«Наследство Братства Сумерек»

Виталий Зыков

Наследство Братства Сумерек

Ущелье Теней показалось мне невыносимо скучным местом, как, впрочем, и все горы Такай-Кудук. Пока был в расположении полка, наслушался всяческих ужасов о стране горных демонов и злых духов, не терпящих чужаков. Даже нашлись свидетели видевшие что-нибудь этакое собственными глазами. И ведь не солдаты байки травили — офицеры! Смех и грех. Что до меня, горы как горы, пусть даже и легендарные. Мрачноватые и несомненно опасные, но не более того.

— Господин лейтенант, у картечницы в упряжи ремень лопнул! — выпалил сержант Ванис, гарцуя на лошади. Рожа раскраснелась, в глаза смотреть отказывается. — Надо бы заменить.

— Ладно, объявляй привал, — устало бросил я, останавливая коня. — Только пусть бойцы пошевеливаются. Не собираюсь задерживаться здесь ни одной лишней минуты.

Я сделал вид, что не заметил, как солдат сотворил отвращающий злых духов знак. И этот туда же. Ладно, о борьбе с мракобесием можно вспомнить позже, в более подходящем месте.

— Лангфор Сардо, мы уже вторые сутки в пути, а я всё никак не могу отыскать причины вашего бесстрашия. Ваши коллеги и подчинённые гораздо более суеверны…

А вот и геометр, будь он неладен. Всё утро трещал без умолку, пересказывая историю этих гор. Солдаты от каждого шороха вздрагивают.

— Мэтр Логай, я не верю в сказки. Страшные или не очень, но они остаются сказками. В Войну Башен через Такай-Кудук из Арганского каганата караваны с оружием почти каждый день шли, и ни один не пропал. Басмаки горы вдоль и поперёк исходили. Нам-то чего бояться? Только самих басмаков…

— Разумно, — согласился геометр. — Не ожидал от вас такого прагматизма.

— Сверхъестественное по вашей части, мэтр. Моё дело — война.

Не люблю я когда об Искусстве речь заходит. В моём роду ни одного толкового геометра не было. В теории, худо-бедно понимаю, а вот талантом бог обидел. На одну слабенькую руну огня сил едва хватает. Среди Старшей и Младшей знати таких «огрызками» зовут. Застарелая обида заставила сжать рукоять шашки, но быстро опомнился, убрал руки подальше от оружия.

— Не буду спорить, — согласился геометр. Он развёл руки, и из-под рукавов показались, покрытые золотыми узорами запястья. Если мне не изменяла память, то знаки указывали на его принадлежность к Братству Небесных Врат.

Занятно. Гражданская война закончилась сорок лет назад, задолго до моего рождения. А мэтр Логай выглядит на тридцать максимум. Значит… Значит, он либо старше, чем кажется, либо в роду у него кто-то из знати. Возможен и третий вариант, я просто ошибся, но он то и самый невероятный. Всё-таки в офицерской школе история Войны Башен была моим любимым предметом, наравне с недоступной из-за скудости таланта теорией руноплетения. Хотя какое мне до всего этого дело?!

Я вскочил на коня. Бойцы отдыхали, наслаждаясь самой возможностью просто посидеть на твёрдой земле. Кто не провёл целый день в седле, тот не поймёт. Некоторые курили папиросы. Вот ведь мерзкая привычка — вонючий дым вдыхать. Опять заклятые союзнички из Ритании постарались. Свою моду завезли, а наши дураки и рады.

Вернулся сержант.

— Ваше благородие, скоро отправляться можно будет. Почти всё сделали.

— Надёжно? Когда через брод пойдём, снова не порвётся, выдержит?

— Обижаете, вашбродь! Головой ручаюсь!

Хороший мужик этот Ванис, опытный. В Такай-Кудуке который год воюет. Когда меня прошлой весной во главе сводного отряда поставили, многое подсказал. В офицерской школе ведь цивилизованной войне учат, а здесь места дикие, нравы простые, но суровые. Нужен особый подход. Без сержанта я бы и сам сгинул и людей сгубил. Если бы он ещё таким суеверным не был…

Среди камней что-то блеснуло. Что-то мелкое, похожее на монету. Заинтересовавшись, а направил коня в ту сторону. Не успел он сделать несколько шагов, как наверху зашуршало, и слева с пушечным грохотом упал камень. Конь испуганно всхрапнул, загарцевал на месте. Я сжал ему бока коленями, огляделся.

Наверху никого. Камень будто сам свалился.

Я покосился на проклятый булыжник, и мысленно вздохнул. Попади такой на голову, о докторе можно не беспокоиться. Повезло, ничего не скажешь.

— Всё в порядке! — отмахнулся я от подбежавших бойцов и повернулся к геометру. Тот козырьком приложив ладонь ко лбу, изучал стену ущелья. Пальцы слабо светились.

Наконец, он посмотрел на меня. Лицо у мэтра было озабоченное.

— Лангфор Сардо, возьму на себя смелость предложить ускорить сборы. Если мы не хотим попасть под обвал, то стоит поторопиться.

Глупо спорить. Задерживаться в ущелье и вправду не стоило.

Полчаса ехали молча, с опаской посматривая наверх. Ну как уже не камень упадёт, а кусок скалы отвалится?! Геометр ехал рядом, отпустив поводья и сложив пальцы в хитрый замок. По коже бегали серебряные искры, поверх ногтей загорелись алые руны. Что-то темнит полковой тайнознатец, сильно темнит.

На выходе ущелье сильно сужалось, образуя нечто вроде арки, стала неровной почва. Чтобы лошади не переломали ноги, пришлось сбавить шаг. Если тот камень сбросили со злым умыслом, то здесь было идеальное место для повторения попытки. По моему приказу солдаты достали карабины.

— Простыми пулями здесь делу не поможешь, — хмыкнул геометр. Я повернулся за разъяснениями, но он вдруг расцепил руки и вытянул их в сторону арки. Вокруг пальцев образовались завихрения, и к скале устремилась невидимая волна. Сверху раздался многоголосый визг и рычание. От камня отделилась крупная тень и съехала вниз, упав саженях в десяти впереди.

