«Приговор»

Ричард Бейкер Приговор

Лину Р. Бейкеру-мл. посвящается

1942–2002

Удачи, папа

Благодарю Фила Этанса за широту мысли и щедрость, Боба Сальваторе — за то, что пустил поиграть к себе в песочницу, и Эда Гринвуда, согласившегося разделить со мной свой мир.

О, и отдельное спасибо Ким за то, что терпит меня, и Алекс и Ханне, у которых я каждый день учусь чему-нибудь новому.

Еда закончилась, а вместе с ней и тепло. Кругом царила пустота, и в этой пустоте был хорошо слышен призыв к свободе. Зов становился все настойчивее, от мягкого побуждения переходя к отчаянию. Восемь крошечных ног откликнулись на этот молящий зов. Восемь крохотных орудий ударили в сводчатую стену. Они долбили и стучали в нее, выискивая малейший намек на чуть более серые тени в кромешной тьме. В кожистой оболочке появилось отверстие, и восемь ног принялись согласно бить в эту точку, почуяв слабость. Слабость недопустима. Слабостью следовало воспользоваться, незамедлительно и безжалостно.

Одна за другой, десяток за десятком, тысяча за тысячей, миллион за миллионом крошечные ноги впервые в жизни мельтешили на неясной границе между мирами, неистово спеша вырваться из своих округлых темниц. Миллионы пауков, подгоняемых голодом и честолюбием, страхом и инстинктивной подлостью, вели свою первую битву против податливой кожистой преграды. Едва ли это был достойный противник, но они дрались с упорством, проистекавшим из знания того, что выбравшийся первым получит огромное преимущество и что они — все они — голодны.

Из знания того, что есть нечего, кроме как пожирать друг друга.

Тепло яйцевой камеры исчезло, разрушилось. Безмолвные мгновения одиночества, пробуждения, первых проблесков сознания остались в прошлом. Стены, служившие убежищем и защитой, сделались теперь всего лишь помехой, и ничем более. Мягкая оболочка стала преградой на пути к пище, к неизбежной битве, к насыщению во всех отношениях.

На пути к власти.

И этого, в первую очередь, не могло перенести благословенное и проклятое отродье. И они сражались, и бились, и лезли, и скреблись, чтобы выбраться на волю.

Есть.

Карабкаться.

Властвовать.

Убивать.

Стать…

ГЛАВА 1

Струи пыли и песка шуршали по древним красным камням. Халисстра Меларн поплотнее закуталась в пивафви, дрожа на пронизывающем ветру. Ночь была холодная, холоднее, чем в пещерах глубоко под земной поверхностью, и ветер скорбно стонал среди выветрившихся развалин, корчась в муках и умолкая среди засушливых холмов. Когда-то здесь стоял огромный город, но его больше не существовало. Останки величественных зданий и разрушающиеся колоннады шептали о народе гордом и искусном, но давно ушедшем. Однако громадные бастионы еще стояли под ветром пустыни, и обломанные обрубки башен устремлялись в небо.

При других обстоятельствах Халисстра могла бы целыми днями бродить по безмолвным улицам величественных руин, размышляя об их давно ушедшей истории, но теперь куда более удивительная и жуткая загадка наполняла ее благоговением и ужасом. Над черными силуэтами осыпающихся башен и покосившихся стен в черном бескрайнем небе холодно и льдисто сверкали россыпи звезд.

Конечно, она слышала о таких вещах всю жизнь. Умом она принимала мысль, что на месте свода пещеры может быть открытое небо и нелепо далекие булавочные головки света на нем, но сидеть под ним и видеть это собственными глазами… это было действительно нечто совсем другое. За свои две сотни лет она никогда не удалялась больше чем на пару дюжин миль от Чед Насада и, уж конечно, не выбиралась на Поверхность. Это вообще делали считанные единицы из темных эльфов Города Мерцающих Сетей. Подобно большинству дроу, они в основном игнорировали мир, расположенный вне бесконечных интриг, козней и безжалостного эгоизма жизни в Чед Насаде.

Халисстра с горькой иронией вглядывалась в сверкающие над головой огни. Эти алмазы, крохотные, как булавочные уколы, это безбрежное ночное небо были реальностью. Они существовали невообразимо давно, задолго до того, как ей случилось попасть в эту жалкую замерзающую пустыню и заметить их, и, без сомнения, будут существовать еще долго после того, как ее не станет. Но Чед Насада, ее родины, города, чье соперничество, и лояльность, и успехи полностью поглощали все ее помыслы и внимание на протяжении всей жизни, больше не существовало. Не прошло и дня, как она стояла на высоком балконе Дома Насадра и в ужасе смотрела вниз, на пылающие камни и рушащиеся замки, став свидетельницей катастрофического уничтожения ее города. Чед Насада, с его удивительными каменными паутинами и прекрасными мрачной красотой магическими замками, прилепившимися к растрескавшимся стенам. Чед Насада, с ужасающим высокомерием и надменностью, темной красотой знатных Домов и неизменным благоговением перед Паучьей Королевой. Чед Насада, центра существования Халисстры, больше нет.

Халисстра, вздохнув, оторвала взгляд от неба над головой и поднялась. Она была высокой для дроу, почти пяти с половиной футов ростом, и тонкая, как клинок шпаги. Хотя чертам ее недоставало притягательной, почти хищной чувственности, свойственной многим высокородным женщинам-дроу, она была красива суровой, аскетичной красотой. Даже после часов яростного сражения и отчаянных попыток спастись от огня, врагов и прочих напастей Халисстра двигалась с холодной, рассеянной грацией, невозмутимым самообладанием женщины, рожденной властвовать.

Песчинки стучали по иссиня-черной броне ее кольчуги, ветер вцепился в плащ и пытался сорвать его. Халисстре было хорошо знакомо движение сырого, холодного воздуха на безбрежных пространствах под землей, но по этому заброшенному городу метались безжалостные, жалящие ветра, раз за разом наносящие ей удары со всех сторон сразу. Она выбросила из головы мысли о ветре, звездах и руинах и молча двинулась к остальным. Они столпились под защитой могучей стены в небольшом дворике, усеянном обломками колонн. На другой стороне площади высились опустевшие останки величественного дворца. Его убранство не сумело пережить века песчаных бурь и ветров, терзавших город, но колоннады и дворы, высокие своды и великолепные залы свидетельствовали о том, что это сооружение было некогда резиденцией семейства, обладавшего в городе определенной властью, возможно, даже правителей или повелителей этого места. Неподалеку от полузанесенных песком стен стоял неброский портал, арка из странного черного камня, в которой таились магические врата, ведущие обратно в Чед Насад. Через этот портал Халисстра и остальные совершили побег из гибнущего города дроу.

Она помедлила, задумчиво оглядывая своих шестерых спутников. С краю грациозно опустилась на колени Данифай, ее служанка: безукоризненно правильное лицо невозмутимо, глаза спокойно закрыты. Возможно, она дремлет или просто хладнокровно ожидает, как повернется дело. Пятьдесят лет назад Данифай, плененную в сражении жрицу из города Эриндлина, подарили Халисстре в услужение. Юная, красивая и умная, Данифай на удивление тактично и безропотно смирилась со своей неволей. На самом деле, у нее не было выбора — серебряный медальон на груди Данифай связывал девушку узами могущественного заклинания. Что таилось за этими блестящими глазами и правильными чертами лица, не могла предположить даже Халисстра, но Данифай служила ей настолько преданно и умело, насколько от нее требовалось, а возможно, даже более того. Халисстра сознавала, что уже одно то, что Данифаи по-прежнему с нею, доставляет ей немалое утешение.

Остальные пятеро ее спутников быть утешением не могли ни в коей мере. События последних дней Чед Насада привели Халисстру в отряд путешественников из далекого Мензоберранзана, города, в разные времена бывавшего Чед Насаду врагом, соперником, торговым партнером и повелителем. Квентл Бэнр сидела, погрузившись в раздумья, она плотно закуталась в плащ, спасаясь от холода. Жрица Паучьей Королевы, Квентл была наследницей Дома Бэнр, правящего рода Мензоберранзана. Разумеется, Квентл не являлась подругой Халисстры просто потому, что обе они были жрицами-служительницами Ллос; большинство знатных женщин-дроу служили Паучьей Королеве и на протяжении всей жизни враждовали за свой статус и первенство в этом служении. Таков был мир дроу, их обычай, заповеданный Ллос. Если Паучьей Королеве доставляло удовольствие вознаграждать тех, кто показал себя на службе ей наиболее беспощадным, наиболее честолюбивым, то что оставалось делать темному эльфу?

Квентл была во многих отношениях воплощением женственности дроу, главы Дома во всей своей красе, благочестие сочеталось в ней с физической привлекательностью, силой характера и абсолютной безжалостностью. Среди пятерых пришельцев из Мензоберранзана она, безусловно, представляла наибольшую опасность для Халисстры. Та, в свою очередь, тоже была дочерью Верховной Матери и жрицей Ллос, а значит, хорошо понимала, что должна пристально следить за Квентл. В данный момент они союзницы, но Квентл ничего не стоит решить, что Халисстра принесет больше пользы в качестве служанки, пленницы, а то и просто трупа.

В распоряжении Квентл была преданность громадного Джеггреда, дреглота из Дома Бэнр. Дреглот был полудемоном-полудроу, сыном старшей сестры Квентл и какого-то безымянного обитателя Абисса. Джеггреду, возвышающемуся над темными эльфами существу жуткого вида с четырьмя верхними конечностями, вечно приходилось сдерживать свою свирепую жестокость. Лицом он походил на дроу и передвигался на двух ногах, но его темная кожа на груди, плечах и пояснице заросла сверкающей серебристой шерстью, а клыки были длинными и острыми, как кинжалы. Джеггреда Халисстра не опасалась, поскольку дреглот принадлежал Квентл и не тронул бы Халисстру и пальцем без особого повеления своей госпожи. Он мог бы стать орудием смерти Халисстры, пожелай этого Квентл, оставаясь при этом просто инструментом.

Маг Фарон сильно заинтриговал Халисстру. Изучение темных наук, равно как и искусства фехтования, традиционно отдавалось на откуп мужчинам. Могущественный маг заслуживал некоторого уважения, несмотря на свой пол. На самом деле, Халисстре был известен не один случай, когда Верховная Мать важного Дома правила лишь с согласия мужчин рода — сильных магов, и такое положение дел всегда поражало ее, казалось неестественным и опасным. Фарон вел себя так, словно обладал именно такими силой и влиянием. О, он достаточно быстро подчинялся Квентл, но никогда — без сардонической улыбки или лицемерного замечания, и порой его непочтительное поведение граничило с откровенным бунтом. Это означало, что либо он полный идиот, — но это едва ли, поскольку именно его выбрали в Мензоберранзане для опасного путешествия в Чед Насад, — либо обладает достаточным могуществом, чтобы противостоять естественной тирании знатной женщины вроде Квентл. Фарон интересовал Халисстру как потенциально важный союзник против жрицы Бэнр, если случится так, что они с ней не сумеют прийти к взаимопониманию.

Халисстре представлялось, что Рилд Агрит был для Фарона тем же, чем Джеггред для Квентл. Рилд, могучий Мастер Оружия, который ростом мог посоперничать с самой Халисстрой, был потрясающим бойцом. Халисстра видела это во время бегства из Чед Насада. Подобно большинству мужчин, он в присутствии Квентл держался с подобающей почтительностью. Халисстре это служило добрым знаком. При необходимости Рилд с легкостью сможет перенести свою преданность на другую высокородную женщину. Она не могла рассчитывать, что Рилд выступит против Фарона или Квентл, но верность чистокровных дроу не столь крепка, как обыкновенного дреглота…

Последним и самым незначительным в отряде мензоберранзанцев был проводник, Вейлас Хьюн. Маленький и скрытный, он мало говорил и многое замечал. Халисстре и прежде доводилось встречаться с такими типами. Достаточно полезные в той области, в которой преуспели, они не желали иметь ничего общего с кознями жриц и матрон и делали все возможное, чтобы держаться подальше от политики знатных Домов. В данный момент Вейлас склонился над небольшой кучкой хвороста, разводя огонь.

— Существует ли хоть какая-нибудь вероятность того, что за нами будет погоня? — спросил Рилд сквозь ледяной ветер.

— Сомневаюсь, — пробормотала Квентл. — После того, как мы воспользовались порталом, обрушился целый Дом. Какая может быть погоня?

— В этом нет ничего невозможного, дорогая Квентл, — отозвался Фарон. — Толковый маг смог бы понять, куда вел портал, даже если тот и разрушен. Он смог бы даже восстановить портал настолько, чтобы воспользоваться им. Я полагаю, это зависит от того, насколько сильно по нас скучают в Чед Насаде. — Он скользнул взглядом по Халисстре и спросил: — Как насчет этого, моя госпожа? Не находите ли вы вероятным, что ваши соплеменники схватят нас, чтобы возложить на нас вину за прискорбные события последних нескольких часов? Не отправятся ли они в дальний путь, чтобы свершить над нами месть?

Халисстра смотрела на него. На ее взгляд, этот вопрос не имел смысла. Кто предположительно мог уцелеть, чтобы возложить вину за нападение дергаров на отряд из Мензоберранзана? Дом Меларн пал, и Дом Насадра тоже. Она ощутила вдруг жуткую усталость во всем теле, свинцовую тяжесть в сердце и туман в голове и позволила себе опуститься на песок напротив остальных.

— У тех, кто еще остался в Чед Насаде, найдутся дела поважнее, чем искать вас, — сумела выговорить она.

— Похоже, госпожа поставила тебя на место, Фарон, — рассмеялся Рилд. — Видишь ли, мир и все, что в нем есть, вовсе не вращаются вокруг тебя одного.

Фарон выразил свое согласие сардонической ухмылкой и покаянным жестом.

— Ну и ладно, — беспечно бросил он. Потом повернулся к Вейласу, терпеливо высекавшему искры на охапку хвороста: — Ты уверен, что это разумно? Костер будет заметен издалека.

— Сейчас чуть больше полуночи, если я не ошибаюсь, — ответил проводник, не отрываясь от своего занятия. — Если вы думаете, что сейчас холодно, подождите предрассветной поры. Нам нужен огонь, невзирая на риск.

— Откуда ты знаешь, насколько сейчас поздно, — спросила Квентл, — или как станет холодно?

Вейлас высек искру и быстро наклонился, чтобы укрыть ее от ветра. Спустя считанные мгновения хворост уже трещал, ярко пылая. Проводник осторожно подложил еще валежника.

— Видите тот звездный узор на юге? — указал он. — Шесть звезд, немножко похожих на корону? Это зимние звезды. В это время года они рано восходят и долго остаются на небе. Сами видите, они почти в зените.

— Ты бывал на Поверхности прежде, — отметила Квентл.

— Да, госпожа, — признал Вейлас, но не стал продолжать.

— Если это середина ночи, то, что это за сияние на небе? — спросила она. — Это наверняка должен быть рассвет.

— Поздний восход луны.

— Это всходит не солнце? Такая яркая!

Вейлас со сдержанной улыбкой глянул вверх.

— Если бы это было солнце, госпожа, звезды исчезли бы с половины небосвода. Поверьте мне, это луна. Если мы останемся здесь, вам скоро придется познакомиться и с солнцем тоже.

Квентл умолкла, видимо раздосадованная своей ошибкой. Халисстра понимала ее — она и сама ошиблась точно также.

— Отсюда следует один чудесный вопрос, — заметил Фарон. — По-видимому, у нас нет желания задерживаться здесь. И что мы в таком случае будем делать?

Провоцируя Квентл Бэнр этими словами, он внимательно следил за ней.

Квентл не попалась на удочку. Она пристально смотрела вдаль, на серебристое сияние на востоке, словно не слышала вопроса. Под лунным светом от изъеденных ветром стен и обрушившихся колонн потянулись тени, призрачные, как привидения, столь слабые, что различить их могли лишь глаза дроу, привыкшие к мраку Подземья. Квентл нагнулась и, набрав пригоршню песка, позволила ему течь между пальцами, глядя, как ветер уносит серебристые струйки. Халисстре впервые пришло в голову, что Квентл и другие мензоберранзанцы могут испытывать нечто вроде той же усталости, той же скорби, что лежала на сердце у нее самой, не потому, что сочувствуют ее утрате, а от понимания того, что стали свидетелями крушения, великого и ужасного.

Молчание затягивалось, пока Фарон не шевельнулся и не открыл рот, собираясь заговорить снова. Квентл опередила его, голос ее был холоден и презрителен.

— Что мы будем делать, Фарон? Мы будем делать то, что решу я. Мы все измучены и ранены, а у меня нет магии, чтобы восстановить наши силы и исцелить раны. — Она поморщилась и позволила остаткам песка проскользнуть между пальцев. — Сейчас отдыхать. Я определю наш план действий завтра.

За сотни миль от пустынных развалин другой темный эльф стоял посреди другого разрушенного города.

Это был город дроу, бастион из черного камня, вырастающий из стены громадной черной пропасти. Он представлял собой нечто вроде могучей крепости, сооруженной на вершине огромной скалы, только развернутой так, что она нависала над пустотой, и тлетворные ветра, долетавшие из бездонной пропасти под ней, завывали в невидимых пещерах где-то вверху. Хотя башни и шпили и повисли бесстрашно над ужасающей бездной, сооружение никоим образом не выглядело хрупким или ненадежным. Его могучая каменная опора была частью остова самого мира, могучие перекладины столь надежно врастали корнями в стену пропасти, что разорвать эту связь могло бы разве что вмешательство самого Торила.

Те немногие ученые, что помнили об этом месте, знали его как Чольссин, Город Шепчущих Теней, и даже большинство из них забыли, почему город так назывался. В этой погруженной во мрак крепости на краю бездны жили тени. Чернильно-черные полуночные пятна, чернее, чем сердце дроу, кружились и перетекали от башни к башне. Шепчущая тьма, словно гигантский голодный дракон, увивалась вокруг острых как иглы шпилей, скользила по открытым галереям мертвого города. Время от времени эти живые тени поглощали части города, унося дворец или храм в студеные глубины, за пределы кругов мира.

Нимор Имфраэззл не спеша пробирался по пустынным галереям Чольссина, оставаясь внешне безучастным к живым завесам мрака, пляшущим и кружащимся на темных городских площадях. Из-за стен доносились сводящие с ума завывания бесконечной бури, ветер трепал его плащ и развевал длинные серебристые волосы, но он не замечал этого. Это был его город, его убежище, а все здешние опасности и странности — лишь привычные, не стоящие внимания мелочи. С виду Нимор выглядел почти по-мальчишечьи худощавым, темным эльфом, невысоким и тонким как тростник. Он едва доставал макушкой до переносицы обычной женщины-дроу.

Несмотря на изящное телосложение, Нимор буквально излучал силу. От этого тщедушного тела, казалось, так и веяло мощью и смертоносной быстротой, далеко не соответствующими его пропорциям. Лицо его было узким, но привлекательным, почти красивым, и держался он с исключительной надменностью знатного дроу, не боящегося ничего и никого. Эту роль Нимор играл хорошо, будучи дроу из могущественного Дома, принцем этого разрушенного города. А если он был чем-то еще, чем-то большим, что ж… те немногие темные эльфы, что жили здесь вместе с ним, почти не отличались от него.

Нимор добрался до конца галереи и, повернув внутрь, пошел вверх по великолепной лестнице, высеченной в толще монолитного отрога скалы, к которой прилепился Чольссин. Какофония ветров, воющих снаружи, быстро стихла до отдаленного, но глубокого шепота, свистящего и пронизывающего. В Чольссине не существовало места, где можно было бы укрыться от этого звука. Дроу положил руку на рукоять меча и зашагал по закручивающимся спиралью черным ступеням в огромный темный зал, сводчатый храм теней в самом сердце города. Трепещущие язычки неугасимого пламени в бронзовых канделябрах отбрасывали пятна слабого красноватого света на ребристые стены, неяркие вспышки, растворяющиеся во тьме высоких сводов. Там, наверху, тени были особенно густыми: взбаламученный колодец мрака, сквозь который не могли проникнуть даже глаза Нимора.

— Нимор, ты опоздал.

Семь Покровителей-Отцов Жазред Чольссин, образовавших круг посреди зала, разом обернулись, глядя на подходящего Нимора. На дальней стороне круга стоял Покровитель-Старейшина Мауззкил, крепкий старый дроу с широкими плечами и могучей грудью, его поредевшие волосы образовывали на лбу острый «вдовий пик»[ «Вдовий пик» — волосы, растущие треугольным выступом на лбу; примета, предвещающая раннее вдовство.].

— Покровители-Отцы не должны дожидаться Священного Клинка Жазред Чольссин, — произнес Мауззкил.

— Досточтимый Старейшина, я не мог не опоздать, — ответил Нимор.

Он присоединился к кругу, заняв оставленное для него место, никого не приветствуя и не ожидая этого от других. Как Священный Клинок, он отвечал только перед Покровителем-Старейшиной и на самом деле стоял в Жазред Чольссин выше любого из Покровителей-Отцов, за исключением Мауззкила.

— Я поздно вернулся из Мензоберранзана, — добавил он, — и тянул с уходом как можно дольше, чтобы следить за событиями.

— Ну и как там? — поинтересовался Покровитель-Отец Томфаэль. Стройный и худой, он во многом напоминал обликом Нимора, но предпочитал одеяние мага кольчуге воина и отличался осторожностью, граничащей порой с трусостью. — Как наши дела с восстанием?

— Не так, как мне бы хотелось, но примерно так, как я ожидал, — признал Нимор. Томфаэль, без сомнения, уже знал об этом из своих прорицаний. Надеялся ли Покровитель-Отец поймать Священного Клинка на том, что он скрывает свою неудачу?

Нимор едва не улыбнулся этакой простоте.

— Рабов сокрушили достаточно легко. Делом занялся Громф Бэнр, и его люди, похоже, уничтожили или заставили отступить нашего друга — лич-иллитида. Из плюсов — то, что мы показали простым мензоберранзанцам слабость этих паучьих обожательниц, и это само по себе многообещающе, а жрицы сделали нам одолжение, пустив немалое количество накопленной ими магии на истребление собственных взбунтовавшихся рабов. Следовательно, город ослаблен.

— Ты мог бы поучаствовать в деле поактивнее, — сказал Покровитель Ксорфол, носящий черную кольчугу жреца. — Если бы ты уничтожил прихвостней Архимага…

— Бунт, который мы финансируем, все равно был бы подавлен, а я бы лишь заставил их раньше времени насторожиться, — перебил Нимор. — Помни, Покровитель Ксорфол, этот бунт должен был стать чем-то большим, нежели слабой, легко отражаемой угрозой, с помощью которой мы смогли бы оценить истинную силу правящих матерей Мензоберранзана. Следующий удар сокрушит их защиту и глубоко вонзится в тело. — Он решил сменить тему и заставить оправдываться кого-нибудь другого: — Поскольку я прибыл последним, то не знаю, как идут дела в других городах. Что с Эриндлином? Или Чед Насадом?

Жестокие лица скривились в холодных усмешках. Нимор прищурился. Нечасто случались события, от которых получали удовольствие все Покровители-Отцы разом. Сам Старейшина Мауззкил сообщил ему новости.

— В Эриндлине все идет во многом так, как мы ожидали, — Покровитель-Отец Томфаэль принес вести, неотличимые от твоих, но Чед Насад… Из Чед Насада Покровитель-Отец Заммзит вернулся с триумфом.

— Во-от как? — протянул Нимор, впечатленный против воли.

Он подавил жаркую вспышку зависти и обернулся к Заммзиту, темному эльфу непримечательной наружности, подходящей скромному оружейнику или кузнецу, простому ремесленнику, лишь чуть выше раба. Заммзит сложил руки на груди и склонил голову, подтверждая слова Старейшины Мауззкила.

— Что случилось? — спросил Нимор. — Чед Насад не должен был пасть так легко.

— Вышло так, Священный Клинок, что бомбы с каменным огнем, предоставленные нам твоими союзниками-дергарами, потрясающе подействовали на известняк, на котором был выстроен Чед Насад, — пояснил Заммзит с явно притворной скромностью. — Как пламя пожирает паутину, так и каменный огонь поглотил само основание города. Когда их замки и дворцы полетели на дно пещеры, словно пылающие клочки бумаги, обитатели Чед Насада совершенно не смогли организовать никакой реальной обороны. В огне не уцелел ни один хоть сколько-нибудь значимый из их опорных пунктов, и мало кто из солдат спасся от пожара, чтобы защищать всю пещеру.

— Что осталось от города?

— Боюсь, что очень мало. Несколько изолированных районов и отдаленные сооружения в смежных пещерах избежали огня. Что до жителей, я бы сказал, что половина погибла во время обрушения и приблизительно треть скрылась в дальних туннелях, где они, без сомнения, так или иначе долго не протянут. Большинство из оставшихся принадлежат к тем младшим Домам, что союзничали с нами, или же к тем, кто быстро оценил новый порядок в городе.

Нимор погладил себя по подбородку.

— То есть из населения в двадцать тысяч осталось лишь три?

— Немного меньше, после того как рабы разбежались из города, — ответил Заммзит, позволив себе жестокую усмешку. — Из обожательниц пауков не осталось никого.

— Вероятно, какое-то количество жриц Ллос убежали с теми, кто скрылся в Подземье, — задумчиво произнес Нимор. — Не все из них погибнут в туннелях. И все же это великая новость, Покровитель-Отец. Мы освободили свой первый город из-под влияния Ллос. За ним наверняка последуют другие.

Покровитель-Отец Ксорфол, жрец в доспехах, несогласно фыркнул.

— Какой смысл выгонять из города сторонников Ллос, если для этого нужно уничтожить город? — спросил он. — Теперь мы можем править Чед Насадом, но все, что нам досталось, — дымящаяся пропасть и горстка лишенных жилья негодяев.

Мауззкил пошевелился и резко бросил:

— Это не имеет значения, Ксорфол. Мы уже говорили прежде о цене наших усилий. Десятилетия, даже века страданий — ничто, если мы достигнем наших целей. Наш хозяин терпелив. — Почтенный Старейшина хищно усмехнулся. — За два недолгих месяца мы добились того, над чем наши отцы из Жазред Чольссин бились столетиями. Я бы с радостью устроил множество Чед Насадов по всему Подземью, если бы это помогло разжать мертвую хватку, которой Паучья Королева держит наш народ. Может, Чед Насад и лежит в руинах, но, когда город возродится снова, он возродится таким, каким задумаем мы, его общество будет сформировано по нашим верованиям, и тайно править им станем тоже мы. Мы не простые убийцы-фанатики или анархисты, Ксорфол, мы хладнокровная и осмотрительная рука, отбраковывающая слабых, мы клинок, которым высекается история.

Сдержанные темные эльфы согласно закивали. Мауззкил повернулся к Нимору:

— Нимор, мой Священный Клинок, Мензоберранзан вопиет об искупительном пламени, которое очистило Чед Насад. Не обмани его ожиданий.

— Досточтимый Старейшина, заверяю вас, что не обману их, — отозвался Нимор. — Я уже подготовил следующий ход. Я достиг взаимопонимания с одним из великих Домов. Они поддержат нас, но требуют доказать наши решимость и умение. Я вполне уверен, что сумею угодить им. Через считанные дни один Дом Мензоберранзана лишится Верховной Матери, а другой угодит в наши сети.

Мауззкил улыбнулся с холодным одобрением и изрек:

— Тогда желаю тебе удачной охоты, Священный Клинок.

Нимор поклонился и шагнул прочь из круга. Он слышал, как позади расходятся Покровители-Отцы, возвращаясь в свои тайные Дома в городах, разбросанных на тысячи миль по Подземью. Заговорщики Жазред Чольссин имелись, по меньшей мере, в одном из младших Домов в большинстве городов дроу. Каждый Покровитель-Отец обладал абсолютной властью над тайной организацией фанатиков, объединенных общими верой и полом, скрепленных поколениями, веками и чудовищной ненавистью одних дроу к другим. Вопиющим исключением являлся Мензоберранзан. Там старая Мать Бэнр, которая столь долго единолично правила городом, никогда не позволяла утвердиться в нем Дому убийц. В то время как восемь Покровителей-Отцов возвращались в города, где в их распоряжении было множество верных им убийц и жрецов богов, ненавидящих Ллос, Нимор Имфраэззл в одиночестве направлялся в Мензоберранзан воплощать в действие план по уничтожению города.

Восход солнца был величествен и ужасен. За час, а может, и больше, до рассвета начало светать, звезды стали меркнуть на небе, украсившемся розовыми мазками, и удары ледяного ветра пустыни стихли до легких порывов. Халисстра ожидала рассвета на осыпающейся, полузанесенной песком стене. Задолго до того, как солнце выкатилось из-за горизонта, она разглядела темные зубчатые горы, которые могли быть в десяти милях от нее, а может, и в сотне, и ее поразило, как далеко она видит. Когда солнце, наконец, взошло, словно жидкое золото фонтаном хлынуло на бесплодный пейзаж, в одно мгновение полностью ослепив Халисстру. Она задохнулась и прижата ладони к глазам, болевшим от этой единственной мимолетной вспышки так, словно кто-то вонзал белые кинжалы ей в голову.

— Это было неблагоразумно, госпожа, — прошелестела совсем рядом Данифай. — Наши глаза не созданы способными видеть подобное. Вы могли причинить себе вред… а без милости Ллос исцелить такое может оказаться сложно.

— Я хотела увидеть рассвет, — сказала Халисстра.

Она отвернулась от дневного света и прикрыла глаза, потом легко спрыгнула на песок, в тень огромной стены. В тени она могла терпеть блеск солнца, но каким же он станет к полудню? Смогут ли они вообще видеть, или все совершенно ослепнут?

— Когда-то, — сказала она, — наши предки смотрели на мир при свете дня, не страшась солнца. Они безбоязненно ходили под небом, под этим огнём и пугались как раз темноты. Можешь вообразить такое?

Данифай ответила сдержанной улыбкой, не коснувшейся ее глаз. Халисстра хорошо знала это выражение. Служанка использовала его, чтобы порадовать госпожу, соглашаясь с замечанием, не нашедшим у нее отклика. Данифай кивком указала на разрушенный дворец и его внутренние дворы.

— Госпожа Бэнр пригласила Фарона и других присоединиться к ней, — сообщила пленница. — Я думаю, она собирается решить, что делать дальше.

— Она послала тебя за мной? — рассеянно поинтересовалась Халисстра.

— Нет, госпожа.

Халисстра бросила на нее острый взгляд. Данифай робкой пожала плечами:

— Я подумала, может, вы все равно захотите присутствовать.

— Разумеется, — отозвалась Халисстра.

Она расправила плащ и еще раз оглядела осыпающиеся руины, тянущиеся насколько хватало глаз. В долгих рассветных тенях верхушки стен сияли оранжевым, а за ними лежали островки тьмы. После того как ветер стих, Халисстра начала ощущать некую настороженность, может, даже давнюю враждебность, таящуюся где-то среди стен и разрушенных величественных зданий.

Две женщины направились обратно в лагерь, расположившийся в мощенном камнем дворе, и спокойно присоединились к разговору. Квентл мельком взглянула на них, когда они подошли, но ее внимание было занято другими.

— Мы выяснили, что жрицы Чед Насада утратили благорасположение Ллос так же, как и мы. Но не поняли почему. Узнали, что их Дома — наши союзники по торговым делам и по крови — предпочли присвоить крайне важную нашу собственность себе, повернувшись к нам спиной. Мы не сумели восстановить торговые связи с Мензоберранзаном…

— Неудача, за которую мы едва ли можем нести ответственность, — перебил Фарон. — Город полностью разрушен. Статус торговых интересов Бэнр в Чед Насаде теперь весьма спорный.

Квентл продолжала, будто маг ничего не говорил:

— Наконец мы оказались в каком-то забытом богами закоулке Верхнего Мира, в неведомой дали от дома, со скудным запасом еды и посреди враждебной пустыни. Я верно изложила факты?

Вейлас неловко поерзал.

— Все, кроме последнего, на мой взгляд. Мне кажется, что мы где-то в пустыне, именуемой Анаврок, точнее, в ее северо-западной части. Если я прав, Мензоберранзан лежит примерно в пяти сотнях миль к западу отсюда, ну и… вниз, конечно.

— Ты бывал здесь прежде?

— Нет, — ответил проводник. — Но в Фаэруне не так уж много пустынь, особенно в таких северных широтах, так что довольно много шансов, что мы именно в Анаврок. На западе, милях в сорока-пятидесяти, стоит гряда заснеженных гор, они хорошо видны при свете дня. Я думаю, это Седые Скалы или Горы Преисподней. Это могли бы оказаться Ледяные скалы, но, если бы мы были так далеко на севере, чтобы видеть их, я бы сказал, что мы должны находиться среди Высоких Льдов, а не в этой песчаной и каменистой части Великой Пустыни.

— Я готов доверять твоему чувству направления, но не могу сказать, чтобы мне доставляла удовольствие перспектива перехода в полтысячи миль по Поверхности, чтобы попасть домой, — сказал Рилд Агрит, приглаживая ладонью коротко остриженные волосы. Одетый в доспех, он двигался с осторожностью, поскольку во время отчаянной схватки при попытке вырваться из Чед Насада получил множество синяков и шишек. — На пути у нас окажутся цитадель Адбар, Сандабар и Серебристая Луна, и там очень не любят наш народ.

— Пусть попробуют остановить нас! — прорычал Джеггред. — Мы будем идти ночами, когда люди и светлые эльфы слепы. Даже если кто-нибудь наткнется на нас, что ж, обитатели Поверхности слабы. Я не боюсь их. И ты не должен.

Рилд вскинулся было в ответ на замечание дреглота, но Квентл подняла руку, усмиряя его.

— Мы будем делать то, в чем возникнет необходимость, — сказала она. — Если мы должны будем следующие два месяца красться через наземные королевства под покровом ночи, то именно это мы и сделаем.

Она грациозно повернулась и принялась расхаживать по двору, задумчиво глядя на окружающие развалины.

Компания умолкла, темные эльфы смотрели Квентл в спину. Фарон решительно выпрямился и поплотнее обернул пивафви вокруг тонкого торса. Черный плащ хлопал на резком ветру.

— Что волнует меня, — сказал маг, не обращаясь ни к кому конкретно, — это сделали ли мы то, за чем ехали. Мне не нравится идея ползти обратно в Мензоберранзан, чтобы после месяцев усилий не иметь возможности предъявить ничего, кроме новости, что Чед Насад пал.

— Ни одна из жриц Паучьей Королевы не знает ответов, которые мы ищем, — отозвалась Квентл. — Мы вернемся в Мензоберранзан. Я могу лишь надеяться, что богиня, когда сочтет нужным, прояснит значение своего молчания.

Фарон состроил гримасу.

— Слепая вера — плохая замена для плана, по которому ты могла бы получить нужные тебе ответы.

— Вера в богиню — единственное, что у нас есть, — резко бросила Халисстра. Она сделала полшага к Мастеру Магика. — Ты забыл свое место, если обращаешься к верховной жрице Ллос в таком тоне. Впредь больше не забывайся.

Фарон открыл было рот, чтобы возразить что-то, без сомнения, еще более резкое, но Рилд, сидевший рядом с ним, кашлянул и почесал подбородок. Маг мгновение помедлил под взорами спутников и пожал плечами:

— На мой взгляд, Паучья Королева желает, чтобы мы сами разгадывали загадку ее молчания, и это единственное, что я имел в виду.

— И как ты предлагаешь нам это делать? — осведомилась Квентл. Она сложила руки на груди и, сверкая глазами, повернулась к Фарону: — Если ты вдруг забыл: мы месяцами тяжко трудились, чтобы понять причину молчания Темной Королевы.

— Но мы испробовали еще не все пути, не так ли? — возразил Фарон. — В Чед Насаде мы говорили о том, чтобы попросить помощи жреца Варауна, возможно, Тзирика, знакомого мастера Хьюна. В конце концов, у нас, дроу, есть и другие божества помимо Ллос. Разве так уж неразумно предположить, что другой бог, возможно, сумеет объяснить необычное молчание Ллос?

Компания умолкла. Подобные речи нечасто можно было услышать в Мензоберранзане. Мало кто осмеливался говорить такое вслух при жрицах Паучьей Королевы.

— Я не вижу необходимости просить о помощи мужчину-еретика, поклоняющегося презренному отродью божества, — отрезала Квентл. — Сомневаюсь, чтобы Ллос снизошла до того, чтобы поверять свои тайные цели кому бы то ни было из младших богов.

— Вероятно, ты права, — ответил Фарон. — В конце концов, тебе же она их точно не доверила.

Джеггред зарычал на мага, и Фарон успокаивающе вскинул руки, закатив глаза.

Вейлас нервно облизнул губы и предложил:

— Большинство из вас почти всю жизнь прожили в Мензоберранзане, как надлежит и подобает дроу вашего положения. Я же путешествовал куда больше и бывал в таких местах, где тайно — а в некоторых случаях даже открыто — дозволяется поклоняться другим богам, нежели Ллос. — Он заметил на лице Квентл признаки зарождающейся бури, зеркально отраженные Халисстрой. Проводник вздрогнул, но поспешил продолжить: — Под мудрым управлением правящих матерей, служение другим богам дроу, кроме Ллос, не могло расцвести в Мензоберранзане, поэтому мы, возможно, невысокого мнения об этой практике, но я могу засвидетельствовать, что жрецы низших богов нашего народа тоже имеют возможность обращаться к ним за заклинаниями и водительством.

— Где мы могли бы отыскать Тзирика? — спросил Рилд у Вейласа.

— Когда я в последний раз встречался с ним, он жил среди изгнанников в отдаленном районе, известном как Лабиринт, милях в ста к юго-западу от Темного озера. Конечно, это было некоторое время назад.

— Изгнанники, — фыркнула Халисстра.

Отвращение испытывала не она одна. В бесконечной игре, разыгрывающейся между великими Домами дроу, разумеется, были проигравшие. Большинство из них погибали, но некоторые предпочитали смерти бегство, влача убогое и постыдное существование в дальних закоулках Подземья. Другие покидали свои родные города по разным причинам — в том числе, как полагала Халисстра, и потому, что молились иным богам, чем Ллос. Ей было трудно поверить, чтобы некто, столь слабый, что сбежал из своего города, смог оказать им сколько-нибудь существенную помощь.

— Мы сами решим свои проблемы, — сказала она.

Фарон взглянул на Халисстру, в глазах его плескалось холодное веселье.

— Я забыл, что у вас теперь есть некоторый опыт в таком своеобразном несчастье, как утрата родного города, — заметил он. — И я аплодирую стремительности, с которой вы включились в «наши» споры и «наши» проблемы. Ваша самоотверженность достойна похвалы.

Халисстра умолкла, уязвленная его словами. Сотни, даже тысячи обитателей Чед Насада рассеяны по множеству туннелей и закоулков в темных пещерах и проходах под городом. Большинство их окончат свои дни в зубах безмозглых чудовищ, а может, угодят в презренное рабство к дроу из других городов, дергаров или даже еще более ужасных народов Подземья, вроде пожирателей разума или аболетов. И лишь немногие могут надеяться обрести некую новую жизнь благодаря собственному уму и изобретательности. Не было чем-то неслыханным, чтобы Дом принял к себе побежденного врага, доказавшего свою полезность. Дом Меларн погиб. Куда бы ни направилась Халисстра дальше, ей придется начинать с самого начала. Преимущества ее рождения, богатство и власть в своем городе, — все это не значило теперь ничего.

Она тщательно продумала ответ, сознавая, с каким острым интересом ожидают его остальные дроу.

— Избавьте меня от вашей жалости, — ядовито прошипела она, добавив в голос стали, которой на самом деле не было. — Если не ошибаюсь, Мензоберранзан не так уж далеко ушел от Чед Насада, иначе вы никогда не явились бы искать нашей помощи. Наши трудности — это ваши трудности, не так ли?

Ее слова достигли желаемого эффекта. Маг смотрел в сторону, остальные мензоберранзанцы нервно заерзали, наблюдая за реакцией друг друга. Квентл заметно вздрогнула и свирепо поджала губы.

— Довольно, вы оба. — бросила она, поворачиваясь к Вейласу. — Этот отверженный жрец Варауна — с чего он станет помогать нам? Вряд ли он отнесется с особой симпатией к нашему делу.

— Не могу сказать, госпожа, — ответил Вейлас. — Все, что я могу сделать, — это отвести вас к нему. Что случится дальше, будет зависеть от вас.

Разрушенный двор погрузился в тишину. Солнце поднялось на две пяди в небо, и слепящие стрелы абсолютного света пронзали темноту двора сквозь осыпающиеся амбразуры в высоких стенах. Руины явно были не столь безжизненными, как думалось Халисстре. Она слышала осторожные звуки, издаваемые карабкающимися по песку и камням мелкими существами, тихие и едва различимые на расстоянии.

— Лабиринт лежит всего лишь в ста милях от Темного озера? — переспросила Квентл. Проводник кивнул. Жрица скрестила руки на груди и задумалась: — Так или иначе, это не очень большой крюк. Фарон, есть ли у тебя в запасе какая-нибудь магия, которая могла бы ускорить путь? Пробиваться к дому через наземные королевства нравится мне не больше, чем Мастеру Оружия.

Маг искоса взглянул на нее и поднялся на ноги, гордый тем, что Квентл попросила его о помощи:

— Телепортация — дело рискованное, — сказал он. — Кроме того, я никогда не бывал в Лабиринте, а значит, понятия не имею, куда должен попасть. Я почти наверняка потерплю неудачу. Однако мне известны заклинания, чтобы придать себе или другим иную форму, более удобную для путешествия. Возможно, если бы мы были драконами, или гигантскими летучими мышами, или чем-нибудь еще, способным летать по ночам… — Маг похлопал себя по подбородку, обдумывая проблему. — В кого бы мы ни решили обратиться, нам, разумеется, пришлось бы оставаться в этом облике, пока я не превращу вас обратно, и мы бы выиграли пару из десяти дней пути. Или… я знаю заклинание странствия с тенями. Оно опасно, и я не могу доставить нас прямо в Лабиринт, потому что не был там, а заклинание лучше всего подходит для того, чтобы попадать в хорошо знакомые места. Я мог бы, однако, перенести вас в Мантол-Дериф, на берег Темного озера, и тем значительно сократить наш путь.

— Почему ты не упомянул об этом раньше, когда мы спорили насчет долгого путешествия по Поверхности? — поинтересовался Джеггред, раздраженно встряхнув головой.

— Если помнишь, мы так и не решили, куда направляемся, — ответил Фарон. — Я собирался предложить свои услуги в подходящий момент.

— Ты ведь мог бы перенести нас из Мензоберранзана в Чед Насад, — напомнил Рилд. — Почему же, скажи на милость, мы шли пешком?

— Потому что у меня есть серьезная причина опасаться уровня теней. Когда я был еще молодым и горячим, я узнал — дорогой ценой, — что странствующие тени не защищены от внимания существ, обитающих на темных уровнях. На самом деле, меня едва не сожрало нечто, с чем бы я вовсе не хотел встретиться снова. — Маг криво усмехнулся и добавил: — Естественно, я отношусь теперь к странствию с тенями как к средству на самый крайний случай. Я предложил это теперь только потому, что считаю его чуть менее опасным, чем десять дней пути по Верхнему Миру.

— Мы предпримем все должные предосторожности, — сказала Квентл. — Ну же, делай это.

— Не так быстро. Я должен приготовить заклинания. Мне понадобится около часа.

— Займись этим без промедления, — велела Квентл. Она обвела взглядом руины и прикрыла глаза. — Чем скорее мы снова окажемся под землей, тем лучше.

ГЛАВА 2

Пока Фарон удалился в темный тихий уголок штудировать магические книги и готовить заклинания, остальные складывали вещи и собирались в дорогу. Они были до ужаса не готовы к долгому путешествию по Поверхности; у Халисстры и Данифай вообще не было ни вещей, ни припасов. Мензоберранзанцы предусмотрительно захватили свои вещи перед бегством из Чед Насада, но их запасы истощил долгий путь до Города Мерцающих Сетей.

Пока они дожидались Фарона, Халисстра решила более подробно осмотреть развалины. Она имела некоторую склонность к науке, а изучение древнего города было ничем не хуже любого другого способа отвлечься от мыслей о последних, полных ужаса часах ее родного города. Другие занимались всякими мелочами в лагере или терпеливо ждали в самой глубокой тени, которую только смогли отыскать. Халисстра собрала свои немногочисленные вещи и направилась прочь из разрушенного двора. Взгляд ее упал на Данифай, тихо сидящую на коленях в тени обвалившейся арки и спокойно наблюдавшую за уходящей хозяйкой.

— Пойдем, Данифай, — помедлив, велела Халисстра.

Ей не нравилась мысль оставить служанку одну с мензоберранзанцами. Данифай годами хорошо служила ей, но обстоятельства изменились.

Служанка спокойно поднялась и последовала за ней. Халисстра провела ее сквозь осыпающийся остов дворца, окружавший внутренний двор, и они вышли на широкий проспект, пронизывающий центр древнего города. Воздух заметно прогрелся примерно за час, прошедший с восхода солнца, но все еще был мучительно холодным, и великолепие дня, казалось, еще усиливалось хрустальной прозрачностью небес. Две женщины остановились, ослепленные на несколько долгих мгновений солнечным светом.

— Плохо, — проворчала Халисстра. — Я так щурюсь, что не вижу даже собственной руки прямо перед лицом.

Даже когда она сумела открыть глаза, то не увидела ничего, кроме ярких, причиняющих боль пятен.

— Вейлас говорит, что со временем к дневному свету можно привыкнуть, — сообщила Данифай. — Теперь, когда я на собственном опыте узнала, что это такое, мне с трудом в это верится. Хорошо, что мы собираемся скоро вернуться в Подземье. — Халисстра услышала рядом легкий треск, и Данифай вложила ей в руку полоску ткани. — Завяжите глаза, госпожа. Возможно, это поможет.

Халисстра сумела соорудить из куска темной материи импровизированную вуаль. Это действительно помогло ослабить жестокое сверкание солнца.

— Так лучше, — сказала Халисстра.

Данифай оторвала от своей одежды еще одну маленькую полоску и повязала себе на глаза, пока ее госпожа рассматривала руины. Халисстра предполагала, что дворец, в котором они нашли кров, был одним из самых значительных зданий, и это было вполне логично. Создавать магические порталы нелегко, и их часто размещали в укромных или неусыпно охраняемых местах. Спереди дворец украшала колоннада, а через проспект стояло еще одно величественное сооружение — храм или, может быть, что-то вроде суда. В архитектуре зданий было нечто знакомое.

— Неферезы, — произнесла она. — Видишь квадратные основания колонн и стрельчатые арки окон?

— Я думала, города неферезов летали в воздухе и были полностью уничтожены каким-то магическим катаклизмом, — отозвалась Данифай. — Как же могло уцелеть такое?

— Это мог быть один из их преемников, — ответила Халисстра, — построенный после того, как потерпели неудачу великие мифаллары древних неферийских городов. Они, должно быть, во многом унаследовали их архитектурные черты, но должны были стать более земными, не столь магическими.

— Там, наверху, надпись, — заметила Данифай, указывая на фасад разрушенного здания. — Там… над колоннами.

Халисстра проследила за ее жестом.

— Да, — согласилась она. — Это неферийский.

— Вы можете прочесть это? — спросила Данифай.

— Я изучала несколько языков — Общий, Высокий неферийский, Иллускан, даже кое-что из драконьего, — ответила Халисстра. — В наших библиотеках хранится множество очаровательных историй и могущественных знаний, записанных на различных языках. Я завела обыкновение изучать такие вещи еще больше ста лет назад когда думала, что смогу отыскать какое-нибудь забытое заклинание или секрет, способные помочь в борьбе против моих соперников. Вышло так, что я ничего такого не нашла, но зато обнаружила, что мне нравится сам процесс обучения.

— И что же здесь написано?

— Я не уверена в некоторых словах, но думаю, надпись гласит «Верховный Зал Правосудия, Хлаунгадат — Там, Где Свет Истины, Нет Места Лжи».

— Какая глупая сентиментальность.

Халисстра указала на окружающие их развалины и добавила:

— Сама видишь, до чего она их довела. Однако это название, Хлаунгадат, мне знакомо. Я видела карты Верхнего Мира. Вейлас правильно определил, где мы находимся.

— Даже мужчина время от времени может что-нибудь сделать правильно, — сказала Данифай.

Халисстра улыбнулась и повернулась к руинам, высматривая еще что-нибудь интересное.

Быстро промелькнуло что-то рыжевато-коричневое и проворное и скрылось из виду. Халисстра на мгновение застыла, уставившись туда, где она заметила это: в пролом в каменной кладке стены неподалеку от них. Там теперь ничто не двигалось, но с другой стороны донесся звук осыпающихся камней. Не отводя взгляда, жрица коснулась руки Данифай.

— Мы здесь не одни, — жестами передала она. — Назад к остальным — быстро!

Они вместе попятились из дворца правосудия, снова на улицу. Когда они повернулись, чтобы вернуться по своим следам, что-то длинное и низкое, покрытое чешуей песочного цвета выскользнуло на дорогу. Его короткие крылья явно не могли бы удерживать существо на лету, но мощные когти и разинутая пасть были развиты гораздо лучше. Дракон помедлил; поднял голову, чтобы разглядеть двух дроу, стоящих перед ним посреди улицы, и довольно зашипел. В нем было верных пятьдесят футов от носа до хвоста. Громадное, сильное существо, со сверкающими хитростью и злобой глазами.

— Спаси нас Ллос! — выдохнула Данифай.

Две женщины принялись пятиться в другую сторону, под прямым углом к дворцу, где дожидались их спутники. Дракон неспешно последовал за ними, переваливаясь на ходу с боку на бок.

— Он гонит нас прочь от остальных, — проворчала Халисстра.

Она почувствовала спиной каменную стену и рискнула быстро оглянуться. Они были прижаты к зданию и двигались вдоль него, пытаясь держаться на прежнем расстоянии от монстра. Несколькими футами далее зиял вход в темный проулок. Халисстра мгновение колебалась, потом схватила Данифай за руку и рванулась в узкую щель со всей прытью, на какую была способна.

Что-то поджидало их в сумраке переулка. Прежде чем Халисстра успела резко затормозить, перед нею уже возвышалось высокое золотистое существо, полульвица-полуженщина, красивая и грациозная. С холодной, жестокой улыбкой женщина-львица протянула руку и погладила Халисстру по щеке. Ее прикосновение было прохладным, успокаивающим, и в тот же миг дроу почувствовала, как ее страх, ее решимость, сама ее жизненная сила неспешно утекают прочь. Как в тумане, она потянулась отбросить руку существа от своего лица.

— Не бойся, — сладкозвучно произнесло существо. — Ляг тут и отдохни немножко. Ты среди друзей, и с тобой не случится ничего плохого.

Халисстра стояла, словно парализованная, понимая, что слова существа бессмысленны, но не имея сил сопротивляться. Данифай рывком развернула ее к себе и с силой шлепнула по лицу.

— Это ламия! — выкрикнула она. — Она пытается обмануть вас!

Ламия раздраженно зарычала, ее прекрасные черты сделались вдруг грубыми и жестокими.

— Не сопротивляйся, — произнесло существо, уже менее приятным голосом.

Халисстра чувствовала, как заклинание существа обволакивает ее, лишает решимости, пытается подчинить ее волю своей. Она понимала, что если бы поддалась, то с готовностью последовала бы навстречу смерти, даже лежала бы беспомощно, пока ламия пожирала бы ее, если бы та попросила, но ожог от пощечины Данифай разбудил ее волю, чтобы она могла сопротивляться сладким речам существа.

— Мы дроу, — сумела выдохнуть Халисстра. — Нашу волю не сломить таким, как ты.

Ламия в ярости оскалилась и выхватила бронзовый кинжал, но Халисстра и Данифай уже пятились из темного переулка на солнце.

— Дракон исчез, — на языке жестов сказала Данифай.

Халисстра покачала головой.

— Иллюзия. Нас обманули, — так же, жестами возразила она.

Что-то еще висело посреди улицы, бледный колышущийся фантом, величиной примерно с ту тварь, которую они видели прежде, и они расслышали протестующее шипение, доносящееся словно издалека.

— Иллюзия, — с досадой сплюнула Данифай.

Драконье шипение продолжало звучать где-то в закоулках сознания, сопровождаемое иным, более настойчивым шепотом и тенями. Казалось, что здания дрожат и исчезают, а вместо них появляются совсем другие развалины. Смутно различимые ужасные существа выскакивали из камня, перекрывая путь к отступлению. Появились призрачные дроу в великолепных одеяниях, улыбающиеся и счастливые, они звали присоединиться к ним в их радостном веселье, а для этого сначала сдаться.

Ламия мягко выскользнула на улицу вслед за женщинами, держа кинжал за спиной.

— Может, вы и сумеете некоторое время сопротивляться нашим чарам, — промурлыкала она, — но, в конце концов, мы все равно справимся с вами. — Она вновь протянула руку. — Ты не позволишь мне утолить твои печали? Не позволишь снова прикоснуться к тебе? Все было бы настолько проще.

Глаза Халисстры уловили стремительное, грациозное движение, и она быстро бросила взгляд налево. Еще одна ламия, на этот раз самец, вскочила на стену, под прикрытием которой они отступали. Он был бронзовый и красивый, гибкий, рыжевато-коричневый, и он улыбался им жестокой улыбкой.

— Ваш путь, должно быть, был долгим и трудным, — медовым голосом заговорил он. — Не расскажете ли мне о своих странствиях? Мне так хочется послушать.

Из темного входа во дворец правосудия появилась третья ламия.

— Да, в самом деле, расскажите нам, — проникновенно пропело чудовище. — Может ли быть более приятный способ скоротать время, правда? Отдохните, отдохните и позвольте нам позаботиться о вас.

Существо опиралось на длинное копье и блаженно улыбалось им.

Халисстра и Данифай переглянулись и ринулись бежать.

Громф Бэнр, Архимаг Мензоберранзана, был недоволен. Хотя бунт рабов удалось подавить без особых хлопот, его сильно тревожило, что столько мужчин-дроу сообща выступили против правящих матерей. Мало того, они выступили против города заодно с порабощенными представителями других рас. Это свидетельствовало о безнадежном, долго подавляемом страхе, но кроме того, кое о чем еще — это предполагало скрытого врага, который нашел способ дать страху голос и цель. Дроу просто не способны настолько легко объединяться друг с другом, чтобы тайно обрел форму и вырвался на волю уже в готовом виде заранее скоординированный мятеж.

Настороженное временное затишье, окутавшее город после подавления бунта и смерти лич-иллитида, казалось Громфу злорадным и коварным.

Он встал из-за письменного стола и принялся мерить шагами кабинет, размышляя. Крыса Киорли, его домашний питомец, без всякого интереса наблюдала за ним, закусывая ломтиком рофьего сыра.

Вид крысы почему-то напомнил Архимагу, что он уже некоторое время не получал вестей от Фарона. Этот самоуверенный хлыщ докладывал, что Чед Насад в состоянии хаоса. Пожалуй, пора связаться с ним.

Громф вышел через сводчатый проход в открытую шахту и левитировал в верхнюю комнату, служившую ему кабинетом для работы с магическими кристаллами. По необходимости она была защищена чуть менее надежно, чем остальные части его владения, поскольку Архимагу требовалась определенная степень проницаемости для магических воздействий, чтобы его разум мог выходить во внешний мир, за пределы его дворца. Оказавшись в комнате, он сел, скрестив ноги, перед низеньким столом, на котором покоился огромный хрустальный шар.

Делая пассы старческими руками, он пробормотал слова, приводящие магический кристалл в действие, и приказал: «Покажи мне Фарона Миззрима, дерзкого щенка, который думает, что когда-нибудь сумеет занять мое место».

Последнее, строго говоря, было не так уж необходимо, но Громф решил, что полезно выплеснуть свое недовольство вслух, прежде чем пытаться смотреть в магический кристалл.

Шар начал сереть, потом сделался молочно-белым, в нем завихрился туман, потом он внезапно полыхнул сиянием. Громф выругался и отвел взгляд. На миг он поверил, что Фарон изобрел какое-то новое заклинание, чтобы отучить врагов шпионить за ним, но вскоре Архимаг узнал это необычное сияние.

Дневной свет.

Гадая, что бы это Мастер Магика мог делать на поверхности, Громф прикрыл глаза рукой и посмотрел снова, на этот раз пристальнее. Он увидел Фарона, сидящего у обвалившейся стены за изучением книг заклинаний. Никого из остальных темных эльфов, сопровождавших мага, видно не было, хотя неподалеку Громф разглядел арку, ведущую в до отвращения ярко освещенный внутренний двор.

Крохотное изображение Фарона подняло взгляд и нахмурилось. Маг почувствовал, что Громф подглядывает за ним, как, вероятно, почувствовал бы любой понимающий толк в магии. Фарон сделал руками несколько беззвучных пассов, и изображение исчезло. Маг сотворил заклинание, не позволяющее видеть его в магическом кристалле, хотя вполне возможно, что он понятия не имел, кто это шпионит за ним.

— Ты думаешь, что так легко отделаешься от меня? — произнес Громф, уставившись в серую мглу.

Он сцепил пальцы перед собой и прочел собственное заклинание, ментальный посыл, обеспечивающий передачу сообщения напрямую странствующему магу:

— Где ты? Что случилось в Чед Насаде? Что вы намерены делать дальше?

Он сосредоточился на приеме ответа Фарона — заклинание передавало ответ собеседника через несколько минут. Время тянулось медленно, Громф уставился в высокое узкое окно комнаты, ожидая ответа младшего мага.

Он ощутил легкое прикосновение слов Фарона, вспыхнувших в его мозгу:

— Анаврок. Чед Насад уничтожен восстанием и каменным огнем. Молчание Ллос распространилось и сюда. Мы теперь ищем жреца Варауна в надежде получить ответы.

После этих слов контакт прервался. Данное заклинание не позволяло вести долгие беседы, но Фарон ответил на вопросы Громфа с несвойственной ему четкостью.

— Чед Насад уничтожен? — выдохнул Громф.

Это следовало немедленно проверить. Он вновь повернулся к хрустальному шару и велел показать Город Мерцающих Сетей. Спустя мгновение туман рассеялся и явил взору Архимага полную катастрофу.

Там, где стоял Чед Насад, теперь виднелись лишь отдельные нити паутины из известняка, с которых медленно скатывались капли в черную бездну, словно расплавленное стекло с трубки стеклодува. От зловещих дворцов и вскарабкавшихся на стены пещеры замков не осталось практически ничего.

— Спаси нас Ллос, — пробормотал Громф, слабея при виде этой картины.

Он не испытывал особой любви к Городу Мерцающих Сетей, но несчастье, сокрушившее Чед Насад, могло со временем повториться в Мензоберранзане. Чед Насад был городом почти столь же большим и таким же могущественным, как сам Мензоберранзан, но Громф своими глазами видел его полный крах. Он удивился бы, окажись там невредимым хоть одно здание из двадцати.

Громф всматривался в кристалл под разными углами, стараясь, насколько возможно, разглядеть оставшихся в живых, но главная пещера практически полностью обезлюдела. Среди тлеющих развалин он заметил немало обгоревших трупов, но те дроу, что спаслись из горящего города, явно попрятались в соседних пещерах. Громф не мог увидеть их с помощью магического кристалла, поэтому спустя некоторое время он решил, что его старания бессмысленны, и позволил хрустальному шару погаснуть. Архимаг долго сидел в тишине, рассеянно уставившись в потемневший шар.

— Итак, должен ли я поделиться этим с дорогой Триль? — спросил он себя, пробудившись, наконец, от задумчивости.

Ему стало известно нечто, чего верховные матери, по-видимому, не знали, а это всегда давало дополнительные преимущества. Проблема состояла в том, что Громф понятия не имел, какую пользу он мог бы извлечь из утаивания этого знания, а угроза провала в случае попытки воспользоваться тем, что он узнал, была слишком очевидна. Зная, что молчание Ллос простирается за пределы Мензоберранзана, он мог бы бросить прямой вызов жрицам — если бы собирался делать это, — но даже противопоставь он всю мощь Магика правящим Домам, что останется в случае его успеха? Скорее всего, картина вроде догорающих развалин Чед Насада. Более вероятно, что те из мастеров магической школы, кто останется верным своим Домам, задушат всю эту чепуху в зародыше.

«Нет, — решил Громф. — Я не революционер, озабоченный свержением старого порядка, — во всяком случае, пока».

Кроме того, наиболее вероятной причиной всех бед является какая-нибудь новая коварная западня, подстроенная изобретательной Ллос. Громф не удивился бы, если бы Паучья Королева без объяснений полностью замолчала просто для того, чтобы посмотреть, кто рискнет воспользоваться временной «слабостью» ее жриц. Это означало, что рано или поздно Ллос надоест эта игра, и она вернет благосклонность своим жрицам. Если это случится, было бы весьма прискорбной глупостью показать, что твоя преданность установленному порядку невелика. Нет, самым мудрым будет довести до Триль то, что он узнал, и убедиться, что Мать Бэнр не утаит эти сведения. В словах Фарона несколькими быстрыми мазками была нарисована картина смертельной опасности для Мензоберранзана, а Громф не желал войти в историю как Архимаг, позволивший уничтожить свой город.

Вздохнув, он поднялся и беззвучно спустился обратно по шахте. Он очень надеялся, что Триль занята сейчас каким-нибудь щекотливым делом, чтобы он смог получить маленькое удовольствие, прервав ее новостями, которые не могут ждать.

— Речь не о том, куда нам отправиться дальше, — заметил Фарон, криво усмехнувшись. — Речь о том, как нам выбраться из Хлаунгадата живыми.

Мастер Магика был измучен. Пыль смешалась на его лице с кровью и потом, и он настолько устал, что в полном изнеможении свалился в тени высокой разрушенной стены. Давно истратив все полезные в бою заклинания, он выпускал огненные стрелы из тонкого черного стального жезла. Фарон бросил взгляд на небо, будто прикидывая, сколько времени осталось до темноты, и вздрогнул.

— Неужели это проклятое солнце никогда не сядет?

— Поднимайся, маг, — велела Квентл. — Если мы начнем отдыхать, то умрем.

Она тоже дрожала от изнеможения, но оставалась на ногах. Змеи на ее плети все еще извивались и угрожающе шипели, покрытые чужой запекшейся кровью, но из неприятной раны над левым глазом жрицы сочилась кровь, а два отверстия в порванной и смятой кольчуге говорили о том, насколько близка она была от гибели в когтях какого-то громадного чудовища с серой шкурой и паучьими глазами.

— Усталые, мы легче поддаемся волшебным уговорам и иллюзиям ламий, — сказала Халисстра. — Лучше погибнуть сражаясь, чем попасть под власть такой твари.

Она была в том же состоянии, что и все остальные. С того момента, как они с Данифай спаслись при первой встрече с монстрами, прошли долгие часы сражений на улицах и в пустых зданиях разрушенного города. Сначала большой прайд ламий пытался справиться с отрядом при помощи своих чар, но дроу, зная об их магической силе, не стали легкой добычей. Халисстра и другие готовы были сразиться с львоподобными чудищами, но ламий — существа коварные и трусливые — уклонились от боя и вместо этого волну за волной насылали на отряд дроу своих заговоренных рабов. Может, ламиям и недоставало физической отваги, но мантикорам, асаби, горгульям и прочим разнообразным существам, находившимся под их властью, ее уж точно было не занимать.

— Меня не устраивает ни то, ни другое, — проворчала Квентл. Она медленно обернулась, оглядывая окружавшие их стены и сооружения в поисках выхода. — Так.

Как раз вон за теми домами видна пустыня. Может, они отвяжутся от нас, если мы покинем город.

— Неразумно, госпожа, — сказал Вейлас. Он сидел на корточках под аркой, ведущей в их временное убежище, в ожидании следующей атаки. — Как только мы выйдем из-под защиты стен, они будут точно знать, где мы. На открытом месте нас будет видно за мили, даже в наших пивафви — они не рассчитаны на то, чтобы прятать нас на равнине при ярком свете дня. Для нас лучший способ обороны — прятаться.

Рилд устало кивнул. Он стоял у другого прохода, его огромный меч отдыхал на плече.

— Они окружат нас и разделаются с нами, — сказал Мастер Мили-Магтира. — Давайте продолжим перемещаться среди руин и будем надеяться, что ламий… Ах, проклятие. У нас снова гости.

Где-то в лабиринте разрушенных стен зашуршали осыпающиеся камни, словно что-то большое подкрадывалось поближе.

— Следите за иллюзиями, — напомнила Халисстра.

Она поудобнее перехватила жезл и подергала щит, проверяя, надежно ли он прикреплен к руке. Позади нее пригнулась к земле Данифай с длинным кинжалом в руке. Халисстру вовсе не радовало, что у ее пленницы теперь есть оружие, но в данный момент они нуждались в любой помощи, и можно было не сомневаться, что Данифай не меньше остальных заинтересована в том, чтобы не стать добычей обитателей Хлаунгадата.

Ламий придумали нечто новое. Через пролом в стене, охраняемый Джеггредом, хлынула волна ящероподобных асаби, свирепых тварей с кривыми саблями и мечами, зажатыми в чешуйчатых лапах. Они, яростно шипя, налетели на дреглота. Еще три атаковали Вейласа, в то время как пара горгулий перелетели через стену и упали посреди разрушенного здания позади Рилда, каждым ударом могучих черных крыльев вздымая чудовищные облака пыли. Мастер Оружия с проклятием крутанулся, поворачиваясь лицом к оказавшейся за спиной опасности.

Джеггред свирепо взвыл и прыгнул навстречу лавине асаби, отбивая сверкающие клинки, щелкая зубами и полосуя воинственных ящериц своими страшными когтями. Заросший белой шерстью демон орудовал всеми четырьмя руками и устроил настоящую бойню, но даже Джеггред начал уставать. Он стал пропускать удары, от которых, при его сверхъестественной ловкости, должен был бы увернуться. Он неловко заслонился от удара сверкающего лезвия кривой сабли большой левой рукой, и между локтем и запястьем у него зияла длинная кровоточащая рана. Другой клинок полоснул его по туловищу, и по поросшей белым мехом груди заструился красный ручеек. Дреглот взревел от ярости и принялся за дело с удвоенной силой.

Рилд дрался с горгульями, Халисстра и Квентл кинулись ему на помощь. Квентл хлестнула одну из тварей плетью. Змеи обернулись вокруг когтистых лап существа и вонзили зубы в каменную плоть, но горгулья отчаянно рванулась вверх и, сбив жрицу с ног, поволокла ее по пыльным камням. Фарон вскинул жезл, готовясь поразить монстров смертоносными молниями, но развернулся на пол-оборота и упал. Его правое плечо было пробито арбалетным болтом. Жезл выпал из его руки.

— Крыши! — прокричал маг.

Халисстра попятилась прочь от горгулий и, щурясь, осмотрела яркое небо в поисках новой угрозы. Желтовато-коричневые пятна виднелись наверху высокой стены ярдах в сорока-пятидесяти, горстка ламий, вооруженных тяжелыми арбалетами и внимательно высматривающих возможность выстрелить в гущу боя. Их красивые лица искажали злобные гримасы. На ее глазах одна из тварей выстрелила в Рилда. Болт просвистел за головой Мастера Оружия, ободрав мох с искрошившейся каменной стены рядом с ним. Рилд отпрянул.

— Кто-нибудь, займитесь стрелками! — рявкнул он, рубясь с горгульями.

Мгновением позже в Рилда полетело еще две стрелы. Одна отскочила от его нагрудника, но другая ударила его в правый бок в тот момент, когда он поднял руку с зажатым в ней Дровоколом. Болт угодил в незащищенное место под мышкой. Рилд, шатаясь, сделал два шага и рухнул в пыль.

Халисстра дотянулась и подхватила жезл Фарона.

— Помоги Квентл, — велела она Данифай.

Она направила оружие мага в ламий на высокой стене. Халисстра кое-что знала о том, как пользоваться такими штуками, — знание, которое она при обычных обстоятельствах предпочла бы скрыть, но положение было отчаянное. Она произнесла слова заклинания, и стрелы пурпурного света ударили в первую из ламий, сбив существо со стены в облаке каменных осколков. Среди пыльных руин эхом перекатился грохот. Она прицелилась в следующую ламию, но монстры были не глупы. Они разом покинули свой высокий насест, попрыгав за стену, чтобы спастись от молний.

Из тени задней стены снова вступил в битву Фарон, вооруженный другим жезлом. Из этого вылетали слепящие огненные стрелы, которые он направил в горгулий над головой. Вопя от боли, чудовища захлопали крыльями и устремились прочь, хотя одна из них, отравленная плетью Квентл, не улетела далеко. Ее крылья сложились, и она упала между крыш на некотором расстоянии от двора.

Вейлас покончил с последним из нападавших могучим ударом с обеих рук, едва не перерубив существо надвое. Джеггред стоял среди целой кучи тел асаби, бока его тяжело вздымались. Маг быстро огляделся и заметил лежащего на земле Рилда.

— Проклятие, — пробормотал он.

Фарон опустился на колени подле Мастера Оружия и перевернул его. Рилд умирал. По торчащей в груди стреле струилась кровь, он боролся за каждый вдох, на серых губах пузырилась кровавая пена. Маг нахмурился, потом взглянул на Квентл.

— Сделай что-нибудь, — сказал он. — Он нужен нам.

Квентл сложила руки на груди и с хмурой гримасой ответила:

— К несчастью, Ллос в данный момент не считает нужным даровать мне врачующие заклинания, а я уже истратила почти всю исцеляющую магию, которую взяла с собой. Я мало что могу для него сделать.

Халисстра прищурилась, размышляя. Снова ей не нравилось то, что она собиралась сделать, но теперь жрица предполагала получить некоторую выгоду, раскрыв свой секрет. Если она докажет свою полезность, мензоберранзанцы сто раз подумают, прежде чем избавиться от нее.

Кроме того, пришло в голову Халисстре, они, скорее всего, уже знают.

— Подвинься, — спокойно сказала она. — Я могу помочь ему.

Квентл и Фарон с подозрением смотрели на нее.

— Как? — осведомилась Квентл. — Ты хочешь сказать, что Ллос не оставила тебя своей милостью?

— Нет, — ответила Халисстра. Она опустилась на колени рядом с Рилдом и осмотрела его. Надо спешить. Если он умрет, то будет недосягаем для ее помощи. — Ллос отказала мне в заклинаниях так же, как отказала Квентл и, вероятно, всем остальным жрицам нашего народа. Однако у меня есть возможность исцелять другим способом.

Потом она запела. Ее песня была похожа на странный погребальный плач, нечто мрачное и жуткое, говорящее о преклонении дроу перед красотой, честолюбии и мастерски исполненных черных деяниях. Халисстра играла голосом, выпевая древние слова песни, призывая магию плача, потом взялась за стрелу и вырвала ее из раны.

Рилд дернулся, широко раскрыв глаза, и кровь хлынула Халисстре на руки, но рана закрылась, остался лишь морщинистый рубец, и Мастер Оружия, закашлявшись, очнулся.

— Что это было? — простонал он.

— И действительно, что это было? — повторила Квентл. Она подозрительно глядела на Халисстру. — Не то ли, что я думаю?

Халисстра кивнула и встала, вытирая кровь с ладоней.

— В моем Доме существует традиция, что женщины, имеющие к тому способности, могут изучать искусство баэ'квешел, темных бардов. Как видите, в песне есть сила, нечто, что мало кто из нашего народа дает себе труд изучить. Я училась тайному знанию бардов.

Рилд сел, уставившись на свой нагрудник и валяющуюся в пыли окровавленную стрелу. Потом он взглянул на Халисстру.

— Ты исцелила меня? — спросил он.

Халисстра подала ему руку и помогла подняться на ноги.

— Как заметил твой друг Фарон, ты слишком нужен нам, чтобы позволить тебе доставить нам неудобство своей смертью.

Рилд встретился с ней взглядом, явно подыскивая слова для ответа. Благодарность была не тем чувством, которое большинство дроу считали обязывающим к чему-то. Мастер Оружия, наверно, задумался, что делать Халисстре с изъявлением его признательности.

Она избавила его от дальнейших трудных размышлений, переключив внимание на Фарона, и протянула магу стальной жезл.

— Вот, — сказала она. — Ты выронил его.

Фарон склонил голову:

— Признаюсь, я был поражен, увидев, что ты владеешь им, но я слышал, как ты пела в Чед Насаде. Просто стыд, что я не сумел сложить два и два.

— Давай я осмотрю твою рану, — предложила Халисстра.

Она вновь запела исцеляющую песнь и залечила рану Фарона.

Она осмотрела бы и остальных и помогла бы им, если бы сумела, но Квентл остановила ее.

— Больше никто не умирает, — заявила верховная жрица. — Мы должны идти, или наши враги наверняка налетят снова. Вейлас, веди. Держи направление к наружной стене, чтобы мы могли выбраться в пустыню, если решим бежать.

— Очень хорошо, госпожа Бэнр, — уступил проводник. — Будет, как вы скажете.

ГЛАВА 3

Каанир Вок, демон-камбьюн, известный как Властитель Со Скипетром, стоял на высоком балконе над старой литейной дворфов и наблюдал, как трудятся его оружейники. Огромная плавильная печь была некогда сердцем погибшего королевства Аммариндар. Свод огромной пещеры покоился на дюжинах высоких колонн, вырезанных в виде драконов, сверкающих красным в отсветах яростного пламени и огненного сияния расплавленного металла. Воздух был наполнен звоном молотов и ревом сушильных печей. Внизу, в литейне, были заняты тяжелым трудом дюжины громадных неуклюжих танарукков, звероподобных бестий, выведенных от орков и демонов. Возможно, им недоставало мастерства и магии дворфов, некогда работавших тут, но солдаты Каанира Вока обладали верным инстинктом в изготовлении смертельно опасного оружия, обретенным ими вместе с темным знанием.

Сам Каанир как нельзя лучше подходил для этой адской картины. Высокий и могучий, он обладал статью мускулистого воина-человека и силой каменного великана. Кожа его была красной и горячей на ощупь, а плоть — столь жесткой, что ее вряд ли удалось бы проткнуть ножом. Вок был удивительно красив, несмотря на черные как уголь зубы и горящую в глазах злобу. Он носил золотой нагрудный доспех, а на поясе в гравированных рунами ножнах — пару страшных коротких мечей, откованных из какой-то дьявольской черной стали. Демон со свирепым удовлетворением ухмылялся, наблюдая за волнующимся морем своих армий.

— Теперь у меня под началом почти две тысячи воинов-танарукков, — бросил он через плечо, — и еще столько же орков, огров, троллей и великанов. Думаю, пришло время проверить свою силу, любовь моя.

Алиисза позволила себе улыбнуться и придвинулась поближе, прильнув к демону. Подобно Кааниру Воку, в ней тоже текла кровь демонов. Только она была алю-дочерью суккуба и какого-то смертного мага. Из ее лопаток росли крылья, гладкие, словно из черной кожи, но, несмотря на это, против чар смуглой и соблазнительной, чувственной и манящей демоницы мало кто из смертных мужчин мог устоять. Умная, капризная и весьма сведущая в магии, хорошо подходила на роль подруги полководца-демона, вроде Каанира.

— Мензоберранзан? — промурлыкала Алиисза, водя пальчиком по филиграни его доспеха.

— Конечно. В конце концов, в Чед Насаде, похоже, брать уже нечего, — нахмурился Каанир, и взгляд его стал отстраненным. — Если темные эльфы остались без защиты своей паучьей богини и неспособны совладать с бесчисленными распрями, я полагаю, у меня появляется возможность достичь власти, которой я всегда жаждал. Овладев развалинами Аммариндара, я понял, что хочу большего. Покорить город дроу — это просто напрашивается!

— У других такие же мысли, — заметила Алиисза. — Мензоберранзанцы, с которыми я говорила в Чед Насаде, считали, что их собственный город пострадал от крупного восстания рабов, которому способствовали некие внешние силы. Я думаю, что наемники-дергары, сражавшиеся в Чед Насаде, не стали завоевывать город для Дома, который нанял их, увидев, что могут завладеть им сами. Если бы зажигательные горшки дергаров были не столь эффективны, полагаю, сейчас Чед Насадом правил бы Клан Ксорнбэйн.

— Или я, — добавил Каанир. Он прищурился: — Если бы ты сообщила мне о положении своевременно, я, возможно, смог бы бросить войско против Чед Насада, когда дроу и дергары были обессилены схваткой друг с другом.

Алиисза облизнула губы.

— Ты лишился бы всего войска, приведенного в Чед Насад, — возразила она — Конечно, твоим танаруккам огонь нипочем, но рушащиеся улицы города уничтожили в пещере все. Поверь мне, ты ничего не потерял в Чед Насаде.

Каанир не ответил. Вместо этого он отстранился от Алиисзы и легко перепрыгнул через ограждение балкона, спустившись на пол литейни. Крыльев у полководца не было, но кровь демонов позволяла ему летать просто усилием воли. Алиисза нахмурилась и последовала за ним, широко раскинув черные крылья и ловя горячие воздушные потоки, поднимавшиеся из литейни. Каанир все еще гневается из-за Чед Насада, и это плохо, размышляла она. Если она когда-нибудь надоест повелителю, ему ничего не стоит убить ее каким-нибудь ужасным способом, несмотря на их былую близость. Когда его норов берет верх, он способен на все.

Вок приземлился возле песчаной изложницы, в которую тек расплавленный металл. Рядом с ней стояла пара танарукков, внимательно следя за процессом. Каанир присел на корточки над добела раскаленной массой и рассеянно погрузил в нее руку. Она оказалась достаточно горячей, чтобы он почувствовал некоторый дискомфорт и мгновение спустя стряхнул раскаленный металл с пальцев и вытер их о бедра.

— Хорошая сталь, — сказал Каанир танаруккам. — Так держать, парни.

Он выпрямился и продолжил путь. Алиисза спорхнула на каменный пол и поспешила следом, приноравливаясь к его шагу.

— Вот что меня беспокоит, — задумчиво произнес Каанир. — Почему дергары Ксорнбэйна изменили нанявшему их Дому и сожгли целый город? Была ли это просто ссора из-за денег? Или они с самого начала намеревались уничтожить Чед Насад? Если так, стоял ли за этим Хоргар Беспощадный Призрак? Повелитель ли Граклстаха послал своих наемников в Чед Насад, чтобы уничтожить его, или Клан Ксорнбэйн сделал это для кого-то другого?

— А это имеет какое-то значение? — поинтересовалась Алиисза, вновь бочком подбираясь к нему поближе. — Город был разрушен, какие бы цели кто ни преследовал. Великие Дома Чед Насада мертвы, а что касается серых дворфов Ксорнбэйна, то их тоже осталось немного.

— Имеет, потому что меня интересует, не собираются ли дергары Граклстаха следующим атаковать Мензоберранзан, — ответил Каанир. — Я собрал здесь немалые силы, но не думаю, что смогу завладеть Мензоберранзаном, пока темные эльфы не погрузятся в полнейший хаос и не станут беспомощны. Если дергары тоже намереваются напасть на город, передо мной открываются неограниченные возможности.

— А, — выдохнула Алиисза. — Ты мог бы предложить свои услуги темным эльфам, серым дворфам, тем и другим или никому. Хм, это интересно.

— А плата, которую я потребую, будет тем выше, чем больше воинов я выставлю и чем ближе к Мензоберранзану окажусь, но это зависит от намерений серых дворфов. — Полудемон издал сухой лающий смешок. — У меня нет ни малейшего желания оказаться на пороге Мензоберранзана и столкнуться нос к носу с сильным и сплоченным городом темных эльфов, не имея под рукой никаких союзников.

— Почему-то у меня такое ощущение, что ты снова собираешься отослать меня прочь, — надула губы Алиисза. Она томно объяла Каанира крыльями, удерживая на месте, и потянулась к нему, разворачивая его к себе. — Ты же знаешь, я только что вернулась.

— Умная девочка, — улыбнулся Вок. — Да, я собираюсь дать тебе новое поручение. На этот раз, однако, тебе не придется красться и таиться. Ты отправишься к Хоргару Беспощадному Призраку, наследному принцу Граклстаха, в качестве моего посланника — дипломата, если тебе угодно. Выясни, собираются ли серые дворфы нападать на Мензоберранзан. Если да, намекни, что я хотел бы присоединиться к ним. Если нет… что ж, попытаемся убедить их, что в их же собственных интересах сокрушить Мензоберранзан, пока темные эльфы слабы.

— Вряд ли дворфы станут доверяться мне.

— Разумеется, они не захотят тебе доверяться. Тем не менее, если они намерены атаковать, то поймут, насколько выгодно заполучить меня в союзники. Если же они нападать не собираются, тот факт, что я хочу объединиться с ними, может заставить их решить этот вопрос. Они не желают добра Мензоберранзану, так что можешь не опасаться — они не станут защищать дроу.

— Посланник… — пробормотала Алиисза. — Звучит лучше, чем шпион, правда? Думаю, я сумею выполнить твое поручение, ради тебя, мой любимый, мой жестокий Каанир, однако ты мог бы кое-что сделать для меня, чтобы я помнила, зачем спешу домой.

Каанир Вок обнял ее могучими руками и прижался губами к ложбинке на ее шее.

— Прекрасно, моя прелесть, — прогремел он. — Хотя порой я диву даюсь твоей ненасытности.

После часа отчаянных метаний от развалин к развалинам потрепанная компания, наконец, с трудом обрела убежище от монстров, владеющих Хлаунгадатом. Под гигантским остовом квадратной башни дроу отыскали занесенную песком лестницу, ведущую в прохладные, мрачные катакомбы. Воодушевленные этой находкой, темные эльфы пробирались среди лабиринта усыпальниц, подземных колодцев и отзывающихся эхом колоннад из бурого камня и, наконец, забились в глубокую заброшенную галерею, которой явно давно никто не пользовался. Мрачное, безрадостное место, но здесь не было слепящего солнечного света и подавляющих разум чудовищ, о большем они сейчас и не мечтали.

— Фарон, быстро готовь свои заклинания, — приказала Квентл, окинув взглядом помещение. — Халисстра, вы с Рилдом стоите в карауле тут. Джеггред, ты и Вейлас охраняете дальний проход, вон там.

— К сожалению, вам придется постоять на страже некоторое время, — сказал маг. Он печально развел руками. — Отдохнув там, наверху, я мог заняться изучением книг, но негостеприимность наших хозяев-ламий несколько утомила меня. Я должен хоть немного прийти в себя, прежде чем буду в состоянии читать заклинания.

— Мы все устали! — огрызнулась Квентл. — У нас нет времени для твоего отдыха. Готовь заклинания немедленно!

Змеи в ее плетке свернулись в кольца и возбужденно зашипели.

— Это совершенно бесполезно, дорогая Квентл. Вы должны держать наших врагов подальше от меня, пока я вновь не наберусь сил после такого напряжения.

— Если он такой немощный, — прогремел Джеггред. — то теперь самое подходящее время наказать его за непочтительность и множество других грехов.

— Глупое создание, — фыркнул Фарон. — Убей меня, и не пройдет и дня, как все вы умрете в этой палимой солнцем пустыне. Или, может, ты вдруг овладел искусством творить заклинания?

Джеггред ощетинился, но Квентл утихомирила его одним взглядом. Дреглот зашагал прочь, занять место на страже в конце длинного пыльного коридора, и примостился на куче осыпавшихся камней у противоположного входа. Вейлас вздохнул и потрусил за ним.

— Готовь свои заклинания как можно быстрее, маг, — сказала жрица, и в голосе ее прозвучала смертельная ярость. — Мне надоело выслушивать твои остроты. Отдай Халисстре свой стреляющий молниями жезл на случай, если эта магия понадобится нам для отражения очередной атаки.

Фарон даже не озаботился тем, чтобы последнее слово осталось за ним, и это свидетельствовало о том, насколько он измотан на самом деле. Он повернулся к Халисстре и с кислой улыбкой уронил стальной черный жезл ей в ладонь.

— Полагаю, вы уже знаете, как с ним обращаться. Разумеется, я бы хотел получить его обратно, так что, пожалуйста, не расходуйте его до конца. Такие штуки делать сложно.

— Я не стану пользоваться им без крайней необходимости, — пообещала Халисстра.

Она смотрела, как маг отыскал укромное местечко за большой колонной и уселся, поджав ноги и прислонившись к холодному камню. Халисстра засунула жезл за пояс. Квентл устроилась у противоположной стены, глядя на Фарона, словно желая убедиться, что он не выдумал, будто ему нужен отдых. Рилд Агрит с усилием выпрямился и направился к проходу, ведущему назад, на поверхность, кишащую монстрами, опираясь на свой тяжелый меч.

Халисстра двинулась было следом, но ее окликнула Данифай:

— Должна ли я остаться на страже здесь, госпожа Меларн?

Девушка сидела на коленях на пыльном полу между магом и жрицей с кинжалом за поясом. Она смотрела на Халисстру снизу вверх со спокойным и обыденным выражением, просто воплощение невинного вопроса.

Жрица Меларн сдержала гримасу. Вооружить своего пленника было равносильно признанию, что у тебя нет больше силы принудить его к повиновению, и она подозревала, что Данифай позднее взыщет с нее дорогую цену за эту затянувшуюся уступку. Служанка безмятежно наблюдала, как ее госпожа обдумывает предложение. Халисстра ощущала на себе взгляд Квентл и еле сдержалась, чтобы, посмотрев на жрицу Бэнр, не узнать, насколько та одобряет все это.

— Можешь оставить кинжал для самозащиты — пока, — разрешила Халисстра. — Твоя бдительность никому не требуется. И не смей предлагать такое впредь.

— Конечно, госпожа Меларн, — отозвалась Данифай.

На лице девушки не отразилось никаких эмоций, но Халисстре не понравилось задумчивое выражение в глазах Данифай, устраивающейся на отдых.

Удержит ли ее магическая связь, подумалось Халисстре.

В самом сердце Дома Меларн, среди всесильных врагов, Данифай могла и не отважиться избавиться от магического насилия, поработившего ее, даже если бы у нее и появилась возможность это сделать. Однако положение изменилось. От внимания Халисстры не укрылась осторожность, с которой Данифай обратилась к своей госпоже в присутствии Квентл. Без ее Дома, ее города, обеспечивавших Халисстре абсолютную власть над тем, что она называла своим, — своей жизнью, своей верностью, своей собственностью, такой, как Данифай, — любую из этих вещей или даже все сразу могли у нее отнять. Эта мысль оставила у Первой Дочери Дома Меларн ощущение пустоты и ненадежности, словно истлевший обломок кости.

Что будет, когда Данифай решит всерьез проверить прочность поработивших ее уз, вопрошала себя она. Позволит ли ей Квентл удержать власть над девушкой, или же Бэнр вступится за Данифай, просто чтобы досадить Халисстре и лишить ее еще одного знака былого статуса? И коли на то пошло, способна ли Квентл освободить Данифай и объявить саму Халисстру своим боевым трофеем?

Девушка наблюдала за Халисстрой из-под опущенных век, спокойная и красивая. Терпеливая.

— Ты идешь? — спросил Рилд. Он стоял у выхода в коридор, ожидая.

— Да, конечно, — отозвалась Халисстра, едва сдержавшись, чтобы не нахмуриться.

Умышленно повернувшись спиной к служанке, Халисстра пошла вслед за Рилдом назад, к туннелям, ведущим к их убежищу. В данный момент она была в безопасности. Данифай, несмотря на всю свою волю, силу и старания, не сумела бы снять с шеи серебряный медальон. В тот миг, когда она коснется его, заклинание скует ее мышцы неподвижностью, пока она не откажется от своей попытки. Также она не сможет попросить кого-нибудь снять его с нее, потому что стоит ей попытаться заговорить о медальоне, ее язык прилипнет к нёбу. Пока на шее у нее висит эта вещь, Данифай вынуждена служить Халисстре, вплоть до того, чтобы отдать собственную жизнь ради спасения госпожи. Девушка хорошо переносила свое рабство, но Халисстра не имела ни малейшего намерения снимать с нее медальон в присутствии мензоберранзанцев — если, конечно, она вообще когда-нибудь решит это сделать.

Они с Рилдом заняли пост в маленькой ротонде чуть в стороне от туннеля, в темном и открытом месте, откуда они могли внимательно следить за подступами к убежищу, сами оставаясь незамеченными. Закутанные в пивафви, они были практически неразличимы на фоне окружающих их темных камней. Несмотря на непостоянство, хаос и жгучее честолюбие, пылающие в сердце каждого темного эльфа, всякий приличный дроу способен проявлять терпение и железную дисциплину при выполнении важной задачи, так что Халисстра и Рилд стояли в дозоре и ждали в настороженном молчании.

Халисстра старалась отрешиться от всего, кроме сигналов органов чувств, чтобы как можно лучше выполнять свою задачу дозорного, но выяснилось, что голова ее битком забита мыслями, не собирающимися оттуда уходить. Халисстре пришло на ум, что чем бы ни кончился для нее сегодняшний день, ее взлет или падение не будут зависеть ни от чего другого, кроме ее собственной силы, хитрости и беспощадности. Неудовольствие Дома Меларн не значит больше ничего. Если она хочет добиться признания, она должна сделать так, чтобы здесь начали бояться неудовольствия Халисстры Меларн. Все потому, что Ллос решила испытать тех, кто наиболее предан ей. По прихоти богини Дом Меларн из Чед Насада, правящие женщины которого неисчислимыми столетиями приносили кровь и сокровища к алтарям Паучьей Королевы, был повержен.

«Почему? — гадала Халисстра. — Почему?» Ответ, разумеется, был очевиден и прост. Интриги Ллос неподвластны разумению ее жриц, а ее испытания могут быть воистину жестокими. Халисстра тихо скрипнула зубами и попыталась вырвать эти жалкие вопросы из своего сердца. Если Ллос пожелала испытать веру Халисстры, лишив ее всего, что было ей дорого, чтобы посмотреть, сумеет ли Первая Дочь Дома Меларн вернуть себе это, Паучья Королева увидит, что она справится с задачей.

— Может, поговорим? — Пальцы Рилда замелькали, обращаясь к ней на сложном языке жестов темных эльфов.

— Поговорим — о чем? — так же молча спросила Халисстра.

— О том, что тревожит вас. О трудном положении, в котором вы оказались, жрица.

— Мужчины это не касается, — ответила она.

— Разумеется. Как всегда.

Их взгляды встретились в тесном помещении. Халисстра удивилась, увидев на лице Рилда гримасу, любопытную смесь горькой покорности и в то же время странного веселья. Она внимательно разглядывала его, пытаясь понять, какие у него могли быть мотивы, чтобы завязать разговор.

Он был очень высок и крепок для мужчины — темного эльфа, разумеется, — не ниже ее самой. Его коротко остриженные волосы выглядели экзотически и неестественно — странная аскетичная простота для представителя расы, находящей наслаждение в прелестных вещицах и собственной утонченности. Дроу были безжалостно прагматичны в отношениях, но не в уходе за своей внешностью. Большинство мужчин, знакомых Халисстре, гордились собой, сочетая при этом вкрадчивую грацию с ужасающим вероломством. Фарой, в сущности, был олицетворением этого типа. Рилд, поняла она, совершенно отличался от них.

— Ты хорошо сражался, — начала она жестами — не то, чтобы извиняясь — не перед мужчиной! — но отдавая должное его заслугам. — Ты мог бы бросить меня умирать в Чед Насаде и все же рисковал собой, спасая меня. Почему?

— У нас был договор. Вы приводите нас в безопасное место, а мы помогаем вам спастись.

— Да, но к тому моменту я уже исполнила свою часть договора. Не было нужды исполнять вашу.

— Не было и необходимости не исполнять. — Рилд легонько улыбнулся и перешел на тихий шепот. — Кроме того, похоже, в моих собственных интересах было спасти вас, поскольку не прошло еще и часа, как вы в ответ спасли мою жизнь. Мы квиты.

Халисстра рассмеялась так тихо, что ее не услышал бы никто, стой он дальше, чем в десяти футах от нее.

— Мы не тот народ, который помнит о своих долгах, — жестами показала она.

— В этом я не однажды убеждался, — ответил Мастер Оружия на тайном языке дроу. Быстрая вспышка боли пробежала по его лицу, и Халисстра спросила себя, кому же доверился Мастер Мили-Магтира и почему он сделал такую глупость. Прежде чем она успела поинтересоваться этим вслух, он продолжил: — Тогда расскажите мне о баэ'квешел. Я ничего не знаю о них.

— По традиции, — прошептала она, — наши маги, воины и жрицы обучаются в академиях. Так принято в большинстве городов дроу. Причина, по которой ты не знаешь о баэ'квешел, в том, что подготовка бардов не терпит многолюдности. Мы каждый раз передаем свои секреты от наставницы только одной ученице.

— Я думал, знатным Домам мало проку от простых бардов, — прожестикулировал Рилд.

— Баэ'квешел не простые барды, Мастер Оружия, — тихо сказала Халисстра. — Мы благородное и древнее сообщество, баэ'квешел телфраэздар, Осведомители Темной Королевы. Я жрица Ллос, как и все женщины моего Дома, но меня еще девочкой избрали для того, чтобы провести долгие годы за изучением знания баэ'квешел. Я почитаю богиню не только тем, что служу ей жрицей, но и умением петь старинные песни нашего народа, приятные ее слуху. Дом Меларн всегда гордился, что в каждом поколении порождает одну баэ'квешел для сообщества сестер, служащих Ллос.

— Если ваши песни посвящены Ллос, то почему они действуют, когда остальные заклинания утратили силу? — спросил Рилд.

— Потому что песни обладают собственной силой и черпают ее внутри себя, подобно заклинаниям магов. Мы не ищем божественную силу у Паучьей Королевы, чтобы прибегнуть к песням. К сожалению, мое искусство несравнимо с той силой, которой я могла бы обладать именем Ллос, верни она мне свою благосклонность.

— Интересный талант, однако, — пробормотал Рилд. Он скользнул взглядом по проходу в помещение, где ждали остальные. — Похоже, все достаточно спокойно, но нам, наверно, придется еще немного подождать. Насколько я знаю Фарона, ему потребуются часы, чтобы восстановить силу. Скажите, а вы играете в сава?

Нимор вжался в тень гигантского сталактита, одного из множества таких же каменных клыков, свисающих с потолка огромной пещеры Мензоберранзана. Древние проходы и опасные тропы сетью покрывали своды над городом, и во многих сталактитах были вырезаны исполненные мрачной красоты замки и уединенные дома, тем более прекрасные благодаря своему дерзкому высокомерию. Только дроу могли устроить жилища на хрупких каменных пиках в тысяче футов над дном пещеры. Знатные темные эльфы зачастую от рождения владели магией или обладали магическими безделушками, освобождающими их от боязни высоты и дающими возможность не страшиться головокружительных пейзажей, которые могли бы привести в ужас даже летучих мышей. Их рабам и слугам повезло меньше, и большинство из этих последних находили, что жизнь под потолком слишком действует на нервы.

Наиболее важные из свисающих с потолка шпилей были, разумеется, магически защищены от неминуемого падения и не должны были обрушиться, пока не исчезнет сама магия — но не один горделивый старинный дворец висел, пыльный и заброшенный, под куполом города, — собственность Дома, оказавшегося слишком слабым в Искусстве, чтобы суметь с его помощью обезопасить свое жилище. Именно в таком пустынном месте прятался сейчас Нимор, склоняясь над черной бездной, чтобы разглядеть цель внизу.

Дом Фэн Тлаббар, Третий Дом Мензоберранзана, находился под ним и чуть левее. Замок расположился между несколькими вздымающимися ввысь сталагмитами и колоннами, его изысканные балюстрады и парящие контрфорсы скрывали мощь беспорядочно разбросанных башен и крепость бастионов из темного камня. Сооружение Фэн Тлаббар было одним из величайших и надменнейших в Мензоберранзане, расположенным вне высокого плато Ку'илларз'орл, самого престижного из всех привилегированных районов подземного города. Вместо этого резиденция Дома Тлаббар карабкалась вверх по южной стене громадной пещеры Мензоберранзана, пока самые высокие из ее шпилей не показались над краем плато, в тени которого затаился замок, словно матроны Третьего Дома хотели иметь возможность подглядывать через стену и с завистью взирать на особняки, которым повезло разместиться неподалеку от великого Дома Бэнр.

В этом была прямая аналогия с политическими маневрами Фэн Тлаббар. Всего два Дома стояли выше в мрачной иерархии Мензоберранзана: Бэнр, Первый, и Баррисон Дель'Армго, Второй. Нимор считал вероятным, что Верховная Мать Тлаббар вынашивает великие планы насчет своего Дома. Дель'Армго, Второй Дом, был силен, но не пользовался поддержкой множества союзников. Бэнр, некогда сильнейший из Домов, слабел на протяжении нескольких последних веков. Дома, подобные Фэн Тлаббар, смотрели на Бэнр, вспоминали столетия безграничного высокомерия, унизительной снисходительности и гадали, не пришло ли время нескольким младшим Домам объединиться и раз и навсегда положить конец господству Бэнр.

«Было бы занятно на это посмотреть», — подумал Нимор.

Он подозревал, что при таком ходе событий Бэнр могли оказаться куда сильнее, чем подозревали их обиженные соперники, но кровопролитие было бы впечатляющим. Пали бы несколько великих Домов, поскольку Бэнр не канули бы во тьму в одиночку. Разумеется, это в значительной степени способствовало бы осуществлению планов Священного Клинка Жазред Чольссин.

Однако это дело будущего. Нимор намеревался нанести глубокую и мучительную рану Фэн Тлаббар, а не подстрекать их против Дома Бэнр. Генни Тлаббар, Мать Третьего Дома, падет от его клинка. Ее кровь будет платой за великое предательство и даст убийце в руки стилет, который Нимор собирается вонзить в сердце Мензоберранзана.

Внимание Нимора привлекли скребущийся звук и позвякивание кольчуг. Он бесшумно отодвинулся в тень и терпеливо ждал, пока группа воинов Тлаббар верхом на огромных ящерах взбиралась на небольшой необитаемый сталактит по соседству. На когтистых лавах бесцветных ящеров имелись большие липкие подушечки, позволяющие им карабкаться по самым отвесным поверхностям, и многие из знатных Домов Мензоберранзана использовали эти создания для патрулирования высоких мест в бескрайней городской пещере. Фэн Тлаббар был знаменит своими эскадронами наездников на ящерах. Ассасин провел не один час, наблюдая за патрулями Тлаббар со своего ненадежного насеста, тщательно засекая время их обходов.

«Точно вовремя, — отметил Нимор. — Вы позволили себе стать предсказуемыми, ребята».

Всадники держали на изготовку арбалеты и пики и быстро двигались гуськом вокруг меньшего из сталактитов, пристально разглядывая свод пещеры. Как и ожидал Нимор, их командир повернул налево, начал спускаться по изгибу остроконечного пика и скрылся из виду.

— Лучше бы тебе поменять свои привычки, капитан, — прошептал Нимор вслед удаляющемуся отряду. — Смельчака вроде меня могла бы отпугнуть возможность вашего нежданного возвращения.

Одним беззвучным прыжком Нимор устремился в безбрежную тьму, нырнув в вечную ночь.

По случайности, имевшей место во время образования пещеры, Дом Тлаббар имел мало точек соприкосновения со сводом над городом и пещерой. Он крепился к нему посредством одной большой колонны и пары маленьких сталактитов, а это означало, что у Тлаббар было нечто вроде непросматриваемой мертвой зоны прямо над крышей особняка. Этим слабым местом Нимор собирался воспользоваться. Его черный плащ развевался за ним, холодный воздух бил в лицо. Нимор оскалил зубы в свирепой усмешке, наслаждаясь долгими мгновениями затяжного прыжка. Его тело сжигал унаследованный им темный огонь, и он страстно желал сбросить с себя это непутевое обличье, но время еще не пришло.

Падая, он выговорил слова заклинания, сделавшего его невидимым, и, когда навстречу ему полетели остроконечные башни главного дворца Фэн Тлаббар, он поспешно остановил падение, воспользовавшись способностью левитацией. Через несколько мгновений после того, как Нимор прыгнул со сталактита, он опустился на острый конек крыши огромного зала, невидимый и незамеченный. Он прислушался, нет ли хоть каких-нибудь признаков того, что его обнаружили, потом заскользил туда, где зал соединялся с собственно замком. Шаги его были бесшумны, будто поступь смерти.

Темные эльфы из Фэн Тлаббар знали, что уязвимы для нападений сверху, и на крыше дворца за зубчатыми стенами и куполами находилась бдительная стража, поджидающая незваных гостей. Нимор осторожно обошел ее. Те, кто мог бы увидеть незримого врага, — а таких было немало — не привыкли высматривать одиноких невидимок, к тому же скользящих от укрытия к укрытию с ловкостью профессионального убийцы. Нимора больше беспокоили всевозможные магические барьеры, защищающие Дом. Он, как обычно, защитил себя заклинаниями, созданными специально, чтобы преодолевать различные ловушки, но не слишком надеялся на их надежность.

По мере того, как он крался по крутой черепичной крыше квадратной башни, вокруг него разливалось золотисто-зеленое сияние. Фэн Тлаббар, подобно многим другим Домам, прибегали к магии, чтобы подсветить и украсить причудливые шпили и балконы своего жилища. Нимор лег и пополз вниз головой по скату крыши, напряженно прислушиваясь. Внизу он рассчитывал увидеть сторожевой пост и вход в замок. Десятилетиями члены Жазред Чольссин использовали магию, чтобы с помощью магических кристаллов разузнать все, что возможно, о планировке и обороне множества великих Домов в разных городах дроу, и худощавый ассасин тщательно изучил записи и наброски, сделанные его собратьями относительно Дома Тлаббар. Информация, разумеется, была неполной и устаревшей, а некоторые части замка были и вовсе закрыты для магических кристаллов, к тому же Жазред Чольссин не слишком долго изучали Дома Мензоберранзана. Нимор предпочел бы освежить данные, подкупив или захватив в плен кого-нибудь из стражников Тлаббар, но у него попросту не было времени заниматься этим, не выбившись при этом из своего графика.

Он услышал тихий звук движения на балконе под карнизом, на котором лежал. Двое, прикинул он, по крайней мере, один из них — в кольчуге. Придется действовать быстро — один-единственный вскрик может положить конец его попытке в одиночку штурмовать замок. С расчетливым терпением Нимор сполз еще чуть-чуть вниз, и его взору открылась закругляющаяся галерея под карнизом. Слева от Нимора она переходила в защищенную стенами лестницу, ведущую на нижние этажи, а справа просто оканчивалась черным дверным проемом. Дверь была распахнута. Прямо под Нимором стоял мужчина-дроу в кольчуге и смотрел вниз, во внутренний двор.

Нимор некоторое время наблюдал за парнем, прикидывая, как нанести удар, и бесшумно извлекая из ножен кинжал. Клинок зеленовато-черной зачарованной стали влажно заблестел в мерцающем свете волшебных огней. Потом, все еще оставаясь невидимым, Нимор скатился с крыши и приземлился позади стражника Тлаббар.

Ноги ассасина глухо ударились о плиты. Стражник начал было поворачиваться и открыл рот, чтобы закричать, но Нимор одним беспощадным движением глубоко всадил кинжал ему в основание черепа. Клинок заскрежетал о кость, и стражник Тлаббар замертво повис на руках Нимора.

Нимор опустил обмякшее тело на пол и перевел взгляд на второго караульного, парня в черном одеянии мага. Маг Тлаббар обернулся на звук, как раз вовремя, чтобы увидеть, как его сотоварищ скорчился и упал без всякой видимой причины — ибо Нимор по-прежнему оставался невидимым.

— Зилзмаэр? — резко бросил маг. — В чем дело?

Нимор прыгнул вперед и воткнул окровавленный нож магу под подбородок, пригвоздив его челюсти одну к другой и пронзив его мозг. Маг судорожно дернулся пару-тройку раз, потом содрогнулся и замер.

— Ш-ш, — прошипел ассасин. — Все в порядке. Спи.

Он уложил мага рядом с его напарником и повернулся к темному дверному проходу, ведущему в замок.

С ножом в руке он скользнул внутрь — для того только, чтобы быть остановленным невидимым, неосязаемым барьером, защищавшим проход не хуже каменной стены. Нимор нахмурился, собрал волю в кулак и еще раз попробовал пройти, и снова его остановили на полушаге.

— Проклятие, — пробормотал он. — Закрыто.

Замок Тлаббар, или, по крайней мере, его внутренние помещения, находился под постоянным мощным заклятием, не позволяющим врагам проникнуть в него. Нимор мог избежать некоторых магических ловушек или уничтожить их, но прорваться сквозь этот заслон было просто выше его сил.

«Это объясняет, почему открыта дверь, — подумал он. — Тлаббар уверены в своей магической защите. И что теперь?»

Нимор вложил кинжал в ножны и обследовал проход. Защитное заклинание может действовать разными способами, но у членов Дома Тлаббар должны быть особые опознавательные знаки или пароли, чтобы передвигаться по собственному замку без лишних хлопот. Нимор быстро обыскал тела двух убитых им стражников Тлаббар, но не нашел ничего напоминающего ключ.

«Это может быть все, что угодно, — подумал он. — Застежка плаща, заговоренная монета в кошельке, серьга или ожерелье…»

Нимор понимал, что времени на эксперименты нет. Одной рукой он поднял мертвого мага, поддерживая его, снова направился к проходу и, собравшись с духом, шагнул в него. На этот раз он прошел в дверь без помех, словно защита попросту исчезла.

«Что-то из одежды стражников Тлаббар», — решил ассасин.

Он быстро прикинул, не взвалить ли мертвого мага на плечи, взяв ли его с собой на случай, если понадобится преодолеть очередную преграду внутри замка, но решил, что не стоит. Хитрость и быстрота были его лучшими союзниками, а таскать по всему дому труп не слишком умно. Кроме того, вряд ли Тлаббар установили во дворце две защиты, а если и да, то вряд ли к обеим подходит один и тот же ключ. Он бесцеремонно бросил мага на пол по эту сторону двери и направился внутрь дома.

Сводчатый проход открывался в длинный коридор с высоким сводом, опоясывающий одно из строений. Тянущиеся вдоль него двери из светлого дерева вели в рабочие кабинеты, гостиные, хранилища трофеев и тому подобные помещения, если верить старым картам Нимора. Не отвлекаясь, ассасин устремился по коридору к небольшой лестнице в конце его, ведущей на нижний этаж. Здесь он столкнулся с магическим глифом, закрывающим проход на лестницу, но почуял ловушку заранее, не успев приблизиться настолько, чтобы привести ее в действие. Вместо этого Нимор просто перемахнул через перила, легко приземлившись на нижние ступени. Лестница закручивалась в тугую спираль и привела его в очередной освещенный мерцающим светом коридор, уже почти в центре замка Тлаббар, ведущий в храм Дома. Пол из отполированного черного мрамора блестел бы, как зеркало, будь здесь достаточно света, чтобы увидеть это. Впереди, неподалеку, у огромных двойных дверей, ведущих в святилище Ллос, стояли в карауле двое стражей Дома.

Нимор незримо улыбнулся и поздравил себя с верным выбором времени. Верховная Мать и, пожалуй, одна-две дочери, должно быть, внутри, совершают какой-нибудь никчемный ритуал во имя своей онемевшей богини.

Старательно сохраняя невидимость, Нимор еще раз огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто больше не идет сюда. Он изучал двух стражей у двери. Они выглядели всего лишь молодыми офицерами, пышно разодетыми по случаю волнующего события — дежурства в качестве стражей при Верховной Матери, но Нимор не доверял своим глазам. Эти двое были совсем не теми, кем казались, Нимор не сомневался в этом. Он решил, если удастся, обойти их.

Собираясь, Нимор поднял левую руку, на которой мерцало кольцо, черное, как гагат. Кольцо теней было, пожалуй, его самым полезным оружием, предметом, в котором был заключен целый ряд нужных магических сил. Он воззвал к одной из этих сил и растаял среди теней темного коридора, чтобы появиться уже по ту сторону двери в храм, в святая святых Дома Тлаббар.

Храм почти полностью занимал центральный этаж огромного замка, его изящный купол устремлялся ввысь, оправленный в серебро и черный янтарь, с вырезанными на них символами Ллос. Храм освещался зловещим серебристым сиянием, чтобы лучше видна была расточительная щедрость Дома Фэн Тлаббар в украшении святилища Паучьей Королевы. Нимор, однако, не разделял восхищения золотыми безделушками и изукрашенными драгоценными камнями статуями.

Верховная Мать Генни и две ее дочери распростерлись перед высоченным идолом умолкнувшей богини, пресмыкаясь перед Ллос, несомненно, моля Паучью Королеву вернуть Дому свою благосклонность. Внутри больше никого не было. По-видимому, матрона полагала, что ее стражникам и слугам не обязательно видеть, как она и ее дочери унижаются перед объектом своего преклонения. Информация Нимора о Фэн Тлаббар вновь оказалась верной.

Ассасин беззвучно обнажил шпагу и двинулся вперед, не сводя взгляда со своей жертвы. Генни была красивой темной эльфийкой, с роскошным телом и своеобразной грацией, позволявшей ей справляться с грузом лет лучше многих других, моложе ее лет на сто. Нимор заметил темное сверкание кольчуги под ее изумрудно-зеленым одеянием и улыбнулся. Очевидно, даже Верховная Мать сильного Дома без защиты Паучьей Королевы не чувствовала себя в полной безопасности в собственном замке.

Генни вдруг прервала обряд, что-то встревожило ее — малейший звук, мелькнувшая тень, а может, просто интуиция. Она поднялась на колени и огляделась, лицо ее было настороженным.

— Сил'зет, Вадалма, — прошипела она. — Мы не одни.

Две девушки разом замерли, все еще растянувшись на холодном каменном полу. Они напряженно оглядывались. Генни осторожно встала и потянулась к жезлу за поясом.

— Кто ты? — окликнула она. — Кто посмел вторгнуться в наши молитвы?

Нимор не стал отвечать, но скользнул поближе. Верховная Мать не видела его, он был уверен в этом, но стоило ему подобраться на расстояние удара мечом, он ощутил в храме присутствие. Невидимая демоническая сила обретала форму в воздухе почти под самым куполом.

— Берегись, Мать, — прошипел бесстрастный голос. — К тебе приближается невидимый убийца.

К ее чести, Верховная Мать Дома Фэн Тлаббар не дрогнула. Пока ее дочери вскакивали на ноги, Гении отступила на два шага назад и сделала быстрое движение жезлом, резко произнеся слова приказа. Сфера вращающейся тьмы вылетела из жезла и взорвалась позади Нимора чернильной кляксой равнодушных теней, извивающихся, точно живые существа, ищущие свою жертву. Ассасин не обратил на заклинание никакого внимания, он уже прыгнул вперед. Сделав точный выпад, он пронзил Фэн Тлаббар шпагой. Клинок был черным, как ночь, длинный стилет из непостижимого арсенала теней, который попросту прошел сквозь кольчугу матроны, как если бы ее вовсе не было. Как и следовало ожидать, последствия для жрицы были самыми неутешительными. Нимор повернул клинок в ее сердце и осклабился, хотя она все еще не могла бы увидеть его.

— Мои поздравления, Верховная Мать, — прошипел он. — Может, ты обретешь ответы, которых жаждешь, когда доберешься до преисподней Ллос.

Генни ухватила ртом воздух и закашлялась кровью. Она отшатнулась, хватаясь за клинок, пронзивший ее сердце, глаза ее закатились, и она повалилась на пол. Нимор выдернул лезвие и развернулся к дочери слева, Сил'зет, и в этот миг над телом Генни материализовался демон — костлявое существо, окутанное языками зеленого пламени, вооруженное пылающей темным огнем кривой саблей из тусклой кости.

Демон, несомненно, способен был видеть его, поскольку сразу же двинулся к Нимору. Он свирепо взмахнул саблей у ассасина над головой, но тот просто поднырнул под удар. Существо с потрясающей быстротой разверзло клинок и нанесло следующий удар слева, выше пояса. Нимор нахмурился и отпрыгнул назад, на миг растерявшись. Позади демона он увидел Сил'зет, разворачивающую свиток с заклинанием, в то время как Вадалма предпочла действовать иначе и потянулась за жезлом своей матери, держа наготове кинжал.

— Ты не уйдешь из этого зала живым, убийца! — прокричала Вадалма. — Стража! Ко мне!

Нимор услышал, как стоявшие снаружи стражники распахнули дверь храма. Он уворачивался и отскакивал, держась подальше от костлявого демона, но не желал вступать с ним в поединок. В конце концов, не было никакого смысла убивать сторожевого демона. У Нимора оставалось всего несколько мгновений, и он хотел максимально полезно использовать их. Ассасин сделал быстрый шажок, перекатился под рукой демона и вскочил на ноги рядом с Сил'зет, декламирующей слова заклинания из своего свитка. Он вогнал кинжал ей в поясницу, одновременно отбивая кривую саблю демона своей черной шпагой. Сил'зет взвизгнула от боли и вырвалась, но Нимор умело поставил ей подножку. Она растянулась на земле, корчась от боли. Нимор подскочил к ней и вонзил острие шпаги в ямку под ключицей.

На этот раз демон заставил его заплатить за невнимание к себе. Хрипя от ярости, создание рубануло ассасина своей костяной саблей, нанеся длинную, горящую огнем рану на лопатке, как раз в тот момент, когда Нимор пытался увернуться. Он стиснул зубы от боли и откатился в сторону, не дожидаясь, пока существо разрубит его надвое.

Вадалма выкрикнула приказание материнскому жезлу и наугад выпустила в сторону Нимора сферу тьмы. По телу ассасина хлестнули черные усики мрака, холодные и острые как бритва.

Стражники, охранявшие дверь, ворвались в зал с облаженными мечами в руках, лица их были холодны и бесстрастны. Они приближались с невероятной быстротой, поводя перед собой кончиками клинков, на ощупь подбираясь к Нимору, быстро подергивая головами вслед его движениям, будто их вело шарканье его подошв и свистящее дыхание.

«Я сделал то, зачем пришел», — решил Нимор.

Генни была мертва, а Сил'зет, несомненно, умирала. Ее пятки барабанили по мраморному полу, она захлебывалась собственной кровью. Он предпочел бы убить и Вадалму тоже, но демон и стражники — кем бы они ни были на самом деле — делали это практически невыполнимым.

С покорной гримасой Нимор отступил на несколько шагов и благодаря силе кольца исчез, объявившись мгновением позже рядом с балконом, с которого проник в замок. Заклятие защиты не позволило ему ускользнуть одним скачком сквозь пространство, но ассасин просто подхватил оставленное им у двери тело мага Тлаббар и выскочил наружу. Рана на плече отвратительно горела, ноги болели в тех местах, куда угодили ледяные щупальца сферы тьмы, но Нимор сделал глубокий вдох и позволил себе жестоко и торжествующе усмехнуться.

— Счастливчики, — сказал он мертвецам у своих ног. — Когда Тлаббар узнают, что вы охраняли дверь, через которую я вошел, вы порадуетесь тому, что мертвы.

Трупы, разумеется, ничего не ответили. Они никогда не отвечали.

Он бросил взгляд на мерцание магических огней над зубчатыми стенами замка, прислушиваясь к звукам поднимающейся тревоги и воплям ужаса, доносящимся изнутри. Ему хотелось бы наслаждаться этими звуками подольше, но погоня была не за горами. Вздохнув, он сжал в кулаке свое черное кольцо и повелел унести себя прочь отсюда.

ГЛАВА 4

Халисстра и Рилд сыграли два раза на маленькой походной доске, которую Мастер Оружия хранил в мешочке на поясе. Рилд Агрит выиграл обе партии, хотя в обеих Халисстра сильно теснила его. Она хорошо играла в сава, но теперь сразу поняла, что играет с мастером. Во тьме проходили долгие, безмолвные часы, и не было никаких признаков того, что ламии обнаружили их укрытие.

— Не могу поверить, что они перестали преследовать нас, — заметила Халисстра на тайном языке дроу, когда вторая партия была окончена.

— Полагаю, мы убили немало их любимых рабов. — прожестикулировал Рилд. — Ламии не берегли их жизни, и их, наверно, осталось слишком мало, чтобы как следует обшарить город, разыскивая нас. — Рилд холодно улыбнулся. — Коли на то пошло, мы убили и несколько ламий тоже. Возможно, они не слишком-то хотят нас найти.

— Пока что они оставили нас в покое, — заметила Халисстра.

Теперь, когда игра в сава больше не занимала ее внимание, она поняла, что ужасно голодна. Перед восходом солнца они съели скудный завтрак из жалких запасов, захваченных из Чед Насада, но Халисстра была уверена, что день уже заканчивается. Дроу обладали большей выносливостью по сравнению с большинством других рас, но после тяжелых сражений и последовавших за ними часов настороженной бдительности силы Халисстры были на исходе.

— Я умираю с голоду, — показала она Рилду. — Похоже, все тихо. Я собираюсь пробраться в лагерь и раздобыть немножко еды. Смотри в оба.

— Возвращайся скорее, — кивнув, прошептал Мастер Оружия.

Халисстра поднялась и плотно закуталась в пивафви. Коридор был тих и темен, как и на протяжении всех этих часов. Она тихонько, со всеми предосторожностями, на какие была способна, начала красться к помещению, где остальные дожидались, когда Фарон подготовит свои заклинания. Впереди она расслышала приглушенные голоса: Квентл и Данифай тихо разговаривали в полуразрушенной галерее.

Черная тень накрыла сердце Халисстры. Она уже думала о том, что ей очень не хотелось бы, чтобы Данифай обсуждала хоть что-нибудь с Квентл.

«Мне не следовало оставлять их наедине, — укоряла она себя. — Я позволила Квентл командовать мной, будто мужчиной!»

Жрица Меларн осторожно подкралась поближе, беззвучная тень во тьме. Она увидела, что Фарон сидит, завернутый в одеяло, прислонившись к стене и глубоко погрузившись в Дремление, полузакрыв сонные глаза. Квентл и Данифай сидели рядышком, чуть отодвинувшись от мага и оказавшись поэтому ближе к проходу, в котором стояла Халисстра.

— И что же ты собираешься делать, когда мы вернемся в Мензоберранзан, девчонка? Ты что, считаешь, что твоя хозяйка займет там видное положение? — презрительным и едким шепотом осведомилась Квентл.

— Я не знаю, госпожа, — после долгой паузы произнесла Данифай. — Я не загадывала так далеко вперед.

— Чушь. Ты все время размышляешь, с того самого момента, как я обратила на тебя внимание в аудиенц-зале Дома Меларн. На самом деле, я бы даже рискнула предположить, чем, должно быть, заняты твои мысли. Ты размышляешь, как бы тебе вернуться в Дом Йонтирр в Эриндлине с Халисстрой Меларн в качестве пленницы.

— Я не смею думать о таком…

Квентл безжалостно рассмеялась.

— Оставь свои наивные возражения для более легковерных, малышка. Ты еще не ответила на мой вопрос. Зачем мне брать тебя и твою хозяйку в Мензоберранзан?

— Я только надеялась, — запинаясь, произнесла Данифай, — что, может быть, у меня появился бы шанс доказать вам свою полезность, и тогда вы могли бы захотеть дать мне возможность служить вам.

— Я вижу, на этот раз ты не осмеливаешься отвечать за свою хозяйку, — фыркнула Квентл. — Значит, я должна буду вознаградить твою вероломную наглость, укрыв тебя в Доме Бэнр, тогда как я знаю, что ты не что иное, как корыстолюбивая змея, которая покинет свою госпожу, как только ей вздумается?

— Вы ошибаетесь во мне, госпожа, — ответила Данифай. — Обычай принимать лучших и наиболее полезных членов побежденных Домов распространен среди нашего народа. Моя госпожа и я…

Змеи в плетке Квентл зашипели и метнулись к лицу Данифай, заставляя ее умолкнуть.

— Полагаю, — сказала Квентл, — что я вовсе ни в ком не ошиблась. Ты жеманная подлиза, которой не хватило силы на то, чтобы не дать сделать себя рабыней. Ты для меня не более чем бесполезное украшение — или ты очень терпеливая и очень умная маленькая подхалимка, и в обоих случаях приводить тебя в мой дом не слишком разумно. — Она откинулась к стене, презрительно усмехнувшись Данифай. — Пожалуй, мне следовало бы просто сообщить об этом разговоре Халисстре. Сомневаюсь, чтобы твоя хозяйка обрадовалась, узнав, что ты себе позволяешь ради нее. В конце концов, служанке такое просто не подобает.

— Это ваше право, госпожа, — ответила Данифай, склоняя голову. — Можете поступать со мной, как захотите. Я могу лишь вверить себя вашей милости. — Она вновь подняла взгляд, сохраняя свою смиренную позу, и провела языком по губам. — В плену я начала понимать кое-что о сущности силы, о том, что значит обладать абсолютной властью над кем-либо. Если мне не дано обладать такой силой самой, тогда все, что остается, — это отдаться под покровительство женщины, которая тоже понимает эти вещи. Халисстра Меларн — моя госпожа, но лишь с вашего соизволения. Когда придет время и вы решите обсудить этот вопрос, молю, позвольте мне продемонстрировать свои наиболее полезные качества и заслужить счастье быть вашей рабыней. Вы лучше моей госпожи знаете, как пользоваться силой.

— Прекрати эту бессмысленную лесть, девчонка, — бросила Квентл. Она плавно поднялась и шагнула ближе, с улыбкой на губах угрожающе нависнув над коленопреклоненной девушкой. — Я уже сказала тебе однажды, что могу видеть то, что скрывается за твоим смазливым личиком. Кроме того, понимание полезности молчания — это лишь одна из добродетелей, которые я нахожу желательными в тех, кого беру под свое великодушное покровительство.

— Умоляю вас, госпожа, — прошептала Данифай. Она подалась вперед, зарывшись лицом в юбки Квентл, закрыв глаза, обвив руками колени Бэнр. — Я все бы сделала, чтобы заслужить вашу милость. Умоляю вас.

Змееголовая плеть Квентл извивалась, шевеля серебристые волосы Данифай. Наставница Академии стояла молча, все с той же холодной улыбкой на лице. Потом она мягко подняла рукой подбородок Данифай, склонившись, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Имей в виду, — негромко сказала Квентл, — я прекрасно понимаю, что ты делаешь, и тебе не победить в этой игре. Женщины Дома Бэнр сделаны из куда более прочного материала, чем слабачки из Дома Меларн. Наслаждайся каждым мигом, глупая девчонка, поскольку в тот момент, как ты перестанешь забавлять меня, твоей жизни — конец.

Квентл высвободилась и отошла, вновь принимаясь без устали расхаживать по пыльному полу. Данифай поднялась и направилась на то же место, где оставила ее Халисстра, грациозно опустившись на колени и приготовившись ждать.

Халисстра тихонько отступила во тьму коридора, заставляя напрягшееся тело расслабиться. Она даже не чувствовала, как была напряжена до этого.

«Итак, что мне с этим делать?» — размышляла она.

Не раз за те долгие годы, что девушка служила ей, она использовала красоту Данифай, чтобы добиться чьего-нибудь расположения. Халисстра не сомневалась, что знает, каким будет ответ, потребуй она у Данифай объяснить, как та посмела обратиться к Квентл в отсутствие Халисстры. Данифай станет утверждать, что просто хотела выяснить, как Квентл относится к Халисстре, и для этого сделала вид, что ее преданность Дому Меларн угасла, — вполне благовидный предлог, чтобы приблизиться к Квентл в сложившихся обстоятельствах. Далее, если все пойдет по такому сценарию, Данифай могла бы заявить, что она всего лишь говорила Квентл то, что та хотела услышать, в надежде узнать, найдется ли ей и ее госпоже место в Доме могущественной жрицы. И закончила бы она, скорее всего, смиренными извинениями и попросила бы Халисстру взять ее жизнь, если ее поступки чем-то рассердили благородную госпожу.

С другой стороны, разве не казалось столь же вероятным, что попытка Данифай переговорить с Квентл была искренней? Если служанка нашла способ избавиться от магических уз, держащих ее в плену, ей понадобится одобрение Квентл, иначе свобода может стоить ей жизни. Вполне вероятно, что не что иное, как ужасающее непостоянство высокородных жриц, удерживало Данифай от поисков способа освободиться от этой зависимости. В конце концов, если бы Данифай объявила, что свободна, и рассчитывала бы, что Квентл станет ее гарантом, то Бэнр могла предпочесть уничтожить девчонку за дерзость. Всякий дроу с наслаждением сначала поощрял мечтания раба, для того лишь, чтобы потом разбить их вдребезги, просто ради мгновенного мрачного удовольствия.

Всего лишь накануне Халисстра считала Данифай наиболее ценным из своего имущества. Та не только проявляла нерушимую преданность, но была также ее наперсницей, наверно, даже чем-то вроде подруги — пусть даже к верности ее принуждала магия. Они вместе пережили множество приключений и задумали немало интриг. Данифай страстно рвалась последовать за Халисстрой в ее добровольную ссылку, по собственной воле желая разделить с ней все испытания и продолжать служить ей. Разумеется, девушка заплатила бы дорогую цену, останься она в Доме Меларн после бегства Халисстры, но, возможно, она рвалась все-таки слишком страстно?

— И вот я стою тут, боясь встретиться с ней лицом к лицу и призвать к порядку собственную служанку, — вздохнула Халисстра. — Воистину, низко же забросила меня Ллос.

Затаив холод в сердце, Халисстра старательно вернулась по собственным следам. Она больше не была голодна, но требовалось отвести подозрения. Она развернулась и уже более открыто двинулась туда, где укрылся их отряд, позволяя подошвам башмаков тихонько шуршать по занесенным песком камням, наполняя шорохом стоячий, неподвижный воздух подвала. Она позволит Квентл и Данифай думать, что она ничего не слышала, но отныне и впредь станет тщательно следить за обеими.

Нимор Имфраэззл шагал мимо великолепных дворцов и зубчатых сталагмитов Ку'илларз'орл, закутавшись в пивафви и надвинув капюшон. Он выдавал себя за зажиточного простолюдина, занимающегося торговлей на этом высоком плато, где обосновались наизнатнейшие Дома Мензоберранзана. На это указывали знаки на его одежде. Маскировка была не слишком удачная, поскольку, заметив его уверенную поступь и небрежные повадки, всякий безошибочно определил бы, что это не кто иной, как представитель аристократии. Таким костюмом обычно пользовались высокородные мужчины, желающие пойти куда-нибудь инкогнито. Определенные заклинания, имевшиеся в его распоряжении, могли бы придать Нимору почти любой облик, какой мог бы прийти ему в голову, но он давно уже понял, что самая простая маскировка зачастую и самая лучшая. Большинство домов дроу охраняли маги, которые обнаружили бы приближение существа, окутанного паутиной иллюзии, но, для того чтобы заметить такую простую маскировку, требовалась просто-таки выдающаяся бдительность, о которой некоторые темные эльфы уже позабыли.

Он миновал двоих воинов Бэнр, шагающих в противоположном направлении. Знатные юнцы взглянули на него с откровенным любопытством, но без всякого подозрения. Нимор низко поклонился. Молодые повесы пару раз оглянулись на него через плечо, но отправились по своим делам. Мальчишки Бэнр не решались затевать свару, когда не были уверены в себе. Нимор все равно свернул раз-другой по пути к своей цели, просто чтобы убедиться, что им не пришло в голову идти за ним. Сделав напоследок еще один крюк и запутав следы, он повернул к обнесенному высокими стенами дворцу неподалеку от центра плато и подошел к воротам, похожим на крепостные.

Дом Аграч-Дирр, Пятый Дом Мензоберранзана, раскинулся между девятью остроконечными каменными башнями, окруженными огромным сухим рвом. Каждый из каменных клыков соединялся со своим соседом красивой стеной из камня, усиленного адамантином, невероятно тонкой и прочной. Контрфорсные арки, изящные, похожие на клинки, связывали природные башни с теми, что воздвигли дроу, со сгрудившимися в центре сооружения минаретами и шпилями, вздымающимися на сотни футов над уровнем плато. Мост без перил выгнулся дугой над отвесной пропастью, окружающей замок.

Нимор взобрался на мост и, не таясь, приблизился. На дальнем конце его остановили несколько воинов и пара вполне умелых на вид магов.

— Стой! — окликнул начальник стражи. — Кто ты и что тебе нужно в Аграч-Дирр?

Ассасин с улыбкой остановился. Он ощущал бесчисленное множество орудий убийства, нацеленных на него, как будто ему могло вдруг прийти в голову ответить что-нибудь вовсе неподобающее.

— Я Риитк Васзун, поставщик магических веществ, — ответил он, кланяясь и протягивая пустые руки. — Меня призвал Старый Дирр, чтобы поговорить о покупке моего товара.

Начальник стражи расслабился.

— Хозяин велел дожидаться тебя, Риитк Васзун. Пойдем.

Нимор последовал за ним через несколько великолепных гостиных и высоких гулких залов в самое сердце замка Аграч-Дирр. Начальник стражи указал ему на небольшую гостиную, искусно украшенную экзотическими кораллами и известняком, оформленную в стиле куа-тоа, рыбоподобных существ, обитающих в некоторых морях Подземья. Комната, декорированная столь необычно, чтобы свидетельствовать о богатстве и вкусе Дома, просто-таки излучала высокомерие.

— Мне сообщили, что господин Дирр вскоре присоединится к нам, — сказал начальник стражи.

Мгновение спустя потайная дверь в противоположной стене мягко отъехала в сторону и появился Старый Дирр. Древний маг был действительно очень стар, редкое зрелище для любого эльфа, не говоря уже о дроу. Он опирался на огромный посох из черного дерева, и его эбеновая кожа казалась тонкой и хрупкой, как пергамент. В глазах старого мага горели яркие холодные огоньки, свидетельствующие о сохранившихся амбициях и энергичности, не растраченных до конца, несмотря на преклонный возраст.

— Мы рады видеть вас снова так скоро, господин Риитк, — произнес старец сухим, надтреснутым голосом. — Неужто вы добыли то, что мы обсуждали?

— Надеюсь, вы будете удовлетворены, лорд Дирр, — ответил Нимор.

Он покосился на начальника стражи взглядом спрашивающего у старого мага дозволения уйти. Дирр отослал его легким движением ладони, потом старик сделал еще один жест и произнес слова заклинания, заключившего комнату в сферу ползучей тьмы, тихонько шипящей и стонущей, словно живое существо.

— Надеюсь, вы извините меня, юноша, если я предприму шаги, обеспечивающие приватность нашей беседы, — с присвистом сказал старый дроу. — Подслушивание — это, похоже, образ жизни нашего народа.

Он прошаркал к украшенному замысловатой резьбой креслу и опустился на сиденье, по-видимому совершенно не заботясь о том, что при этом подставляет Нимору свою беззащитную морщинистую шею.

— Разумная предосторожность, — отозвался Нимор.

«Старик не считает меня угрозой, — отметил ассасин. — Он или слишком доверчив — едва ли — либо очень уверен в себе. Раз он самоуверен настолько, чтобы изолировать себя наедине со мной, значит, либо он не знает всей моей силы, или же я не знаю его».

— Это именно уверенность, юноша, — сказал старый маг, — и вы не знаете моей силы, поскольку мы оба — нечто большее, чем кажемся. — Дирр снова рассмеялся булькающим хриплым смехом. — Да, ваши мысли известны мне. Будь я беспечным, я не дожил бы до таких лет. Итак, присаживайтесь. Покончим с этой ерундой и обсудим наши дела.

Нимор развел руками в знак согласия и уселся в кресло напротив старого мага. Он не без опаски привел в порядок свой разум, убрав наиболее темные из секретов в закуток сознания, которым не должен был пользоваться, пока Дирр сидит здесь и читает его мысли. Вместо этого Нимор всецело сосредоточился на текущей проблеме.

— Вы, без сомнения, слышали о прискорбной кончине Верховной Матери Дома Фэн Тлаббар? — спросил ассасин. — А также и ее дочери Сил'зет?

— Это не ускользнуло от моего внимания. Оставшиеся Тлаббар решили пойти поплакаться насчет убийства правящему Совету. Интересно, каких действий они надеются дождаться от других верховных матерей?

— Возможно, они были слишком поглощены горем, — отозвался Нимор.

Он неспешно полез в висящий на поясе мешочек, давая магу возможность отметить обдуманность этого движения. Он извлек из мешочка платиновую брошь, сделанную в виде дважды изогнутого полосатого символа Фэн Тлаббар и увенчанную темным рубином. Нимор положил вещицу на стол.

— Брошь самой Верховной Матери Дома, которую мне удалось прихватить в качестве сувенира для вас. Надеюсь, ваша защита от магического ясновидения надежна, лорд Дирр. Без сомнения, маги Тлаббар прибегнут к любой имеющейся в их распоряжении магии, отыскивая эту вещицу.

— Глупые дети, блуждающие впотьмах, — проворчал Дирр. — Пять сотен лет назад я уже успел забыть об Искусстве больше, чем целый Дом, кишащий магами, сумел коллективно узнать за все годы учебы.

Он протянул иссохшую, почти как у скелета, руку к броши и взвесил ее на ладони.

— Несомненно, у вас есть способы удостовериться в ее подлинности, — сказал Нимор.

— О, я верю вам, ассасин. Не думаю, что вы ведете нечестную игру со мной, но позже я проверю вещицу, просто чтобы устранить все возможные сомнения.

Маг оставил брошь лежать на столе и откинулся в кресле. Нимор терпеливо ждал, пока Дирр не уселся поудобнее, постукивая длинным тонким пальцем по посоху, с довольной улыбкой на лице.

— Ну что ж, — произнес, наконец, старый маг, — во время прошлой нашей встречи я потребовал, чтобы вы доказали мне влиятельность и возможности вашего братства, сокрушив врага моего Дома, и я полагаю, что вы это сделали. Я готов выслушать вас. Итак, чего же хочет Жазред Чольссин от Дома Аграч-Дирр?

Нимор переменил позу и бросил острый взгляд на мага. Дирр воистину очень хорошо осведомлен, раз ему известно это название. Вне Чольссин его знали считанные единицы. На самом деле, Нимор тщательно избегал упоминаний о нем во время первого визита к престарелому лорду. Он гадал, что послужило ключом, позволившим магу разгадать тайну, и допустимо ли, чтобы Дирр владел этим знанием.

— Не глупите, юноша, — предостерег Дирр. — Вы не проговорились ни о чем, чего я еще не знал бы. Мне давным-давно известно о Доме Теней.

— Я впечатлен, — отозвался Нимор.

— Напротив, вы считаете, что мои слова — пустое бахвальство. — Дирр указал на висок Нимора и холодно улыбнулся. — Я не имею привычки ни блефовать, ни строить ошибочные предположения. Я уже давно заметил определенную деятельность, затрагивающую ряд крупнейших городов нашего народа, и сделал вывод о существовании тайного союза между слабыми с виду младшими Домами: каждый из них славится своими искусными ассасинами, каждым, по слухам, правят мужчины, и каждый состоит в тайном сговоре с другими. Эти семьи, которые в противном случае сокрушили бы их амбициозные матриархальные соперники, вместо этого выжили благодаря очень своевременным насильственным смертям любых вновь появляющихся врагов.

Тем не менее, я нахожу определенную иронию в том, что любой отдельно взятый Дом Жазред Чольссин следует по определению рассматривать как отвратительнейшего из предателей города, имеющего несчастье быть местом его обитания. Ставить преданность своему Дому выше преданности своему городу — это, конечно, не самый страшный грех, но допускать, чтобы узы верности связали вас с Домом из другого города, — это нечто совсем иное, не так ли?

— Вы, кажется, знаете все наши секреты, — сказал Нимор, тщательно следя за своими мыслями.

Он внимательно изучал мага, стараясь не выдать своих мысленных расчетов.

— Не совсем так, — ответил Дирр. — Я многое отдал бы, чтобы узнать, как ваше братство правит своими Домами, где сокрыта ваша истинная сила и кто руководит вашим обществом. Вы называете себя по имени города Чольссин, канувшего в тень много сотен лет назад. Я хотел бы знать о значении этого названия.

«Ему известно больше, чем мы можем позволить», — решил Нимор.

Он бросил на Дирра острый взгляд, понимая, что тот должен был послушать эту мысль. Древний маг просто уставился на него и склонил голову. Ассасин восстановил контроль над своими мыслями и решил сменить тему:

— Ради нашей дружбы я осмеливаюсь со всем почтением предположить, что было бы лучше для всех, если бы вы не стали предпринимать ничего, могущего привлечь внимание кого либо еще к тому, что вам известно. Мы абсолютно убеждены, что целесообразнее оставить наши тайны в покое.

— Я буду поступать так, как пожелаю. Однако я не хочу навлекать на себя гнев вашего общества. Полагаю, что иметь Жазред Чольссин своим врагом было бы довольно неудобно.

— Это не просто неудобно, лорд Дирр; это неминуемо означает смерть.

— Возможно. В любом случае я сохраню ваши тайны.

Старый дроу тихонько рассмеялся, сжав иссохшими руками посох.

— Теперь, юноша, вернемся к нашему делу. Вы и ваши люди продемонстрировали недюжинные способности, убив Верховную Мать Тлаббар, врага моего Дома. Очень хорошо, это произвело на меня соответствующее впечатление. Чего вы хотите от Аграч-Дирр?

— Мне нужен союзник в Мензоберранзане, лорд Дирр, и я подозреваю, что этим союзником могли бы стать вы. — Коварно улыбнувшись, Нимор подался вперед. — В этом городе назревают события, которые приведут к падению Домов, стоящих выше вашего. Если вы предпочтете стать частью этих событий, то обнаружите, что Дом Аграч-Дирр получает величайшую возможность править городом почти по своему усмотрению. Мы полагаем, что вы сумеете помочь нам провести Мензоберранзан через грядущие трудные времена.

— А если мы откажемся, нам конец?

Нимор пожал плечами.

— Учитывая неопределенность существующего положения, — заявил Дирр, — я не решусь вступать в дело, о котором знаю слишком мало.

— Это понятно. Я, разумеется, все детально разъясню, но надеюсь, что вы поймете, насколько мудро в это смутное время, предпринять энергичные и решительные шаги ради обретения той уверенности, которую вы желаете иметь. Навязывайте миру свой взгляд на вещи, вместо того чтобы позволить событиям ограничивать ваше воображение.

— Легко сказать, юноша, но трудно сделать, — заметил Дирр.

Древний маг надолго умолк, уставившись на дерзкого ассасина недобрым немигающим взором. Нимор выдержал его, не отведя взгляда, но поймал себя на том, что вновь гадает, какой же тайной силой, должно быть, обладает главный маг Аграч-Дирр. Старец снова улыбнулся, несомненно прочитав мысли Нимора, и переменил позу.

— Что ж, отлично, правитель Чольссина. Вы пробудили мое любопытство. Объясните подробно, чего вы хотите и каковы ваши планы, и я скажу, сможет ли Дом Аграч-Дирр поддержать ваши дерзкие действия.

— Подходите поближе, дорогие друзья, — не без рисовки возгласил Фарон, — и я объясню вам кое-какие вещи, о которых стоит помнить, когда странствуешь с тенями.

Маг с самоуверенным видом стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди, и в его фигуре не было и намека на изнеможение и отчаяние ужасного дневного бегства. Очнувшись от Дремления незадолго до заката, он почти час готовил множество заклинаний, почерпнутых из своих объемистых книг.

Хотя никто не потрудился приблизиться к магу, все внимательно уставились на него. Фарон довольно усмехнулся, как всегда радуясь этому. Он заложил руки за спину, будто читая лекцию новичкам Магика, и начал:

— Когда мы будем готовы, я поведу нас по тропе, которая идет по Грани — границе Уровня Тени. Мы будем двигаться очень быстро, и мелкие неприятности вроде ледяных гор, голодных чудовищ и тупоголовых людей ни в коей мере не станут нам мешать. Я рассчитываю, что путь до Мантол-Дерифа займет часов десять-двенадцать при условии, что я не заблужусь и наше путешествие не завершится скверно на каком-нибудь нецивилизованном Уровне вдали от Фаэруна.

— Ты меня утешаешь, Фарон, — вздохнул Рилд.

— О, мне не приходилось заблудиться в Глубинах Тени, и я не знаю ни одного мага, с кем бы случилось подобное. Разумеется, о таком неудачнике попросту никто никогда больше не услышал бы, так что, возможно, именно несчастным случаем во время странствия с тенями можно объяснить исчезновение одного знакомого мне молодого мага…

— Ближе к делу, — раздраженно оборвала его Квентл.

— А, прекрасно. Итак, вам, поставленным перед этой необходимостью, надо помнить о двух важных вещах. Во-первых, хотя на пути нам можно не бояться сложностей этого мира, у нас не будет никакой защиты от опасностей Уровня Тени. В этом месте обитают существа, которым не понравится наше присутствие, они наткнутся на нас — я столкнулся с одним таким созданием, когда последний раз путешествовал подобным образом, и это едва не стало последним из моих удивительных приключений.

— Второе, и самое важное, — не потеряйте меня из виду. Держитесь поблизости и старательно следуйте за мной. Если вы потеряетесь, когда мы будем пересекать Уровень Тени, то, скорее всего, останетесь скитаться по его угрюмым бесплодным равнинам вечно или до тех пор, пока кто-нибудь ужасный не сожрет вас, что, скорее всего, случится довольно скоро. Мое внимание будет всецело поглощено заклинаниями и тем, чтобы придерживаться Грани, так что не облегчайте мне задачу потерять вас, если, конечно, вы сами того не захотите, в таком случае — пожалуйста, можете быть свободными и разгуливать по Глубинам Тени сколько вам угодно.

— Ламии смогут последовать за нами? — спросил Рилд, все еще не сводивший взгляда с прохода, ведущего наверх, к руинам.

— Нет, разве только у них есть маг, столь же сведущий и обаятельный, как я, и к тому же знающий неведомое мне заклинание, позволяющее идти по следу странников с тенями. — Фарон улыбнулся. — Можешь отряхнуть прах Поверхности со своих башмаков, дружище Рилд. Больше не тревожься об опасностях этого мира, прибереги беспокойство для того, что может встретиться нам на Грани. — Маг огляделся и кивнул сам себе. — Что ж, хорошо. Возьмитесь за руки — а ты, старина Джеггред, ты можешь взять нас за руки всех сразу, верно? — и стойте смирно, пока я произношу заклинание.

Фарон воздел руки и забормотал непонятные слова, творя свою магию.

Халисстра стояла между Данифай и Вейласом, держа их за руки. Огромная подземная галерея стала еще более темной, если такое было возможно в неосвещенном Подземелье. Дроу способны хорошо видеть даже в самых темных местах, но Халисстре почудилось, будто в воздухе повисла какая-то пелена мрака. На первый взгляд казалось, что единственное, в чем преуспел маг, — это сгустил мглу вокруг их группы, но, когда Халисстра повнимательнее присмотрелась к тому, что их окружало, она поняла, что на самом деле находится уже не в Фаэруне. Ее обнаженную кожу обжигал какой-то неестественный холод, исходящий от стылой пыли под ногами. Высокие колонны с высеченными на них рунами, выстроившиеся вдоль прохода, карикатурно искривились и причудливо нависли над полом.

— Странно, — пробормотала она. — Я ожидала чего-то… другого.

— Это путь тени, дорогая госпожа, — отозвался Фарон. Голос его звучал глухо и издалека, хотя он стоял не более чем в шести футах от нее. — Этот уровень не имеет собственной реальности. Он состоит из отражений нашего собственного мира и других, еще более странных мест. Мы стоим под тенью развалин, оставшихся наверху, но это не те развалины, по которым мы недавно прошли. Здесь не существует ламий и их прислужников. Теперь помните: держаться всем вместе и не терять меня из виду.

Маг зашагал по коридору, ведущему обратно на Поверхность. Халисстра обескуражено моргнула. Фарон сделал всего один небольшой шаг, но оказался вдруг на другом конце подвала, а следующий шаг увел его опасно далеко от них по коридору. Она поспешила следом, чтобы не отстать от него, и обнаружила, что после одного-единственного шага комната растаяла во тьме.

Халисстра оказалась так близко от Фарона, что ей пришлось бороться с желанием отступить на шаг, чтобы не проскочить мимо него.

Маг ухмыльнулся ее замешательству и заметил:

— Я польщен вашим вниманием, дорогая госпожа, но вам нет нужды держаться ко мне так близко. — Он тихо рассмеялся. — Просто делайте шаг, когда шагаю я, и вам будет легче поспевать за мной.

Он сделал несколько размеренных шагов, подождав немного, чтобы остальные члены их отряда смогли приноровиться к ним, и вскоре они уже вместе маршировали в ногу по пыльным улицам Хлаунгадата под холодным беззвездным небом. Каждый шаг, казалось, перебрасывал Халисстру футов на сорок, а может, и на пятьдесят вперед над сумрачной землей. Черные очертания разрушенных сооружений злобно скалились и склонялись к ним со всех сторон, теснясь вдоль улиц, будто желая окружить путников, для того лишь, чтобы со следующим их осторожным шагом расплыться темными пятнами позади. Снаружи разрушенной городской стены Фарон мгновение помедлил, чтобы пересчитать свой отряд. Он кивнул в сторону пустыни, простирающейся до неприветливых гор на западе, и зашагал быстрее, набрав приличную скорость, что противоречило его показной изнеженной манерности и отвращению к дорожным тяготам. Получив, наконец, возможность дать волю ногам, Халисстра начала понимать, насколько быстро они передвигаются. За пять минут ходьбы они оставили неферезский город в лиге позади, темной кляксой на тусклой груди песков. Через тридцать минут горы, казавшиеся с улиц Хлаунгадата не более чем далекой чередой заснеженных вершин, встали перед ними, словно бастионы тьмы. Странствие с тенью облегчило ими эту, наиболее трудную часть пути. Фарон без колебаний шагнул в глубокое ущелье, как будто того вовсе не существовало. Магия его заклинания и того странного уровня, который они пересекали, опустила его ногу точно на другую сторону препятствия. Карабкаться вверх по длинным труднопроходимым склонам было не труднее, чем переходить по камням ручей.

— Скажи, Фарон, — спустя некоторое время обратилась к магу Квентл, — почему мы ползли долгие мили по опасным переходам Подземья, чтобы добраться до Чед Насада, когда ты мог сократить наш путь этим заклинанием?

Скрытый гнев в ее голосе Халисстра уловила даже сквозь мутную мглу Грани.

— По трем причинам, прекрасная Квентл, — отозвался Фарон, не сводя взгляда с невидимой тропы, по которой шагал. — Во-первых, вы не просили меня ни о чем подобном. Во-вторых, маги Чед Насада установили надежную защиту против подобных вторжений. И, наконец, как я уже говорил раньше, Грань — опасное место. Я предложил это лишь после того, как мы все согласились, что многомесячный поход по палимому солнцем Верхнему Миру является еще менее привлекательной перспективой.

Квентл, казалось, была удовлетворена ответом, а горы тем временем отступили, и вокруг начали появляться кривые черные деревья.

— В дальнейшем, — заявила настоятельница Арак-Тинилита, — я рассчитываю, что ты добровольно и вовремя будешь сообщать нам ценную информацию или выступать с предложениями. Твоя скупость насчет полезных для дела сведений может дорого обойтись всем нам. Стоит ли это того жалкого удовольствия, которое ты получаешь, зная что-то, чего не знаем мы?

Зубы Мастера Магика сверкнули на темном лице, и он продолжил путь, ничего не ответив. Некоторое время он был занят лишь тем, чтобы следовать строго вдоль Грани. Поскольку при обычных обстоятельствах Фарон был самым болтливым из компании, его сосредоточенность на заклинании привела к тому, что среди темных эльфов воцарилась непривычная тишина. Они осторожно шагали гуськом, бесшумно поворачивая то туда, то сюда вслед за магом. Возможно, их нескончаемое путешествие сквозь тьму длилось часы, а возможно, дни. Халисстра поймала себя на том, что ей в голову закралась странная мысль: а не есть ли это настоящий мир, подлинная сущность вещей, и не была ли иллюзией успокоительная приземленная прочность ее собственного мира. Она поняла, что ей совершенно все равно.

Долгое время спустя Фарон поднял руку и велел остановиться. Они стояли на небольшом сером каменном мосту, перекинутом через глубокий ров, по которому бежал темный пузырящийся ручей. Рядом в темное небо вздымались черные бастионы покинутого города, похожего скорее на крепость, ворота под охраной надвратных башен были врезаны в толстые стены.

— Мы примерно на полпути от места назначения, — сказал Фарон. — Я предлагаю полчаса передохнуть, возможно, перекусить тем, что у нас осталось. Добравшись до Мантол-Дерифа, мы, должно быть, сумеем пополнить наши запасы.

Рилд указал на пустующий замок:

— Что это за место?

— Это? — Фарон взглянул через плечо. — Кто знает? Может быть, это отражение наземного города из нашем мира, а может, какой-нибудь другой реальности. Такова Тень.

Компания расселась на низком каменном парапете моста и уныло перекусила скромными припасами. Неизменный холод, царящий в этом месте, высасывал тепло из тела Халисстры, как будто камни под нею жаждали забрать самое ее жизнь. Уныние окутывало их души, убивая всякую попытку разговора, даже мысли лишая остроты. Когда пришла пора снова отправляться в путь, Халисстру поразила странная вялость, овладевшая всеми ее членами. Ей не хотелось ничего, кроме как опуститься снова на землю и лежать неподвижно, окутавшись тенью. Лишь отчаянным и сосредоточенным усилием воли она сумела заставить себя снова двигаться.

Они шагали в бесконечной ночи и ушли уже на некоторое расстояние от старого моста, когда Халисстра почувствовала, что их преследуют. Сначала она не была в этом уверена. То, что двигалось за ними, было незаметным, а заглушающие звуки свойства Тени заставляли ее сомневаться, действительно ли она слышала что-то или нет. Казалось, что-то шепчет и хихикает во мраке, нечто, что проявлялось в движении неподвижного прежде воздуха, слабом дуновении ветра позади. Она обернулась и оглядела тропу, высматривая их преследователя, но не увидела ничего, кроме измученных лиц своих спутников.

Вейлас замыкал их колонну с тыла, он взглянул на нее, подходя ближе.

— Вы тоже чувствуете? — спросил он на языке жестов.

— Что это? — вслух осведомилась Халисстра. — Какие существа обитают в подобном месте?

Проводник устало пожал плечами.

— Нечто такое, чего Фарон имеет причину опасаться, и это тревожит меня. — Он легонько подтолкнул Халисстру вслед за остальными. Она была потрясена тем, как далеко ушли ее спутники за те несколько кратких мгновений, пока она стояла, наблюдая. — Пошли, не нужно отставать от отряда. Наверно, то, что охотится за нами, с радостью погонится следом.

Они поспешили вдогонку за остальными — и в этот миг тот, кто преследовал их, напал. Из теней позади них неясно вырисовалась приближающаяся огромными шагами гигантская фигура, сотканная из тьмы, черный, безликий гигант, великан более двадцати футов ростом. Несмотря на огромные размеры, существо стремительно и бесшумно двигалось к ним, на удивление грациозно. Два сверкающих серебряных овала обозначали его глаза, длинные паучьи лапы с когтями тянулись к Халисстре и Вейласу. Шипящий шепот наполнил их разум ужасными видениями, вроде жирных бледных червей, копошащихся в гнилой плоти.

— Фарон, подожди! — вскрикнула Халисстра.

Она ощупью искала жезл, а черный гигант приближался. Рядом с нею Вейлас выругался и выхватил свои кривые ножи, приняв боевую стойку. Тошнотворный, осязаемый холод исходил от существа, холод, подобный тому, что пронизывал весь этот Уровень, но куда более концентрированный и леденящий в присутствии монстра. Темный гигант мерцал и казался каким-то маслянистым на вид. Потом он с неожиданной прытью ринулся вперед.

Прежде чем Халисстра успела выкрикнуть еще одно предостережение, удар могучего когтистого кулака заставил ее растянуться на земле. Существо повернулось, вперив ужасный тусклый взгляд в Вейласа. Проводник Бреган Д'эрт завопил от ужаса и зажмурился, выронив один крури и безвольно опустив руку с другим.

Джеггред проревел боевой клич и прыгнул на монстра, выставив когти. Темный гигант сшиб демона наземь одним ударом длинной черной руки. Дреглот быстро вскочил и снова ринулся вперед, полосуя живот и бедра великана когтями, покрывая их глубокими черными порезами, стремясь выпустить ему кишки, но раны затягивались, едва когти дреглота проходили сквозь плоть существа. Джеггред взвыл от злости и с удвоенной энергией продолжал свою бесполезную атаку.

— Назад, глупец! — прокричал рядом Фарон. — Это ночной странник. Чтобы справиться с ним, нужна могущественная магия.

Маг пропел жуткое заклинание, и яркая стрела зеленой молнии ударила существо в верхнюю часть туловища, но сокрушительная энергия просто стекла по черной шкуре безликого монстра, не причинив ему никакого вреда.

Ваши заклинания бесполезны, — зашептал ужасный угрюмый голос в мозгу Халисстры. — Ваше оружие бесполезно. Вы мои, глупые дроу.

— Это мы еще посмотрим, — огрызнулась Халисстра.

Она поднялась и стремительно метнулась вперед, вскидывая жезл. Оружие было зачаровано, и она надеялась, что оно окажется достаточно мощным, чтобы причинить вред существу. Длинная рука со смертоносными когтями потянулась к ней, но Халисстра поднырнула под кулак монстра и ударила в колено ночного странника. С сухим треском и вспышкой актинического света ее оружие сдетонировало с грохотом, подобным удару грома. Ночной странник не издал ни звука, но колено его подогнулось, и он пошатнулся.

Плеть Квентл свистнула в воздухе, хлестнув существо по лицу. Змеи рвали и жалили черную плоть, оставляя огромные жуткие раны, но на монстра, казалось, не подействовал смертоносный яд, струящийся в страшном оружии. Очевидно, это сотканное из тени существо не брала даже самая сильная отрава.

Рилд, описывая круги и уворачиваясь, рубил монстра своим сверкающим мечом. Ночной странник потянулся было, чтобы выхватить у него оружие, но Мастер Мили-Магтира отпрянул и одним беспощадным ударом срубил чудовищу полруки. Ночной странник беззвучно взвыл, его страдальческий вопль прозвучал у них прямо в головах. Не обращая внимания на остальных, существо угрожающе вперилось взглядом в Рилда и вызвало из черной почвы под ногами облако отвратительного темного тумана, затянувшего все вокруг.

Халисстра на ощупь двинулась сквозь черную пелену, отыскивая монстра. Туман разъедал ее ноздри, будто купорос, огнем жег глаза. Она упорно шла вперед и разглядела смутные очертания великана. Жрица вскинула жезл и напала вновь, молотя чудовище по ногам. Рядом она слышала шипение плети Квентл, вгрызающейся в темную плоть. Огромные черные когти потянулись сквозь туман, вцепились в щит Халисстры, швырнули ее наземь.

— Он здесь! — выкрикнула она, надеясь, что кто-нибудь еще присоединится к ней, но едкий туман огнем обжег ей горло.

Она прищурилась так сильно, что от глаз остались одни щелки, и снова бросилась на монстра. Тлетворная воля ночного странника обволакивала ее покровом безумия, пытаясь лишить ее рассудка, но она отбила эту новую атаку, кидаясь на врага снова и снова.

Меч Рилда рассек тьму, подобно белой бритве, и на призрачном теле существа зазияла ужасная рана. Черная жидкость брызнула, словно капли яда, и шепот ночного странника, звучавший в головах дроу, перешел в жуткий вопль, который едва не свел Халисстру с ума, — и наступила тишина.

Она чувствовала, как существо вдруг исчезло, взорвалось облаком черного зловонного тумана, рассеявшегося среди теней.

Все еще задыхаясь от ядовитых черных испарений, созданных существом, Халисстра, спотыкаясь, выбралась из темного облака и упала на четвереньки, тяжело дыша. Когда она смогла, наконец, снова открыть глаза и видеть, что происходит вокруг, то обнаружила, что остальные члены отряда чувствуют себя не многим лучше.

Рилд припал к камню, выставив перед собой острием в землю меч. Он в полном изнеможении опирался на клинок. Квентл стояла рядом, упершись руками в колени и отчаянно кашляя.

Когда же она смогла, наконец, вздохнуть, верховная жрица взглянула на Фарона и осведомилась:

— Это то, с чем ты встречался раньше?

— Ночные странники, — кивнув, подтвердил маг. — Они бродят по Грани. Порождение вечной тьмы, олицетворение зла. Как вы видели, они могут быть… опасными.

Наставница Академии с трудом выпрямилась и вернула плеть на место за поясом.

— Думаю, я понимаю, почему ты до сих пор не решался добровольно предложить этот путь, — сказала она.

Несмотря на изнеможение, маг не упустил случая покрасоваться.

— Поосторожнее, Квентл, — насмешливо бросил он, — ты почти признала мою полезность.

Глаза верховной жрицы сузились, она горделиво выпрямилась. Квентл явно не желала служить предметом для острот мага. Подчеркнуто игнорируя устремленный на него испепеляющий взгляд Квентл, Фарон широким жестом указал на бесформенную тьму, лежащую впереди.

— Теперь наш путь лежит в тень родного Подземья, — сказал он. — Я предлагаю удвоить усилия и побыстрее завершить наш поход, поскольку поблизости могут быть другие ночные странники.

— Чертовски утешительная мысль, — проворчал Рилд. — Сколько нам еще осталось?

— Час, а может, два, — ответил Фарон.

Маг подождал, пока темные эльфы поднимутся и снова выстроятся вслед за ним. Рилд и Вейлас, те двое, кто испытал на себе всю силу ужасного взгляда ночного странника, казались серыми от усталости, едва способными переставлять ноги.

— Пошли, — сказал Фарон. — Мантол-Дериф — это не Мензоберранзан, но это будет самое цивилизованное место из всех, что мы видели за последнее время, и, скорее всего, никому не взбредет в голову убивать нас. По крайней мере, сразу.

ГЛАВА 5

Ничто больше не потревожило их за время остального пути с тенями, и они сошли с Грани вскоре после нападения ночного странника, вернувшись в свой мир и оказавшись на дне узкого подземного ущелья. Стены были испещрены разными пометками и надписями, сделанными путниками, останавливавшимися здесь до них. Это место неподалеку от торговой пещеры явно часто использовалось для стоянок. Компания провела там немало времени, отогреваясь после коварного холода Грани Теней. Отдохнув, они покинули ущелье и направились в длинный туннель с гладкими стенками, который тянулся сквозь тьму на мили, прерываемый по пути редкими открытыми пещерами.

Вейлас вел отряд, поскольку ему были знакомы и место назначения, и этот маршрут. После палящих небес залитой солнцем Поверхности и отвратительного мрака Уровня Тени, привычные опасности Подземья казались старыми друзьями. Это был их мир, место, частью которого они являлись, даже те из них, кто редко выбирался за пределы своих городов.

После примерно двух миль пути Вейлас объявил небольшой привал и опустился на колени, чтобы набросать в пыли, лежащей на полу туннеля, некое подобие карты.

— Мантол-Дериф находится не более чем в полумиле от нас. Помните, что это место торговли и контактов с другими народами. Мы не правим Мантол-Дерифом — и никто другой тоже, — так что разумнее будет избегать стычек с кем бы то ни было, кого мы можем там встретить, если не хотите ввязаться в драку, которая будет пустой тратой времени и сил. И еще, я тут думал, как лучше добраться от торговой пещеры до земель Дома Джэлр в Лабиринте. Отсюда наш путь лежит через владения Граклстаха, города серых дворфов.

— Мы ни при каких обстоятельствах не пойдем в Граклстах, — мгновенно отреагировала Квентл. — Серые дворфы уничтожили Чед Насад. Не вижу никакого смысла самолично являться к их порогу на убой.

— У нас невелик выбор, госпожа, — ответил Вейлас. — Мы находимся на северо-востоке от владений дергаров, а Лабиринт лежит в нескольких днях пути на юго-запад от города. Мы не можем обойти город с юга, поскольку на пути там Темное озеро и дергары охраняют его воды. А на то, чтобы обойти город с севера, понадобится по меньшей мере дней двадцать трудного пути по туннелям, которые я к тому же плохо знаю.

— Зачем тогда нам забивать этим голову и идти туда? — проворчал Джеггред. — Мы могли бы с тем же успехом вернуться в Мензоберранзан.

— Ну, что касается этого, то Граклстах лежит между нами и Домом Джэлр, идем ли мы в Мантол-Дериф или в Мензоберранзан, — заметил Фарон. Он ткнул пальцем в три места на грубой схеме Вейласа. — По любому из сценариев серых дворфов навестить придется. Вопрос всего лишь в том, отважимся мы идти через Граклстах или нет.

— Вы могли бы провести нас через город по тропе теней? — спросила Данифай.

Фарон состроил гримасу:

— Я никогда не путешествовал в этом направлении дальше Мантол-Дерифа, а с тенями лучше добираться в знакомые места. В любом случае я не удивлюсь, если дергары обезопасили свое королевство от появления визитеров со смежных уровней.

— Вы уверены, что серые дворфы стали бы возражать против нашего присутствия? — спросил Рилд. — Торговцы из Мензоберранзана путешествуют в Граклстах довольно часто, и торговцы серых дворфов тоже привозят свои товары на мензоберранзанский базар. Возможно, Граклстах не имел никакого отношения к наемникам-дергарам, напавшим на Чед Насад.

— Пока я не услышала, ради чего нам стоило бы рисковать, идя в Граклстах, — заявила Квентл. Она коротко взмахнула рукой, прекращая спор. — Я предпочитаю не полагаться на гостеприимность серых дворфов — не после падения Чед Насада. Мы обойдем город с севера и будем надеяться, что господин Хьюн сможет отыскать для нас верный путь.

Халисстра глянула на Рилда и Вейласа. Проводник в тревоге покусывал губу, обдумывая проблему, а Мастер Оружия просто покорно опустил взгляд.

— Мы всего лишь в одной-двух милях от этой пещеры, именуемой Мантол-Дерифом? — переспросила Халисстра, указывая на набросок.

— Да, госпожа, — ответил Вейлас.

— И независимо от того, какое направление мы выберем, нам придется пройти через это место?

Проводник Бреган Д'эрт вновь кивнул.

— Тогда, наверно, стоило бы посмотреть, что мы сумеем разузнать в торговой пещере, прежде чем принимать решение, — предложила Халисстра. Она почувствовала на себе взгляд Квентл, но сама не смотрела на Бэнр. — Может, там окажутся торговцы-дергары, которые могли бы прояснить для нас этот вопрос. Если нет, что ж, нам в любом случае надо запастись провизией, прежде чем пускаться в путь по диким местам Подземья.

— Разумное предложение, — заметил Фарон. — В Городе Клинков с дюжину компаний, вербующих наемников-дергаров. Разве не могло случиться так, что дергары, с которыми мы дрались в Чед Насаде, были наняты Домом дроу, а не являлись подданными Граклстаха?

— Уничтожая город, они выполняли работу для Граклстаха, — угрюмо произнесла Квентл. Она стояла подбоченясь, разглядывая набросок на полу. Жрица подумала минуту, потом сердито стерла рисунок ногой. — Ладно, посмотрим, что мы узнаем в Мантол-Дерифе. Я полагаю, что время дорого, и если мы сможем не тратить двадцать-тридцать дней на то, чтобы обойти город стороной, мы так и сделаем, но если мы услышим нечто, свидетельствующее, что Граклстах закрыт для таких, как мы, то отправимся в пустоши.

Вейлас Хьюн кивнул.

— Отлично, госпожа. Я думаю, что мы сумеем пройти, если только дергары не воюют в открытую с Мензоберранзаном. Мне раньше приходилось иметь дело с серыми дворфами, и нет ничего, что они не продали бы за хорошую цену. Я поищу в Мантол-Дерифе проводника-дергара и посмотрю, что удастся узнать.

— Хорошо, — решила Квентл. — Веди нас к дергарам, и мы…

— Нет, госпожа, не «нас», — возразил проводник, отряхивая руки. — Большинство дергаров не слишком жалуют дроу ни при каких обстоятельствах, знатных дроу тем более, а уж жриц Паучьей Королевы и того меньше. Ваше присутствие лишь осложнило бы все. Может, лучше было бы мне вести все переговоры самому.

Квентл нахмурилась.

Джеггред, встав перед нею, прогромыхал:

— Я мог бы пойти и присмотреть за ним, госпожа.

Фарон отрывисто и едко рассмеялся.

— Если уж серый дворф нервничает при виде жрицы Ллос, то как он, по-твоему, должен будет отнестись к тебе?

Дреглот вскинулся, но Квентл покачала головой.

— Нет, — сказала она, — он прав. Мы отыщем место, где можно будет подождать, и постараемся узнать там какие-нибудь новости, а Вейлас позаботится о всяких деталях.

Они снова двинулись в путь и вскоре пришли в Мантол-Дериф. Место оказалось намного меньше, чем ожидала Халисстра, пещера не более шестидесяти-семидесяти футов высотой и примерно в два раза больше шириной, хотя и извивающаяся и петляющая на много сотен ярдов. Халисстра привыкла к необъятности огромного каньона Чед Насада, и в рассказах о других очагах подземной цивилизации, которые ей довелось услышать, обычно фигурировали гигантские пещеры в мили шириной. В городе дроу Мантол-Дериф мог бы быть не более чем побочным ответвлением главной пещеры.

И народа здесь было куда меньше, чем она предполагала. Торговые места в ее родном городе всегда были оживленными, кишащими простолюдинами-дроу или рабами, которых знатные хозяева послали с поручениями. Базар в городе темных эльфов обычно бурлил предприимчивостью, энергией и активностью, пусть даже эти качества представали в извращенном виде, в соответствии с эстетическими вкусами общества дроу. Мантол-Дериф же был относительно тихим и непривлекательным. Там и сям на всем протяжении извилистой пещеры сидели на полу или на корточках группки торговцев, прячущих товар в стоящих позади них ящиках и мешках вместо того, чтобы выставить его на обозрение. Никто не кричал, не торговался, не смеялся. Какие бы сделки ни совершались тут, о них, казалось, предпочитали говорить шепотом и скрытно.

В Мантол-Дерифе собрались представители множества рас. Немало торговцев-дроу обосновались по разным углам пещеры, большинство из них из Мензоберранзана, если только Халисстра правильно прочла эмблемы на товарах. Плавно скользили с места на место пожиратели разума, влажно поблескивая розовато-лиловой кожей, шевеля щупальцами, обрамляющими их осьминожьи головы. Горстка угрюмых свирфнеблингов сбилась в одну кучу, с явной неприязнью глядя на дроу. Разумеется, дергары тоже присутствовали в большом количестве. Сухопарые серые дворфы, невысокие и широкие в плечах, собирались группками и тихо переговаривались на своем гортанном наречии.

Халисстра плелась сразу за Фароном, рассматривая на ходу каждую группу. Она заметила, что, пока они забирались все глубже в торговую пещеру, маг незаметно переговаривался с Вейласом на языке жестов.

— Сегодня тут маловато торговцев, — отметил маг. — Где они все?

Вейлас оглянулся через плечо, чтобы удостовериться, что Квентл не следит за ними, и прожестикулировал в ответ:

— Хаос в Мензоберранзане означает отсутствие покупателей. Мало покупателей, значит, мало продавцов. Похоже, безвластие вредно для торговли.

Проводник взглянул на стоящую неподалеку группу дергаров, бросив остальным через плечо:

— Продолжайте идти прямо. Немного дальше увидите что-то вроде постоялого двора. Я скоро встречусь с вами там.

Он не спеша подошел к серым дворфам, делая странные приветственные жесты сложенными перед собой руками, и шепотом заговорил с торговцами-дергарами. Компания дроу отправилась дальше.

Они отыскали постоялый двор, о котором говорил проводник, в лабиринте сырых пещер в южной оконечности Мантол-Дерифа. Грубая дергарская женщина терроризировала там горстку рабов-гоблинов, безжалостно заваливая их все новой и новой работой. Во дворе теплилось несколько крохотных очагов, согревая железные котелки с густым варевом, за которыми следили беспокойные кухарки. Другие рабы суетливо наливали из бочек эль из грибов или краденное с Поверхности пиво, обслуживая молчаливых посетителей, которые собирались вокруг очагов, рассевшись на плоских камнях, выступавших в роли стульев. Прочные двери из окаменевших грибных волокон или заржавевшего железного листа наглухо закрывали щели в близлежащих стенах. Халисстра предположила, что они ведут в гостевые комнаты постоялого двора серых дворфов. Возможно, столь надежные двери и обеспечивали безопасность, но немыслимо было даже вообразить, чтобы помещения за ними оказались хоть сколько-нибудь комфортабельными.

— Какая… простота, — вымолвила Халисстра.

На один ужасный миг ей подумалось, не суждено ли ей весь остаток жизни — жизни беженки — просуществовать, забившись в подобную дыру.

— Тут стало еще прелестнее с тех пор, как я был здесь в последний раз, — с натянутой улыбкой заметил Фарон. — Женщина-дворф — это Диника. Да будет вам известно, что этот ее безымянный придорожный трактир предоставляет лучшие комнаты во всем Мантол-Дерифе. Вы получаете еду, огонь и кров — три вещи, которые трудно найти в диких областях Подземья, — и платите за это совсем немного.

— Полагаю, это в любом случае лучше, чем оставаться наверху в кишащих монстрами развалинах, — заявила Квентл.

Она во главе отряда направилась к одному из очагов. Места вокруг него заняли три бугбера, очевидно, наемники не из худших, судя по качеству их доспехов и оружия. Волосатые существа сгорбились над высокими пивными кружками с грибным элем, обгладывая мясо с рофьих ног. Один за другим громадины подняли взгляды на подходящих пятерых дроу и Джеггреда. Квентл скрестила руки на груди и презрительно уставилась на них.

— Ну? — процедила она.

Бугберы зарычали, отодвигая эль и еду и опуская огромные ладони на рукояти боевых топоров, торчащие у них из-за пояса. Глаза Халисстры уловили этот жест. Почти в любой точке Подземья бугберы, имеющие хоть толику здравого смысла, немедленно освободили бы место. Они могли не быть рабами дроу — ясно, что они ими не были, раз находились в Мантол-Дерифе, — но она достаточно часто бывала в подобных местах неподалеку от Чед Насада, чтобы знать, что существа типа бугберов быстро выучивались уступать дорогу воистину опасным обитателям Подземья, таким, как знатные темные эльфы.

— Что — ну? — огрызнулся самый крупный из троицы. — Чтобы отобрать у нас места, нужно что-нибудь покрепче ухмылки дроу.

— Думаешь, получится напугать нас? — добавил второй бугбер. — Вы, эльфы, теперь не такие страшные, как были, сама знаешь. Может, объяснишь, с чего бы это нам исполнять твои приказания?

Квентл выждала мгновение, потом произнесла одно лишь слово: «Джеггред».

Дреглот прыгнул вперед и сгреб первого бугбера. Двумя меньшими руками он стиснул запястья бугбера, лишив того возможности выхватить оружие. Одной из когтистых ручищ он крепко обхватил голову существа и вонзил страшные когти другой в лицо наемника. Бугбер взвыл что-то на своем странном языке и забился. Джеггред осклабился, вонзая когти еще глубже в голову визжащего чудища, и с силой дернул, разодрав бугберу всю переднюю часть черепа. Кровь и мозги брызнули на спутников бугбера, которые вскочили на ноги, выхватывая мечи и топоры.

Джеггред чуть опустил руку с зажатым в ней бьющимся в конвульсиях телом и посмотрел поверх него на оставшихся двоих противников.

— Следующий? — проурчал он.

Оба бугбера попятились и в полном ужасе бросились наутек. Джеггред покачал поросшей белой шерстью головой и, отшвырнув труп прочь, занял место у огня. Он взялся за кусок жаркого, оброненный бугбером, и поднял другой рукой одну из кожаных пивных кружек.

— Бугберы… — проворчал он.

— Эй, вы!

Сердитая хозяйка постоялого двора — Диника — с разгневанным видом спешила к ним.

— Эти трое еще не расплатились по счету, — недовольно объявила она. — Как теперь, Абисс вас побери, я должна получать с них мое золото?

Рилд нагнулся и отцепил с пояса бугбера кошелек. Он бросил его Динике.

— Возьми отсюда, — предложил Мастер Оружия, — а на оставшееся накорми нас. Мы хотим хорошего вина и еще еды.

Дергарка сгребла кошелек, но не двинулась с места.

— Меня не устраивает, что вы распугиваете приносящих доход клиентов, дроу. И чтобы убивали их — тоже. В другой раз развлекайтесь убийствами у себя дома, там для этого самое место.

Она зашагала прочь, уже на ходу рявкая приказания своим рабам-гоблинам.

Халисстра смотрела ей вслед, потом взглянула на остальных и быстро показала на языке жестов:

— Это странно. Вы слышали, что сказал бугбер?

— Насчет того, что дроу теперь не такие страшные, как были? — отозвался Рилд и тоже перешел на жесты: — Неужели весть о падении Чед Насада так быстро достигла этого места? Это было всего пару дней назад, а Мантол-Дериф во многих днях пути от Города Мерцающих Сетей.

— Возможно, магические кристаллы или заклинания связи уже разнесли эту новость повсюду, — ответила знаками Халисстра. — Или… может, он имел в виду что-нибудь еще. Может, здесь что-то известно о наших необычных затруднениях.

«Это, — подумала Халисстра, — очень неприятный вариант». Серые дворфы и пожиратели разума — опасные враги, владеющие многими секретами магии. Если они узнали о слабости дроу, это не особенно удивительно, но раз уж простые наемники-бугберы осведомлены о делах Чед Насада или Мензоберранзана, значит, об этом действительно известно всем.

Рабы-гоблины подбежали к их очагу, нагруженные более съедобной снедью, чем та, которой наслаждались бугберы, и бутылями охлажденного вина из урожая какого-то наземного виноградника. Маленькие рабы облепили массивное тело поверженного бугбера и поволокли его во тьму. Темные эльфы не обратили на них особого внимания. Они настолько не замечали рабов-гоблинов, как будто тех вовсе не существовало. Компания ела и пила в молчании, все были поглощены своими мыслями.

Через некоторое время к ним присоединился Вейлас в сопровождении серого дворфа. Это был абсолютно лысый мужчина с короткой бородой серо-стального цвета. Дергар был в кольчужной рубахе и с устрашающим тесаком на боку. Его лицо уродовали три огромных неровных шрама, начинающиеся на месте отсутствующего уха и искажающие правую сторону лица кошмарной гримасой застарелой боли. Он мог быть торговцем, наемником или рудокопом — по неброской одежде трудно было определить род его занятий.

— Это Гевел Угольщик, — пояснил проводник. — У него неподалеку, на Темном озере, есть лодка. Завтра он отвезет нас в Граклстах.

— Я хочу получить плату вперед, — заявил серый дворф. — И еще, чтоб вы знали, у меня уговор с гильдией насчет моего возвращения. Если вздумаете перерезать мне глотку и выкинуть за борт посреди озера, вас найдут.

— Доверчивая душа, — с улыбкой бросил Фарон. — Мы не заинтересованы грабить вас, господин Угольщик.

— Все равно предосторожность не помешает. — Дергар взглянул на Вейласа. — Ты знаешь, где лодка. Заплати, и встретимся там завтра рано утром.

— Почем нам знать, что ты не обманешь нас, дворф? — громыхнул Джеггред.

— Обычно попытка обмануть дроу плохо кончается, если только ты не уверен, что сумеешь убраться с добычей, — ответил дворф. — Конечно, все может измениться, но не так скоро, чтобы я попытал счастья сделать это сегодня.

Вейлас позвенел перед дергаром кошельком и уронил его в ладонь дворфа, который тут же вытряхнул его содержимое в свою большую обветренную ладонь и оценивающе осмотрел драгоценные камни, прежде чем ссыпать их обратно в кошель.

— Сильно же вы, наверно, спешите, а то этот тип мог бы заключить и более выгодную сделку. А впрочем, вы, дроу, все равно не знаете цены драгоценным камням.

Он повернулся и заковылял в темноту.

— Больше вы его не увидите, — сказал Джеггред. — Надо было подождать с оплатой.

— Он настаивал на этом, — возразил Вейлас. — Говорил, хочет быть уверенным, что мы не убьем его, чтобы вернуть себе деньги. — Проводник посмотрел вслед дергару и пожал плечами. — Не думаю, что он нас обманет. Будь он дергаром такого сорта, не продержался бы долго в Мантол-Дерифе. Здешние обитатели не любят, когда их надувают.

— Он может обеспечить безопасный проход через Граклстах? — спросил Рилд.

Вейлас развел руками.

— У нас должны быть какие-нибудь бумаги или письма, которые Угольщик может нам сделать. Я думаю, это что-то вроде торговой лицензии.

— У нас нет с собой никаких товаров, — сухо заметил Фарон. — Не покажется ли такое объяснение слишком неубедительным?

— Я сказал ему, что семья госпожи Квентл владеет в Эриндлине земельной собственностью, которую хочет проинспектировать, и если сочтет, что все в порядке, то, возможно, пожелает договориться с перевозчиками-дергарами о доставке товаров в Граклстах. И намекнул, что Угольщику, возможно, тоже удастся поучаствовать в этой сделке.

Фарон не успел ответить, как пещера наполнилась эхом крадущихся шагов множества ног. Темные эльфы огляделись и увидели, что к ним приближается большой отряд воинов-бугберов во главе с двумя наемниками, сбежавшими от дроу несколько минут назад. За ними следовала, по меньшей мере, дюжина их товарищей, в волосатых лапах покачивались топоры и шипастые кистени, глаза горели жаждой убийства. Прочие клиенты постоялого двора Диники начали исчезать со своих мест, ища убежище побезопаснее. Неуклюжие гуманоиды ворчали и рыкали, переговариваясь на своем языке.

— Скажите, — осведомился Вейлас, — не случилось ли кому-нибудь убить, изувечить или оскорбить бугбера, пока я договаривался с Угольщиком? — Проводник оглянулся на остальных — и на Джеггреда, пожавшего в ответ плечами. Вейлас вздохнул. — Разве я неясно сказал, что не стоит затевать здесь драк?

— Это была просто стычка из-за мест, — объяснила Квентл.

Рилд поднялся, перекинул плащ через плечо, чтобы освободить руки для боя, и проворчал:

— Следовало бы предположить, что поблизости могут оказаться и другие.

— Пора напомнить этим глупым существам о порядке вещей, — заметила Халисстра.

Квентл встала и извлекла свою плетку о пяти головах, разглядывая приближающихся воинов с недоброй усмешкой.

— Джеггред? — окликнула она.

Громф Бэнр стоял на балконе высоко над Мензоберранзаном, разглядывая неяркие волшебные огни города дроу. Он ожидал уже почти час, и терпению его почти пришел конец. В большинстве случаев часом больше или часом меньше — ничто для темного эльфа, впереди у которого века жизни, но теперь было совсем другое дело. Архимаг пребывал в страхе, с благоговейным ужасом ожидая появления того, кто вызвал его на эту тайную встречу. Громф не привык к такому ощущению, и оно ему совершенно не нравилось. Разумеется, он предпринял дополнительные меры, чтобы защитить свою особу, оградив себя множеством охранительных заклинаний и тщательно подобрав соответствующее магическое оружие. Архимаг не был всецело уверен в том, что эти предосторожности смогут остановить того, кто явится на встречу с ним в это уединенное, продуваемое всеми ветрами место.

— Громф Бэнр, — приветствовал его голос, холодный и скрежещущий. Даже не успев еще начать оборачиваться, Архимаг ощутил присутствие другого, ледяной холод, который сумел каким-то образом просочиться сквозь его защиту, — признак великой и ужасной магии. — Очень любезно с вашей стороны принять мое приглашение. Мы давно не виделись, не так ли?

Древний маг Дирр вышел из тени дальней стороны балкона, опираясь на огромный посох, ноги его, казалось, вовсе не двигались, но он скользил вперед в шорохе одеяний.

Среди амбициозных дроу своего собственного Дома Дирра устраивала внешность почтенного старого темного эльфа фантастического возраста, но магическое видение Громфа проникало под личину, постигая скрытую под ней правду. Дирр был мертв, мертв все эти долгие века. От древнего мага не осталось ничего, кроме пыльных костей, соединенных воедино обрывками мумифицированной плоти. Его руки были костлявыми лапами скелета, его одежды выцвели и обветшали, на месте лица скалился ужасный череп, в черных глазницах зеленым огнем горел его могущественный дух.

— Я вижу, что моя жалкая наружность не обманула вас, — проскрежетал лич. — По правде говоря, я был бы разочарован, если бы вас удалось так легко ввести в заблуждение, Архимаг.

— Лорд Дирр, — произнес Громф в знак осторожного приветствия. Он склонил голову, не сводя взгляда с лич-дроу. — Сказать правду, я был удивлен, узнав, что вы по-прежнему с нами. До меня доходили слухи, что вы до сих пор живете, так сказать, отшельником в своем доме. Время от времени мне казалось, что я чувствую опытную и осторожную руку в делах Аграч-Дирр, но я не встречал никого, кто мог бы утверждать, будто видел вас в течение почти двухсот лет, а со времени нашего последнего разговора прошло вдвое больше.

— Я дорожу моим уединением и всемерно поощряю своих потомков, чтобы они тоже ценили его. Для всех будет лучше, если моя рука останется невидимой. Мы ведь не хотели бы заставить правящих матерей нервничать, верно?

— Разумеется. По моему опыту, они плохо реагируют на сюрпризы.

Лич рассмеялся, издав ужасный звук, от которого кровь стыла в жилах. Он придвинулся поближе, скользнув вперед, и, оказавшись бок о бок с Громфом, воззрился на город. Архимаг чувствовал, что неестественное присутствие неумершего существа изрядно нервирует его, — вновь чувство, которое ему нечасто доводилось испытывать.

Хотел бы Громф знать, какие тайны хранит этот ходячий призрак в своем пустом черепе. Что известно ему об этом городе такого, чего не помнит никто другой? Каких пустынных и ужасающих вершин знания достиг он в одиночестве за безотрадные века своего бессмертного существования?

Эти вопросы занимали Громфа, но он решил пока отложить все это на потом.

— Итак, лорд Дирр, вы просили о встрече. О чем пойдет разговор?

— Вы всегда были восхитительно прямым, молодой Бэнр, — сказал лич. — Весьма ценное качество для представителя нашего народа. Чтобы побыстрее перейти к сути дела, скажите, что вы думаете о последних бедах, так и сыплющихся на наш прекрасный город? А точнее, как вы думаете, что делать с беспомощностью, снизошедшей на нашу правящую касту жриц?

— Что делать? — отозвался Громф. — Трудно сказать, скорее вопрос должен был бы звучать как «что можно сделать?». Едва ли в моих силах упросить Королеву Дьявольской Преисподней вернуть нашим жрицам свою благосклонность. Ллос поступит так, как пожелает.

— Как всегда. Я и не предполагал, что вы ответите иначе. — Лич помедлил, нацелив на Архимага горящий зеленым огнем взгляд. — Что вы видите, глядя на Мензоберранзан сегодня, Громф?

— Беспорядки. Опасность. Безверие.

— И наверно, перспективы?

Громф мгновение поколебался.

— Да, конечно.

— Вы заколебались. Вы не согласны со мной?

— Нет, дело не в этом.

Архимаг нахмурился и стал осторожно подбирать слова. Он не хотел оскорбить могущественного призрака. Дирр казался довольно разумным, но рассудок не всегда хорошо переносит века бессмертия. Громф должен допускать, что лич способен на все.

— Лорд Дирр, — начал он, — вы, конечно же, заметили, что хитрость Паучьей Королевы бесконечна. Единственная несомненная реальность нашего существования состоит в том, что Ллос — это капризное и требовательное божество, которое наслаждается, преподавая нам воистину жестокие уроки. Что, если ее молчание — лишь уловка, чтобы испытать нашу веру? Разве не возможно, более того, вероятно, что Ллос отказывает своим жрицам в благосклонности, чтобы посмотреть, как они на это отреагируют? Или — что еще хуже — посмотреть, не наберутся ли враги ее жриц смелости выползти из укрытий и напрямую напасть на ее любимиц? Если так, что станет тогда со всяким, кто окажется настолько глуп, чтобы бросить вызов Паучьей Королеве, когда той надоест устраивать это испытание и она вернет жрицам свое благорасположение, столь же внезапно, как лишила их его? Я не хотел бы попасться на эту удочку. Отнюдь не хотел бы.

— Ваши рассуждения логичны и звучат достаточно убедительно, хотя я думаю, что вы, похоже, позволили привычке к осторожности сковать ваши мысли, — отозвался Дирр. — Я мог бы почти во всем согласиться с вами, дорогой мальчик, кроме одного. За те более чем две тысячи лет, что я пребываю в этом мире, я ни разу не видел ничего подобного. О, я могу вспомнить несколько случаев, когда Ллос ненадолго отказывала своим жрицам в заклинаниях, и множество примеров, когда она без всяких оснований решала лишить своей благосклонности тех или иных жриц того или иного Дома, отдавая их в руки врагов, но никогда она не покидала весь наш народ на месяцы и месяцы. — Лич задумчиво глянул в даль. — Пожалуй, не стоит так обращаться со своими почитателями. Стань я когда-нибудь богом, думаю, я попробовал бы придумать что-нибудь получше.

— Что именно вы в таком случае предлагаете, лорд Дирр?

— Пока я ничего не предлагаю, но я размышляю, молодой Бэнр, долго ли еще бессильным жрицам будет доверено править этим городом. Вы и я, мы повелеваем великими и ужасными силами, не так ли? Мистические таинства нашего Искусства не покинули нас, и едва ли это произойдет в будущем. Возможно, настало время позаботиться о безопасности нашей цивилизации, о защите нашего города, взяв в свои руки бразды правления, которые не в силах больше удержать правящие матери. Угроза нашему городу возрастает с каждым часом. За пределами Темных Владений у нас есть враги, в конце концов, другие народы и государства, угрожающие нам.

— И именно поэтому я не решаюсь обратить магов-дроу против жриц-дроу, — ответил Громф. — Любое увеличение внутренней нестабильности может стать началом гражданской войны. Чтобы избежать участи Чед Насада, мы должны поддерживать существующий порядок, пока не минует кризис.

— И какой благодарности вы, по вашему мнению, удостоитесь от жриц или от самой Паучьей Королевы за эту слепую преданность? — Дирр вновь повернулся к Громфу и ткнул костлявым пальцем в грудь Архимага. Громф не смог сдержать дрожи. — Вам дается возможность, молодой Громф. Вы небесталанны, и вы видите за Домом Бэнр весь Мензоберранзан. Воспользуйтесь этими качествами и в течение нескольких дней как следует обдумайте, какой путь избрать. Надвигаются события, которые дадут вам шанс достичь величия или потерпеть крах. Не ошибитесь в выборе.

Громф осторожно отступил на шаг, в сторону бездонной бездны, и завис в воздухе.

— Боюсь, мне пора заняться Нарбонделью, лорд Дирр. Я сейчас уйду… и самым тщательным образом обдумаю ваши слова. Возможно, вы оцениваете положение более верно, чем я.

Горящий зеленый взгляд лич-дроу преследовал Громфа сквозь мрак, пока Архимаг мягко опускался к лежащему внизу городу. Ему действительно придется долго и серьезно размышлять над словами лича. Возможно, один раз ему и удалось обмануть Дирра своей любезностью и осторожностью, но он не сможет проделывать это бесконечно. Громф не сомневался, что во время следующей встречи лич будет ожидать от него иного ответа.

Темное озеро оказалось местом странным и ужасным. Мрак, более густой, чем Халисстре доводилось когда-либо видеть, окутал ее и ее спутников, пространство было столь безграничным, что мысль о невидимых берегах терзала разум. Огромные пещеры дроу часто тянулись на целые мили, в этих гигантских пустотах размещались многотысячные города, но — если Угольщик не преувеличивал — Темное озеро занимало пещеру протяженностью гораздо больше сотни миль от края до края и высотой в тысячи футов. Огромные каменные острова — колонны величиной с горы — поддерживали величественный свод, образуя во тьме архипелаги, похожие на ряды клыков. Воды озера, по сути, заполнили все бескрайнее пространство. Пока они плыли по водной глади, свод зачастую нависал над ними так низко, что можно было достать копьем, а под ногами у них были многие сотни или даже тысячи футов таинственной черноты. Это ощущение выбивало из колеи.

Лодка Угольщика своим видом не способствовала успокоению. Это было асимметричное суденышко, сделанное по преимуществу из досок, напиленных из одревесневших ножек особого вида гигантских грибов Подземья и покрытых лаком для прочности и жесткости. Из досок был сколочен широкий помост, державшийся на плаву за счет множества мягких мешков с воздухом, позаимствованных у какой-то водяной разновидности гигантских грибов. Все это удерживалось вместе металлическими скобами великолепной работы серых дворфов.

Четыре здоровенных скелета — при жизни бывшие, наверно, ограми, а может, троллями — ютились в похожей на колодец клети в центре помоста, беспрерывно вращая две большие рукояти, приводящие в движение пару водяных колес из грибного дерева. Безмозглые неумершие никогда не уставали, не жаловались, даже не замедляли движений, пока Угольщик не прикажет, беззвучно продвигая лодку вперед, если не считать тихого плеска воды под колесами и еле слышного пощелкивания и скрежета их трущихся костей. Серый дворф стоял на корме, на небольшом приподнятом мостике, достаточно высоком, чтобы смотреть поверх водяных колес. Он вглядывался вперед, во тьму, скрестив руки на широкой груди, думая о чем-то своем.

Пассажиры сидели, скорчившись, на холодном неудобном настиле или расхаживали взад и вперед, держась подальше от ничем не огороженного края помоста. Путь из Мантол-Дерифа затянулся, поскольку судно не отличалось быстроходностью, а Угольщику приходилось осторожно огибать места, где свод пещеры нависал так низко, что для суденышка уже не оставалось места.

Вейлас проводил большую часть времени на помосте рядом с дворфом, внимательно следя за курсом, которым они шли. Фарон сидел, скрестив ноги и глубоко погрузившись в Дремление, в то время как Рилд и Джеггред вели пристальное наблюдение с левого и правого бортов соответственно, чтобы никто из обитателей озера не смог подкрасться незамеченным. Жрицы держались отдельно, тоже уйдя в Дремление или в глубокой задумчивости уставившись в беспросветные воды.

Так они плыли почти два полных дня, ненадолго останавливаясь лишь для того, чтобы скромно перекусить или дать отдохнуть своему капитану-дергару. Угольщик особенно следил за тем, чтобы не было и проблеска какого-нибудь света, и заставлял их устраивать очаг в небольшой закрытой топке, укрывавшей огонь от глаз.

— Здесь слишком много существ, которых привлекает свет, — ворчал он. — Даже подобная малость может быть опасной.

После третьей такой трапезы, в конце второго дня пути, Халисстра ушла на нос суденышка, откуда можно было смотреть на воду, не опасаясь ненароком уставиться на того или другого из своих спутников. С момента отчаянного боя во время бегства из Хлаунгадата и путешествия по Уровню Тени ей было некогда обдумать и осознать свое новое положение. К сожалению, в долгие часы, заполненные тихим журчанием воды и похожим на шуршание насекомых пощелкиванием движущих лодку скелетов, ей нечем было занять себя, и она осталась наедине с возможностью снова и снова прокручивать в голове сцену падения Чед Насада.

«Что сталось с моим Домом? — гадала она. — Спасся ли кто-нибудь из слуг и солдат, выбравшись из Чед Насада? Вместе ли они и кто их возглавляет? Или все они погибли среди пламени и руин?»

После смерти Верховной Матери Меларн Халисстра становилась главой Дома — при условии, что ни одна из ее младших кузин не вздумала бы претендовать на лидерство. Если бы кто-нибудь из них и попытался, Халисстра была уверена, что смогла бы вырвать власть у сородичей. Она всегда была самой привилегированной из дочерей Меларн, самой старшей, самой сильной и знала, что сестры не сумеют лишить ее того, что положено ей по праву рождения.

Но на самом деле очень похоже на то, что это ее право теперь не более чем пепел и камни на дне зияющей пропасти Чед Насада. Даже если часть домочадцев уцелела, захочет ли Халисстра отыскивать их и присоединяться к их жалкому, убогому и опасному существованию изгнанников в Подземье?

«А ведь предполагалось, что все будет совсем не так, — подумала она. — В свое время я должна была бы взойти на место моей матери и получить власть, которой обладала она, а до нее — ее мать. Тысячи нитей, правящих Чед Насадом, сходились бы к моим рукам. Малейшие пожелания выполнялись бы по одному моему слову, взгляду, просто движению брови. Вместо этого я стала неприкаянной скиталицей. Почему, Ллос? — мысленно вскричала она. — Почему? Чем мы провинились перед тобой? В чем проявили слабость?»

Однажды Халисстра уже слышала мрачный шепот Паучьей Королевы в своем сердце, но сейчас в нем было пусто. Ллос предпочла не отвечать. Она даже не пожелала наказать Халисстру за то, что жрица безрассудно потребовала ответа.

Если Ллос действительно покинула ее, то что сталось бы с Халисстрой, раздели она участь своего Дома? Всю жизнь она верила, что, преданно служа Королеве Дьявольской Преисподней в качестве жрицы и баэ'квешел, обеспечит себе высокое положение во владениях Ллос после смерти, но что станет с нею теперь? Будет ли ее неприкаянная душа погребена вместе с другими несчастными душами, которые не понадобились богине после смерти, обреченными разлагаться и умирать истинной и вечной смертью в серой пустоте, предназначенной для лишенных веры? Халисстра содрогнулась от ужаса. Вера в Ллос — трудное дело, и слабым там было не место, но жрица могла ожидать, что после смерти ее ждет вознаграждение за свое служение. А если это не так…

Со змеиной грацией к ней приблизилась Данифай и опустилась подле нее на колени. Она отважно взглянула Халисстре в лицо.

— Страдание — это сладкое вино, госпожа Меларн. Если вы выпьете чуть больше, чем нужно, появится искушение пить еще и еще, а с помощью излишеств ничего исправить нельзя.

Халисстра отвернулась, чтобы успокоиться. Она не желала делиться своим тайным ужасом с Даннфай.

— Страдание — этого слова недостаточно, чтобы передать то, что происходит в моем сердце, — произнесла она. — Я только об этом и думаю с самого начала нашего бесконечного путешествия. Чед Насад был больше чем город, Данифай. Это была мечта, темная и прекрасная мечта Паучьей Королевы. Изящные замки, парящие в воздухе сети, Дома, исполненные богатства, гордости и честолюбия, все сгорело дотла за несколько недолгих часов. Город, его матери и дочери, прекрасные дворцы, окутанные паутиной, все теперь пропало, и почему? — Она закрыла глаза, борясь со жгучей болью в груди. — Нас уничтожили не дворфы. Мы сгубили сами себя.

— Я не скорблю о гибели Чед Насада, — отозвалась Данифай. Халисстра резко глянула на нее сверху вниз, ее больнее задел равнодушный тон девушки, чем ее слова. — Это был город, полный врагов, большинство которых теперь мертвы, а другие, будто нищие, разбрелись по диким закоулкам Подземья. Нет, я не стану скорбеть о Чед Насаде. Да и кто станет, кроме считанных уцелевших чеднасадцев?

Халисстра предпочла не отвечать. Никто не станет горевать о городе дроу, даже другие темные эльфы. Такова жизнь дроу. Сильные выживают, а слабые откатываются на обочину, как того требует Ллос. Данифай долго выжидала, прежде чем заговорить снова.

— Вы думали, что нам делать дальше?

Халисстра бросила на нее взгляд.

— Наша судьба уже связана с Мензоберранзаном, разве не так?

— На сегодня — да, но совпадут ли ваши и их цели завтра? Что вы станете делать, если Ллос завтра вернет нам свою благосклонность? Куда вы пойдете?

— Какая разница? — ответила Халисстра. — Думаю, вернусь в Чед Насад и соберу тех оставшихся в живых, кого смогу. Это будет трудная задача, более трудная, чем я могла бы надеяться осилить за всю жизнь, но с благословения Паучьей Королевы Дом Меларн, возможно, еще сумеет возродиться вновь.

— Вы думаете, Квентл позволит вам это?

— Почему ее должно волновать то, что я собираюсь делать с остатком моей жизни? Особенно если я проведу его, поднимая жалкие остатки Дома на дымящихся развалинах Чед Насада? — горько спросила Халисстра.

Данифай просто развела руками. Халисстра поняла. В самом деле, какая вообще причина нужна Бэнр, чтобы делать все, что угодно? Может, мензоберранзанцы и стали их спасителями во время крушения Чед Насада, но по приказу Квентл они же могут сделать их своими пленницами или просто убить. Девушка оглянулась туда, где дремали или несли вахту остальные, и перешла на язык жестов, старательно скрывая их от других дроу.

— Наверно, стоило бы подумать, как мы можем сделаться для мензоберранзанцев необходимыми, — показала она. — Как бы ни было, настанет время, когда мы больше не захотим зависеть от щедрости Квентл Бэнр.

— Осторожнее, — предостерегла Халисстра.

Она села, выпрямившись, сознательно подавляя желание оглянуться через плечо. Данифай обладала невероятным талантом к интригам, но если Квентл заподозрит, что они вдвоем замышляют подорвать ее власть — или даже просто ограничить ее свободу действий, — Халисстра не сомневалась, что Бэнр предпримет быстрые и решительные меры, чтобы ответить на этот вызов.

— Ты предлагаешь опасную вещь, Данифай, — прожестикулировала она. — Квентл без колебаний уничтожит соперницу, а если меня убьют…

— Я тоже не останусь в живых, — закончила за нее знаками Данифай. — Я отлично понимаю условия своего плена, госпожа Меларн. И все же бездействие перед лицом такой опасности, по меньшей мере, столь же рискованно, как то, что я собираюсь предложить. Выслушайте меня, и вы сможете решить, угодно ли вам, чтобы я это сделала.

Халисстра смерила девушку взглядом, изучая ее безупречные черты, ее соблазнительную фигуру. Она думала о разговоре между Квентл и Данифай, который подслушала в катакомбах Хлаунгадата. Разумеется, она могла бы одним лишь словом оборвать все интриги Данифай. Она даже могла сделать это с помощью магии медальона — но тогда она не узнала бы, что Данифай замыслила, верно?

— Отлично, — сказала Халисстра на тайном языке дроу. — Рассказывай, что ты задумала.

ГЛАВА 6

Граклстах, подобно Мензоберранзану, был пещерным городом. Но, в отличие от королевства темных эльфов, на сталагмитах здесь разместились огромные отвратительные плавильные печи и литейные мастерские, а не прекрасные дворцы знатных семей. Воздух был пропитан едким запахом, пещера звенела от непрерывного гула — рева огня, металлического лязганья стали о сталь и шума потоков сточных вод, уносящих прочь отходы дергарских кузниц. В Мензоберранзане царила тьма, за исключением изысканного волшебного огня, применявшегося для украшения дворцов дроу. Граклстах сверкал отраженными сполохами огней и изредка озарялся неприятным заревом — это разливали в изложницы добела раскаленный металл. Подобное на удивление неприятное место служило оскорблением для любого высокородного дроу. Халисстре подумалось, что оно в точности похоже на литейни самой преисподней. В восточной оконечности огромная городская пещера резко уходила вниз, чтобы соединиться с заливом бескрайнего Темного озера, так что Граклстах был подземным портом — хотя не многие народы Подземья использовали водный путь через Темное озеро в своих торговых делах. Вследствие этого пристани и прибрежные пакгаузы города дергаров представляли собой один из его беднейших и опаснейших районов. Угольщик пришвартовал свое жуткое суденышко в конце осыпающегося каменного причала, где стояло уже несколько посудин такого же типа.

— Забирайте свои вещи и пошли, да поживее, — бросил дворф. — Чем меньше вы будете болтаться по улицам, тем лучше. Любителям пауков по Городу Клинков лучше передвигаться тихо и быстро, если вы понимаете, о чем я.

Вейлас быстро взглянул на остальных и знаками показал:

— Никаких убийств! Здесь этого не потерпят.

Проводник закинул за плечи свой рюкзак и вслед за дворфом зашагал вдоль причала, поплотнее закутавшись в пивафви, чтобы спрятать висящие на боку кинжалы. Фарон посмотрел на Джеггреда.

— Тебе здесь не понравится, демон. Как же ты утерпишь, чтобы не разорвать кого-нибудь беззащитного?

— Уж как-нибудь скоротаю время в размышлениях о том, как я мог бы убить тебя, маг, — пророкотал дреглот.

Тем не менее, Джеггред стал сопеть тише, прикрыл свою белую гриву длинным плащом и съежился, как мог, стараясь не привлекать внимания. Все остальные последовали за ним, пробираясь по полуразвалившимся улицам припортового района к похожей на крепость гостинице в нескольких кварталах от причалов. Как гласила вывеска, написанная на языке дворфов и на Общем подземном, это место называлось «Остывшая отливка». Гостиница состояла из каменной стены и укрывшихся за ней нескольких маленьких, отдельно стоящих домишек. Компания остановилась перед главными воротами гостиницы, с которыми соседствовал небольшой загон с крупными, отвратительно пахнущими вьючными ящерами.

— Не самое привлекательное зрелище, — пробормотал Фарон. — И все же, полагаю, это лучше, чем камень на полу пещеры.

Вейлас быстро посовещался с дворфом, потом повернулся к темным эльфам и негромко сказал:

— Мы с Угольщиком договоримся о беспрепятственном выходе из города и займемся закупкой провизии. Чтобы получить нужные лицензии и все такое, скорее всего, придется давать взятки, и на это потребуется время. Мы должны рассчитывать, что останемся здесь, по меньшей мере, на целый день, а может, и на два.

— А нельзя сократить это время? — спросил Рилд.

— Как решит госпожа Квентл, — ответил Вейлас. — Но следующий этап нашего пути, возможно, продлится много дней. Мы ничего не достигнем, если через десяток-другой дней начнем умирать с голода в необитаемых местах Подземья.

Квентл внимательно оглядела мрачную дергарскую гостиницу и приняла решение.

— Мы остановимся здесь на две ночи и уйдем рано утром послезавтра, — сказала она. — Я осталась бы и дольше, но не уверена, что стоит полагаться на удачу насчет долгого гостеприимства дергаров. События вокруг нас развиваются слишком быстро, чтобы медлить.

Она посмотрела на проводника, потом на Угольщика, который стоял поодаль, скрестив руки на груди, и разглядывал улицу, демонстративно не прислушиваясь к разговорам темных эльфов.

— Это безопасное место? — спросила она на языке жестов. — Дворф не выдаст нас?

— Достаточно безопасное, — ответил проводник тем же способом. — Спрячьте Джеггреда с глаз долой. С остальными все будет в порядке, если только вы станете избегать столкновений. — Он указал взглядом на Угольщика и добавил: — Дворф понимает, что мы хорошо заплатим ему за службу, но если он решит, что мы хотим убить его, чтобы не платить, то, несомненно, найдет способ сделать так, чтобы нас арестовали. Ему известно, что мы вовсе не торговцы, но пока ему платят, его не интересует, зачем нас сюда занесло.

— А если обойтись без него? — спросил Рилд.

— Пока слишком опасно, — показал Вейлас. — Я не спущу с него глаз, пока мы тут.

— На всякий случай возьми с собой Рилда, — предложила Квентл.

Рилд кивнул и поддернул лямки заплечного мешка, пристраивая его поудобнее между лопаток.

— Я готов, — сказал он.

— Не скажу, что не буду рад компании, если случится какая-нибудь заварушка, — ответил Вейлас. — Что ж, не станем заставлять господина Угольщика ждать. Если от нас не будет вестей до завтрашнего полудня, предполагайте худшее и любым способом как можно быстрее убирайтесь из города.

Проводник поспешил прочь, Рилд шел на шаг позади него.

Остальные присоединились к Угольщику и направились вглубь города.

— Что в тебе особенно подкупает, Вейлас, так это бесконечная бодрость духа, — заметил Фарон вслед проводнику. — Что ж, мне тоже нужно бежать. Мне в этом унылом местечке надо отыскать торговца магическими реагентами и пополнить запас компонентов для заклинаний.

— Только не очень долго, — сказала Квентл. Она взглянула на Халисстру и Данифай. — Ну а вы идете?

— Еще нет, — ответила Халисстра. — Пока мы здесь, я хочу раздобыть для Данифай оружие и доспех. Мы вернемся, когда она будет соответственно экипирована.

— Я полагала, что ты не собираешься позволять своей пленнице сражаться за тебя, — бросила Квентл и прищурилась, просчитывая ситуацию.

— Я решила, что, пока Данифай безоружна и беззащитна, она будет не более чем обузой. Я не хочу, чтобы моей собственности был нанесен ущерб без достаточно веских причин.

Халисстра почти физически ощущала глубину подозрительности Квентл. Бэнр молча поглаживала рукоять своей плетки, задумчиво разглядывая жрицу из Чед Насада и ее служанку.

«Хорошо, — подумала Халисстра. — Пусть гадает, какой властью я обладаю над Данифаи, что не боюсь давать ей оружие. Немножко неуверенности может изменить ее представление о нашей полезности».

— Не уходите далеко, а то нарветесь на неприятности, — сказала Квентл. — Я без колебаний отправлюсь в путь без любого из вас, если к тому вынудят обстоятельства.

Она жестом позвала Джеггреда и направилась в «Остывшую отливку», по-видимому выкинув мысли об обитательницах Чед Насада и Эриндлина из головы.

Когда Квентл в сопровождении крадущегося за нею Джеггреда скрылась из виду, Халисстра не сумела скрыть удовлетворенную улыбку. Они с Данифай переглянулись и вместе направились в город дергаров.

Хоть Угольщик и утверждал, что город открыт для представителей всех народов при условии, что они привозят с собой золото, Халисстра не могла убедить себя, что пара темных эльфов действительно находится в Граклстахе в безопасности. Низенькие, коренастые серые дворфы, заполнившие улицы, двигались по своим делам с угрюмой целенаправленностью, которая Халисстре решительно не нравилась. Они не смеялись, не кокетничали и не прихорашивались, даже не обменивались завуалированными угрозами друг с другом. Вместо этого они сердито зыркали на прохожих любой расы, включая их собственную, и топали дальше, таща на себе тяжесть кольчужных рубах, крепко сжимая рукояти топоров и молотов, заткнутых за широкие пояса. Халисстра начала немного расслабляться лишь после того, как они с Данифай повстречали на улицах с полдюжины представителей других народов.

Халисстра остановилась между двумя высокими плавильными печами и огляделась.

— Здесь. Я плохо знаю язык дворфов, но думаю, что это вывески оружейников.

Они свернули на улочку, представляющую собой извилистую тропу, огибающую похожие на башни сталагмиты. Миновав огромные каменные столбы, они вышли на некое подобие городской площади, открытое место, окруженное низкими, похожими на форты зданиями из камня, скрепленного строительным раствором. Здесь они отыскали большую витрину под вывеской о продаже, в которой было выставлено множество образцов оружия и доспехов.

— Выглядит многообещающе, — заметила Халисстра.

Она пригнулась перед низкой дверью и шагнула внутрь. Данифай последовала за ней.

Помещение было завалено военным снаряжением всех видов, большей частью работы дворфов, но попадались и вещи других рас — тяжелые стальные мечи огров, кольчуги куа-тоа, сработанные из тусклой чешуи какой-то огромной рыбы, черная кольчуга из мифрила работы дроу. Сбоку от входа двое до зубов вооруженных дергаров собирали на верстаке латы. Когда вошли темные эльфы, дворфы с подозрением воззрились на Халисстру и Данифай и настороженно следили за ними, пока жрица и ее служанка рассматривали товар.

— Госпожа Меларн, — позвала Данифай.

Халисстра обернулась и увидела, что девушка смотрит на отличную кольчугу работы дроу, украшенную знаком какого-то незнакомого ей младшего Дома. Рядом с кольчугой висели небольшой круглый шит ей под стать и Моргенштерн[Моргенштерн — цеп, кистень.] из черной стали. Шар его был сделан в форме головы демона с кривыми, острыми как шипы рогами. Халисстра осторожно пробормотала слова заклинания, обнаруживающего магию, и улыбнулась результату. Оружие было заряжено магией — не слишком мощной, но она и не надеялась отыскать в этом городе что-то подобное.

— Что вы можете нам сказать об этом оружии дроу? — спросила она у владельцев лавки.

Дергары прервали работу. Возможно, они были близнецами: Халисстра едва смогла бы различить их.

— Трофей, — проскрежетал один из дворфов. — Начальник стражи господина Тразгада продал пару месяцев назад. Не знаю, где он их взял.

— Они заколдованы, — сообщил второй дворф. — Недешевые. Очень недешевые.

Халисстра придвинулась к прилавку и выудила из-под кольчуги небольшой кошелек. Она пристально изучила его содержимое и, вытащив несколько отличных изумрудов, положила на доску.

— По рукам?

Серый дворф поднялся и подошел взглянуть на изумруды.

— Дороже. Гораздо дороже, — заявил он, нахмурясь.

Халисстра невозмутимо выдержала его взгляд. Она немногое сумела унести из своего Дома перед его гибелью и просто не могла тратить то, что у нее было, на удовлетворение жадности серых дворфов, особенно если имелись другие возможности.

— Данифай, взгляни на кольчугу еще раз, — бросила она через плечо. — Убедись, что это то, что ты хочешь.

Данифай правильно разгадала ее намерение. Девушка взяла моргенштерн и взвесила в руке, проверяя баланс. Как и надеялась Халисстра, второй дворф занервничал, видя, как темная эльфийка обращается со столь ценным товаром. Он отодвинул работу и придвинулся поближе, чтобы не спускать с нее взгляда и оказаться между Данифай и дверью. Данифай тут же принялась без умолку говорить об оружии, восхищаясь кольчугой, расспрашивая о силе заклинаний и полностью заговорив беднягу.

— Пять раз по столько, — заявил дергар за прилавком Халисстре. — И камни должны быть не хуже.

— Что ж, отлично, — согласилась жрица.

Она сняла с плеча кожаный футляр и поставила его на прилавок. Осторожно раскрыв его, она извлекла свою лиру, маленький изогнутый инструмент из кости дракона, украшенный мифриловой филигранью и с мифриловыми же струнами.

— Как видишь, это искусная работа, — сказала она.

Халисстра взяла арфу и начала наигрывать, словно демонстрируя ее звучание, и тихо запела песнь баэ'квешел. Дворф разинул рот, потом в ужасе отпрянул, поняв, что она творит заклинание. Прежде чем он смог предупредить товарища, магия песни овладела им.

— Что там такое? — поинтересовался дергар, следящий за Данифай.

— Скажи своему приятелю, что все в порядке, — шепнула Халисстра через прилавок. — Что ты не хочешь брать эту лиру.

— Все в порядке, — произнес первый дворф. — Она предлагает лиру, но нам это ни к чему.

— Конечно, нет, — проворчал второй. — Ты видишь здесь хоть какие-нибудь музыкальные инструменты?

Он вновь сосредоточил внимание на Данифай, которая расспрашивала его, как лучше ухаживать за кольчугой в сыром климате.

— Итак, — сказала Халисстра завороженному ею дворфу, — мы немного отклонились от темы, но я уверена, что мы сумеем заключить удачную сделку. Ты собираешься продать нам оружие, которое выбрала моя служанка. Возьмешь изумруды в задаток? Через пару дней я вернусь с очень симпатичной суммой и рассчитаюсь полностью.

— Для задатка изумруды подойдут, — согласился торговец, — но моему партнеру это не понравится. Он решит, что ты и не подумаешь возвращаться.

— Тогда пусть думает, что я расплатилась полностью, и он не будет тебе досаждать, — предложила Халисстра.

Она еще мгновение подумала, потом придвинулась поближе, не сводя взгляда с торговца.

— Знаешь, — тихо сказала она, — если бы с твоим партнером что-нибудь случилось, весь бизнес стал бы твоим и ты бы смог вести его так, как считаешь нужным, верно? И ты мог бы получать весь доход, правда?

Глаза торговца алчно заблестели.

— Думаю, ты права, — ответил он. — Не знаю, почему это не пришло мне в голову раньше!

— Терпение, — посоветовала Халисстра. — У тебя сегодня будет достаточно временя. О, и я была бы тебе признательна, если бы ты никому не рассказывал, что мы с подругой были у тебя. Пусть это останется между нами.

Нимор покинул Мензоберранзан, везя с собой деньги и всякие подарки, свидетельствующие, что Риитк Васзун достиг договоренности относительно поставок магам Аграч-Дирр неких реагентов и компонентов для заклинаний, на тот маловероятный случай, если от него потребуют объяснить, что он делал в городе. Подробности же истинного соглашения, заключенного им, он держал исключительно в своей голове. Священный Клинок Жазред Чольссин был более чем удовлетворен плодами своих трудов за последние несколько дней. Хотя для того, что он задумал, Аграч-Дирр был не слишком нужен, договоренность, достигнутая с древним повелителем Дома, намного упрощала стоящую перед ним задачу.

Нимор соскользнул с Ку'илларз'орл в небольшую боковую пещеру, ведущую в Темные Владения. За прошедшие несколько месяцев он неплохо изучил лабиринт опасных туннелей, окружающих великий город, и теперь быстро отыскал тихое укромное местечко, невидимое ни одному из стражей города. Священный Клинок протянул руку к тусклой каменной стене туннеля. Кольцо Теней мерцало на его левой руке, маленький кружок чернильно-черной тьмы, более похожий на крошечное отверстие во вселенной, чем на украшение. Помимо других возможностей кольцо позволяло ему перемещаться по Уровню Тени, снимая тем самым многие ограничения, которые наложило бы на него пешее путешествие.

Он шагнул к стене и растаял на Грани Тени. Место назначения находилось не далее чем в ста милях от Мензоберранзана. Он уже несколько раз проделывал этот путь прежде, и это редко занимало больше часа. Сыну Чольссина нечего было особенно бояться, странствуя среди теней, а потому в пути Нимор обдумывал важность союза с Аграч-Дирр и размышлял, можно ли рассчитывать, что древний маг, тайно правящий Домом, будет делать то, что обещал.

Ведомый кольцом, Нимор бесконечно долго тащился по темной тропе сквозь Грань Тени, потом тропа начала вновь сворачивать к земному миру. Следить за ходом времени на Грани было почти невозможно, но созданная заклинанием тропа в должное время приводила в нужное место. Ассасин положил ладонь на рукоять шпаги и сделал по тропе последний шаг, ступив из завесы мглы в большое, похожее на подвал помещение, выложенное тщательно подогнанными каменными блоками. Единственную железную дверь усиливали защитные заклинания. Нимор достал из-под кольчуги большой бронзовый ключ и отпер мощную дверь. Та распахнулась, пронзительно скрипя.

За дверью оказался огромный темный зал, освещенный мерцанием докрасна раскаленных углей в железных жаровнях. Подобно подвалу, он был сложен из тесаного камня, его свод поддерживали массивные колонны, но, в отличие от похожих помещений во дворцах дроу, зал был лишен какого-либо убранства и украшений. Нимор ощущал присутствие некоторого количества стражников, хотя те предпочитали не обнаруживать себя.

— Это я, Нимор Имфраэззл, — произнес он. — Сообщите кронпринцу, что я здесь.

Рядом с ним прямо из воздуха возникли несколько стражников-дергаров, сбросивших с себя чары невидимости. Серые дворфы были на голову ниже дроу, но широки в плечах, с длинными туловищами, короткими крепкими ногами и могучими мускулистыми руками. Они были закованы в пластинчатые доспехи и вооружены боевыми топорами и щитами с эмблемой Граклстаха. Женщина-дергар, о ранге которой свидетельствовала лишь единственная полоска золотой филиграни в налобной части шлема, внимательно осмотрела его.

— Кронпринц распорядился проводить вас в зал для гостей. Он скоро встретится с вами.

Ее приглашение прозвучало как приказ.

Ассасин скрестил руки на груди и позволил паре Каменных Стражей, личной гвардии принца, отконвоировать себя. Серые дворфы напряженно следили за Нимором, словно ожидали от него неприятностей. Поистине дергары и дроу не жаловали друг друга, несмотря на то, что Мензоберранзан и Граклстах соседствовали тысячелетиями. Серые дворфы и темные эльфы не единожды вели жестокие войны за право контролировать сто с лишним миль пещер и ущелий, лежащих между двумя городами. Тот факт, что подобной войны не было уже около ста лет, просто говорил о том, что оба народа начали нехотя уважать силу противника, а не об уменьшении существующей между ними вражды.

Стражники провели его по запутанным переходам дворца Граклстаха и указали на большое помещение в той части крепости, которой почти не пользовались. Отделано оно было просто и функционально, в соответствии со вкусами дергаров. Нимор приготовился ждать. Он отошел взглянуть из похожего на узкую щель окна на раскинувшийся за стенами дворца город серых дворфов. Он, как всегда, выглядел непривлекательно, зловонный кипящий котел, полный дыма и шума.

Через некоторое время Нимор услышал снаружи приближающиеся шаги и обернулся. В комнату уже входил Хоргар Беспощадный Призрак в сопровождении пары Каменных Стражей.

— Ах, — произнес темный эльф, склоняя голову. — Здравствуйте, милорд. Как поживает Город Клинков?

— Сомневаюсь, чтобы вас это интересовало, — ответил Хоргар. Для правителя столь могущественного города кронпринц был во многих отношениях непримечателен. Он выглядел как любой другой дергар в этой комнате, с угрюмым взглядом и лысым черепом. Он держал в руке скипетр, знак своей власти, и не носил кольчуги, и лишь это отличало его от телохранителей. Принц жестом отослал стражников к дверям и, подойдя к Нимору, тихо заговорил с ним: — Ну? Какие новости?

— Думаю, я нашел в Мензоберранзане союзников, которых искал, дорогой принц. Сильный Дом, который хочет видеть существующий порядок вещей низвергнутым, но чья преданность не ставится там под сомнение. Час вашей победы близится.

— Хм. Дом Зовирр сумел уговорить наших наемников в Чед Насаде, но чертовски мало кто из людей Кхоррла Ксорнбэйна вернулся назад. Не сомневаюсь, что вы или тот тип Заммзит шептали Кхоррлу на ухо эти же слова, когда нанимали его отряд.

— Потери Ксорнбэйна были весьма прискорбными, но, по правде говоря, мы не ожидали от ваших зажигательных горшков столь исключительной эффективности против известняковых паутин Чед Насада. Если бы не это непредвиденное обстоятельство, Кхоррл Ксорнбэйн овладел бы городом вместе с Домом Зовирр.

Дергарский принц нахмурился, его борода встопорщилась, будто ершик для мытья бутылок.

— Я предупреждал Кхоррла, что темные эльфы не имеют привычки достойно вознаграждать наемников, особенно дворфов. Я не позволю нашим наемным отрядам снова идти на подобный риск. У Ксорнбэйна была восьмая часть всего городского войска.

— Мне не нужен отдельно взятый отряд наемников, принц, каким бы большим и свирепым он ни был, — заверил его Нимор. — Мне нужна вся ваша армия. Выступите всем войском, и вам не придется опасаться отдельных поражений.

— На мой взгляд, от этого попахивает коварством дроу.

Нимор свел брови к переносице.

— Принц Хоргар, если вы не решаетесь ни на какой риск, то едва ли сумеете выиграть даже в кости. Вы имеете возможность достичь величия, но я не могу обещать вам, что успех гарантирован или что наше предприятие совершенно лишено риска.

— Речь идет не о пригоршне монет, стоящих на кону в дурацкой игре, — ответил принц дергаров. — Мы говорим о моем троне как о ставке в войне, которая в любой момент может принять совершенно не устраивающий меня оборот. Так что не пытайтесь укрепить мою решимость пустыми рассуждениями о риске и вознаграждении.

— Что ж, отлично, не стану, но хочу напомнить, как во время нашей последней встречи вы сказали, что для того, чтобы согласиться двинуть ваше войско против Мензоберранзана, вам нужно лишь одно — надежный союзник внутри города. Я обеспечил вам этого союзника. Когда у вас будет более подходящий момент, чтобы уничтожить угрозу, которую представляет для вашего королевства сильный Мензоберранзан? Их жрицы бессильны, они уже пережили дорого обошедшееся восстание рабов, и теперь я даю вам великий Дом, желающий помочь в ваших усилиях. Чего нам еще не хватает, принц?

Дергар насупился и отвернулся, уставившись в окно на Граклстах. Глубоко задумавшись, он так и стоял некоторое время. Нимор понаблюдал за его колебаниями, потом решил, что рыбу пора подсекать.

Понизив голос, он придвинулся поближе и сказал:

— Может ли быть лучший способ обезопасить ваш трон от непокорных лэрдов, которых вы опасаетесь, чем отвлечь их походом за пределы страны? Даже если вы не сумеете взять Мензоберранзан, при тщательном планировании можно сделать так, чтобы войска наиболее опасных лендлордов оказывались во время любого сражения в самых трудных местах. На самом деле я уверен, что в ваших силах одержать великую победу над Мензоберранзаном и в то же время сокрушить силы самых главных из ваших знатных бунтарей.

Принц дергаров хмыкнул и пристально посмотрел на Нимора.

— Вы слишком много себе позволяете, темный эльф, — произнес Хоргар. — А чего вы сами рассчитываете добиться, уничтожив Мензоберранзан? Почему так пытаетесь склонить меня к этому?

Ассасин ухмыльнулся и похлопал дергара по плечу. Стоящие у дверей Каменные Стражи нервно дернулись, недовольные таким панибратством.

— Дражайший принц Хоргар, ответ прост, — сообщил Нимор. — Месть. Ваша армия будет орудием моего мщения. Естественно, я понимаю, что вы не станете разрушать Мензоберранзан просто потому, что я попрошу об этом, так что необходимой частью моего плана является обеспечить вам подходящую мотивацию, чтобы вы сделали то, что мне нужно. Я долго и упорно работал над созданием таких условий, при которых армия Граклстаха могла бы выступить против города, который я ненавижу, — включая, мог бы я добавить, помощь вам в решении маленькой проблемы безрассудного долголетия вашего отца. Могу ли я яснее объяснить свою цель?

— Я заплатил за эту вашу помощь сотнями зажигательных бомб, — вскинулся принц дергаров. — Не заводите снова разговор о… смерти моего отца. Если мне покажется, что вы пытаетесь влиять на мои поступки посредством этой истории, мне придется принять меры, чтобы быть уверенным, что какой бы информацией вы ни обладали, она никогда не всплывет наружу. Вы меня поняли?

— О, я ничего такого не имел в виду, делая это замечание, Хоргар. Я просто указал, что был вам полезен прежде и могу оказаться полезным снова. Итак, могу я рассчитывать на войско Граклстаха или нет?

Хоргар Беспощадный Призрак, кронпринц Граклстаха, нехотя кивнул.

— Мы придем, — сказал он. — А теперь объясните мне, кто именно будет помогать нам в Мензоберранзане и как он сможет это сделать.

Рилд ощущал ненавидящие взгляды, буравящие его широкую спину, пока он шагал вслед за Вейласом и Угольщиком по улицам дергарского города. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Мастер Мили-Магтира возвышался над любым из серых дворфов на добрые двадцать дюймов, и угольно-черная кожа, и черный же пивафви не помогали ему сделаться незаметным. Трое путешественников пробирались по району оружейников, по узкой улочке, по обеим сторонам которой стояли под открытым небом кузницы, и дергары в кожаных фартуках бесконечно стучали молотами по раскаленному металлу. Рилд понимал кое-что в хорошей стали и с первого взгляда увидел, что дворфы знают свое дело.

Мастер Оружия ускорил шаг и поравнялся с Вейласом.

— Куда мы идем? — спросил он так тихо, как только было возможно за перезвоном молотков. — Я думал, нам нужно раздобыть что-то вроде официальной лицензии или пропуска. Разве нам не надо в здание суда или что-то в этом роде?

— Если бы вы хотели получить королевскую лицензию, то да, — ответил Угольщик, — но это заняло бы у вас месяцы и стоило бы целого состояния на взятки. Нет, я веду вас к дому лэрда Музгарда. Он даст вам бумагу, по которой вы сможете пройти куда угодно.

Рилд кивнул. В конце концов, это не слишком отличалось от порядков в Мензоберранзане.

— И как далеко распространяется действие бумаг Музгарда? — спросил Вейлас. — Выведет она нас из владений Граклстаха?

— Клан Музгарда — торговый. Они торгуют элем и ликерами по всему Глубинному Королевству, а порой привозят кое-какую выпивку в город из-за границы — вина дроу, бренди свирфнеблингов, даже какие-то дорогие вина с Поверхности, так я слышал. Его люди есть по всему королевству. — Угольщик неприятно рассмеялся и добавил: — Конечно, Музгард еще и продает пропуска тем, кому они нужны. Золотишко он любит.

Рилд улыбнулся. Их провожатый был жаден и скуп сверх меры. Алчность же Музгарда должна быть поистине выдающейся, чтобы о ней упомянул дворф вроде Угольщика.

Они дошли до конца улицы оружейников и вновь оказались неподалеку от Темного озера, хотя и дальше к северу вдоль его берега. Перед ними стояла огромная ветхая пивоварня, чьи сложенные из камня стены расположились среди целой рощи окаменевших стволов, являвшихся ножками гигантских грибов. Большие медные чаны исходили паром, наполняя воздух тяжелым дрожжевым духом. Рядом стояло множество медных бочонков, вокруг сновали дородные серые дворфы, они заваривали грибы кипятком, помешивали бродящую массу, наполняли бочки свежесваренным элем.

— Вторая страсть дворфа после золота, — криво усмехнулся Угольщик. — Э, парни Музгарда свое дело знают, скажу я вам.

Дворф повел Рилда и Вейласа внутрь пивоварни, мимо огромных чанов, к маленькой то ли хижине, то ли навесу на задворках сооружения. Там стояла пара серых дворфов в тяжелых доспехах, с устрашающего вида топорами наготове. Стражи свирепо взглянули на темных эльфов и схватились за оружие.

— Что вам нужно? — прорычал один.

— Таммада, — ответил Угольщик. — Есть деловое предложение.

— Стойте здесь, — бросил первый страж.

Он, пригнувшись, проскользнул за рваную занавеску в дверном проеме и мгновением позже возвратился.

— Таммад примет вас, но дроу должны оставить оружие перед дверью. Он им не доверяет.

Рилд взглянул на Вейласа и показал на языке жестов:

— Может ли это быть засадой?

— Угольщик знает, что в нашем отряде еще пятеро, включая сильного мага и дреглота, — ответил знаками проводник. — Не думаю, что он завел нас в западню, но в любом случае следи за тылом.

— Хватит болтовни на пальцах! — рявкнул стражник. — Если хотите что-то сказать, говорите так, чтобы мы могли понять вас.

— Непременно, — вслух ответил Рилд Вейласу.

Он наградил дергара тяжелым взглядом, но все же вытянул из-за плеча Дровокол и положил огромный меч у стены. Потом извлек из висящих на боку ножен короткий меч и пристроил его рядом.

— На большой меч наложено заклятие, — объявил он. — Вам не понравится то, что случится, если попытаетесь тронуть его.

Вейлас опустил на землю лук и стрелы, потом бросил туда же крури. Стражники-дергары обыскали обоих темных эльфов, проверяя, не припрятано ли где оружие, потом ввели их в мрачную лачугу. Она оказалась неким подобием конторы, с раскиданными кругом гроссбухами и записями. За большим бюро стоял один из самых толстых серых дворфов, когда-либо встречавшихся Рилду, круглый тип с пухлыми руками и жирными плечами. Дергары имели склонность к худобе, несмотря на широкие плечи и приземистое, крепкое сложение, но хозяин пивоварни Таммад был круглым, как один из его бочонков.

— Угольщик, — бросил он вместо приветствия. — Чем ты можешь быть мне полезен?

— Я привел отряд темных эльфов, которым нужна бумага о торговле от Музгарда, — ответил Угольщик. — Они предпочитают не дожидаться королевского дозволения.

— Что за торговля?

— В основном мы занимаемся драгоценными камнями, — сказал Вейлас — Мы собираемся наладить их транспортировку через Глубинное Королевство. Нам надо иметь возможность передвигаться и общаться со множеством людей, и, как сказал Угольщик, мы не хотим месяцами ожидать королевской лицензии.

— Вы или глупцы, или лжете. За бумагу от лэрда нашего клана вы заплатите вдесятеро дороже, чем за королевский патент. Большинство известных мне торговцев не стали бы этого делать.

Вейлас бросил взгляд на Рилда, потом снова посмотрел на Таммада и сказал:

— Что ж, хорошо. На родине у нас есть конкуренты, у которых здесь неплохой бизнес, и мы хотим разузнать про их поставщиков, чтобы выяснить, нельзя ли убедить их торговать с нами, а не с другими. На это королевский патент не выдается, не так ли?

— Нет, думаю, вряд ли, — фыркнул Таммад.

— Можете вы помочь моим клиентам или нет? — спросил Угольщик. — Или я должен пойти к Железной Голове или, может, к Большой Наковальне?

— Возможно, клан Музгард сумеет помочь вам, — после долгой паузы произнес Таммад. — Мы хотим две сотни золотых за каждого вписанного в бумагу, и сегодня вы ее не получите.

Угольщик посмотрел на темных эльфов. Рилд кивнул ему.

— Они заплатят лэрду, — сказал моряк-дергар, — но хотят приступить к делу как можно быстрее.

— Не имеет значения, чего хотят твои клиенты, — пожал плечами Таммад. — Я должен обсудить это дело с лэрдом клана, прежде чем выписать вам пропуск.

— Вы никогда раньше этого не делали!

Толстый дворф скрестил руки на груди и упрямо выпятил челюсть. Он сверкнул глазами на Угольщика и темных эльфов.

— Солдаты кронпринца в последнее время слишком дотошно проверяют наши бумаги и пропуска. Хоргар объявил, что хочет знать, кто находится в Глубинном Королевстве и зачем, и он наседает на лэрдов кланов за то, что они скрывают выдачу разрешений. Я думаю, мы сумеем помочь твоим клиентам, но сначала я должен получить благословение Музгарда. Приходите завтра или через день.

Угольщик пробурчал что-то в бороду, поспорить больше не стал. Он мотнул головой в сторону занавески и повел Рилда и Вейласа наружу. Темные эльфы разобрали свое оружие, и через несколько минут пивоварня осталась позади.

— Ну и что нам теперь делать? — вслух спросил Вейлас. — Угольщик, ты знаешь другой клан, который мог бы помочь нам?

— Возможно, но если уж у Музгарда проблемы с липовыми пропусками и прочим, значит, они будут везде, куда ни сунься. — Дворф поскреб бороду. — Попробую пойти поспрашивать и думаю, лучше вам со мной не ходить.

Рилд взглянул на Вейласа, который хорошенько поразмыслил, прежде чем согласиться, и даже тогда Мастеру Оружия подумалось, что его собрат-мензоберранзанец не слишком-то уверен в надежности их проводника.

ГЛАВА 7

Когда Халисстра и Данифай возвратились в «Остывшую отливку», выяснилось, что Квентл арендовала один из самых больших флигелей гостиницы, отдельно стоящее здание с небольшим общим залом и восемью комнатами на двух этажах. Флигель, казалось, был построен и отделан в соответствии с представлениями дергаров об удобстве для дроу. Мебель подходила по размеру постояльцам ростом с дроу, не с дворфа, всюду в изобилии висели гобелены и лежали пышные ковры, и на всех дверях имелись замки. Темные эльфы не нуждаются в бесконечных часах сна, как представители низших рас, но мало кто из дроу чувствовал себя в безопасности или комфортно, погружаясь в глубокое Дремление, если предавался этому за незапертой дверью.

Остальные из их компании, за исключением Фарона, разлеглись на коврах или сидели за столом в общем зале, вволю насыщаясь мясом, компанию которому составляло вино в серебряных кувшинах. Снаряжение и рюкзаки валялись вдоль стен, но оружие оставалось под рукой.

Халисстра приподняла бровь, видя, что снедью заставлен даже буфет. Большой кусок жаркого из рофа, несколько кругов отличного выдержанного сыра и дымящиеся тарелки с тушеными грибами напомнили ей о том, как долго она не ела хорошей горячей пищи.

— Еда безопасна? — спросила она.

Квентл фыркнула:

— Думаешь, мы настолько глупы? Конечно, мы проверили ее. Для начала управляющий прислал нам бочонок вина с наркотиком, но мы пожаловались хозяину, — при этих словах Джеггред поднял взгляд и улыбнулся, демонстрируя клыкастую пасть, и Халисстре подумалось, что она знает, как выглядела эта «жалоба», — так что пир получился на славу. Наслаждайтесь.

Халисстра, тем не менее, самолично проверила стол, полагаясь на магическое кольцо, которое носила для этих целей. Слишком популярны были яды среди высокородных дроу, чтобы есть без проверки. Удовлетворенная, она наполнила свою тарелку и уселась за стол. Данифай взяла немного еды и тоже села, выбрав низкую кушетку рядом с Квентл.

— Я вижу, маг еще не вернулся. Ну а вам есть чем похвастаться? — спросила Халисстра Вейласа, подкрепляясь.

Проводник сидел, скрестив ноги, у двери, пояс, на котором висел нож, был ослаблен, но все равно обхватывал его узкие бедра. Он отхлебывал из кружки подогретое вино с пряностями и задумчиво жевал кусок хлеба.

— В некотором роде, — ответил он. — Нам с Мастером Оружия не пришлось столкнуться с открытой враждебностью, но и добились мы не столь многого, как мне бы хотелось, несмотря на все наши усилия втолковать дергарам, насколько нам дорого время. — Он позвенел монетами в кошельке, прицепленном к поясу. — Не знаю, признак ли это того, что происходит нечто необычное, но Угольщику это не нравится.

— А где дворф? — спросила Данифай.

— Он решил узнать, не получится ли раздобыть пропуск по другим каналам.

— Вы уверены, что он это сделает?

— Не совсем, но это то, что нам самим так просто не сделать. — Проводник поморщился. — Это единственный способ достаточно разумного ведения дел с кланами дергаров. Если бы меня поймали на том, что я ищу способ добыть фальшивый пропуск, я бы весьма смахивал на шпиона, верно? Ну и вы тоже, за компанию.

— Настоящие шпионы пробирались бы в Граклстах именно таким же способом, как и мы, — подал голос из угла Рилд.

Его Дровокол лежал у стены так, чтобы до него было легко дотянуться.

— Верно, но не забывай, что Угольщик — сам в некотором роде контрабандист. Едва ли он сильно хочет привлекать к нам внимание кронпринца, — ответил Вейлас. — Однако мы с Мастером Оружия пополнили наши припасы, так что готовы выступить, как только Угольщик добудет нам бумаги.

— Похоже, мы сделали все, что можно было на данный момент, — заметила Халисстра. — Что касается меня, я устала от слепящих пустынь, владений тени, в которых даже душа выцветает, и голых камней пещер. Если вскоре нам предстоит вернуться в суровые края без намека на комфорт, я собираюсь наслаждаться цивилизацией, насколько смогу.

Халисстра протянула свой кубок Данифай, чтобы та наполнила его. Рабыня грациозно поднялась и налила своей повелительнице вина.

— Пей, если хочешь, но не позволяй своим мозгам отупеть от пьянства, — предостерегла с дивана Квентл. — В этом мерзком городе мы едва ли среди друзей.

— А мы когда-нибудь бываем среди друзей? — фыркнул Рилд.

Халисстра тихо рассмеялась.

— Конечно, Рилд, но сегодня ночью мы можем отдохнуть в комфорте, зная наверняка, что все мы не доверяем друг другу и что неподалеку таятся беспощадные враги, которые уничтожили бы нас, если бы могли.

Данифай приблизилась к Квентл с кувшином в руках. Не обращая внимания на легонько шевельнувшихся змей в плети жрицы, она потупила взгляд и склонилась, чтобы наполнить кубок настоятельницы Арак-Тинилита.

— Когда выпадает возможность, мы должны наслаждаться, как только можем, — добавила Данифай. — Разве не в этом смысл власти?

Халисстра потягивала вино и наблюдала за разворачивающейся сценой. Данифай не стала надевать под кольчугу рубаху, когда обнаружилось, что под черным мифрилом нет кожаной подкладки. Разумеется, Халисстра уже предложила ей свою запасную и не сомневалась, что утром Данифай примет дар. А тем временем прекрасная темная кожа девушки просвечивала сквозь металлические звенья, и, когда она наклонилась, чтобы налить Квентл вина, ее полные округлые груди соблазнительно закачались под мифрилом. Сидящие в комнате мужчины, как ни пытались, не могли оторвать от нее глаз. Даже Джеггреда, это здоровенное четырехрукое чудовище, словно заворожили грация и красота девушки. Вейлас нахмурился и принялся смазывать свои крури, явно почувствовав всю опасность момента и с обычной осторожностью пойдя на попятный. С другой стороны, Рилд…

Рилд смотрел на нее. Халисстра старательно стерла с лица удивление, столкнувшись взглядом с Мастером Оружия. Их глаза встретились. Выражение его лица было жадным, напряженным, и Халисстра поняла, что позирование Данифай не осталось незамеченным им, но, вместо того чтобы глазеть на девушку в мифриловой кольчуге, Мастер Оружия обратил свой взор на нее.

Рилд чуть улыбнулся и легонько шевельнул пальцами:

— Интересная игра.

— Не понимаю, о чем ты, — ответила знаком Халисстра, хотя ей было очевидно, что Мастер Мили-Магтира прекрасно понял, что она делает.

Она вновь сосредоточила внимание на Данифай, которая теперь опустилась на колени рядом с Квентл и потягивала вино. Компания начала успокаиваться, Рилд извлек дорожную доску, чтобы сыграть партию сава с Вейласом, остальные просто наслаждались недолгой безопасностью.

Вернулся, в конце концов, Фарон с кучей свитков под мышкой. После нескольких вялых выпадов в адрес Мастера Оружия, чтобы помешать тому сосредоточиться, маг удалился в свою комнату. Рилд все равно выиграл, хотя проводник Бреган Д'эрт набрал немало очков.

— Сегодня был долгий день, — сказала Квентл. — Я ухожу к себе. Джеггред, Вейлас, разделите ночь пополам. Остальные двое будут сторожить завтра.

Она встала, потянулась и взглянула на Данифай, прежде чем выскользнуть из комнаты.

— Думаю, я сделаю то же самое, — сказала Данифай.

Рабыня бросила взгляд на Халисстру, робко улыбнулась и быстро вышла вслед за Квентл. Рилд убрал доску для сава и направился в свою комнату, пока Вейлас и Джеггред бросали монетку, кому стоять первую стражу. Халисстра поднялась, оправила пивафви и пошла к себе наверх. Она на миг помедлила перед дверью Квентл и прислушалась, достаточно долго, чтобы расслышать звук, который мог бы быть тихим вздохом или же шелестом одежды, потом продолжила свой путь. Змеи Квентл вполне могли сообщить хозяйке о подслушивающем под ее дверью.

«Умница, — подумала Халисстра. — Квентл воистину коварна и способна на решительные шаги».

В Чед Насаде Халисстра не раз отправляла Данифай соблазнять противниц. Даже у самой прагматичной жрицы найдутся любимые существа, и порой можно манипулировать холодной и расчетливой во всех остальных отношениях женщиной через ее тайные страсти. Халисстра сомневалась, что Данифай сумеет добиться хоть какого-то настоящего влияния на Квентл, но на худой конец у наставницы Арак-Тинилита появится причина не прогонять Халисстру и ее служанку просто из своей прихоти. Конечно, если услуги Данифай покажутся Квентл слишком ценными, Бэнр может склониться к тому, чтобы объявить рабыню своей, но на этот риск Халисстра готова была пойти.

Даже если Данифай станет подбивать Бэнр поступить именно так… Халисстра вспомнила серебряный кулон на шее девушки и позволила себе улыбнуться. Пока Данифай не сумеет освободиться от связывающего их заклинания, ей не удастся предпринять ни малейшего шага в этом направлении, поскольку смерть Халисстры приблизит и ее конец. Халисстра чувствовала, что в данный момент может положиться на верность девушки. Халисстра отыскала свою комнату и разделась, сложив кольчугу на сундук и оставив жезл там, откуда могла легко его схватить.

Она погружалась в Дремление, думая о Квентл и Данифай.

Алиисза ехала по улицам Граклстаха в железном паланкине, который тащили четыре огра и сопровождала дюжина воинов-танарукков. Танарукки в кольчугах из отполированной стали были вооружены страшными кривыми саблями. Один из них нес желтое знамя с придуманным Кааниром Воком знаком — скипетр, который держит рука в латной рукавице. В два раза больше воинов-дергаров эскортировали посольство, не сводя подозрительных взглядов с черного паланкина и его пассажирки. Подобное внимание было лестно демонице. Разумеется, своим ходом она передвигалась бы куда быстрее, но такой торжественный въезд в город серых дворфов мог заставить дергаров воспринять ее всерьез. Кроме того, это было забавно.

Путь от стен старого Аммариндара был не скор и не прост. Алиисза и ее воины пять дней, напрягая все силы, спешили по древним дорогам дворфов, чтобы добраться до берегов Темного озера, и еще три дня им понадобилось на то, чтобы отыскать дергарское судно и пересечь водную гладь. Необходимость мотаться туда-сюда по всему Подземью по приказам Каанира Бока все больше утомляла алю. С другой стороны, это служило доказательством ее полезности повелителю и, может, было не так уж плохо, что обстоятельства давали ей повод покидать его время от времени. Это заставляло его с большим аппетитом ждать ее возвращения и порой давало ей возможность позволить себе… всякие разности.

Граклстах, казалось, был одной огромной кузницей, городом ревущих горнов и зловонного дыма. Алиисзу поразило, что он ничем не отличался от литейных цехов в развалинах Аммариндара, если не считать того, что кузницы Каанира Вока были просто крохотными по масштабам королевства серых дворфов.

«Какое мерзкое место», — подумала Алиисза. И все же размах кипящей вокруг работы ошеломлял. Она не единожды заметила, что в мастерских собирают из деталей осадные механизмы огромного размера. Возможно, Чед Насад был куда более красив и коварен, но Граклстах был силен. Мастерство и прямолинейность дворфов, казалось, вполне могли поспорить с магией и жестокостью дроу.

Серые дворфы завернули ее процессию к огромной крепости, вырубленной в мощном сталагмите. Скошенные стены дергарского замка стерегли каменные бастионы и железные башенки. Когда огры проносили ее сквозь открытые ворота королевского дворца, Алиисза не устояла перед искушением взглянуть на крепкие подъемные решетки и смертоносные приспособления, готовые отразить любое нападение. Она, если понадобится, смогла бы спастись отсюда несколькими способами, но ни один из ее воинов не выбрался бы из этого места живым, реши серые дворфы не выпускать их.

Процессия остановилась в большом унылом зале с полом из полированных каменных плит.

— Похоже, прибыли, — сказала себе Алиисза.

Она постучала по стенке паланкина, и огры осторожно опустили его наземь. Алю дождалась, пока паланкин перестал качаться, и вышла, расправляя и вытягивая крылья.

К ней приблизился офицер-дергар в простом черном мундире.

— Вы сказали, что желаете видеть кронпринца, — начал он.

— Как только будет угодно его высочеству, — ответила Алиисза.

В течение этого дня она уже не раз вела точно такие же разговоры с всевозможными начальниками и помощниками начальников серых дворфов.

— Повторите снова, кто вы.

— Я Алиисза, посланница Каанира Вока, Властителя Со Скипетром, повелителя Аммариндара и владыки Хеллгейтской Башни. Полагаю, ваш кронпринц сочтет послание моего господина заслуживающим внимания.

Офицер с сомнением нахмурился.

— Они останутся здесь, — заявил он, кивнув на сопровождение Алиисзы. — Следуйте за мной.

Алиисза взглянула на предводителя своей свиты, бывалого воина-танарукка, у которого недоставало клыка, и сказала:

— Жди меня со своими воинами здесь. Я, возможно, задержусь.

Она двинулась за дергаром вглубь крепости, по бокам шагали с полдюжины солдат-дергаров. Алиисза решила считать их почетным караулом.

Они поднялись по длинной широкой лестнице, которая могла бы выглядеть весьма впечатляюще, потрудись серые дворфы сделать хоть что-нибудь, чтобы украсить ее, и оказались, наконец, в тронном зале с высокими каменными колоннами, высоко вверху поддерживающими сводчатый потолок.

В дальнем конце зала стояла группа серых дворфов. По тому, как они двигались, по холодной внимательности их взглядов Алиисза предположила, что это верховные советники и знать королевства, но их наряды совершенно этому не соответствовали. Стоящий в центре оказался первым из встреченных ею серых дворфов, носившим хоть какие-то украшения. Это был плотный тип в сверкающей кольчуге под расшитым черно-золотым мундиром. На его лысой голове красовался золотой венец, в бороду были вплетены золотые кольца.

Сопровождающий Алиисзу офицер сделал ей знак остановиться и, приблизившись к кронпринцу, шепнул ему что-то на ухо. Правитель серых дворфов пристально посмотрел на Алиисзу, потом выступил вперед, скрестив толстые руки на груди.

— Добро пожаловать в Граклстах, — произнес он, хотя взгляд его жестоких глаз был отнюдь не приветливым. — Я Хоргар Беспощадный Призрак. Что нужно от меня Кааниру Воку?

«Не слишком-то светские манеры», — отметила Алиисза.

Что ж, ей ни разу не встречался дворф, отличающийся хорошим воспитанием. Она решила говорить прямо и не тратить время на лесть и утонченность, поскольку было ясно, что все усилия такого рода с правителем Граклстаха пропадут впустую. Алю легонько поклонилась и выпрямилась.

— Каанир послал меня задать несколько вопросов о том, что произошло в Чед Насаде, и, возможно, обсудить еще некоторые проблемы, — ответила Алиисза. Она бросила взгляд на других серых дворфов, стоящих поблизости. — Все ли из присутствующих здесь пользуются вашим доверием?

Хоргар нахмурился и буркнул что-то на языке дворфов. Несколько советников и дворян вышли, возвращаясь к каким-то ожидавшим их делам. Остались двое до зубов вооруженных стражников в черных мундирах, равно как и еще один дергар, важного вида тип, весь в шрамах, в накинутом поверх кольчуги плаще с алым знаком.

— Мои Каменные Стражи останутся, — сказал Хоргар, потом указал на дворфа со шрамами: — Это лэрд клана Борвальд Огненная Рука, маршал армии Граклстаха.

Борвальд ответил на поклон Алиисзы угрюмым взглядом. Она пожала плечами и вернулась к делу, решив ответить прямотой на прямоту.

— Клан дергаров — Ксорнбэйн, не так ли? — напал на город дроу Чед Насад и способствовал его уничтожению. Каанир Вок интересуется, вы ли послали их сделать это?

— Клан Ксорнбэйн — наемники, — ответил Борвальд. Один из шрамов на его лысой голове, идущий от скулы и дюйма на три за ухо, представлял собой явно различимую вмятину. — Чем бы они ни занимались в Чед Насаде, это был бизнес а не политика Глубинного Королевства. Вам следовало обсудить этот вопрос с ними.

— Я бы так и сделала, но трудновато отыскать уцелевших, — заявила Алиисза, — Насколько мы можем судить, они оказались в западне в подожженном ими городе. — Она вновь перевела взгляд на Хоргара Беспощадного Призрака. — Итак, был ли Чед Насад уничтожен с вашего благословения?

— С моего благословения? — Принц дергаров подумал минуту, затем сказал: — Я не огорчен, что Город Мерцающих Сетей пал, но я не посылал Клан Ксорнбэйн сделать это. Кхоррла Ксорнбэйна наняла одна из верховных матерей Чед Насада, чтобы помочь ей сокрушить Дома, стоявшие выше ее собственного. Я предпочел не вмешиваться в дела Ксорнбэйна.

— В таком случае выбранная Ксорнбэйном тактика выглядит исключительно странно. Они обратили город своего нанимателя в дымящиеся руины, понеся при этом ужасные потери, — заметила Алиисза.

— Боюсь, что несу, по меньшей мере, часть ответственности за это, — произнес мелодичный голос откуда-то сбоку.

Из тени колонны выступила стройная фигура — щеголеватого вида дроу, невысокого роста и с кошачьей грацией. Он был красив, в безупречных одеждах черно-серых тонов, при парных шпаге и кинжале на поясе.

— С помощью моих друзей, — пояснил новый участник беседы, — я раздобыл для отряда Кхоррла зажигательные горшки, доказавшие свою эффективность во время восстания рабов в Мензоберранзане. Конечно, я и вообразить не мог, что они полностью уничтожат Чед Насад.

Алиисза приподняла бровь.

— Я не ожидала, что темный эльф пользуется доверием принца дергаров.

— Я что-то вроде наемника, — ответил дроу, — задача которого — способствовать определенным переменам среди горстки Домов Чед Насада и Мензоберранзана. — Он слегка улыбнулся ей, но его внимательные глаза не улыбались. — Зовите меня Нимор.

— Нимор, — повторила Алиисза. — Каковы бы ни были ваши цели, вы, несомненно, добились изменений в Чед Насаде. Что у вас на уме относительно Мензоберранзана?

Хоргар недовольно заерзал и осведомился:

— Какое дело до этого Кааниру Воку?

— О, знай мы, что кто-то собирается напасть на Мензоберранзан, мы могли бы предложить свою помощь, — ответила Алиисза. — Мой господин видит благоприятную возможность извлечь выгоду из трудностей темных эльфов. Если бы кто-нибудь пожелал также предпринять усилия, чтобы сокрушить Мензоберранзан, вероятно, мы пожелали бы стать партнерами в этом деле.

Борвальд презрительно усмехнулся:

— Сомневаюсь, чтобы Глубинное Королевство нуждалось в какой бы то ни было помощи от нескольких сотен сброда, ютящегося в поросших грибами развалинах.

Алиисза подавила раздражение. «Это дергары, — подумала она, — несносные и тупые. Такие уж они есть».

— Ваши сведения несколько устарели, — возразила алю. — Мой господин повелевает более чем двумя тысячами закаленных воинов-танарукков, каждый из которых силен как огр, только в три раза умнее. Мы построили кузницы и оружейные заводы, возможно, не столь грандиозные, как в Граклстахе, но достаточно эффективные, чтобы вооружить и обеспечить снаряжением наших воинов. В нашем распоряжении имеются и еще войска — бугберы, огры, великаны и прочие, — превосходящие численностью танаруккский легион. — Она твердо посмотрела на Борвальда и добавила: — У нас нет мощи Глубинного Королевства, Огненная Рука, но мы могли бы бросить вызов в два раза более многочисленной армии серых дворфов и яростно сражаться с ними. Вы рискуете, пороча Легион Каанира Вока.

— Мне известно о растущей силе Каанира Вока, — заметил Хоргар, дергая себя за бороду. — Говорите прямо. Чего хочет ваш повелитель?

«Ну, ни малейшей хитрости», — недовольно посетовала Алиисза. С тем же успехом Каанир мог отправить со своим поручением тупоголового огра.

— Каанир Вок хочет знать, намерены ли вы выступить против Мензоберранзана. Если да, то он желает присоединиться к вам. Как уже было сказано, я полагаю, что наш Карательный Легион мог бы стать ценным союзником.

— Возможно, мы не захотели бы иметь вас союзниками, если бы замышляли нечто подобное, — сказал Хоргар. — Мы могли бы счесть, что у нас хватит силы добиться того, чего мы желаем, не делясь ни с кем добычей.

— Вы могли бы подумать так, — признала Алиисза. — И если бы вы были правы, то темные эльфы Мензоберранзана оказались бы достаточно благоразумны, чтобы искать союзников против вас. Интересно, к кому они обратятся за помощью?

— Я раздавлю Каанира Вока, если он позволит себе такую дурацкую выходку! — прорычал Хоргар. — Возвращайся к этому отродью демонов, своему хозяину, и скажи ему…

— Подождите, принц Хоргар, — произнес Нимор, вставая между дергаром и демоницей. — Давайте не будем спешить. Нам стоило бы хорошенько обдумать предложение госпожи Алиисзы, прежде чем давать ответ.

— Не учи меня вести государственные дела, дроу! — огрызнулся Хоргар.

— Разумеется, нет, мой господин, но мне бы очень хотелось более обстоятельно побеседовать с вами на эту тему. — Нимор повернулся к Алиисзе: — Полагаю, вы согласитесь побыть гостьей кронпринца, пока мы обсудим предложение вашего повелителя?

Алиисза лишь улыбнулась. Она задержала взгляд на стройной фигуре темного эльфа. Алю была уверена, что, представься ей такая возможность, сумела бы доказать ему всю выгодность своего предложения, хотя она чувствовала также, что этот Нимор — нечто куда большее, чем представляется с первого взгляда. К сожалению, Хоргар и его маршал Огненная Рука вряд ли столь легко поддадутся воздействию ее особых талантов. Она может подождать день-другой и посмотреть, преуспеет ли Нимор в отстаивании ее же аргументов вместо нее.

Принц дергаров смерил ее оценивающим взглядом, обдумывая слова Нимора. Наконец он сдался.

— Можете остаться ненадолго, пока я подумаю над вашим предложением. Я велю капитану отвести вам помещение во дворце. Ваши солдаты должны поселиться в казарме рядом с моими гвардейцами. Им не будет дозволено находиться в замке.

— Мне понадобятся слуги.

— Прекрасно, можете оставить двоих, если желаете. Остальные пусть уходят. — Хоргар посмотрел в дальний конец зала и сделал повелительный жест.

Капитан рысью подбежал к ним.

— Мы поговорим снова, когда я приму решение, — сказал принц Алиисзе.

— На этот случай я всегда в вашем распоряжении, — ответила она Хоргару, но, говоря это, задержала взгляд на Ниморе.

— Сегодня не получится, — сказал Рилду, Вейласу и Угольщику Таммад из Клана Музгард. Жирный дергар стоял с деревянным молотком в руке, тщательно запечатывая бочку со свежим грибным элем. — Приходите через денек-другой, я думаю.

Угольщик тихо выругался, но дроу обменялись настороженными взглядами. От взгляда Рилда не укрылось, что у более чем дюжины дергаров-пивоваров вдруг нашлась срочная работа совсем рядом с местом, где стоял Таммад, и что у многих из них под рабочими рубахами, несомненно, поблескивал металл. Похоже, пивовар явно не имел привычки рисковать.

— То же самое ты говорил вчера, — напомнил Рилд. — Время поджимает.

— Это не моя забота, — ответил Таммад. Он закончил заколачивать крышку и положил молоток на бочку. — Придется подождать, нравится вам это или нет.

Вейлас вздохнул и потянулся к кошельку на поясе. Он благоразумно позвенел им и положил рядом с молотком.

— Лежащие в нем драгоценные камни стоят в два раза дороже, чем мы договаривались, — сказал проводник. — Они твои, если добудешь нам бумаги сегодня же.

Таммад прищурился.

— А вот теперь хотел бы я знать, что вы на самом деле затеваете, — медленно произнес он. — Уверен, что ничего хорошего.

— Считай это персональной премией, — спокойно ответил Рилд. — Твой лэрд рассчитывает получить две сотни золотых с головы, вот ты и позаботься, чтобы он их получил. О том, что сверху, ему знать необязательно, верно?

— Я не говорю, будто вы никогда не получите то, что хотите, — признал Таммад, пожав плечами, — но лэрд ясно мне сказал насчет этого. Я буду надувать его, чтобы провернуть с вами это дельце, а старик Музгард мне за это голову оторвет. — Пивовар минуту поразмыслил и добавил: — Я думаю, приходите лучше дня через три-четыре. Люди кронпринца шныряют по всему городу, и мне ни к чему, чтобы они видели, как вы сюда таскаетесь каждый день.

Тучный дворф взвалил бочку на плечо и затопал прочь, оставив двоих темных эльфов вместе с Угольщиком стоять посреди толпы угрюмых пивоваров.

— И что теперь? — спросил Рилд Вейласа.

— Я вам так скажу, ступайте обратно в гостиницу и ждите, — проворчал Угольщик. — Из того, что вы будете стоять тут, ничего хорошего не выйдет. Вернемся через пару дней.

— Квентл это не понравится, — сказал Рилд, по-прежнему обращаясь к проводнику-дроу.

Все, что мог сделать Вейлас, — пожать плечами.

Два дроу и их спутник покидали пивоварню Музгарда, погрузившись в раздумья. Они отошли на некоторое расстояние, оставив пивоварню позади.

— Я начинаю думать, не написать ли нам этот пропуск самим, — тихо сказал Вейлас. — В конце концов, он будет нужен нам недолго.

— Дурацкая затея, — заявил Угольщик — Может, вы и сумели бы состряпать письмо, чтобы оно выглядело как настоящее, но вам нужно дозволение Музгарда. Если вас задержат, то не отпустят до тех пор, пока не проверят все, чтобы убедиться, что вы идете с ведома лэрда. А дозволения у вас не будет, пока Музгард не надумает вам его дать.

— Проклятие, — буркнул Вейлас.

Рилд размышлял о сложившейся ситуации, стараясь решить, что делать. Либо Угольщик нарочно завел их в тупик, либо сложности с получением пропусков существовали на самом деле. Что касается первого варианта, Рилд не мог отыскать причины, по которой Угольщик стал бы задерживать их компанию в Граклстахе. Возможно, дворф собирался каким-то образом подставить их, но, если все дело в этом, разве не было у него прекрасной возможности удрать, какие каверзы он ни замышлял бы? С другой стороны, если Угольщик и Таммад не участвуют на пару в каком-то хитроумном обмане, зачем вдруг кронпринцу препятствовать перемещениям чужеземцев по королевству именно теперь, когда в город прибыл их отряд?

Затем, что кое-что этим чужеземцам видеть нежелательно, решил Рилд. Что же он не желает показывать чужакам?

Рилд как вкопанный застыл посреди улицы. Вейлас и Угольщик сделали еще несколько шагов, потом оглянулись на него.

— В чем дело? — спросил Вейлас.

— Нам с тобой надо кое-что сделать, — сказал Рилд Вейласу, потом повернулся к их провожатому: — Приходи в гостиницу завтра утром.

Угольщик насупился.

— Ладно, — бросил он. Дергар развернулся и зашагал по улице, бормоча себе под нос: — Не вздумайте винить меня, если вас посадят за то, что вы там задумали. Я не стану заступаться за вас. Если понадоблюсь, я на лодке.

— В чем дело? — снова спросил Вейлас, на сей раз жестами, когда дворф исчез среди уличных теней.

— Кронпринц ограничивает свободу передвижения чужеземных торговцев и путешественников, — ответил знаками Рилд. — Он не хочет, чтобы некие новости вышли за пределы города. Я думаю, войско Граклстаха собирается в поход.

Вейлас моргнул и на языке знаков переспросил:

— Думаешь?

— Это то, что сделал бы я, — произнес Рилд. — Вопрос в том, как нам в этом убедиться.

Он оглядел улицу. Как всегда, всякий оказавшийся поблизости серый дворф глазел на темных эльфов с неприкрытой враждебностью.

— Если мы попытаемся проверить твои подозрения, то станем как раз теми, кого разыскивают солдаты принца, — жестами показал Вейлас. Жилистый проводник сдвинул брови, задумавшись. — Что ты должен увидеть, чтобы твои опасения подтвердились?

— Обоз с провиантом, — сразу же прожестикулировал Рилд. — Повозки, вьючных ящеров, что-то в этом роде. Их не собирают вместе, пока не надумают идти в поход, а на то, чтобы сделать это, нужно несколько дней. И много места.

— Согласен. — Вейлас задумался, рассеянно теребя странные амулеты и значки, прикрепленные к его одежде. — Хочешь попытаться? — шевельнул пальцами проводник.

Рилд окинул взглядом улицу. Таммад настойчиво предупредил их, что ничего не изменится как минимум несколько дней, и Квентл это едва ли порадует. Если Граклстах собирается напасть на Мензоберранзан, он, Рилд, хотел бы узнать об этом прежде, чем войско дергаров выступит в поход. Возможно, понадобится найти способ предупредить своих. Дергары — это не рабы и прочий сброд, которых великие Дома могут раздавить между делом. Для нападения на дроу армия Города Клинков должна быть многочисленной, сильной, дисциплинированной и хорошо вооруженной, и Рилду не нравилась мысль о том, что такая армия может натворить в его родном городе.

— Пошли, — дал знак он.

Вейлас кивнул и без промедления двинулся в путь. Вместо того чтобы направиться обратно в прибрежный район, к «Остывшей отливке», он повернул вглубь города, к самому центру пещеры. Они долго петляли по вонючим улочкам и темным переулкам, проходили по торговым районам, где в тесных домах, выстроенных из булыжника, держали лавки дергары-ремесленники и торговцы. Час был уже поздний, и суета на улицах города дворфов поутихла. Наконец дроу добрались до улицы, проходящей вдоль края глубокой расселины или пропасти, отделяющей расположенные выше, наиболее неприступные районы города от их обветшалых прибрежных соседей. К узким улочкам, продолжающимся на другом берегу, вели многочисленные каменные мосты. У каждого из них стояла группа бдительных часовых-дергаров, преграждая путь через пропасть.

Проводник потянул Рилда в сумрак переулка и кивнул в сторону расселины и мостов.

— Борозда Ладугура, — знаками пояснил он. — Ее еще называют Трещиной. Ко всему, что на западном берегу, чужеземцам доступ строго воспрещен. Там на дальней стороне есть пара больших боковых пещер, которые можно использовать как сборные пункты, укрытые от случайных глаз.

Рилд задумчиво смотрел на проводника Бреган Д'эрт, гадая, откуда тому столько известно о предположительно закрытой части города.

— Я так понимаю, ты бывал тут прежде? — беззвучно спросил Рилд.

— Пару раз проходил через Граклстах.

«Интересно, есть ли хоть какое-нибудь место, где Вейлас не был», — подумал Рилд. Он укрылся поглубже в тени, стараясь получше разглядеть охраняемые мосты. Мастер Оружия неплохо умел, когда нужно, оставаться незаметным, но эти узкие, без перил переправы ему не нравились. Стоит ступить на любой из мостов, и укрыться будет абсолютно негде.

— Как мы переправимся? — жестами спросил он.

Вейлас закончил вязать узлы и, подойдя поближе, вставил правую ногу в нижнюю петлю, а правую руку просунул в верхнюю.

— Когда полезешь, держись поближе к сталагмиту, — посоветовал он. — Укроемся за ним.

Рилд кивнул и рассеянно потянулся к знаку, прикрепленному на груди. Эмблема свидетельствовала о том, что он Мастер Мили-Магтира, и, подобно пряжкам и брошам многих знатных Домов, была заряжена магией левитации. Вейлас не сомневался, что Рилду пришлось выдержать долгие и тяжелые сражения, чтобы завоевать право обладать ею.

Как он и надеялся, заклинание оказалось достаточно сильным, чтобы удерживать вес и Рилда, и проводника Бреган Д'эрта. Они легко заскользили вверх, в копоть и сумрак верхних районов Граклстаха, пока улицы внизу не скрылись в дыму. Из-под свода огромной пещеры казалось, что дно ее окутано дымчатым маревом, ослепительно сверкающие костры образовывали повсюду яркие круги светящегося алого тумана.

— Все лучше, чем я думал, — заметил Вейлас. — Дым и туман отчасти скрывают нас.

— И до слез разъедают глаза, — отозвался Рилд. Он поднялся до самого верха и обнаружил, что свод пещеры неровный и весь в ямах. — Куда теперь?

— Направо. Да, вот оно.

Вейлас мотнул головой, указывая на северную стену города, не вынимая рук и ног из сооруженных им веревочных стремян. Рилд осторожно повернулся, чтобы внимательно следить за потолком, и начал продвигаться пядь за пядью, словно лез по отвесной каменной стене. Проводник поерзал, устраиваясь в стропах понадежнее, и уставился вниз, на дно пещеры, направляя движение Мастера Оружия.

— Один дергар-маг с заклинанием отмены магии, и наши дни уж точно были бы сочтены, — отметил Рилд. — Тебе не щекочет нервы эта мысль?

— Я всегда хорошо переносил высоту, но в любом случае давай не будем об этом.

Рилд тихонько хохотнул.

День за днем их путешествие оставалось скучным и небогатым на события. Однако мысль заняться шпионажем в самом сердце дергарского города увлекла их обоих.

— Давай еще левее, — сказал Вейлас, прерывая его размышления. — Там на стене пещеры что-то вроде уступа, который, кажется, идет туда, куда нам нужно.

Рилд послушался, и они оба осторожно сблизились и заскользили вдоль покатого свода пещеры, пока не отыскали место, где он обрывался вниз более или менее отвесно и переходил в стену. Старая выветрившаяся расселина опоясывала здесь пещеру, словно карниз крыши — старую таверну. Мастер Оружия смотрел на нее с сомнением, но когда они подлетели ближе, Вейлас отцепился от веревки и легко спрыгнул вниз, припав к камню, будто тощий паук.

Рилд последовал за ним, но далеко не так ловко. Он еле-еле вписался в расселину, но, к счастью, на случай, если бы его рука или нога соскользнули и он сорвался, с ним была магия знака.

Вейлас уверенно двинулся вперед по карнизу, резко уходящему вниз, и, круто повернув, исчез в боковой пещере.

Рилд с трудом пополз вслед за ним, мысленно выругавшись, когда из-под его ноги вывернулся кусок скалы и с грохотом покатился вниз, ударяясь об отвесную стену. Кузни и молоты Граклстаха, однако, достаточно надежно заглушили звук, и они уже находились над Бороздой Ладугура. Обломок полетел в бездну и исчез.

Вейлас оглянулся со своего насеста.

— Осторожно, — знаками показал он. — Иди сюда и взгляни.

Рилд подобрался к проводнику, под конец распростершись на животе, чтобы удержаться на карнизе. Расселина уходила в боковую пещеру и резко поворачивала. Со своего места в доброй сотне ярдов над полом им была хорошо видна изрядных размеров пещера, футов, пожалуй, триста-четыреста длиной и с половину того шириной.

В стенах были высечены казармы, где хватило бы места для немалого количества солдат, пол пещеры был ровным и свободным, отличный плац для обучения войска.

От края до края пещеру заполняли повозки и тягловые ящеры. Вокруг кишели сотни дергаров, которые навьючивали на безобразных рептилий огромные короба, загружали повозки и готовили к походу осадные механизмы. Ядовитое зловоние городских плавильных печей не в силах было заглушить в этом замкнутом пространстве тяжелый запах помета, воздух наполняли шипение и хриплые скрежещущие крики ящеров.

Вейлас начал пересчитывать повозки и вьючных животных, пытаясь прикинуть численность войска, готовящегося к походу. Через несколько минут он, наконец, оторвал от них взгляд.

— Где-то между двумя и тремя тысячами? — спросил Рилд знаками.

Разведчик нахмурился.

— Думаю, даже больше, всего, возможно, тысячи четыре, но могут быть и еще обозы в соседних пещерах, — безмолвно ответил он.

— Есть ли какие-нибудь основания думать, что они направляются не в Мензоберранзан?

— Мы не единственные их враги. Тем не менее, мне не нравится, что они выбрали именно это время.

— Я тоже не верю в совпадения, — прошептал Рилд. Он принялся осторожно отползать назад по уступу, прикладывая огромные усилия, чтобы больше не потревожить никакие камни. — Я предложил бы осмотреть другие пещеры, нет ли там еще солдат, но думаю, мы уже увидели намного больше, чем хотелось бы дергарам, и не стоит испытывать удачу. Лучше вернемся и расскажем обо всем остальным.

ГЛАВА 8

— Надо идти прямо сейчас, — прорычал Джеггред. Его белая шерсть была в потеках красного вина, морда измазана застывшим жиром от рофьего жаркого. Дреглот с трудом переносил долгое ожидание, и два дня заточения в «Остывшей отливке» дались ему непросто. — Прежде, чем они спохватятся, мы могли бы уже выбраться из города.

— Боюсь, это было бы не так просто, как ты говоришь, — сказал Рилд. Он стоял на коленях перед своим рюкзаком, распихивая по мешкам последние скоропортящиеся мелочи с обеденного стола. Он сложил мешки в зияющий перед ним черный круг — магическую дыру, которую можно было носить при себе, словно клочок темной ткани. В ней могли лежать сотни фунтов снаряжения и припасов, и при этом она совсем ничего не весила. — Ты, возможно, не заметил, но наверняка следящих за гостиницей шпионов увидел не я один. Мы бы и четверти мили не прошли, как набежали бы солдаты дергаров.

— И что? — осведомился дреглот. — Я дворфов не боюсь!

— Дергары — это не гоблины и не гноллы, слишком глупые, чтобы суметь воспользоваться численным перевесом, слишком неповоротливые, чтобы иметь шансы в поединке один на один. Мне встречались среди дергаров фехтовальщики, почти равные мне по силе. Я не сомневаюсь, что против нас бросили бы немало таких вот опасных парней, да и умелые маги и жрецы среди дворфов тоже найдутся.

— Надо было придумать что-нибудь другое, а не соваться в город дергаров, — сказала Халисстра. — Такая бездарная потеря времени.

Она поспешно надевала кольчугу из защищенной мощными заклинаниями стали с гербом Дома Меларн на груди. Жрица размышляла, не лучше ли было бы просто выждать еще несколько дней и усыпить бдительность серых дворфов. С другой стороны, если они промедлят слишком долго, есть вероятность, что оружейник, которого она с помощью магии убедила расстаться с теперешним оружием и кольчугой Данифай, очнется и сообщит о случившемся властям. Если бы они просто убили тех торговцев… хотя нет, если бы их поймали на этом, они уже поплатились бы собственными жизнями.

Жрица Меларн одернула подол длинной кольчужной рубахи и подвигала плечами, чтобы та села поудобнее.

— Господин Агрит, скоро ли выступит дергарское войско? — спросила Халисстра.

— Скоро, — ответил Рилд. — Они не смогут долго держать в узде такое количество вьючных ящеров. Вопрос в том, как быстро после ухода армии они снова разрешат передвигаться по стране. Если мы будем выжидать, то можем застрять здесь на дни.

— Застрять — или быть уничтоженными, — заметила Данифай.

— Мы выходим немедленно, — объявила Квентл, положив конец спорам.

Наставница Академии была одета для битвы, лицо мрачно и хмуро, змеи в ее плетке возбужденно извивались.

— Тогда опять встает вопрос, который уже прозвучал минуту назад, — каким путем мы идем? — спросил Рилд.

Мастер Оружия окончил сборы и поднял черную дыру, туго скатал ее и засунул в свой рюкзак.

— Я могу вернуть нас в Мантол-Дериф, но переместиться отсюда вперед будет трудно, — сказал Фарон. — Я не знаю дороги к Лабиринту, так что любая прогулка по Уровню Тени, без сомнения, закончится печально. Вас слишком много, чтобы я смог телепортировать всех вместе, так что, если нет желающих объяснять серым дворфам, куда вдруг подевалась половина компании, это, полагаю, тоже отпадает.

— А как насчет заклинания, изменяющего внешность? — спросил Рилд.

— К прискорбию, — ответил маг, — серые дворфы печально известны своей устойчивостью к иллюзиям любого рода.

— Если только кто-нибудь сумеет заглянуть под личину и увидит отряд темных эльфов… — добавила Халисстра.

— Лучше уж просто сделать нас всех невидимыми, — предложил Мастер Магика. — Да, это было бы наиболее подходящим решением нашей маленькой головоломки. Это весьма напоминает мне времена, когда…

— Довольно. — Квентл переменила позу и спросила Вейласа: — Нужно ли нам добираться до Лабиринта отсюда, или, может, ты сумеешь отыскать путь в обход Граклстаха, если мы вернемся немного назад?

— Чтобы обогнуть город, потребуется еще несколько дней, — ответил проводник, — но я мог бы провести вас в обход границ Граклстаха.

— Отлично, — заявила Квентл. — Мы отправимся в порт и воспользуемся посудиной Угольщика. Это самый короткий путь из города, и, если я не ошибаюсь, берег озера охраняется слабее, чем туннели. Все готовы? — Она быстро огляделась. Никто не попросил дать еще время на сборы, и жрица Бэнр одобрительно кивнула и повернулась к Фарону: — Что мы должны делать, чтобы твое заклинание удалось?

— Возьмитесь за руки и встаньте поближе ко мне, — предложил маг, — или же, если угодно, оставайтесь в стороне, в таком случае останетесь видимыми. И я не отвечаю за проблемы, которые у вас при этом возникнут.

Все, кроме Вейласа, в кольчугах, при оружии, с рюкзаками за плечами, взялись за руки и ждали. Мастер Магика, стоящий в центре, прошипел заклинания и проделал руками сложные пассы. Все разом исчезли. Халисстра чувствовала руку Данифай на своем левом плече, и сама она уцепилась правой рукой за кирасу Рилда, но если верить собственным глазам, то в комнате находился один Вейлас.

— Вы готовы, господин Хьюн? — спросил невидимый Фарон.

Вейлас чуть кивнул. Он был облачен в то, что могло сойти за парадный костюм: простая кольчуга под отличной рубашкой из паучьего шелка и темные штаны, на одно плечо щегольски наброшен пивафви. Довершали наряд странные эмблемы и значки, прикрепленные к одежде там и сям, и амулеты и обереги полудюжины разных народов.

— Я немного замешкаюсь во дворе. Постарайтесь двигаться побыстрее; будет выглядеть не так подозрительно, если я не задержусь слишком долго. Через десять минут встречаемся на лодке Угольщика.

— За тобой будут следить, — предупредил Рилд.

Вейлас Хьюн просто-таки оскорбился.

— Ни один смертный не сумеет сесть мне на хвост, если я сам того не захочу, — заявил он.

Вейлас вышел во двор, оставив дверь в их комнаты открытой, и остановился, чтобы потянуться. Халисстра почувствовала, как Рилд скользнул вперед, и сделала то же, держась вплотную к нему, а Данифай прижалась к ней сзади. Халисстра ощущала жаркое дыхание девушки на своей шее.

В то время как проводник Бреган Д'эрт неспешно миновал гостиничные ворота и свернул налево, к центру города, Халисстра и остальные, сбившись неуклюжей кучкой, двинулись направо, к причалам. Улицы не были пустынны, но не были и особенно людными. Большинство дергаров разошлись по своим мрачным жилищам после долгого дня в кузницах и литейных мастерских города. Случись компании удирать в начале или конце рабочего дня, их хитрости могло бы положить конец простое столкновение со спешащим по делам серым дворфом, налетевшим на их невидимую цепочку, крадущуюся по улице.

Халисстра рискнула бросить через плечо взгляд на Вейласа, быстро шагавшего в противоположном направлении с довольно таинственным видом, — куда лучшая маскировка, чем полная беспечность, которая совершенно не соответствовала бы такому месту, как Граклстах. Она заметила также носильщика-дворфа, который, едва проводник прошел мимо него, вскинул на плечо небольшой бочонок с бренди и двинулся следом, с виду самый обычный работяга, за плату перетаскивающий вещи из конца в конец города. Вейлас не мог не заметить его, решила она. Наемник слишком наблюдателен, чтобы проглядеть столь явную слежку.

Хотя Халисстра каждое мгновение ожидала окрика невидимых часовых, они беспрепятственно добрались до пристани. Когда они уже спешили по каменному причалу к пришвартованным около нега странным суденышкам, Рилд вдруг неожиданно остановился. Халисстра врезалась в его спину, прежде чем поняла, что он стоит. Данифай в свою очередь налетела на нее, и вся колонна встала.

— Беда, — прошептал Фарон. — Из-за поворота следующей улицы только что показался патруль дергаров в цветах кронпринца. Они тоже невидимы, и с ними тип, похожий на мага, который ведет их в нашу сторону.

— Они нас видят? — прогудел Джеггред. — Какой от тебя тогда прок, маг?

— Существуют заклинания, которые позволяют видеть невидимое, — ответил Фарон. — Я как раз сейчас таким пользуюсь, вот почему я могу видеть стражников, а вы — нет. Полагаю, это ответ на твой вопрос, какая польза…

— Эй, вы! Отменить заклинание и бросить оружие! — крикнул командир дергарского патруля. Тихую улочку наполнил лязг оружия, хотя Халисстра по-прежнему не могла увидеть ни одного серого дворфа. — Вы арестованы!

— Джеггред, Рилд, Фарон, разберитесь с ними! — приказала Квентл. — Данифай, Халисстра, за мной!

Она метнулась вперед по пирсу и, словно привидение, возникла из пустоты, выскочив из сферы магического воздействия Фарона. Джеггред и Рилд кинулись в противоположную сторону. В руке Мастера Оружия, тоже как будто по велению магии, вдруг появился Дровокол. Фарон прорычал какую-то короткую фразу, и от этих слов, казалось, содрогнулся даже воздух, а мгновением позже противоположную сторону улицы залила волна света, и стоявшие там дергары стали видимыми. Дроу мгновенно прокричал еще одно заклинание, сам обретая видимость, и послал черный луч в мага, стоящего среди солдат. Пурпурное копье ударило серого дворфа в грудь, и вражеский маг повалился наземь, словно марионетка, у которой обрезали веревочки.

— В другой раз сначала нападай, а потом уж командуй, — заметил Фарон.

Он принялся за следующее заклинание, а тем временем дреглот и Мастер Оружия вломились в ряды патруля, один — яростно рубя, а другой — полосуя когтями.

Халисстра вслед за Квентл промчалась по пирсу и запрыгнула на лодку Угольщика. Громоздкие неумершие скелеты неподвижно застыли в своей шахте посреди палубы, точь-в-точь выключенные механизмы, ожидающие, когда их запустят. Дергарский контрабандист под мостиком зашевелился и сел на тонком матрасе, подтягивая поближе свой топор.

— Кто тут?! — взревел он, вскакивая на ноги. — Да это же…

Ударом ноги в грудь Квентл оборвала его на полуслове и вновь опрокинула на палубу.

Бэнр взмахнула плетью, чтобы прикончить контрабандиста, но Халисстра окликнула ее:

— Подожди! Он может понадобиться нам, чтобы запустить эту штуку.

— Ты поверила в его россказни? — бросила Квентл, не сводя глаз с дворфа. — Конечно же, он хотел, чтобы мы думали, будто без него лодка не поплывет.

— Так это или нет, сейчас, во время бегства, рисковать не стоит, — сказала Халисстра. — Чертовски глупо было бы прорваться мимо патруля королевской армии и не суметь отойти от причала.

— Что, не поладили с кронпринцем, да? — бросил Угольщик. Он медленно поднялся и злобно усмехнулся. Яркая вспышка света и рокочущий гром с причала возвестили о том, что к дергарам прибыло подкрепление. — Если убьете меня, нипочем не удерете. И сколько же вы мне заплатите за то, чтобы убраться от этого причала, а?

Квентл рассвирепела и, без сомнения, убила бы его тут же, но Халисстра встала между ними.

— Если нас поймают, — сказала жрица Меларн, — мы поделимся с тобой всеми обвинениями, какие бы нам ни предъявили, дворф. Так что поплыли.

Угольщик уставился на трех дроу, лицо его исказилось от бешенства.

— Я вел себя с вами честно, и вот благодарность! — воскликнул он. — Дурак я был, что согласился иметь дело с такими, как вы!

Он ринулся отдавать швартовы, удерживавшие жуткое суденышко у причала, рыча команды гигантским скелетам, торчащим посреди лодки.

Квентл взглянула на Халисстру сузившимися глазами и поинтересовалась:

— С чего бы нам щадить дворфа? Ты знаешь, что он лжет насчет управления лодкой.

— Ты всегда сможешь убить его потом, если тебе так этого хочется, — пожала плечами Халисстра.

Когда колеса по бортам суденышка уже начали вспенивать воду, примчались Рилд и Джеггред и вскарабкались на борт. С когтей демона и с Дровокола капала кровь. Фарон запрыгнул в лодку мигом позже, создав в конце причала стену ревущего огня, преградившую путь солдатам.

— Я уверен, что это задержит их ненадолго, — бросил маг. — С той стороны, должно быть, есть три-четыре мага, и они быстро покончат с огнем. Лучше нам убраться отсюда подальше, пока они не успели обратить свои заклинания против нашего жалкого корыта.

Рилд взглянул на огненную стену в конце причала и нахмурился.

— Ты понимаешь, что своим заклинанием перекрыл Вейласу путь к отступлению? — возмущенно спросил он. — Он нам нужен, Фарон. Мы не можем бросить его тут.

— Я польщен, господин Рилд.

Вейлас, оправляя пивафви, выступил из тени на корме суденышка.

— Во имя всех Темных Кругов Ллос, откуда ты взялся?! — воскликнул Мастер Оружия, моргая и протирая глаза.

— Я поднялся на борт сразу вслед за дамами, — ответил проводник. Он огляделся, наслаждаясь неприкрытым изумлением на лицах спутников, потом отвесил небольшой поклон и развел руками, будто оправдываясь. — Я же говорил, меня не так просто выследить или заметить, когда я этого не хочу. Кроме того, мне показалось, что вы и втроем справитесь с солдатами кронпринца.

Мастер Мили-Магтира фыркнул и вогнал Дровокол в висящие за плечом ножны. Он повернулся к берегу, быстро исчезающему в темноте. На причале все еще пылало огненное зарево, высвечивая странные силуэты других дергарских лодок, экипажи которых суетились на палубах, выкрикивая команды и спеша исполнить приказы солдат кронпринца.

— Надеюсь, наш корабль побыстрее, чем их, — заметил Рилд.

— Не извольте беспокоиться! — крикнул Угольщик со своего насеста. — Эта штука — самая быстрая на всем Темном озере. Этим корытам нас нипочем не догнать.

Он рявкнул очередную команду могучим скелетам, приводящим суденышко в движение, и неумершие чудовища удвоили усилия, налегая на рычаги все быстрее и быстрее, пока из-под гребных колес не полетели клочья белой пены. Город дергаров растаял позади во тьме, о нем теперь напоминали лишь багряные отсветы на сводах пещеры.

— Все это очень скверно, — задумчиво произнесла Квентл. — Вряд ли Мензоберранзану нужна сейчас война с дергарами.

— Меняем курс? — спросил Рилд. — Мензоберранзан должен быть предупрежден о войске серых дворфов.

Настоятельница Арак-Тинилита помолчала минуту, затем ответила;

— Нет. То, что мы делаем, важнее, и если не ошибаюсь, у Фарона есть возможность предупредить Архимага. Верно, маг?

Мастер Магика лишь улыбнулся и развел руками.

Нимор коридор за коридором шел по крепости кронпринца, и тихий звук его шагов эхом отдавался в пустоте. Через неравные промежутки пути он проходил мимо пар хмурых часовых в тяжелой броне, с алебардами на изготовку и гадал, не надоедает ли им во время дежурств таращиться на голые каменные стены.

Скорее всего, нет, решил он. Дергары к таким вещам просто нечувствительны.

Рука Нимора лениво поигрывала небольшим конвертом. Госпожа Алиисза из свиты Властителя Со Скипетром (вымышленный титул, насколько мог судить Нимор) позвала его отобедать с ней, заметив, что серые дворфы до сих пор не удосужились пригласить ее ни на какой банкет или обед. Нимор подозревал, что ее интересует отнюдь не только наличие компании за столом.

Добравшись до покоев, отведенных посланнице Властителя Со Скипетром, Нимор спрятал приглашение в нагрудный карман и дважды постучал в дверь.

— Войдите, — произнес приятный голос.

Нимор вошел. Алиисза ожидала его за столом, уставленным весьма впечатляющими яствами, дополняли картину бутылка вина из Верхнего Мира и пара уже наполненных бокалов. На хозяйке было платье из алого шелка с ниспадающей свободными складками юбкой и тугим корсетом, отделанным черным кружевом. Этот цвет шел ей, отметил ассасин, и даже удачно сочетался с ее мягкими черными крыльями.

— Госпожа Алиисза, — кланяясь, произнес он. — Я польщен. Уверен, что блюда, которые я вижу перед собой, родились не на кухне кронпринца.

— Есть предел, до которого можно выносить копченое рофье мясо и черный хлеб из спор папоротника, — ответила Алиисза. Она взяла бокалы и приблизилась к Нимору, протягивая ему один из них. — Признаюсь, я отослала свою свиту прочесать город в поисках постоялых дворов и таверн, могущих готовить еду, способную удовлетворить эльфийский вкус.

Нимор принял бокал и, покачав его, поднес к носу, чтобы вдохнуть аромат. Это позволило ему не только оценить букет вина, но и определить, не пахнет ли оно каким-либо из известных ему едва различимых ядов. Было уже проверено на практике, что отравить его нелегко в любом случае, но он не учуял никаких странных запахов.

— Примите мою благодарность, дорогая госпожа. Последнее время я много путешествовал и вынужден был довольствоваться очень простой пищей.

Алиисза пригубила вино и кивнула на стол.

— В таком случае, почему бы нам не перекусить за разговором?

Нимор сел напротив демоницы и принялся за еду. Одним из проявлений его истинной сущности была удивительная способность съедать куда больше, чем можно было ожидать от темного эльфа столь хрупкого сложения, и потом очень долго обходиться без еды. Рофье жаркое с грибной подливкой, холодное и с кровью, было восхитительно, мелкая безглазая рыбешка была на его вкус несколько пересолена, а вино оказалось сухим и крепким, вполне под стать жаркому.

— Итак, чем я обязан за это удовольствие? — спросил он между двумя глотками.

— Вы заинтриговали меня, Нимор Имфраэззл. Я хочу узнать побольше о том, кто вы и чьи интересы представляете.

— Кто я? Я назвал вам свое настоящее имя, — ответил Нимор.

— Это не совсем то, что я имела в виду. — Алиисза подалась вперед, продолжая пристально глядеть на него. — Я хотела сказать, кому вы служите? Что вы делаете здесь?

Нимор ощутил слабый трепет где-то на задворках мыслей, будто бы он пытался вспомнить что-то, на миг позабытое. Он откинулся в кресле и ухмыльнулся алю:

— Надеюсь, вы простите меня, милая госпожа, но у меня недавно была встреча, на которой собеседник смог читать мои мысли, поэтому я предпринял шаги, чтобы обезопасить себя от подобного сегодня. Вам не выудить ответов из моего разума.

Алиисза сдвинула брови.

— Теперь я буду гадать, какие мысли вам приходится столь тщательно охранять, Нимор. Вы боитесь, что мне не понравилось бы то, что я узнала?

— У всех свои секреты. — Нимор пригубил вино и снова восхитился его букетом. Конечно, полной правды он ей не скажет, но то, что он предложит взамен, будет, учитывая обстоятельства, достаточно откровенным. — Я принадлежу к одному из младших Домов Мензоберранзана, несколько необычные порядки которого едва ли были бы одобрены верховными матерями, — начал он. — Помимо прочего, мы не подчиняемся тирании наших поклоняющихся Ллос женщин и у нас налажены давние и прочные связи с такими же младшими Домами в нескольких других городах. Мы выдаем себя за мелких торговцев и сохраняем нашу истинную сущность и способности в строгом секрете.

— Способности?

— Мы ассасины, дорогая госпожа, и настоящие мастера своего дела.

Алиисза склонилась вперед, подперев изящный подбородок кончиками пальцев и изучающе разглядывая Нимора темными озорными глазами.

— И что же делает ассасин из Мензоберранзана в Граклстахе, при этом давая советы Хоргару Беспощадному Призраку, собирающему свое войско на войну? — поинтересовалась она. — Не есть ли это худшая из измен?

Нимор пожал плечами:

— Мы хотим сокрушить старый порядок. Нам не победить великие Дома нашего города без армии, а войско Граклстаха — сильнейшее в этой части Подземья. Когда стало очевидно, что Ллос покинула своих жриц, мы поняли, что у нас появилась блестящая возможность нанести великим Домам смертельный удар. Мы делали все, что было в наших силах, чтобы помочь Хоргару сообразить: наш шанс — это и его шанс тоже.

— И вас не тревожит, что дергары могут и не захотеть после победы отдать город дроу в ваши руки?

— Разумеется, — признал Нимор. — Но, скажу честно, мы считаем уничтожение Домов Паучьей Королевы задачей слишком важной, чтобы перевесить риск возможного вероломства дергаров. Даже если Граклстах обратится против моего Дома и захватит Мензоберранзан на сотню лет, мы все равно будем существовать и со временем вернем город себе.

Алиисза грациозно поднялась и прошла к узкому, похожему на щель окну, выходящему на город.

— Вы действительно считаете, что Паучья Королева допустит, чтобы ее город пал? Чем окончится наступление серых дворфов, если жрицы Ллос внезапно вновь обретут силу?

— Мы раса долгожителей, милая госпожа. Мой дед своими глазами видел то, что происходило тысячу лет назад. Мы не забываем прошлое, как это делают другие народы. Ни в одной из наших легенд, ни в одной книге не упоминается о молчании столь всеобъемлющем и продолжительном. Даже если оно окажется временным — что ж, это дает нам шанс, который выпадает лишь один раз за пару тысяч лет, не так ли? Могли ли мы не воспользоваться таким моментом, чтобы нанести удар?

— Возможно, вы правы. Я говорила с другими дроу, и они, похоже, считают теперешние времена необычными и беспрецедентными. — Алиисза оглянулась на него через плечо и добавила: — На самом деле, в Чед Насаде я столкнулась с делегацией высокопоставленных мензоберранзанцев, явившихся в город в надежде разгадать причины молчания Ллос. Возглавляла компанию Квентл Бэнр, настоятельница Арак-Тинилита.

— Я слышал о миссии госпожи Квентл. Так они прибыли в Чед Насад?

— Да, пройдя через земли Каанира Вока. Они прибыли как раз вовремя, чтобы стать свидетелями уничтожения города.

— Кто-нибудь из них спасся?

Алиисза пожала плечами:

— Наверняка сказать не могу. Это были весьма талантливые дроу. Если вообще возможно было уцелеть в гибнущем городе, то им бы это удалось.

Нимор, размышляя, побарабанил пальцами по столу. Итак, была ли исследовательская миссия Квентл важной? Он просто предполагал, что верховные матери решили на время отослать наставницу Арак-Тинилита из города, поскольку у нее возникали всяческие опасные устремления. И все же это представляло собой нечто непредсказуемое, неизвестный фактор, который Жазред Чольссин, возможно, разумно было бы учитывать. Отряд могущественных темных эльфов, болтающихся по Подземью, может отыскать возможность натворить любых бед.

— Нашли ли они какие-нибудь ответы на свои вопросы? — спросил Нимор.

— Насколько я знаю, никаких, — ответила Алиисза. Она отвернулась от окна и вновь скользнула за стол, потом сменила тему: — Вы, похоже, очень старались убедить кронпринца согласиться с моим предложением. Могу я спросить, почему?

Ассасин переменил позу и откинулся на спинку кресла, позволив себе остановить взгляд на демонице.

— Вы уже касались этого вопроса, — сказал он. — Граклстах либо достаточно силен, чтобы сокрушить Мензоберранзан, либо нет. Если нет, то Карательный Легион Каанира Вока, возможно, сумеет склонить чашу весов на нашу сторону. Если Граклстах достаточно силен, то Карательный Легион может оказаться полезен для сдерживания аппетитов Хоргара. Нам бы не хотелось, чтобы кронпринц забыл об условиях нашего соглашения.

— А почему Карательный Легион должен выступать в роли вашей армии?

— Потому что Хоргар не признал бы вас своими союзниками, не убеди я его, что пусть лучше танарукки Каанира Вока будут на его стороне, чем ударят по нему с фланга, — ответил Нимор. — Кроме того, ваш повелитель не желает сидеть дома и дожидаться, когда все произойдет. Он послал вас сюда, чтобы убедить дергаров напасть на Мензоберранзан, не так ли?

Алиисза отхлебнула вино, пряча усмешку.

— Что ж, это так, — признала она. — Итак, будете ли вы требовать, чтобы дергары приняли нашу помощь, или нет?

Ассасин разглядывал демоницу, обдумывая вопрос. Аграч-Дирр — полезный союзник, но Нимор сомневался, что у Пятого Дома Мензоберранзана хватит сил, чтобы служить противовесом армии Хоргара, если дело дойдет до столкновения. Присутствие еще одного войска увеличило бы шансы Жазред Чольссин на успех, а при наличии трех союзников всегда возможно сделать так, чтобы двое объединились против третьего в любых необходимых для целей Нимора сочетаниях. В крайнем случае, Жазред Чольссин мог ввести в дело собственные силы, но они были немногочисленны, и всегда предпочтительнее растрачивать ресурсы союзников, прежде чем пускать в ход свои резервы.

— Я думаю, — сказал он, наконец, — что мы не дадим Хоргару возможности отказаться от вашей помощи. Вам известно место, называемое Столпы Скорби?

Алиисза нахмурилась и покачала головой.

— Это ущелье между Граклстахом и Мензоберранзаном, — объяснил Нимор, — место, на которое у меня большие виды. Уверен, что кто-нибудь из разведчиков Каанира Вока его знает, и я прослежу за тем, чтобы вам стало известно, где его искать. Возвращайтесь к Кааниру Воку, и пусть он как можно быстрее ведет Карательный Легион к Столпам Скорби. Вы получите свой шанс поучаствовать в уничтожении Мензоберранзана. Если кронпринц поведет себя вовсе неблагоразумно, перед вами откроются другие возможности, но я уверен, что Хоргар согласится на ваше участие, когда на месте неожиданно столкнется с такой силой.

— Звучит довольно рискованно.

— Риск — это плата за возможность, дорогая госпожа. Его избежать нельзя.

Алиисза оценивающе смотрела на него затуманенным взглядом.

— Хорошо, — решила она, — но предупреждаю, Каанир Вок меня прикончит, если его армия зря притащится на дикие окраины Подземья и пропустит все веселье.

— Я вас не разочарую, — пообещал Нимор. Он позволил себе большой глоток вина и отодвинул свое кресло от стола. — Похоже, на этом мы покончим с нашими делами, госпожа Алиисза. Благодарю вас за прекрасный ужин и приятную компанию.

— Покидаете меня так скоро? — спросила Алиисза, надув губки.

Она придвинулась поближе, в глазах ее вспыхнуло алое пламя, и Нимор поймал себя на том, что скользит взглядом но соблазнительным изгибам ее фигуры. Она наклонилась, положив руки на подлокотники его кресла, и обняла его крыльями. Со скользящей грацией она опустилась еще ниже и принялась покусывать его ухо, прижимаясь к нему мягким горячим телом.

— Если мы уже закончили с делами, Нимор Имфраэззл, значит, пришло время для наслаждений, — шепнула она ему на ухо.

Нимор вдохнул восхитительный аромат ее духов, и руки его стиснули ее бедра и прижали ее еще теснее.

— Если вы настаиваете, — прошептал он, целуя ее в ямку на шее.

Алю затрепетала в его руках, когда он потянулся расшнуровать ее корсет.

Топорно сработанные гребные колеса по бортам суденышка Угольщика громыхали в темноте, сбивая темную воду в яростную белоснежную, улетающую прочь пену. Здоровенные скелеты в похожей на колодец шахте посреди кораблика наклонялись и распрямлялись, наклонялись и распрямлялись, сжимая костлявыми руками рукояти коленчатого вала, вращающего колеса. Они продолжали свой бездумный труд беспрестанно, без устали, побуждаемые к нему магией некроманта, оживившей их годы, а может, десятилетия назад. Халисстра не была знатоком водных путешествий, но ей казалось, что лодка Угольщика движется с такой скоростью, что тягаться с нею непросто.

Она рискнула бросить взгляд через плечо, чтобы узнать, не заметили ли ее спутники каких-либо признаков погони. Рилд, Джеггред и Фарон стояли на корме, глядя на кильватерный след. Квентл сидела на большом сундуке под мостиком, похожим на эшафот, и тоже смотрела назад, в сторону Граклстаха. Вейлас стоял на помосте рядом с Угольщиком, следя, чтобы капитан-дергар вел неуклюжую посудину нужным курсом.

Халисстра и Данифай заняли места впередсмотрящих, вглядываясь во тьму, чтобы не угодить на полном ходу в очередную беду. Халисстра не стала возражать против этого. Мужчин лучше было разместить между ними и наиболее вероятным источником угрозы, а Фарон был, пожалуй, их самым сильным оружием против любой погони из Граклстаха.

Самого города уже не было видно, если не считать долгой и низкой красной дымки. Огни кузниц дворфов виднелись с пустынной глади черных вод Темного озера за мили, и это ощущение бескрайности напомнило Халисстре безграничные просторы Верхнего Мира. Они уже несколько часов стремительно удалялись от побережья Граклстаха на юго-восток, и не было никаких признаков погони, но Халисстра не могла отделаться от ощущения, что дергары еще не оставили их в покое. Она нехотя устремила взгляд в бесконечную тьму впереди лодки и проверила, готов ли к выстрелу арбалет.

Халисстра внимательно следила за своей стороной суденышка, то уставясь в воду у самого борта, то вглядывалась в даль, пока даже ее зрение дроу не отказывалось видеть что-либо, кроме темноты, потом вновь переводила взгляд на лодку, и все начиналось снова. Произвольно разбросанные тут и там огромные сталактиты или колонны — сказать наверняка было невозможно — спускались со свода пещеры и исчезали в чернильно-черной воде, образуя гигантские каменные столбы, которые лодке приходилось огибать. В других местах из воды, будто копья, вздымались зазубренные острия сталагмитов. От таких Угольщик старался держаться подальше, объяснив, что на каждую торчащую на поверхности скалу может приходиться еще по паре подводных.

— Не могу поверить, что это я скорчилась на палубе дергарской лодки, спасаясь бегством из города, о котором три дня назад даже не слышала, — пробормотала Халисстра, нарушая долгую тишину. — Двадцать дней назад я была бесспорной наследницей великого Дома в прекрасном городе. Десять дней назад — узницей, жертвой мелочной злобы Фейриль Зовирр, и вот теперь я безродная скиталица, за душой у которой ничего, кроме кольчуги на плечах да всякой ерунды и мелочи в котомке. И я никак не могу понять, почему.

— Мне знакома переменчивость судьбы и удачи, — отозвалась Данифай. — Какой смысл спрашивать, почему? Такова воля Паучьей Королевы.

— Так ли это? — спросила Халисстра. — Дом Меларн простоял веков двадцать, если не больше, для того лишь, чтобы погибнуть в одночасье, когда Ллос лишила благосклонности весь наш народ. Только благодаря ее отсутствию наши враги могли победить нас.

Данифай не ответила, да Халисстра и не ждала от нее ответа. В конце концов, эта мысль была опасно близка к ереси. Предположить, что нечто могло свершиться помимо воли Ллос значило усомниться в силе Паучьей Королевы, а подвергнуть сомнению силу Ллос означало накликать гибель и дурную славу предателя и слабака. Судьба, ожидавшая лишенных веры в загробной жизни, была слишком ужасна, чтобы даже думать о ней. Если Ллос не пожелает забрать душу своего приверженца к себе в божественную обитель на Дне Дьявольской Паутины, дух дроу будет обречен на страдания и забвение среди бесплодных пустошей, где выносят приговор всем мертвецам. Лишь смиренное поклонение и верное служение могли склонить Темную Королеву вступиться за кого-либо и даровать жизнь после жизни, вечное существование гостя в чертогах Ллос.

«Конечно, — думала Халисстра, — если Ллос умерла, тогда проклятие и забвение становятся неизбежными, разве не так?»

От этой мысли она побледнела и содрогнулась от ужаса, быстро поднялась и зашагала прочь от мостика, чтобы скрыть от остальных свое лицо.

«Я не должна думать о таких вещах, — сказала она себе. — Лучше пусть в голове не останется вообще никаких мыслей, чем такое святотатство».

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, изо всех сил стараясь изгнать коварные сомнения.

— У нас неприятности, — объявил с кормы Рилд. Мастер Оружия стоял на коленях и вглядывался в темноту позади лодки. — Три судна, очень похожих на это.

— Я вижу их, — отозвался Фарон. Он бросил взгляд на мостик. — Господин Угольщик, мне казалось, вы говорили, что это самая быстроходная лодка на всем Темном озере. Должен ли я сделать вывод, что вы несколько преувеличивали?

Дворф сердито оглянулся в темноту и ответил:

— До сего дня меня никто не догонял, почем мне было знать, что может быть иначе?

Он бормотал грязные ругательства и мерил мостик шагами, не отрывая взгляда от догонявших их лодок.

— Они ненамного быстрее, — спустя некоторое время отметила Квентл. — Похоже, им потребуется некоторое время, чтобы догнать нас.

Халисстра повернулась и пробралась по другую сторону мостика, чтобы взглянуть за корму. Она сумела разглядеть преследующие их лодки, хотя и еле-еле. Они следовали за суденышком Угольщика на расстоянии полета стрелы, черные призрачные силуэты, едва различимые на фоне затухающего красного отсвета на месте оставшегося позади города. Там, где нос каждой из лодок поднимался над водой, белели буруны.

Жрица Меларн взглянула наверх, на дергара и спросила:

— Ты не можешь заставить эту штуку плыть побыстрее?

Угольщик зарычал и махнул рукой на скелеты, приводящие в движение механизм.

— Им было велено пошевеливаться изо всех сил, — сказал он. — Можно было бы увеличить скорость, выбросив за борт весь лишний груз, но будет ли этого достаточно, не могу сказать.

— Как далеко мы от южной оконечности пещеры? — спросила Квентл.

— Я плохо знаю эти воды. Думаю, милях в трех.

— Тогда держи прежний курс, — решила Квентл. — На берегу мы сумеем уйти от любой погони или найти место для боя, если решим не убегать.

— Но моя лодка?! — возопил Угольщик. — Вы хоть представляете, во что она мне стала?

— По-моему, я тебя с нами не приглашала, дворф, — бросила Квентл.

Она повернулась к дергару спиной и села, рассеянно поигрывая плеткой и глядя, как приближаются преследующие их лодки.

Суденышко пенило воду, огибая очередные торчащие из воды сталагмиты, и погоня подобралась еще ближе. Халисстра и Данифай внимательно высматривали препятствия впереди лодки, но против своей воли жрица Меларн не могла устоять перед искушением оглядываться на преследователей каждые несколько минут. Всякий раз, как она это делала, лодки оказывались чуть ближе, пока она не смогла отчетливо различить отдельные фигуры, движущиеся на их палубах. Через пятнадцать минут после своего появления дергары принялись обстреливать лодку Угольщика горящими стрелами — тяжелыми арбалетными болтами, которые с шипением падали в поднятые их посудиной волны, и из катапульт — большущими пылающими шарами, перелетающими через лодку и врезающимися в мокрые столбы, которыми были усеяны здешние воды.

— Двигайся зигзагом, — велела Квентл дворфу. — Совершенно ни к чему, чтобы одна из этих штук угодила в нас.

— Если я буду это делать, они скорее доберутся до нас, — запротестовал Угольщик, но начал вращать штурвал, стараясь не вести судно слишком долго по прямой.

— Рилд, Вейлас, стреляйте в ответ по передней лодке. Не тратьте больше половины стрел и болтов. Они нам могут еще понадобиться. — Квентл оглянулась и кивнула Халисстре: — Ты тоже, Халисстра. Данифай, оставайся впередсмотрящей. Фарон, ответь чем-нибудь на катапульты.

Вейлас развернулся кругом и оперся на ограждение мостика, накладывая стрелу на тетиву. Он прицелился в головную лодку и выстрелил. Рилд и Халисстра выстрелили следом за ним. Спустя томительные мгновения полета стрел крохотная фигурка серого дворфа взмахнула руками и, пошатнувшись, полетела за борт, исчезнув под мелькающими лопастями гребных колес. Остальные дворфы кинулись в укрытия, заслоняясь большими щитами.

Фарон выступил вперед и самоуверенно махнул рукой в сторону ближней лодки, отрывисто бросив слова заклинания. С кончиков его пальцев сорвался маленький шарик оранжевого пламени и, как стрела, понесся над темной водой. Он, казалось, исчез во тьме, поглощенный корпусом головного судна, — и ослепительная огненная вспышка изверглась прямо из носа лодки, пожирая палубу с ревом, эхом, раскатившимся под сводами гигантской пещеры. Охваченные пламенем дергары корчились и шатались, многие падали или сами выпрыгивали за борт.

— Отлично! — крикнула Квентл.

Даже Джеггред ликующе зарычал, но в следующий миг со второго корабля поднялся гудящий сгусток голубой энергии и устремился к ним. Фарон начал было заклинание отклонения или защиты, но не сумел отразить удар, и слепящие прожилки молний накрыли лодку Угольщика. Воздух взревел дюжинами громовых раскатов и взрывов, когда электрические дуги ударили во всяческие бочки, бочонки и снасти или вонзились обжигающими стрелами в живую плоть. Халисстра вскрикнула и припала к дощатому настилу, молния поразила ее в левое бедро. Рилд в конвульсиях рухнул на палубу, его нагрудник раскалился добела от энергии голубого шара.

Гребцы-скелеты продолжали свой нелегкий труд, мча лодку вперед.

Фарон рывком вскинул жезл и выпустил огненную стрелу в корабль, наславший на них шар с молниями. С ближнего судна к беглецам поскакал слепящий огненный метеор, прыгая по волнам, будто голодное живое существо. По чистому везению он ударился о низкий каменный выступ и взорвался позади них, разлив по поверхности воды пленку пылающей жидкости. Третий корабль снова выстрелил из катапульты, и похожий на комету огненный шар пронесся прямо над мостиком и взорвался чуть впереди по их курсу.

— Проклятие! — прорычал Угольщик. — Они взяли нас на прицел!

— Похоже, они несколько превосходят нас в численности! — прокричал Фарон между заклинаниями. — Может, ради спасения нам лучше удвоить наши усилия?

Стрелы свистели вокруг них, стучали по корпусу, с хрустом вонзались в доски палубы.

— Халисстра, — позвал маг, — не возьмешь ли ты мой жезл — я имею в виду тот, что у меня в руке, — и не используешь ли его, чтобы помешать тому типу на первой лодке?

Халисстра с трудом пробралась на корму, не обращая внимания на жгучую боль в бедре. Она приняла от мага стальной жезл, прицелилась в головную лодку и выкрикнула слова команды. Затрещали искры, запахло озоном, стрела понеслась к вражескому судну, для того лишь, чтобы бессильно удариться о некий магический щит, воздвигнутый между ними чародеями дергаров.

Фарой нараспев произнес слова очередного заклинания, и позади них разлился густой белый туман, его волны с поразительной скоростью растекались над водой. Почти мгновенно у них за кормой словно выросла белая стена, полностью скрывшая из виду преследующие их лодки.

— Ну вот, — сказал маг, — это немного задержит их.

— Это туман. Разве они не смогут просто проплыть сквозь него? — спросил Рилд.

— Это не обыкновенный туман, друг мой. Этот туман такой густой, что стрела вязнет в нем на лету. А что лучше всего, он очень едкий, так что всякого, кто опрометчиво в него угодит, будет медленно проедать насквозь. — Маг улыбнулся и скрестил руки на груди. — Ах, черт побери, и молодец же я.

Квентл открыла было рот, скорее всего, собираясь возразить на похвальбу мага, когда Данифай прокричала с носа:

— Стойте! Впереди скалы! Стойте!

— Проклятие! — выдохнул Угольщик. — Полный назад! Полный назад, вы, костлявые олухи!

Сгибающиеся и разгибающиеся скелеты нажимали на рычаги все реже, не в силах сразу остановить тяжелые колеса, потом медленно начали вращать их в обратную сторону. Не дожидаясь этого, дворф яростно налег на штурвал, пытаясь отвернуть от черной линии напоминающих клыки скал впереди. Озеро, похоже, быстро мелело навстречу резко понижающемуся своду. Берег тянулся в обе стороны, насколько Халисстра могла видеть. Поворачивающее суденышко вдруг неловко остановилось, наткнувшись правым бортом на попавшуюся на пути скалу, к счастью, не острую. От толчка все попадали, а Данифай едва не вылетела за борт головой вперед.

— И что дальше? — спросил Рилд, подымаясь с палубы. — Теперь они получат нас, пришпиленных к стене пещеры.

— Как долго твой туман сможет задержать серых дворфов? — бросила Квентл Фарону.

— Не больше нескольких минут, — ответил он. — Конечно, они могли дать задний ход и обойти его.

Фарон внимательно вглядывался в дело своих рук. В отдалении кричали от боли дергары, их страдальческие вопли странно и глухо звучали в коварной белой мгле.

— Вряд ли заклинание сумеет убить или покалечить многих, — добавил маг, — и не думаю, что оно потопит их лодки.

— Значит, мы сойдем здесь, — сказала Квентл. Она указала на стену пещеры. — Мы спрячемся среди скал, и нас не заметят. А лодку отправим туда, — она указала на восток, — и пусть люди кронпринца гонятся за ней, уходя подальше от нас.

— Я не стану вашей приманкой! — рявкнул Угольщик. — Вы меня в эту заваруху втравили, вы и выпутывайте!

Не обращая внимания на дворфа, темные эльфы торопливо побросали свои мешки на мокрые скалы у борта. Джеггред спрыгнул в ледяную воду и побрел к берегу, Рилд и Фарон последовали за ним. Вейлас слез с мостика и тоже соскочил за борт.

— Ты теряешь время, — бросила Квентл капитану-дергару. — Теперь отправляйся и попытай счастья или оставайся здесь и тогда будешь иметь дело с дреглотом.

Она легко спрыгнула на валун, мгновением позже Халисстра и Данифай присоединились к ней.

— Но коли вы… А, провалитесь вы все к Ллос в паучью преисподнюю! — выругался Угольщик.

Он кинулся обратно на мостик и принялся снова орать команды скелетам. Лодка медленно попятилась прочь от скалы.

— Если меня поймают, — прокричал он, — я точнехонько расскажу, где вас искать!

Квентл прищурилась. Она уже взмахнула повелительно Джеггреду, но Халисстра покачала головой и начала негромкую, монотонную песнь баэ'квешел. Жрица собрала силу воли и всю ее швырнула в разъяренного дворфа.

— Беги, Угольщик, — прошипела она. — Беги как можно быстрее и не давай себя поймать. Если тебя догонят, не позволяй схватить себя.

Невидимая паутина заклинания окутала дворфа, словно смертельный яд. Он, разинув рот, уставился на Халисстру, потом заметался с удвоенной энергией, спеша высвободить свою посудину, пока не рассеялся туман. Квентл взглянула на Халисстру и подняла бровь.

— Мне кажется, лучше быть уверенным, что он станет удирать, как мы этого от него хотели, — объяснила Халисстра, поспешно собирая свои вещи и спеша укрыться за валунами и сталагмитами на берегу.

Квентл бежала позади. Они дошлепали до берега и спрятались за большой скалой, как раз когда из тумана высунулся нос первой из дергарских лодок, все еще сверкающий красными тлеющими головешками, оставшимися после огненного шара Фарона. Темные эльфы поплотнее запахнули свои пивафви и замерли, глядя, как дергары начинают шевелиться и выползать из-под укрытий, где они спасались от едкого тумана.

Один из серых дворфов указал рукой и закричал, и остальные присоединились к его воплям. Резко накренившись, судно сделало крутой поворот и устремилось за исчезающей вдали лодкой Угольщика.

— Отлично, — показал знаками Фарон. — Я боялся, что они используют магию, чтобы следить за нами. Похоже, господин Угольщик сослужит нам напоследок еще одну службу.

— Как ты думаешь, что будет, если они его догонят? — прожестикулировал Рилд.

Лодки дергаров были уже вне пределов слышимости.

— Полагаю, это зависит от того, умеет ли он плавать, — сказала Халисстра.

ГЛАВА 9

После длительного дневного перехода, остановившись надолго лишь однажды, чтобы дать Фарону возможность передать, наконец, Громфу новость о войске Граклстаха, компания добралась до Лабиринта. По извилистым неизведанным проходам они попали в тянущиеся на мили естественные туннели, с множеством длинных коридоров, вырубленных в скале, и крохотных квадратных камер. Угольщик, его лодка и погоня из Граклстаха остались не менее чем в двадцати милях позади.

Туннели проходили в черном базальте, холодном, с острыми гранями — застывшие остатки великого пламени начала мира. Время от времени отряду вдруг встречались огромные вертикальные расселины высотой в сотни футов, и тогда там, где туннель заканчивался, появлялись грубо высеченные в скале опасные ступени, ведущие вверх или вниз, — на другую сторону, где тропа продолжалась. Целые пласты земной коры местами опустились или сдвинулись, разломав выжженные древней лавой туннели и образовав громадные бездонные мрачные пропасти. Иногда через такие места были переброшены узкие каменные мостики или проложены обходные тропы, грубо вырубленные в каменной стене. Куда бы ни повернули путники, повсюду ответвлялись все новые и новые проходы и змеящиеся туннели с ровным дном, так что по прошествии часа Халисстра вынуждена была признать, что безнадежно запуталась.

— Понятно, почему это место называют Лабиринтом, — негромко сказала она, когда отряд пробирался по узкому карнизу, нависшему над очередной пропастью, — Вот уж действительно лабиринт.

— И даже хуже, чем вы думаете, — отозвался из головы колонны Вейлас. Он остановился, изучая дорогу впереди и очередное из бесчисленных боковых ответвлений. — Он тянется с севера на юг почти на двести миль да с востока на запад — на сотню. Большей частью везде в точности как здесь — путаница прожженных лавой туннелей и высеченных в скалах проходов с тысячами ответвлений и поворотов.

— Как же ты можешь надеяться отыскать среди всего этого Дом Джэлр? — спросил Рилд. — Ты что, настолько хорошо знаешь это место, что чувствуешь себя здесь как дома?

— Как дома? Ну, это вряд ли. Можно прожить здесь целую жизнь и так и не увидеть его весь, но кое-что я про него знаю. Некоторые тропы — это довольно оживленные караванные пути, хотя мы сейчас далеко от них. Мало кто из путников заходит в Лабиринт с востока, как мы. — Проводник прошел немного вперед и провел рукой по стене рядом со входом в другой туннель. Под его пальцами вспыхнули зеленоватым светом странные древние знаки. — К счастью, строители высекали руны, чтобы пометить свои потайные ходы. Существует целая система меток, сохранившихся по всему Лабиринту. Я разобрался в них, когда в последний раз был здесь. Мы не в тех туннелях, по которым мне случалось ходить раньше, но, мне кажется, я знаю, как добраться до них отсюда.

— Да у тебя просто-таки множество талантов, — заметил Фарон.

— Кто высек эти туннели? — спросила Халисстра. — Если это место настолько огромно, как ты говоришь, то в свое время здесь должно было быть могущественное королевство, но я по виду этих знаков понимаю, что они не наши. И не дергарские, не иллитидов и не аболетов…

— Минотавры, — ответил Вейлас. — Я не знаю, как давно оно возникло или исчезло, но когда-то в прошлом здесь было их великое королевство.

— Минотавры? — презрительно усмехнулась Квентл. — Это грубые дикари. Едва ли им хватило бы мозгов и терпения для такой работы, не говоря уж о том, чтобы создать великое королевство.

Вейлас пожал плечами:

— Сейчас, может, это и так, а тысячу лет назад — кто знает? Я повсюду находил здесь их останки и остатки их культуры. Их рогатые черепа ни с чем не спутаешь. Друзья из Дома Джэлр говорили мне, что немало минотавров еще бродят по необитаемым местам и заброшенным туннелям Лабиринта, а среди них дьявольские твари, вооруженные могущественной магией. У их патрулей регулярно бывают стычки с этими монстрами.

— Вот интересно, не могло бы нам выпасть счастье в пути проходить через владения какого-нибудь веселого, цивилизованного народа, искренно озабоченного нашим благом и жаждущего помочь нам, — проворчал Фарон. — Мне начинает казаться, что наш замечательный город находится на дне бочки с ядовитыми змеями.

— Если и так, мы быстрее, сильнее и ядовитее всех змей в этой бочке, — с улыбкой заметила Квентл. — Ладно, пошли дальше. Если тут поблизости и есть минотавры, лучше бы им не высовывать носа, когда дети Мензоберранзана собрались на прогулку.

Компания еще несколько часов шагала по бесконечным темным коридорам и извилистым проходам, прежде чем сделать привал, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Та часть Лабиринта, по которой они шли, казалась совершенно пустынной. Они отыскали несколько свидетельств того, что никто, даже безмозглые хищные твари Подземья, не забредали сюда уже много лет. В воздухе царила неестественная тишина. Всякий раз, как замолкали на миг негромкие разговоры, она словно обрушивалась на дроу, наваливаясь со странной враждебностью, как будто сами камни были возмущены их присутствием.

Оставив Вейласа и Рилда нести дозор, остальные закутались в пивафви и, как могли, устроились поудобнее на холодном каменном полу пещеры. Халисстра прикрыла глаза и погрузилась в глубокое Дремление. Ей виделись бесконечные туннели и странные древние тайны, погребенные в пыли. Ей грезилось, что она различает во тьме слабый далекий шорох или шепот, который она, возможно, смогла бы расслышать, отойди чуть-чуть в сторону от остальных, во мрак, одна. Несмотря на то, что воздух был совершенно тих и недвижен, она ощущала глубокие вздохи ветра в далеких туннелях, низкий стонущий звук где-то на краю сознания, будто что-то важное, забытое ею. Так порою доходил до некоторых шепот Ллос, слабое дуновение без слов, благодаря которому жрицы узнавали, чего желает Темная Королева.

Надежда и страх смешались в сердце Халисстры, и она почти проснулась.

«Какова твоя воля, Богиня? — мысленно вскричала она. — Скажи мне, как Дому Меларн вновь заслужить твою благосклонность? Скажи, как снова возродить Чед Насад? Я сделаю все, что ты прикажешь!»

«Вероломная дочь, — прошептал ей ветер в ответ. — Глупая слабачка».

Ужас вытолкнул Халисстру из Дремления, она села, сердце ее отчаянно колотилось.

«Всего лишь сон, — сказала она себе. — Я грезила о том, чего мне хотелось, о том, чего я страшусь, и ничего более. Паучья Королева не говорила со мной. Она не осуждала меня».

Остальные лежали рядом на холодных камнях пола или сидели, глубоко уйдя в медитацию, отдыхая, неподалеку нес караул Рилд, неподвижный широкоплечий силуэт во тьме. Дочь Дома Меларн опустила взгляд и прислушалась к странному голосу ветра, окруженная спутниками, погруженными в собственные грезы.

— Ллос не говорит, — прошептала она. — Я слышала всего лишь ветер, и ничего больше.

«Почему Богиня покинула нас? Почему она позволила погибнуть Чед Насаду? Чем мы навлекли на себя ее гнев? — гадала Халисстра. Горькие слезы обожгли ее глаза. — Может, мы были недостойны ее?»

Ветер поднялся снова, на этот раз ближе, громче. Это был не шепот, даже не вой. Звук напомнил ей далекий, низкий голос рога, возможно, множества рогов, и он все нарастал. Халисстра озадаченно нахмурилась. Было ли это какое-то странное, присущее Лабиринту природное явление, движение воздуха по похожим на трубы туннелям во тьме? В других местах Подземья встречалось подобное. Иногда ветра могли даже выдуть из туннеля все живое, настолько они бывали внезапными и сильными. Жрица прислушивалась, а вдалеке что-то бормотало, лепетало, бубнило, множество огромных рогов, взревевших разом…

Халисстра вскочила на ноги. Рилд стоял, вглядываясь в проход, по которому они пришли, в руке его сверкал Дровокол.

— Ты слышишь их?! — крикнула она ему. — Минотавры идут!

— Я думал, это ветер, — с досадой бросил воин. — Поднимай остальных.

Он побежал по проходу навстречу приближающемуся воинству, крича Вейласу, чтобы тот оставил свой пост у дальнего выхода и шел к нему. Халисстра подхватила свой рюкзак и быстро закинула за плечи, поднимая спутников криками и награждая пинками тех, кто слишком медленно стряхивал с себя сонное оцепенение.

Она приготовила к бою арбалет, наложив стрелу и вглядываясь в туннель позади пещеры.

Камни задрожали у нее под ногами. Шаги, тяжелые, как скала, перешли в дробный топот, басовитый рев и фырканье вновь и вновь отдавались эхом и сливались в ужасающую какофонию, заполнившую проход. Ноздри Халисстры защекотал запах разгоряченных животных, и она увидела это — мчащееся на них стадо, множество громадных существ, чудовищ с бычьими головами, косматыми шкурами и тяжелыми копытами, сжимающих в бугрящихся мускулами руках огромные топоры и цепы.

Перед этой лавиной прыгали и метались Рилд и Вейлас, словно воробьи, застигнутые порывом бури, отчаянно сражаясь за жизнь с кровожадными дикарями. Халисстра быстро прицелилась и выстрелила из своего мощного арбалета в грудь одному из чудищ, но тварь настолько обезумела от жажды крови, что попросту не обратила внимания на стрелу, вонзившуюся в ее могучее тело. Халисстра кинула на тетиву следующую стрелу, и магия вновь взвела арбалет, для того лишь, чтобы выстрел был испорчен Джеггредом, ринувшимся в битву.

— Джеггред, идиот, их слишком много, чтобы драться! — крикнула она.

Дреглот не обратил на нее внимания и бросился навстречу орде. На мгновение размеры и свирепость демона заставили минотавров чуть притормозить, но поверх поросших белой шерстью плеч Джеггреда и мелькания мечей Рилда и Вейласа Халисстра видела множество все новых косматых монстров, из их клыкастых пастей вырывался свирепый рев, глаза от ярости горели красным огнем. Несколько существ пало от ударов Дровокола, кривых кинжалов Вейласа и когтей Джеггреда, но охваченные безумием боя минотавры не замечали ничего кроме самых тяжелых ран, отпихивая друг друга, чтобы добраться до вторгшихся в их владения дроу.

Халисстра передвинулась вбок и выстрелила снова. Тем временем к ней присоединилась Данифай, тоже с арбалетом. Квентл сражалась, стоя за спиной Джеггреда, хлеща своей страшной плетью тех чудовищ, которым удавалось прорваться мимо дреглота, а Фарон, выкрикнув слова заклинания, послал сияющий сгусток потрескивающей энергии в самую гущу минотавров. Шар взорвался с громоподобным грохотом, по туннелю вспыхнули яркие дуги молний, одних чудовищ испепелив на месте, другим нанося страшные черные ожоги.

В жгучем свете шара с молниями Халисстра заметила в передних рядах минотавров нечто более высокое и тощее, чем они, некоего демона, нет, нескольких демонов, подгоняющих рассвирепевших монстров. Огромные черные крылья укрывали их, словно плащи, темные рога раскалились докрасна.

Рев и яростное мычание захлестнули туннель, сталь звенела о сталь так часто и так громко, что Халисстра едва расслышала свой собственный вопль:

— Там демоны!

— Я вижу их, — отозвалась Квентл. Она отступила на пару шагов и схватила Фарона за руку. — Ты можешь справиться с ними?

— У меня нет наготове такого заклинания, — ответил маг. — Кроме того, если мы избавимся от демонов, это не поможет нам выпутаться из этого маленького недоразумения. Я думаю, мы…

— Мне наплевать, что ты думаешь! — заорала Квентл. — Если не можешь прогнать демонов, запечатай проход!

Фарон скорчил гримасу, но подчинился и начал новое заклинание. Халисстра перезарядила арбалет и огляделась, выбирая следующую жертву. Рилд низко пригнулся к земле и перерезал поджилки напавшему на него минотавру с таким огромным топором, что им можно было бы разрубить даже наковальню, потом ударом снизу вверх вспорол чудовищу брюхо. Вейласу подсекли ноги цепью. Проводник откатился в сторону, ему лишь чудом не размозжили череп.

Несколько демонов из-за спин сражающихся минотавров обрушили на темных эльфов дождь зеленых огненных стрел. Одна из них исчезла, столкнувшись с врожденной способностью Квентл сопротивляться магии, еще две обожгли Фарона и Данифай едким пламенем. Маг все же как-то сумел закончить свое заклинание.

Нечто, показавшееся Халисстре подобием невидимой преграды, оттеснило большую часть минотавров и их демонических хозяев назад, а оба сражавшихся на передовой воина вдруг оказались отрезаны от своих противников. Когда основная масса быкоподобных существ была вышвырнута за невидимую стену Фарона и тщетно пыталась пробиться сквозь нее при помощи своего примитивного оружия, темные эльфы быстро покончили с теми из минотавров, которым не повезло остаться на стороне дроу.

Через считание мгновения крики и грохот битвы сменились приглушенным, слабым мычанием минотавров, кружащих по другую сторону стены и потрясающих оружием в сторону дроу. Потом чудища разом повернулись и во всю прыть кинулись обратно по проходу, из которого явились. На камнях осталось валяться около дюжины здоровенных туш.

Рилд осторожно отступил, помогая Вейласу подняться. Джеггред тяжело дышал, из множества неопасных ран на его теле текла кровь.

— Сколько продержится стена? — спросила Квентл.

— Не больше четверти часа, — ответил Фарон. — Наверно, демоны, если бы захотели, смогли пройти сквозь нее, но я подозреваю, что они повели минотавров в обход, чтобы напасть на нас с другой стороны. Могу ли я предложить, чтобы мы убрались отсюда подальше, пока нам не довелось узнать, как они собираются обойти мой барьер?

Квентл нахмурилась, подхватила свой рюкзак и бросила:

— Ладно. Пошли.

Будь Громфу Бэнру свойственно проявлять свое смятение, расхаживая взад и вперед по кабинету, он провел бы почти весь предыдущий час именно таким образом.

Вместо этого он уставился на огромный хрустальный шар, покоящийся посреди комнаты для прорицаний, выискивая подтверждения сообщению Фарона. Как там в точности сказал Мастер Магика?

«С наилучшими пожеланиями, о великий Громф. Возможно, вам будет интересно узнать, что армия Граклстаха в данный момент движется к Мензоберранзану. Мы продолжаем путь. Всего наилучшего!»

— Самоуверенный хлыщ, — проворчал Громф. — У мальчишки нет ни малейшего почтения к старшим.

Прежде чем в панике кидаться к верховным матерям, Громф, разумеется, решил проверить сообщение Фарона с помощью магического кристалла. Молочно-белый шар явил глазам Архимага потрясающую картину: длинную колонну марширующих воинов-дергаров, петляющую по туннелям Подземья. Могучие вьючные ящеры тащили тяжелые тюки с провиантом и всевозможные дьявольские боевые механизмы. За длинными вереницами рабов-огров катились осадные приспособления на колесах.

Увидеть даже эту картину армии на марше было делом непростым, поскольку маги дергаров постарались скрыть передвижения войска своего кронпринца от глаз неприятеля. Однако Громф был очень искусным прорицателем. На это потребовалось некоторое время, но он все же взломал защиту дергарских магов.

Громф пристально разглядывал картину, выискивая самые мельчайшие подробности: знаки отличия у шагающих солдат, точный размер и вид туннелей, по которым они шли, ритм походных маршей дворфов. Он хотел быть абсолютно уверен, что верно оценил масштаб и близость опасности, прежде чем представить новость вниманию Совета, поскольку верховные матери, несомненно, будут ожидать, что он уже предугадал ответы на все вопросы, какие могут прийти им в головы. Наиболее неприятным, конечно же, был вопрос, как скоро узнал бы он о приближении армии, не окажись Фарон Миззрим в Граклстахе. Дергары могли бы пройти полпути между городами, прежде чем аванпост какого-нибудь далекого патруля обнаружил их войско.

— Проклятие, — раздраженно проворчал Архимаг.

Готов был к этому Мензоберранзан или нет, очередная угроза для города родилась в дымных копях дергарского королевства в сотнях милях к югу. Громф вздохнул и решил, что лучше уж покончить с неприятным делом и сообщить об увиденном Совету раньше, чем позже. Он поднялся одним легким движением, оправил одежду и взял свой любимый посох. Негоже появляться перед верховными матерями, не напустив на себя абсолютную самоуверенность, особенно с такими мрачными вестями.

Он уже собирался шагнуть в каменную шахту в углу комнаты и спуститься в свое жилище в Магике, когда ощутил знакомое тревожное чувство. Кто-то следил за ним — дело, требующее немалого искусства, учитывая шаги, предпринятые им, чтобы предотвратить подобные случаи. Громф уже начал заклинание, чтобы прервать это подглядывание, но остановился. Ему нечего было скрывать и хотелось узнать, не дергарский ли это маг сумел обнаружить его собственные попытки ясновидения.

— Ты хочешь что-нибудь сказать мне, — произнес он в пространство, — или мне просто ослепить тебя на этом самом месте?

«Не тратьте заклинания, — прозвучал в его мозгу холодный надтреснутый голос. — Поскольку в моем черепе глаз нет уже больше тысячи лет, сомневаюсь, чтобы вам удалось причинить им какой-либо вред».

— Лорд Дирр, — нахмурив брови, сказал Громф. — Чему обязан честью вашего визита?

«И как ты меня нашел?» — подумал он, хотя и постарался, чтобы в голосе этот вопрос не прозвучал.

«Я хочу продолжить разговор, начатый нами несколько дней назад, молодой Громф, — ответил голос лича. — Я намереваюсь полнее раскрыть суть моего прежнего предложения, более подробно рассказать о некоторых из моих планов. В конце концов, если я собираюсь просить вас поверить мне, тогда, полагаю, я первым должен показать, что доверяю вам».

— Несомненно. Что ж, я был бы счастлив служить вам, но у меня неотложные дела в Совете. Может быть, мы могли бы продолжить нашу беседу несколько позже?

Громф обвел комнату взглядом, и взор его упал на хрустальный шар в нише. Шар светился жемчужно-зеленоватым опалесцирующим светом.

«Ах, конечно, — сообразил Архимаг. — Он отыскал меня здесь, где моя защитные экраны от чужих вторжений ослаблены из-за проницаемости этой комнаты для прорицаний. Я должен буду отыскать способ обезопасить себя от таких случаев, не помешав при этом собственной работе».

«Боюсь, я должен поговорить с вами теперь же, — настаивал Дирр. — Я не задержу вас слишком долго, и думаю, что вы сами будете рады, что выслушали меня, прежде чем встретиться с нашими интриганками. Могу я присоединиться к вам?»

Громф помедлил и взглянул на доказательство незримого присутствия следящего за ним, сдерживаясь, чтобы не нахмуриться. У него совершенно не было желания приглашать существо, подобное Дирру, в свою комнату прорицаний просто прихоти ради. Скажет или нет древний маг Громфу нечто такое, что тот хотел бы услышать, верно и то, что верховным матерям вряд ли понравится дожидаться Архимага. Он постучал пальцем по большому деревянному посоху, напряженно размышляя. Ему не хотелось обижать Дирра, если оставалась возможность избежать этого, и неизвестно, что лич может счесть или не счесть обидным после долгих веков бессмертия. Кроме того, Громф находился в своей святая святых, где к его услугам было множество мощных средств магической защиты…

— Прекрасно, лорд Дирр. Хотя я по-прежнему вынужден настаивать, чтобы наш разговор был недолгим, поскольку у меня действительно чрезвычайно срочное дело в Совете.

В нескольких футах перед Архимагом воздух начал колыхаться и гудеть, раздался внезапный треск, и перед Громфом возник древний лич-дроу. Существо тоже опиралось на посох, огромный, сделанный из четырех очень твердых ветвей, переплетенных друг с другом и скрепленных между собой сверху и снизу. Над локтем лича висел в воздухе небольшой щит из черного металла — физиономия демона, скривившаяся в дурацкой ухмылке. Дирр не потрудился принять облик живого дроу и предстал перед Громфом в виде отвратительного скелета с черными, как смерть, провалами вместо глаз.

— Приветствую вас, Архимаг. Прошу прощения за беспокойство, — сказал лич. Он уставился на Громфа пустыми глазницами. — Что побуждает вас искать аудиенции у матерей сегодня, молодой Громф?

— При всем уважении к вам, лорд Дирр, я полагаю, что это предназначено для их ушей, а не для ваших. Итак, какое не терпящее отлагательств предложение вы хотите мне сделать?

— Что же, как вам будет угодно, — согласился Дирр. — С юга на Мензоберранзан идет войско — серые дворфы явно прослышали о наших трудностях и решили воспользоваться представившейся возможностью.

— Да, я знаю, — бросил Громф. — Именно поэтому я должен немедленно идти. Если вы не хотите ничего больше…

Он шагнул к каменной шахте, ведущей вниз, в его жилище.

— Признаю, я доволен, что мои новости не удивили вас, — заявил лич. — Если бы вы не знали об армии дергаров, мне пришлось бы позаботиться о том, чтобы это не ускользнуло от вашего внимания, если вы понимаете, о чем я говорю. — Дирр передвинулся, чтобы снова видеть лицо Громфа, жутко скрежеща и хрустя трущимися друг о друга костями. — Возможно, вы помните, что несколько дней назад мы говорили насчет времени, когда вам нужно будет принять решение. Пришла пора сделать это.

Громф остановился и осторожно обернулся. Он надеялся, что не это являлось причиной настойчивого желания лича встретиться с ним, но Дирр, похоже, вознамерился решить этот вопрос, хотел того Архимаг или нет.

— Решение, Дирр?

— Не пытайтесь делать вид, что не понимаете меня. Я знаю, что вы слишком умны для этого. Все, что вам нужно сделать, — это попридержать свое сообщение еще несколько дней, и потом можете бежать, пугать матрон новостью об армии дергаров у нас на пороге. На самом деле, для моих планов только лучше, если вы поступите именно так в удобное для меня время и подобающим образом.

— Это подвергнет город опасности, — заметил Громф.

— Он уже в опасности, юный Громф. Я намереваюсь создать некое подобие порядка перед лицом неизбежного. Вы могли бы оказать мне огромную помощь во время грядущих событий, или…

— Понимаю, — отозвался Громф.

Архимаг прищурился, оценивая свои возможности. Он мог бы сделать вид, что согласен, и в любом случае поступать так, как ему угодно, но вслед за этим его наверняка настиг бы гнев лич-дроу, причем место и время оставались на усмотрение Дирра. Он мог категорически отказаться, но это, скорее всего, немедленно повлекло бы за собой смертельный поединок, чтобы определить, чья же воля возьмет верх.

«Или я мог бы на самом деле согласиться, — подумал он. — Кто может поручиться, что мы не сумеем использовать силы, выступившие против нашего города, для создания полезного для прогресса хаоса?»

Разрушения, несомненно, будут огромны, но Мензоберранзан, который возродится после такого испытания кровью и огнем, может, в конце концов, стать еще совершеннее и сильнее, превратиться в город, очищенный от тирании садисток-жриц, в город, управляемый холодным, бесстрастным разумом прагматичных магов. Любую жестокость можно заставить служить здравым целям, любую крайность обратить на пользу созданию города, силы которого не будут растрачиваться на кровопролитную междоусобную вражду. Разве не стоит такой город его преданности?

«А найдется ли в таком городе место для Бэнр», — спросил он себя.

Никакая революция, о которой мечтал Дирр, ни при каком исходе не могла закончиться не чем иным, как полным уничтожением Первого Дома Мензоберранзана. Как Громф ни презирал бы своих сестер, как ни ненавидел бы множество жеманных родственников, населяющих Замок Бэнр, будь он проклят, если позволит какому-то низшему Дому сместить свой благородный и древний род с трона верховного властителя Мензоберранзана. На самом деле, ответ мог быть только один.

Со скоростью мысли Громф вскинул руку и выпустил в лича ужасный, сверкающий и переливающийся самыми разными цветами заряд, заклинание, подготовленное им столь тщательно и основательно, что его можно было высвободить одним лишь усилием воли. Каждое из никогда не виданных во тьме подземного города цветных копий, устремившихся через комнату прорицаний, несло гибель, разрушение или энергию особого рода. Синяя трепещущая молния пронеслась так близко от Дирра, что на ветхих одеяниях лича начали потрескивать крохотные электрические дуги, а яркий оранжевый луч обдал древнее существо кислотой, разъедающей даже камень. Третье копье, мерзкого фиолетового цвета, отразил оживший щит лича. Отбив луч, мерзкая нежить захихикала, словно отвратительный ребенок.

— Я Архимаг Мензоберранзана, — прорычал Громф. — Я не мальчик на побегушках!

Дирр отпрянул с пронзительным гневным воплем, а кислота брызгала и шипела, въедаясь в остатки древней плоти. Просторная комната заполнилась нестерпимой вонью жженых костей. Вслед за первой атакой Громф высвободил заклинание, которое, как он надеялся, должно было обратить любую магию Дирра против него самого. Архимаг знал наверняка, что для того, чтобы победить столь могущественное существо, как лорд Аграч-Дирр, ему понадобятся вся хитрость, все средства защиты, все искусные и смертоносные заклинания.

Громф закончил свое отражающее заклинание как раз вовремя, поскольку Дирр невероятно быстро оправился и хлестнул жутким черным лучом завидной мощи, который, попади он в цель, лишил бы Архимага изрядной доли жизненной силы. Вместо этого эбеновый луч отскочил от щита Громфа и ударил Дирра в середину туловища. Это, однако, произвело непредвиденный эффект. Вместо того чтобы уничтожить жизненную силу древнего лича, потрескивающая черная энергия отдала лорду Аграч-Дирру свою, ужасную. Лич громко рассмеялся.

— Умный ход, Громф, но, боюсь, он потерпел неудачу. Живым существам это заклинание страшно вредит, но неумершим оно лишь придает сил!

Архимаг пробормотал проклятие и ударил снова, на этот раз направив в смеющегося лича отвратительный зеленый луч. Тот прожег в грудине Дирра правильное круглое отверстие, обратив плоть и кости неумершего в золу. Лич снова пронзительно взвизгнул от чего-то, заменявшего в его теперешнем состоянии боль, и отскочил, прежде чем Громф успел полностью испепелить его.

Как раз когда Архимаг начал очередное заклинание, Дирр прорычал слова мрачного и жестокого заклятия, которое запустило ужасные когти в тело Громфа, жадно высасывая из него все соки и вонзая в его побледневшую кожу тысячи мучительных игл. Громф задохнулся от боли и испортил заклинание, которое готовил, споткнулся о мраморную скамью и тяжело рухнул на пол.

«Проклятие, — подумал он. — Мне необходимо получить минутную передышку».

К счастью, он был в своем кабинете, в окружении множества оружия, которым мог воспользоваться.

Громф оперся на локоть и выкрикнул:

— Жашун! Убей его!

В одной из ниш зашевелилась, оживая, вырезанная из отличного черного обсидиана высокая статуя четырехрукого воина. Она шагнула в кабинет, размахивая и звеня черными мечами, будто живой воин.

Дирр ловко отскочил на несколько шагов и произнес магические слова. Лич взмыл в воздух, оказавшись вне досягаемости для голема из паучьего камня, но Громф, пользуясь тем, что враг отвлекся, сотворил самое разрушительное заклинание из всех известных ему, и швырнул в парящего под потолком лича. С его протянутых рук сорвалось восемь сверкающих сгустков ослепительно белой энергии и ударили скелет, каждый взорвался с громоподобным грохотом, вырывая огромные клочья плоти из древнего мага. Взорвавшиеся метеоры нанесли кабинету Громфа немалый урон, дотла испепелив пару полок со старинными книгами и оторвав руку у каменного голема, словно у игрушки, испорченной вздорным ребенком. Громф торжествующе закричал, когда останки Дирра застучали по полу.

Из парящего остова лича посыпалась пыль, череп склонился к груди, как будто оживляющая магия покинула древнего мага, но неумершее существо вновь восстановилось с невероятной быстротой. Дирр снова поднял голову, в глазницах его все ярче разгорался жуткий зеленый огонек. Он рассмеялся.

— Эти старые кости не главное условие моего существования, Громф, — проскрежетал он. — Ты крушишь их без особого результата.

Он начал нараспев произносить новое заклинание, но Архимаг ударил вновь, стремясь рассеять любые чары или защиту, хранящие лича. Заклятие, позволяющее Дирру летать, утратило силу, и он упал под клинки дожидающейся его внизу ожившей, статуи.

Голем бросился вперед. Массивная статуя обрушила на лича град ужасных ударов оставшихся трех рук, ее сверкающее черное лицо оставалось совершенно бесстрастным. Комната прорицаний наполнилась звоном. Громф оскалил зубы в свирепой усмешке.

— Может, ты и не привязан к своему гниющему трупу, лич, но тебе трудновато станет творить заклинания, когда ты будешь расчленен и похоронен в дюжине разных могил! — выкрикнул он. — Ты был глупцом, решив сразиться со мной здесь!

Громф подкрался поближе, выискивая возможность нанести новый удар с помощью магии.

Дирр получил два ужасающих удара от возвышающейся над ним статуи, потом еще три, он шатался, кости трещали и раскалывались. Щит с демонической рожей метался и прыгал между ними, пронзительно хохоча и отражая удар за ударом каменного воина.

Лич-дроу отступил на шаг, утвердился на ногах и широко раскинул руки. Его светящиеся черные одежды замерцали, и из-под них вылетела страшная дисковая пила с зубьями, острыми как бритвы, и начала отпиливать куски камня от голема Громфа, заодно жадно кромсая столы, мебель и книги.

Зубья вонзились в созданную заклинанием мощную защиту Архимага, нанеся ему множество ран, хотя и не настолько глубоких, чтобы убить его. Громф бросился на пол, чтобы поднырнуть под летающим диском, смаргивая кровь с глаз, а его голем превратился в груду бесполезных каменных осколков.

Дирр победно вскрикнул и прыгнул к Архимагу, с удивительной силой и быстротой взмахнув своим твердым, как сталь, посохом. Громф взвизгнул от неожиданности и откатился в сторону, как раз вовремя, чтобы избежать удара с обеих рук, раскрошившего мраморную плиту, на которой он только что лежал.

— Для мага твоего ранга это просто неприлично! — взвыл Громф, с трудом поднимаясь на ноги.

Дирр не ответил. Вместо этого лич снова прыгнул на него, круша ударами посоха столешницы и книжные полки.

Громф выкрикнул заклинание, и оружие лича вырвалось у того из рук и пронеслось по комнате с такой силой, что вонзилось в стену и застряло там, дрожа, словно копье, брошенное великаном.

Пока Дирр барахтался, пытаясь обрести опору, Громф улучил момент и произнес мощное оборонительное заклинание, создав мерцающую сферу, которая должна была полностью нейтрализовывать действие любой магии, кроме самой сильной. Укрепив таким образом оборону, он поспешно перебрал разные заклятия, хранящиеся в его мозгу, выискивая наиболее эффективные против лорда Аграч-Дирр.

— А, — отметил Дирр, разглядывая мерцающую сферу. — Блестящая защита, молодой Громф, но вовсе не непреодолимая для такого мастера, как я.

Лич пробормотал слова ужасающей силы и бросился вперед, выставив перед собой когтистые остатки пальцев. Дирр, на которого явно не действовало охранительное заклинание Громфа, просунул руку сквозь трепещущую переливчатую сферу и схватил Архимага за руку. Громф завопил от ужаса, когда сила заклинания лича обрушилась на него, рассеяв его охранительную сферу в искрящуюся пыль и сковав каждый его мускул полной неподвижностью.

— Громф Бэнр, я заключаю тебя в капсулу, — пропел Дирр, его обнаженные зубы сверкали на фоне великой и ужасной темноты внутри его черепа.

Архимаг еще одно долгое мгновение видел стоящего над ним торжествующего лича, потом начал падать. Громф, не в силах пошевелиться, провалился сквозь пол, пролетел через мелькающие мимо комнаты и залы Магика, дальше, дальше, сквозь разверзшуюся перед ним черную скалу под башней, сквозь город, сквозь мир. На один ужасный миг Громф ощутил, что лежит на дне безмерно глубокого колодца, гладя сквозь бессчетные мили тьмы на крохотную, с булавочную головку, фигурку своего врага наверху. Тьма нахлынула на Громфа и заключила его в свои объятия.

Лич Дирр стоял в кабинете Архимага в Магике, глядя на пятнышко на полу, в которое обратил Громфа Бэнра. Будь Дирр живым магом, он, возможно, тяжело дышал бы, дрожал бы от усталости, возможно, даже умирал бы от смертельных ран, полученных во время жестокого поединка, но темной магии, связывающей воедино его неумершие кости и мышцы, неведомы были слабости живых.

— Побудь пока здесь, молодой Громф, — сказал он в пустоту. — Может, ты мне еще понадобишься — лет этак через сто или двести.

Он взмахнул рукой и исчез из кабинета.

Оглушительные громовые раскаты эхом перекатывались по черным каменным переходам, рокот был столь низким, что Халисстра скорее ощущала его, чем слышала. Она притаилась в тени высокой каменной арки и рискнула быстро оглядеть огромный зал.

В дальнем его конце, ниже, чем находился отряд дроу, несколько неповоротливых чудищ с трудом поднимались с пола и искали, где бы спрятаться. Остальные лежали неподвижно среди камней и обломков.

— Это заставило их прервать атаку! — крикнула Халисстра спутникам. — Но они перегруппируются.

— Настырные ублюдки, — сказал Фарон.

Маг укрылся за высокой каменной колонной, кривясь от усталости. За предыдущие полтора дня отряд дроу прошел по бесконечным туннелям Лабиринта, по меньшей мере, миль тридцать, и все это время их по пятам преследовали кажущиеся нескончаемыми орды минотавров и демонов-бафометов. Дважды темным эльфам едва удалось избежать дьявольски хитрых ловушек, когда минотавры заблокировали туннели, по которым убегали дроу.

— У меня почти не осталось заклинаний такого рода, — сообщил Фарон. — Нам нужно найти место, где я мог бы отдохнуть и подготовить новые.

— Ты отдохнешь тогда, когда мы все будем отдыхать, маг, — раздраженно бросила Квентл. И сама Бэнр, и ее плетка были измазаны запекшейся кровью, в кольчуге ее зияла не одна ужасная дыра в местах, куда пришлись страшные удары. — Мы уже рядом с Джэлр. Должны быть рядом. Идем дальше, пока минотавры снова не пошли в атаку.

Остальные дроу переглянулись, но заставили себя подняться и потащились следом за Квентл и Вейласом в очередной проход. Сотни через четыре ярдов туннель привел их к еще одной огромной пещере, отличавшейся от прочих высокими колоннами с каннелюрами и тщательно мощенным каменными плитами полом. Изящные винтовые лестницы вились вдоль стен пещеры к длинным крытым галереям, на которых горели неяркие магические огни, освещая сооружения, бывшие, возможно, некогда мастерскими, торговыми лавками или просто скромными жилищами солдат и ремесленников.

— Снова работа дроу, — отметил Рилд. — И снова покинутая. Ты уверен, что это то самое место, Вейлас?

Проводник устало кивнул, правой рукой он зажимал неглубокую, но кровавую рану на левом плече.

— Я бывал прежде именно в этой пещере, — ответил он. — Это дома Джэлр. Там, наверху, жили оружейники, а у той стены располагался постоялый двор, в котором я останавливался. Дворец благородных Джэлр находится за следующим проходом.

Квентл взбежала по короткой винтовой лестнице и заглянула в темные пустые окна какой-то лавки. Она выругалась и обошла еще несколько сооружений, заглядывая в каждое, прежде чем спуститься обратно на пол главной пещеры.

— Если это жилища Джэлр, то где же тогда, Абисс вас побери, сами Джэлр? — возмутилась она. — Или проклятые минотавры перебили их всех?

— Сомневаюсь, — ответила Халисстра. — Здесь не было боя — мы бы увидели его признаки. Даже если бы минотавры за эти годы растащили все тела, остались бы следы огня, расколотые плиты, сломанное оружие. Я думаю, Джэлр покинули это место по собственной воле.

— Как давно ты был здесь, Вейлас? — спросил Рилд.

— Почти пятьдесят лет назад, — сказал проводник. — Не так уж и давно. У Джэлр часто бывали стычки с минотаврами, и эти пещеры охраняли и воины, и магия. — Он внимательно осмотрел огромный зал. — Давайте я пройду немножко вперед. Взгляну, не удастся ли отыскать во дворце что-нибудь, что поможет пролить свет на эту загадку.

— Может, нам пойти всем вместе? — предложил Рилд.

— Лучше не надо. Во дворец есть только один вход, и если минотавры вернутся в большом количестве, то они смогут запереть нас в ловушке. Оставайтесь снаружи, чтобы иметь возможность бежать, если понадобится. Я вернусь через несколько минут.

Проводник скользнул в темноту, оставив компанию в покинутой пещере.

— Думаю, я согласен с госпожой Меларн, — сказал Рилд. — Похоже, что Джэлр забрали все сколько-нибудь ценное и покинули это место.

— Значит, столько хлопот — и все зря, — заметил Фарон. — Право, не знаю, может ли что-нибудь быть хуже напрасных трудов и тягот.

Компания некоторое время стояла в молчании, погрузившись каждый в свои мысли.

У Халисстры от усталости раскалывалась голова, ноги были ватными. Ей удалось избежать серьезных ранений, но с другой стороны, за последние несколько часов она почти полностью истощила свой запас магической силы, обращаясь к песням баэ'квешел, чтобы отбиваться от нападающих орд, поддерживать силы спутников и исцелять наиболее опасные из их ран.

Джеггред, стоящий настороже в тылу колонны, возле туннеля, ведущего в предыдущую пещеру, нарушил тишину.

— Если наемник не вернется в ближайшее время, нам опять придется драться, — сказал дреглот. — Я больше не слышу минотавров позади, значит, они, скорее всего, пошли в обход, чтобы налететь на нас с другой стороны.

— Надеюсь, мы отучили их нападать из длинных прямых туннелей, — заметил Рилд. Он опытным взглядом окинул пещеру Джэлр. — Лучше не позволять им застать нас на открытых местах вроде этого. Тут они нас просто задавят числом.

Данифай тихо спросила:

— Что, если это конец?

— Этого не может быть, — возразила Квентл. — Что-нибудь в этих пещерах подскажет нам, куда подевались Джэлр, и мы последуем за ними. Я зашла слишком далеко, чтобы возвращаться в Мензоберранзан с пустыми руками.

— Все это очень здорово, — отозвался Фарон, — однако вынужден отметить, что все мы изнурены и почти израсходовали свою магическую силу. Брести наугад по всем этим залам и коридорам, пока минотавры не изловчатся поймать нас в западню и уничтожить, — чистая глупость. Почему бы нам не прилечь тихонько в одном из этих домишек — скажем, вон в той галерее наверху — и не отдохнуть, пока мы не будем в состоянии продолжать? Я уверен, что сумею скрыть наше присутствие от преследователей.

В глазах Квентл полыхнул огонь.

— Мы отдохнем, когда я сочту это нужным. А до этого пойдем дальше, не останавливаясь.

— Ты, похоже, не поняла, что я сказал, — начал Фарон, поднимаясь на ноги и выговаривая слова отрывисто и резко.

— А ты, похоже, не понял, что я приказываю тебе! — рявкнула Квентл. Она резко развернулась навстречу магу и шагнула к нему, змеи ее плети возбужденно извивались. — Ты прекратишь бесконечно оспаривать мое лидерство!

— Прекращу, когда ты начнешь руководить разумно, — парировал Фарон, чья невозмутимость дала, наконец, трещину. — А теперь, послушай…

Джеггред взвился с жутким рыком и сгреб мага за плечи огромными боевыми когтями, оттащив его от Квентл и швырнув на пол.

— Будь повежливее! — прогремел дреглот. — Ты говоришь с верховной жрицей Квентл Бэнр, настоятельницей Арак-Тинилита, наставницей Академии, хозяйкой Брешской крепости, Первой Сестрой Дома Бэнр Мензоберранзана… ты, дерзкий пес!

Фарон вскочил, сверкая глазами. Маска добродушного весельчака слетела с его лица, уступив место холодной, всепоглощающей ярости.

— Никогда не смей больше прикасаться ко мне, — свирепо прошипел он.

Он вскинул руки, собираясь обрушить ужасные заклинания на дреглота. Джеггред пригнулся, изготовившись к прыжку.

Квентл схватилась за плеть и шагнула вперед, змеи извивались и делали выпады, от возбуждения кусая воздух. Рилд положил ладонь на рукоять Дровокола и следил за всеми троими, лицо его застыло, будто бесстрастная маска.

— Это безумие, — произнесла Халисстра. Она попятилась, опуская арбалет. — Мы должны быть заодно, если хотим выбраться отсюда живыми.

Квентл открыла было рот, собираясь что-то сказать, возможно, отдать приказ, который вопреки здравому смыслу бросил бы Джеггреда на мага, но в этот миг к компании рысцой вернулся Вейлас. Проводник остановился, с одного взгляда оценив ситуацию.

— Что здесь происходит? — осторожно поинтересовался он.

Когда никто не ответил, разведчик Бреган Д'эрт оглядел каждого по очереди.

— Не могу поверить. Вам что, мало было драк за последние сорок часов? Как вам только в голову могло прийти тратить остатки сил, магии, крови на убийство друг друга, когда мы уже пробились через половину этого проклятого Лабиринта?

— Мы не в том настроении, чтобы выслушивать твои разглагольствования, наемник, — бросила Квентл. — Помолчи. — Она сверкнула глазами на Фарона и засунула плеть за пояс. — Ни к чему драться друг с другом здесь.

— Согласен, — отозвался Фарон, — наверно, самая немногословная речь болтливого мага за все время, что Халисстра знала его. Каким-то неведомым усилием воли маг сумел обуздать свой гнев и выпрямился, расслабляясь. — Однако не стоит обращаться со мной как с жалким гоблином. Я этого не потерплю.

— А меня не стоит задевать и изводить на каждом шагу, — ответила Квентл. Она повернулась к Вейласу: — Господин Хьюн, узнали вы что-нибудь во дворце?

Проводник нервно поглядывал на Квентл и Фарона, так же как и Халисстра с Данифай.

— Вообще-то, да, — ответил он. — В главном зале дворца я нашел большой портал. Если я не ошибся, читая следы, то через него прошло множество народа. Я подозреваю, что Дом Джэлр находится где-то по ту его сторону, на новом месте.

— И куда этот портал ведет? — спросил Рилд.

Вейлас пожал плечами:

— Понятия не имею, но узнать это можно только одним способом.

— Хорошо, — решила Квентл. — Мы проверим твой портал немедленно, пока не вернулись минотавры и их демоны. Еще несколько минут, и здесь будет хуже, чем где бы то ни было…

Она пристально посмотрела на Фарона, которому хватило, наконец, здравого смысла отвести взгляд и изобразить нечто вроде поклона.

Халисстра перевела дух, осознав, что все это время стояла не дыша.

ГЛАВА 10

— Да, такого я никак не ожидал, — заметил Фарон.

Маг со вздохом уселся на камень, скинув рюкзак на заросшую мхом землю. Компания стояла в низкой пещере, выходящей на залитый дневным светом лес где-то на Поверхности. Портал Джэлр остался в нескольких сотнях ярдов позади, в сырой извилистой пещере, выходящей в большой овраг с крутыми стенами, поросшими лишайником валунами и тонкими струйками холодной воды, стекающей с горных склонов.

День стоял хмурый — на самом деле, даже моросил мелкий дождик, — и тучи вкупе с сумраком леса скрывали нестерпимую яркость солнца. Освещение было не столь жестоко ослепительно, как в безоблачной пустыне Анаврок десять дней назад, но для глаз, привыкших к темноте Подземья, рассеянный солнечный свет казался ярким, как сверкание молнии.

— Идем дальше? — спросил Рилд. Он вернул Дровокол в ножны, висящие на широкой спине, но держал арбалет наготове и всматривался в зеленые громады деревьев. — Минотавры недолго будут размышлять, куда мы подевались.

— Это не имеет значения, — отозвался Фарон. — Портал создан так, что пропускает только дроу. Для наших приятелей из Лабиринта он не более чем каменная стена — разумная, как мне кажется, предосторожность со стороны Джэлр, хотя будь я на их месте, думаю, я не стал бы исключать возможность нападения и представителей моей собственной расы.

— Ты уверен в этом? — спросила Квентл.

Маг кивнул:

— Я внимательно изучил портал, прежде чем мы прошли в него. Соваться в порталы вслепую — дурная привычка, это допустимо лишь в наихудших ситуациях, например, чтобы спастись от неминуемой смерти во время гибели города. И, опережая вопросы, скажу, что мы, если пожелаем, можем вернуться обратно. Портал работает в оба направления.

— Я лично не спешу возвращаться в Лабиринт. Лучше палимая солнцем Поверхность, чем это, — проворчала Халисстра.

Она прошлась по дну оврага, разглядывая лес над головой. Воздух был прохладным, и она заметила, что у большинства деревьев вместо листьев росли своего рода иголки, если она правильно помнила, такие деревья не сбрасывают листву зимой. Среди вечнозеленых стояло несколько деревьев другого вида, со стройными белыми стволами и оголенными ветками, лишь горстка пожухлых красно-коричневых листьев цеплялась за удивительно густые кроны. «Погибли? — размышляла Халисстра. — Или просто сбросили листву на зимние месяцы?». Она много читала о Верхнем Мире, его обитателях, его зеленых растениях и животных, его сменяющихся временах года, но между тем, чтобы прочесть о чем-то и узнать это на собственном опыте, существует большая разница.

— Где мы? — спросила Квентл.

Вейлас долго разглядывал деревья и запрокидывал голову, щурясь на слегка светящиеся клочья облаков, скрывающих солнце. Потом медленно повернулся, изучая соседний горный склон. В заключение он опустился на колени и ощупал мягкий зеленый моховый ковер, укрывающий валуны в устье пещеры.

— Северный Фаэрун, — ответил он. — Начало зимы, должно быть. Солнце видно недостаточно, чтобы судить о его положении на небе, но я, конечно, могу его чувствовать, как, думаю, и все вы. Мы примерно на той же широте, что и земли над Мензоберранзаном, — не более чем в нескольких сотнях милях южнее или севернее, мне кажется.

— Значит, где-то в Высоколесье? — спросила Данифай.

— Возможно. Я не уверен, что деревья выглядят как надо. Я бывал в наземных краях неподалеку от нашего города, и здесь листва не такая, как мне запомнилось в Высоколесье. Мы должны быть на некотором удалении от Мензоберранзана.

— Великолепно, — буркнул Фарон. — Мы через все Подземье добрались в Чед Насад, и портал выкинул нас на Поверхность в сотнях милях от дома, потом мы снова потащились в Подземье сквозь тень и опасности, только для того, чтобы пройти через другой портал, который опять вернет нас на Поверхность, возможно, еще дальше от дома. Может, мы могли просто топать сюда из Хлаунгадата, без приятной прогулки по Уровню Тени, восхитительного гостеприимства Граклстаха и замечательного путешествия по кишащему минотаврами Лабиринту?

— Ты, похоже, приходишь в себя, Фарон, — заметил Рилд. — К тебе вернулся сарказм.

— Оружие более острое, чем твой меч, друг мой, и столь же сокрушительное, при правильном применении, — ответил маг. Он провел руками по телу и поморщился. — Я чувствую себя полумертвым. Буквально на каждом шагу какая-нибудь громадная скотина с бычьей башкой пыталась разрубить меня надвое топором или пригвоздить к полу копьем. Могу я побеспокоить вас просьбой о целительной песни, дорогая госпожа? — обратился он к Халисстре.

— Не лечи его, — отрывисто велела Квентл. Она стояла, прижимая руку к боку, между пальцами струилась кровь. — Смертельных ран ни у кого нет. Береги свою магию.

— Так, это уж точно… — снова начал Фарон, сверкая глазами на Квентл и вскакивая.

— Прекратите! — бросила Халисстра. — Я растратила все свои песни, так что ваш спор не имеет смысла. Когда я восстановлю магическую силу, то исцелю всех, кто будет в этом нуждаться, поскольку еще больше усугублять наше положение глупо. А до того мы должны полагаться на обычные методы лечения. Данифай, помоги мне обработать раны.

Рабыня повернулась к Джеггреду, стоящему неподалеку, и жестом велела ему сесть, скидывая с плеч рюкзак и отыскивая в нем бинты и мази. Дреглот не стал возражать, и это свидетельствовало о том, насколько он измучен.

Халисстра оглядела остальных и решила, что маг более других нуждается в заботе. Заставив его вновь опуститься на валун, она тоже вытащила свой запас бинтов. Жрица осмотрела его плечо, где руку пронзили когти Джеггреда, и принялась накладывать мазь из приобретенных в Граклстахе.

— Будет больно, — любезно сообщила она. Фарон изрыгнул жуткое проклятие и подпрыгнул, будто его ткнули кинжалом, вскрикнув от боли.

— Ты нарочно это сделала! — заявил он.

— Конечно, — согласилась Халисстра.

Пока они с Данифай занимались остальными, Вейлас с трудом вскарабкался по узкой, незаметной тропе, поднимающейся по стене оврага. Он внимательно разглядывал землю и помедлил, задумчиво всматриваясь в заросли.

Халисстра окликнула его снизу:

— Вы нашли что-то интересное, господин Хьюн?

— Здесь тропа, ведущая наверх от устья пещеры, — ответил проводник, — но я не могу сказать, где шли Джэлр. Тут сходится несколько звериных троп, но не похоже, чтобы какой-либо из них пользовались люди.

— В Лабиринте, во дворце Джэлр ты сказал, что отыскал явные следы того, что они воспользовались порталом. Как может не быть следов по эту его сторону? — спросила Квентл.

— Пыль и песок Подземья могут хранить следы годами, госпожа. На поверхности все не так просто. Здесь то дождь, то снег, неиспользуемые тропы быстро зарастают мелкими растениями. Пройди множество людей Джэлр по этому пути дней десять-двадцать назад, я бы, наверно, увидел их следы, но если они прошли здесь пять или десять лет назад, то читать уже нечего.

— Они не пошли бы далеко по Поверхности, — размышляла Квентл. — Они должны быть неподалеку.

— Возможно, вы правы, госпожа, — ответил Вейлас. — Джэлр, без сомнения, предпочитали идти по ночам, днем оставаясь под пологом леса. Если это очень большой лес — Высоколесье, или, может, Кормантор, — они могут оказаться в сотнях милях отсюда.

— Это радует, — проворчал Фарон. — В любом случае зачем, во имя всего святого, Джэлр понесло наверх? Они что, не подумали о том, что, возможно, наземные обитатели станут убивать их с не меньшим рвением, чем минотавры?

— Когда мы встречались годы назад, Тзирик и его парни поговаривали время от времени о том, чтобы вернуться на Поверхность, — сказал Вейлас. Он отвернулся от леса и легко спрыгнул обратно к устью пещеры. — Частью вероучения Господина в Маске является провозглашение прав на Верхний Мир, и главы и правители Дома Джэлр размышляли, не является ли так называемое Отступление наших ослепленных светом наземных сородичей приглашением занять земли, покидаемые наземными эльфами.

— А тебе не приходило в голову еще в Чед Насаде, что твои друзья-еретики могли решить действовать в соответствии с этими мыслями и покинуть свой мрачный, кишащий демонами загон, который они называли домом? — поинтересовалась Квентл. — Ты не думал, что можешь привести нас по Лабиринту в тупик?

Проводник Бреган Д'эрт нервно заерзал под взглядом Квентл.

— Я не видел никакого лучшего выбора, госпожа. Никакого, если мы действительно хотим доискаться до сути.

— Ты так страстно хотел разгадать загадку молчания Паучьей Королевы, что предпочел рискнуть надеяться, что твой приятель Тзирик все еще в Лабиринте, хотя и знал, что его Дом еще годы назад собирался покинуть это место? — спросил Рилд. — Мы изрядно рисковали в городе дергаров и во владениях минотавров, чтобы удовлетворить твою любознательность.

— А может, мы вовсе и не должны были найти этого Тзирика, — предположила Квентл. — Может, господин Хьюн все эти последние дни уводил нас подальше от нашей истинной цели, и может, он делал это не случайно.

— Когда мы решали вопрос, не вернуться ли в Мензоберранзан, — добавил Джеггред, — именно наемник Бреган Д'эрт убедил нас отправиться на поиски этого жреца Тзирика — еретика, о котором никто из нас даже не слышал, за исключением Вейласа. — Его глаза сузились, и дреглот поднялся на ноги, сжимая в огромные кулаки все четыре когтистые руки и плечом отодвигая Данифай в сторону. — Теперь все становится ясно. Наш проводник — еретик-вараунит, и он неплохо послужил Господину В Маске, день за днем подвергая нас бесполезному риску.

— Это просто смешно, — запротестовал Вейлас. — Вряд ли я привел бы Бреган Д'эрт на защиту Мензоберранзана, будь я врагом города.

— Ах, но это же классическая хитрость, — промурлыкала Данифай. — Познакомить жертвы с агентом, выбранным, чтобы погубить их, создав условия, чтобы они ему доверяли. В вашем случае, кажется, это было проделано действительно очень ловко.

— Даже если так, — отбивался Вейлас, — почему я не выдал вас дергарам в Граклстахе? Или не бросил в Лабиринте с минотаврами? Я мог бы погубить вас, а не просто задержать. Будь я вашим врагом, не сомневайтесь, я бы так и сделал.

— А может, ты не хотел рисковать, предавая нас и в Граклстахе, и в Лабиринте, — заметил Фарон. — И все же ты отыскал убедительный аргумент в свою пользу.

— Не более чем ловкая увертка предателя! — рявкнул Джеггред. Он посмотрел на Квентл: — Повелевайте, госпожа. Разорвать его на части для вас?

Вейлас сжал рукояти своих крури и облизнул губы. Он посерел от страха, но глаза его сверкали гневом. Все остальные члены отряда обратили взгляды на Квентл, которая стояла, прислонившись к валуну, неподвижные змеи обвились вокруг ее талии. Она молчала, лишь из леса доносился шорох дождя да птицы щебетали и перекликались вдалеке.

— Пока я не готова принять решение, — произнесла она, глядя на проводника. — Если ты верен, то понадобишься нам, чтобы отыскать Тзирика, — если, конечно, этот жрец Варауна вообще существует, но я очень советую вам привести нас к Джэлр и их верховному жрецу побыстрее, господин Хьюн.

— Я не представляю, где они могут быть, — ответил Вейлас. — Можете с тем же успехом объявить меня виновным теперь же и ждать, чем ответит на это Бреган Д'эрт.

Квентл обменялась долгим взглядом с Джеггредом. Дреглот улыбнулся, острые, как иглы, клыки сверкнули на темном лице.

Халисстра не знала, что думать, поскольку была знакома с проводником не более десяти дней и не могла судить о том, что произошло в Мензоберранзане до того, как его представители пришли в Чед Насад. Однако она была уверена, что им всем придется пожалеть, если Квентл велит убить Вейласа, а окажется, что им вновь понадобятся услуги проводника, или если влиятельная гильдия наемников решит отомстить за смерть своего разведчика.

— Каким образом лучше всего искать Джэлр отсюда? — спросила Халисстра, надеясь перевести разговор в менее опасное русло.

Вейлас поколебался, затем сказал:

— Как отметила госпожа Квентл, вряд ли они ушли далеко. Мы можем осматривать место по расширяющейся спирали, пока не наткнемся на какую-нибудь более существенную информацию.

— Звучит скучно и утомительно, — прокомментировал Фарон. — Меня совершенно не прельщает перспектива бесцельно шататься по этим лесам под слепящим солнцем.

— Отыщем наземного жителя и добудем у него информацию, — предложил Рилд. — При условии, разумеется, что поблизости есть местные жители и что им что-нибудь известно о местонахождении Дома Джэлр.

— Опять же нам пришлось бы отправляться в путь в надежде отыскать местного жителя, поскольку ни один из них не потрудился явиться сюда, — заметил Фарон. — Твой план ничем существенно не отличается от предложения господина Хьюна.

— Тогда что ты предлагаешь? — ледяным тоном осведомилась Квентл.

— Позвольте мне отдохнуть и полистать магические книги. Утром я смогу подготовить заклинание и с его помощью, возможно, обнаружу наш пропавший Дом еретиков-изгнанников. — Он вскинул руку, предвосхищая протесты Квентл, и добавил: — Знаю, знаю, ты хотела бы продолжать немедленно, но, если я смогу успешно провидеть цель нашего поиска, это, надо думать, избавит нас от долгих часов продвижения в неверном направлении. Передышка также даст очаровательной госпоже Меларн возможность восстановить магическую силу и с ее помощью исцелить наихудшие из наших ран.

— Может быть, ты ничего и не узнаешь из своих заклинаний, — сказала Квентл. — Всем известно, как ненадежна магия такого рода.

Фарон просто глядел на нее.

Квентл посмотрела на небо, жмурясь от безжалостного серого света, сочащегося сквозь облака. Она вздохнула и вновь перевела взгляд на остальных, задержав его на Данифай. Рабыня чуть склонила голову, сделав один-единственный, настолько незаметный кивок, что Халисстра даже не была уверена, видела ли она его вообще.

— Очень хорошо, — произнесла, наконец, настоятельница Арак-Тинилита. — В любом случае нам разумнее идти под прикрытием темноты, поэтому устроим лагерь в нижней пещере, где этот проклятый солнечный свет не будет нас так беспокоить. Господин Хьюн, держитесь неподалеку от меня, пока мы не отыщем этого вашего Тзирика.

Нимор Имфраэззл быстро шагал вдоль широкого карниза, по правую руку от него маршировала длинная колонна дергарских солдат, по левую лежала черная пропасть. Провести многотысячное войско по тайным темным ходам Подземья представляло собой сложнейшую задачу, множество более коротких путей были попросту непроходимы для армии с таким количеством солдат. Оставались лишь самые просторные пещеры и туннели, а на этих дорогах часто встречались опасности, которых помогали избежать более тайные тропы.

Дорога прилепилась на плече гигантского подземного каньона, петляя на север в сорока милях от Граклстаха. Дневной переход начался не более двух часов назад, а серые дворфы уже потеряли доверху нагруженного вьючного ящера и пятерых солдат, которым не повезло оказаться поблизости от него, в результате налета голодных иртаков, обрушивших на горную трону свои акустические удары.

Не самая страшная потеря, по мнению Нимора, но каждый день нес с собой какое-нибудь происшествие или несчастный случай, и это начинало выматывать армию. Говоря по всей правде, ассасин Жазред Чольссин по-настоящему не представлял, какие огромные усилия необходимы, чтобы переместить большую, хорошо снаряженную армию на сотни миль через Подземье. Он привык странствовать один или в компании небольшого отряда торговцев или разведчиков, путешествовать налегке, используя тайные тропы и ведомые ему убежища, разбросанные вдоль главных дорог. Пройдя несколько дней вместе с войском, имея возможность видеть многочисленные неудачи, трудности и проблемы, которых он даже не представлял, Нимор оценил весь масштаб операции. Дергарам, должно быть, действительно очень хотелось нанести оказавшемуся в сложном положении соседу смертельный удар, раз они готовы были смириться с несметными затратами на ящеров, солдат и снаряжение, необходимых, чтобы вывести войско на поле боя.

Ассасин миновал опасный изгиб дороги и оказался перед экипажем кронпринца: плывущее над дорогой громоздкое сооружение из железа, футов тридцати длиной и десяти шириной, способное благодаря магии не только держаться в воздухе, но и двигаться туда, куда приказывали серые дворфы, управлявшие этой штукой. Уродливая черная конструкция ощетинилась шипами, призванными отпугнуть атакующих, сквозь узкие защищенные бойницы обитатели экипажа могли метать огненные снаряды или насылать смертоносные заклинания на любого находящегося извне. В дилижансе имелось несколько больших окон со ставнями, которые теперь были раскрыты, и сквозь них Нимор мельком увидел, как внутри беззвучно суетятся вожди Дергаров и их главные советники. Когда кронпринц выступал со своей армией в поле, сооружение использовалось им в качестве командного пункта, трона и спальни. Истинное олицетворение подхода дворфов к вещам, подумал Нимор, сочетающее в себе выдающееся мастерство и могущественную магию, но без малейшего намека на изящество или красоту.

Он легко вскочил на подножку дилижанса, нагнулся и вошел, отворив тяжелую железную дверь. Внутри мерцали тусклые огни светящихся голубых шаров, освещая огромный стол с изображением туннелей и пещера между Граклстахом и Мензоберранзаном. Там повелители и командиры серых дворфов следили за маршем своего воинства и разрабатывали планы грядущих сражений. Ассасин одним быстрым взглядом окинул множество офицеров и слуг, затем повернулся к приподнятой средней части дилижанса. Правитель Города Клинков сидел на возвышении вместе с наиболее важными из своих советников и наблюдал за происходящим внизу.

— Хорошие новости, принц, — объявил Нимор, протискиваясь между стражниками и офицерами, окружившими Хоргара Беспощадного Призрака. — Мне сообщили, что Архимаг Мензоберранзана, сам старый Громф Бэнр, сброшен с доски этой маленькой партии в сава. Верховные матери до сих пор не подозревают о нашем вторжении на их территорию.

— Это только ваши слова, — угрюмо ответил повелитель дергаров. — Когда дело касается темных эльфов, я давно убедился, что разумнее не скидывать Архимага со счетов, пока сам не увидишь, как он погиб под твоим собственным молотом.

Столпившиеся вокруг Хоргара серые дворфы закивали и уставились на Нимора с явным подозрением. Дроу-перебежчик, возможно, и был полезным союзником в войне против Мензоберранзана, но это не значило, что они считают Нимора надежным партнером.

Нимор заметил стоящий на высоком столе золотой кувшин и налил себе в большой кубок темного вина.

— Громф Бэнр — не единственный искусный маг в Мензоберранзане, — проворчал Борвальд Огненная Рука. Низенький и коренастый даже для серого дворфа, маршал уперся в стол огромными могучими ручищами и подался вперед, уставившись на ассасина. — Эта их проклятая школа колдовства кишит талантливыми магами. Твои союзники слишком спешат, дроу. Мы еще в пятнадцати днях пути от Мензоберранзана, и смерть Громфа вызовет тревогу.

— Разумное замечание, но не вполне верное, — ответил Нимор. Он отхлебнул изрядный глоток из кубка, наслаждаясь моментом. — Громфа скоро хватятся, я уверен, но, вместо того чтобы обращать дарованное магией видение на Подземье в поисках приближающегося врага, каждый Мастер Магика будет тщетно разыскивать Архимага и интриговать против своих коллег. В то время как армия кронпринца приближается, наиболее могущественные маги города глаз не будут сводить друг с друга, и не один из них попытается перебить своих коллег, чтобы занять вакантное место Архимага.

— Мастера Магика, несомненно, отбросят прочь свои амбиции, когда осознают грозящую опасность, — сказал кронпринц. Он прервал Нимора коротким жестом и добавил: — Да я знаю, ты говоришь, что они этого не сделают, но для нас разумнее предполагать, что мы столкнемся с организованной и хорошо управляемой магической обороной города. И все же это был хороший удар, действительно хороший.

Он поднялся и, расталкивая лэрдов и охранников, пошел к столу с картой, сделав Нимору знак следовать за ним. Ассасин обошел вокруг стола, чтобы следить за словами правителя дергаров. Хоргар прочертил толстым пальцем их путь.

— Если маги Мензоберранзана не замечают нашего приближения, — сказал Хоргар, — тогда встает вопрос, когда они обнаружат опасность?

Лэрд клана Борвальд протолкался к столу и указал на место пересечения двух пещер:

— Предполагая, что мы не столкнемся с патрулями дроу, то первое место, где мы встретимся с противником, — здесь, в пещере, именуемой Выбор Раззта. Мензоберранзанцы давно оборудовали здесь небольшой аванпост, чтобы следить за дорогой, поскольку она одна из немногих достаточно больших, чтобы по ним могла пройти армия. Наш авангард будет там через пять дней. После этого мы окажемся на распутье и должны будем принять первое серьезное решение. Мы можем пойти на север, через Столпы Скорби, или свернуть на запад, что удлинит переход, по меньшей мере, дней на шесть. У Столпов мы, скорее всего, столкнемся с сопротивлением, и это может задержать нас на неопределенный срок.

— Столпы Скорби… — повторил Хоргар. Принц подергал себя за серо-стальную бороду, изучая карту. — Когда дроу узнают, что мы приближаемся, они, конечно же, двинут сюда войско и будут удерживать проход. Значит, этот путь не годится. Мы предпочтем пойти по боковому ответвлению на запад и, описав круг, подойти к городу отсюда. Что касается времени, которое это добавит к маршу, тут ничего не поделаешь.

— Напротив, я полагал, что вы выберете главную дорогу, — сказал Нимор. — Проход через Столпы Скорби сэкономит вам шесть дней, а когда вы пройдете на ту сторону, то окажетесь на пороге Мензоберранзана. Если вы пойдете по западным туннелям, то увидите, что те места куда менее благоприятны.

Владыка дергаров фыркнул:

— Вам, должно быть, не случалось бывать здесь прежде, Нимор. Планируя форсировать Столпы Скорби, мы выбираем трудный путь. Каньон здесь сужается и круто уходит вверх. Верхнюю его оконечность запирают две огромные колонны с единственным узким проходом между ними. Даже небольшими силами дроу могут удерживать их бесконечно.

— Мы сможем выбить мензоберранзанцев со Столпов, кронпринц, — сказал ассасин. — Я уничтожу аванпост в Выборе Раззта для вас. Мы позволим защитникам аванпоста послать весть о приближении войска дергаров, но пока она достигнет верховных матерей, ваши силы устремятся вперед, чтобы устроить гибельную западню у Столпов Скорби. И таким образом вы уничтожите армию правительниц города, посланную удерживать ущелье.

— Если вы можете захватить для нас аванпост, дроу, зачем вообще позволять солдатам противника посылать какие бы то ни было предупреждения? — проворчал Борвальд. — Лучше сохранять секретность как можно дольше.

— Вершина хитрости, — ответил Нимор, — состоит не в том, чтобы полностью лишить врага информации, но в том, чтобы показать противнику то, что он ожидает увидеть. Даже несмотря на удар, нанесенный нами магам города, они не могут вскоре не заметить нашего приближения. Лучше для нас самим управлять обстоятельствами, при которых правительницам Мензоберранзана доложат об армии кронпринца, и, возможно, предугадать их ответ.

— Звучит интригующе. Продолжайте, — велел Хоргар.

— Защитники Мензоберранзана ожидают, что войско, приближающееся по этой дороге, должно будет на некоторое время остановиться, пытаясь овладеть Выбором Раззта и давая городу время закрыть проход через Столпы Скорби достаточным количеством воинов, чтобы отбить любую последующую атаку. Я предлагаю позволить аванпосту отправить свое сообщение и предупредить власти Мензоберранзана о появлении вашей армии. Прежде чем правящие матери сумеют собрать войско, чтобы противостоять вам, мы приступом возьмем Выбор Раззта, а затем перехватим дроу на подступах к Столпам Скорби.

— У вашего плана есть два основных изъяна, — презрительно усмехнулся Борвальд. — Во-первых, вы предполагаете, что аванпостом можно овладеть тогда, как только мы пожелаем. Во-вторых, вы, похоже, думаете, что верховные матери предпочтут выслать войско нам навстречу, вместо того чтобы укреплять город, готовясь к осаде. Я бы многое отдал, чтобы узнать, как вы собираетесь справиться с этими двумя проблемами.

— Легко, — ответил ассасин. — Аванпост падет, потому что большая часть его гарнизона была отозвана, чтобы поддерживать порядок в городе. Среди оставшихся много воинов Аграч-Дирр. Вот почему я убеждал вас выбрать для нападения этот путь. Аванпост сдадут вам прямо в руки, как только придет пора.

— Вы знали это еще до того, как мы выступили, — сказал Хоргар. — В дальнейшем сообщайте подобную информацию в более подходящее время. Что бы мы делали, если бы с вами на марше что-нибудь случилось? Мы должны точно знать, какую именно помощь вы будете нам оказывать и когда.

Нимор холодно рассмеялся:

— Было бы лучше для продолжения нашей дружбы, принц Хоргар, если бы вы время от времени задумывались, насколько полезным для вас я могу быть.

Халисстра пробудилась от Дремления и обнаружила, что озябла и промокла. За ночь на лес легчайшей пудрой просыпалась какая-то противная штука — должно быть, снег, как предположила жрица Меларн, украсив каждую ветку тонким покрывалом ослепительной белизны. Новизна ощущений быстро прошла, особенно после того, как Халисстра поняла, что эта дрянь пропитала ее одежду и пивафви ледяной водой. В действительности снег на Поверхности был куда менее привлекателен, чем в тех книгах, которые она читала в уюте домашней библиотеки.

Небо над головой опять было хмурым и серым, но ярче, чем накануне, — достаточно ярким, чтобы доставить путникам-дроу немалые неудобства. Поскольку Квентл решила не заставлять их идти при солнечном свете после того, как Фарон отдохнул и изучил свои заклинания, они провели большую часть ярких дневных часов, укрывшись глубоко в пещере, подальше от света. Компания даже не пыталась разбивать лагерь почти до вечера, когда солнце уже начало садиться на западе.

— Напомните мне поискать какие-нибудь способы погасить этот дьявольский шар, — заметил Фарон, щурясь в сыплющее снегом небо. — Он по-прежнему там, за всеми этими проклятыми облаками, и по-прежнему обжигает мне глаза.

— Ты не единственный, кому этот свет причиняет боль, — отозвалась Квентл. — На самом деле, чем больше ты на это жалуешься, тем сильнее он меня беспокоит, так что держи свое нытье при себе и займись заклинанием.

— Разумеется, моя впечатлительная госпожа, — язвительно отозвался Фарон.

Он развернулся и поспешил прочь, мимо заснеженных скал и валунов, прежде чем Квентл смогла должным образом ответить. Бэнр зло выругалась вполголоса и тоже отвернулась, принявшись наблюдать, как Данифай собирает постель и одеяла Квентл в скатку. Остальные члены отряда старательно хранили молчание и предпочитали не замечать ни отношений Квентл с Фароном, ни ее же — с Данифай. Они собирали свои пожитки и снимали лагерь.

Халисстра подняла свой рюкзак и последовала за Фароном через пещеру, вскарабкалась вслед за ним по потайной тропе, поднимавшейся прямо к лесу. Стоя на прогалине у оврага, где в склоне холма зияло устье пещеры, она поняла, что лес очень густой и тесно подступает со всех сторон. Куда бы ни взглянула жрица, стена деревьев и кустарников выглядела одинаковой, зеленая чаща без каких-либо приметных знаков, не было ни далеких гор, на которые она могла бы ориентироваться, ни тем более правильной планировки занесенных песком улиц, чтобы следовать им. Даже в самых извилистых пещерах Подземья выбор возможных вариантов обычно бывал невелик — вперед или назад, налево или направо, вверх или вниз. В лесу же она могла бы просто пойти в любую сторону, куда захочется, и, в конце концов, куда-нибудь да прийти. Это непривычное ощущение вызывало тревогу.

Халисстра закончила внимательно изучать поросший лесом склон холма и снова повернулась к Фарону. Остальные члены отряда тоже смотрели на него, стоя или сидя на корточках, заслоняя лица руками в ожидании команд мага.

— Если я скажу что-нибудь, — предупредил Фарон, вглядываясь в заросли и говоря через плечо, — все, что угодно, запоминайте это хорошенько. Может, я буду понимать, что именно вижу, а может, и нет.

Он широко распростер руки и закрыл глаза, вновь и вновь шепча странные загадочные слова, напитанные магической силой, медленно поворачиваясь при этом по кругу.

Жуткое ощущение действия магии захлестнуло Халисстру, ощущение почти осязаемое, хотя и до безумия далекое. Подул странный холодный ветер и зашелестел в верхушках деревьев, склоняя их сначала в одну сторону, потом в другую, все крепчая миг за мигом. С сучьев посыпался вниз снег, когда сверхъестественный ветер перерос в неистово завывающую бурю. Халисстра вскинула руку, прикрывая глаза от пыли и песка. За всем этим она слышала, что голос Фарона становится глубже, набирает силу по мере того, как заклинание обретает собственную жизнь, словно с трудом выталкиваясь из его горла. Она оступилась и неловко упала на колено, волосы хлестали ее по лицу, словно живые.

Магия прорицания оторвала Фарона от земли. По-прежнему раскинув руки, он кружился в воздухе под ударами вьющихся вокруг него ветров. Глаза его были пустыми и серебристыми, обращенными ввысь, к небесам. Вокруг мага начал возникать нимб зеленой энергии, и Фарон испустил исполненный боли вопль. Стрелы зеленого огня вырвались из этого ореола и ударили в окрестные валуны. Каждый зеленый луч вонзился в скалы, словно шпага в мягкую плоть, раскалывая и дробя камни с оглушительным треском. Там, куда ударили зеленые лучи, на расколотых камнях появились черные узоры или руны, словно вытравленные кислотой. При взгляде на эти знаки у Халисстры разболелись глаза, а с неба из центра поляны Фарон начал бормотать что-то жутким голосом, который каким-то образом был слышен за ветром и громом.

— В пяти днях к западу есть небольшая река, — нараспев вещал мат. — Поверните на юг и идите вдоль быстрых темных вод вверх по течению еще день, до ворот крепости Минауф. Слуга Господина В Маске обитает там. Он поможет вам и предаст вас, хотя и то и другое произойдет не так, как вы ожидаете. Каждый из вас, кроме одного, совершит предательство, прежде чем ваши поиски завершатся.

Заклинание окончилось. Ветер улегся, зеленая энергия рассеялась, и Фарон шлепнулся с высоты на землю, будто упал с крыши. Маг неуклюже ударился о стылую землю и замер, ткнувшись лицом в холодную грязь. Когда громовые раскаты магической силы смолкли в заснеженном лесу, руны, вытравленные на скалах и валунах, тоже исчезли, осыпавшись крошечными горками черной пыли, рассеявшейся в мгновение ока.

Остальные спутники распрямились и обменялись мрачными взглядами.

— Понятно, почему он не спешил с этим заклинанием, — заметил Рилд.

Он шагнул вперед и ухватил Фарона за слабо шевельнувшуюся руку, перевернул его лицом кверху и проверил, нет ли на нем видимых ран. Фарон глянул на него снизу вверх и выдавил слабую усмешку.

— Похоже, новости и хорошие, и плохие, — сказал он. — По крайней мере, Тзирик, кажется, жив и здоров.

— Указания вполне ясные, — осторожно произнес Вейлас. — Думаю, я без особого труда сумею провести нас на запад.

— Что ты имел в виду в самом конце? — спросил Джеггред Фарона, не обращая внимания на Вейласа. — Насчет предательства?

Дреглот стиснул кулаки.

— О том, что каждый из нас предаст кого-нибудь? Ну, даже не берусь предположить, — ответил маг. Он закашлялся и сел, отмахнувшись от помощи Рилда. — Такова природа магии — предлагать таинственные пророчества вроде этого, пугать маленькими загадками, которые мало надежды разгадать, пока вдруг не станет ясно, что то, чего вы боялись, уже случилось. — Он невесело усмехнулся. — Если только одному из нас не суждено в ближайшем будущем совершить некоего ужасного предательства, то хотел бы я знать, кто же этот хитрец. Он может испортить нашу репутацию, если не будет прилежнее.

Халисстра рассматривала своих спутников, отмечая спокойные лица, задумчивые глаза. Данифай встретила ее взгляд с легкой улыбкой и чуть повела серыми глазами в сторону Квентл — так осторожно и едва заметно, что никто, кроме Халисстры, этого не увидел бы.

Несмотря на легкость, с которой маг отмахнулся от слов пророчества, ей было неприятно узнать, что каждый из ее спутников в будущем в какой-то момент, так или иначе, совершит некое предательство. Или, что более вероятно, каждый, кроме одного. Ибо, хотя Халисстра не собиралась никого предавать прямо сейчас, это вовсе не означало, что она не захочет воспользоваться представившейся возможностью позже. Она не удержала бы своей позиции Первой Дочери Дома Меларн, не выработайся у нее некий безошибочный инстинкт на эти вещи. Не погибни Чед Насад, и Халисстра не сомневалась, что в какой-то подходящий момент она принялась бы плести серьезную интригу против своей собственной матери, чтобы захватить власть в Доме. Много столетий назад Мать Меларн таким же образом и по тем же причинам сбросила с трона бабку Халисстры. Таковы были правила Паучьей Королевы, не более и не менее.

— Ладно, — сказал Фарон, с трудом поднимаясь на ноги и все еще дрожа. Маг, двигаясь с осторожностью, забрал у Рилда свой рюкзак. — Похоже, место назначения я определил. Так, где же у нас запад, господин Хьюн?

Вейлас кивнул на ближайшую опушку:

— Пара звериных троп ведет более или менее на закат солнца.

— Пошли! — приказала Квентл. — Чем раньше выйдем, тем скорее придем. У меня нет ни малейшего желания ни часом дольше торчать на этой обожженной светом земле. Господин Хьюн, займите свое обычное место нашего проводника. Господин Агрит, вы составите ему компанию. Халисстра, ты пойдешь последней и будешь приглядывать за тылом.

Халисстра нахмурилась и недовольно поежилась. Приказ задел ее, поскольку обычно подобное поручалось мужчинам. Во время их странствий в последние дни тыл, как правило, прикрывал Джеггред. От Халисстры не укрылось то, что при изменившемся порядке движения Джеггред оказывался рядом с Квентл, там, где дреглот мог бы защитить жрицу Бэнр от любого нападения. Еще она отметила, что Квентл обратилась и к Вейласу, и к Рилду как к «господам», а ее назвала просто по имени.

Разумеется, протестовать не имело смысла, поэтому жрица Меларн ждала, пока остальные члены отряда вслед за Вейласом скроются в лесу. Она сняла с плеча арбалет и убедилась, что оружие готово к бою. Позволив последнему из дроу отойти ярдов на пятьдесят, Халисстра последовала за ним.

ГЛАВА 11

Наземный лес оказался местом странным и тревожным. По мере того, как отряд удалялся от края поляны, густой подлесок исчез, остался лишь бесконечный зеленый зал с круглыми стволами, вздымающимися к лесной крыше над головой, подобно колоннам в зале темных эльфов где-нибудь в Нижних Землях. Тут и там валялись старые упавшие стволы, покрытые ярко-зеленым мхом. Некоторые были такими огромными, что отряду приходилось делать крюк в сотни футов, чтобы обогнуть их, неуклюже карабкаться через них или подлезать снизу. Снежная пыль сыпалась на землю, с веток капала ледяная вода. В отличие от безжизненной и заброшенной пустыни Анаврок, лес был полон не только громадных деревьев и зарослей ежевики, но и всяких мелких птиц и животных. После того как у Халисстры добрую дюжину раз едва не останавливалось сердце от их внезапного появления, она научилась различать некоторые птичьи крики и звуки, издаваемые животными, и относить их к разряду несущественных.

Сначала она боялась, что может с легкостью потерять из виду идущий впереди отряд, но, за исключением буйных зарослей по краям нечасто встречающихся полян, подлесок состоял из папоротников и других зеленых растений, высота которых редко бывала выше талии Халисстры. Когда на лес опустилась тьма, Халисстра стала видеть лучше и чувствовала себя все более и более уверенно.

Дроу шли всю ночь, остановившись незадолго до рассвета, чтобы устроить лагерь в старой разрушенной башне, растрескавшиеся белые камни которой поросли мхом. Хорошо отполированное и ажурное, сооружение отличалось удивительным изяществом форм, а косяк его давно исчезнувшей двери украшала затейливая резьба с изображением виноградных лоз — явно работа наземных эльфов. После того как Фарон проверил место на наличие все еще действующих заклинаний, которые могли бы представлять опасность для дроу, компания встала там лагерем, чтобы переждать до боли яркие дневные часы. Квентл приказала Джеггреду и Фарону караулить, а остальные наслаждались тенью и безопасностью, которые давали им частично сохранившиеся полы и изящные стены разрушенной башни.

На заходе солнца они поели, свернули лагерь и снова в том же порядке, как и прежде, двинулись в ночь. Точно так же провели они и следующие два дня и две ночи, отдыхая, когда светило солнце, и двигаясь по ночам. На третью ночь пути незадолго до рассвета Вейлас ухитрился даже подстрелить небольшое животное с копытцами, и Халисстра с удивлением обнаружила, что мясо его нежное и сочное, лучше даже, чем у молодого рофа.

Ближе к концу дня снова вернулись облака, темнее и плотнее прежнего, а когда день угас и темные эльфы готовились к четвертому переходу по земной Поверхности, начал падать мягкий снег, мокрый и тяжелый. Было неестественно тихо, как будто весь лес затаил дыхание перед их вторжением. Халисстра бдительно охраняла их маленький отрад с тыла, через каждую дюжину шагов оборачиваясь и разглядывая тропу позади, порой даже идя задом наперед по нескольку минут кряду, поглядывая через плечо лишь для того, чтобы не оступиться. Если Фарон не ошибся в своих прорицаниях, им предстояло добраться до реки к концу этой ночи, а может, на следующую, что означало, что до Дома Джэлр и до жреца-вараунита остался всего лишь день пути.

Теперь, когда цель их долгого путешествия была так близка, до Халисстры дошло, что она не видит причины, с чего бы еретику вздумалось помогать им. Возможно, Вейлас — его старый знакомый, но ни один служитель Господина В Маске не станет помогать жрицам Ллос просто по доброте душевной. За это придется заплатить, в этом Халисстра не сомневалась. Деньги? Квентл и ее спутники несли с собой немало драгоценных камней. Это был самый простой и удобный способ переносить ценности по диким местам Подземья. Халисстра тоже набила карманы перед бегством из Чед Насад. Однако она сомневалась, чтобы могущественного вараунита было так просто купить.

Может быть, удастся применить силу или им придется каким-то образом отрабатывать его помощь. В таких случаях Данифай бывала особенно полезной. И у каждого дроу есть по меньшей мере один враг, с которым нужно посчитаться.

Халисстра поняла, что несколько отстала от своих спутников, и ускорила шаг, чтобы занять свое место поближе к остальной компании. Она легко бежала сквозь тьму, скользя ботинками по снегу, пока не увидела впереди громоздкий силуэт Джеггреда и более мелкие фигурки остальных. Жрица вновь перешла на шаг и обернулась взглянуть, что делается позади.

Там кто-то был.

Отовсюду она слышала приглушенные звуки мягких, крадущихся шагов, потом они сменились внезапной, непостижимой тишиной, которая могла быть только магической.

Халисстра предупреждающе свистнула, но не услышала ничего. Она вскинула арбалет. Прямо по тропе к ней бежал долговязый мужчина-эльф с кожей белой как снег, с изящно изогнутой секирой в одной руке и боевым топором покороче в другой. Его глаза сверкали в ночи, словно зеленая смерть.

— Берегитесь! — закричала она, пытаясь предостеречь спутников, но вновь ничто не нарушило абсолютной тишины.

Ни секунды не колеблясь, она развернулась и выстрелила из арбалета в Джеггреда, идущего футах в пятидесяти впереди. Она немного промахнулась, и, вместо того чтобы попасть дреглоту между лопаток, стрела, дрожа, вонзилась в дерево рядом с головой демона. Дреглот отскочил и завопил — или, во всяком случае, так она предположила, поскольку ничего не услышала, — но, что важнее, он обернулся посмотреть, что происходит позади, и увидел преследующих их наземных эльфов.

Мгновением позже эльф, вооруженный топорами, налетел на Халисстру, с такой скоростью размахивая своим оружием, что в воздухе образовался замысловатый узор из отблесков стали. Он тоже что-то кричал, наверно, боевой клич. Халисстра приняла удар большего топора на свой славный арбалет, отскочила от второго, короткого, и поспешно выхватила свою булаву, сбрасывая щит с плеча. Бледнолицый эльф прыгнул вперед, снова атакуя, и они закружились, обмениваясь искусными ударами, не достигающими цели.

Халисстра видела, как через лес к ней мчатся еще фигуры в зеленых доспехах, сверкая во тьме мечами и копьями. Она удвоила усилия и заставила эльфа с двумя топорами перейти к обороне, надеясь покончить с ним прежде, чем ее окружат враги.

Ослепительный, обжигающий свет залил тропу позади нее, заполняя темный лес мучительным сиянием дня. Последнее, что она видела перед тем, как заклинание полностью ослепило ее, была целая группа наземных эльфов и воинов-людей, мчащихся к ним, чтобы присоединиться к схватке.

Халисстре оставалось только одно. Вскинув щит, чтобы выиграть мгновенную паузу, она нырнула вниз, подхватила с земли под ногами пригоршню грязи и сухих листьев и напитала их магической тьмой, прибегнув к силе, подвластной всем дроу. Тяжелый удар обрушился на ее щит совершенно беззвучно, и она быстро отпрянула от эльфа с топорами, пригнувшись к земле и ощупью находя дорогу. Некоторые из ее врагов, возможно, будут дожидаться, когда она появится из непроницаемого мрака, — по крайней мере, так сделала бы Халисстра на их месте. Самым разумным было оставаться внутри сферы тьмы, как можно дольше в надежде, что у обитателей Поверхности нет магии, способной отменить ее заклинание или рассеять мрак.

Как любой из знатных дроу, привычных к сражениям, Халисстра знала с точностью до мгновения, сколько просуществует ее сфера тьмы. Что касается ее, она могла поддерживать магический мрак на протяжении почти трех часов. Если она долго будет сидеть тихо и неподвижно, наземные жители вполне могут решить, что она ускользнула. И уж, по крайней мере, она наверняка сможет переждать заклинание тишины, накрывшее это место. Когда слух вернется к ней, она, вероятно, сумеет лучше определить, что делать дальше.

Сжимая в руке булаву, жрица Меларн на ощупь добралась до большого дерева, прислонилась к стволу и приготовилась ждать.

Нимор терпеливо стоял возле Зала Совета, умышленно позволив себе опустить плечи и поникнуть головой. В конце концов, предполагается, что он устал. Подразумевалось, что он, выряженный в цвета офицера Дома Аграч-Дирр, с боем прорвался из Выбора Раззта, чтобы доставить верховным матерям весть о нападении. Разумеется, гарнизон Аграч-Дирр уже сдал аванпост армии Граклстаха, но матроны этого еще не знали.

Изображать одновременно изнеможение, отчаяние и решимость в нужных пропорциях было сложно, особенно когда его сердце частило от волнения, а тело трепетало в предвкушении. Давно вынашиваемые планы дождались своего часа и неминуемо продвигались к ужасному исполнению. Своими собственными усилиями и трудами он изменил ход жизни двух великих городов. Оба они медленно, но неотвратимо двигались навстречу страшному столкновению, задуманному им месяцы назад, и с каждым часом события набирали ход и все меньше и меньше требовали его вмешательства. Вскоре он сможет позволить себе вновь исчезнуть со сцены, окончив свой великий труд, и готовиться пожинать плоды своих усилий.

Чтобы отвлечься в ожидании вызова на Совет, Нимор внимательно изучал зал. В конце концов, никогда не знаешь, какая полузабытая дверь или коридор могут решить вопрос между жизнью и смертью. Зал Петиций, как называлось это место, служил преддверием к таинственной Палате. Совета верховных матерей. Сами верховные правительницы редко проходили через этот зал. У них имелись различные потайные и магические пути, чтобы попадать из своих дворцов и замков к креслам внутри Палаты. Вместо этого Зал Петиций был местом, где дожидались соизволения матрон все, кто имел к Совету какие-нибудь дела. Естественно, зал был почти пуст.

Всякий дроу, которому что-нибудь бывало нужно, просто выпрашивал это у одной из верховных матерей, к тому же делал это очень осторожно и почтительно. В Зале Петиций дожидались лишь те, кому было приказано предстать перед Советом, и опять-таки даже те, кому велено было присутствовать, уже доложили обо всем одной из правящих матерей заранее. Чаще всего зал использовался как удобное место ожидания для тех, кто представлял для Совета интерес, прежде чем их вызовут внутрь — доложить, высказать свою просьбу или, чаще, изложить свое дело и услышать приговор.

Шестнадцать горделивых мужчин — воинов и магов — стояли в зале и вокруг него, по двое от каждого из Домов, верховные матери которых заседали в Совете. Они делали вид, что являются стражами всего Совета, но на самом деле каждый мужчина большую часть времени проводил, внимательно наблюдая за представителями Домов-соперников, чтобы быть уверенным, что в этот день не затевается никакого тайного нападения.

Пол из полированного мрамора с золотыми прожилками сверкал в тусклом свете магических шаров, подвешенных под высоким потолком, огромные фризы по стенам изображали историю основания Мензоберранзана.

По залу сновали несколько мелких чиновников, кланяясь и расшаркиваясь перед всеми, кто был достоин такого подобострастия, и надменно пренебрегая недостойными. Нимор, одетый в цвета младшего офицера Дома Аграч-Дирр, попадал куда-то посредине.

К великому изумлению Нимора, ему пришлось прождать лишь сорок минут, прежде чем один из распорядителей приблизился к нему и указал на дверь.

— Совет ждет вашего доклада, капитан, — сказал он.

Нимор проследовал за чиновником в Палату Совета, поклонившись высоким креслам восьми верховных матерей. Каждая была в сопровождении одной-двух дочерей, племянниц или фавориток. Грандиозный сводчатый проход по одну сторону палаты вел к множеству залов и храмов поменьше, расположенных рядом с Советом, куда спутницы и секретарши матрон могли бы удалиться, если бы верховные матери решили обсудить свои дела наедине.

— Верховные матери, капитан Зайемд из Дома Аграч-Дирр, — объявил распорядитель.

Нимор вновь поклонился и остался в этой позе, украдкой разглядывая верховных матерей.

Триль Бэнр, разумеется, сидела во главе Совета. Маленькая и миловидная, она казалась слишком юной для столь почетного места, хотя ей, конечно же, было уже немало веков от роду. Мез'Баррис Армго из Дома Дель'Армго сидела рядом с ней, далее было место, на котором некогда сидела Мать Дома Фэн Тлаббар. Нимор старательно сдержал улыбку, но позволил себе задержать взгляд на молодой женщине, занявшей место Генни, — Вадалме, пятой дочери Дома. «Либо остальные четыре уничтожили друг друга, передравшись за место матери, — подумал он, — либо юная Вадалма куда способнее, чем кажется».

Напротив новой матери Фэн Тлаббар сидела Ясраена Дирр, изящная и гибкая, удобно устроившаяся в кресле, которое она заняла после кончины Ауро'пол.

— Ах, я вижу, мой капитан прибыл, — сказала Ясраена остальным. — Здравствуй, Зайемд. Тебе сегодня пришлось немало вынести, но боюсь, что должна подвергнуть тебя еще одному испытанию, прежде чем отпустить на вполне заслуженный отдых. Расскажи Совету новости, которые ты принес мне.

— Как прикажете, благородная Верховная Мать, — ответил Нимор. Он обвел взглядом высокородных женщин и изобразил намек на нервозность. — Верховные матери, я пришел из гарнизона, расположенного в пещере под названием Выбор Раззта. Мы подверглись нападению огромного войска дергаров и их союзников, в том числе дерро, дурзагонов, великанов и множества рабов. Мы не рассчитываем, что сумеем сдерживать их дольше, чем понадобится дергарам, чтобы пустить в ход свои осадные механизмы.

— Я знаю это место, — сказала Мез'Баррис Армго. — Оно находится в трех-четырех днях пути к югу от города. Твои новости такие старые? Почему ваши маги не предупредили нас, вместо того чтобы посылать тебя докладывать лично?

— Наш маг был убит в первом же бою, Мать Дель'Армго. Он имел несчастье возглавлять патруль за стенами наших укреплений и, очевидно, стал жертвой приближающихся дергаров. Когда госпожа Нафирра Дирр — командир нашего отряда — поняла, что у нас нет возможности передать предупреждение, она сразу же отправила меня с докладом в Мензоберранзан. Все это случилось сегодня рано утром.

— Ты ответил только на один из моих вопросов, капитан, — заметила Верховная Мать Дома Баррисон Дель'Армго. — Выбор Раззта подвергся нападению сегодня утром, но аванпост находится более чем в тридцати милях к югу отсюда, это несколько дней пути.

Нимор изобразил некоторое колебание и нарочито взглянул на Ясраену Дирр, словно ища поддержки. Верховная Мать Дома Аграч-Дирр лишь согласно склонила голову.

— Я воспользовался одним ненадежным порталом, чтобы сократить путь с нескольких дней до нескольких часов, Мать Дель'Армго, — сказал он. — Он находится в миле или двух от аванпоста и им трудно пользоваться, поскольку он работает лишь периодически. Выход из него находится в одной из заброшенных пещер в Темных Владениях. Моему Дому он известен уже некоторое время, хотя мы не настолько доверяем его магии, чтобы пользоваться им, разве что в случае крайней необходимости.

— Не сомневаюсь, что Баррисон Дель'Армго тоже известны подобные порталы внутри и вокруг города, — заметила Ясраена Дирр. — Простите, что до сего дня мы не потрудились упомянуть о существовании этого.

— Портал к делу не относится, — сказала Триль Бэнр, пренебрежительно взмахнув рукой. — Капитан здесь, чтобы доложить нам, и это важно. Расскажи мне, что тебе известно об этой дергарской армии.

— Я бы сказал, что ее численность — где-то от трех до четырех тысяч серых дворфов плюс множество солдат-невольников, в основном орков и огров. Во время боя мы видели знамена восьми отрядов, и еще какое-то количество осталось в резерве. Конечно, их может быть и больше, или же дергары могли просто попытаться одурачить нас, неся в бой фальшивые знамена.

— Набег, — проворчала Прид'исоф Туйн из Дома Туйн'Тарл. — Ваш аванпост просто испытывали на прочность, капитан.

Нимор покачал головой и изо всех сил постарался казаться решительным, серьезным и до раболепия исполненным чувства долга.

— Госпожа Нафирра так не считает, Мать Туйн, — ответил он. — Мы бессчетное множество раз отражали набеги дергаров, но никогда не было ничего похожего на сегодняшний яростный натиск. Если на нас напала и не вся армия Граклстаха, то она, несомненно, где-то на подходе.

— Насколько силен ваш аванпост? — спросила Ясраена Дирр.

— В нашем гарнизоне восемь воинов, и у нас прекрасная оборонительная позиция, Высокородная Мать. Мы сможем продержаться несколько дней, но аванпост падет, когда дергары подтянут свои осадные орудия или прибегнут к соответствующей магии.

— Не удивлюсь, если окажется, что это нападение дергаров не более чем особенно большой и агрессивный набег, — сказала Вадалма из Фэн Тлаббар. — Я уверена, что Мать Дирр изложила нам дело так, как оно видится ее мужчинам, но может быть, стоило сначала все проверить, прежде чем реагировать в слепой панике. По крайней мере, просто получить подтверждение этого сообщения. Когда мы правильно оценим масштабы угрозы. Совет сможет решить, как лучше ответить на нее.

— В большинстве других случаев наша юная сестра была бы права, предлагая более тщательно оценить положение, — сказала Ясраена. Ее хорошо натаскали. Нимор опустил взгляд, чтобы скрыть улыбку. — Однако мои офицеры сказали мне, что если мы хотим встретить армию дергаров за пределами города, лучшее место для этого — Столпы Скорби, между городом и Выбором Раззта. Сильная армия, быстро направленная туда, сможет удерживать Столпы против любого возможного врага, но, если мы слишком промедлим, дергары доберутся туда раньше нас. Мы потеряем позиции, дающие исключительное преимущество. Нам, конечно же, следует проверить достоверность рапорта как можно скорее, но пока мы этим занимаемся, наши солдаты уже должны быть на марше.

— Почему бы нам просто не организовать оборону здесь, в городской пещере? — спросила Мез'Баррис Армго. — Мы с легкостью можем укрепить подступы к Мензоберранзану, и для войска дергаров, пытающихся окружить целый город, настанут трудные времена, в то время как наша собственная армия невредимая останется внутри.

— Если мы позволим дергарам осадить город, — сказала одна из верховных матерей, — мы наверняка в самое ближайшее время увидим у своего порога и армии иллитидов, аболетов и гуманоидов. У нас много врагов. Вспомните, что случилось с Чед Насадом.

Восемь верховных жриц обменялись мрачными взглядами.

— Ясно, что Совет должен быстро принять какое-то решение, — сказала Триль Бэнр, прерывая задумчивое молчание. — У нас мало времени, если мы хотим встретить дергаров за пределами города, поэтому я прикажу, чтобы половина войска Бэнр готовилась к походу. Советую остальным сделать то же самое. Если мы решим занять оборону в городской пещере, наши солдаты смогут остаться дома, но если решим выступать — мы должны быть готовы выступить быстро.

— Я за решительную и агрессивную оборону, — заявила Ясраена Дирр. — Усилия, потраченные теперь, помогут отразить нападения в дальнейшем. Я прикажу половине воинов Дома Дирр собираться немедленно. — Она внимательно оглядела остальных матрон и добавила: — Разумеется, при условии, что другие Дома согласны поддержать нас, разделить с нами риск и помочь. Или мы все берем на себя такие обязательства, или никто.

— Дом Бэнр гарантирует Дому Аграч-Дирр свою поддержку до возвращения экспедиции, — живо произнесла Триль.

Нимор мысленно кивнул. Он ожидал, что глава сильнейшего Дома Мензоберранзана предпочтет послужить примером в этом деле. Помимо прочего, это давало возможность направить хищнические устремления других Домов на внешние проблемы, а Бэнр представала главой Дома, предпринимающего энергичные и решительные действия, чтобы защитить город. Триль отчаянно нуждалась в этом.

Она оглядела многочисленных стражников, советников и гостей, набившихся в Палату Совета, и произнесла:

— Верховные матери должны обсудить, как лучше противостоять этому вероломному нападению, наедине. Оставьте нас.

— Капитан Зайемд, — сказала Ясраена Дирр, — я хотела бы, чтобы ты принял командование войском Аграч-Дирр и немедленно начал готовиться к походу. Я знаю, что сегодня тебе уже пришлось столкнуться с великими опасностями, но ты хорошо знаком с полем боя, и я всецело доверяю тебе.

— Я сделаю все, что в моих силах, — ответил Нимор. — С помощью богини я очищу нашу землю от врагов города.

Он снова низко поклонился верховным матерям и тихо вышел.

Лесные звуки вернулись внезапно, показывая, что заклинание тишины закончилось. В верхушках деревьев вздыхал ветер, где-то поблизости бежал небольшой ручеек, едва слышный шелест и шаги доносились из темноты — это неподалеку перебегали с места на место мелкие лесные обитатели или более крупные, знающие, как двигаться скрытно. Халисстра долго прислушивалась, надеясь получить какие-нибудь надежные свидетельства того, что наземные жители ушли или что ее товарищи сражаются где-то неподалеку, но тишину ночи не нарушали ни звон клинков, ни громовые раскаты заклинаний. Не слышала она и вражеских разговоров, которые помогли бы ей решить, ушел ли ее противник или затаился вместо этого на краю сферы тьмы, ожидая, когда дроу покажется из нее. Халисстра в случае необходимости могла проявить терпение, и ей было не привыкать к трудностям и опасностям, но от ужасного нервного напряжения, когда ей приходилось определять и классифицировать всякий еле слышный звук, достигающий ее ушей, ее лицо вскоре покрылось бисеринками пота.

«Если бы Квентл и остальные были неподалеку, я бы их услышала, — подумала она. — Должно быть, бой заставил их уйти далеко вперед».

Сердце ее заколотилось от мысли, что она одна затерялась в этих бесконечных лесах, ненавистный враг для любого существа, обитающего в Верхнем Мире.

«Лучше погибнуть, пытаясь догнать своих, — решила Халисстра. — По крайней мере, мне известно, куда они направляются, если только я смогу держаться верного направления».

Прежде всего, ей нужно было выскользнуть из укрывавшей ее тьмы. Она предпочла не рассеивать магический мрак, решив сохранить его до тех пор, пока он сам не исчезнет через час-другой. Оставалась опасность того, что враги, возможно, тихо поджидают снаружи, пока тьма рассеется. Халисстра сунула руку в висящий на поясе мешочек и ощупью вытащила тонкий жезл из слоновой кости. Она очень тщательно ощупала его, чтобы определить, то ли достала, а когда убедилась, что это именно он, похлопала им себя по груди и прошептала одно слово.

Хотя у нее и не было возможности проверить это, сидя на лесной подстилке в магической тьме, магия жезла сделала ее невидимой. Она поднялась как можно тише, съежившись от каждого шороха или звяканья собственной кольчуги, и медленно пошла прочь.

Халисстра выбралась в ночь гораздо раньше, чем ожидала, — похоже, она сидела не более чем в шести-семи футах от границы тьмы. Уверенная в собственной невидимости, она выпрямилась и огляделась. Лес казался точно таким же, что и прежде, за исключением того, что не осталось и следа ее спутников или лесных жителей и наземных эльфов, напавших на них. Вставала луна, и ее серебристое сияние заливало лес. Халисстра направилась в ту сторону, где, как она надеялась, находился запад, стараясь двигаться как можно быстрее и тише.

Вскоре она дошла до места яростной битвы, насколько она могла судить по оставшимся следам. Несколько больших выжженных кругов среди деревьев еще дымилось. В других местах с полудюжины тел наземных эльфов и одетых в зеленое людей валялись там, где упали, большинство из них несли на себе отметины клинка, дубинки или когтей. Ничего не указывало на присутствие здесь дроу.

Халисстра попыталась вспомнить, сколько она видела бледнолицых эльфов и их союзников-людей, и решила, что наземных обитателей, вероятно, было от пятнадцати до двадцати.

— Где ваши товарищи, хотела бы я знать? — спросила она у павших воинов, прежде чем двинуться дальше.

Халисстра смогла пройти по залитому лунным светом лесу всего полмили, прежде чем угодила в засаду. Мгновение назад она еще кралась среди деревьев, стремительная и уверенная, страстно желая догнать своих и разделить с ними привычные опасности, а в следующий миг была ошеломлена появлением мага — наземного эльфа, который просто шагнул из-за дерева и выпалил в нее заклинанием, рыча наполненные магической силой слова и делая пассы руками.

— Скорее! — крикнул он. — Мы ее нашли!

Невидимость Халисстры разом исчезла, рассеянная земным магом, и с веток и из-за древесных стволов вокруг вдруг появились около дюжины бледнолицых эльфов и людей в зеленом с оружием наготове. Они кинулись к ней, глаза их горели жаждой убивать, лес наполнился их боевыми кличами и ликующими воплями.

Понимая всю безнадежность своего положения, Халисстра зарычала от ярости, как истинная дроу, и ринулась навстречу воинам, готовясь дорого продать свою жизнь.

Первым из врагов, попавшимся ей на пути, оказался здоровенный человек с торчащей дыбом черной бородой, вооруженный двумя короткими мечами. Он с разворота кинулся в атаку, одним мечом нанеся удар на уровне ее глаз, чтобы вынудить ее вскинуть щит, а вторым полоснув понизу, пытаясь выпустить ей кишки, пока она отражает удар сверху. Халисстра просто отклонилась в сторону и стукнула его по вытянутой левой руке булавой, нанеся страшный удар, от которого хрустнула кость. Клинок выпал из раненой руки. Человек замычал от боли, но не перестал теснить ее. Халисстра со злостью отступала, поскольку он продолжал рассекать и рубить воздух единственным оставшимся мечом.

Еще трое его товарищей пытались окружить Халисстру со всех сторон, и она была вынуждена обороняться, отбивая меч и копье щитом и нанося сокрушительные удары своей заряженной магией дубинкой. По лесу отдавалось эхо ударов стали о сталь.

— Берите ее живьем, если сможете, — приказал маг. — Лорд Дэссаэр хочет знать, кто эти пришельцы и откуда они явились.

— Легче сказать, чем сделать, — проворчал первый из мечников, все еще удерживая позиции, несмотря на потерю выпавшего из руки клинка. — Похоже, она не желает, чтобы ее окружили.

Халисстра зарычала от ярости и, внезапно развернувшись к эльфу слева от себя, проскользнула мимо острия копья и бросилась к нему. Он попятился и поспешно попытался заслониться оружием, но она опередила его.

С возгласом холодного ликования жрица с силой обрушила дубинку на переносицу неприятеля. Оружие ударило с громоподобным треском и раскроило череп ее жертве, повалившейся на землю бесформенным кулем.

Мгновение спустя ей пришлось поплатиться за свой выпад, когда оказавшийся позади нее эльф с мечом вонзил острие своего оружия ей в левую лопатку, несмотря на ее попытку с кошачьей быстротой увернуться от удара. Сталь заскрипела о кость, и Халисстра вскрикнула от боли, а из ее руки, державшей щит, сразу исчезла сила. Мигом позже стрела, выпущенная стоящим поодаль лучником, дрожа, вонзилась в ее правую икру, сковав неподвижностью ногу.

— Теперь она наша, ребята! — крикнул эльф-мечник.

Он занес меч для нового удара, но Халисстра бросилась на землю и перекатилась под его защитой, разбив левое бедро врага очередным ужасным ударом дубинки. Эльф завопил и отшатнулся, потом повалился на снег и забился в конвульсиях.

Халисстра попыталась подняться, но маг обрушил на нее слепящую стрелу молнии. Сила заклинания буквально подхватила ее и швырнула по воздуху в небольшой, затянутый ледком ручей неподалеку. Все тело Халисстры содрогалось и болело, и она отчетливо ощутила запах собственного паленого мяса.

Она приподнялась на руке и ответила магу песнью баэ'квешел, резкими, смертоносными звуками, от которых кора посыпалась с деревьев и снежная пыль взвихрилась жалящей белой метелью. Эльф-маг выругался и укрылся плащом, защищая глаза, чтобы переждать опасное пение.

Халисстра начала еще одну песнь, но воины накинулись на нее, и крепкий бородач заставил ее умолкнуть тяжелым ударом в челюсть, от которого она снова растянулась на земле. На миг у жрицы Меларн потемнело в глазах, а когда зрение вернулось, на нее были нацелены не меньше четырех смертоносных клинков. Могучий мечник сверкнул на нее глазами поверх острия своего меча.

— Давай, продолжай, — зло бросил он. — Наши жрецы смогут порасспросить твой труп не хуже, чем тебя живую.

Халисстра попыталась отвлечься от жуткой головной боли и звона в ушах. Она осмотрелась и не увидела в глазах наземных жителей ничего, кроме смерти.

«Я могу притвориться, что сдалась, — сказала она себе. — Квентл и другие должны заметить, что меня нет, и они попытаются найти меня».

— Сдаюсь, — произнесла она на грубом языке людей.

Халисстра позволила себе вновь уронить голову на берег ручья и закрыть глаза. Она чувствовала, как ее рывком поставили на ноги, сорвали с нее кольчугу и грубо связали руки за спиной. Все это время она подчеркнуто игнорировала пленивших ее, заставляя свое сознание отвлечься от происходящего тем, что всецело сосредоточилась на катехизисе Ллос, который вынуждена была заучивать еще в бытность послушницей.

— Она, должно быть, важная птица. Гляньте на ее кольчугу. Я, пожалуй, таких еще не видал.

— Тут у нас лира и пара жезлов, — пробормотал тип с перебитой рукой, запустив пятерню в наплечный мешок жрицы. — Осторожнее, парни, может, она бард. Лучше бы для верности заткнуть ей рот кляпом.

— Тащи сюда то снадобье, живее. Фандар при смерти.

Халисстра бросила взгляд на эльфа-мечника, которому она раздробила бедро. Несколько спутников стояли возле него на коленях в снегу и грязи, пытаясь помочь, а он слабо вздрагивал в агонии. Снег вокруг был в ярких пятнах крови. Она рассеянно наблюдала эту сцену, мысли ее были за тысячи миль отсюда.

— Проклятая ведьма. Слава богам, что не все дроу дерутся так, как эта.

Перед ней возник эльфийский маг, его красивое лицо было напряженным и злым.

— Закройте ей лицо капюшоном, ребята, — приказал он остальным. — Ни к чему, чтобы она знала, где она.

— Куда вы меня тащите? — осведомилась Халисстра.

— Наш господин хотел бы кое-что узнать, — ответил маг.

Его улыбка была неприкрыто холодна и враждебна, взгляд остер, словно нож. — По моему опыту, большинство дроу настолько исполнены злобы, что скорее захлебнутся собственной кровью, чем сделают что-нибудь разумное и полезное, и я подозреваю, что ты не исключение. Лорд Дэссаэр задаст тебе несколько вопросов, и если ты ответишь ему что-нибудь невежливое, тебя снова отдадут нам, и мы выпотрошим тебя, как рыбу. В конце концов, это куда лучшая перспектива, чем та, что ожидает наших друзей, попадающих к вам в руки.

На лицо Халисстры нахлобучили капюшон, рывком затянули бечевки и туго обмотали их вокруг ее шеи.

ГЛАВА 12

Рилд затаился за огромным деревом, со стволом столь толстым и высоким, что, возможно, это была некая лесная Нарбондель. Дровокол висел у него за плечами, он фактически не пригодился в их последней схватке. Рилд чуть выдвинулся из-за ствола и внимательно вгляделся в пеструю мозаику лунного света и теней под пологом леса, высматривая цель. Вместе с Фароном он тихо сидел в засаде у тропы, по которой прошел их отряд, рассчитывая побить эльфов и людей, так долго надоедавших им их же собственным оружием. После нескольких отважных попыток навязать дроу ближний бой наземные эльфы и их союзники научились уважать мастерство и свирепость отряда темных эльфов. Теперь они предпочитали постоянно исподтишка осыпать их стрелами из темноты, перемежая обстрел быстрыми нападениями из засад и поспешными отступлениями.

Стрела свистнула в потемках. Рилд дернулся назад как раз вовремя, чтобы мельком заметить древко с белым оперением, пролетевшее мимо, так близко от ствола, что наконечник оцарапал кору. Положись Рилд на свое древесное укрытие, и пущенная искусной рукой стрела вонзилась бы ему точно в глаз.

— Что ж, больше ждать смысла нет, — прошептал Фарон.

Маг встретил распоряжение Квентл устроить засаду явно без всякого энтузиазма и с радостью был готов объявить затею неудавшейся и присоединиться к отряду. Он отрывисто бормотал слова заклинания и делал странные жесты, сосредотачиваясь.

На мгновение маг выпрямился и жестами обратился к Рилду:

— Пошли. Я создал наши образы, будет казаться, что мы все еще сидим здесь, а ты и я сейчас невидимы для врагов. Тихо иди за мной и держись поближе.

Рилд кивнул и крадучись двинулся вслед за магом. Он в последний раз бросил взгляд на безлюдный лес позади, проверяя, сработает ли уловка мага.

Где-то там, позади, Халисстра, подумалось ему. Скорее всего, мертвая.

Наземные жители, похоже, не были заинтересованы брать пленных, и разумная часть сознания Рилда просто списала жрицу Меларн со счетов, как очередную боевую потерю, хотя и сожалея о несвоевременной потере полезного спутника. За многие годы он прошел достаточно боев, чтобы знать, что воины погибают, но, несмотря на это, потеря Халисстры странным образом выбила его из колеи.

Фарон чуть задержался, медленно поворачиваясь и выискивая следы либо остальных членов отряда, либо идущих за ними по пятам врагов. Рилд замер и прислушался. Тихий ветер качал верхушки деревьев и вздыхал в ветвях над головой. Шелестели листья, поскрипывали сучья. Неподалеку журчал небольшой ручеек. Но Рилд не мог уловить ничего, что свидетельствовало бы об опасности или о возвращении Халисстры.

«Глупо надеяться на это», — сказал он себе.

— Тебя что-то беспокоит? — жестами поинтересовался Фарон.

— Нет, — молча ответил Мастер Оружия.

Маг внимательно разглядывал его, на его красивом лице сияли серебристые отблески лунного света.

— Скажешь, что не тревожишься из-за женщины? — продолжил разговор знаками Фарон.

— Конечно, нет, — таким же образом отозвался Рилд. — Я обеспокоен лишь потому, что она была ценной спутницей, и мне не улыбается остаться без ее целительского искусства. Но во всех иных отношениях меня это не касается. Я не дурак.

— На мой взгляд, ты слишком усердно возражаешь, — показал Фарон. — Но, думаю, это не имеет значения.

Он хотел сказать еще что-то, но в этот момент его прервал тихий шорох сзади. Маг и воин одновременно обернулись, ладонь Рилда уже лежала на рукояти Дровокола, в то время как другой рукой он вскинул арбалет, но из ярких теней вдруг возник Вейлас Хьюн. Из всей компании лишь проводник Бреган Д'эрт казался равным наземным обитателям в требующей терпения игре в кошки-мышки.

— Видели какие-нибудь следы наших врагов? — прожестикулировал Вейлас.

— Нет, но кто-то достаточно хорошо видел Рилда, чтобы пустить в него стрелу, — ответил Фарон на тайном языке дроу. — Поскольку они, похоже, догадались, где мы, мы оставили вместо себя иллюзию и пошли догонять вас.

— Узнал что-нибудь о Халисстре? — спросил Рилд беззвучно.

— Нет. И вы, значит, тоже? — шевельнул пальцами Хьюн.

— С полчаса назад мы слышали позади звуки боя. Он длился несколько минут. Может, это была она, — показал Фарон.

— Вот, значит, как, — вполголоса пробормотал Вейлас. — Что ж, тогда пойдемте. Остальные ждут, и раз мы не можем напасть на наших преследователей из засады, тогда лучше двинуться в путь. Чем дольше они задержат нас тут, тем выше вероятность, что появятся новые враги и присоединятся к охоте.

Проводник поспешно пошел впереди, бесшумно пробираясь между деревьев и кустов. Фарон и Рилд не могли соперничать с ним в мягкости шагов, но магия, похоже, действовала на славу, поскольку больше они не столкнулись со скрывающимися в кустах лучниками или копейщиками. Через несколько сотен ярдов они вышли к небольшому глубокому оврагу, надежно укрытому за густым кустарником и огромными валунами. Там они встретились с Квентл, Данифай и Джеггредом, распростершимися на земле и настороженно высматривающими, не начинается ли очередная атака.

— Застали вы врасплох лучников? — спросила Квентл.

— Нет. Они быстро обнаружили нас и уклонились от боя, — ответил Рилд. Он провел рукой по своим коротко стриженным волосам и вздохнул. — Для нас это не лучшее поле боя. Мы не можем схватиться с наземными эльфами, учитывая, какое преимущество они имеют в этих местах, но, если мы ничего не предпримем, они, в конце концов, окружат нас и разнесут на клочки стрелами.

Вейлас согласно кивнул и добавил:

— Они стараются обнаружить нас и обойти с флангов. Мы потеряли здесь несколько минут, но очень скоро нам придется или уходить, или драться. Я думаю, минут через десять, а может, и меньше.

— Пусть приходят! — прогремел Джеггред. — Меньше часа назад мы уже перебили дюжину подкравшихся к нам сзади. Теперь, когда мы знаем, что эти дневные бродяги здесь, мы будем резать их кучами.

— Следующая атака, вероятно, будет в виде града стрел, пущенных лучниками, которых мы, скорее всего, даже не сумеем увидеть, — возразил Вейлас. — Сомневаюсь, что обитатели Поверхности окажутся настолько любезны, что выстроятся рядами, чтобы нам было удобнее убивать их. Хуже того, что если разведчики послали за помощью? Следующая атака может быть на рассвете, и их может оказаться в два, в три раза больше, чем до сих пор. Меня не радует мысль, что нас начнут осыпать стрелами и заклинаниями после восхода солнца, когда наши враги начнут видеть куда лучше, чем мы.

— Ладно, — проворчал Джеггред. — И что ты тогда предлагаешь?

— Уходить, — ответил за проводника Рилд. — Уходить как можно быстрее. Если повезет, до восхода солнца мы оторвемся от погони и, возможно, найдем подходящее место, чтобы спрятаться.

— А может, доберемся до территории, которую контролирует Джэлр, — добавил Вейлас.

— Что может, конечно, оказаться еще опаснее, чем игра в кошки-мышки с нашими наземными приятелями, — заметил Фарон. — Если Джэлр не жалуют гостей…

— Любят они гостей или нет — не имеет значения, — сказала Квентл. — Мы пришли поговорить с их жрецом, и мы сделаем это, даже если для этого придется драться с половиной их Дома.

— Ваше предложение не слишком ободряюще, господин Хьюн, — произнесла Данифай. У нее обильно текла кровь из раны на правой руке: с огромной силой посланная стрела пробила кольчугу и вонзилась девушке в плечо. Говоря, она неловко бинтовала рану другой рукой. — Что будет, если мы не сумеем оторваться от врагов? Кажется, в этих проклятых лесах они вполне способны не отставать от нас.

— Один момент, — сказал Рилд. — А как насчет госпожи Меларн? Она где-то там, позади.

— Скорее всего, она уже мертва, — пожал плечами Вейлас. — Или в плену.

— Не стоит ли удостовериться в этом, прежде чем бросать ее? — настаивал Мастер Оружия. — Ее исцеляющие песни — единственная магия такого рода, которая у нас оставалась. Здравый смысл требует…

— Здравый смысл требует, чтобы мы не тратили ни время, ни силы на труп, — оборвала его Квентл. — Никто не возвращался за мной, когда…

Она умолкла, потом встала и подошла к Данифай помочь закрепить повязку.

— Наша цель лежит впереди, а не позади, — произнесла настоятельница Арак-Тинилита. — И она важнее, чем любой отдельный дроу.

Рилд потер лицо рукой и обвел компанию взглядом. Вейлас смотрел в сторону, без особой нужды поправляя какой-то ремешок на снаряжении. Фарон глядел на Квентл с таким выражением, что было ясно: маг заметил лицемерие жрицы, если не что-то иное. В конце концов, она потеряла в Чед Насаде немало времени, скорее надеясь освободить склады Бэнр от товаров, чем пытаясь вернуть заботу Ллос.

Данифай уставилась в лес позади них, беспокойно хмуря брови, но явно не желая спорить из-за своей госпожи.

Наконец Квентл повернулась к Фарону и сказала:

— Может быть, у нашего искусного мага есть в запасе что-нибудь, что помогло бы нам отбить у этих проклятых дневных бродяг охоту подходить к нам слишком близко?

Фарон задумался, похлопывая себя по подбородку.

— При сложившихся обстоятельствах наша главная трудность, — заговорил, наконец, Мастер Магика, — состоит в том, что противник может использовать эти места к своему преимуществу и к нашей невыгоде. Начнись вдруг лесной пожар, дым и пламя могли бы…

— Боюсь, вы маловато знаете о наземных лесах, господин Миззрим, — рассмеявшись, перебил ее Вейлас. — Эти деревья сейчас слишком сырые, чтобы загореться по вашему хотению. Лучше попытать удачи через несколько месяцев, когда солнце подсушит их.

— О, — заметил маг, — полагаю, это верно для обычного пожара.

— А вдруг ты не сможешь помешать огню перекинуться на нас, — высказал Рилд тревожащую его мысль.

— Ну, я не могу быть полностью уверенным, но мой пожар будет гореть так, как я захочу, — пообещал Фарон. — Как заметил господин Хьюн, лес достаточно сырой, чтобы деревья занялись без прямого воздействия моего заклинания. Ну и конечно, у нас будет то преимущество, что мы будем знать, где и когда пожар начнется.

— Отлично, можешь начинать, — поразмыслив мгновение, решила Квентл.

Рилд почувствовал, что у него сжалось горло, и отошел в сторону от остальных, быстро беря себя в руки.

Мастер Магика встал, сунул руку в сумку, висящую у него на поясе, и извлек крошечный шелковый мешочек. Он высыпал его содержимое на ладонь. Красный порошок заблестел в лунном свете. Фарон оглядел лес, повернулся, определяя, откуда дует ветер, и быстро произнес заклинание, подбросив порошок в воздух. Яркие малиновые искорки вспыхнули среди опускающегося на землю порошка, с каждым мгновением их становилось все больше и они разгорались все ярче. Еще одним жестом Фарон послал пылающие искорки по большой, широкой дуге в сторону леса перед собой.

Едва каждая из крошечных искр касалась земли, она набирала силу, обретала форму паука размером с мужскую голову. Окутанные малиновым пламенем, огненные пауки побежали по земле, углубляясь в чащу. Все, к чему они прикасались, сначала начинало дымиться потом вспыхивало. Древесина действительно была сырой, и пожар получался дымный и распространялся медленно, но Фарон сотворил сотни паукообразных искр. Ожившие частички огня сновали среди замшелых стволов с беспощадной свирепостью, будто такое количество древесины будило в них жестокую жажду уничтожения.

— Славно, славно, — бормотал Фарон. — Им нравятся деревья… несомненно, нравятся.

— Огонь слишком неспешен, чтобы сжечь наших преследователей, — заметила Квентл.

— Я никогда не слыхал, чтобы наземные эльфы позволили пожару вроде этого беспрепятственно бушевать в их обожаемых лесах, — улыбнулся Фарон. — На некоторое время они будут заняты заливанием моих пауков и тушением огня.

Квентл еще мгновение смотрела на пламя и улыбнулась.

— Что ж, это может сработать, — сказала она. — Господин Хьюн, ведите нас. Я намерена достичь Дома Джэлр прежде, чем наземные жители снова потревожат нас.

Каанир Вок скрестил мускулистые руки на груди и нахмурился.

— Сколько на этот раз? — спросил он.

Каанир разглядывал последствия сражения между танарукками своего авангарда и колоссальным пурпурным червем, плотоядным гигантом в сотню футов длиной. Червь был мертв, но и несколько воинов Властителя Со Скипетром валялись, разорванные и раздавленные чудовищем, которое сокрушили.

— Семь, мой повелитель, но мы, как вы сами видите, убили эту тварь.

Командир танарукков, по имени Сокрушающий Кулак, опирался на огромный топор, забрызганный отвратительной кровью чудовища. Левая рука гуманоида была изувечена в какой-то давней схватке и наглухо упрятана в латную рукавицу, которая сама по себе была куда лучшим оружием, чем ее изуродованное содержимое.

— Воины слышали, как оно движется внутри скалы, — продолжал Сокрушающий Кулак, — но оно вылезло из потолка и упало на них.

— Я привел вас сюда не для того, чтобы убивать безмозглых червей, — сказал Каанир. — И не для того, чтобы кормить своими воинами всяких встречных тварей. Этой схватки лучше было избежать, Сокрушающий Кулак. Теперь этих семерых воинов не будет с нами, когда мы встретимся с темными эльфами, верно?

— Да, мой повелитель, — прорычал танарукк. Он опустил голову. — Я велю начальникам патрулей делать все возможное, чтобы избегать ненужных стычек.

— Хорошо, — ответил Каанир. Он скупо улыбнулся танарукку и хлопнул существо по плечу. — Берегите свои топоры для дроу, Сокрушающий Кулак. Скоро мы с ними встретимся.

Жадный огонь вспыхнул в глазах танарукка, и Сокрушающий Кулак вновь выпятил клыкастую челюсть. Он согласно зарычал и зарысил прочь, отыскивать своих собратьев-командиров.

— Ты не накажешь его? — спросила Алиисза, выскользнув из тени. — Я не привыкла числить среди твоих качеств милосердие, любимый.

Ее господин обернулся ей навстречу.

— Порой, — ответил он, — одно доброе слово лучше достигает цели, чем два суровых. Знать, когда и какое выбрать, — в этом и состоит искусство повелевать. — Каанир подтолкнул копытом одного из мертвых воинов и улыбнулся. — Кроме того, как я могу винить их в проявлении этого самого воинственного духа, когда я столько потрудился, чтобы вдохнуть его в мой Карательный Легион? В природе танарукка — броситься в битву и уничтожить врага или умереть, пытаясь сделать это.

Алиисза взглянула на пурпурного червя и передернулась.

— Думаю, это самый крупный из всех, что я видела, — пробормотала она.

Резиденция демона в руинах древнего Аммариндара находилась в добрых двухстах пятидесяти милях к юго-востоку от Мензоберранзана, и на этом пути была преграда — Темное озеро. К счастью, танарукки были быстры, сильны и могли выдерживать стремительные марши с минимумом припасов. Дворфы древнего Аммариндара проложили по всему своему королевству замечательные подземные дороги, широкие, ровные туннели, которые тянулись миля за милей в бесконечной тьме.

Каанира несколько смущала мысль, что гигантская пещера Темного озера лежит где-то в миле-двух у него под ногами, но старый тракт дворфов был намного более удобной дорогой к окрестностям Мензоберранзана. А если оказалось, что на нем полно голодных монстров, что ж, на любой другой дороге тоже проблем хватает.

Он стряхнул с себя задумчивость и направился обратно к длинному строю своих воинов, шагающих мимо места схватки колонной по двое.

— Итак, расскажи мне еще раз про этого Нимора, — сказал Каанир. — Я с легкостью могу понять мотивы Хоргара Беспощадного Призрака в организации этого нападения. Серые дворфы и темные эльфы на протяжении столетий воевали множество раз. Чего я не понимаю — зачем это нужно дроу-ассасину?

— Насколько я могу судить, — ответила Алиисза, — он настолько ненавидит великие Дома Мензоберранзана, что готов уничтожить город, чтобы сокрушить их.

— Такая однозначность намерений — редкость для темного эльфа. Ты, конечно, понимаешь, что он лгал тебе.

Каанир подозревал, как обычно, что Алиисза придерживает что-то после встречи с Нимором для себя про запас. В конце концов, она же алю, дочь суккуба, и ее оружие и методы очевидны.

— Лгал? — насмешливо переспросила она. — Мне?

— Я просто обращаю твое внимание на то, что стоит бояться темных эльфов, дары приносящих, — ответил Каанир. — Может, он и убедил тебя, что в моих интересах привести свою армию сюда, но я ни на миг не поверю, что твой загадочный ассасин не хочет получить от этого союза больше, чем я.

— Это принимается без обсуждения, да? — сказала она. — Если ты это понимаешь, то почему согласился привести армию к Столпам Скорби?

— Потому что там что-то должно произойти, — ответил Каанир. — Мои устремления уже переросли границы старого Аммариндара, и я не намерен сковывать себя ими.

Предводитель смотрел сквозь своих свирепых воинов, марширующих мимо, и ему рисовались заманчивые смутные картины.

— Мы подойдем сверху и с запада, — продолжал Каанир, — точно во фланг тем, кто пытается удерживать Столпы против наступающей армии Граклстаха. На первый взгляд, именно поэтому Хоргар Беспощадный Призрак и его дроу-ассасин хотели, чтобы мы пришли туда. Это могло бы послужить их целям — просидеть несколько дней в ущелье и позволить дроу перебить моих солдат, прежде чем попытаться овладеть проходом. Оказаться по ту же сторону преграды, что и наши враги, — в этом есть и недостатки, и преимущества. Я не желаю давать Хоргару возможность изобрести какое-нибудь оправдание своей медлительности в надежде, что мои танарукки примут на себя основную тяжесть боя.

Алиисза прижалась к нему и промурлыкала:

— А до того, как ввязаться в бой, любовь моя, ты еще не выбрал, на чьей стороне будешь. Темные эльфы могли бы заплатить, и заплатить хорошо за твою помощь в критический момент операции. Даже если эта помощь выразится в том, что ты ничем не станешь помогать серым дворфам в их наступлении.

Каанир Вок оскалил острые зубы в кривой усмешке.

— Вот именно, — признал он. — Что ж, хорошо. Посмотрим, что будет, когда Столпы Скорби окажутся перед нами.

Халисстру заставили пройти по лесу несколько миль, с кляпом во рту, капюшоном на голове и руками, связанными за спиной. Наземные эльфы залечили рану в ее ноге, чтобы она не задерживала их, но остальными заняться и не подумали. Хотя они отобрали ее кольчугу и щит, но позволили надеть куртку, чтобы защититься от холодного ночного воздуха, — предварительно тщательно обыскав ее, чтобы удостовериться, что не пропустили никакого припрятанного оружия или магических приспособлений.

В конце концов, они добрались до места, где лесная подстилка под ногами сменилась камнем, и жрица услышала шепот и шаги множества людей вокруг. Воздух стал теплее, и сквозь закрывающий ее глаза капюшон просочился тусклый свет костра.

— Лорд Дэссаэр, — произнес голос рядом, — это пленница, о которой говорил Хурмаэндир.

— Вижу. Снимите с нее капюшон. Я хочу видеть ее лицо, — послышался глубокий задумчивый голос откуда-то сверху.

Ее конвоиры скинули с нее капюшон, предоставив Халисстре жмуриться в ярких огнях красивого зала из сияющего серебристого дерева. По столбам и балкам вились цветущие лозы, у одной из стен в большом очаге пылал огонь. Несколько бледнолицых эльфов бдительно следили за ней — явно стража, в серебристых кольчугах, с мечами на поясах.

Лорд Дэссаэр оказался высоким полуэльфом с золотистыми волосами и светлой кожей с легким бронзовым отливом. Крепкий для мужчины, почти как Рилд, он был в сверкающем золотом нагрудном доспехе и богатом платье.

— И кляп вытащите тоже, — велел эльфийский лорд. — Иначе она вряд ли сможет говорить.

— Осторожнее, мой господин, — предупредил один из ее конвоиров, и Халисстра узнала чернобородого человека, с которым сражалась в лесу. — Ей ведомо искусство бардов, и может быть, она сумеет произнести заклинание и со связанными руками.

— Я приму все возможные предосторожности, Курнил. — Хозяин зала придвинулся ближе, задумчиво глядя в кроваво-красные глаза Халисстры, и спросил: — Итак, как нам тебя называть?

Халисстра молчала.

— Ты Озковин или Джэлр? — спросил Дэссаэр.

— Я не из Дома Джэлр, — ответила она. — И ничего не знаю о другом Доме, который вы назвали.

Лорд Дэссаэр встревожено переглянулся со своими советниками.

— Значит, ты принадлежишь к третьему клану?

— Я путешествовала с небольшим отрядом по торговым делам, — пояснила жрица Меларн. — Мы не искали ссор с наземными жителями.

— К словам дроу в здешних краях относятся несколько скептически, — заметил Дэссаэр. — Если ты не из Озковин или Джэлр, тогда что тебе понадобилось в Корманторе?

— Как я уже сказала, это была торговая миссия, — солгала Халисстра.

— Ну-у, конечно, — протянул Дэссаэр. — Кормантор не был покинут окончательно во время Отступления, и мой народ сильно возражает против попыток дроу захватить нашу древнюю родину. А теперь я хотел бы знать, кто же такие на самом деле ты и твои спутники и что вы делали в нашем лесу.

— Наши дела — это наши дела, — ответила Халисстра. — Мы не собираемся причинять вред никому из наземных жителей и намерены покинуть это место, как только завершим то, за чем пришли.

— Так что я должен был бы просто отпустить тебя восвояси, не так ли?

— Сделав это, вы бы ничем не повредили себе.

— Мои воины каждый день вынуждены участвовать в смертельных схватках с представителями вашего народа, — сказал Дэссаэр. — Даже если ты говоришь, что не имеешь ничего общего с Озковин и Джэлр, это еще не значит, что ты не враг нам. Мы не просим пощады у дроу и не щадим их. Если ты не сумеешь удовлетворительно объяснить мне, почему мы должны проявить к тебе снисхождение, ты будешь казнена.

Повелитель наземного народа скрестил руки поверх нагрудника и устремил на нее суровый взгляд.

— У нас дело к Дому Джэлр, — сказала Халисстра. Она выпрямилась, насколько позволили связанные за спиной руки. — Оно не имеет отношения к наземным эльфам. Как я уже сказала, наш отряд здесь не за тем, чтобы причинять какое-либо беспокойство вам или вашим людям.

Лорд Дэссаэр вздохнул, потом кивнул стражам Халисстры.

— Проводите ее в камеру, — велел он. — Посмотрим, не станет ли наша гостья более полезна нам, если у нее будет время как следует обдумать свое положение.

Стражи Халисстры вернули на прежнее место ее капюшон, снова закрыв ей глаза. Она стояла спокойно и позволила им сделать это, не протестуя. Если тюремщики привыкнут к ее покорности, то, возможно, они сделают какую-нибудь ошибку и дадут ей шанс вырваться из их лап.

Стражи вывели ее из зала обратно на улицу. Халисстра почувствовала, что воздух стал совсем студеным, ощутила даже сквозь капюшон, что небо делается ярче. Близился рассвет, ночь таяла с приближением солнца. Она гадала, не собираются ли стражники запереть ее в какой-нибудь открытой клетке, в месте, где все любопытствующие и недовольные смогут подходить и, глумясь, мучить ее, но вместо этого ее отвели в другое строение и там заставили спуститься вниз по короткой каменной лестнице.

Зазвенели ключи, заскрипела, отворяясь, тяжелая дверь, и жрицу ввели внутрь. Ей развязали руки лишь для того, чтобы снова сковать их тяжелыми железными кандалами. Грубые руки толкнули Халисстру к ее месту.

— Слушай хорошенько, дроу, — послышался голос. — С тебя снимут капюшон и вытащат кляп, как приказал лорд Дэссаэр. Однако если только ты попытаешься произнести заклинание, тебе наденут стальной намордник и так обмотают голову капюшоном, что ты станешь бороться за каждый вдох. Мы не хотим изменять себе и жестоко обращаться с пленниками, но втройне отплатим за любое беспокойство, которое ты нам доставишь. Если нам придется переломать тебе руки-ноги и раскрошить челюсть, чтобы усмирить тебя, мы это сделаем.

С нее сняли капюшон. Халисстра зажмурилась, оказавшись в ярко освещенной камере, залитой горячим солнечным светом, просачивающимся сквозь решетку в одном из верхних углов. Несколько вооруженных стражников напряженно следили за ней, ловя любые признаки возможных неприятностей. Она просто проигнорировала их и позволила себе сползти по стене. Ее руки были туго скованы, и кандалы прицеплены к надежному креплению на потолке, хитро устроенному так, чтобы выбирать всякую слабину цепи.

Стражники оставили ей полбуханки черствого золотисто коричневого хлеба и мех из мягкой кожи с холодной водой и вышли из камеры. Дверь оказалась из клепаных стальных пластин и явно запиралась на ключ и засов снаружи.

«И что теперь?» — подумала Халисстра, уставившись на противоположную стену.

Из того немногого, что она увидела в наземном городе, Халисстра предполагала, что ее товарищи сумели бы отбить ее достаточно легко, с незначительными усилиями.

— Это едва ли, — пробормотала сама себе Халисстра.

Она была лишившейся Дома изгнанницей, полезность которой не могла перевесить того простого факта, что, как старшая дочь знатного Дома, она являлась наиболее опасной соперницей Квентл в отряде. Наставница Академии должна быть только счастлива предоставить Халисстру ожидающей ее судьбе.

Кто стал бы спорить с Квентл в ее защиту?

«Данифай?» — пришло в голову Халисстре.

Она уронила голову на грудь и рассмеялась, тихо и горько.

«Должно быть, я действительно дошла до отчаяния, — подумала жрица, — раз надеюсь на сострадание Данифай».

Данифай, сама некогда ставшая пленницей в бою, должна была оценить восхитительную, совершенную иронию этой ситуации. Заклинание уз не позволило бы Данифай поднять руку на Халисстру, но без специального распоряжения рабыня не обязана была разыскивать ее.

Поскольку ничего не оставалось, кроме как таращиться на стенку, Халисстра решила закрыть, глаза и отдохнуть. У нее все еще болели нога, тело и челюсть, пострадавшие во время последней отчаянной схватки. Как бы ни хотелось ей воспользоваться песнью баэ'квешел, чтобы исцелить себя, она не отважилась. Боль надо было перетерпеть.

С помощью простого ментального упражнения она отключила разум от телесной боли и усталости и скользнула в глубокое Дремление.

В зале для приемов полуэльф лорд Дэссаэр смотрел, как его солдаты выводят дроу прочь, и задумчиво поглаживал бороду.

— Ну, Сейилл, — произнес он, — что ты об этом думаешь?

Из-за потайной ширмы выскользнула гибкая фигура в зеленой вышитой юбке и куртке. Это оказалась чистокровная эльфийка, высокая и грациозная, — и она тоже была дроу, с кожей черной, как чернила, и на удивление красными радужками глаз. Она подошла ближе к Дэссаэру и уставилась вслед уходящим солдатам и их пленнице.

— Я думаю, что она говорит правду, — ответила дроу. — По крайней мере, она не из Джэлр или Озковин.

— И что мне с ней делать? — спросил лорд. — Она убила Харвальдора и едва не погубила и Фандара тоже.

— С милостью Эйлистри, я верну к жизни Харвальдора и исцелю Фандара, — ответила женщина-дроу. — А, кроме того, разве патруль Курнила не напал на нее и ее товарищей первым? Она просто защищалась.

Дэссаэр изумленно приподнял бровь и посмотрел на Сейилл:

— Ты собираешься донести до нее послание твоей богини?

— Это мой священный долг, — ответила Сейилл. — В конце концов, до тех пор, когда оно было мне даровано, я почти ничем не отличаюсь от нее.

Она склонила голову, указывая на отсутствующую пленницу.

— Это гордячка из знатного Дома, — сказал Дэссаэр. — Сомневаюсь, чтобы она пожелала слушать слова Эйлистри. — Он положил руку на плечо жрицы-дроу. — Будь осторожна, Сейилл. Она скажет или сделает все, что угодно, чтобы усыпить твою бдительность, а когда ты поддашься на это, она убьет тебя, если ты встанешь между нею и свободой.

— Пусть будет так, как должно, мой долг ясен, — отозвалась Сейилл.

— Я отложу свое решение на десять дней, — сказал повелитель эльфов, — но если она откажется прислушаться к твоему посланию, я должен буду защитить мой народ.

— Знаю, — ответила Сейилл. — Я уверена, что у меня все получится.

ГЛАВА 13

Дома Мензоберранзана готовились к войне. Из множества замков и дворцов, пещер и крепостей стройные мужчины в элегантных черных кольчугах выходили горделивыми колоннами либо гарцевали в высоких седлах верховых ящеров, и вымпела развевались на их копьях. При обычных обстоятельствах каждый Дом мог бы выставить еще и сотни воинов-рабов, сброда вроде кобольдов, орков, гоблинов и огров, чтобы бросить их на врага прежде, чем в бой вступят ценные силы дроу, но после бунта вооруженные рабы стали редкостью. Тысячи низших гуманоидов пережили и восстание, и его крах, так же как и последующие ужасные репрессии, но среди рабов воины, естественно, понесли наибольшие потери. Даже тем, кому позволили сдаться, безусловно, нельзя было больше доверять оружие.

Нимор сидел в седле боевого ящера Дома Аграч-Дирр и довольно улыбался, глядя, как перед ним проходит войско Дирр. Отряды собирались на небольшой, немного тесноватой площади на границе между Западной Стеной и Нарбонделлином, по иронии судьбы неподалеку от резиденции Дома Фэн Тлаббар. Каждый мечник-дроу в дополнение к обычному оружию и снаряжению нес легкий вещевой мешок, да еще образовалось нечто вроде обоза, поскольку с отрядом пришли вьючные ящеры и их обслуга. Многие из простых обитателей города вышли поглазеть на сборы армии, поскольку это было, бесспорно, самое большое воинство, выступавшее под командой верховных матерей со времен давнего злосчастного нападения на Мифрил Халл.

— Полагаю, заседание Совета прошло удачно, — произнес Дирр, становясь на стремя Нимора.

Неумерший маг появился, разумеется, не в своем истинном обличье и даже не в образе старика, которым пользовался у себя дома. Теперешней его маской был облик ничем не примечательного мага Аграч-Дирр, юного и крепкого, разряженного в парадные одеяния своего Дома.

— Ваша Верховная Мать была хорошо подготовлена, — отметил Нимор. Он говорил тихо, хотя поблизости не было никого, кто бы мог подслушать. — На битву отправляется половина всех воинов города.

— Ясраена оказалась полезным прикрытием, — заметил лич. — Я знавал дюжину, если не больше, верховных матерей Дирр и время от времени обнаруживал, что мои родственницы недовольны моим… особым положением в Доме. Ясраена, разумеется, убила бы меня, если бы смогла, но она понимает, что Аграч-Дирр неизбежно будет уничтожен, случись со мной какая-нибудь неприятность. Я проинформировал ее о некоторых своих давнишних мерах, чтобы отбить охоту пытаться застать меня врасплох.

Нимор сухо рассмеялся:

— Подозреваю, что вас нечасто заставали врасплох, лорд Дирр.

— Успех всегда равен труду, вложенному в его подготовку, юный Нимор. Запомните на сегодня этот урок. — Иллюзорные черты лича скривились в усмешке, и он отошел от скакуна Нимора. — Удачи в вашем предприятии, капитан.

Мимо промаршировала последняя колонна, и Нимор развернул ящера.

Он обернулся к личу:

— Еще одно слово. Десять дней назад Нарбондель зажглась с опозданием на часы, но с того времени каждый день она загорается вовремя, и по городу ходят слухи, что мастера Магика обрели своего Архимага.

Дирр улыбнулся и развел руками.

— Поскольку Архимаг Бэнр на некоторое время может оказаться недосягаем, — сказал лич, — я был бы рад узнать, что мастера Магика сами решили, кто из них займет место Громфа.

— А разве Верховной Матери Бэнр и Совету нечего сказать по этому поводу?

— Нет, если объединившиеся мастера осознают, какой силой они теперь реально обладают, — ответил Дирр. — Я, конечно, не член Академии, но пара молодых щенков из моего Дома — да, и благодаря им я неплохо информирован. Мастера спорят, настало ли время нарушить традицию и самим назвать имя своего Архимага, но половина желает выбрать кого-нибудь достаточно умного и смелого, чтобы занять этот пост, а другая половина раздумывает, не вернуться ли по своим Домам, чтобы править там. Вмешательство Совета в такой ситуации означало бы гражданскую войну, а те немногие мастера, которые не понимают, что гражданская война уже вовсю свирепствует, убеждают сохранить существующее положение, опасаясь Возвращения Ллос. Как бы то ни было, Магик целиком и полностью парализован из-за отсутствия Громфа.

Лич отвернулся, тяжело опершись на длинный посох, и с сухим надтреснутым смешком резво зашагал прочь.

Нимор поднял бровь и наблюдал за уходом лича, обдумывая слова своего союзника, потом пустил ящера рысью вслед за колонной.

— Лейтенант Жаззт! — окликнул он.

От марширующей колонны воинов Дома Аграч-Дирр отделился невысокий мужчина, весь в шрамах, и потрусил к Нимору. Идущие в поход солдаты прекрасно знали, что «капитан Зайемд» не отпрыск их Дома, но им объяснили, что командир отряда пользуется полным доверием Верховной Матери Ясраены и, по сути, она сделала его главой их древнего рода — достаточно распространенная практика среди главных Домов города. Нимор не сомневался, что Жаззт Дирр, второй кузен самой Верховной Матери, получил некие дополнительные и особые указания, касающиеся обстоятельств, при которых он должен игнорировать команды Нимора, но, поскольку ассасин намеревался свято блюсти условия сделки с Аграч-Дирр, он был вполне уверен, что с офицером Дома Дирр проблем не возникнет.

— Да, капитан? — спросил Жаззт.

Он осмотрительно не выказывал никаких эмоций вообще, просто глядя на Нимора с легким любопытством опытного ветерана.

— Стройте отряд здесь, рядом с людьми Бэнр. Скажите воинам, чтобы были готовы к долгому переходу. Я надеюсь выступить не позднее, чем через час.

— Есть, капитан.

Лейтенант отступил на шаг, коротко отсалютовал, потом повернулся и начал выкрикивать приказания солдатам Аграч-Дирр. Нимор рысью направил своего скакуна через площадь к небольшому шатру, вокруг которого царила суматоха. Здесь собирались высокородные офицеры и командиры отрядов каждого из Домов, большинство из них — с целой свитой сержантов и вестовых. Одновременно велось несколько споров по поводу всего, что касалось похода: порядка движения, лучшего места для лагеря в конце дня, кратчайшего пути к Столпам Скорби.

Он спешился, бросил поводья боевого ящера ближайшему рабу и устремился в самую гущу сутолоки, проталкиваясь к отгороженной зоне. Чтобы его пропустили, ему пришлось предъявить свой знак Дома и звания. Внутри находилась группа командиров и офицеров из разных Домов, и все говорили одновременно. То, что появился повод собрать войско и выступить в военный поход, казалось, заставило их забыть об обычных интригах и кровной мести, по крайней мере, на время. Вместо того чтобы драться друг с другом на уличных дуэлях, лихие ребята рвались затмить один другого отвагой и беспощадностью на поле боя.

Нимор разглядывал командиров, замечая знаки шести-восьми великих Домов и еще с полдюжины — крупнейших и сильнейших из младших. Его взгляд упал на мужчину со знаком Дома Бэнр, поскольку тот вскинул руку и возвысил голос, привлекая внимание остальных.

— Возвращайтесь к отрядам и проинспектируйте свои обозы, — говорил Энджрел Бэнр, Мастер Оружия Дома Бэнр. — Мне надо получить от каждого из вас данные о численности вьючных животных и повозок в ваших обозах и общий перечень припасов. Возвращайтесь не позднее чем через час. Наши родственницы, без сомнения, обдумают многие вопросы высшей стратегии, но детально проработать все, что касается обозов и боевых сигналов, предстоит нам, и обсудить предстоит еще многое.

Энджрел был высоким стройным парнем в доспехе из черненых мифриловых пластин и темном плаще. На его накидке горделиво красовались эмблемы Дома Бэнр, а весь его облик свидетельствовал о железной дисциплине; прямоте и целеустремленности, необычных для высокородного дроу, будь то мужчина или женщина.

Командиры прекратили болтовню и разошлись из шатра, направляясь к своим отрядам. Нимор пропустил их и, направляясь поговорить с Мастером Оружия Бэнр, забормотал заклинание.

— Господин Бэнр, — окликнул Нимор, пряча за этим возгласом последние слова заклинания.

— Да, — отозвался Мастер Оружия, удивленно глядя на Нимора. — Я… ах…

Нимор улыбался, видя, как действует на дроу заклинание, и зная, что на некоторое время они с Энджрелом Бэнром станут весьма близкими друзьями.

— Вы кажетесь мне знакомым, но, по-моему, я вас не знаю, — обратился к нему Энджрел. — Вы носите цвета Аграч-Дирр.

— Я Зайемд Дирр, и я командую отрядом моего Дома, — ответил Нимор. — Как вы думаете, когда жрицы намерены присоединиться к нам или хотя бы позволить нам выступить?

— Мне кажется, что верховные матери все еще решают, кто из них возглавит экспедицию, — сказал Энджрел, судя по виду пришедший в себя. — Ни одна не доверяет остальным настолько, чтобы сейчас добровольно покинуть город, но всем очевидно, что лучше все-таки кому-то из них возглавить мужчин.

Нимор рассмеялся.

— У вас просто дар говорить прямо, сэр. — Нимор оглянулся на остальных командиров и офицеров, набившихся в шатер, и добавил: — Полагаю, вы уже подсчитали, какие из Домов присутствуют здесь и сколько войск — и каких — привел каждый из них? Жрицы захотят знать это, и всем нам полезно будет иметь представление о том, кому за кем выступать.

Конечно, он мог найти этой информации и другое применение, но ведь об этом не было необходимости упоминать, не так ли?

— Разумеется, — ответил Энджрел. Он указал на стол в дальнем углу палатки, где несколько офицеров Бэнр изучали карты и донесения. — Нужно, чтобы вы сообщили им численность вашего отряда, количество пехоты и кавалерии и еще сведения о вашем обозе. А после этого я хотел бы задать вам несколько вопросов насчет нашего маршрута и того места, где мы предполагаем встретить армию дергаров. Я так понимаю, что эти места вам хорошо знакомы, так же как и состав и тактика войска серых дворфов.

Нимор поправил кирасу и серьезно кивнул.

— Конечно, — сказал он. — Я хорошо их знаю.

Халисстру пробудил звук открывающейся двери. Она мельком глянула в ее сторону, решив, что, наверное, пришел ее час и наземные жители явились предать ее мечу.

— Мне больше нечего сказать вашему лорду, — сказала она, хотя у нее и мелькнула мысль, что предпочтительнее выдать товарищей, чем погибнуть мучительной смертью, особенно если бы взамен она могла обрести свободу.

— Отлично, — ответил женский голос. — Надеюсь тогда, что ты согласишься поговорить со мной.

Гибкая фигура проскользнула сквозь открытую дверь, которую закрыли и заперли за ней. Посетительница, укутанная в длинное темное одеяние, помедлила, разглядывая Халисстру, потом протянула руки, черные как уголь, и откинула с головы капюшон, открыв лицо цвета блестящего эбенового дерева и глаза, красные как кровь.

— Я Сейилл Озковин, — сказала дроу, — и я пришла, чтобы передать тебе послание моей госпожи: «Место, принадлежащее вам по праву, ждет вас в Наземных Королевствах, в Стране Великого Света. Приходите с миром и живите снова под солнцем, там, где растут деревья и цветы».

— Жрица Эйлистри, — пробормотала Халисстра. Она, разумеется, слышала об этом культе. Паучья Королева не питала ничего, кроме презрения, к слабому, идеалистическому вероучению Темной Девы, чьи приверженцы мечтали об искуплении грехов и признании в Верхнем Мире. — Что ж, я шла с миром и, похоже, нашла принадлежащее мне по праву место в этой славной маленькой камере. Я думаю, что прямо за прутьями моей решетки цветут восхитительные цветы, и я весьма благодарна, что это трижды проклятое солнце не заглядывает в мою тюрьму глубже. — Она горько рассмеялась. — Почему-то благочестивое послание твоей глупой маленькой пляшущей богини сегодня звучит несколько фальшиво. А теперь уходи и дай мне снова заняться важным делом — подготовкой к неизбежным пыткам, которые ждут меня, когда у так называемого лорда этой вонючей навозной дыры, именуемой деревней, лопнет терпение из-за моей несговорчивости.

— Я говорила точно так же, когда впервые услышала послание Эйлистри, — ответила Сейилл. Она подошла поближе и села на пол рядом с Халисстрой. — Как и ты, я была жрицей Паучьей Королевы и оказалась пленницей наземного народа. И теперь, прожив здесь уже несколько лет, я все еще нахожу солнечный свет слишком резким.

— Не льсти себе, отступница! — огрызнулась Халисстра. — Я не такая, как ты.

— Ты, возможно, удивлена, — спокойно продолжала Сейилл, по-прежнему безмятежная. — Но обрушивалась ли когда-нибудь на тебя кара Паучьей Королевы как на лишнее и бесполезное существо? Приходилось ли тебе отказываться от зарождающейся дружбы, потому что ты боялась предательства? Или, может, ты видела, как убивают ребенка, твою собственную плоть, твою душу, потому что он не прошел бессмысленного испытания, и говорила себе при этом, что он был слишком слабым, чтобы жить? Задумывалась ли ты когда-нибудь, есть ли смысл в намеренной и сознательной жестокости, которая растлевает наш народ?

— Конечно, смысл есть, — отозвалась Халисстра. — Мы со всех сторон окружены беспощадными врагами. Если бы мы не предпринимали шагов, чтобы всячески совершенствовать наш род, то стали бы рабами — нет, даже хуже, стали бы рофами.

— А действительно ли закон Ллос делает вас сильнее?

— Конечно.

— Тогда докажи это. Приведи пример. — Сейилл внимательно смотрела на нее, потом подалась вперед и сказала: — Естественно, ты помнишь бесконечные испытания и сражения, но ты не можешь доказать, что стала сильнее благодаря им. Ты не знаешь, что могло бы быть, не подвергайся ты всем этим мучениям.

— Это всего лишь слова. Само собой, я не могу доказать, что нечто не такое, как оно есть.

Халисстра в крайнем раздражении уставилась на еретичку. Этот разговор при любых обстоятельствах вызвал бы у нее раздражение и показался неуместным, но теперь, когда она сидела со скованными цепью руками и ногами, привалившись к холодной стене каменного мешка, под жалящими стрелами просачивающихся туда солнечных лучей, он решительно приводил ее в ярость. И все же больше ей нечем было занять свой разум, и существовал маленький шанс, что если она будет демонстрировать энтузиазм в отношении веры Сейилл, то это, может быть, как-то поможет ей освободиться. Ллос решительно не терпела отступников, но сделать вид, что принимаешь другую веру, чтобы обрести свободу и обмануть надежды своих тюремщиков… это было той самой хитростью, которая приводила Паучью Королеву в восторг. Главное, конечно, было не переусердствовать, а выглядеть достаточно обескураженной, чтобы Сейилл и ее друзья могли поверить, что в душе Халисстры и вправду что-то изменилось.

— Ты меня раздражаешь, — сказала она Сейилл. — Оставь меня одну.

— Как хочешь, — ответила Сейилл. Она грациозно поднялась и улыбнулась Халисстре. — Обдумай то, что я сказала, и спроси себя, может, в этом есть некая правда. Если твоя вера в Ллос так сильна, как ты думаешь, то она наверняка сможет выдержать это небольшое испытание. Позволь Эйлистри сделать тебя счастливой и согреть твое сердце.

Она вновь накинула капюшон и молча удалилась. Халисстра отвернула лицо в сторону, чтобы Сейилл не смогла видеть жестокую улыбку, исказившую ее лицо.

Похоже, размышлял Рилд, место в арьергарде Квентл приберегает для того, кто кажется ей в данный момент наименее полезным.

Он остановился, прислушиваясь к лесу позади, выискивая любой звук, который мог бы свидетельствовать о приближении врага, но не услышал ничего, кроне размеренного стука холодного дождя. Огненные пауки Фарона сумели разжечь дымное пламя за спиной их отряда, но дождь, похоже, не позволил пожару охватить сколько-нибудь большой участок леса. Мастер Оружия бросил взгляд на небо, подставляя холодным каплям лицо и отметив грозное серебристое сияние за тучами.

«По крайней мере, дождь смывает наши следы», — подумал он.

После тяжелого перехода прошлой ночи и долгого солнечного дня, проведенного в густых зарослях кустарника, они продолжили свой путь вечером, для того лишь, чтобы вскоре после выхода попасть под ливень. Под ногами земля превратилась в грязную жижу.

Остановившись на миг, чтобы поправить капюшон, Рилд зашагал дальше, стараясь идти не слишком быстро. От него было бы мало проку в арьергарде, приблизься он вплотную к остальным, но с другой стороны, ему меньше всего хотелось отстать от них настолько, чтобы пропустить какой-нибудь безобидный поворот тропинки и потеряться в этих бескрайних лесах. Если уж Халисстру посчитали не стоящей того, чтобы за ней возвращаться, то насчет того, что будет, отстань от отряда он, Рилд не испытывал никаких иллюзий. Он шагал, останавливаясь через каждую дюжину ярдов, чтобы прислушаться и всмотреться в лес.

Вскоре он расслышал громкий, настойчивый звук бегущей воды — быстрый лесной ручей, темный и широкий, текущий среди топких берегов, заросших терновником и папоротником. Через ручей было переброшено большое бревно, его верхняя сторона плоско стесана, чтобы получился достаточно безопасный мосток. Квентл и остальные дожидались его там, в молчании озираясь по сторонам. Рилд заметил и арбалеты, направленные в его сторону, и особую настороженность своих спутников. Постоянные бои с наземным народом явно научили его товарищей не доверять лесу.

— Не стреляйте, — тихо окликнул он. — Это Рилд.

— Господин Агрит, — отозвалась Квентл. — Я уже начала думать, не сбились ли вы со следа.

Рилд поклонился Квентл и присоединился к остальным. Он воспользовался моментом, чтобы присесть на край бревна и выудить из кармана плаща небольшую фляжку с дергарским бренди. При обычных обстоятельствах он не рискнул бы притуплять остроту своих чувств алкоголем, но за долгие часы перехода под холодным дождем его одежда промокла насквозь, а сам он продрог до костей. Один добрый глоток, и жидкость разожгла внутри него настоящий пожар.

— Это и есть твоя речушка? — спросил он Фарона.

— Да, — без колебаний ответил маг. — Здесь мы переправимся и повернем на юг, вверх по течению. Дом Джэлр не далее чем в нескольких милях отсюда.

Он указал на Рилда пальцем и пробормотал магические слова. Фляжка выскочила из руки Мастера Оружия и, покачиваясь, перелетела по воздуху к магу, тут же отхлебнувшему изрядный глоток.

— Благодарю, — сказал Фарон. — Может, серые дворфы и несносные сквалыги, но бренди делают хороший.

— Не пейте слишком много, — велела Квентл. — Джэлр вполне могут открыть стрельбу, увидев нас. Маг, мне нужно, чтобы ты был наготове и быстро соображал. Господин Агрит, держитесь с этого момента поближе к остальным. Меня больше тревожит то, что ждет нас впереди, а не позади.

— Как прикажете, госпожа, — ответил Рилд.

Он протянул руку к Фарону, который еще немного отхлебнул из фляги и перебросил ее обратно Рилду. Мастер Оружия поднялся, закинул за плечи рюкзак и двинулся через мосток. Поверхность бревна была скользкая и неровная, и для неуклюжего дворфа или неловкого человека такая переправа, без сомнения, создала бы немало проблем, но темные эльфы преодолели ее с легкостью.

На другом берегу они обнаружили заросшие остатки старой дороги, мощенной камнем, растрескавшимся и разломанным змеящимися корнями бесчисленных деревьев и сотни лет сменявшими друг друга морозами и оттепелями. Гладкие белые плиты, тщательно пригнанные друг к другу, выдавали работу древних наземных эльфов, некогда населявших этот лес. Рилд был не настолько плохо образован, чтобы не слышать о Корманторе, великой лесной империи наземных эльфов, или о минувшей славе его легендарной столицы, города Миф Драннор. Однако кроме этих названий он мало что знал о том, кем были создатели этой лесной империи и что с ними случилось.

Двигаясь медленно и осторожно, дроу рассыпались в цепь, готовые защищаться от любого нападения. Они больше мили шли по старой дороге, как и предсказывал Фарон, и добрались до остатков древних стен и бастионов, окружавших старинную цитадель. По камням вились какие-то плетистые растения, пышно разросшиеся, несмотря на зимнюю пору, но в самой стене во множестве зияли трещины и бреши. В том месте, где дорога упиралась в стену, ее перегораживали ржавые железные ворота, давно ставшие бесполезными. За стеной вздымался небольшой каменистый холм, увенчанный высокой пятиугольной башней из белого камня. Сначала она показалась Рилду целой и невредимой, но, присмотревшись, он увидел, что купол ее пробит и множество висячих контрфорсов, связывавших главную башню с другими, внешними, обрушились за долгие годы. Зеленые лозы цеплялись корнями за трещины в камне, укрывая развалины живым покрывалом.

— Руины, — с досадой прорычал Джеггред. — Твои дурацкие заклинания подвели тебя, маг, или ты нарочно завел нас не туда. Может, ты в сговоре с нашим проводником-предателем?

— Мои заклинания не подвели, — ответил Фарон. — Это то самое место. Джэлр здесь.

— Тогда где они?! — рявкнул дреглот. — Если ты…

— Замолчите оба! — бросил Вейлас. Он отодвинулся от ворот на несколько шагов, двигаясь мягко, как крадущийся леопард, и накладывая стрелу на тетиву. — Это место не настолько безлюдное, как кажется.

Рилд скользнул под прикрытие полуразрушенной древней каменной колонны, опуская ладонь на рукоять Дровокола. Данифай и Фарон прижались к колонне по другую сторону дороги, напряженно вглядываясь в остатки главной башни. Квентл, однако, предпочла не двигаться с места.

Вместо этого она уверенно встала посреди дороги и прокричала:

— Эй, там, в Доме Джэлр! Мы хотим немедленно поговорить с вашими правителями!

Из множества укрытий медленно показались неприметные фигуры в темных плащах, благодаря которым их обладатели сливались с окружающими их камнями. Их луки и жезлы были нацелены на мензоберранзанцев. Одна из фигур, женщина с обоюдоострым мечом, откинула капюшон и оглядела компанию с холодным презрением.

— Вы, жалкие любители пауков, — прошипела она. — Чем вы можете заинтересовать глав Дома Джэлр — разве что собственными трупами, утыканными нашими стрелами?

Квентл вскипела, и рука ее опустилась на плеть. Оружие медленно извивалось, змеиные головы возбужденно разевали пасти.

— Я Квентл Бэнр, настоятельница Арак-Тинилита, и я не намерена пререкаться у ворот с простыми стражниками. Сообщи о нашем прибытии своим хозяевам, чтобы мы могли войти и укрыться от этого проклятого дождя.

Командир Джэлр прищурилась и сделала знак солдатам, которые тут же поменяли позиции и приготовились открыть огонь. Вейлас покачал головой и опустил лук, быстро выходя вперед и демонстрируя пустые руки.

— Погодите, — сказал он. — Если жрец Тзирик все еще среди вас, скажите ему, что Вейлас Хьюн тут. У нас есть к нему предложение.

— Сомневаюсь, что наш верховный жрец нуждается в каких бы то ни было ваших предложениях, — бросила начальница стражи.

— По крайней мере, он узнает, почему мы прошли тысячу миль из Мензоберранзана, чтобы поговорить с ним, — ответил Вейлас.

Начальница сверкнула глазами на Квентл:

— Сложите оружие и ждите здесь. Не двигайтесь, или мои солдаты откроют огонь, а нас здесь больше, чем вы думаете.

Вейлас кивнул и положил лук на землю. Он взглянул на спутников и присел на край древнего обвалившегося фонтана. Остальные последовали его примеру, хотя Квентл не унизилась до того, чтобы сесть. Вместо этого она с высокомерным раздражением сложила руки на груди. Рилд мельком оглядел внутренний двор, полный враждебных воинов, и со вздохом почесал затылок.

— Квентл знает, как произвести впечатление, а? — жестами исподтишка показал Фарон.

— Женщины, — отозвался Рилд, так же украдкой. Он поплотнее закутался в плащ и снова вытащил флягу с бренди.

ГЛАВА 14

Самым мучительным в заключении, размышляла Халисстра, оказалась скука, обыденная и абсолютная. Подобно большинству представителей своего необычайно долго живущего народа, жрица едва ли замечала, как проходят часы, дни, даже десятки дней, когда ее разум был занят. И все же, несмотря на всю мудрость и терпеливость, накопленные ею за более чем две сотни лет, несколько часов заточения в унылом каменном мешке показались ей куда как тягостнее, чем месяцы жесточайшей муштры, которой она подвергалась в юности.

День тянулся бесконечно, и тело ее страстно желало отдохнуть, несмотря на мучительное сияние солнечного света, струящегося сквозь то самое проклятое окно. Мысли жрицы тем временем метались от мольбы к товарищам вернуться и спасти ее до выдумывания самых ужасных и мучительных пыток, какие она только могла вообразить, предназначенных тем, кто бросил ее в плену.

В конце концов, она впала в Дремление, в голове не осталось ни новых планов, ни прежней памяти, а сознание стало столь сумеречным и далеким, что, может, она и вправду уснула. Изнеможение, наконец, овладело ею, не просто физическое изнеможение после долгих дней опасного пути через пустыни, тени, Подземье и лес, но нечто вроде умственной усталости, глубоко коренившейся в скорби о потерянном Доме, которым ей когда-нибудь предстояло править. Пусть Халисстра и не позволяла себе проливать слезы по Чед Насаду, но ужасная правда о ее положении странным образом отражалась в ее мыслях, отравляя их холодным, безнадежным неверием, и от него трудно было отделаться. Долгие часы заточения предоставили ей возможность снова вернуться к ужасной правде и вволю поразмышлять о потере положения, богатства и безопасности, пока она не пресытилась этими ужасными мыслями.

В сумерках стражники снова принесли ей еду, миску какого-то жидкого, но питательного варева и еще полкаравая хлеба. Халисстра почувствовала, что жутко голодна, и жадно набросилась на пищу, не слишком задумываясь о том, что в ней может быть яд или наркотик. Вскоре после того, как она покончила с едой, дверь в камеру отворилась, ржаво скрипя, и внутрь опять скользнула Сейилл Озковин.

Жрица сняла свой длинный тяжелый плащ и осталась в элегантном костюме для верховой езды — расшитом зеленом жакете, юбке до коленей, кремовой блузке и высоких сапогах в тон жакету. Вид жрицы-дроу, разодетой, будто знатная наземная эльфийка, поразил Халисстру, показавшись ей до неприятного нелепым.

— Это наземный лорд так тебя вырядил? — презрительно бросила она жрице Эйлистри. — Ты в этом наряде точь-в-точь знатная дама из этих проклятых солнечных эльфов.

— А как иначе я должна одеваться? — ответила Сейилл. — Здесь я среди друзей и не нуждаюсь в кольчуге. Кроме того, оказалось, что украшения в виде черепов или пауков на моей прежней одежде, судя по всему, пугают наземных жителей. — Она сделала короткий жест остававшимся снаружи тюремщикам, и дверь закрылась за нею. — И во всяком случае, — добавила она, — здесь нет солнечных эльфов.

— Для меня они все одинаковые, — заявила Халисстра.

— Когда ты узнаешь их получше, то сумеешь с легкостью различать.

— Я не имею ни малейшего желания узнавать их получше.

— Ты так в этом уверена? Знать своих врагов — всегда преимущество… особенно если им нет необходимости быть твоими врагами.

Сейилл легко опустилась на колени рядом с Халисстрой и устроилась поудобнее. Она была молода, немногим старше ста лет, и по-своему довольно приятная, но в ее облике было что-то… неправильное. Глазам не хватало жадного честолюбия или холодной расчетливости, которые Халисстра привыкла видеть на лицах вокруг. Легко было ошибиться, приняв терпеливое выражение Сейилл за некую покорность, нехватку воли, необходимой для достижения цели, и все же от нее исходила спокойная уверенность, намек на сдерживаемую силу.

Пока жрица оправляла одежду, взгляд Халисстры упал на руки Сейилл. Они были сильными и мозолистыми, как у Мастера Оружия.

— Сегодня у меня была возможность изучить гербы на твоих вещах и рассмотреть эмблемы. Меларн — это главный Дом города Чед Насад, верно?

— Был, — сказала Халисстра.

Она тотчас пожалела о своей обмолвке. Если наземный народ не знал о судьбе Чед Насада, вряд ли стоило дарить им такую информацию. Она должна торговаться за любые сведения, которые сообщает им.

— Вас победили в войне Домов?

Предположение Сейилл было разумным, поскольку с большинством Домов дроу, исчезнувших, утративших статус или каким-либо иным способом пришедших в упадок, это произошло благодаря действиям других Домов.

— Не совсем.

Сейилл подождала, не продолжит ли Халисстра, а когда этого не случилось, жрица Эйлистри сменила тактику.

— Чед Насад очень далеко от Кормантора. По меньшей мере, в шести или семи сотнях миль, и между ними лежат Великая Пустыня Анаврок и Потаенные Земли, населенные фазриммами. Лорда Дэссаэра интересует, какие обстоятельства привели высокородную дочь могущественного Дома Чед Насада в земли его народа. Честно говоря, мне это тоже интересно.

— Так, значит, это способ допроса? — осведомилась Халисстра. — Сочувствующий слушатель, выпытывающий ответы на вопросы, задаваемые из показного дружелюбия?

— Необходимо как-то обосновать твои цели в Корманторе, прежде чем лорд Дэссаэр освободит тебя под мое поручительство. Если они столь безобидны, как ты говоришь, тебя незачем держать здесь.

— Освободит меня? — Халисстра рассмеялась, тихо и мрачно. — Вижу, ты не утратила вкуса к жестокости, несмотря на свое отступничество, Озковин. Это наземные друзья попросили тебя сыграть на надеждах узницы, предложив ей свободу в обмен на сотрудничество, или ты сама избрала такую тактику? Неужели ты на самом деле думаешь, что после одного-единственного дня в этом чертовом подвале я стану в отчаянии цепляться за призрачные надежды?

— Надежды, о которых я говорю, вовсе не призрачные, — возразила Сейилл. — Расскажи нам, что ты здесь делаешь, докажи, что ты не враг мирным жителям Кормантора, и получишь свободу.

— Не можешь же ты ожидать, что я поверю в это.

— Но я же здесь, не так ли? — ответила Сейилл. — Очевидно, некоторые из нас способны научиться жить в мире с наземными обитателями.

— Конечно, тебе нечего бояться среди жителей Поверхности, — парировала Халисстра. — Твоя жалкая пляшущая богиня слишком слаба, чтобы напугать их.

— Как я уже говорила тебе, когда меня поймали, я была жрицей Ллос, — заметила Сейилл.

Она сложила руки в мольбе — ритуальная поза, хорошо знакомая Халисстре. На языке Абисса, уровня, где обитала Ллос, Сейилл произнесла слова древней и тайной молитвы: «Великая Богиня, Темная Мать, дай мне испить крови моих врагов и вкусить их трепещущей плоти. Даруй мне вопли их детей вместо песен, беспомощность их мужчин для моего насыщения, богатство их домов к моим ногам. Этой недостойной жертвой я славлю тебя, Королева Пауков, и молю тебя о силе, чтобы сокрушить моих врагов».

Жестокие слова, казалось, потрескивали от темной силы, каждая жуткая фраза несла в себе заряд зла, растекающегося по камере, подобно яду. Сейилл взмахнула рукой, в которой словно был зажат нож, и снова опустилась на пятки.

Она закрыла глаза и опять перешла на эльфийский:

— Много несчастных душ умерло под моим ножом, и все же я обрела здесь спасение и покой. Ожидает ли то же самое тебя — на этот вопрос я ответить не могу, но предлагаю себя в качестве доказательства того, что ты сможешь с миром ходить по этим землям, если захочешь.

Халисстра уставилась на Сейилл, словно видя ее впервые. Она собиралась было обозвать жрицу жалкой неудачницей, предательницей единственно истинной богини дроу, но слова замерли у нее на губах. Этой молитве учили лишь жриц высокого ранга и никого другого, и все же Сейилл решила отвернуться от Ллос. И более того, она до сих пор жива и, кажется, находит некоторое удовлетворение в этом своем решении. Конечно, за годы обучения Халисстре внушили, что ересь, отступничество следует считать ужаснейшими из всех мыслимых преступлений. И все же за годы унижений и жертвоприношений на алтарь Паучьей Королевы она никогда прежде не сталкивалась с настоящим отступником. О, ей случалось клеветать на своих врагов, ложно обвиняя их в том, что они отвернулись от Паучьей Королевы, но действительно сидеть рядом с той, которая воистину предала богиню и — по крайней мере, пока — жива и рассказывает свои сказки…

— Я хочу бросить тебе своего рода вызов, — сказала Сейилл. — Думаю, у тебя хватит ума и воображения для этого, но посмотрим. Представь на мгновение, что ты могла бы жить в месте, где можно ходить по улицам, не опасаясь от ассасина удара ножом в спину. Вообрази, что твоим друзьям — настоящим друзьям — ничего от тебя не нужно, кроме удовольствия от твоего общества, что твои сестры всячески способствуют твоему успеху, вместо того чтобы завидовать ему, а твоих детей не убивают из-за незначительных недостатков. Вообрази, что твои возлюбленные любят тебя такой, какая ты есть, а не твое положение или влиятельность. И что твоя богиня велит тебе славить ее своей радостью, а не ужасом.

— Такого места не…

— Ты слишком спешишь с ответом. Я просила, чтобы ты представила все это, если можешь, — сказала Сейилл. Она встала и, повернувшись спиной к Халисстре, пошла прочь. — Я подожду.

— Я не могу представить подобную чепуху. Это пустые, ничего не значащие фантазии. Мы не созданы для этого; никто, ни темные эльфы, ни светлые, ни даже эти жалкие люди. Лишь дурак живет в мечтах.

— И все же, хотя бы в порядке обсуждения, разве это не выглядит заманчиво? — бросила Сейилл через плечо. — Ты, должно быть, постоянно тешишь себя несбыточными мечтами. Это делают все мыслящие существа. Наверное, ты мечтала о том, чтобы враги оказались в твоей власти, или о возлюбленном, которого не могла завоевать, или о более высоком статусе, которого на самом деле достойна.

Халисстра фыркнула, по-настоящему раздраженно, и взмахнула закованными в кандалы руками.

— Если ты в состоянии представить гибель всех своих врагов разом, — настаивала Сейилл, — ты, конечно, можешь вообразить и преданность друга или богиню, которую радует твоя верность, а не твои жертвы.

— Все боги требуют жертв. Ты обманываешь себя, если считаешь, что Эйлистри какая-то особенная. Наверно, ты просто слишком глупа, чтобы понять, какими узами она держит тебя. — Халисстра отвернулась и добавила: — Тебе опять удалось надоесть мне. Теперь можешь уходить.

Жрица направилась к двери. Она легонько стукнула по ржавому железу и, ожидая, вновь повернулась к Халисстре.

— А что, если я покажу тебе, как ты ошибаешься? — мягко спросила она. — Завтра ночью мы танцуем в лесу, чтобы порадовать Эйлистри. Я возьму тебя туда, и ты сама увидишь, чего хочет от нас наша богиня.

— Я не стану участвовать в этом, — огрызнулась Халисстра, разозлившись, наконец, настолько, чтобы забыть о своей решимости изображать, будто нехотя обращается в эту жалкую веру наземных обитателей.

— Твоя вера в Паучью Королеву настолько слаба, что ты не в силах увидеть, как мы танцуем? — спросила Сейилл. — Послушай, посмотри и реши сама. Это все, о чем я прошу.

Бесконечная черная буря, завывающая над вертикальными улицами разрушенного Чольссина, таким ураганным порывом ветра приветствовала возвращение Нимора, что даже он на мгновение пошатнулся, не устояв на ногах. Священный Клинок, белые волосы которого развевались вокруг головы растрепанным нимбом, остановился на миг, пережидая, когда ветер стихнет.

Он не мог задерживаться в Городе Шепчущих Теней надолго в то время, как армия Мензоберранзана, а с ней и отряд Аграч-Дирр, выступила в поход, но все же он не настолько спешил, чтобы не наведаться в тайную цитадель своего засекреченного Дома. В конце концов, Нимор Имфраэззл был принцем Чольссин, и эти величественные руины, эта вырубленная над преисподней крепость являлись его владениями. Он, конечно, не родился здесь и не провел детские годы в заселенном тенями городе. Место было слишком опасным для детей, поэтому Жазред Чольссин взращивал своих принцев в дюжине младших Домов самых разных городов по всему Подземью. Однако с той поры, как Нимор стал взрослым и вступил в свои наследственные права, он почитал продуваемые всеми ветрами развалины своим дворцом.

Буря стихла, по крайней мере, настолько, насколько ветер вообще мог стихнуть в этой черной бездне, разверзшейся вокруг города, и ассасин продолжил свой путь. Мензоберранзан находился не более чем в часе пути отсюда по Уровню Тени, так что Нимору было довольно легко придумать объяснение для своей отлучки от походной колонны для решения неких «личных вопросов». Даже если Энджрел Бэнр во время его отсутствия внезапно собрал начальников отрядов Домов на военный совет, Нимор не слишком рисковал, исчезнув ненадолго. Армия двигалась быстро, как и положено армии, но никто не счел бы слишком подозрительным, что воин из благородных ненадолго замешкался в городе, прежде чем пуститься догонять колонну.

Он добрался до величественной винтовой лестницы, вырубленной в самом сердце каменной глыбы Чольссина, и быстро взбежал по ней, перепрыгивая через две ступеньки. В огромном зале на вершине он снова увидел всех Отцов-Покровителей, стоящих по двое-трое, обменивающихся новостями и вынашивающих планы, как бы продвинуть свой Дом при возникших замечательных возможностях. Когда Нимор вошел, Старейшина Мауззкил обернулся и зловеще уставился на ассасина.

— Ты снова заставляешь нас ждать, — произнес он.

— Прошу прощения, досточтимый Старейшина, — отозвался Нимор. Он встал в круг рядом с остальными и слегка поклонился. Вдалеке за стенами дала дико стонали вера. — Меня вызвали на военный совет, и я счел неразумным пропускать его.

— То же самое можно было бы сказать и об этом собрании, — заметил Отец-Покровитель Томфаэль.

Нимор принужденно улыбнулся:

— Я уже некоторое время работаю над тем, чтобы получше примелькаться и получить высокий статус среди защитников Мензоберранзана, Томфаэль. Такими трудами не стоит с легкостью разбрасываться. Пока досточтимый Старейшина не даст мне иных указаний, я буду заставлять вас ждать, если это потребуется, чтобы защитить наши планы против излюбленных Паучьей Королевой…

— Довольно, Нимор! — загремел Мауззкил. — Как идут дела в Мензоберранзане?

— Отлично, досточтимый Старейшина. Кронпринц Граклстаха Хоргар Беспощадный Призрак ведет на Мензоберранзан войско из почти пяти тысяч дергаров. Верховные матери решили встретиться с его армией на поле боя, вместо того чтобы готовиться к осаде, поскольку боятся нападения других государств Подземья. Я, однако, сделал так, что марш войска кронпринца долго оставался для мензоберранзанцев тайной, также я командую воинским контингентом, отступление которого в нужный момент может повернуть ход сражения нужным нам образом. Наконец я убедил демона Каанира Вока также двинуть свою армию танарукков против Мензоберранзана, хотя в Карательном Легионе я не слишком уверен. Может, Вок вступит в игру, а может, и нет, но даже если да, то он недостаточно предан нашему делу.

— Значит, ты намерен уничтожить силы Мензоберранзана по частям, — заметил Покровитель Ксорфол. Жрец в черных доспехах потер подбородок. — А что если мензоберранзанцы окажутся более стойкими, чем ты ожидаешь, и вместо этого разобьют армию дергаров? Или Каанир Вок окажется изменником? Возможно, лучше было бы заманить в твою западню силу поменьше, Священный Клинок. Твоя игра слишком рискованна.

— Если бы я преуменьшил опасность со стороны дергаров, у верховных матерей велик был бы соблазн вовсе проигнорировать ее. При данном положении сражение между Граклстахом и Мензоберранзаном может закончиться одним из трех. Либо дергары победят, либо бой окончится вничью, либо выиграют дроу. Мы делаем все возможное, чтобы предать армию Мензоберранзана в руки кронпринца, но даже если он не сумеет разбить ее полностью, для дергаров это отличный шанс изрядно потрепать мензоберранзанцев, — и в таком случае серые дворфы настолько ослабят нашего врага, что мы сможем сокрушить его сами. В худшем же случае, если Граклстах потерпит поражение, что ж… мы ничего не потеряем, если не считать неудачи нашего плана.

— Помни, Покровитель Ксорфол, наша стратегия против Мензоберранзана — это стратегия игры на истощение, — сказал Мауззкил. — Город слишком силен, чтобы овладеть им одним ударом, поэтому мы должны обескровить его, нанося множество ран.

— Маги Мензоберранзана наверняка обнаружат появление такого огромного войска рядом со своим городом, — заметил Покровитель Томфаэль, сам маг. — Верховные матери отзовут свои силы или, напротив, устроят дергарам засаду.

— В этом плане нам помогли наши союзники из Аграч-Дирр, — ответил Нимор. — Они устранили Громфа Бэнра. Как и следовало ожидать, Мастера Магика заняты тем, что испытывают смелость и силы друг друга, чтобы определить, кто станет следующим Архимагом.

— В Домах города много могущественных магов, Нимор, — возразил Томфаэль. — И их не отвлекает происходящее в Магике.

Нимор позволил себе печально кивнуть и признал:

— Верно, но, как нам хорошо известно, маги Домов большую часть времени заняты тем, что выискивают слабости у других Домов. До настоящего времени, похоже, никто еще не оспаривал ту версию событий, которую я предложил Совету.

— Было бы в высшей степени разумно строить свои планы, исходя из того, что ваш заговор будет раскрыт в самый неподходящий момент, — сказал Покровитель Ксорфол. — Что ты будешь делать, если некий начинающий подмастерье из какого-нибудь второстепенного Дома случайно увидит в магическом кристалле приближение армии кронпринца и верховные матери отзовут свое войско? Осаду они смогут выдерживать до бесконечности.

— Теперь ты понимаешь, — терпеливо ответил Нимор, — почему я зашел так далеко, что открыто предложил Аграч-Дирр заключить союз и решил рискнуть, введя в игру Каанира Бока. Пятый Дом нужен нам как раз на этот случай: впустить армию Хоргара — или Карательный Легион — в город, если дело дойдет до этого.

Мауззкил скрестил руки на груди и опустил свирепый взгляд.

— В любом случае они в наших руках, — сказал досточтимый Старейшина, и лицо его скривилось в улыбке мрачного удовлетворения. — Если Каанир Вок предаст тебя, у тебя есть Аграч-Дирр. Если изменит Аграч-Дирр, остается демон. Я полагаю, что Дирр и Вок ничего не знают друг о друге?

— Я подумал, что будет лучше приберечь, по крайней мере, по одному сюрпризу для каждого из моих мнимых союзников, досточтимый Старейшина, — пояснил Нимор. — Я счел разумным сделать так, чтобы во время атаки на город иметь как можно больше самых разных возможностей и как можно дольше.

— Прекрасно. Чем мы могли бы помочь тебе?

Священный Клинок задумался. Ему страстно хотелось ответить, что он не нуждается ни в чьей помощи, чтобы все лавры будущей победы достались ему одному, но подошло время, когда его возможности перемещаться с места на место будут ограничены той ролью, которую он играет в командовании армии Мензоберранзана, и еще ему нужна помощь в обработке Каанира Вока. Кроме того, если Властитель Со Скипетром окажется изменником, Нимор сможет обвинить в этом того, кто станет посланцем к демону.

— Нам потребуется собрать наши силы и быть готовыми нанести удар, когда наши союзники сыграют свои роли в ослаблении обороны Мензоберранзана, — сказал он.

— У нас нет сколько-нибудь значительной армии, Священный Клинок, — напомнил Мауззкил. — Я не позволю ввязать Жазред Чольссин в ожесточенную драку.

— Понимаю, досточтимый Старейшина. — Собери они все свои силы в одном месте, по численности их тайный Дом едва ли сравнился бы с одним-единственным младшим Домом Мензоберранзана, хотя влиятельность Жазред Чольссин была непропорциональна количеству его членов. — Мне нужно, чтобы один из наших собратьев отправился в Карательный Легион Каанира Вока и направлял его командующего в нужную сторону. Мои обязанности в армии Мензоберранзана и труды по руководству Хоргаром Беспощадным Призраком и изменниками из Аграч-Дирр не оставляют мне достаточно времени, чтобы приглядывать за Кааниром Боком так, как мне бы хотелось.

— Очень хорошо, — кивнул Мауззкил. — Заммзит, в Чед Насаде тебе больше нечего делать. Я хочу, чтобы ты отправился к Кааниру Воку и стал нашим рупором в его лагере. Делай, что сочтешь нужным, чтобы направить его войско против Мензоберранзана, но отчитываться будешь перед Нимором.

— Конечно, досточтимый Старейшина, — отозвался неприметный ассасин.

Он бросил на Нимора быстрый взгляд, но не позволил своим мыслям отразиться на лице.

— Я нашел подход к полководцу через его подругу Алиисзу, — сказал Нимор Заммзиту. — Она алю и довольно способный маг. Ей известно, что я представляю некое общество или орден, так что она не удивится появлению еще одного из нас.

«Хотя сомневаюсь, чтобы она оказала тебе столь же радушный прием, как мне», — подумал он.

— Когда ты ожидаешь первого столкновения мензоберранзанцев с армией Хоргара? — спросил Мауззкил.

— Думаю, через четыре дня.

— Сделай все, что возможно, чтобы посеять смуту и неуверенность, Священный Клинок, — сказал Мауззкил. — Бремя уловок и, хитростей подходит к концу. Жазред Чольссин выходит из тени и вступает в битву. Уничтожь войско верховных матерей и введи своих союзников-дергаров в Мензоберранзан как можно скорее. Мы встретимся там и увидим, будет ли Господин В Маске доволен нами.

Нимор вновь поклонился, потом повернулся и зашагал прочь от Отцов-Покровителей. Что-нибудь будет не так с его планом — просто должно быть. Невозможно подготовить столь искусно столкновение множества несочетаемых сил, не упустив из виду какую-нибудь деталь. Насколько он мог сказать, однако, члены Жазред Чольссин были готовы. Чем дольше он сумеет сохранить в тайне смертоносные замыслы их союзников и своего Дома, тем больше шансов на успех.

«Пожалуй, я подвигну Энджрела назначить меня на время экспедиции начальником разведки», — подумал Нимор. В конце концов, незачем беспокоить Бэнр неуместными донесениями о передвижении чужих армий.

Темные эльфы из Дома Джэлр оказались недоверчивыми и нелюбезными хозяевами. Рилд ожидал, что их проведут в некое подобие гостиной, где они встретятся с главой рода, и подкупом, угрозами или уговорами убедят позволить им переговорить со жрецом Тзириком. Однако все получилось совсем не так. Когда они отказались сдать оружие, дроу Джэлр провели всю компанию в крохотное помещение заброшенной караулки, где некогда отдыхали стражи главных ворот крепости.

— Будете ждать здесь, пока Тзирик не пожелает принять вас, — сказала женщина, командующая стражниками. — Если попытаетесь выбраться из этой комнаты, мы сочтем это знаком недобрых намерений и немедленно атакуем вас.

— Мы высокопоставленное посольство могущественного города, — бросила в ответ Квентл. — Вы рискуете, обращаясь с нами подобным образом.

— Вы рабы Паучьей Королевы и, скорее всего, шпионы и диверсанты, — возразила командир. — Ллос не властна здесь, знай это, ты, обожательница пауков.

Она захлопнула и заперла железную дверь, прежде чем Квентл смогла найти подходящий ответ, хотя по неистовому возбуждению ее змееголовой плети можно было судить о степени гнева жрицы.

— Мы что, собираемся торчать здесь взаперти, будто чернь в долговой яме? — прорычал Джеггред. — Я не прочь…

— Не сейчас, Джеггред, — возразила Квентл.

Она сердито расхаживала взад и вперед, скрипя зубами от безмолвного бешенства, сжигаемая беспощадным огнем ярости. Очутиться запертыми в маленькой комнатушке наедине с ее подавляемым гневом было нелегко для всех.

Данифай понаблюдала за ней, потом прервала безостановочное кружение жрицы по комнате, мягко взяв Бэнр за руку.

— В чем дело, рабыня? — резко бросила жрица.

— Ваше усердие просто поразительно, госпожа, — сказала Данифай, — но, пожалуйста, теперь нам надо быть терпеливыми. — Она, насколько возможно, спрятала руки и добавила на языке жестов: — Помните, за нами, возможно, наблюдают.

— Она говорит дело, дорогая Квентл, — подхватил Фарон. — Ты же не хочешь затеять драку с теми самыми людьми, которых мы пришли повидать. Твоя грубость и заносчивость уместны скорее в Арак-Тинилите, чем на пороге дома другого бога.

Квентл обожгла мага взглядом, исполненным такой ледяной ненависти, что Данифай подняла руку, успокаивая ее. Сама же рабыня ядовито взглянула на Фарона, и её красивое лицо презрительно скривилось.

— Помолчите, Фарон, — бросила она. — Ваша самодовольная спесь и бесконечные издевки уместнее в Магике. У госпожи, по крайней мере, есть сила ее убеждений, а все, что есть у вас, — это цинизм.

Данифай внимательно посмотрела в лицо Квентл и застенчиво улыбнулась ей.

— Сберегите свой гнев на потом, госпожа, — мягко произнесла рабыня. — Наверняка богине больше понравится, если вы призовете их к ответу за неверие после того, как используете, чем если вы уничтожите орудия, призванные послужить ей.

Квентл позволила себе расслабиться. Она глубоко вздохнула и присела к деревянному столу, на котором стоял большой кувшин с водой.

— Что ж, ладно, — выдохнула Квентл. — Посмотрим, что будет дальше.

Рилду подумалось, что, пожалуй, Квентл никогда еще не заходила так далеко в признании своих ошибок. Компании ничего не оставалось, как устроиться поудобнее и приготовиться к невесть какому долгому ожиданию, которым Джэлр сочтут нужным испытать их.

Проходили долгие часы. Ночь растаяла, сменилась пасмурным утром, которое перешло в серый, истекающий дождем полдень.

Разглядывая через похожие на бойницы окна те части древнего замка, которые были видны, Рилд пришел к заключению, что крепость Минауф совсем не настолько разрушена, как кажется на первый взгляд. Джэлр хитроумно восстановили большую часть старинных сооружений, оставив при этом без изменений их внешний вид.

Потом, когда ожидание сделалось совсем бесконечным, Мастер Оружия привалился к стене караулки и позволил себе погрузиться в легкий транс, положив Дровокол на колени на случай, если он вдруг срочно понадобится.

Он пробудился от Дремления уже в сумерках, когда в железную дверь караульни трижды отрывисто и сильно постучали. Откинулся засов, и вошла начальница стражи, знакомая им по прошлой ночи, а следом за ней — еще несколько стражников Джэлр.

— Вас призывают к верховному жрецу Тзирику, — сказала она. — Вы обязаны оставить оружие здесь. Маг должен позволить связать ему большие пальцы вместе, а на дреглота наденут наручники.

— Я не дам! — рявкнул Джеггред, — Мы не ваши пленники, чтобы тащить нас к вашему хозяину в цепях. Почему мы должны делать то, на что у вас не хватает силы заставить нас?

— Это ты пришел к нам, полукровка, — ответила командир.

— Госпожа? — шепнула Данифай.

Не отрывая взгляда от лица женщины-командира, Квентл потянула из-за пояса плеть. Она явно боролась с собой, взвешивая ее в руке, потом бросила в угол караульни.

— Ингот, присмотри за нашим оружием, — велела она одной из шипящих змей. — Убивай всякого, кто попытается притронуться к вещам в наше отсутствие. Джеггред, ты позволишь связать себя. Фарон, ты тоже.

Рилд вздохнул и положил Дровокол на пол, ногой подтолкнув меч в круг досягаемости змей Квентл. Вейлас тоже выложил свои крури. Фарон с недовольной гримасой шагнул вперед и протянул руки. Дроу Джэлр связала его большие пальцы прочной веревкой — мера, сильно затруднявшая магу возможность делать сложные пассы и жесты, необходимые для большинства заклинаний. Огромные верхние ручищи Джеггреда, длинные, со страшными когтями, сковали цепью, но руки поменьше, похожие на человеческие, оставили свободными.

Дреглот заворчал.

— Успокойся, племянник, — бросила Квентл, затем повернулась к командиру Джэлр: — Веди нас к жрецу.

Начальница стражи кивнула своим солдатам, которые выстроились вокруг мензоберранзанцев тесно сомкнутым строем с мечами наголо. Они вывели компанию из караулки и направились вглубь крепости. Потом они оказались в большом зале или галерее, где устроено было святилище Варауна, Господина В Маске. Рилд с интересом разглядывал храм. Его нога никогда еще не ступала в подобное место, посвященное какому бы то ни было богу, кроме Ллос. В противоположном от входа конце зала висела на стене огромная полумаска размером с большой щит, озирая храм с высоты. Символ был сделан из вычеканенной меди, с двумя черными дисками, обозначающими глаза.

Двое мужчин ожидали их. Первый был молодой в черной кожаной защитной куртке, из-под которой виднелась мускулистая грудь. Из-за пояса у него торчал кривой крури, а вокруг руки обвилась небольшая зеленая змейка. Его левая нога была заключена в неуклюжую сбрую из железа и кожи, и двигался он с трудом. Второй был необычайно низеньким и коренастым, широкоплечим, с лысиной на макушке, в нагруднике из черного мифрила и в церемониальной маске с покрывалом из черного шелка.

— Наши гости, господа, — объявила начальница стражи.

Жрец в маске пристально уставился на них. Разглядеть сквозь вуаль выражение его лица было практически невозможно.

— Честное слово, это же Вейлас Хьюн, — сказал он, наконец. — Да, вот это сюрприз. Я не видел тебя больше пятидесяти лет. — Жрец поколебался еще мгновение, потом храбро шагнул вперед и хлопнул проводника Бреган Д'эрт по плечу. — Давненько это было, дружище. Как дела?

— Тзирик! — воскликнул Вейлас. Он улыбнулся в ответ, суровое лицо его расплылось от непривычного удовольствия, и он крепко пожал руку жреца. Потом Вейлас обвел взглядом зал. — Я вижу, ты, наконец, добился Возвращения, о котором всегда толковал. Что до меня, то тут надо кое-что объяснить.

Тзирик внимательно осмотрел компанию.

— Мастер Магика, — отметил жрец, — и еще один, из Мили-Магтира.

— Господин Фарон Миззрим, искусный маг, — отозвался Вейлас, — и господин Рилд Агрит, выдающийся Мастер Оружия.

— Господа, если Вейлас поручится за вас, вы желанные гости в крепости Минауф, — объявил жрец.

Затем он оглядел остальных, лицо его посуровело, взгляд из сердечного сделался острым и оценивающим.

— Дреглот — это Джеггред, — продолжал Вейлас, — отпрыск Дома Бэнр. Меньшая жрица — Данифай Йонтирр, высокородная леди из Эриндлина, взятая в плен в сражении. Глава нашего отряда…

— Верховная жрица Квентл Бэнр, — прервала его Квентл, — настоятельница Арак-Тинилита, наставница Академии, Хозяйка Брешской крепости, Первая Сестра Дома Бэнр Мензоберранзана.

— Ах, — заметил Тзирик, — нам редко приходится иметь дела со сторонниками вашей веры, не говоря уж о жрицах, обладающих таким множеством пышных титулов.

— Ты скоро узнаешь, что я обладаю не только титулами, жрец, — бросила Квентл.

Взгляд Тзирика сделался холодным.

— Ллос может править в вашем погребенном под землей городе, — ответил он, — но здесь, в сумраке наземного мира, хозяин — Вараун. — Он повернулся и указал на хромого мужчину рядом с собой. — Как того требует простая вежливость, могу ли я представить вам моего кузена, Джезза из Дома Джэлр.

Младший из мужчин, прихрамывая, вышел вперед.

— Далеко же вы забрались от дома, мензоберранзанцы, — скрипучим голосом произнес он. — В первую очередь из-за этого мы и пощадили вас. Обожатели пауков, с которыми мы враждуем, приходят из Маэримидры, в нескольких милях к югу отсюда, но нам уже давненько не встречался никто из Мензоберранзана.

Он тихо рассмеялся какой-то понятной ему одному шутке. Тзирик тоже улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Джезз имеет в виду тот забавный факт, что мы сами мензоберранзанцы, или, по крайней мере, были ими прежде, в незапамятные времена. Почти пять сотен лет назад мудрая и благодетельная Мать Бэнр приказала уничтожить наш Дом за два преступления сразу: им правили мужчины и они были последователями Господина В Маске. Немало наших сородичей погибли в муках в темницах Замка Бэнр. Из тех, кто убежал, многие умерли за долгие суровые годы скитаний по пустынным закоулкам Подземья. Вы должны понять, какая ирония скрыта в том, что дочь Бэнр вверяет себя нашей власти. Даже если ничего другого не выйдет из дела, с которым ты пришел ко мне, Вейлас, прими мою благодарность уже за это. — Он подошел ближе и скрестил могучие руки на груди. — Итак, зачем вы искали меня, Бэнр?

Лицо Квентл оставалось бесстрастным.

— Нам нужно, чтобы вы обратились к Варауну, — сказала она, — и задали своему богу несколько вопросов от нашего имени. Мы готовы заплатить вам, и заплатить хорошо, за беспокойство.

Брови Тзирика поползли кверху.

— В самом деле? А почему вы считаете, что Вараун захочет, чтобы я делал это для вас?

— Вы, разумеется, узнаете, что привело нас сюда и что известно вашему богу об этом.

— Я мог бы несколько лет пытать вас и узнать все то же самое, — заметил жрец. — Или, коли на то пошло, согласившись задать Господину В Маске ваши вопросы, мог бы не видеть смысла делиться с вами его ответами.

— Возможно, и так, — ответила Квентл, — и все же я думаю, что вы могли бы обнаружить, что мы далеко не беспомощны, даже оставив оружие в вашей караульной. Прежде нем испытывать это, давайте посмотрим, не удастся ли нам достичь некоего соглашения.

— Она блефует, — заметил Джезз. — Зачем связываться с этими злобными существами? Пощади своего друга, если хочешь, но жриц убей немедленно.

— Терпение, молодой Джезз. Это всегда успеется, — ответил Тзирик. Он отошел, потом снова взглянул на Квентл: — Что вы хотите узнать?

Квентл расправила плечи и спокойно встретила взгляд жреца.

— Мы хотим знать, что случилось с Ллос, — произнесла она. — Богиня отказывает нам в заклинаниях и делает это уже много месяцев. Поскольку у нас нет доступа к магии, которую она обычно дарует нам, мы не имеем возможности спросить ее об этом сами.

— Ваша ветреная богиня испытывает вас, — со смешком сказал Тзирик. — Она просто придерживает заклинания, чтобы посмотреть, как долго вы останетесь верными ей.

— Сначала мы тоже так думали, — кивнула Квентл, — но теперь прошло уже четыре месяца, и мы можем лишь прийти к выводу, что ее воля такова, чтобы мы искали ответ самостоятельно.

— Почему нужно спрашивать об этом жреца Варауна? — поинтересовался Джезз. — Наверняка жриц соседнего города можно было бы уговорить попросить за вас.

— Они тоже утратили связь с богиней, — ответила Данифай. — Я пришла из Чед Насада, где мы столкнулись с тем же самым молчанием, что и жрицы Мензоберранзана. У нас есть основания думать, что все города дроу по всему Подземью оказались в том же положении. Ллос не говорит ни с кем, ни с дроу, ни с представителями низших рас.

— Этим можно объяснить отступление Маэримидры, — тихо сказал Джезз Тзирику. — Если их жрицы лишились силы, они, возможно, слишком заняты своими проблемами, чтобы досаждать нам.

— Да, похоже, — отозвался Тзирик. Он перенес внимание на Фарона. — А что же ваши хваленые маги? Разве они не могли вызвать кучу демонов и бесов и расспросить их насчет загадочного молчания вашей богини или заняться прорицаниями?

— Мы выяснили, что силы ада знают не многим больше, чем мы, — ответил Фарон. — Похоже, Ллос отгородилась от контактов с соседними уровнями Абисса, закрыв границы своих владений от всех прочих сил. — Он поднял руки, связанные за большие пальцы, и сделал легкий извиняющийся жест. — Во всяком случае, именно это я предположил по сообщениям моих коллег, изучавших этот вопрос. Сам лично я этим не занимался, поскольку Архимаг приказал мне не вызывать этих существ под страхом совершенно нелепой смерти.

Тзирик внимательно оглядел мензоберранзанцев, потом отошел посоветоваться с Джеззом. Двое Джэлр тихо переговаривались, а гости ждали. Рилд украдкой рассматривал стоящих неподалеку часовых, прикидывая, кого из них он смог бы разоружить, чтобы добыть себе оружие, если дело дойдет до этого. Нагрудник работы дворфов все еще был на нем, и Мастер Оружия не сомневался, что сумел бы вырвать алебарду у одного из стражников раньше, чем его проткнут насквозь, — хотя, возможно, было бы лучше воспользоваться кинжалом часового и, какая бы заварушка ни началась, первым делом перерезать путы Фарона.

Дальнейшим планам помешали Тзирик и Джезз, вернувшиеся к компании.

— Я походатайствую перед Варауном насчет вас, — сказал верховный жрец Джэлр, — не в последнюю очередь потому, что я тоже хотел бы знать, что замышляет Ллос. Однако я полагаю честным ожидать услуги за услугу, и, поскольку вы обратились ко мне, а не к кому-либо другому, я стану просить наставлений Варауна лишь после того, как вы справитесь с заданием.

— Отлично, — раздраженно бросила Квентл. — Что вы хотите, чтобы мы сделали?

— В трех днях к западу отсюда находятся развалины Миф Драннора, некогда столицы древнего государства наземных эльфов Кормантора, — сказал Тзирик. — Обследуя руины, мы начали предполагать, что книга, содержащая тайные и могущественные знания, — «Гейлдирион Симбара» — сокрыта в потайной библиотеке разрушенной башни мага. Нам нужны знания, сокрытые в «Гейлдирионе», поскольку они помогут нам овладеть древней магией, с помощью которой наши давно исчезнувшие наземные сородичи создавали свое королевство. К несчастью, руины буквально наводнены демонами, бесами и дьяволами всех видов, а сама башня стала пристанищем необыкновенно сильного мага-бихолдера. Мы посылали в башню две экспедиции, но бихолдер с легкостью уничтожал или заставлял отступить наших разведчиков. У меня нет желания разбрасываться жизнями моих подопечных, но я бы очень хотел получить эту книгу. Поскольку вы, судя по всему, лучшие, кого смог найти Мензоберранзан, возможно, вы преуспеете там, где наши воины до сих пор терпели неудачу. Принесите мне «Гейлдирион», и я узнаю у Варауна, что он думает о молчании Ллос.

— Идет, — ответила Квентл. — Дайте нам проводника по здешним местам, и мы добудем вам эту книгу.

Джезз тихонько рассмеялся:

— Возможно, вы бы не так спешили соглашаться, если бы знали, как опасен этот бихолдер. Вам придется заработать нашу помощь, это уж точно.

ГЛАВА 15

В сумерках к Халисстре пришла Сейилл в сопровождении юной дроу и светлокожей девушки-эльфийки. Жрица Эйлистри была при оружии, под зеленым жакетом виднелась кольчуга, на бедре висел длинный меч. Она надела высокие кожаные сапоги, а под мышкой держала узел.

— Идет дождь, — сказала Сейилл, входя в камеру, — но наша старшая жрица говорит, что позже, когда взойдет луна, прояснится. Сегодня ночью мы идем славить нашу богиню.

Халисстра зашевелилась в цепях и поднялась.

— Я не стану славить Эйлистри, — заявила она.

— Тебе не обязательно участвовать. Я просто предлагаю тебе возможность посмотреть и самой сделать выводы. Ты бросила мне вызов, предложив доказать, что моя богиня не жестока и не ревнива. Я готова представить доказательства.

— Несомненно, ты надеешься заманить меня в ловушку с помощью каких-нибудь хитрых заклинаний, — сказала Халисстра. — Не думай, что меня так легко одурачить.

— Никто не собирается применять к тебе магию, — пообещала Сейилл. Она положила на пол свой сверток и развернула его. Внутри оказались большая кожаная куртка, ботинки и плащ, неотличимый от ее собственного. — Я принесла твою лиру в надежде, что, может быть, ты удостоишь нас песнью, если почувствуешь такое желание.

— Сомневаюсь, что вы получите удовольствие от песней баэ'квешел, — бросила Халисстра.

— Посмотрим, — заметила жрица. — Ты просидела здесь в кандалах три дня, и я предлагаю тебе шанс выйти из этой камеры.

— Для того только, чтобы вернуться в нее, когда ты перестанешь донимать меня с этой своей богиней.

— Как мы уже обсуждали с тобой, тебе надо лишь объяснить все лорду Дэссаэру, чтобы стать свободной, — напомнила Сейилл. Она извлекла связку ключей и позвенела ими перед Халисстрой. — Ксарра и Фелиани здесь для того, чтобы помочь мне благополучно довести тебя до места нашего сегодняшнего ритуала и обратно, и, боюсь, я вынуждена настаивать, чтобы руки у тебя были связаны.

Халисстра взглянула на двух других женщин. У них под одеждой тоже были кольчуги, и на боку висели мечи. Жрица Меларн не испытывала ни малейшего желания любоваться на какую-то бессмысленную чушь во имя Эйлистри, но Сейилл предлагала ей возможность выбраться из камеры. На самый худой конец, если Халисстре не удастся усыпить бдительность Сейилл и не представится возможность для побега, она ничего не теряет. В лучшем же случае, Сейилл и ее подруги могут совершить ошибку, которой Халисстра сумеет воспользоваться.

И, в любом случае, у нее, по крайней мере, появится шанс разузнать чего-нибудь про этот городишко и окрестный лес, и это может оказаться полезным, если возможность сбежать представится ей позже, а надежда на это есть всегда.

— Очень хорошо, — сказала она.

Сейилл расстегнула кандалы Халисстры и помогла жрице Меларн надеть зимнюю одежду и плащ. Она связала руки Халисстры прочным серебристым шнуром, и маленький отряд, покинув дворцовую тюрьму, двинулся в холодную, сеющую дождем ночь. Элвентри не был на самом деле ни городком, ни сторожевой заставой, ни лагерем, но чем-то средним. Местность пересекали осыпавшиеся стены из белого камня, намекая на древние бастионы и широкие площади большого эльфийского города, но значительная часть их обрушилась от времени. От большинства старинных зданий остались лишь остовы, но некоторые, похоже, заняли нынешние обитатели поселения, покрыв старые дома деревянной дранкой или натянув прочные тенты в попытке приспособить горделивые древние сооружения под скромные, наполовину временные жилища лесных обитателей. Сквозь растрескавшиеся плиты мощеных внутренних дворов проросли огромные искривленные деревья, и многие сооружения в итоге оказались приподняты над землей на их могучих ветвях и соединялись покачивающимися мостиками из серебристых веревок и белых досок. Наконец горстка древних городских строений оставалась более или менее неповрежденной.

Халисстра увидела, что ее держали в заточении под древней сторожевой башней. Через площадь среди деревьев поднимался богатый дворец, подсвеченный сотнями неярких фонариков. «Дворец лорда Дэссаэра», — предположила Халисстра. Откуда-то издалека слышались пение и смех.

Жрицы Эйлистри повели Халисстру по старинному проспекту, который быстро вывел их из города в темный сырой лес. Женщины шли еще некоторое время, тишину ночи нарушали лишь их мягкие шаги по лесной подстилке да непрерывный стук дождя. Он действительно заметно ослабел за время их пути, на небе в прорехах между облаками начали время от времени показываться звезды.

Халисстра была уже по горло сыта Верхним Миром. Она незаметно трудилась над узлами веревки, связывающей ее руки, не забывая при этом следить за своими спутницами в надежде, что их бдительность ослабеет. Ксарра, дроу, шагала впереди, Фелиани замыкала шествие. Сейилл все время держалась возле Халисстры, то чуть впереди, то чуть позади нее.

— Куда вы меня ведете? — спросила жрица Меларн, поскольку они все шли и шли.

— К месту, которое мы называем Камнем Танца, — ответила Сейилл. — Это священное место Эйлистри.

— Мне лес кажется везде одинаковым, — заметила Халисстра. — Как это вы отличаете одно место от другого?

— Этот путь хорошо знаком нам, — отозвалась Сейилл. — На самом деле, мы не так уж далеко от того места, где столкнулись с тобой и твоими спутниками. Они бросили тебя, и с той ночи их никто не видел.

Халисстра отхлебнула из фляжки, чтобы скрыть усмешку, скользнувшую по ее лицу. Жрица-отступница сделала ошибку и даже не поняла этого. Если они недалеко от места, где ее взяли в плен, то ясно, что она смогла бы пойти отсюда в направлении, указанном в прорицании Фарона, и у нее были бы неплохие шансы отыскать дроу Джэлр. С чем бы еще ей ни пришлось столкнуться этой ночью, это уже стоило того.

Они дошли до шумного стремительного ручья, сплошь усеянного крупными валунами. Он был мелким и совсем не широким. Ксарра переправилась первой, легко перескакивая с камня на камень, и углубилась в лес на противоположном берегу, зорко высматривая возможную опасность. За ней последовала Сейилл, на несколько шагов впереди Халисстры, не сводя глаз с неверной опоры под ногами. Халисстра двинулась следом. Луна скрылась за тучей, и лес разом погрузился во мрак.

Халисстра почуяла шанс.

Она быстро перескочила на два камня дальше и остановилась, словно обдумывая следующий шаг. Вместо этого она тихо запела песнь баэ'квешел, и голос ее был не слышен за шумом ручья. Сейилл продолжала осторожно пробираться вперед, а позади Халисстры остановилась Фелиани, наземная эльфийка, ожидая, когда дроу пересечет поток.

Было непросто сделать что-либо со связанными, пусть даже так слабо, руками, но сила заклинания таилась в голосе Халисстры, а не в руках. Когда Фелиани потеряла терпение и перескочила на соседний камень, чтобы помочь ей, Халисстра обернулась и уставилась красными глазами в бледное лицо девушки.

— Ангардх ксорр фелеал, — прошипела она. — Милая Фелиани, не могла бы ты достать меч и освободить меня от этих противных веревок? Я боюсь упасть.

Юная жрица легко поддалась заклинанию. С бессмысленным видом она потянула из ножен меч.

— Конечно, — рассеянно пробормотала эльфийка.

Она осторожно чиркнула клинком по шнуру, стягивающему запястья пленницы. Халисстра оглянулась через плечо на Сейилл и осмотрительно передвинулась, заслоняя Фелиани своим телом.

— Что случилось? — окликнула Сейилл.

— Не отвечай, — шепнула Халисстра девушке. Она осторожно повернула лицо к жрице, держа руки вместе. — Один момент! — крикнула она. — Я не решаюсь прыгать отсюда со связанными руками. Следующий камень на вид очень скользкий.

Сейилл посмотрела на ручей, потом двинулась обратно, перескакивая с валуна на валун, к Халисстре и Фелиани. Халисстра быстро повернулась и снова взглянула на эльфийку, стоящую позади нее с мечом в руке.

— Милая Фелиани, — сладко пропела она, — не одолжишь ли ты мне свой меч на минутку?

Девушка чуть нахмурилась, наверно понимая каким-то уголком затуманенного заклинанием сознания странность происходящего, но протянула Халисстре меч рукоятью вперед. Вновь прикрывая это движение своим телом, Халисстра взяла оружие.

— Ну, вот, — сказала Сейилл. Жрица Эйлистри добралась до соседнего валуна и утвердилась на нем, протягивая руку. — Хватайся за мою руку, и я помогу тебе.

Халисстра крутанулась стремительно, как кошка, и вонзила меч Фелиани пониже протянутой руки Сейилл. Жрица потрясенно ухватила ртом воздух и разом повалилась, соскользнув с камня и неуклюже рухнув в ледяной поток. Она упала на замшелые камни и замерла, привалившись к валуну, сидя по пояс в стремительно несущейся воде.

Халисстра выдернула меч и снова обернулась к Фелиани, глазевшей на нее с тупым удивлением.

— Сейилл ранена, девочка, — бросила Халисстра. — Живо, беги назад в Элвентри и приведи помощь! Марш!

Светлокожая эльфийка только отрывисто кивнула, потом развернулась и понеслась прочь, Халисстра перескочила через камень, у которого лежала Сейилл, и устремилась дальше. Внезапно из прибрежных зарослей выскочила младшая из жриц-дроу, Ксарра, вернувшаяся узнать, что задержало остальных. К ее чести, Ксарра разобралась в ситуации с первого взгляда. Она вскинула арбалет и быстро прицелилась.

Халисстра метнулась в сторону. Стрела, пущенная Ксаррой, просвистела настолько близко, что жрица Меларн почувствовала, как та чиркнула об ее одежду.

— Ты промахнулась, девчонка! — прорычала Халисстра.

Ксарра отбросила арбалет и потянулась за мечом. Она умерла прежде, чем клинок успел покинуть ножны. У нее было перерезано горло. Халисстра выпрямилась и оглядела труп. Сердце ее колотилось. Рядом громко напевал ручей, пахло дождем и мокрыми листьями.

«Что дальше?» — спросила она себя.

Ее прекрасная кольчуга, булава и арбалет остались в крепости лорда Дэссаэра в Элвентри, и, как ни хотелось бы ей вернуть их, едва ли она сможет это сделать без помощи мензоберранзанцев. Самым разумным будет вооружиться как можно лучше, забрать все, что можно, из снаряжения Сейилл и Ксарры и спешить на поиски Джэлр. Если повезет, она отыщет их прежде, чем разведчики Дэссаэра найдут ее.

Халисстра засунула меч за пояс и направилась к ручью, посмотреть, нет ли у Сейилл чего-нибудь полезного для нее. Она спрыгнула в холодный поток рядом со жрицей Эйлистри, подхватила ту под мышки и вытащила на плоский валун, чтобы получше разглядеть ее снаряжение. Кольчугу явно защищала магия, как и щит, висящий у Сейилл на плече, и меч у нее на поясе. Халисстра начала расстегивать застежки, намереваясь стащить кольчугу с тела Сейилл.

Веки жрицы Эйлистри затрепетали, и она простонала:

— Халисстра…

Халисстра отпрянула, совершенно ошеломленная, с некоторым отвращением поняв, что вознамерилась ограбить ту, которая на самом деле еще не умерла. Она мельком взглянула на камень и заметила тонкую струйку крови, стекающую из бока Сейилл в пенящиеся воды ручья. Жрица дышала хрипло и слабо, на губах пузырилась яркая кровавая пена.

— Надеюсь, ты простишь меня, Сейилл, но мне нужны твое снаряжение и оружие, а ты совсем скоро умрешь, — заметила Халисстра. — Я решила отказаться от твоего любезного приглашения присоединиться к вашему ритуалу сегодня ночью, поскольку у меня есть другие неотложные дела в лесу.

— Что… с остальными? — выдохнула Сейилл.

— Ксарра была настолько добра, что умерла быстро и без утомительных разговоров. На земную девчонку я наложила заклятие и отослала ее в лес.

Халисстра расстегнула на Сейилл пояс с мечом и сняла его, отложив подальше от умирающей дроу. Потом снова взялась за застежки кольчуги.

— Хотя я и восхищена твоей решимостью спасти меня от меня самой, Сейилл, но все же не могу поверить, чтобы ты не предполагала, что твоя попытка обратить меня в свою веру закончится именно так.

— Мы все… готовы… рисковать, — выдавила Сейилл. — Искупить свой грех может любой.

Она пробормотала еще что-то и попыталась помешать Халисстре, но жрица Меларн просто отбросила ее руку.

— Значит, это глупый риск. Ллос моей рукой покарала тебя за неверие, отступница, — сказала Халисстра. Она стянула с Сейилл сапоги, а следом и краги, защищающие ноги. — Скажи, чего ради было выбирать путь, который привел тебя к бессмысленной смерти здесь, в этом жалком лесу?

К изумлению Халисстры, Сейилл улыбнулась, собрав для этого остаток сил.

— Ради чего? Ради… моей души, да. — Она уронила голову на мох и уставилась Халисстре в лицо. — Я… надеялась, что и ты… — прошептала она. — Не беспокойся… обо мне. Я… искупила свой грех.

Глаза ее закрылись в последний раз, хриплое дыхание смолкло.

Халисстра помедлила в нерешительности. Она ожидала гнева, негодования, возможно, даже страха или презрения, но прощение? Какой же силой обладает Темная Дева над поклоняющимися ей, если они могут умирать, благословляя своих врагов?

«Сейилл отвернулась от Паучьей Королевы, — сказала она себе, — и через меня Паучья Королева свершила свое возмездие». И все же Сейилл умерла со спокойной убежденностью, словно с окончанием жизни ей удалось, наконец, избавиться от Ллос окончательно и бесповоротно.

— Паучья Королева да примет твою душу, — сказала она мертвой жрице, но почему-то сомневалась, что Ллос сделает это.

— Быстрота передвижения — залог победы, — заявил Энджрел Бэнр, обращаясь к собравшимся жрицам.

Нимор стоял рядом и наблюдал за Мастером Оружия Бэнр. Он был в числе немногих мужчин, приглашенных принять участие в Совете вместе с женщинами. Все великие Дома и не менее шестнадцати младших выставили свои отряды в поспешно собранное Войско Черного Паука, судя по знаменам, под которыми они шли. Почти тридцать верховных жриц — по крайней мере, по одной от каждого Дома, а порой и по нескольку, — заполнили вместительный командный пункт, сооруженный воинами Бэнр, следя за Энджрелом, будто хищные кошки, полулежа, сидя или стоя в соответствии со своим положением и возможностями. Нимор и остальные мужчины, разумеется, стояли. Ни один из смертных мужчин не станет сидеть, когда верховные жрицы стоят.

— Мы ведем в сражение около четырех тысяч воинов-дроу и двадцать пять сотен солдат-рабов. Судя по донесениям, мы примерно сравнялись по численности с армией дергаров, наступающей с юга, но, разумеется, мы не собираемся встречаться с ними в честном бою. — Слово «честный» вызвало смешки, волной прокатившиеся по шатру. Энджрел с помощью тонкого жезла привлек внимание жриц к большой карте, начерченной на пергаменте из кожи рофа. — Мы можем остановить силы, значительно превосходящие наши собственные, если выберем для сражения подходящее место. И такое место, где мы остановим продвижение дергаров, здесь, у Столпов Скорби.

— Ты имеешь в виду, если я решу, что твой план заслуживает внимания, — растягивая слова, процедила Мез'Баррис Армго из Дома Баррисон Дель'Армго. — Может, Триль Бэнр и полагается на твои суждения, но я намерена решать за себя сама, мальчишка.

Высокая крепкая женщина, Верховная Мать Второго Дома была старшей по статусу среди собравшихся жриц и формально командовала всей экспедицией. Каждый из Домов выставил некоторое количество жриц, чтобы управлять своими отрядами в бою, от нечистокровных прислужниц до первых дочерей и верховных матерей. Мастера Оружия, вроде Энджрела, и мужчины — включая Нимора в образе Зайемда Дирра — командовали отрядами, батальонами и кавалерийскими эскадронами, занимаясь бесконечными организационными вопросам и.

— Мой кузен представляет позицию Дома Бэнр, Мать Мез'Баррис, — неприятным голосом сообщила Зал'терра Бэнр. — Мать Триль одобряет план Мастера Оружия.

Старшая из кузин Триль Бэнр, Зал'терра, ничем не напоминала крохотную Верховную Мать Дома Бэнр. Это была статная, широкоплечая женщина, изрядной физической силы и с устрашающе грубыми манерами. Они с Мез'Баррис были чем-то похожи внешне, но Верховная Мать Дома Дель'Армго в полной мере обладала неким порочным очарованием, тогда как жрица Бэнр отличалась крайней угрюмостью. Мез'Баррис уставилась на младшую женщину красными глазами, но ничего не ответила.

Энджрел был не так глуп, чтобы говорить, когда две женщины пререкаются между собой. Он дождался минутной тишины, прежде чем продолжить.

— Это Выбор Раззта, — сказал он, — пещера, где, по словам капитана Зайемда из Аграч-Дирр, он встретил авангард дергаров вчера утром. Место находится примерно в двадцати пяти милях южнее Столпов Скорби, в нижней оконечности ущелья. Предполагая худшее, мы можем ожидать, что дергары сокрушат аванпост и преодолеют преграду к концу сегодняшнего дня или, если нам повезет, завтра утром. Дергары — храбрые солдаты и способны идти целые дни напролет, но они медлительны, и их армия обременена большим обозом и тяжелыми осадными устройствами. Подниматься вверх по ущелью нелегко. Похоже, что, опять же в худшем случае, они смогут добраться до Столпов дней за пять — а скорее за семь-восемь.

— Откуда ты знаешь, что серые дворфы еще не справились с аванпостом? — спросила жрица Туйн'Тарл.

— Этого мы не знаем, госпожа Туйн'Тарл. Маги и жрецы дергаров отражают все наши попытки провидеть происходящее, это обычная тактика в подобных войнах. — Энджрел кивнул на Нимора и добавил: — Вот почему важно использовать толковых разведчиков, чтобы разузнать более простым способом то, чего не могут увидеть наши маги. Зайемд из Аграч-Дирр назначен начальником нашей разведки. — Энджрел выждал минуту, нет ли у жриц еще вопросов, затем продолжал: — В любом случае, наши войска передвигаются быстрее, чем серые дворфы, н путь наш намного легче. Я ожидаю, что наш авангард доберется до Столпов Скорби дня через три-четыре, считая с сегодняшнего. Если мы займем верхний выход из ущелья, дергарам никогда не прорвать нашу оборону. Как видите, это нечто вроде гонки, и поэтому мы должны спешить, насколько возможно.

— И каков ваш план сражения, Зал'терра? — спросила другая жрица, возглавляющая отряд Дома Хорларрин.

Нимор улыбнулся. Триль, несомненно, приказала Зал'терре положиться на советы своего Мастера Оружия в разработке плана сражения, но верховные жрицы, естественно, разговаривали, не обращая на Энджрела никакого внимания, словно его здесь вовсе не было.

— О нем расскажет Энджрел, — ответила жрица Бэнр, словно она только что закончила разъяснять ему этот план и теперь решила дать ему возможность продемонстрировать всем ее гений.

Если Мастер Оружия и заметил такое неуважение, то ничем не показал этого.

— Мы выставим сильный, надежный заслон в устье ущелья. Для этого хватило бы нескольких сотен воинов, но мы отрядим на это тысячу. Остальные силы будут в резерве, охраняя небольшие проходы и пещеры по соседству. — Энджрел отложил жезл и повернулся к жрицам, лицо его было бесстрастным, если не считать острого блеска решимости в глазах. — Я собираюсь позволить армии дергаров напасть на нас и зажать их между Столпами Скорби. Когда они тщетно растратят свои силы, атакуя нас, мы отбросим их обратно в ущелье и перебьем и их, и их приспешников.

— А если дергары решат не идти через Столпы? — поинтересовалась Мез'Баррис, обращаясь уже напрямую к Энджрелу.

— Это дергары вторглись на нашу землю, Верховная Мать, так что выбор остается за ними. Если они решат не соваться за Столпы, мы просто будем ждать — наши линии снабжения куда короче, чем у них. Через считанные дни им придется решать, идти вперед или же назад.

Мез'Баррис воззрилась на карту, обдумывая ответ Энджрела.

— Отлично, — произнесла она. — Я хочу знать, как быстро мы можем добраться до того места, о котором ты говоришь. Увеличь продолжительность переходов на два часа в день. Если мы окажемся у Столпов через три дня, у нас будет время отдохнуть перед сражением. Я также хочу, чтобы самая быстрая часть нашего войска на всякий случай поспешила к Столпам немедленно. Не вижу причин, почему бы паре сотен разведчиков не занять выход из этого ущелья уже через полтора дня. А теперь, прошу нас извинить, я хотела бы обсудить с моими сестрами-жрицами, как нам лучше использовать наши возможности в будущем сражении.

Энджрел отвесил легкий поклон и вышел из комнаты. Нимор последовал за Мастером Оружия Бэнр, и они вместе с горсткой остальных офицеров покинули черный шатер. Сооружение стояло в большом овальном туннеле, забитом солдатами и вьючными ящерами, и в нем то тут, то там мелькали знамена различных Домов.

— Зайемд, — начал Энджрел, — я хочу поручить тебе командование нашим авангардом, о котором говорила Верховная Мать Дель'Армго. Бери кавалерию Дома Аграч-Дирр, и гоните во весь опор завтра и весь следующий день. Отсутствие информации об армии дергаров действует мне на нервы. Я прикажу другим всадникам присоединиться к вам, пусть у тебя будет сильный отряд, чтобы удерживать проход, если случится самое худшее.

— Я должен посоветоваться с нашей верховной жрицей, — ответил Нимор, хотя вовсе не собирался делать ничего подобного. Мастер Оружия, все еще находящийся под действием могущественного и продолжительного заклятия Нимора, в любом случае поверил бы ему. — Надеюсь, однако, что она поддержит такое предложение.

— Хорошо, — сказал Энджрел, когда они дошли до лагеря Бэнр. Он хлопнул Нимора по плечу. — Если обнаружишь дергаров там, где мы их не ждали, сразу сообщи. И без глупостей. Ты — глаза нашей армии.

Нимор улыбнулся:

— Не волнуйтесь, господин Энджрел. Я не упущу ничего.

Джезз Хромоногий неловко скорчился под прикрытием обрушенной стены, глядя через небольшую площадь на огромную круглую башню, до которой можно было бы добросить камень.

— Вот, — сказал он. — Это башня бихолдера. Лестница ведет к двери, которая, как мы выяснили, не заперта, но там установлены смертоносные магические ловушки. На нижних этажах есть несколько маленьких окон, в которые, возможно, смог бы пролезть небольшой дроу. Мы, однако, не пробовали.

Рилд, который прятался как раз позади Джэлр, чуть высунулся, чтобы взглянуть самому. Башня была точно такой, как описывал Джезз, а вокруг простирались развалины Миф Драннора. Воспользовавшись магией Фарона, чтобы побыстрее добраться до древней эльфийской столицы, и отдохнув несколько часов, большую часть ночи отряд провел, пробивая себе путь среди руин.

Теперь от Миф Драннора остались в основном огромные груды белого камня, заросшие деревьями и лианами, но некогда он был совсем иным. Древний город наземных эльфов, возможно, был не столь большим, как Мензоберранзан, и не настолько величественным, как Чед Насад, но в нем присутствовали изящество и красота, равные, если не превосходящие, лучшие образцы архитектуры дроу.

Рилд внимательно оглядел плоские крыши.

— Ни намека на демонов, — сказал он. — Наверно, мы уже перебили их достаточно, чтобы они решили с нами больше не связываться.

— Это вряд ли, — фыркнул Джезз. — Они просто отошли, чтобы организовать очередную атаку и дождаться подхода бесов посильнее, прежде чем снова нападать на нас.

— В таком случае надо воспользоваться этой передышкой и сделать то, для чего мы пришли сюда, — заявила Квентл. Она тоже приподнялась, чтобы разглядеть башню. — Я не вижу причин менять наш план. Фарон, начинай заклинание.

— Как пожелаешь, дорогая Квентл, — отозвался маг. — Хотя должен сказать, что я не вполне согласен с такой хитростью…

Свирепые взгляды остальных членов компании заставили Фарона умолкнуть, не закончив возражения. Он вздохнул и махнул рукой:

— А, ладно.

Маг выпрямился и принялся старательно выговаривать слова заклинания, звенящие от магической силы. Рилда и остальных словно накрыла некая невидимая волна. Когда она схлынула, Рилд ощутил, что сила и быстрота покинули его тело, а Дровокол, казалось, потяжелел в руке, его сверкающий клинок вдруг потускнел. Рилд не был магом, но, как любой образованный дроу, он все эти годы пользовался разными магическими предметами и заклинаниями, чтобы увеличить скорость реакции, силу мышц, прочность брони, смертоносность оружия. Заклинание Фарона на время подавило всю магию вокруг них, оставив Рилда без единого заклинания, и другие дроу оказались в том же положении. Самым удивительным из всего стала внезапная неподвижность ужасной плети Квентл. Только что змеи шипели и извивались сами по себе, а в следующее мгновение они уже свисали с рукояти, будто мертвые.

— Держитесь поближе ко мне, если хотите оставаться в пределах действия заклинания, — велел Фарон.

Он нервно облизнул губы. Внутри зоны антимагии, которую он только что создал, он не мог творить заклинаний, и весь его внушительный арсенал магических вещиц и оберегов тоже утратил силу. Маг взял на изготовку свой арбалет и распустил ремешок на ножнах кинжала.

— У меня такое ощущение, будто я иду против дракона с кухонным ножом, — пробормотал он.

Рилд хлопнул его по плечу и поднялся. Он вогнал Дровокол в ножны и тоже достал арбалет.

— Да, но твое заклинание вырвало у дракона клыки, — ответил он.

— Пошли, — бросила Квентл.

Она и сама выглядела весьма неуверенно. Ей явно не нравилась неподвижность и безгласность ее оружия. Жрица Бэнр без промедления пробежала через двор и взлетела по ступеням, ведущим к двери башни. Остальные последовали за ней, щурясь при свете близкого рассвета. Рилд не преминул следить за разрушенными улицами и стенами позади отряда, высматривая, не возвращается ли кто-то из ужасных обитателей Миф Драннора. Теперь, когда они сами уничтожили собственную магию, им меньше всего улыбалось, чтобы на них налетела стая обезумевших от жажды крови дьяволов.

У двери башни Квентл отступила в сторону, пропуская Джеггреда. Огромный дреглот навалился и выбил дверь внутрь башни. Камни затрещали и посыпались по ступеням. Следом за ним в башню ворвалась Квентл, за ней Данифай и Вейлас. Рилд в последний раз оглянулся и увидел, что Джезз пятится.

— Ты не идешь? — спросил он у Джэлр.

— Я намерен просто наблюдать, — ответил Джезз. — Справиться с бихолдером — ваше дело, не мое. Если вы останетесь в живых, я в считанные минуты присоединюсь к вам.

Рилд нахмурился, но нырнул в дверной проем. Они оказались в своего рода фойе, освещенном косыми лучами тусклого света из пробоин в древней кладке. В дальнем конце помещения виднелась еще одна дверь. Некогда это фойе было, возможно, грандиозным и впечатляющим залом, но плитка на полу растрескалась и поросла плесенью, а горделивые знамена и гобелены, висевшие по стенам, превратились в изодранные лохмотья. Фарон стоял рядом, внимательно разглядывая замысловатый знак, вырезанный на одной из плит на полу. Тот был немногим больше его ладони, с множеством переплетающихся кривых линий и значков.

— Знак вражды, — заметил маг. — Не защитись мы антимагическим полем, он заставил бы нас наброситься друг на друга со смертельной яростью… хотя для этого нам вряд ли нужен особый знак, верно?

— Следующая комната? — спросил Рилд.

Джеггред был уже около двери. Дреглот открыл ее и, сопровождаемый остальными, быстро проскочил в круглое помещение, сильно смахивающее на дно колодца. Несколько верхних этажей давным-давно обрушилось, усыпав пол обломками и грудами камней, и из этого месива торчали громадные деревянные балки. Груды камня выше роста дроу преградили им путь.

Рилд уставился в пустоту над головой, высматривая какие-либо признаки чудовища, предположительно обитающего тут. Другие сделали то же самое, но все было тихо.

— Не вижу никакого бихолдера, — сказал Джеггред.

Рилд хотел было ответить, но тут над ними раздался ужасный хриплый голос:

— Конечно нет, глупцы! Я не желаю, чтобы меня видели!

Мгновением позже существо обрушилось на них. Откуда-то сверху, почти с верхушки разрушенной башни, в дроу ударили несколько сверкающих лучей магической энергии — смертоносных лучей, которые способны были испускать глаза монстра, чтобы ранить, парализовать, околдовать или даже рассеять в воздухе тела врагов, а следом за ними устремилась огромная голубая молния, порождение магии невидимого чудовища. Рилд не мог разглядеть источник смертоносной магии.

Лучи и потрескивающий электрический заряд замигали и исчезли прямо над головами дроу, уничтоженные зоной антимагии Фарона. Существо повторило попытку, послав в них уже другие лучи и продекламировав низким вибрирующим голосом какое-то смертоносное заклинание, но столь же безуспешно.

Рилд вскинул арбалет, наугад прицелился туда, откуда в них летели лучи, и с привычной ловкостью выпустил стрелу. Вопль боли над головой дал ему знать, что он верно угадал цель. Вейлас, Данифай и Фарон тоже выстрелили, а Джеггред подцепил своим страшным когтем изрядного размера кирпич и с удивительной ловкостью запустил им в темноту. Конечно, не все их выстрелы достигли цели. Даже будь бихолдер видимым, его толстый хитиновый покров обладал способностью отразить многие удары, а уж попасть в это существо, когда оно окутано невидимостью, было и вовсе делом не из легких. И все же несколько стрел угодило в цель.

Маг-бихолдер, по-видимому, очень быстро разгадал, в чем секрет защиты дроу. Вместо того чтобы нападать на темных эльфов, он принялся рушить своим страшным взглядом верхние ярусы башни. Одним-единственным лучом он пережег толстую деревянную балку, торчащую из каменной стены, а следующим взглядом подхватил ее и с помощью телекинеза швырнул в Вейласа, который как раз подтягивал тетиву на своем небольшом луке для пущей дальнобойности. Проводник отскочил как раз вовремя, чтобы не оказаться погребенным под огромным куском дерева, но потерял равновесие и растянулся на камнях. Воздух наполнился пылью и грохотом. Бихолдер мгновенно принялся за следующую балку. Одновременно существо сменило свой заунывный напев и принялось за другое заклинание.

— Нам надо подняться выше, — сказала Квентл. — Эта тварь недосягаема для магии Фарона.

— Ты что, предлагаешь мне подпрыгнуть? — поинтересовался Фарон. Он отскочил из-под летящего сверху камня размером с голову и вновь прицелился из арбалета. — Защищающая нас антимагия в то же время не позволяет нам левитировать, чтобы добраться до…

— Во имя Ллос, — воскликнул Рилд и перешел на тайный язык дроу: — Говори знаками!

Вейлас чуть шевельнулся и подался вбок, отыскивая наиболее удобное положение. Проводник тщательно прицелился и выпустил очередную стрелу. Бихолдер наверху жутко завизжал. Лучи, бьющие из его глаз, мигнули и погасли, и сверху перестали сыпаться обломки.

— Бихолдер отступил наверх, на следующий уцелевший ярус, — показал знаками Вейлас — Мы должны подняться туда и покончить с ним.

Рилд внимательно осмотрел внутренние стены разрушенной башни. Не хватало, пожалуй, четырех нижних ярусов, а над тем уцелевшим, который они могли видеть, оставалось еще по меньшей мере два-три, Пожалуй, подниматься пришлось бы футов на шестьдесят, не меньше, а каменная кладка была старой и осыпавшейся. Умелый скалолаз смог бы воспользоваться остатками балок, некогда поддерживавших нижние ярусы, но Рилд не имел ни малейшего желания даже пробовать.

— Мне не нравится идея лезть по стене, — ответил он.

— И мне тоже, — добавила Данифай. — Существо знает, что мы защищены антимагией. Не ожидает ли оно, что мы отменим это заклинание, чтобы добраться до него?

— Возможно, — отозвался вслух Фарон. Рилд сердито посмотрел на него, и маг продолжил знаками: — Может быть, нам стоило получше ознакомиться с ситуацией, прежде чем соглашаться с задачей, возложенной на нас Джэлр.

Фарон, как и остальные, осторожно кружил по полу, вглядываясь вверх.

Маг закинул голову и прокричал:

— Эй! Бихолдер! Поскольку мы все оказались в своего рода тупике, может, попробуем договориться?

Квентл вскипела от ярости.

— Ты говоришь от нашего имени, маг? — прорычала она.

Откуда-то с вершины башни долетел низкий скрежещущий голос:

— Договориться? О чем? Вы вторглись в мое жилище, дерзкие глупцы.

— Фарон… — начала было Квентл.

— У тебя есть книга, которая нужна нам, — ответил маг, не обращая внимания на верховную жрицу. — Я предполагаю, что она называется «Гейлдирион Симбара». Отдай ее нам, и мы не будем тебя больше беспокоить.

Бихолдер молчал, явно обдумывая предложение. Квентл свирепо уставилась на мага, но, как и остальные, ждала ответа бихолдера.

— Эта книга слишком ценная! — прокричало, наконец, чудовище. — Я не отдам ее лишь потому, что какой-то щенок из темных эльфов потребовал ее у меня. Уходите, и я согласен сохранить вам жизнь.

— Как будто мы ждали чего-то иного, — фыркнула Квентл. — Она легонько взмахнула рукой, привлекая внимание остальных, и жестами показала: — На счет «три» Фарон снимет защиту. Данифай и Рилд, вы вместе со мной начнете взбираться по стене башни. Фарон, когда мы будем на полпути, ты телепортируешь себя и Джеггреда на верхний этаж, и вы застанете монстра врасплох, пока он будет занят обороной башни. Вейлас, ты останешься здесь и прикроешь наш подъем из лука. Когда мы доберемся до верха, поднимайся тоже как можно быстрее. — Бэнр не стала дожидаться, пока кто-нибудь начнет вносить улучшения в ее план, и сразу жестами начала отсчет: — Раз, два… три!

Фарон коротким взмахом руки отменил заклинание антимагии. Рилд ощутил, как магическая сила его пояса, его латных рукавиц, его меча вновь хлынула в тело. Он выхватил Дровокол и полез по стене башни, используя магию левитации, которой был заряжен его знак Мили-Магтира. Если повезет, способность меча рассеивать заклинания защитит его от того худшего, что может обрушить на них маг-бихолдер.

Квентл и Данифай поднимались следом за ним, три черные, грациозные тени, плавно скользящие в темноте. Фарон подошел к Джеггреду и следил за их продвижением, положив руку на заросшее белой шерстью плечо дреглота.

Над головой с одной стороны обнаружилось круглое отверстие, нечто вроде лестничного колодца, по которому некогда взбирались на башню. Рилд уставился на него, в любой момент ожидая светящейся смерти.

Маг-бихолдер его не разочаровал.

Вспыхнул ослепительный зеленый луч и устремился к Рилду. Тот закрылся Дровоколом и ощутил, как задрожала рукоять, когда могучий меч уничтожил коварный заряд. Рядом Данифай взвизгнула и уклонилась еще от одного ужасного сгустка энергии, который описывал дугу, пытаясь испепелить всех троих темных эльфов разом и наполнив воздух запахом горелого дерева и озона.

Снизу с шипением прилетели стрелы и просвистели мимо Мастера Оружия: это Вейлас стрелял в невидимого врага. Рилд презрительно зарычал и заставил себя подниматься еще быстрее. Очередное заклинание ударило в Квентл — что-то вроде рассеивающего магию колдовства, лишившего ее способности левитировать. Жрица раскинула руки и полетела вниз. Рилд потянулся поймать ее, но Бэнр была слишком далеко. Она ударилась о пол на дне каменного колодца, пролетев почти сорок футов. Квентл врезалась в груду камней, словно упавший метеор, и исчезла за пылью и обломками.

— Поднимаемся дальше! — прокричала Данифай. — Мы уже почти наверху!

Маг-бихолдер, должно быть, пришел к такому же заключению. Спустя мгновение перед ними возникла глыба льда, отгородив верхнюю часть башни и преграждая дроу путь.

— Проклятие! — выругался Рилд.

Данифай сердито уставилась на преграду и начала:

— Может, нам удастся…

В этот миг внизу появился Джезз Хромоногий. Он развернулся и выкрикнул в сторону дверного проема заклинание, потом захлопнул дверь и запер ее на засов.

— Что бы вы тут ни делали, бросайте все! — прокричал Джэлр. — Дьяволы вернулись с подкреплением!

Рилд взглянул на глыбу льда, заслонившую верхушку башни, потом снова вниз, на заваленный камнями пол. Квентл лежала неподвижно, наполовину засыпанная битым кирпичом. Надо льдом гремели заклинания, свидетельство того, что Фарон и Джеггред отыскали их врага, но созданный монстром барьер успешно разделил их отряд надвое. Если они откажутся от попытки добраться до бихолдера, чудовище получит возможность перебить их по частям, а Квентл лежит внизу, мертвая или раненая.

— Наверх, — решил Рилд. — Возвращаться нет смысла. Вейлас, Джезз, помогите Квентл.

Он добрался до сверкающего белого потолка и ударил по ледяной глыбе Дровоколом, надеясь на способность меча рассеивать заклинания. С того места, куда он ударил, посыпались острые как бритва осколки льда, но меч не сумел справиться с магией бихолдера. Рилд выругался и попробовал еще раз, но с тем же успехом.

Под ними дверь башни загудела от тяжелого удара. Вейлас быстро закинул лук за плечо и поскакал по грудам камня и битого кирпича, засыпавшим дно каменного колодца, туда, где упала Квентл. Джезз Хромоногий прорычал что-то и выкрикнул заклинание, заполнив вестибюль башни густой липкой паутиной. Он произнес слова следующего заклинания и стрелой взмыл в воздух, оставляя Вейласа и Квентл на дне башни.

— Забудь про жрицу! — прокричал он Вейласу. — Уходи, если хочешь жить!

Проводник скорчил отчаянную гримасу.

— Я не могу лезть по стене и тащить ее! — выкрикнул он, когда после второго удара от двери полетели щепки и погнулись железные оковы.

Еще одного удара древняя дверь не выдержит. Вейлас взглянул вверх, на стену башни, и снова на Квентл, потом нагнулся и отстегнул с ее плеча брошь Дома Бэнр. Змееголовая плеть жрицы возбужденно извивалась, а Ингот попыталась ужалить проводника, но Вейлас отпрянул и прицепил брошь к своей тунике.

— Я хочу спасти вашу госпожу, — проворчал он плетке.

Проводник подошел поближе и подхватил Квентл под руки, использовав силу ее собственной броши, чтобы взлететь.

Тем временем Рилд смерил оценивающим взглядом ледяной барьер перед собой.

— Ну, хорошо же, — пробормотал он.

Мастер Оружия прижался спиной к стене, постарался как можно крепче упереться ногами и размахнулся Дровоколом для мощнейшего удара, какой только мог нанести. С криком ярости он с ужасающей силой рубанул ледяную поверхность. Клинок Дровокола врезался в магический лед, и Рилда обдало волной мучительного холода. Не обращая внимания на боль, он ударил снова и снова — и ледяной купол треснул, развалился на куски и полетел вниз, на пол. Не дожидаясь остальных, Рилд ринулся в логово бихолдера.

ГЛАВА 16

В первый же день после убийства Сейилл Халисстра начала думать, не лучше ли ей было пойти со жрицами Эйлистри и притвориться, что готова сменить веру. Такая стратегия вряд ли помогла бы ей вернуться к товарищам, зато она означала бы, что у нее будет крыша над головой, еда и, при удачном стечении обстоятельств, возможность вернуть свое снаряжение, вместо того чтобы бесконечно скитаться по замерзающим лесам. С приближением рассвета она не нашла лучшего укрытия, чем маленькая сырая ложбина в окружении валунов высотой с дроу и обнаженных деревьев. Дрожа, она стряхнула с плеча похищенный рюкзак и старательно обшарила его в тщетной надежде на то, что пропустила какую-нибудь важную вещь или крошку еды.

Сейилл и ее приспешницы не собирались задерживаться в этих диких местах дольше, чем на несколько часов. Они захватили с собой припасов не больше, чем взяла бы Халисстра, вздумай она отправиться в хорошо известную ей пещеру в миле-другой от Чед Насада. И уж конечно, они не подбирали свое снаряжение так, чтобы их пленнице было удобнее бежать.

С арбалетом, позаимствованным у Ксарры, и песнями баэ'квешел она имела все шансы подстрелить любую дичь, которая повстречается ей, но за часы и часы блуждания по лесу она не видела ничего крупнее птицы.

Даже если бы ей удалось подстрелить что-нибудь на обед, у нее не было бы возможности приготовить это, и Халисстра начала уже подозревать, что сам лес ополчился против нее.

Она не сомневалась, что смогла держать курс на запад после побега от еретичек. Если Сейилл не солгала, говоря, что они недалеко от того места, где Халисстру взяли в плен, то жрица Меларн находилась не более чем в одной-двух ночах пути от небольшой речушки, которую описывал Фарон во время сеанса ясновидения. Если река течет с юга на север где-то впереди, то, пожалуй, трудно промахнуться мимо нее, если продолжать двигаться на запад.

Халисстра старалась следить за тем, чтобы солнце и луна садились впереди и чуть левее, поскольку в это время года они сместились к югу — или это она так решила, наблюдая все эти дни, как Вейлас определяет путь среди деревьев. Конечно, она не сможет определить, поворачивать ли вверх или вниз по течению, когда доберется до реки Фарона, поскольку не может быть уверена, что вышла к ней точно в том месте, которое видел маг. Если уж на то пошло, она даже не может быть до конца уверена, что вообще нашла именно ту реку. За полтора дня она уже пересекла с дюжину мелких ручейков, и если ей и казалось, что их едва ли можно было назвать рекой, то ведь она просто слишком неопытна в наземном мире, чтобы судить наверняка.

— Конечно, все это при условии, что я не хожу все это время кругами, — проворчала Халисстра.

Возможно, самое разумное, что она может сделать, — отказаться от поисков Джэлр и выбираться из леса кратчайшим путем, который она сумеет найти. Раньше или позже она, наверное, снова отыщет обитаемые места и выпросит, одолжит или украдет еду и все остальное — или зачарует песнью проводника, который сможет привести ее к Джэлр.

Халисстра закрыла глаза, пытаясь мысленно представить себе Кормантор и земли вокруг него. Она знала, что находится в восточной части леса, — так, может, лучше всего идти на восток, навстречу восходу солнца? Насколько она помнит географию, в этой части леса нет обитаемых мест, за исключением поселения людей Харроудейл. Или лучше повернуть на юг? В том направлении лежит несколько долин, так что здесь ее шансы добраться до цивилизации выглядят предпочтительнее, даже если это означает, что ей придется дольше тащиться, чтобы выбраться из леса. Север она отмела сразу, поскольку была совершенно уверена, что в той стороне находится Элвентри. Куда бы она ни пошла, она будет удаляться от Джэлр и своей священной миссии, по крайней мере, на время.

— Все было бы проще, согласись богиня ответить на мои мольбы, — пробормотала она.

Когда до нее дошло, что она сказала, она быстро оглянулась и закрыла рот ладонью. Ллос не любила жалобщиц.

Она провела весь холодный, сырой, отвратительный день, съежившись среди скал в своем крохотном убежище, то погружаясь в Дремление, то выходя из него. Не раз она пожалела, что у нее не хватило ума приказать Фелиани проводить ее к Джэлр, или, по крайней мере, отдать ей плащ и рюкзак, прежде чем в панике бежать прочь. Разведчики лорда Дэссаэра, конечно, уже идут по ее следу, и они не проявят милосердия, попадись она снова им в руки. Несмотря на это, Халисстре уже начинало казаться, что быстрая смерть от рук наземных эльфов, возможно, была бы предпочтительнее долгого и одинокого умирания от голода в бескрайнем лесу.

В сумерках она поднялась, собрала свои пожитки и выбралась из укрытия. Она стояла посреди леса, смотря поочередно то на предполагаемый запад, то на юг, то снова на запад. На юге было больше шансов отыскать поселение людей или наземных эльфов, но она не могла заставить себя отказаться от надежды встретиться с товарищами. Лучше попробовать сделать еще один переход на запад, и если до рассвета она так и не отыщет реку Фарона, то подумает о том, не отказаться ли от усилий.

— Значит, на запад, — сказала она себе.

Халисстра шла пару часов, стараясь, чтобы луна находилась слева от нее, хотя она скорее чувствовала, чем видела ее. Ночь была холодной, над головой скользили тонкие рваные облака, подгоняемые свирепыми порывами ветра, не проникавшего под полог деревьев. Лес стоял застывший и тихий, наверно, по меркам наземных жителей, он казался погруженным во мрак, но, на взгляд Халисстры, рассеянный лунный свет заливал его, подобно сверкающему серебристому морю. Она остановилась, разглядывая небо и пытаясь определить, не слишком ли позволила движению луны влиять на ее курс, когда вдруг расслышала звук текущей воды.

— Неужели она? — выдохнула Халисстра.

Речка оказалась достаточно большой, и она была примерно там, где жрица и рассчитывала найти ее — в полутора переходах от места, где ее поймали. Халисстра опустилась на землю и уставилась на быстрый поток, размышляя. Если она выберет неверное направление, то забредет вслед за рекой в какую-нибудь пустынную и необитаемую часть леса и погибнет в одиночестве от голода и стужи. С другой стороны, перспективы у нее не самые радужные, независимо от того, что она сделает. Халисстра фыркнула и свернула по берегу налево. Что она теряет?

Она сумела пройти милю-другую, прежде чем ночная прогулка и свежий воздух разожгли ее аппетит настолько, что она не могла больше вытерпеть мук голода и решила остановиться и перекусить тем, что у нее еще оставалось. Халисстра скинула с плеча рюкзак и начала оглядываться, когда в воздухе раздался вдруг странный стрекочущий звук. Халисстра, не раздумывая, бросилась ничком на землю — этот звук она знала слишком хорошо.

В ее сторону просвистели две небольшие арбалетные стрелы, одна вонзилась в ствол ближайшего дерева, другая отскочила от рукава кольчуги. Халисстра перекатилась за дерево и быстро запела заклинание невидимости, надеясь помешать своим преследователям целиться, когда взгляд ее случайно упал на стрелу. Она была маленькая и черная, с красным оперением: стрела от арбалета дроу.

Несколько скрывающихся в чаще врагов передвинулись ближе, об их присутствии свидетельствовали лишь случайный шорох листьев под ногами да тихое сигнальное пересвистывание. Халисстра осторожно поднялась, все еще прячась за деревом.

— Не стреляйте, — тихо окликнула она. — Я убила жриц Эйлистри, у которых было это оружие. Я служу Паучьей Королеве.

В ее голосе слышались отзвуки песни баэ'квешел, и это придавало ее словам особую искренность.

Несколько дроу подобрались поближе, неслышно ступая среди подлеска. Халисстра уже могла видеть их, вороватого вида мужчин в зеленом и черном, крадущихся по залитому лунным светом лесу, подобно пантерам. Незнакомцы вглядывались во тьму, выискивая жрицу, но заклинание надежно скрывало ее от них.

Халисстра положила ладонь на рукоять меча Сейилл и немного передвинулась, изготовив щит на случай, если они найдут способ справиться с ее невидимостью.

Один из дроу, стоящий прямо перед ней, помедлил мгновение и отозвался:

— Мы искали тебя.

— Искали меня? — переспросила Халисстра. — Ну а я ищу встречи с Тзириком. Вы можете отвести меня к нему?

Воины Джэлр остановились. Они быстро задвигали пальцами, переговариваясь друг с другом. Через некоторое время тот из них, что обратился к ней, выпрямился и опустил арбалет.

— Твоя компания любителей пауков заявилась в крепость Минауф три дня назад, — сказал он. — Ты отстала от них?

Надеясь, что Квентл и остальные не совершили ничего, чтобы сделать Джэлр своими врагами, Халисстра решила говорить честно.

— Да, — сказала она.

— Что ж, отлично, — ответил чужак. — Верховный жрец Тзирик приказал нам найти тебя, так что мы вернем тебя к остальным. Ну а что будет с тобой дальше — ему решать.

Халисстра позволила невидимости рассеяться и кивнула. Дроу Джэлр окружили ее и быстрым шагом направились вдоль реки на юг. Она, может, и не представляла, где находится, но Джэлр, похоже, знали эти леса неплохо. Меньше чем через час они вышли к разрушенной крепости, белые стены которой сияли в лунном свете. От реки до крепости было рукой подать.

«Я правильно выбрала направление», — с некоторым изумлением отметила Халисстра.

Похоже, она шла верно на протяжении двух ночей и отклонилась лишь на пару миль вправо. Жрица Меларн представила, что было бы, пересеки она реку и пойди дальше. Ее пробрал озноб.

Разведчики Джэлр провели Халисстру в разрушенную крепость, мимо бдительной стражи, притаившейся в укромных местах и со всех сторон следившей за лесом. Жрица обнаружила, что сооружение отремонтировано куда лучше, чем казалось снаружи. Ее провожатые отвели ее в скромный зал, единственным украшением которого были большой камин и целый набор охотничьих трофеев, преимущественно наземных существ, не знакомых Халисстре. Она долго ждала, голод и жажда мучили ее все сильнее, но, наконец, появился низенький, крепко сложенный мужчина средних лет. Лицо его покрывал черный церемониальный покров.

— Как мне везет, — произнес он глубоким голосом. — Второй раз за три дня слуги Паучьей Королевы заявляются в мой дом и спрашивают меня по имени. Я начинаю гадать, уж не хочет ли Ллос, чтобы я пересмотрел свою преданность Господину В Маске.

— Вы Тзирик? — спросила Халисстра.

— Он самый, — ответил жрец, складывая руки на груди и разглядывая ее. — А вы, должно быть, Халисстра?

— Я Халисстра Меларн, Первая Дочь Дома Меларн, Второго Дома Чед Насада. Я полагаю, что мои спутники уже здесь.

— Да, конечно, — подтвердил Тзирик. Он холодно улыбнулся. — Однако по порядку. Я вижу у вас оружие жриц Эйлистри. Где вы его взяли?

— Как я уже сказала вашим воинам, пять дней назад на некотором расстоянии отсюда на мой отряд напали наземные эльфы. Мои спутники спаслись, но меня взяли в плен и доставили в место под названием Элвентри. Там ко мне в камеру пришла женщина, назвавшая себя Сейилл Озковин, и попыталась обратить меня на путь Эйлистри.

— Весьма глупая затея, — заметил Тзирик. — Продолжайте, пожалуйста.

— Я позволила ей поверить, что меня можно склонить к этому, — сказала Халисстра. — Она предложила взять меня с собой на церемонию, которая должна была состояться две ночи назад в лесу. Я воспользовалась возможностью бежать, когда мы шли на эту самую церемонию.

Жрица Меларн взглянула на кольчугу и оружие, бывшие на ней. Наивность женщины все еще поражала Халисстру. Сейилл казалась неглупой дроу, нет, как ни напрягай воображение, и все же она фатально ошиблась в Халисстре.

— Так или иначе, — закончила она, — я позволила себе позаимствовать у Сейилл кое-какие вещи, которые ей больше не понадобятся, поскольку добрые люди из Элвентри отобрали мои собственные оружие и доспех.

— И теперь вы хотели бы воссоединиться со своими товарищами?

— Да, при условии, что они не мертвы и не в тюрьме, — ответила она.

— Ничего подобного, — заверил жрец. — Они просили меня оказать им необычную услугу, так что я подумал, что они могли бы кое-что сделать для меня в обмен на потраченное мною время и труды. Если они преуспеют в этом, то должны вернуться через день-другой. Вопрос в том, будете ли вы здесь, чтобы приветствовать их?

Халисстра прищурилась и промолчала. Верховный жрец подошел к камину и взял со стоящей рядом подставки кочергу. Он подправил потрескивающие дрова.

— Ваши товарищи, бросившие вас в плену среди наземного народа, рассказали мне весьма необычную историю, — сказал жрец. — Без сомнения, вы спрашиваете сейчас себя: откуда мне знать, что они наговорили Тзирику? Конечно, знать этого вы не можете, поэтому самым разумным было бы рассказать мне все.

— Мои спутники могут не одобрить этого, когда вернутся, — возразила Халисстра.

— Ваши спутники никогда даже не узнают, что вы были здесь, если вы не сумеете удовлетворить моего любопытства, госпожа Меларн, — заметил Тзирик. Он отложил кочергу и опустился в кресло перед камином. — Итак, почему бы вам не начать с начала?

Рилд затаился в плотном облаке смертоносного едкого тумана и изо всех сил старался не дышать, хотя уже задыхался без воздуха. Все его тело жгло, словно жидким огнем, а там, где эбеновая кожа была обнажена, уже вздувались отвратительные волдыри. Оставаться там, где он находился, означало не что иное, как медленную мучительную смерть, но ядовитые испарения цепко держали его, будто мягкие белые руки, сковывая каждое движение. Проклятый бихолдер прятался где-то здесь, но вот где?

Сверкающая молния озарила белесую мглу, в тумане вспыхнуло множество потрескивающих радуг. Рилд метнулся в сторону и медленно опустился на пол, поддерживаемый объятиями тумана. От могучего громового раската содрогнулись камни и лязгнули зубы Мастера Оружия.

— Фарон! — выкрикнул он. — Где этот чертов…

Он тут же пожалел, что заговорил, поскольку его нос и горло обожгло горячими иглами боли.

— У Восточной Стены! — отозвался маг откуда-то издалека.

Мастер Магика тут же принялся за другое заклинание, поспешно выкрикивая слова, пытаясь закончить его как можно быстрее. Тем временем маг-бихолдер тоже затянул свою ужасную песнь, бормоча непостижимые слова полудюжины заклинаний разом. Снова полыхнула молния, за которой последовали завывание и визг магических снарядов, устремившихся к цели, и возгласы, вопли и проклятия дроу.

Рилд, наконец, долетел до пола и стукнулся о скругленную каменную стену — единственный ориентир, который он мог отыскать в этом кошмарном тумане. Не раздумывая, он как можно быстрее пополз вперед, надеясь выбраться из этой едкой мглы, пока она не сожгла ему все лицо.

«Боги, что за гадость?!» — думал он, кромсая и протыкая толстые щупальца тумана Дровоколом.

Бихолдер ожидал, что для того, чтобы подняться к верхушке башни, они прибегнут к магии, и обрушился на отряд всеми своими заклинаниями.

— Дьяволы поднимаются за нами следом! — прокричал откуда-то из-за жгучего тумана Джезз. — Быстрее кончайте с ним, надо забирать то, за чем пришли, и сматываться!

«Кончайте с ним быстрее, — с гримасой подумал Рилд. — Отличная мысль!»

Он подался вперед и вдруг понял, что вырвался из липкой смертоносной пелены. Рядом с ним никого не было, хотя он слышал, как позади барахтаются в тумане его спутники.

— Проклятие! — пробормотал он.

Теперь, когда не мешал магический туман, стало ясно, что весь этот ярус башни некогда занимали великолепные апартаменты. Толстый красный слой пыли на полу был прежде роскошным ковром, оранжевые и золотые изразцы, покрывающие стены, создавали впечатление наземного леса в пору, когда его обычно зеленые листья становятся красными, оранжевыми и желтыми. Рилд закашлялся, глаза у него слезились от ядовитых испарений. Очевидно, он через арку выбрался в другое помещение, но на дальней стороне комнаты имелся еще один выход.

— Где это я, во имя всех проклятых Кругов?

У него над головой кто-то завизжал от ярости, и комната позади арки озарилась магическим огнем. Рилд вскинул меч и кинулся туда, прямиком в гущу жестокой схватки.

Данифай и Джезз сражались с парой тощих, покрытых чешуей дьяволов без малого десяти футов ростом, ужасных тварей с огромными крыльями. Оружием им служили бичи, рассекающие плоть, словно бритва, и хвосты с шипами, сочащимися зеленоватым ядом. Несколько дьяволов поменьше шипели и бесновались позади тех двоих, что уже проникли в комнату, напирая и выжидая возможность тоже вступить в драку.

— Дьяволы наступают! — прокричал Джезз.

В одной руке Джэлр держал кривой нож, в другой дрожало и колыхалось смертоносное белое магическое пламя. Один из больших дьяволов прыгнул на Джезза и хлестнул стальной цепью, сбив наземного дроу с ног. Тварь склонилась над оглушенным Джэлром и потянулась к его горлу.

Рилд метнулся вперед, сделал обманный замах, заставляя дьявола вскинуть оружие, чтобы прикрыть лицо, и нырнул вниз, рубанув врага по колену. Огромная тварь взревела от боли и повалилась, неуклюже хлопая крыльями. Из страшной раны струей била черная кровь. Рилд подскочил вплотную и развернул Дровокол, чтобы прикончить монстра на земле, но тот отчаянно отбивался когтями, щелкал зубами и так быстро хлестал шиповатым хвостом, что только прочность сработанного дворфами нагрудника спасла Рилда от участи быть насаженным на ядовитый шип раненого дьявола.

Рилд яростно отбивался, сражаясь за свою жизнь, в то время как другие дьяволы — горстка существ размером с человека, вооруженных похожими на ножи шипами, торчащими из их чешуйчатых тел, — подбирались все ближе, их клыкастые рожи были перекошены от злобного ликования.

— Темные эльфы нам к обеду! — злорадствовали они. — Сердца дроу — лакомый кусок!

— Надо выбираться отсюда! — прокричала Данифай. — Нам с ними не справиться!

Она ловко и сильно взмахнула моргенштерном, отбиваясь от другого большого дьявола и пары тех, что поменьше, пытавшихся обойти ее с флангов.

— Некуда! — бросил Рилд. — Сзади бихолдер!

Он ощущал, как в комнате позади них носятся в воздухе ужасные заклинания, слышал раскаты грома, чувствовал обжигающее стужей дыхание убийственной магии, от которого у него по телу бежали мурашки.

«Плохо дело, — подумал он. — Мы разделены и вынуждены драться с двумя опасными врагами».

Надо объединиться и сосредоточиться на одном или другом противнике или всем вместе покинуть поле боя и повторить попытку позже. Конечно, при условии, что обитатели Миф Драннора вообще позволят им уйти. Более чем вероятно, что все они погибнут здесь, окруженные и побежденные бесчисленными ордами кровожадных демонов. Квентл и Вейлас, похоже, уже мертвы.

«Довольно, Рилд! — сердито велел он себе. — Не для того мы прошли такой путь, чтобы здесь потерпеть поражение!»

Он с удвоенной силой пошел в атаку, подобрался к большому дьяволу на расстояние удара и чиркнул острием Дровокола по шее существа. Тварь яростно взмахнула бичом, но она умирала и, конвульсивно дергаясь, дробила камни и хватала когтями воздух, вместо того чтобы добраться до Рилда. Мастер Оружия перепрыгнул через тело поверженного противника, навстречу меньшим демонам, уже кинувшихся к нему.

Джезз снова вступил в драку, вытащив из-за пояса свиток и поспешно прочитав заклинание, отправившее разом нескольких меньших демонов обратно в ту преисподнюю, откуда они выползли.

Двое новых немедленно заменили своих исчезнувших сородичей.

— Надо уходить! — прокричал Джэлр. — Наш враг — бихолдер. Дьяволы — это просто чтобы отвлечь нас!

Рилд снова состроил гримасу. Если они попытаются бежать, их просто перебьют ударами в спину. И все же он начал пятиться к двери, ведущей к бихолдеру, моля богов, чтобы существо не заметило их. Он отступал нехотя, не желая ввязываться в новую схватку, когда эта еще в разгаре.

К его изумлению, один из дьяволов на другом конце комнаты вдруг упал, другой завизжал, когда ему в шею вонзились ядовитые зубы змееголовой плети. Показались пошатывающиеся Вейлас и Квентл, прокладывающие себе путь среди полчища демонов. Проводник поддерживал израненную жрицу, прикрывая ее с фланга своим крури, а она махала направо и налево смертоносной плеткой.

Данифай и Рилд воспользовались мгновенным замешательством дьяволов и с новой силой набросились на ближайших к ним врагов. Квентл сползла по стене, неловко прижав к боку исцеляющий жезл Халисстры, а Вейлас выхватил второй нож и кинулся в схватку, коля и режа демонов сзади.

— Скорее! — выдохнула Квентл. — За нами по пятам гонятся дьявол из преисподней и еще дюжина демонов.

Рилд зарубил еще одного демона, а Данифай вышибла мозги из другого, размазав их по стене ударом моргенштерна с двух рук. В считанные мгновения темные эльфы очистили комнату от дьяволов. Джезз выхватил очередной свиток и быстро прочел заклинание, запечатав дверь позади Квентл и Вейласа потрескивающим, искрящимся желтым энергетическим экраном.

— Это лишь ненадолго задержит их, — предупредил он.

Бэнр оглядела комнату. Должно быть, она очень сильно разбилась при падении. На голове у нее запеклась кровь, и, похоже, она никак не могла сфокусировать взгляд. Одна рука безжизненно повисла, но жрица заставляла себя сидеть прямо.

— Где бихолдер? — спросила она. — Фарон и Джеггред?

Рилд кивнул на арку позади себя. В воздухе прогрохотало очередное заклинание.

— Где-то там, — ответил он. — Бихолдер…

Он не договорил, ощутив вдруг с внезапной тошнотворной уверенностью, как что-то страшное, неодолимое приближается к барьеру Джезза, что-то невидимое, под чьими шагами, казалось, содрогаются даже камни башни.

— Дьявол из преисподней идет, — сообщила Данифай, тяжело дыша и широко раскрыв глаза в тревоге.

— Пошли, — сказала Квентл, указывая вперед здоровой рукой.

Без единого слова темные эльфы побрели к другому выходу и шагнули в соседнюю комнату, не обращая внимания на носящиеся в воздухе и громыхающие заклинания.

Триль Бэнр стояла на высоком мосту Дома Бэнр, глядя на Нарбондель. Свечение, медленно поднимающееся вверх по громадной каменной колонне, знаменовало в Мензоберранзане ход времени. Теперь оно почти достигло верха колонны, и это означало, что день подходит к концу. Не впервые Триль поражало, что по некой иронии судьбы раса, покинувшая мир света целых десять тысяч лет назад, непонятно зачем продолжает отмечать смену дней и ночей на манер наземных жителей, в то время как в Подземье ночь была вечной и неизменной. И все же было до некоторой степени полезно время от времени вспоминать о бесконечной череде невидимых дней наверху. Это помогало вести дела с теми, кто привык к наземной жизни, Например, с торговцами, доставлявшими в Город Паучьей Королевы самые экзотические и желанные товары с Поверхности.

В последнее время немногие из них заглядывают в Мензоберранзан. Война не способствует торговле.

Еще одна мысль, пришедшая Триль на ум, пока она разглядывала Нарбондель и город внизу, была менее отвлеченной: кто придет через час-другой творить заклинания, которые вновь оживят огонь Нарбондели? Титул Архимага все еще оставался за ее братом Громфом, пропавшим вот уже более десяти дней назад, но мастера Магика не позволят, чтобы столь важное место пустовало и дальше. Она знала, что кое-кто из наиболее амбициозных магов уже плетет интриги, рассчитывая занять желанный пост. Несомненно, Фарон Миззрим был бы сейчас среди них, останься он в городе, но, к счастью, этот герой дня был послан с поручением в Чед Насад и оказался вне Мензоберранзана в тот самый момент, когда мог бы как нельзя лучше воспользоваться своей славой. Она чуть повернула голову и через плечо бросила верным стражникам Бэнр, стоящим позади нее на почтительном расстоянии:

— Пошлите за Нозрором. Скажите ему, что я желаю обсудить с ним весьма важный вопрос. Он найдет меня в часовне.

Триль направилась к громадному храму Ллос, расположенному в самом центре Великого Кургана Дома Бэнр, мысли ее были далеки от происходящего вокруг, она обдумывала многочисленные беды, обрушившиеся на город за последние несколько месяцев. Она была почти признательна дергарам за то, что они дали ей повод, позволяющий сплотить Совет, а с его помощью и множество младших Домов, которые и составляли силу Мензоберранзана. Победа в туннелях к югу от города немало послужит укреплению главенства Дома Бэнр.

С другой стороны, еще одна неудача грозит оказаться фатальной. Даже если Бэнр останется самым богатым и влиятельным Домом, Совет может счесть нужным сместить его с позиции Первого Дома. Никто из них поодиночке, возможно даже вдвоем, не смог бы победить Дом Бэнр, но что, если все семь остальных входящих в Совет Домов договорятся, что пришло время скинуть с трона сильнейшего из них?

— Храни нас Ллос, — пробормотала Триль, передернувшись от неподдельного ужаса.

Что касается количества воинов, магической силы и богатства, то другие Дома всегда обладали ими в достаточной мере, чтобы сокрушить Дом Бэнр, реши они объединиться против Первого Дома. Чего у них не было, так это одобрения богиней столь неприемлемого шага. Даже если Паучья Королева вновь обратит внимание на Мензоберранзан и уничтожит Дома со Второго по Восьмой за это преступление на другой же день после того, как они разгромят Первый Дом, Бэнр это уже вряд ли поможет. Без гнева Ллос, способного смирить амбиции других великих Домов, совместное выступление против Бэнр представляется скорее неизбежным, нежели возможным.

Хитрость, размышляла Триль, состоит в том, чтобы не позволять другим Домам задаваться непростыми вопросами, вроде того, кто мог бы стать Первым Домом после падения Бэнр, и при этом соблазнять некоторые из младших Домов возможностью занять место старших.

Если бы удалось убедить такие Дома, как Хорларрин или Аграч-Дирр в том, что они больше выиграют, поддержав Бэнр против козней Баррисон Дель'Армго и Фэн Тлаббар, чем выступив против Первого Дома, тогда Дом Бэнр смог бы противостоять практически любым угрозам со стороны младших соседей.

Она помедлила перед дверью часовни, с крайним отвращением обдумывая эту мысль. Неужели она действительно считает, что Дом Бэнр нуждается в союзниках? Старая Мать Бэнр правила, не спрашивая ничьего согласия. Она управляла городом, потому что была столь сильна, что никто не мог даже подумать противостоять ее воле.

Триль нахмурилась и махнула рукой стражам часовни, которые распахнули двери и склонились перед ней в поклоне.

Сестра Триль Сос'Ампту ожидала ее в часовне. Сос'Ампту была ростом с Квентл, но являла собой полную противоположность своевольной Квентл или их незабвенной сестре Блейден'Керст. Сос'Ампту была исполнена расчетливой, осторожной злобы, но тщательно ее контролировала, никогда не ввязываясь в стычки, не сулящие победы. Она коротко поклонилась — минимальный жест почтения, которого требовало положение Триль, — и выпрямилась.

— Есть ли новости из армии, старшая сестра? — тихо спросила она.

— Пока нет. Зал'терра говорит, что Мез'Баррис распорядилась выслать небольшой отряд вперед и занять стратегически важный проход на пути войска дергаров, что представляется вполне разумным. Остальное войско Черного Паука идет туда так быстро, как может.

— Непростое положение. Я думала, что, может быть, тебе стоило самой возглавить армию.

Триль нахмурилась. Она не привыкла, чтобы ее действия открыто обсуждал кто бы то ни было, но если она не в состоянии выслушать критику в собственной семье, то как может надеяться управиться с остальными матронами?

— Учитывая необычность ситуации, — возразила Триль, — я считаю, что разумнее оставаться в городе.

— Возможно. Вопрос, разумеется, прост — если армия терпит поражение, в этом, естественно, обвинят тебя. Если войско возвращается с триумфом, ты делаешь героиней Мез'Баррис Дель'Армго.

— Так же, как и Зал'терру и Энджрела, — напомнила Триль. — Допускаю, что могу больше потерять, чем приобрести, но не будем загадывать.

Она оглядела часовню, задержав взгляд на огромном магическом изображении Паучьей Королевы. Поскольку Сос'Ампту смотрела на нее, Триль изобразила положенный ритуальный поклон.

— Последние десять дней ты не так строго блюдешь ритуалы богини, как могла бы, — заметила Сос'Ампту.

«Богиня не обращает на нас внимания гораздо дольше», — пришло на ум Триль.

Она поспешно выкинула святотатственные мысли из головы в ужасе оттого, что столь непочтительные идеи вообще могли зародиться в ее мозгу. Она легко — результат многолетней практики — сохранила наружное спокойствие и вновь перенесла внимание на сестру.

— Мы столкнулись еще с одной проблемой, — сказала Триль. — Мастера Магика требуют замены Громфа. Много сотен лет Дом Бэнр назначал Архимагов на трон Магика по своему разумению, но на этот раз я раздумываю, нет ли смысла поддержать кандидата на это место из другого Дома. Возможно, это было бы… целесообразно.

Глаза Сос'Ампту расширились, она переспросила:

— Ты спрашиваешь моего совета?

— Поскольку сам Громф исчез, а Квентл далеко, то, на мой взгляд, детей моей грозной матери осталось совсем мало. Мало кто из женщин — и еще меньше мужчин — усвоили уроки матери. — Триль раздраженно фыркнула. — Даже среди нашей родни, если на то пошло. Блейден'Керст не взяла ничего, кроме силы и жестокости, а Вендес была просто кровожадным чудовищем. Мне нужен острый ум, хитрый ум, взращенный моей матерью, и мне сдается, что я слишком долго позволяла тебе прятаться в этой часовне. — Триль придвинулась на полшага и придала лицу суровое выражение. — Помни, что ты даешь мне советы по моей собственной воле, и не принимай желание обсудить проблему за нерешительность. Я не потерплю попыток оспорить мое право быть главой Дома.

— Очень хорошо, — кивнула Сос'Ампту. — Я думаю, нам следует предполагать, что Громф был убит. Он бы не отказался так просто от своих обязанностей, и есть, по меньшей мере, две причины, по которым его могли убить. Либо кто-то хотел устранить именно Архимага, либо — главного мага Дома Бэнр. Если первое — что ж, кто бы ни стал теперь Архимагом, это будет либо преступник, либо следующая жертва. Зачем торопиться и ставить на это место мага Бэнр, более слабого, чем Громф, если есть, по крайней мере, некоторые шансы, что мы потеряем того, кого выдвинем?

— Мне не нравится мысль уступить столь важный пост другой семье, но потерять еще одного способного мага устраивает меня еще меньше, — задумчиво произнесла Триль. — Особенно когда мы можем укрепить свои связи с другим Домом, позволив выдвинуть своего кандидата, который станет затем мишенью для силы, сумевшей справиться с Громфом.

— Я не поняла, ты ищешь союзников? — переспросила Сос'Ампту.

— Мне пришло в голову, что, возможно, было бы неплохо объединиться с каким-нибудь великим Домом среднего уровня, возможно, с двумя, — ответила Триль. — Это представляется разумной предосторожностью против любых попыток Второго или Третьего Домов сплотить остальных против нас.

Сос'Ампту похлопала себя по подбородку.

— Ты думаешь, положение стало настолько опасным? Мать никогда бы не согласилась на такое.

— Мать жила в другое время, — бросила Триль. — Больше не сравнивай меня с ней.

Триль уставилась на сестру, пока жрица не отвела взгляда. Сос'Ампту была умна, но не сильна. Объединись она с Квентл или, например, прими участие в заговоре наиболее способных кузин, вроде Зал'терры, и она могла бы представлять угрозу для Триль, но до той поры ей можно доверять — в разумных пределах, конечно.

— А если убийство Громфа было направлено против Дома Бэнр, — спросила Триль, — а совсем не для того, чтобы освободить место Архимага?

— В таком случае было бы благоразумно поставить во главе Магика другого мага Бэнр. Если мы не сделаем этого, то покажемся слабыми, а если другие Дома сочтут нас уязвимыми, у них может возникнуть соблазн попытаться сделать именно то, чего ты боишься.

— Твои советы не слишком-то успокаивают, Сос'Ампту, — сердито заявила Триль. — И я не боюсь, а беспокоюсь.

— Имеется еще одна возможность, — сказала Сос'Ампту. — Тянуть время. Настаивать на том, что Громф по-прежнему Архимаг Мензоберранзана, как можно дольше. С этой целью распространить слух о том, что ты отослала его со специальным поручением и что он не вернется еще некоторое время. Чем дольше мы будем выжидать, тем вероятнее, что какие-либо события прольют свет на обстоятельства его исчезновения. Если войско Черного Паука одержит победу в южных туннелях, тогда, возможно, твои позиции укрепятся настолько, что ты сможешь поступать с постом Архимага, как пожелаешь.

Триль кивнула. Это звучало разумно. Хотя ей ненавистна была мысль о том, что если Ллос и дальше станет отказывать ей в заклинаниях, она может оказаться перед необходимостью отстаивать свое главенство в Доме, это не мешало ей начать налаживать связи с Сос'Ампту. Ей может понадобиться помощь всех сестер, каких она сумеет собрать.

Дверь в часовню со скрипом отворилась, и вошел пухлый мужчина в элегантном черном одеянии. Он был ужасно похож на раскормленного домашнего кота, упивающегося своим превосходством. Нозрор Бэнр был первым кузеном Триль, сыном одной из племянниц ее матери. Его любимец, волосатый паук, такой же сытый, как и сам маг, примостился у него на плече. Нозрор был Мастером Магика, единственный из Бэнр, не считая самого Громфа, который удостоился такой чести, и считался небесталанным. Он был моложе Громфа и имел привычку все время беззаботно ухмыляться, чтобы труднее было понять, что он на самом деле думает. Как ни пыталась, Триль не могла представить его в мантии Архимага Мензоберранзана.

— Ты посылала за мной, Верховная Мать?

— Я собираюсь довести до всеобщего сведения, — сказала Триль, — что мой брат Громф занят выполнением поручения огромной важности и секретности и что в должное время он вернется к обязанностям Архимага Мензоберранзана. Тем временем я собираюсь позволить мастерам Магика назвать имя того, кто будет пока исполнять обязанности, сопутствующие этому званию. Ты поддержишь лучшего из кандидатов от Дома либо Хорларрин, либо Аграч-Дирр.

Ухмылка исчезла с лица Нозрора.

— В-верховная Мать, — запинаясь, начал он. — Я… я думал, что, может быть, я мог бы…

— Ты равен по силе Громфу? — спросила Триль.

Хоть маг и выглядел ленивым и кротким, но глаза выдавали изрядный и расчетливый ум — и очень прагматичный при этом.

— Будь я равен Архимагу, Верховная Мать, я уже бросил бы ему вызов. — Он подумал мгновение, поглаживая паука, сидящего на плече. — Со временем я надеюсь сравняться с ним и, возможно, даже превзойти его, но мне еще много лет нужно учиться Искусству, прежде чем я смогу объявить себя равным ему.

— Я так и полагала. Тогда подумай вот о чем, — сказала Триль. — Тому, кто повинен в исчезновении Громфа, скорее всего, не составит труда разделаться с тобой, если ты осмелишься объявить себя Архимагом Мензоберранзана. Возможно, придет день, когда ты сможешь удовлетворить свое честолюбие, кузен, но не теперь.

Нозрор, ни секунды ни колеблясь, склонил голову:

— Да, Верховная Мать. Я сделаю, как вы прикажете.

— Ты пока являешься Главным Магом Дома Бэнр, Нозрор. Если окажется, что моего брата больше нет, это место твое по праву. Но сейчас мне нужны твои заклинания и твой совет. Отложи свои дела в Магике до лучших времен. Я хочу, чтобы ты проявлял свои таланты здесь.

— Благодарю за веру в мои способности, Верховная Мать. — Нозрор преклонил колени.

— Я верю в твои способности настолько, кузен, что жду от тебя лишь одного: не дай себя убить, — продолжила Триль. — С этого момента любой мужчина Дома Бэнр, имеющий хоть какие-нибудь способности к магии, поступает к тебе в обучение. Нам нужны подготовленные маги, равные по силе заклинателям из Домов Дель'Армго или Хорларрин.

— Такое множество талантов не вырастишь за одну ночь, Верховная Мать. Чтобы сравняться с Домом Хорларрин в магии, нужны годы труда.

— Значит, этот труд лучше начать немедленно.

Триль разглядывала тучного мага и поймала себя на том, что вопреки всему надеется: будущее ее Дома не окажется в его жирных руках.

— И еще одно, Нозрор, — добавила она, когда маг уже пошел прочь. — Считай, что это твое первое задание в роли Главного Мага Дома. — Триль шагнула к нему и уставилась ему в глаза, вынуждая улыбаться прямо ей в лицо. — Ты узнаешь, что случилось с моим братом.

Рилд несся по короткому изгибающемуся коридору, Джезз и Вейлас — за ним по пятам. Позади Данифай помогала брести пошатывающейся Квентл. Мастер Оружия свернул по коридору направо и выскочил в большой зал, возможно, танцевальный. Сюда перебрался маг-бихолдер, огромное чудовище в виде покрытого хитиновым покровом шара шести футов в диаметре, и теперь посылал заклятие за заклятием в Фарона и Джеггреда, шевеля всеми своими десятью глазными стебельками. Mar-дроу стоял посреди сферы магической энергии, подобия оборонительного заклинания, защищавшего его, пока он вел поединок заклинаний с монстром. Джеггред замер неподвижно, с застывшим на лице оскалом острых как иглы клыков, пытаясь вырваться из-под действия какого-то мощного заклинания.

— Настырные козявки, — прорычал бихолдер, заметив Рилда и других. — Отвяжитесь от меня!

Существо вылетело в открытый арочный проем, отступая в следующую часть своего логова.

Фарон устало обернулся к остальным. Одну сторону его одеяния покрывали дымящиеся дыры, прожженные чем-то едким, и маг дрожал от усталости.

— А, я вижу, мои достойные спутники решили, наконец, присоединиться ко мне, — заметил он. — Великолепно! Я уже боялся, что вы упустите возможность рискнуть своими жизнями и руками-ногами, схватившись с кровожадным врагом.

— Что с Джеггредом? — выдавила Квентл.

— Угодил под какое-то заклятие недвижимости, а я уже растратил всю свою магию, уничтожающую заклинания, во время дуэли. Если можешь освободить его, пожалуйста, сделай это. Я бы не хотел быть эгоистом и разбираться с бихолдером в одиночку.

— Заткнись, Фарон, — проскрежетала Данифай. — Мы должны прикончить бихолдера, и быстро. За нами гонятся дьявол преисподней и дюжина демонов, н мы вот-вот окажемся между двух огней.

Маг скорчил гримасу. Опасный огонек вспыхнул в его глазах, когда он посмотрел на Данифай, потом на Джезза Хромоногого.

— Если ваша магическая книга стоит таких хлопот, может, лучше мы оставим ее себе? — заметил Мастер Магика.

— Тзирик не расскажет вам, что он сумел узнать, если вы обманете нас, — просто ответил Джэлр. — Решай, что для тебя важнее, любитель пауков, и побыстрее.

— Прекрати, Фарон, — вмешался Рилд.

Он прошел туда, где стоял застывший Джеггред, и коснулся дреглота Дровоколом, чтобы разрубить чары, сковавшие его. Демон моргнул и нахмурился, медленно распрямляясь.

— Давайте решать проблемы поочередно, — продолжал Рилд. — Есть у тебя какая-нибудь магия, которая могла бы защитить нас от нападения демонов с тыла, причем достаточно надолго, чтобы мы успели расправиться с бихолдером?

— Нет, — ответил маг. — И они вот-вот будут здесь, вот пойдет потеха, верно? Это… Подожди-ка, у меня есть идея. Мы не будем мешать демонам. Наоборот, мы позволим им войти.

В соседней комнате потрескивала и хрустела чем-то адская сила.

— Это дьявол преисподней уничтожает мою стену, — сказал Джезз. — Объясни быстрее, мензоберранзанец.

Фарон начал выпевать заклинание и размахивать руками, делая магические пассы, необходимые, чтобы оформить магию и управлять ею.

— Не сопротивляйтесь, — велел он остальным. — Ага, вот. Я укрыл нас всех за иллюзией. Теперь все мы — дьяволы.

Рилд оглядел себя и не заметил никакой разницы, но когда он обернулся, то увидел, что стоит в компаний шипастых дьяволов. Он мигом отпрянул и заметил, что дьяволы тоже шарахнулись. Слабо, как сквозь прозрачную дымку, он смог различить истинные очертания темных эльфов под чешуйчатой шкурой.

— Я вижу сквозь нее, — предупредил он.

— Да, но ты ожидаешь этого, — ответил дьявол, стоящий на месте Фарона. — Это, пожалуй, изрядно смутит наших врагов, но мы должны пошевеливаться. Мы же не хотим, чтобы дьяволы добежали до нас, когда мы будем разделываться с нашим гостеприимным хозяином.

Маг скользнул через зал вслед за бихолдером, и остальная компания последовала за ним, стараясь не отставать от Фарона, поскольку позади в коридоре уже раздавались завывания преследующих их дьяволов. Дроу взбежали по винтовой лестнице и увидели бихолдера, поджидающего их в подобии большого тронного зала. Монстр заколебался, увидев ввалившуюся компанию, укрывшуюся за дьявольским обличьем.

— Темных эльфов здесь нет, — проскрежетал бихолдер. — Обыщите всю башню. Их надо найти!

— Боюсь, что ты ошибаешься, — рассмеялся Фарон и обрушил на врага молнию такой силы, что она выжгла в хитиновом панцире дыру размером с небольшую тарелку.

В тот же миг Вейлас выпустил пару стрел, вонзившихся в бронированное тело, а Рилд, Джеггред и Данифай кинулись в атаку. Чудовище на удивление быстро оправилось от изумления и закрутилось, хлеща наседающих дроу смертоносными лучами и заклинаниями. Джеггреда отшвырнуло через весь зал телекинетическим лучом, а Данифай пришлось рухнуть на пол, чтобы увернуться от сияющего зеленого луча. Рилд успел сделать еще три шага, прежде чем не менее трех тонких глазных стебельков монстра задвигались, сразу же заметили его и хлестнули по нему очередными магическими лучами. Целый град разрушительных зарядов понесся навстречу Мастеру Мили-Магтира, они сыпались на него, тяжелые, будто удары боевого молота дворфа. Рилд замычал от боли и, споткнувшись, рухнул на пол.

В этот миг в зал хлынул поток вскарабкавшихся по лестнице дьяволов. Не прошло и минуты, как воцарился полный хаос, дьяволы толкались, одни злобно поглядывали на бихолдера, другие просто остановились в замешательстве, с изумлением видя, что в зале уже полно их собратьев.

Данифай указала с пола на бихолдера и провизжала:

— Бихолдер заодно с темными эльфами! Бей его! Ешь его глаза!

Дьяволы медлили достаточно долго, чтобы бихолдер успел испепелить их передние ряды смертоносными лучами, и тут они решились и кинулись на монстра. Крепкие, как камень, когти рвали и долбили хитиновый покров, а сами дьяволы взрывались под белыми огненными стрелами или обращались в безжизненные камни под лучами, испускаемыми глазами бихолдера.

Рилд уже готов был вскочить и снова броситься на монстра, но заметил предостерегающий жест мага и притворился раненым. Замысел мага оказался блестящим — пусть бихолдер дерется с демонами, и, может быть, их враги поубивают друг друга.

— Слабоумные идиоты! — прошипел бихолдер. — Темные эльфы одурачили вас!

В то же время он опустошал ряды дьяволов при помощи заклинаний и лучей, пытаясь отразить их натиск. В воздухе разлились вонь горелого мяса и жуткое ощущение смертоносной магии.

Осязаемое чувство опасности мелькнуло в душе Рилда, и в зал ввалился огромный дьявол преисподней. Могучий дьявол был вдвое выше дроу, на теле его бугрились мышцы, огромные черные крылья укрывали его, словно неземной красоты плащ цвета эбенового дерева. Он окинул происходящее злым оценивающим взглядом, и сердце Рилда упало, поскольку он понял, что могущественного демона ни на миг не обманула иллюзия Фарона.

Одним небрежным жестом огромный дьявол сотворил большую сферу бурлящего черного пламени и швырнул этот страшный снаряд в Фарона. Черный шар дьявольского огня взорвался с такой силой, что башня содрогнулась до основания, Фарона отшвырнуло по воздуху на дюжину футов и жутко опалило, а меньшие дьяволы и остальные дроу полетели во все стороны, как кегли.

— Они здесь! — прорычало чудовище, и голос его был похож на рев огня в топке. — Убейте темных эльфов!

Демон начал создавать очередной ужасный заряд, но Джеггред — все еще в облике дьявола — налетел на могущественного монстра сбоку и принялся неистово рвать его когтями. Огромный демон взревел от ярости и пошатнулся под натиском дреглота.

— Священный Хаос Ллос, — прошептал Рилд.

Кто опаснее, бихолдер или дьявол? Бихолдер продолжал убивать всех демонов, которых видел, не разбирая, замаскированные это дроу или нет, и большая часть приспешников дьявола преисподней уже валялась на камнях. Дьявол же осыпал Джеггреда ударами и полосовал тело дреглота, изо всех сил схватившегося с властелином ада один на один.

Мастер Оружия взглянул на каждого из врагов, мгновение поколебался и принял решение. Бесшумно, как стрела, летящая в ночи, Рилд поднялся и скользнул вперед, метя в огромное отверстие в круглом теле бихолдера. Чудище немедленно заметило его и выпустило в его сторону огненную стрелу, но Рилд сделал кувырок и продолжал наступать. На него уставился еще один глаз, и зудение бихолдера сделалось особенно жутким и смертоносным. Не дожидаясь, когда станет ясно, какое заклинание монстр сотворил для этого глаза, Рилд метнулся в сторону и подпрыгнул, дотянувшись до глазного стебелька и начисто срубив его сверкающим клинком Дровокола.

Зудение бихолдера перешло в пронзительный вопль боли. Чудовище развернулось, разинув навстречу Рилду челюсти, но Мастер Оружия как следует прицелился и отсек еще один извивающийся стебелек, прежде чем нырнуть вниз и подкатиться под раздутое шарообразное туловище нависшего над ним монстра. Ни один из глаз бихолдера не мог ничего разглядеть под собственной тушей.

Припав на колено, Рилд перехватил Дровокол поудобнее и вонзил могучий меч в низ хитинового туловища. По клинку заструилась густая черная жидкость, и огромный монстр содрогнулся и снова завопил.

— Отличная работа! — прокричал Джезз.

Отступник Джэлр начал бормотать слова заклинания, руки его задвигались, рисуя в воздухе таинственный узор. Он сотворил шар с кислотой, которая выжгла у бихолдера еще один глазной стебелек, пока чудовище билось и корчилось в агонии.

Рилд выдернул меч и откатился в сторону, поскольку бихолдер, щелкая челюстями, попытался раздавить его своей тушей. Он оказался прямо перед чудовищем, там, где некогда из-под бронированного щитка смотрел главный глаз. Теперь на его месте осталась лишь пустая глазница. Мастеру Оружия вспомнился давнишний урок: бихолдер, который хотел обучиться магии, должен был для этого ослепить себя.

Оставшиеся глазные усики, похожие на щупальца, дергались и извивались, пытаясь разглядеть Рилда. Цель и возможность поразить ее Мастер Оружия увидел одновременно. Одним быстрым движением он вонзил Дровокол, словно копье, прямо в пустую главную глазницу и глубже, в мозг чудовища. С мрачным удовлетворением он раскачивал огромный меч вперед и назад, из стороны в сторону, а из жуткой раны хлестала струями темная кровь.

Бихолдер страшно затрясся, челюсти его захлопнулись, извивающиеся глазные стебельки — те, что еще остались, — обвисли. Он медленно опустился на пол.

Рилд бросил взгляд наверх и увидел, что к нему приближается очередной дьявол, видимо разглядевший его истинный облик под иллюзией. Мастер Оружия выхватил короткий меч и вспорол бросившемуся на него демону брюхо. Дьявол повалил его на пол и всего залил своей вонючей кровью. Рилд задохнулся от омерзения и стряхнул с себя дергающееся тело, правой рукой выдергивая меч из брюха существа, а левой — Дровокол из глаза мага-бихолдера. Он потряс головой, чтобы смахнуть с глаз кровь врагов.

У входа в зал Джеггред распластался на полу, сраженный очередным ужасным заклинанием дьявола преисподней — ревущим огненным столбом, опалившим дочерна шерсть дреглота и начисто испепелившим бы его самого, если бы не прирожденная устойчивость Джеггреда к огню.

Джеггред визжал и катался по полу, пытаясь затушить тлеющую шерсть, но, когда дьявол преисподней собрался нанести ему очередной удар, перед демоном возникла Данифай и нанесла монстру могучий удар, раздробивший ему колено. Дьявол зашатался и взмахнул крыльями, чтобы удержать равновесие, — и Вейлас всадил ему в спину три стрелы, каждая из которых по оперение вошла между лопаток исчадию ада.

Рилд осторожно двинулся вперед, готовясь, в свою очередь, вступить в бой с монстром, но Фарон, обожженный и дымящийся, приподнялся у стены, куда отшвырнул его взрыв огненного шара, и послал в демона разом несколько сверкающих лучей, переливающихся всеми цветами радуги и поразивших чудовище как раз в тот миг, когда оно обернулось к Хьюну. Зеленый луч выжег глубокую, черную, кипящую рану посреди туловища дьявола, ядовито-желтый задел его бедро и взорвался потрескивающими электрическими разрядами. Монстр, шатаясь, сделал два шага назад и, дымясь, повалился замертво. Эхо его громоподобного падения затихло, и в зале воцарилась тишина. Фарон осторожно поднялся, бережно прижимая одну руку к груди. Его рука и часть лица были в розовых пятнах там, где их вскользь задел дезинтегрирующий луч бихолдера, одежды дымились после попадания шара с темным пламенем, сотворенного дьяволом преисподней. Остальные темные эльфы постепенно расслабились, оглядываясь и с некоторым удивлением обнаруживая, что врагов больше нет и что никто из них не ранен смертельно. Квентл неловко полезла за пояс и вытащила исцеляющий жезл Халисстры, с помощью которого принялась врачевать свои раны, тихонько бормоча при этом молитву.

— Это, — сказал Фарон, — оказалось непросто. Надо было бы побольше потребовать у Джэлр за такую службу.

— Вы сами пришли к нам, обожатель пауков, — отозвался Джезз.

Он захромал вперед, чтобы рассмотреть труп бихолдера, распростертый на ступенях древнего помоста. Вейлас и Данифай последовали за ним, не забывая следить за лестничным колодцем позади.

— Разделимся и поищем книгу, — предложил Джэлр. — Надо отыскать «Гейлдирион» и удирать, пока все дьяволы Миф Драннора не накинулись на нас.

Джезз тут же последовал собственному совету, принявшись обшаривать пыльные рабочие столы и доверху заполненные подставки для свитков в дальнем конце логова бихолдера.

Рилд присел на ступеньку и попытался отчистить клинок Дровокола от крови. Он был измучен. Джеггред, напротив, с пылом занялся поисками, отшвыривая прочь тяжелую мебель и скидывая книжные полки. Рилду подумалось, что вряд ли дреглоту удастся отыскать тайник, в котором бихолдер прятал ценную книгу, среди обломков пыльных старых диванов, но зато демон, похоже, был при деле. Рилд решил не мешать ему.

— Остановитесь, вы все! — резко бросил Фарон.

Маг произнес заклинание и начал медленно поворачиваться по кругу, напряженно рассматривая комнату. Все остальные, включая Джезза, прервали торопливые поиски и с нетерпением наблюдали за ним. Фарон миновал Джеггреда, миновал Вейласа и замер лицом к пустой стене. Он хищно улыбнулся, явно довольный собой.

— Я справился с защитой нашего покойного недруга, — сказал он. — Эта стена — иллюзия, скрывающая что-то вроде кладовой.

Он сделал еще один жест, и часть стены неподалеку от Рилда вдруг исчезла, явив большой альков или нишу, заставленную ветхими стеллажами, ломящимися от древних фолиантов и свитков. Джезз неловко поспешил к книгам и принялся изучать их названия и совать в висящую на боку сумку.

— Рилд, Джеггред, будьте на страже, — велела Квентл. Она стояла уже прямее, и отсутствующее выражение в глазах тоже исчезло, но, убирая исцеляющий жезл в рюкзак, жрица поморщилась. — Вейлас, забери золото и драгоценности бихолдера. Нет никакого смысла оставлять добычу здесь, и никогда не знаешь, где она может пригодиться. — Она взглянула на мага Джэлр, который застыл, держа в руках огромный том в зеленом чешуйчатом переплете. — Итак, господин Джезз, та ли это книга, которую вы хотели получить?

Джезз сдул пыль с обложки и провел тонкими пальцами по шершавой коже. Он улыбался, на его красивом лице отразилось ликование.

— «Гейлдирион», — выдохнул он. — Да, это та самая книга. Я получил то, за чем мы пришли.

— Отлично, — сказала Квентл. — Пошли отсюда, пока есть возможность. Думаю, я сыта этим местом по горло.

ГЛАВА 17

Халисстра сидела на скамье у окна, одна в выделенной ей комнате, и лениво пощипывала струны своей лиры из драконьей кости. Жрицу заперли в этой комнате два дня назад, и она изнывала от скуки в заточении. «Чем бы все это ни кончилось, — пообещала она себе, — но снова засадить себя в тюрьму я не дам».

Она ожидала пыток, магического воздействия или еще чего похуже во время допроса, но Тзирик, похоже, поверил ей на слово. Очень многие дроу не отказали бы себе в удовольствии подвергнуть пленника пыткам, независимо от того, говорит он правду или нет, и это заставляло Халисстру задаваться вопросом, не ожидает ли Тзирик вестей от Квентл и остальных, прежде чем сделать что-нибудь, могущее рассердить их. Халисстра не думала, что настоятельница Арак-Тинилита и ее спутники ухитрились запугать целый Дом, но вполне возможно, что их таланты убедили Тзирика не искать неприятностей без веской причины.

Она выглянула из узкого зарешеченного окна. Близился рассвет. Небо на востоке уже начинало разгораться мучительным светом, хотя солнце еще не взошло. Халисстре видны были бескрайние зеленые леса Кормантора, уходящие вдаль миля за милей.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Потом зазвенели ключи. Она оглянулась и поднялась. В комнату вошел Тзирик, выряженный в великолепное черное с красным одеяние с высоким воротником.

— Госпожа Меларн, — начал он, снисходительно поклонившись, — ваши товарищи вернулись. Если вы пойдете со мной, мы поинтересуемся, нет ли у них каких-нибудь веских оправданий тому, что они бросили вас в глуши Верхнего Мира.

— Их предприятие закончилось успешно? — спросила Халисстра, отложив лиру.

— О да, вполне, и именно поэтому я намерен вернуть вам свободу. Если бы они потерпели неудачу, я собирался использовать вас в качестве заложницы, чтобы вынудить их повторить попытку.

Жрица Меларн весело хмыкнула и в сопровождении жреца вышла из комнаты. Он повел ее по шикарным сумрачным залам и переходам крепости Минауф. Позади следовала пара воинов Джэлр в пятнистых кирасах зелено-коричневого цвета и с короткими мечами на боку. Они пришли к небольшой часовне, украшенной знаками Варауна, где дожидались Квентл, Данифай и остальные члены отряда.

— Я вижу, вы справились с ужасами Миф Драннора и возвратились, чтобы поведать нам эту историю, — произнес Тзирик в качестве приветствия. — Как видите, вы нашли кое-что для меня, а я отыскал кое-что для вас.

Подходя, Халисстра внимательно вглядывалась в лица своих былых спутников. Большинство из них в той или иной степени выказали удивление — приподнятая бровь, обмен взглядами. Рилд тепло улыбнулся ей, потом отвел взгляд и нервно переступил с ноги на ногу, а Данифай, как ни странно, вышла навстречу и крепко пожала ее руку.

— Госпожа Меларн, — сказала она. — Мы думали, что вы заблудились.

— Так и было, — ответила Халисстра.

Она сама удивилась, какое облегчение почувствовала, оказавшись в обществе прежних спутников — хотя они и были чужаками из конкурирующего города — и своей пленницы. Возможно, Данифай и не была больше игрушкой Халисстры, но заклинание уз сохранилось по-прежнему, делая девушку единственным союзником, оставшимся у Халисстры в целом мире.

— Где ты была? — спросила Квентл.

— Меня несколько дней усиленно пытались обратить в веру Эйлистри, как бы невероятно это ни звучало, — ответила Халисстра. — Ллос даровала мне возможность убить двух жриц Эйлистри и бежать.

Хотя сердце ее распирало от тайной гордости за себя, Халисстра почувствовала легкое разочарование плодами своего вероломства. Она не была новичком в мрачном искусстве предательства, но выглядело все так, будто она лишь сумела совершить то, чего от нее и ждали.

— Наверняка тебя отпустили наземные жители, чтобы разузнать, куда ты направишься, — заявила Квентл. — Старый трюк.

— Мы тоже так подумали, — сказал Тзирик. — Тем не менее, мы проверили рассказ госпожи Меларн и выяснили, что это правда. Наши верующие в Эйлистри сестры наивны почти до смешного. — Он помолчал и потер руки. — Итак, Джезз сообщил мне, что вы помогли ему добыть нужную нам книгу.

— Мы помогли ему? — прорычал Джеггред.

— Его задача была вернуть книгу, — отозвался Тзирик, — а не сражаться с обитателями Миф Драннора.

— Вы получили свою книгу, — произнесла Квентл. Не обращая внимания на ворчание Джеггреда, она скрестила руки на груди и уставилась на Тзирика. — Готовы ли вы выполнить свою часть договора?

— Я уже сделал это, — ответил жрец. Он взглянул вверх, на бронзовое изображение высоко на стене, и слегка поклонился. — Независимо от того, вернетесь вы живыми или нет, я намеревался обратиться к Господину В Маске и самому узнать, что заставило Ллос покинуть вас. Ваш рассказ показался мне очень любопытным.

Квентл скрипнула зубами от досады.

— И что вы узнали? — осведомилась она.

Тзирик, упиваясь своим знанием, неспешно усмехнулся, потом отошел от компании дроу и присел на небольшое возвышение у боковой стены часовни.

Он сцепил пальцы и начал:

— Во всех существенных деталях ваша история — правда. Ллос не дарует больше своим жрицам заклинаний и не отвечает ни на какие мольбы.

— Это мы и так знали, — заметил Фарон.

— Но я не знал, — возразил жрец. — Так или иначе, похоже, что Ллос каким-то образом отгородилась от мира в своих дьявольских владениях. Она отказывается от контактов не только со своими жрицами, но и с любыми существами, и смертными, и неземными, и это объясняет, почему демоны, которых вы вызывали, чтобы расспросить о Паучьей Королеве, были бессильны помочь вам.

Мензоберранзанцы молчали, обдумывая рассказ Тзирика. Халисстра тоже была озадачена.

— Но зачем богине делать это? — спросила она.

— Справедливости ради я должен признать, что Вараун этого либо не знает, либо не пожелал открыть мне, — сказал Тзирик. Он холодно уставился на Халисстру. — Например, божественное непостоянство может быть не худшим объяснением, чем любое другое.

— А она… жива? — тихо спросил Рилд. Квентл и остальные жрицы гневно воззрились на Мастера Оружия, но он продолжал, не обращая на них внимания: — Я хочу сказать, если бы ее убил какой-нибудь другой бог, или она заболела, или оказалась в заточении, мы бы об этом узнали?

— Ах, если бы нам так повезло! — рассмеялся Тзирик. — Нет, Ллос все еще жива, насколько можно так говорить о богине. А что до того, сама ли она забралась на Дно Дьявольской Паутины или ее загнала туда какая-то сила, Вараун ничего не сказал.

— И когда это кончится? — спросила Халисстра.

— Опять-таки Вараун не знает или не хочет, чтобы я знал, — ответил Тзирик. — Возможно, лучше было бы спросить, а кончится ли это вообще? Ответ на это — да, это кончится в свой срок, но, чтобы вы не слишком радовались, должен вам напомнить, что у богов могут быть свои, очень отличные от наших представления о том, что значит приемлемый срок. Возможно, Господин В Маске говорил о том, что случится завтра, через месяц, через год, а может, через сто лет.

— Мы не можем ждать так долго, — пробормотала Квентл. Ее взгляд стал далеким, словно она вглядывалась в происходящее в родном Мензоберранзане. — Решение нужно найти быстро.

— Тогда выберите для поклонения более заботливое божество, — отозвался Тзирик. — Если это вас интересует, я был бы счастлив обстоятельно побеседовать с вами о достоинствах Господина В Маске.

Квентл ощетинилась, но сдержала язык — удивительный подвиг самообладания для жрицы Бэнр.

— Не стоит, — отказалась она. — Не посоветовал ли Господин В Маске нам еще чего-нибудь, жрец?

— Да, действительно, — ответил Тзирик. Он изменил позу, подавшись вперед, чтобы смысл его слов лучше дошел до Квентл. — Это его собственные слова, сказанные им мне, так что слушайте внимательно: «Детям Паучьей Королевы лучше было бы спросить ее саму».

— Но мы пытались! — вскричала Халисстра. — Все мы, но она не слышит нас.

— Думаю, он имел в виду не это, — произнесла Данифай. — Мне кажется, Вараун говорит о том, что мы больше не узнаем ничего, пока не отправимся на Дно Дьявольской Паутины и не вымолим ответ у самой богини.

Тзирик молча смотрел на мензоберранзанцев. Квентл расхаживала взад и вперед, обдумывая эту мысль.

— Паучья Королева требует от своих жриц определенной инициативности и уверенности в себе, — произнесла настоятельница Арак-Тинилита, — но она также требует и покорности. Явиться к ней в ее божественную обитель в ожидании ответов… Ллос не обрадуется такой наглости.

Халисстра молчала, отчаянно размышляя над тем, что предлагал Тзирик. Путешествия на другие Уровни существования, разумеется, не были чем-то необычным. В конце концов, заклинание Фарона перенесло отряд через Уровень Тени, и существовало великое множество других миров, которых могли достигать смертные, вооруженные соответствующей магией, — там были ад и небеса, чудеса и кошмары, неведомые в физическом мире, но мысль о том, чтобы попытаться совершить такое путешествие без прямого приглашения Ллос приводила Халисстру в ужас.

— Если мы не сумеем правильно понять волю богини, наказание будет воистину суровым, — сказала Халисстра.

— Разве мы не услышали уже волю богини? — спросила Данифай. — Она своим молчанием направила нас сюда и подвела к этому вопросу, так же верно, как если бы вложила прямое приказание в наши сердца. Возможно, она рассердится, если мы этого не сделаем.

Халисстра привыкла к ощущению уверенности, когда ей приходилось истолковывать желания Паучьей Королевы. Прежде чем на жриц Ллос пало божественное молчание, ей было ведомо нечастое шепчущее прикосновение богини к ее разуму. Это случалось редко, конечно, — она была только одной из жриц, а Ллос служили бессчетные тысячи, — но она знала, как это бывает, всей глубиной души понять, чего желает Паучья Королева и как можно этого достичь. Халисстра не чувствовала ничего. Очевидно, воля Ллос состояла в том, чтобы она разобралась сама.

Халисстра бросила взгляд наверх, туда, где над черным алтарем висела бронзовая маска Варауна. Чужеродность ее была почти осязаемой, будто вещественное воплощение всего, что она потеряла. Вместо того чтобы стоять перед древним алтарем в горделивом храме Дома Меларн, совершая ритуалы жертвоприношения и самоуничижения, которых требует Паучья Королева, и ощущая, как в самом сердце поет священная вера в Ллос, она была одна, потерянная, чужая в храме лицемерного бога, слепо пытающаяся на ощупь отыскать намеки намерений Ллос насчет нее.

Она представила себе, как стоит перед Паучьей Королевой, душа ее беззащитно раскрыта навстречу богине, глаза ослеплены величием темной славы Ллос, в ушах звучит шепот ее божества. Наверно, это наглость — полагать, что Ллос разрешит ее сомнения, даст ответы на все вопросы и прольет бальзам на ее израненное сердце, но Халисстра поняла, что это ее не тревожит. Если Ллос решила покинуть, наказать ее — пусть, но зачем она уничтожила Чед Насад и Дом Меларн, если не для того, чтобы заставить Халисстру предстать перед нею и услышать мольбы своей жрицы?

— Я согласна с Данифай, — вымолвила она, наконец. — Я не могу отыскать во всем этом иного смысла, нежели призвать нас к трону богини. Мы обретем ответы у нее самой.

Квентл, помедлив, кивнула:

— Я понимаю ее волю точно так же, сестры. Мы должны отправиться на Дно Дьявольской Паутины.

Рилд и Вейлас тревожно переглянулись.

— Прогулка на шестьдесят шестой уровень Абисса, — заметил Фарон. — Что ж, я видел это место в Дремлении. Было бы интересно взглянуть, соответствует ли действительность моему давнему сну, хотя должен сказать, что мне не доставляет радости мысль встретиться с Ллос наяву. В том видении она разорвала мою душу на клочки. Я не один месяц приходил в себя.

— Может, нам лучше вернуться в Мензоберранзан и доложить о том, что мы узнали, прежде чем пускаться в новый путь? — спросил Рилд, явно встревоженный перспективой отправиться во владения инфернальных сил.

— Теперь, когда я поняла волю богини, я не желаю медлить с ее выполнением, — заявила Квентл. — Фарон может с помощью связующего заклинания сообщить о наших намерениях Громфу.

— А кстати, — поинтересовался Вейлас, — как именно можно попасть на Дно Дьявольской Паутины?

— Всю жизнь служить Ллос, — отозвалась Квентл, и глаза ее затуманились, — потом умереть.

Халисстра бросила взгляд на верховную жрицу, потом посмотрела на проводника.

— Если бы богиня даровала нам наши заклинания, мы легко могли бы попасть туда. Но без них это будет непросто. Фарон?

Маг изобразил, что заламывает руки.

— Я разучу подходящие заклинания при первой же возможности, — пообещал он. — Полагаю, мне придется отыскать достаточно толкового мага, который случайно знает нужные мне заклинания, и убедить его поделиться ими со мной.

— В этом не будет необходимости, господин Фарон, — сказал Тзирик. Он поднялся со стула и спустился с кафедры, могучий и уверенный. — К счастью, мой бог, похоже, не намерен лишать меня заклинаний. Я заинтересован своими глазами увидеть, что приключилось во владениях Ллос. Если пожелаете, мы можем отправиться прямо сегодня ночью.

Отряд за отрядом войско Черного Паука гордо входило в просторную пещеру, расположенную за Столпами Скорби. Она ничем не походила на огромную пещеру Мензоберранзана или на непостижимые бездны Темного озера, но все же равнина перед входом в ущелье выглядела впечатляюще, асимметричная, шириной около полумили, потолок ее поднимался на пару сотен футов, поддерживаемый бесчисленным множеством колонн. От главной пещеры во все стороны уступами разбегались боковые ответвления, словно лестницы, ведущие во тьму.

Нимор озирал пещеру из седла своего боевого ящера, наблюдая, как великие Дома Мензоберранзана заполняют плато, строясь в блистательные каре под множеством разноцветных знамен. У него было больше двух дней, чтобы облазать всевозможные трещины, пещеры и туннели, выходящие на открытое место. Стратегическое значение Столпов Скорби было очевидно. Лишь один путь вел на юг из жуткого каньона, хотя попалось и несколько туннелей, которые он показал дроу и каждый из которых вел в Темные Владения Мензоберранзана.

— Хорошее место для сражения, — сказал он, удовлетворенно кивая сам себе.

Его скакун, хоть и был на редкость злобной и глупой тварью, словно чуял грядущую битву. Он шипел и бил лапой по каменистому полу пещеры, возбужденно дергая хвостом.

Нимор ждал, расположившись почти посредине строя разведчиков, перегородивших узкий проход между Столпами, во главе отряда из сотни всадников Аграч-Дирр. Те из разведчиков, кто клялся на верность всем прочим Домам, валялись сейчас среди камней и расселин лежащего внизу ущелья, там, где Нимор и его люди перебили их вскоре после того, как добрались до Столпов Скорби.

Нимору ужасно хотелось поехать поприветствовать Мез'Баррис Армго, Энджрела Бэнра и прочих жриц и военачальников. Он видел, что в центре площади уже возводят их шатер.

«Когда предательство охватывает целое поле боя, — подумал он, — главная трудность состоит в том, что просто невозможно быть везде одновременно, чтобы в полной мере насладиться моментом».

Он заметил худощавого всадника, спешащего от командного шатра к отряду Нимора.

— Похоже, меня ищут, ребята, — прокричал он солдатам Аграч-Дирр, выстроившимся позади. — Вы знаете, что делать. Ждите сигнала. А после него не теряйтесь.

Нимор пришпорил боевого ящера и поскакал навстречу посыльному. Всадник оказался молодым парнем в мундире Дома Бэнр — наверняка пользующийся особой благосклонностью племянник или кузен, которому подыскали сравнительно безопасное место, чтобы он получил боевое крещение без особого риска. Он был без шлема, и волосы летели за ним, точно грива. На прикрепленном к седлу древке развевалось ярко-красное знамя.

— Вы капитан Зайемд? — окликнул он, осаживая своего ящера, чтобы поприветствовать Нимора.

— Да, я.

— Вас просят немедленно явиться в командный шатер, сэр. Верховная Мать Дель'Армго желает знать, где находятся дворфы и как лучше расположить войска.

— Понятно, — отозвался Нимор. — Ладно, скачи обратно и скажи ей, что я приду через некоторое время.

— Простите, сэр, но я…

Снизу, из теснины между Столпами Скорби, трижды оглушительно взревели рога — два коротких сигнала и один длинный, — и им вторило столь оглушительное эхо, что казалось, будто это голос самих скал. Посыльный замолк на полуслове и, развернув скакуна, потрусил вслед за Нимором, уставившись на Столпы.

— Силы Ллос, что это было? — выдавил он.

— Это, — сказал Нимор, — должен быть сигнал к началу атаки дергаров.

Из глубины ущелья под Столпами Скорби донесся грохот, от которого содрогалась земля, — это пришла в движение армия. Перед строем разведчиков сотни дергарских всадников верхом на ящерах внезапно появились из-за тщательно закамуфлированных укрытий и ринулись наверх, в проход, охраняемый, как предполагалось, отрядом Нимора. Позади кавалеристов шеренга за шеренгой бежала пехота, выкрикивая странные боевые кличи, вскинув молоты и топоры. Всадники Аграч-Дирр взлетели в седла, словно спеша перекрыть нападающим проход между огромными каменными колоннами, — и, как было задумано, разом отвернули и устремились на одну сторону, оставляя линию обороны незащищенной.

— Аграч-Дирр! Они предали нас! — вскричал посыльный потрясение и с ужасом.

Он рванул поводья, разворачивая коня, но Нимор свесился с седла и проткнул мальчишку насквозь. Юный Бэнр зажал рану рукой, покачнулся и вылетел из седла. Нимор плашмя шлепнул мечом по заду ящера, и животное стрелой полетело обратно в главную пещеру, волоча за собой мертвого посыльного, запутавшегося ногой в стремени.

Нимор пришпорил своего скакуна и направил его на неровный каменный карниз на высоте примерно пятнадцати футов над дном пещеры, оглядывая с высоты Столпы. С этой выгодной позиции перед ним представала почти вся пещера.

— Отличный вид, мой принц! — окликнул он. — Какой изумительный день для вашего триумфа, верно?

— Победа это или нет, я смогу сказать через четверть часа.

Из тени в глубине карниза появился Хоргар Беспощадный Призрак. Его самого и его личную охрану защищала на славу сработанная иллюзия, и они были невидимы снизу для любого, кто не знал в точности, где их искать.

— Не приближайтесь, Нимор, — сказал кронпринц. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь внизу заметил, как вы исчезаете в стене, и полюбопытствовал, что здесь происходит.

— Вы, конечно, намерены принять участие в сражении, принц Хоргар? Я знаю, что вы дворф редкой отваги.

— Я вступлю в схватку, когда буду уверен, что мне не нужно больше отдавать приказания, Нимор. Через считанные мгновения вы ничего не сможете расслышать, даже если вам будут кричать в ухо.

Нимор вновь обратился к битве. Всадники Аграч-Дирр, уже на изрядном расстоянии от Столпов, бешено скакали в обход, держась по периметру пещеры и избегая столкновения с основными силами мензоберранзанской армии. Их задачей было пробраться в тыл и помочь пехоте Аграч-Дирр заблокировать туннель, по которому только что прошло войско Черного Паука.

Кавалерия дергаров потоком вливалась в узкий проход, занимая позиции, на которых, как предполагалось, их должны были остановить, и растекаясь по пещере. Часть шедших в голове колонны Мензоберранзана отрядов беспорядочно отступала, внезапно обнаружив, к своему изумлению, что подверглась ужасной атаке посреди чистого поля, вместо того чтобы готовиться к осаде и обустраивать лагерь позади надежной линии обороны.

Другие Дома ответили на внезапное нападение быстро и отважно. Огромный отряд Бэнр тоже выкрикнул свой боевой клич и бросился вперед, спеша захватить проход, пока сквозь него не проскочило еще больше дергаров.

— Смелый шаг, Энджрел, — не без восхищения сказал Нимор. — К несчастью, думаю, что уже поздно загонять пробку обратно в бутылку.

Нимор тронул поводья боевого ящера и чуть переместился, чтобы лучше видеть середину пещеры. Бешеного натиска, вида закованных в броню шеренг, неудержимо стремящихся вперед, чтобы сокрушить и отхлынуть, подобно кровавому прибою стального моря, он ожидал, но шум сражения был невыносим. Рев, вопли и лязг оружия, запертые между скалами сверху, снизу и со всех сторон, сделались неразделимыми, слившись в единый громовой грохот, все нарастающий и нарастающий по мере того, как новые и новые воины вступали в бой.

— Шум пойдет нам на пользу! — прокричал он Хоргару через плечо, хотя и не смог расслышать собственных слов. — Командующим войском Черного Паука придется решать, как им действовать, и отдавать соответствующие приказания.

— Да уж, — ответил серый дворф. Нимору пришлось напрячься, чтобы понять его. — Разгар боя не лучшее время, чтобы составлять план сражения.

Сверкающая молния стрелой вонзилась в ряды дергаров, за ней последовал гром, заглушивший даже шум боя. Над равниной стремительно понеслись взрывающиеся огненные сферы и струи пламени. Маги обеих армий дали о себе знать.

Нимор нахмурился. Горстка могущественных магов могла бы решить исход дела, несмотря даже на неистовство атаки дергаров и измену его союзников из Аграч-Дирр, но в войске серых дворфов тоже были маги, многие из которых были переодеты простыми всадниками или пехотинцами. Когда маги дроу наносили удары по наступающим дворфам, они обнаруживали себя. Маги дергаров отвечали на каждую молнию, каждую огненную вспышку тем же, и в считанные мгновения пещера наполнилась сполохами ослепительного света и красным пламенем, воздух сделался горячим и едким от могущественной магии, которой обменивались стороны.

Нимор, как ни старайся, не смог бы предсказать, чья магия одержит верх, поскольку вокруг воцарилась полная и ужасная анархия. За считанные мгновения основные силы Мензоберранзана остановили стремительную атаку дергаров, и два войска сцепились друг с другом. Линия передовой змеилась через пещеру на сотни ярдов. Знамена развевались и падали, боевые ящеры взвивались на дыбы и прыгали вперед, и великая битва рассыпалась на тысячи отдельных поединков.

Наступающие колонны дергаров в тяжелых доспехах продавили линию фронта на стыках отрядов эльфийских Домов и устремились дальше, окружая своих безнадежно сопротивляющихся врагов. Нимор мрачно улыбнулся. Темные эльфы очень слабо представляли себе, как действовать заодно, чтобы сделать армию единым целым, но отряд каждого из Домов сам по себе был войском суровых, закаленных в боях ветеранов. Атака дергаров раздробила войско Черного Паука на двадцать маленьких армий, которые суетились и жалили, словно скорпионы в опрокинутой банке.

— Наша победа пока что под вопросом, Нимор! — проорал сверху Хоргар. — Проклятые маги отбили наш первый натиск!

— Да, но вы преодолели Столпы, верно?! — закричал в ответ Нимор. — Я думал, что первая же атака полностью разгромит мензоберранзанцев, но, похоже, с отрядами Домов не так-то просто справиться.

Наблюдая за битвой, Нимор подумал, что серые дворфы благодаря преимуществу внезапности, скорее всего, сумеют постепенно победить Дома Мензоберранзана, но на то, чтобы сломить волю темных эльфов, у них уйдет целый день тяжелых боев. Дом Бэнр, в частности, на данный момент ухитрился-таки перекрыть проход между Столпами Скорби, и чем дольше Энджрел его удерживал, тем лучшие шансы получали темные эльфы.

К счастью, Нимор предпринял шаги на случай именно такой возможности. Мензоберранзанцы, похоже, думали только о том, чтобы отбить атаку серых дворфов. Самое время всадить Мензоберранзану нож под ребра, пока его мечи заняты другим делом.

— Итак, Алиисза, — сказал он в ревущее пространство.

Нимор развернул скакуна, обнажил меч и, пришпорив ящера, поскакал вниз, в сутолоку боя. Мез'Баррис Армго и Энджрел Бэнр были где-то в самом центре сражения, и он намеревался удостовериться, что им не удастся спасти свое войско от разгрома.

В полумиле с небольшим от места сражения, в маленьком туннеле, ведущем с востока к верхнему выходу из ущелья у Столпов Скорби, стояла, закрыв глаза, Алиисза, сосредоточившись на заклинании, позволяющем ей видеть Нимора. Благодаря своей магии она слышала каждое его слово, как будто он произносил их посреди тихой комнаты. Она встряхнулась и позволила магии исчезнуть.

— Пора, — сказала она Кааниру Воку.

— Хорошо, — отозвался полководец. Его острые зубы оскалились в жестокой усмешке. Он взглянул на ассасина Заммзита, стоящего рядом. — Ну, изменник, я думаю, сегодня твой счастливый день. Я брошу своих воинов против темных эльфов, а не против твоих союзников-дергаров.

— Уверяю вас, вы не пожалеете об этом, повелитель. Уничтожьте эту армию, и перед вами окажется беззащитный Мензоберранзан, — склонив голову, ответил Заммзит.

Каанир прошел мимо демоницы и темного эльфа туда, где стояли его знаменосцы.

— Сигнал к атаке! — прокричал он.

Тотчас же дюжина барабанщиков-бугберов ударили в свои барабаны, отстукивая простенький ритм из трех ударов, повторенный трижды. Толпящиеся внизу танарукки Карательного Легиона Каанира Вока кровожадно взвыли и устремились в туннель, топоча и бряцая боевыми топорами. Каанир обнажил меч и присоединился к идущему в атаку войску, и его стражники и знаменосцы поспешили за ним. Алиисза затаила дыхание при виде такого зрелища и, взмыв в воздух, полетела вслед за знаменем Каанира. В конце концов, сражения, подобные этому, происходят не каждый день.

Одна из стен пещеры на фланге у Войска Черного Паука словно задрожала и разом исчезла перед бегущими танарукками, обнажая зияющий зев туннеля, замаскированный искусной иллюзией. Вопящая орда склизких танарукков хлынула из потайного прохода и ринулась на армию дроу, стремясь зайти с тыла, пока великие Дома сражаются с дергарскими всадниками, прорвавшимися через Столпы Скорби. Алиисза увидела красное знамя Каанира, гордо реющее впереди, и Карательный Легион вступил в битву.

На пути наступающей орды стояла лишь горстка младших Домов. Волна жаждущих крови танарукков смела их, раскаленным докрасна копьем вонзившись во фланг армии темных эльфов. Алиисза поняла, что с ликованием и ужасом выкрикивает боевой клич, ее захватил этот жуткий спектакль, и она просто не могла иначе выразить свое волнение. Войско Черного Паука безнадежно увязло в том самом бою, к которому не стремилось, в дикой рукопашной на открытом пространстве против объединенных армий Граклстаха и Каанира Вока. Подобно островкам в бушующем море врагов, каждый Дом Мензоберранзана в одиночку противостоял стали и магии, сражаясь не на жизнь, а на смерть.

Алю опустилась на тупую верхушку сталагмита и наблюдала за сражением, бушующим внизу.

«Ах, Нимор, — подумала она. — Какое великое и ужасное дело ты совершил!»

Нимор Имфраэззл, Священный Клинок Жазред Чольссин, пробивался сквозь сражение, вообразить которое едва ли сумели бы даже дьяволы со всего Абисса. Кровь множества высокородных дроу капала с его шпаги и покрывала пятнами его черный доспех. Его боевой ящер был давно убит, испепелен прямо под ним огненной стрелой, пущенной магом Туйн’Тарл, все тело болело от усталости и множества мелких ран, но Нимор свирепо ухмылялся, опьяненный плодами своего страшного труда.

— Ну, кто из нас добился большего, досточтимый Старейшина? — вслух рассмеялся он. — Может быть, Заммзит и отдал Чед Насад прямо вам в руки, но я сокрушил любимый город Паучьей Королевы!

Битва бушевала уже несколько часов. Вместо того чтобы удерживать несокрушимый рубеж между Столпов Скорби, войско Черного Паука оказалось со всех сторон в окружении врагов, которые сами выбрали это место и время для удара. Разумеется, потерпевшая поражение армия, подобно огромному бессловесному зверю со смертельной раной в брюхе, могла умирать долго, часами содрогаясь в конвульсиях и истекая кровью. Происходи сражение в Верхнем Мире, возможно, побежденные дроу сложили бы оружие, надеясь на милость победителей. По безжалостным военным законам Подземья пощады не давали и не просили. Серые дворфы были вовсе не намерены позволить уцелеть хоть одному темному эльфу. Воины Мензоберранзана знали это и сражались до конца.

Отряды некоторых младших Домов просто смело и разметало по всей пещере, и дроу, оставшимся по двое, по трое, оставалось лишь как можно дороже продать свои жизни. Полчища дергаров, бугберов, огров и прочих, верных кронпринцу Граклстаха, носились по пещере, опьянев от убийств, охотясь за несчастными дроу, чьи отряды были разбиты. Часть Домов оставалась на том же месте, где была, яростно сражаясь, а живое море дергаров все прибывало и прибывало, наступая на них со всех сторон. Некоторые Дома держались вместе и пытались пробиться из окружения, надеясь вырвать жизнь у призрака катастрофического разгрома.

Солдат Баррисон Дель'Армго загнали в извилистый боковой туннель, вытеснив с поля боя. Отступая по узкому, всего двадцать футов шириной, коридору, благородные воины Второго Дома отражали непрерывные атаки дергаров. Армия Мез'Баррис оказалась заперта в туннеле, она не могла соединиться с каким-нибудь другим Домом, а ее припасы горели вместе с остальным обозом, подожженным пехотой Аграч-Дирр, перехватившей его на расстоянии дневного перехода. Дель'Армго предстоял долгий и голодный путь домой.

Отряд Дома Хорларрин, в чьем составе было немало сильных магов, которыми славился Дом, оказался едва ли не посреди пещеры, вдали от относительно безопасных мест. Маги Хорларрин большую часть дня удерживали на расстоянии вытянутой руки впятеро превосходящие их численно силы дергаров, возводя стены из огня и льда и обрушивая на врагов могучие удары разрушительной энергии, но они начали уставать, и у них подходили к концу заклинания. Сотни копейщиков-дергаров верхом на боевых ящерах ждали возможности кинуться на Хорларрин, когда их оборонительная магия иссякнет.

Великолепный отряд Дома Бэнр, более пяти сотен воинов, стоял как скала, в то время как младшие Дома вокруг них слабели и гибли. Как и предсказывал Нимор, Энджрел Бэнр был вынужден оставить Столпы Скорби вскоре после того, как занял их, и его отряд медленно пробивал себе путь обратно через пещеру к устью туннеля, по которому всего несколько часов назад маршировало войско Черного Паука. Бэнр всецело сосредоточились на Аграч-Дирр, которые преградили им путь к отступлению по знакомой дороге. Стрелы, копья и смертоносные заклинания носились между двумя Домами, сошедшимися в яростной схватке. Хотя Бэнр превосходили изменников Аграч-Дирр численно более чем вдвое, воины Первого Дома были вынуждены защищаться от атак со всех сторон, одновременно пытаясь проложить путь к отступлению.

Нимор шагал прямо в гущу боя, пробираясь между убитых и умирающих. К счастью, он подготовил для этого дня несколько заклинаний невидимости, иначе на него снова и снова набрасывались бы разъяренные танарукки или угрюмые дергары, рвущиеся убивать любого попавшегося им дроу. Сотни Каменных Стражей Хоргара впереди него рубились с пешими воинами Бэнр, в то время как Аграч-Дирр с другой стороны перекрывали вход в главный туннель. Нимор осторожно обходил сражение по краю, отыскивая взглядом Энджрела и Зал'терру под знаменем Бэнр.

Вожди Бэнр вели своих солдат против Аграч-Дирр, медленно, но верно пробивая себе дорогу сквозь ряды воинов предательского Дома. Со всех сторон их плотно окружили телохранители.

Ассасин ухмыльнулся, увидев свой шанс. Командиры Бэнр лично ввязались в схватку. Если бы ему удалось уничтожить их, этим он обезглавил бы отряд Бэнр, а когда их силы будут рассеяны, появится великолепная возможность того, что никто из войска Черного Паука не переживет этот день.

Нимор заметил Жаззта Дирра, стоящего в стороне от боя и руководящего солдатами своего Дома. Знатный дроу зажимал рукой кровавую рану в боку. Ассасин поспешил к нему и скинул с себя покров невидимости.

— Отличная работа, родич! — крикнул он Жаззту. — Продолжайте удерживать Бэнр, и гвардейцы кронпринца сотрут их в порошок.

Жаззт поднял на него взгляд. Усталость и боль исчезли с его лица, когда он оглядел поле боя.

— Говорить легче, чем делать, — ответил он. — Бэнр дерутся как дьяволы, и немало наших парней не вернутся домой. — Он выпрямился и протянул Нимору руку. — Я сомневался в тебе, Зайемд, но твой план, похоже, сработал на удивление здорово. Я сказал бы, что ты мог бы пригодиться нам здесь, но, по тому, что ты весь в крови, понимаю, что ты тоже был занят делом.

— Великие Дома все еще удерживают центр пещеры, но решается все здесь, — сказал Нимор. Он, не отрываясь, смотрел на Бэнр. — Дай мне столько солдат, сколько сможешь. Я намереваюсь убить командиров Бэнр.

— Отлично, помощь нам нужна, — отозвался Жаззт. Он сделал отрывистый жест, подзывая резерв из дюжины опытных воинов. — Эй, парни, пойдете с Зайемдом. Отберите знамя у Бэнр!

Нимор обнажил шпагу и кинжал. Свежие воины Дома Дирр собрались перед ним. Схватка приближалась к ним по мере того, как Бэнр зубами прогрызали себе путь к спасению. Он видел знамя Бэнр, развевающееся над самой гущей боя. Энджрел лично шел впереди в окружении лучших из тех, кого мог предложить Дом Бэнр, тогда как Зал'терра прихрамывала в нескольких шагах позади. У жрицы была скверная рана на бедре, и она опиралась на кого-то из Бэнр, чтобы поспевать за продвижением воинов.

Нимор дождался, когда охрана командиров Бэнр оказалась на расстоянии полета копья от его солдат, и прокричал:

— Вперед, бей их, ребята!

Воины Аграч-Дирр с яростными воплями выскочили из-за укрытий, успев выстрелить по Бэнр из арбалетов, прежде чем отбросить их и выхватить мечи. У входа в туннель засвистели стрелы. Некоторые отскакивали от доспехов стражников и жриц, но другие находили свою цель. Воины Бэнр, как могли, приготовились отражать атаку Аграч-Дирр. Зал'терра отскочила к стене туннеля и отбивалась огромным черным двухголовым цепом, не настолько доверяя своей израненной ноге, чтобы ввязываться в схватку, но все же далеко не беспомощная — как это почувствовал на своей шкуре один из солдат Аграч-Дирр, когда она умело дала ему подножку, а следом наградила таким ударом, что размозжила бедняге череп. В одно мгновение звон стали о сталь и жуткие звуки входящих в плоть клинков заполнили туннель, сопровождаемые воплями, мычанием и проклятиями дерущихся.

Энджрел, в отличие от своей родственницы, бросился в схватку, мастерски орудуя двухконечным мечом и с разворота нанося страшные удары ногами, от которых враги, отбивающиеся от его сверкающих клинков, так и летели на землю. Нимор с восхищением смотрел, как свирепая схватка перекатывается взад и вперед, потом приблизился к Мастеру Оружия Бэнр, минуя расступившихся Аграч-Дирр.

— Привет, Энджрел, — окликнул он. — Твой начальник разведки должен доложить, что дергары, похоже, проскочили мимо наших заслонов у Столпов Скорби и теперь представляют собой серьезную угрозу войску Черного Паука.

Энджрел Бэнр застыл, и бой укатился в сторону. Под внешней сдержанностью Мастер Оружия кипел от гнева.

— Зайемд, — яростно заговорил он, — ты совершил смертельную ошибку, показавшись мне. Умнее было бы тебе наслаждаться плодами своего предательства издалека.

— Посмотрим, — бросил Нимор.

Он скользнул вперед и нанес страшный удар прямо в середину туловища Бэнр, но Энджрел был наготове. Мастер Оружия крутнулся в сторону и с разворота отбил клинок Нимора своим двойным мечом, оказавшись достаточно близко, чтобы ударить ассасина бронированным локтем сбоку в голову. Будь Нимор тем худощавым дроу, каким казался, удар раскроил бы ему череп. Вместо этого его лишь сильно встряхнуло. Он тоже ответил разворотом и без подготовки нанес неожиданный удар кинжалом, чиркнув им Энджрела пониже нагрудника. Мастер Оружия отскочил на полшага назад и взвился в воздух, впечатав свои башмаки в ребра ассасина, но Нимор лишь замычал и пренебрежительно отшвырнул Энджрела прочь.

Бэнр перекатился и вскочил, вскинув меч и вытаращив глаза.

— Кто ты такой, во имя всех Кругов богини? — пробормотал он.

Прежде чем Нимор сумел сочинить подходящий ответ, рука Мастера Оружия метнулась к сапогу, и он швырнул нож прямо в горло противнику. Ассасин выбросил левую руку перед лицом и принял нож на мякоть левого предплечья. Он зарычал и выдернул его, пыльный пол пещеры окропился кровью.

Энджрел, разумеется, не стал дожидаться его. Вслед за кинжалом Бэнр сам полетел вперед и подкатился снизу под защиту Нимора, пытаясь пронзить его насквозь стремительным ударом.

Нимор перепрыгнул через Мастера Оружия, поджав ноги, и приземлился с другой стороны. Пока Энджрел разворачивался и поднимался, Нимор проткнул шпагой нагрудник Бэнра, и на боку у Мастера Оружия зазияла глубокая рана. Энджрел замычал и запнулся, теряя равновесие. Он неуклюже растянулся у ног Нимора, а двухконечный меч оказался на земле под ним.

— Недурно, — бросил Нимор, занося меч, чтобы прикончить Энджрела.

Прежде чем он успел ударить, сфера янтарного цвета энергии накрыла его. Магическая сила выдерживала удары его клинка так же надежно, как если бы он пытался проткнуть шпагой Нарбондель, точно так же противостояла она и ножу.

— Что это такое, ради Девяти Проклятых Кругов? — вскричал Нимор.

Ассасин зарычал от ярости, особенно когда понял, что в тот же самый миг звуки сражения в туннеле стали в три раза громче. Он озирался внутри сферы, пытаясь понять, откуда она взялась и что вообще происходит.

Снаружи из туннеля позади Аграч-Дирр появлялись и вступали в схватку свежие воины Бэнр, зажав Жаззта и его пеших солдат между молотом и наковальней. Аграч-Дирр, перекрывавшие туннель, быстро были изгнаны оттуда или уничтожены, путь к отступлению отряда Дома Бэнр свободен. Нимор с холодным бешенством смотрел, как Бэнр проносятся мимо его магической тюрьмы, спеша на помощь своим сражающимся сородичам. В считанные мгновения бой укатился прочь, назад в главную пещеру.

Нимор глянул в сторону туннеля и обнаружил, что смотрит прямо на высокого пухлого мага в цветах Дома Бэнр, который с самодовольной ухмылкой разглядывал янтарную сферу. Зал'терра и Энджрел тоже оба уставились на вновь прибывшего.

— Нозрор, — сказала жрица. Из раны на ее бедре текла кровь. — Ты как нельзя более вовремя.

— На самом деле, это просто счастливая случайность, — промурлыкал мат. — Верховная Мать велела мне узнать, что нового на поле боя, и поэтому я поискал в кристалле армию, увидел, что сражение в разгаре, и заметил ваши затруднения. Я сумел воспользоваться одним очень ценным свитком, чтобы создать врата и привести к вам подмогу. — Он повернулся и внимательно взглянул на Нимора в сфере энергии. — А этот свирепый тип, не капитан ли Зайемд из Аграч-Дирр?

— Во всяком случае, он так говорит, — процедил Энджрел. — Можешь ты уничтожить его в этой сфере?

— Не сию минуту. Она просто удерживает кого угодно внутри себя некоторое время, окружив жертву непроницаемым полем магической силы. Скоро она исчезнет, и после этого можешь на досуге убить его.

— Ладно, потом, — ответил Энджрел, выбрасывая запертого в ловушке Нимора из головы.

Одной рукой он на ощупь извлек из-за пояса маленький пузырек — исцеляющее снадобье, предположил Нимор, — и залпом осушил его. Он быстро оглянулся в сторону боя, на лице его не отразилось ничего, пока он разглядывал беспощадную схватку.

К нему, хромая, приблизилась Зал'терра.

— Готовься к атаке, — велела она. — С подкреплением Нозрора мы сумеем поменяться ролями с этими проклятыми дворфами и танарукками. — Она взглянула на мага: — Сколько у тебя солдат?

— Боюсь, что всего один отряд. Верховная Мать не захотела снова рисковать нашими силами в проигранном сражений, если дела пойдут неважно.

Зал'терра начала было возражать, но Энджрел положил ладонь на ее руку.

— Нет, — сказал он, — Верховная Мать права. Теперь, когда мы расчистили себе путь к отступлению, мы должны выводить из боя все Дома, какие сможем. Сегодня дергары и их союзники-танарукки победили.

Глаза Нозрора расширились.

— Неужели все так плохо? — спросил он.

— Действуя быстро, — ответил Энджрел, — мы сумеем спасти изрядную часть своих солдат. Если важные Дома уцелеют, мы сможем отступать хоть всю дорогу до Мензоберранзана с боями, в случае необходимости. Нельзя терять времени, если мы хотим спасти Хорларрин и Туйн'Тарл. Фей’Бранч почти уничтожен, что стало с Баррисон Дель'Армго — понятия не имею, а Даскрин и Кенафин были сметены танарукками. Мензоберранзан не может больше терять здесь своих дроу.

— Ваше отступление лишь отсрочит неизбежное, — заявил Нимор. — Теперь вам этого не остановить.

Энджрел оперся на свой двухконечный меч и бросил хмурый взгляд на Нимора.

— Я отряжу несколько парней дожидаться, когда исчезнет эта сфера, — заметил Мастер Оружия. — Не вижу причин позволять ему прожить хоть на мгновение дольше, чем необходимо. — Он холодно взглянул Нимору в глаза: — Твой Дом пожалеет о том дне, когда ты предал наш город, изменник.

Нимор снова попытался силой вырваться из сферы, и опять безрезультатно. Энджрел, Зал'терра и маг Бэнр отвернулись и последовали за своими солдатами во вспыхнувшее с новой силой сражение, а несколько стражников Бэнр поспешно прибежали обратно и расположились вокруг сферы.

— Встретимся в Мензоберранзане, — пообещал Нимор Бэнру.

Священный Клинок пробудил силу своего кольца и шагнул из магической сферы в гостеприимную тень.

ГЛАВА 18

Четыре часа спустя компания вновь стояла под бронзовой маской Варауна в часовне крепости Минауф. Помятые, испачканные доспехи были старательно вычищены, порванные завязки заменены, защитные куртки отстираны. Те, кто лишился рюкзаков, скаток или иного снаряжения, получили замену от торговцев Джэлр. Впервые с того момента, как они покинули Граклстах, Халисстра чувствовала себя чистой, отдохнувшей и достаточно хорошо подготовленной к следующему этапу их путешествия. Ей было ужасно жаль кольчуги, которую она носила как Первая Дочь Дома Меларн, и грозной булавы, врученной ей матерью столетие назад, но с ней по-прежнему была ее лира, да и кольчуга и меч Сейилл Озковин служили не такой уж плохой заменой.

Меч был особенно хорош. Он нес в себе мощный заряд божественной силы, заставляющей его недовольно звенеть в руках темного эльфа, но Халисстра подозревала, что клинок окажется гибельным для любого ужасного существа, которое его отведает. Учитывая то, что она намеревалась спуститься не куда-нибудь, а в Абисс, где такие существа, скорее всего, будут нападать на отряд во множестве, она готова была некоторое время терпеть неприятную магию меча.

Тзирик надел доспехи из черных мифриловых пластин, украшенных гротескными изображениями демонов и золотой филигранью. На поясе у него висела булава с жуткими шипами, а голову покрывал огромный шлем в форме черепа демона с маской. Жрец излучал уверенность и энергию, словно давно ждал возможности любым способом послужить своему богу.

— Как вам известно, — сказал жрец, — существует несколько способов покинуть этот Уровень существования и отправиться в другие измерения. Я тщательно обдумал этот вопрос и решил, что мы будем путешествовать в астральной форме. Итак, если…

— Это значило бы оставить наши тела в коматозном состоянии, пока души будут в Абиссе, — перебила его Квентл. — Как вам могло прийти в голову, что я соглашусь на такое?!

— Изменник, — громыхнул Джеггред. — Он хочет, чтобы его приятели перерезали нам глотки, пока наши тела будут валяться здесь покинутые.

Дреглот шагнул вперед, скаля клыки на жреца Варауна.

— Я предпочитаю путешествовать в астральной форме по двум причинам, госпожа Бэнр, — продолжил Тзирик, не обращая внимания на Джеггреда. — Во-первых, это в какой-то мере безопаснее, поскольку, если чьей-то странствующей душе случится быть убитой во время посещения Дна Дьявольской Паутины, этот человек не умрет на самом деле — он просто проснется здесь, живой и здоровый. В конце концов, душа — это такая штука, которую трудно уничтожить. Во-вторых, насколько я могу судить, у нас нет реальной альтернативы. Я уже пытался физически перенестись на Дно Дьявольской Паутины, и мне это не удалось. Я думаю, некий барьер или граница, о которой говорил Господин В Маске, не позволяет физическим телам вторгаться во владения Ллос.

— Тем не менее, вы считаете, что сможете перенести туда наши астральные формы, если ее царство действительно отгорожено от мира? — спросила Халисстра.

— Я знаю лишь два способа перенести вас на Дно Дьявольской Паутины, и если один не срабатывает, то другой должен, — пожал плечами Тзирик. — Сам Господин В Маске приказал мне доставить вас туда, так что путь должен быть. Однако, если вам посчастливилось знать о каких-нибудь постоянных вратах или порталах, соединяющих наш мир с Абиссом или даже с самими владениями Ллос, то, думаю, вы могли бы воспользоваться и ими.

— Докажи, что физическое перемещение невозможно! — потребовала Квентл.

— Подойдите ближе, — велел Тзирик из-под маски с еле сдерживаемым весельем, — и возьмите меня за руки.

Дроу придвинулись к нему и образовали круг, взявшись за руки. Тзирик встал между Квентл и Данифай, положил левую руку поверх их сцепленных пальцев, оставив правую свободной, чтобы делать ею необходимые для заклинания пассы. Он сосредоточился и нараспев затянул звучную могущественную молитву, от жутких слов которой в воздухе сгустилась почти осязаемая тьма.

Халисстра внимательно наблюдала за ним, чтобы быть уверенной, что жрец все делает верно, и, насколько она могла судить, так оно и было. На мгновение ей показалось, что заклинание удалось, поскольку часовня Джэлр вокруг них сделалась туманной и расплывчатой, а ее тело как бы начало исчезать из этого мира, не двигаясь при этом ни на дюйм, но тут она ощутила некую сверхъестественную преграду, барьер, который не позволил компании дроу материализоваться вновь в другом месте и словно выкинул их обратно, в крепость Минауф. Халисстра пошатнулась, точно пьяная, голова у нее кружилась.

— То же было и когда я пробовал в первый раз, — сказал Тзирик.

Квентл грозно насупилась, но сумела сохранить спокойствие, отпустила руку Данифай и ухватилась за Джеггреда.

— Фарон, как ты думаешь? — спросила верховная жрица.

Маг приподнял брови, видимо удивляясь, что Бэнр советуется с ним, и ответил:

— Все это весьма похоже на правду. Если мы решим перенести наши души на Астральный Уровень, то сможем прямо с него попасть в Абисс. Нам действительно лучше пересечь астральное море и явиться во владения Ллос в виде душ. Возможно, тот загадочный барьер, с которым мы столкнулись, не препятствует подобным вторжениям. — Маг оправил одежду, размышляя. — И это может объяснить, почему вызванным нами демонам фокус тоже не удался. Они не передвигаются между Уровнями в астральном виде, поскольку не имеют души.

Квентл пробормотала что-то себе под нос, скрестила руки на груди и снова повернулась к Тзирику.

— Хорошо, — сказала она. — Ты меня убедил. Где ты намерен оставить наши тела?

Тзирик подошел к стене часовни и нажал на шляпку одного из гвоздей. За бронзовой маской Варауна оказалась потайная комната. Она была небольшой, но в ней тесным кругом стояло восемь шикарных диванов, возможно сохранившихся еще с той поры, когда крепость служила домом наземным эльфам Кормантора, составленных изголовьями друг к другу.

— Лишь считанные единицы из моих людей знают о существовании этой комнаты, — пояснил жрец, — и я велел им не входить сюда столько времени, сколько понадобится. Здесь вы можете ничего не бояться.

Рилд, стоящий чуть позади Джеггреда, отвернулся от Тзирика и жестами, украдкой показал Фарону и Халисстре:

— Значит, если наши души погибнут, когда мы будем в астрале, мы вернемся в свои тела. А что будет с душой, если кто-нибудь всадит нож в тело?

— Смерть, — знаками ответил Мастер Магика. — Любой осмотрительный маг сначала убедился бы, что его тело находится в безопасном месте под заслуживающей доверия охраной. А уж потом посылал бы свою душу куда-нибудь на другой Уровень.

Рилд состроил гримасу, но ничего не сказал.

Компания вслед за Тзириком вошла в комнату. Халисстра смотрела на старый диван перед собой с некоторым трепетом, понимая это, но не в силах отвести взгляд. Не только ей диваны представились скопищем гробов: у Квентл, должно быть, возникли такие же мысли.

Она взглянула с дивана на Тзирика и заявила:

— Мы оставим охрану. Кто-нибудь, кому я доверяю, станет сторожить наши тела, пока я не вернусь, так же как, кто-то, кому доверяете вы, станет присматривать за вашим.

— Ах, — ответил Тзирик, — вы истинная темная эльфийка. Делайте, как хотите.

— Может, он собирается натравить на того, кого мы оставим, весь замок, — рыкнул Джеггред. — Лучше оставить двоих, а может, и троих.

— Единственной задачей нашего стража до того, как с ним расправятся, будет перерезать глотку Тзирику, — заметил Фарон. — Вопрос в том, кто останется?

Квентл покосилась на Рилда, потом ее взгляд скользнул к Халисстре. На мгновение Халисстра испугалась, что Квентл хочет оставить ее здесь, чтобы не допустить ее встречи с Ллос, но, хотя сердце ее и колотилось от мрачных предчувствий, она понимала, что меньше всего Бэнр захотела бы — во всяком случае, если она действительно рассматривает Халисстру как угрозу — оставить Меларн в полном сознании наедине со своим беспомощным телом. Квентл прищурилась, обдумывая то же самое соображение, и повернулась к Джеггреду.

— Ты должен остаться здесь, — велела она дреглоту.

У Джеггреда от ярости исказилось лицо.

— Я не собираюсь торчать здесь и пялиться на ваши живые трупы, пока вы будете рисковать собой в царстве богини! Мать приказала мне охранять вас. Как я смогу делать это, если вы оставите меня тут?

— Ты и будешь охранять меня, — ответила Квентл. — В астральной форме со мной не может случиться ничего дурного. Это именно здесь я уязвима, и я не могу доверить такое дело больше никому. Только тебе, Джеггред.

Дреглот протестующе замахал всеми четырьмя руками.

— Вы, как никто другой, знаете, что ожидает вас на Дне Дьявольской Паутины, госпожа. Там вам понадобится моя сила.

— Прекрати немедленно! — приказала настоятельница Арак-Тинилита. Глаза ее сверкали, плеть извивалась и шипела. — Не тебе спорить со мной, племянник. Ты будешь исполнять свой долг так, как я велю.

Джеггред погрузился в угрюмое молчание. Он раздраженно отвернулся и опустился на каменный пол, скидывая наплечный мешок и ремень. Квентл оглядела остальных и кивнула на диваны.

— Пошли, — сказала она. — Богиня ждет.

Тзирик подождал, пока мензоберранзанцы выбрали себе диваны и улеглись на них. Потом он направился к оставшемуся, сел и взглянул на Джеггреда.

— Если ты остаешься здесь, демон, то знай: кто-нибудь из моих сородичей составит тебе компанию в этом дежурстве. Не причиняй им неприятностей, и, думаю, ты увидишь, что они будут рады оставить тебя в покое.

Джеггред презрительно усмехнулся в ответ, и Тзирик тоже улегся, неловкий в своих доспехах, и сбоку пристроил булаву.

Халисстра оказалась между Рилдом и Данифай. Она мельком взглянула на Мастера Оружия. Рилд, похоже, был напряжен и нервничал. Видимо, астральные путешествия выходили за рамки его опыта.

— Если перемещаются наши души, то зачем нам тогда все это оружие? — жестами спросил он ее.

— Оно часть тебя, — так же жестами ответила жрица. — Твое сознание включает твои вещи в понятие себя самого. Поэтому, когда твоя душа странствует отдельно от тела, сознание вообразит тебе астральные копии того, что у тебя при себе.

— Дотянитесь и возьмитесь за руки, — сказал Тзирик — Держитесь крепче. Я не хочу, чтобы кто-нибудь отстал.

Жрец снова мелодичным голосом затянул заклинание. Халисстра уставилась в потолок и протянула правую руку Данифай, левую Рилду.

— Пожалуй, мне бы стоило вообразить для себя какую-нибудь выпивку покрепче, — все так же жестами заметил Рилд.

Он дотянулся и сжал руку Халисстры своей сильной ладонью, прежде чем она успела ответить.

Где-то позади, невидимый на другой стороне круга, Тзирик продолжал свое заклинание, уверенно и легко выговаривая сложные магические слова. Халисстра почувствовала, как по ее телу из руки в руку пробежал электрический разряд. Магия начала обретать силу, соединяя ее с Рилдом и Данифай странным покалывающим ощущением. У нее возникло необычное чувство, будто она стала совсем невесомой. Она словно уплывала все выше и дальше от своего тела, влекомая некой неодолимой силой, уносящей ее неведомо куда, — Халисстра не могла сказать даже, движется вверх или вниз, вправо или влево. Каменный потолок колебался и тускнел, удаляясь от нее все быстрее и быстрее.

И она покинула этот мир.

Триль Бэнр грациозно шествовала вдоль шеренг своих потрепанных солдат, сохраняя внешнюю суровую невозмутимость исключительно благодаря железной силе воли. Измученные воины, как могли, старались стоять по стойке «смирно» в узком туннеле. Она приказала Нозрору немедленно доставить ее к отступающему войску, чтобы своими глазами увидеть масштабы разгрома, учиненного Мензоберранзану, и то, что предстало ее взору, ей не нравилось. Очень не нравилось.

Туннель был примерно десять миль длиной, один из главных путей, ведущих от скрещения дорог у Столпов Скорби в лабиринт извилистых проходов и необитаемых пещер, известных как Владения Мензоберранзана. Похоже, что каждый второй или третий солдат из тех, мимо кого проходила Триль, был ранен — здесь забинтованный бок, там рука на перевязи, парень со сломанным древком копья вместо костыля у противоположной стены. Раненые ее, однако, не интересовали. Что действительно беспокоило Триль, так это усталость и подавленность воинов. Она, конечно, ожидала увидеть их усталыми — Энджрел заставил солдат идти без остановки целый день, чтобы спасти хотя бы остатки войска после катастрофы у Столпов Скорби, — но не ожидала увидеть своих солдат настолько… побежденными. Их разбили, и они знали это.

Энджрел почтительно следовал на расстоянии шага позади Верховной Матери, не осмеливаясь говорить, пока к нему не обратятся.

— Насколько велики потери? — спросила она, наконец, не глядя на своего Мастера Оружия.

— Если говорить обо всей армии, где-то от четверти до трети наших сил, Верховная Мать. У некоторых Домов намного больше или намного меньше этого, смотря кому как повезло в бою.

— А отряд Дома Бэнр?

— Девяносто убитых, сорок четыре тяжелораненых, — ответил Энджрел. — Около четверти всего отряда.

— Нам еще повезло, что столько уцелело, Верховная Мать, — добавила Зал'терра. — В некоторых младших Домах погибли все до единого мужчины…

— Я тебя не спрашивала, — бросила Триль.

Она скрестила руки на груди и постаралась не показать своего тошнотворного ужаса.

«Будет просто чудом, если Совет не взбунтуется в открытую против меня, — подумала Верховная Мать. — Слава богине, что Мез'Баррис где-то затерялись, а Фей’Бранч так сильно ослаблены. Бертин Фей придется соблюдать осторожность, поскольку половина отряда ее Дома уничтожена, и у меня будет некоторое время, чтобы решить, что делать, прежде чем в открытую столкнуться, если на то будет воля Ллос, с Мез'Баррис».

Опять-таки, подумалось ей, в любом случае, что осталось от Совета? Фэн Тлаббар, Третий Дом, находится в руках неопытной девчонки, а Ясраена Дирр вряд ли объявится на следующем заседании, разве не так? Она и весь ее подлый Дом забаррикадировались у себя в замке, ожидая прихода своих союзников-дергаров, и явно приготовились к осаде.

Значит, единственные из верховных матерей, которыми ей нужно заняться, — это Зиерит Кью Хорларрин, Миз'ри Миззрим и Прид'исоф Туйн.

Чтобы отвлечься о мыслей о малоприятных перспективах, Триль обернулась к Энджрелу и Зал'терре. Больше всего на свете ей хотелось наказать Мастера Оружия и свою кузину Зал'терру за то, что они привели ее армию в ужасную засаду, но, насколько она могла судить, именно мастерство Энджрела и решительность Зал'терры, скорее всего, спасли войско Черного Паука от ужасного разгрома. Армия Мензоберранзана была потрепана, но жива.

— Где теперь дергары? — спросила она.

— Около трех миль к югу от нас, — отозвался Энджрел. — В арьергарде сейчас идет Дом Миззрим, хотя я отправил туда еще и сотню наших солдат, чтобы усилить оборону. — Триль понимала, что на самом деле имел в виду Энджрел, — он поставил воинов Бэнр рядом с Миззрим, чтобы быть уверенным, что не последует очередное предательство, подобное тому, что учинили Аграч-Дирр. — Карательный Легион идет в обход по туннелю на востоке. Мы не можем даже думать устраивать здесь привал, иначе танарукки доберутся до нас.

— Но ведь такой туннель можно удерживать сотней солдат против почти любого противника, разве не так? — поинтересовалась Триль.

— Да, но среди дергаров немало боевых магов, а в обозе — осадные орудия, и их не задержать надолго арьергардным боем.

— Во всяком случае, попробуй! — резко бросила Триль. — Возьми рабов и поставь позади них офицеров, чтобы эти скоты не сломались и не побежали. Нам нужно время, Мастер Оружия, а для этого и служат арьергарды.

Энджрел не стал спорить, и Триль зашагала прочь, пытаясь собраться с мыслями. Мятежи дроу, бунты рабов, армии дергаров, подлая измена, пропавший Архимаг, орды танарукков — хуже, пожалуй, просто некуда. С чего хотя бы начать решать любую из этих проблем? Идти приступом на Аграч-Дирр, без магической мощи всех жриц города? Выбрать место для нового боя с дергарами и позволить танаруккам прорваться к Мензоберранзану?

— Как же это случилось? — пробормотала она.

— Аграч-Дирр был в сговоре с врагами нашего города, — отозвалась Зал'тсрра. — Они сумели выступить в авангарде нашего войска и, вместо того чтобы удерживать Столпы Скорби от серых дворфов, заманили нас в ловушку. Они должны быть уничтожены за измену.

— Я с тобой не разговаривала! — прорычала Триль и на этот раз не сумела сдержаться.

Хотя она знала, что в злосчастном исходе битвы вины Зал'терры не было, она должна была на ком-то сорвать зло. Она ударила девчонку так сильно, что та пошатнулась, несмотря на то, что Зал'терра возвышалась над ней на добрую голову и была фунтов на тридцать тяжелее.

— Ты должна была ожидать измены, ты, простодушная дура! — прорычала Триль. — Почему среди разведчиков не было офицеров Бэнр? Почему ты не сделала ничего, чтобы проверить достоверность рапортов, которыми пичкал тебя Аграч-Дирр? Прояви ты хоть самую элементарную осторожность, наша армия не была бы сейчас разбита в пух и прах.

Зал'терра отшатнулась.

— Верховная Мать, мы все одобряли планы Энджрела…

— Энджрел — это оружие, Зал'терра. Войско нашего Дома — оружие. А ты — рука, которая должна направлять это оружие против наших врагов. Я послала тебя сюда для того, чтобы ты оценивала и принимала решения сама, чтобы пользовалась своей головой и думала.

Триль резко отвернулась, чтобы не ударить Зал'терру снова. Если бы она сделала это, то уже вряд ли смогла бы остановиться, а Зал'терра, нравится это Триль или нет, пожалуй, подает самые большие надежды среди ее кузин. Триль не вечна, и ей необходимо думать о том, чтобы в Доме Бэнр осталось, по меньшей мере, несколько толковых жриц в том случае, если настанет день, когда она будет вынуждена убить своих сестер.

— Верховная Мать, — осмелилась заговорить девчонка. Глаза ее расширились от страха. — Прошу простить меня за оплошность.

— Я никогда не просила ничьих извинений, девочка, и Бэнр никогда не должны приносить их, — проворчала Верховная Мать, — но я дам тебе возможность доказать, что ты все же обладаешь достойными одобрения качествами и способностями. Ты возглавишь наш арьергард.

Триль указала на юг. Шансы, что она посылает кузину на смерть, были очень велики, но ей нужно знать, хватит ли Зал'терре ума и решительности, чтобы стать главой Дома Бэнр, и, если она отыщет способ уцелеть, выполняя это задание, и добиться хоть какого-нибудь успеха, Триль, возможно, подумает о том, чтобы позволить ей жить.

— Пусть каждый шаг к Мензоберранзану дается дергарам с боем, — добавила Триль. — От успеха зависит твоя жизнь. Если ты покинешь этот туннель раньше, чем через три дня, я велю распять тебя.

Зал'терра поклонилась и поспешила прочь. Триль вновь повернулась к Мастеру Оружия.

— Имей в виду, что тебя я тоже не считаю ни в чем не повинным, — тихо сказала она. — Ты был автором нашей великой стратегии, и я всей силой и авторитетом Дома Бэнр поддержала твой план, который привел нас к поражению, какого мы не знали со времен Мифрил Халла. При любых других обстоятельствах я велела бы перерезать тебе поджилки и кинуть в яму с голодными многоножками за такой провал, но… это необычные времена, и существует маленькая вероятность того, что твои мастерство и понимание стратегии могут оказаться полезными в будущем. Не подведи меня снова.

— Да, Верховная Мать, — ответил Энджрел, низко кланяясь.

— Итак, — продолжала она, — где мы остановим дергаров и их союзников?

— Мы не остановим их, Верховная Мать, — без колебаний ответил Мастер Оружия. — Учитывая уже понесенные нами потери, я предлагаю уходить в Мензоберранзан и готовиться к осаде.

— Такой вариант мне не нравится, — раздраженно возразила Триль. — От него смердит поражением, а чем дольше чужая армия будет сидеть у нашего порога, тем вероятнее, что ей на помощь подоспеют еще какие-нибудь враги дроу, вроде бихолдеров или пожирателей разума.

— Такое, конечно, возможно, — ответил Энджрел подчеркнуто безразлично, — но серым дворфам нелегко будет держать Мензоберранзан в осаде в сотнях миль от своего собственного города. Не думаю, что дергары сумеют продержаться дольше нескольких месяцев, и сомневаюсь, чтобы у них хватило сил взять город штурмом. Лучший вариант для нас — предоставить дергарам осадить город и посмотреть, какая опасность реально угрожает нам. Тем временем это даст нам возможность разгромить Дом Аграч-Дирр.

— Ты боишься снова сойтись с дергарами в бою? — неприятным голосом осведомилась Триль.

— Нет, Верховная Мать, но я не стану советовать делать то, что чревато для города риском ввязаться в сражение, к которому мы не готовы, разве что не будет никакого другого выхода. А мы пока еще не в том положении. — Он помолчал и добавил: — Мы всегда можем за считанные дни собрать воедино силы внутри города и сделать вылазку, если появится необходимость или возможность.

Триль обдумывала совет Мастера Оружия.

— Я вернусь в Мензоберранзан и поставлю вопрос перед Советом, — сказала она наконец, — но пока не будет другого приказа, продолжайте отступать. Я велю нашим офицерам в городе готовиться к осаде.

Халисстра открыла глаза и увидела, что плывет по бескрайнему серебристому морю. Вдали неспешно ползли мягкие серые облака, в небе яростно извивались странные темные полосы, концы их были словно закреплены где-то непостижимо далеко, а середины отчаянно вращались, будто скакалки в детских руках. Она глянула вниз, любопытствуя, что удерживает ее, и не увидела ничего, кроме того же странного перламутрового неба под ногами и вокруг.

Она глубоко вздохнула, пораженная этим зрелищем, и почувствовала, как легкие ее заполнились чем-то более сладким и, пожалуй, чуть более плотным, чем воздух, но, вместо того чтобы поперхнуться или захлебнуться, она, похоже, вполне приспособилась к этому веществу. По всему ее телу пробежала дрожь, она поняла, что сам процесс дыхания зачаровывает ее.

Халисстра подняла руку к лицу, неосознанно желая прикрыть глаза, и отметила, что ее зрение стало сверхъестественно острым. Каждое звено ее латной рукавицы выстроилось в строгой симметрии, края их были четкими, на коже проявились невидимые прежде масляные потеки и пятна.

Она лишилась дара речи.

— Вы не бывали здесь прежде, госпожа Меларн? — откуда-то сзади спросил Тзирик.

Халисстра вытянула шею, высматривая его, но вместо этого вокруг нее закружились, сливаясь в одном быстром, плавном скольжении, очертания всех ее спутников. Жрец Варауна стоял — нет, неверно, правильнее было бы парил — в нескольких ярдах от нее, шипы его булавы были острыми, как кинжалы, плащ легонько колыхал ветерок, которого Халисстра не ощущала. Тзирик говорил негромко, но голос его звучал удивительно ясно и отчетливо, как будто он находился на расстоянии вытянутой руки.

— Я полагал, что жрица вашего положения должна быть знакома с Астральным Уровнем, — добавил жрец.

— Я не много знаю о том, чего здесь ожидать, но у меня никогда не было случая побывать на других Уровнях, — пояснила Халисстра. — Мое знание этого места всего лишь… теоретическое.

Она отметила, что облик каждого из ее товарищей столь же четкий, осязаемый и реальный, как и самого Тзирика. Откуда-то, она не могла точно определить откуда, возможно, из середины спины, а может, из затылка, у каждого тянулась тонкая сверкающая нить серебристого цвета.

Халисстра ощупала затылок и отыскала свою нить. Теплая пульсирующая артерия вибрировала от энергии, а когда пальцы жрицы задели нить, все ее тело содрогнулось, как будто она дернула за струну собственную душу. Она отдернула пальцы и решила больше не делать этого.

— Ваша серебряная пуповина, — поведал Тзирик. — Тесная и неразрушимая нить, что связывает вашу душу с ее обителью — вашим телом, там, в крепости Минауф. — Жрец сдержанно улыбнулся. — Вы должны беречь ее. Мало что может оборвать нить странника, но, если такое случится, этот странник мгновенно погибнет.

Халисстра видела, как Рилд потянулся к своей нити и коснулся ее. Глаза его округлились, и он отдернул руку так же поспешно, как и она сама.

— И какой длины эти штуки? — спросил Мастер Оружия.

— Они бесконечны, господин Агрит, — заверил Тзирик. — Не волнуйтесь, на расстоянии фута-другого от вашей кожи они становятся нематериальными, так что вам не придется ходить на поводке. На самом деле, у них имеется обыкновение не путаться у вас под ногами, причем без всяких мысленных усилий с вашей стороны.

Халисстра разглядывала остальных, наблюдая, как мензоберранзанцы пытаются приспособиться к своему новому состоянию. Рилд и Вейлас медленно шевелили руками и ногами, словно пробуя идти по воде. Квентл держалась прямо как палка, плотно прижав руки к бокам, а Данифай неспешно плыла по воздуху, и длинные белые волосы струились следом. Фарон просто ждал, его глаза сверкали мрачным удовольствием при виде усилий спутников. Тзирик огляделся, рассматривая окрестности, и кивнул.

— В некотором роде это место не знает времени, — сказал он, — но время все-таки идет, поэтому я предлагаю начать наше путешествие. Следуйте за мной и держитесь поближе. Возможно, вам кажется, что вы видите отсюда бесконечно далеко, но предметам здесь свойственно таять в тумане.

Он заскользил прочь, без единого движения, сложив руки на груди. Плащ беззвучно развевался позади него.

«Следовать за ним, но как? — недоумевала Халисстра, наблюдая за удаляющимся жрецом. Однако, желая держаться поближе к нему, она вдруг устремилась вперед с такой скоростью, что следующим ее побуждением было вскрикнуть вслух, а не только про себя: — Стоп!»

И она остановилась, так быстро и разом перестав двигаться, что разум подсказал ей, что она должна была бы податься вперед, как если бы попыталась слишком резко остановиться на бегу. Она ухитрилась отчаянно закружиться на месте, прежде чем остановиться окончательно. К счастью, такие проблемы были не у нее одной.

Данифай очаровательно насупилась, пытаясь заставить себя хотя бы сдвинуться с места, Рилд и Вейлас каким-то образом столкнулись друг с другом и уцепились один за другого, не желая снова вверять себя пустоте.

— О, во имя богини! — раздраженно бросила Квентл, наблюдая за ними. — Просто прочистите свои мозги и думайте о том, куда вы хотите попасть.

— При всем почтении к вам, госпожа, где это самое то, куда мы должны захотеть попасть? — спросил Вейлас, отцепляясь от Рилда.

— Думай о том, чтобы следовать за жрецом, — ответила Бэнр. — Он с помощью заклинания пытается отыскать портал, ведущий на Дно Дьявольской Паутины. На это может понадобиться много часов, но вы увидите, что время здесь течет странно.

С этими словами Квентл полетела догонять Тзирика.

Халисстра закрыла глаза, глубоко вдохнула и сосредоточилась на том, чтобы следовать за жрецом на приемлемом расстоянии. Она быстро и мягко заскользила вперед и на этот раз не позволила панике овладеть ею. Довольно скоро остальные члены отряда уже плыли рядом с ней, легко держась поблизости друг от друга, поскольку все больше и больше привыкали к странностям Астрального Уровня. Халисстра решила поэкспериментировать со способами движения, сначала развернувшись горизонтально и чувствуя себя птицей, летящей в перламутровой пустоте, потом поднявшись вертикально лицом в сторону движения, и тогда у нее появилось ощущение, будто она быстро идет, не шевеля при этом ногами.

Как оказалось, на самом деле было не важно, что она делает со своим телом, пока ей удавалось сконцентрироваться на том, чтобы держаться рядом со спутниками, и до ее понимания начала доходить истинная нематериальность астрального моря. Она была всего лишь душой, невесомой, совершенной и просто находилась в том месте, где души становятся осязаемыми. Где-то за бескрайним перламутровым простором, который видят ее глаза, лежат владения богов, бесконечные тысячи концепций бытия, где обрели обитель божественные существа, правящие судьбами Фаэруна, — всех миров, коли на то пошло. Она могла бы потратить сто жизней дроу на изучение владений, омываемых астральным морем, и даже не приблизиться к тому, чтобы повидать их все.

Эта мысль заставила ее почувствовать себя маленькой, почти ничтожной, и она выбросила ее из головы. Не для того Ллос призвала ее на Дно Дьявольской Паутины, чтобы она приходила в благоговейный страх от серебристой пустоты Астрального Уровня. Она приказала Халисстре и остальным предстать перед нею, чтобы поведать о своей вере и преклонении. Для чего другого могла богиня сделать все то, что сделала, лишив своей силы преданных ей, позволив сокрушить Чед Насад, наслав всевозможные горести и бедствия, сыплющиеся на Первую Дочь Дома Меларн?

«Все это имеет цель, — сказала себе Халисстра, — цель, которая очень скоро станет понятной мне, если я сохраню свою веру и не стану колебаться. Королева Дьявольской Преисподней привела нас сюда. Она заведет нас еще немножко дальше».

ГЛАВА 19

Сколько времени ушло на то, чтобы пересечь Астральный Уровень, Халисстра не смогла бы сказать даже приблизительно. До сих пор она даже не представляла себе, до какой степени ход времени определяется обычными процессами жизнедеятельности организма. Ее астральная форма не знала усталости и голода, не ведала жажды или каких-нибудь неудобств. Без незначительных действий, направленных на удовлетворение потребностей тела — глотнуть воды из меха, когда мучит жажда, остановиться, чтобы поесть во время дневного перехода, или даже чтобы погрузиться в глубокое Дремление и переждать яркое дневное время, — время просто сбивалось со своего унылого счета.

Иногда они улавливали мелькающие в астральном небе отголоски каких-то других явлений, нежели бесконечные перламутровые облака и вращающиеся серые полосы. По астральному морю плавали какие-то странные куски вещества. Несколько раз дроу пролетали мимо камней или глыб из камня и грязи, паривших в воздухе, словно миниатюрные миры, размером — некоторые с гору, иные — всего несколько ярдов шириной. Самые большие бывали увенчаны загадочными заброшенными руинами, пристанищем астральных странников или давно исчезнувших здешних обитателей. Самым странным из всего, что они видели, стали вращающиеся разноцветные пятна, медленно плавающие посреди астрала. Они были самого разного цвета, от яркого, сверкающего серебристого до черного, как ночь, с воспаленными пурпурными прожилками.

— Не подплывите случайно к этим цветным лужам, — предупредил Тзирик. — Если вы угодите в такую штуку, вас выбросит на какой-нибудь другой Уровень существования, а у меня нет никакого желания соваться в незнакомые миры, отыскивая своих неосторожных попутчиков.

— А как мы узнаем, которая из луж приведет нас в Абисс? — спросил Вейлас Хьюн.

— Не беспокойся, друг мой, заклинание, дарованное мне Варауном, позволило нам попасть примерно в то место, где я оказался, когда переносил свою душу на этот Уровень, и я веду вас более или менее прямиком к ближайшей цветной луже, которая нам нужна.

— Как долго нам еще идти? — поинтересовалась Квентл.

— Мы уже почти рядом, — ответил жрец. — Конечно, в этом месте трудно сказать точно, но я бы предположил, что мы в четырех-пяти часах пути от места назначения. Мы идем уже около двух дней.

«Двух дней?» — удивилась Халисстра. Ей казалось, что прошло гораздо меньше времени.

Она поймала себя на том, что ей хочется знать, что произошло за эти два дня в Фаэруне. Сидит ли все еще Джеггред на страже у их неподвижных тел? Вряд ли он совсем уж пренебрег своим долгом, раз все они до сих пор живы, но сколько еще дней пройдет, прежде чем они доберутся до цели, умолят богиню выслушать их и вернутся на свой родной Уровень?

Халисстра, поглощенная этими мыслями, непроизвольно поддерживала выбранную скорость движения, смутно отмечая, что ее спутники делают то же самое. Для нее стало неожиданностью, когда Тзирик замедлил свой не требующий усилий полет и, в конце концов, вовсе остановился перед черным водоворотом с серебристыми прожилками, медленно вращающимся посреди астрала неподалеку от путешественников.

— Вход на шестьдесят шестой Уровень Абисса, — объявил жрец Варауна. — До сих пор ваше путешествие было не богато событиями, но едва мы ступим ногой во владения Ллос, все пойдет иначе. Госпожа Бэнр, если у вас появились какие-нибудь новые мысли насчет нашего путешествия, самое время высказать их.

— У меня нет причины бояться Дна Дьявольской Паутины, — презрительно бросила Квентл. — Я намерена сделать то, зачем пришла сюда.

Не дожидаясь жреца, она устремилась вперед и погрузилась в чернильно-черный водоворот. В мгновение ока ее сияющая астральная форма исчезла, проглоченная тьмой.

— Как ей не терпится, — заметил Тзирик.

Он пожал плечами и тоже погрузился в цветной омут. Как и Квентл, Халисстра ощутила мгновенную уверенность и решимость не позволить чему бы то ни было сбить ее с намеченного пути. Свирепо оскалившись, она устремилась в омут кружащейся тьмы вслед за Тзириком.

В первый момент она не почувствовала вообще ничего, разве что перестала что-либо видеть, едва погрузилась во мрак. Внутри него все было так же, как везде на Астральном Уровне, — невесомая, холодная, абсолютная пустота, — но в следующий миг водоворот внутри вращающегося пятна разом завладел ею, она почувствовала, как некое странное, безмерное притяжение или ускорение повлекло куда-то ее нематериальную форму, и она представления не имела куда. Это было не больно, но так странно, так неестественно, что Халисстра задохнулась от неожиданности и страха и отчаянно задрожала в объятиях астрального водоворота.

«Богиня, помоги мне!» — мысленно взмолилась она, отчаянно размахивая руками и пытаясь вырваться из кружащегося вихря. Еще одно мгновение неописуемого полета, и…

Она была свободна.

Халисстра зашаталась, как пьяная, когда к ней вернулось ощущение тяжести, и попыталась удержаться на ногах. Она открыла глаза и увидела, что стоит на самом верху какого-то крутого серебристо-серого склона или стены, обрывающихся вниз на немыслимую глубину прямо перед нею. Остальные члены отряда стояли рядом и молча озирались по сторонам, нервно потирая руки или нащупывая оружие.

Вокруг не было ничего, кроме черной удушливой пустоты, более темной и ужасной, чем в самой страшной из пропастей Подземья. Ноздри Халисстры наполнило омерзительное резкое зловоние, беспрестанно струящееся откуда-то снизу. Она заглянула в бездну слева от себя и увидела, что там что-то слабо мерцает, тусклая серебристая нить, уходящая во тьму на расстоянии нескольких миль от них. Нити поменьше перекрещивались друг с другом через неравные расстояния, и когда она попробовала проследить некоторые из них взглядом, то увидела, что они полого поднимаются вверх и соединяются с тем самым склоном или стеной, на которой они стояли. Налетел порыв горячего зловонного ветра, и грандиозные нити начали тихонько раскачиваться.

— Это паутина, — пробормотал Рилд. — Гигантская паутина.

— Тебя это удивляет? — сардонически улыбнулся Фарон.

Данифай сделала несколько осторожных шагов по поверхности нити. Ее диаметр был не меньше тридцати-сорока ярдов, но, поскольку поверхность закруглялась, при отклонении больше чем примерно на дюжину шагов от середины идти становилось неудобно. Девушка опустилась на колени и провела пальцами по поверхности нити, потом состроила гримасу.

— Липкая, но не настолько, чтобы быть опасной. А мы снова выглядим совершенно материальными. — Она выпрямилась и легонько потянулась. — У меня что, два тела теперь? Одно здесь, а второе там, в крепости Джэлр?

— Именно так, — ответил Тзирик. — Когда вы покидаете Астральный Уровень и переходите на какой-нибудь иной, странствующая душа создает для себя физическое тело по своему вкусу. Можно сказать, что ваша душа должна как бы сгуститься, чтобы обрести физическое существование на другом Уровне. Когда вы покинете это место, ваши души вернутся на Астральный Уровень, а эти оболочки, которые вы создали для себя, просто обратятся в ничто.

— Похоже, ты хорошо знаком с правилами путешествий между Уровнями, — заметила Халисстра.

— Мой бог несколько раз призывал меня послужить ему на разных Уровнях за пределами Фаэруна, — признал Тзирик. — Действительно, я уже бывал на Дне Дьявольской Паутины. Здесь обитают все боги нашего народа, каждый в своих собственных владениях посреди этой затянутой паутиной пропасти. Однако прежде дела не приводили меня в царство Ллос, и вообще все это было довольно давно.

Квентл нахмурилась:

— Все Дно Дьявольской Паутины — владение Ллос, еретик. Она владычица этого Уровня Абисса, а все остальные так называемые боги нашего народа находятся здесь только с ее позволения.

— Я не сомневаюсь, что вы верно излагаете символ вашей веры, и поэтому не стану спорить с вами, жрица Ллос. Иерархия внутри пантеона наших богов к делу не относится.

Тзирик повернулся к Квентл спиной и внимательно оглядел черную бездну вокруг, потом широким жестом обвел ее рукой.

— Где-то внизу мы отыщем нечто вроде ворот или границы, обозначающих то место, где вход из этой прихожей во владения Ллос, которые, насколько я понимаю, очень похожи на все остальное Дно Дьявольской Паутины, за исключением того, что там исполняются любые прихоти и капризы вашей богини.

— Если этот уровень настолько пространный, то место, которое мы ищем, может оказаться бесконечно далеко отсюда, — заметил Фарон. — Как же нам добраться туда?

— Материализуйся мы просто в случайной точке этого мира, ты был бы прав, маг, — ответил Тзирик. — Однако астральные заклинания — это не путешествие наугад. Мы не слишком далеко от того, что нам нужно, — в пределах часа, а может, дня пути, но не дальше. Поскольку нам известно, что владения Ллос лежат прямо в надире отсюда, я бы предложил просто начать спускаться по этой самой нити и продолжать спуск на всех пересечениях. И будьте все время настороже.

— Здесь могут оказаться другие, — добавила Квентл. — Души недавно умерших. Если вы узнаете кого-нибудь, кто, как вам известно, веровал в Паучью Королеву, мы последуем за ним.

Если Ллос все еще призывает их к себе, подумалось Халисстре.

Остальным, похоже, пришла в голову та же мысль.

Закованный в латы жрец взял в руку булаву, перехватил поудобнее щит и, расправив плечи, зашагал вниз по мощной серой нити. Мензоберранзанцы переглянулись, но последовали за ним, ступая по круто уходящему вниз огромному канату.

Идти по поверхности нити оказалось на удивление легко. Она была, скорее, немного клейкой, чем по-настоящему липкой, и состояла из грубых волокон, обеспечивающих надежную опору для ног. Достаточно упругая поверхность облегчала крутой спуск вниз.

Сначала Халисстра думала, что это место столь же необитаемо, как и Астральный Уровень, поскольку огромные расстояния между нитями паутины создавали ощущение беспредельной пустоты. Но чем дальше она шла, тем сильнее чувствовала проявление живой злобы, разлитой в воздухе этого места, словно сам Уровень видел их вторжение и кипел от ярости. Снизу вонючие потоки восходящего воздуха доносили непривычный скрежещущий шорох и странное глухое хихиканье, звуки какого-то далекого движения и копошения, несущие в себе немалую угрозу.

Порой Халисстра успевала заметить колебания соседних прядей, хотя свисающие серые канаты были разбросаны на мили друг от друга по всей бездонной пропасти. То там, то тут улавливала она какое-то быстрое движение, но существа или предметы, производившие его, находились так далеко, что невозможно было угадать, что или кто это может быть. Не раз она чувствовала, что в окружающей их пустоте кто-то есть, какие-то медлительные мерзкие существа, скользящие в потоках миазмов, поднимающихся снизу, кружащие и подбирающиеся все ближе к дроу, словно считая их легкой добычей.

Через некоторое время им начали попадаться трупы, огромные твари из ночных кошмаров, сочетающие в себе худшие черты пауков и демонов. В хитиновых покровах существ зияли громадные пробоины, конечности были вырваны напрочь, волосатые грудные клетки раздавлены и сочились отвратительной грязно-зеленой клейкой жидкостью. Хищные крылатые демоны валялись жалкими кучками грязных перьев, разинув отвратительные клювы. Раздутые, похожие на жаб существа висели, запутавшись в волокнах гигантской паутины, медленно покачиваясь в потоках зловонного горячего воздуха. Некоторые демоны еще цеплялись за жизнь, изуродованные настолько сильно, что могли лишь подергиваться и издавать скрежещущие звуки или же страшно угрожать дроу, когда те осторожно спускались мимо.

— Это место — просто усыпальница для демонов, — пробормотал Рилд, зажимая рукой нос и рот. — Тут всегда так?

— В прошлый визит я не видел ничего подобного, — ответил Тзирик. — Что это означает, сказать не берусь, но не хотел бы я встретиться с тем, кто разрывает на куски демонов.

— Я тоже ничего такого не помню, — сказала Квентл. Лицо ее задумчиво хмурилось, голос был тихим и напряженным. — Изменчивость — это сущность хаоса, а хаос — проявление Ллос.

— Несомненно, — отозвался Тзирик. Маг брезгливо поднес к носу платок и пробрался мимо трупа гигантского паука, у которого было полностью разорвано луковицеобразное брюхо и все его отвратительное содержимое вывалилось наружу. — Похоже на то, что они сами все это сделали. В конце концов, демоны — существа вспыльчивые. В отсутствие сильной управляющей ими воли они часто обращаются друг против друга.

— В отсутствие… — повторила Халисстра. Она нахмурилась, разглядывая побоище. — Здесь нет тел дроу.

По мере того, как они спускались, соседние нити придвигались все ближе, а пересечения встречались все чаще. Халисстра уже могла разглядеть множество изуродованных трупов, прилипших к порванным прядям соседних нитей. Яростное сражение, гремевшее здесь, должно быть, затронуло множество нитей и мили зияющей тьмы.

— Паучья Королева… — вымолвила Халисстра. — Она покинула обитателей своего собственного Уровня так же, как покинула нас. Точно как мы в Чед Насаде, демоны ее королевства сами уничтожили друг друга. — Она закрыла глаза, пытаясь спастись от ужасного зрелища. От вони сжимался желудок, голова кружилась от подступающей тошноты. — Богиня, какова твоя цель? — вслух пробормотала она.

— Паучья Королева объяснит свои цели, если сочтет нужным, — ответила Квентл. — Мы можем лишь молить ее вернуть нам свою благосклонность и надеяться, что увидим одобрение в ее глазах.

— Еще мы можем идти немножко побыстрее и перестать пялиться попусту! — крикнул им Вейлас Хьюн. Он шел замыкающим, держа стрелу на тетиве лука. Проводник остановился, глядя вверх на нить позади себя, лицо его озабоченно хмурилось. — Простите за то, что прервал вас, но у нас появилась компания. Что-то гонится за нами по нити.

Халисстра проследила за взглядом проводника, потеряла равновесие и неловко покачнулась. Она не представляла, как далеко они спустились, пока не оглянулась и не увидела огромную нить, косо уходящую все круче и круче вверх, в темноту. За ними гналось нечто, кишащая орда крохотных паукообразных фигурок, карабкающихся по всей окружности нити, не важно, сверху, с боков или снизу. Они были еще во многих ярдах от дроу, но даже с такого расстояния Халисстра могла сказать, что эти чудовища размером с огра, а быстрота их передвижения уж точно не сулила ничего хорошего.

— Не нравится мне все это, — сказал Рилд.

— Мне тоже, — согласилась Квентл. — Фарон, есть у тебя наготове заклинание, которое сможет преградить им путь?

Мастер Магика покачал головой:

— Боюсь, что любое из них может повредить нить, а мне почему-то совсем не хочется этого делать. Я бы вместо этого предложил заклинание полета, чтобы мы смогли покинуть эту нить и перебраться на следующую, или же просто можно было бы спуститься на ту нить, что под нами, с помощью левитации.

Он указал на тонкую, почти невидимую паутину далеко внизу и чуть в стороне.

— Побереги магию, — решила Квентл. — Та паутина сгодится. Господин Агрит, понесете Вейласа и Данифай.

Она устремилась к краю гигантской нити, на которой они стояли, и прыгнула в темноту. Один за другим остальные последовали за ней. Халисстра отважилась еще раз взглянуть на стремительно надвигающийся на них ужас и поспешила за жрицей Бэнр. Она подобралась к изогнутому краю чудовищного каната и соскользнула во тьму.

Три дня спустя после своей победы у Столпов Скорби и на двадцать миль ближе к Мензоберранзану Нимор стоял у входа в Ластрэм, баснословно богатую мифриловую шахту. Сразу от входа ее клиновидный свод взмывал вверх на сотни футов, одновременно расширяясь по мере подъема, но дно пещеры было завалено обломками огромных камней. Шахтеры — рабы и солдаты Дома Хорларрин, по крайней мере, так полагал Нимор, — побросали свои инструменты и жилища перед лицом наступающей армии дергаров, унося с собой столько драгоценного мифрила, сколько смогли. Нимор глянул наверх, в узкую черную щель над головой.

Мифриловая шахта служила неплохим элементом декорации, но это была лишь одна из причин, почему он оказался здесь. Ластрэм находился между армией Граклстаха и воинством Каанира Вока. Дергары располагались левее и наступали на юго-западные окрестности Мензоберранзана, а танарукки совершали марш-бросок справа и приближались к нему с юго-запада. Армия дроу отступала перед ними, спеша удрать в относительную безопасность родного города. Мантия Мензоберранзана — огромный венец из сплетающихся пещер и туннелей вокруг города — предоставляла вторгшемуся неприятелю тысячи путей, по которым можно было подобраться к городским окраинам.

Разумеется, верховные матери не оставили свои дальние владения вовсе без всякой защиты. Нимор перевел взгляд вниз, на зеленые осколки одного из гнусных нефритовых пауков, огромных магических каменных големов, защищающих подступы к городу. Обломки у его ног еще курились едким черным дымом — результат действия горючих горшков, пламя которых сжигало камни, уничтоживших паука несколько часов назад. Это были хитроумные и смертельно опасные механизмы, но без помощи владеющих магией жриц, которые обрушили бы на захватчиков всяческие ужасные кары и напасти, нефритовых пауков было недостаточно, чтобы остановить две наступающие армии.

«Когда же от великолепных замков Мензоберранзана останутся лишь такие вот обломки, как от этой штуки?» — подумал Нимор.

Размышления Священного Клинка прервал топот дворфов и отчаянный скрежет железа по камню. Прибыл бронированный экипаж кронпринца Хоргара Беспощадного Призрака в сопровождении удвоенной охраны из Каменных Стражей, личной гвардии повелителя. Нимор поморщился от раскатившегося эхом грохота, создаваемого солдатами-дергарами.

«Такое впечатление, будто они притащили с собой стук молотов и шум родного города», — подумал он.

Нимор отряхнул тунику и пошел встречать своего союзника.

— С прибытием, кронпринц Хоргар. Я рад, что вы удостоили вниманием мою просьбу о встрече.

Повелитель дергаров распахнул бронированную дверь кареты и ступил на дно пещеры. Маршал Борвальд следовал на шаг позади, его изувеченное шрамами лицо скрывал огромный стальной шлем.

— Я искал вас, Нимор Имфраэззл, — ответил Хоргар. — Вы исчезли, проведя наш авангард в этот лабиринт туннелей. Интересно, что это у вас за дела, которые важнее, чем штурм Мензоберранзана?

Победа превратила неизменный пессимизм кронпринца в нечто вроде свирепой жажды новых успехов, и лэрды Хоргара разделяли настроение своего правителя. Если раньше при виде ассасина появлялись хмурые гримасы и угрюмое бормотание, то теперь лэрды Граклстаха встречали его появление сердитыми кивками и открыто завидовали его успеху.

— Ну что вы, кронпринц, мои дела как раз были связаны с предстоящим штурмом, — рассмеялся Нимор. Он ногой отшвырнул прочь нефритовый осколок уничтоженного голема. — После того как я научил ваших людей, как расправляться с этими штуками, мне показалось, что у вашей армии дела идут неплохо, и я взял на себя смелость доложиться своему начальству и разведать, как обстоят дела в городе.

Принц дергаров задумчиво насупился.

— Вы позволили себе затеять опасную игру с танарукками, — сказал Хоргар. — Вы же знаете, что они с тем же успехом могли обратиться против нас, что и против мензоберранзанцев.

— При обычных условиях — возможно, но сейчас в воздухе пахнет победой. У меня на это нюх, у Каанира Вока тоже, и, думаю, вы тоже это чувствуете. Мы оказались в таком положении, что можем теперь совершить множество великих дел.

— Пустые банальности, Нимор, — проворчал серый дворф.

Он сложил на груди толстые руки и выжидающе уставился в темноту. Вскоре из мрака донеслись шарканье и сопение, сопровождавшие быстрые тяжелые шаги.

В пещеру вломилась дюжина танарукков, неся на мохнатых плечах железный паланкин размером с небольшую карету. Свирепые красные глаза горели ненавистью, могучие лапы сжимали топоры и булавы. Серые дворфы и склизкие твари уставились друг на друга, нервно бормоча что-то и схватившись за оружие.

Дверца паланкина со скрипом отворилась, и из кресла медленно поднялся Каанир Вок. Повелитель танарукков был великолепен в своих темно-красных с золотом доспехах, от его чешуйчатой кожи и решительного лица веяло такой силой и обаянием, с которыми Хоргар, со свойственными дергарам наглостью и подозрительностью, соперничать никак не мог. Следом грациозно появилась демоница Алиисза, расправляя крылья. Наконец, из экипажа полководца выбрался Заммзит.

— Итак, я пришел, — глубоким голосом произнес Каанир. Он внимательно оглядел серых дворфов, а следом и Нимора. — Мы заставили темных эльфов беспорядочно отступить в город. Как мы будем заканчивать это дело? И, что еще важнее, как станем делить добычу?

— Делить добычу? — проскрежетал Хоргар. — Не думаю. Тебе не удастся урвать кусок после того, как мои воины сделали всю тяжелую работу у Столпов Скорби. Тебе по справедливости заплатят за помощь, но не смей заявлять права на мою победу.

Красивые брови Каанира гневно сошлись на переносице.

— Я не нищий, взывающий к твоей щедрости, дворф, — бросил военачальник танарукков. — Без поддержки моего войска ты все еще шаг за шагом пробивался бы к Мензоберранзану.

Хоргар начал было сердито говорить что-то в ответ, но Нимор быстро встал между кронпринцем и Властителем Со Скипетром и вскинул руки.

— Господа! — выкрикнул он. — Мензоберранзан сможет победить вас в одном-единственном случае: если вы обратитесь друг против друга. Если вы будете сотрудничать, если по-умному объедините свои усилия, город падет.

— В самом деле, — поддержал Заммзит. Невзрачный ассасин стоял возле паланкина, кутаясь в черный плащ. — Что толку делить добычу, когда город еще не завоеван. Еще бессмысленнее — допустить, чтобы дележка помешала захватить его.

— Возможно, это и так, — признал Каанир, скрестив могучие руки на широкой груди, — но я не желаю, чтобы про меня забыли при разграблении города. Это вы убедили меня прийти сюда, ассасины.

— И меня тоже, — прогремел Хоргар, — и еще Аграч-Дирр. Я подозреваю, что этот ваш хваленый Дом тоже будет настаивать на выполнении вами обязательств перед всеми тремя союзниками. Интересно, кого из нас вы собираетесь предать?

Впервые Нимору подумалось, что, возможно, он натравил на Мензоберранзан слишком много врагов разом. В конце концов, такова была сущность дипломатии в Подземье. Ни один союз не существовал ни мгновения дольше, чем требовалось.

К удивлению Нимора, спасла его Алиисза.

Демоница прижалась к боку Каанира и сказала:

— Он не выполнит того, что обещал каждому из вас, покуда город стоит. Как он сможет это сделать? Если вы не сумеете договориться, мы все с пустыми руками отправимся по домам.

Нимор благодарно поклонился, сделав над собой значительное усилие, чтобы не позволить взгляду задерживаться на Алиисзе слишком долго, когда она стоит рядом с Кааниром. Он почему-то сомневался, что она поделилась со своим повелителем некоторыми подробностями визита в Граклстах, и не хотел давать Воку ни малейшего повода проявлять любопытство.

— Мудрость госпожи Алиисзы столь же велика, сколь и ее красота, — сказал он. — Чтобы избежать споров, я предлагаю вот что: Хоргару — пять десятых богатства, людей и территорий Мензоберранзана; Кааниру Воку — три десятых; и моему собственному Дому — две десятых, из которых я рассчитаюсь по договору с Аграч-Дирр. Окончательное обсуждение и одобрение условий — когда Мензоберранзан станет нашим, разумеется.

— Моя армия вдвое больше войска танарукков, так почему он получит больше половины от моей доли? — возмутился Хоргар.

— Потому что он здесь, — ответил Нимор. — Если угодно, Хоргар, забирайте свою армию и идите домой, но, прежде чем уйти, оглянитесь вокруг. Мы стоим в Ластрэме, мифриловых копях Дома Хорларрин. Мензоберранзан владеет множеством подобных сокровищ, а его дворцы и подвалы набиты богатством, копившимся пять тысяч лет. Если вы не станете сражаться, то не получите ничего.

Это было второй причиной, по которой Нимор выбрал местом для переговоров Ластрэм. Он служил соблазнительным напоминанием о главном призе, ожидающем впереди.

Глаза Хоргара потемнели, но принц дергаров отвернулся, озирая расселину и темнеющие рядом штольни. Маршал Борвальд склонился поближе и прошептал что-то кронпринцу, остальные лэрды тоже перешептывались между собой. Через минуту Хоргар засунул пухлые ладони за пояс и прочистил горло.

— Что ж, ладно. Мы согласны, при условии дальнейших переговоров. И как вы намерены овладеть городом?

— Вы раздавите Мензоберранзан между двумя своими армиями, — ответил Нимор. — Учитывая вашу победу у Столпов Скорби, подданные Ллос готовы должным образом встретить вашу атаку, но благодаря этому лабиринту туннелей вокруг города они не могут знать, откуда вы ударите. Это означает, что мензоберранзанцам придется держать наготове значительные силы где-нибудь неподалеку от центра города, чтобы отразить угрозу, откуда бы она ни исходила. Карательный Легион и станет такой угрозой, а когда мы вынудим дроу ввязаться в схватку, армия Граклстаха пойдет в наступление и ворвется в город.

— Неплохой план, — заметил Каанир Бок. — Ясно, однако, что мензоберранзанцы, учитывая ситуацию, должны ожидать от нас этого. Они будут очень осторожны, решая, посылать ли войско навстречу той или иной опасности.

— Ну да, — вставил Хоргар. — И как теперь выманить их из норы, после того как вы научили их осторожности у Столпов Скорби?

Нимор улыбнулся. От него не укрылось, что Хоргар и Каанир обсуждают тактические вопросы захвата Мензоберранзана, вместо того чтобы ссориться из-за предполагаемых плодов своих усилий.

— В этом отношении мы с братьями постараемся помочь, — сказал он. — Нас не слишком много, но мы хорошо подготовлены, и, господа, вы забыли о Доме Аграч-Дирр.

Хоргар и Каанир обменялись кивками и даже улыбками.

«Готовься хорошенько, Мензоберранзан, — подумал Нимор. — Я иду».

— В жизни не думал, что на свете столько демонов, — проворчал Рилд. Он оперся на Дровокол, наблюдая, как огромное жирное существо с крыльями летучей мыши по спирали медленно опускается во тьму, тщетно пытаясь лететь после того, как одно из его крыльев пострадало от ударов огромного меча Мастера Оружия. Рилд выпрямился и провел по бровям тыльной стороной ладони. — Становится жарко, даже слишком. Надеюсь, мы уже недалеко от того, что ищем.

Халисстра и остальные стояли тут же, согнувшись пополам от приступа рвоты или дрожа от усталости, причиной чему были вонь вокруг и отчаянное напряжение. Долгие часы, как им казалось, они продолжали с боем пробивать себе дорогу вниз, нить за нитью. Порой им удавалось спуститься на целые мили по опустевшим канатам или по таким, где не было ничего, кроме трупов, но все чаще и чаще дроу натыкались на живых и голодных демонов. Большинство инфернальных существ очертя голову бросались в бой, словно всякий разум вовсе покинул их, но у некоторых хватало сообразительности использовать против незваных гостей свои незаурядные магические способности.

Обитатели Паутины Демонов при помощи клыков, когтей, жал и ужасной магии рвали и трепали отряд дроу. Не помогало делу и то, что Квентл приказала Фарону беречь заклинания, так что каждой новой атаке тварей компания темных эльфов противостояла с помощью стали, а не магии.

— Берегите дыхание, господин Агрит, — сказала Квентл. Она медленно распрямилась из боевой стойки. На плетке ее запеклась кровь множества демонов. — Мы должны спешить.

Они не прошли и сорока ярдов, как их нить задрожала и снизу показалась огромная когтистая лапа. Здоровенный демон с бизоньей головой и грязной грубой шерстью, покрывающей плечи и спину, вскарабкался на нить откуда-то с невидимой нижней стороны паутины и вызывающе взревел.

— Гористро! — выкрикнул Фарон. — Во имя Абисса, что эта тварь делает здесь?

— Какой-то заблудившийся любимчик Ллос, не иначе, — отозвался Тзирик.

Жрец Варауна принялся выпевать заклинание, а остальные кинулись в бой. Прежде чем монстр сумел подняться на ноги, Вейлас всадил в него, по меньшей мере, три стрелы, их черные древки торчали из плеч и толстой шеи существа, словно булавки из подушечки для иголок. Гористро захрапел от боли и ярости и огромной ручищей сгреб труп небольшого паукообразного демона, валявшийся неподалеку. Чудище запустило трупом в Вейласа, угодив в проводника как раз в тот момент, когда тот полез в колчан за новыми стрелами. От удара Вейлас пошатнулся, оступился и соскользнул к самому краю нити, ругаясь на нескольких языках.

Рилд кинулся вперед, высоко вскинув Дровокол, Квентл не отставала от него. Халисстра и Данифай осторожно пытались обойти существо сбоку, насколько это было возможно на узкой нити, надеясь окружить его со всех сторон.

Тзирик закончил свое заклинание и низким раскатистым голосом выкрикнул слова силы, и вокруг монстра закружился огромный диск с вращающимися лезвиями. Клинки вонзились в тело существа, брызнула кровь, но чудовище продолжало наступать.

— Чем можно остановить эту тварь?! — прокричала Халисстра. — Есть у него какие-нибудь слабые места?

— Оно глупое, — отозвался Фарон. — На самом деле, почти безмозглое. Не ввязывайтесь в обмен ударами с ним.

Маг взмахнул рукой и запустил в монстра сверкающий зеленый луч, который вгрызся в грудь гористро, а Тзирик двинулся на помощь к Рилду и Квентл. Мастер Оружия и верховная жрица нападали и наносили удары по туловищу и брюху чудовища, уворачиваясь от страшных огромных кулаков. Один удар вскользь задел Квентл и бросил ее на четвереньки, но она сумела отпрянуть, не дожидаясь, пока чудовище прикончит ее.

— Нееее глуууупооооее! — проревел гористро.

Существо подняло оканчивающуюся копытом ногу и топнуло по нити с такой поразительной силой, что вся многомильная струна загудела, словно живая. От удара все дроу подлетели в воздух, но и гористро не сумел рассчитать последствия своего мощного топанья, поэтому тоже оказался в воздухе. Чудовищный демон неловко плюхнулся на бок и соскользнул с нити, уцепившись когтями одной лапищи за ее край. Он дергался и брыкался, раскачивая нить все сильнее.

Квентл поднялась с дрожащей поверхности и, покачиваясь, прошла мимо руки чудовища и оказалась напротив его лица. Одним рассчитанным движением она хлестнула монстра по похожему на бусину глазу своей змееголовой плетью, и тот лопнул, выбросив струю тошнотворной крови. Гористро взвыл от боли и отпрянул, выпустив струну и устремляясь в бездну. Его вопли ярости были слышны еще долго, затихая по мере того, как он удалялся от них. Квентл не потрудилась проследить взглядом его падение. Вместо этого она обернулась к остальным.

— Поднимайтесь, — раздраженно бросила она. — Мы теряем время.

Халисстра встала и огляделась по сторонам. Вейлас уже вскарабкался обратно после опасного падения к самому краю нити. Данифай тоже поднялась на ноги. Они последовали за Квентл, поскольку настоятельница Арак-Тинилита сразу же снова двинулась вниз по струне нетерпеливым, размашистым шагом. Халисстра слишком устала, чтобы долго выдерживать такую скорость, но еще меньше сил у нее осталось для спора с неистовой жрицей, поэтому она просто стиснула челюсти и терпела.

Они достигли дна — почти.

Некоторое время спустя они заметили, что другие нити все больше сближаются с той, по которой они шли, и Халисстра поняла, почему. Внизу под ними висело гигантское кольцо паутины, во много раз толще любой из серых нитей, стягивающее концы всех нитей воедино. Кольцо было столь огромным, что Халисстра едва могла вообще разглядеть, что оно закругляется. В центре его что-то было — гигантское черное сооружение или нечто вроде островка, повисшего посреди чудовищной паутины. Дроу замерли, оглядывая эту картину, пока Вейлас не нарушил молчания.

— Это оно? — негромко спросил он.

— Вход во владения Ллос, — ответил Тзирик, — лежит где-то внутри этого кольца.

— Ты уверен? — спросил Рилд.

— Я уверена, — ответила за жреца Квентл.

Она не оглядывалась и не колебалась, но просто пошла дальше все тем же твердым шагом.

По мере того, как нить приближалась к центральному кольцу, она становилась все более пологой и толстой, и впервые за показавшиеся им бесконечными часы и мили компания почувствовала, что идет по чему-то похожему на горизонтальную поверхность, а не скользит вниз по натянутому канату. Появились новые трупы демонов и пауков, некоторые наполовину зарылись в паутину, словно упали с немыслимой высоты, — как оно, скорее всего, и было.

Путники достигли плотного кольца и пересекли изрядный кусок паутины, после чего обнаружилось, что сооружение в центре — это что-то вроде огромного каменного храма, причудливое строение из блестящего черного обсидиана диаметром несколько миль. Заостренные каменные контрфорсы парили над бездонной пропастью, и концы паутины были прикреплены к ним. Храм окружали бескрайние мрачные площади из гладкого камня, настолько огромные, что могли бы вместить целые города. Компания молча наметила курс на один из колоссальных контрфорсов и двинулась к цели.

Халисстра почувствовала, что дрожит, не от изнеможения, но от смеси ужаса и исступленного восторга, поскольку она поняла, что скоро должна предстать пред испытующим взором живого воплощения Ллос.

«Я достойна этого, — сказала она себе. — Должна быть достойна».

Демонов, которые досаждали им во время спуска по нити, черный храм, похоже, не интересовал. Во всяком случае, ни один из монстров не стал преследовать дроу, когда они сошли с нити. Впервые за долгое время темные эльфы просто шли вперед, пересекая огромную наружную, площадь, а стены храма все приближались и приближались, их уже можно было рассмотреть во всех мрачных подробностях.

Квентл повела их к острым краям пролома в циклопической стене, к гигантской расселине, бывшей, должно быть, портиком храма. Время от времени они проходили мимо каких-то странных неживых фигур больших паукообразных существ, казавшихся высеченными из мягкого черного камня. Как ни странно, эти окаменевшие фигуры делались все меньше и меньше по мере того, как дроу приближались к расселине. Халисстра выбросила эту загадку из головы, сосредоточившись лишь на стоящей перед ней цели.

Наконец они добрались до входа в храм и заглянули внутрь. На них смотрело огромное лицо, лицо потрясающе красивой эльфийки, черты ее были спокойны и неподвижны, словно она погрузилась в созерцание. Вырезанное из прекрасного черного камня изображение лика Паучьей Королевы перегораживало проход от края и до края. Лишь в ее полуприкрытых веками глазах была жизнь. Безучастно взирающие на стоящих перед нею крохотных просителей глаза Ллос сверкали злым, дьявольским ликованием, относящимся исключительно к каким-то далеким, неведомым им мыслям или событиям.

Дроу замерли, глядя вверх с изумлением и ужасом, и Квентл распростерлась перед изображением своей богини. Халисстра и Данифай немедленно присоединились к ней, бросившись ниц на холодный черный камень. Даже мужчины упали наземь, лицами вниз, отведя взгляды. Тзирик, как жрец Варауна, ограничился тем, что преклонил одно колено и почтительно опустил взгляд. Он не служил Королеве Паутины Демонов, но и он, и его единоверцы, несомненно, признавали ее божественность.

— Великая Королева! — воззвала Квентл. — Мы пришли из Мензоберранзана, чтобы умолять тебя вернуть благосклонность нашим жрицам! Наши враги посягают на твой священный город и грозят твоим слугам гибелью. Мы смиренно молим тебя научить нас, что мы должны сделать, чтобы увидеть одобрение в твоих глазах. Даруй нам вновь свою святую силу, и мы будем охотиться на твоих врагов, пока кровь их не затопит Подземье, а ты не пресытишься их душами!

Лик безмолвствовал.

Квентл долго ждала, все еще распростершись на камне, потом облизнула губы и вновь обратилась с молитвой. Халисстра и Данифай присоединили свои мольбы к ее, и они упрашивали и молили богиню, произнося все молитвы, все заклинания, все основы вероучения, которым их когда-либо учили, ползая и пресмыкаясь на пороге храма. Мужчины просто ждали, все еще распростершись на черном камне. Некоторое время спустя Тзирик отошел в сторонку и сел спиной к лицу богини, общаясь с собственным богом. Халисстра не обратила на него внимания и продолжала свои мольбы.

И все же лик не отвечал.

Три жрицы продолжали свои молитвы, должно быть, часами, но наконец, Квентл решительно выпрямилась и прямо взглянула на изображение Ллос.

— Довольно, сестры, — сказала наставница Арак-Тинилита. — Богиня явно не удостоит нас ответом на этот раз.

— Возможно, мы пришли не туда, — предположил Фарон. — Может, надо идти дальше, чтобы вы сумели донести до нее свои молитвы.

— Дальше идти некуда, — сказал Тзирик, вновь присоединяясь к ним. — Вараун сообщил мне, что это единственное место, где можно попасть во владения Ллос из Абисса. Если она отказывается слушать вас здесь, на этом Уровне, она не услышит вас больше нигде.

— Но почему она продолжает игнорировать нас? — горестно спросила Халисстра. Она с трудом поднялась на ноги, сердце ее изнемогало от страстной веры. После всего, что случилось — гибели ее Дома, уничтожения ее города, всех трудностей пути, — стоять перед храмом Ллос и видеть, что на тебя не обращают внимания, было просто непостижимо. — Что еще должны мы сделать?

Тзирик пожал плечами:

— Я не могу ответить на этот вопрос.

— Видно, и Ллос тоже не может, — сказала Халисстра.

Она проигнорировала неодобрение и страх, промелькнувшие на лице Квентл, и гневно шагнула вперед, встав вплотную перед возвышающимся над нею лицом.

— Услышь меня, Ллос! — закричала она. — Ответь мне! Чем заслужили мы твое недовольство? Где ты?

— Разговаривай почтительно! — прошипела Квентл, округлив глаза от ужаса.

Рилд дрогнул было, но сумел найти в себе силы и сделать пару шагов вперед.

— Госпожа Меларн… — начал он. — Халисстра, пойдем отсюда. Ничего хорошего…

— Ллос! — завопила Халисстра. — Ответь мне, Абисс тебя побери!

Она накинулась на холодное каменное лицо с кулаками, выплескивая все свое разочарование, весь гнев. Разум ее опустел, животная ярость взяла верх над рассудком. Она выкрикивала проклятия своей богине, колотила по невозмутимому лицу, пока сбитые кулаки не начали кровоточить, и все же ответа не было. Некоторое время спустя она, рыдая, привалилась к холодному камню, руки ее ослабели и повисли. Словно потерявшийся ребенок, она выплакивала всю боль, накопившуюся в сердце.

— Почему? Почему? — Все, что могла она выдавить сквозь рыдания. — Почему ты покинула нас? Почему ненавидишь нас?

— Ты богохульствуешь, — произнесла Квентл, сурово и неодобрительно. — Или у тебя уже вовсе не осталось веры, Халисстра Меларн? Богиня заговорит, когда сочтет нужным.

— Ты действительно все еще веришь в это? — пробормотала Халисстра.

Она отвернулась и отдалась слезам, не заботясь больше о том, что подумает Квентл, или Данифай, или все остальные. Она получила свой ответ от Ллос.

— Слабачка… — расслышала она шепот Квентл.

Тзирик, стоящий чуть поодаль от остальных, вздохнул и сказал:

— Что ж, полагаю, тут ничего не поделаешь. Ллос не соизволила прервать свое молчание ради вас, так что теперь я должен кое-что предпринять.

Он вскинул руки и сделал целую серию сложных пассов, бормоча зловещие слова силы. Воздух затрещал от скопившейся энергии. Глаза Квентл расширились, когда она поняла, какое заклинание произносит жрец Варауна.

— Остановите его! — взвизгнула она, развернувшись, чтобы оказаться со жрецом лицом к лицу.

Она кинулась вперед, замахиваясь смертоносной плетью, но Данифай метнулась следом и поймала ее руку.

— Осторожно! — прошипела Данифай. — Наши тела все еще лежат в крепости Минауф.

— Он создает врата! — огрызнулась Квентл. — Здесь!

— Что ты делаешь, Тзирик? — с некоторой тревогой спросил Фарон.

Маг отступил на шаг и приготовил было защитное заклинание, но предупреждения Данифай оказалось достаточно, чтобы Фарон заколебался, не решаясь вмешиваться.

Рилд и Вейлас тоже замерли, не зная, что будет, если они причинят вред жрецу, заклинание которого привело их к порогу Ллос. Мастер Мили-Магтира и наемник выхватили оружие и остановились.

— Фарон, что нам делать? — спросил Рилд. Прежде чем маг успел ответить, Тзирик окончил заклинание. Раздался ужасающий треск, и в воздухе рядом со жрецом Джэлр появилась большая черная трещина.

— Я здесь, мой господин! — прокричал он в дыру. — Я стою перед ликом Ллос!

И из глубин тьмы внутри трещины голос неописуемой силы и ужасающей мощи ответил:

— Хорошо. Я иду.

Тьма словно зашевелилась, и из щели шагнул некто, ростом и обличьем похожий на стройного, изящного мужчину-дроу, но это явно был кто-то иной. Одетое в черную кожу, в пурпурной маске, закрывающей лицо, существо излучало некую мистическую силу, его силуэт вибрировал от этой внутренней мощи. Даже Халисстра, погруженная в свои страдания и сидевшая спиной к остальным, резко обернулась, словно почувствовав появление существа. С надменной непринужденностью оно оглядело площадь из гладкого камня и черный храм.

— Как я и думал, — сказало существо Тзирику, распростершемуся у его ног. — Поднимись, сын мой. Ты все сделал правильно и помог мне проникнуть в это место, куда я не был допущен.

— Я только делал все, как вы приказывали, Господин В Маске, — ответил Тзирик, медленно вставая.

— Тзирик, — выдавила Квентл сдавленным голосом, — что ты натворил?

— Он открыл для меня врата, — с жестокой улыбкой ответило существо, которое могло быть только богом. — Разве ты не узнала сына твоей богини, жрица Ллос?

— Вараун, — выдохнула Квентл.

Бог скрестил руки на груди и зашагал прочь от компании мензоберранзанцев, навстречу прекрасному каменному изваянию, разом позабыв о смертных. Он легонько взмахнул левой рукой, словно прогоняя птицу, и Халисстру, все еще сидевшую, съежившись, рядом с ликом, грубо отшвырнуло прочь. Она, вращаясь, пролетела по воздуху и тяжело рухнула футах, по меньшей мере, в тридцати от него, перекувырнувшись на рифленых черных плитах площади.

— Дорогая матушка, — сказал Вараун, обращаясь к лику, — ты сделала глупость, позволив себе оказаться в таком положении.

Бог вдруг начал расти, исходящее от него сияние тоже усиливалось по мере того, как он становился выше любого великана, сравниваясь ростом со своей мишенью. Он вскинул руку, и в ней появился взявшийся ниоткуда черный сверкающий меч, сотканный из теней, размером под стать его росту.

Халисстра, лежащая на расстоянии полета копья, застонала и подняла взгляд от холодного камня, на котором валялось ее налитое болью тело. Мензоберранзанцы застыли в нерешительности. Тзирик, наоборот, самодовольно наблюдал, как Вараун с мечом в руке взмыл в воздух, чтобы встретиться взглядом с Ллос. С рассчитанной неспешностью Господин В Маске замахнулся мечом из теней, маска его исказилась от ненависти.

И Вараун со всей своей божественной силы ударил по лику Ллос.

ГЛАВА 20

От ударов меча Варауна по огромному каменному лицу содрогался весь Уровень. Каждый удар заставлял огромный черный храм посреди паутины вздрагивать, словно от толчков землетрясения, и колебания передавались огромным нитям, уходящим в бесконечную ночь. Хотя каждый удар швырял ее обратно на холодные каменные плиты, Халисстра сумела, оступаясь, добрести до компании мензоберранзанцев, которые, как и она сама, шатались из стороны в сторону, пытаясь удержать равновесие, и смотрели на предательство Варауна.

Тзирик стоял в стороне, все еще поглощенный восторгом оттого, что его бог явился ему. Каким-то образом действия Господина В Маске не причиняли ему никакого вреда, ударные волны, казалось, не затрагивали его. С каждым ударом крохотная сеть сверкающих зеленых трещинок на лике Ллос становилась чуть шире. Несмотря на немыслимую силу ударов меча бога, изображение Паучьей Королевы, казалось, оставалось почти неуязвимым для него.

«Богиня не отвечает, — подумала с мрачным изумлением Халисстра. — Ей все равно».

Она упала на четвереньки рядом с другими дроу, которые не обратили на нее никакого внимания, потрясенные яростной атакой Варауна. Рилд стоял на коленях, выставив перед собой Дровокол, отвернувшись и стоически терпя болезненные толчки. Вейлас приплясывал от возбуждения, размахивая руками и высоко вскидывая ноги, будто паук на булавке. Проводник не мог решить, остаться ли наблюдателем, бежать или прятаться, и, похоже, пытался проделать все одновременно. Фарон поднялся в воздух фута на два над землей, чтобы избежать толчков вздрагивающей паутины, и защищал себя каким-то заклинанием, взгляд его перебегал со спутников на бога, потом на Тзирика и снова на Варауна. Данифай, припавшая к полу неподалеку от него, балансировала с непринужденной грацией, приседая и следя за ударами злым оценивающим взглядом. Квентл стояла прямо, как статуя, содрогаясь при каждом толчке, обхватив себя руками за плечи, словно пытаясь не дать вырваться наружу своему горю. Она с каким-то болезненным вниманием наблюдала за происходящим, неспособная больше ни на что.

Фарон сумел стряхнуть с себя нерешительность. Он подплыл к Квентл и схватил ее за руку.

— Что здесь происходит?! — прокричал маг ей в ухо. — Что он делает?

Бэнр раздраженно скрипнула зубами.

— Не знаю, — призналась она. — Здесь все неправильно. Все не так. Тут нет душ.

— Каких душ? — переспросил маг. — Должны ли мы вмешиваться?

При этих словах и Рилд, и Вейлас потрясенно уставились на него.

— Он бог! — сумел прокричать Рилд сквозь оглушительный грохот. — Что мы, по твоему мнению, можем поделать?

— Ну, ладно. Должны ли мы остаться и наблюдать или лучше убраться отсюда? Похоже, это не самое безопасное место, — отозвался маг.

Их опять сильно тряхнуло, и магический щит Фарона ярко вспыхнул.

— Не уверен, что мы сможем уйти, даже если захотим, — сказал Рилд. Он мотнул головой на Тзирика, с мрачным восторгом наблюдающего из-под маски за разворачивающимися событиями. — Разве нам не нужен он?

— Можем ли мы уйти, даже для того, чтобы спастись? — добавил Вейлас. — Похоже, мы виноваты во всем этом. — Проводник заслонял глаза рукой, чтобы не видеть того, что делает Вараун. — Что будет, когда он прорвется в храм? Госпожа, что произойдет? Ллос там, внутри?

Квентл вскрикнула в отчаянии. Данифай упала к ногам Квентл:

— Госпожа, вы уже были здесь? Вы были здесь раньше?

— Не знаю! — прокричала настоятельница Арак-Тинилита.

Она вырвала руку у Фарона и устремилась к Тзирику, покачиваясь, поскольку площадь под ногами ходила ходуном. Верховная жрица рывком развернула его спиной к фасаду храма, отрывая от благоговейного созерцания его бога, и ухватилась обеими руками за нагрудник его доспеха.

— Почему он творит такое?! — завопила она. — Что ты сделал, еретик?

Тзирик моргнул и потряс головой. Казалось, перед его глазами под маской все еще стоит прекрасное видение величия его божества.

— Ты не понимаешь, чему стала свидетельницей, жрица Ллос? — переспросил Тзирик. Он громко расхохотался. — Тебе выпала редкая удача присутствовать при уничтожении твоей богини, — Он стряхнул руки Квентл со своих доспехов и отступил на шаг. В голосе его звенело ликующее торжество. — Ты хочешь знать, что здесь происходит, обожательница Ллос? Я расскажу тебе. Господин В Маске собирается свергнуть Паучью Королеву и навсегда покончить с ее черной тиранией! Наш народ будет, наконец, свободен от ее тлетворного влияния, а вместе с ней исчезнете и ты, и подобные тебе паразиты.

— Ты не доживешь до этого! — в смертельной ярости прорычала Квентл.

Плеть сама вскочила ей в ладонь, и жрица начала отводить руку назад, готовясь стереть ликование с лица Тзирика. Прежде чем она успела хотя бы замахнуться, Вараун, стоящий на расстоянии полета стрелы спиной к компании и бьющий мечом по ширящейся трещине в каменном изображении, не оборачиваясь, взмахнул левой рукой. Из-под ног Квентл взметнулся столб кипящей черной магмы, с убийственной силой швырнув ее в воздух. Тзирик, находясь едва ли на расстоянии вытянутой руки, остался невредим, но все остальные кинулись врассыпную, чтобы избежать жгучих, дробящих скалы огромных круглых капель расплавленного камня.

Бог даже не сбился с ритма и продолжал наносить удар за ударом. Он бил снова и снова, а Квентл грянулась о камни площади, визжа от боли, поскольку капли инфернального камня пристали к ее телу, обжигая его. Вейлас и Рилд кинулись ей на помощь. Данифай вся сжалась, но не отводила взгляда от бога, продолжающего штурмовать храм.

Фарон оглядел эту картину и покачал головой.

— Это безумие, — пробормотал он.

Он сделал странный жест и исчез, телепортировавшись в какое-то иное, по-видимому, более безопасное место. Халисстра видела, как он покинул их, и еще мгновение смотрела ему вслед, пока очередной удар меча Варауна не швырнул ее наземь. Сдавшаяся, она так и осталась лежать, а рядом визжала и билась в истерике Квентл.

— Ага, — выдохнул Вараун. Бог отступил назад от лика, который рассекала теперь сверкающая зеленым рана от середины лба прямо через спинку носа и губы до ямки на подбородке. — Мать, тебе нечего сказать даже теперь? Ты так и умрешь в молчании?

Лик оставался бесстрастным, свирепый огонь в обращенных внутрь себя глазах не изменился, но снова с ужасающим треском словно разорвалась самое материя мироздания. В воздухе рядом с ликом появилась черная трещина, и из нее выступило еще одно божество.

Если Вараун был строен и невероятно изящен, то новый пришелец словно явился из ночных кошмаров. Полупаук-полудроу, он бряцал мечами и булавами, зажатыми в шести мускулистых руках, каждая из его хитиновых ног оканчивалась страшными, похожими на клещи когтями. Лицо же, словно по ошибке, было лицом красивого мужчины-дроу.

— Прочь, Носящий Маску! — приказал богопаук скрежещущим надтреснутым голосом. — Тебе запрещено вторгаться сюда.

— Не смей вставать между мной и моей судьбой, Селветарм! — прорычал Вараун.

Чудовищный богопаук Селветарм не стал дольше ждать, он с молниеносной быстротой ринулся вперед, размахивая всеми шестью клинками. Такая сокрушительная атака сумела бы в считанные мгновения разметать уйму великанов.

Вараун развернулся, отскочил вбок и затанцевал под этим стальным вихрем, словно сам подставляясь под удары Селветарма вместо того, чтобы уклоняться от них, отбивая те, от которых не успевал увернуться, и нанося ответные со сверхъестественной грацией. Когда оружие богов встречалось друг с другом, землю сотрясали громовые раскаты.

Халисстра заставила себя сесть и смотрела, раскрыв от удивления рот. Возможно, она, оцепенев, бесконечно долго наблюдала эту картину, но к ней приблизился Рилд.

— Нужны твои исцеляющие песни, — прошептал он. — Квентл сильно обожжена.

По мнению Халисстры, это не имело значения.

Однако она с трудом поднялась и направилась к поверженной жрице. Квентл корчилась на земле, шипя сквозь зубы и безуспешно стараясь совладать с болью. Не обращая внимания на невероятный поединок двух богов, бушующий за спиной, Халисстра сосредоточилась на ранах Квентл и затянула неблагозвучный плач баэ'квешел. Она возложила руки на ожоги Квентл и принялась молиться, как могла, находя краткое успокоение в том, чтобы применить свои способности во имя конкретного и осязаемого дела. Квентл перестала метаться, а через мгновение открыла глаза. Халисстра, закончив заклинание, просто вновь опустилась на землю и уставилась на сражающихся богов.

— Что нам делать? — прошептала она. — И что мы можем сделать?

— Терпеть, — отозвался Рилд. Он взял ее руку в свою, закованную в железо, и посмотрел ей в глаза. — Ждать и наблюдать. Что-нибудь должно произойти.

Он снова отвернулся и тоже принялся смотреть на Варауна и Селветарма.

Вейлас поднялся от лежащей Квентл и направился к Тзирику, пригнувшись, чтобы сохранить равновесие.

— Тзирик! Что будет с этим местом, с нами, если Вараун победит Селветарма и разрушит лик? Можешь ты вытащить нас отсюда?

— Что будет с нами — не имеет значения, — ответил жрец.

— Для тебя, может, и не имеет, а для меня — еще какое, — проворчал Вейлас. — Неужели ты затащил нас сюда только для того, чтобы умереть, Тзирик?

— Это не я затащил вас сюда, наемник, а вы затащили меня, — ответил жрец, почти не обращая внимания на Вейласа. — Никто, кроме жриц Паучьей Королевы, не смог бы подойти так близко к ее храму, даже сам Господин В Маске. А насчет того, что будет, когда Вараун одолеет Селветарма, — увидим.

Он снова всецело сосредоточился на битве богов.

Господин В Маске и Воитель Ллос сражались яростно. Из нескольких черных ран на защищенном хитиновым покровом теле богопаука сочилась вязкая жидкость, а из отметин меча, доставшихся грациозному Варауну, стекали капли тени. Оба бога, сцепившиеся в схватке и обменивающиеся ударами сверхъестественной силы, одновременно использовали и магию. Заклинания ужасающей мощи летали между ними туда-сюда, более страшные, чем все шесть клинков Селветарма. Боги неотрывно глядели друг на друга, сойдясь в почти физически ощутимом магическом поединке, и силу их противоборства ощущала даже Халисстра еще уцелевшими остатками разума, хотя и находилась за сотню ярдов от них. Не достигшие цели удары и отраженные заклинания богов производили сокрушительные разрушения вокруг, выбивая ужасные воронки в стенах храма и плитах площадей. По чистой случайности они не раз и не два чуть не уничтожили смертных наблюдателей.

— Вероломный шакал! — рычал Селветарм. — Твоя измена не будет вознаграждена!

— Простодушный идиот. Разумеется, будет! — парировал Вараун.

Он проскочил между вращающихся клинков Селветарма и глубоко вонзил свой сотканный из теней меч в мешкообразное брюхо богопаука. Воитель Ллос вскрикнул и отшатнулся, но мгновение спустя он зацепил одним из клинков лодыжку Варауна и опрокинул бога наземь. С кошачьим проворством он обрушил на Господина В Маске град смертоносных ударов.

Вараун в ответ устроил колоссальной силы взрыв, и пылающая тень обрушилась с немыслимой высоты и окатила обоих богов черным пламенем. Селветарм взревел от неземной муки, но продолжал наносить Варауну все новые и новые удары.

С ужасающим скрежетом, который Халисстра и остальные свидетели поединка ощутили буквально каждой косточкой, каменные плиты площади разверзлись под ногами богов.

Два божества, все еще сцепившиеся в яростной схватке, провалились сквозь огромный остров, на котором покоился храм, в мрачную бездну, караулящую внизу. Их яростный рев и сотрясающий камни лязг оружия становились все тише и тише по мере того, как они улетали все дальше в бесконечную пропасть.

— Их больше нет, — ошеломленно вымолвил Рилд, констатируя очевидное. — И что теперь?

Никто ему не ответил, поскольку вся компания уставилась на дыру в ничто, размером равную храму, оставленную после себя богами. Глубоко внизу все еще мелькали вспышки, свидетельство продолжающейся битвы. Следующие нескольких минут дроу просто приходили в себя, молча и не двигаясь. Тзирик скрестил руки на груди и ждал.

— Они что, поубивали друг друга? — отважился, наконец, спросить Вейлас.

— Сомневаюсь, — ответила Данифай.

Она задумчиво посмотрела на сверкающую зеленую трещину, расколовшую лик Ллос, но больше ничего не добавила.

— Если Ллос не пожелала ответить на нападение Варауна, сомневаюсь, что у нее есть что сказать нам, — заметил Рилд. — Нам лучше убраться отсюда.

Мастер Оружия обернулся к Тзирику и увидел, что жрец Джэлр замер с восторженным видом, уставившись в пустоту, а лицо его сияет от благоговейного восторга.

— Да, Господин, — прошептал он в никуда. — Да, я повинуюсь!

Едва Рилд шагнул к жрецу, чтобы спросить, в чем дело, жрец Джэлр сделал магический пасс и произнес слова ужасающей силы. Вокруг него возникло множество вращающихся, острых как бритва клинков, подобных тем, что он использовал против гористро. Лезвия окружили Тзирика цилиндрической стеной мелькающей стали.

Рилд выругался и отпрыгнул, спасаясь от грозящей опасности.

Тзирик не обратил внимания на Мастера Оружия, продолжая выполнять порученную ему Варауном задачу. Непослушными пальцами жрец вытащил из-за пояса коробочку и извлек из нее сваток, развернул его и начал вслух читать очередное могущественное заклинание, защищенный от мензоберранзанцев своим жутким барьером.

Халисстра глядела на него с вялым удивлением, пытаясь определить, что за заклинание творит жрец Джэлр. Теперь ее трудно было чем-нибудь встревожить.

В тот миг, когда Халисстра вновь погружалась в апатию и отчаяние, вдруг пришла в себя Квентл. Она разом вскочила, нащупывая плеть.

— Он создает еще одни врата! — взвизгнула она. — Не дайте ему закончить заклинание!

В нескольких сотнях ярдов от них, невидимый среди тьмы и колеблемых ветром испарений, Фарон сидел на большом камне, скрестив ноги, и спешил окончить заклинание. Он видел, как драка двух богов дошла до мертвой точки и как потом они оба полетели вниз и скрылись из виду, но он наметил себе план действий и не намерен был останавливаться. Заклинание передачи сообщений быстро не сотворишь, и если он будет спешить, то может вообще испортить его. Той частью сознания, которая не участвовала в создании магии, он с изрядной тревогой размышлял о том, является ли всезнание богов настолько всеобъемлющим, чтобы заметить его присутствие здесь, увидеть, что он творит заклинание, и понять, зачем он это делает, — и соизволят ли боги остановить его. Однако насколько он мог судить с этого безопасного расстояния, Вараун и Селветарм были поглощены своей свирепой битвой и едва ли уделяли ему много внимания.

Он закончил заклинание и прошептал послание, которое оно понесет через невообразимые расстояния и пространства: «Джеггред. Мы в смертельной опасности. Немедленно убей физическое тело Тзирика. Мы скоро вернемся, но карауль нас до самого возвращения. Это приказ Бэнр».

Фарон вздохнул и поднялся, лицо его выражало задумчивость. Заклинание было надежным, но он не знал наверняка, какие последствия может иметь попытка послать сообщение с другого Уровня существования. Не знал он и того, сколько времени понадобится его словам, чтобы дойти до Джеггреда в крепость Минауф, или того, пожелает ли дреглот сделать то, что он велел, пусть даже именем Квентл… ни даже того, жив ли еще этот чертов демон и на свободе ли, чтобы иметь возможность убить верховного жреца Джэлр.

Мастер Магика прекрасно представлял, чего ожидать, если все пойдет так, как он надеялся. Это был лишь вопрос времени, не очень долгого к тому же.

— Теперь не время для упрямства, Джеггред, — пробормотал Фарон, хотя послание его уже ушло. — Хоть один-единственный раз сделай то, что я прошу, без пререканий.

Он принялся осторожно красться обратно, к длинной расселине в массивной стене храма.

Тзирик, окруженный стеной вращающихся клинков, стоял в стороне от остальных дроу, поспешно и умело читая свиток вслух. Он не потрудился объяснить им, что повелел ему сделать Вараун или зачем он это делает. Он просто делал свое дело, словно их там вовсе не было, хотя и принял меры предосторожности, возведя барьер из лезвий, чтобы мензоберранзанцы не помешали ему.

Рилд и Вейлас стояли вплотную к смертельным мелькающим клинкам, беспомощно наблюдая за монотонно бубнящим жрецом. Данифай и Квентл топтались чуть поодаль, столь же беспомощные, решимость предпринять что-нибудь боролась в них с невозможностью придумать, что же именно сделать. Халисстра тоже наблюдала за происходящим, но она просто ждала, когда увидит свою смерть.

— Тзирик, остановись! — прокричал Вейлас. — Сегодня ты уже втравил нас в изрядные опасности. Мы не позволим тебе продолжать.

— Убей его, Вейлас, — сказала Данифай. — Он не станет слушать и не остановится.

Проводник, оцепенев, следил за тем, как монотонный напев жреца начинает подниматься к завершающим победным нотам. Он понурил плечи, раздавленный поражением. Потом Вейлас без всякого предупреждения вскинул лук и выстрелил.

Первую стрелу отразил вращающийся клинок магического барьера, но вторая благополучно миновала его и вонзилась в защищенную латной рукавицей руку. Жрец вскрикнул от боли и выронил недочитанный свиток, полетевший на каменные плиты.

Джэлр резко обернулся к Вейласу, сверкая горящими ненавистью глазами из-под маски.

— Ты по-прежнему в мальчиках на побегушках при этих суках, Вейлас? Разве не видишь, что ты для них не более чем сторожевой пес? Почему ты упорствуешь, отдавая свою преданность Паучьей Королеве, когда мог бы назвать своим богом Господина В Маске и изведать истинную свободу?

— Ллос пусть поступает как знает, — ответил Вейлас. — А что до меня, то я предан Бреган Д'эрт и своему городу. Мы не можем позволить ни тебе, ни даже твоему богу помешать нам в поисках, Тзирик.

Лицо Тзирика помрачнело.

— Ты и твои спутники не смеете перечить воле Варауна. Я не позволю вам.

Он пригнулся и поднял щит, рыча слова очередного ужасного заклинания. Вейлас выстрелил снова, но его стрелы просто отскочили от щита жреца. Тзирик окончил заклинание и коснулся земли раненой рукой. Камни содрогнулись, и мензоберранзанцы, словно куклы, повалились с ног. Поверхность каменной равнины пошла огромными трещинами, пропастями, уходящими в абсолютную тьму.

Вейлас шатался, пытаясь удержать равновесие на рушащихся и дыбящихся камнях. Данифай встала поустойчивее и выпустила из арбалета стрелу, которая миновала лезвия и со звоном ударилась о нагрудник Тзирика, разлетевшись при этом на куски.

Квентл споткнулась и сделала отчаянный прыжок, чтобы не рухнуть в зияющую щель, разверзшуюся под ногами. Она неуклюже откатилась в сторону и вскочила, сжимая в руке небольшой стальной жезл. Верховная жрица выкрикнула приказ и послала в жреца белую сферу с каким-то тягучим магическим веществом, но стремительно мелькающие клинки Тзирика раскрошили клейкий шар на миллион липких нитей.

— Вставай, Халисстра, — прошипела Квентл. — Твои сестры-жрицы нуждаются в помощи!

Когда Халисстра попыталась подняться в первый раз, мощный толчок сбил ее с ног. Она встряхнула головой и попробовала снова.

«Мои сестры нуждаются во мне? — подумала она. — Странно, ведь нашей богине, по-видимому, вовсе не нужны никакие жрицы. Если Ллос предпочитает повернуться ко мне спиной, с презрением отвергнуть мои веру и преданность, то я, по крайней мере, могу ответить тем же».

За годы жизни Халисстра охотно объединялась со злейшими своими врагами, с самыми подлыми изменниками, едва лишь возникала какая-нибудь угроза абсолютной власти ее и ее сестер над обществом темных эльфов. Уставившись в бесконечную пустоту Паутины Демонов, она поняла, что пальцем больше не шевельнет ради Ллос.

— Пусть он делает что хочет, — сказала она Квентл. — Ллос научила меня не беспокоиться ни о чем. Если бы сегодня нам удалось даже спасти Ллос жизнь, думаешь, она была бы нам благодарна? Если я вырву собственное сердце и брошу его на алтарь Паучьей Королевы, неужели ты думаешь, что она будет довольна этой жертвой?

Горький смех вскипел в ее горле, и Халисстра дала ему волю, а тем временем подземные толчки, порожденные заклинанием Тзирика, стихли. Сердце Халисстры болело от раны, способной расколоть целый мир надвое, но она не могла найти слов, чтобы высказать эту боль. Квентл с ужасом уставилась на нее.

— Богохульство, — едва выдавила она.

Настоятельница Арак-Тинилита схватилась за плеть и шагнула к Халисстре, но в этот миг Тзирик выкрикнул еще одно заклинание, обрушив на их отряд потоки ослепительного пламени, которые хлынули по каменной равнине, словно вода на пологий берег. Халисстра бросилась наземь и закричала от боли. Остальные выкрикивали проклятия или вопили, пытаясь найти несуществующее убежище.

— Оставьте меня! — приказал Тзирик из своей клетки из крутящейся стали.

Он нагнулся и подобрал свой свиток, пока мензоберранзанцы поднимались с дымящихся камней.

Рилд, лицо и руки которого были обожжены, медленно встал и смотрел, как жрец начал заклинание сначала. Мастер Оружия оценил на глаз расстояние до вращающихся лезвий и с быстротой большой кошки подобрался и прыгнул сквозь страшный барьер, сжавшись, насколько мог, в маленький тугой клубок. За ним рассыпались капли крови и полетели искры — вращающиеся магические клинки врубились в сработанный дворфами доспех, нанося множество кровавых ран, но Мастер Мили-Магтира прошел сквозь барьер.

Он, шатаясь, вскочил на ноги, по-звериному взвыв от боли, неловко держа Дровокол в посеченных лезвиями руках, но сумел дотянуться до Тзирика острием своего меча, заставив жреца вновь уронить свиток. Тзирик отбил удар щитом и взмахнул шипастой булавой.

Рилд избежал удара, лишь отпрянув назад, так близко к вращающимся клинкам, что от плеч посыпались искры, когда лезвия чиркнули его по спине. Он выправился и снова скользнул вперед, размахивая своим страшным мечом и нанося жрецу Джэлр быстрые удары.

Вейлас, стоящий снаружи от вращающихся клинков, поднял руку и коснулся знака в виде звезды с девятью лучами у себя на груди. В мгновение ока он исчез и вновь появился уже с другой стороны барьера, позади Тзирика. Проводник отбросил лук и выхватил крури, но Тзирик опередил его.

Могучий жрец, повернувшись спиной к Рилду, сделал три широких шага и обрушил на проводника Бреган Д'эрт удар своего тяжелого щита как раз в тот миг, когда ножи были уже в руках Вейласа. Взревев от ярости, Джэлр с силой вытолкнул того назад, сквозь завесу смертоносных клинков, и проводник, пошатнувшись, кувырком пролетел сквозь нее, завопив от боли, когда лезвия впились в его тело.

Рилд заставил Тзирика заплатить за это, метнувшись вперед и со всей силы с двух рук рубанув по туловищу жреца. Удар наполовину развернул вараунита, но броня его доспеха выдержала. Тзирик в ответ подскочил вплотную к Рилду и обрушил на него град ужасных ударов шипастой булавы, тесня Мастера Оружия назад.

Рилд собрался с силами для новой атаки, но в этот миг Квентл тоже ринулась сквозь клинки. Один глубоко полоснул ее по ноге, и она пошатнулась, оказавшись внутри. Жрица упала на колено, задохнувшись от боли и помешав Рилду. Тзирик отступил подальше от смертоносной плетки Бэнр и быстро выкрикнул заклинание. Рилд застыл на месте. Маг поймал его в ловушку, сковав его волю и парализовав мышцы.

Быстро, словно змея, Тзирик обернулся к Квентл и сбил ее наземь, когда она пыталась подняться на раненую ногу. Увертываясь от шипящих змеиных голов, жрец ударом ноги вышвырнул плеть за завесу из клинков и повернулся к Рилду, готовясь раздробить беспомощному Мастеру Оружия череп. Бронзовая булава взметнулась, неся смерть, — и Тзирик зашатался и отлетел прочь от своей жертвы, отброшенный мощным звуковым ударом.

Халисстра, стоящая по другую сторону барьера, пропела еще одну песнь баэ'квешел, и жреца отбросило еще дальше. Она не стала бы сражаться за Ллос снова, но за своих товарищей она драться будет, в особенности за Рилда.

— Не убивайте жреца! — крикнула она своим спутникам. — Он нужен нам, чтобы вернуться домой!

— И что вы предлагаете? — огрызнулась рядом Данифай. — Он-то, похоже, намерен убить нас!

— Разумеется, — сказал Тзирик.

Жрец Джэлр пришел в себя после заклинаний Халисстры и ответил на них своим. Откуда-то с черных небес на Халисстру и Данифай обрушился столб кипящего багрового огня. Жрец развернулся лицом к Квентл, как раз изготовившейся прыгнуть ему на спину. Он взвесил булаву в руке.

— Я получаю огромное наслаждение, убивая жриц Паучьей Королевы, — сказал Тзирик. — Когда ты проснешься в крепости Минауф, я убью тебя там еще раз.

Он шагнул к ней, свирепо сверкая глазами, а Квентл неловко захромала, пытаясь увернуться от неотвратимого удара.

Нагрудник Тзирика просто исчез. Жрец в испуге остановился и глянул вниз. Все другие детали его доспеха были на месте, но потом — медленно — его защитная куртка исчезла тоже, обнажив гладкую черную кожу на груди и плечах.

— Во имя Господина В Маске, что это? — пробормотал он и огляделся, как раз вовремя, чтобы увернуться от арбалетной стрелы, пущенной Данифай ему в сердце, но угодившей вместо этого в щит жреца. Его недоумение мгновенно сменилось полнейшим ужасом.

— Нет! — завопил он. — Не-е…

Какая-то невидимая сила разодрала обнаженную грудную клетку Тзирика и начала одно за другим выдергивать окровавленные ребра из его дергающегося тела. Все кругом было в лужах крови и осколках костей, и все же жрец каким-то непостижимым образом держался на ногах, пока его потрошили заживо на глазах потрясенных мензоберранзанцев. Халисстра, повидавшая немало ужасных вещей у алтарей Ллос, в страхе отшатнулась. Каким-то холодным, далеким уголком сознания она отметила, что вырванные из Тзирика плоть и кости просто исчезают, так же как исчез его доспех.

«Это происходит не здесь, — поняла она. — Тзирика убивают, но там, в крепости Минауф».

Еще один, последний удар вырвал остатки содержимого из грудной клетки и буквально разметал их вокруг. Жрец Джэлр упал на колени, глаза его закатились. Из какой-то немыслимой дали появилась сверкающая серебристая нить, конец которой был прикреплен к спине жреца. Она втянулась в его астральное тело с такой силой, что содрогнулась и душа самой Халисстры, и Тзирик исчез, словно его никогда и не было.

— Боги… — только и сумел выдавить Вейлас и что-то потрясенно забормотал.

Все они ощутили это в один и тот же миг — яростный рывок, от которого каменная равнина и черный храм рассыпались тысячами серебристых осколков.

Рот Халисстры открылся, внутри нее зародился вопль ужаса, но прежде чем она успела вдохнуть воздух, ее бросило в забытье.

Халисстра разом очнулась и резко села на пахнущем плесенью древнем диване в потайной комнате Тзирика. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что она жива. Ее душу после гибели Тзирика мгновенно выдернуло со Дна Дьявольской Паутины, и ей не хотелось бы пережить нечто подобное еще раз. Вдвое больше времени ушло у жрицы на то, чтобы понять, что она не чувствует никакой физической боли.

Что у нее болело, однако, так это сердце. Сильнейшая жгучая боль пульсировала в самой сердцевине ее существа, горе столь острое и безграничное, что Халисстра не могла даже представить, что могло бы утолить его.

Она прижала к груди руку, словно пытаясь утишить боль в груди, и медленно огляделась. Остальные члены их отряда тоже просыпались, все в той или иной степени ошеломленные и заторможенные после того, что произошло. Справа от нее все еще лежал на своем диване Тзирик, тело его было разодрано на куски. Стены комнаты были забрызганы кровью, по всему полу валялись ужасные ошметки. Рядом с изуродованным трупом жреца сидел на корточках Джеггред, вылизывая свой белый мех от крови. Неподалеку валялись двое воинов Джэлр с разорванными глотками.

— Госпожа, что случилось? — спросил дреглот у Квентл. — Что вы узнали?

Взгляд Квентл упал на труп Тзирика и на мертвых стражников Джэлр, и она нахмурилась.

— Во имя богини, что это ты придумал? — поинтересовалась она у дреглота. — Почему ты убил его?

— Стражника? Они, похоже, были против того, чтобы я занялся еретиком, — ответил Джеггред.

— Нет, не их, — отмахнулась жрица. — Тзирика!

Глаза Джеггреда прищурились, в горле зародился низкий рык. Демон выпрямился и, сжимая кулаки, направился вокруг диванов к Фарону.

— Маг, если ты заставил меня нарушить мой долг…

— Фарон… — Квентл сурово свела брови, пытаясь собраться с мыслями. Ей не понадобилось на это много времени. Она все вспомнила, это было видно по ее лицу, и, повернувшись, сверкнула глазами на Мастера Магика. — Ты покинул нас в Паутине Демонов, когда был нам нужнее всего. Объяснись!

— Я счел это необходимым, — сказал Фарон. — Мы были в смертельной опасности, но не могли бежать оттуда без помощи Тзирика, а мне казалось очевидным, что Тзирик не намерен никуда уходить. Лучшее, что пришло мне в голову, — это отправить послание Джеггреду и велеть ему убить материальное тело Тзирика. Поскольку именно жрец сотворил заклинание астрального путешествия, с его смертью для нас оно тоже заканчивалось — правда, чуть более грубо, чем мне бы хотелось, но ничего другого я придумать не мог. Я сообщил Джеггреду, что это твой приказ, поскольку не был уверен, станет ли он убивать еретика всего лишь по моей просьбе.

— Из-за твоей трусости нас вышвырнуло оттуда, где мы надеялись обрести ответы на наши вопросы, — прорычала Квентл.

— Нет, — произнесла Халисстра. — Благоразумие Фарона позволило нам выйти живыми из немыслимого положения, тем единственным способом, который имел хоть какие-то шансы сработать.

— Какой в этом смысл, когда мы не сумели завершить наше дело? — бросила Квентл.

— Ответы? Там не было ответов, которые мы могли бы получить, Квентл, — ответила Халисстра. — Мы могли до конца времен пресмыкаться перед Паучьей Королевой, и ее все равно это ничуть не взволновало бы. Наши поиски не имели смысла — и во время них мы ни в чем не были уверены. Даже в существовании тех сокровищ, за которыми стоило соваться в Абисс.

— Я не стала обращать внимание на твои богохульство и гордыню на Дне Дьявольской Паутины, девчонка, но впредь я этого делать не стану, — заявила Квентл. — Если ты еще раз заговоришь со мной подобным образом, я вырву твой язык. Ты будешь наказана за неверие, Халисстра Меларн. Паучья Королева обречет тебя на невообразимые муки за непочтительность.

— По крайней мере, это значило бы, что она жива, — огрызнулась Халисстра.

Она встала и начала собирать свои вещи. За стенами комнаты, в каменных залах, слышны были далекие тревожные крики и приближающийся топот множества ног. Она едва обратила на это внимание.

— Сюда идут Джэлр, — сказала Данифай. — Пожалуй, им не понравится, что мы выпотрошили их верховного жреца.

— Я предпочел бы, чтобы нам не пришлось пробиваться с боями из этого замка, — заметил Рилд. — На сегодня я сыт драками по горло.

Квентл с глухим рычанием отвернулась от Халисстры и оглядела маленькую комнатку. Она беспокойно покусывала губу, словно сопротивляясь мысли, которая была ей не по душе, потом пробормотала ругательство и обернулась к Фарону:

— Есть у тебя какое-нибудь заклинание, которое может вытащить нас отсюда?

Фарон ухмыльнулся, явно довольный, что Квентл, не успев осудить его действия, вынуждена взывать к нему о помощи.

— Это не очень просто, но, думаю, я сумею телепортировать нас всех разом, — сказал он. — Куда мы хотим направиться? Я не могу без риска перенести нас в Подземье, но кроме него…

— Куда угодно, лишь бы прочь отсюда! — ответила Квентл. — Нам нужно время, чтобы обсудить, что мы увидели и узнали и что нам делать дальше.

— Устье пещеры, в которую выходит портал из Лабиринта, — предложил Вейлас. — Это в нескольких днях пути отсюда, причем не слишком тяжелого.

— Отлично, — бросила Квентл. — Давай.

— Итак, возьмитесь за руки, — велел Фарон.

Он сам ухватил руки Рилда и Халисстры и произнес короткую фразу, как раз в тот миг, когда по панели потайной двери застучали первые удары. В следующее мгновение они уже стояли на холодной замшелой земле у входа в пещеру на лесной прогалине. Близился рассвет. Небеса на востоке сделались жемчужно-серыми, кругом лежала обильная роса. Лощина была пустынной и унылой, такой же, как и тогда, когда компания останавливалась здесь в первый раз чуть больше десяти дней назад. Снег почти растаял, и ледяные ручейки стекали в овраг и терялись где-то внизу.

— Ну вот, — объявил маг. — А теперь, если никто не возражает, я намерен отыскать уголок поуютнее, в этой пещере внизу, и уснуть, как самый что ни на есть последний человек.

Не дожидаясь ответа, он полез вниз по скользким камням.

— Отдохнешь позже, маг! — крикнула ему вслед Квентл. — Мы должны решить, что делать дальше, понять смысл того, что увидели…

— То, что мы увидели, смысла не имеет, — сказала Халисстра, — и что мы будем делать дальше, тоже не имеет значения. Я с Фароном.

Она собрала все силы, чтобы легко перепрыгивать с камня на камень, спускаясь в привычную утешительную темноту пещеры.

Позади кипела от злости Квентл и недовольно ворчал Джеггред, но Рилд и Вейлас вскинули на плечи рюкзаки и последовали за Фароном вниз, в пещеру. Данифай повернулась к жрице Бэнр и положила руку ей на плечо.

— Мы все обеспокоены тем, что видели, — сказала пленница, — но мы измучены. После отдыха мы будем соображать лучше, и тогда воля богини, возможно, станет яснее для нас.

Квентл нехотя кивнула в знак согласия, и они тоже спустились в пещеру. Халисстра и Фарон уже растянулись на усыпанном галькой полу в нескольких десятках ярдов от входа, скинув наплечные мешки и привалившись к стене. Остальные мензоберранзанцы медленно подходили к ним и тоже присаживались, в изнеможении спускаясь на пол прямо там, где остановились.

Халисстре казалось, что кольчуга Сейилл, испачканная кровью, невыносимой тяжестью давит ей на плечи, рукоять меча жрицы Эйлистри больно впивалась в ребра. Но она слишком устала, чтобы поискать позу поудобнее.

— Расскажет мне кто-нибудь о том, что произошло на Дне Дьявольской Паутины?! — негодовал Джеггред. — Я целыми днями торчал в этой пустой комнатушке, честно сторожа ваши спящие тела. Я заслужил право все узнать.

— Узнаешь, — отозвался Вейлас. — Попозже. Я думаю, никто из нас пока не знает, как все это понимать. Дай нам время отдохнуть и подумать.

«Отдохнуть?» — подумала Халисстра.

Ей казалось, что она сможет проспать — проспать бессознательно и беспомощно, как спят люди, — дней десять кряду и все равно не избавится от усталости. Разум ее отказывался дальше размышлять над тем, почему Ллос покинула ее, однако в сердце ее было нечто, что нужно было обдумать, скорбь, которая не позволит ей найти убежище в Дремлении, пока она не отыщет способа излить ее.

Вздохнув, она подтянула поближе свой рюкзак, открыла его и достала кожаный футляр с лирой. Она осторожно вынула свою драгоценность, пробежала пальцами по резной драконьей кости с рунным узором, коснулась безупречных мифриловых струн.

«По крайней мере, это по-прежнему со мной», — подумала она.

В тишине лесной пещеры Халисстра заиграла печальную песнь баэ’квешел и тихо запела, давая выход своему невыносимому горю.

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

Реклама на сайте