«Врачебные предписания»

Диана Дуэйн Врачебные предписания

«Клянусь именами древних врачевателей Аполлона и Эскулапа, именами его дочерей-целительниц, а также именем Всевышнего применять свое искусство только на благо живой жизни во всем ее многообразии, поддерживать эту жизнь или позволять ей уходить с достоинством Клянусь бороться с преждевременной смертью и никогда не потворствовать ей своими действиями, либо бездействием Где бы мне ни пришлось лечить больных, обязуюсь хранить в тайне все, что должно, обязуюсь не предпринимать никаких действий, в которых я несведущ. Клянусь никогда не использовать звание врача с целью введения в соблазн кого бы то ни было. Обязуюсь обучать всех желающих своему искусству безвозмездно и без предварительных условий, если они произнесут такую же клятву. Клянусь относиться к тем, кто обучил меня искусству врачевания, как к собственным родителям, помогая им, когда они будут нуждаться в этом. Пусть Всевышний услышит мою клятву. И пока я буду верен своему слову, пусть я буду уважаем людьми, но если я нарушу клятву, пусть меня постигнет кара.»

Клятва Гиппократа, пересмотренное и дополненное издание.

«Пусть богохульство, неведение и жестокость уйдут из медицины. И тогда будут счастливы все врачеватели и доволен я…»

Николаус Кулиспер, представитель нетрадиционной медицины.

Глава 1

— Ты помнишь, когда я украл твой труп? — спросил Леонард Маккой.

Высокий седовласый человек, развалившийся в соседнем кресле, рассмеялся.

— Очень печально, но, увы! Убийство, грязь, суета, воровство, педерастия, обман, недостаточная перфузия!

Маккой догадался: Дайэтер хотел таким образом сообщить, что находился тогда в состоянии шока. Он частенько изъяснялся в подобной манере, из-за чего уловить смысл сказанного им можно было лишь напрягаясь. Дайэтер Клиссман владел английским в совершенстве, но порой казалось, будто ему нравится заставлять окружающих в этом сомневаться.

Маккой слегка наклонился вперед, подавая тем самым знак одному из официантов, стоявших за террасой отеля, и сказал:

— Ну что ж, ничего страшного, все переживания уже позади. Вы и ваши молочные коктейли совсем не изменились. Позвольте заказать вам еще один. Официант посмотрел на них, кивнул и вышел. А Маккой снова развалился в кресле и засмотрелся на пейзаж, открывшийся его взору за террасой. Старинное здание отеля возвышалось на макушке небольшого плато между городом Венген и самой высокой вершиной Бернских Альп под названием Юнгфрау, что по-немецки означает «Дева».

Прозрачно-голубое небо указывало на приближение осени: хотя по календарю был лишь конец июля, но уже потихоньку начинали опадать листья с деревьев. Там внизу, среди одиночных вечнозеленых сосен, под коричневыми островерхими крышами уже загорался свет в окнах — день клонился к закату. Западную часть города в это время накрывало тенью гор.

В долине Лаутербрюннен вспыхнула пара огоньков. Это приближалась электричка, переполненная пассажирами, едущими из Интерлейнена, Туна и Берна.

На улицах города не было другого транспорта, кроме тележек, небольших авто на электрической тяге да повозок, запряженных лошадьми; более крупные автомобили и летательные аппараты никогда не поднимались выше Лаутербрюннена. Маккой только приветствовал все эти строгости, ибо благодаря им вокруг стояла тишина, лишь изредка нарушаемая колокольчиками на упряжи лошадей, блеянием коз и мычанием коров, пасущихся на зеленых альпийских лугах, раскинувшихся в предгорьях. Над всею этой идиллией возвышался острый, как клинок, пик, наполовину скрытый облаками. Взирая на раскинувшийся перед ними пейзаж, Маккой заранее радовался, предвкушая необыкновенной красоты закат. Другим приятным событием для него явилась встреча с Дайэтером.

Немало лет пролетело с тех пор, как они учились вместе в медицинском колледже. Тогда они дружили, но после окончания колледжа их пути разминулись. Теперь же Дайэтер был заведующим факультета ксеномедицины в Бернском университете и слыл легендарным специалистом в этой области. А что касается Маккоя, то… «Одному Богу известно, чем занимаюсь я», — усмехнулся он про себя.

— Когда начнется? — спросил он Дайэтера.

— Думаю, примерно, через час, — ответил тот, всматриваясь в долину. Неторопливо отпив из бокала, он спросил. — А что все-таки заставило вас украсть мой труп?

Маккой безмятежно рассмеялся и принялся за второй бокал мятного коктейля.

— Если бы не я, то это сделал бы кто-то другой, — ответил он. — Я подумал, что будет лучшее, если все же это сделает друг.

Дайэтер хмыкнул.

— Среди наших кое-кто уже был замечен в жульничестве, не так ли?

Маккой утвердительно кивнул. Это правда, кое-кто из их коллег-студентов, также изучавших ксеномедицину, оказались не очень-то порядочными людьми… «Хорошо еще, — подумал он, — что их выявили в период учебы. Было бы хуже, если бы это обнаружилось в профессиональной деятельности, при работе с пациентами».

Тогда некоторые однокурсники недолюбливали трудолюбивого и упорного Дайэтера, получавшего высокие оценки за свои знания: на его фоне они выглядели недостаточно компетентными и в лаборатории, и в больничной палате. У него бывали даже неприятности из-за этого. Маккой и сейчас испытывал досаду, вспоминая все, хотя времени минуло немало с тех пор.

— Конечно, были и мошенники, — ответил он, нахмурившись. — Но мне хотелось бы надеяться, что все они уже поменяли профессию.

— Однако никак не могу понять, что тебя заставило оставить труп в деканате? — спросил Дайэтер, внимательно рассматривая облачка, смещавшиеся к западу, где небо уже начинало окрашиваться в малиновый цвет.

— Тогда мне это показалось неплохой идеей, — ответил Маккой, оглядывая посетителей-туристов, постепенно заполнивших террасу: все они были с фотоаппаратами и кинокамерами. Становилось прохладно, и многие надели свитера. Маккой пожалел, что не прихватил с собой жакет.

— Мне казалось, — добавил он, — что это заставит декана обратить внимание на происходящее в наших учебных аудиториях. Я рассчитывал, что после этого будут изменения в сторону лучшего.

— Но ведь ты провалился на экзамене по анатомии, — напомнил Дайэтер.

Маккой покраснел. Воспоминания об этом до сих пор были свежи в его памяти.

— И это заставило декана обратить еще больше внимания на тебя, — произнес Дайэтер. — Что в том хорошего?

— Все относительно, — пробормотал Маккой. — В конце концов, закончилась эта история совсем не плохо.

Действительно, благодаря всему случившемуся тогда, декан медицинского факультета лично занялся его обучением и не отставал от Маккоя в течение трех месяцев, в результате чего, он сдал экзамен по анатомии на «отлично», и декан, пожав ему руку, сказал, что больше ему с ним делать нечего.

— Здесь, похоже, собирается слишком много народу, не так ли? — предположил Маккой, оглядывая толпу, постепенно облепившую перила.

— Меня они не смущают, ответил Дайэтер. — Тебе пришлось так много пережить из-за меня. Я этого никогда не забуду.

— Ладно, ерунда. Что касается тех времен… — Маккой замялся, не зная, как закончить фразу. «Неужели нельзя было попросту принять благодарность?» — Ничего особенного, — наконец произнес он. — Я был рад помочь.

— А я был рад принять от тебя эту помощь. И это одна из причин, вызвавших во мне желание встретиться с тобой прежде, чем ты вновь отправишься в полет. В двух твоих последних письмах промелькнули жалобы на бюрократические проволочки, царящие в Звездном Флоте…

— Уж не собираешься ли ты поступить на службу, Дайэтер? — спросил Маккой, хихикнув.

— Не смейся. Ты и представления не имеешь что значит испытать финансовые трудности. Я лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Маккой вздохнул и посмотрел за окно на темнеющую долину.

— Ну что ж, в конце концов, силам добра и здравому смыслу обычно удается одержать верх над бюрократией. По крайней мере, так было до сих пор, но при всем при том, следует соблюдать осторожность, что довольно-таки изнурительно.

Дайэтер взял еще один коктейль.

— Эта миссия означает, что ты не сможешь пообедать со мной, — произнес он после некоторой паузы. — А как долго ты собираешься отсутствовать на этот раз? Мне бы хотелось, чтобы ты выступил с лекцией, если у тебя останутся силы и ты получишь отпуск. Твои последние заметки в прессе обозлили департаментское начальство. Особенно та, о желудочно-кишечных бациллах. Старик Крейцнауэр даже грозился накормить тебя этой заметкой без всякой помощи желудочного зонда.

— Я не в курсе, — ответил Маккой, усмехаясь и зачарованно наблюдая закат.

Удивительной красоты высокие облака на фоне вечернего неба отражали малиновый свет солнца. Оно уже зашло за горизонт, но лучи его ярко освещали снежные вершины, которые, словно пылающие костры, горели оранжевым светом на фоне постепенно сгущающейся небесной синевы.

— Официально это уже второе расследование. Люди побывали па той планете, о которой идет речь. И во время первого контакта были пересчитаны все имевшиеся на тот момент, биологические виды. Очевидно, что исследователи уже располагали кое-какими сведениями о космических путешествиях: были проведены начальные лингвистические исследования и тому подобное. Теперь нам предстоит углубиться в эти вопросы, провести точную настройку универсального Транслейтора.., и определить, имеют ли они вообще отношение к Федерации. А заодно, хотят ли в нее вступить. — Маккой помолчал немного и продолжил. — Проведена огромная подготовительная работа для осуществления этой миссии. И мне она крайне интересна, дело в том, что речь идет о чуткой психической энергии. Предвидится, кроме обычного биологического обзора жизни: флоры, фауны, микроорганизмов в особенности, — изучение их строения и его влияния на жизнедеятельность видов.

— Минуточку. Ты сказал «видов»? — в голосе Дайэтера прозвучало удивление. — То есть, их несколько?

Маккой кивнул.

— Это необычно, — согласился он. — Их туда не завозили и не адаптировали искусственно: этого не было ни сейчас, ни в более ранние исторические периоды, когда они могли бы попасть на планету из отдаленного космоса. Все три вида, обитающие на одной планете, — результат конвергентной эволюции. Звездный Флот наверняка заинтересован узнать, в чем тут дело… Ведь раньше никогда такого не обнаруживалось на подобных планетах. «Энтерпрайз» первоначально планировал полет в другое место, но эта миссия сразу же отодвинула все прежние планы в конец списка. Итак, мы отправляемся уже сегодня вечером, а не на следующей неделе, как я предполагал. А то бы я с удовольствием пошел тебе навстречу и выступил бы с лекцией. Никто не знает, сколько лет продлится эта экспедиция. Сам понимаешь.

Дайэтер вздохнул.

— Мы оба сейчас находимся на вершине своей творческой карьеры, а у нас все равно нет времени для самих себя. У студентов-первокурсников его и то больше. Что-то здесь неправильно.

— Во всяком случае, нам некогда скучать, — ответил Маккой, заглядывая в свой стакан.

— Мы не могли на это пожаловаться и раньше, — сказал Дайэтер. И, выдержав паузу, добавил. — Знаешь, мне кажется, что они могут вот-вот отправиться. Давай посмотрим.

Они встали и пошли к самому краю ограждения, где еще оставалось место для двоих.

Там, за городом и за долиной виднелись световые вспышки. Но это не был электрический свет, это светились пылающие холмы и высотки. Они загорались последовательно, один за другим, образуя пламя, которое полыхало в, долине возле Лаутербрюннена, Мюррена, возле самого озера, так что, отражаясь в воде, огонь зрительно удваивался. Пламя уходило куда-то вниз, в самую глубь долины, но один луч, тонкий и острый лазерный пучок, как копье, погружался и исчезал в ночи.

— Они не смогли даже полуночи дождаться, — произнес Дайэтер. — Молодость всегда нетерпелива, Но, надеюсь, тебе стало понятно, почему мне хотелось, чтобы и ты увидел это, особенно сегодня. Маккой кивнул.

Все вокруг, начиная с горных вершин, стало покрываться огнями, сотнями новых огней. Один из них вспыхнул на центральной площади Венчена. В ответ еще один лазерный луч, ослепительно белый, выпущенный из метеорологической лаборатории в сторону вершины «Юнгфрау», пронзил темноту.

Вслед за огнями появился и стал нарастать звук, напоминавший пение, — вначале нескольких голосов, а затем небольшого хора; звук негромкий, но отчетливый, основанный на какой-то незатейливой мелодии, по ошибке его можно было принять за игру шарманки. Но транслейтор сразу же перехватывал все эти звуки: они были понятны ему. И в результате оказывалось, что с шарманкой здесь не было ничего общего. «Наш принцип — свободный выбор смерти — и никаких чужеземных правил: ни для добра, ни для зла; мы свободны и находимся на свободной земле…»

— Уже прошли тысячелетия с тех пор, как эти слова были произнесены впервые, — заметил Дайэтер. — Это случилось в полночь в долине Рутли, к северу от Люцерны. Их было всего тринадцать, но они оказались очень упрямыми и чересчур сердитыми на местных представителей чужой империи.

Маккой снова кивнул.

Этот пакт под названием «Постоянный Союз» явился основой для образования Швейцарии: было объявлено, что швейцарцы отныне принадлежат сами себе и друг другу, а не какой-нибудь империи, пожелавшей покорить их. И эти швейцарские статьи в Конфедерации явились основой для написания Федеративных законов в Объединенной Федерации Планет — довольно рыхлой ассоциации независимых образований, обязующихся помогать друг другу в несчастье, защищать всю группу против угрозы вмешательства извне, но во всех случаях сохранялась немалая самостоятельность.

Все это уже стало достоянием истории и было хорошо известно. Но в душе Маккоя зародилось сомнение, которое не оставляло его.

— Насколько все это соответствует действительности? — спросил он. — Так же, как в сказке про Вильгельма Телля?

Дайэтер засмеялся.

— Вильгельм Телль жил на самом деле, но не убивал тирана голыми руками, как и не сбивал выстрелами яблоки с головы собственного сына. Он был просто талантливый упрямец, отыскавший уникальный способ не платить налоги и принудивший своих соседей сделать то же самое. Но это между прочим. А что касается долины Рутли, то все случилось именно там, но на самом деле, кто тебе точно скажет, что же произошло около тысячи лет назад? Все, чего мы добились, — этот Пакт, подписанный в Швице. И вытекающие из него последствия.

Кто-то из людей, собравшихся на террасе, запел. Слова звучали по-немецки или по-французски, но, возможно, и по-итальянски. Это, однако, не имело никакого значения для транслейтора Маккоя, хотя частенько возникали проблемы с румынским, который воспринимался системой как устаревший итальянский с вкраплениями немецких слов. «Это наш дом, наши жизни, ничьи, только наши. Это наша земля, наша кровь, над нами нет никакой чужой власти…»

Нестройный хор, наконец, допел до конца. Аплодисменты и одобрительные возгласы сопровождали появление новых огоньков там, на высотах. Поднимались вверх бокалы, выпивалось их содержимое, но без боя посуды — это все-таки была Швейцария; битое стекло было здесь ни к чему, тем более, что многие хотели повторить выпивку.

В заднем кармане брюк Маккоя запищал сигнал устройства связи.

Он вздохнул, ощутив возрастающее волнение.

— По крайней мере, мне удалось увидеть все это, — сказал он Дайэтеру и вытащил устройство связи. — Маккой, — произнес он в микрофон.

— Доктор, — обратился к нему голос Спока. — Капитан приказал сообщить, что посадка заканчивается.

— Передайте ему, что мне хотелось бы немного задержаться, Спок, — ответил Маккой. — Скажите Ухуре, что я готов.

— Принято, — наступила короткая пауза. — Это был замечательный вид, доктор. К тому же, кое-что очень любопытно.

— Да? И что же?

— Я никогда не предполагал, что вы имеете такую склонность к истории.

Маккой засмеялся.

— Это всего лишь мой личный интерес. И кроме того, — добавил он, — кто игнорирует ошибки прошлого, рискует нарваться на неприятности в будущем. Можете рассматривать это как профилактику. Конец связи.

Он представил, как Спок будет озадачен тем, что он выключил передающую частоту, и остался этим доволен.

— В следующий раз поговорим подольше, дружище, — обратился он к Дайэтеру.

— Дай Бог, — произнес Дайэтер и поднял свой стакан.

— Вижу, что тебе тоже жаль расставаться, — ответил Маккой.

Он успел залпом проглотить свой коктейль, прежде чем начал проявляться эффект транспортировки.

* * *

Джеймс Т. Кирк, уже в шлеме, откинулся на спинку кресла и сделал вид, что не обращает особого внимания на предполетные приготовления и проверки, проводившиеся вокруг. Конечно, естественность такого его поведения достигалась годами тренировки. Ибо не очень приличествует капитану, чтобы его команда, с которой он уже так долго совершал полеты, ощущала на себе его постоянный внимательный взгляд. Это могло лишь усилить нервозность, или же они могли подумать, будто капитан подозревает их в некомпетентности. Поэтому лучше откинуться на спинку кресла и наблюдать за тем, что происходит снаружи, а команда пусть сама исполнит все необходимое.

Впрочем Кирку было досконально, до мельчайших подробностей, известно все, что, касалось подготовки к полету. Он проявлял к этому такое же внимание, как и парашютист, упаковывающий с особой тщательностью свои парашюты для первого прыжка. Не в последнюю очередь он интересовался проверкой основных и импульсных двигателей, а также техническим состоянием других служб корабля. Он убедил себя, что все идет как по маслу. Но в то же время какая-то часть его сознания была озабочена одной философской проблемой.

— Одинок ли я — спрашивал он себя. Не так давно Кирк отметил свой очередной день рождения, и кое-какие поздравительные открытки пришли в его адрес. На одной из них было поздравление от старинного друга с Земли, который с тонким юмором вопрошал, когда же именинник, наконец, найдет себе пару. Первой реакцией Кирка, после смешков по этому поводу, была мысль, что он уже нашел себе пару, — корабль «Энтерпрайз». Но через некоторое время неудовлетворенная частичка его мозга задалась вопросом: «Как долго собираешься ты продолжать утешаться таким ответом? Ты говоришь так о себе уже давно. Неужели это все еще актуально? И как получилось, что ты уже и думать забыл на эту тему?»

— Это было истиной прежде, значит, справедливо и сейчас, — сказал он сам себе.

Но даже тишина, воцарившаяся вокруг, казалось, насмехалась над ним. Однако Кирк давно научился управлять своими эмоциями и мыслями. Он выработал в себе привычку; любой возникший вопрос необходимо хорошенько обдумать. И на этот раз он поступил как обычно, несмотря на то, что эта тема причиняла ему боль.

— Во всем этом, в какой-то степени, виноват Маккой, — подумал он и слегка поежился от этой мысли. — Я никогда не занимался таким глубоким самокопанием: он заразил меня.

— Лазарет, — за его спиной раздался голос лейтенанта Ухуры. Она проверяла, все, что находилось в ее списке.

— Лазарет готов, — ответила Лия Бурке; она выполняла обязанности временно отсутствующей, в связи с врачебной практикой, старшей медсестры Кристины Чэпл. — Доктор Маккой уже в пути из транспортного пространства!

— Попросите его, чтобы он явился на мостик, когда у него появится свободная минутка, — неожиданно скомандовал Кирк. "А пока пусть доктор поволнуется, — подумал он с некоторым удовлетворением. — А, мистер Чехов. Спасибо.

Кирк нагнулся и взглянул на листок-план, составленный Чеховым; просмотрев его, он не заметил никаких неожиданных изменений в расписании на день, подписал план и отдал его обратно Чехову.

— Сегодня мы слушаем ваш короткий доклад, как я понял, — произнес Кирк.

— В 19.00, — ответил Чехов.

— Выполнили домашнее задание?

— Думаю, что да, капитан, — скромно ответил Чехов. — Это вообще-то русское изобретение, как и многие другие. Кирк улыбнулся.

— Продолжайте, младший лейтенант.

— Да, сэр, — ответил Чехов и вернулся на свои пост.

Спок спустился вниз мимо командирской рубки после проверки своих собственных контрольных листков.

— Мы готовы к старту, капитан, — произнес он. — Весь персонал на борту. Все подразделения рапортуют о готовности.

— Хорошо, — сказал Кирк. — Тогда перейдем к обычной процедуре предварительного уведомления о выходе на орбиту. Мистер Зулу, — обратился он, вглядываясь в консоли командирской рубки, выведите нас под своим контролем.

— Есть, сэр, — ответил Зулу и начал окончательное приготовление к старту.

Кирк позволил себе немного расслабиться в своей рубке.

— Будем надеяться, что старт пройдет в такой же спокойной обстановке, — сказал он, обращаясь, к Споку. Однако немного теории нам не помешает. Спок выглядел задумчивым.

— Довольно опасное занятие — предсказывать события заранее без достаточных на то оснований, произнес он. — Но нет ничего зазорного в том, чтобы выкроить время для собственных умозаключений.

Кирк искоса посмотрел на Спока.

— Может быть, вам известно что-то такое чего не знаю я? — спросил он. — Есть какие-то подозрения, что у нас не все пройдет гладко?

— Никаких, — слегка обиженно ответил Спок. — Если бы что-то такое было, я немедленно сообщил бы вам. Все предварительные прогнозы результатов этой миссии — благоприятные. Каких-либо существенных проблем не предвидится.

— Тогда, просто предчувствие? — спросил Кирк.

— Похоже, что да, сэр, — ответил Спок. — Однако это весьма сложная и малопродуктивная затея — строить гипотезы, не имея на то никаких оснований…

— Конечно, — согласился Кирк. — Не обращайте внимания.

Двери, выходящие на мостик, с шипением распахнулась.

— Пришлось задержаться, — произнес Маккой. — Все начинает рушиться, если не возьмешь дела в свои руки. Добрый Вечер, Спок.

— Уже вообще-то ночь, — ответил Спок. — Тридцать шесть минут по первого.

— Минуты — это уже не столь важно, — сказал Маккой, облокотившись на центральное сиденье. Он принес с собой распечатку с данными и лупу. — Джим, ты обратил внимание на это?

Кирк взял в руки распечатку и начал внимательно изучать ее. Это был список членов экипажа, которых видели в лазарете когда «Энтерпрайз» был на ремонте.

— Да. Ну и что?

— Цифры завышены в два раза, по сравнению с тем, что должно было иметь место в действительности. А возможно, и в три. Посмотри, пять человек отсутствовали из-за простуды…

— Это не их вина, что вы до сих пор не научились лечить банальную простуду, — ответил Кирк. Маккой хмуро посмотрел на него.

— Ты же прекрасно понимаешь, что диета, физические упражнения и здоровая иммунная система — все это в комплексе способно предупредить респираторные заболевания. А эти люди отправляются в отпуск, после которого все их закаливания идут прахом!

— Продолжай, о благожелатель! — отозвался Кирк. — Это может послужить основанием для некоторого сокращения отпусков.

— В самом деле, — произнес Спок. — Ведь еще на прошлой неделе ты читал нам лекцию о благотворном влиянии отпуска на преодоление последствий длительного стресса. — Он сделал короткую паузу, а потом добавил:

— У тех существ, которые, конечно же, способны испытывать стресс.

От этих слов Маккой только недовольно фыркнул, а затем обратился к Кирку:

— Числа существенно большие, чем должны быть на самом деле. Кирк вздохнул и направился к своей рубке.

— Да, вижу. Но мы не сможем обеспечить превосходное состояние здоровья всем членам экипажа, не так ли?

— Нет, можем! — воскликнул Маккой. В его голосе прозвучала твердая уверенность. — Это как раз является моей целью. На меньшее я не согласен.

— Но если это случится, вы же останетесь без работы.

— Джим, любой доктор и любая медсестра здесь и во всей нашей Галактике живут надеждой, что однажды все мы проснемся и обнаружим; каждый обитатель Вселенной стал совершенно здоровым обладателем сертификата, подписанного Богом, в котором сказано, что он умрет с миром и во сне. Тогда все мы, медики, сможем спокойно удалиться на пенсию и заняться рыбалкой.

— Ты же не любишь рыбалку! Помнится, ты как то обозвал это варварским занятием и, в конце концов, заставил меня выбросить назад в озеро десятифунтовую форель.

Маккой хмуро посмотрел на Кирка.

— Теперь ты знаешь, что я имел в виду, черт побери! Все мы, медики, хотели бы заняться чем-либо другим. Любым другим делом. К сожалению, маловероятно, что такое случится уже на этой неделе.

— Ты не прав, когда говоришь о любой другой работе, — сказал Кирк, чувствуя, что начинает волноваться.

— В любом случае, я не имел в виду его работу, — сказал доктор, взглянув на Спока.

— Что ты имеешь против моей работы?!

— Не вводи меня в соблазн, — ответил Маккой. — Твое кресло немного удобнее моего. Подозреваю, что оно было спроектировано самим Торквемадой. Слышали про такого? Однако, Джим, — произнес Маккой, обращаясь к Кирку, — с этими цифрами обязательно нужно разобраться на следующей встрече руководителей отделов, где решаются только чересчур важные вопросы, слишком важные. Начальству стоит проявлять побольше ответственности и помочь людям соблюдать нормальный рабочий график, в особенности, график смен; и обеспечить условия, при которых не будет чрезвычайных происшествий из-за безмозглого энтузиазма. Я один не могу решать сразу так много вопросов.

— Разве? — удивленно спросил Спок.

— Именно так, — ответил Маккой. — Доктора не могут одновременно находиться в нескольких местах.

Кирк усмехнулся.

— В любом случае, — продолжил доктор, — мы рассмотрим это более детально при встрече руководителей. Джим, в этом деле мне потребуется твоя поддержка.

— Считай, что она у тебя есть. Что-нибудь еще?

Маккой посмотрел на Кирка многозначительно.

— Мне бы хотелось переговорить с тобой завтра, — произнес он.

— Только со мной? Не со Споком?

— Спок чересчур логичен, — произнес Маккой с явным удовольствием, — и слишком озабочен самим собой. Кроме того, ему еще рано производить замену масла. Итак, в восемь утра, завтра, Джим. До встречи.

Доктор направился к выходу.

— Рад был встрече с тобой, — сказал Кирк ему в спину. — Я неплохо провел время, спасибо!

— Мм, — промычал Маккой, и двери за ним закрылись.

Кирк и Спок переглянулись.

— Он в превосходном расположении духа, — произнес капитан. — Вероятно, у доктора из головы еще не выветрился отпуск.

— Довольно часто бывает трудно понять, чем занята его голова, — ответил Спок. — Никогда не знаешь, чем он озабочен. Я подозреваю, что эта ошибочная линия его поведения связана с тем, что он медик, ибо все они склонны свои тревоги и заботы хранить глубоко в себе. Но я верю, что когда-нибудь, доктор ознакомит нас со своими тайнами.

Кирк кивнул. Он наблюдал за тем, как стремительно удалялись они от Земли и как Зулу выводил корабль из-под влияния планетной системы.

— Возможно, ты прав, — ответил он. — Итак, Чехов, ты хотел обсудить со мной коэффициенты взаимного превращения масс?

— Планета называется «1212», — произнес Чехов. — Из ассоциации «Мухи». Это четвертое звездное тело в этой группе — звезда Р8 с оранжевым спектром. Ни о каких спектрографических или исторических сведениях, а также об аномалиях не упоминается. Звезда впервые была занесена в каталоги Скальнате Плезо на Земле издания 1950 периода. Размер и классификационный номер с тех пор не претерпели существенных изменений. Координаты в Галактике, ближайшие звездные маяки — обозначены на ваших экранах.

Кирк откинулся в своем кресле председателя Главного Собрания, отметив, что список координат был бы явно вдвое длиннее, если бы выступал Спок. Очевидно Чехов воспользовался не всеми возможностями.

Спок сидел на другом краю стола и с рассеянным вниманием следил за экраном, как это обычно делает учитель, наблюдающий за действиями своего лучшего ученика.

— Планета, — продолжал мистер Чехов, — описана в первом обзоре границ Южной Галактики. Самые первые наблюдения, полученные из космоса, указывали на планету М-типа по классификации, что означает металлизированное ядро, кору с высоким содержанием кремния и значительными отложениями углерода. Атмосфера средней степени разреженности с содержанием кислорода не более двадцати процентов, благородных газов — по медицинскому рубрикатору федерации — в пределах, допустимых для существования жизни на основе углерода.

Он нажал контрольную кнопку на панели перед собой. На экранах появилось изображение планеты в зелено-голубых тонах, во многом напоминающее Землю. Это была фотография, снятая с расстояния около трехсот тысяч километров. Нежные белые облачка плыли по поверхности планеты. Континенты, разделяемые широкими полосками морей, представляли собой, главным образом, острова размером не более Австралии, о чем можно было судить по масштабу расстояний в углу экрана. На полюсах располагались едва заметные полоски льда или чего-то похожего на лед.

— Как вы можете наблюдать, — продолжал Чехов, — планета в настоящее время находится в межледниковом периоде: средняя температура около шестнадцати градусов по Цельсию. Погода не отличается какими-либо особенностями, разве что мягкостью климата. За период наблюдения в двадцать девять дней ветер ни разу не превысил силы в четыре балла, даже в областях полюсов.

— А какова средняя дневная температура в умеренных широтах? — спросил из-за стола Скотти.

Двадцать один градус Цельсия зимой, — сообщил Чехов, — и двадцать три — летом.

— Ага, очень похоже на Абердин, — заметил Скотти.

За столом несколько человек рассмеялись. — Все так, как и ожидалось, Скотти, — произнес Кирк. — Мистер Чехов, похоже, эта планета является неплохим местом для пикников.

— Возможно, сэр, так оно и было бы, если бы планета не оказалась заселена. На этом следует коротко остановиться. Посмотрите на следующий слайд. — Он поменял изображение на экране. Теперь там была схема, показывающая сравнительное расположение частей федерации. — Вы видите, что система находится на так называемом «спорном» пространстве, на которое не заявляли права ни Федерация, ни какая-либо другая группа. В этой «буферной» зоне не заявляли о своих правах ни Клингоны, ни ромуланцы, возможно, по экономическим причинам. В той части космоса довольно мало звезд, и данный участок находится как раз между Стреловидным и Персейским регионами Галактики, и поэтому системы с богатыми ресурсами, подлежащими разработке, такими, как астероидные пояса, встречаются нечасто и расположены далеко друг от друга. Кирк кивнул.

— Довольно долго добираться на пикник до этой планеты.

Чехов кивнул в ответ.

— В любом случае, кое-какие живущие там существа, вполне могут испортить пикник, — добавил он. Изображение на дисплее поменялось в очередной раз: появилась диаграмма с очертаниями трех фигур в сопоставлении с их размерами, Первая напоминала скомканный пакет, вторая — отдаленно походила не дерево; третья, представленная в виде неясных контуров, напоминала квадрат, немногим выше человеческого роста.

— Там обитает три вида живых существ, обладающих разумом, — доложил Чехов. За столом возникло некоторое оживление, и состоялся обмен взглядами даже между теми, кто невнимательно слушал доклад. — Все это крайне необычно, как вы уже успели понять. Итак, это единственная планета, когда-либо обнаруженная в пределах Федерации, на которой одновременно живут так много видов. Причем они не были занесены туда извне какими-то другими видами, например Создателями Заповедников. Команда, проводившая первое исследование планеты, подтверждает, что на ней обнаружены последствия настоящей эволюции: об этом свидетельствуют образцы, напоминающие по структуре ДНК, взятые ранее; оказалось, что вероятность такого рода изменений крайне высока. Одной из целей нашей миссии будет получение абсолютного подтверждения этой эволюции, что является вкладом исторического значения в дело исследования космоса. И без сомнения, ученые зададут нам массу вопросов, когда мы с этими данными возвратимся домой, — И мы должны будем отвечать достойно — добавил Маккой.

— Истина достойна того, чтобы к ней стремиться, — тихо заметил Спок. — А нашей задачей является выяснение этой самой истины.

— У трех видов обнаружено необычно большое число морфологических вариантов, — продолжал Чехов, не обращая внимания на негромкие разговоры за столом. Кирк улыбнулся своим мыслям.

— Первый вариант, с которым нам следует войти в контакт… — Изображение на мониторах поменялось снова. Теперь появился объект, удивительно похожий на пластиковый пакет, заполненный какой-то прозрачной жидкостью, поверхность которого отливала радужным светом, как трава, многие годы сжигаемая горячим солнцем.

Этот вид, — предположил Чехов, — определяет себя, как разновидность людей под названием «ОРНЫ», но одиночные экземпляры носят название «ОРНЕТ». Они относятся к одним из первых истинных тариоморфов, известных ученым Федерации; они даже в большей степени похожи на этот тип, чем такие его представители, как аларины и желеобразные амфибии с планеты Сириус В3. Их на планете около пяти миллионов, что считается у них нормальной плотностью заселения. Эти существа состоят из материи, по данным того же первого исследования, представляющей собой недифференцированную протоплазму: внешняя мембрана, как обычно, у них полупроницаемая, словно у простейших одноклеточных типа амебы. Однако их внешняя оболочка, или пелликула обладает высокой устойчивостью к ионизирующей радиации, и степень се проницаемости контролируется их сознанием. К тому же, эта оболочка удивительно пластична: орны, по-видимому, могут при желании изменять состав своих тел; и на определенные, ограниченные периоды времени они даже собственные тела используют как инструменты.

— Но ведь внешняя форма их тела при этом не меняется, не так ли? — спросил Скотти.

— Да, их внешний вид остается тем же, вне зависимости от состояния, которое они принимают, — пояснил Чехов. — По-видимому, они обладают способностью поглощать энергию прямо из окружающей среды, причем в любом виде. — Он усмехнулся. — Кто-то из молодых орнетов поглотил элементарные частицы — фазеры — от одного из членов исследовательской команды. Потом частицы вернулись назад в неизмененном виде, однако полностью лишенные заряда.

Скотти поднял удивленный взгляд.

— Исследовательская команда охарактеризовала орнов как общительных и дружелюбных существ, хотя и не совсем понятных, — продолжал Чехов. — Из-за чего не удалось их как следует понять? Быть может, возникли трудности с недостаточно откалиброванным универсальным транслейтором (языковым переводчиком)? Или же были сложности с представителями данных видов из-за их индивидуальных особенностей? Мы надеемся выяснить, какая из этих причин истинная.

— А что исследователям показалось особенно непонятным? — заинтересовался Маккой.

— Исследовательская команда отметила, что большинство проблем было связано с физическими факторами, — сказал Чехов. — форма и состояние тела и так далее. Предполагалось, что существа, способные изменять свое физическое состояние, — полиморфы — с трудом понимают, отчего существа иного вида не меняют свой состав, как это делают они сами.

— Что ж, это понятно, — ответил Маккой. — Вероятно, в этой ситуации самым инертным оказывается язык, а психологически нормальным является положение, при котором непрерывно меняется все, включая и языковые символы. Я полагаю, что нам удастся что-нибудь придумать, чтобы справиться с этой проблемой.

— А второй вид… — Изображение на дисплее поменялось снова. На этот раз Кирк увидел нечто, напоминавшее лесок, наблюдая за которым невозможно было избавиться от ощущения, что лес этот сам внимательно разглядывает тебя. — Это лахит.

— Один лахит или много? — удивленно спросила Ухура.

— Одно существо, — ответил Чехов. — У лахитов есть определенное сходство с дендроидами, вроде лузитаниев, но на этом их сходство заканчивается. Лузы — самостоятельные одиночные существа, а лахиты живут коллективной жизнью, как пчелы в улье, причем, в большей степени, чем кто бы то ни было. По питанию они скорее напоминают растения и медленно продвигаются по поверхности планеты большими колониями. Некоторые из них по своей воле решили заселить парки в городах орнов. Во многих случаях орны, по-моему, создали эти парковые зоны специально для лахитов, которых на планете всего около двадцати миллионов. Такая их численность оценивается как снижение нормы, что, очевидно, обусловлено какими-то бедствиями в недавнем прошлом: какими именно — исследователи так и не смогли выяснить. Каждый лахит связан со своими собственными подгруппами, а вверх по иерархии — с ближайшей супергруппой. Для связи используются дендриты — система отростков, обычно располагающихся в почве; сигналы по ней движутся с высокой скоростью, примерно так же, как это происходит в спорообразутощих трубочках грибов — брахиофитов, иногда формирующих конструкцию под названием «ведьмин круг». Сеть отростков функционирует подобно нервной системе, хотя исследователи отметили относительно медленное проведение импульсов по таким сетям. Если лахиту задать вопрос, то получить ответ можно через несколько дней.

— Я разговариваю с деревьями, — тихонько запела Ухура. — Но они меня не слушают…

За столом все засмеялись.

— Вот, пожалуй, и все, что было в отчете первой исследовательской группы, — сказал Чехов. — Очень немногие из лахитов осознают сами себя. Еще меньше известно о контактах с ними. Но орны, по видимому, считают, что лахиты более важны для планеты, чем они сами, Это еще одна загадка, которую нам предстоит разгадать. — Изображение на дисплее поменялось в очередной раз. — И, наконец, третий вид, — произнес Чехов, Кирк прищурился. Это изображение было наиболее смутным и нечетким из всех: крупный, продолговатый, бледно окрашенный объект просматривался словно сквозь туман.

— Похоже, в день съемки погода была не очень хорошей, мистер Чехов? — спросил он, — Нет, капитан. Погода была отличной, и съемка велась днем. Это — «эт».

— Что, что? — спросила Ухура.

— Именно так представители этого вида называют сами себя, — сказал Чехов. — К такому выводу, по крайней мере, пришел лингвист исследовательской группы. Правописание их названия изложено в полном отчете. Возможно вам удастся разобраться в этом лучше, чем мне. В любом случае, эт — это третий вид, обитающий на планете. Их численность неизвестна. А вот изображение одного из представителей данного вида — изображение самого лучшего качества, какое только удалось получить.

— Это какое-то газообразное существо? — спросил Скотти.

— Нет, сэр. Просто создается впечатление, что иногда его просто нет на месте, на котором оно только что было. Их физический облик избирательно изменчив. В отчете отмечено, что члены сообщества от, с которыми приходилось вступать в диалог, обычно то частично «растворяются» в пространстве, то появляются рядом с вами снова, без всякого предупреждения и вне зависимости от темы разговора. Их фото и видеоизображения получаются очень плохо, несмотря на кажущуюся собеседнику четкость очертаний этого существа, — в голосе Чехова прозвучали нотки смущения, казалось, он сам был обескуражен тем, что вынужден был сообщить. — Исследовательская команда отметила, что существа от приняли их очень учтиво и изъявили желание вести с ними длительные беседы на разнообразные темы. Они оказались намного разговорчивее первых двух видов. Однако результаты их бесед были несколько проблематичными.., как следует из расшифровок исследовательского отчета — эт не очень доверяли им.

Участники собрания обменялись изумленными взглядами.

— Не доверяли им? — повторил Маккой. — Так, словно они не поверили Санта Клаусу? Звучит абсурдно.

Чехов пожал плечами, — Расшифровки подтвердили эти данные несколько раз, — сообщил он. — Один из исследователей спросил одного из эт, не сомневается ли тот в сведениях, которые получает через свои органы чувств. Ответ существа, насколько правильно его перевел транслейтор, свидетельствовал о недоверии к собственным органам чувств.

Маккой откинулся в своем кресле, сложив руки на груди. На его лице возникло выражение глубокой заинтересованности услышанным.

«Ага, — подумал Кирк с удовлетворением. — Это затронуло его за живое». Ничто не могло так привлечь внимание Маккоя, как эти странные психологические штучки.

— Больше информации об эт получить не удалось, — сказал Чехов. — Повторюсь: исследовательская группа оценила их как общительных и многословных, но одновременно отметила значительные затруднения в понимании полученной от них информации. Сделан вывод, что, возможно, понадобится более совершенный или сложный алгоритм перевода. Ухура кивнула и начала делать пометки в своем блокноте.

— На этом я заканчиваю свое сообщение, капитан, — произнес Чехов.

— Благодарю, мистер Чехов. — Кирк оглядел собравшихся за столом.

— Эта миссия предоставит нам кое-какую интересную работу, — сказал он. — Мы находимся в стороне от конфликтов, характерных для более заселенных участков Галактики, поэтому у нас будет достаточно времени, чтобы сконцентрироваться на нашей работе. Приказы Звездного Флота, полученные мной, гласят, что мы можем оставаться в этой зоне столько, сколько нам потребуется для более тщательного изучения интересующих нас объектов.

Все, сидевшие за столом, затаив дыхание посмотрели на него. В последнее время «Энтерпрайзу» не везло на интересные экспедиции и приходилось выполнять задачи по спасению чьей-нибудь особо ценной шкуры где-то посреди Млечного Пути. Все уже привыкли, но вряд ли это кому-то нравилось.

— И все же, — произнес Кирк. — Я думаю, что на этот раз мы получим разрешение. Моим распоряжением эта миссия будет поручена «Энтерпрайзу», поскольку именно у персонала этого корабля наибольший опыт исследовательской деятельности. Половину нашего задания составят чисто научные исследования. Научная общественность Федерации остро нуждается в информации по эволюции мира; по возможно большему числу имеющихся видов как обладающих, так и не обладающих разумом; по гипотезам и теориям эволюции мира и других заселенных планет, известных на данный момент. И то, что мы обнаружим, и то, что смогут нам сообщить о себе данные виды, — все это может существенно обогатить биологические науки. В связи с этим все научные службы корабля должны увеличить свой штат до максимально возможного.

Маккой задвигался в своем кресле.

— Я хотел бы напомнить всем присутствующим, чтобы вы не перегружали заданиями вверенные вам службы, — сказал Кирк. — Утомленные исследователи не в состоянии видеть факты, находящиеся у них под носом, и это может иметь решающее значение. Я собираюсь проверять все научные планы лабораторий и расписание работы групп ежедневно с первого дня прибытия к месту назначения. По всем возникающим вопросам вы можете проконсультироваться у доктора Маккоя. Все согласно закивали.

— Другая половина времени, отведенного нашей миссии, будет посвящена дипломатии. Или, по крайней мере, мы на это надеемся. Первое исследование ставило целью ознакомиться с обитателями планеты, однако нам не удалось получить сколько-нибудь надежной информации о том, как управляется эта планета, как живые существа взаимодействуют друг с другом, и так далее. Нам необходимо выяснить все об их культуре, правительстве, если таковое имеется, и установить нормальные контакты между всеми тремя видами и федерацией, от се имени. Мы должны выяснить: хотят ли они союза с нами; все виды или только некоторые из них; и какой именно союз их интересует. Необходимо определить, как они отнесутся вообще к такого рода предложениям. В своих приказах я сделал особый упор, — строго заметил Кирк, — на точность и четкость выяснения всего этого. Имея в виду политические последствия такого рода эволюции — какими бы они ни были — представители нашей дипломатии наверняка хотели бы видеть эту планету в союзниках, а не в противоположном лагере: они будут оказывать на нас определенное давление в этом направлении. — Он сделал паузу, чтобы обдумать свои последние слова.

— Тем не менее, я буду тщательно следить за работой всех служб, чтобы это второе научное исследование было проведено с максимальной добросовестностью. Особое значение для нас имеет то, чтобы этим существам были предложены хорошо обоснованные варианты на выбор и была обеспечена свобода такого выбора. Надеюсь, что все подразделения будут действовать согласованно в этом направлении. Многозначительно помолчав, Кирк продолжил. — Одной из основных научных целей будет правильная калибровка транслейтора для задач, решаемых на этой планете. Очевидно, участники первого исследования имели возможность провести лишь грубую и предварительную его настройку, так как у них мало было времени на это. От качества работы транслейтора будет зависеть очень многое, ибо при плохой его работе придется пользоваться данными, похожими на сплетни. А на более поздних стадиях исследования, в особенности при решении дипломатических задач, все будет зависеть от правильности и полноты перевода речи всех трех видов существ: у нас должна быть корректная информация для правильного выбора, — он посмотрел на Ухуру и Спока. — Надеюсь, что все научные подразделения будут прислушиваться к мнению отдела лингвистики, бережно относясь к компьютерному времени и другим необходимым вещам. Я обращаю на это внимание всех присутствующих.

— Ясно, — ответили сразу несколько голосов.

— Если нам повезет, — произнес Кирк, расслабившись, — по крайней мере два из трех обитающих там видов выберут союз с нами в той или иной форме, и разрешат продолжить переговоры в этом ключе. А какой-нибудь другой корабль завершит дело, начатое нами. Но пока на это рассчитывать не приходится, и явная уникальность данной планеты требует, чтобы мы отнеслись к поставленной задаче как к возможности, которая предоставлена нам в первый и последний раз. По благосклонному распоряжению Звездного Флота нам разрешено использовать восемьдесят терабайт дополнительной памяти в сети библиотечных компьютеров. Хотелось бы вернуться домой с таким объемом информации, чтобы заполнить всю эту память, уважаемые леди и джентльмены. Я советую вам подумать над этим. Надеюсь, что даже при самом неблагоприятном стечении обстоятельств, нам удастся набрать достаточно предварительных данных, чтобы оправдать эту экспедицию.., и узнать еще кое-что о Вселенной, доселе никому неизвестное. И что касается программы максимум, если один или более видов вступят с нами в союз, то после подписания соглашения между Федерацией и обитателями этой планеты, остаток миссии можно будет посвятить банкетам с поглощением цыплят табака или чего-нибудь другого, что там используют вместо цыплят.

Раздался общий смех.

— Есть вопросы? — спросил Кирк.

— Как быстро мы сможем добраться туда? — спросила Ухура.

— За три дня. Я не ошибся, Скотти?

— Максимально — за шесть. Если вы не пожелаете растянуть это удовольствие.

— Зачем же? Это может понравиться лишь подразделениям контроля времени. Пусть будет три дня. Еще вопросы?

Вопросов больше не было.

— Вот и все, леди и джентльмены, — заключил Кирк. — Объявляю о закрытии собрания. В девять часов будет неофициальный прием для желающих. Все поднялись с мост, кроме Маккоя. Кирк тоже остался сидеть в своем кресле, ожидая, когда помещение освободится и за ушедшими герметично закроются двери.

— Какие-либо проблемы, Маккой? — спросил он. — Поддержка получилась неплохой?

— Более, чем неплохой, — доктор вытянулся в кресле. — Спасибо, Джим.

— Что-нибудь еще? Маккой улыбнулся.

— Они поручили тебе самое сложное дело, какое только смогли отыскать, не так ли? Кирк пожал плечами.

— Не в правилах Звездного Флота поручать легко выполнимые задания, если им уже известно, что ты в состоянии справиться с чем-то потруднее, — ответил он.

— Могу поспорить, что знаю, в какой форме были отданы эти приказы, — сказал Маккой. — «Ты единственный командир с достаточным дипломатическим и научно-исследовательским опытом для выполнения этой задачи. А ее решение чрезвычайно важно для всей Галактики.» И еще: «Федерацию ждут серьезные последствия, если кто-то другой распространит свое влияние на эту часть космоса…»

Уже не в первый раз Крик задался вопросом: удалось ли ему сохранить секретность паролей, открывающих доступ к его личному компьютерному терминалу; хотелось думать, что удалось.

— Послушай, Маккой, ведь они же не…

— Не «нет», а «да».

— Не пойму, о чем речь?! — сказал Крик. Привычка доктора изъясняться загадочно всегда раздражала его.

— Я хотел сказать, что в сложных ситуациях не обязательно полагаются только на тебя, — сказал Маккой.

Кирк подумал: «Он всегда сердится, когда не знает, что у меня на уме, черт побери!»

— Джим, хочешь дам тебе совет? — спросил доктор.

— Бесплатно? Или позднее выставишь мне счет? — Маккой фыркнул.

— Джим, послушай, что я скажу. Расслабься и постарайся получить удовольствие.

Меньше всего Кирк ожидал такого совета.

— В самом деле? — вяло удивился он.

— Да. Потому что в течение достаточно длительного временного периода, если я правильно понял истинные задачи этой миссии, тебе не потребуется принимать каких-либо решений; у тебя просто не будет достаточных оснований для принятия решений. Откинься в кресле и позволь своим людям спокойно работать. — В глазах Маккоя блеснул недобрый огонек. — В этой экспедиции на нас ляжет самая грязная работа, так что, приготовься.

Кирк усмехнулся.

— Ты всегда указываешь мне, как поступать… А на этот раз ты сообщаешь, что я должен ничего не предпринимать, не так ли?

— Вероятно, у меня больше не будет другой такой возможности, — ответил Маккой. — Настоящими трудностями этой миссии окажутся проблемы психологии и ксенопсихики, как мне представляется. В работе с обитателями планеты «1212», а также с нашими собственными людьми из команды, которые будут взаимодействовать с этими обитателями. Громадная разница в культурных уровнях повлияет и на тех и на других и в первое время встанет перед всеми огромной проблемой.

— Я думал, что ты хирург, и тебя эти проблемы но касаются, — сказал Кирк, чувствуя неловкость.

Доктор иронически посмотрел на него.

— Возможно, через пару недель мне придется пожалеть, что я не обычный хирург, — ответил он. — Черт побери, с каких это пор корабельный врач занимается только одной проблемой? Если все будут заняты своими делами, я смогу заняться окраской микропрепаратов для микроскопа. Во всяком случае, так было до сих пор.

— Надеюсь, что на этот раз так но получится, — сказал Кирк. — Ты работаешь чересчур напряженно. Мне следует освободить тебя от дежурств.

— Это всего лишь благие порывы, — усмехнувшись, произнес доктор и встал. — Ты попозже спустишься в регистрационную комнату?

— Если будет время. — Кирк тоже встал. — Слишком много бумажной работы Маккой обернулся в его сторону.

— А как же насчет корабля, освобожденного от всей административной шелухи, что был обещан нам ужо десять лет назад? — спросил он. — Корабль, укомплектованный секретарями с телепатическими способностями, которые отгадывали бы наши рабочие мысли без лишних вопросов и занимались бы их реализацией.

— В конце концов, когда-нибудь он будет укомплектован, — ответил Кирк, — и запустят его на орбиту Земли под названием — Управление Звездным Флотом.

Смеясь, они вместе вышли из кабинета.

Глава 2

— Я не могу этому поверить, — сказал Маккой, сначала очень тихо, а затем громче — для персонала:

— Я не верю этому! Лия!

— Мм, — отозвалась Лия из соседней комнаты лазарета. В ее голосе не прозвучало особенного энтузиазма. Это впрочем можно было понять, так как на подобные возгласы ей приходилось реагировать вот уже в течение двух дней.

— Что ты собираешься делать с этим дурацким сообщением от Био?

— Пока ничего, — после этих слов была выдержана пауза, как будто для выбора одного из возможных вариантов ответа. — Пусть этим занимается кто-нибудь еще. Я же работаю над проблемой Ухуры.

Маккой спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул.

— Может быть, вы поможете мне разыскать лейтенанта Керазус или кого-нибудь еще из лингвистического отдела для решения проблемы?

— Это станет возможным не раньше, чем их отдел представит нам алгоритм нового транслейтора для его психологической оценки.

— Черт побери! — воскликнул Маккой и снова сел за свой рабочий стол, Но чего-либо полезного ему сделать так и не удалось, поскольку его внимание сразу же отвлеклось на коробки с лентами, листки с записями, кассеты, дискеты — на все, чем был завален его, обычно очень аккуратный, стол.

Вздохнув, доктор откинулся в кресле.

Подготовительная работа экспедиции была распределена между отделами по всему кораблю, но так или иначе, все это снова собралось у него на столе в ожидании подписания или дальнейшей корректировки. Здесь были каталоги микроорганизмов, обзоры по антибиотикам и антигенам: эти, конечно, от медицинского департамента. Однако тратить уйму времени на рассматривание изображения микробов в попытках догадаться, какие из них будут биологически активными, не доставляло особого удовольствия. Подумать только, что если пропустить какой-нибудь невзрачный с виду микроб из-за собственных ошибочных расчетов или просто из-за неважного самочувствия, то в результате этого человечество лишится принципиально нового средства борьбы с раковыми опухолями. «Или с простудой», — состроив кислую мину, подумал доктор. Обнаружит он что-то полезное или нет, но его людям предстояло немало побегать по планете, собирая образцы почв, а лабораторной службе — потрудиться, выделяя микроорганизмы из этой грязи. Маккой знал, что им придется вновь открыть пенициллин, по крайней мере три сотни раз.

Затем предстояло оценить обзор флоры и фауны. Со стороны можно было подумать, что отдел биологии решает чисто научные задачи. Но это совсем но так: вся флора на планете «1212», от простейших до более сложных се представителей, отличается, если можно так сказать, повышенной активностью. Шагающие деревья!.. Бог ты мой, что хорошего может быть в этом?! Однако, без сомнения, такие растения уже относятся к сфере ксенобиологии, а значит к ксеномедицине.

— Согласен, я — хирург, — подумал Маккой. — Но тогда получается, что я хирург — специалист по деревьям?

А потом предстоит языковая работа. Никакая программа-транслейтор по сможет функционировать без определенных знаний по психологии соответствующего вида. А в первом отчете были лишь отрывочные сведения о том, что волнует этих существ, о чем они предпочитают думать и как они это делают. Но кто отбирал ту первую исследовательскую группу? Какой-нибудь гражданский функционер без определенных знаний по психологии, с образом мыслей нью-йоркского бродяги: все конкретно и никаких отвлечений в сторону. Их интервью по смыслу не глубже, чем пруд-лягушатник в августе! Никаких попыток анализа и тому подобного. «Как вы передвигаетесь? Что вам служит пищей?» Черт побери, любое разумное существо живо не хлебом единым, разве не так?

Но это было только началом. Исследование атмосферы, таксономия, причины местных заболеваний… Удалось бы разговориться до такой степени с этими видами, чтобы выяснить, чем они болеют! Конечно, при условии, что будет известно, как сними говорить и что они сами захотят общаться с пришельцами…

Маккой озабоченно почесал затылок.

— Сестра, — произнес он тихо, не для публики, — у меня раскалывается голова.

— Мне нужно выйти — с порога сообщила Лия. В руках она держала множество кассет. Стройная, небольшого роста, с вьющимися волосами, се обычно бодрое лицо, на этот раз выглядело усталым.

— Я поручаю вам свою голову, — произнес доктор. — Полагаю, что мне потребуется пересечение лобной доли мозга.

— У нас есть специальная методика, — сказала Лия. — Префронтальное иссечение и удаление десяти процентов сосудов.

— Помолчите-ка вы лучше, — выпрямился Маккой. — Какая наглость для медсестры, однако! Похоже, что скоро вам вздумается, будто здесь всем заправляете вы! Лия улыбнулась.

— Вы спрашивали отчет о состоянии здоровья экипажа, — сказала она. — Это задание выполнено. Хотите взглянуть?

— Разве в том есть необходимость? Есть ли в нем что-нибудь, мне еще неизвестное? Или что-нибудь интересное?

— Ничего там нет.

— Тогда подписывайте эту бумагу и несете ее капитану. Пусть он почитает, что успела подцепить команда за время отпуска, — он фыркнул. — Плоскостопие! Теперь такие вещи увидишь разве что в музее.

Лия покорно вздохнула.

— Есть кое-какие проблемы. Нам понадобится кто-либо, изучивший технику интервью с существами этой планеты во время первой экспедиции. Алгоритмы работы настоящего транслейтора неустойчивы и в условиях дефицита глаголов и при неполном заполнении таблиц причинно-следственных связей. Если эти существа верят в наличие таких связей, то у меня зародились некоторые сомнения, особенно в отношении вида эт. Перед тем, как произнести гласную в последнем слово, она издала странный звук, что-то вроде щелчка, Маккой заинтересовался:

— Это так произносится название данного вида? — Не спрашивайте меня, — ответила Лия. — Именно так произносило его большинство участников первой экспедиции. Но вряд ли это гарантирует безошибочность. Мне бы хотелось услышать, как его произносят сами эти создания. — Выдержав паузу она добавила:

— Если здесь нет каких-либо звуковых искажений. Некоторые из аудиозаписей показались мне странными. Похоже на помехи статического электричества. Маккой кивнул и вздохнул.

— Я послушаю их позднее… А сейчас я занят. Что-нибудь еще важное?

— Лейтенант Сильвер находится на стационарном обследовании, — сообщила она. Доктор удивленно поднял брови.

— Его кость в порядке?

— Она срослась, — ответила Лия. — Пока нет признаков мстастазирования или отека.

— Продолжайте наблюдение. У него уже были неприятности с костным мозгом.

— Хотите, чтобы я провела ему комплексное гистологическое исследование? Маккой кивнул.

— Да. Наблюдайте, — сказал он. — Позвольте мне вернуться к этому позднее. Боюсь, что через несколько минут мне понадобится подготовленное предложение по таксономии.

Лия отправилась по своим делам. Маккой вздохнул и снова вернулся к своему терминалу с данными.

— Повторный пуск, — скомандовал он. Покажите предшествующий листинг.

На экране снова появился длинный список греческих и латинских названий, и одновременно громко прозвенел звонок.

— Черт побери! — выругался доктор и нажал кнопку связи, — Маккой!

— Это Спок, доктор…

— Конечно, кто же еще, — отозвался Маккой с «преувеличенной» вежливостью. — Я еще не закончил: результат будет примерно через час.

Наступило неловкое молчание его собеседника.

— Доктор, — обратился Спок, — меня сейчас не интересует листинг таксонометрических параметров, — Это меняет дело.

— Меня волнует, как вы оцениваете данные первого отчета, касающиеся грибков, по результатам предварительных микробиологических исследований.

— Спок, мой мальчик, — отозвался Маккой, — между нами: я не думаю, что авторы первого отчета действительно были в состоянии распознать какую-нибудь поганку, если бы таковая свалилась на них и после чего они бы обзавелись бородавками. Здесь есть одна особенность. — Какое-то время он рылся в кассетах на столе, затем прекратил это занятие. — Вне зависимости от личности исследователя, по крайней мере один вид грибков почти всегда описывается как четыре различных вида. Это происходит из за ошибок, связанных с множеством спорообразующих форм у одного и того же вида. Только Богу известно, сколько раз повторена ошибка такого рода в предварительных каталогах, да и в других, тоже. А так как решение проблемы дивергенции-эволюции в значительной степени связано с определением различий между мутирующими и алломорфными формами именно на этой планете, то, я думаю, что нам следует переоценить все, что изложено в первом предварительном обзоре. А этот отчет лучше использовать в качестве материала для компостной кучи.

Вновь на мгновение установилась тишина. Маккой собрался с мыслями.

— Доктор, мы с вами согласны, — произнес Спок. — Если я вас правильно понял, вы полагаете, что наш департамент в какой-то мере перегружен? Маккой вздохнул.

— Спок, вы вполне правильно меня понимаете. Если не сказать большего.

— Оценивая список сотрудников отдельных подразделений, — сказал Спок, — вероятно следует перевести часть персонала научного отдела в медицинский после того, как мы прилетим на эту планету и у нас появится время. Возможно, это будет на второй третий день после прибытия туда.

«Сейчас я нуждаюсь в сотрудниках, — подумал Маккой, — Но они нужны и научному отделу. Те планы по изучению и классификации, которые они готовят, составят основу для их работы в течение нескольких последующих недель…» Вслух он произнес:

— Это было бы неплохим решением, Спок. Даже, можно сказать, хорошим решением. Снова возникла долгая пауза.

— Ради Бога, замолчи и отправляйся подсчитывать электроны или что-нибудь в этом роде, — прервал его Маккой. При этом он, однако, улыбнулся. — Это будет но хорошо, а просто отлично. Что-нибудь еще?

— Нет. Спок заканчивает связь.

Маккой вздохнул, встряхнул головой и, отыскав этот «оскорбительный» отчет, сбросил кассету со стола в мусорную корзину, изготовленную в античном стиле, которую прислала ему дочь. Он некоторое время, замерев, смотрел туда, куда отправился отчет.

— Доктор, — раздался голос Лии из соседней комнаты, не хотите ли взглянуть на историю болезни?

