«Вампир для истинной королевы»

Анна Клименко Вампир для истинной королевы

«Сэр, – рыцарь тут воскликнул, – пощадите!

Трагедиями нас не бремените!

Гнетет нас этих бедствий страшный груз.

К примеру, я хоть на себя сошлюсь:

Мне тяжко слышать, что глубоко пал

Герой, который в славе пребывал,

И с облегченьем, с радостью я внемлю

Тому, как наполняют славой землю,

Как низкий званьем славен и велик

Стал и пребыл. Его победный клик

Бодрит мне душу и дает отраду.

Об этом и рассказывать бы надо».

(Дж. Чосер, Кентерберийские рассказы).

Пролог

Двадцать второй день месяца Урожайника был еще одним осенним днем. Таким же, как и бесконечная череда его предшественников: туманное и свежее утро, нежаркое солнце в обед, по-осеннему тихий и  спокойный вечер, когда  позолоченные макушки тополей касаются чистого синего неба.

В этот день произошли весьма значительные события, двадцать лет спустя столкнувшие с наезженной колеи судьбы трех королевств. Но тогда казалось, что ничего важного или экстраординарного не происходит. Казалось, что все идет своим чередом – так, как было раньше, и так, как будет всегда.

* * *

Ранним утром Роланд, маркиз де Лив, строевым шагом мерил главный зал своего замка. Он был глух – глух именно сегодня и сейчас – потому как специально заказал у лекаря беруши. Маркиз решился на столь отчаянные меры исключительно потому, что не переносил женских воплей и слез. Для того, чтобы душевное равновесие маркиза пошатнулось, было достаточно одинокой слезинки, ползущей по персиковой щеке дражайшей супруги; Роланд при этом сам впадал в глубочайшую депрессию и начинал рыдать.

А сегодня, двадцать второго дня месяца Урожайника, ветхие стены замка буквально сотрясались от воплей маркизы. Причина была проста: семейство де Лив с минуты на минуту ожидало появления на свет наследника. Посему Роланд заткнул уши и нервно расхаживал из угла в угол, пытаясь обдумывать дела хозяйственные и переставляя с каминной полки на стол фарфоровые статуэтки, которые много лет тому назад были подарены деду Роланда самим королем эльфийским.

Маркиз так увлекся перестановкой изящных эльфиек и грациозных рыцарей, что не сразу заметил появившегося в дверях лекаря. Но последнего это не смутило, он хорошо поработал и собирался во что бы то ни стало получить плату за труды. Лекарь на цыпочках подкрался к маркизу и фамильярно шлепнул его по плечу.

– А? Что?!! – подскочил Роланд.

Обернувшись, он увидел лекаря, который измятым платком промокал струящийся по лицу пот. Лекарь принялся дико вращать глазами, беззвучно открывать и закрывать рот, изображая при этом крайнюю радость.

– Что такое? Вы в своем уме? – возмутился маркиз.

Потом вспомнил, что уши все еще надежно защищены от женских воплей, и торопливо извлек затычки.

– Ну, что?!!

Лекарь, порядком истративший свой пыл, только махнул рукой.

– Поздравляю, маркиз. У вас замечательная дочь.

– Дочь?!! – Роланд запаниковал и торопливо забегал из угла в угол.

Он прикидывал, где и когда произошла роковая ошибка? Звезды обещали сына, деревенские гадалки пророчили сына, и даже повивальная бабка, заглянувшая из далекой деревни, била себя кулаком в грудь и кричала, что будет «младенец мужеска полу». Так кто и когда ошибся?

– Маркиз, – лекарь поправил очки в тонкой позолоченной оправе и расплылся в приторной улыбке, – я бы на вашем месте радовался. Супруга ваша обладает прекрасным здоровьем, и Всевышний несомненно наградит вас и другими детьми.

– Да? – растерянно переспросил Роланд, – вы на самом деле так думаете?

– Ну конечно! Идите же к маркизе, она будет рада вас видеть, когда все позади.

Роланд почесал бородку и нерешительно потоптался на месте. Ему вдруг стало страшно – а вдруг младенец будет жалкий, сморщенный и некрасивый? Вдруг вообще это какой-нибудь неправильный младенец?

– Не сомневайтесь, маркиз, – осторожно сказал лекарь, промокая платком многострадальную лысинку, – у вас будет еще довольно сыновей.

– И то правда, – согласился маркиз, – что ж... Сколько я вам должен?

Положив в потные розовые ладошки доктора столбик монет, маркиз отправился к жене и новорожденной дочери. Спускаясь по шаткой лестнице, он принялся напевать военный марш, его настроение значительно улучшилось.

– Ну и хорошо, что все позади, – бормотал он, – ну и ладненько. Следующий будет мальчик. Обязательно!

Маркиз остановился перед дверью, ведущей в опочивальню жены, и прислушался. Оттуда доносились странные звуки, похожие на мявканье драчливого кота.

«Это, что ли, и есть моя дочь?» – немного разочаровался Роланд, – «что-то голосиста чересчур!»

Он потоптался на пороге, а затем решительно отворил дверь.

«Назову-ка дочурку Агнессой», – подумал Роланд де Лив, – «пусть так и будет, Агнесса Рой де Лив. Отличное имя для девицы столь благородного происхождения!».

* * *

В этот же день  – но уже далеко от имения маркиза де Лив – произошло еще одно, незначительное на первый взгляд событие. Началось оно с того, что владыка объединенного королевства людей, Людовик Единственный и Неповторимый, принялся распекать своего советника во вопросам шпионажа.

Людовик – молодой, красивый и подающий надежды король – стоял у окна (таким образом, чтобы нежаркие лучи полуденного солнца золотили тщательно завитые кудри и играли на шитье камзола).

Советник – старенький, в напудренном парике и скромном темно-синем сюртуке, краснел у порога роскошного кабинета – и был, в общем-то, рад тому, что Людовик занят созерцанием открывающейся из окна панорамы. Да-да, советнику было стыдно! Он готов был провалиться сквозь землю, прямиком к демонам Бездны – но, увы, продолжал выслушивать упреки юного правителя.

– Почему копия договора до сих пор не легла мне на стол? – тем временем сердито вопрошал монарх,  – отчего, скажите, я до сих пор не знаю, какую сделку заключили Светлый лес и Некрополис? Почему ваши люди, сударь, до сих пор не разнюхали, чего добивается этот, как его... Ну, их верховный кровосос? Почему, ась?!!

Советнику стало совсем не по себе. Более того, внезапно подкралась духота, и он потянулся к шелковому шейному платку.

– Сир, мы делаем все возможное, – забубнил он, с трудом переводя дыхание, – к сожалению, мои люди так и не обнаружили договора... Но мы подозреваем, что эльфы заключили с Полуночным царством исключительно торговое соглашение.

– На поставку моих подданных в качестве пищи этим монстрам? – король резко крутнулся на каблуках и пронзил пальцем воздух в направлении несчастного советника.

– Я требую, слышите? Требую, чтобы в течение месяца копия договора легла мне на стол, сударь! – в голосе монарха перекатывалась гроза, – иначе вы первый отправитесь в Некрополис... В качестве обеда для Мессира! А теперь извольте убраться с глаз моих. Пошел вон, короче говоря!

Советник откланялся и зашаркал прочь, тяжело хватая ртом воздух. Ему в самом деле было нехорошо: то под лопаткой кольнет, то словно железный обруч на сердце сожмется.

«Так и помереть недолго», – подумал он, ковыляя к себе в кабинет, – «проклятый мальчишка!..»

Раздраженно хлопнув дверью, советник первым делом нашарил в одном из ящиков письменного стола мятные успокаивающие капли, отмерил пол-рюмки и выпил залпом. Дышать стало чуть легче. Он, кряхтя, расположился в кресле и решил немного передохнуть – но вдруг осознал, что не один.

На табурете в углу сидела какая-то невзрачная девица, тощая и бедно одетая. Сидела – и молча, с ухмылкой, наблюдала за советником.

– Это еще что такое?!! – возмутился он. Потянулся было к колокольчику – позвать кого-нибудь из прислуги и выдворить деваху за дверь, но...

– Не торопитесь, советник, – насмешливо сказала незнакомка и рывком поднялась, – у меня есть то, что вы пытаетесь добыть на протяжении месяца.

Она в самом деле была худой и невзрачной. Руки тонкие, шея тонкая, острые локти и пальцы, даже губы – бесцветной ниточкой. И темные волосы, зачесанные со лба назад и заплетенные в две косы, были жиденькими. Единственным, что привлекало внимание в этой девахе, были ее глаза – словно два кусочка льда в обрамлении черных пушистых ресниц. Хищные, недобрые глаза. И взгляд неприятный, колючий.

Советник молча убрал руку от колокольчика, хрипло поинтересовался:

– О чем это вы?

– Договор, заключенный между эльфами и нелюдью, – отчеканила незнакомка.

Быстрым и ломким движением она выложила на стол плотный лист бумаги, сложенный вчетверо.

– Я сделала копию с договора. Извольте ознакомиться.

– Хм... – советник, не веря собственным глазам, вертел бумагу. Оказывается, самый обычный торговый договор, не более. Нужно будет, конечно же, все проверить… Ведь странно, когда столь важные документы копирует безвестная леди! Но Людовик будет доволен, если только это не подделка. А льдистый взгляд не отпускал...

– Это копия с оригинала, – с напором произнесла девица, – я лично была при дворе Эльфира, и с помощью верных мне людей смогла заполучить договор.

– И что вы хотите за эту копию? – опомнился советник.

Он твердо был уверен в том, что любая услуга должна быть оплачена.

– Мое единственное желание – служить королю, – неожиданно мягко сказала загадочная леди, – позвольте мне и далее заниматься вопросами шпионажа.

– Ну-у... – советник почесался под париком, – отчего бы и нет? То, что вы сделали, весьма ценно для нас. Мы нуждаемся в таких людях. Но будьте любезны, хотя бы назовите себя.

Остренькое личико расплылось в довольной улыбке, и тут советнику померещилось, что даже зубы у этой девицы острее, чем нужно. Правда, он списал это на расшатанные нервы и на действие мятных капель.

«Не шпион же Некрополиса, в конце концов!» – он еще раз окинул гостью внимательным взглядом.

Конечно, она не красавица – но если будет стараться, может быть и толк выйдет. А если у нее есть связи при эльфийском дворе... Тем лучше! Останется только проверить ее, чтобы не играла на два поля.

– Меня зовут Вьенн, – представилась она, приседая в заученном реверансе. И тут же торопливо, но весомо добавила, – леди Вьенн.

* * *

Двадцать второй день месяца Урожайника близился к закату, и это не могло не радовать вампира, бредущего через густой ельник. Вампира звали Тэл, он устал и вымотался без сна – но продолжал упрямо двигаться вперед и вперед, к заветной цели.

Какая же цель может быть у вампира? Еще одна красотка, с нетерпением ожидающая полнолуния?

Нет, конечно же нет. У вампиров, между прочим, есть уйма своих собственных вампирских тайн. Секретов, навсегда похороненных в пыли прошедших веков – и они опасны, эти тайны, но продолжают манить призраком могущества и власти. Кто устоит против такого зова? Уж конечно, не молодой вампир, у которого за плечами осталась инициация, а впереди ждет вечность.

Когда у тебя есть бессмертие, нужно обзавестись только могуществом, чтобы, в конце концов быть не хуже прочих, старых вампиров. А красотки – Бездна с ними! Пусть  вешают чесночные венки в изголовье и ставят решетки из омелы на окна...

Тэл брел   сквозь ельник, все ближе к одной из старых, очень старых тайн. День быстро угасал, тени от старых серебристых елей становились длинными и расплывчатыми. Еще немного – и они сольются с ночной тьмой, и выкатится на небо луна – благословенное  светило для каждого обитателя Некрополиса.

Тэл остановился, чтобы отдышаться. Перебросил на другое плечо тяжелый мешок, затем, подумав, отхлебнул из фляги – и, облизнувшись, заторопился дальше.

...При дворе Мессира его могли хватиться в любую минуту. Ну, а там – владыке Некрополиса ничего не стоит  найти предателя.

Тэл спешил, проклиная вылезшие из земли корни старых елей, колючие ветви, то и дело хлещущие по лицу. Что, если Мессир и правда заподозрит неладное? Что тогда?!!

Вампир очень живо представил себе, что его ждет: древние подземелья дворца и вечный голод. Мессир, провались он в Бездну, не любил шутить – и провинившихся карал без снисхождения.

Передернув плечами, Тэл подался вперед – как будто за ним уже гнались ищейки владыки. И неожиданно вылетел на открытую местность. Ельник закончился, словно его седоватую мякоть обрубили топором.

Дальше, покуда хватало взгляда, простиралась долина, у горизонта охваченная зубчатой кромкой леса, а по правую руку упирающаяся в невысокую гору. Там, окутанный сумерками, дремал старый полуразрушенный замок.

«Дошел», – подумал Тэл, – «Дошел!!!»

Но потом спохватился. Не дошел еще, а лишь увидел цель своего путешествия...

Он двинулся к замку, без жалости топча розовые бутоны и ломая сочные побеги. Надвигалась ночь, тихая и прохладная, и вампиру дышалось все легче и легче. Ночи принадлежали ему, и каждая из них была его временем...

Не прошло и часа, как Тэл добрался до распахнутых трухлявых ворот.

Вампир, принюхиваясь, осторожно просунул голову в широкую щель между створками и огляделся. В густых сумерках все пространство за стенами походило на мохнатую шкуру оборотня – настолько все заросло боярышником и бузиной. Но Тэла это не смутило: в конце концов, как еще может выглядеть замок спящей красавицы?

А ведь он и в самом деле собирался разбудить ту, что пребывала во сне уже более века. Она приходила в снах, прекрасная, источающая свет Силы, и звала, соблазняя древними тайнами, предлагая могущество старших вампиров... В обмен на свободу.

Тэл вздохнул. Извлек из ременной петли топорик и начал прокладывать себе путь сквозь колючие кусты. Туда, в главную башню – где же еще искать проклятую спящую королеву...

«Почему Мессир не выставил охрану?» – думалось ему, – «неужели так уверен в собственных силах? Или думает, что никому из подданных не придет в голову повернуть время вспять?»

Впрочем, Тэл и не собирался возвращаться к чему-то старому. В его планы входило выпытать у спящей красавицы  все секреты древних царей, а потом просто избавиться от нее.

Тэл добрался до двери, ведущей внутрь башни, и уже было прикоснулся к изъеденной жуком-точильщиком створке, как быстро отдернул руку и выругался. Нет, так нельзя... Малейшая неосторожность – и Мессир собственной персоной прибудет в старый замок.

Вампир быстро нащупал в кармане амулет – кусок заговоренного горного хрусталя на кожаном ремешке – и прислонил к порогу. Ага, так и есть! Конечно же, вход в башню оказался зачарованным... Не зря замок никем не охранялся!

– Работаем, – пробормотал Тэл себе под нос, – работаем...

Орудуя ножом, вампир быстро начертил на земле пентаграмму, воткнул в центр тоненькую белую свечу. Еще несколько драгоценных минут ушло на щелканье кремнями – и только потом затрепетал желтый огонек. Тэл удовлетворенно вздохнул, отошел на пару шагов: пентаграмма медленно наливалась недобрым алым свечением. Это «выгорали» наложенные на двери чары Мессира.

Заденешь такую пентаграмму – останется горстка пепла. Лучше подождать в сторонке, пока подвешенная на дверях Сила просочится в Бездну...

– Вот и ладненько, – буркнул Тэл, переступая через догоревшую свечу.

Ему вдруг пришла в голову мысль, что надо было лезть в окно, но потом Тэл махнул рукой на запоздалую идею. Какая разница – окно или дверь? Если Мессир накладывал чары, то наверняка и про окна не забыл. К тому же, окно высоко, до него еще лезть и лезть...

«Что сделано, то сделано», – и Тэл, вытянув вперед руку с амулетом, медленно вошел в спящую башню.

...В отсутствие хозяев замок заселили пауки. Маленькие и большие, с тонкими ножками и мохнатые – они были повсюду. Со стен, с потолочных балок свешивались серые полотнища пыльной паутины, в углах что-то копошилось, и тихий шелест лапок по  камню сопровождал каждый шаг Тэла.

Но вампиры не боятся пауков. Тэл преспокойно дошел до винтовой лестницы и начал подниматься, не забывая поглядывать на амулет. Горный хрусталь играл всеми цветами радуги, сигнализируя о невероятно мощных чарах где-то рядом.

«Знаем-знаем», – хихикнул Тэл, – «осталось немного, и не будет больше слабенького вампира. Я еще и с Мессиром смогу тягаться – хотя, наверное, лучше не стоит...»

Амулет вдруг пыхнул кровавой каплей – и рассыпался черной трухой.

– Ну, вот, – огорчился Тэл, – рановато. Совсем никуда не годится...

Он стоял на лестнице между этажами. Выходило так, что дальше идти было нельзя – чары Мессира начинались именно здесь. Да еще какие!

Тэл снова ругнулся, поминая Бездну и ее демонов. Затем извлек из мешка еще свечу, нацарапал на ступеньке еще одну пентаграмму – она получилась маленькой, но что поделаешь?

«Главное, отойти подальше», – подумал вампир, спускаясь, – «и пусть себе горит...»

Рыжий коготок свечи неуверенно царапнул мрак. Линии пентаграммы вспыхнули сразу, не так, как у входа – а гнилостной зеленью.

«Хорошо Мессир поработал», – Тэл уважительно смотрел на разливающееся по лестнице сияние.

И вдруг – хлоп! – со звуком пробки, вылетающей из бутылки игристого вина, пентаграмма провалилась сквозь ступеньку вниз. Тэл заморгал на обугленную дыру, затем перегнулся через перила  – зеленая лужица разливалась по камням предыдущего витка лестницы и начала медленно стекать вниз, оставляя за собой как будто кислотой изъеденный камень.

– Тьфу, вот беда, – вампир озадаченно почесал затылок.

Происходило нечто такое, чего он не предполагал и никогда раньше не видел. Да что же за волшба здесь творилась?

Тем временем расплавленная пентаграмма, напитанная силой заклинания, добралась до первого этажа, проела в камне дырку и со свистом полетела куда-то вниз, под фундамент башни. Затем что-то грохнуло – так, что Тэл едва не покатился по ступенькам – и воцарилась настороженная, тревожная тишина.

Вампир отер выступивший на лбу пот. Кажется, все...

Он сделал неуверенный шаг вперед, на ступеньку, где изначально была пентаграмма – ничего не произошло. Затем, опомнившись, вытащил второй (и последний) амулет. В хрустале отразился чистый лунный свет, а это значило – путь свободен. Тэл устремился вверх, перепрыгивая через ступеньки. Теперь – спешить, спешить, пока Мессир пребывает в неведении!

... Крыши над башней почти не осталось – она провалилась. Над головой тяжко нависали  старые, подгнившие балки. Еще выше светились миллиарды звезд – а на полу, усыпанный гниющей позапрошлогодней листвой, стоял гранитный саркофаг.

– Вот оно! – выдохнул Тэл.

Чувствуя, как замирает от восторга сердце, он сделал решительный шаг. Быстрый взгляд на амулет  – пока все в порядке. И вместе с тем – тревога, теснящая дыхание.

«Кто знает, на что способен Мессир?»

Тэл, не доходя до саркофага, начертил на полу большую и, как он надеялся, последнюю пентаграмму. Выудил из сумки толстую алую свечу, за которую были плачены баснословные деньги.

«Пусть себе горит», – решил вампир, – «если что и осталось».

Предчувствие не обмануло: саркофаг был заговорен так умело, что даже амулет не помог. Варварский, конечно, способ – так снимать чужие заклятья, но верный. В пентаграмме с заговоренной свечой в центре выгорали любые чары...

– Ну-с, вот и все, – пробормотал Тэл, глядя, как медленно гаснет остаток чужого заклинания.

Ему оставалось только сдвинуть тяжеленную крышку – и спящая красавица окажется на свободе...

«Ты слышишь меня?» – обратился Тэл к той, что ждала его столько лет, – «я пришел. Ты звала, и я пришел, чтобы получить обещанное».

...Молчание. Долгое, неприятное. А затем как будто кто-то окунулся в мыслепоток:

«Делай, что должен – и все получишь».

– Прекрасно, – Тэл хихикнул, потер руки.

Он подналег на каменную крышку, она со скрежетом подалась...

И Тэл увидел голову спящей красавицы. Всевышний, а ведь этого стоило ожидать! Но Тэл отчего-то растерялся, когда призрачный свет луны тронул череп, туго обтянутый коричневой кожей. Волосы, роскошные локоны королевы обратились в пыльную паклю. Там ползали какие-то букашки – и они же неторопливо путешествовали по лицу, по шее мумии...

Отшатнувшись, вампир сделал глубокий вдох. Только без паники, Тэл... Без паники! В конце концов, все мы именно такие. Сотня лет без пищи – и вот что остается от безупречного и бессмертного тела.

Он вздрогнул, когда мумия в саркофаге шевельнулась. С тихим хрустом поднялись ресницы, на Тэла уставились высохшие, слепые глаза.

– Помоги... мне... подняться...

Опомнившись, вампир бросился вытаскивать из саркофага то, что раньше так много значило для всего Некрополиса.

– Ты... сделал все... правильно... – прострекотала очнувшаяся от долгого сна красавица.

– Я надеюсь на вознаграждение, – Тэл за словом в карман не лез.

– Не... сомневайся... ты его получишь.

Содрогаясь от отвращения, вампир тянул и тянул к себе высохшее тело. Но, пожалуй, древние тайны того стоили. Подумаешь, желтые загнутые когти цепляются за воротник! В конце концов, она слаба, и полностью в его власти.

– Смогу ли я стать равным Мессиру? – вдруг усомнился Тэл, – вы-то проиграли.

– Ты... ошибаешься, – проскрежетала она, – битва еще впереди.

«Ну-ну, надейся», – вампир ухмыльнулся.

Этому высушенному чудовищу недолго осталось...

Костлявая спина задрожала под его руками, свалявшиеся в паклю волосы оказались совсем близко от лица Тэла...

И вдруг он почувствовал резкую боль в горле. А, вот как?!! Значит, красавица решила воспользоваться его великодушием?

Тэл изо всех сил вцепился в плечи монстра, пытаясь оторвать его от себя – но не тут-то было. В тело впились острые, словно бритвы, когти. А зубы... Разбуженная красавица с утробным рыком продолжала убивать Тэла, отнимая бессмертие.

– Отпусти! – он из последних сил заколотил по коричневым плечам, – ты обещала!

– А что я могла обещать предателю? – и раздался холодный издевательский смех.

...На миг зрение вернулось к Тэлу. Он увидел, как над ним склоняется красивая темноволосая женщина. Не высохшее нечто из саркофага – а роковая незнакомка, чье тело в лунном свете казалось изваянным из мрамора.

– Счастливого пути, Тэл, – прошептала она.

Потом он заснул – навсегда и без сновидений.

* * *

...Утром следующего дня у ворот замка появился высокий черноволосый вампир в строгом сюртуке из темно-синего бархата. Щурясь на зарю, он неторопливо прошел сквозь ворота, по прорубленной Тэлом дорожке пересек двор и остановился у входа в башню.

Постояв несколько минут, вампир развернулся и пошел прочь. Восходящее солнце двумя раскаленными искрами отражалось в его глазах цвета бирюзы.

В глазах, которые все видели и замечали.

Глава 1. Удачно выйти замуж

 – … Если тебя, девицу из обедневшего дворянского рода, выдают замуж за короля эльфов, жди подвоха, – потусторонним голосом заверила гадалка.

Она хитро глянула на меня из-под упавшей на глаза пегой челки – мол, хватит дурака валять или продолжить? Судя по недовольству, мелькнувшему на ее веснушчатой физиономии, я была не самой лучшей жертвой для деревенской прорицательницы.

– Ты не на меня смотри, а туда! – гаркнула она, склоняясь над столом так, чтобы мне не было видно ее лица.

Я недоуменно поглядела на гадалку. Затем опустила взгляд в чашку, на дне которой и было найдено это предостережение. Там густыми разводами стыла кофейная гуща, темно-коричневые пятна на фоне белого фарфора – и, само собой, ни светлого лика эльфийского монарха, ни зловещих признаков того самого подвоха.

– И не сомневайся, – доморощенная  провидица вещала далее, – вот, вижу золотой венец, а за ним тьма идет, а за тьмой трон… Пятак-то не забудь, девица. А трон этот в претемном царстве. Да, да, пятак клади на блюдо.

Я честно пыталась разглядеть собственную будущность на донышке старой, с отбитой ручкой чашки. Но, похоже, небеса обделили меня даром предвидения. Гадалка хищно подхватила положенную монету, а я, жалко улыбнувшись на прощание, побрела к выходу.

По дороге к двери я умудрилась споткнуться о завернутый край пыльного половика. Чувствуя, что лечу прямехонько в забывшую о побелке стену, я все-таки ухватилась за край стола, смахнула на пол чашку с предсказаниями а заодно и тяжелое блюдо. В итоге нос мой был спасен, слегка пострадало лишь правое колено.

– Ой, прошу прощения!

Я быстро поднялась, сгребла в горку то, что минутой назад было чашкой и блюдом.

– Вот, я все собрала, еще раз прошу прощения.

Гадалка, оказывается, даже не предприняла попытки встать со стула, но отчего-то побелела лицом. Ее губы шевелились, как будто она силилась что-то сказать, но звуки безуспешно застревали в горле.

– Вот вам за убытки, – я быстро положила на стол еще один пятак и устремилась к выходу.

Странные все-таки эти гадалки. И зачем так нервничать по пустякам?

…Позвольте представиться. Я – Агнесса Рой де Лив, старшая дочь маркиза де Лив, чьи владения заключаются в деревне на десяток дворов, покосившейся мельнице и сотне ослов, которых он пытается выращивать и продавать соседу. Ослики то и дело хворают, исход болезни зачастую далеко не самый благополучный – а потому золота в наших родовых сундуках не прибавляется, и старый замок с каждым годом все больше напоминает благоустроенный загон для столь обожаемых маркизом упрямых животных.

Кроме меня, у драгоценных родителей есть еще пять дочек, самой младшей – восемь лет, самой старшей, то есть мне – двадцать. Вы можете сказать, что для меня уже настало время удачно выйти замуж, но мужчин благородного происхождения не так уж и много в округе. Все, как назло, женаты и даже обзавелись многочисленным потомством. Так что приходится коротать вечера за рукоделием, сидя у окна в надежде, что какой-нибудь рыцарь будет проезжать мимо, заглядится на миловидное личико – ну, и увезет куда-нибудь подальше.

– Агнесса! Погоди!

Я остановилась перед хлипким мостком через громадную, как целое море, лужу. Там блаженно хрюкали свинки, подставляя весеннему солнцу то один бок, то другой, и важные гуси шумно хлопали крыльями и ругались меж собой.

– Уфф, за тобой не угонишься …

А теперь позвольте представить моего деревенского поклонника, сына мельника. Он тоже старший, и у него есть пять младших братьев. Учитывая их возраст, все они могли бы стать превосходными мужьями моим сестрам – на тот случай, если все-таки не завернет к замку отряд из шести родовитых рыцарей. Старший, Этьен, хорош собой, высокий, ладный парень. У него добродушное круглое лицо, чуть присыпанное веснушками, рыжие вихры, которые он безуспешно пытается приглаживать и светло-зеленые глаза, точно молодая травка. Нос его похож на молоденькую картошечку – и формой, и оттого, что шелушится, отхватив весеннего солнышка больше, чем надо. Вечно обветренные губы улыбаются, а на щеках играют ямочки, совсем как у девчонки.

Одет Этьен… Ну, не так чтобы плохо. Башмаки у него новенькие, приятно поскрипывают при ходьбе. Штаны чистые, без заплаток, рубаха тоже не старая, поверх –  шерстяная куртка приятного цвета лаванды, я бы сама от такой не отказалась. А что еще нужно жителю уютной и далекой от столичных дрязг провинции? Да ничего!

Он напустил на себя серьезный вид.

– Ну, что тебе Алиса рассказала?

– Эмм…

– Ты домой идешь? – быстро перебил он, – позволь, я тебя провожу.

И ловко пнул гуся, изволившего усесться на мостике.

– Пойдем.

Разведя в стороны руки и стараясь не смотреть на копошащихся в луже хрюшек, я осторожно пошла по доске. Достигнув другого берега, обернулась к Этьену и выпалила:

– Алиса увидела в чашке с кофейной гущей, что я выйду замуж за короля эльфов!

Мой кавалер вмиг приуныл и пробубнил что-то вроде – ты из благородных, что в этом странного.

– Брось, Этьен, – я взяла его за руку и потащила вперед, – я совершенно не верю в то, что судьбу человека можно увидеть на дне старой чашки.

Солнышко припекало. Ярко зеленели шелковые травинки, наперебой лезущие из земли. Возились в навозной куче воробьи, и нежно шептались молоденькой листвой яблони.

– Алиса не ошибается, – мрачно заметил Этьен, – если она так сказала, то…

– А еще она несла чепуху про трон в темном царстве. Тоже, скажешь, надо верить?

Он пожал плечами, подкатил глаза.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты выходила замуж за эльфа.

Я насторожилась.  Не слишком ли хорош этот день для того, чтобы выслушивать признание в любви от сына мельника?

Но, к счастью, краснеть и смущаться не пришлось – ни мне, ни ему. Потому что, в очередной раз пригладив волосы, парень изрек:

– Я слышал много страшных историй про эльфийский двор.

– Да ты что? И каких же? Этьен, они же светлые эльфы! Темных давным-давно извели…Ну, помнишь, нам еще старуха Ньель рассказывала, как темных гнали на край света?

В глазах моего кавалера появилось выражение превосходства, какое может чувствовать взрослый мужчина, вкусивший жизни. В отличие от меня, Этьен бывал в тавернах, а потому обретенный жизненный опыт уже не раз светился на его добродушной физиономии то замечательным фингалом, то ссадиной.

Бесцеремонно схватив меня за локоть, он зашептал:

– Полон дворец нежити! Давеча в деревню заходил бард один, такого рассказал, жуть просто… Вроде как эльфийский правитель уже давно заключил договор с Некролописом…

– Некрополисом, – поправила я, разглядывая запылившиеся носки башмаков. Они отчаянно просили каши, надежды же на новые туфли были весьма призрачными.

– С Некролописом, – повторил, волнуясь, Этьен, – и те… Ну, нежить всякая – теперь отряжают послов к эльфийскому двору.

– Ну и что с того?

Из-за живой изгороди показалась ветхая стена моего родового замка. Кладка потрескалась, строительный раствор кое-где осыпался – жалкое зрелище! И все же эта развалюха оставалась моим единственным  и в какой-то мере очень любимым домом.

– Как – что?!! – возмущенно воскликнул Этьен. В его зеленых глазах светилась собачья преданность. – Тебе надо убежать из дому!

– Чтобы не выходить замуж за эльфийского короля? – я подозрительно воззрилась на будущего хозяина мельницы. На сумасшедшего вроде не похож, а там – кто знает?

– Именно! – воссияв от восторга, подтвердил Этьен.

Мне показалось, что на сей раз беседа наша зашла в тупик. Да и что можно сказать молодцу, который верит каждому слову деревенской гадалки?

– Мы убежим на край мира, – между тем деловито продолжал он, – я буду добывать дичь, ты ее готовить…

– Вне всякого сомнения, – серьезно заверила я его, – но мне необходимо собрать вещи. Надеюсь, ты не против?

Между тем мы подошли вплотную к тому, что в нормальных замках является рвом, а в моем собственном всегда было заросшей илом и камышом канавой, где резвились утки. Потянуло сыростью и тиной.

– Вот и пришли, – с трагическим надрывом в голосе произнес Этьен.

Я хотела сказать на прощание, что обязательно подумаю вечером над его предложением сбежать, но не успела. Боковая калитка с душераздирающим скрипом приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулась кудрявая голова Аурелии, самой младшей из потомства маркиза де Лив.

Ее не зря нарекли Аурелией: к восьми годам она ухитрилась отрастить длинные косы изумительного золотого цвета. И кожа ее была приятного смуглого оттенка, а глазищи – темные и загадочные. Все шло к тому, что Аурелия должна была вырасти красавицей и затмить всех придворных дам во дворце нашего короля… Только вот – эх! – кто же нас туда позовет?

– А, вот ты где! – завопила сестрица, – скорее, скорее! К нам приехал длинноухий гонец, матушка с ног сбилась, тебя разыскивая!

И, показав язык Этьену, нырнула обратно. Я даже не успела ей сказать, что неприлично для молодой леди вопить о столь деликатных недостатках гостя как чрезмерно длинные уши…

Стоп. Длинные уши? Эльф?!!

– Агнесса, – томно прошептал Этьен и схватил меня за руку, – ты обещала…

– Ох, – я выдернула пальцы из липкой ладони, – поговорим еще, не переживай ты так.

Гордо прошествовав по мосту – как и полагается благородной девице, возвращающейся в свой замок с прогулки, я старательно прикрыла за собой калитку, мимоходом оглядела прекрасного вороного коня – такие не часто посещают наш замок.

Навстречу бежал отец, выряженный, как на парад: из шкафа бы извлечен темно-малиновый бархатный камзол, в коем мой родитель женился. Правда, за прошедшие годы камзол странным образом усох и не желал сходиться на талии маркиза де Лив, но моего милого папу это совсем не тревожило… В нашем замке, побери меня Бездна, происходило нечто совсем экстраординарное.

– Агнесса! – радостно возопил родитель, – прекрасная новость! Наш король желает, чтобы ты вышла замуж за правителя Эларии!

– За эльфа, живущего в Светлом лесу, – с трудом осознавая весь ужас происходящего, прошептала я.

Похоже, кофейная гуща сообщила гадалке правду о моей блестящей будущности. Меня, провались все в Бездну, все-таки выдавали замуж за короля эльфов.

* * *

– Ни за что! – безапелляционно заявила я, усаживаясь в любимое кресло.

Оно было старым и дряхлым, мое милое кресло, и отзывалось скрипом и скрежетом суставов на всякое движение сидящего. Наверное, поэтому те обитатели замка, что потяжелее, предпочитали сидеть на новых и неуклюжих табуретах.

– Это почему же? – искренне удивился папа и щелчком взбил застиранное кружево на манжетах, – гонец отдыхает, а утром ты сама сможешь его обо всем расспросить. Ну, если конечно захочешь.

Мы сидели в рабочем кабинете Роланда де Лив. Пусть замок рассыпается по камешкам, но у любого уважающего себя маркиза просто обязан быть кабинет – с дубовым столом, на котором невозможно что-либо найти из-за кип старых бумаг, с книжными полками, где вот уже который год пылятся произведения великих мыслителей прошлого. С красивой хрустальной чернильницей, в конце концов, где давно уже высохли чернила… Но я с раннего детства обожала смотреть на нее, особенно когда редкий лучик света пробивался сквозь запылившиеся шторы и играл радугой в хрустале.

– У короля эльфов и без того сотня жен, – я с видом поруганной невинности изучала ногти.

– Что за беда, лапушка? Будешь сто первой.

– Я слышала, у него при дворе шастают вампиры и оборотни из Некрополиса.

– Привыкнешь,  – отмахнулся он, – во имя небес, лапуля, неужели ты боишься каких-то хилых оборотней? Помнишь, как прошлой зимой крестьяне одного такого на вилы подняли?

– Ну конечно, после того, как он загрыз четверых. И не называй меня лапулей, ты знаешь, я этого терпеть не могу.

– Думаю, ты будешь прекрасной женой королю Эльфиру, дорогая,  – ласково сказал папочка.

– Но я же его не люблю! – я в последний раз попыталась воззвать к здравому рассудку родителя.

Он растерянно пожал плечами.

– А кто нынче выходит замуж по любви? Дорогая, хочу тебя заверить… Если бы я нашел тебе жениха из числа наших многоуважаемых соседей, ты бы в первый раз увидела будущего супруга стоя перед алтарем. Подумаешь, какие сентименты! Не люблю! Зря я тебя грамоте выучил, небось романов рыцарских начиталась…

– Я скорее убегу из дому, – ляпнула я и осеклась. Брови родителя грозно насупились.

– А вот об этом и не думай, Агнесса. В конце концов, тебе не приходило в голову, что твои сестры могут остаться без крова?!!

Хм. Вот как мы заговорили. Наверное, с этого нужно было начинать – с того, что маркиз де Лив по уши в долгах, и что наш величественный замок может пойти с молотка за бесценок.

– Мне обещали списать большую часть долга, если ты выйдешь замуж за ушастого, – виновато развел руками отец, – так что сама понимаешь…

Я вскочила. Хотела крикнуть, что ненавижу его – но промолчала. В темных глазах папы блестели самые искренние слезы.

Увернувшись от рук страдающего родителя, я бросилась вверх по лестнице, в свою комнату. Похоже, мне не оставили выбора. Похоже… Мне и вправду придется отправиться в путешествие, чтобы стать сто первой женой златовласого и ушастого эльфа.

Зло хлопнув дверью, я прислонилась к косяку. Коленки дрожали и подгибались, а взгляд… Взгляд дико шарил по комнате, которая за время моего отсутствия претерпела весьма существенные изменения.

– Агнесса, Агнесса! – завопили мои сестрицы, – только посмотри, сколько тебе привезли подарков!

Мое вконец испорченное настроение начало улучшаться.

Итак, все по порядку.

Стопка рыцарских романов (в чтении которых меня совершенно справедливо обвинял папа) неким таинственным образом оказалась в углу, а на ее прежнем месте, на маленьком столике, покоились три замечательных сафьяновых футляра. Нежно-голубой, словно небо по весне, зеленый, как молоденькая лягушка и розовый, как  разбавленный малиновый сироп. Сестрицы кружили над ними, словно коршуны над добычей – но то ли в самом деле не смели открывать без меня, то ли эльфы предусмотрительно зачаровали подарки.

Кровать моя оказалась погребена под ворохом тканей – в цвет футлярам. Рядом, на парчовых подушечках, отдыхали замечательные туфельки, о каких раньше я даже не мечтала. И, наконец, все это просто утопало в букетах белых роз.

– Да-а… – протянула я.

Иных слов просто не было, а мысль о том, что мне придется стать сто первой женой эльфа, уже не казалась такой ужасной, как поначалу.

Приходя в себя, я услышала, как все пять сестер непрерывно канючат: «ну открой, открой!» И, стряхивая оцепенение, шагнула к футлярам.

– Какой первый открыть? – я растерянно прикоснулась к пухленькой крышке голубого.

– Ну, вот этот и открывай, – пискнула Аурелия, – у нас не получилось.

«Все-таки зачаровали», – я усмехнулась, нажала на скрытую пружинку и…

На белом бархате, впитав в себя радугу, вызывающе переливались бриллиантовое колье и серьги.

Эльвира, самая старшая после меня, осторожно прикоснулась к обворожительно блестящему  камню в центре – а был он, ни много ни мало, размером с воробьиное яйцо.

– Да они же, провались все в Бездну, настоящие!

И выразительно посмотрела на меня.

– Агнесса. Ты просто обязана выйти замуж за эльфа. Если, конечно, у тебя мозгов больше, чем у курицы.

Я, затаив дыхание, возилась с замочком зеленого футляра – пружинка заела. Но зато потом, когда преграда была преодолена, по комнате вновь пронесся вздох восхищения.

– Изумруды, – Эделина плотоядно облизнулась, – открывай последний.

Там меня поджидал изящный гарнитур, крупные коралловые бусины, запутавшиеся в тонких золотых нитях. Я молча присела на стул – силы куда-то делись, и коленки предательски подгибались. В носу противно защипало.

– Ты с ума сошла? – Эльвира всплеснула руками, – чего ты ревешь? Вон тебе сколько драгоценностей будущий муж дарит! А ты?

– Но это же…  –  я всхлипнула и обвела их взглядом.

Эльвира, Эделина, София, Мария, Аурелия. Они молча стояли и ждали, что я скажу. Сколько раз мы дрались? Не счесть, да и не важно теперь. А сколько раз шептались, забравшись под ветхое одеяло, мечтали о том, что когда-нибудь встретим настоящего принца на белоснежном коне?

– Ну, что с тобой? – ласково спросила Эделина, – ты только скажи, а?

– Я же навсегда вас покидаю, дурочки, – выдохнула я и разрыдалась.

* * *

Я разогнала сестричек по спальням, пообещав, что  обязательно пришлю огромный ящик подарков – шелк, бархат, ожерелья – всего, чем богат эльфийский двор.

И вот, я одна. В душной и одновременно сырой комнате, заваленной дарами немилого и никогда не виданного жениха. А за мутным оконным стеклом – беспокойная весенняя ночь, полная луна и легкий, тревожащий душу аромат проснувшегося леса.

Я распахнула окно и несколько минут стояла, прижавшись лбом к шершавой стене. В разгоряченное лицо веяло весной и жизнью, бледная луна огромной плошкой повисла меж рыхлых, точно хлопья кислого молока, облаков… Какое счастье иметь крылья и лететь, плыть по ночному небу навстречу этой чудной луне, один вид которой вынимает душу и заставляет сердце биться с удвоенной силой! Какая жалость, что крылья даны только птицам, а простым смертным не дано подняться в небо, и остается лишь бередящее душу желание, которому – увы – никогда не осуществиться.

В груди родилась тоска. Острое, почти необоримое желание устремиться в глубокую ночную синь, оставив далеко внизу и замок, и деревню, и лес. Откуда это во мне? Грусть по тому, чего я никогда не знала?

Пальцы гладили осколки лунного света. Взгляд тонул в серебристой вуали, накинутой на кривую иву у русалочьей заводи.

Наверное, в эту волшебную ночь русалки резвятся, заманивая в камыши редких прохожих – а последние и рады стараться. После чего в заводи появляется новый русаленок, а виновнику сего знаменательного события частенько приходится спасаться бегством от разъяренной супруги – хорошо осведомленных доброжелателей в округе полным-полно…

Вздохнув, я отвернулась от окна. Созерцать эту хрупкую красоту весенней ночи просто не осталось сил. Пропади все пропадом! Не лучше ли подумать о предстоящей свадьбе?

Я вздохнула еще раз. Король Эльфир, н-да. Все, что я слышала о своем будущем муже – это то, что он был невыразимо прекрасен, как Светлый лес в лучах восходящего солнца. Воображение спешно дорисовало недостающие детали портрета: высокий лоб, миндалевидные глаза чистого зеленого цвета, опушенные густыми золотистыми ресницами, нежный румянец на фарфоровых щеках, красиво очерченные губы. Наверняка ни бороды, ни усов Эльфир не носил – а вот длинные, ниспадающие волнами кудри цвета спелой пшеницы – это пожалуйста. Ну, и миленькие острые ушки, выглядывающие из-под непокорных прядей.

«Всевышний, и как мы будем с ним выглядеть вдвоем, когда пойдем к алтарю?»

Я зажгла две свечи, поставила их на стол – драгоценностям пришлось потесниться – и взялась за зеркало. Из мутноватых глубин на меня печально взглянула бледная и взлохмаченная особа с припухшими от недавних слез веками. Я пригладила пальцами волосы, попыталась улыбнуться – вместо величественной улыбки будущей королевы эльфов получился злобный полубезумный оскал.

«Нет, так совсем никуда не годится».

Поднявшись, я добралась до кувшина с водой, поплескала себе в лицо. Затем слегка пощипала щеки и губы, чтобы кровь прилила – а в довершение ко всему достала щетку и расчесала волосы, так, чтобы они локонами рассыпались по плечам.

Зрелище получилось вполне сносное: теперь девица в зеркале выглядела не столь измученно, золотистые искорки прыгали в тяжелых каштановых прядях, огоньки свечей отражались в больших темных глазах. На самом деле глаза у меня карие, но ночью кажутся почти черными – так уж получилось.

Я ухмыльнулась отражению, пытаясь придумать обольстительную улыбку. Все дело в том, что в моем замке и окрестностях обольщать было некого; Этьен – тот и вовсе не нуждался в подобных женских хитростях. Вот и приходилось тренироваться перед зеркалом. Эльфы – они народ утонченный, а уж король эльфов – наверняка самый изысканный из всех…

И тут в дверь осторожно постучали.

– Агнесса, детка, к тебе можно?

Голос матушки слегка дрожал.

Это было плохо, очень; я вдруг представила, что она сейчас войдет, вся заплаканная, обнимет меня, в последней попытке защитить от всевозможных неприятностей, который так и норовили свалиться на мою голову – и тогда… Уж точно мы просидим, рыдая, до рассвета.

– Входи, мама.

Я не стала гасить свечи, только зеркало убрала.

Дверь распахнулась, и в комнату, подобно маленькому урагану, ворвалась моя дорогая родительница. К моему вящему удивлению, на ее круглом личице, не было и следа пролитых слез – одно довольство.

Матушка еще не успела раздеться на ночь, на ней было привычное серое платье и ажурная шаль цвета морковки. Голову украшал белый накрахмаленный чепец, из-под которого выбивались упрямые кудряшки и падали на лоб, а матушка сердилась и постоянно дула на них, чтобы не мешали.

– Дорогая! – она порывисто прижала меня к пышной груди, – я так рада за тебя! Так рада!

– Мм… – неопределенно промычала я. Похоже, все они были в сговоре: и папа, и мама, и сестрицы, возжаждавшие подарков.

Матушка расцеловала меня в обе щеки, усадила на край кровати – а сама, шелестя юбками, принялась энергично  расхаживать по спальне.

– Это такая честь для всех нас, выдать тебя замуж! – бодро произнесла она. Слова сыпались как горошины, – благодарю Всевышнего за такую-то милость!

– Ты так хочешь выдать меня замуж, что готова отправить даже к эльфам? – осторожно поинтересовалась я.

Мама на секунду остановилась и посмотрела на меня оценивающим взглядом. Затем пожала плечами.

– Дорогая, если бы ты имела шесть дочерей, о чем бы еще ты думала?

Воцарилось молчание.

Наверное, мама была права.

– Ну, лапонька, не раскисай, – она потрепала меня по плечу, – подумай сама. Что бы ты имела, останься здесь? Вот это серенькое платьице, старые башмаки и какого-нибудь плохонького мужа из соседей. Лет через десять у тебя был бы выводок босоногих ребят, и ты бы мечтала о магическом посудомоечном механизме. В конце концов спящих принцев не хватает на всех, уж ты-то должна это понимать. А так  – у тебя будет все, что только пожелаешь. Экипажи, туалеты…

Тут ее фантазия иссякла, и матушка умолкла.

– Папа сказал, почему я должна выйти замуж за эльфа, – пробормотала я.

– Сказал? Тем лучше, – она решительно махнула рукой, – но вообще-то я пришла поговорить с тобой не об этом.

Это было сказано столь значительным тоном, что я протестующее замотала головой.

– И не об этом, – грозно сверкнув очами, молвила матушка.

Ее рука ловко нырнула в карман передника, а через мгновение передо мной на толстой цепочке блестел золотой медальон.

– Что это? – я подозрительно уставилась на вещицу. Под ребрами сладко кольнуло, словно в предвкушении древней и страшной тайны, которая могла крыться в самой обычной драгоценности. – Я никогда его не видела раньше.

– Открой и посмотри, – загадочным тоном, который я терпеть не могла, молвила мама.

На ощупь он оказался холодным – слишком холодным даже для металла. Я поднесла золотой круг к свету, нажала крошечную пружинку и уставилась на собственный портрет.

Ох, все-таки не совсем на собственный. Но сходство было ошеломляющим.

* * *

Каждая семья имеет свою, пусть и очень маленькую – но тайну. Вот, например, наши соседи, граф и графиня. Считалось, что в юности женушка нашла своего будущего супруга в страшном, затерянном в лесу замке – да к тому же, в образе ужасного чудовища. Полюбив пугало за добрый нрав и благородство души, она вышла за него замуж, чары рассеялись, после чего счастливая чета перебралась жить в наше королевство. Год тому назад графиня свернула себе шею, упав с лошади. Граф, как водится, не перенес горя и запил – тут-то и поползли из облюбованной им таверны странные слухи. Якобы вовсе не он был чудовищем, а его покойная супруга, и что именно его любовь сняла злые чары. Кто-то наивно спросил, мол, зачем же вы, граф, женились на страшилище? Ведь столько невест было вокруг, да одна краше другой. Несчастный только пожал плечами – «А попробовал бы я тогда на ней не жениться!»

Или, вот, другое семейство. На вид – люди как люди.

Они выглядели любящими супругами ровно до тех пор, пока не появились в наших краях королевские гвардейцы и агенты из службы тайного сыска. Потом баронская чета исчезла бесследно, а по всей округе вновь поползли зловещие слухи о том, что сам барон был оборотнем, обожающим глодать окорочка невинных девиц, а возлюбленная его – знаменитой разбойницей в Алом Плаще. Когда-то, еще до моего рождения, они случайно встретились в лесу; боевитая деваха оказалась не по зубам оборотню – и тем самым навсегда пленила его зачерствевшее волчье сердце. Честно говоря, я никогда не понимала, как можно без малого два десятка лет прожить бок о бок с чудовищем, которое не переставало изредка баловать себя нежным мясом девственницы. Но  раз уж знаменитая Дама в Алом Плаще предпочла его всем прочим ухажерам, наверное, что-то было в этой постоянной близости к убийце.

И теперь вдруг выяснилось, что в нашей ничем не примечательной семье тоже есть своя тайна. Вне всякого сомнения, тайна страшная и леденящая кровь.

Я еще раз осмотрела медальон. Миниатюра была выполнена мастерски, девушка – которая все-таки оказалась не мной – выглядела как живая. Бледная кожа, томный взгляд черных глаз, надменный взлет бровей. Губы – полные, яркие и, надо думать, располагающие к поцелуям. Само воплощение порока.

Вопросительно смотрю на матушку. А она, как ни в чем ни бывало, мурлычет:

– Девочка моя, я передаю эту драгоценность тебе. Носи при себе эту древнюю реликвию, предание гласит, что когда-нибудь она спасет тебе жизнь.

– Предание?!!

Мне вдруг стало жутко любопытно: если бы я не выходила замуж, пожелала бы моя родительница открыть этот маленький семейный секрет?

– Ну да. Всевышний, разве я тебе ничего не рассказывала?

– Кто это? – я требовательно ткнула пальцем в надменную красотку, – ведь это не я в своей позапрошлой жизни?

– Ну, этого никто не знает, – сварливо заметила мама. Уперла руки в бока и воинственно посмотрела на меня, – надеюсь, ты не будешь со мной пререкаться?

– Не буду.

Я вдруг совершенно успокоилась. Положила медальон на стол и уселась на кровать.

– Расскажи, что за скелеты хранятся в старом семейном шкафу.

Услышанное мной оказалось простым и неинтересным до безобразия. В медальоне был всего лишь портрет какой-то прародительницы, которую взял замуж какой-то прародитель моей мамы. В общем, он женился на девушке бедной, почти что на нищенке – а почему – этого никто не знал. Но вот только пошло, перекатываясь из поколения в поколение, странное поверье, что нежить не смеет прикоснуться к потомкам изображенной на миниатюре леди.

– Я это тебе на тот случай рассказала, чтобы ты не боялась монстров при дворе короля Эльфира, – и матушка заговорщицки подмигнула, – да о тебя любой упырь зубы переломает!

– Мама! – я выразительно взглянула на нее, – не предрекай лучше...

– Знаю, знаю, – она вспорхнула с кровати и устремилась к двери, – но ты все-таки носи медальон при себе. А еще лучше – не разгуливай ночами по королевскому дворцу.

– Да, мама, – я покорно кивнула. Чем спорить, было куда проще согласиться.

Задержавшись на пороге, матушка добавила:

– На ночь закрывай окно, повесь в изголовье венок из чеснока.

– Правильно, пусть супруг насладится изысканным ароматом, – пробормотала я.

– Что ты там бурчишь? Не делай так в присутствии короля, это, в конце концов, невоспитанно. Все-таки ты принадлежишь к старинному и знатному роду.

…Потом она удалилась. И я снова осталась одна в окружении шикарных платьев, драгоценностей и странного медальона. Но – как выяснилось несколько позже – веселая ночка только начиналась. Правда, я об этом еще не догадывалась. Повздыхав, и задумавшись – а  отличаются ли поцелуи эльфов от поцелуев людей, я стянула через голову платье, нырнула в ветхую сорочку и, сдвинув подарки в изножье кровати, полезла под одеяло. Завтрашний день обещал быть наполненным предсвадебной суматохой – а потому следовало выспаться.

* * *

Мне успели присниться вампиры. Они окружали меня толпой, все, как на подбор, белолицые и черноволосые, тянулись ко мне костлявыми пальцами и злобно подвывали «хотим-хотим-хотим». Что именно они хотели, я так и не смогла понять, как ни старалась. А затем вдруг проснулась – и явственно ощутила, как шевелятся волосы на макушке.

Потому что... потому что разбудили меня невнятный шорох и поскрипывание половиц. Кто-то большой медленно и очень тихо двигался по моей спальне.

Я осторожно глянула из-под ресниц: в разлитом по полу лунном свете ползла угловатая тень. От ужаса во рту пересохло, горло сжалось – не то, что закричать, я даже пискнуть не могла.

А некто, забравшийся через распахнутое окно в спальню, подбирался все ближе и ближе.

Вор? Но ведь всем известно, что уж где-где, а в родовом замке Лив искать нечего. Убийца?!! Но кому, кому я могла помешать? Разве что чересчур ревнивая эльфийка, прознав о предстоящем пополнении гарема, решила избавиться от очередной соперницы?..

Тень остановилась. Подняла большие руки с длинными и в обманчивом свете корявыми пальцами.

– Агнесса, ты спишь?

Я истерично хихикнула. И пожалела, что не храню под кроватью дубины, которой не мешало бы сейчас огреть незваного гостя.

– Ты что здесь делаешь? – прошипела я сквозь зубы.

– Я...

И вдруг, обхватив руками голову, Этьен расплакался.

– Прекрати, – возмущенно зашикала я, – сестер перебудишь! Или ты хочешь, чтобы накануне свадьбы в моей спальне застали мужчину?

– Ы-ы-ы-ы!

– Да что ты вообще себе позволяешь? – я выбралась из-под одеяла, прошлепала босиком по холодному полу и остановилась рядом с горестно подвывающим Этьеном, – какого упыря ты вообще сюда влез?!!

Он заморгал на меня добрыми глазами и принялся громадным кулаком растирать по лицу слезы. Я на всякий случай потянула носом – Этьен был совершенно трезв.

– Агнессочка!

Он умоляюще сложил руки.

– Что? – я холодно ждала продолжения, разглядывая своего деревенского ухажера. Приходилось задирать голову, потому как он возвышался надо мной подобно смотровой башне.

– Возьми меня с собой, – едва слышно выдохнул Этьен и всхлипнул.

Та-ак. Понятно. Наверное, бедняга спятил – именно к этому выводу я пришла. Одно дело, когда человек несет подобную околесицу надравшись до состояния бревнышка, и совсем другое – если излагает такие мысли на трезвую голову.

– Нет-нет, ты не поняла! – забубнил он и принялся хватать меня за руки, – ты не поняла, Агнесса! Я-то знаю, что мне никогда не быть твоим мужем, но отец меня не отпустит...

– Куда не отпустит? – мой голос источал доброту и сострадание. В конце концов, с сумасшедшими надо говорить спокойно и ласково, чтобы не разозлить ненароком.

– Путешествовать!

– Угу, – вздохнула я, – да, конечно, Этьен. Я понимаю. Давай-ка ты все-таки вернешься домой, и мы поговорим утречком. Время-то позднее...

И тут случилось то, чего я подсознательно опасалась: Этьен грохнулся на колени и мертвой хваткой вцепился в подол сорочки. Старый и вытершийся от стирок батист угрожающе затрещал.

– Ну пожалуйста, Агнесса! Возьми меня с собой, к эльфам!

Я покрутила пальцем у виска и предприняла слабую попытку вырваться, но Этьен впился в многострадальный предмет одежды подобно клещу.

– Понимаешь, я хочу побывать и в других землях, – сбивчиво начал он, – а папаша спит и видит, как бы перепоручить мне мельницу. Сбежать самому? Но я не воин, и в первом попавшемся лесочке меня оберут до нитки. Так вот я и подумал... Агнесса, возьми меня с собой! Я тебя буду слушаться, клянусь, и слова поперек не скажу... Только возьми, а?

Ситуация складывалась настолько интересная и – как бы выразилась матушка – пикантная, что я невольно улыбнулась. А что, вот возьму и отправлюсь к королю эльфийскому с собственной прислугой! Только вот...

– Мм... Этьен...

– Да? – он взирал на меня, словно на образ Всевышнего.

– Боюсь, королю Эльфиру не понравится, что я притащила с собой молодого мужчину.

– И он отправит меня обратно? – вконец расстроился парень.

Он наконец выпустил сорочку и, ссутулившись, так и остался стоять на коленях. Ну вот, пропади все пропадом. Дожились. Ночью в моей спальне молодой мужчина. Казалось бы, предел мечтаний. Ан нет, смотрю я на него и думаю... думаю...

– Пожалуй, я знаю, что мы сделаем, – тоном, не обещающим ничего хорошего, произнесла я, – но обещай, что не будешь мне палки в колеса ставить... Ну, в смысле, мешать любезничать с королем эльфов.

Этьен, глазом не моргнув, пообещал. Думаю, что он был готов и на более страшные жертвы – например, голым обмазаться сметаной, прыгнуть в муку и после этого бегать по деревне. Я нарочито медленно зевнула, потягиваясь. И сурово приказала:

– Раздевайся.

* * *

– А-а-а-а! У-у-у-у-у! – стонал Этьен.

– Сам напросился, – назидательно прокомментировала я, – лежи, не дергайся!

– Ы-ы-ы! Не надо, а?

– Надо! – тяжело дыша, заверила я, – иначе останешься дома...

– О-о-о-о! – в голосе Этьена подозрительно захлюпали слезы.

– И это только начало! – с воодушевлением комментировала я, – терпи!

Он лежал на полу. А я, упираясь коленкой в мускулистую мужскую спину, изо всех сил пыталась затянуть корсет. Конечно, до идеальной талии было далеко, но должна же я  придать громоздкой фигуре крепыша чуточку женственности?

– Все, – я отвалилась от жертвы, словно насытившийся упырь, – вставай. Примерь вот платьице.

– Агнесса, – обиженно засопел Этьен, – а мы никак не можем по-другому, а? Ну какая из меня девица?

– Плечистая, – без промедления ответила я, – вот тебе и парик.

Последний выудили из старого сундука матушки. Сейчас он походил на паклю, но его можно было помыть, расчесать – и Этьен уже был обеспечен замечательной рыжей шевелюрой.

– Мне дышать тяжело, – посетовал он, – обязательно на себе этот каркас носить?

– Боюсь, что да.

Я придирчиво осмотрела его: девица получилась знатная. И ростом удалась, и статью. Платье коротковато, но это не страшно, пришьем оборку. Только вот...

– Ты до безобразия волосат, – я задумчиво почесала затылок, – это придется исправлять.

– А это больно?

Я сочувствующе хлопнула его по плечу.

* * *

Утро застало нас в постели. Измученный Этьен спал сном невинного младенца, заняв при этом почти всю кровать – так что мне пришлось оставшиеся часы до рассвета ютиться на свободном уголке, которого явно не хватало для комфортного отдыха. Я пробовала подвинуть свою будущую служанку, но Этьен каждый раз попросту переворачивался на другой бок и жалобно бормотал «ой, Агнессочка, ну хватит, не надо больше!» Так что, когда по восточному краю неба разлился малиновый сироп зари, я отчаялась и отправилась к кувшину и тазу умываться.

Поплескав в лицо холодной водой с запахом роз, я почувствовала себя бодрее. Затем быстро оделась, нырнув в свое серенькое платьице, причесалась.

Солнце уже выкатывалось на небесные луга – этакий сверкающий кругляш, отлитый из золота в чертогах Всевышнего. Со стороны леса тянуло свежестью и молоденькой хвоей. Хорошо! И ведь наверняка в Светлом лесу не будет таких замечательных восходов, и деревья там пахнут по-другому – особо изысканно и непривычно, словно привезенные из-за моря южные цветы. В груди снова разрасталась тоска. Ну почему, почему именно я должна ехать к эльфам? Да и к чему его величеству жена человеческого племени?

И вдруг…

– Агнесса, девочка моя, ты уже проснулась?

Громкий, требовательный стук в дверь. Я похолодела. Только раннего визита матушки не хватало!

Промычав в ответ нечто маловразумительное, я изо всех сил принялась трясти за плечо сладко посапывающего Этьена.

– Ты одета, лапушка?

– Нет! – в отчаянии взвизгнула я, – сейчас, подожди минутку! Я сейчас!

Сонно заморгав глазами, Этьен непонимающе уставился на меня.

– Агнесса? Что ты здесь делаешь?

Ага, вот вам и сюрприз. Оказывается, мой дражайший путешественник уже забыл, что находится у меня в спальне.

– Быстро! Под кровать! – хриплым шепотом скомандовала я.

В глазах Этьена отразились первые и пока что весьма сонные мысли. Он вскочил, метнулся было к окну, затем рванул обратно к постели.

– Ну все, мне надоело ждать, дорогая, – пропела маркиза де Лив и толкнула дверь.

– Не заходи! – в отчаянии крикнула я, но было поздно.

Матушка с утренним кофе застыла на пороге. Ее тонкие брови медленно поползли вверх, словно решили избрать себе новое место обитания – поближе к кромке седеющих волос. Рот приоткрылся, как будто моя дражайшая мамуля собиралась произнести звучное «О!»…

Из-под кровати все еще торчала нижняя часть Этьена, а из простых кружев белой нижней юбки  выглядывали мускулистые босые ноги.

– Сейчас, сейчас, – глухо бормотал Этьен, – тесно тут…

Мама покраснела. Словно застала меня развлекающейся с отрядом рыцарей. Затем уголки ее рта скорбно опустились.

А я – я произнесла слова, которые всегда (ну, или почти всегда) говорят в подобных случаях.

– Э… Мамочка, это вовсе не то, о чем ты подумала. Клянусь!

Маркиза вздрогнула. Задумчиво посмотрела на меня – потом вновь перевела взгляд на лодыжки Этьена. Он все глубже и глубже уползал в темную щель, шумно сопя и протискиваясь между кроватью и полом.

– Это моя новая служанка! – выпалила я, спешно загораживая этьеновы пятки.

А затем, уже громко, крикнула:

– Ну что, нашла?

До моего слуха донеслось басовитое урчание.

– Вылезай, Агата, – медленно произнесла я, – раз нет, значит нет.

И, преданно взглянув на матушку, пояснила:

– Куда-то шарф запропастился. Ну, тот, белого шелка.

– Из белого шелка? – оживилась мама, – но это же твой самый лучший шарф! Хотя… К чему он тебе теперь? Ты ведь отправляешься к королю эльфов! Честное слово, дорогая, если бы меня выдавали замуж за короля, я бы только радовалась…

Я быстро отерла пот, выступивший на лбу. Мама снова щебетала – в то время как Этьен, словно огнедышащий дракон из логова,  медленно выползал из-под кровати.

А когда он наконец появился, я сполна оценила плоды своих ночных мучений.

На маркизу де Лив преданными коровьими глазами моргала рослая деваха в длинном платье из домотканого полотна. Спутанные огненно-рыжие кудри закрывали пол-лица и колечками падали на широкие плечи, коричневые брови кокетливо выгибались, на круглых румяных щеках играли задорные ямочки.

– Это Агата, – радостно сказала я, – мне бы хотелось взять ее с собой.

Маркиза решительно поставила поднос с кофе на столик. Агата  предприняла неуклюжую попытку сделать реверанс, но едва не упала, запутавшись ногами в собственных юбках.

– Агата? – мама подлетела ближе к новоявленной служанке, – дорогая, а почему я раньше не видела ее в деревне?

– Матушка… – я зашептала ей на ухо, – но ты же не будешь отрицать, что бываешь в деревне раз в десять лет?

– И то правда, – согласилась маркиза. Придирчиво оглядела Этьена и с сомнением в голосе добавила, – золотко, но мне кажется, что в поле от Агаты было бы куда больше проку… Ты только на ее ручищи погляди – разве такими руками можно сделать толковую прическу?

– Я хочу взять ее с собой! – капризно прохныкала я, – хоть одно знакомое лицо будет поблизости, среди всех этих ушастых…

При упоминании эльфов матушка снова оживилась.

– Дорогая! Вот зачем я к тебе так рано. Скорее, пусть Агата поможет тебе одеться – к нам едет делегация эльфов – и завтра утром ты отправишься к мужу! Правда, я не совсем понимаю причины спешки – ну да им виднее. Чем скорее ты уедешь в Эларию, тем лучше. У него не будет времени передумать!

* * *

…И вот, я брожу по главному залу, объект поклонения для мужчин и черной зависти для женщин. На мне – шикарное платье из голубого атласа и бриллиантовый гарнитур. Любопытно, все эльфийки предпочитают наряды с таким глубоким декольте? Или это специально для меня такое пошили? Невзирая на наличие тонких бретелей и совершенно прозрачных рукавов платье мое не падало исключительно из-за восхищенных взглядов представителей сильного пола.

Всем приглашенным весело. Эльфийские вина льются рекой, хищно звякают столовые приборы. В камине, специально разожженном ради такого случая, на вертеле жарится свинка.

Я отпиваю немного из своего бокала. Что ж, так всегда бывает: когда окружающим весело, никто не заметит твоей грусти, а если и заметит, то сделает вид, что его внимание привлекло нечто другое – лишь бы долго в глаза не смотреть.

Поутру меня здесь уже не будет. Красивая золоченая карета увезет меня далеко-далеко, к мужчине, которого я никогда не видела, но которому суждено быть моим супругом. Что ждет меня там?..

Не знаю.

Темно-рубиновое вино в бокале чуть горчит, а на душе и без того горько и безнадежно. Все тот же вопрос не дает покоя – почему именно я? Неужели мало более подходящих невест? Или есть что-то, чего я не знаю?

Я остановилась, прислонившись к колонне, и поискала глазами родителей. Маркиз и маркиза де Лив оживленно болтали с белокурым и голубоглазым эльфом, отец отчаянно жестикулировал, мама кокетливо обмахивалась веером из облезших за давностью лет павлиньих перьев. При дворе ее бы на смех подняли, но на лице эльфа написано только уважение и еще чуть-чуть усталости. Видно, что ему порядком надоела вся эта предсвадебная суета.

А дальше?

Мое внимание привлекает очень красивая пара, они прибыли с делегацией. Мужчина невысокий, поджарый, словно матерый волчище. Яркие голубые глаза, льняные волосы, короткая ухоженная бородка (напоминающая трехдневную щетину, и оттого еще более пикантная). Алый камзол сидит как влитой, вызывающе блестят золотые пряжки на сафьяновых голенищах сапог. Его спутница – миниатюрна и шикарна. Платье цвета спелых вишен, россыпи рубинов в темных волосах и по корсажу. Кожа – чересчур смуглая для благородной дамы, но это ничуть не смущает красавицу: декольте ее платья, кажется, еще глубже моего.

«Не эльфы», – подумала я, – «Но кто же тогда? И что делают среди подданных Эльфира?»