— Вперёд, — крикнул я, пришпоривая коня. Рука выдернула из чехла винчестер.

Вообще-то кавалерии полагались карабины, но эта вялотекущая война навязывала свои порядки. Армейские сабли менялись на чергенские шашки, во всю использовались трофейные ританские ружья. Пластуны те и вовсе одевались как горцы.

Вблизи тень оказалась низкорослой сморщенной старухой с длинными, в её рост, волосами, крючковатым носом, сморщенными как засохшая слива грудями и желтушного цвета кожей. Бр-рр. Когда я подъехал, уродка уже не шевелилась. Вряд ли кто уцелеет после падения с такой высоты, кроме Старшей знати и членов Синклита, разумеется. От этих всего ожидать можно.

Но служба в Такай-Кудуке приучила к осторожности. Ожидая подъезжающего геометра, я продолжал целиться в погибшую.

— Ну и как, лейтенант, теперь увидели, кого кроме басмаков надо бояться в ущелье Теней?

— Кто это?

— Албасты или, если более точно, сары албасты. Низший демон, издревле обитавший в Такай-Кудуке. Мелкая выродившаяся нечисть. Считалась уничтоженной, — мэтр Логай довольно рассмеялся. — Определённо, стоило съездить в эту глушь, чтобы увидеть столь редкий экземпляр, так сказать, в естественной среде обитания.

— Да вы, любезнейший — браконьер, — протянул я, опуская ружьё.

На демона старуха не тянула. Только и может столкнуть камень. А по легендам они обладали куда большим могуществом. Но все тропки в Запределье перекрыли ещё на заре создания Братств, и в землях империи не слышали о настоящих демонах уже несколько поколений. Говорят, к нам они могут проникать лишь в бестелесном облике, да и о таком уже давно не было слышно. Сказки это всё, наверное.

Внезапно я понял, что албасты смотрит на меня коричневыми глазами без радужки и зрачков. Рот с тонкими губами приоткрылся, наружу вывалился чёрный язык.

— Проклятье!

Выстрелил не целясь. Пуля попала уродке в живот, ничуть её не побеспокоив. Издав знакомый визг, она замолотила по земле пятками. Змеями зашевелились пряди волос. Геометр выкрикнул предупреждение, но опоздал. Грязные космы распрямились и, неимоверно удлинившись, тараном вышибли меня из седла…

— Вы там живы, лейтенант?

От удара о землю перехватило дыхание, из глаз посыпались искры. Первые мгновения никак не удавалось привести мысли в порядок. Хотя руки-ноги вроде шевелились, а это уже неплохо.

— Скорее да, чем нет, — сказал я, осторожно поднимаясь.

Пока коварный албасты отвлёкся на меня, геометр успел соскочить с коня и извлечь палаш. Ему хватило одного удара, чтобы добить нечисть.

— Доброе у вас оружие, мэтр, — сказал я, кивая на колотую рану между грудями старухи. Кожа вокруг неё пошла пузырями и слегка дымилась.

— На клинке аркан кислоты, — пожал плечами тот. Посмотрел на меня и спросил: — Как рёбра, целы? Когда она в полной силе, волосы разят не хуже копий.

— Верю, — проворчал я, потирая грудь. — В следующий раз к ей подобным и на шаг не подойду пока мозги не выбью.

Мэтр Логай засмеялся.

— Обычные пули им не страшны. Временное неудобство, не больше. Если под рукой нет рунного оружия, то лучшим выходом будет тактическое отступление.

Тайнознатец склонился над телом демона, прямо в воздухе рисуя цепочки рун. Ну надолго это его не задержит. Я приказал продолжать движение. Когда отряд выезжал из ущелья, тело демона полыхало бездымным пламенем.

…На переправе через Сурхан нас ждала новая неприятность. Уровень воды в реке оказался немного выше, чем отмечено на карте. Пришлось снять картечницу с лафета, хорошенько упаковать и навьючить на лошадь. Проклятая «громыхалка» не переносила сырость, а без неё рейд терял всякий смысл. С отрядом в пятнадцать сабель много не навоюешь.

В штабе появилась информация, будто бы сегодня ночью в кишлаке Варанзи ждут самого Ибрагим-бека. Вот уже десять лет как он ведёт войну с имперскими войсками. Громит удалённые заставы, перехватывает обозы. Однажды взял штурмом город Кызыл-Бас и казнил прибывшего туда губернатора. Хитрый, опытный и безжалостный враг. Невозможно предугадать, где он и его банда в сотню сабель появятся в следующий раз. И вдруг удача: один из пленных рассказал на допросе о переговорах со старейшинами, где главарь будет всего с несколькими доверенными людьми. Упускать такую возможность было нельзя.

Мой отряд находился в резерве, и вопрос кого отправлять к воинственным горцам, не желающим склониться перед волей императора, даже не стоял. Нескольких опытных бойцов вполне достаточно, чтобы повязать или, на худой конец, убить одного зарвавшегося главаря. Но это если у Ибрагим-бека будет мало бойцов, а если нет? Умирать прикажете? Вот и вытребовал я себе картечницу на всякий случай. Хорошая машинка, только, жаль, капризная…

На другом берегу пришлось устраивать привал и самому проверять исправность привередливого механизма. В помощники взял лишь приписанного к картечнице стрелка.

Геометр не нашёл другого времени, чтобы подъехать со своими вопросами.

— Лангфор Сардо, не сочтите за оскорбление, но не могли бы вы сказать, что такое висит у вас на груди?

— Мэтр, это настолько срочный вопрос?! — спросил я, отсоединяя коробчатый магазин. — Может отложим его на время?

— Как сказать, лейтенант, — тайнознатец был настроен решительно. — Есть у меня подозрение, что албасты охотился именно за вами. А точнее, за тем, что болтается у вас на шее.

По началу я даже не понял о чём речь.

