. Вторая, взвизгнув, отскочила к стене… Трусиха! Вампиру некогда было оглядываться, он был занят бескрылой тварью, никак не желавшей умирать.

Глупые твари! Все три! Зачем мне их спасать? Мое дело – сражаться и побеждать! Жить битвой! И потому – я всегда выигрываю!

Оттолкнувшись, я распласталась в длинном прыжке, на миг обретая сродство с воздухом, и всем весом обрушилась на спину гигантской уродины. Обезоруженная жрица тщетно пыталась достать из-за голенища кинжал, но придавленная двойным весом, затихла, собираясь смиренно подставить грудь под занесенные когти.

Дура! Бороться надо до конца!

Зацепившись левой рукой за основание крыла, правой я раз за разом вонзала в бок не успевшей среагировать твари кинжал. Судорожно вздернув морду, химера попыталась достать меня лапами. Шалишь, они у тебя коротковаты. И челюсти тоже, а крылья – переломаю! Спустя пару растянувшихся в вечность мгновений она захрипела и затихла, перестав биться, но наверняка наставив синяков на животе.

Зато зашевелилась вампирка, пытаясь выбраться из-под нас. На секунду прикрыв глаза и уткнувшись лбом в буро-серую чешую поверженного противника, я вскочила, пинком отшвыривая труп и подавая руку жрице.

Почему она уставилась на меня такими дикими глазами? Хорошо, я уже ухожу… унося за грань воспоминания о новой победе.

Мир скукожился и обесцветился, навалились усталость и раздражение. Не люблю эти минуты подлинного упоения схваткой. Потому что в такие мгновения это не мои эмоции, не мое тело и не мой разум.

Фыркнув, я отступила на пару шагов от поверженного противника и обернулась к закончившему свои дела вампиру. Смерив меня оценивающим взглядом, он небрежно отер лезвия грайфы. Я поняла, что почти полностью скопировала его действия, так же прямо взглянув на него и встряхнув лезвие меча.

Итак, вампир… довольно высокий, светлые волосы собраны в растрепанный пучок. Черты лица обыкновенные, почти человеческие, вот разве что чуть раскосые глаза светло-светло-серые, почти прозрачные и холодные, как альрунская зима… брр! Тело поджарое, негодное, пожалуй, для запредельных усилий, но способное долго и упорно работать, противостоять натиску, обороняться, ускользать. Скорее охотник, чем воин… или универсал?

Я передернулась, стирая с кинжала едкую кровь.

А вот голос… Гортанный, рычащий акцент мгновенно выдавал нечеловеческое строение гортани. Продемонстрировав четыре пары клыков, вампир промолвил почти равнодушно:

– Полагаю, вы и есть принцесса Э'Харрез?

– Аэс, высокий! – Коротко дернув подбородком, я расправила плечи и твердо посмотрела прямо в лицо собеседника.

– Аэс, – приветственно кивнул тот, – я – Великий князь Шеран Т'Ардор.

Склонившись в глубоком поклоне, я скрыла выступившее на лице удивление. Где же его личная гвардия? Спит?

– Поднимитесь, достойная, – в его голосе послышалась язвительность, – мы благодарны вам за помощь.

– Не стоит завышать мою роль, я просто выполняла свою работу.

– Что вы имеете в виду?

– Меня готовили для посвящения в орден «Сиа-Харрезаи», – решив признаться сразу, проговорила я. Правда, не уточнила, что посвящение все же прошла.

Реакция на мои слова не замедлила проявиться в удивлении и испуге жриц, уже собравшихся было вывалить на меня свою благодарность. Только смотреть как на чумную необязательно, могу и обидеться. Грр!

Князь заледенел и отступил назад, со щелчком загоняя лезвия в древко.

– Хорош-шо, – прошипел он, – рад нашей встрече, вас проводят в дом, где вы пока будете жить.

Да, мой орден специализируется на уничтожении нежити и нелюди, но я-то больше люблю горную охоту! И не надо злиться, не я выбирала судьбу, уготованную мне едва ли не с рождения! И в жребии том весеннем я уж точно не принимала активного участия! А требование предоставить заложниц кто выдвинул?

Так и хотелось крикнуть: не виновата я! Но, судя по лицам выглядывающих из окон женщин, виновата, и еще как! В том, что появилась на свет! Ненавижу такие моменты. Скрывшись за дверью, крепко приложила кулаком по стене, выпуская злость.

«Сиа-Харрезаи». Можно было бы догадаться, злясь на собственную тупость, думал Шеран. Слишком уверенно она действовала. Метко и безошибочно! Хотя зачем ринулась на помощь? Харрийцы ведь славятся воинствующей нетерпимостью к иным даже по меркам людей.

И она совсем не похожа на сестер-воительниц, больше напоминающих матерых волчиц. Скорее на соколицу, изящную и беспощадную. Придется за ней присматривать, потому что по большей части эти женщины не совсем нормальны. Критерии отбора такие, что мороз по коже! Склонность к насилию, жестокость, неуравновешенность, а уж учат их!.. И ломают, и магически зачаровывают, и перековывают…

Горы благие, как не вовремя!

Мысли плавно сместились на насущную проблему. Как обнаглели эти химеры! Слишком умные, слишком крупные! Зло рыкнув, Князь рухнул на скамью. Опять какой-нибудь полузабытый эксперимент человеческих магов, спущенный с поводка и брошенный за ненадобностью. Почему их так интересуют дети?

И ведь он один мог и не справиться! Точнее, он один совершенно точно не справился бы с налетчиками… если бы не эта принцесса! И долг Князя явственно требует отплатить ей за помощь. Но чем? Чествовать? Подданные не воспримут этого правильно, да и все почести опять достанутся ему. Брр! Что за невезение! Почему это нападение случилось так не вовремя? Все мужчины занимаются первоочередными делами за пределами города, а женщины вполне разумны, чтоб не лезть под когти хищников и не пытаться спасти обреченных, по их мнению, детей. Ну за исключением жриц, которым этот здоровый эгоизм вовсе не свойственен…

Очень, очень странные химеры…

Хм…

Возникшая идея требовала всестороннего обдумывания. Он заложил руки за голову. Пусть эта принцесса пользу приносит! Орден же не только нелюдью занимается, но и нечистью, так что натаскали ее наверняка превосходно. И даже не наверняка, а совершенно точно. Все же королевская дочь. Хорошая прогулка будет достаточной благодарностью для нее. И на некоторое время избавит от необходимости реагировать на неприязненное отношение. А то ведь она может и сорваться. На ее красивом, выразительном лице он отметил весьма богатую гамму чувств, среди которых преобладало злобное раздражение.

Решено, они отправятся на охоту вместе. Ее способности пригодятся, если потребуется отбиваться от обнаглевшей стаи, парой проще и по горам лазить, и выслеживать гнездовье. Ну и заодно посмотрим, что и как умеет делать эта орденская воительница. Небольшой экзамен совсем не помешает.

А уж потом, выяснив местонахождение гнездовья химер как можно точнее, можно будет снять пару десятков эйли с Границы и как следует вычистить территорию.

Решено!

Я мрачно глядела в окно. Угрюмый вечерний пейзаж города с гордым названием Северина не способствовал поднятию настроения, и так опустившегося ниже некуда. Меня боялись, и это злило. Я же не совсем сумасшедшая, чтоб кидаться на каждого приближающегося ко мне вампира! А вот поди докажи! Репутация ордена, чтоб ее!

Оглядев комнату еще раз, я досадливо передернула плечами. Сильно похоже на казарму, в которой я провела довольно много времени. Только эта каменная, и места здесь больше. Грубоватая простая мебель – шкаф, кровать и пара сундуков, точь-в-точь повторяющие те, что остались в прежнем моем обиталище, символическая дверь и окно даже без намека на раму и стекла… И неуловимо витающий в воздухе нежилой дух. Вырубленный прямо в камне неровный куб, расположенный на нижнем ярусе, продолжался длинным узким коридором, ведущим к купальням. Пыльным коридором, как убедилась я, заглянув за цветастый гобелен, единственный предмет роскоши в этом помещении. Давненько здесь никто не ходил! А ведь горячие источники, проведенные по хитрой системе труб на поверхность, – отличное гномское изобретение! И такое заброшенное? Сходить, что ли, посмотреть, похожи ли здешние купальни на те, что построены в Малом Охотничьем замке?

Скрипнула входная дверь.

Резко обернувшись, я увидела в проеме Великого князя.

– Скучаете? – спросил он, вздернув белесую бровь.

Я демонстративно плюхнулась на кровать, хватаясь за брошенный туда в раздражении меч и начиная его полировать.

– Вовсе нет…

– Скучаете, – удовлетворенно хмыкнул он, присаживаясь напротив, – но ничего. Я, знаете ли, ваше высочество, пришел пригласить вас на охоту.

– Да? – заинтересовалась я, поднимая глаза. – И на кого же?

– Вы уже знакомы, – клыкасто усмехнулся вампир, – и успешно доказали свою состоятельность в сражении с ними.

– Те химеры? Но почему? От них много проблем? – Я. с озабоченным видом принялась задавать положенные вопросы.

– А вы не догадываетесь? Есть, по меньшей мере, три причины. И одна из них – исполнение моего долга гостеприимства.

А вторая и третья какие же? Столь же надуманные?

– Сколько чело… простите, вампиров отправится с вами?

– Человек, – мягко поправил Князь, – один. Вы.

Ой, неужели у него нет свободных воинов?

– Знаете, пожалуй, я соглашусь! – чувствуя, как поднимается настроение, улыбнулась я. Все что угодно лучше, чем созерцание недоверчивых и подозрительных лиц. И я отложу близкое с ними знакомство, и вампиры смирятся с моим присутствием.

– Отлично, завтра на рассвете выступаем!

Провожали нас всем городом. Где все жители были во время вчерашнего сражения? Почти сотня женщин и детей, выскочивших неизвестно откуда, чуть ли не со слезами уговаривали Князя остаться. Тот отнекивался, мученически возводя глаза к небу.

Знаете, я так и не рискнула спросить, где все мужчины. Надеюсь, они просто не пришли ночевать.

Наконец мы двинулись по тропе, ведущей в горы. Пешком, разумеется. Я оглядывалась, свежий ветерок бодрил тело, и традиционный охотничий наряд совсем не давил на плечи. Кожаная куртка и штаны, высокие сапоги на мягкой подошве, скатка за плечами и куча оружия. Куда же без него! Арбалет, легкое копье, длинный изогнутый меч, метательные ножи… а все остальное – секрет.

Вампир помимо того тащил, а точнее, элегантно нес еще и грайфу плюс изрядный запас провианта. Я без труда поддерживала заданный им темп, легко ступая след в след его шагам. Князь двигался с расчетливой грацией прирожденного охотника, той, которой от нас безуспешно пытались добиться наставницы. Невольно залюбовавшись, я едва не подвернула ногу, наступив на осыпь перед незамеченной расселиной. Мысленно выругавшись, сосредоточилась на дыхании. Когда через пару часов ходьбы утоптанная тропа превратилась в простое, типичное для скалистой местности более-менее проходимое нагромождение камней, я рискнула прервать молчание.

– И какой у вас план? – поинтересовалась у безмятежно маячащей впереди спины.

– План? – обернулся на ходу Т'Ардор.

– Ну да, план! Куда пойти, кого и сколько убить. – Я не стала озвучивать более шокирующие пункты. – Могу и сама составить, если у вас ничего такого нет!

– И не вздумайте! – рыкнул Князь. – Мы просто проводим разведку!

– А-а-а, – разочарованно протянула я. – Жаль, мне хотелось размяться и развеяться!

– Ну это я могу устроить без особых проблем, – еле слышно пробурчал вампир.

Я мечтательно улыбнулась. Люблю хорошо подраться. Просто так, совершенствуя абстрактное мастерство. Впрочем, здесь тренироваться придется скорее в скалолазании.

Мы бродили по горам уже почти три дня. Причем все больше вверх и вниз, потому что здешние горы были похожи на акульи зубы, большие, гладкие и острые, один склон обрывался в пропасть, следующий вздымался из нее хищной острой иглой. И так постоянно. Мы петляли по узким горным тропам, протоптанным местной цепкой живностью, ползали по грозящим осыпаться мелкой крошкой селям, срывались с обрывов…

Оказалось, что далеко не просто выследить на земле разумных химер. Они не оставляли явных следов помета, не метили территории, не разбрасывали кости жертв. То есть все традиционные методы выслеживания, основанные на удаленном наблюдении, оказались бесполезны. Приходилось обследовать каждый крупный уступ, подходящий под гнездовье, двигаясь расширяющимися кругами вокруг стоянки, расположенной в сутках пути от города. К тому же постоянно контролируя небо, чтоб химеры не обнаружили нас сверху. Но это все же лучше, чем сидеть в Северине и пытаться общаться с весьма нелюдимыми существами. Я повторяюсь? Но я права!

Вот так, один на один гораздо проще выяснить интересующие меня подробности. Даже если спутник через раз устраивает странные испытания, очень похожие на те, что давали наставницы. Например, взбираясь по отвесной стене, вспомнить пять признаков, по которым определяется степень опасности схода лавины. Причем это обычно начиналось словами: «Ваше высочество, не помните ли вы случайно…» и сопровождалось обеспокоенным взглядом в сторону предмета интереса. Зачем это надо Князю, а?

Тем не менее моя копилка знаний пополнилась грудой сведений, в основном географически познавательного характера. Городов у вампиров всего пять, да еще десяток мелких поселений. И если вы видели один, считайте, что видели все. Они располагаются в природных выемках расширяющимися ярусами, на одном или обоих склонах ущелья, соединяясь многочисленными тропами, предназначенными по большей части для пеших путешествий, и мостами. Столица, восстановлением которой занимается большая часть мужчин, носит имя Ареаника. Она расположена в глубине ущелья, что, впрочем, не спасло ее от магических атак людей.

В голосе вампира, рассказывающего о каменных перешейках, связывавших раньше две половины города, слышались восхищение и горечь. Широкие и мощные, стелющиеся понизу; высокие и изящные, вздымающиеся под самые небеса; прямые как стрела, изогнутые подобно луку. Из семи произведений древнего мастерства ныне уцелели только два. Самые изящные оказались и самыми хрупкими и в один из дней просто обрушились вниз. И никто не сможет их восстановить. Секрет создания таких величественных громадин был утерян очень давно.

Шеран Т'Ардор любил город, где располагалась резиденция правящего клана. Он напоминал о великом прошлом древней расы. В лучшие времена, закончившиеся задолго до моего рождения, население столицы достигало десяти тысяч я сейчас… хорошо, если три-четыре наберется. Хмуро взглянув на горные пики, Князь заметил с горечью:

– Мы вымираем, и даже если бы не случилось этой войны, еще десяток поколений, и наш род исчез бы с лица земли.

– Ну уж, – фыркнула я недоверчиво. Если учесть, что средняя продолжительность жизни вампира составляет лет двести – двести пятьдесят…

– Естественная убыль населения у нас уже почти семьсот лет превышает рождаемость, – сухо ответил Князь, извлекая из ножен короткий клинок и настороженно ступая на очередную узкую тропу.

– Но почему? – изумилась я скорее не самому факту, а тому, что мне сообщили такие важные сведения.

– Мир изменился так, чтоб было легче и удобнее жить именно людям. – Никаких эмоций в голосе, только ровная констатация фактов. – А у нас просто стало появляться все меньше и меньше детей. Один, от силы двое в семье. И возросла смертность матерей. Но…

Ну вот, кто бы мог подумать! Мне стало стыдно. За человечество, развязавшее войну на истребление. А у вампиров и так большие проблемы! И еще за богов, так явно занимающихся игрой в поддавки. Кто иной сможет так сильно изменить мир? Это глупо! Мы бы и сами, думается мне, отлично справились!

– Что «но»?

– Но если эрреани исполнят свое обещание… – С удивлением уловив в гортанном голосе отголоски торжествующей надежды, я насторожилась.

– Э? Так что же? – Вооружившись арбалетом, я двинулась следом, продолжая диалог.

– Линия жизни продолжится!

– А что же они обещали?

Вампир раздраженно тряхнул головой:

– Обещали изменить нас так, чтобы мы смогли жить в этом мире так, как раньше.

Ну и хорошо, уж я-то точно возражать не буду. Люблю веселиться. А то, что в этом случае всем будет очень весело, я не сомневалась. Немало хороших сражений еще ожидает мир!

– Возможно, действительно как-то удастся решить вашу проблему! Магия, в конце концов, и не на такое способна, а уж Полукровки всем магам маги. И если что-то обещали, то сделают. Вот только какой будет цена?

Шеран споткнулся, с удивлением обернулся, вздернув брови, но промолчал. Вообще, он мне нравился, напоминая манерой общения нашего канцлера. Внешне спокойный, расчетливый, но способный на безрассудство, ценящий шутки, но вынужденный придерживаться заведенного порядка ради благополучия окружающих. Канцлер Весс Э'Ранеш так же ненавидел собственные обязанности и радовался любому предлогу, чтоб избежать их, но тем не менее справлялся с проблемами превосходно. Наверно, чувство долга перед собственным народом у обоих было сильно развито.

Вечерами Князь неохотно посвящал меня в особенности общественного устройства своего народа. Среди кланов нет какого-то строгого разделения труда, но в военное время три клана обеспечивают тылы, а все остальные – сражаются, кроме охраняющего покой той стороны и Темного ущелья. Та сторона – это местность, лежащая за Великими горами, откуда пришли, судя по сохранившимся легендам, вампиры. Я не стала спрашивать, что прогнало целый род с насиженных мест, потому что на бледное лицо Князя легла холодная маска. Он знает, ибо ему доступны древнейшие хроники, но не скажет.

Зато, торопливо переведя разговор на другую тему, я выяснила, что жрицы горных святилищ – это целительницы и хранительницы очага, занимающиеся проблемой продолжения рода. Хмыкнув, Князь пояснил, глядя на мое ошарашенное лицо:

– Повитухи если на человеческий манер.

Какая извращенная у меня фантазия… я даже озвучивать не буду то, о чем подумала. Зато стало понятно, почему они ничего не смыслят в сражениях.

Есть еще шаманы. Чем они занимаются, Князь также не соизволил мне сообщить. Но можно предположить, что не приготовлением еды. Все же вампиры не были совершенно беззащитны перед человеческой магией и порой наносили впечатляющие поражения нашим войскам.

Больше ничего особенного я в обычаях не заметила. А ветераны для поднятия духа солдат расписывали вампиров как жутких кровожадных тварей, поедающих младенцев и невинных девиц.

И вот… женщинам предоставлялось больше свободы, и насильно замуж их никто не выдавал, и в жрицы они шли только по собственному желанию. И никто их не в коем случае ни к чему не принуждал, отношение к ним было скорее трепетное и нежное, как к величайшей ценности мира. При всем том вампиры умудрились удержаться на тонкой грани, не превратив семью в золотую клетку для супруги.

А советницей у Великого князя была старая рэйли, его собственная прабабка. Он говорил о ней с неподдельным уважением. Я уже хочу с нею познакомиться.

Мы, кстати, довольно быстро перешли на «ты». Потому что, ползая по отвесной стене и перебираясь через очередной провал, не до церемонного обращения. Потом мы опять превратимся в Великого князя и ее высочество, но сейчас мы напарники, полностью доверяющие друг другу. В горах иначе нельзя…

На третий день тщательного прочесывания местности мы наткнулись на маленькую, давно заброшенную разумными существами долину. Тут явно раньше располагалось поселение. И это, судя по всему, было поселение вампиров. Посреди узкой и длинной площади возвышался потрескавшийся купол святилища, зияющие темными провалами окон дома располагались всего в один ярус. На крышах росли веселенькие алые цветочки, от которых вверх поднимался одуряющий аромат. Окружавшие поселок зубчатые пики образовывали естественную непреодолимую для людей преграду. Гладкие, будто обтесанные крутые склоны прерывались только небольшой осыпью левее наблюдательного пункта. Крупные валуны, в которые превратилась одна из скал, окружавших долину высоким частоколом, намертво перекрыли проход. Полуобрушенные ступени, зигзагом поднимающиеся вверх, скрывались под завалом.

А вот обитатели… Увы, разумные давно ушли из этих мест, и поселение захватили совсем другие хищники.

Внизу сновали химеры. Очень много химер! Высунувшись из-за камней, я принялась их пересчитывать, но сбилась на пятом десятке. Уж очень быстро они летали, и явно не просто так. Одни с непонятной целью залетали в святилище через проломленную крышу, другие перетаскивали тряпье и какой-то мусор из дома в дом.

– М-да, – прошипел рядом Князь, – двумя десятками не обойдемс-ся… придется полную аалу вызывать!

– Скажи, разве вы не знали, что здесь есть город?

– Откуда же, он лет пятьсот как заброшен! – раздраженно буркнул спутник. – Да и расположение на редкость потаенное, хотя и близко к Границе.

Что да, то да. То, что мы нашли эту долину, – это удача, помноженная на упрямство и внимательность. Неприметная расселина в очередном обследуемом склоне привлекла мое внимание тем, что, в отличие от прочих, не была облюбована ни летучими мышами, ни крупными пауками, ни мелкими падальщиками, хотя выглядела весьма перспективно. Узкий, расширяющийся в глубине скалы и извивающийся подобно червю в недрах горы лаз заканчивался на небольшом природном балкончике, заваленном мелкой каменной крошкой и камнями. Места едва хватало, чтобы, лежа за естественным бруствером, наблюдать за происходящим внизу. Нормального спуска не было, и только владея навыками скалолаза или крыльями, можно было бы попытаться… Но зачем? Впрочем, сами химеры явно просто перелетали через пики, окружающие долину, и нападали на ничего не подозревающих путников и жителей.

– Где у них кладка, как ты думаешь?

– В святилище…

– Почему? – понизив голос еще чуть-чуть и настороженно оглядываясь, спросила я. – Может, в одном из домов?

– Места мало… Уходим! – приказал вампир.

– Что? И ни одной не убьем?

Поймав на себе укоризненный взгляд, объяснила:

– Шутка…

Князь неодобрительно нахмурился, что-то напряженно обдумывая. И когда мы, пыльные и измазанные в грязи, выползли из щели, огорошил меня сообщением:

– Собирайся, отправишься обратно в город.

– Одна?! – возмутилась я.

– Нельзя их, – князь мотнул головой в сторону долины, – без присмотра оставлять. Я посторожу, а ты поднимешь аалу.

– Глупости! Она выступит только по твоему слову! Да и не княжеское это дело, в дозоре сидеть! И опасное! – не давая вставить ему ни слова, яростно прошептала я. – К тому же, кто мне поверит, если я вернусь в город одна! Уходили-то двое… Еще чего нехорошего подумают, вовек не объяснишься.

– Ну частично эти вопросы вполне решаемы…

– Только времени на это почти нет! Я нюхом чую, твари что-то задумали, как ни глупо это звучит!

– И кто останется наблюдать?

– Я и останусь! В первый раз, что ли! В «Сиа-Харрезаи», между прочим, и не такому чат! – запальчиво проговорила я. Истинная правда – выслеживать, наблюдать, замечать мелочи там учат так же хорошо, как и убивать.

– Действительно, – задумчиво протянул вампир, критически осматривая грайфу и явно сомневаясь в моих словах.

– Вот и договорились!

Сомнения у Князя были, и еще какие! Конечно, принцесса показала себя весьма разумной и далеко не такой сумасшедшей, как прочие орденские воительницы. Но он все равно настороженно оглядывался, торопливо спускаясь по тропе. Наконец ее высочество, вольготно рассевшаяся под скалистым навесом и каждый раз, когда он оборачивался, дружелюбно махавшая на прощание, скрылась за поворотом.

Интересно, по каким качествам отобрали именно ее? Кажется, только за то, что она была третьей дочерью короля! Сина Э'Харрез весьма резко высказалась насчет традиций, которые соблюдаются, несмотря ни на что, даже на то, что кому-то совершенно не подходит предлагаемое занятие, не говоря уж о личных пожеланиях.

В общем, она вполне адекватна, только иногда проскальзывает в голосе азарт, смешанный с яростью. А еще она иронична, расчетлива и, как ни странно, добра. По крайней мере, сочувствовала вполне искренне. Хоть и не без злорадства.

Авантюристка с уклоном в романтизм, м-да. Повезло. Она еще интересовалась ценой, которую назначили эрреани за свои услуги. Интересно, что бы она сказала, узнав, что сама является ею? И сколько людей пострадало бы при этом?

Именно такие находят большие неприятности на свои и чужие головы. Не стоит оставлять ее надолго, потому что, если принцесса погибнет, даже по собственной неосторожности, обвинять все равно будут их. Вот ведь! Кого другого он бы и сам не побрезговал в пропасть скинуть, но на эту принцессу просто рука не поднимается! Да и нельзя! Обещали же. Даже клялись! Не причинять вреда! Вампир раздраженно фыркнул.

Перехватив поудобнее грайфу, Князь ускорил шаг. У него тоже разрасталось неприятное предчувствие насчет этих странных химер.

Ну сколько времени потребуется Князю, чтоб собрать нужное количество воинов? Сутки, двое, может быть, трое. Здесь действительно двумя десятками истребителей не обойдешься, а аала – это отряд от ста пятидесяти до трехсот чело… вампиров. Такая большая группа не сможет быстро переместиться сюда. Да и как они попадут в долину? По одному протискиваясь через щель и спускаясь вниз? Непродуктивно и опасно! Ну наверное, есть способы. Вроде тех, что позволяли вампирским лазутчикам незаметно просачиваться через дозорные линии людей. Интерес-сно…

Хм, скорее всего, Шеран действительно снимет нужное количество с границы. Так будет быстрее, чем собирать по городам и селениям свободных от дежурств эйли. Да и немного их наберется…

От скуки я внимательно наблюдала за снующими по долинке химерами. Вот десяток крупных серокожих крылатиков, покрутившись у земли, поднялся в небо и исчез на востоке. Надеюсь, они не в Северину… Группа тех, что помельче, упорно таскает в центральное строение охапки сена и мелкий щебень. Так как передние лапы у них коротковаты, получается не очень хорошо, но они стараются, подгоняемые седой тварью, рассевшейся на одном из камней. Наверное, в бывшем святилище действительно гнездовье. Две самые крупные химеры, судя по темным гребням – вожаки, беспечно расселись на крыше одного из зданий и ворковали, время от времени взрыкивая на бездельничающих товарок. Я вздохнула расстроенно. Такой случай упускаю! Запросто можно снять их арбалетом с этого уступа, но что потом? Долго ли я смогу отбиваться от огромного количества обозленных тварей?

Ну-ка, ну-ка, посчитаем. Десяток положу ножами. Или два. Еще десяток выбью на подлете пикой, а потом меня сомнут количеством. Хотя, если правильно выбрать место, можно продержаться некоторое время! Стоит как следует оценить эту площадку. Я посмотрела вверх. Допустим, отступить к щели, над которой нависает небольшой козырек, он не даст тварям как следует прицелиться при пикировании. И за счет того, что одновременно смогут напасть только три-четыре химеры, удастся потянуть время. Но этот вариант оставим на крайний случай.

Ох, скучно-то как! Просидев сутки с небольшим над этой долиной, я немного озверела. Здесь толком даже не разомнешься, а отойти с наблюдательного пункта не позволяло неожиданно проснувшееся чувство долга. Вдруг что-то важное случится? В воздухе так и витало напряжение. К тому же жутко раздражал запах этих непонятных цветов, которыми густо заросли крыши. Ничего подобного у нас в Харрии нет. Красивые, но сознание мутится, и в голову лезут странные мысли.

Приходилось еще постоянно накрываться маскирующей тканью. Ночью, когда становилось прохладно, это только помогало согреться, но днем, особенно когда нагревшиеся на солнце скалы пылали нестерпимым жаром, я медленно поджаривалась на радость любителям вяленого мясца. Наверное, от меня несет потом, как от лошади. Хорошо, что воды для питья пока достаточно. Только спать хочется, в глаза будто насыпали песку, и сознание от утомления немного плывет, отказываясь до конца воспринимать реальность.

Зевнув и потянувшись, я протиснулась в щель, намереваясь все-таки размяться на небольшом пятачке, прикрытом навесом. Бока болели. Отвыкла я что-то от ночевок под открытым небом да на неровных камнях!

Внезапно послышался раздраженный клекот. Я торопливо вернулась на наблюдательный пункт. Что происходит? Похоже, летавшие на разведку химеры новости принесли неутешительные. Это хорошо, но для жителей Туманного ущелья. А вот конкретно для меня… еще не понятно. По долине истерично металось десятка три тварей, в основном самки. Сталкиваясь, задевай друг друга крыльями и переругиваясь, они кружили над бывшим святилищем, время от времени пикируя на пару уже знакомых мне главарей, которые расселись на высокой крыше. Остальные заняли жилой ярус.

Вот интересно, откуда в них такая стайность? Те, на которых охотилась я, всегда были одиночками, объединившимися в пары только на три месяца в году ради выведения потомства…

А если поставить вопрос иначе: кто их изменил? Кто создал?

Маг наверняка! Ненависть полыхнула и осыпалась пеплом раздражения. Если встречу того, кто создал этих тварей, – убью! Не люблю магов, творящих насилие, пренебрегаю магами, изменяющими естественное, уважаю созидающих. Только как отличить одних от других? Но я разберусь, обещаю! Решив, что сейчас не время поднимать сложные философские вопросы, вновь обратила внимание к долине.

А там творилось настоящее собрание, очень похожее на те, что устраивали лорды нашего Совета. Рассевшись по крышам, химеры серыми кляксами замерли на ярко-алом цветастом покрывале. И клянусь всеми богами, начали высказываться с соблюдением очереди, за которой следил выбравшийся из одного дома старейшина с оборванными крыльями.

От их разумности меня мороз пробрал по коже.

В тишине отчетливо были слышны клекотание и карканье главарей, которые, размахивая крыльями, раздавали указания. Один из мелких тваренышей вдруг сорвался со своего места и ринулся на них, но вверх взметнулась пара, замершая у входа в святилище. Резкое движение когтей, и он, орошая камни темно-фиолетовой кровью, падает вниз.

За неуважение – наказание?

Телохранители, подданные, слуги – все как у людей!

Опасно и требует немедленного вмешательства! И уничтожения.

Знаете, почему оседлых троллей не уничтожили, а их дикие сородичи подвергаются постоянным гонениям и со стороны людей, и со стороны эльфов? Оседлые не едят Разумных!

А вот эти, похоже, не брезгуют!

По знаку главной самки трое вытащили из одного из домов мертвое тело. Приглядываться я не стала, да и не успела, оказалось достаточно вони, мгновенно перебившей приторный аромат, витающий в долине. На труп мгновенно налетели два десятка химер и принялись терзать когтями, рвать на куски и с видимым аппетитом поедать. Видимо, они предпочитают слегка подтухшую человечину или вампирятину! Затем последовало еще одно тело, извлеченное со склада.

Неаппетитное зрелище даже на мой вкус. Интересно, что они отмечают?

И где же уверенно обещанная Великим князем аала?

День клонился к вечеру, небо заливал льющийся с неожиданно очистившегося неба багряный свет заходящего солнца, окрашивая пики, замыкающие долину, в цвета войны. Внизу уже собиралась густыми синими клочьями тьма, одуряющие ароматы медленно рассеивались в неподвижном воздухе.

Я лежала, бездумно глядя в небо, когда слегка успокоенные после обильной трапезы химеры вновь зашевелились. Крутанувшись на живот, присмотрелась. Ага! Куда это они собрались на ночь глядя, да еще в таком большом количестве? Практически все! Они же дневные твари! Или уже нет? Мною овладели нехорошие предчувствия.

Выстраиваясь клином, химеры поднимались над долиной с явным намерением… улететь. Куда это вы собрались? Мигрируете? Не позволю! Вот и повод для очередного сражения! Деланое спокойствие мгновенно сменилось злой пьянящей радостью. Несомненно, их надо задержать до прихода аалы. Когда они появятся, неизвестно, но если за это время долина опустеет, все усилия пропадут даром. Что я собираюсь делать? Сражаться!

Вампиры без проблем вырежут самок, вычистят гнездовья, но оставшиеся буду мстить. И не будет ни сна, ни отдыха никому от налетов, далеко не бесконечных, но наверняка способных унести множество таких ценных сейчас жизней.

И выследить одиноких тварей будет куда сложнее!

Надо задержать! Так подумала я, усмехнувшись в зарождающуюся тьму. Если бы кто-то меня сейчас видел, то наверняка узнал бы оскал, коим пугали заезжих дипломатов воительницы ордена. Мир приобрел удивительную четкость и яркость, сознание раскрывалось вширь, охватывая все большее пространство. Теперь я смогу разглядеть даже трещины в скале на противоположном конце долины.

Надо задержать любой ценой! А цена будет приемлема! Страх привычной волной прокатился по телу, и я, ощутив неприятную слабость, отступила, освобождая место для Вечной воительницы.

Не желаете ли совершить экзотическое самоубийство? Для этого достаточно просто не слушать зудящий на грани восприятия голос аватары. В конце концов, жизнь не настолько ей нравится, чтобы цепляться за нее до бесконечности! А тут такой вариант! Чего возмущаться? И пользу принесет, и мои воющие от предвкушения инстинкты удовлетворит, и честь останется чиста. А если на этом все кончится, ей наверняка будет обеспечена отличная могила.

(С надписью большими буквами: ДУРА! А кто еще рискнет спровоцировать нападение полусотни химер, да еще собирается получить от этого удовольствие? Конечно, это делаю не я, но умирать придется этому телу, одному на двоих!)

Ну хватит сантиментов!

Пальцы порхали, продолжая делать свое дело, глаза выискивали достойную цель. А вот и главари этого сообщества. Недолго вам осталось командовать, вот только подлетайте ближе, чтобы целиться было удобнее.

Ага!

Руки не дрожали, поднимая арбалет. Встав на корточки и положив его на валун, я принялась хладнокровно выцеливать первую жертву. Вам достанутся лучшие болты харрийской работы, тщательно отмытые от крови сородичей.

Клин серых, подсвеченных солнцем тел пошел по спирали вверх. Все происходило в мертвой, жутковатой тишине, которая кому-то наверняка давила бы на нервы. Но не мне и не сейчас. Я хладнокровно, спокойно и уверенно делаю то, что умею делать лучше всего – убиваю нелюдь.

И это мне нравится, зло оскалившись, подумала я. А еще большее удовольствие получаю от сражения лицом к лицу. Надо бы испробовать на прочность Великого князя, если это тело останется живо.

Щелчок тетивы, и я, не обращая внимания на оседающее тело первой твари, аккуратно кладу в ложе следующий болт. Я не умею промахиваться! Еще один!

Жаль, мало болтов.

Замешательство, возникшее среди химер при виде бьющихся в судорогах предводителей, длилось совсем недолго. Куда меньше, чем, например, среди придворных одного скоропостижно скончавшегося от стрелы в горле короля. Хотя я успела прикончить еще трех. Эти химеры разумные, совершенно точно! И, пожалуй, поумнее некоторых людей будут!

Ну что же, продолжим!

С десяток тварей взвились вверх с исступленным клекотом, несколько устремились вниз, вероятно, желая обследовать тела. Остальные, пометавшись хаотично, замерли в воздухе, быстро взмахивая крыльями, и разразились яростным траурным криком. Чуть в стороне тут же началась схватка за лидерство между приближенными и «телохранителями», полетели клочья шкуры и обрывки крыльев. Ну-ну. Чем больше, тем лучше! Накрылся ваш перелет большим кожаным щитом…

Я приготовила дротики. И едва только первые химеры достигли дистанции поражения, метнула по два сразу с обеих рук. Разумеется, они были ядовитые, и конечно же я попала в избранные цели. В моем нынешнем, кристально ясном состоянии, когда даже полет химер воспринимается как медленное, величавое перемещение, я просто не могла промахнуться.

Минус четыре.

Подлетайте же ближ-же! Я ведь выдала вам свое укрытие. Ну же, ближ-же, полюбопытствуйте, что случилось с вашими друзьями!

Отлично!

Под вознесшийся над долиной хриплый крик я отправила в полет еще четыре дротика. И еще три твари пыльными серыми мешками рухнули вниз, на почти обезумевших самок. Четвертая успела увернуться, суматошно дернув крыльями.

Теперь – ножи!

Когда уродливые морды с выступающими наружу зубами оскалились на расстоянии хорошего, уверенного броска, а желтые глаза атакующих сузились, внимательно изучая уступ, на котором я стояла уже во весь рост, наступило время Песни Перьев. Так называются эти клинки. Какая хорошая мишень, восхищенно подумала я, наблюдая за мерными движениями крыльев зависших практически неподвижно химер.

Ну допустим, в глаз! Воздух, распарываемый лезвиями, пропел звонкую хвалу моей меткости.

С интересом проводив взглядом пару тварей, на бреющем полете ушедших вниз и кувырнувшихся в алые цветы, я стремительно вскинула пику. На которую тут же с силой насадился первый из атакующих самцов, чье движение я уловила по изменению натяжения воздушных потоков, едва только он взмахнул крыльями посильнее.

Клекот, переходящий во всхлип. Я отскочила назад, ускользая от когтей ринувшихся вперед одновременно с ним тварей.

Ну а дальше все смешалось. Упоение и ярость, радость и злость привычно наполнили тело подлинной жизнью. Лицом к лицу на расстоянии удара, вот каково оно – настоящее испытание мастерства и удачи. Упершись спиной в скалу, я строила сияющий кокон защиты, не подпуская к себе обезумевших тварей более чем на длину копья. Неистовые атаки повторялись одна за другой, и количество трупов у моих ног прибавлялось, хотя большая их часть падала вниз. Выпады и защиты, меленки[14] и рокировки были, как и всегда, идеальны и точны.

Но долго ли выдержит мой темп тело аватары?

Солнце скрылось за пиками, и небо начало темнеть, но атаки продолжались. Теперь, правда, больше психологические. Химеры, ставшие практически невидимыми в сумерках, набирали высоту и пикировали вниз со скоростью камнепада, намереваясь спихнуть меня вниз, но каждый раз наталкивались на пику или меч в зависимости от того, как мне было удобнее. Я замечала их по нервной дрожи воздуха, по шелесту крыльев, сиплому дыханию.

Конечно, твари напрочь забыли о том, что куда-то собирались! Тем более что внизу продолжалась борьба за лидерство, в процессе которой нескольких кандидатов уже растерзали. Запах крови щекотал ноздри, побуждая к еще более активным действиям, возбуждал аппетит и желание сражаться до конца.

Первым не выдержало копье. Приняв на себя вес особенно крупной твари, оно хрустнуло и подломилось в месте сочленения. Я успела пригнуться и отскочить в сторону, когда издыхающая химера покатилась вниз, едва не сбив меня с ног шипастыми крыльями. Качнувшись, я едва не отправилась следом. И, поняв, что вышагнула из-под навеса, вскинула над головой меч. Длинное, чуть изогнутое темное лезвие с чеканным черепитчатым узором встретило два десятка остро отточенных когтей, пару мгновений мерялось с ними силой, затем соскользнуло вниз под неистовым напором химеры, и тварь по инерции пролетела мимо и врезалась в стену немного ниже. Чуть развернув клинок, я успела чиркнуть острием по ее боку. И нырнула назад, под относительную защиту нависающего козырька.

Меч послушно, стремительно и смертоносно плясал в руках, отсекая лапы, подрубая крылья садящихся на край химер. Но появились первые царапины. Прорвавшись сквозь стальной заслон, одна из тварей царапнула плечо, едва не задев вену. И напоролась на кинжал, мгновенно выдернутый из нарукавных ножен. Куртка мгновенно набухла от крови, струящейся по руке широким ручьем. И нельзя ни на миг прерваться, чтоб перетянуть рану.