И смущено опустила глаза, осознав, что эта великолепная парочка двигается в моем направлении. Теперь наверняка решат, что я дурно воспитана, раз позволяю себе так пялиться на гостей.

– Мы счастливы удостоиться внимания будущей королевы, – пропела женщина, приседая в реверансе. Мужчина молча и сдержанно поклонился.

– Я рада приветствовать вас на моей… гхм… свадьбе, – пролепетала я.

– Меня зовут Альберт, – представился голубоглазый красавец, – а это моя сестра Эвелина.

Вот так. Просто Альберт и Эвелина. Ни титулов, ни фамилий.

– Я – Агнесса, – совсем смутившись, пробормотала я.

Ох, учиться и учиться мне искусству ведения светской беседы!

– Мы здесь, чтобы охранять вас, – уверенно добавила Эвелина, – невзирая на те странные события при дворе его величества Эльфира, король Светлого леса пожелал, чтобы никакие опасности не угрожали его сто первой супруге.

Я с сомнением оглядела хрупкую фигурку. Охранять, хм… Положим, я еще могла представить Альберта в роли телохранителя, но Эвелину?..

– Дорогая, – мягко сказал ее братец, – ты совсем забыла пояснить, что мы – одни из лучших стражей спокойствия. Из Некрополиса.

– Ах, да, – улыбнулась Эвелина, – мы оборотни.

И ее темно-карие глаза сверкнули алым огоньком.

В этот миг я услышала, как за спиной кто-то тихо ойкнул. Взгляд Эвелины метнулся за мою спину, она плотоядно облизнулась – а затем, быстро поклонившись, скользнула в толпу изрядно поднабравшихся эльфов. Оглянувшись, я увидела свою Агату – аккуратно причесанную, в новом платье с белоснежным передничком и с буйными рыжими локонами, частично убранными под скромный чепец. На веснушчатых щеках играл пунцовый румянец.

– Мое почтение, – ухмыльнулся Альберт и, раскланявшись, последовал за сестрой.

А я, ущипнув Этьена за локоть, зашептала:

– Ты что здесь делаешь? Ты должен укладывать сундуки!

– Оборотни!– с присвистом повторил он, все еще глядя вслед стражам спокойствия, – она… она…

– Тьфу, да что с тобой? – я заботливо похлопала его по щеке, приводя в чувство, – ну, подумаешь, оборотни. И что с того? Их отрядил король эльфов, чтобы они охраняли меня.

– Я и это слышал, – замогильным голосом ответил Этьен, – увы…

– Они не сделают тебе ничего дурного! – я начинала злиться. И надо было связаться с этаким болваном, которого и с места не сдвинешь без его на то желания?

– Ыыы, – выдавил Этьен, – мне кажется, та женщина… Она меня разгадала.

– Не мели чепухи, – я придирчиво оглядела его. Может быть, с пудрой я и переборщила, зато и намека на вечно лезущую щетину не видно.

– Она знает, что я не женщина, – обреченно захныкал Этьен, – ох, Агнессочка… Может, мне лучше остаться?

– Ну уж нет. Отправляйся в комнату и жди там.

Я решительно отвернулась и с самым беспечным видом направилась к столу, чтобы отщипнуть кисточку винограда.

«Так вот они какие, оборотни», – крутилась в голове мысль, – «совсем не похожи на того, которого наши крестьяне разделали».

Та несчастная жертва, поднятая на вилы, в людском обличье была хлипким мужичком в лохмотьях.

– Агнесса!

Ну, вот еще… Аурелия, размазывая по мордашке слезы, дергает за юбку.

– Что?

– Сестренка, сестренка, – прошептала она, – скажи, а тебе не боязно ехать к эльфам?

Мда. Ответить честно на этот вопрос означало признаться в собственных страхах. Но я не стала юлить. Наклонилась и поцеловала ее в мокрую щеку.

– Ты знаешь, мне очень, очень страшно на самом деле. Но я надеюсь, что со мной не случится ничего плохого, а вы будете приезжать ко мне погостить. Так что не плачь, милая, не плачь.

* * *

Прощание с семейством де Лив было недолгим: несколько скупых слезинок в шерстяной рукав матушки, вежливый поцелуй от отца. Сестрицы рыдали в три ручья, но, пожимая руки, громким шепотом напомнили о подарках, которые я обещала слать ко дню рождения каждой.

– И не забудь пригласить нас в гости! – Эльвира тайком ущипнула меня за локоть,  – радуйся, дурища, что будешь жить в настоящем дворце, а не среди графских развалин.

– Маркизских, – я шмыгнула носом и украдкой вытерла слезы. Прощания всегда производили на меня крайне угнетающее впечатление.

– Да какая разница?.. – надулась Эльвира.

… И я покинула свой родовой замок, направляясь к златокудрому и зеленоокому супругу. Нас с Этьеном – то есть Агатой – усадили в роскошную позолоченную карету, на мягкие диванчики с вышитыми шелковыми подушками. Тут же выяснилось, что Этьен уселся на коробку шоколадных конфет, которые должны были скрасить мою дорогу к мужу. То, что осталось от конфет, достали – но то ли коробка оказалась слишком хлипкой, то ли седалищная часть Этьена отличалась упругостью и жесткостью – часть шоколада пришлось соскребать с васильковой юбки моей служанки.

– И на что это похоже? – сконфузился Этьен. Его лицо при этом обрело оттенок  молоденькой свеколки.

Придерживаясь за обитые шелком стенки, он все пытался извернуться и оглядеть урон, причиненный платью.

– Похоже на то, что мы остались без сладкого, – съехидничала я, – стой, не крутись так… Сейчас…

Еще одно-единственное мгновение – и мне бы удалось носовым платком оттереть синюю тафту, но… Именно в этот, самый важный миг, карету тряхнуло на ухабе. Этьен не удержался и с воплем «ой, прости, Агнессочка!» полетел в мою сторону, безуспешно пытаясь за что-нибудь уцепиться и мимоходом сгребая меня в охапку.

– Осторожнее, платье! – успела пискнуть я.

Меня и правда беспокоило, что неуклюжий Этьен запросто испортит мой изумительный,  непомерно дорогой туалет.

В результате получилась куча-мала, состоящая из десятков локтей шелка, парчи и нас, беспомощно барахтающихся в оборках многочисленных юбок.

– О, Всевышний! –  горестно возопил Этьен, – ну что за невезение?!!

Я совершенно случайно взглянула поверх его плеча – и почувствовала, как на переносице выступили мерзкие капельки пота.

В карету с интересом заглядывала Эвелина, которая ехала верхом.

Она по-королевски, с легким презрением вскинула брови и поинтересовалась:

– Ну, и что это вы тут делаете?

– Упали, – огрызнулся Этьен, – людей везете, не дрова!

Он наконец смог подняться, кокетливым жестом поправил парик и только после этого обернулся – посмотреть, кто это смеет беспокоить будущую королеву эльфов и ее верную служанку.

Еще через мгновение Этьен побагровел. Потом побледнел. И, дрожа осиновым листочком, присел на краешек своего дивана, подальше от окна.

– Я передам, чтобы дорогу лучше выбирали, – Эвелина смотрела на него долгим нежным взглядом. Как кот на миску свежайшей курятины. Или как волк на молоденького барашка.

Этьен молча взирал на нее. А затем потупился – и принялся разглядывать остатки шоколада на полу.

– Будь так любезна, передай, – пришла я на выручку, хотя мне и самой хотелось скромно опустить глаза.

Ибо увиденное повергло меня в крайнее смущение. И перевернуло с ног на голову мое представление не только о боевых доспехах, но и о моде при дворе Эльфира вообще.

Представьте себе смуглую красавицу с темными, как переспелая вишня, глазами, с пунцовыми порочными губами и распущенными по плечам каштановыми волосами. Представили? Замечательно. А теперь добавьте к получившемуся образу то, что вместо обычного платья – ну, или хотя бы обычных боевых доспехов, какие полагаются стражам королевы – на ней не было почти ничего. За исключением пары металлических пластиночек на крупных цепочках, кое-как прикрывающих роскошный бюст, да двух кольчужных треугольничков двойного плетения, позвякивающих там, где должны  находиться дамские панталоны. Вся эта прелесть была почему-то оторочена волчьим мехом, а за спиной в ременной петле дремал внушительного вида фламберг, размером едва ли не с саму Эвелину.

Я задумалась о том, как мог вырядиться в дорогу Альберт. Не буду скрывать, мне стало вдруг интересно поглядеть на сильную половину стражей спокойствия.

А, вот и он сам!

– У вас тут все в порядке? – мягкий, завораживающий голос шикарного мужчины.

Я не сдержала разочарованного вздоха: этот красавчик, как назло, был с головы до ног упакован в мышастого цвета одеяние. Невзирая на теплую погоду, крепкие плечи укрывал плащ из волчьих шкур.

– Да-да, конечно, – проворковал Этьен и обольстительно улыбнулся.

Хм. А я так и не отрепетировала, как следует улыбаться королю светлых эльфов.

…Дальше ехали без приключений. Я смотрела в окно на проплывающие мимо поля, на знакомую с детства двугорбую гору с парой лысоватых вершин. Рощи были окутаны зеленым дымом распускающейся листвы, кое-где в овражках собирался реденький туман. А в небе уже проклюнулась половинка луны... Так часто бывает, еще день  –  а она, вестница ночи, уже поджидает в нетерпении того часа, когда обретет силу тьма.

Мимо кареты, в авангард отряда, лихо пронесся Альберт на вороном коне. Эвелина – все в том же облачении – элегантно прогарцевала мимо, но затем вернулась и жеманным тоном придворной спросила:

– Как вы находите путешествие, дорогая?

– Э… Прекрасно, прекрасно, – я все никак не могла привыкнуть к столь щедрой демонстрации обнаженного тела. Впрочем, эльфы не только не возражали – но, похоже, даже не слишком-то удивились. Может, в Светлом лесу принято так одеваться?

Разговор, так и не начавшись, увяз в молчании. Эвелина продолжала с подозрением поглядывать на Агату и хитренько улыбалась. Меня так и бросило в холодный пот – а вдруг догадается? Или уже догадалась? Чтобы как-нибудь отвлечь ее от Этьена, я торопливо пробубнила под нос:

– Ума не приложу, зачем король пригласил вас для охраны кортежа? Разве у его высочества нет хороших воинов?

Взгляд Эльвиры нехотя соскользнул с порозовевшего Этьена и остановился на моем лице. С минуту она молчала, затем сухо произнесла:

– Отчего вы спрашиваете? Разве мы – помеха? Или в вас говорит старая нелюбовь человека к обитателям Некрополиса?

– Нет! – почти выкрикнула я. Не хватало еще обидеть эту девицу. – Я просто подумала…

Внезапно Эвелина наклонилась в седле – так, что ее лицо оказалось совсем близко от моего.

– Странные вещи происходят у эльфов, – быстро сказала она, – и мы здесь в самом деле охраняем вас. Потому что смотрим на мир другими глазами нежели эльфы или вы, люди. И мы можем заметить то, что ускользнет от прочих.

– А что там… творится, у эльфов? – я вдруг ощутила, что в груди появилось нехорошее ощущение нависшей опасности. Словно ледышка перекатывалась под ребрами.

– Значит, вы не знаете, – с лицемерным сочувствием вздохнула Эвелина, – кто-то повадился убивать послов Королевства Всех Людей.

Этьен, который сквозь стук колес и лошадиных копыт услышал окончание нашего разговора, тихо ойкнул.

– Однако… – взгляд девицы-оборотня переполз на него, – я не сомневаюсь, что с такой служанкой вас минуют любые беды.

И, широко улыбнувшись, Эвелина стегнула коня.

– Она знает, кто я, – упавшим голосом сообщил Этьен.

– Думаю, она будет помалкивать.

Отчего-то появилась у меня такая уверенность.

* * *

… Мы тряслись по ухабам всю ночь, а наутро въехали в Светлый лес, владения моего будущего мужа Эльфира. О том, что граница осталась позади, мне соизволил сказать Альберт – иначе я бы ни за что не догадалась. В конце концов, вплоть до этого дня я была уверена: эльфийское королевство находится не меньше, чем в трех седьмицах езды от поместья де Лив. И лес за окном кареты был все тот же – молодая еловая поросль, осинки, кое-где мелькали белые в черных насечках стволы берез.

Я поделилась своими сомнениями с красавцем-оборотнем. Тот пожал широкими плечами и, демонстрируя острозубую улыбку, пояснил:

– Эльфам известны лесные коридоры. Если ехать обычной дорогой, то путь занял бы не меньше месяца.

Вот так. Оказывается, повсюду уже было самое настоящее волшебство, а я ничего не заметила.

Альберт ускакал вперед – только тяжелые полы плаща развевались и хлопали как совиные крылья.

– У-у, гад, – донеслось бормотание Этьена, – Всевышний, и зачем я решил убежать?

На веснушчатом и тщательно напудренном лице было написано страдание. Из-под слоя грима жизнерадостно пробивалась рыжая щетина.

– Теперь уже поздно, – я извлекла из сумочки две шпильки и вышитый платок, – подумай лучше о том, что теперь ты увидишь эльфов и побываешь во дворце Эльфира.

Этьен только нахмурился и жалобно сказал:

– Оборотни меня раскусили. Особенно эта, бесстыжая, что голой разъезжает. Наверняка ждет меня плаха… Ведь возомнят себе невесть что.

Я не знала, как его успокоить, и потому промолчала. Только заколола платок, так что теперь над кружевной каймой светились зеленью глаза Агаты, а нижняя часть лица оказалась надежно скрытой от любопытных эльфийских глаз.

А карета тем временем катилась и катилась, вздрагивая на кочках и похрустывая рессорами, с каждым мигом приближаясь к королевскому дворцу. Что ждало меня  – вернее, нас – там?

Я откинулась на подушку и, сквозь ресницы глядя на проплывающие мимо деревья, попыталась представить себе, каким будет свадебный обряд эльфов.

Как и прежде, будущий супруг представлялся мне златокудрым и зеленоглазым, с фарфоровой кожей без изъяна и красивыми холеными руками. Сто его жен в моем воображении предстали идеальными шеренгами, ровно десять по десять эльфиек – таких же светловолосых и зеленоглазых. Разве что Эльфир был облачен в элегантный камзол цвета морской волны, а эльфийки – в полупрозрачные балахоны. Я и сама не знала, почему мысленно я одела их в столь странные наряды, но ничего не поделаешь. Нас сызмальства  потчевали рассказами про лесных дев в воздушных одеяниях.

И вот – свадьба состоялась. Под раскидистым дубом нас объявили мужем и женой, Эльфир увозит меня на белоснежном коне, легко придерживая за талию. Я ощущаю тонкий аромат фиалок, исходящий от него, чувствую, как бережно прижимает он меня к себе, слышу, как шепчет слова любви… А затем мы остаемся наедине. В прекрасной комнате с огромной, по-королевски огромной кроватью. Эльфир смотрит на меня с пониманием и безграничным обожанием, его глаза – все равно что пара великолепных изумрудов.

– Наверное, именно тебя я ждал столько лет, – говорит король.

Я краснею – не привыкла выслушивать столь изысканные признания в любви.

…Но в этот миг двери открываются  – и, чеканя шаг, в нашу спальню начинают входить остальные жены, одинаковые фарфоровые куколки с длинными золотыми локонами.

– Агнесса! Агнесса!

Кто-то грубо тряхнул меня.

– А? Что?!! – я в ужасе огляделась.

Эльфийки испарились, как и полагается лесным девам, а надо мной нависало встревоженное лицо Этьена, до самых глаз скрытое под ажурным платочком.

– Ты задремала и тебе приснился дурной сон, – печально сказал он, – что тебе снилось?

– Моя первая брачная ночь, – яростно буркнула я, усаживаясь. Спину ломило, шея затекла от неудобной позы.

– Ты думаешь, все будет так ужасно? – искренне огорчился Этьен, а мне захотелось его придушить.

– Надеюсь, что нет, – я процедила это сквозь зубы и отвернулась.

Мне на самом деле было страшно – от неизвестности. И еще оттого, что мне предстояло быть сто первой женой эльфа. Хм. Еще неясно, что больше пугает – перспектива выйти замуж за жителя Светлого леса – или же перспектива быть сто первой его супругой. Как на меня будут смотреть эльфийки? Ведь я для них чужая, я – всего лишь человек. А вдруг мне и словом будет не с кем переброситься? И как же хорошо, что я везу с собой Этьена!..

Но мои размышления бесцеремонно прервали. В карету заглянула Эвелина, добродушно ухмыльнулась и объявила:

– Нам навстречу выехало самое главное лицо этого королевства. Скоро у вас появится возможность с ним познакомиться, так что – самое время припудриться и поправить прически.

О, Всевышний. Навстречу выехал мой супруг!

Наверное, я заметно побледнела, потому что улыбка Эвелины стала гораздо шире. Зубы у нее были великолепные, крепкие, белые – такими и кости можно грызть, – «Что она, вероятно, и делает время от времени, когда наступает полнолуние».

– Это не Эльфир, моя королева. Своего мужа ты увидишь только во дворце.

– Но…

Красавица весело рассмеялась и подмигнула Этьену – отчего тот побледнел и с тихим вздохом поспешил отодвинуться от окна.

– Скоро вы все увидите, – она развернула скакуна и унеслась вперед, словно беспощадный дух войны.

– Интересно, о ком она говорила? – я озадаченно посмотрела на Этьена, – кто, если не король, может быть самым главным лицом королевства?!! Разве такое бывает?

…Наблюдая, как в карету втискивается нечто огромное, разряженное в пух и прах и украшенное обилием бантов, я молча прикидывала, кем может приходиться королю эта особа. Королева-мать? Но почетная гостья наша не принадлежала к народу светлых эльфов. Главная жена Эльфира? Но… Если это так, стоило посочувствовать моему будущему мужу, одновременно тихо завидуя мастерству дворцовых поваров, которым удалось прекрасную эльфийскую деву раскормить до таких внушительных размеров.

Между тем бледно-голубые рюши и ленты подобно сказочному чудовищу продолжали заполнять внутреннее пространство кареты. Вплыло розовощекое лицо, не хуже глашатая объявляющего всем и каждому о железном здоровье сей благородной леди. На полных, накрашенных ярко-алой помадой губах играла добродушная, но чуточку снисходительная улыбка. В маленьких ореховых глазках плавало выражение несомненного превосходства – не только надо мной – но и вообще над кем бы то ни было, включая самого Эльфира.

Я дождалась, когда утихнет душераздирающий скрип сминаемых диванных подушек, еще раз оглядела даму. Видом своим она напомнила мне праздничный торт, который мне довелось лицезреть и, увы, совершенно не попробовать, на городском празднике Сбора Урожая.

– Девочка моя, – пророкотала гостья, – тебе уже сказали, кто я?

Пришлось изобразить смущение.

– Нет, к сожалению…

– Ах, совершенно недопустимо! – ее голос во мгновение ока взмыл от басов к сопрано, – я обязательно пожалуюсь его величеству!

И тут же, капризно оттопырив губу, добавила:

– Я Виолетта, королевский астролог!

Хм. Это многое объясняло. Даже в своей деревне я слыхала, что король Эльфир привык во всем полагаться на звезды. Здесь не было ничего странного или неожиданного – в конце концов, его народ в час первого пробуждения увидел именно их, сверкающие бриллианты на черном бархатном небе.

Виолетта окинула меня критическим взглядом, ловко извлекла из-за корсажа блокнот и карандаш, и деловито сказала:

– Ну что, милочка, приступим?

– К чему? – я бросила осторожный взгляд на Этьена, вдавленного роскошным телом королевского астролога в боковину кареты. Тот лишь предпринял попытку пожать плечами – мол, я тоже не знаю, о чем это она…

– Как это – к чему? – возмутилась Виолетта, – конечно же, к составлению твоей натальной карты, дорогуша! Я сравню ее с картой его величества и только после этого смогу сказать, подходите ли вы друг другу или нет.

– Мне казалось, что этот брак – дело уже решенное, – буркнула я.

– Быть может, быть может, – она шаловливо ущипнула меня за щеку, – но ведь для нас все важно, милочка! Пусть даже вы идеально подходите друг другу, важно еще и знать, когда королю необходимо в сто первый раз жениться, чтобы с вами было благословение небес!

Тут я поняла, что меня начинает раздражать ее бесконечные «милочка, милочка», и что через час подобного общения из кареты наверняка вынесут чье-то бездыханное тело. Виолетты или мое собственное.

– Итак, – глас астролога вновь скатился в рокочущие басы, – отвечайте, милочка, когда и где вы изволили родиться.

Почувствовав себя словно на допросе по поводу тайно съеденного сахара, я отчеканила:

– Поместье Лив, двадцать второй день месяца Урожайника.

– О! Грандиозно! – бас перекатился в сопрано и замер визгливым фальцетом, – осеннее равноденствие! Грандиозно! Вы меня просто поражаете, душенька!

– Рада стараться, – мрачно пробубнила я,  – что-нибудь еще?

– В котором часу это случилось?

– Не знаю. А это важно?

В тот же миг я поняла, что буду объявлена виноватой не только в пропаже сахара из сахарницы, но и в том, что дворник плохо подмел у конюшни, и в том, что вместо веселого солнышка на небо набежала тучка.

– Вы, милочка, не понимаете, насколько это важно.

– Но я в самом деле не знаю, – пожала я плечами, – если бы мы могли вернуться, я бы спросила матушку.

– Поздно возвращаться! – грянула Виолетта, – придется иметь дело с тем, что есть!

И, закусив кончик розового языка, она принялась что-то усиленно рисовать в блокноте. Этьен вытянул шею, заглянул, но только покачал головой. Бедная моя Агата попросту не понимала тех тайных знаков, которыми Виолетта покрывала лист за листом.

Наконец она оторвалась от блокнота и сердито уставилась на меня.

– Из-за того, что вы не знаете времени рождения, мне пришлось произвести дополнительные расчеты.

Мм… Мысль о бездыханном теле Виолетты казалась мне все привлекательнее, а думать о последствиях пока что не хотелось.

– И к какому выводу вы пришли? – медовым голоском пропела я, – уверена, что вы способны преодолеть эти трудности…

– Конечно же, я их преодолела, – на розовых щеках астролога появился горделивый румянец,– а теперь я вынуждена покинуть вас, милочка, и поспешить во дворец – дабы еще раз взглянуть на натальную карту его величества.

Я с облегчением вздохнула.

– Как жаль, мне было так приятно с вами побеседовать.

– Но мы еще встретимся, – Виолетта шутливо погрозила мне пальцем-колбаской, глянула в свои записи. – а вы, милочка, готовьтесь. Звезды посылают вам испытания, которые могут закончиться весьма для вас печально.

– Печально – это как?

– Ну, вы можете погибнуть, – кокетливо объявила Виолетта и принялась вылезать из моей кареты.

Стоит ли говорить, что сопровождало ее гробовое молчание?

* * *

Волшебство в королевстве эльфов все-таки было. Не фениксы, воспаряющие над гнездами в облаках огненных брызг, не водяные, подстерегающие неосторожного путника – этого добра и в людских землях хватает. Волшба здесь была особенной, неуловимой и вездесущей – точно  аромат спелых яблок, витающий над корзинами с этими плодами. Казалось бы – лес как лес. Те же деревья, что и у нас, те же алые капли земляники в изумрудном кружеве. А потом приглядишься  – и видишь золотистые стайки цветочных фей, синицу, несущую в лапках крошечный свиток, лису с золотой цепочкой на шее, бесстрашно провожающую взглядом наш кортеж. И тогда невольно начинаешь ждать большего: горшка с золотом где радуга уходит в землю, древних воинов, уснувших на поле брани и ожидающих часа пробуждения, сказочного дракона, обратившегося прелестным юношей, чтобы завоевать сердце холодной красавицы...

Ко мне возвращалось превосходное настроение, невзирая на убийственное предсказание Виолетты. Даже если она права, и на мою голову вскоре свалятся злоключения – мы еще посмотрим, кто кого!

Этьен тоже встрепенулся. Он то и дело подскакивал на подушках, тыкал куда-то пальцем и громко шептал «смотри, смотри!»

Потом в карету залетела цветочная фея, он хотел ее поймать, но только разозлил – маленькое создание тут же наколдовало пригоршню земляничного сока. После этого васильковое платье Агаты оказалось вконец испорченным: прилипший шоколад на юбке и огромное, расплывшееся пятно на корсаже. У Этьена от обиды аж слезы на глаза навернулись, и он долго грозил огромным кулаком фее, которая, хихикая, шмыгнула в окно.

– Ничего, новое платье соорудим, – успокоила я его.

А между тем огромные кряжистые дубы впереди будто расступились – и я наконец увидела столицу.

– Ох, – сказал Этьен.

У меня не хватило духу и на это. Потому что –  пусть я провалюсь к демонам – ничего более прекрасного просто не могло быть создано под этими небесами.

Итак... Представьте себе, как невидимая длань отдергивает театральный занавес, на котором небрежными мазками набросаны черные стволы дубов, крепкие ветви, опутанные изумрудной паутиной весны.

За ним – сотни... Нет, тысячи башен, тонких и толстых, высоких, похожих на иглы, и низких, формой напоминающих пузатенькую сахарницу. Кое-где видны зубчатые стены, расположенные в несколько ярусов. Парящие прямо в воздухе и ажурные, словно кружево, галереи, хитрое сплетение коридоров, соединивших башни.

Мы, люди, никогда не создавали ничего подобного – и вряд ли когда-нибудь создадим, но не потому, что чем-то хуже эльфов. Просто мы другие, и мысли в наших головах тоже крутятся по-иному. Вдобавок ко всему, каждая башня, каждый камешек в этом городе были изумительного василькового цвета, и все это великолепие сверкало в солнечных лучах, словно политое глазурью.

– Хорошо, что я не испугался и поехал с тобой, – пробормотал Этьен, – даже если меня казнят, я буду счастлив оттого, что видел это.

– Не говори глупостей, – я все еще не могла оторваться от созерцания чуда.

А сама уже думала о том, как же будет выглядеть дворец, если вокруг такая красотища? Не иначе – стены украшены алмазами, а на клумбах вместо цветов переливаются радугой изумруды, рубины, топазы... На этом мое воображение иссякло, и я стала просто смотреть в окно. Мы въезжали в город.

...Внутри все оказалось также здорово, как и снаружи. Широкие и ровные улицы были вымощены яшмовой плиткой, дома горожан – на удивление не синие, а белоснежные – пестрели ткаными занавесками. На площадях, которые нам пришлось миновать, серебрились фонтаны, а вокруг синих полированных оснований башен буйно зеленели розовые кусты. Кстати, и розы оказались особенными – я ни разу в жизни не видела цветков такого размера. Каждый бутон – алый как вечерняя зорька, желтый как солнечный зайчик, белый словно жемчужина в ожерелье – были никак не меньше моего кулака.

Мы ехали, а из домов выходили эльфы и эльфийки, махали нам вслед и кричали что-то на своем наречии, которого я не понимала. Тут меня ожидал еще сюрприз: я всегда полагала, что эльфы Светлого леса похожи друг на друга как дождевые капли. Оказалось – нет. Были среди них и темноволосые, и смуглые, и черноглазые; я подумала, что, быть может, это потомки ушедших в прошлое темных и решила как-нибудь спросить у короля.

Подъехал Альберт, сама элегантность, причем элегантность обольстительная и обольщающая. В голубых глазах оборотня прыгали смешинки.

– Любуйтесь, моя дражайшая королева, любуйтесь! Воистину, здесь куда занятнее, чем в моем родном Некрополисе! Говорили, что раньше и у нас было весело, а вот Мессир дорвался до власти – и теперь все мрачно и однообразно. Впрочем, – тут он посмотрел на меня серьезно, – я ничего такого вам не говорил, запомните это.

– Ну разумеется, – серьезно ответила я и тут же добавила, – я никогда не видела ничего подобного этому городу.

Предсказание Виолетты испарилось, словно туман под солнечными лучами. Мне было легко, радостно, и хотелось, чтобы каждый в этот миг был счастлив.

– Тогда наслаждайтесь, – улыбнулся Альберт, – надеюсь, что и дальнейшее ваше пребывание здесь будет столь же приятным и безоблачным.

Он наклонился к окну кареты и указал вперед.

– Мы подъезжаем к королевской резиденции.

Я ойкнула и почувствовала, что краснею.

Король Эльфир... Мой будущий муж, замаячивший в моей жизни столь внезапно и странно.

– А там, что это там за дворцом? – я смотрела на бирюзовую дымку.

– Море, моя королева.

– Море? – я не поверила собственным ушам, – так, значит, столица разместилась на морском побережье?

– Традиции светлых эльфов, леди Агнесса. Все они когда-нибудь отправятся через море,  – уклончиво ответил Альберт и пришпорил коня.

Эвелина присоединилась к нему и оба они поскакали вперед, к ажурным решеткам дворцовой ограды.

И вот настал тот миг, которого я и ждала, и боялась одновременно. Карета остановилась, дверцы открылись – мне не оставалось ничего иного, как выйти на посыпанную мраморной крошкой дорогу. Вокруг шумели, волновались придворные, пестрое, блестящее драгоценностями море. К моим ногам упало несколько букетиков фиалок и медуницы, а потом кто-то совсем близко произнес:

– Мы рады прибытию новой королевы.

Я повернулась, все сомнения рассеялись как дым: передо мной стоял Эльфир собственной персоной.

Конечно, я представляла его себе другим. У настоящего короля не оказалось ни золотых кудрей, ни голубых или зеленых глаз, ни камзола цвета морской волны. Были иссиня-черные прямые волосы, зачесанные с высокого лба назад, белая гладкая кожа, выразительные черные глаза, приподнятые внешними уголками к вискам...Эльфир был так мало похож на того, воображаемого короля, что, не будь на его голове золотой короны с крупными изумрудами – ни за что не признала бы.

– Ваше величество, – я присела в реверансе. Хотелось сказать еще что-то, но слова и мысли мои куда-то улетучились и утонули в блестящих королевских очах.

Он подал мне руку.

– Идемте же, дорогая. Нам есть о чем поговорить.

* * *

И на мою бедную голову посыпались неприятности. Началось все с того, что я – естественно, под насмешливым взглядом лакея, с превеликим трудом втиснулась в резное креслице, куда мне предложили присесть. И вовсе не потому, что обладала чересчур пышными формами, честное слово! Во всем, конечно же, оказались виноваты эльфийки, которых Создатель наделил тонкими и узкими во всех местах фигурами.

А пока я, краснея и бледнея, втискивалась в легкое креслице, Эльфир преспокойно расхаживал вокруг столика, где в вазе призывно круглились румяные булочки.

– Не желаете ли шоколада? – тоном невинного младенца спросил он, – мне доводилось слышать, что человеческие женщины без ума от этого напитка.

Шоколад! В других обстоятельствах я обязательно пропустила бы чашечку-другую, но сейчас, когда угрожающе хрустят подлокотники кресла?..

– Благодарю, я обхожусь без сладкого.

В черных глазах эльфа появилось безграничное удивление.

– Как странно. Вы странная девушка… как там вас зовут? Ах, да. Агнесса. Красивое имя, между прочим, но грубоватое для нашего слуха. Так вот, очень странно, что вы не любите сладости. Женщины моего народа каждый день начинают с бисквита под шоколадной глазурью, это считается залогом прекрасного здоровья и долголетия. Впрочем, как знаете, я не буду принуждать. Мне хотелось поговорить с вами о предстоящей свадьбе, моя дорогая.

– Я слушаю, – выдавила я. В груди шариком каталась ледышка недоброго предчувствия.

Эльфир сдержанно улыбнулся, покачал головой. И, положа руку на сердце, я не могла отрицать, что этот эльф мне очень и очень нравится. Я вдруг представила себе, как мы будем целоваться под луной, и подобная перспектива на краткий миг показалась заманчивой.

Вообще, у владыки Светлого леса была броская, запоминающаяся внешность. Он родился чистокровным эльфом – и этим все сказано: высокий лоб, на котором время не оставило ни единой морщинки, большие миндалевидные глаза, приподнятые внешними уголками к вискам, прямой нос, форме которого непременно бы позавидовали красотки при дворе короля Людовика, красивые губы – не тонкие, не полные, а идеальные. Добавьте к этому изумительный контраст светлой кожи и непроницаемо-черных глаз и волос, загадочную полуулыбку, едва ощутимый аромат мелиссы, исходящий от одежды эльфа – и вы поймете, что вот он, тот идеал мужчины, в объятия которого должна была непременно устремиться любая женщина.

Я растерялась. Всевышний! Эльфийский король и вправду был невероятно красив. Даже слишком... Но при этом у меня появилось стойкое нежелание падать в его объятия. Почему? Хм... Сложный вопрос. Наверное,  такое чувство появляется у каждого, кто вдруг сталкивается с созданием идеальным и недостижимым. Кажется, пальцем его тронешь – и все, картинка рассыплется горстями песка.

«О чем ты думаешь? Он твой будущий супруг», – мысленно пожурила я себя, – «если бы матушка знала, Агнессочка, о твоих сомнениях – точно подняла бы на смех!»

Возвращаясь от собственных размышлений к реальности, я вдруг осознала, что король уже достаточно долгое время что-то говорит.

– Ваше замужество – яркий пример браков, заключаемых из политических соображений, – услышала я, – ваш правитель, Людовик Неповторимый, пожелал, чтобы я взял вас в жены как залог лояльности Светлого леса по отношению к людям.

– Да, да, – прощебетала я, не совсем понимая, о чем речь. Но если так говорит сам король – наверняка это хорошо и правильно, а, следовательно, нужно соглашаться.

– Все это только потому, что при дворе было совершено несколько убийств, – хмуро добавил Эльфир, – но, как бы там ни было, я согласился. Мне нет нужды отказываться от жены благородного происхождения, пусть даже эта жена – всего лишь человек. Впрочем…

Он вдруг мягко улыбнулся. Приблизился. И взял. Мою. Руку. В свою.

Я продолжала сидеть, потому как вырваться из плена подлокотников оказалось не так просто.

– Впрочем, разве не все равно, почему я женюсь на столь привлекательной девушке? – задумчиво пробормотал король, – я просто хотел, чтобы вы знали, кто заключил наш брак, дорогая. Надеюсь, я не кажусь вам отвратительным?

– Нет, что вы, вашвеличство, – выдохнула я, глядя в непроницаемые, полные тьмы эльфийские очи.

– Тогда… – Эльфир улыбнулся, – нам ничего не остается, как провести обряд перед Священным Древом.

Я начала осторожно выбираться из цепких объятий кресла. Наверное, следовало сказать что-нибудь особенное, подходящее к моменту, но…

Мне помешали.

Распахнулась дверь, и в комнату, подобно безжалостному духу мщения, ворвалась леди Виолетта. За прошедшее время она успела облачиться в платье нежно-зеленых тонов, и теперь походила на кочан молоденькой капусты ну очень, очень больших размеров.

– Нет! Ваше величество! Нет!!!

– Что такое? – нахмурился монарх.

– Это… это… – Виолетта все не могла отдышаться. Затем ее розовый палец пронзил воздух в моем направлении, – это она! Все она!..

– Успокойтесь, ради Священного Древа, – в голосе короля зрело раздражение, – что вас так напугало?

– Ох, – астролог раскрыла веер и принялась обмахиваться, гоняя по комнате ветер, – вам следует отложить свадебный ритуал, ваше величество. Драконий глаз должен находиться в седьмом доме, а Царская Корона – в четвертом. Кроме того…

– Какие мелочи, – сказал Эльфир.

Я злорадно подумала, что он сейчас выдворит обнаглевшую тетку за дверь и скажет – какие мелочи вся эта астрология!

Виолетта плюхнулась на диван, отчего тот испуганно скрипнул деревянным остовом.

– Если вы, леди Виолетта, считаете, что свадьбу следует отложить, мы так и поступим, – отчеканил король, – вы ведь не возражаете, дорогая? Это значит, что вам просто придется пожить при дворе в качестве моей невесты.

Я промычала что-то невнятное.

– И когда же наступит тот миг, благословленный звездами?

Виолетта опасливо глянула в мою сторону, и мне стало ясно, что леди астролог подготовила самую большую гадость в моей жизни.

– Звезды достигнут идеального расположения в год Ледяного Быка, – басовито проворковала она и выжидающе уставилась на монарха.

– Всего-то! – он пожал плечами, – вот и замечательно! Значит, подождем немного…

– А когда наступит… этот год? – пискнула я.

– Через сто три года, – улыбнулся Эльфир.

Все. Это… это было уже чересчур!

В стороны с хрустом полетели изящные подлокотники. С трудом сдерживаясь, чтобы не разреветься, я сделала реверанс и, гордо вскинув голову, двинулась к выходу.

Сто три года! Проклятье, мне была уготована судьба… Да, именно так. Помереть старой девой при дворе короля эльфов!

Отступление 1. Миссия для вампира

А теперь, дорогой читатель, настало время познакомиться с другим персонажем этого повествования, чья роль в нашей истории не менее важна, чем роль самой Агнессы. Мы перенесемся в Некрополис, последний оплот темных сил; в один из старых замков пригорода, что с высокого холма мрачно взирает на окруживший его лес. Наконец, в тихий и уютный кабинет, что расположился в главной башне замка – правда, сейчас он вовсе не был тихим. По крайней мере, последние десять минут.

– Когда изволите играть свадьбу? – упрямо повторил оборотень по имени Карл.

Эдгар Саншез, хозяин кабинета и всего замка, герой нашего повествования, смотрел на него со смертельной тоской во взгляде. Свадьбу? Но ведь с самого начала он дал понять Корделии, что ни о какой свадьбе речи быть не может. И что теперь? А теперь – вот, пожалуйста. Папаша, предводитель клана диких оборотней, явился с какими-то малопонятными требованиями.

– Эммм... – неразборчиво промычал Эдгар, пытаясь выиграть время а заодно прикидывая, как наилучшим образом выставить родственничка за дверь. Не силой же, в конце концов?

Карл нахмурился, отчего желтые волчьи глаза и вовсе стали похожи на две злые щелки. Затем почесался – тут Эдгар невольно подумал о том, сколько блох из гривы сего достойнейшего сына леса сейчас прыгнуло на ковер. Настроение Эдгара Саншеза стремительно портилось.

– Видите ли, уважаемый, – с вежливой улыбкой выдавил из себя... ах, да. Мы совсем забыли уточнить, что герой наш не был человеком. Как и следовало предполагать, он был вампиром, но не урожденным, а, если можно так выразиться, сотворенным каких-нибудь сто лет тому назад.

– Некрополис еще не знал такого мезальянса, – торопливо закончил Эдгар и выразительно посмотрел на собеседника.

Смысл сказанного, вероятно, не совсем дошел од оборотня, потому что Карл расплылся в саблезубой улыбке.

– Ну конечно, сеньор Эдгар! Все будет по высшему разряду – невесте платье из беличьих шкурок, вам... ну, вам можно плащ из волка...

– Я, вероятно, не до конца ясно выразился, – вампир доброжелательно улыбнулся в ответ, – вам следует смириться с тем, что я не женюсь на Корделии.

– Как так?!!

– Вампиры не женятся на диких оборотнях, Карл. И вам, как отцу, следовало бы объяснить это своей дочке!

Уголки рта оборотня трагически опустились. А затем, осознав, что беседа зашла в тупик, он прибегнул к последнему аргументу в любом споре – то есть схватился за дубинку.

Эдгар поморщился и, в свою очередь, нащупал  – нет, вовсе не эфес изящной фамильной шпаги, которая бы принесла не много пользы в случае противостояния тяжелой дубине. Это ведь только в сказках пишут, что оборотни брезгуют оружием, предпочитая для нападения обращаться в волков. На самом деле уже очень давно все усвоили, что ни один чародей не опередит дубину – только высшие вампиры предпочитали пользоваться чарами. Но с высших взятки гладки, обратился в туман и пусть враги машут топорами...

Так вот, Эдгар нашарил кочергу, прислоненную к столу и миролюбиво посмотрел на ощерившегося оборотня. Зрелище было еще то – длинные нечесаные космы непонятного цвета, борода лопатой, а вместо одежды – звериные шкуры. Хотя, конечно, Корделия куда лучше папаши – прелестная дикарка с бешеным темпераментом.

– Карл, давайте поговорим как цивилизованные вампиры, – Эдгар предпринял последнюю попытку мирного разрешения конфликта.

– Ах ты кровосос поганый! – взревел оскорбленный родитель, – да чтобы я, да говорил как вампир?!! Да пусть лучше мой язык отсохнет!

Дубина обрушилась на стол, за которым сидел Эдгар, и последнему пришлось проявить всю вампирью изворотливость, чтобы следующий удар не пришелся по голове.

– Вы просто дикарь, Карл, – презрительно обронил Эдгар, ловко отражая следующую атаку кочергой.

– Ырррргх!!! – лицо оборотня от злости начало вытягиваться, превращаясь в оскаленную волчью морду.

– Дубину не вырони, – посоветовал вампир, – иначе тебе конец. Я дикарей не жалую.

...И в этот полный драматизма момент в кабинете появилось новое действующее лицо, которое звали Грангх.

Грангх относился к виду существ, которых тысячи слонялись по Некрополису, но которым так до сих пор и не придумали сносного названия. Изготавливались эти создания на фабриках, вид имели устрашающий, а мозгов – почти ничего.

Среди просвященных жителей Полуночного царства, то есть Некрополиса, бытует мнение, что некто доктор Франкенштейн, путешествуя, заглянул на фабрики по изготовлению слуг, был впечатлен и повторил производственный процесс, выдав налаженную в Некрополисе технологию за собственное изобретение. Оное изобретение прожило недолго и в итоге угробило собственного хозяина – исключительно потому, что доктор не умел обращаться со слугой и не имел в распоряжении особой зачарованной плетки.

Впрочем, споры по поводу дурного поведения монстра Франкенштейна почти утихли ныне; зачарованные плетки и даже ошейники продаются великолепно, и до настоящего момента никто больше не пострадал в Полуночном царстве.

– Что тебе? – раздраженно крикнул Эдгар, воинственно размахивая кочергой.

– У-у-у, – прогудел Грангх и почтительно замер в дверях, мерцая начищенным черепом.  К слову, именно эта часть тела у него оказалась медной – небольшой брак производства, ничего не поделаешь.

– Говори, зачем пришел? – повторно поинтересовался вампир, уворачиваясь от дубины мщения.

– Послание. От. Мессира.

Стоило последнему слову выползти изо рта Грангха, как раздался глухой стук. Карл почтительно замер навытяжку, как будто помянутый Мессир прибывал в кабинет собственной персоной. Дубинка, стукнувшись о пол, откатилась в сторону.

– От Мессира? – Эдгар и сам почувствовал, как неприятный холодок прошелся по позвоночнику, – давай его сюда, болван!

И, бросив на оборотня многозначительный взгляд, скользнул к двери.

– Отдай письмо, Грангх.

– Вот письмо-о-о, – протянул слуга и протянул Эдгару свиток, перетянутый классической черной лентой. На кроваво-красной сургучной печати была оттиснута летучая мышь с распростертыми крыльями.

– А теперь иди, иди! – он едва удержался, чтобы пинком не ускорить движение Грангха. Затем обернулся к замершему Карлу, – вы тоже идите, несчастный отец страстной дочери. В другой раз поговорим. Мне нужно срочно ответить на письмо Мессира.

Что и говорить – упоминание имени владыки Некрополиса возымело на оборотня действие, сходное с действием чар «успокой буйного».

...Через несколько минут Эдгар Саншез остался совершенно один. Но прежде чем взяться за чтение, припрятал под столом верную кочергу – вдруг да понадобится? Вернее, в том что понадобится сомнений не было, неясным оставался только вопрос «когда?».

Затем Эдгар расположился в любимом кресле, которое принадлежало его смертному отцу, положил ноги на пуфик и срезал ленточку. Послание владыки Некрополиса тут же вспыхнуло в воздухе голубоватыми письменами.

«Жду вас сегодня в полночь во дворце», – прочел Эдгар, и буквы тотчас погасли.

«Странно», – подумал вампир, – «зачем я понадобился владыке?»

* * *

Введение в новейшую историю Некрополиса (именуемого также Полуночным царством) для студиозусов начальных курсов академии Некромантии и Вампиризма.

До воцарения Мессира, да не будет лишний раз помянуто его имя, Некрополисом правили сестры-близнецы, урожденные вампирессы. Авторитетные источники утверждают, что сестры были рыжеволосыми, но мы, новейшие историки, смеем заявить о том, что рыжими близнецы были только после посещения салона красоты. Также не дошли до нас и истинные их имена, о которых по сей день дискутирует историческое сообщество Некрополиса.

…Во время правления близнецов обитателям Некрополиса жилось ПЛОХО, но после того, как Мессир явил свою мощь и поверг сестер в Бездну, жизнь Полуночного царства значительно улучшилась.

...Среди прочей деятельности Мессира следует особо выделить замену лозунга «Мяса и зрелищ!» на «Зрелищ и только зрелищ!»

В качестве результата можно отметить значительное уменьшение числа разжиревших оборотней и увеличение числа здоровых и поджарых особей, являющихся гордостью нынешнего Некрополиса.

* * *

Часы в холле пробили десять, а Эдгар все еще сидел в кабинете у окна. Он рассеянно смотрел, как на бархатное небо выкатывается  полная луна, как застывают в серебре величественные ели вокруг замка, как длинные тени ложатся у подножия холма.

Что могло понадобиться от него самому Мессиру? Что?!!

Ведь Эдгар Саншез был еще молодым вампиром, к тому же, из числа инициированных – а потому толком не умел ни чар напустить на жертву, ни в летучую мышь обратиться, не говоря уже о более сложных трюках.

В толпе придворных он тоже ничем особым не выделялся – вряд ли Мессир заинтересовался бы им только из-за того, что к Эдгару Саншезу женщины липли как мухи! Разве что ревнивый муж пошептал на ушко владыке Некрополиса?

Неизвестность. Неприятная, скребущая под ложечкой – там, где у смертных обретается душа. Говорят, у вампиров тоже она имеется, навеки привязанная к плоти, и Эдгар Саншез свято в это верил. Сто лет прошло, а он все еще помнил, как в двадцать восемь лет устремился к слепяще-золотым небесам, и как тонкая, но прочная нить дернула обратно, в становящееся бессмертным тело.

«А если бы меня спросили, хочу я этого или нет? Что бы я тогда ответил?»

Мысли разбредались как заплутавшие овечки, это был дурной знак: еще чуть-чуть, и он начнет тонуть в сладких воспоминаниях, никому теперь не нужных.

...Одиннадцать.

Эдгар, словно очнувшись, поднялся, прошелся из угла в угол. Не то, чтобы он боялся идти на аудиенцию, но все же, все же...

И начал быстро одеваться. Во-первых, белоснежная сорочка с пышным кружевным жабо и такими же манжетами. Во-вторых – лучший камзол. В-третьих – новенькие бархатные штаны и высокие сапоги с броскими пряжками. Остановившись перед зеркалом, Эдгар окинул себя придирчивым взглядом. Лгут те, кто утверждает, что вампиры не отражаются в зеркалах, еще как отражаются! Только урожденные могут прятать отражения, но предпочитают лишний раз покрасоваться...

На Эдгара из зеркальных глубин настороженно взглянул вечно молодой подтянутый брюнет. Бледноват, конечно – а может быть, кожа только кажется такой белой в полумраке.

«Бледный и надменный», – пошутил про себя вампир, – «тебе бы, дружок, быть при дворе, а не прозябать в провинции!»

Впрочем, прозябание в провинции оказалось довольно приятным, если учитывать пристальное внимание со стороны Корделии...

Эдгар по привычке провел рукой по тщательно выбритым щекам, повернулся в профиль – опять по привычке. Все оставалось неизменным последние сто лет: сухие,  нервные черты лица, надменно приподнятый подбородок (напоминание о высоком происхождении), нос с едва заметной горбинкой. Когда ровные черные пряди падают на лоб – получается этакий романтичный герой-любовник, к которому не остается равнодушной ни одна леди Некрополиса.

«Долой романтику», – усмехнулся про себя Эдгар, – «Мессир не леди, наверняка хочет видеть раскаявшегося аскета».

 Вампир пригладил волосы и стянул их сзади в короткий хвостик. Ну вот, кажется, все... Брюнет в зеркале картинно приподнял брови – гладкие и широкие, подмигнул, в темных глазах сверкнули алые искры.

Теперь, пожалуй, нужно поторопиться. Мессир не любил ждать – да и какой владыка будет дожидаться обычного подданного? Эдгар второпях подхватил шпагу на роскошной перевязи, и уже шагал к тому месту в замке, где владыка Некрополиса расположил портал.

Вступая в ярко-синее пламя, Эдгар все еще гадал, что понадобилось Мессиру, но мгновением спустя вымел из головы все мысли. Владыка слишком хорошо умел копаться в чужом сознании, так что на аудиенции самым лучшим выходом было не думать вообще. Правда, говаривали, что для чтения мыслей верховному вампиру необходимо держать в руках голову жертвы – ну да кто знает? Слишком много легенд ходило вокруг правителя Полуночного царства.

– Опаздываем, сеньор Эдгар Саншез, опаздываем.

Эдгар быстро заморгал, стараясь избавиться от мельтешащих перед глазами синих блесток. Правда, это не мешало ему раболепно кланяться Мессиру – вот так, ниже, ниже...

– Не переломись, – кажется, повелитель изволил усмехнуться.

Эдгар выпрямился, быстро огляделся.

Ага, понятненько. Портал привел не в тронный зал, а в личный кабинет Мессира, помпезно и мрачно обставленный. Одна лампа, сделанная из человеческого черепа, чего стоила.

Сам Мессир, владыка Полуночного царства, сидел за письменным столом. Откинувшись на спинку кресла, он потягивал из высокого эльфийского бокала темную жидкость. – «Кровушку, не иначе» – и имел вид именно такого вампира, каких обожают рисовать люди: совершенно белая кожа, иссиня-черные волосы, зачесанные назад и ладно обрамляющие высокий лоб мыслителя.

Губы Мессира были ярко-красными (Эдгар подозревал, что он их специально подкрашивает), брови – словно углем нарисованные. А вот радужки, на удивление, походили на два кусочка бирюзы, но, к слову, очень быстро обретали цвет бьющей из артерий крови. Вот и все, как говорится, никаких особых примет – разве что ямка на квадратном и всегда гладко выбритом подбородке.

Одеяние Мессира тоже соответствовало классическому вампирьему одеянию: все черным-черно, только медальон на груди, словно открытая рана, алел крупным рубином.

– Не догадываешься, зачем я приказал тебе явиться? – еще глоток из бокала.

– Я теряюсь в догадках, ваше темнейшество.

– А вины за собой никакой не чувствуешь?

Похоже, не обошлось без ревнивого мужа.

Эдгар напустил на себя вид кающегося грешника.

– Мессир... Если что и было... Разумеется, дела личные...

– Вот-вот, – владыка Некрополиса пригубил из бокала, – дела личные, сеньор Эдгар Саншез. Ты правильно догадываешься, были на тебя жалобы от солидных и очень уважаемых при дворе вампиров. Юбки, знаешь ли, заведут тебя под осиновый кол.

– Могу ли я рассчитывать на снисхождение? – холодок в груди Эдгара неприятно разрастался. Похоже, дело принимало серьезный оборот. И кто же наябедничал повелителю?

Мессир отставил бокал и несколько тягостных мгновений рассматривал Эдгара так, словно впервые видел. Затем устало вздохнул, положил большие белые руки на стол – на среднем пальце владыки мириадами звезд заиграл крупный бриллиант.

– О каком снисхождении ты просишь, Эдгар? – в усмешке блеснули острые клыки, – тебе что, жить не надоело?

И, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Есть у меня кое-какое задание для тебя. Выполнишь – будет полное прощение и титул темного графа, не выполнишь – отдам диким оборотням на съедение. Даже если ты парочку из них прикончишь, остальные тобой полакомятся.

– Я весь внимание, Мессир...

– Вот и замечательно, – теперь белые пальцы повелителя сплелись домиком, и владыка положил на них тяжелый подбородок. Огоньки в пустых глазницах черепа-лампы испуганно бились и трепетали. – Слушай внимательно, Эдгар Саншез. Я отправляю тебя ко двору его пресветлого величества короля Эльфира как посла Некрополиса. К чему такая честь? А вот к чему. Наверняка тебе известно, что мы долго добивались расположения эльфов. Добились. Двадцать лет назад нас пригласили ко двору, завязалась какая-никакая торговля. И что бы вы думали? Кто-то убивает послов людского короля. Уже троих убили, и никто не знает, кто это расшалился... Даже я не знаю, уж поверь. Сам понимаешь, подобные инциденты бросают тень на Полуночное царство. На вампиров, в конце концов – только-только мы убедили эльфов в том, что перестали убивать ради пищи! Да и на оборотней... В общем, ты отправляешься с одной-единственной задачей – выяснить, кто пакостит Некрополису, и эту неуловимую личность отправить на небеса. Кроме того...

Тут Мессир сделал большой глоток из бокала дабы промочить пересохшее горло. Эдгар стоял, боясь лишний раз шевельнуться, но в голове уже собирался рой мрачных – нет, очень мрачных мыслей. Если тебя отправляют к светлым эльфам, считай, что дела обстоят хуже некуда...

«Нет, все-таки есть куда. Хуже только осиновый кол в сердце».

– Кроме того, я приказываю найти всех шпионов короля Людовика, если таковые имеются.

– Слушаюсь и повинуюсь, ваше темнейшество, – Эдгар спешно поклонился. Но все-таки поднял глаза на владыку и с сомнением спросил, – а вдруг я не смогу найти убийцу?

– В твоих интересах его найти, – ответил  Мессир и быстро допил содержимое бокала, – а теперь отправляйся к Вулферту, получишь инструктаж.

Эдгар покорно склонил голову.

– Слушаюсь, Мессир. Но... могу ли я задать один вопрос?

В бирюзовых глаза мелькнуло недовольство.

– Какие еще вопросы, Эдгар? Мне не задают вопросов, тебе это хорошо известно.

– Я помню, Мессир, – еще поклон. Что бы там не говорили, какой владыка не любит созерцать согнутые в поклонах спины? – Скажите, отчего вы выбрали меня для этой миссии? Разве вашим агентам не удалось ничего выяснить?

Мессир поморщился, словно раскусил цельный лимон.

– Те, кого я посылал ранее, не предоставили мне сколь-нибудь удовлетворительных результатов работы. А ты, Эдгар Саншез... Кое-что было в твоей смертной жизни, не так ли? Тебе ведь поручали тайные дипломатические (и не очень) миссии? И ты, судя по бумагам, недурственно справлялся.

Эдгар вздохнул.

Было, конечно, дело. Но – Демоны! – как давно...

– Я постараюсь справиться, ваше темнейшество.

– Уж постарайся, – хмыкнул владыка, – от этого зависит твое будущее.

* * *

Остаток ночи ушел на получение ценных (и не очень) указаний от престарелого оборотня, заведующего вопросами шпионажа в общем и шпионским инвентарем в частности.

Мало кто знал о самом существовании Вулферта: сей достойный гражданин Некрополиса вот уже который год не покидал обширных подвалов резиденции Мессира. Там он обрел то, о чем мечтал всю молодость – возможность творить не для прибыли, но ради удовольствия.

Владения старого Вулферта  были обширны и мрачны, словно преддверие Бездны. Там постоянно что-то взрывалось, пыхало, дышало кислотой и щелоком – а в большущих ретортах плавали странные и никогда не виданные Эдгаром существа, одетые в темно-зеленую чешую и обладающие зубастой пастью.

Хозяин всего этого замечательного имущества – в темной робе и большом кожаном переднике –  встретил Эдгара у входа и, топорща рыжие бакенбарды, отвесил легкий поклон.

– А, сеньор Эдгар Саншез! Как же, как же... наслышан... о ваших, хе-хе, подвигах! Дурная слава бежит впереди вас, сеньор.

– Почему же дурная? – вампир недоуменно пожал плечами, продолжая озираться по сторонам.

Неподалеку в свете масляных ламп на соломенное чучело был одет кольчужный доспех, а два юных оборотня занимались тем, что обстреливали его из арбалетов.

– Оттого и дурная, – ехидно хмыкнул Вулферт, – невинные девицы вопиют о мщении!

– Невинные? – взгляд Эдгара заскользил дальше. По соседству с доспехом обстрелу подвергалась совершенно обычная на вид жилетка. Похоже, тяжелые арбалетные стрелы с лязгом отскакивали от нее... – Не встречал таких, господин Вулферт.

Оборотень пожевал губами и назидательно изрек:

– Вампирессы могут постоять за себя. А вот что касается несчастных диких оборотней...

Эдгар едва не подпрыгнул от неожиданности. Он-то откуда знает про оборотней? Или папаша чрезмерно общительной красавицы уже растрезвонил о случившемся по всему Некрополису?

Рыжие бакенбарды Вулферта воинственно торчали в стороны, и вампир уже было собрался уточнить – что это  имел в виду старик, упоминая своих лесных собратьев, но...

Тут к ним подскочил юнец-оборотень, и, опасливо поглядывая на Эдгара, принялся спешно докладывать Вулферту о том, как проходят испытания нового защитного костюма. Присмотревшись, вампир увидел на груди молодца круглую нашлепку из белой кожи, на которой было старательно выведено: «Свободу Алтусу!»

«Любопытно, кто это», – подумал вампир, – «вроде не слыхал о таком...»

А Вулферт уже вцепился в локоть.

– Пойдемте же, сеньор, пойдемте. Мессир не любит ждать, совсем не любит.

– А куда и зачем мы идем?

– Ну, как же, – забормотал, краснея, Вулферт, – я должен проинструктировать вас, как обращаться со специальным обмундированием... Вам придется докладывать в Некрополис о том, как идут дела, вам может понадобиться, чтобы кто-то записывал ваши мысли на расстоянии...

– Зачарованные вещи? – Эдгар усмехнулся. Предстоящая миссия начинала казаться все увлекательнее и увлекательнее.

«Осталось только красивую помощницу заполучить», – подумал вампир, но тут же решил что вот этого ему никто не даст. Точно не даст...

– Я так понимаю, что миссия моя опасна, – осторожно начал он, едва поспевая за семенящим Вулфертом. По правую руку проводились испытания розовых бутонов, которые взрывались, падая на пол.

– Все, что вам положено, у меня готово, – заверил Вулферт.

– А нельзя ли меня снабдить той жилеткой, что у входа висела? – голосом невинного дитяти спросил Эдгар.

Оборотень злобненько хихикнул и мстительно посмотрел на Эдгара.

– Дикие оборотни, сеньор, такие беззащитные! Вы только подумайте об этом!

«Я думаю, что ты меня недолюбливаешь», – подумал вампир, – «хотелось бы знать, почему?»

* * *

...Уже светало, когда Эдгар с раскалывающейся головой добрался до портала, шагнул в слепящий свет пространственного разрыва и очутился в собственном замке. Приказ владыки Некрополиса бился в висках тугими ударами – «Найти убийцу, убийцу, убийцу... Где и как его искать? Он ведь тоже не дурачок, будет прятаться... Эх...»

Вконец расстроенный, Эдгар обогнул Грангха, который добросовестно собирал у лестницы мусор, заметая его на совок большим веником.

– Доброе. Утро. Хозяин. – пробасил тот, зачем-то поднимая вверх руки и высыпая содержимое совка на пол.

– Собирай, что рассыпал, – буркнул Эдгар, после чего Грангх занялся сметанием соринок в кучку.

– Хозяи-ин. Там... – прогнусавил он, но вампир уже несся по лестнице в спальню, и потому не внял предостережению.

А в спальне, между прочим, его ждали. И первое, что услышал Эдгар Саншез, переступая порог собственной опочивальни, было:

– Ты где был, негодяй?!!

– У Мессира, – устало ответил вампир и обреченно уставился на разлегшуюся в его собственной постели фурию, которая приходилась родной дочерью оборотню Карлу.

...Корделия, невзирая на юный возраст, была женщиной-мечтой для большинства кавалеров в округе. Основным ее достоинством являлось превосходное сочетание красоты и глупости, причем достоинство это с лихвой перекрывало такие мелкие недостатки как неумение читать и писать, привычку ковыряться в носу и в моменты задумчивости почесывать себе под лопаткой.

Корделия была красива: сильное и худощавое тело оборотня, не лишенное, однако, некоторых выпуклостей в нужных местах, ярко-рыжие волосы, мелкими кудряшками рассыпающиеся по загорелым плечам, маленький носик с намеком на некую аристократичность, аккуратные губки бантиком и огромные голубые глаза, которые все отражали, но в глубине пугали своей пустотой. Добавьте к этому сочетанию постоянную готовность воскликнуть «ах, дорогой, ты такой умный! я бы до этого никогда не додумалась!» и вы поймете, отчего Корделия пользовалась бешеной популярностью в близлежащих лесах и не только.

Правда, сейчас она не была настроена на воспевание умственного потенциала возлюбленного.

– Врешь! – отрубила Корделия, – зачем ты мог понадобиться Мессиру? Так и скажи, что был у любовницы!

У Эдгара появилось стойкое желание на деле опровергнуть высказывание повелителя Некрополиса о вампирах, не убивающих более ради пищи. Он устало стянул камзол и хотел присесть на край постели, но тут же получил предательский пинок в спину – причем довольно чувствительный.

– Признавайся, кто она? – взвизгнула Корделия, – если ты решил меня бросить, то я выброшусь из окна! Я наложу на себя руки, и во всем будешь виноват только ты, разбивший мое нежное девичье сердце!

Это было уже слишком. Эдгар сгреб в охапку брыкающуюся и визжащую пассию, столкнул ее с кровати, а сам уселся.

– Дорогая, как же ты наложишь на себя руки, если твой достопочтенный родитель хочет нашей свадьбы?

Упоминание о свадьбе моментально утихомирило Корделию. Она быстро села на ковре и с умилением уставилась на Эдгара.

– Свадьбы? Дорогой! Но ведь это именно то, о чем я только мечтала!

– И это то, чему не бывать, – усмехнулся вампир, разглядывая собственные ногти – как всегда, полированные и довольно остро заточенные, – я так и сказал твоему папаше.

– Мерзавец!!!

Эдгар уклонился от летящего в него башмака. Затем от второго.

– Ненавижу тебя! Как ты мог со мной так поступить?!!

– Ну, что поделаешь, – буркнул Эдгар, мысленно моля Демонов забрать Корделию отсюда прямо в Бездну. И повторил то же, что сказал днем Карлу, – вампиры не женятся на оборотнях, милочка. Не принято, понимаешь? Так что подыщи себе жениха из своих, договорились? В конце концов, мы с тобой недурственно провели время, я осыпал тебя подарками. Но жениться – увольте.

Подобного оскорбления Корделия не вынесла.

Ее прекрасное тело начало стремительно изменяться, вытягиваться, обрастать густой рыжей шерстью... Еще мгновение – и на Эдгара голодными глазами уставилась волчица небывалой ярко-рыжей окраски.

«Вот так и завершаются отношения», – меланхолично подумал вампир, а вслух сказал:

– Милочка, ну ты же понимаешь, что у нас нет совместного будущего?

– Мерз... гррррх!

Недосказанное утонуло в рычании, и оборотень прыгнул. Намереваясь не иначе как отхватить голову ускользающему от свадьбы кавалеру... Но – произошло почти невероятное.

Дело было в том, что Эдгар продолжал сидеть на кровати, сама кровать стояла посреди комнаты, чуть ближе к окну – широкому, забранному витражами с картинами из «Деяний Мессира». Но будет ли столетний вампир ждать, пока в него вцепится молодой и самонадеянный оборотень? Конечно же, нет. Эдгар вовремя пригнулся. Корделия, вытянувшись в прыжке, пролетела над ним. Немного не рассчитала – и, сопровождая свой полет треском и звоном бьющегося стекла, вывалилась в окно.

– Всевеликие Демоны, – вздохнул Эдгар и подошел к разбитому витражу  поглядеть, куда упала Корделия.

До земли лететь было далековато, не меньше сотни локтей. Но оборотни – создания очень живучие, их проще мясом досыта накормить чем убить. Корделия полежала-полежала на каменных плитах, коими был вымощен внутренний двор замка, потом быстро обрела человеческий вид. Поднявшись на ноги, она молча погрозила Эдгару кулаком и отправилась восвояси, призывно повиливая бедрами.

Вампир отошел от окна, качая головой. Интуиция подсказывала ему, что отношения с Корделией еще не завершились.

* * *

...Итак, в дорогу!

В соответствии с полученными указаниями, Эдгару следовало ровно в полночь шагнуть в замковый портал, который стараниями Вулферта будет перенастроен на эльфийский двор. А до этого следовало собрать все, что может понадобиться послу Некрополиса в Светлом лесу – и в сундук полетели камзолы всех расцветок, туфли с пряжками и без, панталоны, чулки, ленты, перчатки... В общем, все, в чем нуждается каждый вампир приятной внешности, вознамерившийся покорять сердца придворных дам. Конечно же, это вовсе не значило, что приказ Мессира  был забыт, отнюдь: Эдгар как никто иной знал, что дама с покоренным сердцем куда как разговорчивее, чем с сердцем каменным. Ну, а где сплетни – там и истина может всплыть... Ну, или хотя бы намек на оную.

Уложив сундук, сеньор (блистательный сеньор!) Эдгар Саншез принялся наводить порядок в походном несессере, мысленно сокрушаясь оттого, что Мессир недавним своим указом ограничил размер сего необходимого в дороге предмета. Ибо теперь несессер должен был донышком умещаться на двух ладонях его владельца, из-за чего придворные модники испытывали жуткие неудобства. Но, до дрожи в коленках боясь Мессира,  предприимчивые оборотни наладили производство высоких несессеров с донышком нужного размера, и страдальцы воспряли, заказывая себе несессер ростом до плеча.

Так вот, Эдгар Саншез укладывал свой маленький походный несессер. Туда последовали два флакона самых модных в Полуночном царстве духов, несколько гребней, щетки для волос, пилки для ногтей, лучшее душистое мыло, ароматные притирания, пудра (на случай, если при дворе Эльфира вампирам положено пудриться), помада (на случай, если обычаи обязывают красить губы в ярко-алый цвет), даже черный карандашик для глаз (вдруг кого придется пугать?).

Эдгар поглядывал на часы; за сборами время летело быстро – не успел оглянуться, уже вечер. На чистом хрустальном небе, чуть тронутом на востоке лиловой тенью, загорелась ранняя звезда. Издалека доносилось мерное пение слуг, подобных Грангху, которые гнали отару овец.

И все казалось тихим и мирным – хмурый ельник у подножия холма, серая дорога, старательно мощеная булыжником и оттого поблескивающая в розовом закате, толпа оборотней в шкурах, бесшумно подбирающихся к замку...

Оборотней?!!

Эдгар не поверил собственным глазам. А затем, оскальзываясь и едва не падая, бросился запирать замковые ворота, всегда дружелюбно распахнутые – ведь вампирам некого бояться в пределах Некрополиса, когда Мессир денно и нощно бережет покой своих подопечных.

На пути к воротам Эдгар налетел на Грангха, врезался в пухлую, словно надутую грудь слуги.

– Хозяин. Оборотни. – сообщил Грангх в привычной неспешной манере.

Его слова гулко разбились о спину бегущего Эдгара. – «Только бы успеть! Еще не хватало, чтобы меня насильно женили!»