— На шее? Мэтр, вы меня с императорским казначеем не перепутали? У меня нет ничего ценного, тем более для демона…

Пальцы нашарили на груди мешочек из мягкой замши. Ах да, патрон. Два года как амулет при себе ношу, привык. Забывать начал.

Геометр продолжал требовательно на меня смотреть.

— Сущая безделица, — я вытряхнул патрон на ладонь и протянул его мэтру. — Со времён офицерской школы с собой на удачу ношу.

— На удачу… — Логай принялся изучать добычу. — Ого, золотая пуля да ещё с руной огня. Наложено, конечно, кустарно, но не без выдумки. С золотом понятно, аркан подновлять не надо, а вот… Погодите, вы что же это, шесть раз одну и ту же руну накладывали?!

— Семь, если точно. Мой дар очень мал, и чтобы получить нечто стоящее пришлось выкручиваться.

— С ума сойти, бесталанный руноплёт, — сказал геометр, качая головой.

Я пожал плечами. Зачем объяснять очевидное.

— Всё равно не пойму, зачем вообще вам эта игрушка понадобилась? На кого-то из знати зуб имеете? Даже против некоторых обученных Младших может сработать. Или даже геометра…

Версия тайнознатца мне не понравилась. Уж больно подготовкой покушения на титулованного дворянина она попахивает. Или даже члена Синклита, что и вовсе коронным преступлением считается. На душе заскребли кошки.

— Да нет, мэтр. Если угодно, считайте это памятью о детской мечте стать членом Синклита…

— Тем не менее, сделана ваша игрушка весьма добротно, — К моему облегчению геометр вернул патрон. — И если когда-нибудь повстречаетесь с албасты, то эта пуля спасёт вам жизнь. Ещё до появления ружей, похожие арканы накладывали на стрелы перед боем с демонами… Нечисть хорошо помнит те времена, потому и решила ударить первой.

Мэтр Логай вдруг с усмешкой на меня посмотрел.

— Лангфор, зная о вашей привычке таскать с собой оружие против демонов, несколько под другим углом смотришь на недавний разговор о сказочных существах. Вы не находите? — сказал и рассмеялся довольно.

Штафирка синклитская! Из-за твоего любопытства, столько всего передумать успел. Даже как у каторжанина какого мелькнула мысль грех на душу взять и при случае нож в спину воткнуть. За коронное-то преступление одна дорога — в Тёмную Канцелярию. Нет, определённо этот геометр решил испытать моё терпение на прочность.

Внезапно в голову пришло, что албасты почему-то не заметила самого геометра. Один палаш его чего стоит, однако напал демон на меня. Странно, очень странно.

…После переправы отряд направился к хребту Баба-Таг. Тропа была на удивление широкая, две лошади могли ехать рядом без проблем. Чем и воспользовался тайнознатец. Он вообще стал очень общительным после случая в ущелье. В расположении полка я с ним раньше пару раз пересекался, так он едва здоровался. Теперь вдруг само дружелюбие.

— Скажите, лангфор Сардо, а что вы знаете о нашем враге, об Ибрагим-беке?

— Насколько я понимаю, мэтр, хронология его столкновений с нашими солдатами вас мало интересует. Гарнизонные сплетни рассказывать? О том, что его не берут пули, он способен оживить павшую лошадь и не имеет равных в рубке на саблях…

— Не стоит отвлекаться на столь незначительные подробности.

— Ну тогда считайте, что мне о нём ничего не известно, — сказал я с иронией.

— Досадное упущение. Возьму на себя смелость просветить вас насчёт некоторых деталей его биографии… Не возражаете?

— Что ж, мэтр, вы меня заинтриговали, — сказал я устало. Похоже уважаемый Логай твёрдо решил рассказать свою историю. Препираться с ним нет никакого желания, да мне уже и интересно стало.

Но начал мэтр с вопроса.

— Вам говорит что-нибудь название Братство Сумерек?

Я пожал плечами.

— Одно из мятежных Братств, восставших против воли императора и начавших Войну Башен. Уцелело всего несколько членов, да и то, мелкая сошка. Кажется, бунтовщиков до сих пор разыскивают по всей империи.

— Их преступления не имеют сроков давности, — сказал мэтр жёстко, но сразу смягчился: — Нашего Ибрагим-бека много лет назад знали как Кариса Дегара. Старый род из Младшей знати. Отец имел какие-то дела с Братством Сумерек, что и определило судьбу мальчика. В шестнадцать он стал послушником, а через два года началась война…

Сохраняя на лице вежливую заинтересованность, я мысленно присвистнул. Известно мне было об этом Братстве кое-что ещё, о чём я предпочёл умолчать. Эта небольшая община геометров на границе с Великой Логмонией в своих изысканиях открыла невиданные доселе грани Искусства. У них было мало воинов, но, теряя в количестве, они выигрывали в качестве. Чтобы разгромить их цитадель понадобились три полка императорской гвардии, поддержанные мастерами-оружейниками трёх других Братств.

— И что с того? — осторожно возразил я. — Какую угрозу может представлять для нас какой-то послушник? Не подготовленный оружейник, не геометр-практик, а всего лишь послушник?

— Может и так. Но только сумеречные знали толк в военных премудростях. И даже последний уборщик был способен на гадкие фортели. Во время войны из этого Братства пленных не брали. Слишком велик риск.

— Если он настолько опасен, то хватит ли у нас сил для боя? — спросил я.

— Хватит. Мне он не соперник, — сказал мэтр не без самодовольства. — Предлагаю заранее распределить роли. Я сразу беру на себя главаря, а вы займитесь его басмаками. Велика вероятность, что солдаты с ним не справятся, а так мы избежим лишних потерь. Договорились?

— Господин геометр, нам предстоит бой! Мои солдаты будут просто стрелять по врагу, не разбирая, кто перед ними — командир или обычный солдат.

— Ничего страшного. Просто когда я вступлю в сражение, вы не будете трогать моего противника. Такая формулировка вас устраивает? — произнёс геометр с нажимом.