Ой, как нехорошо. Через некоторое время пальцы онемеют и ослабнут, не в силах удерживать рукоять. И мне придется уйти. Но до того я устрою химерам парочку сюрпризов. И троицу, вынырнувшую снизу, встретили иглы из боевого веера, тут же отброшенного в сторону. Перезаряжать некогда.

С-следующий!

Встречаю мечом, чувствуя, как удар отдается болью в руке.

Почему именно этот миг выбрали горные духи, чтобы пробудиться ото сна, зевнуть и потянуться? Поверхность под ногами задрожала, воздух всколыхнулся, из-под земли послышался все нарастающий гулкий грохот.

Химера заполошно метнулась назад, и я едва успела достать ее клинком, как сверху посыпались камни. Выскочив из-под навеса, я упала и перекатилась вперед, на самый край, уворачиваясь от когтей парочки пикирующих тварей. Одна, пришибленная камнем, рухнула рядом.

Спиной чувствуя, как зыбкая поверхность проваливается вниз, я поняла, что пора уходить. Конечно, можно остаться до самого конца, но стоит ли удовольствие от наблюдения за изменением лика мира еще одной смерти? Прощай, аватара, мы больше не увидимся. В конце концов, ты далеко не единственная…

Предательница! Судорожно выдохнув, я вскочила на подгибающиеся ноги. Что делать?

Навалилась сковывающая тело, обреченная усталость. Нет!

Химеры устроили над трясущимися горами бешеную круговерть. Мельтешение крыльев, лап, тел… В последнем порыве угасающего боевого видения и самоубийственного вдохновения я закинула меч в ножны, нашла цель и прыгнула вперед, вытягивая руки вперед.

Я смогу!

Неосторожно пролетавшая в пьяном вираже мимо выступа тварь едва не ухнула вниз, но, усиленно заработав крыльями, удержалась, когда на ее задних лапах сомкнулись мои пальцы. Химеру повело в сторону, прямо на ближайшую скалу, затем вновь к центру долины. Она возмущенно дернулась, выпуская когти и безуспешно клацая ими надо мной. Но отпускать тварь я не собиралась, желая пожить еще хоть немного.

У меня захватило дух. Проносясь над центром долины, я увидела, как проваливается внутрь купол бывшего святилища. Гул трясущихся в припадке падучей гор и клекот впавших в панику тварей отдавались в ушах набатом. Мы стремительно снижались сквозь самую гущу химер, почти забывших под гнетом первобытного, глубоко заложенного в них страха перед буйством стихии о гибели предводителей. Мы падали, и потому обошлось только парой случайных глубоких царапин на спине. Мой невеликий вес тянет химеру вниз все сильнее, она бы и рада подняться повыше, но не могла, не хватало подъемной силы. Истерически хрипя и судорожно хлопая крыльями при виде приближающейся стены, тварь дернула лапами. Окровавленные руки начали соскальзывать…

Я посмотрела вниз, затаив дыхание. От холодящего душу ужаса даже не могла кричать, сердце на миг замерло и вновь истерично запрыгало в груди. Спрыгнуть на крышу? Но нет, в последнем отчаянном рывке тварь вильнула в сторону, не удержала равновесия и задела крылом выступ скалы. Толчок! И ослабевшие пальцы разжимаются.

Только и успеваю, что зажмуриться, с разгону влетая в гранитную стену. Боль хрустким ударом отдается во всем теле. Инерция на миг прижимает меня к склону. Ободранные пальцы, суматошно шаря по поверхности, попытались ухватиться за какой-нибудь выступ. Безуспешно! И я поехала вниз, все быстрее и быстрее, обдирая о камни живот и лицо, пытаясь притормозить скольжение носками сапог, стараясь не превратиться в бесконтрольно катящийся вниз клубок переломанных костей.

Хорошо, что падать было относительно невысоко. Всего где-то два человеческих роста по относительно гладкой наклонной стене. Я даже не успела сгруппироваться, принимая на ноги всю тяжесть разогнавшегося тела. Мышцы отозвались резким стоном, колени подломились, и я, беспомощно взмахнув руками в бесславной попытке удержать равновесие, спиной упала на крышу, в заросли алых, источающих одуряющий аромат трав.

В тот же миг подрагивающая в отголосках стихийного бедствия крыша подалась под моей многострадальной спиной и с гулким грохотом провалилась вниз. Спасая от жадно растопыренных когтей химеры, но с силой бросая на камни пола. Туман в голове не давал сосредоточиться и осознать происходящее. О-ох! Я упала на какие-то твердые обломки, добавившие синяков уже потерявшему способность чувствовать телу. Сверху невообразимо медленно сыпались какие-то обломки вперемешку с цветами, но я не успела заслониться от особенно крупного куска крыши и получила увесистый удар по лбу. После этого мутное сознание окончательно погасло.

Ой, как больно! Тело будто попало в камнедробилку, где его как следует попинали крупными валунами, перемалывающими в пыль речную гальку, а затем растянули на дыбе. Попытавшись подняться, я спросила себя, почему не могу пошевелиться? Сколько же я без сознания пролежала? Надо срочно осмотреться. Торопливо открываю глаза… один глаз. Потому что второй заплыл и принимать активного участия в обозрении мерзкой ситуации, в которую я попала, не пожелал.

Я лежала посреди расчищенной от обломков площадки, туго распятая на выложенном мелкой плиткой полу. Повернув голову, узрела тихо сидящих вдоль уцелевшей стены из рыжего кирпича химер. Потрескавшиеся губы непроизвольно расплылись в кривой улыбке. Это и правда моя смерть, та, что приходит из-за грани, я была права. Только уж очень неприятная смерть.

В глубине души начала подниматься паника, но, достигнув апогея, сменилась обреченным равнодушием. Сколько я пролежала, бессмысленно глядя через пролом в куполе в затянутое серой пеленой небо, не помню. Из прострации меня вывело шебуршание в рядах химер. Вяло пересчитав тварей, я вспомнила причину, по которой оказалась в этой ситуации. И в душе неожиданно проснулось яростное любопытство, приправленное глупой надеждой. Может быть, Князь успеет к финалу? Было бы глупо даже не попытаться изменить ситуацию. Но что я могу?

Химеры вытащили меня из-под обломков крыши, крепко прикрутили запястья и лодыжки к обломкам кандалов, намертво вмурованных прямо в холодный камень пола. Зачем? Напрягаясь изо всех сил, я быстро убедилась, что совершенно бесполезно пытаться выдернуть штыри из пола. Только вспышка боли резанула по плечам и вновь закровоточила рана на руке. Скосив глаза, удалось разглядеть полустертые синие линии какого-то знака, в центр которою меня и поместили.

А небо черно-серое, опять затянутое тучами. Не поймешь, утро, день или вечер. Что со мной будет? Так, не унывать! Вопрос интересный, но имеющий вполне угадываемый ответ. Тем не менее, почему меня не убили сразу, а притащили сюда? И как я могу испортить им намечающийся праздник?

Повернуть голову направо было особенно тяжело. Ком окровавленных волос, соприкоснувшись с полом, отозвался тупой болью. Наверное, там здоровая шишка.

С той стороны стояло кресло, или скорее украшенный перламутровой мозаикой трон. И он не пустовал! На миг я заподозрила, что это существо и есть руководитель измененных, но быстро поняла, что закутанное в выцветшую мантию тело было мертво. И долго. Так долго, что превратилось в высохшую мумию. Обтянутый кожей череп посверкивал белыми зубами в жуткой улыбке, косточки пальцев рассыпались по подлокотникам, будто перед смертью он судорожно в них вцепился. Одежда его превратилась в вылинявшие тряпки, и по ним уже не определить, был ли это человек или иное существо. У его ног покоились подношения, разложенные аккуратными кучками – осколки зеркал, старое заржавленное оружие, пыльное мятое барахло. И мой меч!

Ну что же, мое время еще не окончено. Пока химеры ожидают, я подумаю… Скоро ли придет аала? Успеют ли они меня спасти или нет? Сама я ничего сделать не могу, но надежда умирает предпоследней.

Может, следовало просто оставить в покое собирающихся в полет тварей? Ничего бы с вампирами не сделалось, со временем вычистили бы местность. Но нет, та, что приходит в ворота страха, не позволила мне остаться в стороне. Я не смогла бы взять ее под контроль даже в лучшие времена, а уж когда и сама чувствовала необходимость задержать странный полет тварей… Вот, получила удовольствие! Еще раз дернув цепи, я взмолилась отсутствующим богам. Не о милосердии, нет. О том, чтоб мои убийцы не ушли безнаказанными. Прикусив губу, сглотнула каплю крови, по щекам побежали злые слезы.

Но неожиданно пришло недоумение. Хотя, казалось бы, я уже должна была утратить способность чувствовать и удивляться. Почему внутри образовалась пустота, от которой расходятся волны холодного расчетливого спокойствия? Это не воительница, нет. Это я… Что происходит? Я нарушила напряженную тишину, от души выругавшись. Меня что, эти твари успели чем-то опоить? Странно, зачем? Еще один вопрос, на который я, скорее всего, не получу ответа.

Зашелестев крыльями, прибыли новые гости. Мрачно оскалившись навстречу рассаживающимся по краям обрушенной крыши химерам, я подумала удовлетворенно, что неплохо проредила их ряды. В центр помещения вперевалку вышла одна тварь с изодранными в клочья крыльями. Кажется, я уже видела ее внизу, когда после гибели вожаков в долине началась свалка.

Душа обрушилась в пустоту.

Все?

Боль, холод, боль… что, я так и умру? Где вы, боги, когда так нужны?

Рванокрылый встал в ногах, прочие медленно приближались, покачиваясь и издавая гортанные крики, очень напоминавшие тягучие ритуальные песнопения магов. Меня что, хотят принести в жертву?

Ну почему, почему нет страха? Приди он, и тогда… а что тогда? Даже Великая воительница в такой ситуации не сможет ничего сделать. А уж та, что приходит через мои врата, высказалась вполне определенно и не собиралась возвращаться в обреченное на гибель тело, не желая вновь переживать смерть. Как будто мне этого хотелось!

В душе плескалась обреченность, разбавленная слабой толикой надежды. Где же аала? Никогда не думала, что все закончится так! Боги! Холод окатил меня волною, и я неожиданно успокоилась. Кричать я не буду. И честь ордена останется незамутненной!

Ведь мечущиеся в голове в поисках несуществующего выхода панические мысли не станут достоянием мира. Никогда. Я задрожала, отстраненно глядя в небо и стараясь не обращать внимания на кружащих в ритуальном танце вокруг узора химер. Нет, это затряслась земля! Вновь проснулись горные духи, желая принять участие в веселье. Лопатками ощутив колебания земли, я покосилась на качнувшуюся стену и подумала, что лучше умереть под обломками, чем во исполнение завета мертвого хозяина.

Химеры заволновались, выпадая из странного транса, и, толкаясь и перекрикиваясь, бросились наружу. Рванокрылый не пытался их удержать и быстрее всех оказался там. Кажется, сегодня им не удастся закончить эту жуткую пародию на умиротворяющий ритуал.

А земля трясется все сильнее, и вот уже сверху начинают сыпаться мелкие камни.

Что лучше – погибнуть под завалом или от когтей хищного создания?

Землю тряхнуло еще ощутимей, и в животе на миг образовалась сосущая пустота. Но страха не было! Только очнулась надежда. Пыль засыпала лицо, и я громко чихнула. Дернулась и вдруг почувствовала, что левая растяжка ослабла. Резко повернув голову и моргнув, я увидела, как по стене и полу бежит, все расширяясь, трещина. Она прошла совсем рядом с вмурованным в камень штырем, и тот слегка расшатался. А виновница уже почти добралась до моей головы.

Большой кусок кирпичной кладки рухнул рядом, обдав меня волной осколков.

Яростная надежда придала сил, а понимание того, что здесь и сейчас помощи не будет, а времени совсем нет, добавило скорости и решительности. Но где же страх? Ладно, за собственную жизнь я смогу сразиться и без помощи Вечной воительницы!

Напрягшись и не обращая внимания на боль во всем теле, я дернула рукой. Раз, другой… Кажется, поддается? Еще сильнее! Едва не вывернув руку из сустава, поняла, что свободна! Почти.

Потянулась к правой руке, не обращая внимания на тряску, сыплющийся со стен мусор и вой пикирующих сверху химер, щелкнула простым замком. Отбросив цепи, села, скрипнув зубами, и торопливо огляделась. Надо торопиться. Пока от когтей тварей меня спасает землетрясение, но оно же в любой момент может убить.

Ножные кандалы – просто толстые веревки, неряшливо, но туго затянутые на голых щиколотках. Долой их! Чувствуя, как пылают щеки, я вскочила и тут же зло зашипела. От боли, злости и отчаяния. Глубокая трещина расширилась почти на полтора больших шага, отделяя меня от трона и вожделенного оружия, а сил перепрыгнуть ее не было. Но отступать сейчас, когда появился хоть какой-то шанс?! Нет!

Не дожидаясь подсказки свыше, я прыгнула, на миг покинув дрожащую землю. Приземлилась неудачно, на ободранные колени, добавив, неприятных ощущений и без того измученному телу. Вскочила, схватила меч и едва успела прыгнуть обратно под аккомпанемент рушащегося в резко увеличившуюся щель вместе с мумией трона.

Не нервничать! Спокойнее. Но возбуждение все равно нарастало, трансформируясь в желание подраться. Омывающий изнутри холод придавал сил. Мир трясся и корчился в судорогах, земля уходила из-под ног, пыль забивала горло, но душа радостно пела. Если и умру сегодня, то не как жертва, а как воин! На максимально возможной скорости пробираясь через заваленное обломками помещение, я проскочила окружавшие центральный зал комнаты, устланные соломой. Действительно, гнездовье! Сквозь пыль разглядела кожистые яйца, по большей части заваленные камнями, но до того тщательно переложенные соломой.

Выскочив наружу, я потрясенно замерла. И тут же нырнула обратно, под относительную защиту стен. Горы танцевали! Вздрагивали, наклонялись и подпрыгивали, едва заметно по природным масштабам. Но этого было достаточно, чтобы в долину с грохотом катились камни, подминая крыши домов, чтобы злобными змеиными языками вытягивались оползни. Величественное, но опасное зрелище. Суеверный, первобытный ужас начал заползать в душу. Что делать? Вновь подступило отчаяние. В глазах двоилось, земля стонала, ноги подкашивались, щеки горели, рука ныла и не двигалась. Придется ждать, пока успокоится земля, и с боем пробиваться к ближайшему подъему. А сейчас остается лишь драться!

Переваливаясь с ноги на ногу и нервно вздрагивая, в мою сторону спешил рванокрылый жрец. Я устало подняла меч, не выходя из дверного проема. Там, в воздухе, кружили химеры, которым землетрясение не так страшно, как мне. Нет опасности получить камнем по голове. Могут атаковать… И потому встречать на открытом месте атаку разъяренного хозяина категорически не следует. Отмахнувшись от наскока шипящей твари, я с иррациональной надеждой зашарила глазами по горам. Хотя разумом и понимала, что в такой ситуации вампирам было бы безумием идти сюда.

Но ждала, ждала хоть чего-нибудь.

На долину начал спускаться серо-голубой туман, прижимая кружащих в небе химер к земле. Они не решались садиться на трясущуюся землю, но уже хищно посматривали на свою добычу. На меня. Не дождетес-сь! Дрожащая земля начала успокаиваться, но за спиной с грохотом рушились стены, летели камни, пыль. Я мельком обернулась и едва не ринулась под когти тварей. Трещина превратилась в гигантский провал, в который медленно осыпались камни пола, стены, гнезда, и подобралась к самому входу. Эта стена держалась каким-то чудом.

И я развернулась вперед, встречая когти неуклюже ринувшегося на меня «шамана». Зло прикусив губу, пригнулась, уходя от взмаха ободранных крыльев. Мышцы протестующе заныли. Я казалась себе такой медленной, неуклюжей. Но, стиснув зубы, все же атаковала немного одуревшую химеру. Перед лицом мелькнули лапы, сильно напоминавшие человеческие пальцы. Так вот кто меня привязывал! Тварь! Полыхнувшая вдруг ярость выжгла силы до остатка, но позволила стремительно поднырнуть под крыло, резко уйти вбок и полоснуть лезвием по мягкому светло-серому брюху. Жрец отшатнулся хрипло каркая, а я обессиленно прислонилась спиной к шатающемуся косяку и тупо уставилась в пространство.

Туман медленно сгущался, а дрожь под ногами совсем утихла. В оглушающей тишине стук крови в висках казался громом. В уши будто напихали ветоши, и реальность не желала, чтоб я ее попыталась осознать. Суматошно снижающиеся химеры разевали пасти в криках, которые до меня не доходили. Я начала спешно осматриваться в поисках укрытия, вяло перебирая варианты безнадежного прорыва из долины. Спасительный холод начал отступать. Передернув плечами, я попыталась скинуть тупую усталость. Это еще не конец!

А туман вдруг резко лег на землю, огибая серые тела тварей, потом потемнел, наливаясь чернотой, и я удивленно моргнула, отирая с лица пот и пыль. Бесформенные кляксы очень быстро сформировались в несколько десятков призрачных, словно усыпанных темной сверкающей пыльцой фигур.

Вампиры?

Потрясенно наблюдая, как еще не совсем обретшие плоть существа, именно существа, выстраиваются в оборонительную позицию вокруг замершего в центре «звезды» шамана, я недоверчиво улыбнулась. На душе стало легко-легко. Шаман поднял руки с посохом, воздвигая между небом и землей странную, мерцающую сетчатыми ячейками защиту. Очумелые химеры дружно атаковали нового врага и наткнулись на мгновенно полыхнувшую холодными серебристыми искрами смерть. Часть тварей обгорелыми, расчлененными трупиками рухнула на землю. А полностью материализовавшиеся воины подняли арбалеты. Две трети выпущенных болтов тут же нашли свою цель, и поголовье разумных химер закончило свое существование. Двух последних добил шаман махровой разветвленной молнией. Бррр! Вот все и кончилось! Быстро и как-то подозрительно просто.

Впрочем, я поторопилась. Кажется, то, что не доделали химеры, сотворит Великий князь. Раздраженный, встрепанный, зло оскаливший все наличные клыки, он был красив. Я растерянно хмыкнула и, умильно улыбнувшись разгневанному Шерану, отбросившему арбалет, пропела:

– Как вы вовремя-а…

– Что здесь произошло? – внимательно оглядывая меня, спросил Т'Ардор. Гнев его быстро сменился удивлением, затем озабоченностью. Да, выгляжу я не очень хорошо, зато жива!

– Землетрясение, – протянула я, даже не пытаясь отлепиться от стены. Ноги дрожали, но новый интерес уже пылал в глазах. Красивый мужчина, хоть и клыкастый. Как я раньше не замечала? Холод согласно всколыхнулся в груди. Оценивающе прищурившись, я облизнулась.

– Вессар, подойди, – позвал шамана Князь, заподозрив неладное.

Еще один интересный объект. С удивлением отметив, что так и не выпустила из рук меч, замерший живой атакующей змеей, я выпрямилась, разжала стиснутые на рукояти пальцы, следя за его медленным, плавным падением. На миг сознание уплыло за грань реальности, тьма усталости почти сомкнулась надо мной. Нет, я просто прикрыла глаза, проваливаясь в горячечное подобие полусна-полубреда.

Заинтересовали меня донесшиеся будто издали голоса:

– Что с ней?

– Множественные ушибы, рваная царапина на руке, пара трещин в ребрах, шок и… хм, похоже, передозировка алого розота.

– Чего-чего? Что это еще за дрянь?

– Ну как вам сказать… его вытяжка применяется во время медитации для очищения сознания, мой Князь. Все наслоения, искусственные или природные, уходят, оставляя только самую суть.

Поня-ятно. Прямо от сердца отлегло. Открыв глаза и подняв голову, я плотоядно уставилась на разговаривающих совсем рядом мужчин. Хотелось протянуть руку и коснуться теплой кожи, поделиться каплей сжигающего изнутри холода. Это нормально? Неужели я такая?

– И единственный способ избавиться от его действия – просто подождать.

– М-да… и долго ждать придется?

– Не менее суток.

Нет! Оттолкнувшись от стены, я резко выпрямилась, отчего едва не упала. Голова закружилась, и все синяки разом подали весть о своем существовании. Перебив и разговор и собственные весьма странные мысли, я сказала:

– Вам не кажется, что все проблемы следует обсуждать после того, как мы выберемся отсюда?

Раз опасности мое состояние не представляет, следует немедленно заняться самовосстановлением. Есть два способа – тренировка до изнеможения и сон.

В общем, я проспала два дня, вырубившись сразу после того, как забралась по длинной осыпи на изменившуюся до неузнаваемости горную тропу. И проснулась уже в городе, окруженная почетом, уважением и благоговением. И это оказалось гораздо обременительнее, чем терпеть неприязнь и страх. От доброты скрыться куда труднее.

Шеран в ответ на мой вопрос, откуда взялись подобные твари, только мученически закатил глаза и убежал по делам. Я, хмыкнув, отправилась в противоположную сторону, подальше от Святилища, где заседал очередной Совет. Поприсутствовав на парочке в качестве гостьи, я поняла, почему и канцлер, и Князь всеми силами стараются их избежать, и сама туда больше не стремилась. Бесполезная трата времени, и скучно до невозможности. Вечером того же дня меня нашел один из гвардейцев Князя и вручил кипу пожелтевших бумажек. Это оказался дневник того мага, что окончил свои дни в виде мумии на перламутровом троне. Вампиры аалы, явившейся в долину, успели обследовать доступную часть уцелевшего яруса, пока мое высочество изволило наслаждаться обществом Князя и шамана, и им повезло наткнуться на комнаты, где коротал свои дни изгой. И где долгими вечерами кропал свои мемуары, благодаря которым стали понятны некоторые моменты произошедшего.

А методика изменения живых существ не сохранилась. Что только к лучшему.[15]

Странно, но последствия передозировки той алой дряни так полностью и не исчезли. Впрочем, я не жалею. Холод, поселившийся во мне и, как говорил шаман, являющийся моей истинной сутью, вытеснил страх, и я более не служу вратами Воительницы. Теперь я просто охотница. Кстати, завтра мы опять отправляемся в горы!

Все только начинается!

Глава 8 ВЫБОР

Ольха и Береза Дривленские. Дривлен

В щелку между гобеленами, висевшими за колоннадой и скрывавшими бревенчатые неоштукатуренные стены, был виден весь зал. По случаю королевских именин он был убран со всей возможной роскошью, в династические гербовые цвета. Изумрудные флаги с тиснением в виде желудей и каштанов, на потолке темно-зеленая, как летняя листва, ткань с бледно-серым, напоминающим о пасмурных зимних сумерках узором. Рисунок шел расширяющимися кругами от центральной люстры, пылающей сотнями свечей. Огни еле заметно колыхались в такт звучащей мелодии. Запах свежего пчелиного воска доносился даже за занавесь, заглушая ароматы, которыми умащивались гости. По натертому до блеска медовому паркету неспешно вальсировали наряженные пары.

И почему мы сегодня не там? Среди тех, кто веселится и танцует в попытке забыться… уйти от проблем. Наши проблемы были бы только рады! Да и мы сами никогда не избегали такого веселья. Я-то знаю, отчего сегодня нам так не повезло! Это Яра во всем виновата! Сколько раз я ей говорила: не ходи за мной и не пытайся повторить мои подвит! А она… Впрочем, не менее часто она повторяла, чтоб я в ее зелья ничего лишнего не добавляла! Так интересно же! Вот и ей любопытно… так что я не злюсь, не злюсь. Честно. Я люблю свою сестру.

Березка, или кратко Яра, стоит рядом, возмущенно сопит над ухом, пытаясь оттеснить меня в сторону от щелки. Фыркнув, уступаю место. Все равно там ничего интересного не происходит. Сестра тут же нагнулась, смешно оттопырив зад, обтянутый легким бежевым шелком. От улыбки меня удержало только понимание того, что минуту назад я выглядела столь же нелепо.

Итак, почему же мы, принцессы Дривлена, отпраздновавшие совершеннолетие почти месяц назад, не присутствуем на балу в честь именин брата-короля? Вы не поверите, нас наказали. Причем наказали обеих и лишь за то, что Яра лазила в сокровищницу без спроса. Как маленьких, право слово! И вообще, кто только в ту сокровищницу не лазил, начиная от крыс и заканчивая казначеем, которого тоже можно отнести к этим мерзким грызунам! А сколько раз я сама пробиралась ходами, чтобы полюбоваться разложенными по сундукам драгоценностями! Прикоснуться к изделиям гномов и драконов… У нас была богатая сокровищница. Вот только после моих посещений там следов не оставалось! Не то что после родной сестры, потоптавшейся по золоту, как слон.

К тому же мы скоро покинем дворец… можно было бы нас и пожалеть! Последний в нашей жизни бал, а мы торчим в тайном коридоре и подглядываем! Несправедливо! Какие впечатления у нас останутся от родного дома? Самые грустные и обидные… Жаль.

Я еще не сказала, почему наказали нас обеих? Нет? Ну так вот, это произошло просто потому, что никто-никто не способен отличить нас друг от друга. Совершенно непосильная задача, ибо мы близнецы!

А вообще-то все по справедливости. Когда я перевернула вверх дном лабораторию знахаря, мы обе сидели на диете без сладкого и верховых прогулок. Так что я не жалуюсь.

Береза

Близнецы не близнецы, но внутри мы очень разные. Мне так кажется. Я люблю шоколад и магические искусства, а Оля – молоко и, к стыду моему, воровство. Я обожаю наряды цвета утренней зари, она предпочитает вечернюю зелень. Она веселая, безалаберная и находчивая, а я… кажется, серьезная и уж точно более умная! Но я люблю сестру, даже когда по ее вине не могу попасть на бал. И я уверена, что она – лучшее, что есть в моей жизни.

В общем, разные, разные, разные…

Хотя одеваемся мы все равно одинаково, это очень выгодно! Так смешно наблюдать за людьми, когда они, обращаясь к одной из нас, отводят глаза или смотрят в некую точку между нами. А мы, в скромных бежевых платьицах, стоим, сложив руки на груди, и невинно рассматриваем очередного просителя.

Вот такие мысли крутились у меня в голове, пока я рассматривала танцующих людей. Вот чего они веселятся? Я недоумевала точно так же, как и сестра. Только немного по другой причине. Страна в развалинах, леса почти выгорели, дворец едва отстроили после эльфийского нашествия! Экономика похожа на бездонную дыру – сколько в нее ни положишь, все пропадает! Мы так вообще вскоре в степях сгинем! А они веселятся!

Оля покивала в унисон моим мыслям. Мы ведь близнецы… Наши мысли, когда мы рядом, являются нашей общей тайной.

Я разогнулась, потерла спину, приглашающе повела рукой, но сестра отрицательно мотнула головой. Длинная золотисто-каштановая коса разрезала сумрак коридора, глаза цвета весенней зелени блеснули лукаво.

– Пойдем вещи собирать, – предложила она, – чего мы там не видели? Фавориток новых?

– А зачем собираться? Думаешь, горничная не справится?

– Разве ты доверишь чужим рукам свои свитки?

– Ой, ты права, – спохватилась я.

– То-то же! – назидательно погрозила пальцем сестра. Иногда она бывает такой хозяйственной!

Взявшись за руки, мы двинулись по коридору к нашим покоям. Молчание окутывало нас темным пологом. Что-то нас ждет? На что надеяться? Не так страшили новые неизведанные места и странные нелюди, потребовавшие необычный выкуп, как суровая необходимость.

– Как ты думаешь, каково это будет? – спросила вдруг Оля.

– Не знаю… – Я сразу поняла, что имеет в виду сестра, которая, несмотря на все свое веселье, тоже ни на миг не переставала думать о разлуке. Мы не расставались ни разу дольше, чем на сутки, да и тогда не разъезжались далеко… Страшно и интересно… выдержим ли мы разлуку? Прервется ли наша связь? Но…

Ольха подхватила мою мысль:

– Было бы хуже, если бы нас выдали замуж. Так, как Зарю.

Я покрепче сжала ее пальцы. Мы боимся расставания более всего, ибо это – неизвестность. Но и участь Зари, выданной замуж из государственных соображений… не для нас. Не для нас…

Так что во всем можно найти положительную сторону.

Ольха

Расставание, расставание, что может быть в этом хорошего? Мы две половинки одного целого, дополняющие друг друга. А не сломаемся ли, разделяясь? Или обретем нечто новое? Я замерла, обняв остановившуюся на повороте сестру. Яра погладила меня по спине. Хорошая моя.

– Мы могли бы оказаться куда дальше друг от друга, – сказала она, и ее губы сложились в печальной улыбке.

Да, Дубовая роща дриад находится далеко от цивилизованного мира, но орочья ставка еще дальше, к тому же они – кочевой народ, исходивший степи вдоль и поперек. Одна надежда, что эти приватиры всегда возвращаются. Не так уж много страниц в наших книгах было посвящено этим детям степей. Лишь необходимый минимум, уместившийся на трех десятках старых свитков.

Ничуть не странно, что мы больше интересовались эльфийским народом, нашим ближайшим восточным соседом. Дривленские леса плавно перетекали один в другой, сливаясь на границе в странном симбиозе, где аллинари[16] чередовались с кленами и дубами. В прежние, лучшие времена в Приграничье были сильны торговые и родственные связи между двумя государствами. А теперь… теперь сквозь леса проходит полоса отчуждения, проложенная эрреани, а вместо чудесных лиственных и хвойных зарослей – уродливые выжженные проплешины. И никому многолетняя война не доставила счастья… Хоть мы и были детьми, догадаться об этом не составило труда. Что не поделили мы, обитатели благословенного края, с теми, кто был до нас, с теми, о ком рассказывали вечерами сказки и красочные легенды, с теми, кому по закону принадлежит эта земля? То и не поделили… землю, мир. Глупо, мир же бесконечен, не хватило места здесь, отправляйся искать лучшую долю! Зачем убивать? Но убивали из жадности, лени, нежелания искать и ради того, чтобы, не трудясь, получить все! И что в итоге?

Усталые лица, горе в глазах слуг и нянюшек, постоянные переезды из дворца во дворец, горизонт, залитый огнями пожаров, тихие разговоры за занавесями… Война не касалась нас напрямую, но чужие потери задевали очень сильно. Молчание порой рассказывало больше, чем самые проникновенные слова. Мы не лезли к взрослым, прекрасно понимая, что будем лишними. Мы и были… лишними. Мы послушно выполняли все задания, что нам давали, а вечерами развлекались сами. Яра просиживала в библиотеке, перебирая свитки или чаруя. А я подслушивала, подглядывала и подбирала все, что плохо лежит.

Вот так мы и росли, никому особенно не нужные… но не свободные. Зачем свобода, когда есть золотая клетка? Год шел за годом, война кончилась, и оказалось, что мы выросли за это время. Выросли, и нас заметили… но радости это не доставило. Мы вдруг оказались необходимы тем, кто прежде нас просто не замечал. Как дорогие безделушки. Но что у них внутри? Никто даже не поинтересовался. И где та обещанная свобода, которая должна была наступить после войны?

Разойдясь по разным концам коридора, мы занялись сборами.

Береза

Вечер и следующий день прошли в суматошных сборах. Что взять, что оставить, не забыть подобающие наряды и драгоценности… Свитки с чарами, записи и учебники заняли половину моего багажа, а Ольха припрятала в седельные сумки свой любимый набор ключей. Утром мы, облаченные в нежаркие светлые дорожные наряды, двинулись к месту встречи, с легкой душой оставив позади множество вещей, которые, скорее всего, не понадобятся в будущем. Сожалели мы, пожалуй, лишь о том, что не смогли посетить могилы матери и старой нянюшки.

Я не стану, не стану бояться! Будь что будет!

Взявшись за руки, мы с улыбкой въехали на поляну. Сестра, я не буду грустить!

– Я тоже, – прошептала Оля.

Ждали мы довольно долго. Солнце припекало как-то по-особенному безжалостно, но для начала лета, первого мирного лета это было прекрасно. Мир оживал, зелень окутывала деревья светлым пологом, в тени скрывались жалкие остатки весенней прохлады. Почему именно это место избрали нелюди для встречи? Кто знает?

Я посмотрела на небо и зажмурилась, загадав желание. Пусть будущее будет таким же безоблачным, как бесконечно голубое небо над нашими головами. Ах, мечты… мечты… Не будет нам покоя. Да и нужен ли он нам? В душе поселилось странное горькое томление. У губ сестры залегла задумчивая складка. Мысли ее метались в растерянности… как и у меня. Надо бы отвлечься.

Было немного скучно, потому что ни одну из принцесс мы не знали. Все они были старше, у каждой имелись свои проблемы… И мы затеяли старую нашу игру, гляделки. Смотрели одна на другую и улыбались, затем дружно переводили взгляд на кого-то из окружавших нас людей. Здесь были только принцессы, и они просто не обращали внимания на наши игры. Жаль, по реакции на наш взгляд можно многое сказать о человеке… смелый или трус, умен или глуп, быстр или туп.

Хотя зачем нам это? Мы больше не встретимся, наверное… Что нам до страха воительницы из Харрии, безумия Селей, презрения Вальи Альрунской? Никакого нам дела нет до них, уходящих.

А вот до удивительной компании орков и дриад, выступившей из тени деревьев… дело есть. Смуглые, черноволосые жители степи нагло покружили вокруг, удивленно разглядывая наши одинаковые лица и переговариваясь на гортанном наречии. Наш провожатый сказал, что нелюди, которым мы предназначены, в курсе того, каких принцесс они должны забрать. И точно, они безошибочно выделили нас среди растерянно-удивленных лиц, и оттеснили в сторону. Двое подхватили под узду покорных лошадок и повели в сторону леса, где начиналась еле заметная тропа. Прощайте…

Я заметила, что один из молоденьких орков, следуя молчаливому приказу, забрал оставшихся после отъезда других принцесс лошадок. Ольха вздернула брови и, улыбнувшись уголками рта, ткнула меня локтем в бок. Ей это показалось чрезвычайно умным и практичным. Я только тяжело вздохнула… В этом смысле жребий оказался удачным. Сестра, по крайней мере, попадет к существам, близким по духу. Она тоже терпеть не может, когда что-то где-то плохо лежит, и забирает в надежде найти этой вещи лучшее применение.

Орки были одеты в свободные одеяния из тонкой кожи, укутывающие фигуры с ног до головы, только по случаю знакомства покрывала с лиц откинуты, а капюшоны сняты. Резкие, но гармоничные черты, раскосые узкие глаза, цвета которых было не разобрать, густые брови. Длинные жесткие волосы заплетены в косы, перевитые кожаными шнурками. Я покосилась на Олю. Она облизнула внезапно пересохшие губы. Волнуется… Я – тоже. Ничего…

– Прорвемся…

Скрылась из вида поляна встречи, повеяло свежестью.

Но вот всадники расступились, пропуская вперед тех, кто совсем не походил на героев сказок и легенд. Дриады… верхом на странных животных, напоминающих лошадей только внешне. От них не веяло обычной жизнью, да и цвет шкур белоглазых зверей был странен. Тускло-зеленый, как увядающая листва. А сами дриады… высокие, стройные, но оставляющие впечатление какой-то основательности, приземленности. Столь же смуглые, как и их спутники, в больших глазах не видно белков, все место занимает карего цвета радужка. Длинные темно-зеленые, почти черные волосы убраны под тонкие плетеные обручи. Непривычного фасона обтягивающие одежды не скрывают достоинств изящных фигур.

Из группы остановившихся на тропе дриад выдвинулась одна, встала рядом со старшим степняком. Молчание затягивалось. Мы с сестрой переглянулись и дружно изобразили приветствие, коснувшись правой руки сердца и еле заметно склонив головы:

– Принцесса Ольха…

– Принцесса Береза…

Нелюди начали одновременно произносить слова приветствия, запнулись и переглянулись недоуменно.

– Я, Ольха, – решилась сестра, – рада приветствовать тех, кто ведет меня в новый дом.

Подавив смутное желание убежать, я подхватила:

– Я, Береза, тоже рада приветствовать…

На лицах встречающих нарисовалось облегчение. Рассредоточившись двойным кольцом по лесу вдоль тропы, орочий отряд повел нас вглубь леса. Впереди ехала пятерка дриад, а замыкал цепочку молодой нелюдь, ведущий на поводу прихваченных лошадей. Наши же, как зачарованные, неторопливо рысили между ними. Даже не требовалось дергать повод, когда нужно было свернуть на очередное ответвление.

Попетляв по волшебной тропе, чью магию я чувствовала, даже не закрывая глаз, мы вышли к предгорьям. Справа стеной возвышалась Великая гряда, слева тянулся лес, принадлежащий светлым эльфам. Я прикрыла глаза, не желая видеть, как мелькают в тумане, скрадывающем расстояния, высокие деревья и выжженные до черноты прорехи. Неожиданно лес кончился, уступая место травам в полный человеческий рост.

Степь. Я глубоко вдохнула. Пахло солнцем и цветущей медуницей. Конец весны и начало лета есть лучшее время для ее сбора. Самую большую силу имеют эти соцветия…

Пришпорив лошадку, подъехала к сестре. Наши руки соприкоснулись, придавая уверенности… Мы справимся.

– Я верю, – сказала Оля, щурясь на солнце.

– Я надеюсь, – добавила я, всматриваясь в горизонт.

Мы верим в себя, надеемся на лучшее и жаждем свободы… которой никогда не имели.

Почти целый день мы ехали под палящим солнцем практически в никуда. Иногда мне казалось, что орки заблудились, и только солнце, неизменно двигавшееся по утвержденному богами маршруту, разубеждало меня в этом. Жарко… Облизнув губы, я отпила из предусмотрительно подвешенной к седлу фляжки. Устало утерев со лба пот, вздохнула. Тело ломило от долгой езды, а шляпка не очень защищала от обжигающих лучей. Голова слегка кружилась.

Хорошо оркам. Закутались в балахоны, прикрыли лица и растворились в травяном лесу. Незнающим казалось, что в такой плотной одежде они просто задохнутся, но несколько хлопковых прослоек под тонкой кожей создавали прекрасное ощущение прохлады, смягчая жару. А дриад, похоже, припекающее солнце вовсе не беспокоит. Едут себе и едут, подставляя ему лица да время от времени посматривая на меня с хмурым интересом.

Когда на закате дня я увидела лес, сначала не поверила своим глазам. Гигантские дубы и ели вырастали на горизонте, являя нам свое величие.

– Наконец-то тень! – воскликнула восхищенно Оля. Практичная моя.

Я же внимала изливающейся на меня магии.

– Что это за место? – прошептала, ни к кому не обращаясь.

И вздрогнула, услышав от одной из дриад торжественное:

– Первая Дубовая роща!

Предупреждая готовый сорваться с губ вопрос, добавила:

– И ныне единственная.

Ольха

Уловив в голосе дриады направленную на нас неприязнь, я вскипела. Не надо мою сестру обижать, она совершенно ни при чем, а обвинять кого-то в сожжении Рощ, опираясь только на происхождение, – несправедливо. Моя сестра этого не заслуживает.

– Послушай, Яра, – подъехав ближе, прошептала я, – стоит ли тебе говорить им, что ты волшебница? А то кто их знает…

Сестра нахмурилась, задумчиво перебирая пряди, выбившиеся из косы. Помолчала немного и кивнула:

– Но и ты помалкивай, талантливая моя.

Это разумно – не раскрывать всех карт в первый же момент. Мы не знаем, что нас ждет, каковы по сути наши хозяева… А где мы будем жить?