«Вообще-то не хочу», — подумал он, но вслух произнес:

— Уже иду! — и отправился проверять результаты исследования костного мозга.

* * *

Планета на самом деле выглядела даже симпатичнее, чем на экране мониторов, Ее крошечный, еще очень далекий диск светился, словно вечерняя звезда в латунном отблеске лучей.

Кирк сидел и спокойно наблюдал, как Зулу умело управлял кораблем. Он проскользнул мимо нескольких внутренних планет системы, сочетание которых было благоприятным. Проход именно этим путем был абсолютно необязательным, но Кирк был восхищен профессионализмом Зулу; его заинтересовало, действовал ли тот, руководствуясь научно обоснованными возможностями, или просто захотел вновь увидеть такие красоты… А Спок уже сейчас, несмотря ни на что, проводил спектральные исследования каждого из внутренних миров, мимо которых они проходили.

«Зная Зулу, — подумал Кирк, — можно сделать вывод, что он действовал по двум соображениям сразу», Две из трех внутренних планет оказались скалистыми и лишенными растительности; на третьей была атмосфера, но всего лишь подобная той, что и на Венере, — полная газов, обладающих редуцирующими свойствами, да еще при высоком давлении.

Спок, проходя, выпустил радарный буй в атмосферу, напоминавшую кисель из азотной кислоты, и сразу же обратил свое внимание на четвертую планету — объект их интересов.

— Мушиная какашка! — произнес Зулу, с трудом сдерживая смех.

— Простите мистер Зулу? — удивился Кирк. Зулу громко рассмеялся.

— Это прозвище планеты, капитан, — ответил он. — Оно довольно популярно в научной среде из за ее малых размеров. Кирк тоже хохотнул.

«Муха» или «мушка» — такое латинское название было у этого созвездия. Впервые так назвал его наблюдатель с Земли — старый астроном Байтер. Традиция применения латинских названий перешла и на Южное полушарие, но когда закончились названия обычных животных и насекомых, в ход пошли более смешные обозначения.

— Вот, к примеру, сейчас мы находимся в той части космоса, название которой переводится, как что-то вроде «Воздушного Насоса», — заметил Кирк.

— В самом деле, — произнес Зулу. — Мы находимся на высоте межпланетной синхронизации, капитан. Оставаться здесь или перейти на стандартную орбиту?

— А как мистер Спок? — спросил Кирк. — Что-нибудь вам нужно на орбите?

— Нет, сэр.

— Тогда на стандартную, мистер Зулу.

— Вас понял.

Они подошли к планете совсем близко и начали обходить ее кругом. Моря оказались более насыщенного голубого цвета, чем это виделось им на экранах мониторов. Облака на большой высоте светились золотистым светом и больше походили не на облака, а на пенящиеся сливки в миксере. Континенты, проплывающие внизу, выглядели зелеными.

— В атмосфере, должно быть, много азота? — спросил Кирк. — Или углекислот?

Спок тряхнул головой.

— Не больше, чем обычно. Это чисто оптический эффект, связанный с явлениями дифракции. Можно предположить, что формы хлорофилла или аналогичного ему пигмента окрашены более интенсивно, чем обычно бывает на планетах М-типа. Вероятно, это связано с клеточными или химическими особенностями, которые способны поразить наше воображение, если у нас будет возможность разобраться в этом.

Чехов, сидящий в командирской рубке рядом с Зулу, занимался у монитора предварительным картографированием планеты.

— Никаких признаков городов, — удивленно сообщил он. — Никакого выброса от источников энергии, за исключением геотермальной природы…

— У них, должно быть, относительно небольшие города, — произнес Кирк, — согласно первому отчету. Калибровка форм обитающей там жизни была не более чем пробной. Припоминаю вывод, сделанный там, что градуировка, пригодная для того времени, может оказаться непригодной для другого.

— Это верно, — согласился Спок. — Возможно, были проблемы с инструментальными доказательствами: с этим стоит еще разобраться. Наше оборудование функционирует нормально.

— Да, конечно. Именно так, — согласился Кирк. А там внизу, континенты сменялись морями невероятно голубого цвета. Затем все пропадало, когда они пролетали ночной стороной планеты. Наверху зеленоватым серебром отливал небольшой спутник — его свет падал на большие облака планеты, ночная сторона которой освещалась только этим странным источником.

Кирк, усмехнулся сам себе: новый день — новые миры. Но привычное волнение возникало снова и снова, оно переживалось как совершенно новое чувство. И так, благодаря Богу, пока было всегда.

— Хорошо, мистер Зулу, — произнес он, — Пусть пока корабль займет орбиту, удобную для составления карты, чтобы мистер Чехов и мистер Спок оказались довольными результатами своей работы, Затем перейдем на экваториальную орбиту. Мистер Спок, — обратился он, — вы уже отобрали состав первой команды для высадки?

— Да, капитан, — ответил Спок и, оставив центральное кресло управления, передал командиру лист бумаги.

Кирк внимательно просмотрел список.

— Хм. Керазус от лингвистического отдела — это неплохо. Моррисон и Фахи — от научного департамента и Чехов — от службы обороны. — Он кивнул Споку. — Ну, что ж, хорошо. Выберете одну из зон проживания орнов, обозначенных в первом обзоре. Они, по-видимому, из трех видов в настоящее время наиболее доступны для контакта. И пусть команда высадки отправится и познакомится с ними.

— Подходящее местожительство уже выбрано, — сказал Спок, — Я встречусь с группой высадки в транспортной комнате. Кирк кивнул и попрощался со Споком.

— Мы будем вести наблюдение, — сказал он. — Желаю удачи.

Спок сдержанно кивнул в ответ и, сохраняя серьезное выражение лица, вышел. Кирк потер ладони о свои брюки.

В последние дни руководство Звездного флота вполне определенно высказалось о невозможности для капитанов спускаться на поверхность планет вместо с первыми группами высадки, даже если предварительно уже было проведено изучение местности. Распоряжения на этот счет были точными: роль капитана в миссии прежде всего состояла в анализе и синтезе получаемых данных. Он должен наблюдать за событиями и быть в курсе всего, чтобы иметь возможность вовремя отреагировать и разобраться в любой ситуации. Кроме того, от него требовались и дипломатические способности: ни у кого на корабле, за исключением капитана, не было полномочий на разработку соглашений и союзов с местными видами. Он должен выжидать до тех пор, пока не станет ясно, что его выход будет безопасен. Только тогда наступала очередь капитанской дипломатии.

Кирк улыбнулся или так, по крайней мере, показалась членам экипажа, находившимся поблизости. Всегда сохраняется возможность зрительного самообмана.

Двери, выходящие на капитанский мостик, со свистом раскрылись.

— Довольно приятное местечко, — произнес Маккой за спиной Кирка.

Он взглянул на доктора, слегка удивившись.

— Я думал, что вы собираетесь спуститься вниз вместе с командой высадки, — произнес он. — Я полагал, вы не захотите, чтобы Спок все перепутал. Маккой хохотнул.

— Не совсем так, — ответил он, протирая кулаками глаза. — У меня накопилось много работы. Я спущусь на планету через день-другой. Кирк нахмурился.

— Сколько часов вы спали прошлой ночью? Маккой сделал большие глаза.

— Не надо говорить со мной таким тоном, Джим. Думаю, что все равно я спал больше, чем ты сам. Кирк кивнул, виновато улыбнувшись.

— Может быть, ты и прав, — сказал он. Для него всегда составляло проблему — конечно, не столь серьезную, то, что из-за волнения от предстоящей возможности увидеть новый мир, в ночь перед высадкой он ложился спать позже обычного. — И все же… Ты слишком много работаешь, доктор, — произнес он озабоченно.

— Это еще не много, ответил Маккой. — Через пару дней, я думаю, твои слова будут близки к истине. И тогда у тебя даже появится право кричать на Меня, а я наверняка стану завидовать твоей непыльной работе на корабле.

Кирк чуть не подавился от смеха: «Непыльной!…»

Маккой тоже рассмеялся в ответ.

— Ну, конечно, все относительно, я так думаю!

— На связи транспортная служба. Говорит лейтенант Реннер. Группа высадки готова, капитан.

— Спускайтесь вниз, лейтенант, — сказал Кирк. На дисплее появился мостик. Потом изображения начали передаваться с помощью трикодера лейтенанта Моррисона: это устройство делало возможным физический перенос членов команды высадки прямо на поверхность планеты. Лейтенант Реннер сидел за консолью транспортера, осуществляя последние приготовления. Затем он сразу повернул вверх все рычаги. Комната опустела, но при этом заполнилась ярким светом, который, однако, постепенно стал гаснуть, пока не пропал совсем.

На экране монитора возникло изображение, напоминавшее просеку в лесу. Желтоватый солнечный свет пробивался сквозь густые ветви и освещал потоками лучей поверхность планеты, которая была пестрой: полосы, напоминавшие груды перегнивших листьев, перемежались с чем-то настолько зеленым, что такого насыщенного цвета Кирку никогда не доводилось видеть. Деревья были столь же невероятно зелеными, вплоть до их стволов, которые были довольно гладкими и чем-то напоминали березу. Один за другим члены группы высадки стали появляться на экране дисплея; они оглядывались вокруг.

Спок включил свой трикодер и начал привычное для него сканирование. Другие члены экипажа стали исследовать местность, осторожно прикасаясь то к ветке, то к какому-нибудь растению.

В лесу было очень тихо, если не считать какие-то негромкие скребущие звуки, доносившиеся издалека, возможно, издаваемые насекомыми. Но Кирк сразу же отверг это предположение: на новой планете ничего не следует предсказывать без достаточных на то оснований, иначе эти предположения могут привести к неприятностям.

— Снимаем показания, — Спок обратился к Чехову и Ксразус, у которых тоже были включены трикодеры, — Обнаружены признаки жизни, сэр, — отозвался Чехов. — Однако, движение незначительное, Спок изучал свой трикодер.

— Мисс Керазус, — обратился он. Высокая молодая женщина сдержанно кивнула.

— У меня тоже. Признаки смешанной жизни — растительной и животной. Но не вполне определенные.

— Согласен. Давайте продвигаться в сторону вон того ориентира. Похоже, там что-то вроде дороги или тропы.

— Напоминает оленью тропу, — обратился Моррисон к тем, кто наблюдал за происходящим у дисплеев на мостике. — Случайно сломанные ветки, примерно на уровне пояса. Довольно активное движение, я бы так выразился. Они шли лесом.

Кирк, откинувшись в кресле, наблюдал, как золотисто-зеленое освещение сменилось ярко-желтым.

Группа высадки вышла на поляну и на минуту остановилась, оглядываясь вокруг.

«Что это?» — подумал Кирк.

В центре поляны находился объект, похожий на большой аморфный кристалл, размером с железнодорожный вагон.

Кристалл задвигался, и в конце концов, распался примерно на пятьдесят частей, которые начали прыгать и катиться по направлению к группе высадки, передвигаясь как-то особенно, словно льющаяся жидкость. Такое движение Кирк видел когда-то давно.

У мониторов на мостике раздались вздохи и возгласы удивления, но Кирк не обращал на них внимания. Его интересовал вопрос: с помощью какой мускулатуры могли перемещаться эти существа, ведь, как предполагалось, они состоят лишь из протоплазмы. Но очевидно они не испытывали никаких проблем с передвижением, хотя эта форма перемещения походила на то, как раздутый пластиковый пакет словно медуза плыл, но не по воде, а по земле, иногда переворачиваясь через голову, чтобы придать себе дополнительное ускорение.

— Никаких фазеров, — спокойно произнес Спок, обращаясь к группе высадки.

Они согласно кивнули.

Спотыкающиеся, переливающиеся существа замедлили свой ход, приблизившись к высадившимся космонавтам, и окружили группу со всех сторон. Спок посмотрел на них сверху вниз со свойственным ему спокойствием — никто из этих существ не превышал ростом уровня его ноги до колена — и выжидал, что будет дальше. Существа, образовав крут, обосновались по периметру; они слегка шевелились и извивались.

Моррисон медленно отошел в сторону, чтобы на мостике было видно живое кольцо из этих существ, напоминавших куски радужного стекла, но, однако, живых, дрожащих и даже мыслящих.

— Доброе утро, — произнес Спок. Кирк успел уловить ухмылку на лице Маккоя — формальная сдержанность Спока всегда заставляла его улыбнуться. — Вы относитесь к виду, который называет себя орнами?

По кольцу существ прокатилась очередная волна движения, затем раздался скрипучий звук, но не тот, что был похож на жужжание насекомых, слышанный Кирком ранее. Транслейтор мостика подключился автоматически и перевел этот звук как эквивалент странного, очень высокого смеха.,.

Одно из существ впереди кольца встряхнулось и начало медленно приближаться к Споку, продолжая, однако, при этом трястись. Спок стоял неподвижно. Существо вытянуло нечто вроде длинной руки или ноги — псевдоподию, заблестевшую в лучах солнца словно осколок стекла, и ткнулось ею в ботинок Спока. Затем опять раздался скрипящий звук, то есть смех и, наконец, существо произнесло:

— Готча! — и вернулось на свое место. А его собратья продолжали смеяться своим скрипучим смехом.

Спок осмотрелся с некоторым удивлением.

— Капитан, — сказал он, — полагаю, что нам попался детский сад на выезде, что-то вроде летнего лагеря.

Кирк рассмеялся.

— Как бы там ни было, — ответил он, — они все равно орны.

— Пусть будет так! — Спок наклонился к орнету, который назвался «Готчей», и произнес:

— Мы здесь гости. Считаете ли вы возможным наше появление там, где в последний раз побывали представители, похожие на нас?

В ответ опять раздался скрипучий смех, и некоторые из орнов начали расступаться перед группой высадки, освобождая им проход к краю поляны.

— Спасибо, — поблагодарил их Спок с серьезным лицом и направился первым в указанном направлении.

Знакомый орнет продолжал прыгать и катиться возле него, время от времени ударяясь о ноги и показывая таким образом дорогу.

На корабле наблюдали, как орны вели группу высадки в сторону леса, на другую тропинку, более широкую, чем первая, и с большим числом сломанных веток по обочинам, что говорило об интенсивном движении по этой тропе. Они прошли по нескольким полянам, хотя ни на одной из них не попадались орны, и, наконец, очутились на последней поляне, самой большой. На ней были строения типа небольших домиков, в изящных фасадах которых изобиловало радужное стекло: башенки, шпили, купола из стеклянной паутины. Орны входили в них и выходили, если их движение можно было назвать ходьбой. У Маккоя перехватило дыхание от увиденного.

— В первом отчете не было ни слов об этих строениях, — выдохнул он.

— В самом деле не было, доктор, — подтвердил Спок. — Подозреваю, что половина информации так до нас и не дошла.., как я вам уже говорил.

Кирк отметил про себя, что необходимо написать докладную записку руководству Звездного Флота и в достаточно резких выражениях дать оценку первой экспедиции.

В течение последних трех дней различные отделы корабля «Энтерпрайз» докладывали ему; из чего становилось очевидным, что этот первый отчет был на редкость неполным и содержал массу ошибочных сведений.

— Зачем было посылать этих людей, если они но ставили своей целью облегчить работу последователей? Одному Богу известно, сколько еще опасностей на этой планете они но заметили, а нам придется, вероятно, с ними столкнуться.

— Смотрите, какие чудеса! — неожиданно воскликнул Маккой.

Кирк посмотрел и понял причину его восхищения.

Одна из построек начала медленно распадаться на части. Самый высокий шпиль, футов в пятьдесят, стал постепенно сползать вниз: это выглядело очень занятно и напоминало громадную каплю глицерина, стекающую наземь.

— Они же строят свои сооружения из самих себя! — произнес Маккой с восторгом и уважением. — Джим, это невероятно! Это что забота о всеобщей занятости? Или они чередуются друг с другом?

— Тсс! — произнес Кирк, наблюдая, как одиночный орнет выскользнул из постройки, составленной более медлительными собратьями, пополз и замер перед группой высадки, у самых ног Спока, глядя на него снизу вверх. Он именно смотрел, поскольку две трубочки, заменявшие ему глаза, были выставлены наружу из его гладкого тела, и нацелены на лицо Спока, — Привет! — произнесло существо. Спок удивленно поднял брови.

— Приветствуем также и вас, — ответил он, наклонившись на дюйм вперед, что должно было означать почтительный поклон. — Я — Спок, офицер звездного корабля федерации под названием «Энтерпрайз».

— Федерации, — повторило существо, и транслейтор отметил легкую задумчивость, прозвучавшую в его голосе. — Ммф.

Спок посмотрел на лейтенанта Дженис Керазус — ее большие глаза также выглядели задумчивыми. Будучи начальником лингвистического отдела, она, пожалуй, лучше всех на корабле понимала периодически возникающие странности в работе универсального транслейтора. То, что его калибровку удалось провести лишь наполовину, да и к тому же не совсем правильно, могло отдалить решение основной задачи на многие месяцы. Одному только Богу известно, какой смысл из сказанного доходил до этих существ до тех пор, пока команда не ознакомится как следует с их речью, — что отвечали эти существа. От решения данного вопроса зависела судьба всей миссии.

— В нашу группу высадки входят, — Спок говорил бесстрастно, не волнуясь, — лейтенант Керазус, младший лейтенант Моррисон и Чехов.

— Ммф, — ответил орнет. — Привет, привет, привет, Федерация?

— Да, — ответил Спок. А другие члены команды том временем кивали головами и бормотали свои собственные приветствия:

— Мы из одной и той же организации. Наш командир послал нас установить с вами первоначальный контакт. Мы бы хотели некоторое время погостить на вашей планете, принять участие в дискуссиях с вами, если, конечно, вы не будете возражать.

Орнет поднял свои глаза-трубочки, обращенные на Спока, еще чуть выше: было что-то странное в их выражении… И Кирк опять упрекнул себя за попытку сравнивать совершенно невероятных существ с людьми.

— Единственное препятствие — это эт, — ответило существо.

Кирк удивленно поднял брови. Это было для него новостью. Он поймал на себе взгляд Маккоя, и странное выражение на лице доктора не удивило его.

— О, да! — произнес он.

— Давайте не будем паниковать раньше времени, — пробормотал Кирк. — Еще успеем.

— Добро пожаловать! — произнес орнет. — Оставайтесь здесь, беседуйте. — Существо опять спрятало свои глаза-трубочки внутрь своего тела, как будто они успели переутомиться, рассматривая Спока.

— Мы благодарим вас, — сказал Спок, склонив голову в знак признательности. — Нам также хотелось бы познакомиться поближе с вами и вашими собратьями, определить степень различия и сходства с нами. Наше исследование будет безболезненным и безопасным. Вы согласны?

Орнет снова выпустил свои глаза-трубочки, хотя и не поднимал их на этот раз столь высоко.

— Изучайте, — задумчиво ответило существо, — Да, но будет ли и у нас такая возможность?

Спок быстро взглянул на Керазус, как бы спрашивая ее, правильно ли он понял смысл сказанного существом. Она кивнула.

— Да, — ответил Спок. — Без сомнения. Джентльмены, ваше слово, — обратился он к Чехову и Моррисону.

— Конечно, сэр, — ответил Моррисон. Чехов тоже дал свое согласие. Вслед за Кирком, Маккой слегка поежился.

— Мне хотелось бы выяснить, что в этих существах следует изучать в первую очередь? — негромко сказал он, обращаясь лишь к одному Кирку. — И я не в курсе, насколько безболезненны и безопасны их методики исследования?

— Спок проследит, чтобы все было в порядке, — ответил Кирк. — И мы тоже. Что касается их просьбы, то она вполне законна. Маккой вздохнул и кивнул.

— Ухура, — обратился он, — проследите, чтобы показания трикодеров команды сразу же направлялись в лазарет. Мне бы не хотелось сбавления оборотов на старте.

— Нет проблем, доктор.

— Не могу представить себе, за счет чего они могут двигаться? — тихо произнес Маккой. — В отчете сказано, что их тела состоят не только из недифференцированной протоплазмы. У них нет ничего, что могло бы обеспечивать энергией их движение: АТФ или аналогичных веществ.

— В отчете много чего сказано, — проворчал Кирк. — И я собираюсь переговорить об этом с руководством Звездного Флота. Не обращайте на эти бумаги особого внимания.

Его больше занимало то, что происходило на экране, — и это можно было понять, потому что в данный момент группу высадки повели внутрь удивительного строения. По площади оно было небольшим, по крайней мере по земным стандартам: что-то вроде комнаты для брифингов и небольших собраний, с довольно низким потолком.

Но полупрозрачные стены создавали изнутри эффект избытка света и воздуха, — словно человек попадал в комнату, сооруженную из стеклянных блоков. Разница состояла лишь в том, что вместо блоков были уложены округленные тела орнов, причем каждое было растянуто или, наоборот, если требовалось, поджато, соответственно месту и роли в стене. В результате чего получился безукоризненный барельеф. И при этом орны кирпичи рассматривали группу высадки глазами, либо спрятанными внутри своих тел, либо выставленными наружу в виде трубочек. Одного только этого было достаточно для слабонервных, чтобы заполучить глубокое эмоциональное расстройство.

У Спока, конечно же, с нервами было абсолютно все в порядке. Он уселся посреди комнаты на пол, снял с плеча свой трикодер и начал производить его точную настройку, не переставая спокойно беседовать с орнетами, приведшими его сюда. Другие члены-группы высадки слонялись без дела, завязывали свои собственные знакомства и, разговаривая, рассматривали окружающее. Становилось довольно трудно наблюдать за тем, чем занималась группа в целом, так как на передачу информации на корабль был настроен только трикодер Моррисона, а тот в данный момент основательно заинтересовался устройством стен, Поэтому экраны мониторов мостика заняло изображение нескольких пар блестящих черных глаз орнетов, внимательно рассматривавших трикодер и тыкавших в него псевдоподиями — подобием человеческих рук и ног.

Кирк откинулся в кресле и принялся тереть глаза кулаками.

— Все это способно удивить и очаровать! — произнес он. Маккой вздохнул.

— Похоже, ты переполнен невысказанными словами. Мне, наверное, лучше спуститься тоже и убедиться, что они там добывают именно те данные, которые необходимы мне. Что используют эти улитки в качестве носителя тканевой энергии — не могу себе представить…

— Когда узнаешь, обязательно сообщи мне, — сказал Кирк. — Я пока не могу высовываться, иначе кое-кто из руководства Звездным флотом съест меня с потрохами!

— Бедный Джим, — посочувствовал Маккой. — Какая трудная у тебя служба! Вынужден сидеть в мягком кресле и наблюдать, как все вокруг суетятся и продвигают…

— Лучше бы ты этого не говорил, — прервал его Кирк. — Жизнь — трудная штука. Отправляйся вниз, там тебе будет хорошо.

— Будет хорошо! — Маккой фыркнул и направился в сторону выхода.

Кирк откинулся в кресле и улыбнулся. Нельзя было оставлять надолго группу высадки без должного медицинского обеспечения. Люди не могли продолжать работу без тщательного контроля со стороны врача. Маккою лучше было находиться с ними, на всякий случай.

— За дело, мистер Чехов, — обратился доктор по связи из своего офиса, собирая все, что ему могло понадобиться внизу. — Пусть лейтенант Керазус сама попытается решить языковую проблему. А перед нами встали новые задачи. Я собираюсь минут через десять появиться на планете, и если вы за это время не подготовите результаты серологических анализов, серии анализов покровных тканей, анализ электроэнцефалограммы электрических потенциалов мозга, набор для выстукивания и прослушивания пациентов…

— Нет проблем! — бодро ответил Чехов. Маккой добродушно хмыкнул, — Посмотрим. Я буду у вас через десять минут. Маккой заканчивает связь. Из соседней комнаты раздался голос Лии:

— Мне спуститься с вами и помочь вам?

— Нет, спасибо, — ответил доктор и вытащил миниатюрный поляризационный офтальмоскоп — прибор для осмотра внутренней оболочки глаза, — Капитан не разрешил спуск на планету кому бы то ни было, за исключением руководителей отделов, пока не удалось более точно откалибровать транслейтор.

— Похоже, что это вы ему посоветовали, — сказала Лия, выглядывая из-за двери.

— Именно так.

— Еще один повод для вас, чтобы поработать за двоих, не так ли? — спросила она.

— Вы не правы, — сказал Маккой закрывая свой небольшой черный портфель. Затем открыл его снова, чтобы уложить туда радиолапароскоп — прибор для осмотра брюшной полости — и шпатель. — Вы должны завершить свою работу здесь и позаботиться о сохранности полученных нами данных, Лия вздохнула. Очевидно, она не раз слышала такого рода рассуждения и усвоила, уже что препираться в этом случае бесполезно.

— Желаю вам приятно провести время, — сказала она.

Маккой заворчал, подхватил свой черный портфель и отправился в сторону транспортного отдела.

* * *

Доктор обнаружил Спока сидящим на полу в постройке, которая, по всей видимости, была основным зданием орнов в пределах этой просеки. Потом сканирование позволило обнаружить еще много таких просек с подобными постройками, но, по всей вероятности, наряду с этими зданиями имелись и обычные — из дерева и камня.

«Что все это значит? — думал Маккой. — Или похожие на настоящие дома принадлежат другим видам? Но зачем деревьям, обладающим разумом, дома? А третий вид, кажется, обладает непостоянными физическими свойствами… Надо попробовать рассмотреть эти версии в отдельности…»

— А, это вы, доктор! — сказал Спок, взглянув на него снизу вверх. — Я думал, что у вас не найдется времени присоединиться к нам.

— У меня не было выбора, — ответил Маккой. — Информация поступает на корабль в таком ничтожном объеме… Спок окинул его жалостливым взглядом, хотя вряд ли это было необходимо сейчас.

— Вы имеете ввиду информацию медицинского характера? — спросил он. — Мы в настоящее время больше внимания уделяем лингвистическим проблемам, я боюсь, что…

— Охотно верю, что дело обстоит именно так. И каковы же результаты, — лейтенант? — спросил Маккой через его плечо. Дженис Керазус оторвалась от своего трикодера — эту штуковину орнет, с которым она разговаривала, продолжал рассматривать с интересом.

— В общении ощущается недостаток глаголов, — с отчаянием в голосе произнесла она.

— Нам всем их не хватает, моя дорогая, — успокоил ее Маккой. — Именно так. — Он пошел к Чехову, на минуту задержавшись возле Моррисона -Как идут у нас дела?

— Сейчас я являюсь объектом медицинского исследования, которое проводит этот парень, — произнес Моррисон. Он сидел на полу, скрестив ноги, а напротив него расположился орнет, свернувшийся в совершенно круглый шар без внешних признаков глаз или каких-либо других органов чувств. — Я ничего не ощущаю.

— Не стоит жаловаться, — сказал Маккой. -По крайней мере, не следует так строить своих фраз. Ты ведь не знаешь, каким способом здесь определяют пониженную чувствительность. Может быть, это что-то поувесистее обычного неврологического молотка. Итак, мистер Чехов?

— Вот все, что вы заказывали, сэр, — ответил тот.

— Ммф, — произнес Маккой, присев на корточки рядом с Чеховым, и начал просматривать протянутые листы. Результаты исследования серологии, о которых он просил Чехова, оказались необычными, если не сказать больше. У этих существ вряд ли была кровеносная система в общепринятом понимании, когда подразумевается сердце и сосуды. Поэтому нельзя было определить точно, что за жидкость или какая ее часть протекала в их телах, выполняя функцию перфузии, то есть была вместо крови, а какая часть не участвовала в этом процессе, представляя собою как бы замену «твердых» тканей, например, мышц. Маккою пришлось в своей жизни встречаться с несколькими типами протоплазменных существ, но такой недифференцированный тип попадался ему впервые. Обычно, когда такое существо становилось взрослым, в ном все же появлялись хоть какие-то признаки многоклеточного строения. Но теперешняя ситуация была озадачивающей и одновременно давала ему как пищу для размышлений, так и материал для очередной научной статьи.

— Бедный Дайэтер, — подумал доктор, улыбаясь. — Решил, что все огорчились из-за последней статьи! Они хотят поставить на уши несколько галактик. — Он хмыкнул, просматривая результаты серологических тестов, а затем тестов с покровными тканями.

Существо заявило о себе звуком «хм». Маккой взглянул на Чехова, потом на орнета.

— Сожалею, что не заметил вас, сын мой! — произнес он. — Меня зовут Маккой. Я доктор.

Орнет издал какой-то царапающий звук, который транслейтор перевел как:

— Что означает — сын?

— Доктор, — обратилась к нему Керазус, — ради Бога, переведите свой транслейтор в режим связи с моим, хорошо? У меня есть возможность подключения дополнительного словаря.

— Идет. — Он адаптировал свой трикодер и затем вновь обратился к орнету:

— Сын — термин, означающий дружеское расположение, — произнес доктор. — Это когда тебе кто-то нравится. Наступила пауза, после которой орнет произнес:

— Нравится? — существо шлепнулось сбоку о ногу Маккоя словно дружелюбно настроенный кот.

— Правильно. Это тоже означает расположение. А можно мне прикоснуться к тебе? — Маккой внутренне напрягся, ожидая ответа.

— Прикоснуться — да.

Доктору очень хотелось сделать соответствующий жест, поскольку он уже прочитал первую часть отчета о покровных тканях этих существ, и он дружелюбно похлопал по коже орнета, — Это один из способов, — произнес он, — проявления дружелюбного расположения друг к другу.

— Дружеское, да! — бодро повторил орнет. Из его туловища высунулась округлая, с тупым концом, псевдоподия, которой он похлопал по спине Маккоя.

Тот хохотнул и вновь погладил блестящую радужную кожу. Кожа — это, конечно, было не совсем удачным названием для внешней оболочки существа, поскольку пробы с нее были не в большей степени многоклеточными по строению, чем другие ткани тела. Скорее всего, это больше напоминало толстую мембрану с избирательной проницаемостью, похожую на мембраны клеток крови, кожи, мышечного волокна. Только мембрана-кожа была в пять тысяч раз толще тех межклеточных мембран, «Каким же образом возникла такая мембрана? — подумал он. — Как организму удастся обеспечивать перфузию этой мембраны, не говоря уже о том, чтобы доставлять в ее толщу питательные вещества? Ведь в ней нет никаких сосудистых структур! Далее, если учитывать правила существования полупроницаемых мембран, то любой дефект в ней привел бы к вытеканию жидкой среды всего организма наружу, однако этого не происходит!»

— У вас есть имя? — спросил Маккой, слегка развернувшись в сторону трикодера Чехова, чтобы иметь возможность продолжить просмотр полученных данных.

— Имя?

— Да. Как вас называют другие? — Он переспросил и замолчал, глядя на данные неврологического обследования. Они казались доктору менее понятными, чем тесты с покровными тканями. -Например, меня все называют Маккой.

Орнет издал еще один скребущий звук, который транслейтор не смог расшифровать.

«Вот мальчишка!» — подумал Маккой. Этот звук мог означать, что имя произнесшего его существа не имело эквивалента, воспринимаемого транслейтором. Или же орнет не понял вопроса и произнес нечто такое, что не было переведено транслейтором.

— Хм, — произнес доктор. — Не могли бы вы повторить?

Орнет снова издал скребущий звук, точно такой же, как и в первый раз.

— Ну что ж, — сказал Маккой. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я назову вас «Ххч», имея в виду то, что я но могу придумать лучшего названия для звука, который вы только что произнесли. Я но уверен в своем произношении, а также в том, хорошо ли вы меня понимаете. Но в любом случае, рад приветствовать вас!

Орнет снова ткнулся в его ногу, на этот раз, вероятно, в знак признательности.

— Как вы называете эту часть своего тела, Ххч? — спросил Маккой, шлепнув существо по коже еще раз.

Орнет снова издал звук.

— Так вы называете кожу? — уточнил доктор, иллюстрируя свои слова тем, что натянул немного кожу на своем предплечье.

— Да, кожа, — согласился Ххч.

— Вот еще одно слово в вашу копилку, Керазус, — произнес Маккой и опять вернулся к чтению распечатки. — Теперь посмотрим, из чего состоят их внутренности. Боже мой! У этого сына запись биотоков мозга меньше, чем у помидора. Но ведь у этих существ есть разум и способность к движению — жизнь, основанная на соединениях углерода. Чем же они заменяют биоэлектричество? Или у них используется для нервного поведения только химический нейротранспорт, то есть без участия электрических потенциалов? В этом, наверное, мало смысла. По крайней мере, для существ такой физической структуры, как в данном случае.

— У меня тоже есть структура, — сообщил орнет неожиданно.

Маккой внимательно посмотрел на него, не уловив до конца смысла сказанного.

— Конечно, она у тебя есть, дружище. Но не такая, с какой мне приходилось сталкиваться до сих пор. Чехов! Сделайте мне одолжение: проведите химический анализ. Вот в этом месте похоже на нейромедиаторнную, нейрохимическую передачу импульсов по нервным волокнам. Видите вон ту микроструктуру? Нет, не здесь, а на следующем экране — вот тут. Проведите молекулярный анализ этого модуля, может быть, удастся найти соответствующие химические вещества. Или несоответствующие, — добавил он задумчиво. — Все, что происходит в тело этого парня… Боже, что я буду писать в отчете?

— Доктор, — обратился к нему Спок с другого конца комнаты, где он все еще разговаривал с орнетом, который приветствовал их. — Чтобы написать хороший отчет, необходимо разобраться в том, о чем собираешься писать. Нужно, по крайней мере, чтобы сформировались какие-то теории, основанные на фактах и имеющие право на жизнь.

— На этот счет можете быть спокойны, Спок, — сказал Маккой, ощутив в себе внутреннюю отвагу впервые после начала их миссии. — К тому времени, когда я начну писать отчет, можете быть уверены — такие теории у меня уже будут. — «Я очень надеюсь на это», — подумал он.

Спок удивленно посмотрел на него и ничего больше не сказал, а продолжил беседу с орнетом.

Маккой улыбнулся и вернулся к своей работе.

— А теперь, — он обратился к Ххч, — давайте посмотрим какая у вас нервная система.

* * *

— Куда подевался доктор Маккой? — спросил Кирк, обведя взглядом комнату для совещаний. Его голос звучал удивленно.

Был поздний вечер: пора уже было вернуться на корабль. Группа высадки возвратилась несколько часов назад, и была послана другая команда для изучения флоры и ночной активности планеты. Все члены первой группы сидели за столом с руководителями подразделений во главе. Все, за исключением Маккоя.

— Лейтенант Бурке, — обратился Кирк, — где он может быть, по-вашему?

Бурке выглядела смущенной.

— Капитан, последний раз я говорила с ним примерно час назад: доктор был еще на поверхности планеты. Он знал о времени общего собрания и сказал мне, что обязательно придет. Я предположила, что следующая встреча состоится здесь.

Кирк вздохнул. Это ему следовало предвидеть. Маккой может жаловаться на избыток работы в своем отделе и других подразделениях, а сам всегда забывает об отдыхе. Но что же случилось, однако?

Кирк нажал на кнопку переключателя внутренней связи:

— Это мостик? Мне лейтенанта Брандта.

— Да, сэр, — раздался голос офицера ночной смены связи.

— Разыщите доктора Маккоя. Мы ждем его здесь.

— Есть, сэр.

Кирк вернулся в свое кресло.

— Во всяком случае, мы можем обсудить кое какие предварительные результаты. Спок, ситуация приобрела дипломатический характер? Спок сложил руки на груди.

— Сэр, насколько мне известно, мы не можем предпринимать никаких серьезных шагов, пока не будет произведена более точная настройка транслейтора. Но все же мы получили более правдивую информацию, по сравнению с той, что была в отчете первой экспедиции. У нас более точные данные.

Кирк улыбнулся. Это было так похоже на Спока — никто другой на корабле не воспринимал столь болезненно любые неточные сведения.

— Я потратил основную часть времени на планете, пытаясь выяснить, какое представление орны имеют сами о себе и о взаимоотношениях с другими разумными видами на планете, — продолжил Спок. — Особое внимание было направлено на то, что могло бы помочь нам изучить их управленческие и политические структуры. Предстоит узнать, конечно, намного больше того, что сделано, но это станет возможным, я повторюсь, только после улучшения работы транслейтора. Однако считаю что каким-то данным уже можно доверять. Прежде всего, орны по видимому, ощущают почти все вокруг себя как жидкость: отношения, язык и вообще все физические и психические структуры. Они немало удивлены нашей ригидностью, и у меня сложилось впечатление, что они считают нас, если не совершенно ненормальными, то, по крайней мере, аномальными существами. Однако у них есть нечто, что мы бы назвали необычно восприимчивой натурой, особенно для существ, которые до недавнего времени не контактировали с другими разумными видами, — возможно, это тоже следствие их внутреннего родства с жидкостью, влияющей на их образ мыслей. Они но возражают против того, чтобы мы оставались такими же ригидными, как сейчас. Но они не смотрят на нас как на что-то неизменное и застывшее — они ожидают, что в любой момент мы сможем поменять свое физическое состояние на какое-нибудь другое.

— Очень не хотелось их разочаровывать, — отозвался Кирк. — Но придется им смириться с нашим состоянием. Или это представляет для вас какую-нибудь проблему?

— Нет, — ответил Спок. — У нас возникает достаточно проблем в других областях, как я полагаю. После разговоров с этими существами выяснилось, что у них нет организационных структур, подобных нашим. Планетой никто не управляет; принятие решения — чисто персональное дело, что, наверное не лишено своей мудрости, ибо каждый орнет может изменить свое физическое состояние или свои планы, когда ему заблагорассудится. В отдельные периоды орны сотрудничают друг с другом, как мы это видели в их постройках на планете, — до сих пор не понял, зачем они им нужны? Похоже, эти существа не нуждаются в домах-убежищах в классическом смысле. Окружающая среда не в состоянии причинить им вред, поэтому и защита им ни к чему. Но в любом случае, каждое отдельное существо решает само; быть ему членом сообщества или нет. Они оказывают незначительное влияние друг на друга и никакого — на другие обитающие там виды, именуемые ими такими словами, для которых мы пока не подобрали эквивалентов.

— Тон их разговоров дружелюбный? — спросила из-за стола Ухура.

— Трудно сказать, — ответил Спок. — У нас пока недостаточный словарный запас их языка, чтобы настроить транслейтор на автоматический режим. Понадобится еще несколько дней. Непохоже, чтобы они сознательно пытались сбить нас с толку, но склад их ума очень отличается от человеческого, поэтому установление точек соприкосновения во взглядах потребует некоторого времени. Ухура кивнула.

— Орны, — продолжал Спок, — не имеют концепции труда и потребности в нем. Они живут, вероятно, за счет прямого поглощения энергии из окружающей среды, хотя механизм этого явления неясен. Они не едят, не пьют и не имеют физиологических отправлений. Им не нужно убежище, как я уже сказал. Кроме случайных травм, на планете не существует других факторов, способных оказывать на них неблагоприятное воздействие. У них нет физических влечений, в том смысле, как мы это понимаем. По-видимому, у них довольно богатая общественная жизнь, но в чем состоит их времяпрепровождение, до сих пор остается неясным. Они не ленивы, отнюдь нет. Но большинство вещей, которые мы считаем для себя важными, подразумеваю, не имеют для них большого значения или кажутся им глупыми. Это, без сомнения, должно оказать какое-то влияние на дипломатические итоги нашего визита.

«Какое-то… А какое именно? — подумал Кирк. — Что за стимулы к объединению можно предложить существам, которым ничего не нужно и которые вдобавок не понимают, зачем это необходимо нам?»

— Мне хотелось кое-что добавить, — вмешалась Ухура. Спок кивнул ей в знак согласия. И, выдержав паузу, она заговорила:

— Капитан, их язык, насколько нам удалось выяснить к настоящему моменту, свидетельствует о том, что орны были бы прекрасным дополнением к Федерации, если, удастся склонить их к этому союзу. У наблюдаемых существ отмечен наибольший процент употребляемости в речи глаголов, по сравнению с остальными видами галактики. Пропорцию в структуре построения предложений можно охарактеризовать так: десять глаголов на два существительных. Все их местоимения — приглагольные. И это неудивительно, если учесть, что они используют самих себя в качестве подсобного материала для постройки домов. Они не могут себе представить невмешательства в окружающую сроду. В связи с этим встает вопрос: а как они влияют на нее? У них нет потребностей в еде, питье, работе и во сне тоже.

Бурке задумчиво произнесла:

— Через богатую общественную жизнь и влияние друг на друга.

— Похоже, что так. Их поведение при строительстве домов говорит в пользу этого, либо они влияют на другие виды, обитающие на планете. Лейтенант Керазус кивнула.

— Когда мы начали заводить разговор о межвидовых отношениях, — пояснила она, — то на нас обрушился целый поток новых глаголов, больше, чем мы могли перевести…

— Вы хотели побольше глаголов — и вы их получили! — произнес Маккой, входя в помещение для собраний. — Лучше думайте, прежде чем что-то просить. Прошу всех извинить меня за опоздание.

— Садитесь, Маккой, — сказал Кирк. — Мы начали совсем недавно, — А сам подумал: «Он ужасно выглядит!»

Лицо доктора заметно осунулось и похудело. Кирку было известно, что такое изменение внешности могло быть связано с обезвоживанием организма, возникающим тогда, когда человек долгое время обходится без воды и пищи.

Керазус с сочувствием улыбнулась Маккою, — В любом случае, вы правы, — сказала она. — Межвидовые глаголы оказались довольно сложными и длинными: одно действие в предложении наслаивается на другое таким образом, что все они оказываются связанными в единый узел.

— Лейтенант, — обратился Кирк, — насколько близко мы продвинулись к тому уровню перевода, которому уже можно будет доверять, чтобы начать работу в сфере дипломатии?

Керазус и Ухура посмотрели друг на друга и одновременно покачали головами.

— Я бы солгала, если бы назвала конкретную дату, — сказала Ухура. — Сэр, нам понадобится существенно расширить имеющийся словарь, прежде чем начать разговор о чем-то более значительном.

— Хорошо, — согласился Кирк. — Раз мы не можем это форсировать, будем работать по принципу: всему свое время. Доктор, наверное, вы были поглощены сбором материала? Откопали что-нибудь интересное и хотите нам рассказать об этом?

— Ну что ж, — начал Маккой, глядя в свой блокнот. Затем он спрятал его и произнес:

— Да, очень интересное! Но нельзя сказать, что это проливает хоть какой-нибудь свет на проблему в целом. У орнов, оказывается, наиболее переменчивая физиология из всех существ, с которыми мне доводилось когда-либо сталкиваться. Я провел четыре наблюдения за одним и тем же существом — каждое по три часа — и обнаружил, что физиологические параметры (механизмы транспортировки тканевой энергии, ток плазмы, состояние нервной системы) несколько раз изменились. Я пытался выяснить; произвольные ли это изменения или нет? Но данным существам неведома разница между теми и другими состояниями. Или же они попросту верят в то, что этих различий не существует. Является ли это проблемой транслейтора — я не знаю. Он взглянул на Ухуру и Керазус. Они опять одновременно покачали головами.

— Доктор, — обратилась к нему Керазус. — Мы тоже периодически возвращались к этому вопросу. Представление орнетов о случайности происходящего достойно нашего внимания в первую очередь. Они, по-видимому, считают, будто сами являются причиной всего, что с ними происходит. Даже если это нечто такое, о чем они но имеют ни малейшего представления, и вряд ли когда-нибудь будут искать. К примеру, прибытие на их планету той, первой экспедиции.., или нашей теперешней. — Она усмехнулась. — Они удивились встрече с нами, но, однако, при этом сообщили, будто они сами сделали так, что мы прилетели на их планету. Или что-то вроде того. Без расширения словаря и уточнения некоторых глагольных структур в речи трудно сказать, действительно ли они так считают или просто мы неправильно перевели их информацию, перепутав речевую пару: объект-субьект.

Маккой кивнул.

— Я этого опасался. Ну что ж, пока только можно сделать вывод, что если и другие виды на этой планете столь же изменчивы, то нам предстоит кошмарная работа в плане идентификации их физических признаков. Я в глубине души надеюсь, что есть какой-то шаблон, по которому у них происходят физиологические изменения, наблюдаемые нами, но для окончательных выводов потребуется несколько исследовательских дней. Нам понадобится сделать множество измерений их физических параметров ежедневно, ибо меня продолжает волновать ужасная мысль, пришедшая мне на ум, что каждый отдельно взятый орнет имеет свой собственный шаблон для измерений.

Кирк согласно кивнул.

— Спок, что вы можете сказать о других видах?

— Мы спросили орнов, можно ли организовать нам встречу с какими-либо представителями лахитов или эт, — сказал Спок. — Они согласились. Во всяком случае, мы так их поняли. Существо, с которым мы говорили на эту тому, обещало нам помочь в этом вопросе. Но нам стало заметно их сдержанное отношение к другим видам, в особенности к эт. Неясно, с чем это связано. А сами понимаете, что в этой ситуации один некорректный вопрос выяснить все сразу, может принести больше вреда, чем пользы.

— Согласен, — сказал Кирк. — Пусть все идет как идет. Но все же интересно, как поставить перед ними вопрос о возможном союзе, тем более, что они так дезорганизованы… — он поймал себя на неточности. — Простите, этот термин, конечно, спорный. Следует сказать, что они, по-видимому, ориентированы на дезорганизованность.

— Это не может не получиться, — произнес Спок. — По крайней мере, невозможно добиться согласия от всей планеты. Никакой вид не может взять на себя ответственность и подписать договор за другой вид.

Руководство Звездного Флота вполне ясно намекнуло Кирку, что в договоре были представлены все обитающие на планете виды. И соглашения только с одним-двумя видами воспримется как неудача.

Кирк вздохнул и подумал: «Иногда политика приносит мне одни лишь неприятности. Мы делаем все, что от нас зависит в этом вопросе».

— Я вас понял, мистер Спок, — сказал он -Когда, по мнению орнов, лахиты и эт смогут принять участие во встрече?

— Их слова, отражающие время, обладают некоторыми особенностями, — сказал Спок. — Но мне показалось, что это может быть организовано завтра или послезавтра.

— Что ж, неплохо. Придется основательно почистить столовое серебро. Леди и джентльмены, у вас есть вопросы к руководителям отделов? Заседание научного отдела назначается на завтра, на утро.

Участники собрания согласно закивали.

— Тогда объявляю собрание закрытым. Доктор. Люди медленно освобождали комнату. Маккой растянулся в своем кресле. Когда закрылась, наконец, дверь, он произнес:

— Похоже, меня наказывают за опоздание в школу?

— Я думал, что ты злишься на меня из-за внеурочной работы, — сказал Кирк.

У Маккоя промелькнуло на лице виноватое выражение.

— Джим, тебе нужно уяснить раз и навсегда: ситуация, в которой мы оказались, совершенно неординарная…

— Как и большинство ситуаций, в которые мы попадаем, — продолжил Кирк. — Ты только успокойся и позволь персоналу твоего отдела взять на себя часть ответственности. Положение все же стабильное. Группа высадки из большего числа сотрудников сможет отправиться на планету завтра. Маккой кивнул, затем зевнул и разозлился на себя за это.

— Прошу прощения! Дает о себе знать снижение сахара в крови — я пропустил очередной прием пищи.

Кирк, вставая, пригрозил доктору пальцем;

— Какой стыд! Врач должен быть сытым в первую очередь. Будет совсем неплохо, если ты спустишься в комнату отдыха со мной. Я ведь тоже не обедал. Маккой воскликнул.

— Как же ты позволяешь себе беспокоиться о моем состоянии здоровья, если сам пропускаешь приемы пищи…

Кирк принялся рассказывать доктору о беспокоящих его болях, описывая, где именно у него болит, пока они спускались вниз.

Глава 3

Маккой стоял там уже ранним утром следующего дня.

— Старине Шекспиру понравился бы этот вид, — тихо произнес он, покачивая головой.

Рядом с ними стоял один из санитаров лазарета блондин Дон Хетуко, который, оторвавшись от своего трикодера, с задумчивым видом посмотрел на Маккоя.

Они стояли на лужайке, окруженные орнами и другими членами команды «Энтерпрайза». До сих пор на этой поляне были слышны лишь шумы местного леса — тихий, повторяющийся писк какого-то насекомого, удивительно похожего на крылатого ящера, да довольно громкие царапающие звуки самих орнов, накладывающиеся на голоса беседующих с ними сотрудников научного отдела. Но вот возник новый звук, постепенно нарастающий, свистящий как при сильном размахивании ветками. Вскоре это предположение подтвердилось. Группа лахитов медленно выбиралась на лужайку. Они были большого роста — не менее восьми футов, а большинство около десяти футов. Их тела состояли из туловищ — стволов и ветвей, а по внешнему виду они напоминали сосны. По крайней мере, так можно было охарактеризовать эту группу лахитов, поскольку иллюстрации, приложенные к первому обзору, ясно показывали, что у лахитов может быть несколько форм, но сколько точно, неизвестно. «Листья» на ветвях этих существ были мягкими словно перья, а выглядели как сосновые иголки, но только были длинное и тоньше и колебались при малейшем дуновений ветра. Стволы имели светло-зеленую окраску, как и другие деревья, растущие в лесу постоянно, но листья на них были темнее — сине-голубые, «щеголеватые». А в листве прятались небольшие округлые образования, по форме напоминающие ягоды. Вначале Маккой так и подумал, но затем обнаружил, что это — глаза. И некоторые даже смотрели на него! От их взглядов у доктора волосы на голове встали дыбом.

Стоявший рядом Хетуко, негромко выдохнул:

— Боже мой! День, когда возвращаются рождественские деревья!

— Не надо подсказывать им этого, сын мой! — сказал Маккой, с интересом наблюдая за способом передвижения лахитов. Это было похоже на шагающие деревья или передвигающиеся одновременно несколько стволов одного дерева, поскольку сразу двигалось около пятнадцати стволов, хотя казалось, что они не зависят друг от друга в своем движении. Во всяком случае, их корни никогда не отрывались слишком далеко от земли. А это могло иметь смысл только в том случае, если корни действительно выполняли свою функцию, как у обычных деревьев, — зачем далеко отрываться от источника питания во время движения? Механизм перфузии у данного вида, очевидно, был даже более интересным, чем у орнов.

«Не следует пока думать о них во множественном числе, — сказал сам себе Маккой. — Не следует автоматически переносить свои предубеждения на конкретную ситуацию. Реальность может оказаться намного сложнее». Он обратился к Хетуко:

— Сейчас лучше спрячьте непрочитанные распечатки. У нас появилась совершенно новая задача, требующая своего решения. Пусть то, что теперь будут говорить орны, напрямую попадет на корабль — я собираюсь по возвращении туда снова оценить работу алгоритма транслейтора.

— Хорошо, — ответил Хетуко и отправился выполнять распоряжение, оставив Маккоя, который наблюдал, как Керазус пыталась наладить речевую связь с лахитами. Ее лицо выглядело напряженным. Доктор понимал ее: ведь только недавно удалось более или менее наладить работу транслейтора по общению с орнами! А сейчас эта работа опять оказывалась отброшенной назад, в царство детского лепета, и приходилось начинать сначала уже с новым видом, делая при этом Бог знает сколько ошибок.

Маккой попытался сам вступить в разговор с лахитами, полагая, что его первоначальные впечатления могут пригодиться для него самого, чтобы потом, анализируя работу других, не пришлось думать и гадать, да ругать при этом какого-нибудь члена команды, что тот держал сканер не тем концом.

Доктор взглянул на Керазус, когда та готовила к работе свой личный сканер, и подбодрил:

— Наберитесь мужества. После этого будет только еще один новый вид.

— Будем надеяться! — тихо ответила она и обратилась к лахитам:

— Доброе утро!

Те зашелестели в ответ. Звук был воспринят транслейтором Маккоя как шум помех.

— Перед тем, как обменяться любезностями, — произнесла Керазус, — хочу спросить: сколько вас здесь?

Деревья на мгновение склонились друг к другу, затем распрямились снова, — Мы в единственном числе, — ответил лахит.

«Это облегчает задачу! — саркастически подумал Маккой. — Еще один вид, где единственное число трудно отличить от множественного. Одному только Богу известно, что думает это существо о пашем количестве. Ну что ж… Чего только не встретишь во вселенной!»

— Спасибо, — ответила Керазус. — Вы не будете возражать, если кто-нибудь из наших специалистов по физическому строению исследует вас, пока мы беседуем? Он не станет дотрагиваться до вас, если вы этого не пожелаете. Шелест повторился.

— Он? — спросил лахит.

«Предстоит путаница также и в отношении полов, — подумал Маккой. — Похоже, все в этой миссии далеко не просто, не так ли?»

— О, я все объясню через некоторое время, — ответила Керазус. Лахит опять склонил свои стволы ближе к центру.

— Да, — согласился он. — Можете исследовать.

— Спасибо, — поблагодарил Маккой и, включив свой сканер, начал медленно обходить лахита вокруг. При этом его рассеянный взгляд упал на разрыхленную почву, которую оставили за собой существа-деревья. Там кишела жизнь. «Что это? — подумал доктор. — Совершенно независимые формы жизни? Или, может быть, это в действительности только дополнительные корни, отделяющиеся от основных корней в процессе ходьбы? А может, таким путем существо размножается?»

Вслух он произнес, обращаясь к члену медицинской команды, стоявшему на противоположном конце поляны:

— Сейчас у меня нет времени на изучение этого, произведите их съемки и сделайте необходимые записи. Мне хотелось бы знать, зависимы ли они от лахита или нет.

Лейтенант Джо Сиглер поспешил к указанному месту, настраивая свой трикодер, а Маккой вернулся к своей прежней работе. Сканер окружающего пространства собирал предварительную информацию с максимальной скоростью, и доктор позволял себе лишь на короткое время переключать его в режим выведения информации.

«Очень низкие цифры системы давления, — подумал он. — В этом показателе у них больше сходства с деревьями. Возможно, ранее разработанная экзовегетативная модель окажется более полезной, чем мы предполагали. Хм… Интересные эхографические данные. Вот структура, чем-то похожая на сердце, но вытянутая по всей длине снизу доверху внутри каждого ствола, цилиндрическая, запускаемая силами гравитации. И поэтому больше напоминает венозную систему человека — карманы, клапаны в „венах“. Движение существа толкает жидкость обратно в систему циркуляции, подобно тому, как это происходит у людей при ходьбе. Странно, но я ожидал нечто более похожее на капилляры, а обнаружилась система притока и оттока, подобная той, что и у земных деревьев. Внутри ствола расположены две системы „мышечных“ слоев с волокнами, ориентированными в противоположных направлениях…»

Затрещал зуммер устройства связи. Маккой выругался. Лахит и Керазус одновременно посмотрели на него; Глаза лахита ничего не выражали.

— Сожалею, — произнес доктор. — Слишком увлекся. — И вынул устройство из кармана. — Маккой слушает.

— Доктор, — раздался голос Спока. — Капитан просил меня выяснить, готов ли у нас промежуточный отчет по физическому состоянию орнов. Руководитель Звездного флота ждет с нетерпением.

Маккой хотел было выбрать для ответа один из множества вариантов, сразу же появившихся в его голове, но сдержался, ибо счел это бессмысленным: Спок находился за пределами видимости и лишен был возможности лицезреть вышедшего из себя доктора.

— Я собираюсь окончательно подкорректировать его, — ответил он. — Нельзя подождать хотя бы полчаса?

— Мне кажется, что нет.

— Черт побери! — выругался Маккой. — Разница во времени пять часов. У них сейчас полночь. Почему руководству Звездного флота не спится?! Бессонница очень вредна для здоровья. Не переживайте, Спок. Я отправлюсь через несколько минут. Просто не хотелось уходить, не получив хоть какой-нибудь информации по лахитам, вот и все.

— Они уже прибыли?

— Большие, как сама жизнь. И такие же естественные. Тебе обязательно нужно спуститься сюда и увидеть их самому. А то ведь не поверишь мне. Не знаю, стоит ли сообщить одному из этих существ, что я прежде был вегетарианцем?

— Жаль, что не могу спуститься, — сказал Спок, — Я тоже в муках пытаюсь родить отчет. И мне так понятно твое стремление иметь для этого побольше времени. Я доложу капитану, что ты скоро закончишь.

— Будь любезен. И передай в транспортное отделение, чтобы они подняли меня наверх через сорок секунд, — Все понял.

— Кончаю связь.

Маккой спрятал устройство связи в карман и закончил обход стволов лахита. Керазус все еще задавала существу вопросы и выслушивала ответы. Она относилась к тому типу людей, у которых все мысли и чувства моментально отражались на лице. На этот раз по ней было видно, что не все идет хорошо и она не довольна получаемыми результатами. К счастью, лахит не мог читать по лицу… По крайней мере, Маккой искренне на это надеялся.

— Как обстоят дела с глаголами? — спросил он, пряча сканер. Керазус посмотрела на него с отчаянием.

— Еще ни один не попадался, — ответила она, — Будьте внимательны.

Через несколько секунд все вокруг пришло в движение и, в конце концов, доктор очутился в транспортной комнате.

Он поторопился в лазарет — там все были страшно заняты. Несколько человек проводили обычные рутинные исследования. У одного из членов команды высадки вчерашнего дня на руках были скарификационные полосы, привлекшие внимание Маккоя. Он остановился возле Моррисона и стал рассматривать эти полосы, которые воспалились, отекли, а в одном месте даже вздулись небольшими пузырьками, — заполненными прозрачной жидкостью.

— Когда они появились у тебя? — спросил доктор.

— Вчера вечером, довольно поздно. Не имею понятия, откуда они взялись. Насколько мне помнится, я ни обо что не ударялся.

— Хм. Как вы переносите кортизон? Конечно, с ним у вас но должно быть проблем. Лия, помажьте ему полосы кортизоносодержащим кремом и обработайте спреем с эутистолом. Это должно очистить кожу от высыпаний. Если никакого улучшения к вечеру не последует, мы попробуем более сильное средство.

— Эутистолом уже обработали, — сказала Лия, подходя к Моррисону и передавая ему аппликатор. — Вы думаете, что мы будем здесь сидеть и ожидать, когда вы соизволите поставить точный диагноз? Отчет находится уже в вашем офисе, на терминале — лучше поторопитесь.

— Меня никто не любит, — пробормотал Маккой. — Все меня критикуют. Думаю, что так я скоро стану изгоем.

Он направился в свой офис, сел на стол и стал всматриваться в монитор. Затем дал команду просмотра.

На экране появился отчет, представлявший собой напечатанную версию набросков по орнам, сделанных накануне вечером. Местах в двух он останавливал бегущий текст, вносил незначительные дополнения и уточнения там, где кое-что могло быть истолковано некорректно тугодумами из Звездного флота. По мнению Маккоя, их развелось слишком много, этих «кресельных офицеров», которые уже давно забыли, что такое настоящая наука. Но с этим он ничего поделать не мог.

Доктору потребовалось около двадцати минут, чтобы окончательно отшлифовать отчет. И в конце концов он дал команду компьютеру переслать отчет по сети на рабочую станцию Спока на мостике и уже собирался нажать кнопку, как раздался звонок связи.

— Маккой слушает.

— Доктор, мне действительно нужно спросить вас…

— Нет, не нужно, поскольку отчет уже переправлен на ваш компьютер.

Последовала короткая пауза.

— Значит отправлен. Примите мои извинения, доктор.

— Ничего страшного, Спок. Если вам еще что то понадобится от меня, имейте в виду, что я спускаюсь обратно на планету. Там уже стало интересно.

— Я с этим не согласен. Спок заканчивает связь. Маккой вышел из своего офиса через лазарет, но, оказавшись за дверью, он что-то вспомнил и вернулся.

— Лия, вам передали последний пакет информации по лахитам?

— Нет.

— Черт побери! Неужели передача данных на корабль не состоялась? Подождите минутку. — Он вытащил свой сканер и активизировал один из портов чтения информации из памяти. Сканер перебросил имевшиеся в нем данные в систему корабля. Лия оторвалась от просмотра записей Моррисона и с интересом стала рассматривать изображенную на экране структуру лахита.

— Что, интересно? — спросил Маккой.

— Хорошо, что я неплохо разбираюсь в растениях, — сказала она. — Кстати, здесь только что был капитан. Он хотел встретиться с вами после того, как вы закончите работу над отчетом.

