«Возмездие чернокнижника»

Илья Гутман ВОЗМЕЗДИЕ ЧЕРНОКНИЖНИКА

И изгнал Бог Адама, и поставил у сада Эдемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы сохранить путь к древу жизни.

Книга Бытия, 3:4

Часть первая

Пролог

Северная ночь накрыла своими крыльями пасмурное небо над сосновым лесом. Астрологическая весна уже наступила — время перевалило за полночь, а солнце зашло только два часа назад — но до начала истинной весны оставалось ещё около месяца. Стояла поздняя зима, и волки выли от чувства нестерпимого голода. Туман, поднимавшийся от близлежащих болот, делал ночь особенно тёмной.

По лесу, оглядываясь по сторонам, шёл одинокий путник. Он заметно нервничал — предстоявшее дело могло оказаться небезопасным. Кроме того, он немного боялся волков. Руку путник держал на поясе — на рукоятке кинжала (вдруг какая тварь нападёт?)

— Вы всё-таки пришли, друг мой!

Путник вздрогнул от неожиданности: человек в чёрном появился абсолютно бесшумно, словно возникнув прямо из темноты. Левая рука незнакомца сжимала посох, навершие которого подозрительно смахивало на череп.

— Да, господин маг, — ответил путник, убрав руку с рукояти кинжала, — но я не совсем понимаю, зачем вам было назначать мне встречу здесь, в лесу, ночью?

— Мой друг, сделка, которую мы здесь совершим, серьёзно повлияет на мою жизнь, на вашу жизнь, и на жизнь этой страны. — Несмотря на смуглый цвет кожи, маг говорил без малейшего акцента.

— Это вопрос жизни и смерти? — уточнил путник.

— Именно так! И поэтому я хочу, чтобы всё, что здесь произойдёт, осталось между нами. Я не желаю, чтобы это произошло прилюдно — некоторые могут помешать нам.

— Как понимаю, вы прибыли издалека?

— Да. С юга. Но я некоторое время прожил в вашей стране.

— Вы давно заинтриговали меня. Но я человек занятой и не люблю даром терять время. Скажите, господин маг, в чём заключается сделка?

— Сделка очень проста, мой друг! — усмехнулся чародей. — Вы получите смерть, а я получу ваш труп. Инмагна! — глазницы набалдашника-черепа колдовского посоха засветились зелёным огнём.

Путник, хотя и опасался волков, был не из робкого десятка: он не побежал прочь, а выхватил кинжал с пояса и ринулся на мага. Но в тот же момент кинжал вырвался из руки нападавшего и улетел куда-то во тьму.

— Шелшеллет баррак! — чародей встретил своего противника ударом посоха. Полыхнула бесшумная лиловая вспышка, и участник «сделки» упал лицом в снег. Маг перевернул тело и поднёс руку ко рту. Не дышит.

Отлично! Теперь можно приступать к работе! Чародей провёл ладонью по лбу умершего и прошептал нужное заклинание…

Глава 1. Костяная рука

— Что случилось? Небось, опять подкрепление требуется?

Двое некромантов неспешно прогуливались у подножия священной горы Талагмия. Всё вокруг покрылось смёрзшимся снегом. В отдалении копошилась нежить — группа полусгнивших существ омерзительного вида. Стоял лютый мороз, столь характерный для зимы Крайнего севера, но магам Смерти он не причинял особых неудобств (а уж про нежить и говорить нечего).

— Да, проклятые республиканцы вновь перешли в наступление. Думаю, пяти сотен низкопробных мертвяков вполне хватит, чтобы заткнуть дыру.

— Пожалуй, — нехотя согласился второй некромант. — Только ты в следующий раз действуй умнее — или хотя бы осторожнее: не так-то легко поднять полтысячи скелетов. Уверен, лорд Шакир будет сильно недоволен, если узнает о твоих «успехах».

— Не думаю. В последнее время он что-то вообще перестал нами интересоваться. К тому же вся эта война — лишь прикрытие для его деятельности. Вот когда он подчинит себе правительство…

— Потише! Мне кажется, или нас действительно подслушивают?

— Точно! — первый некромант зло выругался. — От этих шпионов даже во сне не скроешься! Ну ничего, сейчас я ему пошлю подарочек…

С этими словами маг сделал небрежный жест — словно сдавил надоедливое насекомое.

***

Ларратос Мельд, сержант республиканской армии, проснулся. Его левую руку сводило от нестерпимой боли: он готов был поклясться, что «подарок» некромантов дошёл по назначению — столь реалистичным казался сон и странным — последовавшее за ним пробуждение. После укуса полярного вурдалака Мельд, фактически, стал инвалидом — получив смертельное проклятие, незаживающую рану и вот такие вот кошмарные сны.

Ларратос, он же — Ларри, поднялся с койки и взглянул в окно. Мимо проплывали унылые заснеженные равнины, кое-где изрезанные неглубокими оврагами. Поезд, очевидно, уже подъезжал к Новгарду — родному городу Ларратоса, но за окнами вагона по-прежнему не наблюдалось ничего живого — здесь, на промёрзшей северной земле, не росли даже деревья.

И вот ради этих мёртвых земель мы уже двести лет воюем с некромантами, — мрачно подумал Ларри. — Да кому вообще нужны такие «территории»? Пусть бы эти некроманты и дальше сидели в своих ледяных пустошах. Самое обидное, что за всё время войны граница с царством Смерти, основанным некромантами, смещалась всего на десять-двадцать вёрст в ту или иную сторону.

Внезапно поезд тряхнуло, потом ещё раз… И состав остановился.

Странно, — удивился Ларри. — Вроде бы до Новгарда ещё полчаса езды…

Немного подождав и убедившись, что поезд остановился всерьёз и надолго, Мельд вышел в коридор. Там уже вовсю толпились возмущённые пассажиры.

— Что случилось? — поинтересовался Ларратос у одного из них.

— Пути опять снегом завалило, — буркнул тот. — И куда только мэр смотрит! В общем, теперь будем стоять, пока нас не откопают…

Мельд лишь вздохнул: опять эти извечные проблемы со снегом! Почему-то зима, которая даже в самых южных областях Гиперборея длится по полгода, каждый раз становилась для железнодорожников полной неожиданностью. Чуть снегопад — и всё движение поездов полностью останавливается. Каждый год из городской казны выделяются немалые суммы на реконструкцию железных дорог; каждую осень мэр торжественно объявляет, что отныне снег и мороз не помешают гиперборейским маговозам. А потом зима опять расценивается как стихийное бедствие, перед которым бессильны даже маги.

Итак, пути засыпало. Ларри уже знал, что это надолго — бригада по расчистке прибудет через сутки, не раньше. И то если нового снегопада не начнётся. Он взглянул в окно: там, за стеклом, уже неслышно кружились первые снежинки…

"А что, если мне добраться до Новгарда пешком?" — вдруг осенило Ларратоса. — "До города всего пара десятков вёрст — во время армейской службы мы ещё и не такие переходы совершали… К вечеру уже буду дома". Приняв такое решение, Мельд пристегнул к спине небольшой круглый щит, поправил меч в ножнах, надёжно закрепил на поясе автоматический арбалет, надел армейские перчатки и вышел из вагона, сразу же провалившись в снег почти по пояс. После относительно тёплого вагона холодный ветер казался особенно пронизывающим. Снег стал гуще, покрывая чёрные волосы Ларри белым инеем.

"Лыжи бы сюда", — подумал Ларратос, шагая вдоль железнодорожных путей по направлению к городу. Его красный плащ, означавший принадлежность к командному составу, легко выделялся на фоне заснеженной равнины.

"Хорошо ещё, что я довольно высокого роста", — мрачно подумал Мельд, проваливаясь в очередной сугроб. А снег всё сыпал и сыпал, заметая следы сержанта.

***

В Новгард Ларри вошёл уже глубоким вечером. Часы на ратуше ударили восемь раз. Метель к тому времени уже успела закончиться, но ветер никуда не делся, по-прежнему дуя прямо в лицо Ларратосу. Холодно. Самое настоящее царство холода. Из печных труб домов валили облака дыма. Необычайно холмистая местность, покрытая многомесячным слоем снега и льда, представляла собою красивое зрелище, но это была мёртвенная красота. Холмы, на которых приютились кирпичные домики, тускло поблёскивали в свете окон домов, но этот блеск тоже выглядел мёртвым. Не водилось на этих холмах никакой живности, не росло никакой травы, а из деревьев встречались только сосны. Кое-где также попадались дубы и берёзы, но без листьев они выглядели жутковато. И подобная погода продолжалась даже здесь, на самом юге республики Гиперборей, около шести месяцев. Полгода зимы! И это ещё ничего: например, в столице, городе Стейнгарде, расположенном всего в двухстах верстах от Новгарда, зима длилась свыше восьми месяцев. А на Крайнем Севере, где Ларри проходил военную службу — и вовсе круглый год.

"Почему же господь наш Камриэль проповедовал, что в аду должно быть жарко? — думал Ларратос, — смотрю я на нашу погоду и понимаю, что в аду должно быть именно холодно. Я бы предпочёл действительно гореть в аду, чем мучиться от этого невыносимого мороза".

Нельзя сказать, что Ларратоса можно назвать незакалённым — наоборот, физически он был хорошо развит, и без проблем мог часами находиться на самом сильном морозе. Однако мороз ему просто не нравился. С детства он мечтал о путешествии в южные страны, где нет этого ужасного вечного холода, жизнь расцветает, а люди живут не такие угрюмые, как в его родной стране.

Ларри прошёл мимо целого комплекса зданий, обнесённых высоким забором: это была академия разведки. Мельд покосился на свою левую руку — он всегда мечтал стать разведчиком, но теперь, когда над ним висит смертельное проклятие, этот путь для него закрыт.

Затем началась южная городская окраина — целая гряда холмов.

На самой вершине одного из них стоял дом семьи Мельдов — кирпичный красный двухэтажный особняк, вокруг которого росли сосны. Ларратос подошёл к двери и открыл её. Его уже ждали, и вся семья была в сборе: отец — господин Лекстран Мельд, сидящий у камина, курящий трубку и читающий газету "Стейнгардские вести"; мать — госпожа Селина, а также младшие брат и сестра, Астра и Урсос. Астре было шестнадцать лет, а Урсосу — двенадцать.

— Ларри! — Восторженно закричала сестра, первой заметив старшего брата.

— Ларри! Вернулся! — подхватила госпожа Селина.

— Здравия желаю, сержант Ларратос Мельд, — улыбнулся отец, — мы ещё неделю назад получили сообщение о том, что ты стал сержантом и уже возвращаешься. Правда, мы думали, что поезд должен был прибыть в город ещё сегодня утром.

— Дорогу опять засыпало, — улыбнулся Ларратос.

— Ларри, я, наверное, тоже пойду в армию, как и ты, — мечтательно произнёс Урсос, — и вернусь оттуда тоже сержантом или даже старшим сержантом.

— Да, мой мальчик! Ты вернулся из армии настоящим мужчиной! Каким серьёзным и мужественным стало твоё лицо! — сказала мать, обнимая своего сына.

— О, Боги! — вдруг заметила она, — твоя рука! Она сломана!

— Ничего страшного, — отмахнулся Ларратос, — это не перелом, а всего лишь укус полярного вурдалака.

— Всего лишь?! — ахнула мать, осенив сына пятиконечной фигурой, — Великий Камриэль, это же смертельное проклятие!

— А что говорят врачи? — мрачно поинтересовался отец.

— Я получил эту рану в предпоследний день моей службы, — вздохнул Ларри. — В среду я отправил сообщение, а в четверг, во время битвы, вурдалак укусил меня. Я тут же срубил ему голову и побежал к военному медику. Но он сказал, что это излечимо только магией, а медицина тут бессильна. И добавил ещё: "После смерти ты превратишься в вурдалака, и тебя придётся сжечь. Рана незаживающая, и она будет болеть вечно. Но не расстраивайся, сержант. Пока ты жив — ты не мёртв. А после смерти ты в любом случае больше не хозяин своему телу".

— Как он мог?! — ужаснулась Селина.

— Я знал, что медики — ужасно циничные люди, — гневно поддержал её отец, — но не до такой же степени!

— Всё не так уж страшно, — отмахнулся Ларри. — У меня сейчас есть три выхода: первый — дождаться естественной смерти и быть сожжённым. Второй — отрубить себе руку, после чего можно будет умереть, как обычному человеку. И третий — вылечить руку магией. Но лечебная магия — вещь чрезвычайно дорогая, исцеление руки в хороших клиниках стоит две около двух тысяч аргусов. Впрочем, служители Камриэля могут взяться и за полторы.

— У нас нет таких денег, — мрачно сказал отец.

Семья Мельдов нельзя было назвать нищей, но и богатой тоже. У них не хватало денег даже на то, чтобы пристроить Ларратоса в какое-либо приличное место — например, в магическую школу.

— Что ж, придётся мне устраиваться на работу, пооткладывать деньги, накопить на лечение руки, а когда стану абсолютно здоровым — смогу поступить в академию разведки.

— Во всём виновато наше правительство, насильно призывающее молодых людей на войну, которую уже давно можно было выиграть, — возмущалась мать. — Да кому вообще нужна эта война?!

— Ну должен же кто-то изгнать порождения смерти с севера? — рассудительно заметил Ларри. — Да и лишние территории нашей стране не помешают.

— Какие ещё территории?! — Селина разошлась не на шутку. — Как будто кто-то не знает, что эта война приводит лишь к обогащению чинуш военного министерства!

Началось, — подумал Ларратос. Он уже давно понял, что если в его жизни происходило что-то хорошее, так тут же случалось и нечто плохое, будто бы боги пытались сохранить баланс в его жизни, причём баланс со знаком минус.

***

Домочадцы немного успокоились. Ларратос, утомлённый долгой поездкой домой, решил выспаться — после этого он будет соображать получше. Ларри зашёл в свою комнату и лёг на кровать. После жестких армейских условий сразу было видно, как хорошо дома, где все члены семьи любили его и даже уважали, в отличие от армейского начальства, которое относилось ко всем солдатам как к некой живой массе, катапультному мясу, только и созданному для того, чтобы убивать и умирать.

Снились Ларри кошмары. Про войну, про злобных некромантов, сколотивших огромную армию из нежити, про то, как он сам, Ларри Мельд, умерший от стрелы, пущенной в грудь скелетом-лучником, восстал с поля боя и превратился в вурдалака, то есть зомби с огромными зубами, жаждущего человеческого мяса, и в таком облике стал в ряды некромантических армий. И вот он, в толпе подобных ему живых трупов, вооружённых мечами, топорами, луками и арбалетами, марширует под траурную музыку, двигаясь к покинутому городу Айсгарду, древней столице королевства Гиперборей, находящейся на священной ледяной горе Талагмия. По мере того, как он идёт, куски кожи отпадают от него, и он превращается в нечто ужасное, на что тяжело даже смотреть — не то что драться с ним. Группа некромантов приветствует мрачного мага восточного вида, который стоит на самой вершине горы, там, где находилась главная площадь покинутого города. Один из некромантов поднимает руку и кричит восточному магу: "Приветствую, лорд Шакир! Слава великому Карерону!". Лорд Шакир, смуглый маг с орлиным носом, что-то кричит в ответ, но Ларратос не слышит, что конкретно. Он, как и все порождения Смерти, прижимает правую руку к груди, выкидывает вверх левую руку и кричит: "Да будут славны лорд Шакир и великий Карерон!". Его желудок жаждет человеческого мяса, и всё тело дрожит от зверского голода. Левую руку пробивает ужасная нервная дрожь.

Проснулся Ларри оттого, что его левая рука действительно дрожала — дрожала от боли, сводимая проклятием некромантов. После укуса полярного вурдалака Ларратос начал чувствовать настроение и все перемещения отрядов этих тварей — у него как будто образовалась телепатическая связь с нежитью и некромантами. Он ничего не слышал о лорде Шакире, однако откуда-то из прошлого всплыла информация о великом Карероне. Где-то он уже слыхал это имя, но никак не мог вспомнить, кто же это такой. Ларри не покидала мысль, что сон, который он видел, был вещим — слишком уж впечатляла его реалистичность. Вероятно, это был сон одного из некромантов, который Ларратос увидел благодаря телепатической связи. Вдруг эта связь действительно реальна? Значит, тогда и некроманты видят всё то, что видит Ларратос — по крайней мере, во сне. Ему припомнился разговор двух магов Смерти, в котором они приняли его за шпиона и пообещали убить…

Ларри встал с кровати в леденящем поту. Одевшись и вытерев пот, он посмотрел на часы, висевшие на стене. Судя по ним, Мельд провёл во сне часа два, но больше спать не хотелось.

"Интересно, удастся ли мне теперь вообще когда-нибудь выспаться?" — подумал он.

Надо было как-то избавиться от чувства обречённости, навеянного кошмарами. Единственное решение, которое пришло юному воину в голову — пойти в таверну и чего-нибудь выпить. Он надел меховой кафтан и направился к выходу.

— Ларри, — преградил ему путь отец, прочитавший в его глазах тревогу, — тебя что-то беспокоит?

— Понимаешь ли, папа, мне снятся кошмары. Мне снилось, что я — вурдалак, что я служу в армии Смерти и приветствую великого чёрного мага.

— Вполне естественно. Ты, Ларри, испытал то, что дано пережить не каждому: войну. Сам я не бывал на войне, но там побывало немало моих друзей, и я примерно представляю себе, что это такое. Ночные кошмары — естественная защита твоих души и тела от переживаний. Если твои тревоги переходят в сон — они могут исчезнуть из реальной жизни, — в Стейнгардской академии отец Ларри изучал психологию и в своё время ознакомился с устройством психики. Но он не был профессиональным психологом, поэтому ему не удалось по-настоящему утешить сына, — не бойся кошмаров, когда-нибудь и они кончатся.

— Спасибо за совет, папа, — ответил Ларратос, немного задумавшись, — Во сне я слышал имя «Карерон». Тебе оно не о чём не говорит?

— Ларри, Карерон — чудище, которым пугают маленьких детей. Помню, я говорил тебе, чтобы ты не разбрасывал игрушки и вещи под кровать, а не то в беспорядке заведётся Карерон, который захватит тебя в своё мрачное царство.

— Живёт в беспорядке, в мрачном царстве под кроватью?

— Или в подвале. Или в чердаке.

— Так значит, мой кошмар — лишь отражение детских переживаний? Спасибо, папа! Я пошёл в таверну "Танцующий кот".

***

Едва зайдя в таверну, Ларри увидел двух своих лучших друзей, сидевших за крайним правым столиком. Одним из них был Ранис Тиррен, ровесник Ларри Мельда, студент магической академии. А второй — орк Беллердаш, на два года старше Ларратоса.

— Лэйш нимен Огар, гешт Беллердаш, — произнёс Ларри, подойдя к столику и прислонив правую руку ко лбу — обычно он приветствовал Беллердаша традиционным оркским благословением.

— Ларри! Дружище! Как я рад тебя здесь видеть! — радостно крикнул орк, — вернулся из армии!

— Привет, Беллердаш! Привет, Ранис! — Ларри протягивал друзьям руку.

— Ну, здравствуй, Ларри, — воскликнул Ранис, отвечая на рукопожатие, — и поздравляю с возвращением из армии! Ну, как там? Командиры не особо свирепствуют?

— Да я сам теперь командир, Ранис! Я получил звание сержанта. И теперь мог бы поступить в школу шпионов. Вот только, — Мельд посмотрел на свою руку, закованную в гипс, — Я укушен вурдалаком и буду считаться инвалидом, пока не исцелюсь.

— Так ты теперь — Ларри — Костяная Рука? — улыбаясь, спросил Беллердаш, — совсем как Раиль Костяная Рука, известный, как Баал Хаддад, основатель секты шеддитов!

— Не смешно, дружище. Лучше расскажи мне, чему тебя обучили в Храме Природы.

— Друидизму, конечно, — орк пожал плечами и поправил висевший у него на груди медальон с изображением молнии. — Правда, пока только общему. Мне осталось ещё два года учёбы, чтобы получить более узкую специализацию. Соответственно, я могу стать стихийным друидом, дендродруидом или Рыцарем Природы. Я выберу, скорее, последний вариант, поскольку я всегда предпочитал рукопашные схватки, — Беллердаш покосился на стоявшую возле его стула здоровенную двуручную секиру.

— А у тебя, Ранис, как дела? — спросил Ларри у Раниса.

— Я — боевой маг средней руки! — похвастался тот, указывая на небольшой изящный посох и значок выпускника магической школы Дармстранг. — Помню, я ещё сильно удивился тому, что тебя забрали в армию — ведь мы же вместе сдавали вступительные экзамены, а твои магические способности были даже повыше моих…

— Давай не будем об этом, — Ларри выставил вперёд левую руку. — У меня всё равно не было денег на учёбу: ты сам знаешь, что все магические школы — частные. Пожалуй, единственный приятный момент, связанный с этими экзаменами — знакомство с Эраной. Кстати, ты случайно не знаешь, что с ней? Она мне уже год как не пишет.

— Ммм… Видишь ли, Ларри, — Ранис замялся, — В общем, она теперь — моя девушка. Я понимаю, что ты вроде как спас её от бандитов и всё такое; но ты всё это время находился в армии, а я был тут…

У Ларратоса опять возникла мысль, что, как только всё в этой жизни начало становится более-менее хорошо (появилась надежда на восстановление руки), как тут же случилось нечто скверное. Его девушка ушла к его лучшему другу. И он не замедлил с ответом.

— Что?! — выкрикнул Ларри, стукнув кулаком по столу, — ты увёл мою девушку?! Да как ты мог?!!

— Не злись, — Ранис поправил свои светлые волосы. — Она сама решила со мной встречаться. В качестве компенсации я могу уступить тебе перо Феникса — могущественный артефакт, приносящий удачу.

— Знаешь что, Ранис, — Ларри сжал кулаки. — Если ты ещё раз сравнишь её с вещью, даже магической, я попросту набью тебе морду!

Ранис вспыхнул и, вскочив, взял посох наизготовку.

Беллердаш встал (несмотря на то, что он был среднего для орка роста, по людским меркам друид выглядел настоящей громадиной, лишь чуть-чуть недотягивая до Ларри по росту и в полтора раза опережая его по объёму мышц), и отошёл на пару метров — он не хотел вмешиваться в драку между двумя своими лучшими друзьями. Сам Ларратос, резко поднявшись, с грохотом перевернул стол. Вокруг собралась небольшая толпа — хотя драка не была редким явлением в таверне "Танцующий кот", она всегда привлекала интерес посетителей.

Перво-наперво Ларри точным ударом вышиб у Раниса посох, отлетевший в противоположный конец зала.

— Ах, вот ты как?! Получай! — Ранис засветил Ларри по лицу — сперва левой рукой, затем правой. Если бы не армейская школа, Ларри уже отправился бы в нокаут; но он поставил блок руками, и удары пропали даром.

Тогда Ранис что-то быстро прошептал — и посох прилетел в его руку. Ещё заклинание — и огненный шар размером с яблоко полетел в голову Ларри. До того дошло, что Ранис мог запускать шары и побольше, но он не хотел серьёзно калечить друга. Ларри пригнулся.

— Прибью! — он ударил правой ногой в грудь Раниса. Пока тот падал, Мельд выхватил из его рук посох, и, зажав его меж колен, положил правую ладонь на древко.

— Не ломай! — взмолился Ранис, — я сдаюсь!

Успокойся, сержант Мельд, — сказал Ларри самому себе, — вспомни, чему тебя учил отец. Если твоя девушка ушла к другому, виноват не он, а она. Девушка не собственность — её нельзя увести как лошадь или собаку. Если она ушла, никто её не заставлял.

— Ладно, держи свой посох. А что касается Эраны, то пусть будет так, если на то её воля. Но если ты ещё раз отзовёшься о ней как о вещи…

— Да ладно вам, не ссорьтесь, — прогудел Беллердаш, поднимая перевёрнутый стол и ставя его обратно.

Юный волшебник, у которого было с собой немало денег, заплатил бармену за причинённое беспокойство. Друзья вновь уселись, а толпа постепенно рассосалась.

— Это… — пробормотал Ранис, — мир, Ларри.

— Мир, — нехотя ответил Ларратос.

— Я, пожалуй, пойду отсюда, — Ранис, испытывающий целую гамму чувств, но с трудом старавшийся всё это скрыть, поплёлся к выходу.

Ларри и Беллердаш на протяжении получаса пили, и Ларри рассказывал о своей службе в армии, а его друг-орк — о том, что происходило в это время в городе и в стране.

— Друг мой, не слышал ли ты когда-либо о Карероне? — спросил Ларри Мельд, уже находясь в состоянии хорошего подпития. Несмотря на заверения отца, что всё будет хорошо, его не оставляло чувство, что на Крайнем Севере происходит нечто скверное.

— Конечно слышал, — ответил Беллердаш, — Вообще-то это существо, которым пугают маленьких детей. Однако не все знают, откуда оно взяло своё имя. Ранис рассказывал, что проходил это в академии ещё на первом курсе. Титан Карерон был одним из могущественных богов древности. Во время вторжения демонов он предал своих и вскоре сам стал демоном — причём очень сильным, гораздо могущественнее, чем Баал и Шахриэль. Когда армию демонов разбили, Карерон попытался укрыться на севере. Эльфы сразу же ринулись в погоню, но догнали его только в Гиперборее, где и уничтожили.

— А не знаешь ли ты, богом чего был этот Карерон?

— Богом льда, холода и снега, — ответил Беллердаш, — затем это место занял Килдаш, которому потом и стал поклоняться народ орков как богу холодных стихий. Однако Карерон был гораздо могущественнее Килдаша, и какое счастье, что его уничтожили.

Подняв голову, Ларратос увидел Эдвидана Фекса, главу Новгардской биржи труда, сидевшего за соседним столиком. Что ж, неплохо — вот он, шанс найти себе работу. Хоть в чём-то повезло. Ларри оставил своих друзей и подошёл к Эдвидану:

— Здравствуйте, господин Фекс.

— Привет, Ларри, — улыбнулся Эдвидан.

— Мне нужна работа.

— Какая и с каким окладом?

— Практически любая — я сейчас не в том положении, чтобы выбирать. Я бы мог устроиться инструктором по рукопашному бою — правда, только теоретиком, а также учителем эльфийского или же мизрахийского языка.

— Понимаю тебя, Ларри, но все эти должности уже заняты. Мне кажется, ты очень любишь книги, не так ли?

Ларри кивнул.

— Очень хорошо. В таком случае я могу устроить тебя на работу библиотекарем. Зарплата — четыреста аргусов в месяц, как раз тебе подойдёт.

— Я согласен.

— Будешь работать в первой городской библиотеке. Можешь выходить на работу с понедельника, восемнадцатого числа.

— Спасибо, господин Фекс.

Ларратос обрадовался, что устроился на работу, однако, эта радость не выдерживала никакого сравнения с горем оттого, что Эрана ушла к Ранису. После разговора с главой биржи, Ларри, уже будучи изрядно пьяным, купил бутылку крепкой яблочной настойки. Придя домой, он дождался позднего вечера, когда все заснули, и выпил эту бутылку. В одиночку…

***

На следующее утро, после очередного кошмара про Карерона и орды нежити похмельный Ларратос проснулся от свечения шара мадаббара. Судя по настенным часам, уже переволило за полдень.

— Здравствуй, Ларри, — произнесло из мадаббара лицо Раниса Тиррена.

— И тебе привет, — ответил Ларратос.

— Извини, Ларри за грубости, сказанные тебе вчера в таверне.

— Ничего, друг. Я тоже был не прав, когда устроил драку. И ты меня прости.

***

Ларратос стал библиотекарем. В месяц он зарабатывал четыре сотни аргусов, две из которых тратил на жизнь и помощь родителям, а оставшиеся две откладывал на исцеление своей руки. К середине мая у него скопилось шестьсот аргусов. Работая библиотекарем, Ларри читал множество книг, в том числе приключенческих, исторических и географических. И он мечтал о тёплых странах, описанных в этих книгах, и приключениях. Иногда ему даже снилось, как и в детстве, что он — боевой маг или шпион, путешествующий по морям, пустыням и лесам, и спасающий невинных людей от вселенского зла. Но случалось такое очень редко, а в основном его мучили кошмары.

Самый последний из этих кошмаров очень впечатлял. Ларратос вновь видел себя зомби, вурдалаком. Он стоял в центре площади на вершине скалы, а над ним нависла высокая фигура бородатого волшебника в чёрном одеянии и чалме. В сером северном воздухе, освещённом лишь факелами, не было видно его лица — одни контуры. Этот волшебник держал в руке огромный посох с набалдашником в виде черепа.

— Так-так, Мельд — костяная рука, — произнёс колдун противным склочным голосом. — Так, значит, ты отверг мою дружбу и не согласился помочь мне по-хорошему? Зря. Впрочем, умерев, ты всё равно стал моим слугой. Именно благодаря тебе Карерон вновь обретёт жизнь, и он будет вечно тебя помнить.

Огромный волшебник начал колотить по голове Мельда своим посохом. И тот проснулся… от стука в дверь.

— Вы — сержант Ларратос Мельд? — спросил голос за дверью.

— Да, это я, — ответил Ларри, встав с кровати и направившись к двери.

— Вам пришла повестка в армию.

— Но я же уже отслужил!

— Именно. На эти сборы как раз и призывают тех, кто уже когда-либо служил в армии.

— Но я же — инвалид! У меня повреждена рука!

— В нашей стране недостаточно здоровых людей. А ведь армия всё равно должна быть укомплектована. Так что пройдёмте с нами, если вы не хотите в тюрьму.

***

Ларратос принял повестку — другого выхода у него всё равно не было. В этот же день, двадцатого мая 1618 года, попрощавшись с родными и друзьями, и рассказав на работе, что ему необходимо пройти сборы, Ларратос направился к призывному пункту Новгарда. Погода была относительно тёплой для такой северной страны — пятнадцать градусов, и день выдался полностью ясным, что являлось большой редкостью для Новгарда. А на деревьях уже появились первые листья. Сержант Мельд шёл в военной форме. Как и три месяца назад, на спине висел щит, на поясе — меч, на плече — автоматический арбалет. Только вместо мехового кафтана Ларри надел лёгкое весеннее пальто. Но за этим пальто висел всё тот же красный плащ.

В призывном пункте его встретил капитан Ридман — именно этот офицер провожал Ларратоса на службу во время первого призыва. За эти два года капитан ничуть не изменился. Он остался всё тем же высоким, полным мужчиной с лысеющей макушкой.

— Добрый день, Мельд. Я уже не думал, что тебя увижу.

— Я тоже не думал, господин капитан. Произошла какая-то ошибка — меня не должны были призывать. У меня повреждена левая рука, и я не могу держать в ней оружие или щит. Какой же из меня воин?

— Ладно, сынок, — капитан чуть заметно улыбнулся, — меч-то ты можешь держать! Ты же у нас правша, верно? А руку тебе какую, левую погрызли? А? То-то же! Добро пожаловать обратно, сынок!

— В таком случае, господин капитан, я соглашусь на прохождение этих сборов, только если мне вылечат мою левую руку за счёт государства — ибо это повреждение излечимо.

— Да кто ты такой, сержант, чтобы отказаться от прохождения сборов? Тебя призывает Родина, и ты не имеешь права отказываться. Каждый, кто хочет увильнуть от священного долга — преступник, и он вполне заслуженно попадает в тюрьму. Что касается денег, то государство и так выделяет немалое их количество на твоё питание, обмундирование, вооружение, тренировку и проживание в казарме. Казна нашей республики не бесконечна, и мы просто не можем себе позволить разбазаривать на лечение всяких уклонистов деньги, находящиеся в распоряжении министерства обороны.

— Я и не прошу, чтобы государство выделяло на меня столько денег. Я уже отслужил в армии, теперь я — инвалид, и хочу, чтобы государство, если оно не в силах мне помочь, просто оставило меня в покое.

— Так ты, сержант, ещё и тугодум? Я ясно выразился: если не согласишься пройти сборы, попадёшь в тюрьму. Выбор за тобой.

— Хорошо, господин капитан. Я еду на сборы. Хотя уверен, что вы пошлёте меня в какую-нибудь заброшенную деревню на Крайнем Севере.

— Нет, сержант Мельд. Вам удивительно повезло сегодня, — сказал капитан без всякой насмешки, — потому что вы, как воин, проявивший выдающиеся боевые и лидерские способности, пройдёте сборы не в какой-нибудь глубинке, а в Стейнгарде.

— В Стейнгарде?! В столице республики Гиперборей?! Невероятно! — Ларратос испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему не хотелось проходить сборы, по крайней мере, до тех пор, пока он не разобрался со своей рукой, но с другой он давно мечтал побывать в столице, которая к тому же была одним из красивейших городов Вестланда.

— Вот вам билет на поезд, сержант Мельд, — продолжал капитан, — и я уверен, что вы сядете на этот поезд добровольно. Он отходит со Стейнгардского вокзала сегодня, через пять часов, в половину девятого вечера, — при этих словах Ридман протянул Ларратосу билет. — Приехав в город, вы встретите лейтенанта Вольфмана. Он проведёт вас в казарму, где вы будете жить и встретитесь со своим инструктором. Удачи вам, сержант.

***

Ларратос сел на поезд, отходивший со Стейнгардского вокзала. На всякий случай он взял с собой в Стейнгард шесть сотен аргусов, заработанные на лечение руки. Поезд ехал со скоростью двадцати пяти вёрст в час, а значит, расстояние от Новгарда до столицы он должен был преодолеть за восемь часов, если не считать остановок. В столицу состав прибывал к шести часам утра.

Этот поезд был не самым быстрым — отец рассказывал Ларри, что бывают поезда, проходящие за час свыше тридцати вёрст. Вообще, железные дороги изобрели чуть более ста лет назад, в начале XVI века, и тогда поезда двигались со скоростью лошади. Но прогресс не стоит на месте, и к тому моменту, как родился Ларратос, они уже свободно развивали скорость до двадцати пяти вёрст в час.

Поезд мчался по долинам северной страны, и Ларри Мельд спал. Ему в очередной раз снился сон про чёрного мага, лорда Шакира, и про его собственную руку. Ларри снилось, будто бы недавно он был рабом Шакира, ибо тот подчинил себе его разум, но теперь власть колдуна над воином закончилась. Ларратос, ощутив свободу, побежал прочь по запутанным коридорам, преследуемый громогласным голосом чёрного мага:

— Беги-беги, Мельд! Жалкий предатель, тебе всё равно от меня не скрыться! Если я и не поймаю тебя, мои слуги тебя настигнут. И тогда ты будешь моим! Навсегда!

Ларри находился в каких-то подземных коридорах, в причудливом лабиринте катакомб. Его фигуру обрамлял меховой кафтан из серебристой шкуры полярного тигра. Откуда-то снаружи дул морозный воздух. Ощущался такой же мороз, как и в Стране Смерти, где он два года назад служил. И древние руны на стенах говорили, что это подземелье находится неподалёку от того места, где был повержен Карерон, а значит, возле заброшенного города Айсгарда, древней столицы Гиперборея.

И Ларри ощущал холодное дыхание смерти, чувствовал присутствие порождений некромантии за стенами. И даже чуял вурдалака, который должен был вот-вот появиться из-за угла в конце коридора. Сержант Мельд приготовил к бою свой меч, но за его спиной возник скелет-лучник. Ларри быстро обернулся, услышав шаги. Колчан лучника опустел, в лук была вставлена одна-единственная стрела, нацеленная на Мельда. Скелет отпустил руку, и стрела понеслась, рассекая воздух вокруг себя. Но даже этой одной стрелы хватило, чтобы поразить Ларри. Жуткая боль пронзила его грудь. Ларратос упал — и тут же снова поднялся. Он посмотрел пустым мёртвым взглядом сперва на скелета-лучника, затем на вурдалака, и сказал ледяным голосом:

— Братья мои! Исполнилась воля лорда Шакира. Карерон будет призван в этот мир!

Зубы Мельда выросли и заострились, как кривые лекарские иглы. Ларратос ощутил нечеловеческий голод. Его лёгкие не дышали, сердце не билось, но желудок жаждал мяса и крови. Куски кожи стали опадать с его безжизненного тела. И вот три мёртвых воина прошли сквозь многочисленные коридоры, выйдя на поверхность земли. В нескольких сотнях метров виднелась скала, на которой находился древний город Айсгард. А рядом строилась в боевой порядок целая армия нежити, к которой и присоединился отряд Мельда. Сгруппировавшись, они двинулись к Айсгарду под звуки траурного марша.

Неожиданно звуки труб, игравших траурный марш, стали чередоваться со свистом. Вскоре они превратились в настоящий свист, от которого Ларри и проснулся. Поезд сигналил о въезде Стейнгард.

— Парень, вставай, — подошёл к Ларри проводник, — мы уже въезжаем в столицу.

Ларри посмотрел в заиндевевшее окно, за которым проплывали заснеженные горные склоны. На высокогорье снег лежит долго, иногда до самого лета. Железнодорожное полотно проложено здесь по берегу реки, шумящей на перекатах. Широко разлилась горная речка — метров сто до противоположного берега. Могучий поток стремительно несет талые снега в долину. Сначала Ларри принял эту реку за озеро. Но вскоре, когда паровоз поднялся немного в горы, он увидел, что река впадает в настоящее озеро, лежащее у самого подножия хребта. Ларратос понял, что это — озеро Тунар, самое большое озеро в Вестланде. А река, впадавшая в него, называлась Магнифой. И она действительно была великолепной: под лучами восходящего северного солнца её воды блестели, подобно зеркалу, пускающему солнечный зайчик. Русло реки пролегало среди гранитных пород.

"Вот почему город называется Стейнгардом, — подумал Ларри, — даже берега реки выложены гранитом". Мельд буквально приник к окну — настолько всё вокруг было необычно и любопытно.

Каменными были не только берега реки, но и все дома — Ларратос не увидел ни единого дома из кирпича или из дерева. Здания выглядели довольно старыми и насчитывали, как и новгардские строения, от трёх до пяти этажей.

Вскоре река сделала поворот, и колёса поезда загрохотали по мосту через Магнифу. "Странно, — подумал Ларри. — Все улицы здесь почему-то абсолютно прямые, тогда как река всё время петляет. Да и храмов что-то многовато…" За несколько минут Ларратос насчитал с десяток различных храмов. К тому же каждая улица заканчивалась какой-нибудь площадью, в центре которой непременно возвышалась памятная колонна или статуя. «Город-музей», — вспомнил Мельд одно из прозвищ Стейгарда.

Поезд плавно повернул, Магнифа исчезла из вида, и теперь состав следовал вдоль очень широкой улицы, по которой шустро сновали скоростные самоходные повозки. Ларри в очередной раз поразился: хотя отец и рассказывал ему о подобных повозках, но, похоже, с момента отъезда Лекстрана Мельда из столицы число людей, использующих новый вид транспорта, возросло. "Да, сильно возросло", — покачал головой Мельд, когда поезд проехал мимо двух столкнувшихся повозок: их водители о чём-то спорили друг с другом…

Ещё один поворот ("чего это дорога так петляет? Улицы-то прямые", — хмыкнул Ларри), и состав, не снижая скорости, понёсся вдоль узкой старой улочки. Здесь было слишком тесно для самоходных повозок, поэтому все люди передвигались по старинке — на своих двоих.

"Причём не только люди", — Ларри невольно отметил, что людей-то ему попадалось не так уж и много. Например, около трети всех прохожих было орками. "Недаром говорят, что все они поголовно переселились в столицу", — улыбнулся Мельд. — "А ведь ещё два века назад орки жили в глухих деревнях, да и сейчас по традиции считаются сельским населением. Видимо, и тугодумами их считают всё по той же традиции".

И действительно, народная молва почему-то приписывала оркам слабые (мягко говоря) интеллектуальные способности, неорганизованность и любовь к "деревенскому воздуху". На самом же деле они, в среднем, думали чуть быстрее и обладали чуть большим интеллектом, чем люди, к тому же держались гораздо дружнее. Как следствие, чуть ли не треть стейнгардских изобретателей, начальников и предпринимателей составляли именно они.

"Вероятно, из-за этого их и не любят", — подумал Ларри, когда мимо окон вагона проплыл красный дом, на стенах которого красовалась корявая белая надпись:

"Смерть оркам!!!" с аккуратной припиской "Все наши беды — от них!".

Ларратос знал, что существует особый сорт людей, не несущих полную ответственность за свою жизнь. Такие люди никогда не признавались себе и окружающим, что для того, чтобы увидеть главного виновника своих неприятностей и неудач, им надо просто взглянуть в зеркало. Они всегда говорили, что в их проблемах виновато государство, родители или общество, неправильно их воспитавшее, виноваты боги, или виновата судьба. Но самая страшная разновидность этих людей сваливала свои проблемы на тех, кто выглядел или вёл себя иначе, чем они, и призывала добиваться полного благополучия путём физического уничтожения «виновников». Поначалу эти люди ненавидят орков, и стремятся избавиться от них. Но если бы они уничтожили или изгнали из города всех орков, их проблемы от этого не исчезли бы. Тогда им пришлось бы найти иного виновника своих бед — на эту роль сгодились бы маги. Тогда началась бы травля магов и разговоры о том, что маги создали своё тайное всемирное правительство, правящее даже Чёрной Страной Масхон, и прокляли все страны; именно маги вызывают пожары, наводнения, голод и землетрясения. Если бы и маги были уничтожены, тогда эти люди организовали б охоту на мизрахимов (вообще, общины мизрахимов в Гиперборее не было. Были их потомки, отказавшихся от своих языка и культуры, — но это никого не волновало). В народном сознании понятия «маг» и «мизрахиец» почти тождественны (десять процентов мизрахимов заканчивали магические школы, и народная молва вполне могла превратить их в сто процентов). А после уничтожения или изгнания потомков мизрахимов началась бы травля рыжих или левшей, а также людей, среди чьих далёких предков встречались гномы или эльфы. Именно один из таких людей и стал тёмным лордом Баалом Хаммоном.

Наконец поезд доехал до вокзала и остановился, сопроводив своё прибытие оглушительным гудком. Ларри, надев меховой кафтан и плащ, вышел на перрон. Здание, на котором красовалась светящаяся лиловым магическим светом надпись "Новгардский вокзал", было выполнено в стиле родного города Ларратоса: трёхэтажный красный кирпичный дом с небольшой башенкой. На улице, само собой, холодно — около минус двух градусов, здесь северное солнце только начало вставать. Этот горный город был холоднее, чем Новгард, но всё же теплее Страны Смерти, находящейся ещё на шестьсот вёрст севернее Стейнгарда.

Теперь оставалось лишь дождаться встречающих: когда Ларри только садился в поезд, ему сказали, что по прибытию в столицу его должны встретить — и, соответственно, проводить до казармы. Тем не менее, никого хотя бы отдалённо похожего на военного, на вокзале не было. Мельд принялся бесцельно прохаживаться по платформе…

Прождав пару часов, Ларри окончательно убедился, что встречать его никто не будет. А стало быть, до казармы (или иного места сборов) ему придётся добираться самостоятельно. "Час от часу не легче", — вздохнул Ларратос, покидая вокзал. Он совершенно не представлял себе, где находится эта самая казарма. А найти неизвестно что и неизвестно где будет по меньшей мере непросто — особенно в таком большом городе, как Стейнгард. Немного побродив по стейнгардским улицам, Ларри, наконец, подошёл к одному из прохожих — какому-то седобородому старичку.

— Извините, вы случайно не знаете, где здесь ближайшая казарма?

— Что? — удивился тот. — Казарма? Нет здесь никаких казарм — они все в новом городе!

— Где?

— Вы что, приезжий? — старик явно удивился тем, что приходится объяснять очевидные истины. — Столица состоит из двух частей: старый город и новый. В общем, садитесь на маговоз…

— На что? — ещё раз изумился Ларри.

— Молодой человек, вы что, с луны свалились? Транспорт это. Удобный транспорт. Вон там — видите, специальная площадка? Вот идите туда и ждите шестой маршрут… Там спереди номерок будет, мда. Проезд стоит десять медяков, ехать — ну, где-то минут пятнадцать.

Поблагодарив разговорчивого старика, Ларратос прошёл на остановку и начал ждать, чувствуя себя довольно глупо. Наконец, маговоз всё-таки подъехал. Не смотря на довольно странное название, это оказалась всего лишь очень большая самоходная повозка — некое подобие фургона, снабженного магическим двигателем. Сержант протянул кондуктору плату — монету в пятьдесят медяков, и получил вместе с билетом сорок медяков сдачи.

Через пятнадцать минут кондуктор объявил:

— Улица Революции! Мы въехали в Новый Город.

Выйдя из маговоза, Мельд сразу же поразился высоте зданий Нового города. Никогда прежде он не сталкивался со столь грандиозными сооружениями — даже крепостные башни, описанные в старинных книгах, и то были пониже. Ларри вжал голову в плечи: ему всё казалось, что эти здания вот-вот рухнут.

"Успокойся, — сказал он себе. — Эти постройки стоят уже не одно десятилетие и ни на кого не падают". Чтобы избавиться от чувства подавленности, Ларратос начал подсчитывать этажи. Их оказалось по сорок у каждого здания.

— Вам помочь?

Ларри вздрогнул от неожиданности: прямо перед ним стоял низкий пожилой орк в одеждах друида и с простым деревянным посохом. Ларратос так увлёкся изучением домов, что не заметил его появления.

— Д-да, если не трудно, — справившись с секундным замешательством произнёс Ларри. — Мне хотелось бы узнать…

— Казарму ищете? — усмехнулся орк. — Не удивляйтесь, даже старшие друиды умеют читать чужие мысли, а в твоём случае не требуется даже и этого: что ещё может делать в столице новичок, да к тому же в придачу сержант? Думаю, вам стоит отправиться на третий уровень улицы Революции, дом… хм, кажется, пятнадцать.

— А что такое "третий уровень"?

— Кхм, как бы вам это объяснить попроще, — задумался оркский друид. — Ладно, — рыкнул он наконец. — Так и быть, провожу вас — очень хочется взглянуть, какие будут морды у этих вояк, когда они поймут, что вы добирались до казармы самостоятельно.

Друид решительно пошёл вдоль улицы (прохожие расступались при его появлении), и Ларри двинулся следом за ним, не забывая посматривать по сторонам. Всё вокруг было для него ново и необычно. Так, оказалось, что номера всех домов-"столпов" всегда кратны десяти, а между ними расположены здания поменьше — всего по три-пять этажей, как в старом городе.

Добравшись до дома номер двадцать, орк направился прямо к подъезду здания.

— Следуйте за мной, — кивнул он замешкавшемуся сержанту. — Сейчас вы сами увидите, что такое третий уровень.

Оказалось, что в подъезде расположен специальный лифт. Орк повернул рычаг, и платформа плавно поднялась вверх, отмотав примерно три десятка этажей.

— Всё, выходим.

— Куда? — не понял Мельд. — Прямо в окно?

— Нет, зачем же, — орк откровенно забавлялся, глядя на ничего не понимающего новичка. — Всё-таки тридцатый этаж, а летать мы не умеем. В смысле, среди нас с вами есть и не умеющие летать, — добавил он, открывая дверь.

Ларри последовал за ним — и оказался на просторном широком мосту. Мост, проведённый прямо между домами! Невероятно! Мельд даже не сразу сообразил, что по бокам этого моста тоже расположены трёхэтажные дома — постройки, подвешенные прямо в воздухе и «прилепленные» друг к другу (а также к стенам домов-"столпов"). Получалась своего рода подвесная улица. Оглядевшись, Ларри увидел, что такие мосты проложены в несколько ярусов — друг над другом.

— Так вот что такое "третий уровень"! — осенило Мельда.

— Именно, — кивнул друид. — Причём чем выше уровень или этаж дома-столпа, тем выше и престиж жилья. Самые бедные живут на первом уровне, самые богатые — на пятом. Начиная со второго уровня, категорически запрещено ездить на лошадях, чтобы они не пачкали верхние уровни города. Дорогие заведения и правительственные объекты всегда находятся наверху.

Пройдя ещё немного, орк остановился перед трёхэтажным домом с номером «пятнадцать», сделанным из красного дерева. На нём виднелась надпись: "Министерство войны республики Гиперборей. Казарма номер восемь города Стейнгарда".

— Вот мы и пришли, — ухмыльнулся орк, перехватывая посох поудобнее. — Сейчас начнётся самое интересное…

Ларратос вместе с друидом зашёл в казарму и снял верхнюю одежду. Стейнгардская казарма выглядела гораздо красивее и роскошнее, чем казармы на Крайнем Севере, в Стране Смерти, или же в Новгарде. Коридор, в отличие от коридоров других знакомых Ларратосу казарм, был оклеен золотистыми обоями с занятными узорами. Двери изготавливались не из простого дерева, а из настоящего красного дуба.

— Кхм, — друид покосился на Ларри. — Как видишь, в ваших казармах полно дуба и полно дубов. Вот, кстати, один из них, — орк кивнул на офицера — крепкого мужчину лет 35, стоявшего возле одной из дверей.

— Здравия желаю, господин капитан, — отсалютовал ему Ларратос. — Я прибыл в столицу для прохождения военных сборов…

— Вы Ларратос Мельд? — поинтересовался военный.

— Да, так точно.

— А где в таком случае лейтенант Вольфман? — нахмурился он. — Вы с ним должны были прибыть в казарму ещё три часа назад! И что здесь делает архидруид Эракдаш?

— Архидруид?! — воскликнул удивлённый Ларри.

— Что делаю? — усмехнулся орк. — Да вот, получаю очередное подтверждение того, что в доблестной гиперборейской армии царит полный разброд. К тому же должен же был кто-то показать новичку дорогу? Впрочем, я здесь не задержусь.

С этими словами Эракдаш развернулся и вышел.

— Вольно, Мельд, — буркнул наконец офицер. — Я — капитан Фейир. Добро пожаловать на военные сборы в Стейнгард, сержант. Я буду вашим военным инструктором. Под моим чутким руководством вы сохраните свою боевую хватку, а может, даже и разовьёте её. Вижу, у вас повреждена рука. Но уверяю вас, вы можете быть прекрасным мечником и арбалетчиком, орудуя лишь одной рукой. Более того: человек, никогда прежде не попадавший в столицу, но всё же сумевший сориентироваться и разыскать казарму, мог бы стать отличным разведчиком.

— Благодарю вас, господин капитан.

— Не за что. Ну, попадись мне теперь этот Вольфман… Кстати, позвольте взять ваш арбалет.

Ларратос отдал свой арбалет капитану.

— Старьё, — сказал он, взглянув на это оружие, — Всякий гиперборейский воин должен быть вооружён последними новинками нашей военной техники, — продолжил капитан, вручая Ларратосу новый арбалет, сделанный гораздо изящнее, чем предыдущий. — Это автоматический арбалет с оптическим прицелом РС-2, названный так по имени его изобретателя, Раниса Синтара. Он может пускать 4–5 стрел в секунду, всего в него помещается до 150 стрел. Эти стрелы — очень маленькие и лёгкие, но благодаря новейшим боевым заклинаниям они обретают в полёте огромную массу и скорость, поэтому летят на очень большое расстояние и пробивают большинство доспехов, за исключением нескольких видов магических. Но мы работаем и над этой проблемой. Арбалет РС-2 может стрелять как в режиме автоматической стрельбы, так и в режиме одиночного выстрела во время прицеливания.

Ларри вместе с капитаном зашёл в зал стрельбы. Он внимательно осмотрел свой новый арбалет. На его поверхности прямо над курком находился некий металлический цилиндрик, а на концах цилиндрика — две линзы. Ларри посмотрел внутрь этого цилиндра. Противоположная стена и все цели на ней казались в несколько раз больше. В самом центре оптического прицела стоял небольшой крестик.

— Наведите прицел на центр мишени, сержант, и нажмите на курок, — приказал капитан.

Ларри навёл крестик в центр мишени и выстрелил. Лёгкий щелчок — и стрела попала прямо туда.

— Вот видите, какое великолепное изобретение! — капитан явно гордился военными новинками.

Ларратос ещё раз оглядел оптический прицел. Линзы казались очень тонкими и великолепно отшлифованными. Как рассказывал отец, ещё два века назад в Стейнгарде не существовало ни одного человека, способного сравниться в мастерстве шлифовки стекла с гномами, составлявшими тогда очень большую долю населения. Орки в те времена жили в провинции…

— Так, Мельд, погодите, — послышался внезапный голос капитана. — Похоже, ваш исчезнувший встречающий пожаловал…

И действительно, к ним направлялся офицер в возрасте около двадцати пяти лет. Подойдя к капитану, он отсалютовал ему и отрапортовал:

— Господин капитан, согласно ва…

— Молчать, лейтенант! Вы должны были прибыть в казарму ещё пять часов назад! Где вы шлялись всё это время? И почему не встретили сержанта Мельда?!

— Виноват, господин капитан! Наш маговоз попал в аварию, и я два часа провёл в полицейском участке…

— А остальные три?

— Разыскивал Ларратоса Мельда — на вокзале сообщили, что он так и не дождался меня.

— Вас дождёшься! Объявляю вам строгий выговор! Что же до Мельда, то он добрался до казармы и без вас. А теперь марш отсюда!

***

На стрельбище Ларратос показал отличные результаты и по стрельбе из простого арбалета (без прицела), поразив большинство мишеней. На тренировке по ближнему бою он дрался деревянным тренировочным мечом с другими воинами, и, несмотря на боль в руке, из большинства битв выходил победителем.

— Мельд, — обратился капитан в комнате испытаний оружия, — позвольте вручить вам последнюю разработку наших алхимиков, эксплодум-64. Сейчас он входит в обязательный боекомплект всех гиперборейских солдат.

Ларри взял протянутый ему комплект из пяти колб и повесил их на пояс. С подобными штуками он был знаком не понаслышке: в его отряде, воевавшем с Царством Смерти, было двое солдат-алхимиков, вооружённых эксплодумом, отравляющими и одурманивающими веществами и огнемётами. И оба погибли.

— Вы, как воин общего профиля, наверняка умеете управляться с эксплодумом?

— Да, господин капитан, в нашем отряде были алхимики, они научили меня.

Сам Ларратос считал, что эксплодум — подлинное самоубийство, и что с этими колбами у отряда куда меньше шансов на победу, чем без них. Однако это мнение он благоразумно оставил при себе.

— Теперь эксплодумом должны пользоваться все. Это вам не громоздкий ранец-огнемёт или коллекция колб отравляющих газов. Пять новых колб без проблем поместятся на поясе пехотинца. Видите то чучело в углу комнаты?

— Так точно, господин капитан.

— Встряхните колбу и киньте в него.

Ларри повиновался. Жидкость внутри неё запузырилась и пошла реация. Мельд кинул колбу прямо в чучело. Через семь секунд под давлением газа выскочила пробка, и вещество начало выходить наружу. Почти сразу же произошёл взрыв. Образовалось огненное облако радиусом в три метра, и над ним появилась дымовая завеса, не позволявшая что-либо видеть. Со стенами ничего не случилось, поскольку на них было наложено заклятие защиты от силовой волны и огня. Магические агрегаты на потолке рассеяли дым и погасили огонь. От чучела же не осталось ни следа.

— Великолепно, сержант Мельд, — произнес капитан. Похоже, Ларратосу начинало везти — он с первого же дня стал любимчиком военачальника.

Глава 2. Стейнгард

Ларратосу сильно захотелось познакомиться со столичным городом — узнать, чем живут люди, чего боятся, к чему стремятся, каковы их повседневные заботы. Его также сильно занимала история столицы — он слышал, что в древности Стейнгард был гномским городом и назывался Араксаром (после захвата людьми из Айсгарда это название было переведено на вестландский).

После восьми часов вечера до самого отбоя — до полдвенадцатого — образовалось свободное время. И Ларри решил просто прогуляться по городу. Здесь, на севере, двадцать первого мая, в предверии лета солнце заходило очень поздно, а ночи были белыми, светлыми. Столичная жизнь кипела: по улицам Нового города ходили люди и ездили самоходные повозки, но ночью они не шумели, как днём. Весна уже начинала вступать в свои права и в Стейнгарде — небо было облачным, но не пасмурным. Красиво, относительно спокойно…

В одиннадцать часов Ларратос уже подходил к казарме, когда где-то внизу, на первом уровне, раздался оглушительный рёв сирен — как в военном лагере во время нападения врага. Мельд подошёл к краю улицы и посмотрел вниз. По улице с огромной скоростью мчался человек в маске. К седлу его коня крепились два крупных мешка, на груди красовались великолепные (и явно зачарованные!) доспехи, а на плече висел автоматический арбалет. Когда этот тип пронёсся мимо, Ларри успел заметить, что на груди всадника висит какой-то светящийся амулет — разумеется, тоже магический. Судя по форме, эта вещица защищала своего хозяина от враждебной магии.

За всадником гнались четыре самоходные повозки синего цвета — именно из их недр доносились звуки тревоги.

— Ага, попался, Неуловимый! — рядом с Ларратосом встал ещё один прохожий, — Полиция сейчас его догонит.

Всё ясно: синие повозки принадлежали полиции. Значит, преследуемый — преступник, причём довольно известный, раз горожане уже легко узнают его. А в мешках, очевидно, похищенные вещи или деньги. Тем временем возле тротуаров собиралась толпа — люди не хотели упускать бесплатного зрелища.

— Опять Неуловимый! — недовольно проворчал какой-то старик.

— И опять он ограбил банк.

— Непонятно, куда только полиция смотрит. Уже в третий раз только за этот год он удирает с деньгами.

Полицейские всё же знали своё дело: с одной из городских башен снялись три каких-то блестящих точки, и вскоре Ларратос понял, что полиция привлекла к погоне драконов — двух зелёных и одного бронзового. Их всадники носили синюю форму. На одном из зелёных драконов восседал орк, на другом — молодой человек, ровесник самого Ларратоса. Всадник бронзового оказался смуглым бородатым человеком средних лет. Толпа приветствовала их криками восторга — похоже, драконов использовали не так уж часто. Бронзовая разновидность летающих ящеров называлась восточными драконами, или танинами а зелёная — альбионскими драконами. Обе породы были самыми мелкими из всех драконов (размером чуть побольше лошади), но зато танины обладали разумом.

Тройка драконов под вздох толпы синхронно описала в небе красивую дугу и теперь двигалась навстречу грабителю. Впрочем, особого толку ящеры городу не принесли: улицы слишком узкие, драконы не могут на них приземлиться, не обломав размашистых крыльев о стены домов. Зелёные драконы неподвижно зависли в воздухе, часто взмахивая крыльями: похоже, их всадники прекрасно понимали, что реальной помощи своим коллегам они оказать не могут. А вот бронзовый ящер сложил крылья и резко пошёл на снижение. Чудом избежав столкновения с мостом, он приземлился на первом уровне. Ещё один восхищённый вздох толпы: такая посадка мало чем отличалась от падения. Не имея возможности раскрыть крылья, дракон должен был гасить скорость лапами. Его когти проскрежетали по мостовой, высекая из неё искры. Только очень опытный всадник на хорошо обученном драконе мог проделать такой трюк: малейшая ошибка — и ящер опрокинется, придавив седока и, скорее всего, сломав себе шею.

Но бородатый полицейский справился, сев прямо перед носом грабителя. Преступник заметался: деваться ему было некуда. Наездник дракона поднёс ко рту небольшую коробочку — магическое устройство для усиления голоса — и произнёс на весь район:

— Ни с места! Вы арестованы! Бросьте оружие! Слезайте с лошади! Ложитесь! Руки за голову!

Конечно же, грабитель его не послушался. Вместо того чтобы сдаться, он схватил арбалет и нажал на спусковой крючок, осыпав бородача градом стрел. Тот вскинул руку, словно прикрывая лицо… И ни одна стрела в него не попала. Все они словно натыкались на незримую преграду, и либо соскальзывали, попадая в стены, либо отскакивали, падая прямо перед мордой дракона. А пару мгновений спустя Ларратос услышал громкий треск: ремень арбалета Неуловимого почему-то лопнул. Далее произошло нечто совсем невероятное: несмотря на антимагический амулет, надёжно защищающий владельца от любых чар, оружие вырвалось из рук преступника и, пролетев по воздуху, очутилось у полицейского. За ним последовал и сам амулет, так и не помогший своему хозяину. Грабитель с ошарашенным видом уставился на свои руки, и полицейские тут же скрутили его.

Вскоре стражи порядка разъехались, бородач увёл своего дракона (теперь ему нужно было отыскать подходящее место для взлёта), толпа разошлась, и Ларратос пошёл в свою казарму — спать.

Этой ночью Ларри опять снились кошмары — про лорда Шакира и его тёмную армию. На этот раз лорд Шакир произносил различные заклинания, стоя на вершине священной горы Талагмия. В нескольких верстах к северу виднелась Страна Смерти. А на юге находились небольшие людские поселения: жителям республики Гиперборей не хватало места для житья, и часть их вновь шла на Север для заселения заброшенных регионов. Маги уже давно проводили эксперименты, связанные с контролем климата — пытались растопить льды Айсгарда, но пока безуспешно. Поэтому земли Страны Смерти оставались непригодными для проживания.

Внизу, у подножия горы, строились отряды нежити — семь групп по сто мертвяков. Во главе каждого отряда стоял некромант, одетый в плащ какого-либо цвета радуги. На руках каждого из воинов Смерти виднелись повязки тех же цветов. А среди воинов фиолетовой боевой группы Ларратос как бы со стороны увидел себя. То есть увидел-то он, конечно, обычного вурдалака, но в то же время осознал, что это — он сам.

Лорд Шакир, как и в предыдущих кошмарах, стоял на площади, на вершине горы, возле небольшого кувшина, в котором горел огонь, и медленным речитативом произносил какое-то заклятье. Внезапно чародей замолчал. Огненный столб в кувшине вдруг с рёвом взметнулся на высоту трёх метров. Некромантов и нежить охватило радостное волнение, подобное тому, что испытывают болельщики на арене. Земля содрогнулась. Со страшной силой задрожала священная гора Талагмия. Город Айсгард на её вершине, хорошо сохранившийся, несмотря на долгие века, за считанные минуты превратился в руины. И Ларри проснулся от этого страшного грохота. Было ещё полшестого утра — полчаса до подъёма.

Он постарался было заснуть опять, но тут прозвенел сигнал подъёма — пока Ларри пытался заснуть, эти полчаса уже прошли. Ларратос встал, оделся, помылся и позавтракал. После чего вновь начались тренировки: стрельба из арбалета, а также ближний бой. И опять, несмотря на свою травмированную руку, он побеждал в большинстве битв и почти всегда попадал в центр мишени.

В двенадцать дня у солдат и сержантов, проходящих сборы, выдался час отдыха перед обедом. Ларри зашёл в ближайший магазин и купил газету "Стейнгардские Вести" за тридцать медяков.

На первом листе было помещено изображение рыжего усатого мужчины на коне, занимавшее большую часть этой страницы. Заголовок, напечатанный крупными красными буквами, гласил: "Поимка года! Полиция Стейнгарда арестовала Неуловимого. (Читайте на второй странице)".

Ларри открыл газету на второй странице и углубился в чтение:

"На протяжении последних двух лет наш город страдал от ужасного кровососа, прилепившегося к нашим банкам. Опытный грабитель, получивший от коллег прозвище Неуловимый, начал орудовать в столице в 1616 году. В шестнадцатом и семнадцатом годах он совершил по три крупных ограбления банка. Этот негодяй выходил на дело только под покровом ночи и всегда ускользал незамеченным. Его невероятная ловкость позволяла ему буквально растворятся в темноте. Полиция пыталась преследовать его, но всегда безуспешно: магическая кольчуга надежно защищала преступника от стрел, пускаемых в него стражами порядка. А колдовской амулет поглощал все заклинания боевых магов, призванных полицией.

В этом году Неуловимый произвёл два успешных ограбления банков. Он расстреливал охрану дротиками со снотворным и ускользал с крупной суммой денег. Вчера, 21 мая в 11 часов вечера, он вновь совершил ограбление. Как всегда, он вышел вчера на дело ночью, но, похоже, забыл, что в конце мая ночи в Стейнгарде белые. И поэтому уже не мог с лёгкостью ускользнуть от нашей доблестной полиции.

Отряд полицейских под командованием майора Элиддина Звёздного окружил Неуловимого и отрезал ему путь к отступлению. Как всегда, этот грабитель ослушался приказов и отказался сдаваться. Более того, он открыл огонь по стражам порядка. Преступник просто не знал, с кем имеет дело: майор Звёздный одной лишь силой своей воли остановил поток стрел. И как же велико было удивление Неуловимого, когда, несмотря на амулет, защищающий от всякой магии, ремень на его арбалете порвался, и оружие перелетело к полицейскому. Он даже не догадывался, что вовсе не магия на службе у Элиддина, а силы Абсолюта. Опешивший грабитель позволил себя связать".

Под статьёй располагались и комментарии других журналистов. В одном из них говорилось:

"Какая великолепная новость, что пойман крупнейший грабитель последних лет! Это прекрасно, что в нашей полиции работают такие люди, как майор Элиддин Звёздный. Он — настоящая опора нашего города. И как же несправедливо, что полицейское начальство не позволяет ему продвинуться по службе до более высоких званий…"

В следующем комментарии говорилось нечто прямо противоположное:

"Так называемый Неуловимый пойман, но это был всего лишь простой грабитель, не отличившийся ни особым умом, ни смелостью, ни ловкостью. То, что его ловили целых три года, говорит только об уровне нашей полиции. А теперь пресса раздувает из этого сенсацию. И почему мы, народ Гиперборея, терпим чужаков в рядах полицейских? Как вообще этот Элиддин — смуглый воин, не имеющий ни малейшего понятия о гиперборейской культуре — попал в нашу полицию? Мизрахийцу место на Востоке, но не у нас!"

Да, были в Гиперборее люди, не любившие тех, кто выглядел иначе, чем они, и придерживался других культурных или религиозных обычаев. Но пока в республике жили орки, которых можно было ненавидеть, мизрахийцев просто не любили.

На третьей и четвёртой страницах газеты размещались новости с фронта, говорившие об успехах республиканской армии в Стране Смерти:

"Победоносные войска Гиперборея прорываются сквозь заслоны мертвяков и проходят на север. Противник в панике отступает. Вскоре все земли севернее Айсгарда станут частью нашей республики. Максимум за два-три месяца эти территории будут полностью очищены от порождений некромантии".

Обычные военные новости. Уже более двухсот лет до окончательной победы в войне остаётся около двух месяцев. Ларри вспомнил свои сны. "Если в этих сновидениях есть хоть немного правды, то некроманты совершенно не опечалены успехами Гиперборея", — мысленно вздохнул Мельд. — "Когда республика только образовалась, наша армия была куда сильнее. Тогда мы могли в два счёта выбить всю нежить с Крайнего Севера".

Ларратос (как и все остальные гиперборейцы) знал, что эта война приносила немалый доход чиновникам военного ведомства. И, когда на горизонте замаячил призрак близкой победы, до военного начальства тут же дошло, что надо сокращать гиперборейскую армию. А то ведь она — не приведи Камриэль — и победить сможет! Сразу же встал вопрос: как? Сокращение срока службы означало, что солдаты ничего не будут уметь. Предлагали отказаться от призывной системы — но солдат-добровольцев набиралось слишком мало. Тогда армию сократили путём введения отсрочек среди призывников: в итоге отдавать долг родине шёл каждый второй или третий…

На пятой странице, как всегда, располагалась рубрика "в этот день родились". Там говорилось о разных великих людях, родившихся 22 мая. Самая крупная статья была посвящена Айвасу Гартману, великому медику и магу, родившемуся 512 лет назад, в 1106 году. Гартман был основоположником гигиены и открывателем микроорганизмов. Благодаря его достижениям резко увеличилась продолжительность жизни людей.

На страницах шесть-семь были новости спорта. Ларри пропустил статьи, посвященные вадарглобу и хандглобу найдя статью, где говорилось про его любимый вид спорта: гонки на драконах. Первое место, как всегда, занял нынешний чемпион республики, за которого и болел Ларри — Макис Стипс.

На последней странице, как и во всех газетах, красовались объявления и реклама.

Одно из объявлений гласило:

"Медицинские услуги. Восстановление повреждённых или проклятых частей тела. Недорого. От двух тысяч аргусов".

Как всегда. От двух тысяч аргусов — дешевле они предложить не могли.

А вот следующее объявление было уже поинтереснее:

"Опытный волшебник обучит вас магии. Индивидуальные занятия. Недорого — 15 аргусов за занятие. Ваши возраст и знания магии не имеют значения. Хан Гидрас. Улица Фарзеласа, четвёртый уровень, дом 36. Работаю без выходных, с 10.00 до 17.00. Оплата — после занятий".

Отец рассказывал Ларратосу, что в большом городе очень легко найти работу или учёбу. И Мельд пообещал себе, что в субботу он зайдёт к Хану Гидрасу и возьмёт у него урок магии — ведь он с детства мечтал стать боевым магом. Может, ментальный потенциал, бывший у него в детстве, позволит зародиться в нём магии? Может, он пройдёт по индивидуальной программе все курсы магической школы?

***

Субботним утром в десять часов утра Ларри шёл по четвёртому уровню улицы Фарзеласа. Начальство предоставило два дня отдыха от военных сборов, и можно было бы провести их где угодно. Многие солдаты предпочитали проводить выходные у своих родственников, но для Ларри это было невозможно: если бы он прямо сейчас сел на поезд до Новгарда, то приехал бы домой только в шесть вечера. Дома с семьёй он провёл бы время с субботнего вечера до воскресного утра, а к двадцати трём часам в воскресенье всё равно надо было вернуться в казарму. Поэтому Ларри, даже не помышляя о поездке домой, шагал по направлению к дому мага Хана Гидраса, частного учителя.

Дом с тридцать шестым номером, стоящий на четвёртом уровне, смотрелся изумрудом среди кусков гранита. С первого взгляда было ясно, что это — жилище волшебника. Он представлял собою невысокую шестигранную башню в три этажа, выполненную из зелёного мрамора. На грани, обращённой к улице, располагался вход — дубовая дверь с изображённым на ней треугольником со вписанным глазом — символом магии. На каждом этаже с трёх сторон располагались шестигранные окна, выполненные из диамантийского стекла. Конусообразная крыша венчала всё это великолепие.

Ларри дёрнул за верёвку звонка, но вместо простого звона колокольчика внутри дома раздалась трель соловья.

Через пять секунд послышались шаги, а затем приятный баритон спросил его:

— Я кому-то нужен?

— Господин Гидрас, я пришёл по объявлению — хочу обучаться у вас магии.

— Тогда входи, парень. — Дверь открылась.

Хан Гидрас оказался среднего роста курносым блондином с зелёными глазами. В левой руке он держал магический посох, и Ларратос сразу догадался, что маг — левша. На вид ему было лет двадцать пять-двадцать семь, так что Ларри поначалу задумался, обращаться к нему на «ты» или на «вы». Однако в голову тут же пришла мысль, что волшебник может выглядеть раз в десять младше, чем есть на самом деле. Разумеется, это правило не распространялось на магов-детей и магов-подростков.

— Добрый день, господин Гидрас. Меня зовут Ларратос Мельд.

— Значит, Ларри. Приятно познакомиться. Можешь звать меня просто Хан, несмотря на нашу огромную разницу в возрасте — ведь мне 80 лет, — ответил маг, протягивая ему левую руку. Ларри в ответ протянул свою, поражённую смертельным проклятием.

Во время рукопожатия рука сильно заболела, и Ларратос вздрогнул. Маг не мог сильно сжать её, физически он был слабее Ларри, однако рука, очевидно, отозвалась на присутствие в Гидрасе светлой магической энергии. Волшебник тоже вздрогнул, ощутив при рукопожатии чёрную магию.

— Что у тебя с рукой, Ларри?

— Понимаете, Хан, меня укусил полярный вурдалак во время войны на Крайнем Севере. И теперь моя рука проклята. А не могли бы вы снять с меня проклятие?

— Я бы с радостью помог тебе, но, к сожалению, в мою основную специальность входит магия Гармонии, а не магия Жизни.

Ларри и Хан прошли в центр первого этажа.

— Хан, а не кажется ли вам, что я слишком стар для изучения магии? — поинтересовался Ларри, — мне говорили, что, несмотря на потенциал, которым я обладал в детстве, мои способности атрофировались.

— Видишь ли, Ларри, магию можно начать изучать в любом возрасте, если только у тебя всё в порядке с усидчивостью и памятью. Объясню на близком тебе примере, — сказал Гидрас, взглянув на мускулатуру Ларратоса, — изучение магии очень похоже на развитие мускулов. Ты можешь начать качать мускулы в пятнадцать лет, можешь в двадцать, а можешь в сорок, и если ты до этого был слабым, то при должной усидчивости всё равно разовьёшь мощную мускулатуру. Также и изучение магии можно начать и в десять лет, и в тридцать, и в шестьдесят. Неужели ты думаешь, что самые первые эльфийские маги учились с детства? Их было некому учить, поскольку взрослых магов во времена их детства не было, так что они до всего додумались сами. Также, когда эльфы обучали магии людей, они давали свои знания не только детям, но и взрослым, жаждущим получить новые силы.

— Хан, вы упомянули магию Жизни и магию Гармонии. Что они из себя представляют?

— Ты ничего не слышал о классификации магических искусств? Тогда слушай. — Гидрас встал в центре зала и, встав поудобнее, начал хорошо поставленным голосом:

— Магия берёт свою силу от энергии, называемой маной и делится на Чёрную, Белую и общую; Чёрная — на магию Тьмы и магию Смерти, то есть некромантию. А Белая — на магию Гармонии и Жизни. Раздел общей магии включает в себя школы Изменения, Иллюзий и магию Стихий, а также алхимию. Естественно, чёрные колдуны практикуют чёрную магию, а белые волшебники — белую. Существуют и серые маги, которые обладают большими знаниями общей магии и параллельно ей могут иметь знания как той, так и другой стороны. Я, например, белый волшебник. Затем, всякая магия делится на боевую, теоретическую и практическую. Магией Жизни обладают экзорцисты, маги-медики, называемые целителями, и высшие служители Камриэля. Магия Жизни — волшебное искусство, изобретённое людьми. А от эльфов мы обучились искусству Гармонии. Эльфы, первая раса, использовавшая чистую магию, сейчас владеют силами Гармонии гораздо слабее, чем люди. Также они обладают небольшими познаниями в колдовстве природы. Но никто не превзойдёт в природном волшебстве оркских друидов.

— Я с детства мечтал стать боевым магом, — признался Ларри.

— Перед изучением боевых заклинаний надо сначала овладеть азами теории магии, а потом — и практики. Несмотря на то, что ты до сих пор не проколдовал ни единого заклинания, из тебя всё равно может получиться великий волшебник. Даже более великий, чем я. Дело в том, что с каждым поколением магические знания накапливаются, и люди изобретают всё новые и новые заклинания. Магия со временем становится всё сильнее. Разумеется, магия Жизни является слабым подобием сил Абсолюта, которыми обладают носители Небесной сущности, а магия Тьмы — подобием адских сил Хаоса. На Абсолют и Хаос не распространяется правило "чем новее, тем сильнее". Эти две сущности всегда были, есть и будут гораздо сильнее магии, но их возможности сильно ограничены.

— Я хочу начать занятие. Как мне выработать в себе магическое начало? Надо ли ограничить себя в еде, соблюдать мистические практики, временно отдалиться от мира?

— Этого уже двести лет как не требуется. Люди, обладающие магическим началом, бывают двух видов: те, кто родились с ним, и те, кто его приобрёл. Ребёнок с магическим началом рождается только в той семье, где хотя бы один из родителей — маг.

Ларри вспомнил, что его друг Ранис — сын волшебника — рассказывая ему о своей школе, говорил, что часть детей, учившихся там, родившиеся в простых семьях, были инициированы учителями в течение одного дня за отдельную плату.

— Бывает, что и в простой семье рождается ребёнок, обладающий магическим началом, — продолжал Гидрас, — но такое происходит очень редко. И большинство первоклассников из простых семей в первый день лишены способности к волшебству, хотя у них может быть большой ментальный потенциал. Ментальный потенциал подобен котлу, и если он пуст, то ничего не происходит, а если залить его маной, то появляются способности к волшебству.

Опытный маг накладывает на будущего ученика, родившегося в простой семье, заклятие "искры маны". После чего в того проникает магическая энергия, и его ментальная сущность становится открытой для магии. Чем выше изначальный ментальный потенциал человека, тем больше изначальная мощь маны в нём. К тому же мощь маны прямо пропорциональна интеллекту. Как я понимаю, ты родился в простой семье.

— Да, Хан.

— Тогда за пятьдесят аргусов я тебя инициирую.

— За пятьдесят?! Я рассчитывал на сумму в пятнадцать за каждое занятие!

— Занятие отдельно, а инициация отдельно. Но, как ты понимаешь, занятие состоится только в том случае, если произойдёт инициация.

— Ладно, — Ларри протянул руку в кошелёк, отсчитал пятьдесят аргусов и протянул их Гидрасу.

— Благодарю, — сказал маг и направил на юного воина посох, — Спаркос де манна! — торжественно произнёс он заклинание.

Из посоха вылетело около двадцати крупных искр, переливающихся всеми цветами радуги. Они облепили тело Ларри со всех сторон и вошли внутрь через одежду и кожу. Однако при этом Ларри ничего не почувствовал.

— Теперь ты — начинающий маг, — сказал Хан, — мой ученик. Уже столкнувшись с маной, твоя ментальная сущность сама будет её вырабатывать.

— Благодарю вас, учитель.

— Ты владеешь великим потенциалом и можешь стать мощным магом. Но для успешного проведения колдовства ты должен приобрести посох — он увеличивает твою силу и течение маны. Посох можно приобрести и у меня.

Вот вытягивает деньги, подумал Ларри. Но на мошенника не похож, он явно — настоящий маг.

— И сколько стоит посох?

— Тридцать пять аргусов.

— Хорошо, — вздохнул Ларри, отсчитывая деньги.

Ларратос и Хан поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, и волшебник открыл шкаф, в котором стоял ряд посохов.

— Какой посох ты предпочтёшь?

— Я бы хотел вот этот, оранжевый. Моего любимого цвета, цвета солнца.

— Неплохой выбор.

Через минуту волшебник и его юный ученик стояли на третьем этаже, где находилось множество вещей и агрегатов.

— А теперь, Ларри, попробуй магией открыть вот этот шкафчик, — Гидрас показал на шкаф, висящий на стене, — с помощью заклинания. Поведаю тебе, что около сорока процентов заклинаний Белой магии пришло из эльфийского языка, примерно столько же — из мизрахийского, остальные же — из нашего родного вестландского, древнего или современного. Шкаф открывается заклятием «итфатех».

"Откройся", — перевёл Ларри с мизрахийского языка.

— Итфатех! — крикнул Ларри, направив на шкафчик свой посох. Ничего не произошло.

— Чем больше ты практикуешь заклинание, тем более эффективным и быстрым оно становится, и тем меньших затрат маны требует. А чем больше ты вообще колдуешь, тем больше маны протекает в твоём теле, и тем больше оно открыто для восприятия новой, более сложной магии. Попробуй ещё раз.

— Итфатех! — вновь крикнул Ларри. Опять ничего не произошло.

— Применяй заклинание до тех пор, пока не сможешь открыть этот шкафчик.

Ларратос произнёс заклинание шесть раз, и ничего не произошло. На седьмой он услышал слабое пощёлкивание в замке. Надеясь, что дверь шкафчика не заперта, Ларри дёрнул за ручку, но безрезультатно: дверца была закрыта.

— Замок уже начал поддаваться, мой ученик. Твой навык в заклятии открытия возрос, однако он всё равно очень слаб. Зато с каждым разом эти чары становится эффективнее. Давай ещё.

Ещё три раза Ларри произнёс заклинание, и замок щёлкнул именно так, как и должен открытый. Но дверца так и не сдвинулась с места, а Ларри почувствовал нечто вроде усталости, хотя не болела ни одна мышца. Мысли путались, он уже не мог ясно думать.

— Отлично, Ларри. Ты открыл замок без ключа. А теперь этой же чарой открой дверь.

— Итфатех! — крикнул Ларри. Дверь не поддалась.

— Мда, похоже, в тебе кончилась мана. Мана — возобновляемый ресурс организма любого волшебника. Чтобы она полностью восстановилась, необходим срок от восьми до двадцати четырёх часов. Её можно восстановить и приняв зелье маны, — Гидрас заклятием быстро открыл другой шкафчик — там стояли синие бутылочки ёмкостью чуть меньше стакана. Маг протянул Ларри одну из них:

— Пей.

Ларри с неохотой уставился на бутылку.

— Да не бойся, Ларри, — улыбнулся Гаидрас. — Эта бутылка — бесплатно. Точнее, она входит в стоимость занятия.

Ларри выпил, и, почувствовав себя лучше, произнёс несколько раз заклятие открытия. После третьего раза открылась и сама дверь.

— Великолепно, — одобрил Гидрас.

— Учитель, я всё же хочу овладеть боевой магией. Я, конечно, понимаю, что надо изучить теорию и практику, однако мне очень хотелось бы прямо сейчас научиться хотя бы одному простенькому боевому заклинанию.

— Ладно. Я могу показать тебе простейшее боевое заклинание — "огненный шар". Направь посох на вот этот хрустальный куб под потолком и произнеси "Кадур ан-нур"!

Ларри произнёс заклинание. Первый блин, как всегда, вышел комом: не получилось ничего. Вторая попытка также не дола результатов. На третий раз над посохом начинающего мага возник маленький огненный шарик, размером с мышиную голову.

— Кидай его вверх, в хрустальный куб!

— Как?

— Резко вздёрни вверх руку по направлению к кубу.

Мельд взмахнул посохом, и шарик полетел вверх, на полпути к кубу растворившись в воздухе.

— Пробуй до тех пор, пока твой шар не станет достаточно крупным.

На пятый раз Ларри сотворил шар размером с яблоко, и он долетел до куба. Хрустальный куб мигом растворил его.

— Этот куб создан для поглощения чар, чтобы не возникло пожара или другого урона моему дому. А теперь, Ларри, попробуй атаковать огненным шаром меня.

— Но я не хочу наносить вам вред!

— Не бойся: я — опытный волшебник и отражу любой твой удар.

— Кадур ан-нур! — крикнул Ларри и кинул шар в Гидраса.

— Маген Шмира! — ответил Гидрас, и всё его тело покрылось толстым синим слоем магической энергии. Когда к волшебнику подлетел шар, он просто ударил его рукой и направил вверх. Заклятие поглотилось всё тем же хрустальным кубом.

— Маген Шмира, — простейшее заклятие волшебного щита, которое защищает тебя от чужих заклинаний. Естественно, чем больше ты его практикуешь, тем тебе легче отбить чужие чары. Попрактикуйся в нём.

После того, как Ларри пять раз произнёс заклинание, его тело покрылось тоненьким слоем синей энергии.

— Кадур ан-Нур, — тихо произнёс Гидрас, и над его посохом появился огненный шар чуть больше последнего шара Ларри, полетев в направлении начинающего мага.

Ларри, испугавшись шара, машинально ударил по нему рукой. Щит сработал — шар отразился, только не в куб, а в стену.

— Дисбандо! — моментально среагировал волшебник, и шар растворился, — такое тоже случается. Нередко новички откидывают шары на стены. А заклятие «дисбандо» позволяет рассеивать чары. Само собой разумеется, чем мощнее твой уровень и чем слабее заклинание, которое ты хочешь снять, тем больше шансов, что у тебя получится.

— Учитель, я чувствую, что во мне кончилась мана.

— Тогда урок закончен. С тебя пятнадцать аргусов за урок. Также ты можешь купить у меня и бутылочек зелья маны — по пять аргусов за штуку.

— Спасибо, но я хочу сэкономить денег, — Ларри протянул волшебнику пятнадцать аргусов и направился к выходу.

— И запомни: теперь ты знаешь четыре заклинания. Ты можешь практиковать их самостоятельно, но я жду тебя для продолжения занятий.

Ларри добрался до казармы без приключений. Первым делом он связался по мадаббару с родителями.

— Мама, папа, здравствуйте.

— Привет, Ларри.

— Поздравьте меня: я — маг!

— Ты? Стал магом в таком возрасте?

— Да, теперь я беру частные уроки у белого мага Хана Гидраса.

— И сколько же он берёт за эти занятия?

— Пятнадцать аргусов. Однако, учитывая создание во мне магического начала и покупку посоха, я заплатил сто.

— Слушай, Ларри, — недовольно поморщился отец, — я, конечно, понимаю… это — твои деньги, но если так пойдёт и дальше — ты останешься без гроша. А твоя рука…

— Не беспокойся за меня, папа. Возможно, после окончания сборов я не приеду сразу в Новгард, если вы с мамой не возражаете. Я думаю устроиться здесь на более высокооплачиваемую работу, чем библиотекарь в Новгарде.

— Тогда удачи тебе.

— Пока, папа.

После этого он решил связался со своим другом Ранисом и похвастаться приобретёнными магическими талантами, чтобы Ранис, к которому в последнее время ушла Эрана, не слишком-то задирал нос.

— Привет, коллега!

— Привет, Ларри. А почему коллега? — изумился Ранис.

— Я будущий боевой маг! Сегодня меня инициировали!

— Не хочу тебя расстраивать, Ларри, но для того, чтобы стать боевым магом, надо учиться двенадцать лет, — Ранис ответил в своём обычном надменном стиле.

— Ты же знаешь мою усидчивость и способности к учёбе. Я смогу выучиться.

— Надеюсь, у тебя получится.

— Ранис, для того, чтобы я стал волшебником, мне надо изучить и теорию магии. Если у тебя сохранились старые учебники, пришли их, пожалуйста.

— Без проблем. Ларри, мы с Беллердашом скоро приедем в Стейнгард по делам, так что сможем с тобой встретиться. Я их лично тебе отдам.

— Спасибо, Ранис. Ты настоящий друг. Увидимся.

***

Часы, располагавшиеся на вершине высочайшего из домов на улице Бринна, пробили три раза. Ларри прогуливался по Стейнгарду. Но внезапно он ощутил адскую боль в руке. Рука ныла, словно подстреленный на охоте вепрь. Боль расползлась с кисти на всю руку, а потом — на туловище, Ларратоса окутало шубой ледяного холода. Мельд страшно испугался — с ним никогда не случалось ничего похожего. Он решил, будто заживо превращается в вурдалака. Боль распространилась и на голову, затем нахлынула странная слабость, и Ларри упал в обморок прямо посреди улицы.

Пока он лежал без сознания, Тьма прислала ему новый кошмар.

У подножия священной горы Талагмия стояли двое некромантов, а на заднем плане копошилась нежить.

— Отлично, мой друг. Так сказать, прямое попадание, — усмехнулся один из них.

— Да, найти этого солдатика было несложно.

— Где он? Что мы с ним сделаем?

— Ну, если он выживет после моих чар поиска, мы убьём его. Этого шпиона зовут Ларратос Мельд, и он сейчас в Стейнгарде — проходит военные сборы в казарме номер восемь.

— Далековато… Совершенно не представляю, как мы до него доберёмся?

— Не знаю. Думаю, что нам и не стоит. Лорд Шакир легко сможет убить его. Он мастер этого дела, и сам выберет достойный способ. Шакиру это будет проще, чем нам…

Внезапно священная гора покрылась дымкой или мглой, которая развилась в подобие бурана, разбушевавшегося перед глазами Мельда.

Ларри очнулся на кровати в какой-то светлой комнате. Над кроватью склонился мужчина восточного вида в возрасте около пятидесяти лет, в синем домашнем халате. На его смуглом лице красовались усы и борода.

"Неужели это и есть лорд Шакир?!", — с удивлением и страхом подумал Ларри.

Глава 3. Служитель Абсолюта

Нет, всё же это не лорд Шакир, — решил Ларри. Рост Шакира не дотягивал до незнакомца, да и выглядел чернокнижник постарше, чуть поуже в плечах, и обладал более длинным носом. Тем не менее, принадлежность незнакомого мужчины к народу мизрахимов не вызывала никакого сомнения. Ларратос заметил по лицу мизрахийца, что это — опытный воин, и ему совершенно неведом страх: скорее всего он моряк или моряком, или представитель элитной гвардии. На поясе незнакомца висел экзотического вида меч, рукоятку которого восточные мастера выполнели в виде двух полумесяцев, соединяющихся внешними сторонами. Ниже этих полумесяцев располагался эфес, как у обычных западных мечей. В центре этой рукоятки красовался особый знак: восьмиконечная звезда, пересекающиеся ромб и квадрат — древний мизрахийский символ солнца. Сам меч по форме напоминал ятаган. Когда Ларри привстал с кровати, то увидел, что у мужчины нет правой ноги, а вместо неё — деревянный протез. Незнакомец сильно походил на пирата, которыми славился народ мизрахимов, вот только его лицо выглядело чересчур добродушным для этой профессии.

Ларратос сразу проникся симпатией к этому человеку. Он явно спас Мельда, подобрал с улицы, когда тот лежал без сознания. Ларри решил заговорить первым, и, чтобы сделать приятное незнакомцу, произнёс на его языке:

— Шелам алейка, йа шаййат!

— Ва алейка шелам, хабири!

— Шми Ларратос Мельд. Ана хаййаль.

— Шми Элиддин бен Шамир аль-Кахаби. Ана — шатир.

— Элиддин аль-Кахаби? — поражённо спросил Ларри — уже на вестландском языке, — не вы ли тот самый майор Элиддин Звёздный, о котором так много пишут в газетах?

— Да, это я, — мизрахиец говорил на вестландском языке без акцента. Совсем без акцента! И с характерным стейнгардским произношением.

— Я лично видел, как вы остановили преступника по прозвищу Неуловимый. Это было просто невероятно! Вы сумели отбить множество стрел, пущенных из его арбалета!

— Это — способности паладина. Я не просто полицейский, а рыцарь ордена Стали и Пламени, обладающий сущностью Абсолюта, которую использую во благо этого города и этой страны. Однако я отвлёкся. Мне хорошо видна твоя аура — ты стремишься к добру и справедливости, но чем-то сильно обеспокоен. Ещё минуту назад тебе пришлось испытывать сильный страх. Вдобавок тебя явно беспокоят ночные кошмары и не всё в порядке со здоровьем.

— Нашёл, чему удивляться, Эли, — услышал Ларри странный незвонкий баритон с. непонятным акцентом. В окне показалась морда танина, бронзового дракона, — Парень явно проклят.

— Привет тебе, о воин. — Дракон обратился уже к Ларратосу. — Меня зовут Руханнур.

— Э-э, п-привет, Руханнур. — Ларри ещё никогда не приходилось общаться с драконами или хотя бы слышать их речь, поэтому он чувствовал себя довольно неловко, — Меня зовут Ларратос, или Ларри.

— Да, что-то не так, — произнёс Элиддин. — Тебя надо как следует осмотреть.

Несмотря на вышесказанное, он закрыл глаза, а через пять секунд сообщил:

— Ларратос, на тебя наложено смертельное проклятие. Ты укушен полярным вурдалаком, наиболее свирепой особью из нежити. А после смерти непременно станешь одним из них.

— Спасибо, господин Кахаби, но я и так это знаю.

— Ну так что, Эли, будем лечить, или пусть… живёт? — подмигнув, спросил танин.

— Руханнур, твои шутки мне уже надоедают. Не поклянись я не убивать невинных людей, я бы давно изжарил тебя на шашлык. Хотя да, ты же не человек. Ну, тогда вскоре я приглашу вас с Ларратосом на обед. Ларри станет главным гостем, а ты — главным блюдом, — паладин засмеялся.

Ларри удивлённо переводил взгляд с паладина на дракона и обратно.

— Мы с хозяином часто подкалываем друг друга. Не обращай внимания, Ларри, — пояснил Руханнур, увидев растерянность Мельда.

— Простите, господин Кахаби, но у меня нет денег на лечение.

Во-первых, Ларратос, я сейчас не на службе, и поэтому не хочу, чтобы ты называл меня по фамилии. Зови меня Элиддином, а ещё лучше — Эли. Во-вторых, я — паладин, а не маг-бизнесмен, и денег за исцеление не беру. Мой долг — бескорыстно помогать нуждающимся. К тому же деньги меня вообще не интересуют — зарплаты полицейского вполне хватает на жизнь, а семьи у меня нет, — глаза паладина на миг затуманились. Ларри увидел в них какую-то тоску, сжигающую всё существо паладина изнутри. Перед ним стоял не герой полиции, а одинокий и печальный пожилой человек. Но мгновение спустя в душе Элиддина могучий воин загнал этого меланхолика глубоко внутрь, — Так что расслабься, и я исцелю тебя. Сила Абсолюта может всё.

Элиддин направил свою правую руку на лежащего Ларратоса, закрыл глаза и сосредоточился. Его дыхание резко участилось, он задрожал, будто от холода, но в то же время на лбу паладина проступил пот. А Ларри почувствовал резкое обострение боли в левой руке. Словно вся кровь его собиралась в центр ладони и затвердевала там, стремясь прорвать кожу. Наконец, кожа в центре ладони действительно лопнула, и из неё вылетел твёрдый предмет, взлетев на двадцать сантиметров. Хлынула кровь, Ларратос заорал от боли. Элиддин щёлкнул пальцами и предмет разлетелся на пылинки.

— Успокойся, самое страшное уже позади, — улыбнулся Элиддин, — Проклятье уже снято, но оно оказалось невероятно сильным. Похоже, ты столкнулся со свежесозданным вурдалаком. А этот твёрдый предмет впитал в себя всю сущность твоего проклятия.

Элиддин вновь направил свою ладонь на руку Мельда, и кровь перестала течь, а рана затягивалась прямо на глазах. Вскоре боль утихла, от раны не осталось даже шрама. Элиддин перевёл дыхание и вытер пот со лба. Он казался смертельно уставшим.

— Господин Эли, с вами всё в порядке?

— Да, я просто потратил часть своей жизненной энергии, но она скоро восстановится.

— Благодарю вас, господин Эли. Вы сэкономили мне кучу денег. А жизненная энергия — это разновидность маны, не так ли?

— Не совсем. Я прекрасно разбираюсь в магических энергиях — даром, что ли, учился в магической школе целых семь лет? Так вот, жизненная энергия есть течение сущности Абсолюта в паладинах и Небесных существах. Паладин, применяя свои сверхъестественные способности, тратит жизненную энергию. Чем выше течение жизненной энергии, тем больше может паладин совершить, и тем более эффективно. А чем больше паладин совершает добрых дел, тем сильнее в нём течении светлой небесной энергии. Она восстанавливается сама через некоторое время, также её можно восстановить путём медитации.

— Интересно… Да, кстати, господин Эли, пока я был проклят, мне всё время снились кошмары про то, что я — вурдалак, про некромантов, и про то, что я нахожусь в их армии на Крайнем Севере. Эти сны… Они что-нибудь значат?

— На тебя было наложено проклятие некромантии. И наверняка ты оказался телепатически интегрирован с одним или несколькими колдунами — с теми, которые создали укусившего тебя вурдалака. Они могли получить часть информации о тебе, а ты — часть информации о них. Но не надо бояться — у вас были лишь общие сны, так что некроманты узнали не более, чем тебе снилось. Ты же мог видеть не только сны некромантов, но ещё и их телепатические переговоры, ибо они происходят в искусственном состоянии, подобном сну. Истории известно много случаев, когда живой человек благодаря укусу нежити получал связь с некромантами, причём особенно сильной становилась эта связь, если жертва чувствительна к магии. Я ощущаю в тебе сильное и необузданное магическое начало.

— Сегодня я стал магом, тут же и упал в обморок. Но мне также снилось много одинаковых снов про то, что я — вурдалак, и что я служу некромантам. Вряд ли они все видели так много снов, и все — про меня. Может, это — вещий сон?!

— Не существует вещих снов с гарантированными результатами. Бывают только пророчества, но они далеко не всегда сбываются. Даже Абсолют не может предвидеть истинной картины будущего, потому что его ещё нет. Будущее не предопределено, судьбы не существует, ибо каждое разумное существо само выбирает, что ему делать. То, что видят пророки, есть не будущее как таковое, а лишь один из его вариантов. Каждый из нас волен выбирать свой путь. Так что твои сны могут сбыться, а могут и не сбыться, если на то твоя воля.

— Мне снилось, что я убит стрелой, и моё проклятие превращает меня в вурдалака. Значит ли, что этот сон может стать правдой, а может и не стать?

— Твой сон уже не может стать правдой, ведь твоё проклятие снято, и ты не превратишься в вурдалака.

Чем больше Ларри разговаривал с паладином, тем больше у него появлялось вопросов.

— Простите моё любопытство, господин Эли, но почему вы, мизрахиец, приехали в нашу холодную и заснеженную страну?

Ларри искренне не понимал, зачем некоторые люди едут из тёплых краёв в Гиперборей, страну с адскими морозами. Конечно, коренные жители ещё могут перенести эти климатические условия, они ведь здесь родились, однако добровольный приезд в этот холодильник воспринимался им как безумие.

— Ларратос, я могу переносить абсолютно любые условия — поскольку невосприимчив к морозу и жаре. А как я оказался здесь — о, это длинная история. Если ты никуда не торопишься, я могу тебе её рассказать.

— Я с радостью выслушаю ваш рассказ.

— Для того чтобы тебе легче было понять, почему я уехал из родной страны, я поначалу расскажу тебе о своём происхождении. В стране Шемшия более двух с половиной тысяч лет правит династия Кахабитов. В 1023 году родился халиф Ишмаэль аль-Кахаби. В 1053 и 1055 году у него родилось два сына — принц Хазкиэль и принц Хаким. Хазкиэлю, как старшему сыну, была уготовлена судьба халифа. А принц Хаким стал волшебником. В возрасте семидесяти пяти лет, в 1130 году, Хаким стал отцом. Он тогда ещё не знал, что его единственный сын, принц Шамир бен Хаким аль-Кахаби, вскоре станет величайшим боевым магом страны Шемшия. А в 1212 году у Шамира тоже родился единственный сын, то есть я. Да, Ларратос, я — принц. И мне четыреста шесть лет.

Наша семья владела собственным дворцом. Когда мне было десять лет, отец отдал меня в магическую школу — он хотел, чтобы я по уже сложившейся семейной традиции стал волшебником. Однако к тому моменту, как я стал подростком, дворцовая жизнь мне уже порядком надоела. Отец постоянно следил за мной. Я не мог поговорить на равных с кем-нибудь из простых людей, в магической школе меня считали зазнайкой, хотя я никогда им не был. И за моей спиной ходило множество нелепых слухов, которые сочинялись большей частью из зависти. Когда я шёл по улице, на меня часто показывали пальцем, говоря: "Смотрите! Это принц Элиддин аль-Кахаби, сын Шамира"! И за мной постоянно ходили два охранника. Поверь мне, тебе бы никогда не захотелось такой популярности.

Когда мне исполнилось пятнадцать лет, и я уже учился в пятом классе магической школы, в нашей стране начали происходить странные и страшные вещи — повсюду безо всяких причин пропадали и погибали люди. Отец сразу понял, что это — дело рук великого мага. Он приказал своим шпионам найти выживших его жертв и опросить их — узнать, что к чему.

Агенты отца искали по всей стране выживших людей, и однажды они нашли на берегу Северного Мизрахийского моря странное существо. Оно напоминало барана с птичьим хвостом и крыльями. Разведчики поняли, что это существо имеет отношение к магии, поймали его и доставили к отцу.

Отец сразу же догадался, что перед ним — человек, ставший жертвой заклятия полиморфа, то есть превращения. Через пять минут существо было расколдовано. Им оказался простой рыбак, живший в одной из приморских деревень.

— И он был жертвой того самого чёрного мага?

— Конечно. Он рассказал, что поймал в море вместе с рыбой бутылку. Когда он открыл её, оттуда вылетел джинн. Он выглядел молодым — около двадцати трёх лет на вид.

Рыбак обрадовался и воскликнул:

— Джинн, слушай мои желания…

— Ты глупец, смертный! Джинны исполняют желания только в сказках. Я, Азиз бен Хананиэль, был одним из правителей Мизраха более двух тысяч лет назад, и я не стану преклоняться перед каким-то жалким простолюдином, да ещё и смертным к тому же. В награду ты получишь лишь смерть.

— Пожалуйста, господин Азиз, не убивайте меня, — рыбак упал перед джинном на колени, — Я освободил вас! Я мог выкинуть бутылку обратно в море!

— Ну уж нет! Если я дарую тебе жизнь, ты растрезвонишь обо мне всей деревне. Тогда милосердие может дорого мне обойтись. Хотя… Есть вещи и похуже физической смерти. Ладно, ты уговорил меня, простолюдин. Ты будешь жить. Но ты всю жизнь был глупым и трусливым бараном. И теперь будешь полностью соответствовать своей сущности, — джинн пробормотал какое-то заклинание, и рыбак превратился в баранообразное существо.

Отец объяснил рыбаку, что на того было наложено заклятие полиморфа, то есть превращения жертвы в животное, наиболее соответствующее её душе.

Но это было только начало. Как ты думаешь, Ларратос, что мой отец узнал от выживших жертв колдовства насчёт действий Азиза? То есть что он начал делать после того, как заколдовал своего спасителя?

— Вероятно, пошёл убивать и заколдовывать всех людей, что попадались ему на пути. Ведь я читал, что сила чёрного мага увеличивается, если он омывает руки в крови своих жертв. Вероятно, Азиз начал готовить планы мирового господства.

— Насчёт планов — возможно. Но для начала он ограничился только одной жертвой. А его следующим шагом стала учёба: поступление в магическую академию, на отделение высшего магического образования, где он устроился на курсы повышения квалификации, а затем — в отдел подготовки магов-профессоров. Азиз всё продумал. Несмотря на его огромную мощь, магия освобождённого джинна сильно устарела. Он отстал от магического прогресса, не знал новейших заклинаний. И Азиз решил наверстать упущенное. Днём он изучал боевую и теоретическую магию, а по ночам рылся в секретных архивах и вычитывал информацию о чёрной. Самым забавным было то, что он учился в той самой академии, при которой находилась школа, где учился я.

Став доктором магических наук, Азиз бен Хананиэль действительно начал убивать людей. Потом его осенила новая идея — убивать магов, ибо использование их крови даст ему больше сил, чем убийство простых людей. И начал он с убийства магов-школьников.

В мае 1227 года он напал на меня, когда я вечером был один в башне библиотеки. Я приказал своим охранникам оставить меня за час до этого. Поначалу я испугался джинна, но затем сказал себе: не к лицу принцу и потомственному магу бояться злого колдуна. И холодно произнёс:

— Что ж, нападай на меня, Азиз, если ты — не трус. Но имей в виду, что у меня могущественный отец. Мы родственники самому халифу, и ты горько пожалеешь, если нанесёшь мне хоть какой-то урон.

— С какой стати мастеру чёрной магии бояться простого старшеклассника волшебной школы?

И он кинул в меня несколько огненных шаров, то есть самых простых волшебных предметов. Я, естественно, наложил на себя заклятие магического щита, но он не мог отразить чары могущественного джинна. Пришлось уворачиваться от шаров.

Азиз засмеялся. Я кинул в него несколько сгустков электроплазмы, а попросту — несколько шаровых молний, объектов природной магии орков. Это было моё любимое заклятье, но джинн, даже не включая магический щит, отбивал мои молнии посохом, как будто это были мячики.

— А теперь, юный Элиддин, — Азиз впитывал в себя эманации моего страха, — ты превратишься в существо, наиболее соответствующее твоей душе, — и начал читать заклинание. Я же ещё раз применил к себе заклятие магического щита, причём потратил на него всю свою ману, чтобы сделать его как можно мощнее. В меня полетел шар проклятия. Азиз рассмеялся, но я отбил шар щитом обратно в Азиза, на котором никакого щита не было. И Азиз среагировать не успел. Он покрылся слоем дыма, а через три секунды на его месте возникла крылатая кобра, изумлённо хлопающая глазами. Теперь настал мой черёд радоваться.

— Попался! — крикнул ему я, направив на него свой посох. Увы, крылатый змей вылетел в окно и скрылся.

После того, как я рассказал обо всём охране, отцу, одноклассникам и учителям, я стал героем. Вся школа ещё больше говорила обо мне. Так я дожил до выпускного седьмого класса. Затем встретил свою любовь — девушку по имени Лейла. Мы с ней некоторое время встречались, пока я не закончил школу. И как же меня злило, что во время наших встреч за мной постоянно ходили охранники! А потом меня взяли в армию. Ты знаешь, Ларратос, что люди Востока развиваются быстрее, чем люди Севера. И в возрасте семнадцати лет любой мизрахийский парень — сложившийся мужчина. Нас призывают в армию с семнадцати лет, а не с восемнадцати, как вас. Конечно же, мой отец без проблем освободил бы меня от армии, но я сам буквально рвался туда. По молодости лет я искал приключений, к тому же мне страшно хотелось сбежать от дворцовой жизни и своих охранников. А ещё я мечтал научиться ближнему бою, ведь я умел только колдовать, но ни разу в жизни не дрался. Научишься тут драться, когда тебя постоянно охраняют.

И я пошёл в армию Шемшии. Там меня устроили во флот, где я два года бороздил моря, защищая Родину от пиратов. А вскоре мне встретился человек, изменивший всю мою жизнь — капитан Амир бен Элишемш. Он был паладином, и я очень захотел стать похожим на него.

После окончания службы, в девятнадцать лет, он инициировал меня Испытанием Силы. Это особый ритуал, пробуждающий искру Абсолюта в человеке. Суть его заключается в том, чтобы победить трёх существ, созданных при помощи магии — обычно это были чудовища либо порождения стихийного волшебства. Я прошёл Испытание относительно легко, и Амир вручил мне меч из Небесной Стали, Малькинур — один из первых паладинских мечей — именно этим мечом в древности Давид бен Арье снёс голову лидеру тёмных орков, Тарадашу. После этого мои сила и ловкость резко возросли, я научился силой воли зажигать меч Небесным Пламенем. А месяц спустя решил навестить свою возлюбленную.

Я письмом пригласил Лейлу на свидание возле моря поздно вечером. Предварительно поругался с охранниками и послал их куда подальше, чтобы не следовали за мной по пятам, ибо я, как совершеннолетний, сам знаю что делать. Даже не взял с собой посоха — только Малькинур за пазухой моего халата. И Лейла пришла. Но как только она оказалась в пределах видимости, сработало моё чувство опасности, которое есть у каждого паладина. Происходило что-то страшное.

— Лейла, ты в порядке? — встревожено спросил я. — Тебе не плохо?

— Плохо будет тебе, — ответила мне Лейла мужским голосом. На несколько секунд её окружило облако дыма, а когда оно развеялось, я увидел Азиза. Подлый колдун применил на себя заклятие трансмогрификации, позволяющее ему принимать облик любого человека, с которым он контактировал. И его уже окружал мощный магический щит.

— Что, юный Элиддин, не ожидал меня увидеть? Я как многоглавая гидра, ты побеждаешь меня, а я становлюсь ещё сильнее. Через год после нашей встречи я нашёл мага, способного понимать животных, и сказал ему, что я — жертва колдовства Азиза бен Хананиэля. Он расколдовал меня и в награду получил смерть. А вот что касается Лейлы, так её больше нет с нами.

— Ты убил её, змей!

— Нет! Клянусь всеми богами и демонами, что она сама спрыгнула с этой скалы после того, как я поговорил с ней.

— Ты её загипнотизировал! Да я…

— Что — ты? Позовёшь охрану? Не надо. Я сделал это за тебя — твои ребята уже здесь. Вот только теперь твоя охрана — моя, — из кустов вышли двое моих стражей, явно одурманенных гипнозом Азиза. — Убить его! — приказал он им.

Я был огорошен, растерян и разъярён. А ещё — переживал горечь утраты. Меня схватили и потащили в кусты, прежде чем я сообразил, что происходит. Там охранники захотели меня избить, но я вырвался, и, надавив на определённые болевые точки, усыпил их. После чего, охваченный жаждой мщения, бросился на Азиза.

— Ты уложил охранников? Без посоха?! — удивился он, вновь увидев меня. — Впечатляет, юный маг. А теперь — на колени! — он атаковал меня красной молнией, магией Тьмы. Но что может сделать простая магия против паладина, хоть и начинающего? Я за долю секунды выхватил из-за пазухи Малькинур, и он загорелся синим Небесным Пламенем, приняв на себя удар.

Сильно удивившись, джинн кинул в меня два огненных шара, но я легко отбил их мечом. Добравшись, наконец, до джинна, я начал яростно рубить его магический щит. Небесные Сталь и Пламя поглощали тёмную магическую энергию со скоростью губки. Тогда у меня ещё не было такой силы, чтобы разрубить Азиза надвое вместе с его щитом, но я всё равно побеждал. Маг попытался ударить меня своим посохом, но мой меч легко располовинил это его оружие.

Поняв, что дело плохо, колдун прыгнул в море, и, подчинив себе морской ветер, полетел на север. Больше я его не видел. Конечно, сейчас я могу рассеять любые чары одним движением мысли, но тогда в роли гасителя магии выступал только мой меч: мои способности бесконтактного уничтожения магии были очень слабы.

Итак, Азиза я упустил, моя девушка погибла, и больше меня ничего не держало на Родине. Я хотел навсегда сбежать от дворцовой жизни, охраны, известности. И, получив благословение от отца, отправился на Запад, в Вестланд.

— И вы пришли в Гиперборей?

— Нет. Я отправился обучаться на паладина в республику Масхон. Там я учился у опытного наставника по имени Оникс Рейнс. Я даже был соучеником Каниса Эсквилла, а также его лучшим другом — до тех пор, пока тот не перешёл на сторону Хаоса и не стал тёмным лордом Баалом Хаммоном.

— Так вы были соучеником самого Тёмного Лорда?

— Да, Ларратос. Именно в бою с Баалом Хаммоном я потерял ногу, но буквально улетел из-под носа бывшего друга на Руханнуре в страну Гиперборей, на Север. Здесь я устроился в королевскую полицию, где дослужился до лейтенанта. За время жизни в Гиперборее мой акцент полностью пропал. Во время революции, будучи аристократом, я выступал в поддержку королевских сил, но не принимал прямого участия в боях, так как не хотел вмешиваться в историю чужой страны. После победы революционных сил, когда молодая республика набирала новую полицию, она взяла в свои ряды и меня, но я был разжалован в рядовые.

К концу XVI века мне присвоили звание майора в республиканской полиции, и с тех пор меня не повышали.

Ларри понял, что Элиддин был магом не самого слабого уровня, и решил, что поучится магии и у него, ведь он наверняка не берёт с учеников столько же денег, сколько Гидрас.

— Господин Эли, а не могли бы вы обучить меня нескольким заклинаниям? Я инициирован в маги, и мне бы очень пригодились ваши знания.

— Ларратос, если человек не пользуется магией, его способности атрофируются. Почти 400 лет я не использовал колдовские силы, и моя магия сильно ослабла. Вдобавок я почти забыл все заклинания. Да и зачем они мне? Любое колдовство меркнет по сравнению со способностями паладина. Ты же представил себе, какую трёпку получил от моего меча этот Азиз Шакир, сын Хананиэля? А ведь я тогда был всего лишь учеником!

— Шакир?! — не веря своим ушам, спросил Ларри, — вы сказали, Шакир?!

— Да, юный воин.

— В своих ночных кошмарах я видел лорда Шакира, восточного мага, который пытался меня сперва загипнотизировать, а потом убить. В последнем кошмаре, перед тем, как вы нашли меня, некроманты обсуждали между собой план убийства, где жертва — я. И они решили, что лорд Шакир сам убьёт меня.

— Шакир? Здесь, в республике Гиперборей?! — нахмурился Элиддин. — Что ему тут могло понадобиться? Как бы то ни было, я найду его и разберусь с ним. Похоже, тебе действительно стоит позаботиться о своей безопасности. Пока мы говорили, наступила ночь. Эту ночь с субботы на воскресенье ты можешь провести у меня. А начиная с завтрашнего вечера, смело возвращайся в казарму. Все солдаты и офицеры вернутся с воскресного увольнения. К тому же сейчас не XIII век, а XVII. Доспехи гиперборейских солдат поглощают большинство видов магии, сама казарма тоже защищена от магических ударов. Да и Шакир не осмелится заглянуть туда, где столько вооружённых воинов. Можешь спать на той кровати, где лежишь.

Ларратос заснул. И в этот раз никаких кошмаров ему не снилось.

***

Ларратосу снилось, что он — великий боевой маг, бороздящий на гиперборейских кораблях просторы мизрахийских морей. И никаких кошмаров. Проснулся он рано утром от восхода Солнца.

— Выспался, Ларратос? — послышался голос Элиддина.

— Да, господин Эли. И представляете — меня совсем не мучили никакие кошмары. Я ваш большой должник. Воистину, сила Абсолюта может исцелить всё!

— Не совсем всё. К примеру, я потерял свою ногу, а новую вырастить не могу. Отсутствие ноги не есть болезнь, поэтому оно неизлечимо. Кстати, если ты хочешь, я всё же могу кое-чему тебя научить. Да, я позабыл большинство своих магических знаний, но я — опытный воин. И могу обучить тебя кое-каким мизрахийским боевым искусствам.

— Вы это серьёзно? Давно мечтал обучиться вашим искусствам! Давайте начнём прямо сейчас!

— Существует три основных мизрахийских вида боя: крибат арье — стиль льва, прямолинейная атака с ложными выпадами; крибат доб — стиль медведя, защитное искусство, используемое, когда ты дерешься с более сильным противником, и крибат акраб — стиль скорпиона, разработанный в пустынных землях Мизраха преимущественно для паладинов. Он позволяет манипулировать врагами в битве, избегая сражения со всеми вместе.

Элиддин продемонстрировал Ларратосу несколько приёмов, и они начали тренировку на деревянных мечах. Мельд схватывал всё на лету, успешно отрабатывая боевые приёмы. Однако, когда Ларри почти удавалось ударить Элиддина, тот всякий раз в последнюю долю секунды блокировал его удары, ибо ловкость паладина обеспечивалась Небесной сущностью.

Через час тренировка закончилась.

— Молодец, Ларратос! Должен сказать, ты меня удивляешь: я ещё никогда не встречал человека, который настолько быстро запоминал бы новые приёмы боя. Даже все ученики-паладины схватывают боевое искусство куда медленнее!

— Это ты по себе судишь, Эли? — фыркнул Руханнур, тоже внимательно наблюдавший за тренировками. — Конечно, если вместо занятий прыгать с главной башни Академии, таскать из подземных пещер те светящиеся камни, которые так не понравились твоему наставнику, или копаться в пыльных манускриптах, то боевые приёмы усваиваются плохо…

Элиддин лишь чуть покосился на танина, но ничего не сказал.

— Послушайте, господин Эли, — задал Ларратос уже давно мучавший его вопрос, — а как человек может стать паладином?

— Сначала кандидат наблюдается тем, кто уже является паладином, чтобы узнать, достоин ли он вступления в орден. Не ради славы, не ради награды, и даже не ради приключений становятся паладинами, а только во имя служения Добру. Паладин производит первичную астральную эмиссию — передаёт кандидату незначительную часть своей силы, но до определённого времени эта часть спит, — Элиддин со значением взглянул на Руханнура.

— А я тут при чём? — удивился дракон. — Я-то сейчас как раз не сплю!

— Затем кандидат проходит Испытание Силы, где он должен уничтожить трёх могучих существ, созданных с помощью магии, — продолжил паладин. — С этого момента происходит пробуждение в нём Небесной сущности. Наконец, совет паладинов опрашивает кандидата, и, если он успешно проходит собеседование, ему вручают меч из Небесной Стали, который является проводником между Земным миром и Небесным. Кандидат становится полноправным паладином, и к его человеческой сущности добавляется вторая, божественная. Естественно, если кандидат не оправдывает надежд, паладин гасит в нём течение сил Абсолюта. Тот, кто стал паладином, хотя внешне и остаётся тем же человеком, но на уровне сущности, на уровне ауры, становится подобен ангелу. Он может, как архангелы, одной только силой мысли зажигать синим пламенем свой меч. Он обретает естественное бессмертие — то есть не может умереть, пока его не убьёшь. А убить паладина почти невозможно: у него невероятные сила и реакция, на него совершенно не действует магия, обученный паладин может за долю секунды справиться с врагом, нападающим со спины, даже не видя его, ибо он обладает внутренним зрением. Мастера паладинства не поразит ни стрела, ни копьё, ибо он может силой воли остановить их в полёте. У больных людей аура хрупкая, у здоровых — крепкая. Проклятия чёрных магов пробивают ауру, и она приобретает дефекты. Становясь паладином, человек так сильно укрепляет свою ауру, что она становится непробиваемой. Если у него и были какие болезни — всё проходит. И, передавая энергию от себя другим, паладин может исцелять.

— А откуда паладин черпает силы?

— Чем больше он совершает добра, тем крепче его аура и тем больше в нём концентрация Небесных сил. Наставники учат паладина использовать силы Абсолюта, учат его драться, учат истории паладинства, всемирной истории, истории магии, истории религий, философии, логике и Абсолютному Закону. Стандартный курс паладинства длится четыре года…

— В общем, это такой способ отбора, — прогудел Руханнур. — Кто сумеет всё это вынести и не рехнуться — тот и впрямь паладин, потому что столь навязчивое обучение простому смертному не выдержать.

— Да, Руханнур, — усмехнулся Элиддин. — Из тебя бы паладина точно не вышло. Впрочем, я отвлёкся…

У паладина есть основной наставник, который учит его использованию Абсолюта и Абсолютному Закону. Другие наставники учат его истории, третьи — боевым искусствам. По правилам, основному наставнику нельзя иметь более троих учеников. После окончания четырёхлетнего курса паладин обретает статус адепта. И адепт, успешно показавший себя в течение двух и более лет, может стать магистром и завести собственных учеников.

— Господин Эли, вы упоминали какой-то Абсолютный Закон. Что это такое?

— Абсолютным Законом называется паладинский кодекс этики. Его особенность в том, что это — закон для всех, вне зависимости от народной и религиозной принадлежности. Он написан преимущественно для паладинов, однако, будет очень хорошо, если его будут использовать и остальные. Если бы этому кодексу следовали ВСЕ, то мы жили бы в идеальном обществе.

— Ага, помечтай, — вновь вмешался неугомонный танин. — Если его соблюдают даже не все паладины…

— Увы, — вздохнул Элиддин. — Поэтому-то и появляются антипаладины — шеддиты. Ты ведь знаешь, Ларратос, что такое Абсолют?

— Как я понимаю, Абсолют — это нечто вроде Верховного Бога.

— Не совсем. Абсолют — это Мировая Сущность, Мировой Разум. Он существовал вечно, и будет существовать всегда, даже в случае смерти этого мира. Абсолют и есть природа, космос. Он содержится во всех нас (естественно, в паладинах гораздо больше, чем в простых смертных) и одновременно мы содержимся в нём, ибо каждый живой и неживой предмет является субъектом или объектом матрицы Абсолюта. Субъект может, используя силу Абсолюта, воздействовать на объекты. Я изъясняюсь понятно?

— Не совсем.

— Смотри. Я — субъект Абсолюта. А Руханнур, стоящий за окном — объект. — Элиддин направил на дракона руку. Танина плавно приподняло…

— Эй, ты чего вытворяешь?! — возмущался дракон. — Разве можно применять Абсолют против своих же? Да и неубедительно всё равно, я и без этих энергий летать умею.

Элиддин опустил руку, и Руханнур, чтобы не шлёпнуться, вынужден был резко раскрыть крылья. Тем не менее, его всё-таки дёрнуло вниз. От неожиданности челюсти ящера громко клацнули.

— А-кх! — Иж-жа тебя яжык пхикушил… — прогудел танин.

— Может, хоть теперь помолчишь, — выразил надежду паладин.

— Впечатляет, — покачал головой Ларри.

— Особенность Абсолютного Закона в том, что он сводится только к двум заповедям: "не навреди" и "твори добро". Этот нравственный закон очень прост и в то же время оказывается слишком сложным для исполнения большинству. Любая заповедь любой нравственной системы сводится к одной из двух основных заповедей, а то и к обеим сразу. И если ты чист сердцем и разумен, то сам и без всяких наставников догадаешься, что нравственно, а что — нет.

Мозги Ларратоса усиленно скрипели, переваривая услышанное.

— Господин Эли, а как я смогу понять, что есть грех, а что — нет? Каждая религия говорит на эту тему своё. А что есть истина в этом отношении?

— К сожалению, многие религии и нравственные устои хотят ограничить человека, основываясь на догмах, некоторые из которых можно свести к одной: "нам хорошо, когда вам плохо". Таким образом, служители культа эксплуатируют население. Например, жрецы ортодоксального камриэльства говорили, что богатство — грех, и забирали у крестьян большую часть урожая, а у горожан — большую часть денег. Сами же были богаче всех, то есть нарушали собственные законы.

Естественно, надо ограничивать отрицательные эмоции, чтобы не быть преступником и аморальным существом. Но такие вещи, как желание вкусно поесть, никому урона не несут и в них нет ничего плохого — не то что греховного.

Согласно Абсолютному Закону, существует три вида грехов. Первый вид, самый страшный из них — нанесение вреда или урона другим. Сюда можно отнести убийство, кражу, предательство, оскорбление, супружескую измену, насилие над личностью. Второй и третий вид греха не так страшны, однако, их всё равно следует избегать: это то, что несёт вред самому человеку, например, пьянство и курение, а также — то, что противно твоей природе. Например, каннибализм, те же пьянство и курение и так далее.

— Господин Эли, вы хотите сказать, что если я заведу любовные отношения с женщиной, не вступая с ней в брак, то это не будет грехом?

— Конечно, не будет. Забудь то, что говорили жрецы всех религий. Главное, чтобы никто из вас никому не изменял в данном случае, и чтобы это было по обоюдному согласию. Это не наносит никому и ничему урона, не вредит ни тебе, ни женщине, ни Абсолюту, а следовательно — не является грехом. Более того, обет безбрачия, приветствуемый в некоторых религиях, является небольшим грехом, так как он противоречим человеческой природе.

— А вот если ты заведёшь любовные отношения с драконом, это уже будет грехом, — вставил своё слово Руханнур, хитро подмигнув Ларратосу.

Ларратос удивлённо уставился на танина, и лишь через пару мгновений до него дошло, что это — очередная шутка вродей той про обед и главное блюдо.

— Правильно, Руханнур, — ответил Элиддин, — ибо это — противно человеческой природе. Некоторые религиозные традиции говорят, что всякий человек изначально грешник, но это не так. Грешником можно стать в результате неправильного воспитания, или же можно сознательно выбрать путь зла, если становится слишком сложно идти по светлому пути. Именно так поступил мой бывший друг, Канис Эсквилл.

— А я думал, что по мизрахийским религиозным традициям девушка должна оставаться девственницей до самого вступления в брак, — сказал Ларратос.

— Совершенно верно, Ларратос, раньше я признавал этот закон, и моя возлюбленная Лейла была девственницей. Но теперь я — не просто мизрахиец, а паладин. Надо мной властен только Абсолютный Закон. Религиозная традиция может ограничить человека. Запомни, Ларратос: Все религии — от Абсолюта. Различие между ними только культурное. Тебе не запрещено соблюдать религиозные традиции, если они не противоречат Абсолютному Закону. Истинно свободный и хороший человек — либо верующий в богов, но не слепо, либо вообще неверующий, но нравственный. Как говорят у нас на Востоке, почитающий богов лишь сердцем, не прибегая к разуму — как мельничный осёл: движется, но не проходит расстояние.

— Господин Эли, я не понял, а что значит "все религии — от Абсолюта"?

— Все религии, кроме демонизма, сводятся к поклонению Абсолюту, ибо по образу и подобию Абсолюта созданы боги. Богов много, но Абсолют един. Поклонение любым богам есть поклонение Абсолюту. Хотя правила поклонения во всех религиях разные. Абсолюту всё равно, каким способом ты ему молишься. Абсолюту не важно, какую одежду ты носишь, что ты ешь и во что ты веришь. Ты войдёшь после смерти в лучший мир, если ты — хороший человек, никому не творишь вреда и созидаешь добро. Не надо становиться перед богами на колени. Человек, наряду с другими разумными существами — высшее существо на Земле и подобие богов. Именно непосредственное служение Абсолюту и создаст идеальное общество, где не будет войн, религиозных и этнических конфликтов, ибо все люди (и нелюди) — братья.

И как ты думаешь, Ларратос, какой человек сам по себе более нравственный: верующий или неверующий?

— Конечно, верующий. Потому что он с детства знает, что есть хорошо, а что есть плохо. А для кого нет богов — для тех всё позволено.

— Неправильно. Большинство верующих ведут праведный образ жизни потому лишь, что они боятся божественного наказания. Ты не должен творить добро только из страха перед богами, ты должен творить добро ради добра. Ты даже не должен творить добро лишь из-за того, что ты не склонен творить зло.

Чем больше говорил Элиддин, тем меньше Ларратос его понимал.

— Я вас не понимаю.

— Например, сказано: "не убий". Ты можешь сказать: лично мне никогда не хотелось убивать. Я не склонен к убийствам. Значит, я — человек нравственный.

— Согласен. Я — никогда никого не убивал, и мне не хотелось. Я, конечно же, воин, и я уничтожил не одну нежить. Но я ни разу не убил живого человека. И я считаю себя нравственным, потому что мне не хотелось убивать.