А вот и ответ. Объезжая на почтительном расстоянии Рощу и любуясь ее почетным караулом из вековых деревьев, мы не сразу заметили россыпь шатров. В некотором отдалении, но в пределах видимости от обители дриад вырастали из травы разноцветные, то ли лоскутные, то ли кожаные конусообразные крыши. На высоких шестах были развешаны флаги, а то и целые изукрашенные полотнища, лениво трепыхающиеся на ветру.

Дриады и орки, возникшие из трав, церемонно распрощались, клянясь и выговаривая гортанные слова ритуального церемониала. И разъехались, скрестив на нас, замерших в нерешительности, выжидательные взгляды.

Я почувствовала, как рвется в груди что-то… то, что всегда делало нас единым целым.

– Это иллюзия, – твердо сказала Яра, – нас ничто не разлучит.

Может быть. Главное – верить.

– Давай прощаться… – изо всех сил сдерживая слезы, шепчу я.

– Не так уж далеко мы будем друг от друга.

– Сейчас… но позже… – взявшись за руки, мы соприкоснулись мыслями.

Вместе, всегда!

И мы медленно, нехотя разъехались, до последнего мгновения соприкасаясь кончиками пальцев.

Вместе, всегда…

Последнее теплое и ласковое мысленное объятие, и я, постоянно оборачиваясь, направила лошадь следом за сопровождающими. Вот мы с Ярой последний раз встретились взглядами, и сестра, махнув на прощание рукой, скрылась за стройными древесными стволами.

Вместе, всегда. Мы рядом! Как… странно и пусто. И на сердце будто камень лежит. Неподъемный такой, гранитный…

Миновав первый круг шатров, я оторвала взгляд от холки коня. Обрушившийся на уши шум требовал хотя бы того, чтобы на происходящее обратили внимание. Один из орков откинул прикрывавшую лицо найру и выкрикнул приветствие. Остальные один за другим спешились, передавая поводья коней возникшим, кажется, из ниоткуда сородичам.

Я огляделась. Действия замерших у стремени орков предполагали, что я должна спешиться. Ладно… хотя покинуть дамское седло после чрезмерно долгого путешествия оказалось не так-то просто. Ох! Неуверенно оглядевшись, я отпустила повод лошади и сделала пару шагов на подрагивающих ногах. Кровь сотнями иголочек пробежалась под кожей.

Один из орков подхватил меня под руку, не давая упасть. Какой позор…

На всей территории становища трава была выкошена и короткая стерня не мешала ходить. За первой линией невысоких красно-коричневых шатров было много свободного места. А чуть дальше как грибы вырастали новые, разноцветные конусы, большие и маленькие, группируясь штук по пять-шесть, и конца-края этому не было видно. Эти куртины образовывали малые круги, в центре каждого возвышался длинный шест с полотнищем, разрисованным непонятными рисунками.

Я жалобно поглядела вслед орку, уводившему лошадь с багажом.

– Не волнуйтесь, – раздалось над ухом гортанное, и я едва не отскочила назад. – Посмотрите, вас встречают.

И правда, навстречу мне двигалась большая гомонящая толпа. Впереди вышагивал старейшина. А кто это еще мог бы быть? Высокий, в светлых, свободных одеждах, расшитых цветными нитями. Длинные седые волосы заплетены в косу и перевиты цветными ремешками, лицо покрыто морщинами. Он шикнул на стоящих позади и сделал приглашающий жест рукой.

Мне?

Делаю шаг вперед, и поддержка исчезает. Еще шаг… бесконечность мира сузилась до колючей стерни, по которой неспешно движутся ко мне местные властители.

Кто-то из них обратился ко мне на своем гортанном наречии, но я отрицательно покачала головой. Не понимаю… Тот, что звал меня, вздернул брови и прокашлялся. И повторил на знакомом мне языке, с легким акцентом:

– Мы, собрание старейшин вольных кланов свободной степи, рады приветствовать у своих шатров новую дочь. Согласна ли ты разделить с нами трапезу?

Я изобразила некое подобие реверанса, пытаясь выиграть время на раздумье. Что говорить? Ах, была бы здесь Яра! Она бы знала… Кажется, это ритуальная фраза, после которой прибывший обретает статус почетного гостя? Как бы сказать половчее?

– Я, Ольха Дривленская, рада приветствовать вас в вашем доме и с благодарностью принимаю приглашение.

В ответ на эти слова старейшина приветливо улыбнулся, отдавая короткий приказ, и две наряженные в длинные расшитые туники орчанки выступили вперед, подхватили меня под руки и повели сквозь расступающуюся толпу. Очень кстати, ноги у меня окончательно отказались передвигаться. Властители последовали следом. Пока меня вели, а скорее несли под руки к одному из центральных шатров, я разглядывала женщин. Те же узкоглазые лица, только с чуть более мягкими чертами лиц, черные волосы заплетены в десятки косиц, каждая из которых украшена бусиной или цветной ленточкой. Туники гладкие, расшитые шелком, а узор из тех, заговоренных, отвращающих зло. Сапожки мягкие, с бахромой по верху.

Внутри шатра было просторно. Низкий, длинный подковообразный стол уставлен незнакомыми яствами, вокруг на коврах разложены подушки. На них надо сидеть? Под потолком натянуты разноцветные ленты, а примерно треть пространства отделена плотной занавесью. Любопытно, что там?

Я послушно подошла и уселась, подобрав юбку и скрестив ноги, на указанное почетное место. Ах, как хорошо… нет, было бы хорошо, если бы рядом сидела сестра. Расселись и десять старейшин, странно переглядываясь. Хватило места также и еще нескольким более молодым, но достаточно влиятельным оркам.

Первая трапеза очень важна… только главам кланов и воинам, доказавшим свое право на власть, дозволено в ней участвовать. Тот старик, что сейчас уселся от меня по правую руку, назвал меня дочерью, значит… А что это значит? Меня принимают в род, а сейчас предстоит выбрать семью. Но как? Как? А я сижу и не знаю, что делать, да вдобавок потная, грязная и усталая, как дровосек после суточной рубки.

Одна из женщин обнесла присутствующих водой для омовения в начищенном до блеска медном тазу. Ополоснув руки, я покосилась на сидящих в полной тишине орков. Они невозмутимо чего-то ждали. Полог откинулся, и юная девушка в золотистой тунике вынесла на подносе лепешку. В ставшем вдруг торжественном молчании она с поклоном протянула ее мне.

Что делать?

Поняв, кажется, мои затруднения, старик мягко улыбнулся и сказал:

– Раздели с нами хлеб, гостья. – И одобрительно кивнул, когда я отломила скромный кусок и, поделив его надвое, предложила половину ему.

Солоноватая, жесткая, она встала комом в горле и не желала проваливаться в пустой желудок. О, как я голодна… Пока я боролась за законное право сглотнуть, лепешку пустили по кругу, и обстановка разительно изменилась.

Я недоуменно наблюдала, как спадают с окружающих маски спокойствия. Да, оказывается, все они, даже встречавшие нас на поляне, носили маски. На самом деле… да какие же они на самом деле? Ах, у меня, похоже, будет целая жизнь, чтоб разобраться с этим вопросом.

Живые, подвижные лица, эмоции с которых прочитываются безо всяких усилий. Но почему? Похоже, потому, что я разделила с ними хлеб, меня приняли в семью и отныне я не враг, не инородец, а родич. А перед родичами грех притворяться…

А в чью семью я попала? Наверное, этого старейшины… Так опозориться, даже не спросив имя приемного родителя… ладно, потом.

В животе неожиданно заурчало, и я украдкой огляделась. Принявший меня старик разговаривал с соседом, но второй орк, чуть более молодой, судя по виду, в одеянии с серебряной вышивкой по краю ворота, приветливо улыбнулся, продемонстрировав безупречные клыки, и подложил на стоящую передо мной тарелку кусок мяса.

– Отведай, дочь моего друга.

– Спасибо…

А ели здесь все руками, да. Я невесело усмехнулась. Как нас в детстве отучали от этой дурной привычки, кто бы знал… жаль, я не могу рассказать об этом нянюшке. Она бы возмутилась, узнав о сих варварских обычаях. Прикрыв глаза, я потянулась к сестре, чтоб поделиться славным наблюдением. Ощутив ее рассеянное недоумение и печаль, ободряюще прильнула к ее сознанию.

Мы вместе…

Береза

Подавив тоскливый вздох, я спешилась, едва мы въехали под сень многовековых великанов. Меня просто ошарашила концентрация магии, а сопровождающие прямо-таки расцвели, когда эта сила начала ластиться к ним, как игривый котенок. Животные, на которых они ехали, тут же рассыпались комками травы, влившейся в общий темно-зеленый покров. Мое перепуганное животное рванулось прочь, но судорожно стиснутые на поводе пальцы не дали ей уйти. Хотя если бы эта… лошадь, так ее, приложила некоторые усилия, то я, неспособная шевельнуть ногами, отправилась бы вслед за ней. И с радостью… Но одна из дриад властно перехватила у меня управление.

Поежившись, я признала, что для меня здесь сумрачно и зябко. Листва шелестела, приветствуя возвратившихся домой. Кусты и ветви расступались, пропуская нас к самому сердцу Рощи. За внешней стеной было много берез и осин, молодых и старых. Они цеплялись ветвями за подол и волосы, норовили выколоть глаза. А спутницы мои скользили сквозь строй, не задевая ни одного листика. Одна ветка с силой хлестнула по лицу. Я едва успела подставить руку. Ой, больно-то как. Остановившись, я потрясла ладонью. Ноги отказывались ходить, хотелось сесть прямо тут и расплакаться. Когда же это кончится?

Да еще где-то в глубине души поселилось отчаяние и непривычная пустота. Сестрица, как ты там?

Пригладив волосы, я вздохнула и двинулась дальше. Одна из дриад обернулась:

– Побыстрее, королева не будет долго ждать!

– Рада бы, да не могу, – буркнула я, дергая юбку, намертво защемленную ветвями какого-то куста.

Лесная дева фыркнула, что-то сказала своим подругам и подошла ко мне. Прикрыв глаза, она ласково погладила ветви и что-то прошептала, сопроводив приказ волной странного волшебства. Лес успокоился, отозвав своих воинов, и принялся настороженно наблюдать. Дальше я дошла без проблем, если не считать того, что ноги болели безумно.

Внутренний круг из кряжистых сосен расступился, и мы оказались на большой поляне. Даже залитая солнечным светом, она выглядела мрачной. Посреди нее возвышался гигантский дуб – прародитель. На его корнях, горбами выступающих из земли и образующих некое подобие трона, восседала она – королева Рощи. В длинном темно-зеленом переливающемся наряде вроде платья, изящная и даже хрупкая. На голове сложная корона из волос, перевитых тонкими серебряными нитями, в темных глазах печаль. А колышущаяся вокруг нее сила… ошеломляла. Это старое, даже древнее существо… могучее и мудрое. По обе стороны от трона стоят несколько советниц. Они тоже сильны и способны смять любого мага из тех, которых я встречала.

– Мы приветствуем тебя в нашем доме, гостья леса, – разнесся по поляне мелодичный голос. А Мы – подлинно королевское…

– Я, Береза Дривленская, склоняюсь перед вами, владыки земли. – Это единственная каноническая фраза, которую я помню. И опускаюсь на колени в почтительном, искреннем поклоне. Как волшебник перед непостижимой силой.

– Встань, дитя. Не следует принятой во Внешний круг унижаться. Мы принимаем тебя как равную. Сая[17] Риэ-нэ, – чуть повернув голову, обратилась она к одной из стоящих справа женщин, – я поручаю вам опеку над ниэ-сай[18] Березой.

Та покорно склонила голову, широкоскулое лицо скрыли распущенные волосы. У всех остальных они заплетены. Это что-то значит? Я с трудом встала, рассматривая хмурую красавицу, неохотно делающую шаг вперед.

– Ниэ-сай Береза, – обратилась ко мне королева, – тебя проводят в покои, где ты сможешь отдохнуть и привести себя в порядок.

– Моя благодарность… – И совершенно искренняя. Я еще раз поклонилась, понимая, что аудиенция окончена. Уже разворачиваясь, чтобы проследовать за угрюмой провожатой, услышала усталое, но обращенное уже не ко ине:

– Вскоре наступит время выбора.

Следуя за спешащей исчезнуть за поворотом лесной девой, я поняла, что деревья высажены спиралью, причем двойной, а то и тройной. Вдоль широкой тропы сменялись ряды дубов и елей, сосен и кленов, мелькали каштаны и березы. Была здесь и молодая поросль, и старые, почтенные патриархи… Говорят, что у каждой дриады есть Основа, с которой она связана крепкой нитью. И если дерево ее жизни погибнет, исчезнет и сама дриада. И наоборот. Так крепко они связаны.

Покорно свернув на узкую, темную тропу, над которой сплетали ветви какие-то лианы, я окончательно запуталась. Как в лабиринте, так и в излучаемых самой землей чарах. Здесь буквально каждый лист истекал разнообразным волшебством. Провожатая остановилась перед мохнатой стеной, коснулась тоненьких стебельков, и под ее пальцами раздвинулся проход. Она приглашающе кивнула.

Боком протиснувшись вперед, я оказалась в комнате-корзине, сплетенной из тонких ветвей ивы. Низкое ложе, застеленное ворохом ткани, коротконогий столик, стулья и полочки, вырастающие прямо из стен и пола. И мои сумки посреди просторного помещения. В потолке большое окно, сквозь которое внутрь проникает солнечный свет.

– Это твоя комната, принцесса, – холодно сказала дриада.

– Ниэ-сай Береза, если можно. И у меня есть вопрос, если позволите.

– Ну? – В темных глазах провожатой стояли недовольство и горечь.

– А нет ли здесь какой-нибудь еды?

Сая неприятно улыбнулась и коснулась одной из стен.

– Попросишь древо – оно даст, несовершенная!

Кто-кто я? Растерянно пробормотала:

– Но я не умею…

– Придется научиться. А пока – вот!

В стене приоткрылась ниша, полная спелых фруктов и непонятных свертков.

– Учись… – процедила она сквозь зубы.

– Спасибо, спасибо… – Отчего она так зла?

Посмотрев в спину уходящей дриаде, я тяжело опустилась на ложе. Как неласково и обидно… Ладно, прорвемся. Вяло шевелясь, я принялась разоблачаться.

Как странно быть одной. Не видеть рядом своего зеркального отражения, не разговаривать взглядами и прикосновениями… Как… одиноко. Никто не разделит твои страхи, не ободрит и не поддержит.

О чем бы подумать, чтобы отвлечься? Вот, например, мужчины дриады… До сих пор ни один не встретился! Я рухнула на пружинящие доски и, уставившись в небо, попыталась вспомнить, что о них говорили дома. М-да… единственное, что про них известно, это то, что они есть. Но где? Все вокруг пропитано волшебством, живым, естественным, объединяющим в единое целое лесных жителей и их место обитания. Оно отзывается на каждое движение дриад и недоверчиво скалится, когда я нечаянно задеваю какое-нибудь растение.

Хм, может, стоит попытаться приручить это место? Раз меня сюда поселили… В одном эта злая Риэ-нэ права. Надо учиться. Прикрыв глаз, я расслабилась, пытаясь ощутить волшебство этого конкретного дома. Используя те чувства, которыми меня наделила природа и родители, погрузилась в теплый поток бессознательного, осторожно подманивая испуганно шарахнувшуюся куда-то в сторону сущность. Она спряталась за слоями жизненных токов. Я открыла сознание, излучая терпение и ласку, нежно оглаживая кокон, и спустя какой-то неопределимый промежуток времени она раскрылась.

Восхищенно выдохнув, я распахнула объятия. Это существо… Оно оказалось полуразумным, очень любопытным, немного испуганным и одиноким.

Мысль-приказ сформировалась сама собой.

«Не обижу, дружить, помогать!»

И теплая волна согласия. Я открыла глаза и вдохнула аромат цветка, распустившегося перед самым лицом.

Спасибо. А что еще ты умеешь?

Он умел многое. Хранить еду и готовить, поддерживать порядок и пополнять опустевшие запасники силы, при необходимости защищать.

А имя у тебя есть?

Имя? Удивление. Что это такое?

Это… то, как тебя называют друзья. Нет? Ты не против, если я его тебе дам?

Нет…

Хорошо… только какое? Дом – дерево, помощник, защитник, охранник, друг. Рэйнили! На одном из старых языков и означает – друг и защитник! Нравится?

Задумчивый ветерок взъерошил волосы.

Хорошо… Рэйнили? Спрашиваю чуть виновато. Не подскажешь ли, где можно искупаться?

Озабоченное согласие.

Одна из стен бесшумно разошлась, открывая широкий проход в соседнее помещение. Лениво соскользнув с ложа, я заглянула туда и присвистнула от восхищения. Это была не комната, а целая поляна, поросшая ярко-зеленой, даже на вид шелковистой травкой. В центре, в выстланной кожистыми листьями лопуха выемке, плескалась вода. Бассейн? Рядом из непонятного сооружения, похожего на корявое деревце, бил небольшой фонтанчик. Имелись и другие, совершенно необходимые для нормальной жизни предметы.

В восхищении я попыталась исполнить несколько танцевальных па, но только поморщилась. Но поблагодарить не забыла… эти сущности, они такие нежные. Их надо любить и лелеять, и они для вас все сделают.

Скинув остатки одежды, я погрузилась в теплую воду, прикрыв глаза и блаженно сопя.

Завтра… завтра попытаюсь наладить отношения с саэ-опекуншей и остальными дриадами… а что остается делать? Знать бы, как это сделать… И посоветоваться не с кем. Вот моя половинка бы что-нибудь придумала…

И как там Ольха справляется? Коснувшись усталого, растерянного, но довольного сознания сестры, я вздохнула облегченно. Все как всегда, все нормально, мы вместе…

Ольха

К моему великому счастью, этот пир оказался всего лишь коротким необходимым ритуалом, приготовленным специально к моему приезду. Всего через пару часов, на закате, две уже знакомые на вид, но не по именам молодые орчанки отвели меня к небольшому шатру с вымпелом в виде соболя, рядом с тем, где происходило пиршество. К тому времени мне уже ничего не надо было… Сил хватило только на то, чтобы, стянув платье и сапожки, торопливо умыться и, выпроводив радушных девушек, рухнуть на подушки.

Но сон не шел. И я мысленно перебирала ворох обрушенных на мою несчастную голову сведений. Вольные степные жители делятся на десять кланов: Ястребы. Волки, Рыси, Соколы, Соболи, Шакси,[19] Куницы, Хорьки, Орлы, Гейранди.[20] Каждым кланом предводительствует старейшина эйге. А здесь и сейчас они собрались, дабы избрать верховного вождя, айгэ, который будет водить кланы по степи следующие десять лет. В мир и войну… судить и решать, определять меру достаточного и необходимого.

Вот войны не надо, прошу…

А эта стоянка – летняя, единственная, находящаяся поблизости от последней Рощи ближних по крови родичей. Никогда бы не подумала, что это правда, если бы не прочитанная в свое время легенда о степных кланах эльфов да порой мелькающие в толпе рыжие и зеленоватые прически.

Перевернувшись на живот, я уткнулась подбородком в подушку и хмыкнула. А среди орков нет единства. Как и везде! Мнения разделились, и семьи, наделенные правом выбора, никак не могут решить, кто же достоин великой чести и великого бремени. И пока не договорятся, со стоянки не снимутся.

Предыдущий айгэ уже сложил свои полномочия, ибо бесконечно устал убивать и терять. Он сам так сказал… Неудивительно, целое десятилетие войны! Много крови пролилось на просторах Харрии, по которым гуляли боевые орочьи сотни. Крови не только человеческой, но и степнячьей. А теперь он хочет покоя. Этот старик, тот самый, с которым я разделила хлеб, оказался спокоен и мудр, понимая необходимость мира. Хм… так я теперь ни больше, ни меньше как приемная дочь клана Соболя. Семья Эйшин, одна из самых влиятельных среди семей клана, состоит из почтенной супруги, двух незамужних дочерей, двух взрослых сыновей-айвэ[21] и замужней райвэ[22] Иншэ. Внуков же несчетное количество, улыбаясь, пояснил тогда Вэйриш Эйшин.

Я улыбнулась… Придется с ними знакомиться. Большая дружная семья… жаль, не такая была у меня дома. Хотя я тогда бы больше скучала. А сейчас только чувствую легкую грусть от прощания с привычной обстановкой, да еще…

Ах, Яра, как ты там, мне так грустно без тебя! Шмыгнув носом, я переключилась на другое… не хватало еще разрыдаться!

Есть два кандидата в вожди. Эйге Варрин-са, старейшина Шакси, степенный, ратующий за мир и спокойствие, способный договориться о помощи, выиграть время и помочь кланам восстановить прежнюю силу. Второй же, молодой и необузданный Хорек, как говорят, не успокоился и после заключения мира, и жажда мести тлела в его душе…

Как везде, как везде…

Поняв, что сны окончательно развеялись, а голова пухнет от самых разных мыслей, я решила прогуляться. Закутавшись в покрывало, выглянула из шатра. Вокруг царила прохладная летняя ночь. Было тихо, из-под пологов, занавешивающих проходы ближних шатров, вырывались лучи света. Разрезая темноту, они падали на стражников, замерших у входа и редкой цепью окружавших круг Соболей. Небо было усыпано звездами. Кажется, вторая стража?

Чуть дальше горели костры, слышались голоса. Я выскользнула наружу, привычно сливаясь с темнотой, переступила по колючей стерне и, решив не возвращаться из-за такой ерунды, как обувь, миновала стражников. По широкой дуге, минуя костры, неожиданно вышла к колодцу. Висящее на крюке кожаное ведро поделилось со мной холодной водой. Поеживаясь, я умылась и распустила спутанную косу. Посеменила дальше, не понимая, зачем вообще отправилась на эту странную прогулку.

Меня окликнули от одного из костров. Ой! От неожиданности запнулась о кочку и чуть не упала. Меня заметили? Ну и что? Пожав плечами, я поджата ногу и, охая, допрыгала до небольшого костра. Плюхнувшись на землю, спросила хозяина:

– Можно?

Орк кивнул, не отрывая взгляда от огня. Повозившись, я закуталась в покрывало по самый подбородок поджала ноги и с интересом уставилась на соседа. Мрачный… на смуглом скуластом лице пляшут тени, пламя отражается в черных зрачках. Впавшие щеки, будто он не ел досыта несколько недель, тонкие губы недовольно поджаты. Волосы собраны в хвост, из одежды простая рубаха и узкие штаны. Он молчал…

Странно, зачем вообще звал? Ну помолчим… Я шумно вздохнула. Хорошо все же. Бездумно вглядываясь в горизонт и выискивая последние отблески вечерней зари, вслушиваясь в песни диких обитателей степи, не сразу расслышала вопрос:

– Вы знаете, какая сегодня ночь, сай?[23]

– А? Ночь… какая-то особенная? Самая обычная летняя ночь… – Почему-то мне не хотелось узнавать имя ночного собеседника. Он-то меня точно знал. Как же иначе? Если по ночной стоянке бредет куда-то девушка со светлыми волосами до пояса, то кто же это еще может быть? Только я!

– Значит, не знаешь? Ну ладно… – Он удивленно поднял брови, хотел что-то добавить, но промолчал.

– Я сделала что-то не так?

– Нет, все так… просто у меня есть один вопрос. А задать его было некому, теперь же…

– …вы желаете задать его мне, айвэ?

– Почему бы и нет, раз степь послала тебя к этому костру.

Улыбается. Странно…

– Задавайте! – махнула рукой. Чем меня теперь удивишь?

Орк вытянул ноги и прищурился.

– Раз так… скажи, что лучше – мир или война?

Ни секунды не задумываясь, ответила:

– Мир конечно же!

– Почему же? – В голосе степняка послышалась ирония. – А упоение битвой, высокое искусство сражения, победы и добыча? Месть, наконец…

– Кровь, смерть, грязь, горе, – продолжила я список.

– Разве оно того не стоит?

– Что?

– Стоит ли месть этой крови и смерти? – Он задает странные вопросы, сохраняя абсолютно спокойное лицо.

– Нет, – уверенно ответила я. Неужели он не понимает таких простых вещей?

– Да что ты знаешь об этом?

– Наверно, ничего, – покладисто согласилась я, – но мир все равно лучше.

– Чем же?

Сказать или нет? А вот скажу! Фыркнув, выдала свое кредо:

– Прибылью. Чем крепче мир, тем больше прибыль! Во всем.

– Наивная торговка, – сощурился орк.

– Не торговка, а воровка, – терпеливо поправила я.

– И чем же твоя прибыль от моей добычи отличается? Хорошо хоть, от мести отошли.

– Прибыль постоянна! – провозгласила я, подняв руку.

– Воровка… – он задумчиво склонил голову, – принцесса-воровка. Это что-то новое. Вот скажи, если твоя прибыль хуже и меньше, чем у соседа, что ты сделаешь?

– Ну… – я пожала плечами, поправляя покрывала, – зависит от ситуации. Если захочу такое же, куплю, заработаю, украду…

– А если не получится украсть? Отберешь силой?

– Зачем? – недовольно фыркаю. – Мир велик! Найду что-нибудь получше!

– А если лень искать, или то, что ты желаешь получить, слишком далеко?

Он улыбается. Думает, что загнал меня в угол.

– Ну что ты на это скажешь, принцесса-воровка?

– Скажу, что ничего смешного в этом прозвище нет. Вы сами по образу жизни воры и есть! Так что не обзывайтесь! А лень и глупость не есть причины для войны. Для войны вообще нет причин…

– Ай, молодая ты еще, для войны всегда найдется причина.

– Но делить таким образом бесконечность глупо!

– Какую бесконечность?

– Мир бесконечен, разве вы не знали?

– Нет…

– Вот и те люди не знали… или не хотели узнавать. Места хватило бы всем!

– Молодая, горячая! Успокойся!

– Да, молодая, а вы тогда вообще во младенчестве находитесь, если ищете что-то хорошее в битвах! – Я вскочила, раздраженно взмахнув руками. Что я несу? Пытаюсь что-то доказать незнакомому орку в первый же день моего пребывания в степи? Зачем?! А вдруг я что-то нарушаю… Сделав пару шагов, напоролась больным местом на какой-то сучок и вскрикнула:

– Оуй! – И запрыгала на одной ноге.

– Что случилось? – вздернул брови ночной собеседник. Похоже, подумал, что, не сумев доказать правоту словами, решила закатить истерику.

– Ногу поранила, – пояснила я, присаживаясь обратно.

– Как это?

Чего он удивляется? Моя почти истерика его не тронула, а простая царапина…

– Молча. – Да, огрызаюсь, но, сознав внезапно, что выгляжу как чучело, да еще совершенно неподобающее чучело… Ой, поздно спохватилась!

Вытянув ногу, я с интересом уставилась на собственную грязную пятку. Болит, надо же! Но не сильнее, чем они же, натертые до кровавых мозолей новыми туфлями. Я покосилась на степняка. Тот почему-то подобрался:

– Кто же босиком по степи бродит? Показывай немедленно!

Он перетек ближе, схватил меня за лодыжку и принялся внимательно осматривать в свете костра.

– Вторую!

И, не дожидаясь реакции, выдернул ее из-под моей… хм, ну понятно, из-под чего. Вот ведь вид! Я полулежала, опираясь на локти, практически без одежды (длинная сорочка и покрывало в качестве плаща не считаются), а незнакомый орк, с которым мы почти поругались минуту назад, стоит передо мной на коленях и внимательно ощупывает пятки. А мне щекотно… Ой, видела бы меня сестра!

– Да ничего страшного! – Я дернулась. Боюсь щекотки. – Просто царапина.

– Да у нас каждый ребенок знает, что босиком ходить нельзя! Змеи!

– Да я здесь вообще первый день! – Вернув ноги под покрывало, я хмыкнула.

– Оно и видно. Сапоги есть?

– Для верховой езды…

– Не годятся. – Орк решительно мотнул головой. На черных волосах заплясали отблески пламени. – Вставай!

– Зачем? – подозрительно посматривая на взметнувшегося вверх собеседника, спросила я.

– Сделаю тебе подарок, принцесса. Сапоги.

С удивлением расширила глаза. С чего это?

– И завтра же закажешь у мастера новые! Поднимайся!

Какой безапелляционный приказ. Наверное, это сотник… такого голоса ослушаться невозможно. Пришлось вставать и, поминая небесных покровителей, куда-то брести в темноте, держась за его руку. Благо шатер оказался недалеко, один из стоящих во внешнем кольце. Эмблему на полотне вымпела было не разобрать… жаль, хотелось бы узнать, кто мой нежданный благодетель. Своего имени он явно не собирается называть… Стесняется?

Спустя несколько томительных мгновений одиночества я уже примеряла мягкие кожаные сапоги. Голенище высотой достигающее колена, было обшито короткой бахромой.

– Немного болтаются… – Я озабоченно притопнула.

– Ничего страшного, – орк пожал плечами, выглядя при этом подозрительно довольно, – зато ни одна ришэ[24] не покусает.

– Спасибо, – серьезно кивнула я, – спасибо. Только я не понимаю, отчего такая забота?

Он помолчал.

– Теперь ты – названая дочь одного из кланов. А прямой и главной обязанностью любого воина является защита дарящих жизнь.

– Кого?

– Вас… всех.

– Даже такая? – Я притопнула ногой.

– Даже такая.

– Но я-то здесь и дня не провела!

– Это неважно… да и потом, сегодня такая ночь… – Что-то слишком мечтательный у него голос!

– Какая ночь?

– Самая обычная, теплая летняя ночь. – Он улыбнулся.

– Не понимаю…

– Это не обязательно. Главное – принимать…

Тряхнув головой, я попыталась избавиться от лишних мыслей. Какая-то странная двойственность была в этих словах. Заботясь о дарящих жизнь, они легко могли отнять эту самую жизнь в битве… Не понимаю!

– Покойной ночи, поздно уже, – пробормотала я, разворачиваясь. Отойдя на несколько шагов, услышала:

– Куда же спешишь? Мы же, кажется, еще не договорили?

Я развернулась, вглядываясь во тьму.

– О чем?

– О войне и мире.

Сделав шаг назад, подумала: «А почему бы и нет?»

Береза

Утро принесло с собой неожиданно хорошее настроение. Солнце радостно заглядывало в потолочное окно, и его лучики нагло пробирались под сомкнутые веки. Я потянулась, зажмурилась, как сытая кошка, и встала. Наскоро умывшись и перекусив, задумалась о том, чем бы заняться. Сидеть и ждать неизвестно чего не хотелось. А значит… почему бы не прогуляться? Я буду очень осторожна. Накинув самое простое светлое платье, я приложила ладонь к сплетенной из светлых ветвей стене и послала дому искреннюю благодарность и просьбу. Теплое дерево понятливо разошлось в стороны, выпуская меня, и я с любопытством погрузилась в настороженный сумрак Дубовой рощи. Оглядевшись, двинулась по извивающейся под пологом листьев тропинке, руководствуясь странным наитием. Как будто что-то тихонько дергало за волосы, заставляя сворачивать в незнакомые, увитые цветущими лианами тоннели. Узкие дорожки были безлюдны, только необычное волшебство струилось от деревьев.

Прикрыв глаза, я влилась в незнакомую пульсирующую мелодию, отдаваясь ей всеми силами души. Здесь все дышало скрытой от посторонних жизнью… Но я – волшебница, пусть и очень молодая. Я – друг, друг и не причиню вреда! И настороженность медленно уходила из этого чудесного сообщества. Любопытство, мягкое, как густая моховая поросль на стволах дубов, занимало место в распускающихся при моем приближении коконах. Выйдя на маленькую поляну, я медленно обошла ее кругом, знакомясь с обитателями осторожными касаниями. Каждое дерево получило несколько ласковых, восхищенных слов и каплю моих искренних чувств. Мне не жаль… Похоже, они действительно живые… окружающие их коконы больше не подаются назад под моей рукой, а, наоборот, льнут, пытаясь дознаться, что я собой представляю. И указывая дорогу. Куда?

Неожиданно кусты раздвинулись, приглашая на очередную тропинку. Она недолго вилась между елями и вывела меня к ослепительно блистающему в лучах солнца озеру. Зажмурившись, я не сразу заметила… На берегах его совершенно неподвижно сидели дриады с отсутствующими, пустыми лицами. Распущенные волосы извивались в потоках магии, клубящейся вокруг них, зеленоватыми змеями. А истекающая из них сила, чья концентрация превышала всё, когда-либо мною виданное, медленно, осторожно и нежно поглощалась водой и землей, оставляя в тонких телах только слабые отблески могущества.

Я отступила в тень. Не стоит нарушать сосредоточенность лесных дев… что бы они ни делали, это опасно.

Но где же моя провожатая? Среди трех десятков дриад, сидящих у озера, ее нет. Как и королевы. Непонятное, странное действо. А вдруг это что-то запретное? Развернувшись, я торопливо пошла обратно. И вместо поляны вышла на широкую тропу, ведущую к центру Рощи. Странно… Ну что здесь творится?! Они точно живые! Такие же вредные, как их хозяйки! Я покосилась на равнодушные к моему негодованию деревья и двинулась в указанном ласковым толчком направлении. Почему я их слушаюсь? Во-первых, они однозначно старше, а старших надо слушаться, а во-вторых, любопытно, куда они меня ведут?

Дубы, ели, дубы… мрачная, торжественная атмосфера. Как такие разные растения могут расти в одном месте, причем совершенно не подходящем ни одному из их родов? Даже если часть из них – Основы дриад? Почва здесь… Я присела, пропуская сквозь пальцы горсть земли. Жидковата, слишком много песка. Только магией и можно объяснить такую несуразицу.

Тихий, но отчетливый шелест заставил меня испуганно дернуться. Обернувшись, я шлепнулась на землю, рассадив ладони, и удивленно моргнула. Прислонившись к толстенному стволу, надо мной возвышалось странное существо. Еще мгновение назад, могу поклясться, его здесь не было! Я не могла оторвать глаз от возникшей будто из воздуха фигуры. Покрытое мелкой, темной ромбовидной чешуей тело матово поблескивало, когда на него падали редкие солнечные лучики. Огромные черные глаза на узкой вытянутой морде, нет, все-таки просто узком тонкогубом лице… голова увенчана короткими рожками. Длинные и тонкие когти, впивающиеся в кору дерева.

Я в ступоре наблюдала, как чешуя светлела и исчезала, будто бы медленно втягиваясь в кожу. Жутковатое зрелище… Существо под моим взглядом изменялось стремительно, и вот уже бледное до синевы лицо искажает гримаса боли и, застонав, к моим ногам сползает черноволосый человек… Впрочем, скорее дриад! Я смущенно отвела взгляд, поднимаясь на ноги и намереваясь позвать на помощь, но почувствовала, как магия окружающих меня деревьев потянулась к нему, а воронка пустоты в бессознательном теле начала поглощать ее с жадным чавканьем.

Окружающий мир застонал, как от боли.

Опамятовавшись, я узнала симптомы сильнейшего магического истощения. Так он маг?! Как было написано в том свитке: «Не спутаете эту жадную пустоту ни с чем!» Кто бы он ни был, надо помочь! Некогда искать других… Я вновь опустилась на колени, касаясь руками прохладной кожи. И полностью раскрылась, щедро делясь силой. Замершая было в неподвижности, грудь дриада медленно поднялась.

Ясно ощущая сгущающуюся вокруг тревогу Основ, я поняла, что они не смогут отдать еще больше. Для них расставание с лишней каплей волшебства – смерть. А то самое дерево, у которого возник маг, переживало происходящее особенно сильно. Сузив до минимума канал, оно всеми силами старалось оттянуть неизбежное. Симбиоз сил… Отдай Основа чуть больше – и погибнет, а за ней уйдет и связанное с ней существо. Как два сообщающихся сосуда… а один из них абсолютно пуст и бесцеремонно вытягивает силу из окружающего мира…

Но не совсем пуст, ибо я вливала и вливала в него силу. Всю, без остатка. Почему я так делала? Такова моя суть – делиться и помогать… таков мой выбор! Голова закружилась, наливаясь странной легкостью, а голодная бесконечность и не думала успокаиваться, затягивая меня все глубже и глубже. Как можно вычерпать такой огромный резерв? И какими действиями? На висках выступил пот, в глазах замелькали темные пятна…

Но тут он открыл глаза, такие же бездонно-черные, как ночное небо. И такие же затягивающие. Сглотнув, я убрала дрожащие руки от его груди, обрывая поток силы. Раз он в сознании, сможет и сам контролировать поток. Пустота мгновенно была убрана в глубины сознания, но только благодаря отданным мною силам он смог шевельнуться. Гримаса удивления на узком лице сменилась благодарностью. И узнаванием? Откуда он меня знает? Впрочем… меня знают Основы. Этого достаточно для того, чтоб меня узнал любой другой обитатель леса.

– С-спасибо, – прошелестел дриад, пытаясь встать. Он явно не испытывал неудобств от своей наготы, а вот от беспомощности… Я протянула ему руку, и мужчина сумел подняться, опираясь о ствол своего дерева. Вот теперь можно вспомнить о хороших манерах.

– Ниэ-сай Береза, – склонив голову, представилась я. Он меня знает, да, но я-то – нет! И пусть кто-то посмеет обвинить меня в том, что я не умею себя вести подобающе. Если для этого требуется не обращать внимания на то, что собеседник полностью обнажен… я не буду обращать на это внимания!

– Еще раз благодарю. Эйнрид-хи Лериан. – Он растерян и не понимает, что происходит.

– Очень приятно. Что с вами случилось? Магическое истощение было чрезвычайно сильным…

– Но почему вы помогли… мне?

– Такова моя природа… – Я улыбнулась. – Так что же произошло?

Вот тут он искренне удивился. Чему, тому, что ему помогли? Или тому, что помогла именно я?

– Ничего, с чем бы я не мог справиться, – пробормотал дриад устало и привалился к стволу дерева. – Вынужден проститься с вами, ниэ-сай. Приношу свои искренние извинения. Возможно, мы еще увидимся…

Я ошеломленно моргнула. Его кожа на глазах покрылась чешуей, и он начал погружаться внутрь. Кора наползала на тело как трясина, засасывающая жертву. Последними исчезли глаза, напоследок сверкнув серебристым огнем. Что за странное видение! О реальности произошедшего говорили только сильная слабость в ногах, головокружение да пара царапин на ладонях.

Мужчины! Я всплеснула руками. Это самый невероятный уход от разговора, который я когда-либо видела. Он просто боялся и не знал, что сказать! Что за поведение… Но, может, он спешил? Как некстати, ведь это был первый встреченный мною дриад, и я уже готовилась задать вопросы… Ах, но от меня так просто не уйдешь, я же волшебница! Сглотнув, я приложила ладони к коре… Этого мало. Упрямо прикусив губу, прижалась к Основе всем телом. Под щекой, ощущавшей каждую шершавинку коры, пульсировали живительные токи… Расслабившись, я отпустила на волю обострившие чувства. Интересно, как это происходит? Погружение? Возможно, будь здесь Ольха, она попыталась бы остановить или отговорить меня, но, увы… И я окунулась с головой в ощущения дерева…

Мир, тишина, спокойствие… добродушная усмешка в ответ на мое наивное любопытство. Мощь, забираемая им из окружающего мира, струилась вниз, в глубину. С токами, пронизывающими ствол, я скользнула туда, где ощущались иные присутствия. Незнакомые, более подвижные и яростные. Сознание раскрывалось все шире и шире… внутренним зрением я видела их, настороженно скользящих в узких потоках, завивающихся вокруг единого центра. Потянулась дальше, стараясь нащупать своего знакомого, и в одно из мгновений ощутила, как сознание распадается на отдельные искры, теряясь в алых, огненных потоках. Оно растворялось в жадной, сияющей бриллиантовой пылью бесконечности… Один из осколков зацепился за сдвоенное присутствие, засевшее в центре одного из узлов, пушащихся многочисленными пульсирующими нитями. Перенаправляя живительные токи в более слабые потоки и к другим узлам, они наполняли пересохшие русла. А забирая искрящийся огонь из переполненных, перекрытых плотинами потоков, освобождали от излишнего напряжения землю, готовую прорваться лавой…

Это было бесконечно… бесконечно прекрасно… превосходило все мыслимые пределы и ожидания. И я растворялась в этом великолепии, цепляясь своими искрами за первые попавшиеся сдвоенные перекрестки. Но кто-то очень занятой удивленно обратил на меня нечеловеческий взор. И ловко собрал в ладонь все осколки, подталкивая назад, наверх… Передо мной в обратном порядке замелькали потоки и жилы, нити и сосуды, искры и звезды. И я очнулась, по-прежнему крепко обнимая дерево Основы. Оно ласково, но твердо оттолкнуло меня.