— Речь шла о чем-то важном?

— Как будто нет.

— Ну что ж, тогда это все можно отложить на час-другой. Мне необходимо вернуться вниз и переговорить с деревьями.

* * *

Когда он снова появился на лужайке, там была уже целая группа лахитов или, точнее, целая роща. А может быть, целый сад. Люди из научного отдела оживленно беседовали с ними, исследовали их с помощью своих сканеров и размахивали своими трикодерами. При виде этого Маккой улыбнулся.

Что-то ударило его в ногу на уровне колена. Посмотрев вниз, он увидел орнета.

— Доброе утро, — сказал доктор.

— И вам доброе утро, — довольно отчетливо произнес орнет. Или же в этом была только заслуга транслейтора. Однако! Маккой поднял брови. Керазус и Ухура, вероятно, всю ночь работали над алгоритмом транслейтора.

— Могу ли я что-нибудь сделать для вас? — спросил доктор, став перед существом на одно колено: он не любил ни с кем разговаривать свысока, но в случае с орнетом этого было трудно избежать.

— Вы будете проводить исследования? — спросило существо.

— Да, — ответил Маккой. «Это тот же джентльмен орнет, с которым я работал вчера. Или леди, — подумал он. — Если вообще вопрос пола имеет какое-либо отношение к этим существам. Это следует выяснить как можно быстрее». А вслух добавил:

— С большим удовольствием. — А затем достал свой сканер и начал проверять режим его работы, убедившись, что новые данные будут добавляться к уже имеющимся на корабле: периодически его сканер должен был сбрасывать информацию в библиотеку компьютера корабля, чтобы освободить свою внутреннюю память для новых порций информации. -А как вы себя чувствуете со вчерашнего дня?

Орнет некоторое время молчал. Ожидая ответ, Маккой даже немного вспотел, оценивая состояние существа своим сканером. Как бы хорошо ни работал транслейтор, он не в состоянии был предупредить своего владельца о бессмысленности вопросов, ответить на которые существу было трудно из-за принципиальных культурных различий. Либо о вопросах в той или иной мере оскорбительных.

Орнет слегка задрожал и переспросил:

— Вы спрашиваете о методе? Или о состоянии? «Слава Богу! — подумал Маккой. — Устройство пропускает только идиомы первого порядка и не должно допустить „дипломатических“ проколов». Вслух он ответил:

— О состоянии.

— Все нормально. Жалоб нет, — сказал орнет. Услышав такой ответ, доктор хохотнул.

— Вы, пожалуй, единственный, из встреченнных мною сегодня, кто ответил таким образом! Возможно, кроме них, — сказал он, кивнул в сторону лахитов и помахал им рукой на всякий случай, не будучи вполне уверенным, что те правильно воспримут его жест головой.

Орнет на мгновение высунул свои глаза-трубочки и внимательно посмотрел на лахита.

— Они тоже ни на что не жалуются, — заключило существо через некоторое время, Это уже становилось интересным.

— Каким образом вы это определили? — спросил Маккой. — И, пожалуйста, но прячьте какое-то время своих глаз, хорошо? Я хотел бы осмотреть их. Орнет продолжал смотреть.

— Просто я знаю, — ответил он. — Чувствую.

— Хмм, — произнес доктор. Команда не располагала методом прямого определения интеллектуального уровня у новых видов, за исключением одного — заставить лучшие мозги группы высадки проводить тестирование. Единственный, на кого он мог положиться в этом вопросе, — Спок. Но тот сейчас был по уши завален работой и, кроме того, Маккою не хотелось просить его об этом. Одно он уяснил для себя давно о правах интеллекта: спрашивая напрямую, рискуешь уподобиться врачу, который пытается определить у больного диабет самым примитивным, устаревшим способом, — никакого чувственного и эстетического удовольствия! Лучше подождать, пока компьютерный словарь пополнится новыми терминами, и затем провести контрольную серию.

— Я пришел к выводу, что вы видитесь с лахитами довольно часто, — сказал Маккой. — Я имею в виду социальные контакты. — И подумал: «Это удивительно! Ткань органа зрения имеет истинно многоклеточное строение и напоминает сетчатку: те же палочки и колбочки. И к тому же составной хрусталик весьма сложного строения. Все это усилием воли убирается прочь…» Вслух он произнес:

— Вы не будете возражать, если я попрошу вас убрать один из ваших глаз? Только один, а не два. И не так быстро, пожалуйста.

— Конечно, — бодро согласился орнет. И медленно его левый глаз стал убираться в основную часть туловища. — Да. Мы общаемся.

— Каким образом? — спросил Маккой. — Если этот вопрос уместен. Что вы делаете вместе? — «Черт побери! Вы только посмотрите, что происходит!» Клетки вдруг стали исчезать. Не все сразу, не одновременно, а по одиночке. «Интересно, если я правильно соображаю, можно ли обучить таких существ синтезировать новые органы для собственных нужд? Но захотят ли они этого? Да и нужно ли им это?» — он покачал головой и спрятал свой сканер.

— Мы разговариваем, — ответил орнет.

— Можете рассказать, о чем именно? — спросил Маккой, приседая рядом с существом. Затем добавил:

— Извините. Я вчера назвал вас Ххч, У вас, действительно, такое имя? Или я неправильно его произнес?

Существо издало скребущий, царапающий звук, который транслейтор перевел как смех.

— Вы неправильно его произнесли, но это не беда. Ваши слова произносятся более медленно, не так ли?

— Да, на самом деле так, — ответил Маккой, и сам рассмеялся. — Мы постепенно узнаем все больше и больше друг о друге.

— Меня зовут Ххчсссчччч, — сказал орнет, и они рассмеялись вместе с доктором одновременно, потому что поняли друг друга без перевода.

— О чем вы разговариваете с другими видами? спросил Маккой.

После паузы орнет ответил:

— О жизни.

Маккой кивнул — Мы делаем то же самое, мой друг. Детали выяснятся позднее.

— О чем разговариваете вы? — спросил орнет.

Доктор задумался.

— О работе, развлечениях, связях… О том, что происходит в мире… О вещах, в которых мы разбираемся, и о вещах, в которых смыслим мало.

Орнет на какое-то время затих.

— Да, — произнес он. — А что такое работа? «О, мой брат!» — подумал Маккой.

— Работа — это когда кто-то должен делать вещи, к которым он не всегда расположен, потому что их надо делать по тем или иным причинам. Если ты счастливчик, то тебе большую часть времени нравится твоя работа. Но таких не очень много.

Вновь возникла пауза.

— Да, — сказало существо, — Я знаю. Некоторые из нас работают.

— В самом деле? — удивленно спросил Маккой. — И что они делают?

На выходе транслейтора раздалось несколько щелчков, напоминавших статическое электричество.

— Ладно, — произнес доктор. — Не обращайте внимания. Через некоторое время у нас будет более богатый словарный запас.

— Вы меня не поняли, — сказало существо. — Я могу показать.

— Вы не шутите? — Маккой мгновенно вскочил на ноги. — Где?

— Пошли, — позвал его орнет.

Они пересекли лужайку — орнет впереди, доктор за ним, — стараясь не натыкаться на других орнов, которые сновали повсюду в это утро, а также, лавируя между лахитов: их тоже становилось все больше и больше; они шелестели, свистели и рассматривали людей с «Энтерпрайза» во все глаза.

Орнет вывел Маккоя с поляны и повел в лес, по одной из тропинок. Это была довольно широкая тропинка, хорошо «протоптанная», о чем можно было судить по множеству сломанных веток по обочинам. И кроме того, тропа была шире размеров орна.

— Скажите мне, — обратился доктор к новому приятелю. — Здесь водятся какие-нибудь животные?

— Животные?

— Другие существа, способные к движению, подобно вам, но не умеющие говорить и не обладающие интеллектом.

— Конечно, да. — Ответил орнет. — Но мы держим их подальше от себя, — Каким образом?

Раздался еще один залп статического электричества.

— Не волнуйтесь, — снова отозвался Маккой. — Меня в настоящий момент значительно больше интересует все, что связано с работой.

— Здесь, — сказал орнет.

Они пришли на еще одну поляну. Эта была шире предыдущей, на которой осталось большинство людей с «Энтерпрайза». Здесь не было замечательных построек из орнов. Но зато в середине лежал большой камень: длинный, продолговатый, бурого цвета, неправильной цилиндрической формы, довольно глубоко ушедший в землю.

Маккой подошел к нему, осмотрелся по сторонам и спросил орна:

— Где же тут работа?

— Вод здесь, — отвечал орнет.

— Вы имеете в виду кого-то установившего этот камень, его работу? Хмм. — И стал рассматривать камень, На нем имелись следы, которые можно было расценить как результат работы инструментом. «Обтесанный чем-то острым камень? — подумал доктор. — Возможно, металлом. Или, может быть, зачем этим существам специальные инструменты, если они могут превратить в них собственные тела?»

— Нет, нет, — возразил орнет и снова засмеялся, так что Маккою ничего не оставалось, как посмотреть на него с удивлением и смятением. — Это и есть работа. — Сделав паузу, орнет уточнил:

— Эта штука работает.

— Штука? — удивился Маккой, рассматривая камень. И задумался: «Может быть, внутри камня находится какая-нибудь машина? Такие случаи уже бывали раньше…»

Вдруг камень начал двигаться. Он продвинулся немного. Маккой отпрянул. А камень снова переместился примерно на фут в его направлении. И хотя он сдвинулся, но все вокруг осталось без изменений: почва на месте, где был камень, выглядела совершенно нетронутой, без каких либо видимых отпечатков и следов. Просто каменная глыба внезапно оказалась ближе к Маккою, чем прежде.

— Ждать, ждать, — произнес орнет, очень довольный сам собою. — Работает не ЭТО — указательное местоимение, а «ЭТО» — имя собственное.

У Маккоя перехватило дыхание.

— Я не знаю, как правильно произносить ваше имя, — обратился он к существу эт. — И название вашего вида тоже.

Наступила длительная тишина, эт посмотрел на него. Маккой понял его. Но как именно происходило все, он вряд ли смог бы объяснить. Лишь был уверен на сто процентов в том, что существо на, него смотрело. Доктор был слишком удивлен и, к своему смущению, испытал благоговейный ужас в ту минуту. И поэтому он не придумал ничего иного, кроме как стоять и смотреть на это чудо.

Существо не обладало однозначными физическими свойствами. Эти сведения из первого отчета были близки к истине. Странность физических свойств совершенно не заключалась в том, что его очертания были нечеткими как в тумане. Совсем нет. Оно было таким же плотным, как любой участок Швейцарских Альп на фоне, ясного и чистого неба…Также сохранялось и ощущение веса, тяжести, плотности, но одновременно, — потусторонности. В то же время у наблюдателя возникало чувство, что эта потусторонность может внезапно возобладать над реальностью. Такого чувства никогда не бывает, если вы стоите рядом с горой. Маккой был уверен, что сколько бы он ни обращался к горе под названием Юнгфрау: «Гора, иди» — она все равно останется стоять там, где была. Однако при рассматривании эт, сохранялось впечатление, что эта каменная глыба может не только двигаться без всякого предупреждения, а вообще, при желании способна на многое — В любом случае, — доктор в конце концов овладел собой, — доброе утро.

— Доброе утро, доктор! — ответило эт. Никаких колебаний, никаких трудностей с произношением, хотя голос даже после перевода, по-видимому, вообще исключал всякие мысли о синтаксисе: в нем слышались звуки землетрясений, снежных лавин — какой-то скрытой, огромной, контролируемой силы, способной внезапно развернуться во всю ширь с необратимыми и непредсказуемыми последствиями.

Маккой глубоко вздохнул и попытался справиться с охватившим его волнением. Затем он произнес:

— Сэр, мадам, или что-то другое, отличное от первого и второго, вы понимаете, какой смысл заложен в слове — доктор?

— Мы не применяем это слово в том значении какое оно имеет, но я полагаю, что общепринятый его смысл нам вполне понятен, — ответило эт.

«И никаких проблем с синтаксисом, Бог ты мой! С Керазус может случиться обморок. Еще чуть-чуть, и он наверняка случился бы со мной!» — подумал Маккой, а вслух произнес:

— Могу ли я вас исследовать, подобно тому, как это было проведено с присутствующим здесь вашим другом?

— Можете.

Ничего больше — только шум деревьев в лесу. Маккой откашлялся, достал свой сканер, провел его быструю рекалибровку — хотелось, чтобы он воспринимал поступающую информацию сразу по всем каналам именно для этого случая. Нажав «пуск», доктор стал обходить существо эт.

— Не возражаете, если я дотронусь до вас? — спросил Маккой.

— Я в вашем распоряжении, «Ему знакомы также сложные идиоматические выражения. Боже мой! Зачем тебе велосипед?» После короткой паузы исследователь дотронулся ладонью до камня. Он был теплым. Сканер поглощал информацию так быстро и в таком объеме, что было трудно ориентироваться по звукам, сопровождающим обычно этот процесс. Доктору оставалась только информация, которая сообщалась его собственными органами чувств, которые выдавали крайне мало: внешняя поверхность напоминает гранит или что-то в этом роде. Маккой подумал, что истинные кремниевые породы можно определить путем измерения их радиоактивности. Это следует сделать позднее.

— Можно задать вам вопрос? — спросил он.

— Задавайте, — раздалось дружелюбное ворчание, — Сколько на планете представителей вашего вида?

— Все.

Что это? Разновидность юмора? С ним шутят?

Маккой снова откашлялся.

— Хорошо. У вас есть проблемы с нашей системой исчисления?

— Думаю, что мы достаточно в ней разбираемся Наши числа лежат в пределах от девятисот тысяч до миллиона.

«Почему и каким образом?» — подумал доктор и произнес:

— Мой друг, носящий имя, которое мне трудно произнести, сообщил мне, пока мы шли сюда, что вы выполняете какую-то работу. Можно спросить, что вы делаете?

Зазвенел зуммер устройства связи. Но на это раз Маккой ругаться не стал, хотя и был чересчур раздосадован несвоевременностью этого сигнала, Да и что толку было ругаться? Все равно, что крыть гору Юнгфрау!

— Простите меня, — произнес он, обращаясь к существу, и вынул устройство связи. — Маккой слушает.

— Маккой, — раздался голос Кирка, — Как я должен поступить, чтобы вытащить тебя па пару слов?

— Джим, — отозвался доктор, стараясь быть как можно вежливее. — Я обещаю, что буду на корабле ровно через минуту. Мне только необходимо…

— Шестьдесят секунд, — произнес Кирк. — Я начинаю отсчет.

— Но…

— Ты только что дал торжественное обещание!

— Маккой заканчивает связь, — произнес доктор и с тоской посмотрел на свой сканер, который ему пришлось выключить. — Сэр, мадам или нечто другое…

— Насколько я понимаю разницу, — отозвался неторопливый рокочущий голос через транслейтор, я думаю, что больше подойдет слово «сэр».

— Благодарю вас. Дело в том, что мне необходимо сейчас уйти, но я вернусь сразу же, как только освобожусь. Вы пока останетесь здесь?

Ответ эт последовал не сразу:

— Это философский вопрос и не совсем простой.

Золотистый транспортный луч поднял Маккоя на корабль. На этот раз он все-таки выругался, поскольку эт тоже исчез из виду.

— Тогда вероятно «мадам» подойдет ему также хорошо, как и «сэр»! — проворчал доктор.

* * *

Маккой появился на мостике, раздираемый двумя противоречивыми чувствами, — восторгом и раздражением. И хотелось понять, какое чувство все-таки преобладало, чтобы дать ему волю. Но через несколько мгновений необходимость выбора отпала.

Кирк сидел в центральном кресле и следил за дверьми подъемника.

— Ты поступил, как обещал, — сказал он, — Джим, — обратился к нему Маккой, — мы добились настоящего прорыва там, на планете, с этим эт.

— У тебя что, горячка? — озабоченно поинтересовался Кирк.

— Нет, горячки у меня нет, не волнуйся, Джим. Я думаю, что мы концентрируем свое внимание не на том виде. Я только что разговаривал с одним из эт и… — он на мгновение замолк и осмотрелся вокруг.

На мостике было удивительно пусто для этого времени суток. Кроме Кирка там еще находился офицер связи, и кто-то из навигационной команды сидел вместо Зулу. — Куда все подевались?

— Большинство спустились на планету, а меньшинство обрабатывают данные. Или отдыхают после смены. Зулу только что отработал две смены подряд, и я отправил его на отдых. Видишь, я помню, что ты говорил об охране труда!

— Хорошо, Джим. С алгоритмом перевода у эт, как будто все в порядке — они разбираются в идиомах и других речевых оборотах, а этот экземпляр сказал мне, что он…

— Доктор, — прервал его Кирк, — вы слегка перетрудились. Думаю, что сейчас вам следует немного отдохнуть. Но даже персонал вашего отдела не в состоянии заставить вас работать умеренней. Сестра Бурке пожаловалась мне на вас по этому поводу.

«Я убью ее!» — мысленно пообещал Маккой.

— Если ты скажешь ей хоть слово, то я уменьшу тебе жалование, — сказал Кирк, пригрозив ему пальцем. — Необходимо, чтобы ты здесь же, при мне, написал приличный отчет, а не какую-то ерунду, вроде той, что ты составил для руководства Звездного флота сегодня. Ты можешь ввести в заблуждение их своими длинными фразами, но сегодня, со мной такой помор не пройдет. Мне нужен настоящий анализ происходящего на планете.

— Но я не могу сделать этого, не располагая достаточными данными…

— Дай мне то, что у тебя есть, но с соответствующими выводами. Всего лишь немного посидишь и подумаешь, как у тебя обязательно появится какая-нибудь толковая идея. Но для этого ты должен держаться подальше от лазарета; стоит тебе туда отправиться, как сразу же начинаешь кого-нибудь за что-нибудь там отчитывать. В лазарет даже не суйся, разве что, если кому-то потребуется медицинская помощь. Обо всех изменениях ты будешь проинформирован. Это мой приказ. Понятно?

Маккой подумал, заметив румянец на щеках командира, что когда тот в таком состоянии, лучше всего ему не перечить.

— Понял, — ответил он. Кирк расслабился.

— Хорошо. И смотри, чтобы с тобой не приключились неприятности, — он встал с центрального кресла и потянулся. — Вот сюда садись.

Маккой уставился на него.

— Садись, садись. Здесь достаточно удобно, и отсюда ты можешь диктовать свой отчет. Так или иначе, но я оставляю корабль на тебя. Доктор рассвирепел.

— Как ты можешь, Джим! Пользуешься тем, что я не имею права отказываться!

— Не подумай, что я не справляюсь! — сказал Кирк. — Но я также уверен, что справишься и ты. Тем более, что ты закончил курс офицеров управления. Пусть и не такой полный, как курс для командиров, но вполне достаточный, чтобы знать, когда и кому отдавать распоряжения. Хотя это может и не потребоваться. А у меня есть право оставить за штурвалом корабля любого, кого захочу, в первую очередь, из начальников отделов и офицеров, с которыми я дружен. И не обязательно самый высокий чин, следующий за моим, это всеобщее заблуждение. Я могу оставить за себя младшего лейтенанта, если он мне понравится и если этого потребуют интересы дела. От капитана в настоящий момент требуется только осторожность.

— Сядь, — попросил Кирк.

— Но, Джим…

— Я ухожу с мостика, Маккой. Затем я собираюсь перекусить и отправиться на планету, чтобы переговорить со Споком, который тоже трудится в поте лица, и на него мне тоже следует покричать. Затем я намереваюсь встретиться с этими видами, с которыми все, как будто, уже вступили в контакт. Я и так торчал здесь слишком долго. А вы, доктор, теперь сядете в это удобное кресло и будете отдыхать, координируя поступление данных, то есть заниматься тем, к чему вы подготовлены в большей степени, нежели я. Затем вы будете вызывать меня с планеты с помощью устройства связи, чтобы делать мне наставления и давать мудрые советы. Понятно?

Маккой кивнул.

— Тогда обосновывайся на новом месте. Очень медленно доктор подошел к центральному креслу и также медленно в него опустился. Действительно, в нем было очень удобно.

— У штурвала корабля — ты, — сказал Кирк. — Я вернусь к концу смены. Желаю приятного отдыха.

— Ммф, — только это и смог произнести Маккой вслед Кирку, за которым закрылись двери.

Леонард Маккой сел в командирское кресло корабля «Энтерпрайз» и подумал: «Ну я еще отплачу ему за это!»

* * *

Кирк выпил кофе, съел сандвич и, поворчав, что у него так мало времени на более важные дела, отправился прямо в транспортную комнату, а оттуда — вниз, на поверхность планеты. Свежий ветер трепал его волосы и волновал душу.

У Кирка был свой секрет, о котором он никому не признавался, — всякий раз его существом овладевал восторг открываемого им нового мира, с присущим только ему удивительным букетом незнакомых, неповторимых ароматов. Например, эту планету отличал запах только что закончившегося дождя, а также какой-то чудный, экзотический аромат, как в тропической роще.

Осмотревшись, он увидел впереди поляну, заполненную оживленными обитателями; все орны и лахиты перекатывались, ковыляли, медленно бродили вокруг, а люди команды «Энтерпрайза» занимались своими делами — беседами, исследованиями, сбором материала.

«Где-то здесь должен быть Спок», — подумал Кирк.

Однако того нигде не было видно.

— Доброе утро, капитан! — с ним кто-то поздоровался, и, обернувшись, он увидел Дона Хетуко, одного из людей Маккоя. — Ищите кого-нибудь?

— Да, Спока. Вы не видели его?

— Видел, но давно. А доктор отправился вон туда всего лишь несколько минут назад, — Хетуко указал на одну из тропинок, уводивших с поляны. — Вы наверняка успеете застать его там.

— Спасибо, — поблагодарил Кирк и с улыбкой отправился по указанной тропе.

В лесу его решительный командирский шаг сменился походкой бродяги.

Первое, что его поразило здесь, — это необычное освещение, которое оказалось более мощным, чем можно было ожидать. Как будто бы неизвестный фотограф придумал и устроил специальную подсветку, чтобы превратить эту местность в нечто привлекательное, чтобы одновременно веяло как теплом, так и холодом. Странность эффекта была обусловлена красно-золотистыми лучами местного солнца, сочетающегося с чересчур зеленым, почти зелено голубым цветом растительного хлорофилла. Если отбросить научную сторону, то освещение было однозначно приятным, спокойным, вызывающим желание побыть подольше в таком лесу.

Тропинка вывела на другую поляну, гораздо большую, чем первая.

Кирк остановился на краю, рассматривая нечто, напоминавшее белый камень. И сразу же вспомнились изображения эт, показанные на совещании, и та настойчивость, с которой Маккой стремился к изучению данного вида. Но одновременно со всем этим его охватило странное предчувствие, какое-то неприятное ощущение, словно существо эт было окружено неким чуждым, таинственным ореолом, словно оно знало нечто такое, что уж лучше бы его вообще не волновать и не тревожить…

Непонятные ощущения. И наверняка лишенные оснований.

Кирк усилием воли сбросил с себя нервное напряжение и бодро ступил на ярко освещенную солнцем поляну. Эт безусловно видел его — Кирк знал об этом. Хотя у существа не было глаз и других органов чувств.

«Интересно, удалось ли Маккою провести сканирование этого вида, — подумал он. — Надо будет спросить его об этом». Но доходя нескольких футов до существа, Кирк замедлил шаги и остановился.

— Простите, — произнес он. Прошло немало времени, прежде чем эт ответило — Я не понимаю, что такого вы сделали, из за чего следовало бы просить прощения.

Голос существа был поразительным: он рокотал как оползень. Но в нем но было ничего явно угрожающего. Скорее всего, тон его был серьезен, но одновременно и несколько насмешлив — чего не мог скрыть даже транслейтор. И Кирк улыбнулся.

— Вот и хорошо, — произнес он. — Эта фраза является идиомой в моем языке и в моей культуре. Она применяется, если один человек вынужден прервать другого. А я подумал, что, возможно, отрываю вас от какого-нибудь важного дела.

— Вы ничем не помешали мне, капитан, — ответило эт.

— Я рад. — И, немного помолчав, добавил:

— Вы, наверное, то существо, с которым уже беседовал наш доктор.

— Да, у нас был разговор, — ответило существо Кирк заколебался — стоит ли задавать следующий вопрос?

— Надеюсь, что вы простите мое невежество, — произнес он наконец, — но я не знаю вашего имени, с которым бы мог к вам обращаться. И пола тоже, если это имеет отношение к вам, — Доктор будет называть меня Сэр, — ответило эт. Кирк кивнул.

— Если вас это устроит. Рассказывал ли вам доктор, почему мы здесь?

— Он начал говорить на эту тему, — сказало существо. — И после моего ответа насчет философских сложностей он исчез.

— Он вернулся на наш корабль, — объяснил Кирк. — Корабль — это такой объект, на котором мы прилетели сюда.

— «Энтерпрайз», — подсказал Сэр.

— Совершенно верно.

— Я вижу его, — заявило эт. — Серебристый, с золотым отливом, когда освещен лучами солнца. У него есть свое освещение для темного времени суток.

— Правильно. — Сказал Кирк. Его мозг лихорадочно работал. «У этих существ, должно быть, имеются такие органы чувств, с которыми мы никогда прежде не встречались. Кажется, это касается ощущений, простирающихся на большие расстояния, — прямой перцепции. А иначе, чем еще можно объяснить способность видеть отсюда корабль?» Вслух он спросил:

— Сэр, доктор конкретно говорил вам, зачем мы прилетели сюда?

— Нет, — ответило существо. — Он затрагивал эту тему не больше, чем та первая экспедиция, которая прилетала сюда прежде вас. Хотя они и задавали много вопросов, но вели себя осторожно.

Кирк встряхнул головой и задумался. «Можно было бы получить все начальные обзоры планет другим способом. Черт побери, этот вид обладает довольно мощным интеллектом, и с его помощью мы бы могли сделать их довольно быстро. Однако, как при этом мы сами будем выглядеть?»

Он осмотрелся, эт оставался неподвижным, но ощущение, что существо внимательно наблюдает за ним, нарастало… Кирк даже почувствовал, как комок подступил к горлу и сдавило грудь. Он не ощущал никакой угрозы или раздражения. Просто уровень интереса со стороны существа вырос до такой степени, что воспринимался физически.

— Сэр, — произнес Кирк. — Этот корабль, находящийся там, наверху, люди, которые здесь беседуют с орнами и лахитами, — в моем подчинении. Мы прибыли сюда, чтобы узнать побольше о вас и, в свою очередь, рассказать о себе. Когда этот этап будет завершен, мы, по всей вероятности, зададим несколько вопросов всем трем видам, обитающим на вашей планете. Вот кое-что из того, что мы хотели бы узнать.

— Очень много вопросов, — произнес эт. — А какие вопросы можем задавать мы?

— Любые, какие только пожелаете, — немного нервничая, сказал Кирк.

— Тогда мы будем задавать, — произнесло существо и замолчало.

Оставшись в гнетущей тишине, Кирк вдруг почувствовал, что у него встают дыбом волосы на затылке, — на этот раз без всякой видимой причины. Казалось, ничто не нарушало свежести и очарования утра.

Но чужой, безмолвный интенсивный интерес облаком окутал самого Кирка, его корабль и всю его команду. Он ощущал это всею своей кожей, подобно тому, как воспринимал бы солнечные лучи, но без возникающих при этом теплоты и успокоения.

— Когда же мы начнем? — спросил Кирк после долгой паузы, которая уже начала угнетать его.

— Вопросы уже начались, — ответило существо

* * *

Маккой сидел в центральном кресле и зевал.

Он был утомлен, раздосадован, но, вместе с тем, испытывал некоторое умиротворение. Кирк, пожалуй, не рассчитывал на то, что покой принесет доктору удовлетворение. Однако он, к сожалению, не учел способностей Маккоя приспосабливаться ко всему. Возможно, это был один из важнейших навыков для медика — уметь любую неординарную ситуацию, удивительную или досадную, превращать в банальность.

От безделья он начал нажимать на клавиши управления центральным пультом, вмонтированные в подлокотник кресла. Среди них имелось несколько, обеспечивающих связь с библиотечным компьютером, так что даже без помощи офицера из научного отдела можно было получать на экране информацию обо всем, происходящем на мостике. И также была возможность осуществлять такие интересные вещи, как перевод голоса в текстовку отчетов.

Маккой закончил работу над отчетом, о котором его просил Кирк, а затем вновь стал от нечего делать нажимать на клавиши и кнопки, доставая разного рода информацию из памяти компьютера для иллюстрации своего отчета.

Раздался звонок связи с мостиком. Доктор взглянул на появившееся на экране лицо офицера связи лейтенанта Де Леона и сказал, что будет отвечать сам. Нажав соответствующую кнопку на клавиатуре, он сказал:

— Мостик. Маккой.

— Одним небесам известно, доктор, чем вы там занимаетесь? — раздался удивленный голос Скотти.

— В этом виноват наш капитан, дорогой Скотти, — отозвался Маккой. — Он навесил на меня центральный пункт управления два с половиной часа назад.

В ответ Скотти хихикнул.

— Вам от этого не будет никакого вреда, я полагаю. А сам он на планете? Понятно.

— Да. Ты все понял правильно. Нужна моя помощь?

— Совсем нет. Он попросил меня перезапустить двигатели, и я располагаю для него цифровыми данными: сколько на это уходит времени и как много антивещества нам понадобится. Однако со всем этим можно подождать до его возвращения на корабль.

— Зачем ему понадобился перезапуск?

— Да, я справлялся об этом. Все связано с проблемой расхода топлива. Он искал способ сэкономить часть энергии с помощью перезапуска и установки новых временных показателей реакции. Я нашел лучший способ, но не хочу обременять вас деталями.

— Спасибо, не надо, — сказал Маккой. — Я дам ему знать, что вы получили нужные цифры.

— Это мне и требуется, — произнес Скотти. — Инженерная служба заканчивает связь.

Доктор с удовлетворением нажал кнопку конца связи и сел в центральное кресло.

— Де Леон, — обратился он. — Обеспечьте мне связь с группой высадки. Я хочу посмотреть, как у них идут дела.

— Да, сэр, — ответил Де Леон.

Через секунду на экране появилось изображение главной поляны на планете, заполненной членами команды, добросовестно выполняющими свою работу.

Маккой увидел Спока, Лию и нескольких других членов экипажа, кого он знал лично. Но Кирка он не обнаружил.

— Опять где-то шляется! — проворчал он. — Отследите мне местонахождение капитана. Прошу вас, лейтенант.

— Будет исполнено, доктор.

Де Леон нажал несколько контрольных кнопок, затем уставился на что-то па панели. На его лице появилось недоуменное выражение.

— В чем дело? Он что, выключил устройство связи? Это на него похоже, — проворчал Маккой.

— Нет, доктор, — отозвался Де Леон. — Просто я не могу его найти, Маккой встал и подошел к радиотелекоммутационной станции, посмотрел на экран сканера и нахмурился.

Капитан бесследно исчез.

Даже если Джим и обронил свое устройство связи, сканеры все равно четко показали бы то место, куда оно упало. Однако экран был пуст. Маккой с трудом проглотил слюну и вызвал Спока.

Глава 4

Когда Спок прибыл на мостик, Маккой так обрадовался, что чуть было не вскочил и не обнял его. Однако вместо этого он просто сказал:

— Спок, твой чертов сканер опять не хочет работать.

Тот наградил доктора таким взглядом, который, в лучшем случае, можно было назвать скептическим.

— Доктор, — вкрадчиво сказал он, будто заводил беседу с сумасшедшим, — это маловероятно. Но, тем не менее, я должен провести некоторые тесты.

Спок отправился к пульту управления в научный отдел и начал поочередно нажимать там кнопки с такой скоростью, что не оставалось никаких сомнений, — он находил их практически вслепую.

— Полагаю, что в лазарете дела контролируются нормально, так что вашего присутствия там но требуется, — сказал Спок. Маккой хмыкнул.

— Для меня это огромная удача, Спок. Ибо Кирк поручил мне управление кораблем и приказал не вмешиваться в дела лазарета, за исключением чисто медицинской неотложки.

От этих слов Спок заморгал часто-часто, затем встал из-за консоли и, не прекращая нажимать на клавиши, произнес:

— Простите, но я хотел бы убедиться, что не ослышался. Вы сказали, что капитан оставил вас замещать и выполнять его обязанности?

— Это его небольшая шутка. Если не веришь, спроси у Де Леона, он присутствовал здесь.

— Если это так, то должна быть и запись в процедурном каталоге мостика, — заметил Спок и снова обратил свое внимание на приборную доску.

Маккой отвернулся и некоторое время следил за монитором. Там появился небольшой лесок из лахитов и около двухсот орнов. Судя по всему, они собирались вместе для строительства чего-то более грандиозного, нежели членам экипажа приходилось видеть днем раньше. Вероятно, планировалось возведение здания более красивого и более просторного внутри. Пожалуй, они были неплохими хозяевами.

Маккой опять повернулся к Споку и увидел, что тот озабоченно смотрит на консоль.

— Доктор, — произнес он. — У нас появились проблемы.

Какие именно — сказано не было, но сам факт признания Споком их наличия действовал на психику. Маккой сел в центральное кресло, скорее машинально, чем сознательно, и сказал:

— Его не удалось найти.

— С аппаратурой все в порядке, — заметил Спок. — Но капитанского устройства связи, согласно показаниям приборов, на планете нет.

— Черт с ним, с устройством, Спок, где же он сам?

— Доктор, — ответил Спок, подойдя ближе к Маккою, — не тревожьтесь. Есть несколько объяснений, почему мы не можем найти капитана.

— Например?

Спок удивленно поднял брови.

— Капитан может находиться на территории с высокой концентрацией редкоземельных элементов, так что сигнал устройства связи заглушается их радиоактивным фоном…

— А вы определили хоть один такой участок?

— Как вам сказать, — с неохотой ответил Спок. — Должен признаться, что…

— И что дальше?

Во взгляде Спока промелькнула беспомощность. Такого Маккою наблюдать давно но приходилось.

— Дальше — ничего, — сказал обескураженный доктор. — Я собираюсь отправиться туда, где от меня хоть какая-то польза.., вниз, на планету, чтобы помочь в поисках Кирка. А в этой лавочке, — он махнул на штурвал корабля, — будете сидеть вы. Он был уже на полпути к дверям мостика, когда его остановил Спок:

— Доктор… Боюсь, что вы недооцениваете ситуацию.

Маккой остановился и удивленно посмотрел на Спока.

— Что именно?

— По крайней мере, вашу роль. — Последовал ответ. — Доктор, вы отвечаете за корабль. И не можете его покинуть в такой ситуации.

— Черт побери! Почему же? Я передаю командирские полномочия вам! Да они и по праву должны быть вашими. Вы закончили полный курс школы командиров, вы — второй старший по званию офицер на корабле. Вот вы и садитесь в это дурацкое кресло!

— Доктор, — тихо ответил ему Спок, — как бы сказал наш капитан: не имеет никакого значения, является ли Спок верховным адмиралом Звездного Флота, или у него есть рекомендации от самого Господа Бога — я не могу принять командование от вас в сложившейся ситуации. И никто не может. Устав Звездного флота — очень специфичная штука. Офицер, исполняющий обязанности командира, должен исполнять их до тех пор, пока их с него не снимет официально утвержденный Звездным Флотом командир корабля. Здесь нет капитана, который мог бы снять с вас командирские полномочия. Любой, кто будет выполнять обязанности командира вместо вас, подвергнется военному суду. А всякое усилие с вашей стороны оставить свой пост, в данном случае «Энтерпрайз», — также уголовно наказуемое преступление.., в особенности при теперешних обстоятельствах, когда капитан исчез. Одним словом, в экстремальной ситуации.

Маккой сел на стул недалеко от научного отдела и уставился на Спока с выражением ужаса на лице.

— Вы в безвыходном положении, доктор. Очень сожалею. — Маккой посмотрел на офицера, глубоко вздохнул и задумался.

«Успокойся, — сказал он самому себе. — Тебе сегодня еще понадобится твоя голова». А вслух добавил;

— Ладно, Вам лучше спуститься вниз и начать поиски. Найдите того, кто видел его последним.., и начните с того места, где это произошло. Спок кивнул и направился в сторону выхода.

— Кстати, — остановил его Маккой, — могу ли я, по крайней мере, сделать перерыв и побыть в комнате отдыха?

— Передайте командирский пульт лейтенанту Де Леону, — сказал Спок, кивнув утвердительно. — Но вам не следует отсутствовать слишком долго. — И добавил уже из турболифта:

— И еще капитан бы сказал: «Вместо того, чтобы говорить на эту тему, вы должны были бы быть уже там».

— Почему же вы…

Двери лифта закрылись. Маккой посмотрел на Де Леона и произнес:

— Принимай, сын. Я вернусь через несколько минут.

— Да, сэр.

— И выясни, не сможет ли Ухура оторваться на минуту от своих дел. Мне нужен ее совет.

— Понял, доктор, Когда Маккой вернулся на мостик, Ухура уже ждала его там.

— Лейтенант, — обратился он к Де Леону. — Вам надо передохнуть. Когда кончается ваша смена?

— Примерно через час, доктор, — ответил офицер связи.

— Боже мой, как быстро пролетел день! Времени не замечаешь, когда получаешь от жизни удовольствия! — сказал Маккой, покачав головой и взглянув на Ухуру. Она кивнула, и он добавил, обращаясь к Де Леону:

— Не торопитесь возвращаться, сын мой.

— Спасибо, доктор, — ответил тот и вышел. Когда за ним закрылись двери лифта, Ухура тихо спросила:

— Я слышала, что у нас появились небольшие проблемы.

— И ты готова поспорить… Ладно, ничего. Да, проблемы есть. Кому это уже известно из команды?

— Теперь известно всем. Работают поисковые группы на обозначенной территории. — Она выглядела озабоченной. — Но теперь уже след начал остывать. С самого утра капитана никто не видел, да и утром видели немногие.

— Куда он собирался?

— Через лес по одной из этих тропинок, по самой большой, вдоль которой сломано так много веток.

В голове Маккоя внезапно мелькнуло подозрение: «Как раз по той, что ведет к поляне с эт».

— А видел ли кто-нибудь там поблизости эт? — спросил он.

— Нет, — ответила Ухура немного удивленно. — Мне кажется, что эт, возможно и не название вида, а особенность тембра или шум.

— Не будем обращать внимания на произношение. В любом случае, я бы хотел услышать, как кто либо из этих существ, сам произносит название своего вида. Ухура, я видел одного их представителя сегодня утром. Когда я разговаривал с ним, меня вызвал Джим и заставил вернуться на корабль. Думаю, что он тоже мог повстречаться с тем существом.

— Вы с ним разговаривали? — удивленно спросила она. — Но у нас ведь пока нет мало-мальски работающих алгоритмов их языка. Первая экспедиция так и не смогла ничего толком узнать от них. И вы смогли их понять?

— Так же, как понимаю вас. Я был удивлен.

На лице Ухуры появилось выражение глубокой озабоченности.

— Доктор, — произнесла она. — Все это странно. Такого но может быть.., если не брать в расчет вариант, что эт знают намного больше о нас, чем мы думаем. — Маккой вспомнил ощущение высокомерно-спокойного отношения к себе со стороны эт, его скрытой, хорошо контролируемой силы. При этом воспоминании мурашки побежали по телу доктора.

— Не следует принимать что-либо без доказательств, Ухура. Нужно отыскать кого-нибудь из этих существ и выяснить, что им известно.

— Большую помощь нам бы могла оказать информация со сканеров, — сказала она неуверенно. — Внешне эти существа похожи на большие камни. А на этой планете много камней.

— Но не так много камней со способностью к перемещению, — добавил Маккой. — Их всего около миллиона, согласно утверждению того эт, с которым я беседовал сегодня утром. Ну ладно, посмотрим результаты сканирования. Вот. — Он полез в сумку с аппаратурой, бывшей при нем и, достав свой сканер, передал его Ухуре.

— Хорошо, — сказала она и, подойдя к действующей станции просмотра, подключила устройство к одному из ее входов, нажала на кнопку и сощурилась, уставившись на экран дисплея. — Память сканера пуста.

— Невозможно, — пробормотал Маккой. — Проверьте бортовые библиотечные компьютеры, там должна быть информация, записанная в файле. Ухура кивнула, снова нажала несколько контрольных кнопок и стала ждать.

— Вот, нашла, — Она пристально всматривалась в экран, затем покачала головой. У Маккоя засосало под ложечкой.

— В чем дело?

— Я хорошо помню, что связь со сканером была, — сказала Ухура. — Но возникли неполадки в системе изображения. Что это вон там?

Она нажала еще одну кнопку и вывела часть заинтересовавшего се изображения в увеличенном виде. На заднем плане Маккой увидел участок поляны, затем картина поменялась — видимо в тот момент сканер был перенесен в центр. Но то, что оказалось изображенным в этом самом центре, не поддавалось описанию: сплошная серебристая вуаль, туман, какой-то продолговатой формы объект — и никаких деталей!

— Черт побери! — единственное, что мог вымолвить доктор.

Информация со сканера тоже оказалась испорченной, — сказала Ухура. — Диапазоны пусты, как будто сканер не вел записи вообще.

— Это не самый удачный день работы с техникой для меня! — пожаловался Маккой.

— Думаю, что вины техники в этом нет, — предположила Ухура. Она продолжала возиться с клавиатурой. — Я определила сигналы, больше напоминавшие помехи. По некоторым из диапазонов — это признаки фоновой жизни, но они слишком слабой интенсивности, чтобы их можно было анализировать. Потом сканер уловил движение жидкости, например, у растений.

— Да, конечно… А что, по-вашему, все это означает?

Ухура покачала головой, отсоединила сканер от считывающего порта и вернула его Маккою.

— Вы знаете столько, сколько и я, — ответила она. — А вероятно, даже больше, потому что вы встречались с эт, а я нет. — На ее лице возникло выражение любопытства. — А вы как считаете?

— Это все же очень опасно. — Ответил Маккой. — Не хотелось бы, чтобы эти существа рассердились на нас. — От этой мысли у него все похолодело внутри. Пришлось сбросить страх усилием воли. — Но не будем отчаиваться. Может быть, — задумчиво произнес он, — существо просто не захотело, чтобы его сканировали?

Доктор посмотрел на Ухуру вопросительно, и она, наклонив голову набок, прищурилась.

— Возможно. Виды, которым удается управлять потоками энергии, иногда способны на такое. Вспомните наши сканограммы, к примеру у органий, до того, как они решились обнаружить сами себя. Нам казалось, что мы имеем дело с похожими на человека существами, а они.., попросту манипулировали входной информацией наших измерительных приборов, чтобы мы подумали, будто они похожи на людей. И никому из нас и в голову не приходило, что такое может быть. А эти существа… — Она посмотрела на экран. — Возможно управляют энергией еще более виртуозно, если конечно эта теория здесь уместна. Существо, способное творить такие вещи, вероятно может и многое другое, если не все.

— Но это существо не пыталось обманывать нас, насколько я понял, — сказал Маккой, стараясь опираться только на факты. — Оно просто решило воспрепятствовать чтению информации о самом себе. Но зачем это было нужно эт?

— Может быть, такая информация у них — частная собственность? — предположила Ухура. Маккой вздохнул — Пока мы не переговорим с другим эт, все равно ничего не сможем выяснить. А они ведут себя не столь открыто, как другие виды. Ухура рассмеялась, в се смехе прозвучали нотки сарказма.

— Не следует полагать, что другие виды действительно более открыты для контакта. Все сегодняшнее утро я провела с орнами в дискуссиях на темы реальности. На самом деле, они нам не очень верят. Маккой удивленно заморгал.

— Это уже интересно, — произнес он. — Почему они не верят нам? Из-за того, что мы не придерживаемся их религии? Или они не одобряют в нас что-то другое?

— Не совсем так, — сказала Ухура и, откинувшись в кресле, вздохнула. — Они просто не верят, что мы действительно существуем. Или нет. Я не совсем точно выразилась. Они осознают нашу реальность, но не верят, что мы — люди.

— Это отчего же? Две руки, две ноги, голова! Что еще им нужно? Полагаю, этого уже достаточно.

— Не с точки зрения анатомии. Орны не считают нас народом в том смысле, в каком понимают этот термин сами. Не имея по отношению к нам никаких предубеждений, они относятся к нам с симпатией — им нравится разговаривать с нами. Но орны не верят в то, что мы делаем и как мы живем, — не считают это возможным и реальным. То, что мы считаем важным, у них вызывает смех. Их можно отчасти понять. Согласно их мировоззрению, их и лахитов, — все, что необходимо для жизнедеятельности: воздух, вода, пища — является общим, то есть принадлежит всем и каждому. Эти виды начали свое развитие сразу с более высокой ступеньки самоактуализации — соотношения личного и общественного. Все их базовые физические и физиологические потребности уже удовлетворены, и у них нет необходимости решать проблемы индивидуальные, насущные. Все их заботы — в общественном. Они самые социализированные виды, с которыми когда-либо доводилось сталкиваться федерации.

— Приятно отличаются от других видов, с которыми нам приходилось сталкиваться много лет подряд, — прокомментировал Маккой.

— Вот именно. Им понятна и идея Федерации — в большей или меньшей степени. Но они не могут взять в толк, зачем она вообще нам нужна. Они присоединились бы к нам для приятной беседы. Но вряд ли сочтут разумным объединяться с нами ради чего то, имеющегося у нас и необходимого для них. Разумеется, кроме нас самих. И то ради беседы. Текст всех будущих соглашений о вступлении в федерацию должен быть изменен с учетом всего этого. Я собираюсь сообщить капитану…

— Когда мы его найдем.

— Да, — произнесла Ухура, и на ее лице появилось выражение озабоченности. — Я очень обеспокоена его исчезновением.

— Можно подумать, что обеспокоены только вы, — сказал Маккой. — Но пока не будем печалиться на этот счет. Полагаю, что руководство Звездного Флота вскоре получит от нас весточку и отчет о нашей работе, — проворчал он. — Именно этой беседы я жду с нетерпением.

— Вряд ли это будет беседа, — засомневалась Ухура. — При разнице во времени около пяти часов и с такой же задержкой на прохождение радиоволн… Вам необходимо собрать всю информацию и передать се мне — наша очередная связь состоится примерно через полтора часа. И не следует сообщать им, что у нас неприятности. И даже намекать на них не стоит, ибо, надо надеяться, все может перемениться за те пять часов, пока информация дойдет до них.

— Но у меня, действительно, серьезные неприятности, черт побери! — воскликнул доктор. — Я буду просто счастлив, если они освободят меня, Ну-ка, побыстрее дайте мне листок бумаги, я напишу.., Я обосную свою непригодность на должность командира. Стресс. Вот хорошая причина. А затем они засадят Спока в это дурацкое кресло вместо меня…

— Доктор, — прервала его Ухура, в голосе се прозвучало искреннее сочувствие, — но одного вашего желания мало. У них нет выбора. Освобождение от командирской должности по телефону редко применяется, ибо это редко дает хорошие результаты, в особенности на корабле. Один-два раза руководство Звездного Флота шло на такой шаг, но потом всегда сожалело о содеянном. И подумайте, какая запись будет сделана вам в трудовой книжке…

— М-да, — горестно заключил Маккой. — Я об этом не подумал.

— Так вот, подумайте, — посоветовала Ухура. — Бедный доктор! На этот раз вы не поймали тигра за хвост.

Он кивнул.

— Ничего не остается, кроме как продолжать сидеть в этом кресле.

— Именно это от вас и требуется. Мы все будем вам помогать.

— Разыщите капитана, — посоветовал он. — Это будет настоящая помощь. Ухура кивнула и вернулась к своему пульту. Маккой сел и забарабанил по подлокотнику кресла. Затем переменил позу — кресло не казалось ему таким удобным, как раньше,

* * *

Спок вернулся с поверхности планеты часа через три с осунувшимся лицом. Наметанный взгляд Маккоя сразу определил, что устал офицер не физически, а от безрезультатности своих поисков.

— Думаю, следует собрать всех начальников отделов, — обратился доктор к Споку. — Составить отчет из выступлений и отправить его руководству Звездного флота.

— Я бы этого не делал, — ответил Спок, усаживаясь у своего пульта и подключая пару кассет от трикодера к входу чтения информации. — Конечно, созывай собрание. Нам следует усилить работу по поискам капитана. Но Звездному флоту не требуются детали того, как у нас принимаются решения.

А также, — тут он слабо улыбнулся, — не стоит давать повод бюрократам из Звездного флота заглядывать глубже, чем следует, в этот процесс.

— Ты хочешь сказать, каким путем мы приходим к окончательным решениям? — спросил Маккой. Спок кивнул.

— Мозг бюрократа, — ответил он, — всегда найдет способ вмешаться даже там, где это почти невозможно сделать. А если им попадет в руки козырная карта в виде процесса принятия решений, который они могут счесть.., чересчур оригинальным…

— Чересчур мягкий, не авторитарный стиль руководства — ты это хочешь сказать? Могут объявиться слишком много советчиков?

— Именно так. При таких обстоятельствах, в один прекрасный момент, ты обнаружишь, что на твою голову вдруг посыпались приказы, причем не очень приятные.

— Ты хочешь сказать — глупые?

— Именно это мне и хотелось сказать, но без такого многословия.

— Спок, когда все это утрясется, я отменю ваше следующее обследование физического состояния, — в порыве благодарности пообещал Маккой.

— Уклонение от обязанностей, доктор? — спросил Спок, взглянув на него с веселым лукавством. — Я никогда не позволю вам вести себя таким образом, и пройду свое обследование, как подобает.

— И найдешь какой-нибудь другой способ водить меня за нос до конца моих дней, — добавил Маккой. Спок, посерьезнев, отвернулся.

— Ладно, — сказал доктор и оглянулся. — Ухура, соберите руководителей отделов… Скажите им, чтобы пришли в зал собраний через час. Особое внимание обратите на отделы лингвистический и биологический: мне нужна вся имеющаяся на этот час информация по всем видам. А также понадобится поминутный отчет о местонахождении и действиях капитана вплоть до момента его исчезновения. Звездному флоту нужно хотя бы несколько конкретных фактов.

— Да, сэр, — ответила Ухура и начала обзванивать различные отделы и службы корабля.

Маккой внимательно посмотрел на Спока.

— Если я правильно понял, — сегодня никто не видел ни одного из представителей эт. Спок покачал головой.

— Ухура любезно разрешила мне ознакомиться с записью твоего сканера и анализом сигналов, — сказал он. — Должен признаться, вначале я подумал, что виной всему — неправильное обращение с устройством. Но два соображения позволили мне исключить такой вариант. Первое: ты очень хорошо знаком с работой сканера после стольких лет практики и даже причастен к его усовершенствованию, а второе — то, что даже тебе было трудно столь умело добиться такой совершенной чистоты каналов записи.

Маккой сидел молча и размышлял; что сейчас произнес Спок — комплимент или нечто иное? И решил, что вряд ли имелось в виду первое, а потому не следовало обольщаться.

— Спасибо, — произнес доктор. — Вы смогли что-нибудь выудить из записей сканера?

— Что-нибудь — да. Совершенно бесполезный сигнал, — ответил Спок. — К тому же довольно странный. Твой сканер сигнализировал о наличии близких радиоактивных источников. И хотя для такого соседства он не был откалиброван соответствующим образом, но все же определил близость этих источников.

— Радиация? Что-то опасное? — встревожился Маккой. Спок покачал головой.

— Лишь уровень превышающий пороговый: по составу — увеличенный распад частиц с высокой энергией; излучение Черенкова, остатки альфа-частиц. Очень любопытный состав.

— Но излучение Черенкова связано с черными дырами, — удивился Маккой, — а здесь таких не обнаружено.

— Да, их нет. Однако излучение Черенкова может быть связано с внезапным замедлением суперрелятивистского тела в атмосфере.

— Когда небесное тело движется быстрее света и внезапно начинает тормозить.

— Или что-нибудь в этом роде. Такой эффект могут вызывать атомы и субатомные частицы. Твой сканер зарегистрировал очень небольшое количество частиц — слишком малое, чтобы можно было думать о небесном теле или космическом корабле.

— Но все же сверхпороговое количество! — добавил Маккой.

— Да. — Доктор встряхнул головой.

— А как насчет альфа-частиц?

— Здесь то же самое, — ответил Спок. — Я затрудняюсь каким-то образом объяснить их происхождение. Естественно, возникающие столкновения и альфа-распад — достаточно редкие явления, и необходима очень чувствительная аппаратура, чтобы уловить их. Но на этой планете они, по-видимому, не редкость. Или, во всяком случае, их было немало в то время, когда работал сканер. На моих собственных сканограммах, сделанных несколько часов назад с помощью более чувствительного оборудования, таких распадающихся частиц уже не было.

— Тогда причина их появления каким-то образом связана с самими эт, — сказал Маккой. Спок кивнул.

— Я думаю, что это обоснованное предположение. Но как все объяснить — не имею понятия. Жаль, что твой сканер потом не обнаружил ничего стоящего. Похоже, кто-то или что-то сознательно мешало его работе, причем, весьма умело.

— Ты думаешь, что эт делал это преднамеренно?

Спок нахмурился.

— У нас нет прямых доказательств, — сказал он. — Но, с другой стороны, если данный экземпляр эт действительно не хотел, чтобы нам стало известно что-либо о его внутреннем строении и функциях, трудно придумать лучший способ добиться своего. Во всяком случае, эту версию следует расценить как одну из основных. Маккой вздохнул.

— Хорошо. Я бы хотел немного отдохнуть. Встречаемся через час. Пусть все принесут с собой отчеты о работе своих подразделений.

Он отправился вниз, в свою каюту. Звук закрывающихся за ним дверей наполнил его душу чувством облегчения, хотя, несомненно, оно было обманчивым. Через час ому, Маккою, придется выйти отсюда, сесть в качестве председательствующего в зале для собраний и сделать вид, что он владеет ситуацией.

Доктор опустился в свое любимое кресло, прекрасно вписывающееся в интерьер каюты, Безусловно, оно было здесь самым дорогим предметом, — антиквариат, ради которого пришлось отказаться от многих других личных вещей, чтобы освободить для него место Кресло-качалка было оригинальным экспонатом выпуска, примерно, 1980 года. Конечно, возраста не очень почтенного, ибо все старые образцы уже давно стали достоянием музеев. Но все-таки, кресло довольно неплохое; в нем хорошо размышлять, к тому же качание успокаивало.

«А мне так необходимо успокоиться», — подумал он.

Движение кресла доставляло Маккою удовольствие. Но в мозгу проносились события сегодняшнего дня, являвшиеся уколами его самолюбию. И в то же время, другая часть мозга оставалась относительно спокойной. Если качаться в кресле подольше, то тело, успокоившись, умиротворившись, в конце концов, положительно повлияет и на мозг. «А что будет со мною через год?» — подумал доктор. И решил проверить свое физическое состояние: руки потные, пульс учащен, наблюдается легкое мышечное дрожание — тремор, общее недомогание. Еще боли в желудке. «Врач, исцели себя сам», — вспомнил он слова Кирка. «А когда я в последний раз принимал пищу? Может быть, утром? — Не помню. Нет, на меня не похоже, чтобы я пропускал завтраки, обеды и ужины. Наверное, у меня сейчас совсем низкий процент сахара в крови и поэтому плохо работает голова».

Он нажал кнопку связи и сказал:

— Интендантскую службу. Дэвид слушает.

— Это Маккой. Сможет ли кто-нибудь принести мне сандвич и кофе? Я у себя в каюте. — Сказал и откинулся в кресле. Вздохнул. Огляделся.

Комната вдруг показалась ему меньше, чем обычно. Интересно, так ли чувствовал себя Кирк во время передышек в кризисные моменты?

Неужели и у него было такое ощущение, будто все неприятности, существующие в мире, давят снаружи на входную дверь, которую только стоит открыть, как они сразу же настигнут тебя и захлестнут! Теперь понятно, почему периодически приходилось выписывать Кирку снотворное. Очень трудно уснуть, пока все не устроится.

«Да, все устроится. Выход будет найден. Все придет в норму, — сказала ему клинически активная часть мозга. — Мозг, который не отдыхает, в конце концов отказывает или работает неэффективно. А это вряд ли поможет вернуть ему Кирка. Но чтобы заснуть, надо принять чертову пилюлю! Или попросить Лию ударить тебя по голове молотком или еще чем-нибудь тяжелым. Нельзя потакать себе и бодрствовать, если это делает тебя разбитым…»

Доктор вздохнул. Когда он прежде давал Кирку советы, то всегда был твердо уверен в своей правоте. А командир ни разу его не одернул: сидел в своем центральном кресле, шутил, иногда принимал его советы, иногда игнорировал их… Частенько Маккой был убежден, что все сразу пойдет на лад, если Кирк будет следовать всем его советам. Однако, так или иначе, он прислушивался к ним, и доктор, пожимая плечами, возвращался к своим делам в лазарете и там тоже работал неплохо.

Но здесь проблем оказалось на порядок больше, чем там, в лазарете, и он, Маккой, стал вдруг в ответе за все. И уже не имело никакого значения, кто и что ему советовал, — все равно ответственность за правильный выбор теперь ложилась только на него И если появится хорошая идея, которую он попытается воплотить в жизнь, и окажется, что идея не работает, то за это тоже будет ответственен только он, Интересно, каким образом Кирку удалось принимать советы, сохраняя при этом чувство юмора. И были ли его советы хоть иногда полезны капитану?

"Ну что ж, — подумал Маккой, — по крайней мере, хоть все службы корабля работают без сбоев. Но нужно опять все проверить. А я в первый раз за много часов позволил себе отдохнуть. Способность заглянуть внутрь проблемы и самого себя — это в целом неплохо для врача, в особенности, если он хотя бы от части врач-психиатор или психолог. А Маккой с полным правом мог отнести себя к этой категории, ибо под его опекой находилось психологическое состояние всей многочисленной команды корабля. Однако чрезмерное погружение внутрь себя не бывает полезным, а доктор Маккой имел такую склонность.

Кто-то позвонил в его дверь. Он поднялся, открыл, но обнаружил только поднос на автоматической тележке. Доктор улыбнулся: очевидно, Мэг заставила Скотти запрограммировать его транспортные тележки еще и для таких забавных целей.

Маккой взял поднос, и тележка внезапно понеслась по коридору, исчезнув за углом. «Тоже неплохо, — пробормотал он, внося поднос в каюту. — Мне следует завтракать поплотнее, если я еще собираюсь побыть в этой должности. Чай и тосты — этого очень мало».

Зазвенело его личное устройство связи.

— Маккой, — ответил он, допив последний глоток кофе.

— Доктор, — раздался голос Спока. — До начала конференции осталось пять минут.

— Что? Не может быть! Я только что вошел в свою каюту, — пробормотал он. — Да, черт побери, время просто летит, когда ты получаешь от жизни удовольствия. Я спускаюсь, Спок.

— Принято. Маккой переоделся в чистую униформу, но принять душ не успел, И вышел.

* * *

— Ну что ж, — произнес он, оглядев озабоченные лица за столом в зале совещаний. — Давайте по очереди, от самых хороших новостей до самых плохих. Слово инженерной службе.

— Нет проблем. Отчитываться не о чем, — доложил Скотти.

— Благодарю вас. Так держать. Теперь служба связи.

— То же, что и у мистера Скотти, — ответила Ухура. — За исключением нашей неспособности найти капитана с помощью подвластных нам средств, — Мы вернемся к этому позднее. Что скажет служба отдыха?

Гарб Танцор, седовласый шеф комнаты отдыха, произнес:

— Особых проблем нет. Члены команды заглядывают к нам в перерывах между сменами — люди немного нервничают из-за исчезновения капитана. А так, больше ничего серьезного.

— М-да. А как команда оценивает теперешнее.., руководство?

Гарб улыбнулся, — С некоторой долей юмора, — ответил он. — Но в целом, позитивно. Вы перебинтовали слишком многих из них, чтобы команда сомневалась в вашей компетентности. К тому же, всем известно, что у вас хорошие помощники.

Маккой позволил себе улыбнуться.

— Хорошо. Теперь научный отдел.