Я согласно кивнул. Происходящее совсем перестало мне нравиться. Яснее ясного, что Ибрагим-бек зачем-то нужен мэтру Логаю. После Войны Башен немало секретов Братств считаются утерянными, и вокруг полно охотников, желающих их заполучить. Не из таких ли наш тайнознатец? И не станет ли отряд помехой его планам, потом, когда он получит желаемое? Мысленно послав мэтра к демонам, решил при первой же возможности расстрелять главаря басмаков. Тогда никаких проблем точно не будет.

…Через два часа отряд перевалил через вершину хребта, и нам открылось широкое плато с ковыльной степью и множеством мелких рощиц. Вдали виднелись вершины второго, ещё более высокого хребта. Наша цель — кишлак Варанзи — расположился около одной из рощ.

Начинались сумерки. На плато вела узкая тропа, петляя среди зарослей кустарника и низкорослых елей. С ледника дул стылый ветер, пробирая до дрожи. Я плотнее закутался в куртку, с завистью поглядывая на геометра. Тот словно и не замечал холода, ехал спокойно, задумчиво шевеля губами. Силён, мне бы так… Говорят, у поселенцев на востоке империи в ходу плащи из шерсти с особой пропиткой — ни дождь не страшен, ни жара, ни холод. Может обычная болтовня, но такая вещица и в горах бы не помешала. Местные-то всё больше тёплые байковые халаты предпочитают.

В версте от кишлака обнаружилась небольшая балка, поросшая густым кустарником и высокой, по пояс, травой. Стоило нам подъехать ближе, как из зарослей выскочили две тени и рванули в темноту — шакалы.

Лезть на рожон я не собирался, и отправил на разведку двух пластунов. Лихие ребята, всегда в самом пекле. В походе они идут в головном дозоре, на привале — в засаде в боевом охранении. Их задания всегда самые опасные и тяжёлые, какие способны выполнить лишь опытные бойцы. Без пластунов изменился бы сам ход войны за Такай-Кудук…

Через час они вернулись. Старший из них, капрал Сергач, сразу подошёл ко мне.

— Плохие новости, ваше благородие, — За славную службу и боевые заслуги, пластунам позволялись некоторые вольности в общении с офицерами. — В кишлаке добрый отряд на постое стоит, сабель тридцать-сорок. Вояки опытные, с дисциплиной. Трезвые, гашиш не курят, с оружием не расстаются. Да и с уставом караульной службы знакомы…

— И вправду ничего хорошего, — с досадой сказал я.

Окажись Ибрагим-бек один или с несколькими бойцами, то тактика простая. Тихо заходишь в крайний дом и выясняешь, где расположился дорогой гость. На случай, если басмаки побегут, в ключевых точках ставятся стрелки. Потом короткий штурм, захват главаря и отступление в расположение части. Дома горцы воевать не любят. Из укрытия при случае обязательно пулю пустят, но в открытую биться не станут. Только если уж совсем их к стенке припрёшь; особенность национального характера.

Теперь придётся драться всерьёз.

Расчёт картечницы в сопровождении двух пластунов отправил к выходу из кишлака. Эти не подведут. Костьми лягут, но басмаков не пропустят. С остальными занял позицию на небольшом пригорке перед входом. Наша задача убедить бандитов, что им противостоит целая армия. Посеять среди них панику и заставить отступить под кинжальный огонь картечницы.

Красивый план, но как его осуществить? Отряд Ибрагим-бека в разы больше моего, любой заслон сомнёт и не заметит…

— Лейтенант, вы испытываете какие-то затруднения? Быть может я могу помочь, — неожиданно спросил геометр.

Я мысленно выругался. Совсем о нём забыл.

— Когда басмаки выйдут из кишлака, надо отбить у них всякую охоту связываться с нами и заставить отступить. Желательно в панике, — Помимо своей воли, я подпустил в речь немного сарказма. Нет у меня доверия к геометру, нет и всё тут. — Сделаете?

— Если вы мне поможете, — сказал мэтр Логай снисходительно.

— Всё, что в моих силах…

Расставив бойцов по позициям, вместе с геометром мы отправились в сторону балки. Не доходя до неё, остановились у небольшой рощицы, и тайнознатец протянул мне очки:

— Оденьте, лейтенант. В темноте плохо видно.

Мне ещё не приходилось сталкиваться с подобными игрушками: сложная система из линз, механизма управления и набора рунных пластин. На носу они сидели плотно, сдавливая переносицу.

— Поверните рычажок на левой дужке, — посоветовал мэтр Логай.

Я щёлкнул переключателем. Раздалось слабое жужжание, и всё раскрасилось в разные оттенки зелёного. Ночь отступила.

— Отличная штука, мэтр. Я бы себе такую взял…

— Наука не стоит на месте, — сказал Логай равнодушно. Он уже доставал из сумки инструменты. — Я сейчас пока кое-что рассчитаю, а вы найдите точки сопряжения.

Работа мне была знакомая. В офицерской школе многому учили, в том числе выполнять черновую работу для тайнознатцев. Основа Искусства — геометрические фигуры и руны. Зная законы и формулы, учитывая влияние мира через точки сопряжения, можно выстроить базисные схемы ритуала. Дальше умелый геометр добавит подвластные ему руны, сформирует силовой каркас и закончит нужный аркан. Потом останется лишь посмотреть на результат…

Ползая по траве, забивая в нужных местах колышки и натягивая бечёвки, я мысленно прокручивал предстоящий бой и всё больше нервничал. Современная военная мысль не предусматривала активного использования тауматургии. Рунное оружие, непобедимые в бою мастера-оружейники, хитрые ловушки — этими творениями геометров в битве никого не удивишь. Но сами тайнознатцы в сражениях не участвуют со времён Войны Башен. Это вызывало сильное беспокойство. На карту поставлено чересчур много.

Зато геометр мэтр Логай в своих силах не сомневался. С увлечением раскладывал в расчётных точках пластины с малыми арканами, прямо на земле выписывал цепочки рун.

— Возвращайтесь к солдатам, — сказал геометр удовлетворённо. — Когда решите предъявить бандитам наш аргумент, помашете фуражкой.