«Куда же ты полезла, глупышка?..»

А действительно, куда? Выпрямившись, я сделала пару шагов на дрожащих ногах и бессильно осела на землю. Надо отдохнуть и подумать… Как не хватает язвительных комментариев сестры. Порой они наталкивают на дельные мысли.

Но Ольха спала, утомленная ночными бдениями…

Ольха

И вовсе я не спала! Просто дремала. Когда моей сестре случается пускать в ход свое волшебство, я не могу спать. Это как тихая, на грани слышимости песня, от которой не спрячешься. Я и не пытаюсь, ибо это бесконечно красиво. И, нарушая границы дозволенного, знаю, что Яра точно так же слышит меня.

Ночной разговор продлился почти до самого рассвета. О войне и мире, доходах и потерях, жизни и смерти… Подозреваю, что каждый остался при своем мнении. Вот только каково мнение собеседника, я так и не разобрала.

А ранним утром мне не дал отдохнуть нарастающий шум. Даже какой-то тоскливо-пронзительный вой. Зарывшись с головой в многочисленные подушки, я все равно не смогла заснуть. Смирившись, решила подниматься. Закутавшись в покрывало, еще пахнущее костром, выглянула наружу. В лагере орков царила… нет, еще не паника, но что-то к ней очень близкое. Суматоха, шум… мимо моего шатра пробежала заплаканная девушка. У высокого шеста с родовым знаком толпился народ. Там кричали, размахивали руками, женщины рыдали.

– Что случилось? – выскочив наружу и поймав за рукав спешащего степняка, требовательно спросила я. Тот понял. Видимо был из тех, кто знает наше наречие.

– Вайрин-са Оршэнэ убили! – рыкнул орк, вырываясь из моего захвата.

Я остолбенела. Это, если мне не изменяет память, старейшина Шакси, один из кандидатов в верховные вожди! Что происходит?! Торопливо натянув дареные сапоги и первое попавшееся платье, я пошлепала к шатру приемного отца. Кстати, эта фраза не вызывала во мне внутреннего протеста… Обошла толпу и скользнула внутрь, ни привлекая ничьего внимания. И, замерев за спинами набившихся в шатер орков, впилась напряженным взглядом в разыгрывающееся под куполом представление.

Бывший айгэ молча слушал юношу, экспансивно размахивающего руками. Тот что-то горячо доказывал, к сожалению, на степном наречии. А рядом с каменным выражением на лице стоял, заложив руки за спину, и чего-то ждал мой ночной собеседник. Рядом-то рядом, но слегка, как бы сказать… в отдалении, окруженный полудесятком воинов в свободных одеяниях.

Шатер был полон, вдоль стен стояли вооруженные стражники, главы семей, чьи неразобранные одеяния выдавали спешку, рассредоточились по свободному пространству, почтительно освобождая центр старейшинам. За занавесью слышались шепотки и всхлипывания женщин. Меня бы давно заметили и выдворили, не умей я сливаться с окружающим миром.

Старик Эйшин обернулся и что-то спросил. Знакомый отрицательно мотнул головой, окружающие его орки гневно загомонили. Глава Рысей начал что-то говорить, но полог у входа был резко отброшен, и сквозь толпу пробрался молодой степняк, держащий на вытянутых руках затейливо изукрашенный кинжал. На лезвии была кровь. Все разом замолчали, на лице приемного родича нарисовалась печаль, он сожалеюще покачал головой. Молодой степняк, державший несколько мгновений назад пламенную речь, обвиняюще ткнул пальцем в окруженного воинами орка. Тот выдал длинную фразу, судя по кривящимся лицам, нецензурную.

Почему-то мне не составило труда догадаться, что происходит. Убили одного из претендентов на власть, а обвиняют в этом моего ночного знакомца. Все улики налицо. Точнее, одна – нож. Странно как-то… Он не показался мне ни сумасшедшим, ни одержимым, ни глупцом. Да и когда бы он успел? Может, вечером? Или утром… Я разговаривала с убийцей? Брр, неприятно. Передернув плечами, я отошла в сторону, ибо присутствующие раздались в стороны, пропуская старейшин. Следом вывели обвиняемого. Его взгляд равнодушно скользил по толпе, увидев меня, он недоуменно поднял брови. Я скривилась. Все-то этот степняк замечает!

На улице тем временем обстановка разительно изменилась. Все жители в полном молчании собрались вокруг шатра, и старейшины вступили в гневный, напряженный круг, полный обвинителей. Когда их взору предстал убийца, по рядам пронесся шепоток. Где-то тихо всхлипнула женщина. А ведь должен же был быть какой-то праздник! Повседневные и походные одеяния сменили пестрые, яркие наряды из тонкой крашеной кожи и меха. При взгляде на эти юбки и жилеты, платки и пояса рябило в глазах.

Я, уже не скрываясь, протиснулась в первый ряд. Старейшина взмахнул рукой, и моего ночного собеседника принудили встать на колени. Не склоняя головы, он смотрел вдаль… куда? Все пространство вокруг свободного пятачка заполонили его сородичи. Он спокойно, но не покорно, ожидал приговора.

Оглядываюсь. На лицах злость, негодование, осуждение, недоумение…

– Что сейчас будет? – спрашиваю у матерого орка, стоящего рядом.

– Сташ Рэй Хорек будет лишен прав и изгнан… как убийца. – Злой и гневный посвист заставил меня поежиться.

Похоже, многие здесь понимают человечий язык. А мне все же стоит научиться орочьему… Продолжаю задавать вопросы, краем глаза следя за происходящим на пятачке обвинения.

– А как определили, что этот айвэ виновен?

– Это, – кивнул воин, – кинжал с личной меткой Рэя. Его вынули из смертельной раны старейшины.

А этот степняк хорошо осведомлен! Склонив голову, я прикусила большой палец. Кажется, это один из тех, кто был на празднике в честь моего прибытия. Впрочем, сейчас припоминаю, что и мой ночной собеседник там был, вот только в темноте я его не узнала. Точнее, не приглядывалась во время пира.

– Да… А когда же произошло убийство?

На этот вопрос последовал краткий ответ:

– На третью стражу. – И орк отвернулся, явно не намереваясь более со мной разговаривать.

Я же замерла, будто меня ледяной водой окатили. Третья стража, третья стража… да быть того не может!

Старейшина воздел руки над головой, заводя ритуальный речитатив.

– Стойте! – слышу я свой голос, разносящийся над толпой. Ну вот… я и сделала выбор. Непривычная пустота в груди, там, где горел огонек моей сестры, лукаво подмигнула. Передернув плечами, я шагнула вперед. – Этот айвэ невиновен!

Как непривычно это одиночество, скрещенные на мне взгляды… Мне не хватает ее поддержки сейчас и всегда… Мы были едины, мы и сейчас едины, даже разделенные расстоянием, но, видно, пришло время справляться самой.

Молчание, густое, как мед. Задумчивое… замершие в воздухе слова речитатива.

– Почему? – Это бывший айгэ, мой приемный родич. Недоумевает… Во взгляде стоящего на коленях – то же удивление, смешанное с негодованием. А ты намеревался пожертвовать собой, да? Ради чего?

– Почему ты, сай, считаешь себя вправе прерывать наказание? – Это уже один из Волков, возмущенный моим вмешательством.

– Потому что этот айвэ провел ночь со мной!

О, вы бы видели их глаза. Круглые от удивления! Сообразив, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза, добавляю, взмахнув рукой:

– Мы разговаривали… у костра. Я могу подтвердить, что до рассветной стражи айвэ Сташ Рэй не отлучался от огня более чем на полторы дюжины шагов.

Торжествующе огляделась, сложив руки на груди. И что теперь? Похоже, и сами степняки не знают…

– Значит, – звонко начал один из воинов, участвовавших в судилище, – Рэй не убивал?

Его голос понизился до тишайшего растерянного шепота. Я улыбнулась и тряхнула головой:

– Не-эт!

– Но кто же тогда?

И эта мысль отразилась замешательством на лицах всех присутствующих. Кто? Кто??! Один из них, стоящих плечом к плечу… Старейшины хмуро переглянулись, затем неприязненно покосились на меня. Я их понимаю. Только что все было ясно и понятно, а теперь из-за какой-то выскочки, пусть и королевской крови, в душах поселились подозрения. А с другой стороны, вы только что чуть не осудили невиновного. Я не могла промолчать, это подло! Пусть я воровка, но честная воровка.

Все девятеро кланных вождей обернулись к бывшему айгэ, который помогал встать недавнему подозреваемому. Рысь, хмуря брови, что-то сказал, и старик коротко поклонился, коснувшись левой рукой груди, и принял из рук сородичей треугольные пластинки амулетов. Молча повел рукой, повелевая собранию разойтись.

Толпа начала медленно рассеиваться, все озабоченно переговаривались, кто-то подходил к Сташу и, хлопая того по плечам и спине, просил прощения. Я так думаю. Кое-кто бросал на меня сочувственные, а кое-кто и злые взгляды. Одна орчанка в длинном синем платье, перепоясанном желтым ремешком, так глянула, что мне захотелось исчезнуть. Отчего так? Я медленно отступила к шатрам, но старейшина одним слитным движением оказался рядом и схватил меня за ухо.

– За что-о?! – взвыла я под насмешливым взглядом потягивающегося Хорька.

– А что это вы, дочь моя, делали у чужого костра в Ночь Выбора? – прошипел старик.

– Уй-ей! Какую ночь?! – многообещающе глянув на Сташа, спросила я.

Старейшина ничего не ответил, только удивленно хмыкнул и двинулся к шатру, таща меня следом. Во что я влипла?

Береза

Действительно, во что? Ох уж эти тайны… нам никто никогда ничего не рассказывал. Хотя, казалось бы, минимальными-то сведениями можно было обеспечить. Глупо это. А может, это мы такие… глупые? Не там и не то искали, вот и попали? Да что уж теперь… Я вздохнула. Надеюсь, все будет хорошо.

А эйнрид-хи… Что-то подобное я слышала от брата. Ольха бы сказала точнее, она всегда любила подслушивать. Надо, мне надо ее увидеть. Посоветоваться, да просто прикоснуться к ее руке, убедиться, что она по-прежнему существует… моя дорогая. Я беспокойно огляделась. Никого… никто не видел, что произошло, только окружающие меня деревья тревожно шелестели. Надеюсь, они никому не скажут?

Поднявшись с колен, я отряхнула подол и двинулась по тропе, даже не пытаясь выбрать какое-то направление. Мне все равно. Я рассеянно кружила среди теней, не обращая внимания на то, что пошла по второму кругу. Эйнрид-хи… это на древнейшем наречии. И как переводится? Я не знаю…

Неожиданно вышла на поляну. Может быть, ту самую, где некоторое время назад застала медитирующих дриад. Или очень похожую… Озеро все так же сияло на солнце живым серебром, только не поглощало, а излучало теплые волшебные волны. Я подошла ближе и у самой воды увидела ту, которая по идее должна была меня встретить утром. Сая Риэ-нэ сидела, скрестив ноги и застыв, будто каменное изваяние.

– Здравствуйте.

Дриада подняла на меня сумрачный взгляд.

– Ваш-ше высочество, – проговорила она, – что вы здесь делаете?

Не обращая внимания на грубость тона, я ответила:

– Гуляю.

– Здесь не место для любопытствующих ниэ-сай!

Наклонив голову, я заставила себя вежливо улыбнуться:

– А где им место, не могли бы вы подсказать?

– Не здесь, – повторила лесная дева, поднимаясь единым слитным движением и беря меня за руку.

Совершенно неожиданно сквозь меня прокатилась теплая, колючая волна, почти мгновенно впитавшись в землю. Ой, я забыла закрыться! Риэ-нэ отдернула руку, как будто ошпарилась.

– Волшебница?! – В ее неожиданно охрипшем голосе звучала злость.

Спрятав руки за спину, я попятилась.

– И что же?

– Волшебница… а мы не знали! Ты скрывала! И смеялась за нашими спинами!

– Что? – Нелепость яростного обвинения заставила меня отступить назад.

– Все маги – убийцы!

Лицо дриады исказила гримаса ненависти, и она медленно двинулась на меня, угрожающе шипя. Ломаные, резкие движения пугали. Выставив вперед руки, я шаг за шагом отступала к частоколу стволов.

– Я не маг, я волшебница!

Но безумие уже завладело разумом дриады, и внутри ее тела начал разгораться огонь. Сила скручивалась в тугой комок, готовясь обрушиться на мои слабые, тонкие щиты. И разметать, разорвать, раздавить… Я в панике огляделась, пытаясь нащупать хоть каплю свободной магии. Нет… Я не смогу ее остановить! Что происходит? Мысль панически метнулась к Ольхе.

– Риэ! – резкий окрик вырвал дриаду из губительного транса.

Я обернулась. Из тени выступила королева, укутанная в синее просторное одеяние. Она вытянула руки ладонями наружу и окатила саю освежающей прохладой раннего утра. Задев меня самым краем, волна до предела наполнила мое тело волшебством. Под напором силы Риэ-нэ бессильно рухнула на траву, но великая лесная дева резким движением вздернула дриаду вверх и влепила той звонкую пощечину.

– Как ты посмела? Возжелала смерти? Твоя воля! Но ты покусилась на жизнь еще не избравшей!

– Но, – Риэ потерянно вздрогнула, – она же… волшебница!

В чем меня обвиняют?

– Это правда? – повернулась ко мне Великая.

Я кивнула, виновато пожав плечами.

– Я рада, что ты не стала отрицать. – И королева вновь сосредоточила внимание на нарушительнице. – Но, Риэ, ненависть затмила твой разум. Волшебница… вслушайся в эти слова. Волшебница! А значит, не враг нам!

– Но почему я не увидела этого сразу?

Рискнув подать голос, я тихо сказала:

– Слишком много силы… Я купаюсь в ней и теряюсь…

– Да, Риэ, даже сейчас ее шлейф практически незаметен, хотя и полон.

Древняя посмотрела на меня расчетливо. Как брат в тот день, когда собрался огласить результаты жребия. Мне это не нравится.

– Если ищешь смерти, Риэ, слейся с Основой безраздельно, но не тяни за собой всех нас. Не смей больше даже пытаться убивать! Это уничтожит нас! Всю Рощу! Ты хочешь послужить последней каплей яда?

Дриада помотала головой. Ее душил и слезы. Королева неожиданно ласково коснулась щеки своей подданной.

– Ри, лиани, потерять еще и тебя… это слишком страшно.

Как странно. Я слышу в ее голосе подлинную боль. Ее терзает именно то, что может погибнуть Риэ-нэ Нет, гибель Рощи тоже, но это не печаль повелителя, не уберегшего подданных, а другое чувство, более личное, пронзительное. Но почему попытка отомстить должна обернуться гибелью всего анклава? Я подошла ближе, преодолевая дрожь запоздалого ужаса.

– Почему сай так… не любит волшебников?

Королева улыбнулась одними губами, в глазах ее скорбь мешалась с гневом.

– Это Риэ должна рассказать сама.

Ободряюще погладив хмурую дриаду по руке, Великая растворилась в тени деревьев, до нас донесся прощальный шепот:

– Поговорите. И приходите на Большую поляну. Поищем вам занятие, ниэ-сай Береза.

Я заглянула в искаженное лицо дриады. Мне кажется, или она в самом деле очень молода по меркам своей расы? Молода и оттого неспособна сразиться со своим горем один на один?

– Ниэ-сай Береза, – начала она, когда тишина стала невыносимой, – я прошу прощения за свою вспышку. Она совершенно неоправданна.

Я только кивнула и устало присела на берег, любуясь радужными всполохами на водной глади. Не знаю, что сказать… Было и страшно, и опасно, но… и сама дриада не виновата. Виноваты другие… жадные и глупые. Вот так и решим. Она не виновата. И ей надо помочь. Хотя бы выговориться.

– Прошу вас, саи, для вас и всех остальных, в моменты, не усложненные этикетом, просто Березка, или Яра.

– Красивое имя… – пробормотала Риэ-нэ, присаживаясь рядом и с надеждой глядя на меня.

– Да, мне нравится, – задумчиво перебирая пряди волос, пробормотала я, – но насчет ваших слов… Я не смогу простить вас, пока не узнаю причины.

– Причини? – Она растерянно расширила глаза.

– Да, – раскрываю ладони, ловя каплю силы, – в чем причина того или иного поступка, в чем смысл происходящих событий… Почему вы не любите… магов? Не спешите возмущаться, лучше расскажите. И не отделываясь общими словами. Один умный человек сказал, что боль лишь тогда утихнет, когда вы разделите ее с кем-то, кто умеет слушать. Я не претендую на это умение, но могу попытаться.

– Понять? Ах, принцесса, – дриада грустно улыбнулась, – вы так забавны в своей не по возрасту мудрости… Но сможете ли вы понять?

– Я постараюсь. Мы постараемся.

– Возможно, начну издалека, – тихо проговорила лесная дева куда-то в сторону, – но иначе… Я родилась в этой Роще, здесь моя Основа, но ниэсс, которому была посвящена, жил в другой, той, у харрийской границы. И мои дети… Их сожгли маги! – срывая голос, выкрикнула она мне в лицо.

Я отшатнулась от этой ярости и едва не хлестнувших по лицу волос.

– Кому мы мешали?! Никогда не выходили за пределы Рощ без надобности, не претендовали на большее, чем могли засадить саженцами, не причиняли вреда! За что нас убивали?!

– Я не знаю.

– И я не знаю, но все кончилось! Жизнь кончилась! Все кончилось! Мой ниэсс, мои дети остались там, превратившись в пепел! Они не могли защититься, а я не могу отомстить… а все наша сила! Порой я проклинаю то, во имя чего появилась на свет! Сила… ты ведь чувствуешь ее?

Я согласно кивнула. Да, она мягкая, как пуховое покрывало, и ласковая.

– Наше могущество огромно, и мы способны творить истинные чудеса, – дриада протянула руку, и в траве распустились оранжевые бутоны, – но это чудеса жизни. Только жизни. И мы не имеем права причинять вред ни одному порождению этого мира…

– Даже защищаясь?

– Увы… – Лицо ее застыло. – Убить нас – ничего нет проще! Достаточно поджечь лес… Убивая, мы калечим себя, и сила покидает нас. Первой гибнет Основа, а за нею уходим и мы. Мы защищались, защищались до определенного момента, пока все это не потеряло смысл… ибо они уже были мертвы. Внутри. И я чувствовала, как гибнет мой ниэсс, как уходит жизнь из моих детей. Ты… что ты можешь знать о потерях?! О таких потерях?

– Война… да. О таких потерях, вы правы, я не знаю ничего, но… мы, – я сжала ладони в кулаки, выхватывая из струй магии кусочек силы, – мы, волшебники, чувствуем.

Да…

Легким толчком я отправляю в полет возникшую в воздухе бабочку, сплетенную из тонких черных паутинок. Она планирует прямо на плечо сидящей рядом женщины, бормочущей:

– Я не смогла уйти за ними. Всех, кто не был привязан к тамошним Основам, просто вышвырнули, вышвырнули из Рощи… Я не смогла уйти… И вот теперь… Прости меня, волшебница.

– Прощаю. – Я выдохнула, закрывая сознание. Сопереживание – это полезно, но чаще просто очень неприятно. Почему волшебники не сражаются, не убивают, как все прочие маги? Потому что способны ощутить каждый миг гибели своего противника. А это – больно… почти так же, наверное, как ощущать уходящую из Основы силу… не смертельно, но… Черная бабочка взмахнула крылышками и взлетела, унося ярость и неприятие. Осталась только тихая печаль.

– Мир? – Протягиваю руку для пожатия, и дриада наконец оживает. Зримое окаменение уходит из мышц, она расслабляется и, обернувшись, удивленно смотрит на меня. Бесконечное удивление в темных глазах сменилось надеждой.

Улыбаюсь.

– Мир, волшебница…

И это лучшее, что можно было бы сказать. Мир… мир, а не война!

Ольха

Мир… Как я испугалась, когда поняла, что моей сестре что-то грозит. Почти до безумия… Зажмурившись, будто это могло помочь отрешиться от ощущений, повторяла про себя: «Она справится, справится, справится…» Все обошлось… ах, а если бы нет? Как жила бы я, зная, что не смогла помочь? Наверное, не жила бы…

И вот теперь сижу на подушках, тихо-тихо, как мышка, и слежу за вышагивающим по шатру орком. Старейшина вскинул руки, отчего широкие рукава задрались, обнажая смуглую кожу, изрезанную шрамами.

– Понимаешь ли ты, что сотворила?

– Вполне. – Тряхнув головой, я отложила грустные мысли подальше да отбросила с лица длинные светлые пряди. – Спасла от незаслуженного изгнания невиновного.

– Ты не понимаешь?

Сидящий ровно напротив меня Сташ Рэй грустно усмехнулся.

– Чего?

– Того, что отрезала себе дорогу назад!

– Какую дорогу назад? Есть только путь вперед…

Старейшина замер, а Рэй хмыкнул:

– Она действительно не знает, о чем вы ей говорите, айгэ.

– Э-айгэ, – поправил его Эйшин.

Я задумчиво посмотрела на обоих орков. Чего же я не знаю? Какое-то странное предчувствие у меня. Нехорошее… Старший орк кивнул младшему и приказал: Объясни! Раз уж сглупил…

– Я не сглупил! Никому не следует противиться воле ветров. Вы же не поставили стражу у ее шатра.

– Таковы традиции.

– И я бы не сказал, что они глупы… – Воин поднялся, гибко потянулся и повернулся ко мне.

– Может быть, вы прекратите говорить так, будто меня здесь нет? – раздраженно шлепнув рукой по подушке, сказала я, глядя на них снизу вверх.

– Извини, сай Ольха. Дело в том… – Сташ Рэй с трудом подбирал слова, оглядываясь на замершего у входа старейшину, – что я все же соврал.

– Та-ак, – вздохнула я, подперев щеку рукой, и пригорюнилась.

– Вчерашняя ночь была Ночью Выбора, и ты, сай Ольха… выбрала, – сказал он и посмотрел на меня, не поверите, виновато, – выбрала и подтвердила свой выбор, объявив во всеуслышание, где и с кем ты провела эту ночь.

Ой, мамочки! В душе похолодело, но я нашла в себе силы спросить:

– И что?

– Согласно нашей древней традиции, по воле ветра и степи, это означает замужество… – Сташ хмуро посмотрел на старейшину. Тот продолжил:

– Но, насколько я понял… Скажи, почему ты вышла из шатра?

Меня как пыльным мешком оглушило, но вопрос я расслышала и ответила честно:

– Не знаю, мне не спалось и потянуло прогуляться.

– Вот, – хмыкнул старейшина, подходя ко мне и присаживаясь рядом, – ты – зримое воплощение волеизъявления ушедших Великих.

– Да, кто бы знал, что древняя традиция будет исполнена дословно. Придя к костру, горящему в ночи, послушай, расскажи, пойми, прими и раздели.

Мой ночной собеседник явно цитировал какой-то закон. Впрочем, я знаю какой. Неожиданно приемный родич улыбнулся:

– Не стоит горевать, есть еще один выход.

– Какой? – Я прямо-таки всем телом подалась вперед. Не хотелось мне расплачиваться за собственную глупость замужеством.

– Можно провести обряд разделения пути. Точнее слияния…

– А разве это не то же замужество? – настороженно удивился Хорек.

– Открою вам великую тайну – далеко не одно и то же. Вы оба останетесь свободны в выборе.

– Каком выборе? Все уже решено! – Я возмущенно засопела. – Ведь нарушать традицию вы не собираетесь?

– Нет, это одна из основ нашей жизни… но я поясню, дети. Путь будет один, но идти по нему можно рядом, друг за другом и даже по отдельности… как вам захочется.

Я зло выругалась. Выбор, так его!

– Теперь понимаешь, каково твое положение? – спросил Сташ. – Промолчала бы – осталась свободной.

И тут до меня дошло. В контексте сказанной ночью фразы о защите дарующих жизнь… Вскочив, я шагнула навстречу орку и почти выкрикнула:

– Защитник! Вы всех своих женщин защищаете даже от права самой выбрать дорогу? Безнадежный идиот! Безнадежно благородный идиот! Кому нужна свобода, купленная ценой обмана и глупейшего самопожертвования?! Я – принцесса, и я вполне осознаю свои поступки, и совесть у меня имеется, которая не позволила бы купить спокойствие ценой чужой жизни!

Я наступала на орка, тыкая в него пальцем. Он пятился, пока не уперся спиной в покрывало, отделяющее женскую половину.

– К тому же вся наша жизнь лишь иллюзия выбора. Для меня, нас существует лишь долг, а выбора не было и нет!

– Остановись, – схватив меня за руки, прошипел Сташ, – остановись. Я понял. Я ошибся, ниэ-сай. Извини.

– Да вы должны на коленях меня благодарить!

– Это лишнее, – заметил старейшина и посмотрел на меня со странным интересом.

Высвободив руки из тисков орка, я ответила ему чистым, незамутненным взглядом. Приму любое решение, отец мой.

Хорек неожиданно рухнул на подушки и расхохотался в полный голос.

– И кто кого защищал и вел, скажите мне, айгэ? – выдавил он.

– Это не суть важно. Вы оба согласны на аи-но-шаер?

– А что это? – поинтересовалась я.

– Я же говорил, слияние путей, – ответствовал старейшина.

– Извините, я поняла, – пожимаю плечами, – но теперь предпочитаю перестраховаться. Мало ли… мне незнакомы эти ритуалы.

– Ничего особенного, – подал голос Сташ Рэй, – древний обряд, обмен клятвами на крови.

– И много надо крови?

– Достаточно пары капель.

– Ну и ладно. – Я успокоилась и отдала орку, виновато улыбнувшись, снятые с его пояса бляшки. Совершенно машинально стянула… Тот подмигнул.

– Дети, успокойтесь, – я к такому обращению не имела неприязни, а вот Хорек поморщился, – есть более серьезная проблема. Кто убийца? Старейшины на время междувластия передали свои полномочия мне, и теперь от меня зависит, насколько быстро он будет найден.

Зарываясь в гору подушек и зевая, я пробормотала:

– Убил тот, кому выгодно.

– Но кому выгодна смерть старейшины?

– А это вам лучше знать.

Удивительно, но на женскую половину шатра не доносилось ни звука от проходящего рядом собрания доверенных помощников. Впрочем, и с женской половины не вырывалось ни звука, способного отвлечь от обсуждения способов поимки и наказания убийцы. Может, амулет какой-то? Здесь, среди покрывал и сундуков, командовала супруга бывшего айгэ, Ринна, статная рыжеволосая орчанка. Две ее дочери, черноглазые смешливые погодки, с большим интересом оглядывали меня, беззастенчиво вертя вокруг своей оси. Я зевнула, не обращая внимания на кружащееся разноцветье. Выспаться мне не дали. Едва только я прикрыла глаза, как меня подняли и вручили в уверенные руки райвэ Ринны. Выпроводили, то есть. Но я не в обиде, столько всего интересного узнала…

Странно здесь все устроено, оказывается. У каждой семьи есть несколько шатров. Общий, поделенный на две половины, кухонный, гостевой и детский. Число последних на самом деле зависит от количества детей. Младшие обычно живут с родителями в общем, но едва становятся способны самостоятельно установить шест, как им вручают сверток шкур с наказом сделать себе дом самому. Приучают к самостоятельности! Я ночевала в гостевом, а кухонный стоял позади общего, и из его верхнего проема вился дымок. Кстати, девушка, уходя в другую семью, чаще всего забирала свой детский шатер с собой в качестве приданого. Парень, заводя семью, вынужден был или расширять свой детский, или шить новый общий. А это недешево.

Все это вывалили на меня новоявленные сестры, то поздравляя, то озабоченно хмурясь. Они были в курсе моего поступка, но больше всего переживали об отсутствии у меня приданого. Ни шатра, ни тканей, ни кож… бедная я, несчастная. Райвэ Ринна сохраняла наисерьезнейшее выражение лица, наблюдая за своими дочерьми. А потом принялась их гонять:

– Живо, Лирна, загляни в этот сундук, достань запасное платье. Это никуда не годится! Шиана, сними мерки, а ты, негодница, раздевайся.

– Я? Зачем? Это совсем не обязательно…

– А-ай, даже не думай! Для кого я воду приготовила?! Быстро, красавица! Да теперь еще и приданое готовить придется…

– Но… – не торопясь расстегивать крючки, начала я.

– Не пререкайся, все должно быть на высшем уровне!

– Это же не завтра будет…

Ринна остановилась, подняла палец и сказала:

– К таким событиям, как аи-но-шаер, надо готовиться заранее. Лирна, мерку на сапоги сними, а то что это такое?

Она брезгливо подняла мою обувь.

– Это подарок, между прочим! – возмутилась я.

– Чей?

Я закатила глаза и указала на перегораживающее шатер покрывало. И меня прекрасно поняли. Но не пожалели. Шиана, вертящаяся вокруг с веревочками, так ткнула меня булавкой, что слезы из глаз брызнули.

– Уй! – Дернувшись в сторону, я запнулась о край ковра и ухнула в бак с холодной водой.

– Ах, какая ты неуклюжая! А ты, Ши, поаккуратнее.

Все трое бросились меня вытаскивать, но потом Ринна передумала и, велев оставить в покое мои ноги, просто положила в чан «горячий камешек». Вода мгновенно нагрелась, а Лирна хихикнула.

– Заодно и постирается все! – заметила она.

От пытки, именуемой примеркой, меня спас старейшина. Он деликатно поскребся в покрывало в тот момент, когда я натягивала очередное льняное платье. Зеленое с серой вышивкой. И, судя по горе нарядов, высившейся на сундуках, померить предстояло еще не одно.

Когда девушки, заполошно суетясь, растянули передо мной непрозрачную ткань и Ринна разрешающе проворчала разрешение войти, старейшина сказал:

– Дорогая, я украду у вас Ольху. Ненадолго! – Подняв руки, словно защищался, он вопросительно глянул на супругу.

– Негодяй, я только вошла во вкус!

– Дела есть дела…

– Ладно уж, – Ринна вытолкала меня наружу в чем была, – иди, дорогая, думай! А мы пока подберем тебе еще чего-нибудь.

Кошмар! Я выскочила оттуда как ошпаренная в совершенно неприличном виде. В одной тонкой длинной тунике, льнущей к телу, как перчатка, легкой накидке и с распущенными волосами. Засев в углу, я слушала, как задумчиво пересыпают горох фактов старейшина, его сыновья, мой будущий, наверное, шаер и еще пара незнакомых орков.

– Ваша невиновность абсолютно очевидна, и потому я позвал вас на совет, – тихо говорил старейшина. – Вы не покидали малого кланового круга, ну а Сташ… вы понимаете…

Я украдкой зевнула. Когда айгэ успел разобраться? Сколько вообще времени я провела на женской половине?

– Ольха?

Встрепенувшись, я изобразила внимание. Старейшина спросил:

– Как ты миновала круг внешней стражи?

– О, – я думала, что никто так и не поинтересуется, – врожденное свойство. Я могу сливаться с окружением, и меня не видно. Никакой магии, – так говорила сестра, а ей я верю, – просто природный дар.

– Понятно… можно только позавидовать вам, ниэ-сай. Вы – Ветер, – проговорил почтительно один из воинов клана Рыси.

– Теперь ясно, отчего ты считаешь себя хорошей воровкой, – хмыкнул Сташ.

– И вовсе не поэтому… я поймала на нечистом казначея, а это дорогого стоит!

– Но как миновал стражу убийца? Может быть, так же?

– А может, ему и не надо было? Если он был внутри…

– Допустим, – скривился незнакомый орк с эмблемой Гейранди, – но как обойти стражей, стоящих у входа?

– А…

– Нет, стенки были целые, не надрезанные.

– И среди айвэ нет ни одного, способного стать незаметным так, как вы. – Легкий кивок в мою сторону. – Это совершенно точно, уже более двух веков в степи не рождаются Ветры.

Надо поподробнее выспросить про это… Я заметила:

– Возможно, на нем был амулет для отвода глаз.

– Среди орков нет магов.

– Ну знаете, такие можно было купить в любой лавке, да и эльфы делают… делали.

– Именно, – заметил один из сыновей старейшины, – что делали! А сейчас – нет.

– Лежал у кого-то в запасниках, – тут же предположил Сташ.

– Может быть… – Старейшина встал и прошелся по шатру, попинывая подушки. – Предлагаю провести обыск.

– Из шатра Вайрина что-нибудь пропало? – Это снова Рысь.

– Нет… хотя младший его сын вроде говорил о какой-то шкатулке…

– Поищем? – подался вперед Сташ.

Одно удовольствие было за ними наблюдать. Как они перетекают из позы в позу, как меняются выражения на лицах, как в голосах появляется то азарт, то растерянность… Но как же я хочу спать! Если этот убийца будет найден, то я самолично добавлю ему яда в бокал. Только за то, что я вторые сутки не могу сомкнуть глаз! Да, я избалованная принцесса…

– А что ты скажешь?

Я вскинулась, окидывая окружающих слегка мутным взглядом.

– О ком?

– О чем… о мотивах убийцы.

– Простите, но, боюсь, ничего для вас нового я не придумаю. Когда невозможно определить, кто совершил преступление, ищут, кому это выгодно. Наследники, соперники… а основной мотив, так или иначе – власть.

Береза

– Наша власть опирается на призрачное могущество над миром, – говорила дриада, шагая по тропе. Я задумчиво брела рядом во исполнение приказа королевы. – Но что нам той власти?

– Риэ, – я положила руку ей на плечо, – ты повторяешься. Не терзайся… Лучше объясни, чем занимаются ваши ниэсс? Я ни одного не встретила…

– Естественно, – печально улыбнулась дриада, – они заняты.

– Чем заняты?

Лесная дева внимательно посмотрела на меня, о чем-то раздумывая. Вообще, она стала после короткого разговора гораздо спокойнее, и скорбные морщинки у губ немного разгладились.

– Они… как же тебе объяснить? Слова такого нет в вашем языке… они риаэр саакеш… держат мир.

Я шумно выдохнула, потрясенно рассматривая собеседницу. Быть того не может… Переспросила свистящим шепотом:

– Что-что они делают?

– Ты не понимаешь?

– Нет… но я постараюсь, ты объясни!

Надо ведь мне знать, что случилось ранним утром…

– Это таинство… хотя… ты теперь одна из нас… – Дриада все еще сомневалась.

Я затаила дыхание. На лице Риэ-нэ проступило странное выражение. Отрешенная древняя мудрость и горечь прожитых лет. Вечно юная мудрая дева…

– Ты волшебница… волшебница…

– Начинающая…

– И чувствуешь окружающую нас магию куда лучше магов, способных ее только использовать. Ты чувствуешь…

– О да, – шепчу растерянно.

– Она струится по незримым дорогам, она принадлежит этому миру полностью и безраздельно. Но где-то ее больше, где-то меньше… Если сосредоточишься, то сможешь ощутить живительные токи в земле. Глупцы, уничтожавшие Рощи, думали, что там, где выросли Основы, находится мощный источник силы и желали его захватить. Но едва гибло последнее дерево, как магия уходила. И все. Они не знали, что только наши жизни заставляют сворачивать потоки и стекаться сюда. Наши жизни… Мы как ворота между небом и землей, мы как разветвляющееся русло, по которому течет сила. Мы смотрим и направляем в глубины, где истощены жизненные силы, собираемую Рощей магию. Наши ниэсс… именно они занимаются регулировкой, а мы всего лишь верные помощницы. Но незаменимые… ведь мужчины так крепко связаны с Основами, что не могут покидать дом надолго, и…

– Не продолжай… они выбиваются из сил.

– Да. – Дриада коснулась одного из деревьев, серебристые листья осины дружески прошелестели что-то ободряющее. – Они – там… мы – здесь. Мы – глаза и руки для них, ведущих свою войну. И они устают… порой смертельно. Нас осталось слишком мало, чтоб охватить весь мир. И я, я ничем не могу помочь!

– Почему?

– Я же говорила, мой ниэсс погиб, а с кем еще можно поделиться силой?

– Так выбери себе другого!

Дриада гневно отпрянула:

– Как ты можешь так говорить?! Ниэсс один на всю жизнь!

– Минутку, а что это такое – ниэсс?

– Ты так и не поняла? На вашем языке это называется спутник жизни.

– Так почему нельзя найти другого?

– Нет, – почти простонала дриада, останавливаясь, – ты не понимаешь! Спутник жизни может быть один!

– Почему?

Я категорически не понимаю!

– Так мы устроены. Ведь мы делимся с ними силой, а это возможно, только когда твой ниэсс способен на полное энергетическое и духовное слияние. Точнее, ты… я… мы способны на слияние… иначе никакого союза не получится! И сай не сможет полноценно помочь, да и детей не будет…

– Энергетическая совместимость… и большой у вас выбор?

– Выбор предопределен еще с рождения, но неизвестен до самого конца, точнее, начала… – На лице дриады высветилась нежность воспоминаний. – Для каждой саи существует только один ниэсс, такова наша природа.

– Но это ужасно! Как же свобода выбора?! – Погладив кору, я почувствовала, как от ласки прогнулась, урча, сила.

– Мы свободны, – убежденно сказала дриада.

– Какая же это свобода? А если тот, кому ты подходишь, тебе незнаком… или просто не понравился?

– Ниэсс не может не понравиться… и все происходит правильно. – Такая уверенность, смешанная с нежностью и горечью, звучала в ее голосе, что я поверила.

Но все равно, несправедливо как-то устроено это общество… И я очень легко слила свою силу с той, что текла внутри Основы Лериана. И погрузилась в неизведанные глубины… Туда, где течет магма и зарождаются мировые бури. Значит ли это, что тот эйнрид-хи – мой ниэсс? Хотя с чего бы? Может быть, это произошло оттого, что я человек? Волшебница? Шагая по тропе, я мыслью касалась каждого дерева. Они реагировали одинаково дружелюбно и открыто. Может, и не будет никакого отторжения, если я попробую подпитать энергетически любого дриада? Хотя пробовать не стоит… лесные девы могут посчитать это за кощунство, ведь для них не существует возможности выбора. Верные друг другу супруги получаются…

– Вот мы и пришли, – тихо проговорила Риэ-нэ, выходя на свободное пространство. В глазах ее затаилась бессловесная надежда. На тенистой поляне расположились два десятка дриад. Чуть в стороне стояла королева, увидев нас, она приглашающе кивнула. И прошлась между напряженными саи, говоря тихо, но четко:

– Вы должны слиться с землей и ощутить ее токи. И это следует проделать, не напрягаясь, а, наоборот, полностью расслабившись, открывшись… выпустив на свободу свою силу, слив ее с той, что колышется на поляне.