— У нас появилась масса новых данных в добавление к тем, что были собраны вчера, — сказал Спок. — В особенности, это касается растительной жизни, а также подпочвенной флоры и фауны. Они, возможно, заинтересуют вас и, без сомнения, привлекут внимание руководства Звездного Флота, так как эта планета — один из наиболее многообещающих источников веществ медицинского назначения.

— Вот и чудесно, — прокомментировал Маккой — Но все это означает также, что Звездный Флот усилит свое давление на нас в вопросе подписания соглашения с тремя видами существ, обитающих на данной планете. При этой мысли мой восторг переходит все границы. Что еще?

— Также поступило много информации по физиологии орнов и лахитов. Мы уже на подходе к определенным выводам, которые вскоре должны привести нас к теоретическим объяснениям того, как появились и развивались здесь одновременно три столь различных между собой вида.

В этом отношении, по крайней мере, предварительная информация согласуется с данными первого обзора.

— Вы хотите сказать, что в чем-то и они были правы, — сказал Маккой, и в ответ на его слова за столом раздался приглушенный смех. Принято к сведению. А что вы нашли сами? Какие-нибудь интересные археологические данные?

— Можете удивляться — да. Одна из групп высадки, в которой находились геологи, обратила внимание на некоторые слои ниже уровня моря у северного побережья континента, где и проходит большинство наших исследований. Есть вероятность, хотя она сейчас может быть воспринята с трудом, что у лахитов и орнов общий предок.

Маккой покачал головой.

— Это будет настоящим открытием для всех. В любом случае, данную информацию необходимо подготовить таким образом, чтобы ее можно было передать руководству Звездного Флота при очередном сеансе связи.

— Уже сделано.

— Хорошо. Теперь очередь службы безопасности.

Шеф отдела, высокая блондинка Ингрит Томсон, доложила;

— Пока — ничего нового. На планете работают несколько наших поисковых групп, прочесывающих всю площадь, где происходили контакты членов команды с орнами и лахитами, а также другие территории в этом квадрате. Ничего пока не обнаружено, хотя обследовано около пятидесяти квадратных километров. Нет ни следов капитана, ни чего-либо еще подозрительного.

— Однако есть кое-что довольно интересное, — вмешался Спок. — Доктор, после того, как вы сообщили мне координаты того места на планете, где вы побывали, я отсканировал температуру всей данной зоны: даже спустя несколько часов после нас там сохранились инфракрасные тепловые излучения, указывающие на то, что там побывал человек. Спок встал и нажал кнопку терминала перед собой, Через секунду на всех мониторах появилось изображение поляны — вид сверху, с цветными полями, отражающими температуру, и зоной латентного (скрытого) тепла, вычисленного компьютером. Кривая линия источника этого тепла появилась на краю поляны, сделала несколько кругов вокруг ее центра и затем исчезла.

— Это был путь Джима? — спросил Маккой.

— Нет, доктор, это был ваш путь. А вот след капитана. — И он показал на другую, слегка смазанную линию, которая шла от края поляны тоже к центру.., и исчезала. Собравшиеся за столом переглянулись.

— Похоже на чужой транспортный луч? — спросил Маккой.

— Маловероятно, доктор. Луч тоже должен был оставить хотя бы незначительный температурный след, и к тому же он бы имел свой характерный радиоактивный фон. Это затухание сигнала ни на что не похоже.

— Поразительно! — воскликнул Маккой. — Какая-то сила подхватила его и унесла прочь. Причем, сила достаточно изобретательная по сравнению с нашими грубыми методами, с помощью которых мы пытаемся найти капитана. — Он вздохнул. — Есть какие-нибудь конкретные предложения?

— Пока нет, — ответил Спок.

— Хорошо. Служба обороны?

— Нам нечего сказать, — произнес Чехов. — Все системы защиты корабля в норме и в полной готовности.

— Отлично. Отдел медицины.

Лия, сидя у противоположного края стола, отозвалась:

— Выполняется обычная работа, доктор. Незначительные повседневные дела — проблемы, типа аллергии у Моррисона. Кстати, ничего подобного у других членов команды не замечено. И у него раздражение кожи почти полностью исчезло.

— Вот и хорошо. Служба связи?

— Я работаю в тесном контакте с языковой группой, — сказала Ухура, — пытаясь улучшить показатели перевода и ускорить его. К сожалению, у нас есть некоторые трудности — не со словарем, а с общей концепцией работы транслейтора при общении с видами, населяющими планету. Это связано с большими различиями наших интеллектов. У меня есть записи, которые мне бы хотелось вам продемонстрировать.

Она включила свой собственный терминал. Все экраны ожили — появилось изображение Ухуры, мирно беседующей с орнетом, и Керазус, сидящий поблизости и ведущей записи.

— У меня есть вопрос к вам, — обратилась Ухура к орнету.

— Хорошо, — ответило существо.

— Один из наших людей исчез отсюда, — сказала она. — Вы понимаете смысл слова — исчез?

— Его нельзя найти, — пояснил орнет. — А зачем он это сделал?

— Он сделал это не сам, — уточнила Ухура. — Кто-то проделал это над ним.

— Ваши слова звучат очень смешно, — сказал орнет.

— Почему?

— Никто ничего не может сделать с вами, кроме вас самих. Он, должно быть, захотел исчезнуть, если действительно исчез. После этого на ленте записалась пауза. Затем Ухура спросила;

— Как вы думаете, куда он мог исчезнуть?

— Но знаю. Зачем вообще он захотел исчезнуть?

— Именно это мы сейчас и пытаемся выяснить. А у вас бывали такие случаи, чтобы орны исчезали подобным образом?

— Да. И очень часто. И всем им там было хорошо.

— Здесь, где-то поблизости? Или в другом месте, но на этой же планете?

— Да.

Еще одна продолжительная пауза. Орнет, сидевший рядом с Ухурой, зашевелился и засиял всеми цветами радуги в лучах местного солнца.

— Зачем вы задаете эти вопросы? — спросил он.

— Нас беспокоит судьба нашего друга.

— Почему? С ним все в порядке.

— Откуда вам это известно?

— Здесь никогда и ничего ни с кем не происходит. За этим следят эт.

Ухура удивленно подняла брови.

— Понятно. Давайте поговорим о них. Где сегодня находятся эт?

— Они здесь, — ответил орнет.

— Что, здесь, с нами, сейчас?

— Да.

— Но я их не вижу, — сказала Ухура.

— Я тоже, — согласился орнет. — Но они здесь.

— Как вы думаете, эт знают, где находится наш друг?

— Вероятно, да, — ответил он. — Им известно практически все.

— А вы могли бы их спросить?

— Смогу, когда они придут сюда, — ответило существо.

— Но вы только что сказали, что они здесь.

— Они, действительно, здесь. — сказал орнет, и в его голосе появилось легкое раздражение.

— У вас есть причина, из-за которой вы не можете спросить их прямо сейчас?

— Да, — ответил он. Возникла длительная пауза.

— А что это за причина? — спросила Ухура. Орнет успел только произнести:

— Потому что…

Затем в записи последовал длинный разряд статического электричества.

Кто-то за столом ахнул от удивления. А Маккой с трудом от этого удержался. Действительно, перед исследователями встала реальная проблема — они столкнулись с абсолютно чужой, незнакомой точкой зрения или целой системой воззрений, которые могли отнять у них многие месяцы, чтобы понять и решить данную проблему. Нескольких месяцев, отведенных на экспедицию руководством Звездного Флота, может и не хватить.

— Хорошо, — произнесла Ухура не экране. — Мы к этому еще вернемся, когда вы сможете задать эт наш вопрос, не возражаете?

— Хорошо. — Затем последовала еще одна пауза. — Но вы знаете, это не имеет никакого значения, — сказал орнет. — С вашим другом все в порядке.

— Откуда вам это известно? — в разговор на пленке вмешалась Керазус.

Орнет внимательно посмотрел на нее своими глазами-трубочками.

— Здесь ничего не происходит, — опять произнес он. — И ваш друг сам захотел исчезнуть.

Ухура, находящаяся в зале заседания, приподнялась и, нажав на кнопку, зафиксировала изображение на мониторе.

— Все это на самом деле продолжалось около часа. Я показала вам только самые интересные места. Мы беседовали с многими орнетами и несколькими лахитами. Наша работа по освоению их языка происходит весьма успешно, хотя мы до сих пор не знаем, каким образом могут общаться и понимать друг друга два различных вида с совершенно разными языками, не используя при этом перевода. Думаем, что здесь нет никакого телепатического компонента. В любом случае, с какими бы существами мы ни заговаривали на волнующую нас тему, все в один голос утверждали, что капитан, должно быть, сам захотел исчезнуть, что с ним все в порядке и что эт, вероятно, все знают и обязательно нам расскажут потом сами. Несмотря на то, что эти эт невидимо присутствовали при всех наших беседах, по утверждению существ, обнаруживать они себя не спешили. — Она вздохнула. Несколько орнов даже настаивали на том, что капитан уже на корабле и что мы создаем много шума из ничего.

— С какими необычными явлениями мы здесь столкнулись! — изумился Маккой. — Спок?

— Доктор, это задачи со множеством неизвестных. — Спок внимательно посмотрел на собравшихся. — И у меня нет возможности описать необыкновенные явления внутри невероятных. Ясно одно — что мы должны продолжить наши поиски, пусть и с применением наших обычных ортодоксальных методов. Но нам также следует обратить особое внимание на сбор материала, чтобы не пропустить крупиц информации, способных привести кажущиеся противоречия в систему. Совершенно необходимо продолжение языковой работы с максимально возможной скоростью.

— Мы действуем сообща, — отозвалась Ухура. — Наши люди уже решают эту проблему.

— Мне хотелось напомнить вам фразу, уже прозвучавшую здесь вчера во время собрания первой группы высадки, — сказал Маккой, — о том, что единственным видом на планете, обладающим способностью или желанием возражать, является эт. Нам следует выяснить, что это означает. Мне бы хотелось поручить это дело вам, Ухура, и лейтенанту Керазус. Но и у нас есть свои загадки, которые мы должны разгадать. К примеру, тот экземпляр эт, с которым я беседовал сегодня утром, сообщил мне, что их вид на планете насчитывает около миллиона особей. Где же они все? Почему у той, первой экспедиции ни было проблем с их обнаружением? Что заставило их относиться к нам с таким недоверием? На все эти вопросы мы должны получить ответы. За столом согласно закивали.

— Есть и другие проблемы, — продолжал Маккой. — Как только Звездному Флоту станет известно о наших новостях, они сразу же засуетятся и захотят выяснить, что мы предпринимаем для поиска пропавшего капитана. Я говорю это, потому что хорошо знаю!

— У нас нет возможности обратиться за помощью по дипломатическим каналам, — заметил Спок. — Так как пока нет и дипломатического соглашения. Руководство Звездного Флота, без сомнения, предложит нам проявить силу.

— На этот счет, я бы посоветовал им пораньше лечь спать, — резко ответил Маккой. — Здешние существа едва ли представляют себе, что такое смерть или опасная травма. Во всяком случае, пока мы не располагаем о них подобными данными. И я бы не хотел предстать перед ними в роли учителя по такому предмету. И Джим тоже, будь он на моем месте. Я откажусь выполнять этот приказ, если он поступит. Или найду благовидный предлог отказаться.

Лицо Спока выглядело совершенно бесстрастным, но это его внешнее спокойствие было обманчивым.

— Если нам удастся найти капитана, — сказал он, — руководство Звездного Флота, быть может, и простит нас за это. Если же нет… Ваша судьба в Звездном Флоте станет незавидной.

— Возможно, — согласился Маккой. — Я давал клятвы и обещания следовать уставу. Как, впрочем и они тоже. К черту такую дисциплину! — он сделал паузу. Затем спросил; — Мы уже прекратили запись совещания, не так ли?

— Не волнуйся, никто этого не услышит, — сказал Спок. — Это будет всего лишь случайной ремаркой после благопристойного совещания. — Он посмотрел на Ухуру.

— Конечно, — ответила она Споку. — Я сейчас поищу ножницы и вырежу это место на пленке.

Маккой улыбнулся.

— Хорошо. Есть какие-нибудь замечания?

Замечаний не последовало.

— Ну что ж, неплохо, — подвел итог Маккой. -Возвращаемся к своим рабочим местам. Всем сохранять спокойствие — свое и подчиненных. Работать качественно и методично… В этот момент на полную мощность загудела сирена общей тревоги.

Маккой чуть не выпал из своего кресла. Он всегда бурно реагировал на внезапные громкие звуки.

— Боже мой, что случилось?!

— Боевая тревога, боевая тревога! Не учебная, не учебная! — произнес голос автоматической тревоги. И сразу после этого раздался голос младшего офицера связи мистера Брандта. — Сработала сигнализация тревоги на приближение неизвестного объекта, — спокойно сообщил он. — Неизвестный корабль из открытого космоса приближается к орбите планеты. Предварительное заключение: боевой крейсер с планеты Клингон…

Люди мгновенно бросились на свои боевые посты.

Маккой несколько секунд постоял с открытым ртом, а затем выругался; — Черт! — и выбежал в коридор, повернув по привычке в сторону лазарета. Остановился. Опять выругался. И вернулся — побежал в сторону турболифта.

Глава 5

Прежде чем перед ним распахнулись двери турболифта, доктор услышал шум на мостике, вызванный суетой из-за объявленной тревоги. Раздавались сигнализационные звонки, топот людских ног, устремившихся в разных направлениях… Но что поражало более всего — это странный сплошной шум, повисший над всеми звуками, и даже звонки тревоги не могли заглушить его. «Этот шум разбудит и мертвого», — удивленно подумал Маккой.

Открылись двери, и доктор вышел из кабинки. Все, находившиеся в этот момент на мостике, обернулись и оценивающе уставились на него. Всем нутром он почувствовал их немые вопросы: как он справится, что собирается делать? И что будет, если он не справится?

Но положение, в которое попал Маккой, было, по крайней мере, уже не новым для него. Подобное бывало на поверхности планеты или в операционной, где персонал, следя за каждым его движением, безмолвно вопрошал: сможет ли он спасти человека или через какие-нибудь несколько минут придется заворачивать в простыню покойника?

И обычно ему удавалось с блеском выходить победителем из трудных ситуаций, удивляя при этом всех. Доктор надеялся, что так будет и на этот раз.

Он решительно спустился вниз, как это до него много раз делал Джим, сел в центральное кресло и спросил:

— Как обстоят дела?

— Выдвинуты защитные экраны, — ответил Спок, спускаясь, чтобы сесть рядом с ним. — И системы вооружения наготове.

— Хорошо. Мы можем идентифицировать неприятельский объект?

— Да, доктор, то есть сэр, — ответил Зулу. — Это КЛ818, Императорский крейсер «Эккава», Клинтон.

— Мы с ним раньше не встречались, — произнес задумчиво Маккой.

— Не встречались, — согласился Спок. — Корабль вышел на стандартную орбиту вокруг планеты, чуть выше нашей, и движется за нами на расстоянии, примерно, около двух тысяч километров, что за пределами досягаемости оружия, — добавил он.

— Ммм. Их намерения нам не ясны… Пока что. — Маккой посмотрел на экран, на котором светилось небольшое белое пятно. — Связи с ними еще нет?

— Еще нет, доктор, — ответила Ухура. — Они, вероятно, полностью поглощены сканированием.

— Похоже, так, — согласился Спок, взглянув на свой собственный пульт.

— Ну что ж. Зачем ждать привета от них? Ухура, пошлите им наше приветствие по связи — какие-нибудь общепринятые любезности.

Она кивнула и исполнила приказ. Маккой взглянул на Спока и сказал:

— Помнится, как-то Джим рассказывал, что до него дошли слухи, будто в руководство Звездного Флота затесалось немало шпионов Клингона. Как ты думаешь, не связано ли это каким-нибудь образом с кораблем, следующим за нами?

Лицо Спока приняло задумчивое выражение.

— Трудно сказать. Хотя какая-то логика в этом есть. Но, как мне кажется, ни одна из сторон не заинтересована в афишировании этого.

— Хмм. Спок, однако, мы залетели далеко. И забавно, что они вдруг появились здесь, черт знает где от своей планеты, да еще чуть ли не сразу же после нашего прибытия сюда — спустя каких-то пару дней…

— Забавно? Это не совсем то слово, которое бы выбрал я, — сказал, усмехнувшись Спок. — Но надо признать, что это, действительно, не похоже на случайное совпадение.

На мостике все затихли в ожидании. Маккой, подавляя волнение, вытер руки о брюки своего костюма, — Вот и началось, — подумал он. — Было бы неплохо, если бы я еще к тому же знал, что нам делать. Наверное, нужно обойти их…

Раздался голос Ухуры:

— Передаем вас на экран, доктор. Готовы к видеосъемке?

Этот вопрос заставил его улыбнуться. Маккоя никогда не волновало, как он будет выглядеть на экране монитора.

— Готов, — ответил он.

Экран замерцал, и звездное поле на нем сменилось изображением мостика на корабле Клингонов. Там было туманное, красноватое освещение и целая куча народа — все за консолями. В центре экрана появился человек с довольно красивым, благородным лицом, крепкого телосложения и с великолепной, молодецкой выправкой. «Жаль, что его внешность портит это дурацкое освещение, — подумал доктор. — И еще, — это наверное профессиональная примета всех командирских должностей на Клингоне — либо имей зверский взгляд, либо тебя пристрелят».

— Я — командир Каев, — произнес человек с середины экрана. — У вас правильные идентификационные признаки?

Маккой откинулся на спинку своего кресла и засмеялся. У обитателей и Клингона, и Земли не существовало более надежного способа смутить серьезного человека, как дать ему понять, что его отказываются воспринимать серьезно.

— А в чем дело? — спросил он. — Почему бы названию и номерам не быть настоящими? У нас нет такой привычки — путешествовать по Галактике, озадачивая всех проблемой «кто мы такие»

— Тогда вы, действительно, корабль Звездного Флота «Энтерпрайз»?

— Да, — ответил доктор капитану Клингона — А кто этим интересуется?

Командир Каев уставился на экран, а значит на Маккоя, с выражением, которое можно было расценить как слепую готовность.

— Я давно жду удобного случая, чтобы встретиться со знаменитым Кирком, — сказал он «С ним, но не с другим, — подумал Маккой -А как бы в такой ситуации поступил Джим?» Вслух он произнес, откинувшись в кресле и обхватив сзади свою голову ладонями.

— Очень жаль, но с ним вы промахнулись — Промахнулись? — удивился капитан клингонов. — Но ведь мы не стреляли!

На мостике «Энтерпрайза» раздалось приглушенное хихиканье. Маккой строго посмотрел вокруг затем произнес:

— Извините меня, капитан. Это синтаксические затруднения. Я хотел сказать, что Кирка здесь нет. Капитан Клингонов выглядел разочарованным — Командир Леонард Маккой к вашим услугам, — представился доктор, прежде чем его собеседник смог опомниться. — А теперь, капитан, не могли бы вы объяснить мне, что вас интересует в этой части космоса, причем не очень заселенной его части?

— Ах, это! — произнес Каев. — Мы изучаем эту часть пространства уже несколько недель.

"Лжет! — подумал Маккой. Он был хорошо знаком с языком жестов обитателей Клингона и умел улавливать любые изменения в выражении лица.

— … И когда мы случайно обнаружили здесь ваш корабль, так далеко от пространства, обычно посещаемого кораблями Федерации…

«Опять ложь! — подумал доктор. — Строит из себя скорую помощь! Наверняка их заинтересовало, почему мы здесь. А вдруг что-то стоящее? Тогда неплохо бы перейти дорогу землянам, опередить их…» Он продолжал улыбаться.

— … Мы подумали, что нам следует остановиться и узнать обстановку.

«А сейчас, — подумал Маккой, — ждет, что я посоветую ему убираться отсюда»; Вслух он сказал:

— Мы очень рады приветствовать вас здесь, капитан. Четыре планеты — хватит на всех! Чувствуйте себя как дома.

Капитан Каев замигал. Доктор с трудом удерживал бесстрастное выражение на лице, но пока ему это удавалось. Он подумал: «Теперь он скажет, что нам, в любом случае придется терпеть их присутствие здесь».

— Мы так и сделаем, — сказал Каев. В его голосе прозвучала шутливая угроза, которая, по его замыслу, должна была вызвать у Маккоя восхищение. — Мы собираемся отправить вниз группу высадки, чтобы исследовать планету.

— Ну что ж, Бог в помощь, — ответил доктор. — Но я хочу предупредить, что там внизу не все просто и гладко. У нас среди членов команды есть потери. Люди там, к сожалению, поедаются деревьями.

Команда мостика с изумлением посмотрела на Маккоя, но тот не обратил на это никакого внимания.

— Однако не стоит трусить, — весело продолжал доктор. — Высаживайтесь. Желаю вам приятно провести время. Наши люди покажут вам местность, если вы того пожелаете.

Выражение подозрительности на лице Каева из скрытого быстро сделалось явным — теперь его лицо просто-таки кричало: «Я не верю вам! Вы что-то обнаружили!» Маккой был в восторге, но всеми силами старался не показывать этого.

— Нет, спасибо, Маккой, — сказал Каев. — Мы в состоянии провести самостоятельные исследования планеты. Или вы возражаете?

«Или, хотите ввязаться в драку?»

— Нет, Бог ты мой! Почему же мы возражаем? — отозвался доктор, вяло взмахнув рукой. — Действуйте, как считаете нужным. Но сначала послушайте меня, — добавил он. — Вас не могут не заинтересовать «деревья» и «камни». — Он наклонился чуть-чуть вперед, когда произносил последнее слово, и повел бровями.

— Маккой, — обратился Каев, ощущая некоторый дискомфорт от странного выражения лица собеседника па экране. — Я должен спросить вас что случилось с Кирком?

Доктор выдержал паузу, затем глубоко вздохнул и вновь откинулся на спинку кресла.

— Я убил его, — произнес он. — На дуэли. Очень жаль!

Каев посмотрел пристальным взглядом.

— Я очень не люблю убивать своих друзей, — пояснил Маккой.

Каев продолжал пристально смотреть на него, открыв рот, но прежде чем он смог что-то произнести, доктор выдохнул еще раз и довольно бодро проговорил:

— В любом случае, командир, если вам понадобится наша помощь, не стесняйтесь. «Энтерпрайз» заканчивает связь. — Он взглянул на Ухуру, и она моментально выключила связь.

На экране вновь появилась картина открытого космоса с мерцающими звездами.

На мостике воцарилась тишина. Затем раздался оглушительный смех.

Через некоторое время Маккой произнес:

— Все, хватит, закройте рты.

Все затихли.

— Это даст нам несколько спокойных часов, — сказал он. — Так как они будут думать, что теперь «Энтерпрайз» управляется каким-то сумасшедшим. Возможно, к тому же и убийцей, что для нас даже лучше.

— Я думаю, вы поступили мудро, — сказал Спок, — не сообщив, что капитан исчез. Они, наверняка, расценили бы это как нашу беспомощность, что могло бы повлечь за собой фатальные последствия для нас.

— Спок, — обратился к нему Маккой с улыбкой. — Возможно, я всего лишь немолодой провинциальный доктор, но извилин в моей голове все же достаточно, чтобы не сообщать своим пациентам о том, что я не знаю, как их вылечить. Зачем это нужно? Половина из них выздоровеет, уже только думая, будто я их лечу. Никаких побочных эффектов.

— В любом случае, — продолжал Спок. — Мы ничего не можем поделать с их присутствием здесь. По Органийскому Мирному Договору у них есть право на изучение и разработку планет, которыми уже занялись мы, даже если эти планеты заселены. Конечно, не все, касающееся термина «разработка», применимо к данной ситуации.

— И очень хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы эта планета стала доминионом у Клингона. Орны слишком добродушные, а лахиты слишком странные. У меня такое чувство, что эти виды не смогут пережить такого соседства. Спок кивнул.

— Как бы там ни было, — добавил он, — перед нами сейчас более важная проблема: продолжать поиски Кирка, чтобы об этом не узнали на корабле Клингона.

— Мы можем замаскировать наши усилия под геологические экспедиции или что-нибудь вроде того, — предложил Маккой. — Но боюсь, что орны могут рассказать им обо всем. Или лахиты. Этим видам не понять, почему нужно скрывать и обманывать.

— Я тоже этого опасаюсь, — согласилась Ухура. — Обман и недомолвки, по-видимому, им незнакомы.

— Очень жаль, что они не умеют обманывать, — вздохнул Маккой, — Но зато в других ситуациях — это совсем неплохо. Но да ладно. У нас есть некоторое преимущество — команда Каева не имеет надежных алгоритмов работы транслейтора.

— Доктор, — вмешался Зулу, — если ваши подозрения о шпионах в Звездном Флоте окажутся правдой, то, вероятно, Клингонам известен и весь отчет экспедиции по этой планете.

Это не пошло команде «Энтерпрайза» на пользу. Маккой некоторое время обдумывал, что сказать, затем произнес:

— Пусть даже и так. Но наша языковедческая группа потратила на усовершенствование работы транслейтора вот уже два дня, и мы только-только начали разбираться в языках существ. Команде Клингона придется пройти этот путь, а к тому времени, может быть, мы уже найдем нашего капитана.

— А если не найдем? — спросил Спок. — Что тогда? Или если с «Эккавы» в вежливой форме попросят нас поделиться с ними нашими алгоритмами для транслейтора? Ведь вы уже подготовили почву для таких просьб, доктор. Практически, посоветовали им это.

Маккой, подумав, ехидно усмехнулся.

— Очень просто. Объясним «плохую» работу алгоритма у них несоответствием их компьютеров и нашего программного обеспечения.

— Но, в действительности, алгоритм сработает и у них, — возразил Спок.

— Надо сделать так, чтобы не сработал, — заявил доктор. — Подумайте над этим. Когда в последний раз у Клинтонов была возможность доступа к нашим методам передачи информации? Все очень просто, Спок. С тех пор мы могли применить в этом дело массу нововведений.

У Спока заблестели глаза. Маккой всегда радовался, когда видел его таким.

— Я принимаю вашу точку зрения, доктор, — сказал он. — Но вернемся к делу. Мы должны продолжить свою работу, в том числе, и поиски капитана.

— Хорошо. Вы, Спок, будете координировать работу групп высадки. А вы, Ухура, обеспечьте своевременной информацией всех о происходящем на корабле. В случае прибытия гостей — максимальная вежливость. Предлагать им все, что пожелают. Кроме данных, конечно. Все в пределах разумного. Поиграем в старую игру: «Галактика одна на всех».

— Хорошо, доктор, — ответила Ухура.

— А я раньше считал, — сказал Спок, — что вы с одобрением относитесь к идее объединения Галактики, доктор.

— Я так и отношусь, — подтвердил Маккой. — Но только с теми, кто понимает эту идею так же, как и я. А Клингонам надо еще это доказать. — Он откинулся в кресле и улыбнулся.

Спок понимающе кивнул и отправился заниматься своими делами. Маккой встал.

— Следи за нашими новыми друзьями, — обратился он к Зулу. — Если они предпримут что-нибудь необычное, известите меня. Я должен немного передохнуть, Ухура, — обратился он к ней, — если группа высадки, работающая сегодня вечером, что-нибудь обнаружит, сразу же сообщите мне. Или если произойдет что-либо другое, заслуживающее моего внимания.

— Да, сэр.

Доктор направился к турболифту и, войдя в кабинку, замер в ожидании закрытия дверей.

Когда это произошло, он сразу же прислонился всем телом к стене, закрыл глаза и с трудом сдержался, чтобы не застонать.

Но, наконец, он взял себя в руки и, стараясь, чтобы аудиосенсоры лифта не уловили в его голосе ничего лишнего, произнес:

— Палуба номер пять.

Лифт тронулся.

Маккоя трясло. «Как мышь на выставке котов! — подумал он. — Надеюсь, что я быстро привыкну ко всему этому, ибо, о Боже, пока я еще не привык! А если я дрогну и сделаю ошибку, то могут погибнуть люди».

Он начал дышать медленно и глубоко — это обычно помогало, когда сдавали нервы. «Мне сегодня необходимо проделать все антистрессовые упражнения, — подумал доктор. — А затем, возможно, придется попросить Лию, чтобы она ударила мне по башке тем молотком! О Боже! Зачем ты создал Клингон? Это совершенно не смешно!»

Но Господь не был расположен отвечать. Возможно, у него был обеденный перерыв. Дыхательные упражнения оказывали свое благотворное воздействие: дрожь стала ослабевать. «А еще я должен поесть, — подумал Маккой, когда лифт остановился. — Я, в конце концов, проглотил только один сандвич. Интересно, относился ли Джим к приему пищи как к средству борьбы со стрессом?»

Эта любопытная мысль приходила в голову доктора и раньше, но он обычно отмахивался от нее. Однако теперь он был расположен над этим подумать. «Возможно, Джиму тоже нужна была специальная система борьбы со стрессами. Мне следовало бы подумать об этом раньше. Ведь, может быть, именно это и стало причиной его исчезновения! Ты становишься хлюпиком, Леонард, мой мальчик…»

Дверь его каюты автоматически открылась, а затем закрылась за его спиной.

С чувством огромного облегчения Маккой сел в свое кресло-качалку. К сожалению, это чувство облегчения было лишь мнимым, поверхностным, так как под ним скрывался ужас неопределенности.

Доктор снова вернулся к своим дыхательным упражнениям и, завершив их, вспомнил, что хотел заказать себе что-нибудь поесть. «Нет, — все же решил он. — Сначала надо победить стресс. Если я буду есть как попало, при моем теперешнем состоянии желудка — пища не пойдет впрок».

Он постарался успокоиться и выровнять дыхание. Затем закрыл глаза и мысленно представил себе любимые картины природы, навевавшие приятные воспоминания.

Секунд через пять он погрузился в беспокойный сон.

«Эй, — обратился он к Дайэтсеру. — Я пролил твой коктейль. Позволь, я налью тебе снова». Затем визг рожка поезда, следовавшего по подвесной канатной дороге у подножия Юнгфрау, внезапно перешел в свист устройства внутренней связи.

Маккой открыл глаза. И обнаружил себя сидящим в кресле с ровной, выпрямленной спиной. Его поясницу вдруг пронзила резкая боль. Может быть, кресла-качалки с прямой спинкой и совершенны в ортопедическом отношении, но все равно они не предназначены для сна.

Доктор дотянулся до кнопки связи и нажал ее.

— Маккой слушает.

— Это мостик, доктор. Младший лейтенант Вехау из службы связи. Мы получили для вас сообщение из руководства Звездного флота.

Маккой застонал.

— В такой час? Скажите им, пусть примут пару таблеток аспирина и снова свяжутся со мной утром. Вехау негромко засмеялась.

— К сожалению, я не могу этого сделать. Придется вам добраться до центрального пульта и как можно скорое.

Доктор вздохнул.

— Уже иду. — покорно ответил он.

Маккой добирался на мостик по коридорам, освещенным слабым «ночным» светом. Работоспособность у команды была выше, когда на корабле искусственно создавались «день» и «ночь», при отсутствии естественной смены времени суток. Учитывая интересы членов команды, предпочитавших работать «днем», ночная смена укомплектовывалась, в основном, теми, кто не страдал особенно от перспективы быть разбуженным ночью, кто от природы был предрасположен к бодрствованию по ночам, то есть истинно «ночными» людьми, составляющими, как оказалось, немалую часть (тридцать процентов) всех представителей человеческой породы.

Вехау была как раз из таких. Народ Делази был практически во всем похож на других людей — у них не было никаких внешних признаков, говорящих о предрасположенности к ночной жизни, за исключением необычно больших, живых и, как казалось. Маккою, очень красивых глаз.

Прибыв, наконец, на мостик, доктор увидел Вехау, с некоторым раздражением уставившуюся на свой пульт.

— Сюда, доктор, — позвала она. — Уже было два запроса.

— Куда мне смотреть?

— Сюда, в этот сканер, сэр.

Маккой склонился над устройством и, раскрыв широко глаза, стал ждать рубинового стартового огонька. Наконец он появился, и сразу же консоль начала работать в автоматическом режиме.

— Вот здесь, — Вехау нажала еще на один рычаг. — Вы будете беседовать из своей кабины или предпочитаете получить звук и изображение прямо здесь?

Маккой вздохнул и сел в центральное кресло — Лучше здесь, я думаю, — ответил он. — Тут хотя бы мы вдвоем, а там я буду в одиночестве. Кстати, кто сейчас дежурит по отделам вооружения и навигации?

— Отдел навигации сейчас не работает, — ответила она. — Поддержание орбиты корабля осуществляется автопилотом… Что тоже является нормальным режимом: для стандартной орбиты не требуется вмешательства команды. А в службе вооружения вызвался на дополнительную смену сам Зулу, Сейчас у него перерыв. Через некоторое время его сменят.

— Хорошо, Вехау. Подключайте.

На экране появилась обычная для Звездного флота заставка с указанием даты и времени суток, Затем Маккой увидел человека за письменным столом.

— О, черт побери! — воскликнул доктор, поскольку узнал самого адмирала Делакруа. Его имя не раз упоминал Джим. «Суперстарик» — так он его называл. И в этом была немалая доля правды: Делакруа выглядел настолько старым, что можно было подумать, будто он состоял на службе с времен ледникового периода, а то и раньше. Седой, высокий, с суровым, словно выдолбленным из гранита, лицом. Его горделивая осанка и манеры назойливо сообщали окружающим, что он лучше всех, а если не лучше, то по крайней мере, старше.

— Делакруа, — известил он. И сидел там, как сфинкс, строго сложив руки на столе. Вид у него был такой, словно он собирался серьезно отчитать какого-нибудь нашкодившего школьника. — Сообщаю Леонарду Маккою, в настоящее время командиру корабля Звездного флота «Энтерпрайз», что мы получили ваш отчет и оцениваем его как довольно разрозненное собрание документов. Прежде всего, волнующие нас вопросы разнонаправленной эволюции всех трех видов, населяющих планету, не освещены вами должным образом. Отсутствуют многие данные, касающиеся третьего вида — эт.

«Ему не удалось произнести их название лучше, чем другим», — подумал Маккой. Это явилось для него единственным и слабым утешением.

— Мы продолжаем ожидать от вас более активной работы по сбору данных, что должно соответствовать высокой репутации корабля «Энтерпрайз», — продолжал внушать с экрана Делакруа. — Мы полагаем, что снижение эффективности вашей работы связано с исчезновением капитана Кирка. В любом случае, информационные бреши должны быть немедленно заполнены, для чего вам следует принять необходимые меры.

— О, да, они будут приняты! — с горечью воскликнул Маккой. Что мне необходимо предпринять, по вашему мнению? Нельзя обнаружить вид, который сам этого не хочет, черт побери!..

Но сеанс продолжался:

— Второе. Обзоры, касающиеся ресурсов планеты, подлежащих разработке, не поступают к нам столь часто, как того хотелось бы. Поэтому мы не можем принять никаких обоснованных решений, касающихся дипломатических вопросов, без полных данных. Руководители ваших подразделений слишком много внимания обращают на научные и языковые аспекты проблемы. Рекомендуем перевести часть персонала из отдела лингвистики для целей изучения самой планеты, се минеральных и прочих ресурсов.

Маккой сидел молча. «Этот старикан хочет сказать, таким образом, что теперь наверху вдруг утратили интерес к самим видам, населяющим планету, и их больше волнует, есть ли на этой планете что либо стоящее с экономической точки зрения! Черт побери! Ведь перед полетом руководство Звездного Флота не так формулировало нашу задачу. Почему же все внезапно переменилось? Где теперь Лавеллин и Таи Хао, которые поддерживали эту миссию, в первую очередь, с научной точки зрения?»

— Третье. Нас очень беспокоит исчезновение капитана Кирка. Из вашего отчета мы пришли к выводу, что капитан не нарушил регламент, когда решил спуститься на планету, так как в тот момент ситуация казалась вполне стабильной.

Маккой нахмурился. Создавалось впечатление, что адмирал был всего лишь слегка раздосадован этим фактом.

— Становится очевидным, что несколько ухудшились ваши отношения с некоторыми видами местных существ, например с эт. Что, несомненно, связано с неадекватным сбором данных, касающихся существ, и вам следует немедленно исправить сложившуюся ситуацию. Нам известно о ваших попытках отыскать капитана. Мы поощряем все ваши усилия в этом направлении, включая военные меры, если вы сочтете их необходимыми. С нетерпением ожидаем ваших сообщений о принятых мерах и полученных результатах. Если в течение одного дня вы не добьетесь обнадеживающих результатов, то поступит приказ о дальнейших действиях для вас в отношении планеты. До этого срока все меры предпринимаются по вашему усмотрению в пределах обозначенных нами направлений деятельности. — Делакруа сделал паузу и откашлялся, как будто ему предстояло сказать что-то неприятное. — И последнее в отношении вашей теперешней должности командира корабля. Несмотря на то, что ваш послужной список не содержит сведений о предшествующей работе в качестве командира корабля, другие аспекты вашей деятельности говорят о вас как о достаточно компетентном и подготовленном к этой должности человеке. Капитан Кирк — опытный офицер и, должно быть, у него было достаточно оснований при сложившихся обстоятельствах назначить командиром именно вас. Мы не хотели бы противоречить его приказу в его отсутствие и освобождать вас от занимаемой должности. Надеемся, что ваша деятельность оправдает наши ожидания. Однако в свете происшествий последнего дня, у нас, без сомнения, возникли вопросы к руководителям данной миссии, которые будут заданы после вашего возвращения на Землю. Вам необходимо помнить об этом. Ответ следует отправить не позднее, чем через час после приема этого сообщения. Звездный Флот заканчивает связь.

— А что же насчет корабля клингонов, черт побори! — Маккой закричал на экран, но тот уже погас, а затем вновь засветился, показывая звездное небо.

Вехау спросила:

— Сохранить копию этого послания, доктор? У Маккоя появился соблазн дать ей несколько сверхценных предложений, куда можно с наибольшей пользой определить сие послание, а заодно и его автора Делакруа. Но он вовремя одернул себя и отбросил эту мысль как недостойную капитана.

— Да, пожалуйста. Я хочу, чтобы его утром просмотрел Спок. А пока, не могли бы вы записать мой ответ им?

— Вы хотите сделать это уже сейчас?

— Конечно. Но только голос — без изображения. Я не хотел бы, чтобы этот старый хлыщ увидел меня небритым и в неначищенных ботинках, не то он может привязать меня к пушечному лафету и оставить в таком виде под дождем — это в его вкусе!

Маккой сел и на мгновение задумался. «Наверное, следует позвать Спока и посоветоваться с ним, — подумал он. — Скорее всего, он уже спит. — Но, поразмыслив, решил оставить эту идею. — Нет…Нужно постараться справиться с этим самому, Даже если мне все осточертело до смерти! Однако есть над чем подумать. Кто еще там в Звездном флоте может увидеть мой отчет, отправленный туда? А кто проболтался об отчете первой экспедиции?»

Голова раскалывалась от всех этих мыслей. Наконец, он спросил Вехау:

— Все готово?

— Начинаем, доктор.

— От Леонарда Маккоя, командира корабля «Эптерпрайз», — начал он. — Ваше послание получено, и смысл его нам понятен. Все наши задания будут выполняться во всех пунктах. — Он подумал: «Но не так, как ты себе представляешь, старый дурак» И продолжил надиктовывать текст:

— Поиски капитана Кирка продолжаются. По всем другим параметрам все в норме. — Затем добавил. — Ситуация с кораблем Клингона стабильная. Маккой заканчивает связь. Вехау негромко засмеялась.

— Что-нибудь еще, доктор?

— Нет. Можно отсылать. Это даст им повод немного подумать, — сказал Маккой. «Очень на это надеюсь», — подумал он. Затем продолжил:

— А теперь я собираюсь вернуться на свою кушетку. И вам, дорогая, нужно хорошенько отдохнуть. Передайте всем — пусть меня не будят по поводу менее значительному, чем вражеская атака.

— Будет выполнено, доктор.

— Бюрократы! — негромко простонал Маккой и, шатаясь, отправился спать.

* * *

Утром он сидел в своем центральном кресле отдохнувший и свежий. До завтрака доктор успел провести для себя сеанс антистрессовых упражнений и теперь чувствовал себя более бодрым и работоспособным. Кроме того, нашлось время и немного поразмышлять.

— Спок, — обратился он, когда тот принес свой утренний отчет. — Вы ознакомились с чудесным сообщением от руководства Звездного флота, которое мы получили этой ночью?

— Доктор, — сказал Спок, — вы продолжаете поражать меня своим талантом выбирать уникальные и неожиданные определения.

— Да, я рад, что вы тоже это заметили. Спок, думаю, что нам следует выполнить все, что они нам советуют.

— Да, действительно, — подтвердил свои слова Маккой. — Я хотел бы, чтобы вы перевели пару человек из лингвистического отдела в исследовательско-геологическую команду. К примеру Нуара, Мейер-Вес. Дайте им на завтрашний день в распоряжение космический челнок. Мне нужно составить отчет по минералам. Особое внимание обратите, как обычно, на запас железной руды.

— Доктор, — вымолвил Спок, — мы уже проводили такое сканирование с корабля. В целом получены отрицательные результаты, как вам известно. На планете мало руд каких бы то ни было металлов, в том числе и редкоземельных. Нет также запасов дилития или других полезных для энергетики элементов.

— Да, вы абсолютно правы. Очевидно, Звездному Флоту просто необходимо больше информации и они хотят усилить нашу работу в этом направлении. Пусть получат то, что хотят, — полномасштабное исследование с космического челнока, с сенсорами на элементы коры высокой плотности.

— Это приведет к перегрузке ненужными данными, — заметил Спок. — По приказу…

— За все заплатит Звездный флот, — перебил его Маккой. — Пусть они сами волнуются об этом. И разве не будут они довольны, что получат столь обширные и подробные данные? Им придется потратить немало часов на их просмотр. Если нам повезет, то даже и дней.

— Но анализ данных покажет, что здесь нет ничего достойного их внимания, если вести речь о минералах.

— И правильно. Хотя у меня такое ощущение, что у руля Звездного Флота стоят люди, которые не захотят поверить в это. И наверняка ими являются те, что работают не только на Звездный Флот, вы меня понимаете?

Спок смотрел на Маккоя внимательным взглядом, в котором скрывалось одобрение.

— Все ваши приказы будут выполнены, — ответил он. — Вместе с тем, что касается переназначения персонала, думаю, что адмирал имел в виду перестановки из большего числа людей.

— Он не сказал этого прямо, — с сожалением произнес Маккой. — Я же не могу додумывать за него, если он не соизволил ясно высказать свои мысли. Скрытое одобрение во взгляде Спока сделалось явным.

— Доктор, — обратился он, — я понимаю ваши намерения, но в Звездном флоте есть люди, которые могут воспринять это как несоблюдение субординации. Что может им дать повод освободить вас от должности, несмотря на результаты поисков капитана. Вашей карьере будет нанесен серьезный урон.

— В настоящее время, — сказал Маккой — мне хочется испытать судьбу. Но все же спасибо за вашу заботу, Спок. Тот кивнул в ответ и направился к своему пульту, готовясь вернуться на поверхность планеты.

Доктор сел в свое кресло и уставился на экран, где в виде точки был обозначен корабль Клинтона, идущий за ними в хвосте на почтительном расстоянии.

— Похоже, у них нет никаких новостей.

— Да, ничего нового. Всю ночь они были заняты планетой, исследуя ее запасы минералов, если верить нашим сводкам об их деятельности. В настоящее время у них творческая пауза.

— Вероятно, у них сейчас ночь?

— Трудно это утверждать. Уровни потребления энергии на их корабле не изменились с того момента, как они прибыли.

— Хмм. Это нахальство с их стороны — шуметь и беспокоить соседей. Я припомню им это позднее. А пока, у вас нет каких-либо идей в отношении Джима? Спок отошел от своего пульта и встал рядом с Маккоем, глядя на экран монитора.

— Доктор, — медленно произнес он, — я пытался проанализировать все имеющиеся у меня данные. Капитана, по-видимому, сейчас на планете нет. И определенно известно, что он там был. Наименее понятным фактом является его исчезновение.

— Вот как? Вы же видели термическую кривую, говорящую о его исчезновении.

— Да, видел. Доктор, задумайтесь на минутку. Даже если какое-то транспортное устройство или нечто другое, неизвестное нам, задержало капитана и убрало его с поверхности планеты, это не могло бы остаться для нас незамеченным до такой степени. Законы, действующие во вселенной, проявились бы сами. Остался бы какой-нибудь энергетический след, хотя бы один из нескольких сотен его вариантов и с ним указание на источник-устройство, унесшее капитана с планеты. Я потратил всю ночь на тщательный анализ данных, полученных всеми сенсорами корабля за последние два дня. Признаков какого-либо внешнего вмешательства обнаружить не удалось — цифры фоновой радиации такие же, как и обычно. Оценивая эти данные, а именно отсутствие каких-либо данных, я вынужден прийти к заключению, что капитан Кирк еще на планете.

— Орны и лахиты, в один голос утверждали, что капитан на планете и что с ним все в порядке.

— Именно так. Сначала я не считал это серьезным аргументом, с учетом возможных ошибок в работе транслейтора. Но основания для подобного утверждения данного вывода растут с каждым часом, по мере того, как Ухура и Керазус продолжают свою работу. И тем не менее, результаты перевода не изменились.

— И кроме того, — добавил Маккой, — эти данные о необычном радиационном спектре, полученные вами: излучение Черенкова, распад альфа-частиц.

— Да, пока мне не совсем понятно, что это может означать, но анализ данных сканирования еще не завершен. За минувший день зарегистрирован более высокий уровень такой радиации, но без связи с каким-то конкретным событием.

Маккой задумался. «Как бы это получше сформулировать?» — мысленно спросил он себя. Затем осторожно произнес, подбирая слова:

— Спок, у вас, судя по всему, бывают такие периоды, когда вы ощущаете в себе способность.., или обостренное чутье к тому, что происходит с Джимом, на расстоянии. Не поступали ли к вам в связи с этим какие-либо «нехорошие сигналы»? Спок помолчал, затем ответил очень тихо:

— Нет, доктор, никаких таких сигналов, Я часто могу «слышать» людей на расстояний. Это, по-моему, точнее всего можно выразить как ощущение «белого шума», возникающего при работе чужого мозга. Такого «шума» от капитана я не ощущаю. Вместе с тем, у меня нет ощущения, что его мозг прекратил генерацию идей, — похоже, что носитель идей находится где-то недалеко, но в другом измерении. — Он посмотрел на Маккоя извиняющимся взглядом. — Конечно, такие доказательства вряд ли сгодятся для суда, но, по-своему, они достаточно убедительные.

— Ну что ж, если обнаружите что-нибудь интересное или что-нибудь такое, в чем я мог бы оказать вам помощь, дайте мне знать. Я не очень силен в физике высоких энергий, но в некоторых других областях разбираюсь неплохо.

— У меня была возможность убедиться в этом, — ответил Спок и отправился к своему пульту.

Маккой откинулся на спинку своего кресла и уставился на экран монитора.

— Как бы мне хотелось оказаться там, внизу, — тихо произнес он.

«Энтерпрайз» выходил из-под теневой стороны планеты навстречу ярким лучам солнца. Доктор не смог сразу определить, что это было — восход или закат, поскольку он не сразу вспомнил, как двигался их корабль, — по ходу вращения или против. «Нужно разобраться с этим интересным явлением, — подумал он. — Хотя, честно говоря, мне не до этого»

— Хмм, — пробормотал Чехов, находившийся в командирской рубке, привлекая к себе внимание Маккоя. — Отмечено усиление активности у них, доктор.

— У кого? У клингонов?

— Да. Замечена активизация их транспортных лучей. — Чехов некоторое время наблюдал за работой сканеров, затем добавил. — Они высаживают на планету свою группу вблизи того места, где работают три из четырех наших групп: это возле первой поляны.

— Ухура, сообщите нашим людям, что за компания собирается присоединиться к ним, — сказал Маккой. — Там, где находится наша группа, уже утро, не так ли?

— Да, доктор, — ответил Спок. — Примерно три часа после местного восхода. Маккой кивнул.

— Чехов, — обратился он, — проведите сканирование этой новой группы высадки, выясните, нет ли у них с собой каких-либо «антисоциальных» предметов.

Чехов всмотрелся в экраны мониторов, затем ответил:

— Ничего подозрительного, доктор. Стандартные нарукавники, кое-какое оснащение для проведения земляных работ, устройства для взятия проб грунта и тому подобное.

— Короче, все, что может понадобиться для геологоразведочных работ? — спросил Маккой.

— Именно так, — ответил Чехов. — И еще небольшая самоходная установка без признаков вооружений.

— Хмм, — отреагировал доктор. — Ну что ж, я желаю им удачи. По крайней мере, они подышат свежим воздухом и разомнутся.

Чехов усмехнулся.

— Они отправляются в сторону от нашей группы высадки, доктор. С довольно неплохой скоростью.

— Поступило донесение от нашей группы высадки, доктор, — сказала Ухура. — Сообщается, что Клинтоны прошли мимо их лагеря и в хорошем темпе отправились на север, в сторону холмов.

Маккой кивнул:

— Пусть наши люди сообщают обо всех дальнейших действиях команды высадки Клинтона. Ухура согласно кивнула.

— Будет выполнено.

Постепенно все стихло. Люди не спеша разбрелись по мостику, каждый по своим делам. Все, кроме Маккоя. Привыкший находиться в гуще событий, он начинал скучать из-за отсутствия настоящей работы для ума. «Мне здесь нечем заняться, кроме как ожиданием, — подумал доктор. — А я ненавижу ждать. Может быть, мне сейчас можно было бы спуститься в лазарет и провести там пару рутинных исследований… Но нет, Джим мне это запретил… И я принял к исполнению его приказ. Черт побери! Мне надо было нагрубить ему, чтобы он посадил меня в арестантскую каюту! Там очень тихо, и туда не доходят оскорбительные депеши от руководства Звездного флота. И никто не разбудит среди ночи…»

На пульте Ухуры раздался негромкий звонок. Она надела наушники устройства внешней связи и сделала круглые глаза. Маккою не очень нравилось, когда она их округляла.

— Корабль Клингона приветствует нас, доктор, — произнесла она. — Это командир Каев.

— Покажите его на мониторе, — попросил Маккой.

На экране появилось лицо Каева. Его нельзя было, назвать приветливым, скорее наоборот. На лице его отражалось нечто среднее между яростью и злобой — из-за чего глаза его тоже сделались круглыми, что также не понравилось доктору. «Хм, На лице какая-то странная сыпь. Да еще такое дикое выражение, придающее лицу идиотский вид!» — подумал он, а вслух произнес, опередив соперника:

— Доброе утро, командир! Или добрый вечер. Чем я обязан вашему…

— Маккой, вы понесете ответственность за это! — закричал Каев. — Мои люди занимались мирным изучением планеты, а вы вызвали их дезинтеграцию! Этот враждебный акт с вашей стороны не останется безнаказанным.

Доктор недоумевающе посмотрел на него.

— Простите? Мы ведь только сидели на своем месте. Наши люди видели, как ваша экспедиция высадилась на планету, но ведь мы…

— Не пытайтесь обмануть меня, это бесполезно! Они бесследно исчезли с наших мониторов через секунду или две! А как вы можете объяснить подобное?

Маккой посмотрел на Спока — тот поднял одну бровь и закачал головой.

Доктор опять повернулся лицом к экрану и внимательно посмотрел па Каева.

— Командир, вам необходимо успокоиться. У Клинтонов и без того высокое артериальное давление; если вы будете продолжать себя вести подобным образом, то могут полететь предохранители. Я вижу, что вы еще не вполне оправились от приступа застарелой подагры. Смотрите, как бы не зашевелились ваши камни в желчном пузыре.

Каев раскрыл рот от удивления.

— Откуда… Откуда вам известно, что я страдаю подагрой? — Внезапно, его лицо озарилось догадкой, — Я слышал, что ваши шпионы далеко раскинули свои сети. Сознайтесь, кто из моей команды является вашим осведомителем? Поубиваю всех по очереди, пока не обнаружу предателя! — Он приподнялся со своего кресла, а затем опустился в него обратно с выражением подавляемой боли и удивления на лице.

«Чем они там думают на Клингоне! Зачем посылать таких людей в космос? — подумал Маккой. А как они выявляют людей с неустойчивой психикой, плохо переносящих стресс? Похоже никак».

Вслух он произнес:

— Теперь слушайте, что я вам скажу. Отправляйтесь к своему личному врачу и попросите его увеличить вам дозу успокоительного. Прежней вам явно стало не хватать. — Он замолчал, дожидаясь, пока с лица Каева спадет мертвенная бледность и ослабеет нервный тик лицевых мышц. А затем самого Маккоя захлестнула ярость. — Что касается вашей группы высадки, сынок, — он начал подниматься с кресла по мере того, как его голос становился все громче и громче, — позвольте заметить, что если бы я собирался разделаться с ней, то сделал бы это уже давно, и тогда мне незачем было бы врать вам на этот счет. Так что но надо льстить самому себе! — Доктор снова сел, не обращая внимания на испуганные выражения лиц окружавших его членов команды. Маккой обладал мощным голосом, и в течение последних двух дней ему пришлось уже несколько раз им воспользоваться в полной мере. Это даже доставило ему некоторое удовольствие. Во взгляде Каева в этот момент смешались остывающая ярость и плохо скрываемое восхищение. Он открыл было рот, чтобы ответить командиру «Энтерпрайза», но Маккой опередил его:

— Учитесь держать себя в руках, чтобы мы могли разговаривать как разумные существа. Но если вы еще раз позволите себе обращаться ко мне подобным тоном, мой мальчик, мне придется вскрыть ваш корабль как консервную банку! После чего я выброшу ваш труп в космос, но предварительно вытоплю из него все сало, а задницу зашью суровой ниткой. А сейчас, иди, ищи своего врага. Когда вернешься — мы поговорим еще раз. Конец связи.

Он подал знак Ухуре пальцем — этот жест прежде использовал Кирк. Она отключила связь, и Маккой откинулся на спинку центрального кресла. На его лбу выступила испарина.

— Доктор, — произнес в наступившей тишине Спок, — я, кажется, догадываюсь, что произошло с группой высадки Клингона.

— Я тоже догадываюсь, Спок, — ответил Маккой. Он поднялся, надеясь хоть немного побыть наедине с самим собой в турболифте, пока Каев не выйдет на связь еще раз.

Глава 6

— Хорошо, — согласился Кирк. — Чем мы для вас интересны?

Эт долго молчал, вероятно, обдумывая вопрос. Кирк не торопил, присев на поверхность планеты, согреваемую теплыми лучами солнца.

— Если вы не возражаете, я подожду сидя, — сказал он.

— Конечно, не возражаю, — ответило существо.

Кирк уселся, скрестив ноги, на дери, покрытый короткой, мягкой на ощупь, растительностью. Эта травка была похожа на клевер — влажная, с небольшими округлыми листьями, но более эластичная и упругая, чем земная растительность. И такого же сине-зеленого цвета, как и все растения на этой планете. Когда Кирк примял местную траву рукой, то почувствовал слабый, уже знакомый запах этой планеты. Он с удовольствием вдохнул его полной грудью. Несмотря на то, что капитан так любил свой корабль и был привязан к нему, несмотря на безукоризненную работу всех очистителей, увлажнителей, устройств дезодорации и ионизации воздуха, все равно воздух на корабле нельзя было сравнивать с этим запахом, порожденным всего лишь солнцем и ветром.

— Вы можете мне показать то место, откуда вы прибыли сюда? — спросил эт.

Кирка не сконфузила некоторая странность этого вопроса. Он осознавал, что, хотя лингвистический отдел «Энтерпрайза» сумел решить основные языковые проблемы с эт, оставались неразрешенными более серьезные, мировозренческие вопросы, которые не так-то легко соотносились между разнопланетными разумными представителями. Многие понятия, которые эт воспринимали как само собой разумеющееся, людям казались странными. В частности, органы чувств этих существ, позволявшие им прекрасно разглядеть или распознать малейшие детали на «Энтерпрайзе» с поверхности планеты, несомненно были феноменальными. Кирку хотелось самому задать им несколько вопросов на эту тему. Тем более, что Маккой был почему-то уверен, будто с этим видом каким-то образом связана разгадка тайны всей планеты. А надо признать — предчувствия доктора всегда в значительной мере оправдывались, хотя, порой, с совсем неожиданной стороны. Кирк собирался провести в компании этих существ столько времени, сколько ему позволят обстоятельства, причем провести это время с максимальной пользой. Рано или поздно кто-либо с корабля обнаружит и позовет его, и придется вернуться, чтобы вытащить несчастного Маккоя из центрального кресла и вернуть в лазарет, к повседневной его работе. Но пока он может отдыхать и наслаждаться жизнью.

Прищурившись, Кирк посмотрел на небо, отыскивая спутник планеты, чтобы сориентироваться, но местной луны на небе не оказалось. К сожалению, он прежде не обращал должного внимания на использовавшуюся командой корабля координатную систему. Правда, он знал, что северный полюс планеты ориентирован более или менее точно в сторону эклиптики Галактики, но сейчас это давало ему немногое.

— Для того, чтобы показать вам Землю, нужно дождаться ночи; — сказал Кирк. — С борта своего корабля я легко смог бы определить и показать ее. Но с поверхности планеты мне сначала необходимо найти на небосводе некоторые звезды, а я не могу это сделать при дневном освещении.

Эт оставался неподвижен и молчалив, но у Кирка возникло ясное ощущение, что тот согласен и кивает в подтверждение, словно и ожидал услышать именно это.

— На что похожа окружающая Землю планетная система? — спросило существо. Кирк улыбнулся.

— Она небольшая, — ответил он. — Очень и очень небольшая.

И попытался представить Землю во всем ее великолепии, как если бы смотрел на нее из космоса. Всю — с огнями, сверкающими на ночной стороне планеты; с золотистым мерцанием ночных многомиллионных городов; с отблесками Луны и Солнца на объектах искусственных спутников, проплывающих мимо на орбите. Многие из членов команды и пассажиров «Энтерпрайза» видели огромные орбитальные возможности Звездного флота, с помощью которых обслуживались космические корабли, возвращавшиеся из далеких полетов домой. Все конструкции на орбите отличались эффектным видом, внушительными размерами, современным дизайном и производили неизгладимое впечатление. Одни пассажиры умолкали, покоренные зрелищностью, представшей перед ними картины, другие, наоборот, начинали горячо обсуждать достижения человеческого разума со своими собеседниками, в том числе, и с гостями с других планет. Для большинства Земля была лишь частицей солнечной системы, а все другие планеты — колониями. Но для Кирка это единство планет означало гораздо большее. Сколько раз он, возвращаясь из далекого межгалактического пространства, находился под впечатлением от одного только перехода, который он называл не иначе как «коврик под дверью». Это место находилось довольно далеко за орбитой Плутона, и именно там корпус и приборы «Энтерпрайза» начинали ощущать тяготение и ветры с Солнца. Именно там для него начиналась солнечная система, в далеком и темном космосе. Если совершать перелет с помощью импульсных двигателей, то обычно бывает достаточно времени, чтобы понаблюдать за окружающим космосом и подумать. Больше всего его поражали холодная тишина «задворок» Галактики и небольшие, с желтым спектром, звезды С-типа, «желтые карлики» — ничего особенного, просто пучки света! Пылинки, по сравнению с газообразными гигантами. Очень деликатные создания природы, почти случайность, чудо.

Кирк пытался рассказать обо всем этом эт. У него не было уверенности, что именно поняло существо, частично из-за сложностей с транслейтором, но больше из-за того, что он сам с трудом раскрывался и выражал свои мысли. Но тем не менее, эт слушал его как прилежный ученик и, в конце концов, произнес:

— Похоже, что это место вам очень нравится.

— Конечно, это же мой дом, — сказал Кирк. — Или точнее, это был мой дом. Теперь мой дом — «Энтерпрайз». Я могу навещать Землю, находиться сколько-то времени там, но потом мне всегда хочется вернуться на свой корабль. Он улыбнулся сам себе: вот, обсуждает с чужаком то, что совсем недавно, пару дней назад, обдумывал на мостике.