— Но…

— Идите, лейтенант, и ни о чём не беспокойтесь. Всё получится как надо.

…Нам повезло, банда вышли из Варанзи на рассвете. Задержись они ещё хотя бы на час, я бы рехнулся. Весь извёлся, пытаясь представить картину боя. Солдатам надо демонстрировать, какой ты несгибаемый командир, а что на душе творится, никто знать не должен. Это только твоё. Потому и курят многие офицеры, сумасшедшие пьянки после рейдов устраивают. Я так не могу, иначе воспитан. Не хорошо или плохо, а иначе… Хотя зачем врать? Просто ненавижу вдыхающих вонючий дым и накачивающихся водкой идиотов. Как же, дворяне, голубая кровь. А напьётся, так свинья свиньёй. Тьфу!

Басмаки покидали кишлак организованно, собравшись в колонну. Один из бандитов вёз зачехлённое знамя. Нарядить их в форму, и от регулярной армии не отличишь.

Пора!

Я повернулся в сторону балки и замахал фуражкой. Понять бы ещё, видит геометр сигнал или нет… Демоны с ним! Звуки боя он услышит обязательно.

— Огонь! — рявкнул я и, встав на одно колено, первым выстрелил в знаменосца. Мимо!

Выругавшись, передёрнул затвор и прицелился тщательнее. Спокойнее, Аларик, спокойнее… Приклад снова толкнул в плечо, басмак взмахнул руками и выпал из седла. Знамя покатилось по земле. Передёрнуть затвор, сменить цель, выстрел — ещё минус один. Я влюблён в мой винчестер: в магазине двенадцать патронов, чтобы перезарядить, не надо отрывать приклад от плеча. Главное — стреляй!

Рядом вразнобой бабахали солдатские карабины. Басмаки отвечали. Вокруг меня жужжали пули, но ни одна пока не задела. Успела мелькнуть мысль, что бандиты обязательно примут меня за кого-то из знати. Их убьёшь, только если в упор сразу десяток зарядов всадить, а так надо в рукопашную.

Под плотным огнём ряды бандитов смешались, образовалась свалка. Но уже звучали команды, и басмаки разворачивали коней в сторону наших позиций. После первых выстрелов они успели потеряли пятерых бойцов, но остановить атаку это не могло.

Может стоило сюда выкатить картечницу, не мудрить с заслоном? Сейчас бы их всех и положили… если бы они не решили покинуть кишлак в другом месте!

Меня вдруг разобрал смех. Дурацкая ситуация: нас сейчас порубят в капусту разъярённые басмаки, а в голову лезут рассуждения о правильности выбранной тактики. Сумасшествие какое-то, право слово!

Ноги внезапно ощутили слабую дрожь. Из-за спины донёсся нарастающий топот множества копыт, выстрелы и азартные крики. Я, грешным делом, решил, на подмогу банде подошёл ещё один отряд. Внутри аж заледенело всё. Но оглянувшись, увидел мчащийся галопом эскадрон Барсарова. Есть у нас в полку один такой капитан, известный своей лихостью и безжалостностью к басмакам.

— Огонь, демоново семя! Беглый огонь! — заорал я, стреляя как заведённый. Ну, если это вас, шакалы, не проймёт, тогда просто не знаю, люди вы или кто.

Проняло, аж до самых печёнок. На стороне противника, больно жалящего метким огнём, вдруг оказалась такая сила! Спешно разворачивая коней и бешено их нахлёстывая, бандиты рванули обратно в кишлак. Один так спешил, что свалил своего четвероного друга на землю.

Впустую щёлкнул боёк. Я сыпанул перед собой горсть патронов и принялся загонять их в магазин. Быстрей, быстрей, пока не опомнились.

В этот момент эскадрон Барсарова поравнялся с нами и… рассыпался облаком гаснущих искр. Мои бойцы испуганно завопили. Я и сам, признаться, вздрогнул от неожиданности. Выглядели кавалеристы как настоящие.

Эх, если басмаки это видели, то нам придётся туго…

Но с другого конца кишлака донёсся грохот картечницы и яростные вопли бандитов. Теперь в самый раз ударить им в тыл. Я кинулся к рощице, где мы оставили лошадей.

— По коням!!

За мной побежали лишь семь человек, двое остались на позиции. Мы уже прыгали в сёдла, когда по дороге галопом промчался геометр, нахлёстывая коня. Люто рыкнув на солдат, я погнал следом.

Кишлак словно обезлюдел. Жители были готовы поддерживать басмаков припасами, выхаживать раненых, принимать бойцов на постой, но лезть в драку не собирались. С гиканьем и свистом мы промчались мимо покосившихся домишек и вылетели на окраину. Но здесь уже всё почти закончилось. Картечницы так назвали совсем не за количество выпускаемых пуль (а скорострельность у них фантастическая), а за особо хитрые патроны с картечью. После их применения у противника возникают огромные проблемы с численностью личного состава. Слышал, похожие громыхалки, только калибром побольше ставят в крепостях и даже на кораблях. И ничего, успешно конкурируют с артиллерией…

Во второй раз басмаки выскочили из кишлака стадом перепуганных баранов. Ничего не соображая от страха, они волной шли на позиции стрелков. Когда по ним ударила первая очередь, выкосив самых резвых или трусливых, остальные не успели сориентироваться. Кто-то просто продолжал скакать, надеясь проскочить, а кто-то начал обходить плюющуюся огнём позицию — достаточно глянуть на поле, чтобы увидеть картину боя. Образовалась общая свалка, которую продолжали полосовать очереди. А ведь не все патроны с картечью, некоторые снаряжены ещё и чёрным порохом. Они оставляли на телах поистине чудовищные раны.

По степи в сторону хребта пылили сразу трое басмаков. За ними, далеко отстав гнался геометр. Придержав коня, я вскинул ружьё к плечу и одна за другой выпустил четыре пули. Конь под одним из бандитов словно споткнулся и перекатился через голову, подмяв всадника. Что ж, неплохо! Моему примеру последовали остальные бойцы, добивая раненых и стреляя вслед ещё двум прорвавшимся басмакам.