На лицах юных дев блуждали рассеянные улыбки. А я чувствовала, как волнуется наполняющее Рощу волшебство.

– Ныне вы – соэри, невесты, и наступило время вашего выбора!

О, это интересно, но зачем здесь мы?

Зеленоволосые девушки в тонких туниках встали, окинув нас, стоящих чуть в стороне, отсутствующими взглядами, и цепочкой двинулись к противоположному краю поляны. Королева, отступив назад, довольно улыбнулась. А я, завороженная мощной концентрацией силы, двинулась следом за дриадами. Под сенью вековых дубов нас уже ждали. С новым интересом я разглядывала бледные напряженные лица эйнрид-хи, а в душу закрадывалось подозрение. Ох, неспроста меня сюда, в самое сердце древней магии, пригласили! И доверили такое знание…

Осунувшиеся, почти истощенные… А вот и мой знакомец. Я, ощутив пожирающий его изнутри голод, нахмурилась. И послала легкий ветерок приветствия. В этот момент над поляной разлилась тишина. Нет, и раньше никто из медленно сходящихся дриад не произносил ни слова. Но шелестели листья деревьев, под ногами шуршала короткая трава, за плечом слышалось напряженное дыхание Риэ-нэ. А в миг, когда воздух наполнила моя магия, все вокруг замерло, даже щебет сумасшедшей птахи, случайно залетевшей на Поляну Выбора.

Я опасливо оглянулась… и почувствовала, как взвились в пространство жгуты и потоки сил. От земли, деревьев, образуя сложную сеть, сплетаясь и расплетаясь Нити тянулись от неподвижных девушек к замершим мужчинам, слепо тыкаясь в разные стороны. Поисковые импульсы, выпущенные из коконов силы, сталкивались и расходились, разыскивая подходящую пару.

Вот одна из девушек, чьи волосы извивались на невидимом ветру подобно змеям, улыбнулась, делая шаг вперед. Осторожно, медленно приблизилась к одному из эйнрид-хи, заглянула в темные глаза, коснулась кончиками пальцев его руки так нежно, будто он был отлит из стекла… Мир затаил дыхание…

Она бросилась в раскрытые объятия. Вокруг двоих обретших закружился вихрь волшебства, в грянувшем в тиши шелесте ветвей послышалась торжественная песнь. Я смахнула слезу. Они, похоже, действительно счастливы! Чувствуя, как проносится сквозь меня сила, я видела в пляске стихий радость и тепло обретения. Самый близкий, самый родной, для кого не жалко отдать самое себя… Мужчина очень ласковым движением отер с сияющего личика слезы.

Поздравляю… Добавив в радостную какофонию каплю своего волшебства, я отступила назад. И услышала удивленное оханье. Чье? Обернувшись, наткнулась на Риэ и замерла от удивления. Сомнамбулически вытянув руки, она сделала шаг вперед. Я отступила с дороги. Ее кокон раскрылся, и через край плеснуло дождливое утро, растерянный огонь, грозовая свежесть… растерянность и надежда. К одуряющей какофонии обретения добавилась волна боли и горя.

В глазах помутилось, но я видела, как еще несколько ошеломленных девушек нашли свою половину. А моя опекунша, слепо шаря руками по воздуху и сглатывая катящиеся по лицу слезы, споткнулась и упала на колени. На всплеск отчаяния звонкой лаской отозвалась сама земля. Основы торжественно и мягко запели о жизни, которая продолжается несмотря ни на что. Рядом с Риэ неожиданно соткалась фигура. Молодой эйнрид-хи с совершенно ошарашенным лицом оторвал ее руки от земли, стряхивая вывороченную судорогой траву, и что-то сказал.

Не буду подслушивать. Интересно, зачем меня сюда пригласили? Я посмотрела на королеву, удивившись тому, как тщательно она прикрыла свои силы. И получила ответ на незаданный вопрос.

– Кого выберешь ты? – спросила Древняя.

Я отшатнулась, расширяя глаза.

– Что?

В голосе дриады вдруг прорезались повелительные, резкие нотки:

– Твой выбор должен состояться здесь и сейчас!

– Почему? – По телу холодом разлилось осознание.

– Такова твоя судьба!

– Откуда вам знать?!

– Я – королева Рощи. Мне сказала земля, сказал лес, пропел мир, прошелестела Основа. Иди и выбирай!

Сильный толчок выкинул меня па центр поляны. Сделав пару шагов, я замерла в самой гуще поисковых импульсов, треплющих рассыпавшиеся по плечам волосы. Зажмурившись, стиснула кулаки и мысленно застонала.

Ах, сестра… что со мной будет? Почему тебя нет рядом теперь, сейчас… когда ты мне так нужна… Почему свою судьбу мы принимаем в одиночестве? В гордом, проклятом одиночестве! И я не хочу… не желаю делать этот выбор! Принуждение это, а вовсе никакая не свобода!

Горечь наполнила душу. Почему все так глупо? Неужели я не могла предвидеть? Наверное, нет, была слишком слепа, слишком доверчива.

Я открыла глаза, смиряя бушующее в душе негодование. Не стоит, пожалуй, портить своим волшебством день тем, кто так долго ждал. На поляне оставалось все меньше и меньше дриад. Прошедшие обретение незаметно исчезали под сенью дубов. Похоже, сегодня все обретут счастье в своем предназначении… все, кроме меня.

О, как я не хочу… Но, как ни горько, такова жизнь. Приходя в новый дом, вы обязаны подчиняться правилам, составляющим его основу.

Смирись, сказала я себе. Выплачешься потом. Чувствуя спиной внимательный взгляд королевы, я раскрываясь и прислушалась к затихающему шепоту магии.

Никто не должен быть один, прошелестел лес. Я расслабилась, позволяя себя вести. Куда? Нечто ласково и ободряюще подтолкнуло в сторону… Подняв глаза от земли… я утонула в черной бездне знакомых глаз. Лериан?!

Ноги подкосились, когда чуждая, но знакомая сила окутала меня плотным коконом.

Почему он?

Голова кружилась, и я уткнулась в грудь эйнрид-хи, уловив исходящее от него недоумение. А меня медленно и осторожно начала окутывать тонкая паутина смирения и полного принятия происходящего.

Почему, почему?! Захотелось прикрыть глаза и уснуть… Нет уж! Вырвавшись из кольца рук, я рванулась к деревьям, не глядя, продралась сквозь кусты, выскочила на дорогу, пронеслась мимо рядов все еще цветущих яблонь, кипя от негодования, бессильной, растерянной злости. И, не успев притормозить, врезалась в неожиданно выступившего из-за толстого ствола дриада.

– Постой, саи! Послушай же…

Нет, не хочу! Отскочив, я ринулась в другую сторону. О-ой! Запнувшись о подло подставленный каким-то деревом корень, не удержала равновесия и зажмурилась, выставив руки навстречу земле. Но метнувшийся вперед Лериан успел подхватить меня за талию.

– Успокойся, – сказал он, будто ледяной водой окатил. Я уже не пыталась высвободиться, силы кончились… Покорно обмякнув, безуспешно попыталась отстраниться от происходящего.

– Ну же, принцесса… послушай! – прошептал он, прижав меня спиной к дереву и нависая сверху с неумолимостью отчаяния. – Не спорь, не ругайся, просто послушай! Я сам терпеть не могу эту проклятую предопределенность, данную нам свыше. Поверь, ненавижу то, что у нас нет выбора. Но если мы откажемся следовать ему, что у нас останется? Ничего. Пустота, смерть, не-жизнь… Причем грянет катастрофа не только у нас, но и у всех живущих на земле, всех, кто зависит от наших действий. Мы ведь как нити, связывающие куски ткани. Не будет нас, все распадется. А это… – он вздохнул, – отвратительно. И упирается в долг, долг перед жизнью, взятой нами взаймы. Мы ведь изгнанники, отрабатывающие свое содержание. Ты не знала?

Я мотнула головой. Это что-то новое…

– Такое случается… миры гибнут, несмотря на все усилия хранителей. А оставшиеся в живых вынуждены искать новый дом. Мы – нашли, но платим за право жить здесь.

– Кому платите?

– Самому миру, – пожал плечами дриад.

Заинтересованно прищурившись, я подалась вперед.

– Но это не главное… – Он поторопился продолжить: – Нет, едва ты вступила в пределы Рощи, я ощутил твою силу. Поверь, она упоительна, волшебница, упоительна и прекрасна… Идеальна… И когда мне понадобилась помощь, я позвал хоть кого-нибудь из свободных ниэ-сай, но отозвалась ты. Извини…

Я вспомнила странное чувство, приведшее меня к первой встрече с дриадом.

– За что?

– За то, что лишил тебя права выбирать. Ты могла бы избрать любого из тех, кто присутствовал на поляне, такова твоя сила. Я… ты не поверишь, что пережил, когда твое волшебство заполонило поляну…

– Почему ты так говоришь? Казнишься? – До меня медленно доходила картина произошедшего. – Ты не прав… не прав… не ты лишил меня выбора… я сама постаралась. Если все, что ты сказал, правда, то… все решила я, и только я. Потому что могла и не помогать… – Я криво улыбнулась. – У меня тоже есть долг и призвание.

Лериан ощутимо расслабился.

– Так ты не обвиняешь меня?

– В чем? В собственном существовании? Я не могла поступить иначе, ты не мог совладать с собой… Кто виноват? Существующий порядок вещей. – Я пожала плечами. – Нам остается только смириться.

– Но я не хотел принуждения… – Он отошел на пару шагов и взлохматил волосы.

Я вздохнула:

– Не было никакого принуждения. Просто я и не думала о таком выборе, когда ехала сюда.

– Так ты… согласна?

– С чем? – Я лукаво наклонила голову.

– Не так… – Он протянул руку. – Согласна ли ты разделить мою ношу?

Вот он, этот вопрос. Согласна ли я? Если бы я знала… а решать придется здесь и сейчас. И без сестринской поддержки… Молчу.

На лицо дриада набежала тень. Он отступил еще на шаг.

– Я не думала о выборе, – сказала я, чтоб разорвать напряженную тишину, – пока королева не толкнула меня вперед. Но думаю, она выбрала правильный момент.

– О, да, наша великая мать, – печально сказал эйнрид-хи, – всегда знает, что и когда надо сделать для возвышения рода.

Смотрю в черные бездны глаз и улыбаюсь.

– Ты сказал, что не хотел принуждения… Примешь ли ты любое мое решение?

Лериан склонил голову, глухо проговорив:

– Да, принцесса.

– Хорошо. – Одним движением я оказалась рядом с ним, окунаясь безоглядно в вихрь знакомого волшебства. Задумчиво коснулась щеки мужчины. – Я соглашусь разделить вашу ношу, ниэсс. Но не сейчас, чуть позже.

– Когда? – Горячая надежда в голосе, руки, нервно сцепленные за спиной.

– Когда пойму, что именно надо разделить.

– Ты все еще не поняла? – ошеломленное удивление.

– Нет… так что вы делаете?

– Исцеляем магию мира… ты же пробовала…

– Ах, – улыбаюсь отстраненно, заправляя за ухо прядь волос, – можно, я попробую еще раз?

Облегчение и восхищение нарисовались на его лице невероятно отчетливо. Он обнял меня, закружил в водовороте волшебства, сделал шаг вперед, и мы вместе провалились в радужную бездну.

Ольха

Я исподтишка разглядывала своего нареченного, когда на меня накатила волна негодования, растерянности и обреченности, пришедшая от сестры. Потом лукавая усмешка и странный вихрь, лишающий ориентации в пространстве. Голова закружилась, и я прикрыла глаза.

Выбор, выбор, выбор… тонкая грань, по которой надо пройти. Мы делаем выбор ежедневно, ежечасно, между тюрьмой и тюрьмой… А свободы, воли никогда у нас не было. Но вот странно… ее обычно выпрашивают.

Замерев, я попробовала на вкус новую мысль. Почему кто-то должен нам давать свободу? Никто же не обязан… действительно! Эту незримую эфемеру нужно завоевывать самим, и только такую, которая больше всего подходит именно вам, а не брать ту, что предлагают… разные непонятные люди.

Ведь свобода бывает разная, порой такая, что больше напоминает клетку. И если вам вручили ее на блюдечке, то это – не свобода. Ни в коем случае. А происходящее сейчас – просто закономерный итог нашей жизни. Как не было свободы, так и выбор наш предопределен, но потом… Потом мы будем вольны делать со своей жизнью все, что захотим!

Пусть все думают, что я смирилась. Но и смутные мечты пусть так и остаются за гранью, хотя сжигающее меня раздражение требует что-то предпринять. Я буду спокойна… и найду свою свободу. Свой путь.

Руки перебирают пряди волос, заплетая косу. Прислушиваясь к гулу голосов, доносящемуся снаружи, скрипу пера по пергаменту. Это Сташ Рэй вычерчивает схемы политического устройства вольных кланов. На деле ничего сложного в этом нет. По большей части кланы разобщены, и влияние их зиждется на силе. Айгэ является чаще всего пользующимся уважением судьей, и только в годы войны все изменилось. Раньше кланы поддерживали вооруженный нейтралитет, прерываемый довольно часто короткими кровопролитными стычками. Кровь за кровь… И с видимым миролюбием собирались только раз в десять лет, на выборы… Ну и на войну с общим противником. Правда, до объединения Гейранди пришлось практически в одиночку несколько лет терпеть поражение за поражением от человеческих армий, и только после того, как была сожжена одна из Рощ, которые они защищали по давнему договору, степняки задумались.

А сейчас, когда наступил мир, кто-то, похоже, хочет вернуться в прежние времена.

Мы сидели в шатре в гордом одиночестве, а айгэ и его сыновья проводили обыск. Конечно, не имело смысла разыскивать отводящий глаза амулет просто так, перерывая шатры один за другим. Как и нечто иное, способное навести на мысль об истинном убийце. Потому-то и был призван на стоянку местный… я даже не знаю, как его назвать… знахарь? Может, лозовед? Невысокий орк с отчетливой рыжиной в длинных волосах, укутанный в пестрый балахон, он сторожил табуны, пасущиеся в полусутках пути от шатров. Он невозмутимо выслушал торопливый, но четкий рассказ о произошедшем, предположения о том, что надо найти, и достал из-за пазухи два тонких прутика. Сосредоточенно поводил ими над землей и певуче проговорил непонятную фразу на эльфийском наречии. Я удивленно следила за тем, как он обошел шатер по внутреннему периметру, наблюдая за колыханием зажатых в пальцах веточек, удовлетворенно кивнул и. попросив, чтоб все орки в становище разошлись по своим шатрам, вышел наружу. Я хотела пойти следом, но старейшина не разрешил… ради безопасности и чтоб не нарушать концентрацию мастера. А свою супругу и дочерей попросил посидеть в кухонном шатре. Понаблюдав, как тот двинулся по спирали от утоптанной площадки в самом центре, я вздохнула и вернулась в шатер. Несколько доверенных орков не отходили от лозоведа ни на шаг.

Сташ заметил, что такие знатоки, коих на каждый клан приходится по одному-двое, способны найти воду в пустыне, дорогу пасмурной ночью и потерянную вещь в густых зарослях травы. Чем и собирались воспользоваться мои новые родичи.

Спустя пару часов, когда пергамент был безнадежно исчеркан, а коса переплетена три раза, полог откинули от входа, и двое воинов внесли в шатер нечто, укутанное в несколько слоев ткани. Следом вошли айгэ, неся на вытянутых руках какой-то амулет, и орк-лозовед. Осторожно опустив сверток на ковер, воин откинул покрывало. Я подскочила, когда в дневной свете блеснула искусная мозаика.

– Где нашли? – поинтересовался Сташ.

– О… – старейшина нахмурился, – в шатре Леверлина Оршэнэ.

– Это племянник?

– Да.

– Хитро… очередная подстава. А амулет?

– Валялся в траве за внешним кругом.

Не слушая разговора, я ползком подобралась к манящей меня прелести. Наиринская шкатулка! Откуда здесь это гномье чудо? И кто оставил на стеклянной инкрустации эти уродливые царапины?

– Его пытались открыть! – воскликнула я, не сдержав раздражения.

Присутствующие обратили на меня внимание.

– Да? – вкрадчиво поинтересовался Сташ. И хищно усмехнулся. Переглянувшись с айгэ, спросил со скрытым вызовом: – А ты сможешь его открыть, принцесса?

Пошевелив пальцами, я огладила воздух над крышкой.

– Почему бы и нет? Вам интересно, что там внутри?

– Чрезвычайно! Это наверняка важно, иначе бы ее не утащили из шатра и не пытались открыть. – Это старейшина.

Я хмыкнула.

– Открыть наиринскую секретную шкатулку? Кинжалом, а? У меня есть кое-что получше… Кто-нибудь пусть принесет мою сумку из шатра.

Увлеченно решая поставленную задачу, я почти отключилась от реальности, не слушая продолжения разговора.

– …А он говорит, что не видел ее?

– Да. Впрочем, я ему верю. Наш убийца повторяется.

– Почему же не спрятал ее получше?

– Не мог, не успевал… да и к тому же от Лишена невозможно укрыть искомое. Он – лучший нэри.

– Хм, а где же ключи от шкатулки?

– Полагаю, в выгребной яме…

Когда под рукой оказались привычные инструменты, я коснулась кончиками пальцев прохладной поверхности. Первый этап – секрет замка. Найти среди мозаичной инкрустации две-три, а то и четыре тайные кнопки, поочередное нажатие которых открывает замочные скважины. Здесь требуются только интуиция и опыт… вот с последним у меня проблемы. Закрыв глаза, я отрешилась от реальности, положила руки на крышку шкатулки. Повинуясь наитию, перевернула ее на другую сторону, вверх роскошными синими цветами. Под ладонями заскользила прохладная неровная поверхность, на углах небольшие сколы, по бокам едва заметные царапины от ножа, которым пытались подковырнуть крышку. В залившей шатер тишине пальцы сами собой сыграли незатейливую мелодию, которая неожиданно всплыла в памяти. Щелчок механизма прозвучал особенно оглушительно. Три пластинки на боковых сторонах уехали внутрь, открывая замочные скважины. Теперь нужно открыть их в нужном порядке. Это второй секрет. Раскрыв кожаный мешочек, я достала самые тонкие шпильки. Сюда, скорее всего, по три… Казначейская шкатулка была с четырьмя замочками, поворачивающимися поочередно. Здесь тот же принцип.

Так, мягкий слепок. Какой изысканный излом у этих ключей… Полюбовавшись на свет изгибами, я вставила заготовки в скважины по две штуки. Легкими касаниями подвигала их в стороны. Та-ак, четверть оборота, затем на соседней половине. Теперь… довернуть предыдущую и на три четверти еще не тронутую. Какая я молодец! И последняя… Щелчок, и крышка приоткрылась на палец. Я едва успела перехватить потянувшегося к ней старейшину.

– Еще не все!

Предстоит еще третий этап. Классические ловушки с ядом, да. Отодвинувшись, я попросила кинжал. В протянутую руку легла теплая рукоять. Подцепив крышку, медленно начала ее приподнимать. Пфф! Из-под нее вырвалось легкое пыльное облачко. Задержав дыхание, я отсела подальше. Переждав пару мгновений, продолжила работу. Когда крышка поднялась на три четверти, сбоку выскочила тонкая игла, попав точно туда, где должна бы находиться рука открывающего. Уф, кажется, все.

Откинув кусок бархата, я продемонстрировала присутствующим стопки исписанной бумаги.

– Прошу, господа.

Те не заставили себя долго ждать, выхватывая перевязанные лентами письма прямо у меня из-под рук. И по мере прочтения лица их так занятно менялись. Растерянность, потрясение, злость, негодование, ярость… Сташ Рэй хмуро скривился, айгэ и его сыновья многозначительно переглянулись.

– Ну что, что там написано?

Вскочив, я заглянула через плечо старейшины Вэйриша. В глаза бросилась фраза: «Согласно нашей договоренности было произведено нападение на становище клана Хорьков…»

– Что это?

Айгэ отложил бумагу и взял следующий список.

– Это значит, что последние двадцать лет клановая междоусобица поддерживалась искусственно.

– С помощью харрийских магов, – подхватил Сташ. А Лишен-лозоход добавил:

– И кого-то из обитателей вольных степей.

– Кого?

Все посмотрели на меня так, что по спине продрало морозом.

– Кого, – переспросил Сташ, – кого?

Вскочив, он яростно сверкнул глазами.

– Куница Свариш Раис, – тихо сказал один из названых братьев. – Успокойся, Рэй.

– И не подумаю… сам его придушу.

– Хм, воздержись, пожалуйста. Скорее всего, этой грязью занимался его отец, а он умер год назад, не так ли? – Это невозмутимый Лишен подал голос.

– А послушный сын решил, судя по всему, продолжить нас стравливать, – хмыкнул старейшина.

Я уткнулась в лицо руками. Как везде, как везде… Но ради чего все это? Последние слова я пробормотала вслух. И Сташ отозвался:

– Ты сама говорила. Ради власти и могущества. Он хотел стать старейшиной клана после смерти нынешнего… И кто бы пошел за ним после того, как стали известны такие факты?

– Ненавижу…

– Вот… Оршэнэ пишет, что собирал эти сведения последние несколько лет и хотел обнародовать их как раз… сегодня. – Названый брат хмуро оглядел шатер.

– Ну вот, а до того, наверное, хотел поговорить с этим Куницей… – Я устало прислонилась спиной к одному из шестов. – Не получилось. Что дальше?

– Вечером похороны. И у погребального костра мы обличим убийцу, – старейшина оглядел всех, – а до того момента, прошу вас, сохраняйте узнанное здесь в тайне.

– Разумеется.

– А эйнрид-хи к костру приглашать?

Старейшина покачал головой.

– Конечно же если сможет прийти Великая, это будет для нас огромной честью.

– Кто такие эйнрид-хи? – спросила я у Сташа.

– Дриады…

И все волнения этого дня вышибло из головы одной пронзительно-яркой мыслью… Я смогу увидеться с сестрой!

Береза

Я увижу сестру! Уже скоро… Да, я всегда могу почувствовать ее, но это немного не то. Есть что-то в личной встрече особое, сакральное, недоступное ни в каком ином виде. Разговор, прикосновение, взгляд… Нам так много нужно рассказать друг другу, хотя прошло всего два дня. Да, два дня. Пришлось принимать решения, делать выбор, выбирать путь… Не могу сказать, что я жалею о произошедшем, ведь мне открылось столько новых горизонтов.

Королева нашла нас, когда мы вернулись из путешествия по жилам и руслам мира и молча сидели на границе Рощи, любуясь закатом. Усталость укутывала нас пушистым пологом, а молчание было скорее дружеским, чем напряженно-скандальным. Лериан задумчиво жевал травинку, а я переваривала его интереснейшее заявление. Оказывается, эйнрид-хи переводится на человеческий язык, как драконы Земли. Вот ведь… Драконов Огня знаю, и их самоназвание звучит похоже, хазид-хи, так что такая трактовка похожа на правду. Но драконы Земли – чужие в этом мире, а Огненные – изначальные, как говорится в легендах о сотворении мира. Тогда становится понятно кажущееся несправедливым ограничение, наложенное на дриад. Две могущественные расы неминуемо бы столкнулись, и вряд ли это произошло бы мирно. А война таких существ… это куда страшнее, чем разборки людей. Стоит только полюбоваться на пепелища альрунских городов. Так что все справедливо…

А вообще, всем нашлось занятие. Драконы Огня сидят на своей Горе и наблюдают, редко вмешиваясь в дела людские, а дриады, эйнрид-хи, следят за недрами. Мой ниэсс провел меня по бурным потокам, показал красоту глубин, где в круговороте первоэлементов возрождается магия. Мир бесконечен, и пусть я теперь привязана к этому месту, не самому плохому, кстати, но у меня есть возможность познать его изнутри.

И еще… я действительно могла выбрать, кого захочу. Да, такова моя магия, гибкая и способная подстроиться под любое изменение. А древняя королева, имени которой я так и не знаю, поняла это. И оттого происходящее на Поляне Выбора ничуть не напоминало прежние мучительные поиски, когда партнеров находила едва половина вошедших в возраст дриад. Феерия магии, разбавленная моим волшебством, позволила произвести… не знаю… настройку, что ли. Как подтягивает струны скрипки музыкант, желающий подогнать звучание под привычные тона. Потому и с Риэ-нэ случилось чудо второго обретения. Она больше не будет стремиться к смерти. Меня, кажется, использовали, но во благо, и потому я не злюсь… Это всего лишь малая часть того, что мы должны дриадам за их труд, да и за сотни смертей… вряд ли вообще когда-нибудь расплатимся. Два десятка слившихся в единое целое судеб – это только начало. Начало нового пути.

Именно в этот патетичный момент мимо прошествовала королева в сопровождении четырех советниц.

– Дорогая Береза, не желаете ли составить нам компанию? – не останавливаясь, бросила Древняя.

– О? – Я отвела взгляд от горизонта, где солнце уже начало погружаться в расцвеченные пурпуром облака.

– В лагере орков – похороны. По традиции они прислали нам приглашение…

Я вскочила.

– Конечно… Лериан?

Тот качнул головой:

– Мое место здесь.

– Я вернусь! – бросила я, торопливо догоняя затянутых в темно-зеленые одеяния женщин. Я увижу сестру!

Костры в неожиданно обрушившемся на степь вечернем сумраке выделялись яркими переливающимися пятнами. Посреди расчищенного от травы круга высилась пирамида, сбитая из досок и застеленная шкурами. На самом верху располагалась площадка, на которую были водружены носилки с телом. Закутанный в алые ткани орк с умиротворенным выражением лица бессмысленно смотрел в бездонное небо. Вокруг были разложены его личные вещи и оружие.

Нас встречали. Группа черноволосых степняков в длинных цветных одеяниях выступила вперед. Среди них я разглядела Ольху. Ее глаза как-то по-особенному яростно блестели в свете четырех костров, зажженных в разных концах поляны. Что-то случилось? Она кивнула. Хорошо, поговорим позже.

Королева выступила вперед, склоняя голову в коротком поклоне:

– Приветствую вас, айгэ. Рада встрече, хотя она и происходит по столь печальному поводу.

– Приветствую и тебя, Древняя, – старый орк прижал руку к сердцу, – рад увидеть тебя во всем великолепии силы.

– О да, – королева улыбнулась, – ныне у нас праздник. Благодаря моей юной сае… у нас появилась надежда.

– А у нас, увы… – старик махнул рукой. – Начнем, пожалуй.

Старейшины кланов выстроились вокруг помоста, еще два десятка орков рассредоточились вокруг, четверо замерли с факелами у костров, а дриады во главе с королевой горделиво выпрямились рядом со старейшиной. Я сделала шаг в сторону, оказавшись рядом с сестрой.

– А ты… – начала я.

– Изменилась, – выдохнула Ольха и улыбнулась. – Тише, это не простые похороны.

Я огляделась.

– Мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь безвременно покинувшего нас сородича, айвэ Вайрин-са Оршэнэ. Он был подло убит в своем шатре, и мы не успокоимся, пока не найдем и не покараем убийцу.

Ах, вот оно что…

– А пока же, о Великая, не благословите ли вы последний путь вашего покорного слуги?

– Вы не слуги нам, – выступив вперед, начала королева, и от ее голоса, полного крытой мощи, задрожал воздух, – вы наши друзья, наши родичи, наши помощники. Да будет путь Оршэнэ устлан мехами и травами, и пусть будет коротка его дорога, а ожидающая его в конце тропы награда бесценна.

Она развернулась и взмахнула рукой, выплескивая на помост несколько капель весенней свежести… или утренней прохлады, или… Мою попытку познать могущество Великой прервал шепот сестры, настороженно замершей рядом.

– Убийца среди них.

Я вздрогнула. Ей нужна помощь? Куда она смотрит?

– Кто? – выдохнула я беззвучно, наблюдая, как четверо орков слаженно опустили факелы в огонь и сделали несколько шагов, прикладывая их к помосту. Он полыхнул нестерпимым светом, и мы отшатнулись, прикрывая глаза.

– Куница, – донесся шепот сестры.

Я обернулась, всматриваясь. Высокий, скуластый… в темном балахоне, в свете заходящего солнца кажущемся залитым кровью, со стилизованным изображением куницы на груди. А на шее у него…

Сердце на миг застыло и понеслось с бешеной скоростью.

– У него амулет огненной смерти! – еле шевеля онемевшими губами, выдавила я.

– У кого?

– У Куницы!

– Что это?

– Смертельно опасная магия… – Я сказала это почти в полный голос, ибо треск разгорающегося костра заглушал даже протяжные звуки двух траурных флейт. – Если он активирует его, мы все умрем.

– Точно?

– Я знаю, видела похожие у магов. И читала про них достаточно.

– Но дриады…

– Они ничем не помогут, увы.

– Ой, а айгэ сейчас его разоблачать будет…

– Что буде-ет…

Мы переглянулись. Оля скривилась:

– А у меня такие планы… Мне обещали показать степь и долины, лежащие за великой пустыней.

Пляшущие на сосредоточенных лицах отблески пламени делали присутствующих похожими на каких-то легендарных демонов. По кругу растекался немного приторный запах харрийских благовоний.

– А отменить никак нельзя?

Сестра отрицательно помотала головой, но вдруг ее мрачное лицо посветлело:

– Но можно же этот амулет снять!

– Как?

– Смотри… сейчас старейшина начнет говорить, ты создаешь простенькую иллюзию меня, а я исчезаю и крадусь к Кунице. Дальше дело техники! Я просто украду эту штучку. Фиолетовый камешек на цепочке, да?

Я киваю:

– А ничего другого ты придумать не могла? Более безопасного?

– Времени нет, – сестра махнула косой, – не бойся, все будет в порядке.

Я сосредоточенно кивнула, создавая образ. Королева удивленно обернулась, но старейшина, выступив вперед и поворачиваясь спиной к стремительно прогорающему кострищу, сказал:

– Наш родич ушел, но подлый убийца все еще находится рядом с нами. Тот, кто скрылся за маской, попытавшись обвинить в содеянном другого, находится на этой поляне. Я знаю, кто это.

Рядом со мной остался колеблющийся фантом, несовершенство очертаний которого скрывала опускающаяся на степь темнота. А сестра исчезла, как и не было ее. Только один из орков посмотрел в сторону недоуменно, а потом угрожающе уставился на меня пронзительными темными глазами.

В раздирающей уши тишине старейшина обвиняюще воздел руку.

– Это ты, Свариш Раис, поднял руку на родича в момент, когда было заключено перемирие.

Куница отступил на шаг, огляделся. Вокруг него мгновенно образовалось пустое пространство, а айгэ окружили два десятка воинов.

– О, да вы опять ошиблись, старейшина, – проговорил Куница, рыща взглядом по поляне, – я так же, как и Сташ, невиновен.

Где же Ольха? Я затаила дыхание. Дриады чуть в стороне возвышались молчаливыми статуями.

– Хотел бы я ошибаться, но, увы… мы открыли шкатулку.

Вот тут лицо орка исказила гримаса ненависти, он схватился за пояс, глядя, как приближаются к нему воины из свиты старика. Отбросив бесполезный кинжал, он схватился за висящий на груди амулет… Я зажмурилась… Что сейчас будет?! Шум свалки, ругань…

Открыв глаза, увидела, что убийцу повалили лицом вниз и вяжут ему руки ремнями. Он зло шипит что-то неразборчивое, а чуть в стороне стоит моя сестра, ехидно улыбаясь и задорно вертя на пальце цепочку с фиолетовым посверкивающим камушком.

От облегчения у меня ноги подкосились, и я осела на землю, нервно кривясь.

Ольха

Эго было совсем несложно – скользнуть за спину Кунице легким ветерком, и, прижавшись на миг, стянуть с его шеи покорно легший в ладонь горячий камешек. Вовремя! Отскочив назад, я встряхнулась и скинула морок, с насмешкой наблюдая за возящимися по земле орками. Даже немного недовольный взгляд айгэ не испортил мне настроения. Да, я обещала не вмешиваться, но в данном случае… что бы случилось, если амулет был активирован? Весело усмехнувшись, я передала украденное в руки Сташу. Когда же Яра бессильно осела на траву, я перепугалась. Неужели фантом – это так сложно?

Но сестра только нервно блеснула глазами и схватила меня за руку, пытаясь подняться.

Приемный отец подошел к связанному Кунице и, печально на него глядя, сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– То была подлинно Ночь Выбора, и выбор каждого был судьбоносен, пусть и горек. Уведите, – приказал он держащим убийцу оркам. Затем обратился к королеве с извинениями за прерванный столь неприятным способом ритуал. Дриада кивнула и отступила от угасшего костра. Традиции следует соблюдать, и теперь черед ночной вахты.

Я оглянулась на исчезающих в высокой траве по короткому движению руки старейшины новых родичей. Орки и дриады растворились в ночи, но не ушли далеко, а расселись на границе света и тьмы.

– Послушай, мы должны остаться здесь на бдение… Так полагается.

Яра улыбнулась.

– Поговорим?

Мы взялись за руки.

– Поговорим, – прошептала я, чувствуя, как заполняется непривычная пустота в душе.

И всю ночь, пока остывало пепелище погребального костра, мы просидели на границе степи, тихо переговариваясь.

Не стоит строить планов, ибо жизнь на редкость непредсказуема, а что остается в таком случае для нас? Мечты… и мы мечтали. О том, каким будет наш путь, кто пойдет рядом и в каком направлении. Ведь вся прелесть собственной дороги в том, что с ней можно делать все, что угодно. Идти вперед или возвращаться, свернуть в сторону, а то и остановиться. Другое дело, что это глупо – возвращаться именно тогда, когда можно двигаться вперед.

Вперед, вперед… Странно получилось. Мы обе сделали выбор, сообразуясь с собственными представлениями. И он оказался одинаков, наверное, оттого, что мы сестры. Мы выбрали жизнь, а не смерть, бесконечность, а не затворничество, мир, а не войну. Это банально, быть может… но и мы не особенно выдающиеся персоны.

Конечно, бесконечность наша разная, но суть от этого не меняется. Ведь главное в жизни – познание, а то, что Яра будет изучать мир изнутри, а я снаружи… это только добавит красок ее и моей жизни. Ведь мы вместе, всегда.

Ну или, по крайней мере, этим летом. Все жаркие месяцы моя новая семья проведет у Рощи. Надо выбрать нового айгэ, отпраздновать несколько свадеб – оглашения прошли совершенно незамеченными на фоне трагического происшествия, – да и первый за сотню лет аи-но-шаер заслуживает того, чтоб был затеян большой праздник. На который я обязательно приглашу самую лучшую, самую близкую подругу – сестру. Жаль, что ее ниэсс не сможет прийти. Увы… Но я воспользуюсь любезным разрешением Великой и прогуляюсь по тенистым тропинкам ее Рощи.

А поздней осенью кланы рассеются по степи в поисках той или иной добычи. Все… нет, не все, решила я. Глядя в зеленые глаза мечтательно улыбающейся сестры и видя в них свое отражение, я сказала:

– Мы будем искать. Искать новое!

Береза

Почему бы и нет? Мир бесконечен и удивителен. Места хватит всем. И если мы приложим каплю сил, то сможем найти уголок для каждого существа. А потом покажем дорогу, чтобы не было больше войн из-за того, что кому-то чего-то не хватило. Нужен мир… и еще. Я не желаю, чтобы кто-то еще расплачивался за чужие амбиции. Достаточно того, что это делаем мы.

Но это потом, а сейчас мы сидели, обнявшись на границе света и тьмы, слушая шелест трав и стрекот цикад.

И не было нас ближе и роднее.

Ольха

А муравьи в степи кусачие-е!

Глава 9 ТЕМНОЕ УЩЕЛЬЕ

Мелита Реисса, Владычица

Проснулась я оттого, что шаловливый лучик солнца забрался под покрывало и запутался в ресницах. Перевернувшись, я уткнулась лицом в подушку и зажмурилась. Затем откинула покрывало и, сладко зевнув, села на кровати. Ткань еще хранила терпкий тягучий аромат теплой ночи. Не одинокой…

Улыбнувшись, я встала и потянулась до хруста в позвоночнике. Солнце расцвечивало серую комнату радугой. Завернувшись в покрывало, я прошла сквозь множество разноцветных арок, разбивающих полупустое помещение на клеточки. И ступила в тень дверного проема. Сбежала вниз по винтовым ступенькам, сбросила покрывало на серый кафель купальни и блаженно растеклась на краю бассейна, свесив ноги в теплую воду.

Просторное помещение тонуло в тумане, медленно просачивающемся из щелей в стенах. Под высокими арочными сводами танцевала серебристая дымка.

Красиво…

Но странно.

Вот она я, Мелита Реисса из герцогского рода Исса-Мерон. Ничуть не изменилась, осталась обычным человеком, неспособным материализовать ни кусочка ткани, но… Но теперь я – замкнувшая триум владык эрреани, представительница верховной власти, мое слово в этой долине – закон. Непререкаемый и беспощадный. Исполняемый беспрекословно.

Другое дело, что не спешу я казнить и миловать. Зачем? На то есть мои… хм, мужья? Н-да…

Это тоже странно.

Губы невольно расползлись в улыбке. У меня насыщенная семейная жизнь. Правда, не совсем в том смысле, который вносят люди в это понятие.

Под исполнением супружеских обязанностей они понимают возможность скинуть на меня скучные дела и умчаться куда-нибудь в запределье. Ну да, за энное, весьма приличное количество веков им жутко надоели все эти заседания. Один – поэт и охотник, другой – воин и маг, вот и вся суть этих живых сгустков энергии. Свободу же от забот они покупают весьма своеобразно.

Представьте себе… Стремительный нежный вихрь, кружащий тело, туманно-холодный и солнечно-радостный одновременно, затягивающий и заставляющий терять голову. И ускользающую реальность. Легкие касания силы, шелковая ласка энергии и горячечная жажда, сливающиеся в непередаваемом клубке ощущений.

А потом р-раз! И приходишь в себя, уткнувшись носом в теплое, вполне человеческое плечо, укутанная в несколько слоев то ли ткани, то ли энергии. И смущенно выводишь узоры на груди одного, косясь на довольно жмурящегося другого, вольно раскинувшегося на противоположном краю ложа.

Спустя пару мгновений следует просьба. Например: «А не заменишь ли ты Листопада на этой туа-де-тель, то есть собрании старейшин?»

И ведь заменяю. Как откажешь, когда едва не мурлычешь под нежными прикосновениями.

Вот только… оставлять правление на меня с их стороны подло. По отношению к сородичам…

Я же такого насоветую… что подданные замучаются выполнять. Хотя консультации с умными и опытными… мужьями никто не отменял. Пусть моя сущность осталась прежней, но между нами тремя протянулась тонкая ниточка эмоциональной связи. И без особого напряжения, только прикрыв глаза и затаив дыхание, могу по отблескам силы почувствовать их везде, где бы они ни находились. Почувствовать, позвать и задать вопрос.

Мысли и чувства тоже не секрет друг от друга. И некоторые меня весьма раздражают. Листопад, например, просто-таки горит желанием посадить меня в золотую клетку, опасаясь за безопасность драгоценной, но слегка сумасбродной меня, а Ливень…

Легок на помине. Еле заметный ветерок, ощущение присутствия, обвивающее шелковистой пеленой.

Прохладные ладони легли на плечи.

– Доброе утро. – И голос такой… спокойный.

Я усмехнулась, потянула его за рукав свободной рубашки, заставив нагнуться, и коснулась губами гладкой щеки.

– Уже почти полдень…

– Да, тебе уже пора.

– Куда это?

– Сейчас прибудет проситель, надо будет им заняться.

– А вы? – Я возмущенно повысила голос, хотя стало интересно. Кто и, самое главное, как прибывает?