— Вам пришлось преодолеть большое расстояние, чтобы оказаться здесь, — произнес эт.

— Нас сюда прислали, — уточнил Кирк.

— А вы прибыли по собственному желанию?

— Как всегда. Точнее, почти всегда, — подумав, исправился он. — Периодически бывают миссии, которые нам не хотелось бы выполнять, но мы все же делаем, что нам велят, ради поддержания мира во Вселенной. Есть другие виды разумных существ, которые не всегда разделяют наше отношение к жизни и миру. Конечно, и мы сами не всегда являемся в этом примером.

"Иногда приходится ходить по острию ножа, пытаясь привлечь некоторые виды Вселенной в федерацию, — подумал Кирк. Но у него было ощущение, что приятный для слуха дипломатический жаргон, вряд ли может исправить теперешнюю ситуацию. Эти эт, по-видимому, мудры и, в какой-то мере, опасны. Хотя, в то же время он не мог избавиться от ощущения, что они по-своему наивны, и Кирку очень не хотелось злоупотреблять этим качеством. Он старался всегда придерживаться одного принципа в общении с чужой расой разумных существ — пусть живут так, как они привыкли, — и ему больше не хотелось брать на вооружение колонизаторские агрессивные методы тех, кто силой старался загнать других существ в рамки собственных представлений. Он и его команда прибыли сюда не для этого.

— Позвольте мне задать вам один вопрос, сэр, — обратился к существу Кирк. — Вы — единственный из вашего вида с которым нам удалось наладить контакт. Мы видели много орнов и лахитов, но всего лишь одного эт. Вы, таким образом, являетесь представителем всего вашего вида?

Возникла пауза. Кирк мог физически ощущать, как эт обдумывает его вопрос.

— Думаю, что вы можете объяснить вашей команде, — произнес он в конце концов, — что я — единственный представитель моего народа, который вам необходим. Я тот, кто может объективно говорить обо всех. У нас у всех очень похожие взгляды на вещи.

Кирк замолчал. На других планетах ему уже доводилось задавать подобные вопросы, но там было все иначе. Ответ эт показался ему искренним. Это существо было, судя по всему, главным эт.

— Очень хорошо, — сказал он. — А как же другие виды? У них есть такие представители, которые могли бы говорить от имени многих?

— Есть, но не члены их собственного вида, — ответил эт. — Они не ощущают надобности в этом. Если возникают проблемы, касающиеся вида в целом, то мы защищаем их интересы.

Грохочущие нотки в голосе эт создавали впечатление некоторой угрозы. Или это только казалось, а на самом деле существо лишь намекало, что за любую попытку обидеть кого-либо на планете придется отвечать по всей строгости.

— Очень хорошо, — сказал Кирк. — Именно это я и хотел выяснить.

— А зачем?

— Вы, наверное, догадались, что мы здесь не только по тому, что нам этого захотелось?

— Это правда, — ответил эт.

— Мы являемся представителями большого числа видов, которые решили связать себя друг с другом с целями взаимовыгодной торговли и научных исследований. И, — добавил Кирк, — и для общения тоже. Жизнь во Вселенной с другими видами намного интереснее, чем в одиночестве.

— Но это только один взгляд на данную проблему, — ответил эт.

И снова у Кирка возникло ощущение давления, как будто существо плотно прижало его своим весом, причем вес этот был столь же определенным, как и тяжесть камня. Он, землянин, стоял неподвижно и старался выдержать все, что бы с ним ни происходило. Ситуация вскоре разрядилась.

— Сколько вас на Земле? — спросило существо.

— Много миллионов, — ответил Кирк, — рассеянных по тысячам миров. Не все, конечно, путешествуют по другим планетам. Но многие.

— И вы занимаетесь торговлей? — спросил эт.

— У нас много разнообразных потребностей. На одних планетах чего-то в избытке, а на других — в этом нуждаются. Обмениваться можно всем; и товарами, и полезными ископаемыми, и знаниями. Мы ищем способы для удовлетворения потребностей друг друга, чтобы улучшить качество жизни всех. — «По крайней мере, мы так считаем», — подумал Кирк.

— Неужели все эти виды никогда не причиняют вреда друг другу? — спросил эт.

Капитану «Энтерпрайза» стало жарко от такого вопроса.

— Боюсь, что вы правы, иногда это случается. Нам предстоит еще много поработать во Вселенной, чтобы путешествуя по ней, мы ощущали всюду только запахи цветов. Но пока некоторые из нас еще давят цветы сапогами. Иногда случайно, иногда преднамеренно.

Наступила пауза. Оба некоторое время молчали.

— Покажите мне, что такое цветы, — попросил эт.

— Конечно, — произнес немного удивленный Кирк. Он встал и осмотрелся на поляне. Здесь был только сине-зеленого цвета дерн, кое-где виднелись растения, похожие на низкорослые кустарники, с яркими пятнами среди ветвей. — Сорвать один для вас? — спросил Кирк.

— Нет необходимости, — ответило существо. — Я только хочу посмотреть.

Капитан подошел к кустам. Здесь его ожидал еще один сюрприз, потому что эт двинулся вместе с ним, фактически, существо не стронулось с места, но в то же время, его присутствие постоянно ощущалось рядом, при каждом шаге. Его невидимые «стопы» не касались травы, как будто эт летел по воздуху. Все это очень впечатляло. Невозможно было понять, по каким законам физики такое происходило.

«В первом отчете говорилось, что постоянных физических свойств у эт нет, что они как бы „случайны“. Интересно, произвольное ли это или, наоборот, случайное явление? Могут ли эт включать и выключать свои конкретные физические образы, как мы включаем электрический свет? И как при этом меняется их обмен веществ? Теперь понятно, почему Маккой так взбесился, когда я отозвал его на корабль. Мне нужно придумать для него какой-нибудь способ моральной и материальной компенсации за это», — подумал капитан.

— Вот здесь, — произнес он, присев на корточки. Яркие точки на ветвях оказались ягодами. Кирк обнаружил еще несколько видов растений и среди них одно с широкими листьями, как у карликового первоцвета, с нежными, словно у орхидеи, лепестками. — Вот что мы обычно называем цветком. Не могу сказать, что на Земле растут точно такие же. Об этом лучше проконсультироваться у биологов из моей экспедиции.

Эт склонился над ним сзади, почти облокотился о спину Кирка. Существо не двигалось, его тень падала на землянина и рассматриваемый цветок.

— Да, — произнес эт. — Я понимаю смысл слова «биология». По моему, это есть вмешательство в естественные процессы прямо на месте.

— Почти так, — согласился Кирк.

Эт выпрямился или, точнее, его тень укоротилась. Затем вдруг существо в полном своем зримом образе возникло на новом месте.

— Спасибо, — поблагодарило оно. — А теперь мне хотелось бы показать вам кое-что. Сразу после этих слов наступила ночь. Крутом была темнота, полная огня и криков. Истошные эти крики не были похожи ни на один из звуков, которые когда-либо Кирку приходилось слышать. Но вскоре он узнал царапающие голоса орнов, порой сливающиеся со свистом и шелестом лахитов, — то не очень громким, то переходящим в сплошной шум. Сквозь ночной мрак проносились невидимые снаряды-дезинтеграторы и заряды других типов электронного оружия. От попаданий в цель вздымались искры. Где-то совсем поблизости раздавались взрывы. Кирк сидел тихо, поскольку он еще не видел возможности для бегства. Его не оставляло ощущение, что он где-то рядом, чувствовалось, что в нем бурлили эмоции, но существо сдерживало их.

Недалеко взорвался электронный снаряд. Лахит закричал — все его стволы пытались скрыться, уйти в темноту, но тщетно; они раскалывались на части и начинали гореть. Другой снаряд угодил в орнета и, взрываясь, осветил картину: радужное тело разваливалось на куски и желеобразная протоплазма растекалась, шипела, превращаясь в пар. В воздухе пахло жженой резиной и чужеродной плотью. Через несколько секунд атака прекратилась. Но до полной тишины было далеко — еще долго были слышны стоны лахитов. Орны же не издавали ни звука.

Что-то пронеслось над ними на низкой высоте — серебристый, в лучах местной луны, силуэт округлой формы. Объект, сопровождаемый ревом ионных двигателей, вскоре исчез за горизонтом в лунной дымке.

Кирк выругался. И снова обнаружил себя в дневном свете. Рядом находился эт, рассматривающий цветок.

Землянин огляделся. Ярко светило солнце, и он мог, наконец, отдышаться, эт застыл, словно пробыл на этом месте не одну тысячу лет. Его тело перестало отбрасывать тень.

— Вы знаете, что это за судно? — спросил эт.

— То, что мне удалось увидеть на борту, — задумчиво произнес Кирк,. — говорит, что это пиратский космический челнок Ориона. Их основной корабль, вероятно, где-то выше на орбите.

— Понятно, — сказал эт. Кирк покачал головой.

— Как вам это удалось сделать? — спросил он.

Впервые он почувствовал, что от эт повеяло какой-то неуверенностью. Это было довольно странно, поскольку до сих пор существо производило впечатление устойчивой силы, сравнимой с горами по которым Кирку не раз доводилось взбираться — Мне трудно вам объяснить это — промолвило существо. — Скажите, где вы будете завтра? Землянин пожал плечами.

— Полагаю, опять на борту своего корабля Но я могу спуститься сюда снова после того, как закончу кое-какую работу. — Окинув взглядом залитые солнцем рощи, он добавил. — Мне бы хотелось вернуться, сюда, если представится такая возможность. Здесь очень красиво.

— Да, — согласился эт, но в его голосе прозвучала озабоченность. — Не могли бы вы изобразить мне картину, сообщающую, где вы будете завтра, как рисовали все, о чем до сих пор рассказывали?

— Изобразить? — Кирк подумал: "О Боже! Ведь это существо, по сути, является телепатом. Происходит так, будто эт все время присутствует в моей голове, он видит все, что могу видеть или воображать я сам. И одному Богу известно, что я успел показать ему за эти часы! Теперь, если эт захочет, сможет всех нас превратить в пыль… — Он покачал головой. — Зачем думать о том, чего пока нет? — Капитан словно услышал раздраженный голос Маккоя. — «Пока что эт в нашем присутствии не показал себя разрушителем… А ведь разорение и смерть, похоже, не раз посещали эту планету». Кирк произнес:

— Сэр, я не могу сделать того, о чем вы меня просите. Вы хотите, чтобы я предсказал будущее. Представить себе его образ, — да, это я могу сделать. Предположить, что может произойти в будущем, и нарисовать себе это мысленно, я тоже смогу. Но ни один человек не сумеет абсолютно точно гарантировать, как все будет. Ибо будущее зависит не только лишь от воли и веры в завтрашний день. Нельзя с полной уверенностью предсказать даже того, что произойдет через пять минут эт некоторое время молчал.

— Да, это создаст нам трудности, — произнес он, скорее для самого себя, как это показалось Кирку. — Капитан, теперь я должен постараться, чтобы вы нас хоть немного научились понимать.

— Я приглашаю вас стать моим гостем, — сказал Кирк.

— Хорошо. Я выяснил, что вы ощущаете и прошлое, и настоящее, но не будущее. Не так ли?

Кирк снова сел на траву и почувствовал некоторое облегчение, поскольку он еще ощущал слабость в коленях после пережитого им ночного эпизода. Он уточнил:

— Вы хотите сказать, что вам подвластно ощущение будущего?

— Мы можем не только ощущать его, но и существовать в нем, конечно, в ограниченной степени.

— Как священная корова, — негромко прокомментировал Кирк.

— Простите, не понял, — произнес эт.

Капитан рассмеялся.

— Сожалею, но образ, возникший у меня в голове, показался вам странным. Ваши слова в одинаковой степени могут относиться и к прошлому?

— Вы сами могли убедиться в этом, — ответило существо.

— Да, я это видел. Но ведь это невозможно в принципе, — задумчиво произнес Кирк. — По тем законам природы, которые я знаю, проникнуть ни в будущее, ни в прошлое невозможно.

Возникла короткая пауза. Вероятно эт, тем временем, рассматривал образы, возникшие в голове землянина.

— С технической точки зрения, проникновение в будущее основано на других принципах, — произнесло существо. — Причем, возможен переход только в какую-то определенную точку будущего за один сеанс. Программирование запрещает большее, если я выражаюсь понятным для вас языком. Мы живем в другом измерении и можем, в принципе, побывать в любом времени, хотя в прошлом нам оказаться значительно легче.

— О, я забыл о, времени, — прервал его Кирк. Из-за нахлынувших на него впечатлений и новостей, он совсем забыл выйти на связь со своим кораблем. — Сэр, простите меня. Я никуда не собираюсь, но мне необходимо переговорить с моими людьми.

— Конечно, капитан, — согласился эт. Вытащив из кармана свое устройство связи, он нажал на кнопку.

— Кирк вызывает «Энтерпрайз».

— «Энтерпрайз» слушает, — бодро ответила Ухура. — Как у вас идут дела там, внизу, капитан?

— Все в порядке. А как обстановка на корабле?

— Нет проблем, сэр.

— Отлично. Кирк заканчивает связь. Он убрал устройство связи и пристально посмотрел на эт.

— Итак, на чем мы остановились? — капитан потер руками виски. — Вы рассказывали о том, что представители вашего вида могут переноситься в будущее.

— Мы можем там даже жить, — сказал эт. — Конечно, в ограниченных пределах. А также в прошлом и настоящем одновременно.

— В прошлом мы уже были, не так ли? Когда в последний раз вашу планету атаковали пираты с Ориона…

— Да.

— А как часто это происходит?

— Регулярно. Началось это шесть оборотов вокруг нашего солнца назад.

— Это приблизительно, восемь наших лет Сэр, — Кирк сделал паузу. — Мне действительно очень хочется узнать ваше имя, — произнес он. — Я по буду часто им пользоваться, если вы этого не хотите но оно поможет мне лучше понять вас.

Эт внимательно посмотрел на него, и внезапно его тело стало отбрасывать тень, как раз на Кирка.

— Мы практически не пользуемся своими именами — ответило существо. — Но орны и лахиты иногда называют меня словами, обозначающими что то вроде «тот, кто владеет сущим и понимает его».

— Шеф, — предположил Кирк. — Нет, не конкретно, Босс. Тоже не подходит. Слишком неформальный термин. Хмм… Мастер. Учитель. Знаток. Наверное, это подходит лучше всего.

— Мастер, — повторил эт. — Звучит неплохо.

— Ну вот и хорошо. Итак, эти пираты «навещают» вашу планету уже в течение восьми лет. — Кирк попытался сопоставить эти данные с отчетами о грабительских налетах этих ребят в других частях космического пространства. «Если они здесь, то им пришлось преодолеть немалое расстояние от своих обычных охотничьих угодий. Наверное, для столь многочисленных гостей в этом забытом Богом уголке Галактики должны быть свои причины». Он подумал и спросил:

— Как вы думаете, что их может привлекать здесь?

— Всякий раз, прибывая сюда, они начинают раскопки, — ответил Мастер и задумался. — Что им нужно, я не знаю.

— Это наверняка не промышленная разработка запасов минералов, — сказал Кирк. — Ваша планета бедна полезными ископаемыми. Но, помнится, что Маккой был очень обрадован результатами исследования вашей грязи. И Спок тоже упоминал, что ваши растения очень богаты алкалоидами, которые могут иметь применение в медицине. — Внезапно его осенило. — Это могут быть химические соединения лекарств. На некоторых планетах встречаются вещества, которые кажутся безобидными и малоинтересными для живых существ этой планеты, но очень ценятся обитателями других планет из-за мощного воздействия на психику. Такие вещества, как правило, стоят очень дорого, и ради них часто идут на любые преступления, даже на убийство. — Он покачал головой. — Но пока это всего лишь догадка, предположение.

— Одного я совершенно не понимаю, — сказал Мастер, — зачем эти существа с Ориона обязательно должны убивать наших обитателей, что они регулярно делают. Ведь можно просто взять то, что им нужно, и спокойно покинуть планету. И к тому же, сколько имеется других планет с такой же почвой и растительностью, но где не живут никакие разумные существа.

— Сэр, иногда такие люди, как эти пираты с Ориона, получают удовольствие от убийств. Это для них своего рода игра. Или они рассматривают свои действия как разновидность дезинфекции.., очистки местности от нежелательных видов, чтобы потом было легче осваивать планету. — Лицо Кирка при этих словах приобрело суровое выражение. — Пираты с Ориона занимались этим довольно часто и раньше. Бывало, они разрушали полностью заселенные планеты, считая, что им это выгодно с экономической точки зрения. Разрушив, фрагменты планет они использовали для строительства сфер Дисона, и в конце концов, заселяли эти искусственные территории рабами. С другой стороны, такое их поведение имело и свои плюсы… Многие миры начали относиться с нескрываемым отвращением к мотивам личной выгоды при освоении новых планет, и эта пиратская тактика сейчас вышла из моды. Но что касается самих пиратов… Думаю, что им просто нравится убивать.

Мастер что-то проворчал. Этот глухой низкий рокот наверняка бы заставил Кирка понервничать, если бы он посчитал, что объектом недовольства является, он сам.

— Я думаю вы правы, — сказало существо. Землянин встал и начал медленно ходить взад вперед среди цветов.

— Но вы рассказывали мне, что можете существовать, кроме настоящего времени, еще в прошлом и будущем. Это ваше огромное преимущество, потенциальная возможность невиданной силы. Если вы умеете заглядывать в будущее, почему вы не ощутили приближение пиратов и не спрятали своих обитателей или не приняли какие-нибудь другие меры?

Во взгляде Мастера проскользнуло глубокое сожаление.

— Неужели вы думаете, что мы не сделали бы этого если бы могли? Мы можем существовать в будущем, но мы лишены возможности действовать в нем, если не откажемся от нашего присутствия в настоящем и прошлом. То есть, постоянно действовать мы можем только в каком-то одном времени. Нам нужно постоянно жить, в будущем, в нашем собственном будущем, чтобы иметь возможность давать какие-либо предупреждения об опасности в настоящее. Но если мы так поступим хотя бы раз, то наша жизнь в настоящем прекратится навсегда. Кирк некоторое время обдумывал услышанное, потом произнес:

— Мне кажется, что проживание в будущем не более разумное занятие, чем проживание в прошлом. Вы правы. Должен быть какой-то иной выход. Для нас это трудный вопрос, — вздохнул Мастер. — Мы по-своему подготовлены к исполнению взятых нами обязанностей. Мы выполняем задачу охраны орнов и лахитов. Они разделяют наше восприятие времени, но им недоступен более широкий взгляд на жизнь. Они могут жить в прошлом, настоящем и будущем, но в каждый отдельно взятый момент времени и только в каком-то одном месте а не во всех временах сразу. Они совершенно невинны, их беспокоят только Заботы и тревоги собственные и их соседей, а также общие между нами всеми черты и различия. А их немало.

— Различий, действительно, хватает, — заметил Кирк. — Это явилось одной из причин, приведших пас сюда. Нам неизвестна другая такая планета, где бы так взаимосвязанно жили столь непохожие виды.

Казалось, Мастера это позабавило.

— Да, — согласился он. — Нам интересно обнаруживать, в какой степени другие отличаются от нас, а в какой похожи. Это придает особое очарование жизни.

— Думаю, что я вас понял, — сказал Кирк. — Хотя, возможно, я сам ввожу себя в заблуждение. — Он встряхнул головой. — Ваша способность сосуществовать в разных временах поднимает целый ряд вопросов. В особенности, связанных с тем, что вы все и ваша планета являетесь очень притягательными и интересными для других видов. В один прекрасный момент вы можете обнаружить здесь множество гостей.., и не только пиратов с Ориона. — Он прогуливался, держа руки за спиной. — Однако есть способ, с помощью которого, можно было бы воспрепятствовать этому.

— С удовольствием послушал бы о таком способе, — ответил Мастер.

* * *

Маккой сидел в центральном кресле стараясь держать себя в руках.

— Каев, — обратился он. — Я вам повторяю: у меня есть более интересные занятия, нежели истребление вашей команды. Меня не волнует, как они бегают по планете со своими саперными лопатками — мне это совершенно не интересно. Если они внезапно исчезают, то меня это совсем не удивляет.

Я же говорил вам, что на планете происходят странные вещи, но вы не пожелали меня выслушать и сделать выводы. У меня тоже исчезают люди, и мы не знаем, где они и что с ними.

— Сколько человек исчезло? — потребовал ответа Каев. — И когда?

— Это секретные сведения, — ответил Маккой. — Лучше узнать самому, чем спрашивать. И я ничего не собираюсь вам доказывать, так как мне безразлично, верите ли вы мне или нет. Это не ваше дело. Если вы мне не верите, думая, что я хочу извлечь из этого какую-то выгоду, то давайте, валяйте. Желаю успеха! Маккой многозначительно посмотрел на Зулу и Чехова, затем мельком взглянул на Скотта. Все экраны мониторов светились, а у Зулу горел индикатор консоли. Каев наверняка видел все это и с трудом удерживал спокойное выражение лица.

— Теперь, сын мой, — Продолжал доктор, — я человек, в принципе, отходчивый, но вам же равно нужно определиться, что делать дальше. Если вы сочтете нужным, то мы можем продолжить диалог. Решайтесь.

Он был рад тому, что Каев не мог видеть его вспотевших ладоней.

На мостике корабля Клингона наступила тишина. — На что именно? — В конце концов спросил Каев.

Маккой улыбнулся.

— На сотрудничество с нами. Мы собираемся выслать несколько дополнительных поисковых партий на поверхность планеты, которые помогут вам искать ваших людей. Мы уже располагаем более подробной картой местности, чем ваша. Это тоже не мало. Также мы можем провести анализ их следов на поверхности планеты и попытаться выяснить, куда они подевались. Нам пока не удалось обнаружить собственную пропажу, но обо всем, что нам повстречается, мы будем информировать и вас. Спок, обратился через плечо Маккой, — подготовьте данные об особенностях радиационного фона на планете и направьте их в научный отдел корабля Клингона, договорились? Спасибо. — Он снова повернулся к экрану и улыбнулся. — Что вам необходимо, Каев?

Командир корабля Клингона посмотрел на доктора взглядом, с трудом поддающимся расшифровке, но, кажется, в нем сквозило смущение.

— До этого, — произнес он, — вы упоминали о том, что кого-то из ваших съели деревья…Доктор удивленно поднял брови.

— Скажи своим людям, чтобы они оставили все мотопилы на корабле, Каев. Маккой заканчивает связь.

Ухура выключила связь. Спок подошел к Маккою ближе и посмотрел на него с легким раздражением.

— Доктор, — сказал он. — Вы имеете хоть какое-нибудь представление о вооружении военных крейсеров на Клингоне?

— Достаточное, чтобы заявить — в одиночку он на нас не пойдет. Особенно после того, как мы подняли свои защитные экраны и держим руку на кнопке. И будем стоять в таком положении, пока ситуация не разрядится. Готовность второй степени. Другой команды я не давал.

— Это понятно, доктор, — претензии Спока не закончились. — Я должен, однако, спросить вас, почему вы применяете такую провокационную тактику?

— Это вам только показалось, — ответил Маккой. — Спок, я действую, сообразуясь с психологией типичного обитателя Клингона, или, точнее, так, как она воспринимается с точки зрения жителя Земли. Сначала — рычи и дерзи, пострашней и погромче, но и потом не ослабляй натиска. На угрозу агрессии отвечай еще большей угрозой, пока соперник не поползет па брюхе. Это тактика волков. На клингонов прекрасно действует метод «психической атаки».

Но сомнение не покидало Спока.

— Однако я считаю, что вы развлекаетесь довольно опасным способом, доктор. Как вы отнесетесь к мнению, что, возможно, вы просто вымещаете свою собственную злость на нас из-за осложнившегося положения?

Маккой рассмеялся.

— Конечно, Спок, и это тоже. Такого рода эмоции как раз больше всего годятся для этой цели. Грех не воспользоваться таким совершенным инструментом для решения столь благородных задач. — Он улыбнулся. Спок, нахмурившись, смотрел в потолок. Доктор был доволен достигнутым результатом: с недавних пор он считал каждый прожитый день не очень удачным, если ему не удавалось слегка «задеть» Спока. Пора, как мне думается, снова подобрать информационный отчет для Звездного Флота, — сказал доктор. Они теперь потребуют обсуждений, выводов, логических построений, черт бы их побрал! Вам удалось обнаружить еще что-нибудь, касающееся этой странной радиации?

— Отмечено еще несколько очагов такой аномальной радиации на поверхности планеты, — ответил Спок. — И опять ни один из очагов не удалось связать с каким-либо определенным событием на планете. Исследования в этом направлении продолжаются. Но хочу вам сообщить, что я рассмотрел результаты теплового и радиационного сканирования места исчезновения группы высадки Клингона, и оказалось, они идентичны со следами капитана Кирка. Какая бы сила ни действовала в обоих случаях, она — одна и та же.

— Удивительно, — произнес Маккой. — Одна и та же сила сыграла шутку и над Кирком, и над группой Клингонов. Мне бы хотелось, наконец, чтобы эта проблема прояснилась.

— Пока нет доказательств того, что эта сила существует.

— Спок, я мог бы поспорить с вами на доллар, — сказал доктор.

— Вы, действительно, имеете в виду долларовую монету? — удивленно поднял брови офицер.

— В моей каюте, в укромном местечке, спрятана настоящая монета с головой быка, выпуска 1938 года. Я могу поспорить с вами на эту редкостную вещь, что капитан и Клингоны находятся в одном и том же месте. Я уверен, что Джим уже бегает кругами вокруг них.

— Если я проиграю, — ответил Спок, — мне нечем будет выплатить вам за пари. У меня вообще нет никаких монет.

— Обойдемся и без этого, — сказал Маккой. — А сейчас дайте мне эту кассету с данными. Я должен за пару часов придумать что-нибудь похожее на правду для Звездного флота.

— Вы думаете, за это время что-нибудь произойдет?

— Спок, судя по тому, как мне везет в последнее время, наверняка что-нибудь произойдет. Следите за новостями.

* * *

Катур была еще молодым офицером, но уже с достаточным опытом высадок на планеты. Она гордилась своей способностью хорошо справляться с непредвиденными трудностями. Не раз ей приходилось видеть смерть своих менее подготовленных товарищей, — которые обладали худшей реакцией и были психологически неподготовлены убивать без угрызения совести и мыслей о последствиях. Катур считала, что слишком много посторонних мыслей неблагоприятно влияют на частоту пульса. Стремительная, ловкая, беспощадная — для всех она была загадкой выживания в самых трудных обстоятельствах, а также очень уж успешного продвижения по службе.

Но не для того ее готовили, с чем предстояло столкнуться здесь.

Короткое совещание у командира Каева было посвящено самым простым вопросам.

— Территория полна врагов, — начал он. — Есть указания на то, что некоторые из них могут быть очень опасными. Будьте осторожны, но если сочтете необходимым действовать, — не стесняйтесь. Наша разведка докладывает, что эта планета является особенно богатым источником табеха. Вам следует отыскать местонахождение данного вещества, провести тесты и, в случае успеха, доставить как можно больше исходного материала на корабль. Чего бы вам это ни стоило, необходимо держаться подальше от персонала Федерации. Мы не должны дать им каких-либо намеков на то, что в действительности нас интересует на этой планете, как бы ни навязывались они сотрудничать с нами в разработке месторождения. Вам ясно?

Катур поняла все мгновенно. Такое «почетное» задание дается не каждому. «Моя мать воспитывала меня не для того, чтобы я ковырялась в грязи вместе с геологами как простая смертная, — подумала она по пути к транспортному отсеку. — Иногда приходится страдать молча на пути к высоким целям».

Катур часто приходили в голову такие мысли, в виде положений, не требующих доказательств или пословиц. Эту дурную привычку она переняла у своего брата, который внезапно лишился жизни во время проверки одной из аксиом где-то южнее Галактического гребня, когда существо с избыточным количеством зубов во рту и, очевидно, не очень одобрявшее любимые пословицы брата, спрыгнуло на него с дерева и откусило ему голову. Катур никогда не была особенно привязана к своему брату, и его смерть она восприняла спокойно, но расценила это событие как предостережение, указывающее на то, что мудрствования лучше предоставить другим, ибо избыток мыслей отвлекает от происходящего у тебя под носом. Однако мудрые высказывания продолжали рождаться у нее в мозгу, но теперь она предпочитала не произносить их вслух и старалась не обращать на них внимания.

И вот Катур уже сидела на заднем сиденье вездехода и бормотала себе под нос нелестные выражения в адрес шофера вездехода Кезарио, который управлял им словно телегой, груженой навозом. Транспортный луч опустил их прямо в середине лагеря федерации, и пришлось под, множеством пристальных взглядов выбираться с поляны. Появилась и другая проблема — отсутствие дорог. Каев запретил им пользоваться космическим челноком, опасаясь, что командир корабля федерации, которым оказался не прославленный капитан Кирк, а какой-то другой офицер с неустойчивой психикой, мог принять полет челнока за попытку атаковать группы высадки федерации на поверхности планеты Один этот приказ командира уже вызвал у Катур приступ злости. Она презирала Каева за это проявление осторожности. К тому же к ее негодованию примешивалось чувство личной обиды за капитана, поскольку она считала, что он относится к ней не так, как она того заслуживала. Каев проявлял свои способности и свою храбрость в основном тогда, когда враг оказывался слаб и беспомощен, а это не могло не раздражать Катур. Так никогда не достигнуть настоящей славы! Захватить, поработить врага, и точка! С другой стороны, эти, неизвестно откуда взявшиеся, осторожные маневры капитана перед крошечными орудиями «Энтерпрайза» опять же бесили Катур но на шутку. Надо было не готовиться к возможной атаке, а воспользовавшись внезапностью, разделаться с ними за несколько минут и этим прославить свои имена. Да побыстрее закончилось бы это дурацкое путешествие к черту на кулички!

Вместо всего этого командир требовал от них скромности и осторожности — проехать мимо лагерей федерации, раскланиваясь! И с обитающими на планете существами раскланиваться тоже!

— Я открою по ним огонь, — бормотала себе под нос Катур. — Посмотри, какие это отвратительные штуковины!

— Я еле сдерживаюсь, — ответил ей Хелеф, сидевший рядом, и тоже в раздраженном состоянии. Да оно и понятно. Ведь эти существа просто отвратительны. Половина из них похожа на мешки, засаленные и заполненные каким-то киселем, а другая половина — обычные деревья, но с глазами, холодно рассматривающими окружающее, и неизвестно, что у них на уме!

— Я очень хочу приложиться к такому дереву топором! — произнесла Катур чуть слышно. — Почему всюду нам попадаются такие штуки? Зачем старушке вселенной столько вариантов жизни? Причем, большинство из них и покорять не стоит. Что от них толку? — Ее передернуло. Самая примитивная жизнь, никаких утонченных мыслей, никакой красоты, никаких великих страстей и помыслов. Вселенная безнадежно погрязла во всяком хламе, Хелеф.

Но тот в ответ лишь пожал плечами и отвел взгляд в сторону. Даже в лучшие времена он не был предрасположен к философии. Кезарио повел вездеход вдоль узкой ухабистой дороги в сторону от поляны. По их лицам хлестали ветки деревьев, и они вынуждены были спрятаться. Всю дорогу Кезарио и Таг, сидевшие на переднем сиденье, отпускали проклятия. Всем, и Катур в том числе, не терпелось дождаться вечера.

«Выкапывать табех — это работа для прислуги, — подумала она. — Кто-то поспорил с Каевым на счет этого табеха, вот он и выворачивает свою печень наизнанку, чтобы оказаться на высоте». Хотя им действительно нужна была эта штуковина. Уже прошло около трех недель с того момента, когда все члены экипажа корабля получили по последней порции табеха. И с тех пор на корабле произошло несколько убийств. Во всех случаях убийствам предшествовали драки за право воспользоваться порцией табеха, полученного соседом. Если удастся обнаружить источник этого вещества — это будет невероятной удачей. Обязательно потом начнется его промышленная разработка. Но то, что па поиски послали именно ее, вызывало у Катур раздражение.

Вездеход прибыл па другую поляну и стал пересекать ее, когда произошло непредвиденное. Катур не могла с уверенностью воспроизвести в деталях случившееся, пытаясь позднее восстановить все в памяти. Ей показалось, что внезапно перед ними в центре поляны, возник камень. Ничего не успев сообразить, она оказалась выброшенной из вездехода вперед через лобовое стекло.

Не зря ее тренировали: в момент падения Катур приняла самое безопасное положение тела и уже через несколько секунд, оказавшись на ногах, занялась поисками остальных пассажиров. Кезарио стонал, сидя, из раны на его голове струйкой стекала кровь. Катур оказала ему первую помощь.

— Жаль, что тебя не убило совсем, — сказала она. — Но ничего, это довершит командир, когда узнает, что по твоей вине случилось с вездеходом.

Кезарио ничего не ответил, продолжая стонать. Катур направилась к Хелефу и по дороге зло пнула ногой одно из устройств для копания грунта импульсного типа, устройство от удара развалилось надвое.

— Неплохо, — прокомментировала она. — Теперь нам придется разрывать грунт руками. — Она помогла Хелефу встать. Тот казался оглушенным, как и все остальные. Таг? — позвала она следующего — Со мной все в порядке, — отозвался он — Катур, ты заметила, как все случилось? Камень появился перед нами совершенно неожиданно.

Она уставилась на Тага.

— Ты просто тупица. Вот твое личное оружие забери его.

Оп подобрал свое оружие, но при этом продол жал подозрительно рассматривать камень.

— Катур, я имею в виду этот камень. Ведь сна чала его тут не было. Он появился в самый последний момент, он только что передвинулся на это место.

— Никуда он не передвинулся, — презрительно заметила она. — Не будь глупцом. Камень не может двигаться сам по себе! Ты что, видишь какие-нибудь следы на траве от его перемещения?

— Нет, по…

— Идиот! — закричала Катур и отошла в сторону.

Еще одно разочарование на ее пути. Ведь Таг ей даже правился. Но если у бедняги уже начались галлюцинации, — что с ним делать после этого?

Катур стала внимательно рассматривать то, что осталось от вездехода. Оказалось, что осталось совсем не много. Как быстро все в этом мире может развалиться Па куски! А она так надеялась, что ей объявят благодарность в приказе по кораблю! Теперь же останется ждать лишь дисциплинарное взыскание для всей се четверки. И табех так и не найден.

Ветровое стекло вездехода было все в трещинах. Катур осмотрела его, слегка потирая рукой собственную шею, чтобы размять мышцы. Вдруг она подумала удивленно; «Как так могло случиться, что я перелетела вперед через стекло, но не ударилась об этот камень?»

Если, конечно, не брать в расчет, что этот камень мог «отодвинуться» г…

Нет, это совсем не смешно. Она подошла к другой импульсной лопате и подняла ее с грунта. Та была с виду исправной, но будет ли она копать?

— Эй, идите сюда, — позвала Катур свою команду — По крайней мере, у нас осталась одна лопата. Мы должны откопать этот чертов табех, набрать его кто сколько сможет унести…

— А как же наш вездеход?

— Мы сообщим командиру, что его сломало одно из этих дурацких деревьев, — ответила она. — Этот камень упоминать не следует, а то он будет считать нас неуклюжими медведями. — Катур со злостью посмотрела на Кезарио. — Но мы можем схватить одно из этих деревьев и сделать его похожим на участника автомобильной катастрофы. Вот, возьми эту штуку, — обратилась она к Хелефу и вручила ему уцелевшую импульсную лопату.

Он взял лопату без особой радости, но выбора у него не было — Катур была старшей в их группе.

— Эй, — окликнула она Хелефа. — Дай мне свой сканер.

Он отдал ей свой прибор также с явной неохотой. Сколько времени он потратил, чтобы модифицировать, откалибровать его для себя, и теперь не очень-то хотелось, чтобы кто-то нарушал с таким трудом созданный порядок. Катур все это знала, и ей доставляло удовольствие позлить Хелефа. Она изменяла калибровку сканера, пока он полностью не устроил ее, затем провела сплошное сканирование местности.

— Вон туда нужно идти, — сообщила она. -Север и северо-запад, около четырех тысяч шагов отсюда. Нам потребуется не более часа, так мне кажется. Пошли, надо закончить с этим побыстрее.

Они направились в выбранном направлении, в сторону сине-зеленых холмов. Стоял теплый день.

Голубоватый оттенок хлорофилла — особенность планеты — начинал уже раздражать Катур. Этот непривычный цвет окутывал все предметы, но ей на это было наплевать!

Она не заметила еще одну вещь, которую ей заметить следовало бы, поскольку это было нечто посерьезнее сине-зеленого хлорофилла — пресловутый камень тоже последовал за ними.

Глава 7

Кирк сидел в тени, отбрасываемой Мастером, и напряженно думал. Наступила вторая половина дня, и освещение планеты менялось: странноватое, прохладное, сине-зеленое утреннее и полуденное — на более теплые тона тех же цветов. Латунный блеск местного солнца стал несколько иным, похожим на старинное золото. На деревьях, росших на холмах ближе к северу, начали петь птицы или то, что могло сойти за местных птиц. Их песнь была приглушенной, монотонно-меланхоличной, но вес же напоминала чем-то Кирку пение соловьев, которое так соответствовало сейчас настроению.

Мастер некоторое время молчал. Кирк облокотился о его тело — существо любезно согласилось на такой жест — и ждал. Внутреннее чувство, возникшее в нем с момента появления на планете, подсказывало Кирку, что спешить не следует. Наступал именно тот этап, ради которого «Энтерпрайз» прибыл сюда, — этап дипломатии. Проходил он иначе, чем это представлялось раньше, но все равно он наступил и требовал к себе не меньше внимания, чем, если бы использовались обычные дипломатические формы. «Однако неплохо, что дипломатические методы не очень годятся на этой планете, — подумал Кирк. — Сидеть вот так, в залитом солнцем лесу, намного приятнее, чем в каком-нибудь зале среди бюрократов, потягивающих коктейли».

Он продолжал с интересом рассматривать окружающее, словно старался убедить себя, что этот день не перейдет опять в ночь, полную взрывов бомб у, свистов электронных снарядов. У Кирка не было никаких сомнений, что он присутствовал при этом, именно присутствовал физически. Его волновало другое: может ли эт влиять на физические свойства окружающих так же, как на свои собственные? Складывалось впечатление, что может. Обязательно потом потребуется помощь Спока, чтобы попытаться ответить на этот и множество других вопросов. Без сомнения, федерация будет очень и очень заинтересована в том, чтобы заполучить эту планету в свой союз.

Однако Кирк решительно отгонял от себя мысли такого рода. В его задачу входило лишь определить, будет ли членство в федерации столь выгодным для эт, орнов и лахитов и какую пользу оно принесет самой федерации. Если явной выгоды не обнаружится, то он сообщит об этом в Звездный флот и попросит разрешения на обратный полет. Теоретически, даже если это и будет его единоличное решение, они должны поддержать его;

Но только теоретически. Кирк вздохнул и снова вспомнил ночь, полную убийств.

— Думаю, что мне теперь понятно, — произнес он через некоторое время, — почему вы осторожничаете с чужими видами.

После долгой паузы Мастер ответил;

— Вы говорите правду? Вы действительно понимаете?

Голос его был полон удивления и любопытства, и Кирк подумал, что, возможно, он что-то недопонял в словах Мастера. Он уточнил:

— Вы хотели сказать, что у вас достаточно оснований для осторожного отношения к чужакам-незнакомцам. Здесь все понятно и без слов. Но я не знаю, какие вопросы я мог бы задать вам, чтобы они не показались вам некорректными и чтобы можно было рассчитывать на откровенные ответы?

— Я тоже не знаю, — ответило существо. — Мне кажется, что нам сейчас можно просто поиграть в игру «Галактическая угадай-ка», пока мы оба не поймем, что нам нужно узнать друг от друга.

Кирк засмеялся. Речевой запас эт становился с каждым часом все богаче, увеличивался набор идиоматических выражений и пословиц. Возможно, существо «читает» их прямо из мозга собеседника, комбинирует с обрывками чужих подслушанных разговоров и своих собственных бесед.

— Вы подобрали очень подходящее название для нашего общения, — заметил землянин и вытянул на траве ноги. — Так приятно, что у нас достаточно времени для вопросов и ответов. Сегодня я не чувствую на себе такого давления извне, как раньше. -Он прищурился и пристально взглянул на эт. — Признайтесь, то была ваша работа, не так ли?

Мастер медлил с ответом, он колебался. Кирк уже научился чувствовать это его состояние. Наконец существо произнесло:

— Я не могу дать точного ответа на ваш вопрос, пока мне не будет ясно, что вы имели в виду под словом «работа». Полагаю, мне придется рассказать обо всем, что может иметь отношение к моей «работе». Кирка позабавили эти слова.

— Так чем же вы занимаетесь?

— В основном, я наблюдаю за окружающим миром.

— Этим вы не намного отличаетесь от людей. За исключением того, что нам приходиться и совершать действия в связи с тем, что мы видим. Признаю, что это не всегда правильные действия.

Эт издал продолжительный рокочущий звук, который Кирк уже научился распознавать как знак согласия.

— У вас много «работы», — заметил Мастер.

— Да.

— Должно быть, это очень скучно, — сказал эт, — тратить столько времени па настоящее. Кирк рассмеялся.

— Мы обречены на деятельность такого рода. Будущее для нас — закрытая книга, а прошлое — замерзший кусок льда. Мы работаем только в настоящем.

— Очень странно, — произнес Мастер. — Время, суда по тому, как вы его ощущаете, очень ограничено в своих рамках. Как спичечный коробок. Вы сидите в нем в настоящий момент, и все, что происходит снаружи, недоступно для вас.

— Мы иногда выбираемся из настоящего, — задумчиво произнес Кирк. — Но это, скорее всего, исключение. Сны… В них мы можем оказаться в любом времени. За секунду можно пережить сотни событий.

— Да, — согласился Мастер. — Это тоже способ.

— Когда-то очень давно один из земных философов сказал, что время — способ защиты Природы от того, чтобы все события во Вселенной не произошли сразу.

Мастер опять издал звуки, выражающие одобрение, но на этот раз в его рокоте прозвучала еще и насмешка.

— В какой спокойной обстановке, однако, вы, живете, — произнес он. — Все ясно и просто.

— Просто?!

— Но это же очевидно! — воскликнул эт, — И нам бы не мешало предпринять кое-какие меры предосторожности по этому поводу. Здесь наши обитатели воспринимают время как нечто целое и не делимое на прошлое, настоящее и будущее. И пространство, в котором мы живем, также перемещается вместе с нами — небо, солнце, деревья, ветер. И вот появляется вид, который сообщает нам, что все другие виды, обитающие поблизости, живут словно спрятанные в коробках, — на их долю приходится лишь маленькая толика всего жизненного пространства. Разве это не может не казаться нам странным? И пугающим? Разве мы можем не бояться того, что наши соседи по планете — орны и лахиты, о которых мы заботимся, — в один прекрасный момент не вооружатся вашим мировоззрением, заразившись им словно опасной инфекционной болезнью? Разве мы сможем смотреть спокойно, если наши друзья, воспринимавшие мир почти так же, как и мы, вдруг сами заберутся во временные коробочки и начнут дозировать свое мироощущение на отдельные воздушные вздохи и солнечные лучи? — Мастер стал очень серьезным. — Думаю, что на нас как опекунов орнов и лахитов будет лежать ответственность за подобную ошибку.

— В чем-то вы правы, — заметил Кирк. — Но нет никаких гарантий того, как будут развиваться события на самом деле. Ваша позиция может оказаться как выигрышной, так и проигрышной. Подумайте о другой стороне вопроса. Сюда прибывают посланцы сотен других миров — с совершенно незнакомым, зачастую странным для вас образом мышления. Скажу больше: странность не всегда скрывает в себе что-то ужасное. Взять хотя бы нас с вами. Мы смогли побороть в себе страх и предубеждение, пусть для этого понадобились и время, и усилия. Некоторые виды, совершенно отличные от нас, стали нашими лучшими друзьями. Возможно, это лишний раз подтверждает популярную теорию, что противоположности притягиваются друг к другу. То есть, между видами совершенно различными, как правило, складываются лучшие отношения, чем между видами очень похожими.

— Как отношения между вами и вашими друзьями с Клингона?

Кирк рассмеялся.

— Мы, пожалуй, даже слишком похожи друг на друга, больше чем нужно. Наши виды имеют общих предков — хищников. А на вашей планете есть какие-либо хищные виды? — спросил он и, почувствовав, что его вопрос вызвал смущение у Мастера, пояснил. — Это виды, питающиеся другими видами или отбирающие силой что-либо, принадлежащее иным существам.

Эт передернуло. Кирка, глядя на него, тоже. Видимо, Мастер чересчур эмоционально воспринял затронутую тему, поскольку в нем пробежала волна отвращения. «Интересно, какой образ хищника возник при этом в моем мозгу? — подумал Кирк. -Львы на охоте? Или что похуже?»

— У нас нет ничего подобного, — ответило существо. — Хотя с этим сталкиваться уже приходилось. Например, ваши пираты с Ориона. У них, вероятно, тоже были предки — хищники.

— Это все гоминиды, — сказал Кирк. — У большинства из них были предки, занимавшиеся охотой и убивавшие свои жертвы. Этот инстинкт заложен в наших генах. С ним очень трудно бороться, но многие из нас все же покончили с этим наследием прошлого. С другой стороны, мы не занимаемся их перевоспитанием. — Кирк вздохнул. — У нас достаточно и собственных проблем.

— Теперь вам, должно быть, понятны сложности, с которыми мы встречаемся, оправдывая контакт с другими видами? — спросил эт.

— Оправдывая перед кем? — не понял Кирк. Вместо ответа возникла еще одна продолжительная пауза.

— Мне непросто объяснить это, — произнес Мастер, на этот раз без лишней эмоциональной напряженности.

Кирк покачал головой, — Можете не отвечать, если не хотите. Отложим это на потом. Сейчас меня больше волнуют пираты. Они наверняка вернутся еще. Они будут возвращаться не раз, пока не разграбят нашу планету полностью. А до тех пор, пока будет продолжаться грабеж, они будут убивать орнов и лахитов.

— Они еще не убили никого из эт. Нас очень непросто убить, — сказал Мастер.

— Еще бы! — воскликнул Кирк. — Даже если враг сбросит бомбу прямо вам на голову, то к тому моменту все равно окажется, что физическая оболочка уже «свободна», то есть временно оставлена хозяином. Поэтому, возвратившись на это же место снова, враг обнаружит вас прежним, как ни в чем не бывало.

— Но другие виды.., конечно. Я бы обязательно помог им, если бы это было в моих силах.

Кирк несколько секунд обдумывал то, что хотел сказать.

— В этом отношении есть одно преимущество, которое может дать вам членство в Федерации, — произнес он. — Один из вопросов, по которым мы сотрудничаем со своими членами, — это коллективная безопасность. Если все узнают, что вы стали членом Федерации, то пираты будут избегать вашу планету. Мы их предварительно «предупредим», чтобы они не трогали вас. — Кирк мрачно улыбнулся. — Обычно такое «предупреждение» хорошо помогает.

— Вы рассказывали мне, — произнес Мастер, — будто одной из причин, пригнавших пиратов сюда, стало то, что вы и Клингоны постепенно вытеснили их из других участков космоса. Если ваше влияние распространится на нашу планету, пираты отправятся еще дальше, возможно, в другой мир, который еще меньше нашего способен защититься от них. Или ваши люди не увидят смысла в том, чтобы заключать союз с ним… А в нас вы видите такой смысл.

— Что ж, это трудно отрицать, — согласился Кирк.

— Для меня непросто взять на свою совесть гибель того, другого мира, — сказал эт. — Уже одно это — достаточно серьезная проблема.

Капитан не мог не согласиться со своеобразной логикой существа.

«Совсем слабый результат дипломатической инициативы, — подумал он. — Такое ощущение, что к концу дня я услышу вполне определенное „нет“. Но, вне зависимости от их ответа, здешним обитателям необходимо помочь».

— Хищническое поведение, оказывается, распространилось очень широко, — задумчиво произнес Мастер. Интересно, можно ли тут хоть что-нибудь предпринять? Кирк слабо улыбнулся.

— Я вот сижу здесь и обдумываю, чем бы я мог вам помочь. А вы, в свою очередь, думаете, чем можно помочь нам.

— А разве можно иначе?

— Можно, выходит. Например, на Орионе или на Клингоне.

— Да, — задумчиво согласился Мастер. — Но это их собственная проблема, если они ничего не могут поделать со своими генами. Необходимо осознать, попытаться взглянуть на все с более высокой ступени сознания, а не просто лечить обычными хирургическими приемами. Обычное удаление больного органа никогда не дает долговременного и эффективного результата.

— Да, такие примеры уже были в нашей истории, — согласился Кирк. — Сознательное переосмысление по сути лучше, чем простое внешнее изменение. И оно приносит большее удовлетворение.

— Да, — согласился эт, и почва вокруг него задрожала словно в знак солидарности с его словами.

Кирк терпеливо ждал окончания этой тряски. «У меня такое чувство, будто я упустил что-то важное, — подумал он. — Хотелось бы знать, что именно». Он произнес:

— В любом случае, ни обитатели Ориона, ни Клингона, судя по всему, не очень обеспокоены тем, чтобы научиться управлять своей наследственностью. Они даже гордятся ею. — Он пожал плечами. — Это их право.

— Да.

— В любом случае, я благодарен вам за заботу о нас. Но я думаю, что выигрыша нам не добиться, если мы не сумеем помочь сами себе.

— Я только что собирался сказать вам что-то подобное, — произнес Мастер, и Кирк почувствовал, что тот улыбается, хоть контуры и массивность его тела — огромного камня — совершенно не изменились. — И вы меня понимаете, что если мы в собственной защите будем полагаться на других, то от этого пострадает наша самостоятельность.

Мы, обитатели этой планеты, перестанем в этом случае оставаться единым целым. И нам кажется, что лучше умереть, чем потерять это единство. А мы дорожим им.

— Жить свободным или умереть, — пробормотал Кирк.

— Да, — произнес эт. — Перед нами стоит именно такой выбор.

— И вы должны будете его сделать, — добавил Кирк.

— О, я, фактически, его уже сделал, — ответил Мастер. — Только пока не знаю, какой он.

Землянин вздохнул. Раз от разу существо начинало путаться во временах. Но скорее всего, виной этому было его необычное восприятие времени, чем ошибки в работе транслейтора.

— Хорошо. Когда узнаете, обязательно скажите мне.

— Вы первый узнаете об этом, — заявил эт. — И, возможно, последний. Расскажите мне что-нибудь, если можно.

— Конечно, — смущенно согласился Кирк.

— Расскажите о другом корабле.

— Ах, да. Это был корабль с нашей первой экспедицией, — начал капитан. — Их строго предупредили, чтобы никому не смели сообщать, откуда они прибыли и с какой целью. Теперь я чувствую, что это был неверный ход. Нельзя относиться к другим разумным видам, как к детям. К сожалению, мне не приходится принимать участие в формулировке задач. Моя работа состоит в их исполнении.

— Я имел в виду другой корабль, — прервал его эт. — Тот, который находится на орбите с вашим кораблем, на его борту — название «Эккава». Там не многочисленная команда, как у вас, но зато намного больше разнообразного электронного оружия.

У Кирка на лбу выступил холодный пот. Маккой. Мой корабль во главе с необстрелянным офицером, которого уже никто не может заменить, потому что он назначен моим приказом", — подумал он, а вслух произнес:

— «Эккава». Не слишком подходящее название для корабля клингонов. Извините, мне нужно связаться с моим кораблем. — Он достал устройство связи и нажал кнопку. — Кирк вызывает «Энтерпрайз».

В его наушниках раздался неприятно громкий электронный писк, который ему уже доводилось слышать раньше. От этих звуков волосы стали подниматься дыбом на его голове. И конечно, восторга он не испытал.

— Эфир заблокирован, — пробормотал капитан. — Какого черта они там?

— Похоже, это работа импульсных двигателей: они меняют свое положение на орбите, — ответил Мастер. — Я могу сказать вполне определенно, что вашему кораблю не угрожает опасность с корабля Клингона.

— Если вы не возражаете, — произнес Кирк, — мне бы хотелось сделать такой вывод самому.

— Позвольте отвлечь вас еще на минуту. Мы говорили с вами о Клингонах, как о чем-то абстрактном, — обратился от. — Вы полагаете, что они так же плохи, как и пираты с Ориона?

Пришлось подумать, что ответить.

— Их заметно больше. Это во-первых. И потом они менее осторожны и более склонны к насилию. Обычно они бывают вооружены лучше нас. Но их действия более предсказуемы. В целом, мы знаем друг друга довольно хорошо, — заключил Кирк.

— Похоже на правду. Итак, они здесь, и мне кажется, что их тоже придется развлекать. — Сказанное Мастером, прозвучало как слова озабоченного хозяина, не знающего, какую закуску лучше подать к столу, а не как существа, которого вот-вот атакуют жестокие и опасные враги. — Что вы мне порекомендуете?

Кирк сурово нахмурился, глядя на неработающее устройство связи, затем спрятал его в карман.

— По всей вероятности, лучше всего приготовиться к атаке.

* * *

Вахтенный журнал капитана. Приложение.

Записи, сделанные командиром Леонардом Маккоем, в отсутствие капитана Джеймса Кирка. (О Боже, Джим, где носят тебя черти?) Ситуация в целом не изменилась со времени последней записи. Мы не закрываем канал связи с кораблем Клингона, чтобы они сохраняли уверенность, что мы не держим против них ничего дурного. Мы продолжаем делиться с ними информацией об их пропавшей команде, но место их нахождения до сих пор не обнаружено, а также и капитана Кирка. Несмотря на то, что мы распространили поиски на три других континента и прибрежные воды. Мистер Спок продолжает свои исследования необычного радиационного фона и других феноменов, которые, по его мнению, должны пролить свет на причину и способ исчезновения капитана. Орны и лахиты на планете продолжают настаивать, что капитан недалеко и он невредим, хотя никаких доказательств тому представить не могут, так же, как и объяснить, откуда в них такая уверенность.

Сбор данных о планете продолжается, хотя часть людей отвлечена на поиски капитана. Мы обнаружили на планете пенициллин восемь раз, стрептомицин и гемомицетин три раза. Выделены несколько многообещающих веществ, обладающих противогрибковой и антибактериальной активностью. На планете обнаружены типы растений, которые обычно встречаются на планетах, находящихся весьма далеко от этой. Например «храпун трава», которая, насколько нам известно, растет только на Дельта Орионе-8. Обнаружены и идентифицированы также и другие виды, позволяющие некоторым специалистам отдела ботаники утверждать, что эта планета уже посещалась и раньше, но внимание тогда обращалось на простейшие формы растительной жизни, а не на обладающих интеллектом представителей животного мира. Планета использовалась скорее как оранжерея, нежели зоопарк. Интерес к планете продолжал возрастать. Моим единственным желанием является возвращение капитана.

* * *

Маккой передал Ухуре магнитофон.

— Звучит неплохо? — спросил он.

— Вы опаздываете с отчетом, доктор, — ответила она. — Спасибо. Это выйдет в эфир в наш следующий сеанс связи.

— Хорошо. — Он немного нахмурился. — Не получим ли мы вскоре еще одно, полное нежных чувств к нам, послание от Звездного флота?

— Да.

— Чудесно! — У него неприятно засосало под ложечкой. Такого доктор не помнил уже со времен учебы в спецшколе, когда он сидел и ожидал экзаменационный лист с оценкой «два», представляя, как с этим заявится домой.

— Пока нет повода для паники, — попыталась его успокоить Ухура. — Они только еще получили ваш предыдущий отчет, а этот дойдет до них через пять часов. К тому же, им предстоит разобраться, что вы выполнили из их приказов. Возможно, за это время что-нибудь произойдет.

— Возможно, — согласился Маккой. Он не хотел портить ей настроение. Но у него было такое предчувствие, что если и произойдет что-либо, то это обязательно будет связано со светящейся на расстоянии двух тысяч километров позади их корабля точкой. При этой мысли у него зачесалась спина. Несколько раз доктор пытался сказать Зулу, чтобы он замедлил ход, дав тем самым Клингонам выйти вперед «Энтерпрайза». Но в последнее мгновение он удержался и не отдал такого распоряжения. В принципе, «Энтерпрайз» мог стрелять и вперед и назад, как, впрочем, и корабль Клинтонов. А любое движение «Энтерпрайза» могло заставить соседей занервничать и нарушить теперешнее хрупкое состояние равновесия.

— Спок, — обратился он, развернувшись назад, — есть какие-нибудь новости?

Тот склонился над своим пультом и был весь внимание. Затем он медленно выпрямился и произнес:

— Я не совсем уверен, доктор…

— В чем не уверен?

Спок подошел к центральному креслу.

— Доктор, вы говорили, что физика высоких энергий, так сказать, не ваш конек. Насколько ваш, а насколько не ваш?

Маккой пожал плечами.

— Я хорошо разбираюсь в основах. Как без этого? Мне понятны большинство из систем диагностической визуализации, используемых в лазарете. Я могу починить наш небольшой циклотрон, в случае его поломки. Вот, пожалуй, и все. Спок кивнул.

— Я проводил сканирование поверхности планеты через равные промежутки времени, — начал он, — с особым вниманием к той зоне, откуда исчез капитан. И продолжаю улавливать там распад альфа-частиц в той или иной степени. Причем, это вариант, связанный с вторжением в атмосферу быстрых ионов.

— Это любопытно, — произнес он. — И к какому выводу вы пришли?

— У меня пока нет теорий на этот счет, — ответил Спок. — Но мы уже сталкивались и прежде с таким необычным вариантом распада.

— Где именно?

— На планете со сложным названием, которое можно перевести как «Страж Вечности». Маккой удивленно поднял брови.

— Здесь также присутствуют все характерные признаки такого распада, — добавил Спок. — Обычно эти признаки появлялись тогда, когда «Страж Вечности» осуществлял переход в другое время.

— Вы полагаете, что там внизу, под нами, своего рода копия этого «Стража»? — Взволнованно произнес Маккой. — Без сомнения, это должно быть интересно и для Клинтонов. Если это нечто скрыто в почве планеты?.. Вот почему наши «друзья» отправились на планету, вооружившись импульсными лопатами! Выходит, мы ошибались, когда считали, что их интересуют минеральные ресурсы?

— Для выводов у меня мало данных, — ответил Спок. — Все, что я смог определить, — тот же радиационный фон. Но хочу сказать, что сомневаюсь, будто у клингонов хватило времени прийти к моим выводам.

Это слегка утешило доктора.

— Может быть, та сила, схватившая Кирка, перенесла его в другие временные рамки? — предположил он. — Может быть, именно поэтому орны настаивают, что капитан где-то здесь, но не могут показать, где именно?

— Пока ничего не могу сказать. Но буду продолжать свои исследования.

Маккой немного подумал, затем сказал.

— Интересно, наши люди внизу, на планете, задавали орнам вопрос о местонахождении пропавших клингонов?

— Да, но их ответы были неопределенными А ваши люди предпочитают иметь дело с фактами, — ответил Спок и отвернулся.

— До сих пор нет никаких признаков эт? — спросил Маккой.

— Пока нет, доктор, — произнес Спок и отправился к своему пульту.

Маккой откинулся на спинку своего кресла и стал наблюдать за экраном, на котором появилось изображение главной поляны. На заднем плане Керазус сидела рядом с орнетом и очень быстро что-то говорила в свой трикодер. Она сама ужо научилась, подобно орнам, издавать их царапающие и скрипучие звуки. Лия рассматривала среди людей лахитов, их глаза-бусинки, пользуясь офтальмоскопом. Глаза эти внимательно следили за каждым ее движением, что вызывало у нес легкую улыбку «Самым главным видом на планете, без сомнения, являются эт. Но вот почему? — подумал доктор — Если бы Джим не отвлек меня от работы, то наверняка мне удалось бы обнаружить что-нибудь ценное. Я в этом уверен. Возможно, тогда бы исчез я, что толку теперь рассуждать об этом? Нужно было думать раньше»

Ухура взглянула на него.