— Одна лишь склонность не делает тебя нравственным. Ты должен осознать, что убийство есть плохо, что убийство есть грех. Ты должен осознать, что ты НЕ ДОЛЖЕН убивать других (за исключением крайних случаев) и ты ДОЛЖЕН стремиться сохранить жизнь других. Когда человек начинает осознавать, что убийство есть плохо, он начинает быть нравственным. В спорных ситуациях надо слушать не большинство, а самого себя.

Несчастья ведут на сторону Хаоса и во грех. Помимо Абсолюта существует и его антипод, Хаос. Это — та же Небесная Сущность, только сильно искажённая. Хаос есть следствие существования Абсолюта. Покуда Абсолют существует, его энергии будут преломляться и искажаться, создавая Хаос. Конечно, Абсолют мог бы каждый раз уничтожать Хаос, но это приводит только к дополнительным разрушениям. Лишь дважды силы Абсолюта вмешались в историю нашей планеты: во время Вторжения Демонов и во время Великой Войны с орками. После этого божественные существа подарили нам Свободу.

— Господин Эли, значит, Абсолют признаёт свободу нашей воли?

— Он признаёт нашу свободу в рамках Абсолютного закона. Однако, обретая свободу, человек накладывает на себя ответственность за самого себя. И для того, чтобы стать ответственным, надо получить свободу. Свобода и ответственность не могут существовать друг без друга. Некоторые люди, часто даже наши родители требуют от нас ответственности, не предоставив свободы.

— Вы хотите сказать, что будучи свободным, можно делать всё, что позволено Абсолютным Законом? И получение телесного удовольствия не является грехом?

— Человек создан телесным, семейным и склонным к удовольствию. Грехом является отказ от сущности человека. Мы — духовно-телесные существа, и жить ради одних телесных удовольствий, быть гедонистом — нельзя, надо жить ради выполнения своего долга. Но мы и телесные существа, нельзя забывать о нашем теле. Удовлетворённый и здоровый человек — добрый человек. Тело не есть сосуд греха, тело — божественное подобие, поэтому мы должны любить своё тело, то есть уважать его и заботиться о нём. Нельзя слишком баловать тело, как нельзя слишком баловать детей. Нельзя впадать в крайности в отношении твоего тела: как практика аскетизма и вечного поста, так и обжорство губят тебя. Больной человек — несчастный человек, а несчастье может сделать тебя грешником.

— Господин Эли, а почему боги не могли создать всех добрыми и неспособными грешить?

— Именно свобода выбора и делает нас разумными существами. Если бы боги создали нас такими, как ты сказал, все были бы добры и безгрешны, но неразумны, так как лишены свободы выбора.

— Лучше бы боги сделали всех драконами, — Руханнура тоже потянуло на философию. — Вот тогда бы…

— О Абсолют! — ужаснулся Элиддин. — Вот тогда бы и впрямь на земле наступил бы сущий ад. Да и вообще, не мог бы ты немного помолчать — мы тут важные вещи обсуждаем, а ты лезешь со своими шуточками.

— Да пожалуйста, — буркнул дракон.

— В общем, только взрослые могут быть по-настоящему нравственны, — подытожил паладин, — поскольку дети — зачастую существа злые, а если и не творят зла, то из страха наказания или по склонности, а не от осознания нравственности.

— Согласен. Сам помню, как я и мой друг Ранис в детстве часто ловили на болоте лягушек и отрывали им лапки. И нам нравилось, как они визжали.

— Это ещё ничего, — вмешался в разговор Руханнур, — особенно красиво звучит крик лягушки, когда её перекусываешь пополам.

— До осознания нравственности человек дорастает не сразу. Или не дорастает вообще, — проигнорировав слова Руханнура, сказал Элиддин, — поэтому по кодексу ордена паладин может брать ученика только старше восемнадцати лет, когда уже сложилась или готова к этому база моральных ценностей. Помимо возраста, кандидат проходит проверку на внутреннюю зрелость. Ибо незрелая личность, ставшая на путь паладина, может легко перейти на сторону Хаоса и стать шеддитом. Сами же шеддиты набирают себе учеников, начиная с пятнадцати лет.

— Я не понимаю, господин Эли, почему, если паладины стремятся установить везде мир, немало людей их не любят?

— Мы хотим мира между всеми народами и между всеми религиями. Но религиозные фанатики не любят наш орден, потому что мы утверждаем, что религиозные традиции необязательны для исполнения. К тому же, каждая людская религия говорит, что только её последователи обретут после смерти спасение, а мы — знаем, что вероисповедание не имеет значения.

Паладин всегда отличает добро от зла. Паладин един с сущностным балансом Универсума, что позволяет ему ощущать присутствие зла и магии.

Паладин всегда защищает униженных и оскорблённых.

— А драконы тоже считаются таковыми? — поинтересовался танин.

— Если законы страны и права человека находятся в конфликте, паладин защищает второе. — Элиддин вытолкал Руханнура наружу и захлопнул окно. — Именно поэтому паладинов не любят в диктаторских странах, например, в Масхоне. Паладин творит добро, даже если это противоречит закону. Мы знаем, что судьбы нет, история не предопределена. И паладин всегда — лидер, а не последователь своей судьбы. Вот таковы основные понятия Абсолютного Закона. Кстати, маги особенно не любят паладинов, ибо перед нами они в большинстве своём бессильны.

Внезапно Элиддин посмотрел на часы:

— Заболтались мы с тобой — уже почти три часа дня. Мне пора на службу, в полицию. Ларратос, приходи ко мне вечером по чётным дням недели, а утром — по нечётным, и я смогу поговорить с тобой о смысле жизни и улучшить твои навыки владения холодным оружием. Вот моя визитная карточка.

Ларри и Элиддин с Руханнуром вышли из дома, Элиддин закрыл дверь и взлетел на своём драконе.

А Ларри наконец-то понял, что если его рука вылечена, то не надо больше копить денег на неё, и можно использовать оставшиеся деньги как угодно. Он истратил чуть более ста аргусов, то есть оставалось почти пятьсот. В итоге Ларри решил выслать половину денег, то есть двести пятьдесят аргусов, родителям. Он зашёл в отделение банка и отправил эти деньги почтовым переводом.

Вернувшись в казарму, Мельд связался с родителями по мадаббару:

— Мама, папа, добрый день. У меня к вам радостная новость.

— Позволь угадать, — иронично сказал отец, — орки инициировали тебя в друиды-превращенцы?

— Нет, гораздо лучше! Мне вылечили руку, — при этих словах он помахал рукой перед мадаббаром и пошевелил пальцами, — причём совершенно бесплатно.

— И кто же?

— Паладин по имени Элиддин аль-Кахаби.

— Паладин? Они же сектанты, держись от них подальше! Лучше бы ты побольше занимался магией со своим наставником Гидрасом. Тот хоть и требует много денег, зато нормальный и добрый человек, — сказала мать.

Родители Ларри, как и большинство людей, живущих на Земле, считали орден Стали и Пламени опасной сектой. И, закончив разговор с ними, он решил пойти к Гидрасу, поучиться магии. К тому же Гидрас наверняка знает, как спасти Ларратоса от лорда Шакира.

— Здравствуйте, Хан, — сказал Ларри, придя к Гидрасу.

— Здравствуй, Ларри, — Гидрас протянул ему левую руку, — вижу, ты избавился от проклятия. Но, похоже, тебя что-то беспокоит?

— Хан, не слышали ли вы про лорда Шакира?

— Лорд Шакир? — Гидрас задумался, — слышал. Я слышал это имя на истории магии, когда ещё учился в школе. Он был одним из мизрахийских колдунов, участвовавших в восстании джиннов. Если мне не изменяет память, его звали Азиз.

— Я знаю, что лорд Шакир жив, и он находится здесь, в стране Гиперборей. Более того: он хочет убить меня.

— Откуда ты это взял? — изумлённо произнёс Хан.

— Мне рассказал паладин, Элиддин Звездный.

— Ларри, не надо доверять паладинам, — сказал волшебник. Далее маг прочёл Ларратосу получасовую лекцию о том, что паладины представляют собою страшную секту и очень опасны.

— Однако, — Гидрас наконец выдохся, — я допускаю такую возможность, что чёрный маг Азиз Шакир может быть жив, может находиться в нашей стране и даже может желать тебе смерти. Поэтому я могу тебе кое-что предложить. Пойдём со мной.

Гидрас привёл Ларри на третий этаж и там открыл один из шкафчиков, откуда достал большой красный амулет с изображением глаза посередине:

— Это — очень дорогой амулет, защищающий от большинства видов чёрной магии. Он стоит триста аргусов.

— Но у меня чуть более двухсот, к тому же сто из них мне понадобятся.

— Всё, понял. Обычно я не отдаю свои вещи в кредит, но твоя жизнь может быть в опасности. Поэтому я разрешаю тебе взять амулет сейчас и заплатить сто, а оставшиеся двести и пятьдесят за кредит — в течение двух месяцев. Если же окажется, что лорд Шакир не хотел тебя убивать (в самом деле, какая выгода ему от твоей смерти?), и амулет тебе не понадобится, можешь вернуть его мне через те же два месяца, а я верну тебе пятьдесят аргусов. И получится, что ты брал его в аренду.

— Договорились, — Ларратос заплатил сто аргусов и повесил на шею амулет. Затем он заплатил пятнадцать аргусов за урок, и Гидрас научил его основам алхимии, а также двум новым заклинаниям: заклятию силового шара ("кадур хазак") и заклятию притягивания ("инмагна").

Глава 4. Пламенный привет

Добраться до казармы Ларратосу не удалось: едва он свернул на улицу Революции, как дорогу ему перегородил полицейский патруль.

— Ларратос Мельд? — поинтересовался начальник группы. Двое других полицейских взяли Ларри на прицел своих арбалетов.

— Ну да…

— В таком случае пройдёмте с нами.

— Что?! — поразился Ларратос.

— Вы арестованы по обвинению в дезертирстве, — жёстко ответил полицейский. — Мои люди проводят вас в участок.

Мельд ничего не понимал в происходящем.

— Но, господин лейтенант, как я могу быть дезертиром, если вот уже неделю прохожу военные сборы? И сейчас как раз направляюсь в казарму.

— Расскажи эти сказки кому-нибудь другому, парень! Военные выдали на тебя ориентировку, вот им и будешь вешать лапшу на уши.

— Это какая-то ошибка!

— Ну-ну, — усмехнулся сержант. — Как бы то ни было, в участке разберутся…

И Мельда под конвоем отправили в участок, где без лишних разбирательств посадили в небольшую одиночную камеру. По словам полицейских, военным уже отправили сообщение о поимке «дезертира», но Ларри это ничуть не утешало.

Только со мной могла случиться такая дурацкая история, — мрачно размышлял он. — Мало того, что вызвали на сборы, так ещё и дезертиром объявили. Честное слово, с тем же успехом я мог и в Новгарде остаться — там, в конце концов, тоже тюрьмы имеются…

Под ногами что-то ярко блеснуло. Опустив глаза, Ларратос увидел что это была отмычка, сделанная из странного металла, похожего на серебро. Наверху отмычки красовалась выгравированная надпись «Неуловимый». В инструменте ощущалась магия. "Обычно же их делают из стали", — подумал Ларратос, подняв зачарованную отмычку. — "А это — будто бы не воровской инструмент, а награда лучшему вору Стейнгарда. Неужели это отмычка того самого Неуловимого, которого задержал Элиддин? Похоже, наши доблестные и трудолюбивые полицейские не удосужились посмотреть, не оставил ли предыдущий клиент подарочка своему преемнику. Сбежать, что ли? Я же невинно осуждён! Не стоит! Добавят ещё срок за побег. К тому же, я не умею пользоваться этой штукой".

Невесёлые размышления прервал лязг открывающихся засовов. Дверь распахнулась, и в камеру вошёл Элиддин собственной персоной.

— Господин Кахаби! — обрадовался Ларри.

Паладин улыбнулся.

— Да, Ларратос, за тобой пришли. Полагаю, мне следует извиниться от имени стейнгардской полиции за этот досадный инцидент.

Ларри, всё ещё недоумевая, вышел вслед за паладином из камеры, и сразу же увидел стоящего в коридоре Вольфмана. Вид у последнего был весьма сконфуженный.

— Сержант Мельд, — пробормотал он. — Прошу прощения — это из-за меня вас задержали…

— Так в чём всё-таки дело? — недоумённо поинтересовался Ларри.

— Ну, я, когда не обнаружил вас на вокзале, — вздохнул Вольфман, — решил обратиться в полицию. Но откуда же мне было знать, что они зачислят вас в ряды дезертиров! И когда мне сообщили о звонке майора Кахаби…

— Да, пару часов назад мне на стол лёг очередной список задержанных, и я с некоторым удивлением увидел там твоё имя, — проговорил Элиддин. — После чего, затребовав материалы дела, убедился, что это действительно ты. А поскольку мы с тобой виделись совсем недавно, мне сразу стало понятно: здесь что-то не так. Ссообщение о твоём аресте немедленно отправили в военное ведомство, но я-то знаю, как долго порой приходится ждать ответа на подобные донесения! Вот почему я немедленно позвонил в вашу казарму.

— В результате мне сильно влетело от капитана Фейира, — кивнул Вольфман, — но тут уж я сам виноват…

Во всяком случае, инцидент был исчерпан, и Ларри с лейтенантом Вольфманом без особых помех добрались до казармы.

***

Ларратосу спалось легко. Проклятие было снято, и кошмары больше не омрачали его сон. Он чувствовал общий подъём настроения. Утром, в понедельник двадцать пятого мая, Ларри проснулся за полчаса до подъёма. Несмотря на то, что спал он мало, Ларратос чувствовал себя выспавшимся. Ему не терпелось приступить к тренировкам по рукопашному бою — очень хотелось опробовать мизрахийские боевые приёмы, которым его научил Элиддин. До подъёма Ларри решил принять ванну.

Ванная комната выглядела гораздо красивее, чем в казарме на Крайнем Севере: стены её сверкали фиолетовой облицовкой, а сами ванны были светло-зелёными. Ларратос наполнил одну из таких ванн, разделся и лёг в неё.

Во время мытья он задумался обо всём, что рассказал ему Элиддин. Выходит, все религии восходят к поклонению Абсолюту и различие между ними только культурное. А значит ли это, что все религии заблуждаются? Выходит, что нет, ибо все они учат не грешить и творить добро. Но что тогда означает слово «грех»? Абсолютный закон чётко говорит об этом, это и есть Истина с точки зрения самого Абсолюта. Но каждая религия подразумевает что-то своё под понятием греха, и то, что считается грехом в одной культуре, в другой может быть нормальным, а то и необходимым. Однако, Абсолютный Закон, выделявший три вида греха, тяжкими считал только грехи первого типа, то есть нанесение урона другим. По Абсолютному Закону тот, кто наносит урон себе, но при этом не наносит урона другим и творит добро, после смерти войдёт в лучший мир. Например, человек, который много пьёт и курит, но не делает никому зла и помогает другим людям, вне всякого сомнения, попадёт в лучший мир. И все религии выступают против одних и тех же грехов первого типа, то есть убийства, кражи, нанесения физического урона.

Ларри так задумался, что далеко не сразу услышал крики за дверью ванной комнаты. Похоже, в казарме что-то случилось. Запахло горелым, из-за двери в ванную просачивалась тоненькая струйка дыма. Мельд немедленно вылез из ванной, в спешке вытерся, оделся и выскочил за дверь. В коридоре царило полное столпотворение: стены полыхали огнём, а солдаты и офицеры испуганно бегали по казарме.

— Всем успокоиться! Без паники! — громогласно орал капитан Фейир, — Пожарная команда уже в пути! А пока попрошу всех по двое, соблюдая порядок, выйти через главную дверь!

Однако никто даже не думал соблюдать порядок — наоборот, воины двинулись к выходу, сметая всё на своём пути. Одним из таких препятствий оказался сам капитан — его сбили с ног и затоптали. Ларратос, подскочив к нему, помог своему начальнику встать. Тем временем последний солдат успел выскочить через главный вход казармы, и, словно дожидаясь этого момента, две колонны, стоявшие перед входом, рухнули крест-накрест, завалив выход. Это было тем более странно, что гранитные колонны не горели и не могли гореть. Ларри и Фейир остались замурованными в горящей казарме.

— Сержант, сделай что-нибудь! — взмолился капитан.

— Не беспокойтесь, господин капитан, я что-нибудь придумаю, — Ларратос не сильно испугался — он всё-таки был магом, хоть и начинающим. Наведя руку на образовавшийся завал, Мельд громко произнёс: "Кадур Хазак!" Небольшой шарик, отлетев от его руки, ударился о камни и растворился в воздухе. Но с завалом, конечно, ничего не произошло.

— Сержант, так ты умеешь колдовать?! — на лице капитана прочиталось удивление.

— Я не волшебник, господин капитан, я только учусь. Лишь вчера выучил заклятие силового шара и всего несколько раз его использовал.

— Мда, недаром говорят, что страшнее мага может быть только ученик мага. А поджог казармы — не твоих ли рук дело?

— Помилуйте, господин капитан, если бы я магией или чем ещё поджёг казарму, так я бы первым выскочил отсюда, учитывая ещё, что я проснулся раньше всех.

— Ладно. Постарайся успокоиться. Надо узнать, где центр пожара, и бежать туда, где огонь нанёс поменьше повреждений.

Ларри выскочил в коридор и осмотрелся. Недаром он в своё время мечтал стать шпионом: наблюдательности Ларратосу было не занимать. Больше всего дыма шло из комнаты офицерского состава, комнаты самого Ларри, а также зала для тренировок. Значит, источник огня был в одном из этих помещений. Тем не менее, пол горел сильнее, чем стены. Это означало, что кто-то снизу мог специально поджечь казарму — например, устроив подкоп и запалив пол.

— Господин капитан, пожалуй, безопаснее всего будет наверху — огонь туда ещё не добрался.

— Нет, Ларратос. Я тут говорил всем "не поддавайтесь панике", а сам ей поддался, как желторотый юнец. И, потеряв способность к рациональному мышлению, даже не сообразил, что мы можем выскочить через окно.

Ларратос подошёл к окну и попытался открыть его, но не тут-то было: ручку словно бы кто-то держал.

— В чём дело, сержант Мельд? Мало каши ели? — с насмешкой произнёс капитан и сам подошёл к окну. Вскоре ему было уже не до смеха — его усилиям окно тоже не поддавалось. Тогда капитан попытался выбить стекло, но оно вдруг стало крепче стали и при каждом ударе издавало металлический звон. В конце концов, меч капитана обломился, а на стекле так и не появилось ни трещинки.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал он.

— Господин капитан, тут может быть только одно объяснение: злоумышленник наложил на окна какие-то чары, чтобы было труднее сбежать. Возможно, нам придётся ломать стену, если получится. Дисбандо! — Ларри направил на окно заклинание снятия магии, надеясь расколдовать его. Увы, уровень этого заклятия, как, в общем, и всех остальных, у Ларри был очень низким. Тот, кто заколдовал окно, явно был гораздо сильнее.

Тут два воина услышали нечто, похожее на звук шагов. Обернувшись, Ларри увидел, что в конце коридора, уже охваченного огнём, неторопливо двигалась какая-то высокая фигура.

— Эй! — заорал капитан, — вы меня слышите?! Мы здесь! Вы можете нам помочь?!

Силуэт приближался, и вскоре наши герои заметили, что он горит. Но это был не просто горящий человек — нет, само «тело» этого создания состояло из пламени.

— Пламенный привет от лорда Шакира, — гудящим голосом произнесла фигура, продолжая неторопливо приближаться. Пол под её ногами вспыхивал.

— Это существо, похоже, создано с помощью магии, — сделал вполне резонный вывод Фейир.

— Дисбандо! — на этот раз Ларратос направил заклинание на огненного человека, но оно опять не сработало. Огненная тварь приближалась, становилось всё жарче…

— Сержант Мельд, не стой столбом! — заорал капитан. — Бежим наверх, эта мразь ползает, как улитка, мы легко смоемся!

— Кадур ан-нур! — Ларри кинул в существо огненный шар и бросился вверх по лестнице вслед за капитаном.

— Болван! — раздался позади них всё тот же гудящий голос. — Неужели ты думал поразить меня огнём, моей собственной стихией?

— Действительно, глупо, — пробормотал Фейир, одолевая очередной лестничный пролёт.

— А теперь приготовьтесь к смерти, — продолжал бубнить огневик.

В воздухе что-то свистнуло — и капитан, прикрывшись своим щитом, отразил огненный шар. Похоже, странное создание тоже пользовалось магией. Ларратос лихорадочно сотворил заклятие защиты, но не был уверен, что оно сработает.

— Господин капитан, в моей комнате есть амулет, способный защитить нас от чёрной магии. Также там есть мой посох, способный усилить мощь заклинаний. Спускаемся на первый этаж через другую лестницу!

— Ну и как ты туда проникнешь в комнату? — спросил капитан, когда они вновь оказались на первом этаже, — Эта часть казармы горит сильнее других!

— Давайте выбьем кусок стены, господин капитан! Как раз в этом месте она очень тонкая, поскольку удары по ней звучат громче, чем в других местах, а я двигал тут шкафы.

— Хорошо.

Увеличив разрыв между собой и огневиком, сержант и капитан принялись усиленно бить по стене ногами, и через десять секунд в ней образовалась дыра, достаточная для того, чтобы мог пролезть человек. Мельд и Фейир по очереди пробрались в комнату, которая внутри уже почти обгорела. От кровати Ларратоса не осталось даже пепла.

— Кровать сгорела! — крикнул Ларратос. — Но ведь на ней же лежал мой амулет!

Амулет вскоре нашёлся, но он уже наполовину расплавился, а деревянная дощечка с изображением глаза и вовсе сгорела. Вне всякого сомнения, в таком виде он не представлял никакой магической ценности. Расплавленный амулет даже успел остыть, и Ларратос положил его в карман.

— Но почему?! — теперь Ларри чувствовал себя совершенно беззащитным. — Ведь учитель Гидрас сказал мне, что эта вещь защитит от магии!

— А вы не подумали, Мельд, — предположил Фейир, что амулет не защищает от обычного огня? Да и твой посох наверняка сгорел…

— Нет. Мой посох спрятан в стальном шкафчике, поэтому он не мог сгореть.

— Толку-то! Вокруг этого шкафа танцуют языки пламени. Ты не сможешь до него даже дотронуться!

— А мне и не надо. Итфатех! — выкрикнул Ларри. Шкафчик открылся.

— Инмагна! — посох оказался в руках сержанта.

— Теперь ты, полагаю, вооружён? Задай жару этому огневику!

Сержант и капитан выскочили через ту же дыру обратно в коридор. Как раз вовремя: огневик был уже на подходе.

— Дисбандо! — вновь крикнул Ларратос, резко взмахивая посохом. Ничего не произошло — даже усиленное заклятие было слишком слабо, чтобы хотя бы чуть-чуть ослабить непонятное создание.

— Да пошли вы все к демонам с этой долбаной магией! — не выдержал, наконец, капитан, — Бежим в ванную — и там я безо всякого колдовства попросту утоплю эту огненную дрянь!

Двое воинов заскочили в ванную. Капитан схватил стоявшее в углу мусорное ведро, вытряхнул его на пол, наполнил водой из ванны, где мылся Ларри, и, выскочив в коридор, вылил на огневика. Тварь окуталась облаком пара и чуть уменьшилась.

— Ага, получил! — сейчас мы тебя искупаем! — На лице капитана было написано истинное наслаждение. Он врывался в ванную, зачерпывал воды, выскакивал в коридор и выплёскивал всё на огненную нечисть. К сожалению, капитану удалось извлечь из ванны лишь пять вёдер воды, а кран почему-то не работал. Огневик, уменьшившийся почти вдвое, неподвижно стоял посреди коридора и с шумом втягивал в себя воздух, постепенно восстанавливая исходный размер. Капитан всё ещё не оставлял надежды открыть кран.

— Проклятье! Тьфу, заело! А другой? А вот этот? Да что же, они все не работают, что ли?!

Огненное существо тем временем полностью восстановилось и продолжило медленное, но неотвратимое движение.

— Бежим наверх, господин капитан! — крикнул Ларри. — Иначе сейчас сгорим!

Ларри и матерящийся капитан ворвались на третий этаж, но дальше идти было некуда. Огневик опять догонял.

— Так, сержант, — воздух во всей казарме постепенно нагревался, дышать было трудно. К тому же дыма становилось всё больше, — Вот за этой дверью — проход на чердак. Правда, на чердаке нет окон, но если мы туда проберёмся, то сможем попасть на крышу, а с крыши уж как-нибудь спустимся. Вот только ключи я оставил внизу.

— Не проблема. Итфатех! — Ларратос отпер дверь магией. Двое воинов заскочили внутрь. Чердачный лаз, само собой, располагался на потолке, и до него можно было добраться лишь с помощью лестницы, которой поблизости не было.

— Сможешь магией открыть дверцу? — поинтересовался капитан, прикидывая расстояние.

— Так точно!

— После этого ты подсадишь меня к себе на плечи, я залезу внутрь и протяну тебе руку. Так мы попадём на чердак, а дальше видно будет.

— Итфатех! — Дверца лаза открылась, но оказалось, что весь чердак забит под завязку какими-то чемоданами. Самый нижний из них явно приготовился упасть, а за ним посыпались бы и остальные.

— Кадур хазак! — крикнул Ларри, направив посох на чемодан. Небольшой шарик магической энергии затолкал его обратно.

Снаружи послышалось тяжёлое дыхание огневика, и тут Ларри осенило.

— Прячьтесь в шкафу, господин капитан. Я знаю, как перекрыть ему кислород!

Огневик шагал по коридору третьего этажа.

— Эй, ты! — крикнул Ларратос, высунувшись из укрытия, — не меня ли ищешь?

Огневик зашёл в комнату и начал забрасывать Ларри огненными шарами. К счастью, магический щит отбивал их.

— Мои шары тебя не берут, — прорычал огневик. Ты хорошо овладел начальными магическими навыками. Но я тебя попросту сожгу дотла!

Ларратос стоял в середине комнаты. Огневик — в двух шагах от него.

— Инмагна! — крикнул Мельд, направив посох на чемоданы, и тут же отскочил в сторону. Нижний чемодан упал на огневика, а через две секунды — и все остальные, завалив тварь. Окружив порождение огня, множество чемоданов перекрыло ему воздух, и существо за несколько секунд уменьшилось в размерах, став не больше кошки.

— Дисбандо! — торжественно произнёс Ларратос, взмахнув посохом, и огневичок растворился в воздухе.

— Спасибо, Ларратос, — капитан вылез из шкафа. — Боюсь только, что мы сейчас задохнёмся.

И действительно, повсюду в казарме уже струился дым, Ларри и Фейир начали задыхаться.

— Существо уничтожено, господин капитан. Надеюсь, что после его гибели чары рассеялись — тогда мы сможем выйти через окно.

Первый этаж вовсю пылал, но на втором ещё можно было находиться. Капитан и сержант выскочили из окна на растущую рядом берёзу и спустились по ней. Отдышавшись, они поспешили ко входу в казарму. Там уже собралась толпа, среди представителей которой попадались и солдаты, но большую часть её составляли простые зеваки. Увидев двух воинов, спустившихся с дерева, толпа зааплодировала.

— Капитан Фейир! Сержант Мельд! Вы живы! — обрадовался капрал Гантис, сосед Ларратоса по комнате, — а то я проснулся от жары и запаха гари, вижу — вся комната в огне, выскакиваю в коридор, а там — огненное чудище!

— Огненного чудища больше нет, — громогласно объявил капитан.

— Неужели же вы вдвоём сумели его уничтожить?

— Нет, капрал, его уничтожил Ларратос.

Наконец-то приехала пожарная команда — на маговозе, снабжённом несколькими вёдрами воды, соединёнными с приборами, напоминающими насосы. Каждый пожарник выкатил по ведру, и они принялись тушить огонь в казарме.

А ещё через три минуты возле казармы остановилась самоходная повозка марки "полярный тигр", одной из самых престижных марок, и из неё вылез мужчина лет тридцати двух, одетый в чёрный костюм.

— Карт Утарс, газета "Стейнгардские вести", — представился он. — Как я понял, в казарме был пожар. И не простой, а, согласно сообщению из пожарной команды, вызванный магическим существом. Возможно, на кого-то готовилось покушение?

Ларратос не хотел, чтобы все знали про то, что Шакир хочет убить его, Ларратоса. Поэтому он ответил:

— Нет. Это существо хотело спалить всю казарму и убить всех солдат. К счастью, большинство успело уйти почти сразу, но после этого колонны обвалились, и выход через дверь стал невозможным.

— А почему вы не вышли через окно?

— Окна были заколдованы — мы так и не смогли их открыть.

— Не то слово! — вмешался капрал Гантис. — Мы ещё пытались открыть эти окна снаружи, чтобы спасти капитана и сержанта, да только их даже эксплодум не взял!

— Очевидно, именно чудище заколдовало окна.

— Так, сержант…

— Мельд, Ларратос Мельд.

— Сержант Мельд, а что собой представляло это существо?

— Ну, оно было по форме похоже на человека, хотя состояло из огня. Странное создание, я о таких никогда не слышал. Оно мало того, что создано магией, так ещё и само может колдовать — пускает огненные шары и производит манипуляции над дверями.

— Капитан, — спросил Карт, — а как же вы вдвоём сумели победить это чудище?

— Я тут не при чём, — признался капитан, — его победил Ларратос, и я не знаю, что бы с нами случилось, если бы не его магические способности.

— Эй, Ларри! — раздался вдруг чей-то громкий крик. Ларри вздрогнул: это был голос его друга, Раниса Тиррена. Обернувшись, он увидел появившихся в толпе Раниса и Беллердаша.

— Ребята, а вы-то что здесь делаете? — удивился Ларри, оставив журналиста и капитана.

— Так ведь я ж тебе об этом рассказывал! Мы приехали сюда по делам. Мой отец получил пост в Министерстве Колдовства, а я приехал навестить его и взять несколько артефактов, которые он обещал мне подарить, — в голосе Раниса чувствовалась гордость. В его интонациях чувствовалась уверенность, что вскоре он и сам войдёт в министерство, — Что касается Беллердаша, то он явился сюда ради посещения главного гиперборейского друидического храма — своего рода паломничество.

— Да, я выбрал путь Рыцаря Природы, боевого друида, — сообщил Беллердаш. — Рыцари Природы — отдельный орден в рамках оркского друидизма. Именно в главном храме Гиперборея хранятся архивы нашего ордена.

— Так вот, — продолжал Ранис, — узнав от твоих родителей, где твоя казарма, мы решили навестить тебя. Пришли, и видим — стоит толпа народа, все кричат о каком-то пожаре… Вы что, и вправду горели? Хотя, если судить по твоему виду — похоже.

— Не смешно. Нас ведь и вправду чуть не сожгли заживо.

— Кстати, я вижу тут известного журналиста, Утарса, а он мелочами не занимается. Судя по его присутствию, пожар не был обычным.

— Да, пожар вызвало магическое существо. К тому же оно заперло в казарме нас с капитаном, в то время как все остальные сумели бежать.

— Неужели? И как же выглядело это создание? — Ранис, будучи боевым магом, сильно интересовался подобными вещами.

— Представляешь, оно состояло из чистой огненной энергии, а по форме напоминало человека. Существо медленно двигалось и могло говорить рычащим демоническим голосом. Будучи призванным магией, оно само могло колдовать.

— Ларри, но это же невозможно! — поражённо воскликнул Ранис.

— Почему же? — спросил Ларри.

— Это был элементаль.

— Кто-кто?

— Элементаль. Мы проходили их в школе на теоретической магии. Элементали — фрагменты стихии, зафиксированные в виде человекоподобных фигур. Их могут призывать как адепты общей магии, так и друиды. Но ты столкнулся с магифицированным элементалем.

— Поясни.

— Обычные элементали — это движимые магией вещества — у них нет разума, способностей к мыслям, речи и колдовству. А в того элементаля, что напал на тебя, создатель вложил свою собственную магическую силу. Как и всякое СУЩЕСТВО, а не кусок ВЕЩЕСТВА, он обладает способностью мыслить, хотя эта способность имеет весьма ограниченное направление. Магифицированный элементаль становится слегка подобным тому, кто его призвал — и у элементаля появляется часть магических способностей создателя.

— Ты хочешь сказать, что магифицированный элементаль — редкое явление?

— Именно! Призвать элементаля, создание из чистой энергии, обладающее духом, способное само по себе жить и колдовать, может только очень могущественный волшебник. Таких — лишь несколько в Стейнгарде. Я спрошу у отца их имена.

— А я спрошу в Храме имена самых могучих стихийных друидов, — вмешался Беллердаш.

— Спасибо за заботу, друзья, однако я уже знаю, кто вызвал этого магифицированного элементаля. Это лорд Шакир, могущественный чёрный маг, в древности правивший Мизрахом. Он жив. И он находится в Гиперборее.

— Странно. Никогда об этом не слышал. А что случилось с элементалем?

— Я победил его в честном бою.

Глаза Раниса округлились, он смотрел на Ларри, как на живое чудо.

— Не может быть! Конечно, для победы над элементалем не нужно быть великим магом, однако надо, по крайней мере, закончить магическую школу. А ты учишься магии всего несколько дней и смог победить не простого, а магифицированного элемен…

— Для победы мне пригодилась не столько чистая магия, сколько находчивость. Я засыпал его чемоданами, перекрыв доступ воздуха. А когда он уменьшился, я его аннигилировал.

— Ларри, — сказал Ранис, всё ещё изумлённо покачивая головой, — если бы все белые маги были такими же находчивыми, как и ты, то чёрных побили бы много поколений назад.

— Ранис, а какие бывают элементали? Расскажи мне о них подробнее!

— Ну, элементаль может быть у каждой стихии, которых, как известно, четыре: земля, воздух, огонь и вода. Ты столкнулся с огненным элементалем. Вряд ли Шакир пошлёт к тебе ещё одного такого же, зная, что ты победил его — не думаю, что он во второй раз наступит на те же самые грабли.

— Значит, Шакир может наслать на меня ещё троих?

— Может. Может и побольше, поскольку в XIV веке нашей эры маги научились призывать комбинированных элементалей. Соединив стихии воды и воздуха с энергией холода, они создали ледяных элементалей. А из стихий земли и огня получили элементалей лавы. Причём эти два вида элементалей гораздо опаснее, чем классические четыре. К счастью, призывать магифицированных комбинированных элементалей могут только несколько волшебников в нашем мире.

— Не думаю, что Шакир умеет призвать элементалей Льда и Лавы: скорее всего, последний раз он обучался магии в стране Шемшия, в XIII веке, до появления новых видов элементалей.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Сейчас Шакир живет в Гиперборее, и если бы мизрахийский маг поступил куда-нибудь учиться, это знали бы все. Майор полиции Элиддин Звёздный — единственный мизрахиец в нашей стране. Конечно же, у нас были мигранты из Мизраха до становления диктатуры Масхона, однако, после появления Стального Занавеса Север оказался отрезан от большей части Вестланда. Мизрахийцы не могли прибывать в нашу страну — на юге граница с диктатурой.

— И по морю не могли? — удивлённо спросил Ранис. Похоже, выпускники школы волшебства не дружили с немагическими науками, такими как история и география.

— И по морю, — кивнул Ларратос. На севере и на востоке — вечные льды, на западе — морские чудовища. А моря к юго-востоку от Гиперборея контролируются флотом той же Диктатуры. И потомки мизрахийцев, прибывших к нам до XIII века, растворились среди коренного населения, хотя и есть немало гиперборейцев, носящих восточные фамилии.

— Значит, Шакиру, скорее всего, недоступны знания по призыву элементалей Лавы и Льда, — сделал вывод Беллердаш.

— Хорошо, если так, дружище.

— Кстати, Ларри, у меня для тебя кое-что есть, — оживился Ранис, открыв свой портфель, в котором лежали старые учебники магии для младших классов магической школы. — Они написаны языком, рассчитанным на детей в возрасте десяти-двенадцати лет, учебников для начинающих взрослых магов у меня нет. Впрочем, тут приведено несколько по-настоящему действенных боевых заклинаний.

— Ранис, а как доверяют боевые заклинания ученикам младших классов?

— Ларри, ну неужели ты думаешь, что все заклинания можно колдовать за пределами школы? Наиболее опасные запрещено использовать до 18 лет. Я почти год после окончания школы ждал, когда мне можно будет накладывать эффектные боевые чары вне академии. А за школьниками и студентами первого курса, не достигшими 18 лет, зорко следят учителя, пресекающие все попытки использования боевой магии в личных целях.

— Благодарю тебя, Ранис, — Ларратос просматривал учебники, среди которых были история магии, теоретическая и практическая магия, а также алхимия.

— Ладно, Ларри, нам надо идти, — сказал Ранис. — До встречи!

Ларратос попрощался со своими друзьями, и те пошли дальше по улице Революции. Ларри посмотрел на казарму. Пожарные уже потушили огонь, журналист перестал расспрашивать капитана, а толпа наконец-то начала расходиться. К казарме подъехала ещё одна самоходная повозка престижной марки, причём из неё вышел сам полковник Мефодий Флакк, портрет которого Ларратос много раз видел в газетах. Этот полковник являлся заместителем министра войны.

— Здравия желаю, господин полковник! — приветствовал его капитан Фейир.

— Вольно, капитан. Казарма сгорела, но мне сообщили, что ни один солдат не пострадал. Мои ребята действуют оперативно. Ну, а пока здание чинят, все переводятся в казарму N 10. Там солдаты будут жить по шесть человек в комнате, да и сама казарма похуже, но это ненадолго. Мы закончим ремонт в кратчайшие сроки. Однако, капитан, я сообщаю вам, что не на всех солдат хватит места, и некоторые должны будут ночевать где-нибудь ещё. Например, место не зарезервировано для вас — вам придётся ночевать у себя дома.

— Полагаю, меня тоже нет в списке, — Ларратос, как всегда, исходил из худшего — он по-прежнему ощущал себя неудачником, и был уверен, что и сейчас судьба не была к нему милостива.

— Ваша фамилия, сержант?

— Мельд.

— Да, в списке вы отсутствуете, — вздохнул полковник, — и я не знаю, где вы будете жить.

Ну вот, очередная неудача, — подумал Ларратос. Меня не хотят принимать даже в казарму с худшими условиями, чем та, где я жил. Хотя есть один добрый человек, который наверняка согласится приютить меня.

Глава 5. Око Тандариэля

Наступил поздний вечер понедельника, двадцать пятого мая. В Стейнгард наконец-то пришла настоящая весна, а через несколько дней предстояло начаться и лету — наутро обещали целых семнадцать градусов. После восьми часов вечера Ларратос стал свободен от сборов. Свободен в полном смысле этого слова: у него не было необходимости присутствовать на учениях (ибо казарма сгорела), и он лишился крыши над головой. Поэтому пришлось идти к единственному человеку, который мог его приютить — Элиддину. В этот день Элиддин работал в вечернюю смену и, само собой, Ларратос не ожидал застать его дома до двенадцати часов ночи.

Поэтому он просто бродил по городу. Пару раз Ларратосу казалось, будто за ним кто-то идёт — некто, похожий на тень. Недаром же Мельд хотел когда-то стать шпионом — его навыку внимательности позавидовали бы многие гиперборейские егери. "Эй, кто там!" — крикнул Ларри, почувствовав сзади чьё-то несомненное присутствие. Ответа не последовало. Ларратос обернулся. Никого. Даже не ощущалось чьего-либо дыхания.

В двенадцать часов Ларри остановился перед домом Элиддина и постучал в дверь.

— Входи, Ларратос, — услышал он знакомый голос. И зашёл.

— Господин Элиддин, а как вы поняли, что это именно я пришёл к вам?

— Дело в том, Ларратос, что у каждого человека существует своя уникальная аура, так что я не могу тебя ни с кем перепутать. Я ощутил твоё присутствие, когда ты был ещё на подходе.

— Господин Эли, наша казарма сгорела. Солдат, конечно, перевели в другую, но некоторым не досталось места. Вы не против, если я некоторое время поживу с вами?

— Конечно не против. Живи, сколько хочешь.

— Как? И вы не боитесь, что я, оставшись без вашего присмотра, могу, к примеру, что-нибудь украсть?

— Разумеется, нет. Я вижу твою ауру — в тебе нет ни малейшей склонности к воровству. А что случилось с вашей казармой?

— Лорд Шакир создал огненного элементаля и запустил его прямо в нашу казарму. У нас ведь простая казарма, а не учебный центр боевых магов, поэтому я был там единственным воином, хоть немного способным к волшебству. Мы с капитаном остались вдвоём в огне, так что нам волей-неволей пришлось сражаться с посланцем Шакира. Всё-таки мы справились, хотя и с трудом. А потом приехали пожарные и потушили здание, однако теперь его будут до-олго восстанавливать.

С каждым словом Ларратоса Элиддин всё больше мрачнел.

— Похоже, я недооценил Азиза. Он даром времени не теряет… Это просто чудо, что вам удалось отбиться от духа огня — я сам убил такого на Посвящении, и знаю, как это сложно. Но самое скверное то, что у старого джинна в вашей казарме есть сообщники.

Ларри вздрогнул.

— Почему вы так думаете?

— Очень просто: все современные казармы снабжены надёжными магическими защитами. Элементаль никак не мог без посторонней помощи пробраться внутрь. Ну ладно, размещайся, Ларратос, чувствуй себя как дома. Признаться, мне иногда бывает скучно жить с одним Руханнуром.

Элиддин предоставил Ларратосу лучшую из комнат. Но тот и не думал спать: он сразу же связался по мадаббару с Ханом Гидрасом, своим учителем магии.

— Добрый вечер, Хан. Надеюсь, я вас не разбудил?

— Нет, Ларри. Я ложусь спать после двенадцати.

— Учитель, ваш амулет не сработал. Лорд Шакир натравил на меня огненного элементаля, и амулет, неуязвимый к магии, но восприимчивый к обычному огню, попросту сгорел и расплавился, — Ларратос достал из кармана остатки амулета и показал волшебнику.

— Проклятие! Мой амулет не сработал! — Хан с досадой ударил посохом по полу. В его голосе слышались нотки обиды и гнева на самого себя, — к сожалению, я не мог предусмотреть вообще всё, Ларратос. Однако, ты мне больше ничего не должен за этот амулет. Когда следующий раз придёшь на мои занятия?

— Учитель, я взял у друга старые учебники по магии для младших классов и решил заняться самообразованием.

— Что ж, поздравляю. Самообразование — похвальное занятие. Когда выучишь все учебники первого класса, приходи ко мне на экзамен — получишь сертификат.

— Хорошо, я приду. — Ларратос отключился.

Ларри задумался о проникновении элементаля в казарму. Да, точка зрения Элиддина сильно походила на правду: у Шакира мог быть сообщник в казарме. И не один. Не стоило отметать версию и о ментальном контроле, который старый колдун могу устроить над кем-нибудь из солдат и офицеров. Но в голове Ларратоса возникла и третья версия: элементаль, неспособный обойти магическую защиту в стенах и дверях, просто прошёл снизу, через фундамент и подвал… Решив отложить размышления о Шакире назавтра, Ларри уселся за книги.

До двух часов ночи Ларратос сидел за учебниками. Сам он никогда не учился в академиях, зато его отец закончил экономическую академию в Стейнгарде, и он рассказывал, что учёба там не из лёгких. Если ты проболел хотя бы неделю, то потом очень тяжело было наверстать упущенное: за неделю там давали столько информации, сколько в средней школе за месяц. Это значит, что взрослый может выучить больше, чем ребёнок. И Ларратос решил, что он в течение одного месяца сумеет справиться с магическими учебниками для первого класса.

К двум часам Ларри прочитал несколько глав из учебников по теории и истории магии. После этого он рухнул в кровать и сразу же заснул.

Проснулся Мельд довольно рано — в шесть часов утра. А разбудил его голос Элиддина:

— Вставай, Ларратос, уже шесть часов, так что тебе пора в казарму.

Ларри с трудом открыл глаза и через две-три минуты сумел поставить свои ноги на пол. Он спал всего четыре часа.

— Сегодня вторник, — продолжал Элиддин, — и поэтому я отправляюсь на службу вечером. Так что, когда вернёшься из казармы, меня здесь не будет. Вот, возьми ключи от моего дома, — Элиддин протянул Ларратосу связку.

— Благодарю, господин Эли.

— Руханнур доставит тебя до казармы.

Полёт на драконе Ларратос никак не мог назвать приятной прогулкой. Всю дорогу он думал лишь о том, как бы не сорваться. А танин постоянно ворчал, что будить дракона в такую рань есть нарушение Абсолютного Закона. И долго удивлялся, как Элиддина вообще приняли в паладины.

По крайней мере, к тому моменту, как Руханнур опустился на крышу казармы (где располагалась посадочная площадка, предназначенная специально для драконов), Ларратос окончательно проснулся. На сборах в этот день ничего особенного не произошло. В казарму явились все солдаты. Те, кому не досталось мест в новой казарме, провели эту ночь у кого-нибудь из своих родственников.

Днём во время тренировок по рукопашному бою Ларратос продемонстрировал мизрахийские боевые приёмы, и капитан Фейир остался доволен успехами сержанта Мельда: его уже воспринимали как выдающегося бойца.

В восемь часов вечера сборы закончились, и Ларри пошёл по направлению к своему новому дому. Насколько он знал, Элиддин уже на службе. И его действительно не было дома, поскольку в противном случае паладин обязательно снял бы вбитый во входную дверь кинжал.

Подойдя к двери поближе, Ларри увидел, что этим кинжалом приколота записка, написанная незнакомым почерком. Но самым странным оказался тот факт, что послание предназначалось не Элиддину, а самому Ларри. В нём говорилось:

"Ларратос Мельд!

Ты показал себя сильным и смелым бойцом. Мы ещё не слышали о воине, способном в одиночку справиться с огненным элементалем. Наши люди наблюдали за тобой некоторое время, и пришли к выводу, что нам очень пригодился бы такой боец, как ты. Из тебя может получиться отличный гладиатор. Не надо нас искать. Мы сами тебя найдём.

Гладиаторский орден "Белый Медведь".

Так вот кто шпионил за мной весь вечер! — сообразил Ларратос. Это были не приспешники лорда Шакира, а всего лишь гладиаторы из "Белого Медведя". Хотя, конечно, гладиаторы тоже могли быть шпионами Шакира. Ларратос знал, что правительство запретило гладиаторские бои в республике Гиперборей в начале XV века, однако отец рассказывал ему, что в Стейнгарде всё равно существует несколько тайных гладиаторских орденов — проще говоря, подпольных бойцовских клубов. На их аренах, по словам отца, нередко случались и убийства. Про эти ордена знало большинство стейнгардцев, и, само собой, полицейские. Но стражи порядка не спешили их закрывать — некоторые из них и сами входили в эти ордена. А прочие брали взятки от организаторов клубов.

Интересно, а что об этом думает Элиддин? Он, скорее всего, против этих клубов, и, само собой, взяток не берёт. Но почему же тогда Элиддин не закрыл их? Паладину ничего не стоило играючи победить три десятка гладиаторов. Это странно! Ларратосу вдруг захотелось поговорить с ним насчёт существования клубов. Но ему хотелось и участвовать в таком клубе — ибо туда попадали только лучшие бойцы, так что звание гладиатора — это признание выдающихся бойцовских качеств. А вдруг Элиддин окажется против? В конце концов, после непродолжительных раздумий, Мельд решил всё скрыть от своего нового соседа: "Да, Элиддин телепат. Но он может читать не конкретные мысли, а только общее настроение, так что, вероятно, не сумеет догадаться, что меня пригласили в бойцовский орден. А уж после того, как я туда схожу и разберусь, что к чему, — подумал Ларратос, — быть может, и расскажу ему".

Он спрятал письмо и кинжал в тумбочку в своей новой комнате, а сам откинулся на кресло… И сразу же почувствовал себя плохо. Закружилась голова, и Ларратос в очередной раз потерял сознание…

…Всё пропало. Он стоял в пустой белой комнате, рядом со своим креслом. В отличие от предыдущих реалистичных кошмаров, все предметы, находившиеся перед глазами, прятались за слабой дымкой. Внезапно в стене образовалась дыра, и через неё зашёл не кто иной, как сам лорд Шакир. Он ласково улыбнулся опешившему Мельду, подмигнул и не спеша сел в кресло.

— Шакир! — Ларратос, выйдя из ступора, кинулся на врага. Чёрный маг продолжал спокойно сидеть в своём кресле и с лёгкой улыбкой смотреть на сержанта. Ларратос выхватил меч, размахнулся им и попытался отрубить джинну голову. Но меч прошёл сквозь Шакира, как будто он был лишь призраком.

— Это сон, — догадался Ларратос.

— Нет, это не сон, — улыбаясь словно маленькому ребёнку или животному, ответил Шакир, — это транс. Особое состояние, используемое магами для телепатической связи друг с другом.

— Не может быть! — удивился Ларри, — Элиддин, сняв с меня проклятие, разорвал мою связь с тобой и твоими приспешниками-некромантами!

— Так вот кто снял с тебя проклятие! Мой старый враг. Что ж, я не удивлён и не напуган. Связь, обеспечивавшая нам общие сны и видения, действительно была разорвана. Но я могу и сам создавать временные телепатические связи с любым человеком — в данном случае с тобой. Ещё недавно ты был простым воином, но сегодня я понял, что могу с тобой связываться как с моими некромантами — я ощутил, что в тебе образовалось магическое начало — с магом легче установить телепатическую связь, потому что заклятие поиска легче находит его. Я многое теперь о тебе знаю. Что, боишься? — чернокнижник сделал

театральную паузу. — Правильно, я могу быть опасен, как ты и сам недавно убедился. Однако сейчас я не настроен к тебе особо враждебно.

— Вот как?! А кто тогда натравил на меня элементаля?!

— Конечно же, я. Но я не собираюсь убивать тебя конкретно сейчас. А как ты думаешь, почему я вообще хотел тебя прикончить?

— Вероятно, я слишком много знаю.

— Правильно. Да, ты слишком много знаешь обо мне и моих планах — таков досадный побочный эффект некромантии. А я зато знаю, что ты ночевал в казарме — именно в казарме, а не у себя дома! — и, стало быть, не являешься жителем Стейнгарда. Поэтому торжественно обещаю тебе, что не убью тебя, не причиню тебе никакого вреда, и вообще оставлю тебя в покое и даже забуду о твоём существовании, если ты выполнишь одно-единственное моё условие.

— Я никогда не буду прислуживать тебе, Шакир.

— Не спеши отказываться: от тебя не потребуется ничего особенного. Просто пообещай мне, что в течение тридцати шести часов покинешь Стейнгард, вернёшься в свой родной город или деревню (или откуда ты там?) и просто выкинешь факт моего существования из своей головы. Что касается твоего военного начальства, то я смогу на него воздействовать — капитан может завтра же подписать бумаги о твоём освобождении. Ты с утра не спеша соберёшься, сядешь на поезд, который довезёт тебя домой, и мы оба будем счастливы. Просто пообещай мне сейчас, что ты покинешь Стейнгард.

— А если я откажусь?

— Не люблю говорить шаблонами, однако ты умрёшь.

— Я — солдат. Я смело гляжу в глаза смерти. После того, как я два года воевал с порождениями некромантов — твоих приспешников, меня уже ничем не запугаешь. Я отказываюсь покинуть Стейнгард, потому что на это моя воля. А что касается тебя, то можешь начать высылать свою нечисть хоть прямо сейчас. И не стоит меня недооценивать: пока рядом со мной Элиддин, тебе придётся очень сильно постараться для того, чтобы убить меня.

— Что ж, ты сделал свой выбор. Если ты такой храбрец, что не боишься смерти, я придумаю для тебя участь пооригинальнее. Запомни, Ларратос, в этом мире существует множество вещей, гораздо худших, чем смерть. К примеру, многие герои (даже великие!) ломались, когда видели смерть своих близких.

— Да ты даже не знаешь, где я живу!

— Это пока. Но очень скоро я доберусь до твоих родственников — кстати, с ними будет справиться гораздо проще. Мне сильно жаль тебя, Ларратос, однако я предлагал тебе мирное решение конфликта.

И лорд Шакир злодейски захохотал, так что стены комнаты задрожали. Ларратос вышел из транса: его тряс Элиддин.

— Ларратос, ты спал? — удивлённо поинтересовался он, — сейчас же только девять вечера! И у тебя что-то с аурой…

— Господин Эли, я был в телепатическом контакте с лордом Шакиром. И он сначала сказал, чтобы я убирался из Стейнгарда, поскольку я слишком много знаю о нём и о его планах, а потом начал грозиться, что найдёт и убьёт мою семью.

— Выходит, ты чем-то очень мешаешь его планам. Он попросил тебя покинуть Стейнгард? Любопытно. Это означает, что Шакир сам находится в Стейнгарде — или, возможно, в одном из его ближайших пригородов. Хотя раньше я был уверен, что, как повелитель некромантов, лорд Шакир угнездился где-то на Крайнем Севере. А может быть и такое, что он по очереди живёт то на Крайнем Севере, то в районе Стейнгарда. Для того чтобы повелевать некромантами, он не обязан всё время торчать рядом с ними. Он может посылать им команды телепатически, как сейчас тебе. Не опасайся за свою семью. Зная, что Азиз где-то рядом, я найду его быстрее, чем он — твоих родных. Я уже начал прочёсывать город — ему не уйти от возмездия. Моё преимущество в том, что я уже примерно знаю, где его искать, а он не представляет даже, в каком городе живут его жертвы.

— Я понял. Господин Эли, а не произошло ли у вас чего-нибудь интересного на работе?

— Сегодня у полиции был очень загруженный день. Из тюрьмы сбежал один из самых опасных грабителей нашего времени, Апион Грант. Ты, конечно же, слышал о нём?

— Никак нет.

— Хотя бы о Неуловимом ты слышал?

Ларратос кивнул.

— Так вот, Грант, хитрый и ловкий грабитель, умевший выкрасть деньги из самых сильно охраняемых банков, много раз бежавший из тюрьмы и уходивший прямо из-под носа полиции, и получил от своих коллег прозвище Неуловимый. Грант сбежал из тюрьмы на следующий день после того, как я задержал его. Но отряд полиции под руководством лейтенанта Гордиана вновь задержал Апиона в тот же день. Сегодня Грант опять удивил нас своим побегом: непонятным образом он оглушил охранника, забрал у него ключи от камеры, открыл дверь и выскочил в коридор. Там он раздел тюремщика и в его форме неспешно прошёл на склад, где хранилась его, грантова одежда. Выйдя из тюрьмы в форме охранника, Грант неизвесто где переоделся в свои вещи, и, вероятно, сев на первый попавшийся маговоз, уехал в неизвестном направлении.

— И его потом не нашли?

— Нет. Он не отличается приметной внешностью. Однако скоро во всех газетах напечатают его портреты, поскольку горожан тоже надо привлекать к поиску.

— И это всё? Больше ничего особенного у вас не произошло? — Ларратосу всё казалось, что Элиддин что-нибудь скажет про ордена гладиаторов.

— Сегодня в Стейнгардском музее около половины седьмого вечера произошло интересное ограбление — из особо охраняемого раздела древностей было похищено око Тандариэля. Музей как раз закрылся, чем и воспользовался грабитель.

— А что это такое? Кто такой Тандариэль?

— Титан Тандариэль был древним богом Земли. Он принимал участие в Восстании Демонов, а также во вторжении Демонов на Землю. В общем, стал богом-предателем. Битва между Тандариэлем и воинством эльфов происходила где-то в Лесном Краю — на севере нынешней территории Масхона или на юге Гиперборея — сейчас, к сожалению, уже не узнать, где именно. Победоносные воины эльфов разгромили Тандариэля и вырезали у него один глаз. Часть эльфов, построив посёлок на месте битвы, там и осела. Они сделали этот трофей — око Тандариэля — своей святыней, построив в центре посёлка Алтарь Победы, куда и было помещено око. За несколько тысячелетий оно превратилось в камень.

— Господин Эли, а почему я раньше не слышал, что на границе Гиперборея и Масхона в древности существовал посёлок эльфов? И что с ним потом стало?

— Об этом посёлке мне известно только из эльфийской истории. Непонятно, что с ним случилось: может быть, око Тандариэля, являясь артефактом Хаоса, испортило эльфов, и они вскоре умерли, а может быть, они просто не смогли выдержать северные морозы и сами ушли. Однако к моменту появления людей эльфов уже давно не было в тех местах. И посреди руин эльфийского города стоял заброшенный Алтарь Победы. Людские вожди этих земель использовали Око Тандариэля как символ своей власти. Когда был построен Новгард, артефакт перешёл во владение новгардским герцогам, а маги смогли опознать его. После революции большинство артефактов, принадлежащих аристократии, попало в Стейнгардский Музей.

— Господин Эли, а каково назначение Ока Тандариэля?

— Оно является артефактом Хаоса, то есть тёмной составляющей Абсолюта.

— И вы хотите сказать, что обладатель Ока Тандариэля может обрести способности, похожие на способности паладина?

— В некоторой степени. Эти навыки ближе всего способностям шеддита — своего рода антипаладина, использующего суть Хаоса. Кроме того, Тандариэль был богом Земли, и его Око даёт власть над данным элементом.

— Таким образом, используя этот артефакт, можно устраивать землетрясения и двигать скалы? Да это же совершенное оружие!

— Нет, Ларратос. С помощью Ока Тандариэля можно совершить разве что слабое землетрясение на одном земельном участке — обрушить всего два-три рядом стоящих дома, не более, после чего артефакт полностью исчерпаетс свои силы и станет обычным камнем. Око слишком слабо для использования в качестве оружия.

— Тогда зачем похищать его?

— Такие артефакты представляют очень высокую ценность для коллекционеров. И я считаю, что сегодняшние преступления, то есть побег Апиона Гранта и пропажа Ока Тандариэля, связаны между собой.

— Вы думаете, что это Неуловимый украл артефакт?

— Именно. Грант всегда был падким до денег. Скорее всего, он, украв Око Тандариэля, решил продать его некому коллекционеру.

— Так преступление могло быть заказным? У меня есть одна версия насчёт того, кто может быть заказчиком: лорд Шакир.

Посмотрите на зачарованную серебряную отмычку, которую я нашёл, когда сидел за дезертирство! На ней написанно: «Неуловимый». И отмычка явно зачарована могущественным магом!

— Да, я ощущаю в ней магию! О, Абсолют! Это же альмагтин! Волшебное серебро! Его могли обрабатывать только самые могущественные маги — и в их число входил Шакир! Почти наверняка именно он создал отмычки и вручил их Апиону.

— Значит, используя Око Тандариэоя Шакир может нанести урон мне или моей семье! А может, джинн с его помощью оживит Карерона?

— Я же сказал, Ларри, что артефакт слишком слаб, чтобы быть оружием. К тому же, лорд Шакир не единственный, могущественный чародей, кому нужны древние артефакты.

Элиддин положил на стол вечернюю газету "Стейнгардские вести" и пошёл готовить ужин. Ларратос спросил, можно ли ему почитать газету, пока тот готовит, и Элиддин разрешил.

В одной из статей в рубрике "Криминальная хроника" говорилось:

"Зверское убийство обнаружено только через три года. В лесу найдено тело влиятельного вильинского купца. Корнелий Флавий был одним из самых известных купцов города Вильина. Собрав на своей малой родине крупный капитал, он поехал в Стейнгард для того, чтобы там открыть новый бизнес. Жена и пятилетний сын проводили Корнелия до вокзала и посадили на поезд, однако купец долго не связывался со своей семьёй по мадаббару и не писал домой писем. Поэтому два с половиной года назад его объявили пропавшим без вести. И вот сейчас, в мае, вильинский грибник нашёл в лесу тело. Полиция, проведя экспертизу, обнаружила, что это тело и принадлежит пропавшему купцу. Исследование, проведённое опытными полицейскими магами, показало, что Флавий погиб примерно тогда же, когда и уезжал в Стейнгард. Очевидно, погибший вернулся в Вильин незадолго до смерти, хотя после отъезда его никто не видел. Следствие продолжается".

— Господин Эли, — Ларри показал Элиддину статью, — что вы думаете насчёт пропажи Флавия?

— Всё это очень странно, как и все события последних дней. Очевидно, Флавий решил тайно вернуться в родной город и провернуть какую-то афёру, однако был сам пойман и убит в лесу. Может, Флавия убил человек, которого он пытался обмануть. Жертва мошенничества могла в порыве ярости убить афериста и отнести его тело в лес. Время покажет, что там было на самом деле.

Элиддин, перевернув кусок говядины на сковородке, пролистнул страницу газеты:

— Ого, Ларратос! А тут ты изображён!

Половину страницы и впрямь занимала фотография Ларратоса, а под ней был заголовок: "Солдат спасает казарму". В статье Карта Утарса говорилось:

"На стейнгардскую казарму N 8 было совершено нападение. Непонятное существо, состоящее из огня, чуть не уничтожило здание и всех солдат. Но в нашей стране ещё есть люди, способные бросить вызов могучей огненной стихии. Героем, спасшим бойцов и казарму, стал сержант Ларратос Мельд. Казалось бы, обычный провинциал, не обременённый высшим образованием, однако именно такие простые парни и являются костяком героев нашей страны. Мельд, используя простейшие магические навыки, уничтожил опасное существо. Как говорит его начальник, капитан Фейир, он никогда не замечал возможности колдовать за своим подчинённым, простым сержантом из города Новгарда…"

Ларратос вздрогнул.

Простым сержантом из города Новгарда…

Из города Новгарда…

Несколько раз он прочитал эту фразу, и у него сильно забилось сердце.

— Теперь всей стране известно, откуда я, — в страхе прошептал он, — и возможно, эта газета уже попала в руки Шакиру или кому-то из его приспешников. Моя семья в опасности!

— Руханнур! Держим курс на Новгард!

***

Ларратос и Элиддин летели на спине Руханнура на юг, к Новгарду. Руханнур, как истинный представитель породы восточных драконов, вряд ли мог перенести на своей могучей спине больше двоих человек, особенно таких крупных, как Элиддин и Ларратос. Танины, в отличие от драконов Ариады, которые могли перевозить на себе десятки солдат, были маленькими ящерами.

Элиддин часто летал на спине Руханнура, однако у Ларри это был всего лишь второй полёт, к тому же на этот раз танин летел на максимальной скорости. У Мельда немного загудело в ушах, и Элиддин сказал, что это часто бывает, у драконьих всадников-новичков. Руханнур продолжал размеренно махать крыльями, постепенно набирая высоту.

С драконьей спины весь Стейнгард смотрелся как на ладони. Вид на Старый город напоминал Ларри вид с гор на заброшенные деревушки Крайнего Севера. А величественные дома Нового города с высоты полёта дракона казались игрушечными. Сеть из навесных улиц, что находились между верхними этажами домов-столпов, делала Новый город похожим на паутину. Как говорил Ларратосу отец, всякий большой город и есть своего рода паутина, которая редко выпускает человека, попавшегося в неё. И вот теперь сам отец Ларратоса, как и вся его семья, мог попасться в куда более опасную паутину, расставленную самим лордом Шакиром. Что же чёрный маг может сделать с моей семьёй? — думал Ларри. — Наслать очередную нечисть? Или, напротив, превратить их в кого-нибудь вроде вурдалаков? А может, просто проклясть?

— Я благодарю вас, господин Эли, за то, что вы сразу решили лететь в Новгард, — сказал Ларри, — даже если лорд Шакир вылетел прямо сейчас, мы прибудем задолго до него, и он ничего не успеет сделать с моими родными.

— Не надо недооценивать Шакира. У большинства могущественных мизрахийских магов есть ковры-самолёты, способные лететь гораздо быстрее драконов. У моего отца был такой же, однако он почему-то прислал мне не его, а Руханнура.

— Сравнил меня с ковром, — проворчал дракон.

— Господин Эли, я боюсь, что Шакир может превратить мою семью в порождения смерти.

— Да, Ларратос, Шакир всегда был силён в некромантии, и мы вполне можем ожидать от него подобной пакости. Он считает, что есть много вещей похуже простой физической смерти — например, вечное существование в виде ходячего трупа. Боюсь, что если такое случится, я ничем не смогу помочь: сила Абсолюта способна предотвратить превращение живого в нежить, но когда трансформация уже завершилась, паладин может только уничтожить жертву.

— Что вы знаете про мертвяков, находящихся в Царстве Смерти, господин Эли?

— Некогда в республике Масхон тоже была война с нежитью, оказавшаяся в итоге лишь инструментом для превращения страны в диктатуру шеддитов. После поражения оставшиеся некроманты бежали на Крайний Север, где никто не мог бы помешать им ставить опыты на мёртвых существах. Именно тогда они создали новый тип нежити — полярных вурдалаков.

— Насколько я знаю, полярные вурдалаки могут существовать на Севере только потому, что некая магическая технология поддерживает в них тепло.

— Именно. Поначалу они, живя на севере Гиперборея, не причиняли никакого вреда республике, однако лет двести назад что-то их возмутило, и нежить стала агрессивной, как при старом лорде шеддитов, генерале Коринфосе.

— Что-то подняло некромантов на борьбу с республикой. Или кто-то. Очевидно, лорд Шакир.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Похоже на то, что Шакиру вдруг срочно потребовалась власть, как и три тысячи лет назад. Он, наверное, убил лидера некромантов и занял его место. Остальные некроманты признали харизматичного и могучего чёрного мага своим лордом. Жаждущий власти Азиз повёл свои войска на юг, где сразу же столкнулся с гарнизоном республиканских войск. Республика могла (и до сих пор может!) сразу же разгромить Шакира, его приспешников-некромантов и нежить. Но правительство Гиперборея, осознав, что нежить в таком количестве не представляет реальной угрозы республике, решило немного подзаработать на войне.

— Господин Элиддин, я не понимаю, а почему ВЫ лично не можете положить конец этой войне?

— Дело в том, Ларратос, что одного паладина недостаточно для победы над нежитью, а я один в Гиперборее. Правительство никогда не позволит мне взять войска для проведения моей собственной военной операции. К тому же я занят на службе в полиции, и у меня мало свободного времени. Признаюсь тебе, что лет сто пятьдесят назад мы с Руханнуром летали на Крайний Север в надежде отыскать всех некромантов, но я не ощутил в том районе никаких следов магии. Эх, если бы в стране было побольше паладинов, мы бы собственными силами и вне зависимости от планов государства нашли некромантов и положили конец войне.

— Я всё ещё не понимаю: зачем лорду Шакиру вообще нужна армия? Во время транса он сказал мне, что может установить телепатическую связь с любым человеком. Используя свои гипнотические способности, он мог бы войти в контакт с самим консулом или с министром войны, а в придачу — и со всем сенатом, да и заколдовать их, чтобы они объявили его вечным и законным правителем республики. Да он мог бы подчинить себе всех правителей мира!

— Нет, не смог бы. К счастью, гипноз возможен только при личном контакте.

— Постойте, Шакир говорил, что если я соглашусь уехать, он воздействует на моё начальство, и капитан подпишет указ о моём освобождении. Это может означать только одно: джинн знаком с моим капитаном.

— Не торопись с выводами. Он мог просто проникнуть в казарму или же в дом капитана и там загипнотизировать его. Но, конечно, не стоит упускать из виду возможность знакомства Шакира с кем-нибудь из вышестоящих офицеров.

Руханнур летел над страной, над её полями и лесами, озёрами и болотами. Прошло всего три часа, а вдали уже показались кирпичные дома Новгарда. Перелёт прошёл спокойно — Лорд Шакир не повстречался в пути нашим героям. Новгард — тихий провинциальный город, в котором очень мало магов, и все они не слишком сильны. Элиддин сосредоточился, но не почувствовал присутствия в городе мало-мальски мощного мага, тем более чёрного.

— Очевидно, мы не найдём в городе Шакира, — сказал Элиддин, выйдя из транса, — похоже, он догадывался, что мы можем прибыть сюда, наложил на твою семью заклятие, или оставил какую нечисть, а потом как можно быстрее улетел обратно в Стейнгард.

— Господин Эли, а мог ли он так быстро узнать, где находится наш дом?

— Не знаю. Он мог создать тут очередное чудовище, просто приказав ему найти твою семью. Где здесь твой дом?

— На противоположном краю города, на холме.

Руханнур полетел в указанном направлении.

— Плохо дело, Ларри, — произнёс вдруг Элиддин, — я чую магию. Очень мощную — на свободу вырвались силы Огня и Земли. Впрочем, магия — ерунда, её-то я в момент рассею. Но где-то поблизости присутствует энергия Хаоса. Быстрее, Руханнур!

— Да куда уж быстрее, — рыкнул дракон, вовсю работая крыльями.

— Вы считаете, что Шакир сумел договориться с кем-то из шеддитов, прислуживающих Баалу Хаммону?

— От души надеюсь, что это не так. Ну вот, кажется, прибыли — это не твой дом там внизу?

Из дома сильно валил дым, а рядом со зданием стояла светящаяся фигура, окутанная пламенем. Руханнур пошёл на снижение.

— Я не понимаю, — сказал Ларратос, — неужели ещё один огненный элементаль? Похоже, лорд Шакир не отличается особой оригинальностью.

Посланец Шакира заметил пикирующего на него дракона и швырнул огненный шар. Танин даже не стал уворачиваться — клубок пламени скользнул по его чешуе, не причинив бронзовому ящеру никакого вреда.

— Даром, что ли, меня зовут Руханнуром, — усмехаясь, сказал дракон, — огонь — моя родная стихия.

Увидев, что от огня и впрямь толку не будет, огненное существо резко вскинуло руки — и земля вздрогнула. Здоровенный земляной ком, вырвавшись из почвы, где осталась большая яма, понёсся вверх, метя точно в брюхо дракону.

— Руханнур, не отвлекайся! — заорал Элиддин, но было уже поздно: расхваставшийся дракон не успел уклониться. Конечно, паладин может остановить стрелу в полёте, но многотонная земляная глыба — это не стрела. Правда, Элиддин успел слегка отклонить земляной снаряд, так что он задел дракона лишь краем, приложив его по челюсти. Но этого тоже хватило: оглушённый танин с шумом рухнул на землю. Ларри свалился с его спины, а Элиддина, кажется, и вовсе придавило.

Посланник Шакира гулко захохотал, и земля задрожала в такт его смеху. Затем, развивая свой успех, он вырвал ещё одну глыбу, на этот раз метнув её в Ларратоса.

— Ну уж нет! — послышался возглас Элиддина, и земляной ком, перелетев через Ларри, разбился в паре метров от него. Сам Ларри не пострадал при падении, и теперь, поднявшись, смотрел на своего противника. Странное существо очень сильно напоминало огненного элементаля, но состояло не из огня, а из какой-то густой раскалённой материи — вроде расплавленного камня.

— Невероятно! — удивился Ларри. — Это же элементаль лавы!

— А разве такие бывают? — Элиддин уже успел выбраться из-под неподвижного дракона, и теперь стоял на одной ноге — его деревянный протез сломался при падении.

— Да, не так давно маги научились комбинировать энергии разных стихий.

Комбинированный элементаль выпустил по Элиддину целую очередь огненных шаров, но до паладина не долетел ни один — он просто гасил чары ещё в полёте.

— Давай сначала разрушим его, а потом разберёмся, что это такое. Смотри, Ларратос, сейчас он превратится в простую лужу лавы, — сказал Элиддин, наставив на элементаля руку и сконцентрировав всё своё внимание, — сила Абсолюта может уничтожать магию и предметы, созданные с её помощью.

Вместо того чтобы разрушиться, элементаль издевательски поклонился.

— Как хорошо, что ты здесь, Ларратос! — загрохотал он. — Теперь тебе придётся наблюдать, как вся твоя семья просто задыхается в дыму, — тварь кивнула в сторону сильно дымящего дома.

— Можешь поблагодарить моего повелителя, лорда Шакира — он подарил твоим родным довольно лёгкую смерть.

Элиддин, поняв, что сила Абсолюта не действует на это создание, направил ладонь вытянутой руки на дом, и тот отозвался звоном, посыпались осколки: паладин, похоже, вышиб сразу все стёкла.

— Дисбандо! — Ларри тоже попытался рассеять духа лавы, и тоже безуспешно. Чудище, видя, что из горящего дома теперь можно спастись, направилось к нему, стараясь выполнить приказ своего господина.

— Ничего себе! — Элиддин вытер пот со лба. — В этом существе слились воедино магия и мощь Хаоса! Вот почему сила Абсолюта не может его уничтожить. Это создание само обладает большинством способностей паладина — в придачу к силам Земли и огненной магии.

— А разве можно комбинировать магию и Хаос?

— До сегодняшнего дня я был уверен, что нет, — Паладин вытащил свой меч, и тот покрылся слоем синего пламени, — Шакир, конечно, опытный маг, но откуда бы ему почерпнуть хаотических энергий?

Элементаль вновь вздел руки — и земля сильно затряслась. По стене дома Мельдов пробежала трещина… Тогда Элиддин метнул в духа Малькинур. Тварь, почуяв опасность, прекратила трясти землю и наклонилась, но светящийся меч тут же изменил траекторию полёта. Поняв, что дело плохо, элементаль рухнул на землю. А поскольку он уже ушёл за угол, меч Элиддина всё-таки промазал. Пару секунд спустя Малькинур вернулся в руку своему владельцу, но элементаль тем временем успел скрыться за углом дома.

— А как можно справиться с порождениями Хаоса?

— Только разрубив их на части Небесной Сталью. — Элиддин перехватил меч поудобнее. — Энергия Абсолюта всё равно сильнее, ибо черпает силы от первоисточника.

— Господин Эли, а как же вы собираетесь справиться с этим элементалем, если теперь даже не можете ходить?

— Именно поэтому уничтожение элементаля придётся поручить тебе.

— Мне? Победить существо, в котором текут энергии Хаоса?! Но я же не смогу!

— Возьми мой меч, Малькинур. Небесная сталь рассекает любую материю, а небесное пламя сжигает и Хаос. Правда, ты-то не паладин и не сможешь зажечь клинок, но я сделаю это за тебя. К тому же Малькинур — это часть меня, мы с ним — единое целое.

— Но…

Тут из дома послышался вопль ужаса.

— Мама, держись!!! Я иду! — Ларратос лихорадочно схватил свой щит, принял из рук Элиддина Малькинур (который тут же погас) и ворвался в дом через выбитое окно. Свой меч Ларри отдал паладину.

Вся его семья собралась в гостиной на первом этаже: тут было меньше всего дыма. Все они дышали через скомканные платки, с которых капала вода — отец Ларри никогда не терял головы и быстро понимал, что нужно делать.

— Отойди от нас, горящее чудовище! — крикнул Лекстран Мельд и ударил элементаля кочергой. Конец кочерги, соприкоснувшийся с лавовым телом, тут же расплавился.

— Отпусти мою семью, сгусток лавы, или будешь иметь дело со мной! — закричал Ларратос, вбегая в комнату и взмахивая Малькинуром.

— Мне хотелось поиметь дело и с тобой, — спокойно ответил тот рокочущим голосом.

— Ларри! Ты здесь! — закричала мать.

А в голове самого Ларратоса вдруг раздался уверенный голос Элиддина: "Я чувствую, что ты рядом с элементалем. Да пребудет с тобой пламя Малькинура!"

Меч из Небесной Стали загорелся синим пламенем в руке юного воина, и Ларратос вдруг успокоился, ощутив странную уверенность, что никакой настоящей опасности поблизости нет. Элементаль лавы, как и его огненный предшественник, кинул в Ларри несколько огненных шаров, но тот, с детства отличавшийся ловкостью, отбил их мечом, благо меч из Небесной Стали мог сжигать любые сгустки магической энергии.

Тогда элементаль пробормотал какое-то заклинание, и рядом с ним возникла птица, целиком состоящая из пламени. Как прочитал Ларратос в учебнике по теории магии, народами юга Вестланда она называлась фениксом, жители же Гиперборея и Масхона прозвали её Жар-Птицей. Если верить Беллердашу, орки её обожествляли. Огненная птица подлетела к Ларратосу, но тот вовремя встретил её Малькинуром, удивившись про себя странной медлительности птицы — обычно фениксы славились быстротой.

Огонь против огня. Небесное пламя против пламени волшебной птицы. Две огненных стихии столкнулись, и Малькинур вышел победителем.

Поняв, что магией он мало чего добьётся, элементаль пошёл в наступление, но Ларратос был готов к этому. Он замахнулся мечом на элементаля — и порождение лавы, угадав его движение, пригнулось. В итоге Ларратос промазал, а элементаль выбросил вперёд раскалённый кулак. Каким-то чудом Мельд успел среагировать, парировав удар щитом — тот хоть и обуглился, но почему-то не сгорел полностью.

Одновременно Малькинур резко рванулся вперёд (чуть не вывихнув Ларратосу руку) и отрубил элементалю правый кулак, который тут же стёк лужицей лавы.

— Давай, Ларратос, добей его! — произнёс голос Элиддина.

Элементаль пустил ещё один огненный шар, но Ларри отбил его щитом, одновременно делая выпад Малькинуром. Меч, которым он собирался просто ткнуть гору лавы, сам отвёл его руку чуть вверх и в сторону, а затем обрушился на плечо твари, рассекая её туловище наискось.

И элементаль прекратил своё существование, превратившись в лужицу расплавленного камня. В центре этой лужи лежал какой-то блестящий шар, словно бы отлитый из чёрного стекла.

— Око Тандариэля! — воскликнул в сознании Ларри невидимый Элиддин. Похоже, он сейчас смотрел глазами Ларратоса. — Так вот как Шакир его использовал! Теперь понятно, откуда в этом элементале силы Хаоса и умение трясти землю. Я должен был сразу догадаться! Ларри, уничтожь его! Это — артефакт Хаоса, и в нём ещё достаточно сил, чтобы поглотить чью-нибудь душу.

Сказано — сделано. Рубящий удар Малькинуром — и камень рассыпался на множество осколков.

— Спасибо, Ларри, — сказал отец, — ты спас нам жизнь. Мы, можно сказать, дёшево отделались — одним лишь небольшим пожаром.

Этот пожар действительно был небольшим — похоже, у элементаля не было столько же времени, как у его стейнгардского коллеги.

— Митар майа! — Ларри произнёс заклинание, и пламя быстро погасло.

— Папа, — сообщил Ларратос, — внизу около дома стоит человек, который помог мне добраться сюда из Стейнгарда и уничтожить это существо.

— Так пригласи его в дом. Хотя, тут немного дымно…

— Папа, у него только одна нога, и он не может сам подняться.

— Хорошо, пошли вместе и поможем ему.

Десять минут спустя в гостиной на втором этаже собралась вся семья Мельдов. Сам Ларратос, как главный герой дня, восседал на кресле, а Элиддин расположился на соседнем диване.

— Как я понимаю, — продолжал Лекстран Мельд, — вы являетесь рыцарем ордена Стали и Пламени. И я должен сказать вам, что после всего случившегося изменил своё отношение к вашему ордену. Ещё вчера я был уверен, что вы — попросту секта, игнорирующая вопросы Добра и Зла, и ни во что не ставящая традиционные институты общества — такие, как семья или религия. Но теперь вынужден признать, что я ошибался. Господин…

— Эли.

— Господин Эли, вы спасли моего сына от ужасного проклятия, вы помогли ему спасти нас. Это многого стоит. Некоторые считают, что орден паладинов испортился со времён победы над орками, однако я вижу, что пока есть такие люди, как вы, господин Эли, в ордене нет места злу. Возьмите двести аргусов за наше спасение.

— Господин Мельд, мы, паладины, всегда помогаем бескорыстно. Мы служим добру и спасаем других людей не ради денег, а ради мира на Земле.

— Ларри, — обратился Лекстран к своему сыну, — тебе я также благодарен за спасение. Но, судя по предсмертным словам этого… элементаля, ты что-то скрывал.

— Папа, те кошмары, что я видел, когда у меня была больная рука — не просто сны. Это были видения. Между мной и лордом Шакиром, правителем Страны Смерти, образовалась телепатическая связь. Вчера вечером он угрожал мне, говорил, что убьёт меня, если я не соглашусь уехать из Стейнгарда домой. Но я ответил, что не буду выполнять никаких указаний и просьб чёрного мага, и не боюсь смерти. Тогда он пообещал мне, что уничтожит мою семью, и мы с Элиддином тут же поспешили сюда. Я рад, что спас вас. Но я сам же и втравил вас в эту историю. Поэтому часть меня считает, что я поступил глупо, не согласившись на мирный исход.

— Ларри, — вздохнул отец, — ты поступил не глупо. Ты поступил смело. Большинство, услышав фразу "покинь город или тебя ожидает смерть", трусливо бежит, а ты не стал преклоняться перед властелином некромантов. И, услышав, что нам грозит опасность, бросился на помощь, сумев спасти нас. Я горжусь тобой.

Вся семья смотрела на Ларратоса, как на героя. Лишь во взгляде своего младшего брата, Урсоса, он сумел прочитать оттенок зависти, что не он, Урсос, а именно Ларри спас родных и стал героем семейного масштаба. Но Ларратос не держал на него обиды за это, поскольку помнил, что и сам в таком возрасте завидовал героям книг и очень стремился быть похожим на них. А тут пример для подражания — не книжный герой, а родной брат.

Внезапно в окно просунулась недовольная морда, покрытая бронзовой чешуёй:

— Надеюсь, я ничего не пропустил? — поинтересовался Руханнур.

— О, Боги! Дракон! — прошептала мать Ларратоса и упала в обморок.

— Как всегда, самое интересное, Руханнур, — досадливо поморщился Элиддин. — К сожалению, я сейчас полностью выдохся. Когда чуток отдохну, исцелю сотрясение твоих мозгов (если там было чему сотрясаться) и мы полетим обратно в Стейнгард. Возможно, дома даже успеем несколько часов поспать.

— Ларри, возвращайся домой после сборов, — сказал отец.

— Нет, папа. Не думаю, что я вернусь. Я хочу устроиться на работу в Стейнгарде, параллельно изучая школьный курс магии. Если всё будет удачно, я пойду поступать в следующем году в академию на боевого мага.

— Поступай, как знаешь, — благодушно улыбнулся Лекстран.

— Папа, я не уверен, что наша семья теперь в безопасности — лорд Шакир может повторить покушение. Поэтому я бы посоветовал вам всем на некоторое время уехать к дяде Тэрну, в Виборг. Лорд Шакир знает, что я из Новгарда, однако я не думаю, что там он вас найдёт.

Элиддин, используя силу Абсолюта, вылечил ушиб головы у Руханнура. А потом ему пришлось потратить часть жизненной энергии, чтобы вывести госпожу Мельд из обморока. И полчаса времени — на объяснения, что Руханнур, в сущности, очень добрый дракон, только иногда бывает слишком резким.

Попрощавшись со всеми, Ларратос и Элиддин сели на спину дракону, который стремительно взлетел вверх, в ночные небесные выси.

Глава 6. Катакомбы Араксара

— Приветствую, милорд, у меня для вас новость, — сказал стройный брюнет лет двадцати трёх, зашедший в комнату мага.

— Только не говори мне, Апион, что наша затея провалилась, — бородатый маг, одетый в чёрный балахон, уставился на гостя сверлящим взглядом, от которого, казалось, невозможно скрыться.

— Мне очень жаль, милорд, но именно это я и хотел сказать. Паладин всё пронюхал, поднял на ноги полицию, сорвал заговор, и похоже на то, что вы уже не сможете манипулировать властью республики.

— Опять этот паладин, забери его шайтан! — лицо мага перекосилось от злобы, и Апиону даже почудилось, что его собеседник стал сантиметров на десять повыше. — Затея с Оком Тандариэля провалилась — а ведь я потратил кучу сил, пока сумел подчинить этот артефакт, и даже чуть не лишился рассудка. И всё пошло прахом! Попытка захвата власти оказалась замечена. Но ещё не всё потеряно, мой друг. Мы с тобой пока в безопасности — паладин ни за что не сможет найти нас в моём доме, ибо его стены покрыты особым веществом, непроницаемым для внутреннего зрения паладинов. Даже приложившись головой к этой стене, он ничего не заметит!

Нельзя сказать, что младший из собеседников был трусом, но он немного побаивался мага. Даже взгляд колдуна пугал его, хотя этот человек много раз уходил от полиции, бегал по крышам высоких домов, лазал по отвесным стенам — и не чувствовал никакого страха. Коллеги дали ему прозвище Неуловимый, хотя его настоящее имя — Апион Грант. Если быть ещё точнее, то и фамилию Грант он носил отнюдь не с рождения. В детстве и в отрочестве будущий Неуловимый звался Апион Бэйн. Его мать, Итара Бэйн, женщина довольно лёгкого поведения, никогда не была замужем, но её содержало множество любовников. Апион — третий из пятерых её детей и старший сын. Его интеллектуальные способности сильно превышали таковые у братьев и сестёр. И Итара, не знавшая кому конкретно из её детей приходился кто из её любовников, догадывалась, что отцом Апиона являлся странствующий маг Иллиндил Грант.

К тому моменту, как Итаре исполнилось тридцать лет, а самому Апиону — восемь, она спилась и потеряла привлекательность, присущую ей в юности, и все любовники бросили. Итара никогда не работала, а детей надо было как-то кормить. Тогда она начала воровать. Глядя на неё, через пару недель Апион и сам стащил с рынка немного продуктов у зазевавшегося продавца. Он с каждым днём практиковался в краже продуктов всё больше и больше, и к десяти годам научился, заводя разговор на отвлечённую тему, незаметно красть у продавцов любые вещи. В двенадцать лет мальчик сам сделал набор отмычек, начав осваивать профессию домушника. Он предчувствовал появление хозяев, и если они появлялись на горизонте, тут же бежал из квартиры, спрятав деньги в маленькую сумочку. И никто не мог заподозрить в этом ребёнке грабителя.

Вскоре уже Апион кормил свою мать, а также братьев и сестёр. Итара же, перестав добывать деньги на своих детей, запила ещё сильнее. В возрасте шестнадцати лет парень всё-таки попался на домовой краже и отправился на три года в тюрьму. Сидя в детской колонии, он, в отличие от большинства сокамерников, окончил школу, что была при тюрьме, на хорошие и отличные оценки. В восемнадцать лет Апиона перевели во взрослую тюрьму, где он познакомился с авторитетным пожилым вором по прозвищу Чёрный Дракон, который как раз искал себе смену. Увидев молодого и перспективного Бэйна, Дракон понял, что вряд ли он найдёт такого же способного вора где-то ещё в Стейнгарде. И обучил Апиона всем воровским хитростям и приёмам, которые знал сам.

Когда Апион вышел из тюрьмы в девятнадцать лет, то узнал, что его мать умерла от пьянства, а братья и сёстры куда-то пропали. Юный Бэйн стал единственным владельцем своего дома. Часть его говорила: "Я стану самым великим вором Стейнгарда, у меня огромные перспективы". Другая часть отвечала ей: "Нет! Мне всего девятнадцать лет, а я уже имею одну судимость! Достаточно! Я должен начать новую жизнь". И вторая часть его личности победила.

Все в городе прекрасно знали, что Апион Бэйн — вор. Тогда он решил сменить имя. После встречи ректором магической академии Морисом Ательмером, который обнаружил в Апионе сильное магическое начало, его предположение, что именно волшебник Иллиндил Грант был его отцом, переросло в уверенность, поэтому бывший вор назвался Апионом Грантом. И сам захотел стать волшебником, а точнее — боевым магом. Устроившись на работу хлебопёком, он пошёл к частному учителю магии, который обнаружил, что его новый ученик очень способен. Три месяца Апион учился магии, делая упор на чары защиты разума, стихийные заклятия, а также чары, открывающие и закрывающие замки, которые вкупе с воровскими навыками могли сделать из Апиона отличного мага-диверсанта. А вскоре его учителя убили, и Апиона взяли под суд как подозреваемого — ведь все знали о его прошлом. Самое скверное было то, что других подозреваемых не нашлось. Как ни пытался Грант доказать, что он невиновен, и как ни ходатайствовал о нём начальник пекарни, как о добросовестном работнике и человеке, адвоката Апион по причине отсутсвия денег нанять не смог, поэтому суд признал его виновным. Запертый в камере предварительного заключения, Апион вскоре сделал отмычку из простой скрепки и в этот же день сбежал. Только теперь он лишился возможности устроиться на нормальную работу.

"Ладно, — решил Апион, — если государство хочет, чтобы я стал преступником, я им стану". С наслаждением взялся он за старое ремесло. Вскоре Грант понял, что для такой масштабной личности, как он, карьера домушника — это слишком слабо. И тогда Грант принялся грабить банки. В двадцать один год, ограбив небольшой банк в одном из пригородов столицы, Апион чудом успел бежать прямо из-под носа полиции. Вскоре он получил в криминальной среде большой авторитет и прозвище Неуловимый — и в двадцать один год стал самым известным и опасным вором Стейнгарда. Удача всегда сопутствовала ему, и, само собой разумеется, Апион являлся очень ценным наёмником.

— Что вы предлагаете, милорд? — спросил Неуловимый. — Неужели у вас есть способ резко увеличить численность Армии Смерти?

— Нет, Апион.

— Я не понимаю, милорд, почему паладин не может найти Совет Некромантов и уничтожить его?

— Потому что он находится внутри священной горы Талагмия на Крайнем Севере.

— Я по-прежнему не понимаю.

— Ты же умный человек, Апион. Я думал, ты догадаешься, что внутренняя часть моих стен покрыта породами этой самой горы.

Апион не любил, когда его считали дураком.

— Так что вы задумали, милорд?

— Как ты сам убедился, я научился соединять магию с силой Хаоса, и вскоре стану самым могущественным существом на планете — даже Баал Хаммон падёт ниц, увидев мою силу. Я сделаюсь сильнее большинства богов и смогу… Ну, для начала — прикончить всех паладинов.

— Что конкретно вы собираетесь сделать?

— Ты когда-нибудь слышал о Карероне?

Апион рассмеялся:

— Милорд, это же чудище, которым пугают детей. Помню, когда я плохо себя вёл, моя мать говорила, что из чулана вылезет Карерон и утащит меня туда. Поэтому вплоть до шести лет я боялся заходить в чулан. Но однажды мать всё-таки заперла меня там. Поначалу я очень испугался, а потом узнал, что никакого Карерона не существует. Милорд, вы меня удивляете. Неужели вы хотите завоевать мир напару со сказочным чудовищем?

— Апион, ты очень умный парень, но малообразованный. Карероном звали могущественного бога холода, участвовавшего в Восстании Демонов. История о победе эльфов над ним превратилась в предание, а из него и появилась пугалка для детей. Я оживлю Карерона и с его помощью захвачу весь мир.

— Но, милорд, откуда у вас такая уверенность, что могучий демон, само воплощение стихии холода, будет вас слушаться?

— Ты видел, как я управляю стихиями? Видел, как я подчиняю артефакты Хаоса? А тело Карерона — это и есть гигантский артефакт, заодно повелевающий и ледяной стихией. Когда моя магия соединится с мощью Карерона, я стану сильнее всех. Погибнув, он потерял большую часть своей души и разума, так что не сможет оказать достойного сопротивления. А если и попробует оказать, то у меня на этот случай припасена ещё пара козырей.

— Вы гениальный человек, милорд. Но какое отношение имею ко всему этому я?

— Не забывай, что ты наёмник, Апион. Для того чтобы воскресить великого Карерона, надо собрать его мощи — как раз это я и поручаю тебе.

— Мощи?

— Ну, останки, части тела — называй, как хочешь. Ты уже достал мне око Тандариэля, а теперь надо найти сердце Карерона, которое за века также превратилось в камень. Но этот артефакт гораздо больше предыдущего и должен напоминать сапфир с прожилками.

— Но, милорд, где его искать?

— Тысячи лет назад, даже задолго до МОЕГО рождения, Карерон был убит эльфами на Крайнем Севере. Через много веков пришли северные гномы и приняли уже окаменевшее тело бога за гору. Этот мерзкий народец начал вовсю там копаться, а сердце напоминало красивый голубой камень. Гномы, будучи большими любителями безделушек, вырезали его и унесли в свою столицу, Араксар.

— Араксар?! Вы имеете в виду Стейнгард?

— Кое-какие знания у тебя всё-таки есть. Араксар состоял из двух уровней: наземного и катакомб. То, что я тебе сейчас скажу, знают даже не все историки: у северных гномов существовало двоевластие — один царь на земле, другой под землёй. При этом любой гном до прихода людей в Араксар мог свободно переходить с одного уровня на другой и менять подданство. Потом появились люди. Если бы сердце Карерона осталось в поверхностном городе, сейчас оно мирно лежало бы в каком-нибудь стейнгардском музее. Оно же оказалось у нижних гномов, так что тебе не надо выкрадывать артефакт из музея, и проблем с законом у тебя не будет. Но вот с теми, кто живёт под землёй…

— С кем это? Гномы давно вымерли!

— Не-ет, гномы не просто вымерли, — зловеще произнёс лорд Шакир. — Что-то уничтожило их. Возможно, как раз сердце Карерона. Как и все артефакты Хаоса, оно даёт своему владельцу силу и бессмертие, но лишает души и разума. Слабые создания становятся безумными, и только сильные — такие, как я — могут подчинять Хаос себе. Раньше какой-то из царей гномов держал артефакт в сокровищнице, совсем от него не страдая. А когда он решился-таки использовать эту вещицу, сердце Карерона помутило его рассудок. Ну, на что способен маг-безумец, ты представляешь. В общем, он и погубил большинство гномов. Остатки добили подземные чудовища.

— А откуда там чудовища?

— Самая распространённая точка зрения гласит, что они появились после того, как люди начали использовать катакомбы в качестве канализации и сливать туда всякие отходы, в том числе и алхимические. Под их воздействием животные начали мутировать. Хотя возможно, что чудовища встречались там и раньше.

— Я готов идти, — сказал Апион, — и оцениваю свои услуги в три тысячи аргусов.

— В полторы, — ответил маг.

— Милорд, я никогда не торговался. Три и всё.

— Тебе не хочется брать с меня много денег, — сказал маг демоническим голосом, уставив на Апиона свои сверлящие глаза.

— Милорд, я три месяца учился противостоять ментальному воздействию. Ничто не изменит моего решения.

— Если не согласишься на полторы, я тебя убью!

— Не убьёте. Я слишком ценный специалист, и больше некому будет ходить за камнями для вас. А сами вы слишком брезгливы для такой работы. Одну тысячу сейчас, и ещё две — после того, как принесу камень. Где он может быть?

— Вот, смотри, — сказал колдун со злобой, но понижать цену больше не стал, — Это своего рода раритет — древняя карта катакомб, которую я чудом нашёл и с трудом выкупил у одного коллекционера. Кружками я обозначил люки, через которые ты можешь зайти. Сердце Карерона, скорее всего, находится в тронном зале. Я вынужден заметить, что территории нижнего и верхнего городов не совпадали, поэтому от ближайшего люка около трёх вёрст до зала.

— Я справлюсь. Отправляюсь прямо сейчас, — с этими словами Апион вышел из дома мага.

***

Апиона недаром называли Неуловимым: у своего учителя магии он приобщился к нескольким заклятиям школы иллюзий. Одно из них позволяло расфоркусировать черты лица — и превратить пылающее огнём харизмы лицо любимца женщин Апиона Гранта в совершенно неброскую физиономию Неуловимого. Конечно же, во многих газетах уже висел его портрет в рубрике "разыскиваются особо опасные преступники". Однако немного магии, лицо Апиона становится обычным, ничем не примечательным. Немного грима — и одно неброское лицо попросту превращается в другое столь же непримечательное лицо. Природа снабдила Апиона светлыми волосами, но в последнюю неделю он перекрасился под брюнета. А накладные усы вообще давали понять обывателю, что перед ним не авторитетный грабитель, а обычный житель Стейнгарда. В общем, пройти по улице удалось без привлечения внимания.

***

Так, — подумал Апион, опускаясь в ближайший, судя по карте, люк, — Три версты ходу по прямой и около пяти — извилистым путём. Впрочем, он бегал и более извилистыми путями, когда укрывался от полиции.

Чудовищ Апион не боялся: на его поясе висел кинжал, а на спине — автоматический арбалет, заряжённый дротиками со снотворным. А уж про набор альмагтиновых отмычек и «кошку» с верёвкой даже говорить нечего. Пройдя около пятидесяти метров, он наткнулся на дверь. Всё правильно, — подумал Апион, — как раз здесь она и обозначена на карте. Дверь без усилий открылась.

Неуловимый неспешно двинулся по коридору к следующей двери, но вдруг услышал чьи-то шаги. Остановившись и оглянувшись, вор никого не заметил, и его, мало чего боявшегося в верхнем мире, начал охватывать страх. Я здесь чужой, — понял Апион, — я не боюсь полиции, потому что знаю, что это такое, и знаю, что, даже поймав, полицейские меня не убьют, если я не буду сопротивляться. А тут меня ждёт нечто, которое может убить, а то и сожрать. Не надо обманывать себя, Апион Грант! Ты боишься чудовищ! Вообще не ведают страха только дураки и мертвяки!

Достав из-за спины арбалет, вор пошёл дальше. И сразу же опять услышал эти шаги. Тут до него дошло, что он слышит лишь эхо собственных шагов, которое в этих катакомбах почему-то отстаёт на секунду. У страха глаза велики, — подумал Апион, — но я достану этот камень! Я не подведу милорда, заплатившего мне вперёд целую тысячу аргусов!

Дверь в конце коридора оказалась запертой на замок. Гномы никогда не пользовались магией, так что этот замок должен был открываться простым инструментом. Интересно, — размышлял Апион, — подойдут ли к нему простые человеческие отмычки?

Одна из отмычек подошла. Замок оказался далеко не самым сложным: пятнадцать секунд возни — и он поддался.

Слишком легко, — подумал Апион, — СЛИШКОМ легко.

Далее туннель поворачивал направо, а длина его, судя по карте, составляла метров тридцать. Стояла ужасная темнота. Пройдя десять метров, Апион чуть не упал в какую-то канаву с водой. Вор присмотрелся: туннель пересекается с подземной речкой. Преодолеть её можно было только вплавь. Сейчас-то это нетрудно, но как же он будет плыть обратно с огромным и тяжёлым камнем? Впрочем, нельзя делить шкуру неубитого медведя. Камня пока нет, а значит, надо идти вперёд. Запах от речки оставлял желать лучшего — грунтовые воды смешивались со стоками канализации. Однако самому Апиону в этой жизни доводилось испытывать и худшие неприятности. К тому же его ждали две тысячи аргусов. И он поплыл.

Вернее, попытался — что-то задержало его. Какое-то щупальце обернулось вокруг живота Апиона и потянуло на дно. Инстинктивно рука Гранта схватила с пояса кинжал и полоснула им по этой плотной массе. Вода в речке окрасилась в красный цвет, и вор почувствовал, что свободен. Он судорожными рывками добрался до берега и в страхе оглянулся. Из воды вылезла и злобно уставилась на Неуловимого лягушка размером с быка, высунув порезанный длинный язык. Без оглядки Апион метнулся к какой-то двери, открыл её, чуть не сломав зачарованную отмычку, заскочил внутрь и тут же захлопнул дверь. Переводя дыхание, Грант отошёл чуть-чуть в сторону и понял, что снова попался — точнее, к чему-то прилип. Сверху послышалось шипение, и Апион увидел, как с потолка спускается гигантский паук — не меньше той лягушки. Кинжал уже лежал наготове в правой руке, но она оказалось, уже основательно приклеена к паутине. Тогда Апион, втянув руки в рукава, каким-то чудом снял костюм. Отодрав его руками от стены, вор взял арбалет и метким выстрелом поразил тварь между глаз. Паучье тело упало на пол, и Апион, облегчённо вздохнув, освободил свои ноги и разрезал паутину кинжалом. Затем, отжав костюм, вор наложив на него заклятие сушки и надев его, пошёл дальше.

В конце этого туннеля, находились триумфальные ворота. На барельефе, украшавшем их, древний подземный мастер изобразил множество гномьих воинов. В центре барельефа виднелось изображение царя, сидевшего на троне. Причём этот властитель сильно отличался от своих подданных: огромные могучие мускулы — и в это же время сморщенная кожа, злобное выражение лица, горящие глаза… Рядом с фигурой царя виднелось изображение крупного камня, похожего на сапфир. Вот оно, сердце Карерона, ставшее причиной гибели гномьего царства. Ворота оказались заперты. И на них не висело никакого замка, а открыть дверь можно было только изнутри.

Прорвёмся, — подумал Апион. Гномы были пониже людей, поэтому их триумфальные ворота возвышались всего на три метра. Закинув «кошку» за ворота и убедившись, что она зацепилась, Апион перелез через них. Дальше располагался небольшой коридор длиной метров в пятьдесят, и вор пошёл по нему.

Но не прошёл он и десяти метров, как встретил ещё одно гигантское животное — на этот раз крысу. Правда, размером она обладала далеко не с быка, а всего лишь со среднюю собаку. Животное смотрело на гостя с любопытством.

— Ну-ка, крыска, иди-ка сюда…

Крыса подошла, и Апион прирезал её мастерским ударом в сонную артерию. Вор приобрёл этот навык в лесу, где однажды жил неделю, скрываясь от полиции — и сражался с волками. Крыса — не волк. С его ловкостью такие зверюги совсем не страшны. Однако тварь, умирая, пронзительно закричала. Но на крик крысы никто не прибежал, и Апион пошёл дальше.

За следующей дверью обнаружились уже две крысы. Одна из них принюхалась, и, похоже, учуяла аромат родственной крови от Апионова кинжала.

— Пип-пири, пирррири-пи, — пропищала одна из крыс, повернув к другой свою морду и показав лапой на незваного гостя.

— Пиррпип. Прии пиипири. Пи рриипи ппи, — крыса кивнула головой, и обе скрылись в туннелях.

Обе они пищали так чётко и так выразительно, как будто говорили на крысином языке. Да уж, подумал Апион, крысиного яду здесь не хватает.

За следующей дверью стояло уже шестеро крыс. Одна из них подмигнула Апиону. Тот сильно удивился.

— Пиррриип, — прокричала крыса в лицо Гранту, взмахнув передними лапами. И волна неизвестной силы сбила его с ног. Это невозможно! Крыса не просто обладает разумом — она КОЛДУЕТ! Апион встал и приготовил к бою свой кинжал. В ответ на это две крысы подняли с полу дубинки, а ещё три — луки, которые направили на чужака.

— Это же бред! — воскликнул Апион, — мне угрожают какие-то грызуны! — и, достав автоматический арбалет, попросту перестрелял всех крыс за три секунды. Апион соблюдал воровскую честь, он презрительно относился к убийцам, и сам никогда не убивал людей. Главным оружием Неуловимого были дротики с сильным снотворным. Но на крыс, бывших в несколько раз меньше людей, это снотворное действовало гораздо сильнее — убивало. Впрочем, они, несмотря на наличие разума, не были людьми.

Продвигаясь к трону царя гномов, Грант встречал множество картин и барельефов. Но на них были изображены не гномы — крысы. Крысы, стреляющие из луков в лягушонка (он был, судя по всему, размером с крупного осла); крысы, обхитрившие паука и спрятавшиеся в норках; колдующие перед каким-то тотемом крысы-жрецы, танцы крыс вокруг того же тотема…

Как такое возможно? — удивлялся Апион, — как простые грызуны смогли всего за несколько тысячелетий, пускай даже под действием алхимических веществ, приобрести разум? Остаётся только предположить, что крысы и так очень умные животные, поэтому небольшое улучшение разума, вызванное зельями, позволило им создать свою цивилизацию.

На самом большом барельефе красовалось изображение крысиного царя. Он сидел на том же троне, что и царь гномов на предыдущих барельефах, и выглядел почти что его двойником — крыс походил на гнома мускулами, морщинистой кожей и безумными глазами. А рядом с ним, естественно, было изображено Сердце Карерона.

Дальше вёл всего один коридор, но ОЧЕНЬ длинный. Крысы могли поджидать где угодно. Но теперь Апион знал, что грызуны очень слабы и, даже когда их много, боятся могущественного противника. Грант пустил небольшую очередь дротиков в неосвещённый конец коридора. Оттуда послышалось несколько крысиных криков, и Апион двинулся к тронному залу. Крысы с луками могли, конечно, поджидать в засаде, но Апиона не зря считали Неуловимым: он очень быстро бегал, а его зачарованная кольчуга защищала от стрел. Преодолев коридор за пять минут, Апион выбил дверь и обомлел: на троне восседала гигантская крыса размером с десятилетнего ребёнка. Она выглядела точно как на барельефе — мускулистая и с горящими глазами. А рядом лежал гигантский сапфир — вне всякого сомнения, это и было сердце Карерона.

— Кто ты такой, чужак, что не падаешь ниц перед крысиным царём? — услышал Апион в своей голове голос.

— Как ты понимаешь мой язык, крысиный царь? Ты — телепат?!

— Естественно! Отвечай, что ты делаешь в моём городе и почему убиваешь мой народ?! Ты не сможешь солгать мне, ибо я чую ложь! Отвечай немедленно, или будешь иметь дело со мной!

Апион рассвирепел: какой-то грызун-переросток ему угрожал! Он был Неуловимым, его уважали многие бандиты — а тут всякая крыса думает о нём бог знает что. И Апион кинул в крысиного царя кинжал.

Царь выставил свою лапу, скорее даже руку — и зачарованный кинжал сперва остановился в полёте, а потом полетел обратно в человека. Да, он владел силами Хаоса. Апион поймал кинжал на лету и вставил обратно в ножны. Тогда безумный крыс задул на него. Это дыхание оказалось ледяным и очень сильным. Даже живя в северной стране, Грант никогда не сталкивался с таким лютым холодом. И он понял, что крысиный царь может его попросту заморозить, ведь он обладал артефактом Хаоса — сердцем могучего бога холода. Вор наложил на себя заклятие теплового щита, однако ледяное дыхание всё равно пробивало его до костей.

Чуть пригнувшись, Апион метнул в царя «кошку» на верёвке. «Кошка» ударила крысака по голове, и в его глазах появились проблески разума. Он перестал извергать волны холода и спросил:

— Чего тебе надобно, чужак?

— Мне нужно сердце Карерона — вот этот гигантский синий камень.

— Никогда! — искра разума вновь погасла в крысиных глазах, на губах выступила пена, — Я ни за что не отдам тебе камень, чужак! Приготовься к смерти!

И тут со всех сторон раздался крысиный писк, в котором явственно слышались страх и отчаяние. Крысиный город чего-то испугался. Что-то страшное, огромное, гораздо большее, чем сам Апион, шло в тронный зал.

— Похоже, чужак, ты — единственный, кто ускользнул живым от пещерного паука, — услышал Апион голос крысиного царя, — Думаешь, ты сумел убил его простым выстрелом в голову? Нет, ты всего-навсего лишил его сознания, а теперь он идёт сюда, чтобы пожрать всех нас.

И действительно, через пару мгновений в зал ворвался паук. Лучники принялись стрелять в него, а царь уже атаковал не человека, а паука. Весь крысиный город боролся с вторжением чудовища, и Апион спокойно взял камень. Первые три секунды Сердце Карерона казалось очень тяжёлым, но с каждым мгновением почему-то становилось всё легче. И Грант побежал обратно к люку, причём значительно быстрее, чем раньше. Более того: ему как-то удалось одним гигантским прыжком преодолеть речку с лягушкой. И, уже почти добравшись до люка, Апион понял, что эти сверхчеловеческие силы ему дал камень — артефакт Хаоса. И что эта мощь навечно будет с ним, если он оставит камень себе. Да, именно навечно, ибо Сердце Карерона дарит бессмертие. Правда, цена такого бессмертия великовата — изуродованная душа и покалеченный разум. Нет, — подумал Апион, — такая сила мне не нужна. И потерял сознание.

***

Апион стоял в горах Крайнего Севера. Рядом с ним строились армии нежити, причём каждый отряд мертвяков возглавлял некромант. А начальником всей армии смерти был лорд Шакир.

— Милорд, поздравляю вас с успешным призывом Карерона, — сказал Апион.

— Слава великому Карерону и лорду Шакиру! — кричали некроманты.

Перед Грантом и Шакиром возвышалось гигантское ледяное существо.

— Карерон, повинуйся мне! — приказал Лорд Шакир.

— Ты не можешь повелевать мной, червяк! — прогремел Карерон и одним ударом своего могучего кулака раздавил чёрного мага как муху. Затем он ударил и Апиона, а тот от сильного удара… проснулся.

Что только за чертовщина не приснится, — с облегчением подумал Апион, достав из кармана пакет, в который и положил камень, — пора идти к милорду.

Камень слабо светился, источая эманации Хаоса.

Глава 7. Тени сгущаются

Стояла ночь. Прошло два часа с наступления полуночи. Началась среда, двадцать седьмое мая. Элиддин и Ларратос летели на спине Руханнура обратно в Стейнгард. Ларратос посмотрел на поломанную деревянную ногу Элиддина.

— Господин Эли, я, будучи практикующим магом, могу починить ваш протез, — произнёс Ларратос. — Только для этого нужна палка.

— Спускайся, Руханнур! — приказал Элиддин, и Руханнур пошёл на снижение. Паладин взмахнул рукой, очевидно, используя силу Абсолюта и от дерева оторвалась сосновая ветка размером как раз со сломанный протез.

— Ресторо! — крикнул Ларратос, сделав пасс руками. Палка приросла к уцелевшей части деревянной ноги Элиддина и приняла соответствующую форму.

— Неплохо, — улыбнулся Элиддин, — помню, во времена моей молодости таких эффектных заклинаний ещё не было.

— Господин Эли, — сказал Ларратос, — я бы хотел ещё поговорить с вами об Абсолютном Законе, — Вы сказали мне, что Абсолют, создавая человеческий разум, даёт ему свободу выбора, то есть, следовать пути Абсолюта или нет, грешить или не грешить.

— Совершенно верно.

— Значит, нет никакой разницы, грешен человек или праведен?

— Конечно же, есть. Абсолют не ставит преград перед любыми действиями. Увы, перед плохими тоже, но иначе не было бы полной свободы выбора. Тебе мешают грешить при жизни только внешние законы. Однако после смерти ты, если грешил, всё равно попадёшь в ад. Как говорится, что посеешь, то и пожнёшь. Тем не менее, имея собственный нравственный закон, который позволяет тебе грешить, ты даже в аду можешь ощутить себя свободным, зная, что несёшь ответственность за свои поступки. Ты можешь чувствовать себя свободным и в тюрьме, если ты разрешил себе преступление.

— Вы хотите сказать, что внешние запреты — это формальность?

— Внешние запреты не так сильны, как внутренний нравственный закон и собственные запреты. Например, у меня здесь, в Стейнгарде был друг, который сто двадцать лет назад умер. Он был большим любителем выпить. Но после того как в стране ввели сухой закон, полностью прекратил пить. Прекратил, но не бросил. Прекратил, потому что заставили, но у него не было сознательного желания самому бросить пить. Через три года сухой закон отменили, и мой друг опять запил. Как он тогда говорил, — чтобы самому бросить пить, нужно иметь право выбора — пить или не пить, а потом сознательно бросить. Иначе ты не избавишься от этой зависимости в душе, психологически, и если запрет будет снят, ты опять к ней вернёшься. В конце концов, он всё-таки сам бросил пить, прибегнув к собственной силе воли. Однако по праздникам продолжал выпивать — алкоголизм есть слабый грех, но если ты немного выпьешь — в этом нет ничего страшного.

— Всё-таки, господин Эли, несмотря на светское воспитание многих поколений в нашей стране, в нашей культуре по-прежнему присутствует идея, что человек изначально грешен.

— В вестландской культуре, Ларратос, присутствует следующая идея: боги создали человека с физическими влечениями, например, к противоположному полу, и сами же запретили их. Из такой идеи следует, что эти боги — садисты. У светлых богов никогда не было вредных или опасных идей. Все эти положения о греховности физических влечений и о греховности самого человека самими же людьми и придуманы.

— Господин Эли, я всё ещё не совсем понимаю, почему же народ не любит паладинов? Я мало знал историю вашего ордена, но похоже, что тут дело не только в пренебрежении традициями. Мне кажется, раньше вас воспринимали как героев, а теперь — как вредную, а то и опасную секту. По словам моего отца, некоторые считают, что орден испортился со времён победы над орками. Но, глядя на вас, я верю, что именно такими были первые паладины, в том числе и Давид бен-Арье.

— Такая точка зрения стала распространяться после тридцатых годов тринадцатого века. Да, некогда Паладингард был священным городом западных паладинов, а потом стал столицей Диктатуры. В те годы появилось великое множество шеддитов, которые были ни кем иным, как паладинами, ступившими на путь Хаоса. Война между шеддитами и паладинами — это, по сути, гражданская война между светлыми и тёмными рыцарями одного ордена. Герой революции, великий паладин генерал Коринфос возглавил армию Смерти. Канис Эсквилл, убивший его, стал величайшим героем Масхона, и, похоже, зазнался. Он решил не останавливаться на уничтожении нежити, а считал, что надо перебить ещё и орков. Услышав такое, наставники изгнали Эсквилла из ордена. Вскоре он принял новое имя, стал диктатором своей страны, уничтожил всех нелюдей и инакомыслящих, возродил рабство и создал Стальной Занавес. Если такое сделал самый великий герой, то чего уж ждать от простых членов ордена? Некоторые люди после становления диктатуры Масхона уже не видят разницу между паладинами и шеддитами.

Элиддин и Ларратос влетели в Стейнгард. Город ничуть не изменился, только теперь ночь была уже не белой, а тёмной, и на улице была тёплая, по-настоящему весенняя погода.

— Только не это, — охнул Элиддин — я ощущаю присутствие Хаоса в городе!

Эманации Хаоса распространялись на пятом уровне улицы Победы. А вскоре откуда-то поднялся ковёр-самолёт и полетел на север. На ковре восседала чёрная фигура, не узнать которую было невозможно.

— Это лорд Шакир! — закричал Ларратос, — быстрее летим за ним!

— Увы, Руханнур даже налегке не сможет догнать этот ковёр, а уж с двумя всадниками — и подавно.

И тут в районе того места, где находился источник сил Хаоса, пошёл дождь из горящих камней. С небес падали огромные раскалённые глыбы, улицу окутало дымом. Камнепад длился секунд десять, после чего очень красивый деревянный двухэтажный дом, стоявший на улице, превратился в груду развалин.

— Скорее летим туда, Руханнур! — приказал Элиддин.

— Луна и звёзды! — воскликнул он, подлетая к развалинам, — это же дом гиперборейского консула, Николаса Марна! — В голосе паладина слышалось отчаяние.

Руханнур приземлился, и Элиддин бросился в пламя, окутывающее развалины, а Ларратос остался снаружи вместе с Руханнуром.

Поэтому именно он обнаружил какой-то странный обугленный камень, лежащий посреди тротуара. Эта вещь очень сильно напоминала Око Тандариэля. Надо было дождаться Элиддина.

***

Через пятнадцать минут из обломков здания вышел, Элиддин, шатающийся от усталости. Огонь уже погас — очевидно, его погасил сам паладин. Стряхнув пот со лба, он сказал:

— Состояние консула, его жены и сына уже вне опасности, а вот двоих из троих охранников спасти не удалось. Я связался по мадаббару с медицинской бригадой — они скоро прибудут. У меня сейчас недостаточно сил, чтобы полностью исцелить всех — к тому же, все пострадавшие потеряли много крови и лежат без сознания. Думаю, несколько дней им придётся провести в госпитале.

— Господин Эли, я тут обнаружил одну интересную вещь, — Ларратос указал на камень, — похож на Око Тандариэля, не правда ли?

— Да, я ощущаю остатки энергий Земли и Хаоса в этом камне. Именно с его помощью Шакир вызвал мощный камнепад. Но откуда у Азиза второй артефакт, аналогичный Оку Тандариэля?

— Господин Эли, я не думаю, что он где-то нашёл второе Око. Взгляните, одна из сторон камня почти плоская. Я думаю, он просто разделил Око Тандариэля на две части: одну вложил в элементаля, другой же вызвал огненный дождь в Стейнгарде. Видимо, элементаля он призвал не только для того, чтобы уничтожить мою семью, но и для того, чтобы выманить нас из Стейнгарда — на то время, пока он будет убивать консула.

— Верно рассуждаешь. Что ж, уничтожим и эту вторую половину, — Малькинур загорелся в руке Элиддина и разнёс камень на осколки, — Артефакты Хаоса коварны. Сперва они дают тебе силу, а потом сжигают твою душу. Поначалу можно ощутить небывалый подъём силы, бодрость и возможность видеть пророческие сны. Но если ты в течение первых трёх дней не откажешься от владения артефактом, твой разум помутится.

— А в этих пророческих снах мы тоже видим лишь один из вариантов будущего?

— Совершенно верно.

— Господин Эли, раз уж Шакир покушался на жизнь консула, то не мог ли он поставить над сенатом политика с контролируемым разумом?

— Уж этого я не допущу. Ты, Ларратос, иди домой, поскольку тебе надо выспаться перед сборами, а я пойду на службу, поскольку чувствую, у меня предстоит бессонная ночь и не менее сложный день. Абсолют, дай мне силы всё это выдержать…

Последнюю фразу он произнёс шёпотом.

***

Элиддин, дождавшись медицинской бригады, полетел на Руханнуре в свой полицейский участок. Там он рассказал всем о покушении на консула и Шакире, главе некромантов. Его подчинённый, Кай Гордиан, мускулистый и высокий лейтенант двадцати трёх лет, предложил:

— Господин майор, надо сообщить в правительство, чтобы министерство войны послало побольше солдат на Крайний Север и уничтожило порождения Смерти.

— Не торопись, Кай. Мы, конечно же, сообщим в правительство, однако далеко не факт, что оно отправит туда ещё воинов. Ибо пока идёт война, она выгодна министерству. К тому же Шакира нет на Крайнем Севере — он в Стейнгарде. Я уверен, его показательный отлёт — очередная хитрость. Он решил пробиться к власти безо всякой нежити — просто убив консула. Его дом был очень дорогим, защищённым от магии, но никакая защита не спасёт от сил Хаоса.

— И что вы предлагаете?

— Пока консула лечат, у республики может появиться новый правитель. Ставленник Шакира — возможно, с подконтрольным ему разумом.

— Мы займёмся этим, господин майор.

***

К десяти часам утра Элиддин верхом на Руханнуре подлетел к центру Нового Города Стейнгарда. На главной площади уже собралась большая толпа, а на трибуне стоял вице-консул республики — Гилад Райнар. Странно, — подумал Элиддин, — что Шакир не попытался убить и вице-консула, чтобы уже без проблем поставить во главе правительства своего человека. А может быть, вице-консул, законный правитель в случае болезни или смерти консула, и есть ставленник чёрного мага? Да, похоже: что-то неправильное ощущалось в его ауре. Также Элиддин чувствовал присутствие кого-то знакомого в толпе, но никак не мог понять, чьё конкретно: ведь каждый обладает уникальной аурой, и найти человека по ауре в толпе так же сложно, как и по голосу, если каждый что-то говорит. Однако знакомая аура не была чёрной, так что, по крайней мере, не принадлежала лорду Шакиру.

— Теперь, когда консул мёртв, я становлюсь его преемником до проведения выборов! — бодро прокричал вице-консул, — И вот мои первые указы: в связи с успешными действиями нашей армии война с нежитью объявляется завершённой!

В толпе послышались аплодисменты и крики одобрения.

— И в связи с этим все воинские части на Крайнем Севере закрываются, а все солдаты переводятся на южные рубежи, на границу с диктатурой Масхон.

— Он лжёт, — громко произнёс Элиддин, спрыгнув с Руханнура прямо на трибуну.

— Охрана! Уберите отсюда этого безумца, — приказал вице-консул. Несколько человек двинулись по направлению к Элиддину, но между ним и охраной приземлился Руханнур.

— Консул жив! Сейчас он находится в госпитале. Рано объявлять новые выборы! — громогласно заявил Элиддин.

— Не слушайте его! — орал вице-консул. — Это всё попытки ордена паладинов влезть в нашу политику! Кому вы больше доверяете — этому басурману или мне, вице-консулу?

— Народ! Ему нельзя доверять! Он недееспособный! — Элиддин уже чётко ощущал по ауре, что Шакир всё-таки прибрал вице-консула к своим лапам, — его разум принадлежит не ему самому, а чёрному магу, мечтающему захватить власть в Гиперборее!

Элиддин, собрав последние силы, резко взмахнул рукой. Вице-консул сначала заорал от резкой головной боли, а потом облегчённо вздохнул:

— Паладин! Благодарю вас за спасение! Вы абсолютно правы: вчера ко мне домой явился смуглый бородатый волшебник, одетый во всё чёрное. Он был похож на вас, только ростом пониже. И я до сих пор не понимаю, как он замутнил мой рассудок. Именно он велел мне рассказать всем, что война окончена, и что консул перед смертью завещал мне разрешить в школах волшебства преподавание чёрной магии.

— Паладины всегда будут помогать людям, что бы там ни говорила пропаганда. Я был рад помочь вам, господин вице-консул. А пока рекомендую издать указ, обязывающий обеспечить каждого министра и каждого сенатора особой охраной — магами, устойчивыми к ментальному внушению.

Толпа радостно зааплодировала Элиддину. И тут паладин увидел, что от неё отделился какой-то человек в шляпе — усатый брюнет — и побежал по направлению к району Героизма, где были располагались улицы Славы, Фарзеласа и Бринна. Но у паладина уже не хватило бы сил за ним гнаться. Элиддин полетел обратно в отделение.

***

Ларратос вернулся в свой новый дом в девятом часу вечера. Элиддин уже вернулся домой — он, похоже, готовил ужин. На входной двери висела новая записка, вбитая кинжалом. В ней говорилось:

"Ларратос Мельд!

Ночь с субботы на воскресенье изменит многое в твоей жизни. Если у тебя достаточно мужества, приходи в час ночи по адресу: улица Бринна, третий уровень, дом 22. Если же ты трус — можешь не приходить, и наши пути никогда не пересекутся.

Орден бойцов "Белый медведь".

Взяв кинжал и записку, Ларратос зашёл в дом. После того, как он поужинал и поговорил с Элиддином насчёт ситуации вокруг консула, ему ещё предстояла нелёгкая ночь наедине с учебниками по магии. Но Ларратос, вдохновившись примером Элиддина и его способностью выкладываться до конца, сидел за учебниками около пяти часов. К тому моменту, как Ларри лёг спать, до него вдруг дошло, что он осилил уже около трети всех учебников первого класса. В два часа ночи Мельд, как обычно, отключился.

***

Среднего роста молодой орк с алебардой шёл по коридору стейнгардского друидического храма. Его встретил низкий пожилой орк с посохом.

— Лэйш нимэн Огар, великий архидруид Эракдаш, — поклонился молодой орк.

— Лэйш Нарош, младший друид Беллердаш — ответил пожилой.

— Великий архидруид, мне очень нужна информация о Карероне.

— Беллердаш, вы же должны были проходить историю триумфа и падения Карерона в курсе истории друидизма. Или вы пропускали лекции на эту тему?

— Великий архидруид, я прекрасно знаком с историей друидизма, но мне нужна вся информация о Карероне.

— А зачем вам эти сведения, младший друид? Стихийный друидизм вроде бы не является вашей основной специальностью.

— Я обещал одному другу, что разузнаю о Карероне как можно больше.

— Боюсь, Беллердаш, что это обещание вам выполнить не удастся: информация об этом демоне засекречена, и никакой друид рангом ниже магистра не должен ею владеть.

— Но, великий архидруид, у моего друга есть сведения, что один опасный человек может вернуть Карерона в наш мир!

Рука Эракдаша, сжимавшая посох, чуть вздрогнула.

— Я предлагаю, младший друид, зайти в мой кабинет — там нас никто не услышит.

Двое орков зашли в кабинет архидруида.

— А теперь послушайте меня, Беллердаш. Не поднимайте панику — Карерона нельзя привести в этот мир. Нельзя, понимаете? Невозможно! Он погиб. Уничтожен. Боги — это не орки и не люди, их тела никакой некромантией не поднимешь. Так что все эти россказни о воскрешении Карерона — нелепые сказки и слухи. Но если вам очень нужна закрытая информация о Карероне, я всё же могу кое-что рассказать. Однако никто не может знать о Карероне всего, даже я, ибо он был уничтожен очень давно.

— Великий архидруид, вы упомянули тело Карерона. Разве оно сохранилось? Разве не было уничтожено? Насколько я помню из истории друидизма, Карерон обладал очень большими размерами. Где можно было спрятать такого гиганта?

— А как вы думаете, почему гора Талагмия была священной у древних людей?

— Не знаю, великий архидруид.

— Именно в ней и нашёл свой покой великий Карерон. Да, эльфы спрятали тело поверженного демона в недрах Талагмии — так что тому, кто захочет его достать, придётся срыть всю гору. Именно поэтому она считалась священной. Эльфы поставили рядом с горой Талагмия множество алтарей, посвящённых победе архангела Нуриэля, ангельских и эльфийских воинств над Карероном и его демонической армией. Эльфы ушли, но алтари остались. А потом к уже готовым алтарям пришли люди. Они сделали их своим местом поклонения, и тоже стали почитать гору Талагмия как священную, построив на ней город Айсгард, древнюю столицу королевства Гиперборей.

— Я не понимаю, великий архидруид, — что такого опасного и запретного для друидов младше магистра в этой информации?

— В том, что я рассказал — ничего. А опасно то, что в древности гномы, будучи любителями драгоценных камней, выкопали сердце и мозг Карерона — мощные артефакты Хаоса, внешне напоминающие драгоценные камни. Сердце Карерона так и не было найдено — похоже, гномы спрятали его в своих катакомбах. А вот его мозг находится в стейнгардском музее. Но об этом никто не знает — даже работники музея.

— Почему?

— А вы не догадываетесь? Это же мощнейший артефакт Хаоса — гораздо сильнее, чем утерянное Сердце, не говоря уж об Оке Тандариэля. Если бы кто-нибудь из магов узнал о его существовании, сразу же началась бы охота за тёмным артефактом. И трудно сказать, чем бы всё это кончилось. Поэтому знание о том, что мозг Карерона сохранился и находится на верхнем уровне бывшего Араксара, доступно только нам, друидам орков. Нам ли, оркам, не знать, как опасны силы Хаоса — именно они лишили наш народ двух поколений: одно — в рабстве у демонов, а второе — в лагерях в наказание за грехи отцов.

— Благодарю вас, великий архидруид.

— Младший друид Беллердаш, я уже говорил вам, что некромантия наших дней не может, к счастью, вернуть жизнь Карерону. Но если бы — разумеется, чисто теоретически — всё же могла бы (ну, предположить-то ведь можно всё, что угодно, не так ли?). Так вот, в этом случае он не был бы подобием зомби или вурдалака, а обладал бы всей полнотой своего интеллекта.

— Почему?

— Благодаря совершенно особенному строению мозга. Ведь я изучал этот артефакт — был как раз в вашем возрасте, когда столкнулся с ним впервые. Тогда я не знал, что это такое, но сразу обратил внимание на невероятно крупный бриллиант странной формы. Да, мозг Карерона великолепно сохранился, и если бы он ожил, то ни за что не стал бы подчиняться воле даже самого могучего некроманта. Карерон смог бы разрушить если и не весь мир, то уж парочку стран — точно.

— Но он же некогда был побеждён — а значит, не так уж и страшен!

— Победу над самим Карероном обеспечили не только эльфы, но и войска Небесного легиона. И разрушить он успел немало. Конечно, с ним справятся и сейчас, но жертв будет ещё больше.

— Благодарю за ценные сведения, великий архидруид! Мне пора идти.

— Если хотите ещё узнать про Карерона, разыщите эльфов — они знают куда больше моего.

— Великий архидруид, разве в нашей республике есть эльфы?

— Разумеется, есть. Их всего около сорока, они живут небольшой замкнутой общиной в своей деревне, куда очень не любят пускать журналистов и коммерсантов. Эльфийский маг Эаранор, мой знакомый, знает о Карероне не понаслышке — он потомок полководца, что участвовал в тех битвах. Увы, мне почти не довелось с ним пообщаться, да я и не спрашивал его о древних демонах. В общем, если хотите с ним встретиться, Беллердаш, идите в эльфийскую деревню Ильдран, что находится в десяти верстах восточнее Стейнгарда, и найдите председателя эльфийской общины. Скажите ему, что вы от меня — он мой старый знакомый. И сам, между прочим, внук одного из тех эльфийских командиров, что вели армию против Карерона в глубокой древности, поэтому может немало рассказать.

— А как разыскать этот посёлок?

— Разумеется, такая маленькая деревня не обозначена на картах — она находится в двух верстах к северу от людского посёлка Рэндора. Так что доезжайте до станции Рэндор каким-нибудь пригородным поездом с Вильинского вокзала. Только не забудьте захватить кого-нибудь, кто знает эльфийский язык — иначе пристрелят. И — не поднимайте паники. Помните, что Карерон в любом случае будет мёртв вечно.

Попрощавшись, Беллердаш пошёл к выходу. Ларри пригодится эта информация, подумал он, и мы вместе съездим в Ильдран. До пятницы Ларри занят, однако можно съездить туда в субботу или воскресенье.

Глава 8. Испытания

На протяжении всех этих дней — среды, четверга и пятницы, Ларратос по ночам и вечерам занимался по учебникам первого класса магической школы. Знания давались ему легко и быстро — возможно, потому, что книги, сложные для десятилетнего, для человека возраста двадцати лет оказались очень легки. Или же оттого, что у сам Ларратос обладал сильными магическими способностями.

Ночью с пятницы на субботу Мельд добил-таки учебники, и понял, что готов к экзамену. Поэтому в субботу он уже мог пойти к своему учителю, Хану Гидрасу, и сдать первый экзамен. Как обычно, Ларри лёг спать в два часа ночи. Но на этот раз проснулся не в шесть утра, как в будние дни, а в двенадцать дня, даже несмотря на белые ночи — организму требовалось как-то наверстать бессонные часы. Наступил не просто первый выходной день на этой неделе, а первый летний день, первое июня.

— Выспался? — спросил у встающего с кровати Ларратоса Элиддин, который, похоже, был на ногах уже около четырёх часов.

— Немного. Но зато я готов к экзамену у моего учителя магии.

— Это хорошо, что ты выспался. А то нанесение урона телу может сделать тебя несчастным и толкать к злым деяниям.

Ларратос поплёлся в ванну.

— Я приготовил тебе завтрак, — сказал Элиддин, — как обычно — рисовая каша с омлетом.

Поев, Ларратос оделся и пошёл к Хану Гидрасу.

***

Приветствую, Ларри. Ты пришёл ко мне за знаниями? — спросил Гидрас, — мне казалось, ты занялся самообразованием вплоть до самого экзамена.

— Я за этим и пришёл к вам, учитель — выучил все учебники за первый класс. И полностью готов сдать экзамен.

— С трудом верится. Но я с радостью выдам тебе сертификат, если ты справишься с испытаниями. Думаю, ты понимаешь, что экзамен стоит денег?

— Конечно. Сколько я вам должен?

— Тридцать аргусов.

— Держите, учитель. Можете уже давать мне задания — я наложу любые заклинания, какие вы только попросите.

— Не торопись. Конечно, их я тоже спрошу. Но для успешного использования практической магии надо сначала овладеть теоретической. Поэтому сперва я задам тебе вопросы по истории и теории магии.

— Я готов, учитель.

— Не возражаешь ли ты, если я тебе задам вопрос немного личного характера?

— Задавайте.

— Ты, насколько я понимаю, хочешь пойти по моим стопам и стать белым магом?

— Так точно.

— Значит, ты должен был изучать большей частью историю и теорию белой магии. А я задам тебе несколько вопросов по чёрной, чего думаю ты не ожидал. Можешь ли объяснить мне, какая разница между вампиром и вурдалаком?

— Вампир пьёт кровь жертвы, а вурдалак питается её мясом, причём он может сожрать как мясо свежей жертвы, убитой им, так и старый труп. Жертва вампира не умирает, а сама становится вампиром. Вурдалак редко оставляет от своей жертвы что-нибудь, само по себе способное жить, но если укушенному человеку удалось сбежать или уничтожить вурдалака, он сам станет таким же, но только после смерти. Вурдалаки, в отличие от вампиров, могут существовать и при дневном свете. И собственным разумом вурдалаки не обладают — они, как и любые зомби, подчиняются своим инстинктам и воле некроманта. Вампиры же, напротив, — аристократия нежити, и мало того, что обладают своей волей, так ещё и могут подчинять ей других. Нередко вампиры сами могут колдовать. И на вурдалаков не действует чеснок.

— Правильно! Тогда слушай мой следующий вопрос: известно, что магии Гармонии и Жизни люди научились у эльфов, после этого сильно развив их. Но кто и когда научил людей магии Тьмы и магии Смерти, то есть некромантии?

— Орки. А их научили низшие демоны, не обладающие энергией Абсолюта. Это было в самом начале седьмого века, во времена Великой Войны. После этого орки вернулись к своим корням, к магии Природы, которой потом тоже обучили людей. Но большая часть друидических знаний держится ими в секрете.

— Назови троих мизрахийских магов, участвовавших в Восстании Джиннов.

— Азиз Шакир, Хайам Йархи и Абдель Хабиб.

— Верно. Можно ли было считать их чёрными магами и почему?

— Нельзя. А почему — я уже сказал раньше. Люди познакомились с чёрной магией гораздо позже — лишь через тринадцать веков. Но, как мы знаем, Шакир сейчас жив, и теперь уже можно считать его чёрным магом.

— Что же, разумно. Назови любые пять братств чёрных магов, существовавших в нашу эпоху на Востоке.

— Братство Ятагана и Посоха, Чёрный Скорпион, Непобедимая Кобра, Золотой Танин, Братство Льва и Ястреба.

— Неплохо. Учитывая, что ты знаком даже с чужими разделами магии, я мог поверить, что ты знаешь всё. Но я не поверю. Теперь можно перейти и к вопросам по общей и белой магии. В каком году печатные станки стали магическими, то есть уже не требовали человеческого присмотра после своего запуска и сами начали печатать тиражи газет и книг?

— В 1238.

— И в каком году был создан магический конвейер, позволявший ускорить массовое производство боевых артефактов?

— В 1412.

— А когда изобрели первые автоматические арбалеты, заряженные обоймой зачарованных стрел?

— В 1605 году.

— В каком веке Эры магии люди открыли Магию Жизни?

— В третьем.

— Где люди раньше начали использовать стихийную магию: на Востоке или на Западе?

— На Востоке. Люди, соединив магию и ремесло, пошли по пути магическо-технического прогресса, но люди Запада всегда больше шли по пути технического прогресса, а люди Востока — по пути магического.

— А где впервые создали голема — на Востоке или на Западе?

— На Западе, в республике Масхон. Но создал его выходец с Востока — волшебник Арье Хаким.

— Назови самых известных выпускников гиперборейской магической школы Дармстранг.

— Сарназ Релантран, научившийся избавлять людей от проклятий, считавшихся смертельными. Зигмунд Гарион, последователь Айваса Гартмана, один из создателей гигиены. Лекстран Лереппер, приспособивший мадаббары для использования немагическим населением.

— Достаточно. Я вижу, что ты действительно владеешь знаниями в областях теории и истории магии. А вот теперь можно перейти и к практике. Посмотрим, как ты научился колдовать самостоятельно. Первое задание — самое простое. Именно его используют на экзаменах первого класса в Дармстранге. Всё надо проделать только с помощью магии. Открываешь шкафчик вот на этой стене. Притягиваешь один из колокольчиков — эти волшебные колокольчики обычно играют музыку. Но я наложил на них заклятие блокировки, поэтому сейчас они молчат. Ты должен будешь снять блокирующее заклятие и заставить колокольчик проиграть мелодию.

— Итфатех, — произнёс Ларратос, направив посох на шкафчик. Тот открылся.

— Инмагна, — продолжил он, направив посох на один из колокольчиков. Тот потоком маны был перенесён на стол. Точнее, он не лежал на столе, а висел над ним.

— Дисбандо! — крикнул Ларратос. Колокольчик заиграл гимн школы Дармстранг.

— Неплохо, — сказал Гидрас, — но у меня к тебе есть ещё несколько небольших заданий. Сейчас ты должен отменять эффекты всех заклинаний, которые я наложу.

— Я справлюсь.

— Даркей ан-нур! — крикнул Гидрас, и Ларратоса окружили языки пламени.

— Митар майя! — парировал Ларратос, и с вершины его посоха полилась мощная струя воды, погасившая огонь.

— Иштахэр! — крикнул Гидрас, и вся комната погрузилась во тьму.

— Наввара загра, — Ларри послал контрзаклятие, выставив вперёд руки ладонями вверх. Над ладонями появились разноцветные летающие шары чистого света размером с яблоко каждый. Шары летали над руками, как будто Ларратос ими жонглировал, но он стоял неподвижно. И через полминуты окружающий мрак развеялся.

— Великолепно, — ответил Гидрас, — тьма, в которую погрузилась комната — заклятие школы иллюзий, одной из ветвей общей магии. Позволь продемонстрировать тебе ещё одно заклятие иллюзии. Нахаш аль-Кубра! — рядом с волшебником в воздухе материализовалась чёрная кобра, которая, извиваясь, полетела к Ларратосу, — не бойся, это всего лишь иллюзия. Но весьма действенная, особенно на войне.

Ларратос потрогал летучую кобру — его рука свободно прошла сквозь змею. Перебирая заклинания, он вспомнил заклятье световой вспышки, которая при сильном уровне навыка могла временно ослепить человека. Возможно, именно это заклятие могло разрушить и полностью чёрную иллюзию.

— Иштамеш баррак! — Ларратос торжественно произнёс заклинание. Вспышка света растворила кобру в воздухе.

— Демьон раттус, — Гидрас наложил чару на цветочный горшок, мигом обратившийся в крупную крысу.

— Дисбандо, — улыбаясь, произнёс Ларри, и крыса превратилась обратно в цветочный горшок.

— Ты почти справился, мой юный ученик. Это нужно отметить. Смотри: я уже приготовил два стакана яблочного сока, и если ты сможешь превратить их в вино, то считай, что сдал экзамен.

Ларратос ранее не практиковал такое заклятие. Но за время всех тренировок его общий запас маны вырос, и он надеялся, что всё получится. Вообще, всей своей винной продукцией республика Гиперборей была обязана исключительно магам: без них население страны вынужденно вело бы трезвый образ жизни. В северном климате Гиперборея не рос виноград, а торговый оборот с южными странами был закрыт после образования Стального Занавеса. Но до событий 1237 года южные народы продавали королевству Гиперборей своё вино, а гиперборейцы поставляли южанам свой уникальный напиток, созданный магами из сока белых яблок. Именно в королевстве Гиперборей маги создали заклинание Инспирито, позволяющее превращать безалкогольные напитки в алкогольные. Знаменитое гиперборейское белое вино пользовалось очень большим спросом во всём Вестланде.

— Инспирито! — сосредоточив всю свою магическую энергию, крикнул Ларри. Сок в обоих стаканах зашипел: начался ускоренный магией процесс брожения, и через пятнадцать секунд, судя по запаху, вино уже созрело. Хан Гидрас отхлебнул немного из своего стакана:

— Классическое гиперборейское белое! Этот вкус знаком мне более шестидесяти лет, и я его ни с чем не перепутаю! Да, ты действительно овладел всеми магическими знаниями в пределах первого класса. И я могу сказать лишь одно: зачёт, — Гидрас достал сертификат, в который вписал имя Ларратоса и протянул ему, — выпей, ты этого заслужил.

Взяв сертификат, Ларри попробовал немного вина. Действительно, настоящее гиперборейское белое. Осушив весь бокал и поблагодарив Гидраса за сертификат, в отличном расположении духа он направился к выходу.

— Ты — мой лучший ученик! — крикнул Гидрас вслед уходящему Ларратосу, — ты за неделю справился с тем, на что обычно требуется год. Приходи на следующий экзамен, когда будешь готов.

Подойдя к дому, Ларри обнаружил на двери очередную записку, прикреплённую кинжалом:

"Ларратос Мельд!

Эта ночь может стать последней в твоей жизни, если ты, решив, что придёшь к нам, будешь игнорировать наши указания. Если же ты не явишься, значит, ты жалкий трус. Выбор за тобой. Мы ждём тебя всё там же — на улице Бринна в час ночи. Приходи один. Из оружия приноси только меч.

Гладиаторский орден "Белый Медведь".

И Ларратос, ещё днём начавший готовиться по учебникам магии для второго класса, ночью собрался на улицу Бринна. Дождавшись, когда Элиддин заснёт, он тихо вышел из дома и закрыл дверь, предварительно захватив с собой меч.

Ларри добрался до улицы Бринна без приключений. Она располагалась в районе Героизма, недалеко от улицы Фарзеласа, где проживал Хан Гидрас. На третьем уровне стоял обычный жёлтый каменный дом в два этажа. Открыв дверь, Ларратос зашёл внутрь. В доме царила тьма.

— Иди прямо, — услышал он громогласный голос.

Послушавшись, он пошёл прямо.

— Теперь иди направо, — приказал голос.

— А если я не хочу идти в темноте? — спросил Ларратос.

— Ты должен.

— Я никому ничего не должен, — ответил Ларратос, — Наввара загр… — начал он произносить заклинание.

— Стой! — рявкнул голос. Ларри замер, — если ты владеешь магией, я запрещаю тебе её использовать. Несанкционированное использование магии грозит исключением из ордена. За использование магии в бою мы убиваем на месте. Так что, если хочешь попасть в наш орден, не колдуй.

Послушавшись, Ларратос пошёл вправо и дошёл до конца коридора, открыв дверь.

— Теперь положи свой меч рядом с дверью, — приказал голос.

— Не хочу. Вы можете меня убить.

— Не будь дураком. Если будешь выполнять все мои указания, останешься жив. А если боишься — бери свой меч и проваливай отсюда.

— Я не боюсь! — ответил Ларратос.

— Тогда пройди по стене до конца комнаты.

Ларратос прошёл.

— Не двигайся.

Ларратос замер. Через три секунды дверь, бывшая недалеко от Ларратоса, открылась, и в комнату ворвались два крупных человека. Они заломили руки Ларратоса и нацепили на них наручники. А цепь от наручников приковали к стене.

— Не сопротивляйся! — сказал один из них. Именно его голос и вещал в здании, — иначе мы прибьём тебя на месте.

Ларратосу ничего не оставалось, как не двигаться. Двое ушли, и через три секунды в комнате загорелся свет. Ларри обнаружил, что прикован кандалами к стене, а в противоположном углу пустующей комнаты лежит его меч.

— У тебя есть десять секунд для того, чтобы освободиться! — услышал Ларратос всё тот же голос. Он начал вырываться из наручников.

— Один, — начал считать неизвестный. Цепь пока не поддавалась.

— Два, — Ларри приложил всю силу к правому наручнику.

— Три, — наручник начал поддаваться.

— Четыре, — Ларри сумел освободить правую руку, облегчённо вздохнув.

— Пять, — дверь, через которую зашёл Ларри, открылась, и в комнату зашёл высокий и крепкий мужчина, года на два-три старше самого Ларратоса. В мускулистых руках здоровяк держал огромный двуручный меч.

— Шесть, — Мельд начал судорожно рвать левый наручник, но ничего не получалось.

— Семь, — Ларри приложил силу обеих рук в надежде освободиться. Цепь начала поддаваться.

— Восемь, — тут Ларри освободил левую руку.

— А теперь, — приказал голос, — подними свой меч и дерись.

Легко сказать "подними свой меч и дерись", когда самому драться не надо! Ларри побежал к противоположному углу комнаты, а противник замахнулся мечом. Пригнувшись, Мельд принял кувырок-бросок прямо под свистящим мечом, и, оказавшись рядом с дверью, подобрал свой собственный. Оружие показалось Ларри особенно лёгким, легче, чем обычно, но сейчас было не до этого.

И началась битва. Противник оказался крупнее и сильнее Ларратоса — а возможно, и ловчее. Но он не знал того, что знал Ларратос — мизрахийских боевых приёмов, которым его научил Элиддин. Сделав пару ложных выпадов, Ларратос почти поразил противника в грудь, но тот в последний момент блокировал его удар своим мечом. Клинок у противника был двуручным — гораздо крупнее, чем у Ларратоса. Когда Ларри парировал удар врага, меч соскользнул и полоснул Мельда по лицу, оставив громадную рану на его щеке. Похоже, шрам будет на всю жизнь, подумал Ларри, но возможно, что эта жизнь оборвётся всего через пару минут.

Ларратос яростно напал на противника, но тот, как и Элиддин, блокировал все удары почти что в последнюю долю секунды. Улучив момент, противник проткнул плечо Мельда. Ларри взвыл от боли и шока, из раны потекла струя крови. Но руки среагировали быстрее, чем мозг: мизрахийская петля, удар, разворот, удар — и противник лишился меча вместе с рукой, отрубленной по самый локоть. Он сразу же начал истекать кровью, причём гораздо быстрее, чем Ларратос, и, потеряв сознание, упал.

— Отлично, Ларратос! — услышал Мельд знакомый голос, — ты вышел победителем. А теперь убей его и покажи, что ты достоин быть членом нашего ордена!

— Нет! — крикнул Ларратос.

— Нет?! — изумился голос, — почему?

— Я не на войне. И я не должен убивать безоружных людей.

— Убей его немедленно!

— Я НЕ ДОЛЖЕН!!! Я НЕ БУДУ ЕГО УБИВАТЬ!!! — Ларратос откинул свой меч.

Дверь, что была рядом с кандалами, открылась. И через неё вошли двое — лысый крепкий мужчина среднего роста в возрасте около сорока лет и высокий блондин.

— Посмотри, Тарион, что за индюк, — сказал лысый, обращаясь к блондину. Именно он и командовал Ларратосом всё это время, — даже победив, этот тип не решается взять победу в свои руки. Я не уверен, что таким место в нашей гильдии.

— Послушай, Крафус, — ответил светлый, — он великолепно дрался, и я захотел поначалу присвоить ему ранг медведя. Но после того как он отказался выполнять твой прямой приказ, я решил, что в гильдию его взять всё-таки надо, однако и ранг нужно дать поменьше — например, бойцового пса.

— А ты как считаешь, Кай? — спросил Крафус.

Кай — воин, побеждённый Ларратосом, встал, как ни в чём не бывало:

— Я согласен с Тарионом.

Ларратос был в шоке: почти убитый боец, всё ещё истекающий кровью, бодро стоял и даже немного улыбался!

Увидев его выражение лица, Крафус усмехнулся:

— Вижу, Ларратос, ты удивлён. Разумеется, мы бы не позволили тебе убить нашего лучшего бойца, Кая Гордиана, лейтенанта стейнгардской полиции, обеспечивающего прикрытие нашему клубу. Представление окончено. Дисбандо!

И тут у Ларратоса исчезла боль в плече, оно перестало истекать кровью. Также исчез порез на щеке, как будто его никогда не было. У Кая непонятно откуда появилась кисть руки. Раненая конечность перестала кровоточить. С пола исчезли пятна крови. А оба меча — Ларри и Кая — стали деревянными.

— Ларратос, обычно мы не используем магию в нашей гильдии, но вступительные испытания — особый случай — пояснил Крафус. — Если ты до сих пор ещё не понял — я использовал продвинутую магию школы иллюзий. Мы заменили твой меч на деревянный, придав ему облик твоего собственного. Помимо облика, мы наделили его звуками, которые меч издаёт при свисте в воздухе и при ударе, и даже позволили ему иллюзорно ранить живых людей. Боль тоже казалась настоящей. Думаю, ты не заметил подвоха. Всё это испытание даёт нам знать: во-первых, являешься ли ты хорошим бойцом, а во-вторых, настолько ли ты предан гильдии и мне, чтобы убить беспомощного противника.

С первым испытанием ты справился, а со вторым — нет. Но мои коллеги говорят, что ты хороший боец, и можно принять тебя в гильдию — только с более низким званием. Так что на, держи — вот твой настоящий меч и значок члена гильдии в ранге бойцового пса.

А теперь, — продолжил Крафус, — пойдём праздновать, — не каждый день у нас появляются новые люди.

***

Утром второго июня у Ларратоса сильно болела голова. Он помнил только, что после принятия его в гильдию пили гиперборейское белое. А в каких количествах, до скольких часов сидели, много ли присутствовало народа, чем всё закончилось, и как он оказался в своей кровати дома у Элиддина — этого Ларри не помнил. Он слабо застонал и вновь погрузился в забытьё.

Окончательно очнулся Ларратос лишь к полудню. На тумбочке стоял стакан с настоем какой-то травы, а рядом с кроватью — Элиддин и Беллердаш, который, очевидно, и сварил настой…

— Эй, Ларри, вставать пора! — поторопил Мельда Беллердаш, — ведь мы собирались сегодня съездить в деревню Ильдран, чтобы поговорить с Эаранором, председателем эльфийской общины Гиперборея, насчёт Карерона.

Глава 9. У эльфов

Еле встав с кровати, Ларратос выпил стакан целебного отвара, после чего поплёлся в ванну, выйдя оттуда только через двадцать минут. Голова немного кружилась, но он чувствовал себя получше, чем во время пробуждения.

— Вижу, Ларратос, ты — сильный боец — справился в клубе "Белый Медведь" с самим Каем Гордианом!

— Господин Эли, вы знакомы с Каем Гордианом?

— Естественно! Он же — мой подчинённый в полиции.

— А как вы относитесь к подпольным бойцовским гильдиям?

— Как и все полицейские — терпимо.

— Неужели ВЫ берёте взятки?

— Конечно же, нет. Но я отношусь к гладиаторским гильдиям терпимо потому, что там бойцы выбрасывают всю накопившуюся в них агрессию. Если ты человек агрессивный, но твоя ярость не имеет выхода — она может погубить тебя изнутри. И бойцовские клубы освобождают людей от отрицательных эмоций. К тому же, чем они больше практикуют бои, тем более опытными воинами становятся, что может стать полезным в случае внезапной войны.

— Господин Эли, а не знаете ли, как я оказался дома?

— Тебя принёс сюда на своих могучих плечах Кай Гордиан — хотя и сам был изрядно выпивши. Может, он выпил поменьше, чем ты, а может, на такого крупного человека как он такое же количество алкоголя не так сильно подействовало. А ты уже спал. Он рассказал мне обо всём, что произошло в гильдии. Велико же было его удивление, когда Крафус сказал ему, что ты живёшь в моём доме! Но делать нечего, он принёс тебя ко мне. И сказал, чтобы ты не терял вот это, — Элиддин протянул Ларратосу значок, на котором была нарисована бойцовская собака, а сверху красовалась надпись "братство гладиаторов "Белый Медведь".

— Благодарю, господин Эли.

— Кай рассказал мне об испытании, которое ты проходил. Он лежал, притворившись, что потерял сознание, и ждал, что ты вонзишь ему в сердце свой меч. Деревянный меч. Но ты не сделал этого. Ты не знал, что меч деревянный. Ты предпочёл, отказавшись от высокого ранга, сохранить Каю жизнь. Это очень благородный поступок.

— Ларри, я узнал очень ценную информацию, — сказал в глаза обомлевшему Ларратосу Беллердаш. — Архидруид Эракдаш сказал мне, что существует ещё один мощный тёмный артефакт — мозг Карерона. И он находится не где-нибудь в катакомбах, а в открытом зале Стейнгардского музея.

— Не может быть! Я никогда об этом не слышал!

— Естественно! Даже сами работники музея не догадываются, что же это за гигантский бриллиант лежит у них в открытом отделе! О его связи с Хаосом знают только друиды орков рангом не ниже магистра. Мы храним это знание в тайне, и пока больше никому неизвестно про Мозг Карерона, мир в безопасности.

— Но тебе же рассказали!

— Я сказал архидруиду, что кто-то может призвать Карерона в этот мир. К тому же, мне осталось всего два года до получения ранга магистра. Остальные сведения можно узнать у эльфов, поэтому мы к ним и едем.

— Почему ты мне не рассказал этого раньше?

— Я не хотел говорить на эту тему по мадаббару. Кто-нибудь может нас прослушать — например, тот же лорд Шакир.

— Я думаю, Шакир и так знает о мозге Карерона. Поведай мне, откуда вам, оркам доступны такие сведения, — поинтересовался Элиддин.

— В шестом веке наш народ сотрудничал с демонами, и многие бывшие шаманы ударились в тёмную магию. В сохранившихся книгах описаны мощи убитого эльфами Карерона. После открытия Стейнгардского музея наши друиды, столкнувшись с мозгом этого демона, смогли его опознать. И решили сохранить всё в тайне.

— Мда, — задумался Элиддин, — чернокнижники орков обучили тёмным искусствам некоторых человеческих магов. Так что знания о мозге Карерона вполне могли перейти к чёрнокнижникам людей. А самые большие архивы по чёрной магии находятся в моём родном городе Шалем. И, поскольку Шакир когда-то изучал их, он наверняка знает о мозге Карерона.

Время приближалось к часу дня.

— Господин Эли, не хотите ли вы поехать с нами? — спросил Ларратос.

— Я бы поехал, но у меня неотложные дела на службе — в городе начали пропадать люди.

— Поехали, Ларри, — сказал Беллердаш, — чем скорее мы прибудем в Ильдран, тем лучше.

Ларратос и Беллердаш вышли из дома, сели на маговоз двадцать первого маршрута, и он довёз их до Вильинского вокзала. Там они купили билеты на пригородный поезд фелмарионского направления и поехали к посёлку Рэндор.

***

Приветствую тебя, Апион, — сказал бородатый чёрный маг входящему в его дом Неуловимому.

— Рад видеть вас, милорд.

— Надеюсь, ты сумел достать каждое Око Карерона?

— Да, милорд. Я взял их у обоих коллекционеров. Самое любопытное — то, что оба не догадывались, что это за изумруды, которыми они владеют. У одного я просто стащил Око. Что касается другого, то я смог взломать дверь в его дом и украсть немного денег, а Око юыдл в комнате, охраняемой магическими стражами — они оказались не по зубам даже мне. Тогда я вышел из квартиры, закрыл дверь, дождался хозяина, представился другим крупным коллекционером, и, пока он не понял, что я уже побывал в его квартире, купил Око Карерона за его же деньги.

— Ты был великолепен. Держи свою награду — по пятьсот аргусов за каждое Око.

— Благодарю вас, милорд. А что насчёт Ларратоса Мельда?

— Он вместе с каким-то орком едет на пригородном поезде в направлении Фелмариона.

— А вы-то откуда это знаете, милорд?

— Не надо меня недооценивать, Апион. Лучше посмотри сам, — чёрный маг показал вору свой мадаббар. Взглянув в хрустальный шар, вор увидел республиканского солдат и среднего роста орка, едущих на поезде.

— Как вам это удалось?

— Есть такие вещества — трансмиттеры, продукты современной алхимии. Человек, помеченный трансмиттером, становится на несколько дней видимым для мага — в какой бы точке ни находилась жертва.

— Но как вы смогли пометить Мельда?

— Ха! Буду я тебе все свои секреты рассказывать! Вместо того, чтобы задавать лишние вопросы, занялся бы ты лучше делом. У меня есть новое задание: выкрасть Мозг Карерона.

— Откуда?

— Из уже знакомого тебе места — из Стейнгардского музея.

— Милорд, я уже бывал там по вашей просьбе. Почему же вы сразу не дали мне задание выкрасть и его?

— Тогда у меня были другие планы. Видишь ли, армия Смерти слишком слаба для завоевания республики, а попытка непосредственного захвата власти провалилась из-за вмешательства паладина. Я тогда попросту не думал, что буду призывать великого Карерона. А теперь его мозг мне очень сильно пригодится.

— Как я опознаю его, милорд?

— Найди в открытом зале самый большой бриллиант. Это и будет Мозг Карерона.

— Отлично. Я хочу три тысячи вперёд и ещё семь по выполнению задания.

— Десять тысяч?! — взвыл лорд Шакир. — Да ты что, Апион, сдурел?! Я даже за доставку Сердца Карерона из катакомб заплатил три тысячи, что сильно ударило по моему бюджету, а ты хочешь десять за артефакт, добытый в музее!

— Милорд, после того, как я ограбил музей в прошлый раз, охрана многократно усилели — особенно в залах, где выставлены такие дорогие экспонаты. Мне придётся очень сильно постараться, чтобы его выкрасть. Возможно, у меня не получится — тогда я пойду в тюрягу. Если такое случится, пара тысяч позволит мне договориться с некоторыми охранниками и упростить мой побег.

— Да где я возьму такую сумму?! У меня попросту нет стольких денег!

— Ничем не могу помочь, милорд — ограбьте кого-нибудь или продайте парочку ваших волшебных вещичек. А когда у вас появятся деньги — свяжитесь со мной, — Апион направился к выходу, ощутив злобный взгляд чёрного мага, направленный ему в спину.

***

Лорд Шакир задумчиво смотрел на свой мадаббар. Ларратос и его друг-орк сошли с поезда в посёлке Рэндор. Вот отна, отличная возможность убить давнего врага. Два элементаля не смогли прикончить его — вряд ли сможет и третий. К тому же орк, судя по его одежде, принадлежит к друидическому ордену. А значит, если на него напустить элементаля, легко разрушит духа магией противоборствующей стихии. Запусти Шакир элементаля льда, одного из самых мощных стихийных духов, орк растопит его с помощью магии огня.

Стало быть, надо прибегнуть к некромантии. Но здесь, в Стейнгарде, у него нет, так сказать, материала для экспериментов — попросту говоря, трупов. Он не мог убивать в своём доме, ибо полиция всё равно пронюхала бы, что там находится труп: согласно закону, в каждом стейнгардском здании находился магический датчик, сообщавший полиции о любом убийстве. В том числе и в доме Шакира.

А сейчас отношения с полицией у Шакира были очень хорошими: существовал всего один полицейский, способный его раскусить — Элиддин Кахаби. Но он работал на другом участке, а полицейские с его, Шакира, родного участка, ни о чём не догадывались.

Поэтому придётся установить контакт с кем-нибудь из некромантов в Стране Смерти. Азиз Шакир впал в транс, устанавливая контакт со своими приспешниками…

— Приветствую, милорд, — послышался голос некроманта Хуррбага.

— Приветствую, Хуррбаг, — ответил лорд Шакир, — Ларратос Мельд находится в посёлке Рэндор и направляется к эльфийской деревне. Достань ковёр-самолёт — и отправь за Мельдом конструкта — самого последнего, которого я зачаровывал целых два месяца и берёг для особых заданий.

***

Ларратос и Беллердаш шли по улицам Рэндора. Этот посёлок сильно напоминал Новгард, их родной город: всё та же холмистая местность, те же кирпичные дома, те же сосны. Единственная разница заключалась в том, что Новгард значительно превосходил Рэндор по размеру.

Если верить архидруиду Эракдашу, деревня Ильдран находилась верстах в двух к северу от посёлка. Полчаса ходьбы — и Ларратос с Беллердашом увидели эльфийские дома. Да, это именно они! Созданные из дерева, напоминающие жилища людей языческой эпохи, но немного крупнее и с более плавной формой. По деревне ходили эльфы. Они оказались именно такими, какими их и представляли наши герои: очень похожи на людей, но чуть пониже и с заострёнными ушами, все без исключения голубоглазые и светловолосые. Эльф-дозорный, сидящий на башне, достал горн и протрубил сигнал тревоги. Тотчас же все эльфы укрылись в своих домах, а дорогу друзьям преградил отряд дозорных, вооружённых луками и длинными клинками.

— Мы пришли с миром! — сказал Беллердаш. Но эльфы оружия не опустили.

— Я от Эракдаша! — крикнул Беллердаш. Один из эльфов махнул рукой. Этот жест, означал нечто вроде "немедленно поворачивай и уходи, иначе ты покойник"! Кто-то из эльфийских лучников спросил другого на своём языке: "Что от нас хотят эти чужаки"? Беллердаш не владел эльфийским языком, разве что знал некоторые магические формулы, заимствованные из него. А Ларратос изучал эльфийское наречие, поэтому понял вопрос. И его осенило:

— Беллердаш, я понял! Они живут замкнутой общиной! В отличие от вас, орков, забывших родной язык, гиперборейские эльфы по-прежнему говорят по-эльфийски.

— Я-то тут при чём? Немедленно скажи им, что мы не враги, пока нас не пристрелили!

Ларратос поклонился эльфам:

— Мы — не враги! Мы пришли с миром, — начал он на эльфийском языке. Жители деревни, поняв, что чужак говорит на их языке, уже не были настроены к нему так враждебно, и ослабили натяжение луков. Но не опустили их.

— Да пребудет дух плодородия с вашей землёй, — произнёс Ларратос стандартное эльфийское приветствие, — мы хотим поговорить с вашим лидером, Эаранором. Нас послал Эракдаш, его знакомый.

— Не знаем мы никакого Эракдаша, — сказал один из лучников, — однако я и не Эаранор, — он усмехнулся, — Я сейчас схожу к нему и спрошу об этом имени. Если он действительно знакомый нашего лидера, то мы позволим вам пройти. И лучник удалился.

— Ларри, я много читал про эльфов, но никак не думал, что они такие дикие, — удивился Беллердаш, — я всегда представлял их как образцовый цивилизованный народ, не менее нравственный, чем люди.

— Успокойся, Белл. Просто эльфийские традиции не особо приветствуют общение с чужаками. А они живут замкнутой маленькой общиной тысячи лет. Общество городских эльфов должно быть более открытым.

Лучник вернулся:

— Великий Эаранор сказал, что вы можете встретиться с ним. Но для начала сдайте оружие.

Ларратос отдал лучнику меч, а Беллердаш — алебарду, — единственное оружие, что у них при себе было. Они зашли в самую высокую и красивую избу, которая принадлежала Эаранору. Он выглядел довольно молодым — вот только в его волосы уже прокралась седина, — вот он какой, бессмертный эльфийский маг. Правая рука волшебника держала посох, выполненный из неизвестного нашим героям южного дерева.

— Аз приветствую тебя, человече, и тебя, орче, друже Эракдаша, — сказал на вестландском языке вождь эльфов, — прошу прощения за негостеприимность моего люда. Все они выросли в сей деревне и никогда не общались с чужаками. Мы живём здесь уже очень давно, и можно сказать, что наш люд здесь полностью законсервировался. Мой дед, великий ведун и воевода Ферелдор заложил сию деревню. Но потом, как и мой отец, погиб в бою с дикими племенами чужаков.

Хотя Эаранор и знал вестландский язык, он говорил на одной из древних его форм — так как тоже веками не выходил из общины.

— Господин Эаранор, — поклонился Беллердаш, — мы хотели бы поговорить с вами о Карероне.

— Всё ещё ищете демонических знаний? — усмехнулся эльф, — Карерон, бог холода, был ледяным гигантом высотой в… — Эаранор принялся вспоминать людские меры длин, — метров пятьдесят. Его невозможно было победить ни магией, ни стрелой — стрелы были для него, аки иголки для человека. Но прибыл архангел Нуриэль со своей небесной дружиной, а затем он победил Карерона. Возле тела могучего демона наш люд построил множество алтарей.

— А каким образом эльфы смогли засунуть тело ледяного гиганта внутрь священной горы Талагмия? Мне рассказывал мой учитель, Эракдаш, что тело Карерона находится в её недрах…

— Он действительно так сказал? — удивился Эаранор, — Любопытное заявление! Иже Эракдаш не есмь потомок эльфийских воевод тех времён, так что он не может знать всю правду. Гора Талагмия не скрывает внутри себя тела великого Карерона — она и есмь его тело.

Некоторое время человек и орк стояли, широко открыв рот и глаза. Наконец Ларратос спросил:

— Вы хотите сказать, что люди построили город прямо на теле гигантского демона?

— Да. Тело окаменело за тысячи лет.

— Я видел в своих снах гору Талагмия. Неужели Карерон был так велик?

— Сны о местах, где есмь энергия Хаоса — нет в них кривды. Они — всегда правдивы.

— Постойте! — вдруг осенило Ларратоса. — Крайний север удалён от Стейнгарда лишь на несколько сотен верст, а между ними такая разница в климате! Это тело Карерона источает сущность Хаоса и холода! Если его уничтожить, то можно улучшить климат севера нашей страны?

— Не думаю, что уничтожение тела Карерона есмь возможно, — вздохнул эльф. — Он, даже поверженный, всё ещё слишком силён.

— Но также невозможен и его призыв, — сказал Беллердаш. И это радует.

— Ты зря так думаешь, орче. Мой дед говорил на эту тему с архангелом Нуриэлем. Архангел сказал, что магия СПОСОБНА воскрешать убитых богов. В принципе, призыв Карерона в этот мир есмь возможен, если вернуть демону все действительно важные потерянные части его тела и провести серию очень сложных обрядов. Но, к счастью, большая часть мощей Карерона потеряна, а важнейшая из них — мозг — скорее всего, есмь уничтожена.

— Мозг Карерона не уничтожен. Он тихо и мирно лежит в зале особо охраняемых экспонатов Стейнгардского музея, — ответил Беллердаш.

В мудрых газах эльфа отразился страх.

— Дурные вести, — пробормотал Эаранор, — надеюсь, что это неправда.

— Правда! Работники музея думают, что охраняют артефакт от воров. Но на самом деле это друиды орков своим молчанием охраняют мир от артефакта. Под самым носом людей лежит мозг могучего демона, а они думают, что это странный бриллиант!

Эаранор тяжело оперся на посох.

— Вы, волхвы орков, считаете, что поступили мудро, скрывая Мозг Карерона в людском музее? Тогда вам далеко до истинной мудрости — мудрости эльфов! Мы бы просто уничтожили его, навсегда обезопасив мир от возвращения Карерона и хаотической энергии самого мозга. Ныне сие уже можно сделать — мозг давно лишился большей части своих сил, а в мире есмь Небесная Сталь, способная разрубить его.

— Вам легко говорить, могущественный Эаранор, — не без иронии ответил Беллердаш, — но как нам добыть мозг, чтобы уничтожить? Украсть? Или сказать работникам музея, что они охраняют артефакт, содержащий зло? Допустим, я пришёл бы к вам, и сказал бы, что ваш посох надо отобрать, потому что он содержит зло. Что бы вы мне ответили?

— Предлагаю выкупить артефакт из музея, — негромко сказал эльф.

— Я свяжусь с Элиддином, у него множество связей в столице — предложил Ларратос, — есть ли у вас мадаббар?

— Есмь, — ответил Эаранор, достав хрустальный шар, — но использовать его могут только маги — сие есмь модель прошлого тысячелетия.

— Мне повезло. Отныне я — начинающий маг. Каким заклинанием он активируется?

— Иткашер, — ответил Эаранор.

— Иткашер, — повторил Ларратос и назвал адрес полицейского участка Элиддина.

— Майор Кахаби слушает, — послышался из мадаббара знакомый голос.

— Господин Элиддин, знакомы ли вы с директором Стейнгардского музея?

— Нет, Ларратос, но я знаком с человеком, который знаком с ним, так что при необходимости свяжусь с директором.

— Не знаете ли вы, за какую цену можно выкупить мозг Карерона — его необходимо уничтожить!

— Я видел этот алмаз. При всей его дороговизне никто не потребует за него больше пятидесяти тысяч.

— Где же мы возьмём на это деньги? — высказал вслух свою мысль Беллердаш.

— Эльфийская община хочет участвовать в этом деле, — вмешался Эаранор, — и мы готовы заплатить и больше пятидесяти тысяч, чтобы навсегда покончить с Карероном — мы слишком хорошо знаем, чем обернётся его возвращение в мир.

— Господин Эаранор, — вмешался Ларратос, — не хочу показаться грубым, но мне кажется, что ваша замкнутая община не особо располагает деньгами.

— Конечно, нам они просто не нужны. Но зато мы владеем раритетным оружием, которое в Стейнгарде можно продать за крупные деньги. Для нас эти вещи — есмь произведения искусства, и нам будет тяжело расстаться с творениями своих рук. Но в случае войны с Карероном оружия погибнет куда больше — и не только оружия.

— Он прав, — ответил по мадаббару Элиддин, — конечно же, эльфийские зачарованные луки начала нашей эры не идут ни в какое сравнение с современными автоматическими арбалетами, но они представляют собой ценность как антиквариат и уникальные изделия ручной работы. А некоторые эльфийские серебряные клинки можно вообще продать за десять тысяч каждый — разумеется, я исхожу из того, что эльфы отдадут нам лишь наименее ценное.

— Ясно.

— План следующий: ты, Ларратос, берёшь эльфийское оружие и привозишь в Стейнгард мне. Я его продаю, выкупаю из музея Мозг Карерона, и, используя Малькинур, уничтожаю. Конец связи.

— Сейчас аз обращусь к своей общине с призывом отдать оружие во имя уничтожения великого зла.

— Постойте, великий Эаранор, — сказал Ларратос, — а не слышали ли вы про Азиза Шакира?

— Аз не просто слышал про него — аз был его учителем, человече. Помню сей день, как будто он был только вчера: где-то три тысячи лет назад наступил первый год эры Магии по людскому исчислению. И многие люди пошли в ученики к эльфийским ведунам. Это были в основном взрослые люди. Также один мальчик лет одиннадцати, мизрахиец по имени Азиз Шакир, стал в том году моим учеником. Аз сразу понял, что он далеко пойдёт и даже станет бессмертным. Он очень любил учиться и стремился к любым знаниям. Но уже через двести лет аз понял, что пригрел на груди аспида: Шакир стал одним из ведунов, участвовавших в Восстании Джиннов. Какое счастье, что они были уничтожены.

— Господин Эаранор, Азиз Шакир жив, и он объявил себя лордом Страны Смерти. Он и собирается призвать в этот мир Карерона. Шакир нанял одного очень опытного вора, который может в ближайшем будущем украсть мозг Карерона из музея.

— В таком случае медлить нельзя ни минуты. Езжайте в Стейнгард!

В избу Эаранора вошёл эльф-лучник — тот самый, который забрал оружие у Ларратоса и Беллердаша. На этот раз он нёс обратно нашим героям их меч и алебарду, а также с десяток раритетных эльфийских луков и клинков.

— Опасно ходить с таким дорогим оружием в открытую, — сказал Эаранор, протянув рюкзак, — спрячьте его в сей мешок.

Ларратос приступил к упаковке оружия.

— Да, — продолжил Эаранор, — вы принесли нам целых ворох дурных вестей. Так стоит ли удивляться, что мы редко пускаем сюда чужаков?

— Я сильнее его, — сказал Беллердаш, — и я понесу этот рюкзак.

— Главное, чтобы вы его довезли, — ответил Эаранор, — удачи, и да прибудет с вами дух земли!

— Благодарю вас, мы уходим с миром, — поклонился Ларратос.

И под настороженные взгляды десятков эльфов, Ларратос с Беллердашом вышли из деревни.

***

Ларратос и Беллердаш уже подходили к Рэндору, когда на горизонте появился непонятный чёрный силуэт.

— Эй, Беллердаш, что там? — спросил Ларратос.

— Какая-то фигура. Но принадлежит она не человеку, не орку, и не эльфу.

Фигура шла навстречу путникам, поэтому вскоре стало ясно, что она даже крупнее, чем Беллердаш. И… неизвестный создатель одарил это существо целыми тремя парами рук! Четырьмя руками них оно сжимало рукояти громадных мечей, а двумя нижними — лук, на тетиве которого уже лежала стрела. Не останавливаясь, тварь прицелилась…

Ларратос пригнулся, и стрела, свистнув над его головой, по самое оперение воткнулась в дерево. Да, на недостаток силы их противник явно не жаловался.

— Беллердаш, рюкзак!!! Быстро, там должен быть лук! — заорал Ларри.

Орк сдёрнул рюкзак со спины и швырнул своему приятелю. Ларратос выхватил из него первый попавшийся лук, зарядил его стрелой с рубящим концом и выстрелил. Левую нижнюю руку существа срезало у самого основания, оно выронило лук и разразилось жутким воем. Это был скорее крик ярости, а не боли. Так может кричать только нежить.

— Похож на вурдалака, — пробормотал Беллердаш. Откуда он здесь взялся?

— Какая разница! — Ларратос послал ещё одну стрелу, и теперь у нежити осталось только четыре руки. Судорожно прощупав мешок, он больше не нашёл рубящих стрел. Придётся довериться простым стрелам!

— Ты бей его из лука, а я проверю, чего стоит эта нежить в ближнем бою! — Беллердаш перехватил поудобнее алебарду.

Ларратос обрушил на противника целый ливень стрел — скорострельность эльфийского лука оказалась просто потрясающей, казалось, что его даже натягивать не нужно. Однако стрелы, обильно утыкавшие мертвяка, не причиняли ему особых неудобств.

Беллердаш, улучив момент, когда противник отвлёкся на Ларри, прыгнул на него сбоку и со свистом обрушил алебарду, рассчитывая развалить чудище надвое.

Не получилось. Молниеносно обернувшись, тварь взмахнула клинками — двумя слева и двумя справа, словно парой гигантских ножниц. Обрубки алебарды брызнули в разные стороны — пять штук, как позднее убедился Ларратос. Одновременно бестия подалась вперёд, и её челюсти клацнули на вороте Беллердаша. Резкий взмах башки — и боевой друид, пролетев пару метров, с шумом обрушился в придорожные кусты, где и остался лежать, не подавая признаков жизни.

Ларратос оказался один на один с мертвяком. Он уже растратил на противника все стрелы и теперь оказался совершенно безоружным.

Времени на раздумья не было, тварь наседала, и Ларратос выхватил из рюкзака пару серебряных мечей. В конце концов, серебро всегда весьма эффективно действовало против порождений некромантии.

— Пошёл прочь! — крикнул Ларри, взмахивая эльфийскими клинками.

Древнее оружие ярко сверкнуло в солнечных лучах, и тварь спешно зажмурилась: даже блики солнца на серебре были для неё неприятны. Но отступать чудище не собиралось.

Первая его атака отбросила Ларратоса на несколько шагов — четыре меча двигались невероятно быстро и били с огромной силой. Он даже успел удивиться: обычно поделки некромантов не отличались особой ловкостью и воинским умением. Но эта тварь показывала незаурядное боевое искусство, даже несмотря на то, что блеск серебра слепил её, она жмурилась и отворачивалась, сражаясь практически вслепую. Удар. И ещё удар. Ларри шаг за шагом отступал под бешеным напором монстра. Того обладал и ещё одним преимуществом — неутомимостью. Нежить может махать клинками без перерыва долгие и долгие годы. Спасло Ларратоса в конечном счёте качество эльфийского металла: при каждом столкновении на мечах мертвяка образовывалась изрядная зарубка. Удар! Вспышка! И один из мечей твари обломился. Не сообразив, что в этой руке уже нет оружия, она попыталась парировать ей клинок Ларратоса. И отрубленная рука упала на землю, а монстр начал корчиться — уже от боли: серебро гораздо эффективнее стрел. Теперь уже посланец Шакира начал отступать. Ещё одна вспышка — и второй меч рассыпался под ударами Ларратоса. А в следующее мгновение не выдержал и третий. Пару секунд спустя рук у бестии тоже поубавилось. Воспользовавшись её замешательством, Ларратос прыгнул вперёд, одним клинком парировал удар последнего меча (руку пронзило резкой болью — удар оказался слишком силён), а вторым ударил чудовище по голове. Эльфийское оружие описало бесшумную сверкающую дугу — и два фрагмента гнилой плоти опали на землю. Края разреза дымились.

Ларри остановился, пытаясь отдышаться.

Беллердаш слабо застонал — похоже, тоже начал приходить в себя. Ларри подошёл к своему другу, чуть было не павшему смертью храбрых. Орк уже снял шлем, на котором красовалась широкая вмятина, и теперь прижимал ко лбу мокрый платок. Стоять он, похоже, пока не мог.

— Белл, ты как?

— Один, два, три, — шептал орк, — четыре, пять… Пять обрубков, понимаешь? Как же так — я, боевой друид, рыцарь Природы, ничем не помог своему другу! — в голосе Беллердаша слышалось отчаяние.

— С кем не бывает, — пожал плечами Ларри. — Я рад и тому, что ты жив. На месте алебарды могла быть твоя шея. И мне отчего-то кажется, что против этой твари не помогла бы даже магия. Встать можешь? Нам ещё надо подобрать стрелы и бежать на поезд — следующий будет только через час. Теперь рюкзак понесу я.

***

Час спустя Ларратос и Беллердаш сошли с поезда. Их сразу окружили шестеро парней уличного вида. Двое из них обнажили мечи, а четверо взяли друзей на прицел своих арбалетов. Самый крупный из этих типов, с татуировкой на руке, изображавшей дракона, сказал:

— Эй, вы двое! Я знаю, что у вас есть кое-какие дорогие вещички!

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — притворно удивился Ларратос.

— Не понимаешь, придурок?! Отдай мне сейчас же оружие, что лежит у тебя в рюкзаке, или будет плохо!

— Откуда они узнали? — пробормотал Беллердаш, прикидывая, каким заклятием лучше всего отражать стрелы.

— Шакир нашептал, — сыронизировал Ларри, доставая из рюкзака два эльфийских клинка.

Вообще-то сражаться против такой банды, да ещё под прицелом четырёх арбалетов, несколько самонадеянно, но Мельд после победы над нежитью уже был в ударе:

— Не подходи ко мне! — крикнул Ларри, взмахивая древними клинками, — Эльфийское оружие в моих руках с лёгкостью снесло шесть рук гигантскому монстру. Оно так же легко снесёт и шесть ваших голов!

— Не нарывайся! — сказал татуированный, — у нас серьёзное численное превосходство. Лучше по-хорошему отдай нам всё оружие.

— У вас какие-то проблемы? — услышал Ларратос сверху знакомый голос. Подняв голову, он увидел Элиддина в полицейской форме, сидевшего на Руханнуре. В правой руке паладина горел Малькинур.

— Бежим врассыпную! — заорал главарь, и банда бросилась бежать.

— Их не догонишь, — сказал Элиддин, — Кстати, Ларри, что с тобой случилось? Я тебя сперва даже не узнал.

— К счастью, ничего — вы подоспели как нельзя кстати.

— Да я не об этих хулиганах. Похоже, с вами что-то произошло ещё в Рэндоре — твоя аура, Ларри, сильно изменилась: она стала ярко-синей.

— Господин Эли, — признался Ларратос, — недалеко от Рэндора на нас напала странная шестирукая нежить.

— Очередные проделки Шакира. — Элиддин взмахом руки вылечил Беллердаша и теперь пытался выправить шлем. — Я проходил такое на истории магии — особенно продвинутые некроманты могут соединять куски разных трупов и создавать новые виды нежити. Значит, сперва элементаль огня, потом дух лавы, а затем — порождение некромантии. Интересно… Да, кстати говоря, нас троих Руханнуру не поднять. Поэтому мы с моим драконом проводим вас до остановки маговоза, и я полечу домой.

— А что же будет со мной? — спросил изумлённый Ларратос.

— Сегодня со мной связался твой капитан, Ларратос, — ответил Элиддин, — и он сказал, что вашу старую казарму уже починили, так что ты можешь туда вернуться.

Все четверо направились к остановке маговоза.

Глава 10. Культ Тени

Ларратос вернулся в казарму. Она стала выглядеть новее после ремонта, однако больше ничего в ней не изменилось. До окончания сборов оставалось всего восемнадцать дней. Ларратос, как и раньше, жил в одной комнате с капралом Гантисом. Рассказав ему о вчерашней стычке с нежитью (но не проронив ни слова про Мозг Карерона и эльфийское оружие), Ларри принялся за магические учебники второго класса. За этот вечер он одолел в каждом учебнике по три главы, а потом демонстрировал изумлённому капралу изученные заклинания.

Как обычно, Ларратос проснулся утром третьего июня в шесть часов утра. На улице было около двенадцати градусов. Вновь начались тренировки и учебные бои, в которых Ларри, как обычно, показывал великолепные результаты. Капитан Фейир, обнаружив у Ларратоса значок с изображением бойцового пса, начал смотреть на своего подчинённого с большим уважением: он уважал силу и решительность.

Во время обеда капрал протянул Ларратосу газету "Стейнгардские вести":

— Сержант, помните, мы с вами обсуждали пропажу вильинского купца, Корнелия Флавия?

— Конечно, капрал. Весь город обсуждает эту статью. И с кем только я её не обсуждал.

— Так вот, в газете написано о продолжении расследования.

В статье говорилось:

"Новые подробности дела об убийстве Корнелия Флавия.

Следствие зашло в тупик. Экспертиза повышенной точности, проведённая полицейскими магами, показала, что купец был убит вечером 9 апреля 1615 года. В этом заявлении не было бы ничего странного, если бы не новые факты: Выяснилось, что Флавий уехал в Стейнгард 12 апреля, то есть через три дня после собственной смерти. По сообщениям вдовы купца, он уехал именно 12 числа, и многие свидетели подтверждают это. К тому же, документально зафиксировано, что в период с 9 по 12 апреля названный купец снимал со счетов свои деньги в банках города Вильина. Не мог же он, будучи мёртвым, снять деньги и сесть на поезд в направлении Стейнгарда, а потом вернуться в лес и продолжить свой вечный сон…"

Над текстом был портрет погибшего купца. Он был блондином, с усами и бородой, в очках и с длинными волосами. Возраст его приближался к тридцати годам. Портрет показался Ларратосу знакомым. Где-то он уже видел этого человека. Но где конкретно?

— Бред какой-то, — пробормотал капрал, — как это покойник может снимать деньги в банке и разгуливать по городу? И при этом его жена в течение целых трёх дней не догадывается, что он мёртв. Этому может быть только одно разумное объяснение: здесь замешан могущественный некромант.

— Это невозможно, — вмешался Ларратос, — некромантия может лишь поднимать мёртвых, но не оживлять их. Труп, поднятый некромантом, — нежить, то есть не живой, но и не мёртвый. Он не дышит, его сердце не бьётся, он холоден и на нём появляются синие трупные пятна. Ещё не известен ни один маг, сумевший по-настоящему оживить мёртвого, пускай и на три дня.

В следующей заметке, принадлежащей перу знакомого Ларри журналиста Карта Утарса, говорилось, что по Стейнгарду ходит слух о новой тёмной секте с колдовскими ритуалами, деятельность которой направлена на служение демонам. Далее сообщалось, что уже три дня в городе без вести пропадают люди — по человеку в день. И все трое были ремесленниками. Утарс связывал пропажу ремесленников с деятельностью секты. В газете опубликовали и портреты пропавших — бородатые мужчины с грубыми чертами лица.

— Мне кажется, эта секта совершает преступления на расовой почве, — задумчиво произнёс Ларратос.

— Что вы имеете в виду, сержант?

— Присмотрись повнимательнее к их лицам, капрал. Эти потомственные, ремесленники, костяк коренных стейнгардцев, происходят от древних смешанных браков между людьми и гномами. Иначе говоря, они не являются чистокровными людьми. Это означает только одно — секта, посвятившая себя служению злу, происходит из диктатуры Масхон.

— Сержант, я не так начитан, как вы. Откуда вы это знаете?

— Баал Хаммон, став лордом шеддитов и правителем страны Масхон, одновременно ввёл в своей стране поклонение демонам и расовую теорию, с точки зрения которой, все нечистокровные люди являются низшими существами, а всякая нелюдь вообще должна быть уничтожена.

— Ясно, сержант. Надеюсь, полиция покончит с этим ужасным культом!

***

Вечером Ларратос вновь уселся за учебники магии. Чуть-чуть позанимавшись, он связался с Элиддином и рассказал ему о прочитанном в газете. Элиддин ответил, что понятия не имеет, какая напасть могла случиться с купцом, а насчёт пропажи людей и деятельности секты — он уже третий день занимается расследованием. Также Элиддин рассказал, что ещё вчера связался с директором Стейнгардского музея и договорился о цене бриллианта — сорок пять тысяч. Директор перенёс камень из зала особо охраняемых экспонатов в свой кабинет, и Элиддин может зайти за ним в любой момент — когда будут деньги. Паладин предупредил директора, чтобы тот ни в коем случае не брал камень домой, а то за ним может начаться охота. Также Элиддин рассказал, что продал некоторым коллекционерам эльфийские луки и получил двадцать тысяч аргусов.

***

Вторник. Четвёртое июня. Обеденный перерыв в казарме. В то время как Ларратос сидел в столовой, в его комнате загорелся мадаббар. К нему подошёл капрал Гантис, и в шаре возникло лицо Раниса Тиррена.

— Добрый день, — сказал он немного взволнованным голосом, — могу ли я поговорить с Ларратосом Мельдом?

— А кто его спрашивает? — поинтересовался капрал.

— Его друг, Ранис Тиррен.

— Минутку, Ранис. Сейчас я его позову, — капрал заглянул в столовую. — Сержант Мельд! С вами хочет поговорить Ранис Тиррен!

Ларратос вышел из столовой и двинулся к мадаббару:

— Да, Ранис.

— Ларри, я вынужден сообщить тебе одно очень неприятное известие — Эрана пропала.

— Как это — пропала? — нахмурился Ларри.

— У нас сейчас начались экзамены в академии. Сегодня был экзамен по магии иллюзий. Эрана просто не пришла на него, что очень странно — она же никогда не пропускала занятия, а экзамены — тем более. Я попытался связаться с ней по мадаббару, но её не было ни в комнате, ни вообще в академии. Мы договорились с ней о свидании сегодня в полдень, после экзамена, однако она не пришла и на него. Не знаешь ли ты, где она может быть?

— Понятия не имею.

— Если она не объявится до завтрашнего утра, придётся сообщить в полицию.

— На твоём месте, Ранис, — сухо сказал Ларри, — я бы сообщил в полицию прямо сейчас.

Ранис прервал контакт.

***

У Ларратоса испортилось настроение. Хоть он и считал, что если Эрана ушла к Ранису, то это её воля, но Ларри по-прежнему любил её.

Пожалуй, даже хорошо, что она уже не со мной, — думал он. — Иначе лорд Шакир мог бы попытаться прикончить девушку.

Ларратос помнил, какие чудные вечера он с ней проводил. Эрана была очень любознательна и всегда интересовалась историей магии. Ларри вспоминал, как они однажды три года назад поспорили, пользовались ли гномы магией. Он утверждал, что в древности гномы не могли пользоваться магией — ибо до торговых связей с людьми они всегда были ремесленниками, в отличие от эльфов, у большей части которых магия текла в крови. Эрана на это ответила, что среди эльфов тоже бывали ремесленники, причём очень искусные. Она говорила, что читала о гномских захоронениях в верхнем городе Араксара, чья территория во многом совпадала со Старым Городом Стейнгарда. Рассказывали, будто гномы проводили сложные колдовские ритуалы в своих склепах, чтобы упокоить души погибших собратьев. И она ещё говорила, что когда-нибудь обязательно проверит эти захоронения и непременно найдёт какой-нибудь предмет, доказывающий, что гномы всё же занимались магией.

Эти катакомбы, почитаемые гномами ещё во времена Революции, не были превращены людьми в памятник архитектуры, музей или даже магазин. Они были просто заброшены: похоже, вожди Революции хотели искоренить из народного сознания любые сведения о гномах или их культуре. Веками вокруг гномских могил ничего не строилось, и вскоре эта территория заросла лесом.

В последнее время всё чащи ходили разговоры о том, что катакомбы нужно засыпать, так как они часто становились прибежищем преступников или сектантов. Тут Ларри вспомнил прочитанную накануне газетную статью — о том, что в Стейнгарде вновь появилась какая-то секта. Возможно, место её сборищ расположено в этих самых подземельях: нет ничего более символического, чем ритуальное убиение потомков гномов в склепе их собственных предков.

Неужели Эрана могла туда отправиться? — со страхом думал Ларри. — Конечно, она сейчас не просто девчонка, а боевой маг среднего уровня, так что сумеет за себя постоять. Но, с другой стороны, Беллердашу боевые чары не сильно помогли возле Рэндора. Да и ему самому, Ларратосу, магия почти не помогала в борьбе с посланцами Шакира. Всё обычно решали не чары, а хороший удар. Хуже всего то, что уши Эраны были немного заострены, почти как у эльфийки. Возможно, среди её предков встречались эльфы. А значит, она считалась нечистокровным человеком и легко могла стать жертвой секты сторонников тёмного лорда Баала Хаммона.

В конце концов Ларратос решил связаться с Элиддином, но в участке паладина не оказалось:

— Майор Кахаби сейчас патрулирует город, — сообщил Ларри полицейский, принявший вызов, — У него много работы — в городе определённо завелась секта демонопоклонников.

Беспокойство Ларри всё усиливалось. Какое-то время он даже пытался вытряхнуть все эти мысли из головы, засев за учебники магии, но учёба не клеилась.

В конце концов, не в силах больше бороться с охватившей его тревогой, он, забыв про всякую воинскую дисциплину, выскочил из казармы и сел на первый попавшийся маговоз до Старого Города. "Если об этом узнают, меня ждёт пара недель ареста", — подумал Ларри, покидая город.

***

Ранис Тиррен вышел из винной лавки, расположенной на территории академии. В руке он держал здоровенную бутыль гиперборейского белого. Как он мог?! Как он мог не уследить за Эраной?! Куда же она подевалась? Не похитили ли её таинственные сектанты, о которых рассказывали в новостях?! И во всём виноват был он, её возлюбленный. Глубочайшее чувство вины и стыда охватило Раниса, и он, пытаясь заглушить это чувство, отхлебнул глоток крепкого гиперборейского белого.

Ранис шёл в свою комнату в общежитии, в башне магической академии. Он стыдился не только того, что упустил Эрану. Стыдился и того, что почувствовал странную неприязнь к своему закадычному другу, Ларратосу. После трёхсот грамм вина Ранис ощутил, что Эрана его никогда по-настоящему не любила. Последнее время, как Ларри вернулся из армии, она только о нём и спрашивала. Проклятье, она меня только использовала пока не было Ларри — пронеслась в очередной раз за последний день в голове Раниса опасная мысль. — Чтоб вам обоим пусто было.

До этого момента Тиррен гнал прочь эту крамольную мысль — воспитание не позволяло ему даже думать плохо о своих друзьях. И из лекций по философии Ранис знал, что пожелание зла — тоже зло. Но алкоголь, как бы не порабощал человека, освобождает его от чувства вины и культурных запретов. Ещё утром Ранис стыдился за то, что в мыслях пожелал зла Ларратосу, но теперь его разум, несмотря на затуманенность алкоголем, освободился от нелепых предрассудков. Самым неприятном в этом случае оказалось то, что Ларратос оказался более ответственным, чем он сам. Он сразу сообщил в полицию и отправился на поиски. А сам Ранис? Нет! Но вино давало ему иллюзию свободы от стыда.

Шатаясь, Тиррен открыл дверь своей комнаты в общежитии. В бутылке оставалось очень мало вина. Дорогу Ранису преградил его однокурсник, Эван Хайтман:

— Ты никак пьян, Ранис?! Мы уже отмечали экзамен, а ты тут втихаря нажрался в одиночку?

— Отвали, Эван, — мрачно пробубнил Ранис.

— Постой! Ты чего, в депрессии после отличной сдачи экзамена?!

— Моя девушка пропала, — произнёс Тиррен, отхлёбывая следующий глоток белого. — Все проблемы из-за женщин.

— Найдёшь другую, — Эван пытался успокоить своего соседа. — Только потом. Сейчас сессия. Надо будет готовиться к следующему экзамену.

— К демонам экзамен! — ответил Ранис, развалившись в кресле.

— Я тебя не узнаю! Брось нюни распускать из-за какой-то девки! Если ты не сдашь экзамен без уважительной причины, как будешь смотреть в глаза родителям, которые платят бешеные деньги за твоё обучение?!

— Не знаю, — пробормотал Ранис, отпив последний глоток.

— Только не вздумай уходить в запой во время сессии! Иначе тебя выгонят, и ты никогда не станешь мастером-волшебником! И это при твоих-то выдающихся способностях, боевой маг Ранис из древнего аристократического рода Тирренов из Ариады!

Ранис хотел пробормотать в ответ что-то нецензурное, но, не в силах держать себя после такого количества алкоголя, отрубился прямо на кресле.

***

Апион вновь стоял вместе с лордом Шакиром перед ликом восставшего Карерона. Он помнил, что в прошлый раз Карерон раздавил своим крупным кулаком Шакира и его самого. Но тогда всё это происходило во сне. А сейчас? Не похоже: слишком уж реалистично. Карерон вновь убил Шакира, ударил он и самого Апиона. Но тот не проснулся. Вместо этого он ощутил резкую боль во всём теле, однако даже не успел закричать — всё тут же прекратилось. Через несколько секунд Грант оказался словно бы в глубинах бушующего океана, состоящего из раскалённой материи. Огненные потоки пересекались, отвратительно корчились, даже смотреть на них было тяжело — сознание отказывало. Время от времени в потоках мелькали странные изуродованные существа.

— Добро пожаловать, Апион, — произнесло одно из них.

— Где я?! — недоумевая, спросил вор. Липкая материя, раскалённая плазма, обволакивала его со всех сторон.

— А ты не догадался?! В недрах Хаоса — там, где течение Абсолюта нарушено. Вы, люди, называете это явление Геенной Огненной (хотя никакого огня здесь нет), или, попросту говоря, адом. Ты много воровал, ты ни во что не ставил труд других людей! А потом вообще связался с опасным чёрным магом. Ты — один из людей, ответственных за разрушение большей части вашего мира, которое уже началось, и поэтому ты проник в самые недра Хаоса.

— Неправда! Просто я умер слишком молодым! — потоки Хаоса текли прямо сквозь душу Апиона, он никогда не испытывал столь мерзких ощущений. — Я бы исправился, проживи ещё хотя бы лет двадцать!

— Не говори глупостей! Люди умирают даже в детстве, а тебе было двадцать три года. Конечно, если бы ты не умер сейчас, то за двенадцать-пятнадцать лет благодетельной жизни смог бы искупить такие свои грехи, как воровство и ограбления. Будучи простым грешником, ты оказался бы на самой поверхности Хаоса, и, возможно, когда-нибудь даже сумел бы подняться к Абсолюту. Но ты освободил Карерона, и потому попал в самые недра Хаоса — надо сказать, мало кому удаётся проникнуть так глубоко. Это приводит тебя в разряд тех грешников, которые никогда не обретут спасения. Так что привыкай — Хаос быстро лишит тебя разума, а потом начнёт уродовать душу, разрывать её на части… Мы, демоны, уже прошли через это, но даже сейчас проклинаем каждый миг своего существования.

— Нет! Я не согласен! На помощь! Вытащите меня отсюда! — закричал Апион.

И вот теперь он действительно проснулся, — весь в холодном поту. Он понял, что эти сны — не просто совпадения. Это пророческие видения — скорее всего, результат контакта с артефактами Хаоса. И если он вместе с Шакиром освободит Карерона, то умрёт и сразу окажется в аду, а Карерон разрушит этот мир. Немного подумав, Апион решил, что теперь постарается помешать Шакиру оживить Карерона. Но только как? Ему не обокрасть Шакира — дом некроманта охраняется самой мощной магией из всех, с какими Апион сталкивался. Надо будет найти другой путь.

***

Ночью Ранис Тиррен проснулся с сильнейшей головной болью. Но эта боль по сравнению с вернувшимся чувством вины ощущалась как ручеёк рядом с водопадом. Встав, Ранис принялся искать в комнате деньги на новую бутылку.

Состояние опьянения начало нравиться Ранису, оно подавляло чувство обречённости и ощущение стыда, воздвигнутое воспитанием. Но в то же время вино ослабляло и волю к власти, которой издревле славился род Тирренов. Ранис отдал бы многое за возможность лишиться сострадания и стыда. Иначе совесть будет его мучить всю жизнь из-за пропажи Эраны. Но, стань юный маг алкоголиком, это опустило бы его до скотского состояния. Надо найти новую силу, способную подавить комплексы, навязанные воспитанием — но дающую власть.

***

Ларри шёл по Старому Городу по направлению к лесу, где находилось захоронение гномов. И чем ближе он подходил к нему, тем тяжелее становилось на душе. Явственно чувствовалась опасность, как будтосам воздух здесь пропитался злом. "Неужели Эрана могла по своей воле сунуться сюда?" — думал он. Когда Ларратос подошёл к гробнице, он почувствовал ужас и даже чуть не упал в обморок. В воздухе ощущалась тёмная сила — она незримо вытягивала отовсюду жизнь. Ларри присмотрелся к лесу. Да, действительно: гробницу окружали только облезлые и кривые деревья, а трава давно зачахла. Звери и птицы обходили это проклятое место стороной.

Ларратос сделал себе мысленное внушение: "Да, в этом месте поселилось зло. Но ему меня не сломить. Я уничтожал нежить, я победил двух крупных элементалей, я выживу и тут". Он встал, а затем открыл дверь гробницы. Гробница выглядела высокой для гномов, но не очень большой по людским меркам.

Хотя внутрь и не проникал солнечный свет, на стенах горело множество факелов. Конечно же, зажечь их могли только сектанты. Теперь Ларри уже почему-то не сомневался, что Эрана находится где-то здесь. И недоумевал, как она не побоялась полезть в столь жуткое место. Стены гробницы обильно покрывала паутина, по потолку бегали пауки, а по полу — крысы. На стенах было множество барельефов, изображавших гномов, проводивших какие-то ритуалы.

Взяв факел, Ларратос пошёл вперёд по коридору. Вскоре он наткнулся на развилку — впереди находились целых три двери: одна слева, другая справа и ещё одна в центре.

Прислушавшись, Ларратос понял, что кто-то находится за левой дверью. Держа в левой руке факел, а в правой — меч, он выбил эту дверь ногой. Прямо на него вылетела небольшая стайка летучих мышей, но, испугавшись огня, разлетелась по коридору. Иной бы на месте Ларратоса испугался не меньше этих мышей, но он столько пережил, что лишь облегчённо вздохнул, увидев их. За дверью оказалась небольшая комната, в которой стояло несколько каменных гробов — и никого живого.

В комнате за правой дверью тоже располагались гробы. А вот за передней дверью Ларратос увидел человека лет двадцати пяти. Одетый в чёрный балахон незнакомец неподвижно стоял возле котла с каким-то зельем. "Похож на монаха", — подумал Ларри. От котла исходил зловонный запах, и Ларри почувствовал, что этот котёл крайне опасен.

— Что за чужак ворвался на нашу территорию? — услышал он недовольный голос «монаха», — Почему ты сбиваешь мой ритуал? Почему мешаешь моему единению со стихией Хаоса?

— Со стихией Хаоса? Ты шеддит?!

— Я служитель Культа Тени, человек. Но это тебя не касается — убирайся и не мешай мне!

— Почему ты так странно называешь меня — «человек»? Вроде сам на нелюдь не похож, — Ларри спрятал меч и достал арбалет.

— Поэтому и называю. Мы — чистокровные люди и должны гордиться этим. А имени твоего я не знаю.

— Я — Ларратос.

— Присоединяйся к нашему культу, Ларратос. Мы, не являясь шеддитами, всё равно черпаем из наших ритуалов энергию Хаоса, которая делает нас сильнее и даёт возможность уничтожить нечистокровных людей. А ритуальное убийство нелюдей, высвобождая потоки Хаоса, делает нас ещё сильнее.

— Нет, — усмехнулся Ларри, — лучше уж ТЫ покинь сторону Хаоса, служитель. Она несёт тебе лишь смерть и разрушения.

— Никогда! Что ты можешь выдвинуть в качестве аргумента?

— Вот это! — Ларри взял сектанта на прицел, — Ты, как я вижу, не вооружён. Уходи отсюда — и будешь жить.

В глазах странного человека мелькнул страх.

— Можно подумать, что ты так просто отпустишь меня, — негромко проговорил он, пятясь.

— Да, потому что добру свойственно милосердие. Уходи!

Человек, похожий на монаха, трусливо побежал по коридору к выходу. А Ларратос подошёл к котлу, в котором варилось непонятное зелье. Что за мерзкий запах! И тут в Ларри словно сработал какой-то древний инстинкт, сказавший ему: "надо поджечь этот котёл огненным шаром". Отойдя назад метров на двадцать, он крикнул:

— Кадур ан-Нур! — и взмахнул рукой в направлении котла. Огненный шар угодил точно в зелье, и оно взорвалось.

— Неплохо, — восхитился сам собой Ларратос и пошёл дальше по коридору. Пройдя метров тридцать после котла, он вдруг вновь почувствовал опасность, исходящую из неосвещённого проёма. Ларри резко развернулся — и вовремя! Из ниши стремительно бросился ещё один сектант, вооружённый ножом. Но, к счастью, служители этой секты были не воинами — обычными горожанами, ненавидящими нелюдь. Поэтому Ларри, ударив ребром ладони по кисти сектанта, вышиб у нападающего нож. Одновременно он заехал ему арбалетом по невидимому под капюшоном лицу. Неудачливого убийцу отбросило к стене, капюшон сполз, и Ларратос понял, что перед ним — женщина. Её губы разбились в кровь, а в глазах горел огонь безумия. Зарычав, она вновь накинулась на Ларри. Тот легко увернулся, сделал подсечку — и она опять растянулась на полу подземного коридора, но тут же вскочила и всё с тем же безумным упорством ринулась в сторону Ларратоса.

— Дисбандо! — крикнул он, вытянув вперёд руку: было понятно, что несчастная находится под действием колдовства или одурманивающего зелья, и Ларри попытался снять чары. Но тут же вскрикнул от боли: не обратив на заклятье никакого внимания, женщина-сектантка прокусила ему палец.

Последовала короткая стычка. Сектантка отчаянно сопротивлялась, но Ларри сумел-таки заломить ей руки за спину и прижать её к стене.

— Дисбандо! — вновь крикнул он. Ничего не произошло. — Дисбандо! Дисбандо!!!

Так, — подумал Ларри. — Похоже, придётся просто оглушить её.

— Дисбандо! — попробовал он ещё раз, — Во имя Абсолюта, очнись же!

Совершенно неожиданно женщина обмякла, перестав вырываться. Она начала вздрагивать, затем издавать какие-то странные звуки, и вскоре Ларри сообразил, что сектантка плачет.

— Я сдаюсь, — сквозь слёзы проговорила она, — не убивай меня, воин!

Ларри вздохнул с облегчением — похоже, ему удалось-таки снять чары безумия.

— Я не убью тебя, — ответил он, — если ты сейчас же уберёшься отсюда и поклянёшься больше не возвращаться в это место и оставить секту.

— Я клянусь, — пробормотала женщина.

— Беги! — крикнул Ларратос.

Он шёл дальше по коридору. Проходя мимо очередной двери, Ларри вновь почувствовал сильную опасность — на этот раз чувство тревоги было куда сильнее, чем раньше — и услышал чьи-то бормотания, похожие на молитвы. Ворвавшись в комнату, он увидел очередного «монаха», стоявшего перед столом с какими-то книгами, и в его руке был кинжал. Сектант мерно водил им над одной из книг и произносил какие-то формулы. В центре комнаты расположился алтарь со вбитым в центр деревянным крестом. И на кресте висела Эрана, чьи руки были привязаны к балке креста тряпками. Изо рта девушки торчал кляп, а в глазах плескался нечеловеческий ужас. Возле стены расположились ещё три креста, на каждом из которых висело тело бородатого, низкорослого и коренастого человека — это были потомки смешанных браков между людьми и гномами.

— Сейчас, полуэльфийка, твоей жертвенной кровью омоется древняя гробница нелюди, — размеренно говорил сектант, полностью игнорируя Ларри, — и очередная доза энергии Хаоса выплеснется в атмосферу этого города. Народ сначала не поймёт, что случилось, но потом будет уже поздно.

— Не её вина, что в её жилах присутствует кровь эльфов, — вмешался Ларратос, — то, что она отличается от тебя, не даёт тебе права убивать её.

— Защитник недочеловеков?! — удивился «монах», — что ты здесь делаешь? Ты хочешь спасти её? Зачем? Что это тебе даст? Давай вместе совершим ритуальное убийство — и ты ощутишь сладкий вкус энергий Хаоса. Нам как раз нужен такой, как ты — здоровый и сильный. Я ощущаю великую силу в тебе, человек!

— Никогда. Я люблю эту девушку, — ответил Ларратос, — а вы — идиоты, если думаете, что большинство людей согласится добровольно принять вашу религию!

— А мы и не стремимся обратить всех. Мы просто совершаем ритуальные убийства, которые наделяют нас силой и создают мощный выброс энергии Хаоса в этот город. Поначалу люди чувствуют, что теряют силы и впадают в хандру, потом становятся озлобленными и замкнутыми, а потом, если их правильно повести, могут даже скинуть существующую государственную власть. И тогда я, напившись мощи Хаоса, стану шеддитом!

— Твоя попытка провалилась, — сказал Ларратос, наставив на сектанта арбалет, — ты станешь не шеддитом, а заключённым. Всё-таки это лучше, чем покойником. Уходи отсюда! Живо!

— Нет! — ответил сектант, — Я, Тригдиш, призываю Хаос! — он взмахнул руками, и арбалет Ларратоса разорвало пополам. На пол посыпались стрелы, а служитель Хаоса схватил с одного из алтарей длинный меч, — жертвенная кровь республиканского солдата тоже создаст сильный выброс энергии Хаоса, и владыка Хэрек вручит мне меч из Небесной Стали!

Началась битва. Тригдиш орудовал мечом очень быстро. Был только один человек, знакомый Ларратосу, кто дрался быстрее — Элиддин. Правда, Тригдиш явно не знал техник боя носителей мечей из Небесной Стали. А Ларратос знал, поэтому он опробовал на главе секты несколько паладинских приёмов, которым его научил Элиддин — сделал пару ложных выпадов, а потом крутанул мечом над самой шеей врага. Но тот, похоже, уже впитал немало энергий Хаоса, и поэтому блокировал все удары также быстро, как и Элиддин.

Интересно, — думал Ларри, отбивая очередной удар противника, — почему Эрана бездействует? Она же неплохой маг — так отчего же просто висит на кресте, даже не пытаясь освободиться?

На миг оглянувшись (и едва не пропустив удар противника), Ларри встретился с глазами Эраны. И увидел в них один лишь страх. Животный ужас — и никаких проблесков разума. Тогда он понял, что девушка тоже заколдована — как и та женщина, что пыталась убить его.

— Дисбандо! — крикнул Ларри.

— Не поможет! — хохотнул Тригдиш, удваивая темп, — Вся магия — ничто перед мощью Хаоса!

Ларри медленно отступал: ощущалось, что его противник сильнее и опытнее. К тому же Ларратос продолжал неотступно размышлять, как бы помочь Эране. Он страстно хотел, чтобы девушка очнулась, но ничего не мог сделать. Меч Ларри вдруг повело куда-то в сторону, и сектант проткнул своим клинком левое плечо Мельда. На этот раз меч не был деревянным, как у гладиаторов — боль ощутилась гораздо сильнее.

— Хаос может всё, — улыбнулся Тригдиш. Он резким ударом вышиб у Ларри меч, широко размахнулся… И тут же замер с приоткрытым ртом. Позади него стояла Эрана, а в спине у посланца шеддитов Ларри заметил кинжал.

— Какой позор! Меня победила женщина! Причём недочеловек! Убей меня, солдат… — простонал Тригдиш. Эрана вырвала кинжал из спины врага, и тот повалился на пол. Ларри заметил, что клинок окутывает какое-то зеленоватое свечение.

— Нет, — хладнокровно ответил Ларратос и, сжав кулак, ударил им в лицо Тригдиша, окончательно отправив сектанта в нокаут.

— Нанетнайм, — негромко произнесла Эрана. Ей пришлось пережить немало ужаса, она была измучена, но голос девушки не дрожал, и заклинание сработало: вокруг неё, так же как и вокруг Ларри, сразу возникло зеленоватое свечение. Скорее всего, какой-то магический щит.

— Итиль-Ллаэп! — выкрикнула она следующее заклятие. Ларри ощутил мощные пульсации магических энергий, но никаких зримых эффектов её чар не проявилось.

Затем девушка подошла к своему мучителю-сектанту.

— Ты пожалел его? — удивлённо спросила Эрана у Ларри.

— Один человек научил меня, что нельзя убивать противника, если он уже признал своё поражение. К тому же, от живого будет больше пользы — полиция сможет допросить его.

— Ларри, — жалобно сказала Эрана. Теперь её слегка трясло, а по щекам катились слёзы. — Давай выйдем из этого проклятого места.

Внезапно дверь гробницы с шумом рухнула; Эрана, взвизгнув, швырнула в проём целый сноп каких-то зеленоватых искр; и в гробницу ворвался Элиддин с горящим Малькинуром наизготовку. Похоже, ни одна из искр его не коснулась.

— Что я вижу! Ларри! Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть! Вы молодцы, ребята — сумели сами справиться с этими типами. А что касается лежащего тела — этот человек мне пригодится для допроса.

— Это вы — тот, кто научил его не убивать побеждённых врагов? — тихо спросила Эрана.

— Да, — ответил Элиддин. — Луна и звёзды, ты истекаешь кровью!

За десять секунд Элиддин остановил кровотечение Ларратоса и вылечил ранение, а затем передал часть жизненной энергии Эране — иначе она потеряла бы сознание после всех злоключений. После чего все трое направились к выходу, где их уже ждал журналист Карт Утарс.

***

Лорд Шакир задумчиво смотрел на мадаббар, в недрах которого клубился туман — заклятие, наложенное на Ларратоса, давно выдохлось — и прикидывал, как бы добыть Мозг Карерона. Шакиру наконец-то удалось, продав некоторые артефакты, выручить десять тысяч аргусов. Эти вещи пришлось сбывать в лучшем случае за седьмую часть их подлинной стоимости — ибо предметы, пропитанные магией Смерти, он вынужден был продавать коллекционерам, а не магам. Шакира просто душила злоба, когда он вспоминал об этом унижении.

Но хуже всего то, что проклятый Апион не ответил на послание Азиза. Более того, вор избавился от следящего амулета, и Шакир уже понял, что Грант предал его. А значит, нужно было найти другой способ завладеть Мозгом.

Глава 11. Откровение

К лесу уже подтягивался народ. Оказалось, что Эрана, освободившись, сотворила заклятие призыва — нечто вроде очень «шумного» магического выброса, который ощущается всеми магами города. Обычно этот сигнал подаёт маг, попавший в беду. Более того, подобный призыв принимается и специальными датчиками — такие установлены, например, на всех полицейских участках. Были они также у пожарных, спасателей и представителей прессы. К лесу подтягивался народ: если приезжают журналисты и полиция — значит, произошло что-то необычное. В толпе Ларратос увидел капитана Фейира.

— Вот ты где, сержант! — строго сказал капитан, — За самовольное оставление воинской части в служебное время полагается пятнадцать суток гауптвахты. Но вижу, тебя встречают как героя и говорят, что ты справился с опасной сектой. Поэтому на сей раз ты не будешь наказан. Но чтоб больше никаких самоволок!

После интервью Ларратос и капитан вернулись в казарму, Эрана ушла в башню магической академии, а Элиддин с Руханнуром улетели дальше — по долгу службы.

После того как Ларри вернулся в казарму, ему вручили новый арбалет, и жизнь вновь потекла по старому пути — днём — тренировки, вечером и ночью — занятия магией, причём учебники второго класса усваивались так же быстро, как и учебники первого. В субботу, когда у Ларратоса выдался свободный день, он связался с Элиддином.

— Здравствуй, Ларратос! У тебя всё нормально?

— Да, конечно. Господин Эли, а как продвигается расследование? Есть какие-нибудь новости?

— Разумеется. Мы хорошенько расспросили всех культистов — в том числе с помощью магии — и выяснили много интересного. К счастью, глава стейнгардского культа, которого сразила та девушка, не был шеддитом. Зато он рассказал нам об истинном основателе и вдохновителе культов Хаоса — Баале Хэреке. Вот он — шеддит, а точнее — владыка шеддитов, бывший учеником владыки Хаммона. Баал Хэрек является губернатором северного Масхона, и он всюду засылает своих агентов. Более того: в награду своим последователям Хэрек даёт мечи из Небесной Стали — разумеется, в руках шеддитов они служат Хаосу и светятся красным демоническим пламенем. Признаться, всё это не слишком радует: похоже, что новая война между паладинами и шеддитами уже не за горами.

— Но как они проникли в нашу страну? Ведь гиперборейские пограничники не пропускают никого из граждан Масхона!

— Очень просто, Ларратос. Они сделали подкоп и два человека прошли через границу. До сих пор не ясно, почему этот подземный ход прошляпили — но со временем мы выясним и это.

— Благодарю вас, господин Эли.

— Конец связи.

Ларри некоторое время переваривал услышанное, затем вспоминал свои злоключения в гномских могилах (между прочим, после всего происшедшего городские власти выделили-таки средства на уничтожение катакомб), и, наконец, решил связаться с Эраной. Вызов сразу же был принят, и в мадаббаре отразилось лицо девушки. Она опиралась на витой посох, а её волосы были стянуты обручем. Сейчас волшебница особенно походила на эльфийку.

— Привет, Эрана, — сказал Ларри.

— Привет, Ларри. Не думала, что ты со мной свяжешься.

— Я тоже.

— А ведь я тогда даже не поблагодарила тебя. Спасибо, Ларри. Если бы не ты…

— Но как этим мерзавцам удалось поймать тебя? И как ты вообще попала в эти могилы — ведь от одного их вида любого начинает трясти от ужаса!

— Разве? То есть теперь-то, конечно, они меня действительно пугают, — Эрана зябко передёрнула плечами, — но тогда я ничего не почувствовала. Был чудесный солнечный день, а в недрах этих склепов не ощущалось никаких следов магии. А потом я увидела дымящийся котёл и… Нет, не хочу это даже вспоминать. Ещё раз спасибо, Ларри.

— А где сейчас Ранис?

— Не знаю. Он уже второй день как прячется от меня — и неудивительно: ведь узнав, что со мной что-то случилось, Ранис даже не догадался обратиться в полицию. Не говоря уж о том, чтобы самому отправиться на поиски.

— Эрана, мы так давно не общались, и я бы хотел узнать, чем занималась ты, и рассказать тебе, как я провожу время.

— С радостью, Ларри. Я была бы очень рада. Возможно, мы могли бы завтра встретиться — просто поговорить.

— Когда тебе удобно? Я могу только утром: в три часа дня сдаю экзамен у Гидраса.

— У Гидраса? Кто это такой?

— Это — частный учитель, у которого я беру уроки магии.

— Ты изучаешь магию? — потрясённо прошептала Эрана.

— Да, а что?

— Ничего.

— Значит, завтра утром?

— Нет, с утра у меня у самой экзамен — по мистицизму. Представляешь — у всех выходные, а студентов нашей академии заставляют сдавать экзамены!

— А во сколько ты можешь завтра?

— В семь вечера. У нашей академии.

— Хорошо.

***

В девять часов вечера в комнате Ларратоса загорелся мадаббар. Подойдя к нему, Мельд увидел лицо Элиддина.

— Ларри, ты один в комнате? — спросил паладин.

— Да. Капрал моется в ванной.

— Отлично. Я продал оружие и выручил необходимые сорок пять тысяч. Даже два клинка остались. Более того, я пришёл домой к директору и выкупил артефакт.

— Полагаю, мозг Карерона уже уничтожен?

— Нет, Ларратос. Директор решил не рисковать и не брать камень с собой. Идеальный вариант — завтра зайти в музей и забрать его.

— Удачи вам в этом деле, господин Эли.

— Нет, Ларратос, удача пригодится не мне, а тебе. Завтра у нас в участке много работы, я освобождаюсь в шесть. А музей как раз в это время закрывается. Я не могу отпроситься с работы, поэтому я сказал директору, что от меня придёт посланец — Ларратос Мельд. Разумеется, я передал ему, чтобы он проверил у тебя документы — ибо, как я сказал, у нас есть конкурент, способный для получения алмаза послать своих агентов или даже воспользоваться магией. Так что не забудь паспорт. После того, как получишь артефакт, сразу же иди ко мне — и я, вернувшись, его уничтожу. Конечно, существуют и другие очень опасные мощи Карерона. Но если будет уничтожена хотя бы одна из них, мы навсегда избавим мир от пришествия этого демона.

— Всё понял — взять камень и принести вам после шести.

— И ещё, Ларратос. Я бы попросил тебя задержаться у меня после уничтожения Мозга Карерона ещё на полчаса.

— На полчаса, господин Элиддин? Я не уверен! У меня важные дела после семи вечера.

— Поверь мне, у меня для тебя есть предложение, от которого ты вряд ли откажешься. Но если откажешься — я не буду настаивать.

— Хорошо, господин Эли.

Эрана подождёт, подумал Ларратос. Она сама часто опаздывает.

***

Стоял воскресный день, девятое июня. Ларратос связался с Ханом Гидрасом и пошёл к нему на экзамен.

— Приветствую, Ларри. Ты уже выучил учебник второго класса? Я поражаюсь тебе!

— Да, Хан. Я готов. Задавайте любой вопрос.

— Ты так уверенно говоришь это, что я просто не могу не поверить. Поэтому перейдём сразу к заклинаниям.

— Так вот сразу?

— Да. Я верю, что ты выучил учебники. А теперь пройдём на второй этаж. Там я дам тебе несколько заданий. Если у тебя до того момента, как ты справишься с заданиями, кончится мана, это будет расценено как провал.

Когда они пришли на второй этаж, Гидрас произнёс заклинание:

— Ибрийа далет, — и в центре комнаты появилась дверь с проёмом. Зайдя за неё, волшебник произнёс ещё какое-то заклинание, и за дверью заполыхало пламя.

— Ты должен, не навредив двери, погасить огонь. Нельзя трогать дверь и обходить её сзади.

Так, — подумал Ларри, — если я повалю дверь на огонь заклинанием силового удара, она просто сгорит, — нужен альтернативный выход.

— Итфатех, — произнёс Ларри. Дверь открылась. Костёр за ней полыхал высотой в человеческий рост.

— Митар майя, — Ларратос призвал водяные потоки, которые, хотя и не погасили огонь, но сделали высоту пламени раза в три меньше. Теперь, если дверь упадёт на языки пламени, она не сгорит. Но она была открыта. Одним из первых Ларратос выучил заклинание открытия, но он не знал, работает ли оно в обе стороны. Может, заклятие открытия сможет и закрыть её?

— Итфатех, — произнёс Ларри. Дверь открылась ещё сильнее, до упора.

Тогда начинающий маг отошёл на пару метров вправо и наложил заклинание силового удара. Шар чистой энергии, стукнувшись о дверь, закрыл её. Вернувшись на свою предыдущую позицию, Мельд кинул ещё пару силовых шаров, которые бросили дверь на пламя, погасив его.

— Отлично! Обычно я не использую проверки такого типа для тех, кто сдаёт экзамен по учебнику второго класса. Но ты очень силён и талантлив. К тому же, я хороший специалист по элементной магии, и я проверяю, способен ли ты справиться с различными формами ветра, земли, огня и воды. А теперь — следующее испытание:

— Ибрийа керта! — произнёс Гидрас. Там, где была дверь, появилась стена с выступами. Она была высотой в два метра, — вот твоё задание, Ларратос — перелезть через стену.

— Всего то? Перелезть через стену?! В этом задании нет ничего магического, — Ларратос подошёл к стене, и тут она поменяла очертания. Она как будто превратилось в живое существо: два боковых ряда кирпичей превратились в подобие рук, которыми оно размахивало. Попасть под удар означало одно — получить сотрясение мозга. В центре стены образовалась жуткая морда, которую никак нельзя было сравнить с лицом. И в очертаниях этой морды Ларратос увидел ту же злобу, что и в созданиях лорда Шакира. Очевидно, все существа, призванные элементной магией, обладают агрессивной натурой.

Но Ларри не растерялся.

— Релаксо! — крикнул он. Тварь опустила «руки», и Ларратос перелёз через стену, используя выступы.

— Великолепно, — сказал Гидрас, — дисбандо, — стена исчезла.

Ларратос и его учитель стояли в разных концах комнаты.

— Ибрийа караха! — произнёс Хан, и в самом центре комнаты выросла гора льда, — ты должен как-нибудь пройти ко мне через гору. Можешь просто перелезть, если знаешь заклинание, защищающее от скольжения, можешь разрушить — делай что угодно, но обходить её нельзя.

Ларратос не знал заклинания защиты от скольжения, поэтому он решил растопить ледяную гору.

— Кадур ан-нур, — произнёс он заклинание, кинув в гору средних размеров огненный шар. Конечно, гора не растаяла, но в центре подножия, куда Ларри целился, появилась трещина.

— Кадур хазак, — Ларри кинул в подножие несколько силовых шаров. Трещина усилилась и прошла сквозь всю гору, разделив на две части.

— Итфатех! — громко и чётко произнёс Ларри, взмахнув посохом. И щель открылась: обе ледяные глыбы раздвинулись, и Ларри прошёл через открывшийся разлом, выйдя к Гидрасу.

— Великолепно! — сказал Гидрас, — Зачёт! — он протянул Ларри сертификат, — теперь ты можешь приступить к занятиям по учебникам третьего класса. Но для начала у меня к тебе есть небольшое дело.

— Что за дело?

— Надеюсь, ты мне доверяешь, Ларри.

— Да, учитель. А что?

— Я тоже доверяю тебе. Ты — самый перспективный из моих учеников, и поэтому я решил открыть тебе одну тайну: На самом деле я — не белый маг. Я серый маг.

— И что?

— Помимо знаний белой магии, у меня есть целый багаж знаний чёрной, но мне было не с кем им делиться. Много лет назад я поклялся себе, что передам эти знания своему ученику — если найду его. И сегодня я понял, что нашёл его.

— А разве изучение и преподавание чёрной магии не являются противозаконными?

— Являются. Но если ты станешь моим учеником, я установлю в этой стране новый порядок, и наши знания будут узаконены.

— Что вы сказали?

— Прими мои знания чёрной магии! Прошу тебя! Вскоре воцарится новая власть — наша!

Мозг Ларратоса ещё не полностью осознал смысл всего сказанного, но его руки среагировали гораздо быстрее — одна поднесла к горлу Гидраса меч, а другая — упёрла посох в его грудь.

— Так это — вы! Не могу поверить…

Теперь клубок загадок в голове Ларратоса начал распутываться. Всё становилось понятно: почему Гидрас так силён в элементной магии, почему Ларратос испытал очень сильную боль, пожав Гидрасу руку, почему амулет Гидраса сгорел, когда в казарму явился элементаль, и, самое главное, стало ясно, на кого так напоминал купец Корнелий Флавий, который, если верить судебной экспертизе, уехал в Стейнгард после смерти. Ларратос уже слышал похожую историю — от Элиддина, про его возлюбленную, Лейлу.

Всё это могло означать только одно: учитель, которого он уважал и считал своим другом и его злейший враг — это один и тот же человек.

— Ларри, что случилось? — невозмутимо спросил Гидрас, — почему ты поднёс свой меч к моему горлу?

— Потому что вы — лорд Шакир!

— А ты не дурак, — ответил Гидрас, — Издарек! — и Ларратоса резко отбросило на пару метров.

Ларри попытался вскочить.

— Ихтабен! — произнёс Гидрас. Ларри понял, что потерял контроль над своим телом. Он был попросту парализован, так что мог только говорить.

— Дисбандо! — крикнул Гидрас, направил посох на себя и покрылся дымом. Прошло ещё пять секунд — и перед Ларратосом стоял не блондин двадцати семи лет, а человек восточного вида, которому можно было дать лет пятьдесят, с бородой и волосами, куда уже прокралась седина. Он был облачён в полностью чёрные одеяния.

— Я долго пытался убить тебя, Ларратос, — улыбнулся лорд Шакир, — но понял, что ты мне не по зубам. Древнее правило чёрных магов гласит: если противник слабее тебя, но ты не можешь его уничтожить, надо привлечь его на свою сторону и подчинить.

— Я никогда не перейду на твою сторону, Шакир, — сказал Ларри, — лучше убей меня сейчас. Я одного не понимаю: почему ты не убил меня раньше, когда я ходил к тебе на занятия?

— Видишь ли, Ларри, я дружу с полицией. Полицейские знают меня как добропорядочного белого мага, занимающегося частными уроками и вовремя платящего все налоги. Некоторые полицейские и военные — мои друзья, в том числе и твой командир, капитан Фейир. Даже я при своём могуществе не могу спрятать в доме труп. А репутацию доброго волшебника надо поддерживать. Поэтому я и насылал на тебя своих элементалей и шестирукую нежить-конструкта, не убивая при личной встрече. А сейчас я вообще не стану тебя убивать — живой ты послужишь мне куда лучше.

— Никогда!

— Не хочу с тобой спорить, — Шакир поудобнее уселся в кресле, — Ну что ж, может, у тебя есть ко мне какие-нибудь вопросы? Спрашивай — я отвечу: хороший слуга должен знать кое-что о делах своего хозяина.

Ларри лихорадочно думал, что бы у него спросить — просто чтобы потянуть время.

— Почему ты не пошёл в политику? Почему не принял облик какого-либо депутата и не подался в консулы?

— Чтобы можно было принять облик человека, необходим телесный контакт с ним — объятие, драка или убийство. А депутата убить тяжело — как и избавиться от трупа. Также тяжело играть роль другого человека, ибо у всякого депутата есть родственники, друзья и коллеги, которые много знают о его прошлом, его секретах и пристрастиях. Практически невозможно узнать о человеке всё — обязательно найдётся кто-то, способный раскусить самозванца. Поэтому я решил создать для себя новую личность, добропорядочного белого мага. Прилетев три года назад из Страны Смерти в Вильин, я познакомился с купцом, Корнелием Флавием. И мне очень понравилась его внешность, в том смысле, что я решил, что она хорошо подойдёт мне. Я заманил Корнелия в лес, сказав, что у меня есть очень выгодное предложение, а там просто убил его. Приняв облик купца, я сказал его жене, (а точнее, вдове) что мне надо уехать в Стейнгард. Она даже не заподозрила, что я — не Корнелий. За сотни лет, проведённые в этой стране, я избавился от своего акцента, а мой голос был очень похож на голос Флавия. Я побрился, постриг волосы и избавился от очков купца. С новой внешностью и с деньгами Корнелия я купил себе дом в Стейнгарде и новые документы. Я взял имя своего отца — Хананиэль и сократил его до формы Хан. Поскольку мне говорили, что я непобедим, как многоголовая гидра, я придумал себе фамилию Гидрас.

— А откуда у тебя знания по призыву продвинутых элементалей?

— Я пошёл в академию на курсы переквалификации опытных магов.

— А зачем могучему лорду чёрных магов заниматься преподаванием и бизнесом и так сильно держаться за каждый аргус?

— Ларри, моя власть в Стране Смерти опирается не на деньги, а на силу — на силу магии. Любой некромант, что провозгласит себя лордом, будет иметь дело со мной. Два случая уже было, но последние сто лет всё спокойно. А здесь мне нужны деньги, главным образом, для подкупа наёмников. Здешняя власть опирается именно на деньги. К тому же, чтобы не иметь неприятностей со стейнгардскими властями, нужна хорошая работа.

— А как ты смог узнать, где я, перед тем, как послал шестирукую нежить?

— Существуют особые алхимические вещества, трансмиттеры. Если человек выпьет трансмиттер, он будет виден на мадаббаре мага, создавшего его. Когда ты превращал сок в вино, сок уже был с трансмиттером. Как же мне хотелось налить туда яду, но я всё-таки сдержался — иначе Элиддин сумел бы меня раскусить. А что касается огненного элементаля, так амулет не защищал от магии — в нём сидел элементаль.

— Как джин в бутылке? — усмехнувшись, спросил Ларратос.

— Не смей насмехаться надо мной!

— У меня больше нет вопросов.

— Вот и замечательно. Теперь, юный Ларратос, пришла твоя судьба. На этот раз Элиддин тебя не спасёт.

— Если хочешь убить меня, то действуй: я не боюсь смерти. Но я никогда не буду тебе прислуживать.

— Не хочешь — заставим, — усмехнулся Шакир. — Смотри мне в глаза, червяк!

Естественно, Ларри сразу же крепко закрыл глаза.

— Успокойся, — произнёс Шакир мягким, добрым и даже ласковым голосом, — не бойся меня, я твой друг.

Эти слова звучали успокаивающе. Ларратоса охватило странное тепло, ему показалось, что он засыпает, а Шакир продолжал:

— Расслабься, Ларри, не нервничай, это вредно для твоего здоровья. Ты же послушаешь меня, своего лучшего друга?

В словах колдуна чувствовалась правда и мудрость.

— Зачем ты закрываешь глаза, когда говоришь со своим другом? — спросил Шакир.

— Я не знаю, — ответил Ларратос.

— Так открой глаза, — проникновенно вещал Шакир.

Ларратос открыл глаза — вот оно, истинное лицо чёрного мага — доброе и мудрое.

— Ларри, ты знаешь, что Элиддин хочет убить нас? — всё тем же голосом поинтересовался Шакир.

— Знаю, — ответил Ларратос, — Элиддин теперь не только ваш враг, но и мой.

— Ты поступил очень плохо, поддерживая отношения с ним.

— Простите, милорд.

— Конечно, я прощу тебя. Только пообещай мне сделать одну вещь.

— Я сделаю всё, что вы попросите, милорд.

— Надо достать из Стейнгардского музея одну реликвию — Мозг Карерона. Предыдущий последователь меня подвёл.

— Милорд, Элиддин хочет уничтожить Мозг Карерона. Он выкупил его у директора музея, но артефакт по-прежнему лежит в кабинете у директора. Элиддин послал меня за ним.

— Это меняет дело! — Шакир расхохотался, — Отомри!

Ларри обнаружил, что снова получил контроль над своим телом.

— Иди сейчас же за Мозгом!

— Будет сделано, милорд.

— Надеюсь, ты понимаешь, что должен принести его мне, а не паладину?

— Конечно, милорд. Я не дурак.

— Но когда будешь в музее, по-прежнему говори, что ты от Элиддина, а не от меня. Злобный Элиддин и не подозревает, что его планы по уничтожению величайшего из артефактов Хаоса сорвёт тот, кого он считал своим слугой.

— Я понимаю, милорд.

***

Ларратос зашёл в Стейнгардский музей и сказал охраннику, высокому орку:

— Мне надо поговорить с директором.

— Многим надо поговорить с директором, — ответил охранник, — но я не уверен, что директору надо поговорить с тобой.

— Я — от Элиддина Кахаби, — сказал Ларри.

— Ты — Ларратос Мельд? — спросил охранник.

— Да, это я, — ответил Ларратос.

— А можно ли взглянуть на твои документы?

— Пожалуйста, — Мельд протянул свой паспорт.

— Всё в порядке. Но во избежание недоразумений я не пущу тебя к директору, пока ты не сдашь мне своё оружие.

— Без проблем, — ответил Ларратос и отдал охраннику меч, арбалет и посох.

— А можно ли посмотреть, что у тебя в рюкзаке?

— Конечно, — ответил Ларри и показал содержимое рюкзака. Никакого оружия там, конечно же, не было.

***

Здравствуйте, господин директор. Я — Ларратос Мельд и пришёл за камнем.

— Что же, парень, пришёл — значит держи, — директор протянул Ларри артефакт, и тот положил его в рюкзак, — только меня интересует один вопрос: зачем господину Кахаби понадобилась эта драгоценность?

— Не ваше дело, — злобно буркнул Ларратос.

— Полагаю, ты прав. Я получил нужные деньги, и меня больше не интересует, что вы будете с ним делать.

— Прощайте, господин директор, — Ларри направился к выходу.

***

Великолепно, — сказал лорд Шакир, — настоящий мозг Карерона! Я очень благодарен тебе, Ларратос!

— Пустяки! Чего только не сделаешь ради лучшего друга!

— Полагаю, отдав мне камень, ты не бросишь меня на полпути к моей цели?

— С чего вы это взяли, милорд?

— Для того, чтобы я смог оживить Карерона, надо вернуть ему все части тела. Я не очень-то силён и ловок. Нужен помощник, способный проделать это. Я бы обратился к Апиону Гранту, но этот эгоист и жадина сказал, что не будет мне помогать, пока у меня не появится нужное количество денег. Но ты же — не жадина и не эгоист? Разве ты будешь брать с меня деньги за то, что помогаешь мне?

— Нет, милорд, что вы!

— Тогда ты полетишь со мной на Крайний Север, к горе Талагмия, где расположен Айсгард, древняя гиперборейская столица.

— Конечно, милорд! Я последую с вами хоть на край света!

— Тогда возьми вон в том шкафу тёплую одежду. Сейчас я достану свой ковёр-самолёт, и мы отправимся в долгий путь.

***

Майор Элиддин Кахаби освободился со службы и полетел на спине Руханнура домой. Он ждал Ларратоса, он стремился уничтожить Мозг Карерона, и он должен был поведать Ларри очень важную информацию.

Девушка по имени Эрана была счастлива, потому что, во-первых, она сдала на «отлично» экзамен по мистицизму, а во-вторых, ей предстояло свидание с человеком, с которым она уже несколько лет нормально не общалась.

А в это время зловещий чёрный маг и его новый приспешник на очень быстром ковре-самолёте бороздили небеса северной страны Гиперборей.

Глава 12. Священная гора

Ларратос и лорд Шакир летели на ковре-самолёте.

— Мельд, мы уже подлетели близко к Крайнему Северу, — сказал Шакир, — надо надеть зимнюю одежду.

— Я понимаю, милорд.

— Скоро я соединю свою магию с могучими потоками Хаоса, и тогда великий Карерон будет оживлён, став полностью подвластным мне.

— Милорд, оживление такого большого существа, как великий Карерон, требует очень сложных демонических ритуалов.

— Ларратос, у меня есть с собой все необходимые книги. Я справлюсь.

— Я должен предупредить вас о том, что мне рассказали эльфы. Мозг Карерона так хорошо сохранился, что вы не сможете подчинить его. Он убьёт вас самого первым — точно так же, как вы захотели убить того, кто выпустил вас из бутылки.

— Я знаю, что мозг сохранился. Но мне известны ритуалы, которые изменят его, сделают подвластным мне. К тому же ещё до самого оживления я перекачаю в себя львиную долю сил Карерона. Так что если он взбунтуется, я просто уничтожу его своими новыми силами.

— Милорд, а сможет ли Элиддин помешать нам?

— После обретения новых сил я раздавлю Элиддина как червяка. Я объявлю себя правителем республики и пойду на юг. Баал Хаммон мог бы оказаться очень полезным и могущественным союзником, но если он откажется становиться моим слугой, то я убью и его.

— А что насчёт предателя, Апиона Гранта?

— Ларратос, тот, кто предал меня, заслуживает смерти. Я буду убивать его медленно и мучительно. Но если ты хорошо справишься со своими обязанностями, я позволю убить его тебе.

— Спасибо, милорд.

Погода была обычной для крайне-северного лета — около минус пяти градусов. Ковёр-самолёт подлетел к городу Айсгарду, первой столице Гиперборея. А вот и она, ледяная гора Талагмия, священная для древних гиперборейцев — точно такая же, как и во снах Ларратоса. И точно так же, как и во сне, её вершину занимали центральная площадь города и ратуша, а склоны — несколько жилых домов. Внизу, около подножия горы, тоже располагались дома, улицы и площади, а в центре каждый площади стоял древний эльфийский алтарь.

Как и во сне Ларратоса, у подножия горы неспешным шагом прогуливались некроманты, и каждый из них возглавлял крупную армию нежити. Пересчитав магов Смерти, Ларри убедился, что всего некромантов семеро, и каждый из них носил плащ определённого цвета радуги. Очевидно, это были все некроманты Страны Смерти. Где-то на севере мелькали вспышки — взрывы алхимического оружия, используемого гиперборейскими солдатами в войне против нежити. Часть нежити осталась там, на севере, на войне, а лидеры неупокоенных воинов, некроманты, собрались здесь. Город Айсгард стоял заброшенным уже много веков, и военная тропа шла не через него. Поэтому на ритуале призыва Карерона никто не боялся никаких случайных свидетелей.

Ковёр-самолёт подлетел к огромной дыре на вершине горы.

— Милорд, откуда взялась пещера на вершине горы? — удивился Ларри, — обычно они находятся внизу, у подножия.

— А ты не догадался, Ларратос? Это — не просто пещера, это — рот Карерона. Он погиб с открытым от ужаса ртом, в таком виде и окаменел.

Ковёр залетел через рот Карерона и поднялся вверх, в огромную пустую пещеру.

— Милорд, неужели это — черепная коробка Карерона? — удивившись, спросил Ларратос.

— Да, это она.

— А почему его мозг так мал?

— Мозг бога ненамного больше мозга человека, несмотря на размеры черепа. А окаменев, он стал значительно меньше, чем был. Поставь мозг на ту колонну, — сказал Шакир.

Над колонной, которая, как догадался Ларри, была спинным мозгом, находилась своего рода впадина в потолке — диаметром около метра, а высотой около трёх. К счастью для Ларратоса, на ней обнаружилось несколько выступов, которые позволили ему вскарабкаться по колонне. Добравшись до вершины, Ларратос увидел отверстие, по форме подходящее для алмаза. После того, как он положил туда Мозг, лорд Шакир пробормотал какое-то заклинание и прокомментировал:

— Теперь он намертво закреплён в черепе.

Следующим пунктом были глаза. В районе глазниц кость, казалось, состояла изо льда, а долететь туда было нельзя из-за узости места.

— Проходи, Мельд, верни глаза Карерона на их законное место.

— Милорд, вы упоминали какое-то заклинание, защищающее от скольжения. Я с ним не знаком.

— Алихтакрар, — ответил Шакир.

— Алихтакрар, — громко и чётко произнёс Ларратос, после чего пополз по узкому коридору правой глазницы. Установив Око Карерона, он прополз обратно, а затем по левому коридору, где также установил артефакт. Шакир пробормотал очередные заклятия.

— Отлично, Ларратос! — сказал он, — а теперь полетим вниз, нам надо ещё установить Сердце.

Через один из узких проходов в теле Карерона ковёр-самолёт спустился в гигантскую пещеру, каких Ларратос ещё не видел.

— Мы находимся в левом лёгком Карерона, — сказал лорд Шакир. Где-то здесь должна быть дыра, ведущая в грудную клетку… А, вот она.

Внутри грудной клетки патрулировали трое скелетов и двое вурдалаков.

— Милорд, а что здесь делает нежить?

— Она охраняет тело Карерона от чужаков. К сожалению, проход к Сердцу долбили гномы, поэтому он слишком узкий. Тебе придётся ползти по нему, пока ты не увидишь переплетение окаменевших сосудов — именно там и должно находиться Сердце Карерона.

Ларратос пополз. Проход и впрямь оказался невероятно узким — Ларратос протискивался с огромным трудом, и даже однажды едва не застрял. "Интересно, как гномы его проложили? — думал он. — Ведь они-то куда шире меня. Может, изнутри проход покрылся новым слоем льда?". К тому же этот туннель был весьма извилистым — всё время изгибался, а то и менял направление. Наконец Ларратос добрался до скопления сосудов и установил Сердце на место.

— Готово, милорд!

— Вот так! Отлично! Теперь все мощи великого Карерона вернулись на свои места, и можно начать ритуал призыва, который будет длиться около двух часов.

— Милорд, а можно ли я тоже приму участие в ритуале?

— Нет, Ларратос, для тебя у меня найдётся место получше. Полетели вниз.

Ковёр-самолёт вылетел из тела Карерона и направился к находящемуся внизу кладбищу.

— Внимайте, некроманты! — провозгласил лорд Шакир, скоро я начну ритуал, и через два часа, ровно в полночь, великий Карерон вернётся в этот мир. А пока можете быть свободны.

Открыв дверь одного из склепов, Шакир жестом пригласил Ларратоса зайти внутрь. После того, как Ларратос зашёл, он услышал за собой звук закрывающейся двери и насмешку Азиза Шакира:

— Прощай навек, идиот!

***

Элиддин уже давно вернулся со службы и ждал прихода Ларратоса. Но тот всё не приходил. Внезапно в дверь кто-то постучал, однако это был не Ларри.

— Апион Грант?! — поражённо воскликнул Элиддин, открывая дверь. Пожалуй, только приходу самого Шакира он удивился бы больше. Мало того: в ауре знаменитого грабителя более не ощущалось ни жадности, ни даже малейшей склонности к воровству.

— Да, господин Кахаби, это я. Я готов пойти в тюрьму, только остановите Шакира!

— Судя по твоей ауре, в тюрьму тебе уже не надо. А что там с Шакиром?

Недоумевая, Апион произнёс:

— Я узнал, что он хочет оживить Карерона — гигантского ледяного демона, и тогда весь мир погибнет. Я, конечно, вор и грабитель, но всё равно не хочу гибели мира.

— Не беспокойся, Апион. Шакиру никогда не провести этот ритуал — ведь у него нет мозга Карерона.

— Господин Кахаби, я только что видел, как Шакир с каким-то новым приспешником летел на Север, в сторону горы Талагмии. Это может означать только одно: он добыл мозг.

— Сомневаюсь. Шакир, конечно, мог улететь на север — но только без данного артефакта. Дело в том, что я уже выкупил Мозг из музея и с минуты на минуту должен появиться мой посланник, который его доставит. Проходи, располагайся — нужно всего лишь немного подождать.

Ожидание затягивалось, а Ларратос всё не появлялся. В дверь вновь постучали, но это опять был не Ларри.

— Входи, Эрана, — пригласил Элиддин. — Что-то случилось?

— Господин Кахаби, Ларратос не у вас? Он должен был встретиться со мной ещё час назад, а его до сих пор нет. Боюсь, с ним что-то случилось.

— Однако, это действительно странно, — нахмурился Элиддин и, подойдя к мадаббару, связался с казармой. Вызов принял Гантис.

— Господин капрал, вы сегодня не видели Ларратоса Мельда?

— Видел, но только с утра. Он ушёл ещё в час дня.

— А вы не знаете, где он может быть?

— Скорее всего, у Гидраса — учителя магии. Сержант Мельд собирался сегодня сдавать ему экзамен.

Элиддин связался со справочной службой.

— Сообщите мне, пожалуйста, адрес частного учителя магии Гидраса.

— Гидраса? Сейчас… Вот: улица Фарзеласа, четвёртый уровень, дом 36.

— Не может быть! — воскликнул Апион. — Вы что-то путаете: это же адрес дома, где проживает лорд Шакир!

Эрана ахнула.

— Руханнур!!! — крикнул Элиддин, выскакивая на улицу. — Немедленно летим на Север!

— Господин Кахаби, я полечу с вами! — закричала Эрана, выбежав вслед за паладином.

— Ни в коем случае! Нечего тебе там делать — возможно, Шакир уже завершает ритуал призыва!

— Если с Ларри что-то случится — я себе этого никогда не прощу. К тому же я владею ускоряющим заклинанием — ваш дракон полетит вчетверо быстрее, чем обычно.

…И вот Руханнур уже стремительно мчался в сторону священной горы Талагмия, неся на своей спине двоих седоков.

***

Ларратос не понимал, как это человек, которого он считал лучшим другом, обозвал его идиотом и запер в гробнице. Две мысли — "Шакир — друг" и "Шакир — обманщик", противоречащие друг другу, не могут быть одновременно истинными. Эти мысли вступили в конфликт, и у Ларратоса заболела голова. Он напряг всю свою волю, борясь с подступающим безумием. Тут в мозг Мельда словно что-то щёлкнуло, и он как будто проснулся. Разум Ларри очистился — он больше не был рабом лорда Шакира. И тут Ларратос осознал, что это ОН помог чёрному магу в призыве Карерона. Ноги его подкосились.

— Это неправда! — сказал сам себе Ларратос.

— Нет, правда, — ответила ему некая часть его личности, — всё это сохранилось в моих воспоминаниях. А теперь надо искать выход отсюда.

В гробнице царила тьма. Нащупав на стене факел, Мельд наложил на него заклятие поджигания. Склеп озарился тусклым светом.

Ларратос подошёл к входной двери склепа и произнёс заклинание открытия, взмахнув своим посохом. Ничего не произошло. Замок оказался слишком сложным для его магии. Мечом также не получилось открыть дверь. Тогда Ларратос прибегнул к последнему средству: на задней стороне пояса у него висело несколько колбочек с алхимическими веществами. Отойдя, сержант Мельд кинул колбочку с одним из взрывчатых веществ. Раздался взрыв, но даже он не задел дверь.

Тогда Ларратос принялся ходить по склепу, ища выход в других местах. Он ещё в детстве читал в приключенческой литературе, что в старых гробницах много потайных ходов. Но этот склеп казался слишком маленький для того, чтобы вместить их.

— Итфатех! — кричал Ларри, размахивая посохом, и направляя его на все стены поочерёдно. Но ничего не происходило: либо у него был слишком слаб уровень заклинания открытия, либо в гробнице вообще не имелось потайных ходов.

— Итфатех! — в очередной раз крикнул Ларратос, наступив на камень и спотыкнувшись. Его руки рефлекторно полетели вниз чтобы смягчить удар спины, в том числе и правая рука с посохом. Посох выдержал удар, но заклинание полетело прямо в пол. И тут часть кирпичей раздвинулась, а под ними оказался люк. Не веря своему счастью, Ларри прыгнул в этот люк и, пролетев метра три, приземлился на ноги в древних катакомбах. Ларратос оглядел эльфийские руны, покрывавшие большую часть одной из стен: в них говорилось что-то о победе над Карероном. Из верхних щелей дул морозный воздух, но не было видно выхода. И Ларри пошёл прямо.

Катакомбы показались Ларратосу знакомыми. И вскоре он вспомнил, где их видел: во сне. А точнее, в одном из кошмаров, связанных с лордом Шакиром.

Как и во сне, в катакомбах ощущалось присутствие нежити. Но теперь Ларри ощущал мертвяков не как нечто близкое, когда был проклятым, а как нечто отвратительное, что должно быть уничтожено сразу. Элиддин был прав: тот сон был пророческим, но он показал лишь один из вариантов будущего, поскольку, в зависимости от действий того или иного человека, сон может сбыться полностью, может не полностью, а может и вообще не сбыться. Во сне Ларратос ходил с костяной рукой, но в реальности Элиддин вылечил ему руку, так что часть сна, показывающая катакомбы, сбылась, а часть, показывающая проклятую руку Ларратоса — нет. Но что-то, скорее всего, светлое магическое начало, всё равно позволяло ощущать порождения некромантии.

И тут Ларратос вспомнил, что за углом коридора, если верить сну, его поджидал очередной полярный вурдалак. Предчувствия говорили то же самое. Взяв в правую руку меч, а в левую — слегка обугленный деревянный щит, сержант Мельд заскочил за угол. Да, там его ожидал вурдалак. Как во сне. Ларратос разрубил вурдалака пополам.

А ещё, если верить этому сну, подумал Ларратос, в конце коридора меня поджидает скелет-лучник, который… — и тут Ларри услышал свист стрелы в полёте, — …который меня убьёт, — эта мысль пронеслась в его голове мгновенно, как и следующая: судя по сну, у скелета была всего одна стрела, но и одной хватило.

Рука Ларратоса рефлекторно выставила навстречу летящей стреле деревянный обугленный щит, в который она и врезалась. Щит разбился вдребезги, но сам Ларри не получил никаких повреждений. Если бы левая рука осталась проклятой, она не смогла бы подставить щит. Не всегда сбываются вещие сны, — подумал Ларратос, снося своим мечом голову вурдалаку. Подойдя к скелету, он крикнул:

— Дисбандо! — и скелет-лучник рассыпался на части.

Да уж, — подумал Ларратос, — магия во мне становится всё сильнее и сильнее.

Дальше Ларри передвигался осторожно: он почему-то не чувствовал присутствия нежити (похоже, где-то недалеко находился блокиратор магического восприятия), однако она могла поджидать где угодно. Повернув за следующий угол, Ларратос увидел ещё одного скелета-лучника, но у того в колчане было уже несколько стрел. Зная, что арбалетная стрела, попав в кость, почти не нанесёт урона, он смело произнёс заклятие уничтожения магии, и скелет-лучник рассыпался — так же, как и его коллега. Подойдя к костям, Ларри осмотрел колчан. Обе стрелы в нём были отравлены: их наконечники покрывались ядом. Подобрав лук и колчан, Ларри пошёл дальше — прямо. Далее располагался резкий подъём, окружённый двумя стенами. Сначала Ларратос не понял, что же это такое, но потом стал благодарить судьбу за столь щедрый подарок: ближе к краям священной горы Талагмия древние люди создали коридор, позволяющий подняться если не к самой вершине, то хотя бы недалеко от неё. Если верить снам, Лорд Шакир проводил свои ритуалы на самой вершине горы — то есть на голове Карерона. В случае успешного выполнения ритуала площадь должна была взлететь и приземлиться у подножия горы, а Карерон — проснуться.

Пройдя метров двадцать, Ларратос услышал голос, принадлежавший некроманту:

— Как ты думаешь, что будет после того, как лорд Шакир призовёт Карерона?

— Он, захватив власть в Стейнгарде, пойдёт на юг, а наша армия сможет насладиться возможностью разграбить столицу.

В наружной стене располагался небольшой проём, позволивший Мельду услышать эти слова. Ларратос, хотя и был опытным солдатом, никогда ещё не убивал ни одного человека — но на войне уничтожил множество нежитей. Некроманты были опасными врагами, и их всё же придётся убить. Взяв с пояса одну из колбочек, Ларри кинул её в проём. Раздался взрыв, запахло жареным…

— Что здесь происходит? — услышал сержант Мельд голос ещё одного некроманта, подбежавшего к свежим трупам.

— А вот что, — Ларри кинул в проём ещё одну колбу, и из неё начал струиться ядовитый газ. Следующим звуком, который услышал Ларри, был глухой удар — упало бездыханное тело некроманта

Пройдя вперёд и поднявшись метров на тридцать, Ларратос заглянул в новый проём. Внизу, у подножия горы, стояли ещё двое некромантов, о чём-то разговаривая. Достав лук, Ларри вставил в него отравленные стрелы и прицелился. Выбрав момент, когда один из некромантов перестал двигаться, Мельд, наведя кончик стрелы на голову колдуна, отпустил тетиву. Некромант, сражённый отравленной стрелой, молча упал. Яд был хорошего качества — убивал мгновенно и без мучений. Второй некромант не сразу сообразил, в чем же дело — некоторое время он шокированный смертью компаньона, стоял неподвижно. Этих мгновений хватило Ларратосу для того чтобы прицелиться и отпустить тетиву. Ядовитая стрела вонзилась прямо в сердце. Стрелы закончились, и Ларри, положив лук на пол, пошёл дальше по коридору. По пути встретилось ещё несколько скелетов, но все они легко рассыпались, услышав заветное слово «дисбандо».

Добравшись до конца туннеля, Ларри обнаружил дверь — и выглянул в проём: ещё два оставшихся в живых некроманта вернулись к своим обязанностям — они возглавляют войска нежити. Оба страшно удивились пропажей своих товарищей. Посмотрев в прицел арбалета, Ларри выстрелил прямо в голову одному из них, а пока второй что-то кричал, Мельд пристрелил и его. Голодные вурдалаки, если так можно выразиться, недолго думая, набросились на свежие трупы. Тем лучше, — подумал Ларратос, — я оставил чуть меньше улик.

С семёркой некромантов было покончено. Без них нежить больше не представляет такой опасности. По крайней мере, — подумал Ларратос, — перестанут появляться новые твари. Но оставался ещё один некромант, самый могущественный — лорд Шакир. Для того чтобы победить его, придётся сильно постараться. Но медлить нельзя — наручные часы Ларратоса показывали уже без четверти двенадцать — а значит, до пробуждения Карерона оставались считанные минуты.

Открыв дверь, Ларратос услышал знакомый голос:

— Некроманты, собирайтесь! Ритуал почти завершён. Где вы?

Колдуну, разумеется, никто не отвечал. Подойдя к углу храма, Ларри достал арбалет, высунул голову из-за угла и прицелился. Шакир стоял в центре площади перед огромным фолиантом и читал какие-то заклинания. Перед ним располагалось несколько магических сосудов. А на краю площадью стояла четверорукая статуя древней гиперборейской богини Мары, покровительствовавшей зиме. Выбрав момент, когда враг перестал двигаться, Ларри нажал на спусковой крючок арбалета.

Шакир нагнулся к книге чтобы перевернуть страницу, и тут над самой его головой пролетела стрела, войдя в колонну, что была за чёрным магом.

— Не может быть! — сказал Шакир, — это ты! Тагдар!

Арбалет Ларратоса рассыпался. Бросив на землю его остатки, Ларри потянулся к поясу за колбочками — только сейчас обнаружил, что они уже кончились. Тогда, взяв в правую руку меч, а в левую — посох, Ларри приготовился к магической дуэли.

— У меня нет времени возиться с тобой, — злобно выкрикнул Шакир, — Иткайем!!! — и статуя богини Мары ожила, напав на Ларратоса. Он не знал, как драться мечом против каменного противника, который к тому же имел четыре руки, но, в отличие от уже знакомой Ларри многорукой нежити, мечами не обладал. Клинок не причинял никакого вреда каменным рукам статуи. Эх, был бы здесь Элиддин, — подумал Ларратос, — Он бы мог и Малькинуром разрушить статую, и силой воли. Минутку, а что, если я её расколдую?

— Дисбандо, — произнёс сержант Мельд, размахнувшись посохом. Статуя остановилась, и, упав на пол, разлетелась на куски.

— Чему-то ты всё-таки научился, — ответил Шакир.

Ларратос грозно смотрел на противника, выставив вперёд свой посох.

— Мне будет безопаснее, если я лишу тебя этого инструмента, — сказал Шакир, — Инмагна! — посох вылетел из рук Ларри и приземлился у ног Шакира.

— Только мне он не нужен! — колдун пинком скинул посох с вершины горы к самому подножию. В полёте он почему-то разломился надвое.

Ларратос знал, насколько опасен Шакир — особенно вблизи. Но действовать надо было срочно. Он метнул во врага свой меч — как Элиддин кидал Малькинур. Но, будучи простым человеком, а не паладином, сержант Мельд не мог управлять его полётом. Правда, Ларри кинул меч весьма метко, но лорд Шакир доказал, что он — могущественный волшебник.

— Кадур Хазак! — крикнул Азиз, взмахнув своим посохом. Крупный силовой шар полетел навстречу мечу и отклонил его в сторону. Меч, как и посох Ларратоса, полетел вниз.

— Теперь ты безоружен, — улыбнулся Шакир, — и убивать тебя будет очень приятно.

— Маген шмира! — Ларратос выкрикнул заклятие волшебного щита.

— Маген шмира! — спокойно повторил Шакир. — Да, однажды я попался на том, что Элиддин победил меня лишь потому, что я не активировал магический щит. Но я учусь на ошибках прошлого. И твоё жалкое колдовство никогда не сравнится с силой истинного мастера магии — такого, как я.

— Кадур Хазак! — крикнул Ларратос, запустив во врага силовой шар размером с кочан капусты. Щит Шакира без всяких проблем отразил его.

— Кадур ан-Нур! — чёрный маг запустил одним заклинанием целую серию огненных шаров. Ларратос не знал такую технику, ибо его уровень соответствовал младшекласснику магической школы. От нескольких шаров Ларри увернулся, но один из них попал ему в правую часть груди, сильно обжог и поранил. Даже щит не помог — он лишь замедлил поражение груди…

Ларратос с трудом дышал после всего этого: рана сильно задела правое лёгкое. Если бы шар попал в левую часть груди, то пострадало бы и сердце, и тогда сержант Мельд сразу бы распрощался с жизнью.

— А знаешь что, мой умирающий друг? — насмехаясь, произнёс лорд Шакир, — тебе всё равно не помешать мне. Ты, мой великовозрастный ученик, для меня не страшнее, чем двенадцатилетний! Потому что у тебя соответствующие знания! Ты закончил только два класса магической школы! Причём закончил ускоренно, то есть получил только знания — но не навыки! Ты же видел, что я сейчас побил тебя теми же самыми простейшими заклятиями — из программы для первого класса. И я с лёгкостью мог победить такого, как ты, ещё когда мне было четырнадцать лет. Я даже не буду добивать тебя, поскольку максимум через полчаса ты мучительно умрёшь сам от поражения лёгкого. Пора мне возвращаться к ритуалу оживления Карерона, а то моё божественное могущество уже заждалось!

Дело было дрянь. Но, как говорил Ларратосу его командир, лейтенант Аврелиус (командир не по казарме номер восемь, а ещё по войне с нежитью): "запомни, рядовой, пока ты жив — ты не проиграл!" Правда, этот лейтенант через год сам проиграл в бою с вурдалаком, и его тело сожгли во избежание неприятностей. Сейчас Ларратос был ещё жив — а значит, рано было сдаваться.

Элиддин говорил, что главной слабостью лорда Шакира всегда была его излишняя самоуверенность. Он проиграл Элиддину, поленившись активировать волшебный щит; он не подумал, что Элиддин, получив способности паладина, стал гораздо опаснее. Хотя Шакир и говорит, что учится на ошибках прошлого, но похоже, он учится лишь на конкретных ошибках, а новые продолжает совершать. Сейчас главная слабость чернокнижника в том, что он совсем не боится Ларратоса, поскольку считает его слабым — он даже слабее, чем был Элиддин во время первой схватки с ним. И уж гораздо слабее самого Шакира в плане магии — он как ребёнок по сравнению с могучим колдуном. Но вот в плане физического развития Ларри — высокий и мускулистый взрослый мужчина, гораздо сильнее и ловчее, чем пожилой Шакир. В этом его преимущество.

Собрав все силы и поднявшись, Ларратос побежал вперёд. Чернокнижник не обращал на него внимания: он был погружён в свои ритуалы. Добежав до Шакира, Ларратос сбил ногой подставку для фолианта и всей своей крупной массой толкнул колдуна. С криками Шакир полетел вниз. Ларратос, едва дыша, наблюдал за его падением. Вот Шакир, что-то прошептав, вскинул руку, словно цепляясь ею за воздух, и его падение начало замедляться. Медленнее… Ещё медленнее… Элиддин рассказывал Ларри, что Шакир мог повелевать стихией воздуха и подчинять морской ветер — значит, ветер мог спасти его.

— Падай! — шептал Ларри. — О великий Абсолют, сделай так, чтобы он упал! — изо всех сил молился Мельд.

И Шакир упал. С его заклинанием что-то случилось — произошёл какой-то сбой, колдун скользнул вниз, и прежде, чем успел среагировать, разбился о камни у подножия горы Талагмия. Стоящие наготове вурдалаки тут же набросились на новую еду.

Теперь я победил, — подумал Ларратос, — Я остановил войну с нежитью, я спас мир от лорда Шакира и Карерона. Я стал героем. И меня обязательно вознаградят. Посмертно.

В глазах Ларратоса потемнело, и он упал рядом с фолиантом без всяких признаков жизни.

Глава 13. Рождение рыцаря

Ларратос начал приходить в себя. Он увидел наверху яркий свет. Зрение постепенно возвращалось. Чувствовалось тепло и свет, рядом расхаживали фигуры в белых одеяниях.

— Рай, — задумчиво произнёс Ларри, — именно таким я его себе и представлял.

— Благодарю за комплимент, юноша, — услышал наш герой от одного из обладателей белых одеяний, — но некоторые люди, проведя более недели в нашем учреждении, говорят, что здесь настоящий ад.

— Учреждении?!

— Ты в Первом Стейнгардском госпитале, — ответил «ангел». А ты думал, что уже находишься на небесах? Хотя ты был близок к этому, и если бы не твой знакомый паладин, так и случилось бы.

Зрение полностью вернулось к Ларри. И он понял, что обладатели белых одеяний — не ангелы, а медики. А рядом с кроватью помимо главного лекаря стоял Элиддин.

— Господин Эли! — крикнул Ларратос, — как я рад вас видеть!

— Взаимно. Приятно видеть, что ты очнулся, — сказал Элиддин. — Ты провёл двое суток без сознания, мой юный друг — сегодня двенадцатое июня.

Ларри оглядел палату. Рядом стояли ещё два человека, которых он не ожидал здесь увидеть, но которым вне всякого сомнения был очень рад:

— Мама! Папа! Как я счастлив вас видеть!

— А уж мы-то как рады, что ты жив и почти здоров, — сказала Ларратосу его мать, — во всех газетах пишут о тебе, твой капитан связался с нами и сообщил, что ты тут, в госпитале! Мы сразу же и приехали.

— А где Астра и Урсос? — спросил Ларратос.

— Они дома, в Новгарде, — ответил отец.

— А с кем вы их оставили? — едва придя в себя, Ларратос сразу начал проявлять заботу, свойственную старшим братьям.

— Мы думаем, — произнёс Лекстран Мельд, — что Астра вполне взрослая для того, чтобы позаботиться о себе и младшем брате, пока нас несколько дней не будет дома.

— Папа, — удивлённо спросил Ларратос, наконец-то обратив внимание на одежду отца, — почему ты в одной футболке?

— Так ведь сейчас лето, сынок!

— Лето? — удивлённо спросил Ларри. — Но в Стейнгарде летом прохладно — даже по сравнению с Новгардом!

— Больше нет, Ларратос, — сказал Элиддин, — и всё благодаря тебе.

— Мне?

— Если быть точнее, то вам с Эраной. Узнав, что ты находишься в Айсгарде, мы с ней и Руханнуром немедленно полетели туда.

— Эрана? — Ларри даже попытался приподняться с кровати. — Что с ней? Где она?

— В академии. Само собой, у неё всё в порядке — чего до последнего времени нельзя было сказать о тебе. Эрана дежурила в этом госпитале чуть ли не круглосуточно, и мне с огромным трудом удалось уговорить её пойти на экзамен.

— Экзамен?

— Ну да, по магии превращений. Но если бы она знала, что ты очнёшься именно сейчас, то мои уговоры не помогли бы. Кстати, мы и успели-то благодаря её ускоряющим чарам. Неплохая вещь — практическая магия. Я уж подумываю, что мне тоже не помешало бы подучиться чародейству…

— Так что всё-таки произошло с погодой? Почему так тепло?

— Подожди, дойду и до этого. Но — всё по порядку. В общем, прибыли мы к Айсгарду. Вижу — там стоят орды нежити и кого-то доедают. Эрана как увидела — чуть с дракона не прыгнула. Да и Руханнур тоже «порадовал» — приземлился прямо им на головы — мол, там помягче. В общем, пришлось поработать Малькинуром. Отогнав нежить, я обнаружил лишь остатки трупа Шакира — а значит, ты вроде бы победил. Но я всё же чувствовал, что тебе грозит смертельная опасность. Взлетев к вершине горы, я и увидел тебя лежащего без сознания. В общем, ритуал был сорван, Карерон не успел воскреснуть. Я применил к тебе силу Абсолюта, но ты потерял слишком много крови, был тяжело ранен, истощён, да ещё и проклят.

— Когда это Шакир успел? — пробормотал Ларри.

— Не знаю. В общем, тогда я положил тебя на спину Руханнуру и приказал доставить в госпиталь, чтобы лекари, практикующие магию Жизни, наколдовали тебе новую кровь. Хотя твоё состояние было тяжёлым, ты уже не был при смерти — и я со спокойной душой отправил тебя к медикам. А вот Карероном следовало заняться — после шакировских ритуалов он уже был не вполне мёртв и когда-нибудь, возможно, мог пробудиться. Ритуальную книгу Шакир написал на моём родном мизрахийском языке, и там оказалось немало интересного. Азиз действительно был джинном: он составил не только чары пробуждения, но и заклинание, позволяющее уничтожить демона — на случай, если что-нибудь пойдёт не так. Между прочим, идея весьма оригинальная: в заклинании использовалась естественная способность Хаоса к саморазрушению. К сожалению, провести необходимый ритуал я не мог — ибо мои магические способности почти атрофировались, да и не силён я в новомодной магии. В общем, на помощь пришла Эрана. Я перевёл ей заметки Шакира, и она со второго раза сумела-таки использовать заклятие, разрушающее Карерона. На всё это ушло часа три. Затем энергии Хаоса стали рваться наружу, и мы отлетели подальше на трофейном ковре Шакира. А через минуту гора Талагмия взорвалась. Всю нежить, толпившуюся рядом, сразу же пришибло — так что двухсотлетняя война с ней, похоже, закончена. И сразу же воздух рядом с руинами Айсгарда потеплел. Сперва я подумал, что это — эффект от взрыва, но потом до меня дошло, что Карерон был причиной сильной природной аномалии — глобального похолодания. Теперь, когда его тело уничтожено, климат на Крайнем Севере стал таким, каким был в Стейнгарде, а климат Стейнгарда уже не отличается от новгардского. Возможно, теперь ледники у северо-восточных границ республики растают — и тогда наконец-то откроются морские пути на юг и на восток.

— Господин Эли, перед тем, как Шакир заколдовал меня, вы говорили, что у вас есть какая-то очень важная информация. Что вы имели в виду?

— Сегодня в девять вечера во дворце консула состоится церемония вознаграждения, где тебе вручат медаль. Там и я скажу всё, что надо, а пока — не спеши.

И тут Ларратос заметил, что в комнате стоит Беллердаш.

— Ларри, ты поступил, как настоящий герой, — сказал орк, уловив не себе взгляд друга, — после того, как мир свободен от Карерона, нам, друидам орков, нечего скрывать о нём. Вскоре в учебниках о истории магии будет написана вся правда о Карероне, в том числе и как вы с господином Элиддином и Эраной уничтожили его.

— Ну, Ларри, продолжишь ли ты обучение магии? — спросил отец.

— Думаю нет, папа. Я учился магии всего несколько месяцев, и оказалось, что всё это время я был учеником самого страшного из всех чёрных магов. Боевой маг из меня не вышел. Пойду-ка я, папа, лучше по твоим стопам — и стану экономистом. В июле подам заявление в Стейнгардскую академию — буду учиться и работать.

В разговоре возникла пауза.

— Господин Эли, а как вы узнали, где я? — нарушил молчание Ларри.

— Пускай это тебе расскажет тот, от кого я узнал, — ответил Элиддин и открыл дверь. В палату вошёл не кто иной, как Апион Грант.

— Неуловимый! Не может быть! — удивился Ларратос, — господин Эли, почему он не в тюрьме?

— А потому, Ларратос, что он раскаялся в своём криминальном прошлом и хочет начать новую жизнь.

— Но разве раскаяние отменяет тюрьму?

— По человеческим законам — нет. По Абсолютному Закону — да. За искренним раскаянием следует искупление. А какое возможно искупление, если ты сидишь в тюрьме? Тюрьма — такое место, которое ещё больше затягивает тебя на путь криминала. Искупление возможно только совершением благодетельных поступков, но никак не отбыванием срока.

— Выходит, вы, полицейский, выступаете против существования тюрем?

— Нет. Тюрьма нужна для спасения общества от особо опасных преступников, которые являются злодеями в душе. Всякий, кто искренне покаялся, достоин прощения. Апион покаялся, и я буду защищать его от тюрьмы. Поэтому господин Грант присутствует здесь инкогнито.

— Вот за такие вещи люди и не любят паладинов, — сказал Лекстран Мельд.

— А откуда вы знаете, господин Эли, что Апион покаялся искренне? — спросил Ларратос.

— Не забывай о моих способностях. Я вижу людей насквозь.

— Итак, Апион, откуда ты узнал, что мы на Крайнем Севере? — спросил Ларратос.

— Взглянув на небо, я увидел две фигуры, летящие на Север высоко в облаках. Я понял, что Шакир овладел Мозгом Карерона и полетел совершать свой чёрный ритуал. Несколько дней я думал о губительности своего прошлого и о возможном искуплении. Мне приснился пророческий сон, из которого я узнал, что если Шакир оживит Карерона, то демон выйдет из-под контроля и наступит конец света. Я был вором и налётчиком, но я никогда не желал этому миру погибели. Я пошёл к Элиддину, чтобы сдаться и рассказать, что Шакир заполучил мозг Карерона. Велико же было моё удивление, когда Элиддин сказал, что, судя по моей ауре, в тюрьму мне не надо, а что касается Карерона — так он послал одного друга за его мозгом. Наверное, Шакир полетел без данного артефакта. Однако прошло ещё полчаса, а друг — то есть ты, Ларратос, — всё не приходил. Подождав ещё полчаса, Элиддин соединился с твоей казармой, чтобы узнать, где ты можешь быть. Капрал Гантис ответил, что у Хана Гидраса. Элиддин соединился со справочной, где ему сказали адрес Гидраса. Я прямо обомлел — ведь это был адрес лорда Шакира.

— Тогда я пришёл к единственно правильному выводу, — сказал Элиддин, — твой учитель магии и лорд Шакир — это один человек. А что было дальше — ты знаешь. О, а вот и Эрана!

В палату действительно вошла Эрана. Причём с магическим посохом, который, как с удивлением отметил Ларри, она теперь держала левой рукой.

— Ларри! Ты всё-таки жив! — девушка присела рядом с Ларратосом, и её ладонь коснулась руки Ларри. Тут же Мельд ощутил ледяной холод, а Эрана, поморщившись, отдёрнула руку.

— Прости, всё время забываю…

— Эрана, что…

— Да ничего особенного! Просто, понимаешь — для проведения ритуала нужен был посох, а я его с собой не взяла. Пришлось воспользоваться шакировским. И это, — Эрана посмотрела на свою правую руку, — последствия.

— Господин Эли, неужели ничего нельзя сделать?

— Разумеется, можно! Я уже четыре раза предлагал её исцелить, но она отказывается!

— Почему?!

— Потому что я могла и потерпеть, — пояснила девушка. — А вот тебе силы Абсолюта были явно нужнее. Поэтому я и решила, что пока ты не очнёшься — господин Кахаби будет лечить только тебя.

— Но теперь-то, наверное…

— Да, теперь можно.

Элиддина не нужно было просить дважды — за полминуты он исцелил девушке руку, и она перехватила ей посох.

— Ладно, Ларри. Мне пора идти — но я бы ещё хотела поговорить с тобой… Наедине. Давай встретимся сегодня в три часа дня возле магической академии?

— С радостью, если только смогу встать.

— Сможешь, — заверил его Элиддин.

***

Привет, Эрана.

— Привет, Ларри. Я уже прочла свежие газеты — там много написано о твоих подвигах. К тому же ты был учеником самого Азиза Шакира. И у тебя сертификаты есть?

— Да. Но я решил оставить занятия магией. Моя невезучесть отправила меня в ученики к самому злому из всех магов.

— Ларри, не надо считать себя невезучим. Ты — герой. Ты спас нашу страну и весь мир. Если бы тебе не везло, стоял бы ты сейчас передо мной?

— Думаю, нет. Кстати, а о тебе тоже написали в газетах?

— С чего бы? Что я там особенного сделала? Прочла заклятие под диктовку Элиддина?

Они немного помолчали.

— Да, Ларри. Помнишь — в том склепе, когда меня пытались убить, ты сказал… Сказал, что всё ещё любишь меня?

— Помню.

— Так вот, я… Я тоже тебя люблю. Только тебя — ибо только ты по-настоящему беспокоишься обо мне. Ранис не пошёл бы ради меня в ту гробницу. Теперь я понимаю, что только ты — настоящий мужчина, в отличие от Раниса, избалованного сына богатых родителей.

— И почему же ты перестала переписываться со мной когда я был в армии и ушла к Ранису?

— Я не могла встречаться с тобой, когда ты был в армии, а переписка для меня — лишь косвенная форма общения. Я не могу быть одна. Ларри, я знала, что ты сильнее и смелее, чем Ранис, но я выбрала в своё время его, поскольку решила, что он интеллектуально более развит, чем ты, потому что он волшебник. Но теперь я вижу, что ты не хуже его во всех отношениях. Теперь мне не важно, волшебник ты, или нет. Главное, какой ты в душе. Я люблю только тебя.

Эрана обняла Ларратоса, и они слились в страстном поцелуе.

***

Девять часов вечера. Дворец консула. Играл гимн Гиперборея, на время исполнения которого все, конечно же, встали. На трибуне рядом с консулом стояли Ларратос, Элиддин, Беллердаш и Эрана. В зале собрались многочисленные министры и сенаторы. Там же Ларратос увидел своих родителей, журналиста Карта Утарса, капитана Фейира, капрала Гантиса и лейтенанта полиции Гордиана. Ранис почему-то не пришёл. Также Ларри заметил в зале Апиона — он был в рыжем парике, с рыжей бородой и в тёмных очках. Элиддин держал в руках какой-то длинный свёрток.

— Итак, перед нами — герои республики, — сказал консул, показывая на стоящую перед ним четвёрку. — Они смогли победить ужасных мёртвых существ и завершить двухсотлетнюю войну, восстановить справедливость, спасти республику от чёрного колдуна и опасного демона, а также улучшить климат нашей страны. Для меня большая честь вручить каждому из них Орден Славы и пять тысяч аргусов, — консул вручил героям вышеуказанные предметы.

— А теперь слово предоставляется министру полиции.

— Майор Элиддин Звёздный доказал свою верность республике и заслуживает долгожданного повышения. Я присуждаю ему звание подполковника.

Все зааплодировали.

— Не хотите ли сказать пару слов о сержанте Мельде, министр Войны? — спросил консул.

— Буду краток, — начал военный министр, — сержанта Мельда больше нет. Перед нами стоит герой республики — лейтенант Ларратос Мельд, — при этом министр лично выдал Ларри лейтенантские погоны. Но в его взгляде ясно читалось отвращение, и Ларри почувствовал, что министр злится на него — ибо он, прекратив войну, лишил министерство крупного источника дохода.

— Хочет ли ещё кто-нибудь сказать пару слов о лейтенанте Мельде? — спросил консул.

— Я хочу, — громко сказал Элиддин, — лейтенант Мельд показал себя не только отличным воином и героем республики: понаблюдав за ним, я понял, что он — высоконравственный человек. Ему свойственны решительность, щедрость, вера в добро и жалость к поверженным врагам. А самое главное — он показал нам, что он — настоящий борец со злом, рыцарь без страха и упрёка.

При правительстве Республики я, Элиддин бен Шамир аль-Кахаби, магистр ордена Стали и Пламени, вручаю вам, лейтенант Ларратос Мельд, меч из Небесной Стали — Зариндуил. Отныне вы — паладин!

Элиддин сдёрнул чехол со странного свёртка, который держал в руках с самого начала церемонии, и в его руках действительно оказался меч. Только этот клинок отличался от Малькинура — его форма была выдержана в западном стиле, то есть более привычна для Ларри.

— Господин Эли, как это… я же… — зашептал Ларри, — я не могу его взять!

— Почему?

— Я же не паладин! Во мне нет течения сил Абсолюта, я ещё даже не инициирован!

— Неправда, Ларри. Ты УЖЕ паладин, а что касается инициации — её за меня провёл лорд Шакир. Помнишь трёх существ, созданных магией? Кто их убил, если не ты? Ты с самого возвращения из Рэндора уже мог пользоваться частью способностей паладина — например, чувством опасности и умением разрушать магию. Да возьми же ты наконец клинок — на нас уже и так смотрят!

Ошеломлённый Ларратос принял меч из рук Элиддина. Он раньше уже держал в руках Малькинур, но этот меч казался гораздо легче. В ту самую секунду, когда Мельд взялся за рукоять меча, что-то изменилось в самом Ларратосе: он больше не воспринимал это оружие как предмет — он чувствовал свой новый меч как новую часть тела, продолжение правой руки. И так же, как руки и ноги, Зариндуил повиновался командам его разума. Подняв меч из Небесной Стали высоко над головой, Ларри сосредоточил на нём свои мысли, и Зариндуил загорелся синем пламенем.

Часть вторая

Пролог

— Учитель, наконец-то я вас нашёл! — молодой человек в чёрных одеяниях неспешно подошёл к высокому орку.

— Я тоже рад встрече с тобой, — Орк говорил глухим низким голосом — низким, но не хриплым, что было совершенно нехарактерно для классических представителей этой расы, — Вижу, ты сумел-таки стать шеддитом.

И действительно, у пояса человека висел меч, а глаза полыхали багровым пламенем ада. В целом же он выглядел вполне симпатично — ярость Хаоса ещё не успела овладеть им.

— Да, учитель, теперь я шеддит! Так что даже паладины мне уже не страшны. Боюсь только, что вы больше не сможете учить меня — теперь моим наставником станет сам Баал Хэрек, губернатор Северного Масхона.

Орк усмехнулся.

— Есть и другие способы обучения помимо утомительной зубрёжки и нудных тренировок. Смотри! — он извлёк из кармана своей мантии треугольную металлическую пластинку. Пластина оказалась выполнена из странного серебристого металла, а в её центре располагалась гравировка, напоминающая оскаленный череп. Мёртвые глаза зияли чернильной темнотой, создавая полную иллюзию провалов в бесконечность. Пластинка свободно помещалась на ладони орка, и над ней курился лёгкий морозный пар.

— Что это, учитель? Очередной могущественный артефакт древности, вытащенный из чьей-нибудь могилы?

— Разумеется, нет! Не верь глупым сказкам о могуществе древней магии. Магический прогресс не стоит на месте, так что жалкие побрякушки древности даже рядом не стояли с достижениями СОВРЕМЕННОЙ магии. Особенно некромантии, — орк усмехнулся, — Нет, этот амулет я создал сам. Ради его создания мне пришлось принести в жертву девятерых орков. Весь ритуал длился девять суток и пожрал пропасть маны. Да и альмагтин для него было достать непросто Но зато… Давай сюда свой меч — сейчас примерим обновку.

Начинающий шеддит послушно извлёк из ножен клинок, тускло блеснувший в свете полной луны.

— Да, Небесная Сталь, — скривился орк, осматривая шеддитский меч. Похоже, у него имелись очень неприятные воспоминания, связанные с подобными мечами — Энергии Хаоса послужат неплохой подпиткой для моего заклятья.

Некромант аккуратно положил пластинку прямо на прохладный металл клинка, сдвинув её основание к самой рукояти. Раздалось лёгкое шипение, ледяной пар стал гуще, и вскоре амулет намертво примёрз к мечу шеддита.

— Ну вот. Силы магии, льда и смерти слились с мощью Хаоса. Отныне этот меч стал Мечом Поглощения, — торжественно произнёс орк. — Теперь твоя учёба превратится в сплошное удовольствие. Дело в том, что заклятый клинок будет поглощать сущности твоих врагов. Достаточно тебе всего лишь убить кого-то — и все его знания, все навыки, все умения, и даже все способности целиком перейдут к тебе. С каждым убитым твоя мощь будет расти — и со временем станет просто немыслимой. А ведь поглощение — это ещё только часть возможностей этого Меча…

Шеддит с благоговением взирал на зачарованное оружие, не замечая ехидной усмешки некроманта.

Глава 14. Неудачливый паленгенезист

Утром, в субботу двадцатого июля 1618 года доктор магических наук Юлиус Марр шёл по улице лорда Хаддада в великолепном расположении духа. Вчера он отпраздновал свой день рождения — ему исполнилось двадцать пять лет. Жизнь, как считал Юлиус удалась.

К тому же распогодилось — Марр любовался абсолютно чёрным небом без дождя и без сверкающих молний. Такая погода считалась нехарактерной для Масхона, но сейчас это волновало жителей края меньше всего, поскольку предстояли выборы губернатора Тайверии и всего северного Масхона. Сейчас Юлиус чувствовал себя так здорово, словно только что вышел из храма Хаоса. Гордость переполняла всё его тело. Дело в том, что буквально позавчера Марр защитил диссертацию и получил степень доктора наук по паленгенезии — науки о зарождении жизни.

Великому Альянсу недолго осталось, — думал Юлиус. — Вскоре наш проект "Гончая ада" будет закончен, и тогда непобедимая армия диктатуры с удивительной лёгкостью подчинит себе весь мир. Человек всегда царствовал над человеком во вред ему, — размышлял Марр. — Поэтому только власть демонов способна создать действительно идеальное общество.

Да, Юлиус с детства отличался особенной религиозностью — он соблюдал все посты и молитвы демонам, а в пятнадцать лет совершил паломничества в Баалгард, столицу Масхона, и Верпек, столицу провинции Перифия.

Его убеждения подкреплялись тем, что территории Масхона всё время ширились: некоторые страны Вестланда утратили свою силу, а их чиновники стали алчными: вскоре власть в них ослабла. Тут-то государства Перифия и Келония и оказались объединены стальным кулаком лорда Хариба и его последователя, лорда Хаммона, которые ко всеобщему удовольствию прирезали продажных чиновников. И Юлиус смутно представлял себе, каким образом прочие народы Вестланда могут существовать без такой крепкой власти, как в Масхоне.

***

Жизнь Юлиуса нельзя назвать лёгкой: Отец умер, когда юному Марру исполнилось шестнадцать, а мать не могла прокормить сына, ибо в молодости стала инвалидом — гигантские крысы отгрызли её правую руку. И Юлиус, простой старшеклассник магической школы, пошёл работать лаборантом — помощником алхимика Интропия. Именно Интропий рассказал своему ассистенту, что он и ещё несколько алхимиков близки к созданию новой области магии — паленгенезии, науки о зарождении жизни. Марр сильно заинтересовался этой областью знаний — ведь паленгенезия могла вернуть его матери руку и даже вернуть к жизни отца. Поэтому сразу после школы Юлиус пошёл в магическую академию, где получил специальность алхимика, а после этого поступил в докторантуру — заниматься паленгенезией под руководством Интропия, который к тому моменту стал профессором. Поскольку такой ценный специалист был необходим диктатуре, Юлиуса даже не призвали в армию. И вот, позавчера, перед самым днём рождения Юлиус получил степень доктора магических наук.

Сейчас Юлиус шёл на работу, в НИИМТ — научно-исследовательский институт магических технологий. Разумеется, власти снабдили его личной самоходной повозкой, но в такую хорошую по масхонским меркам погоду просто грех не пройтись пешком.

И Юлиус шёл по масхонским улицам, сплошь увешанным плакатами: "Вперёд, к созданию ада на Земле", "Уничтожим на Земле эксплуатацию", "Только Хаос и его служитель Баал Хаммон укажут нам истинный путь". На последнем плакате изображались боевые действия: за полем боя стоял на коленях испуганный солдат Диктатуры и просил демонов о помощи, а на заднем плане прибывали самоходные повозки с масхонскими солдатами.

Размечтавшись о скорой победе Масхона над остальными странами, Юлиус совершенно забыл о времени. И когда он взглянул на часы, то понял, что безнадёжно опаздывает на работу. Юлиус бросился бежать, но было уже поздно. В НИИМТе его встретил страшно недовольный Интропий:

— Марр! Где тебя ангелы носят?!

— Виноват. Опоздал немного.

— Немного! Да ты опоздал на целых десять минут! Немедленно отправляйся работать! И если ты ещё раз опоздаешь, я сообщу лорду Хэреку!

При упоминании Баала Хэрека лёгкий холодок пробежал по спине молодого паленгенезиста.

Закончив критиковать Юлиуса, Интропий обратился к работающим магам с небольшой речью:

— Слуги демонов! Перед нами стоит великая миссия: включить весь мир в братство Хаоса и покончить с властью ложных богов!..

Юлиус пошёл в свою лабораторию, где занялся созданием волновой структуры Гончей ада — очень свирепого демона, напоминающего крылатую собаку. Здесь, в этих лабораториях, масхонцы создавали самое мощное за всю историю человечества биологическое оружие. Не каких-то там банальных микробов, распространяющих чуму, мор или проказу (хотя и над этими созданиями трудились масхонские паленгенезисты), а боевых существ, с которыми армия Масхона оказалась бы непобедимой. Естественно, только избранные работники НИИМТ имели доступ к этому сверхсекретному проекту.

Паленгенезия, помимо сотворения биологического оружия, преследовала и другую цель: создание совершенного человека, высокого и мускулистого, как орки, долгоживущего, как эльфы и устойчивого ко всем болезням. А главное — совершенных людей должны были рождать женщины, не имевшие никаких примесей крови других рас. Паленгенезисты уже в течение пяти лет отбирали лучших мужчин — сильных и здоровых. С них снимали матрицу и проецировали её на беременных женщин. И через два-три поколения следовало ожидать чистую расу совершенных людей, способных жить во всемирной империи Масхона.

***

Выборы губернатора Северного Масхона состоялись двадцать третьего июля — в понедельник, поскольку именно этот день недели — единственный выходной у жителей Диктатуры. На этот раз погода не баловала — обычное чёрное небо, дожди и грозы.

Юлиус, как и все остальные масхонцы, отправился на выборы. Его записали в списки голосовавших под каким-то номером и выдали пронумерованный избирательный бюллетень. Взяв его, Марр зашёл в кабину тайного голосования. Хотя… не такое уж оно и тайное: ведь Хаос видит всё. На бюллетене красовалась всего одна строчка: "Владыка шеддитов, Баал Хэрек". Голосовавшим «за» требовалось просто сдать чистый незаполненный бюллетень, а голосовавшим «против» нужно было зачеркнуть имя предполагаемого губернатора, который, разумеется, был единственным кандидатом. И это, как прекрасно понимал доктор Марр, объединяет людей. Ведь нет ничего хуже кучи противоборствующих партий, чьи кандидаты обещают примерно одно и то же, только путая своих избирателей. Конечно же, Юлиус ничего на бланке не написал и пошёл опускать лист в избирательную урну. На избирательном участке традиционно присутствовали наблюдатели — сержанты Патрульной Службы.

***

Выборы прошли гладко: владыку Хэрека избрали единогласно, так что во вторник Юлиус Марр отправился на Площадь Шахриэля, дабы поглядеть на вторую инаугурацию губернатора. Благо, в связи со столь знаменательным событием жителям северного Масхона объявили ещё один выходной. Когда паленгенезист появился на площади, инаугурация только начиналась. Владыка Хэрек, закованный в блестящие чёрные зачарованные доспехи, гордо стоял в самом центре площади. На его голове красовалась маска — нечто среднее между старинным шлемом рыцарей и головой жука: забрало изрешетила сетка со множеством дырок, сквозь которые слегка просвечивал красный огонь глаз владыки. На груди у лорда шеддитов виднелся выгравированный знак скарабея, ибо "Баал Хэрек" переводится с мизрахийского языка именно как "владыка скарабей". Когда восторженный гул толпы смолк, слово взял глава избирательной комиссии:

— Вчера, в понедельник, двадцать третьего июня, произошло чудо: энергия Хаоса снизошла на избирателей Северного Масхона, и они единогласно выбрали губернатором действующего правителя, лорда Хэрека! Поприветствуем же великого владыку!

Площадь вновь разразилась громом оваций, которые заглушил гимн Масхона. Владыка Хэрек в сопровождении двух полковников Патрульной Службы прошёлся по Площади Шахриэля, остановившись возле храма Хаоса. В конце пути он прижал правую руку к груди, выкинул вперёд левую и торжественно произнёс:

— Я, владыка Хэрек, клянусь: верно служить Хаосу и лорду Хаммону, взять под свою опеку наши военные проекты, ужесточить свой контроль над культурой, не превышать своих полномочий, защищать слуг демонов! Идальг вит Хаммон!

***

На следующий день Баал Хэрек вновь выступал на площади Шахриэля, но уже по другому поводу: перед ним провели сорок восемь преступников, привезённых из различных мест северного Масхона. Несмотря на то, что лицо владыки было в чёрном шлеме, чувствовалось, что он пронизывал взглядом каждого осуждёного.

Напротив храма Хаоса возвышался Великий Портал, изобретённый магами Масхона ещё в годы детства Мара. Эта жуткая конструкция телепортировала преступников непосредственно в ад. Более того, они попадали в самый страшный регион ада, Геенну Огненную — и, оставшись в прежнем телесном облике, обрекали себя на вечные пытки, служа источником энергии для демонов. Портал работал только в одну сторону, так что демоны не могли прийти в Масхон — по крайней мере, пока.

Итак, сорок восемь преступников в сопровождении солдат и офицеров Патрульной Службы брели от храма к Великому Порталу. Когда их колонна поравнялась с Хэреком, Владыка громогласно объявил:

— Ну что, проклятые диссиденты, инакомыслящие, противники власти шеддитов, кто-нибудь хочет сказать своё последнее слово?!

Преступники молчали. В их глазах плескался дикий ужас. Они были похожи на зайцев, загнанных волком в тупик. Они УЖЕ были в аду, ибо взгляд Владыки шеддитов лишал несчастных собственной воли, оставляя лишь страх и страдание. И эти чувства им теперь придётся испытывать вечно.

Лорд Хэрек вскинул руку, и портал открылся. За ним обнаружился некий туннель, покрытый изнутри чёрным и красным пламенем, а конец его терялся где-то в бесконечности. Солдаты Патрульной Службы, не тратя времени даром, деловито загнали диссидентов в Великий Портал…

***

На следующий день Юлиус опять ходил по Тайверии в приподнятом настроении: он вновь думал о недалёком тёмном будущем, когда весь мир наконец-то войдёт в диктатуру. В последние дни Старого Мира должна, как знал Юлиус, ухудшиться жизнь всех людей. Во всех странах, кроме Масхона, должны были наступить эпидемии, голод, бесконечные войны, мор. В этих условиях большинство народов добровольно придёт под власть Диктатуры. Чересчур упорных, к сожалению, придётся завоевать. Главное, думал Юлиус, что старый мир САМ захочет умереть. Жителям «демократических» стран будет казаться, что они добровольно скидывают свою власть — хотя на самом деле на них просто подействуют тёмные энергии, идущие из Масхона. Под их влияниям начнётся разруха, Хаос, эпидемии, каких никогда не было. Человеческая жизнь обесценится, государства — распадутся… Вот тут-то войска Масхона и придут на лёгкую добычу.

К сожалению, некоторые страны могут сопротивляться влиянию Хаоса — особенно Гиперборей, давно уже бывший для Масхона как кость в горле. Но именно для таких случаев и пригодятся адские гончие — демоны, искусственно воссозданные на Земле.

Оставив самоходную повозку дома, Юлиус пошёл с работы пешком, рассеянно скользя взглядом по уличному асфальту…

— Ой! — Марр так размечтался, что налетел на встречного прохожего.

— Осторожнее! Ты что же, не видишь, куда идёшь?! — услышал Юлиус. Он забормотал сбивчивые извинения, и увидел, что чуть не сшиб девушку, одетую в чёрное платье. Её рост был около ста семидесяти пяти сантиметров, а в зелёных глазах светилось лёгкое недоумение.

Эта барышня выглядела довольно-таки симпатичной: её чуть смуглое лицо казалось каким-то задумчивым, а волосы были тёмными и немного завивались. Вообще, она показалась Юлиусу самой красивой из всех, что он видел. Да, в этих зелёных глазах ощущалось что-то привлекательное: во взгляде чувствовался какой-то животный магнетизм, словно в глазах кошки, смотревшей на мышь или птицу. А магическим зрением Юлиус ощутил присутствие волшебного начала — незнакомка явно была магичкой. Вообще, у Марра никогда не было любимой девушки — большую часть дня он всегда посвящал сначала учёбе, а потом работе. Но теперь паленгенезист вдруг понял, что не сможет просто так пройти мимо этой зеленоглазки.

— Извини, — произнёс Юлиус, застенчиво улыбаясь. — Я просто слишком сильно задумался…

— С кем не бывает! — ответила девушка.

Юлиус не знал, что говорить дальше, поэтому банально спросил, как её зовут.

— Зарина, — ответила зеленоглазка.

— Красивое и редкое имя. Ты мизрахийка?

— В некоторой степени. Среди моих предков были восточные наёмники, осевшие в Масхоне. А тебя как зовут?

— Я — Юлиус, — паленгенезист, доктор магических наук.

— Ну, а я волшебница — специализируюсь на магии иллюзий.

Тут до Марра дошло, что Зарина может быть несвободна — в том плане, что у неё уже мог быть близкий друг.

— Слушай, Зарина, — Юлиус медленно подбирал нужные слова, поскольку у него почти что не было опыта общения с девушками — ни с одной он не общался более трёх дней, — а у тебя есть… молодой человек?

— Был. Его убили. — Улыбка Зарины исчезла, а лицо стало совершенно непроницаемым.

— Он был солдатом, защищавшим границы нашей Родины, и его убили иностранные лазутчики?

— Нет, его убили в Масхоне…

Юлиус понял, что эта тема явно болезненна для Зарины, и промолчал.

— Ну, а сегодня утром я познакомилась с одним молодым человеком по имени Баал Кархан.

— Баал? Так он что, владыка шеддитов?

— Да. Кстати, классный парень — это новый ученик нашего губернатора, владыки Хэрека.

— Ты видела его лицо?

— Нет, конечно. Я же только сегодня с ним познакомилась!

— А откуда тогда такая уверенность, что Кархан — молодой человек? Может, ему лет пятьдесят?

— У него молодой голос, и он полон решимости, которая у пожилых обычно не встречается. Вы же оба — представители, элиты Масхона. Хочешь, я тебя с ним познакомлю? Думаю, вы легко найдёте общий язык.

В голове у Юлиуса боролись две мысли. Одна из них говорила, что Кархан — конкурент, который вполне может стать парнем Зарины. А он, Юлиус, простой маг, специализирующийся на прикладной алхимии, никак не сможет тягаться с владыкой шеддитов, хоть и начинающим — ведь титул Баал присваивается только тем шеддитам, в которых изначально течёт очень мощный поток Хаоса. Другая мысль говорила, что знакомство с приближённым губернатора может дать Юлиусу много преимуществ — а такими связями обычно не разбрасываются.

— Хорошо, — наконец решился Марр. — Познакомь меня с ним.

***

Юлиус Марр, Зарина и Баал Кархан втроём прогуливались по улице Карерона. Кархан оказался довольно-таки высоким парнем в чёрной робе шеддита, на которую была нацеплена металлическая кираса. Его голову покрывал капюшон, а лицо защищала золотая зачарованная маска, сквозь которую виднелись красные глаза с небольшими голубыми крапинками — Хаос ещё не полностью скрыл их природный цвет. На робе красовался искусно вышитый скорпион. Рыцарь-скорпион — именно к этому типу шеддитов принадлежал Кархан.

— Вечную жизнь Хаммону, — произнёс Юлиус, прижав к груди правую руку и вскинув левую, — я — Юлиус Марр, паленгенезист.

— Жизнь вечную, Юлиус, — Кархан приложил правую руку к сердцу. Золотая маска придавала его голосу жёсткий металлический оттенок, — Я — Баал Кархан, владыка шеддитов. Извини, что не снимаю маску — по кодексу шеддитов Баал может показывать своё лицо только особо приближённым людям и врагам в бою.

Поначалу паленгенезист испугался этого владыки, но потом заметил, что ученик Хэрека безоружен — под робой не просвечивается контур холодного оружия. И страх Юлиуса развеялся.

— Ты действительно владыка шеддитов? А где же тогда твой меч?

— Мой меч остался дома. Какой смысл всюду таскать его с собой — ведь здесь, в Масхоне, мне никто не угрожает. К тому же, несмотря на то, что я обучаюсь всего месяц, я даже без меча в одиночку справлюсь с несколькими противниками.

— Вот как? А мне казалось, что шеддиты даже спят в обнимку со своими мечами!

Кархан бросил на Юлиуса из-под маски недобрый взгляд.

— Слушай, Кархан, — продолжал расспрашивать Юлиус. — А как ты приобрёл титул Баала? Ведь только девять масхонцев могут носить его — владыка Хаммон и ещё восемь шеддитов. Неужто ты сумел убить предыдущего ученика владыки Хэрека?

— Нет, — еле сдерживая злобу, ответил шеддит, — это лорд Хэрек пять лет назад убил предыдущего владыку вместе с его учеником, носящим титул Баала. По кодексу шеддитов Хэрек стал новым Балом — он достоин этого титула, ибо править должен сильнейший. А место его ученика осталось вакантным — эта вакансия была свободна целых пять лет. Хэрек заявил, что его учеником станет лишь тот, кто выполнит… кхм… некое сложное задание владыки Хаммона во имя Диктатуры. Первым примазаться к званию шеддита попытался некто Тригдиш. Он выработал в себе мощный поток энергий Хаоса и отправился на север — в Гиперборей. Но чистая сила ещё ничего не значит — Тригдиш оказался полным болваном и был побеждён простым республиканским солдатом. Тогда за дело взялся я. До инициации я был весьма могущественным магом, поэтому с лёгкостью выполнил задание Хэрека — гиперборейцы даже сообразить ничего не успели. А традиционное испытание — уничтожение трёх магических существ — вообще оказалось для меня детской забавой: на каждое создание я потратил всего минуту.

— Постой, ты сказал, что Тригдиш сумел выработать в себе мощный поток Хаоса ДО инициации в шеддиты?! — поразился Марр.

— Да, Юлиус. Некоторые люди могут вырабатывать связь с Хаосом без всякой инициации. Кстати, именно поэтому я и познакомился с Зариной — я почувствовал в ней мощный поток Абсолюта.

— Энергий Хаоса или Порядка?

— В том-то и дело, что у Зарины очень странная аура — не синяя, как у паладинов, но и не красная, как у шеддитов. Она фиолетовая. Я никогда с таким не сталкивался, да и в книгах мудрости нашего ордена не описано ничего подобного. Я думаю, это значит, что Зарина — нейтрал. Похоже, в ней течёт общий поток Абсолюта — не тёмный и не светлый. Она черпает силы ОДНОВРЕМЕННО и от Абсолюта, и от Хаоса. Только представь себе, какой мощной воительницей она станет, если Зарину инициировать и вручить ей меч из Небесной Стали. Да, она может сильно пригодиться диктатуре.

— Послушай, Кархан, — перебила его Зарина. — Я простая волшебница, и, в отличие от тебя, не чувствую никакой энергии Абсолюта.

— Не скромничай, — махнул рукой Кархан. — Внутреннее зрение не может меня обманывать.

— Значит, Кархан, Зарина интересует тебя лишь как кандидат в шеддиты, и совсем не интересует, как женщина? — облегчённо спросил Юлиус.

— Ты абсолютно прав. Жалко, что по кодексу шеддитов нельзя обращать женщин. Ну ничего, я скоро выучусь, вызову на дуэль владыку Хэрека и, убив его, обрету огромную мощь плюс высокий статус в глазах лорда Хаммона. Думаю, Баал Хаммон позволит мне внести изменения в кодекс и присвоить Зарине статус Владычицы.

Баал Кархан говорил что-то ещё, но Юлиус его уже не слушал. Сейчас все мысли молодого паленгенезиста были заняты исключительно Зариной. С его губ сорвалось:

— Так ты, владыка Кархан, знаешь ли вообще, что такое любовь?

И это притом, что Юлиус в свои двадцать пять лет и сам смутно знал, что это такое.

— Когда-то я знал. Но теперь я знаю только, что такое ненависть и месть. Я ненавижу другие страны, я ненавижу паладинов, и главное, — глаза Кархана ярко вспыхнули адским огнём, — я ненавижу нелюдь!!!

— Постой, Кархан, — перебила его Зарина, — конечно, нечеловеческие существа могут быть и не такими совершенными, как люди. Но они же не виноваты, что родились такими, ибо происхождение не выбирают.

— Сестричка, да ты, никак, заговариваешься? Может, ты хочешь сказать, что ты против владыки Хаммона и его расовой теории? — злобно спросил Кархан.

— Расовая теория Хаммона не выдерживает никакой критики. А сам Хаммон не столь мудр, как его предшественник — Баал Хариб, консул Арастиор Скайрис. Тот считал, что в нашей диктатуре есть место как людям, так и нелюди.

— Править должен сильнейший, — покровительственно произнёс Баал Кархан, — И это — владыка Хаммон. Арастиор был тупицей и слабаком, за что и поплатился. И поделом ему. Надеюсь, в скором будущем так же подохнет и вся нелюдь.

— Что ты сказал, подонок? — глаза Зарины полыхнули яростным зелёным пламенем. Похоже, эти обычные для шеддита слова почему-то сильно задели девушку.

— Ах, подонок?! Что ж, — прошипел Кархан Зарине, — для глухих могу и повторить. Нелюдь подохнет! Но ты этого уже не увидишь, потому что загнёшься прямо сейчас.

— Ты не посмеешь ударить женщину, — вступился Юлиус Марр.

— Чего? Да кто ты такой, жалкий алхимик, чтобы перечить мне, Баалу Кархану? — глаза шеддита приобрели цвет лавы.

— Будь ты хоть самим Хаосом во плоти — ты мне не страшен без своего меча! — гневно выкрикнул Юлиус.

Владыка Кархан ничего не сказал. Он сделал небрежный жест, словно стряхивая с пальцев надоедливое насекомое — и Юлиус, перелетев через всю улицу, рухнул у стенки, сильно ударившись головой. Подняться он уже не мог.

— Ты следующая, — сухо проронил шеддит, обращаясь к Зарине, и выбросил в её сторону кулак. Но тут произошло нечто неожиданное: вместо того, чтобы мгновенно умереть, девушка схватила вытянутую руку владыки шеддитов, и, резко крутанувшись на носках, швырнула Кархана через свою голову. Он пролетел не меньше, чем Юлиус, и рухнул рядом с ним, тоже как следует приложившись головой о стену. Но, в отличие от паленгенезиста, могучий шеддит выдержал такой удар.

— Ловкая, тварь! — удивился он и подпрыгнул на пару метров, рассчитывая придавить девушку своим весом. Но Зарина тоже прыгнула навстречу ему, только ещё выше — метра на три, «срезав» Кархана в полёте ударом ноги. Тот тяжело рухнул на пол. На его нагруднике красовалась внушительная вмятина, и это притом, что металл демониум, из которого делались доспехи шеддитов, не прогибался даже под ударами булавы.

Девушка меж тем грациозно, как кошка, приземлилась на ноги и закрепила свой успех, ударив шеддита кулаком по лицу. Раздался хруст, и зачарованная золотая маска треснула.

Юлиус лежал, прислонившись к стене, в состоянии двойного шока. Но если шок от падения он ещё мог выдержать, то увидеть, как простая девушка побила шеддита, было уже выше его сил.

— Успокойся, Юлиус, — тихим голосом произнесла Зарина, — я чувствую, что ты отделался лишь парой ушибов. Вставай, я тебя подлечу.

Паленгенезист пошёл, опираясь на плечо девушки, а владыка Кархан в разбитой маске лежал возле дома без сознания.

Глава 15. Ветер перемен

Герцогиня Линда Меггидо сидела возле камина в центральной башне своего замка в городе Диаманте. Она входила в тройку самых богатых людей страны, и её пятибашенный замок из фиолетового камня по праву считался самым красивым зданием во всей республике Гиперборей. Солнце светило ярко, благодаря глобальному потеплению в городе стояла почти что южная погода — но это не радовало и не волновало Линду.

В длинные чёрные волосы сорокалетней герцогини уже прокралась седина — от напряжённой жизни. Линда была высокой женщиной с голубыми глазами, на её пурпурных одеяниях красовалась эмблема льва, а на поясе висел дорогой меч, рукоятку которого украшал крупный изумруд.

— Прекрасный день сегодня, не так ли, ваше сиятельство? — спросил у Меггидо командир её охраны, капитан Зигвельд.

— Зигвельд, — вымученно вздохнула Меггидо. — Неужели ты не понимаешь, что пока наша страна не спасена от заразы, называемой «демократией», ни один день не может быть прекрасен?

— Ваше сиятельство, демократический строй установился уже давно. Не думаю, что его можно как-то отменить — разве что вы собираетесь провести вооружённый переворот, — Зигвельд коротко рассмеялся.

— Капитан Зигвельд, вы болван! — теперь в голосе Меггидо звучала сталь. — Народ, осознавший несправедливость нынешнего строя, САМ его свергнет и САМ вернёт нормальный строй, монархию. Более того: все эти простолюдины будут на коленях умолять меня стать их законной королевой. И когда это произойдёт — обещаю тебе, капитан Зигвельд, что назначу тебя генералом королевской гвардии!

Тот лишь неопределённо хмыкнул, ибо считал себя трезвомыслящим человеком и находил «план» Меггидо неосуществимым.

Линда была последним представителем аристократического рода Меггидо, некогда самого влиятельного рода в королевстве Гиперборей — после королевского, разумеется. Но весь королевский род уже давно уничтожила революция — как и большинство других знатных родов. Самым крупным из выживших остался род Меггидо, причём почти все представители этого рода, лишённые своего имущества, отказались от прежней фамилии — ради успешной карьеры в республике.

Один лишь Гетфлойд не стал отрекаться от своей дворянской сущности. Он, фанатично преданный своему происхождению, в таком же духе воспитал своих детей. Через тридцать лет после революции республиканское правительство, смягчив свою позицию, вернуло имущество остаткам аристократии — и род Меггидо вновь вступил во владение диамантийским замком с его великой сокровищницей, став таким образом одной из богатейших семей Гиперборея.

Линда, некогда получившая замок в наследство от отца, сильно модернизировала его. Она ждала перемен, но, в отличие от своих предков, была настроена крайне решительно. Едва вступив во владение наследством, молодая герцогиня основала монархическую партию и быстро выбилась в Сенат. Партия преодолела необходимый пятипроцентный барьер, но ненамного: идеи о реставрации монархии по ряду причин не пользовались в стране большим спросом, так что монархическая партия никогда не набирала больше семи процентов. Конечно, Линда Меггидо, будучи одним из богатейших людей республики, могла с лёгкостью купить голоса многих избирателей (а то и всю избирательную комиссию), набрав тем самым количество голосов, необходимое для партии власти. Но, будучи аристократкой, она просто не хотела унижаться до банальной взятки. Словом, Линда уже не надеялась прийти к власти путём голосования…

Зато теперь герцогиня Меггидо твёрдо знала, что все неприятности в Гиперборее имели своим корнем республиканское правление — правительство, состоящее из аристократии, попросту не допустило бы столь наплевательского отношения к стране. Конечно, многие проблемы остались уже в прошлом, но до революции их не возникало. Например, именно правительство простолюдинов позволило войне с нежитью растянуться на века.

— Упразднение сословного деления общества превратило многих крестьян в горожан, — медленно произнесла герцогиня, — и погубило хозяйство нашей страны: люди, обязанные заниматься земледелием, пошли в маги, рабочие, купцы и банкиры. Из-за этого в нашей стране и живётся так плохо. Только возвращение всего на круги своя сделает наконец жизнь в Гиперборее нормальной. Вернём сословное деление — и всё будет хорошо.

— Но как же быть с потомственными горожанами, происходящими от селян? — поинтересовался капитан. — Они никогда не держали в руках лопат и плугов — какие же из них крестьяне?

— Они люди земли, капитан. — отрезала герцогиня. — Способность к земледелию у них в крови.

— Ваше сиятельство, но до революции Гиперборей, самая северная страна, был самой бедной из стран Вестланда. Революция подняла уровень жизни!

— Эх, Зигвельд! — укоризненно покачала головой Меггидо. — Стыдно до такой степени не знать историю родной страны! Вам даже невдомёк, что плохой уровень жизни был лишь у простолюдинов. Но кого они волнуют, эти жалкие никчёмные людишки? А дворянство жило богато и счастливо. И всё пошло прахом! А всё из-за орков! Думаешь, королевство Гиперборей в 1242 году победило в битве при Вербороу?

— Так точно.

— Нет, капитан. Наше королевство потерпело сокрушительное поражение, хотя наша армия и выиграла бой. Да, теократическое государство северных орков Гирдашан было почти уничтожено. Но сохранился его небольшой остаток, одноимённое архипелаговое государство со столицей Дэртон. Хотя гиперборейцы издревле славились моряками, пиратами и флотом, наша армия не смогла завоевать Дэртон — друиды орков призывали себе на помощь силы воды, и гигантские волны просто смывали наш флот. А на месте разрушенного Вербороу был построен людской город, Вильин. Увы, в этой битве мы захватили в плен множество гирдашанских орков — хотя этих тварей следовало уничтожать! Уничтожать яростно и беспощадно. Но мы этого не сделали, и эти мерзавцы в конце концов разрушили наше королевство. А потом наш король совершил ещё одну ужасную ошибку — вместо того, чтобы сделать орков рабами, он попросту сделал их подданными второго сорта.

— Ну и что же?

— А то, — гневно выкрикнула герцогиня, — что именно орки, ставшие жителями Гиперборея, подстрекали народ против государственной власти! И первым делом после революции они позаботились о собственном… равноправии. — Последнее слово Меггидо выплюнула как грязное ругательство. — Мы же должны возродить наше королевство — королевство людей.

— Но с чего вы решили, — пробормотал Зигвельд, — что народ сам захочет скинуть нынешнюю власть?

— Зигвельд, революция, помимо развала страны, принесла общий упадок нравов и религиозности. Вскоре люди осознают все ужасы нынешнего строя, и их разум помутится. Желая стабильной жизни, гиперборейский народ потребует строгой и организованной власти. А ещё… Я найму добровольцев, готовых отдать жизнь за веру, королеву и отечество. Тебе, как будущему генералу, я поручаю нанять шпионов для того, чтобы найти войска, лояльные короне. К тому же, теперь у меня есть новые союзники. И они помогут нашему народу прийти к мысли, что республиканское правительство обречено. Более того — они УЖЕ помогают нам! — Герцогиня привстала и приоткрыла дверь.

Капитан Зигвельд ахнул: За дверью стояло два человека в блестящих доспехах и красных плащах.

***

Итак, Герберт, у меня есть для тебя важное задание, — солидно произнёс доктор магических наук Ранис Сильмандир, глядя на своего ассистента.

— Я готов, господин профессор!

— Надеюсь, тебе знаком город Зеленохолмск?

— Вы имеете в виду научный городок, построенный магами на потеплевшем Крайнем Севере, недалеко от руин Айсгарда?

— Да. Ты знаешь, зачем его построили?

— Нет, пока не знаю.

— Там сейчас обитает группа магов и учёных, отгородившихся от всего остального мира. Они хотят помочь Великому Альянсу — на случай войны с Диктатурой. Поэтому они вплотную занимаются паленгенезией — наукой, направленной на производство новых жизненных форм. Вокруг Зеленохолмска на многие вёрсты тянется пустынная местность — поэтому, даже если какой-то эксперимент выйдет из-под контроля, никакого вреда от него не будет. А сам городок довольно симпатичный, да и не так уж он далеко от цивилизации, как кажется: туда сумели всего за две недели подвести пятидесятивёрстовую железную дорогу — от заброшенной военной базы. А до самой базы можно доехать непосредственно от Стейнгарда.

— Что я должен сделать, господин профессор?

— Возьми большой ящик — верхний слева, тот, на котором нарисована змея и написано «опасно». Ты должен в сопровождении двух полицейских доставить его в Зеленохолмск. Наши разработки секретны. Их нужно самым тщательным образом охранять от возможных шпионов, масхонских лазутчиков или даже простых бандитов. Запомни: лучше уж уничтожить посылку, чем отдать её в чужие руки — кстати, в ящик встроено заклятие самоуничтожения. Ключ я тебе дам, и если что-то пойдёт не так — непременно воспользуйся заклятьем.

— Я сделаю это, господин профессор!

— И ещё: что бы ни случилось, ни в коем случае не открывай эту коробку!

— Там змея?

— Нет, не змея! — рявкнул Сильмандир. Видно было, что он сильно нервничает. — Я не должен говорить тебе, что там находится, поэтому сразу предупреждаю: не открывай! Это действительно ОЧЕНЬ опасно — если посылка окажется распечатана… думаю, ты уже не успеешь никому рассказать о том, что увидел!

***

Подполковник Элиддин Кахаби наконец-то вернулся из месячного отпуска, и первым делом он заглянул в свой дом. Конечно, в его отсутствие за домом приглядывал товарищ — армейский лейтенант Ларратос Мельд. Но у Мельда сейчас были свои проблемы — он готовился к поступлению в экономическую академию, поэтому порядок в жилище оказался далеко не идеальным. А тут ещё дракон Руханнур умудрился подхватить простуду, причём такую, что Элиддину пришлось здорово попотеть, леча её мощью Абсолюта. В итоге на работу — в свой полицейский участок — подполковник пришёл с небольшим опозданием.

В участке творилось нечто странное: Элиддин явственно ощущал лёгкую ауру беспорядка и суеты, окутывающую здание. Более того, здешняя обстановка скорее напоминала Стейнгардский вокзал, чем городское отделение полиции: вещи располагались в самых неожиданных местах, всюду стояли какие-то тюки и пакеты, а сами полицейские суматошно носились по участку, шумели и, похоже, паковали чемоданы. Ещё подполковника немного удивило присутствие на участке военных.

— Что случилось? — поинтересовался Элиддин. — Мы что, съезжаем?

— Неужели вы не знаете, господин подполковник? — ответил вопросом на вопрос лейтенант Кай Гордиан.

— Откуда бы? Я был в отпуске. Просветите меня, если не трудно.

— Господин подполковник, — невпопад выпалил Гордиан. — Видите ли, в гладиаторских гильдиях вот уже десять лет как не случалось ни одного убийства.

— Я рад за вас и за ваши гильдии, — ответил Элиддин, — но какое это имеет отношение…

— Самое прямое: теперь гладиаторские бои узаконены. Представляете — узаконены, причём указом самого консула! — в голосе Кая звучала искренняя радость, — Конечно, полиция лишается дополнительного источника дохода, но зато те из нас, кому приходилось быть и гладиаторами и полицейскими одновременно, теперь могут ЦЕЛИКОМ посвятить себя гладиаторским боям! Поэтому часть офицеров уходит из полиции. Я, кстати, тоже: Тарион, предыдущий глава нашей гильдии, получил сотрясение мозга — и сейчас лежит в больнице. Он заявил, что второй травмы может уже не пережить, вследствие чего отказался от управления гильдией "Белый Медведь". В общем, вручил мне бразды правления. Так что, господин подполковник, я увольняюсь из полиции. А что касается военных — так это бывшие безработные: согласно всё тому же консульскому указу, они теперь могут получить должность в полиции.

— Так что же получается, — удивился Элиддин. — Место моего подчинённого теперь свободно?

— Именно. Впрочем, недостатка в кандидатах не будет.

— Ну что ж… Похоже, мне осталось лишь пожелать тебе удачи, Кай, в управлении гильдией. А что касается твоего освободившегося места — так у меня уже есть на примете одна кандидатура.

***

Ларратос Мельд тем временем в очередной раз беседовал с Эраной.

— …послушай, Эрана, если ты любила всё это время только меня, почему же ты встречалась с Ранисом, когда я служил в армии?

— Ларри, я тебя умоляю, не надо вспоминать былое. Я свободная и современная девушка. Ну и что, что я встречалась с Ранисом? В конце концов, ты же всё-таки не мой муж! Просто мне тяжело быть одной.

— Понятно, — мрачно произнёс Ларратос. Он мысленно представил себе довольную физиономию Раниса, и его передёрнуло от внезапного приступа неприязни.

— Да, кстати, — вдруг оживился он. — Ты случайно не знаешь, где Ранис сейчас? Я его уже давненько не видел — к тому же он не пришёл на церемонию нашего награждения. Ты видела его в академии?

— Нет: он перестал там появляться — его не было даже на экзаменах. По-моему, ректор в конце концов отчислил его. Не знаю уж, в чём тут дело, но после того, как ты спас меня в гробнице, Ранис впал в жуткую депрессию. С каждым днём он становился всё мрачнее, а через два дня после церемонии вознаграждения куда-то запропал. Одно время его видели в Новгарде — именно оттуда пришло его последнее письмо отцу, который сейчас служит в министерстве Колдовства. В письме он сообщал, что отправляется путешествовать — уходит куда-то на юг нашей страны.

Ларри задумался.

— Эрана, мне кажется, что наши отношения погубили жизнь моему близкому другу.

— Да не волнуйся ты так, Ларри. Видишь ли, я хорошо разбираюсь в прорицании — и недавно сдала экзамен по этому предмету. Во время экзамена нам нужно было впасть в пророческий транс. Тогда-то мне и открылось, что Ранис ещё вернётся. Более того: я уверена, что он вернётся героем — в моём видении Ранис был окутан сверкающим огненным ореолом, который с каждым мгновением становился всё ярче.

— Я рад, если у него всё хорошо.

Они немного помолчали.

— Ларри, — Эрана первой нарушила молчание. — Эти наши встречи с тобой, происходившие четыре года назад… Я помню их так, как будто всё произошло совсем недавно. И в то же время, они кажутся мне какими-то смутными, словно полузабытый сон. Ты не знаешь, что это может значить?

— Это может означать, что ты переучилась. Не нужно тратить так много времени на учёбу — вот я, например, когда учился магии, спал всего по четыре часа — и чувствовал себя ужасно разбитым.

— Так ты что, больше не будешь учиться?

— Почему же, буду — но только уже не на мага. Сейчас я поступаю в экономическую академию — ту самую, где учился мой отец. Я уже сдал на «отлично» экзамены по математике и истории. Кстати, преподаватель по истории остановил меня, едва только я начал отвечать, поставил мне отличную оценку, и сказал ещё, что такие герои, как я, должны поступать безо всяких испытаний. Смешно, правда? Теперь меня узнают на улицах. А ведь я не сделал ничего особенного — вся заслуга принадлежит вам с Элиддином. Мне уже начинает надоедать моя популярность. Элиддин сказал мне, что именно от неё он сбежал со своей родины, но прошлое до сих пор преследует его по пятам.

— Не скромничай, Ларри. Почему ты больше не хочешь быть магом?

— Бессмысленно: Элиддин инициировал меня в паладины, а любая магия меркнет перед мощью Абсолюта. Куда бы я действительно хотел пойти — так это в академию паладинов, но вот уже четыреста лет, как она превращена в академию шеддитов, а добраться до города Шалема почти невозможно.

— А где сейчас Элиддин?

— Думаю, на работе — в участке. Он недавно вернулся из отпуска.

Внезапно у Ларратоса загудел карманный мадаббар.

— О, меня вызывают! Интересное изобретение, хоть и дорогое, — пояснил Ларри и поднёс мадаббар к лицу, — стоит тысячу аргусов.

— Ларратос Мельд слушает, — сказал он прямо в шарик мадаббара.

— Ларри, это Элиддин. Ты не мог бы подойти сейчас ко мне в участок — у меня есть важная информация.

— Хорошо, господин Эли.

Ларратос попрощался с Эраной и пошёл к своему другу-паладину.

***

Итак, Ларратос, на церемонии вознаграждения ты говорил, что хочешь учиться и работать. Указом консула безработные армейские офицеры переводятся в полицию, а мне как раз нужен толковый лейтенант.

— Господин Эли, работать под вашим руководством?! Серьёзно! Да я об этом и мечтать не мог!

— Вот и отлично! Кстати, ты, насколько я помню, хотел не только работать, но и учиться. Я уже прочёл в газетах, что ты почти поступил в экономическую академию — журналисты в последнее время активно освещают твою биографию. Но раз ты инициированный рыцарь Стали и Пламени, то я могу предложить кое-что поинтереснее экономики — путь паладина.

— Но, господин Эли, масхонская академия занята шеддитами, а шалемская — слишком далеко. Так кто же будет учить меня?

— Я сам, разумеется. Я обучу тебя всему, что знаю. Обычно для такого обучения требуется не меньше пяти наставников, но их сейчас взять негде. Поэтому обойдёмся одним. Единственным. Видишь ли, когда я прибыл в Гиперборей, то первым делом навестил дом моего погибшего наставника, Оникса Рейнса. Его вдова отдала мне целый набор книг, содержащих мудрость нашего ордена. Так что, прибегнув к этой библиотеке, ты познакомишься с различными аспектами мудрости ордена Стали и Пламени.

— Я согласен! — радостно вскричал Ларри.

— Не торопись. Перед тем, как получить ранг таламида, ученика (низший статус в нашем ордене), ты должен выбрать специализацию. Существует три различных вида паладинов: первые — это рыцари-тигры, что занимаются преимущественно рукопашными боями и физическим самосовершенствованием. Они носят оранжевые мантии. Вторые — рыцари-осьминоги, что преимущественно занимаются овладением энергиями Абсолюта и постижением его философии. Их мантии фиолетовы. А третьи — рыцари-драконы, пытающиеся активно совмещать оба пути. Я — рыцарь-дракон, и, будучи таламидом, я носил зелёные мантии. Адепты и магистры свободны в выборе цвета.

— Так что теперь в нашей троице двое рыцарей и двое драконов, — вставил своё слово неизвестно откуда взявшийся Руханнур.

— Господин Эли, я хочу стать рыцарем-тигром.

— Не спеши. Желательно, чтобы твой выбор совпал с твоим устройством личности.

— А если не совпадёт?

— Это не трагедия, но сильно рекомендуется, чтобы ты выбрал путь, соответствующий твоему устройству. Поэтому я проведу небольшой тест.

— Я готов, господин Элиддин.

— Отлично. Кадур-ан-Нур! — над правым плечом паладина появился пушистый огненный шарик.

— Вопрос первый. У влиятельного купца бандиты похитили дочь. Купец нанял тебя, чтобы ты вернул её. Придя в логово бандитов, ты обнаруживаешь единственного охранника, который держит дочь купца. Твои действия: ты пригрозишь охраннику физической расправой и при необходимости приведёшь её в исполнение? Или же ты проскочишь мимо охранника и вместе с дочерью купца побежишь со всей силы? А может быть, ты дашь охраннику взятку, чтобы вы могли спокойно уйти?

— Я пригрожу охраннику, что если он не отпустит дочь купца, я его по… Дисбандо! — пока Ларри говорил, огненный шарик внезапно сорвался с места и ринулся прямо на него. Ларратос отпрыгнул в сторону и выкрикнул заклинание, уничтожившее опасный снаряд.

— Господин Элиддин, что…

— Не бойся, это тоже часть теста — шар был очень слабым и не причинил бы тебе вреда. Что ж, продолжим. Итак, представь себе ту же ситуацию с бандитами. Только вот в логове ты никого из них не находишь, зато натыкаешься на запертую дверь. Твои действия: ты выбьешь дверь, постараешься взломать замок или постучишь?

— Я вы… бью дв… — Ларри внезапно ощутил, что задыхается. Язык заплетался, горло словно сдавила чья-то невидимая рука… А в следующую секунду удушье резко отпустило.

— Господин Элиддин, я по-прежнему не понимаю… — Ларри старался отдышаться.

— Что же, я так и думал. Последний вопрос. Ты правительственный агент. Тебя дали приказ убить главу одной преступной группировки. Как ты будешь убивать его: в ближнем бою? Или пристрелишь из-за угла? Или представишься другом, согласишься разделить с ним трапезу и отравишь его?

— Я буду драться в бли… — Элиддин резко выбросил вперёд руку, и сила Абсолюта швырнула Ларри в стену.

— Отлично! — заключил Элиддин, глядя, как его новый ученик поднимается с пола. — Твои желания совпадают с твоим личностным устройством. Лучше всего тебе подходит специальность рыцаря-тигра.

— Господин Элиддин, я так и не понял, в чём состоит суть этого теста.

— Всё очень просто. Тест состоит из трёх частей. Каждая из них направлена на выявление определённых способностей. Мне были важны не столько твои ответы, сколько твои действия. Вопросы я задавал скорее для отвлечения внимания.

Первый тест проверял ловкость, быстроту реакции и способность мгновенно отражать внезапную опасность. Это — характерные черты рыцаря-тигра. С этим заданием ты справился.

Задавая тебе второй вопрос, я одновременно сосредотачивал вокруг тебя облако энергии Абсолюта. Но ты даже не почувствовал этого до того самого момента, когда накопившаяся энергия нанесла удар. Разумеется, это никак не вяжется с сущностью рыцаря-осьминога, тонко чувствующего Абсолют и малейшие изменения собственной ауры.

И, наконец, чтобы пройти последнюю проверку, нужно было, во-первых, вовремя почуять выброс абсолютной энергии, и, во-вторых, успеть отразить её. Из тех, кому это удаётся, получаются отличные рыцари-драконы.

Элиддин достал из-под кровати чемодан. Когда он его открыл, Ларри увидел, что там лежат три мантии — оранжевая, зелёная и фиолетовая.

— Прошу тебя, — сказал Элиддин и протянул Ларратосу оранжевую мантию с вышитой фигурой тигра. Ларри надел её.

— Добро пожаловать в орден Стали и Пламени, рыцарь-тигр Ларратос, — торжественно произнёс Элиддин и пожал Ларри руку, — ты обретаешь статус таламида, первый из трёх рангов нашего ордена, и становишься моим учеником.

— Спасибо, господин Эли! — Ларри просто не верил своему счастью

— Теперь, когда ты мой ученик, ты должен называть меня не иначе как «наставник». Ты готов к первому уроку?

— Так точно, наставник!

Элиддин достал из шкафа кубик и положил его на стол:

— Возьми кубик в руку, — сказал Элиддин. Рука Ларри немедленно потянулась к столу.

— Нет, без рук!

— Инмагна! — выкрикнул Ларри заклинание, и кубик полетел по направлению к его руке.

— Нет! Без магии! — уточнил Элиддин, выставив свою руку, и отрубив энергией Абсолюта поток маны, окруживший кубик, — вытяни свою руку.

Ларри повиновался.

— А теперь представь, что твоя рука удлинилась, и что ты невидимым продолжением руки держишь этот кубик.

Ларри, вытянув руку, напряг её воображаемое продолжение.

— Не получается? — спросил Элиддин, — и ты, и кубик, и я — все мы элементы матрицы Абсолюта. Представь себе, что кубик — это на самом деле часть тебя, и не кубик поднимается, а ты сам.

— Хорошо, наставник, — Ларратос изо всех сил напряг руку и сконцентрировал внимание на несчастном кубике. Куб так и не сдвинулся с места, зато сам Ларри почувствовал резкий рывок, как будто его дёрнули за волосы.

— Чем это ты там занимаешься, таламид? — удивился Элиддин. — Судя по ауре, Абсолют проецируется на тебя и твою одежду. Это, конечно, тоже прогресс, но с кубиком экспериментировать безопаснее.

Ларратос только сильнее стиснул зубы и попытался ещё раз. Куб чуть шевельнулся.

— Отлично, Ларри, отлично! Теперь придвинь его к себе!

Ларри силой воли сместил кубик к себе ещё на пару сантиметров. После чего тот встал намертво — дальнейшие попытки не давали ничего, кроме головной боли.

— Проклятье! — выругался Ларратос. Он разгневался на самого себя за неспособность переместить силой воли даже такой маленький предмет. Внезапно кубик сорвался с места и, просвистев через всю комнату, ударился об стену с такой силой, что даже треснул. А сам Ларри почувствовал себя как-то странно.

— Остановись! — выкрикнул Элиддин.

— Что случилось, наставник?

— Паладин должен контролировать свой гнев. Если ты чувствуешь, что гнев разрушает тебя или тебя покидает внутренняя сила, займись медитацией. Нельзя пускать в себя зло и насилие, ибо они могут уничтожить твою душу изнутри, и ты станешь шеддитом, анти-паладином, воплощением зла.

— Наставник, я с громадным трудом двигал этот проклятый кубик, но стоило мне чуть-чуть разозлиться — его сильно швырнуло. Неужели это значит, что силы Хаоса гораздо сильнее, чем светлые энергии Абсолюта? И что паладины обречены в битве с шеддитами?

— Нет. Конечно же, нет. Просто силы Хаоса гораздо охотнее подчиняются паладину. И в компенсацию этого подчиняют его себе. Именно поэтому шеддитами чаще всего становятся всякие недоучки, просто неспособные грамотно использовать светлые силы.

— Значит, шеддит, который обучается два года, может быть сильнее, чем паладин, который обучается в два раза больше?

— Может. Но главная уязвимость большинства шеддитов в слабости их знаний. Они не так хорошо владеют знаниями в области нравственности и философии, и зачастую, помимо конфликтов с паладинами, конфликтуют ещё и между собой. Как ты знаешь из курса молодого бойца, нет слабее врага, чем тот, в чьих рядах нет единства. К тому же, шеддиты опираются в битве больше на грубую силу, чем на боевые искусства. Но зато грубый шеддит уже после одного года обучения может стать сильным бойцом, представляющим угрозу даже для хорошо обученного паладина.

Ларратос, решив очиститься от энергий Хаоса, сел в позу лотоса и закрыл глаза — так при нём раньше делал Элиддин.

— Наставник, а что я должен сделать, чтобы заняться медитацией?

— Очисти свой разум от забот и эмоций. Ощути матрицу Абсолюта вокруг себя. Она откроется тебе, и ты откроешься ей. Абсолют поможет тебе освободиться от гнева и восстановит твою растраченную силу.

Ларратос попытался открыть свой разум, и Элиддин ощутил, как мощные потоки энергии Абсолюта входят в тело его юного таламида.

Глава 16. Путь Паладина

Ларратос Мельд плыл на корабле "Могучий Альбатрос". За его спиной развевалась оранжевая мантия с вышитым тигром, а на поясе висел Зариндуил — верный клинок из Небесной Стали. Морской ветер, который показался бы сильным любому неопытному новичку, приятно ласкал лицо Ларратоса. Ларри стоял на капитанском мостике и смотрел на восток, куда и плыл «Альбатрос».

Внезапно Ларратос увидел своим острым зрением сразу три корабля с чёрными парусами, показавшиеся на горизонте. Сердце бешено заколотилось: от этих кораблей веяло опасностью.

— Капитан! Пираты! — крикнул Ларри мускулистый матрос лет тридцати с повязкой на правом глазу.

— Я вижу, Лекс. — Мельд был совершенно спокоен. — Команда, готовьтесь к бою! Приближаются пираты!

Три пиратских корабля против одного «Альбатроса». Шансов на победу, мягко говоря, маловато, так что командой овладела паника. Ларратос знал, что заорать "без паники!" в такой ситуации — лучший способ подлить масла в огонь, поэтому он решил воздействовать на свою команду другим путём. Капитан «Альбатроса» закрыл глаза и присел в позу лотоса. Погрузившись в медитацию, он видел в матрице Абсолюта ауру каждого матроса. Мысленно воззвав к светлым силам, Ларратос сосредоточил в себе Ауру Победителя, невидимые лучи которой обошли корабль и коснулись каждого матроса. Команда немедленно успокоилась, все её члены ощущали себя защищёнными и были готовы сражаться хоть против всех пиратов мира сразу.

Экипаж «Альбатроса» деловито выдвинул баллисты и открыл огонь сразу по трём пиратским кораблям. Но и пираты не отставали: они тоже выставили свои баллисты, и десятки копий полетели в сторону «Альбатроса». Однако Ларратос уже был наготове: он выставил руку, и копья, словно столкнувшись с какой-то невидимой стеной, падали в воду, не долетая до корабля. В результате, пока пираты приближались, «Альбатрос» успешно утопил один из трёх пиратских кораблей.

— На абордаж! — услышал Ларри с двух оставшихся кораблей. Самый крупный из них врезался в «Альбатрос» и десятки пиратов соскочили на палубу. Тогда Ларратос вновь обратился к Ауре Победителя.

— Бей пиратов! — получив новый заряд энергий, воодушевлённые матросы «Альбатроса» все как один набросились на разбойников, которых, напротив, охватило чувство паники и обречённости.

В итоге пираты, несмотря на подкрепление, прибывшее со второго корабля, быстро погибали. Убедившись, что победа уже близко, Ларратос вскочил и тоже ринулся в бой.

— Кретины! Куда прёте, копчёные креветки, атакуйте их капитана!!! — заорал главарь пиратов, явно сообразивший, из-за чего его люди проигрывают.

В Ларратоса полетело несколько сгустков магической энергии — наконец-то вступили в дело пиратские колдуны. Ларри даже слегка удивился: чего это они так долго бездействовали? Достав меч с пояса и засветив его силой своей воли, капитан наотмашь ударил им по магическим сгусткам, которые в результате попали обратно в колдунов, лишив их возможности двигаться. Так, похоже, это была какая-то парализующая магия… Развить эту свою мысль Ларратос уже не успел: на него налетели сразу трое пиратов, сверкая обнажёнными саблями. Мельд только рассмеялся: резкий взмах, звон металла — и пиратов буквально отбросило в сторону: паладин парировал своим мечом сразу три сабли. Далее пираты почему-то начали нападать поодиночке, так что Мельд устроил показательную резку оружия: пиратские сабли ломались уже после двух-трёх столкновений с Зариндуилом. Какой-то пират с крюком вместо правой руки напал на Ларри сзади, замахнувшись своим крючком, но Мельд применил силу Абсолюта, и разбойник слегка промахнулся: попал не по Ларратосу, а себе по лбу. Ларри, даже не оборачиваясь, пнул пирата ногой, и тот улетел за борт.

— Грабьте корабль!!! — с энтузиазмом орал пиратский капитан. То ли он не понимал, что его дело — швах, то ли сила воли этого пирата сумела превозмочь Ауру Победителя. — Всех прибью!!! Сушёные креветки, плюньте на матросов — убейте паладина, а с остальной командой мы легко справимся!

Внезапно лидер пиратов поперхнулся: какая-то неодолимая сила подняла его в воздух и выкинула за борт.

— Отлично, капитан! — восхитился Лекс. — Пускай чуть поостынет, а то слишком уж буйный…

Пиратов уже почти не осталось. Последние уцелевшие сдались в плен и позволили связать себя. Правда, таковых осталось совсем немного: Ларратос предпочитал не убивать своих врагов, но уж если не оставалось другого выбора…

Когда на судне навели порядок, выяснилось, что «Альбатрос» во время боя получил серьёзные повреждения, поэтому капитан принял мудрое решение перейти на пиратский флагман, предварительно сменив на нём паруса и знамёна.

Впереди лежали загадочные земли Востока. И Ларратос знал, что там его ждут великие тайны и открытия, способные изменить весь мир. Солнце ярко светило в глаза паладину и капитану. Даже слишком ярко…

…И через пару минут Ларри понял, что лежит в постели: его разбудил солнечный свет, бьющий в окно.

— Доброе утро, Ларратос, — улыбнулся Элиддин.

— Доброе утро, наставник. Мне снился странный сон — вроде тех, что снились ещё в детстве — что я капитан корабля, и будто бы я сражаюсь с пиратами.

— А что же тут странного?

— А теперь мне приснилось, что я — капитан и одновременно паладин. Рыцарь-тигр, и даже с моим мечом Зариндуилом. Причём сон был настолько реалистичным… Я не исключаю того, что он может быть вещим.

— Вполне возможно. У многих после посвящения в паладины появляется дар предвидеть будущее — а точнее, его варианты.

— Но я видел похожие сны и до становления паладином!

— Некоторые люди способны к концентрации сил Абсолюта и до посвящения… Ладно, чего это мы с утра пораньше ударились в философию? Иди завтракать, а потом мы приступим к тренировкам.

***

После завтрака Ларри пошёл в комнату Элиддина.

— Ты — рыцарь-тигр, — поучал Элиддин, — и поэтому ты должен уделять наибольшее внимание именно физическим упражнениям. Больше бегай и прыгай, больше тренируйся в ближнем бою, больше поднимай тяжести.

— Наставник, после того как вы вручили мне Зариндуил, я стал в несколько раз сильнее. И если я возьму в руки что-либо тяжёлое, я этого почти не почувствую.

— Ничего страшного, Ларри. Ты можешь даже вообще ничего не брать в руки — только напряги свои мышцы, как будто ты что-то держишь, представь, что у тебя в руках нечто тяжёлое, а потом проделывай различные упражнения.

Ларратос таким путём позанимался около часа, пока Элиддин его не прервал:

— Достаточно. Рыцарь-тигр также всегда умеет хорошо бегать и прыгать. Встань в углу комнаты и прыгни с места как можно дальше.

Ларри встал в углу и прыгнул с места — в точности в противоположный угол. Да, — подумал он, — в бою эта способность будет очень полезна.

***

Что ж, ты хорошо справляешься с физическими упражнениями, Ларратос, — в голосе Элиддина слышалось лёгкое удивление, — а теперь я должен научить тебя новому мизрахийскому боевому искусству. Это — Крибат-Нэшер, стиль орла. Данное боевое искусство используется в битве один на один. Оно, в отличие от стилей льва и медведя, обеспечивает минимум защиты, поэтому очень хорошо против противника, который дерётся в стиле медведя. Максимум нападения и минимум защиты — таков стиль орла. Поэтому никогда не рискуй использовать его против опасного противника.

Элиддин продемонстрировал Ларратосу стойки, блоки и удары, необходимые для стиля Крибат-Нэшер. Как и предыдущие стили, Ларратос усвоил стиль орла за считанные минуты.

— Нападай, — скомандовал Элиддин, держа наготове деревянный меч и встав в стойку медведя. Ларри взял свой деревянный меч и за полминуты победил Элиддина, используя стиль орла — он ударил деревянным мечом в грудь наставника, который раньше блокировал абсолютно все его удары. Если бы меч был металлическим, Элиддин бы погиб.

Ларратос и Элиддин около получаса дрались на деревянных мечах. Преимущество Ларратоса было в том, что, обладая обеими ногами, он мог свободно прыгать вокруг своего наставника. Парировав один из ударов Элиддина и перепрыгнув через него, Ларратос тут же получил удар ногой в грудь, отлетев на три метра и стукнувшись в стену. Но паладин может выдержать и не такой удар, поэтому Ларратос встал, хоть и не без труда.

— Неожиданно, не так ли, — иронично улыбаясь, сказал Элиддин, — попробуем ещё раз. Нападай!

Ларратос встал в стойку льва, приготовившись к прямолинейной атаке с ложными выпадами. Увидев это, Элиддин принял стойку медведя. Удар Ларратоса, ещё удар — Элиддин всё блокировал. Его оборона казалась непробиваемой. Ларри взмахнул мечом, очертив в воздухе круг и нацеливаясь в грудь паладина, но Элиддин встретил деревянный меч Ларри ударом слева. И тут Мельд слегка расслабил свою правую руку, позволив деревянному клинку сдвинуться вместе с клинком Элиддина, повернул свой меч и резко перебросил его в левую ладонь. Слегка изменив стойку (Элиддин только сейчас заметил, что это была скорее не стойка льва, а замаскированная стойка орла), Ларри, взмахнув мечом, как орёл крылом, описал левой рукой на груди Элиддина знак бесконечности. Это означало одно: будь меч стальным, грудь его наставника оказалась бы вскрыта.

— Великолепно! — восхитился Элиддин, — ложный стиль льва, а на самом деле — замаскированный стиль орла. Даже не все адепты додумываются до такого, а ты, таламид, только сегодня познакомившийся с крибат нэшер, победил новым для тебя стилем своего наставника.

— Благодарю вас.

— Ларри, я некоторое время наблюдал за тобой. Ты явно можешь значительно больше обыкновенного таламида. И у твоих способностей может быть интересное объяснение: ты — Шаддай.

— Кто? Шаддай? Это слово похоже на «шеддит». Я не шеддит, наставник!

— Ларратос, я пока и не обвиняю тебя в том, что ты шеддит. Слова похожи, так как восходят к родственным корням: шеддит к слову «шедд», что означает «демон», а «Шаддай» к слову «шадд», что означает «господь» — так в землях Мизраха называют верховных богов. Слова «шадд» и «шедд» восходят к слову «Шеду» — «дух». Шаддай — Всемогущий, паладин из древнего пророчества. Попросту говоря, Избранный.

— Наставник, а что это было за пророчество? И были ли другие кандидаты в Шаддаи?

— Когда архангел Нуриэль вручал лучшим воинам людей мечи из Небесной Стали, он провозгласил, что один из паладинов приобретёт титул Шаддай — «всемогущий» и навсегда покончит с ужасами Хаоса. Шаддай будет жить вечно.

Паладин по имени Давид бен Арье Хафиш победил лидера тёмных орков — самого первого шеддита по имени Тарадаш. Орки потеряли волю ко злу и демоническому служению, Великая Война была закончена, и Хафиша провозгласили Шаддаем. Но несмотря на уничтожение оркского шеддита, зло в этом мире оставалось — более того, немало людей-отступников научились у тёмных орков некромантии и магии смерти, так что Давид всю свою жизнь боролся с чернокнижием.

А вскоре один из учеников Хафиша, Раиль Хаддад, зазнался, потребовав у наставника, чтобы тот ввёл его в совет паладинов города Шалема. Давид отказался, и разъярённый Раиль напал на своего учителя. В бою Давид отрубил ученику руку, а затем изгнал его из ордена.

Раиль Хаддад понял, что если не удаётся приобрести власть в существующем совете паладинов — надо создать новый, где он будет самым главным. Раиль и группа его приспешников построили город паладинов на горе недалеко от Шалема. Раиль основал орден Паука и Лисы.

Поначалу всё было хорошо: оба ордена паладинов творили добро и защищали простых людей. Но Раиль с каждым днём всё сильнее злился на своего учителя. Он становился всё более мрачным и замкнутым. И его просто выводило из себя отсутствие правой руки. Вскоре его меч, показывающий чистоту души паладина, горел не синим небесным пламенем, а красным огнём Преисподней.

Единственной надеждой Раиля на возвращение утраченной руки были те самые некроманты, с которыми он раньше боролся. И основатель ордена паладинов пошёл к одному из некромантов с просьбой вырастить ему новую, костяную руку. Лидер некромантов Мугдаш согласился — при условии, что Раиль обратится в демонопоклонничество и станет врагом всех паладинов. Оказалось, что Раилю собственная рука гораздо важнее, чем судьба ордена Стали и Пламени — получив её, он действительно обратился в демонопоклонничество и поклялся уничтожить всех паладинов.

Заставив всех своих приспешников молиться демонам, Раиль стал называть их «шеддитами», то есть демоноидами. Получив прозвище "Раиль — костяная рука", он объявил войну ордену Стали и Пламени, лично возглавив армии нежити.

Раиль, уже в ипостаси шеддита, вновь вызвал своего учителя на поединок — и убил его. Шаддай должен жить вечно, а смерть Давида Хафиша говорит об одном — он не был Шаддаем. Победив столь великого паладина, Хаддад отказался от имени, данного ему при рождении, и в память о могучем демоне, побеждённом эльфами в древности, он назвал себя Баал Хаддад, — с одной стороны — владыка Хаддад, а с другой — ассоциация с демоном.

— Наставник, а почему имена некоторых демонов совпадают с мизрахийскими словами?

— Истинные имена демонов звучат лишь на демоническом языке, известном лишь единицам — одним из таких людей был Шакир. Поскольку именно мизрахийцы первыми из людей пытались наладить связь с демонами, они дали им имена на своём языке, и в таком виде эти имена вошли в вестландский. Наши древние мистики считали, что демон Баал — истинный владыка нашего мира, поэтому его так и назвали.

— Наставник, а кто ещё был кандидатом в Шаддаи?

— Вскоре Баал Хаддад был побеждён учеником Хафиша, Лордевитом Фламосом. И Лордевита тоже стали считать Шаддаем. Приехав на свою родину, в Масхон, Лордевит основал город Паладингард и возглавил паладинскую академию. Почти все шеддиты были побеждены на Востоке руками Фламоса. Без вести пропал только Хирам Нахшан, преемник Хаддада, которого тот назвал Баал Нахшан.

— Наставник, а какова классификация шеддитов?

— Шеддитом может стать как павший паладин, так и воин, обучившийся у уже существующего шеддита. Шеддитский рыцарь-волк соответствует нашему рыцарю-тигру, виверна — дракону, а скорпион — осьминогу.

— И что же стало дальше с Лордевитом?

— В королевстве Масхон назревали революция и гражданская война. Четырнадцатилетний мальчик Арастиор Скайрис, сын купца, ученик магической школы, умевший неплохо фехтовать, решил вступить в наш орден — ради того, чтобы помочь революции, ибо знал, что личность его, как личность мелкого аристократа, не сможет полностью раскрыться при монархии. Лордевит отказал ему, ссылаясь на кодекс паладинов, говорящий, что до восемнадцати лет стать паладином нельзя, и посоветовал Скайрису прийти через четыре года. В ответ на это мальчик ответил, что через четыре года шанса на победу повстанцев может не быть. И через несколько дней Арастиора после длительных дебатов всё-таки приняли в орден. Поначалу паладины не хотели вмешиваться в революцию и гражданскую войну, но потом они решили, что республиканская форма правления больше соответствует Абсолютному Закону — и поддержали революционные силы.

Паладины победили, но случилось непредвиденное — этот случай тогда занесли в секретные архивах нашего ордена. А именно — снова появились шеддиты, возглавляемые неким Баалом Рейканом. Он хотел, пользуясь смутой, прибрать к рукам масхонскую власть. Выяснилось, что этот шеддит был учеником сбежавшего Баала Нахшана.

Большинство паладинов хотело узнать побольше о возрождённых шеддитах, но увы — Рейкан был убит, так и не успев ничего рассказать. Убил его мой будущий наставник, Оникс Рейнс.

Масхон стал республикой — не без участия Арастиора. В восемнадцать лет Арастиор стал адептом, а в двадцать — магистром, самым молодым из всех магистров нашего ордена. И в возрасте двадцати двух лет он заявил, что намерен навсегда покончить с Хаосом и шеддитами. Арастиор был гораздо сильнее, чем Лордевит, и многие паладины объявили его Шаддаем. Он стал исследовать руины и подземелья в поисках информации о шеддитах и возможности их уничтожить. И, похоже, доисследовался: через несколько месяцев этот выдающийся паладин исчез.

Вернулся он через три года — мрачным и угрюмым. Он так и не дал чёткого ответа, где был и чем занимался, но сказал, что разочаровался в идее уничтожить Хаос, считая её неосуществимой — и вышел из ордена Стали и Пламени. Народ понял — он не Избранный.

— То есть один из предполагаемых Шаддаев просто покинул орден?

— Слушай, что было дальше. Двадцатипятилетний Арастиор подался в политику — он стал сенатором, а затем и министром войны. Через несколько лет я и Канис Эсквилл начали учиться на паладинов. Канис легко прошёл Испытание Силы, потенциал Абсолюта в нём был велик, и у многих паладинов появилась версия, что Канис — Шаддай. Вскоре в Масхоне обнаружились шеддиты и целая армия нежити. Неизвестно, откуда они взялись, но управлял ими лорд шеддитов Баал Мавет, он же — генерал Коринфос. Канис убил генерала, однако нежить продолжала свирепствовать, причём с каждым днём всё сильнее и сильнее. И Совет понял, что есть ещё один владыка шеддитов, причём по странным приказам консула стало очевидно, что этот владыка подчинил консула своей воле.

Совет дал Арастиору приказ — следить за консулом. Но Арастиор говорил, что не видит ни в ком из политиков признаков зла. Тогда совет послал меня выявить владыку. Это было нетрудно: аура Хаоса выдала, что Арастиор и есть владыка шеддитов, Баал Хариб. Вскоре консул был убит, предварительно написав завещание, в котором передавал Арастиору всю власть. Хуже того: Скайрис сумел завербовать Эсквилла.

Да, Канис сам стал шеддитом, а значит, он уже не мог быть Шаддаем. Он убил одного из наиболее вероятных кандидатов — Лордевита. Арастиор дал Канису новое имя — Баал Хаммон. Так и ходил бы Хаммон в приспешниках у нового наставника, если бы тот не послал его за шлемом Тарадаша, мощным артефактом Хаоса — Арастиор наконец-то вычислил его местоположение.

Найдя шлем Тарадаша, владыка Хаммон стал гораздо сильнее и, даже не применяя оружия, задушил Арастиора потоками Хаоса.

— Значит, трое из кандидатов погибли. А двое стали слугами Хаоса.

— Самое интересное в пророчестве, что Шаддай сможет использовать тёмные энергии Хаоса без страха подчиниться им — настолько велика будет сила его воли.

— Вы хотите сказать, что и я могу, ничего не боясь, использовать энергию Хаоса?

— Ну уж нет! Ты пока не Шаддай, хотя ты можешь им стать. Чем дольше ты идёшь по пути паладина, тем выше твоя сила воли. Но сейчас твоя воля слишком слаба, чтобы ты мог безбоязненно использовать силы Хаоса.

— Наставник, а неужели вы не догадывались, обучаясь вместе с Канисом Эсквиллом, что он может стать новым Тёмным лордом?

— Догадывался. Помню, напившись, он как-то сказал мне: "Запомни, друг Эли. Все неприятности из-за нелюди. Мне не нравятся орки, виновные в уничтожении многих наших городов! Мне не нравятся эльфы, деградирующая старая раса выскочек, считающих себя лучше всех. Мне не нравятся гномы, эти низкорослые тугодумы. Я не люблю их на расстоянии, но когда наёмники из всех этих тварей служат в нашей армии, мне становится тошно". Я не мог себе представить, что мой друг и возможный Шаддай может испытывать по отношению к кому-то такую сильную ненависть, и мне казалось, что это просто чудачество, изначально свойственное многим великим людям. Часть меня понимала, что Канис идёт по пути зла, но я просто не мог себе в этом признаться. И если Арастиор был просто деспотичным правителем имперского типа, с радостью бравшим в правительство Масхона эльфов или орков, то Канис стал настоящим диктатором и приказал убить всех нечеловеческих существ.

***

Элиддин стоял в дверном проёме и наблюдал за своим медитирующим таламидом. Ларратос сидел в позе лотоса с закрытыми глазами, и, судя по ауре, думал о чём-то возвышенном. Не открывая глаз, Ларри протянул правую руку к столу, на котором лежал кубик — и тот поднялся, послушно влетев в руку таламида. Затем Ларри опять же силой мысли поднял кубик, который начал кружиться вокруг его головы.

Вдруг в комнате засветился мадаббар. От неожиданности Ларратос уронил кубик, который он держал при помощи потоков Абсолюта, а только затем открыл глаза.

Элиддин подошёл к мадаббару:

— Подполковник Кахаби слушает.

Внутри мадаббара показалось лицо полковника Гариона:

— Подполковник, у меня есть важное задание для вас и вашего нового ассистента. У наших учёных имеется некий опасный груз, который надо доставить в посёлок Зеленохолмск. За грузом возможна охота, поэтому я не уверен, что простые полицейские смогут доставить его до места назначения. Но вы же с ассистентом — непростые, не так ли?! Срочно прибывайте на участок.

Глава 17. Порождения ада

Баал Кархан очнулся и c трудом огляделся: по улице шли простые люди, но работников Патрульной Службы к великому счастью Кархана не наблюдалось. Теперь для юного владыки шеддитов главным было не ударить в грязь лицом — в фигуральном смысле, конечно, ибо лицо его действительно было запачкано грязью.

Если патрульная служба увидит меня лежащим на Земле, — с ужасом думал шеддит, — то уже через несколько часов весь город будет знать, что великого Кархана избили. Или, не лучше, что я нажрался как последняя свинья и теперь валяюсь вдоль стены. Меня превратят в посмешище. Что… Что с лицом? — Баал Кархан ощупал свою золотую маску и убедится, что её верхний левый кусок обломан.

— Проклятье, — выдохнул он с ужасом и удивлением. — Эта тварь чуть не прикончила меня!

Кархан поднялся на ноги. В голове сильно шумело, его ощутимо пошатывало. И дышать почему-то трудно… Проклятье, да никак и нагрудник помят! Но ведь он же из демониума!

— О Хаос, это не человек… — простонал шеддит.

Из дыры в маске выбилась прядь светлых волос, и Кархан спешно зажал щель ладонью:

— Никто, кроме врагов и близких, не должен видеть моего лица, — подумал он в панике, лихорадочно натягивая капюшон. Взгляд Кархана скользнул по циферблату уличных часов — и ученик Хэрека убедился, что провалялся без сознания всего лишь около пятнадцати минут — стойкости шеддитам было не занимать.

Кархан судорожно сглотнул, его безумный взгляд скользнул по стене и наткнулся на плакат, изображающий огромный и непередаваемо грозный красный глаз. Внизу большими чёрными буквами было написано: "Баал Хаммон видит тебя!". И действительно, с какого места ни посмотри, отовсюду казалось, что глаз смотрит именно на тебя.

— Нет, Хаммон, — со страхом подумал Кархан, — надеюсь, ты меня сейчас не видишь, — а то я лишусь не только статуса Баала, но и жизни. Отряхнув одежду (что лишь ещё сильнее размазало по ней грязь), шеддит поплёлся во дворец губернатора.

***

Зарина сидела у себя дома на кресле в глубокой задумчивости. Сперва она обрадовалась лёгкой победе над Баалом Карханом, но теперь всерьёз забеспокоилась — юный владыка шеддитов наверняка расскажет о ней своему наставнику, и тогда за Зариной начнётся охота. А ведь она и без того годами пряталась от шеддитов — её пребывание в Масхоне было не совсем легальным. Впрочем, то, что никто её не засёк, ещё ничего не доказывает.

— В конце концов, меня никто особо и не искал, — подумала девушка, — поскольку даже диктатор не знает о моём существовании.

Зарина прекрасно понимала, что теперь её могут убить — хотя гораздо вероятнее представлялась вербовка необычной девушки правительством Масхона. Проблема состояла в том, что она не хотела этому правительству служить. Зарина вздохнула и посмотрела своими большими зелёными глазами на старый портрет. Картина изображала её саму рядом с высоким худощавым мужчиной с длинными чёрными волосами, которому на вид было около двадцати пяти лет. Этот портрет, да ещё средних размеров клинок, лежащий в ящике стола Зарины — вот и всё, что осталось ей на память о возлюбленном — выдающемся масхонском офицере. Он погиб вследствие каких-то сложных интриг, разыгрываемых где-то в верхах Диктатуры — именно после этого Зарина стала ненавидеть всю масхонскую власть. Теперь она смутно надеялась, что правительство не сможет найти её дом — хотя даже её навыки в области магии иллюзий и воздействия на разум вряд ли спасут от агентов Патрульной Службы.

Тут Зарина вспомнила, что у неё уже давно не было молодого человека — и поняла, что ей сильно нравится Юлиус Марр. Да, она привыкла хранить верность тому самому масхонскому офицеру. Но он погиб, причём уже очень давно. Зарина сама его хоронила неподалёку от Тайверии — эта могила до сих пор сохранилась. И девушка подумала, что офицер, находящийся сейчас в загробном мире, наверняка простит её — он, несмотря на всю свою решительность и хитрость, мог прощать близких людей. Да, Юлиус Марр очень нравился Зарине — несмотря на фанатичное поклонение демонам, он, как чувствовала девушка, оказался добрым и благородным человеком — просто вырос не в той стране. Впрочем, как и все масхонцы.

— Интересно, — произнесла вслух Зарина, — если мы с Юлиусом начнём встречаться, хватит ли у меня смелости, чтобы открыться ему — и рассказать, кто я такая на самом деле? Думаю, он уже догадывается. Но сможет ли он выдержать ВСЮ правду? Особенно о моём прошлом? Надо узнать его поближе…

***

На следующий день, после работы в НИИМТ, Юлиус бежал на свидание. Он безнадёжно опаздывал: часы показывали уже пять минут седьмого, а Зарина назначила свидание ровно в шесть… Когда запыхавшийся Марр подбежал к своему дому, то увидел Зарину, нетерпеливо смотрящую на часы. Услышав шаги паленгенезиста, девушка повернула голову в его сторону:

— А, Юлиус! Ну наконец-то! Я-то думала, что только девушки умеют опаздывать.

— В последнее время, Зарина, — сказал Марр извиняющимся тоном, — за мыслями о нашем будущем завоевании мира, я что-то начал выпадать из будничной действительности. Вчера, к примеру, я опоздал на работу — раньше со мной такого не случалось.

— Как я понимаю, начальник устроил тебе выговор.

— Да, устроил, но в итоге всё обошлось вполне мирно.

— Пойдём сейчас ко мне, — предложила Зарина. По её глазам Юлиус понял, что она хочет поведать ему какой-то секрет; наедине от возможного присутствия агентов Патрульной Службы.

Зарина провела паленгенезиста дворами (что за конспирация?! — удивился Марр), и через некоторое время они оказались перед самым обыкновенным многоэтажным домом. Девушка жила на пятом этаже. Обстановка внутри квартиры оказалась какой-то старомодной: на стене висело множество старинных кинжалов, а на полках шкафов лежали древние книги. На одной из стен располагался крупный портрет худощавого высокого мужчины с длинными чёрными волосами. На его лице читался благородный взгляд, устремлённый в бесконечность. Одет этот человек был в зелёный кафтан, а за спиной у него развевался оранжевый плащ. В руках мужчина сжимал длинный меч с выгравированной надписью на непонятном языке.

— Кто это? — поинтересовался Юлиус.

— Мой покойный возлюбленный, — Зарина поджала губы.

— Интересный у него костюм: уже сто лет, как подобные одежды вышли из моды!

— Ну… — замялась Зарина. — Он очень любил старомасхонский республиканский стиль.

— А кто его убил?

— Я не хочу об этом говорить. — Зарина вскочила и начала нервно прохаживаться по комнате. — И я… Я… Я хочу… признаться тебе. Я — не коренная масхонка… Я родилась на юге…

— Так ты шпионка?! — удивлённо выкрикнул Юлиус.

— Нет, Юлиус, ты неправильно понял! — умоляюще залепетала Зарина.

— Я сообщу об этом Патрульной Службе! — выкрикнул Марр, бросаясь к двери. — Ты заодно с Великим Альянсом! — И паленгенезист выскочил прочь из комнаты.

Но Зарина чувствовала, что никому и ничего Марр не сообщит — она ему слишком понравилась для этого. Юлиус просто напуган и смятён, но когда-нибудь он узнает правду и, возможно, сумеет принять её. А сейчас он растерян — не знает, что ему делать, и просто бежит прочь.

***

В четверг двадцать шестого июля Юлиус Марр ехал на работу в самоходной повозке — опять в состоянии глубокой задумчивости. Он вновь думал о столь желанном мгновении, когда проект "гончая ада" наконец-то завершится. Первичная фаза уже приближалась к концу — масхонские паленгенезисты вплотную приблизились к созданию собак, окружённых вечным пламенем, но, к сожалению, наделённых малым размером — не больше размера кошки. Настоящие же гончие ада, гигантские крылатые вечногорящие псы, будут готовы только через месяц, не раньше. Внезапно мысли Марра сменили направление — он вдруг подумал о Зарине. Он изо всех сил внушал себе, что она — шпионка, предательница Диктатуры. Но некая его часть говорила, что это неправда. А если даже и правда, то он всё равно не должен сдавать властям понравившуюся ему женщину. Но ведь… Ведь если он не сдаст её властям, то сам станет предателем! Правда, этого никто не узнает… Юлиус вздрогнул, испугавшись этой крамольной мысли. Он поймал себя на том, что уже всерьёз собирается предать лорда Хаммона. Внутри личности Марра как будто зародился новый человек — готовый ради малознакомой девушки предать самого Владыку. Волевым усилием Юлиус загнал этого диссидента глубоко внутрь себя.

Юлиус не спеша зашёл в НИИМТ — на этот раз он всё-таки не опоздал.

— Приветствую, доктор Марр, — встретил его профессор Интропий. Вид у него оказался до крайности интригующий. — Приступай к работе. Сегодня я покажу тебе кое-что интересное.

Юлиус пошёл в свою лабораторию, и уже через пять часов доктор Марр и его коллеги закончили первичную волновую структуру пробной адской гончей. Облучив этой структурой фрагмент кожи обычной собаки, они поместили его в магический питательный раствор. Кусок кожи разросся. Вскоре у паленгенезистов была готова кожная ткань адской гончей, которую они поместили в десять пробирок, накрыв их притёртыми пробками. И тут доктор Марр почему-то замешкался. Внутренний голос, а может, и тот самый внутренний диссидент, сказал ему, что надо взять с собой образец кожи демонического животного. Незаметно отрезав кусок ткани из пробирки, Марр положил его в колбочку с питательным раствором, которую спрятал во внутренний карман своего жилета.

— Вскоре мы повезём их в инкубационный центр, — как ни в чём не бывало произнёс Юлиус, — где сможем вырастить первичных боевых животных и запрограммировать их поведение.

— Думаю, эти первые огненные собаки будут слишком слабыми, — доктор Даэдрос, коллега Юлиуса, скептически покачал головой. — Да любая дворовая псина победит пару-тройку этих экспериментальных животных!

— Это пока. А животные, которые получатся в результате итоговой разработки, будут быстры и сильны. Их нельзя будет засечь определяющей магией, они станут неуязвимы для стрел и мечей — те будут лишь слегка царапать их. Наши собаки будут обладать фантастической регенерацией, а питаться смогут любой органикой. Их будет почти невозможно уничтожить. Помните легенды о том, как могучие демоны первого вторжения намертво завязли в Змеиных Болотах и целых два месяца не могли пересечь их — ибо там обитали гидры? Так вот, наши адские гончие будут лишь ненамного уступать этим легендарным гидрам. Они нападут сразу на все вражеские столицы, внезапно появившись из-под земли.

— А что, если эти псы, захватив весь мир, вдруг выйдут из-под контроля и нападут уже на нас? — поинтересовался кто-то из паленгенезистов.

— На каждое действие есть противодействие. Мы давно создали особых микробов, которые могут уничтожить всех гончих ада — и только их. Ни на одно другое существо эти микроорганизмы не действуют. Мы можем поместить этих микробов в питательную среду, которой смажем наконечники стрел… Ну ладно, это неважно. Главное, что наши собаки будут выращены уже через несколько дней.

В лабораторию зашёл профессор Интропий:

— Что же, господа? Вижу, дело движется? — весело спросил он. — Скоро будет выращена гончая ада? А посмотрите-ка, что я уже вырастил! — Интропий протянул паленгенезистам большую колбу, в которой проглядывалась некая двуногая фигурка.

— Чел… человечек! — удивлённо и с ужасом воскликнул Юлиус, чуть не упав в обморок.

— Нет, Марр, не человечек, — сказал профессор, похлопав доктора по щекам, — Гомункулус. Искусственно созданное человекообразное существо. Пока что размером с крысу и с соответствующим интеллектом. Но зато может потреблять любую пищу, а интеллект гомункулусов регулируется.

— Зачем нам это, господин профессор?

— А ты не догадываешься? Это заказ от Самого. Владыка Хаммон всерьёз обеспокоен созданием совершенных людей, и он предложил мне провести эксперимент по созданию такого человека полностью искусственным путём. Взяв в качестве образца волновую структуру совершенных людей, мы сможем создать огромную армию идеальных солдат, полностью одинаковых — сильных и ловких, но с резко подавленной индивидуальностью. Учитывая ускоренную процедуру создания гомункулусов, мы сможем всего за несколько лет создать огромнейшую в истории нашего мира армию и почти без сопротивления завоевать мир. А учитывая изобретение магического летательного ранца, превращающего пехотинцев в воздушные боевые единицы, мы можем с лёгкостью перебить ещё и вражеских драконов.

Марр почувствовал лёгкую зависть: проект Интропия оказался и впрямь грандиозным.

— Господин профессор, может быть, вы хотите сказать, что наш проект по созданию гончих ада может потерять актуальность? — поинтересовался Юлиус.

— Нет, просто в отношении этих собак у меня есть другой план. Мы натравим их на столицы вражеских государств — причём скрытно, без объявления войны и без помощи нашей армии. Для вида мы пошлём несколько гончих атаковать Баалгард. После этого правители других стран, скорее всего, будут думать, что к нам эти твари не имеют никакого отношения; вероятно, их даже сочтут пришельцами непосредственно из Преисподней.

Мы же пошлём на гончих ада наших солдат, вооружённых стрелами с опасными для псов микробами. Солдаты освободят наш мир, почти захваченный собаками, нас будут считать героями, спасителями человечества, и правители всех стран сами запросятся в состав нашего государства, ибо их экономика будет серьёзно разрушена, а наша — нет, что мы выдадим за подвиг наших рабочих.

— Представляю себе такую картину: гончая ада рушит Ривергард, столицу Ариады, как вдруг сверху спускается солдат Масхона в блестящей чёрной броне, с волшебным летательным аппаратом на спине и говорит: Как ты смеешь рушить Ривергард, один из красивейших городов мира, жуткая тварь?! Я несу возмездие во имя человечества! — и стреляет в него особой стрелой. Собака падает замертво, а солдат говорит: — Теперь человечество может спать спокойно, поскольку у него есть верный защитник — Масхон.

— А можешь представить себе и другую картину: тот же город Ривергард. Начинается битва между Масхоном и Великим Альянсом. Пока силы равны, но вскоре к нашей армии приходит подкрепление: сотни тысяч, а то и миллионы солдат, занимающие весь горизонт и тянущиеся бесконечными линиями. Альянс в панике. От резонирующего топота мириадов пар ног дрожит земля. Поняв тщетность любых попыток сопротивления, лидеры всех стран сдаются, и Альянс прекращает своё существование.

— Ну ладно — помечтали и хватит, — оборвал себя Интропий. — Давайте пробирки с кожей гончих ада — я отнесу их в инкубационный центр.

Профессор забрал все пробирки. Но одна небольшая колбочка, из содержимого которой тоже можно было создать демоническую собаку, лежала в кармане у доктора Марра.

***

Баал Кархан, успевший надеть новую золотую маску и робу, стоял перед столом заседаний. Как раз в эти минуты его учитель — губернатор Хэрек, и трое заместителей губернатора обсуждали какие-то государственные вопросы, совсем не обращая внимания на юного владыку шеддитов. Как понял Кархан, речь шла о военной и культурной политике. Внезапно губернатор встал из-за стола и вышел из комнаты — скорее всего, получил какое-то телепатическое послание.

Дождавшись, когда за Хэреком закроется дверь, Рейн Ильмень, заместитель губернатора по культуре, вполголоса произнёс:

— Друзья мои, у меня есть план, как досрочно свергнуть Хэрека. Тогда один из нас сможет занять его место.

Естественно, под этим «одним» он имел в виду себя. Другие заместители кивнули головой — мол, поняли. Баал Кархан не вмешивался, хотя его заинтересовал возможный конфликт между учителем и его заместителями. Они ведь были самыми обыкновенными людьми — не шеддитами. Поэтому юный Кархан втихомолку злорадствовал, заранее представляя, с какой жестокостью Хэрек поубивает всех этих людишек, вздумавших пойти против Владыки. Кстати, вполне вероятно, что заговор увенчается успехом, — вдруг подумал Кархан. — Многие шеддиты слишком уповали на свою силу и мощь Хаоса. Заговорщики застигали их врасплох, и убивали прежде, чем их жертва понимала, что происходит. Что ж, в этом случае можно будет просто перебить этих заместителей — и назначить губернатором СЕБЯ. Юный шеддит погладил рукоять своего меча — он учился на ошибках прошлого и теперь всегда носил клинок с собой.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в зал ворвался губернатор. Не сказав ни слова, он вскинул руку, и заместитель, взмыв на полтора метра в воздух, судорожно задёргал ногами, схватившись за горло — словно его душила какая-то невидимая рука. Агония продолжалось примерно полминуты, после чего неведомая сила отшвырнула бездыханное тело в стену, и труп шлёпнулся на пол. Баал Хэрек улыбнулся:

— Вот видите, насколько диктатура упрощает жизнь: раньше внутрипартийная борьба была длинным и нудным занятием. А в наше время и в нашей стране это не проблема: взмах руки — и оппонент готов. Завтра в газетах появятся сентиментальные некрологи — о том, что Рэйн безвременно скончался от внезапного приступа астмы… — Хэрек издевательски захохотал.

Отсмеявшись, губернатор уселся за стол и продолжил обсуждение, совершенно не обращая внимания на труп.

— Наставник, я хочу поговорить с вами наедине, — внезапно сказал Кархан, убедившись, что совещание может идти ещё очень долго.

— Вы слышали моего ученика, а он повторять не привык, — произнёс Баал Хэрек. Заместители губернатора встали и, коротко поклонившись, удалились.

— Наставник, я сообщаю вам, что нашёл девушку по имени Зарина, в которой сосредоточен очень мощный поток Абсолюта. Её окружает очень плотная фиолетовая аура.

— Фиолетовая?! Значит, она балансирует между добром и злом. Если этот баланс сместить, можно получить из неё либо могучего паладина, либо могучего шеддита. Решено — она станет моей ученицей!

— Наставник, но указом владыки Хаммона женщинам запрещено вступать в наш орден…

— Это особенный случай, — отрезал Хэрек. — И я уверен, что когда Тёмный Лорд узнает о существовании этой девушки, он тут же внесёт в кодекс необходимые изменения.

— Особенный случай? Что вы имеете в виду? Неужели Зарина — Шаддай?

— Возможно. Я изучал тайные архивы Баалгарда, оставшиеся ещё от паладинов. И в тайной версии пророчества об Избранном было сказано, что Шаддай изначально будет балансировать между светом и тьмой, Порядком и Хаосом. И если Шаддай выберет свет, то будет покончено с демоническими созданиями, а если тьму — то с паладинами. Так что если мы приведём Шаддая на нашу сторону, паладины и Великий Альянс будут обречены.

— Но как Шаддай может быть женщиной?! — не выдержал Кархан.

— В пророчестве ничего и нигде не сказано про пол Избранного, — хмыкнул Хэрек. — Я почти уверен, что твоя подруга Зарина и есть Шаддай. Почему ты не задержал её и не привёл ко мне?

— Понимаете ли, наставник… — Кархан не знал, что сказать. — Она… она сбежала от меня. Я не смог её задержать, поскольку я оставил дома свой меч.

— Так не оставляй его! — Хэрек грохнул кулаком по столу. — Возьми меч, и чтобы без этой девушки не возвращался! — гремел губернатор, сверля своего ученика огненным взором. — Она прячется от нас? Так это не оправдание, ибо нет ни одного человека, которого не могли бы найти шеддиты! Найди Зарину и доставь её мне. По возможности живой.

— Будет сделано, наставник! — Кархан буквально вылетел из-за стола и помчался на поиски.

***

Закончив работу, Юлиус отправился к дому Зарины. Он окончательно осознал, что девушка не подлежит наказанию только за то, что у неё неправильные убеждения. Да, это делало и его диссидентом — но диссидентом тайным, ибо правительство не узнает о предательстве Марра. Юлиус был верен Хаосу, но Хаммон, несмотря на бессмертие, всего лишь человек.

Достаточно быть верным ему на деле и на словах, но мысленно — необязательно, — думал Марр. И ещё он хотел извиниться перед Зариной за своё вчерашнее поведение. Он шёл, с огромным трудом подбирая слова, которые скажет любимой девушке, когда наконец-то встретится с ней.

— Зарина, прости, что был с тобой груб, — вполголоса шептал Юлиус сам себе, — прости, что считал тебя шпионкой, только из-за того, что ты — некоренная масхонка.

— Я — некоренной масхонец, — услышал вдруг доктор Марр, — но неужели ты думаешь, что из-за этого кто-то будет считать МЕНЯ шпионом?!

Эта фраза была произнеслась глухим металлическим голосом, полным злорадства. Юлиус обернулся.

— Баал Кархан, — ахнул он.

— Именно, — процедил шеддит. — У меня просто руки чешутся прикончить и тебя, и эту треклятую девку за то унижение, которое мне пришлось вынести! Но, увы — мой наставник сказал, что желательно не убивать её. А вот насчёт тебя никаких распоряжений не было, так что…

Тут Баал Кархан выхватил из ножен свой меч, который немедленно покрылся слоем красного пламени Ада. Паленгенезист отскочил, и клинок, который должен был снести ему голову, лишь чуть оцарапал локоть руки. Однако этого тоже оказалось достаточно: Марр почувствовал себя так, как будто в него швырнули ледяным заклятием. Руку и всё плечо обожгло ужасающим холодом, в глазах потемнело, и Юлиус мешком рухнул на мостовую.

— ТЫ ЗАПЛАТИШЬ ЗА ЭТО, КАРХАН!!! — услышал Марр, уже теряя сознание.

Навстречу шеддиту бежала Зарина.

— О, на ловца и зверь бежит, — Баал Кархан издевательски отсалютовал ей мечом. — Тебя-то я и ждал, мерзавка. Правда, владыка Хэрек сказал мне, что тебя желательно брать живой, но если мой меч случайно снесёт тебе голову — я не буду много плакать на твоих похоронах, — шеддит взмахнул мечом, очерчивая в воздухе круг. — Может, даже ещё и Шаддаем стану, — добавил он невпопад, проведя пальцами по странной серебряной пластинке, прикреплённой прямо к металлу клинка. На этой пластине оказался выгравирован какой-то символ или рисунок, но Зарине сейчас было не до него.

Она выхватила из-за пазухи платья меч средних размеров, очень похожий на паладинский или шеддитский — и зажгла его силой своей мысли. Но меч загорелся не синим пламенем, как у паладинов, и не красным, как у шеддитов, а фиолетовым.

Прыжок, встречный прыжок — и Зарина в полёте ударила Кархана ногой в грудь, так что он отлетел на пару метров. Но на сей раз такой поворот событий не оказался неожиданностью для юного шеддита: Кархан развернулся в полёте, и умудрился не только мягко приземлиться, но и швырнуть с правой ладони красную молнию. Зарина спешно подставила под неё свой горящий клинок — и фиолетовое пламя разбило сгусток адской энергии, рассыпавшийся снопом искр. Затем девушка вскинула руку, вытянув её в сторону противника, и Кархан, поднявшись в воздух, начал быстро вращаться по часовой стрелке.

— Так ты что, уже инициирована?! — взвизгнул шеддит, рассеивая энергии Зарины и падая прямо в сточную канаву на обочине мостовой.

Так и не ответив, Зарина яростно ударила своим клинком. Растерявшийся шеддит не успел отреагировать — и этот удар снёс ему правую руку.

Баал Кархан заорал от ужаса и зверской боли: он понял, что с одной рукой у него нет шансов выстоять против уже инициированного адепта Силы, к тому же неплохо владеющего мечом. Увернувшись от следующего удара, Кархан призвал мощь Хаоса и слегка подлечил свою рану. С помощью этих же сил он выудил из сточной канавы свой клинок и драпанул так, что только ветер засвистел в ушах. Попутно шеддит поминал различными нехорошими словами всех родственников Зарины и Юлиуса до седьмого колена включительно.

Девушка бросилась было за ним, но потом поняла, что за время погони Юлиус может умереть.

— Вылечи… меня, — задыхаясь, произнёс Марр. Он чувствовал себя на редкость паршиво: холод охватывал не только тело, но и рассудок. Мысли путались, воспоминания словно растворялись в ледяном потоке.

— Постараюсь. — Зарина склонилась над Юлиусом и тепло жизни потекло в его тело. Царапина на локте немедленно затянулась, но Марру почему-то легче от этого не стало.

— Я… Я не понимаю, что происходит… — рыдала Зарина. — Ведь пустяковая же рана, буквально царапина. Да я её и вылечила даже. И всё же… Что-то вытягивает твои жизненные силы!

— Зарина… — из последних сил прохрипел Юлиус. — Возьми… у меня в кармане… пробирка… основа гончей ада… наш проект… — глаза паленгенезиста закрылись. Он был жив — более того, его тело полностью функционировало. Но Зарина с помощью внутреннего зрения прекрасно видела, что души в нём уже нет — только пустая оболочка, хоть и здоровая.

Девушка тяжело дышала, замирая от ужаса: душа Марра рассыпалась на части на её глазах — более того, прямо под её ладонями. Она никогда не видела столь жуткого зрелища.

— Меч, — подумала она. — Он ведь говорил что-то такое — и у него в руках был не просто шеддитский клинок, а нечто большее. В голове мелькнула мысль: а ведь он мог и меня вот так царапнуть. Достаточно ведь и единственной царапины…

Зарина протянула руку во внутренний карман Марра и достала небольшую пробирку. Она почувствовала присутствие жизни в этом сосуде. Так, с колбой всё ясно. А вот что делать с самим Марром? Пожалуй, нужно отнести его в госпиталь — душу ему врачи не вернут, но за телом присмотрят, не дадут умереть. Ближайшая лечебница находилась совсем недалеко, всего в сотне метров. Положив алхимика на крыльцо, девушка постучала в дверь. Почувствовав шаги, Зарина убежала: теперь жизни её нового друга уже ничто не угрожало.

Девушка вернулась домой. Она ничем не могла помочь алхимику — и не знала даже, что же конкретно с ним случилось. Внезапно она вспомнила о своём первом возлюбленном. Когда-то, когда возлюбленный Зарины погиб, девушка корила себя за то, что её в тот момент не было рядом — иначе она смогла бы спасти своего почти что мужа. Но она не спасла — и чувствовала себя виноватой в его смерти. Теперь, когда прошли годы, — а Зарине было побольше, чем двадцать лет, ибо энергии Абсолюта продлевали её молодость — и когда она почти начала близкие отношения с хорошим молодым человеком — его тоже убили. Может, даже хуже, чем убили — Зарина хорошо знала, какие ужасы могут сотворить с людьми тёмные артефакты.

И почему мне так не везёт с мужчинами? — подумала она.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Зарина начала рассматривать пробирку. И вскоре догадалась, что масхонские паленгенезисты занялись воспроизведением на Земле гончих ада — и что в пробирке лежит кусок ткани, из которого можно вырастить такое существо. Несомненно, эта пробирка — очень ценная вещь, хотя Зарина ещё и не знала, какую выгоду она сможет извлечь из неё. Затем девушка достала из почтового ящика новую газету и начала её изучать: ясно же, что нападение на шеддита вряд ли осталось без последствий. Дойдя до пятой страницы, Зарина ахнула: там был напечатан портрет какого-то улыбающегося офицера.

— Это невозможно! — воскликнула девушка. — Не знаю, как это объяснить! Хотя, на всё воля высших сил — возможно и такое! Да! Тот же нос, те же глаза, та же улыбка! Боги услышали мои мольбы! Мой возлюбленный жив!!!

Глава 18. Загадочный ящик

В понедельник, тридцатого июля, в двенадцать часов дня двое полицейских, Ларратос Мельд и Элиддин Кахаби, стремительно мчались на верном драконе Руханнуре по направлению к полицейскому участку. На Ларри красовалась абсолютно новая — с иголочки — полицейская форма. Её золочёные погоны ярко пылали в свете гиперборейского солнца. Погода благоприятствовала полёту: ни ветерка, ни облачка.

— Волнуешься перед первым заданием — а, Ларри? — весело спросил Элиддин.

— Нет, наставник. После всего, что мне довелось пережить, я уже не боюсь обычных бандитов. К тому же с нашими способностями мы легко защитим любой груз. Поэтому волноваться не о чём.

— Вдобавок с вами я, — прогудел Руханнур, — так что нашу троицу никто не победит, даже масхонцы.

— Да, — улыбнулся Элиддин, — ведь у нас есть говорящий дракон и целых два паладина, один из которых ученик первого года обучения, а второй — одноногий калека. И если Масхон вдруг объявит нам войну, то у них в запасе всего только пара сотен морально слабых шеддитов!

— Наставник, — сказал Ларратос, — я слышал, что вы потеряли правую ногу в битве с лордом Хаммоном. А не можете ли вы рассказать мне эту историю?

— Как я уже говорил, Канис Эсквилл учился вместе со мной у Оникса Рейнса, рыцаря-дракона. Канис был моим лучшим другом в стране Масхон, и мы были готовы отдать жизнь друг за друга. Кстати, наше знакомство как раз и началось с того, что он спас мне жизнь. Я ехал на коне в Паладингард, и тут на меня напали разбойники — целых шестеро. Я уже прошёл инициацию в паладины и стал значительно сильнее обыкновенного человека, поэтому сумел вырубить сразу двоих. Но течение сил Абсолюта во мне было всё ещё очень слабо — гораздо слабее, чем сейчас в тебе. А Канис тоже ехал в Паладингард — на инициацию. Увидев разбойников, он достал лук и застрелил одного из них, а потом бросился на бандитов со своим боевым молотом. Вдвоём мы их легко одолели.

— Получается, Хаммон… То есть Канис тогда был настолько добрым человеком, что бросился спасать незнакомца?!

— Он выбрал путь паладина, согласно которому должен был бескорыстно помогать нуждающимся. Родившись в суровые годы революции, Канис был истинным патриотом своей страны. Но в то же время, как ты знаешь, он не любил нелюдь — именно это его и сгубило. Сперва он убил группу наёмников-орков, а потом и свою жену — после того, как та ушла к эльфу. Вскоре Канис перешёл на сторону шеддитов и надел чёрный мундир. Мне тогда было всего двадцать три года. Помню, что мне как раз присвоили ранг адепта — и я получил доступ в закрытый отдел библиотеки. Дорвавшись, наконец, до орденских архивов, я безвылазно сидел в башне академии Паладингарда. В один из таких дней мне послышалось нечто, похожее на звуки битвы.

— Эй, Руханнур, что там происходит? — поинтересовался я, даже не отрываясь от очередного фолианта.

— Там — битва! Паладин дерётся с каким-то воином в чёрном мундире.

Я выглянул из окна — и у меня перехватило дыхание: там, внизу, Канис Эсквилл, одетый в чёрные одежды, дрался с нашим наставником, Ониксом Рейнсом. А в следующее мгновение предатель нанёс своему учителю смертельный удар.

— НЕТ!!! — заорал я и выпрыгнул из окна, на лету выхватывая меч. — Ты был моим самым лучшим другом, Канис! Но теперь ты, похоже, не знаешь, что такое дружба и преданность!

— Теперь меня зовут Баал Хаммон. Присоединяйся ко мне, Элиддин, — в голосе Каниса кипела ярость, — Ты приобретёшь огромную власть! Мы свергнем владыку Хариба, и вместе будем править этой страной!

— Я умру, но не перейду на сторону Хаоса! — ответил я.

— Ты уже сам огласил свой приговор, — ухмыльнувшись, ответил Канис. Начался бой. Наши мечи скрестились, и Канис с силой надавил на клинок, стараясь выбить мой меч. Но я, чуть ослабив нажим и позволив противнику сдвинуть оружие вправо, ударил его в живот левой ногой. Сработало: Канис отлетел метров на пять и рухнул на постамент памятника Давиду бен Арье. К сожалению, он не получил серьёзных ушибов и уже в следующее мгновение как ни в чём не бывало вскочил на ноги. За эту секунду я одним гигантским прыжком подлетел к постаменту. Малькинур пылал в моих руках, и я широко размахнулся, рассчитывая одним ударом снести Канису голову. Но тот успел-таки поднять свой меч, блокировав удар. Я давил на клинок, и отчаяние удесятеряло мои силы. Шеддит понял, что ему долго не выдержать этого напора, а я ещё к тому же попытался ударить его ногой по лицу. Увы, реакция Каниса оказалась просто феноменальной: за ту ничтожную долю секунды, пока к его лицу летела моя нога, шеддит пригнулся и опустил свой меч. Моё оружие рассекло воздух над его головой, а нога напоролась прямо на адский клинок….

— Наставник, я не понимаю, как можно так сильно ненавидеть того, кого когда-то считал лучшим другом?

— Канис стал ненавидеть меня за то, что я, прошедший с ним через многое, отказался от возможности стать Рыцарем Тьмы. А я был в отчаянии и в то же время в гневе на себя, ибо не смог предотвратить его переход к шеддитам.

Канис уже победил, а умирать мне не хотелось. Я свистнул, и из башни вылетел Руханнур. Удар Каниса швырнул меня прямо на спину дракона, и мы с Руханнуром улетели на Север — туда, где, как мне казалось, Хаммон не сможет найти нас.

***

Руханнур мягко приземлился на посадочной площадке полицейского участка. Ларри и Элиддин вошли внутрь. Там их встретил начальник участка, полковник Гарион. Рядом с ним стоял высокий худощавый мужчина в очках, к спине которого была привязана ремнями большая деревянная коробка. На этом таинственном ящике красовалось изображение змеи и лаконичная надпись: «Опасно».

— Здравия желаю, господин полковник, — поприветствовал своего начальника Элиддин и отдал честь. Ларратос поступил так же.

— И вам того же, — бодро ответил полковник Гарион. — Познакомьтесь: это — доктор Герберт. Видите ящик у него за спиной? Так вот, вы должны доставить этот груз в научный городок Зеленохолмск, что находится в пяти километрах к северо-востоку от руин Айсгарда — это и есть ваше задание.

— Будет сделано, господин полковник, — отозвался Ларратос.

— Я сразу предупреждаю, что за этой коробкой возможна нешуточная охота, поэтому я и выбрал для охраны именно вас двоих.

— Господин полковник, — сказал Элиддин. — У меня возникла неплохая идея: там, на площадке, сейчас стоит мой дракон — Руханнур. С его помощью мы быстро доставим вашу посылку по воздуху. Это и просто, и безопасно: я не думаю, что местные бандиты уже успели обзавестись собственными драконами.

— Подполковник Кахаби, — нахмурился Гарион. — Идея хорошая, но, насколько я помню, этот ваш ящер не может поднять больше двух человек за раз. А доктор Герберт должен не только передать посылку в Зеленохолмск, но и сам прибыть туда. Ящик, кстати, тоже весит порядочно — я уже проверял.

— Хорошо, — не растерялся Элиддин, — в таком случае мы с доктором Гербертом быстро довезём ящик до Зеленохолмска на драконе… а своего ассистента я на сегодня освобождаю от работы.

Ларратос разочарованно вздохнул: похоже, что его первое задание сорвалось.

Ларри, Элиддин и доктор Герберт вышли во двор, остановившись посреди посадочной площадки.

— Ну, — произнёс Элиддин, положив ладонь на шею дракона, — знакомьтесь: это — Руханнур, наша сегодняшняя почта.

— Вот так всегда, — буркнул дракон. — То с ковром сравнишь, то с посылковозом…

— А это, — продолжил паладин, — доктор Герберт, наш сопровождающий.

— Очень рад познакомиться, — улыбнулся паленгенезист. Видно было, что он немного стесняется.

— Взаимно, — кивнул Руханнур.

Ларратос с Элиддином отцепили ящик от Герберта, и начали привязывать его к спине дракона.

— Не туда, Ларри! Давай чуть ближе к хвосту.

— Крылья, крылья убери! Руханнур, мы сейчас на задании, а не в цирке!

— Куда ж я их уберу, если вы мне прямо к ним ремни приматываете!

— Петлю передай! Быстрее, сползает! А…

Коробка с шумом рухнула на землю.

— Осторожнее! — выкрикнул Герберт. — Всё-таки не дрова везём, а научный груз! Хорошо хоть, не разбилась!

Ларратос, которого оттёрли в сторону (возле дракона даже троим было тесновато), от нечего делать рассматривал таинственную посылку и гадал, что там внутри. "Жаль, что я пока ещё не научился пользоваться внутренним зрением", — подумал он.

— Ну, наконец-то! — Элиддин утёр пот со лба. — Ящик и впрямь на редкость нетранспортабельный. Герберт, вы летали когда-нибудь на драконах?

— Приходилось…

— И как вы переносите такие полёты?

— В обморок не свалюсь, если вы об этом. Да и вообще, я во время перелёта буду волноваться не столько за себя, сколько за этот демонов ящик — профессор Сильмандир успел основательно запугать меня.

— Ладно. Ну, Абсолют с нами! Руханнур, стартуй! — и дракон, с силой оттолкнувшись от земли, начал набирать высоту, тяжело взмахивая крыльями.

Ларри некоторое время следил за его полётом, потом вздохнул и пошёл прочь.

***

Баал Кархан нервно мерил шагами комнату. Одежда молодого шеддита источала непередаваемый аромат помоев — аукнулись ныряния в городские стоки, через которые он бежал — чтобы никто не заметил. Однако удушливая вонь, уже пропитавшая все личные покои Кархана, волновала шеддита меньше всего. Его трясло от ужаса — он был в полной панике, ибо понимал, что жизнь уже кончена. Он умудрился не только провалить задание Хэрека (тут всё же можно было хоть как-то оправдаться), но ещё и лишиться руки! А это — почти гарантированный смертный приговор: шеддит-калека не сможет сражаться на равных ни с паладинами, ни с шеддитами-конкурентами. Причём Кархан потерял руку не в героическом бою, а в схватке с женщиной (которых масхонцы и за людей-то не считали!), поэтому Хэрек никогда не простит опозорившегося ученика. Но даже и это ещё не так страшно. Кархан, ранив Юлиуса, получил все его воспоминания — и, покопавшись в них, выяснил, что наработка сверхсекретного проекта "гончая ада" украдена. Более того — ворованный зародыш гончей попал в руки той самой Зарины! А это уж совсем скверно. Если Хэрек узнает ещё и об этом, то смерть молодого шеддита будет очень долгой и очень мучительной. Мучительной и долгой…

Кархан судорожно всхлипнул: он уже начал впадать в состояние, близкое к нервному шоку. Эх, если бы можно было вернуть руку! Тогда всё происшедшее удалось бы скрыть от Хэрека — и отделаться сравнительно небольшим выговором. Но увы — мощь Хаоса не способна возвращать утраченные части тела. Не может этого и магия — мазь регенерации давно стала легендой (ибо гидры вымерли сотни лет назад, а состав готовился именно из их крови). Что же касается паленгенезии, то она вообще пока находилась в зачаточном состоянии.

— Это конец, — думал Кархан. — Мне крышка, и уже ничего нельзя изменить. Мне уже никто не поможет. Никто. Никто? Учитель! — мелькнула вдруг спасительная мысль. — Мой прежний учитель — великий некромант, так, может, он…

Шеддит стремглав бросился к мадаббару и вызвал в памяти нужный образ.

Ничего. Шар оставался пустым и тёмным. У Кархана опять перехватило дыхание. Страшно. Очень страшно — вдруг он не ответит?! Юный шеддит опустился на колени и и судорожно сжал эфес меча оставшейся рукой.

— Ну же, — шептал он, пялясь в недра зачарованного шара. — Отвечай, не молчи! О Хаос, только бы он ответил! О великие силы, не дайте мне умереть столь бесславно!

Похоже, молитвы всё-таки не остались без ответа: шар мягко засветился, и в нём появилась мрачная физиономия орка.

— Ну? — прорычал он. — Зачем тревожишь меня раньше времени? Мы же договаривались на более поздний срок!

Кархан, заикаясь и путаясь, кое-как обрисовал сложившуюся ситуацию — разумеется, опустив наиболее позорные моменты. Однако орк всё равно взбеленился:

— Болван! — загрохотал он, и в его глазах полыхнуло столь яркое пламя, что любой шеддит мог бы позавидовать. — Какой же ты остолоп! И как меня угораздило взять в ученики такого кретина?! Бездарь, ничтожество, олух, губошлёп, недоумок, пентюх, неуч! ЛОПУХ!!! — взвыл он, в сердцах ударив посохом по каменному полу (похоже, некромант обитал в какой-то пещере). Ведь я же обучил тебя! И Хэрек, видимо, тоже. Я дал тебе заклятие на меч — да чтоб тебя пожрали демоны, как вообще можно было проиграть с ТАКИМ мечом, мать твою!? — Орк сплюнул на пол от досады.

Кархан не знал, что ответить. Собственно, отвечать-то и впрямь было нечего.

— Но, учитель… Она…

— Молчать! Не смей перебивать, когда я злюсь! Проклятье, да у меня просто в голове не укладывается — как можно было проиграть какой-то сопливой девке?! Дикость какая-то… Ладно, — орк, наконец, успокоился, — Так уж и быть, помогу тебе по старой памяти. В конце концов, наш план ещё далеко не завершён. Я полагаю, ты ждёшь от меня повторения подвига Мугдаша. Увы, провести этот ритуал на расстоянии невозможно, поэтому потрудиться придётся как раз тебе. В общем, слушай меня внимательно: сейчас я расскажу, что ты должен будешь сделать…

***

Итак, Элиддин повёз посылку без Ларратоса. Сперва тот слегка разочаровался — ведь его первое задание сорвалось. Но, немного поразмыслив, Ларри сообразил, что теперь у него появилось свободное время. И он решил вновь встретиться со своей возлюбленной, Эраной. Эрана вот уже три года как стала волшебницей — ибо успешно закончила третий курс магической академии, так что ей оставалась всего пара лет до получения ранга чародейки.

Через час они встретились на площади Релантрана. Ларри начал встречаться с Эраной с пятнадцати лет — и теперь уже был уверен, что его любовь к ней никогда не угаснет. Поэтому он наконец-то решил предложить Эране стать его женой. Денег у Ларратоса теперь было много, поэтому перед свиданием Ларри купил обручальное кольцо и букет красных роз.

— Привет, Эрана.

— Привет, Ларри. Жалеешь, что не смог выполнить в полиции своё первое задание? — на этот раз Эрана оказалась одетой в белое платье с золотыми блёстками.

— Ничуть, — улыбнулся Ларри. — Ведь я его и не выполнял, поэтому следующее задание, которое я, разумеется, выполню, и будет первым.

— Да, кстати! Ты говорил мне утром по мадаббару, что решил оставить учёбу в экономической академии…

— Ну да, так оно и есть!

— Но почему?! Ларри, я тебя умоляю, не бросай семейную традицию.

Вместо ответа Ларратос повернул вверх ладонь правой руки, чуть сжал пальцы — и откуда-то из-за его спины выплыл пышный букет красных роз.

— Это тебе, дорогая, — улыбнулся Ларри.

— Мне? Постой, ты доставил эти цветы по воздуху? — удивилась Эрана. — Без наложения заклинания? Но ведь это похоже на способность паладина… Неужели Элиддин решил обучать тебя в одиночку?!

— От тебя ничего не скроешь, — кивнул Ларри. — Смотри, что я умею, — он разбежался и перепрыгнул через всю улицу.

— Ты — рыцарь-тигр? — уточнила Эрана.

— Да. Вижу, что и этого от тебя не скроешь. Думаю, ты догадываешься, что я хотел сказать тебе и почему пригласил сюда.

Судя по глазам девушки, она и впрямь догадывалась, что хотел ей сказать Ларри: красные розы всегда считались в Гиперборее признанием в истинной любви, предложением руки и сердца. Но Эрана хотела, чтобы Ларри сам озвучил то, что пытался сказать с помощью букета.

— Дорогая Эрана, у меня к тебе есть предложение, — начал было Ларратос, и тут у него в кармане загудел мадаббар.

— Как не вовремя, — дёрнулся он. — Пожалуй, от этих шаров больше вреда, чем пользы… Ларратос Мельд слушает! — чуть раздражённо произнёс Ларри, глядя в хрустальный шар. — Что?.. То есть… Да, наставник!.. Выдвигаюсь!

— Элиддин? — изумилась Эрана, — чего он хотел?

— Похоже, моё первое задание состоится именно сегодня! — вздохнул Ларри. Эх, ну почему Элиддин не мог подождать хотя бы пару минут!

***

Ларратос прибыл на маговозе на Снеггардский вокзал. Там он сразу же увидел ожидавших его Элиддина и доктора Герберта — они с хмурыми лицами стояли у платформы, а к спине Герберта был привязан всё тот же загадочный ящик — со змеёй и надписью «опасно».

— Господин подполковник? — при людях Ларратос называл своего наставника именно так, — Доктор Герберт? Что произошло? Я думал, посылка уже в Зеленохолмске. Почему вы на вокзале? И где Руханнур?

— Мы летели на север, лейтенант, — начал рассказывать Элиддин, — и минут через десять после старта я вдруг почувствовал мощный выброс энергий Хаоса. Воздух мгновенно пропитался его эманациями. Доктор ничего не ощутил, а в ящике что-то шевельнулось — внутреннее зрение явило мне довольно странный образ, нечто вроде небольшого дракончика. Но хуже всего пришлось Руханнуру. Он внезапно упал в обморок — я ещё никогда не видел, чтобы мой дракон так быстро падал. Доктор Герберт что-то произнёс, и я ощутил возмущение магических потоков — похоже, он пытался освободить стихию огня.

— Это было заклятье полного испепеления, — пробормотал смущённый паленгенезист. Ему явно было стыдно. — Профессор Сильмандир дал мне магический ключ — и сказал, чтобы я при необходимости уничтожил коробку.

— Так вот, мне пришлось потратить некоторое время, чтобы заглушить чары — иначе от нас и впрямь остался бы один пепел. А тут уже и земля как-то незаметно подкралась… До сих пор не могу понять, как нам удалось не пострадать при «посадке». Убедившись, что все живы, я быстро привёл в чувство Руханнура — но лететь он уже не мог. Да что там лететь, он и стоял-то с трудом и всё не мог разобрать, с какой стороны у него лапы, а с какой — крылья…

— Тогда, — вмешался Герберт, — я предложил вернуться в Стейнгард по железной дороге, а потом через мадаббар связался с начальником движения и договорился об аренде спецсостава.

— В общем, — вздохнул Элиддин, — мы отвезли Руханнура в ветлечебницу — и что ты думаешь? Там стояла огромная очередь из драконовладельцев: похоже, все драконы по всему городу вдруг разом лишились чувств.

— Выброс энергии Хаоса? — переспросил Ларри. — Господин подполковник, а не может ли это быть связано с деятельностью Культа Тени, главу которого я в прошлом году обезвредил?

— Возможно. Мы обязательно расследуем этот случай — но сперва нужно всё-таки доставить по назначению этот проклятый ящик, а то он уже начинает действовать мне на нервы. Герберт, что там с транспортом?

— Поезд сейчас прибудет, — отозвался паленгенезист. — На нём мы доберёмся до старой военной базы, а там нас будет ждать спецсостав — я уже договорился с администрацией Зеленохолмска.

***

До военной базы Ларратос, Элиддин и доктор Герберт доехали без приключений. Выйдя из поезда, они сразу же увидели фиолетовый маговоз, к которому крепилось всего два вагона — это и был зеленохолмский экспресс, предназначенный специально для перевозки паленгенезистов. За счёт сочетания парового и магического двигателей он ехал гораздо быстрее обычного поезда. Доктор Герберт подбежал к кабине машиниста:

— Привет, Артур! Небось, заждался?

— Не особенно, — отозвался машинист. — Да, тут, говорят, на поезд напасть могут… Так что я захватил с собой парочку автоматических арбалетов — вот, держи.

— Не нужно. Ты же знаешь — я предпочитаю магию, а не оружие. К тому же со мной сопровождающие. Лейтенант Ларратос, подполковник Элиддин — познакомьтесь с нашим машинистом — Артуром Кааном.

— Ну, чего же мы ждём? — откликнулся машинист. — Поговорить можно и по дороге, а чем скорее мы отправимся, тем раньше прибудем.

Двое паладинов вслед за Гербертом сели в первый вагон, и поезд тронулся. Сперва всё было спокойно: за окнами медленно проплывали унылые холмы, с которых ещё не конца сошёл снег. Но вскоре Ларратос почувствовал что-то неладное.

— Наставник, я чувствую присутствие опасности рядом с поездом, — сказал Ларри.

— Я тоже, — ответил Элиддин, внимательно глядя в окно. — Видишь вон те чёрные точки на горизонте? К поезду приближаются всадники — где-то двадцать — двадцать пять человек, как показывает мне внутреннее зрение.

— Что?! — поразился Ларри. — Лошади — и вдруг догоняют наш экспресс?! Как это возможно?! Они же должны безнадёжно отстать!

— Вероятно, какая-то магия, — пожал плечами Элиддин. — Ускоряющие заклинания могут увеличить скорость ездовых животных в несколько раз. Подобное заклинание, применённое Эраной к Руханнуру, позволило спасти твою жизнь на Крайнем Севере.

Элиддин внимательно всматривался в приближающихся людей, и лицо его всё мрачнело.

— Так, — паладин внезапно вскочил на ноги. — Это уже серьёзно — в отряде копейщики, арбалетчики и даже маги. Я ощущаю смертельную опасность. Доктор Герберт, идите в локомотив, в кабину машиниста! Мы позаботимся об этих бандитах! Ларратос, открой проход наверх! Они, скорее всего, попытаются залезть на крышу.

Паленгенезист побежал к кабине машиниста, а Ларратос, открыв вентиляционный люк, запрыгнул на крышу поезда и протянул Элиддину руку. Бандиты тоже не теряли времени даром: к тому времени, как Элиддин вскарабкался наверх, первый из всадников уже успел запрыгнуть на поезд и теперь двигался навстречу паладинам. Им оказался высокий коренастый мужчина лет сорока, на одежде которого красовалось изображение креста с петлёй наверху — знаменитая эмблема ортодоксального камриэльства, конфессии, которая считалась исчезнувшей в Гиперборее много веков назад. Он поднял руку и произнёс хорошо поставленным голосом:

— Грешники и нечестивцы! Вы помогаете паленгенезистам в их дьявольских экспериментах!

— Дьявольских экспериментах? — недоумевая, спросил Ларратос. Этот человек оказался совсем не похож на бандита, — А вы, собственно, кто? Ведь старообрядцы вымерли сотни лет назад!

— Люди последних поколений испортились, — вздохнул лидер старообрядцев, — они не выполняют всех заветов наших богов! Они забыли о том, что нашей стране нужен монарх… Да, именно простолюдины довели страну до такого ужасного состояния. Эти люди настолько презирают богов, что сами решили взойти на их место и самостоятельно созидать жизнь! Такая гордыня стала для нас последней каплей. Мы окончательно убедились, что жизнь в этой стране невыносима — и наша религия была воссоздана.

Пока старообрядец говорил, на крышу вскарабкалось ещё четверо бандитов. Остальная группа разделилась надвое и окружала поезд с боков.

— Чего вы от нас хотите? — спросил Ларратос.

— Нам стало известно, что на этом поезде есть ящик с очередной дьявольской разработкой богомерзких паленгенезистов. Отдайте его нам — тогда мы разойдёмся с миром, передадим ящик нашему патриарху, и он уничтожит этот сосуд скверны на торжественной церемонии.

— Фанатики, желающие уничтожить паленгенезию? — поинтересовался у Элиддина Ларратос. Эту фразу он произнёс на мизрахийском языке, надеясь, что бандиты его не знают.

— Не думаю. — Элиддин тоже перешёл на мизрахийский. — Скорее всего, старообрядцы наняты третьей силой, пожелавшей заполучить содержимое.

— Масхонцы?

— Вряд ли. Не могли же ортодоксы заключить союз с демонопоклонниками — это слишком уж противоречит их вере…

— Кончайте болтать по-басурмански, — резко произнёс лидер старообрядцев, — и скажите — отдадите вы нам ящик или нет?

— Нет, — спокойно ответил Элиддин, жестом приказав Ларратосу перепрыгнуть на крышу соседнего вагона, так как туда тоже карабкались враги.

— Что же, паладин, ты сделал свой выбор, — лидер старообрядцев достал свой меч, а Ларратос, прыгнув, приземлился на крышу первого вагона и пинком сшиб сразу двоих нападающих.

— Огонь! — выкрикнул старообрядец, и в воздухе свистнули арбалетные стрелы. — Ловите стрелы, паладины.

Элиддин пригнулся, так что его не задело. Затем он выхватил Малькинур — и клинок загорелся синим огнём.

Ларри почувствовал опасность — одна из стрел летела прямо в него. Одновременно он ощутил, что время словно замедлило свой ход — все дерущиеся как будто замерли, противники Элиддина размахивали мечами со скоростью черепах, и даже звуки как-то растянулись. Стрела не спеша летела навстречу Ларратосу, как будто плыла по тихому равнинному ручейку. Юный паладин подождал, пока она долетит, и схватил её рукой. Он даже не удивился: несколько медитаций, проведённых до этого, резко усилили его реакцию.

— Поймал, — торжествующе произнёс Ларри, показывая стрелу, что была у него в руке. Арбалетчик старообрядцев изумлённо уставился на юного паладина.

— За королеву и истинную веру! — гаркнул один из арбалетчиков, взмахнув рукой. Последовал второй залп — на этот раз целили в основном в Ларратоса.

— Какую ещё королеву?! — заорал Ларри в ответ, уворачиваясь от стрел. А сами арбалетчики вдруг свалились с коней: Элиддин сбросил их силой своей мысли.

Ларратос оглянулся, и увидел, что его наставник не теряет времени даром — он скидывал с поезда уже пятого противника! Более того, он ухитрялся драться со всеми нападавшими одновременно — Ларри сразу узнал боевой стиль Крибат Акраб. К сожалению, врагов оказалось слишком много — на крыше поезда топтался уже десяток бандитов. И они были явно не новичками в воинском деле. Самым сильным и ловким оказался лидер отряда старообрядцев — он размахивал огромным мифрильным мечом, умудряясь блокировать все удары Элиддина. Конечно, небесная сталь значительно крепче мифрила, но это ещё не означает, что от пяти ударов мифрильный меч сломается.

— Кадур хазак! — услышал Ларри: маги противника благоразумно не ввязывались в ближний бой, а держались на достаточном расстоянии от поезда. В сторону таламида полетел синий энергетический шар, который должен был ударить его.

Ларри мог просто уничтожить этот шар силой воли, но у него возникла идея получше. Может, помог приобретённый паладинский инстинкт, а может — сон про пиратов, где Ларри уже проворачивал подобный трюк… Мельд от души ударил горящим мечом по энергетическому шару, направив его назад, в волшебника, который тут же упал с лошади.

Внезапно поезд резко тряхнуло: похоже, кто-то из чародеев противника решил остановить состав с помощью магии. Однако это заклинание сыграло как раз против бандитов — несколько старообрядцев, не ожидая подобной встряски, свалились с поезда. Последовало ещё несколько резких рывков — и поезд остановился. Его колёса бешено вращались, высекая искры из железнодорожного полотна, а машинист не менее бешено матерился — но маговоз не двигался с места. Хотя серия встрясок сбросила на землю всех бандитов, кроме главаря (Ларри и сам едва не свалился), но неподвижный поезд превратился в лёгкую добычу. Бандиты спешились и с радостными криками ринулись в атаку.

Старообрядцы с мечами напали на Ларри, и он начал отбиваться от них, используя стиль Крибат Акраб. Схватка сопровождалась яростными криками, проклятиями и грохотом сапог по железной крыше поезда. В это время Элиддин также дрался с несколькими врагами, а их лидер всё ещё был на ногах. Судя по тому, как противники Элиддина разлетались в разные стороны, паладин применял против своих врагов способности Абсолюта. Однако на лидера они просто не действовали. Ларратос недавно прочитал в книгах Ордена, что некоторые люди, не будучи паладинами или шеддитами, могут выработать в себе устойчивость к способностям Абсолюта.

Послышался звон разбитого стекла: разбойники ворвались внутрь поезда. Хотя машинист пытался отстреливаться, а Герберт использовал магию, враги всё равно наступали. Один из мечников старообрядцев выбил Зариндуил из рук Ларри, в то время как его наставник всё ещё продолжал драться на другом вагоне. Меч лежал в пяти шагах от таламида. Ларри вспомнил одну из старых мудростей Ордена, что размер перемещаемого предмета не играет решающей роли, и, применив силу Абсолюта, попытался притянуть его к себе, в то же время уворачиваясь от вражеских ударов. И меч действительно поплыл к своему владельцу по воздуху, только очень медленно.

Может, Ларри и удалось бы подобрать совё оружие, но тут один из колдунов произнёс новое заклинание:

— Джилгал хазак!

"Силовая волна" — перевёл с мизрахийского Ларратос. И действительно, посох волшебника выбросил волну, повалившую всех участников битвы. Меч, почти долетевший до юного паладина, вновь упал. Элиддин меча всё-таки не выпустил, однако один из старообрядцев ударил своим клинком по деревянной ноге паладина, после чего та в очередной раз сломалась. Элиддин упал на одно колено, отбиваясь мечом от множества вражеских ударов. На крышу запрыгнуло ещё двенадцать вооружённых старообрядцев. Положение выглядело плачевным.

— Инмагна! — торжествующе выкрикнул колдун, и дверь в кабину машиниста попросту вынесло. Вслед за ней на землю вывалился доктор Герберт, судорожно прижимавший к себе всё тот же пресловутый ящик со змеёй: учёного волокло по земле чарами притяжения. Один из арбалетчиков поднял своё оружие, и Ларри понял, что паленгенезиста сейчас пристрелят.

— Никогда! — выкрикнул он, — резко взмахивая рукой и посылая такой мощный сгусток энергий Абсолюта, на какой только был способен.

— Ларратос, нет! Не надо! — крикнул Герберт, но было поздно: чары притяжения рассеялись. А вместе с ними — и все заклинания, заботливо наложенные паленгенезистами на эту посылку.

Ларри скатился с крыши, больно ударившись затылком о землю. Часть бандитов спрыгнула с поезда вслед за ним — добить. Ящик трещал по швам — какая-то сила разрывала его на части. Через мгновение он разлетелся веером щепок, и Ларри ахнул от изумления: в обломках коробки лежало на редкость странное существо. Элиддин был прав — это создание действительно напоминало небольшого (примерно полутораметрового) дракончика, покрытого изумрудной чешуёй. Секретный груз паленгензистов поднялся на лапы и сердито отряхнулся. При этом его чешуя ярко засияла в лучах заходящего солнца. Нет, это было не просто сверкание: каждая чешуйка казалась полупрозрачной (как настоящий изумруд) и, поглощая солнечные лучи, на миг освещалась внутренним огнём. Более того: на изумрудное сияние гармонично накладывался бронзовый металлический блеск. Подобное сочетание цветов казалось невероятным, немыслимым — но очень красивым. Даже бандиты приостановились в немом изумлении.

Удивительное существо меж тем грациозно выгнуло спину, вытянуло хвост и расправило крылья, сделав несколько пробных взмахов. А Ларри в очередной раз поразился: у этого дракончика было целых три головы! В их янтарных глазах светился живой интерес.

Единственным, кто не разделял общего восторга, оказался доктор Герберт. Он побелел от ужаса — паленгенезист узнал это существо.

— ЗАМРИТЕ!!! — бешено заорал учёный срывающимся от страха голосом. — ВО ИМЯ КАМРИЭЛЯ, НЕ ДВИГАЙТЕСЬ, ИНАЧЕ ВСЕМ НАМ КОНЕЦ!!!

Чудесный дракончик фыркнул, и все три головы повернулись в сторону кричавшего. Герберт затаил дыхание: ещё никогда ему не было так страшно.

— Что это за чудо? — восхищённо произнёс Ларри, вскакивая на ноги. Головы изумрудного создания тотчас же развернулись в его сторону. Дракончик смешно сопел, втягивая незнакомые запахи — похоже, это существо обладало неплохим нюхом. Герберт молча ткнулся лицом в землю — видимо, потерял сознание.

— Дьявольский морок! — очнулся, наконец, лидер старообрядцев. — Немедленно прикончить порождение Хаоса, пока оно не поглотило ваш разум!

Дракончик зло зашипел, челюсти его правой головы чуть приоткрылись… И в следующую секунду из пасти вырвалась яркая ветвистая фиолетовая молния, которая ударила прямо в вожака, задев своими отростками ещё троих бандитов. Разряд сопровождался оглушительным треском, разбойники мешками повалились на землю, в воздухе запахло свежестью. Ларри опять удивился: он не ощущал никакой магии! Эта молния не была магической!

Теперь бандиты поняли, что неведомая тварь далеко не так безобидна, как кажется. В воздухе свистнула стрела, попав прямо между глаз средней головы. Существо зло зашипело, из пастей двух крайних голов с шипением и свистом вырвались длинные узкие струи зеленоватого дыма. Арбалетчик, стоявший в тридцати метрах от дракончика, не ожидал никакого подвоха, поэтому не успел увернуться. Дым окутал его сверху донизу, и он, судорожно закашлявшись, замертво рухнул на землю. Кожа на его лице покрылась волдырями и начала слезать. А на голове твари — там, куда попала стрела, — выступило немного пенистой зеленоватой слизи, и оперённая часть древка просто отвалилась. Более того: центральная голова даже не думала опадать, а раны уже не было. Вероятно, наконечник стрелы вообще полностью растворился в едкой крови жуткого создания.

Элиддин и Ларри замерли: теперь они воспринимали предостережение паленгенезиста крайне серьёзно. А вот бандитам явно не хватило мозгов:

— Кадур ан-нур! — левая голова повернулась на крик, и её челюсти, клацнув, цапнули огненный шар. Похоже, загадочное существо просто поглотило магический заряд. В ответ центральная голова плюнула, и плевок попал в цель. Мага спас только вовремя установленный силовой щит, по которому и скатилась слюна. Теперь сверкание чешуи чудовища приобрело красноватый оттенок, а глаза уже не были янтарными: в них пылало яростное жёлтое пламя.

— Издохни! — и копьё, брошенное кем-то из бандитов, пригвоздило дракончика к земле. Тварь судорожно дёрнулась, из ран опять выступила пенящаяся кровь — и обе части древка копья отвалились (наконечник так и остался в земле). Более того — никаких ран на теле твари Ларратос уже не увидел. Похоже, они затянулись в тот самый момент, когда часть древка, попавшая в тело чудовища, растворилась.

Шипение ужасающей разработки паленгенезистов стало совсем уж злобным, и существо, пару раз взмахнув крыльями, поднялось в воздух. Теперь бандитам пришлось по-настоящему туго: Ларратос с Элиддином, которые лежали не шевелясь, молча наблюдали за тем, как изумрудный дракончик уничтожает бандитов. Тварь бросалась на них с воздуха, уворачиваясь от копий, а стрелы её шкуру почему-то больше не пробивали — отскакивали. Она заплёвывала своих противников ядом (каждая капля прожигала человека насквозь), выбрасывала ядовитые облака пара, её зубы легко перекусывали любые клинки, а когти запросто вспарывали самые крепкие доспехи. Маги попробовали было справиться с бестией при помощи заклинаний, но тщетно: всякие шары, молнии и волны она просто пожирала, становясь лишь сильнее. Заклятия сна, паралича и оглушения вообще никак не подействовали, а чары левитации прижали-таки жуткое существо к земле. Но не успели волшебники обрадоваться своему успеху, как чудище вновь взмыло в воздух, и повторные попытки магов достать его тем же заклятием успеха не имели. Расправившись с простыми воинами, дракончик довольно зашипел и ринулся на ближайшего мага. Тот уже успел потратить всю ману, поэтому не смог оказать никакого сопротивления. Зубы и когти твари кромсали его силовой щит. Остальные чародеи бросились на помощь своему коллеге, пытаясь отвлечь монстра на себя, но тот упорно терзал именно намеченную жертву. Наконец, щит не выдержал, и маг прекратил своё существование. Щиты двух оставшихся волшебников тварь вспорола почти мгновенно — похоже, она научилась с ними бороться.

Ларри, хоть ему тоже было, мягко говоря, страшновато, не мог не восхищаться совершенством этого существа и его боевыми качествами. Когда тварь начала рвать на части первого из магов, Элиддин привстал и попытался оттащить её силой Абсолюта — но у него что-то не заладилось. "Неужели и энергии Абсолюта её не берут?" — с невольным восхищением подумал Ларри.

Итак, чудовище прикончило всех бандитов до единого и стало осматриваться. Ларратос с Элиддином замерли, не дыша — как чуть раньше доктор Герберт. Убедившись, что никто не движется, тварь сделала круг над полем битвы и не торопясь улетела куда-то на восток.

Лишь через несколько минут после её исчезновения, Элиддин пришёл, наконец, в себя:

— Доктор Герберт! Доктор Герберт, что с вами? — паладин подполз к лежащему ничком паленгенезисту и послал в него небольшой заряд энергии Абсолюта. — Ларри, а ты-то как?

— Вроде нормально, — Ларратос сам удивился, как хрипло прозвучал его голос. — Однако, этот груз и впрямь достаточно опасен.

— Не то слово, — мрачно произнёс паладин. — И ведь теперь эта тварь на свободе: представь, что будет, если она доберётся до какого-нибудь города!

Доктор Герберт тихо застонал, постепенно приходя в сознание.

— Мы… Мы живы? — прошептал он.

— Живы — по крайней мере, некоторые. Ларратос, проверь, что там с машинистом — боюсь, его тоже прикончили…

Ларри запрыгнул в кабину: машинист был жив, хоть и лежал без сознания. Причём его вроде бы ничем не задело — похоже, он просто попал под разряд молнии.

— Живой! — закричал Мельд. — Доктор Герберт, а что это всё-таки было?

— Гидра, — выдавил из себя паленгенезист. — Жи… живой я её ник… никогда не видел, — он слегка заикался от пережитого ужаса. — Миф… фический дра… дракон из легенд. Я прин… принимал участие в её созд… дании. Но, о К-Камриэль, даже не д… думал, что в ящ… ящике б-будет им-менно она…

— Постойте, — удивился Ларри. — Я читал этот миф — будто бы некогда на земле жили уникальные драконы, обладающие фантастической регенерацией. Но мне казалось, что это — лишь легенда: слишком уж невероятные вещи проделывали эти гидры.

— Нет, — вздохнул Герберт, с трудом поднимаясь на ноги. — Это не легенда: гидры действительно существовали — больше всего их было в Змеиных болотах. Сейчас там Змеиный ледник, где археологи и откопали яйцо гидры. Нам, паленгенезистам, удалось воссоздать этого дракона… Господин подполковник, — учёный вдруг заметил, что деревянная нога Элиддина сломана. — Замрите, пожалуйста — я сейчас восстановлю вашу ногу.

Герберт произнёс нужное заклинание — и Элиддин, поднявшись, подошёл к кабине локомотива: его протез стал совершенно целым.

— Однако, — произнёс паладин, склоняясь над машинистом, — сейчас эта тварь на свободе! И нам придётся искать её — иначе она натворит немало бед.

— Искать? — удивился Герберт. — Это совсем ни к чему. Она летает довольно быстро (хотя это только детёныш гидры — он, вероятно, далеко не улетит), так что догнать её не удастся. Но допустим, что мы её всё же догоним. И что дальше? Что мы вообще можем ей противопоставить? Думаю, вы помните, как демоны — подумайте только, демоны! — не могли пересечь Змеиное болото целых два месяца! Гидры быстро приобрели иммунитет к мощи Хаоса, а способности к регенерации позволяли гидрам выживать, даже когда их разрывали на части. Яд на когтях гидр адаптивный — его состав меняется в зависимости от того, какую цель гидра хочет поразить. Конечно, они далеко не сразу подобрали яд, обжигающий демонов, но всё же…

— Так что, эти чудовища совершенно бессмертны и неуязвимы?!

— Почему же? Уязвимы, конечно. Против них очень эффективно заклятие полного испепеления (хотя в болотах от него, конечно, не было особого толку). И не бессмертны, хотя живут долго. Возможно, нам даже удалось бы убить эту гидру — она-то новорождённая и наверняка ещё не обладает иммунитетом к большинству чар. Но смысл?

— А если она доберётся до какого-то города?!

— Подождите, я ещё не всё сказал: гидры — существа холоднокровные. Они совершенно не переносят холода — демоны под руководством Карерона справились с ними, проморозив все болота до самого дна. Так вот, здесь для неё прохладновато — она замёрзнет всего через пару часов. Сама, без нашей помощи. А её крылья от холода откажут довольно быстро — так что до города она не доберётся. Тут ведь кругом пустоши…

— Так с этого и надо было начинать, — строго сказал Элиддин, приводя в чувство машиниста.

— Ох, — выдохнул Артур, приходя в себя. — Подозреваю, мы всё-таки выжили?

— Выжили, — кивнул Герберт. — Конечно, задание полностью провалено, но могло бы быть и хуже. Я сейчас соберу кровь и слизь гидры — может, нам удастся ещё раз воссоздать её.

— Постойте, — спохватился вдруг Ларратос. — Если эти гидры такие неуязвимые и быстро приобретают иммунитет к чарам, то как вам вообще удалось упрятать её в этот ящик? А главное — что бы стали с ней делать в Зеленохолмске?!

— Ну, на ящик было наложено адаптивное заклинание. Я, конечно, не слишком разбираюсь в таких вещах, но могу предположить, что оно всё время накладывало на гидру чары сна, оглушения, остановки и паралича в различных комбинациях. Это обеспечивало неделю гарантированной неподвижности нашего груза. А зачем она в Зеленохолмске… Выращивать. Изучать. Может, даже размножить.

— Так ведь она просто перебила бы весь городок, — произнёс Элиддин, осматривая мёртвых бандитов.

— Не совсем. Гидры действительно крайне агрессивны, но при этом — стадные животные. В момент рождения гидра выбирает себе покровителя, хозяина — обычно им становится вожак стаи. Все приказы покровителя гидра выполняет беспрекословно — хотя у неё очень небольшой интеллект (лишь чуть побольше, чем у собаки). Наши алхимики создали особое вещество — человек, который им намажется, будет напоминать гидре вожака. И она выберет именно его. После чего это жуткое чудовище стало бы необычайно верным и преданным другом… Нда, теперь это всё, конечно, мечты…

— А зачем она старообрядцам? — удивился Ларри. — Я как-то сомневаюсь, что их патриарх сумел бы сжечь гидру, да ещё и на торжественной церемонии.

— А вот это мы скоро узнаем, — воскликнул Элиддин. — Главарь жив, как и ещё трое разбойников — молния лишь оглушила их. Так что мы сможем задать ему пару вопросов…

— Да, а кстати, — поинтересовался Ларри, — почему я не почувствовал магии в этой молнии?

— Потому что магии там и не было. Гидры могут накапливать электричество — во время охоты они парализуют своих жертв. Взрослая гидра может метать до трёх молний в сутки — по одной из каждой пасти, но эта ещё слишком мала…

Ларратос всё сильнее поражался ужасающим способностям гидры.

— А как тогда нам вообще удалось выжить? — спросил он.

— Ну, мы с машинистом потеряли сознание, а вы, вероятно, не шевелились.

— И что?

— А то, что зрение гидр устроено как-то странно: они выделяют из общего фона только движущиеся предметы…

Внезапно из кабины выпрыгнул машинист:

— Я сожалею, но наш поезд серьёзно повреждён — двигаться он уже не может. Придётся нам пройтись пешком до самого Зеленохолмска.

— А это далеко? — спросил Ларри. Его не слишком обрадовала предстоящая перспектива — тащить четверых бесчувственных бандитов невесть сколько вёрст.

— Да, почитай, вёрст десять — к ночи как раз будем, если поторопимся…

Герберт глухо застонал и схватился за голову.

Глава 19. Новый старообрядец

Баал Кархан спал — последние сутки выдались на редкость нервными. Ему снилось, что он сидит в своих покоях, перебирая какие-то донесения. Внезапно дверь отворилась, и на пороге появился орк в чёрном плаще с капюшоном. Его левая рука сжимала классический некромантский посох — с навершием в виде черепа. Глаза этого своеобразного украшения светились мертвенным зеленоватым светом.

— Учитель?! — удивился шеддит. — Как вы здесь очутились?

— Очень просто, — хмыкнул орк, — ведь это всего лишь сон.

— Так я сейчас сплю?

— Именно. К мадаббару ты в последнее время что-то не подходишь, вот и пришлось ловить тебя во сне — через телепатический транс. Ну-с, что там у нас с зародышем гидры? Надеюсь, твоим культистам удалось перехватить его?

— Ну, в общем-то…

— Понятно, — прорычал орк. — Можешь не продолжать — и так ясно, что вся затея успешно провалилась. Скверно, мой бывший ученик. Очень скверно, что ты вновь лопухнулся…

— Мне просто слегка не повезло, — процедил шеддит, сжимая кулаки. — Это была случайность.

— Что-то подобные случайности, — стукнул посохом орк, — в последнее время происходят с завидной регулярностью!

— Груз охранялся паладином! — рявкнул Кархан. — Что простые люди, к тому же замороченные энергиями хаоса, могли ему противопоставить?!

— Паладином? — нахмурился орк. — С чего ты взял?

— Когда мои разведчики осматривали место схватки, на клинке одного из убитых обнаружили вот это, — Кархан вытащил из кармана аккуратно свёрнутую белую тряпицу, испачканную чем-то красным, — после чего прислали мне по голубиной почте. Одного из защитников груза всё-таки ранили, пусть даже слегка — а маг, взявший пробы крови, ощутил в ней энергии Абсолюта. И ещё мы навели справки: груз сопровождал сам подполковник стейнгардской полиции Элиддин эль-Кахаби! Так что я действительно не виноват.

— Настоящий маг всегда смотрит хотя бы на два шага вперёд! Ты должен — нет, просто обязан был предусмотреть такой вариант! Почему МОИ планы всегда выполняются чётко и без осечек, а твои столь же эффективно проваливаются?! Ну да ладно. Как говорится, нет добра без худа: не удалось заполучить собственную гидру — отыграемся на паладине. Слушай меня внимательно, мой бывший ученик. Кровь паладина всегда несёт отпечаток его ауры. Твой зачарованный клинок способен поглотить этот отпечаток — и тем самым настроиться на Элиддина. Тогда через меч Поглощения ты сможешь вбросить прямо ему в душу значительный заряд энергий хаоса. Если наш враг после этого и не загнётся, то, по крайней мере, надолго утратит связь с Абсолютом…

***

Ларри стоял в тронном зале — обстановка сильно напоминала королевский дворец. По залу прохаживались двое людей — их лица казались какими-то нечёткими, смазанными. Одному из них на вид казалось слегка за тридцать лет, другому — чуть больше двадцати. Старший был худым брюнетом, а младший — плечистым блондином. Оба человека были одеты в чёрные костюмы.

— Ты отлично справляешься с испытаниями, мой ученик, — одобрительно произнёс старший мрачным баритоном, — и теперь я присваиваю тебе статус владыки шеддитов. Ты его достоин.

— Благодарю вас, наставник, — сказал блондин.

Ларратос ощущал себя сторонним наблюдателем, присутствующим в зале, словно незримый призрак. Старший из шеддитов вдруг подмигнул — и Ларри готов был поклясться, что это подмигивание предназначено именно ему, Ларратосу.

— В тебе протекает огромный потенциал Хаоса, — ответил наставник. — Посему я нарекаю тебя новым именем: Баал, — шеддит чуть прикрыл глаза, вопрошая сущность Хаоса, — Хаммон, — добавил он пару секунд спустя.

— Вы сказали «Хаммон», владыка Хариб? — переспросил ученик.

— Да. Владыка адского пламени, — ответил Хариб.

— Я ожидаю ваших распоряжений, наставник.

— Я поручаю ТЕБЕ возглавить армию, которая пойдёт на священный город паладинов. Только не вздумай в припадке ярости убивать всех подряд: некоторые могут согласиться перейти на нашу сторону — и оказать большую помощь нашему делу. Постарайся также не убивать простых солдат — им ещё участвовать в строительстве нашей империи. Постарайся обойтись меньшей кровью: многие паладинов сами по себе не являются нашими врагами! Они просто недопонимают, что может Хаос.

— Наставник, я шеддит. Я не могу так просто оставлять врагов в живых!

— Ты могуч, владыка Хаммон, но ты дурак. Твой гнев пока не обрёл чёткого направления, и поэтому несёт только разрушение. Мы рыцари Тьмы — рыцари, а не тупые безграмотные крестьяне — и ты должен знать, что бессмысленная агрессия — глупость, недостойная истинного шеддита. Научись смотреть хотя бы на два шага вперёд! Человек вроде тебя может управлять армией, но никогда не сможет управлять государством.

Ларри ощутил злобу в глазах отвернувшегося Хаммона. Тот словно бы говорил: "Я умею смотреть на два шага вперёд, Хариб. Пока ты всё планируешь, я незаметно убью тебя". Было очевидно, что и Хариб уловил этот импульс, но не придал ему особого значения, ибо значительно превосходил своего ученика — как в силе, так и в умении.

— Просыпайся, Ларри, мы уже приехали в Стейнгард, — услышал Ларратос голос Элиддина и проснулся. Самоходная повозка, которую вёл доктор Герберт, двигалась по нижнему уровню района Героизма. В кресло, расположенное между сиденьями Ларри и Элиддина, поместили связанного лидера старообрядцев — он по-прежнему был без сознания. На переднем стекле повозки висел магический календарь: "31 июля" — гласила светящаяся надпись.

— Наставник, я видел сон о прошлом нашего ордена, — сказал Ларратос. — Что это может значить?

— Отдельные представители ордена видят особые сны — как пророческие, так и связанные с прошлым. Эта способность обычно показывает мощный потенциал Абсолюта. Что конкретно тебе приснилось?

— Мне приснилось становление лорда Хаммона.

— Превращение светлого паладина Каниса Эсквилла во владыку шеддитов оставило мощный след в матрице Абсолюта, и тот, кто обладает великим потенциалом, вполне может видеть сны об этом событии.

Самоходная повозка приближалась к полицейскому участку. В воздухе мелькнула крылатая тень, и прямо перед кабиной приземлился Руханнур.

— Вашу бабушку! — выдохнул Герберт, едва успев затормозить.

— Руханнур! — радостно заорал Ларри. — Как я рад видеть тебя в добром здравии!

— А уж как я-то рад! — ответил дракон. — Ну, попадись мне только тот мерзавец, который всё это устроил!

— Да, — улыбнулся Элиддин, — вижу, ты и впрямь полностью поправился. Кстати, не хочешь немного подвинуться? А то Герберт не может проехать.

Дракон что-то проворчал, но всё же отошёл к обочине дороги.

— Ларратос, доставь арестованного в участок, — приказал Элиддин.

Открыв дверь повозки, лейтенант Мельд поднял огромного мечника и поволок к участку. Единство с энергией Абсолюта в несколько раз увеличило силы Ларри, поэтому он нёс заключённого без особого труда — как крупный чемодан.

— Благодарю вас за доставку, доктор Герберт, — сказал Элиддин.

— Не за что, — раздалось в ответ, — если вам будет нужна наша помощь, приезжайте ещё, — и повозка паленгенезиста удалилась.

— Посади заключённого на стул, — приказал Элиддин. Ларри свалил на металлический стул лидера ортодоксов и приковал его к подлокотникам наручниками, а Элиддин сосредоточился, закрыл глаза и поднял руку, направив её ладонь на старообрядца.

Пленник немедленно очнулся.

— Назови своё имя, — сходу приказал ему Элиддин.

— Вы ничего не дождётесь от меня, легавые, — ответил заключённый, осознав, где он находится.

— Посмотрим. Ты раскаиваешься в содеянном и хочешь ответить на все мои вопросы! — внушительно произнёс Элиддин, и его глаза чуть блеснули.

— Шиш вам, а не признание! Изверги, последователи Хаоса! — шипел пленник. — Вашей адской силе никогда не сломить служителя истинной веры. Со мной мощь Камриэля!

— Мда, похоже, мы и впрямь ничего не добьёмся, — вздохнул паладин.

***

Баал Кархан возвращался с утренней тренировки в исключительно хорошем настроении: его новая рука отлично себя зарекомендовала. Правда, теперь юному шеддиту приходилось носить перчатки, ибо выглядела восстановленная конечность несколько своеобразно.

— Но это всё ерунда, — размышлял Кархан. — Главное, я жив — и вскоре отомщу всем своим врагам! А проклятому паладину (ух, как же я их ненавижу, этих паладинов!) осталось жить всего считанные минуты.

Кархан вошёл в свои покои и вытащил меч.

— Да, — произнёс он, любуясь смертоносным клинком, — вон оно, воплощение моего возмездия! Пожалуй, я что-то и впрямь редко им пользуюсь. Надо будет убивать почаще — тогда моя сила станет быстро расти.

Вдоволь насмотревшись на зачарованный меч, шеддит вытащил окровавленный кусок ткани и, проведя им по лезвию клинка, отбросил бесполезную уже тряпку в сторону. Глаза черепа, выгравированного на серебристой пластинке, тускло блеснули — поглощение состоялось. Шеддит схватил своё оружие двумя руками и с видимым усилием поднял его над головой:

— Элиддин эль-Кахаби! — злорадный голос Кархана гулко разнёсся по комнате. — Да поглотит тебя Хаос!

***

Элиддин допрашивал арестованного уже второй час — причём безрезультатно. Старообрядец не желал говорить ничего, кроме проклятий в адрес нелюди, нечестивцев и полицейских (последних он вообще отождествлял с демонами). Наконец, Элиддин оставил бесполезные попытки и глубоко задумался.

А Ларратос, который в это время стоял на охране двери, вдруг почувствовал, как исчезает усталость. Более того, на Ларри снизошло озарение — всё стало казаться простым и естественным, в голове прояснилось. Ларратос ощутил пьянящую лёгкость во всём теле и неодолимое желание действовать — причём действовать быстро и решительно, без лишних раздумий.

— Наставник, да он просто издевается! Чего мы зря время теряем — надо выбить у него признание!

— Запомните, лейтенант, — рассеянно произнёс Элиддин, задумчиво глядя на ортодокса, — прибегать к силовым методам допроса следует только в крайних случаях. У этого человека, похоже, выработана восприимчивость к ментальному воздействию, поэтому придётся…

— К демонам, — раздражённо отмахнулся Ларратос, и в его глазах мелькнула красная искра.

— Эй, ты! — голос Ларри звучал неестественно резко, в нём слышались металлические нотки. — Да, да, к тебе обращаюсь, с-старообрядческое жив-вотное! — последние два слова паладин буквально выплюнул. — Назови своё имя, быстро!

Элиддин недоумённо обернулся — и на его лице отразилась целая гамма чувств: сперва непонимание, потом изумление и, наконец, страх. Пленник же лишь в очередной раз отрицательно мотнул головой.

— Ах ты тварь! — выдохнул Ларри. — Он ещё издевается! С-скотина! КАК ТВОЁ ИМЯ, ГАД?! — бешено заорал Ларратос, и с его правой руки сорвалась красная молния, ударившая старообрядца.

Того сразу скрутили судороги. Ортодокс начал корчиться от жуткой боли, его лицо посинело, из горла вырвался сдавленный хрип пополам с кашлем…

— Отойдём, лейтенант! — Элиддин был мрачнее тучи.

— Не сейчас, — отмахнулся Ларри, жадно глядя на дёргающегося пленника.

— А я сказал, СЕЙЧАС! — рука паладина легла на эфес меча, но Ларратос этого не заметил.

— Ладно, — досадливо поморщился он, выходя из комнаты вслед за наставником.

Когда они прошли в отдельный кабинет, Элиддин запер дверь на ключ и вытащил Малькинур.

— Наставник, в чём дело?! Это что, внеочередная тренировка? Нашли время и место, — пренебрежительно фыркнул Ларри.

— Вдохни воздух, задержи дыхание и выдохни!

— Ещё чего! — поморщился Ларратос. — Послушайте, наша жертва ведь простаивает!

— Прошу тебя, не перечь мне, — укоризненно покачал головой наставник.

Ларри, порядком раздражённый этими нелепыми приказами, всё-таки повиновался. И, выдохнув, почувствовал, что неведомая сила покинула его.

Элиддин облегчённо вздохнул, спрятал клинок и вытер пот со лба:

— Вижу, ты слегка успокоился. Разве ты забыл, чему я тебя учил? Гнев ведёт тебя на сторону Хаоса. Контролируй свои эмоции! Что на тебя нашло? Я почувствовал в тебе мощный поток Хаоса. А уж адские молнии вообще могут метать только шеддиты!

Ларри с опаской уставился на свою правую руку:

— Наставник, как такое возможно? У меня появляются способности Хаоса?! Меня же им никто не обучал!

— У людей, ступивших на путь Хаоса, некоторые способности развиваются интуитивно. Ты можешь стать Шаддаем, и у тебя очень большой потенциал Абсолюта. Я не сомневаюсь в твоих силах, но в крепости твоей воли я теперь не уверен. Если ты прибегнешь к хаотическим энергиям, то будет очень тяжело вернуться к свету. — Элиддин ещё раз вздохнул. — Ладно. Пойдём. Арестант, надеюсь, всё ещё ждёт нас.

— Мелфис!!! — заорал он, едва увидев вошедших. — Меня зовут Мелфис! Прошу вас, умоляю, не надо больше молний, я всё скажу, всё! — стонал он. На Ларри ортодокс смотрел глазами, полными ужаса.

— Неужели я такое чудовище? — со страхом подумал Ларратос. — Как мне вообще удалось так запугать этого человека?

— Значит, расскажешь нам всю правду? — устало спросил Элиддин. Мелфис быстро кивнул.

— Сколько тебе лет?

— Мне сорок два года.

С этого момента допрос пошёл как по маслу.

— Что у вас за организация?

— Патриарх с благословения королевы возродил истинное камриэльство.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ларратос.

— Каково твоё вероисповедание, лейтенант? — вопросом на вопрос ответил Мелфис.

— Альферианство, реформированное камриэльство.

— Альферианство, заявляющее, что человек попадает в рай, только если он много работал и приобрёл большие богатства, лжёт. Потому что лгал Альфериас, лже-воплощение Камриэля. Наши жрецы правильно поступили, что сожгли Альфериаса из Ривергарда на очистительном огне инквизиции. Наш патриарх заявил, что согласно истинному камриэльству каждый человек должен покаяться, ибо изначально грешен. Только при монархии люди могут искренне обратиться к богам и обрести спасение, потому что власть простолюдинов богомерзка и лишает людей истинной веры.

— Какую королеву ты упомянул? — спросил Элиддин.

— Мы, простые последователи культа, пока не знаем имени нашей королевы. Она не является наследницей древнего престола, но, согласно словам нашего патриарха, она представительница древнего дворянского рода.

— Как ты оказался среди старообрядцев?

— Меня уже давно не устраивал существующий государственный строй, но месяц назад на меня снизошло какое-то озарение. Я вдруг осознал, что как республика Гиперборей обречён. И я ощущал, что другие люди тоже начинают понимать это. Я познакомился с нашим патриархом — он предложил мне обратиться в истинную камриэльскую веру, заявив, что у альферианства нет будущего в Гиперборее. В нашей общине меня научили сопротивляться ментальному воздействию паладинов, предупредив, что вы представляете собой опасную секту.

— Мелфис, а не участвовал ли ты в каком-нибудь ритуале, направленном против драконов?

— Нет.

Элиддин посмотрел на Ларратоса глазами, в которых читалось: он говорит правду.

— А как зовут вашего патриарха?

— Мафюр Ларан.

— Где и когда проходят ваши собрания?

— Они проходят по воскресеньям. Но у нас нет здания церкви — и собрания могут происходить где угодно.

— Легко ли стать прихожанином вашей церкви? Может ли им стать любой желающий?

— Войти в нашу церковь может любой человек. А орков, эльфов и прочую нелюдь мы не принимаем.

Ларратос и Элиддин вышли в коридор.

— Похоже, — подвёл итог Элиддин, — старообрядцы обработали разум Мелфиса и защитили от дополнительных изменений.

— Наставник, у меня есть идея: пусть кто-нибудь из наших внедрится в церковь старообрядцев и выведет их на чистую воду.

— Идея хорошая, но посылать на такое дело простого полицейского слишком рискованно. Мы с тобой тоже не сможем туда проникнуть — нас все знают. Надо внедрить в эту секту кого-нибудь с менее известной внешностью. Например, Апиона Гранта.

— Неуловимого?! Вы связались с бывшим преступником?

— Апион раскаялся в своём прошлом и недавно предложил мне сотрудничество. Я согласился — нам может сильно пригодиться человек с его навыками. Апион завязал с воровством и стал на путь добра — но навыки-то никуда не делись. Запомни: даже тот, кто когда-то глубоко ступил на путь зла, может исправиться и обрести спасение.

— А значит, исправившийся злодей может стать даже паладином?

— Да, может.

— Наставник, а я что, был единственным человеком, которого вы когда-либо хотели обратить в паладины?

— Нет. Я знал несколько молодых людей, которые могли стать паладинами. Но никто из них не выдерживал испытаний: кто-то не был достаточно нравственным, кто-то не мог уничтожить трёх магических существ. Однако, был человек, которого я чуть не обратил — мой собственный сын Мефодий.

— Наставник, у вас есть сын?

— Был. В конце шестидесятых годов прошлого века я женился на гиперборейской девушке по имени Эрана, и в 1570 году она родила мне сына. Мефодий очень хотел стать паладином — но я не мог его инициировать лишь за то, что он мой сын — согласно Абсолютному Закону, он должен был проходить испытания, как и все. И в 1588 Мефодия призвали в армию. Мне не хотелось его отпускать, но он сам туда рвался — и я не стал противиться его свободному выбору. Как я тебе рассказывал, в молодости я и сам пошёл в армию вопреки желаниям отца. Отслужив два года, он поступил в военное училище — и стал лейтенантом. Но вскоре мой сын погиб на войне с нежитью. А затем от горя умерла и моя жена Эрана. Друг моего сына, студент по имени Лекс, отговаривал Мефодия от служения в армии, но это была его свободная воля.

— А этот Лекс был студентом экономической академии, не так ли?

— Да.

— Значит, его полное имя — Лекстран Мельд. Наставник, ваш сын был другом моего отца — отец рассказывал мне, что у него были друзья, погибшие на войне.

— Значит — ты сын друга моего сына. После того как Мефодий погиб, я на три года ушёл на Крайний Север и стал отшельником. Помнишь, я рассказывал тебе, что после революции я, лейтенант королевской полиции, пошёл в республиканскую рядовым?

Ларратос кивнул.

— Это была неправда. Меня взяли сержантом.

— И вы за всё время вплоть до этого года дослужились только до майора?

— Нет. Я был полковником. Я стал отшельником, а когда вернулся, узнал, что за три года отсутствия меня сильно понизили в звании — до майора.

Ларри понял по глазам Элиддина, что тот всё равно чего-то не договаривает, но решил больше не задавать своему наставнику вопросов по такой болезненной теме.

***

Баал Кархан лежал на полу, с трудом переводя дыхание: молодой шеддит полностью выдохся и теперь чувствовал себя как выжатый лимон. Он не понимал, что произошло — ритуал прошёл совсем не так, как планировалось. Энергии Хаоса вышли из-под контроля — и Кархан чуть не загнулся, пока справился с ними. В намеченную жертву в итоге попало менее десятой части заготовленного заряда — остальное просто рассеялось в пространстве. Шеддит теперь лежал с закрытыми глазами — ему всё казалось, что они вот-вот выскочат из орбит.

— Не удивлюсь, если проклятый паладин вообще ничего не почувствовал, — мрачно размышлял Кархан.

У этой неудачи могло быть только одно объяснение — ритуал проведён неверно. Или было неправильно названо имя паладина, или… или же кровь на ткани принадлежала не Элиддину.

Внезапно раздался робкий стук в дверь.

— Кого там принесло? — недовольно проворчал шеддит.

— Владыка, вас вызывает Баал Хэрек, — раздалось из-за двери. — У него есть для вас очень важное и срочное задание.

Ярость помогла Кархану собраться с силами:

— Какой Хэрек?! — заорал он, выскакивая в коридор и спуская посыльного с лестницы. — Какое задание, когда я едва на ногах стою?!

***

Зарина шла по дорогам северного Масхона — всё ближе и ближе к гиперборейской границе. Она шла по лесу, где некогда (в далёкой древности) располагался эльфийский посёлок. После смерти любимого, произошедшей уже довольно давно, один из алтарей, посвящённых победе над демонами первого вторжения, был превращён в его гробницу. Зарина положила тело своего умирающего возлюбленного в каменный гроб, и применила все свои силы, чтобы не дать искре жизни погаснуть в теле её тайного мужа. И он остался лежать в гробнице — в состоянии летаргического сна, между жизнью и смертью. Он мог в любой момент погибнуть — но и в любой момент проснуться.

Зарина, применив энергии Абсолюта, открыла дверь и, зайдя в гробницу, почувствовала, как часто вдруг забилось её сердце: меч, висевший на стене, пропал, тело, лежавшее в гробу, куда-то исчезло…

***

В воскресенье, пятого августа 1618 года, происходило очередное собрание церкви Истинной Веры. На этот раз прихожане собрались во дворце одного из мирян в пригороде Стейнгарда. И, как всегда, перед собранием состоялось посвящение в истинную веру новичков: Патриарх Ларан надел на шею нового мирянина своего культа крест с петлёй — символ ортодоксального камриэльства, в отличие от пятиконечной звезды, символа альферианства, согласно которому Камриэль сошёл с креста и обрёл свободу.

— Приветствую тебя. Добро пожаловать в нашу общину, брат Апион.

— Благодарю вас, Патриарх, — улыбнулся Неуловимый. На этот раз на его голове красовался рыжий парик, а также накладные усы и борода. В его кармане лежал небольшой мадаббар.

— Мне кажется, что где-то я тебя уже видел, — задумчиво произнёс патриарх, внимательно разглядывая Апиона.

— Да, вы вполне могли меня видеть: я живу в деревне на юге отсюда, и часто проезжаю на своей лошади через этот городок по пути в Стейнгард.

— Понятно, брат Апион. А что привело вас в нашу церковь?

— Я осознал, что республиканский строй в Гиперборее обречён.

— Очевидно, ты почувствовал какое-то беспокойство, неуверенность в завтрашнем дне? А стоило лишь подумать о старых добрых временах, когда Гиперборей был монархией — и вам сразу стало лучше?

— Всё было именно так!

— Ясно. А теперь, брат Апион, присаживайся за стол — и причастимся священным вином.

Апион присел и выпил. Что-то странное чувствовалось в церковном вине, и вскоре Неуловимый узнал этот привкус: в вино добавили то самое психотропное зелье, которое он пробовал, обучаясь у волшебника сопротивлению ментальному воздействию. На Апиона подобные зелья уже давно не действовали, но он решил этого не выдавать.

— А теперь поклянись быть верным королеве и истинным богам! — сказал патриарх.

— Клянусь, — солгал Апион.

— Поклянись защищать нашу церковь от иноверцев и хранить наши тайны, но в то же время привести к нам своих друзей и семью!

— Клянусь.

— Поклянись спасать наше отечество от нелюди!

— Клянусь.

— Отлично, брат Апион, — улыбнулся Патриарх.

— Могу ли я узнать, кто будет нашей королевой?

— Конечно. Королевой станет герцогиня Линда Меггидо. Мы молимся нашим богам о превращении Гиперборея обратно в королевство, и боги внимают нашим мольбам, приводя к нам всё больше новых людей. Боги влияют и на разум гиперборейских солдат, так что уже около четверти нашей армии готово присягнуть на верность королеве. Армия в городе Диаманте уже сделала это — в полном составе. Скоро мы объявим эту страну королевством.

— Неужели разразится гражданская война? — изумился Грант.

— Нет, конечно! Что за кровожадные мысли? Мы доживём до того момента, когда волей богов весь народ признает Линду королевой.

— Понял.

— А теперь, братья и сёстры, — обратился патриарх к сидящим за столом, — произнесём молитву в честь нашего нового последователя — и в честь королевы, — патриарх достал листы с распечатанным текстом.

— Патриарх? — спросил Апион. — Текст записан нашими буквами, но язык похож на мизрахийский…

— Да, брат Апион, — Камриэль ведь был мизрахийцем.

И Апион начал вместе со всеми читать текст:

Burrak anta, ya shedd kabir!

Eloah le-alam kabil!

Hazza li kahat, shlita.

Hazza le ayyab mita.

Уже прочтя первую строчку, Неуловимый вдруг понял, что ему знаком текст этой молитвы. И, несмотря на то, что он не знал мизрахийского языка, ему было прекрасно известно, что это — молитва демонам. Он много раз слышал сию молитву от Шакира, и ни с чем не смог её перепутать. Когда чтение завершилось, у Апиона немного закружилась голова. Значит, если верить Элиддину и Ларратосу, произошёл мощный выброс энергии Хаоса в воздух Гиперборея. Именно поэтому многие люди испытывали чувство беспокойства и обречённости. А членство в церкви Истинной Веры возвращало спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.

Всё это означает лишь одно: церковь старообрядцев, в которую вступил Апион, на самом деле никакая не церковь, а самая настоящая секта демонопоклонников — причём довольно-таки плохо замаскированная. Правда, у Гранта не укладывалось в голове, как герцогиня Меггидо, известная своей неподкупностью и верностью принципам чести, могла решиться на союз с масхонцами. Более того — она наверняка согласилась на вассалитет масхонской империи в обмен на титул королевы.

Апион всё это понял. И поспешил к выходу.

— Постой, брат Апион, — сказал патриарх, — ради победы королевы ты должен принести в жертву нашим богам нелюдь. Убей же закланного орка.

Час от часу не легче, — подумал Апион. Он мог уже сбросить с себя личину культиста — и, к примеру, напасть на патриарха. Или попросту сбежать. Но у сектантов наблюдалось серьёзное численное превосходство, к тому же среди охранников наверняка присутствовали маги. Апион, хоть и раскаялся в своём прошлом, всё ещё не стал настоящим альтруистом. Поэтому он, испугавшись за собственную жизнь, покорно пошёл в зал вслед за патриархом.

В центре дальней стены зала стоял крест с петлёй наверху — и на этом кресте висел высокий орк.

— Мы провели ритуальное убийство драконов — и нанесли урон всему их виду. Убьём этого орка — и других, подобных ему — и сможем уничтожить всю их богомерзкую расу!

Апион был готов взять на душу грех убиения орка — но он не хотел наносить удар всей орочьей расе. Однако, подойдя к кресту и прощупав шею подвешенного, Апион с радостью для себя отметил, что орк уже мёртв — а значит, он не сможет его убить, если нанесёт удар — и никакого греха не будет.

— Возьми серебряный кинжал, брат Апион, — сказал патриарх, протянув Неуловимому оружие. Тот взял ритуальный клинок и нанёс им мастерский удар по сонной артерии, из которой ручьём потекла кровь.

— А теперь — могу ли я отправиться домой? — спросил Апион, — а то жена меня уже ждёт.

— Конечно, — ответил патриарх.

— Привет, дорогая, — Апион вытащил карманный мадаббар, — у кошки тёти Эйры родились котята. Я уже отправляюсь домой. По пути зайду в булочную.

Неуловимый направился к выходу, а один из охранников, давно уже внимательно наблюдавший за Апионом, подошёл к патриарху.

— Подозрительный тип, — негромко произнёс он, наклонившись к уху Ларана. — Он почему-то не сказал своей жене, что наша церковь ищет новых последователей, хотя поклялся. И говорил о какой-то ерунде — эта тарабарщина похожа на шифровку! Более того: его аура ясная — он чист, и даже зелье его не сломило. К тому же вы видели, как профессионально он ударил орка в шею? Это шпион!

— Что?! — гневно воскликнул патриарх, — вражеский лазутчик?! — убейте его!

Апион, мигом смекнувший, что дело дрянь, метнул в патриарха кинжал и бросился к выходу, уворачиваясь от летящих ножей и шаров магической энергии — оказалось, что маги встречались не только в охране, но и среди прихожан. А выход уже перекрыли двое культистов — судя по всему, неплохих воинов.

Но тут раздался глухой треск — и двери попросту вынесло вместе с охранниками, а в церковь ворвались Элиддин с Ларратосом: мечи паладинов пылали синим огнём Абсолюта, легко разбивая магические заряды. Охрана бросилась навстречу полицейским — и началась яростная схватка. Апион, видя, что его помощь уже вроде как не нужна, юркнул под один из столов. В воздухе свистнул громадный шар парализующей энергии, запущенный лично патриархом. Как оказалось, кинжал Гранта попал ему в плечо, но Ларан оказался весьма могущественным магом.

Ларратос, в которого летел этот заряд, лишь довольно рассмеялся и наотмашь хлестнул по нему Зариндуилом, одновременно пинком ноги отшвыривая очередного культиста. Шар отразился и попал обратно в патриарха, который тут же рухнул без сознания. А со двора послышались звуки сирены: ко дворцу подъехало сразу десять полицейских самоходных повозок. Дело в том, что Элиддин, наученный горьким опытом последней схватки с культистами (когда паладинов спасло только появление гидры), решил подстраховаться, подключив к делу не только свой, но и соседние полицейские участки.

В зал ворвалась огромная толпа полицейских — и всех культистов быстро повязали.

— Отлично сработано! — довольно произнёс Элиддин, вбрасывая клинок обратно в ножны. — Грузите их всех в повозки — и в участок.

Апион вылез из-под стола.

— Ну как, узнал что-нибудь? Что это за секта? — поинтересовался у него Ларратос.

— Это не старообрядцы! Это демонопоклонники! Тот же культ Тени, с которым ты справился весной. Только они слегка замаскировались.

— И кому они служат?

— Разумеется, масхонцам. И герцогине Линде Меггидо, заключившей с ними союз и объявившей себя королевой Гиперборея. Судя по словам патриарха, город Диамант уже стал опорным городом монархистов.

— Что же, — ответил Ларратос. — Если они хотят начать гражданскую войну, то мы этого не допустим. Теперь, когда храм разрушен, выбросов хаотических энергий больше не будет — и люди постепенно образумятся.

— Я не был бы так в этом уверен, — покачал головой Элиддин, поднимая с пола серебряный клинок и внимательно его рассматривая. — Интересная вещица — похоже, что-то ритуальное…

— Да, этим клинком они пытались убить орка, — кивнул Апион. — К счастью, он был уже мёртв, а то не миновать бы нам очередного выброса Хаоса. Во время прошлого ритуала точно так же убили драконов…

— Что за ерунда! — удивился Элиддин. — Конечно, ритуальное убийство даёт некоторый выброс Хаоса — но уж всяко не такой, чтобы охватило весь город.

Паладин подошёл к убитому орку и внимательно его рассмотрел.

— Он мёртв уже четвёртые сутки, — мрачно произнёс подполковник. — Но кровь всё ещё не свернулась, да и окоченения нет… Похоже, что его убивали с помощью сил Хаоса — причём довольно долго. И во время этих ритуальных пыток выделялась хаотическая энергия. Думаю, драконов этим демонопоклонникам тоже передали уже мёртвых. А накопленную энергию разом выпустили.

— Так что же получается, — удивился Ларри. — Этот храм — ложный?!

— Да, лейтенант. Всего лишь небольшой вербовочный пункт. А НАСТОЯЩИЙ храм Хаоса мы всё ещё не нашли. Но ничего, найдём — кстати, нужно будет узнать, кто дал «старообрядцам» этого орка…

***

В стейнгардскую ремонтную мастерскую прибыл очередной состав, пострадавший до такой степени, что его пришлось оттаскивать с помощью буксира — дополнительного маговоза.

— Эй, ремонтники! — весело выкрикнул машинист, спрыгивая на платформу и отцепляя повреждённый поезд, — принимайте новое поступление!

Двое мастеров-ремонтников подошли к составу — и остановились в немом изумлении:

— Это где ж ты его откопал? — поражённо произнёс один из них. — Он что, побывал в бою?

— А может, и побывал, — заметил другой ремонтник, вытаскивая из стены вагона наконечник стрелы. — Мда, одним обстрелом тут явно не ограничилось…

И действительно, поезд выглядел страшновато: все стёкла побиты, на крыше вмятины, а колёса исцарапаны и стёрты.

— Это бывший зеленохолмский экспресс, — пояснил машинист. — Собственность магического исследовательского института. Говорят, на нём везли какой-то секретный груз, а маги-конкуренты попытались его отнять…

— И как, отняли?

— Да кто ж его знает… Там у них сплошные секреты, никто ничего толком сказать не хочет. Не твоё, мол, дело…

— Ну что ж, придётся повозиться. У, демоновы чародеи! Им всё шуточки, Кадур-хренур там всякий, а нам теперь за них отдуваться. Ладно. Вагоны мы приведём в порядок уже через пару дней, а вот маговоз… Хм… — ремонтник подошёл к маговозу повреждённого поезда и начал внимательно его осматривать. — А вот маговоз ремонту вообще не подлежит. Эвон как ему двигатель-то разворотило — такое чувство, что маги его зубами грызли!

— Или когтями, — заметил второй ремонтник. И действительно, содержимое двигательного отделения попросту выпотрошили — на обрывках механизма виднелись следы когтей. Более того, повреждённый металл как-то странно выглядел — словно его травили кислотой.

— Не-ет, я туда не полезу. Мало ли, что там за дрянь такая. Может, то когти вурдалака какого или иной нечисти. Всё, готовь списание — хватит с них и одних вагонов!

Глава 20. Ветер войны

Ларратос находился в том же белом зале, который видел во сне про рождение тёмного лорда Хаммона. У стен зала стояли статуи, изображавшие героев революции Масхона. В помещении присутствовало множество людей — как воинов, так и политиков, судя по вычурным одеяниям. Лица были видны нечётко, и Ларри осознал, что это — опять сон. Или видение — ему уже снилось много пророческих снов и снов о прошлом, поэтому он не особенно удивился, когда осознал, что спит.

На троне восседал пожилой мужчина в зелёном кафтане и фиолетовой мантии, но короны он не носил — стало ясно, что это не король, а консул. По правую руку консула стоял человек в похожем одеянии — только плащ у него оказался красным, что во многих странах означало принадлежность к командному составу армии. На вид этому офицеру было около тридцати пяти лет, его аккуратно уложенная борода и меч на поясе завершали картину — по длань консула стоял истинный офицер, аристократ духа. Ларри не смог разглядеть лицо чётко, но всё же узнал человека — вне всякого сомнения, это был Арастиор. Напротив же консула стоял другой офицер, судя по мечу, паладин, на вид тоже от тридцати до тридцати пяти лет, а с ним стояли ещё двое паладинов, чуть-чуть постарше самого Ларратоса. Один из них был знаком Ларри по предыдущему сну — Канис Эсквилл, ставший лордом Хаммоном. А второго он во сне ещё никогда не видел, но смуглое лицо этого парня с небольшой восточной бородкой казалось очень знакомым. Не может быть! Это же юный Элиддин!

— Приветствую, господин консул. Приветствую, господин министр войны Скайрис, — произнёс старший из паладинов.

— Приветствую вас, паладины, — ответил консул.

— Привет, брат Оникс, — с молодецким задором произнёс Арастиор, — не нужно формальностей, дружище. Хотя я и покинул орден, но всё ещё считаю его своей семьёй. Что привело тебя сюда?

— Старый друг, беда пришла на Масхон, — вздохнул Оникс — очевидно, это был сам Оникс Рейнс, наставник Элиддина и Каниса, — об отдельных нападениях нежити слышно уже давно, но теперь в ход пошли огромные полчища вурдалаков и скелетов. И Совет решил, что речь идёт о настоящей войне, поэтому я прибыл сюда с миссией уведомления о проведении мобилизации.

— Пусть будет так, — с горечью ответил Арастиор, — я вижу, ты хочешь сказать что-то ещё, дружище Оникс.

— Мне тяжело об этом говорить, Ара, но за нападениями стоят шеддиты и их лидер Баал Мавет. Именно он собрал некромантов и обеспечил их армию оружием.

— Но я думал, с шеддитами уже покончено! — с удивлением выкрикнул Арастиор.

— Нет, дружище. И это ещё не самое страшное, — продолжил Оникс, — Баал Мавет — не кто иной, как герой революции, наш бывший соученик, генерал Коринфос.

— Это невозможно, Оникс! — с отчаянием в голосе произнёс Арастиор, но слова Оникса Рейнса были правдой.

— Оникс! Не слушайте его! Он сам — шеддит, манипулирующий народом и некромантами! — закричал Ларратос, но никто его не слышал — он был в этом мире лишь наблюдателем, фантомом, призраком, не способным изменить прошлое подобно тому, как зритель не может изменить содержание пьесы, показываемой по мадаббару.

— А кто эти два молодца рядом с тобой? — слегка успокоившись, спросил Арастиор. Но Ларри знал, что его удивление насквозь фальшиво — министр войны был хорошим актёром.

— А это — мои ученики, на днях получившие статус адептов — Элиддин аль-Кахаби и Канис Эсквилл. В нашей академии давненько не было таких многообещающих паладинов. Поговаривают о том, что Канис — Шаддай, но я не особо верю в его существование, — при этих словах и без того нечёткое лицо Оникса расплылось перед глазами Ларратоса, и вся комната озарилось светом.

— Проснись, Ларратос, уже девять утра, — услышал он голос Элиддина.

— Сейчас, наставник, — ответил Ларри и пошёл по направлению к ванной полицейского участка, в котором он и провёл эту ночь.

За завтраком Ларратос просмотрел свежую газету — выпуск "Стейнгардских вестей". Большая часть номера оказалась посвящена политике — неожиданно подскочившему рейтингу монархической партии. Оказалось, что монархистов уже безоговорочно поддерживают целых двадцать восемь процентов населения! И это при том, что ещё неделю назад партия Меггидо едва набирала шесть процентов голосов. В связи с невиданной сенсацией газета оказалась битком набита различными интервью и комментариями. "Вполне вероятно, что республиканский строй правления окончательно дискредитировал себя, — читал Ларри очередную колонку комментариев. — И только реставрация монархии выведет нашу страну из духовного и экономического кризиса, в котором она оказалась по вине консула…" Судя по всему, значительная часть журналистов тоже попала под влияние энергий Хаоса. Настроение у Ларри резко упало, и он отыскал в газете раздел происшествий. Увы, там тоже не было ничего утешительного. Оказывается, в последнее время в городе начали пропадать орки, и Мельд понял, что все они, скорее всего, стали жертвами возрождённого культа тени. Или вот ещё…

— Наставник! — воскликнул Ларратос. — В поместье Меггидо и впрямь творится что-то неладное. Послушайте, что пишут в газете:

"Пару дней назад в поместье герцогини Линды Меггидо, лидера столь популярной сейчас монархической партии, неизвестные злоумышленники полностью вырезали лучший племенной табун лошадей. Утром четвёртого августа обнаружилось, что все лошади мертвы. Полицейские, осматривавшие место происшествия, утверждают, что это было сделано с помощью магии, ибо лошади попросту растерзаны — какая-то чудовищная сила разорвала их на части. "- Нам уже приходилось видеть нечто подобное, — сказал начальник опергруппы, капитан Стоун, — ещё во время войны с нежитью. Именно так выглядят трупы, разорванные конструктами — самыми ужасными из порождений некромантии". Это дело кажется тем более странным, что спешно вызванная команда магов не обнаружила никаких следов нежити или магических воздействий и никаких возмущений магических потоков. Тогда полиция отправила донесение в стейнгардскую гильдию боевых магов — и на место происшествия прибыл сам Трейк Найгам, глава гильдии, что говорит о крайней серьёзности ситуации. "- Нет, на нежить не похоже, — сразу же заявил Трейк. — Следы когтей совершенно другие — вероятно, это оборотень или иная демоническая тварь. Я не исключаю также ритуального убийства с целью получения энергий Хаоса". Маг не терял времени даром: он обшарил всё поместье в поисках каких-либо следов твари и нашёл два тайника с масхонским оружием, скрытых при помощи запрещённых заклинаний. Более того, ему удалось обнаружить, что почти все люди в поместье зомбированы, включая личную охрану самой герцогини. Госпожа Меггидо в панике — в том числе и потому, что подобный скандал может пошатнуть авторитет монархистов. "- Я не допущу, чтобы в такой ответственный момент по моему поместью шатались стейнгардские маги-недоучки", — заявила она и, воспользовавшись правом частной собственности, выгнала Трейка. Однако не прошло и часа, как маг вернулся — да не один, а со специальным указом консула, который помимо исключительной привилегии производить обыск в поместье содержал разрешение на установку следящих заклинаний — до двадцати штук включительно. "Это переходит все границы, — пожаловалась герцогиня. — Я абсолютно уверена, что Трейк Найгам нанят нашими политическими соперниками. И что он наверняка превысил свои полномочия, установив значительно больше следящих заклятий, чем было дозволено. К сожалению, мои доверенные маги, которые должны были контролировать деятельность Трейка, задержаны по подозрению в некромантии…"

Элиддин рассмеялся.

— Да, от Трейка ей не избавиться — тут никакие связи не помогут. Я хорошо его знаю — он великолепный маг и неплохой воин. Невероятно энергичен и решителен. Мне кажется, Трейк уже давно понял, из-за чего погибли лошади — и теперь просто тянет время.

— Зачем?!

— Думаю, он догадался, что у нас назревает гражданская война, за которой стоит Масхон. И теперь пытается всеми силами помешать контрреволюции. Его присутствие — как кость в горле для Меггидо: пока он инспектирует поместье, якобы вылавливая нежить, она даже шевельнуться лишний раз боится. Кстати, сегодня надо будет с ним связаться — думаю, если война всё-таки начнётся, боевые маги примут сторону республиканцев. Между прочим, консул тоже что-то сообразил: на днях вышел указ о всеобщей мобилизации. Вот только я не уверен, что подавляющее большинство гиперборейцев пойдёт в республиканскую армию.

— Почему же, наставник?

— Я сам некогда считал, что Гиперборею лучше быть монархией. Да и сейчас не до конца отказался от этой мысли — но не буду же я примыкать к приспешникам Масхона! Так что уж говорить о простых людях… Велик выброс Хаоса в атмосфере страны, и множество горожан присоединится к Меггидо. И я уверен, что не только мужчин, но и женщин — а в республиканскую армию призывают лишь мужчин. Поэтому сегодня я связался с моим бывшим лейтенантом, Каем Гордианом, с просьбой организовать гильдию гладиаторов "Белый Медведь" в помощь нашей армии и обратиться к главам других гильдий.

Внезапно в кармане Элиддина загудел мадаббар.

— Подполковник Элиддин Кахаби слушает! — произнёс паладин.

— Говорит Трейк, глава гильдии боевых магов. Я вижу, вы там чаи гоняете? Везёт! А я вот тут кручусь как угорелый, ловлю масх… то есть нежить… Намёк ясен?

— Вполне. Кстати, я сейчас как раз собирался с тобой связаться, но ты меня опередил, — похоже, Элиддин и Трейк были действительно неплохо знакомы, раз даже обращались друг к другу на «ты».

— Я полагаю, тебе нужна помощь магов гильдии?

— Именно. Хотел узнать: станут ли боевые маги помогать республиканцам?

— Конечно, станут! Более того — мои люди УЖЕ помогают: вся гильдия сейчас находится в Диаманте, и они не сидят без дела — разбрасывают всюду чары Очищения и Просветления, организуют массовые молебны Камриэлю… В общем, рано или поздно город очистится от эманаций Хаоса: если не будет новых выбросов, через пару недель всё утрясётся.

— Не будет. Мы прямо сейчас приступим к поиску храмов Хаоса.

— Что ж, желаю успеха. Жаль, что я не смогу помочь вам в поисках — стоит мне покинуть поместье, и Линда Меггидо тут же начнёт войну.

— Неужели всё так плохо? — удивился Элиддин.

— Хуже некуда. Только моё присутствие удерживает эту интриганку от выступления. Я всегда знал, что герцогиня — хитра, но чтоб до такой степени… Я тут уже столько всяких грязных её делишек пооткапывал, что, не будь она столь богата и влиятельна, на пару смертных приговоров хватило бы… Кстати, ты в курсе, что диамантийский гарнизон уже присягнул ей на верность?

— В курсе, — вздохнул паладин.

— Ну, тогда не буду вас больше задерживать — действуйте! Хотя стоп, я тут кое-что вспомнил… Скажи мне, пожалуйста, как ты относишься к лейтенанту Ларратосу Мельду?

Элиддин удивлённо вскинул брови, а Ларри от неожиданности поперхнулся чаем.

— Ларратосу?! Да, в общем-то…

— Надеюсь, он у тебя на хорошем счету? Если у него вдруг появится собственный дракон — как ты к этому отнесёшься?

— Что? Дракон? — удивился Элиддин. — Признаться, никогда об этом не думал… К чему это ты? И причём здесь лейтенант Мельд? У вас что, есть бесхозный танин?

— Ну, не то чтобы совсем уж бесхозный… В общем, это не мадаббарный разговор. Если революция заглохнет, через две недели заедете с лейтенантом Ларратосом Мельдом в Диамант — и я всё вам покажу. В общем, до связи! — и Трейк прервал контакт.

— Наставник, о чём это он? — спросил Ларри. — О каком драконе он сейчас говорил? И при чём здесь я?!

— Сам удивляюсь, — недоумённо ответил Элиддин. — Чем-то ты, Ларри, заинтересовал Трейка Найгама. Ладно, неважно. Вижу, ты уже позавтракал? Вот и отлично. Сейчас нам нужно как можно скорее уничтожить храмы Хаоса — пока не произошло очередного выброса.

— Вы предлагаете поискать святилища Хаоса мне, наставник?

— Да. Я хочу научить тебя этому. Паладин должен во всём доверяться своим шести чувствам.

— Шести, наставник? У простых людей их пять!

— Конечно, Ларри. Но мы-то с тобой не простые люди. Сначала посмотри на меня внимательно — не видишь ли ты во мне чего-нибудь нового?

Ларратос оглядел своего учителя — та же фуражка, та же форма, тот же Малькинур на поясе, те же золотые погоны, те же кожаные сапоги. Стоп! Какие сапоги?! Элиддин носит только один сапог — потому что у него одна нога! Лейтенант Мельд протёр глаза — вроде он вчера не пил, двоиться не должно…

— Паленгенезия творит чудеса, — произнёс Элиддин, — спасибо доктору Герберту и его коллегам. С повторным воссозданием гидры у них что-то не заладилось, но из её крови они приготовили мазь регенерации и смогли вернуть мне ногу!

— Поздравляю, наставник!

— Теперь я могу двигаться как в молодости, и мы с тобой славно подерёмся на тренировках, — с каким-то юношеским блеском в глазах произнёс Элиддин, взмахнув деревянным мечом, и Ларри не узнал своего наставника, — вместо опытного и мудрого учителя перед ним стоял энергичный и жизнерадостный солдат удачи, искатель приключений.

— Так что же вы говорили про шесть чувств, наставник?

— Если слепой прозревает, он поначалу плохо ориентируется в видимом мире — потому что не знает, что к чему. Ты очень способный ученик: за считанные недели обучился тому, что обычно усваивается за год, а то и за два, — Элиддин кинул своему ученику деревянный меч, — и я считаю, что ты готов к прозрению. Но для начала тебе надо ненадолго ослепнуть. Как и мне, — он повязал себе на глаза повязку.

— Почему вы говорите загадками, наставник? — спросил Ларратос.

Элиддин кинул Ларри шарф:

— Завяжи им свои глаза.

Ученик сразу же выполнил указание учителя.

— Стой на месте, — произнёс Элиддин, стоя в другом углу коридора. — И защищайся.

Ларри приготовился к отражению атаки наставника, пытаясь компенсировать временное отсутствие зрения обострённым слухом. Не получилось: Элиддин подкрался абсолютно беззвучно, и на Ларратоса обрушился целый град ударов — большинство пришлось на руки и плечи. Таламид начал бестолково размахивать мечом — но внутреннее зрение что-то не спешило проявляться, и Ларри приходилось действовать практически наугад: его меч ни разу не пересёкся с оружием Элиддина.

— Стоп, так дело не пойдёт! — Элиддин внезапно прервал поединок. — Ты пытаешься ориентироваться на слух, отлавливая положение меча по свисту рассекаемого им воздуха. Конечно, так к тебе не придёт никакого прозрения, и ничего, кроме полного комплекта ушибов, ты не получишь.

— Так что я должен делать, наставник?

— Для начала немного успокоиться. Я понимаю, что получать колотушки, не имея возможности ответить, не слишком-то приятно, но гнев лишь затуманивает внутреннее око. Ну что, готов ко второй попытке?

— Да, наставник! — Ларри изо всех сил напрягал зрение и пучил глаза, но видеть так и не начал. Разочарованно вздохнув, он поднял меч, приготовившись к очередной атаке, и попытался расслабиться, слиться с энергиями Абсолюта.

Импровизированная медитация была прервана самым грубым образом: на этот раз Элиддин даже не подошёл на расстояние удара, а просто толкнул таламида зарядом Абсолютной энергии. Ларри швырнуло куда-то вбок, и, падая, он вдруг почувствовал смертельную опасность. Внезапно эта опасность начала ПРОЯВЛЯТЬСЯ — она выглядела в виде чёрного прямоугольника, окружённого сероватым свечением. Этот нечёткий образ возник не в глазах, а прямо в мозгу, и Ларратос, резко изогнувшись, вцепился руками в край чёрного пятна, всерьёз опасаясь вылететь куда-то в бесконечность.

А пару мгновений спустя Ларри осознал, что он чуть было не вывалился из открытого окна второго этажа — и теперь висит, зацепившись за подоконник. Меч, разумеется, выпал.

— Наставник, — выдохнул он, перехватившись и вползая обратно в комнату, — почему окно не закрыто?! — сердце Ларратоса бешено колотилось, на лбу выступил пот.

— Потому что я сейчас открыл его, — судя по голосу, Элиддин улыбался. — Видишь ли, у тех, кто готов прозреть, внутренне зрение начинает проявляться интуитивно — чаще всего в случае опасности. И, похоже, ты всё-таки что-то увидел…

— А если бы нет?!

— Тогда бы я остановил твоё падение силами Абсолюта. Не бойся, этот способ обучения практикуется паладинами уже многие века. Например, мой наставник Оникс Рейнс вышвырнул меня с верхушки башни нашей академии — а перед этим долго рассказывал, насколько она высокая и как опасно с неё сорваться… Так что лови меч — и продолжим.

Брошенного меча Ларри увидеть не смог, получив в итоге по лбу деревянной рукоятью.

— Ну, таламид, — воскликнул Элиддин, — на этот раз ты нападаешь!

Ларратос сделал несколько пробных взмахов мечом и медленно двинулся на голос наставника. Увы, внутреннее зрение опять уснуло — никаких новых образов пока не возникало.

— Ну же! — поторопил Элиддин. — Не спи, двигайся!

Судя по голосу, наставник стоял всего в нескольких шагах, и Ларратос прыгнул, рассчитывая повалить его на пол. Приземлился он неудачно — Элиддин, разумеется, успел отпрыгнуть. Ларри вскочил — и его мозг вновь пронзило ощущение смертельной опасности: на этот раз тьму разрезала полоса слепящего синего пламени, на которую чуть было не налетел таламид. Он поспешно рухнул на пол, откатываясь в сторону — и к образу полоски света добавилось ровное синее свечение, по форме напоминающее человеческую фигуру. В одной руке этот призрак держал что-то тускло-серое, а в другой — ту самую полоску. "Да ведь это же меч!" — сообразил Ларри.

— Наставник! Я что, чуть не напоролся на Малькинур?!

— Не отвлекайся. Твоё внутреннее око уже просыпается — так что продолжим, иначе придется всё начинать сначала, — Элиддин поместил клинок из небесной стали в ножны: свечение меча почти исчезло.

Ларри поднялся, провёл перед своими глазами деревянным мечом — и увидел лёгкое серое свечение. А из темноты медленно проступали тускло светящиеся серые стены. "- Ага, — подумал Ларри. — Серая полоса у Элиддина — его деревянный меч. Немного непривычно, но ничего". Более того: Ларратос вдруг ощутил, что синий призрак стоит у него за спиной — оказывается, внутренним зрением можно было видеть ВСЁ окружение сразу, а не только то, что расположено прямо перед глазами.

— Защищайтесь, наставник! — радостно воскликнул паладин, резко оборачиваясь и обрушивая на Элиддина целую серию ударов.

— Запросто! — тот встал в стойку медведя и легко парировал атаку Ларратоса.

Ларри воспользовался стойкой орла и попытался повторить тот приём, которым уже неоднократно побеждал Элиддина на тренировках. Однако оказалось, что стоит лишь сконцентрировать внимание на каком-то одном объекте — и световые образы начинают гаснуть, вспыхивая лишь в моменты наибольшей угрозы.

— Не выйдет, таламид! — рассмеялся Элиддин. — Я не сомневаюсь в твоих способностях, но стиль орла мешает внутреннему оку, — с этими словами паладин точным ударом выбил у Ларратоса меч. — Всё, можешь снимать повязку, — и Ларри, увидев, что светлый призрак провёл рукой перед своими глазами, снял чёрный шарф. — Теперь от тебя ничего не скроется — даже то, чего не видят простые люди.

— Постойте, наставник! Это — то самое внутреннее зрение, с помощью которого вы обнаружили, что консул Арастиор Скайрис и есть владыка шеддитов?

— Да, это оно. Ты с самого начала хорошо овладел этой способностью, мой ученик, но думаю, пока ещё многого не понимаешь. С помощью внутреннего зрения можно видеть магию, можно видеть ауру конкретного человека и многое другое. Синяя аура означает добро и гармонию, красная — Хаос и агрессию, чёрная — чистое зло. Зелёная аура — знак любви, оранжевая — аура единения с природой и миром. Серая аура принадлежит ничтожным личностям, что не относятся ни к добру, ни к злу — и живут только ради своих мелочных интересов. Обладатели фиолетовой ауры также не принадлежат добру или злу — но их карма яркая, и они способны влиять на судьбы других людей. Чем ярче аура — тем она крепче…

***

Пару часов спустя паладины медленно брели по улице Героизма: радужное настроение сменилось унынием.

— Я вообще не понимаю, как такое может быть, — говорил Элиддин. — Ведь тёмные ритуалы оставляют заметные следы в матрице Абсолюта. Каждый храм Хаоса предстаёт перед внутренним оком высоченным красным столбом — его за несколько вёрст видно! Замаскировать места, откуда производились выбросы, невозможно: свечение держится не одну неделю. А мы вот уже два часа ищем — и никакого результата!

— Может, эти храмы не в городе? — предположил Ларратос.

— Если бы! Они определённо где-то в Стейнгарде: последний выброс произошёл как раз в этом районе — предположительно рядом с улицей Бринна. Но почему эти святилища не видны — ума не приложу. Ерунда какая-то…

***

В двенадцать часов дня у Ларри Мельда было свидание с его возлюбленной, Эраной. На удивление Ларратоса, она пришла без опоздания. Ларри преподнёс своей любимой ещё один букет из алых роз.

— Спасибо тебе за букет, Ларри, — произнесла Эрана и поцеловала своего возлюбленного в губы, — ты особенный человек, каких очень мало в наше время.

— То же самое мне говорит и мой наставник Элиддин. Согласно его теории я могу быть Шаддаем — всемогущим паладином, который способен обуздать Хаос. Смешно, не правда ли?

— У тебя удивительная судьба, Ларри. То ты учишься у властелина чёрных магов, то у единственного в стране паладина — и у обоих оказываешься многообещающим учеником!

— Но моя магия меркнет перед моими же паладинскими способностями.

— Всё равно — ты сумел в рекордный срок одолеть программу двух классов магической школы. Поразительно, что такие удивительные магические способности, как у тебя, смогли развиться у человека, родившегося в простой семье!

— После того, как Гидрас… точнее, Шакир меня инициировал, магическое начало во мне и впрямь развилось очень быстро. Но меня удивило другое: в момент инициации я не почувствовал ничего нового.

— Я не поняла, любимый, в какой момент?

— В тот момент, что Шакир инициировал меня в маги заклятием "Искры маны".

Эрана посмотрела на своего любимого так, будто тот неудачно пошутил, а то и вовсе впал в детство или сошёл с ума:

— Ларри, не говори ерунды: инициация в маги — длительный процесс!

— Но Шакир сказал мне, что вот уже две сотни лет инициация не требует длительных постов и аскетических практик!

— Конечно! Инициация в наши дни проходит значительно быстрее, чем триста лет назад, но этот процесс занимает много часов и требует ПОСТОЯННОЙ подпитки маной — поэтому инициация очень дорога. А "искры маны" — заклятие, пускаемое на праздниках в качестве хлопушек и фейерверков. Ему учат в четвёртом классе. Если бы инициация происходила мгновенно, в магах ходил бы весь Гиперборей.

— Странно… Я сразу понял, что Гидрас — жмот, и любит выкачивать деньги; возникло даже подозрение, что он — мошенник! Но если инициация была ненастоящей, то как же я смог после этого колдовать? Не думаю, что моя магия была иллюзией, исходящей от Шакира — ведь я применял чары против него самого. Да я и сейчас могу колдовать! Смотри, Эрана! Кадур ан-нур! — над ладонью Ларри появился огненный шарик, который он забросил в небесные выси.

— Этому может быть только одно объяснение. Шакир почувствовал, что инициация тебе просто не нужна.

— Как это?

— Очень просто, Ларри. Ты — прирождённый маг.

— Разве может маг родиться в простой семье?

— Может, но где-то в одном случае из двух-трёх тысяч. Правда, я никогда не слышала, чтобы в простой семье рождался столь могущественный маг.

— И что сиё может значить?

— Есть только два объяснения: первое — ты приёмный сын. И второе — произошло Божественное Зачатие.

— И я — небесное существо?

— Ты — Камриэль Воплощённый, — Эрана улыбнулась.

— Что за чушь! Этого не может быть. Я не могу быть приёмным сыном! И уж тем более я — не Камриэль! Я, конечно, считаю себя добрым, но никогда не обладал особой религиозностью и в детстве любил похулиганить.

— Я не знаю. Может, ты — просто могучий маг, родившийся в простой семье? Исключение из всех правил? Не знаю.

Пока девушка говорила, Ларри взглянул на свою возлюбленную внутренним зрением. В ауре Эраны преобладали оранжевые оттенки, а когда она смотрела на Ларратоса, по светящемуся призраку пробегали цепочки ярко-зелёных искр.

— Есть причина, по которой я тебя сюда позвал, — сказал Ларри, достав из кармана коробочку и открыв её. В коробочке лежало золотое кольцо, — выходи за меня замуж.

***

В среду, восьмого августа в Церкви Новой Надежды на пятом уровне улицы Бринна в районе Героизма проходил обряд венчания Ларри и Эраны. Он был более чем скромным: со стороны жениха пришли Элиддин и Беллердаш, а также Апион, надевший чёрный парик и чёрные усы с бородой. Со стороны невесты пришли её подруги Альгида с Бертой, и, разумеется, родители. А вот родственники жениха прийти не смогли. Не было на церемонии и Руханнура, хотя он очень просился, мотивируя это тем, что очень любит свадьбы. Но Элиддин-то знал, что ещё никогда ни на какие свадьбы драконов не пускали.

— Братья и сестры, в сей день собрались мы пред лицом Господа нашего Камриэля, — произнёс пожилой священник, отец Эдгар, осенив себя пятиконечным знамением, — дабы сочетать священными узами брака сего мужчину и сию женщину.

Все поклонились в сторону алтаря: хотя Элиддин и Беллердаш не были камриэльцами, но чужие традиции уважали.

— Последователь Божий Ларратос Мельд, согласны ли вы взять в жёны сию женщину, быть с ней в моменты радости и горести, пока Господь не разлучит вас в сем мире?

— Да, я согласен, — произнёс Ларратос.

— Последовательница Божия Эрана Зильгард, согласны ли вы стать женой сего мужчины, быть с ним в моменты радости и горести, пока Господь не разлучит вас в сем мире?

Эрана задумалась. Эти несколько мгновений раздумья показались Ларратосу вечностью, поэтому он облегчённо вздохнул, услышав негромкое:

— Да. Я согласна.

— Если кто-нибудь из присутствующих имеет возражения против заключения сего брака, высказывайте, — произнёс отец Эдгар.

Возражений не последовало.

— Можете поцеловать невесту, — разрешил священник. Нагнувшись, Ларратос поцеловал Эрану в губы, и отец Эдгар, осенив их пятиконечным знамением, торжественно объявил:

— Властью, данной мне от Господа нашего Камриэля, объявляю вас мужем и женой!

Зал зааплодировал.

— Поздравляю, Ларри! Не думал, что так скоро увижу твою свадьбу, — Беллердаш едва не плакал от счастья.

— Спасибо, друг. Я надеюсь, что… Эй, что с тобой?!!!

Беллердаш, запнувшись на полуслове, вдруг закачался и упал без сознания. А Ларри почувствовал в воздухе присутствие некой тёмной силы.

— Изыди, демон! — отец Эдгар, очевидно, тоже ощутивший присутствие зла в храме Камриэля, поднял над головой священный символ. Увы, он не смог никого защитить: ещё десять секунд — и без чувств лежали все, за исключением самого Ларратоса и Элиддина. Закрыв глаза, Ларри активировал свою новую способность — внутреннее зрение. Оказалось, что воздух в храме пылает багровым огнём Хаоса, а перед самым алтарём парит зловещая чёрная тень.

— Приветствую, юный паладин! — раздался в мозгу Ларри шелестящий голос. Тёмный дух издевательски отсалютовал Ларратосу, — Я погиб за победу Тьмы. Война принесёт вам поражение. Ты будешь побеждён нашими объединёнными силами, и моя смерть наконец-то обретёт смысл. — Реплики тени были на редкость бесцветными, слова скорее угадывались, чем слышались. В этом голосе не ощущалось никаких эмоций — только монотонный шелест.

Ларри не знал, что это за дух — да какая разница! Выхватив Зариндуил, Ларратос зажёг его силой воли и ринулся на тень. Призрак змеёй увернулся из-под удара Мельда, попавшего по алтарю.

— Вы видите его, господин Эли? — пропыхтел Ларратос, стараясь попасть по мечущемуся духу.

— Нет, но я догадываюсь, что это такое. Уничтожь его, а я займусь исцелением пострадавших.

Ларри наступал, но тень по-прежнему уворачивалась от ударов паладина. Она плавно подлетела к выходу и прошла прямо сквозь дверь.

— Проклятье! — выругался Ларратос, возясь с плотно закрытой дверью. Очутившись, наконец, за пределами храма, Ларри увидел, что тень уже набрала значительный отрыв и теперь летит по пятому уровню улицы Бринна.

— Не уйдёшь! — выдохнул Ларри, стремительно набирая скорость. Паладины (особенно рыцари-тигры) бегают невероятно быстро, и вскоре Ларри с удовлетворением отметил, что догоняет призрака. Тень обернулась и, помахав рукой в прощальном жесте, перелетела вниз, на четвёртый уровень.

— Как бы не так! — Ларратос прыгнул вслед за тенью и, пролетев десяток метров, мягко приземлился. Прокатившись по мостовой, он ловко вскочил на ноги, и продолжил погоню, выжимая из своего тела максимум.

Ларри, тяжело дыша, мчался вслед за летящей тенью. Он уже начал выдыхаться — долго выдерживать такой бешеный бег не под силу даже паладину. Однако тень была уже совсем близко: ещё чуть-чуть, и…

Не повезло. Дух достиг рыночной площади — и отрыв сразу резко возрос, ибо Ларри приходилось оббегать людей, а тень плавно скользила над толпой. Ларратос понял, что враг уходит — и с силой метнул Зариндуил.

— Ты совсем кретин?! — услышал он голос торговца, обладателя жёлтой ауры жадности, — какой идиот доверил слепому меч?! Ты мог меня угробить, сволочь!

Открыв глаза, Ларри вернулся к обычному зрению и увидел, что его клинок разрубил половину содержимого лавки. Это было тем более странно, что внутреннее око показывало на этом месте лишь пустоту. И Мельд понял: зрение паладина не позволяет видеть предметы — если, конечно, они не представляют непосредственной опасности или не содержат магии или жизни. Увы, понимание пришло слишком поздно: тень, скорее всего, ушла, а вновь перейти на внутреннее зрение никак не удавалось…

— Да заткнёшься ты, наконец, подонок?! — заорал Ларри на торговца, который всё ещё что-то кричал, мешая паладину сосредоточиться. В глазах паладина мелькнула красная искра, а меч, вырвавшись из разрубленного прилавка, послушно влетел в руку. Торговец упал на колени и заскулил подобно псу:

— Прости ничтожного торгаша, могучий воин!

"— Остановись, Ларратос! Вспомни, чему тебя учил наставник, — мысленно сказал сам себе паладин, — контролируй свой гнев. Не дай злу погубить твою душу".

Огонь погас в глазах Мельда. Он вдруг почувствовал себя очень усталым, и запоздало вспомнил, что после длительных физических нагрузок нельзя сразу останавливаться. Тяжело дыша, Ларри медленно двинулся обратно к храму, безуспешно пытаясь восстановить дыхание. Его снедала тревога: что там с Эраной? Конечно, Элиддин позаботится о ней, но вдруг она так и не очнётся? Ларратос ускорил шаг, а потом вновь перешёл на бег, только, разумеется, не столь быстрый. Когда он добрался до церкви, оказалось, что Элиддин уже исцелил всех присутствующих.

— Ларри! Живой! — Эрана бросилась на шею Ларратосу. — Я так боялась, что ты погибнешь…

— Любимая, — шептал Ларри, — ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Элиддин знает своё дело, — Эрана, наконец, вырвалась из объятий Ларратоса, — Ему удалось исцелить всех, кроме Беллерадаша…

— Беллерадаш? Что с ним? — Ларри, вбежав в храм, увидел своего друга, лежащего на ковровой дорожке возле алтаря. Орк обшаривал потолок широко раскрытыми невидящими глазами.

— Произошёл очередной выброс Хаоса, Ларри, — рука Элиддина легла на плечо юного таламида, — направленный против орков. Боюсь, все орки в городе сейчас… вот так же… Надо будет отвезти его в госпиталь. Мы уже вызвали медицинскую повозку.

— Очередной выброс, наставник?! А я думал, что все потеряли сознание из-за тени…

— Нет. Кстати, как выглядел этот дух?

— Он был полностью чёрный. Кого-то он мне напомнил — словно мы уже с ним где-то встречались. Эта тень говорила — мёртвым бесцветным голосом. И она предвещала войну.

— Все только и твердят в последние дни, что о войне, — грустно произнёс Элиддин. — Видно, война и впрямь на пороге, если гонцы Хаоса уже и в храм Камриэля проникают…

— Кто? Какие гонцы?

— Я говорю о той тени, которая испортила тебе свадьбу. Их называют гонцами Хаоса — они обычно получаются из призраков убитых шеддитов. Это своеобразные отпечатки их чёрных душ, овеществлённые духи. Шеддиты часто используют Гонцов для обмена посланиями — ибо увидеть такую тень и тем более уничтожить её может лишь тот, к кому она послана.

— Наставник, — воскликнул Ларри, — теперь я вспомнил, кого она мне напоминает! Это был призрак Тригдиша, основателя культа Тени! Именно его я убил этой весной.

— Вполне возможно. Он основал культ Тени — и в итоге сам стал тенью, призраком на побегушках у шеддитов. Да, Ларри — эти гонцы никогда не появляются по собственной воле: только по приказу хозяина.

— Вы хотите сказать, что где-то поблизости находится шеддит?!

— Совсем не обязательно (хотя нельзя исключать и такой возможности). Думаю, его направили непосредственно из Масхона — но вот откуда там знают тебя, Ларри…

Внезапно в кармане у Элиддина загудел мадаббар.

— Подполковник Элиддин слушает!

— Элиддин, это Трейк, — маг говорил резким, прерывистым голосом. — Похоже, дело — табак!

— Прости, друг, — вздохнул паладин, — но нам так и не удалось отыскать этот проклятый храм…

— Скверно. В общем, я вывожу своих людей — в Диаманте им уже делать нечего. На прощание наша гильдия наложит на город чары анархии — это заклинание сработает в такт с силами Хаоса и окончательно свернёт набекрень мозги горожанам. В итоге монархистам потребуется немало времени и сил, чтобы превратить массовые беспорядки в организованное революционное движение.

— Ты тоже возвращаешься в Стейнгард?

— Нет, я буду до последнего торчать в поместье. Попорчу ещё немного крови госпоже Меггидо, раз уж представилась такая возможность. Кстати, никто из гильдии в столице не появится — мы перекроем юго-западную железную дорогу и постараемся присоединиться к республиканской армии. А что там у вас в Стейнгарде?

— Пока всё довольно спокойно.

— Это затишье перед бурей, Элиддин. У меня нехорошее предчувствие — ведь все выбросы Хаоса идут как раз из столицы, и весь культ тени там… Ладно, постараюсь кого-нибудь отправить и в Стейнгард.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Уже нет. Что касается храма — думаю, будет ещё один выброс. Заключительный. Но искать храм поздно, революцию уже не предотвратить. Так что — собирай армию. Ищи союзников, благо время ещё терпит. Есть ещё время. ПОКА есть.

И Трейк отключился.

— Наставник, неужели всё действительно так плохо?

— Похоже на то. Трейк зря не скажет — а значит, нам и впрямь нужны союзники, ибо выбросы Хаоса очень велики, и своими силами республиканцам не справиться.

— Но где вы собираетесь найти союзников, наставник? И как? Великий Альянс отрезан от нас Масхоном.

— А знаешь ли ты, Ларри, какая часть населения полностью и без колебания встанет на сторону республиканцев?

— Нет, наставник. Не знаю.

— Орки. Потому что при монархии они были самой угнетаемой частью населения. Помимо гиперборейских орков на севере Вестланда есть гирдашанские орки, живущие на островах в своём независимом государстве. И они тоже должны помочь нам — ибо после того, как масхонское или монархическое правительство перебьёт гиперборейских орков, оно примется и за них, независимых.

— Вы хотите сказать, что Гиперборей должен послать дипломатическую миссию в Дэртон? Но пока правительство будет её собирать, пройдёт не одна неделя!

— Запомни, Ларратос: мы паладины. Рыцари нашего ордена издревле славились как отличные дипломаты. Там, где бездействуют политики, за дело берёмся мы. Беллердаш, как представитель оркского народа, тоже пригодится нам в нашей миссии.

— Когда выдвигаемся?

— Завтра. А сегодня я предупрежу начальство, что мы отправляемся в командировку по государственным делам.

Слова Элиддина прервал рёв сирены: к храму Камриэля подъехала медицинская самоходная повозка.

Глава 21. Пути сходятся и расходятся

Ларратос и Элиддин стояли во дворце гиперборейского консула, Николаса Марна, в кабинете самого правителя республики.

— Приветствую вас, господин консул, — сказал Элиддин и поклонился. Ларратос последовал его примеру.

— Приветствую вас, подполковник Кахаби. И вас, лейтенант Мельд. Что привело вас ко мне?

— Господин консул, как я уже сообщал вам, в республике назревает гражданская война. Наша страна будет рада любой помощи. Мы отрезаны от Великого Альянса территорией Масхона, и я прошу вас выдать нам с Ларратосом дипломатические полномочия для заключения союза с гирдашанскими орками.

— Я был уверен, что орки Гирдашана никогда не пойдут на союз с нами, — консул прошёлся по комнате, — Поэтому и не отправлял послов на острова — всё равно бесполезно. Однако я наслышан об устойчивости паладинов к чужому влиянию и их способностях к убеждению — поэтому не буду вам препятствовать, — консул принялся что-то быстро писать. — Объявляю вас официальными посланниками республики Гиперборей в Гирдашане! — он ещё раз просмотрел написанное и, заверив гербовой печатью, протянул лист Элиддину. На листе красовалась надпись: "Указам консула Н. Марна от 9 августа 1618 года Элиддин Кахаби и Ларратос Мельд объявляются послами республики Гиперборей в королевстве Гирдашан".

— Благодарю вас, господин консул, — поклонился Элиддин, — но для успеха нашей миссии необходимо судно. Не будем же мы лететь сквозь всё это расстояние на спине Руханнура, — последняя фраза была обращена к Ларратосу, и произнесена шёпотом.

— Судно? Хм… — консул задумался. — С кораблями у нас сейчас проблемы: свободных практически нет. Впрочем, я могу предоставить вам во временное пользование эсминец "Северная Звезда". Вместимость — пятьдесят пассажиров, вооружение — шестнадцать зачарованных баллист, может отбить нападение нескольких пиратских корабликов. Правда, скорость его невелика — всего десять морских вёрст в час.

— Мне бы хотелось получить корабль побыстрее, пускай он даже будет поменьше и без баллист.

— Могу предложить вам, господин подполковник, самоходный кораблик "Белый Орёл". Вместимость — двенадцать человек, магический двигатель, баллиста присутствует — одна, скорость — двадцать пять морских вёрст в час. Мне он не нужен, так что я могу уступить его вам.

— Мы возьмём "Белый Орёл". Кстати говоря, какова стоимость судна? Я подумываю о приобретении собственного корабля.

— Двадцать три тысячи аргусов. Но учитывая, что кораблю десять лет, я готов уступить его за пятнадцать.

— Отлично, — промолвил Элиддин, достав из-за пазухи мешочек с деньгами и отсчитав пятнадцать тысяч, — я выкупаю его. Этого должно хватить.

— Корабль — ваш, — улыбнулся консул и, покопавшись в ящике стола, протянул ключи, — вы найдёте его в гавани на реке Магнифа.

— Наставник, откуда у вас такие деньги? — изумился Ларратос.

— Я всегда получал в полиции больше денег, чем надо на жизнь. А за несколько десятилетий можно накопить неплохое состояние. Я знал, что деньги когда-нибудь мне понадобятся — и, как видишь, теперь смог купить судно.

— Но зачем, наставник?

— Множество ледников растаяло, морские пути на юг открыты. Я собираюсь навестить свою родину — и посетить анклав паладинов в Шалеме.

***

Судно "Белый Орёл", несмотря на свой маленький размер, удовлетворяло всем условиям как боевого, так и транспортного корабля. К тому же оно оказалось довольно симпатичным — например, на носу судна красовался растр, изображающий благородную хищную птицу (собственно, отсюда и название корабля). А на корме была установлена зачарованная баллиста, действовавшая по принципу автоматического арбалета — правда, она не могла пускать, подобно ему, несколько копий в секунду. Её предел — всего одно копьё в пять секунд. Но даже такими баллистами могли похвастаться далеко не все пираты. Внизу под кормой бурлила вода — магический корабль шёл на реактивной тяге.

"Белый орёл" нёсся по волнам Северного моря. На капитанском мостике стоял Элиддин, а по его правую руку — Ларратос. Помимо них на корабле плыл Беллердаш — представитель орков Гиперборея, обязанный выступить от их имени перед своими собратьями в Гирдашане. Апион Грант, которому больше некуда было податься, тоже отправился с паладинами и орком. Элиддин, ставший капитаном и владельцем судна, не возражал. Также Элиддин не возражал и против того, что вместе с Ларратосом поплывёт его подруга, Эрана Зильгард… точнее, его жена, Эрана Мельд. Элиддин никак не мог свыкнуться с мыслью, что таламид уже женат. И, конечно, куда же могли поплыть паладины без своего верного Руханнура — у дракона имелась своя собственная каюта. Элиддин, поставив корабль на автопилот, повернулся к Ларратосу:

— Пойдём на палубу, Ларри — продолжим обучение.

Юный паладин и его наставник вышли на палубу, ярко освещённую солнцем. Солнечные блики на морских волнах слепили глаза, а лицо приятно холодил ветер, насыщенный солёными брызгами. У самого борта в раскладном кресле сидел Апион и покуривал трубку — бывший вор, вероятно, воображал себя бывалым моряком.

— Ну что ж, — сказал Элиддин, осмотревшись. — Начнём урок. Для начала попробуй толкнуть меня абсолютной энергией.

Силовой удар был одной из первых паладинских способностей, которым Элиддин обучил своего таламида. Выставив вперёд правую руку, Ларратос чуть опустил кисть, а потом резко поднял её, посылая заряд абсолютной энергии: такой приём запросто сбивает с ног неподготовленного человека. Закрыв глаза, Ларри увидел сквозь матрицу Абсолюта белый энергетический сгусток, летящий на его наставника. Паладин даже не шевельнулся — но светящийся шар попросту отскочил от него, подобно тому, как огненный шар отскакивает от мага, наложившего на себя заклятие волшебного щита.

— Я отразил твой силовой удар, — улыбнулся Элиддин. — Теперь ты отрази мой, — паладин чуть повёл плечами, швырнув в Ларри целый поток Абсолютной энергии. Ларратос, не выдержав столь мощного удара, упал. Его протащило по палубе корабля — и, если бы не высокие борта судна, таламид бултыхался бы уже в море. Апион, наблюдавший за ходом обучения, расхохотался.

"Смешно ему. У человека ничего не получается — а он ещё и смеётся! Ничего, я тебе это припомню", — мстительно подумал Ларратос.

— Как видишь, мне было совсем не трудно справиться с твоим толчком, — комментировал Элиддин, пока Ларри поднимался на ноги. — Дело в том, что рыцарям-драконам и рыцарям-осьминогам способность сопротивляться ударам Абсолюта присуща изначально — она проявляется уже в момент посвящения. Точно так же, как и ты, рыцарь-тигр, безо всякого обучения можешь совершать гигантские прыжки и уворачиваться от стрел. А вот способность противостоять ментальным ударам тебе потребуется выработать. Расслабься и попробуй силой воли сформировать вокруг себя ауру Абсолюта, непробиваемую для вражеских атак.

Закрыв глаза и включив внутреннее зрение, Ларратос попытался окружить себя облаком чистой энергии Абсолюта. И с радостью отметил, что у него начало получаться — его аура покрывалась серебристым сиянием, всё более и более ярким. Элиддин запустил в Ларри сгусток энергии, но тот ударил по нему рукой — и отбил энергетический удар, подобно тому, как некогда отразил огненный шар, запущенный в него Шакиром. Но если тогда Ларратос отбил удар рукой рефлекторно — то сейчас уже вполне сознательно. Шар чистой энергии полетел в Апиона, выбив из его рта трубку и повалив бывшего преступника на палубу.

— Курение вредит вашему здоровью, — смеясь, произнёс Ларратос: он вернул Апиону небольшой должок.

— Очень хорошо, Ларри, — кивнул Элиддин, словно игнорируя случай с Апионом. — Теперь ты можешь противостоять большинству атак Абсолюта, так что приступим к нашему следующему уроку. Сконцентрируй облако абсолютной энергии вокруг Апиона.

— А я-то тут причём? — изумился бывший вор.

— Ты хорошо подойдёшь в качестве учебного врага.

Закрыв глаза, юный паладин сосредоточил свои мысли на Апионе и начал сгущать вокруг него невидимое простым людям облако серебристой энергии.

— Эй, вы чего?! Не нравится мне всё это! — выкрикнул Апион и вскочил с кресла.

— Сожми его ауру, — произнёс Элиддин. Ларратос послушался своего наставника и силой воли сжал облако энергии вокруг Апиона. Неуловимый замер: он не мог даже пошевелиться.

— Отлично, Ларратос! Используя силу Абсолюта, ты можешь парализовывать в бою своих врагов. Главное, не держи их так слишком долго — будучи парализованными, они не могут дышать.

Юный паладин, продолжая концентрировать мысли, сжал ауру ещё сильнее. Глаза бывшего вора выпучились, лицо начинало синеть…

— Отпусти его, Ларри! А не то задушишь! — выкрикнул Элиддин, и Ларратос развеял облако энергии.

***

Зарина, загипнотизировав гиперборейских пограничников, без особого труда перешла границу — и оказалась в северной республике, под синим небом, которого она не видела уже много лет. Её чёрное платье, столь модное в Масхоне, в Гиперборее смотрелось неестественно, и народ мог догадаться, что она — не гиперборейка. В девушке могли даже заподозрить вражескую лазутчицу. Вообще-то, если учитывать её настоящий возраст, Зарина не была девушкой, но магические способности, чувствительность к Абсолюту и происхождение одержали победу над возрастом — и позволяли ей выглядеть почти столь же молодой, как в день знакомства с Ним. Зайдя в один из домов (предварительно дождавшись, пока хозяева уйдут), она оставила своё чёрное платье, переодевшись в зелёную юбку и блузу. До ближайшего посёлка Зарина шла пешком, а оттуда уже на пригородном поезде добралась до крупнейшего города на юге Гиперборея — Новгарда.

Зарина хотела встретиться с гиперборейским консулом — и рассказать о готовящейся атаке со стороны Диктатуры, а также отдать ему пробирку с биологическим материалом. В Гиперборее должны быть паленгенезисты, способные, изучив зародыш гончей, найти способ борьбы с этими тварями.

Впрочем, у Зарины была и другая цель: встретиться с Ним — если это, конечно же, Он. Те же глаза, та же улыбка… но — более молодое лицо. Если Он сумел выбраться из своей гробницы на севере Масхона и добраться до Гиперборея, то Зарина должна быть с Ним.

Увы, для нормального путешествия по Гиперборею нужны деньги — и немало. А значит, — размышляла Зарина, — придётся кого-нибудь ограбить. Пожалуй, вон тот дорогой дом подойдёт — не может быть, чтобы там не оказалось хотя бы небольшой денежной суммы.

Девушка перемахнула через забор и подошла к входной двери:

— Итфатех! — дверь послушно отворилась, и Зарина вошла в жилище.

— Ты кто такая?! — вытаращился на неё хозяин дома.

Вместо ответа Зарина выхватила свой меч. Одно быстрое движение — и вот уже она стоит за спиной горожанина, прижимая лезвие к его горлу:

— Гони деньги, а не то я убью тебя!

— Деньги в шкафу, — прохрипел перепуганный хозяин дома, — умоляю тебя, убери меч!

Зарина вбросила клинок в ножны и открыла шкаф. "Так, что тут у нас? Тысяча аргусов. Для богатого человека что-то маловато — вероятно, основная сумма лежит где-то ещё. Но для меня этого более чем достаточно".

Внезапно грабительница почувствовала опасность и, обернувшись, успела заметить летящий в неё цветочный горшок — видимо, хозяину очень не хотелось расставаться со своими деньгами. Напрасная попытка: усилием воли Зарина направила этот «снаряд» в обратный путь — и горшок ударил своего владельца по подбородку, отправив его в нокаут. Но не убив — Зарина всё ещё чувствовала искру жизни в теле домовладельца. Конечно же, девушка понимала, что, отбирая деньги у невинного, она совершает плохой поступок. Но этот грех должен был с лихвой окупиться спасением Гиперборея от масхонских гончих ада.

Дойдя до вокзала, Зарина приобрела билет до столицы и доехала безо всяких приключений. Оказавшись в Стейнгарде, она, не теряя понапрасну времени, сразу же отправилась к консульскому дворцу.

— Девушка, вам куда? — остановил её охранник при входе.

— Я хочу увидеть консула.

— Многие хотят увидеть консула, но просто так я никого не пускаю. Предъявите, пожалуйста, ваш пропуск.

Эти бюрократические проволочки изрядно разозлили Зарину: она не собиралась дожидаться аудиенции — ей требовалось проникнуть во дворец немедленно. Лучше всего, конечно, было бы просто загипнотизировать охрану — но личные охранники консула, скорее всего, устойчивы к ментальному воздействию. Так что…

— Вот вам пропуск! — ответила Зарина, доставая из кармана соответствующую бумажку. Разумеется, полностью иллюзорную — девушка не зря была мастером иллюзий, показав стражнику именно то, что он и рассчитывал увидеть.

— Ого! — изумился охранник. — Секретная служба…

— Так я могу пройти? — ледяным голосом поинтересовалась Зарина.

— Да-да, разумеется, можете проходить.

— А может, ты сам отведёшь меня к консулу?

— Вообще-то мне нельзя оставлять пост…

— Это приказ!

— Хорошо-хорошо, пройдёмте, — и охранник провёл Зарину в приёмную правителя.

— Так-так, Петер, кого же ты мне привёл? — спросил консул Николас Марн у охранника.

— Барышня из секретной службы хочет вас видеть, господин консул.

— Хм. Что-то я не припоминаю вас в рядах наших шпионов… Ну, и с чем пожаловали?

— Господин консул, я хочу вас предупредить! — выпалила Зарина, — Масхон готовится к войне с Гипербореем!

— Для меня это давно не новость, — усмехнулся консул. — И я уже принял меры — в частности, послал дипломатов для установления стратегического союза с гирдашанскими орками.

— Но вы знаете далеко не всё! — чего-чего, а уж такого равнодушия Зарина не ожидала. — Орки никогда не пойдут на союз с людьми! А масхонские паленгенезисты выводят опасных боевых животных — гончих ада, напоминающих огненных собак. Лорд Хаммон планирует использовать их в войне против республики. У меня есть пробирка с образцами материала — я хочу, чтобы гиперборейские паленгенезисты исследовали её.

— Хорошо-хорошо, я свяжусь с паленгенезистами. Успокойтесь, пожалуйста — у нас нет никаких поводов для волнения. Я уверен, наши дипломаты договорятся с орками о союзе.

Мысленно плюнув, Зарина покинула дворец консула. Да, совсем не так она себе представляла эту аудиенцию. Её трясло от ярости:

"Как же так — я, рискуя жизнью, принесла столько важных сведений — и какова благодарность? Консул просто отмахнулся от моего предупреждения, тупой индюк! Вот повесит его лорд Хаммон — тогда этот болван сразу запоёт по-другому".

Что бы там ни говорил консул, Зарина прекрасно знала о редкостной дикости и неуживчивости гирдашанских орков. Знала, что гирдашанские орки, в отличие от тех, кто проживал в диаспоре, всегда недолюбливали людей.

"Республиканские дипломаты ОБРЕЧЕНЫ на неудачу, — думала девушка, — а то и на смерть. Ведь они не владеют ни мастерством ментального воздействия, ни боевыми искусствами. Ну что ж… Единственный выход — самой отправиться в Дэртон и помочь дипломатам-недотёпам. Жаль, конечно, что поиски возлюбленного придётся отложить до лучших времён — но на кону стоит судьба этой страны…"

И Зарина двинулась к порту, расположенному на реке Магнифа — угонять корабль, дабы добраться до орковской столицы.

***

Баал Кархан миновал северо-восточную границу Масхона с Гипербореем и пошёл по направлению к ближайшей деревне вильинского района. На правой руке владыки шеддитов красовалась чёрная перчатка — он не собирался никому демонстрировать новую руку. На левой, чтобы не вызвать подозрений — тоже. Немного поразмыслив над выбором пути, шеддит решил не рисковать и не ехать в столицу через Новгард: путь через Вильин хоть и подлиннее, но зато гораздо безопаснее. В первой же деревне Баал Кархан забрался в дом какого-то крестьянина, украв одежду и тёмные очки — красные глаза выдавали в нём шеддита. Переодевшись, он ничем не отличался от заправского селянина. Положив чёрную мантию с золотой маской в мешок и повесив его на спину, Кархан зашагал к железной дороге, рассчитывая сесть на пригородный поезд, следовавший в Вильин. Никто так и не заподозрил в нём шеддита — обычный крестьянин едет в город, торговать овощами на рынке. Да, согласно кодексу шеддитов носитель титула Баала не должен был показывать посторонним своё лицо, но ведь никто даже и не догадывался, что он — Баал.

Приехав в Вильин, юный шеддит зашёл в магазин одежды, обзаведясь там дорогим костюмом и щёгольским чемоданчиком. Очутившись на Стейнгардском вокзале, Кархан спокойно дождался поезда, опять же не привлекая лишнего внимания — купец из провинциального города едет в столицу по делам.

В Стейнгарде ученик Хэрека сразу же направился к Академии Высокого Волшебства. С виду заурядный путник, а на самом деле — диверсионный отряд численностью в одного человека, посланный владыкой Хэреком с целью подорвать боеготовность магов. У владыки Кархана имелась и ещё одна цель — личная: отомстить одной девке-нечистокровке, студентке этой академии, посмевшей когда-то бросить его. Разумеется, для нападения на гильдию боевых магов сил одного-единственного шеддита недостаточно, но задача убиения студентов и преподавателей академии более чем удовлетворяла Кархана — по крайней мере, на первых порах.

Двери учебного заведения были гостеприимно распахнуты: учебный год в академии волшебников начинался рано — с первого августа.

— Приветствую, добрый студиозус. Проходи, — улыбнулся привратник. Его держали исключительно для солидности: даже мысль о том, что в академию магов может проникнуть злоумышленник, казалась абсурдной. Баал Кархан некогда учился в этой самой академии, поэтому неплохо знал как здешние порядки, так и планировку академических зданий. Пройдя в одну из пустующих аудиторий, шеддит открыл свой чемоданчик, не спеша надел чёрную мантию с золотой маской — и взял в руки меч из Небесной Стали.

Что ж, можно было приступать к диверсии. Академия насчитывала три факультета — прикладной магии, теоретической магии и боевой магии. Баал Кархан решил начать с самых сильных — боевых магов пятого курса. А самое приятное — избиение первокурсников — оставить напоследок.

Владыка Кархан закрыл глаза и глянул на здание Академии через призму Хаоса. Вот оно — лёгкое зеленоватое свечение: магическая нить, связывающая все аудитории воедино. Если где-то что-то случится, сразу же зазвучат сигналы тревоги. Пылающим мечом шеддит обрубил этот поток, и, ворвавшись с оружием наперевес в аудиторию, где занимались боевые маги, разрубил преподавателя надвое.

— На сегодня урок окончен, — усмехнулся он, ощущая прилив сил — благодаря мечу поглощения Кархан получил всю ману погибшего.

Класс испуганно ахнул. Кто-то из студиозусов метнул в шеддита огненный шар — но тот легко отразил его своим мечом, стараясь по возможности никого не задеть: ведь при таком убийстве он не получит сущность убитого. Только смерть от заклятого клинка увеличивала силы шеддита — и Кархан собирался извлечь из убийств максимум выгоды.

Если бы студенты кинулись врассыпную, то некоторые могли бы спастись. Но они не сразу поняли, КТО сейчас перед ними, попытавшись справиться с Карханом при помощи чар. Шеддит лишь смеялся над их жалкими потугами: проклинающие заклинания на него не действовали, а магические шары он легко поглощал своим пылающим мечом. Вскоре битва окончилась: двоим учащимся шеддит отрубил головы, троих поразил ударом в грудь. Вдоволь налюбовавшись на трупы, Кархан отправился в следующую адиоторию. Потом ещё в одну. И ещё…

Шеддит торжествовал: вот он, его звёздный час! Убивать было удивительно приятно — не говоря уж о том, что каждая смерть увеличивала магические навыки и запасы маны. Кроме того, шеддит получал ещё и все воспоминания убитых — но они не интересовали его. Поэтому Кархан остался доволен. Единственное, что его огорчило — так это то, что он не смог найти вероломную шлюху-нечистокровку, в которую когда-то был влюблён. Но владыка Хэрек всё равно будет доволен: студенты дохли как мухи.

В последней аудитории, где занимались первокурсники-теоретики, одна низенькая и худенькая девушка, почти что девочка, упала на колени перед владыкой шеддитов:

— Пожалуйста, не убивай меня!

— Успокойся, — ответил Баал Кархан, — я тебя не убью. Тебя убьёт мой меч! — с этими словами шеддит метнул свой клинок. Хотя ужасное оружие лишь чуть порезало плечо студентки, её участь оказалась решена — для поглощения сущности достаточно даже царапины.

Выйдя из последней аудитории, Кархан направился к кабинету ректора Ательмера. Убить ректора будет особенно приятно: как в плане обогащения силой, навыками, маной и новыми заклятиями, так и в плане морального удовлетворения.

Ректор тем временем понял, что в академии беда, хотя эфирный канал бездействовал. Ательмер ощущал мощные потоки чёрных энергий. Это могло означать только одно: шеддит ворвался в Академию Высокого Волшебства. Причём, судя по энергетике, шеддит молодой и неопытный. Несмотря на все разговоры о том, что магия слабее сил Абсолюта и Хаоса, ректор совершенно не боялся этого шеддита — ибо чуть более двадцати лет назад куда более могущественный владыка шеддитов уже входил в академию с попыткой её захватить. Но, прибегнув к могущественной магии и кое-каким незаконным методам, Ательмер сумел победить. И, что греха таить, того шеддита больше нет. Поэтому сейчас, если успеть наложить нужное заклятие — а он должен успеть — шеддит будет повержен.

Профессор Ательмер открыл книгу, положил в котёл, стоящий на алхимическом столе, все необходимые ингредиенты, развёдя под котлом магический огонь, и начал читать заклинание, помешивая зелья… Он должен успеть. Должен.

Внезапно дверь распахнулась от резкого удара, и шеддит оказался на пороге. Стараясь не обращать на него внимания, ректор читал заклинание — в ускоренном темпе.

Кархан не спеша подошёл к профессору:

— Вот мы и встретились, профессор Ательмер! — с этими словами шеддит снял маску.

— Не может быть! — обомлел Ательмер. — Ты! Ты предал нас! Ты предал своего отца!

— Часто за старой внешностью скрывается новая сущность, — гневно произнёс Баал Кархан, — что касается отца — так у меня теперь другая семья. Я служу Баалу Хэреку. А ты — ты унизил меня, отчислив из академии! А ведь я знал куда больше, чем все ваши отличники! Так что теперь пришёл час расплаты! — взмах меча, и две половины тела ректора лежат на полу…

***

Кажется, приплыли! — крикнул Ларратос. — Земля!

И действительно, на горизонте уже показалась земля — без сомнения, один из островов Гирдашана.

— Наставник, — поинтересовался Ларри, — а вы уже когда-нибудь бывали в этих местах?

— Нет, не бывал. Но зато я многое слышал о Дэртоне и о гирдашанском государстве. Ведите себя поосторожнее — говорят, что гирдашанцы не любят чужаков. Беллердаш, к тебе это тоже относится — орков, родившихся на западе, они не считают своими.

— А откуда им знать, где я родился? — хмыкнул Беллердаш.

— Они обращают самое пристальное внимание на акцент речи, поведение и одежду.

Берег меж тем приближался. Из тумана начали проступать очертания высоких причудливо изрезанных скал, сплошь покрытых густым лиственным лесом. Ощущалаось удивительное спокойствие: девственную тишину не нарушали ни крики птиц, ни дуновение ветра. Верхушки гор, расположенных где-то в центре острова, ярко сияли белыми снеговыми шапками.

— Так, — произнёс Элиддин, пристально разглядывая незнакомый берег. — Мы, вероятно, забрали чуть правее, чем следовало. Видите вон тот узкий проход в скалах? Нам туда: это, скорее всего, дэртонский фьорд.

Паладин внёс необходимые поправки в курс корабля, и вскоре судно уже скользило между двух скальных стен, густо покрытых деревьями и кустарником. Вся эта растительность оказалась щедро увита ежевикой и хмелем. Море тихо плескалось у подножий скальных уступов. И по-прежнему — никаких следов орочьих поселений.

— Может, они все вымерли? — предположил Беллердаш. Судно вот уже полчаса плыло по причудливо петлявшему фьорду — из-за обилия осыпей и подводных камней скорость "Белого орла" казалась просто ничтожной. — Эта тишина действует мне на нервы.

— Успокойся, Белл, — улыбнулся Ларри. — По-моему, здесь, напротив, очень уютно — по-настоящему дикая природа!

— Что касается Дэртона, — поддержал таламида Элиддин, — то до него действительно не так-то просто добраться — причём как по морю, так и по суше. В последнем случае придётся лезть через такие буреломы и скалы, что никакая армия не пройдёт. Да, случись война — и вся природа обернётся против захватчиков. Я хорошо вижу, что каждый здешний омут — это громадный водяной элементаль. Некоторым их них, вероятно, тысячи лет — возможно, они родились одновременно с островами. А половина скал фьорда — элементали земли. Сейчас они спят, но если бы мы плыли с дурными намерениями… О, а вот и столица!

Ущелье сделало очередной поворот — и "Белый Орёл" оказался в обширной бухте, на берегу которой располагался дэртонский порт. Девственная тишина разом исчезла — до путешественников доносились отрывистые команды орков-моряков (в порту стояло всего несколько кораблей), шум волн, разбивающихся о берег, и множество других звуков. Откуда-то налетел ветер…

Все до единого здания столицы независимого королевства орков были выполнены из дерева — но не из деревянных панелей, как некоторые дома в Новгарде, и не из брёвен, как избы в гиперборейских деревнях. Они напоминали гигантские пни, и, похоже, их вырастили искусственно.

— Город Воды, город Жизни, — так про него пишут наши оркские авторы, — мечтательно произнёс Беллердаш, — я представлял его совершенно другим. Все здания здесь какие-то… кривые.

— Естественно, Белл, — ответил Ларратос, — ведь ты меряешь всё людскими представлениями о красоте — других у тебя нет, ибо ты вырос в Гиперборее. С точки зрения природы город красив — в природе нет абсолютно прямых линий.

— Так, нас уже заметили, — произнёс Элиддин. И действительно, двое орков в блестящих стальных доспехах жестами указывали на ближайший свободный причал. "Белый Орёл" пришвартовался, и к судну подошли те самые орки-стражники. Шлемы полностью закрывали их лица, а за спиной у каждого висело по внушительному боевому топору.

— Зачем пожаловали в Дэрр-ртон? — произнёс один из стражей искажённым из-за шлема голосом. Хотя одним из родных языков гирдашанских орков был вестландский, они, в отличие от своих гиперборейских собратьев, говорили с сильным акцентом.

— Мы хотим добраться до вашего правителя, — спокойно произнёс Элиддин, спрыгивая на берег, — В Гиперборее назревает гражданская война, и если победят наши враги, всем нам придётся солоно.

— Нам нет дела до ваших внутрренних разборр-рок, — произнёс портовый служащий Дэртона.

— Вы хотите пропустить нас, — странным голосом произнёс Элиддин, и его глаза засверкали.

— Ментальное воздействие, человек? — недобро спросил орк. — Вы что, держите нас за дураков? Мы знаем, что люди способны на такие фокусы, поэтому нас учат ему сопротивляться.

— Брат, очень тебя прошу, пропусти нас, — попросил Беллердаш.

— Я не бррат тебе, чужак! — рявкнул страж. — Думаешь, ты — оррк? Нет. Ты не оррк, ты прросто зеленокожий человек. Поворр-рачивайте обрратно, иначе… — страж вытащил секиру и красноречиво провёл пальцем по её лезвию.

— Мы не повернём обратно, — ответил Ларратос. — Если вы хотите битвы, то вы её получите! Но по-моему, всё же лучше пропустить нас по-хорошему.

— Ты смел, чужак, — ответил портовый страж, — смел и глуп. А такие долго не живут. — Орк замахнулся секирой, и Ларри едва успел пригнуться: стальное лезвие свистнуло прямо над его головой. Второй взмах — на этот раз целятся пониже. Ларратос подпрыгнул и, сделав в воздухе сальто, оказался за спиной орка. Мощный пинок — страж летит в воду вместе со своим топором, а мгновение спустя Ларри ощутил сокрушительный удар: второй орк, не растерявшись, от души врезал кулаком по спине паладина. Ларри рухнул как подкошенный, лишь немного не долетев до воды, а страж выхватил секиру…

Элиддин и Беллердаш поняли, что они уже вряд ли успеют вмешаться, не убив врага Ларратоса. Но убийство стражника лишит их всякой надежды на благополучный исход переговоров. И даже на благополучное начало…

С трудом переводя дыхание после удара, чуть было не переломившего ему хребет, Ларри перевернулся на спину и выполнил подсечку. Орк с жестяным грохотом рухнул на доски причала, выронив топор, который, скользнув к краю, немедленно утонул. Вскочив (всё тело отозвалось резкой болью), паладин выхватил Зариндуил и поднёс его к шее орка.

— Сдаюсь, — прорычал страж. — Ну что вы за наррод? Не успеешь и слова сказать, как они уже за мечи хватаются…

— Правду пишут в книгах, — с горечью промолвил Беллердаш, — что орки, живущие в независимых странах, уважают только силу. Варвары, — в его голосе чувствовалась обида на собственных собратьев.

Второй страж наконец вылез на доски причала — похоже, он едва не утонул: доспехи оказались слишком тяжёлыми.

— И после этого вы ещё называете варварами НАС?! — пробулькал он, пуская пузыри из-под шлема. Что вам вообще здесь надо? Плыли бы себе обратно в Гиперборей…

— Мы хотим попасть на аудиенцию к вашему верховному архидруиду, — произнёс Мельд, пряча клинок и отступая в тень "Белого орла".

— Зрря. — Страж поднялся на ноги и теперь оглядывался в поисках топора, — Вам здесь не рады. И от архидруида, скорее всего, вы уйдёте уже по частям: он сейчас не в духе, даже своим от него частенько достаётся.

— Это наши проблемы, — пожал плечами Элиддин.

— Тогда идите прямо до улицы Тиндарея. Потом повернёте направо — до площади Дракдаша: там и будет дворец архидруида.

— Спасибо, — ответил Ларратос.

Два паладина и "зеленокожий человек" пошли по направлению к дворцу архидруида. Эрана, Апион и Руханнур остались охранять корабль.

***

Здание гильдии боевых магов располагалось в центре Стейнгарда — неподалёку от консульского дворца. На фоне роскошных построек престижного района столицы одноэтажное низенькое строение выглядело довольно скромно. Примыкающий к нему двор был засажен какими-то морозоустойчивыми высокими кустарниками и огорожен узорчатым деревянным забором.

Баал Кархан прибавил скорость: он воспользовался самоходной повозкой ректора ("благо, владельцу она уже не понадобится", — размышлял шеддит) и теперь мчался прямиком к гильдийскому зданию. Маги Академии не смогли оказать достойного сопротивления, а вот с гильдийцами будет потруднее: в гильдию принимают лучших из лучших — тех, кто уже отличился в магических схватках. Но Кархан был уверен в успехе: его буквально распирало от накопленной маны, и он был совсем не прочь приобрести (впридачу к силе) умения всех боевых магов. "С такой мощью я запросто расправлюсь с Хэреком", — мечтал Кархан.

Добравшись до владений гильдии, шеддит резко повернул и, своротив забор, погнал прямо ко входу, с треском ломая кустарник колёсами повозки. Остановившись перед воротами, Кархан выбрался из транспортного средства, держа наготове меч. Взбежав по ступеням (с недавних пор маги пристроили к зданию крыльцо), шеддит решительно постучал в дверь эфесом меча. Грохот получился что надо: створки оказались стальными. Вообще-то специально для посетителей маги установили колдовской звоночек: стоит кому-то взойти на крыльцо — и где-то в коридорах раздаётся мелодичный звон. Но на сей раз звонок почему-то молчал, а на стук никто не отреагировал.

— Да что вы там, позасыпали, что ли?! — начал злиться шеддит. Он-то рассчитывал, что какой-нибудь маг-недотёпа высунется (как же — посетитель пришёл!), а тут уже и клинок наготове… — Куда вы все запропали?!

Внезапно Кархан осёкся, только сейчас обратив внимание на дверь: помимо обычной таблички с золочёной надписью "Гильдия боевых магов. Круглосуточно и без выходных" на двери висела гравировка, гласившая: "Вся гильдия в командировке. Просьба не беспокоить". Шеддит лишь презрительно скривился:

— И кого вы рассчитываете обмануть? Какие, к ангелам, командировки? Небось, затаились — думаете спрятаться от меня. Не выйдет!

Баал Кархан вскинул руку, призывая силы Хаоса, и дверь попросту сорвало с петель. Оказалось, что на ней не было ни запирающих чар, ни даже обычного замка: боевые маги совершенно не боялись грабителей — по вполне понятным причинам. Шеддит вбежал в коридор и ударом ноги вышиб ближайшую дверь — похоже, за ней находился личный кабинет кого-то из магов. Увы, там было пусто. Никого не оказалось и в следующей комнате, и в следующей, и в ещё одной… Кархана аж перекосило от злости и досады: похоже, все маги и впрямь куда-то слиняли. А поживиться в гильдийском здании нечем: здесь не хранится ни артефактов, ни рецептов заклинаний, ни оружия. Все эти полезные вещи чародеи держат в своих домах или же различных тайниках. А собственно здание служит лишь местом сбора магов и хранилищем полных архивов истории гильдии — но исторические манускрипты зашифрованы, так что тут шеддиту опять-таки ничего не светило.

— Что ж, — пробормотал он, — Раз так, загляну-ка я в кабинет главы гильдии — не может быть, чтобы там не обнаружилось чего-нибудь интересненького.

Сказано — сделано: вскоре шеддит уже стоял перед простой деревянной дверью с табличкой: "Трейк Найгам, глава гильдии. Без вызова не входить!".

— Вот мой вызов! — Кархан вскинул руку, и… ничего не произошло.

— Не понял? — недоумённо пробормотал шеддит, повторно пытаясь выбить дверь энергией Хаоса.

Ещё одна неудача. Включив внутренне зрение, ученик Хэрека ощутил лёгкие пульсации сил Абсолюта: дверь защищали довольно могучие чары, а внутрь, похоже, врезан какой-то светлый артефакт. Презрительно хмыкнув, шеддит зажёг свой клинок и наотмашь рубанул им по двери. Звякнула и отвалилась табличка, а меч… прочно застрял в вязком дереве. Кархан рванул раз, другой… наконец, клинок вывалился, и шеддит от неожиданности грохнулся на пол.

— Ах ты ж… — разозлившись, он ударил повторно, и меч опять застрял.

Юному шеддиту пришлось потратить четверть часа, кромсая несчастную дверь. За это время он так озверел, что готов был рвать её зубами. Он испробовал чары разрыва, испепеления, открывания; метал красные молнии Хаоса и жёг дерево пламенем заклятого клинка — но тщетно. Дверь, если не считать нескольких неглубоких надрезов (как только меч ухитряется там застревать?) и чуть закопчённых пятен, выглядела целой.

— Этак, пожалуй, я ещё лет пять её долбить буду, — мрачно пробормотал Кархан: он уже отшиб себе все кулаки, ноги и даже набил шишку, боднув дверь лбом. — Наверняка в этом кабинете что-то очень ценное! Ладно, нормальные герои всегда идут в обход! — с этими словами шеддит со всего размаху ударил мечом по стене кабинета. Однако и тут потерпел неудачу — обыкновенная каменная стена вдруг повела себя как резиновая: меч отскочил от неё с такой силой, что шеддит едва успел уклониться — а клинок всё-таки оставил след на его кирасе. Взглянув внутренним зрением на стену, Кархан поразился — она теперь светилась таким же синеватым свечением Абсолюта, что и дверь. — Адаптивное заклинание, в сочетании с абсолютной энергией… Да этот Трейк похоже в самом деле мастер магии… — задумчиво пробормотал поражённый шеддит.

Проникнуть в кабинет Кархан так и не смог. Немного успокоившись, он плюнул (в буквальном смысле — прямо под порог кабинета Трейка) и прошёл в комнату связи, где на серебряной подставке мерцал огромный чуть синеватый шар мадаббара. Гильдия очень гордилась этим шариком: считалось, что гильдийский мадаббар — самый мощный в мире, он мог пробить любую блокировку и дотягивался до самых отдалённых уголков Эрты.

Что ж, подобной штукой просто грех не воспользоваться. Шеддит вызвал в памяти нужный образ…

— А мадаббарчик-то дрянь! — процедил Кархан, лишь с пятой попытки налаживая контакт. — Зато уж хвастовства-то сколько: "Мы лучшие, мы лучшие!" Уроды недоразвитые!

Наконец, связь всё-таки установилась, и в шаре возникла сильно искажённая рожа орка-некроманта — только почему-то красная, как свёкла.

— У-учитель, что с вами?! — выдохнул поражённый Кархан. Он даже начал слегка заикаться.

— Мой бывший ученик? Это и вправду ты? — пропищал орк тоненьким голосом. — Что за уродство?! Что со связью?

— Это… Это мадаббар стейнгардской гильдии боевых магов…

— Бред! — пискнул орк. — Посмотри, как образы-то искажаются! Такое ощущение, что ты через собственный задний проход связываешься! Ну ладно, что там у тебя — а то контакт, похоже, вот-вот прервётся…

— Уч… учитель! Мы уже выступаем. Вы… поможете нам?

— Разумеется. Вы, правда, рановато начали — армия нежити будет несколько меньше, чем хотелось бы. Но…

Тут мадаббар намертво заглох, полностью игнорируя все попытки возобновления контакта.

— Да чтоб тебя! — взревел Кархан, вдоволь намучавшись с "лучшим во всём мире" мадаббаром, и ударом клинка превратил проклятый шар в груду осколков.

Шеддит вышел в коридор: как это ни печально, рейд в гильдийские владения завершился полным провалом. Внезапно Кархан услышал чьи-то шаги — и сразу же выхватил меч. По коридору навстречу шеддиту шёл высокий русоволосый мужчина, облачённый в серебристую пластинчатую кирасу явно эльфийской работы. Этот человек увидел Кархана — и в его глазах полыхнуло синее пламя:

— Убийца! — проскрежетал он. Таким дребезжащим голосом могла бы говорить пустая жестянка, — Будь ты проклят! — с этими словами воин выхватил из висящих у него на поясе ножен серебристый клинок (металл эльфийский, но оружие скорее орочье — кривой зазубренный меч наподобие ятагана) и бросился на Кархана.

Шеддит лишь расхохотался, швыряя в своего противника молнию Хаоса. Но уже мгновение спустя ему стало не до смеха: неизвестный легко отбил мечом весь заряд, и Кархан буквально в последний момент парировал удар, чуть не лишившись головы.

— Проклятье! — шеддит задействовал внутреннее зрение и сильно удивился: в его противнике ощущалась значительная пульсация абсолютных энергий. И этот человек оказался ОЧЕНЬ хорошим воином — он дрался на голову лучше самого Кархана. Яростный лязг сталкивающихся клинков длился всего несколько мгновений, а затем шеддиту врезали ногой прямо под дых. Да как! Если бы не демониумный доспех, ученик Хэрека загнулся б на месте. А так шеддита просто швырнуло на спину. Судорожно ловя воздух немеющими губами, Кархан успел увидеть своего противника, распластавшегося в прыжке. Меч летел прямо на шеддита, и тот почему-то не сомневался, что его сейчас разрубят надвое — даже несмотря на демониум.

— КАДУР АН-НУР!!! — в ужасе заорал Кархан, вкладывая в это заклятие всю имеющуюся в наличии ману. Эффект выглядел действительно впечатляющим: заклинание оказалось столь насыщено энергией, что приняло вид не шара, а «выхлопа» — огненного потока, напоминающего взрывную волну. Неизвестного воина (паладина?) просто смело, но радоваться было рано: поток пламени быстро утих, и лежащий шеддит увидел, что его противник ни капельки не пострадал. На серебристых доспехах появились тёмные пятна окалины — но лицо, волосы, руки, синие штаны и чёрные сапоги человека не пострадали. Не пострадало и здание гильдии: оно было снабжено неплохой противопожарной защитой. Воин тем временем шустро вскочил на ноги, а шеддит всё не мог вспомнить, куда он дел свой меч. Пытаясь выгадать время, Кархан метнул во врага сразу две красных молнии. Этот приём считался особенно эффективным против паладинов: заряды посылались так, чтобы противник, отбив один из них, уж точно не попал бы мечом во второй.

Таинственный боец справился: первую молнию он отбил своим клинком, а вторую принял на латные пластины плеча — и заряд Хаоса, разбившись о серебряный металл, рассыпался красными искрами.

— А-а-а-а! — насмерть перепуганный Кархан задействовал всю мощь Хаоса — и потолок над его противником треснул. А в следующий момент на голову воина обрушились перекрытия, крыша и даже часть стен.

Он что-то выкрикнул, вскинул руки, пытаясь защититься… В воздух поднялись клубы пыли, какой-то обломок задел самого шеддита, но дело было сделано: врага завалило насмерть. Или?! Кархан судорожно сглотнул: противник, похоже, сумел-таки отклонить большую часть обломков (силой Абсолюта, что ли?) поэтому его засыпало лишь по пояс. Серебристый меч тоже был где-то под руинами, но сам воин даже не потерял сознания и теперь пытался столкнуть с себя каменную плиту — кусок стены.

Шеддит лихорадочно обшарил глазами остатки разрушенного коридора…

— Хвала Хаосу! — меч из Небесной стали лежал рядышком, его даже не завалило. Кархан схватил клинок и, поднявшись, изо всех сил рубанул своего врага по спине. Что-то хрустнуло, противник обмяк. А шеддит со страхом отметил, что даже столь сильный удар лишь помял серебристый доспех — но так и не разрубил его! Тогда ученик Хэрека ударил поверженного воина в незащищённую бронёй шею — и, наконец-то почувствовав себя в относительной безопасности, повалился на груду обломков.

— Что же это за напасть-то такая? — думал Кархан. — Так, спокойно. Мой враг мёртв, теперь нужно лишь прийти в себя и немного успокоиться…

Пару минут спустя, шеддит сумел-таки подняться на ноги. Его мутило, голова сильно кружилась. Более того: он истратил ВСЮ ману и ВСЮ энергию Хаоса — теперь его можно было взять буквально голыми руками. Кархан попытался вытащить своего противника из-под завала, но тщетно. Тогда он откинул его на спину, неестественно вывернув тело.

Да, это действительно человек — на вид ему было лет сорок. Вот только верхняя половина лица скрывалась под тонкой металлической полумаской. Шеддит попытался сорвать её, но не смог. Тогда он начал отдирать маску своим клинком, но тоже безуспешно: эта штуковина словно прикипела к коже загадочного воина, так что Кархан лишь изрезал своему противнику всё лицо.

Изрезал? До него вдруг дошло: несмотря на ужасные раны человека, из тела не вытекло ни капли крови! И меч чистый. Стоп: ведь заклятый меч должен был поглотить его сущность! Но ничего такого не произошло: Кархан не получил ни силы, ни умения, ни новой порции воспоминаний — словно бы разрубил картонный ящик, а не человека.

Затем шеддит обратил внимание на глаза убитого: они оказались полностью белыми, без зрачков и радужек. Хотя, пока воин был «жив», светились синим. Вывод был прост и однозначен: это не человек и уж тем более не паладин. Больше всего поверженный напоминал куклу — голема или что-то вроде того. Стало быть, это — всего лишь охранник здания гильдии (созданный, вероятно, с помощью светлых артефактов Абсолюта). И поживиться тут тоже нечем: доспех отодрать не получится, а серебристый меч где-то под тоннами обломков.

— О Хаос, — прошептал Кархан. — Как хорошо, что маги в командировке!

Глава 22. В дебрях Гирдашана

Ларратос, Беллердаш и Элиддин шли по улице Тиндарея. Встречные орки хоть и косились на них, но пока не трогали — как говорится, и на том спасибо. Город был щедро засажен какими-то корявыми деревьями и колючим кустарником, а мостовые вымощены большими округлыми камнями.

— Да как они тут вообще ходят?! — прорычал Беллердаш, уже четвёртый раз поскальзываясь: его нога опять попала в щель между булыжниками.

— Да примерно так же, как мы, — улыбнулся Элиддин. — О, а вот и площадь!

И действительно, площадь Дракдаша невозможно было с чем-либо перепутать, ибо в её центре возвышался мраморный монумент, изображавший могучего орка в кафтане и треуголке.

— Вечная память великому адмиралу Дракдашу, уничтожившему флот гиперборейских захватчиков, — прочитал Беллердаш надпись на постаменте, что была написана на оркском языке, — Мда, гиперборейцев здесь явно не любят…

— Но ведь мы именно этого и ожидали, не так ли? — пожал плечами Элиддин. — Что ж, площадь мы нашли. Стало быть, вон то изогнутое строение и есть дворец архидруида.

Этот «дворец» напоминал искривлённый пень громаднейших размеров, к тому же ещё и расщеплённый надвое. Расщеп «радовал» глаз оранжеватым оттенком, а овальные стёкла оказались зелёными.

— Сумасшедший дом, — Беллерадаш всё больше разочаровывался в Дэртоне.

У входа во дворец стоял ещё один памятник — на этот раз гранитный.

— От благодарных гирдашанцев — пирату Пашнаку, уничтожившему гиперборейский торговый флот.

— Ларри, пошли — время поджимает, — добродушно улыбнулся Элиддин, заходя внутрь дворцового пня. Ларратос и Беллердаш последовали за ним.

— Вы, должно быть, гиперборейские дипломаты, — произнёс орк, стоявший у входа. То ли стражник, то ли секретарь (а скорее всего, учитывая уважение свободных орков к силе, он занимал обе этих должности), — наша береговая охрана уже доложила о вашем прибытии. Прошу вас, проходите, раз уж вам жить надоело, — с этими словами орк провёл их в следующую комнату. — Архидруид Громак, правитель нашей страны, ждёт вас.

Архидруид восседал на троне, выполненном из дуба и какого-то неизвестного дерева. Сам правитель оказался очень высоким — почти на голову выше Ларратоса, а его мускулатуре мог позавидовать даже Беллердаш. В правой руке он сжимал короткий деревянный посох. Взгляд голубых глаз Громака веял прохладой, хотя на пришельцев правитель смотрел не только с неприязнью, но и с некоторой долей удивления.

— Лэйш нимен Огар, великий архидруид, — сказал Элиддин, поклонившись правителю гирдашанцев. Ларратос и Беллердаш последовали его примеру.

— Что привело вас в нашу страну, посланцы Гиперборея? — с ледяным спокойствием произнёс орк.

— Великий архидруид, в нашей стране назревает гражданская война между сторонниками нынешнего строя и монархистами. Мы ищем вашей помощи.

— Ваши внутренние дела меня не касаются, — холодно ответил Громак. Да, Беллердаш был прав: эти орки — варвары. Честные и прямые, но грубые — никакого представления об истинной дипломатии. — Это всё?

— Великий архидруид, — продолжил Элиддин, — давно уже закончилась эпоха, когда можно было говорить "моя хата с краю". Сегодняшние войны нельзя делить на «ваши» и «наши» — ибо конфликт в нескольких странах может расползтись и дальше, охватывая весь регион.

— Если война дойдёт до Гирдашана, мы с радостью встретим её, — мрачно ответил Громак.

— Послушайте, великий архидруид, если победят монархисты, вашим братьям — оркам в Гиперборее придётся тяжело — они могут вновь попасть в рабство, — вставил своё слово Беллердаш.

— Они не наши и уж тем более не братья. Не орки они больше. Истинный орк скорее умрёт, чем сдастся в рабство! Их предки были худшей частью гирдашанского народа — презренные трусы, отказавшиеся от свободы ради своей никчёмной жизни.

— После того, как монархисты захватят в рабство гиперборейских орков, они займутся вашей страной, — произнёс Элиддин. — Объединённый Гиперборей сильнее Гирдашана, так что война обещает быть тяжёлой. Зачем бессмысленно проливать кровь, если вы можете помочь нам сейчас?

— Мы не боимся ваших монархистов, люди, — так же холодно ответил архидруид. — Ведь именно монархическое правительство посылало на Гирдашан армады своих кораблей. И где теперь эти корабли? Никто из захватчиков так и не высадился на берег!

— Что ж, — прищурился Элиддин. — Стало быть, монархистов вы не боитесь. А как тогда насчёт масхонцев? Герцогиня Меггидо, которая станет королевой в случае победы монархистов, согласилась на вассалитет Масхона. И вам придётся биться уже не с одним лишь Гипербореем, а с войсками гигантской империи Масхон. И уж они-то не станут брать пленных, ибо считают, что нелюди не место в этом мире. Их солдаты перебьют весь ваш народ, после чего заселят освободившиеся земли.

— Никто не сможет напасть на острова, — торжественно провозгласил архидруид. — Размер вражеской армии не имеет значения, ибо здесь нам помогает сама природа. Думаю, по дороге сюда вы насмотрелись на её силу. А ведь это — лишь малая часть наших союзников. Уверяю вас, ярость стихии сотрет любую армаду.

— Вы, господин архидруид, недооцениваете масхонцев, — гнул свою линию Элиддин. — Они могут атаковать и с воздуха: на гигантских драконах запросто переправятся не только солдаты, но и маги, а также три-четыре десятка шеддитов. Думаю, вы представляете, на что способны шеддиты. Также масхонцы могут сбросить на острова контейнеры с отравляющими веществами, способными погубить всю страну — к чему они и стремятся. Но вы можете избежать этого, если сейчас поможете гиперборейским республиканцам своими войсками.

— Нет, человек! — архидруид поднялся с трона, и ледяное пламя пылало в его глазах. — Это ВЫ недооцениваете силу стихийных друидов!

В зале внезапно похолодало.

— Паладины сильнее шеддитов, не так ли? — недобро усмехнулся Громак. — Но стоит мне захотеть — и от вас останутся одни сапоги. А уж про эту жалкую пародию на друида, — при этих словах Беллерадаш дёрнулся, — и вовсе говорить нечего.

Холод усиливался. Стало заметно темнее — похоже, дэртонское небо затянуло тучами. Ларри ощущал ярость стихий Земли и Воздуха, но никакой опасности пока не чувствовалось.

— Да, магия не может противостоять высшим сущностям, — продолжал друид. — Но чем вам поможет этот ваш Абсолют, если, к примеру, сама земля вдруг провалится у вас под ногами? А что касается драконов… — орк медленно вытянул руку с раскрытой ладонью — и вдруг резко сжал пальцы в кулак. С улицы донеслось бешеное завывание ветра, ревевшего где-то в вышине (хотя у земли воздух был абсолютно спокойным), небо осветилось лиловыми вспышками десятков молний, а мгновение спустя весь город содрогнулся от мощнейшего раската грома. — Вот ваши драконы! — рявкнул Громак.

Беллерадаш втянул голову в плечи, и даже Ларратос встревожено озирался. Один лишь Элиддин остался спокоен.

— Вы правы, великий архидруид, — кивнул он. — Конечно же, мощь стихии, копившаяся здесь столетиями, сможет остановить даже шеддитов. Но ведь они могут забросить к вам нежить, призраков и даже демонов…

— Всё, хватит, — архидруид уселся обратно на трон. — Дальнейшие пререкания не имеют смысла. Можете катиться в свою… всё ещё республику, пока я окончательно не разозлился. А чтобы немного вас утешить, — орк невесело усмехнулся, — добавлю, что мы при всём желании не смогли бы помочь вам солдатами — ибо вся наша армия УЖЕ воюет!

— С кем же? — коротко спросил Элиддин.

— С нежитью, конечно. Недавно наши войска разбили целую армию мертвяков — но твари рассеялись по всему Гирдашану, и теперь действуют небольшими группами. Соответственно, бойцы постоянно прочёсывают лес — мелкие стычки происходят ежесуточно.

— Хм, — задумчиво произнёс Элиддин. — Мне кажется, что нужно вначале расправиться с некромантом, ибо мертвяки не могли появиться сами по себе.

— А то мы не знаем! — буркнул Громак. — Если бы всё было так просто, мы бы уж давно… Кстати, не хотите ли сами попробовать?

— Если мы справимся с нежитью — вы поможете республике?

— Разумеется, — усмехнулся архидруид. — Более того, я передам все гирдашанские войска под ваше командование. Только у вас ничего не выйдет, господа послы.

— Рассказывайте, — махнул рукой Элиддин.

— Ну что ж… Началось это довольно давно. Жил в нашем городе могучий стихийный друид по имени Дарагор. С младых лет был он нелюдимым — и помимо знаний природной магии жаждал способности общаться с духами. Проще говоря, он интересовался некромантией. Получив статус магистра, Дарагор где-то (вероятно, в архивах Храма) раздобыл древний фолиант эпохи Тарадаша, посвящённый вызову духов и прочей нежити. Чтобы никто не мешал ему заниматься некромантией, друид ушёл в отшельничество. Посреди озера Горак, что рядом с селом Руик, есть скала. А в ней — пещера, грот. Вот в эту пещеру и ушёл Дарагор со своей книгой. Часть архидруидов жалела, что такой талантливый магистр покинул орден — но большинству было всё равно. И вот примерно месяц-полтора назад с кладбищ вдруг разом повставали все скелеты. Начались ночные атаки на селян, погибло много народу. Мда. Мы тут же подняли всё войско и всех друидов, дали бой нежити — и победили. Теперь скелетов поубавилось, верно. Но с армией мертвяков справиться полегче, чем с разрозненными отрядами. К тому же нежить, похоже, плодится — её становится всё больше, вот что странно. Вроде новых трупов нет, мы теперь сжигаем покойников — а вот поди ж ты… Совет архидруидов определил, что тёмные энергии, поднимающие (а может, даже и порождающие) нежить, имеют свой центр посреди озера Горак, где поселился новоявленный некромант. Хотя это и так было очевидно.

— Так почему же вы его до сих пор не победили? — удивился Ларратос.

— Никто не смог, — вздохнул архидруид. — Не забывайте, господа дипломаты, что Дарагор — не только некромант, но и стихийный друид. Он создал могучего водного элементаля, чьим телом является вода всего озера Горак. Если кто-нибудь приближается к твердыне некроманта (например, влезает в воду), поднимаются огромные волны, и…

— Неужели нет более могучих друидов, способных перехватить контроль над элементалем? — поинтересовался Элиддин.

— Друиды-то есть, но чтобы перехватить контроль над элементалем, нужно время, да. Проще говоря, требуется стоять рядом с тем озером… Хм, не меньше получаса. Ну, а элементаль, конечно, не собирается дожидаться, пока его уничтожат или подчинят. Уже немало друидов утонуло, а ведь не напролом пёрли, готовились. Пробовали даже собственных элементалей выставить — да только что они могут воде-то сделать? В общем, пока элементаль буйствует — к озеру не подойти. А пока не подойдёшь к озеру — не успокоишь элементаля. Вот такой замкнутый круг получается. Поэтому я и прошу вас — я много наслышан о способностях паладинов, и надеюсь, что вы не подведёте.

— Где находится село Руик? — спросил Элиддин.

— В четырёх верстах на север от города. А озеро — в ста метрах к востоку от него. Можете убить этого проклятого друида — но я буду особо признателен, если вам удастся спасти его от пагубного влияния чёрной магии.

— Отправляемся прямо сейчас? — спросил у своей группы Беллердаш.

— Да, — ответил Элиддин, — но ты можешь остаться тут. Это дело паладинов — как видишь, друиды здесь бессильны. Я не хочу подвергать твою жизнь опасности. Благодарю вас за приём, — эти слова уже были обращены к Громаку, — ждите нас с победой.

***

Зарина подплывала к дэртонскому фьорду. Примерно сутки назад девушка угнала из стейнгардского порта небольшую галеру — судно оказалось крайне медленным, но Зарина наложила на него ускоряющее заклинание. Корабль резво помчался по реке Магнифе, затем по озеру Тунар, по Проливу Инея, а потом и по Дэртонскому заливу. Благодаря уникальному волшебству галера двигалась заметно быстрее, чем самые скоростные из гиперборейских судов.

Итак, вот он, проход (или правильнее будет сказать "проплыв"?) к Дэртону. Зарине вовсе не улыбалось плыть через узкий фьорд, битком набитый элементалями и стихийными духами — энергия, скопившаяся в этих местах, впечатляла. Девушка даже подумывала о том, чтобы высадиться непосредственно на берегу пролива — но она была сильно не уверена, что сможет найти дорогу к Дэртону через непролазные чащобы и скальные нагромождения.

Зато теперь Зарина уже не сомневалась, что гиперборейские дипломаты потерпели неудачу — скорее всего, им даже не дали доплыть до столицы, утопив где-нибудь по дороге. Если же послам всё-таки удалось проскочить фьорд (Зарина чувствовала, что ярость стихии направлена лишь на тех, кто плывёт с враждебными намерениями), то их наверняка перебила портовая стража. Да и вообще непонятно, каким образом дипломаты могут убедить здешних орков — ведь послы разбираются только в политике, а она интересует гирдашанцев меньше всего. И одними намёками на возможное ухудшение политического положения Гирдашана здесь ничего не добьёшься. Нет, — размышляла Зарина. — Тут надо действовать более убедительно — рассказав, какие ужасы ждут гирдашанских орков после победы монархистов — и Масхона. Не одно десятилетие Зарина жила в Масхоне, и много слышала об ужасных методах допросов и пыток, применяемых масхонцами. Конечно, масхонцы убили бы всех орков — но не дали бы им умереть быстро, ибо шеддиты черпают силу в чужих мучениях.

Галера тем временем медленно скользила между скалистыми берегами, с каждой минутой приближаясь к столице. На всякий случай Зарина замаскировалась — благодаря маскировочному заклинанию судно приняло облик здоровенной коряги. Девушка по праву гордилась этим заклятием — далеко не каждый маг сможет создать столь большую и столь правдоподобную иллюзию. Так что…

Внезапно Зарина почувствовала смертельную опасность. Ближайшая скала вдруг содрогнулась, и её кусок, нависавший над галерой, отвалился.

— Проклятье, — выдохнула девушка, выпрыгивая за борт. Громадный каменный обломок величиной с саму галеру с оглушительным шумом и треском обрушился на несчастное судно — только щепки полетели в разные стороны. Зарину сперва накрыло волной, потом потащило на дно — из-за падения камня возник кратковременный бурный водоворот. А в следующее мгновение в воду с шипением обрушился целый поток некрупных булыжников — похоже, произошёл обвал. Море забурлило, со дна поднялись тучи песка и гальки. Девушку вертело и переворачивало так, как будто она попала сразу в два водоворота одновременно, причём закрученных в разные стороны. Пару мгновений спустя к вращательному движению добавилось бурное ледяное течение, которое несло множество обломков ракушек и острого гравия. А с учётом того, что вода в море солёная, Зарине пришлось несладко. Поверхность воды стремительно удалялась, и девушка вдруг поняла, что орковские элементали распознали-таки её маскировочные чары. Разпознали и расценили как враждебные…

***

Паладины бодро шагали по лесу. Архидруид говорил, что до Руика всего четыре версты — но, как оказалось, это лишь в том случае, если двигаться по прямой. А тропа, по которой двигались Элиддин с Ларратосом, напротив, постоянно петляла.

— Так что, — объяснял Элиддин, — нам придётся прошагать семь, а то и все восемь вёрст.

Здешние леса, как ни странно, оказались вполне проходимыми — заросли колючек и вьющихся растений располагались только вдоль побережья. Под кронами высоких деревьев было сумрачно и прохладно. Подлесок состоял преимущественно из высоких кустарников с плотными кожистыми листьями (при их разламывании выступал прозрачный сок, обладающий терпким запахом). Кусты располагались не сплошняком и на тропе их, разумеется, не было. В лесу слышалось шуршание веток деревьев, качающихся под свежим морским ветром, свист каких-то незнакомых паладинам птиц и мягкий шелест земли под ногами. Земля здесь была влажной, комковатой и чуть пружинистой: её покрывал тёмный слой перепревших прошлогодних листьев. Тропа, напротив, оказалась утоптанной и каменистой. Пахло сыростью, палой листвой и грибами. Кстати, грибов здесь было немало — правда, лишь в глубине леса. Зато самых разных. Ларратос никогда не видел такого грибного разнообразия — очевидно, здесь росли не только поганки (увы, таламид плохо разбирался в грибах).

Ещё одна особенность здешних лесов — крайне неровный рельеф. Тропа весьма ощутимо поднималась вверх, хотя уклон был всё-таки невелик. То и дело попадались глубокие овраги (тропа, к счастью, проходила вдали от них) и небольшие кручи. Сейчас паладины как раз шли по краю одной из них — это оказался довольно резкий земляной уступ высотой примерно по пояс. Затем путешественникам попалось очень узкое, но глубокое ущелье — где-то на его дне шумела вода. Через это препятствие было перекинуто бревно — причём явно защищённое чарами нетленности: его не подточили жуки, и оно, в отличие от валежин и стволов старых деревьев, так и не заросло мхом. На той стороне подъём стал значительно круче — но паладинов не утомляла долгая прогулка.

Внезапно лес начал редеть, склон стал ещё круче, и вскоре паладины оказались на каменистой поляне, заросшей редкой травой. Здесь тропа резко изгибалась, поворачивая вдоль гребня горы.

— Ух ты! — восторженно выдохнул Ларратос.

И действительно, перед паладинами развернулась величественная панорама. Северный склон оказался каменистым и глинистым, так что на нём совершенно не было деревьев. Поэтому Элиддин и Ларратос могли без проблем обозревать окрестности — словно с гигантской смотровой площадки. Склоны соседних гор напоминали меховой тёмно-зелёный ковёр из-за густого леса, целиком покрывающего их склоны. По пронзительно-синему небу плыли мощные клубящиеся облака, сами похожие на горы или башни. Одно из таких облаков сейчас скользило по лесистому склону соседней горы, оставляя за собой клочья тумана. Дальние горы выглядели нерезкими, но снеговые шапки на их вершинах виднелись вполне отчётливо. Долина тонула в голубоватой дымке. Кое-где просматривались тропы; все лесные поляны и прогалины тоже были видны как на ладони. Ровный свежий ветер лохматил Ларратосу волосы.

— Ну вот, мы прошли уже половину пути, — произнёс Элиддин, поднеся ладонь к глазам и внимательно осматривая низины. — Смотри: вон там, внизу, проплешина, а на ней — россыпь светлых кружков. Это наверняка и есть Руик. Теперь взгляни левее, чуть к востоку. Видишь — озеро!

Ларри внимательно разглядывал водоём. Он обладал чуть вытянутой формой, и на его берегах виднелось что-то пёстрое — то ли валуны, то ли заросли кустарника. В самом центре озера чёрным пятном темнела скала (из-за большого расстояния она казалась крошечной). Верхушка скалы выглядела плоской — словно срезанной.

— Вот там, вероятно, и засел друид-некромант.

— А выглядит красиво, — улыбнулся таламид. Да здесь вообще здорово — чувствуется по-настоящему дикая природа. Кстати, тут можно было бы устроить неплохую смотровую площадку.

— Именно, — кивнул Элиддин. — Орки так и поступили: обрати внимание на то высокое дерево, мимо которого мы недавно прошли. Это дерево-страж. Оркские дендродруиды специально выращивают их, чтобы следить за окрестностями. Кроме того, врагам орков лучше не приближаться к таким деревьям — они тоже накапливают стихийные силы. И любому…

В кармане Элиддина загудел мадаббар.

— Интересно, — удивился паладин. — Кому это я понадобился?

— Элиддин, где ты находишься? — судя по голосу, это был Трейк. — С тобой всё в порядке? — маг явно был чем-то встревожен.

— Конечно в порядке! — удивился Элиддин. — Я сейчас в Гирдашане: мы хотим заключить союз с независимыми орками. А в чём дело? Что-то случилось?

— Случилось. В Стейнгарде шеддит.

— Шеддит?! — одновременно переспросили Элиддин и Ларри.

— Да. Академия Высокого Волшебства полностью уничтожена, — в голосе Трейка звучало отчаяние. Элиддин ещё никогда не видел своего друга столь расстроенным. — Ректор, — голос мага дрогнул, — профессор… профессор Ательмер — мёртв.

Последнюю реплику Трейк произнёс очень тихо, почти шёпотом.

— Я не успел его спасти, — голос мага был мёртвым. В нём чувствовалась смертельная усталость. — Мне не хватило всего нескольких минут. Появись я хотя бы часом раньше, и… — Трейк вздохнул.

Воцарилось недолгое молчание.

— Я попытался отомстить — подбить врага на расстоянии. Выгреб все самые лучшие амулеты, пустил в ход кое-что из запретных чар, но… — маг тяжело вздохнул, — шеддит оказался слишком силён. Из всех, кто был тогда в Академии, уцелело лишь двое. Причём один (точнее — одна) лишь частично.

— Частично? — нахмурился Элиддин.

— Над девушкой провели ритуал Поглощения — один из наиболее омерзительных некромантских ритуалов. Если ты встретишься когда-нибудь с этим шеддитом — обрати внимание на его меч: там возле рукояти крепится зачарованная альмагтиновая пластина. Не дай шеддиту даже задеть тебя этим мечом — если, конечно, тебе дорога твоя душа. Береги себя, друг — это всё, о чём я прошу…

И Трейк отключился.

— Так, — мрачно произнёс Элиддин. — Кончаем любоваться красотами природы. Страшно даже представить, что сейчас творится в Стейнгарде. Шеддит ведь может с лёгкостью и консула убить.

Паладины зашагали по тропе в ускоренном темпе, временами переходя на бег.

— Может, срежем путь? — предложил Ларратос. Озеро хорошо видно, лес довольно редкий. Спускаемся?

— Нет, таламид. Лучше уж придерживаться тропы — так мы уже через полчаса с гарантией прибудем на место. А в лесу могут и ущелья попасться, и непроходимые участки. Да и заблудиться можно: природа здесь очень обманчива.

Некоторое время паладины бежали молча, стараясь не сбить дыхание.

— Наставник, — нарушил молчание Ларри, — а что такое ритуал Поглощения?

— Не знаю. Это что-то из новых изобретений — некромантия тоже не стоит на месте. Насколько я понял, во время ритуала из тела выбивают душу — полностью или частично. Да, жаль Ательмера. Я-то не был его близким другом — так, приятелем. А вот Трейк был его лучшим другом. Они и учились вместе…

***

Тень парила по катакомбам нижнего Стейнгарда. Врали карты: катакомбы находились не только под Старым Городом, но и под новым тоже — правда, не в таком количестве. Пройдя сквозь дверь, тень оказалась в подземном святилище, на стенах которого были изображены перевёрнутые пентаграммы, а по бокам стояли масляные лампы, горящие адским пламенем. От их трепещущего пламени по стенам пробегали зловещие тени и красные всполохи.

В каменном кресле, установленном посреди зала, сидела высокая черноволосая женщина в фиолетовом платье — герцогиня Линда Меггидо собственной персоной.

— Приветствую, миледи, — прошелестела тень.

— И тебе привет, Тригдиш, — произнесла женщина. — Ну как, сумел отомстить своему врагу за потерянную возможность стать шеддитом?

— Личная месть не имеет значения, — голос тени звучал абсолютно невыразительно. — Цель моего существования — служение. Служение повелителю, владыке Хэреку. Его воля направляет меня.

— Так тебя отправили ко мне с посланием?

— Да, миледи. ОН сказал, что флот Масхона уже в пути. Вы тоже можете начинать наступление. Я уже несколько часов разыскиваю вас, миледи: признаться, не ожидал встретиться с вами здесь, в Стейнгарде. Баал Хэрек считает, что вы сейчас в поместье под Диамантом.

Лицо Меггидо исказилось от злости:

— Да, я БЫЛА в поместье, — прошипела герцогиня. — Но с некоторых пор оно не совсем моё. Из-за проклятого Трейка, чтоб ему сдохнуть на месте, я чувствовала себя там хуже, чем в тюрьме. Эти его заклинания… Они проникают повсюду — читают мысли, образы, желания. О Хаос, его невидимые стражи были везде! Даже в ванной! Даже в моей спальне! Но ничего, после нашей победы я лично расправлюсь с тем, кто так унижал меня. Я буду пытать его очень долго — возможно, даже не один год…

— С кем это вы разговариваете, миледи? — Меггидо только тут заметила, что гонец Хаоса уже давно исчез, а в зал вошёл верховный жрец культа Тени.

— Приходил гонец от Владыки Хэрека. Масхонцы уже в пути. Как хорошо, что мне удалось сбежать!

— Сбежать? — удивился священник.

— Да, — Линда зло рассмеялась. — У Трейка возникли какие-то проблемы. Ему на какое-то время стало не до меня, и я этим воспользовалась. Но вы ведь пришли не за тем, чтобы просто побеседовать?

— Конечно же нет, госпожа. Просто у нас уже всё готово. Сейчас мы начнём ритуал — и последний, заключительный выброс Хаоса лишит республику всякой способности к сопротивлению.

— Вы там поосторожнее, — скрипнула зубами герцогиня. — А то с предыдущим выбросом явно переборщили: народ в Диаманте как с цепи сорвался — никакого понятия о монархии; постоянные драки и прочее безумие…

— Не беспокойтесь. Этот выброс целиком придётся на столицу.

Двери храма отворились, и в зал вошли сначала охранники, затем маги, а потом — священники. Меггидо отошла к стене — кресло немедленно убрали и заменили чёрным алтарём.

— Вносите жертву! — приказал верховный жрец.

В зале появилось двое здоровенных парней, с ног до головы закованных в стальные доспехи, которые и тащили обречённого. На этот раз — человека. Ларри узнал бы его тотчас же: это оказался не кто иной, как Кай Гордиан, глава гладиаторской гильдии. Он был закован в цепи и сильно избит, но всё ещё пребывал в сознании.

— Всё, проклятый республиканец, — довольно потёр руки один из жрецов, доставая ритуальный кинжал, — Кончилась твоя жизнь. Да поглотит Хаос твою душу, а с ней — и всю республику!

Торжественную речь жреца прервал глухой удар, и одна из дверей храма слетела с петель.

— НИКОГДА! — раздался скрежещущий голос.

В дверном проёме стоял высокий воин в серебристых доспехах. Его лицо, верхнюю половину которого скрывала металлическая полумаска, было изуродовано, на шее виднелся жуткий шрам, а глаза пылали синим пламенем. В левой руке неизвестный держал серебристый меч необычной формы.

— Прикончить его! — распорядился верховный жрец, швыряя в незнакомца огненный шар.

Воин не обратил на магический снаряд никакого внимания — сгусток пламени попросту разбился об эльфийский доспех. В воздухе свистнули две арбалетные стрелы — но стрелки почему-то промахнулись, попав в своих же.

Гигантский прыжок — и боец оказался подле алтаря: сбросив Гордиана на пол, неизвестный взмахом клинка легко перерубил жертвенник. Навстречу врагу бросилось сразу двое охранников с мечами наголо — но тот, увернувшись от удара, сгрёб за шиворот первого нападающего и без видимых усилий швырнул его в сторону. В итоге охранник напоролся на меч своего же товарища.

Меггидо сразу же сообразила, что все маги, жрецы и воины, собравшиеся в храме, не смогут остановить неведомого бойца. Поэтому она бросилась к ближайшей двери и, выскочив из алтарной, бросилась наутёк. Линда бежала по коридору храма, слыша за спиной яростные вопли защитников, свист стрел, звон оружия и треск молний — маги тоже не бездействовали. Выбравшись из святилища, герцогиня, тяжело дыша, с трудом закрыла тяжёлую каменную дверь и, вытащив из голенища сапога небольшой кинжал, намертво заклинила её. После чего рванула прочь от храма так быстро, как только могла, петляя в подземных коридорах…

***

Зарина пребывала не в духе: её план чуть было не провалился. Девушке сильно досталось от элементалей — она и не утонула-то лишь потому, что у себя на родине сталкивалась ещё и не с такими водоворотами. Силы Абсолюта, конечно, тоже сильно помогли: благодаря им Зарина могла бороться с магическим течением, задерживать дыхание на несколько часов и ориентироваться в пространстве. После того как иллюзия, навлёкшая гнев элементалей, перестала существовать (вместе с галерой), стихии довольно быстро успокоились. А Зарина, выплыв и отыскав подходящую скалу, сумела вскарабкаться на берег (что было очень непросто, учитывая крутизну берегов фьорда). Причём этот самый берег оказался сплошь покрыт какими-то колючками — что-то вроде дикой малины пополам с ежевикой. Пройти через эту растительность было невозможно — пришлось прорубаться, что, разумеется, отнюдь не способствовало улучшению настроения.

Сейчас Зарина шагала по лесу и выглядела как последняя оборванка: её платье не имело ничего общего с походной одеждой, поэтому обдирки гравием не выдержало, превратившись в лохмотья. Собственные многочисленные ушибы, порезы и царапины девушка залечила силой Абсолюта, но одежде эти энергии помочь, к сожалению, не могли. Разумеется, о том, чтобы в таком виде явиться в Дэртон, не могло быть и речи. Одна только мысль, что её могут увидеть в этих обносках, приводила Зарину в ужас. Конечно, ей не составило бы труда наложить на себя какую-нибудь иллюзию — но после случая с кораблём она решила не колдовать без крайней необходимости.

Вообще говоря, положение Зарины было незавидным: ни корабля, ни одежды, ни воды, ни пищи. К тому же путешественница совершенно не представляла, в какой стороне Дэртон — проще говоря, заблудилась. Тропа, по которой она шла вот уже полчаса, оказалась всего лишь высохшим руслом реки — путешественница поняла это только тогда, когда тропинка нырнула в каменное ущелье, явно пробитое водой. В ущелье оказалось темновато: высокие обрывистые склоны покрывала какая-то вьющаяся растительность, образуя сплошной зелёный потолок. Дно ущелья изобиловало камнями и густо заросло папоротником. В его зарослях гнездилось множество какой-то мелкой мошкары, которая, хоть и не кусалась, навязчиво лезла в глаза и набивалась в нос.

К счастью, ущелье быстро закончилось — и Зарина оказалась на освещённой солнцем лужайке, заросшей кочковатой травой вперемешку с дикой земляникой. Её мелкие красноватые ягоды напоминали красный бисер. Этот луг оказался ещё и заболоченным — девушка выдала несколько проклятий, когда в её обуви захлюпала болотная жижа (после гравийного массажа ботинки порвались — особенно правый, подошва которого была готова в любой момент отвалиться).

Обойдя поляну, Зарина продолжила свой путь. Лес стал значительно гуще — здесь он состоял в основном из молодых деревьев, росших почти вплотную. От обилия одинаковых серых стволов с ровной, даже не замшелой корой, у волшебницы зарябило в глазах. Возможно, именно поэтому она едва не свалилась в овраг, буквально в последний момент ухватившись за ствол одного из деревьев. Склон оврага, сплошь заросший всё тем же молодым лесом, был не из пологих. Дно скрывалось в темноте. Снизу тянуло сыростью и доносилось кваканье лягушек — вероятно, там располагалось болото. Размеры оврага и его ширина просто поражали, но девушке было не до красот природы, ибо правая подошва всё-таки отвалилась, скользнув вниз по склону. Зарина села, прислонившись к дереву, и усталым голосом в очень нехороших выражениях посоветовала оркским друидам использовать тех водных элементалей в качестве клизмы…

— …го двое!

Зарина сразу насторожилась: это определённо чей-то голос. Вот только язык не оркский. Но какая разница! Девушка встала и, прихрамывая (всё-таки бродить по горному лесу почти что босиком не слишком-то приятно!), начала пробираться туда, откуда донёсся крик.

Хорошо бы их было поменьше, — размышляла Зарина. — Тогда можно было бы украсть одежду, и, приняв облик кого-нибудь из них, без особых проблем добраться до столицы.

А вот и они. И впрямь всего двое. Правда, фигуры у них неподходящие — да и принять облик мужчины будет ОЧЕНЬ тяжело. Но зато это люди. Люди?! — поразилась Зарина. — Здесь, в Гирдашане? Как такое возможно? Паладины?!

***

А вот и Руик, — произнёс Элиддин. — Наконец-то добрались.

И действительно, лес поредел, уступив место селению. Оркский посёлок совершенно не походил на людские селения: дома представляли собой всё те же пни (только поменьше и покорявее, чем в Дэртоне), а изгородей, разделяющих землю на участки или дворы, не было вовсе. Отсутствовали в Руике и огороды, обязательные для гиперборейских посёлков. Земля между домами была тщательно утоптана, а кое-где использована под газоны — правда, изрядно заросшие бурьяном. Зато оркские крестьяне явно увлекались садоводством — фруктовые деревья здесь были во множестве. Они отличались от гиперборейских странной формой — коротким стволом и сплюснутой кроной. Такое ощущения, что эти деревья каким-то образом заставили расти не ввысь, а вширь — ветки клонились к земле, так что верхушка полностью отсутствовала.

— Очень удобно, — оценил Ларри, проходя мимо одного из деревьев и срывая зелёное яблоко, — Даже до самых высоких веток можно легко дотянуться прямо с земли — весь урожай под рукой. Кстати, что-то тут больно тихо, да и дома выглядят пустыми. Неужели Руик заброшен?!

— Естественно, — кивнул Элиддин. — Кто захочет селиться под боком у некроманта? Зато здесь непременно должен быть сторожевой пост: озеро-то буквально в нескольких шагах. Не могу поверить, что орки оставили его без наблюдения. Однако сторожевых деревьев почему-то не видно…

Вскоре паладины добрались до центральной части Руика. Здесь было выжжено несколько домов-пней, а на их месте располагался небольшой военный лагерь: значительный участок земли был обнесён рвом и частоколом. В стене из зазубренных брёвен виднелись здоровенные бреши. И по-прежнему — полная тишина, нарушаемая лишь свистом птиц и стрёкотом кузнечиков.

— Не нравится мне всё это, — нахмурился Элиддин. — Похоже, лагерь заброшен.

— Наставник, неужели здесь побывала нежить?!

— А вот это мы сейчас и узнаем. — С этими словами Элиддин прыгнул и, перемахнув через ров, пролез сквозь дыру в частоколе.

Ларратос последовал примеру наставника. Лагерь и впрямь оказался пуст. Палатки (в которых, вероятно, некогда ночевали воины) стояли покинутые, а некоторые из них оказались изодраны в лохмотья. И ни единой души вокруг — ни орков, ни мертвяков.

— Странно, — удивился Элиддин. — Следы борьбы налицо — похоже, что битва произошла дня два назад — но ни трупов, ни следов крови, ни даже оружия.

— Так, может, орки просто ушли? — предположил Ларри. — Например, отправились в погоню за нежитью?

— Ушли, оставив лагерь без присмотра? Захватив с собой всю амуницию и все запасы продовольствия? Исключено… Стоп! Ларри, взгяни-ка сюда: так вот почему, оказывается, мы не могли увидеть древесного стража!

Таламид ахнул: колдовское древо валялось на земле. Оно было срублено. Срублено?! Но как?

— Наставник, — недоумённо спросил Ларри. — А нежить что, уже и деревья рубить умеет?

— Разумеется. Уж если она даже арбалетами пользуется…

Речь Элиддина была прервана гудением мадаббара. Паладин вздрогнул.

— Великие силы, — пробормотал он, вынимая зачарованный шарик. — Только бы не Трейк… Эти мадаббары начинают действовать мне на нервы. Боюсь, в столице опять что-то стряслось…

— Элиддин, это Трейк, — голос мага звучал куда бодрее, чем во время предыдущего контакта.

— Трейк, что с консулом? Он жив?

— Жив, разумеется! — хмыкнул глава гильдии. — Да что ему сделается! Не бойся, на этот раз новости по большей части приятные.

— Хвала Абсолюту, — облегчённо вздохнул паладин.

— Именно. Можешь нас поздравить — новых выбросов Хаоса больше не будет: храм уничтожен.

— Великолепно! — обрадовался Элиддин. — Поздравляю от всей души. А кстати, как ты его нашёл?

— Я? — усмехнулся Трейк. — Я — никак. Его нашла госпожа Меггидо.

— Меггидо?!

— Да, она самая. Видишь ли, — маг явно был очень доволен, — герцогиня, похоже, устала от моего общества. И, улучив, момент, быстренько смылась.

— Подожди, так вы что, упустили главную заговорщицу?

— Не спеши с выводами, дружище. Да, она сбежала — прямёхонько в Стейнгард, так и не заметив аккуратно наброшенного следящего заклятия. И, таким образом, мы вышли прямо на храм. А дальше уже, как говорится, дело техники. Кстати, знаешь, почему твоё внутреннее зрение не смогло его обнаружить?

— Увы, даже не догадываюсь.

— Эти мерзавцы расположились прямо храмом Камриэля-Спасителя! Его светлая энергия не давала столбу Хаоса распространяться вверх, рассеивая выбросы над всем городом. Признаться, гениальнейший ход! Я бы до такого не додумался. А главное, какова наглость! Надо будет мне прошерстить священников — а то совсем жиром заплыли: у них прямо под носом проводят тёмные ритуалы, а им и невдомёк!

— Да, это многое объясняет, — покачал головой Элиддин. — Самое грустное, что мы вполне могли бы обо всём догадаться, ибо во время последнего выброса находились в том самом камриэльском храме! Помнится, я ещё слегка удивился, почему плохо стало ВСЕМ присутствующим, хотя выброс был направлен лишь против орков. Тогда я объяснял это побочными эффектами тёмных ритуалов, а дело-то было в том, что мы все стояли в самом центре выброса…

— Что и говорить, — вздохнул Трейк. — Наши враги оказались куда умнее нас. Кстати, — маг вдруг сменил тему, — ты всё ещё в Гирдашане?

— Пока да. У нас тут есть одно дело…

— Тогда будь осторожнее: среди тамошних орков завёлся предатель. Кто-то из друидов занялся некромантией и теперь формирует армию нежити, которую планирует переправить в Гиперборей — в помощь Масхону и монархистам.

— Вот даже как? — удивился Элиддин. — Впрочем, нам уже рассказали об этом некроманте. А вот откуда ТЫ всё это знаешь?

— Дело в том, что… шеддит, — последнее слово маг произнёс с ненавистью и отвращением, — заглянул ещё и в гильдию.

— В вашу приёмную?! — ахнул паладин.

— Да. Этот тип от скромности явно не умрёт: самоуверенность аж из ушей прёт. Трудно сказать, что он рассчитывал у нас найти, но в здании в тот момент было пусто. Ты же знаешь, что из всех наших артефактов там лежит лишь гильдийский мадаббар. Но его я запер у себя в кабинете… Стоп, отвлёкся. Так вот, этот шеддит, вероятно, слегка повредился рассудком. Ты только представь: он воспользовался нашим сиреневым камнем! Для связи! — Трейк весело рассмеялся.

— Что?! — Элиддин улыбнулся. — Тем вашим учебным пособием…

— …где мы проиллюстрировали все возможные ошибки мадаббаростроителя! — с хохотом поддержал его Трейк. — А камешек оказался ещё и с прослушкой. Так что мы смогли узнать содержание разговора и вычислить примерные координаты адресата. В общем, я вас предупредил, — Трейк снова стал серьёзен. — Если сможете — постарайтесь узнать что-нибудь об этой нежити: велика ли армия, какого рода создания туда входят, насколько они сильны ну и так далее. В общем, до связи!

И маг прервал контакт.

— Да, — поражённо покачал головой Элиддин. — Дела. Кстати, хоть убей — не пойму, каким образом шеддитам удалось договориться с этим Дарагором. Ведь все масхонцы (а шеддиты — в особенности!) ненавидят нелюдь. Да и орк должен был понимать, что слуги Хаоса всё равно обманут его.

— Может, он и правда сумасшедший? — предположил Ларратос. — Или же его загипнотизировали.

— Возможно и такое. Только всё же что-то тут не так…

— Ну, с друидом скоро разберёмся, — улыбнулся Ларри. — А вот по поводу нежити… Странно, что мы до сих пор не встретили ни единого скелета. И даже следов никаких нет!

— Ничего удивительного, — пожал плечами Элиддин. — Нежить-то, по словам архидруида, толпами уже не бродит. Тем более тут такие дебри, что скелет в десяти шагах пройдёт — а мы и не заметим… Ладно, пошли к озеру.

До Горака было недалеко — его отделяла от деревни лишь узкая полоска леса. Деревья вдоль побережья озера были повалены. Всюду лежали груды оборванных веток, сломанные замшелые стволы, кое-где украшенные грибами, и целые россыпи камней разных размеров. Всё это густо переплелось с высокой (примерно по колено) тёмно-зелёной травой. Кое-где попадались синие цветки цикория и странные мощные растения, увенчанные пышными соцветиями тёмно-лиловых цветов, напоминающих комки меха. Над этой растительностью кружились пчёлы. Травы мерно шелестели под лёгкими порывами ветра, а солнечные лучи заставляли искриться капельки росы на травинках. Водная гладь озера не выглядела зловещей — и даже чёрная скала гармонично вписывалась в общую картину.

— Здорово! — восторженно выдохнул Ларратос. — Как-то даже не верится, что здесь обитает некромант — всё так тихо и спокойно…

— Я бы так не сказал, — Элиддин не разделял восторга таламида. — Похоже, это не луг и не поле. Это та часть берега, докуда дотягивается ярость элементаля. Видишь, как повалены деревья? Можешь себе представить, сколь могучие силы нужны, чтобы выворотить столетние стволы и покидать на берег многотонные глыбы. Внутреннее зрение показывает мне, что всё озеро — это и впрямь один мощный элементаль, но подробностей не видно — далековато. Нужно подойти поближе, только осторожно: без магии и резких движений. А если элементаль вдруг проснётся — сразу же побежим сюда, к лесу.

— Понял, наставник. Но если это действительно жилище некроманта — где же в таком случае нежить?

— Ларри, сзади! — вместо ответа выкрикнул Элиддин, резко обернувшись. Но Ларратос и сам почувствовал смертельную опасность — и, пригнувшись, увидел, как прямо над его головой свистнул боевой оркский топор. Сверкающее лезвие, промазав, со смачным чавканьем воткнулось в один из поваленных стволов — с такой силой, что бревно вздрогнуло, а топор ушёл в дерево по самую рукоять.

— Ничего себе! — выдохнул Ларратос, оборачиваясь. Им навстречу бежал какой-то орк, закованный в блестящие металлические доспехи. — Ты что, совсем рехнулся?! — заорал таламид на воина, чуть было не прикончившего его, и выхватил меч, полыхнувший синим огнём Абсолюта.

Однако клинок не понадобился: Элиддин вскинул руку и орк, вздрогнув всем телом, с глухим лязгом повалился на траву.

— Вы… оглушили его, наставник?

— Нет, разрушил. — Элиддин вытер пот со лба. — Разве ты не чувствуешь, что это — нежить? Помнится, ты всё хотел знать, куда она делась?

— Нежить?! — Ларри только сейчас ощутил лёгкие пульсации чёрных энергий: похоже, буйство растительной жизни сильно приглушало ауры мертвяков. — А по виду и не скажешь…

Паладины подошли к упавшему трупу. Он был явно ещё свежий — даже разлагаться не начал (или же разложение было приглушено магией). Орк. Доспехи целые, но лицо порвано.

— Сильное заклятие, — констатировал Элиддин. — Качественное. Боюсь, меня хватит максимум на три-четыре таких трупа — а потом я полностью выдохнусь. Да ещё и чары расползающиеся — чем-то напоминает заклятие полярного вурдалака. Боюсь, что это — один из тех воинов, которые держали лагерь в Руике. И он здесь, похоже, не один! — паладин резко выпрямился, выхватывая Малькинур.

Ларратос, воспользовавшись внутренним зрением, тоже увидел, что вдоль окраины селения медленно бредут две группы нежити. В правой было двое трупов, в левой — четверо.

— Так, таламид: я беру на себя левых, а ты — правых!

— Но, наставник! — воскликнул Ларри. — В вашей группе целых четыре скелета, а в моей — всего двое! Это нечестно!

— Зато я умею разрушать нежить одной лишь силой воли, а ты — пока ещё нет. Так что — вперёд!

И паладины ринулись в лес, на ходу зажигая свои клинки синим огнём. Ларратос, проскочив заросли, сразу же увидел своих противников. И впрямь всего двое. К тому же один из них — скелет в остатках истлевших доспехов, а второй — явно какой-то селянин. Последний выглядел посвежее. Оружия у этих мертвяков не имелось, поэтому Ларри, взмахнув Зариндуилом, решительно бросился на врагов.

И удивился: обычно нежить тупо прёт на любого противника — она инстинктивно ненавидит всё живое. Однако эти мертвяки оказались существенно умнее: они верно оценили опасность и отнюдь не собирались подставляться под Небесную сталь. Труп поднял с земли здоровенное бревно, без видимых усилий взмахнув им над головой, а скелет проделал аналогичный трюк с крупным булыжником. Мгновение спустя оба этих снаряда полетели в Ларратоса. Тот высоко подпрыгнул — и земля вздрогнула от впечатавшейся в неё деревяшки, которая глубоко ушла в почву. Булыжник тоже просвистел мимо, а сам таламид, приземлившись прямо перед скелетом, коротко взмахнул Зариндуилом. Клинок мелькнул синей молнией, снеся череп мертвяка. Миг — и обезглавленный скелет просто рассыпался, прекратив своё существование. А труп, видя, что его вот-вот постигнет та же участь, рванул наутёк.

Ларратос поразился: это что-то новенькое. Ему много раз приходилось наблюдать, как нежить бежит за людьми — и даже самому убегать от полярных вурдалаков на Крайнем Севере. Но вот УДИРАЮЩУЮ нежить он видел впервые. Более того: драпал этот труп весьма быстро — и Ларри, поняв, что догнать его он вряд ли успеет, метнул Зариндуил. Клинок воткнулся в спину нежити, рассыпав горсть синих искр. Труп содрогнулся и тяжело рухнул на землю. Подбежав к упавшему и вытащив меч, Ларратос бросился на помощь своему наставнику. Однако Элиддин уже успел расправиться со своей частью мертвяков, и сам бежал навстречу таламиду.

— Ларри, ты в порядке?

— Да, наставник!

— Не нравится мне эта нежить, — мрачно произнёс паладин. — Какая-то она странная.

— Не то слово! — ответил Ларратос. — Вы только представьте — эти мертвяки сражались как самые обычные воины, только гораздо более сильные и ловкие.

— Вот именно. Нежить обычно двигается весьма неловко — как деревянная. А эти… Признаться, они слишком уж разумны для оживших трупов. В моей группе было двое безоружных и ещё двое — с топорами…

— Везёт. У меня тут только безоружные — они даже почти не сопротивлялись.

— А вот мне пришлось потрудиться: мертвяки махали этими топорами как заправские воины, и силы им было не занимать. А остальные поспешили вооружиться брёвнами… В общем, мне пришлось разрушить часть мертвяков при помощи сил Абсолюта. Увидев, что их тяжеловооружённые «приятели» погибли, оставшиеся…

— Попытались сбежать, наставник?!

— Именно. Вижу, ты тоже с этим столкнулся. Признаться, я прямо опешил. Одного в итоге достал Малькинуром (попросту метнув клинок), а второго сбил его же бревном. Мда. Кажется, я начинаю понимать, почему архидруид согласен даже отдать всю гирдашанскую армию под наше командование, только бы от нежити избавиться…

— Так что же получается, наставник — орковский некромант сильнее тех, с которыми мы сражались на Крайнем Севере?

— Да, Ларри. Сильнее. Эта нежить создана мастером — и уж никак не самоучкой, всего лишь месяц назад прочитавшим старинную книгу. Боюсь, что это не просто спятивший друид — ибо чары неведомого некроманта поистине гениальны. Тут происходит что-то куда более страшное. И наверняка шеддиты замешаны в этом грязном деле. Ладно, возвращаемся обратно к озеру — благо, нежити пока не видно.

Паладины осторожно подошли к самой кромке воды. Озеро было спокойно, вода — кристально прозрачна, так что можно было видеть дно, покрытое песком и мелким гравием, а также рыб, мелькавших в толще воды.

— Надо же — тут, оказывается, ещё и рыба есть! — удивился Ларри.

— Разумеется. Руик — рыбацкий посёлок, так что жители как раз и занимались в основном ловлей этой рыбы.

— Просто странно, что рыба не подохла после всех фокусов друида-некроманта — ведь она сейчас живёт прямо в теле элементаля!

— Вероятно, он реагирует только на разумных существ, — пожал плечами Элиддин. — Ладно, сейчас посмотрим, что тут у нас такое…

Паладин крепко зажмурился и некоторое время стоял абсолютно неподвижно.

— Так я и думал, — Элиддин вышел из транса. — Скала настолько пропиталась тёмными энергиями, что очень чётко видна сквозь матрицу Абсолюта. Точно так же видны все внутренние ходы, гроты и пещеры. И хорошо видно, что на поверхности прохода нет. Есть только подводный проход. Проплыв. Недаром свихнувшийся друид живёт не в простой пещере, а в гроте. Стоит нам только сунуться в воду — и элементаль нас сразу же прикончит: он наделён значительным интеллектом и даже магической силой. Мастерская работа: уровень архидруида, не меньше. Этот Дарагор и впрямь необыкновенно талантлив. Теперь мне понятно, почему друиды не смогли защититься от элементаля — он просто рассеивал их чары своими.

— А его нельзя как-нибудь разрушить?

— Увы, нет — слишком уж большой. Чтобы с ним покончить, требуется как минимум десяток паладинов. Можно, конечно, разрушать его по частям — но тогда получится, как с теми друидами: элементаль, разумеется, не будет спокойно дожидаться собственной гибели.

— Так как же нам тогда добраться до скалы, наставник? — спросил Ларратос. — Уж не послал ли нас архидруид на верную смерть, зная, что мы не справимся? Я бы на его месте ни за что не отдал свои войска под командование чужакам.

Элиддин задумался.

— Мда, — произнёс он наконец. — Я вижу только два варианта. Первый — перебраться на скалу и попробовать пробить проход в толще камня. Но это будет очень и очень непросто. Однако есть и другой путь…

— Какой же?

— Укрыться в тени Абсолюта.

— Что вы имеете в виду, наставник? — удивился Ларратос.

— Надо окружить себя энергией Абсолюта и дать ей мысленный приказ скрыть нас от восприятия. При этом устраняется искажение пространства, вызванное нашим присутствием — то есть мир ведёт себя так, словно нас в нём нет.

— И надолго ли этой тени хватит, наставник?

— Минут на пятнадцать. За это время мы успеем доплыть до скалы. Вообще-то подобная техника особо не практикуется…

— Почему, наставник?

— Есть вероятность исчезнуть взаправду — стереть самого себя из ткани реальности. Впрочем, на практике таких случаев пока ещё не было, — добавил Элиддин, заметив округлившиеся глаза таламида.

— Я готов, наставник! Эх, доберёмся до этого некроманта — так я его!.. — Ларратос выхватил свой меч и, весело рассмеявшись, играючи очертил им двойную восьмёрку вокруг головы.

— Нет, Ларри, — покачал головой Элиддин, — убьём его мы только в крайнем случае. Помнишь просьбу архидруида? Желательно спасти некроманта от влияния тёмных сил!

— Как скажете, наставник.

— А теперь — поплыли, — Элиддин окружил себя слоем маскирующей энергии Абсолюта, с удивлением и невольным восхищением отметив, что у Ларратоса всё получилось с первого раза. Да, совет в Шалеме удивится и обрадуется, когда узнает, какой талантливый у него ученик — но визит на родину и в анклав паладинов сейчас беспокоил Элиддина не так, как текущая задача — победа над некромантом.

Растворившись в тени, Ларратос и его наставник аккуратно вошли в воду, поплыв по направлению к скале.

***

Зарина наблюдала за паладинами, стоящими на берегу озера. Девушка поняла, что это и есть те самые гиперборейские дипломаты. Её охватила досада:

— Неудивительно, что консул был столь спокоен и уверен в успехе, — уныло рассуждала Зарина. — Раз уж ему удалось отправить в Гирдашан сразу двух паладинов… и где он их столько нашёл… Вот мерзавец! Ну что ему стоило хотя бы намекнуть!.. Тогда бы я могла остаться в столице, продолжив поиски возлюбленного — вместо того, чтобы топиться в здешних проливах и болотах да собирать на себя все местные колючки.

Ну что ж, остаётся только присоединиться к паладинам — разве что внешность чуток улучшить… Зарина перешла внутреннее зрение — и вздрогнула: совсем близко, буквально в нескольких десятках метров, расположился громадный водяной элементаль! Перед девушкой встал нелёгкий выбор: либо не колдовать и вылезти навстречу дипломатам прямо как есть, в лохмотьях, либо воспользоваться чарами — и, возможно, опять навлечь на себя гнев стихии. Поколебавшись, Зарина всё-таки решила рискнуть. Волшебница прошептала нужное заклинание — и вжала голову в плечи, ожидая яростной волны… Ничего. Элементаль не встревожился — вероятно, попросту не дотягивался. Зарина улыбнулась и, уже не таясь, двинулась к паладинам. Кстати, голос одного из них показался ей смутно знакомым: возможно, она его где-то слышала и раньше.

Девушка уже собиралась окликнуть гиперборейцев, когда молодой паладин достал из ножен свой меч, покрутил им над головой и засмеялся. А Зарина вдруг почувствовала, что звереет. Сперва она даже удивилась внезапно вспыхнувшей злости, но потом до её разума дошло то, что сразу же почувствовало сердце: МАЛЬЧИШКА ИГРАЛСЯ С ЕГО МЕЧОМ!!! С мечом тайного мужа Зарины! Это было ужасно. В глазах волшебницы медленно разгоралось яростное зелёное пламя: негодяй только что подписал себе смертный приговор. Эти воспоминания священны — каждый, кто оскорбляет Его память, должен умереть. А тот, кто оскорбляет Его меч, должен умереть особенно мучительно — после чего труп следует порезать на мелкие куски и утопить в болоте.

Зарина аккуратно вытащила из ножен клинок, тотчас же покрывшийся толстым слоем фиолетового пламени, мягко пригнулась, готовясь к прыжку, и…

Паладины вдруг исчезли — попросту растворились в воздухе.

— Что за?!.. — Девушка сначала замерла, оглядываясь по сторонам, а потом поспешно перешла на внутренне зрение. Но тщетно: матрица Абсолюта тоже была чистой — аур дипломатов почему-то не ощущалось.

— Проклятье! — Зарина опустила меч и уселась на поваленное бревно. Она кое-что слышала про способности паладинов, поэтому поняла, что оба гиперборейца сейчас ушли куда-то в тень Абсолюта. Сама девушка не владела столь продвинутой техникой и не умела манипулировать с матрицей: работа с тенями, аватарами, отражениями и сдвигами реальности была ей недоступна. Даже простейший из подобных трюков (способность взгляда сквозь тени), позволяющий видеть таких спрятавшихся, был ей недоступен — ибо требовал немалого таланта плюс длительного обучения под руководством опытного наставника. Так что оставалось лишь ждать, пока паладины вновь проявятся…

Глава 23. Сумасшедший друид

Ларратос и Элиддин медленно плыли по озеру Горак. Тень Абсолюта, окутывающая их, причиняла значительные неудобства — в частности, обычное зрение временно перестало работать, так что приходилось пользоваться внутренним оком. Кроме того, каждое движение давалось с изрядным трудом, поскольку приводило к искажению кокона энергии. Тем не менее, до скалы паладины добрались меньше, чем за десять минут — как и предсказывал Элиддин. Теперь им предстояло ныряние.

— Как нам попасть внутрь, наставник? — спросил Ларратос, обозревая недра скалы. — Подводная часть прохода слишком длинная — моего дыхания не хватит, чтобы доплыть до грота.

— Хватит, — уверил его Элиддин. Задержи дыхание и сконцентрируйся на своих лёгких. Абсолют может держать воздух в лёгких паладина часами, если не днями. Учитывая, как легко ты схватываешь паладинские навыки, на несколько минут тебя хватит.

Ларратос и Элиддин, задержав дыхание, нырнули и поплыли вниз, ко входу в грот. Паладины ощущали значительное скопление магической энергии в воде — но водный элементаль, чьим телом служило всё озеро, никак не реагировал на пришельцев. Мимо проплывали рыбы — Ларри хорошо видел их бледно-оранжевые ауры. А вот и подводная пещера раскрыла перед героями свою пасть. Ларратос и Элиддин проплыли в неё — и двигаться сразу стало труднее: здесь присутствовало довольно сильное течение. Вокруг пахло смертью — причём Элиддину было знакомо это ощущение, словно бы он уже сталкивался с этим некромантом.

Проплыв вверх, паладины вынырнули уже в гроте. Здесь царила полная темнота, однако скала настолько пропиталась тёмными энергиями, что внутреннее зрение показывало не только очертания пещеры, но даже каждую неровность пола, стен и потолка. Небольшой грот, куда выходило отверстие проплыва, охраняла нежить — целая толпа оркских скелетов. Чёрные пятна их аур выделялись даже на фоне темноты. В этой группе было двое алебардистов и четверо арбалетчиков — паладины оказались всего в нескольких метрах от них. Ларратос дёрнулся, потянувшись к мечу, но Элиддин перехватил его руку.

— Тихо, не двигайся, — почти беззвучно, одними губами прошептал он, — Эти скелеты нас сейчас не видят, ибо мы всё ещё в Тени. Прежде чем лезть в драку, желательно уменьшить количество врагов. Смотри, — с этими словами Элиддин вытянул руку, обратив ладонь к ближайшему арбалетчику, и Ларратос увидел, как с руки его наставника сорвался сгусток светлой энергии, ударившей мертвяка. Тот сразу же рассыпался, а все остальные скелеты насторожились и начали оглядываться.

Так вот в чём, оказывается, секрет гашения магии на расстоянии! — сообразил Ларратос. Он представил себе клубок светлой Абсолютной энергии и, направив его в другого арбалетчика, с радостью увидел, как этот мертвяк тоже рассыпался. Скелеты, видя гибель своих товарищей, перегруппировались: алебардисты встали в боевые стойки, подойдя вплотную к воде, а оставшиеся арбалетчики прижались к стенам грота, расположившись по бокам прохода, уходящего в глубину пещеры.

— Я беру на себя тех, что с топорами, а ты — арбалетчиков, — прошептал Элиддин и, сбросив защитный кокон, выпрыгнул на берег, попутно выхватывая меч. Враг не успел среагировать, ибо стоял спиной к паладину — и Малькинур снёс ему череп.

Мгновение спустя Ларратос тоже вышел из Тени. Скелеты, увидев ещё одного противника, переключились на него — все, кроме алебардиста, занятого схваткой с Элиддином. На Ларри обрушился целый ливень стрел, но способности паладина позволяли легко с ними справляться. Таламид уворачивался, отклонял арбалетные заряды силами Абсолюта, а некоторые разрубал Зариндуилом. Пещеру наполнил громкий лязг металла, свист стрел, утробное рычание нежити и возгласы паладинов. Сильное эхо, присутствовавшее в гроте, многократно усиливало шум битвы.

Гигантский прыжок — и Ларри, стукнувшись головой о низкий потолок, упал прямо на арбалетчика, пригвоздив его к полу Зариндуилом. В следующее мгновение Ларратос получил по спине прикладом арбалета — и, развернувшись, успел увидеть оскаленный череп скелета, намеревавшегося вгрызться в шею таламида. Ларри, перевернувшись на спину, врезал кулаком по черепу мертвяка (свернув ему челюсть), а затем выдернул свой клинок. Нежить попыталась блокировать удар с помощью арбалета — но это оружие не предназначалось для ближнего боя, поэтому Зариндуил, легко перерубив приклад, рассёк рёбра нежити, и скелет рассыпался.

Тем временем Элиддин всё ещё дрался со своим противником. Похоже, в силе, ловкости и быстроте реакции мёртвый орк почти не уступал паладину. Поднявшись, Ларри попытался было зайти в спину нежити — но Элиддин уже успел зажать своего противника в угол пещеры, так что Ларратос попросту метнул клинок, пришпилив позвоночник скелета к стенке (все остальные кости осыпались на пол).

Врагов больше не осталось, и паладины остановились, переводя дыхание.

— Да, — выдохнул Элиддин, — если этот орк перебросит в Гиперборей хотя бы пару сотен таких мертвяков, нашей армии придётся туго, — хотя паладин говорил негромко, эхо усилило его голос и разнесло звук по всем уголкам пещеры. — Ларри, ты как?

— Нормально, наставник, — Ларратос вытер пот со лба, — Слегка задели, но ничего не сломали.

— Тогда пошли. Хм, — паладин потёр переносицу, — никак не могу отделаться от ощущения, что мне хорошо знаком почерк этого оркского некроманта — словно бы я уже сталкивался когда-то с этим чернокнижником…

— А мне всё это напоминает гору Талагмия — только здесь гораздо теплее. И темнее — пользоваться внутренним зрением как-то непривычно. Да ещё эхо… ручаюсь, что орк нас сейчас прекрасно слышит.

— Это уже неважно, — махнул рукой Элиддин, шагая по тёмному проходу. Эхо шагов паладина оказалось столь гулким, что заглушало даже его голос, — Он всё равно не мог не почувствовать гибели охраны.

Внезапно проход раздвоился. Левое ответвление вело куда-то вниз (постепенно понижаясь), а правое — наверх. Слева тянуло сыростью и прохладой, а воздух содержал следы стихийной магии. Магии воды. Вероятно, именно этот «сквозняк» подпитывал энергией водного элементаля.

— Так, таламид. Нам нужно разделиться: я иду налево, ты — направо. Если наткнёшься на орду нежити или же на самого некроманта — сразу кричи: здесь такое эхо, что я сразу услышу.

— Понял, наставник! — и Ларри двинулся по правому туннелю.

Каменный коридор, вероятно, шёл вдоль самой кромки скалы — по спирали. Он был крайне неровным, зато очень широким. Сперва всё было спокойно, но потом до Ларратоса донеслись звуки боя: похоже, Элиддин уже что-то нашёл. Не желая отставать от своего наставника, таламид ускорил шаг, не теряя при этом бдительности. Вскоре тоннель закончился — причём закончился тупиком. В конце сильно расширившегося коридора стояла тёмная фигура. Внутреннее зрение показывало только силуэт нежити — но паладин сразу же отметил, что это существо было очень высоким. Более того — у него оказалось целых шесть рук! Ларри уже сталкивался с подобными тварями и знал, что это — конструкт. Вершина некромантии: создание, составленное из кусков разных трупов.

Нежить тоже заметила паладина, осыпав его градом стрел — у конструкта оказалось целых два арбалета. Кроме того, он держал ещё два топора и два коротких меча. Ларри бросился на землю, откатываясь назад и отбивая одну из стрел: её наконечник тускло блестел антрацитовыми искрами. Таламид понял, что в таком виде внутреннее око являет ему смертельный яд, которым смазана каждая стрела. Отклонив несколько стрел силой Абсолюта, Ларратос пожалел, что он всё ещё не научился выставлять непробиваемый щит из светлых энергий, позволяющий вообще забыть о стрелах и прочих мелких предметах. Но увы — до статуса адепта Ларри было ещё далеко, так что ему пришлось временно отступить за поворот коридора: здесь стрелы его не доставали.

Переведя дыхание, Ларри предпринял вторую попытку — и вновь был вынужден отступить из-под обстрела. Причём на этот раз в придачу к стрелам в него метнули кинжал: таламид едва успел пригнуться, и лезвие воткнулось в камень чуть выше его головы. Ларратос совершенно не представлял себе, как подойти к этой твари — скорострельность её арбалетов оказалась слишком уж велика. "Может, вызвать наставника?" — мелькнула смутная мысль.

Внезапно Ларри осенило: ведь арбалеты надо время от времени перезаряжать! И если заставить нежить расстрелять все стрелы до единой, то…

Таламид вновь высунулся — и вновь подвергся интенсивному обстрелу. Однако нежить, похоже, тоже что-то сообразила: когда Ларратос ещё раз вылез из-за поворота, тварь взяла его на прицел, но стрелять не стала. Похоже, решила выждать, пока паладин подберётся поближе. Ларри только вздохнул: «интеллектуальный» конструкт его совсем не вдохновлял.

А может, попробовать разрушить нежить? Таламид вытянул руку и повторил трюк, который позволил ему расправиться со скелетом. Увы, неудачно: правда, тварь судорожно дёрнулась, споткнулась и рухнула на пол, но сила этого создания была столь велика, что паладин не разрушил, а лишь чуть ослабил его. Теперь конструкт тряс головой и оглушительно чихал. Впрочем, и это — успех. Не дожидаясь, пока его противник поднимется, Ларратос метнул Зариндуил — и клинок завершил дело, превратив конструкта в груду костей.

Ларри медленно подошёл к поверженному противнику, а в ушах паладина всё ещё гремели звуки битвы… Звуки?! Да ведь это же Элиддин бьётся с нежитью где-то в недрах пещер! Скорее, скорее прочь из этого тупика — на помощь наставнику! Хотя стоп… Ларри только сейчас увидел, что это далеко не тупик: в центре пещеры возвышался огромный сталагмит. Более того: с вершины этой каменной колонны можно было перелезть в верхний грот, где… где ощущалось присутствие могущественного колдуна! Так вот что охранял конструкт! И Ларратос полез вверх по сталагмиту. Каменная колонна была длинной — почти десятиметровой высоты. По мере подъёма ощущение опасности становилось всё сильнее, а эхо, напротив, ослабевало — и Ларри сообразил, что, оказавшись наверху, он потеряет связь с наставником. Впрочем, колдуна Ларратос не боялся, ибо любое колдовство меркнет перед способностями паладина. Его насторожило другое: откуда-то сверху бил неяркий красный свет — таламид помнил, что такое свечение матрицы Абсолюта дают энергии Хаоса. А значит, там мог оказаться не только колдун, но и кто-то из шеддитов.

Добравшись до вершины сталагмита, Ларри прыгнул, очутившись в верхнем гроте. Мгновенно оценив обстановку, паладин успокоился: нежити здесь не было, да и красное свечение шло не от колдуна (спокойно стоявшего в центре пещеры), а от чего-то, напоминающего щит: полупрозрачный светящийся купол окутывал весь центр пещеры, где и находился оркский друид. Ещё один источник красного света находился на шее орка — вероятно, какой-то артефакт Хаоса, с помощью которого некромант и сотворил магическую защиту. Над щитом висел сгусток стихийной энергии — но его-то Ларратос совершенно не опасался. А вот завесу, напитанную силами Хаоса, пробить будет непросто…

Как выглядел оркский колдун, Ларри не знал — ибо всё ещё пользовался внутренним зрением. Но вот аура этого друида ощущалась какой-то странной, словно бы двойной: на слабую фиолетово-оранжевую ауру накладывалась другая — угольно-чёрная. Некромант в свою очередь внимательно разглядывал Ларратоса.

— Приветствую тебя, мой бывший ученик, — наконец произнёс он низким голосом, в котором слышалось что-то смутно знакомое. Более того: орк говорил совершенно без акцента. — Признаться, не ожидал увидеть тебя в Гирдашане.

— Твой бывший ученик?! — изумился Ларратос, — Я тебя не знаю! И ни один орк ничему не учил меня.

— Эх, Ларри, Ларри, — покачал головой друид. — Ты всё такой же наивный…

— Откуда ты знаешь моё имя?!

— Так ведь и тебе известно моё, — усмехнулся орк. — Посмотри на меня повнимательнее — неужто не узнаёшь?

Ларратос машинально открыл глаза. Оказалось, что в этом гроте вполне можно обойтись и без внутреннего зрения, так как под потолком висел ярко-жёлтый огненный шар, освещавший весь грот. Магический щит был невидим вовсе, а вот орк, напротив, виднелся отчётливо. Высокий, худощавый, в чёрном плаще с капюшоном. В руке он держал классический некромантский посох — с навершием, выполненным в виде черепа. Судя по всему, Дарагор был ненамного старше самого Ларратоса, но вот глаза… Какие-то тусклые, они явно принадлежали существу, прожившему не одну сотню лет. И, разумеется, орк оказался совершенно незнаком таламиду.

— Что, так и не узнал? — орк ухмылялся. И эта его усмешка показалась Ларратосу знакомой, вызывая какие-то неприятные ассоциации, — Как же всё-таки недалеки бывают люди. Они узнают своих друзей и врагов только по внешности, хотя надо бы — по характеру и поступкам… Уж не знаю, каким ветром тебя занесло в Гирдашан, но живым из этой пещеры тебе не выбраться, как бы банально это ни звучало.

— Шакир! — трясущимися губами промолвил потрясённый Ларратос.

— Именно, — по лицу орка расплылась самодовольная улыбка. — Ты, Ларри, в общем-то неплохо соображаешь, только пока что слишком медленно. Эх, если бы ты был моим учеником…

— Но это невозможно! — Ларри смотрел на неожиданно воскресшего Шакира почти умоляющим взглядом, — Я же сам видел твой труп, да и Элиддин подтвердил, что вурдалаки сожрали его!

— Истинный мастер магии смотрит на несколько шагов вперёд, мой бывший ученик. Ритуал призыва Карерона был довольно рискованным чародейством: ведь павший бог мог выйти из-под контроля. Я знал, что он вполне способен убить меня, поэтому на всякий случай обессмертил свою душу — довольно-таки простой ритуал, занимающий всего пару часов. Да, моё тело сожрали, но мой дух не отправился в ад: он начал летать над землёй в поисках нового. Нужен был носитель, согласный принять меня. И я нашёл такого. Орк-друид Дарагор, вызывавший духов умерших, хотел власти — и тут явился мой дух. Я пообещал, что если он примет меня, то получит такую власть, которая ему и не снилась. Дарагор сдуру согласился. Идиот. Я был возрождён и сразу же приступил к действию. Видишь вот этот круглый коврик — любимый ковёр Дарагора? Я наложил на него заклятие левитации. Теперь это ковёр-самолёт — правда, довольно скверный. С его помощью я побывал и в Стейнгарде, и на Крайнем Севере, и кое-где ещё. А теперь я, сидя в этой скале, с каждым днём поднимаю всё больше и больше оркских скелетов. Ещё несколько дней — и моя армия была бы готова, но… Вы влезли несколько не вовремя.

Ларри внимательно слушал своего врага. Он пока не торопился убивать Шакира — в конце концов, убить никогда не поздно. К тому же после смерти Азиза его дух наверняка опять смоется — а Ларри очень этого не хотелось. Стало быть, некроманта нужно как-то схватить. Но это будет непросто: щит Хаоса — штука мощная, к тому же у Шакира есть ещё некий артефакт, а то и парочка дополнительных сюрпризов на крайний случай… Самый лучший выход — тянуть время: как только Элиддин расправится со всей нежитью, он поднимется сюда, а вдвоём уже будет легче бороться с джинном.

— Но зачем ты связался с шеддитами? — спросил таламид.

— А! — засмеялся Шакир, — Я так и думал, что гильдийский мадаббар наверняка прослушивается. Так вот, Ларри: тот, кого сейчас называют Карханом — мой ученик.

— Ты сумел выучить шеддита?! — поразился Ларри.

— Не говори ерунды, — поморщился некромант, — Я учил его магии — тем запретным знаниям, от которых ты отказался из-за нелепой гордости. К сожалению, у моего нового ученика были очень большие амбиции, а вот мозгов, напротив, оказалось маловато. Я понял, что некроманта из него не выйдет — поэтому просто решил использовать его. Я помог ему выполнить одно задание… В итоге он стал шеддитом, подарил мне вот этот замечательный кулончик, наполненный энергией Хаоса, а теперь помогает захватить Гиперборей. Для начала. Так, — Шакир вдруг насмешливо посмотрел на Ларратоса, — я вижу, мы сейчас тянем время? Напрасно. Твой спутник — думаю, это Элиддин собственной персоной — тебе не поможет. Он сейчас слишком занят — кормит мою нежить. А вскоре и сам пополнит ряды умертвий. Что касается тебя… Ты случайно не хочешь служить мне?

— Нет! — Ларратос перехватил поудобнее Зариндуил.

— А придётся. Ты — мой раб! — произнёс Шакир, сверля Ларратоса демоническим взглядом.

Ларри стало смешно: с тех пор, как его посвятили в паладины, ментальное воздействие перестало на него влиять. Но неужели Шакир этого не знает? Неужели он не чувствует пульсации энергий Абсолюта? Неужели он не обращает внимания на клинок из Небесной стали? Неужели Шакир думает, что Ларратос, как однажды уже случилось, станет его пешкой? Нельзя забывать, что пешки имеют свойство пробиваться в ферзи. Как бы то ни было, Ларратос решил подыграть своему врагу.

— Да, милорд, я — ваш раб, — кивнул он, попытавшись придать своему лицу как можно более тупое выражение.

— Ты будешь делать всё, что я тебе прикажу! — продолжал Шакир.

— Да, милорд, я буду делать всё, что вы мне прикажете, — голос Ларри был хриплым, так как таламид с трудом сдерживал смех.

— Вижу, ты опять связался с Элиддином, — лицо некроманта приняло скорбное выражение.

— Да, милорд.

— А ведь я уже говорил, что злобный паладин желает тебе смерти. Как ты мог так поступить, Ларратос? — укоризненно покачал головой Шакир.

— Я… мне… очень сты… стыдно, милорд, — Ларри начал заикаться, проглатывая приступы смеха.

— Но ведь ты не оставишь предательство Элиддина безнаказанным, не так ли?

— О да, ещё как не оставлю! — глубоко вздохнув, произнёс Ларри. "Интересно, — подумал он, — как долго этот горе-гипнотизёр будет тут распинаться? Ещё немного — и я упаду от хохота".

Шакир подошёл совсем близко к таламиду и теперь смотрел ему прямо в глаза.

— Сейчас наш общий враг внизу, в подземельях. Он не ожидает от тебя никакого подвоха. Ты легко сможешь отомстить. Ты же не упустишь такую возможность? — Шакир сделал ещё один шаг и оказался за пределами щита Хаоса.

— Конечно не упущу, — улыбнулся Ларри, от души врезав эфесом Зариндуила Шакиру по голове.

Некромант мешком повалился на пол, а три секунды спустя по сталагмиту вскарабкался Элиддин, который, по словам Шакира, уже давно пошёл на корм нежити. Паладин выглядел очень уставшим, но довольным. В руке он сжимал какой-то заострённый металлический стержень из странного серебристого металла, а его меч покоился в ножнах. От стержня тянуло стихийной энергией — похоже, это было что-то вроде накопителя маны.

— Наставник, я поймал его! — гордо произнёс Ларратос, показывая на поверженного орка.

— Отлично, — кивнул паладин и, вытащив из-за пояса флягу, сделал несколько глотков.

— Да, — улыбнулся Ларратос, очень довольный собой. — Кстати, вы ни за что не догадаетесь кто это: Азиз Шакир! — Элиддин, как раз делавший очередной глоток, поперхнулся, — Его дух выжил и вселился в орка-некроманта!

— Надо же! — ответил Элиддин, прокашлявшись. — А я-то всё думаю, отчего это чары некроманта кажутся мне какими-то знакомыми… Вот поганец! Его уже столько раз побеждали, а он всё ещё живёт и здравствует.

— Наставник, а нельзя ли убить его окончательно?

— Увы, — вздохнул Элиддин, — Чтобы развеять дух Шакира, нужен очень мощный заряд абсолютных энергий. А я сейчас полностью выдохся. И потом: архидруид хотел, чтобы мы доставили Дарагора живым. Так что выполним его просьбу — и обратимся к экзорцистам орков, которые могут с гарантией изгонять злых духов.

— Наставник, а что это у вас в руках?

— Это? — Элиддин взглянул на металлический стержень. — Ритуальный шип. Он накапливает ману, освобождающуюся во время тёмных ритуалов. Сейчас этот шип заполнен под завязку: вероятно, Шакир прикончил им немало пленников. Я нашёл его в заклинательной пещере, — паладин тяжело уселся рядом с бесчувственным Шакиром, — И его неплохо охраняли. Там было столько нежити, что меня чуть не разорвали на части. К счастью, мне удалось с помощью сил Абсолюта выдернуть эту вещь из ритуального круга — и дальше я использовал магию.

— Магию?

— Ну да, самые простые заклинания — вроде огненных шаров, толчков и силового щита. Помогло и заклинание разрушения чар. С таким запасом маны, — Элиддин щёлкнул по шипу, — даже моих скромных магических навыков хватило на то, чтобы разобраться с нежитью. Хотя не скажу, что это было просто. Кстати, этот шип предназначался для подпитки элементаля — теперь, когда я его забрал, водная стихия довольно быстро ослабнет… Стоп, а это что такое? — Элиддин заметил кулон Шакира.

— Некромант говорил, что это — артефакт Хаоса. С его помощью колдун создал вот этот щит, — Ларри потянулся к кулончику.

— Не трогай! — предостерёг его Элиддин. — К артефактам Хаоса лучше не прикасаться без особой необходимости, — Паладин аккуратно порвал цепочку и, положив изящную вещицу на пол, врезал по ней Малькинуром. Артефакт немедленно рассыпался. Затем Элиддин ударил клинком по щиту Хаоса. Меч пробил завесу, но ненамного. Края разреза окутало лёгкое красноватое свечение. Паладин с натугой вёл Малькинуром по магическому куполу, высекая из него снопы красных искр. Мгновение спустя Ларратос присоединился к наставнику — только, в отличие от него, бил по завесе плашмя: энергии Хаоса сжигались не только от разрезания, но и от прикосновения. Зато при таком варианте «пробивания» меч не застревал в щите. И пару минут спустя завеса рассыпалась.

— Ф-фу-ух, — выдохнул Элиддин. — Давненько мне встречались столь прочные щиты. Ларри, ты как?

— В порядке, наставник!

— Рад за тебя. А вот мне надо немного отдохнуть — бой был тяжёлым.

***

Тёмный лорд, владыка всех шеддитов, диктатор страны Масхон Баал Хаммон сидел на своём троне. Сквозь его рогатый шлем не было заметно лицо — лишь светящиеся глаза, как у кошек в темноте — только не горящие зелёным светом, а пылающие красным пламенем ада. На столе перед диктатором загорелся мадаббар, снабжённый транслятором информации — относительно недавнее изобретение. В мадаббаре показался шлем Баала Хэрека, губернатора северного Масхона.

— Приветствую вас, о повелитель, — произнёс губернатор Хэрек глухим металлическим голосом.

— Приветствую, владыка Хэрек, — ответил Баал Хаммон. Его голос, также искажённый металлом, был очень глухим и низким, почти как у демонов, — Надеюсь, рейд вашего ученика в гиперборейскую Академию Высокого Волшебства прошёл удачно?

— Более чем, владыка Хаммон. Все маги, включая ректора Мориса Ательмера, убиты.

— Я не сомневался в вас и в вашем ученике, владыка Хэрек.

— Владыка Хаммон, не могли бы мы поговорить без охранников?

— Разумеется, — сказал диктатор. — Охрана, попрошу освободить мой зал.

— Баал Кархан переслал мне через транслятор информации записи, хранившиеся в секретных архивах ректора. Покойный Ательмер был полон сюрпризов, — транслятор владыки Хаммона начал выводить на бумагу письмена.

— Ближе к делу, владыка Хэрек.

— Уверяю, владыка Хаммон, вас наверняка заинтересует то, что произошло в академии двадцать лет назад…

***

А сам Баал Кархан в это время шагал по стейнгардским катакомбам, направляясь прямиком к храму Хаоса. Шеддит был немало раздосадован: заключительный выброс, который должен был состояться ещё несколько часов назад, почему-то задерживался. Так что теперь ученик Хэрека собирался лично проконтролировать работу культа Тени и, при случае, хорошенько проучить культистов — чтоб в следующий раз не ленились, проводя все ритуалы вовремя.

Кархан подошёл к двери, ведущей в святилище, и ощутил лёгкие пульсации светлых энергий — сверху пробивались эманации Абсолюта, исходящие от храма Камриэля. "А всё-таки здорово учитель придумал — разместить наше святилище именно здесь" — Кархан по праву гордился этой гениальной идеей. Шеддит привычным движением толкнул тяжёлую каменную дверь… и был неприятно удивлён: она не поддалась. Он налёг на неё плечом — но тщетно. "Вот мерзавцы, — размышлял Кархан. — Небось, чувствуют свою вину и пытаются спрятаться. Ну ничего, не на того напали". Шеддит чуть повёл рукой — и дверь попросту вынесло.

Пройдя по коридору, Кархан очутился прямо в алтарной — и застыл в изумлении. ХРАМА БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО! Алтарь валялся разрубленный, всюду виднелись разбросаные остатки цепей, факелов и разнообразного оружия, а ритуальные символы и пентаграммы оказались изрезанными. Более того: в бывшем святилище Хаоса пахло освящёнными благовониями! Какие-то мерзавцы провели здесь обряд экзорцизма!

Шеддит растерялся: он ожидал чего угодно, но только не этого. Ясно было, что храм рассекретили: тут уже побывала и полиция, и пресса, и даже священники (а может, ещё и маги).

— Но как?! — последнюю фразу Кархан произнёс вслух.

— Мордой об косяк! — раздался скрежещущий голос. Шеддит обернулся — и замер от ужаса: в дверном проёме стоял тот самый магический страж в эльфийских доспехах, которого он вроде как уничтожил в здании гильдии.

Воин усмехнулся, наслаждаясь ужасом шеддита — и вскинул руку. Земля вздрогнула, по потолку пробежали трещины…

— Не-е-ет!!! — заорал Кархан, поняв, что страж собирается повторить его трюк с заваливанием. А в следующее мгновение потолок алтарной рухнул. Этот обвал оказался куда сильнее устроенного шеддитом в здании гильдии, ибо обвалились огромные массы земли и камня — вплоть до самых подвалов камриэльского храма.

Когда падение камней прекратилось, воин некоторое время всматривался в завал, затем его лицо исказилось, и он от души пнул одну из каменных глыб: несмотря на жуткий обвал, шеддит всё-таки выжил, умудрившись с помощью сил Хаоса аккуратно «уложить» наиболее крупные глыбы вокруг себя. Гильдийский воин глубоко вздохнул, а потом пошёл прочь. Ему очень хотелось добить мерзавца, но катастрофически не хватало времени, а разбирать завал пришлось бы о-очень долго.

Кархан, застрявший где-то в середине каменной груды, облегчённо вздохнул, увидев внутренним зрением, что его враг ушёл. В общем, уже можно было выбираться — вот только шеддит совершенно не представлял, как ему теперь откапываться…

***

Паладины возвращались к выходу из пещеры, таща бесчувственного Шакира. Точнее, тащил некроманта Ларратос, поскольку Элиддин вымотался до полного изнеможения. На этот раз паладины не пользовались внутренним зрением, поскольку шар-светильник оказался привязанным к некроманту и повсюду следовал за ним.

— Очень удачно, что Шакир додумался заколдовать этот шар, — улыбался Ларратос, постоянно оглядываясь. При свете магического светильника пещера выглядела очень красиво: чёрный камень гармонично сочетался с белыми известковыми потёками и белыми же друзами сталактитов.

— Ларри, ты лучше себе под ноги смотри, — улыбнулся Элиддин.

— Как скажете, наставник! А всё-таки странно, что Шакир решил связаться с шеддитами. Неужели он всерьёз рассчитывал, что его ученик уступит ему завоёванный Гиперборей?

— Конечно же нет. У старого джинна наверняка был какой-то оригинальный план — и мы скоро узнаем, в чём он заключался.

— Вообще, Шакира постоянно подводит его самоуверенность, — весело произнёс Ларратос, — Представляете, наставник — Азиз попытался меня загипнотизировать! Смешно, правда?

Элиддин негромко кашлянул.

— Кхм. Признаться, не слишком-то смешно. Вспомни-ка: что происходило с артефактом Хаоса, когда Шакир начал сверлить тебя взглядом?

— Ничего: колдун просто зажал его в кулаке.

— Вот именно, — мрачно произнёс Элиддин, — Дело в том, Ларри, что Шакир попытался воздействовать на тебя при помощи энергий Хаоса. Начинающие паладины очень легко поддаются такому воздействию.

— То есть он всё-таки мог меня подчинить?! — ужаснулся Ларратос.

— Вполне. Хорошо, что ты уже умеешь противостоять ментальному воздействию и мощи Хаоса — всё-таки ты очень способный ученик. Но окажись твоя воля чуть послабее — и ты попал бы под власть Шакира. Возможно, даже напал бы на меня. Да, нам сегодня повезло дважды: если бы я не догадался воспользоваться ритуальным шипом, или же тебе не удалось бы превозмочь волю некроманта — и Азиз праздновал бы победу.

— Но мы всё же победили, — улыбнулся таламид, — Шакир в наших руках и уж теперь-то мы его не упустим! Ух ты, а это что такое? — паладины как раз добрались до развилки (где два ответвления сходились) и Ларри увидел, что одна из стен пещеры покрыта веществом, напоминающим воск. Необычный материал вызывал ассоциации со свечами: он покрывал стену красивыми, словно бы оплавленными, потёками — так может выглядеть свечной огарок. Неизвестный минерал был чуть желтоватого оттенка, казался немного жирным и слегка прозрачным, словно дымчатым.

Таламид подошёл к стене и провёл по ней рукой. Стена оказалась холодной, а этот «воск» — гладким и на ощупь напоминал стекло.

— Действительно любопытная штука, — Элиддин тоже рассматривал стену, и по лицу паладина бродила лёгкая мечтательная улыбка.

— Похоже на окаменевший воск. Не правда ли, наставник?

— Только внешне. Это эбен каффэрет, то есть "каменная смола". В молодости я часто сталкивался с этим камнем…

— Так это камень, наставник?!

— Да, близкий «родственник» мрамора, если верить алхимикам. Он частенько встречается в мизрахийских подземных кавернах, а вот в Гиперборее я его ни разу не видел. Вообще-то камень как камень, но… Отнеси Шакира за поворот, чтобы нам не мешал свет шара.

Ларри повиновался.

— Так вот, — продолжил Элиддин. — Этот минерал не отличается ни редкостью, ни какой-то особой ценностью. Но есть у него одно удивительное свойство… Смотри! — с этими словами паладин зажёг Малькинур синим огнём и с размаха вонзил лезвие в стену.

В тот же момент вся стена осветилась призрачным светло-зелёным свечением. Чуть дрожащий свет казался ярким, но темноту почему-то не разгонял. Напротив, тьма казалась лишь гуще. По всей стенке поднимались дрожащие волны зелёного свечения, но тут Элиддин вытащил меч, и свечение плавно угасло.

— Вот это да! — поражённо выдохнул Ларри.

— Да, каффэрет обладает одним довольно странным свойством: под воздействием абсолютных энергий он начинает светиться. Свечение на самом деле довольно слабое — днём или даже в сумерках его совершенно не видно. Однако из-за контраста с темнотой свет кажется ярким.

— Я тоже смогу засветить этот камень, наставник?!

— Запросто. Смотри, — Элиддин отошёл к противоположной стене пещеры, выставил руку и резко провёл её ладонью по воздуху. На каффэретовой стенке тотчас же появился светящийся росчерк — как раз там, где поток сил Абсолюта пересёкся с камнем. Мгновение спустя он плавно погас — от одного края к другому, повторяя путь ладони паладина.

— Здорово! — Ларри метнул шар Абсолютной энергии и с удовольствием увидел, как на стене зажглось зелёное пятно, которое тоже быстро погасло — от краёв к центру.

— Да. Помню, у нас в Академии Паладингарда многие развлекались с этим камнем. Правда, тамошний камень был довольно низкого качества — грязный, с вкраплениями. Поэтому светился куда хуже: еле заметным беловатым сиянием. А это — очень «качественный» каффэрет.

— Наставник, а можно, я отколю несколько кусков этого… каффэрета?

— Конечно можно! Хм, возможно, я тоже возьму пару кусочков на память. Эх, я уже столько лет не видел эбен каффэрета… С тех самых пор, как поклялся никогда не приносить его в Академию… — похоже, Элиддин вспоминал события времён своей далёкой молодости.

Ларратос тем временем энергичными ударами Зариндуила отбивал куски камня. При этом стена вновь начала светиться, а из-под меча вылетали зелёные искры. Элиддин присел возле другого края стены и тоже принялся откалывать кусочки.

— Ну, пожалуй, этого мне вполне хватит. Ларри, ты там долго? Глаза ещё не болят?

— Сейчас, ещё пару кусочков… А что, этот свет вреден для глаз?

— Как правило, нет. В этом камне нет никакой магии — обычное явление природы. Редкость, диковинка. Однако некоторые люди из-за каких-то особенностей своего зрения абсолютно не переносят каффэретового свечения. Помню, я как-то играл с таким камнем, пытаясь добиться наиболее яркого свечения, а в комнату зашёл мой наставник, Оникс Рейнс. Что тут было! Как оказалось, он совершенно не переносил сияния "каменной смолы". Ему тогда чуть глаза не выжгло, а я поклялся никогда больше не приносить эбен каффэрет в Академию…

— То есть из-за этого света можно даже ослепнуть?!

— Не бойся — люди, столь тяжело реагирующие на камень, встречаются очень редко, так что тебе ничего не грозило. Я вижу, ты уже набрал осколков? Тогда берём Азиза — и в путь.

— Да наставник, — пропыхтел Ларри, взваливая себе на плечи здоровенного орка. — Проклятье, как представлю, что нам сейчас придётся переть этого бугая целых восемь вёрст — аж до самого Дэртона — и сразу выть хочется.

Элиддин улыбнулся.

— Это как раз не страшно. Ты лучше представь себе, что нам сейчас опять придётся лезть в воду, причём Тень потребуется натягивать ещё и на Шакира. Займёшься этим как раз ты — поскольку я сейчас далеко не в форме и, возможно, даже себя нормально прикрыть не сумею. А потом нам ещё придётся откачивать Шакира — ибо в процессе заплыва он, конечно же, нахлебается озёрной воды…

Ларри застонал.

— Ладно, не унывай. Если тебе так уж тяжело — давай некроманта мне. До выхода я его уж как-нибудь допру…

Ларратос только покачал головой, и паладины продолжили свой путь. А вот и выход. Унылый чёрный грот без всяких сталактитов; мерный плеск воды и несколько груд костей.

— Что ж, входим в тень, — вздохнул Элиддин, стараясь сосредоточиться.

Ларратос последовал примеру своего наставника — только кокон энергии растягивал ещё и на Шакира. У таламида всё опять получилось с первого раза, хотя Ларри чувствовал, что держать Тень стало значительно труднее. "Не утонуть бы", — подумал Ларратос, переходя на внутреннее зрение. У Элиддина исчезновение сработало лишь с третьей попытки — похоже, он и впрямь изрядно выдохся.

— Вы готовы, наставник? Можно нырять?

— Можно, можно. Вот только нужно что-нибудь сделать с этим светильником — боюсь, магический шар, нырнув вслед за нами, может разозлить элементаля.

— Уходя, гасите свет, — усмехнулся Ларри и, вскинув руку, силой своей воли разрушил огненный шар, осыпавшийся каскадом искр. Затем паладины нырнули в озеро.

Проплыть пещеру оказалось нетрудно — теперь подводное течение помогало пловцам. Вынырнув возле скалы, паладины двинулись к берегу, поддерживая бесчувственного Шакира. Плыть было ОЧЕНЬ тяжело: Элиддин устал и, похоже, вообще едва держался на плаву (хоть бы его Тень не исчезла, — подумал Ларратос), а сам таламид просто изнемогал, удерживая невидимость не только на себе, но и на орке.

— Хвала Абсолюту: берег, — устало произнёс Элиддин четверть часа спустя. — Я уж думал, мы никогда не доплывём, — добавил он, выходя из Тени. Мгновение спустя материализовался и Ларратос — тоже очень усталый, но крайне довольный.

— Ну ничего, — улыбнулся он, — Зато мы покончили с некромантом — и пусть только Громак попробует не сдержать своего обещания! Он…

Тут Ларри почувствовал смертельную опасность и сразу же пригнулся, выхватывая Зариндуил. Как раз вовремя: у самой его макушки свистнуло бревно. А вот Элиддин среагировать не успел: он настолько выдохся, что его чутье сработало слишком поздно, а реакции и вовсе не хватило. Старый паладин, получив сучком в висок, лёг на землю без сознания.

— Ты оскорбил Его память, мальчишка, за что и поплатишься своей жизнью! — раздался мелодичный женский голос.

Обернувшись, Ларри увидел смуглую девушку, сжимавшую короткий клинок, пылающий фиолетовым пламенем. На вид незнакомка казалась ровесницей Ларратоса. Таламид слегка удивился тому, что она назвала его «мальчишкой», словно какая-то бабка, но тут же отбросил все посторонние мысли: перед ним стоял враг. Молодой паладин ощущал смертельную опасность, а в глазах противницы пылал яростный зелёный огонь…

Глава 24. Орки точат секиры

Перед Ларратосом стояла смуглая черноволосая девушка с пылающим фиолетовым мечом. В глазах незнакомки читались дикая ярость и жажда убийства.

— Кто ты такая? — выкрикнул паладин, выхватывая свой меч и зажигая его синим пламенем. Ларратос оказался сильно удивлён: в странной противнице ощущалась пульсация энергий Абсолюта — но свечение её меча почему-то было фиолетовым.

Полностью проигнорировав вопрос Ларратоса, незнакомка ринулась в атаку. Паладин, увидев, что его враг использует движения стиля льва, принял стойку медведя — и приготовился к защите. Но всё-таки: кто же она такая? Элиддин ничего не рассказывал о фиолетовых мечах. У паладинов были синие мечи, у шеддитов — красные, к тому же ни те, ни другие не принимали в свои ряды женщин. Эта девушка похожа на мизрахийку. Хотя нет, у тех кожа чуть потемнее. Скорее всего, она — потомок смешанных браков мизрахимов и вестландеров…

Времени на размышления уже не оставалось: воительница элегантно крутанула мечом над головой и стремглав опустила клинок, намереваясь разрубить Ларратоса надвое. Паладин парировал выпад своим клинком, с удовлетворением отметив, что сила удара девушки значительно меньше, чем у Элиддина. Впрочем, она компенсировала этот недостаток поистине фантастической ловкостью и скоростью. Двигалась воительница прямо-таки с эльфийской грацией. Может, она — дочь эльфийки и мизрахийского мужчины? Фигура у неё вполне эльфийская, разве что рост великоват, а уши, напротив, коротковаты. Клинки — синий и фиолетовый — с лязгом сшиблись, рассыпая целые снопы искр. Паладин с большим трудом выдержал головокружительный каскад коварных ударов, и понял, что долго так не продержится: нужно было самому переходить в наступление. Правда, ему очень не хотелось доводить дело до убийства, да и с женщинами он ещё никогда не дрался, если не считать околдованную сектантку из Культа Тени. Но если тебя убьёт могущественный враг, то в загробном мире будет уже всё равно, какого он был пола.

Ларратос сам принял стойку льва и начал интенсивную атаку, попутно прикидывая, нельзя ли как-нибудь выбить фиолетовый меч. Противница стала отступать (судя по всему, ей сильно мешала одежда), но ни один из ударов таламида не достигал цели. Тогда Ларри усилил напор и попытался обмануть воительницу ложными выпадами. Не вышло: та немедленно перешла в стойку медведя (мне б такую реакцию! — позавидовал паладин), и все попытки зацепить её неизменно проваливались.

Краем глаза Ларри уловил какое-то движение: похоже, к пленному орку возвращалось сознание. Может, показалось? — со страхом подумал Ларратос, разворачиваясь боком к противнице, чтобы держать в поле зрения ещё и Шакира. Ну, так и есть: Азиз действительно пришёл в себя. Вот он пошевелился, затем что-то пробормотал — вероятно, оценивая обстановку — и мгновение спустя из кармана Элиддина вывалился серебристый стержень. Ритуальный шип пару раз подпрыгнул, а потом, подчиняясь чарам притяжения, подкатился к лежащему некроманту. Шакир немедленно цапнул накопитель маны и что-то забормотал.

— Проклятье! — Ларратос дёрнулся было к Шакиру, но его противница не замедлила воспользоваться ошибкой паладина, — Чтоб тебя! — выругался Ларратос, буквально в последний момент отбивая фиолетовое лезвие, летящее точно в сердце.

Шакир меж тем поднялся (похоже, с помощью ритуального шипа некромант восстановил свои силы, а заодно пополнил запасы маны) и, увидев, что паладинам не до него, бросился наутёк. Ларри бессильно застонал, поняв, что Азиз сейчас смоется. Ну почему?! Почему эта девчонка подвернулась так не вовремя? Неужели проклятый некромант опять выйдет сухим из воды? Неужто этот мерзавец, который уже попортил Ларратосу и Элиддину немало крови, в очередной раз избежит наказания?!

— Ни за что! — прошипел Ларри сквозь стиснутые зубы и атаковал воительницу с удвоенной энергией, пытаясь на ходу перестроиться под стиль орла. Естественно, ничего у него не вышло: увлёкшись нападением, паладин совершенно забыл о защите, а девушка, заметив это, выполнила подсечку.

Ларратос упал, выронив клинок: победно улыбнувшись, воительница замахнулась для завершающего удара. Пытаясь выиграть время, Ларри схватил какой-то камень, удачно подвернувшийся под руку, и швырнул его, целясь в лицо своей противницы. Та отбила булыжник лезвием клинка, и…

— А-а-ай! — вскрикнув, девушка резко отвернулась, зажмурилась и, уткнувшись лицом в локоть руки, сделала несколько шагов назад, бестолково размахивая клинком…

Сперва Ларри удивился: в чём дело? Почему она ведёт себя так, словно ей в глаза попало что-то едкое? Но, взглянув на осколки камня, паладин понял, что он сейчас запустил в своего врага кусок каффэрета — очевидно, вывалившийся при падении. Вероятно, его противница совершенно не переносила каффэретового свечения, что и спасло Ларри жизнь.

Воспользовавшись заминкой противницы, паладин подобрал клинок, молниеносно вскочил на ноги и огляделся. Шакир, само собой, давно смылся, причём найти его в гирдашанских дебрях уже вряд ли удастся. А стало быть, теперь можно и не торопиться. Обречённо вздохнув, Ларри принял стойку медведя и приготовился к отражению атаки.

Девушка, проморгавшись, всхлипнула, вытирая навернувшиеся на глаза слёзы, и яростно тряхнула головой. А таламид ощутил пульсации магических энергий: похоже, его противница решила, что Ларри зацепил её магией, и теперь выставила магический щит. Разумеется, против меча из Небесной стали чары не защитят, а магию паладин использовать всё равно не собирался. Теперь девушка действовала осторожнее, так что Ларратос легко отбивал все её выпады. Ему уже начал надоедать этот бессмысленный бой, поэтому таламид решил применить ту же методику, которой он однажды победил Элиддина на тренировке.

Ларри крутанул Зариндуилом в воздухе и наискось рубанул, целясь в грудь противнице, которая парировала выпад ударом слева. Как предсказуемо. Девушка со всей силы давила на свой меч, а Ларратос, напротив, резко ослабил нажим, позволив Зариндуилу сдвинуться вместе с оружием воительницы. Отступив на пару шагов, Ларри быстро перебросил меч в левую руку, и… На тренировке он после этого очертил восьмёрку на груди наставника, что в настоящем бою означало бы убийство. Но сейчас таламид не хотел убивать: во-первых, перед ним всё-таки женщина, а во-вторых, ему хотелось узнать, кто она такая и откуда взялась. Поэтому паладин не стал чертить никаких кругов и восьмёрок, а просто вонзил клинок в правое плечо врага, на всякий случай шагнув влево. Противник с раненым плечом может и руки отрубить.

Девушка закричала от сильной боли и выронила меч, звякнувший при ударе о прибрежные камни. Ларратос призвал силу Абсолюта, вскинул правую ладонь — и, схватив вражеский клинок, скрестил оба меча вокруг шеи противницы — получились своеобразные «ножницы»…

***

Зарина стояла в полном смятении. Мальчишка оказался очень похож на Него, её тайного возлюбленного. То же лицо, те же глаза, и даже тот же самый голос! Несомненно, в газете был помещён портрет именно этого паладина. Сперва Зарина даже подумала, что это и есть её тайный муж, но нет — аура оказалась совершенно другой…

Девушка разъярилась ещё сильнее: Его образ священен, и как этот проклятый паладин посмел ТАК походить на Него?! Негодяй оказался неплохим воином, но постоянно отвлекался на своих спутников, лежащих без сознания. Поэтому Зарине удалось без особых проблем лишить паладина оружия. А потом… у неё вдруг что-то случилось со зрением — девушке показалось даже, что мальчишка каким-то образом выжег ей глаза. К счастью, ничего непоправимого всё-таки не произошло, и, проморгавшись, Зарина на всякий случай прикрылась магическим щитом. Но на этом её удачи закончились: мальчишка воспользовался Его секретным приёмом! Тем самым, которому Зарина так и не смогла научиться, в том числе — противостоять ему….. Девушка мысленно попрощалась с жизнью, однако случилось ещё одно чудо: паладин пощадил её. И вот тут Зарина не выдержала.

***

Я сдаюсь, — пролепетала девушка, — мой господин, вы пощадили меня! Моя жизнь принадлежит вам!

— Дура! — гневно выкрикнул Ларратос, — Из-за тебя мы упустили опасного врага!

— Я сожалею, добрый господин, — всхлипывала девушка; по её щекам текли слёзы.

— С Шакиром разберёмся потом, — поморщился Ларратос. — Кто ты такая? И откуда взялась на нашу голову?! Кто тебя послал?

— Меня никто не посылал, — ответила девушка, — я сама по себе. Я приплыла сюда с целью предупредить правительство Гирдашана о вторжении Масхона и жутких чудовищах, созданных в масхонских лабораториях.

— А зачем же ты тогда на меня напала? — удивился Ларратос.

— Ты осквернил память моего возлюбленного.

— Я?! Чем это?

— Ты игрался с его мечом, словно ребёнок.

— Его мечом? Да это МОЙ меч! Мой собственный! Я его честно получил при инициации в паладины. Если не веришь — спроси у моего наставника, когда он очнётся. Если очнётся, — добавил паладин, — А всё ты со своим бревном…

Ларри не окончил фразу, ибо Элиддин начал приходить в себя. Стало быть, удар оказался не фатальным — уже хорошо.

— Для начала, думаю, мы должны представиться друг другу, — мрачно произнёс Ларратос, — Это — Элиддин бен Шамир аль-Кахаби, магистр ордена паладинов, а я — Ларратос Мельд, его таламид. Теперь отвечай: кто ты такая?

— Меня зовут Зарина. Я… просто девушка.

Ларратос не удовлетворился этим ответом:

— Откуда ты? Сколько тебе лет?

— Мне двадцать лет, я из Масхона.

— Посланница шеддитов? — изумился Элиддин, поднимаясь на ноги. — Не похожа — её аура не красная.

— Наставник, она напала на меня, — пожаловался Ларратос. Я чуть не проткнул сердце этой Зарины Зариндуилом, — и тут он осёкся, — похожие имена, не так ли, наставник?

— Этот меч — он принадлежал моему возлюбленному, — ответила Зарина, — он был масхонским офицером и шеддитом — но не таким, как большинство, а значительно добрее и отзывчивее. Когда на инициации он получил меч — то был меч без имени. Познакомившись со мной, офицер назвал меч в честь меня — и выгравировал на нём имя.

— Не води нас за нос, — ответил Элиддин, — этот меч хранился у меня дома лет двадцать, если не больше. Его мне подарил мой друг — Трейк Найгам, глава гильдии боевых магов. А ему клинок достался от ректора магической академии, Мориса Ательмера. Как он говорит, меч лежал у него с тех самых пор, как некий шеддит, пришедший из Масхона, напал на Ательмера, светлая ему память. Стало быть, тебе не двадцать лет — поскольку в младенчестве у тебя не могло быть возлюбленного. Или же ты врёшь, что встречалась с тем шеддитом.

— Ладно, вы раскусили меня, — нехотя призналась Зарина, — Мне не двадцать лет, а сорок пять. Тот шеддит инициировал меня, дав меч из Небесной Стали — благодаря потоку Абсолюта я выгляжу несколько моложе.

— А что случилось с тем шеддитом, наставник? — поинтересовался Ларри.

— Трейк рассказывал, что он был побеждён — правда, я так и не удосужился выяснить, как магу удалось расправиться с адептом Хаоса. У меня тогда было своих проблем по горло — я был разжалован из полковников в связи с… неважно, — Элиддин замолчал.

— А как звали твоего возлюбленного? — спросил Ларратос у Зарины.

— Его звали Орсун Лутар. Он был не просто моим возлюбленным — а тайным мужем. Его многие не любили, ибо он жил вчерашним днём. Орсун восхищался республиканским Масхоном — и считал двадцать пять лет республиканского строя золотым веком нашей страны. Но, несмотря на это, он сумел стать шеддитом. Никто не хотел оформить его брак со мной… Я — нечистокровный человек, и мне с трудом удалось избежать рабства. Поэтому мы обвенчались тайно, в подпольной камриэльской церкви.

— Надеюсь, погибший господин Лутар попал в рай — я верю, он был хорошим человеком, хоть и шеддитом, — произнёс Ларратос, сам удивившись тому, что он сейчас сказал: "хороший шеддит" — это даже не смешно… — и также надеюсь, что господина Лутара на небесах не оскорбляет тот факт, что его меч стал моим.

— Ты — сильный паладин, Ларратос, — проговорила Зарина, — И я уверена, что этот факт его никак не оскорбляет. Как и тот факт, что я теперь принадлежу тебе.

— Чего?! — от изумления Ларри выронил мечи из рук, — Как это человек может принадлежать другому человеку?

— Ты победил меня, но не убил, а пожалел. Отныне моя жизнь принадлежит тебе.

— О, великий Камриэль, — простонал Ларратос, — я так и знал, что в Масхоне живут сплошные психи! Или это последствия ранения? Наставник, мы срочно должны вылечить её плечо!

— Хорошо, Ларратос, — ответил Элиддин, — я поручаю тебе исцелить её.

— Мне?!

— А больше просто некому, — вздохнул Элиддин, — Я сейчас и без того еле на ногах стою, поэтому об использовании сил Абсолюта даже говорить не приходится…

— Но я не умею!

— Пошли на её рану заряд светлой энергии, сконцентрируй волю на затягивании раны, и я уверен — с твоими способностями у тебя всё получится.

Ларри сделал так, как сказал ему наставник. И действительно, рана девушки… женщины сначала перестала кровоточить, а потом затянулась.

— Ну вот, — улыбнулся Элиддин, — Теперь берём Шакира… Стоп! А где Азиз? — Элиддин выхватил Малькинур и огляделся.

— Мы потеряли его, наставник, — мрачно сообщил Ларратос. — А всё из-за этой…

— Мой господин, я…

— Не важно, — отрезал Элиддин. — Что сделано, то сделано. Придётся нам отправиться на поиски некроманта. Ларри, ты случайно не видел, куда он отправился?

— Видел, наставник. Он двигался в сторону Дэртона. И он вытащил у вас ритуальный шип!

— Что ж, могло бы быть и хуже, — пожал плечами Элиддин. — Всё равно магия нам не помеха. А в городе Азизу от нас не скрыться: я сразу же узнаю его по ауре. Вот если бы он укрылся в лесах, тогда…

— Наставник, это наверняка очередная хитрость! Ведь Шакир мог пойти в сторону города, чтобы мы думали, что искать надо в городе — а сам меж тем будет скрываться в лесных дебрях.

— Вряд ли, — ответил Элиддин. — Я хорошо знаю Шакира. Уж если он и впрямь решил захватить власть в Гиперборее, то, скорее всего, попытается улизнуть с Гирдашана, чтобы присоединиться к монархистам — разумеется, устроив на прощание какую-нибудь пакость в Дэртоне. В общем, нам надо торопиться: сначала поищем в городе, а если не найдём — подумаем, что делать дальше.

***

Герцогиня Меггидо смотрела на волшебную карту Гиперборея. Синим цветом были показаны регионы, где сильнее было влияние республиканцев, белым — монархистов. По направлению к крупнейшим городам юга шли чёрные стрелки, а к остальным городам — белые. Чёрные стрелки замигали и своими концами упёрлись в города. Загорелся мадаббар. В нём показалось лицо полковника Нелереса:

— Миледи, наши масхонские друзья начали наступление — их флот уже возле Диаманта. Прикажете начать атаку на столицу?

— Начинайте… маршал королевской армии.

Самая крупная белая стрелка на карте начала своё движение к столице.

***

Элиддин, Ларратос и их новая спутница шагали всё по той же тропе, направляясь к Дэртону. Ларри выглядел мрачным — его сильно огорчило бегство Шакира.

— Что же мы скажем архидруиду? — Ларратос мыслил вслух. — Теперь-то он уж точно не выделит нам своих войск. Думаю, Громак заранее знал, что мы не справимся — поэтому и дал нам задание, с которым не справлялся никто. И даже если бы мы привели ему связанного Шакира, он всё равно не помог бы нам…

— Не вешай нос, Ларри! — ответил ему Элиддин. — Паладин должен во всём видеть светлые стороны. Шакира мы обязательно поймаем — зато пусть тебя немного утешит тот факт, что нам теперь не нужно тащить его в Дэртон: некромант прибудет в столицу своим ходом.

— Меня это совершенно не радует, наставник, — вздохнул Ларратос. — А ещё мне сильно мешает второй меч: я понятия не имею, куда бы его приткнуть. Хотя…

Паладин обернулся и протянул короткий клинок из Небесной стали Зарине, шедшей позади таламида. Девушка носила всё то же зелёном платье, и её всё ещё покрывал щит, защищающий от магических и физических воздействий. Вот только щит почему-то был неполным, окутывая лишь правую ступню. Зачем ей такая «защита», Зарина объяснять отказалась.

— Возьми, — буркнул он.

— Ты… возвращаешь мне оружие? — глаза девушки округлились.

— А что с ним ещё делать?

Некоторое время паладины шли молча. День уже клонился к вечеру, а небо затянуло клубящимися грозовыми тучами — похоже, намечался ливень.

— Здешние грозы могут быть очень неприятными, — озабоченно пробормотал Элиддин, услышав очередной удар грома. — Жаль, что мы не можем двигаться быстрее…

Гроза настигла их у смотрового гребня: сизое небо, исчерченное клубящимися ярко-белыми линиями, расколола лиловая молния — и одновременно с мощным ударом грома паладинов накрыло ливнем. Вода извергалась буквально водопадом — Ларри никогда не приходилось попадать под такой сильный дождь. Откуда-то налетел пронзительный холодный ветер; потемнело ещё сильнее, а с гребня было хорошо видно серую «штрихованную» дымку над Руиком — похоже, дождь охватил всю долину. Дальние горы не просматривались — их скрывала клубящаяся серая пелена, напоминающая полосы тумана.

— Мы здесь как на ладони! — заорал Элиддин, стараясь перекричать шум дождя, ветра и оглушительные раскаты грома, — Быстро в лес! Бегом!

Словно в ответ на его слова небо осветилось трепещущим синим пламенем — и окончание фразы потонуло в раскате грома, от которого содрогнулась земля. А дождь припустил ещё пуще.

Паладины бросились в лес, под укрытие деревьев — на открытой каменистой площадке, к тому же расположенной на вершине гребня, вполне можно было угодить под удар молнии. Хотя, конечно, деревья тоже были далеко не лучшим укрытием. Ларратос, Элиддин и Зарина мчались вниз по узкой тропе, которая из-за дождя стала вдруг очень скользкой. Под кронами деревьев было холодно и темно — почти как ночью. Мокрые ветки (которых по пути сюда паладины даже не замечали) хлестали по лицу, земля вздрагивала от грома, теперь гремевшего почти непрерывно, а всполохи молний заставляли деревья отбрасывать неверные трепещущие тени.

По пути Ларри умудрился четырежды споткнуться и два раза упасть, извозившись в грязи; Элиддин спотыкался ещё чаще, а сколько раз он падал, Ларри и вовсе не видел, ибо бежал впереди. Зарина навернулась всего единожды, но это случилось как раз на бревне, проложенном над ущельем — Ларратос едва успел поймать девушку…

Примерно через полчаса всё кончилось: дождь резко оборвался, словно кто-то на небесах закрыл кран, ветер затих, молнии стали реже, а гром казался каким-то далёким и уже не тряс землю. Гроза медленно уходила в сторону Дэртона — а потом куда-то дальше, в море. В облаках начали появляться разрывы, стало чуть посветлее. И ещё похолодало — похоже, ночь будет очень холодной.

Паладины перешли на шаг и теперь брели, восстанавливая дыхание. Элиддин с Ларратосом были исцарапанными и грязными, а их волосы и одежда промокли до нитки. Одна лишь Зарина выглядела чистенькой — но это была всего лишь иллюзия.

— Наставник, — тяжело дыша, спросил Ларри, — а почему мы не вымокли, когда переплывали озеро?

— Ты только сейчас заметил? — поразился Элиддин. — Это всего лишь побочный эффект Тени. Мда, видок у нас теперь…

Внезапно Зарина вздрогнула и остановилась. В надвигающихся сумерках её глаза мягко отсвечивали зелёным.

— В чём дело? — обернулся Ларри.

— Магия, — девушка напряжённо всматривалась во тьму, — Вы разве не чувствуете? Что-то происходит с магическими потоками — какая-то вроде бы рябь… Не знаю, как это выразить словами.

— Нет, ничего не чувствую, — покачал головой Элиддин. — Видимо, мы слишком устали, чтобы ощущать тонкие пульсации энергий.

— Наставник, а не может ли это быть связано с Шакиром?

— Вполне вероятно. Что ж, в таком случае, пошли быстрее — мне совсем не улыбается заночевать в этих лесах. Впрочем, до столицы уже меньше версты — так что пусть вас согревает мысль о сухой тёплой одежде, вкусной еде и здоровом сне.

Некоторое время спустя паладины подошли к столице. Стемнело. Улицы Дэртона не были освещены, а окна домов давали приятный желтоватый свет. Вокруг было спокойно и удивительно тихо — похоже, орки уже отдыхали после тяжёлого трудового дня. Облака разошлись, а Дэртонское небо оказалось глубоким и звёздным, словно усеянным алмазной пылью. Только этот синеватый свет был холодным — да и ветер не радовал: сырой и промозглый…

Трое усталых людей уже подходили к улице Тиндарея, когда к ним приблизился целый отряд орков в тяжёлой стальной броне — судя по эмблемам на доспехах, они представляли собой городскую стражу, аналог гиперборейской полиции. В отряде было десять воинов и один маг, чей посох давал широкий круг неяркого света.

— Люди, — хрипло произнёс самый высокий — очевидно, главный, — вы арестованы указом архидруида!

Час от часу не легче.

— За что? — недоумённо спросил Ларратос.

— Не знаю, — честно ответил орк. Его голос звучал немного растерянно, — Мы — стражи порядка, а не прокуроры. Кхрм… Как бы помягче сказать…

— Да не темните уж, — грустно улыбнулся Элиддин. — А то мы очень устали за день — того и гляди, заснём прямо на улице.

— В общем, нам приказано расправиться с вами.

Спать сразу расхотелось.

— То есть как это? — нахмурился Элиддин, а рука Зарины легла на эфес меча, — С чего вдруг?!

— Не могу знать. Сегодня архидруид весь день был не в духе, а под вечер… В общем, вы уже в курсе. Но мы не палачи, так что никого убивать не будем, а просто доставим вас в дворцовую темницу — и дальше пусть разбирается суд.

Ларратос сначала решил драться со стражниками — трое паладинов всяко сильнее десятка простых орков, но Элиддин, уловив агрессивные импульсы своего таламида, покачал головой: мол, не надо. Смертельная опасность им не грозила, стражники действительно не хотели их убить. К тому же убийство этих орков оказалось бы страшным грехом — они не нападали первыми, они не были бандитами или чудовищами — эти орки просто выполняли свою работу.

— Хорошо, пойдём, — устало вздохнул Элиддин.

— Отдайте свои мечи, — приказал глава городской стражи. Элиддин и Ларратос протянули своё оружие: в конце концов, паладинские способности всегда позволят сбежать. А пока надо разобраться, что к чему.

— Девушка, вас это тоже касается, — обратился страж к Зарине.

— А я-то почему должна отдать меч? — удивилась она.

— Архидруид приказал убить человеков, а вы тоже одна из них.

Зарина также отдала оружие. Троицу скрутили и повели к площади Дракдаша. Там уже собралась огромная толпа. Наверное, пришли поглазеть на «человеков», — решил Ларратос. Элиддина, Ларратоса и Зарину поместили в центр площади, а толпа как-то быстренько расступилась, освобождая вокруг пленников пустое пространство.

Не нравится мне всё это, — мелькнуло в голове у юного паладина. И тут трое крупных орков привели скрученного Беллердаша.

На площади вдруг материализовался Громак — паладины даже и не заметили, когда он успел войти.

— Что я вижу?! — истерично завопил правитель, и Ларри удивлённо вскинул брови: это было как-то непохоже на архидруида — банальный визг с пеной у рта. Да и голос какой-то не такой… — Почему человеки всё ещё живы?! Почему они до сих пор поганят нашу священную землю? Мне было видение, и бог Огар сказал мне, что человеки — сиречь посланцы демонов и должны быть уничтожены! Человеки приговариваются к расстрелу, а те дубины, которые их пощадили, будут разжалованы!

— Странный у него голос для орка, — произнесла Зарина, — неужели это и есть ваш Шакир?

— Умница, — ответил Элиддин, разрывая свои верёвки, — похоже, некромант убил архидруида и принял его облик.

— Лучники, огонь! — взвизгнул архидруид, и пленников накрыл ливень стрел.

Элиддин взмахнул руками, создавая незримый щит Абсолюта (видимо, за время пути паладин частично восстановил силы) — стрелы бессильно отскакивали от невидимой преграды. По лицу паладина тёк пот, он пошатнулся…

— Не могу больше! Мне одному не сдержать всех стрел! — с надрывом выкрикнул Элиддин, — Ларратос, Зарина, поддержите мой щит!

Ларри никогда раньше не создавал силовые щиты, оберегающие от стрел, и Зарина, видимо, тоже. Но Ларри попробовал и — мгновение спустя перед ним возник невидимый заслон, а щит Элиддина рассыпался. Зарина не стала даже пробовать — вместо этого она, используя способность к телекинезу, притянула отобранные мечи, лежавшие рядом на земле. У Элиддина пока не было плана действий — и он, приняв Малькинур из рук девушки, занял выжидательную позицию — ждал, пока у лучников кончатся стрелы. "Только бы таламид выдержал", — мелькнула мысль…

Ларри справился. Когда стрелы кончились, старший паладин вскинул руку и произнёс:

— Жители Гирдашана! Это — ненастоящий архидруид! Это самозванец, некромант, которого мы должны были победить!

Толпа стояла в недоумении. Никто не ожидал от человеков способности противостоять граду стрел. А вот Ларратос, напротив, перешёл к решительным действиям. Увидев, наконец, Шакира, которого он уже считал потерянным, таламид сразу воодушевился:

— А, проклятый колдун! — заорал он, перепрыгивая через всю площадь и зажигая Зариндуил синим пламенем. — На этот раз ты от меня не уйдёшь!

Самозваный архидруид что-то выкрикнул — и наперерез Ларратосу бросился отряд воинов. Сам Громак побежал ко дворцу, но Ларри, отпрыгнув, метнул в него сгусток абсолютной энергии — и чары распались: изумлённые орки увидели, как их правитель превращается в молодого орка, одетого в чёрный некромантский плащ.

— Некромант! — заорал кто-то из толпы, и воины, оставив пленников в покое, бросились на того, кто пытался выдать себя за правителя.

— Стойте! — крикнул Ларратос, — Он сам по себе не представляет серьёзной опасности для Гирдашана! В него вселился опасный дух, который надо изгнать! Есть ли тут экзорцисты?

Воины тем временем шустро скрутили одержимого друида, и кто-то из них приложил его кулаком по затылку. Затем из толпы вышли двое орков в тёмных одеяниях. Они подошли к связанному друиду и, склонившись над ним, начали читать над телом какие-то молитвы или заклинания. Элиддин же тем временем скрылся во дворце.

***

Экзорцисты закончили ритуал — и пленник чуть шевельнулся.

— Он чист, — отчеканил один из экзорцистов. — Никакого постороннего духа в теле нет и не было — Дарагор стал жертвой гипноза.

— Как — не было?! — вскрикнул Ларри, переходя на внутреннее зрение. И действительно: аура друида теперь выглядела хотя и слабой, но цельной — в ней не было ничего чужеродного, — А где тогда Шакир? — поникшим голосом произнёс таламид.

Дарагор тем временем пришёл в себя.

— Что… — прошептал он, едва шевеля губами. Его лицо было очень бледным. — Что я натворил… Великие силы… Я заслужил самой страшной казни… Прошу вас… прошу…

— Где шип? — Ларри подошёл к друиду и, пошарив в складках одеяния, выудил серебристый стержень. Только теперь этот накопитель ощущался абсолютно пустым — вся мана куда-то делась. А ведь там до этого присутствовало ОЧЕНЬ много энергии — трудно представить, чтобы Азиз уже успел растратить такую пропасть магических сил. — Где Шакир? Ну же, говори! — таламид тряхнул Дарагора.

— Я… я не знаю, — похоже, орк был на грани истерики. — Он провёл… пров… — друид закашлялся, — обряд отделения. Его дух ушёл, но перед этим он загипнотизировал меня. Нет мне прощения, — похоже, Дарагор опять впал в прострацию.

— На что ты потратил столько маны?! — выкрикнул Ларри, тряся опустошённым шипом перед носом друида.

— Не знаю, — стонал тот. — Какой-то ритуал… тёмный… призыв… или подчинение… я не являюсь большим специалистом в некромантии! — орк уже буквально рыдал, — Я понятия не имею, что он там сделал!..

Дарагор опять впал в бессознательное состояние, его губы что-то шептали. Похоже, пребывание Шакира в его теле не прошло бесследно для друида: как бы умом не повредился. Ларри понял, что больше он ничего не добьётся. А вскоре на площади появились Элиддин и Громак — на этот раз настоящий, не поддельный. Оба выглядели неважно.

— Всё в порядке, таламид, — прохрипел Элиддин. — Я сперва подумал, что он мёртв, но, как оказалось, Шакир его только покалечил.

И паладин потерял сознание — события сегодняшнего дня его доконали.

— Наставник! — Ларри бросился к упавшему.

— С ним всё будет в порядке, — успокоил его архидруид. — Благодарю вас, паладины, за спасение нашей страны и за спасение моей собственной жизни. Честно говоря, я думал, что вы не справитесь с некромантом. Но я обещал, что в случае вашей победы помогу Гиперборею своими войсками — и не было ещё такого, чтобы архидруид не сдержал своего слова!

***

Ларратос возвращался на корабль. День выдался крайне изматывающим: столько событий… Сейчас, наверное, уже за полночь. Таламид даже слегка удивился, что он всё ещё не упал от усталости, подобно Элиддину.

Следом за Ларри шёл Беллердаш, тащивший бесчувственного Элиддина, и замыкала процессию Зарина — тоже выглядевшая крайне усталой.

— Ларри! Ты вернулся! — ликующая Эрана, спрыгнув на берег, повисла на шее своего мужа.

— Вернулся, — мёртвым голосом произнёс паладин и пошатнулся.

— Ларри, ты ранен? — в глазах волшебницы мелькнул ужас.

— К счастью, нет — всего лишь немного испачкался.

— Ой! Ты как в болоте побывал! Видел, какая тут была гроза? В жизни та… — девушка осеклась, заметив Беллердаша. — Элиддин… Что с ним? — прошептала Эрана.

— Выдохся за день.

— Да ты весь дрожишь! Срочно мыться и спать! Да и переодеться… А это кто? — девушка подозрительно уставилась на Зарину.

— Зарина. Она тоже вроде как паладин…

***

На следующее утро паладины и архидруид обедали в пиршественном зале дворца. Пища орков не отличалась особым разнообразием — в основном попадались различные виды жареного мяса и рыбы, обильно сдобренные какими-то грубыми соусами и очень острыми специями. Запивать всё это полагалось отборной медовухой.

— Войска уже собираются, — говорил Громак. — К вечеру наш флот выйдет в море.

— А нежить?

— Благодаря вам нежити больше не существует.

— То есть? — нахмурился Элиддин.

— Возможно, после бегства некроманта она рассыпалась. Да. Обычно стычки с группами мертвяков происходят постоянно, но после вчерашнего никто из воинов не встретил ни единого умертвия.

— Странно, — удивился Элиддин. — Нежить не разрушается с гибелью некроманта — тем более ТАКАЯ нежить.

— Кхм, мы тоже удивлены. Но всё же… Мертвяки как в воду канули — всё чисто. Гирдашан свободен от сил тьмы и смерти. Конечно же, рисковать не стоит: часть войск останется здесь — на случай, если твари вновь объявятся. Да только не верю я в это.

— А что с Шакиром? — Ларри был крайне раздосадован тем, что некромант опять ускользнул. — Наставник, ведь мы же паладины! Ни один маг не способен противостоять нам. Так почему же проклятый джинн смылся?!

— Вот именно поэтому, Ларри, — улыбнулся Элиддин, — Он понял, что здесь ему уже ничего не светит — мы бы легко изловили его, где бы он ни прятался. Потому-то Шакир и провёл обряд отделения, растворившись в глубинах астральных пространств.

— Но ведь он может в любой момент вернуться!

— Едва ли, — Громак покачал головой. — Я кое-что слышал о чарах Бессмертия Духа. Теперь вашему Шакиру придётся подыскивать нового лопуха — взамен Дарагора. А много ли ещё найдётся таких болванов — к тому же владеющих некромантией? Ведь обычные люди не способны даже увидеть тёмный дух, не то что принять его. Только некромантия позволяет подарить своё тело призраку. Так что, я думаю, вы надолго избавились от вашего врага.

— Хорошо бы, — вздохнул Ларри, — А то у меня такое предчувствие, что Шакир свалится нам на головы в самый неподходящий момент.

— В таком случае, — рыкнул архидруид, — возьми вот это, — орк вытащил из кармана небольшой шар, словно бы выполненный из чёрного стекла. От этой вещицы веяло тёмными силами.

— Ого! — поразился Элиддин, — Камень душ! И какой мощный!

— Да, это из наших старых запасов. Говорят, что его изготовил сам Тарадаш… Возьми этот камень — и тогда, если ты вновь встретишь дух Шакира, достаточно лишь одного прикосновения: ни одному призраку не освободиться из ЭТОЙ темницы.

— Бери-бери, Ларри, не стесняйся, — кивнул Элиддин, — Конечно, волшебство это из запретных — но мало ли что…

***

Сбор войск закончился к вечеру: нынешний Гирдашан — маленькая страна, значительно меньше, чем был до войны с Гипербореем. Всего в итоге набралось около пятидесяти кораблей, а также порядка двух тысяч воинов. Корабли орков поплыли за своим новым флагманом — "Белым Орлом".

У лидера новой армии, Элиддина аль-Кахаби, загорелся карманный мадаббар. В нём показалось лицо генерала Эльвара:

— Подполковник, вам удалось собрать армию орков? — военный явно был чем-то встревожен.

— Так точно.

— Вы уже разработали стратегию?

— К тому моменту, как мы подплывём к реке Магнифе, наша группа разделится на две — одну поведу я, другую — лейтенант Мельд. Лейтенант возглавит группу, которая примет участие в боях за столицу, а наше войско обойдёт Гиперборей по морю и с запада атакует отправной пункт монархистов, город Диамант.

— Поторопитесь!

— Вы думаете, что атака монархистов начнётся завтра с утра?

— Нет, подполковник. Она уже началась…

Элиддин побледнел. Как это монархисты успели так быстро подготовить своих сторонников и организовать армию? Не важно! Пора действовать. Элиддин вышел на палубу, достал свою магическую коробочку для усиления голоса и прокричал:

— Нападение монархистов уже началось! Нам надо как можно скорее добраться до стратегических пунктов.

— Будет сделано, — ответил ему один из боевых друидов орков, — нас — десяток стихийных чародеев. Мы можем призвать духи воды, и волны сами понесут наши корабли — в несколько раз быстрее, чем мы идём сейчас.

— Действуйте, — произнёс Элиддин.

***

"Белый Орёл" с сумасшедшей скоростью нёсся по волнам. А Ларри Мельд, которому предстояло возглавить войско, защищающее Стейнгард, спал. Но на этот раз без снов — он нервничал из-за предстоящего боя и не мог крепко заснуть. Сквозь дремоту таламид почувствовал, как что кто-то приятно целует его в губы. Женские руки с длинными ногтями принялись гладить его плечи, затем спустились к груди, а затем к животу…

Стоп, — окончательно пробудившись, подумал Ларратос, — у Эраны ведь короткие ногти! Открыв глаза, он увидел склонившуюся над ним обнажённую Зарину. Эрана спала там же где и раньше — на своей отдельной кровати.

— Зарина?! — удивлённо выкрикнул Ларратос, — что ты здесь делаешь? — следующую фразу он произнёс шёпотом: если Эрана проснётся, ей будет тяжело объяснить, что инициатива исходила не от самого Ларратоса.

— Я принадлежу тебе, мой господин, — шёпотом ответила девушка. Хотя… какая же она девушка?!

— Зарина, немедленно слезь с меня, — прошептал Ларратос, — я не хочу с тобой спать. Ты… Ты старше меня. Ты мне в матери годишься, и будет как-то неестественно, если я, такой молодой, буду лежать в одной постели с тобой, такой… не очень молодой!

— Всё естественно! Да, от рождения мне сорок пять лет, но тело моё гораздо моложе — силы Абсолюта сохранили его таким же, как когда мне было двадцать.

— Мне тебя не понять, — изумлённо ответил Ларратос, — сначала ты пытаешься меня убить, а потом лезешь ко мне в постель…

— Ничего непонятного. Я на тебя напала, ты меня победил. Вместо того чтобы убить, ты пощадил меня — и теперь я принадлежу тебе.

— Но постой! — Ларри чуть не сорвался на крик, — у меня же есть жена, — он показал на спящую в соседней кровати Эрану и на своё обручальное кольцо. Зарина сначала посмотрела на него с укором, но потом произнесла:

— Да, она твоя жена. Но почему у тебя не могут быть и жена и наложница?

— Да что я, басурманин что ли какой — чтобы были и жена и наложница? Да простит меня Элиддин за такие слова. Нет, я решительно против того, чтобы спать вместе с тобой, — Ларри силой вытолкнул Зарину из своей каюты и закрылся на задвижку. Похоже, этой ночью он выспаться не сможет…

Глава 25. Мощь алхимии

Масхонский флот готовился к отплытию. Точнее, даже не флот, а что-то вроде небольшой эскадры — Масхон выделил в помощь монархистам всего три корабля. Впрочем, владыка Хэрек считал, что этого вполне достаточно. В общем-то, монархисты способны справиться и без посторонней помощи, но почему бы лишний раз не подстраховаться? А заодно и новые технологии испытать. Например, гончих ада…

Владыка шеддитов Баал Ирвэн, которому получили возглавить эскадру, наблюдал за погрузкой стальных ящиков, покрытых инеем — на каждый такой контейнер было наложено мощное заклятие заморозки. Увы, огненных псов можно было перевозить исключительно в замороженном виде, ибо адское пламя проплавляло любой металл. Шеддит оказался доволен: проект "гончая ада" полностью оправдывал себя. Паленгенезисты сумели в рекордный срок вырастить сто пятьдесят гончих — вполне достаточно, чтобы в случае необходимости спалить весь Гиперборей дотла. А вот с идеальными людьми — проектом самого Хаммона — возникли проблемы. Оказалось, что воспроизводство солдат естественным путём обходится значительно дешевле, ибо процесс инкубации поглощает немало маны, а питательный раствор готовится из весьма дефицитных ингредиентов. Тем не менее, первая партия идеальных воинов была уже готова — именно они сейчас и занимались погрузкой ящиков. Всего паленгенезисты вырастили пятьсот бойцов — как раз на три корабля. И сейчас все три судна планировалось заполнить гомункулусами — из «обычных» людей в этом походе будут участвовать лишь капитаны кораблей, шестеро магов (в данный момент руководивших процессом погрузки) и, разумеется, сам Баал Ирвэн.

Владыка шеддитов лишь презрительно щурился, глядя на суетящихся воинов. Гомункулусы не выделялись особым умом, но зато обладали большой силой, ловкостью, недюжинным воинским умением и безграничной преданностью делу Масхона. Ну так и чем же они отличаются от обыкновенных солдат? — размышлял Ирвэн. — Стоило ли городить весь огород ради кучки бойцов — пусть даже элитных? Вот если бы они, к примеру, получались прямо из воздуха, без затрат маны и зелий… или, допустим, если бы паленгенезисты научились выращивать их уже в доспехах и с оружием в руках…

Пожалуй, единственным плюсом гомункулусов служило то, что они владели магией — правда, очень и очень примитивной. А именно — у них были развиты умения телекинеза и левитации. Нет, — думал Баал Ирвэн, — ЭТА технология не произведёт революции в военном деле. Да и вообще, самых лучших, самых идеальных солдат производит не новомодная паленгенезия, а банальная некромантия. Вот только как это объяснить Хаммону?

Баал Ирвэн не любил Тёмного Лорда за его ксенофобство и ограниченность мышления. Он, видите ли, нежить на дух не переносит, — мрачно размышлял шеддит. — С демонами, значит, общается регулярно — а от нежити нос воротит. И ведь не объяснишь ему, что благодаря некромантии каждый умерший может стать идеальным рабом — тупым, послушным, не знающим усталости и не требующим пищи (в отличие от тех же гомункулусов, которые всё же устают, нуждаются в кормёжке и в отдыхе). А сколько бы мертвяков накопилось за все века Диктатуры? Просто дух захватывает! Да что уж говорить о мёртвых, если Хаммон и живую массу не ценит: то казнит их, то демонам скармливает.

И губернаторы его не лучше: вон, у Хэрека вообще все пыточные застенки доверху забиты. Этих «шпионов» и «неблагонадёжных» уже штабелями укладывают, и мрут они как мухи. А ведь им можно было бы промыть мозги, стереть память… Ну в крайнем случае зомбировать! И пускай трудились бы с пользой для Отечества. А так — никакой выгоды, убыток один.

Баал Ирвэн уже неоднократно излагал Хаммону свои идеи, причём каждый раз с одним и тем же результатом: Тёмный Лорд глушил его молнией Хаоса и приказывал слугам вышвырнуть наглого шеддита вон из дворца. При одном лишь воспоминании об этих унижениях рука Ирвэна тянулась к поясу, где висела двухпудовая булава из Небесной стали — шеддит не признавал мечей, предпочитая тяжёлое оружие. Не любил Ирвэн и демониумных доспехов — он считал, что истинный адепт Хаоса и так способен защитить себя. А его маска была всего лишь магической иллюзией — по большей части данью Кодексу. Кстати, Кодекс Ирвэн тоже ненавидел. Он вообще не понимал, как можно устанавливать какие-то правила и законы для сил Хаоса. Ведь Хаос и закон — вещи изначально несовместимые. Ирвэн подозревал даже, что шеддитский кодекс некогда был составлен паладинами — для деморализации противника.

Ещё в годы ученичества юный шеддит жутко бесил своего наставника, Баала Шахрута, постоянно критикуя Кодекс и доказывая его ненужность. Последней каплей стала вот эта самая булава из Небесной Стали. Когда Ирвэн явился на очередную тренировку с двухпудовой шипованной дубиной вместо шеддитского меча, наставник не выдержал.

— Ты, жалкое ничтожество! — гремел он. — Ты недостоин называться шеддитом! Я долго терпел твои выходки и дерзкие речи, но сегодня ты зашёл слишком далеко! Кончилось моё терпение, а вместе с ним — и твоя никчёмная жизнь!

В ответ Ирвэн поднял булаву, и она засветилась багровым огнём Хаоса…

Бой продолжался недолго: выяснилось, что шеддитский меч против булавы — что прутик против кастета. Первым же ударом Ирвэн выбил у наставника меч и сломал ему кисть руки, а после второго удара голова бывшего учителя провалилась ему в грудь. Вместе с маской…

***

Внезапно Ирвэн насторожился: где-то рядом ощущался сгусток энергий Хаоса. А в следующее мгновение перед шеддитом материализовалась бесформенная размытая тень.

— Гонец, — сплюнул Ирвэн. — Зачем припёрся?

Шеддит даже узнал этого гонца — Тригдиш. Тот самый тип, который некогда пытался стать учеником Хэрека. Увы, мозгов у Тригдиша оказалось маловато: он провалился уже на первом задании. Следующий ученик (некто Кархан), был ненамного умнее и, как подозревал Ирвэн, справился с воссозданием культа Тени не без посторонней помощи. Вообще, у Хэрека прямо талант — подбирать себе в ученики всяких болванов…

— Послание от Владыки шеддитов Баала Хэрека, — еле слышно прошелестела тень.

— И что же он мне послал? — мрачно поинтересовался Ирвэн.

— Приказ. — Голос тени был абсолютно невыразителен. — Повелитель шеддитов, единогласно избранный владыка Северного Масхона, Баал Хэрек…

— Короче!

— Слушаюсь. Он приказал тебе сложить командование и вернуться в столицу.

Рука Ирвэна непроизвольно дёрнулась к булаве, глаза яростно сверкнули.

— Что же ему за вожжа под хвост попала? — процедил шеддит хриплым от злости голосом.

— Он нашёл другого кандидата в полководцы. Тёмному лорду Баалу Хаммону, удалось, наконец, вызвать демона.

— Было бы чем гордиться! — в голосе Ирвэна сквозило презрение. — Небось, замучил тыщонку-другую пленников, вот портал-то и пробило. Я, честно говоря, вообще не понимаю, зачем ему демон. Наверняка это кто-то из малых демонов — на большее просто энергии не хватит — а они не так уж и сильны. Те же две тысячи солдат — куда большая сила, особенно если их зомбировать. А уж делать демона полководцем… — Ирвэн нервно рассмеялся. — У них же извращённая логика, у этих демонов. Они же не о победе думают, а о том лишь, чтоб трупов было побольше. А кто побеждает — демонам плевать.

— Это не твоего ума дело, человек, — на тень речь Ирвэна не произвела никакого впечатления. — Твоя задача — выполнить приказ. Между прочим, Тёмный Лорд изъявил желание лично встретиться с тобой — сразу же, как только ты вернёшься в столицу. У него в последнее время появились серьёзные сомнения в твоей лояльности.

— Вот как? — глаза Ирвэна опасно сузились. — А мозгов у него, случайно, не появилось?

— Ты забываешься, человек. Тёмный…

Ирвэн внезапно прыгнул вперёд, резко выбросил левую руку и схватил гонца за загривок.

— Запомни! — шипел шеддит, яростно тряся бесплотный комок. — Я! НЕ! ЧЕЛОВЕК!!!

Теперь от гонца исходили эманации ужаса.

— Боишься? Правильно делаешь! — расхохотался шеддит и могучим усилием воли развеял по ветру последние остатки того, кто когда-то именовал себя Тригдишем.

***

Ирвэн пребывал в ярости: его, великого владыку шеддитов, затёрли! Предпочли заменить каким-то там демоном! Ну уж нет…

Чеканным шагом шеддит подошёл к кучке магов, руководивших погрузкой. Чародеи испуганно замерли, ощущая дикую ярость своего повелителя.

— Кто тут у вас главный? — требовательно спросил шеддит. Маги испуганно молчали. — Я спрашиваю, кто возглавляет вашу шарашку?! — повысил голос Ирвэн. — У вас что, языки отсохли?

— Н-нет, господин, — пролепетал, наконец, один из чародеев — судя по всему, алхимик. — Вы — наш единственный и законный командир!

— Что ж, — хмыкнул шеддит. — В таком случае, назначаю ТЕБЯ командиром! И вот мой приказ: вы отплываете. Немедленно.

— Но, владыка… ведь Баал Хэрек…

— Я сказал, НЕМЕДЛЕННО! — шеддит навис над несчастным чародеем. — Что непонятно?!

— А как же вы?

— Я догоню вас… позже, — усмехнулся шеддит. — Ещё вопросы есть?

Волшебники отрицательно помотали головами.

— Ну вот и прекрасно!

Ирвэн скрестил руки на груди и молча злорадствовал, наблюдая, как военная эскадра отправилась в путь — к Гиперборею. Итак, демону теперь придётся потрудиться, чтобы выяснить, куда же запропастились корабли. Конечно, Хэрек будет в ярости, — довольно размышлял Ирвэн, — ну и ангелы с ним! Плевать. Правда, владыка Хаммон тоже может разозлиться, но у меня есть чем купить прощение Тёмного Лорда: один секретный проект, который, безусловно, заинтересует повелителя…

***

Баал Ирвэн сидел в своих покоях, задумчиво перебирая алхимические снадобья, и размышлял, что делать с демоном. Уступать командование адскому созданию шеддит не собирался, терять эскадру — тоже, а значит, схватки не избежать. К сожалению, Ирвэн до сих пор не мог придумать, как победить в этом бою.

Ведь демоны — плоть от плоти Хаоса. Они обладают примерно теми же способностями, что и шеддиты. На демонов не действует магия — они легко рассеют или отразят любые чары. Не действует на них и оружие — даже зачарованное: шкуру демонов нельзя пробить ничем, кроме адаманта, альмагтина и Небесной Стали, насыщенной силой Абсолюта. Демоны обладают отменной реакцией и громаднейшей физической силой. И, конечно же, алхимические составы против них совершенно бесполезны — даже самое едкое зелье не способно обжечь тело существ, закалённых глубоко в недрах ада. Тем не менее, Ирвэн отложил в сторону ладан и экстракт лаванды: демонам эти вещества сильно не нравились, хоть и не причиняли особого вреда.

Шеддит подумал было о том, чтобы попросту отравить демона, но сразу же отбросил эту нелепую мысль: по сравнению с той кислотой, которая плещется в демоническом брюхе, бледнеет даже сильнейший из ядов. Так что… Стоп! — Ирвэн вдруг довольно рассмеялся, заметив среди груды алхимического барахла полупудовую упаковку обыкновенной соды. Шеддита осенила гениальная идея, и несколько минут спустя план уничтожения демона был готов. Осталось только позаботиться о том, чтобы сразу же после победы пленить дух твари.

***

Стемнело. Вообще-то в Масхоне всегда темно, однако ночи здесь особенно чёрные. Хорошо хоть, дождь не пошёл — по крайней мере, пристань будет не такой скользкой…

Когда Баал Ирвэн появился на пристани, демон ждал его. Ещё на подходе шеддит ощутил сильные потоки энергий Хаоса и взвесил в левой ладони булаву. Теперь она была «чистой» — без малейших следов Хаоса, а на рукояти красовалась руна Благословления Камриэля. Разумеется, подобная магия в Масхоне находилась под строжайшим запретом. Если хоть кто-то из шеддитов узнает о том, что Ирэвн проводил обряды осветления и очищения… Нет, лучше даже не думать об этом.

Очищенное оружие стало чужим: если раньше Ирвэн ощущал булаву как продолжение собственного тела, то теперь она была чем-то чужеродным. Ранее булава впитала тёмные энергии хозяина, став оружием Хаоса. А теперь благословление слегка жгло руку.

Тем не менее, шеддит остался очень довольным: ведь такой булавой действительно можно неплохо всыпать демону, тогда как предметы, пропитанные Хаосом, не могли причинить адским созданиям никакого вреда.

Увидев своего противника, Ирвэн облегчённо вздохнул: это был и впрямь всего лишь малый демон — с ним вполне могла справиться даже парочка хорошо обученных паладинов. Шеддиту, конечно, придётся потяжелее…

Существо выглядело сравнительно небольшим двуногим крылатым ящером, покрытым бронзовой чешуёй: похоже, в процессе вызывания Хаммон выбрал завершающей жертвой танина. Демон тупо пялился на опустевшую пристань — он всё никак не мог понять: а где же вверенные ему суда?

Ирвэн остановился, скрестил руки на груди и стал разглядывать демона. Тот, почувствовав чужое присутствие, обернулся — и в свою очередь начал буравить шеддита огненным взором. Взгляд порождений ада выдержать непросто, но воля Ирвэна оказалась поистине железной: демон отвёл глаза первым:

— Ну, ты, смертный червяк! Ты чего о себе вообразил? Где приветствие? Где поклоны? — голос демона был жёстким и хриплым.

— А кто ты такой, чтобы я тебе кланялся? — зло усмехнулся шеддит.

— Протри глаза, слепень! Я — Несущий Хаос, а ты — жалкий шеддит, никчёмный раб, продавшийся нам ради власти и славы.

— Я не раб! Это ТЫ сейчас на побегушках у Хаммона!

Разъярённый демон злобно зашипел, выпустил из пасти струйку едкого пара, глаза твари бешено сверкнули… И ничего не произошло.

— Силовой удар, — прокомментировал Ирвэн. — Дешёвка. "Курс молодого шеддита", первый месяц обучения. Уверяю тебя, силой Хаоса меня не сломить. Да и вообще, зачем нам ссориться? Ведь Хаммон, я полагаю, прислал тебя мне в помощь?

— НЕТ!!! — рявкнул демон. Его хвост с заострённым кончиков хлестнул по земле, метнулся влево-вправо… — Хаммон прислал меня на замену. А ты катись куда подальше, пока я окончательно не разозлился! Только сперва скажи, куда лодки дел?

— Нет уж, мой друг, — прошипел Ирвэн. — Это ТЫ катись отсюда, пока я тебя не уничтожил!

— Чего-о? — демон сильно удивился. С ним ещё никогда не разговаривали в таком тоне.

— А того, что место полководца — моё. Только моё. И тебе я его не уступлю. А будешь возникать — упрячу в духовный камень, — шеддит нащупал в кармане ещё тёплый свежезачарованный шарик.

Демон расхохотался.

— Никогда я так не ржал! — произнёс он, отсмеявшись. — Меня даже в аду так не смешили. Ты всего лишь шеддит — пыль под моими ногами. И думаешь победить меня? Да что ты вообще можешь мне противопоставить, кроме дурацких шуток?

— А вот что. Спаркос де манна! — и с пальцев Ирвэна сорвался целый каскад ярких зелёных искорок.

Заклятие искр маны. Чародейство, которое ученики волшебных школ изучают в четвёртом классе. Его обычно используют для зрелищных фейерверков. Но маги-студиозусы старших курсов знают: на самом деле это — специфическое боевое заклятье, предназначенное для ослепления потусторонних существ. На магическом плане каждая искра сияла настолько ярко, что внутреннее око слепло. Точно так же теряла зрение попавшая под это заклинание нежить. Демоны смотрели на мир через призмы Хаоса, так что их тоже можно было ослепить этим чарами — хоть и ненадолго. Причём искры маны не контактировали со своими жертвами, так что демон не мог ни отразить их, ни рассеять.

Адская тварь, не ожидавшая от шеддита никакого подвоха, сразу же поперхнулась и судорожно дёрнулась. Когти демона прочертили на мостовой глубокие борозды. Итак, посланец Хаммона лишился зрения. А Ирвэн, не теряя времени даром, выхватил из кармана хрустальную бутылочку и, отломив её горлышко, плеснул бесцветную жидкость прямо демону в морду. Тварь оглушительно чихнула и затрясла башкой, а в воздухе запахло ладаном и лавандой: Ирвэн приготовил ароматическую настойку на освящённой воде. Серьёзно повредить демону она не могла, но нюх ненадолго отшибла.

Ирвэн улыбнулся и послал последнее из заготовленных заклинаний — «громобой», предварительно крепко зажав уши.

Грохот получился такой, что вздрогнула земля, а из окон ближайших домов повылетали стёкла. Ещё одно довольно простое безобидное заклинание: после «громобоя» слух демона существенно ухудшился…

Первая часть плана шеддита была выполнена: демон потерял зрение, слух и нюх. К тому же он теперь не мог воспользоваться своими особыми способностями, так как поток Хаоса направлялся по большей части внутренним зрением.

Баал Ирвэн перехватил поудобнее булаву и ринулся в атаку. Хотя это оружие не содержало энергии Абсолюта и не могло пробить шкуру демона, шеддит рассчитывал переломать твари все кости. Ирвэн подскочил к своему противнику и с силой опустил булаву ему на затылок.

Раздался металлический звон, как будто ударили молотом по наковальне, посыпались искры… Но череп выдержал, а Ирвэн с огромным трудом увернулся от когтистой лапы, которой демон попытался сгрести шеддита.

— Вот тварь! — Ирвэн, отпрыгнув в сторону, едва избежал когтей уже правой лапы и подставил вместо своей головы булаву.

Оружие чуть было не вырвало из рук, но кости демона всё-таки не выдержали: его правая конечность коротко хрустнула и утратила прежнюю подвижность.

— Получай, гад! — булава обрушилась на хребет демона, но безрезультатно: на этот раз звук напоминал удар кувалды по бревну. В течение следующей пары минут Ирвэн бешено лупил демона куда придётся, попутно уворачиваясь от когтей и хвоста. Шеддит уже переломал демону все четыре конечности, измочалил крылья, пять раз засветил по черепу, один раз по шее и восемь — по хребту.

— Да что он у него, цельнолитой, что ли?! — выдохнул запыхавшийся шеддит, в шестой раз впечатывая демону по башке — всё с тем же нулевым результатом.

Ирвэн уже порядком выдохся и с трудом выдерживал атаки твари. Шеддит держал наготове своё главное оружие — пакет соды, но адское создание пока что не открывало пасти: тварь, напротив, крепко сжала челюсти, её незрячие глаза бешено сверкали, а хвост…

— Чтоб тебя! — шеддит не успел увернуться, кончик хвоста раскроил ему плечо, и это окончательно взбесило Ирвэна.

— КАМРИЭЛЬ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ!!! — завопил шеддит во всю глотку, широко размахнулся и со всей силой, на которую только был способен, врезал демону поперёк хвоста. Полыхнула яркая синяя вспышка, и хвост… отвалился!

Демон издал жуткий рёв, высоко подпрыгнул от боли и судорожно задёргал уцелевшим остатком хвоста. Запахло палёным, отбитый хвост валялся на земле, бешено извиваясь, собираясь в кольца и вновь «выстреливая» во всю длину.

Ирвэн откатился в сторону, пытаясь проморгаться. Он ощущал сильную боль в обожжённой ладони, ещё более дикую — в изуродованном плече, а булава, похоже, всё-таки вылетела…

Демон, выпучив глаза, продолжал реветь во всю глотку и наматывать круги, пытаясь зализать обрубок хвоста. На каменную мостовую капала тягучая чёрная кровь, пасть твари была широко распахнута…

Ирвэн вскочил и, размахнувшись, запустил полупудовый пакет соды прямо в глотку демона. Тот судорожно сглотнул, ещё сильнее выкатив глаза, а Ирвэн отбежал на безопасное расстояние.

И через пару мгновений демона начало пучить: его брюхо сперва пополнело, потом вздулось…

Ирвэн улыбнулся: взаимодействие соды с кислотным желудочным соком демона началось. Там, внутри, кристаллики соды бешено шипели, растворяясь в кислоте и выделяя многие литры газа.

Любой алхимик-первокурсник легко рассчитает, что при растворении в кислоте полупуда соды выделится ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛИТРОВ ГАЗА! Этого хватит, чтобы наполнить средних размеров дирижабль. Демон, конечно же, не мог столько вместить и начал стравливать лишний газ. Проще говоря, его одолела дикая отрыжка. Он задыхался, катался по земле, сучил лапами, а из пасти у него хлестала содовая пена. Он даже попытался похлопать себя по брюху, но от этого отрыжка стала совсем уж мощной.

Баал Ирвэн лежал, прислонившись к колонне ограждения, и улыбался: вторая часть плана тоже выполнена! Демон ослаблен, он уже ни на что не обращает внимания, так что не успеет даже быстро отразить магический удар. А ну-ка, проверим…

— Инмагна! — и демон стремительно взмыл вверх, не успев вовремя отразить заклинание. В следующее мгновение он всё-таки рассеял чары и, тяжело шлёпнувшись на землю, разразился кашлем и хрипением: похоже, адское создание подавилось собственной блевотой.

— Бе-э-э… Я-рх… Сдха… Кха… юхрсь! Пощади! — захрипел вконец измученный демон. — Я кху… Бху… ду бэ-э-рх… рхабэххом! Рабом! — выл он, скребя себя по горлу, задыхаясь и отплёвываясь. Отрыжка даже не думала утихать.

Баал Ирвэн облегчённо вздохнул и с трудом поднялся на ноги. Очень удачно, что демон решил сдаться. К тому же сил для убийства могло и не достать. Согласно плану Ирвэна, ослабленного развоплощённого демона надлежало сбросить в море, заморозить вместе с частью воды и уже в таком виде добить. Теперь же достаточно было заклятия полного подчинения: крови демона вокруг виднелось немало, а если он скажет своё истинное имя…

— Имя!!! — заорал Ирвэн, надеясь, что демон оглох не окончательно.

— Скха… жху-у-у!

Отлично. Ирвэн глубоко вздохнул и приступил к составлению заклятья. Оторванный хвост демона валялся на земле и всё ещё слабо подёргивался. А рядом с ним лежала потерянная булава и неярко светилась. Красноватое свечение пульсировало в такт биению сердца шеддита…

***

Море Кракенов освобождалось ото льда — ещё несколько дней, и морские пути наконец-то откроются. Даже слабое тёплое течение Сильмир, гревшее летом пролив Инея и Дэртонский залив помогало морю покончить с холодным панцирем. Сейчас же в море виднелось множество дрейфующих ледяных глыб, так что все суда стояли в портах, а их команды от нечего делать драили палубы.

Впрочем, у ЭТОГО судна, стоящего на рейде неподалёку от берегов Масхона, не было ни палубы, ни команды. Да и вся конструкция выглядела весьма странно, напоминая наконечник стрелы.

Сигарообразный корпус судна полностью закрыт, а рубка располагалась прямо в носу, который, в отличие от остальной части судна, был остеклён. По бокам корпуса торчали два треугольных выступа, похожих на стилизованные драконьи крылья. Именно они придавали судну треугольно-стреловидную форму.

И корпус, и «крылья» были выполнены не из дерева, а из металла, ярко отсвечивая на солнце. Сверху на корпусе располагался люк, через который только и можно было попасть внутрь. Над «крыльями» судна шли ряды иллюминаторов, а перед носом крепился спиралевидный винт.

Любой кораблестроитель, увидев столь нелепую конструкцию, не знал бы даже, с какой стороны к ней подойти.

Это был слайдер — судно нового поколения.

Вообще-то идея слайдеров не нова: её выдвинули ещё древние мизрахимы. Именно их маги, летая над морем на своих верных танинах, заметили, что когда дракон летит очень низко — над самой водой — его скорость повышается, а сил он тратит гораздо меньше. Более того: при таком низком полёте растёт и грузоподъёмность танинов: когда они скользят над поверхностью воды, то свободно выдерживают не двух, а трёх, а крупный танин — аж целых четырёх всадников!

Это явление было названо слайдер-эффектом. Суть его в том, что воздух, загребаемый крыльями танинов, отражается от поверхности воды и создаёт дополнительную подъёмную силу.

Мизрахимы и по сей день осуществляют слайдерные рейсы — правда, нечасто: перегруженный танин должен взлетать с воды и на воду же садиться. А такой трюк может проделать лишь опытный всадник на хорошо тренированном драконе.

Мизрахийские мудрецы, в подробностях изучив слайдер-эффект, выдвинули идею слайдера — судна, которое не плывёт, а скользит над водой. Но дальше идеи дело не пошло.

Однако прогресс шёл вперёд семимильными шагами, и где-то лет сто назад идея слайдеров завладела умами гиперборейских учёных. Они разработали полную теорию слайдеров, но с практическим осуществлением идеи у них тоже не заладилось.

Позже гиперборейские разработки были украдены масхонскими шпионами. Тёмный Лорд сразу же оценил, какие преимущества даст Масхону флот слайдеров, и вскоре в масхонских лабораториях закипела работа. Исследования продолжались сорок лет и завершились созданием судна, вобравшего все достижения современной технологии. Корпус и крылья слайдера были выполнены из металла, облегчённого специальным заклятием, а на все стёкла наложены чары неразбиваемости. Форма крыльев была точно выверена, как и их размах, так что построенный слайдер действительно МОГ БЫ скользить над водой, если бы… Если бы удалось заставить его двигаться. Ведь ни парус, ни вёсла, ни пароходные колёса не могли приводить в движение воздушное судно, а использование заклятия левитации сводило на нет все преимущества слайдера (ибо точно позиционировало судно в пространстве, ограничивая скорость, манёвренность и заставляя тратить ману как раз на ПРЕОДОЛЕНИЕ слайдер-эффекта). Как ни бились исследователи, а сделать ничего не смогли. В конце концов всю команду репрессировали за саботаж, чертежи сожгли, а судно буквально в последний момент успел выкупить Баал Ирвэн.

Он вызвал духи погибших учёных, выяснил у них всё об устройстве слайдеров, а затем, воспользовавшись буксиром, перегнал судно на окраину Масхона — в самые безлюдные места. Примерно через полгода после этого события Ирвэн придумал-таки, КАК заставить слайдер двигаться. Его идея была простой до гениальности: он установил на носу судна специальный винт — наподобие вентилятора или движителя скоростных яхт.

Оказалось, что при достаточно большой скорости вращения воздушный винт способен двигать судно! Ирвэн собирался рассказать о своём успехе Хаммону, но не успел: началась наступательная кампания. И слайдер остался в заброшенной бухточке. Сейчас он мирно покачивался на волнах, а на его боку красовалось название: "Ужас Абсолюта". Эта штуковина была исключительно манёвренной и быстроходной. Слайдер свободно развивал скорость до ста пятидесяти морских вёрст в час, поднимал свыше двухсот пудов груза и мог двигаться не только над морем, но ещё и над реками, а заодно — и надо льдом. Вдобавок ему были не страшны мели и подводные камни. Винт слайдера приводился в движение магией — вращающими чарами, причём затраты маны на движение были более чем скромными. Не забыл Ирвэн и про оружие: "Ужас Абсолюта" был вооружён дыроколом — разновидностью магического арбалета. Дырокол стрелял небольшими стальными ядрами, разгоняя их в момент выстрела до четырёхсот метров в секунду. Такое ядро просто прошивало вражеский корабль насквозь, причём ни маги, ни даже паладины не успевали среагировать — ядра летели СЛИШКОМ быстро.

Каюты "Ужаса Абсолюта" были неплохо оборудованы, иллюминаторы занавешены шторками, а полы украшены плетёными узорчатыми ковриками. На камбузе хранился солидный запас воды и пищи, защищённый заклятием нетленности, а в трюме — небольшой походный алхимический набор.

На одной из коек спальной каюты лежал невзрачный стеклянный осколок, напоминающий битую стекляшку. На самом деле это был портальный камень — довольно редкая магическая штучка. Парный ему камешек находился у Ирвэна — а стало быть, молодой шеддит в любой момент мог открыть портал на судно.

"Ужас Абсолюта" терпеливо ждал своего капитана.

***

Баал Ирвэн остался доволен: демон пленён, а эскадра, вероятно, уже подходит к Диаманту. После сражения с адским созданием шеддит сперва дал демону проблеваться, затем наорал на городских жителей с их нелепыми претензиями (им, видите ли, не понравилось, что все прибрежные дома остались без стёкол), а потом вернулся в свои покои. За ночь шеддит неплохо отдохнул, выспался, переоделся и даже успел перекусить. Так что теперь уже можно было догонять свои корабли — с полностью покорным демоном под рукой. Точнее, не под рукой, а за плечами — Ирвэн приказал демоническому ящеру уменьшиться до приемлемых размеров, после чего засунул его в заплечный рюкзак. Сейчас бесхвостый демон ёрзал и пыхтел, пытаясь устроиться поудобнее.

— Ну, ты, кончай дёргаться! — шеддит пихнул рюкзак локтем. Пленник тут же замер: из-за заклятия он был вынужден немедленно исполнять любые приказы хозяина.

— Слушай, смертный, — голос демона, доносившийся из рюкзака, казался приглушённым, — я чую Хэрека. Он идёт сюда, и он в ярости. Я не хочу сейчас с ним встречаться…

— Да мне плевать, чего ты там хочешь, а чего — нет! — фыркнул Ирвэн. — Хотя, конечно, я тоже решительно против губернаторской аудиенции. Ну что ж, сваливаем… — и шеддит крепко сжал портальный камень.

Волшебство сработало практически мгновенно: прямо перед шеддитом раскрылась мерцающая арка портала и, шагнув в неё, Ирвэн оказался в каюте "Ужаса Абсолюта". В следующее мгновение портал с шумом захлопнулся.

— Ну вот, — шеддит сбросил рюкзак и швырнул его в угол, — ты полежи здесь, а я пока активирую слайдер.

— Ты что, рехнулся?! — злобно зарычал демон. — Ты как мешок кинул? Надо кидать мордой кверху, а не книзу!

— А ну захлопни пасть! — обернулся шеддит. — Поговори мне тут ещё…

Демон немедленно заткнулся: нарушить приказ повелителя он не мог, хотя ему очень хотелось. О, с каким наслаждением он разорвал бы проклятого шеддита в клочья! Сам Ирвэн пребывал, напротив, в исключительно хорошем расположении духа. Он спокойно уселся перед магическим пультом и провёл рукой по сверкающим кристаллам, подавая ману в движитель.

Послушно затарахтел винт, набирая обороты, и "Ужас Абсолюта" плавно тронулся с места. Слайдер заскользил по волнам — сперва медленно, затем быстрее… Вскоре судно оторвалось от поверхности воды и теперь летело над морем. Ирвэн запустил автопилот, а потом вернулся обратно в каюту. Демон чего-то мычал сквозь стиснутые зубы — благодаря приказу шеддита он не мог открыть пасти.

— Ну, чего ты там мычишь?

— Где мы? Мы что, летим?!

— Скользим, — хмыкнул Ирвэн, доставая из шкафчика чашку и наполняя её чаем. — Не беспокойся, сейчас догоним наш флот…

— И я приму командование?

Рука Ирвэна дрогнула, и он едва не просыпал содержимого банки с чаем "Небо над Тайверией", которую только что достал.

— Я те приму!!! — заорал он. — Да я тебя сейчас заставлю твой собственный поганый язык сожрать!

— Не надо! — взвизгнул перепуганный демон.

— Ладно, — успокоился Ирвэн, доливая в чашку воды и засыпая молотые чайные листья из банки. — Ангелы с тобой. Сиди и не бузи — это в твоих же интересах.

Шеддит уселся в капитанское откидное кресло, устроился поудобнее и, пробормотав короткое заклинание, вскипятил чай прямо в своей чашке. До Гиперборея оставалось ещё далеко, свободного времени — много, поэтому Ирвэн не торопясь прихлёбывал горячий напиток прямо сквозь маску — благо, она была иллюзорной.

***

"Ужас Абсолюта" скользил вдоль берегов Гиперборея — Ирвэн вёл судно так, чтобы постоянно держать в поле зрения туманную полоску вражеского берега. Шеддит задумчиво вглядывался в синюю даль — Диамант должен был уже вот-вот появиться. Ирвэн прищурился, произнёс заклинание дальнего зрения — и разглядел диамантийский порт. Там уже вовсю кипело сражение. В центре схватки, разумеется, находились три масхонских корабля. На их фоне судёнышки монархистов и присоединившихся к ним пиратов выглядели довольно жалко. Консульский флот оказался смехотворно мал — всего три десятка скверных корабликов, которые и боевыми-то можно назвать лишь с натяжкой. Вероятно, у консула уже не осталось достаточно преданных людей во флоте.

— Так, ящерица, приготовься, — произнёс Баал Ирвэн, оборачиваясь в сторону каюты, — сейчас тебе придётся потрудиться.

— У меня не хватит сил, чтобы спалить все вражеские суда! — прорычал демон. — Здесь кругом вода, и мощи Хаоса хватит лишь на два-три корабля.

— А ничего «палить» и не потребуется, — ухмыльнулся Ирэвн, снижая скорость «Ужаса». — Для начала я расправлюсь с флагманским кораблём…

Шеддит выдвинул небольшой ящичек, располагавшийся под пультом управления, и вытащил оттуда здоровенные очки с чуть синеватыми стёклами.

— Сейчас, — пробормотал он, надевая это устройство, — подойдём чуть поближе…

"Ужас Абсолюта" слегка повернул, обходя область схватки, и вскоре шеддит уже безо всяких усилителей зрения мог различить корабль командования. Он прищурился, ловя взглядом вражеское судно…

— Пли! — негромко проронил Ирвэн. Магическое оружие (дырокол) среагировало мгновенно: громко хлопнув, зачарованный самострел выбросил увесистый стальной шар. Этот снаряд летел столь быстро, что даже заметить его в полёте было невозможно: не прошло и секунды, как шар врезался в намеченную цель. Ирвэн улыбнулся и перевёл взгляд на следующее судно: магические очки представляли собой систему наведения дырокола, позволяя ловить цель непосредственно взглядом — безо всяких прицелов. Целиться нужно было наискось, сверху вниз — чтобы снаряд прошил борт и днище, в противном случае корабль не получал существенных повреждений.

— Пли! — ещё один выстрел, уже по соседнему кораблю. Тем временем флагманское судно начало заваливаться набок.

— Пли! — Ирвэн на всякий случай послал в него ещё один снаряд — вдруг маги попытаются заделать пробоину или выровнять корабль?

Тем временем "Ужас Абсолюта" подошёл достаточно близко к монархистам: его заметили. Ирвэн сложил руки рупором и заорал, усиливая голос специальным заклятием:

— Без паники! Я — Баал Ирвэн, владыка шеддитов, ваш командир! Всем слушать мою команду!

— Зачем так орать?! — злобно прошипел демон, у которого от громкого крика Ирвэна звенело в ушах.

— Затем! — огрызнулся Ирвэн, обернувшись. — Не отвлекай меня, а то упакую в подарочную бумагу и отправлю Хэреку или даже самому Хаммону… в комплекте с букетом цветов.

Испугавшийся демон сразу же смолк, а Ирвэн, чуть поправив курс судна, принял командование флотом.

— Собирайте их в кучу! — заорал шеддит. — Отступайте в море! Я говорю, поворачивайте! Это всех касается, и пиратов в том числе!..

Чуть повернув рукоятку, Ирвэн снизил скорость «Ужаса» в шестеро, чтобы остальные корабли не отставали, и взял курс в открытое море.

— Живее! Я говорю, живее! Да, да, это я вам, "Боевой спрут"! Да чтоб вас ангелы побрали! Я сейчас сам вас всех перебью, если и дальше будете копаться! Не отстреливаться! Не останавливаться! Самый полный назад!!!

Корабли союзников начали, наконец, пятиться, ломая свои боевые порядки. Разумеется, масхонские суда действовали наиболее слаженно — они привыкли беспрекословно выполнять команды повелителя. Глядя на них, встряхнулись и остальные.

— А "Боевого спрута" я всё-таки утоплю, — пробормотал Ирвэн. — Пли! — и ядро прошибло пиратский корабль, вздумавший лезь в схватку наперекор приказам. — Посмертно присваиваю судну этих болванов название "Драчливая улитка", — удовлетворённо улыбнулся шеддит.

Корабли союзников отступали, постепенно увеличивая отрыв от противника: республиканцы приостановились, не без основания подозревая ловушку. Ирвэн был очень доволен: что может быть слаще ощущения скорой победы, когда план выполняется чётко, без сучка и задоринки, а враги действуют именно так, как и предполагалось?

— Ну, адское создание, теперь твоя очередь. Видишь водное пространство между нами и ними?

— Да что я могу видеть-то, если сейчас в мешке сижу?! — злился демон.

— Не паясничай! Внутреннее зрение у тебя никуда не делось. В общем, я сейчас продиктую заклятие разложения, а ты применишь его к воде и насытишь мощью Хаоса. Всё ясно?

— Нет. Я не понял, на хрена силы тратить… на воду?! Если уж бить, так по врагам.

— Не умничай! Всё равно у тебя с мозгами туго. Значит, вот как оно звучит…

Демон послушно повторил слова заклинания и теперь подпитывал сотворённые чары энергией Хаоса, одновременно растягивая заклятие на всю полосу воды между республиканцами и монархистами. Чародейство разложения воды было не из сложных — простейшая алхимия. Да и энергии потребляло не так уж много. Иногда его использовали для снабжения ныряльщиков воздухом — газ, образующийся при распаде влаги, был пригоден для дыхания. Но это — лишь в случае разложения ПРЕСНОЙ воды. А вот морская вода, разлагаясь, даёт очень едкую щёлочь и выделяет сильно ядовитые зеленоватые испарения.

Чары сработали безотказно: море забурлило, вспенилось, с шипением и бульканьем выбрасывая пузыри газа, и над водой начала подниматься тяжёлая завеса. Вероятно, капитаны вражеских кораблей даже не поняли, что это такое. А маги тут были бесполезны: никакой магии не перебить столь простое заклятие, до краёв напитанное мощью Хаоса. Ирвэн ждал. Зелёный туман с отвратительным «госпитальным» запахом окутал уже половину республиканского флота — и команды кораблей, попавших под ядовитый туман, начали задыхаться: Ирвэн явственно слышал громкий кашель, доносившийся с палуб. Маги противника попытались было вызвать ветер, но шеддит подавил их потуги в самом зародыше. Наконец, алхимическая завеса охватила все корабли противника. Шеддит прижал ладонь к стеклу кабины…

— Кадур ан-нур! — огненный шар возник уже по ту сторону стеклянного листа и не спеша влетел в клубящийся вонючий туман. В то же мгновение грянул оглушительный взрыв: образовавшаяся смесь отлично взрывалась. Яркая жёлтая вспышка, полыхнувшая в самом центре удушливого облака, уничтожила большую часть консульского флота, а поднявшаяся волна перевернула ещё несколько кораблей.

"Ужас Абсолюта" тоже ощутимо тряхнуло, но это ничуть не ухудшило радужного настроения Ирвэна. Он обожал алхимию, и теперь показал своим врагам подлинную мощь этого раздела магии. От республиканского флота осталось меньше трети кораблей, да и то потрёпанных. А их команды были серьёзно отравлены: после взрыва туман стал белым — шеддит почти что чувствовал едкий запах кислотных испарений. Хотя ядовитый воздух не мог проникнуть сквозь герметичный корпус слайдера, Ирвэн хорошо представлял себе, ЧТО сейчас происходит в атмосфере. Выживших будет немного — даже вода не принесёт спасения, ибо теперь она превратилась в едкую мылкую жидкость.

— Что… что это было?! — поражённо хрипел демон.

— Это была наша победа, — расхохотался Ирвэн. — Ты ведь тоже недооценивал алхимию, не так ли? Ладно, пора завершать бой…

Шеддит вновь поднёс ладони ко рту:

— Без паники!!! — заорал он. — Всё находится под моим контролем! Яд уже рассеивается, так что разворачивайтесь! Кораблям "Слава Хаммона", "Мощь Хаоса" и "Громовой молот" приказываю идти прямо к берегу! Ни на что не отвлекаясь! Остальным — добить врагов!

"Ужас Абсолюта" прибавил скорость и тоже повернул к берегу, проскакивая прямо сквозь клубы ядовитого тумана и лихо обворачивая вражеские суда. Повсюду плавали щепки и клочья белой пены. Кое-где вода всё ещё шипела, выделяя зеленоватые струйки газа. Именно корабль Ирвэна первым добрался до берега. Впрочем, масхонские суда уже были на подходе: они двигались прямо к диамантийской пристани, а "Мощь Хаоса" даже протаранил вражеское судно, попавшееся ему на пути. Союзники тоже спешно разворачивались, спеша добить противника. В общем, за исход боя можно было уже не волноваться: главное сейчас — выгрузить гончих ада.

Глава 26. Битва за свободу

Судно "Белый орёл", сопровождаемое эскортом из тридцати оркских кораблей, рассекало воды озера Магнифа. Ларри овладело беспокойство за судьбу Стейнгарда и всего Гиперборея. Наступило утро, но он так и не смог заснуть. Зато Эрана зашевелилась на кровати.

— Доброе утро, милый, — произнесла она.

— Доброе утро, — мрачно пробубнил Ларри.

— Я тебя не узнаю. Где твой энтузиазм, где боевой дух?

— Я расстроен поведением нашей новой спутницы, Зарины.

— А что случилось?

Ларри немного замялся. Не каждый день малознакомая женщина сама лезет в постель к мужчине.

— Когда я спал, она… Она разделась и полезла в мою кровать. Зарина хотела меня соблазнить. Она говорит, что, пожалев её, я стал её хозяином.

— Не обращай внимания, Ларри, — голос Эраны звучал так спокойно, что паладин даже удивился, — вы с ней воспитаны в совершенно разных традициях. Для неё такое поведение нормально, для нас — нет.

— В совершенно разных? Соглашусь, масхонцы исповедуют другую религию. Но они — один из народов Вестланда, как и мы. Они к нам ближе, чем мизрахимы — хотя у тех женщина никогда не позволит себе лечь в постель с тем, кто не является её мужем. Более того, — Ларри изумлялся исторической неосведомлённости Эраны, учившейся в магической школе, — масхонцы, перефирийцы и коннунги, что являлись предками гиперборейцев, произошли от одного варварского народа — Лесных людей. Мы — братские народы, и я не верю, что различия между нами так велики.

Ларри и Эрана услышали чьи-то шаги. Дверь в каюту беззвучно открылась, и вошла Зарина собственной персоной. В её взгляде Ларри прочитал смешанные чувства — и восхищение, и раболепие, и обиду — но эта обида выглядела похожей на чувства, испытываемые матерью по отношению к нашалившему ребёнку, который не знает, что творит. Такое поведение Зарины было вполне объяснимо, учитывая разницу в возрасте.

— Приветствую, мой господин, — опустив глаза, сказала Зарина и поцеловала Ларри в щёку. — Что вы обсуждаете?

Ларратос почувствовал в Эране волны гнева, которые та тут же погасила силой воли. В ней вспыхнула ревность, но разум ответил, что не стоит гневаться на представительницу другой культуры, считающую себя наложницей.

— Мы обсуждаем тебя, — мрачно произнёс Ларри, — и твоё поведение. И мне кажется, настоящая масхонка так себя не ведёт!

— Я — не коренная масхонка. Я росла в другой стране, пока меня не… — не важно, — осеклась Зарина.

— Кто ты на самом деле? И откуда? — строго спросил Ларратос.

— Я не могу сказать…

— Не можешь? Или просто не хочешь?

— Когда-нибудь я тебе всё расскажу. Когда придёт время.

— А когда оно придёт? Почему ты не можешь рассказать сейчас? Ты мне не доверяешь? — удивлённо произнёс Ларри, — ведь твоя жизнь принадлежит мне, не так ли?

— Да. Моя жизнь принадлежит тебе. Но душа — мне. Я лишаюсь внешней свободы — но никак не внутренней. Моё тело принадлежит тебе, но моя душа закрыта — пока не придёт время.

— Чем больше я говорю с тобой, Зарина, тем меньше мне верится, что ты из этого мира, — ответил Ларри. — Астрологи говорят о безграничной вселенной, о множественности планет, и о порталах, что можно проложить между ними. И я не удивлюсь, если ты — не человек, если ты — пришелица в нашем мире.

— Думай что хочешь. Но правда откроется тебе в нужный миг.

— А не можешь ли ты рассказать, как оказалась в Гирдашане?

— Я уже говорила тебе: моя миссия — остановить масхонцев. Надо было набрать союзников — а орки всегда считались могучими воинами. Угнав галеру, я приплыла в Гирдашан.

— Ты угнала чужой транспорт? Воровка и шалава — вот кто ты! И ты ещё утверждаешь, что противостоишь мировому злу?!

— Мне надо было приплыть в Гирдашан. Да, воровство — зло, но оно помогло обратиться к союзникам, дабы избежать более великого зла.

— Идя к цели, ты не скупишься на любые средства? — спросил Ларри.

— Из двух зол я всегда выбираю меньшее. Я выберу любое средство, лишь бы оно не принесло миру больше страданий, чем то зло, которое придёт в мир, если ничего не делать.

— Это называется принципом меньшего зла, — вставила своё слово Эрана, решившая блеснуть своими знаниями по истории философии.

— Малое зло лишь порождает более крупное, — ответил Ларратос, — если выбирать из двух зол меньшее, оно может оказаться большим. Зачем выбирать зло, если можно просто творить добро?

— Потому что так проще.

Нейтралка, — подумал Ларри, — чистая нейтралка. В целом она на стороне добра, однако, защищая мир от вселенского зла, творит зло простое, маленькое.

Странная эта Зарина: женщина-паладин, смугловатая, с эльфийской фигурой, с очень яркой фиолетовой аурой — и с коротким мечом из Небесной Стали. Толком непонятно, кто она и откуда — и чего она не договаривает. И почему она по-прежнему клеится к Ларратосу?

Солнце поднималось над озером и впадающей в него рекой Магнифой. "Белый Орёл" приближался к Стейнгарду.

***

Элиддин уже подплывал к городу Диаманту во главе оркской армады, в которой насчитывалось около двух десятков судов, когда в кармане паладина загудел мадаббар.

— Подполковник Кахаби слушает!

— Элиддин, это Трейк. Я слышал, ты уже возвращаешься в Гиперборей. Что с некромантом?

— Он больше не опасен. Им оказался Дарагор, оркский друид — в него вселился дух Азиза Шакира.

— Я подозревал что-то подобное. Чары Бессмертия Духа?

— Именно.

— Стало быть, — прищурился Трейк, — когда друид умер, наш старый враг опять удрал?

— Всё было не совсем так, как ты подумал, — покачал головой Элиддин. — Но дух Шакира действительно смылся.

— Жаль. Хорошо хоть, в нашем мире почти не осталось некромантов — так что теперь Азиз нескоро подыщет себе новое тело. А вот почему ты ничего не сказал мне о нежити, хотел бы я знать?

— Она уже не представляет особой угрозы — когда Шакир исчез, вместе с ним исчезли и все умертвия.

— Ага. И знаешь, КУДА они исчезли?

— Увы…

— В Вильин.

— ЧТО?! — вскричал ошеломлённый Элиддин.

— Да, вся эта орда объявилась в республике — что-то порядка четырёх сотен мертвяков. Мастерская работа — сразу видно, что к созданию этой армии приложил руку истинный джинн. Все твари наделены зачатками разума, а некоторые — даже магическими способностями.

— Ничего себе, — прошептал Элиддин. — Только этого нам не хватало…

— Нежить вышла из моря неподалёку от Вильина, — продолжал боевой маг. — Похоже, Азиз успел-таки дать своим тварям последние указания. Они перешли Северное море прямо по дну — признаться, гениальнейшее решение. Ещё ни один некромант не додумывался до такого. Хуже всего то, что заклятье, наложенное на мёртвых орков, расползающееся — любой, кого они укусят или порвут, сам станет нежитью. Если этот отряд доберётся до Вильина — а они уже на подступах к городу — мы получим многотысячную армию мёртвых. И республика падёт.

— Но неужели ничего нельзя сделать?!

— Не знаю. Боюсь, нашей гильдии нечего противопоставить ТАКОЙ нежити. Если я брошу своих людей в бой — почти все они погибнут, хотя шансы на победу всё-таки есть. И, боюсь, мне придётся отдать этот приказ. Сейчас наши маги занимают оборону неподалёку от городских стен, а я уже попросил помощи у эльфов.

— У эльфов?!

— Да. Не думаю, что их обрадует победа Масхона — Хаммон расправится с любой нелюдью.

— Но что смогут сделать четыре десятка эльфийских воинов, к тому же с морально устаревшим оружием? Какие вообще силы может выставить маленькая община Эаранора?

— А воинов и не потребуется. Да, оружие эльфов устарело, их боевые приёмы — тоже, о магии и говорить не приходится. Однако именно тонкое эльфийское чародейство некогда разбило целую армию нежити, сотворённую Тарадашем. Только эльфы могут создавать одушевлённые, подлинно живые чары — а что может быть эффективнее против мёртвых, чем силы Жизни? Я попросил Эаранора организовать эльфийских магов и что-нибудь придумать. Скорее всего, это будет очень простое, но эффективное чародейство — вероятно, даже из стихийных.

— Что ж, желаю успеха, — невесело произнёс Элиддин.

— Взаимно, — кивнул Трейк и отключился.

Элиддин вздохнул и временно выбросил неприятное известие из головы — тем более что ему предстояла своя собственная битва: впереди уже показался диамантийский порт. У берегов громыхало морское сражение: корабли с белыми и чёрными знамёнами обменивались копьями и ядрами. Подплыв поближе, паладин убедился, что белознаменные корабли стреляют не только в суда с чёрными флагами, но и друг в друга. Более того: на общем фоне выделялись три громадных боевых корабля, на чьих флагах красовалось изображение бараньей головы, вписанной в перевёрнутую пентаграмму. Это означало только одно: флот Масхона вторгся в республику Гиперборей — и вражеские корабли бороздят просторы её морей вместе с республиканскими судами. Правда, с республиканскими ли? Приглядевшись, паладин заметил, что у большинства белознамённых кораблей на стяге изображен крест с петлёй — символ старообрядческого камриэльства. Итак, корабли монархистов, масхонцев и пиратов. Полный комплект.

В воздухе пахло враждебностью, из-под воды веяло смертью: множество моряков нашло свой покой в морской пучине. Элиддин чувствовал, что все они погибли почти одновременно — столь велико оказалось возмущение Абсолюта. Из кораблей Республики, как рассмотрел Элиддин, уцелело лишь пятеро, в то время как пиратских и королевских судён было много — десятки. Какая-то неведомая сила одним ударом погубила почти все корабли приверженцев демократии. Рядом с берегом плавало нечто непонятное. Вроде бы корабль — решил Элиддин. Странное судно напоминало и кончик стрелы, и птицу, и какую-то северную рыбу. В системах корабля ощущалось присутствие могучих потоков магии, а также следы хаотических энергий. Уж не этот ли корабль погубил весь наш флот? — подумал Элиддин. Впрочем, пока что никакой опасности от него не исходило — все системы были выключены, и на судне не ощущалось никого живого.

— Поможем республиканцам! — выкрикнул Элиддин, одновременно выбрасывая в воздух энергии Абсолюта, заряжавшие энтузиазмом — один из вариантов Ауры Победителя (Паладин может создать полноценную Ауру Победителя, только если сам сидит в позе лотоса, включив внутреннее зрение). Орки ответили яростным боевым кличем. Элиддин взмахнул рукой, и десятки каменных ядер с алхимической зажигательной смесью, выпущенных оркскими катапультами, полетели в масхонские корабли. Диктаторский флот оказался не готов к подобной атаке: ядра падали на палубы и поджигали вражеские суда.

Монархисты и их приспешники никак не ожидали, что к республиканцам подоспеет подкрепление, поэтому отреагировали далеко не сразу. Пираты первыми сообразили, что происходит, сосредоточив огонь на оркском флоте. Однако стихийные друиды орков создали мощный силовой щит, ограждающий корабли союзников от вражеских выстрелов. Копья, запущенные пиратскими и масхонскими баллистами, ударялись о невидимую стену и падали в воду. А сами посланники Хаммона не могли противостоять летящим на них огненным ядрам и потушить огненную смесь не могли — она горела даже в воде… Как хорошо, что это не вторжение, а простая интервенция, — подумал Элиддин. — В противном случае масхонцы прислали бы гораздо больше кораблей. И шеддитов, которые смогли бы блокировать наши выстрелы.

Очередное ядро ударило прямо в центр палубы одного из масхонских крейсеров — очевидно, флагмана. Пламя раскрыло свои крылья над кораблём — и через полминуты на палубе вырос целый лес огненных столпов. Объятый пламенем корабль был обречён. Но управляющий кораблём (скорее всего, адмирал), прокричал:

— Идальг вит Хаммон! Отдадим жизни за победу Масхона!

Никто из команды даже не помышлял о спасении. Вместо того чтобы бежать к спасательным шлюпкам, матросы повели обречённое судно прямо на флагман флота орков. На корабль Элиддина.

Горящий корабль плыл на таран. Простой человек ничего не мог поделать — чтобы выжить, надо было срочно прыгать в воду. Не было никаких шансов и у паладина — энергии Абсолюта не позволяли остановить огромное судно. Зато стихийные друиды орков вполне могли справиться с неожиданной опасностью.

— Предоставьте это дело мне, командир, — произнёс высокий орк со шрамом на щеке. Элиддин кивнул. Друид пробормотал какое-то заклинание, и паладин почувствовал мощные выбросы магических энергий, направленные на воздух и воду: друиды освобождали ярость стихий, окружавших флот. Мгновение спустя из морских недр вылезла огромная человекоподобная фигура, состоявшая из белоснежной пены. Водно-воздушный элементаль накрыл собой масхонское судно и сразу же разрушился. Огромная волна перевернула вражеский флагман и потянула его на дно, после чего на том месте, где он был, образовалась гигантская воронка, в которую и потянулись корабли. Над остатками республиканского флота и над флотом орков эта воронка не имела никакой власти — союзные суда продолжали спокойно стоять на своих местах.

Скорее всего, оркские друиды рассчитывали расправиться с врагами одним ударом, но маги противника тоже не дремали: когда водоворот разрушился, корабли монархистов и их союзников поплавками выскочили на поверхность. Похоже, всё это время суда окружали огромные воздушные пузыри, которые и помешали утопнуть всему флоту. Конечно, некоторые корабли всё же перевернулись — но в целом потери врагов оказались незначительны.

— Халтура, — негромко произнёс кто-то. Обернувшись, Элиддин увидел Дарагора — бывший некромант всё-таки упросил взять его в военный поход, рассчитывая искупить свою вину в бою.

— Такие силы — и всё впустую… — отметил друид.

— Можешь сделать лучше? — поинтересовался паладин.

— Да, если мои братья поделятся со мной своей силой.

Второй друид вопросительно взглянул на паладина: орки не доверяли Дарагору и не собирались подпитывать энергией его заклинания. Элиддин кивнул — он видел, что аура Дарагора сильно изменилась: друид действительно пытался помочь, полностью избавившись от властолюбия и стремления к тёмным знаниям.

Получив доступ к потоку маны, Дарагор встрепенулся и, прищурившись, начал читать заклинание. В отличие от своих собратьев, бывший некромант освобождал стихии Огня и Земли.

— Что он творит? — прорычал один из друидов. — Огонь и Земля? Здесь, в море?! Да он лишь даром расходует наши силы. Предатель!

Элиддин лишь отрицательно покачал головой. И в тот же миг из морских глубин с громоподобным рёвом взметнулись высокие огненные столбы, окутанные облаками пара. Два семиметровых огненных выброса насквозь пронизали оставшиеся масхонские корабли. Похоже, огонь поднимался от самого дна, прокладывая себе дорогу сквозь всю толщу вод. Поэтому каждый столб сопровождался мощнейшими выхлопами пара, которые попросту сварили заживо команды пиратских кораблей, оказавшихся слишком близко к потокам пламени. Паром заволокло всё место сражения, а крики умирающих потонули в шипении и утробном грохоте: морское дно содрогнулось и лопнуло. В образовавшийся глубокий разлом хлынула вода, навстречу ей поднимался поток багрового подземного огня… И диамантийский порт стал настоящим воплощением ада.

Стихийные энергии полностью уничтожили вражеский флот — не спасся никто. Землетрясение, вызванное подводным разломом, разрушило прибрежную часть Диаманта. Было жарко, от воды поднимался пар. Всюду плавали обломки кораблей и варёные рыбки. Мощь стихии оказалась столь велика, что затронула и флот орков — потопло около пяти оркских кораблей. Команды оставшихся суден потрясённо молчали: заклинание Дарагора оказалось поистине страшным.

Как бы то ни было, ничто уже не преграждало путь флоту союзников. Когда флагманский корабль подплыл к берегу, Элиддин с некоторым изумлением отметил, что ярость стихий не затронула тот странный стреловидный кораблик, который всё так же покачивался на волнах рядом с причалом: как видно, наложенные на него охранные чары, подпитанные энергиями Хаоса, всё-таки выдержали магический удар.

Очнувшись от потрясения, вызванного победным заклинанием, орки деловито высаживались на берег. Битва за Диамант ещё не кончилась: предстояло наземное сражение.

***

Приветствую вас, мой сюзерен! — будущая королева, а ныне — герцогиня Линда Меггидо опустилась на одно колено, склонившись перед высокой чёрной фигурой в золотой маске.

Конечно же, это был Баал Кархан — шеддиту всё-таки удалось выбраться из ловушки, подстроенной боевыми магами. Сейчас ученик Хэрека сильно злорадствовал: по всему Стейнгарду полыхают пожары, вызванные огненными гончими, оборона города сломлена, а дворец консула уже штурмуют отряды монархистов. Страдания и смерти ни в чём не повинных горожан, застигнутых войной, лишь подпитывали силы шеддита.

— Вольно, вассал! — гулко произнёс Кархан. — Консул уже мёртв?

— Увы, ещё нет, — вздохнула Меггидо, поднимаясь. — Дворец спроектирован так, чтобы даже горстка защитников могла противостоять полчищам врагов…

— Я это знаю, — шеддит нетерпеливо перебил Линду, — как знаю и то, что в консульский зал должны вести потайные ходы. Мы найдём их — и прикончим консула! Нам нужно всего лишь изловить кого-нибудь из командного состава.

— Мы уже поймали начальника дворцовой охраны. Но, к сожалению, он упорно молчит — не помогают даже пытки.

— Ну и ангелы с ним, — нехорошо усмехнулся Кархан, доставая меч Поглощения. — Пусть молчит и дальше. Мы всё равно всё узнаем.

Шеддит злорадно рассмеялся, проведя пальцами по лезвию заклятого оружия.

***

"Белый Орёл" почти подплыл к порту Стейнгарда: все стихийные друиды отправились с Элиддином, поэтому группа Ларратоса двигалась довольно медленно — безо всяких ускоряющих заклинаний. У гавани плавали суда монархистов.

У приспешников Меггидо имелось явное численное превосходство — несколько десятков боевых кораблей. Ларри не знал, что делать. Он закрыл глаза, сел в позу лотоса и включил внутреннее зрение. Юный паладин вопрошал к Абсолюту — что же ему сделать, чтобы помочь республиканцам?

Пока ответа не приходило. Его способности слишком слабые, чтобы в одиночку помочь слабому флоту победить сильный. Был бы тут Элиддин, он бы что-нибудь придумал. Или научил бы самого Ларри, что делать в таких ситуациях. Зарина не подходила на роль учителя — похоже, незаконный муж-шеддит обучил её только азам паладинского искусства. И тут в мозгу Ларратоса что-то щёлкнуло: не иначе как сам Абсолют дал ему подсказку. Аура Победителя! Надо использовать её, дабы сплотить орков. Но как? Элиддин пока не рассказывал Ларри, как это делается — но, похоже, Абсолют сам обучил юного паладина этой способности. Ларри вспомнил сон про пиратов, где он командовал кораблём. Он помнил, что применил Ауру победителя, и она работала на обеих сторонах. Даже помнил, как он во сне запускал эту ауру. Не важно, вещий был этот сон или нет. Но в том, что его послал Абсолют, Ларри более не сомневался. Он окутал себя облаком из светлой энергии. А затем пустил эту энергию в самую гущу морского сражения. Лучи, исходившие от паладина, обошли каждого солдата, как оркского, так и королевского. И орки с удвоенной силой повели свои корабли в атаку, а монархистов покинула удача. Часть из них, несмотря на огромное численное превосходство, прыгала с кораблей в воду. Вскоре флот союзников легко расправился с ними.

Ларратос, Апион, Эрана, Зарина и Беллердаш вышли на берег. Пахло гарью. Огонь охватил Стейнгард — как Старый город, так и Новый. Повсюду громыхали знакомые Ларри по недавней войне с нежитью звуки затяжной стрельбы из автоматического арбалета, взрывов эксплодума, лязга мечей, боевых криков и воплей ужаса.

К кораблю подъехала самоходная повозка, из которой вышел какой-то пожилой офицер — судя по форме, республиканский генерал.

— Вы — капитан Мельд, посланный консулом ради заключения союза с орками? — спросил генерал.

— Почти. Я — лейтенант Мельд.

— Нет, вы — капитан, — генерал протянул что-то Ларратосу, — Указом консула вы получаете новое звание — большое войско не может подчиняться лейтенанту. Примите эти погоны. Вы поведёте часть этих орков и часть республиканских воинов в атаку.

— Благодарю вас, генерал…

— Эльвар, Артур Эльвар. Наиболее многолюдные бои сейчас проходят возле консульского дворца. Нам надо туда! Как можно скорее, пока консул ещё держится. Капитан, мы с вами поедем на повозке. Остальные — своим ходом. В этом бою очень пригодятся ваши паладинские способности.

— Но мне понадобятся и способности моих компаньонов!

— В повозке есть ещё два места.

— Пожалуй, мне больше всего пригодятся Беллердаш и Зарина, — сказал Ларратос. Вышеназванные личности сели в повозку и она тронулась. Ларри надеялся, что Эрана не будет ревновать, поскольку он не испытывал к Зарине абсолютно никаких чувств: она ему была нужна, как ещё один паладин.

— Капитан Мельд, паленгенезист доктор Герберт велел передать вам вот это, — сказал генерал, передав Ларратосу два арбалета. — Город в огне. Проклятые масхонские уроды использовали против нас гигантских огненных собак. Наши паленгенезисты создали какую-то болезнь, поражающую этих тварей, так что вся стая должна была уже подохнуть. Но мало ли что… Если эти псины попробуют напасть — смело стреляйте: стрелы отравлены, и яд убивает огненных псов практически мгновенно.

Самоходная повозка ехала по горящим улицам Нового Города. Подъёмники в домах не работали — а стало быть, не было никакой возможности перебираться с уровня на уровень. Генерал пока не представлял себе, как подняться ко дворцу консула. Но после того как повозка подъехала к одному из домов, Ларратос увидел, что, судя по всему, механизм подъёма не разрушен, а лишь слегка повреждён. Наложив заклятие восстановления, паладин починил подъёмник, и повозка смогла доехать до дворца.

На площади царила тишина: всюду дым, остатки баррикад. Кое-где валяются останки погибших воинов — но никаких следов монархистов. Только несколько огненных собак прогуливалось вдоль дворца. Ларратос расстрелял их из арбалета. Собаки упали замертво, а пламя, оркужавшее их, погасло.

— Что за… Неужели дворец уже взят? — сжал кулаки генерал. — Не может быть!

Он подскочил к стене, нашёл нужный камень и костяшками пальцев выбил на нём сложную дробь. Стена чуть вздрогнула и одна из каменных плит поднялась, открывая чёрный проём потайного прохода. А Ларратос вдруг ощутил смертельную опасность, исходящую из подземелья.

— Генерал, осторожнее! — выкрикнул он, выхватывая Зариндуил, но было уже поздно: что-то злобно взревело, и генерала вышвырнуло из прохода. Сила удара неведомой твари оказалась поистине чудовищной: Эльвар перелетел через всю площадь и мешком рухнул на камни. Он умер мгновенно — ещё в полёте… А вслед за ним из подземелья вылезло жуткое чудовище — крылатый медведь. Каменный.

Ларри даже узнал эту статую — некогда она стояла перед входом в консульский дворец. Но теперь кто-то из чародеев монархистов оживил её, превратив в чудовищного голема.

— Позвольте мне заняться этой мраморной чушкой, — рыкнул Беллерадаш, произнося заклинание. Призвав природные силы, боевой друид превратился в гигантского угольно-чёрного волка с горящими красными глазами и ринулся на своего противника. Взревев, каменный медведь высоко подпрыгнул, взмахивая крыльями, и встретил Беллерадаша ударом когтистой лапы. Орк лишь глухо рыкнул и вцепился медведю в плечо — зубы друида легко дробили мрамор. Тогда медведь навалился на него всей тушей, схватив орка за горло передними лапами. Ларри понял, что его друга сейчас задушат, и метнул Зариндуил. Меч коротко свистнул, попав твари в крыло, мгновенно брызнувшее фонтаном осколков. Паладин вскинул руку, и меч вернулся обратно к хозяину, попутно раздробив другое крыло. Голем понял, что с ТАКИМ противником ему не справиться — и попытался укрыться в подземелье, оставив полузадушенного Беллерадаша, судорожно хватавшего пастью воздух. Ларри бросился следом за чудовищем и, вступив в потайной ход, вскинул руку, посылая в тварь сгусток абсолютной энергии. Чудовище тяжело вздрогнуло и с грохотом повалилось на каменный пол. Следом за Ларратосом в подземелье вбежали Зарина с Беллерадашем, уже успевшим принять свой истинный облик.

— Эй, так не честно! — с обидой в голосе произнёс боевой друид, увидев поверженного голема. — Это я должен был его убить!

— А я должен убить всех вас! — раздался глухой металлический голос. Стена прохода рухнула, и из пролома вышел высокий человек в чёрных одеяниях и в золотой маске, сквозь прорези которой просвечивали глаза, пылающие пламенем ада. Ларри ощущал в вошедшем пульсации энергий Хаоса. Паладин чувствовал, что этот тип очень опасен — но это было и так понятно.

— Так и знал, что паладины сунутся сюда, — радовался неизвестный. — Но о ТАКОМ подарке можно было только мечтать. Ларратос! И Зарина! Теперь я одним ударом разделаюсь со всеми моими врагами!

— Баал Кархан, — со злостью и отвращением произнесла Зарина. — В прошлый раз мне не удалось добить тебя, но против нас троих у тебя нет шансов.

— Разве? — усмехнулся шеддит. — А мне почему-то кажется, что этих недотёп, — широкий жест в сторону Ларри и Беллерадаша, — я смогу вырубить даже без драки, не говоря уже о магии. Видишь ли, они знают меня под другим именем…

Резким движением шеддит откинул свой капюшон, а затем, смеясь, снял маску. Он оказался прав: увидев лицо Кархана, Беллердаш вздрогнул и рухнул в обморок. Ларри оказался крепче — он просто схватился за сердце.

***

Баал Ирвэн торопливо шёл по главной улице Диаманта. Республиканцы оказались куда умнее, чем полагали монархисты: они заручились поддержкой орков. Морское сражение оказалось проиграно — Ирвэн теперь корил себя за то, что отправился штурмовать город, не дождавшись полной победы. Если бы он сейчас был там, на "Ужасе Абсолюта", друидам не удалось бы так легко расправиться со всем флотом. Впрочем, — размышлял шеддит, — ещё не всё потеряно. Впереди — сухопутные бои, так что до окончательного поражения в схватке за Диамант ещё далеко. Орков, правда, многовато, да и бойцы они хорошие. Очень хорошие… Как жаль, что Хаммон так ненавидит нелюдь!

Ирвэн глубоко вздохнул: чтобы расправиться с орочьим войском, придётся потрудиться. Проще всего будет выбить вражескую армию одним мощным ударом — например, с помощью энергий Хаоса. Сейчас шеддит тщательно осматривал город: не может быть, чтобы где-нибудь поблизости не оказалось каких-нибудь древних катакомб или… О, вот! Прямо здесь, глубоко под землёй, Ирвэн ощущал лёгкие пульсации тёмных энергий. Скорее всего, там располагалось какое-нибудь заброшенное древнее святилище, оставшееся ещё с языческих времён.

Вход в катакомбы отыскался довольно быстро: обрушив часть мостовой, шеддит спрыгнул в открывшийся подземный туннель и зашагал к заброшенному храму. Гулкое эхо несколько усиливало звуки шагов, а мощь тёмных энергий всё возрастала. Впрочем, шеддиту было не привыкать к строениям, пропитанным смертью. Вскоре Проход разделился — левое ответвление заканчивалось тупиком, а правое вело как раз в храм. Или всё же не храм? Зайдя в центральный зал, шеддит убедился, что находится в древней гробнице — вероятно, здесь хоронили языческих жрецов. Открыв крышку ближайшего саркофага, шеддит сунул туда рюкзак с демоном (пусть пока полежит в могилке!) и, вернув каменную плиту на место, принялся чертить на ней пентаграмму Хаоса.

План шеддита был очень простым: Ирвэн намеревался устроить мощный выброс энергий Хаоса, направленный против орков. Поймать двух-трёх зеленокожих, запытать их прямо на пентаграмме… и все орки лишатся сознания. Главное — проделать всё достаточно быстро. И незаметно — чтобы, не приведи Хаос, не учуял кто-нибудь из паладинов.

***

На Зарину, Ларратоса и Беллердаша красными глазами владыки шеддитов Баала Кархана смотрел бывший студент Академии Высокого Волшебства Ранис Тиррен. Беллердаш лежал без сознания, Ларратосу хватило сил, чтобы не упасть в обморок, а Зарина вообще ничего не понимала.

— Как такое возможно! — выкрикнул Ларратос, — как это можешь быть ты, Ранис?! Игравший со мной в дошкольном возрасте! Учившийся со мной в младших классах и поступивший в магическую школу! Ведь ты же был моим лучшим другом! У тебя всё было! Верные друзья! Богатые родители! Учёба в престижной академии!

Зарина начала понимать, что к чему.

— У меня было всё, Ларри, — процедил Баал Кархан. — А теперь у меня нет ничего. И всё из-за тебя! Точнее, из-за тебя и из-за Эраны. Я был уверен, что вы расстались. Я любил её, я был счастлив с ней! И тут она ушла к тебе. Проклятая полукровка! Тогда мне стало ясно, что полукровки и нелюди — источник всех наших неприятностей. И я пошёл туда, где их нет. В Масхон. Я искал человека, у которого смогу дальше учиться. И он сам нашёл меня. А теперь мой господин — Баал Хэрек!

— Ты сам-то хоть понимаешь, какую чушь сейчас несёшь?! Ты же всегда был добрым человеком! Баал Хэрек попросту промыл твои мозги! Зачем тебе было связываться с масхонцами?

— Чтобы отомстить тебе и Эране. Она полукровка, и я не успокоюсь, пока она не будет мертва.

— Эрана — моя жена, — сказал Ларратос, поднимая меч, покрывшийся синим пламенем, — и я защищу её даже ценой своей жизни.

— Да будет так! — оскалился Ранис и обнажил свой меч, сразу же вспыхнувший багровым огнём ада.

Ларри первым напал на Раниса, а в следующее мгновение к нему присоединилась Зарина:

— Однажды я уже отрубила тебе руку, и сделаю это снова! — выкрикнула она.

Юный шеддит лишь презрительно усмехнулся, легко отражая все выпады сразу двоих противников.

— Видишь ли, — издевательски улыбнулся он, — обстоятельства изменились: моя сила возросла многократно, а вскоре я добавлю к ней и ваши способности тоже.

— Мой господин, его меч! Он…

— Я знаю, — пропыхтел Ларри, уворачиваясь от очередного удара Кархана.

— Что, Ларри — твой хозяин? — притворно удивился шеддит. — Не успел я одного убить, а у тебя уже новый. Так нравится служить чьей-нибудь подстилкой?

Зарина вздрогнула, и шеддит, расхохотавшись, резким ударом вышиб у девушки меч, одновременно вскидывая левую руку. Зарину отшвырнуло в сторону, крепко приложив о стену. А Ларратос понял, что в Ранисе уже не осталось ничего человеческого — Хаос полностью овладел душой бывшего мага.

— Ну что, Ларри? — шеддит довольно улыбался, наслаждаясь каждым мгновением боя. — Теперь твоя очередь. Вообще, не повезло тебе с женой, — притворно вздохнул Кархан, тесня Ларратоса. — Сперва к тебе клеилась, потом ко мне, затем опять к тебе… Как ты вообще можешь жить с такой шлюхой?!

Ларри поперхнулся, чувствуя, как глаза заволакивает багровый туман ярости, а Кархан левой рукой наотмашь ударил таламида по лицу.

— Будь ты проклят! — прорычал Ларри, падая. С его руки сорвалась красная молния Хаоса, но шеддит, усмехнувшись, легко поглотил её лезвием меча.

— Ищешь спасения во Тьме, Ларри? Сейчас, как и годы назад, между нами нет никакой разницы. Я осознал, что служу Хаосу, скоро это произойдёт и с тобой! — шеддит с довольной улыбкой вскинул заклятый клинок, собираясь прикончить своего противника, но в этот момент на Кархана буквально набросилась Зарина, уже успевшая подобрать меч. В её глазах полыхала дикая ярость.

Ларри вскочил на ноги, притягивая Зариндуил силой мысли. Надо успокоиться, — мысленно сказал сам себе паладин. Он решил, что, если выйдет живым из этого боя, устроит себе длительную медитацию, чтобы подчистить свою ауру.

А пока надо нападать. Ранис теперь ненавидит Эрану, ненавидит его, Ларри, но надо держать гнев. Только почему? Возлюби врагов своих — так заповедовал Камриэль. А за что их любить-то? Не тот же ли Камриэль говорил, что надо относиться к ближнему так же, как он должен к тебе? С врагами надо бороться, а Ранис — враг. Абсолютный Закон стоит выше проповедей богочеловека Камриэля, и Абсолютный Закон говорит, что если на тебя нападают, то надо драться…

***

По всему Диаманту шли уличные бои: армия орков схлестнулась с масхонскими пехотинцами. Отрядов монархистов поблизости не было — вероятно, все сторонники Меггидо отправились к Стейнгарду. Масхонцы защищались с каким-то остервенением, не щадя себя. Оркам приходилось буквально выцарапывать их из каждого дома, каждой груды обломков. Вражеские солдаты не отступали и не сдавались даже под страхом неминуемой смерти. Элиддин всё сильнее удивлялся необычным особенностям масхонцев. Во-первых, у них не было ауры. Вообще. Внутренний взор с трудом различал лишь лёгкое сероватое свечение — как у неодушевлённых предметов. Паладин никогда не сталкивался ни с чем подобным. Во-вторых, все они выглядели абсолютно одинаковыми — один и тот же рост, абсолютно идентичные черты лица и даже тот же самый голос. Вся вражеская армия казалась огромной толпой близнецов. Более того, все они без исключения владели магией — телекинезом. Каждый боец с лёгкостью отклонял оркские стрелы, секиры; швырял каменные плиты и булыжники с мостовых; отбрасывал оркских солдат назад… Разумеется, на Элиддина никакие чары не действовали, но вот оркским воинам приходилось туго: на каждого убитого врага приходилось примерно двое павших орков. А если учесть, что масхонцы стояли насмерть, при таком размене в Диаманте поляжет половина Гирдашанской армии.

Паладин обозревал весь город сверху — со спины своего верного Руханнура. Парящий дракон представлял собой отличную мишень, поэтому Элиддину то и дело приходилось отклонять арбалетные стрелы, выпущенные масхонцами.

— Эли, а может, попросту возьмём в плен их командира? — предложил дракон.

— Я не уверен, что у этих странных воинов вообще есть командир. Стоп! — паладин насторожился, почуяв лёгкие пульсации хаотических энергий.

— В чём дело? — не понял танин.

— Руханнур, снижаемся! Видишь — там, внизу, дыра посреди улицы. Я чувствую поток сил Хаоса, исходящих из этого отверстия.

Сложив крылья, дракон стремительно спикировал вниз, затем, выровнявшись, пролетел вдоль мостовой и мягко приземлился у самого провала — так, что кончики его когтей висели уже над ямой.

— Точная посадка! — Руханнур, обернувшись, довольно посмотрел на Элиддина.

— В следующий раз постарайся всё-таки выдерживать дистанцию, — поморщился паладин, спрыгивая со спины танина и всматриваясь в дыру. — А то ты так когда-нибудь навернёшься и полетишь мордой вниз… Ну ладно, я сейчас проверю, что там такое, а ты пока здесь постой.

Элиддин спустился в пролом. Он явственно ощущал пульсации тёмных энергий и (что гораздо хуже) сил Хаоса. Очередной тёмный храм? Вполне вероятно. "Основной минус всех таких подземелий, — думал Элиддин, шагая по тёмному коридору, — это эхо. Кто бы здесь ни прятался, он уже наверняка осведомлён о моём приближении". Вскоре коридор раздвоился — но паладин ясно чувствовал, что левый проход заканчивался тупиком (точнее, намертво запертой массивной каменной дверью), а правый вёл в какой-то каменный зал. Пульсации тёмных сил становились всё сильнее, впереди забрезжил трепещущий красноватый свет… Паладин на всякий случай вытащил из ножен Малькинур. Тоннель, наконец, кончился — и Элиддин оказался в просторном подвале, сплошь уставленном каменными ящиками. Саркофагами. На одной из могил была начертана красная пентаграмма, по углам которой горело пять свечей — именно они и служили источником света. Всё это сильно напоминало тёмные ритуалы, при помощи которых стейнгардские старообрядцы устраивали выбросы Хаоса.

Ну, так и есть: в проходе между древними могилами обнаружились два орочьих трупа — всё ещё тёплых. Судя по всему, их прикончили совсем недавно — с помощью молний Хаоса. "Я очень вовремя, — подумал паладин. — Пентаграмма уже почти наполнена. Ещё одна жертва — и случится выброс, который сделает всю армию небоеспособной". Элиддин зажёг свой клинок синим пламенем Абсолюта и двинулся к магической фигуре.

— Не так быстро! — раздался вдруг громогласный голос, сильно смахивающий на рык.

Резко обернувшись, паладин увидел здоровенного громилу в чёрном плаще и блестящей стальной маске. На его поясе висела громадная шипованная булава из Небесной стали, а на плече он тащил бесчувственного орка — одного из Гирдашанских бойцов. От громилы и от его булавы несло агрессией и злом — это явно был шеддит.

— Кто ты?! — выкрикнул Элиддин.

— Зови меня Баал Ирвэн, — произнёс шеддит, швыряя своего пленника на пол. — Советую тебе убираться отсюда, пока ты ещё жив — к пентаграмме я тебя не подпущу.

— Попробуй, — прищурился Элиддин.

— Не советую, — прорычал Ирвэн, когда Элиддин двинулся в его сторону. — Твой меч ничто против моей булавы из Небесной Стали! Я убил этой булавой своего наставника, я победил с её помощью демона из адских глубин!

Чувствовалось, что шеддит не врёт. Однако отступать Элиддин не собирался: если этого самого Ирвэна не остановить, он быстро расправится со всем войском союзников.

— Жалкий идиот! — скрипнул зубами Ирвэн, вспрыгивая прямо на пентаграмму. — Уж если ты хочешь убить меня, так посмотри хотя бы на моё лицо. Дисбандо! — выкрикнул шеддит, направив руку на свою голову, и его маска исчезла. Иллюзия, простая иллюзия…

А паладин обомлел — перед ним стоял орк. Самый настоящий: внушительная фигура, зелёная кожа и красные глаза, пылающие огнём Хаоса. Один к одному Тарадаш, самый первый шеддит, создатель некромантии. Однако, в этих глазах не читалось дикой ненависти, свойственной шеддитам.

— Как такое возможно?! — обомлел Элиддин, — орк, носящий титул Баала? Ведь в Масхоне убивают всю нелюдь!

— Почти всю, — проговорил орк. — Тем более что родился я не в Масхоне, а в королевстве орков Гра-Шакан.

— Как можешь ты, орк, сражаться против своего народа?! — поразился паладин, глядя на изуродованные трупы. — Это просто немыслимо — ведь ты сейчас уничтожаешь собственных сородичей!

— Именно, — сжал кулаки шеддит. — Я ненавижу орков! Это самый мерзкий народ, когда-либо живший на Эрте, и он должен быть безжалостно уничтожен!

— Но ты же сам орк! — почти прошептал паладин. — Так почему же…

— Потому что они отвергли меня, — плюнул Ирвэн. — Моя мать была шлюхой, за что её с позором убили — и поделом, между прочим — но чем я-то провинился? Я, которому тогда было всего лишь несколько дней от роду?! Но нет — эти мерзавцы, которым ещё хватает наглости говорить о какой-то там «чести» отнесли меня в лес на границе с Масхоном — на съедение волкам. Никогда не прощу им этого. Меня подобрал владыка шеддитов Баал Шахрут, решивший воспитать из меня нового Тарадаша, который поможет ему свергнуть Хаммона. Да-да, всё те же вечные шеддитские интриги… Я интересовал его лишь как вещь — он был редкостной дрянью, как, впрочем, и все остальные шеддиты. Но я был действительно предан ему — ибо он спас мою жизнь, он учил меня… И сам же, скотина, напал! Булава моя ему не понравилась, — с горечью произнёс Ирэвн. — Придурок! После его смерти я пошёл на службу к Хаммону, который тоже не отличался особым умом — он так и не догадался, что я орк. Теперь ты понимаешь, что я просто ДОЛЖЕН восстановить справедливость, уничтожив всю зеленокожую расу? Хоть ты и паладин, но мне пока не враг. Я ничего не имею против тебя лично — уходи, и останешься жив.

Шеддит вскинул руки, приказывая пентаграмме освободить накопленные энергии — хоть их пока и маловато, но Ирэвн на всякий случай решил сперва ударить тем, что есть, а уж потом, в случае необходимости, добавить ещё.

— Ну уж нет! — Элиддин метнул во владыку шеддитов меч, заставив Ирэвна оборвать заклинание и скатиться на пол.

— Я предлагал тебе мир, — рыкнул шеддит, снимая с пояса булаву.

Элиддин, подобрав силой воли свой меч, зажёг его синим пламенем, очертив над своей головой восьмёрку, и встал в защитную стойку льва. Шеддит вообще не принимал никаких стоек. Только грубая сила. Тяжёлое оружие против элегантного меча — булава вышла победительницей. Как и в случае с бывшим наставником, Баал Ирвэн первым же ударом выбил меч из рук паладина, а затем размахнулся булавой — сверху вниз. Элиддин увернулся. Следующий удар шеддит развернул снизу вверх — и паладин подпрыгнул. Булава пролетела под его коленями. Но на этом его удача закончилась: прошипев какое-то ругательство, Ирвэн взмахнул своим оружием, описывая сложную петлю, и сокрушительный удар булавы настиг Элиддина. Затрещали рёбра; пролетев через весь подвал, паладин обрушился прямо на пентаграмму, перевернув все свечи. Он сильно ударился головой и спиной. Кровь шла из его носа и рта, из пораненной груди, вытекая прямо на адскую пятиконечную звезду, тут же начавшую пульсировать багровым свечением. А Мелькинур лежал в противоположном углу подвала…

Баал Ирвэн досадливо дёрнул щекой и подошёл к поверженному врагу. Поднёс ладонь ко рту и носу. Не дышит. Сердце тоже не бьётся. Однозначно мёртв.

— А ведь я предупреждал тебя, — пробормотал Ирвэн. — Ты сам избрал свою судьбу.

В принципе, смерть паладина вполне устраивала шеддита — тем более что упал Элиддин как раз на пентаграмму, а гибель столь могучего воина должна была изрядно пополнить энергией магическую конструкцию. В любом случае, теперь можно было спокойно закончить ритуал. Ирвэн подошёл к своему пленнику, вскинул руку, собираясь привести орка в сознание (чтобы он мог чувствовать боль во время ритуальных пыток) и вдруг ощутил смертельную опасность. Он резко обернулся… и в тот же момент его пронзил меч. Малькинур.

— Главный ваш недостаток, шеддиты, в том, что вы — недоучки, — услышал Ирэвн, заваливаясь набок. — Одна грубая сила ничего не даёт. Все паладины знают, что деятельность важных органов можно временно остановить.

Эти слова Элиддина стали последней фразой, которую орк-шеддит услышал перед смертью.

Паладин быстро подлечил себя с помощью Абсолютных энергий, а затем, поднявшись на ноги и подобрав меч, вонзил клинок прямо в центр пентаграммы. Хлопок, яркая красная вспышка… и магическая конструкция прекратила своё существование. Затем Элиддин обыскал тело Ирвэна, обнаружив какой-то странный кристалл и магический ключ — похоже, от корабля. Так, — подумал он. — Сейчас исцелю пленного орка — и наверх…

***

Демон не скрывал своей радости: проклятый шеддитишко переиграл сам себя, решив принести паладина в жертву. Теперь, когда Ирвэн умер, заклятие подчинения больше не действовало — и адская тварь обрела, наконец, свободу. Пока шеддит бился с паладином, демон спокойно лежал в саркофаге прямо под пентаграммой (Ирвэн для большей эффективности чародейства замкнул магическую фигуру прямо на демона, приказав последнему лежать неподвижно — иначе чары попросту разрушатся) и мысленно желал погибели обоим поединщикам. Впрочем, гибель одного Ирвэна его вполне устраивала. Как только шеддита прикончили, бесхвостый демон переполз в противоположный конец саркофага — подальше от пентаграммы. И вовремя: ещё немного — и паладинский клинок пронзил бы его насквозь. Сейчас у адского создания было слишком мало сил, чтобы сражаться с паладином — Ирвэн основательно потратил запасы хаотических энергий своего раба. Дождавшись, пока паладин уйдёт, демон увеличился до своего первоначального размера и легко вылез из каменной могилы. Затем он принялся яростно рвать своего бывшего хозяина, вымещая на его трупе всю свою злость. Успокоился он лишь тогда, когда растерзал тело шеддита в клочья.

Немного угомонившись, демон начал внимательно вглядываться в общую ауру города. Итак, армия Масхона проигрывает… Ну и ладно. Демона нисколько не интересовала победа. Ему было абсолютно плевать на Хаммона, масхонцев, Диктатуру, сражения и даже на своих собственных собратьев, всё ещё заключённых в аду. Прав был Ирвэн — порождения ада интересуются только лишь муками и гибелью живых существ. Демон улёгся посреди гробницы и начал накапливать силы для разрушительного заклятья, долженствовавшего уничтожить весь этот городишко.

***

Идут! — выкрикнул воин в серебристых пластинчатых доспехах, торопливо подбегая к холму, где расположилась Стейнгардская гильдия боевых магов.

Они неплохо подготовились к предстоящей схватке с нежитью, остановившись на высоком холме, с вершины которого хорошо просматривались окрестности. Позади стоял Вильин — отсюда вполне можно было разглядеть городские стены. А впереди виднелась серая лента дороги — она шла мимо озера Тунар и именно по ней сейчас маршировала армия Шакира. Маги уже знали, что в этой орде насчитывается четыреста двенадцать мертвецов. Из них — тринадцать конструктов и четверо мёртвых магов. Вооружены мертвяки, по счастью, плоховато — некоторые и вовсе сжимают в холодных пальцах свежесломленные дубины. Но дело в том, что магов было куда меньше — всего шестнадцать. Да, боевых магов всегда было мало: в гильдию принимали далеко не каждого. И сейчас на защиту города встала ВСЯ гильдия — за исключением одного лишь Трейка, которого заменял синеглазый воин в полумаске. Похоже, чародеи неплохо знали, кто это такой — потому что исполняли его приказы так, как если бы они исходили от самого Трейка.

Воин меж тем добежал до подножия холма и остановился, развернувшись в сторону дороги, где уже показалась нежить.

— Приготовиться! — скрежетнул он.

Маги спокойно заняли заготовленные защитные круги. План сражения был составлен заранее — так что никто даже не потянулся к оружию, хотя оно было, и самое разнообразное. Вообще, выглядела группка бойцов довольно пёстро: гильдийцы не носили никакой специальной формы. Выбор оружия, доспехов и магических амулетов тоже был свободным — каждый маг-воин приобретал или создавал их самостоятельно, на собственный вкус. Широко практиковалось также использование трофейного оружия — в том числе официально запрещённого. Не гнушались гильдийцы и автоматическими арбалетами — разумеется, куда более профессиональными, чем те, которые состояли на вооружении гиперборейской армии. Все маги были уже немолодыми: ещё не втречалось случая, чтобы в гильдию приняли кого-нибудь моложе сорока лет — более юным чародеем обычно не хватало опыта, да и выделиться они ещё не успевали. Принимали в гильдию и женщин — но последних обычно не тянуло на боевые подвиги и смертоубийственные чары. Поэтому сейчас чародеек-воительниц во всей гильдии было всего двое — и обе уже в весьма преклонном возрасте.

Нежить приближалась. Умертвия, наконец, заметили гильдийцев — но не сочли их слишком опасным противником. Напротив, твари решили, что эта кучка людей станет первым пополнением их армии и, радостно взвыв, мертвяки ринулись в атаку.

— Бей! — дребезжащим голосом скомандовал предводитель, всё ещё стоявший у подножия холма.

Все шестнадцать человек слитным движением вскинули руки, слегка прогибаясь назад. Нежить приостановилась, почуяв неладное, а в следующий момент по тварям Шакира ударили потоки солнечных лучей.

Заклятье Солнечных Стрел. Довольно новое чародейство, весьма сложное в исполнении и не слишком эффективное, зато почти не требующее подпитки маной. Маги сейчас стояли спиной к Солнцу — нежить, соответственно, была преимущественно повёрнута мордами к дневному светилу. А большего для активации этого заклинания и не требуется. Поток солнечных лучей, окутанных ярким золотистым сиянием, обрушился точно в центр отряда мертвяков, как раз выстроившихся клином. Лучи были очень тонкими и узкими — в отличие от «обычных» солнечных лучей они не расширялись книзу, сохраняя постоянную толщину. Больше всего это явление походило на группу ослепительно ярких нитей, исходящих непосредственно от солнечного диска. Нити вспыхивали с лёгким шипением одновременно по всей длине и через несколько мгновений плавно гасли, а им на смену приходили всё новые и новые лучи…

Каждый такой луч бил абсолютно точно, прочерчивая огненную полосу на теле выбранной жертвы. В рядах нежити началась полнейшая паника: солнечные стрелы сильно обжигали нежить (и ЭТУ боль обычно бесчувственные твари прекрасно ощущали!), докрасна накаляли оружие и доспехи, сжигали плоть. Те, на ком имелась одежда, вспыхнули моментально; кости скелетов начали трескаться от солнечного жара, а яркое сияние слепило мертвецов. Да, маги хорошо знали, какое заклятие следует использовать…

Чародеи застыли в полной неподвижности: любое движение прекратит действие чар. Нельзя было даже дышать — так что удерживать заклятие слишком уж долго не получится. Нежить выла; пахло сухим жаром, палёной плотью и раскалённым металлом. Часть мертвяков каталась по земле, стараясь сбить охватившее их пламя, кое-кто попытался убежать (таких солнечные стрелы жгли особенно яростно, вынуждая вернуться к основной группе). А синеглазый воин, видя, что твари уже ни на что не обращают внимания, ринулся в бой. Сражался он очень хорошо — так что без особого труда уничтожал нежить. Его меч легко рассекал мертвяков, и гильдийский боец старался, пока чары всё ещё держатся, уничтожить наиболее опасных тварей — магов и конструктов. По лицу бойца градом катился пот, кожа стала красной от солнечных ожогов: попасть в зону действия этого заклятья — всё равно что оказаться в солнечной алхимической печи. Можно и заживо поджариться…

Наконец кто-то из магов не выдержал, и поток жгучих лучей быстро иссяк.

— Слепи их! — выкрикнул предводитель, пока нежить не успела очухаться. Маги, тяжело дыша, вытянули руки, указывая в центр вражеского клина, и грянули дружное:

— Спаркос де манна!

Фейерверк получился что надо. Над холмом полыхнула ослепительно яркая зелёная вспышка, с треском рассыпавшаяся каскадами зелёных искр. Вся нежить мгновенно и безвозвратно лишилась зрения — давно уже чары "Искры маны" не применялись в таких людоедских дозах.

— В атаку!!! — заорал воин в серебристых доспехах, разрубая ближайшего мертвеца.

Маги бросились в бой. Причём безо всяких боевых кличей — вместо этого они шептали различные заклинания. Четверо стрелков осталось на холме — для страховки. Они на выбор снимали наиболее опасную нежить серебряными зачарованными стрелами и били простейшими заклятиями наподобие молний и огненных шаров. Остальные закрылись щитами и, достав своё любимое оружие, бросились в рукопашную.

Нежить легко погибала. Мертвяки оказались застигнуты врасплох — и десятками валились под ударами заклятий, жезлов, мечей, секир, разрывных амулетов, стрел и даже просто кулаков (разумеется, если удар был усилен чарами). Маги, растянувшись узкой цепочкой, оставляли за собой настоящую просеку из поверженных тварей. Никто из гильдийцев пока не получил даже царапины. Казалось даже, что гильдию ожидает лёгкая победа — но не тут-то было. Нежить довольно быстро сориентировалась, поняла, что противников не так уж много, но все они практически неуязвимы — и бросилась врассыпную. Тем более что чутьё у тварей никуда не делось. А магов было слишком мало, чтобы замкнуть прочное кольцо вокруг армии мёртвых: врагов оставалось ещё порядочно — около двух сотен.

— Не увлекайтесь истреблением! — скрежетал предводитель. — Стягивайте цепь! Помощь уже в пути — только не дайте им разбежаться!

Маги прекрасно понимали, что если хоть один мертвец сбежит, армия быстро восстановится, поэтому сдерживали нежить как могли. Их запасы маны иссякали — в ход шли уже резервы из накопителей и амулетов. Шутка ли — истребить без малого две сотни умертвий, к тому же столь сильных и мастерски сделанных! Кто-то из магов взмахнул рукой, опрокидывая наземь бегущую группу нежити; другой вызвал небольшие встряски земли, повалив ещё часть отряда…

Но уже было ясно, что немало нечисти попросту смоется. У стрелков закончились стрелы — и они присоединились к остальным воинам, выхватывая оружие. В воздухе пахло смертью, гарью, электричеством и сухим жаром одновременно; стояла лёгкая дымка, вызванная различными огненными заклятьями. Всё время что-то шипело, хлопало, вспыхивало, маги постоянно выкрикивали различные заклинания — а нежить, напротив, затихла, разбегаясь в полном молчании. Ещё немного — и магам придётся снять щиты, ударив ВСЕЙ имеющейся в наличии маной сразу, после чего целиком положиться уже на своё воинское умение. А значит, как и предсказывал Трейк, жертв не миновать.

— Я не опоздала? — раздался вдруг чей-то мягкий голос. И маги увидели, наконец, обещанную подмогу от эльфийской общины.

К месту сражения быстрым «эльфийским» шагом приближалась невысокая девушка, словно бы сделанная из прозрачного стекла. Боевые маги сразу же узнали эти чары — всего-навсего заклятье водного элементаля. Стало быть, это не стекло, как показалось вначале, а вода. Чародейство было крайне простым и архаичным — такие заклинания устарели ещё века назад. Но вот исполнение… Элементаль оказался проработан до мельчайших подробностей, его движения были тщательно выверены. И голос был именно голосом, а не простым бульканьем. Да, мягкий и чуть «журчащий», но довольно красивый. Длинные волнистые волосы, прихваченные водяным же обручем, были выполнены отнюдь не единым слепком, а каждый волосок представлял собой отдельную тоненькую водяную ниточку. Страшно даже представить себе, сколько труда вложили эльфы в создание одних только волос… Из-за обилия тоненьких пушистых водяных нитей волосы казались белыми. Они ярко блестели на солнце, иногда отсвечивая красноватым или зеленоватым. Не менее изощрённой оказалась и одежда элементаля. Вообще говоря, одеяние довольно традиционное — просторные штаны и некий гибрид куртки с юбкой (полы одеяния свисают почти до колен). Но эльфы сымитировали ткань — всё из тех же тончайших водяных нитей! Поэтому одежда тоже казалась белой и непрозрачной — за исключением полусапожек, выполненных в виде сплошных водяных прослоек. Сквозь них явственно просвечивали изящные ступни водного создания: эльфийские маги и тут не поленились. Дополняло общую картину вооружение водяной девы — эльфийский лук и колчан белопёрых стрел (на перьях имитировалась каждая ворсинка!).

В общем, это была не просто магия. Этот элементаль был самым настоящим шедевром — с точки зрения исполнения, разумеется. И хотя его магическая «начинка» не представляла ничего особенного, он обладал главным — душой. Да, только эльфы могут создавать одушевлённые чары, которые живут своей собственной жизнью, обладают своим характером и совершенно не зависят от создателя. Непонятно, правда, как маги Эаранора сумели создать эту водяную деву в столь короткий срок — ТАКОЕ чудо не сотворить ни за час, ни за день, ни даже за неделю. Так что либо у них уже были какие-то наработки, либо (что гораздо вероятнее) это существо создали уже давно — к примеру, для охраны эльфийских земель — и теперь просто отправили в командировку.

Элементаль спокойно подошёл к сражающимся, на ходу оценивая обстановку, и тут в сторону водяной девушки бросилась небольшая группа мертвецов. Эльфийская посланница даже не стала защищаться: она просто сделала шаг навстречу умертвиям — и ближайший труп проскочил прямо сквозь неё. Магов, бросившихся на защиту своего нового союзника, окатило веером водяных брызг — удивительно тёплых. Эльфы, вероятно, использовали не холодную ключевую воду, а верхний слой озёрной воды, прогретый полуденным солнцем. Живительная влага пахла полевыми цветами, солнечным теплом и прибрежным песком…

Элементаль даже не обратил внимания на то, что его чуть не схватил мертвяк. Упавшие капельки воды, подобно живым бусинкам, легко скользили по земле, даже не думая впитываться — и сливались с девичьей фигуркой.

— Бедненькие, — жалостливо произнёс элементаль, и маги даже не сразу поняли, что водяная дева обращается к нежити. — Вы так устали за свою жизнь, а вам теперь даже отдохнуть не дают. Успокойтесь, прилягте, отдохните — ваши труды окончены, вы заслужили свой вечный отдых…

Элементаль опустился на корточки и начал что-то негромко напевать. Слова вроде бы эльфийские, но складывались они в какую-то бессмыслицу. Песня была удивительно спокойная: в ней ясно слышалось журчание ручья, шелест трав, гудение пчёл над цветущим лугом; эти звуки обволакивали, от них действительно клонило в сон. Маги сообразили, что это — нечто вроде усыпляющего заклинания и выставили защиту, сопротивляясь воздействию сонных чар, но тщетно: против столь тонкого чародейства, не содержащего никакого зла и основанного на силах Природы и Жизни, нельзя было защититься простыми щитами. Нежить тоже стала вялой и малоподвижной, мертвяки начали опускать оружие. Затем они медленно осели на землю — на жутких мордах застывали лёгкие улыбки… А рядом с ними засыпали боевые маги.

***

Кархан торжествовал: вот он, его звёздный час! Ученик Хэрека оттеснял Ларри с Зариной всё дальше вглубь прохода, рассчитывая зажать своих врагов в угол и там уже уничтожить. Паладины сопротивлялись, как могли, но воинское умение шеддита и впрямь сильно выросло — ни один из ударов не достигал цели. Внезапно Ларри ощутил какое-то холодное прикосновение — его щеки коснулось чьё-то ледяное дыхание. В следующий момент Кархан вдруг вздрогнул, сделал несколько быстрых шагов назад… и на него снизошла некая тёмная сила. Паладин с ужасом наблюдал за тем, как аура его бывшего друга стремительно темнеет — на смену багровой ауре Хаоса приходит угольно-чёрный ореол чистого зла. Зарина тоже была напугана — она тоже не понимала, что происходит с шеддитом.

— Он что, перерождается в демона? — со страхом прошептала девушка.

Кархан не без труда выпрямился. Он был доволен — но теперь это было не наслаждение местью, а настоящая, искренняя радость. Более того, в шеддите больше не чувствовалось ярости — лишь лёгкое удивление.

— Ларри! — рассмеялся Кархан, и паладин поразился тому, как изменился голос ученика Хэрека. Он стал более властным и уверенным, и даже черты лица шеддита стали немного другими. — Опять ты! Ну почему ты всё время крутишься у меня под ногами, а?

Ларратос ничего не понимал. Что происходит? Что сейчас произошло с шеддитом? Паладин чувствовал, что Ранис стал намного опаснее. Однако в драку Кархан пока не лез — даже меч опустил, стряхнув с него адское пламя.

— Что, опять не узнаёшь? — ехидно прищурился Кархан, проведя левой рукой по подбородку — он словно бы теребил несуществующую бороду.

Ларри вздрогнул.

— Шакир… — простонал он, отступая к стене коридора.

— Поздравляю, мой бывший ученик — ты делаешь успехи, — улыбнулся некромант. — Сейчас твой мозг работает гораздо быстрее, чем при нашей последней встрече.

Ларратос уже оправился от потрясения, вызванного очередным появлением джинна, и теперь паладина начинала охватывать ярость.

— Ранис что, совсем рехнулся?! — выкрикнул таламид. — Зачем он пустил тебя в своё тело, да ещё во время боя?

— А он и не пускал, — ухмыльнулся Шакир, внимательно разглядывая Зарину. — Я вошёл в него без разрешения и даже без спроса.

— Но это невозможно!

— Возможно, если подготовиться заранее. Эх, Ларри, сколько я с тобой общаюсь — и каждый раз поражаюсь твоей исключительной наивности. Ну не думал же ты, что я до конца своих дней собирался сидеть во вшивой орочьей шкуре? Я, конечно, интернационалист — но не до такой же степени! Не-эт, я с самого начала собирался занять тело своего бывшего ученика. Некромант из него всё равно никудышный, самое большое его достижение — создание маленького отряда слабеньких скелетов, отвлекавшего пограничников во время перехода Раниса из Гиперборея в Масхон и обратно. А вот его тело мне понравилось.

— Так ты наложил на него заклятие? — догадался Ларри.

— Нет, я подарил ему вот это, — Шакир щёлкнул по серебристой пластинке зачарованного меча. — Меч поглощения. Мгновенно выпивает сущность любой своей жертвы — замечательная вещица, не правда ли? А ты никогда не задумывался над тем, почему я не сделал такой же для себя? Отчего же я, вместо того, чтобы самому расти в силе, предоставил это дело совсем другому? А, Ларри?

— Не знаю, — растерянно произнёс паладин.

— Да потому, — усмехнулся Шакир, — что существует закон сохранения энергий. Поглощение фрагментов чужих душ не даётся даром — слишком уж это специфическая субстанция. Да, Ранис поглощал чужие сущности — но при этом каждый раз терял фрагмент СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ души.

Ларратос ахнул.

— Да, Ларри, теперь-то ты видишь, каким болваном оказался твой бывший дружок? Он изорвал свою душу в клочья, но умудрился даже не заметить этого! С тобой, кстати, такой фокус бы не прошёл — ты гораздо умнее и наблюдательнее. Ну, а дальше уже всё понятно: я без особого труда вошёл в своё новое тело, попросту развеяв последние останки бывшей души.

— Мерзавец! — выкрикнула Зарина, вскидывая меч.

Шакир лишь рассмеялся.

— Ну надо же! Вот уж не ожидал здесь, в Гиперборее, встретить намейруса!

Зарина поперхнулась от неожиданности.

— Кого? — удивился Ларри.

— Не важно! — выкрикнула девушка, набрасываясь на Шакира. Некромант лишь рассмеялся, выбрасывая вперёд левую руку, и пол под Зариной провалился. Ларратос резко подался вперёд, успев подхватить свою спутницу, но меч она выронила — клинок гулко зазвенел о камни нижних подземелий.

— Вы что же, не знали, что под консульским дворцом полно подземных ходов и катакомб? — удивился Шакир, вырубая начавшего шевелиться Беллерадаша каким-то заклятьем. — Как бы то ни было, Ларри, наша драка абсолютно бессмысленна. Даже если ты сейчас меня убьёшь, это уже ничего не изменит.

— Ещё как изменит, — процедил Ларратос, сунув руку в карман и убедившись, что камень душ всё ещё там.

— На камешек надеешься? — ехидно прищурился некромант. — Да, в случае победы тебе действительно удастся меня упрятать. Но ни тебя, ни тем более Гиперборей это уже не спасёт.

— Почему? — удивился Ларри. А Зарина, призвав силой мысли свой клинок, приготовилась к новой схватке.

— Потому что ты даже не представляешь, какие силы сейчас штурмуют Стейнгард. Да, флот вы разбили, с гончими ада справились… Но как насчёт нежити?

— Какой ещё нежити? — Ларратоса охватило нехорошее предчувствие.

— Да той самой, с которой вы сражались на Гирдашане! — рассмеялся Шакир.

— Тех скелетов больше не существует! — выкрикнул паладин.

— Разве? Эх, Ларри, Ларри… Ведь ты же часто сталкивался с нежитью — и неужели всерьёз поверил, что такая армия может исчезнуть лишь от того, что мой дух решил сменить тело?! Нет, все эти создания сейчас уже в Вильине — они обратят всех горожан и многократно увеличат свою численность. Я — единственный, кто может управлять этими существами. Только я могу их остановить. Случись что со мной — и весь материк станет царством Смерти.

Шакир мерзко ухмылялся, а Ларри лишь кусал губы в бессильной злости: проклятый некромант опять переиграл паладинов…

— Может, ты всё-таки согласишься стать моим учеником? — с затаённой надеждой поинтересовался Шакир.

— Никогда! — выкрикнул Ларратос.

— Ну и зря. Из тебя вышел бы великолепный некромант — а от излишнего идеализма всегда можно избавиться.

— Я не буду служить тебе, Шакир!

— А почему, собственно? Ты же видишь, что я всегда добиваюсь намеченных целей. Не буду скрывать — всю эту революцию запланировал именно я. Это я нашёл Раниса, только что отчисленного из академии. Это я помог ему возродить культ Тени. Благодаря мне он стал учеником Баала Хэрека, губернатора Северного Масхона и, пройдя инициацию, получил власть над энергиями Хаоса. Дальше он действовал уже самостоятельно, даже не подозревая, что все его поступки идут лишь мне на пользу. Был всего один-единственный серьёзный прокол — вот этот, — некромант сорвал перчатку с правой руки, и паладины ахнули: перед их взорами предстали кости скелета.

Новая конечность Кархана была сделана целиком из кости — разумеется, не без помощи некромантии.

— И вот теперь я занял его тело, — продолжил Шакир. — Я получил все те навыки, умения и способности, за которые этот болван расплатился собственной душой. Согласись, что о таком подарке можно только мечтать. Теперь я сам — шеддит. Шеддит и некромант — замечательное сочетание, не правда ли? И как ты думаешь, кто будет править Северным Масхоном и Гипербореем после моей победы? Уж конечно, не Хэрек! С моими способностями я легко расправлюсь с ним — ведь он по-прежнему будет считать меня своим учеником-слюнтяем! И это только первая часть моего плана. После такого успеха я стану приближённым Хаммона — и, уж будь уверен, сумею завладеть шлемом Тарадаша!

Шакир мечтательно улыбнулся.

— О-о-о, ты даже не представляешь, на что способен этот артефакт! И Хаммон не представляет. Об истинных способностях шлема знал один лишь Арастиор — иначе просто не сумел бы его вычислить. Так что, согласись, ты мог бы многое выиграть, присоединившись ко мне.

— Повторяю — я не буду служить тебе, Шакир! А если и буду, то лишь одним способом — мечом по шее!

Некромант печально покачал головой.

— Ну и глупо. Тебе меня не одолеть. Я — как многоглавая гидра, которая всегда возрождается.

При упоминании о гидре перед мысленным взором паладина возникло то изумрудное создание, которое вырвалось из ящика неподалёку от Зеленохолмска. Металлический отблеск чешуи, гибкие извивы тела, янтарные глаза, чуть удивлённо осматривающие мир… Яркая молния, вырывающаяся из пасти, когда легендарный дракончик превратился в настоящее воплощение смерти…

— Нет, Шакир, — проговорил паладин. — Гидры совершенны. А ты похож на вурдалака, который всё никак не успокоится в своей могиле. Я ненавижу тебя!

И, выхватив клинок, Ларратос ринулся в атаку. Презрительно скривившись, некромант описал своим мечом тройную петлю, отшвыривая летящие в него клинки Ларратоса и Зарины. Проход содрогнулся, на головы паладинам посыпались камни, начал проседать пол.

— Эх, ну почему Ранис не смог хотя бы оцарапать вас! — сокрушённо вздохнул некромант.

— Сам попробуй, если такой умный! — прорычал паладин.

— Ну нет, мне пока не хочется погибать, — хмыкнул Шакир. — Чары поглощения уже сняты — так что можете не беспокоиться за свои души. А эту женщину-намейруса я вообще оставлю в живых — и на досуге сперва зомбирую, а потом допрошу: меня уже давно интересовал её народ.

— Как бы не так! — разъярённо шипела Зарина, безуспешно пытаясь поразить некроманта и с трудом отклоняя запущенные Шакиром булыжники (джинн посылал их одной лишь силой воли — как и положено шеддиту).

— А сейчас, Ларри, — громогласно объявил Шакир, отпрыгивая в сторону пролома, — я преподам тебе последний урок. Я научу тебя накладывать заклятие Абсолютной Тьмы!

Указательным пальцем левой руки некромант нарисовал в воздухе изломанную руну, символизирующую тёмный дух, цапнул несуществующий рисунок… А когда он разжал мёртвый кулак, оттуда вырвался небольшой непроглядно-чёрный шарик, ринувшийся прямо на Ларратоса.

— ГАСИ МЕЧ!!! — бешено заорала Зарина: она уже сталкивалась с этими чарами.

Ларри лишь слегка удивился: неужели Шакир всерьёз рассчитывает на магию? Подставив Зариндуил под магический заряд, паладин легко поглотил шар тьмы Небесной сталью. Некромант довольно расхохотался, а меч Ларратоса поменял окраску. Пламя начало стремительно темнеть и вскоре стало абсолютно чёрным. Затем меч чуть дрогнул, и от его лезвия во все стороны ринулись клубы темноты.

Тьма. Холодная, обволакивающая. В ней не было ничего — ни запахов, ни звуков, ни ощущений. Только холод и неестественная звенящая тишина. Таламид был ошеломлён произошедшей переменой и не понимал, что с ним случилось. Он не ощущал собственного тела. Вообще — как будто бы осталось одно лишь сознание. Он ничего не видел и не слышал. Ему казалось, что он сейчас медленно парит посреди бескрайнего океана полной темноты, тёмной субстанции. В царстве вечного холода и вечной тишины. Ларри попытался закричать — но не услышал крика и даже не почувствовал своих губ.

Что со мной? — думал паладин. — Неужели Шакир уже убил меня? Что это вообще за чары? Неужто магия может вызвать… такое? Ведь я же паладин! Ларри попытался призвать силы Абсолюта и с их помощью рассеять заклятье — но тщетно. Он по-прежнему ощущал потоки абсолютных энергий, но совершенно не видел цели. А что, если… Таламид задействовал внутреннее зрение — и полная тьма сменилась слабо светящимся синим туманом. Сквозь него медленно начали проступать ауры и очертания стен прохода. Ларратос осознал, что сейчас валяется посреди коридора в обнимку с собственным мечом, а Зарина… Зарину уже зажали в угол, и Шакир сосредоточенно пытается выбить у неё клинок. Девушка яростно рубилась с некромантом, но силы были слишком уж неравны. Азиз давно уже мог бы её убить, но она была нужна ему живой.

Звуков по-прежнему не ощущалось. И собственного тела паладин всё ещё не чувствовал. Более того — он вдруг понял, что и Зарина сейчас пользуется внутренним зрением. А стало быть, эта тьма мешает и ей. Он попытался подняться, увидев, что тело всё-таки его слушается, хотя и не ощущается сознанием. После нескольких попыток Ларри удалось встать на ноги. Странное ощущение — будто бы плывешь сквозь вязкий туман. Кстати, синее свечение, затуманивающее внутреннее око, становилось всё гуще. Но теперь таламид уже начинал привыкать к тому, что сотворил Шакир, и, взяв меч поудобнее, двинулся на помощь Зарине.

Ларри чувствовал злость и досаду своей спутницы. Причём направлены эти чувства были по большей части именно на него, Ларратоса, как будто это он был виноват в случившемся. Заметив, что таламид поднялся, девушка широким жестом указала на свой меч, а затем постучала себе по лбу костяшками согнутых пальцев — мол, ты, Ларри, полный идиот.

Шакир немедленно воспользовался тем, что его противница отвлеклась — и заклятый клинок ударил Зарину по лицу. Плашмя — ибо Азиз не собирался её убивать. Девушка беззвучно повалилась на пол, а довольный джинн развернулся к Ларратосу.

Ларри уже понял, что с некромантом ему не тягаться. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Шакир уже фактически победил — мерзавец предусмотрел решительно всё. И даже поражение на Гирдашане ему не помешало. Ясно, что в одиночку, прибегая только к светлым силам Абсолюта, с джинном не справиться. Оставался только один выход — самому временно принять тёмные силы ради победы над врагом.

Ларри сказал себе: да, я временно принимаю Хаос. Цена может быть очень велика — я могу измениться. Перестать быть таким, какой я есть. Но моя судьба — ничто перед судьбой Гиперборея. Если я не одержу победу над Шакиром, он убьёт консула. А возможно, и королеву. Надо действовать. Принцип меньшего зла, как говорит Зарина.

Ларри вложил в меч всю свою злость. Теперь бой был наслаждением. Да, потом он займётся медитацией, почистит ауру — но не сейчас. В ауре Шакира Ларри почувствовал лёгкое удивление — джинн пока не понимал, почему его враг вдруг обрёл добавочные силы.

А, поганый некромант! — подумал таламид. — Небось, не ожидал, что я побью тебя твоим же оружием?

Гнев в Ларратосе вскипел, придавая нечеловеческую силу. Шакир пятился, с трудом отбивая его выпады. А Мельд, приняв стойку орла, всё агрессивнее шёл на противника, беззвучно крича и крутя мечом над головой.

Шаг. Вспышка гнева. Взмах меча.

Теперь от некроманта исходили волны ужаса. Он понял, что произошло нечто, не вписывающееся в его планы.

Шаг. Вспышка гнева. Взмах меча.

Шеддит попятился. Ларратос махал мечом над головой с бешеной скоростью.

Шаг. Вспышка гнева. Взмах меча.

Ларри вошёл в боевой раж. Размахивая мечом, он шёл на своего заклятого врага. Сейчас паладин освобождался уже и от самого разума.

В капитане Мельде заговорила память крови. Кровь его предков, варваров-коннунгов, и в свою очередь, их предков, лесных варваров, не могла молчать. В древности коннунги были способны впадать в состояние берсерка — боевого аффекта, что делало их без преувеличения лучшими воинами Вестланда. Никаких чувств. Нет боли. Нет страха. Нет усталости. Чистая сила. Чистый гнев. Идеальная живая боевая машина. Варвар, способный драться зимой по пояс голым, размахивая с бешеной скоростью мечом или секирой.

Обращение в камриэльство поубавило боевой пыл древних гиперборейцев, и уже более шестисот лет никто в состояние берсерка не впадал. И вот память крови коннунгов решила покарать наглого шеддита. Варварская способность берсерка, помноженная на силу и ловкость паладина, сметает всё на своём пути.

Ларри шёл вперёд, единый со своим клинком-вихрем — он и не замечал, как в пламени его меча появляются красные вкрапления. Меч из небесно-синего становился фиолетовым. Ларри, временно лишившийся разума, не осознавал, что он больше не светлый паладин — а нейтрал, такой же, как и Зарина.

Но это не волновало Ларратоса. Шаг, удар — и меч выбит из рук Шакира. Шаг, удар — и две половины его тела лежат на полу.

Ларратос остановился со светящимся фиолетовым клинком. Разум постепенно возвращался. Заклятие тьмы рассеялось вместе со смертью некроманта. Смертью?! Отшвырнув Зариндуил, Ларри лихорадочно вынул из кармана камень душ и приложил его к трупу Раниса. Тело дёрнулось, выгнулось дугой, чёрная сфера начала стремительно холодеть, впитывая бессмертный дух… И вскоре закончилось: Шакир был пленён.

***

Маги постепенно просыпались, отходя от пения водного элементаля. Эльфийской посланницы уже не было, как и нежити — изуродованные трупы поглотила земля, оставив лишь небольшие холмики на месте каждого мертвяка. Никаких тёмных энергий поблизости не ощущалось, а сами чародеи чувствовали себя бодрыми и полными сил — хотя чудесный сон продлился всего лишь несколько минут.

***

Ларратос как раз пытался привести в чувство Зарину, когда в коридор ворвалась толпа орков и республиканцев.

— Капитан Мельд, город взят! Остался только дворец! Что с консулом?

— Не знаю — нам так и не удалось до него добраться. Надеюсь, он ещё жив, — ответил Ларратос и добавил, увидев нескольких походных лекарей:

— Позаботьтесь пока о моих друзьях.

Те с готовностью кивнули. Воины, гремя сапогами, пронеслись по каменному коридору и, ворвавшись в приёмную, увидели консула с обнажённым мечом. Рядом с ним лежала женщина, сжимающая обломок клинка. Её плечо истекало кровью.

— Кто это, господин консул?! — выдавил из себя Ларратос.

— Герцогиня Меггидо собственной персоной. В аристократических семьях детей всегда учат фехтованию. В некоторых — и девочек. Я одержал победу в этом бою.

— Добить её, господин консул? — выкрикнул кто-то из республиканцев.

Консул отрицательно покачал головой.

— Что же с тобой делать, сестра? — обратился он к герцогине.

— Сестра? — изумился Ларратос.

— Ты удивлён? Да, она моя двоюродная сестра. Её отец — брат моей матери. Я благородных кровей. Конечно, я, став консулом, вполне мог стать королём. Но я живу в республике, и я не намерен нарушать законы своей страны! Признаться, даже не знаю, как мне теперь с ней поступить. Что вы мне посоветуете, благородный паладин?

— Её нельзя убивать, — сказал Ларри. — Это подло, — разум полностью вернулся к нему, и он стал похож на того, кем был недавно — на светлого паладина, — её надо посадить в тюрьму.

— В тюрьму?! — огрызнулась герцогиня, — да ты знаешь, мальчик, какие у меня связи? Я там и двух дней не пробуду — меня освободят.

— Нет, не освободят, — ответил Николас Марн. — Пока я консул, я этого не допущу. Но лучше тебя всё-таки убить. Безопаснее. Арбалетчики, готовьсь!!!

— Нет! — выкрикнул Ларратос. Благородство взяло в нём верх — он чувствовал, что светлое начало возвращается к нему. — Убив герцогиню, мы не избавим страну ото всех её последователей. Если она умрёт, то станет в их глазах святой — и её смерть поднимет народ на новый бой.

— Да будет так, паладин, — ответил консул. — Что ж, сестра, ты будешь жить. Благодари за это паладина и уважаемого Трейка Найгама.

— Трейка?! — выкрикнули Ларратос и Меггидо одновременно. Только если возглас паладина был изумлённым, то вопль бывшей герцогини — гневным.

— Он прислал мне столько информации обо всех твоих преступлениях, что, если опубликовать хотя бы треть этого материала, тебя попросту разорвут на части твои бывшие сторонники, сестра. Так что в твоих же интересах не вылезать из темницы — тогда я не буду начинать следствия…

Парадная дверь в приёмную открылась. Вошёл не кто иной, как Элиддин.

— Приветствую, друзья мои. Полагаю, война уже закончена!

— Вы уверены, наставник? — спросил Ларратос. — Я узнал, что гирдашанская нежить…

— Да, Ларри, я тоже это знаю. Со мной только что связался Трейк — армия Шакира разгромлена. А я уничтожил святилище Хаоса в Диаманте. Теперь народ не будет тянуться к масхонцам и их прихвостням.

— Наставник, а как вы смогли добраться сюда так быстро? Руханнур же — не бог ветра, я думал, на перелёт потребуется много часов!

— Ни за что не догадаешься! Я решил наверстать упущенное — и выучить несколько новых заклинаний. Теперь я могу увеличивать скорость Руханнура в несколько раз.

Глава 27. Подарок судьбы

Ларратос с Элиддином не торопясь шли по подземному коридору: таламид коротко рассказал своему наставнику о происшедшем, и теперь Элиддин хотел осмотреть место схватки.

— Я чувствую изменения в твоей ауре, Ларратос, — сказал Элиддин. — Похоже, ты рассказал мне не всё.

— Наставник, я, когда дрался с Шакиром, слегка уступил своему гневу. А Баал Кархан оскорбил честь моей жены — так что я не мог сдержаться.

— С чего бы это шеддиту оскорблять твою жену?

— Не знаю, — ответил Ларратос. И Элиддин понял, что его таламид действительно что-то скрывает.

— Уступка гневу может тебя изменить. Пока изменения твоей ауры не фатальны, но я советую тебе заняться медитациями, чтобы ты укрепил свою связь с Абсолютом.

— Так и сделаю, наставник.

Наконец, паладины добрались до входа в подземелье.

— Мой господин! Вы всё-таки победили! — Зарина, как видно, уже успела очнуться. — Ого! — добавила она, оценив изменения в ауре Ларратоса. — Ты теперь такой же, как я…

— Да, победили, — кивнул таламид, отстраняясь от своей спутницы. — А где Беллердаш?

— Ушёл вместе с орками — архидруид собирает всех своих.

— Наставник, вы не знаете, что с Эраной?

— С ней всё в порядке. Она сейчас в стейнгардском порту. А вот Апион покинул столицу сразу же после победы.

— Почему, наставник?

— Дело в том, что монархисты, когда штурмовали Стейнгард, добрались до тюрем и освободили всех "пострадавших от демократии". Сейчас в городе небезопасно, проводятся многочисленные зачистки — а ведь Апион тоже считается преступником. Поэтому вдали от города ему будет безопаснее. Ну ладно, хватит разговоров…

Паладин склонился над разрубленным телом шеддита. Оно было изуродовано до такой степени, что узнать его было невозможно. Поэтому Элиддин так и не догадался, что в этом подземелье Ларри убил своего лучшего друга — Раниса Тиррена.

— Так, маску я забираю, — комментировал паладин. — Она сделана из демониума и вполне может нам пригодиться.

Затем Элиддин присел возле Меча Поглощения и внимательно осмотрел вражеское оружие.

— Мда, без всякого сомнения, альмагтин, — пробормотал он. — Этот артефакт нужно уничтожить, но это будет не так-то просто. Нет ничего хуже артефактов из эльфийских металлов — мифрила и альмагтина. Их можно кромсать часами, прежде чем они разрушатся. Даже Небесная сталь тут не слишком-то помогает.

Элиддин, засветив Малькинур синим пламенем Абсолюта, широко размахнулся и обрушил пылающий меч на альмагтиновую пластину. Потолок содрогнулся от металлического звона, но на серебристом треугольнике появилась лишь небольшая царапина.

— Вот об этом-то я и говорил, — выдохнул Элиддин, нанося ещё один удар по трофейному артефакту. — Альмагтин невероятно пластичен. Он почти не рвётся, а под сильными ударами всего лишь проминается.

Паладин лупил по творению Шакира с методичностью кузнеца, но пластина пока держалась. Ларри, видя, что это надолго, отошёл в сторону.

— Зарина, объясни мне, пожалуйста, что за темноту сотворил Шакир, и почему ты так разозлилась.

— Мой господин, это были чары Абсолютной Тьмы, и мы из-за них чуть не погибли…

— Ларри, ты что, и в самом деле попался на этот старый трюк? — удивился Элиддин.

— Наставник, так вы тоже что-то слышали об этом чародействе?

— Разумеется. Заклятие Абсолютной Тьмы было известно ещё во времена Давида бен Арье — некроманты частенько применяли его против адептов нашего Ордена. И, к сожалению, молодые паладины нередко погибали… — Элиддин вздохнул. — Пожалуй, это мой просчёт. Я должен был рассказать тебе о подобном приёме. Но мне казалось, что эти чары давно и прочно забыты, что их уже никто не практикует! В общем, слушай.

И Элиддин начал рассказ, не отрываясь от рубки артефакта.

— Идея чародейства довольно проста. Заклинание Абсолютной Тьмы — это, по сути, несложное заклятье материализации. Оно материализует энергии Абсолюта — воплощая их в образе тёмного дыма или тумана. Расчёт здесь простой: сгусток магической энергии бросается прямо в паладина, так что он машинально поглощает весь заряд своим мечом. Конечно, пламя Абсолюта быстро разрушит любые чары — но при этом часть Абсолютных энергий успевает материализоваться в виде этой самой тьмы. Чем могущественнее маг, сотворивший заклятье, тем сильнее эффект материализации и тем больше область, охватываемая тёмным облаком.

— Так что же получается наставник, — поразился таламид, — если бы я не поглотил шарик Тьмы, ничего бы не случилось?!

— Вот именно! — воскликнула Зарина. — Достаточно было всего лишь погасить меч, чтобы лишить Тьму доступа к энергии.

— Да, — продолжил Элиддин. — Нужно или увернуться от тёмного сгустка, или же рассеять его силой своей воли. Можно принять весь заряд и на клинок, только предварительно погасив пламя…

Ларратос сокрушённо вздохнул: он понял, что попался в простейшую ловушку Шакира.

***

Ларри медитировал. Медитация длилась уже третий час, но для значительного «осветления» ауры этого было мало. Зарина сидела напротив Ларратоса в той же самой позе: она тоже занималась медитацией, но не для того, чтобы улучшить ауру, а просто от нечего делать. Элиддин всё это время методично рубил Меч Поглощения, делая небольшие перерывы. Пока что альмагтиновая пластина сдаваться не собиралась.

— Ларри! Вот ты где! А я тебя по всему Стейнгарду ищу!

Таламид вздрогнул, выходя из транса, и увидел Эрану.

— Эрана! А мне сказали, что ты сейчас у кораблей.

— Сражение давно окончилось. А я так за тебя беспокоилась, — шепнула девушка, нежно обнимая своего мужа, — но понятия не имела, где тебя искать. Хорошо хоть, Беллердаш рассказал. Ну неужели нельзя было найти лучшего места для медитаций?!

Зарина тоже начала выходить из транса — она гораздо сильнее выпадала из реальности и не могла прервать медитацию мгновенно.

— Просто я ждал наставника, — пожал плечами Ларратос. — Наставник, а что там с мечом?

— Пока ещё ничего, — паладин вновь размахнулся и продолжил свой нелёгкий труд.

Эрана поморщилась от громкого металлического звона, усиленного сводами коридора.

— Зато представляешь, — похвастался Ларри, — нам удалось, наконец, покончить с Шакиром! — таламид осторожно вытащил чёрный камень духа. Сейчас он стал очень холодным и ощутимо потяжелел.

— И… ты так и будешь хранить его?

— Ну а что с ним ещё делать?

— Не говори ерунды, таламид! — вмешался Элиддин. — А вдруг камень кто-нибудь разобьёт?! Нет, лучше уж передать его оркским экзорцистам и проследить, чтобы дух Азиза, наконец, прекратил своё существование. Или же расправиться с ним самостоятельно — сила Абсолюта тоже позволяет разрушать призраков.

Элиддин в очередной раз опустил Малькинур на заклятый клинок — и более чем трёхчасовые усилия увенчались, наконец, успехом: пластина негромко хлопнула, выбрасывая облако морозного пара, и отвалилась от лезвия, расколовшись надвое.

— Вот так-то, — довольно улыбнулся паладин, подбирая осколки. — Альмагтин сдам Трейку, а клинок из Небесной стали теперь уже безопасен. Его я тоже заберу…

Речь паладина прервало гудение мадаббара.

— Да, подполковник Кахаби слушает. Трейк, это снова ты?

— Я. У нас неприятности.

— Что, опять?! Ещё один сюрприз Шакира?

— Хуже, — голос мага был предельно серьёзен. — Срочно бросайте всё и вылетайте в Диамант — надеюсь, твой ящер выдержит ещё один ускоренный перелёт.

— А… Собственно говоря, что случилось?

— В городе демон.

Элиддин вздрогнул и выронил мадаббар.

***

Юлиус Марр медленно приходил в себя — когда Элиддин разрушил заклятый меч, сущность молодого паленгенезиста обрела свободу и душа сумела восстановиться. Он решительно не понимал, где сейчас находится.

Но теперь Юлиус приоткрыл глаза — и медики смогли в них разглядеть проблески жизни, пока ещё не разума. Пациент моргнул, а потом его ноги потянулись к полу. Около трёх минут он сидел на кровати, приходя в себя, а потом попытался встать. Но обессилившие ноги не смогли удержать тело, и Марр упал.

— Оо-оох, — громко выдавил он из себя, — крикнуть не было силы.

— Он оживает, — выкрикнул один из врачей.

— Я что, уже в аду? — негромко спросил Марр.

Ему никто не ответил: лекари уже давно махнули рукой на этого пациента, который, несмотря на изначально идеальное состояние организма, почему-то не приходил в сознание. И Юлиуса переместили в палату для безнадёжно больных. По счастью, сейчас он был её единственным «обитателем». И медики, и пациенты, понимали, что он уже не совсем человек. И даже не животное. Растение. Организм, способный существовать, если его подкармливают, но неспособный не только к разумной деятельности, но и к движению. Тело было живо — однако, он являлось лишь оболочкой человека. Мускулы атрофировались без движения, глаза потускнели — живое тело также начало без движения превращаться в мёртвое.

Марр осмотрелся. Хм, — подумал он, — да никак я в госпитале! Удивительно. Учитывая всё, что со мной случилось, мне следовало бы быть на том свете или, в крайнем случае, в пыточной камере Баала Кархана…

— Я — в госпитале? — посмотрев мутными глазами на медика, промолвил пациент.

— Да, мой друг, — ответил врач, — вы лежали здесь уже несколько недель. Честно говоря, мы потеряли всякую надежду на ваше спасение. Хотя ваше тело функционировало, мы были почти уверенны, что вы погибли странной смертью. У вас атрофированы мускулы, но я думаю, что за месяц-другой вы полностью восстановитесь.

— Благодарю вас, — поднявшись обратно, произнёс пациент.

— Вы помните своё имя? — спросил врач.

— Юлиус Марр. Паленг… — пациент осёкся, словно проговорился. — Ээээ, алхимик.

Чувствовалось, что Юлиус, только что очнувшись, очень туго соображает — и может сразу не вспомнить очевидных вещей.

— Помните ли, как попали сюда? Что с вами случилось?

— Ну да. Пылающий меч. Шеддит ударил меня им, и я понял, что погибаю. Потом ко мне подошла Зари… подошла старуха с косой и утащила меня в Небытие. Дальше я ничего не помню.

— Что это за шеддит такой?

— Баал Кархан, — уже более живо произнёс Юлиус, — ученик лорда Хэрека.

— Кархан сейчас в Гиперборее. Борется за правое дело.

— У меня такое чувство, что уже не борется.

— Откуда?

— Я не знаю.

— Ну и демоны с этим чувством! — выкрикнул медик и выскочил в коридор, — господин главврач! Господин главврач! Пациент, которого мы считали мёртвым, очнулся! Его жизни ничто не угрожает, однако, надо подлечить его ещё денёк другой — чтобы он смог нормально ходить.

Так-так, — подумал Юлиус, к которому возвращалась способность мыслить, — я пережил тебя, Кархан. — Но я более не доверяю шеддитам. Я не доверяю власти. И мне даже начинает казаться, что демонопоклонничество не есть правильная религия.

***

Как — демон?! Какой?! Откуда?

— Из ада, я думаю, — хмыкнул маг. — Какой? Естественно малый. Вероятно, его привезли масхонцы — не знаю только, почему не использовали.

— Только этого нам и не хватало! Где он? Как выглядит?

— Не знаю. Вся гильдия сейчас в Вильине, поэтому искать придётся вам. Когда доберётесь. Самого демона я, естественно, не видел, но чары Адского Пламени ощутил.

— Сколько осталось…

— Времени? До утра, пожалуй. У вас в запасе ещё свыше восемнадцати часов. Надо бы на всякий случай эвакуировать людей — но гильдийцы доберутся до Диаманта ещё нескоро. Так что вылетай как можно скорее. Садитесь на главной площади — там вас будут встречать. Может быть, я к тому времени разыщу, где этот демон прячется. До встречи.

И Трейк отключился.

— Так, таламид. Собираемся. Время не ждёт.

***

Ларратос с Элиддином мчались к Диаманту. Руханнура ускорили всеми доступными заклинаниями (Эрана и Зарина тоже постарались), так что танин должен быть добраться до города в рекордный срок.

— Наставник, а что такое "Адское пламя"?

— Это одно из любимых демонических заклятий. Демон набрасывает на весь город (или даже на группу городов) вуаль Хаоса. Энергия постепенно накапливается — и через несколько часов происходит активация собственно Пламени. Всё, что попадает под действие заклятия, выгорает. Дотла.

Ларри не нашёлся даже, что сказать.

— Защититься от пламени почти невозможно, — голос паладина звучал предельно жёстко. — Некогда армия демонов выжгла адским огнём полматерика. Но главное — любое живое создание, сгорающее в Адском Пламени, увеличивает силу демона, сотворившего заклинание.

— Неужели ничего нельзя сделать, наставник?

— Можно. Со смертью демона эманации Хаоса постепенно рассеиваются. Главное, не опоздать…

— Наставник, а вы уже когда-нибудь сражались с демонами?

— К счастью, нет. Я родился уже после Нашествия. Если Трейк не ошибся (а я надеюсь, что это так), то нам будет противостоять малый демон.

— А что значит — малый?

— Ну, у порождений ада довольно сложная иерархия. Это — низшая ступень демона. Такой демон не обладает никакими особыми способностями. Все те же умения, что и у шеддитов, только многократно усиленные. Некоторые шеддиты даже сильнее такого демона.

— То есть мы имеем шанс справиться с ним?

— Справимся, конечно, но это будет очень нелегко. Жаль, что Руханнур может поднять всего лишь двоих — нам бы ещё Зарину… Шансы сразу бы увеличились.

— А как это вообще выглядит — убиение демона?

— Да как… Подходишь, взмахиваешь клинком — и всё. Небесная Сталь, насыщенная силой Абсолюта, неплохо пробивает шкуру демона. Ещё её пробивают эльфийские металлы. Правда, демоны очень сильны и обладают отменной реакцией, так что подобраться и нанести смертельный удар будет непросто. Ну что ещё? Зрение, конечно. Они смотрят на мир через призмы Хаоса — соответственно, видят всё вокруг и на многие вёрсты. Демон заметит нас ещё на подлёте — мы и высадиться не успеем, а он уже начнёт наблюдать за нами. Это, конечно, очень неприятно. Ещё один нюанс — после смерти тела порождения ада не погибают. Их дух тоже нужно будет разрушить, и вот это, пожалуй, самое трудное…

На горизонте показалось море: паладины летели уже несколько часов, и всё это время Элиддин инструктировал своего таламида. Похоже, паладин и сам волновался перед схваткой с демоном. Он никогда не видел этих созданий «вживую», хотя в Академии о них рассказывали немало. А вот уже и город. Диамант приближался с каждой минутой.

— Руханнур, снижай скорость! Прибываем!

— Слушаюсь, хозяин, — дракон постепенно начал снижаться.

А Ларратос ощутил внутренним зрением концентрации хаотических энергий в воздухе. Весь город окутывала лёгкая мерцающая багровая дымка.

— Чувствуешь, Ларри? Под Пламя попадёт не только Диамант, но и ближайшие окрестности. Пожалуй, эвакуация уже бессмысленна. Так, Руханнур, ты не туда летишь — главная площадь правее.

— Да кто их тут разберёт? — ворчал дракон. — По мне, так все они одинаковые.

— Заканчивай со своими шуточками! Тут у нас демон, а ты…

— А я уверен, Элиддин, что ты с ним легко справишься. Ты ж всю дорогу рассуждал об этой схватке — прямо как эксперт-демонолог…

Элиддин лишь сокрушённо вздохнул: Руханнур был неисправим…

— А тут уже темнеет, наставник! — удивился таламид, когда дракон, снизившись, заскользил над главной улицей города.

— Ну да. Увы, спать нам сегодня не придётся.

— Хорошо хоть, отдохнуть и поесть успели, — улыбнулся таламид.

И действительно, Эрана убедила-таки паладинов в том, что лететь на голодный желудок не стоит. А Ларратоса она вообще не хотела отпускать — говорила, что Зарина справится не хуже. Та, кстати, не возражала…

Подлетев к площади, танин аккуратно снизился и приземлился в самом центре — прямо на памятник Гартману.

— Да что ж это такое! — почти застонал Элиддин. — Честное слово, нужно было забрать у Дарагора тот коврик, зачарованный Шакиром. Он хоть и в воздухе почти не держится, зато таких трюков не выделывает. Ну как, драконья твоя башка, мы теперь отсюда слезем?!

— Прыгайте — а я вас подхвачу, — раздался дребезжащий металлический голос, шедший откуда-то снизу.

Ларратос увидел, что к памятнику подошёл какой-то воин в очень светлых пластинчатых доспехах — вероятно, мифрильных или альмагтиновых. Похоже, это и был тот самый «встречающий» от гильдии. Более того — таламид ощущал лёгкие пульсации Абсолютных энергий в этом человеке. Ещё один паладин? Очень кстати — дополнительная сила никогда не помешает.

А вот Элиддин, увидев воина гильдии, издал удивлённый возглас и свалился с танина.

— Наставник! — выкрикнул Ларри, вскидывая руку, но его помощь не понадобилась: гильдиец действительно замедлил падение паладина силой своей воли, так что Элиддин плавно приземлился на камни возле постамента.

— А ты чего ждешь? — скрежетнул встречающий. Ларри пожал плечами и прыгнул. Его тоже мягко подхватили в полёте.

— Наставник, что с вами?! — Элиддин стоял с таким потрясённым видом, словно увидел нечто заведомо невозможное.

— Это… это же… это аватар…

— Без имён! — предупредил воин.

— Конечно, — паладин уже начал приходить в себя. — Вот уж не думал, что маги могут создавать аватары!

— А что такое аватар, наставник?

— По дороге расскажешь, — проскрипел гильдиец. Следуйте за мной — я уже разыскал логово демона.

И паладины быстрым шагом двинулись вслед за воином гильдии.

— Аватар, — рассказывал Элиддин, пока паладины брели по тёмным диамантийским улицам, — это своего рода призрак, только материальный. Чтобы его создать, необходимо внести искажения в матрицу Абсолюта. В общем-то, процесс сильно напоминает создание Тени Абсолюта. Помнишь — там пространство вокруг нас вело себя так, словно бы в нём никого нет. А здесь наоборот — пустое пространство ведёт себя так, словно бы там кто-то уже есть. Создание аватара — очень сложное искусство. Оно требует глубокого взаимодействия с Абсолютом, поэтому во всём ордене Стали и пламени было всего несколько паладинов, способных на такое. И все они были рыцарями-осьминогами. Аватар включает в себя три компонента: материю, дух и душу. В качестве материи берутся обычно одежда, оружие и доспехи. Иногда могут использоваться големы. Дух создаётся с помощью искажений Абсолюта. В аватар нужно вложить столько энергии, чтобы обеспечить его самостоятельное существование. Не буду скрывать — в молодости я и сам пытался создать собственный аватар: иногда так хотелось находиться в двух местах одновременно! Но ничего не вышло, хотя теорией я овладел неплохо…

Но главное — душа. Аватар — это ты сам, это ТВОЁ СОБСТВЕННОЕ воплощение. При его создании ты должен вложить туда частицу собственной души. Он вбирает какие-то черты твоего характера и некоторые способности. Ты чувствуешь его как самого себя — видишь всё, что видит он, и знаешь всё, что известно ему. Соответственно, мысли и желания аватара полностью совпадают с твоими мыслями и желаниями. Говорят, что переносить такую раздвоенность очень тяжело — но кое-кто из паладинов умудрялся заводить даже несколько аватаров одновременно.

— А зачем они вообще нужны, наставник?

— Ну, во-первых, так ты сможешь быть в нескольких местах сразу. То есть всюду успеешь. Во-вторых, аватар почти бессмертен: он восстановится даже после почти полного разрушения… Хотя, конечно, его боль и мучения ты тоже разделишь.

— Наставник, а чей это аватар?

— Потом скажу. Видишь ли, у этих творений есть один большой недостаток: они прекращают своё существование, если рядом с ними кто-то произнесёт имя их создателя. Вот почему рыцари-осьминоги, особенно сильные, часто скрывают своё настоящее имя — на всякий случай.

— Пришли, — скрежетнул аватар. Они остановились посреди улицы — прямо перед большим проломом в мостовой. Паладины ощущали поток хаотических энергий, исходящих из этого отверстия. Вокруг этой ямы расположился небольшой отряд орков — как воины, так и друиды.

— Приветствую вас, паладины, — прогудел предводитель этой стражи.

— Послушайте, а ведь я уже был там, внизу! — вспомнил Элиддин.

— Были, наставник? — удивился Ларратос.

— Там расположена древняя гробница, где захоронены языческие жрецы. Именно там я убил шеддита, возглавлявшего армию масхонцев. Сдаётся мне, что в это время демон уже был в подземном зале. Вот только почему он не вмешался…

— Ну так пошли, что ли? — предложил Ларратос. Он ощутимо волновался перед встречей с настоящим демоном.

— Пошли, — скрежетнул аватар и спрыгнул в пролом.

— А вход зачем оцепили? — запоздало спросил таламид, когда паладины уже шли по тёмному коридору.

— Чтобы случайные прохожие не лезли, — пояснил аватар, тоже вынимая клинок.

Проход раздвоился. Поток хаотических энергий исходил из правого прохода. Левый же оканчивался тупиком. Паладины пробирались по подземелью, и их светящиеся клинки разгоняли темноту. Пульсации энергий Хаоса становились всё сильнее. Вскоре впереди забрезжил красноватый свет — и небольшой отряд оказался в главном зале гробницы.

Ларратос, наконец, увидел демона. Адское создание поразительно напоминало танина — только почему-то бесхвостого. Его чешуя слабо светилась зловещим адским сиянием, освещая ровные ряды каменных саркофагов. Демон возлежал на одном из них. Глаза твари тоже оказались багровыми, в них пылала лютая ненависть ко всему миру — такой ярости не было даже у шеддита. Аура Хаоса в гробнице была очень плотной, прямо давящей — и даже пламя Абсолюта на клинках как-то поутихло, прижимаясь к самому лезвию.

— Так, похоже, наша задача упрощается, — негромко пробормотал Элиддин. — Хотел бы я знать, кто ему хвост отрубил…

Демон никак не отреагировал на это заявление. Он лежал всё так же неподвижно — как бронзовая статуя, подсвеченная адским огнём. Немигающие глаза продолжали сверлить вошедших огненным взглядом.

— Малые демоны вообще разумны? — шёпотом поинтересовался таламид.

— Да. И разговаривать умеют. Вот только нам с ним не о чём говорить.

— А почему он бездействует?

— Потому что время работает на него. Он становится сильнее с каждым мгновением.

— Так, — раздался скрежещущий голос аватара. — Я его отвлеку, а вы заходите сзади — только не попадите под удары когтей.

Аватар прыгнул, занося клинок для сокрушительного удара, и демон, наконец, ожил. Реакция адского создания действительно оказалась молниеносной: демон немыслимо изогнулся, цапнув гильдийского воина всей пастью. Раздался неприятный хруст, затем скрежет когтей по металлу доспехов — и аватар свалился в проход между саркофагами. Меч вывалился из ослабевшей руки. А демон яростно взревел: паладины зашли ему в тыл, и два пылающих клинка с лёгкостью вспороли чешую. Адская тварь тут же обернулась, но оба палдина уже отскочили в стороны. Глаза демона яростно сверкнули, однако Элиддин выстоял против силового удара.

Раны были далеко не смертельны, зато очень болезненны, так что демон сильно разозлился. В то же мгновение в воздухе свистнул Малькинур — Элиддин метнул свой клинок, целясь демону в спину. Тот резко дёрнулся, попутно слегка отклоняя пылающий меч с помощью сил Хаоса, но Ларратос тоже не дремал. В итоге Малькинур промазал, однако Зариндуил застрял в спине демона — как раз там, куда чуть раньше целился Элиддин. Тварь ещё раз взревела, затем что-то прошипела — и паладины услышали шевеление костей в саркофагах. Крышки начали падать с гулким грохотом, из каменных ящиков вставали истлевшие скелеты жрецов. Демон издевательски захохотал — жутким, громыхающим смехом.

Элиддин подхватил меч силой своей воли, без особого труда разрубая нежить — только кости летели во все стороны. Ларратосу приходилось хуже: Зариндуил больше не реагировал ни на какие команды, застряв на редкость прочно и надёжно. Паладин попытался было разрушить мертвяков силой Абсолюта, но тщетно: это была не магия, а силы Хаоса. Против них годилась только Небесная сталь. Ну и ещё эльфийские металлы. Затрещала ткань: Ларратос вырвался из лап очередного скелета, оставив на его костях клочья одежды. Паладин лишился одного рукава, и хорошо ещё, что не руки. Аватар чуть шевельнулся — и в воздухе мелькнуло что-то блестящее. У ног Ларратоса со звоном приземлился серебристый клинок навроде орочьего, с широким лезвием и удобной рукоятью. Паладин, нагнувшись, немедленно схватил это оружие и, встав в стойку медведя, приготовился к обороне. Меч оказался очень качественным — альмагтиновым, да ещё и зачарованным. Конечно, чары против мощи Хаоса не помогут, но вот альмагтин… Таламид в свою очередь легко разрубал мертвяков — правда, если после ударов Небесной сталью нежить немедленно погибала, то после серебристого клинка всё ещё шевелилась.

Ларри слегка успокоился: несмотря на большое количество скелетов, и энергии Хаоса, которые их наполняли, этой нежити было далеко не то что до Шакировских шедевров, но даже до творений простых некромантов страны Смерти. Да, твари были очень сильны — но двигались крайне неуклюже, к тому же и со зрением у них было плоховато. Так что Ларратос с Элиддином легко крушили бывших жрецов.

— Молодец, Ларри! — выкрикнул довольный Элиддин. — С Небесной сталью в позвоночнике демон поубавит прыти — сейчас добьём эту мертвечину, и займёмся им вплотную.

Демон в ответ злобно зарычал. Зариндуил действительно причинял ему жуткую боль, резко усиливавшуюся при каждом движении. А вытащить меч он не мог — по крайней мере, самостоятельно. После победы придётся искать кого-то из смертных, чтобы извлёчь клинок… Увидев, что один из паладинов безоружен, адское создание попыталось было прикончить его, но ему мешали собственные скелеты: очередная группка нежити скопилась прямо на дороге, и пока демон яростно крушил собственные творения, паладин успел подобрать альмагтиновый меч. Это, конечно, не Небесная Сталь, но голову отрубить тоже вполне может.

Видя, что скелетов как-то поубавилось, демон ещё раз прошипел то же заклинание. Ещё один выброс Хаоса — и уже поверженные скелеты начали вновь собираться. Ларратос пинками лихорадочно раскидывал лежащие у ног кости в разные стороны, Элиддин поступал точно так же…

— Так мы можем драться вечно! — выкрикнул паладин. — Нужно пробиваться к демону!

Демон в это время сам пробивался к Ларратосу, которого обступила плотная толпа скелетов. Элиддин кинулся было на помощь — но нежить теперь двинулась в его сторону, оттесняя паладина в угол зала.

Ларратос, отбиваясь от нежити, уже готовился встретиться непосредственно с демоном, когда откуда-то сзади послышалось злобное шипение, а затем из прохода метнулась стремительная крылатая тень. Демон вовремя среагировал, встретив нападающего ударом когтистой лапы и попутно клацнув челюстями. Ещё один участник поединка откатился в сторону, и в зале полыхнула ослепительная молния, ударившая точно в морду адской твари. Демон взвыл — мощный разряд на время ослепил его, хотя и не причинил особого вреда. Ларратос, из-за яркой вспышки потерявший адаптацию к темноте, спешно перешёл на внутреннее зрение, ощущая, как встают дыбом волосы, зарядившиеся от молнии. Паладин продолжал яростно рубить нежить, попутно отступая к выходу, и пытался найти нападавшего. Вот он: довольно мутный оранжеватый (вроде бы) силуэт, почти неразличимый за бурлящей огненной аурой демона.

— Проклятье! — в голосе Элиддина таламид услышал неподдельное отчаяние. — Ну почему именно сейчас?!

Ларратос открыл глаза и поперхнулся от неожиданности: им сейчас помогала… гидра. Да, именно она: три головы, гибкое тело, длинный хвост со стреловидным наконечником, сверкающие кромки крыльев… Более того: таламид чувствовал, что это — та самая гидра, которую они так и не доставили в Зеленохолмск. Только теперь она стала значительно больше — уже примерно в половину Руханнура (или же этого самого демона). И её зелёная чешуя в багровом демоническом свете казалась антрацитовой. По чешуйкам пробегали красные искры — многочисленные отражения демонических глаз. Таламид хорошо помнил, что при встрече с гидрой требуется замереть и не двигаться, однако сейчас это было по меньшей мере затруднительно. Поэтому он с ещё большим напором начал рубить нападающую нежить.

Демон пребывал в ярости, к которой, впрочем, примешивался страх: он хорошо помнил Змеиные болота, ставшие самым настоящим позором в истории завоевательной кампании. Разумеется, все раны гидры затянулись почти мгновенно. Взгляд трёх пар яростных жёлтых глаз сконцентрировался на демоне, и все три головы плюнули. Демона забрызгало чуть желтоватым едким ядом. Каменный пол зашипел, растворяясь там, куда падал этот яд. Но самому демону эта жидкость не причиняла никакого вреда. Он что-то прошипел — и Ларри почувствовал, холод. В гробнице стремительно холодало. Изо рта паладинов шёл морозный пар: демон решил применить замораживающее заклинание — единственное, против чего гидра была бессильна.

Дракончик зашипел в ответ и выдохнул зеленоватую струйку ядовитого дыма. В зале запахло какой-то дрянью — нечто вроде протухшего чеснока.

— Ещё пара таких выдохов — и мы погибнем! — воскликнул Элиддин. У него, в отличие от Ларратоса, вынужденного орудовать альмагтиновым мечом, нежить уже заканчивалась.

Гидра раскрыла все три пасти и бросилась на своего врага. Таламид уже знал упорство гидры — выбрав себе противника, она не будет ни на что отвлекаться, пока его не прикончит. Демон замахнулся лапой, но дракончик вовремя притормозил, повернувшись боком и прикрывшись крылом. Адская тварь взвыла: ударив по кромке крыла, демон сломал себе сразу два когтя, а гидра осталась невредимой. Собственно, именно для этого и предназначалась режущая кромка на крыльях изумрудного создания. Взревев, демон буквально набросился на гидру, ужасные челюсти вырывали клочья её шкуры, лапы ломали кости и вспарывали чешую… Гидра шипела в ответ, пытаясь в свою очередь порвать демона. Увы, его шкура пока не поддавалась: гидре никак не удавалось подобрать такую «начинку» на когти, которая могла бы пробить шкуру адского создания.

Демон полностью переключился на гидру — о паладинах он совершенно забыл. Ларратос чувствовал выбросы сил Хаоса — порождение ада пыталось уничтожить своего противника при помощи хаотических энергий. Разумеется, тщетно — у гидры уже давно был иммунитет против Хаоса. Ещё старообрядцы постарались, устроив выброс… Когти демона скользили по изумрудной чешуе — и почему-то уже с огромным трудом пробивали её. А если учесть, что гидра будет жить, даже если её разорвать на части, положение демона было незавидным.

Элиддин тем временем расправился со всей своей нежитью — а подле Ларратоса оставалось ещё восемь противников. И, тщательно прицелившись, старший паладин метнул Малькинур. Пылающий клинок коротко свистнул, войдя точно в затылок демону — тот не мог уклониться, поскольку его голову сейчас зажали когти гидры. Демон захрипел, а Ларратос ощутил его ужас: рана оказалась смертельной. Гидра вырвалась из захвата и сейчас пыталась выцарапать демону глаза. Таламид лихорадочно добивал нежить.

— Будьте вы прокляты! — раздался хриплый голос демона. — Умрите… Умрите… вместе… со мной… — последнее слово потонуло в сплошном бульканье, а в следующее мгновение паладины ощутили мощнейший выброс хаотических энергий. Гробницу тряхнуло, раздался оглушительный подземный удар, по потолку побежали трещины… Элиддин понял, что, если сейчас ничего не предпринять, всё подземелье попросту обвалится. Он одним прыжком подскочил к демону — и, выдернув у него из спины Зариндуил, снёс адскому созданию полчерепа, попутно задев лапу гидры. В следующий момент к дергающемуся в агонии адскому созданию подскочил Ларратос — и, с силой опустив альмагтиновый клинок, отрубил демону голову. Так некогда убивали демонов эльфы — создатели таких клинков…

И демон умер. Грохот обвала затих — потолок просел и потрескался, но всё же выдержал. А вот подземный коридор засыпало.

— Теперь не двигайся! — выкрикнул Элиддин, откатываясь в сторону и замирая.

Таламид поспешно упал на пол, измазанный демонической кровью. Он помнил рассказ наставника о том, что дух демона после смерти никуда не исчезает, поэтому вытащил чёрный духовный камень, прикладывая его к телу поверженного врага. Тело дёрнулось, попыталось подняться — и почти сразу же бессильно опало. А таламид почувствовал, как холодный камень стремительно теплеет. Вскоре он стал очень тёплым, почти горячим: дух демона был пленён.

Наступила тишина, прерываемая лишь звуком бьющихся сердец — таламид мысленно ругал проклятое эхо, из-за которого гидра может теперь их почуять. А если и не почует — они всё равно в ловушке: заперты в подземной гробнице вместе с жутким чудовищем…

Гидра выглядела очень грязной, измазанной в крови и слизи — но абсолютно целой. Ран, нанесённых демоном, уже не было видно. Да и двигалась она довольно уверенно, так что сломанные кости, вероятно, тоже успели срастись. Дракончик сердито встряхнулся, а затем посмотрел в сторону Ларратоса. В янтарных глазах светилась тревога:

— Х… Хозяин?

Паладин даже не сразу осознал, что это говорит гидра. Ведь Герберт рассказывал, что эти существа не обладают разумом! Что их интеллект лишь чуть побольше, чем у собаки! Голос гидры был, кстати, довольно неприятным — каким-то шипяще-свистящим. А тут ещё и это эхо…

— Хозяин, вы в порядке? — гидра подошла к таламиду и аккуратно заглянула ему в глаза.

— Ларри, держись! — выкрикнул Элиддин, выхватывая меч. В тот же момент правая голова обернулась к паладину, и зал осветила ещё одна яркая молния.

— Нет! — выкрикнул Ларратос, поняв, что его наставника сейчас убьют, если уже не убили.

— Как скажете, хозяин, — гидра послушно наклонила все три головы.

Ларри чуть успокоился: разряд был довольно слабым, поэтому Элиддин даже не потерял сознания. А сам Ларратос вспомнил рассказ Герберта о том, что гидры при рождении выбирают себе повелителя, которому потом верно служат всю свою жизнь.

— Ты… ты умеешь разговаривать? — таламид присел на корточки и теперь уже почти без страха смотрел в янтарные глаза дракончика.

— Да, хозяин!

— Ларри, осторожнее, ты уверен, что…

Гидра сразу же зашипела, приоткрыв правую пасть.

— Остановись! — вновь выкрикнул Ларри.

— Хозяин, позсссволь, я его прикончшшу, — прошипела гидра, сверля Элиддина злобным взглядом.

— Нет. Он — мой наставник! Он не враг!

— Он оссскорбил вас, — когти гидры оставили в полу глубокие борозды.

— Неправда, — возразил Ларри. — Он всего лишь хотел помочь. Его нельзя убивать. Понимаешь?

— Как скажете, хозяин, — недовольно прошипела гидра, отходя в сторону.

Откуда-то из-за саркофагов раздался стон.

Аватар, — сообразил Ларри, вставая. И действительно, аватар пришёл, наконец, в себя после столь «успешного» отвлекающего манёвра. Но выглядел он неважно: доспехи измяло так, что они были чуть ли не узлом завязаны. Несколько альмагтиновых пластин даже отвалилось.

— Моя… моя работа завершена, — с трудом проскрипел аватар. — Свяжитесь… Свяжитесь с Трейком…

В тот же момент тело аватара превратилось в голема, на котором остались одежда и помятые доспехи. Альмагтиновый меч валялся возле поверженного демона.

***

Трейк ответил мгновенно — словно уже ждал этого вызова по мадаббару.

— Вижу, у вас всё в порядке, — жизнерадостно произнёс маг. — Ну что, можно поздравить нас с окончательной победой?

— Можно, — улыбнулся Элиддин. — Только у нас тут возникла проблема…

— А, ты о гидре? Я с самого начала разместил её в тупике коридора, прямо напротив двери.

— Так это твоя гидра?! — вскричал изумлённый Элиддин. — Ты с самого начала знал о ней?

— Не кричи так, а то потолок обвалится, — усмехнулся Трейк. — Конечно же, я о ней знал. Иначе чего ради сидел бы в этом проклятом меггидовском поместье?

— Я-то думал, ты там инспектируешь…

— Это само собой. Но прибыл я туда расследовать таинственную гибель лошадей.

— И что?

— Ну, и почти сразу же наткнулся на гидру. Конечно же, это была её работа. Я тогда сильно разозлился на паленгенезистов. Устроил им небольшой разнос… Да и вы тоже хороши — не удосужились проверить! Хорошо хоть, что люди не пострадали, а то не миновать бы вам неприятностей.

— Мы думали, что гидра быстро замёрзнет…

— Ха! Конечно, блуждая в пустошах, она бы замёрзла. Но, почувствовав неблагоприятный климат, гидра предпочла вернуться — и спряталась в маговозе, выпотрошив двигатель. В двигательном отсеке было теплее. Затем этот маговоз списали и отбуксировали в Диамант. Хорошо хоть, ремонтникам хватило ума не лезть внутрь — иначе они бы вряд ли остались в живых. Неподалёку от города гидра вылезла. Ну, и оказалась на землях Меггидо. Там я её и нашёл.

— Но как тебе удалось подчинить её?!

— Никак. Я просто сумел с ней договориться.

— Немыслимо, — удивлялся Элиддин. — У них же интеллект как у собаки.

— С собакой, кстати, тоже договориться можно, — хмыкнул Трейк. — А насчёт интеллекта — враньё. Это вам Герберт сказал?

— Ну да.

— У, болван. Давно надо было взять всю эту паленгенезическую банду под строгий контроль. Ну как можно воссоздавать животное, ничего о нём не зная?!

— А мне показалось, что Герберт неплохо информирован.

— Неплохо, но поверхностно, — парировал Трейк. — Гидры достаточно умны — по крайней мере, не глупее танинов. Другое дело, что они очень агрессивны и редко пользуются своим разумом, предпочитая зубы и когти. Но эльфы-то сумели найти с ними общий язык! А я некогда изучал эльфийские хроники, так что особых проблем не возникло. Кстати, к ним, оказывается, применимо то же заклятье, которое позволяет научить речи танинов.

— Так вот почему гидра разговаривает по-вестландски!

— Да. Причём голосовой аппарат гидр созревает, как видишь, довольно быстро. Даже ста лет ждать не пришлось.

— И что, она действительно будет слушаться Ларратоса?

— Ну разумеется! Остальные подробности спросишь у Герберта — я его засадил за эльфийские манускрипты, приказав вызубрить всё, что имеет хоть какое-нибудь отношение к гидрам. Ну что, до связи? А то у вас тут такая концентрация хаотических энергий, что я с большим трудом удерживаю контакт.

— Подожди, а что с аватаром?

— Доспехи и меч, если не трудно, отнесёшь в гильдию — мне они недёшево обошлись. А остальное — на твоё усмотрение.

— А как ты вообще его создал?! Я-то думал…

— Я тоже раньше думал, что создание аватаров доступно лишь паладинам. Оказалось — ничего подобного. Если умеешь работать с тонкими субстанциями и готов пожертвовать могущественным светлым артефактом, то создашь аватар, даже не будучи паладином. Мне этот трюк показал Морис Ательмер, ныне покойный ректор Академии. Я тоже тогда долго поражался. Ну, и вот решил сам попробовать новое искусство. Увы, у меня вышло довольно плохо: аватар получился каким-то мрачным и ворчливым. Думаю, в следующий раз выйдет лучше. Да, кстати: тот браслет, который был у него на руке, тоже забери: он когда-то принадлежал самому Давиду Бен Арье.

— Что?!

— Да, мне посчастливилось его раздобыть. Теперь-то он, конечно, исчерпан — вся энергия Абсолюта покинула его. Ну ладно, потом поговорим.

— Постой! Видишь ли, демон вызвал…

Связь прервалась, и дальнейшие попытки с кем-либо связаться успехом не увенчались: похоже, контакт с Трейком состоялся лишь потому, что маг со своей стороны приложил немалые усилия для преодоления завесы Хаоса.

— Какой же я остолоп! — хлопнул себя по лбу Элиддин. — Полчаса болтал с Трейком, и лишь в последний момент вспомнил, что нас завалило! С этого же надо было начинать!

— И как мы теперь будем откапываться? — недоумённо спросил Ларратос.

***

Апион приближался к Диаманту, двигаясь вдоль железной дороги: Неуловимому пришлось сойти с поезда, так как на очередной станции состав остановила группа полицейских — они осматривали вагоны, выискивая беглых преступников.

Сейчас Грант уже подходил к городу: ещё пара часов — и он будет в Диаманте. Бывший преступник был уверен, что на него никто не обратит внимания, поэтому сильно удивился, когда в воздухе раздался свист крыльев, и прямо перед Апионом приземлился танин. Всадник бронзового дракона выглядел ровесником Элиддина и, как сразу понял Неуловимый, был магом. У пояса неизвестного висела рукоять меча (только рукоять, самого клинка почему-то не было видно!), а за плечом — короткий жезл и автоматический арбалет. Человек довольно улыбнулся и, спрыгнув танина перед опешившим Грантом, пригладил короткие русые волосы.

— Апион Грант, я полагаю? — поинтересовался он. Очень удачно, что я вас здесь встретил!

— Простите, вы меня с кем-то путаете! — покачал головой бывший преступник. Лицо этого человека показалось ему знакомо — где-то он его уже видел, вроде бы даже в газетах…

— Не бойся, — широко улыбнулся маг. — Арестовывать тебя никто не будет. Консул, кстати, уже готовит соответствующие бумаги… Но это к делу не относится. Видишь ли, Элиддин и Ларратос попали в неприятности. А у меня сейчас мало времени — в Диамант я залететь не смогу. Поэтому хотел бы поручить ТЕБЕ помочь им.

— Чем же? И что с ними случилось?

— Они дрались с демоном, но проход завалило, — вздохнул маг. — Я уже почти сутки пытаюсь выкроить свободную минутку, но тщетно. В общем, вот что ты должен сделать…

***

Ларратос расшатывал очередной булыжник. Паладины уже почти сутки без сна и отдыха таскали тяжеленные камни, расчищая проход. Увы, потолок продолжал осыпаться, так что продвинулись они несильно.

— Всё, привал, — тяжело вздохнул Элиддин, вытирая пот со лба. Ларратос вообще был раздет до пояса — но не из-за жары, а потому, что выпачкал одежду в едкой демонической крови. И так уже Элиддину пришлось лечить сильные ожоги своего таламида. Сейчас Ларри радовался, что заклятье холода рассеялось со смертью демона…

— Наставник, так мы будем ещё месяц откапываться!

— Меньше. Дней семь-восемь максимум, даже с учётом времени на сон.

— Восемь дней без воды и пищи?! — вскричал Ларратос. — Да мы уже через сутки умрём от жажды!

— Нет, таламид. Ты опять забываешь, что мы паладины. А значит, гораздо выносливее обычных людей. Сила Абсолюта позволит нам продержаться без еды и питья очень долго, хотя придётся часто медитировать, чтобы восстанавливать запасы жизненной энергии. Жаль, конечно, что мы не догадались захватить с собой хотя бы фляжку с водой — боюсь, подарок Трейка не выживет.

И действительно, гидра чувствовала себя неважно, свернувшись кольцом возле одного из саркофагов. Гидрам жизненно необходима вода — они могут долго обходиться без пищи, но не без воды. У себя на болотах эти создания непобедимы, однако вот в пыльном каменном мешке…

Сперва гидра с присущей ей яростью набросилась на завал — камни так и летели в разные стороны. Но уже через пару часов полностью выдохлась. Кроме того, демон всё-таки сильно её помял, а регенерация тоже изрядно истощила внутренние резервы дракончика. Так что ей была срочно нужна вода — ещё сутки, и гидры не станет. Паладины понимали это, но ничего не могли предпринять.

— Ничего, таламид, — слабо улыбнулся Элиддин. — Выберемся — передадим её паленгенезистам. Может, они сумеют что-нибудь сделать. Восстановят, например…

— Нет! — Ларратос вскочил на ноги. — Надо срочно что-то придумать! Наставник, смотрите, в том конце зала — каменная дверь. К ней, похоже, как раз и вело левое ответвление подземного коридора. Может, просто попробуем разрубить её?

— Не советую, — покачал головой старый паладин. — Во-первых, на неё сейчас опирается весь потолок — как бы нас совсем не засыпало. А во-вторых, где гарантия, что за ней есть проход? Может, там сейчас тоже всё завалено?

Ларри вздохнул и принялся за работу.

— Неужели этот Трейк ничего не понимает?! — яростно выкрикнул таламид. — Он же видел через аватар, как демон рушил гробницу. Почему он не хочет помочь нам?

— Ну, ты бы ещё пожелал, чтоб вытаскивать нас примчался лично консул, — усмехнулся паладин. — Глава гильдии боевых магов очень занятой человек. Особенно сейчас, когда в стране чуть было не случилась революция. Но я уверен, что он пришлёт кого-нибудь нам на помощь…

Не успел Элиддин сказать эти слова, как дверь в конце тоннеля дрогнула и начала медленно приоткрываться. Потолок содрогнулся и просел, заклинив каменную плиту на середине пути, но сквозь открывшуюся щель вполне можно было пройти. И через неё прошёл Апион Грант собственной персоной.

Эпилог. Начало странствий

— Апион?! — поразился Ларратос. Откуда ты взялся?

Бывший вор, улыбаясь, вошёл в полуразрушенный зал гробницы. В левой руке он держал зажжённый факел, а в правой — какой-то блестящий предмет, который, впрочем, сразу же засунул себе в карман.

— Из Стейнгарда, конечно, — улыбнулся Неуловимый. — Движение маговозов уже восстановлено.

— А как тебе удалось попасть сюда? Ведь эту дверь напрочь заклинило! Да и охрана снаружи…

— Охрана? — удивился Грант. — Какая охрана? Нет там никого…

— Конечно, — вмешался Элиддин. — Мы тут уже сутки торчим — разумеется, столько здесь никто стоять не будет. Постой, Апион, у тебя случайно нет какого-нибудь питья?

— Случайно есть, — криво улыбнулся Грант, отстёгивая с пояса фляжку. — Ого, — добавил он, поднимая факел и осматривая подземный зал, — это где вы добыли столько альмагтина? Такому доспеху прямо цены нет…

Элиддин принял фляжку с водой и протянул её Ларратосу:

— Таламид, напои своего зверя — и уходим. Что касается альмагтина — он у нас временно, и я передам его законному владельцу.

Ларри кивнул, бросаясь к гидре. Выпив всю воду, та слегка оживилась и встала, пристально разглядывая Апиона.

— А это ещё что за чудище? — удивился Неуловимый. — Где вы его откопали?

Гидра немедленно зашипела, приоткрыв сразу три пасти…

— Стой! — сразу же выкрикнул Ларри, загораживая Апиона. — Это не враг.

— С-с-с-шшш! — недовольно прошипела гидра, отступая.

— Так, всё, — махнул рукой Элиддин. — Выходим.

Подступы к двери оказались свободны — левый коридор всё же не завалило. Паладины покинули зал с саркофагами и двинулись к выходу.

— Одну минутку, — произнёс Апион, склоняясь над дверью. Что-то негромко щёлкнуло — и дверь, вздрогнув, с каменным скрежетом начала закрываться.

— Это ещё что такое? — поразился Элиддин. — Как ты это сделал?

В тот же миг дверь окончательно захлопнулось, потолок содрогнулся — и паладины поёжились от грохота падающих камней — потолок в запертом уже зале всё-таки обвалился, навеки похоронив тело демона и остатки древних скелетов.

— Да повстречался я тут с одним магом… Он сказал — мол, твои друзья в беде, надо выручить. И дал мне магическую отмычку — она, говорит, любой замок откроет и любую дверь. И закроет тоже — да так, что никаким заклятьем не отворить.

Бывший вор вытащил чуть изогнутый металлический стержень, показывая его старшему паладину.

— Хм, — пробормотал Элиддин, переходя на внутреннее зрение. — Никакой магии не чувствую. Вообще никаких посторонних энергий или сущностей.

— Но ведь работает же! — пожал плечами Неуловимый.

— Вот это-то как раз и странно, — вздохнул Элиддин. — А как выглядел этот маг?

— Высокий такой, русоволосый. В светло-зелёных одеяниях. Он прилетел на танине…

— Всё, достаточно, — улыбнулся паладин. — Это, безусловно, Трейк — больше просто некому.

Элиддин взглянул на самого Апиона, пропуская бывшего вора чуть вперёд, и увидел значительные изменения в ауре Неуловимого. Внутрь светящегося призрака оказался вплетён ярко-синий клубок пушистых искрящихся ниточек. "Так вот в чём дело! — догадался паладин. — Ну конечно: как только Апион взял эту отмычку, заклятье перешло на него самого. Теперь он может работать с замками даже вообще без инструментов. Сама отмычка, которую я осматривал, на самом деле уже не нужна. Вот только Апион об этом ещё не знает".

Паладин удивлённо покачал головой. Что-то Трейк в последнее время подозрительно легко работает с Абсолютными энергиями — прямо как рыцарь-осьминог. Сперва аватар, потом вот это… Неужели ещё одним артефактом пожертвовал? Хотя, с другой стороны, до аватара он ведь не сам додумался — Ательмер подсказал. Так, может, и эта отмычка из ательмеровских запасов? — осенило Элиддина. Тогда, выходит, ректор Академии всерьёз экспериментировал с запрещённой магией. Паладин нахмурился. Он вспомнил давние события, которые стоили ему репутации, звания полковника и чуть было не привели к изгнанию из Гиперборея. Теперь Элиддин уже почти не сомневался, что во всём этом поучаствовал Ательмер…

А вот и выход. Сверху свисала верёвка, оставленная Апионом, но Ларратос обошёлся и так — ибо рыцарю-тигру не составило труда допрыгнуть до пролома. Неуловимый и Элиддин предпочли воспользоваться верёвкой. Ларри немного беспокоился за гидру, но та, оттолкнувшись от пола и резко взмахнув крыльями, всё же допрыгнула, вцепившись когтями в край отверстия.

***

Паладины шли к побережью. Апион двигался первым, высоко держа факел — ибо уже стемнело, а прибрежная часть Диаманта превратилась в руины. Дорогу то и дело перегораживали груды обломков и глубокие трещины. Некоторые из них были заполнены солёной морской водой.

— Что здесь произошло? — с некоторым недоумением поинтересовался Ларратос. — Такое ощущение, что здесь поработало целое стадо демонов-разрушителей…

— Нет, это орковские друиды, — ответил Элиддин. — Они уничтожили вражеский флот одним-единственным заклинанием. Городу, к сожалению, тоже сильно досталось.

Впрочем, несмотря на усталость и трудности с передвижением, небольшой отряд всё же добрался до берега.

— Кто такие?! — из темноты внезапно появился целый отряд орков — вероятно, уличный патруль.

Гидра приоткрыла челюсти, выпустив длинную струю ядовитого дыма.

— Это не враги! — заорал Ларратос, отклоняя яд силой своей воли. Орки схватились за оружие.

— Капитан Мельд? Подполковник Кахаби? — несколько удивлённо спросил начальник патруля. — Что это за странное чудище?

Гидра отреагировала несильным плевком, пришедшимся на топор начальника. Тот с проклятьем отбросил оружие, начавшее с шипением расползаться.

— Да прекрати же! — выкрикнул Ларратос, подбегая к гидре. — Здесь нет врагов! Нет, понимаешь?! Вообще не смей нападать!

— Как скажете, хозссяин, — прошипела гидра, наклонив центральную голову.

— Помощь не нужна? — поинтересовался патрульный. Паладины отрицательно покачали головами. — Ну, тогда мы пошли.

И отряд растворился в темноте.

— Нда, похоже, с этим зверем у тебя ещё будут неприятности, — покачал головой Элиддин. — Но всё же поменьше, чем с Руханнуром. Гидра хотя бы никогда с тобой не спорит и подчиняется беспрекословно. А я вот не удивлюсь, если мой танин до сих пор сидит на памятнике — вместо того, чтобы ждать меня в порту…

***

Отряд двигался вдоль побережья. Время уже подходило к полудню — вчера ночью паладины добрались до походного лагеря орков, получив возможность поесть, выспаться и искупаться. Гидра, отмытая от крови и слизи, сейчас выглядела очень красиво. Её чешуя ярко искрилась в солнечных лучах, окутывая дракончика бронзово-изумрудным сиянием.

— Интересно, есть ли у неё имя? — поинтересовался Элиддин.

— Тебя как зовут? — Ларратос откровенно любовался подарком Трейка.

— Сссс? — похоже, вопрос поставил гидру в тупик.

— Всё ясно, — улыбнулся Элиддин. — Ты можешь сам выбрать подходящее имя.

— Подходящее… подходящее… хм, вот ведь… что-то ничего вразумительного в голову не лезет.

— А что лезет?

— Ну… блестящая, удивительная, красивая… но это и не имена вовсе, — досадливо поморщился Ларратос.

— Назови Миридой — это имя как раз и означает «Удивительная», — посоветовал паладин.

— Спасибо, наставник. Ну что, — таламид обернулся к гидре, — тебе нравится такое имя?

— Да, хозяин!

— Вот и отлично.

Паладины не спеша брели вдоль самой кромки воды, проходя мимо оркских и республиканских кораблей, стоявших стройными рядами. Вскоре впереди показалось нечто странное — вроде бы корабль, но какой-то сплюснутый и без парусов. "Ужас Абсолюта" — прочитал Ларри его название.

— Прибыли, — произнёс Элиддин. — Перед нами "Ужас Абсолюта" — это был корабль шеддита по имени Баал Ирвэн, павшего от моего меча. Довольно двусмысленное название. Мы можем трактовать его как ужас, испытываемый Абсолютом, а можем — как ужас, что Абсолют наводит. Этот кристалл позволяет телепортироваться в судно, — продолжил Элиддин, достав из кармана прозрачный камень. — Я уже пробовал им пользоваться — и попал внутрь корабля. Думаю, тебе, как и мне, не составит труда разобраться с управлением. Пролезть внутрь можно через люк. Ты можешь уже садиться на борт, а я пока сбегаю за Апионом и Руханнуром.

***

"Ужас Абсолюта" с бешеной скоростью плыл по направлению к проливу Инея — Элиддин планировал доставить его в Стейнгард. Ларратос сидел в одной из кают в позе лотоса — медитировал. И его аура действительно очищалась от скверны, и постепенно из фиолетовой превращалась в ту, какой была раньше — в ярко-синюю.

Вообще, в каютах было тесновато — судно явно не рассчитывалось на драконов, поэтому Мирида с Руханнуром заняли почти всю доступную площадь. Перед этим Ларри строго-настрого запретил гидре нападать на танина, и теперь она лишь сверлила его злобным взглядом.

Консул сообщил Элиддину и Ларратосу, что пятнадцатого августа в девять часов вечера будет церемония вознаграждения — очень похожая на ту, что была в июне. Ларратос уже устал от подобных церемоний, но отказывать было неудобно.

— Таламид! — позвал Ларратоса Элиддин.

Ларри вышел из транса.

— Что, наставник?

— Не мог бы ты показать мне духовный камень — я до сих пор не понимаю, как тебе удалось упрятать туда дух демона.

— Пожалуйста, — Ларри, пожав плечами, вытащил из кармана камень духа. В его тёмных глубинах пульсировало багровое пламя. Сам шар стал тяжёлым и очень тёплым, от него исходили ощутимые эманации Хаоса. — Я сделал именно так, как и советовал архидруид: коснулся тела — и дух сразу же затянуло внутрь.

— Странно, — Элиддин, приняв камень из рук Ларратоса, начал пристально всматриваться внутрь. — Это же очень старое заклятье — такие камни не могут вмещать больше одного призрака. А тут — целых двое, один из которых — демон…

— Может, это потому, что его создал Тарадаш? Заклятье очень мощное и грубое.

— К тому же из древних. Нет, кто бы ни приложил руку к созданию этого камня — но это был явно не Тарадаш. Мда, камень сейчас, конечно, стал артефактом Хаоса — нужно будет как можно скорее его уничтожить.

Рука Ларратоса сразу же потянулась к Зариндуилу.

— Нет, не сейчас, — покачал головой Элиддин. — Если ты его разобьёшь — пленники попросту освободятся. А здесь, посреди моря, мы их упустим. Лучше всего заранее подготовиться к схватке с духами, пригласить Зарину в качестве страховки, а лучше ещё и Эрану с Беллерадашем… Хотя стоп! Ведь мне же всё равно нужно будет отнести Трейку меч и доспехи. Так что захвачу с собой и камень — мы с Трейком легко разберёмся с ним и с пленёнными духами.

***

Пятнадцатое августа. Девять вечера. Дворец консула. На трибуне стояли Ларратос, Элиддин, Зарина, Эрана, Беллердаш и… Апион Грант, более известный под прозвищем Неуловимый.

Церемония длилась около часа, и её суть заключалась в следующем: консул поблагодарил шестерых присутствующих за то, что остановили гражданскую войну и новую войну с масхонцами. Элиддину было предоставлено новое повышение — ему вернули отнятое двадцать с лишним лет назад звание полковника. Апиону за активную помощь республике объявили амнистию — и теперь ему уже не приходилось скрываться от полиции. Всем вручили орден славы — так что у Ларри, Эраны, Беллердаша и Элиддина их уже было по два.

Под конец церемонии народ начал расходиться. Элиддин подошёл к консулу и произнёс:

— Господин консул, вы ошибаетесь, считая, что война закончилась. Война только начинается.

— Что вы имеете в виду?

— Думаете, всё ограничилось гражданской войной? Нет! Произошло вторжение масхонцев! Каждый, кто помнит историю, знает, что Масхон, даже потерпев поражение, не успокаивается. Они просто готовят ещё одно вторжение. И так до тех пор, пока страна не потерпит поражение. Именно таким образом республики Келония и Перифия утратили независимость, войдя в состав Масхона. Гиперборей входит в Великий Альянс. И если кто-нибудь объявляет войну Гиперборею — он объявляет войну Великому Альянсу. Я прошу предоставить нам с Ларратосом дипломатические полномочия, дабы мы смогли достичь Ривергарда, столицы Ариады и главного города Великого Альянса. У нас есть скоростное судно, способное за считанные сутки доплыть до Ривергарда.

***

"Белый орёл", подвергнутый воздействию ускоряющих заклинаний, с бешеной скоростью бороздил водную гладь. Сначала воды реки Магнифа и озера Тунар, затем пролива Инея, затем Дэртонского залива, после чего вышел в Северное море. Последующие моря омывали непосредственно восточный берег диктатуры Масхон, поэтому, дабы не привлекать внимание вражеского флота, Элиддин принял решение углубиться на восток, непосредственно в океан Спокойствия. За судном Элиддина на буксире следовал слайдер — "Ужас Абсолюта". Вначале паладины хотели сделать наоборот, прицепив "Белого орла" к шеддитскому судну. Но оказалось, что слайдер не может тянуть даже столь малый корабль.

По океану Спокойствия судно плыло на юг. Океан совершенно не соответствовал своему названию: углубишься в него на сотню-другую вёрст — начинаются бури, грозы, штормы. А к западу от таинственного острова Сельвин с не менее таинственным населением вообще находится какая-то аномальная зона — штормы, смерчи, возмущения абсолютных энергий, гигантские воронки, засасывающие корабли… Лишь несколько суден за всю историю кораблестроения возвращались из своего плавания на остров Сельвин — моряки рассказывали, что там живёт какой-то странный народец, изолированный природными аномалиями. Вроде как это люди, но моряки пока не сумели установить с ними общий язык. Поэтому туда уже несколько веков никто не плавал.

***

Плавание прошло довольно спокойно, хотя без происшествий не обошлось. И все они оказались связаны с драконами. Мириду и Руханнура поместили в одну каюту — как оказалось, зря. Не прошло и часа, как оттуда раздался сильный треск электрического разряда, а вслед за тем — яростный рёв танина. Паладины бросились в каюту.

— Что здесь происходит?! — выкрикнул Элиддин.

В помещении пахло электричеством. Руханнур лежал на боку, выпучив глаза, а Мирида стояла напротив — похоже, гидра только что шарахнула танина молнией.

— Мирида, ты что, рехнулась?! — выкрикнул Ларри. — Я же запретил тебе на него нападать!

— Я не нападала, хозяин! Я защищала вашу честь. Он оскорбил вас!

— Оскорбил? Как же?!

Элиддин тем временем посылал в сторону Руханнура поток исцеляющей энергии, так что на вопрос Ларри ответил уже пришедший в себя дракон.

— Я просто сказал, — прохрипел Руханнур, — что у вас с ней теперь четыре головы на двоих — а значит, по две головы на каждого…

— Вот видите, хозяин?! — зашипела гидра. — Позвольте, я сниму с него шкуру!

— Нет, Мирида! — отрицательно качнул головой паладин. — Он — друг, и тебе нужно быть терпимее. Ведь это была всего лишь шутка — хотя мне они тоже не всегда нравятся.

— Да, Руханнур, — покачал головой Элиддин. — Хорошо ещё, что гидре запрещено убивать — а то бы тебя УЖЕ порезали на части. А всё твои дурацкие выходки…

Хотя Ларри сделал Мириде строгое внушение, паладины на всякий случай перевели гидру в трюм — пусть лучше припасы охраняет. А то, чего доброго, опять подерутся. Юмора Мирида совершенно не понимала.

На следующее утро Ларри, проснувшись, обнаружил, что его каюту затопило. Пол был залит водой, и вода просачивалась сквозь бревенчатую стену.

— Тревога! Мы тонем! — заорал Ларри. Элиддин, спавший в соседней каюте, сразу же проснулся, и паладины бросились в трюм. Там тоже всё затопило. Все ящики с припасами вымокли — так что, скорее всего, бСльшую часть провизии придётся выбросить. И посреди всего этого разгрома спокойно спала Мирида, свернувшись кольцом вокруг самого большого ящика. Вода была для гидры настолько привычной стихией, что она не считала потоп угрозой и не подняла тревоги.

— Мирида! — заорал Ларри, спрыгивая вниз и оказываясь по пояс в воде.

— Да, хозяин! — гидра поднялась на ноги и грациозно потянулась, резко встряхивая крылья, так что паладинов обдало фонтаном брызг.

— Что здесь происходит?!

— Ничего, — в голосе гидры звучало искреннее недоумение. Она не понимала, из-за чего, собственно, весь шум.

— Мы тонем, а ты тут спишь себе! — таламид, включив внутреннее зрение, быстро нашёл пробоину — она располагалась у самой стены и выглядела как-то странно.

Таламид нырнул и, пробулькав заклинание восстановления, починил повреждённое днище.

— Ну что? — поинтересовался Элиддин.

— Наставник, такое ощущение, что дыру чем-то прожгли — дерево по краям потемнело и легко расползается под пальцами.

— Может, это твой дракон постарался? — догадался Элиддин.

— Мирида, ты что, прогрызла днище?! — поразился таламид.

— Нет, хозяин. Я плюнула.

— Но зачем?!

— Мышшшь, — недовольно прошипела гидра.

— КАКАЯ МЫШЬ?! — заорал разъярённый Ларратос.

— Противная. Она пыталась сожрать ваши запасы, но я легко накрыла её плевком, — довольно произнесла Мирида.

Ларратос застонал:

— О Абсолют, ты ещё хуже Руханнура…

— Успокойся, таламид, — вздохнул Элиддин. — Паладин не должен давать волю гневу. Тем более, что нам теперь нужно сушить припасы, откачивать воду… И желательно бы перевести гидру на палубу — а то мы точно потонем ещё задолго до Ариады…

***

После того, как "Белый Орёл" миновал широту Сельвина, он повернул на запад, к берегу — возле королевства орков Гра-Шакан можно было плыть спокойно. А через три сотни морских вёрст уже начиналась Ариада. Страна, первой принявшая камриэльство. Самое южное из государств Вестланда. Страна, где располагается штаб-квартира Великого Альянса. Корабль, слегка сбавив скорость, взял курс на реку Азур, на которой и находился Ривергард, а также древний (ранее эльфийский) город Телисия. Вдоль берегов реки росло множество деревьев. Но не елей, дубов или берёз, как в Гиперборее или Гирдашане. Это были пальмы и кипарисы — те самые деревья, что Ларратос видел во сне с детства — в тех снах, где он путешествует по миру. Сосны тоже встречались — и это были единственные деревья, что напоминали Ларратосу о Родине. Элиддин обрадовался, увидев те же растения, что росли на мизрахийском континенте.

Через некоторое время Элиддин произнёс:

— Приплыли. Ривергард.

В городе находилось множество колонн, статуй и домов из красного дерева. Подавляющее большинство горожан было людьми. Но встречались и орки, эльфы и даже гномы. Ларри никогда раньше не видел настоящего живого гнома. Но они, как и эльфы, мало отличались от того, как выглядели на картинках. Выражения лиц у жителей той солнечной страны оказались гораздо веселее, чем у граждан Гиперборея. Юг, солнце…

Похоже, Ривергард, как и Стейнгарде, делился на Старый Город и Новый Город. В одном из районов виднелись гигантские двадцати-тридцати этажные белокаменные дома. На одном из домов развевалось голубое знамя с изображёнными на нём орлом, львом и медведем — флаг Великого Альянса. Это и была штаб-квартира вышеупомянутой организации.

Ларратос и Элиддин, оставив всю команду на корабле, двинулись к штаб-квартире. Миновав торговую площадь, они вошли в Новый Город Ривергарда. Как и Стейнгард, Ривергард оказался наполнен большим количеством самоходных повозок.

— Кто такие? — спросил у Ларри и Элиддина охранник у дверей здания.

— Ларратос Мельд и Элиддин аль-Кахаби, — сказал Элиддин, протянув дипломатические документы. Мы официальные представители республики Гиперборей.

— Давненько тут не было гиперборейцев. Четыре сотни лет, если не ошибаюсь. Я слышал в новостях по мадаббарной сети, что в вашей стране потеплело, и что морские пути открыты. Но до сих пор я не мог в это поверить! Сдайте оружие, и я пропущу вас.

Элиддин с Ларратосом отдали охраннику свои три меча и прошли внутрь. Именно три — Элиддин передал Ларри очищенный клинок, отобранный у поверженного Баала Кархана. Таламид решил переквалифицироваться на двуручного мечника, и его наставник за время пути научил Ларратоса боевому стилю Крибат Парпар — стилю бабочки, специально предназначенному для битвы двумя мечами.

За столом председателя Великого Альянса сидел пожилой черноволосый и голубоглазый мужчина.

— Мир вам, о председатель, — сказал Элиддин, — я — посланник страны Гиперборей Элиддин аль-Кахаби.

— А я — Ларратос Мельд, — представился Ларри.

— Рад видеть вас, господа, — произнёс председатель. — Я — Октавиан Сулла. Что привело посланцев далёкого Севера в нашу прекрасную солнечную страну?

— Господин Сулла, нас привела война. Война, которую Масхон без всякого предупреждения ведёт против нашей республики.

— Я слышал по мадаббарной сети о гражданской войне в вашей стране, господа, — ответил Октавиан, — но мне кажется, что вмешательство Масхона ещё не есть война — простая интервенция. Объяви Масхон войну, Хаммон выслал бы против вашей республики хотя бы несколько шеддитов.

— Он выслал двух шеддитов, господин Сулла, — сказал Элиддин.

— Всего двух? Нет, на войну не похоже…

— Но обоих — в статусе Баала, владыки, — продолжил Элиддин. — То есть очень могущественных.

— В доказательство мы можем показать вот это, — вмешался Ларратос, протянув Октавиану Сулле зачарованную золотую маску, изображавшую демоническое лицо. Эта маска снаружи выглядела золотой, но изнутри было видно, что она сделана из металла под названием демониум. Того, что могли делать только в Масхоне.

— Да, в некоторых новостях также говорится о шеддитах, подосланных Масхоном. Через пять дней как раз будет очередное заседание Великого Альянса, и, думаю, вам стоит присутствовать на нём.

— Благодарю вас, — сказал Элиддин и поклонился.

— Господа посланники, вы, как я понимаю, паладины?

— Да, господин Сулла, — ответил Ларратос.

— Тогда сообщаю вам, что здесь, в Ариаде вы можете найти представительство вашего ордена.

— Священный город?! — удивлённо выкрикнул Элиддин.

— Да. Масхонская академия и город Паладингард заняты шеддитами. Но совет паладинов города Шалем постановил, что в Вестланде также должен быть город паладинов. И академия. И вот уже пятьдесят лет, как в городе Телисия на реке Азур стоит академия паладинов.

— Да, отстал я от жизни, — произнёс Элиддин. — Я хотел наведать академию в Шалеме, но для начала можно осмотреть и телисскую, — эта фраза уже была обращена к Ларратосу.

***

"Белый Орёл" вновь плыл на запад по реке Азур — вверх по течению. Город Телисия находился высоко в горах. Конечно же, эти горы оказались не такими высокими, как Магора в Масхоне или Харалим в стране Шемшия, поэтому на их вершинах не могли добывать Небесную Сталь. Телисских паладинов материалом для мечей обеспечивали михзрахийские.

К тому же в телисских горах ощущалось множество светлых энергий: когда-то Телисия была эльфийским городом. Даже священным городом для эльфов Иссара. Но вот уже несколько тысячелетий как эльфы вымирают. А люди, наоборот, активно размножаются. Если в человеческой семье обычно три-четыре ребёнка, а здесь, на юге — и пять-шесть, то у эльфов в последнее время — обычно один ребёнок. Очень редко два. И довольно часто — вообще не одного. Эльфы, считающие себя утончёнными созданиями, решили жить ради собственного удовольствия. И многие не хотели тратить своё время на воспитание кучи детей.

За первое тысячелетие камриэльской эпохи количество эльфов уменьшилось в шесть-семь раз. И эльфы из полупустых восточных провинций Иссара переехали в район столицы. Город Телисия опустел. Но свято место пусто не бывает — его заняли люди.

Корабль прибыл в порт Телисии. Этот горный город не выглядел таким же жарким, как и Ривергард: более всего он напоминал южный Гиперборей — район Новгарда. Очевидно, местному ордену Стали и Пламени уже сообщили по мадаббару, что двое паладинов направились в священный город. Их уже встречала делегация из пятерых человек в плащах — трое в фиолетовых, двое в зелёных.

Три рыцаря-осьминога и два рыцаря-дракона, — догадался Ларратос. Самый старый из рыцарей-драконов, который выглядел на шестьдесят лет смертного мужчины, сначала уставился на Ларратоса, как будто увидел приведение, но потом взмахнул рукой — понял, что ему что-то в Ларратосе примерещилось, чего в принципе не может быть.

— Приветствую вас, Ларратос и Элиддин, — произнёс пожилой рыцарь-осьминог, — я — Маркус Антоний, архимагистр ордена паладинов здесь, в Ариаде. Прошу вас, пойдёмте со мной.

***

После того, как группа паладинов пришла в здание Храма Абсолюта, Маркус Антоний попросил Элиддина уйти вместе с ним, оставив Ларратоса одного в какой-то комнате храма.

Через полчаса шестёрка паладинов пришла к Ларратосу, и Маркус Антоний сказал:

— Таламид Ларратос Мельд, мы обсуждали с вашим наставником вашу невероятную силу — и невероятные способности к обучению. Обсудив ваши навыки и их уровень, мы пришли к выводу, что вы, скорее всего, и есть Избранный, Шаддай, о котором говорилось в древнем пророчестве.

— И я, ещё когда мы плыли из Гиперборея, понял, что не могу больше тебя ничему научить, — ответил Элиддин, — потому что научил тебя всему, что мог. Ты за два месяца справился с тем, с чем обычно справляются за четыре года.

— Итак, Ларратос, — сказал Маркус, — ваши способности и ваши навыки не позволяют нам сомневаться в вас. Вам больше незачем ходить в таламидах. Решением совета Телисии и вашего наставника вас следует произвести в адепты, — Маркус передал Ларри медальон с изображением тигра — медальоны такого типа он когда-то видел в доме Элиддина.

— Благодарю вас, господин архимагистр! Благодарю вас, наставник.

— Теперь, когда ты адепт, ты не обязан называть меня «наставник», — сказал Элиддин. Зови меня по имени.

— Понял, господин Элиддин!

— Просто Элиддин. Ты — дипломированный паладин, и мы с тобой уже давно знакомы, так что не надо со мной говорить так официально.

— Только один человек получил статус магистра в более молодом возрасте, чем вы, Ларратос, — произнёс Маркус. — Это — Арастиор Скайрис, тоже некогда бывший кандидатом в Шаддаи. Однако он чем-то возгордился, что и привело его на сторону Хаоса. Поэтому я говорю вам, адепт: не поддавайтесь гневу. Не уступайте ему. С рангом адепта к вам приходит не только уважение, но и большая ответственность.

— Буду стараться, господин архимагистр! — ответил Ларратос.

***

На следующий день Ларратос отправился в библиотеку Ордена — во-первых, ему нетерпелось узнать полный текст пророчества о Шаддае, а во-вторых, с рангом адепта он мог получить доступ к книгам, недоступным таламиду. Вместе с ним пошёл и Эллидин.

Библиотека занимала целый этаж академии и оказалась разделена на несколько частей — посетитель имел право доступа в эти секции в зависимости от своего ранга в ордене.

Войдя в библиотеку, Ларратос и Эллидин поначалу растерялись, пытаясь понять, где именно им искать тест пророчества. Но помощь, как часто бывает, пришла неожиданно.

— Я полагаю, господа, вы те самые гиперборейские паладины? — из-за ближайшего стеллажа с книгами вышел паладин в фиолетовом плаще с искусно вышитом на нём осьминогом. Он выглядел молодым, лет на двадцать пять — тридцать, его светлые волосы и правильные черты лица наводили на мысль что в его далёких предках могли быть эльфы. Однако в его глазах читалась вековая мудрость и опыт, которые и выдавали истинный возраст незнакомца.

— Да, вы правы, я Элиддин аль-Кахаби, а это Ларратос Мельд, — представил себя и своего спутника Элиддин. — Мы ищем полный текст пророчества о Шаддае.

— Архимагистр Эллинор, к вашим услугам, — представился в свою очередь рыцарь-осьминог. — Я знаю где это, следуйте за мной.

Эллинор проводил их в восточную часть библиотеки, где находилась небольшая секция, чьё название красовалось на плакате на входе в неё: "Древние пророчества — истинные и вероятные". Подойдя к одному из стеллажей, паладин достал нужный фолиант. Найдя нужную страницу, Эллинор зачитал ему пророчество, довольно длинное — архимагистр читал его на протяжении десяти минут. Пророчество оказалось написано сложным аллегорическим языком, так что из него было не ясно ни где конкретно родится Шаддай, ни когда это случится. Даже не было чётко сказано, что Шаддай должен быть мужчиной.

Однако было сказано, что он "будет воином могучим аки тигр" — значит — выберет специальность рыцаря-тигра. "В юные годы станет рыцарем" — эта часть пророчества тоже исполнилась. "Будет служителем меча и магии" — Ларратос до инициации в паладины успел побывать и воином и магом.

Самой непонятной оказалась последняя фраза в пророчестве: "когда встанет Утренняя Звезда против Вечерней Звезды, решится судьба этого мира". Утренней звездой называли красную планету Арес, названную в честь древнеариадского, а позже и камриэльского бога войны. Планета Арес служила символом войны и мужского начала. Вечерняя звезда — синяя планета Азура, названная в честь богини красоты и любви. Символ любви, красоты и женского начала.

Трактовок имелось превеликое множество: одна из них, довольно-таки новая, говорила, что, согласно предсказаниям сторонниц матриархата, грядёт война полов — после чего будет победа женщин и закабаление мужчин. Но мало кто верил в неё. Другая трактовка утверждала, что Шаддай и есть Утренняя Звезда — и он будет биться против зла, принявшего облик ослепительно красивой женщины. Ещё существовала трактовка, согласно которой, утренняя звезда, Арес — это агрессивная диктатура Масхон, а вечерняя звезда, Азура — миролюбивые страны Альянса, и когда наступит вторая Великая Война, и решится судьба мира.

Правда, появилась и четвёртая трактовка — буквальная. Она трактовала утреннюю звезду как планету Арес, вечернюю — как планету Азура, и расшифровка пророчества звучала так: когда сместятся орбиты всех планет, Арес и Азура ударятся друг о друга — и придёт конец солнечной системе, а также миру Эрта, ибо люди и нелюди своими грехами разгневали Абсолют.

— Но, каковы бы не были трактовки, в одном можно не сомневаться, — заключил Эллинор, — это истинное пророчество.

— Что значит "истинное"? — переспросил Ларратос.

— Пророчества, я имею ввиду настоящие, сделанные настоящими предсказателями, а не уличными шарлатанами, бывают двух видов: вероятные, которые могут сбыться или не сбыться, и истинные, которые сбудутся непременно. Беда только в том, что истинные пророчества обычно сильно запутаны и их истинный смысл очень трудно понять. Сами видите, сколько трактовок у этого пророчества.

У самого Ларратоса пока не имелось версий на эту тему. Не придерживался он и уже существовавших. Царил поздний вечер и Ларри решил сегодня не ходить в секцию библиотеки для адептов. Попрощавшись с Эллинором, паладины пошли спать.

***

И снова Ларратосу приснился Арастиор. И снова во сне он осознал, что спит. Лица были видны нечётко. Арастиор с каким-то помощником ходил по горным лесам и лугам, которые сразу же показались Ларри знакомыми. Ну конечно! Это же она — Ариада, телисские горы!

Помощник был юношей лет пятнадцати-шестнадцати.

— Ара, ты что-нибудь ощущаешь?

— Да, брат мой, — ответил Арастиор. Похоже, парень не был помощником Арастиора, а был его младшим братом. — Здесь, в горе Нурия я чувствую мощные потоки как светлых, так и тёмных энергий.

— И что же ты планируешь там найти?

— То же самое, что мы с тобой нашли и в Масхоне, Петер. Масхонский кристалл привёл меня сюда. Думаю, мы найдём здесь ещё один такой же. Было бы очень хорошо, если бы мы сразу нашли тут орудие, способное навсегда уничтожить Хаос — но я почти уверен, что сейчас мы его не найдём.

— И как ты думаешь, где вход, брат?

— Внутренним зрением я ощущаю вход в пещеру у северного подножия горы. Спускаемся. Я уверен, что я стану истинным Шаддаем!

Ларратос внезапно проснулся. Ему приснился Арастиор в молодости! Похоже, во время своего путешествия. Он был тут, в телисском районе! Очевидно, он оставил след в матрице Абсолюта, поэтому Ларратос его и увидел. И Арастиор искал способ покончить с Хаосом! Можно пройти по его следу — и узнать, что же с ним случилось. А может, и самому попробовать уничтожить Хаос — и исполнить пророчество о Шаддае!

Нет! Не так быстро! Этот путь, похоже, и погубил Арастиора, — сказал Ларри самому себе, — значит он может погубить и меня! Я не могу так просто пойти по нему, не посоветовавшись со старшими паладинами!

— …В городе чудовище!

Ларри вздрогнул начал лихорадочно одеваться. Пару мгновений спустя к нему ворвался Элиддин.

— Так, Ларри, срочно бежим к берегу! Похоже, гидра разбушевалась.

Юный паладин побледнел. Он очень живо представил себе, ЧТО сейчас может твориться у причала, и стремглав выскочил на улицу, забыв даже Зариндуил. Он помчался к берегу так быстро, как только мог — и Элиддин с трудом поспевал за своим бывшим учеником.

У берега действительно происходило настоящее побоище: у паладина замерло сердце, когда он увидел семь растерзанных тел, валяющихся на прибрежных камнях. Но потом Ларри увидел, что кровь из этих «трупов» не течёт — а значит, это всего лишь боевые големы. Рядом валялось двое магов — их, похоже, всего лишь оглушило молнией. Сама Мирида сосредоточенно потрошила восьмого (и последнего) голема, не обращая внимания на двух паладинов — в зелёном и фиолетовом плащах, которые пытались парализовать её с помощью сил Абсолюта. Подбежав ближе, Ларри увидел, что паладины — это Маркус Антоний и Эллинор.

Гидра тем временем закончила с големом и подняла головы, целясь в архимагистров…

— Мирида, стоять! — бешено зароал Ларри, а Маркус выхватил свой клинок, засветившийся синим пламенем.

Гидра недовольно зашипела, но всё-таки слезла с разорванного голема.

— А, Ларратос! — облегчённо вздохнул Антоний. — Хорошо, что вы здесь — ваша зверюга чуть было не прикончила наших исследователей.

— А сила Абсолюта похоже на неё вообще не действует, — добавил Эллинор.

— Мирида, в чём дело?! — Ларри подбежал к гидре, а паладины занялись оглушенными магами. — Почему ты опять нападаешь на людей?

— Они первыми напали! — когти гидры проскребли по камню. — Они ударили магией!

— Это правда? — Ларратос недоумённо повернулся к Маркусу.

— Да, наши исследователи никогда не видели таких… созданий. А мне их теперь и вовсе видеть не хочется. Им было интересно, как эти твари устроены внутри — и один из этих балбесов применил просвечивающее заклятие. Но оно, конечно, абсолютно безвредно!

— А гидра почуяла магию, — развёл руками Элиддин.

— Да, — кивнул Маркус, — всё именно так и было.

— Мирида, я же велел тебе никого не убивать! — воскликнул Ларри.

— Да, хозяин. Я помню.

— Тогда что ЭТО?! — разъярённый Ларратос показал на порванных големов.

— Они не живые — их невозможно убить. А людей я и не убила.

Ларратос застонал и осел на камни, обхватив голову руками.

***

На обратном пути Ларри рассказал о своём сне.

— Гора Нурия, — сказал Маркус, — всего двадцать вёрст к северу отсюда. Паладины никогда её не исследовали.

— Арастиор упомянул масхонский кристалл, — задумчиво произнёс Элиддин, — который привёл его сюда. Может быть, ты найдёшь тут кристалл, что поведёт тебя по дальнейшему пути этого падшего паладина.

— Я согласен, наставник… Элиддин.

— Честно говоря, я не верю что вообще возможно "уничтожить Хаос", но раз это связано с Арастиором, то необходимо исследовать гору Нурия, — высказал своё мнение Эллинор.

— Хорошо, — сказал Маркус, — мы соберём экспедицию для исследования горы Нурия.

— Мне не терпится туда пойти, — сказал Ларратос.

И ему действительно не терпелось. Путь таламида завершился. Ларри предстоял другой, не менее долгий и опасный путь адепта — в те земли, где ступала нога Арастиора.

ПРИМЕЧАНИЯ

Карта мира:

Стейнгард — "Город Камня" (вестландск.)

Камриэль (Бог Луны — мизрахийск.) — основатель самой распространённой в Вестланде религии, жил в землях Востока и объявил себя воплощением восточного бога Луны.

Айсгард — "Город Снега" (вестландск.)

Да святится имя Огара, друг Беллердаш (оркск.)

Мадаббар — приблизительный перевод: переговорник (мизрахийск.) Магическое устройство, напоминающее хрустальный шар. Изобретён в стране Бутейн. Используется для связи, просмотра новостей и пьес. Изначально ими могли пользоваться только маги, потом, после того, как мадаббары были усовершенствованы Лекстраном Лереппером, и простое население.

Озеро рыбаков (вестландск.). Оно так названо за обилие рыбы.

Великолепная (вестландск.)

Диамант — город к западу от Стейнгарда, находящийся на берегу Океана. Он славится своим стеклом, которое вставляют в окна дорогих домов Гиперборея и соседних стран. Диамантийское стекло поставляли и в республику Масхон, до тех пор, пока она не превратилась в диктатуру.

Приветствую вас, господин

И тебя приветствую, мой друг

Меня зовут Ларратос Мельд. Я — воин

Меня зовут Элиддин бен Шамир аль-Кахаби (Звёздный). Я — полицейский.

Слово «Паладин» восходит к мизрахийскому существительному «ПладА», означающего и «сталь» и «пламя». Это слово является причастием, восходящим к этому корню и означает "использующий горящую сталь". В современных словарях можно прочитать, что слово «паладин» восходит к итальянскому «палатино», означающему «придворный», то есть рыцарь, особо близкий к королю. Однако, эти слова всего лишь омонимы, и придворные паладины в средневековой Европе мало имели общего с рыцарями ордена Стали и Пламени, живущими в мире Эрты.

Джинн — гений (мизрахийск). Такое название придумала себе группа мизрахийских колдунов, свершившая в начале эры Магии переворот. Их превратили в бесплотные духи, посадили в бутылки и бросили в море.

Альмагтин — "эльфийское серебро". Сплав, из которого древние эльфы делали своё серебряное оружие. Секрет его получения давно утерян (или же эльфы просто не хотят им делиться). По легенде, альмагтин выплавляли из смеси белой глины, горькой соли и рутила — но повторить процесс большинство магов-алхимиков не сумело.

Руханнур — "дух огня", "дыхание огня" — (мизрахийск).

Этот Занавес не есть реальная преграда. Просто с тех пор и до сегодняшних дней в Масхон пускают только чистокровных людей.

Джинн — в переводе с мизрахийского «гений»

Вечную жизнь Хаммону (Вестландск.)

Души, в которых светлых энергий больше, чем тёмных, в такой портал протолкнуть невозможно — в этом случае туда пройдёт только тело. Но в Масхоне таковых почти нет.

Напоминаю, что некромант Мугдаш вырастил костяную руку основателю ордена шеддитов Раилю Хаддаду.

Любой, кто может наколдовать хотя бы одно заклинание — маг. Маг, закончивший школу волшебства — волшебник. Волшебник, закончивший академию — чародей, а чародей, ставший доктором магических наук — архимаг.

Точно такими же свойствами обладает хитиновый панцирь жуков-бронзовок: кто хоть раз видел это вживую, уже никогда не забудет столь удивительного зрелища. А вот на рисунках как гидры, так и эти жуки смотрятся бледно — ну зелёный, ну с блёстками… Ибо никакой рисунок не может передать ЭТИ цвета — строго говоря, это и не цвета даже, а разновидность свечения и блеска.

Благословлён ты, демон, бог будущего мира. Пошли мне силу и власть — пошли врагу смерть.

Напоминаю, что орки, живущие в диаспоре, в качестве единственного родного языка имеют вестландский, а оркский используют как священный. Гирдашанские орки — билингвы.

То есть доспех альмагтиновый. Сами эльфы не носили тяжёлых доспехов, предпочитая лёгкие кольчуги (а то и вовсе обходились без брони). Однако во времена Первого Вторжения эльфийские мастера сделали немало альмагтиновой брони.

Она хоть и ароматнее, чем культурная земляника, зато на редкость мелкая и кислая. Гадость, одним словом — но оркам нравится.

Для тех, кто не помнит: Азиз Шакир бен Хананиэль — джинн, участник восстания джиннов, некогда был правителем Мизраха.

Большие масхонские суда вмещают сто семьдесят воинов — ни одна другая страна мира не владеет столь мощными и вместительными кораблями.

Адамант — мифический металл, который не только обладает абсолютной невосприимчивостью к эфирным и магическим энергиям, но вдобавок искажает вокруг себя магическое пространство. Хотя теоретически возможность существования адаманта давно доказана, алхимикам так и не удалось его получить.

Сложное чародейство, которое полностью и навсегда подчиняет жертву магу. Снять эти чары невозможно. Для их накладывания каждый раз нужно составлять индивидуальное заклинание, учитывающее тип и характер подчиняемого существа. Кроме того, ритуал требует крови жертвы, её истинного имени.

В госпиталях маги-лекари часто разлагают солёную воду в небольших количествах — для борьбы с инфекцией. Образующийся газ в малых количествах безвреден, а вот микроорганизмы от него дохнут сразу же.

Напоминаю, что провинция Перифия со столицей Верпек входит в империю Масхон.

Оглавление

  Часть первая

    Пролог

    Глава 1. Костяная рука

    Глава 2. Стейнгард

    Глава 3. Служитель Абсолюта

    Глава 4. Пламенный привет

    Глава 5. Око Тандариэля

    Глава 6. Катакомбы Араксара

    Глава 7. Тени сгущаются

    Глава 8. Испытания

    Глава 9. У эльфов

    Глава 10. Культ Тени

    Глава 11. Откровение

    Глава 12. Священная гора

    Глава 13. Рождение рыцаря

  Часть вторая

    Пролог

    Глава 14. Неудачливый паленгенезист

    Глава 15. Ветер перемен

    Глава 16. Путь Паладина

    Глава 17. Порождения ада

    Глава 18. Загадочный ящик

    Глава 19. Новый старообрядец

    Глава 20. Ветер войны

    Глава 21. Пути сходятся и расходятся

    Глава 22. В дебрях Гирдашана

    Глава 23. Сумасшедший друид

    Глава 24. Орки точат секиры

    Глава 25. Мощь алхимии

    Глава 26. Битва за свободу

    Глава 27. Подарок судьбы

    Эпилог. Начало странствий .

Реклама на сайте