– Листопад на охоте…

– А…

– А я к порталу.

– Отлыниваешь. – Передернув плечами, я сбросила его руки с плеч и резко оттолкнулась, ныряя в воду и обдавая брызгами белую рубашку. Спустя некоторое время, с другого конца бассейна, отфыркиваясь, добавила: – Будешь должен!

Ливень кивнул и, растворяясь в воронке портала, улыбнулся.

А мне, пожалуй, пора одеваться…

Где-то в голове поселился метроном, отсчитывающий мгновения до появления гостей.

Тронного зала как такового у нас не было. Пришлось приспособить под него большое помещение на втором этаже главного здания. На вопрос Злата из Совета зачем, я напомнила, что гостей надо где-то принимать, раз с вековой изоляцией решили покончить. А для более адекватного восприятия ими эрреани придется изобразить подходящий церемониал. Точнее, придумать. И он должен иметь достаточно много общего с обычаями, принятыми у иных рас. В первый раз, заметила я, получилось не особенно хорошо. Придется потренироваться.

В одном конце зала были водружены на небольшое возвышение три каменных кресла, в другом конце – прорублена широкая лестница на первый этаж, а потолок… О, потолок… на третьем этаже он был прозрачный, и, чтобы разбавить мрачность темного зала, на втором решили проделать то же самое. Гигантская дыра в полу была залита цельным разноцветным стеклом, и серость заполнилась радужными бликами. Правда, на третий этаж я не рискну подняться. А ну как рассыплется?

Едва я уселась на сиденье, краем глаза неодобрительно косясь на пустующие соседние, как послышались шаги. Мерные, спокойные, гулкие…

Ну и кто это?

Настороженно оглядываясь, в зале возник бледный призрак. Точнее, вампир в обычном охотничьем наряде. Кожаная коричневая куртка, потертые штаны, пояс, к которому приторочены кинжалы в парадных узорчатых ножнах. Судя по тому, что он здесь, это маг или… шаман?

И не надо так озадаченно осматриваться. Здесь больше никого нет, кроме меня и моего эскорта, замершего по обе стороны возвышения.

Вампир, кривя бледные губы, сделал еще пару шагов и замер, сложив руки на груди.

Поправив капюшон мантии так, чтоб точно не было видно лица, я спросила на единственном наречии, которое знала:

– С чем вы пожаловали в нашу скромную обитель, шаман?

В этот момент приблудное облако отошло в сторону, и в зал сквозь два стекла брызнуло солнце, заливая пол и воздух разноцветным сиянием и разительно преображая атмосферу. Вампир, оказавшийся в центре алого буйства, вздернул брови, будто спрашивая: такую ли скромную обитель? Поклонился и ответил:

– Обещание. Данное вами добровольно. Именно сейчас все названные условия исполнены.

Коротко и ясно. Я вздохнула, поерзала на холодном сиденье. Кстати, недоработка… Ладно. Это потом.

– Клен? – вопросительно, чуть повернувшись в его сторону.

– Подтверждаю.

– А я и не сомневаюсь. Злата позови.

Рыжее пламя на миг полыхнуло от закутанной в серый плащ фигуры. Я прикрыла глаза, а когда открыла их, передо мной стоял Злат из Совета. В ответ на его вопросительный взгляд молча ткнула пальцем в вампира.

– И что?

Мне захотелось свернуть этот идеальный нос. И наставить синяков под глаза. Отблески сил, лежащие на мне, недружелюбно всколыхнулись.

– Отправляемся, – холодно глянув на вечного оппонента, выдала я короткий безапелляционный приказ. Для всех сразу.

– Прямо сейчас? – В голосе окруженного золотой аурой советника послышалось недовольство.

– Да.

– А я? – мгновенно возникшая под потолком розово-туманная пелена сформировалась в возмущенную Луну, медленно опускающуюся к трону.

О боги… Я закатила глаза и встала. Вот они, последствия моего необдуманного поступка! Луна, Злат и Клен – первый союз, заключенный после восстановления энергетического баланса расы эрреани. Иногда мне кажется, что баланс этот получился какой-то не такой, кривой. Уж больно неподходящая парочка, то есть троица получилась…

– И ты! И еще триум Вереска!

– А эти-то зачем? – спросил Клен, вкрадчиво обходя по кругу вампира, с трудом сохраняющего невозмутимость. Тому хотелось то ли смеяться, то ли убежать.

Да, выяснение отношений среди Полукровок – это нечто. Ровные, спокойные, даже равнодушные голоса, неподвижные лица, текучие движения выстраивающегося магического круга, да на фоне бушующих, сплетающихся, пульсирующих, кричащих аур, порождающих какофонию ярких эмоций…

Когда среди них нет меня, они вытворяют все это молча.

– Целители…

Мой эскорт образовал вокруг вампирского шамана фигуру перемещения. Я встала напротив, взглянула в белесые глаза, раскинула руки, вцепляясь в плечи Злата и Вереска, возникшего среди нас в самый последний момент. И ухнула в ледяной колодец.

Надеюсь, Клен знает, куда мы отправляемся…

Сина Э-Харрез, Охотница

Пыль медленно оседала в воздухе, заставляя и клочья тумана, упорно цепляющиеся за неровные скалы, уползать вниз. Шорох рассыпающихся древних камней медленно утихал, эхо гуляло по узкому ущелью, то удаляясь куда-то в сторону дальних скал, то возвращаясь искаженным до неузнаваемости воплем.

Пальцы медленно, но верно соскальзывали с гладкой поверхности, за которую я хваталась из последних сил в попытке не украсить своими останками острые серые камни. А под болтающимися без опоры ногами зияла пропасть…

Как не вовремя случился этот обвал! Не выберусь… Не-ет уж!

Разжав судорожно стиснутые пальцы правой руки, я выпустила рукоять длинной плети. Та мигом канула в бурный шумный поток. Нащупав выступ, резко подтянулась и, изогнувшись, вползла на скалу. Замерла на ровной площадке, прикрыв глаза и тяжело дыша, лаская пальцами остатки плит старого моста, устроившего столь… опасную ловушку.

Горы не прощают ошибок. И рассеянности тоже. В этот раз мне повезло, но…

Следующего может уже не быть.

Здесь, среди скал, всегда так. Призрачная безопасность, вековая стабильность, обманчивая прочность…

Стоит задуматься о чем-то ином, кроме как о следующем шаге, так вдруг… под ногами медленно, но неотвратимо начинает рассыпаться старый камень. И ты летишь вниз, вниз, вниз, на встречу с острыми камнями в разбушевавшейся после мощного ливня реке.

Стоит подумать, почему я утратила всегдашнюю внимательность?

Я, извернувшись, успела вцепиться в край… И отделалась потерей вещи, но не жизни. Задумалась, да…

Ведь подумать мне есть о чем. Пожалуй, за всю жизнь я столько не размышляла, как за эти короткие летние месяцы. Очень уж сложно стало жить, когда ушло то, что делало меня воительницей ордена. Аватара покинула меня, а понять то, что осталось, оказалось не так уж просто. Истинный холод души и глубинная суть выбрались из заточения. Странная смесь всего того, что долго и успешно подавляли и заменяли во время обучения холодным расчетом и тренировками тела, смущала и запутывала. Я просто не могла разобраться в своих чувствах и ощущениях! Тех, что направлены на конкретных нелюдей. И оттого старалась запихать их поглубже, чтобы не мешали…

Хотя занятие я себе нашла. Или оно меня нашло?

Дней через десять после того, как мы прибыли в столицу вампиров, когда утих нервный ажиотаж местных жителей, закончились экстренные заседания Совета и я почти втянулась в рутинную жизнь кланового охотника, ко мне подошла одна из жриц. Отводя глаза, спросила, правда ли, что я училась в ордене «Сиа-Харрезаи»? А после утвердительного ответа сглотнула, вздохнула и попросила научить ее драться.

А я согласилась после некоторого раздумья. Почему нет? Этих молодых вампирок можно научить многому из того, что мне известно. Пусть это и секреты ордена… К тому же ничего специфического преподавать не буду. Смелость, а не страх будет их основой. Князь, которому мы подали прошение о выделении места для занятий и оружия, лишь мимолетно покивал, занятый какими-то таинственными делами. И хотя новое хобби ни я, ни Вернара, жрица, не афишировали, слухи поползли. И заинтересованных прибавилось.

Теперь у меня уже пять учениц, с переменным успехом усваивающих науку самообороны в одном из заброшенных святилищ. Две жрицы и три молоденькие вампирки из клана Т'Телан, чуточку нервные, с грустными глазами. Они боялись неба… Если вспомнить магические снаряды, которые сыпались сверху на их города во время войны, страх был оправдан. Но я… я не хотела, чтобы они чего-то боялись. Двери на темную сторону душ должны быть заперты, а в моем случае еще и завалены камнями, не выпуская наружу… бессмертную аватару – убийцу. Бессистемный же ужас разрушает разум и тело воина не хуже гнойных ран.

Так что… начали мы, точнее я, с изучения возможностей подопечных. Скорость реакции, предельная нагрузка, способности и склонности. Начальный курс младших адепток моего бывшего ордена… И самое лучшее, что в нем есть, – танец с плетью.

Плеть… Орудие погонщика, теплая деревянная рукоять, ложащаяся в ладонь, тонкий кожаный ремешок, оплетающий оголовье, длинный чешуйчатый хвост со стрелкой на конце. Она одинаково легко рассекает толстую кожу неповоротливых быков и легкий наборный доспех. И нежно оглаживает кожу зазевавшихся адепток, оставляя синяки и кровоподтеки. Надо только заставить ее ожить.

Свернутое кольцом, тускло блестящее чешуйчатое охвостье расправляется, вздымаясь в воздух, и громкий щелчок знаменует начало занятия. Плеть танцует в нападении, кружит и обвивает ноги мечущихся по площадке бледных красавиц-вампирок. Растерянность и недоумение на их лицах после нескольких болезненных ударов медленно сменяется раздражением, в светлых глазах разгорается азарт, радужку заливает чернота расширяющихся зрачков. Синяя ткань развевается, летит, и вот уже они танцуют в единении, окружая меня. Я стою в центре, неподвижная и строгая, только рука шевелится, заставляя плеть угрожать, атаковать, парировать, жалить. Девушки не могут перешагнуть четко очерченную границу. Три шага по пыльной земле – почти бесконечное расстояние…

Я наслаждаюсь толикой власти.

Еще быстрее…

Собственно, мы как раз возвращались домой, когда подо мной обвалился мост. Я просто сильно отстала от своих подопечных и переходила его последней, и вот результат… Хорошо, что все разом не рухнули в пропасть. Но отчего именно сейчас?

– Эль-Сина? Вы в порядке?! – Испуганный голос. Мягкие торопливые шага. Мне, лежащей плашмя на камнях, видны только сапожки одной из жриц. Вздохнув, я поднялась с камней, успокоительно пробормотала:

– Нормально. Ничего не сломала. Успокойся, Вернара. – Испуг исчез с лица вампирки, осталась озабоченность. Подбежали остальные. Кажется, они действительно за меня переживают? – Я сама все расскажу Князю.

Поведя плечами, я поморщилась от боли. Плечо, половина спины и шея сильно болели. Хорошо еще, от резкого рывка просто потянуло мышцы, а не выбило руку из сустава. Повезло. Но удача не будет вечной моей спутницей. Случившееся – первый знак мне, что пора заканчивать с раздумьями и начинать действовать.

Непреклонно отправив пропыленных учениц вниз по узкой, выложенной бледно-желтыми плитками тропе, я поспешила следом. Туман в ущелье сгущался, оседая на склонах и редких белесых кустах маслянистыми каплями. Ветер трепал свободные одеяния и длинные волосы идущих впереди девушек, заглушал шага. Они то и дело оглядывались, и я каждый раз с улыбкой махала им рукой.

И отчего я их так боялась раньше? Неизвестность – вот самый страшный враг человека, неизвестность, проистекающая от недостатка информации.

Тропа резко пошла вниз, расширяясь и образуя выщербленные временем и ветром ступеньки. Вскоре вдоль дороги, сменяя скалистые утесы, поднялись серые стены верхних ярусов столицы. Девушки, попрощавшись со мной короткими взмахами рук, свернули в один из сумрачных проходов, вырубленных в горах. Там у клана Т'Телан пряталась родовая усадьба, не очень сильно пострадавшая от магических атак. Уютное семейное гнездо, где должны звучать смех и веселые разговоры, а сейчас царит тишина и только ветер шелестит в пустых коридорах, шевеля пыльные занавеси.

Прикрыв глаза, я на несколько мгновений замерла, касаясь ладонью неровной стены. Разве дети не заслуживают жизни? А взрослые? Разум надолго оставил человечество, если оно решило пробить себе место силой… А ведь попросить даже в голову не пришло. Места бы хватило всем. Нет, убить, убить, уничтожить все, что непохоже… Так и меня теперь… уничтожить? Бывшая принцесса, бывшая адептка «Сиа-Харрезаи», заложившая дверь к аватаре на толстый засов.

С кого спрашивать за многообразие мира? С богов? Но они не отзываются, и давно…

Из оцепенения меня вывел резкий хлопок крыльев. Проводив глазами сизого голубя, я продолжила спуск. Бесшумным, стремительным охотничьим шагом.

Пора решать, хотя бы за себя.

На центральной площади Ареаники никого не было, только в узких стрельчатых окнах Дома Совета Кланов горел свет, а в святилище раздавались звуки каких-то песнопений. Шаманы? Нет, похоже, просто музыкальные барабаны вращаются, призывая горных духов. Не пойду ни туда, ни туда… Рука болит все сильнее, да и… не хочется. Есть места, где решают за других, и они – не для меня. С собой бы разобраться.

В обломках грандиозных мостов, зубьями торчащих из обрывистого берега, звенел и рычал неугомонный ветер. Тонкие полоски целых, казалось, дрожали под его ударами. Жилые коробки, охватывающие площадь полукругом, навевали бы грусть, если б не разбавлялись неожиданными пятнами зелени. Зевнув, я торопливо проскочила мимо облицованных мозаичной плиткой зданий в центре площади и нырнула в темный дверной проем своего дома.

Можно гордиться, первый ярус, крайний от обрыва! По здешним понятиям – лучшее, даже элитное место проживания. Впрочем, мой статус то ли заложницы, то ти залога весьма высок.

Шелест полога, звон стеклянных бусин, разбрасывающих вокруг рубиновые искорки. Темный коридор, второй поворот налево, и вот моя комната. Просто найти даже с закрытыми глазами.

Неестественная тишина и безлюд… безвампирность меня не пугали. Сейчас позднее утро, и все, кто не работе или занятиях, спят.

Чем я хуже?

Горячая ванна, обезболивающая мазь на плечо и отдыхать. А завтра… завтра придется пойти на охоту. Не дело это – ни с того, ни с сего подойти к Шерану и сказать: «Извини, я потеряла твою плеть. Дай еще одну!» Я не попрошайка! К тому же не простую плеть упустила, а старинную реликвию рода Т'Ардор из личного арсенала Великого князя, выданную под честное слово. Надо будет принести подобающие извинения.

Например… сделать подарок?

Хм… новую плеть, а?

Добыть хвост мелкой горной махры не составит для меня особого труда. Вот только обитают эти ящерки далековато, у Темного ущелья.

Скинув на пол куртку, я рухнула на узорчатое покрывало, устилающее широкую кровать. Через неплотно прикрытые ставни пробивался тусклый луч света. Запах сушеного бессмертника, букет которого стоял на одном из сундуков, заставил наконец расслабиться. Стены, ставшие почти родными, были увешаны оружием, на скамье высилась гора исчерканной бумаги. Свесив руку вниз, я коснулась кончиками пальцев циновки и зажмурилась. Хорошо-то как ни о чем не думать, не рассчитывать и не переживать… не бояться…

Мелита Реисса, Владычица

Туманное ущелье встретило нас гулкой пустотой и влажным сумраком. Как тут вообще жить можно? Серое небо, серые камни, даже трава и та какая-то бесцветная. А вампиры местные больше похожи на тени.

Нас здесь, похоже, не ждали. Тишина стояла мертвая. Только ветер гулял между домов, вырубленных в скалах. Мой эскорт мгновенно слился с пространством. Ну их дело обеспечивать безопасность. Советник пусть договаривается с местным князем, Вереск лечит, а я… я просто погуляю.

Потревоженный воздух с шумом разошелся по пустой площади. И не только воздух. Я обернулась…

От триумвирата Вереска пошла такая волна силы, что даже я поежилась, ощутив, как незримые холодные пальцы огладили спину. Всплеснув руками, возмущенно ткнула эрреани-целителя в грудь.

– Ну сколько можно?! Научитесь ли вы когда-нибудь себя контролировать?

Лавина, откинув капюшон мгновенно выдвинулась вперед, возмущенно плеская льдистым шлейфом. Но Вереск и Снегопад подхватили ее под руки и отволокли подальше, оставив меня один на один с шаманом.

– Что это было? – Он тер виски, морща белесые брови.

– Это? Издержки общения с нами… Силу в себе не держат, причем силу совершенно особую. Наверняка где-нибудь чары развеялись и что-то рухнуло…

Вампир схватился за грудь, проверяя спрятанные под куртку амулеты.

– Не переживайте, это касается только старых чар. Ваши-то защитные свежие, не так ли? – Я улыбнулась. Жаль, что шаман не видит точно выверенной дозы уважения и насмешки на моем лице. – Пойдемте…

– Прошу за мной, – спохватился он, развернулся и, взмахнув рукой, пригласил в большое круглое строение, стоящее посреди площади. Выцветшая мозаика на его стенах образовывала сложный то ли растительный, то ли заклинательный узор. Внутри было тепло, сумрак разгоняли тлеющие лампадки, подвешенные на крюки за длинные цепочки. В дальнем конце изгибающегося коридора что-то звякнуло. Двери, двери, двери из светлого отполированного дерева. Перед последней вампир остановился, распахнул створки, церемонно пропуская меня вперед и начав прочувствованную речь. А я сделала шаг в сторону, так что первым оказался Злат. Пусть каждый занимается своим делом. Дипломат, например, разговаривает. А я в сторонке постою, опыта наберусь.

Белокожий шаман запнулся на миг и продолжил. Уже совсем в другой тональности. Ага, ага… интересно. Понятливый какой. Жаль, что я это гортанное наречие не разбираю. Хотя послушать приятно. Вот еще одна задача – изучить языки иных рас. Планов – громадье. Я потаенно улыбнулась и прошла внутрь.

Сразу стало понятно, что нас действительно не ждали. Ведь в малом личном кабинете не следует принимать представителей иной расы, если ты хочешь что-то с них стребовать, да? Ну ладно, я не большая любительница протокола и потому резко одернула Злата, торжественно вплывшего в кабинет и начавшего прочувствованную и величественную, судя по интонациям, речь на Древнем наречии.

– Говори по-человечески! – И встала у узкого окна, забранного решеткой, прижмурившись от полыхнувшей раздражением ауры эрреани.

А Великий князь Шеран Т'Ардор сидел за столом, заваленным пергаментом. Отдыхал или работал? Неважно… Он встал, еле заметно кивнул и коснулся сжатым кулаком груди. На усталом бледном лице залегли тени. Шрам на щеке превращал вежливую полуулыбку в сардоническую усмешку.

– Приветствую вас. Великие. Рад, что вы так быстро отозвались на наш зов.

Воин, мгновенно определила я, всегда занимающий стратегически верную позицию. Он хозяин, Злат и прочие – не более чем гости, пусть и почетные. Кресло как трон, стол – преграда, не подпускающая чужаков ближе определенного предела, других скамей в комнате нет и в помине. Значит, не гости, а слуги, отчитывающиеся перед хозяином? Мило… На стене напротив меня – зловещего вида трофейные мечи. Ну не пользуются вампиры двуручниками. Низкие полочки уставлены всякой мелочью, белый шкаф, что стоит у окна, забит документами. Под ногами… шкура какой-то зверюга. Уютно.

Воин, любящий комфорт. То есть вышедший в отставку. Немудрено.

Но эти тонкости не заботили моего советника. Призрачные тени, мечущиеся по комнате, успокоились. Все давно оговорено, и задача, и то, чем будет оплачена услуга.

Приветствия плавно перетекли в обсуждение вариантов решения.

В разговор я не вслушивалась, изображая статую в ряду других таких же укутанных в серые плащи фигур, скрывающих лица. Луна неподвижно и даже, кажется, не дыша стояла рядом. Эх, живая энергия… ей это не обязательно. Молчала я ровно до того момента, когда у вампиров и Злата с Вереском не возникла проблема. Нарушился плавный ритм речи, короткая тяжкая запинка… и я тут же очнулась от экстатического медитативного созерцания гибких текучих движений присутствующих.

– В чем проблема?

Шаман, что-то торопливо черкающий на бумаге, поднял голову, отбросив назад длинные волосы. Удивленно вздернул брови. Злат опустил руки, разрушая красивое магическое построение.

– Не хватает энергии, – вздохнул он.

– Кому?

– Нам. Для объемного магического воздействия сразу на всю расу. Изменять надо и мужчин, и женщин.

Я склонила голову.

– Вереск?

Серый плащ Полукровки ожил, пошел волной, и, приобретя подобающую внешность, он стряхнул капюшон. Сине-зеленая волна окатила меня раздражением.

– Да? Не смотрите на меня так укоризненно, lia'ley,[25] структура изменений была рассчитана давно, но…

Не верю! Да после того, как я замкнула Верховный триум, вы как пьяные ходили… от переизбытка силы. А за это прозвище… еще ответишь! Позже…

– Какая энергия нужна? – оборвала я оправдания эрреани, поймав за хвост пришедшее издалека наитие. И отпускать его не собираясь.

– Любая.

– Так в чем проблема? – Я пожала плечами. – Темное ущелье.

– Это же… – еле слышно проговорил шаман. Присутствующие обернулись к нему.

– Что? – подался вперед Злат.

– Смерть! Абсолютно чуждая всему живому энергия.

И такая убежденность была в голосе вампира, что на миг ему поверили.

– Глупости, – прервала я тягостное молчание. – Сумерки, Тень и Туча.

Слова отскакивали от стен как мягкие шарики жонглера. Князь, молча стоящий у стены, скептически на меня посмотрел.

Кто я такая, чтобы выдавать указания? Непонятные к тому же.

Не знаешь? Ничего страшного, скоро догадаешься или сама просвещу. Негоже держать союзников в неведении по такому мелкому поводу. Тогда в большом доверия не будет.

– Звать? – спросила Луна.

– Разумеется.

Она танцующим шагом прошла к Злату, гибко потянулась, окутав розовой пеленой его и стоящего рядом шамана. Тот осторожно отошел на пару шагов и рассеянно потер лицо. Атмосфера накалялась, если можно так выразиться. Такая большая концентрация магии в ограниченном пространстве очень тяжело воспринимается всеми магами. Давит, давит… Хорошо, что я не маг. Хотя буйство красок в аурах и режет глаза, но терпеть можно. Еще можно.

Кажется, советник очень недоволен, что сам не успел озвучить подсказанное мной решение. Кругами расходятся яркие бесплотные искры Зова, исчезая в сером камне стен.

Какое решение? Простое. Раз сила, скопившаяся в Темном ущелье, – смерть, надо позвать тех, кто сможет с ней справиться. А Тень и ее супруги – темны, как ночь.

И они будут здесь к закату. Подождем.

О нет…

По лицу Лавины пробежала знакомая дрожь. Она, смыкая руки на талии Вереска, покосилась на меня с уважением, все же еще сдерживаясь. Ее супруг пропел вопросительно:

– Мы больше не нужны… не так ли? – И прижмурился, как довольный сытый кот, тонкие губы исказила усмешка. Чувственная, на мой непритязательный взгляд.

Шаман, почуяв вспышку энергии, замер у стены как грациозный хищник, готовый к атаке.

Снегопад, откинув капюшон и одарив всех снисходительным взглядом, от которого замерзли пальцы на руках, взвился белым вихрем. Целители слились, объединяя силы и стремительно теряя материальность. Разлившийся по комнате резкий аромат заставил поморщиться не только меня. Стены тихонько задрожали, взметнувшиеся в воздух бумаги затлели, вокруг Злата поднялась стена ветра. Как же я не учла… Нет, учиться и еще раз учиться… Мне до Листопада с Ливнем далеко. Они так расу не позорили.

При посторонних, по крайней мере.

И пока этот нетрезвый от страсти триум окончательно не потерял голову…

– Не здесь и не сейчас. – Ровный голос разрезал напряжение, как горячий нож – масло, одновременно служа приказом для советника…

Вот только нам здесь брачных игрищ не хватает! Я успела заметить лишь, как золотая сеть вышвырнула их куда-то далеко.

– Lleass[26]… – прошелестело в воздухе хоровое возмущенное ругательство.

– Вот именно, несдержанные идиоты, – вздохнула я, неодобрительно качнула головой и присела на край стола, – и придут в себя не раньше, чем завтра. Значит…

– Проводить Изменения будем… – Злат резко запрокинул голову, темная коса хлестнула по спине, – в ночь новолуния.

– Завтра вечером? Удачно. И вот еще что. – Я посмотрела на князя, флегматично озирающего место побоища, в которое превратился его личный кабинет. – Не надо объявлять всенародно, что мы здесь. И будем творить Изменение.

– Отчего же такая скромность?

А вот иронии в вашем голосе многовато. Недовольно поморщившись, я приложила правую руку к груди и чуть склонила голову. Да, я еще, скажем так, неопытная владычица, но…

– Мы не любим излишнего ажиотажа, но это вовсе не значит, что сомневаемся в своих возможностях. И, князь, приношу вам извинения от лица Верховного триума. – Я чуть поклонилась. – Энергетическая составляющая никак не уравновесится.

– Я прощаю вас, несравненная.

– Вот и отлично. А теперь обсудим подробности.

Сина Э'Харрез, Охотница

Нет, я, кажется, переоценила свои возможности. Ни специальная мазь, вытребованная у местных травниц, особо не помогла, ни долгое лежание в бассейне, наполненном водой из горячих источников. Возможно, массаж… но как я его сама себе делать буду?

Рука болела, мышцы ныли при любом движении, кажется, даже немного опухли.

Нет, массаж, массаж и еще раз массаж.

Выбравшись из вырубленной в камне гигантской выемки, я закуталась в халат и неторопливо двинулась к выходу. Купальни клана Т'Ардор были отделаны в суровом, даже аскетичном стиле. Только серый и белый, грубо обтесанный мрамор и на уровне груди узор-барельеф из невиданных цветов. Ниши для вещей занавешены пестрыми, отлично выделанными шкурами. Тусклые желтоватые фонари вделаны в стену. Шаги гулко отдавались в пустом помещении. Поднявшись по ступеням, я благодарно кивнула молоденькой девушке, сегодня выполняющей обязанности банщицы. Тяжелая работа, между прочим… Попробуй, поворочай ребристые каменные колеса, которые соединены с насосами, качающими воду из глубины гор. Та приветливо улыбнулась. Кажется, именно она позавчера просилась в группу, с которой я занимаюсь. Тогда мне, едва вернувшейся с трехдневной охоты, не было ни до чего дела, а сейчас… При моем появлении она встала с узкой каменной скамьи, одним движением оправляя длинное платье. Оптимистка-полукровка. Гибкая и улыбчивая, без тоски в серо-зеленых глазах. Пожалуй, я ее возьму.

– Шаела? – остановившись, спросила я. Она вежливо склонила голову. – Я возьму тебя. Когда закончится твой срок, приходи.

– Благодарю, рейли Сина. – Да, в звонком голосе ни капли страха. И клыков не видать. Ну точно, полукровка. А то и квартеронка.

А я действительно рейли… полноправная совершеннолетняя э-э… вампирка, прошедшая испытание на прочность и получившая статус охотника правящего клана. С другой стороны, я высокородная заложница. И поэтому я имею множество привилегий. Например, не принимать участие в повседневных работах вроде ухода за угодьями и восстановления домов и террас, в любое время пользоваться купальнями, тогда как для рядовых членов клана выделено специальное время.

Ну у охотников есть и обязанности. Не менее половины времени проводить вне городов, занимаясь зачисткой территории от мелких хищников и снабжая клан свежим мясом. При обнаружении крупных монстров немедленно сообщить в аалу, которой подконтрольна обследуемая территория. Работа опасная и почетная, и смертность среди охотников высокая.

Будь у меня желание воспользоваться привилегиями, не обращая внимания на связанности… Но тогда было бы чрезвычайно скучно жить. В тепле и безопасности. Поэтому кухня довольно регулярно пополнялась тушками свежеубитых неразумных обитателей гор.

Я поднялась по выщербленным ступеням и вышла в поперечный коридор, опоясывающий трехъярусный сектор, принадлежащий клану Т'Ардор. Поеживаясь на сквозняке, торопливо скрылась в жилой, протопленной части домов-пещер.

Очень многие комнаты теперь пустовали. Интересно, какие голоса раньше здесь звучали? Детские, женские… Надеюсь, еще зазвучат.

Скользя между колыхающимися занавесями-дверями, я хмурилась, планируя следующий день. Боль в руке вроде стала потише.

Я сидела в комнате, закутавшись в пышное пуховое одеяло, и переплетала косу. Вы пробовали проделывать это одной рукой? Неудобно… И результат не радует.

В коридоре звякнули подвески. Еле слышные шаги прервались на миг, затем полог был решительно откинут. В проеме воздвиглась хозяйка этого дома, высокая вампирша в светло-синем с белой каймой одеянии и волосами, забранными в узел.

– Рейли Варша. – Я привстала с постели, вежливо склонив голову.

Та, оглядев мою скособоченную фигуру, недовольно вздохнула:

– Милая, ты опять в темноте сидишь? – Она решительно прошла вперед и распахнула ставни.

Порыв ветра разметал сумрак и лежащие на сундуке листы. С некоторым трудом согнувшись, я бросилась торопливо собирать их, скрывая недовольную гримасу и стараясь не встречаться глазами с одной из старейшин клана Т'Ардор, пристально глядящей на меня. Опаснее нее только рейли Нэгая, родственница, а заодно и советница Князя. Эти две женщины определяли политику государства, наверное, но я больше опасалась их проницательных глаз… и острых языков.

Например, комментариев к моим скромным запискам.

К планам занятий, которые теперь придется корректировать в связи с травмой, к заметкам о жизни вампиров… О, и к дневнику, который я пыталась вести, пока не нашла себе еще одно, помимо охоты, утомительное, но увлекательное занятие.

Разберет ли рэйли мой корявый почерк?

Выпрямляясь, я прижала бумаги к груди:

– Простите, вы что-то хотели?

Варша Т'Ардор неподвижно стояла у окна, разглядывая что-то на площади. Обернулась.

– Нет, милая. Но раз уж зашла, спрошу. Когда отправляешься на охоту?

– О, сегодня в ночь. Как положено.

Вампирка качнула головой:

– Не стоит. Ты, кажется, не совсем… О, так вот кто у нас шалит!

Я обернулась, удивившись смешанному с восторгом негодованию, прозвучавшему в ее голосе. И забыла, что угрюмо собиралась настоять на своем.

Из дверей святилища вышли трое.

Князь, шаман и странная фигура, закутанная в длинное серое одеяние.

И вот тут на меня накатило.

Но что, отчего?

Не знаю…

Как холодно.

Резкие, порывистые движения. Гордо выпрямленная спина, танцующий шаг. Длинный подол ритмично подметает пыльные камни. Тонкие руки, по-хозяйски ложащиеся на запястья идущих бок о бок с ней вампиров.

От порыва ветра капюшон падает, открывая бледное лицо. На плечи падает густая тяжелая волна черных, с синим отливом волос. Серые глаза смеются, Князь наклоняется к уху женщины, что-то шепчет.

Она хохочет, запрокинув голову. Вампиры, мои вампиры… улыбаются, зачарованные аурой власти и силы, волнами расходящейся по площади… и…

Холод разрезает душу на части… в пальцах, судорожно мнущих бумагу, застывает ломкий лед злости.

Сознание дробится, запертые двери трещат под ударами рвущихся наружу эмоций.

Чужая власть…

Кажется, даже горы пели хвалебную песнь этой…

Кто она?

Кто покушается… на то, что принадлежит мне?

На моих… друзей?

На моего…

Страх, злость, ярость рвутся на волю.

Серые призрачные тени вздымаются вверх, вьются и кружатся, закручиваясь вихрем, вокруг трех фигур.

Глаза застит пыльная пелена.

В голове стучит только одна мысль: мой, мой, мой, мой!

Не отдам.

Власти не отдам, пришлой чужачке не отдам.

Запертые двери распахнулись… ледяная волна прошлась по телу, очищая, разделяя, помогая понять.

Раскладывая по полкам все то, что долго хранилось, а позже никак не могло найти своего места.

По нишам и кладовым… И уже не запирались двери, а просто занавешивались тонкими шелковыми занавесями, дрожащими от любого ветерка…

Дружба. Симпатия. Увлечения. Интерес. Любовь? Нет, еще нет… Но…

Ревность.

Мое! Мой… кто? Оба? Нет… Шаман?

Я отрицательно качнула головой.

Князь!

– Вот и разобрались… вот и разобрались… – еле шевеля онемевшими губами, прошептала я.

Серые тени метнулись ввысь, и воздух глухо схлопнулся на пустом месте, которое еще недавно занимали двое вампиров и странная гостья.

– Что-то не так? – вывел меня из оцепенения голос рэйли.

Дернувшись, я обернулась. Вампирша смотрела на меня с легким интересом. Примерно как на мелкого скорпиончика, пожелавшего атаковать мантикору.

– Нет, нет, все в порядке. – Это мой голос? Хрипловатый, надтреснутый. На онемевших губах солоноватый привкус крови. – Очень странное ощущение… – Да, когда душу наизнанку выворачивает. – Кто эта… женщина?

– Это? Наши новые союзники.

Союзники?

– Эрреани.

– Я рада. – Присев на сундук и потирая плечо, я тяжело выдохнула. – Рада, что, наконец… они появились.

И замолчала, раздумывая, стоит ли менять планы. Вовсе я не рада. Приятно было жить в окружении иллюзий. Думать, что ты полностью себя контролируешь. И вот… Стоило появиться новому фактору, даже не в твоей жизни, и ты уже напряженно балансируешь над бездной неизведанного. Причем без особого удовольствия. Не успела выстроиться традиция, новая модель жизни, как тут же была обрушена, причем изнутри.

– Да, обещания надо выполнять. А посему прощаюсь с тобой, милая. Дела, дела… – И тихий шелест подсказал, что рейли Варша покинула комнату.

Я со стоном сложилась пополам, закрывая лицо.

Боги, боги, боги… как же обычные люди живут? С таким накалом эмоций, с такой путаницей в голове? Почему не сгорают?

Может, просто привыкли, испытывая все эти сумбурные эмоции с самого рождения… А меня старательно подавляли, оставляя только одно чувство – страх. Его я победила, но что в итоге? Пыталась не взять под контроль нечто новое, но закопать это поглубже, оставляя только привычный азарт. И сорвалась.

Хорошо, что никого не убила.

Ну ладно. Все. Пора собираться.

На охоту.

Почему бы не опробовать новую канатную дорогу?

Мелита Реисса, Владычица

Темное ущелье оправдывало свое название. Над провалом в форме неровного креста клубились черные тучи. На черных, покрытых блестящей коркой скалах плясали тусклые отблески ползающих по дну огней. Бушевавший много веков назад огонь расплавил скалы, и они застыли неровными потеками, каплями, волнами.

Тонкая кружевная сеть, накинутая сверху, чуть колебалась под напором незримого ветра. Белые округлые камни, покоящиеся в вырубленных нишах, служили для магического полотнища прочными якорями. Проход, уходящий на ту сторону, за Великие горы, терялся в тяжелой, давящей на нервы мгле.

Я стояла на самом краю площадки, образовавшейся из скалы, обрушенной века назад на проход, зачарованно наблюдая за дрожащей сетью. То, что пугало многие поколения вампиров, да и людей, не вызывало во мне ни капли эмоций. Наверное, потому что я исчерпала до дна котел души. Раздражение, обида, горечь… Да, я командовала, смеялась над изящными шутками Князя вампиров, но… Где-то в глубине души сидел червячок боли.

Lia'ley! Отблеск силы!

За спиной неслышно вились серые тени эскорта.

Следят.

И здесь клетка, золотая клетка для обычной человеческой девушки.

Я отошла от края, не дожидаясь просьбы Клена. Поежилась. Неприятное место, чувствуются в воздухе какие-то эманации. Нехорошие… Обычному человеку, правда, только дышать тяжело, а вот мага… наверняка ощущают скопившуюся силу как огромную лавину, готовую сорваться вниз, погребая под собой живые существа.

Десяток вампиров из шаманского клана, перебрасываясь словами на своем гортанном языке, неторопливо расчерчивали на камнях странную схему. Тень, укутанная в темно-серое одеяние, томно изгибаясь, танцевала в воздухе над провалом. С ее рук медленно падали густые капли темной, поглощающей остатки света ауры. И, колыхаясь в невидимых потоках, просачивались сквозь белесую пелену защиты. Туча и Сумерки выстраивали вокруг нее свою сеть. Яркие сине-белые, режущие глаз линии скручивались спиралями, создавая причудливый узор древних рун. Они сходились в единую точку над запрокинутой в экстатическом вдохновении головой Тени, образуя точку фокусировки.

А над камнями площадки тоже появлялся рисунок, точно повторяющий тот, что выводили шаманы. Квадраты, вписанные друг в друга, круги и треугольники, переплетающиеся в странные формы, пульсируя, наливались энергией. Тусклое золото магии советника и его триума бросало отблески на скалы. Даже мой эскорт, скинув маскировку, встал в чародейский круг, помогая выкладывать на эскиз линии силы для целителей.

Я тихо отошла в сторону. Похоже, сегодня буду предоставлена сама себе. До самого вечера все мои подданные будут заняты. И что делать? Можно попросить Ливня, чтобы он вернул меня домой, благо тут я уже не нужна.

Досадливо фыркнув, я отказалась от этой мысли. Во мне заговорила гордость, да еще раздражение. А может, и обида. Что, я не смогу самостоятельно переждать один день в горах? Такая беспомощная? Без магии… да, без магии. Обидно. Все-таки задели меня слова целителя, захотелось доказать хотя бы самой себе, что на что-то гожусь… кроме отбрасывания тени силы на подданных!

Вернувшись в походный лагерь клана Т'Вассен, расположенный чуть дальше вверх по ущелью, я села у открытого очага, приняла из рук молодой шаманки аппетитную лепешку. И задумалась.

Не люблю клеток. Там, в замке Исса-Мерон, мне казалось, что нет ничего хуже, чем быть нежеланной приживалкой. Вечно шпыняемой из угла в угол, голодной и оборванной. Будь жива мать, возможно, все было бы иначе. Но юная девушка, обманутая и соблазненная рассеянно-жестоким королевским родственником и выданная за него замуж против своей воли, сошла с ума, еще будучи беременной. Или кто-то постарался, чтоб она не сохранила разум в мрачной атмосфере родового замка, среди очень недружелюбно настроенных новых родственников. А может, она была с самого начала ненормальная, слегка не от мира сего.

Через два года после моего рождения она выбросилась из окна одной из угловых башен, в которой была заперта.

Для всех было бы лучше, будь моя мать менее родовитой. Ее родителям заплатили бы некую сумму денег, а дочь услали в провинцию, подальше от столицы, а так… У наследника Исса-Мерон появились жена – дочь герцога Линна-Рон – и я. А потом осталась только я, предоставленная сама себе и самой ненужной прислуге.