— Доктор, к нам поступает важное сообщение. Боюсь, что это Звездный Флот. Маккой застонал.

— Думаю, прятаться бесполезно. Соедините меня напрямую. Ухура сдержанно улыбнулась и ответила:

— Да, сэр, — и нажала кнопку.

Изображение планеты сразу же исчезло, и появился Делакруа. И шутки в сторону! Его лицо было сама суровость. Он сидел в той же позе, что и в первый раз. «Похоже, он никогда не выбирается из своего кресла», — подумал Маккой. Рот адмирала скривила такая гримаса, будто он только что сосал лимон.

Доктор сел таким образом, чтобы не было видно, с каким напряжением он держится за ручки своего кресла.

— Командование Звездного Флота, Делакруа, — прозвучало с экрана — Предназначается Леонарду Маккою, командиру корабля «Энтерпрайз». Командир, мы подтверждаем прием вашего последнего отчета. Согласно его дате, вы…

Вдруг изображение на мониторе с треском пропало. Очень медленно Маккой развернулся и улыбнулся Ухуре.

— Ловкая работа, — сказал он. — Ухура, вы просто волшебница.

— Но я здесь ни при чем, доктор, — ответила она. — Даже если мне не нравится содержание принимаемого сообщения, я не имею права мешать его приему. Требование этики.

Маккой вздохнул.

— Хорошо, но если не вы, то, что тогда помешало связи? В его мозгу мелькнуло ужасное подозрение:

— Или кто?

— Сейчас проверим, — произнесла Ухура, обернувшись к панели, И нажала поочередно несколько кнопок. — Я так и думала. Это специально кто-то мешает приему.

— Работа клингонов? Она кивнула.

— Никогда не думал, что придется их когда-нибудь благодарить, но если встречусь с Каевым, подарю ему заварное пирожное, — сказал Маккой. Спок задумчиво посмотрел на него:

— Не совсем понимаю, чему вы радуетесь, доктор. Судя по многообещающему началу речи адмирала, была велика вероятность того, что они собираются освободить вас от командирской должности.

Маккой замер. Он был так обрадован возможности не выслушивать брань Делакруа, что такая мысль даже не пришла ему в голову. Он печально вздохнул, а затем выругался:

— Черт бы побрал их всех! Наступило тягостное молчание.

— Минуточку! — доктор вдруг вскочил и с ликованием бросился на Спока. — Если вы так уверены в том, что должен был сообщить мне адмирал, то теперь, вы становитесь командиром вместо меня!

— Доктор, я только сказал о высокой вероятности этого. Но один офицер не может отстранить другого от должности только на основании предположения. Должен последовать приказ, чего мы не услышали.

Маккой опять нахмурился.

— Я убью его! — пообещал он, обращаясь к Ухуре. — Ухура, соедините меня с Каевым. Я собираюсь надавать ему по рогам!..

— Как я поняла, про заварное пирожное вы уже забыли, — негромко прокомментировала она и направилась к своему пульту Но прежде чем она добралась до него, раздался звонок.

— Выведите на экран, — проворчал доктор и бросился к монитору На нем появилось лицо Каева.

— Командир, — обратился к нему Маккой, — вы должны знать о том, что невежливо вмешиваться в чужие разговоры.

У Каева выражение лица было одновременно и сердитое, и огорченное: какое-то время Маккою казалось, что у командира опять зашевелились камни в желчном пузыре, тем более, что он был слишком бледен.

— Командир, — начал Каев. — Я только что получил кучу приказов от своего Верховного командования…

«Ах, вот оно что, мой мальчик, — подумал доктор. — Мне никогда не приходило в голову, что ведь и у него должно быть собственное начальство, дышащее ему в затылок. Мне следовало бы подумать об этом. Я, действительно, совершенно не гожусь для командирской должности…» Каев продолжал:

— Мы решили, что вы, сговорившись с местным населением планеты, решили похитить наших людей. Мы убеждены, что все ваши рассказы о пропаже вашего персонала — обман, с помощью которого вы соблюдаете свои коварные интересы. Поэтому, если пропавшие члены нашей команды не будут возвращены в течение одного дня, мне приказано уничтожить ваш корабль. Если вы попытаетесь скрыться, не вернув при этом наших людей, мы намерены начать охоту за вами. И можете быть уверены, что спокойного места в космосе вы не найдете. Теперь мы будем глушить все ваши радиосигналы, чтобы вы не смогли вызвать подмогу. Так как клингоны миролюбивая нация, мы даем вам шанс еще раз подумать о последствиях вашей агрессии против нас. Мы пока не собираемся предпринимать никаких мер против ваших групп высадки на планете и разрешаем вам забрать их на корабль. Но если кто-либо из персонала Федерации будет обнаружен на планете по истечении данного вам однодневного срока, то он окажется взятым в заложники ради освобождения наших людей. Вы также можете предупредить обитателей планеты, что если они откажутся от сотрудничества с вами и помогут нам вернуть наших людей, то мы пощадим их. В противном случае, мы будем убивать их по тысяче за каждого нашего пропавшего члена экипажа каждый час, пока не будут возвращены наши люди. Да здравствует Империя Клингонов.

Экран погас, прежде чем Маккой смог вставить хоть единое слово в речь Каева.

Маккой сидел прямо, затем повернулся боком, чтобы увидеть Ухуру.

— Действительно ли все наши радиочастоты заглушаются?

— Да, доктор. Весь эфир занят искусственно создаваемыми помехами. Вряд ли мы сможем что-нибудь исправить, пока находимся в данной зоне. Помехи настолько сильны, что через них не пробиться даже нашему опознавательному сигналу. «Чудесно!» — усмехнулся он, а затем произнес:

— Минуточку, Этому они не сумеют помешать. Органии…

Спок покачал головой.

— Доктор, у нас нет никакой уверенности, что органии смогут вмешаться и помочь нам, ведь это слишком далеко от их родного космоса. Не следует особенно рассчитывать на них. Вы все же хотите попробовать?

— Ммф, — промычал Маккой. — Ладно. Я думаю, что Вселенная в состоянии помочь тем, кто не в состоянии помочь самому себе, не так ли, Спок?

— Статистические данные не позволяют сделать каких-то определенных выводов.

Маккой думал, положив руки одна на другую.

— Послушайте, Спок, — произнес он после небольшой паузы. — Поможет ли вам в работе, если часть людей, занимающихся общими вопросами перевести в вашу группу, занятую поисками этих альфа-частиц?

— Сомневаюсь, — ответил Спок. — Но принимать решение — ваше дело.

Доктор мог легко предположить, о чем сейчас думал Спок: если от этого Маккою станет лучше, то хуже от этого не станет никому.

— Нет, — решил он, — пусть все занимаются тем, чем занимались. Ухура, все же подготовьте экстренное сообщение, внесите туда всю последнюю информацию от групп высадки, вплоть до завтрашнего утра. К тому же моменту будут готовы результаты исследования местного аналога ДНК, эту информацию нельзя потерять ни в коем случае. Она является самой ценной по всем результатам миссии.

— Хорошо, доктор, — ответила. Ухура. Маккой вздохнул.

— Спок, у вас есть какие-нибудь дополнения?

— Могу сказать, что мы в затруднительном положении.

— Большое спасибо за ваши аналитические выкладки. Спок выглядел задумчивым.

— Корабль Каева сам по себе не в состоянии одержать верх над «Энтерпрайзом». Но три таких корабля вполне справятся с нами, а именно столько обычно высылает их руководство для подобного рода интервенций. При соотношении четыре к одному не в нашу пользу шансы «Энтерпрайза» выбраться отсюда без серьезных повреждений ничтожно малы.

— Спок, — ласково произнес Маккой, — с точки зрения деонтологии, а также врачебной этики, вы — настоящее совершенство. Вы просто не хотели сказать, что нас разобьют в пух и прах. Тот немного помялся, но потом согласился.

— Вы правы. И если мы попытаемся спастись бегством, они будут нас преследовать и.., с тем же результатом.

— Они наверняка будут нас преследовать. С тактической точки зрения наши шансы слегка повышаются, если мы останемся на орбите. Космические войны в непосредственной близости планет — непростое дело. Возможность ошибок увеличивается из-за вмешательства сил тяготения планеты, что может быть нам полезным.

— Если расчет траектории полета снарядов ведет опытный офицер, — тихо произнес доктор. Спок ничего не сказал, только посмотрел на него.

— Именно так! — воскликнул Маккой. — И поэтому, нам ничего пока другого не остается, как сидеть тихо и готовиться к худшему. Если у вас возникнут какие-нибудь новые идеи, дайте мне знать. Ухура, тщательно записывайте все направляемые нам депеши, включая любовные послания. Спок, сегодня вечером собираем руководителей отделов. Нужно убедиться, что все службы подготовлены г, гимнастической разминке.

— Принято к сведению. Маккой встал.

— Я отлучусь ненадолго, мне необходимо позавтракать. Если произойдет что-нибудь интересное, сообщите мне.

— Да, сэр, — ответила Ухура.

Доктор вошел в кабинку турболифта. Двери закрылись. Он с ужасом ждал начала своего обычного приступа дрожи, но все обошлось. «Вот черт! Неужели я и к этому уже привык?» Он расценивал это как дурное предзнаменование.

* * *

Катур бросила лопату на грунт и произнесла нечто такое, от чего с ее матерью, если бы она услышала, наверняка случился бы обморок:

— Мы уже прошли хрен знает сколько, по так ничего и не нашли. Что они имели в виду, эти сволочи, посылая нас сюда?

Всякие сантименты в такой ситуации становились опасными, но, похоже, никто из членов их группы не собирался ей перечить. Она села на большой камень и осмотрелась. Что за отвратительная планета! Уродливые цвета, горячая и сухая атмосфера, мутное маленькое солнце… И напрасная трата времени. К тому же, они застряли здесь, а корабль упорно не выходит с ними на связь. Катур предполагала, что это вызвано неисправностью в передающей системе корабля. Такое уже было не первый раз, и, похоже, не последний.

— Хватит, Таг, — позвала она коллегу, взбирающегося на холм, продолжая тем самым выполнять приказ. — Спускайся, Таг. Не нахожу смысла в нашей работе.

— Мне кажется, я вижу что-то интересное, — отозвался он. — Это похоже на то, что нам нужно.

— Тогда продолжай, — сказала она. — Если это окажется табех, сообщи нам. — «Но я не верю тебе, несчастный болтунишка!» — подумала она.

— Интересно, почему все эти камни так похожи друг на друга! — воскликнул Хелеф. Он прислонился к одному из камней, вытирая рукой лицо. «Весь в поту, мокрый как губка. И всегда так», — неприязненно подумала о нем Катур. Хелеф впервые попал на их корабль и находился в неважной физической форме. К тому же, никому но было дела до его здоровья, так как он справлялся со своими обязанностями и любил обращаться к корабельному врачу по пустякам. Короче, Хелеф был неженкой. Но в этом были и свои преимущества. Тот, кто знает чужие слабости, может при необходимости воспользоваться ими.

— Что это за камни? — воскликнула Катур, осматривая долину, почти всю заваленную ими.

— Они все похожи друг на друга. Вот, к примеру, этот камень… — Хелеф показал на тот, на который облокотился сам. — Точно такой же, с которым столкнулся Кезарио.

Она взглянула на камень, затем вдаль, затем снова на камень. Странно, все они выглядели одинаково.

— Наверное, когда-то здесь жил еще какой-то вид, — произнесла Катур. — Конечно, ни эти кисельные мешки, ни деревья не могли сделать такое. Вряд ли они знают, как расколоть орех.

— Мерзкие создания, — пробормотал Хелеф. Она согласно кивнула. Интересно, почему люди федерации так охотно общаются со всякой дрянью? Согласно одной теории, подобным образом ведут себя индивиды, страдающие комплексом неполноценности. Они специально стараются общаться со всякими животными, чтобы на их фоне выглядеть в собственных глазах настоящими людьми. Но в чем была Катур абсолютно уверена, так это в том, что она скорее умрет, чем потеряет чувство самоуважения.

Таг уже спускался вниз по склону, держа что-то в руках, и громко кричал. Катур смотрела на него с удивлением.

— Это табех, это табех! Но он оказался не там, где я ожидал, а еще выше по склону. Его, конечно, немного, но…

— Ну что ж, это уже кое-что. Теперь есть надежда, что нас не будут сечь, когда мы вернемся на корабль, за невыполнение приказа. Но Кезарио, я уверена, придется ответить за то, что он натворил с вездеходом, — сказала Катур. Вздохнув, она подняла с грунта лопату и направилась навстречу Тагу.

Вдруг она обернулась и часто-часто заморгала. Ей показалось, что за се спиной что-то сдвинулось.

Она отвернулась.., и обнаружила, что перед ней стоит еще один камень. Однако только что его здесь не было…

Катур несколько раз поморгала, хотя с ее глазами было все в порядке. Правда, она давно уже ничего не ела, но и не ощущала явного голода, и до обморочного состояния было еще далеко.

«Это мираж», — подумала она и, округлив глаза, посмотрела на камень Хелефа, а затем увидела тот же булыжник совершенно в противоположной стороне. Во всяком случае, оба этих камня ничем не отличались друг от друга и выглядели абсолютно одинаковыми. Спустился Таг.

— Это точно табех, — сказал он. — Там наверху несколько этих существ-деревьев, но мы от них легко избавимся. Пошли!

— Хелеф, Кезарио! — позвала Катур и повела людей к склону. Таг еле поспевал за ними, тяжело дыша. Он, пожалуй, тоже был в плохой форме.

К удивлению Катур, склоны в действительности оказались значительно круче, чем виделись снизу. Но она не обращала на это внимания, хотя камни под ногами порядком уже надоели, и чем дальше, тем больше их громоздилось. Наверняка здесь была древняя цивилизация или что-то вроде этого. Возможно, — подумала она, — эти кисельные мешки и деревья на самом деле — одичавшие домашние животные исчезнувших видов. И пожалуй, для самих же животных будет лучше, если мы поможем им расстаться с их жалким существованием".

— Вон там, — показал Таг рукой, стоя на вершине лесистого холмика. — Там я нашел табех.

Внизу была лощина, в середине которой, среди кустов и прочей сине-зеленой растительности, виднелись столь приятные их глазам листья. Хотя им нужны были только корни.

Катур отцепила от пояса лопату.

— Вперед, — обратилась она к своей команде, — заберем все это. И не пропустите главный корень, он должен быть где-то в центре. Если мы не повредим его, то наш отдел гидропоники сможет вырастить на корабле достаточно молодых растений, чтобы никто из нас уже не «болел» до самого конца экспедиции. Поторопимся. Не тратить же на это целый день.

Но тут они услышали какой-то странный шелест и вслед за ним непонятный треск. Что это могло быть? Катур сразу ничего не поняла. Но когда она резко обернулась, то увидела, что существа-деревья, стоявшие сзади них, оторвались от почвы и пошли. Все их отвратительные глаза, выглядывавшие из-под листьев, блестели, а ветки раскачивались словно от сильного ветра. Шагающие деревья издавали свистящие звуки, и корни их разрывали почву. Вот-вот они доберутся до участка с табехом, разроют и перемешают всю почву, и тогда… Отдел гидропоники останется без работы. Катур достала оружие и прокричала:

— Остановитесь! — и выстрелила в почву перед деревьями. Но они не обращали на это никакого внимания и продолжали двигаться. — Ну что ж, — пробормотала она и начала стрельбу по веткам.

Или ей это показалось? Какая-то сила вырвала из рук Катур оружие и отбросила его в сторону. Девушка споткнулась и упала с размаху на один из камней, больно ударившись всем телом и даже головой. Оглушенная, она отпрянула и стала тереть глаза, не веря тому, что видела.

— Брось оружие! — раздался голос. Так обычно разговаривают члены Федерации.

Катур снова и снова терла глаза и наконец смогла что-то разглядеть сквозь слезы, набежавшие на ее глаза от боли. Перед ней стоял гоминид, скорее всего человек с Земли, в униформе Звездного флота. Он тоже был вооружен. За ним находился очень большой камень, хотя секунду назад то место было совершенно пустым.

— Три шага назад, — скомандовал человек.

Катур с отвращением наблюдала, как Кезарио, Хелеф и Таг бросили свое оружие на землю. У Хелефа, к тому же, дрожали руки. Человек внимательно рассматривал их. На его лице было смешанное выражение, сочетавшее в себе любопытство и досаду. Катур охватил гнев. Но что она могла поделать? Ее оружие секунду назад упало туда, где сейчас очутился этот камень.

— Вы нагло вмешиваетесь в миссию посланцев Империи Клингонов, землянин! — зло произнесла она. — Наказанием за это будет смерть.

— С кем имею честь разговаривать? — спросил человек, дружелюбно улыбаясь.

— Я главный специалист Катур с имперского корабля «Эккава», — заявила она. Насмешливый взгляд землянина привел се в бешенство.

— Вот и хорошо. А я — капитан Джеймс Кирк с корабля Звездного Флота «Энтерпрайз». Вы пытались атаковать безоружные местные виды, к тому же обладающие интеллектом, без всякой провокации с их стороны, что противоречит Органийскому Договору. — Он пренебрежительно фыркнул. — Вам, должно быть, стыдно?

У Катур все перемешалось в голове. «Джеймс Кирк» Она воскликнула:

— Вы лжете! Все знают, что Кирк был убит на дуэли и место командира занял другой.

Человек на секунду побледнел, но затем улыбнулся немного странной улыбкой.

— А случайно.., нового капитана зовут не Маккой?

Все мысли Катур, против ее желания, сразу же отразились на ее лице.

Человек неторопливо обернулся и обратился к камню, словно, желая поделиться с ним шуткой:

— Ну что ж, — произнес он. — Как всегда, слухи о моей смерти несколько преувеличены.

В вихре мыслей, промелькнувших в голове Катур, внезапно выкристаллизовалась одна: "Если это действительно Кирк, то надо немедленно связаться с нашим командиром. На «Энтерпрайзе» не все так гладко, как им это вначале показалось. Внезапно взгляд землянина стал жестким.

— Да, действительно, — произнес он. — Поэтому, моя дорогая, вам придется пока сесть там, где вы сейчас стоите. Вам и всем вашим друзьям. Я должен немного подумать. Катур села и задумалась.

Глава 8

Вахтенный журнал капитана. Приложение.

Записи, сделанные командиром Леонардом Маккоем, в отсутствие капитана Джеймса Кирка.

Прошло двадцать часов с момента объявления нам ультиматума командиром Каевым. Остается лишь четыре часа. У нас мало надежды отыскать капитана Кирка за это время. Мистер Спок продолжает свои исследования, но не нашел пока ничего, что могло бы помочь в поисках нашего капитана. И том более, в возвращении его на корабль.

Однако нет и признаков приближения к нам других кораблей Клингона, чего мы с опаской ожидали. По оценкам мистера Зулу их нужно было ожидать в течение восемнадцати часов с момента объявления ультиматума, ибо такие ультиматумы очень редко остаются без прибытия подкрепления для дополнительного давления на противника, как правило, не готового к битве и поэтому вынужденного принять условия ультиматума. Такая развязка конфликта нас совершенно не устраивает, и мною объявлена всеобщая готовность к бою еще до наступления восемнадцатичасового рубежа. Это, конечно, ведет к более напряженной работе персонала, увеличению числа рабочих смен, к сокращению количества людей, занимающихся сбором данных на планете. Но я не прекращаю внимательно следить за работой групп высадки и аккуратным оформлением получаемых сведений.

Мы приготовили к отправке с помощью космического буя всю информацию, имеющуюся на данный момент. Рано или поздно буй должен добраться до космического пространства федерации и доставить все данные, даже если с нами что-нибудь случится. Помимо научной информации будут переданы и все записи вахтенного журнала с момента прекращения радиосвязи по вине клингонов. Через некоторое время будет выслан дополнительный буй, дублирующий всю информацию. Мы полагаем, что дополнительная страховка в таком деле не помешает.

* * *

Было уже поздно. Маккой сидел в центральном кресле и смотрел на экран, по которому проплывало изображение планеты, расположившейся внизу в сине-зеленой дымке. Там заканчивался день и начиналась ночь. Серебряный с голубым отливом диск местной лупы ронял свет на поверхность самого большого океана планеты.

«А ведь я ни разу не был там, у поверхности воды, — подумал доктор. — Когда-то Джоанна очень любила водные путешествия, и мы частенько прежде отправлялись в плавание с континента в Англию. -Он улыбнулся, глядя на ночную смену на мостике. — Давно это было», — подумал он.

— Младший лейтенант Девлин, — обратился Маккой, — вы когда-то жили на восточном побережье. Вам приходилось бывать в Монтауне?

— О да, сэр, — ответила она, отрываясь от консолей инженерного департамента. — Мы с сестрой обожали охотиться там на акул. Это было нашим любимым занятием.

— И что, попадались?

— Да, конечно! Одна оказалась такой большой, что мне прежде не доводилось видеть подобных. Настоящая белая акула, как сказал потом биолог. Не менее восьмидесяти футов длиной, а может даже и вес сто.

Маккой представил себе это чудовище. «Такая смогла бы проглотить и космический челнок. Или покусать его как следует». Девлин уселась поудобнее, вытянув ноги, и через некоторое время спросила:

— Нервничаете, сэр?

Доктор почувствовал на себе взгляды персонала, обслуживающего мостик. Все смотрели на него с интересом, но неназойливо. Лаусон и Титов сидели в рубке на связи с отделами вооружения и навигации. Казалось, они полностью поглощены своим делом, но доктор понял по их напряженным спинам, что они внимательно прислушиваются к разговору. Паркер и Норт в отделе науки и коммуникаций переглянулись.

Маккой хохотнул, точнее, всего лишь резко выдохнул:

— Итак, я наполовину готов уже откусить себе локти, но вряд ли в этом есть какой-то смысл. Наоборот, они могут мне еще понадобиться.

— Никаких намеков, — произнес Титов, повернувшись в сторону доктора. — Нет и намеков на их приближение.

— Пока никаких намеков, — уточнил Маккой. — Но ведь они не обязаны действовать по расписанию. Это не имеет для нас значения. Мы подготовились.

Он откинулся в кресле и постарался придать своему лицу уверенное и решительное выражение. Обычно с этим делом у него не было никаких проблем.., пока он был в лазарете. Его самообладание у постели больного всегда было предметом зависти его сокурсников. Но все было довольно просто — нужно только руководствоваться принципом: никогда не следует лгать своим пациентам, нужно говорить им только правду, однако, при этом напоминать, что еще не все законы Вселенной открыты и что здоровые силы организма в состоянии победить самые серьезные болезни, если им дать шанс и немного веры.

И всегда основной проблемой становилась именно вера. Люди так привыкли в своей жизни к определенным, однозначным вещам: смерти, налогам, боли, — что возникающая порой необходимость поверить во что-то без доказательств оказывается для них за пределами возможностей. Больные, обладающие способностью верить и не заботящиеся о том, что окружающие могут посчитать их глупцами, всегда поправлялись быстрее и выживали, бывало, даже при отсутствии каких-либо шансов. Тела, в конце концов, — это ведь только натренированные мышцы. Перед определенностью, основанной не на знания а на вере, тело и заключенные в нем болезни безнадежно проигрывали.

Вопрос стоял таким образом: достаточно ли сильна его вера в то, что «Энтерпрайз» выживет в такой обстановке? Или эта вера обессилела и остановилась на той стадии, когда только начинаешь убеждать самого себя; «Я верю, я верю!» А на самом деле веры нет и в помине? Вселенную не одурачишь.

В итоге доктор остался недоволен сам собой. В конце концов, в эту проблему оказались втянутыми и другие персоны с их волей и верой. И вполне вероятен такой разворот, что их вера подчинит себе его веру и вытащит весь воз… Что команда «Энтерпрайза», столько раз бывавшая в аналогичных неприятных ситуациях, будет вести себя так же, как и всегда, и он выживет вместе с ней.

Каждое такое испытание всегда воспринимается, как впервые…

— Доктор, — заволновалась Девлин. — С вами все в порядке? Он слабо улыбнулся.

— Все в порядке. Мне просто захотелось, чтобы в эту комнату вошел капитан. Если бы вы знали, как неудобно сидеть в командирском кресле!

— Мне бы хотелось узнать это, — ответила Девлин с нескрываемой завистью.

— Все вы тут тертые калачи, — сказал Маккой, — хотя каждый глуп по-своему. Эта штука ничем не подбита сзади, со стороны спинки и внизу. — Он поднялся и показал пальцем на слишком тонкий слой подложенного поролона. — Теперь послушайте меня. У вас у каждого свое кресло получше этого. Если бы вы посидели в моем более часа, вам обязательно захотелось бы пройтись. Теперь мне понятно, почему Джим все время прогуливался по мостику туда-сюда. Это чертово кресло довело его до безумия. На мостике все засмеялись.

— Если кто-то из вас действительно хочет мне угодить, то пусть принесет подушку помягче, — добавил Маккой.

— Она должна быть обязательно с вышивкой? — спросила Паркер со своим невозмутимым восточно-британским акцентом. Доктор вздохнул.

— Необязательно. Подойдет подушка для предупреждения пролежней. — Он дотянулся до своего пульта управления и нажал кнопку. — Командир вызывает лазарет.

— Лазарет слушает. Это Аэлло. — Ответил бодрый голос.

Пэт Аэлло, ночная сестра, крупная темноволосая женщина, всегда отвечала бодро. И се округлое лицо всегда выглядело довольным.

«Чем вы занимаетесь в ночное время? Почему не спите?» — подумал Маккой.

— Пэт, — обратился он к ней. — У вас есть свободная подушка под ягодицы?

— Даже несколько.

— Пусть срочно доставят мне одну. Это центральное кресло было спроектировано Торквемадой. Надеюсь, вы поняли меня?

— Естественно. Очень удобная вещь для некоторых людей, которые только и делают, что протирают собственную задницу целый день, а честным труженикам в это время приходится вкалывать… — обиженным тоном ответила Пэт. Доктор не мог не засмеяться.

— Возможность пофилософствовать предоставьте мне, а от вас требуется только подушка.

Через пару минут со свистом открылись двери турболифта. В кабине стоял Спок. У него был вид человека, ужасно спешившего, но которого вдруг остановили и которому вручили нечто совершенно ему непонятное. Он держал в руках небольшую плоскую подушку.

— Доктор, — произнес он, — мне думается, что это предназначается вам.

— Спасибо. — Маккой поднялся и принял у него ценный груз.

— Ваша ночная сиделка, — сказал Спок, подойдя к своему пульту, — женщина немногословная, но хорошо освоившаяся с крепкими выражениями.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил доктор.

— Сейчас посмотрим. Хочу кое-что вам показать, — сказал Спок и сел в свое кресло. Паркер в спешке отошла в сторону.

— Доктор, — обратился Спок, запустив просмотр данных с персонального компьютера, находившегося в его каюте. — Как вы помните, мы уже говорили об особенностях радиоактивного распада, больше похожих на типичные артефакты от прохождения быстрых ионов, чем на что-либо другое.

— Прекрасно помню, — ответил Маккой, глядя на экран за спиной Спока.

— Просматривая новые данные, я обнаружил большое количество подобных артефактов. И снова эти явления нельзя связать с какими-то определенными событиями, происходящими на планете. Но если пытаться сопоставить сразу все случаи этих распадов во времени и пространстве…

Спок сделал паузу, ожидая, пока компьютер закончит расчеты. И вот на экране появилось схематичное изображение малой поляны на планете — вид сверху. Здесь Маккой встречался с эт.

— Теперь смотрите, доктор, — произнес он. -Случайно у нас сохранилась самая первая сканограмма этой местности, снятая с борта корабля еще до того, как вы и капитан попали на эту поляну. К нашему счастью, она оказалась довольно подробной. Вот здесь. На поляне появились более освещенные участки, иногда даже пятна, переходящие затем в толстые, нечеткие линии.

— Это похоже на следы оленей, — сказал Маккой.

— Светом помечены зоны наибольшей вероятности таких распадов частиц, — прокомментировал Спок. — Теперь давайте посмотрим на те же зоны после исчезновения капитана.

На экране появилось большее число тропиноклиний, но меньшого размера, пересекавшихся с более толстыми линиями. Маккой улыбнулся.

— Джим, — произнес он.

— Эти данные, конечно, не содержат абсолютных доказательств, — сказал Спок. — Но смотрите. Теперь сравним эти же диаграммы, но через разные временные интервалы. Группа высадки клингонов…

Их следы получились добавленными к уже изображенным на экране частотным линиям артефактов, связанных с быстрыми ионами. Новые следы появлялись там, где исчезали артефакты, и вели на север, в сторону холмов. Через небольшой временной интервал следы выходили за пределы сканированной территории.

— Понятно, — Маккой продолжал улыбаться. — Так значит, вот где они. И что теперь? Спок выпрямился, вид у него был удрученный.

— Доктор, не все так просто. Их следы находятся там только в реальном масштабе времени, а на самом деле их нет. Эти частицы в момент распада указывают на то, что в данный момент происходит явное смещение временных рамок, но в какую сторону — к прошлому или к будущему — это я не могу вам сказать. Но даже если бы я и смог это определить, то все равно не имел бы ни малейшего представления, как действительно найти капитана. Конечно, уже легче, что мы теперь знаем — он жив или совсем недавно был жив.

— В чем тут облегчение? Эх ты, сукин сын…

— Доктор, пожалуйста, подумайте о своем артериальном давлении.

— Ммф.., это вас не касается. Спок, минуточку. Вы сказали, что не знаете: прошлое или будущее. Насколько я знаю — никто не может отправиться путешествовать в будущее! Спок выглядел еще более мрачным.

— Вы правы.., по крайней мере, согласно представлениям сегодняшнего дня. К сожалению, этот распад имеет характеристики, которые заставляют усомниться, так ли все ясно в этом вопросе. Значительная частота такого рода распадов может давать новое качество, имеющее некоторое отношение к так называемому «красному переходу», когда световой луч замедляет скорость своего движения в межзвездном пространстве. Хотя этот качественный скачок в действительности больше связан с характеристиками «подъемов» и «завалов», относящихся к «ванильным» кваркам. Все это иллюстрирует переход в рамки «настоящего» времени из более «быстро текущего» времени, то есть такого, которое отражает еще не произошедшие события. Иначе говоря, переход из будущего в настоящее. А фактор компрессии… У Маккоя от всего этого заболела голова.

— Хотя я совсем не понимаю, как это все происходит, но зато знаю точно, что за этими разговорами мы только зря теряем время. Давайте вернемся к поискам. Теперь мы знаем, где находится Джим… более или менее. Мы знаем, когда он там находился.., более или менее.

— А если он был в прошлом, к примеру, неделю назад. Или наоборот, в будущем? — спросил Спок.

— Великолепно, — улыбнулся Маккой, но его улыбка была не очень веселой. — Вы хотите сказать, что если бы мы оказались здесь неделю назад или проторчим здесь еще неделю, то мы точно застанем Джима?

— Я верю в это.

— Ну что ж, единственное, что нам остается, — это выжить до конца этой недели. И затем, когда осядет пыль и если капитан опять не перескочит в будущее или теперешнее настоящее, которое на самом деле будет уже прошлым, — вы понимаете, что я имею в виду? В тот момент мы с помощью нашей методики возврата в прошлое спустимся туда и заберем Джима.

— Такое путешествие не так-то легко совершить, доктор, — сказал Спок. — Вы должны учесть то, что…

— Спок, — обратился к нему Маккой, — не переживайте так сильно. Слушайте меня: могу поспорить с вами на доллар, что он там путешествует с эт… У меня есть кое-какие вопросы к этому существу.

— Полагаю, что такие же вопросы будут и у клингонов, — возразил Спок. — Если они окажутся в этот момент поблизости. Доктор вздохнул и направился к своему центральному креслу.

— Нам осталось меньше двух часов. Продолжайте работать над этим, дружище, если вы чувствуете, что можно чего-то добиться.

— Буду работать, — ответил Спок.

Полтора часа из оставшихся двух пролетели довольно быстро. За это время не произошло ничего нового. Маккой думал, что по мере приближения роковой минуты, он будет все больше нервничать, но, к своему удивлению, обнаружил обратное. Этому помогал тот факт (так он думал), что три других корабля Клингона еще не прибыли.

Примерно за полчаса до окончания срока ультиматума Зулу и Чехов заняли место в рубке, а Ухура — у главной консоли службы связи. Спок тихонько работал у себя в научном отделе, и от него не поступало никаких новостей. Доктор проводил время, болтая с возвращающимися после смен офицерами, он был спокоен и успокаивал других. Это являлось одной из его сильных сторон: он хорошо знал, как следует держаться. И только потому, что через полчаса можно стать мертвым, есть ли смысл что-то менять в себе?

— Осталось пятнадцать минут, — доложил Зулу.

— По результатам сканирования есть что-нибудь? — спросил Маккой.

— В пределах досягаемости наших приборов — ничего, — ответил Чехов. — За пределами, по-видимому, тоже ничего.

— Это может быть уловкой, — предупредил доктор. — Будьте внимательны. — Его мозг был переполнен разного рода догадками.

— Ближайший космос пуст. По крайней мере, в непосредственном соседстве с нами, — подтвердил Зулу.

— Хорошо, — ответил Маккой, вздохнув. — Леди, джентльмены и все остальные, мне хотелось, чтобы за последние пятнадцать минут ничего не произошло. Но если мои ожидания не оправдаются, то я собираюсь защищать корабль всеми имеющимися средствами. — «Хотя в командирской рубке необстрелянный новичок, а капитана на корабле нет», — подумал он, а вслух продолжил:

— Единственное, что я могу сказать — им не придется рисовать на своем борту в знак победы силуэт нашего корабля!

— Мы с вами, доктор, — поддержал Зулу. Гул поддерживающих голосов пронесся по мостику.

— Ну что ж, хорошо, — произнес Маккой. — Тогда пусть будет то, что будет. Ухура? Все в безопасности?

Она кивнула, сообщив:

— Последние группы высадки уже вернулись на борт корабля.

— Хорошо. «Эккава» приближается к нам, мистер Чехов?

— Ни на дюйм, сэр. Сохраняет стандартную орбиту. Маккой мрачно улыбнулся.

— Они, наверно, стесняются. Удивительно. Спок повел бровями, но ничего не сказал. Они ждали. Прошло пять минут. Команда тихонько насвистывала, шутила, поигрывала контрольными кнопками.

Маккой смирно сидел в своем кресле посреди всего этого.

— Осталось две минуты, — доложил Зулу почти бодрым голосом.

— Принято к сведению, — ответил Маккой.

— Одна минута.

Доктор кивнул. Он был поглощен наблюдением за своим дыханием: дышал медленно и глубоко. Вдох — выдох, Вдох — выдох.

— Время истекло, — выдохнул Зулу. Но ничего не случилось. Совсем ничего. Больше ничего, — Какое положение у корабля клингонов? — спросил Маккой. Зулу посмотрел в свой сканер и покачал головой.

— Ничего нового, доктор. Оружие в боевой готовности, но молчит.

— А защита?

— Их защита тоже активизирована, — ответил Чехов. — Но вряд ли она им поможет, если мы откроем огонь. Или продержится не более пяти секунд после нашего общего залпа. Маккой молчал.

— Подождем еще, — произнес он.

Они ждали еще две, три, пять, десять минут. На мостике было очень тихо, но это была уже другая тишина. К концу десятой минуты Маккой начал улыбаться.

— Ну что ж, — сказал он. — Или что-то произошло с их кавалерией, или наш «друг» задумал каким-то образом провести нас. В любом случае, я уже порядком устал от этого. Мистер Зулу, теперь мы снижаем орбитальную скорость и ложимся в дрейф. Я думаю, вам понятно, что я имел в виду.

— Ясно, сэр. Зулу не скрывал своего удовлетворения.

— Открыть канал связи с Клингонами, доктор? — тихо спросила Ухура. Он открыл глаза.

— Еще рано. Пусть они подумают. Зулу, Чехов, готовьте оружие. Полный заряд на фотонные торпеды, синхронизация на максимальную повреждающую способность фазерного оружия. Абсолютное внимание. Пусть со мной свяжется их офицер, занимающийся сканированием. Оснастить оружием все, вплоть до новогодних хлопушек.

— Да, сэр.

Он чувствовал спиной взгляд Спока.

— Психологическая война, доктор? — спросил он.

— Я знаю, что делаю, Спок. Насилие порождает насилие. Но это будет насилие намного меньшее, чем они запланировали для нас. Он подождал еще минуту, затем произнес:

— Ухура, открывайте канал связи. Поприветствуем их.

— Да, сэр.

Стало тихо. Все наблюдали за экраном монитора.

— Сообщение для нас, — произнесла Ухура.

— Выведите на экран.

Экран замерцал, затем появилось изображение мостика «Эккавы». И бледное, потное лицо командира Каева.

— Итак, командир, — произнес Маккой.

— Командир Маккой, — начал Каев и осекся. Он пытался казаться себе бесстрастным! но безуспешно.

Доктор постарался не замечать этого.

— Командир, — обратился он к Каеву, растягивая слова. — Мне кажется, что я вам уже советовал отрегулировать вашу дозу такрина. Что случилось с вами? Разве вы не поняли, что будет, если придется пойти на регенерацию печени? Вы окажетесь прикованным к постели на многие недели.

— Я умру? — произнес Каев удивленно. — Я не могу себе позволить такую операцию.

— Он не может позволить! — Маккой разозлился, но тоже старался сдерживаться, не давать волю своим эмоциям. — Мы обсудим это позднее. Я считаю, мы сможем договориться, чтобы это «позднее» у нас наступило.

Каев молчал.

— Вы высказали нам определенные угрозы, — продолжал Маккой. — И я уверяю вас, я к ним отнесся с полной серьезностью. Хотя, как я уже заявлял, мы считаем ваши обвинения безосновательными, — вы не захотели к этому прислушаться. У вашего Верховного командования сейчас, вероятно, дурное настроение?

Каев не ответил. Маккой откинулся на спинку своего кресла.

— Я прекрасно представляю, что сделал бы с нами любой из ваших людей на моем месте, — сказал доктор, — Признаюсь, мне очень хотелось немного поколотить вас, чтобы проучить за не очень вежливые манеры.

— Мы будем драться до последнего…

— Да, конечно, мы в этом не сомневаемся. Но это пустая трата времени, — прервал его Маккой, пренебрежительно махнув рукой. — Мне жаль, Каев. Я не хочу спорить с вами о жизненных позициях.

Но вы прекрасно знаете, что наш корабль переживет все ваши вылазки. Казалось, Каев был озадачен.

— Простите? Вы говорите о каком-то новом типе оружия? Доктор ухмыльнулся.

— Пусть вас это не тревожит. Мы разобьем ваш корабль минут за десять. Так, Зулу? Нет. За пять. Спасибо. Итак, за пять минут, командир. Мои люди несколько раздосадованы вашим поведением.

Вероятно, увиденное Каевым на экране подтверждало последнее. А сам Маккой, переполненный праведным гневом, смотрел прямо перед собой.

— Командир, — произнес Каев. — Вы же знаете, что я не могу вести с вами переговоры в настоящих условиях.

— Конечно, мне это известно. Хотите верьте, хотите нет, — продолжал доктор, — но пусть это вас не волнует в данный момент, так как у нас достаточно других проблем. Прежде всего, я хотел бы услышать, что запланированная вами атака будет отменена.

Каев, как показывал экран, чувствовал себя неуютно.

— Командир, вы знаете, что мои приказы…

— Но у вас есть возможность для маневра, — перебил его Маккой, — чтобы не толкать себя на самоубийство. Всего лишь. Верьте мне, командир, вы могли бы распорядиться своей жизнью лучшим образом. Сейчас, если вы сделаете одно неосторожное движение, я разнесу ваш корабль на куски, которые потом продам в качестве сувениров.., поскольку они окажутся слишком мелкими, чтобы их можно было сдать в металлолом. — Он усмехнулся. — И кроме того, если даже сейчас вы пообещаете мне, что не будете атаковать нас, я не очень-то стану загадывать в будущее, ибо знаю Клингонов лучше, чем вы думаете. Итак, перемирие до выяснения ситуации?

Каев задумался. Маккой улыбнулся. Клингоны вообще-то, никогда не отличались склонностью к вероломству и предательству — верность договорам объединяла их с другими представителями человеческой расы. Однако, убедить их пойти па долговременную уступку было очень сложно. Они пообещают вам что-нибудь, будут держать слово, но только до тех пор, пока ситуация не изменится в их пользу. Затем все обещания аннулируются. Маккой не возражал и против этого. Во всяком случае, они были предсказуемы, и пока договор будет оставаться в силе, можно будет не беспокоиться. Время все расставит на свои места.

— Итак? — произнес доктор. — Вперед, Каев, не смущайтесь. У нас имеются темы для обсуждения. Согласны на перемирие? Или мы сейчас разобьем вас в пух и прах, разберем сувениры и вернемся в одиночестве к поиску наших пропавших друзей?

— Хорошо, — наконец, согласился капитан «Эккавы». — Обещаю. У меня нет большого выбора, поскольку сила на вашей стороне. — Он нахмурился. — Не понимаю, почему вы, люди Земли, всегда ведете себя таким образом. Я бы на вашем месте вел себя совсем по-другому. Маккой пожал плечами.

— Скажем так, что каждый из нас испорчен собственным взглядом на мир. Отсюда все и происходит, Каев. Мне думается, что нам известно, где находятся ваши люди. После этих слов лицо Каева сразу подобрело.

— Где они? — спросил он.

«Интересно, — подумал доктор. — Кто у него среди пропавших людей? Родственник? Близкий друг?»

— Может быть, это покажется странным…

— Командир, — тихо произнес Зулу. — Слышу шум двигателей в ближайшем космосе. Приближается к нам. Думаю, что скоро в нашей компании прибудет.

— Принято к сведению. Итак, я сказал вам, что это может показаться вам странным, — продолжал Маккой. В этот момент на лице Каева отразилось замешательство, сменившееся затем выражением ярости. — Но я говорю вам, что есть на самом деле. Эти факты, хотя и предварительные. Ваши люди действительно были на планете или будут в ближайшем будущем. Нам необходимо…

— Целое нашествие, — сообщил Зулу. — Не умещается на одном экране. На подходе три корабля. Снижают скорость. Сейчас до них примерно две световых минуты.

— Каев, — обратился доктор. — Нам всем нужно выжить. Будьте благоразумны, иначе, если мы погибнем, ваши надежды вернуть своих людей окажутся равными нулю. Верьте мне.

Капитан «Эккавы» выглядел испуганным.

— Верьте мне, — повторил Маккой. — Шанс того, что вам удастся самостоятельно воспроизвести все полученные нами данные, очень и очень мал. Я не желаю вам зла, и я хотел бы возвращения моих людей так же, как и вы — ваших. Не будем уничтожать шансы друг друга.

— Видны надписи на бортах, — доложил Чехов. — Все корабли Клингона: «Сакхур», «Ирнк», «Калаш». При полном вооружении и в боевой готовности. Маккой кивнул, огляделся вокруг.

— Леди и джентльмены, будьте начеку. — «Боже, как бы я хотел оказаться в лазарете, где мне все так знакомо! И пусть это не станет моей последней мыслью…» — подумал он. Но как командир, заставил себя улыбнуться.

На экране корабли Клингона быстро приближались к планете. Все они были того же класса, что и «Эккава». Но вчетвером они были в состоянии сделать то, о чем один и подумать не осмелился.

Маккой шевельнулся в своем кресле, меняя позу.

— Ухура, — обратился он. — На минутку отключите звук. — Она кивнула и оставила открытым только канал визуальной информации. — Спок, как вы считаете, сколько мы продержимся, сопротивляясь атаке с четырех сторон? Спок уже успел подумать на эту тему.

— Несколько минут продержимся. Меньше, если нам не повезет. Или при неудачном маневре.

«Мне бы очень не хотелось уходить с орбиты. Но почему бы не попробовать? А что если Джим физически находится сейчас там, внизу?» — подумал доктор и вздохнул. Но были и другие соображения, помимо тех, что касались Джима. Там, внизу, находились орны и лахиты. Нужно было подумать и о них. Наивные существа. Во всяком случае, относительно наивные. И совершенно не защищены перед Клингонами с их попытками «напугать», чтобы заставить тем самым вернуть людей из команды «Эккавы».

— Этого нельзя допустить, — произнес Маккой. — Нам нужно постараться защитить планету. Подключайте звук, Ухура. — И обратился к экрану. — Каев, — он пристально посмотрел ему в глаза, — помните о своей печени. Тот потупил взор и ничего не сказал в ответ.

— Командир, — обратилась Ухура. — К нам поступают сигналы с трех других кораблей. Они предлагают нам сдаться.

— Вернемся к нашему разговору попозже, командир, — сказал Маккой, обращаясь к Каеву. — Ухура, прекращаем связь. — Лицо Каева на экране сменили изображения приближающихся кораблей. — А что касается тех других, я вспомнил их кодовое название: «яйца». — Команда мостика одарила доктора взглядами, в которых светились изумление и одобрение. Он добавил. — Полагаю, что это их традиционное прозвище и очень им подходит.

— Доктор, — произнес Спок. — Я но думал, что вы такой специалист в военном жаргоне.

Маккой посмотрел через плечо на Спока, который подошел к нему и стал сбоку.

— Знаете дружище, тот, кто не ознакомился с ошибками прошлого, не сможет справиться с ними и в будущем.

Спок удивленно поднял брови и взглянул на экран.

Корабли Клингона замерли вокруг «Энтерпрайза», образовав стандартную фигуру в форме четырехугольника, напоминавшего алмаз.

— Ухура, есть от них какие-нибудь сообщения?

— Пока ничего, доктор. Вероятно, они ищут в словаре термин «яйца».

— Что? Неужели их так никто не называл раньше? — удивился Маккой.

— Возможно, — вставил Спок. — Поэтому вы можете тренировать на них свое остроумие и дальше.

— «Эккава» и другие корабли непрерывно обмениваются сообщениями, командир, — произнесла Ухура. — Хотя смысл их сообщений не ясен. Они пользуются новым шифром.

— Понятно.

— Ничего особенного, — добавила Ухура. — Мне потребуется минут пятнадцать.

— Думаете, можно разгадать шифр. — Ухура улыбнулась.

— Посмотрим. — Несколько минут было тихо. Затем она сообщила;

— С нами выходит на связь «Ирик», доктор.

— Соединяйте.

На экране появилось изображение мостика другого военного корабля Клингона. На этот раз центральное место в рубке занимала женщина. У нее было зверское выражение лица и необычно яркий, золотисто-рыжий цвет волос. Маккой никогда не видел таких рыжих Клинтонов. «Не думаю, чтобы была крашеная. Неужели наследственная аномалия, своего рода „генетическая отрыжка“?»

— Вы и есть командир Маккой? — спросила она. В ее голосе не послышалось «военной нотки». Это был негромкий, приятного тембра голос, из-за которого ее изображение на мониторе приобретало вид более молодой, чем на самом деле, по крайней мере, лет на тридцать.

— Да, мэм, — ответил доктор, слегка поклонившись. — К вашим услугам.

— Понимаю. Но об этом поговорим позднее. Я командир Аклейн, руководитель военной операции.

— Очень приятно.

— Позвольте мне усомниться в этом, — она посмотрела на него с нескрываемым подозрением. — Я должна вам сказать, что мне с трудом верится, будто вы убили могущественного Кирка на дуэли. Вы не очень похожи на отъявленного дуэлянта. — Маккой улыбнулся.

— Есть много способов убийства, не требующих большой мышечной силы, — ответил он. — Хитрость не менее важна… Того же результата можно добиться ударом ножа в темноте.

Он смотрел на экран, не смея оглянуться на членов своей команды. Аклейн слегка нахмурилась.

— Это похоже на эпизод из учебника для начинающих преступников, — сказала она. — Вы смахиваете не негодяя несколько большего масштаба, чем там описывают. — Маккой пожал плечами.

— Командир, простите меня, но вряд ли вы совершили столь длительное путешествие, чтобы провести здесь социологическое исследование. Что думают делать дальше ваши люди? — Аклейн изменила позу в своем кресле.

— Сэр, — начала она, — похищение членов нашей команды на этой планете является актом враждебности по отношению к нам. Совершенно недопустимым. Вне зависимости от того, кто его совершил…

Маккой сделал большие глаза.

— Нет никаких доказательств похищения, командир. Ни ваших, ни наших. Результаты сканирования планеты ясно показывают, что никого из наших людей не было вблизи вашей группы в момент се исчезновения. Мы не пользовались тогда транспортными лучами и никого не доставляли на корабль. Это могут подтвердить и ваши, и наши записи…

— Нам все это уже известно. Что заставляет нас сделать вывод: в случившемся повинен один из обитающих на планете видов. И есть подозрения, что вы подтолкнули их к этим действиям…

Маккой рассмеялся.

— Командир, — сказала он, — мне доставит большое удовольствие поделиться с вами всеми последними материалами о наших контактах с местными видами за несколько последних дней. Заставить их что-нибудь сделать, хотя бы давать прямые ответы на прямые вопросы, — практически невозможно.

Аклейн казалась немного озадаченной этим ответом.

— Неважно. Мы проведем свои исследования поверхности планеты, чтобы подтвердить данные, полученные «Эккавой», а затем начнем карательные операции против местных видов, если они не…

— Мы вам этого не позволим, — ответил Маккой.

— Вам будет нелегко помешать нам, — произнесла Аклейн, едва улыбнувшись.

Доктор посерьезнел.

— Подумайте еще раз, командир. «Энтерпрайз» — не просто корабль, это целая команда. В нашем штате четыреста тридцать восемь человек. И мы сумеем разрешить проблему, которую вы из себя представляете.

— Вы меня не пугайте, капитан.

— Хорошо, — сказал Маккой. — Вы правы; нельзя угрожать бесконечно. Смерть оказывается более убедительной.

Она моргнула.

— Командир, — раздался голос Зулу. — «Свежий» шум в ближайшем космосе. Еще два корабля приближаются к нам.

— В самом деле? — переспросил Маккой, взглянув на экран. — Кажется, вы сказали, что возглавляете экспедицию кораблей Клингона? Возможно, на вашей родине кто-то над вами подшутил? — У него мелькнула и другая, почти невероятная мысль:

«Вдруг это нам выслали подкрепление?»

Аклейн удивленно посмотрела на свою приборную доску, потом снова на Маккоя.

— Но Каев…

— Я родом из южной части Галактики, мэм, — сказал доктор. — И даже там у нас, где большинство предпочитает жить в мире, не принято делиться абсолютно всем с друзьями. А с неприятелями — подавно.

— Это не два корабля, командир, — внезапно вмешался Зулу.

— Еще больше?

— Нет. Только один.

— Один? — Маккой приподнялся, чтобы через плечо Зулу взглянуть на монитор. — Боже, что это такое? Может быть, это техническая ошибка вывода изображения? Какая громадина!

— Воистину громадина, капитан! — произнес Спок, подходя к ним поближе и тоже заглядывая через плечо Зулу. — И мне сначала показалось, что это два корабля. Уже сбрасывает скорость, доводя ее до уровня ниже скорости света.

— Что скажете, командир? — обратился Маккой к Аклейн.

— Немного удивлены? Насколько мне известно, таких на Клингоне нет. Интересно, чье это чудовище?

— Готовность номер один, повторно, — скомандовала Аклейн стоявшему за се спиной офицеру.

— Командир, вы задеваете мои лучшие чувства, — сказал ей Маккой. — Выходит, вы сразу отменили боевую готовность, как только увидели нас? Мы должны будем поговорить на эту тему попозже. Какова наша готовность? — обратился он к Споку.

— Мы готовы, — ответил тот.

— Только что перешел границу скорости света, — сообщил Зулу. В его голосе звучала тревога. — Очень большой корабль. И тормозит слишком резко. Я бы сказал — опасно.

Спок поспешил к своему пульту.

— Тип нам неизвестный. — Через некоторое время он добавил:

— Слишком много двигателей, даже для его размера.

— Исключительно мощное вооружение, — сказал Чехов, взглянув на свой пульт. — Двадцать фазеров, фотонные торпеды, тягачи, генераторы импульсной плазмы. А что это такое? — обратился он к Зулу.

Но тот тоже сориентировался не сразу.

— Какой то мощный ускоритель частиц. Похоже, лептонов. — Он покачал головой и посмотрел на Маккоя. — Очень скверно, командир. Разрушает любую защиту. В момент его применения нельзя использовать никакое другое наступательное оружие.

— А что там на борту этого чудовища? — спросил доктор.

— Никаких опознавательных знаков, командир, — ответил Спок. — Но по форме что-то напоминает.

— Так чей он, черт возьми?!

— По всей вероятности, это пиратский корабль Ориона, — сказал Спок.

Консоль вооружений начала издавать неприятный высокий звук, который Маккою не доводилось слышать раньше. Он многое бы отдал, чтобы не слышать его и сейчас.

— Зулу, — обратился доктор. — Не могли бы вы…

— О да, сэр, — отозвался Зулу и выключил сигнал тревоги. — Они создают нам помехи, вот в чем дело.

— Создайте им помехи сами, — предложил Маккой. — Будьте готовы открыть огонь, если они начнут его первыми. Куда подевалось изображение на экране? Не хватало еще, черт побери, стрелять в то, что не видно глазу. Скотти, как наши защитные экраны? Скотти выглядел возмущенным.

— И еще этот ускоритель частиц и электромагнитных волн! Очень неприятное оружие, командир. Инженерная служба Звездного флота еще только разрабатывает защитные средства против него.

— Скотти, вы хотите сказать, что еще ничего стоящего не изобрели?

— Сказать правду, эта проблема меня давно волнует.

— Пусть продолжат в том же духе. Скажите лучше, что мы можем сделать сейчас?

— Открыть огонь, — посоветовал Зулу.

— Еще рано, — решил Маккой. В его голове звучали слова клятвы Гиппократа о бережном отношении к жизни, любой жизни, даже пиратской. Но эти слова конкурировали с другими — с торжественным обещанием офицера Звездного Флота защищать от врагов корабль всеми средствами. И спор двух клятв был довольно активным. — Подождем немного еще. Спок, где изображение на мониторе?

— Вот оно, — ответил тот. На экране едва умещалось изображение корабля-чудовища, надвигавшегося на них. Он был очень большим, примерно в четыре раза больше «Энтерпрайза».

— Там внутри целый город, не так ли, Спок? — предположил Маккой, глядя на приближающееся длинное блестящее тело корабля с порталами, телескопическими трубами и бойницами. — Они там живут. Их, вероятно, не менее двух тысяч. Шатаются по космосу, занимаются грабежом и разбоем на планетах, встречающихся на их пути.

— Это пока только предположение, — произнес Спок. — Доказательств у нас еще мало. Они привыкли нападать первыми и уничтожать любой попадающийся у них на пути корабль, не относящийся к союзу.

— Остается пожелать им удачи, — усмехнулся доктор и посмотрел на изображение командира Аклейна. — Что скажете, мэм? Что теперь?

— Мне нужно посоветоваться, — торопливо сказала она и первой прекратила связь.

— Поторопитесь, мэм, — посоветовал Маккой, увидев, как корабль несколько раз вздрогнул. — Пристреливаются, негодяи?

— Да. Это фазерные лучи.

— Но они слишком далеко от нас, чтобы причинить нам вред, — с надеждой произнес Маккой.

— Нет, не слишком, — разочаровал его Зулу. — Эти лучи усилены через дилитиевый лазер.

— А не чересчур ли это дорогое удовольствие? — спросил доктор и поспешил снова сесть в свое кресло, поскольку корабль продолжало трясти.

— Не очень дорогое, если вы промышляете пиратством, — сказала Ухура. — Нам известно, что наше слово «украсть» на их язык они переводят как «получить компенсацию».

— Защитные экраны пока держат, — доложил Скотти. — Но это продлится недолго, если они запустят свой ускоритель — «адскую машинку».

— Поздоровайся с ними на всякий случай, Ухура.

— Я пыталась. Не отвечают ни на какие приветствия.

— Черт бы их побрал! — воскликнул Маккой, чувствуя, что круг сужается. — Что им нужно?

— Возможно, они хотят просто припугнуть нас, подобно тому, как одни браконьеры выгоняют из своего леса других, — предположил Зулу. — Подают нам сигнал, что «застукали» нас на своей территории, которую считают своей. Это говорит о том, что они здесь уже не впервые и полагают, будто имеют права на планету.

— Должен согласиться с мистером Зулу, эта гипотеза весьма правдоподобна, — сказал Спок.

— Вот и чудесно! — доктор сжал ручки своего кресла. — Приготовьтесь дать ответный залп.

— Готовы, — одновременно доложил, и Зулу и Чехов.

Маккой ждал, глубоко дыша.

Только одно слово. Его слово. Еще один вдох.

Еще один.

Еще один. Защитные экраны уже начали раздвигаться.

Еще один.

Вдруг все потонуло в ослепительно белой вспышке.

Глава 9

— Ну как, неплохо устроились? — спросил Кирк, рассматривая не очень-то дружелюбно настроенную команду Клингона. Посланцы «Эккавы» после того, как он освободил их от всех видов оружия и переговорных устройств, сидели на траве с мрачным видом, избегая смотреть друг другу и землянину в глаза. Но его это не расстраивало: было бы хуже, если бы гости попытались напасть на неожиданно объявившегося «опекуна».

— Сэр, — обратился Кирк, повернувшись к Мастеру, — мне необходимо связаться с кораблем. Сам факт появления этих людей на планете означает, что «Энтерпрайз», переживает нелегкие времена.

— Вы же видите, как плохо работает наше устройство связи, — отозвался эт. — Боюсь, что ничем не смогу вам помочь — Да. Но у меня есть идея…

Молодая женщина из группы Клингонов посмотрела на Кирка с нескрываемым презрением.

— Как вы можете так долго притворяться, будто понимаете их бессвязную болтовню? — спросила она. — Вы или сумасшедший, или извращенец.

— Мне очень жаль, мисс Первый Специалист, но вы слишком плохо меня знаете, чтобы обвинять меня в грехах, — ответил он и подумал: «Однако, если они на самом деле не понимают речи этих существ, мне же еще лучше. Конечно, это может быть сознательный обман, чтобы я чувствовал себя в безопасности и обсуждал всевозможные темы с эт в присутствии Клингонов…»

— Какая идея? — спросил Мастер.

— Не так давно мы обсуждали с вами вашу способность.., населять другие участки.., пространственно-временного мира.

— Помню.

— Сейчас мое устройство связи не в состоянии работать из-за помех. Именно сейчас. А не смогли бы вы переместить меня.., ну, в какое-нибудь другое пространственно-временное место, чтобы я смог сообщить моим людям о происходящем здесь? Или о том, что будет происходить?

— К сожалению, — ответил Мастер, — мы уже давно пришли к выводу, что не стоит вмешиваться в ход событий таким вот образом. Это почти всегда создает больше проблем, чем решает.

Кирк вздохнул.

— Тогда я вам вынужден сказать… Сэр, простите меня, но в такой момент мое место — рядом с моими людьми. Мне необходимо добраться к своим.

— Я сожалею, что причинил вам неудобства, — сказало существо. — Поправьте меня, если я неправильно понял вашу технологию перехода с корабля на корабль, но если связь не работает, наиболее вероятно то, что не работает и ваша транспортная система, так как будут блокированы сигналы, управляющие работой транспортного луча.

— Вы правы, — согласился Кирк, даже не удивившись, что эт знает и такие вещи. — Тогда мне необходимо хотя бы добраться до моих людей там, на поляне, А ту группу клингонов я заберу с собой, чтобы на вас не легло никаких подозрений.

— А что с ними будет лотом? — спросил Мастер.

— Отправим их на родной корабль. С этим нет никаких проблем. Их командир, вероятно, рассердится на меня, но не в большей степени, чем я сам сердит на них за то, что они подкрались к нам без всяких реверансов. Очень хотел бы узнать, кто помог им в этом. — Лицо Кирка омрачилось. Недостойно команды «Энтерпрайза» подпустить чужой корабль так близко и не сообщить об этом своему капитану. Или это Маккой что-то там вытворяет? Кирк живо представил себе оправдывающегося доктора: «Я не видел необходимости беспокоить капитана. Все равно, он бы здесь ничего не смог поделать. Клингоны показались мне довольно безобидными, и так далее…»

«Нет, — подумал Кирк. — Не стоит кого-то винить без всяких на то оснований. Возможно, наши друзья Клингоны изобрели какой-нибудь новый способ обмана, своего рода плащи-невидимки или нечто подобное? Но что они, однако, искали здесь?»