И он действительно успел добраться до запирающего механизма, как раз в тот миг, когда разношерстная толпа оборотней цветной гусеницей ползла по дороге, когда им оставалось пройти каких-нибудь несколько десятков шагов... Но – заскрипели старые шестерни, гигантские створки нехотя дрогнули, сдвинулись с места...

– Эй! Смотри, смотри!!! Ворота закрывает, гад! – раздался звонкий голос Корделии. Этого возгласа хватило с лихвой, чтобы Эдгар понял: его бывшая возлюбленная здорова, и ничуть не пострадала при падении.

– Кровопийца!!! – дружно, как один, взвыли оборотни, – не уйдешь!!!

И сомкнувшиеся створки замковых ворот скорбно и молчаливо приняли первую атаку клана, а именно – с десяток тяжелых копий.

Эдгар прислонился к холодной стене и вытер выступивший на лбу пот. Уфф... Да похоже, эти ребята на самом деле хотят сыграть первую в Некрополисе оборотнево-вампирскую свадьбу!

– Выходи, негодяй! – так и не дождавшись ответа, Корделия предалась фантазиям на тему «что я с тобой сделаю, окажись ты в моих руках».

Эдгар осторожно выглянул в бойницу. М-да. Дожились – оборотни обложили вампирский замок. Явились исключительно мужчины, воины в звериных шкурах и легких кожаных шлемах – Корделия была единственной особой женского пола.

«Ага, вот и несчастный отец», – вампир разглядел в толпе Карла, который что-то доказывал, размахивая руками.

А затем случилось неприятное: часть оборотней удалилась в ельник и оттуда донеслось веселое перестукивание топоров.

«Неужели лестницы делают?» – Эдгар поежился.

Так и вправду женят – или сразу осиновым колом, чтобы не мучился...

Любопытно, а сколько времени у них уйдет на сооружение лестницы нужной длины? Эдгар покосился на большие часы на главной башне: они показывали половину десятого.  Оставалось два с половиной часа, не так чтобы много, но и не мало. Все зависит от того, с какой прытью клан диких оборотней взялся за дело.

«Надо бы сказать Грангху, чтобы мои вещи подтащил куда надо», – мелькнула мысль, – «чтобы смыться, как только заработает портал...»

Эдгар невольно вздрогнул. Оказывается, там, за воротами, вот уже в который раз Карл громко повторял его имя.

– Эдгар Саншез! Сеньор Эдгар Саншез!

Ничего не поделаешь, пришлось появиться на замковой стене. Того, что заденут копьем, Эдгар не боялся: вампир есть вампир, и реакция... тоже, соответственно, вампирья.

– Чего пришли? – недовольно поинтересовался он, – да еще с оружием? Вы хоть догадываетесь, что будет, если я доложу Мессиру?

– Честь превыше жизни! – гаркнули три могучих вояки за спиной Карла.

Судя по ярко-рыжей шевелюре и таким же бородам, приходились они братьями Корделии.

– Да какая еще честь? – изумился Эдгар.

– Которую ты украл у нашей сестры! – гневно ответствовал братец.

Эдгар опешил от подобной наглости. В чем его только не обвиняли, но это, это... Слишком!

– Вы ошиблись, уважаемый, – ответил он со стены, – это был точно не я. Клянусь Бездной!

Карл покраснел – да так, что это было видно даже в подступающих сумерках. Затем обернулся к подошедшей Корделии.

– Он правду говорит? – донеслось до Эдгара.

– Конечно же, нет, отец, – кокетливо ответила девица, – я пала жертвой его чар!

– Ты лучше расскажи, жертва, как пробиралась в мою спальню, – заметил Эдгар.

Внизу воцарилось легкое замешательство. Карл и сыновья о чем-то начали совещаться, склонив друг к другу головы. Корделия, уперев руки в бока, стояла и смотрела на Эдгара.

– Шли бы вы по домам! – посоветовал он, – я уже объяснил, что вампиры не женятся на оборотнях...

– Но вампиры женятся на вампирах! – взвизгнула Корделия, – а я... я могу стать вампиром, если ты этого захочешь!

Эдгар только руками всплеснул.

– Дорогая, неужели тебе так хочется за меня замуж?!!

– А вот и хочется!

– Да-да, ты того... хоть и сеньор, а моей дочуркой не пренебрегай, – добавил Карл, – а если не хочешь, так мы тебе поможем!

И в этот миг из лесу показались оборотни, несущие на плечах длинную лестницу.

– Интуиция мне подсказывает, что это будет брак по расчету, – буркнул Эдгар.

Затем глянул на часы  – проклятье, оставался целый час до полуночи. 

Нужно было что-то предпринимать, и побыстрее. Вопрос, конечно спорный – смогут ли его насильно женить – а вот нарушенное предписание Мессира может стоить слишком дорого.

Он, стараясь хранить спокойствие, убрался со стены и поспешил за вещами, по пути стараясь предугадать, насколько хорошо Корделия знала замок и особенно расположение портала. Выводы напрашивались самые неутешительные: красотка прожила здесь достаточно для того, чтобы хорошенько изучить все ходы и выходы. Но – ничего не поделаешь. Придется рисковать, и сильно...

Портал призывно лучился, заливая холл ярким синим светом.

– Грангх! Грангх! – позвал Эдгар.

Прислушался – что там вытворяют братцы оборотни. Лестницу уже приладили, но смельчаков лезть наверх пока не находилось. Все-таки вампир есть вампир, мало ли что...

– Слушаю. Сеньор. Эдгар.  – шаркая широкими ступнями из-за портьеры появился слуга.

– Неси сюда мои сундуки, да побыстрее.

– Слушаю. Сеньор. Эдгар. – вампир снова едва удержался, чтобы не пнуть это никчемное создание.

Ага, кто-то уже лезет вверх по лестнице... Неужели им так хочется в родню заполучить вампира?

Эдгар вздохнул, оглядел стены. Да, конечно же, он вампир сотворенный, и относительно молодой. Но кое-что умел делать – например, лазать по стенам (что, впрочем, положено уметь любому вампиру).

Поэтому, когда в холле появились оборотни, ведомые воинственно настроенной Корделией, рядом с порталом они застали только Грангха с двумя небольшими сундучками. Поднять голову и посмотреть на потолок они не догадались.

– Проклятье! что бы это значило? Он ведь удрать решил, точно! – Корделия, хищно оскалившись, вертела головой.

– Может, он спрятался у себя? – высказал предположение Карл, потрясая знаменитой дубинкой.

– Да чую я его, чую, – огрызнулась дочурка, – мне бы его запаха не знать...

– Как бы в западню не попасть, – один из братьев с опаской косился на невозмутимого Грангха, – может, сундуки отберем?

– А это было бы неплохо, – согласились с ним.

Эдгар едва удержался, чтобы не хихикнуть. Грангх был туп. Медлителен. Неповоротлив. Но когда дело касалось сохранности хозяйского добра, в дело вступали дополнительно наложенные (и дополнительно оплаченные) чары, превращающие вечно сонного монстра в быстрого и ловкого хищника.

– Эй, ты, – скомандовала Корделия, – а ну отдавай, что там у тебя.

И опрометчиво схватилась за ручку маленького сундука. Грангх оскалил острые зубы и издал предупреждающее рычание, которое, естественно, не было правильно понято рыжей красоткой.

– Ха, вот дурак-то, – она с ухмылкой дернула хозяйское добро к себе.

...Следующие десять минут были наполнены визгом, рыком Грангха и клочьями летящей шерсти. Эдгар, глядя на кучу-малу, прикидывал, как удобнее будет добраться до портала, чтобы по пути прихватить сундуки.

– Все! – задыхаясь, Карл отскочил от Грангха, – ну его, урода!

Слуга, поняв, что вещам хозяина более ничто не угрожает, вновь принял вид флегматичного и сонного монстра. Оборотни торопливо отступили, по дороге принимая человеческий облик, фыркая и отряхиваясь.

– А я и не знала, что этот уродец такой злобный, – тяжело дыша, обронила Корделия, – ну его... Давайте женишка поищем, что ли. Ну чую я, он где-то рядом!

И вот тут-то один из братьев соизволил наконец задрать голову.

– Вон он!!! Держи гада!

– И точно, – подхватил Карл, – ловите его, ловите!

Но легко сказать – ловите, а вот как?

– Милый, может, сам спустишься? – промурлыкала Корделия, – не то придется тебе костюмчик попортить... Ишь, как вырядился!

– Дорогая, я же говорил, что у нас нет будущего, и мы не созданы друг для друга, – ухмыльнулся Эдгар.

Он ждал... Ждать оставалось совсем ничего, но эти считанные минуты следовало продержаться.

«И почему вампиры не держат армию упырей в своих замках?» – подумал Эдгар, крепче сжимая когти на потолочной балке, – «наверное, из-за брезгливости... Но вот сейчас эта армия не помешала бы, точно!»

– И ты смеешь это говорить моей драгоценной пчелке? – возмутился снизу Карл.

– Что поделаешь, правда жизни, – вздохнул вампир.

Часы на главной башне начали бить полночь, а это значило...

– Грангх, хватай сундуки и за мной! – с этим воплем Эдгар спрыгнул вниз, прямо на голову одному из братьев потерпевшей.

Оттолкнувшись от крепкой спины оборотня, Эдгар метнулся вперед, к сияющему порталу – «Только бы Вулферт не подвел, только бы не подвел!»

– Держи-и-и! – от визга Корделии чуть не лопнули барабанные перепонки, и Эдгар зарекся еще когда-либо связываться с оборотнями.

Чьи-то зубы клацнули на волосок от вампирьей щиколотки, кому-то он отвесил доброго пинка... Еще один, последний рывок – и вокруг сомкнулось спасительное сияние пространственного коридора.

– Сеньор. Куда. Мы. Летим. – прогнусавил рядом добрый и верный Грангх.

Эдгар вздохнул и подумал о том, что надо будет обязательно обзавестись армией упырей, да... Он поспешно нахлобучил шляпу, которую прижимал к груди.

А еще через мгновение портал выплюнул их в яркий солнечный свет, от которого у вампира моментально заслезились глаза и он сразу же ослеп. Что поделаешь, издержки вампирьего существования, хорошо еще, что кожа не взялась волдырями.

«А все же странно», – мелькнула верткой рыбешкой мысль, – «В Некрополисе полночь, а здесь – разгар дня»...

* * *

– Шторы, задергивайте шторы! Ну, скорее же, скорее, мои верные слуги!

Стало чуть легче. Мужественный голос с сильным эльфийским акцентом умолк, а Эдгар вытер глаза и огляделся.

Овальная комната с десятком высоких окон за бледно-голубыми шторами. Под ногами – изумительный мрамор с синими прожилками, таким же мрамором отделаны стены.

По центру комнаты стоял большой стол, повторяющий форму помещения, а вокруг в образцовом порядке были расставлены тяжелые деревянные кресла, украшенные замысловатой резьбой.

Вот это да! Вулферт не оплошал, выкинув верного подданного Мессира прямиком в зал для аудиенций самого короля Эльфира. Который, к слову, находился тут же – и это именно ему принадлежал голос, распорядившийся насчет штор. Слуги – три молодых эльфа с потешными тоненькими косицами –  пятились к выходу, не переставая отвешивать глубокие поклоны монарху.  Эдгар не преминул последовать их примеру. Поклонился, то есть – подметая пол пышным пером на шляпе.

– Ваше светлейшество... Позвольте представиться – Эдгар Саншез, новый посол Некрополиса в Светлом лесу.

Он с интересом рассматривал монарха. Отчего-то считалось, что эльфы похожи друг на друга, словно капли воды – высокие блондины с голубыми глазами на пол-лица. На удивление, король Эльфир совершенно не подходил под этот шаблон: его прямые, зачесанные назад волосы были черны, как вороново крыло, глаза походили на полированные кусочки агата.

Эдгар тут же решил, что они с королем даже внешне схожи,  подумал, что в генеалогическое древо властелина Светлого леса затесались предки из темных эльфов, которых изгнали за пределы материка давным-давно.

– Я уведомлен о вашем назначении, сеньор Эдгар Саншез, – король приветливо улыбнулся, – надеюсь, что ваше пребывание здесь будет приятным, а работа – плодотворной.

– Я тоже на это надеюсь, ваше светлейшество, – и еще один поклон. Мессир уже давно бы рявкнул, мол, хорош пыль подметать, а Эльфир ничего не говорил и выглядел весьма довольным.

– Однако, – король щелчком взбил кружево на манжете, стряхнул невидимую пылинку с рукава великолепного голубого камзола. – Однако, сеньор Эдгар Саншез, меня предупреждали о прибытии одного... гхм... вампира.

И черные очи монарха остановились где-то за спиной Эдгара. Вампир едва не хлопнул себя по лбу – вот Бездна! Совсем забыл про Грангха!

А Грангх как вошел в портал, прижимая к могучей груди схваченные в охапку сундуки, так и стоял, с удивлением (и очень-очень медленно) оглядываясь по сторонам. Эдгару стало его даже жалко, эту верную бестолочь.

– Это мой слуга, ваше светлейшество, –  торопливо сказал он и в третий раз поклонился, – приношу глубочайшие извинения, но я – по причинам от меня не зависящим – не мог оставить его в замке. Клянусь Бездной, что здесь он никуда не выйдет дальше моих посольских апартаментов...

– Хорошо, – Эльфир чуть склонил набок голову, – я не против присутствия этого монстра в Светлом лесу... Однако, вы должны меня извинить, сеньор Эдгар, сейчас я тороплюсь. Ко двору пребывает моя невеста, я должен ее встретить.

И, милостиво улыбнувшись на прощание, король вышел.

«Невеста?» – Эдгар задумчиво пригладил волосы, – «но ведь говорят, что у короля эльфов и без того сотня жен! К чему еще одна? Да и как он с ними всеми управляется? Тут от одной Корделии шуму столько, что сбежишь на край света, а сотня эльфиек...»

Вампир еще раз потер глаза, которые немного слезились – ну что поделаешь, прямой солнечный свет нам противопоказан – и повернулся к Грангху, который продолжал сжимать в объятиях хозяйские сундуки.

– Молодец, Грангх. Ты все правильно сделал.

– Рад. Служить. Хозяину. – пробасил тот.

Тут же, словно демоненок из табакерки, выскочил шустрый эльф – на сей раз как положено – златовласый и голубоглазый.

– Позвольте, я провожу вас, господин посол.

– Почту за честь, – улыбнулся Эдгар, не без удовольствия отметив, как вздрогнуло дитя Светлого леса, – Грангх, следуй за мной.

…И они пошли – прочь из комнаты для аудиенций, сквозь галереи, утопающие в обилии мраморных кружев. Все было чистым, светлым и легким, кое-где с налетом позолоты, но она была такой тонкой, что не добавляла ни унции тяжести к общему ансамблю.

«Как взбитые сливки», – подумал Эдгар, шагая за эльфом, – «Бездна, как же я их любил когда-то!»

Потом их окружил бархатный аромат цветущих роз, и это показалось вампиру странным – ведь только весна, а розы уже цветут. Да какие розы! Каждая была с кулак, не меньше, и всех цветов радуги. Присмотревшись из-под полей шляпы, он увидел вьющихся над цветами светляков – и это тоже показалось неуместным, ведь ни одного светляка не найдешь при ярком солнце.

Не удержавшись, Эдгар спросил об этом эльфа.

– Ах, не обращайте внимания, – чуть снисходительно ответил тот, – это всего лишь цветочные феи, спасу от них никакого! Весь сад заселили, и, видите ли, нравятся королевские розарии!

«Цветочные феи», – повторил про себя Эдгар.

И вспомнил о том, как читал про них в сказках, в далеком-далеком детстве, которого уже почти и не помнил...

Он шел за эльфом и невольно сравнивал Некрополис и Светлый лес. Два зачарованных королевства, но какие разные – впрочем, ничего в этом удивительного. Они были разными всего лишь как черное и белое. Но чистота и легкость Светлого леса уже очаровывала, тонким сладким ручейком просочилась в сердце, отчего хотелось позабыть приказы Мессира и попросту дремать в шезлонге, наслаждаясь ароматом цветов и прислушиваясь к деловитой болтовне цветочных фей.

– Что это там? – встряхнувшись, Эдгар указал на толпящихся эльфов.

– Сейчас прибудет невеста его светлейшества, – охотно пояснил провожатый, – подданные встречают новую королеву.

– А я... могу поприсутствовать?

– Разумеется. Чтобы добраться до посольских покоев, мы все равно можем пройтись через площадь.

Грангх недовольно засопел за спиной, но Эдгар, сгорая от любопытства, уже несся едва ли не впереди эльфа. Потом, опомнившись, приказал слуге ждать и не трогаться с места – упаси Бездна, еще перепугает честных эльфов и испортит праздник. Грангх вздохнул и замер у стены, так и не решившись выпустить из рук хозяйское имущество, а Эдгар поспешил дальше, к пестрой толпе придворных, среди которых величием осанки и ростом выделялся король.

– Смотрите, сеньор, вот и карета!

И правда, сквозь высокую и ажурную арку ворот неторопливо пробирался золоченый экипаж. Сиял он так ярко, что глаза опять предательски заслезились, и Эдгар достал носовой платок.

– Подданные короля встречают новую королеву, – терпеливо пояснял эльф, – о, вот и она... Хм. Как странно... Толстовата для эльфийки, но я видал и куда более роскошных человеческих женщин. В общем, ничего интересного.

И разочарованно отвернулся.

Эдгар прищурился: карета уже стояла посреди двора, и оттуда, прямо на полированные яшмовые плиточки, выбралась самая обыкновенная человеческая девушка. Не высокая и не низкая, не тощая, но и не пышка. Темные волосы убраны в прическу, и только непослушный локон спускается на гладкое и открытое вырезом платья плечо. На лице застыло наивное ожидание хорошего.

«Красавица, совершенно здесь ненужная», – подумалось Эдгару, – «ее никто здесь не поймет и не оценит».

А когда он осознал, что подумал, то удивился. С чего бы такая печаль? С чего бы такое сочувствие совершенно незнакомой девице?

«И кого-то она мне напоминает», – добавил он про себя, промокая платком слезящиеся глаза, – «но кого?!!»

– Идемте, посол, – тронул за рукав эльф, – больше ничего интересного вы здесь не увидите. Сами понимаете, это политический союз, брак, гарантирующий лояльность Светлого леса...

– Да, пожалуй, – согласился Эдгар, – мне тяжело стоять на ярком свете... надеюсь, понимаете, почему...

* * *

...И закипела деятельность нового посла Некрополиса.

Тем же вечером Эдгар Саншез долго и упорно возился с полученным от Вулферта снаряжением – пытался настроить Око, на которое были наложены сложные чары двустороннего Видения.

Выглядело оно как черная фарфоровая тарелка на подставке, но, по словам того же Вулферта, работало просто идеально. Только вот беда – работало оно идеально только в руках старого Вулферта, но никак не в руках новоиспеченного посла.

«Что же мне с тобой делать-то?» – Эдгар задумчиво нажимал на углы подставки. Когда то же самое делал Вулферт, Око начинало светиться изнутри, подергивалось жемчужной дымкой – и открывался игольчатый портал, ведущий прямиком к старому оборотню. На все попытки Эдгара включить сей достойный шпионский инвентарь тарелка надменно поблескивала глазурью и оставалась черной.

– Поломалась, что ли? – высказал Эдгар вслух свою мысль.

А кто знает? Может и поломалась. Встряхнули пару раз в сундуке и готово. Хорошо еще, что не разбили в суматохе...

Но, так или иначе, тарелка отказывалась выполнять возложенные на нее задачи и этим сильно опечалила Эдгара. Это ж надо – только приступил к выполнению миссии, а ценное оборудование уже не работает! Вконец разочаровавшись в изобретении старого Вулферта, Эдгар шмякнул Око о стол – и, о чудо! Глянцевая чернота начала медленно рассеиваться, в центре засветилась нежно-голубым...

– Я слушаю, – сказал Вулферт.

Оказывается, Эдгар застал его за расчесыванием бакенбард.

– И почему я вижу над собой потолок? – возмутился Вулферт.

Вампир быстро подхватил тарелку и водрузил ее на стол.

– Проверяю, работает ли...

– Все мое оборудование полностью функционально, – недовольно отрезал оборотень, – если вам, сеньор Саншез, еще нечего сообщить, то я прерываю прием. Мы, в конце концов, не в игры играем.

Тарелка скорбно погасла. Эдгар смахнул с нее налипшие пылинки и поставил в центр стола – упаси Бездна, еще свалится ненароком.

Затем он решил опробовать самопишущее перо, которое Вулферт вручил с выражением величайшего почтения на лице. К перу, разумеется.

На него были наложены специальные чары, которые по мысленной команде «пиши» приводили перо в действие. Оно само обмакивалось в чернила и самостоятельно конспектировало мысли подавшего команду.

Эдгар положил на стол листок бумаги и скомандовал «пиши». Перо дернулось, взвилось вверх – под самый потолок, а затем послушно подлетело к чернильнице и замерло в ожидании.

«Очень хорошо», – подумал вампир, – «хоть это действует безотказно».

Перышко заскребло по бумаге, крупно выводя бранное слово.

«Остановись», – подал команду Эдгар.

Похоже, что волшба светлого леса негативно сказывалась на чарах из Некрополиса, но что поделаешь...

Попробовал еще раз – мысленно продиктовать «Оборотни – самые несносные существа Некрополиса»... Эффект последовал незамедлительно: перо вспыхнуло и, к вящему разочарованию Эдгара,  осыпалось на бумагу горсткой пепла.

– Ваш. Кофе. Сеньор.

В пороге возвышался Грангх, а по воздуху, напитанному ароматами роз, уже плыл такой родной запах свежесваренного кофе. Да, да, не стоит удивляться тому, что Эдгар баловал себя еще чем-то, кроме кровушки – он порой с удовольствием пропускал и стаканчик-другой красного вина, а вот в пищу предпочитал употреблять стейк. Ну какой вампир откажется от стейка?.. Разумеется, никакой.

Эдгар принял чашечку из пухлых рук Грангха и отошел к окну, любуясь на ночной сад. Отчего-то цвет кофе напомнил ему цвет локонов новой королевской невесты – «К чему бы?» – и вновь под сердцем кольнуло жалостью. Бедная девочка выглядела такой растерянной, когда вышла из кареты, и так ждала чуда... Настоящего чуда.

«Узнать бы, как отбирали девиц для этого брака», – Эдгар усмехнулся, маленькими глотками прихлебывая горький кофе.

А вообще – девчонка оказалась неплоха. Можно даже сказать, что во вкусе самого Эдгара – «Ох, ну прекрати, а? Неужели начнешь ухлестывать за супругой Эльфира? Это же совсем глупо, Эдгар Саншез» – темные глаза, бледная кожа, опять-таки, волосы цвета крепкого кофе. И даже не тощая, что казалось совсем странным для благородной девицы. Эдгар помнил, как мучили себя голодом его сестры, чтобы довести свои тела до состояния вешалок.

– Однако, с чего же начать мое расследование? – пробормотал он, все еще глядя в ночной сад, – как думаешь, Грангх, где живут монстры-убийцы?

Вопрос оказался риторическим, потому как Грангх на него не ответил.

Впрочем, тут и отвечать не нужно было, потому как Эдгар Саншез был уверен: ночь – лучшее время для убийц.

– А не подышать ли мне свежим воздухом?

* * *

 Первое, что бросилось в глаза Эдгару, было полное отсутствие стражи во дворце – да и вообще, тишина, покой и пустота в роскошных залах.

Он брел наугад, рассматривая изящные мраморные барельефы, картины и огромные, во всю стену, гобелены с эпизодами из жизни короля Эльфира и его придворных. Мимо проплывала волшебная, напоенная ароматами ночных цветов ночь – короткая ночь в Светлом лесу, который так с первого взгляда приглянулся вампиру. И в то же время три убитых посла… Эх, нет в мире совершенства, и эта мягкая, ласкающая тишина – фальшивая, покой – с червоточинкой. И в светлых лесах не все так гладко, как об этом говорят.

Потом Эдгар все-таки наткнулся на единственный во всем дворце патруль, состоящий из двух сонных эльфов.

– Доброй ночи, уважаемые, – он поклонился, изысканно подметая пол пером на шляпе, – не подскажете ли, как выйти в королевский сад? О, прошу прощения, забыл представиться… Я новый посол Некрополиса при дворе его величества Эльфира, сеньор Эдгар Саншез.

Стражи переглянулись, а затем один из них (как положено, голубоглазый и светловолосый) дружелюбно ответил:

– Доброй ночи вам, сеньор. Чтобы пройти в сад, следуйте дальше во-он по той галерее, затем сверните направо. Там и будет выход.

Коротко поклонившись, эльфы продолжили свой путь, но Эдгар их догнал.

–          Тысячу извинений, доблестные стражи спокойствия!

–          Что вам угодно, сеньор?

–          А правду ли говорят, что при дворе его величества было совершено три убийства?

–          Правду, – сокрушенно ответил эльф, но вместо того, чтобы удариться в красочные описания происшедшего, раскланялся, – мы должны идти дальше, сеньор. К сожалению, сейчас мы не можем составить вам приятную компанию.

И они неспешно продолжили свой путь – естественно, в направлении противоположном тому, куда было указано Эдгару.

«В сад так в сад», – пожал плечами вампир и двинулся дальше по спящим коридорам.

Он снова, уже второй раз за ночь, вспомнил про прибывшую королевскую невесту. И, к собственному удивлению, подумал что ему, послу Некрополиса, отчего-то интересно – а как зовут эту милую особу, где она выросла и чем жила до того, как родители отдали ее в эту золотую клетку, коей в представлении Эдгара был дворец Эльфира. Потом он вновь рассеянно подумал, что лицо девушки показалось очень знакомым, но – было совершенно неясно, где он мог встретить ее раньше. Не в Полуночном царстве, это точно. Но где?..

«Клац-клац».

Эдгар остановился и прислушался. Что за звук странный такой, совершенно чужой и для этой мягкой ночи, и для Светлого леса вообще?

«Клац-клац-клац».

Стоп. Так бывает, когда кто-то когтистый шагает по мраморным плитам.

«Клац».

И застыла тишина, как будто тот, неведомый зверь понял – его услышали.

«Возможно, вот он – ответ на вопрос отчего здесь не выставлена стража? Может быть, Эльфир выпускает на ночь каких-нибудь занятных зверушек? Но тогда… Почему патруль не предупредил меня об этом?»

Эдгар был все-таки вампиром, и не испугался возможной встречи с хищником. Но ему стало любопытно, что за зверек отважился красться в темноте за самым страшным зверьком под небесами?

Поэтому Эдгар повернул обратно.

Он добросовестно прошел до того места, где встретил патрульных – никого. Но обоняние вампира не могло обмануть! Зверь был здесь, большой и дурно пахнущий, а затем…

Эдгар бросился к распахнутому окну, которое выходило на ровную и широкую площадку. Там, над скамьей, уютно светился желтенький фонарь – и снова пусто.

«Очень любопытно, очень!»

И вдруг – «шкряб».

Эдгар осторожно высунулся в окно, глянул вверх – и обомлел. Прямо по стене лезло вверх нечто большое и мохнатое, легко подтягиваясь на передних лапах и царапая кладку когтями задних. Очень скоро чудовище добралось до какого-то окна и, нырнув в него, исчезло из виду.

– Хм. – глубокомысленно произнес Эдгар Саншез. И добавил, – не все гладко в Светлом лесу, клянусь Бездной и всеми демонами.

* * *

А ранним утром в посольской приемной появилась немолодая, но весьма недурственно сохранившаяся особа.

– Поскольку здесь некому меня представлять, то представлюсь я сама, – холодно заявила она, – леди Вьенн, советник Людовика Единственного по вопросам шпионажа. Как видите, я не скрываю ни своей должности, ни принадлежности к двору его величества Владыки людских земель.

Эдгар, за неимением свежей крови, попивал горький и горячий кофе вприкуску с шоколадкой и выглядел как и положено послу после долгого трудового дня (то есть ночи).

Незваная гостья не вызвала у него ничего, кроме неприязни – какая-то вся острая, и лицо острое, и нос, и локти, и даже кончики пальцев. На крысу чем-то похожа… Но разодета ничуть не хуже титулованной графини.

– Чем скромный вампир может быть полезен благородной леди? – поинтересовался Эдгар, отставляя чашечку на поднос, который, в свою очередь, держал на вытянутых руках Грангх.

Взгляд леди Вьенн на миг приклеился к слуге, затем вновь метнулся к Эдгару.

– Вы можете объяснить, почему Мессир заменил посла?

– Нет, – Эдгар пожал плечами, – Мессир не поясняет своих решений. Но если вы думаете, что я добивался этого назначения, то глубоко ошибаетесь. У меня было слишком много дел и в Некрополисе…

А про себя добавил – одно из этих дел дурственно попахивало свадьбой. Но леди Вьенн вовсе необязательно знать, что посол бежал от невестушки так, что пятки сверкали.

– Прошу прощения, сеньор Саншез, а можете ли вы гарантировать… – тут она замялась, и Эдгар совершенно по-джентльменски пришел ей на выручку.

– Кажется, я знаю, о чем вы хотите спросить, леди Вьенн. Могу ли я гарантировать, что никого не покусаю?

Она торопливо кивнула – скорее просто дернула острым подбородком.

– Нет, не могу, – невинно закончил Эдгар, – я вспыльчив до невозможного и не всегда держу себя в руках.

…Потом, когда странная леди убралась восвояси, Эдгар отправился вздремнуть. Ему приснился довольно странный, но весьма приятный сон – о том, что он танцует с вновь прибывшей невестой Эльфира. На балу. Под легкую и светлую мелодию вальса.

Глава 2. Чудовища эльфийского двора

Многочисленные жены Эльфира обитали вовсе не во дворце, как я поначалу думала, а были  расселены по маленьким аккуратным и совершенно одинаковым на вид домикам. Те, в свою очередь, были рассеяны по огромному парку, похожему на лес – так что сто королев жили себе припеваючи, почти не видясь друг с дружкой.

Теперь –  сто королев и одна невеста.

Я вздохнула и мрачно оглядела свое новое жилище. Дом как дом, сложен из синего кирпича, крыша – черепичная, темно-бордового цвета. Северная стена почти исчезла под зеленой шубой вечнозеленого плюща, и это придавало ей очень романтичный, но вместе с тем мрачноватый вид – я подумала, что такое жилище весьма подходило бы какой-нибудь томной красотке, которая пала жертвой принца-оборотня или графа-вампира.

Сопровождающий нас златокудрый эльф тоже оглядел строение, затем его взор небрежно скользнул по мне и уважительно остановился на Агате. Складывалось впечатление, что леди Виолетта была здесь единственной женщиной при теле, так что мой Этьен тоже вызывал неподдельный интерес со стороны мужского населения.

Это воистину было странно! На меня не обращали внимания, потому что я была чуть толще и выше обычной эльфийки, и это оказалось неинтересным для большинства эльфов. А вот леди выдающейся комплекции, вроде королевского астролога или моей лже-Агаты, вызывали целую бурю восхищения.

Агату переодели в шикарное по моим представлениям платье из темно-зеленого бархата, которое удачно оттенило глаза и сочный рыжий цвет парика. Я внесла свою лепту, прикрепив к корсажу служанки брошь в виде розочки и заставив Этьена воспользоваться губной помадой приятного розового цвета. Получилась элегантная дама – мечта истинного жителя Светлого леса.

– Располагайтесь, леди Агнесса, – молвил эльф, продолжая хищно глазеть на Этьена, – по утрам, если пожелаете, вас будет посещать жрец Светлого леса и повар. Дамы здесь предпочитают обходиться без ужина.

– Как скажете, – я потянула дверную ручку в виде бронзовой волчьей морды, злобно на нас скалящейся. Так и казалось, что цапнет за палец. – Агата, бери сундуки.

– Нет-нет, я должен отдать вашей служанке последние распоряжения, – медовым голосом возразил эльф.

Я пожала плечами и шагнула внутрь моего нового дома. Через удар сердца снаружи раздался возмущенный возглас Этьена, хлесткий звук пощечины – и глухой удар падающего наземь тела.

– Нахал! – пискнула Агата, врываясь в холл с сундуками в обеих руках.

– Да уж, – согласилась я, осматриваясь.

В душе зрело ощущение, что меня то ли намеренно, то ли случайно поселили в самый мрачный дом, какой только нашелся. А еще – теперь я уже была твердо уверена в том, что раньше, за несколько лет до моего прибытия, здесь произошло что-то нехорошее.

Итак, все по порядку.

Мы оказались в скромном холле, отделанном панелями из мореного дуба. У стен, подобно безмолвным  наблюдателям, стояли большие бронзовые канделябры; кое-где остались наполовину оплывшие и щедро припудренные пылью свечи.

Из холла можно было попасть в темно-розовую спальню с огромной кроватью под  темно-лиловым бархатным балдахином, и в гостиную, такую же неприветливую, как и остальные помещения. Разве что скатерть на столе была белой – а все прочее поражало воображение самыми мрачными красками. Дубовая дверь в цвет панелям вела из холла на лишенную света веранду – оказалось, что именно широкое окно с фигурными решетками облюбовал плющ. Оттуда можно было попасть в комнату для рукоделия, на кухню и в прочие хозяйственные помещения.

– Это кто ж тут жил? – возмутилась моя Агата, – посол из Некрополиса?

– Нет, принцесса, убитая оборотнем, – буркнула я, – неужели все прочие дома для королевских жен оказались заняты?

– А мы сейчас спросим! – заверил Этьен.

– Интересно у кого?

– Да как у кого? Ждет у дверей, гад. Нутром чую...

Через минуту перед нами предстал горе-ухажер с покрасневшим и опухшим ухом.  Оказывается, он и в самом деле терпеливо поджидал Этьена, наивно думая, что полученный тумак – это знак сердечного расположения дамы.

– Для кого строился этот дом? – я медленно обходила спальню. Огромная кровать, тяжелый резной шкаф у стены, покрытый пылью столик с забытой чашкой, – лучше сразу признавайтесь, кого здесь убили?

– Да, да, расскажите нам, милейший, – пропищала Агата, подмигивая эльфу, – ах, мне тоже хотелось бы послушать историю этого столь мрачного дома!

Ушастый расплылся в улыбке и, пожирая Этьена  взглядом, приступил к долгому и красочному повествованию.

Ну, что тут скажешь? Мое недоброе предчувствие оправдалось: предыдущая хозяйка розовой спальни была пятидесятой супругой Эльфира, которая отправилась к лесным духам по воле несчастного случая. Несчастным случаем для нее оказался молодой и глупый вампир из Некрополиса, не пожелавший делить даму сердца с ее же законным мужем.

– Великолепно, – буркнула я, – спасибо за отличный, а главное,  жизнеутверждающий рассказ.

И пошла бродить по дому, прикидывая, что и как тут нужно сделать, чтобы он стал хотя бы чуть-чуть веселее. Краем уха я услышала, как эльф продолжает покушаться на Этьена.

– Ну когда же, когда? Милочка, вы такая... Ух!

Этьен мычал что-то маловразумительное, и я пришла на помощь.

– Агата воспитана в строгости, а потому не встречается с мужчинами. Она полностью посвятила себя служению нашей семье.

В голубых глазищах эльфа отразилась вселенская скорбь, и он всплеснул изящными руками, словно услышанная новость разом лишила его всякой надежды на счастье.

– Но ведь... это неправильно! – дрожащим голоском возразил он и тоскливо уставился на скрытую под платьем грудь Агаты. Грудь, сотворенную из двух тряпичных мячей – ну да кто об этом знал?

– Отчего же, – возразила я, – если каждая служанка начнет бегать по свиданиям, кто работать будет?

Бедняга не нашелся, что ответить и сник. Распухшее ухо малиново светилось в полумраке.

– Но вы, милейший, можете иногда навещать нас, – пожалела я его, – я не против совершать совместные прогулки. Ведь так, Агата?

Этьен яростно сверкнул на меня глазами и промолчал.

– Священное Древо, какая скромница! – восхитился эльф и начал раскланиваться, обещая зайти в другой день.

– Вот и замечательно, – промурлыкала я, глядя, как его спина мелькает за деревьями, – Этьен, тебе не кажется, что нам предстоит хорошо поработать? Этот дом требует хорошей уборки, странно, что эльфы этого не заметили.

... И вот, под вечер – ура! Мы покончили с этим!

Плющ срубили, освободив дорогу солнечному свету, полы вымыли, пыль вытряхнули, комнаты проветрили. Едва волоча ноги после битвы с грязью, мы с Этьеном уселись на крылечке и молча наслаждались тихим закатом. Для полного счастья не хватало только плотного ужина: я пыталась себе внушить, что именно отсутствие такового поможет мне беспрепятственно садиться в эльфийские креслица, но Этьен не испытывал желания походить на томную эльфийку и грустил.

– Мясо, – мечтательно шептал он, – жареное, с корочкой... Мммм...

– Нам обещали завтрак.

– Я умру до завтрака, – скорбно сообщил Этьен, – Агнессочка, я есть хочу. Как тебе не понять? Вот в деревне на ужин я всегда съедал курочку.

Я молча сочувствовала. Затем вернулась в дом и, порывшись в сумочке, принесла ему шоколадную конфету – из той, раздавленной коробки. Этьен мрачно проглотил ее и, похоже, почувствовал себя еще более несчастным.

– Ничто не спасет меня, – заявил он, – от голодной смерти на чужбине.

И, пожалуй, впервые за всю историю нашего знакомства я не знала, как его утешить – а потому сделала вид, что с интересом разглядываю стройные шеренги деревьев, подрумяненные заходящим солнцем. Этьен исторг мученический стон – да такой, что я начала верить: если мой друг сей же час не растерзает печеную курочку, то может не дожить до рассвета.

Тут мне вспомнилась занятная история о том, как один путешественник заблудился в лесной чаще и, чтобы не помереть с голоду, перетирал дубовую кору и желуди, а потом все это ел. Было невообразимо горько, но благодаря такой диете он не только выжил, но и прославился.

– Этьен, – я начала нерешительно, не зная как предложить парню, привыкшему к здоровой деревенской пище, такую гадость.

– Что? – он бросил на меня взгляд, достойный умирающего лебедя.

Но в этот миг что-то среди древесных стволов привлекло мое внимание. Это «что-то» быстро двигалось к нам.

– Ой, смотри, кто там?

– Где?

– Да там, там!

Всполошившись, Этьен вскочил на ноги, я – за ним. А вдруг сам король решил проведать свою невесту?

Но нет. Оказалось, это была Эвелина – тоненькая, хрупкая, в замечательном лиловом костюмчике для верховой езды, который так шел к ее темным глазам. Ослепительно улыбаясь, она поставила на крыльцо плотно набитый мешок.

– Я тут проходила мимо, и решила вас навестить. Надеюсь, не помешала?

– Мясо... – в трансе выдохнул Этьен.

– Да, возьми пожалуйста, Агата, – ухмыльнулась Эвелина, – я подумала, что ужин при свечах всегда приятен, а ведь вы еще не привыкли обходиться без вечерней трапезы.

– Ну, тогда я пойду накрывать на стол, – почти простонал Этьен.

Вцепившись в мешок, он убежал на кухню и куда-то пропал. 

Мы остались с Эвелиной на крыльце, она грациозно опустилась на ступеньку рядом со мной.

– Я уже слышала о дне свадьбы. Но, Агнесса, не стоит огорчаться – здесь не так уж и плохо. Ты можешь заниматься всем, чем захочешь, и никто тебе слова не скажет. Хочешь – изучай эльфийские хроники, хочешь – историю создания королевства Всех Людей... Ты можешь даже попробовать посещать школу магии!

Я кисло улыбнулась.

– Спасибо за то, что ты меня утешаешь. Но... Скажи, разве король не понимает, что через сто три года от меня может остаться лишь скелет? Неужели правитель во всем слушает леди Виолетту?

– Боюсь, что да, – Эвелина загадочно улыбнулась, – но я постараюсь, чтобы ты не скучала. Хочешь, будем брать Альберта на прогулки?

Хм... Вот это было интересное предложение. Я тут же вспомнила выразительные небесно-голубые очи, мужественное и благородное лицо, широкие плечи...

– Однако, где же Агата? – в глазах Эвелины запрыгали смешливые искры, – ей бы уже пора накрыть на стол.

– Сейчас посмотрю.

Я быстро поднялась и шмыгнула в дом, терзаемая самыми ужасными предчувствиями.

Интуиция меня не обманула: я обнаружила Этьена на кухне, развалившимся на стуле. Он довольно потирал округлившийся живот, а на столе сиротливо лежал пустой мешок. Мне достался только дразнящий аромат жаркого, витающий в воздухе.

– Этьен! – я возмущенно всплеснула руками, – ты что, и мне ничего не оставил?!! Тоже мне, друг называется!

Он сконфуженно глянул на меня.

– Ой, Агнессочка, я не виноват.

– А кто виноват?

– Оно само так получилось, – принялся ныть сытый и довольный Этьен.

Но я – голодная и злая – не была расположена к снисхождению.

– Как это – само? Мясо само тебе в живот залезло, что ли?

– Я только попробовал кусо-очек, – бубнил Этьен, – а потом... еще кусочек...

– Все ясно, – отрезала я, – остается только один вопрос: что я скажу Эвелине?

Лже-Агата начала стремительно краснеть, но ответить не успела.

– Ничего мне не нужно говорить, – хихикнула за моей спиной девушка-оборотень, – у твоей служанки, Агнесса, отменный аппетит. А это что-нибудь да значит!

…Спустя еще два часа Эвелина отправилась восвояси, а мы с Этьеном стали готовиться ко сну. Честно говоря, я и представить себе не могла, что лягу спать в страшной розовой опочивальне, а потому отправилась на веранду – оставив королевское ложе в полном распоряжении разомлевшей от съеденного мяса Агаты.

* * *

Наутро Этьен выглядел смущенным, но очень довольным. Сперва на все мои вопросы он загадочно отмалчивался, а затем, краснея, пояснил, что ночью к нему пришла прекрасная дева.

Чашка с горячей водой (за неимением чая) едва не выскользнула у меня из рук.

– И? – рявкнула я, – ты что, увязался за мной, чтобы за девками ухлестывать?!!

Моя Агата сделалась пунцовой.

– Ну... Э... Если ты о том, Агнессочка, то... Честное слово...

– Этьен, – страшным голосом прошептала я, – что у вас там было? И откуда взялась эта девушка? Ты что, забыл о том, что для всех ты – Агата?

– Да ничего не было, ничего! – плаксиво признался он, – а жаль, клянусь светлой памятью бабули! Она вышла из шкафа, наклонилась, чуть приподняла вуаль, поцеловала меня – а потом – фьюить! – и исчезла.

– Из шкафа?!! – я воинственно уперла руки в бока, – ты что, белены объелся?

– Но это правда, – печально возразил Этьен, – и это был не сон. Она оставила мне розу.

И продемонстрировал мне смятый и увядший цветок густого алого цвета.

А я... я задумалась.

Это было что-то новенькое – девицы, выскакивающие из платяных шкафов. Мимолетом подумала, а не уволокла ли прекрасная незнакомка парочку моих новых нарядов? Но затем пришла к выводу, что под ворохом ткани она бы так загадочно не испарилась, оставив Этьена в недоумении.

Хм. А если бы я решила лечь не на веранде, на воздухе, а в спальне? Навестила бы меня эта загадочная леди? Или вместо нее явился бы зеленоглазый юноша с изящными эльфийскими ушками?

– Странно все это, – сказал Этьен, повторяя мои мысли.

– Угу.

Утро было раннее, но я не привыкла валяться в постели до полудня, а потому уже была умыта, причесана и одета. Наверняка до завтрака и до визита жреца еще оставалось время, так что мы с Этьеном могли провести его с пользой.

– Пойдем, осмотрим шкаф, – и я решительно двинулась в спальню.

На первый взгляд там ничего не изменилось. Все те же обои раздражающего темно-розового цвета, королевских размеров кровать под фиолетовым, как чернила, бархатным балдахином с кистями. Я только теперь, при свете утра, разглядела едва заметный рисунок на вишневом покрывале: дракон с разверстой пастью, выдыхающий струю пламени на хилую фигурку эльфийского рыцаря. Шкаф тоже казался самым обыкновенным, и все платья были на месте, только вот...

– Ну и сволочь!

Рукав из тончайшего кружева оказался надорван так, словно его зацепили чем-то острым. Теперь я уже не сомневалась в словах Этьена: в конце концов я точно помнила, что при водворении на вешалку платье было целехоньким.

– Вот видишь, видишь! – поддакнула Агата, – я же говорю, девушка из шкафа...

Тут глаза моей служанки округлились от ужаса.

– Агнесса! – голос упал до громкого шепота, – а вдруг... вдруг это был призрак? Или вампир?!!

– Да пусть хоть трижды вампир, но платье-то зачем было портить?

И я углубилась в исследование задней стенки шкафа, вплотную прилегающей к стене. Этьен куда-то убежал, а вернулся, волоча ржавый топор на длинной ручке. Старое лезвие было покрыто  подозрительного вида потеками; видать, не для одного десятка кур оно стало последним зрелищем в жизни... А может, и не только для кур. Ведь эльф так и не рассказал, как именно окончила свои дни  пятидесятая супруга Эльфира...

– Молодец, Этьен, – я похлопала его по плечу, – именно этого заслуживает любая, покусившаяся на платье будущей королевы.

В добрых глазах сына мельника отразилось непонимание, но я уже вернулась к прерванному занятию. Еще чуть-чуть, и -

– Есть!

Я торжествующе вдавила в стену маленький выступ.

Раздался тихий шелест – ну точно, как шелковый подол платья по песку – и то, что казалось задней стенкой моего шкафа, отодвинулось в сторону, открывая тайный ход.

Заглянув туда, я увидела винтовую лестницу, исчезающую где-то внизу.

– Ну что? Что там? – Этьен подпрыгивал за моей спиной.

– Вампиров не видно, – я пожала плечами, – давай возьмем свечей и прогуляемся.

Этьен озадаченно почесал подбородок – верный признак того, что настала пора взяться за зловредную щетину.

– А как же завтрак? – спросил он с затаенной надеждой в голосе,  – а жрец Светлого леса?

Ох, как не хотелось ему спускаться в темноту, туда, где, возможно, поджидали страшные вампиры из Некрополиса – а может быть, и здешние!

– Мы быстренько, – заверила я, – только туда – и обратно.

...Как назло, новых свечей мы не нашли. Те оплывшие и пыльные огарки, что торчали кое-где в канделябрах, ну совершенно не подходили для столь ответственной миссии как наша. Зато обнаружили старую масляную лампу, которая давала дрожащий кружок блекло-рыжего цвета. Я взяла в одну руку кочергу, в другую – наш источник света, Этьен прихватил найденный топорик, и мы пошли.

В общем, ничего страшного в подземелье мы не обнаружили – равно как и чего-либо, заслуживающего внимания. Все было пыльно, старо и давно забыто, ходом никто не пользовался – а если пользовался, то нечасто. Отовсюду на нас молчаливо взирали сырые камни и унылые слизни, обжившие этот тайный ход.

Сперва лестница вела вниз. Затем уперлась в длинный и узкий коридор, состоящий из сплошных поворотов, по которому пришлось идти гуськом. Ни ниши, ни ответвления, ни загадочных надписей на стенах, которые я ожидала здесь увидеть.

– Откуда же она появилась? – спросил Этьен, думая, очевидно, про свою ночную гостью.

– Наверное, мы узнаем это в конце хода, – предположила я.

Потом коридор уперся в лестницу, которая вела наверх. Я только крепче сжала кочергу – при воспоминании о разорванном рукаве на глаза слезы наворачивались. Этьен воинственно поднял топор, грозя снести голову любому вампиру, подвернувшемуся на пути – тут я не без опаски подумала о том, что лучше пропустить его вперед. Все-таки сын мельника не настолько хорошо владел оружием, чтобы, промахнувшись по шее вампирьей, не попасть по моей.

И вот, затаив дыхание, мы остановились перед деревянной панелью, которая наверняка сдвигалась в сторону так же, как ее сестрица в моем шкафу.

– Ну, давай... – хрипло выдохнул Этьен.

– У меня руки заняты, – напомнила я, – ты открывай.

Он  налег плечом на переборку, снова раздался шорох ткани по песку – и нам в глаза щедро плеснуло ярким солнечным светом.

Из дыры была видна отделанная мрамором стена с барельефамии в виде свитой из розовых бутонов гирлянды.

– Где это мы? – Этьен торопливо поправил задравшуюся юбку, – выходит, незнакомка живет в богатом доме?

– Выходит. Скоро выясним, – я, не выпуская из рук кочерги, шагнула на полированный пол.

Оказалось, выход из потайного коридора находился в нише, ниша – в светлой галерее, как раз перед поворотом. Все было чисто и красиво – на фоне белого мрамора чудо как хорошо смотрелись большие лазуритовые вазы с бледно-лиловыми розанами.

– Вроде никого, – пробормотал Этьен, озираясь по сторонам и свободной рукой поправляя сбившуюся набок роскошную грудь. В другой руке он продолжал сжимать спасительный топорик.

И тут мы услышали женский голос.

Совсем рядом. За углом...

– Ага! – хищно ухмыльнулась Агата.

– Раз, два... Три!

И я, воинственно улюлюкая и предвкушая скорую месть за испорченное платье, выскочила навстречу загадочной незнакомке из шкафа. Этьен, верный Этьен, следовал за мной,  грозно поднимая добытое оружие.

...Что ж, в одном мы не ошиблись. Незнакомка там была – наше появление оказалось столь неожиданным, что она даже перестала обмахиваться веером. А еще на нас изумленно уставился король Эльфир – и после этого воцарилась тишина, прерываемая лишь шелестом портьер на сквозняке.

Прошло медленное, мучительно тянущееся мгновение. За ним – другое. Третье и четвертое.

– О, – наконец произнес Эльфир. Очень вежливо и сдержанно. Затем повторил, – О. Агнесса, милая моя... А мы тут как раз о тебе речь вели.

Я опустила кочергу и виновато поглядела на эльфа, который ровно через сто три года должен был стать мои законным супругом. Этьен, кажется, попытался спрятать топор за подол широкой юбки.

– Ты узнаешь свою тетушку, Агнесса? – неприятно-писклявым голосом спросила незнакомка, – я приехала тебя навестить, как только узнала о счастливом браке.

– Еще не состоявшемся, но который обязательно будет заключен, – добавил король.

Вообще-то говоря, я впервые в жизни слышала о существовании некой тетки. Но учитывая обстоятельства нашей встречи, промолчала. В конце концов, если кто-то объявляет о своем родстве с тобой, то ему наверняка что-то от тебя понадобилось.

* * *

– Ты права. Никакая я тебе не тетка, – бесцветным голосом сообщила она.

– Тогда что вам от меня нужно?

Нас оставили одних в светлой гостиной. Окна выходили в королевский розарий,  утренний бриз осторожно, словно жемчужное ожерелье, перебирал крупные бутоны – белоснежные, желтые, лиловые. В воздухе витал теплый, бархатистый аромат эльфийских роз.

Незнакомка пожала плечами.

– Тем не менее, дорогуша, именно мне ты должна быть благодарна за то, что я вытащила тебя из ваших свинарников и отправила в этот чудесный дворец.

– Спасибо, – сухо ответила я, – но откуда вам знать, а вдруг я была счастлива в своих, как вы изволили выразиться, свинарниках?

В комнате повисло напряженное молчание. Незнакомка помешивала ложечкой шоколад в чашке, а я, застыв у окна, самым наглым образом ее рассматривала.

Надо сказать, я очень часто полагаюсь на первое впечатление – да-да, то самое, которое возникает, когда смотришь на человека впервые. Когда я первый раз встретилась с Этьеном – а произошло это во время драки с первой деревенской красавицей лет десять назад – то решила, что этот добродушный мальчишка может стать отличным другом. Вчера, когда я благоговейно взирала на его величество Эльфира, в моей голове зародилось нехорошее подозрение, что друзьями нам уже не быть – равно как и врагами, и что эльфийский король окажется одним из тех людей (вернее, нелюдей), мимо которых проходишь спокойно, и они не затрагивают нить твоей судьбы.

А вот что касается лже-тетушки... хм... Чем больше я ее разглядывала, тем больше она напоминала мне ласку – на первый взгляд милого зверька, но совершенно беспощадного к курам. Итак, все по порядку: у леди были черные с проседью на висках волосы, собранные сзади в узел и закрепленные шпильками с травянисто-зелеными хризолитами, бледное лицо сердечком, аккуратный носик – из тех, что называют аристократическими и тонкие губы, к которым намертво приклеилась надменная полуулыбка. И все в этой дамочке было острым: кончик носа, подбородок, локти, выпирающие на груди косточки. Даже взгляд светлых, как ледышки, глаз резал похлеще бритвы.

Одета моя дражайшая родственница была богато и со вкусом: платье отливало весенней зеленью, перекликаясь с камнями в прическе и с тяжелыми серьгами, острые пальчики поблескивали дорогими кольцами... Кто же ты, тетушка?..

– Не тебе решать свою судьбу, – наконец жестко сказала она. А затем, вдруг что-то вспомнив, представилась, – меня зовут Вьенн. Леди Вьенн, советник короля по вопросам шпионажа.

– Короля Эльфира? – изумилась я.

– Да нет же, – она нетерпеливо побарабанила твердыми полированными ногтями по столешнице, – твоего короля Людовика , милочка.

– Все равно не понимаю. Каким образом мою свадьбу устроила советник по вопросам шпионажа? И вообще, при чем тут я?!!

Леди Вьенн тяжело вздохнула. Вероятно, в душе она уже раскаялась, что выбрала для своих тайных целей такую дурищу как я.

– Послушай меня, девочка... Послушай внимательно. Ты должна гордиться тем, что именно тебя избрали для того, чтобы оказать королю ценнейшую услугу. Видишь ли...

Она с загадочным видом поманила меня, и когда я приблизилась, очень тихо пояснила:

– Тебя выбрали для того, чтобы, находясь при дворе Эдльфира, ты собирала некие полезные для нас сведения.

Тут вскипела моя гордость, вся гордость рода де Лив – пусть и обедневшего, но все-таки дворянского.

– Шпионить за будущим мужем? Нет уж, увольте.

И я хотела вернуться к окну, но зловредная тетка вцепилась мне в запястье – да так, что я едва не вскрикнула.

– Слушай меня, дура! – совсем по-гадючьи прошипела леди Вьенн, – ты не понимаешь, что здесь творится! Ты вообще мало что понимаешь, как я погляжу... Но раз уж ты здесь, придется тебе делать то, что я говорю... Или забыла, сколько у тебя сестер? А вдруг с ними беда приключится, а?

Наверное, стоило ожидать чего-то подобного от этой похожей на мелкую хищницу леди. Угроза подействовала на меня отрезвляюще; я спокойно освободилась от железной хватки королевского советника, восстановила дистанцию и изрекла:

– Хорошо. Я вас слушаю, леди Вьенн.

– Вот и умница, – злобно похвалила она, – видишь ли, Агнесса, за последние пять месяцев при дворе Эльфира убили трех наших послов. Эльфы, естественно, все отрицают. С Некрополисом мы никаких дипломатических отношений вообще не имеем – но, кажется, здесь замешаны темненькие. Уж не знаю, чего они добиваются, может быть, хотят рассорить людей и эльфов, но – доказательств нет. А тебе их придется добыть. Не зря ведь Эльфир привечает у себя гостей из Полуночного царства?

Она говорила и говорила, а у меня в голове крутилась одна-единственная мысль. Если тебя, девицу из обедневшего дворянского рода, выдают замуж за короля эльфов... Жди подвоха. Так говорила деревенская гадалка и, оказывается, она была полностью, совершенно права. Да тут не один подвох, провались все к демонам! Куда не глянь, одни подвохи – начиная от даты моей свадьбы и заканчивая истинной ее целью.

Мне стало горько и обидно. Вот тебе, Агнесса, и любовь, и счастливое замужество. Вместо этого – грязные интрижки правителей и перспектива помереть, так и не дождавшись свадебного обряда.

– Ты что это, реветь вздумала? – грозно спросила леди Вьенн.

– Нет, соринка в глаз попала, – съязвила я, – мне можно идти?

– Да, конечно. Я лично буду приезжать за сведениями, а ты, милочка, продолжай изображать любящую племянницу. Поняла?

– Разумеется, – я шмыгнула носом.

– И вот еще, – леди Вьенн кокетливо поправила тяжелый браслет, – мой слуга принесет тебе одежду и еще кое-что. Попробуй что-нибудь узнать этой же ночью, пока я здесь.

* * *

Вернувшись в свой домик, я не стала огорчать Этьена рассказами о новоявленной родственнице. Тут, на счастье, заглянула Эвелина и поинтересовалась, не желаю ли я отправиться к королевскому портному и выбрать себе ткань на новые платья. Нет, мне совершенно не хотелось идти куда-либо – а вот Агата могла бы и прогуляться.

Так что, невзирая на умоляющие взгляды Этьена, я отправила их вдвоем – а сама уселась на кровати и задумалась.

Хотя, если уж совсем честно, думать не получалось вообще. Мысли плавали как медузы в теплой воде, а под сердцем собралась горькая лужица невыплаканных слез.

«Вот вам и любовь-морковь», – буркнула я себе под нос.

Рядом, на кровати, меня поджидал сверток от леди Вьенн – и, чтобы хоть немного отвлечься, я решила его вскрыть.

Там меня ждал костюм для ночных вылазок – штаны и куртка из мягкого черного бархата, сапожки из тонкой кожи. Под одеждой нашлись широкий кинжал в ножнах и набор каких-то приспособлений непонятного назначения. Поразмыслив немного, я подумала, что это отмычки. Оставалось только опробовать их на каком-нибудь замке – но вот незадача! – мой-то дом запирался только на засов, и замков в нем не было.

«Наверняка специально для дворцовых замков», – я мрачно разложила отмычки по покрывалу, – «что ж, этой ночью я из королевской невесты превращусь в коварную лазутчицу. Знать бы еще, что искать!»

Мимолетный взгляд на шкаф с потайной дверью – и я досадливо поморщилась. Наверное, леди Вьенн следовало пожаловаться на ночную гостью. Вдруг это и была убийца?

За окном кто-то осторожно тронул струны, и я с легкой завистью подумала – вот ведь, развлекаются люди (тьфу, эльфы!). А моя доля – очень незавидна, если рассуждать здраво. Ведь я никогда не мечтала ни о чем подобном, все, о чем я просила Всевышнего – это тихое женское счастье, любящий муж, потрескивание огня в камине и детский лепет.

Прозвучали первые аккорды, исполненные такой всеобъемлющей скорби, что я невольно зашмыгала носом. Ну, не повезло мне с замужеством, что тут поделаешь? И вдруг...

Приди ко мне, моя любовь, Приди по мне, моя печаль...

Мое сердце выполнило кульбит и сладко забилось.

Кто-то... Пел под моим окном, аккомпанируя себе на гитаре, и чудесный голос птицей взлетал к зеленеющим кронам.

Но кем мог быть этот таинственный певец?

Каюсь, в тот миг я отчего-то подумала про Альберта. Вспомнились его выразительные голубые глаза, твердая линия подбородка с чрезвычайно привлекательной легкой небритостью, льняные волосы, ниспадающие до плеч. Мое сердце заколотилось в удвоенном темпе и я, бледнея, высунулась в окно.

Взлетим с тобою к небесам И станем звездным ветром.

К сожалению, мне не было видно гостя – но, кажется, он притаился во-он за тем дубом. Наверняка стоял, прислонившись спиной к теплому стволу и пел, пел... И все это так походило на сладкий сон!

Я, боясь спугнуть иллюзию, на цыпочках добралась до двери и выскользнула из дома. Может быть, это и есть любовь – когда неистово бьется сердце, то замирая, то пускаясь галопом, когда чуть-чуть кружится голова, а мир вокруг кажется  сверкающим, словно отражение солнца в каплях росы?

... Хм. Но – Альберт? Он же все-таки оборотень. Не слишком ли для Агнессы Рой де Лив?..

«Заткнись!» – прошипела я своей не в меру разумной половине, – «через сто три года тебе уже не захочется слушать серенады!»

Я почти пересекла поляну перед домом, когда гитара издала последний полувздох-полустон и умолкла. Таинственный певец ждал меня, прислонившись к широкому, в три обхвата, стволу.

Боясь вздохнуть, я сделала шажок... Еще один... И еще...

А затем меня подхватили чьи-то сильные руки.

Наверное, так и выглядит любовь; наверное, так она должна выглядеть. Но в тот неповторимый, волшебный миг, когда мои руки обвили шею моего поклонника, он издал разочарованный возглас.

– Леди Агнесса!

И сурово поставил меня на землю, да так, что зубы клацнули.

– Леди Агнесса, – учтиво повторил эльф, чье ухо выглядело все еще припухшим, –  прошу прощения... А что, Агаты разве нет?

Я пожалела о том, что земля не могла сей же миг разверзнуться у меня под ногами. Чувствуя, что цветом лица становлюсь похожей на свеклу, я растерянно смотрела на голубоглазого и златокудрого воздыхателя – совершенно не зная, что сказать и что делать дальше.

Эльф, похоже, был смущен не меньше: кончик второго уха, выглядывающий из-под волос, начал стремительно наливаться румянцем.

– Ох, – сказал он, – приношу глубочайшие, самые глубочайшие извинения, какие только могут быть. Только не говорите ничего его светлейшеству, иначе не миновать мне высылки из королевства!

– Вы так хорошо пели, – только и выдохнула я, – мне подумалось, что...

И побрела прочь, понимая, что только круглая идиотка могла придумать себе влюбленного Альберта.

– Погодите, леди Агнесса! – неслось вслед, – погодите! Я...

Он догнал меня и, преданно глядя в глаза, протянул конверт нежно-зеленого цвета.

– Что это? –  я подозрительно уставилась на изящную руку эльфа, словно конверт мог в любую минуту обратиться змеей.

– Приглашение, – побагровев, признался он, – я, видите ли... я, собственно... По делу пришел.

– Да? И что же это за дело такое? – мрачно поинтересовалась я, – совращение моей доброй служанки?

– Ну что вы, леди Агнесса, – затараторило дитя светлого леса, – гитара – это я так, для приятности... А это приглашение на завтрашний бал в честь вашей помолвки.

– Замечательно.

Я взяла конверт и продолжила свой путь к дому. Эльф постоял-постоял, провожая меня взглядом, а затем подхватил гитару и легкой походкой отправился восвояси.

Что тут можно сказать? Приглашение на бал только усилило мою грусть. На самом деле я ведь никому здесь не нужна, и предстоящий бал – это всего лишь жест вежливости со стороны короля Эльфира.

На душе было тяжело, но не это главное – под сердцем снова завозилось нехорошее предчувствие. Что-то должно было произойти, причем скоро. Но что?..

Потом вернулся Этьен, довольный, словно наевшийся сливок котяра. Парик сбился набок, могучий бюст тоже. В отличие от меня, у Агаты было превосходное настроение и, между прочим, подозрительно смазанная помада.

– Агнессочка, – проворковал Этьен, выгружая прямо на кровать десятки локтей шелка, – мы с Эвелиной так замечательно провели время! Да и королевский портной, он просто душечка – еще никто здесь не был с нами тек любезен! Я принес тебе отрез на платье, вот этот, лиловый, а вот этот, алый, Эвелина предложила выбрать мне.

– Ты же в нем будешь как большая морковка, – сердито отозвалась я, – или как гигантский помидор.

Счастливый вид Этьена заставлял еще больше думать о собственных невзгодах.

– Ничего подобного! – взвился он, – Эвелина сказала, что красный – это цвет страсти!

– Да-да, очень вовремя, мой дорогой. Не прошло и полудня, как я слушала серенады – которые, между прочим, исполнял твой поклонник! Самое время становиться страстной дамой, не находишь?

– Да ты просто завидуешь! – фыркнул Этьен и, сграбастав в охапку рулон алого шелка, обиженно удалился.

А я, поразмыслив, пришла к выводу что – да. Немного завидую.

* * *

Вечер подкрался незаметно.

Если до полудня время текло величавой равнинной рекой, то после обеда оно уподобилось бурному горному потоку. Только, кажется, мы отобедали – и вот уже солнце плавает в клубничном желе, румяня весенний лес и рисуя на земле длинные тени.

– Этьен, – позвала я. Он продолжал дуться на меня и умильно глазеть на купленный отрез шелка.

Это, конечно, было нечто новое – раньше такими глазами Этьен смотрел исключительно на свежайшую свиную отбивную с жареным луком и зеленью.

– Не обижайся. Я и правда тебе немного завидую, – честно призналась я, – ты даже не представляешь, как ужасно осознавать, что тебя возьмут замуж через сто три года, а до этого придется как заколдованной принцессе просидеть в темно-розовой спальне с призраком из шкафа!

– Ты правда думаешь, что я буду выглядеть кошмарным помидором? – плаксиво поинтересовался он. Оказалось, выпорхнувшие у меня едкие слова намертво засели в этьеновой голове.

– Что ты, что ты! – я испуганно замахала руками, – если уж Эвелина подобрала тебе этот цвет, то ты будешь выглядеть в нем просто восхитительно! Но если уж совсем откровенно,  мне кажется, что тебе бы куда больше подошел глубокий синий, а этот отрез... Может, его лучше подарить Эвелине? Красный удивительно хорошо сочетается с каштановыми кудрями и смуглой кожей...

Этьен тяжело вздохнул и заморгал на меня по-коровьи добрыми глазами.

– Наверное, ты права, Агнессочка. Это я деревенский лопух и ничего не смыслю в моде!

Еще с пол часа мы утешали друг друга, потом все-таки решили отдать алый шелк Эвелине, а для Агаты добыть синего бархата, который идет всем рыжим и светлокожим дамам. Затем, когда подошло время отправляться спать, Этьен как-то застенчиво пробормотал, что хочет эту ночь провести на веранде, подальше от призрачной девушки.

 Я согласилась – но, конечно же, не потому, что имела виды на призрачного эльфийского юношу. Скорее я имела виды на тайный ход, ведущий в королевский дворец.

На том и порешили. Этьен удалился в свою новую спальню, а я заперлась изнутри на щеколду и приступила к сборам.

Итак – черные облегающие штаны, черная куртка с капюшоном. На талию – пояс с ножнами, где дремлет, дожидаясь своего часа, кинжал. К поясу же я прикрепила плетеный кошелек с набором отмычек. Я ими никогда в жизни не пользовалась и потому немного переживала по поводу предстоящих экспериментов.

Последним штрихом к моему шпионскому облачению стали мягкие сапожки, которые оказались как раз по ноге – словно противная леди Вьенн заранее была осведомлена, какого размера мои ступни.

Ну, вот и все. Пора. На Светлый лес опустилось покрывало ночи, выкатилась ущербная луна, разбросав по земле серебристые лоскуты и тронув деревья невесомой вуалью. В сердце кольнула привычная тоска, вернулось желание взмыть вверх, в прохладное темное небо, и лететь, лететь...

Впрочем, довольно несбыточных мечтаний. Я решительно взяла лампу, проверила уровень масла и шагнула к шкафу – оставалось надеяться на то, что мне не придется столкнуться с неведомой леди в узком коридоре.

Лаз открылся легко, как и в прошлый раз; в лицо повеяло сыростью и унынием заброшенного и всеми забытого места.

Все же любопытно, откуда пришла девушка, так впечатлившая Этьена прошлой ночью? Не из дворца же, в конце концов? И, главное, зачем она приходила и куда ушла потом?

А Эвелина, оборотень из Некрополиса? Что-то зачастила она к нам. Ей-то что нужно – неужели в самом деле она просто хочет со мной подружиться? Хм... Я ступила на первую  ступеньку и начала спускаться. Огонек лампы чуть заметно подрагивал, разбрасывая по сторонам несмелые рыжие блики.

...Как-то незаметно и без приключений я добралась до выхода во дворец. Порядочно попыхтев, открыла ход, погасила лампу – в высокие стрельчатые окна тревожно заглядывала луна и было довольно светло. Так... Теперь – прикрыть лаз, оставить в нише лампу и огниво, чтобы сподручнее было идти обратно – и вперед... Только вот куда – вперед?

Леди Вьенн хотела, чтобы я высматривала, слушала и запоминала. Наверняка в планы советника по вопросам шпионажа входил и осмотр деловых бумаг короля, подписанных приказов и почты из Некрополиса, если таковая имелась. Все это наверняка хранилось в королевском рабочем кабинете – но вот только где его искать, кабинет-то?

Я миновала освещенную галерею. Вокруг не было ни души – с заходом солнца дворец словно погружался в волшебный сон; ни часовых, ни веселящихся придворных, ни влюбленных. Хотя последним здесь наверняка раздолье, в таких-то лабиринтах!

«Кабинет, кабинет», – словно заклинание, шептала я.

И вдруг...

Меня прошиб ледяной пот – вместе с ощущением, что за мной кто-то крадется.

Страшное чувство, сжимающее в кулак сердце, заставляющее подгибаться от страха коленки.

Я метнулась к стене, вжалась всем телом в плавные контуры ниши и, озираясь по сторонам, попыталась перевести дыхание.

...Никого. Только пятна лунного света на полированном мраморе и шепот весеннего ветерка в прозрачных портьерах.

Кое-как утерев лицо, я осторожно выбралась из укрытия и пошла дальше. Освещенная галерея закончилась, за ней начинался широкий и темный коридор. Еще дальше – распахнутые двери – и вновь ажурная, воздушная галерея.

Я набрала побольше воздуха, как перед прыжком в воду и на цыпочках бросилась через темноту к свету. Сердце забилось так, что, казалось, лопнет; а вместе со звуком моих шагов – тихое цок-цок-цок по камню.

Вынырнув в лунную галерею, я выхватила кинжал, резко обернулась... Снова пусто. Только сама тьма, казалось, смотрит на меня тысячью алчущих крови глаз.

– Ну, кто там? – тихо спросила я и воинственно взмахнула кинжалом. Хотя, если честно – проку с него... Я ведь никогда не училась пользоваться оружием, да и учить меня было некому.

В ответ что-то прошелестело в темноте и утихло. Проклятье, может быть, в этом дворце полно призраков? Наверняка ведь одной пятидесятой женой Эльфира список умерших не ограничивался...

– Ну и ладно, не хочешь показываться – не надо, – сердито буркнула я и скорым шагом пошла дальше. Между лопатками неприятно покалывало, словно кто-то беззастенчиво пялился в спину.

В скором времени мне снова пришлось нырнуть в темень – и вынырнуть уже в богато обставленной гостиной. Ага! Вот вам и бюро на точеных ножках. Не опробовать ли на нем набор отмычек?

Закусив губу и поминутно оглядываясь, я приступила к вскрытию верхнего ящика. Мне постоянно мерещились шаги в коридоре, сердце замирало – а подлый замок как был, так и оставался запертым.

И снова – цок-цок-клац-клац-шкряб –  когтями по мрамору.

Чувствуя, как по позвоночнику вниз покатилась ледяная капля, я в панике уставилась на дверной проем. Бежать было некуда – ну, разве что в окно... Но успею ли?

Клацанье затихло. Никто не появился.

– Ну, давай же, давай, – взмолилась я, обращаясь к противному ящику.

На самом краю зрения что-то мелькнуло, я обернулась – и похолодела.

На пороге, небрежно опираясь рукой о дверной косяк, стоял мужчина. Даже не эльф – самый обычный и вполне человеческий молодой мужчина. В потемках его лицо показалось мне белым пятном, глаза – парой черных провалов в никуда.

Он просто стоял и смотрел на меня, всего несколько мгновений – но они показались мне вечностью.

– Не страшно ходить по ночам одной? – прошелестел незнакомый голос.

Я судорожно проглотила застрявший в горле едкий комок. А в следующее мгновение мужчина исчез – как будто растворился в окружавшей его темноте.

– Всевышний, спаси и убереги от призраков Полуночного царства, – просипела я и без сил опустилась на пол.

Гори оно все ясным пламенем! Надо возвращаться, пока загадочный незнакомец не соизволил позвать стражу – или, что более вероятно, полакомиться моей теплой кровушкой.

Затаив дыхание, я выглянула из гостиной – никого. В коридоре, похоже, тоже никто не поджидал меня, облизываясь и глотая голодную слюну.

И тогда я побежала, уже не заботясь о том, чтобы передвигаться бесшумно. Провались леди Вьенн к демонам со своей миссией! Утром скажу, что ничего не нашла – и все...

Но когда я добралась до спасительного лаза, меня ждал сюрприз. Один из тех, что называют пренеприятными: лампа и огниво исчезли, а панель, отделяющая меня от лестницы, оказалась заблокированной изнутри.

* * *

– Та-ак.

Интуиция подсказывала, что здесь не обошлось без прекрасной незнакомки из шкафа. Список ее черных дел стал длиннее на один пункт: сперва мое новое платье, теперь вот – лаз, насмешливо захлопнутый перед самым моим носом.

Я все-таки попыталась сдвинуть злополучную переборку (конечно же, безрезультатно) и, пнув ее напоследок, двинулась по галерее – одновременно пытаясь сообразить, где здесь может быть выход и куда направиться дальше, чтобы к утру быть в собственной спальне.

Ну и положеньице! Беда в том, что я совершенно не представляла себе, как из дворца найти дорогу к моему новому жилищу. Ведь тот, единственный раз, когда нас с Этьеном обустраивали, дорогу показывал эльф. А вот что делать сейчас? Когда, само собой, ни одного провожатого, да еще и ночь на дворе?!!

Приуныв, я медленно шла вдоль ряда окон, выходящих в сад. Луна добросовестно сияла, и было не страшно – ну, почти. Хм... А что, если отсюда выбраться под сень старых яблонь? Уж оттуда наверняка  проще найти дорогу домой, чем из спутанных, словно змеиный клубок, дворцовых коридоров...

Мысль показалась мне если не гениальной, то уж во всяком случае неплохой. Ну конечно! Сад наверняка примыкает к парку, а там – придется вспоминать, какими тропами вел нас ушастый проводник.

Я осторожно открыла оконную раму. Подоконники были низкими, так что через несколько минут я оказалась среди благоухающей мимозы. Еще немного – и я, отряхиваясь от золотистой пыльцы и отгоняя разбуженных ненароком цветочных фей, выбралась на идеально ровную посыпанную мраморной крошкой тропинку. Одна фея, правда, оказалась особенно мстительной и продолжала виться вокруг меня, норовя сделать какую-нибудь гадость и сияя при этом, как светляк.

– Так-то лучше, – пробурчала я себе под нос, – еще чуть-чуть, и это приключение благополучно закончится.

– Как слониха в посудной лавке, – злобно пискнула фея, – из дома вытряхнула и хоть бы извинилась! Фу!

– А кто такая слониха? – невольно вырвалось у меня.

Даже среди мифических животных я не знала ни одного с таким странным названием.

– Это ты! – рявкнула фея, выписывая пируэты вокруг моей головы. Но, похоже, сказанное было правдой лишь отчасти.

Я отвесила негодующему и пищащему огоньку учтивый поклон.

– Извините, пожалуйста, милая фея. Я признаю свою вину.

– Извинения не принимаются, – мой нос припорошило пыльцой, – слониха, слониха!

– Думай, что хочешь, – я гордо отвернулась, – мне не до тебя.

И только через несколько минут я поняла, какую роковую ошибку совершила, разбудив любопытство цветочной феи.

– Не до меня? – взвилась она, – а чем это ты таким занята, что не до меня?!! А ну говори! Говори! Говори-говори-говори-говори!!!

– Отстань, а? – я упрямо топала вперед, пытаясь не обращать внимание на возмущенного светляка.

– Ага, думаешь, что от меня так легко отделаться? А ну, признавайся! Чем это ты занята? И что делаешь в королевском саду ночью? АААА!!! Да ты шпионка! Шпионка, шпионка! Карауууул! Во дворце завелись шпионы!!!

Пришлось остановиться. Только мне доносчицы с крылышками не хватало... Прихлопнуть ее, что ли?

И тут меня осенило. Ведь фея жила здесь и наверняка знала все пути-дорожки!

– Хочешь услышать всю правду? – страшным шепотом спросила я и, не дожидаясь ответа, предложила, – давай, ты меня доведешь до моего дома, а я тебе все расскажу!

– А где ты живешь? – свечение вокруг нее стало чуть бледнее.

– Я живу в доме пятидесятой жены его светлейшества.

– О! – фея прямо-таки пыхнула, словно сухой мох, когда на него попадает искра, – как это романтично! В доме, где была убита прекрасная Эльшарран! А ты кто?

Пришлось признаться.

– Я невеста короля. Ну так что, по рукам?

– Летим! – решительно пропищала столь неожиданно обретенная проводница, – я знаю дорогу!

– Вот и замечательно!

Кажется, все было не так уж и плохо. Теперь я скорым шагом следовала за ярко полыхающим крошечным фонариком, на скорую руку сочиняя «правдивую историю» своего ночного появления в саду.

– Понимаешь ли, – обратилась я к фее, – на самом деле я выслеживаю настоящих шпионов. Это мне мой будущий супруг, Эльфир, поручил. И я пол-ночи гонялась за настоящим шпионом по дворцу, но он от меня ускользнул...

Я вспомнила тот кошмарный миг, когда, вскрывая бюро в гостиной, обернулась к двери и увидела его. Да-да, того самого молодого мужчину с бледным лицом и жутковатыми глазами. А что, если это и был шпион? Допустим, из Некрополиса? Только вот... Гм... Кто за кем гонялся-то?

– Я так и знала, что это все Некрополис! – блеснула осведомленностью фея, – я давно за ними наблюдаю. Не ясно, к чему они здесь? В светлом лесу-то?

– А ты не знаешь, кто убивал послов из людского королевства? – наугад брякнула я.

– П-ф-ф-ф! Конечно же, знаю!

– И кто? – я затаила дыхание.

– Чудовище! – высокомерно пояснила моя проводница.

– Чудовище? А его величеству известно о нем?

– Тебе лучше знать, ты его невеста – пискнула фея и умолкла.

Тем временем мы вышли за пределы сада. Дальше начинался дворцовый парк – огромные, старые деревья, запах сырой земли и молодой зелени, едва слышное журчание крошечных речушек и – как же он бередит душу – чистый лунный свет, в котором все кажется покрытым наледью, к которому так хочется прикоснуться...

– Не отставай, пожалуйста, – сказала фея, – а то всю ночь на тебя потрачу!

– А как тебя зовут, многоуважаемая?..

У нее было имя, какое, наверное, и должна носить цветочная фея – Лей.

– А я – Агнесса. Хочу пригласить тебя завтра поутру на наперсток меда. Ты ведь любишь мед?

– От меда толстеют, – категорично заявила Лей.

– Ну тогда на ломтик яблока, – нерешительно добавила я, впервые слыша о столь вредоносном влиянии меда на фигуру.

– Это еще куда ни шло, – с сомнением пропищала Лей, – хорошо, прилечу, раз приглашаешь. А ты одна живешь?

– Нет, у меня есть... служанка. Ее зовут Агата.

– Она такая же неповоротливая, как ты?

– Боюсь, она еще более неповоротливая, – вздохнула я.

– Фи, – сказала фея.

Мы брели сквозь парк по широкой утоптанной дорожке. Со всех сторон тянулись ко мне корявые пальцы-ветки, что-то шуршало, затаившись в переплетении теней. И вдруг...

Уже знакомое – клац-клац. На лбу выступили капельки ледяного пота.

– Что это? – я невольно ускорила шаг, – долго еще до дома, Лей?

– Ой, мамочки! – вдруг взвигнула фея и, метнувшись ко мне, вмиг забралась за шиворот, – ЧУДОВИЩЕ!!!

Вот так всегда и бывает. Цветочные феи могут ругать людей сколько угодно – за неуклюжесть, за неспособность колдовать, за что угодно. Но когда грозит опасность, первым делом они прячутся у нас за пазухой.

–  Где  чудовище? – я на всякий случай выхватила кинжал.

Это клацанье я уже слышала во дворце, и никто на меня не напал. Может быть и сейчас все обойдется?

– Там! – пискнула Лей и замерла.

Правда, любопытство пересилило страх – и она все-таки выглянула из-за ворота куртки.

– Беги, Агнесса, чего стоишь?!!

Но я...

Увы. Теперь в ярком свете луны я увидела то, что шло за нами все это время – и ноги самым позорным образом приросли к земле.

Я не то что бежать,  шевельнуться не могла.

Стояла и смотрела – на мохнатое создание величиной с полугодовалого бычка, на квадратную морду с маленькими красными глазками, на широкую, словно у лягушки, пасть, набитую кинжалоподобными зубами...

Так вот кто убивал послов! И вот кто, похоже, собирался отужинать мной... Но – во имя Всевышнего – почему?!! Откуда вообще взялась эта тварь? Из Некрополиса?..

Тут мысли мои застыли густым желе, потому что чудовище рыкнуло, присело на задние лапы – и, легко оторвавшись от земли, взвилось в воздух.

– Беги!!!

Ох. Мысли ворочались тяжело, как осколки горной породы на дне речушки. Голос-то... Он не принадлежал Лей. И тварь так и не добралась до меня – что-то ударило ее вбок, прервав полет посередине. Клубок из двух тел покатился в сторону, разбрасывая ошметки серой шерсти, брызгая чем-то темным.

– Беги, чего стоишь?!!

Прохрипел кто-то сквозь рык чудовища. Они катались по траве, и было не понять – кто пришел мне на помощь... Нет, даже не так – кто спас мне жизнь.

– Агнесса, Агнесса! – заверещала фея, – не стой столбом! Скорее!

Она выбралась на свободу и полетела вперед, наверное к моему дому. Я, судорожно хватая воздух и пошатываясь, двинулась следом. В висках стучало, сердце так и выпрыгивало из груди – а там, за спиной – два сцепившихся не на жизнь а на смерть врага. И кто из них уцелеет?!! Кто вообще может уцелеть в этой жуткой схватке?

Я побежала. Ноги все еще не слушались, в боку закололо. Но Лей, попискивая, указывала дорогу – и я вдруг поняла, что просто обязана добраться до укрытия. Чтобы потом, когда настанет день, вернуться и узнать – кто погиб в предназначенном для меня ночном кошмаре.

* * *

– Почему ты мне ничего не сказала, Агнесса? Я же все-таки твой друг.

– Н-не знаю... Думала, не стоит...

– Не стоит? А что – стоит? Найти твое хладное тело? – Этьен горестно всплеснул руками.

Он суетился вокруг меня, в длинной ночной сорочке похожий на большое белое облако, прикладывал ко лбу мокрое полотенце и заставлял пить теплый чай с медом. Сама я лежала в спальне, а Лей восседала на причудливо изогнутом бронзовом завитке одного из канделябров.

– Я не думала что все так получится! – слезы потекли по лицу и я уткнулась носом в подушку, – откуда мне было знать?

– Эта твоя леди Вьенн просто сволочь, – холодно заключил Этьен.

– Сволочь! – согласилась Лей. И тут же поинтересовалась, – Агнесса, а как называются мужчины, одевающиеся в женские сорочки?

Я осторожно глянула на Этьена – но, похоже, тот был настолько занят собственными мыслями, что не обратил внимания на последний вопрос цветочной феи.

– Потом объясню, – всхлипнула я, – все потом...

– Надо на рассвете туда пойти, – задумчиво проговорил он, – и посмотреть, кто остался жив.

– А если тварь?

Этьен угрюмо посмотрел на меня.

– Тогда мы хотя бы узнаем, кто тебя спас. Не думаю, что это чудовище озаботится за собой прибрать.

Я совсем раскисла и принялась вытирать слезы полотенцем, а они все текли и текли по щекам, совершенно не желая останавливаться.

– Надо, чтобы ты сказала об этом королю,  – продолжал Этьен.

– А если все это – с его ведома? Что тогда? Меня точно убьют! К тому же, как я объясню его величеству эти ночные прогулки, а?

– Ну, тогда я не знаю, что делать, – он покачал головой, – леди Вьенн можно сказать. По крайней мере, тогда она будет знать, от чьих зубов погибли послы.

– Да-а, – прохныкала я, – этой злобной тетке я скажу. Пусть знает, что я едва не погибла!

– Ой, Агнесса, ты думаешь, что ей не все равно? Да если бы тебя растащили по косточкам, она бы и пальцем не шевельнула, чтобы спасти твою шкуру!

Этьен почесал подбородок и добавил:

– Вот Эвелине и Альберту точно следует сказать. Они же должны тебя охранять? Вот и пусть охраняют!

– Пускай-пускай, – согласилась Лей, – Агнессочка, не подашь ли яблочко?

Вместо этого я разразилась рыданиями. Этьен отрезал ломтик персика и подал его Лей.

– Это же не яблоко! – раздался возмущенный писк.

– Да какая разница?

Воцарилась тишина, прерываемая лишь моими всхлипываниями.

– А что со шкафом? – спросила я Этьена, – больше никто?..

– Да откуда мне знать? Я на веранде спал, пока вы меня не разбудили!

– Ход кто-то изнутри закрыл, – снова пожаловалась я, – мы с тобой в прошлый раз что-то недоглядели...

Светало. Парк за окном уже не выглядел таким недружелюбным, как ночью; тьму разбавили молоком, и близился восход. Этьен принялся спешно натягивать платье Агаты.

– Надо идти. Лей, ты проводишь меня?

Фея, которая так и задремала на канделябре, спросонья чуть не свалилась – от позорного падения на стол ее спасли только крылья. Взвившись под потолок и ругаясь так, что Этьен начал краснеть, Лей сделала пару разминочных кругов и опустилась на стол.

– Тебя? Фи! Еще я не провожала таких...

– А ты сама не можешь слетать посмотреть? – встряла я, – осторожненько! Уж тебя-то тварь жрать не захочет, а вот мою служанку...

Лей хмыкнула и повисла перед моим носом, мелко-мелко взмахивая прозрачными крылышками. В утренних сумерках ее голова сверкала золотистой пыльцой.

– Может, и могу, – пискнула она, – а что мне за это будет?

Я не медля ткнула пальцем в корзину с фруктами.

– Этого хватит?

– Ну-у, – протянула Лей, – разве что только если здесь кушать буду. А то ведь – с соседками делиться придется!

– Ну разумеется, ты будешь обедать здесь, с нами, – заверила я ее, после чего Лей метнулась к приоткрытому окну и исчезла.

– А я не знал, что цветочные феи еще и жадные, – прокомментировал Этьен.

...Вернулась Лей скоро. Упала на бронзовый лепесток канделябра и разразилась невероятно писклявыми воплями и стенаниями.

– О-о-о-о! Какой ужас!!! Великие Розы, какой ужассс!..

– Что там?!! – я вскочила с кровати и кинулась к Лей, – ну не тяни, говори скорее!

-Ы-ы-ы-ы! – цветочная фея, похоже, была не на шутку расстроена, – там... там...

– Что?!! – рявкнул Этьен.

– Мужчина-а-а-а-а!  – трагическим голосом взвыло несносное создание, – мертвый, как трухлявый пень! Красии-и-и-вый!

– А тварь, тварь где? – Этьен воинственно сжимал и разжимал кулаки.

– Ее я не видела, – всхлипнула фея, но он, он... Ы-ы-ы-ы!

Это уже было чересчур. И я бросилась к двери, чувствуя, что должна, просто обязана увидеть...

– Куда? – но пальцы Этьена цапнули воздух, а я уже мчалась туда, где, по моему разумению, остался тот, кто не побоялся схватиться с жутким монстром и за это поплатился собственной жизнью.

– Ты же сама не найдешь! – уже над ухом пропищала Лей, – давай тогда  за мной, что ли?

Задыхаясь от быстрого бега, я вылетела на крошечную полянку рядом с дорожкой, по краям обрамленную молодым папоротником. Да, похоже, именно здесь это и случилось: земля была взрыта мощными когтями, то тут, то там виднелись клочья серой шерсти, а еще... М-да. Черные сгустки, пролитая ночью кровь.

– Где... он?.. – я озиралась по сторонам. В боку кололо, да и не мудрено – легко ли бегать в длинной юбке?

– Э-э-э... Был здесь, – Лей повисла над примятыми побегами плюща, – клянусь Розами, я его видела здесь!

– Но я никого не вижу, – пробормотала я, – значит, кто-то унес тело?

– Или оно ушло само, – добавил Этьен, наконец нас догнавший, – наверное, Лей ошиблась, и мужчина оказался жив.

Предположение вызвало бурю негодования.

– Вот болван! Не будь я цветочная фея! Или ты думаешь, что я живого от мертвого не отличу?

Я покачала головой. Что-то здесь было не так, что-то не укладывалось в рамки моего представления об этом мире. Значит, мой спаситель (или поверженный монстр) пролежал некоторое время подобно мертвецу, а затем поднялся и ушел? Или все-таки некто осведомленный в происходящем уволок убитого?

К сожалению, я не могла найти ответа ни на один из этих вопросов.

– Пойдем домой, – уныло предложил Этьен, – тебе надо умыться, а то вся зареванная...

Я шмыгнула носом.

– Пойдем, Агата. К тому же, у меня есть приглашение на королевский бал...

Новость эта вызвала живейший интерес.

– Королевский бал? – Лей энергично сделала вираж вокруг моей головы, осыпая меня ароматной пыльцой, – я тоже хочу на бал!

– Да что ты там делать будешь? – Этьен окинул ее оценивающим взглядом, – еще затопчут во время танцев!

– А вот и не затопчут, а вот и не затопчут!

– Я могу тебя взять с собой, – устало заверила я.

В конце концов, Лей могла оказаться полезным сообщником, раз уж мне пришлось заняться шпионажем, – идем домой, что ли...

И вдруг я замерла, чувствуя, как во рту собирается горечь. В двух шагах от места, где стоял Этьен, в побегах папоротника что-то тускло блестело. Почему я раньше не заметила?

Изобразив ястреба, падающего на добычу, я схватила неведомый предмет – оказалось, это золотой медальон на обрывке цепочки. Маленький, размером с ноготь большого пальца – и цепочка тоже была тоненькой, немудрено, что во время давешней драки ее сорвали с шеи.  Звенья были вымазаны в свернувшейся крови, а на овальной золотой пластинке поблескивало мелкими бриллиантами изображение герба: змея, кусающая свой хвост и лилия о пяти лепестках.

– Хм, – Этьен задумчиво поскреб затылок.

Привычка, от которой я никак не могла его отучить – не пристало служанке леди Агнессы почесываться так, словно блохи кусали.

– Да уж, – пробормотала я, осторожно вытирая находку платком, – хотелось бы знать, кому принадлежит эта вещица. Убийце или...

* * *

Пять часов до королевского бала.

– Ой, это мое платье? Его светлейшество мне его прислал в подарок? Ух ты! Ох... Да я же в нем буду все равно что голая...

– Это только в тени так кажется, леди Агнесса, – эльф был само спокойствие, – но даже в темноте ткань  выглядит как легкий шелк, не более. Это последняя мода Светлого леса.

– А это что? Бриллиантовое колье? Мамочки... Красота какая!.. М-м-м-м... Сестрички обзавидуются, точно...

– Что-нибудь передать его величеству?

– Нет, наверное... У меня просто нет слов. Конечно же... Да! Да!!! Передайте, что я очень, очень благодарна ему за все это. За всю эту прелесть!

* * *

Три часа до начала королевского бала.

– Этьен, я тебя умоляю, прекрати. Ты меня задушишь!

– А-а-а! Вот теперь самое время вспомнить, как ты меня мучила!

– На твое же благо! Ты ведь сам хотел повидать эльфов? Ой! Хр-р-р-р...

– Хотел! Но я и не думал, что у них тут такое творится! Убийства, чудовища, того и гляди, останутся косточки от бедного Этьена! Да еще и ужин не дают. Если бы не Эвелина, я бы уже умер от истощения!

– Да ты скоро в свое платье не влезешь!..

* * *

Два часа до начала.

– Мне нечем дышать.

– Ну, хорошо, давай ослабим. Так лучше? Ну, вот и замечательно. Жаль, что я не смогу отправиться с тобой.

– А что, твое появление произвело бы фурор. Все здешние мужчины падали бы ниц перед столь прекрасной и изысканной дамой. Ох, нет. Часть из них наверняка досталась бы Виолетте, она еще роскошнее! Ай! Ты что делаешь?!!

* * *

Полтора часа.

– Это что такое?!!

– Это твоя новая прическа, Агнессочка.

– А я думала, воронье гнездо.

– Ну, мы можем все это обернуть шелковой лентой, приколоть брошь...

– Этьен... Убери. Это. Сейчас же!!!

* * *

Прибытие экипажа, чтобы везти меня на бал.

– Лей, забирайся ко мне в прическу и поедем.

– Да тут спрятаться негде! Эта твоя служанка непонятной ориентации сделала прекрасную прическу, а ты все полома-а-а-а-ла!

– Ну тогда лезь за воротник. Ох, нет. Тут тоже негде спрятаться... Ну хотя бы просто сядь на плечо и притворись украшением. Нет? Ну, тогда сама придумай, куда спрячешься.

* * *

...– Ух ты!

Я выбралась из позолоченной кареты перед парадной лестницей и стояла, обозревая окрестности.

Вечерело. Дворец кружевной каймой белел на фоне лилового неба. Вдоль дорожек  мягко светились голубые, желтые и розовые фонарики, сделанные в  виде стеклянных шаров и собранные в гирлянды. Плыла, перекатываясь сложными трелями, негромкая музыка – когда-то и где-то я уже слышала ее, нежный, с легким привкусом грусти, мотив.

Ну, и конечно же, эльфы. Пожалуй, я еще ни разу не встречала такого скопления обитателей Светлого леса – наверное, здесь их собралось несколько тысяч, не меньше. И все они были одеты изысканно и богато; зеленели, золотились и серебрились камзолы мужчин, а роскошные туалеты дам поражали воображение не только дороговизной тканей и украшений, но и откровенностью. Теперь, конечно же, мне стало понятно, отчего эльфы не обратили внимания на вычурные доспехи Эвелины – просто-напросто они привыкли к подобным вещам и все тут. 

– Леди Агнесса, прошу, – мягко зашелестел дворецкий, – его величество ожидает...

Я медленно двинулась вперед – и вверх, по широким мраморным ступеням. Кто-то провожал меня заинтересованным взглядом, кто-то принялся горячо шептать на ушко даме – но в общем, надо отдать должное воспитанию придворных – пальцем на меня никто не показывал.

А теперь – я не могу удержаться, чтобы не описать свой туалет, прибывший к полудню от самого короля Эльфира (на самом деле его имя столь сложно и длинно, что я и далее буду ограничиваться первым именем).

Платье, полученное в подарок от будущего супруга, было воплощением потаенных мечтаний первой модницы королевства – а заодно и эротических фантазий самых утонченных и образованных придворных Эльфира. В нем не было ничего лишнего: простой лиф, широкая юбка, формой напоминающая раскрывшийся и перевернутый ножкой вверх цветок азалии. Но ткань, из которой было пошито это великолепие, была воистину невиданной: лилово-серебристой на свету – и нежно-розовой и полупрозрачной во мраке. На шее моей сверкало драгоценное ожерелье, несколько маленьких цветков из аметистов и бриллиантов, странное сочетание – но удивительно подходящее к цвету ткани. Запястье искрилось браслетом, составленным из таких же цветочков, и милые бриллиантики в ушах играли всеми цветами радуги. Стоит ли говорить, что я чувствовала себя если не королевой, то уж по крайней мере особой, приближенной к трону?

Я преодолела лестницу и вошла в первый зал. Еще вчера он был белоснежным – но этим вечером магия эльфов превратила его в нежно-розовое великолепие. Даже подсвечники и люстры оказались сделанными не из бронзы, а из какого-то прозрачного и искрящегося вещества. Все сверкало, переливалось и кружилось…

Я огляделась в поисках Эльфира, но его не было поблизости – зато рядом оказалась леди Вьенн, единственная, кому пришло в голову вырядиться в черное.

– Ну что, милочка? – она вцепилась в меня как клещ, –  надеюсь, ночь не прошла даром?

Я ощутила, как из-за лифа потихоньку выглянула Лей. Хорошо бы, у маленькой феи хватило разумения слушать молча.

– Ну что вы, леди Вьенн. Поход удался на славу – разве что меня чуть не сожрали. Вам было известно, что все послы погибли от зубов некоего чудища, разгуливающего ночами?

Она прищурилась, а лицо сердечком неприятно вытянулось.

– Мы подозревали, что причиной трех смертей была неизвестная нам тварь. Но откуда она? Вот что тебе следует узнать, дорогая. Необходимо доказательство, что тварь из Некрополиса...

– Спросить у нее самой? – покорно поинтересовалась я.

– Почему нет? – парировала мой выпад леди Вьенн.

– Тогда… Никто вам уже не расскажет подробностей, – рассмеялась я, – потому что тварь нашла меня чрезвычайно привлекательной… В смысле съедобности…

– Дорогуша, – острые ногти впились в локоть, а мне захотелось вцепиться этой лже-тетке в шевелюру, – ты бы не язвила. Помни, сколько сестер у тебя есть. Что, если?..

– Все, довольно! – я вывернулась из ее хватки и быстрым шагом пошла вперед, – ничего больше не желаю слышать от такой гадюки как вы!

Но, конечно же, от леди Вьенн было не так просто отделаться.

– А ну, стой! – и она быстро-быстро зацокала каблуками по мраморным плитам, – извольте остановиться, Агнесса!

Последнее было сказано чрезвычайно заискивающим тоном. От удивления я даже обернулась – и поняла, почему вдруг советник по вопросам шпионажа стала такой учтивой: рядом с ней остановился некто в прекрасном темно-синем камзоле. Он стоял ко мне спиной, и мне были видны только черные, как смоль, волосы собранные в короткую косичку, широкие плечи, стройные ноги, обтянутые бархатом…

И вот – мужчина быстро что-то сказал леди Вьенн. А она как-то побледнела, застыла на месте, хватая ртом воздух – и вдруг, развернувшись на каблуках, шмыгнула прочь.

Мой спаситель отвесил удирающей Вьенн шутливый поклон, а затем решительно двинулся в моем направлении.

– Похоже, прекрасная леди Агнесса, этим вечером вы должны мне по меньшей мере танец.

– Могу я узнать, что такого вы ей сказали?

– Разумеется, – он остановился в двух шагах от меня и галантно поклонился, протягивая руку, – я сказал, что если уважаемая Вьенн не оставит вас в покое, то она не доживет до утра.

Я вздрогнула, но пальцы уже коснулись чужой ладони – а спешно убирать руку показалось мне неприличным.

– Наверняка это шутка, – растерянно пробормотала я, в замешательстве разглядывая кавалера.

– Совсем нет, – он улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, – я был совершенно, абсолютно серьезен. А у леди Вьенн нет причин не верить моим словам.

И в этот миг грянули первые жизнерадостные аккорды вальса.

* * *

К счастью, дочерей маркиза де Лив танцевать учили, и мне не пришлось краснеть во время первого танца. Правда, было одно «но»: чем больше я смотрела на своего кавалера, тем сильнее становилось чувство, что где-то мы уже встречались раньше. Хотя здравая часть моего рассудка упорно твердила – Агнессочка, милая, твоя дорожка нигде не могла пересечься с дорожкой этого шикарного мужчины, ты просто не бывала раньше в местах, где обитают такие вот красавчики!

Да уж. Я вальсировала с одним из тех, о ком по ночам грезят благородные и благовоспитанные девицы, выросшие в тепличных условиях за юбками десятков нянек. У него было лицо неисправимого романтика: выразительные глаза теплого карего цвета, обрамленные пушистыми ресницами, широкие брови вразлет, умный лоб, твердый подбородок – и, как завершающий штрих, трагическая морщинка в углу красивого рта. Мужчина, ищущий вечную любовь и до дна испивший горькую чашу испытаний… Так непременно сказала бы моя матушка – и я, клянусь, непременно с ней согласилась бы.

Но, но… Где же мы встречались раньше?!!

– Откуда вам известно мое имя? – спросила я.

– Но имя невесты его величества известно всем, – таким был ответ.

– Значит, вам известно, что вы танцуете с будущей королевой?

– Разумеется.

Он наклонился к моему уху и добавил совсем тихо:

– И я ничуть не раскаиваюсь в том, что украл этот танец у короля.

– Но тогда… – я взглянула прямо в теплые глаза незнакомца, – простите, но мы в неравных условиях. Вы знаете мое имя, а я не знаю вашего.

– Эдгар, – с легкой улыбкой представился он, – я недавно при дворе короля эльфов и рад, что среди скучных и одинаковых эльфиек нашел истинную жемчужину, с которой никому здесь не сравниться.

Я поняла, что еще немного – и начну позорно краснеть. Потому что никто и никогда не говорил мне столько комплиментов зараз.

– В вас есть нечто особенное, – подмигнул он, – я не могу пока понять, что именно…

– Право же, вы меня смущаете, – чувство, что где-то мы уже встречались, не пропало, а только усилилось.

– Красивую женщину не должны смущать комплименты, – сказал Эдгар и, заглянув в глубину моего декольте, пробормотал, – как интересно!

– М-м… – я в замешательстве попыталась отстраниться, но в результате оказалась еще ближе к нему.

– У вас там цветочная фея, – заметил он, – мои поздравления! Вы не только прекрасны, но и остроумны. Должен заметить, что ничто не привлекает мужчин так, как сочетание этих двух качеств…

Издав невнятное мычание, я наконец вырвалась из его объятий – и тут же ощутила, как на моем локте сомкнулись чьи-то крепкие, очень горячие пальцы. Вальс разразился последними аккордами и умолк.

– Ваше величество, – Эдгар галантно поклонился, – кажется, я безмерно виноват перед вами за то, что осмелился пригласить на первый танец леди Агнессу.

У меня по коже мурашки побежали: король Светлого леса явно пребывал в состоянии раздражения.

– К сожалению, – сухо ответил он, – леди Агнесса еще не стала моей законной супругой, и не в моих правилах ограничивать ее свободу. Но, сдается мне, это дурная примета, когда первый танец на королевском балу девушка танцует с послом из Некрополиса.

Все поплыло перед глазами. Некрополис – этим все сказано. Кто же тогда Эдгар? Оборотень? Или еще того хуже – вампир?..

Я послушно вложила пальцы в изящную королевскую руку. Но в тот, последний момент, когда я оглянулась на Эдгара, меня словно мешком по голове огрели.

Я его узнала! Это ведь он, точно он – стоял, облокотясь спиной о дверной косяк. И это именно ему принадлежали слова «Не страшно ходить по ночам одной?».

* * *

Кто мог предположить, что приключения этой ночи только начинаются?

Его величество, в полном молчании покружившись со мной по залу, в скором времени потащил меня прочь.

– Вы все еще сердитесь? – пролепетала я, боясь взглянуть в сверкающие королевские очи.

Он, как и положено монарху, был самым нарядным на этом балу: камзол, кружевная блуза, штаны, туфли – все сверкало белизной первого снега. При этом, конечно же, грудь и отвороты рукавов королевского одеяния были украшены – совсем скромно – сотнями настоящих бриллиантов.

– Ничуть, – ровным голосом ответил эльф, и мне стало ясно, что – да, он действительно не гневается. Почему? Да потому, что я ровным счетом ничего не значила для правителя Светлого леса. Политический брак, гарантия лояльности эльфов, не более.

– Но вы, леди Агнесса, должны проявлять осторожность, – тут же добавил он, – правитель Некрополиса отозвал прежнего посла и прислал нам этого. Я не знаю его, и не знаю, чего вообще можно ожидать от вампира.

Я промолчала. Затылка коснулся неприятный холодок – воспоминание о пятидесятой жене Эльфира.

– Сейчас я намерен представить вас своим законным женам, – словно издалека, доносился голос короля.

– А разве они не на балу?

– Нет, конечно же нет. Им это… как бы это сказать… неинтересно.

И по бледным эльфийским губам скользнула недобрая усмешка. Лей высунула голову из-за лифа – но тут же, тихо ойкнув, спряталась.

Тем временем мы подошли к высоким дверям, деревянные створки которых были сплошь покрыты искусной резьбой и перед которыми, вытянувшись в струнку, стояли два вооруженных до зубов эльфа. В тот миг у меня мелькнула мысль, что – позвольте, что-то мне не очень хочется стать сто первой затворницей, охраняемой королевскими гвардейцами! Затем я вспомнила, что ближайшие сто три года я буду обладать статусом королевской невесты и успокоилась: к тому времени, когда меня посадят под замок, мне в самом деле будет уже не до танцев.

– Прошу вас, Агнесса, – мягко сказал король и толкнул двери.

Я невольно поежилась, представляя себе сотню одинаковых эльфиек в прозрачных одеждах, выстроенных шеренгами – но, к счастью, мои страхи не оправдались. Передо мной открылся вид на просторную и со вкусом украшенную залу. Длинный стол ломился от яств, кто-то нежно перебирал струны арфы. Жены короля Эльфира, разодетые в шелка и бархат, преспокойно расхаживали, собирались небольшими стайками, выходили на широкую террасу, ведущую в сад и розарий.

Впрочем, едва мы переступили порог, все они побросали свои занятия и окружили нас пестрой толпой, как любопытные и очень нарядные бабочки.

– Мои прекрасные леди, – начал Эльфир, – я хочу представить вам девушку, которая очень скоро присоединится к вам.

Пестрое море заволновалось и зашуршало; кто-то осторожно потрогал меня за руку, и нежный эльфийский голосок удивленно проворковал:

– Это же человек!

– Да, человек, – король улыбнулся, – это необходимо для того, чтобы жить в мире с соседями.

– А когда же состоится свадебный ритуал? – поинтересовался еще кто-то.

– Леди Виолетта советовала объединиться в год Ледяного Быка, – сдержанно ответил Эльфир, – но мне хочется, чтобы леди Агнесса уже сейчас стала вашей подругой.

Он отпустил мою руку и легонько подтолкнул к блистательным красавицам. Я в панике отшатнулась – но было поздно. Эльфир ускользнул, а вокруг сомкнулось недружелюбное кольцо жен.

Надо сказать, это было странное ощущение. Нечто подобное мне уже довелось однажды испытать, когда на восемнадцатилетие матушка повезла меня в ювелирную лавку. Старый и сморщенный как сушеный гриб ювелир выставил на обозрение свои богатства: со всех сторон меня обступили тонкие и толстые кольца, перстни, серьги, браслеты, заколки, пояса, броши… Все сверкало, переливалось драгоценными камнями – и при этом оставалось холодным и бездушным в своем великолепии.

Эльфийки чем-то походили на товар старого ювелира. Они были изысканы, прекрасны, у каждой из их были пышные золотые локоны и яркие голубые глаза – но все это может быть и у дорогих кукол. Ничто не оживляло их нежные лица, и ничто, казалось, не могло потревожить их дремлющие души.

Они начали меня поворачивать из стороны в сторону и разглядывать, как будто я была путешественником, открывшим новые земли и встретившим там племена людей с двумя парами глаз.

– Да она просто толстушка, – обронила одна эльфийка.

– Да-да. И запястья вон какие широкие. Фи.

– А я слышала, что люди не живут больше ста лет, – добавила еще одна златовласая красотка, – а к ста годам становятся некрасивыми и сморщенными.

– Ну тогда его величество попросту ее выгонит, – высказала свое мнение другая эльфийка.

– А почему вы не на балу? – спросила я, проглотив обиду.

– Дорогая, – снисходительно ответила мне вечная красавица, – первая тысяча балов еще кажется интересной и забавной, но когда количество торжеств переваливает за пять тысяч, понимаешь, что делать там нечего. Впрочем, вряд ли тебе понять, ты, верно, попала на свой первый бал?

– А вот и не на первый, – бессовестно соврала я.

– А сколько тебе лет?

– Двадцать.

– Еще более странно, что король решил жениться на девице младенческого возраста, – процедила одна из сотни, – самой младшей из нас не меньше трехсот.

– Но, дорогая, – кто-то вступился за меня, – тебе ли не знать, как быстро проживают свой век люди?

…После этого они потеряли ко мне всякий интерес и вернулись к прерванным занятиям. Я осталась предоставленной самой себе, немного побродила меж этих фарфоровых голубоглазых кукол – на меня обращали внимания не больше, чем на упавшую в мед комашку.

– Пойдем от этих злыдней, – пискнула Лей, – пойдем в сад, а?

Ничего не оставалось, как последовать ее совету. Я прихватила с собой гроздь винограда и тихо выскользнула на террасу. Здесь было хорошо: свежесть весенней ночи, шелест молодой листвы и сладкий аромат медуницы. Свет из окон падал на сад золотистыми полотнами, и  я вдруг почувствовала себя спокойно и уютно, как будто… Как будто я снова была дома.

Чтобы не разреветься от нахлынувших воспоминаний, я углубилась в сад. Лей сперва мчалась впереди, затем потребовала виноградину и устроилась на моем плече поужинать. А я все шагала и шагала, все дальше от света – как будто густые тени звали и манили, заставляя забыть о всякой осторожности.

Наконец я заметила беседку, приодетую в манто из дикого винограда. Там я нашла  деревянную скамью и решила немного передохнуть, а заодно подумать.

О чем? Например, о том, что стоило мне появиться при дворе Эльфира, как загадки и неприятности посыпались на мою многострадальную голову одна за другой. Сперва – девица из шкафа. Затем – заблокированный лаз. И, наконец, едва не сожравшая меня тварь… Тут я вспомнила о медальоне, который покоился на самом дне моей шкатулки. Кому же он принадлежал – убийце или герою? К неприятностям уже случившимся следовало бы добавить и леди Вьенн; я нутром чувствовала, что эта противная тетка от меня так просто не отвяжется. Разве что какой-нибудь вампир на нее польстится?

И – вот вам, пожалуйста. Стоило подумать о вампирах, как извольте радоваться. На пороге беседки застыла темная фигура посла Полуночного царства.

– Вы снова разгуливаете по ночам в одиночестве? – тихо осведомился он, – не страшно?

Лей воинственно уперла ручки в бока, рванула к нему навстречу – но тут же, резко изменив траекторию полета, вернулась ко мне.

– Пожалуй, отлучусь на минутку, – пропищала цветочная фея, – скоро буду-у-у-у!

Последнее слово она уже бросила на лету, удирая со всех ног (то есть крыльев) и предательски бросая меня одну. Наедине с вампиром.

Я только покачала головой.

– Вы меня что, преследуете?

– Разумеется. Вам ведь должно быть известно, – тут последовала эффектная пауза, – что вампиры никогда не бросают приглянувшуюся жертву.

– До тех пор, пока их не проткнут осиновым колом, – храбро буркнула я, хотя страх уже щекотал под сердцем тонкими паучьими лапками. – Что вам от меня нужно, Эдгар? Я вовсе не собираюсь повторять судьбу пятидесятой супруги Эльфира.

Он приблизился – мягкой походкой хищника – и затем, не говоря ни слова, уселся рядом.

– А что случилось с несчастной эльфийкой? Я недавно при дворе.

– Ее убил вампир, – честно ответила я, – ее любовник.

– Но я не могу стать вашим любовником, – подмигнул посол, – вы даже не замужем. Насколько мне известно, вам эта напасть не грозит еще лет сто. Пожалуй, я могу стать только вашим возлюбленным…

Он замолчал, с интересом разглядывая меня. Мне не оставалось ничего иного, как в ответ рассматривать его – и, должна признаться, в потемках этот обитатель Некрополиса выглядел еще более привлекательным, чем при свете. Может быть, так и должно быть, потому что вампиры – дети ночи? Карие глаза выглядели совсем черными, а кожа – аристократически бледной и гладкой, без намека на щетину.

– Даже не надейтесь, – наконец выдавила я, – вы, в конце концов, забываетесь и забываете, кто я!

– К сожалению, я все прекрасно помню,  – Эдгар усмехнулся, а я невольно отпрянула: слишком уж острыми показались мне его белые зубы. – Но точно также я помню, что застал вас в попытках вскрыть бюро во дворце. Зачем оно вам понадобилось, моя дорогая?

Ну вот. Пожалуй, с этого и надо было начинать, а не ходить вокруг да около! Теперь мне стало ясно, что это ничтожество увивалось вокруг меня только с одной целью – узнать, зачем я посещала спящий дворец! Ну-ну, поглядим еще кто кого…

Я резко поднялась и, придав лицу выражение гордое и независимое, объявила:

– Мне пора. Кажется, нам больше не о чем разговаривать!

– Ваша воля, – улыбка уже не сходила с уст кровопийцы, – не смею больше задерживать. Только, леди Агнесса, не стоит по ночам ходить в одиночестве. Кто знает, кого вы встретите? Хорошо, если этим «кто-то» будет вполне благодушно настроенный вампир. А если просто чудовище, алчущее вашей ароматной и несомненно вкусной крови?..

Я презрительно фыркнула и рванула прочь из беседки, потому что находиться рядом с этим… этим монстром было просто невыносимо. Он пытался меня допрашивать, насмехался надо мной – но в его глазах… О! В его глазах я смогла прочесть желание несколько иного толка: жестокий убийца явно был не прочь избавить меня от платья и нижнего белья, а затем предаться исследованию моего невинного тела.

– Агнесса, – позвал он, – не торопитесь, в темноте можно и споткнуться.

– Не беспокойтесь, – огрызнулась я, минуя порог беседки.

Но не зря говорят, что вампиры способны зачаровать жертву. Самым непостижимым образом моя нога зацепилась за высокий порог, потолок беседки качнулся в сторону – и я почувствовала, что лечу, лечу…

– Ну вот, я же предупреждал.

Я сжалась в комок, не смея вздохнуть. А дело в том, что ужасный, алчущий моей крови вампир держал меня в объятиях, крепко прижимая к груди. Запах дорогих духов смешался с терпким ароматом опасности; я невольно втянула голову в плечи – главное, шею не показывать! – и умоляюще прошептала:

– Отпустите меня… Пожалуйста.

– Но зачем? Почему вам так хочется одиночества? – прошептал Эдгар.

– Потому что… – я в панике искала ответ на его вопрос, но так и не нашла.

Не успела.

Вампир наклонился ко мне еще ниже, внимательно заглянул в глаза, а затем поцеловал.

Отступление 2. Тайны для вампира

…Где искать убийцу?

Мысль эта сновала по просторам сознания как юркая торговка пирожками по базарной площади и основательно портила Эдгару то первое впечатление легкости и красоты, которое он получил по прибытии в столицу Светлого леса. Что же делать? Эдгар полагался на народную мудрость «под лежачий камень вода не течет», а потому решил действовать.

Проснувшись после полудня, он приговорил к съедению ароматный стейк, запивая его великолепным «мерло» из эльфийских подвалов. Потом привел себя в порядок, как и положено послу Некрополиса: на лицо – освежающую маску, которая, к тому же, еще и придавала коже мягкость младенческой, ногти – обработать пилочкой, чтобы не пугать эльфов раньше времени классическими когтями вампира… Уфф… Волосы убрать в косичку, шейный платок завязать вычурным бантом, стряхнуть несуществующую былинку с рукава нежно-зеленого камзола.

Эдгар подмигнул себе в зеркало. Не вампир, конфетка! Даже если не очень-то нравится мазать лицо какой-то мерзостью под названием «маска», результат того стоит.

А затем Эдгар отправился… навестить посла королевства Всех Людей с целью узнать, что думают об убийствах потенциальные жертвы.

День медленно угасал. Было тепло, как бывает в середине весны, в саду жужжали пчелы – к этому жужжанию примешивался писк цветочных фей, затеявших игру в догонялки.

Шагая по крытой галерее, Эдгар вежливо раскланивался с каждым встречным. Упаси Бездна оскорбить своей непочтительностью какого-нибудь именитого вельможу – в Некрополисе таких промахов обычно не прощали. Несколько раз приходилось кланяться и эльфийским дамам в весьма пикантных нарядах  (в полуночном царстве предпочтение отдавалось черному бархату и кружевам, а здесь – легчайшему светлому шелку, который вообще мало что скрывал). Потом Эдгар понял, что заплутал и забрел близко к апартаментам его величества.

«Как там дела с предстоящей свадьбой? Ох, да брось ты… какая тебе разница?»

Спросив дорогу у улыбчивых гвардейцев короля, Эдгар наконец добрался до приемной людского посольства при дворе Эльфира. Никем не охраняемой приемной, что казалось странным – учитывая последние события.

Эдгар постоял-постоял, ожидая ну хоть малейших признаков присутствия стражи, а затем постучался.

Тишина.

Вампир постучал еще – уже чуть менее почтительно и чуть более громко.

Снова тишина.

«Может, и этого уже загрызли?»

Эдгар внимательно огляделся – он был совершенно один в коридоре. Так что, если сейчас войти без приглашения… И если ТАМ уже лежит хладное тело очередного посла… Есть шанс, что удастся незаметно улизнуть к себе и притвориться, будто ничего и не было. Если, конечно, это не ловушка, подстроенная специально для посла Некрополиса!

– Гхм. Хорош тянуть, – сердито сказал себе вампир. Еще раз огляделся и дернул на себя позолоченную дверную ручку.

Опять тишина.

Эдгар сунулся в приоткрытую дверь и позвал:

– Прошу прощения! Есть кто живой?

На сей раз что-то щелкнуло в глубинах посольских покоев и раздались тихие шаги, словно некто крался на цыпочках.

«А если и правда ловушка?»   – Эдгар сделал еще один – крошечный – шажок внутрь, тихо прикрыл за собой дверь и на всякий случай извлек шпагу из ножен.

Правда, воспользоваться ей Эдгару не дали: откуда-то сверху упала шелковая сеть, разом лишив посла возможности маневрировать, а из-за угла с воплем –

– Ага!!! Попался!!! Думал, небось, что меня так просто взять, да? – 

выскочил совершенно голый мужик.

Эдгар вдруг с необычайной ясностью осознал, что незнакомый эксгибиционист в одной руке сжимает полупустую бутылку «старого доброго бордо», а в другой – остро заточенный осиновый кол. Кроме того, в сознании вампира зародилось нехорошее подозрение, что кол-то готовили специально для него, для посла Некрополиса.

За что, спрашивается?!! Ведь ничего еще не сделал!

Едва не взвыв от обиды, Эдгар изогнулся рыбкой и откатился в сторону, позволяя агрессору стукнуть колом о каменные плитки пола. И стоило так прихорашиваться? Ноготки подпиливать да маску накладывать?

Хрясь! Судя по силе удара, незнакомец не был расположен к шуткам.

«Вот бы головой своей так о камешек грохнул!» – вконец огорчился Эдгар и стал возмущенно кричать о том, что, мол, как смеете нападать на уполномоченного посла самого Мессира, да как смеете вообще вести себя как нецивилизованный дикарь.

Эксгибиционист с минуту смотрел на него, бешено вращая глазами.

– Вы, сеньор, как себя ведете? – корил его Эдгар, судорожно выпутываясь из сети, – да еще где? При дворе его светлейшества! Да вы, вы… Извращенец просто какой-то! Стыдно, сеньор, стыдно!

И тут, видимо, настал долгожданный момент просветления: «извращенец» выронил оружие и с тихим «ой» опустился на колени рядом с брыкающимся и ругающимся Эдгаром. Стало заметно, что кое-где к белым ляжкам субъекта прилипли розовые лепестки.

* * *

За неделю до прибытия посла королевства Всех людей в Светлый лес.

Его величество Людовик Первый и Единственный проснулся на рассвете. Это было событие из ряда вон выходящее, ибо сей достойный правитель раньше полудня обычно не вставал. Но сегодня он плохо спал, всю ночь ворочаясь и сминая шелковые простыни, а когда сон наконец приходил, то вместе с ним приходили и чудовища Некрополиса. Жуткие вампиры в непременно черных балахонах, не менее жуткие зубастые оборотни в звериных шкурах и серые полупрозрачные призраки – само воплощение ночных кошмаров. Они водили хороводы вокруг кровати монарха, пели скабрезные частушки и показывали на Людовика пальцами.

Итак, его величество проснулся, сел на постели и, нашарив шелковый шнур, принялся изо всех сил за него дергать.

Прибежал первый министр короля, имеющий привилигею подавать его величеству ночную вазу.

– Нет, не сейчас, – отмахнулся Людовик, зевая и потирая припухшие веки, – скажи лучше, мой верный де Брю… Этого, третьего посла в Светлом лесу… Также съели, как и предыдущих двух?

Де Брю низко поклонился, сверкая лысиной.

– Ваше величество, позволю себе заметить, что не съели, а загрызли. Смерть наступила от кровопотери и отсутствия сердца.

– Хм, – удивился Людовик, – а что, до этого печального случая сердце было в наличии? Что-то не замечал.

– Судя по всему, оно было, сир, и исправно гнало кровь, – де Брю опять распластался в поклоне, – если ваше величество изволит высказать мудрую мысль, то я должен взять бумагу и перо…

– Оставь, – устало промямлил король, – это не для записи. Скажи, де Брю, замену послу уже нашли?

Министр опечаленно вздохнул.

– К сожалению, сир, до сих пор нет. Никто не хочет ехать в Светлый лес, после трех убийств-то.

– Но моя верная леди Вьенн уже там, – возразил Людовик, – что же, мои храбрые мужи боятся того, чего не боится слабая женщина?

Де Брю счел за лучшее промолчать. А король, гневаясь, вскочил с кровати и принялся бегать по спальне, путаясь в длинных полах ночной сорочки. Он мелкой рысью миновал мраморную статую обнаженной девушки в полный рост, на плече которой до сих пор висел кружевной предмет нижнего белья его величества... Обошел изящный трельяж, уставленный бальзамами и притирками, затем вернулся к постели и пнул некстати подвернувшуюся под ноги ночную туфлю.

– Я приказал де Льону отправиться к эльфам! – слова горошинами рассыпались по полутемной спальне.

– Но он предпочел удрать на войну, ваше величество.

– Какую еще войну? Мое королевство ни с кем не воюет!

– Усмирять непокорных вассалов, сир.

– Ну, а граф де Коршетт? Где этот бездельник?

– Отправился в паломничество, сир, к Святой Горе.

– Что-то не припомню за ним излишнего благочестия!

Людовик замолчал, мысленно перебирая кандидатов в послы. А затем, когда наиболее подходящий был найден, принял величественную позу монарха размышляющего и, пронзив пальцем воздух в направлении де Брю, прогремел:

– Бери бумагу, мой верный де Брю!

И, дождавшись, пока министр подхватит чистый лист и перо с чернильницей, начал диктовать:

– …Повелеваю освободить из заключения маркиза Леона де Груста и под стражей же сопроводить в Светлый лес.

– Де Груст? – министр поднял на короля опечаленные глаза, – но он же… опозорит нас! Он ни одной юбки не пропускает, потому и сидит под арестом!

– Без посла мы никак не можем, иначе эльфы решат, что мы готовимся к войне, – строго сказал король. И, выдержав, значительную паузу, провозгласил, – пусть чудовища Некрополиса кушают тех, кто нам неугоден!

После этого Людовик забрался в кровать и проспал ровно до обеда. Проблема посольства была решена.

* * *

…– Вот примерно так оно и было, – сокрушенно промолвил маркиз де Груст, бретер и дебошир, обладатель задумчивых синих глаз и романтичных каштановых кудрей, мечта каждой второй благородной девицы в королевстве и одновременно объект ненависти каждой добропорядочной мамаши, – я был привезен сюда насильно и оставлен на произвол судьбы. Вот и приходится обороняться, как получается.

Выяснилось, что за пол часа до визита Эдгара Леон де Груст решил принять ванну – этим объяснялось отсутствие какой-либо одежды. Маркиз не привык купаться в одиночестве, ни одной из возлюбленных рядом не было… Но, как известно, свято место пусто не бывает, и общество маркизу составила бутыль приличного бордо из эльфийских погребов. А чтобы ни один злобный вурдалак не позарился на кровушку де Груста, маркиз прихватил с собой и осиновый кол – так, на всякий случай…

– И вы бы меня убили? – Эдгар наблюдал, как одевается посол Людовика при дворе Эльфира, – вы же могли убить невиновного!

– В Некрополисе не бывает невиновных, – решительно отрезал де Груст, облачаясь в легкую, как лебяжий пух, сорочку, – вот вы, посол, сможете ли утверждать, что сейчас также невинны, как в день своего рождения?

– К чему переходить на личности? – безмятежно отозвался Эдгар, – мы же не будем с вами считать, скольких девиц я зажарил, а скольких съел сырыми? Я пришел к вам с иной целью, посол.

– И с какой же? – за сорочкой последовали бархатные цвета горького шоколада штаны и такой же камзол, расшитый золотой нитью.

– Мне хотелось бы узнать, не случалось ли с вами чего странного за время пребывания в Светлом лесу. А кроме того – не известно ли вам что-нибудь из ряда вон выходящего, что произошло с вашим предшественником? Незадолго до того, как с ним приключилось несчастье?

Руки Леона де Груста, колдующие над шейным платком, замерли.

– А вы, сеньор, уже не первый, кто у меня об этом спрашивает.

– Да неужели? – вампир навострил уши. Выходит, в Светлом лесу творятся дела куда более черные, нежели в Некрополисе! –  А могу я поинтересоваться?..

– Разумеется, – де Груст пожал великолепными плечами атлета, – леди Вьенн. Возможно, вы с ней еще не сталкивались… Препротивная особа, но на хорошей должности у Людовика. Говорят, выбралась из низов, выскочка проклятая.

Маркиз развязно плюхнулся в кресло напротив Эдгара и потянулся за очередной бутылкой «бордо».

– Сожалею, что вампиры пьют только свежую кровь.

– Что вы, маркиз! Вампиры пьют еще и вина, отдавая предпочтение красным.

…После двух бокалов обстановка в апартаментах посла заметно потеплела.

– Ничего я ей не сказал, этой Вьенн,  – весело объявил маркиз, – но тебе, дружище, скажу! Сразу видно, что ты честный малый, хоть и кровосос… А эта… эта… ну крыса, ни дать ни взять!

– Так, значит, тебе что-то известно?

Надо сказать, в кабинете посла царил истинный творческий беспорядок, а потому у людей непосвященных непременно возникло бы впечатление, что эту комнату старательно и бесцеремонно обыскивали. Стопки книг на полу, один чулок на столе, второй на канделябре – и все это присыпано, словно первыми снежинками, шелестящими обертками от конфет.

– Еще бы! – Леон перегнулся через подлокотник кресла и потянулся рукой куда-то под стол, – вот он, родимый! Дневник предыдущего посла!

Эдгар моргнул при виде толстой книжечки размером с ладонь. Затем подумал, что ничто не ново под луной, и что очередная жертва очередного монстра вела дневник, куда скрупулезно заносила все свои ерундовые переживания.

Кроме того, Эдгар Саншез прекрасно помнил, как научное сообщество Некрополиса горячо дискутировало на тему «Не привлекают ли смертные, ведущие дневник, вампиров более, чем смертные, дневников не ведущие». История явила как примеры жертв «с дневниками» так и без оных, а объективная статистика несколькими штрихами обрисовала портрет наиболее вероятной жертвы: таковой становилась молодая девица, как правило собирающаяся замуж (или ожидающая суженного из долгой заграничной командировки), обожающая прогуливаться по вечерам в одиночестве, а мысли свои помимо дневника поверяющая подруге (лечащему врачу).

– Держи, – ухмыльнулся Леон де Груст, – от меня и этого не останется. Не веду я никаких сердечных дневничков…

– Можно узнать, почему?

Маркиз только хихикнул.

– Да я, в общем-то, с трудом имя свое могу написать. К чему такому вояке, как я, еще и грамота?

Эдгар не стал томить себя ожиданием, и открыл последнюю страницу. Там, как и следовало ожидать, было записано:

«Этой ночью она придет снова. Моя тайная возлюбленная, моя прекрасная незнакомка! Я слышу, как ее маленькие ножки касаются пола, слышу, как шелестят ее воздушные одежды… Я почти ощущаю аромат роз, которыми она так любит украшать свое платье. Я уже иду, моя любовь!»

– М-да, – только и сказал Эдгар.

Надежды не оправдались. Та же самая безжалостная статистика утверждала, что больше половины жертв мужского пола оставляли в своих дневниках именно такие записи.

– Что там, что там? – маркиз де Груст едва не подпрыгивал в кресле.

– Снова женщина, – пожал плечами вампир, – могу я взять дневник себе?

– Конечно, о чем речь, – Леон плеснул себе еще вина, – заходите еще, Эдгар. Только предупреждайте заранее, не то, упаси Всевышний, как бы беды не приключилось…

И кивнул в сторону осинового кола, торжественно помещенного на стол.

– Спасибо, – Эдгар невольно поежился, – а вам я бы дал совет… Если ночью будет в двери стучаться прекрасная девушка… Или, еще того хуже, лезть в окно… Вот тогда и хватайтесь за оружие.

– Э-э, разумеется, разумеется! – воскликнул де Груст, – я осторожен, как никогда раньше. Особенно, когда по ночам под дверью кто-то скребется.

– Вот и прекрасно, – сказал вампир, – надеюсь, что вы даже не будете проверять, кто это к вам пожаловал.

…На том и расстались. Маркиз де Груст снова заперся в своих апартаментах, а Эдгар Саншез отправился к себе, на ходу листая дневник убитого посла.

Дело выходило крайне запутанным. Вернее, оно бы не было таковым, найдись в дневнике хотя бы одна запись о том, что послу угрожали, или о том, что он сам был замешан в каких-нибудь сомнительных делишках. Но на желтоватых листках дневника Эдгар читал исключительно о любви к прекрасной незнакомке, являющейся по ночам.

«Слишком похоже на визиты вампирши», – огорчился Эдгар, – «значит, все-таки, Некрополис?!!»

Он тут же зябко поежился, когда представил себе гнев Мессира.

«И что, сеньор Эдгар, вы не могли доказать, что убийца был подослан людьми? Тогда грош вам цена, сеньор, отдаю вас в руки судьи»…

Вампир торопливо перелистал дневник еще раз – ничего нового. Посол влюбился по уши, и любовь эта стоила ему жизни.

Между тем на Светлый лес опустилась мягкая весенняя ночь – с ее чистыми звездами, густым бархатным ароматом цветов и разнотравья, с трелями соловьев в кустах и руганью цветочных фей, не поделивших куст жасмина.

Эдгар словно очнулся – о чем это он размышляет?!! В конце концов, что бы ни писал убитый посол, по дворцу разгуливает чудовище неизвестной породы. И, конечно же, начать нужно с установления личности монстра, а не предаваться рассуждениям о том, «что сделает и что скажет Мессир»!

– Не все еще потеряно, сеньор Эдгар, – почти промурлыкал вампир, – все только начинается!

И он ускорил шаг, чтобы переодеться и провести ночь в плодотворных наблюдениях.

…Но, дорогой читатель, у Эдгара Саншеза и в мыслях не было, что эта тихая ночь подарит ему столько сюрпризов.

* * *

Поначалу ему сопутствовала удача. Только пробило полночь, а Эдгар уже заметил тварь, легкими прыжками взбирающуюся по стене. Снизу были видны мощные задние лапы чудовища и куцый хвостик, чем-то напоминающий кроличий.

«И куда же ты лезешь, душечка?» – он выждал несколько мгновений, пока отрастут когти, – «или ищешь новую жертву?!!»

Ждать дальше не было смысла: монстр ловко подбирался к распахнутому окну. Эдгар, царапая камень, двинулся следом, и едва не крикнул – «Куда? Стой!!!» – когда серое тело скользнуло в темную арку окна. Вампир тихо выругался, прибавил ходу… Еще немного, еще оттолкнуться носком сапога от камня, и…

Он ожидал, что кто-нибудь закричит в темной комнате. Ожидал, что из непроглядной черноты чьей-то спальни раздастся визг перепуганной до полусмерти девицы, но – ничего подобного не произошло. Похоже, в планы мохнатого монстра не входило кого-либо будить.

Эдгар скользнул на мягкий ковер, озираясь и готовясь встретить противника всеми своими когтями и зубами.

…Тишина, прерываемая чьим-то могучим храпом.

Он еще раз внимательно огляделся – никаких признаков чудовища. Самая обычная спальня, причем спальня женская, если судить по наличию трельяжа, сплошь уставленного склянками. И вдруг… серая лапа, на мгновение высунувшаяся из-под стеганого одеяла.

– Вот гад! – возмутился Эдгар.

Одним прыжком пересекая комнату, сдергивая одеяло и готовясь вцепиться в загривок чересчур хитрому монстру…

– А-а-а-а-а!!!

Вампиру показалось, что мир вокруг рушится. Визг перекатился в басовитый рев – если не самого чудовища, то его собрата.

– А-а-а-а-а! Мужчина! Караул!..

На кровати, отчего-то прижимая к пышной груди подушку, восседала ну очень достойных размеров дама. Многочисленные воланы, рюши и банты делали ее похожей на молодую капусту, растущую на грядке и уже набравшуюся сока.

Эдгар от неожиданности отшатнулся, замахал руками.

– Что вы, что вы, мадам! Покорнейше… прошу простить… ошибся окном, да!

А в голове металась одна-единственная мысль – как же так? Серая лапа… Неужели показалось? Или… или же неведомый противник оказался куда сильнее, чем хотелось?

– Мужчина-а-а! – тоненько взвизгнула дама в последний раз и умолкла, подозрительно рассматривая Эдгара.

«Бездна, сейчас еще и стража сбежится… Позор какой!» – обреченно подумал вампир, медленно отступая к окну.

– Уже ухожу, ухожу… простите, что напугал, я, вероятно, ошибся… Извинения, мадам…

– Минуточку, – неуверенно сказала потревоженная хозяйка спальни.

Быстрым движением – чересчур даже быстрым для обладательницы таких пышных форм – она подхватила со столика лампу, стряхнула колпак и принялась рассматривать Эдгара.

– А вы, оказывается, большой проказник и шалунишка, сеньор Саншез, – последовало заключение, сказанное таким игривым тоном, что вампиру очень захотелось обернуться туманом и исчезнуть.

– Откуда вы меня знаете? – он застыл, слегка огорошенный.

– Я все знаю, – заверили его, – или почти все. Я леди Виолетта, личный астролог его величества!

И, ловко спрыгнув на пол, она угрожающе придвинулась к Эдгару.

– Я так польщен, мадам, нашим знакомством, – он попятился к окну, подальше от астролога, – но ведь… после ваших криков… стража сбежится… И, простите, вы ничего странного не заметили? Ничего? Дело в том, что пока вы спали…

– Во-первых, не сбежится, – перебила его  леди Виолетта, – здесь по ночам охраняют только монарха, таков обычай светлых эльфов. Во-вторых, я спала и потому ничего не заметила. А в-третьих…

Тут она окинула Эдгара  таким заинтересованным взором, отчего тот подумал – ну, вот именно так и должна себя чувствовать жертва вампира…

– А вы просто конфетка, сеньор Саншез, – объявила избранная звездами, – я и не знала, что вампиры могут быть столь… м-м-м… элегантными!

– Еще раз прошу прощения за беспокойство, – выпалил Эдгар.

Спасительное окно было рядом, и он попросту вывалился в проем – благо, лететь было недалеко, и внизу приветливо раскинулся пышный розовый куст.

– Как будет время, заходите в гости, – хихикнула сверху леди Виолетта. Как раз в те малоприятные минуты, когда царапины еще не затянулись, а в боку засело не меньше десятка розовых шипов.

– Обязательно воспользуюсь приглашением, мадам, – буркнул Эдгар. Ночь только начиналась.

«Ты меня так просто не проведешь», – решил вампир и отправился бродить по дворцовым галереям. Интуиция подсказывала, что до рассвета он успеет поймать что-нибудь более интересное, нежели леди Виолетта.

* * *

… Но тварь никуда не исчезла. Эдгар ощущал ее присутствие, как один хищник может чувствовать другого. Она была… где-то совсем рядом. Может быть, за следующим поворотом. А может быть, кралась следом, не смея напасть на равного, прячась в густых тенях опустевшего дворца.

«Любопытная история», – вампир мягко шел по залитой лунным светом галерее, – «Что же это за монстр такой?»

Он принялся перебирать в памяти известные расы Некрополиса. Оборотни – они и есть оборотни, уж с ними Эдгар если не пуд соли съел, и строение тела на примере Корделии изучил неплохо.  Вампиры – урожденные и сотворенные – тоже мало походили на виденного зверя. Да и вообще, урожденные вампиры предпочитали превращаться либо в летучих мышей, либо в обычных волков, либо в черных кошек, а сотворенные – те, к сожалению, вообще не обладали способностью перекидываться. Призраки – ну, это вообще отдельный разговор. Виденная тварь совершенно не напоминала жертву пыток.

Тихое «клац-клац-клац» заставило обернуться – никого. Только решетчатые тени на полу и легчайшая лунная изморось на стенах… Но, провались все в Бездну, Эдгар уже чуял тяжелый запах большого хищника, который тихо шел следом.

«Ну-ну», – Эдгар ухмыльнулся темноте, – «ты решил, что на меня можно охотиться? Попробуй…»

И, свернув очередной раз, вдруг увидел аппетитную женскую фигурку, склонившуюся к запертому бюро. Незнакомка без особого энтузиазма ковырялась отмычкой в замке, причем Эдгар сразу понял, что отмычку она держала в руках чуть ли не впервые.

Вампир прислонился к дверному косяку и некоторое время наблюдал за усилиями девушки. Воровка? Ну и пусть себе. Его, посла Некрополиса, это не касается. Шпионка? Еще интереснее… Но кто?

Эдгар потянул носом – запах казался очень приятным и… как ни странно, знакомым. А девушка, словно почувствовав его взгляд, резко обернулась.

«Ух ты!» – умилился вампир.

Оказывается, бюро пыталась вскрыть не какая-нибудь случайная воровка, а невеста его светлейшества собственной персоной.

«Вот это да!» – такой была следующая мысль Эдгара, а вслух, любуясь правильными чертами юного лица, он поинтересовался:

– Не страшно ходить по ночам одной?

Королевскую невесту затрясло. И она взглянула на Эдгара с выражением такого безнадежного отчаяния в темных глазах, что вампир счел за лучшее скользнуть в тень. Еще не хватало, чтобы девица от ужаса грохнулась в обморок или – что бывает с благородными девицами – не померла бы от разрыва чересчур нежного сердца.

«Проклятье. Одна беззащитная девица и монстр, слоняющийся по коридорам», – мрачно подумал Эдгар, наблюдая за девушкой.

Встреча в безлюдной и темной гостиной напугала королевскую невесту до дрожи в коленках: она спрятала отмычки и заторопилась прочь из дворца. Эдгар следовал за ней тенью, невидимый и неслышимый. Он терпеливо дождался, пока леди Агнесса закончит препираться с цветочной феей, а затем пошел за ними. В ночи застыло ожидание; оно висело невидимой паутиной, неприятно тревожа сердце.

«Одинокая девушка в королевском парке», –  думал вампир, – «беззащитная жертва и чудовище».

Нет, конечно же, на поясе Агнессы он заметил кинжал, но Эдгар подозревал, что пользоваться им Агнесса умеет так же, как и отмычками.

«Зачем же ты бродишь одна по ночам?»

Он вдруг вспомнил леди Вьенн. Хм… А что, если эта крыса приложила свою руку к тому, что невеста Эльфира шастает по пустому дворцу и пытается вскрывать бюро? Никаких доказательств, только нехорошее, бередящее душу предчувствие.

«Клац-клац-клац».

Эдгар насторожился, нырнул прочь с узкой тропинки в густые заросли. Прекрасное место для наблюдения! Ему было отлично видно, как остановилась и обернулась Агнесса – и как из ночной прохлады вынырнула тварь, в намерениях которой уже не оставалось сомнений.

«Оборотень – или нет?» – все еще гадал посол Некрополиса, – «а если оборотень, то откуда он здесь? Неужели с ведома Мессира? Так, значит, ты ешь исключительно людей, и эльфы тебя не интересуют?!!»

Эдгар взглянул на Агнессу – «какая же ты все-таки красивая, и где-то я уже видел тебя… но где?»

В неизмеримо короткий миг ему подумалось, что видел он леди Агнессу на одной из старых фресок времен великих близнецов – «Нет, ну откуда ей там быть?» – а потом тварь прыгнула.

«Простишь ли ты себе гибель этого невинного создания?..»

– Беги! – крикнул Эдгар.

И, выпуская когти, резко оттолкнулся от земли. Кажется, он кричал еще что-то, уже чувствуя, как в тело впиваются невероятно острые, напитанные ядом  зубы.

Зверушка наивно полагает, что убить вампира просто?

 А она, ранее предпочитавшая не нападать на равного себе хищника, была вне себя от ярости. Сладкая, пахнущая человеком добыча ускользнула, а вместо нее в загривок клещом вцепился вампир. Извернувшись, тварь легко подмяла Эдгара под себя, но он ужом выскользнул из кривых лап и вновь оказался наверху.

«Беги, Агнесса, беги», – полосуя когтями  мохнатый бок, Эдгар уже думал только о том, чтобы самому уцелеть в этой схватке.

* * *

… Это была самая что ни на есть «ничья». Неведомый зверь, роняя на траву частые капли крови, ударился в бегство – а Эдгар, после неудачной попытки подняться, мешком свалился под орешник.

Он лежал, щурясь на первые лучи солнца, и пробовал затягивать раны. Но ведь для быстрой регенерации нужна кровь, причем горячая кровь жертвы, а он был совершенно один посреди королевского парка, огромного и неухоженного. Крошечная цветочная фея покружила над головой и улетела, противно вереща, а солнце поднималось выше и выше, и вот уже первые яркие лучи упали прямо на лицо, неприятно стягивая кожу и заставляя слезиться глаза. Эдгар кое-как перекатился набок и прикрыл лицо обрывком рукава. Ничего, он еще немного отдохнет, а потом отправится к себе и будет лежать в роскошной постели до тех пор, пока не закроются глубокие порезы на животе, пока не срастутся поломанные ребра.

«Хорошо бы, леди Агнесса удачно добралась до убежища», – устало думал вампир, – «Но ведь наверняка тварь от нее не отстанет, и девочке осталось жить считанные дни…»

Вновь перед мысленным взором мелькнули старые, кое-где осыпавшиеся фрески из старой части дворца Мессира. Была ли там сама Агнесса? Или кто-то на нее похожий? Жаль, он не застал правления близнецов, мир вампиров распахнул объятия для Эдгара в ту благодатную эпоху, когда Мессир правил вот уже двести лет…

«Бездна… Да зачем она здесь?» – мысли, резво обежав круг, вернулись к королевской невесте, – «Словно ее специально сюда прислали. Не столько для замужества, сколько для прочих, куда менее приятных целей…И бежать ей некуда, потому что клетка захлопнулась. Единственный выход – стать обедом для монстра…»

– Ну нет, – прошептал Эдгар теплой, сочной траве, – я не дам этой твари тебя убить. Скорее чудовище отправится вон из нашего мира, уж я-то постараюсь.

Так он и лежал, прикрыв глаза, спрятав лицо под лоскутом, пропахшим его собственной кровью. Потом, когда раны закрылись, медленно встал и побрел к себе.

Грангх встретил Эдгара с веником и совком – доблестный слуга занимался уборкой.

– Сеньор. Вам. Послание.

«Только его мне и не хватало для полного счастья!»

Эдгар скидывал на пол то, что осталось от одежды.

– Унеси и сожги. Где послание?

– Послание. От. Короля.– пробубнил Грангх, потирая медную лысину.

– Понятно, – вздохнул Эдгар.

Избавившись наконец от лохмотьев – которые до последней ночи были приличным сюртуком и штанами – вампир подошел к письменному столу.

Там лежал конверт нежно-зеленого цвета, внутри – квадрат из плотной бумаги с королевским вензелем.

– Приглашение на бал, – прочел вслух Эдгар, – в честь прибытия леди Агнессы, невесты его светлейшества...

И он растерянно посмотрел на себя в зеркало, занимающее всю дверцу платяного шкафа.

Вид, конечно, был еще тот. Левый глаз не открывался. Рваная рана на лице затянулась, вспучившись багровым шрамом. Такие же отметины украшали грудь и живот – чудовище очень хотело выпотрошить свалившегося на голову противника.

Эдгар вздохнул. Появляться в таком виде на балу не хотелось совершенно. Без свежей крови дальнейшая регенерация грозила затянуться надолго.

«Забудь, старина. Кровушки тут взять негде, да и не к лицу послу Некрополиса пугать эльфов…»

Он отвернулся от зеркала – но вдруг что-то екнуло в груди. Посмотрел вновь и выругался, поминая всю родню зубастой дряни: медальон с шеи бесследно исчез. Ничего, конечно, страшного – простая золотая пластинка с гербом сеньора Саншеза – но все равно обидно. Эдгар, постанывая сквозь зубы и ругаясь, присел на корточки над своими лохмотьями, перетряхнул их. Конечно же, медальона там не было, остался лишь обрывок цепочки.

 – Жалость какая, – вампир устало вздохнул, уселся на край постели, – Грангх, поди сюда!

Верный слуга появился минут через десять, по-прежнему с веником и совком.

– Слушай внимательно. Позови ко мне королевского гвардейца.

…Через час проблема исцеления была благополучно решена. Грангх привел добродушного, но с пустотой в глазах эльфа. Тот по просьбе Эдгара позвал придворного лекаря.

– Послушайте, сеньор, – простонал вампир со своего ложа, – я захворал и мне нужна свежая кровь.

Лекарь слегка побледнел и незаметно отодвинулся от пациента, а Эдгар продолжил:

– Мне известно, что время от времени вашим больным требуются кровопускания. Если вас не затруднит, проведите кому-нибудь эту процедуру сей же час. И не забудьте взять на столе ваш гонорар.

В голубых глазах эльфа отразилось понимание. Он открыл записную книжку, пробежался взглядом по списку пациентов, а затем удалился (не забыв прихватить туго набитый кошелек). Ровно через час к Эдгару пришел ученик лекаря, улыбчивый юноша, и принес запечатанную воском и еще теплую бутыль.

– Вот, сеньор, возьмите. Господин лекарь просил передать, что если у вас возникнет… мм… нужда, обращайтесь не стесняясь. Кровопускание – очень полезная процедура, одна из любимых при дворе его светлейшества.

– Ты добрый малый, – прохрипел посол голосом умирающего, – вот и тебе вознаграждение. Ну, иди же, иди… Мне нужно остаться одному.

Но ученик ушел не сразу. Скромно отвернувшись к стенке, пока Эдгар цедил стакан за стаканом, болтливый эльф рассказывал последние дворцовые сплетни. Особо был отмечен казус, происшедший с недавно прибывшей леди Агнессой. Оказывается, она могла выйти замуж за его светлейшество только через сто три года.

– Сколько-сколько? – переспросил огорошенный Эдгар.

-… Так рекомендовала леди Виолетта, королевский астролог.

– Угу. Понятно.

* * *

…И грянул бал!

Минуя великолепно убранные залы, Эдгар раскланивался с гостями. Эльфийкам он кланялся чуть ниже, чем требовалось по этикету, и за эту маленькую вольность был неоднократно вознагражден улыбками немного снисходительными и заинтересованными.  Спору нет – все они, до одной, были красавицами. Стройными, словно молодые деревца, с кожей белой и нежной, как лебяжий пух. Золотые волосы убирались в сложные прически, плетение кос, украшенное драгоценностями. Голубые и зеленые глаза сияли, вторя блеску украшений, а одежды поражали воображение роскошью и откровенностью.

Но через пол часа созерцания всей этой красоты Эдгар понял, что взглядом ищет… Отнюдь не эльфийку.

С беззаботной улыбкой посол Некрополиса прошелся по открытым для гостей залам, вернулся к началу. Сердце в груди радостно подпрыгнуло, когда Эдгар увидел знакомое личико в обрамлении темных локонов.

Значит, жива… Что ж, тем лучше.

И Эдгар двинулся к королевской невесте, даже не утрудившись понять – а что ему, собственно, от этой невесты нужно. Пожалуй, ему хотелось пожать ее мягкую, но сильную руку, спросить, как она добралась в свои апартаменты после нападения твари… Да и стоит ли говорить этой попавшей в западню птичке о том, что это именно он спас ее ночью?

…Его опередила леди Вьенн. Подскочила к Агнессе, словно демон Бездны, и начала злобно тараторить. Эдгар остановился; ему хотелось послушать, что требует от девушки Вьенн, но толпа придворных гудела, как улей. Потом Агнесса резко развернулась и пошла прочь, а надоедливая тетка устремилась за ней, звонко цокая каблуками. Нет, это было уже слишком!

И Эдгар Саншез, блистательный Эдгар Саншез устремился на помощь.

Он встал на пути леди Вьенн, и когда она проходила мимо, аккуратно, но крепко взял ее за локоть.

– Леди Вьенн, могу я задать вопрос?

Она вскинула на него удивленный и очень недобрый взгляд.

– Что вам угодно, сеньор? Вы видите, я спешу.

– Мне угодно знать, что вам нужно от невесты его светлейшества.

– Это вне вашей компетенции, посол, – огрызнулась леди Вьенн, – позвольте же пройти.

– Оставьте ее в покое, – быстро шепнул Эдгар, – хотя бы на сегодняшний вечер. Иначе…

– Что – иначе? – леди Вьенн отнюдь не выглядела перепуганной, – мне кажется, вы забываетесь.

– А мне кажется, что сегодня ночью вы можете пополнить список жертв при дворе его светлейшества, – злобно пояснил Эдгар, – исчезните, леди Вьенн. Хотя бы на эту ночь.

Угроза подействовала. А Эдгар с улыбкой направился к невесте короля эльфов.

– Похоже, прекрасная леди Агнесса, этим вечером вы должны мне по меньшей мере танец.

Удивление в огромных, на пол-лица, карих глазах. Но при этом – почти царственный поворот головы, осанка, достойная королевы. Откуда это в девочке из малоизвестной дворянской семьи?

Услужливая память снова, одно за другим, поднимала цветные полотнища фресок. Там… были близнецы. Две могущественные вампирессы, которые правили Некрополисом демоны ведают сколько столетий – ровно до того часа, когда из ниоткуда явился Мессир и в жестокой схватке одержал верх.

Там, на фресках, у сестер были открытые, благородные лица, выразительные черные глаза и темные локоны, крупными волнами ниспадающие на плечи.

«Вот кого она мне напоминает», – с легкой грустью подумал Эдгар, – «и вот почему, наверное, кажется такой красивой!»

Тем временем Агнесса, отбросив всякие приличия, пристально его рассматривала, словно пытаясь что-то вспомнить – и Эдгар понял, что она его не узнала. – «Тем лучше!»

– Могу я узнать, что такого вы ей сказали? – спросила девушка.

– Разумеется, – он остановился и отвесил традиционный поклон, протягивая руку, – я сказал, что если уважаемая Вьенн не оставит вас в покое, то она не доживет до утра.

Пальцы леди Агнессы оказались теплыми и на удивление сильными. Они дрогнули, когда Эдгар пояснил причину бегства леди Вьенн, но Агнесса не стала убирать руку. Только улыбнулась – от этой теплой, открытой улыбки у Эдгара быстрее забилось сердце.

– Наверняка это шутка, – сказала Агнесса.

– Совсем нет. Я был совершенно, абсолютно серьезен. А у леди Вьенн нет причин не верить моим словам.

…И в это мгновение музыканты дружно взялись за смычки.

Леди Агнесса, как и следовало предполагать, танцевала не хорошо, но и не плохо. Впрочем, Эдгару было плевать. Он вдруг ощутил себя молодым, совсем юнцом и еще человеком; он вел пустой светский разговор и не чувствовал под собой ног от тихого, уютного счастья.

«Как хорошо, что я не дал ей погибнуть ночью», – мелькнула светлая и приятная мысль, – «и какая она все-таки милая!»

Потом выяснилось, что из-за украшенного лифа у Агнессы выглядывает цветочная фея, и это вконец развеселило Эдгара. Он придерживал Агнессу за талию, сжимал в руке ее изящные пальчики – а потом вдруг понял, что сейчас более всего на свете ему хочется прижать к груди эту темноглазую красавицу, избавить от драгоценных шпилек в прическе, чтобы блестящие локоны рассыпались по обнаженным плечам, а потом, потом…

С неба на землю Эдгара спустил король, и пришлось расстаться с теплой рукой Агнессы, и отправиться бродить по празднично украшенным залам. Спустя час-другой он все-таки снова нашел леди Агнессу, совершенно одну в темной и пустой беседке, и – просто сумасшествие! – уже не смог повернуться и просто уйти.

«Что со мной, а?» – хихикал в душе циничный любитель женщин Эдгар, – «да я, похоже, просто влюбился!»

Но даже это открытие не подействовало отрезвляюще на посла Некрополиса.  Волшебная ночь сводила с ума, и Агнесса – была рядом, только вот… Согласно заключенному между королевствами договору принадлежала другому.

«Ну и пусть!» – Эдгар упрямо сжал зубы, – «за сто три года многое может случиться! В конце концов, бывали случаи, когда невесты сбегали от женихов».

– Агнесса, – позвал он, – не торопитесь, в темноте можно и споткнуться.

– Не беспокойтесь, – язвительно ответила девушка, переступая через порог беседки.

И, конечно же, ухитрилась зацепиться за него каблучком.

Хорошо еще, что у Эдгара по-прежнему была его вампирская реакция – иначе леди Агнесса обязательно расквасила бы свой замечательный носик.

– Ну вот, я же предупреждал.

Он подхватил ее на руки; теперь Агнесса была так близко, что Эдгар с наслаждением вдыхал аромат ее тела, и сквозь ткань платья ощущал тепло ее жизни. А она… похоже, испугалась.

– Отпустите меня… Пожалуйста, – едва различимый в ночи шепот.

«Боится… Почему? Ведь я никогда не сделаю ей ничего дурного».

И он спросил:

– Но зачем? Почему вам так хочется одиночества?

– Потому что…

«Но я даже не хочу знать причину», – усмехнулся в душе Эдгар, – «потому что она будет выдумана тут же, и это так!»

Он пристально взглянул в темные глаза Агнессы, увидел в их глубине самый обычный страх.

«Не бойся, моя милая», – хотел сказать Эдгар, но не стал. Попросту наклонился еще ниже и коснулся губами шелковых губ Агнессы.

* * *

…В итоге с бала Эдгару пришлось уходить в потемках, чтобы никто не видел жестоко расцарапанной физиономии посла.

Пожалуй, он все-таки перегнул палку, решив поцеловать девушку на первом же свидании.

…Хотя, если уж совсем честно, даже до первого свидания дело еще не дошло – вряд ли разговор в беседке можно называть романтическим свиданием.

…А если совсем-совсем честно, Эдгар ни капельки не жалел о содеянном и был готов расплачиваться поцарапанными щеками.

«Какая, однако, прыткая девица», – восхищался вампир, бредя темной садовой дорожкой к посольскому крылу дворца, – «и как ловко из рук вывернулась!»

Величаво плыла мимо волшебная эльфийская ночь с ее свежестью леса и сладостью цветов, тихо шептались деревья, стекал по толстым стволам лунный свет… Настроение у Эдгара, невзирая на пострадавшую щеку, было просто отменным. Он брел по шуршащей травке и размышлял о том, не выйдет ли скандала, если похитить невесту Эльфира и тайком увезти в свой замок.

«Ох, ну что за чушь!» – вдруг расстроился он, – «даже если ты ее уговоришь бежать, что такого ты сможешь ей предложить? Что?!! Не забывай, кто ты, а кто она…»

Да, к сожалению, вампиры не женятся на людях, и подобный союз стал бы самым известным и скандальным за всю историю Некрополиса.

«А разве тебе не все равно, что будут думать другие, а?» – едко заметил Эдгар-романтик в душе вампира.

«К сожалению, не все равно», – вздохнул Эдгар-прагматик, – «я живу не в пустыне и мне приходится считаться с тем, что обо мне говорят».

«Но Агнесса может стать вампиром», – мелькнула гаденькая мыслишка, которую Эдгар тут же постарался раздавить как самую мерзкую и непристойную идею.

Он, пропади все пропадом, никогда не сделает Агнессу одной из жителей Некрополиса. – «Даже если она сама попросит?» – «Не знаю…»

Вампир остановился.

По-прежнему вокруг тихо шумел ночной сад.

По-прежнему все казалось тихим, уютным и спокойным. Но…

Ему вдруг показалось, что на самой границе слуха вновь клацнули ядовитые когти о камень. А через мгновение Эдгар услышал разговор.

– Что это с тобой?

– Да ничего… Тебе показалось, дорогая.

Скользя в сплетении ночных теней, вампир двинулся на голоса. Осторожно, упаси Бездна хрустнуть случайной веткой. Затем, юркнув за корявый ствол старого дуба, он прислонился к теплой коре и застыл, прислушиваясь. Дело в том, что первый голос принадлежал не кому-нибудь, а леди Вьенн. А вот ее собеседницы Эдгар не знал.

– Как прошла ночь? – с усмешкой поинтересовалась леди Вьенн у незнакомки.

– Препогано, если тебе так интересно, – зло ответила та.

Эдгар, не выдержав, на миг высунулся из-за дерева. Оказывается, неподалеку, на освещенной луной тропинке, леди Вьенн беседовала с молодой девушкой в светлом платьице с пышными юбками. Взгляд Эдгара успел выхватить  из полумрака бледное личико, пшеничного цвета косы, уложенные подобием башни на премиленькой головке…

– И с кем ты сцепилась, хотелось бы знать?

– Не важно, – девушка шмыгнула носом, – он за все поплатится…

И тут же схлопотала пощечину.

– Дрянь! – взвизгнула леди Вьенн, – я тебе что сказала?!!

– Сама дрянь,  – рыкнуло прекрасное и утонченное создание, – я вообще не обязана тебя слушать, ясно?..

И вдруг замолчала, застыв в выжидающей позе.

– Что с тобой? – раздраженно поинтересовалась Вьенн.

– Мы здесь не одни, – выдохнула девушка. Ее тонкие руки были сжаты в кулаки. – Я… я чувствую.

«Ну надо же», – Эдгар, усмехаясь, заскользил прочь. Быстрее, быстрее… Странный разговор, странная девушка – не вампир, точно, но и не человек. Какую игру ведет леди Вьенн? И какую роль при дворе Эльфира выполняет эта юная блондинка?

А за спиной, как на зло, снова раздалось знакомое уже клацанье. Все ближе и ближе.

Но Эдгара было не так-то просто напугать. Он не стал убегать и прятаться – наоборот, повернулся лицом к приближающемуся монстру. И когда глазки твари сверкнули парой рубинов, погрозил ей кулаком.

– Что, мало тебе? Еще хочешь?!! Ну, подходи!

– Ргх! – сказал монстр и, развернувшись, исчез в ночи.

«Всевышний, вразуми Агнессу, чтобы не бродила одна по ночам», – подумал вампир.

* * *

По возвращении в посольские апартаменты Эдгар нашел «тарелку» включенной, а в ней – разъяренного Вулферта, у которого от гнева даже бакенбарды топорщились двумя колючими рыжими кустами.

– Сеньор Саншез! – завопил он, едва Эдгар появился в области видимости,  – что вы себе позволяете? Или вы изволите думать, будто я доверил вам этот ценнейший прибор для того, чтобы он покрывался пылью?

– Я здесь, здесь, – буркнул вампир, быстро стряхивая упомянутую пыль с глянцевой поверхности, – что случилось, Вулферт?

– Почему вы не выходите на связь? – грозно спросил оборотень, – Мессир ожидает результаты, понимаете? А вы? Чем вы заняты, сеньор? За девками бегаете! Впрочем, я не удивлен, если это так...

– Постой, постой! Вулферт, с чего ты решил, что я за девками бегаю? – изумился Эдгар, – я, между прочим, работаю! И уже нашел кое-что интересное.

Оборотень недовольно пожевал губами и, сверля Эдгара взглядом, сухо пояснил:

– Мессир вызывал меня, сеньор Саншез. Он хочет, чтобы вы действовали, понимаете? Не балы-женщины-дуэли, а найденный преступник, понимаете? Наш Мессир не всесилен, и компрометация Некрополиса нам тоже не нужна. Вот так вот, Эдгар Саншез.

* * *

«Ну что ж, действовать так действовать», – решил Эдгар и составил для себя список важных вопросов, ответы на которые предстояло выяснить.

Пунктом первым была означена леди Вьенн и таинственная незнакомка. Не понравился Эдгару их ночной разговор, равно как и умение странной блондинки чувствовать присутствие посторонних. Имела ли сама леди Вьенн отношение к гибели трех послов? А если имела, то каковы могли быть мотивы?..

Тут Эдгар задумался, закусив кончик пера. Конечно, ему пришлось не по душе тайное свидание леди Вьенн, но кто знает? Вдруг на самом деле это был обычный семейный разговор, не имеющий ничего общего с убитыми послами?

«Все равно, надо будет проверить», – таков был вердикт, а затем Эдгар приступил ко второму пункту списка. Там, не боясь показаться сумасшедшим с приступами галлюцинаций, вампир записал: спальня леди Виолетты.

Невзирая на то, что королевский астролог была жива и здравствовала, Эдгару не давала покоя серая когтистая лапа из-под одеяла. Он, в конце концов, вот уже сто лет был вампиром, а вампиры привыкли доверять своим чувствам. То, что монстр исчез в комнате леди Виолетты, могло означать только одно: что в спальне леди имелся тайный лаз, которым и воспользовалась тварь. Эдгару, правда, казалось странным, что Виолетта не почувствовала присутствия чего-то большого и мохнатого у себя под покрывалом, но – чем демон не шутит? – возможно, эта леди отличалась не только здоровьем, но и богатырским сном.

Ну, вот, пожалуй, и все.

Эдгар покрутил-покрутил листок бумаги, а затем – на всякий случай – добавил третий пункт: леди Агнеесса.

Конечно же, она не могла иметь отношение к гибели послов короля Людовика, но – Эдгар превосходно понимал, что юная Агнесса появилась при дворе Эльфира не просто так, и что к этому наверняка приложила руку леди Вьенн. Ну, а раз леди Вьенн находится под подозрением... Эдгар вздохнул, посыпал бумагу песком, а сам встал из-за стола.

На подносе ждал остывший уже кофе и кусочек горького шоколада. Эдгар залпом опустошил чашку, сунул за щеку шоколад и уселся на подоконник. За пределами посольских апартаментов день медленно катился к закату, из приоткрытого окна тянуло приятной лесной прохладой.

«Я должен ей помочь», – Эдгар щурился на клумбу с петуньями, – «она снова будет свободной, пусть нам и не суждено быть вместе».

Затем, отбросив все мысли о невесте короля, Эдгар вернулся за стол, обмакнул перышко в чернильницу и написал – ровно и четко:

«Леди Виолетта! Интуиция подсказывает мне, что я до сих пор не загладил вину за внезапное ночное вторжение. Не соблаговолите ли спуститься в сад этим прекрасным вечером, дабы выслушать извинения страдающего вампира?»

Поставив подпись на пол-листа, Эдгар позвал Грангха, тот – в свою очередь – юного эльфийского гвардейца, почти мальчишку, и таким образом записка была доставлена  Виолетте.

– Леди прочла письмо при тебе, доблестный воин Светлого леса? – поинтересовался потом Эдгар.

Эльф выглядел немного смущенным, но вампир списал это на отсутствие привычки выслушивать откровенную лесть.

– Да, сеньор.

– Она что-нибудь просила передать в ответ?

– Да, сеньор, – тут длинные, торчащие из-под золотых локонов ушки налились стыдливым румянцем, – леди Виолетта... она...

– Я тебя прошу, – заметил Эдгар, – повторить слово в слово. Это дело государственной важности, как ты понимаешь.

Ушки стали похожими на жарко горящие рубины, и эльф, потупившись, принялся разглядывать рисунок мрамора на полу. Эдгар смирился.

 – Ну хорошо. Тогда напиши.

Ознакомившись с ответом астролога, Эдгар и сам понял, что краснеет. Подняв глаза на эльфа, он деловито спросил:

– Сколько я должен тебе заплатить, чтобы ты занял мое место? – и тут же подумал про себя, что посольских запасов может и не хватить.

Но эльф оказался покладистым малым и, к тому же, разумно принял во внимание, что вампиру лучше не отказывать. Он назвал сносную сумму, Эдгар отсчитал полновесные монетки и отправил юношу готовиться к предстоящему романтическому свиданию – а сам занялся приготовлениями несколько иного рода.

Во-первых, отмычки. Да-да, в отличие от Агнессы, блистательный сеньор Саншез умел ими пользоваться, ибо не раз, и не два приходилось вызволять красавиц, запертых чрезмерно бдительными мужьями. Этой ночью, правда, речь шла отнюдь не о красавице – скорее уж о чудовищных тайнах, которые могли быть скрыты в многочисленных ящиках и сундуках королевского астролога.

Во-вторых, Эдгар прошелся точильным камнем по лезвию охотничьего ножа. Не узкого и элегантного стилета, а тяжелого тесака, с легкостью рубящего кости. Эдгар брал с собой нож отнюдь не для знакомой зверушки – уж если зубов и когтей вампирьих оказалось недостаточно, то ножом делу не помочь. Но таким тесаком можно было вскрыть особо упорствующий ящик, или поддеть дверную щеколду, если на то возникнет нужда.

В-тетьих – одежда. Темная и мягкая, не стесняющая движений.

Ну, а больше Эдгар Саншез ничего с собой не брал, полагаясь на народную мудрость «и голый вампир в поле воин».

Он выглянул в окно: над садом сгущались теплые сизые сумерки.

«Ага», – решил Эдгар, – «наша страстная красотка уже спускается к бедолаге».

Настало время посетить еще раз спальню леди Виолетты и выяснить, куда делся мохнатый и зубастый монстр.

* * *

Личные покои королевского астролога встретили Эдгара молчаливо и недружелюбно. У вампира тотчас же появилось нехорошее чувство, что за ним кто-то подглядывает; он остановился у распахнутого в душистый сад окна, принюхался. А что? Похоже, он не зря зашел. Запах хищника витал в темных и душноватых комнатах. Правда, присутствия самого зверя Эдгар не ощутил – «значит, уже шастает по парку».

Вампир невольно поежился. Бездна и ее демоны! Даже ему, убийце, неприятно встретиться с неведомой тварью. Что же тогда говорить о совершенно беззащитной Агнессе? Даже странно, что она смогла тогда убежать, а не грохнулась – как положено благородной девице – в обморок...

Эдгар начал обход Виолеттиных владений и начал их со спальни. Искать особо было негде: почти всю комнату заняла огромных размеров кровать, только в углу скромно ютилось маленькое трюмо, сплошь уставленное загадочно поблескивающими пузырьками и баночками.

– Ну, за дело, – вслух подбодрил себя вампир.

После чего занялся кроватью. Такой чести она удостоилась исключительно потому, что где-то рядом должен был находиться тайный лаз для чудовища.

И что же? Перетряхивая пропахшие жасмином подушки, приподнимая перины, утопая в ворохе кружевных простыней Эдгар не обнаружил ни единого намека на тайник. Впрочем, тайники на то и тайники, чтобы их мог найти только посвященный! Скрытая пружинка, незаметный выступ, деревянная панель, только кажущаяся цельной... Эдгар разочарованно отошел от кровати, еще раз обошел гигантское ложе вокруг.

Ха! Здесь было бы недурственно подглядеть в замочную скважину, как появляется монстр... Идея была отличной, но совершенно нереализуемой: приникший к замочной скважине вампир непременно вызвал бы недоумение у добродушных детей Светлого леса.

Эдгар перебросил с места на место последнюю подушку, чихнул от назойливого жасминового аромата и выпрямился. Обыск кровати пока не увенчался успехом – «но ведь это только сейчас, будут и другие вечера!».

Он сел за трюмо, осмотрел сокровища Виолетты. Пудра, пуховки, помада всех возможных цветов и оттенков, начиная от бледно-розовой и заканчивая почти черной, духи... Хм, духи от хорошо известного Вампириччи, явно привезены из Некрополиса. «Стар, холоден, отвратителен» – глупое название для пылкого и будоражащего кровь аромата...

Эдгар пожал плечами и взялся за ящички, которые – на удивление – оказались заперты. В ход пошли отмычки, и Эдгар добрался до связки старых пожелтевших писем. Развернул первое, что лежало сверху – «Моя дорогая дочурка! Стар я стал, многое забываю...»

– Тьфу, – разочаровался Эдгар, – чего бы интересного найти!

Другой ящик тоже оказался забитым письмами: «Здравствуй, возлюбленная моя сестрица»...

– Значит, вас двое у счастливого родителя, – заключил Эдгар, продолжая осмотр.

На самом дне ящика, под толстой связкой писем, он нашел и портрет виолеттиного родителя, превосходно выполненную миниатюру. На  Эдгара осуждающе уставился усатый субъект с круглым и дородным лицом, с маленькими свиными глазками, утопающими в толстых щеках. Леди Виолетта была ну просто копия папы, только без растительности на лице. Эдгар повертел-повертел в руках миниатюру, прочел на обратной стороне: «Любимой доченьке. Дарикус Алтус».

«Занятное какое имечко», –  Эдгар усмехнулся, – «Дарикус Алтус... Но я его где-то слышал, что-то похожее!»

И он вспомнил белую кожаную нашлепку на груди оборотня в лаборатории Вулферта. «Свободу Алтусу», или что-то вроде того. Хм. Любопытно, любопытно...

Аккуратно сложив и портрет, и письма, вампир прошелся по спальне. Было похоже на то, что пока поиски не увенчались успехом – ну да ладно. Впереди была целая ночь и еще две комнаты леди Виолетты.

* * *

...А в это время, пока Эдгар исследовал содержимое трюмо, в саду эльфийского короля разыгралась бурная сцена.

Поначалу все шло гладко: эльф затаился в ажурной беседке, оплетенной диким виноградом, и стал терпеливо дожидаться того тяжелого испытания, что Лес ниспослал на его бедную златокудрую головушку.

Обстановка складывалась самая что ни на есть романтичная: таинственные сумерки окутывали королевский сад, в кустах жасмина выходил из себя соловей, а неподалеку заливисто квакали лягушки. Эльф зажмурился и мысленно обратился к Светлому лесу – «Помоги и защити» – а через несколько минут судорожно прижал к груди букетик фиалок... Потому что услышал хруст мраморной крошки под тяжелой поступью королевского астролога.

Он молчал и, словно загипнотизированный, не мог шелохнуться; все прижимал и прижимал кулак с букетиком к груди. Инстинкт самосохранения, так хорошо развитый в любом живом и даже неразумном существе, надрывно кричал «беги!» – но воспоминание о полученном золоте и – что еще более важно – о белоснежных клыках сеньора Саншеза не давали двинуться с места.

И вот в мутных сумерках вход в беседку заслонила гигантская тень. Но в самой беседке было темно, и обман раскрылся далеко не сразу.

– Ах, сеньор Эдгар! – воинственно взревела первая леди королевского двора, – я так и знала, что вы шалунишка! Меня не обманешь, я это поняла сразу, как только обнаружила вас в собственной спальне!

Эльф истерично всхлипнул. Значит, господин посол изволил шутить, утверждая, что ранее не имел удовольствия встречаться наедине с леди-астрологом?

Устрашающе зашуршали многочисленные юбки, и леди Виолетта, переваливаясь по-утиному, вторглась в полумрак беседки.

– Что молчите, негодник? – игриво поинтересовалась она, – вы хотели вымолить прощение? Так приступайте!

С этими словами она раскрыла объятия, чем окончательно напугала несчастного эльфа. Нет, с одной стороны, некоторым эльфам нравились женщины при теле, потому как у эльфиек с этим самым телом наблюдался явный недобор. Но с другой стороны, леди Виолетта все-таки была королевским астрологом (а вдруг донесет его величеству?), а с другой стороны, ее форм хватило бы на десяток бравых эльфов.

И тут леди Виолетта почувствовала подвох. Она близоруко сощурилась, огляделась и злобно уставилась на скорчившегося на лавке эльфа.

– Это еще что такое?!! А где сеньор Эдгар Саншез?

Несчастный бухнулся на колени и протянул даме сердца букетик фиалок.

Фиалки были приняты, осмотрены и тут же высыпаны на златокудрую голову.

– Я тебя спрашиваю, ты что здесь делаешь? – рыкнула Виолетта, обходя горе-воздыхателя и брезгливо при этом подбирая юбки, – ты что, меня ждал?

– Прекрасная дама, – судорожно выдохнул эльф. От побега его теперь удерживало только воспоминание об острых клыках Эдгара, – я так долго мечтал о нашей встрече!

– Что?!! – взвизгнула леди Виолетта и, подхватив за шиворот дитя Светлого леса, как следует встряхнула, – где Эдгар Саншез, побери его демон Бездны?!!

– Это я... – всхлипнул эльф, с трудом вспоминая составленный днем план, – это я упросил сеньора Саншеза, чтобы вместо него прийти на свидание с вами!

– Неужели? – леди Виолетта приподняла брови, – и зачем, хотелось бы не знать?

– Вы – моя любовь до конца жизни! – пафосно воскликнул эльф и покорно повис в могучих руках.

Наступило молчание. Леди Виолетта, очевидно, размышляла над происшедшим. Потом она разжала пальцы, отпустив жертву, принялась разглаживать оборки ярко-алого платья, в котором она походила на выросший в Некрополисе страшный помидор-убийцу. Эльф хотел выскользнуть из беседки – коль скоро свидание не удалось, чего еще ждать? – но пухлые пальцы тут же вцепились ему в локоть, а недобрые глазки Виолетты впились в лицо похлеще голодных упырей.

– Это правда, то, что ты сказал? – сладким шепотом поинтересовалась она, – ты сам захотел прийти ко мне?

– П-правда, – промямлил гвардеец Эльфира, – чистая правда!

– Все равно не верю, – Виолетта ухмыльнулась, – вопрос только в том... что за игру затеял мой обожаемый шалунишка?

– Но я...

– Заткнись, будь любезен, – почти прорычала она. Круглое, одутловатое лицо постепенно обретало цвет свеклы. Декольте тоже пошло багровыми пятнами. И, наконец, леди Виолетта пробормотала, – ну и мерзавец! Он за это еще поплатится!

Почти отшвырнув с дороги эльфа, Виолетта вихрем выскочила из беседки, оставив на остром суку алый лоскут от платья.

А эльф – он мысленно возблагодарил Светлый Лес за то, что легко отделался.

* * *

...Эдгар решил не останавливаться на достигнутом и заодно наведаться к леди Вьенн. Она скорее всего спала, потому что время перевалило за полночь, а люди, относящие себя к категории добропорядочных, обычно в это время смотрят сны. Но Эдгара это не пугало.

«В конце концов», – думал вампир, бесшумно скользя по пустым коридорам дворца, – «в распоряжении леди Вьенн не одна комната, и я могу начать обыск с любой из них, кроме спальни!»

Так он и поступил: добрался по крытой галерее почти до дверей, за которыми почивала советник Людовика по вопросам шпионажа, затем выбрался в окно – и неслышно, по стене, перебрался к окну, ведущему в рабочий кабинет Вьенн.

Здесь, конечно, был простор для деятельности! Стенные шкафы с несметным количеством запертых ящиков, большой письменный стол, заваленный бумагами, а по периметру заставленный фарфоровыми эльфийскими статуэтками, массивное бюро на гнутых ножках в углу – которое видом своим напомнило Эдгару самого Грангха, такое же пузатое и неуклюжее... Эдгар на цыпочках добрался до двери, ведущей в коридор; она была чуть приоткрыта. Он подумал-подумал, и вовсе распахнул ее – если надо будет, он всегда успеет выскочить в окно, а коридор все это время будет на виду.

«Ну что ж, за дело!» – Эдгар улыбнулся, примеряясь отмычкой к верхнему ящику письменного стола и – что за везение! – сразу же наткнулся на недописанное послание от Вьенн королю. Людовику Единственному то есть.

«Ваше величество», – писала леди Вьенн, – «я прилагаю все усилия, чтобы заставить Агнессу работать как следует, но глупая девчонка по любому поводу уклоняется от выполнения возложенной на нее миссии...»

Эдгар похолодел. Так, значит, и Агнесса угодила в сети к этой паучихе! Но почему? Зачем?!! С какой целью, в конце концов, привезли сюда эту девушку?

Он поймал себя на том, что уже мечтает перегрызть горло леди Вьенн. Почему-то... Да, так всегда и бывает, что более всего в интригах великих страдают невинные. А негодяи – они, как правило, выходят сухими из воды.

«Мы убежим с тобой, моя милая», – решил Эдгар, – «Я увезу тебя на окраину Некрополиса, туда, куда не дотянется леди Вьенн и все чудовища этого мира...»

И продолжил поиски.

Эдгар не знал, что именно ищет среди переписки леди Вьенн. Пожалуй, он высматривал уже не только доказательства причастности Вьенн к убийствам послов, но и инструкции, которые Вьенн могла получать для Агнессы.

Он увлекся, выгреб все содержимое ящика на мягкий ковер. И вдруг...

– Демоны! – ругнулся вампир, поднимая овальную миниатюру.

С портрета на него злобно уставился круглолицый и усатый папа леди Виолетты.

– Ну и ну, – только и пробурчал Эдгар, – и что бы это значило?

На обратной стороне каллиграфическим почерком было выведено: «Любимой дочурке Вьенн от любящего папочки на восемнадцатилетие». А внизу – подпись «Дарикус Алтус» и дата.

 – А, пропади все пропадом! – Эдгар быстро сунул портрет за пазуху, тихо рассовал пачки писем в ящик.

Интересно, а что предпримет леди Вьенн, когда поймет, что в ее столе копались и похитили отцовский портрет? Каким будет ее следующий шаг? А самое главное, догадается ли эта препротивная тетка, кто навещал ее кабинет под покровом ночи?

... Эдгар, едва добравшись до собственного кабинета, схватил чудесную тарелку Вулферта.

На удивление, она сразу же заработала, центр подернулся жемчужной дымкой, которая затем рассеялась, явив взору Эдгара пышные рыжие бакенбарды.

– А-а, это вы, – протянул оборотень, спешно одевая очки, – что у вас там, Эдгар? Что-нибудь новое?

– Можно сказать, что так.

Эдгар достал миниатюру и показал Вулферту.

– Я могу попросить вас, сеньор, кое-что разузнать?

– Вся картотека Некрополиса к вашим услугам, Эдгар, – пробубнил Вулферт, – валяйте, говорите что нужно.

– Мне нужно узнать, кто такой Дарикус Алтус.

– Знакомое имечко… Это добрый подданный Мессира? – уточнил Вулферт, записывая имя.

– Не знаю, – Эдгар пожал плечами, – в том и дело, что не знаю. Но узнать надо бы... Даже если это и подданный Людовика. Сдается мне, Дарикус Алтус неспроста попался на моем пути... А если я прав, то нам очень повезло. В этом и будет разгадка тайны трех убийств.

* * *

Солнце, яростно сияя в небе, обозначило полдень. Слепящее горячее марево стекало по стенам королевского дворца, разогревало черепичную крышу и стеклянно-прозрачную воду в фонтанах. Правда, эльфы жары и яркого света не замечали. Для них это был еще один теплый весенний денек. Солнце было слишком ярким только для Эдгара, обитателя Некрополиса – а потому он, как и положено вампиру, спал в разгар дня, пребывая в совершенно обычном для существа его породы состоянии оцепенения.

Эдгар спал, зарывшись носом в шелковую подушку, а перед мысленным взором мелькали яркие картины прошлого – далекого и не очень, воспоминания о тех далеких днях, когда он, сын местного сеньора, хаживал в таверны и шлепал девиц чуть пониже спины. Видения сменяли друг друга чередой цветных полотнищ. Вот Эдгар Саншез на своей первой в жизни дуэли. Из-за женщины, конечно же – потом, правда, выяснилось, что избранница не была достойна проколотого предплечья. А вот Эдгар гуляет по булыжной мостовой старого города Часовщиков, и вокруг золотит деревья осень, и небо – синее-синее – в рамке из ярко-желтых крон. Эдгар опять вспомнил тот вечер, когда в городе Часовщиков повстречал прекрасную, словно хрустальный свет звезд, девушку. Она, на удивление, не стала уходить от знакомства, и в первый же вечер повезла Эдгара в шикарные апартаменты, которые снимала в дорогой гостинице. Тогда он еще не знал, что в последний раз смотрит на закат. К рассвету Эдгар уже не был человеком.

«Как же я тебя ненавижу», – подумал во сне вампир.

Но глупо ненавидеть того, кого больше нет. Красавица наложила на себя руки, шагнув в полыхающий жаром камин… Правда, какая-то ее бестелесная частица навсегда осталась с Эдгаром.

«Я тебе дала вечную жизнь, дурачок», – коснулось лба едва ощутимое холодное дуновение.

«Но ты даже не удосужилась спросить, хочу ли я этой вечной жизни. Только смертные способны оставить след на небосводе, подобно падающей звезде. Бессмертные незаметны, и вкус жизни для них – вкус пепла…»

Он медленно повернулся на другой бок и решил не продолжать дискуссию. Спорить с духом – все равно что биться головой о стену, только себе больнее будет. К тому же, зачем себе лгать? Размышления размышлениями, а вампирское житье-бытье оказалось не таким уж и ужасным, как казалось поначалу.

Всколыхнулись другие воспоминания, словно блики лунного света на черной воде лесного озера. Эдгар увидел себя, стоящим в старой, не отреставрированной части дворца Мессира. Все здесь дышало древностью – и отсыревшие, покрытые фресками стены, и звездчатые своды, столь любимые полуночным народом, и витражи, разбрасывающие кровянистые блики по мраморным напольным вазам…

– Почему Мессир до сих пор не желает занять это крыло? – спросил вампир у смотрителя, старого и ворчливого призрака.

Тот задумчиво звякнул ржавыми цепями.

– Мессиру здесь все напоминает о его поверженных врагах, о близнецах.

Эдгар, задрав голову, осматривал фрески. Призрак опередил его вопрос, подлетел к нужному месту и ткнул пальцами босой ноги в стену.

– Вот они, любуйтесь. Вы же близнецов искали?

Картина оказалась поврежденной. Эдгар увидел справа фигуру в длинном пышном платье, но лишенную головы – там как раз осыпалась штукатурка. Слева образ вампирессы сохранился лучше: полустертые правильные черты лица, корона из темных, цвета крепкого кофе, волос… Где же он потом встретил это лицо? Ах, да. Агнесса. Какое забавное совпадение… А вдруг убитая Мессиром сестра-близнец вернулась в этот мир, чтобы еще раз возродиться в теле смертной?!!

Вампир улыбнулся во сне.

И с удивлением ощутил легкое прикосновение к плечу.

– Эдгар, – тихо произнесла Агнесса, – Эдгар Саншез…

Всевеликие демоны!

Выходит, она сама пришла? И Грангх пропустил? Но ведь это… это…

«Невозможно?»

Он медленно, очень медленно – насколько позволяли окостеневшие суставы, повернулся к Агнессе. Да, это в самом деле была она, такая же прекрасная, изящная и сильная, как всегда.

– Мне не хватало вас, сеньор, – игриво заметила Агнесса, – поэтому я здесь.

Ее тонкие пальчики прикоснулись к тому месту на шее, где бьется пульс. Затем скользнули ниже, к вороту сорочки.

«Что ты делаешь? Зачем?» – хотел спросить Эдгар, но не успел.

Мгновение – и вместо Агнессы на него злобно смотрит худая блондинка, с которой разговаривала в ночь бала леди Вьенн.

– Я хочу тебя предупредить, – сказала она, погружая острые, как кинжалы, когти под ребра Эдгару, – ты слишком любопытен. Слишком… Но не настолько слаб, чтобы от тебя было также легко избавиться, как от остальных.

Оцепенение дневного сна унеслось прочь. Чувствуя, как хрустят сухожилия, Эдгар схватил монстра за руку – но, увы… она не спала в это время и оказалась проворнее. Мелькнули растрепанные косы цвета пшеницы, и женщина выскочила в окно.

Эдгар обессилено рухнул на постель, кожей чувствуя, как по сорочке расползается горячее липкое пятно его собственной крови.

* * *

-… Что это с вами, Эдгар Саншез? – топорща бакенбарды, Вулферт щурился из тарелки на вампира.

– Поранился, – буркнул Эдгар.

– Опять дуэль? Не забывайте, Мессир запретил…

– Помню, помню. Что новенького, Вулферт?

– Мы нашли кое-что занятное про Дарикуса Алтуса. Вот, послушайте.

Эдгар просидел перед тарелкой битых два часа, и когда старый оборотень закончил свой рассказ, быстро допил остывший кофе.

– То, что я сейчас узнал, все меняет, – сказал Эдгар, – спасибо, Вулферт. Вы проделали грандиозную работу.

– Это еще не все, – торопливо добавил оборотень, – вам назначена аудиенция у Мессира. Извольте написать отчет и явиться, а я сейчас же займусь настройкой портала.

Глава 3. Марионетки в руках владык

…Пополудни у меня собрался военный совет. На нем присутствовали: я, Агнесса Рой де Лив, Этьен в образе служанки Агаты, цветочная фея Лей (в образе светящегося шарика, ибо умудрилась съесть целый персик), а также оборотни Альберт и Эвелина – как моя личная стража, приставленная королем Светлого леса.

Они сидели за круглым столом в гостиной, перед каждым исходил ароматом горячий кофе и лежал лист бумаги. На этих листах я старательно записала вопросы, которые хотела обсудить: первым пунктом значилась леди из шкафа, вторым – чудовище. Третьим, незаписанным пунктом, был вампир Эдгар, но его я решила ни с кем не обсуждать: честно говоря, я и сама не знала, что с ним делать.

Прошло три дня с той памятной ночи. Гад-кровопийца, чувствуя свою вину, затаился и на глаза не показывался – но я знала, что он кружит вокруг меня, словно коршун, и выжидает, выжидает… Тьфу! Мне следовало бы его возненавидеть, и той пощечины, так удачно завершившей поцелуй, конечно же было мало, но… Я порой ловила себя на том, что мне хочется его увидеть, этого нахала из Некрополиса.

– Леди Агнесса! – Этьен осторожно похлопал меня по руке, – может, хватит мечтать о пирожных? Все собрались и ждут…

– С чего ты взяла, что я думала о сладком? – я медленно возвращалась в реальный мир, все еще ощущая вкус поцелуя. Вообще-то, это был первый раз, когда меня так целовал мужчина – так что же удивительного, что я до сих пор хожу под впечатлением?

– С таким вдохновением на лице можно думать только о десерте, – хихикнула Эвелина, – давай лучше обсудим то, ради чего мы здесь собрались.

Я вымученно улыбнулась. Проклятье, при чем тут десерт? Ну при чем?!! Я же негодую, и презираю этого задаваку, и вообще… Ну да ладно.

– Начиная с того дня, как я прибыла ко двору Эльфира, со мной произошло много неприятного и загадочного, – громко сказала я, – поэтому мы и собрались здесь… Потому что я прошу о помощи. Перед каждым из вас на бумаге записаны встревожившие меня события, и мне хотелось бы их обсудить…

– Вижу-вижу, – промурлыкал Альберт, – первой идет загадочная незнакомка из шкафа. И как она? Хорошенькая?

Эвелина шлепнула его по голове сложенным веером.

– Не слушайте моего братца. У него как только солнышко снег растопит, так одни женщины на уме. Все прочие мысли вытекают через уши, да, дорогой?

В голубых глазах оборотня появилась тоска – впрочем, свойственная всем представителям животного мира по весне.

– Ну и что? – смущенно забормотал он, – я мужчина. Ничем не хуже, ничем не лучше прочих. Так что за леди вас беспокоила, а?

– Я ее видела, – степенно начал рассказывать Этьен, – она вышла из шкафа, поцеловала меня и оставила розу. А сама – испарилась.

– Странная какая-то леди, – заметил Альберт и хихикнул, – впрочем, не о том речь. Агата, вы ее только раз видели? Схватить не пробовали?

– Ну вот еще! А если это был вампир?

– Если бы это был просто вампир, мы бы с тобой сейчас не говорили, – заметила Эвелина, – значит, леди из шкафа было нужно что-то… Но что именно? Этого мы пока не знаем, но обязательно узнаем.

–  По крайней мере, она не покушалась на мою жизнь, – вклинилась я в беседу, – чего не скажешь о пункте втором…

– Та-ак, – Альберт зловеще оскалился, – тут записано «чудовище». И что, это правда было оно?

– Самое что ни на есть! – пискнула Лей.

Цветочная фея даже попыталась взлететь, но – увы – съеденный персик неумолимо тянул к земле, и все попытки свелись к подпрыгиванию светящегося мячика.

Эвелина сложила на груди изящные руки и серьезно на меня посмотрела.

– И как оно выглядело, Анесса? А самое главное, где это ты ухитрилась с ним повстречаться? Мы, конечно, еще недавно сидели в Некрополисе, но что-то я не припомню монстров, разгуливающих свободно по королевскому парку!

Хороший вопрос, Эвелина. Хороший… И что мне отвечать? Рассказать о том, какую роль мне уготовила леди Вьенн при дворе короля Эльфира? Но кто знает, как отреагируют оборотни, приставленные ко мне его величеством! К своему ужасу, я ощутила как жар прилил к щекам. Агнесса Рой де Лив, провались все к демонам, никогда толком не умела врать!

– Оно напало вечером, – пролепетала я, – и было похоже на огромного жабопса с большой головой и пастью, утыканной зубами так, что от меня бы и костей не осталось.

– Но кости все-таки остались,  –  уточнил Альберт, – следовательно…

– Она не знает, кто ее спас, – загадочным тоном сообщил Этьен.

– И случайно оставил нам вот это.

Я выложила на стол медальон, отмытый от крови и сверкающий в солнечных лучах как маленькая звезда.

Оборотни как по команде склонились к моей находке, и Эвелина, которая, видимо, обладала более тонким обонянием, – проворчала:

– Как забавно. Я узнаю этот запах, но, к сожалению, не могу опознать герб.

– И-и? – Альберт настороженно потянул носом, – я ничего толком не чую. Агнесса, ты его помыла, да?

– Аромат «Убей меня красиво», – тоном знатока пояснила его сестра, – новинка от Вампириччи. Между прочим, продаются чуть ли не на вес золота.

– Значит, теперь ты можешь найти и хозяина медальона?

Я с надеждой ожидала услышать «да», но Эвелина в задумчивости качала головой.

– Агнесса, это самая модная новинка. Сотни вампиров и зажиточных оборотней наверняка приобрели духи – и тут нам с тобой нужно определиться: если владелец медальона живет при дворе, то мне придется обнюхать здесь всех и каждого, кто прибывает из Некрополиса, чтобы найти очаровашку. Их, конечно, сейчас мало, но кто знает? А если он уехал?!!

– А как… ты думаешь, этот медальон мог принадлежать монстру?

– Разумеется, – сказала Эвелина, – если бы я была уверена, что вещица принадлежит вампиру, то я бы уверилась в том, что вампир – не убийца. А так…

– Вампиры не превращаются в чудовищ, подобных тому что на тебя напало, – торопливо пояснил Альберт, – более того…

И он ударился в пространные объяснения, чем вампир рожденный отличается от сотворенного. Мне раньше и в голову не приходило, что даже кровососы проклятые бывают разными! Вампиры рожденные, например, всегда могли обращаться в туман и таким образом проникать в комнаты красоток через замочные скважины или щели в окнах. Вампиры сотворенные не то что в туман, даже в летучую мышь перекинуться не могли – левитировали помаленьку и все. А что до превращения в чудовище, рожденные предпочитали внешность благородную, волчью то есть, а сотворенные вообще не умеют менять облик, или умеют – но крайне редко.

Под конец я совсем запуталась.

– Выходит, напал на меня оборотень? А спас – неизвестно кто?

– На тебя мог напасть оборотень, – Эвелина и Альберт переглянулись, – но раз мы не можем утверждать что спас тебя именно вампир, то, значит, не можем сказать, что первый встреченный любитель аромата Вампириччи является хозяином медальона и одновременно твоим спасителем.

– Б-р-р-р-р! – я сжала пальцами виски, окончательно заплутав в рассуждениях оборотней, – что делать-то будем?

– Девицу из шкафа надо бы поймать, – сладким голосом протянул Альберт, – я бы с удовольствием ее допросил, да-а…

И снова получил веером по лбу.

* * *

Я распрощалась с оборотнями незадолго до ужина, от отсутствия которого так страдал Этьен. Времени до ночи оставалось хоть отбавляй, я была совершенно свободна. Так как никаких полезных занятий для королевской невесты задумано не было, я решила сама придумать развлечение – простое и невинное, от которого бы никто не испытывал дискомфорт, а я бы  приобрела надлежащую стойкость духа, столь необходимую в грядущих и предсказанных Виолеттой испытаниях.

Единственной здравой идеей оказалось сочинение письма родным. Я покрутилась в гостиной, собрала оставшиеся после нашего совещания чистые листы бумаги, взяла перо и дорожную чернильницу с завинчивающейся крышечкой – и, уложив все это в изящную плетеную сумочку, начала осторожно продвигаться к выходу.

– Ты куда, Агнесса?

Хм. Было бы наивно полагать, что мои маневры останутся незамеченными Этьеном. Он вырос передо мной словно из-под земли, высоченный и плечистый – я чуть было не уткнулась носом в его пышную тряпичную грудь, обтянутую небесно-голубой саржей.

– Письмо родителям напишу, Этьенчик.

Наверняка он заподозрил меня в каких-нибудь тайных и безнравственных намерениях, потому что даже не подумал уступить дорогу.

– А здесь ты его написать не можешь?

– Здесь витает дух убитой эльфийки, – страшным голосом ответила я, – он сбивает меня с нужного настроя.

– Скоро вечер, – тоном строгого наставника напомнил Этьен, – надеюсь, ты не жалуешься на память?

– Ой, ну я немножко! Ну Этьен, миленький, отпусти, а? Ну, что мне теперь, и носа не казать из дому? Я зачахну, и сделаюсь призраком!

– Я же забочусь о твоей безопасности, – он развел руками, – эти оборотни что-то не шибко тебя охраняют… А между прочим могли бы…

Того, что могли бы Эвелина и Альберт, я уже не услышала. Этьен не договорил, оборвав себя на полуслове, потому что в дверь учтиво постучали.

– Кого там нелегкая несет, – пробурчал он и пошел открывать.

Я хотела проскользнуть поближе к выходу, но Этьен предусмотрительно раскинул руки в стороны, перекрывая мне все дороги к бегству.

– Иду-иду, – пискнул он, перемещаясь к двери, – минуточку!

И, отворив, поспешно распластался в глубочайшем реверансе – ибо на пороге стоял король Эльфир собственной персоной.

Как я уже говорила раньше, правитель Светлого леса был не то что красив – он был само совершенство. Как лесное божество, изваянное из мрамора. Такой же прекрасный – и такой же холодный.

Он был одет в скромный темно-коричневый камзол поверх кружевной сорочки, узкие замшевые бриджи, подобранные в тон камзолу и высокие сапоги цвета топленого молока. Корона, судя по всему, осталась в сокровищнице или же в королевской спальне – иссиня-черные волосы были гладко зачесаны назад и собраны в «хвостик».

И вот, это черноглазое совершенство с любопытством оглядело Агату, тут же потеряв к ней всякий интерес, и воззрилось на меня.

Всевышний! А я, вместо того, чтобы раскланиваться – или по крайней мере выдавить обольстительную улыбку королевской невесты – стояла и судорожно размышляла о том, что могло понадобиться от меня владыке Светлого леса.

– Леди Агнесса, – приветливо сказал король, – я вижу, вы собрались на прогулку? Могу я сопровождать вас?

Да-а. Похоже, дела обстояли хуже, чем казалось поначалу. Он, монарх, спрашивал у меня позволения «сопровождать». Может быть, я схожу с ума и мне все это пригрезилось?

Опомнившись, я принялась раскланиваться. Тревога в душе росла – а ну как его светлейшество явился объявить о расторжении нашего так и не состоявшегося брака? Из-за того, что на балу меня угораздило танцевать с послом Некрополиса? Или – о, ужас! – вдруг королю доложили о том, что гад-кровосос нагло целовал меня? Это ведь может приравниваться к государственной измене? Или  – нет?

– Ваше величество, – пробормотала я, запинаясь, – такая честь видеть вас в моем скромном жилище…

Король недоуменно смотрел на нас с Этьеном, затем изобразил дружелюбную улыбку.

– Леди Агнесса, я задал вам вопрос, а вы не ответили. Это признак либо невнимательности, либо глупости…

– Да!!! – я испуганно зажала рот ладошкой. Ну вот. Я уже кричу на эльфийского короля.

– Тогда позвольте вашу руку, – тут я усомнилась, что этого эльфа вообще могло что-то вывести из состояния душевного покоя.

За мной осторожно закрылась дверь, и мы пошли по полянке, туда, где начиналась широкая и гладкая дорожка.

– Я не отниму у вас много времени, – проговорил Эльфир, – у меня слишком много неотложных государственных дел…

– Как вы можете, ваше величество, так говорить? Все мое время в вашем распоряжении.

– Тем не менее, я довольно ясно изложил свои мысли.

Моя рука лежала в его руке, но отчего-то казалась куда холоднее, чем пальцы вампира Эдгара. Я с удовольствием рассматривала идеальный профиль эльфа – и снова, снова меня посетило ощущение, что я взираю на мраморное божество, которому неведомы ни душевные порывы, ни… любовь.

– В прошлый раз мне не удалось с вами побеседовать, – тем временем продолжил Эльфир, – но все-таки спрошу сейчас. Что вы делали, леди Агнесса, вместе со служанкой во дворце в тот день, когда мы с леди Вьенн (которая оказалась вашей родственницей) вас встретили? Мне, конечно, едва знакомы людские обычаи, но – кажется, у людей не принято разгуливать с топорами и зажженными лампами средь бела дня.

Бедное мое сердечко екнуло. Ох, беда… Что сказать королю? Да и нужно ли?!!

– Ваше величество, – промямлила я, – мне хотелось осмотреть дворец.

– А топор зачем? – удивился король.

– В тот же день мне сказали, что при дворе было совершено три убийства послов королевства всех людей.

– Вот оно что, – мрачно протянул Эльфир, – и кто это вам сказал?.. Впрочем, неважно.

– Это действительно так? Кто-то убивал послов? – я наивно захлопала ресницами.

– Да, так.

И между нами повисло молчание – недоброе, нехорошее.

– Ваше величество, но вы ведь приняли все меры, и преступник пойман?

Король вдруг остановился и пристально уставился на меня своими угольно-черными глазищами.

– Нет, преступник до сих пор на свободе… Но все же, леди Агнесса, мне бы не хотелось видеть вас во дворце вооруженной. В Светлом лесу нет места злу, поверьте.

– Но... – не удержалась я.

Вот еще! Нет места злу, как же!

Три убитых посла, меня чуть тварь не сожрала – а Эльфир витает в облаках, получается? Или он все прекрасно знает, но притворяется невинным младенцем?

– Четвертый посол жив и здравствует, – сдержанно напомнил король, – трех предыдущих наверняка убила тварь из Некрополиса… Но мы пока можем немного потерпеть. Ничего ужасного не произошло, люди есть люди. Так что… Пусть это будет моя личная просьба, леди Агнесса – никаких топоров, никаких кольев. Те немногие жители Некрополиса, которые сейчас находятся при дворе, могут оскорбиться.

– Гхм… А если тварь нападет на меня?

– Все трое убитых были обнаружены за пределами посольских апартаментов, – отчеканил король, – они сами вышли к убийце. Из чего следует, что тварь не проникает в жилища. Вы же, леди Агнесса, не покидаете дома по ночам?

И буквально впился в меня взглядом. Проклятье… Неужели кто-нибудь донес? Но кто? Цветочные феи… или сам Эдгар?

– У вас рука дрожит, – невзначай обронил Эльфир, – вам ничего не угрожает, леди Агнесса. Не соблазняйтесь ночными прогулками, и жизнь ваша вне опасности.

Я вздохнула. Нет, наверное, не знает. Зачем Эдгару доносить? У этого вампира наверняка своих дел по горло.

– Именно об этом я и хотел вас предупредить, – мягко сказал король, не выпуская моей руки. Мы неторопливо шли по старому парку, по буковой аллее; над головой сплетались мощные ветви, и воздух был по-особенному прозрачен и свеж.

– Я обязательно последую вашим советам, – я склонила голову, – надеюсь, что все-таки доживу до свадьбы…

– Не иронизируйте, – Эльфир улыбнулся, – вы можете сколько угодно насмехаться над леди Виолеттой, но она – самый лучший астролог Светлого леса. Двадцать лет назад она победила в состязании астрологов, а это что-нибудь да значит.

– А что же она предсказала?

– Супругу из человеческого рода, – улыбка на губах монарха стала еще шире, – как видите… Все сбывается.

– Но она стала чемпионом тогда, а в правдивости предсказания вы убедились только теперь, – непонимающе проворчала я.

– Леди Виолетта еще много чего предсказала. Союз с Некрополисом, например.

– Но она могла просто знать о его подготовке!

Мне вдруг захотелось напомнить этому эльфу, что через сто три года меня, возможно, и в живых не будет – но промолчала. Пусть себе…

– Так что… В моих интересах прислушиваться к советам леди Виолетты, – подытожил король.

– Да уж, – прошептала я.

– Не расстраивайтесь, леди Агнесса.

Я не сразу сообразила, что происходит. Ох… Изящные королевские пальцы нежно коснулись моей щеки, затем невесомо тронули подбородок – и мое лицо оказалось повернутым к королевскому.

– Ваше велич…

– Я с надеждой ожидаю свадебного обряда, – мягко и прохладно сказал король. И, наклонившись, быстро поцеловал меня в щеку… Как будто мы с ним прятались от строгих родителей.

– Ваше величество… – я в замешательстве смотрела на него.

– Мне хочется, чтобы ни одна черная мысль не тревожила вас, леди Агнесса. Здесь Светлый лес, в котором не было, и нет места злу.

Он стремительно развернулся и пошел прочь, оставив меня совершенно одну посреди буковой аллеи. Как будто боялся, что я замечу легкий румянец на белых эльфийских щеках. Н-да. Ну и сюрприз. Поди пойми, что на уме у этих эльфов!

Я постояла-постояла, а затем двинулась в нужном мне направлении.

Что творится-то, а? Сперва, Агнессочка, ты изволишь в беседке целоваться с вампиром, теперь – эльфом чмокает тебя в щечку. От таких событий голова кругом идет… И спросить совета не у кого! Не у Вьенн же, в самом деле, и Этьен здесь не момощник…

Я в отчаянии всплеснула руками. Вампир–эльф, любит-не любит. И чем все закончится? Вероятно, об этом знал только Всевышний, но он не торопился делиться со мной своими соображениями.

С одной стороны, поцелуй Эльфира был правильным  – все-таки он мой жених. С другой стороны, он показался мне вежливо-холодным, словно эльф на самом деле был только прекрасным мраморным изваянием, а не живым существом.

Безуспешно пытаясь привести мысли в порядок, я продолжила свой путь туда, где собиралась заняться письмом семейству де Лив.

* * *

«...Мои дорогие папа, матушка и сестрицы. Пишу вам, чтобы рассказать, как мне живется при дворе короля Эльфира. Свадьбу ненадолго отложили, но его величество заверил, что до обряда я буду жить на положении королевской невесты со всеми полагающимися почестями».

Макнув перо в бутылочку с чернилами, я задумалась, глядя на горизонт. Там, в перламутровой дали, море сливалось с небом. Туда уходили эльфийские парусники – красивые, воздушные, но видом своим навевающие непонятную грусть... Впрочем, как и все здесь.

Я сидела на скамье в дальнем углу парка и пыталась сосредоточиться на письме. Местечко это я нашла случайно, во время обычной прогулки в сопровождении Этьена-Агаты:  здесь веселая зелень внезапно обрывалась в бездну, и там, на сотню-другую локтей ниже, мерно шумели волны. Пахло солью и свежестью, а еще тревожно таяли в шелесте волн крики чаек.

«Так что меня и Агату поселили в дом, предназначенный для королевы. Дом большой – есть спальня, гостиная, холл...»

– И тайный ход, ведущий во дворец, – я усмехнулась. Про это, конечно же, не стоило упоминать, иначе матушка начнет рыдать, хвататься за голову и пилить маркиза де Лив за то, что посмел отправить дочку в столь ужасное место.

«Его величество дарит мне подарки, и я всем довольна. Надеюсь, гонец донесет отрез эльфийского шелка вам на шарфы».

Чрезвычайно довольная письмом, я отложила перо и завинтила крышку чернильницы. Выходило, что жизнь моя спокойна и размерена, эльфийский король щедр и милостив, и, конечно же, ничто не угрожает моей драгоценной жизни – как раз именно такое впечатление и должно было сложиться у матушки и сестричек. О том, с какими истинными целями устраивался мой удачный во всех отношениях брак, я предпочитала помалкивать.

Вечерело. Дымка на горизонте приобрела оттенок сирени, зажглась ранняя звезда, вестница приближающейся ночи. Самое время возвращаться, но мне хотелось еще немного постоять на обрыве, любуясь на отражение заката  в восточной стороне неба. Здесь я была совсем одна, и ничто не нарушало моих размышлений  – порой тягостных, что и говорить.

– Сто три года, – в отчаянии пробормотала я морю, – сто три года! Я успею состариться и умереть. Или ненасытный монстр прикончит меня куда раньше, или леди Вьенн подошлет убийцу, когда отпадет нужда в моих услугах...

Волны продолжали с мерным шорохом накатывать на пологий берег под обрывом. Я по-прежнему была совершенно одна – несостоявшаяся королева, застывшая над пропастью. И мне хотелось... глупое, конечно, желание – но так хотелось, чтобы рядом был кто-то, кому я могла бы излить свою печаль.

«А как же Этьен?» – спросите вы, – «Разве не он все это время был твоим другом?»

Что ж, Этьен в образе Агаты в самом деле ни разу не подвел и не предал меня. Но он по-прежнему оставался деревенским приятелем девочки Агнессы, а мне... Мне сейчас хотелось чего-то иного.

Я вдруг спохватилась: тихий вечер перекатился в мягкие, пропахшие морем и жасмином фиолетовые сумерки. Ночь подступила к Светлому лесу, а вместе с ночью... О, теперь я слишком хорошо знала, кто разгуливает по тропам эльфийского парка.

Письменные принадлежности ждали меня на скамье; я быстро сложила письмо, собрала в сумку чернила и перо. Проклятье! Ну как избавиться от странного навязчивого желания выплакаться кому-нибудь в рукав?..

«Через сто три года, дорогая, через сто три года», – я невольно улыбнулась.

Наверное, когда истечет срок жениховства Эльфира, у меня будут шансы поплакаться в жилетку самому Всевышнему, сидя на облаке и поглядывая на блистательного черноокого монарха.

– Вы куда-то торопитесь, леди Агнесса?

Ох. Ну только его мне не хватало!

Отвернувшись, я быстро вытерла непрошенные слезы и буркнула:

– Домой, сеньор Саншез, домой. Следую вашему совету – не гулять по ночам в одиночестве.

Вампир мягко шагнул из сумеречных теней. Загадочные темные глаза, бледный абрис совершенного лица, богато расшитый камзол, в потемках искрящийся драгоценным шитьем. Воплощенная тайна – не знаешь, то ли ненавидеть его, то ли поддаться очарованию и, как говорится, в омут с головой.

– Но ночь еще не наступила, а вы не одна, леди Агнесса.

– Если честно, вашему обществу я бы предпочла одиночество.

– Неужели вы меня боитесь?

Крадучись он подходил все ближе и ближе, так что я поспешно ретировалась за высокую скамью. Это, конечно, не было идеальной защитой от вампира – но так хотя бы мраморная резная спинка оказалась между нами.

– Почему я должна вас бояться? – веско сказала я, – надеюсь, у вас хватит благоразумия, чтобы не причинить вред будущей королеве.

– А вы так отчаянно цепляетесь за свой будущий брак, словно это ваша последняя надежда на спасение. Не надейтесь, моя дражайшая леди Агнесса, от меня это вас не спасет.

– В таком случае, мне ничего не остается, как попрощаться и отправиться домой.

Я и в самом деле схватила сумку, обогнула скамейку и решительно направилась к выложенной округлыми камнями тропинке.

– Подождите.

Я невольно замерла. В его голосе – или почудилось? – была самая настоящая мольба. Эдгар тут же воспользовался моим замешательством, преградив дорогу. Еще мгновение – и он извлек из-за обшлага рукава розовый бутон на короткой ножке, перевязанный шелковой ленточкой.

– Все эти дни я думал о вас, – серьезно сказал он.

– И что же прервало ваши размышления и заставило прийти сюда?

– Не смейтесь. Мне помешало ощущение вины... Леди Агнесса, в прошлый раз я вел себя самым недопустимым образом, как нецивилизованный дикарь. И приношу глубочайшие извинения. Вы меня простите?

Хм. Гад. Кровосос. Он уже знал, что после подобного признания я не смогу на него сердиться – да и какое сердце не растает при виде красивого мужчины с розой в руке?

– Не знаю, – слукавила я, – ваше поведение в самом деле было отвратительным. И вам еще повезло, что я ничего не сказала его величеству...

– За что я благодарен вам, – он протянул мне цветок, – вы позволите сопровождать вас? Не стоит бродить одной по ночному парку, леди Агнесса.

Я молча взяла розу, на миг наши пальцы соприкоснулись – рука у Эдгара была теплой и вполне человечной наперекор всем байкам про обитателей Некрополиса.

Впрочем, что это я расчувствовалась? В том, что этот субъект совсем не холодный, я убедилась еще на королевском балу, да и потом, в злочастной беседке...

– Надеюсь, щека не болит? – участливо спросила я.

– Нет, конечно же, нет.

Он галантно предложил мне опереться на его локоть, и мы неторопливо пошли по тропинке.

– Право же, я не хотела вас так оцарапать, – смущенно добавила я, вспомнив кровавые полосы на безупречной вампирьей щеке.

– Я сам во всем виноват, леди Агнесса, – последовал спокойный ответ, – виноват и достойно наказан.

Воцарилась тишина. Мне пришло в голову, что – какая жалость – Эвелина не может обнюхать его и сравнить запах с тем, что остался на медальоне.

– Какими духами вы пользуетесь? – как можно более невинно спросила я.

– Сегодня – «Кровь оборотня» от Клыкко, – Эдгар загадочно улыбнулся, – если вам нравится, я мог бы привезти вам женские духи. В подарок.

– А вы разве не пользуетесь «Убей меня красиво» от Вампириччи?

Он пожал плечами.

– Отчего же. Всем нравится сейчас творение Вампириччи. Шикарная новинка, говорят, чтобы создать ее, он собственноручно (или собственнозубно) разделался с двенадцатью невинными девушками.

– Зачем?!!

– Ну, он должен был понять, что собой представляет аромат красивой смерти.

– Она не бывает красивой, – мрачно обронила я, – уход в  ничто просто не может быть красивым.

– Откуда вам знать, леди Агнесса?

– А вам откуда знать? – рассердившись, я выдернула руку из пальцев Эдгара, – или вам это известно из наблюдений, так сказать? Скольких людей вы отправили к Всевышнему, а? Сколько молодых девушек по вашей вине отправились на небо?!!

– Не так уж и много.

Наверное, не стоило мне бросаться этими злыми, едкими словами. Я слишком поздно поняла, что умудрилась разозлить монстра. Теперь мы стояли друг напротив друга, сверкая глазами, а вокруг – темень, тишина и густой, почти осязаемый запах ночных цветов.

– Не смейте ко мне приближаться, – пролепетала я, с ужасом видя, как Эдгар шагнул ко мне.

– Почему же? Я в вашем представлении палач, убийца. Что будет, если к списку моих жертв добавится еще одна? К слову, леди Агнесса, вы чудесно пахнете. И я знаю, что ваша кровь принесла бы мне немало приятных мгновений.

– Не подходи!

Я невольно попятилась, подол платья зацепился за ветку – но я изо всех сил дернула его. Хрусь! И светлый лоскут остался на кусте, а я, царапая руки о колючки, продолжала отступать.

– Не подходи, я закричу!

Исчез, исчез галантный кавалер. Теперь на его месте остался только убийца, безжалостный монстр, для которого люди издавна служили пищей, не более того.

– И кто тебя здесь услышит? – прошипел Эдгар, – можешь кричать, если тебе этого хочется. Но перед тем, как начнешь вопить... я должен тебе сказать вот что... о том, что  у меня никогда не было выбора, и кроме того... Дай мне руку, Агнесса. Руку, я сказал!..

Через мгновение я закричала. Но не потому, что в мою шею впились острые клыки, вовсе нет. Я оступилась и кубарем покатилась куда-то вниз, в кровь раздирая руки о колючки и ударяясь о деревья.

– Агнесса! О, провались все к демонам...

И он ухитрился остановить мое падение по крутому склону, и прижал к себе, жалея и убаюкивая.

– Какой я дурак, – прошептал Эдгар, – видит Всевышний, ты разозлила меня, и я хотел тебя припугнуть, и рассказать, как все было и есть на самом деле... А вовсе не то, о чем рассказывают ваши  старухи у огня. Но забыл, совсем забыл что вы не чувствуете, куда ступаете, и не можете видеть пропасти за собственной спиной...

А я – вместо того, чтобы гордо оттолкнуть его и удалиться – вцепилась в жесткую ткань камзола и разревелась. Считай, второй раз со времени прибытия в Светлый лес.

– Как же все глупо получается, – пробормотал вампир, осторожно ведя меня вниз, на дно овражка, – я просто несносен, да? Ну, пожалуйста, прости. Я бы никогда в жизни не причинил тебе зла!

– Ты выглядел... как убийца... – всхлипнула я.

Ноги меня не держали, и мы уселись на ствол давно поваленного бурей дерева. Эдгар продолжал обнимать меня, гладя по голове, и по плечам.

– Прости меня, Агнесса. Теперь я виноват настолько, что ты, верно, меня уже и не простишь?

– Не знаю, – я покачала головой, – теперь уже не знаю. Я видела, каким ты можешь быть.

– Да, это так, – глухо ответил он, – я именно такой и есть. И тот, кто меня сделал таким... Он тоже ничуть не лучше. Некрополис – вот подходящее место для нас, а здесь – Светлый лес, здесь все дышит жизнью, и ты – такая красивая, потому что настоящая и живая, ведь с тобой не приключилось того, что когда-то сделало меня чудовищем...

Его голос затих, и некоторое время мы сидели молча.

Потом я успокоилась и попросила:

– Отведи меня, пожалуйста, домой. Наверняка Агата переживает, куда я могла запропаститься.

...Но домой, конечно же, мы отправились далеко не сразу. Эдгар сперва нашел подаренную мне – и потерянную во время падения розу.

– Пожалуйста, поставь ее дома в воду, и она сразу же оживет, – сказал он, протягивая мне помятый цветок, – когда я срезал ее, мне хотелось чтобы она покрасовалась подольше. Жаль, что все так получилось.

А на прощание, уже стоя на пороге моего мрачного жилища, он осторожно поцеловал мои пальцы – так, словно я была по меньшей мере святыней Некрополиса. Мое бедное сердечко болезненно сжалось, а затем быстро-быстро забилось, словно... Да, в тот момент, стоя в тени старого бука, Эдгар выглядел как самый обычный – и самый несчастный человек.

* * *

Утро следующего дня ушло на зализывание боевых ран, полученных ночью. И, пока я возлежала на кровати, обложенная целебными примочками, Этьен в длинном пеньюаре поверх рубашки и штанов бегал по спальне, то и дело бросая на меня укоризненные взгляды.

– Агнессочка! Ну сколько тебя просить – не ходи ты никуда ночью! В прошлый раз тебя чуть не съели, в этот – ты едва не разбилась насмерть.

– Ты же знаешь, что леди Вьенн...

– Ну, раз уж на то пошло, пусть ее покусает этот твой воздыхатель!

Идея, бесспорно, была хороша, но -

 – Даже если леди Вьенн отправится за облака, боюсь, это меня не спасет. На место леди придет кто-нибудь другой, которому будет нужно то же, что и ей. И потом, ты забываешь про мою семью. Вдруг с ними что-нибудь приключится? Кто знает, на что способны слуги нашего короля?

– Я всегда думал, что наш король – добрый и справедливый правитель, – Этьен остановился у окна и принялся рассматривать пейзаж за окном.

– Он может быть таким, – я сняла с оцарапанного лба полотенце, макнула его в отвар ромашки и вернула на место, – наш король, Этьен, может быть и справедливым, и добрым. Но ему приходится думать не об одном человеке, а о королевстве. И поэтому приходится жертвовать меньшим.

– Это ты-то меньшее?

– Ну да. Ведь с чего все началось? С того, что кто-то повадился убивать наших послов при дворе эльфийского короля. Теперь... Я даже знаю, чьих это рук дело. Ну, конечно, я еще не могу указать на виновника, но зато известно, что это не вампир.

– Оборотень? – рыжие брови Этьена, выщипанные красивой дугой, сошлись на переносице.

– Мм... Может, нечто другое. Эвелина как-то говорила, что оборотни предпочитают быть волками, лисами, на худой конец – кошками, но только не таким вот безобразным чудищем с жабьей пастью.

– Но что? И кто стоит за всем этим?

Я помолчала, потому что не знала, что ответить Этьену.

– Вчера вечером, – серьезно сказал он, – приходила Эвелина. Она предложила устроить сегодня засаду в твоей спальне на таинственную даму с вуалью.

– Очень хорошо. Я рада, что мы начали действовать.

– Так что Эвелина и Альберт ночуют здесь, – заключил Этьен, – мы всю ночь будем дежурить, и, если повезет, поймаем эту девку...

– Так уж и девку, – фыркнула я.

– А приличные леди по ночам не вылезают из шкафа, – веско возразила Агата и поджала губы.

Всевышний, а что он тогда обо мне думает? Ведь приличные леди и по ночам не шастают, это точно...

– Может, она и не придет сегодня, – лениво предположила я.

– Значит, мы будем ее ждать следующей ночью. И так до тех пор, пока она не изволит явиться! И вообще...

Яростную тираду Этьена прервал стук бронзового молоточка в дверь.

– Сейчас открою! – гаркнул он и устремился исполнять свою угрозу.

– Куда?!! – я едва успела схватить его за пышный бант, который украшал подол пеньюара чуть ниже спины, – бюст забыл!

– Ой, и то правда.

Спохватившись, Этьен лихо сунул за пазуху наши спасительные мячи, плотно запахнул ночное одеяние, напялил парик – и выскочил встречать незваных гостей.

Вернулся подозрительно быстро и странно побледневшим.

– Там... тебя... этот...

Угу. Все ясно. Учитывая состояние Этьена и легкую дрожь в его голосе, мне вмиг стало понятно, кто это пришел с утра пораньше.

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Вспомнила, как ночью цеплялась за воротник камзола и как рыдала, уткнувшись в шелк блузки. Как рука Эдгара мягко скользила по щеке, по волосам...

– Пойди, скажи ему, что я не могу его принять, – пролепетала я, – скажи, что я больна и не встаю с кровати.

Видеть его сейчас было выше моих сил.

– Правильное решение, – похвалил Этьен и испарился.

А я прислонилась пылающим лбом к деревянному изголовью кровати. Очаровательный убийца, вот как это называется. Обладатель смоляных прядей и темных глаз, которые словно впитывают свет. Но что делать мне, невесте короля Эльфира? На одном берегу – сто три года ожидания и торопливый поцелуй, на другом – считай, преступление против эльфийской короны, дурманящее и манящее, словно ночная тропа по краю обрыва.

«Он тебя чуть не убил, он вампир и ты уже невеста эльфа», – строго заметила моя совесть.

Я растерянно теребила ленту на вороте сорочки, все еще ощущая нежное соприкосновение наших пальцев.

– Он ушел, – радостно объявил Этьен, – но просил передать тебе вот это.

Появившись в пороге, он на вытянутых руках нес огромный букет нежно-лиловых роз, причем держал их так, словно это была связка шипящих и шевелящихся змей.

Под сердцем словно ниточка оборвалась. Я вскочила на ноги, выхватила у Этьена розы.

– А еще? Еще что-нибудь он сказал?

– Мне не нравится, каким тоном ты об этом спрашиваешь, – уныло пробормотала Агата, – как будто...

– Что он еще сказал?!! Этьен, миленький, не тяни...

– Ну, просил передать, что покидает эльфийский двор. Уезжает по делам в Некрополис, и что ответы на некоторые свои вопросы ты, скорее всего, найдешь в букете... Ты что делаешь?!!

Я ворошила жесткие зеленые стебли, болезненно ойкая, когда колола пальцы. Что там еще пришло на ум этому вампиру? Какие мыслишки вертятся в его кровожадной голове?

– Агнессочка! – попытался воззвать к моему здравому рассудку Этьен, но не тут-то было.

С воплем, какой мог бы издать дикарь, рассекая врага надвое, я сжала в кулаке обрывок цепочки и одни широким скоком достигла туалетного столика. Там в хрустальной вазочке лежал найденный медальон и обрывок... Абсолютно такой же цепочки.

Я издала тяжкий вздох и опустилась на край постели.

– А где Лей?

Этьен пожал плечами.

– Да кто ее знает. Не поймешь этих цветочных фей, то она тут, то она там...

– Хорошо. – я решительно сжала губы, – сейчас я отправлюсь искать эту предательницу, и если только подтвердится то, о чем я думаю...

– Что тогда? – Этьен непонимающе заморгал добрыми глазищами.

– Ох, ты просто не понимаешь, – трагически простонала я, – похоже, это Эдгар меня тогда спас от чудовища, понимаешь?

– Он тебе сам признался?

– Нет, но... Цепочка, она такая же как здесь, видишь?

 Я продемонстрировала Этьену два обрывка. Он долго качал головой, причмокивал губами.

– А почему ты думаешь, что это все принадлежит этому... кровососу?

– Но Этьен! – у меня появилось дикое желание стукнуть по лбу дражайшую служанку, – откуда бы у Эдгара появился второй обрывок?

– Да откуда мне знать-то? Может, в кустах нашел! А может, он и был чудовищем!

– Эвелина говорила, что...

– Да помню, помню! Вампиры не превращаются в таких чудовищ,  – он расстроенно махнул рукой, – так что ты собираешься теперь делать?

– Мы идем искать Лей, а потом навестить Эдгара, пока он не уехал.

* * *

К сожалению, у нас не получилось выйти из дому сей же миг. Все-таки появление во дворце двух дам в ночных сорочках вызвало бы по меньшей мере непонимание среди эльфов, а привлекать к себе внимание мне хотелось меньше всего. Так что – примерно через полтора часа – одетые и кое-как причесанные, мы с Этьеном выбрались из дома и поспешили к дворцу. Я хотела сперва воспользоваться тайным ходом, но потом передумала – кто знает, что может ждать нас там?  Вот потому-то мы и шагали по парку, утирая пот со лба и отдуваясь под тяжестью пышных юбок. Пару раз нам встречались щебечущие стайки королевских жен, с которыми приходилось раскланиваться; они глядели на нас с искренним недоумением, а затем какая-нибудь зеленоглазая куколка вспоминала – «Ах, да это же леди Агнесса, невеста его величества!» – «А с ней что за уродина?» – «Ну, дорогая, ты слишком много хочешь от людей! Наверное, компаньонка, а там – кто знает...»

– Ну что за глупые девки! – рассердился Этьен, – Агнесса, мне уже совсем не хочется здесь жить. Я-то думал, эльфийки будут прекрасные...

– А разве они не прекрасные?

– Ну... – он смутился, поправил парик, – они-то конечно красивые, но, клянусь жерновами папиной мельницы,  не хотел бы я иметь такую жену!

– Значит, нам остается посочувствовать королю Эльфиру, – буркнула я. Ох, Этьен, Этьен... Я бы по своей воле тоже не отправилась бы в Светлый лес, но порой приходится подчиняться воле чужой – и совсем не доброй. А тут еще кровожадный монстр, Некрополис, вампир Эдгар и чудовище, и леди Вьенн... Столько всего, что мозги того гляди вскипят!

Тем временем мы приближались ко дворцу со стороны сада – да-да, того самого, через который я пыталась ускользнуть домой и где имела несчастье потревожить цветочную фею. Весна стремительно катилась, переливаясь в лето: цвела сирень, цвел жасмин – зеленые кусты были сплошь усыпаны белыми звездами. И, подпитанные эльфийской магией, распускались розы.

– Как мы ее найдем? – Этьен вдруг схватил меня за локоть, – ты же не будешь с криками «Лей, выходи», ползать по клумбам?

– Сейчас я готова даже на это, – я целенаправленно двинулась к ближайшему розовому кусту, –  хотя, думаю, нам не придется идти на такие жертвы!

Наклонившись к бледно-голубой розе, я гаркнула:

– Эй! Есть кто живой?

Лепестки зашевелились, точно бамбуковые заросли, сквозь которые крался тигр. Откуда я знаю про бамбуковые заросли? Хм. Ну, я их не видела воочию, но ведь у меня была прекрасная стопка рыцарских романов – и уж там-то хорошим тоном считалось, когда благородный рыцарь в одиночку шел расправиться с тигром-людоедом...

Из розы высунулась взлохмаченная и присыпанная сияющей пыльцой голова феи.

– Чего кричишь? – недовольно спросила она, – думаешь, как стала королевской невестой, так все можно?

Я на миг утратила дар речи.

– А... Милая фея, а откуда вы знаете, кто я?

– Да об этом ВСЕ знают, – она зевнула и потянулась, потом забралась на отогнутый лепесток, – тебя угораздило разыскать именно ту единственную фею, которая свято придерживается главного закона цветочных фей.

– Это какого закона? – обескураженно прошептала я. Этьен – тот вообще застыл с приоткрытым ртом.

– Закон гласит, что любой секрет лучше всего хранить в коллективе, – многозначительно ответила фея, – так что тебе нужно?

– Где она? Где Лей? – вкрадчиво поинтересовалась я, чувствуя, как начинаю чесаться кулаки. Меня не покидало чувство, что Лей нужно было прихлопнуть еще той ночью.

– Гостит у братца, – беззаботно ответила фея, – во-он там.

И указала на клумбу с тюльпанами.

– Спасибо, – я выпрямилась.

Уже вдогонку несся писк:

– Да, вы лучше не связывайтесь с леди из шкафа! Мы ее тут видели – она вам не по зубам будет!

Желание придушить Лей стало почти необоримым.

Добравшись до указанной клумбы, я предусмотрительно набрала полную грудь воздуха, и…

– Выходи, Лей! Немедленно! Не то все твои соседки узнают, как ты тайно пожираешь персики из моей вазы!

– Тише, тише ты! – из самого яркого цветка взвился светяк, – чего раскричалась? Мы же договаривались!!!

– Мы не договаривались, что ты будешь обо всех моих делах рассказывать подружкам! – я уперла руки в бока, – может, ты еще и следишь за мной?

– Ой, ну перестань, а? – она послушно уселась мне на плечо, – я же ничего такого им не рассказывала!

– А про леди из шкафа?

– Ну и что? – мне было видно, как Лей пожала плечиками. Теперь, когда она неподвижно сидела рядом с моим лицом, я разглядела ее платьице: юбка состояла из венчика незабудки, лиф – из кусочка травинки. – Все и так знают, что во дворце ошивается какая-то загадочная женщина. Подозревают, что она – из Некрополиса.

– Я это и сама подозреваю, – буркнула я, – но ты мне была нужна не для этого, Лей.

И тут же перешла на шепот:

– Скажи-ка, милая фея, ты ведь была со мной на балу? И потом, в беседке?

– Ну-у... – протянула Лей. Несколько озадаченно и явно ожидая какого-то подвоха с моей стороны.

– И ведь ты видела, с кем я танцевала, да?

– Э-э... да. Видела.

– Ну и?!!

– Что?

– Почему ты не сказала, что именно его видела тогда, после драки с чудовищем?!!

Кажется, я сорвалась на крик. Стоп, Агнесса... Надо успокоиться, и не привлекать внимания и без того любопытных фей, которых здесь пруд пруди.

– А ты меня и не спрашивала! – злобно пискнула Лей и сей же миг убралась с моего плеча. Надо сказать, очень вовремя...

– Так это все-таки был он? Его ты видела... мертвым?!!

Лей все-таки не успела увернуться от моей руки. Я ее поймала в кулак, словно муху, потрясла и продолжила допрос:

– Это был он? Отвечай!

– Ой, ну отпусти-и-и-и! Он, он, он! Довольна?!!

– Довольна.

Я разжала пальцы: на ладони сидела крошечная фея и имела весьма жалкий и помятый вид. Слюдяные крылышки уныло опустились, юбка порвалась. А мои пальцы сверкали золотистой пыльцой.

– Ой, прости, моя милая фея! У меня приготовлено замечательное спелое яблочко, – прошептала я, – прилетай, а?

– Противная ты, – пискнула Лей, – но я тебя, пожалуй, прощу. В последний раз.

...Замечательно.

Я выбралась из сада, завернула в открытую дворцовую галерею. Теперь нужно было разыскать Эдагара, чтобы...

Да, вот в чем вопрос, Агнесса. Зачем ты хочешь его увидеть? Что ты скажешь этому нечеловеку, который не побоялся сцепиться с зубастым монстром, защищая совершенно незнакомую девушку?

Я тряхнула головой. Проклятие! Что я ему скажу? Буду мямлить «благодарю вас, сэр рыцарь»? Но после всего того, что произошло, это будет глупо и неуместно. Или сказать, что прощаю ему все его выходки и предложу стать хорошими друзьями? Ох. Вот это точно будет отвратительно...

И все же я чувствовала, что должна увидеть Эдгара.

Покрутив головой, я приметила голубоглазого эльфийского гвардейца и порхнула к нему.

– Эмм... Многоуважаемый. Скажите, где разместили посла Некрополиса?

Эльф томно оглядел меня и неторопливо ответствовал:

– Посол Некрополиса размещен в посольском крыле. Там, где всегда размещали послов Некрополиса.

Довольный собственным исчерпывающим ответом, он уставился куда-то за мою спину и, похоже, тут же уснул с открытыми глазами.

– Многоуважаемый, – я злостно прервала его дрему, – к сожалению, мне неизвестно расположение посольских апартаментов. Не соблаговолите ли объяснить подробнее или проводить меня туда?

В сонных глазах эльфа мелькнуло недовольство. Но, как я уже упоминала, эльфы были народом достаточно миролюбивым и благовоспитанным, поэтому гвардеец принялся довольно пространно объяснять мне, куда идти и где свернуть.

...Наконец я его поблагодарила и двинулась по указанному коридору.

– Агнесса, Агнесса! – Этьен размашисто шагал за мной, синяя юбка хлопала, как парус на ветру, рыжие локоны развевались подобно знамени.

– Что?

– Зачем ты туда идешь? Зачем? О, Всевышний... Ну подумай, это же ВАМПИР!

– Он спас мне жизнь.

– И что ты ему теперь скажешь? Да и вообще, ты уверена в том, что это был именно он?!!

Я покачала головой.

– Не знаю, –  и ускорила шаг.

– Что – не знаю? – возмутился Этьен.

Но я уже не шла – бежала по мраморным коридорам, напитанным солнцем и ароматами цветов и леса. Эдгар, Эдгар... Какую игру ты ведешь? И зачем тебе нужна я, когда довольно девушек на просторах наших земель?

И вот освещенный коридор резко оборвался. Дальше начинался приятный золотистый сумрак – там заманчиво пахло шоколадом и свежемолотыми кофейными зернами.

Деревянные панели, тяжелые бронзовые канделябры, толстые алые свечи. Под ногами – мягкий ковер с длинным ворсом, так что звуки шагов тонут в тревожной тишине. Уютно и пусто – ни души вокруг, только запыхавшаяся Агнесса и ее лже-Агата...

Наконец мы уперлись в резную дверь, за которой, должно быть, находилась приемная посла. Я повернулась и в упор взглянула на Этьена.

– Жди здесь.

– Но...

– Жди. Я сама...

И постучала, пытаясь унять трепещущее сердце.

Прошло мгновение. Другое... третье...

– Похоже, там никого нет, – с затаенной радостью протянул Этьен и поправил сбившуюся набок тряпичную грудь, – пойдем отсюда, Агнессочка?

– Нет.

Я глубоко вздохнула – как перед прыжком в воду. А затем потянула дверь на себя.

* * *

Это действительно была посольская приемная: я увидела широкий стол на мощных ножках, на окнах – темно-коричневые и плотно запахнутые шторы. На стене красовался портрет  бледного и черноволосого мужчины с алыми глазищами и тяжелым квадратным подбородком; крупная надпись гласила «Да пребудет многие века на троне правитель Некрополиса». Беспорядочно разбросанные по столешнице кипы бумаг мутно белели в потемках.

– Эдгар, – осторожно позвала я, – Эдгар Саншез! Вы здесь, сеньор?

Тишина в ответ. Мертвая, давящая – какая, наверное, и должна быть в приемной посла Некрополиса. Меня вдруг холодный пот прошиб – а вдруг с ним что-нибудь стряслось? Вдруг тайные недруги убили посла, пригвоздив к постели осиновым колом?

Затаив дыхание, я медленно, на цыпочках двинулась вперед. Дело в том, что в стене за столом притаилась приоткрытая дверь, которая наверняка вела в личные покои сеньора Саншеза. Мимолетный взгляд – на краю стола мутно белело несколько чистых листов бумаги с личной печатью посла... Лилия о пяти лепестках и змея, кусающая свой хвост. Символ вечности, которая раскрывается перед каждым вампиром... То же самое, что и на медальоне! Теперь сомнений больше не было: именно Эдгар спас меня той страшной ночью. И я, дурища, еще думала, что он способен меня загрызть?

«И никакой он не убийца, я была несправедлива к нему», – мелькнула мысль, – «вернее, убийца, конечно же, но не такой уж и ужасный... А просто... несчастный».

Дверь с мрачным и не предвещающим ничего хорошего скрипом пропустила меня в темный узкий коридор. И опять – тишина. Мое воображение с энтузиазмом начало рисовать картины гибели Эдгара одна другой ужаснее; я стиснула зубы... Только бы найти его!

«И что ты тогда ему  скажешь? Что?!! Я пришла, сеньор, чтобы принадлежать вам? Тьфу. Как в глупом романе, хуже некуда».

Коридор свернул, затем еще, и вдруг оборвался, вылившись в светлую овальную комнату. Наверное, это была гостиная, или комната для отдыха: мягкие кресла, два дивана, изящный эльфийский столик, на котором возвышалась тяжелая ваза с фруктами. Хотя непонятно, кто бы их тут ел – по моему разумению, Эдгар должен был питаться исключительно кровью невинных девиц.

– Сеньор, – опять позвала я, осматриваясь.

Стены комнаты были забраны нежно-голубыми драпировками – да так, что, наверняка где-то за портьерой пряталась очередная дверь. Я помешкала, размышляя, стоит ли идти дальше. В конце концов, Эдгар Саншез может отдыхать, а благовоспитанные леди не врываются в спальню к мужчине. И я было собралась повернуть назад, как...

Драпировка в углу зашевелилась. Медленно, неспешно вспучиваясь – как будто кто-то огромный, тяжелый отползал от стены.

– Э... Эдгар? – пискнула я в растерянности.

Некто не соизволил ответить. Всевышний! Да это же... это...

Голубой шелк драпировки соскользнул, открывая моему взору ЧУДОВИЩЕ. Не то, которое напало на меня ночью, но не менее жуткое и отвратительное.

Наверное, когда-то оно было человеком – но только до того момента, как несчастный попался в цепкие лапы обитателей Некрополиса. Там... С ним что-то сделали; грудь и живот раздулись до невероятных размеров, маленькая голова, лишенная скальпа и оснащенная глянцево блестящей медной каской утонула в жирных плечах. И на весь этот ужас натянули серую хламиду и штаны из мешковины. Был ли монстр обут – в тот миг я совершенно не обратила на это внимания.

– Этьен! – позвала я.

Вернее, попыталась – от ужаса ни единого звука так и не вылетело из моего горла.

Все стало на свои места: вот он, нелюдь, зверски убивший Эдгара и наверняка сожравший его вампирье сердце!

Я попятилась, наступила на подол собственного платья, едва не упала... А монстр – он заметил меня и улыбнулся. Кстати, с зубами несчастного смертного тоже произошла метаморфоза: они определенно удлиннились и заострились. Наверное, чтобы удобнее было сырое мясо грызть...

– Этьен! – теперь из моего горла выполз слабый, едва слышимый писк.

Всевышний, да разве сын мельника справится с чудовищем, убившим самого вампира?..

Вот вам и все. Мой хладный труп с вырванным сердцем найдут рядом с телом посла из Некрополиса.

– Мамочка... – выдохнула я, почувствовав спиной стену. Дверь, как назло, оказалась немного левее, чем того бы хотелось.

Чудовище двинулось ко мне, вытянув вперед руки и продолжая зверски скалиться. Пробасило, блаженно жмуря белесые глазки:

– Что. Желает. Леди?

И тут – словно что-то щелкнуло и перевернулось в моей голове. Я захихикала, все еще глядя на убийцу – но только не думайте, что я сошла с ума, честное слово, это не так. Просто в какой-то неизмеримо короткий миг мне стало ясно, чем заняты руки монстра.

А держал он веник и совок. На большом деревянном совке красовалась аккуратная горка мусора.

– М-м... – ага, думаете легко говорить после того как натерпелась такого страха? – Э... Сеньор Эдгар... здесь?..

Монстр медленно покрутил головой и опустил руки, рассыпав при этом добытый мусор. Затем он медленно уставился на опустевший совок, вздохнул и принялся вновь сметать соринки в аккуратную горку.

– Сеньор Саншез? Он здесь? – я, кажется, немного осмелела.

Вновь задумчивый взгляд, брошенный на меня – и содержимое совка на полу. У меня появилось стойкое ощущение, что процедура сборки и рассыпания мусора будет повторяться бесконечно.

– Да скажите же что-нибудь! – не выдержала я, – где сеньор Эдгар?

– Сеньор? – басовито переспросило чудовище и вновь рассыпало мусор, – он уехал.

Я похолодела. Значит, Эдгар понял, что я никогда больше не захочу его видеть и предпочел покинуть двор Эльфира!

– Куда? Куда он уехал?

– В Некрополис. По делам. Скоро вернется.

И оказавшееся безобидным чудовище вернулось к своему занятию, неуклюже заметая на совок рассыпавшиеся соринки.

* * *

…– Может, она этой ночью не придет?

В тихом шепоте Этьена-Агаты мне послышалась надежда. Альберт фыркнул.

– Она слишком много потеряет, если не появится, – с вожделением в голосе сказал он.

– Самоуверенный болван, – холодно заключила Эвелина, глядя на своего брата с той нежностью, с какой обычно кот смотрит на цыпленка.

– Ну что плохого, если я уверен в себе? – подмигнул ей оборотень.

– Может, помолчим? – предложила я.

Расстановка сил к ночи сложилась такая: Этьен лежал на кровати, натянув до подбородка вышитое покрывало (он и рад был бы занять куда менее заметную позицию, но оборотни настояли). Я, Эвелина и Альберт разместились на полу за кроватью – так, чтобы нас не было видно из шкафа. Эвелина потом залезла под кровать, объяснив это тем, что ей так будет удобнее выскакивать из засады и бросаться на вражину, которая столь бесчеловечно испортила одно из моих самых лучших платьев. Мы с Альбертом лежали бок о бок на полу – и, надо сказать – я была даже рада тому, что компанию нам составляла его сестра. Ибо опьяненный поздней весной оборотень время от времени шептал мне на ушко комплименты и предлагал прогуляться при луне, а его пальцы нет-нет, да добирались до шнуровки корсажа… Хм. Вот и пойми нас, женщин. То я мечтала об Альберте – чтобы он приударил за мной – а теперь то и дело возмущенно шикаю на голубоглазого красавца и шлепаю его по рукам. Впрочем, оно и понятно. За мной приударил другой красавец…

– Давайте, я пойду спать к себе? – горестно простонал Этьен, лежа на огромной кровати в позе жертвы на алтаре, – ну ведь поздно уже. Не придет она, я чувствую!

– А ты вздремни, – посоветовала Эвелина и хихикнула, – время быстрее лететь будет.

– Вздремнешь тут!

– Бедняжка, – Альберт выглянул из-за края кровати укрытия, – ну, хочешь, я тебе компанию составлю?

– Нет!!! – испуганно пискнул Этьен, – я приличная девушка!

– Как знаешь, милочка, – хмыкнула Эвелина.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь трагическим сопением Этьена, которому совершенно не нравилось играть роль наживки.

Я молча наблюдала, как медленно ползет по ковру пятно лунного света. Как обычно, подкралась к сердцу глухая тоска по несбыточному: плыть по ночному небу, все ближе и ближе к серебрящемуся ореолу вокруг облака, что случайно зацепилось за верхушку самой старой сосны. В королевском парке повисла на деревьях тревожная красота лунной ночи, пахнет разнотравьем и молодой хвоей – а в просветах между деревьями нет-нет да мелькнет размытый силуэт летучей мыши…

– Туман, – пробормотал Альберт, – туман за окном.

Я вдруг поймала себя на том, что засыпаю. Потерла лицо, чтобы согнать дремоту, бросила взгляд на шкаф и…

– Кажется,  у нас гости, – я осторожно толкнула локтем оборотня.

– Вижу, – он ответил очень тихо, но тоном, не предвещающим ничего хорошего этим самым гостям.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как сжалась в пружину Эвелина – и точно также стало ясно, что под кроватью уже не девушка, а мохнатое создание с острыми клыками и когтями.

– Что это вы притихли? – забеспокоился Этьен.

Он даже начал приподниматься на кровати, но тут же рухнул обратно; до меня донесся едва различимый шепот «Не могу двигаться, спасите!!!»

– Она что, зачаровала его? – Альберт лежал совсем близко, так, что я кожей ощущала тепло его тела.

– Не знаю, – я не могла отвести взгляда от украшенной резьбой дверцы, которая медленно продолжала открываться.

– Похоже на то,  – холодно заключил оборотень, – теперь, Агнесса, шутки кончились. Лежи и головы не поднимай.

– Угу.

Я именно это и собиралась сделать. После чудовища, после злоключений в ночном дворце мне вовсе не хотелось биться с неведомым существом, которое, к тому же, обездвижило несчастного Этьена.

И вот – сердце учащенно забилось – я увидела аккуратную туфельку, бесшумно опустившуюся на ковер. Кружевной подол длинной светлой юбки. Поглядеть бы на леди из шкафа, но я предпочла слушать Альберта и лежала тихо, как мышка, не смея поднять головы.

Этьен издал вопль, достойный мученика.

– Спасите! Кто-нибудь…

И вдруг его крик оборвался. Кружевная кайма юбки зашелестела по покрывалу, но в следующий миг… Наверное, она почуяла засаду. И быстро попятилась обратно к шкафу, издавая почти змеиное шипение. Эльвира метнулась вперед. Альберт – за ней, во мгновение ока утративший всякое сходство с человеком. Что-то грохнуло, хлопнуло. Рык оборотней смешался с испуганным вскриком Этьена… И стало тихо.

Только – упаси нас Всевышний от тварей Некрополиса – густой туман стелился по полу и спешно уползал под дверь.

– Ничего себе, – среди всей этой жуткой тишины раздался озадаченный голос Альберта, – это же был…

– Урожденный вампир, – закончила за него Эвелина.

Она торопливо принимала вполне человеческий вид: когти втягивались, шерсть уползала под кожу, челюсти укорачивались… Я невольно отвернулась – потом пошарила под кроватью и достала ее платье.

– Спасибо, – Эвелина тряхнула темными кудрями. Потрепала по щеке бледного Этьена. – Тебе несказанно повезло, что ты остался жив, красавчик.

Ох. Урожденный вампир в моей спальне. И – что совсем уж неприятно – оборотни знали, кто скрывается под личиной Агаты.

– Вампир, – неуверенно повторила я, – это точно, Эвелина?

Девушка быстро одевалась, повернувшись к Этьену спиной.

– Помоги мне со шнуровкой, душка, – и, пока Этьен трясущимися руками возился с шелковыми шнурками, пояснила, – даю голову на отсечение, Агнесса. Эта треклятая леди исчезла из моих зубов, обратившись в туман. Понимаешь? Так что… Наверное следует рассказать обо всем его величеству.

– Но лаз ведет из дворца, – я с сомнением покачала головой, – что, если король и так знает?

– Думаешь, она приходит из королевских покоев? – на губах Альберта играла кровожадная улыбка хищника, – тогда нам с сестренкой стоит еще раз пройти по этому ходу. Вдруг там все-таки есть запасные лазейки, откуда и приходит вампиресса?

– Наверное.

Я села на край постели и взяла Этьена за руку.

– Ты как?

– Если честно, то бывало и лучше, – щеки у Этьена все еще были белыми, словно мел, – как подумаю, что она могла меня сожрать в прошлый раз…

– Не сожрала бы, – заверила Эвелина, – увела бы за собой и все. Одним вампиром больше, одним меньше…

– Да уж…

Я вздохнула. И вспомнила о том, что мне сказал Эдгар – что у него никогда не было выбора быть или не быть вампиром. Ему не дали возможности решить самому, как не оставляет выбора сама смерть.

– В любом случае, – голос Эвелины обрел обычную уверенность, – мы с Альбертом еще раз обыщем подземный ход, у нас-то чутье получше. А на следующую ночь… Надо позвать эльфийского мага.

На том и порешили. Но остаток ночи, конечно же, никто не спал – до рассвета мы просидели на веранде, любуясь призрачными облаками в темном небе и прищуренным глазом луны.

* * *

Какое все-таки счастье, когда о тебе помнят!

Я, прижимая к груди письмо, торопилась в «свой» уголок парка – на маленькую скамейку с видом на море.

Письмо от семейства де Лив принес утром Агатин воздыхатель – и, кстати, был немало раздосадован отсутствием у последней привычно-пышного бюста. Все из-за того, что Этьен переодевался в спешке и забыл о столь важной части туалета.

На так и незаданный вопрос эльфа Этьен сердито буркнул «у нас, людей, и такое бывает, завтра снова отрастет!», выхватил письмо и скрылся в доме. А голубоглазое дитя Светлого леса печально удалилось, то и дело оглядываясь и пожимая плечами.

И вот, наконец-то я одна – а в моих руках чуть помятый конверт с витиеватой подписью маркиза де Лив и аляповатой восковой печатью. С трудом переводя дыхание после быстрой ходьбы в гору, я плюхнулась на скамейку, дрожащими руками распечатала письмо и углубилась в чтение.

«Наша дорогая Агнесса! Мы получили твое письмо равно как и отрез на шарфы. Должно быть, эльфы отличаются чрезвычайной честностью, поскольку будь гонец человеком, твой подарок до нас точно бы не дошел. Шарфы получились отличные, и еще хватило на ленты для Аурелии и Марии. Еще хотим тебе с радостью сообщить, что по осени Эльвира выходит замуж за графа де Фо. Правда, сразу же после свадьбы он должен отправиться в экспедицию на поиски новых земель и когда вернется – неизвестно, но зато Эльвира сразу же переедет в его владения и будет там полноправной хозяйкой».

Я смахнула слезинку. Ах, Эльвира, Эльвира! Она всегда мечтала выйти замуж за принца – ну, или если совсем не повезет, то за графа. Наверняка она с нетерпением ждала того счастливого момента, когда войдет в графский дом и будет там распоряжаться, словно не дочь маркиза, а сама королева… Хм. А я-то, я… Мне предстояло ждать сто три года – но, конечно же, семейству де Лив об этом знать не обязательно. На экспедицию графа де Фо наверняка уйдет чуть меньше времени.

Промакнув глаза платочком, я снова углубилась в чтение.

«Так что мы с матушкой надеемся, что удачно выдадим всех дочерей замуж. Теперь о делах, дорогая Агнесса. Должны сказать, что твое замужество пошло на пользу нашему состоянию. Во время свадьбы одному эльфу приглянулись наши ослики, и он пожелал купить всю партию для работы на золотых рудниках. Он заплатил хорошие деньги, так что у твоих сестер теперь будет неплохое приданное, и если какой проезжий рыцарь заглянет на огонек, у нас будет чем его соблазнить».

Тут я опять смахнула слезинку умиления, представляя себе, как перед бедолагой-рыцарем будут выстроены в ряд четыре моих сестрички, а матушка будет порхать перед шеренгой, размахивая углами шали словно крыльями и провозглашая нечто вроде «Мария! Тысяча флоринов приданного! Эвелина! Полторы тысячи приданного!..»

Я вернулась к чтению.

«Но ты, все-таки, если будет возможность, не забудь выслать Эльвире какой-нибудь из своих туалетов. Граф де Фо – он, конечно, человек богатый, но и путешествия нынче не дешевы – так что все состояние он вкладывает в грядущую экспедицию, надеясь найти легендарную Золотую гору. Мы тоже думаем, что он ее найдет, потому что на краю света, куда он может доплыть на корабле, обязательно возвышаются Золотые горы. Так что сейчас ему приходится экономить, и он рассчитывает, что приданное Эльвиры позволит ей продержаться до его возвращения. Твои любящие папа и мама».

– А, вот ты где!

Я оторвалась от письма и злобно уставилась на леди Вьенн. И как ей удалось меня здесь найти?

– Прохлаждаемся? – не спрашивая разрешения, она подошла и уселась рядом, буравя взглядом так, словно я что-то украла и не хотела в этом сознаваться.

– Что вам угодно? – я поспешно сложила письмо и сунула за лиф платья, к телу поближе. Пусть теперь попробует отнять!

– Мне угодно, чтобы ты делала то, зачем тебя сюда послали, – отрезала леди Вьенн, – мне угодно, чтобы ты даже не пыталась прятаться за спины вампиров и оборотней. Мне угодно, чтобы ты выяснила, что за чудовище здесь прогуливается и как оно связано с Некрополисом.

Я уныло поглядела на ее бледное лицо сердечком и мысленно пожелала леди Вьенн быть ужаленной шершнем. В нос. Или в бровь.

– Ни за кого я не прячусь.

– А как понимать грязные намеки посла Некрополиса на балу? – она облила меня презрением, – что у тебя с ним, милочка? А, впрочем, мне все равно. До свадьбы ты не доживешь, так что делай что хочешь. Главное, не забывай по ночам обыскивать кабинет Эльфира.

Про себя я подумала –  что же такого было грязного в словах Эдгара? –  а вслух сказала:

– А вы не боитесь, что нас могут услышать? Мы все-таки в королевском парке. И в кустах может кто-нибудь прятаться.

– Дорогая моя, – леди Вьенн прищурилась, – ты что, думаешь, советниками по вопросам шпионажа просто так становятся?

Я и глазом не успела моргнуть, как леди Вьенн молниеносным движением вытащила письмо из-под лифа.

– А ну, отдайте! Как вам не стыдно?

– Милочка моя, – льдистые глаза Вьенн пробежались по строкам, – ты должна понять, что шпионаж и стыд – две несовместимые вещи. Либо первое, либо второе.

– Я бы предпочла второе.

– Но не тебе решать, – она помахала письмом, – как видишь, в твоей семье все хорошо. Ты же не хочешь, чтобы вмиг все изменилось?

– Не хочу, – я опустила глаза. Наверное, для леди Вьенн шершня было маловато. Лучше бы оборотень, да за ляжку…

– Ну тогда действуй, действуй! Мы должны узнать, что это за монстр. Мы должны узнать, что замышляет Некрополис. Кстати, если у тебя любовь с послом, было бы недурственно и в его бумагах покопаться. Вдруг что интересного найдешь?

– Нет у нас с ним ничего, – кажется, я начинала сердиться, – да и в посольские покои мне не попасть, там слуга бродит из Некрополиса. Я пробовала.

– Ну, допустим, – леди Вьенн чуть смягчилась и вручила мне письмо. Мне тут же захотелось его по меньшей мере помыть, как будто после рук леди Вьенн оно стало грязным. – Но насчет монстра, Агнесса… Тебе следует во всем разобраться. Даже если эта милая зверушка бегает тут с ведома короля – тогда тем более!

– Что  – тем более?

– Мы должны выяснить, что замышляют эльфы, – страшным шепотом закончила леди Вьенн.

Я пожалела, что не было рядом Эдгара. Наверное, он бы приструнил или припугнул эту противную тетку. Даже если бы куснул, я не стала бы возражать. Я чувствовала себе беззащитной и совершенно несчастной, и зашмыгала носом, глядя на шелковую травку под ногами.

– Так. Снова ревешь, – жестко констатировала леди Вьенн, – да с тобой разговаривать невозможно!

– С вами тоже.

– Не дерзи, – она быстро поднялась, – завтра я жду твой отчет. Это означает, что сегодняшней ночью ты не будешь дрыхнуть в своей постели, а будешь старательно изучать содержимое королевского письменного стола. Все понятно?

– Понятно, – всхлипнула я.

Леди Вьенн двинулась прочь, а я так и осталась неподвижно сидеть на скамье. Правда, кое-что случилось с советником по вопросам шпионажа: около куста сирени леди Вьенн тонко взвизгнула, замахала руками.

– Ненавижу! Пошла вон от меня, пошла вон!

А затем, подхватив юбки, она ринулась бегом по тропинке.

Я дождалась, пока на плечо опустится цветочная фея.

– Слушай, а это за мымра тебя преследует? – поинтересовалась Лей, рассыпая вокруг себя золотую пыльцу и принимаясь за чистку крылышек.

– У нее недурственная должность при дворе, – угрюмо ответила я, – что ты ей такого сделала?

– А-а, – Лей беззаботно взмахнула ручками, – я применила заклятье «осиное жало». Все цветочные феи так умеют, мы же ма-аленькие. Как нам себя защитить?

– И куда попало твой заклятье?

– В глаз, конечно же, – Лей хихикнула, – слушай, пойдем к тебе в гости, а? Во всем дворце персиков не найти, а у тебя, помнится, в вазе оставались…

* * *

Дома я обнаружила Этьена  и Эвелину, они мило пили чай и рассказывали друг другу страшилки про вампиров, приходящих в снегопад.

– А, моя дорогая, – фамильярно сказала Эвелина, – у меня есть две новости. Как обычно, хорошая и плохая. С какой начать?

– С хорошей, наверное, – я рассеяно проследила за Лей, которая устремилась к оставшимся персикам.

– Мы с братом полагаем, что король никак не связан с дамой из шкафа. Потому что… А теперь плохая новость, Агнесса. Ты готова?

– Пожалуй, лучше сяду, – буркнула я. Встреча с леди Вьенн испортила настроение на весь оставшийся день.

– Ну, присядь, – Эвелина повела плечами, – все дело в том, Агнесса, что вы в прошлый раз просмотрели еще один тайный ход, который начинается вот в этом коридоре.

– Ответвление, Агнесса, – добавил Этьен, – они с Альбертом его нашли и открыли.

– И что там было? Гроб с вампирессой?

– Отнюдь, – усмехнулась девушка-оборотень, – там был портал. Портал, который ведет в Некрополис.

– Ох.

Это было все, что я могла в тот миг сказать. Вот это да! Оказывается, простой домик для королевской жены оказался совсем уж не простым! Портал в Некрополис… Вот это повезло мне, ничего не скажешь!..

– А вы уверены, что именно туда? – я совсем растерялась, – ну, откуда вы это узнали?

– Мы туда, конечно же, не ходили, – честно сказала Эвелина, – но, понимаешь ли, Агнесса… Мы это чувствуем. Мы же оборотни…

– Может, давайте в портал пошлем Лей? – брякнула я, – она маленькая, и кому придет в голову нападать на цветочную фею?

И тут же мне в лицо швырнули облако золотой пыльцы.

– Вот еще! Как маленькая, так, значит, можно подвергать всяческим опасностям?!! Ну уж нет, мои хорошие. Не надо мне ваших угощений, но в Некрополис я не полечу!

И Лей отвернулась, трагично сложив руки на груди.

– Ну, у нас еще будет возможность выяснить, куда именно ведет портал, – пробормотала Эвелина, – Альберт отправился за магом, так что сегодня вечером мы вновь собираемся.

«А мне нужно во дворец», – подумала я, – «Как же мне объяснить Эвелине, что я должна шпионить за Эльфиром?!!»

– Ммм… – промычала я, – может, сегодня не надо?

– А почему?

– Да что-то мне нездоровится, – я умоляюще взглянула на нее, – к тому же, после этой ночи вампиресса должна здорово подумать, прежде чем снова пускаться в путешествие.

– Может быть, ты и права, – Эвелина пристально смотрела на меня. Догадывалась об истинной причине столь внезапного недомогания? – Но, милая Агнесса, я хочу тебе сказать вот что: ты почувствуешь себя еще более нездоровой, если эта леди захочет попробовать тебя на вкус.

…Потом Эвелина удалилась, а мы остались с Этьеном. Он присел ко мне на кушетку и покровительственно приобнял за плечи.

– Кажется, я знаю, что будет этой ночью.

– Молчи, – я глазами указала на Лей. Цветочная фея как раз занялась персиком и ухитрялась чавкать на всю гостиную, разбрызгивая капли ароматного сока.

– Да, я понимаю, – грустно сказал Этьен, – ты виделась с леди Вьенн?

– Угу.

Он помолчал-помолчал, а затем неуверенно проговорил:

– Слушай, Агнесса. Но если тебя не будет ночью, то мне тоже не хочется оставаться один на один с этой… Вампиршей, провались она к демонам.

– И что делать?

– Можно я переночую у Эвелины? Ты не против?

Я просто не нашлась, что ответить. Да и кому из них двоих было бы интересно мое мнение? Затем, подумав, осторожно спросила:

– Хм… Этьен. Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, а?

– Ну конечно! – он едва не подпрыгнул, – я люблю Эвелину, и мы собираемся пожениться!

Наверное, хорошо, что я все это время сидела.

Светлые, трогательные и –  по словам Этьена –  самые что ни на есть возвышенные отношения между лже-служанкой и девицей-оборотнем завязались еще во время похода к портному, когда Эвелина с ехидненькой улыбочкой на губах и невинным шепотом «позволь, я тебе помогу раздеться, дорогая!» просочилась за ширму в примерочной.

– М-да. – я мрачно поглядела на довольного Этьена.

– Ну, Агнессочка, что я мог поделать? Это же… это же любовь!

– Кто бы сомневался, – я покачала головой.

В голове плавали очень, очень грустные мысли о том, что замужество полагалось мне ровно через сто три года.

* * *

С наступлением ночи я снова облачилась в шпионский наряд – черный бархат, кинжал в ножнах, которым я совершенно не умею пользоваться. На пояс  набор отмычек, которыми я даже несчастное бюро не смогла вскрыть. Не шпион, а горе-шпион, которого поймать или убить – раз плюнуть. Хорошо Этьену! Убежал к возлюбленной, сияя как новенький медный таз. Его бы на мое место... Тут я подумала, что завидовать друзьям нехорошо, выбросила из головы довольного жизнью Этьена, а сама вышла из дома, не забыв плотно прикрыть дверь.

Стояла тихая волшебная ночь – одна из многих тысяч ночей, что уже прожил  – и несомненно еще проживет – Светлый лес. Она была тихой и теплой, ущербная луна нежилась в пуховых облаках, звезды выстраивали вечные и почти не меняющиеся хороводы. Внизу же дремал парк, мало чем отличающийся от леса. Не спал, а именно дремал – отовсюду доносились шорохи, непонятные поскрипывания...

Я невольно поежилась. Хорошенькое дельце, теперь мне брести через весь парк во дворец, потом искать какое-нибудь открытое окно... Хорошо еще, что я наконец разузнала, где королевский кабинет. Тьфу, позорище какое. Агнесса Рой де Лив отправляется обыскивать собственного жениха. Никогда бы не пошла на это, если бы не угрозы леди Вьенн – да покусает ее оборотень...

Мой путь пролегал мимо лужайки, носящей гордое название «Долина роз», затем я должна была обогнуть Русалочью заводь, пройтись вдоль ручья и свернуть на главную дорогу у горбатой сосны. Дорога бледно-желтым призраком вливалась в королевский сад, откуда я собиралась попасть во дворец.

Вздрагивая от каждого шороха и озираясь, я миновала Долину роз – она, хоть и не полностью, оправдывала свое название: розовых кустов там было предостаточно. Стараясь шагать бесшумно, чтобы – упаси Всевышний – не перебудить всех цветочных фей этой поляны, я старательно обошла испускающие аромат заросли и двинулась дальше.

Вскоре среди шелеста деревьев стало различимо и журчание воды: над заводью весело крутилось колесо водяной мельницы. Я прислушалась – ага, и русалки вышли на прогулку. Их тихое бормотание удивительно далеко разносилось по ночному парку. Одна из них даже высунулась из заводи, раздвинув руками камыш, словно шторы.

– О, мужественный странник! Не подашь ли руку прекрасной деве?

Затем, сообразив, что перед ней вовсе не странник, русалка наморщила нос.

– Чего уставилась? Иди уже своей дорогой. Нужна ты мне, как же...

– А что, тут и странники бывают? – не удержалась я.

Зеленые глаза русалки подернулись мечтательной дымкой.

– Не часто, но хаживают. Последний раз один такой мне перстень подарил, обещал вернуться и навеки быть со мной... – тут она горестно вздохнула, – чует мое сердце, что нашел себе другую... изменник...

– Это был эльф? – я немного удивилась. Все-таки эльфы оставались нечувствительными к русалочьим чарам.

– Еще какой эльф, – уныло призналась моя собеседница, – красавчик! Глаза что сапфиры, кудри что золотые нити...

– Ну, ничего, еще кто-нибудь попадется, – искренне посочувствовала я ей, про себя подумав – подарил ей эльф перстень, чтобы не приставала, да и ходу от заводи, пока сеть чар не оплела слишком крепко...

– Надеюсь, –  ответила русалка и с громким «плюх» исчезла под водой.

А я поспешила дальше. По берегу ручья с холодной водой, до горбатой сосны... вот и дорога! Я с облегчением вздохнула. Мое ночное предприятие пока что проходило гладко – никто за исключением русалки меня не видел, а я, в свою очередь, пока не столкнулась с разгуливающим по ночам и пожирающим людей чудовищем.

Вскоре в ночном воздухе закружился аромат цветущих яблонь – это означало, что до сада рукой подать. Еще немного – и – я все-таки без приключений добралась до белых стен королевского дворца.

Та-ак, Агнесса. Теперь бы найти открытое окно!

Я бочком двигалась вдоль стены, и вот – мне наконец-то повезло. Подтянувшись на руках, я с трудом перевалилась через высокий подоконник и кое-как спрыгнула на пол.

Вы можете, конечно, посмеяться над тем, как неуклюже и медленно шпион влезает в окно – позвольте, Агнессу де Лив никто не учил лазать в чужие дворцы. Равно как никто не учил пользоваться отмычками!

Я снова была во дворце Эльфира. И опять – тишина, темнота, лунный свет и ни души в галереях и залах, как будто эльфам было неведомо само слово «воры».

Я на цыпочках двинулась по направлению к королевскому кабинету, приглядываясь и прислушиваясь, а заодно холодея при мысли, что в сонной тишине могу услышать печально-знакомое «клац-клац».

Хм. Все-таки что же это за монстр такой? Не вампир. Может быть, оборотень. Может быть, кто-то другой? Демон из Бездны там, или какая-нибудь тварь из Некрополиса?

Мои мысли сделали внезапный скачок – от твари к Эдгару Саншезу. Любопытно, зачем он так срочно уехал в Некрополис? Наверняка получить новые предписания Мессира. А может быть, Эдгар помчался на зов возлюбленной?

Последняя мысль еще больше омрачила мое и без того плохое настроение. Я вдруг представила ее себе: тонкую, словно эльфийка, черноволосую и черноглазую вампиршу, обладательницу умопомрачительной улыбки и крепких зубов... Стоп. О чем это я думаю? В то время, когда нужно целиком и полностью сосредоточиться на миссии.

...Невзирая на то, что ночью дворец пустел, королевские спальные покои все же охранялись. Я осторожно выглянула из-за угла – четыре эльфа стояли на посту, вытянувшись в струнку. Хорошо еще, что рабочий кабинет Эльфира находится в стороне; еще два поворота, галерея предков, увешанная портретами светлых эльфов, и я буду на месте. Главное, не оплошать с отмычками.

У входа в галерею я остановилась и перевела дыхание. По-прежнему все было спокойно и тихо, даже слишком – тишина вдруг показалась мне почти осязаемой, густой, словно студень. По спине неторопливо покатилась капля холодного пота. К чему бы?.. Ведь никого...

Я медленно двинулась дальше, стараясь не смотреть на лица давно умерших предков Эльфира. Даже днем все эти многочисленные эльфы производили довольно пугающее впечатление: в галерее начинало мерещиться, что изображенные на портретах короли и королевы неотрывно следят за тобой. Про ночь я вообще молчу – чтобы потом кошмары не снились, я шла, упрямо глядя вперед. Пусть себе следят, если нравится.

И вдруг – «клац-клац-клац».

Мне показалось, что стены дворца дрогнули. Обернулась – никого. Только темень, плотная, словно траурное одеяние...

Я быстро пошла вперед. В конце концов, если это «клац-клац» именно то, о чем я думаю, то нужно хотя бы попробовать спрятаться в кабинете Эльфира и запереться изнутри. Пусть меня даже найдут там утром, пусть посадят в темницу – но по крайней мере, я еще некоторое время побуду живой и не стану ужином для чудовищной и чересчур зубастой псины.

... Клац. Клац. Клац-клац-клац.

Я побежала, изо всех сил стараясь, чтобы не сбилось дыхание. Но в боку предательски закололо; хуже нет – от кого-то убегать, зная, что с тобой играют как кошка с мышкой.

Ага! Вот и резная дверь кабинета!

Я рванула ручку на себя и едва не взвыла. Проклятье! А кабинет-то заперт!!!

И трясущимися руками сорвала с пояса отмычки.

Клац-клац.

Сглатываю горький комок, застрявший в горле.

Начинаю беспорядочно тыкать в замочную скважину. Какая же дура эта леди Вьенн, если полагает – дайте любой левице отмычку и она сразу же ей научится пользоваться!

Клац. И – тишина, продирающая по коже неприятным холодком.

Я оборачиваюсь. Так и есть – сидит на задних лапах и смотрит на меня маленькими злыми глазками. Тогда я плохо разглядела монстра, а теперь... и откуда такая мерзость взялась? Не столько собака, сколько жаба, это точно! Только мохнатая, да и нет у обычной жабы таких клыков...

Вот только одно плохо – дверь в кабинет как была закрытой, так и осталась. А тварь, цинично меня разглядывая, подалась вперед.

Я зажмурилась. Только бы не видеть...

И вдруг – злое, короткое треньканье спускаемой тетивы. Своды дворца отражают злой и обиженный рев чудовища, а меня хватают за руку и тянут, тянут куда-то...

– Агнесса, не стой столбом.

Рука была теплой и сильной, а голос – голос принадлежал послу Некрополиса.

Я уставилась на него: да, это был Эдгар Саншез, сама элегантность, словно в его руке и не разряженный арбалет, а букет тюльпанов.

– Агнесса! – он резко встряхнул меня, – да очнись же ты!

С трудом втянув в легкие порцию воздуха, я бросила взгляд туда, где за миг до того сидела тварь. Надо же! Монстр удирал, сверкая пятками и разбрызгивая по белому полу темные кляксы.

– Бежим, бежим, – Эдгар ощутимо сжал мои пальцы,  – сейчас сюда стража пожалует!

– А как же... – я глянула в сторону, куда унеслась зубастая жаба. Тварь исчезла из виду, и только клацанье когтей по камню напоминала о ее недавнем присутствии.

– С ней – потом разберусь, – шикнул Эдгар, – идем ко мне, нам нужно серьезно поговорить.

* * *

– Итак...

Он стоял у окна, глядя на плывущие по небу редкие облака. Серебрилась белоснежная блузка, словно заиндевелая в лунном свете. В руке Эдгар держал высокий бокал с чем-то темно-красным – я даже не решилась спросить, что это: вино или... кровь?

Сама я полулежала на софе, подтянув к груди ноги, а под голову и спину подложив пирамиду подушек. Сил не было. В голове гуляла теплая и приятная пустота. Вот как на самом деле чувствуют себя люди, чудом избегнувшие гибели!

– Итак, леди Агнесса, – Эдгар обернулся ко мне, и мне почудилось, что он чем-то чрезвычайно расстроен, – теперь вам придется мне рассказать о том, чем вы на самом деле занимаетесь и что делаете при дворе короля эльфов.

Я вздохнула. Похоже, придется все рассказать – и о леди Вьенн, и о том, зачем Эльфиру предложили в жены безвестную девицу из старинного, но чрезвычайно обедневшего рода.

– Лучше бы вам говорить правду, – жестко сказал он, – хотя от этого уже ничего не зависит.

– А чудовище? – я вскинула на него совершенно несчастный взгляд.

– Не беспокойтесь о нем. Завтра этой твари здесь уже не будет, потому что я стрелял отравленной стрелой. Речь о вас, леди Агнесса.

– Как скажете, – я шмыгнула носом.

Чем-то мне не нравилось выражение лица этого вампира. В нем была... неумолимость, что ли?

– Меня заставили шпионить. Собирать сведения о том, что убийства послов связаны с Некрополисом, – сказала я, – и это все леди Вьенн. Она угрожает мне, что разделается с моей семьей, понимаете?

– Понимаю, – он задумчиво смотрел на меня, – мне следовало бы сразу догадаться в чем здесь дело. Но самое печальное, Агнесса, что даже эти обстоятельства ничего не изменят.

Эдгар отставил бокал и скользнул ко мне, опустился на колени в изголовье.

– Вы меняя выдадите королю? – прошептала я.

– Нет.  – он покачал головой, не сводя с меня настороженного взгляда, – мне придется вас убить самому. Равно как и леди Вьенн.

Я не поверила собственным ушам. Наверное, он пошутил? Как раз в духе жителя Некрополиса, этакие черные шуточки, способные напугать до потери сознания...

– Эдгар, – я набралась храбрости и заглянула в глаза убийцы, – вы, верно, хотите меня напугать?

– Я был бы счастлив, если бы это было так, – донесся едва различимый шепот, – но мне придется выполнить все предписания Мессира, полученные прошлой ночью. Мессир приказал избавиться от агентов короля людей при дворе Эльфира и был чрезвычайно убедителен.

Стоп. Погодите-ка, сеньор, неувязка получается...

– Зачем тогда вы спасали меня от той твари, Эдгар?

– Потому что я не хотел, чтобы вы страдали, – таков был ответ.

– Что?!! – я предприняла попытку отодвинуться, но слишком поздно поняла, что попала в ловушку. Разорвать объятия вампира оказалось просто невозможно. – И ты думаешь, что я не буду страдать, если меня загрызешь ты?!!

– По крайней мере тебе не будет больно или страшно. Это будет похоже на хороший сон, Агнесса. Я... я умею так делать.

– Ты что, действительно так думаешь? – из горла вместо крика выползло жалкое мяуканье, – ты веришь, что мне не будет больно, если это сделаешь ты?!! Тогда, Эдгар Саншез, вы просто кретин!

Я зажмурилась, чтобы не видеть его безупречного лица и смертной тоски в глазах.

– Значит, я для тебя только пища, да?

– Нет.

– Тогда... почему?

– Я не могу ослушаться Мессира.

– Он что, убьет тебя, если не выполнишь этого поручения? Ну, подумай, Эдгар, ты же можешь сделать вид, что не нашел шпионов, и что меня и вовсе тут не было...

– Мессир уже и сам все знает, – устало отозвался вампир, – а если я не выполню его приказа, он меня не просто убьет. Если бы наказанием была смерть, то ты бы свободно вышла из этой комнаты, Агнесса. Но мессир не так прост, он знает, как заставить себе подчиняться. Если я тебя отпущу, он сделает из меня куклу, которая будет полностью в его воле.

– А разве сейчас ты не кукла?

– Сейчас у меня есть надежда, что когда-нибудь все изменится. А тогда... – он вздохнул и виновато посмотрел на меня, – тогда надежды уже не будет. Никогда.

– Эдгар, – я всхлипнула и погладила его по гладкой щеке, – отпусти меня, пожалуйста. Неужели... тебе меня ни капельки не жалко?

В уголках его красивого рта резче обозначились горькие морщинки.

– Молчи. Не надо ничего говорить. Ты же знаешь, что в моем сердце?

– Не знаю, – серьезно сказала я, – теперь уже не знаю.

...Потом время остановилось. Я плыла высоко, над облаками, и видела над собой необъятное небо, россыпи звезд, нестерпимо сияющее солнце, только-только вынырнувшее из небытия. Я ощущала, как меня нежно целуют, как на щеку упала теплая капля, но все это жило как бы отдельно от меня и было почти безразлично. Всего один короткий миг боли – и я устремилась навстречу чистому и жаркому восходу.

* * *

– Агнесса! Агнессочка, милая!

Лба коснулось что-то мокрое и холодное. Перед глазами все вертелось каруселью, но при этом – я уже начала ощущать странную жажду. Всевышний... Да мне еще никогда не хотелось пить так, как сейчас.

– Ну, не умирай, только не умирай.

Хнычущий голос принадлежал Этьену. Кое-как зацепившись за него взглядом, я попыталась остановить верчение комнаты. Получалось плохо; Этьен, светлый прямоугольник окна, край бархатного балдахина казались расплывчатыми.

– Агнесса! – он всплеснул руками, – ну, пожалуйста... Не оставляй меня! Что я буду делать без тебя, а?

Я вздохнула. У основания шеи неприятно саднило – ах, да. Меня же укусил вампир. Странно только, что я до сих пор разговариваю с Этьеном...

– Кх... Что...

Взбодренный звуками моего голоса, Этьен поднес мне плошку с водой, и я принялась пить так, как будто прошла сквозь пустыню.

– Слава Всевышнему, ты жива! – он еще раз отер мне лицо мокрым полотенцем, – а этот гад, мерзавец, кровосос... Я сегодня же отправлю посыльного к его величеству, чтобы это ничтожество понесло наказание!

Я поморгала, чтобы окончательно сфокусировать зрение. Жажда улеглась, присмирела – надолго ли?

– Этьен, – шепот с трудом выползал из горла, – где меня нашли?

– Да на пороге! – гневно воскликнул он, – и можешь мне зубы не заговаривать, я знаю, кто это сделал с тобой, моя Агнессочка!

– На пороге?

Я задумалась. Наверное, если бы Эдгар хотел меня убить, то убил бы. И ничто бы не остановило его, разве что солнце упало бы на землю. А раз я жива, значит, что-то произошло... Очень важное. То, о чем я пока не знала.

– Этьен, – я сглотнула. Все-таки саднит шею, кровосос проклятущий сделал свое темное дело. – Этьен, а рядом со мной... ничего не было?

Он пожал плечами и угрюмо ответил:

– Письмо рядом с тобой было. Вернее, на твоей груди.

– Читай, – приказала я, но тут же спохватилась: Этьену, сыну мельника, грамота была ни к чему.

– Тогда дай его сюда, пожалуйста.

И через минуту вцепилась в стерильно-белый конверт, с одного края замазанный кровью (наверное, моей). Этьен от любопытства вытянул шею, вглядываясь в бисерный почерк посла Некрополиса.

«Леди Агнесса!»

Я поморщилась – что-то уж очень сухо начиналось послание.

"Теперь, когда я так и не смог выполнить предписаний Мессира, вашей жизни угрожает еще более страшная опасность. Бегите, бегите хоть на край света – но вы должны затеряться, чтобы слуги Мессира не смогли вас найти. О том, что будет со мной, вам знать необязательно – да я и сам не в силах предугадать, что мне предстоит в самом ближайшем будущем. Леди Вьенн больше не побеспокоит вас. Наоборот, я взял с нее клятву, что она будет способствовать вашему побегу из Светлого леса. 

PS. Вы и сами не подозреваете, сколько стоит нынче ваша голова. Прощайте, мы никогда больше не встретимся".

Я устало откинулась на подушки. Эдгар, Эдгар... Хотел убить, но не смог. Потому что зарождающаяся любовь оказалась сильнее приказа правителя? Или были иные причины? Вот что мне было интересно – и вот что я собиралась выяснить во что бы то ни стало.

– Этьен, помоги мне подняться,  – я вцепилась в большую руку своего доброго друга. Села. Стараясь не обращать внимание на плывущие и шатающиеся стены, поднялась на ноги.

– Агнессочка, милая, ты куда собралась? – всполошился Этьен.

– К Эдгару...

– Только через мой труп, – он решительно встал на моем пути, – сейчас ты точно никуда не пойдешь. А если пойдешь, то только в сопровождении королевских гвардейцев.

– Ты не посмеешь меня остановить, – я упрямо взглянула в его по-коровьи добрые глаза.

– А вот и посмею, – запальчиво ответил Этьен, – сама ты и шагу ступить еще не можешь. Ты едва не погибла, в конце концов.

– Этьен... – я понимала, что он прав. Но должна же я узнать...  – Если ты мне друг, то поможешь!

На лице Этьена отразился тяжкий мыслительный процесс.

Но тут, на счастье, появилось новое действующее лицо. До нас донесся звонкий голос Эвелины.

– Есть кто живой? У меня такие новости, такие новости! Посол Некрополиса пропал бесследно, леди Вьенн – тоже, а леди Виолетта ночью померла. Убил кто-то королевского астролога, его величество пребывает в печали и растерянности...

* * *

Все действительно оказалось так, как и говорила Эвелина.

Ближе к вечеру, когда мое самочувствие улучшилось, нами была предпринята вылазка в королевский дворец. За нами увязалась Лей; цветочная фея извелась от любопытства, когда узнала об исчезновении Эдгара и леди Вьенн. Страдания ее были столь велики, что она не прикоснулась даже к винограду – а это о чем-нибудь да говорит.

И вот – я, Агата, Альберт, Эвелина и Лей – отправились за новостями о происшедшем, а заодно и поглядеть на посольские покои собственными глазами.

Оборотни выглядели озадаченными – «Ума не приложу, что такого могло случиться с Эдгаром Саншезом!»

Этьен, подозреваю, тихо злорадствовал – «Ага, натворил пакостей и смылся, чтобы Эльфир не проткнул осиновым колом!»

В моей же душе зрело дурное предчувствие  – мне думалось, что с Эдгаром стряслась беда, потому что исчез он сразу после того, как наперекор всем предписаниям позволил мне жить.

То, что мы увидели в аппартаментах Эдгара, подтвердило мои наихудшие подозрения: протолкавшись сквозь толпу любопытствующих, я в приемной наткнулась на изрубленный в крошево стол. Стены покрывали буро-черные разводы – как будто кто-то исхлестал их бичом, смоченным в краске... Только вот тошнотворный запах свернувшейся крови выдавал истинную природу страшных пятен – Альберт молча покачал головой и что-то потом шепнул сестре на ухо. Потом мы стали свидетелями, как из глубин апартаментов на носилках вынесли то, что несколькими днями раньше было слугой. Как странно – он будто сдулся, руки, ноги, туловище – все стало маленьким и ссохшимся. Я и узнала-то его исключительно по блестящей медной макушке... Самым страшным оказалось то, что слугу попросту разорвали на части.

– А ну, расходитесь, господа, расходитесь, – маленький эльф в темно-синем сюртуке шмыгал повсюду, даже становился на четвереньки и рассматривал изрубленный стол сквозь большое увеличительное стекло, – нечего здесь делать, особенно вас, леди, это касается. Вы же вся зеленая. Да уведите же ее!

По-моему, сказанное относилось ко мне. Этьен мягко взял меня под руку и потянул к выходу, бурча на ходу:

– Говорил же я, не ходи. Ну и что ты здесь такого усмотрела? Убили гада-кровопийцу, и поделом.

Я тряхнула головой.

– Его похитили, Этьен. Похитили, потому что он не подчинился приказу Мессира.

– Это какому еще приказу?

– Убить... меня...

У выхода в сад нас догнала Эвелина и, бросив выразительный взгляд на Этьена, спросила:

– Агнесса, душенька, ты выглядишь так, словно с похорон идешь. Тебе что, в самом деле небезразлична судьба посла?

Я шмыгнула носом и промолчала.

– Если хочешь, я съезжу в Некрополис и что-нибудь разузнаю там, – предложила Эвелина.

– Хочу, – я из последних сил сдерживала слезы. Что творится в этом мире? Раньше я такой чувствительной не была, это точно...

И вдруг меня осенило:

– Эвелина, я тоже отправлюсь в Некрополис. И мое решение уже не изменится – пусть даже мне придется воспользоваться тайным ходом и порталом. А заодно я узнаю, что было нужно здесь леди из шкафа!

* * *

Я собиралась в дорогу.

Тускло и тревожно горела свеча, за окном – кажется, впервые за время моего пребывания у эльфов – разыгралась буря. Ветер надсадно завывал, гнал по темному небу тучи, не забывая мешать с дождем оборванные листья. Одна за другой сыпались на Светлый лес молнии, затем неистово громыхало – так, что чашки и блюдца звякали. Хороша погодка! Как раз под стать нашему походу, только завывающего призрака с цепями не хватает. Впрочем, я не сомневалась, что вскоре нам доведется повстречаться – мне и призракам. А еще… Еще, само собой, там будут вампиры, оборотни… Тут моя фантазия истощилась, и я вернулась к сборам.

Итак, в Некрополис со мной отправлялись: одеяние шпиона в полном составе, кинжал (не иначе как для устрашения призраков. Кого еще там пугать стальным клинком-то?), отмычки (берегитесь, секретные ящички!), медальон Эдгара на починенной цепочке и, конечно же, мой собственный медальон как доказательство существования Великой Семейной Тайны.

Хм. Вот ведь незадача – матушка говорила, что ни один вампир не посмеет отобрать мою жизнь. Так гласила легенда… И что? Меня, получается, куснули, но в живых оставили. Честное слово, если я все-таки найду Эдгара и он подтвердит, что не убил меня только из-за моей семейной тайны… Сама убью паршивца. Потому что задетое женское самолюбие – особо опасная вещь, и если сеньор Саншез все это время только играл со мной… У-у-у! Тогда я ему не завидую.

Я нащупала пружинку, и медальон с тихим металлическим треньканьем раскрылся. На меня хитро взглянула неизвестная девушка, с которой мы были так похожи; пухлые губы, как мне показалось, чуть растянулись в усмешке.

– Кто же ты на самом деле? – я покачала головой и решительно захлопнула медальон. Интуиция, размахивая флажками, громко вопила о том, что и это я очень скоро выясню.

…Кроме перечисленных предметов меня сопровождали: два оборотня, Этьен (уже не в образе служанки, но в образе боевитого сына мельника – Альберт для него даже дубинку раздобыл, с большим трудом, между прочим) и цветочная фея Лей. Последнюю пришлось убеждать, что наш поход ни в коем случае не является секретной миссией, а потому вовсе необязательно торопиться сохранить сведения о готовящейся вылазке в дружном коллективе цветочных фей. Уж не знаю, поверила ли она моим словам, но из дома не вылетала и в ожидании начала предприятия методично уничтожала кисть белого винограда.

Ну, вот и все. Я была готова к великим битвам и покорению твердынь Полуночного царства. Оставалось только открыть дверь и кликнуть друзей, ожидающих в гостиной…

Мамочка, дорогая моя, вернусь ли я из этого похода?

Я подумала, что было бы недурственно напоследок вознести молитву – но мне помешали.

Дверь приоткрылась, и в спальню просунулась здоровенная волчья морда.

– Ну что, ты готова, крошка? – Альберт был в превосходном расположении духа, – мы уже заждались!

– Готова, готова, – я помедлила минутку, – записку оставить, что ли? Вдруг меня здесь хватятся?

– Ну тогда никуда и не ходи, – посоветовал Этьен.

Он почти вернул себе образ крепкого деревенского парня, от Агаты остались только выщипанные дугами бровки.

– Да, я напишу пару строк, – ехидно ответила я, вспомнив о короле Эльфире и о его королевском поцелуе в щеку. Вдруг он будет переживать из-за моего исчезновения?

И, быстро схватив перо, черкнула на листе бумаги:

Ваше величество! Я, Агнесса Рой де Лив, сообщаю, что будучи в здравом уме и при твердой памяти отправилась в Некрополис для выяснения обстоятельств похищения сеньора Саншеза.

Я зачитала письмо Этьену.

– Ну как?

– Про здравый ум можешь вычеркнуть, Агнессочка. Все равно никто не поверит.

Отступление 3. Игра Мессира

Ничего не менялось в рабочем кабинете владыки Некрополиса. Все тот же тяжелый черный стол, все тот же скалящийся в недоброй усмешке череп, заменивший лампу. Правда, на сей раз в воздухе витал кисловатый запах, Эдгару неизвестный и потому навевающий тревогу.

Сам Мессир тоже не менялся – вот уже Демоны ведают сколько лет. Белое пятно лица в обрамлении густой угольно-черной гривы волос и яркие, словно два кусочка бирюзы, глаза.

– Итак, Эдгар…

Тихий голос повелителя словно растаял, впитался в темноту кабинета.

– Вы уже ознакомились с моим отчетом, ваше темнейшество?

– Имел такое счастье.

Верховный вампир натянуто улыбнулся и пристально уставился на Эдгара, отчего тот почувствовал себя крайне неуютно. Помолчав, владыка продолжил:

– Ты и Вулферт проделали нешуточную работу. Осталось только завершить столь удачно начатое дело… И Дарикус Алтус не будет обливать грязью Некрополис в угоду собственным желаниям.

– Тогда… – Эдгар немного расслабился. Владыка доволен, значит, ничего плохого случиться не должно. – Что я должен сделать, Мессир?

– Убить виновных, – улыбнулся тот, – всех. И хорошенько замести следы, чтобы никто не подумал о Некрополисе.

– Я сделаю это, Мессир, – не колеблясь ни минуты, заверил Эдгар.

В конце концов, раздумывать не о чем: враги есть враги. К тому же, руки их уже обагрены кровью.

– Господина Алтуса мы тоже казним, – задумчиво проговорил Мессир, листая отчет, – довольно ему плести паучьи сети, сидя в тюрьме. Одной казнью мы положим конец всему этому безобразию.

И вдруг белые пальцы повелителя дрогнули и замерли над плотными листами бумаги.

– Чуть не забыл, – бирюзовые глаза уставились на Эдгара, – от той девчонки, Агнессы, тоже надо избавиться. Она, разумеется, не так важна для нас, но шпион Людовика при Эльфире нам не нужен.

– Мессир… К чему нам лишняя кровь? – деревенеющим языком выговорил Эдгар, – и почему вы полагаете, что она шпионит в пользу короля Людовика?

– Ну… да, я так полагаю, – большие руки Мессира запорхали над отчетом, – ты же сам написал здесь, Эдгар, что встретил ее ночью во дворце. Больше, правда, ничего не написано, но ты забываешь о том, что у меня могут быть и другие шпионы. По последним сведениям девчонку подсадили к эльфийскому двору шпионить и передавать добытые сведения через Вьенн. Не будет Вьенн, появится кто-то другой… В общем, Эдгар, ты меня понял? Избавься от нее тихо, чтобы никто и тела не нашел. Новые скандалы нам не нужны.

– Мессир, я могу ручаться, что эта… леди Агнесса ничего не знает, и что если исчезнет леди Вьенн, это будет означать конец шпионской карьеры и для Агнессы.

В бирюзовых очах повелителя сверкнули алые искры.

– И ты смеешь спорить? Судьбу этой девчонки я уже решил, и будь любезен выполнить мой приказ.

Эдгар опустил глаза. Сжал руку в кулак – на пальцах все еще жило ощущение ее нежной кожи. В ту ночь, когда они сидели на дне оврага обнявшись, и когда единственной преградой между ними была только одежда…

– Я отказываюсь убивать девушку, – четко произнес вампир, но ощущение было такое, словно говорит он чужими непослушными губами, – мое мнение, Мессир… она абсолютно безвредна для Некрополиса, а проливать лишнюю кровь неразумно в нашем положении.

– Что я слышу, – усмехнулся повелитель и откинулся на спинку кресла, – ну, давай, Эдгар Саншез, скажи еще что-нибудь. У тебя внезапно прорезались теплые чувства к людям? Или появились мозги, которые раньше отсутствовали? Или ты возомнил, что можешь думать за меня?!!

– Это мое мнение, Мессир, – упрямо сказал Эдгар.

Он чувствовал, как ногти врезаются в кожу ладоней, чувствовал, как по руке вниз скатилась капля крови и, неслышно упав, впиталась в ковер.

– Ты забыл только об одном, Эдгар Саншез, – с легкой улыбкой произнес Мессир, – ты забыл, что твое мнение может быть мне неинтересно.

Эдгар вздохнул. Под ребрами, в тугой комок собиралась боль. Бездна! И к чему он упомянул в отчете Агнессу? Не напиши на бумаге несколько слов – и не проснулось бы любопытство Мессира, и не занялся бы он собственными изысканиями. А теперь? Что теперь?!!

– В таком случае, – он поднял глаза на Мессира, – я прошу о снятии с меня полномочий посла Некрополиса, после чего немедленно удаляюсь в свое имение. Также я прошу об отстранении меня от выполнения миссии.

– О, ну разумеется, разумеется! – казалось, повелитель забавлялся от души, – допустим, от полномочий ты можешь оказаться. Но не забывай, Эдгар Саншез, что ты по-прежнему являешься моим подданным, а подданный должен выполнять приказы повелителя. Ведь так?

– Я по-прежнему настаиваю на том, что не следует убивать невиновных.

– А я по-прежнему хочу, чтобы ты ее убил, – издевательски усмехнулся верховный вампир, – более того, после этого спора я лично готов проследить за выполнением приказа.

Эдгар обреченно посмотрел на светящиеся глазницы черепа.

Куда мог привести этот разговор? В тюрьму. На казнь.

– Мы могли бы и сами использовать Агнессу, – в отчаянии выдавил он, – я мог бы…

– Да что с тобой? – удивился Мессир, – ты так отчаянно ее защищаешь, что у меня появляются нехорошие подозрения насчет тебя и этой… как ее…

– Я не знаю, что вам ответить, владыка, – Эдгар склонил голову, – но я по-прежнему…

Он не договорил. Тяжелый кулак Мессира обрушился на ни в чем не повинную столешницу; осколки дерева полетели во все стороны, едва не задев Эдгара.

«Бездна, никто из нас даже не видел истинной силы Мессира», – он не мог оторвать взгляда от искалеченного стола.

– Я приказываю, Эдгар Саншез, чтобы ты избавился от Агнессы Рой де Лив.

– А если – нет? Если я откажусь выполнить ваш приказ, Мессир?

– Да ты просто… дурак, – разочарованно протянул владыка. Глаза его уже давно утратили цвет бирюзы, стали алыми, как кровь из вскрытой артерии, – позволь, я кое-что тебе покажу, благородный глупец.

Мессир неторопливо поднялся, провел ладонью по волосам, откидывая их назад.

– Извольте следовать за мной, сеньор Саншез.

Он незаметным движением вдавил скрытую пружину, отчего стеллаж с книгами утонул в темноте тайного хода.

– К чему это, Мессир?

– Пока что тебе нечего бояться, – заверил верховный вампир, – иди же.

И Мессир демонстративно первым нырнул в кромешную тьму – до Эдгара донеслись гулкие шаги повелителя. Он тяжело вздохнул, с трудом приходя в себя после приказа Мессира, и поспешил следом.

Пахло… снова пахло чем-то тревожным и кислым. Эдгар все пытался вспомнить этот запах, который на самом деле казался знакомым, а потом едва не рассмеялся – в узком и темном тоннеле пахло самой обычной квашеной капустой.

«Странно», – только и подумал Эдгар, – «зачем она Мессиру?»

– Я тебе вот что скажу, – вдруг подал голос владыка, – ты верно служил мне все эти годы. Не стоит меня разочаровывать. Даже если тебя угораздило… В общем, если человеческая шпионка тебе кажется достойной жизни, не думай об этом. Просто выполни мой приказ, Эдгар – а потом все забудешь, как забыл многие отобранные жизни. Ведь так?

– Я затрудняюсь ответить, ваше темнейшество.

– Для обитателей Некрополиса есть только один закон, моя воля.

«Но если я убью ее, то сойду с ума», – горько заключил Эдгар.

Они все шли и шли; Эдгар, как сотворенный вампир, плохо видел в кромешной темноте – только смутные контуры подставок для факелов проплывали над головой. А коридор плавно изгибался, сворачиваясь панцирем улитки и ввинчиваясь куда-то вниз и в темноту, и вот уже Эдгар почувствовал, что находится по землей, и, похоже, под фундаментом дворца.

– Мы идем в лабораторию, – ответил на незаданный вопрос Мессир, – я хочу тебе кое-что показать, Эдгар Саншез.

И через считанные минуты они уперлись в тяжелую, обитую позеленевшими бронзовыми пластинами дверь – перед которой чадил факел и стоял навытяжку молодой светловолосый вампир, из недавно инициированных. Эдгару он не понравился – слишком угодливая улыбочка на смазливом, как у девушки, лице. И слишком тяжелый, недобрый взгляд красивых сапфировых глаз.

«Такой и родному отцу нож в спину воткнет», – мелькнула мысль.

– Мессир, – прошипело юное создание и буквально распласталось в глубоком поклоне, – ваше темнейшество…

– Открывай, – скомандовал вампир и через плечо оглянулся на Эдгара, – сейчас я покажу тебе очень занятные вещи, о которых тебе следует знать.

Загремел засов, скрипнули заржавевшие в сырости петли, и перед вампирами открылся просторный, с высоким потолком, подвал. Запах квашеной капусты стал просто невыносимым, но теперь к нему… примешивался еще и острый, до боли знакомый Эдгару запах крови.

– Вперед, мои верные подданные, – проскрежетал Мессир и переступил подгнивший порог.

Эдгар переглянулся с молодым вампиром, получил в ответ ледяную усмешку.

«Ну-ну, встретились бы мы с тобой на дуэли», – он с деланным безразличием пожал плечами и последовал за Мессиром. Блондин мягко шагнул за ним, почти вплотную, неприятно дыша в затылок.

А в подвале своем, гордо именуемом «лабораторией», владыка Некрополиса держал самых обыкновенных пленных-людей. Прикованные цепями к стенам и куда больше похожие на ожившие скелеты, они молча и с тоской наблюдали за вошедшими. Наверное, на мольбы и проклятия у них просто не осталось сил.

Пленников было трое: два юноши и одна девчонка, растрепанная и почему-то особенно жалкая, с ручками-тростинками и больными, распухшими от холода и сырости коленками. Она тусклым взором окинула вошедших, а потом и вовсе отвернулась к стенке. Эдгар осторожно коснулся ее сознания и понял, что разум ее давно уже угас, не выдержал мучений.

– Вот, мой экспериментальный материал, – Мессир сделал широкий жест, приглашая Эдгара полюбоваться выставленными для обозрения экземплярами. Затем вампир повернулся к охраннику, – Уилл, разведи огонь под перегонным кубом.

Оказывается, в дальнем углу лаборатории приютились предметы, могущие составить мечту любого алхимика: тигли, колбы, реторты, большой перегонный куб…

И, пока блондинчик выполнял приказ, орудуя попеременно то кочергой, то мехами, Мессир поманил Эдгара к низкому столику, где на бархате лежало несколько тонких колб размером с указательный палец.

«А ведь это не просто колбы», – Эдгар озадаченно разглядывал странные предметы.

С одной стороны – тонкая металлическая игла, впаянная в стекло, с другой – металлический же поршень.

Затрещал в печи огонь, побежали по заполненному жидкостью змеевику пузырьки воздуха – и в реторту начали одна за другой падать золотистые капли, пахнущие той самой квашеной капустой.

Мессир знаком позвал молодого вампира, что-то быстро сказал тому – и повернулся к Эдгару.

– Смотрите внимательно, сеньор Саншез. Надеюсь, вы сделаете правильные выводы.

Тем временем блондин, злобно скалясь, подхватил одну из странных колб и во мгновение ока очутился рядом с ретортой. Он опустил иглу в золотистую жидкость, потянул на себя поршень – к удивлению Эдгара, состав начал медленно заполнять ее. Мессир ткнул пальцем в девчонку. Еще мгновение – и она вскрикнула, потому что Уилл всадил ей иглу под ключицу.

Эдгар внезапно ощутил приступ тошноты. Все, что происходило сейчас в этом подвале, почему-то никак не вязалось с образом справедливого и мудрого правителя, коим всегда был для своих подданных Мессир.

– Смотри, Эдгар, – насмешливо проскрипел владыка Некрополиса, – результаты эксперимента очень важны для будущего нашего королевства.

Эдгар молча смотрел. На то, как грязное тело ни в чем не повинной девчонки стремительно покрывалось черными пятнами. На то, как открылся ее рот в немом вопле. На то, как глаза вдруг перестали быть обычными человеческими глазами – теперь вместо темной радужки в белках плавали два полупрозрачных золотистых пятнышка, как будто жиринки на поверхности кипящего бульона.

– Сними с нее цепи, – скомандовал Мессир. Блондин аккуратно выполнил и это приказание; кандалы звякнули и грудой ржавого металла осели на грязный пол.

– Замечательно, – владыка довольно потирал руки, – просто замечательно!

А затем, обращаясь к замершему в ожидании «результату опыта», указал на двух оставшихся живых людей:

– Убей их.

Эдгар молчал. То, что недавно еще было человеком, на негнущихся ногах подошло к первому пареньку и отточенным движением свернуло ему шею.

– Что ты делаешь, Иль?!! – взвизгнул оставшийся в живых, но и его голос оборвался.

– Впечатляет? – Мессир повернулся к Эдгару, – чего молчишь?..

– Да, Мессир, – выдохнул тот, – вы, как всегда, на высоте…

– А теперь самое главное, – весело сказал повелитель и, обернувшись к золотоглазому существу, командовал, – убей себя.

Эффект последовал незамедлительно. Хруст шейных позвонков – и поломанная кукла с глухим стуком осела на пол.

– Это будут великолепные воины, когда я завершу начатые исследования. Собственно, к чему была эта небольшая демонстрация? Эдгар Саншез, все дело в том, что я еще не экспериментировал на вампирах.

* * *

…Он чувствовал, что умирает вместе с Агнессой.

Раньше все было просто – был он, Эдгар Саншез, и были люди, их бесконечная вереница, напоминающая бесконечную череду прожитых и только грядущих ночей.

Сейчас все изменилось; он ощущал, как вместе с жизнью Агнессы Рой де Лив медленно уходит куда-то и его собственная, обретенная против воли.

И вместе с тем Агнесса неотвратимо воцарялась в его душе, и ее воспоминания вытесняли все прочие, как ненужный хлам.

– Я тебе верила, – сказала маленькая кареглазая девочка в коротком платьице и с поцарапанной коленкой, – а ты меня обманул.

Эдгар встал перед ней на колени и взял ее пухленькие ручки в свои, с наслаждением вдыхая запах детской кожи. Как странно, он совсем забыл, что маленькие дети… пахнут молоком.

– Прости, моя милая. Я не могу… иначе.

– Значит, ты своего Мессира любишь больше, чем меня? – маленькая Агнесса смешно оттопырила нижнюю губу.

– Я его не люблю, совсем не люблю, – пробормотал Эдгар, уткнувшись носом в детское плечико и из последних сил сдерживаясь, чтобы не взвыть от дикой, раздирающей сердце боли.

– А меня – любишь? – Агнесса доверчиво прислонилась к нему бархатной щечкой.

– Да. Тебя – больше всего на свете.

– Тогда зачем ты меня убиваешь, в то время как твой повелитель останется жить?

Это было сказано уже Агнессой взрослой. Она в простом сером платье была похожа на королеву, ее рука покоилась на голове Эдгара. Тепло ее пальцев обволакивало и навевало покой, и все страхи улетучились.

«Всевышний, что же я делаю?!! Какое мне дело до Мессира, когда я, я сам, разрушаю целый мир?»

Эдгар отстранился. Затем, схватив полотенце, прижал его к шее Агнессы. Но она упорно не желала покидать рассудок, то совсем маленькая девочка, то подросток, то девушка, едва достигшая двадцатилетия.

– Прости меня, если сможешь, – Эдгар погладил ее по бледной щеке, и темные ресницы затрепетали. Агнесса останется жить, обязательно…

«А меня, мой дорогой Мессир, вы тоже не получите».

Эдгар уложил Агнессу на подушки, а сам отошел к окну. Ночь заканчивалась, вместе с ней должны были умчаться прочь образы, навеянные кровью Агнессы – но нет.

Внезапно Эдгару показалось, что пол разверзся под ногами. Один взгляд в кромешный мрак, мгновение озарения – он вдруг увидел…

Мать Агнессы. Бабку. Прабабку… Всю цепочку, начало которой дала одинокая темноволосая женщина.

Впору было рыдать от счастья, но Эдгар почему-то не мог – на самом деле ему еще никогда не было... так страшно.

Агнесса шевельнулась, сорвала с шеи полотенце, и это вернуло Эдгара к действительности. Тихо проклиная собственную глупость, вампир метнулся к девушке –  она по-прежнему пребывала в обмороке, дыша тяжело и прерывисто.

– Тебе нужно уехать отсюда, моя милая, – прошептал Эдгар, согревая ее холодные пальцы дыханием, – тебе нужно спасаться.

И, окончательно придя в себя, кое-как пересилив страх от всего виденного, он схватил перо и бумагу.

* * *

…Но прочие дела следовало довести до логического завершения, хотя начало им было положено давно, лет сорок назад. В те замечательные годы, когда гулял еще на свободе некто Дарикус Алтус, веселый и остроумный оборотень.

Дарикус Алтус был не простым оборотнем с окраин Некрополиса – он был полусумасшедшим изобретателем, без которых, как известно, не обходится ни один приличный остросюжетный роман.

Свою головокружительную карьеру Дарикус начал в школе алхимиков, делая все наперекор учительским наставлениям, за что и был в скором времени изгнан без права на продолжение обучения.

Но господин Алтус не был бы собой, если бы позволил столь незначительным событиям помешать грядущей славе! Он продолжил обучение самостоятельно, воруя в библиотеке учебники, был пойман и наказан отсечением хвоста, но не сдался, а только озлобился.

Потом его посадили в тюрьму, ненадолго, и выпустили, взяв обещание никогда не заниматься более алхимией дабы не позорить столь передовую науку. Но натура Дарикуса жаждала действия! Он вышел из темницы просветленным и занялся ликантропологией, продолжая нагло воровать учебники из библиотеки.

Прошли годы. Дарикус Алтус сделался выдающимся знатоком ликантропов, то есть оборотней, получил диплом магистра ликантропологии и начал читать лекции в академии. Но – теперь ему не давала покою мысль о том, что величие истинного ученого он променял на тепленькое местечко преподавателя – и господин Алтус решился на любопытный эксперимент.

– Отчего, – задумчиво произнес он перед зеркалом, – отчего Творец сделал оборотней двуликими? Ведь это так неудобно, побери меня Бездна!

Фраза эта была скрупулезно занесена секретарем в дневник Алтуса, и потому дошла до нас.

С этого момента он с головой погрузился в исследование проблемы количества оборотневых личин, припомнил все, что знал из алхимии, провел не одну ночь перед ретортой, где происходили превращения занятные и никем до сих пор не повторенные…

Результат эксперимента Дарикус Алтус предпочел скрыть от научного сообщества. Поломав голову, он пришел к выводу, что лучший способ сокрытия улик – это их усыновление, вернее, удочерение. Пусть думают, что господин Дарикус Алтус нашел достойную женщину и прижил от нее двух дочек! Пусть вообще думают, что хотят – лишь бы не докопались до истины… Но, как частенько бывает, тайное стало явным.

…Он аккуратно разбил пузатую реторту и вытащил из нее двух младенцев женского пола. Как выяснилось впоследствии – и, разумеется, – под следствием, один из младенцев обладал всего одной личиной, человеческой, а другой оказался наделен сразу тремя.

Правда, Дарикус Алтус утверждал, что младенцы погибли, не прожив и месяца. Судьи не смогли доказать обратного, а потому профессора Алтуса попросту засадили в тюрьму – как посягнувшего на место самого Творца.

Как выяснилось, тюремные стены вовсе не мешали Дарикусу обмениваться письмами со своими «дочурками»; стоило пообещать тюремщикам рецепт получения философского камня (который так никто до сих пор и не получил!) – и они принялись послушно доставлять корреспонденцию.

…Сидя за решеткой, Дарикус Алтус долго думал о том, хорош или плох Некрополис. Потом пришел к выводу, что, конечно же, плох – ибо так подло поступил с одним из лучших своих ученых.

«А что, не сделать ли гадость Мессиру?» – Алтусу настолько понравилась эта мысль, что он даже захихикал.

Отсмеявшись, он попросил у тюремщика перо и бумагу, а затем написал красочное и длинное письмо дочурке, которую назвал Вьенн. Леди Вьенн, конечно же.

* * *

Эдгар обнаружил обеих сестер в спальне леди Виолетты. Он спокойно посмотрел на огромную, покрытую серым мехом тушу поперек постели. Стрела была смазана специальным составом, и теперь, на рассвете, тварь умирала. Над ней склонялась леди Вьенн – босая, в накрахмаленном чепце и длинной сорочке. Леди Вьенн, неприступная, гордая леди Вьенн тихо всхлипывала и размазывала по белым щекам слезы.

– Ты!–  она вскинулась, – ты!!!

Ее и без того тонкие губы показались Эдгару посиневшими, почти черными.

– Да, это я, – сказал он, поглядывая на тварь.

Серая зубастая морда менялась на глазах, оплывала, словно сделанная из сырой глины – и тогда сквозь белесую пленку на вампира поглядывала то леди Виолетта, то голубоглазая блондинка с зубами острыми, как иглы.

Вскочив, леди Вьенн прыгнула вперед, но Эдгар ждал этого – а потому легко уклонился. С яростным воплем Вьенн растянулась на ковре, затем быстро перекатилась набок.

– Чего ждешь? Давай, стреляй! Ты уже убил мою сестру, добивай и меня, чтобы никого больше не осталось!

Эдгар поднял арбалет, прицелился. А на лице Вьенн вдруг отразилось то, что она так старательно прятала – желание жить.

– Чего добивался Дарикус Алтус? – держа палец на спусковом крючке, спросил вампир, – говори быстрее, у меня мало времени.

Вьенн оскалилась; зубы у нее, оказывается, были не совсем человеческими – слишком длинными и острыми. Но этой маленькой особенности никто не замечал ни при дворе Людовика, ни при дворе Эльфира.

– Стреляй, – жестко сказала она, – какая разница?

Эдгар ухмыльнулся.

– Мне интересно это узнать, Вьенн. Подумай о том, что я могу просто тебя пристрелить, как и это… – кивок в сторону хрипящей твари. – Как и это создание. Но могу оттащить в подвалы Мессира, и там ты уже будешь умолять палача о том, чтобы тебя выслушали.

– Понимаю, – она медленно поднималась на ноги, не сводя взгляда с наконечника арбалетной стрелы, – но что нового я расскажу? Отец ненавидел Некрополис за то, что его, величайшего ученого, бросили за решетку. Так отчего бы не скомпрометировать Мессира в глазах людей и эльфов?

– И вы были абсолютно уверены, что все поверят в участие Некрополиса? – Эдгар пожал плечами, – глупая затея, Вьенн.

– Если бы не ты, то все бы именно так и думали, – огрызнулась советник по вопросам шпионажа, – следовало тебя убить сразу!

– Следовало. Так отчего же не убили?

– Наша ошибка, за которую и поплатились, – зло процедила Вьенн, – ты все узнал? Ну так стреляй!

– Еще нет, – покачал головой Эдгар, – зачем ты притащила сюда леди Агнессу?

– Ах, это…

Вдруг наступила странная, давящая тишина. Вьенн затрясло, она подалась было к кровати, но застыла, глядя на арбалет.

– Она ушла, – сказал Эдгар, – чудовища эльфийского двора больше нет.

Вьенн стояла, раскачиваясь, и дыхание с хрипом выползало из ее горла.

– Заткнись! Она была моей сестрой.

– Ты хочешь подойти к ней? Подойди.

Всхлипнув, леди Вьенн скользнула к кровати, где замерла  – уже не серая тварь – а пышнотелая леди Виолетта. Вьенн быстро накрыла ее покрывалом и обернулась к Эдгару.

– Конец близок, вампир. Добей и меня, что ли…

– Леди Агнесса, – напомнил Эдгар.

– Она должна была получить доказательства участия Некрополиса в убийствах.

– Но к чему же тогда Виолетта пыталась ее убить?

И тут на лице леди Вьенн отразилось самое искреннее удивление.

– Убить? Но она не должна была… пытаться ее убить, сеньор Саншез! Мы договорились только о том, чтобы припугнуть девчонку – и все.

– Хм. – тут Эдгар подумал, что наверняка дочка Дарикуса играет, изображая изумление. – То, что я видел, не было похоже на «просто припугнуть». Агнесса едва спаслась…

– Моя власть над сестрой была небезгранична, – быстро сказала Вьенн, – я не знаю, что у них там произошло на самом деле, но… Виолетта ненавидела людей, и ей мог понравиться вкус человеческой крови. Вот и все. А если бы Агнесса погибла – что ж, еще один козырь против Некрополиса, и воля отца была бы выполнена.

Снова воцарилось молчание. Вьенн тихо гладила то, что несколько часов назад было ловкой зубастой тварью. Эдгар думал, глядя на щуплую фигуру Вьенн.

Собственно, что произошло на самом деле? Выходило так, что Дарикус Алтус захотел наступить на мозоль Мессиру и занял этим своих дочурок. А потом Агнесса должна была найти доказательства причастности Некрополиса… Все просто. Разве что чудовище вышло из повиновения – но такое тоже случается нередко.

Эдгар смотрел на тихо плачущую Вьенн. Попытайся она его убить – уже упала бы со стрелой в сердце. Но вот так, взять и пристрелить беспомощного неудавшегося оборотня?

– Ты в самом деле хочешь присоединиться к Виолетте? – осведомился вампир, – отвечай честно.

Леди Вьенн только бросила на него высокомерный взгляд.

Хм, понятно. Она никогда не будет умолять и ползать на коленях, выпрашивая помилование.

– Тогда я спрошу по-другому, Вьенн. Какую цену ты готова заплатить, если я оставлю тебе жизнь?

Вьенн буквально облила его презрением.

– Что тебе нужно от меня, вампир? Ты убил мою вторую половину…

– Ох, оставь, – он опустил арбалет, – я позволю тебе убраться отсюда, Вьенн, при одном условии.

– Оставь условия при себе, – усмехнулась леди Вьенн. Но в  льдистых глазах появилась надежда.

– А ты все-таки выслушай. Я хочу, чтобы ты сейчас исчезла. Но через пару дней… Ты должна помочь спрятаться леди Агнессе.

– Да от кого ей прятаться-то? – фыркнула Вьенн, – она что, еще кому-то понадобилась?

– Может понадобиться, – сухо пояснил Эдгар, – цена твоей жизни, Вьенн, заключается в спасении леди Агнессы. Можешь считать это моей прихотью.

Она хмыкнула.

– Чтобы мы ждали тебя в условленном месте? Все, как положено, да?

– Меня вы больше не увидите, – заверил вампир, – ну так что, сделка состоится?

Вьенн молча склонилась к неподвижной сестре.

– А стоит ли мне жить дальше, сеньор Саншез?

Он развел руками.

– Думается мне, жить стоит в любом случае.

Эдгар повернулся и пошел прочь из спальни. Миссия, побери ее Демоны, была завершена – убийца наказан. Ну, а что до Вьенн, то у нее должно было хватить ума стать невидимой хотя бы на время.

Эдгар шел, но на сердце легла полынная горечь. Как будто неловким движением он только что разбил нечто бесценное – то, что никогда не собрать и не склеить.

* * *

…Осталось самое главное – дать Агнессе эти два дня до того, как Мессир отправит с заданием нового охотника.

Эдгар, обливаясь ледяным потом, примчался в посольскую приемную, схватился за «тарелку». Грангха не было поблизости – наверное, он опять занялся уборкой, собирая на совок редкие соринки.

– Ну же, давай, давай, – шепотом он умолял несносную посудину заработать.

На сей раз она не стала упорствовать, засветилась нежной дымкой, и через считанные мгновения Эдгар увидел знакомые рыжие бакендарды.

– Вулферт, доброе утро, – вампир торопился, – прошу тебя, иди сейчас же с донесением к Мессиру. Передай, что задание выполнено, а полный отчет я представлю чуть позже. Скажем, в течение трех ночей.

– А к чему такая спешка? – оборотень снял очки в тонкой оправе, подышал на стеклышки и протер их салфеткой, – Мессир занят, просил не беспокоить.

«Тем лучше», – Эдгар даже вздохнул с облегчением.

– Вулферт, дружище…

– С каких это пор? – поодзрительно прищурился оборотень, – вы что, снова вляпались в неприятности, сеньор Саншез?

«Знал бы ты, в какие», – усмехнулся вампир.

– Нет, все в порядке… Просто я очень, очень тебя прошу – передай о выполнении миссии сразу же, как только Мессир освободится. Для меня… Сам понимаешь, как важно это для меня.

– Понимаю, – вздохнул Вулферт, приглаживая жиденькие волосы, – так и быть, выполню твою просьбу. Но с тебя бутылочка эльфийского красного, из подвалов его светлейшества.

– Обязательно, – заверил с улыбкой Эдгар, – даже не одна.

Потом, когда тарелка погасла, он принялся мерить шагами кабинет. Мысли в голову лезли самые неприятные… Что делать? Допустим, Агнесса получит пару дней на то, чтобы спастись. Допустим, леди Вьенн действительно ей поможет, сделка есть сделка… Но что будет с сеньором Эдгаром? Что?!!

– Обман всплывет, и это случится скоро, – прошептал он, – мне не остается ничего иного, кроме как наложить на себя руки до того, как мной займется Мессир.

Думать об этом было неприятно, более того – страшно.

А что, если в самом деле сбежать с Агнессой?

Эдгар мотнул головой. Нет, нет. Так дело не пойдет, потому что… Мессиру будет проще найти их вдвоем, потому что выследить собрата, вампира, легко. А обычного человека – почти невозможно, если, конечно, не привлекать шпионов Некрополиса.

«Не забывай, что Агнесса – не совсем обычный человек…» – «Но и не вампир, а это значит, что она еще недоступна для взгляда Мессира».

– Значит, остается только один путь, – Эдгар остановился, затем подошел к столу и налил себе бокал вина, – только один… Но какой именно? Огонь, вода, яд?..

– Да вы, никак, собрались травиться, сеньор Саншез?

Кинжал, брошенный Эдгаром, не попал в цель.

Ведь противник-то был таким же вампиром, разве что более молодым…

В дверях, опираясь рукой о косяк, стоял Уилл собственной персоной. Блондинчик из лаборатории Мессира.

Весь в черном, только на шее тускло поблескивает старая серебряная цепь в палец толщиной.

– И вот так вы встречаете гонцов повелителя, – неприязненно заключил он, – ай-ай, сеньор, какой же вы нервный!

Эдгар кое-как взял себя в руки.

– Что вам угодно? Да, я всегда именно так встречаю непрошенных гостей.

– Мне угодно, чтобы вы следовали за мной, – Уилл высокомерно ухмыльнулся, – вы под арестом, сеньор Саншез.

«Два дня», – устало подумал Эдгар, – «я обещал два дня…Я должен спутать карты Мессиру, чего бы это не стоило».

И он попятился к стулу, где осталась фамильная боевая шпага – широкая и тяжелая, больше напоминающая палаш. Конечно, самым лучшим оружием по-прежнему оставались зубы и когти, но кто знает, что за сюрпризы подготовил Мессир? Клинок тоже не помеха, и какое-то время удержит врагов на расстоянии.

– Я отказываюсь следовать за вами, Уилл.

– Да неужели? Вы не подчиняетесь приказам Мессира?

– Я не подчиняюсь его приказам, исходящим от вас.

Еще миг – и шпага в руках.

«Теперь уже нечего терять», – мелькнула обреченная мысль, и Эдгар позвал:

– Грангх! Грангх, в доме грабители!

Это было именно то, что превращало медлительного слугу в опасного и сильного зверя.

– Ну-у, – разочарованно протянул блондин, – раз у нас все так далеко зашло… Да вы, сеньор Саншез, преступник, и действительно должны находиться под арестом!

Грангх уже несся на помощь, сметая все на своем пути, круша хрупкую эльфийскую мебель, сдирая на пол красивейшие портьеры… Рев Грангха был слышен издалека. Уилл пощелкал пальцами…

– Прошу вас в последний раз, сеньор Саншез. Будьте умницей… Отзовите своего громилу!

– Убирайтесь, Уилл. Я приносил клятву верности Мессиру, но не вам.

Блондин покачал головой.

– Глупо сопротивляться, Эдгар.

За его спиной, один за другим, собирались тощие, в лохмотьях, фигуры. Их глаза светились золотом – как будто вместо радужки поверх белка плавали большие капли растопленного жира. Потом Уилл просто попятился назад, предоставляя куклам Мессира без помех делать свое дело – а Эдгар рванул шпагу из ножен.

И в этот миг в комнату ворвался всесокрушающий вихрь по имени Грангх.

Рыкнув, он присел, а затем, в развороте, рывком подхватил в охапку сразу несколько врагов и с силой их сдавил. Захрустели кости, на стены брызнула черная кровь, остро пахнущая квашеной капустой.

– Взять его! Взять! – взвизгнул Уилл, не ожидавший, видимо, такого поворота событий.

«Молодец, Грангх!» – подумал Эдгар.

Вокруг верного слуги образовался самый настоящий водоворот, из центра которого то и дело доносились чавкающие и хрустящие звуки, словно давили тараканов. Но куклы шли и шли, словно прямо за дверями был установлен портал, и вот уже тощие руки потянулись к Эдгару – он насадил на клинок костлявое тело, быстро дернул шпагу на себя и... Это, пропади все пропадом, было неприятно. Очень. Потому что рана на груди золотоглазого существа тут же затянулась. Выходило так, что вывести бойца Мессира из строя можно было только переломав кости и разорвав на части?..

Эдгар выругался и отбросил шпагу. Жаль, что под рукой не было топора! Но чего нет, того нет. И вампир, ловко ухватившись за первую подвернувшуюся голову, резко рванул ее на себя – ломая шею. Кукла начала оседать на пол, и ее место тут же заняла следующая.

...Он проклинал дурацкий обычай светлых эльфов не держать ночью во дворце стражу. Ведь уже бы на шум драки кто-нибудь прибежал! В конце концов, тут дело даже не в том, что в Светлом лесу нет места злу и злодеям – Эдгару подумалось, что король эльфийский попросту не желает видеть ничего, что искажало бы легкий и нарядный образ его страны.

Вампир, отшвырнув от себя странных бойцов Мессира, прыгнул к окну. Пусть еще побегают за ним по парку, если нравится! А тем временем настанет утро и, может быть, стража соизволит заинтересоваться и порталом, выплевывающим отнюдь не светлых монстров, и Уиллом...

– Держи-и-и! – несся вдогонку вопль, – брать живым!

«Попробуйте», – ухмыльнулся Эдгар.

Он был уже на подоконнике, зацепился когтями за внешнюю сторону стены. Теперь подтянуться и – пусть себе ловят...

Его остановил рев Грангха.

Взгляд, брошенный через плечо – и у Эдгара похолодело в груди, в том самом месте, где обреталась душа. Там, посреди разгромленной и усыпанной телами кукол приемной, на Грангхе клещами повисло не меньше десятка врагов. Он еще пытался их стряхнуть, но с каждым мгновением кукол становилось все больше и больше, они заполонили комнату, и уже яблоку было негде упасть.

«Да что же вы делаете?» – чуть не закричал Эдгар.

Тонкие пальцы с хрустом погружались в тело Грангха, разрывая его на части.

– Да провалитесь вы в Бездну! – рявкнул вампир, отталкиваясь ногами от подоконника.

Он распластался в прыжке, и на неизмеримо краткий миг увидел под собой задравшиеся головы и лишенные всякого выражения золотистые глаза – сотни глаз, сотни капель жира на кипящем бульоне.

Потом Эдгар успел подумать о том, почему же все-таки мы иногда поступаем не так, как надо, а глупо.

«В тебе еще слишком много от человека», – сочувственно вздохнула красавица из города Часовщиков и исчезла, растворяясь в потоках крови.

– Вы просто глупец, сеньор Эдгар, – ухмыльнулся блондинчик. Он зажимал рукой вспоротую щеку, и потому пребывал в состоянии раздражения.

* * *

Больше всего Эдгару было жаль Грангха, потому что верного старого Грангха убили ни за что, ни про что. Попросту раздернули по частям, так, чтобы слуга уже не смог и шевельнуться.

Наверное, нужно было бежать, пока новые «воины» Мессира потрошили Грангха.

«А я, дурак, пытался его спасти…»

Он даже не считал, сколько золотоглазых голов ему удалось оторвать, но этого – видит Бездна – этого было так мало.

«Но если бы я убежал от них? Не отправились бы они тогда за Агнессой?»

Эдгар поморщился от едкой, противной боли во всем теле. Раны постепенно затягивались, но без крови он еще долго будет беспомощным и бессмертным куском мяса. Наверное, именно в таком состоянии и хотел его видеть Мессир.

«Хуже всего то, что я даже не знаю, как нужно было поступить. Как поступить правильно, чтобы обезопасить если не себя, то хотя бы ее», – подумал Эдгар.

…И все это время его куда-то волокли. В тесном и наглухо закрытом ящике, похожем на гроб; наверное, будь Эдгар обычным человеком, уже бы задохнулся – а так – лежал и не дышал, безуспешно пытаясь затягивать глубокие рваные раны. Даже непонятно, к чему стараться? Все равно ведь близится конец, все равно ведь Мессир отправит к праотцам…

«Эх, добрый мой Грангх», – Эдгар закрыл глаза.

За пределами ящика разгорался новый день, и вампир медленно погружался в обычное для этого времени суток оцепенение. Засыпал, прекрасно осознавая, что вечером начнется путешествие в мир знаменитых на весь Некрополис подвалов Мессира. Тех самых, где из упорствующих вытягивали всю правду.

А события ускоряли свой бег, как будто сам Всевышний торопился положить конец всему.

* * *

– Эдгар Саншез… – устало проговорил владыка, усаживаясь в легкое плетеное кресло. Оно заскрипело под тяжестью царственного тела, прогнулось.

– Мессир.

Эдгар взглянул на повелителя Некрополиса снизу вверх, и тут же получил предательский пинок в спину. Не удержавшись, он распластался на шершавом и очень холодном полу. Само собой, Уиллу было легко и приятно бить того, кто связан и на коленях…

– Прекрати, – поморщился Мессир, – пусть его поднимут. Хочу посмотреть в глаза предателю.

Эдгар почувствовал, как тощие пальцы новых воинов Мессира вцепились в локти, приподняли и, протащив несколько шагов, вновь поставили на колени перед владыкой.

Мессир улыбнулся, но в ярких бирюзовых глазах клокотала ярость.

– Скажи-ка, Эдгар, на что ты надеялся?

– Ни на что, Мессир.

– Странно, – владыка по привычке потирал свои большие белые руки, – к чему тогда весь этот устроенный тобой цирк?.. К слову, Эдгар, если бы ты так не цеплялся за эту Агнессу, я бы и внимания на нее не обратил. А ты лишь растравил мое любопытство и, как оказалось, не зря. Ты знаешь, где находишься, болван?

Эдгар осторожно повернул голову, окинул взглядом помещение. Тяжелые серые своды опирались на каменные столбы, к каждому из которых крепилась цепь с железным ошейником. Тусклый сумеречный свет едва проникал сквозь два прямоугольных оконца у начала потолочных сводов. И – хороший письменный стол, и плетеное кресло, где расположился Мессир… А за спиной Уилл с его мерзкой ухмылочкой да несколько замерших в ожидании приказа кукол.

– Не знаю, Мессир, – с трудом выталкивая слово за словом, проговорил Эдгар, – но полагаю, что в одном из ваших хваленых подземелий.

– Это не совсем так, Эдгар. Ты находишься в тюрьме для избранных, так сказать… Замок Волфенштейн, вот где мы.

– И никто не услышит отсюда моих криков, – Эдгар нашел в себе силы улыбнуться.

– Вот именно, – Мессир блеснул клыками, – и здесь мы поговорим по душам, мой влюбленный болван. А потом я уйду, а ты останешься. Один, до конца дней, терзаемый голодом и жаждой – но ведь умереть ты не сможешь. Такова цена непослушания, и такова цена любви.

Эдгар прикрыл глаза. Ему больно было смотреть даже на неяркий свет, все тело болело, и едва затянувшиеся раны, казалось, вот-вот раскроются.

– Как скажете, Мессир, – прошептал он и тут же схлопотал оплеуху.

Глядя на то, как Уилл потирает окровавленные костяшки пальцев, Эдгар подумал – вот, его бы следовало ненавидеть… Но сейчас блистательный сеньор Саншез не был способен даже на такое простое чувство, как ненависть.

«Я всего лишь устал. Смертельно устал», – мелькнула вялая, точно сонная рыба, мысль, – «Всевышний, когда же они меня оставят в покое?»

Эдгар поймал себя на том, что совершенно не слушает, о чем говорит Мессир. Взглянул на правителя Некрополиса – и удивился тому, каким ничтожным и суетливым сейчас выглядел Мессир. Значит, он только казался таким… великим?!! А эти запавшие темные губы, бегающие глаза, подрагивающие руки? Где все это было раньше, и почему этого никто не замечал?

– Рассказывай, Эдгар, рассказывай. Почему ты отказался выполнить мой приказ и сделал все по-своему.

Он поднял невинный взгляд на Мессира.

– Вы все правильно поняли, ваше темнейшество. Я влюбленный болван, и этим все сказано.

– Может быть и влюбленный, но отнюдь не болван, – усмехнулся владыка. И тут же махнул рукой Уиллу, – тащите его сюда, ближе.

«Как же больно… И когда все это закончится? Когда?»

Он старался даже не думать об Агнессе. С ней наверняка все будет хорошо, она останется жива и, быть может, потом о ней попросту все забудут. А сейчас… Лучше вспоминать все, что угодно, но только не ее.

И Эдгар подумал о разорванном на части верном Грангхе.

– Та-ак, – протянул задумчиво Мессир, – не молчи. Я ведь знаю, что под этой любовной чепухой есть кое-что еще.

– Любовь – страшная штука, ваше темнейшество, – покорно прошептал Эдгар, – и наказание, которое вы мне подготовили, я понесу совершенно заслуженно.

– Хм.

Белые пальцы Мессира отлепились от подлокотников и медленно, очень медленно подплыли к лицу Эдгара. Он отшатнулся, но тут же две пары рук вцепились в голову и плечи, не давая шевельнуться.

– Держите его крепче, – прошипел Мессир, – сейчас я и так все узнаю.

…Когда-то, очень давно, Эдгар слышал, что владыка Некрополиса умеет читать мысли одним только прикосновением – дар чрезвычайно редкий даже для урожденного вампира. И точно также, много лет назад, кто-то сказал – что, мол, не много тех, кто смог пережить это прикосновение.

«Отчего бы?» – Эдгару стало интересно, – «Что такого, если Мессир читает мысли?»

«Это слишком больно, чтобы перенести», – таков был ответ.

– Не выпустите его, –  спокойно предупредил Мессир, и его большие и жесткие пальцы легли на лоб Эдгара.

…В глаза щедро плеснули кислотой. И пятно начало быстро расползаться – на лицо, на шею, на грудь, туда, где еще не до конца зарубцевались раны... Внутрь, пожирая внутренности, вгрызаясь в мозг, в сердце, легкие. Все. Наступило небытие.

– …Тебе еще повезло, – заметил Мессир, – это был самый обычный обморок.

Эдгар судорожно хватал ртом воздух и не мог надышаться. Легкие все еще горели, под черепом перекатывались капельки расплавленного олова. Но зрение возвращалось, вместе с ним – другие чувства. Вампиру показалось, что он плавает в чем-то горячем и липком; он, щурясь, запрокинул голову… ага, ясненько. Валялся он на полу в луже собственной крови. Раны все-таки открылись.

– Но между тем, – изрек Мессир, – ты мне принес вести столь радостные, что я даже сохраню тебе жизнь, дабы ты стал свидетелем моей окончательной победы. Даже я не мог предположить, что все именно так сложится. Великолепно! У меня просто нет иных слов!

* * *

…Наконец его оставили в покое. Исчез Уилл, исчез Мессир, испарились золотоглазые куклы. Осталась лишь темная и холодная камера, обитая ржавым железом дверь с зарешеченным оконцем и два рыжих оборотня по ту сторону двери – которые, как слышал Эдгар, тут же уселись играть в кости.

Вот она, ловушка. Можно выть от собственного бессилия, можно царапать камни, грызть ржавые полосы на двери – все бесполезно. А Мессир тем временем доберется до Агнессы, и ей уже ничем нельзя будет помочь…

Эдгар забился в угол камеры, прижался всем телом к холодным, отнимающим саму жизнь камням. Заснуть бы – и больше никогда не просыпаться, чтобы перестать думать о девушке с локонами цвета крепкого кофе… Наконец, перестать мучить себя мыслями о том, что все могло быть иначе, и что он, Эдгар Саншез, все-таки мог спасти Агнессу – но так и не придумал, как это сделать правильно.

Холод и темнота навевали сон. А за стенами замка Волфенштейн на смену ночи приходило новое, умытое росой и свежестью утро…

– Эй, ты.

– Ну что еще? – он с трудом разлепил веки и увидел склонившихся охранников, рыжих и лохматых, словно дворняги. У них, при ближайшем рассмотрении, оказались совершенно одинаковые бороды лопаткой. Носы  – широкие, сплошь усыпанные веснушками – тоже выдавали родство.

– Тебя как звать-то? – пробасил старший оборотень.

«А тебе что за дело?» – вертелось на языке у Эдгара, но он пересилил себя и представился.

– Во, я так и думал! – обрадовался младший и почесал бороду, – ну, отдыхай тогда, сеньор Эдгар.

Они ушли, тяжело хлопнув дверью и еще порядком повозившись с проржавевшим механизмом замка. А вампир и правда уснул – мгновенно, словно провалившись в темный колодец. Но даже во сне ему казалось, что он все еще может спасти Агнессу, и что он по-прежнему обнимает ее на дне злополучного оврага, и что они остались совсем одни в целом мире, в благословенной тишине, когда слышен только стук сердец…

«Конечно, ты можешь ее спасти. Убей Мессира, и ее жизни ничто не будет более угрожать».

* * *

…Пробуждение оказалось, мягко говоря, бредовым.

Эдгар вяло шевельнулся, ощутил, что раны снова затянулись, затем открыл глаза – и тут же понял, что чтение Мессиром мыслей довело до сумасшествия.

Ибо на него, сидя на корточках, спокойно взирала Корделия – как всегда, энергичная и облаченная в очень экстравагантный и вызывающий наряд из беличьих шкурок, которые прикрывали только незначительные участки ее загорелого тела.

За ней возвышалась громоздкая и лохматая фигура Карла, который, держа в руке чадящий факел, с любопытством первого оборотня, явившегося в мир, оглядывал своды темницы.

– Привет, красавчик, – привычно растягивая слоги, проговорила девица.

Эдгар на всякий случай зажмурился, снова открыл глаза – не изменилось ровным счетом ничего, разве что на губах Карла появилась счастливая детская улыбка. Оборотень как раз добрался до созерцания чьих-то оставленных в кандалах костей.

– Корделия, – с трудом ворочая языком, прошептал Эдгар, – вы что, решили меня добить? Или я свихнулся?

И вздрогнул, когда на плечи легли знакомые мягкие ладошки. Голубые глаза оказались близко, но на сей раз в них не было привычной пустоты.

– Тебе плохо, да? – участливо прошептала Корделия, – ты полежи, полежи. Сейчас мы тебе все объясним… Папа, хорош пялиться на скелеты! Чего ты молчишь?

Карл недовольно закряхтел и присел на корточки рядом с Корделией. В нос Эдгару ударил оглушающий запах дегтя, которым были щедро смазаны новенькие ботфорты оборотня.

– Э-э, сеньор Эдгар… Видишь ли… мы, э-э-э…

И умолк, тревожно глядя на неподвижного Эдгара.

– Может, нам лучше уйти? – осторожно спросил Карл у дочурки, – раз Мессир его сюда упек, значит, заслужил…

– Папа! – гнусаво воскликнула Корделия, – ты меня разочаровываешь! Неужели ты думаешь, что душка Эдгар мог совершить какую-нибудь гадость?

И тут она сказала нечто такое, отчего у Эдгара глаза на лоб полезли. Такого он никак не ожидал от пустоватой Корделии. Или она так хорошо притворялась?

– Короли ошибаются сплошь и рядом, папа.

– Ну, как скажешь, – Карл неуверенно почесал свою торчащую во все стороны бороду, – вообще-то, сеньор Эдгар, мы тут случайно оказались…

– Почти случайно, – поправила Корделия, – дело в том, Эдгар, что мы все виноваты перед тобой. Ну, все-таки вломились в замок, кой-чего там поломали и вообще… Твое колечко с бриллиантом, что ты мне как-то подарил, было весьма и весьма… А тут оказалось, что мои двоюродные братья тебя стерегут. Они-то и сообщили. И тогда мы с папулей подумали – а не можем ли мы помочь сеньору Эдгару?

– А здесь вы как оказались? – не выдержал вампир, – у вас что, вся родня в страже?

– Не вся, – скромно отозвался Карл, – но видишь ли, замок Волфенштейн строил еще мой прапрадед, и уж он-то знал все ходы и выходы. Да еще своих лазеек добавил помимо тех, что видны.

– В общем, Эдгар, – заключила Корделия, – если ты в состоянии идти, то мы тебя отсюда уведем. Дедуля Вулферт тоже обещал помочь…

– Вулферт?!!

– Ну да, – Корделия пожала крепкими плечиками, – он у нас самый умный из всех, занимается какими-то шпионскими штуками.

…Ловушка нежданно-негаданно открылась.

Но этого, конечно же, было мало.

Эдгар пожал пальчики Корделии.

– Мм… Если ты все еще хочешь за меня замуж, то я готов.

– Всевеликая Бездна! – она игриво выдернула руку, – я официально помолвлена, Эдгар. Так что ты, мой дорогой, уже упустил свое счастье!

И подмигнула, кокетливо расправляя меха на груди.

Вампир вздохнул. В самом деле, к чему предлагать даме руку и сердце, когда совершенно неуверен – а переживешь ли завтрашнюю ночь?

– Послушай, Корделия, – Эдгар сделал над собой усилие и сел на полу, – а вы можете устроить мне тайную встречу с Вулфертом? Только это нужно сделать как можно быстрее.

Глава 4. Трон полуночного царства

Тайный ход встретил нас зловещим молчанием. Все также лениво ползали слизни, все также дремали старые камни – но я нутром чувствовала: что-то изменилось с моего последнего здесь пребывания. Хуже нет, когда мучительно соображаешь, что же произошло! А вдруг это чары вампирессы? Или – еще похуже – ощущение подготовленной магической ловушки?

– Странно,  – озвучила мои мысли Эвелина – у меня такое впечатление, что…

– Сквозняк гуляет, – буркнул Этьен и зябко передернул широченными плечами.

Ага! Я-то все голову ломала, что здесь не так? Ну конечно – в прошлый раз воздух здесь был застоявшийся, словно в склепе, а теперь свободно гулял ветерок. Я осторожно тронула за локоть Эвелину:

– Отчего бы здесь быть сквозняку?

– Сейчас узнаем, – девушка решительно положила руку на рукоять короткого меча.

Надо сказать, в этот поход Эвелина экипировалась не столь вызывающе, как для сопровождения меня к королевскому двору. Она была одета в серую куртку, серые же мешковатые штаны и мягкие башмачки. Кроме меча прихватила несколько метательных ножей и стилет – ну, мало ли кого пырнуть в темноте придется? Стилет оказался серебряным, Эвелина его припасла исключительно для особо резвых соотечественников.

– Фу, и воняет же, – пискнула Лей.

Цветочная фея устроилась на моем плече и занималась исключительно чисткой крылышек.

– Ничем тут не воняет, – я потянула носом воздух, – ну, разве что сыростью немножко…

– Лей права, – Эвелина остановилась.

Приостановился и Альберт, мерно рысивший во главе отряда; обернулся и блеснул на нас желтыми глазищами.

– Цветочной фее кажется, что воняет – но это потому, что она ощущает запах магии. А магия Некрополиса для Лей может только вонять!

Я нерешительно потопталась на месте.

– Ловушка?

– Да нет же! – кажется, в голосе Эвелины бубенчиком звякнула радость, – это активизировался портал в Некрополис!

– Сам он, что ли, активизировался?

– Ну-у… – девушка почесала затылок, – его активизировали с той стороны. Кто-то, значит, направляется сюда. Альберт, Альберт, иди к нам!

И на всякий случай выхватила из ножен меч – легко, играючи. Эх, мне бы так управляться с кинжалом…

Но как бы там ни было, кто-то шел к нам, и этого «кто-то» следовало встретить подобающим образом. Мы затаились, вжавшись в стены; я судорожно сжимала рукоять своего клинка, прекрасно осознавая, что он поможет мне не более, чем тогда, в первую встречу с тварью. Мы ждали, боясь лишний раз вздохнуть.

– Лампу притуши, – шикнула Эвелина на Этьена, – нас же видно будет!

И вот – за поворотом раздалось тихое цоканье каблуков по камню. Потом замелькали желтоватые отсветы, как будто кто-то нес свечу.

– Приготовились, – не разжимая губ скомандовала Эвелина, – раз, два…

Мохнатое тело Альберта словно размазалось в полумраке. Тут же стальной пружиной рванулась вперед Эвелина. А в следующий миг – оборотень повалился на пол, судорожно дергая лапами. Саму Эвелину швырнуло на стену, да так, что захрустели кости.

– Альбе-ерт! – она, быстро поднявшись на колени, уже была рядом с братом.

Рядом с братом – и с оружием наголо, готовая сражаться до последней капли крови. Этьен бросился к ней, но вдруг застыл, словно громом пораженный. Я же… Я и вовсе ничего не успела сделать – просто стояла и смотрела, как неторопливо и плавно из-за угла появилась она. Девушка с моего медальона. Девушка, так похожая на меня… Тьфу, или наоборот – я, так похожая на нее. Потому что существо, столкнувшееся с нами в узком тоннеле, было очень старым, если не сказать  – древним. И, естественно, совершенно не было человеком.

– Остановитесь, – ровно и бесцветно приказала она, – я вам не по зубам.

…Да, она выглядела совершенно так, как и неведомая леди на матушкином медальоне. Темные порочные глаза, бледное лицо, надменный изгиб шелковых бровей. Только локоны не были рассыпаны по плечам, а тонкими змейками вплетались под ажурный черепаховый гребень. Одной рукой она придерживала подол длинного и пышного платья, а в другой держала толстую восковую свечу.

Таинственная леди из шкафа, за которой мы все безуспешно гонялись.

Она окинула взглядом всю нашу компанию, и улыбнулась. Мне.

– Поди сюда, дитя. Хорошо, что мы наконец встретились.

Я невольно попятилась.

– Что вам от меня нужно? И какое я дитя?

Загадочная и вместе с тем вызывающая улыбка.

– Конечно же, ты еще совсем дитя. К тому же, если мне не изменяет память (а такого за ней никогда не водилось), это же вы пытались меня выследить? Разве нет?

– Пытались, – я обреченно вздохнула, – что вы сделали с Альбертом?

– Ничего особенного, – царственный взмах белой руки, и оборотень начал медленно подниматься на ноги, перемежая грозный рык с жалобным поскуливанием. Эвелина обняла его за шею и прижала к себе, тихо и ласково шепча в мохнатое ухо.

– Пойдемте же, – вампиресса еще раз окинула внимательным взглядом всю нашу разношерстную компанию, – настало время поговорить.

* * *

Я никогда не видела портал, но отчего-то представляла его себе непомерно огромным ярко-синим костром – естественно, не требующим никакой пищи. На самом деле в своих догадках я была недалека от истины: то, что называли порталом, оказалось тончайшей пленкой из переливающегося синего пламени, как будто растянутой на овальной раме. А еще… Раньше я не представляла себе, как это – шагнуть в портал. На деле оказалось, что очень просто. Как только носок туфли проваливается сквозь пленку, тебя затягивает внутрь невидимым течением, все равно что по речке плывешь. Потом –  бац! – мгновение слепящей вспышки, и ты уже по ту сторону. Там, куда был ориентирован портал.

…Друг за дружкой, словно горошины, мы высыпались в вырубленный в гранитной скале грот. Стены, пол – все было гладким, по периметру на цилиндрических подставках из обсидиана горели масляные лампы, и тонкие коготки огней разгоняли кромешный мрак. Здесь пахло сыростью, лесным ручьем, мятой и мелиссой, как будто хозяева  занимались сушкой трав для приготовления травяных чаев. А потолок грота тонул в темноте, и я даже не могла сказать, как далеки гранитные своды.

– Этот тайник принадлежит тому безумному вампиру, который сперва соблазнил, а затем и убил пятидесятую жену эльфийского правителя, – спокойно изрекла вампиресса, – я пришла сюда гораздо позже, когда узнала о твоем, Агнесса, присутствии в Светлом лесу. Прошу вас, идите за мной…

И она зашуршала юбками по граниту, плавно переместившись в авангард нашего отряда.

– А куда вы нас ведете? – поинтересовалась Эвелина.

– Домой, – покачала головой леди-из-шкафа, – в то место, которое когда-то было моим домом.

Я смотрела на ее узкую, затянутую в корсет спину, на большой черепаховый гребень, поблескивающий перламутровыми инкрустациями, на белоснежные плечи совершенно формы. Хм… Интересно, а если меня нарядить также, я стану роковой красавицей?

Набравшись храбрости, я догнала леди. Вежливо кашлянула, чтобы обратить на себя внимание.

– Вы так и не назвали себя, леди… А между тем, мы все идем за вами следом.

– Мириам, – коротко отозвалась она, – я твоя дальняя родственница, Агнесса.

…Ближе к выходу грот сузился настолько, что шли мы гуськом. Лей молча сидела на плече и, как  мне показалось, пребывала в глубочайшей задумчивости – что вообще не характерно для цветочных фей. Дышать стало тяжеловато, как будто не хватало воздуха. Я поинтересовалась у внезапно обретенной дальней родственницы, долго ли идти, на что получила исчерпывающий ответ «уже недолго».

А потом узкая и темная кишка вырубленного в скале коридора внезапно оборвалась – и мы вышли на круглую площадку, с которой расстилался странный и одновременно чудесный вид. До боли знакомый – мне в то мгновение показалось, что именно этим пейзажем я грезила, перечитывая от корки до корки любимые романы. Да, пожалуй, так и должен был выглядеть замок, околдованный злой феей… Но вернемся к открывшемуся с площадки виду.

По обе стороны, насколько хватало взгляда, тянулся хмурый и седой ельник. Он добирался до самого горизонта и там стыл черной зубчатой кромкой. Высокое небо с легкими перышками облаков еще не отмыло до конца краски ночи; кое-где на лиловом полотне блестели одинокие капельки звезд, и на востоке ярко полыхала заря, вестница дневного светила.

А далеко внизу, под площадкой, начиналась узкая низина. Она широкой темно-зеленой полосой ложилась меж рукавов ельника, неохотно поднималась, взбиралась на невысокую гору, на которой не росло ни деревца. И там, на склоне, из горы вырастал черный остов древнего замка.

– Ух, – восхищенно выдавил Этьен, – я никогда не думал… Это ведь Некрополис?

Вопрос был адресован Мириам. Но  вместо нее ответила Эвелина:

– Это проклятые земли Некрополиса.

– Всевышний, а чего проклятые-то?!! – Этьен даже руками всплеснул, – красота какая!

– Мессир объявил их такими, – тихо отозвалась Мириам, – и у него были на то серьезные причины.

Я оторвалась от созерцания пейзажа, бросила осторожный взгляд на родственницу. У той покраснели и слезились глаза, и было видно, как неприятно ей смотреть на яркую зарю – но она упрямо не отводила взгляд от небесного пожара, как будто испытываемые неудобства могли заглушить куда большую подсердечную боль.

«Что же с ней случилось?» – подумала я, но вслух только спросила:

– Нам в замок?

– Да, моя милая, – устало прошептала Мириам, – мы будем весь день идти туда, но когда, наконец, придем, вы сможете отдохнуть.

– В развалинах? – не совсем тактично встрял Этьен.

Мириам печально поглядела на него – из огромных глаз по щекам текли слезы.

– Дом всегда остается домом, даже если пребывает в столь плачевном состоянии.

…После этого мы больше не обменялись ни словом.

Вырубленная в кровянистом граните лесенка привела нас к началу долины, и Мириам пошла первой по узкой, едва заметной стежке. Я присмотрелась – оказывается, раньше здесь была мощеная булыжником дорога. Но за долгие годы все заросло травой, осталась узкая тропа, едва заметный штрих прошлого на изумрудном полотне настоящего.

По мере того, как всходило солнце, все тише и тише становилось в долине; один за другим раскрывались плотные бутоны лиловых роз, и вскоре в тяжелом, звенящем безмолвии повис их душный аромат.

А мы все шли и шли. Мириам только набросила на голову и плечи накидку, чтобы солнце не так обжигало ее нежную кожу. Потом, в какой-то миг, я поняла, что наступила на угловатую тень замка, но время приближалось к полудню, и тень все укорачивалась и укорачивалась, дразня и убегая от нас.

– Мириам, – я решилась нарушить молчание, – скажите, если вы хотели только встретиться со мной, почему же не встретились?

Вампиресса только пожала плечами.

– Дорогая Агнесса, во-первых, я не всегда могла прийти к тайному ходу. А во-вторых – вспомни, как все получилось. В первый раз я тебя не застала. А потом твои друзья устроили засаду… Что я должна была делать по-твоему?

– Прости, – я поморщилась, вспоминая… – а зачем ты заблокировала вход в тоннель, когда мне пришлось… мм… ночью появиться во дворце?

Я покосилась на Эвелину, но девушка шагала с невозмутимым видом. Догадывалась о моей истинной роли при дворе Эльфира?.. Или всего лишь думала о чем-то своем, потаенном?

Мириам обернулась. Ее прекрасные глаза слезились, веки покраснели.

– Дорогая, о чем ты? К чему мне было запирать ход?.. Подумай как следует, это мог сделать и кто-то другой.

«Может быть, ты и права», – я вдруг вспомнила об убитом Эдгаром чудовище.

В конце концов, у твари мог быть хозяин.

– А еще ты могла просто перепутать ниши и пытаться войти в ход там, где его вовсе не было, – заметила Мириам, – ты ведь недолго при дворе Эльфира, и наверняка не слишком хорошо знаешь дворец.

– И то правда, – я смутилась. Эта версия выглядела еще более вероятной. Проклятье! Теперь, конечно, можно долго гадать – но все-таки я могла впопыхах прибежать к похожей нише!

– Мириам, зачем ты искала встречи со мной?

Губы вампирши дрогнулив недоброй усмешке, и я увидела белоснежные клыки.

– Дорогая, скоро ты все узнаешь. Время пришло, и должно свершиться все, предсказанное моей несчастной сестрой.

Мда. Стоило предполагать, что именно этим все и закончится. В конце концов тайны – на то они и тайны, чтобы быть раскрытыми, а предсказания – куда ж без них?

– Скажи, Агнесса,  – вдруг прошептала Мириам, – а ты уверена, что эти два оборотня преданы тебе? Ведь они были приставлены к твоей особе Мессиром?

– Это не совсем так, – обиженно возразил Альберт, и я в который раз поразилась остроте его слуха, – мы вызвались добровольцами, когда шла речь об укреплении связей с эльфийским двором. А уж Эльфир сам попросил нас приглядывать за Агнессой. Он, бедняга, терялся в догадках – кто убивает людей в Светлом лесу!

– Терялся в догадках… – протянула Мириам, – а вы так и не узнали, кто именно это был?

– Нет, – честно сказала Эвелина, – убийца у нас шел пунктом вторым в списке, а вы, уважаемая, были первой. Да мы и не почувствовали ни в ком из придворных ничего особенного...

* * *

К вечеру мы кое-как доползли до замка. Вблизи он оказался поврежден куда больше, чем казалось издалека; смотровые башни разрушены, крыши провалились, кладка стен осыпалась, а распахнутые ворота напоминали разверстую пасть давно погибшего хищника.

– Ну вот видишь, Агнесса, а ты считала, что замок маркиза де Лив в плохом состоянии, – шепнул Этьен, но я только отмахнулась. Отчего-то мне стало совсем не до шуток – в сердце поднималась холодная и мутная печаль, как будто…

Как будто эти развалины и в самом деле были мне дороги.

Мы продрались сквозь заросли боярышника, который заполонил весь внутренний двор, дошли до главной башни – она сохранилась чуть лучше, чем прочие постройки. Мириам с трудом потянула на себя тяжелую – но, увы, – трухлявую дверную створку.

– Проходите. – и осторожно промакнула слезы в уголках глаз, – это остатки былого величия.

Оказалось, главный холл был жилым. По крайней мере здесь, ближе к камину, был придвинут громоздкий диван, стояло несколько старых жестких кресел. На маленьком треугольном столике одиноко поблескивал пузатый графин с непонятным содержимым бледно-золотистого цвета.

Мы расселись – кто где. Лей, встрепенувшись, сделала круг по залу, затем приглядела себе местечко на кованом завитке подсвечника и устроилась там. Цветочная фея по-прежнему хранила глубокомысленное молчание, так что у меня даже зародились подозрения – а не зреет ли в ее золотистой головке какая-нибудь шалость?

– Лей, – шепотом позвала я, – что с тобой?

– Ничего, – отозвалась фея, – всего лишь жду историю.

– Я знаю, вы все ее ждете, – усмехнулась Мириам.

Она устало опустилась в свободное кресло, ноги поставила на изъеденный молью пуфик и указала на графин.

– Угощайтесь. Надеюсь, вы меня простите, я плохая хозяйка – но поход по солнечной долине выпил все мои силы. Над камином вы найдете немного вяленого мяса.

Этьен бодро вскочил и бросился к полке над закопченным чревом камина. Словно и не топал весь день! А у меня ноги попросту отваливались, так что я оказалась способна только сидеть и ждать, пока доблестная Агата принесет мне ломоть жесткой говядины.

– Я, пожалуй, начну, – зашелестел по холлу голос Мириам, – ибо время на исходе.

И она заговорила. О событиях далеких и древних, печальных и горьких настолько, что у меня пропал аппетит.

– Да будет вам известно, что нас всегда было двое, я и моя возлюбленная сестра-близнец. Мы пришли в эти земли, когда Некрополиса не было и вовсе, а вампиры и оборотни были рассеяны по всему миру, несчастные и преследуемые. Мы, только мы основали королевство тьмы, и собрали здесь всех, кто искал прибежища и покоя.

Ее рассказ внезапно прервался. Я оглянулась – оказывается, Эвелина и Альберт вскочили с кресел и застыли навытяжку.

– О, Всевеликая Бездна, – устало сказала Мириам, – прошу вас, сядьте. Нет больше близнецов, осталась только я, жалкая тень от Мириам былой.

– Но мы не можем, ваше величество! – гаркнул оборотень, – мы не можем сидеть в присутствии королевы!

– Нет больше королевы, – Мириам тепло улыбнулась, – а если и будет, то другая.

В конце концов, оборотни снова заняли свои места и притихли.

– Мы правили справедливо, и все были довольны, – продолжила вампиресса, – но однажды… Мне тяжело вспоминать ту ночь, потому что потеря моя велика и невосполнима. Однажды в Некрополис пришел тот, кого ныне зовут Мессиром.

Беда в том, что мы так и не узнали, откуда он явился – но небывалое могущество было в этом урожденном вампире. Теперь уже поздно гадать, как он смог достичь такой ступени силы. Возможно, к этому ведут многочисленные кровавые жертвы, а, возможно, это была шутка Демонов – наделить исключительной силой столь низкое существо… Но, как бы там ни было, он пришел. И мы с сестрой приняли его, и позволили жить в Некрополисе – потому что Мессир говорил о поисках утешения…

Теперь, спустя столетия, я понимаю, что мы купились на его льстивые речи, и не увидели лжи в его голубых и слишком честных глазах. Но ничего не поделаешь – Мессир подло напал на нас с сестрой, когда мы пребывали во сне. Он напал с сообщниками, уж не знаю, что он пообещал тем подлецам… И запер нас с сестрой  в заговоренных каменных саркофагах, откуда мы не могли выбраться.

Голос Мириам сорвался.

И уже едва слышимый шепот растаял в тиши холла:

– Всевышний, я никогда не забуду, как пыталась выбраться, ломая когти о камень, разбив голову… Я молила и Бога живых, и демонов Бездны – дайте мне свободу, и пусть я погибну – но спасу сестру… Ведь у нас не было никого, кроме нас двоих.

Она медленно встала с кресла, подошла к графину и, вынув притертую пробку, понюхала содержимое.

– Это вино из старых запасов. Его приносили нам с сестрой благодарные жители Некрополиса, потому что верили – золотистый его цвет напоминает то ласковое солнце, которого нам не хватает в мыслях, но которого нам никогда не понять… Наивные. Я никогда не пыталась объяснить им, что невозможно сожалеть о том, чего мы никогда не знали. Мы урожденные вампиры, и нам не понять прелести солнечного света… Но тогда  нас почти боготворили, и все куда-то делось, и больше не повторится. Никогда.

Мириам налила вина на донышко широкого бокала с надбитым краем и залпом выпила. Затем повернулась ко мне.

– И вот, мои дорогие… Полетели годы. Мы продолжали лежать в холодных объятиях саркофагов, наши тела постепенно усыхали без пищи, становясь похожими на останки древних королей. Наверняка ты, Агнесса, слышала, что предки короля Людовика до сих пор спят в древнем склепе, но не сгнили, а высохли, мясо прилипло к скелету, кожа – к черепу… Вот такими мы стали с сестрой к концу пятого десятилетия заточения. Малоаппетитная картина, но ничего не поделаешь.

А Мессир частенько навещал нас и рассказывал, как он правит Некрополисом. Мы молчали, не желая унижать себя беседой с мерзким и неблагодарным чудовищем. И тогда он придумал жуткую пытку – он разлучил нас с сестрой. Однажды Мессир пришел и сказал, что саркофаг моей сестры он увозит в королевство людей. Оказывается, это чудовище продало мою сестру хозяину цирка, который был готов возить ее из города в город и показывать людям! Но что я могла сделать, скованная страшными заклятьями? Я не могла даже плакать, ибо слезы мои высохли – как и глаза. Единственное, что нам оставалось – это попрощаться навсегда.

Дело в том, что мы, близнецы, могли чувствовать друг друга. Это не чтение мыслей, это нечто более глубокое – скорее ощущение того, что чувствует сестра. Я слышала, как она беззвучно рыдает, и как ее бессмертное сердце сжимается от неизбывного горя, но увы… Я оставалась совершенно, абсолютно беспомощной. Так мы и расстались, даже не повидав друг друга напоследок, и снова полетели годы, часть из которых я проспала, в короткие часы пробуждения лелея мысли о мести Мессиру.

…Мириам замолчала. Потом медленно поднялась с кресла, окинула тоскливым взглядом свое прибежище.

– Ночь наступает,– ее голос шуршал, словно рассыпающийся песочный замок, – я совсем не подумала о том, что вам следует немного передохнуть. Если вы не возражаете, я отлучусь на несколько часов и вернусь к рассвету. А затем… Мы продолжим, и вы услышите конец этой истории.

* * *

...Этьен молча дождался, пока туман уползет под дверь. Затем почесал затылок:

– Ничего себе! Ну, мы и влипли!

Ему никто не ответил, потому что Альберт глубокомысленно обсасывал кость, Эвелина дремала, свернувшись на диване калачиком. Там же, на подлокотнике, сладко сопела цветочная фея. Я тоже клевала носом, но мне казалось, что стоит заснуть – и в снах меня будут донимать царственные близнецы в ужасных саркофагах.

– А куда она отправилась? – Этьен не унимался, – небось, перекусить? Этак она и нами пообедать может!

– Ох, Этьен, – я наконец нашла в себе силы возмутиться, – как же ты можешь говорить такое об этой несчастной королеве?

– Ну и что? – он насупился, – Агнессочка, вернемся в Светлый лес, а? Нам тут точно делать нечего. Ну, подумай сама, что бы сказали твои родители, узнай, что ты вовсе не у Эльфира, а в гостях у старой вампирши?!!

– Надеюсь, ты им не скажешь об этом, – я зевнула так, что в челюстях захрустело, – еще я надеюсь, что ты помнишь, зачем мы отправились в Некрополис.

– Спасать еще одного кровопийцу, помню!

– Ну вот. – я потянулась в попытке стряхнуть сон, – а теперь пораскинь мозгами, мой дражайший Этьен. Мириам старая вампиресса и наверняка очень могущественная. Если мы уговорим ее помочь… Если она согласится – разве можно мечтать о лучшем союзнике?

Этьен вышагивал рядом с камином, воинственно размахивая руками. И куда только делась кокетливая сердцеедка Агата?

– Мне все это не нравится, – заявил он, – совершенно не нравится. И ты знаешь, Агнесса, что я всегда пытался тебя уберечь от общества вампиров.

– А если оно мне по душе, это общество? – ухмыльнулась я, а Этьен буквально подпрыгнул на месте.

– Ну… ну… Раз по душе, то я… уже ничего не могу поделать! – его возмущенный возглас разбился о высокие своды зала, невзначай разбудив при этом Эвелину.

Она недовольно заурчала, бросила на разбушевавшегося Этьена сердитый взгляд – и мой вампироненавистник мигом притих.

– Ладно, что кулаками махать зазря, – он присел в свободное кресло, и оно угрожающе захрустело. – давайте выспимся, что ли?

...Мириам вернулась к рассвету.  Совершенно неслышно появившись в оконном проеме и легким, скользящим движением оказавшись на полу. Только стояла на подоконнике – и уже шелестят юбки по камню, и демонический блеск в темных глазах сменяется мечтательной дымкой, отчего создается впечатление, что глаза вампирессы не отражают, а только впитывают тусклый свет раннего утра.

Она быстро огляделась и, сообразив, что я проснулась, поманила к себе.

– Иди сюда, Агнесса. Раз уж все спят, окончание истории услышишь только ты.

И, взяв под руку, повела прочь из холла, вверх по винтовой лестнице.

– Мы ведь не будем мешать твоим друзьям досматривать сны, верно?

– Верно, – пробормотала я. Мне, честно говоря, не нравилось оставаться наедине с древней царицей. Мало ли что взбредет в ее вампирскую голову?

С другой стороны, пока она не сделала мне ничего плохого, и это вселяло надежду на мирную светскую беседу.

...Второй этаж башни был совершенно заброшен. Пыль, паутина, изъеденные молью гобелены – которые даже не прикрывали стены, а висели лохмотьями, словно одеяние нищего. У стрельчатого окна стояла простая деревянная скамья, и Мириам потянула меня туда – «Я порой люблю размышлять о прошлом, сидя здесь».

Несколько минут мы так и сидели в молчании, глядя на медленно светлеющее небо, а затем Мириам попросила:

– Покажи мне медальон.

– Откуда вам известно?..

– Сейчас расскажу. Но прежде я должна быть уверена, что здесь нет никакого подвоха, и что ты – это действительно ты.

– Конечно же я – это я! А как иначе? – недовольно буркнула я, но медальон все-таки сняла.

Мириам покрутила его в руках, открыла. По ее белым щекам потекли слезы.

– Марша! Всевышний, это действительно она, моя бедная Марша!..

Вложив золотую безделицу мне в руку, она вдруг заговорила – очень спокойно, словно и не плакала мгновение назад.

– Когда Мессир отдал мою сестру людям, я впала в долгий, очень долгий сон. Мне не хотелось больше жить, потому что без сестры жизнь моя была разбита, словно старый глиняный горшок. Так, ничего не слыша и ничего не чувствуя, я провела еще несколько десятилетий – а потом вдруг очнулась и поняла: что-то изменилось. Мне показалось, что мой саркофаг уже не находится у Мессира, что его перенесли... Я лежала и пыталась понять, отчего даже воздух, проникающий сквозь щели, кажется знакомым? А потом поняла: Мессиру надоело мое безмолвие, и он приказал отвезти пленницу в замок, который мы с сестрой очень любили, но который нам пришлось забросить ради процветания Некрополиса. Ведь всем известно, что покинутые дома быстро ветшают – именно поэтому нам с Маршей нужно было постоянно находиться во дворце, чтобы решать важные государственные дела. А за многие столетия наш любимый замок пришел в упадок.

Я лежала и слушала, и чем больше слушала, тем яснее понимала, что совершенно одна. Никто не охранял меня, и ни души не было в окрестностях замка. Вот тогда-то я и решила действовать, ибо вовсе не собиралась быть погребенной навечно.

Но до того, как я освободилась, произошло кое-что еще. Очень важное событие, Агнесса, после которого мне пришлось собрать оставшиеся силы и волю...

Ко мне пришел призрак Марши.

Да, моя возлюбленная сестра покинула наш мир, но смогла задержаться, чтобы в последний раз меня навестить.

Я лежала в саркофаге и видела ее лицо напротив своего; она склонилась ко мне, легко просочилась сквозь заговоренный камень и поцеловала в лоб.

«Мириам, я так давно тебя не видела. Жаль что этот раз последний», – сказал призрак.

«Я выберусь отсюда, чтобы отомстить», – тут же пообещала я, хотя не имела ни малейшего понятия, как это сделаю. Знала только, что это обязательно случится – и все.

«У меня почти не осталось времени», – сказала Марша, – «Послушай... Хозяин цирка был добрым малым и освободил меня. Случайно, конечно – едва не убил по незнанию, но освободил, снял заговор с моего узилища... Но ошибкой своей привязал меня к нему, и силы мои таяли с каждым днем. Я смогла бежать, мне помог хороший человек. Но я знала, что долго мне не продержаться, и потому единственное, что смогла сделать – это продлила наш род. Знай, что по землям людей разгуливает наша с тобой королевская кровь, Мириам. И точно также знай – я это вижу – что настанет час, и ты встретишь девушку, в которой узнаешь меня, и будет у нее на шее мой портрет. В образе моем – все силы, которые мне удалось сохранить, и они помогут свергнуть того, кто повинен во всех наших несчастьях».

Потом призрак исчез, а я долго лежала не шевелясь и пыталась осмыслить сказанное сестрой.     Призраки не лгут, им незачем говорить неправду... Но были ли видения Марши пророческими? Не было ли это просто ее желанием?

Тогда я этого не знала.

Но решила во что бы то ни стало освободиться, и снова стала слушать – но уже сны и мысли других вампиров.

С особенным вниманием я прислушивалась к тому, о чем думали и грезили предавшие нас и переметнувшиеся на службу к Мессиру. Среди них было ничтожное создание по имени Тэл, молодой, слабый и глуповатый – но жадный до власти. И тогда я попыталась влиться в его мысли (это было несложно), и начала соблазнять его... Чем? Древними тайнами, о которых Мессир имел лишь смутное представление, властью, которую мог получить вампир, добравшийся до царских секретов. Удача сопутствовала мне. Не прошло и года, как в этом замке появился Тэл собственной персоной и аккуратно вскрыл саркофаг, почти не навредив мне... Вот и все, моя дорогая Агнесса. Теперь тебе известно кто я – а главное, тебе известно, кто ты. Ты наследница короны полуночного царства.

Я заморгала, пытаясь отогнать наваждение. Перед глазами так и стояла картина: Тэл вскрывает каменный саркофаг, сдвигает крышку, а там, там...

– Не думай, что было там, – поморщилась вампиресса, – в то время там было нечто далекое от того, чем я являюсь сейчас.

– Тэл... Что с ним случилось потом? Древние тайны...

Мириам прищурилась.

– Я его убила сразу же, как только он оказался досягаем. Надо сказать, его кровь оказалась тем лечебным бальзамом, который был мне жизненно необходим после долгого заключения.

– Всевышний... – я почувствовала во рту кисловатый привкус.

В моем разгулявшемся воображении Мириам – не белокожая красавица, а ссохшийся до состояния мумии монстр – впивалась зубами в горло Тэлу, отбирая его жизнь.

– Тебе нехорошо? – заботливо спросила она, – я понимаю, Агнесса. Вещи, о которых я рассказала, малоаппетитны.

Я поднялась со скамьи, прошлась по комнате и остановилась у окна. В лицо веяло лесной сыростью, и дурнота отступила.

– Так что, получается... Я вампир?!!

– В тебе частица нашей крови, Агнесса. Но ты – к сожалению – пока что человек.

– А мои сестры? Моя матушка, в конце концов? Они что, тоже?!!

Мириам зябко передернула плечами.

– Я не видела их, Агнесса. Но, сдается мне, именно в тебе сейчас больше всего от Марши. Не думаю, что на нее кто-то похож более, чем ты. Хвала Всевышнему, я нашла тебя раньше, чем ищейки Мессира – и ведь совершенно случайно! До меня дошли слухи о странной свадьбе Эльфира, я решила глянуть одним глазком на невесту, и – вот она, рука судьбы. В конце концов, именно судьба определила тебя в дом с тайным ходом… Так что решайся, дорогая. Я помогу тебе стать такой, как мы...

 – Нет! – взвизгнула я, отскочив от «родственницы» на безопасное расстояние, – я не хочу!

– Ну и не надо, – Мириам улыбалась, – тебя никто не будет принуждать, ты поступишь так, как сочтешь нужным. Не бойся, подойди... Ох, Агнесса, да ты трусиха?

– И ничего не трусиха, – буркнула я, стараясь не глядеть в темные глазищи царицы, – скажи, Мириам, неужели Мессир не знает, что ты на свободе? Неужели он ни разу не навещал тебя здесь?

– Мне удалось его перехитрить, – пожала точеными плечами вампиресса, – каменный саркофаг и по сей день стоит там, где его оставили. Я наложила на него свои чары, они ведь куда древнее, чем чары Мессира, а потому сбивают его с толку. К тому же он был здесь очень давно, я ему неинтересна более...

Она помолчала и продолжила:

– Мы с Маршей могли победить Мессира, но тогда не были готовы к битве, недооценили противника – и потому пали. А теперь каждый раз, когда Мессир навещает мой замок, ему кажется, что все по-прежнему, и что я продолжаю спать в саркофаге. Вот так-то.

Мириам помолчала, пристально меня разглядывая – а у меня душа уходила в пятки каждый раз, когда ее взгляд останавливался на моей шее.

– Что ты собираешься теперь делать, Агнесса? – услыхала я тихий шепот, – теперь, когда знаешь всю правду о себе? Когда сбудется предсказанное ? Когда падет узурпатор?

Я ответила честно.

– Я не хочу тебя разочаровывать, Мириам, но быть королевой Некрополиса и бороться с Мессиром – это уже слишком. На самом деле я... пришла сюда для того, чтобы помочь одному вампиру, который мне очень, очень дорог.

Вампиресса приподняла бровь и хотела что-то ответить, но не успела.

Снизу, из холла, где дремали мои друзья, раздался истошный вопль Этьена:

-Агнесса! Где ты? На нас напали!..

* * *

...Страх. Я уже знала, что он может сковать, связать путами по рукам и ногам, сделать голос сиплым, почти неслышным. А Мириам... Похоже, она была спокойна, мраморно-белые руки неподвижно лежали на светлой тафте. Ох, неужели это была умело подстроенная ловушка?!! Неужели все, что только что рассказала мне Мириам, было ложью, приманкой, на которую я так легко купилась?

– Не смотри на меня так, – прошептала быстро вампиресса, – это... я здесь не при чем! Это значит лишь то, что настало время для исполнения пророчеств!

Я разозлилась, и, кажется, злость вытеснила страх – по крайней мере, я смогла говорить.

– Да какие пророчества?!! Всевышний! Мириам, в твоем замке кто-то напал на моих друзей! И ты так спокойно об этом говоришь?

Она лишь пожала плечами.

– Не удивлюсь, если пожаловал сам Мессир...

Но я, вскочив, уже бежала к лестнице; там, внизу что-то тяжело грохнуло, и стены замка отразили дикий, полный нечеловеческой ярости крик...

– Агнесса! – позвала Мириам, но я даже не оглянулась.

Всевышний, да что же там происходит?!!

Мелькнули серые стены, пятная осыпавшейся штукатурки, покатые, стершиеся ступени – и я вихрем ворвалась в самую гущу сражения, не забывая бестолково размахивать кинжалом.

Вот и ответ на мой вопрос.

Двери, ведущие во внутренний двор замка, были разбиты и скалились трухлявой щепой, а в образовавшийся проход серой взъерошенной массой вливались какие-то изможденные, взлохмаченные, обряженные в лохмотья люди. Двигались они странными, ломкими скачками, как будто их суставы заржавели или засохли. Они вытягивали вперед костлявые руки, и шли, шли, шли...

– Агнесса! – завопил Этьен, – где эта твоя родственница? Похоже, нас предали!

Три или четыре существа качнулись в мою сторону, но Этьен опередил их: взмах дубиной – и мне в лицо брызнуло чем-то холодным и черным. В последний момент я поймала взгляд тощего оборванца и явственно ощутила приступ дурноты... Глаза-то, глаза! Не было привычной радужки, не было зрачка – только плавала по склере капелька золотого жира.

– Мириам говорит, что не виновата! – успела рявкнуть я.

Еще через мгновение золотоглазые заполонили холл. Их рвал на куски Альберт, было слышно, как на его чудовищных клыках оборотня хрустят ломкие кости, их направо и налево крошила в капусту Эвелина, из миловидной девушки-оборотня превратившись в несущий гибель смерч. Этьен размахивал дубиной – уменьшая с каждым ударом численность противника, но... Всевышний, как же их оказалось много!

Даже окруженная друзьями, которые все еще пытались защитить меня, я оскальзывалась на костлявых телах, а страх в душе нарастал, грозя затопить огонь ярости, и вновь лишить способности сражаться во имя жизни...

– Агнесса!!!

Я успела обернуться. На лестнице стояла Мириам и менялась на глазах. Треснул по швам светлый лиф ее платья, взялись прорехами кружевные рукава – белая кожа красавицы темнела, морщилась, словно горящая бумага. И вот уже прекрасные черты лица смазались, как будто пьяный гончар влепил пятерней по только что изваянной вазе, челюсти вытянулись вперед, лоб сгладился, на темени вспучился странный гребень... Все это произошло так быстро, что я только охнула, когда под потолок холла взмыла жутковатого вида крылатая тварь – то ли гигантская летучая мышь, то ли горгулья. Одно было очевидно: создание сие обладало внушительных размеров зубами и когтями. Еще удар сердца – и то, что было Мириам, ринулось вниз, в толпу золотоглазых.

– Агнесса, бежим! – Этьен схватил меня за локоть и бесцеремонно поволок к окну в дальнем конце холла.

Кажется, туда золотоглазые куклы еще не добрались, и это был наш последний шанс.

– Ты что?!! – я вцепилась в его рукав, – а как же они? Эвелина, Альберт?

Бледное, почти землистое лицо Этьена вдруг окаменело.

– Я... я вернусь к ней, обязательно. Но, Агнесса, они же из Некрополиса, я верю, что они сильнее нас с тобой!

– Дурак! – я вывернулась из его хватки, – мы будем биться вместе и только вместе! И ты еще говорил, что любишь Эвелину?!!

Там, где кружилась в смертоносном танце Мириам, уже возвышалась куча изломанных, изрубленных и забрызганных черной кровью тел. Но поток изможденных, с пустыми золотистыми глазищами созданий не прекращался; они шли, шли и шли – покорно, словно раскаявшиеся преступники на казнь.

– Бездна! Да сколько же их?!! – донесся возглас Эвелины.

Я мельком увидела ее, воинственную деву-оборотня, с разметавшимися каштановыми прядями, с побледневшим и осунувшимся лицом. Под руку ловко поднырнул Альберт, прорычал мне в лицо:

– Надо уходить, Агнесса! Мириам их задержит, а нам...

От этих слов сердце упало. Одно дело, если о бегстве брякнул Этьен, и совсем другое – если Альберт. Наверняка у оборотня чуть больше опыта в подобных передрягах!

Альберт ушел чуть в сторону, по ходу полосуя когтями живот тощему существу. Но на месте убитого врага тут же вырос другой; я, заорав от ужаса, всадила кинжал по самую рукоятку под ребра – и, чувствуя, как под лезвием хрустят вспарываемые ткани, потянула руку вверх – и на себя. Хрясь! Голова твари отлетела в сторону, а на месте упавшего тела появилась Эвелина.

– Поздравляю, – томно шепнула она, пятясь ко мне и отбиваясь от наседающих нелюдей, – еще десяток «кукол», и ты научишься обращаться с оружием... Уходим, уходим!

Так, вчетвером, мы медленно отступали к окну. Монстр по имени Мириам принял волну золотоглазых тварей на себя – что-то ежесекундно ломалось, хрустело и с чавкающим звуком падало, разбрызгивая по каменным плитам черную жижу...

– Странно, – в сердцах пробормотала я, – что-то здесь не так!

– Это ты очень правильно подметила, – съязвил Альберт, – давай, шевелись!

До спасительного окна оставались считанные шаги.

Я успела глянуть туда, где Мириам десятками истребляла тощих кукол. Затем мой взгляд метнулся к пустому проему окна. Странно, странно...

Но что?

Думать не хотелось. Потому что для размышлений хочется тишины и хотя бы часок времени. Здесь же не было ни того, ни другого, но все-таки.

– Погодите, – я нерешительно схватила Этьена за локоть, – мне кажется, это ловушка.

– Я смотрел, с той стороны к окну свободно не подойти, – рявкнул Альберт, – нам и то придется по карнизу выбираться!

Еще один, последний взгляд в сторону Мириам. Что ж, наверняка вампиресса не обидится на меня за то, что я позорно бежала с поля брани... Толку от меня все равно было бы мало!

Но тревога, единожды поселившись в душе, никак не желала уняться.

Что же, в конце концов, было странного в этом нападении?

И ответ внезапно пришел – все равно что короткая, но яркая вспышка молнии, росчерк света через затянутое свинцовыми тучами небо.

– Погодите!!! Они не пытаются нас убивать! – крикнула я, – вы только посмотрите!!!

Да, золотоглазые подобия людей шли и шли на нас, но – если приглядеться внимательнее и поразмыслить – создавалось впечатление, что цель у них была одна: измотать и смять сопротивление. Но не убить...

– Ох, Агнесса, – выдохнул Этьен, – давай я тебя подсажу!

Эвелина уже сидела на корточках в оконном проеме, затем выпрямилась – и грациозно скользнула куда-то вправо.

– Смотри, там карниз, иди по нему, – напутствовал Альберт, – а там, глядишь, и выберемся!

– Это ловушка! стойте! – я замотала головой, но сильные руки Этьена уже подняли меня в воздух. Еще через мгновение я стояла на трухлявом подоконнике.

– Иди, иди! – крикнул Альберт, – ну же!..

– Это ловушка, – в отчаянии пробормотала я и сделала шажок по узкому, уходящему за угол карнизу. Отсюда не было видно, что творилось у входа в башню – но по крайней мере здесь не было видно ни одной золотоглазой твари.

Этьен выбрался на карниз и начал быстро двигаться ко мне, прижимаясь спиной к замшелым камням древней кладки. Оставалась только очередь Альберта...

– Кажись, ушли, – вздохнул Этьен, – как думаешь, что это было?

– Не знаю, – я только мотнула головой, – не знаю...

Меня все не покидало странное ощущение обмана. Но где и как неведомые враги обвели нас вокруг пальца?

С этой стороны башни двор был пуст. Только буйно разросшиеся кусты бузины, дикий виноград, одевший низенькие постройки в пышные зеленые шубы... Слишком уж все спокойно, слишком тихо...

Я, стараясь прижиматься к холодному и старому телу башни, шагнула за угол – и замерла. Потому что к моему горлу весьма красноречиво приставили остро заточенную сталь.

* * *

... – Остор... – пискнула я, но тут же поняла, что шутить со мной никто не намерен.

Горячая капля скатилась за ворот, а светловолосый вампир схватил меня за руку и ловко, почти бесшумно сдернул вниз.

Как только Этьен появился в поле зрения, на него просто-напросто набросились еще два вампира, повалили на землю и ловко заломив руки, связали. Я поискала глазами Эвелину – оказывается, она уже лежала в пыли, спеленутая так, что не могла шевельнуться. Рот ей тоже завязали, так что Эвелина только плакала от бессильной ярости и вертела головой, пытаясь ослабить повязку.

Последним должен был идти Альберт. Но – то ли оборотень почуял неладное, то ли попросту ощутил чужой запах – его не дождались. К кустам метнулась серая тень, за ним было рванул вампир, но -

– Он нам не нужен, пусть себе уходит, – прозвучал спокойный приказ.

Я, продолжая брыкаться в руках белобрысого вампира, все-таки повернулась на голос. Оказывается, на расстоянии вытянутой руки от меня стоял черноволосый и голубоглазый вампир. Высокий и широкоплечий, он как-то выделялся из всей этой копании кровопийц – как лев может выделяться из стаи котов... Может быть, слишком старыми показались мне его глаза? Или слишком неподвижными были черты лица? Но наверняка именно он был главным в этой разбойничьей шайке, наверняка!

Он поймал мой взгляд и улыбнулся, блеснув острыми клыками. Я, невзирая на плачевное положение,  решила не сдаваться.

– Что вам нужно? Почему вы напали на нас?!! – я извернулась и все-таки пнула блондинчика под коленную чашечку. Тот взвыл, моментально перебросил меня в другую руку, но не отпустил.

Улыбка главаря стала еще шире и куда больше походила на злобный оскал.

– Браво! Браво! Какой улов! Уилл, держи ее крепче, еще укусит... – и он вдруг театрально зааплодировал. А затем рывком поставил меня на ноги и схватил за горло, так, что я едва не задохнулась.

– Вы только посмотрите на нее, – прошептал негодяй, обдавая меня горьковатым запахом крови, – сегодня у меня воистину удачное утро! Да, сегодня я покончу с вашей семейкой, и никто больше не будет путаться под ногами... А затем и до твоей человеческой родни дело дойдет. Проклятье, я ведь подозревал, что Мириам так просто не успокоится...Да, забыл представиться – мои подданные зовут меня Мессиром.

– Что вам от меня нужно? – выдавила я, как только ослабла хватка.

– Так, мелочи, – яркие голубые глаза улыбались, – твою жизнь, душечка. Сама понимаешь, к чему мне наследница трона?..  И сейчас, когда вы все у меня в руках, мы позовем Мириам.

* * *

Она медленно вышла из развороченных дверей главной башни и остановилась на пороге. Мириам... В изодранном платье, едва прикрывающем ее безупречное тело. С растрепанными, мокрыми волосами, мелкими кудряшками ниспадающими до пояса, с глубоким порезом через плечо – который, надо отдать должное природе вампиров, затягивался на глазах.

– Я тебя ненавижу, – хрипло сказала она и остановилась, – откуда ты узнал?

Мне связали руки за спиной, и теперь блондин пользовался моей беспомощностью, откровенно обняв за талию и прижимая к себе. Этьена и Эвелину оттащили подальше – «Чтобы не мешали правосудию», как пояснил Мессир.

– Дорогая, какие страсти! – белая большая его рука скользнула по моей щеке. Почти ласково, но от этого прикосновения слезы навернулись на глаза.

– А между тем, – продолжил Мессир, прохаживаясь подле меня, – неплохую службу сослужил мой посол при эльфийском дворе.

И выразительно глянул на меня. Я гордо вскинула подбородок.

– Это все ложь. Эдгар не мог... так поступить со мной.

– Прошу прощения, – голос верховного вампира вдруг стал мягким и сладким, точно теплый мед, – а откуда вам, милая леди, известно, как мог – а как не мог поступить наш общий знакомый? Разве милая леди так близко с ним знакома?

– Он бы не стал делать мне подлости, – отрубила я, – и даже слушать вас не стану.

– Моя дорогая девочка, – пропел Мессир, – да будет тебе известно, что боль, или страх боли порой заставляет нас делать то, чего бы мы никогда не сделали по собственной воле. А Эдгар Саншез – он, сама понимаешь, не железный. Он тоже может чувствовать, и тоже хочет жить. Кто ты ему? Ничто. Миг. Мгновение. В то время как удел его – вечность...

– Заткнись! – крикнула с порога Мириам, – не смей смущать Агнессу своими лживыми речами! Потому что все, что ты сейчас ей говоришь – ты говоришь только с одной целью... Убить в ней веру и причинить боль!

Мессир картинно развел руками.

– Как бы там ни было, все это скоро закончится... Мириам, поди сюда. Если не хочешь, чтобы все твои друзья лишились голов.

Вампиресса глухо застонала, подалась вперед – но вдруг остановилась.

– Отпусти ее, – сказала Мириам, – если хочешь, убей меня. Но к чему тебе жизнь Агнессы?

– Может быть, Агнессу я и отпущу, – вампир вдруг подмигнул мне, – но только в обмен на твою, Мириам, жизнь. Сейчас у тебя небогатый выбор, подруга.

– Ты будешь гореть в Бездне, – прошептала вампиресса, – будь ты проклят!

Но все же медленно, крошечными шажками, приблизилась.

– Вяжите, – сухо бросил Мессир, – заговоренными веревками.

А я только и могла, что молчать и смотреть на белые запястья Мириам. Там, где к коже прикасались витые пеньковые веревки, вздувались и лопались багровые пузыри ожогов.

– Замечательно, – промурлыкал Мессир, – замечательно. А теперь я избавлюсь... от вас обеих.

– Ты же... – выдохнула судорожно Мириам, но, так и не договорив «обещал», осеклась.

Владыка Некрополиса совершенно ничего нам не обещал. Он просто не оставил выбора.

– Тогда приступим, – деловым тоном сказал Мессир, – подайте мне меч, и я наконец избавлюсь от вашей назойливой семейки.

Меч ему тут же принесли – тяжеленный двуручник, который вампир легко взял одной рукой. Он несколько раз взмахнул клинком, со свистом рассекая воздух, попробовал пальцем лезвие, с интересом глянул на меня...

– Ну, с кого начнем? 

– Не смей, гад! – проревел Этьен, но его крик оборвался надсадным кашлем. Кто-то заставил моего старого друга замолчать.

– Позволь ей уйти, – прошептала Мириам, – казни меня. Взамен я открою тебе все тайны нашего рода.

– Ох, да на что они мне? – искренне изумился Мессир, – меньше знаешь, крепче спишь, не так ли?

Мириам стиснула зубы. Ее связанные руки дрогнули, как будто она силилась разорвать зачарованные узы.

– Тогда я первая, – глухо простонала вампиресса. Она обернулась ко мне и жалко улыбнулась, – прости, Агнесса. Я не хотела, чтобы все так вышло.

– А по-моему, именно этого ты и хотела, когда притащила сюда эту девчонку, – сварливо заметил Мессир, – кладите ее головой на камень, да поживее. Чего ждать?

Ее поставили на колени, положив голову на большой, выпавший из кладки блок. Я зажмурилась – время как будто остановилось. Вот сейчас Мириам есть – а через мгновение ее не станет. Сейчас есть и Агнесса Рой де Лив – но и ее... очень скоро... не будет...

Во рту плавала горечь. Я бы и плакала, но не могла – глаза были совершенно сухими, и это было плохо, потому что страх сковал мое сердце, мутил рассудок. Если бы я расплакалась, мне стало бы легче – ведь говорят, если тяжело – поплачь. Но разве может уйти со слезами жуткая, смертельная тоска по жизни? Всевышний, я ведь только начинала свой путь, неужели не осталось никакой надежды?

Есть Мириам – и нет Мириам. Есть Агнесса – и нет... не будет никогда больше?..

Что-то пронеслось мимо, я ощутила на лице дыхание несущейся смерти.

Нет больше Мириам, нет...

– Агнесса! – закричала вампиресса, – сюда, скорее! Твой медальон!!!

Я замотала головой, все еще приходя в себя. Открыла глаза – и тут же, пересиливая слабость в ногах, крутнулась в объятия блондинчика и отвесила ему пинок в причинное место. Вампир согнулся пополам и выпустил меня, а я со всех ног метнулась к Мириам, которая медленно поднималась с колен.

– Медальон! – повторила она, тяжело дыша, и, выбросив вперед связанные руки, сорвала у меня с шеи цепочку.

...Нашим спасителем оказался вовремя сбежавший Альберт. Он дал нам те мгновения, которых не хватало.  Подкрался незаметно, прыгнул на Мессира, сбил его с ног – но тут же поплатился за это. Страшные руки вампира схватили оборотня за загривок, как будто это был нашкодивший кошак, и с размаху швырнули на камни. Альберт сполз по стене на землю и больше не шевелился... Но он дал нам надежду.

– Марша! – взвыла Мириам, – ты обещала! Где ты теперь, когда помощь так нужна?!!

Вампиресса изо всех сил сжала в кулаке медальон, становясь между мной и Мессиром. Он быстро приближался, неумолимый и страшный, так похожий на черную глыбу, над которой неким сверхъестественным образом парило белое, с темными провалами глаз, лицо. Мессир задержался лишь на миг – чтобы подобрать двуручник – а затем ускорил шаг.

– Беги, – процедила Мириам, – скорее же, Агнесса.

И замерла, прижав к груди медальон и обратив лицо к небу, словно оттуда должна была снизойти Марша и спасти нас всех.

Я быстро огляделась. Куда, провались все в Бездну, я должна бежать? Слуги Мессира быстро пришли в себя и брали нас в кольцо. Спотыкаясь и проклиная связанные руки я метнулась в сторону зарослей бузины – но на дороге, как назло, вырос наглый блондинчик. И вот уже меня хватают за плечи, за локти... Взревев от отчаяния, я изо всех сил боднула вампира в лицо. Из глаз посыпались искры – но вражина мой пострадал куда сильнее. Его аристократический нос оказался странно свернут набок, кровь хлынула на рубашку, мгновенно заливая грудь...

– Ах ты дрянь! – острые зубы щелкнули на волосок от моего плеча, но я – я оказалась на свободе.

Воодушевленная этой маленькой победой, я припустила наискосок через двор, к замковым воротам. Там все еще толпились неразумные «куклы» Мессира,  у меня появилась слабенькая, но все же надежда, безумная затея – затеряться в их толпе, а потом, если повезет – нырнуть  в заросли...

Раздался короткий, словно всплеск, крик. Я обернулась на бегу, и сердце горько сжалось. Мириам стояла на коленях, пронзенная насквозь мечом Мессира; ее лицо было обращено к чистому утреннему небу, руки молитвенно сложены на груди. Что ж, было похоже на то, что Марша так и не пришла на помощь... Быть может, призраки забывчивы и не помнят своих обещаний.

Мессир быстро выдернул меч, взмахнул им – и голова Мириам покатилась прочь, во мгновение ока рассыпавшись прозрачными хрусталиками. Как и ее тело.

– Мириам! – я поскользнулась и упала на одно колено. Силы куда-то делись, и оставалось только смотреть на вампира в черном, заслонившего собой пол-мира.

Медальон, звеня, покатился по камням и раскрылся в нескольких шагах от меня.

– Куда же ты бежишь? – ухмыльнулся Мессир, – что за глупости, леди Агнесса?

Но в этот миг что-то произошло с никому ненужным медальоном, который столько лет передавался от матери к дочери, чтобы в итоге оказаться у меня. В лучах восходящего солнца  он засиял, словно новорожденная звезда, брызнули во все стороны золотистые искры – и в воздухе медленно, как будто неохотно, начал появляться призрак.

Это была она, Марша. Ее невесомые руки взметнулись к солнцу, локоны растрепались, словно в этот время в призрачном царстве неистовствовала буря. Она оглянулась на меня. Мне даже померещилась улыбка на ее колышущемся и меняющем очертания лице... Еще миг – и Марша, воспарив над замковым двором, быстро поплыла в сторону Мессира.

Вампир заметил ее слишком поздно. Взметнулась вверх рука с зажатым клинком. Но разве может сталь повредить призраку? Марша раскинула в стороны жемчужно-прозрачные руки, чуть наклонилась – как будто готовилась нырнуть – и, оттолкнувшись ногами от невидимого берега, в самом деле нырнула. Прямехонько в Мессира.

Нас разделяли считанные шаги. Меня и Мессира, меня и мою смерть... Но их-то он и не смог пройти, эти несчастные пять-шесть шагов.

– Аргх! – Мессир вдруг согнулся пополам.

Потом упал на колени, уронил голову на согнутые в локтях руки и начал заваливаться набок. В груди вампира заклокотал мокрый, нехороший кашель, дыхание вдруг стало хриплым и натужным – словно великому Мессиру внезапно стало нечем дышать...

Сквозь его белую кожу пролилось радужное сияние – тонкие и острые, как иглы, лучики. Правитель Некрополиса корчился в судорогах, катаясь меж кусов колючего боярышника, с его посиневших губ вперемешку с проклятиями летела кровавая пена. А свет, подаренный призраком Марши, не угасал, разгораясь все ярче, и белая кожа Мессира начала растворяться в радуге и таять, таять...

Первым не выдержал блондинчик.

Некоторое время он молча наблюдал за происходящим, а потом вдруг задергался, точно марионетка, и заверещал:

– Бежим! Чего стали? Сейчас как рванет!!!

Никто не стал с ним препираться, и вампиры, побросав пленников – и совершенно позабыв про меня – кинулись врассыпную, лихо перепрыгивая через кусты и оставляя на колючках лоскуты черного бархата.

А я – я осторожно обошла растворяющегося в радуге Мессира. Меня ждали друзья, связанные Этьен и Эвелина, Альберт, беспомощно распластавшийся под стеной башни... Лей – она, конечно, дала стрекача – и я ее совершенно в этом не винила.

Только вот не мешало бы еще перепилить веревки, которыми были стянуты за спиной мои руки.

 Эх. Как же неудобно... Я присела на корточки рядом с двуручником Мессира, кое-как дотянулась запястьями до лезвия. А теперь – как там это делается? Вперед-назад, вперед-назад...

– Агнесса-а-а!

От крика Эвелины, все-таки выплюнувшей кляп, я едва не свалилась на меч. Но не успела – что-то дернуло меня за шиворот, подняло в воздух... Мессир!

О, да. Он ухмыльнулся мне в лицо, вполне живой и здоровый, нашедший в себе силы одолеть призрак Марши и все ее пророчества. Я в панике задергалась, словно рыба на крючке. Да закончится это когда-нибудь?!!

А лицо Мессира оказалось так близко, что я смогла лицезреть каждую морщинку на его безупречной вампирьей коже. В глазах вскипала кровь, страшные клыки оказались угрожающе близко.

– Отпустите! – выдавила я. На нечто большее не хватило ни фантазии,  ни сил.

– Не могу, – со скорбью в голосе проворковал Мессир, – теперь, после битвы с близнецами, именно ты восстановишь мои силы.

– Я невкусная! Вы даже не представляете, какая я гадкая на вкус!

Мое нытье осталось без ответа. Я зажмурилась – вот оно... Сперва – Мириам, потом и я. Впрочем, разве это страшно? Ведь я прекрасно помнила странное ощущение легкости, и стремительно разгорающийся рассвет, к которому летела моя душа...

– Ай! – вдруг не своим голосом взвизгнул Мессир и дернулся.

– Лей?!! – я не поверила собственным глазам.

Вокруг вампира назойливым комаром вился золотистый светляк, а правое царственное веко стремительно распухало.

– А-а, так здесь еще и цветочная фея? – взревел Мессир, тряся меня, как куклу, – да это же цирк какой-то!

– Оставь ее, ты, клыкастый болван! – мужественно пискнула Лей и заложила очередной вираж вокруг вампирьей головы.

Мессир ухмыльнулся, коснулся пострадавшего глаза, затем – раз! – и щелкнул пальцами. Просто щелкнул... Но Лей подхватило внезапным порывом ветра и швырнуло в гущу боярышника.

– Можешь сказать ей спасибо, – издевательски добавил вампир, – за подаренную минуту жизни.

– Да чтоб ты в Бездну провалился! – прошипела я. Беспомощно прошипела, болтаясь в страшных руках чудовища.

Мессир, с холодной улыбочкой, резко притянул меня к себе. Последнее, что я увидела – это синеватое свечение, разлившееся за его спиной.

...Но ничего не произошло. Мне только показалось, что Мессир вздрогнул. Еще миг – и его пальцы разжались, я мешком осела на землю и в недоумении уставилась на наконечник тяжелой арбалетной стрелы, торчащей из груди верховного вампира – как раз там, где у людей обычно находится сердце. И, судя по тому, как дымилась и чернела кровь вокруг раны, наконечник оказался серебряным.

– Идиот!.. – Мессир схватился за грудь. Рухнул на колени – так близко от меня, что, казалось, еще чуть-чуть – и вцепится в ногу. Отползти бы... Меня колотил озноб, зубы стучали. И все еще – да, я еще не верила в то, что смерть в который раз обошла меня стороной.

– Кого ты защищаешь, идиот?!! Я твой повелитель, я!.. – прохрипел вампир, медленно оборачиваясь.

И мои мысли начали медленно проясняться, словно кто-то сдернул с них пыльную завесу. Я поглядела на раненого Мессира, затем перевела взгляд на блестящий на солнце портал, который нежданно-негаданно появился во дворе старого замка. Там, задумчиво почесываясь, стоял рыжий оборотень с дубинкой наперевес, из-за его плеча выглядывала еще более рыжая полуголая девица. А ко мне (или к Мессиру?) размашисто шагал...

Мое сердце совершило немыслимый скачок в груди и забилось как после долгой пробежки. Да, это был Эдгар. Растрепанный и грязный, в порванной и покрытой засохшими бурыми пятнами рубашке, ощутимо хромающий на правую ногу – но все же он, Эдгар Саншез! Вампир, по словам Мессира предавший меня и вампир, которого я... Мда.  Похоже, настало время признаться самой себе: это был вампир, которого я любила. И который, наверное, любил меня – иначе зачем бы он появился здесь в последний момент..

– Ты в своем уме?.. – Мессир завел руку за спину, ловко выдернул стрелу и отшвырнул ее.

Серебряный наконечник печально звякнул о камни.

– Да, ваше темнейшество.

Всевышний... Да что же они сделали с Эдгаром, если даже голос его казался мертвым?

– Тогда кого ты защищаешь, а? – отвлекая внимание Эдгара, Мессир потихоньку начал вставать.

– Простите, Мессир, – ровно сказал Эдгар, – я защищаю королеву Некрополиса. Истинную королеву.

И только сейчас я обратила внимание на то, что Эдгар волок по земле палаш. 

– Эдгар, – прошептала я, – спасибо. Я никогда не верила в то, что ты мог меня предать.

Он молча посмотрел на меня, и в мертвой тишине занес клинок для последнего удара.

Голова Мессира даже не долетела до земли. Она вспыхнула чадящим синеватым пламенем и рассыпалась жирным пеплом.

* * *

... – Лей! Лей, отзовись!!! Ты жива? Ау-у-у-у!

– Агнесса. Я, конечно, понимаю, что она была твоей подругой, но у тебя сейчас и без того много срочных дел.

Мы с Эдгаром ползали в колючих кустах боярышника. После того, как тело Мессира сгорело в странном огне и превратилось в кучку зловонного пепла. После того, как Эдгар обнял меня, утешая и успокаивая, после того, как развязали Эвелину и Этьена, помогли подняться Альберту – когда беднягу привели в чувство, оказалось, что у него сломана задняя левая лапа... Заботу о раненом тут же взяла на себя рыжая деваха, причем делала она все так умело, что ее аппетитный бюст постоянно оказывался в опасной близости от влажного волчьего носа.

«Он обязательно поправится», – решила я, глядя на то, как умело она накладывает шину на поврежденную лапу.

-... Ты не понимаешь, Эдгар. Лей подарила мне ту минуту, которой не хватило Мессиру. Если бы не она, ты бы подоспел как раз к моему бездыханному телу.

– А если он ее убил? – вампир уселся на землю под развесистым боярышником и потер ладонями лицо. Ему все еще нездоровилось, но он предпочел не отлынивать и искать Лей вместе со мной.

– Мне так хочется верить, что она жива... Скажи, как ты нас нашел?

– Это долгая история, – Эдгар улыбнулся своей чарующей, загадочной улыбкой неисправимого романтика, – я тебе ее обязательно расскажу.

– Можно было бы начать прямо сейчас, – я на четвереньках проползла под колючей веткой и присела рядом. – Всевышний свидетель, Эдгар! Мессир наговорил про тебя гадостей, но я верила... Я знала, что ты... Кстати, может ты теперь скажешь, почему не убил меня тогда? Только из-за медальона и моего происхождения?

Мы сидели рядышком, в тени, и смотрели друг другу в глаза. Я думала о том, как много пришлось перенести Эдгару из-за нарушенного предписания владыки. За что он был готов платить такую цену?

– О том, что ты – наследница трона, я узнал позже, – не отводя взгляда, медленно проговорил вампир, – после того, как не выполнил приказ Мессира.

– Но почему, почему?

– Тебе так хочется это услышать, да? – Эдгар хитро усмехнулся.

А затем нежно притянул меня к себе и поцеловал – кажется, в третий раз за всю историю нашего знакомства. И это был волшебный поцелуй, когда кажется, что пропадает земля под ногами, что ты несешься прямо ввысь, сквозь тонкие жемчужные облака... Туда, где в хрустальном ореоле купается полная луна, переплетая на земле серебристый свет и густые ночные тени.

«А ты ведь всегда хотела лететь к луне?» – внезапно подумала я, – «не был ли это голос древней крови близнецов?»

– Мм... нет, ты все-таки скажи, – я упрямо оттолкнула его.

Эдгар, вместо того, чтобы признаться мне в любви, вдруг потянулся куда-то рукой – за мое плечо.

– Цветочная фея нашлась. Жива и невредима, только слегка помята.

На его ладони с недовольным видом сидела Лей и пыталась расправить то, что осталось от юбки.

– Терпеть не могу вампиров. Верните меня в Светлый лес. Фу, не хочу здесь задерживаться ни минуты. Ноги моей больше здесь не будет... Агнесса, Агнесса, ты что делаешь?!! Ты! Ты его… целуешь?!! Тьфу!

Эпилог

"Дорогие папа, мама и сестрички!

Простите, я давно вам ничего не писала, но повинны в том исключительные обстоятельства..."

Я задумчиво грызла кончик пера. Надо было что-то написать моей семейке. В конце концов, толково и обстоятельно объяснить, отчего Агнесса Рой де Лив уже не живет в Светлом лесу, а занимается реставрацией дворца в Некрополисе.

Кстати, его светлейшество Эльфир самым первым прислал мне сдержанные поздравления по поводу коронации, а заодно и приглашение посетить как-нибудь Светлый лес. От его письма так и веяло сдержанной радостью –  так что не думаю, что мой жених слишком расстроился по поводу моего отбытия в Некрополис.

Что до коронации… Ох, пришлось мне натерпеться! Эдгар уговорил меня пожертвовать рюмкой собственной крови для того, чтобы старейшие и самые могущественные вампиры Некрополиса убедились в моем родстве с близнецами. Ну, а потом, меня едва не замучили до смерти лучшие модельеры, изобретая сногсшибательный туалет для королевы. Каждый из них старался, как мог – в итоге получилось творение, открывшее, по их словам, новые горизонты для всего мира моды. По мне, так оно походило на копну из черных бархатных лоскутов… Но кому интересно мнение девицы из глубокой провинции? На мою голову была возложена корона из красного золота с крупными рубинами, выглядящая как хоровод маленьких летучих мышек, и я стала новой королевой.

«К сожалению, мой брак с королем Эльфиром оказался не столь удачным, как того бы хотелось, и потому я некоторое время поживу в Некрополисе. Папуля, надеюсь, ты не сердишься? Я буду здесь королевой... Вернее, я уже королева. Со мной рядом вампир очень благородного происхождения, которого я люблю, и который любит меня. Кроме того, моя служанка Агата (которая на самом деле сын мельника Этьен), оборотни Эвелина и Альберт. Кстати, Альберт хочет жениться на девице Корделии, которая тоже оборотень, и я думаю, что будет хорошо, если он женится и остепенится... Так что не волнуйтесь, у меня все хорошо. Я обязательно пришлю вам какие-нибудь подарки из сокровищницы Мессира.»

Я посыпала письмо песком и задумалась. О чем еще можно было бы написать моей замечательной семейке? О том, как мы сражались с узурпатором? О том, кто такие Мириам и Марша?.. Или о том, кто такие казненный Мессиром Дарикус Алтус, Вьенн и Виолетта?

Я перечла письмо и поморщилась. Всевышний, так старалась – а такая ерунда получилась. И не поверят! Небось, решат, что Агнессочка свихнулась на почве ревности Эльфира к прочим ста женам... Решительно изорвав письмо, я взялась за чистый лист.

«Мои дорогие папа, мама и сестрички!..»

P.S.

И еще немного о сеньоре Эдгаре.

Он рассказал мне, как бежал из страшного замка Волфенштейн, и о том, как ему помог старый Вулферт. Оказывается, этот оборотень отслеживал все порталы, открывающиеся в Некрополисе, и попросту отправил Эдгара вслед за Мессиром. Ну, о том, что было после, вы уже знаете. Поразмыслив, я наградила Вулферта орденом и титулом темного графа, а также выдала значительную сумму на дальнейшие исследования свойств зачарованных предметов.

Эдгар рассказывал мне и о леди Вьенн, и о Виолетте. Вьенн исчезла бесследно, как в воду канула, и мы не знаем, где она ныне.

А еще Эдгар подарил мне замечательное кольцо с рубином, фамильную драгоценность, в честь нашей тайной помолвки. Почему тайной? Обычный вампир не может взять и запросто жениться на королеве Некрополиса. Так что Эдгар собирается завоевать трон какого-нибудь небольшого королевства неподалеку, а уж после этого мы обязательно сыграем свадьбу! Кстати, говорят, что за горной грядой на севере есть какое-то королевство, где живут могучие варвары в шкурах, а правит ими самый выдающийся варвар. Так что Эдгар, скорее всего, направится туда…

Оглавление

Пролог

Глава 1. Удачно выйти замуж

Отступление 1. Миссия для вампира

Глава 2. Чудовища эльфийского двора

Отступление 2. Тайны для вампира

Глава 3. Марионетки в руках владык

Отступление 3. Игра Мессира

Глава 4. Трон полуночного царства

Эпилог

Реклама на сайте