Это тоже была клетка, из которой невозможно сбежать. Но и свобода быть предоставленной самой себе. От оскорблений и издевательств можно было укрыться, скуку и злость – победить, найдя занятие. Жизнь проходила мимо меня, прячущейся в пыльных переходах, а я следила за ней и мечтала о несбыточном. О том, как однажды меня увезет из этого замка какой-нибудь принц. Ну или, в крайнем случае, бабушка с дедушкой. Но те будто забыли о существовании дочери, а потом внучки. С возрастом мечты ушли, оставив ожесточенное раздражение. Я по-прежнему гуляла по крышам, наблюдала за обитателями и училась. Например, как избегать телесных наказаний за устраиваемые порой гадости. Просто не попадаться. А потом я переросла злость, приобретя спокойную уверенность. Ту самую, которой щеголял мой отец, но избегала ее демонстрировать. Да и кому? Слугам? Отдавая приказы, которые они и не подумают даже выполнять?

То, что мне нужно было, я добывала сама.

Но ситуация изменилась, радикально и неотвратимо.

В результате же… Я зло стукнула кулаком по камню, рассадив кожу. В результате мы имеем еще одну клетку. Золотую! Меня опекают и оберегают, будто неразумную, глупую, слабую и хрупкую фарфоровую статуэтку, которая в любой момент может разбиться. Все попытки объяснить, что я прекрасно прожила без чрезмерной опеки более двадцати лет, наталкивались на волну если не страха… то боязни снова потерять едва обретенную надежду.

Это злило.

Вот была бы я магом! Впрочем, с точки зрения эрреани что маг, что обычный человек… Надо беречь!

Да и зависимость от способностей Полукровок… Не научилась я еще принимать сотворенные вещи и услуги с подобающей невозмутимостью.

Вот если бы я что-то могла сотворить сама! Полагаю, это подняло бы мою самооценку. Владычица недоделанная…

Сколько я еще выдержу, прежде чем закачу моим супругам скандал? И сколько придется успокаиваться?

Ох, Ливень, Листопад, кажется, я без вас скучаю.

В голове будто возникла перегородка, отсекающая их эмоции. Последний отблеск уверенности… и все, как отрезало. Похоже, с этими мыслями я должна справиться самостоятельно.

Ночь прошла… одиноко.

Зная, что случилось с прежней Замыкающей, я прекрасно понимала беспокойство моих эрреани. Их страх, их любовь почти стали частью меня.

Сирень развоплотилась, пытаясь в одиночку справиться с мощным энергетическим выбросом из Врат. Примерно полторы тысячи лет назад. Чистой воды самоубийство – пытаться в одиночку перекрыть мощный канал негативной энергии из иных пространств. Она не смогла или, скорее, не захотела дожидаться помощи и пожертвовала собой ради спасения мира. Где пропадали в это время Ливень и Листопад и почему не поделились силой на расстоянии – большой вопрос… Они же все чувствовали! Хотя из мест, где Полукровки охотятся, возможно, и не получилось бы помочь.

Но я-то не самоуверенная и могущественная Сирень, хотя и не могу развоплотиться! Зато могу поджариться.

На рожон не полезу.

И следующим утром, понаблюдав издали за ало-золотым заревом, полыхающим над ущельем, и послушав напряженный, пронизывающий плоть гул, отражающийся от скал, я отправилась по тропке в горы. Прогуляться. Зверья бояться не стоило. Небывалые магические возмущения от выстраиваемой воронки наверняка распугали всю живность.

Час или полтора я неторопливо шла по тропе, скользя взглядом по однообразному пейзажу. Тусклая горная местность ничуть не утомляла. Забравшись по пологому осыпающемуся склону, я обнаружила удобную площадку и решила отдохнуть. Скинув серую мантию, осталась в легкой рубахе и замшевых штанах. Расстелив ткань, уселась.

Светлое, затянутое дымкой небо в отблесках чар, куполом накрывало горы. Было как-то спокойно.

Полюбовавшись на новые сапоги со шнуровкой, я вздохнула.

Что-то я часто это делать стала… Нет! Пора заканчивать с рефлексией. Буду совершенствовать то, что есть! У меня же были какие-то планы? Из-за пары слов какого-то целителя расстраиваться? Пусть говорит что хочет.

Значит, для начала языки и обычаи. Интересно, у Великого князя есть летописи, написанные по-человечески?

Где-то ближе к обеду все пространство площадки являло собой сложный узор из камушков и линий, кропотливо выведенных куском мела. Я стояла на камне и гордо озирала дело рук своих. Мои планы оказались грандиозны!

События и встречи будущего, знания и умения, которых не хватает…

Добавив в дипломатическую секцию еще одно важное пересечение, я удовлетворенно кивнула. Кажется, все. Пора бы и в лагерь вернуться. Наверное. Я привыкла определять время по солнцу, а здесь на затянутом облаками небе его было не видно.

Спрыгнув с камня, я подобрала мантию и, аккуратно обходя меловые линии, пошла к откосу. Сзади послышался подозрительный шорох. С крутого склона, изрезанного узкими протоками и поросшего куцыми, низкими кустиками с плотными серо-зеленым листочками, сыпались мелкие камни. Часть застревала в лакунах вросших в склон валунов, часть припорашивала результаты моих трудов.

Та-ак! Посмотрев выше, я наткнулась на ошалевший красно-желтый взгляд. Чешуйчатая ящерка, встопорщив спинные гребни, впилась когтями в отвесную стену на высоте в два человеческих роста. И медленно, но неуклонно съезжала вниз. Из-под лап сыпались камни, падали на более пологий склон и увлекали за собой собратьев. Эй, так и оползень может случиться! Я отошла в сторонку.

Вот интересно, откуда она здесь взялась, эта зверушка? Или я так увлеклась, что ничего не слышала и не видела?

Внезапно сверху раздался пронзительный свист, от которого заныли зубы, а по коже промаршировали мурашки. Ящерка крупно вздрогнула, судорожно дернула лапами, потеряла равновесие и полетела вниз. Кувырнулась, взмахнув длиннющим хвостом, и шлепнулась на склон с противным чавкающим звуком. Покатилась колесом, расшвыривая каменную мелочь и окончательно разрушая мой узор. Стреловидный кончик хвоста со свистом рассек воздух у самого лица. Я отшатнулась.

Еще шмяк, плюх, хршшш! И ящерка, оставляя куски чешуи, покатилась дальше. Вниз, на узкую тропу. А следом сверху метнулась тень. На миг замерла посреди площадки, потом беззвучно оттолкнулась от камня и, взмыв в воздух, как разжавшаяся пружина, отправилась вниз. Приземлилась точно на спину еле живой ящерке.

Хрясь!

Короткий взмах, взблеск лезвия, и вот уже тень выпрямляется, держа в руках обрубленный у самого основания хвост. А ящерка, попав под небрежный пинок, вяло отползает в сторону, вывалив раздвоенный язык.

И кто это? Уперев руки в бока, прищурилась. Девушка… Невысокая, гибкая, движения плавные, расчетливые. Смуглая, темные волосы заплетены в небрежную косу, заколотую на затылке. Удобная замшевая куртка, чем-то похожая на ту, в которой щеголял вчера Князь вампиров. На поясе кинжал, за спиной короткий изогнутый меч. Левая рука на перевязи. В правой – хвост несчастной ящерицы, торжественно воздетый к залитым золотистыми отблесками тучам.

Вот так встреча…

Я прокашлялась.

– Сина Э'Харрез?

Сина Э'Харрез, Охотница

Отличное изобретение – канатная дорога! Небольшие одноместные кабинки передвигались по сложной системе тросов прямо над ущельем. Быстро. Правда, ветрено, а зимой еще и холодно, наверное. Никаких особенных удобств не предусмотрено. Деревянное сиденье, веревочная корзина со страховкой, кожаное покрывало. Сели и поехали. Эх! Не представляю, как эта система работает, но факт тот, что ближе к ночи я уже была в Лилаанне – ближайшем к Темному ущелью городе. Замерзшая, усталая, злая и больная. Напряженная выжидательная атмосфера поселения меня не затронула, как и отдаленное зарево.

Переночевала в пустом доме и с утра, перетянув руку, отправилась в горы.

Повезло мне с самого начала. Все мелкое зверье буквально перло навстречу, ни на что не обращая внимания. С чего бы это? Обвалов, селей и лавин не предвидится, землетрясений – тоже. И тем не менее…

Горные махры[27] отступали от неведомой опасности стройными рядами. Сидя на скальном насесте, я внимательно наблюдала за сплошным потоком чешуйчатых спинок, текущим по расселине. Когда он начал иссякать, я выпрямилась и сильным толчком отправила вниз заранее приготовленную кучу камней, сопроводив сие действие резким, закладывающим уши свистом.

По чешуйчатым спинам прошла волна, махры дружно вздыбили гребни и рванулись в разные стороны. Кое-кто, потеряв ориентацию от шума осыпающихся камней и увесистых ударов, бросился штурмовать стены. Выцелив наиболее длиннохвостую, еще раз свистнула. Направленный звуковой удар погнал ящерку назад.

Со скалы на скалу, с карниза на карниз… Ветер в лицо, звенящая тишина вокруг…

В конце концов я загнала махру в узкую расщелину. Та, растопырив гребни, обреченно пятилась, отступая от меня. Я двигалась следом, зловеще поигрывая клинком. Внезапно хвост ее заметался сильнее, она развернулась, нырнула вниз и исчезла.

Так! Резкий свист разрезал воздух, и я, кинув меч в ножны, ринулась вниз. Обрыв! Прыжок, стремительный полет вниз, на осыпающийся откос.

Не уйдешь!

Мимоходом отметив чье-то присутствие, я устремилась за махрой, смачно рухнувшей на узкую тропу. Под ногами хрустнула чешуя… Хвост! Одним движением лишив ящерицу законной гордости, отпихнула ее ногой.

Иди уж!

Красота! Полюбовавшись на добычу, перевела взгляд на небо. Весьма странный оттенок… Пожар? В горах?

– Сина Э'Харрез? Что?

Она стояла на откосе, уперев руки в бока. Высокая, худая, бледная. Ветер трепал черные волосы и ворот рубашки. Где-то я ее видела…

Ах! Зло сощурившись, перехватила поудобнее клинок.

Беспочвенная ревность всколыхнулась, заливая холодом грудь. Так, кувырком, с перекатом в сторону, затем рывок вверх…

Что-то почуяв, черноволосая напряглась, разворачиваясь боком. Это ее не спасет!

Нет, нет… о чем я думаю! Стоп, стоп, стоп. Никаких драк! Эрреани! Союзники!

Склоняю голову в вежливом поклоне.

– Мое почтение, Великая…

– Какие почести, ваше высочество! – Откровенная насмешка в хрипловатом, резком, как и ее движения, голосе. – Не узнаете?

Я отрицательно мотнула головой.

– Очень жаль. Я думала, в «Сиа-Харрезаи» больше времени уделяют развитию памяти.

Что-то такое мелькает, только…

– Герцогиня Реисса?

– Исса-Мерон, – поправила меня женщина. – Владычица эрреани.

И она осторожно принялась спускаться вниз.

Склонившись в глубоком поясном поклоне, я не поднималась до тех пор, пока раздраженный голос не произнес:

– Встаньте же! Терпеть не могу церемонии!

– Вы не правы, – скатав отрубленный хвост и привесив его к поясу, заметила я, – они очень важны. Ибо позволяют сдерживать кровожадные инстинкты.

Вообще, я чувствовала некоторую неловкость. В отличие от Владычицы, сосредоточенно озирающей небо. Кстати… зарево стало уж очень напоминать цветом кровь, мерцающие отблески ложились на склоны гор королевским багрянцем. Тихий гул резонировал в тон с сознанием.

– Простите, вы не знаете, что там происходит?

– Прощаю! А вы, эль-Сина, кажется, не горите желанием выяснять подробности, не так ли?

– Именно.

– Но уйти на безопасное расстояние не успеете, – спокойная констатация факта. – Так что прошу за мной.

И я послушно двинулась следом по тропе, судорожно раздумывая, с чего бы это мне стать такой сговорчивой? Есть, есть что-то в герцогине, что позволяет ей управлять людьми. Ведь я не чувствую отторжения, неприязни. Приказ кажется естественной составляющей моего сознания. И выполнить его так же необходимо, как дышать.

Нечто подобное я испытывала во время обучения, общаясь с наставницами. Но даже тогда погружение чужой воли в сознание не было столь глубоко и естественно.

И ведь ни капли магии! Скорее всего…

Тяжелый ночной сумрак разгоняли висящие в воздухе серебристые шары. На площадке перед огромной расселиной суетились вампиры из клана Т'Вассен. В воздухе неслышно перемещались серые тени. Над ущельем раскинулась тройная сеть – тонкое белое полотнище, переплетение густо-черных нитей в форме перевернутой воронки и тончайший узор из золотистого кружева. У наших ног начинался другой рисунок. Взгляд побежал по вытесненным в камне линиям к обрыву.

Там стоял Князь… Я не смотрю в его сторону, не смотрю… так же сосредоточенно внимая ровному голосу Владычицы. Он стоял у скал, ровно напротив нас и тихо разговаривал со Златом, советником-эрреани. Меня сжигало нетерпение… и опасение. Что я скажу? Безумно ревную каждое движение, каждый взгляд на других женщин? Готова убить любого, кто посмеет встать между нами?

Спокойнее, спокойнее… Ну ладно, сама себе призналась, и хорошо.

– Я в некотором роде чувствую ответственность за всех отданных в уплату долга принцесс, – задумчиво проговорила герцогиня… нет, Владычица. Ее авторитет был непререкаем. Ведь я лишняя здесь, совершенно точно! Но, лишь произнеся одну фразу: «Так будет лучше», Мелита Реисса сняла все претензии и вопросы.

– Отчего же? – Мы сидели на замшелом валуне у самой границы разворачивающегося магического действа. Я поминутно оглядывалась и нервно вздрагивала при каждом шорохе. Реисса же являла собой монумент спокойствия. Откинувшись на каменную спинку, она скрестила ноги и, сцепив руки на коленях, разглядывала что-то в небе.

– Мои эрреани сжульничали.

– Что?

– Сжульничали во время жребия. Выбор был не честный, а такой, какой требовался именно им. Я должна убедиться, что он никому не нанес вреда…

– О, так ли это важно?

– Разумеется, это мой долг!

Да, долг… как и право приказывать, он намертво вживлен в плоть этой женщины. Какой она была раньше? Теперь неважно.

– Lia'ley, мы готовы, – раздался чей-то голос.

– Так начинайте, – отозвалась недовольно Владычица. – Мне вас учить, Ц-целитель? – И мне, шепотом: – А теперь помолчим. Происходящее действительно важно.

Тишина, торжественная и напряженная. Великий князь Шеран Т'Ардор легкой танцующей походкой вышел на середину покрытой узором чар площадки. Огляделся, мимолетно задержав взгляд на вставших у дальнего конца завала эрреани. Среди них как-то незаметно оказалась и я.

Князь провел острием кинжала по ладони и, когда кровь полилась на рисунок, заговорил. Слова древнего языка тяжело падали в землю. Натянутая внутри меня струна задрожала.

– Разрешаю… снятие… чар… – прошептала мне на ухо Владычица. Перевела.

И побежали по земле и воздуху серебристые искры, обозначая сложную вязь рун. Спустились вниз, на белое полупрозрачное полотнище, свет скапливался у стоящих по склонам камней.

Я прищурилась. Там, в тени мегалитов, прятались до времени шаманы клана Т'Вассеь. Старший занял место Князя на площадке, картинно откинул распущенные волосы и воздел руки, начиная гортанный речитатив.

Миг – и белую пелену будто сдернули. Горы мелко содрогнулись, с одной из скрывающихся в темноте вершин посыпались валуны… сквозь грохот и вой было не разобрать слова.

Еще один удар сердца, и в темно-серое небо со дна ущелья рванулся столб черного огня. Заплясал на камнях, дохнул обжигающим холодом, вытягивая воздух из легких. Я, согнувшись, закашлялась. Горло будто драли разъяренные кошки.

Огонь полез вверх, но уперся в столь же черную сеть. Вокруг горловины воронки закружились в безумной карусели три тени. Откуда они там взялись?

– Тень поймала Силу в ловушку.

– А удержит ли?

– Этого нам не надо.

С жутким воем густая, как кисель, темнота начала закручиваться в вихрь и сужаться, медленно-медленно просачиваясь в узкое отверстие.

Вой, вой, вой, переходящий в визг, а затем в свист.

А по краям ущелья стояли невозмутимые эрреани в серых плащах. И полы их одеяний трепетали под порывами усиливающегося ветра.

– Только бы не сорвались… – Опять напряженный шепот за спиной.

И тут полыхнуло. Я зажмурилась. Но в глазах все равно плавали цветные пятна. Проморгавшись, вновь во все глаза уставилась на завораживающее действо.

Теперь яростно сияла золотая сеть, а в центре нарисованного на площадке рисунка стояли еще трое эрреани. Тонкие нити одна за другой потянулись от натянутой в воздухе сети к ним, затем дальше, все множась и множась. Пронзая воздух, они змеились вокруг, заполняя все видимое пространство, но огибая творящих чары и просто наблюдающих.

Резкие тени очерчивали лица шаманов, делали скалы острее, а ночь – страшнее.

Что они делают?

Нити, нити, нити…

Поймала обеспокоенный взгляд Князя. Улыбнулась.

И золотисто-серебряная нить вонзилась мне в грудь.

Мелита Реисса, Владычица

Когда Охотница тоненько застонала и неловко осела на камни, я только молча выругалась. Надо же, попала под действие чар! Вереска… накажу. Матрицу чар он сделал, надо же! Если бы… наверное, по подданству, а не по расе проводил градацию. Надеюсь, обойдется.

Вскинув руку, я качнула головой. Дернувшийся было к нам Князь замер. Не хватало, чтоб он через всю площадку сюда бежал. Нарушать сосредоточение магов и шаманов ни в коем случае нельзя!

А магии вокруг хватало… И развернутое многоцветье аур моих подданных, и завывающая, непроглядная тьма, и серебро шаманских щитов, и золото целительских нитей… Я прикрыла глаза. Этой ночью для меня слишком много красок.

Дрожь земли, вой ветра, полыхание огней, горячий, тяжелый, царапающий горло воздух… Жар магии… Даже не хочу представлять, что чувствуют сейчас творящие чары.

Злат и Клен контролируют происходящее, развернув щиты.

Сколько прошло времени?

Не знаю, но, наверное, прилично.

Золотых нитей становилось все меньше и меньше, а густая тьма над ущельем рассеивалась, рваными клочьями оседая вниз.

Все, кажется, живы?

Клен, эскорт. Злат, триум Вереска, усталая, потускневшая Тень в объятиях Сумерек, Вампиры… Князь, стремительно скользящий сквозь остатки магии.

Я улыбнулась. Жизнь – странная штука. А уж лю-бо-овь!

Сина Э'Харрез прямо-таки пылала ревностью.

Великий князь искренне переживал за лучшую Охотницу своего клана.

А взгляды, которые они кидали друг на друга, думая, что никто этого не замечает, были далеки от дружеских. И от враждебных тоже.

Какая пара будет.

Если эта принцесса выживет. Я присела на корточки. Под телом, по которому время от времени пробегали судороги, расплывалась темная лужа. Кровь… Не много ли?

Хм… И что я знаю о «Сиа-Харрезаи»?

Т'Ардор, настороженно хмурясь, замер рядом.

– Что случилось? – хрипло спросил ок.

– Наша вина, а точнее… – Я оборвала себя. Не стоит оправдываться. Положив руку на живот Охотницы, приказала: – Позовите свободного шамана. Надо остановить кровотечение. Побудьте пока с ней, Князь, но не перекладывайте.

Я встала и двинулась к обрыву.

Золотая сеть осыпалась мелкой пыльцой, оседая на лицах, одежде и камнях. Красиво.

Встав на самом краю, я сплела пальцы в замок. Что-то меня беспокоило. Багровые огни на дне ущелья угасли, на складках и потеках выступил какой-то белый налет. Я прищурилась. Там, на дне, под медленно тающей черной сетью кружились какие-то вихри. В темноте было не очень хорошо видно. Взметая серый пепел, они носились из конца в конец ущелья с тихим, каким-то жалобным шелестом.

– Тень, – я обернулась к эрреани, устало накинувшей на голову капюшон неизменно серого плаща, – что это?

Осунувшиеся черты ее лица еще более заострились, когда она посмотрела вниз.

– Никогда бы не подумала, что это возможно…

– Что?

Вместо ответа она всплеснула руками, сметая остатки своей сети. Миг спустя вихри рванулись вверх. Вокруг разнесся торжествующий рев, но тут же сменил тональность. На жалостливый плач. Над горами, раскинув крылья, парил Терхан по прозвищу Туча. И смерть была его наперсницей.

Ветер метнулся назад, на миг замер и обрушился вниз, на меня.

И никто не успел.

Поймали, поймали, поймали… Обманули…

Больно, больно, больно…

Заперли, заперли, заперли…

Обманули!

Больно…

Смерть, смерть, смерть…

Вечность!

Больно…

Свобода, свобода, свобода…

Спасибо?

Спасибо!

Помогать, помогать, помогать?

Служить, служить, служить?

Я, закашлявшись, вывалилась из вихря. Слова-образы все еще кружились в замутненном сознании. Пошатываясь, я поднялась на дрожащие ноги. Огляделась. Вокруг меня кружком стояли эрреани эскорта. Остальные, сцепив руки, стояли чуть дальше. В гнетущей безжалостной тишине тускло сияла сине-зеленая сеть. И медленно сжималась. Внутри бился невидимый комок.

На лицах моих подданных была написана решимость уничтожить того, кто покусился на мою особу. Даже не надо было приглядываться к трепещущим разноцветным шлейфам.

Сеть сжималась.

– Стоять! – резко сказала я. – Немедленно!

Ловушка продолжила сжиматься.

– Я что сказала? – Чувствуя, как наливаются яростью отблески Силы, я взмахнула рукой, заставив Клена отшатнуться, и рявкнула: – Отпустить!

– Вы уверены? – прошелестело над ухом еле слышно. Это Злат беспокоится. Что ж, имеет право, но…

– Отпустить!

Сеть истаяла, но эрреани застыли в напряжении, готовые в любой момент… жечь, рвать и метать. Я вытянула руку.

– Иди сюда.

Вихрь на миг замер невидимой бесплотной тенью. Тонкой нитью перетек ближе, еще ближе… Недоверчивый.

Затем ладонь укутало теплое пуховое покрывало. Снова пришла картинка-образ.

Благодарен.

Служить, помогать?

– Правильно, – кивнув, я осторожно погладила вихрь по невидимой холке.

Тишина была просто звенящая. Все замерли, не дыша.

И вдруг в темноте, с трудом разгоняемой парой оставшихся огней, мягко засияло маленькое голубое солнышко. Тонкие линии потекли, изменяясь. Сначала появилась покрытая мелкими чешуйками голова, длинная изогнутая шея, короткие лапки, вцепившиеся в запястье, тощее поджарое тельце. И крылья, тонкие, полупрозрачные, трепещущие на невидимом ветру.

Невесомый маленький дракончик сверкнул лазурью глаз, взлетел в воздух и кувырнулся, радостно стрекоча.

– Лейлинд-хи, – вздохнула Тень, неслышно возникая за плечом.

– Переведи.

– Дракон Воздуха, Владычица. И он – ваш.

Вот об этом я догадалась. Прозрачная ящерка спикировала вниз, игриво задела хвостом какого-то вампирского шамана, затаившегося у откоса. Совсем о них забыла… залюбовалась.

Как он прекрасен в своем новообретенном счастье свободы. Сделав пару кругов над нашими головами, он вернулся на мое плечо. Обвил хвостом запястье и замер.

Я улыбнулась. Отличная у меня теперь домашняя зверюшка! Интересно, что она может?

Но это все потом, потом, потому что…

Шелест осенних листьев, шорох дождя, моросящего за окном. Я обернулась, окунаясь в объятия Листопада.

Сина Э'Харрез, Охотница

О, как же больно! Сознание медленно выплывало из темной бездны, и с каждым мгновением меня все сильнее охватывало ощущение, что что-то не так. Не так, не так…

Было холодно и мокро, но голова покоилась на чем-то мягком. Сильная резь внизу живота заставила содрогнуться. Чьи-то руки легли на талию, и теплая волна, прокатившись по телу, загнала боль в глубину. Распахнув глаза, я удивленно посмотрела в прозрачно-серые глаза. Князь? Я дернулась, пытаясь встать, но подкатившаяся к горлу тошнота тут же уложила меня обратно.

– Что же вы, эль-Сина, так нас пугаете? – тихо спросил он, кончиками пальцев отводя прядь волос с моего лба.

– Кхм, извини… те… Я не понимаю, что случилось… – Как же хорошо, несмотря ни на что.

– Ничего особенного, – раздался еще один голос, – побочный эффект моих чар.

Я осторожно скосила глаза в сторону. Эрреани. Невозмутимый, идеальный, прекрасный, невыносимый. В светлом ореоле единственного магического огонька, с трудом разгоняющего тьму.

– И что же это за эффект?

– Вы более не бесплодны.

Я сглотнула. Быть того не может… Не может этого быть! Спокойнее, тише… Чудес не бывает. Или… все-таки да?

– Пра-авда?

Полукровка довольно кивнул. На миг задохнувшись от нахлынувшего восторженного холодка, я спросила:

– А сами чары?

Тут Князь усмехнулся, показав клыки.

– Все прошло отлично… Кроме одного момента.

– Это частности, – с великолепной небрежностью отмахнулся рукой чародей.

– А я так не считаю, – очень спокойно произнес вампир.

– И я тоже, – влился в диалог еще один голос. – Но ты, Вереск, свое наказание получишь позже. А сейчас иди.

В поле зрения попала Владычица. Озабоченно заглянула мне в лицо. Качнула головой:

– Наша вина, но я рада, что все обошлось. Помните, покой, покой и еще раз покой, не менее десяти дней… Я, кажется, повторяюсь? – Она улыбнулась светло и нежно. – Все мои… подданные уже ушли. Вам тоже пора.

Мой Князь кивнул, подхватил меня на руки и легко встал. Темные скалы и черное небо покачнулись и переместились куда-то в сторону. Я устроилась поудобнее в уверенных руках. Покой? Ну что же, неплохо.

Несколько плавных шагов, и вокруг нас неожиданно воздвиглась золотистая сеть. Я еще успела заметить, как нежится в чьих-то объятиях бывшая герцогиня, и разобрать ее слова:

– Еще увидимся!

И все исчезло.

Чтобы возникнуть вновь. Серое небо, светлые стены столичного святилища. Темнота, расцвеченная огнями. Вампир неторопливо двинулся к домам, не давая мне даже шевельнуться. Да и не хотелось. Безумие немного улеглось, голова прояснилась. Но надежды вперемешку с горячечными мечтами заставляли алеть кожу. Не мешала даже дергающая боль в животе.

Ну что, поговорим?

– Князь?

– Да, принцесса?

– Я потеряла вашу плеть.

– Очень жаль, но не думаю, что вам именно сейчас стоит виниться во всех сделанных ошибках, – сухо заметил вампир.

– Что? Мне лучше знать все же, когда и что делать! – Я возмущенно дернула ногой.

– Тшш, не дергайтесь, принцесса. Уроню. К тому же хотя вы, несомненно, правы, что отстаиваете свою самостоятельность, только не надо подвергать себя при этом неоправданному риску. Я решительно против. Отныне мне придется лично следить за тем, что с вами происходит.

– И долго вы собираетесь этим заниматься? – Горы благие, что он говорит? И что я хочу услышать теперь?

– Всю оставшуюся жизнь… А теперь помолчи. Тебе надо поспать.

Я послушно закрыла глаза. Хорошо, как хорошо. А в голове уже роились планы. Первым делом – подарок…

Эпилог ЯРМАРКА

Равналь Сегер искренне считал себя везунчиком.

Ну подумайте сами! Трактир «Драконье крыло», хозяином которого он был, стоял на перекрестке трех трактов: Северного, идущего через Тирланд в Харрию, Западного, или меронийского, и Южного, уходящего к Великим горам в земли нелюдей.

И его трактир за годы войны не был ни разу разорен или сожжен. Сложенный из толстых бревен дом пощадили буйные победоносные альрунцы, разъяренные эльфы и проклятые вампиры. Только после отхода заключивших полноценный мирный договор орков хозяин не досчитался некоторых запасов.

Но и это еще не все…

Его самого, к началу войны справившего шестидесятилетие, в армию не забрали, но увели двух сыновей. Он не верил в чудо, особенно после ранней смерти жены, но… Оба вернулись живыми и здоровыми. Ну относительно, конечно.

Оба были ранены, и не раз, но шрамы только украшают мужчин.

Жена старшего сына после его ухода раньше времени разродилась двойней. Внук и внучка выжили и сейчас радовали деда проказами и шутками.

Кстати, то, что его самого, невестку и внуков не загребли как шпионов нелюдей, Равналь тоже относил к чудесам. Сприлль была на четверть светлой эльфийкой. Естественно, она этого не демонстрировала, скрывая светлые волосы, но в ближайшем городе многие знали, кого приютил трактирщик.

Младший сын порадовал отца, вернувшись не в одиночестве. Смуглая темноволосая харрийка. выходившая Рисвена после ранения, согласилась разделить с ним путь. И в начале осени порадовала семейство еще одним внуком.

В общем, жаловаться на судьбу было не за что.

До войны на пустыре между городом, трактиром и стеной леса, за которым пряталась дривленская граница, каждый год устраивалась большая ярмарка.

Ну и теперь, в первую за десять лет мирную осень, с благословения короля и бургомистра, было решено возобновить эту традицию. Вот только… зачем было приглашать на нее нелюдей?

Не то чтобы их боялись, ибо пережили свой страх, умирающий в корчах при виде пылающих на горизонте пожаров, скорее испытывали неловкость оттого, что победитель увидит, как бедны проигравшие.

В былые времена торговые ряды тянулись от города до самого выпаса, принадлежащего трактиру. Полосатые палатки, фургоны, тряпичные шатры и балаганы жонглеров.

Изобилие поздних фруктов и овощей, ювелирные, оружейные, кожевенные ряды сливались с барахолкой и загонами с пригнанными на продажу животными. Толпы народа, пришедшего просто поглазеть, неторопливые купцы, суетливые посредники и основательные крестьяне, привезшие излишки урожая. Каждой вещи, даже самой экзотической, находился покупатель. Шум, гам и веселье царили в середине осени на пересечении трех трактов.

А сейчас…

Без слез не взглянешь.

Едва-едва четыре ряда торговцев, да и те какие-то скучные. Посетители нервные, подозрительные, торговался не желают. И выбор не чета прежнему.

Вот поэтому и не рассчитывал трактирщик на особую прибыль. Даже наоборот. Только бы необходимого к зиме докупить да как следует гостей принять.

И цену брать с них скромную. Добро, оно потом окупается с лихвой.

А убыток… Так всех денег не заработаешь. Зато совесть мучить не будет, да внуков воспитывать можно будет, не отводя глаз.

Но тусклые мысли, как и нерадостная атмосфера, продержались недолго.

Ровно до того момента, как через три дня после торжественного открытия ярмарки, на котором ни одного не-людя, кроме сборщика налогов, не наблюдалось, чуть в стороне не были разбиты разноцветные орочьи шатры.

Равналь, стоя на крыше, куда он забрался подновить облезший флюгер-дракон, с интересом смотрел, как на высоченный шест посреди двойного круга поднимают широкое полотнище. Оно хлопало на ветру и никак не хотело расправляться. Наконец от особенно сильного порыва развернулось и явило немного ошеломленному народу странное изображение. То ли вышивка, то ли аккуратные заплатки изображали трудно узнаваемого зверя.

Старик нахмурился. Куница, что ли? Ну да ладно… А как в торговых рядах засуетились! Причем не с опаской, пряча товар под прилавками, а с надеждой. И все равно, что они, люди, могут предложить детям степи?

Он обмакнул кисть в пристроенное на крюк ведерко и мазнул по дереву, продолжая работу.

Солнце изрядно перевалило за полдень, когда со двора донесся звонкий голос:

– Отец, слезайте оттуда немедленно! Не подобает же вам!

Трактирщик досадливо сплюнул.

– Успокойся, Веса! Я еще тут хозяин.

– Но, отец! – В голосе харрийки послышались просящие нотки. – Это опасно… К тому же клиенты пришли!

– Н-да? Клиенты? И кто же? – Старик с сомнением покачал головой. Обед уже прошел, до ужина далеко. Интересно. – Ну что ж ты, сама справиться не можешь? Или Сирилль?

– Но они не люди! – трагически воскликнула невестка. – Орки!

Равналь наконец соизволил прервать покраску и обернуться. Серьезное заявление.

– Боишься? – спросил понимающе, рассматривая заламывающую руки женщину. Та покивала.

– Сейчас спущусь.

Пристроив кисть в ведерко, Равналь аккуратно нащупал ногой ступеньку лестницы и полез вниз. Хоть и сохранил он в своем приличном по человеческим меркам возрасте подвижность и силу, да и болезни обходили стороной, аккуратностью и осторожностью пренебрегать не стоило.

– Пошли кого-нибудь закончить, милая, хорошо? – попросил он Весу. Отряхнул рубаху, накинул пристроенную на поленницу жилетку и прошел в зал.

Там было почти пусто. Начищенные столы и скамьи нижнего зала ожидали вечернего наплыва посетителей, а верхний, к которому вели три широкие ступеньки, занимала небольшая компания. Три девушки и пара воинов, рассевшись у оградки верхнего зала, с интересом осматривали помещение. Толстые бревна, два камина для обогрева, темные потолочные балки, украшенные неожиданно изящной резьбой столбы и рамы трех окон. Это старший сын успел до войны… Связки трав гирляндами свисали с потолка. Одна из девушек, встав, пощупала ароматную веточку и одобрительно покивала.

Трактирщик усмехнулся. Орки-то орки, да не совсем. Пуганую невестку ввела в заблуждение одежда. Тертая замша песочного цвета, бахрома по боковым швам, разноцветные шнуры, украшающие вороты курток.

Вот только у одной девушки волосы с зеленоватым оттенком, а две другие – так и вовсе блондинки.

– Чего желаете, господа? – Стандартное вежливое обращение вызвало у гостей хмыканье.

– Комнату. – Одна из девушек обернулась к зеленоволосой: – Тебе же не надо?

Дриада сдержанно кивнула, едва заметно морщась. Вот ее винить в неприязни не стоило. Говорят, зеленоволосые и сами наполовину деревья и жить в окружении мертвых если не сородичей, то древесных слуг обитателям Рощи наверняка не очень приятно.

Черноволосые воины явно не хотели оставлять своих подопечных, но не смогли игнорировать прямой приказ. И все равно их пришлось практически выпихивать наружу. Одна из светловолосых, в косу которой были вплетены разноцветные ленты, ласково провела пальцами по щеке орка. Тот тряхнул черной гривой, буркнул что-то неразборчивое, но все же вышел.

Устроив похожих как две капли воды девушек в комнате, выходящей окнами на ярмарочную площадку, трактирщик вернулся к делам. Вечером от души накормил насмешниц-дривленок ужином и, случайно затеяв с ними разговор, просидел до полуночи, слушая то едкие комментарии умудренных жизнью старейшин, то наивные и немного романтичные мечты совсем еще молодых красавиц.

А утром, встав пораньше, не поверил своим глазам.

Напротив орочьего лагеря раскинулось море однотонных шатров. Серо-зеленые, маскировочной расцветки, какую предпочитали во время военной кампании эльфы.

И невысокие, тяжело оседающие кибитки гномов стояли вокруг них. Выпряженные из них странные чешуйчатые лошадки бестрепетно объедали сухую, редкую траву общественного выгона.

Да и торговых рядов прибавилось, причем изрядно.

В обед большой зал гудел от голосов. Низкорослые коротышки в щегольских нарядах, увешанных золотыми бляхами, шумно обсуждали поездку, чокались большими кружками, добытыми из подпола расторопной прислугой, рассуждали о возможной торговле. Не пустыми, понятное дело, чокались. Кто-то из купеческой братии с интересом прислушивался.

И Равналь мог бы голову прозакладывать, что к ужину будет заключено немало сделок. Пусть и мелких для начала.

Ну а в верхнем зале…

Настороженно приглядывались друг к другу из разных углов белокурые близняшки из Дривлена, по-кошачьи яркая зеленоглазая красотка в щегольской амазонке и молодая женщина с неприметным лицом в простом, расшитом эльфийскими рунами платье из светло-бежевого шелка.

Зримое напряжение нарушила зеленоглазая. Она соблазнительно потянулась, отчего Сирилль, обслуживающая эти столы, недовольно поджала губы и чересчур сильно стукнула донышком расписной тарелки о стол. Меронийка только улыбнулась, еще раз огляделась и, подцепив кусочек хлеба на вилку изящным легким движением, заметила:

– Ну надо же, поторопилась я с выводами. Мы все-таки встретились еще раз. Приветствую, ваше высочество. – Она вежливо склонила голову в сторону той, что была одета в эльфийское платье. – И вас, ваши высочества. – Это уже светловолосым близняшкам.

Трактирщик решил, что стоит достать из тайничка пару бутылок отличного вина, сохраненного с прежних, мирных времен. Их высочества, надо же! Принцессы… Что они тут делают? Но не его это дело. Равналь пожал плечами. Мало ли какие дела есть у облеченных властью персон.

С вином разговор пошел веселее. Особенно когда в компанию плавно влились еще двое – рыжекудрая альрунка и смуглая, чем-то похожая на вторую невестку Сегера девушка. Только вот куда более решительная и смелая, судя по количеству оружия у нее на поясе.

Ну а позже у трактирщика не было времени как следует полюбоваться на странных гостий. Слишком уж много народа нагрянуло в трактир. Не осталось ни единого свободного стола, люди теснились по шестеро, семеро, но ни один не решился переступить незримой границы и подняться в зал, оккупированный принцессами. Ну и каждого посетителя надо было обслужить, накормить, каждому – улыбнуться, уделив толику внимания. В результате две расторопные служанки, и обе невестки, и даже внуки крутились как ящерки на сковороде.

Сам он только успевал, снуя из кухни в таверну и дальше, во двор, выхватывать из яркой мозаики событий, происходящих в верхнем зале, красочные картинки.

Вот одна из дривленок, уединившись в углу у камина со спокойной женщиной в эльфийском платье, раскладывает перед ней большие цветные карты. Раздраженно фыркает, когда раз за разом большие рулоны скатываются и падают. Сероглазая тонким стилом отмечает что-то на самом большом листе, придавленном парой бутылок. Слегка изодранный край бумаги, исписанный рунами, свисает и касается свежеокрашенного пола. Щелкнув пальцами, женщина улыбается. И от этого ее неприметное лицо становится почти прекрасным. Во взгляде появляется лукавая насмешка, отблески свечей золотят кожу. Собеседница кивает согласно, тряхнув косой, и шепчет что-то неразборчивое, но явно веселое.

Сидящая за соседним столом зеленоглазая кошечка, до того внимательно прислушивавшаяся к разговору, заливается веселым смехом. В черных зрачках отражаются огоньки свечей.

Рыжая, заправив колечки волос за уши, обнимает за плечи старших внуков трактирщика, заставляя их присесть рядом и отдохнуть. Девочка, размазывавшая слезы из-за разбитого кувшина, тихо всхлипывает и успокаивается при звуках спокойного голоса альрунки. Спустя пару минут дети сидят, разинув рты, и внимательно слушают… У их ног свернулся клубком пепельно-серый пес. Время от времени он поднимает голову, окидывая зал внимательным взглядом, затем вновь кладет умную морду на скрещенные лапы. Рассказчица иногда машинально поглаживает его. Неторопливая речь женщины завораживает.