— Вы и есть Первый Специалист Катур? — обратился Кирк к молодой женщине. — Какого черта вы тут делали? — Он еще раз взглянул на их импульсные лопаты и дорожку, проложенную лахитом к растущему в центре растению. Даже сейчас бедняга лахит стоял посреди лощины и издавал печальные свистящие звуки.

Катур бросила злобный взгляд.

— Я не собираюсь вам ничего рассказывать.

— Думаю, что скажете, — усмехнулся землянин, медленно приближаясь к ней. — Или убедитесь, что все ужасные истории, распространяемые обо мне, — истинная правда. — Он добрался до одной из электронных винтовок клингонов, на которой расположился Мастер. — Можно мне взять эту штуку? — спросил он у эт. — Спасибо. — И, снова повернувшись к Катур, продолжил. — Не надо дурить. И почему Клингоны такие упрямые?

Девушка внимательно следила за ним.

— Давайте разберемся, — предложил Кирк. В его голосе нарастала злость. — Что это за травка?

— Табех, — поспешно ответила Катур.

— А зачем она вам? Я хочу знать, что вы с ней делаете?

— Не рассказывайте ему, — произнес кто-то из ее команды. — Не то они заинтересуются ею сами.

— Для чего она? — настаивал Кирк, делая еще шаг в перед. Катур проглотила слюну.

— Это исходное сырье для приготовления табехте.

— А что это за штука? — Он задумался. — Наркотик?

Она презрительно на него взглянула.

— Идиот, мы добавляем его в нашу пищу, — сказала девушка.

Кирк внимательно смотрел на нее.

— Само растение?

— Нет, мы делаем из него приправу.

Он обрадовался. «Нам помогли сами небеса! Ведь это основная составляющая вустерширского соуса клингонов», — подумал капитан, вспомнив регулярные восторги Спока по поводу овощей, выращенных на гидропонике, жалобы Маккоя на отсутствие вкуса у лиофилизированного мяса, недовольное бормотание Скотти об отсутствии всяких приправ. — Мне действительно надо выяснить, что это за травка!" — Он улыбнулся и вновь обратился к Катур:

— Жаловаться на качество корабельного питания — неотъемлемое право каждого члена команды. И если стремление улучшить вкус пищи объявляется предательством, то тогда предателем является почти каждый мой знакомый. Но вы в самом деле не можете обойтись без этой травки? Она молча смотрела на него.

— Тогда вы должны каким-то образом выяснить у местных видов планеты, можно ли брать вам эту травку, — сказал Кирк. — Интересно, что еще могло вас здесь заинтересовать? — Все молчали, и он продолжил. — Вероятно, об этом знает только ваш командир. Придется выяснить у него. — Бросив винтовку клингонов на землю, он подивился тому, как она умудрилась опять оказаться под Мастером, который даже не двинулся с места. Или все это только показалось? — Сэр, — обратился землянин к эт, — мне надо отвести всю эту компанию на поляну, к своим, чтобы те последили за этими, пока не наладится связь и не выяснится, что происходит на орбите.

— Как хотите, — ответил Мастер. — И если они пожелают взять с собой необходимое им растение, то могут это сделать. Лахит разрешил им.

Кирк взглянул на продолжавшего нервничать лахита.

— Они тоже как-то используют эту траву?

— Они разговаривают с ней, — ответил эт. Капитан кивнул.

— Тогда забирайте, — обратился он к Клингонам, и те поспешно начали собирать листья.

— А что касается вас, сэр, — продолжил Кирк, — я с нетерпением жду нашей встречи завтра, если вы сочтете это возможным. Думаю, что у нас еще остались темы для обсуждения.

— Думаю, что таких тем уже нет, — ответил Мастер. — В голосе его прозвучало удовлетворение. Кирк поднял брови. — Но все равно мы должны встретиться. В любое удобное для вас время, капитан.

Думаю, что вы заняты больше меня.

— В таком случае, завтра утром, — ответил землянин.

— Очень хорошо, — согласился эт.

— Наверное, хватит. Больше вы не донесете — сказал Кирк, обращаясь к Клингонам. — Идите впереди меня, — Они вышли из лощины. — Желаю вам приятно провести день, сэр, — попрощался капитан с Мастером. — Здесь было очень хорошо: тихая, спокойная обстановка.

— Я рад, что вам понравилось. Желаю удачи, капитан!

Кирк дружелюбно кивнул каменному столбу. Их небольшая группа вскоре взобралась на вершину холма и начала спуск.

* * *

— Что за черт! — закричал Маккой. — Мы живы?

— Пока да, — отозвался Спок. Но неясно, надолго ли?

Доктор судорожно вздохнул. Корабль все еще трясло поело последнего удара.

— Скотти, как обстоят наши дола?

— Защитные экраны еще держат, — ответил тот. — Пока держат. Доктор, я думаю, нам надо уходить с этого места.

— Совершенно верно! Зулу, срочно начинайте свой самый эффективный маневр. Ухура, свяжите меня с кораблями Клингона. Открытым текстом.

— Вы на связи, доктор.

— Леди и джентльмены Империи Клинтонов, — начал он. — Это командир Леонард Маккой с «Энтерпрайза». Вы должны простить меня за столь внезапное вторжение в эфир, ибо приближающийся к нам большой корабль, похоже, совершенно не интересуется формальностями. После того, как встретили гостя, чем могли, мы собираемся возвращаться на орбиту и все остальные вопросы будем решать оттуда. Настоятельно советую вам почаще оборачиваться. Маккой заканчивает связь.

— Передано, доктор. Получаем послание с благодарностью от клингонов.

— Лучше бы они сами что-нибудь сделали, чем объявлять благодарность, — пробормотал Маккой, наблюдая, как планета под ним уменьшалась в размерах. «Мы скоро вернемся, Джим, — подумал он. — Я надеюсь на это!» Вслух он произнес:

— Корабль Ориона преследует нас?

— Конечно, — ответил Спок.

— Черт бы их побрал! — выругался доктор. — Вот цена славы. Если бы я постоянно командовал этим кораблем, то, первым делом, закрасил бы все названия и бортовые номера. Ухура, какой аппаратурой для сканирования могут пользоваться пираты с Ориона?

— Трудно сказать. Я слышала, что у них пока только стандартные сканеры. А как вы считаете, мистер Спок?

— Обычные стандартные сканеры, мало отличающиеся от наших.

— Хорошо. Зулу, мы уходим с этой орбиты. А затем опять возвращаемся на нее, описав длинную, красивую гиперболу. Чехов, составьте маршрут, по которому мы могли бы обогнуть планету максимально близко от нее и затем снова выйти в теперешнее наше положение. При этом желательно не применять дополнительных энергоустановок. До того, как мы начнем это движение, Спок, необходимо войти в режим «гробового молчания», чтобы нас не смог локализовать противник, Спок заморгал.

— Доктор, — произнес он, — ведь это целая стратегия, знакомая мне и весьма эффективная. Если бы я не знал вас, то подумал бы, что вы регулярно читаете Джеликоу. Или, возможно, Смита.

Маккой улыбнулся, а затем зевнул.

— Джим всегда подсовывал мне книги по стратегии и указывал, что я должен в них прочитать. Но тогда я не видел в этом никакого смысла. И все же он добился своего — вчера вечером до меня стало доходить ранее прочитанное.

— Доктор, один из кораблей Клингона тоже покидает свою орбиту, — вмешался Чехов. — Это корабль Каева.

— Интересно, что он задумал? — побормотал Маккой.

— Доктор, — произнес Зулу, всматриваясь в свой сканер. — Он открыл огонь по пиратскому кораблю сзади, фотонные торпеды. Но, все мимо.

— Что ему нужно? — тихо спросил Маккой. — Мог бы спокойно удрать.

— Вас приветствует «Эккава», доктор, — продолжила Ухура. — Дается в записи.

— Покажите. На экране появился мостик «Эккавы», и снова — Каев. Его лицо по-прежнему блестело каплями пота. Маккой подумал, что там у них, наверное, вообще не работает медицинская служба.., или всему виной какие-то другие причины.

— «Энтерпрайз», — начал Каев, — вы вели себя как подобает настоящим воинам. И теперь я собираюсь последовать вашему примеру — будем сражаться отчаянно… — Он сделал паузу, а затем добавил:

— А я увеличил дозу такрина. «Эккава» заканчивает связь.

Маккой улыбнулся — это была его первая искренняя улыбка за последние два часа.

— Следите за ним, Зулу, — сказал он.

— «Эккава» все еще атакует пиратов, доктор. Очередной торпедный залп. На этот раз одиночное попадание. Но неэффективное. У громадины слишком мощные защитные экраны.

— Это реактивная защита, — уточнил Чехов. — Она есть и на некоторых кораблях Клингона, но не на этих, а на новейших моделях. Мощь такой защиты заключается в более высоком заряде, чем у защиты обычной. Она не поглощает на себя заряды фотонных торпед, а отбрасывает их назад, подобно бумерангу. Очень неприятный эффект, особенно, если корабль, ведущий огонь, находится близко от своей мишени.

— Понятно, — сказал Маккой. — Но странно, однако, что не все корабли Клингона оснащены такой защитой. Обычно они очень зорко следят за всеми техническими новинками и сразу же их стараются применить у себя.

— Это не для них, доктор, — пояснил Спок. — Реактивная защита и пучковое оружие на корабле требуют мощных энергоустановок… Одна такая установка размером превышает весь корабль Клингона, а возможно, и наш тоже. Это приемлемо на такой громадине, как у «приятелей» с Ориона. И по всей вероятности, на пиратском корабле, несмотря на его огромные размеры, персонала не более нескольких сотен, а основное пространство занято двигателями и оружием. — Он помолчал и добавил. — То, что мы собираемся сейчас предпринять, напоминает мне сценарий деловой игры на курсах Звездного флота… Это больше похоже на упражнение для тренировки ума и изобретательности, чем на что-то настоящее…

— У мистера Зулу и так хватает изобретательности, — отозвался Маккой и защелкал суставами пальцев рук. Эта дурная привычка говорила о том, что доктор нервничал. — Что сейчас делает Каев?

— Все равно ведет огонь, — ответил Чехов. — Но пиратский корабль не обращает на него никакого внимания.

— Возможно, он пытается отвлечь его внимание от нас или… — Маккой пожал плечами. — Или, как он сообщил нам, просто продемонстрировать свою храбрость. Но, как бы там ни было, желаю ему без потерь выйти из всего этого.

— Два других корабля Клингона тоже покидают орбиту, — доложил Спок. — Доктор, это на тактическом экране.

Из памяти компьютера изображение было выведено на большой тактический экран с осями координат, макетами кораблей и планет. «Энтерпрайз» находился в самом низу экрана, слева — пиратский корабль, за ним — «Эккава», продолжающающая вести огонь. И ближе всего к планете оказались два корабля Клинтона, покидающие орбиту, спешно уходящие в сторону, закрытую планетой.

— Вот куда они направляются! — отметил Маккой. — И что они собираются там делать?

— Я могу вывести все это на дисплей, если хотите, доктор, — предложил Спок.

— Нет, пусть останется так, как есть, — торопливо произнес Маккой. Когда он видел корабли, в которых находились люди, живые люди, то опять начинал разрываться между капитанским долгом и общечеловеческими ценностями. А тут его взору предстало аккуратное цветное компьютерное изображение того же самого, но это больше напоминало ему лазарет: диаграммы, хотя и сложные, но доступные пониманию. Он неплохо разбирался в тактических приемах, ибо долгое время увлекался компьютерными играми, в частности, шахматами.

— Эти люди, — доктор показал на точку, представлявшую на дисплее пиратский корабль, — они не отличаются особым интеллектом, не так ли? Едва прилетели и сразу же затеяли стрельбу! Это, похоже, любимая их тактика.

— Согласен с вами, — поддержал его Спок, подходя поближе. — Еще в стародавние времена они предпочитали вооружаться до зубов и всех неугодных им просто били дубиной по голове. Внезапность и вероломство — вот их козыри. Маккой кивнул.

— Неплохо.

— Что неплохо? — удивилась Ухура.

— Да, Ухура, вам удалось разобраться с новым кодом клингонов?

— Конечно, уже сделано.

— Я имею в виду их новый шифр.

— У меня было несколько свободных минут. — Чудесно! Тогда пошлите сообщение на «Эккаву»: «Собираемся поиграть в кошки-мышки. Сообщите ваши координаты». Спок задумался.

— Доктор, я не знаю, стоит ли это затевать?

— Думаю, что стоит. Выполняйте, Ухура. Закодируйте и перешлите им.

— Некоторое время она возилась со своим пультом.

— Сделано.

— Могу я спросить, какую стратегию вы имеете в виду, доктор? — не успокаивался Спок.

Маккой откинулся на спинку своего кресла.

— Вы знакомы о тактикой ведения войн в XX веке? Она основывается на скрытности и внезапности.

— У этой стратегии есть некоторые преимущества, — сказал Спок. — Но не забудьте, что такие признаки нашего присутствия, как остаточное тепло и радиация, невозможно скрыть от наблюдателя.

— Я знаю об этом, Спок. Но надеюсь, что благодаря близости основного теплового источника — местной звезды, наше тепловое излучение вряд ли легко будет зафиксировать на общем фоне.

— Это так, — согласился Спок. — Но чем дальше мы выходим в более «прохладные» участки, тем больше появляется шансов, что нас очень быстро «застукают».

— Я знаю и это, — сказал Маккой. — И не планирую выходить так далеко. Хотя, полагаю, что наш «друг» думает иначе. Как дела с расчетом орбиты, Чехов?

— Моделирование закончено, — ответил тот и нажал кнопку на пульте. На тактическом дисплее появилось изображение орбиты: действительно, получилась гипербола с очень высокой степенью кривизны, как у старомодной заколки для волос. Она начиналась от постоянной околопланетной орбиты «Энтерпрайза», затем уходила от планеты в сторону примерно на пятьдесят миль и потом вновь возвращалась на прежнее место, описав кривую в форме пращи, как и просил Маккой.

Часть кривой около максимального се разворота была маркирована красным цветом, остальная часть — белым.

— На этом узком участке придется использовать двигатели, чтобы развернуться в обратном направлении, доктор, — доложил Чехов.

— Понял. Принимайте к исполнению. Ложимся на этот курс, — Так точно, доктор.

— Когда перейдем к осуществлению нашего замысла, придется отключить все устройства, генерирующие электронные потоки. Скотти, — обратился Маккой, — это означает, что и линейные двигатели тоже. Насколько я помню, Джим говорил о возможностях сканирования — работа этих двигателей может способствовать быстрому обнаружению нас.

— Да, — невесело согласился Скотти.

— Все, что не создает тепловых и электронных потоков, — пусть работает, — добавил Маккой. — Сколько времени займет у нас горячий перезапуск двигателей?

— При данной системе обогрева — около шести минут.

— Хорошо.

— Сообщение от Каева, доктор, — доложила Ухура. — Он благодарит нас и информирует о своих планах.

— Кажется, он собирается переменить свою параболическую орбиту. Удачный ход. Ему придется использовать двигатели толчкового типа… — сказал Чехов и после некоторой заминки вывел на экран монитора предполагаемую орбиту «Эккавы».

Пунктирная линия уходила резко вправо от их текущего курса и от планеты, затем снова возвращалась, описав фигуру в виде петли, подобно планам Маккоя. Но у пунктира был другой угол. Обе орбиты проходили недалеко друг от друга и от планеты, а затем расходились в стороны.

— Хорошо, — негромко сказал доктор, подумав, что при таком расположении орбит, если пират вздумает преследовать «Энтерпрайз», — «Эккава», оставаясь незамеченной, может атаковать корабль Ориона сзади, или наоборот, в случае нападения на «Эккаву» на выручку мог прийти «Энтерпрайз». — Не очень большое преимущество, но пока это лучшее, что можно придумать в нашем положении. — Маккой вздохнул. — Нет шансов победить пиратский корабль силой оружия. И скоростью тоже. Вряд ли что то следует предпринимать, пока мы не выясним, что у орионцев за сканер и есть ли надежда на успешный маневр.

— В момент работы импульсных двигателей нас запеленговать будет довольно легко, — сообщил Спок.

— Знаю. Но с этим ничего нельзя поделать. А что за компьютеры на пиратском корабле? — поинтересовался Маккой.

Спок задумался.

— Ходят слухи, что они покупают подержанную оргтехнику у ромуланов. Это может быть для нас, как хорошо, так и плохо. Если компьютеры устаревших моделей, то хорошо. Но у ромуланов есть и первоклассные компьютеры, достаточно гибкие и легко модернизируемые. Вас интересуют скоростные характеристики работы, то есть возможность быстрой обработки сканограмм?

— Именно так.

— Они не так быстры, как компьютеры клингонов, — осторожно заметил Спок. — Однако всегда есть вероятность наличия каких-либо непредсказуемых факторов, способных влиять на скорость обработки данных. Но как вы успели отметить, доктор, пираты не отличаются склонностью к разного рода интеллектуальным штучкам. Все корабли, встречающиеся на их пути, или погибают, или убегают. И поэтому эти представители Ориона не испытывают потребности в долговременном наблюдении и обработке информации… Надеюсь, что нам удастся продержаться. Маккой понял, куда клонил Спок.

— Ясно. Устанавливается режим «исчезновения», убираем защитные экраны. Мне не очень хочется двигаться без них, но они светятся в темноте как электрические лампочки. А если нас не обнаружат, то и стрелять, надеюсь, не будут. Или, во всяком случае, есть шанс, что стрельба окажется не очень успешной. Надо снизить яркость освещения, заглушить линейные двигатели — вы сами знаете, что нужно сделать. Выполняйте.

Все на мостике начали подготовку. Было включено ночное освещение.

— Ухура, — сказал доктор. — Я хочу обратиться к команде корабля. Она кивнула.

— Это говорит Маккой, — начал он. В первый раз за все эти суматошные дни его голос дрогнул. — Хм. Прошу прощения. Леди и джентльмены, нам необходимо на некоторое время затаиться, чтобы тот огромный корабль, который сейчас охотится за нами, потерял нас из виду. Вам не нужно молчать в буквальном смысле слова… — Он глянул на Спока, как бы ища подтверждения своим словам. Тот согласно кивнул. — Но каждый должен хорошенько подумать, чем он может помочь своему кораблю. Вместе с тем я прошу ограничить использование всякого оборудования, без которого можно обойтись. Помните, что это ведет к выбросу электромагнитного излучения в космос, облегчая тем самым наше обнаружение, ибо наши защитные экраны сняты. По плану состоится кратковременный запуск импульсных двигателей. Это будет… — он посмотрел на Чехова., через двадцать минут. Затем мы вернемся к планете и будем думать о дальнейших способах выхода из скверной ситуации, в которой мы оказались. Всем сохранять спокойствие. Никакой паники! Рекомендуются мысли о приятном. Маккой заканчивает связь. Он откинулся в своем кресле и стал ждать.

— Доктор, эта затея может не сработать… Вы предусматриваете такой вариант? — спросил Спок.

— Я предполагал, что вы не забудете напомнить пне об этом, — отреагировал Маккой. — Спок, положитесь на меня хоть раз. К тому же, разве у вас есть другие предложения, как нам уцелеть? Спок задумался.

— Я просто хотел, чтобы вы не слишком надеялись… Выбранная вами тактика не очень совершенна и нуждается в доработке.

— Но она все же достаточно хороша. Самое худшее, что может произойти, это… — он помолчал — если мы здесь разлетимся на куски, а Джим останется живым на планете… Таким образом, данная ситуация, — доктор перешел на полушепот, — не относится к категории абсолютно проигрышных. Конечно, такая развязка не желательна… Но все-таки пиратам с Ориона не удастся уничтожить нас всех.

Спок кивнул и задумчиво посмотрел на него, а затем медленно пошел в сторону своего пульта.

Маккой тоже задумался. «Настает время самого неприятного — ожидания. Как, интересно, вел бы себя в этой ситуации Джим? Остался бы на орбите и продолжал сопротивление или, наоборот, постарался бы выбраться оттуда без всяких стычек? Многое говорит за то, что он вряд ли бы предпочел второй вариант». Но доктор находился в таком душевном смятении, что не мог симпатизировать первому пути развития событий. Он, конечно, очень хотел, чтобы пиратский корабль оказался выброшенным на задворки космоса, и тем самым разрядилось бы всеобщее напряжение. Но, с другой стороны, живая жизнь…

— Сколько людей может находиться на пиратском корабле? — спросил он Спока.

— Трудный вопрос. Полагаю, примерно семьсот.

— Спасибо, мистер Спок, — поблагодарил Маккой и опять замолчал. Примерно семьсот смертей он увидел за первый год своей учебы в медицинском колледже, с совершенно различными причинами такого исхода. Там были инфекции, травмы, острые и хронические заболевания. В памяти уже почти стерты имена тех, кто умер в какой-то степени при его участии или, наоборот, от его неучастия. Доктор надеялся, что таких людей было не очень много. На его месте так бы хотел думать каждый. Что может быть лучше надежды?

— До запуска импульсных двигателей осталось восемнадцать минут, — доложил Зулу.

— Можете дать мне какое либо изображение окружающего космоса на этом расстоянии? — спросил Маккой.

— Не очень хорошее, — ответил Зулу. Убрав излучатели мы не можем сканировать космос так, как, это делали обычно. Вам придется воспользоваться увеличенным изображением тактической схемы, доктор.

— Ну что ж, хорошо. Пусть так.

Маккой рассматривал тактическую схему и пытался сохранять спокойствие. Время словно замедлило свой бег. Он уже привык к тому, что «Энтерпрайз» всегда действовал открыто, — в любой экспедиции, в любом бою. И то, что сейчас они вынуждены прятаться подобно ворам в темноте, — это было для него настоящим мучением. «Но таким образом спасется Джим.., и все мы. Я надеюсь на это», — думал он.

— Зулу, — обратился доктор, — у вас не осталось приличного изображения пиратского корабля?

— Я ждал, когда же вы, наконец, спросите об этом, — отозвался Зулу и нажал кнопку на своей консоли. — Вот оно. Экран монитора разделился на две части: тактическая схема и изображение космического корабля пиратов. При относительно неплохом освещении вблизи планеты все внешние структуры громадины были видны довольно хорошо.

— А это что? — Маккой показал на устройство, чем-то напоминавшее теплицу.

— Это, я думаю, внешняя капсула службы наводки и расчета траектории выстрелов, — ответил Зулу. — Внешние экранированные сенсоры и тому подобное.

— Эта штука, похоже состоит из тысячи отдельных кусочков и кусков, — произнес доктор. Он привык к хорошему дизайну и строгости «Энтерпрайза», а пиратская конструкция выглядела неуклюжей и бестолковой. Но последнее было опасным заблуждением.

— По всей вероятности, дело обстояло так, — неторопливо начал Зулу, следя одним глазом за курсом корабля по экрану. — Они закупили комплектующие сразу в пятидесяти местах, затем через многочисленных посредников завезли все это в какую-нибудь дыру, где и произвели сборку этой штуки. После окончательной сборки большинство се участников, как правило, «случайно» погибают, чтобы никто ничего не знал; что за корабль, какое на нем оснащение, сколько стоит и так далее… — в голосе Зулу звучало отвращение.

— Забавно, я полагал, что вас очень увлекает жизнь головорезов, пиратство в высоких широтах и все такое прочее, — сказал Маккой.

Зулу засмеялся.

— А, это все чепуха! Меч в руке, ветер в спину, схватка один на один, отобрать денежки у соперника и закопать их где-нибудь на пустынном острове… — он задумался. — До сих пор неизвестны места многих кораблекрушений… — Зулу улыбнулся. — Но тогда было все по-другому. Совсем немного кораблей, занимавшихся «умеренным перераспределением богатств», не наносили большого ущерба обществу. Но то, что мы видим сейчас! Пираты действуют по принципу: если на планете нет ничего интересного из минералов, значит, ее надо уничтожить. Это не для меня, доктор, — покачал головой Зулу.

— И мне так кажется, — произнес Маккой задумчиво. И после некоторого молчания/спохватившись, спросил. — Как наш корабль?

— Работают импульсные двигатели, — ответил Чехов. — Ускоряемся до максимума.

— Какова наша собственная скорость? — спросил доктор. — Меня это интересует.

— Восемьдесят процентов от максимальной. Совершаем бодрую пробежку без защитных экранов. На пределе, но пока компьютеры работают без сбоев. Отсчет времени точный. Верно, мистер Спок?

Тот утвердительно кивнул:

— На текущий момент — да. Но если скорость будет расти, компьютеры постепенно начнут шалить.

Хорошо, — согласился Маккой. — Если появится что-то непредвиденное — сразу кричите.

— Обязательно.

"Я уже пережил свое лучшее время в качестве командира, — подумал доктор. — Никто не возражает, никто не подсиживает: все открыто желают успеха. Но все же он чувствовал, что все они думают одно и то же: Маккою нужно продержаться до возвращения Джима. Все желают возвращения Кирка так же, как и он сам. Если бы только это оказалось возможным! Несмотря на то, что он любил команду, и та отвечала ему верностью, доктора не покидали сомнения.

— Пиратский корабль продолжает ускоряться, — доложил Зулу. — Немного приблизился к нам. Расстояние до него — около десяти минут.

— Насколько вероятно то, что он заметил след работы наших двигателей? — спросил Маккой. Спок покачал головой.

— Это зависит от того, в каком направлении у них осуществлялось сканирование после начала нашей игры в прятки. Если мы начали ускоряться достаточно медленно, то там могли пропустить короткий начальный ионизационный период — и тогда предсказать наш курс им будет довольно сложно.

— Чем меньше данных они заимеют о нашем передвижении, тем лучше, — заметил Чехов. — Нам остается надеяться, что пират ищет нас дальше от планеты, чем мы в действительности находимся.

— Слишком много в этой операции зависит от счастливого случая, — проворчал Маккой. — Возможно, не очень правильный выбор для новичка.

— Напротив, доктор, — сказал Спок и взглянул на него. — У командира-новичка значительно больше шансов на удачу, чем у более опытного. Новичок не задумывается над тем, каких ошибок ему следует избегать, и поэтому его противнику труднее их прогнозировать, ибо у него нет данных для таких прогнозов. Тактический выбор новоиспеченного командира наиболее непредсказуемый, и поэтому наиболее выигрышный. У него имеются также преимущества с точки зрения статистики, поскольку он еще необстрелян и законы усреднения комбинируются с теорией случайных чисел и…

— … И вызывают у меня головную боль, — закончил Маккой его фразу. — Спасибо, мистер Спок. Чехов, как ведут себя Клингоны?

— Все они находятся на длинных орбитах, напоминающих путь кометы, подобных нашим. Но их маршрут спроектирован таким образом, что они могут при желании либо сразу уйти в сторону от планеты, либо резко приблизиться к ней, — доложил Чехов. -Все Клингоны вооружены намного лучше нас. Но, возможно, подозревают: вдруг да и придумали мы какую-нибудь хитрую уловку, о которой не грех бы проинформировать имперское начальство.

— Опять наша безупречная репутация летит впереди нас, — тихо произнес Маккой. — Я не уверен, что слава — такая хорошая штука. Она не обеспечивает спокойную жизнь.

При этих словах корабль вздрогнул — довольно резко, даже очень резко. Но без защитных экранов любой удар кажется в три раза сильнее, чем на самом деле.

— Еще один пристрелочный залп? — спросил доктор.

— Похоже, что так, — ответил Зулу. — Они не знают точно, где мы находимся, поэтому беспорядочно палят в темноту. Но я видел главный ориентир удара. И это говорит, что они довольно сильно ошибаются в определении наших координат.

— Слава Богу, что существуют хотя бы эти маленькие чудеса. А когда мы развернемся, они запутаются еще больше, не так ли?

— Вы правы.

— За это надо обязательно выпить, — произнес Маккой, — но позже.

Он вздохнул и подумал о Каеве, который, наверное, сидит где-то сейчас в темноте со своей больной печенью и нервозностью во взгляде. Никогда не скажешь заранее, кто может прийти тебе на помощь в трудную минуту. «Я с нетерпением буду ждать возможности выпить, когда все это закончится, — подумал доктор. — Если судьба будет к нам благосклонна и даст Бог встретимся после разрешения всех нынешних проблем. И если мы останемся живы…»

На экране все ближе и ближе становилась та точка, достигнув которой, они должны будут включить двигатели. До нес оставалось идти лишь несколько минут. Маккой следил за другой точкой, представлявшей корабль Ориона, и думал: "Что заставляет их вести себя так? Возможно, они считают, что выполняют свою работу, долг перед своим обществом? Неужели никто из них никогда не подумал о людях, которых они убивают и обращают в рабство? Не может быть, чтобы не думали. Некоторые наверняка размышляли над этим хотя бы раз и сожалели о содеянном. А кто-то, без сомнения, и сейчас не очень хочет участвовать в этом грязном деле.

И, похоже, им скоро удастся побороть свои сомнения, потому что мы собираемся убить их, или, во всяком случае, попытаемся это сделать. Они не хотят упускать нас — мы слишком почетная добыча. К тому же, мы угрожаем их образу жизни. С этого пути тебе не свернуть, Леонард, мой мальчик…"

— Осталось две минуты, — доложил Зулу. — Доктор, они продолжают движение по ранее выбранному курсу. Если они будут действовать в том же духе, то после разворота мы потеряем их из виду и они нас — тоже. На таком расстоянии уже не просто заметить работу импульсных двигателей, тем более, если смотришь не туда.

— Будем надеяться, что так и произойдет, — сказал Маккой.

Прошла еще одна минута. Время текло медленно, очень медленно. Доктор следил за диаграммой, раздумывая, что делать дальше. Что ему делать, если этот монстр не сделает разворота?

— Мы наверняка более маневренны, чем эта штука, — произнес он.

— Я тоже так считаю, — отозвался Спок, стоявший у своего пульта. — У нее достаточно импульсных двигателей, но и в то же время — слишком большая масса. Маккой кивнул.

— В такой ситуации любое движение по прямой оказывается для нас невыгодным.

— Без сомнения. Их корабль вооружен намного лучше нашего и получит в этом случае большие преимущества, — согласился Спок.

— Если наши преимущества заключены в наших импульсных, а не линейных двигателях, то тогда менять ничего не будем. Меня не надо убеждать в этом. Но нельзя же пользоваться импульсным движением бесконечно долго! Нужно отыскать более надежное, устойчивое решение этой проблемы.

Но какое именно? Маккой не имел об этом понятия.

— Осталось тридцать секунд, — доложил Зулу. Доктор наблюдал за экраном. «Энтерпрайз» приближался к красному участку параболы.

— Проверьте правильность курса.

— Все в порядке, — произнес Чехов и сообщил несколько контрольных цифр. Зулу кивнул.

— Я контролирую. Доктор, у вас последняя возможность дать отбой.

— Начинаем, — отозвался Маккой. Сразу включились импульсные двигатели. И не легкая вибрация, а настоящий гул разнесся по кораблю. Слишком громкий, слишком непривычный для слуха.

Доктор выпрямился.

— С ними все в порядке? — спросил он.

— Это из-за того, что мы отключили другие источники шума, — сказал Зулу. — Поэтому звук работающих двигателей кажется более громким.

— Пусть будет так, — вздохнул Маккой. Обычно можно было с трудом расслышать шум работающих двигателей. Доктор собрался было связаться с инженерным отделом и выяснить, нельзя ли что-нибудь предпринять. Хотя в том совершенно не было надобности — пираты все равно не услышали бы эти звуки на таком расстоянии. Но Маккой продолжал волноваться.

Шум становился все громче и громче. Казалось, что он уже длится целую вечность. Во всяком случае, достаточно долго, чтобы появилась возможность пропустить возникшие при их работе мощные ионные потоки.

Вдруг шум прекратился. Доктор вздохнул с облегчением.

— Ну как? — спросил он у Зулу и Чехова. Чехов изучал распечатку своего компьютера. Зулу уже измерял параметры их новой орбиты и положение корабля Ориона. Пираты, очевидно, удалялись от «Энтерпрайза» все больше и больше…

— Неплохой маневр, — сказал Зулу. — Как и планировалось, мы движемся по гиперболе. Все в порядке. «Друзья», похоже, так и не заметили нас…

«Надеюсь, что Каев все же заметил», — подумал Маккой.

— Неплохо поработали, джентльмены, — сказал он. — Мне нужно положение клингонов на настоящий момент.

— Каев исчез с наших сканеров, доктор, — ответил Спок. — Полагаю, что сейчас он находится где-то здесь. — На экране переднего плана это место было помечено светящейся красной точкой, которая все еще удалялась от планеты по орбите, и в конце концов должна была пересечься с орбитой «Энтерпрайза». — Он, вероятно, тоже в определенный момент должен включить импульсные двигатели и будет соблюдать те же предосторожности против его обнаружения, что и мы. — У Спока был очень довольный вид. — Для меня неважно, была ли у них заранее такая тактическая заготовка, или он позаимствовал ее у нас. В любом случае, это мудрое решение. Маккой задумался.

— Итак, мы уже отправили наш очередной космический буй с данными? — спросил он Ухуру, спустя некоторое время. Ее лицо приняло огорченное выражение.

— Мы уже его подготовили, доктор, но у меня не было времени загрузить его информацией.

— Это очень хорошо. Я и не хочу, чтобы вы его загружали. Ну, разве что, кое-каким мусором. — Он поднялся и подошел к экрану, к тому его месту, где орбита «Энтерпрайза» должна была пересечься с орбитой «Эккавы». — Вот о чем я думаю, — начал доктор, неплохо бы установить космический буй примерно вот здесь. — Он указал точку, наиболее близкую к планете от места пересечения орбит двух кораблей. И надо сделать так, чтобы он начал передавать информацию незадолго до того, как мы придем туда. Пусть это будет похоже на какой-нибудь технический сбой или нет, лучше… — Маккой усмехнулся. — Пусть лучше передаст наши позывные и призыв о помощи. Пусть думают, что это не буй, а сам «Энтерпрайз».

Ухура понимающе улыбнулась, и лицо ее приняло хитроватое выражение.

— Я могу также имитировать получение ответа на наш «призыв». К примеру, «Звездный Флот сообщает, что группа помощи прибудет позднее, что необходимо продержаться…» Или просто сделать намек на ответ Звездного Флота, посланный вслед «нашим призывам».

— Лучше последний вариант. Мне он кажется более правдоподобным.

Спок с интересом посмотрел на экран и сказал:

— Как я понимаю, вы собираетесь заманить пиратский корабль в ловушку, расставленную между нами и «Эккавой».

— Совершенно верно. Есть предложения?

Спок немного подумал, затем ответил:

— Я бы предложил в качестве отправной другую точку… — И он указал на экране место, более близкое к пересечению орбит. — Предусматривая самый неблагоприятный для нас вариант, а это всегда оправдано в таких случаях, нужно стремиться к тому, чтобы удерживать минимально возможное расстояние между «Энтерпрайзом» и «Эккавой» с одной стороны, и пиратским кораблем — с другой. Наша и клингонов высокая маневренность — должна сработать нам на пользу. Мы сможем быстро реагировать на перемещение корабля Ориона, а он на близком расстоянии лишен такой возможности.

— Мы должны поймать его в ловушку.

— Естественно, и здесь есть свои минусы. Если корабль Ориона заметит нас и начнет огонь — очень небольшой шанс, что он промахнется. Но все же, полагаю, в целом опасности меньше, чем все получаемые нами в этом положении преимущества. Маккой иронично улыбнулся.

— Только в целом?

— Доктор, вы, будучи опытным шахматистом, наверняка знаете, что вероятность того или иного разворота событий в нашем случае трудно представить в процентах. Это связано с тем, что мы имеем дело со слишком большим числом неопределенностей и интервенцией переменных. — Спок выглядел так, будто его оскорбили. — Но в целом баланс возможных результатов склоняется в нашу сторону, а ваш план с космическим буем неплохо обоснован. На корабле Ориона наверняка будут уверены, что мы по-прежнему дрейфуем. И они, скорее всего, захотят атаковать нас сразу же в том месте, где произойдет утечка наших сигналов. Возникает вопрос: что мы планируем делать дальше?

— Хороший вопрос, — пробормотал Маккой. Его мысленному взору предстала «Эккава», ведущая огонь по пиратскому кораблю сзади, а тот, тем не менее, внимания обращает на это не больше, чем на назойливую муху. — Надеюсь, что двух наших кораблей будет достаточно.

— Я изучал сканограмму корабля Ориона, пытаясь выявить наиболее уязвимые места, — сказал Спок. — Это сейчас должно стать основной темой наших научных интересов. Такой большой корабль теоретически не может быть всюду одинаково неуязвимым. Всегда есть участки, считающиеся менее опасными и но столь нуждающимися в защите, либо с непостоянной, временной защитой. Мистер Зулу, я бы хотел услышать ваши и мистера Чехова соображения по этому поводу.

— Конечно, мистер Спок. Переведите изображение ко мне на экран, и мы посмотрим все вместе.

Все трое занялись делом, а Маккой следил за движением белой точки по экрану. Корабль Ориона продолжал отдаляться от планеты, словно стремился избежать силы се притяжения. «Продолжай в том же духе, — подумал доктор. — И вообще, убирайся отсюда к чертям!» Но он знал, что рассчитывать на это не следовало.

А ведь двух кораблей может оказаться мало…

— Ухура, — обратился Маккой, — сколько еще времени понадобится вам для подготовки буя?

— Не очень много. Сейчас я уже работаю над программированием.

— Хорошо, — произнес Маккой, зевая. Ухура быстро взглянула на него.

— Доктор, когда вы в последний раз что-нибудь ели?

— А?

— Я так и думала. Вам необходимо немедленно что-нибудь перекусить, — строго сказала она.

— Что? — удивился он. — В самом разгаре сражения?

— Доктор, по крайней мере, еще десять минут ничего не должно произойти. Съешьте бутерброд или что-то в этом роде.

— Я могу это сделать прямо здесь, не покидая свой пост, — ответил Маккой, снова садясь в свое кресло.

— Доктор, — обратился к ному Спок. — Если вы командуете кораблем, вам следует научиться и передавать свои полномочия. У вас уже давно не было перерыва. У нас ведь но молниеносное сражение лоб в лоб, где вес решают секунды. Вам необходимо немного отдохнуть. Это мой совет. Если произойдет что-то, заслуживающее вашего внимания или присутствия, я дам вам знать.

— Ну что ж, если вы так считаете…

Спок посмотрел на него с тем самым выражением, которое, по мнению Маккоя, придавало ему сходство с добропорядочным учителем, терпеливо поучающим дебила.

— Я уже иду, уже иду, — в конце концов сдался доктор. И направился в сторону турболифта.

Глава 10

Получив такую возможность, Маккой, конечно же, тотчас отправился в лазарет. Он прошелся по залу, знакомому до мелочей, и его охватило чувство необыкновенной легкости словно сам факт существования и этой, чуть ли не родной, двери и всей здешней обстановки являлся гарантией того, что все закончится хорошо, что все будет в порядке. Но доктор, однако, знал, что это лишь иллюзия, хотя и приятная…

В лазарете царил беспорядок — но привычный, обыденный, с которым Маккой хорошо умел справляться. Диагностическая палата была переполнена людьми, которым проводилось очередное медицинское обследование; человек пять сидели в приемной — так, ничего серьезного. Лия накладывала шину на сломанную ногу младшего лейтенанта Бланделла и одновременно читала ему лекцию об опасностях, подстерегающих людей на спортивных с истязаниях в условиях невесомости. Доктор с удовольствием вдыхал хорошо знакомые запахи и шел дальше.

Все были очень рады приходу Маккоя, хотя Лия, подняв на него глаза, спросила:

— Что вас здесь интересует? Он пристально посмотрел на нее.

— Разве я не могу проверить работу своего отдела? Пришел выяснить, почему здесь так скверно обстоят дела. Потратили на него совершенно новую шину. Марк, сколько раз мы говорили вам, что нельзя так неосторожно вести себя на корте?

— Она но хочет расходовать на меня фиксатор немедленного действия, — пожаловался Марк Бланделл, — А почему она должна это делать, если вы не обращаете внимания на наши предупреждения? Придется посидеть и потерпеть, мой мальчик. И кроме того, Такс тоже нужен ускоритель регенерации костной ткани, и еще больше, чем вам. Кстати мы сращивали эту вашу кость уже четыре раза за этот год. Вы превысили свой лимит, не давая никакой передышки костям. Придется посидеть вам недели четыре и подумать о своем поведении.

— Но это же настоящее мучение, вот что это такое! Я буду жаловаться руководству Звездного флота.

— Попробуйте. А я посажу вас на хлеб и воду. С небольшой добавкой витаминов, — пригрозил Маккой, направляясь в сторону своего кабинета.

И как только он закрыл за собой дверь, сразу стало тихо. Подходя к письменному столу, доктор открыл ключом выдвижной ящик, порылся в нем и наконец нашел то, что искал, — плитку шоколада в фирменной упаковке. Она уже давно ждала его здесь. Маккой с любовью развернул обертку из тончайшей фольги.

— Вам не следует ото есть, — сказала Лия. — Вы же знаете, что это вредно для вашей кожи.

— В следующий раз вы мне скажете, что от этого прогрессируют болезни сердца, — презрительно заметил он. — Садитесь и молчите, иначе вам не достанется.

Он уселся и с аппетитом начал поглощать шоколад — подарок Дайэтера — огромная плитка, блестящая, ароматная, очень вкусная. Отломив кусок, доктор угостил Лию.

— Но вздумайте говорить, что я с вами не поделился.

— Как можно, доктор!

— Никому об этом не говорите, — предупредил он — Вы погубите мою репутацию. Она улыбнулась.

— Как вы там, в новой должности?

— Лия, это настоящий ад. И даже хуже. В аду еще можно пожаловаться, что против вас состряпали ложное обвинение. А там никому не нужны мои жалобы. Все время недобрым словом вспоминаю Джима.

Она покачала головой.

— Убеждена, что капитан будет в шоке, когда узнает, что с нами случилось за время его отсутствия.

Маккой кивнул, съел еще кусочек, затем начал убирать остатки.

— Хотите еще? — спросил он.

— Не для меня. Кто-нибудь может учуять, что я ела шоколад, и начнет требовать свою долю. — Маккой хихикнул.

— Вы правы; Мне лучше отсюда уйти побыстрее. Я, вообще-то сюда и не собирался. Обещал Джиму не появляться здесь.

— Я на вас не настучу, — пообещала Лия. — Кстати, уже готовы результаты анализов костного мозга, о которых вы спрашивали.

— Попозже, — сказал он, направляясь к выходу, и попутно взглянул на лица пациентов — все спокойные доброжелательные. И, обращаясь к ним, произнес:

— Желаю всем скорого выздоровления и побыстрее выбраться отсюда! Всеобщий смех провожал его уже в коридоре. Ощущение приближающейся угрозы, оставившее Маккоя лишь на это очень короткое время, всколыхнулось с новой силой. Доктор попытался прогнать это неприятное чувство. В последнее время, к сожалению, он слишком мало занимался аутотренингом, позволяя себе реагировать на события как придется, вместо того, чтобы усилием воли создавать себе настроение, позволяющее извлекать максимальную выгоду из конкретной ситуации.

— Моя воля в состоянии управлять всем, что я вижу, — повторял он сам себе в лифте. — Я сам хозяин своей судьбы и капитан своей души!

«Как бы сделать так, чтобы об этом узнали и пираты с Ориона?»

Он тихо засмеялся своим мыслям. Все сомнения легко объяснить — это сказала ему та часть рассудка, которая отвечала за вопросы психологии и психиатрии. После того, как на него внезапно обрушилась эта новая работа, об особенностях которой доктор знал только понаслышке, если вообще что-то знал, а с нею огромная ответственность за людские жизни — он сразу почувствовал себя как рыба, выброшенная на берег: вне собственного контроля и компетенции. Но в то же время он обладал одним большим преимуществом, выгодно отличавшим его от других.

Когда-то Маккою довелось побывать на лекции одного очень популярного в Звездном Флоте врача, который учил, как постоянно анализировать свое собственное поведение — за обедом, в беседах, во время дружеских попоек, решая тем самым конкретные вопросы, — что и как в тебе в определенный момент сработало. С тех пор Маккой тоже старался проецировать все на себя — и обсуждаемое с Джимом тоже. Причем, скорее всего подсознательно. Они часто играли с капитаном в шахматы: сам процесс игры казался доктору более полезным, чем анализ уже сыгранной партии, так как давал опыт поиска и использования тактико-стратегических приемов, как говорится, из первых рук. Маккой относился к игре как к важному диагностическому инструменту, особенно полезному в данном случае, так как речь шла о спасении не только собственной жизни.

«Только бы сохранить ясность мысли. Я капитан своей души! К сожалению, я еще и командир этого дурацкого корабля. А это несколько опаснее и вовлекает намного больше людей… Надо сохранять спокойствие, ввязавшись в это дело, и постараться сделать все, от нас зависящее…» Двери мостика распахнулись перед ним, но никто даже не взглянул в его сторону. Все вели наблюдение за собственными мониторами, следили за состоянием своего корабля, а также других, находящихся поблизости.

Маккой прошел и сел в свое кресло. На экране «Энтерпрайз» с успехом продвигался по своей параболе. Пиратский корабль, однако, совсем исчез с их экранов.

— Куда они могли подеваться? — спросил доктор.

— Неясно, — ответил Спок. Маккой вдруг ощутил неприятную тяжесть под ложечкой. — Возможно, они приняли какие-то электронные контрмеры против нас.

— Что? Электронный плащ-невидимка?

— Возможно.

— Чудесно! Это именно то, что нам было нужно. Где им удалось его раздобыть?

— Возможно, они купили его по дешевке у ромуланов, которые сейчас избавляются от всяких старых технологий, — предложил Зулу. — Если это плащ «старой модели», то нам не стоит очень беспокоиться. Способы его опознания известны, и как только мы получим возможность включить наши сканеры на полную мощность, то без проблем обнаружим пиратский корабль.

— Что-то случилось?

— Небольшой технический сбой, доктор, — ответил Спок, не отрываясь от своей консоли. — Вышел из строя один из наших четырех сканеров. Группа из инженерного отдела производит сейчас его замену. Работа займет около получаса. После этого надо эксплуатировать его с большой осторожностью. Мы не имеем возможности провести его тестирование на максимальной мощности, рискуя быть обнаруженными кораблем Ориона. Маккой вздохнул.

— Сколько им еще осталось?

— Они уже сделали примерно половину работы, — ответил Скотта. — Я могу спуститься и узнать точнее, но в этом мало смысла. Обычная техническая замена, не требующая творческой мысли. Быстрее все равно не получится.

— Пусть работают, — согласился Маккой и обратился к Ухуре. — На каком этапе подготовка буя?

— Почти готов, — ответила она. — Хотите переговорить с мистером Споком в отношении курса? Маккой покачал головой.

— Спок, я надеюсь на вашу компетентность в этом вопросе. Тот насмешливо посмотрел на доктора.

— Возможно, это историческое решение. Во всяком случае, первое такого рода — это уж точно. Маккой ухмыльнулся.

— Не ожидайте от меня, что я буду столь же любезен при вашем очередном медицинском осмотре. Продолжайте работу. Обеспечьте Ухуру всем необходимым. Я хочу, чтобы эта штука была выброшена вот здесь. Мы можем изменить наш курс после этого мероприятия, не так ли?

— Я бы не стал этого делать, — сказал Спок, — Такой переход может быть замечен, и тогда возникнет подозрение, что мы где-то поблизости организовали ловушку.

— Согласен… Сделаем это попозже. Зулу, а где наши друзья с Клингона?

— Три дополнительных корабля Клингона все еще находятся за пределами этого экрана, а именно правее, — начал Зулу. — «Эккава» затаилась, мы думаем, она где-то здесь, — он показал место неподалеку от «Энтерпрайза». — Время для встречи настанет примерно минут через двадцать. Маккой потер ладони одна о другую.

— Неплохо. Выбрасываем буй вот здесь. Ухура?

— Все готово.

— Отцепляйте его.

— Есть.

Эта операция прошла совершенно бесшумно, и на экране монитора появилась еще одна точка, быстро двигавшаяся в направлении пересечения орбит «Энтерпрайза» и «Эккавы».

— Думаю, что тридцати миль достаточно для того, чтобы наш буй успел обнаружить себя, прежде чем мы пошлем ему команду начать свои «призывы о помощи», — сказала Ухура. — Этого будет достаточно, чтобы буй заметили на корабле Ориона и поспешили бы на его «призыв». Надеюсь, они немедленно развернутся и помчатся с максимальной скоростью… — Она взглянула на Спока. — Это примерно девяносто тысяч километров в час, по моим расчетам. Какую-то часть скорости они потеряют при маневре. Это займет у них около шести минут на изменение курса и еще восемь минут на то, чтобы добраться до места.

— И разбить буй вдребезги, — добавил Маккой, — полагая, что стреляют в наш корабль.

— Однако, сканирование с близкого расстояния позволит им выяснить, что это не «Энтерпрайз», — сказал Спок. — Но стрелять они все равно будут, хотя бы для того, чтобы заставить буй замолчать. Далее, не увидев нас, они могут предположить, что мы тоже «накрылись» электронным плащом и находимся где-то поблизости. Пираты могут знать или не знать о возможности обнаружения такого рода «плащей», которые мы используем как собственные изобретения. Но в любом случае, им наверняка придет мысль пострелять поблизости наудачу. Если они в «плаще», то им придется на время стрельбы этот «плащ» снять. А как только они «разденутся» и увлекутся своим занятием…

— Мы сможем немножко пострелять сами, — закончил фразу Маккой и, поднявшись, подошел к Споку. — Что могут сообщить результаты сканирования?

— Оно в разгаре.

«Но дела идут не так быстро, как бы ты хотел», — подумал доктор. На экране монитора Спока было изображение пиратского корабля.

— Неуклюжее и уродливое создание, — пробормотал Маккой. — Похож на кирпич, покрытый засохшими макаронами. Чего стоят все эти трубки и трубочки!

— Могу заметить, что эстетика не является самой волнующей проблемой для пиратов с Ориона, — произнес Спок и повернул свой дисплей чуть в сторону. — Смотрите, доктор. Вот эта поверхность, точнее узкая полоса, по-видимому, вооружена не столь сильно, как другие. Об этом говорят данные спектрографии. Может, конструктивный дефект? Окончательно все выяснится только в бою.

— Ваши данные просто сводят меня с ума от счастья, — иронически сказал Маккой.

— Я тоже не в восторге от них, — добавил Спок. — Но жаловаться сейчас не имеет смысла. Пока будем надеяться, что эта часть корабля может нам дать хоть какой-то шанс. Также с этой стороны находятся двери входа-выхода для космических челноков — их корабли так же, как и «Энтерпрайз», не рассчитаны на приземление. В пиратских набегах для захвата награбленного им вполне хватает челноков. Все эти двери являются неплохими мишенями — они довольно тонкие и легкие, иначе их было бы невозможно открыть, Но с другой стороны, это должно быть известно и специалистам по вооружению на Орионе, и наверняка там защитные экраны мощнее, чем в других частях корабля. Боюсь, что все наши теории придется проверять в деле. Маккой вздохнул.

— Мы проверим это на собственной шкуре. Все готово? Зулу?

— Буй находится там, где планировали, — ответил он. — Пока не ведется никаких передач, ждем его окончательного прибытия на место. Корабли Клингона также начинают поворачивать. Это доктора несколько удивило.

— Как, вы думаете, они догадались о наших планах? Зулу пожал плечами.

— Выяснить это пока невозможно. «Эккава» сохраняет молчание. Возможно, они подсмотрели маневры Каева и догадались, в чем дело. Но пока не проявляют никакого желания приблизиться к нам. Их поворот не такой крутой, как у нас, очевидно, они приготовили для себя места сторонних наблюдателей.

— Они не выходят на связь с «Эккавой». Я правильно понял? — спросил Маккой.

— Никаких сигналов. Полное молчание с их стороны.

— Что бы это могло означать? — недоумевал доктор. На некоторое время все притихли.

— До сближения с «Эккавой» осталось пятнадцать минут, — объявил Спок. Маккой опять начал тереть вспотевшие ладони. Удивительно, откуда столько пота? «Я бы мог разбогатеть, если бы изобрел средство от пота для капитанов кораблей. К примеру, на основе гидроокиси алюминия… Нет, слишком сильное раздражающее действие, она не годится…»

— Буй принял стандартное положение, доктор, — сообщила Ухура. — Наступило благоприятное время для передачи информации через буй, в нашем распоряжении около двадцати минут.

— Давайте крутанем хвост этой громадине и посмотрим, что получится, — сказал Маккой.

Ухура нажала кнопку, и мостик сразу же наполнился звуками передающейся с буя информации.

— Я взяла старую кодировку, — сообщила Ухура. — Они расшифруют все без всякого труда.

— Хорошо.

Началось ожидание.

— До сближения с «Эккавой» осталось десять минут, доктор.

— Спасибо.

Теперь уже не было надобности в специальных дыхательных упражнениях. Все, что осталось Маккою, — молча сидеть и потеть.

— Осталось семь минут, доктор. Это «Эккава». Ее опознавательные знаки. Проводим прямое сканирование.

На экране появились признаки быстрого сближения кораблей.

— Ясно.

Удивительно, как сильно может вспотеть человек за каких-то две-три минуты. Маккою пришла мысль, что неплохо бы потом написать научную статью о дегидратации персонала в боевых рубках.

— Осталось пять минут, доктор. На «Эккаве» появились признаки активизации вооружения. Пират развернулся и движется в нашу сторону на высокой скорости. До буя ему около шести минут хода.

— Приготовить все виды оружия. Но его зарядку пока не начинать. Скотти, будьте готовы в любой момент к процедуре рестарта. В ней может тоже возникнуть необходимость. — Маккой проглотил слюну.

Да, дегидратация. Удивительно, как пересохло во рту и язык прилип к небу. А перед глазами начинает проплывать вся жизнь. Оказывается, для этого совершенно не обязательно прыгать со скалы вниз головой. Мимо проносятся все пережитые неприятности и все удовольствия, которые он не успел испытать в своей жизни. Не успел отведать экзотические блюда, не успел насладиться великолепным закатом, не успел поделиться с другом своими мыслями…

Вдруг корабль задрожал и застонал, как будто чья-то гигантская рука схватила его и начала трясти, в надежде что-то вытряхнуть изнутри.

— Пираты ведут огонь по бую, доктор, — доложил Зулу. — Наше время подходит. Уже одна минута.

— Они уничтожили его?

— Удивительно, но нет! — воскликнула Ухура.

— Отлично. Пошлите «Эккаве» сообщение одним лишь словом; «Начинаем!» Зулу, покажите мне тактический экран. Экран замерцал. Затем на нем появился продолговатый объект. Вокруг него топорщился ярко-красный венчик — так компьютер представлял на дисплее защитные экраны пиратского корабля. Пират выплевывал из своего чрева залпы фазерных пушек: все в одну точку, мимо «Энтерпрайза». «Эккава» была ближе к кораблю Ориона и вела ответный огонь фотонными торпедами.

«Где они прячут такое количество торпед? — подумал Маккой. — Теперь мне понятно, почему на этих кораблях столь немногочисленная команда! Они просто нашпигованы разного рода оружием».

Корабль Ориона, действительно, маневрировал с трудом и не мог быстро реагировать на огонь клингонов. Пират начал постепенно замедлять ход и медленно поворачиваться.

— Настало время для ваших точных выстрелов, Чехов и Зулу, — сказал Маккой. — Спок, передайте им координаты…

На тактическом дисплее появилось изображение пиратского корабля крупным планом; крестиками были выделены мишени — его наиболее уязвимые места.

— Если мы нанесем одновременный залп, то, возможно, преодолеем защитные экраны пирата, — сказал Маккой. — Оставим, на всякий случай, только небольшую часть боезапаса. Огонь! Произвели залп.

Защитные экраны пиратского корабля под мощным потоком частиц сверкнули словно солнце, но выдержали удар. И постепенно опять вернули свой красный цвет. Чехов нажал на рычаг и выпустил пучок фотонных торпед.

С противоположной стороны пирата вела огонь «Эккава». Торпеды и пучки фазерных установок ударялись в защитные экраны и вызывали яркие вспышки.

— Попадание! — прошептал Зулу.

— Я не уверен, — произнес Чехов. Пиратский корабль, качаясь, повернул более резко, чем обычно, и начал набирать скорость. Корабль Клингона прекратил стрельбу и немного отстал от пирата, но потом, медленно повернувшись в сторону громадины, начал гонку за нею.

— Еще залп! — скомандовал Маккой.

— Фотонные торпеды еще не закончили зарядку, — отозвался Чехов. — Остались только фазеры.

Он выстрелил. Лучи достигли пиратского корабля, но не причинили никакого вреда, так как оказались поглощенными его защитой.

— Боже мой, — прошептал доктор. Его охватил ужас: он ошибся в расчетах! — теперь нам конец.

Им овладело отчаяние. Отрезаны все пути к выживанию, к сохранению корабля и команды…

Пиратский корабль продолжал надвигаться на «Энтерпрайз», несмотря на их жалкие, бесполезные и безнадежные попытки атаковать непобедимое чудовище.

И вот, наконец, все прекратилось. Никакого света, никакого звука. Все прекратилось. Все.

— Это смерть, — подумал Маккой.

* * *

Кирк вернулся на поляну с шагавшими впереди него Клингонами, которые, из-за того, что остались безоружными, были озлоблены до крайности. Подходя к поляне, капитан с удивлением увидел сквозь редкие зелено-голубые деревья еще около десятка Клингонов разных чинов и званий. Они все чего-то ждали. Некоторые коротали время в беседах с группой высадки «Энтерпрайза». В этой компании он заметил и лейтенанта Дженис Керазус, которая беседовала на их родном языке, по всей вероятности, с командиром Клинтонов.

— Поторапливайтесь, — Кирк подгонял свою небольшую группу. — Катур, вы можете переправить своих друзей на корабль.

Вскоре транспортный луч поднял их на «Эккаву». Кирк подошел к капитану Клинтонов — тот смотрел на него удивительно доброжелательно. Но капитан «Энтерпрайза» пока предпочел не высказывать открыто своего отношения к происходящему.

— Капитан Кирк, — обратился Клингон с легким поклоном.

— С кем имею честь…

— Капитан Каев, с «Эккавы». К вашим услугам. «Это мы еще выясним», — подумал Кирк.

— Командир, не объясните ли мне, почему вы создали помехи для радиосвязи?

Лицо Каева слегка дрогнуло. «Ага», — подумал Кирк.

— Мы очень сожалеем, — начал Каев. — Возникла техническая неисправность на одном из наших пультов — цепь закоротило, и она стала создавать устойчивые помехи, в том числе и для вашей радиосвязи. Но сейчас проблему удалось решить, и помех для связи больше нет.

— Извините, но я хотел бы проверить на всякий случай работу моего устройства связи, — «а заодно, — подумал он, — правдивость ваших слов».

— «Энтерпрайз», — отозвался его корабль голосом Ухуры.

— Это Кирк. Проверка связи, лейтенант.

— Ясно, сэр. У вас там внизу какие-нибудь проблемы?

— Нет. Я неплохо провел вторую половину дня. Передайте доктору Маккою, что я собираюсь скоро подняться на корабль.

После короткой паузы в голосе Ухуры появились нотки удивления:

— Да, сэр.

Кирк нахмурился. «Что бы это значило? Возможно, Маккой…» — подумал он.

— Капитан, — обратился Каев, — какие-нибудь проблемы?

— Нет, — не задумываясь, ответил Кирк. — Никаких проблем. Все, лейтенант Ухура. Кирк заканчивает связь.

Он убрал свое устройство связи и кивнул Каеву.

— Не обращайте внимания. Командир, могу я спросить, какие проблемы заставили вас спуститься сюда?

— Уже никаких проблем, — ответил Каев. Все его лицо выражало благодушие, что немало удивило Кирка. К тому же, он обратил внимание, что капитан «Эккавы» был совершенно без оружия. Никогда раньше не приходилось встречаться с безоружными Клингонами.

— Мы проводили осмотр местности, — продолжал Каев. — Но здесь не оказалось ничего для нас интересного. За исключением, — он засмеялся, — кое-каких представителей растительного мира.

— Понятно, — сказал Кирк и тоже слегка улыбнулся. — Я понимаю, что вы подрастратили свои запасы. Если вам потребуется наша помощь в технологии размножения растений на борту корабля, дайте нам знать.

— Помощи не нужно. Но все равно спасибо, капитан. Боюсь показаться вам невежливым, но у меня срочные дела, и нужно решить ряд дисциплинарных вопросов. Мы скоро уходим с орбиты.

— Очень хорошо. Желаю вам приятного путешествия, командир.

— Вам тоже, капитан.

Клингон вынул свое устройство связи.

— Командир, — смущенно спросил его Кирк, — разве мы с вами где-то встречались?

— О, нет, — ответил Каев. — Но Маккой много рассказывал мне о вас.

Транспортный луч переправил капитана «Эккавы» обратно на его корабль, но перед этим Каев успел махнуть Кирку на прощание рукой. Капитан «Энтерпрайза» несмело махнул ему в ответ, совершенно смущенный таким разворотом событий.

«Маккой, — подумал он. — Что за эксперимент ты там задумал? Надо разобраться».

К нему подошел младший лейтенант Брандт.

— Капитан, — обратился он, — на соседней поляне вас ожидает эт. Он говорит, что хотел бы переговорить с вами, прежде чем вы отбудете, если это, конечно, возможно.

— Конечно, — ответил Кирк и пошел мимо зарослей, похожих на высокую траву. По дороге он наткнулся на внушительное строение, сооруженное из, примерно, двухсот орнов. Эта фантастических форм постройка чем-то напоминала старинный русский собор со шпилями и куполами-луковками, а также было в ней что-то в традициях Парфенона с примесью современного датского стиля. Несомненно, это была самая высокая и величественная постройка, из всех виденных им ранее. За этим зданием, с одной стороны возвышалось некое подобие триумфальной арки. Несколько орнов с удивлением посмотрели на Кирка и засмеялись своим негромким, царапающим смехом. Он тоже улыбнулся и направился к следующей поляне.

За последние время это был один из наиболее приятных дней, если не брать в расчет легкой досады, вызванной общением с чересчур усердной командой клингонов. От деревьев веяло ласковой прохладой. Неяркое предвечернее солнце, широкими потоками пробиваясь сквозь листву, покрывало позолотой все вокруг: и траву, и деревья, и даже витавшие в воздухе пылинки. Кирк с интересом рассматривал необычной формы листья и думал, что одному Богу известно, когда у него будет еще время вот так, попросту, наслаждаться жизнью.

Выйдя наконец на нужную ему поляну, Кирк увидел Мастера и, подойдя к нему, дружески поприветствовал. А затем поинтересовался:

— Сэр, вы что-то забыли?

— Пока еще со мной такого не бывало. Капитан, мною приняты кое-какие решения.

— Вот в чем дело! А я не надеялся так скоро услышать это от вас.

— Я также не думал, что буду готов к этому. Нам надо переговорить. Но сначала я должен вам кое-что сообщить.

— Если это займет какое-то время, то я, с вашего позволения, присяду, — попросил Кирк.

— Конечно, капитан. Я хочу сказать, что я обманывал вас.

— В самом доле?

— Да. И у этого могут быть тяжелые последствия. Возможно, вы рассердитесь на меня, и я пойму причины вашего гнева. Но это было совершенно необходимо.

Кирк не мог сообразить, что именно эт имеет в виду. Наверное, опять что-то из его странных штучек, основанных на его особом, отличном от людей взгляде на вещи?

— Продолжайте, Сэр. Может, я и рассержусь, но постараюсь быть справедливым.

— Я надеюсь. — Наступила длинная пауза, во время которой Кирк услышал уже знакомые ему рокочущие звуки, раздававшиеся сразу со всех сторон, как будто бы сама земля сочувствовала озабоченности эт и дрожала вместе с ним. — Капитан, когда мы встретились с вами в первый раз, мне очень захотелось поговорить с вами без всяких помех.

— Как мне показалось, нам никто не мешал.

— А ваш транслейтор… — эт был слегка смущен. — Слово «беседа», мне кажется, говорит очень мало о том, что я в действительности намеревался сделать. Ведь мы существа, способные заглядывать очень глубоко в суть вещей, капитан.

Кажется, Кирк догадался, что имел в виду Мастер. Транслейтор, без сомнения, оказывал огромную помощь в передаче смысла некоторых сложных слов, но то, что подразумевал эт, относилось, скорее, к телепатической практике.

— Сэр, я это уже успел понять. Меня это не очень беспокоит.

— Хорошо. Но что действительно может обеспокоить вас, так это время, в течение которого вы здесь находились.

Кирк огляделся, не совсем понимая смысл услышанного, хотя он уже начинал привыкать к подобному состоянию.

— Ну это было примерно пару…

— Дней, — завершил фразу Мастер. И сразу же до капитана дошли смысл и правдивость этих слов.

Всю вторую половину сегодняшнего дня он видел окружающее необычайно четко, с большим количеством деталей, чувствуя кожей каждую проходящую секунду. Его пьянил свежий воздух, свет, богатый оттенками, насыщенные, словно на картинах старых фламандских мастеров, краски. Любой элемент материального мира, любое чувство воспринималось им намного острее, чем всегда. Тогда Кирк это все связывал с тем, что отдыхал от дел. Теперь он ясно осознал, что причина тому была иная и вызвана она изменением восприятия самого времени. Такое нельзя было спутать ни с чем.

— Вы хотите сказать, что я прожил только два часа вне своего корабля, а за это время для команды прошло двое суток.

— Немного меньше.

— О мой корабль!

Кирк заставил себя успокоиться, так как разница в беге времени еще сохранялась и чувство страха оказалось намного острее обычного.

— Да, время для вас и вашей команды текло неодинаково, — сказал Мастер. — Я слегка переместил вас в сторону от вашего обычного временного потока, ближе к будущему. В целом, возможно, на срок около недели. Но я немедленно верну вас в ваше обычное время, как только мы закончим разговор. Кирк судорожно вздохнул.

— Сэр, — сказал он. — Вы правы, я рассержен. Но мне хотелось бы услышать, какими соображениями вы при этом руководствовались.

— Нам очень нужен был этот разговор, как вы знаете, — произнес Мастер. — Не только вы погрузились на данное время в мир глубоких впечатлений и переживаний. Я тоже испытал это. И мне нужно было принимать решения, касающиеся вас, ваших людей и нас. Поэтому мне требовалось время, чтобы все обдумать и сделать правильный выбор. И, как вам уже известно, обладая способностью некоторое время существовать в будущем, я решил, что это единственно возможный для меня вариант. Потому что к планете уже приближались Клингоны, а у них на хвосте и другие. Я боялся, что наш разговор сорвется, не начавшись.

— Другие? О ком вы говорите?

— О пиратах с Ориона.

У Кирка засосало под ложечкой.

— Я тоже тревожусь о ваших людях, — сказал Мастер. — Но предметом основной моей тревоги является мой собственный народ, который, как мне видится, страдает от нападения извне. Помощь, предлагаемая вами, заманчива. Но я рассматриваю ее в сравнении с опасностями, которые несет с собой общение с чужаками. Пираты обращаются с нами не очень ласково. Вы обратились к нам со справедливыми словами, но мне надо было убедиться, что за ними стоят такие же справедливые дела. Теперь я в этом убежден. Все три наших вида желают присоединиться к федерации и готовы делиться с другими всем, что мы имеем, в том числе и информацией о самих себе. Мы не останемся прежними. Думаю, что изменения должны происходить и эти изменения должны быть на пользу.

Кирк кивнул, с трудом держа себя в руках.

— Я благодарю вас за ваши слова, но как мне быть со своим кораблем?

— Думаю, вам следует на него вернуться, — ответил Мастер. — У них сейчас в разгаре битва с неприятелем, и им приходится нелегко.

— Маккой руководит военными действиями? Он… Они… А как мне попасть на корабль? — вскочив, закричал Кирк. — У них наверняка подняты защитные экраны, и у меня не будет возможности воспользоваться транспортным лучом.

— Есть способ, — произнес эт. Вдруг для капитана остановилось время…

… И затем начало свой бег снова. Кирк был уже на мостике. Ревели аварийные сирены, и все было очень похоже на ад…

У капитана возникло такое чувство, что так уже с ним было раз или два: словно нижнюю часть спины приставили к раскаленной печке — он выплеснул в кровь все свои запасы адреналина, — Тактический экран. Срочно! — закричал Кирк. Все на мостике засуетились от ужаса и удивления одновременно. Маккой не повернулся в его сторону, продолжая смотреть на экран. Затем произнес:

— Во время ты попал сюда, черт побери! Зулу, еще залп…

— Да. И защитные экраны. Немедленно, — быстро произнес Кирк, не отрывая взгляда от тактического дисплея. — Зулу, сразу же отходим в сторону! Чехов, дайте мне статус оружия на настоящий момент.

Все лихорадочно закружилось и завертелось. Всюду атакующие корабли: с одной стороны, пиратский — база челноков, с другой — «Энтерпрайз» и четыре корабля клингонов…

— Нам помогают, — сказал Маккой. — Это началось с Каева, с его «Эккавы», а затем присоединились и остальные. Полагаю, что они просто не смогли удержаться от участия в хорошей драке.

Кирк кивнул, внимательно следя за экраном. Все корабли использовали только импульсные двигатели. И это было правильно, хотя обстановка не располагала к благоразумию.

— Узнаю этот эндшпиль, — обратился он к Маккою. — Как у Джеликоу. Не уверен, однако, что и конец будет таким же, как у него. Зулу, черт с ними, готовьте линейные двигатели: возможно придется отойти.

— Рестарт еще не закончен, капитан, — отозвался Скотти у своего пульта. — Потребуется еще четыре минуты.

— Тогда и начнем маневр, мистер Зулу. — Кирк взглянул на Маккоя. Вы играли в прятки, и я одобряю такое решение. — Он посмотрел на экран. — Один корабль клингонов — это еще можно понять. Но четыре?

— Первый из них потерял группу высадки на планете. — Ответил доктор. — Так же, как исчез ты сам. Где тебя черти носили?

— Я был на планете, — ответил Кирк. — С твоим другом эт. Зулу, сделайте изображение чуть шире.

— Однако, мы никак не могли тебя разыскать. Ты исчез с экранов сканеров, твое устройство связи не работало.

— Эт каким-то образом вмешался в течение времени. Мы поговорим об этом позже. Однако мне понятны причины, побудившие его к этому. — Кирк посмотрел через плечо. — Но это создало нам некоторые проблемы, и мне потребуется помощь Мастера, чтобы вы поняли и простили меня.

— Помощь Мастера? — Спросил Маккой и посмотрел туда, куда уже смотрел капитан. И оцепенел от изумления, как и все другие, кто увидел громадный, с шероховатой поверхностью, бурый камень возле дверей турболифта. Он был, без сомнения, слишком велик для того, чтобы там уместиться: потолок был слишком низок для его высоты. Но существо умудрилось каким-то образом проскользнуть через все узкие места, не пострадав.

Маккой поднялся с центрального кресла, которое тут же занял Кирк.

— Сэр…

— Доктор, — обратилось существо. — Простите меня, что я отозвал капитана. Мне очень срочно надо было с ним поговорить.

— Значит капитан был с вами…

— Мастер — очень талантливое существо, — задумчиво произнес Кирк, продолжая внимательно следить за монитором. — Взять, к примеру, сообщение нам от Звездного Флота и эту внезапную потерю сигнала. Сэр, я мог бы вспомнить много моментов, где не обошлось без вашего вмешательства. Извините, Зулу?

— Немного хороших новостей, капитан. Клингоны довольно успешно атакуют пиратский корабль. Хотя защитные экраны на нем достаточно мощные и трудно причинить им значительный вред, но, однако, клингоны намного маневреннее пирата и концентрируют свое внимание на его слабых местах.

— Хорошо. Нам надо на некоторое время отойти в сторону от этой битвы и немного выждать. Я должен подумать.

Корабль вдруг слегка задрожал.

— Это фотонные торпеды, — сказал Спок, подойдя на минутку к центральному креслу. — Капитан, я очень рад вашему возвращению.

— Аминь, — произнес Маккой.

— Спок, я тоже очень рад этому. Но будет еще лучше, если мы одолеем пирата, — сказал Кирк и посмотрел на экран. И вдруг перед его глазами вновь возникла картина той ужасной ночи на планете, полной огня, криков орнов и горящих лахитов. — Скотти, как обстоят дела с нашим рестартом?

— Еще две минуты, капитан.

Кирк побарабанил пальцами по ручкам своего командирского кресла.

— Маккой, я вас здесь больше не задерживаю, — сказал он. — И так я отвлек вас от ваших обязанностей в лазарете.

— Хм, Джим. Я это начал, и мне бы хотелось увидеть результат.

— Так или иначе, — это я обещаю. Ты хорошо поработал. А ваша беседа с Делакруа — просто шедевр своего рода. Я сам вряд ли сумел бы придумать что-то лучшее. — И, посмотрев с некоторым восхищением на внушительные формы пиратского корабля, добавил:

— Звездному Флоту следует провести расследование и выяснить, кто продает Ориону наши современные технологии. Далеко не все, находящееся внутри этой громадины, досталось им от ромуланов.

— Меня особенно заинтересовали эти пачки сенсоров в кормовой части, — добавил Спок. — Это похоже на конструкцию Звездного Флота, лишь с незначительными модификациями.

— Похоже, что так. — Кирх нахмурился и задумался. — Хмм. Маккой, кто-то их клингонов напрямую сотрудничает с нами в этом конфликте, не так ли?

— Да, это «Эккава». Другие корабли были направлены сюда их верховным командованием помочь Каеву в поиске пропавших членов его команды, так как там посчитали, что мы их куда-то спрятали.

Кирк фыркнул.

— Это типично для них. Ухура, передайте Каеву нашу просьбу прекратить атаку и присоединиться к нам. Предупредите, что мы собираемся поменять курс. Эта громадина, несомненно, бросится за нами в погоню, на что я и рассчитываю. Мы будем кружить поблизости, а затем ляжем на обратный курс. Я поручаю ему вывести отсюда всю группу кораблей Клингона. — Он встали, облокотившись па кресло Чехова, который разрабатывал курс их движения, произнес; — Здесь показания приборов. Видите вот эту точку? В ней мы начнем резкое торможение. Расчетом является то, что пиратский корабль сможет начать то же самое только через несколько секунд, Мы встанем ему в хвост и получим удобную позицию для атаки. Четыре корабля Клингона должны подойти сюда и начать огонь сразу же после того, как эта громадина затормозит. Все это должно нарушить защитные экраны пирата, а остальное завершим ужо сообща. Ухура, позаботьтесь о том, чтобы Клингонам передали составленный Споком перечень уязвимых мест пиратского корабля. Сделайте это сейчас же.

— Да, сэр.

— Потом мы позаботимся об их сенсорных датчиках.

Маккой внимательно посмотрел на Кирка.

— Ты знаком с Каевым?

— Да, мы с ним встречались. — «И кое-что меня очень заинтересовало при этой встрече. Но сейчас не время для этого», — подумал он и задумчиво посмотрел на экран, разделенный пополам: на одной стороне был изображен пират, на другой — тактическая схема.

— А что это за зеленая пунктирная линия?

— Это космический буй связи.

— Да? Ложный сигнал? — удивился Кирк.

— Именно так, — ответил Маккой.

Капитан улыбнулся.

— Это твое изобретение, не так ли?

— У меня не было выбора, — проворчал доктор. Кирк немного смутился.

— Согласен, что не было. Однако, — его глаза озорно заблестели, — видно по всему, что наша учеба не прошла даром, не так ли?

— Джим, неужели ты до сих пор сомневался в моих выдающихся способностях?

— Об этом ты расскажешь мне в другой раз. Ухура? Готовы ли другие корабли к старту?

— Все в порядке, капитан. Кирк с интересом посмотрел на Маккоя.

— Ты не расскажешь мне, как тебе удалось заставить Клинтонов воевать не против нас, а за нас? Это любопытно и наверняка заинтересует Звездный Флот. Доктор выглядел уставшим.

— Не знаю, почему это произошло с другими кораблями, но что касается «Эккавы», то я только прикрикнул на Каева. Удачно придумал для него несколько выражений покрепче.

— Хмм, — отозвался Кирк, вспомнив, как много раз у него возникало желание поступить так же. Но ему трудно было сравниться в этом с Маккоем, обладавшим недюжинными способностями в таких вещах. Наверняка Клинтоны тоже попали под его обаяние. — Похоже, что это сработало. Капитан склонился над консолью, нажимая то одну, то другую кнопку. Зулу наблюдал за ним с растущим интересом.

— А здесь, — произнес Кирк, — этот режим пока остается в качестве резервного. Но возможно, придется воспользоваться и им. Скотти?

— Все готово, капитан.

— Хорошо. Мистер Зулу, включайте четвертую линейную скорость. Следите за курсом по оси 2, Нам нужно перпендикулярное движение, как у турболифта в шахте.

— Да, сэр! Началось ускорение.

— Переключиться на визуальный дисплей! — скомандовал Кирк. На экране снова появился корабль Ориона; он слегка замедлил ход, вероятно, шел пока на второй скорости.

— Не позволяйте ему догнать нас. Пусть думают, что мы пытаемся удрать, — сказал капитан.

Примерно секунд десять все оставалось без изменений. Затем пиратский корабль стал догонять их.

— Скотти, — обратился Кирк, — вы пользуетесь новой рецептурой для топлива?

— Да, — сказал Скотти, вид у него был озабоченный. — Но с ним есть проблемы. Я не могу использовать его слишком долго. Самое большое — еще час. После этого придется искать какой-то другой вариант. Пока эффективность работы двигателей составляет сто десять процентов от расчетной. Мы сможем достигнуть восьмой ступени, но на очень короткие периоды.

— Принято к сведению. Но нам может понадобиться эта восьмая скорость. Поэтому, если необходимы какие-то дополнительные меры, то примите их немедленно. Интересно, какие возможности у двигателя пиратского корабля?

Скотти вздохнул, что-то пробормотал и вернулся к своим обязанностям. Кирк улыбнулся, глядя на него: тот всегда жаловался, если от его двигателей требовались какие-то чрезвычайные усилия, но его не устраивало и когда от них вообще ничего не требовалось.

— Кстати, Маккой, тебе известно, что искала на планете исчезнувшая группа клингонов?

— Меня больше заботило, чтобы они вернулись на свой корабль в целости и сохранности, — ответил доктор.

— Думаю, теперь все в порядке. Во всяком случае, я видел, как они переправились на «Эккаву». И все же, попытайся отгадать.

Маккой посмотрел на него и покачал головой.

— Ни малейшего представления.

— Они искали вегетативные формы анчоусов.

— Что?

Тут Кирк рассказал ему о соусе с табехом. Доктор кивнул и произнес:

— Да, об этом я слышал и раньше. Не думаю, все же, чтобы ты хотел отведать это зелье.

— А почему бы и нет?

— В его состав входит и мышьяк. Кирк заморгал.

— Очевидно, им нравятся горькие блюда, — добавил Маккой. — Мышьяковидные соединения — важный компонент их диеты. У клингонов могут быть тяжелые проявления дефицита мышьяка, если он не поступает с пищей, особенно в условиях хронических стрессов…

— Спасибо за информацию, Маккой. Зулу, что сейчас делает наш «друг»?

— Ускоряется до четвертой ступени.

— Хорошо. Мы переходим на пятую скорость. Следите за их ускорением.

— Да, сэр.

Они видели на экране, как корабль Ориона начал постепенно догонять «Энтерпрайз».

— Не такая уж и медлительная штука, как казалось вначале. Надо обязательно выяснить, где они берут комплектующие для своих кораблей. Вряд ли кто-то открыто покупает их у нас и продает Ориону. Наверняка подделываются сертификаты, и далее — вся игра, древняя как мир…

— Переходим на шестую ступень, капитан.

— Принято к сведению. Они догоняют нас, не так ли?

Доктор наблюдал за экраном и думал: «Неужели Кирк не заметил, какое у меня необычно хорошее самочувствие. Всегда лучше космические баталии начинать с утра, если уж их нельзя избежать вообще. Но — уже вечер, во всяком случае, для меня. А я свеж и энергичен». Маккой взглянул на эт и вспомнил, что собирался задать ему немало вопросов, но потом…

— Они догоняют нас и с нашей шестой ступенью, капитан.

— Хорошо. Сейчас небольшое дополнительное ускорение, мистер Зулу. И пусть оно будет постепенным, но непрерывным. И контролируйте курс. Если мы будем форсировать события, то проскочим нужную точку.

— Я слежу за всем этим, сэр.

Все внимательно посмотрели на экран. Пиратский корабль продолжал медленно приближаться к ним. И вдруг расстояние между «Энтерпрайзом» и громадиной с Ориона стало резко сокращаться.

— Быстрее, Зулу, седьмая ступень.

— Выполнено, сэр.

Корабль Кирка начал выжимать из своих двигателей все, на что был способен. «Только бы удержаться, — думал капитан. — Нам сейчас нужна только скорость, хотя и ненадолго…»

— Добавлять еще, сэр? — спросил Зулу. — Пират продолжает прибавлять скорость.

«Сейчас у него, по меньшей мере, девятая ступень», — подумал Кирк.

— Начинаем поворот, иначе мы уйдем слишком далеко. Переходим на восьмую ступень.

— Ух! — отозвался Скотти у своего пульта.

— Это ненадолго, Скотти, я обещаю, — заверил Кирк. — Только несколько секунд. Затем мы начнем замедлять ход, и уже но будет так горячо. Однако не для него, — показал он на пиратский корабль, который, тем не менее, подбирался все ближе и ближе к «Энтерпрайзу».

— Он сейчас между восьмой и девятой ступенью, капитан, — сообщил Зулу.

— Нам придется еще увеличить скорость. Только на одну минуту. Потом — торможение до четвертой скорости и маневр в сторону. Мы обязательно вернемся к нашей основной скорости. Ухура, я хочу обратиться к команде.

Она кивнула.

— Внимание, перед вами хотел бы выступить капитан.

— Мы собираемся совершить маневр, — начал Кирк, — который включает в себя торможение с достаточно высокой скорости. Как известно, это может вызвать некоторые колебания в корабельной системе искусственного тяготения. Поэтому, если вы держите чашечку кофе, советую ее срочно выпить. Маневр займет не более одной минуты. О его прекращении будет сообщено дополнительно. Кирк заканчивает связь.

Он откинулся в кресле и стал наблюдать за пиратом, продолжавшим приближение к «Энтерпрайзу». «Давай, давай, — думал капитан. — Чем ближе, тем лучше». Маневр, который он собирался использовать, был изобретен еще пилотами самолетов в одной из старинных войн на земле; он оказался эффективным и приобрел большую популярность.

«Посмотрим, насколько хороша эта штука», — подумал Кирк.

Пока все шло нормально. Возможно, пират никогда не слышал о подобных уловках, потому что продолжал бодро гнаться за «Энтерпрайзом».

— Сейчас он постарается остановить нас с помощью оружия, — сказал Кирк, И — словно его слова были услышаны на пиратском корабле — был выпущен залп. Зулу успел отреагировать быстрее, чем капитан успел приказать, и отвел корабль в сторону. Первый залп не достиг цели, но пират продолжал стрельбу. Дополнительная сложность для Зулу состояла в том, что, уворачиваясь от выстрелов он должен был сохранять намеченный курс и вывести пирата в нужное место в космосе, где ужо поджидали Клингоны, Корабль Ориона выпускал залпы снова и снова, а Зулу хитрил и прятался от них. Кирк сидел в своем кресле, крепко сжав его подлокотники, и пытался не выказать своего волнения. Одного попадания на такой скорости хватило бы, чтобы всех их сделать покойниками, причем, они бы не успели ничего сообразить до тех пор, пока сам Всевышний не начал бы хлопать по плечу, спрашивая имя и фамилию. Скотти что-то ворчал над своим пультом.

— Как дела, мистер Скотт? — спросил капитан.

— Пока удается обойтись без новостей, — ответил тот. — Но я не знаю, как долго. «Энтерпрайз» не предназначен для таких штучек.

— Понятно. Нужно продержаться еще несколько секунд. Я слышал, будто у пиратов есть особое оружие, разрывающее защитные экраны, и мне бы не хотелось, чтобы они пустили его в ход. Надеюсь, они понимают, что жестоко пострадают сами от двойного излучения на такой скорости. Зулу…

— Подходим к контрольной точке, капитан.

— Следи внимательно и начинай отсчет времени.

— Четырнадцать, — произнес Чехов. В этот момент пират выпустил еще один залп фазеров. Один из лучей достиг цели: «Энтерпрайз» вздрогнул словно лошадь на скаку. — Зулу…

— Нам просто повезло, капитан…

— Опять связь с кораблем, Ухура. Всем! Через восемь секунд — резкое торможение, всем пристегнуться. Конец связи…

— ., шесть, пять, четыре…

Корабль опять вздрогнул, на этот раз сильнее.

— Защитный экран номер шесть разрушен, — произнес Спок. — Остались номера пять и семь.

— ., два, один…

У Кирка засосало под ложечкой. И вдруг его словно прижало огромным камнем из-за гравитационной перегрузки, связанной с торможением. Люди хватались руками за окружающие предметы, стараясь удержаться.

На лице у Маккоя также застыло напряжение, уже знакомое Кирку: так выглядят обычно люди, стремящийся победить внезапно возникшую тошноту и позывы на рвоту.

На экране пиратский корабль пронесся мимо, как минимум на девятой скорости, а они все еще продолжали тормозить. Гул от работы тормозных двигателей нарастал, и с этим ничего не мог поделать даже Скотти, — Ступени: восьмая, седьмая, пятая, четвертая…

— Поворот!! — почти закричал Кирк. Зулу отключил автоматическое управление и все остальные операции провел сам. Корабль затрясся и загудел от сильной перегрузки. — Тактический дисплей…

На экране возникли четыре красных огонька, все увеличивающиеся в размерах.

— Один, два, три… — тихо пересчитал их Кирк. Пиратский корабль впереди них двигался прямо в центр уготованной ему западни, со всех сторон которой его ожидали корабли Клингона.

— Мистер Зулу, — обратился Кирк — теперь даем залп. Мистер Чехов, активизируйте тот режим, о котором я вам говорил.

Фазерные лучи ударили в пиратский корабль сразу с пяти точек. Защитные экраны пирата не выдержали такого напора огня, их изображение пропало с экранов компьютерных дисплеев, — Мне нужен вид крупным планом, — произнес капитан.

Изображение корабля Ориона заполнило весь экран. Его защитные экраны замерцали на мгновение опять, затем исчезли, Теперь, похоже, навсегда, фазерные установки Клинтонов опять обрушились на пирата с четырех сторон. Космический буй связи «Энтерпрайза» — кусок металла весом около тонны — также нанес удар прямо в середину пиратского корабля. Этот удар был страшен, ведь буй разогнался до скорости равной половине скорости света. Такой удар не в силах выдержать никакая защита.

— Вон та группа сенсоров, — Кирк показал на экран. — Ее необходимо выжечь.

Зулу, не дожидаясь, когда наводку сделает компьютер, прицелился вручную. И устройство на корме пиратского корабля, состоявшее из сотен пластинок-зеркал и наминавшее глаз огромной стрекозы, превратилось в дым.

— Неплохо, прокомментировал Кирк. — Пусть он теперь сбросит скорость.

— Клингоны подошли к нему совсем близко, — сообщил Чехов.

Кирк вздохнул. Без сомнения, у них были свои старые счеты с пиратским кораблем. Возможно, они не хотели выпускать пирата из опасения, что это будет воспринято как признак слабости, а значит, и как приглашение к новым грабежам. Капитан взглянул через плечо на Ухуру.

— Пошлите Каеву и его компаньонам предупреждение, что эта стратегия — наша, поэтому и распоряжаться трофеями должны в первую очередь мы.

Ухура кивнула и через некоторое время сообщила ответ;

— Они согласны с этим, капитан. Но Каев хотел бы поговорить с Маккоем.

Кирк повернулся к доктору и спросил:

— Хотите говорить отсюда? Или из лазарета?

— Пожалуй, из лазарета. Но передайте ему, Ухура, что в настоящий момент я занят и свяжусь с ним позднее.

— Мне тоже подойти к пирату, капитан? — спросил Зулу.

— Нет, гасим скорость и останавливаемся.

— Да, сэр, — ответил Зулу.

Все внимательно наблюдали за экраном, где было видно, как пиратский корабль начал медленно крениться на бок.

— На борту пирата — декомпрессия, в связи с разрывом внешней оболочки, — произнес Чехов. — Все оружейные системы и двигатели вышли из строя.

— Еще не вышли, но скоро выйдут, — мрачно поправил его Кирк, наблюдая за экраном, где было видно, как Клингоны уже облепили пиратский корабль и зацепили его тросами, пытаясь остановить.

Когда корабль Ориона, наконец, остановился, капитан повернулся к эт, все еще находившемуся у дверей турболифта. До пиратского корабля оставалось около ста тысяч километров.

— Сейчас, Сэр, — произнес Кирк.

За этот миг ничего не изменилось, за исключением изображения на экране, где до пирата теперь было не более пяти километров.

Все на мостике посмотрели сначала в сторону эт, а затем на капитана. Кирк улыбнулся. «Не знаю, какой вывод сделают из этого пираты, но Клингоны пусть задумаются над нашими возможностями. Полагаю, что теперь на границах Федерации и Империи клингонов установится затишье», — подумал он и, еще раз взглянув на пиратский корабль, спросил:

— Мистер Зулу, готовы наши фазерные установки?

— Да, капитан, — последовал негромкий ответ.

— Джим…

Прежде чем доктор заговорил, Кирк уже знал, что он скажет.

— Маккой, — опередил он, — пираты — убийцы. Они совершали свои преступления неоднократно. И я не уверен, что наше великодушие будет правильно оценено ими.

— Ваше право, капитан, — печально сказал Маккой. Кирк внимательно осмотрел пирата, выбирая точку для удара. «Люди и им подобные существа — гоминиды, — подсказала ему память, — имели общих предков, промышлявших охотой и другого рода убийствами. Эта привычка заложена в генах, и с ней трудно бороться».

Капитан молчал.

«Но как быть с этими? Ведь они уже не могут обходиться без убийств. — Его мысль работала напряженно. Вспомнилась та кошмарная ночь на планете, крики и пожары. — Они просто террористы, и нет для них оправданий. Они заслуживают смерти».

— Зулу, — окликнул капитан.

— Да, сэр. Кирк глубоко вздохнул, затем медленно выдохнул, — Разрушьте все их двигатели, за исключением одного, наименее мощного. Надеюсь, они не умрут от старости прежде, чем вернутся на родину с рассказом о том, что произошло. И еще: надо лишить их всего оружия. Ухура, у нас есть связь с пиратским кораблем?

— Я слышу какие-то слабые звуки по внутрикорабельной связи, — ответила она.

— Мы можем выйти на их частоту?

— Конечно.

— Тогда начинаем. Корабль Ориона, к вам обращается «Энтерпрайз». Мы вам признательны за великолепное преследование, но как вы, надеюсь, поняли из нашего последнего маневра, нам это больше не требуется. В менее ответственных случаях мы вполне можем обойтись без такой бешеной гонки с использованием линейных двигателей. Примененный нами способ мгновенного перемещения в пространстве будет вскоре внедрен на всех кораблях Федерации. Мы предоставляем вашему кораблю возможность вернуться на родину, чтобы вы смогли сообщить обо всем своему руководству. Между тем, мы настоятельно советуем вам воздержаться от захода в наши территории космического пространства, включая и эту зону, теперь находящуюся под защитой Федерации, о чем сказано в новом договоре, подписанном тремя местными видами. — При этих словах все разом повернули головы в сторону Кирка, но тот сделал вид, что не заметил этого. — Вы можете отправляться. «Энтерпрайз» заканчивает связь.

На мостике раздались жидкие аплодисменты. Зулу не присоединился к ним, так как был поглощен довольно деликатной задачей — точечными ударами, разрушающими все, кроме самого необходимого, чтобы разоруженный пират смог неторопливо отбыть восвояси, — Поступил запрос от командира группы кораблей Клингона, сэр, — сказала Ухура. — Они разочарованы нашим решением. Кирк улыбнулся. — Передайте им: «Сожалею, я всего лишь человек». Пусть они оставят пирата в покое и дадут ему возможность уйти домой. Она кивнула и отправилась к своему пульту. Капитан оглядел всех, собравшихся на мостике.

— У нас есть какие-нибудь повреждения в результате нашего маневра? — спросил он.

— Нет, сэр, — ответил Скотти. — Все в порядке. — Он любовно похлопал по своему пульту. — Эти штуки построены с большим запасом прочности. Кирк взглянул на эт.

— Сэр, я вам очень благодарен.

— Могу я повидаться с вами завтра утром? — спросило существо.

— Вы вполне можете на это рассчитывать.

— Я надеюсь, — промолвил Мастер и исчез.

— Мне бы хотелось поговорить с тобой, Джим, — сказал Маккой.

— Само собой. Но разве ты уже не отложил кое с кем разговор?

— Ах, да! — воскликнул доктор и направился к турболифту.

— Погоди, есть еще одна вещь! — окликнул его Кирк.

— Что именно?

— Я освобождаю тебя от обязанностей командира.

— Теперь я опять полноценный мужчина, черт побери! — отозвался он, и двери турболифта тут же закрылись.

— Какого черта вы здесь собрались? — радостно закричал Маккой, войдя в лазарет. — Я же приказал вам быстрее поправляться и уносить отсюда ноги! Моррисон, вы опять тут? Наверное, мы вас слишком хорошо кормим.

— Доктор, — обратилась Лия. — Вам нужно подписать эти отчеты.

— О, дорогая, несите сейчас же! — И он подписал все с любовью, артистизмом и чувством глубокого удовлетворения. Лия забрала бумаги и настороженно спросила:

— С вами все в порядке? Почему-то теперь у вас разборчивая подпись.

— Я просто соскучился и по вас, и по бланкам отчетов. А если вы потребуете, чтобы я сделал назначение больному, то еще больше удивитесь моей каллиграфии, — счастливым голосом произнес Маккой, направляясь в кабинет. Пару минут он просто сидел, рассматривая стены своего кабинета. Не было тут никаких мониторов и пультов управления. Всего лишь его собственный, милый сердцу простенький компьютерный терминал.

Настоящее блаженство. Доктор дотянулся до своего устройства связи.

— Мостик, — попросил он. — Ухура, соедините меня с командиром Каевым, если можно.

— Нет проблем, доктор. Нужен визуальный контроль связи?

— Да, пожалуйста, Через мгновение на экране появилось лицо Каева.

— Маккой, — обратился он. — Я очень надеялся, что вы поговорите со мной до своего отбытия.

— Я не думаю, что оно будет очень скоро, — ответил доктор. — У нас есть время, Каев, и мне бы хотелось извиниться перед вами за то, что я обманывал вас.

— Это когда вы говорили, что убили своего капитана? — Клингон рассмеялся. — Это была неплохая ложь! Жаль, однако, что она не оказалась правдой. Но не переживайте. Когда-нибудь вы будете командовать своим кораблем. И вы справитесь с этим прекрасно!

— Нет, вряд ли, — ответил Маккой. — Каев, я — доктор! Мне совершенно не нравится командовать. Капитан «Эккавы» удивленно посмотрел на него.

— Это правда, — подтвердил Маккой, пожав плечами. — Мне очень жаль, если я вас разочаровал.

— Если все доктора так подготовлены к обязанностям командира, как вы, то мне, пожалуй, нужно избавиться от своего личного врача.

— Вам следует поступить так из других соображений, — сухо заметил землянин, — а именно, за то, что он совершенно не заботится о вашем здоровье. Но угрозы вряд ли здесь помогут. Возможно, он не следит за вашим самочувствием по каким-то своим причинам. И одному Богу известно, как он лечит вашу команду.

— Пожалуй, — Каев задумчиво кивнул. — Могу я задать вам один вопрос?

— Задавайте.

Клингон оглянулся, словно опасался, что за ним кто-то следит.

— С этим новым оружием вам наверняка не страшны далее восемь таких кораблей, как наши. Вы сможете легко разделаться с ними, не правда ли?

Маккой улыбнулся.

— Но вы разговаривали с нами так, будто были слабее нас. Я не понимаю этого.

— Также я не разбил ваш корабль вдребезги, хотя имел такую возможность, — добавил доктор. — Все это означает просто быть человеком. Вы ведь тоже не всегда придерживаетесь в своих поступках здравого смысла, Каев. Возможно, такие люди, как вы и я, — люди будущего. У нас есть над чем поработать совместно.

Капитан «Эккавы» задумчиво посмотрел на него.

— Это нереально, — ответил он презрительно.

— Ну что ж, однако, в любом случае, для вас имеет смысл позволить мне провести медицинское обследование, чтобы иметь основание для объективной оценки результатов работы вашего врача. Вы можете рассматривать это как жест уважения одного капитана к другому. Каев кивнул.

— Хорошо, я подумаю.

Изображение исчезло. Маккой откинулся в своем кресле и улыбнулся.

Глава 11

Вахтенный журнал капитана. Приложение.

Джеймс Кирк, командир корабля.

На борту «Энтерпрайза» восстановилась спокойная обстановка. Персонал, первоначально занимавшийся языковыми проблемами, а затем переключившийся на поиски своего капитана, опять вернулся к своей основной работе, то есть к научным исследованиям необычных эволюционных процессов на планете. Спок полагает, что нам может потребоваться еще месяц для окончания всех начатых исследований по основным вопросам, чтобы представить достаточно данных в научный отдел Звездного Флота. Я, в принципе, согласен подождать какое-то время.

Несколько раз я встречался с Мастером эт, консультируясь относительно текста нашего соглашения, чтобы оно могло быть подписано и нами, и тремя обитающими на планете видами. Мастера не очень интересует само обоснование договора, и так как у всех трех видов различные языки, он планирует упростить текст. Не очень устраивает Мастера и договор на постоянной основе; он говорит, что это стало бы «пробелом в его юрисдикции». Возможно, он мне когда-нибудь объяснит смысл этих слов. Три корабля Клингона, прибывшие на помощь «Эккаве» за время моего отсутствия, ужи отбыли. Сама же «Эккава» пока остается по просьбе Мастера. В целом у нас здесь сложились необычайно теплые отношения с Клингонами, во что мне очень трудно поверить, периодически хочется ущипнуть самого себя. Связано ли это все с тем, что мы воевали на одной стороне, или еще с чем-нибудь, — я не знаю. Несомненно лишь одно, что сама планета «1212» представляет собой исключительно спокойное и безмятежное место, где с удовольствием отдыхают члены команды «Эккавы» и «Энтерпрайза». Сейчас там находятся группы, проводящие свой уикэнд. Нет такого члена экипажа, который бы не хотел побывать на планете.

Сообщения от руководства Звездного флота свидетельствуют, что там произошла какая-то перестановка, в результате чего Делакруа оказался куратором нашей экспедиции. Похоже, этому джентльмену было предложено овладеть ситуацией без всякого предварительного инструктажа. Однако потом он был смещен с этой должности, а репутация и послужной список Маккоя нисколько не пострадали.

Похоже, доктору пришлось пережить труднейший период в своей жизни, но он с достоинством выдержал выпавшие на его долю испытания. Мне хотелось бы представить его к награде, хотя, подозреваю, что руководство Звездного Флота вряд ли поддержит меня, мотивируя тем, что это может послужить стимулом для искусственного воссоздания подобных ситуаций в будущем. Но с наградой или без нее, Маккой прекрасно адаптировался к новой для него должности. Однако думаю, что я вряд ли теперь по своей воле предложу ему выполнять свои обязанности. Хотя нельзя не признать, и я с удовольствием признаю, что здравый смысл доктора помог ему управляться на мостике с таким же успехом, как и в лазарете.

Что касается меня, то я буду продолжать свои вылазки на планету с целью завершения той черновой работы, на которой будут базироваться наши дальнейшие взаимоотношения с орнами, лахитами и эт. Всем им еще предстоит задать множество вопросов. Мастер оказал нам множество услуг, особенно в проблемах, наиболее сложных из всех, — языковых. Сейчас имеются ответы, по крайней мере, на большую часть вопросов, с которыми мы прибыли сюда. Но некоторые вещи остаются загадкой до сих пор и на их разрешение потребуется немало времени и усилий, если это когда-нибудь осуществимо.

* * *

— Что это за жук? — спросил Маккой, указывая пальцем вверх.

— Доктор, — терпеливо начал объяснять Спок. -Вы не точны. У каждого «жука» должно быть название его биологического подкласса.

— Я не имел в виду его подкласс. Я говорю просто об этом жуке.

Создание природы яркой окраски устроилось отдыхать прямо над их головами и смотрело на землян сверху вниз глазами-бусинками, сверкавшими, как огоньки.

— Боюсь, что определенного названия у него нет, — сказал Мастер эт. — Он летает, машет яркими крылышками и опыляет отдельные растения. Вот вес, что мне о нем известно.

Было раннее утро; после рассвета не прошло и двух часов. Солнечный свет пучками пробивался вниз сквозь ветки деревьев. Маккой, Кирк и Спок, сопровождаемые Мастером, брели по лесной тропе.

— Вы, люди, любите всему присваивать определения, давать имена, — задумчиво промолвило существо. — Скоро все вокруг будет как-нибудь называться.

— А нужно ли это делать, вы хотите спросить? — сказал доктор.

— Я считаю, что в этом нот никакого смысла, — ответил Мастер. — Никакому существу не требуется, чтобы вы изобретали ему имя. Ему это безразлично. Его истинная, природная суть и так всем известна. Разве этого не вполне достаточно? Дальше все продолжали свой путь молча. Кирк наслаждался свежестью утра, его не очень волновал таинственный смысл слов Мастера.

— Просто великолепно, — не удержался капитан, когда они вышли на следующую поляну, окруженную цветущими деревьями. Подобно складкам роскошной одежды спускались к земле ветви, усыпанные цветками, с лепестками прозрачными словно вода горного ручья. А почва под деревьями была усеяна золотистой пыльцой.

— Они прекрасны, — удовлетворенно произнес Мастер. — Как и само утро. А ваш корабль напоминает утреннюю звезду. Жаль с ним расставаться.

— На смену нам прилетят другие, — сказал Маккой.

— Но никто из них уже не будет первым, — грустно ответил эт. — Однако не обращайте на меня внимания. Память прошлого всегда окрашена печалью. А вы, по крайней мере, пробудете здесь еще неделю.

— Да, конечно, сказал Кирк. — Но я не помню, чтобы я говорил вам об этом. Может, кто-то еще проговорился?

— Нет, — ответило существо. — Просто вы должны пробыть здесь хотя бы еще неделю.

— Я должен? эт остановился.

— Конечно, вы должны, — подтвердил он. — Вернее, весь ваш корабль. Потому что я перенес вас в будущее примерно на неделю. После того, как я произведу точные измерения времени, я скажу вам конкретнее.

Кирк подумал, затем ответил:

— Да. «Энтерпрайз» еще должен ответить на тот мой запрос с поверхности планеты. Вот почему Ухура была тогда так озадачена.

— Это верно. И еще те молодые Клингоны, которых я тоже перенес в будущее, чтобы увидеть вашу реакцию на своих старинных врагов… Их тоже надо вернуть на корабль вовремя, — добавил Мастер. — Командир «Эккавы» пробудет здесь тоже около недели. Но мне кажется, что они с нетерпением ждут того дня, когда смогут улететь отсюда.

— Это ваша догадка? — спросил Маккой. — Или вы каким-то образом все это чувствуете?

— Думаю, что нет никакой разницы между первым и вторым, — задумчиво ответило существо.

Они продолжили прогулку, пересекая поляну и вдыхая чудесный аромат цветущих деревьев.

— Я хотел бы у вас кое-что уточнить, — обратился Кирк к Мастеру. — Помните, когда мы говорили — или будем говорить чуть позже на этой неделе — вы сказали, что сделали свой выбор. Или сделаете. Что за чертовщина! Совершенно запутался во временах!

Маккой рассмеялся. Мастер тоже издал свой низкий рокочущий звук, который уже давно был известен Кирку как смех.

— Скажите мне, сэр, — поинтересовался капитан. — Вы имели возможность побывать, увидеть и каким-то образом ощутить это будущее, поэтому должны были знать заранее, что мне удастся сохранить «Энтерпрайз» от разрушения в битве с пиратским кораблем.

— Нет, я ничего не знал. Но если бы даже каким-то образом мне и стало бы что-нибудь известно, то я все равно ничего бы вам не сказал, ибо при неблагоприятном исходе такое знание сделало бы вас скованным, что помешало бы вам защитить корабль. Или наоборот, неосторожным и самоуверенным — при результате благоприятном. Так что даже если бы я знал, то вряд ли посмел бы поделиться с вами этим знанием.

— Но вы ведь должны были знать это. Вы ведь на самом деле заглядывали в будущее!

— Это так. Но никто из нас не знает, что может сделать с нами настоящее. Надеюсь, вы меня понимаете. Настоящее — это практически все, оно важнее прошлого, ибо является его основой и колыбелью будущего — даже если вы сейчас находитесь в будущем. Настоящее очень опасно, пожалуй, слишком опасно, чтобы можно было отважиться ему мешать.

— Однако мы ведь живем в нем, — возразил Спок.

— Да, — согласился Мастер. — И это меня очень удивляет. Для меня пока остается загадкой то, как управляются некоторые другие миры. В любом случае, капитан, я рассказал вам ровно столько, сколько было необходимо для вашей успешной работы… Не больше, не меньше.

Они постояли у края поляны, там, где тропинка снова уходила в лес.

— Сэр, — обратился к эт Маккой. — Вы рады нашему появлению на вашей планете?

— Рад? Я бы но употреблял именно это слово. У вас когда-то родилась девочка, доктор. И вот она подросла и стала самостоятельно осваивать мир, полный тревог и опасностей, — как вы себя тогда чувствовали?

— Я волновался, — ответил Маккой. — Боялся за нее, переживал. И в то же время… — Он с трудом подыскивал нужные слова. — Давно ждал этого момента. Я много работал ради того, чтобы она выросла, стала наконец взрослой и самостоятельной женщиной, чтобы она была счастлива и добилась своего в жизни.

— Именно так я могу сказать и про себя, — произнес Мастер. — За минувшие несколько дней произошло очень многое. Орны начали в своей речи использовать слова, которые я никогда прежде от них не слышал: ваш язык обогатил их язык. Быть может, когда-нибудь кто-то из них выйдет в открытый космос вместе с вашими людьми. И лахиты сделались более болтливыми и открытыми. Но неизвестно, куда это может завести нас. Перемены есть перемены…

— Сэр, — сказал Кирк. — Не думаю, что вас теперь слишком часто будут тревожить всякого рода гости. Всего лишь несколько специалистов-лингвистов и других ученых. Мы не заинтересованы в разрушении столь совершенного мира, каким является ваша планета. После короткой паузы Мастер промолвил:

— Очень похоже на рай, вы это хотели сказать? А сколько таких «райских» уголков было разрушено и загажено вашими людьми? Пожалуй, немало. То, что вы озабочены этим, делает вам честь. Но не стоит уж так волноваться о судьбах идиллических существ где-то на задворках Галактики. Новости обладают свойством распространяться, порой, совершенно независимо от вас. Не будем вспоминать о людских грехах, все равно таких райских мест еще немало… Но благородно с вашей стороны волноваться о том, что ваша культура и ваш образ жизни могут вытеснить наши собственные. Сознаюсь, что вначале это тоже очень волновало и меня. Однако с тех пор многое изменилось, теперь я тоже отношусь ко всему спокойно. А если спокоен эт, вы тем более можете не волноваться. По моим оценкам, у вас слишком мало возможностей сделать нам что-либо неприятное или опасное, но их достаточно, чтобы обогатить нас… А наши три вида остаются только моей личной заботой. И лишь в далеком будущем, быть может, через тысячи лет вы сможете изобрести нечто такое, что повлияет на наш образ мыслей. Но это будет очень нескоро.

Кирк молчал. Он опять чувствовал исходившую от эт, многовековую мудрость, как это уже было с ним тогда, на поляне. «Мы прибыли сюда с благородными намерениями, — подумал он. — Это уже кое-что. Но почему мы считаем, что в состоянии понять все, что окружает нас? фактически, нас гонит в такие места не понимание происходящего, а что то иное. Наверное, таинство намного интереснее любого знания». Они продолжали свою прогулку по лесу.

— У меня нот никаких сомнений относительно результатов наших встреч и переговоров, капитан, — сказал Мастер. — Вы могли бы воспользоваться множеством различных уловок, чтобы повлиять на мое решение. Но вы так и не прибегнули к ним, и я знаю, что вы даже и не собирались. Хочу вам сказать, что наша история, включающая и элементы будущего, ваше появление на этой планете предсказывала…Может быть, не именно ваше, но кого-то похожего на вас. Настало время для нашего развития. Вот мы.., и развиваемся. Однако пусть вам никогда не приходит в голову мысль, что это ваша заслуга, — добавил он насмешливо. — Та история, которая пишется здесь, это наша история. А что касается того, кто се пишет… — Он немного отстал от всех и захихикал.

— Сэр, — обратился к нему Кирк. — При любых наших действиях мы будем стараться минимально вмешиваться в вашу жизнь и относиться бережно к вашим видам.

— А другие представители эт? — спросил Спок. — Как они? Они, похоже, склонны к уединению.

У Кирка возникло ощущение, что Мастер смеется над ними.

— В свое время были и они. Мистер Спок, в настоящий момент я — единственный представитель своего вида здесь. Нас много, но в данный момент это место принадлежит мне.

Кирк удивленно поднял брови. Действительно, все сканограммы Мастера оказались пустыми, никаких физических признаков его нахождения в данной местности получить не удалось. У орнов и лахитов, возможно, в чем-то сходная с эт наследственность, но фактического сходства очень немного. Мастер — великолепный конспиратор.

— А вы не ощущаете одиночества при таком образе жизни? — спросил Кирк. Мастер рассмеялся.

— Опекая целую планету, да еще два других вида? Едва ли. И теперь мы узнали еще один вид, на который не распространяется наше влияние. Разве можно говорить тут об одиночестве и скуке?

— Какое влияние? — спросил Спок.

— Защищать и охранять своих подчиненных. — Существо замолчало на минутку. — Где-то, возможно, происходят чудеса, это нам понятно, но увидев их здесь, мы получили огромное удовольствие.

— Сэр, — произнес Маккой, — вы никогда не мечтали сами о космических путешествиях?

На некоторое время воцарилось молчание. Все стояли и рассматривали зеленовато-голубую траву по пояс высотой, увешанную капельками росы, сверкающими подобно алмазам. Вокруг все переливалось при каждом дуновений ветра.

— Кому временами не приходят в голову мысли бросить свою работу и заняться чем-нибудь еще, чем то более интересным и полезным, — сказал эт. — Но чувство долга оставляет вас там, где вы нужнее. Нет, доктор, это мой крест. Я остаюсь здесь. Но, возможно… — У капитана возникло впечатление, что Мастер как-то необычно взглянул на него и на Маккоя. — Вы, кого я успел так хорошо узнать, а также ваши люди еще когда-нибудь вернутся сюда.

Кирку очень хотелось ответить существу однозначно: «да», но говорить ему только правду стало уже привычкой.

— Мы, к сожалению, не принадлежим самим себе, Сэр, — ответил он. — Нам бы очень хотелось вернуться сюда. Возможно, это когда-нибудь и произойдет, по все будет зависеть не от нас, а от тех сил, которые проявят себя только в будущем.

— Да, — сказал Мастер грустно. — Но я привык к этой вашей особенности.

Они продолжали свою прогулку по траве и промокли до пояса, но никто не замечал этого. Мастер передвигался так, что ни былинка, ни росинка не шелохнулись.

— Неплохо у него это получается, — обронил Маккой, до этого он все больше молчал, лишь изредка вставляя в разговор слово или два. Он никогда не принадлежал к категории людей-жаворонков, и для него этот час был чересчур ранним.

— Но когда-нибудь вы справитесь с этой проблемой и научитесь заглядывать в будущее, — утешило их существо. — Нет повода для печали.

— За исключением того, что я похудею после этой прогулки, — пробормотал доктор.

Они вошли в рощу с необыкновенными деревьями, при взгляде на которые возникало впечатление, что стволы светятся изнутри.

— Нам сюда, — Мастер повел их по тропинке, пожалуй, самой узкой из всех. Подернутые утренней дымкой, большие, похожие на папоротник, листья деревьев мягко касались лиц путников.

— Это место, которое я хотел вам показать, — сказал эт.

Выйдя из леса, они оказались на прибрежной полосе, залитой золотистым мягким светом. Оранжевая дымка висела над голубой поверхностью воды, а легкие волны нежно ласкали песок персикового цвета. Маккой улыбнулся.

— Спасибо.

— Я подумал, что это вам обязательно должно поправиться, — произнес Мастер. — Одно из моих любимых мест. Я благодарен вам за то, что вы согласились полюбоваться моими владениями.

— Сэр, — обратился Кирк. — Мы всегда рады встрече с вами, и большое вам спасибо за гостеприимство.

— Я со всеми стараюсь обходиться вежливо, ведь никогда заранее не знаешь, с кем имеешь дело… — сказал Мастер, засмеялся и исчез.

— Таинственное существо, — заключил Кирк. И, вздохнув, добавил. — Мне жаль покидать эту планету.

Зачарованный Спок продолжал любоваться открывшейся перед ним картиной, расцвеченной красками дивного утра.

— Капитан, — в конце концов произнес он, — полагаю, что могу понадобиться лейтенанту Ухуре для отладки алгоритма транслейтора. Нам удалось рассортировать глаголы и местоимения лахитов.

— Действуйте, Спок, — отозвался Кирк.

— Нет никакого смысла удерживать его здесь, когда у него столько работы, — высказался Маккой, не отрывая взора от утреннего моря.

— Разумеется, — согласился Кирк. И пройдя немного вдоль берега, приблизился к большому валуну, наполовину засыпанному песком. — Извините, — произнес он, смахивая с камня песчинки и присаживаясь на него.

— На всякий случай подстраховался, капитан? — спросил Маккой, прогуливавшийся по берегу неподалеку. Подняв из кучи песка раковину, он стал внимательно ее рассматривать.

— Я ведь не геолог. Для меня все камни кажутся одинаковыми, и не хотелось бы усесться на очередной говорящий валун. В любом случае, лучше сначала извиниться.

— Странное место, однако, — сказал доктор, присаживаясь рядом на песок.

— Да, необычное, — согласился Кирк. — Хотя, не самое странное из тех, где нам доводилось бывать, Необычна здесь не столько обстановка, сколько все, что здесь происходило.

— Это ты мне объясняешь, — проворчал Маккой. — А сам, наверное, собираешься спрятаться где-нибудь в местных кустах и ждать, пока не перенесешься еще на несколько дней вперед?

— Не беспокойся на этот счет. Находиться в одном месте и в одно время — вполне достаточно для меня. А Мастер пусть живет, как считает нужным.

— Так я и не выяснил, как правильно произносить его имя, — вздохнул доктор.

— Ты был занят совсем другим, — виновато произнес Кирк. — Извини меня. Если бы я знал, что будет происходить с моим кораблем…

— Забудем об этом, Джим. Откуда ты мог знать? Здесь столкнулось множество интересов, которыми манипулировала чужая воля, не совсем нам понятная и не совсем понятным образом. Хотя цели мне вполне ясны. Если за вступление планеты в федерацию мне пришлось поволноваться пару деньков, то, я считаю, это не слишком большая цена. А твое мнение?

— Ну, вообще-то…

— И к тому же, но забудь, что при этом я кое-чему научился.

Джим засмеялся.

— Нет, я серьезно, — заверил Маккой, — Я прежде помнил постоянно, кто настоящий хозяин на корабле, но тогда это знание носило, скорое, абстрактный характер. А сейчас оно конкретно. Всегда легко критиковать и советовать, если не принимаешь решения сам. И признаюсь, теперь мне больше нравится, когда все на своих местах, когда ничего не происходит. Я не собираюсь когда бы то ни было менять свою профессию на какую-нибудь другую.

Кирк кивнул.

— И все же, — добавил доктор, — на днях я отыщу благовидный предлог, чтобы сделать тебе парочку биопсий. И тогда мы посмотрим, кто на этом корабле является универсалом.

— Нет, спасибо.

Некоторое время они сидели молча. Кирк продолжал любоваться утром и вздыхать.

— Мне не очень хочется улетать отсюда. Здесь, на этой планете, я испытываю какое-то глубочайшее умиротворение.

— И безмятежное спокойствие, — добавил Маккой. — И очарование.

— Состояние какой-то необыкновенной защищенности, — сказал Джим.

— Думаю, это все благодаря Мастеру. Его работа, — произнес Маккой. — Хочется пожелать ему долгой жизни.

— Что касается других представителей его вида, то он говорил мне… — Кирк сделал глубокий вдох. — Интересно, где они сейчас все?

— Если я прав в подозрениях, то, возможно…

— О каких подозрениях ты говоришь?

— О чем-то обоснованном говорить пока рано. Просто мне пришла в голову одна забавная мысль. Как-то я задумался об одном мудром изречении, — начал Маккой, — и эт прочитал эту мысль в моей голове, согласился с ней и посчитал интересной. Смысл моих размышлений заключался в том, что всегда нужно проявлять доброту по отношению к незнакомцу: вдруг в нем скрывается ангел.

Кирк улыбнулся и кивнул.

— Да уж, сколько всякой всячины на придумывали люди на эту тему, — вздохнул доктор. — О том, что порой кому-то приходилось сталкиваться с мудрыми существами, очень древними и могущественными, к тому же не имеющими постоянного физического облика, но всегда несущими в себе добро…

И с другими, которые периодически путешествуют, останавливаясь иногда на Земле, а затем исчезают в неизвестном направлении, оставляя после себя лишь всевозможные следы собственного пребывания…Легенды о подобных существах можно услышать повсюду в Галактике, их создают и распространяют разные виды живых существ, именуя при этом легендарных героев кто как захочет. Только на Земле имеется около сотни названий существ, разговаривающих и действующих подобно эт. И даже описания иногда похожи. Примерами являются бесчисленные легенды о «живых» камнях, обладающих способностью разговаривать и передвигаться. В любом случае, если кто-то из моих отдаленных предков принимал таких существ за ангелов, то я теперь вполне их понимаю. К тому же, эти существа обладают и чувством юмора. Что еще? Кирк склонил голову набок.

— Довольно интересная теория. Что-то похожее на Ангелов-хранителей, не так ли? Путешествуют по различным мирам, принимая при этом всевозможные физические формы, и заботятся о целых планетах, экологических системах? Что ж, это не такая уж безумная мысль. Возможно, чем-то похожим занимаются и органии. — Он усмехнулся. — А что если это действительно ангелы?

— Тогда я буду особенно рад наличию у них чувства юмора, — высказался Маккой. — Потому что, имея дело с нами и нам подобными, без этого не обойтись. Кирк рассмеялся и встал.

— Надо идти, командир, — сказал он. Хватит теории. Согласно моей должностной инструкции, я обязан расспросить вас обо всех событиях, произошедших за период вашего пребывания в командирской должности. И о том, как вы «забыли» установить защитные экраны на корабле в самый решающий момент боя…

— Разве вам не предстоит в скором будущем проходить медицинское обследование?

— Только не это! — воскликнул Джим.

— Как раз таки именно это…

И они отправились в обратный путь через лес, исчезая в сине-зеленых зарослях. Над их головами и над морем сиял серебристый, словно утренняя звезда, «Энтерпрайз».

И возможно, какой-нибудь камень с улыбкой смотрел им вслед… Кто знает?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Реклама на сайте