Сунув винчестер в чехол, я направил коня в сторону сидевших в засаде солдат. В какой-то момент им пришлось очень тяжело. Ибрагим-бек или кто-то ещё, ухитрился-таки собрать десяток басмаков и погнал на стрелков. Но те не растерялись, подпустили их вплотную и почти в упор выпустили весь магазин картечницы. Знакомый приём, так пластуны любят воевать.

— Молодцы! — гаркнул я, подъезжая к ещё дымящейся картечнице и осаживая коня. Расчёт «громыхалки» прислонился к лафету, нервно смоля папиросы. Один ещё держался, а вот у его напарника тряслись руки. Старший пластун невозмутимо перевязывал голову товарищу. На земле валялся винчестер с расколотым прикладом и, чуть в стороне, заколотый горским кинжалом басмак. В руке он сжимал шашку. Спешили головореза, он в рукопашную и сунулся. На свою голову.

— Рады стараться, ваше благородие! — нестройно отрапортовали солдаты. Раненый пластун при том криво усмехнулся, от чего рожа у него приобрела насквозь разбойничий вид.

— Сержант Ванис, проверь раненых и собери оружие. Пусть кто-то из бойцов пройдёт по домам, соберёт мужиков поздоровее. Надо убитых убрать, пока шакалы со всей округи не сбежались… — приказал я подъехавшему солдату. — Разбейте лагерь, организуйте охранение… В общем, всё по уставу. Ждите нашего с геометром возвращения. Если к вечеру не появимся, то возвращайтесь в расположение полка. Ясно?!

Больше никого не слушая, я поскакал вслед за мэтром Логаем. Хорошо было бы весь отряд с собой взять, но у меня и без того слишком мало солдат, а теперь ещё раненые появились, да и картечницу бросить нельзя. Горячка боя медленно отступала, прогнав всякое желание ехать куда бы то ни было. Прежние размышления о последнем уцелевшем послушнике Братства Сумерек больше не казались такими уж безукоризненными… Увы, но вернись я без геометра, и разбирательства с участием расследователя из Тёмной Канцелярии мне обеспечены.

…Басмаки и их преследователь давно скрылись из виду. Приходилось часто свешиваться с седла, искать следы. Хорошо подковы у лошади мэтра Логая оставляли приметные отпечатки из трёх колец, не ошибёшься.

Маршрут Ибрагим-бек выбрал странный. Вместо того, чтобы гнать во весь дух к спуску с плато, он зачем-то свернул на восток. Ничего не понимаю. Перед уходом в рейд, я изучил штабные карты, и точно помню, в той стороне ничего нет — ни пещер, ни горной тропы. Или у главаря бандитов где-то припрятаны козыри на случай непредвиденных обстоятельств?

По дороге всё чаще стали попадаться заросли шиповника и тёрна. Будь у Ибрагим-бека больше бойцов, он бы наверняка устроил засаду на преследователей. Место больно подходящее. Но следы упрямо вели в обход рощиц, петляли между кустарниками. Беглецы сделали ставку на скорость. Сволочи!

Через пару часов возникло нестерпимое желание плюнуть на всё и повернуть коня обратно. Надоело! Нет, не спорю, геометр оказался настоящим мастером и с иллюзией атакующего эскадрона справился на ура, но эта игра в догонялки уже осточертела… Пересилив постыдную слабость, я пришпорил коня.

Заросли становились всё гуще, появились деревья. Через некоторое время, начался настоящий лес. Выискивая следы, я не сразу понял, что земля пошла под уклон, а вокруг выросли склоны неглубокого оврага.

Этого на карте точно не было!

Вся земля оказалась усыпана крупными камнями. Пришлось спешиться и вести коня на поводу. Животному от чего-то здесь сильно не нравилось. Он фыркал, тряс гривой и постоянно норовил остановится.

Впереди, из-за густо разросшегося шиповника раздалось ржание. Накинув поводья на ближайшую корягу и взяв наизготовку ружьё, я осторожно обошёл заросли. К моему удивлению, здесь нашлись все три лошади — Ибрагим-бека, его солдата и мэтра Логая. И никаких следов хозяев. Ясно, дальше животные не пройдут. Я вернулся за своим конём и привёл его к остальным. Чтобы не скучал один. Мне же не оставалось другого пути, кроме как идти вперёд.

…Овраг потайным лазом выходил к самому подножию гор, к широкой трещине в скале. Упрятанной столь хитро, что к ней не подберёшься как-то иначе. И у самого прохода между двумя камнями оказалось зажато тело басмака. Вспоминая шутки албасты, я едва сдержался, чтобы не прострелить мертвецу голову. На всякий случай.

Тело лежало на боку, и мне хорошо было видно, что куртка на груди бандита буквально истлела, оголив воспалённую кожу с пузырями ожогов. Если подумать, то такой след мог оставить один из огненных арканов. Нанеси его в виде татуировки себе на руку и станешь убивать врагов одним касанием. На таких штуках мастера-оружейники обычно специализировались.

Мэтр Логай — оружейник? Ой нет, не похож. Скорей просто хороший практик. Даже очень хороший, если способен носить такую татуировку. Я вот, к примеру, не могу.

…Трещина вывела в узкое извилистое ущелье, совершенно безжизненное и лишённое растительности. Ни пучка трав, ни кустика. Кругом один голый камень. Я несколько раз оступался, едва не падал, мысленно обрушивая на головы Ибрагим-бека и мэтра Логая самые суровые кары. Занесла же их сюда нелёгкая!

За очередным поворотом ущелье внезапно раздалось в стороны, образовав широкую площадку. А в её центре стоял человек в брюках и нижней рубашке с обнажённой саблей в руках. Он улыбался.

— Как я понимаю, своим визитом нас почтил командир имперцев? Моё почтение, ваша ловушка оказалась выше всяческих похвал. Присоединяйтесь к веселью, будем рады, — Ибрагим-бек приглашающее махнул клинком.

Я огляделся и заметил мэтра Логая, притаившегося за обломком чёрной скалы. Выходить оттуда он явно не спешил. Чем они тут занимались столько времени?! Сказывалась бессонная ночь, я не сразу сообразил, что главарь бандитов стоит внутри вложенных друг в друга кругов, выдолбленных в каменистой почве. Вдоль границ каждого из них вились цепочки рун. Мне приходилось слышать о дуэлях тайнознатцев и таких вот защитных арканах. Укрывшись за щитами, геометры-практики вели настоящие сражения, норовя прорваться внутрь защитного периметра и расправиться с противником. Неожиданное умение для обыкновенного послушника, пусть даже и легендарного ордена.

Ибрагим-бек догадался о ходе моих мыслей и довольно рассмеялся.

— В своё время я не успел подняться высоко, но зато потом у меня нашлось достаточно времени для практики.

— Да идите вы к демонам, — скривился я и выстрелил в него из ружья. Пуля зарылась в пыль в сажени от бандита. Проклятье, совсем забыл о его неуязвимости! Что ж, пойдём другим путём. Я аккуратно пристроил винчестер между камней и потянул из ножен шашку. Она лучше подходит для конной рубки, но и здесь сгодится. Разминаясь, я крутанул клинок вокруг кисти. Глупо соваться к геометру за защитный круг без подготовки, но ведь у меня под боком сидит собственный тайнознатец. Он должен помочь!

— Кстати о демонах, — Ибрагим-бек перестал улыбаться. — Если вы так их не любите, то почему защищаете одного из этого проклятого рода?

— Мне нет дела до вашего бреда, — сказал я презрительно. — Завязывайте с болтовнёй и деритесь.

— Дурак… — скривился бандит, забыв об учтивости, и вдруг метнулся мне навстречу. Я опешил. Он сам выскочил за пределы защиты круга, сам лишил себя козыря.

Замешательство едва не стоило мне жизни. Чудом увернувшись от первого удара, я дальше успевал лишь отбиваться. Инициатива полностью перешла к Ибрагим-беку. Будучи много старше меня, он с лёгкостью работал клинком, нет-нет, да и нанося мне порезы. Да и шашка моя всё-таки слабо приспособлена для фехтования. К рубке да, но не к фехтованию.

Вопрос победы Ибрагим-бека следовало отнести к разряду риторических. Впрочем, раз мэтр Логай до сих пор не попытался мне помочь, у него тоже возникли трудности. Я начал представлять, каково было сорок лет назад сражаться с такими вот ловкачами, штурмуя цитадель Братства Сумерек.

— Сопляк, думаешь с басмаком поганым бьёшься?! Нет, ты проклятой нелюди служишь. Во имя неё людей убиваешь, — страстно говорил Ибрагим-бек, гоняя меня почти по всей площадке.

— Хватит пичкать меня своей чушью и умри с честью! — процедил я. Моя попытка контратаки закончилась ничем, пришлось отступать.

— Чушью? — бандит разорвал дистанцию и принялся прохаживаться передо мной, цепко держа взглядом. — Империя Нордолов давно пала. Вместо членов правящего дома сидят коварные подменыши, а независимые Братства уничтожены. В мире правят демоны.

Я старательно игнорировал его слова.

— Думаешь безумие? Может и так… — Ибрагим-бек не унимался. Говорил и говорил, как заведённый. — Сорок лет назад Братство Небесных Врат в обмен на силу заключило договор с обитателями Запределья. Открыли им проход в наш мир, снабдили телами и начали войну за власть.

— Ого, такой трактовки истории Войны Башен мне ещё не встречалось, — не выдержал я. Многочисленные порезы горели огнём, но нашёл в себе силы коротко рассмеяться. — Почему-то неудачники любят обставлять свой проигрыш происками гостей с Той Стороны. Не знаешь от чего так, а?

В бою нет места для разговоров. Даже слова здесь являются оружием. Пока я, как последний болван, насмешничал, Ибрагим-бек успел вытряхнуть из рукава нож и метнул его одним движением кисти. Мелькнув серебряной рыбкой, он рассёк мне щёку. От резкой боли я дёрнулся и забыл на мгновение о противнике, а тот только того и ждал. Подскочил ближе и вонзил саблю мне в бок. Пробудились цепочки руны вдоль лезвия, и меня от макушки до пят пронзила молния. Я захрипел и повалился на землю, а Ибрагим-бек довольно улыбнулся.

— Сопляк. Прежде, чем подохнешь, я дорасскажу свою историю, — Достав из кармана белый платок, бандит принялся вытирать кровь с клинка. Мою кровь! — На чём я остановился-то?.. Ах да, война. Братства быстро узнали о договоре предателей. Произошёл раскол, кто-то переметнулся на их сторону, кто-то остался верен долгу. Война шла с равным успехом, пока Запределью не удалось убедить императора в своей полезности. Равновесие рухнуло, и мы проиграли.

Ибрагим-бек полюбовался чистотой клинка и спрятал его в ножны.

— Но перед гибелью Братство Сумерек построило поистине великий аркан. Все лазейки в Запределье оказались замурованы, а на ведущем в иные миры тракте появились ворота. Закрытые на ключ, который отдали юному послушнику. И проникшие к нам демоны оказались отрезаны от дома. Навсегда! Ты слышишь, навсегда! Выродков осталось не так много, и когда-нибудь мы очистим наш мир ото зла…

— Благородный герой, да?! — выдавил я. — Ты сжёг три кишлака со всеми, кто в них жил. Лишь потому, что их жители помогали нашим солдатам. Палач!

Черты лица Ибрагим-бека исказило бешенство. Он с ненавистью пнул меня в раненый бок. Я не сдержал крика.

— Грязный пёс! Я сражаюсь против тирании демонов, во имя свободы вас — трусов и ублюдков всех мастей. Убитые говоришь?! Мальчишка, ты не можешь представить, скольких я в действительности убил. И буду убивать дальше, пока не подохнет последний демон! Лес рубят — щепки летят, ясно?!

— Тогда чем ты лучше них?

— Тем, что я человек, а они — нечистые твари!

Накипело на душе у Ибрагим-бека, решил выговориться, пусть даже врагу. Захотел хоть кому-то объясниться, рассказать почему стал врагом собственной страны. И умер он хорошо, свято веря в свои слова. Клинок мэтра Логая вонзился ему под левую лопатку и вышел немного ниже ключицы. В рану хлынула кислота, не оставляя бандиту никаких шансов.

— Ублюдок, пришлось же за ним побегать, — сказал геометр, сплюнув на его упавшее тело.

Выглядел тайнознатец паршиво. В одежде зияли прорехи, лицо перемазано кровью и сажей. На левой руке не хватало трёх пальцев. Правда, похоже, его это мало беспокоило. Геометр лучился радостью.

— Благодарю, мэтр. Вовремя вы подоспели… — благодарно прохрипел я. — Думал всё, убьёт.

— Да нет, это вам спасибо, лейтенант. Я и вправду не рассчитал силы, и этот последыш Сумерек оказался крепким орешком. Бандит едва не сжёг меня последним своим арканом. Если бы вы его не отвлекли, мне бы вряд ли удалось освободиться. Спасибо!

— Да ничего, — отмахнулся я, пытаясь встать. — Он похоже просто рехнулся. С ума сойти можно, какие небылицы плёл.

Сильнейший удар по многострадальному боку почти подбросил меня в воздух.

— А-аа!!

— Прошу меня простить, но… несчастный Ибрагим-бек не рехнулся, — сказал мэтр Логай невозмутимо. — Мне, право, неловко быть столь неблагодарным. Да только слишком много сил потрачено и нам совсем не нужны новые слухи. Вы бы ведь обязательно проболтались, ляпнули что-нибудь не то и всё начнётся сначала. Нам этого совсем не хочется.

На меня нашло некоторое затмение чувств, и я принялся грязно ругаться. Враги сменялись чересчур быстро.

Геометр досадливо поморщился.

— Поверьте, мне всё это тоже очень не нравится… Думаю, вы ухитрились как-то прогневить судьбу. Вам, человеку, не верящему в демонов, придётся погибнуть ради сохранения их тайны. Какая ирония…

От тела Ибрагим-бека раздалось слабое потрескивание, потянуло дымком. Мэтр Логай зашипел что-то нечленораздельное и упал на колени. Пальцы начали стремительно вырисовывать схему сложного аркана. Я был забыт. Если бандит не врал, то правдой было и существование ключа. Не важно, что он такое: формула, схема или руна, но сейчас геометр собирался её спасать.

Сцепив зубы, я потянулся к мешочку на шее. Боль плескалась в висках, сознание балансировало на грани. Слабый толчок, и провалюсь в беспамятство, грозящее перерасти в вечный сон. Нет сил даже просто ползти. Свой амулет «на счастье» я пытался нащупать лишь из-за вечного упрямства и нежелания подыхать без сопротивления.

Мягкий мешочек норовил вывалиться из пальцев, но я всё же справился — вытряхнул патрон на грудь. Шевелиться становилось всё тяжелей, сказывалась кровопотеря. Маленький «дерринджер» из внутреннего кармана куртки тащил целую вечность. Пистолет, раньше казавшийся таким маленьким, ладно лежащим в ладони, сейчас словно вырос до размеров винтовки. Как его перезаряжал не помню. От боли сознание словно плыло в густом тумане, работали одни рефлексы. Одно знаю точно, когда на меня вновь упала тень геометра, «дерринджер» уже прятался у меня в ладони.

— Лейтенант, вы ещё живы? — удивился мэтр Логай. Левую руку он отставил в сторону, точно держал в ней нечто страшно опасное. Сжатый кулак окутывала чёрная дымка. — Тогда полюбуйтесь напоследок. Вот из-за чего мы не смогли в полной мере насладиться победой в Войне Башен. Ещё не ключ, но уже его заготовка. Ибрагим-бек плохо подходил на роль Хранителя… Сейчас Врата закрыты на один замок, а у него был шанс закрыть на второй. И демоны в вашем мире окончательно стали бы сказкой, — Геометр мелко захихикал. — Ничего, мы найдём достойного Хранителя и доверху наполним ключ силой. А потом, раскроем Врата настежь, и сюда придут остальные наши братья…

— Я всё равно не верю в демонов! — простонал я. Мэтр двоился у меня в глазах, никак не удавалось толком прицелиться.

— Хо, лейтенант. Зато они в вас верят!

Слова геометра совпали с выстрелом из «дерринджера». Патрон крупного калибра на близком расстоянии не оставлял цели никаких шансов. Пуля врезалась в защитную оболочку вокруг тайнознатца. Руны, разбуженные моей волей, гасли одна за другой, пробивая его щиты. Когда золотая капля под углом вошла в живот мэтра, на ней остался всего один знак. Но его хватило, чтобы отправить Логая в ад к его сородичам. Потрясение, перед смертью исказившее лицо геометра, эйфорией разлилось по жилам.

Когда на меня упало тело тайнознатца, я уже был без сознания. И не мог почувствовать, как ключ тонкой змейкой выскользнул из его руки и ввинтился ко мне в рану.

…Сержант Ванис всё-таки нарушил приказ, и послал по моим следам пластунов. Именно их стараниями я не погиб в безымянном ущелье и вернулся в расположение полка. И именно благодаря их докладу, сразу после выздоровления я оказался в камере Тёмной Канцелярии.

Спасители и палачи — в мире нет ничего однозначного. Нет чистых цветов, в жизни правят бал полутона. Карис Дегар, из ненависти к демонам ставший врагом собственного народа, и демон Логай, чьи собратья подняли империю из руин, принеся людям процветание. На чьей стороне правда? Не знаю. Наверное, потому ничего и не сказал на допросах и в суде. На каторге же, куда я загремел за убийство члена Синклита, меня никто ни о чём не спрашивал…

А год спустя на левом боку у меня появилась небольшая татуировка: спираль из сотен рун, едва различимых взглядом. Что это значило, я догадался далеко не сразу. Но это уже совсем другая история…

Оглавление