– И воин склонился перед ее мудростью, отведя клинок мести в сторону. И встали на защиту справедливости и чести все, от мала до велика…

Харрийка стоит в центре зала, сдвинув пару столов, и, вытащив из-за пояса плеть, вертит ею сложные круги, складывающиеся в рисунок атаки и защиты. Порой стреловидный кончик задевает свисающие гирлянды, отчего на волосы эль-Сины сыпется ароматная труха. Встряхивая головой, она сосредоточенно щурится и продолжает работать. Движется только тонкое запястье. А вокруг танцует, распустив волосы, светловолосая принцесса из Дривлена, сестра волшебницы. На миг замерев, демонстрирует смуглянке тонкий стилет. Та, мгновенно остановившись, отчего кончик плети замирает у ее ног змеиным языком, проверяет наручные ножны. Удивленно вздернув брови, уважительно кивает.

– Продолжим? – Светловолосая кивает, откладывая украденное на ближайший стол.

И все на миг замирают, когда, застив солнце, в небе мелькают гигантские крылья дракона. На несколько мгновений на мир легла темнота…

А когда свет вновь ударил в окна, расцвечивая красками день, на пороге появилась еще одна гостья.

Замершая в дверях женщина в подпоясанной синей мантии, украшенной по вороту мелким жемчугом, мечтательно улыбалась. И, смерив рассеянным взглядом разряженного гнома, который попытался оттолкнуть ее с прохода, сделала шаг вперед. Подгорный коротышка дернулся, как от удара, заметив золотые искорки в ее глазах, и склонился в почтительном поклоне. А та, не заметив его испуга, прошла внутрь плавным, текучим шагом. В ее волосах играли бриллиантовые огоньки, разбрасывая вокруг множество коротких ослепительных радуг. Рассеянная, задумчивая улыбка исчезла с изящно очерченных губ, едва она увидела, кто сидит в верхнем зале.

И как они, собранные и серьезные, стоят кругом вокруг зеленоглазой меронийки, сбросившей легкомысленную маску. Она держит на весу изящную золотую подвеску, не давая никому в руки, и рассказывает. Слова медленно и осторожно падают в сосредоточенную тишину. Тонкие пальцы двух – золотоглазой тирландки и светловолосой дривленки-волшебницы – порхают в опасной близости от украшения. Будто ощупывая что-то незримое, они сближают пальцы, на миг соединяя их вокруг пятилистника, заключая его в живую клетку. Тут же отдернув руки, одновременно кивают.

– Наша, драконья, работа, – говорит одна.

– Действительно, одна жизнь на двоих, – в унисон шепчет другая. – Вы проживете долго и умрете в один день.

И владелица амулета улыбается, растерянно и удивленно.

– За счет заведения, – с улыбкой сказал трактирщик, ставя перед двумя эльфами, всеми силами пытающимися остаться незамеченными, большие глиняные кружки с сидром. Охранники, а это были они, занимали стратегически верное положение. В углу, из которого было видно и верхний зал, и вход. И своих подопечных из вида не выпускали. А вот их самих можно было заметить, только приглядевшись как следует. Темные плащи и простейший отвод глаз скрывали расовую принадлежность, но не от опытного взгляда Равналя, видавшего на своем веку всех представителей разумных рас, кроме разве что драконов в человеческой ипостаси.

Остроухие растерянно переглянулись, но напиток дружно пригубили. Голод и жажда вовсе не способствуют выполнению обязанностей. А ведь охраняемая персона… принцесса. Спокойная женщина в светлом, расшитом рунами платье.

И не она одна тут столь высокородная персона. Почему Сегер так решил? Ну обмолвки обмолвками… А не узнать по тонким, немного нервным чертам лица одной из девушек, той, золотоглазой, представительницу королевской династии, которой он платит налоги? Было бы непростительно. Как и не слышать об объявленном трауре в связи с кончиной принцессы. Причем не одной… прямо-таки моровое поветрие прошлось по королевским домам. А значит, все совпадает, остальные тоже принадлежат к высочайшим родам. Ведь по поведению – равные с равными, к тому же из разных государств. Альруна, Дривлен, Мерония, Тирланд, Вридланд, Харрия. Всего шесть стран и семь принцесс, вроде бы умерших…

Ложь, все ложь… Для обывателей и крестьян.

Потому что трактирщик прекрасно понял, почему и кем откупились проигравшие короли. И не считал это правильным. Как прятаться за спины женщин и детей, так это все горазды! А принять последствия собственных ошибок? Не хотят власть имущие платить так, как подобает! Впрочем, Сегер не отрицал, что могут быть и другие причины для подобной… мерзости. И кто придумал такой обмен? Он бы свою дочь, если бы она у него была, не отдал бы… Никому, ни за что.

Посмотрев на зевающих внучат, прикорнувших в обнимку с серым псом, улыбнулся. Но все же отправил спать обоих.

А принцессы не выглядели несчастными. Скорее странно удовлетворенными собственным положением почетных заложниц. Впрочем… только ли заложниц? Тех не отпускают гулять по бывшим владениям, те не распоряжаются приказным тоном своими конвоирами, не носят с гордостью знаки принадлежности к роду своих пленителей, и, наконец, не так их охраняют. Трепетно, заботливо, опасливо, стараясь не отвлекать от дел, предоставляя полную свободу выбора…

Хм, а ведь коалицию нелюдей составляли восемь рас, и всем досталось по девушке. Где же еще одна высокородная леди?

Почти на закате, когда схлынул основной наплыв едоков и прочего любопытного люда, от торговых рядов показалась и она. Девушка неторопливо шла по широкой тропе, вздымая сапогами мелкую серую пыль. Та оседала на темных штанах пепельными разводами. Простой длинный камзол из плотной синей ткани, по меронийской моде разрезанный почти до талии, неловко топорщился на худощавой фигуре. Видно, новый, только что купленный.

Равналь как раз прикидывал, хватит ли у него комнат, чтобы достойно разместить всех гостий. И новая посетительница, хоть и ожидаемая, его не особенно порадовала. Все же у него не гостиный дом высшего класса, а таверна. Но леди, шагнувшая через порог на редкость решительно, проигнорировала озабоченный взгляд.

Впрочем, раздражение его быстро погасло. Взгляд черноволосой незнакомки дисциплинировал и мобилизовывал. Всех. Последние посетители, встретившись с ней глазами, как-то очень быстро растворились в накатывающейся на землю ночной мгле.

Она взбежала по ступенькам, на миг замерла на верхней и щелкнула пальцами, привлекая внимание мирно беседующей компании.

Тягучая нега слетела с ограниченного перильцами пространства. Золотой свет, льющийся от десятка свечей, всколыхнулся от невидимого ветра. Сумрак, окутывающий зал, на миг подобрал щупальца, выпуская наружу блеск драгоценностей, искры волшебства и удивление. Мгновение застыло как муха в янтарной смоле. И помчалось дальше с шелестом и шорохом ткани, дыханием и тихим ритмичным постукиванием, выбиваемым на столешнице тонкими пальцами зажегшей волшебный огонь дривленки. Сидящие за круглым столом одновременно повернули головы к той, что нарушила символическое уединение принцесс.

– Судьбы невидимые тропы, что привели меня сюда, на редкость непонятны. Распутаем? – Черноволосая гостья вытянула вперед руку, и с нее, обретя призрачную плоть, на стол слетел переливающийся сапфировой изморозью дракончик. – То есть… поговорим?

Удивление, задумчивость, раздражение… Весь калейдоскоп чувств сменился на лицах принцесс. А потом пришла спокойная уверенность понимания. Все происходит как должно.

Харрийская же воительница, выложив на стол свернутую плеть, которую держала за спиной в мгновенной готовности к атаке, неожиданно улыбнулась:

– Благие горы! А я не поверила вам, Владычица…

– Чему же именно? – делая пару шагов, спросила черноволосая.

– Да вам, когда вы сказали, что мы еще встретимся.

– О да, но я же обещала, не так ли? Позволено ли мне будет занять это место? – Женщина обошла стол, остановившись позади свободного стула с высокой спинкой. Ему принадлежало главенствующее положение.

Трактирщик ступил за незримую черту, очерченную игривым маленьким драконом, волочащим за собой шлейф холодных, льдисто-голубых искр. Странная зверюшка, вроде и магическая, а ни один амулет из развешанных над дверями не подал ни единого знака. Вот когда юная дривленка чаровала, золотистое кольцо, украшенное насечками, мягко засияло в сумраке, добавив каплю сине-алого в мягкий свет свечей. Пусть и странная, но реакция. Не защита получилась, а поток Силы, добавленный в пробуждающее жизнь плетение.

Равналь поставил на стол большой кувшин ледяного морса, и тут до него будто бы издалека донесся голос:

– Кажется, разноцветная мозаика сложилась, правда? Картина мира обрела истинную законченность. Новую, взамен той, что была безжалостно уничтожена. Пустота заполнилась. А пойди все по-другому, реши мои эрреани следовать старому руслу, не пытаясь что-то изменить конкретно для себя, что бы получилось? Сломалось бы, стерлось, рассыпалось пылью все то, что окружает нас. И мы сами… Окончательно и бесповоротно, без надежды на возрождение, – тихо, задумчиво глядя на огонь, сказала Владычица.

– И здесь, и там, и в горах, и в лесу, и в степи, и у моря… – глухо пропела золотоглазая.

– А вы поэт, Селея.

– Все Творцы немного поэты, Владычица, иначе какие же они Творцы?

– Да… Творцы. И воительницы, целители, куртизанки, хозяйки, путешественницы и чародейки нашли свое место. Не так ли?

Рыжая альрунка, сидящая напротив огня, рассмеялась:

– Нашли, нашли, вот только еще не определили, так ли оно нужно.

– Говорите за себя, выше высочество, хорошо? – сцепив пальцы, серьезно попросила смуглолицая Сина. – Мое – мне! Навсегда.

– Ревнивая собственница, – проворчала сидящая рядом с ней зеленоглазая кошка, довольно щурясь на свет.

– О да! А вы – беспардонная соблазнительница, – припечатала Воительница.

– Увы, уже нет! – с таким горьким сожалением скривила губы бывшая куртизанка Каттина, что по лицам остальных принцесс пробежала легкая, как мотылек, улыбка.

– Маску пришлось оставить? – сочувственно спросила сероглазая тирландка, принцесса эльфов.

– Скорее шкурку сбросить… Да и зачем она нужна? Мой истинный облик теперь устраивает всех, – пожала плечами зеленоглазая.

– Действительно, зачем? – любуясь игрой алого в стеклянном бокале, пробормотала Владычица. – Может, чтобы вырастить крылья?

– А теперь расправить их и полететь!

– Полетаем?

Они сидели за круглым столом. Золото огня и серебро воздуха сплетались с ароматным сумраком, алые блики играли на лицах, тонкие струйки дыма от витых свечей сворачивались под потолком в затейливые кольца. Сгустившаяся ночь неспешно, но неотвратимо пробиралась в узкие окна, но послушно замирала по углам, не смея нарушать священнодействия. Новые роли, образы рождались прямо на глазах застывшего в дверном проеме Сегера. И он смотрел и запоминал.

Власть ощутимым пологом накрывала зал, даже дышать становилось трудно. Власть и могущество тех, кто находился на своем месте. И облеченных правом решать судьбы мира. Случайно ли, чьим-то странным промыслом они оказались именно теми кусочками, что закрыли прорехи в ткани бытия, не давая ей расползтись еще больше? Неважно.

Но отныне в этом мире, похоже, появились новые вершители судеб. И роли, которые им предстояло играть всю оставшуюся жизнь, уже были распределены. Вольны ли они были в своем выборе? Или пришлось ступить на этот путь под давлением?

Так ли это важно?

Владычица, Куртизанка, Воительница, Волшебница, Путешественница. Целительница, Хозяйка, Творец… Истинные обличья власти вошли в их кровь…

Равналь покачал головой. То, что происходило здесь и сейчас, было правильно! И принцессы прекрасно понимали и принимали новую судьбу, ничуть не тяготясь прошлым. Но вспоминая его.

– Мир – огромен, – задумчиво говорила одна из дривленок, кажется, Ольха, водя пальчиком по краю бокала, – так почему же людям не хватает места? Или не достает мудрости хранить самое ценное… Жизнь?

– Кое-кто просто не умеет делиться, – фыркнула зеленоглазая Каттина, потягиваясь по-кошачьи.

– Так ли давно ты сама была среди этих кое-кого? – спросила Мелита Реисса.

– Хм, но вот уж войн я точно не устраивала.

– Да? – подала голос Сина, харрийка. – А сражения за вашу драгоценную благосклонность?

– Это совсем другое. Разумеется, я всегда была за то, чтобы в мире было больше мира.

– И любви? – Опять Владычица.

– Завидуете? – съехидничала зеленоглазая.

– Ни в коем разе, дорогая кузина…

– Вы ссоритесь? – спросила Селея, отрываясь от нанизывания зеленых бусин на тонкую нить.

– Нет, нет, по-родственному выясняем отношения, – успокаивающе пояснила Мелита.

– Бросьте это, до добра не доведет.

– Уже… уже не довело, – хмыкнула Владычица, поглаживая своего дракончика.

– Знаете, – перебила рыжая альрунка, – я не хочу больше войн. Это слезы.

– И они вовсе не исцеляют, – заметила Целительница.

– Вот и разобрались, не так ли? Война – это зло. Но почему она началась?

– От безделья, – твердо откликнулась Сина.

– От жадности, – хмыкнула Куртизанка.

От скуки, – предположила, поглаживая навострившего уши пса, Хозяйка.

– Ненависти и глупости, – хором проговорили близняшки.

– Страха… – выдохнула Селея.

– Ведь места хватило бы всем, – задумчиво сказала эль-Сина. – Почему же мы ютимся на узком пятачке, зажатом между гор?

– Лень – страшная вещь. И не только среди людей, – хмыкнула Владычица.

– Теперь даже я с этим согласна, – хмыкнула Куртизанка.

– А мир… – мечтательно протянула дривленка-волшебница, – мир бесконечен.

– Особенно если смотреть сверху… – добавила, прикрыв сияющие в сумраке расплавленным золотом глаза, Селея.

– Ну уж, из глубины тоже можно неплохо рассмотреть подробности, – азартно подавшись вперед, выпалила Береза.

Она задела рукой бокал, полный алого вина. Тот опрокинулся, и брызги цвета расплавленного рубина легли на светлую ткань платья сидящей напротив Целительницы.

– Степи уж точно огромны. Ну да если и не так, не думаю, что до границ так уж близко. Мы проверим, – добавила Ольха.

– А за Харрийскими горами – пустыня… Но и за ней земля не кончается. До войны, помнится, наш канцлер хотел отправить туда экспедицию. Не успел! – Сина макнула палец в лужицу, слизнула терпкую каплю. – Трактирщик! Еще вина!

– Было бы странно, – тихо хмыкнула Владычица, пристально наблюдая за тем, как Равналь, спокойно подвинув разнежившегося дракончика, протирает деревянную столешницу. Сам хозяин, не сосредотачиваясь на разговоре, впитывал царящую в сумрачном зале атмосферу. – Земля даже морем не кончается. Там, за океаном, есть и другая суша.

– Да и магия Темного ущелья больше не преграждает путь в забытые долины.

– В общем, есть где развернуться! – лукаво подмигнув трактирщику, заметила Владычица. – Но что мы будем делать теперь? Как не допустить повторения войны?

Сегер, постояв пару мгновений в дверном проеме, поторопился на кухню.

Юные властительницы судеб пили вино, и только Мелита Реисса, герцогиня Исса-Мерон, Владычица, крутила в руках бокал ягодного морса. Разговор затих, и решение, еще не озвученное, не произнесенное, витало в воздухе. Тяжелое, но необходимое.

Ответственность за жизнь. Кто примет ее на себя?

Им нужно подумать, собраться с мыслями, решиться. Мир должен услышать решение. Только лишь произнесенное вслух имеет силу. И сказанное здесь и сейчас станет тем решением, которое придется выполнять. Обязательно, так или иначе.

Хм, как можно назвать происходящее здесь?

Это конклав властительниц, о появлении которых еще никто из простых обывателей не догадывается. Даже лорды и короли вряд ли могут предположить, что появилась еще одна сила, способная… На что? На многое. Пусть они неопытны, но готовы к тому, что будущее может спросить с них свою цену за сегодняшнее решение. И согласны ее заплатить.

Старик передернул плечами, сбрасывая полог власти, сине-золотистой пеленой окутывающий трактир.

Свернул на кухню. Сохраняя на лице невозмутимое выражение, взял поднос с закусками. Подкопченное мясо, нарезанное тонкими ломтиками, свежий хлеб, последние белокожие и ароматные яблоки… Все самое лучшее.

Сидящие тихо, как мыши в подвале, невестки и главная повариха просто пожирали его глазами, желая узнать, что происходит в зале. Хорошо, что сыновья решили заночевать в городе, намереваясь завершить торговые дела с парой старых друзей.

– Потом, все потом расскажу, – тихо пообещал Равналь женщинам и поспешил обратно. Вот только что стоит рассказывать? И вообще – стоит ли?

Он – всего лишь наблюдатель, непредвзятый и спокойный. Слуга, не более. И он сохранит в тайне все услышанное.

Может, картина, созданная им в воображении, его мысли совсем не похожи на истину. Может, он обманывается. И расскажи он то, что посчитал в своем заблуждении за правду, какие байки пойдут гулять по миру, искажаясь с каждым произнесенным словом? Впрочем, от слухов никуда не денешься, вот только исходить они будут не от него и его семьи!

А в зале…

В старом прокопченном зале с низким потолком, на темных балках которого были развешаны пучки ароматных трав, наконец приняли решение.

Они стояли кругом, грея в руках бокалы. В лицах – решимость, но не обреченная, а азартная и расчетливая.

– Ну что же… – вздохнула Владычица. – Принимаем?

Серьезные кивки были ей ответом.

– Тогда, – она призывно подняла бокал, – выпьем. За мир, за жизнь и за нас.

Женщины со звоном сдвинули бокалы.

– За нас… – Нестройный хор молодых голосов всколыхнул сумрак, заставив заплясать огни свечей. А может, это дракончик, каждая полупрозрачная чешуйка которого наливалась светом, пронесся вокруг собравшихся в круг принцесс…

Легкий ветерок путал волосы, трепал вороты и подолы.

– За нас, обязующихся в меру сил беречь и защищать самое ценное в этом мире – жизнь!

И тонкая серебряная цепь волшебства скрепила слова клятвы.

На следующий день ничто не напоминали и происходившей в таверне мистерии. Принцессы разъехались, как и не было их. Только на столе осталась лежать тонкая длинная нить, унизанная яркими зелеными бусинами. Аккуратно подобрав, Равналь сложил ее в шкатулку с драгоценностями, оставшуюся от покойной жены. Пусть послужит напоминанием о реальности произошедшего, сохранит память. Даже если это и своеобразная плата, негоже выставлять на продажу нечто, вышедшее из-под руки Творца.

Повседневная жизнь ничуть не изменилась. По-прежнему надо было заниматься рутинными делами, заботиться о семье, воспитывать внуков, зарабатывать деньги. Если и появился кто-то, желающий следить за порядком среди людей, это все равно не отменяло забот о сегодняшнем дне. Самостоятельных.

Надейся на великих, но и сам не плошай, да?

Но все-таки душу грело странное прощальное заявление Владычицы. Замерев на миг в дверях темным силуэтом, окруженным тусклым ореолом разгорающегося дня, она обернулась:

– Мне здесь понравилось, господин Сегер. Пожалуйста, не дайте вашему дому опуститься до уровня низкосортных человеческих таверн… И ждите нас в следующем году. – Она задорно улыбнулась и исчезла.

Зашили прорехи, расправили ткань, Узорчатый красочный лен. Застлавшая поле жестокая брань В стежков взята плен. Разбитый витраж вновь собрали. Осколки танцующих брызг. И вспомнит теперь кто едва ли О том, что разбит был он вдрызг. Отмыли мозаику, копоть сошла. На солнце блестят зеркала. И со стропил паутину метла Легким движеньем смела. Порядок, спокойствие, мир, благодать — Военных побед дорогая цена. Хранить, защищать, помогать — Наш долг – беречь миры от вреда.[28]

Примечания

1

Эрреани – в переводе с древнейшего наречия – живущие во многих мирах, сильнейшие из полубогов. Так что Полукровки – не более чем неприязненная кличка, а никак не обозначение происхождения. – Здесь и далее примеч. авт.

(обратно)

2

Эш-реани – выбранный, избранный (с помощью какого-либо ритуала).

(обратно)

3

Способность к регенерации у эльфов весьма преувеличена, но они все же способны заживлять раны, смертельные для человека, в течение пяти-семи дней. Со временем рассасываются даже шрамы, требуется где-то от пяти до десяти лет, чтобы исчезли самые крупные. На это они способны без помощи целителя, практически в любой обстановке. С регенерацией утерянных частей тела обстоит сложнее. Это возможно, но лишь в присутствии эльфа – целителя или врачевателя любой другой расы высшего ранга и не позднее трех-четырех суток после утери органа, пока рана полностью не зарубцевалась. В прочих случаях восстановить утерянное категорически невозможно. Такие случаи чаще заканчиваются самоубийством, психика долгоживущего существа не выдерживает пресса ограниченных возможностей. Именно это, а не потрясающая регенерация является причиной малого количества калек среди эльфов. И все же распространенные легенды повествуют почему-то именно об этих в целом: замечательных существах, как о самых живучих. Те же орки проявляют не менее сильные способности…

(обратно)

4

То, что политика – дело грязное, подлое и совершенно не соотносимое с содержанием рыцарских романов, которые положено читать благородным девицам, я подозревала давно, но окончательно мои иллюзии развеялись в тот день, когда на охоте меня сбросила норовистая лошадка. До этой злосчастной прогулки я считала, что жизнь не так уж плоха. Мне исполнилось пятнадцать лет, да еще мне оказал высочайшее внимание наследник престола. Проще говоря, он самым наглым способом соблазнил меня, и неподобающим незамужним леди делом мы занимались именно в день моего рождения.

В защиту принца следует сказать, что я ни капли не ломалась, а скорее томилась нереализованным желанием. И любопытством. И мне это понравилось. Всю неделю мы тайком встречались в гроте и предавались… ммм… утехам. Жизнь виделась чередой приятных встреч и страстных объятий. Но на охоте меня сбросила лошадь. И, лежа на ароматных шелковых простынях, я услышала очень интересный разговор.

Ну если совсем честно, я подслушивала. Очнувшись в сумраке дворцовых покоев с гудящей головой и пересохшими, потрескавшимися губами, я не нашла воды. Графин бы пуст, и я легко соскользнула с постели и медленно двинулась по полутемной анфиладе, скользя кончиками пальцев вдоль стены. Неразборчивые слова привлекли мое внимание, я, вслушиваясь, замерла за пыльной бархатной портьерой. Дословно уже не помню… пусть будет так.

– Жениться он вздумал! На придворной фифочке, и даже несовершеннолетней… когда на днях сговоренная невеста приезжает!

– Но, может, не стоило так радикально… девочка могла пострадать.

– Так этот сопляк уперся… Люблю! Женюсь! И наплевать на политику! И что ты переживаешь? Ничего с соплячкой твоей не случится, полежит дней десять… пока свадьбу сыграем. И наследничек рыпаться не будет, опасаясь за жизнь своей красавицы. А за ней ты присмотри. Если начнет мешать, не посмотрю, что внучка, родная кровь.

Не помню, как оказалась в постели. Сидя под балдахином, теребила косу. Думала. Надо же… жениться вздумал! На мне! Глупец! И моего согласия не спросил, наверняка посчитав за великую честь, и пренебрег династическими обязанностями! И почему я не радовалась? Потому что из-за этого желания, пусть и греющего приятно душу, могло случиться… Я передернулась. Не будь под копытами лошади мягкой, рыхлой земли, сломала бы шею!

Глупец!

А мне… придется обезопасить себя. Как? И от чего? Ну от особого внимания дедушки-короля. Особым потрясением его слова для меня не были. Ведь придворные что шакалы, всегда готовы наброситься на неудачника, так чем же самый высокородный лорд лучше? Но чтоб самой оказаться вроде песчинки на жерновах политики? Брр… Никому не желаю.

– Милочка, что ж ты сидишь? – всплеснула руками, с тревогой заглядывая в мои невидящие глаза, вошедшая сиделка.

– Пить… хочу, – с задержкой пробормотала я.

– С тобой все в порядке? – пощупав шишку на затылке, пробормотала она.

В порядке, не в порядке… А это идея!

– Голова… болит. – Я закатила глаза.

Провалявшись в горячке три дня, я пропустила пышную свадьбу и выработала новую стратегию выживания.

Играть в политику – бесперспективное занятие. А вот играть политиками… в постели – вполне возможно. Пара невзначай брошенных во время флирта фраз, глупая болтовня в объятиях очередного любовника. Внимание к деталям и слухи, слухи, чужие и собственноручно запущенные в оборот.

Старший конюх, подпоивший мою лошадь особым отваром, был уволен с позором. Один граф, пытавшийся подвигнуть дедушку на крайние меры, отправился в опалу. Наследник был обсмеян толпой молодых любопытных фрейлин.

А мне понравились… мужчины и игры. Некие изменения в поведении были списаны врачами на сотрясение мозга в результате несчастного случая…

Однажды, лениво прошептав пару фраз на ухо одному камергеру, я спасла от виселицы невиновного… а, подарив ночь тайному советнику, случайно помогла пережить покушение молоденькому наследнику больших имений. Но это лирика. Поговорим о мужчинах. (Из записок придворной куртизанки.)

(обратно)

5

Почему-то человеческая наука упорно делит эльфов (или ael'lvii) на светлых и темных, по оттенку кожи. Хотя правильнее было бы использовать для классификации кланов природные магические способности, которыми в той или иной степени наделены все эльфы. По той самой легендарной магик.

Следуя этой куда более логичной классификации, светлых следует именовать лесными, ибо их сфера – магия земли и жизни. Они прекрасно обращаются с любыми растениями, дающими после их уговоров по два урожая ь год. Им подчиняются духи любых лесов, рощ и полей. Прекрасно ладят с дриадами. Обитают, естественно, под сенью деревьев. А конкретно, в местах произрастания Великого восточного леса.

Темные кланы состоят из трех немногочисленных родов. Горных, речных и степных. Первые предпочитают работать с камнем и металлом, подчиняя стихии воздуха и огнь. Причем заклятые ими мечи, особенно гномьей ковки, практически несокрушимы. Кстати, они прекрасно ладят с подгорными коротышками, несмотря на многочисленные слухи об их непроходящей вражде. Из особо одаренных представителей родов выходят боевые маги немыслимой по человеческим меркам мощи.

Степные кланы практически исчезли с лица мира, но перед этим, смешав свою кровь с дриадской, породили новую расу – бич Харрии и Тирланда – орков. Свое умение ориентироваться в степи и пустыне, укротить или подчинить любого хищника передали они своим потомкам. Встречающиеся изредка одиночки – лучшие охотники, следопыты и воры.

Речные кланы также малочисленны и предпочитают селиться у рек и озер, прекрасно находят общий язык со всеми речными и морскими тварями. Даже с драконами воды. Работают со стихией воды и иногда – воздуха. Встречаются прекрасные маги-погодники. Малая их численность объяснятся очень просто – многочисленными проигранными войнами в прошлом.

В целом следует сказать, что эльфы – долгоживущие существа, по продолжительности жизни сравнимые с драконами. Все без исключения – мощные проецирующие эмпаты (с возрастом возможно развитие этой способности до двусторонней управляемости), с отличной реакцией и выдающимися способностями к регенерации. В боевом трансе воин способен положить до полусотни солдат-людей.

(обратно)

6

Рейлен-хи – дракон Воды.

(обратно)

7

Единственный за всю многовековую историю эльфийских кланов некромант. Изгой и отступник, более пятисот лет назад покинувший Лес, дабы никто не смел мешать ему… Замучивший не одну сотню разумных существ ради обладания призрачным могуществом смерти.

(обратно)

8

Круг Жизни – сложный артефакт, являющийся первоосновой эльфийского волшебства, связанного со сферой Жизни и Природы. Представляет собой набор из дюжины хрустальных магических кристаллов, установленных стационарно в символическом сердце эльфийского леса. Обычно находится в неактивном состоянии. Активируется только вербально, с помощью сохраняемой в тайне главами Домов и наследниками фразы-ключа, и только всеми действующими старейшинами одновременно. Основная задача артефакта – стабилизация и подпитка магического фона обиталища эльфов. Кристаллы в течение многих лет впитывают в себя излишки волшебства и при необходимости могут отдавать его. Но не живым существам, а неодушевленным предметам. Например, земле или горам. Артефакт возможно полноценно использовать примерно раз в две-три сотни лет.

(обратно)

9

Разделение хасид-хи на Семьи весьма условно и практически не связано с узами родства. А принадлежность того или иного молодого дракона к определенной Семье связана с предрасположенностью к различным видам деятельности, что определяется при рождении или в первые десять-пятнадцать лет жизни. К примеру, отец может быть Воином, мать – Врачевателем, а птенец появится со способностями Разрушителя. Это трудно предугадать, ибо огонь, являющийся внутренней сущностью дракона, – стихия Хаоса, непостоянная и переменчивая.

Тем более удивительно, что сами по себе хазид-хи удивительно стабильны в своих привычках и привязанностях, в то же время не образуя классической семьи в человеческом понимании. Драконица поднимается в брачный полет один или два раза в год, в зависимости от возраста, с одним и тем же партнером, и откладывает в течение немалой жизни два или три яйца. Воспитанию потомства она посвящает первые десять – пятнадцать лет своей жизни, прочее время посвящая тому, к чему, так сказать, лежит душа.

Семьей называется тесный круг связанных общими способностями и делами драконов.

Итак, Творцы. Отличительный признак – желтые или золотистые глаза с овальным зрачком. Они славятся способностями ко всякого рода искусствам. Если вы смотрите на диадему, гобелен, ожерелье и у вас захватывает дух, настолько они сверхъестественно прекрасны, то это – произведение Творца. Приставка к имени – ре.

Черноглазые Воины – знатоки военных искусств, тактики и стратегии. Едва ли не лучшие полководцы, чем легендарные эрреани. Именная приставка – и.

Маги отличаются голубыми глазами с узким вертикальным зрачком. Прекрасные властелины стихий. Занимаются конечно же Огнем, в меньшей степени – Воздухом и Землей, по мере сил избегая Воды. Их природа позволяет творить многое, людям недоступное. Приставка к имени – ни.

У Врачевателей ярко-красная радужка и тройной круглый зрачок. Порой они способны вернуть кого-нибудь с того света, но при условии, что человек (или иное существо) только что скончался. Окончание имени – ли.

Зеленоглазые Разрушители, со зрачком в форме молнии, в наше время наименее востребованы. Они способны сотрясать континенты и разрушать горы, вызывать локальные землетрясения и цунами, но это слишком масштабные катаклизмы. Довольно малочисленная Семья. Именная приставка – шэ.

Хранители – кареглазые, с тройным вертикальным зрачком. Никто из людей не знает, что они хранят. Наши жизни?.. Они следят за отложенными яйцами, за воспитанием молодых драконов, нарекают им имена, ведут исторические и генетические летописи… Их имена оканчиваются на – си.

Плетельщики снов. Отличительный признак – серо-серебряные глаза с двойным вертикальным зрачком. Они способны насылать и забирать сны, и приятные, и кошмарные. Это лучшие в мире психологи, способные не только банально расспросить пациента, но и побывать внутри его мыслей и чувств. Именная приставка – ри.

Драконы Огня – единственные создания первородных стихий, способные принимать антропоморфный облик и смешивать свою кровь с кровью иных рас, причем их Огонь абсолютно доминантен, и потомки от смешанных браков имеют все признаки драконов, от другого родителя наследуя только некоторые психологические особенности.

(обратно)

10

Все природные оборотни этого мира при смене ипостаси подчиняются строгой закономерности. Чем меньше масса тела второй ипостаси, являющейся для оборотней как раз главной, тем первая ипостась мельче. Тигр будет крупнее лиса и волка, а бер больше тигра. Распространенная в мире поговорка о «лисьих косточках» вполне справедливо отражает внешние особенности строения двуипостасных.

Драконы, кстати, классифицируются как магические оборотни, и их эта закономерность не затрагивает.

Обращения: нираэ – несовершеннолетний оборотень, которому еще требуется вожак; айне – совершеннолетний оборотень, не имеющий прав вожак; кэраи – совершеннолетний оборотень, имеющий права вожака, но не имеющий еще подопечного; кэр (кэри) – вожак, старший в семье или роду, несущий ответственность за поведение подопечных.

Двуипостасные – официальное наименование оборотней в целом.

Высокий кэр двуипостасных – официальный титул князя оборотней. Царствующий род у них – тигры, семья царственных оборотней имеет белый окрас. На данный момент строгая регламентация родов нарушена, так как многие семьи были уничтожены целиком и их территории до сих пор не заняты, а в семьях, лишившихся кэра, по большей части новые еще не достигли должного уровня доверия. Теперь ответственность за младшего может принять на себя любой достойный, даже не принадлежащий к роду подопечного. Хаос, вовсе не свойственный этому кусочку мира, воцарился в Аэлль-ру-Нен.

(обратно)

11

Сарави – слуга.

(обратно)

12

Удивительно, но странная традиция Первого и Второго дара существует почти у всех народов, населяющих наш мир. Эльфийские кланы, вампиры, орки и даже двуипостасные свято хранят древний ритуал.

Смысл его прост. Мужчина, испытывающий некое осененное богами чувство, дарит объекту своей привязанности некий предмет, сделанный своими руками или несущий часть его силы (это уже больше относится к магам) в знак того, что имеет самые серьезные намерения. Потом имеет место довольно длительный период ухаживания.

Следует заметить, что женщину, благосклонно принявшую дар, это ни в коем случае ни к чему не обязывает. И если мужчина не пришелся ей по душе, она с чистой совестью может отказать ему, когда он будет делать брачное предложение. Никто не посмеет ее осудить, а мужчине останется только смириться и отступить. Тем не менее среди нелюдей считается хорошим тоном не заводить дело так далеко и сообщать о своих чувствах заранее…

Если же согласие получено, наступает время Второго дара, то есть помолвки. А затем…

Следует признать, что среди людей эта традиция не прижилась из-за того, что все эти ритуалы рассчитаны на куда более долгоживущих созданий и в среднем продолжаются от трех до десяти лет.

(обратно)

13

Темное ущелье – местность, где поселились вампиры сразу после исхода. То, что прогнало их с туманных равнин и ныне носит название мертвой чумы и черного безумия, последовало за ними, хотя они и надеялись, что горы защитят их. Увы! Ужас, разбуженный изгоями и предателями, был силен и сломал возведенные защиты. И снова гибли невинные… Тогда десяток шаманов, отправив выживших после первого нападения дальше в горы, заманили нападавших в одно из ущелий и применили не менее жуткие чары, чем те, коими были разбужены чума н безумие. Горы обрушились и погребли всех. Самопожертвование остановило победное шествие смерти. Но осколки чар сохранились и, просачиваясь на поверхность, порождали кошмары в снах. Это безумие оказалось еще более опасным, разъедающим души и разум. Решено было накрыть ущелье пологом, дабы отголоски ужаса не тревожили разумных, и поставить там накопители. Для обновления полога и наблюдения был оставлен один малый клан. С тех пор прошло много веков, и в ущелье накопилась огромная мощь. Теперь вампиры просто вынуждены постоянно следить за происходящим там, дабы она не могла вырваться в мир и натворить бед. Нейтрализовать негативную энергию возможно только с помощью небывалой силы магов, имеющих средство, применимое к изначальному типу чар (т. е. довольно редко встречающемуся типу некромагия плюс разум).

(обратно)

14

Меленка – боевой прием для длинного посоха или копья с вращением.

(обратно)

15

Сегодня отправил последнее послание Конклаву магов. Раз они не желают оценить перспективность моих исследований и желают уничтожить результаты многолетних трудов, придется уйти…

Вылупился первый измененный химероид. Результаты тестов вполне удовлетворительны, но, возможно, для большей устойчивости размах крыльев придется сделать пошире. Впрочем, надо подождать, пока экземпляр достигнет запланированных размеров.

Он оказался достаточно умным, чтобы служить помощником.

…уже десяток. Они самостоятельно структурируют общество, выстраивая цепочку подчинения. Я, разумеется, господин и повелитель… далее они ранжируются либо по старшинству, либо по силе. Через год химероиды наверняка перейдут на самовоспроизводство.

Появились первые жертвы среди питомцев. Сражение за благосклонность самки окончилось парой растерзанных трупов. Неизбежные издержки взросления, естественный отбор в популяции. Они распробовали вкус крови и стали злее и опаснее, что, собственно, от них и требуется.

…для продолжения экспериментов по омоложению требуются как можно более молодые особи. Лучше всего человеческие дети пяти-десяти лет. Но пойдут и любые другие расы. Можно попробовать химероидов в разведке и охоте.

…довольно удачно. Обнаружили заброшенное поселение совсем рядом с Ущельем Туманов. По докладам разведчиков, гораздо более удобное место для проживания полусотни крылатых… и было бы неплохо перебраться туда.

Очень близко оказался город вампиров. Вот и образцы для экспериментов… Пусть мои малыши отрабатывают методы совместной охоты. До меня дошли слухи, что во Вридланде все-таки короновали эту стервозную дрянь Катажину! Ну я думаю, они еще пожалеют об этом… Как я сейчас жалею о том, что не успел ее прибить год назад.

Тот, которому в драке изорвали крылья, таскается за мной повсюду и внимательно наблюдает за моими действиями, иногда даже копирует. Очень быстро прогрессирует! Возможно, возьму помощником.

Завтра начну ритуал Преображения. Если он пройдет успешно, вернусь в Тирланд и…

(Отрывки из дневника Ружана Вержара, изгоя).

(обратно)

16

Аллинари – эльфийская яблоня.

(обратно)

17

Сая – совершеннолетняя избравшая.

(обратно)

18

Ниэ-сай – совершеннолетняя неизбравшая.

(обратно)

19

Шакси – крупный грызун.

(обратно)

20

Гейранди – хищник семейства кошачьих, похож на гепарда, только мельче.

(обратно)

21

Айвэ – совершеннолетний, избравший путь.

(обратно)

22

Райвэ – совершеннолетняя, избравшая путь.

(обратно)

23

Сай – совершеннолетняя(-ний), не избравшая путь.

(обратно)

24

Ришэ – ядовитая степная змея. Укус смертелен для человека.

(обратно)

25

Дословно с древнего наречия – отблеск силы, власти.

(обратно)

26

Дословно – вышедшие из-под контроля разума.

(обратно)

27

Горная махра – мелкая ящерица, обитающая в окрестностях Темного ущелья. Ценится за прочную шкуру, идущую на колеты и куртки, и длинный хвост с острым наконечником.

(обратно)

28

Стихи автора.

(обратно)

Оглавление

Пролог . ЛЕГЕНДА ТВОРЕНИЯ

Глава 1 . ЗАМКНУТЬ ТРИУМ

Глава 2 . ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА

Глава 3 . КОШЕЧКА, МЯГКАЯ ЛАПКА, ОСТРЫЙ КОГОТОК

Глава 4 . КРУГ ЖИЗНИ

Глава 5 . ДУША ТВОРЦА

Глава 6 . НАСТОЯЩАЯ ПРИНЦЕССА

Глава 7 . ВОИТЕЛЬНИЦА

Глава 8 . ВЫБОР

Глава 9 . ТЕМНОЕ УЩЕЛЬЕ

Эпилог . ЯРМАРКА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте