ДЖИ ДЖИ МАККЕФРИ
КОД
ДРАКОНОВ
Copyright © 2018 by Georgeanne Kennedy
перевод Попова А.С.
Пролог.
После ужасов и разрушений войны с Нахи, человечество распространилось дальше к звездам, ища утешения и пытаясь начать сначала. Среди миров, колонизированных такими беженцами, была третья планета звезды Ракбет в созвездии Стрельца. Перн, как назвали этот мир, был прекрасен, пригоден для жилья и находился достаточно далеко от обычных торговых путей, чтобы колонисты чувствовали себя в безопасности, отбросив прошлое, чтобы построить новое будущее. Они почти не обращали внимания на планетоид, который назвали Алой Звездой... пока прохождение по хаотической эллиптической орбите не приблизило его к Перну.
Внезапно странные споры, похожие на серебряные нити, начали падать на Перн, пожирая любой органический материал на своём пути и разрастаясь со страшной скоростью при падении на землю. Только металл или камень могли их остановить, и только огонь и вода могли их уничтожить. Первоначальные потери, понесенные колонистами, были ошеломляющими, и во время последующей борьбы с Нитями - как они назвали воздушную угрозу - контакт Перна с родной планетой был разорван.
Оставшиеся в живых, разобрав свои транспортные корабли и всё, что находилось внутри них, чтобы создать оружие, способное уничтожить Нити, обратились к генной инженерии, как к более долгосрочному решению. Огненные ящерицы - местные крылатые формы жизни, обладающие некоторыми телепатическими способностями и способные изрыгать огненный газ после пережевывания фосфино-содержащей породы - превратились в огромных существ, которых люди назвали драконами в честь мифических земных зверей, на которых они были похожи. Связанные эмпатически с самого рождения со своими всадниками, эти драконы могли мгновенно перемещаться из одного места в другое и, взлетая с помощью своих огромных крыльев, могли испепелять Нити в воздухе, прежде чем те достигли земли и опустошили её. Кроме того, в более умеренном климате Южного Континента, где поселились колонисты, были выведены личинки, которые могли зарыться в землю и поглотить любую Нить, достигшую поверхности планеты.
Но Южный Континент оказался геологически нестабильным. После серии катастрофических землетрясений и извержений вулканов, вся колония была вынуждена бежать на Северный Континент, где поверхность была более стабильной, а горные пещеры обеспечивали убежище от Падения Нитей. Когда первое новое поселение под названием Форт Холд стало слишком маленьким, чтобы вместить растущее население, в скалах и горах на западе и востоке были вырезаны другие Холды. За это время огнедышащие драконы выросли до размеров, слишком больших для комфортной жизни в Холдах, поэтому драконы и их всадники переселились в кратеры древних потухших вулканов высоко в горах, где огромные пещеры и кальдеры обеспечили место для поселений, которые стали называться Вейрами.
Драконы и их всадники в своих скалистых Вейрах и люди в пещерах Холдов выполняли каждый свою задачу, и у них развивались свои привычки, становившиеся обычаями, которые закреплялись в традициях, столь же непоколебимых, как закон.
Затем последовал интервал в двести Оборотов планеты Перн вокруг Ракбета, во время которого Алая Звезда находилась на дальнем отрезке своей хаотической орбиты, и Нити на Перн не падали. Избавившись от постоянного страха, жители выращивали урожай, сажали сады из драгоценных семян, привезенных первыми колонистами, и начали задумываться о восстановлении лесов на склонах, обнаженных Нитями. Им даже удалось забыть, что когда-то им угрожала серьезная опасность полного исчезновения...
...до тех пор, пока блуждающая планета снова не вернулась в перигелий, принеся с небес пятьдесят Оборотов атак, и Периниты снова не испытали глубокую благодарность к драконам, которые под руководством своих бесстрашных всадников превращали Нити в пепел прямо в воздухе своим огненным дыханием.
Так пришло понимание реальной жизни на Перне: циклы длиной в десятки Оборотов, спокойные Интервалы, перемежающиеся Прохождениями в пятьдесят Оборотов, когда Алая Звезда подходила близко, принося с собой непрерывные Падения Нитей и ужас.
К Третьему Прохождению Алой Звезды развилась сложная социально-политико-экономическая структура для того, чтобы справиться с этим повторяющимся злом. Шесть Вейров боевых драконов были предназначены защищать Перн, причем каждый Вейр отвечал за часть Северного Континента, лежавшую буквально под крылом. Остальная часть населения была разделена на холдеров и ремесленников. Каждый Холд - под руководством Лорда-Владетеля и при поддержке Цехов - был обязан поддерживать Вейры, где вулканический ландшафт не позволял вести сельское хозяйство, а всадники должны были посвящать всё свое время воспитанию и обучению своих драконов, чтобы Прохождение не застало основную боевую силу планеты неподготовленной.
В некоторых случаях совместное влияние пяти естественных спутников Ракбета не позволяло Алой Звезде пройти достаточно близко к Перну, чтобы засеять её смертельными спорами. В течение одного такого Длинного Интервала благодарные люди процветали и размножались, распространяясь по всей планете и настолько привыкнув к своим ежедневным занятиям, что многие начали верить, что Алая Звезда уже не несёт им никакой опасности.
По прошествии пяти поколений только в одном Бенден Вейре еще остались драконы и всадники. Эти последние потомки героических всадников впали в немилость, когда рассказы об их смелых подвигах превратились в легенды: без Нитей, с которыми они должны были сражаться, казалось, не было никакого смысла в существовании драконов и их всадников и никаких причин, чтобы народ Перна их содержал. Поэтому, когда Алая Звезда наконец-то вернулась в перигелий, и Нить снова атаковала Перн, Предводителям Бенден Вейра Ф'лару и Лессе пришлось заново объединять свою почти беззащитную планету, чтобы защитить её от полного уничтожения.
Но теперь, несмотря на то, что всадники и их драконы доблестно сражались с Нитями, недовольство и раскол стали порой проявляться в некоторых уголках этого нового мира...
Глава 1
Облака горячего, пыльного воздуха взметнулись вокруг Пьемура и заставили трепетать поля его мягкой шляпы, когда сотни драконов и их всадники оторвались от земли, равномерно заполнив небо над его головой. Он поспешно натянул тунику на голову, чтобы защитить лицо от летящего песка, и крепко сжал губы. Все деревья и растительность, окружающая Вейр, колыхались и гнулись от мощного нисходящего потока воздуха, создаваемого крыльями бронзовых, коричневых, синих и зеленых драконов. Сквозь защищающую его ткань Пьемур слышал фразы, которыми всадники драконов обменивались друг с другом, отправляясь в полёт, слышал также приглушенный звук кашляющих драконов, когда те взлетели над землёй. Слыша его, он задавался вопросом - и уже не в первый раз - что за пагубная болезнь по-прежнему поражает так много драконов Южного Вейра, и почему Целитель Вейра не может найти лекарство, чтобы изгнать её из легких драконов? Только когда звуки почти стихли, и он почувствовал, что воздух успокоился, он рискнул открыть глаза и взглянул в небо.
Пьемур наблюдал, как солнце отражается от их мягких шкур и заставляет сверкать подобно драгоценным камням их фасетчатые глаза. Он подумал, что ничто не может сравниться с видом неба, полного драконов - несмотря на то, что не все драконы были полностью здоровы. Тонкая мембрана, из которой, собственно, и состояли крылья драконов, выглядела почти прозрачной, и он всегда удивлялся, как крылья, казавшиеся такими тонкими, могут выдержать вес таких массивных созданий.
Сегодня Древние всадники занимались сбором свежего урожая холодилки, которую они потом разотрут и, закипятив, превратят в вонючую мазь, которая, как было когда-то установлено, будет использоваться как целебный бальзам . Только сорок всадников и их драконов остались с королевами в Вейре, и самый старший из них только что вернулся из одиночного полёта. Коричневый дракон, свернувшись калачиком в грязевой ванне, кашлял без остановки, как будто пытаясь изгнать крошечную, но от этого не менее раздражавшую помеху, глубоко спрятавшуюся в его огромных легких. Его всадник отдыхал вместе с ним, устроившись в кольце из передних лап дракона.
Еще несколько драконов нежились в своих лёжках или отдыхали под присмотром своих всадников, в то время как остальные просто спали, пока их старые кости впитывали щедрое тепло солнца. Многочисленные обитатели - мужчины и женщины, проживающие в Вейре, но не являющиеся всадниками драконов - обслуживали весь лагерь, стирали и ухаживали за одеждой, готовили еду и помогали пожилым всадникам купать и смазывать мягкие шкуры их драконов. Нет ничего важнее, чем забота о драконах. Обладая способностью летать, телепортироваться и дышать огнем, драконы являлись лучшим и наиболее эффективным оружием, которое мир имел против своего неодушевлённого врага, Нити - ненасытного организма, который, когда орбита его планеты-хозяина приближалась к Перну, изливался на него подобно душу в течение пятидесяти Оборотов, пожирая всё живое на своем пути. И если драконы не смогут развеять пеплом все до последней Нити, падающие с небес, прежде, чем те коснутся поверхности, несущие смерть Нити зароются в землю и продолжат свой ужасный путь разрушения. Драконы были действительно самой большой ценностью на планете, и поддержка их самих и их всадников была работой - прямо или косвенно - каждого человека внутри или вне Вейров.
Но Южный Вейр уже не имел такой поддержки. Древние всадники полностью разорвали связь с Бенденом, главным Вейром в северном полушарии, фактически отрезав себя от своих соратников и, в конечном счете, от всех остальных. Никогда на памяти человечества ни одна общественная группа так не рвалась на свободу, стремясь остаться в одиночестве во враждебной среде Перна, без поддержки других элементов сообщества.
Пьемур находился здесь по воле своего наставника, Мастера Арфистов Робинтона. Он начинал совсем не как шпион. За три Оборота до этого, Пьемура фактически вырвали из комфортной обстановки Цеха Арфистов и отправили в Южный Холд, чтобы он учил местного арфиста новым барабанным кодам, необходимым для поддержания связи с соседними мелкими холдами. Но Санетеру не потребовалось много времени, чтобы запомнить новые коды... и Мастер Арфистов поручил Пьемуру, казалось бы, бесконечный поток не связанных друг с другом рутинных обязанностей, почти все из которых никак не были связаны с его обучением профессии певца. Если бы не его глубоко укоренившееся чувство верности своему ремеслу и своему наставнику, Пьемур с удовольствием отказался бы от изнурительной и бесконечной работы по картографированию огромного Южного континента, намного большего, чем кто-либо мог себе представить, и во многих районах фактически непроходимого.
Он не отказывался учить местных детей, когда Санетер отсутствовал или был нездоров. Ему даже нравилось передавать детям знания, содержащиеся в обучающих балладах, которые каждый должен знать, чтобы выжить на этой планете. И картографирование, хотя и было часто монотонным и не очень приятным занятием - особенно в жару - иногда приносило моменты открытий и приключений. Самым нелюбимым занятием Пьемура на сегодняшний день - да и самым хлопотным, по правде говоря - было выполнение его шпионских обязанностей: наблюдение за поведением всадников и оценка общей обстановки в Южном Вейре. Ему не доставляло радости следить за благородными драконами и их всадниками, притворяясь кем-то, кем он не являлся, посещая Вейр под тем или иным предлогом и пытаясь уловить каждый отрывок разговора или недовольства. Пьемур считал совершенно неправильным вести себя так двулично по отношению к этим драконам и их всадникам, которые всю свою жизнь защищали планету. Но Мастер-Арфист, выступая хранителем культуры и наследия Перна и последовательным борцом за улучшение сложносплетённых отношений всех групп общества на этой планете, стремился узнать, как поживают изгои. Он регулярно подчеркивал, как важно, чтобы Пьемур обращал внимание на любые мелкие детали повседневной жизни Вейра, которые хоть как-то выделялись из обычного течения жизни поселения, и сообщал ему об этом. Самая обычная деталь могла помочь воссоединить Южный Вейр с остальной частью драконьего рода - а как арфист, Пьемур был обучен замечать мельчайшие детали.
Поэтому он сразу заметил, когда Т'реб приземлился на своем зеленом драконе и, вместо того, чтобы вылететь снова на сбор холодилки с другими всадниками Вейра, направился к жилищу Б'ная. Острый взгляд Пьемура безошибочно определил признаки необычного возбуждения в поведении зеленого всадника. Выпустив просторную рубаху над свободными штанами и натянув потуже шляпу на голову, Пьемур вышел из тени деревьев и зашагал через весь посёлок за Т'ребом.
Пытаясь выглядеть беззаботно прогуливающимся, Пьемур обошел вокруг деревянной хижины Б'ная, чтобы иметь возможность подслушивать с тихой стороны постройки, где лиственные деревья давали ему укрытие, и где он мог оставаться незамеченным. Оказавшись позади хижины, он упал на четвереньки и быстро подполз к паре открытых окон. Затем сел на землю, прижавшись спиной к стене хижины, склонив голову набок и пытаясь понять, что происходит внутри. Звуки шагов были слышны вполне отчетливо.
Т'реб говорил, торопясь, его голос был на несколько октав выше, чем было бы приятно для музыкального слуха Пьемура. Сомнений не осталось: Т'реб был чем-то очень расстроен.
- Сегодня я, наконец, всё решил для себя, Б'най. Хватит сомневаться, что правильно, а что нет. Я договорился встретиться с ним и начать действовать.
- Успокойся, Т'реб, - это был уже голос Б'ная, пытающегося успокоить своего гостя.
- Разве ты не видишь, Б'най? Мы должныделатьхоть что-нибудь.
- Возможно, ты реагируешь слишком остро, - сказал Б'най.
- Но ты не видел её, Б'най. Это было невыносимо!
- Что именно ты видел, дружище?
- Maрдру! Она пыталась увести Лорант'у с Площадки Рождений. Она стонала.
- Мардра или Лорант'а? - спросил Б'най.
- Лорант'а, болван!
Какое-то время было слышно только молчание, и Пьемур мог только догадываться, что Б'най смотрит на Т'реба в ответ на его грубость.
- Я никогда раньше не слышал, чтобы дракон издавал такие звуки, - наконец продолжил Т'реб. - Это вывело меня из себя.
Не так уж это и сложно,подумал Пьемур, зная, насколько изменчив был характер Т'реба даже в лучшие времена.
- Это не было обычным стоном, или звуками, которые издают драконы во время кормления; нет, это было медленное, душераздирающее рычание, доносившееся из самых её глубин. И этот звук продолжал усиливаться, Б'най, до вопля, настолько отчаянного, что я подумал, что она умирает.
Пьемур услышал, как Б'най пробормотал что-то неразборчиво, затем Т'реб продолжил.
- Мардра умоляла Лорант'у: "Пойдем, любовь моя, - говорила она, - мы не можем снова и снова переживать эту потерю".
Потеря? Какая потеря? Пьемур задумался. О чем говорит Т'реб? И почему Мардра была на Площадке Рождений, когда в Вейре даже не было новой кладки яиц, дозревающих на горячем песке? Может, старая королева и её всадница просто посещали Площадку, священное место для всего драконьего рода, чтобы убедиться, что она всё еще, как обычно, находилась в идеальном порядке?
- Такое отчаяние было в её голосе, Б'най. Я видел, как она плачет, и мне показалось, что я тоже сейчас могу заплакать вместе с ней. У меня не выходит из головы эта картина!
Неудивительно, что Т'реб выглядит таким расстроенным, размышлял Пьемур. Но что же может привести старшую королеву Вейра в такое отчаяние?
- И что они там делали? - спросил Б'най.
- Лорант'а выкопала какие-то старые осколки скорлупы и стала их рассматривать со всех сторон, - ответил Т'реб.
Осколки скорлупы? Пьемур почувствовал растерянность. Зачем королева выкопала старые осколки скорлупы? Площадку Рождений почитал каждый всадник и всадница! Ведь именно на Площадке будущие всадники впервые встретили своих драконов, с которыми они стали партнёрами, где в первый раз в жизни специально отобранные юноши и девушки сформировали свои уникальные ментальные связи с гигантскими, бесстрашными и благородными существами. Чтобы Запечатлеть дракона, нужно было создать телепатическую связь настолько прочную, чтобы она никогда не порвалась. Пьемур часто задавал себе вопрос, как это - быть всадником дракона, иметь безграничную дружбу, любовь и поддержку одного из этих удивительных зверей, связь настолько сильную, чтобы она длилась всю жизнь. Единственное, что он понял: удивительные отношения, которые связывали его с его Фарли, маленькой золотой огненной ящерицей, были лишь малой частью глубокой связи между драконом и всадником.
Пьемур мысленно встряхнулся: он не мог позволить себе отвлекаться, так как мог пропустить важные детали разговора Т'реба с Б'наем.
- Площадку Рождений должны были тщательно очистить давным-давно. Недостойно королевы так поступать, тем более, оставлять это место в таком состоянии.
- Да, но у Мардры этого не будет, ты же знаешь! - Т'реб заговорил громче.
- Никакой плач и стоны не изменят того, что у Лорант'ы никогда не будет новых кладок яиц. Она просто слишком стара. - Пьемуру показалось, что он услышал нотку грусти в голосе Б'ная.
- Дело не только в этом, Б'най.
- Ты прав. Лорант'а потеряла цвет еще тогда, когда произошёл обвал в шахте, где Вейр добывал огненный камень. Мне повезло, что я не пошел с тобой и остальными.
- Намвообщене нужно было идти на эту проклятую шахту - больше половины Вейра подверглось воздействию вредных паров.
- Да, да, мы уже говорили об этом. Но мы не можем изменить то, что уже случилось, Т'реб! - Б'най начинал терять терпение.
- Но мы не можем и просто сидеть, пока Вейр разваливается. Вот почему мыдолжнычто-то сделать сейчас!
- Это должен делать наш Предводитель, Т'реб, а не мы.
- Ха! Ты всё еще думаешь, что Т'рон что-нибудь будет делать? Да от него сейчас не больше пользы, чем от разряженного светильника в корзине!
- Тссс, тише! - шикнул на него Б'най.
- Я больше не собираюсь стоять в стороне, Б'най. У нас есть долг перед нашей королевой и нашим Вейром!
- Что ты задумал? - спросил Б'най.
- Есть один план - он, правда, еще не полностью готов - но, возможно, мы сможем использовать его в своих интересах.
- Что за план, Т'реб? Ты не можешь действовать за спиной нашего Предводителя, дружище, - голос Б'ная звучал тревожно.
- Когда на севере я торговал с группой мужчин из Набола, один из них говорил мне, что наши народы очень похожи.
- Похожи? О чем ты говоришь, Т'реб? Они не драконий народ!
- Конечно, нет, но у них, как и у нас, нелады с Бенденом!
- Не понял, - сказал Б'най.
- Когда они обратились за помощью по поводу семейной вражды, Бенден сказал, что не может вмешиваться в дела Холда. Бенден - точнее, Ф'лар и Лесса сидят так высоко и такие великие, словно их Вейр правит всеми остальными! Типа, они самые главные, да? Исключили этих наболезцев из игры так же, как и надоевших арфистов. Скажу честно, Б'най, я с трудом дослушал все детали их глупой вражды. Суть в том, что они хотят, чтобы мы помогли им сохранить владение, обещанное их отцу Лордом Мероном.
- Мерон, - сказал Б'най, медленно произнося эти два слога с таким отвращением в голосе, что Пьемур без труда представил себе выражение лица всадника. В этом не было ничего удивительного: покойный Лорд Мерон был жестоким и равнодушным, даже Пьемур не ладил с Лордом-Владетелем. - Он всегда был подлым человеком. Мы не должны были торговать с ним.
- Но мы делали это, и, как это ни странно сейчас кажется, его родня, действительно, придумала план, который может принести пользу нашему Вейру. Мы только должны помочь им получить земли для холда.
- Они могут получить много земли здесь - столько, сколько захотят.
- Они не поедут на юг.
- Почему?
- Они говорят, что не выдержат переезда через море. И в любом случае, они хотят земли именно на севере - так, как им было обещано.
- А чтомыполучим взамен?
- Именно то, что нам нужно, Б'най. Новую кровь.
- Как, во имя Первого Яйца, - громко прозвучал ответ Б'ная, но Т'реб оборвал его.
- Тсс! - сказал он.
Последовало долгое молчание.
- Что? - спросил наконец Б'най, и Пьемур догадался, что Т'реб что-то прошептал. Он прижался ухом еще ближе к стене хижины. Внутри послышался звук движения и тихое бормотание, но Пьемур не смог разобрать слов. Он задержал дыхание, сильнее напрягая слух, чтобы услышать всадников. Внезапно на пол упал стул, и Пьемур услышал что-то похожее на звук удара руки по телу.
- Ты не остановишь меня, Б'най! - горячо сказал Т'реб. - Теперь мне ясно, чем меньше ты знаешь, тем лучше.
Что сказал Т'реб? Осколки и Пламя! Пьемур хотел бы слышать это. Казалось, все волосы на его теле стояли дыбом, предупреждая его о каком-то предстоящем в ближайшем будущем зловещем событии, таком же страшном, как Падение Нитей с неба.
Шаги громко простучали через всю хижину, и раздался звук открывающейся двери. Пьемур быстро подполз к углу хижины и нырнул за него. Из своего нового укрытия он видел Т'реба, идущего через посёлок к своему дракону Бет'.
Не оглядываясь, Т'реб подошел к Бет' и схватил её за уздечку. Зеленая самка дракона повернула голову к своему всаднику, и Пьемур увидел, что цвет её фасетчатых глаз изменился с нежно-зеленого на более темный оттенок, слегка отдающий жёлтым.Бет' не выглядит счастливым драконом,подумал он про себя.
Спрятавшийся у стены, Пьемур задрал голову вверх, ненадолго сосредоточился, закрыв глаза, затем издал резкий трёхтональный свист, звучавший, как птичий крик. После этого уселся на корточки, и, глядя в небо, стал ждать.
Вдруг он почувствовал резкое изменение давления воздуха над головой, и на мгновение ему показалось, что его уши вот-вот лопнут. Затем это ощущение прекратилось, и появилась Фарли, зависшая перед ним, её золотые крылья легко удерживали её на уровне его глаз. Пьемур улыбнулся и, пошевелил правым плечом, предложив его в качестве посадочной площадки. Фарли была файром-королевой, одним из маленьких крылатых существ, являющихся дальними родственниками драконов. Файры обладали почти всеми качествами своих огромных родственников, включая телекинез и телепатию - хотя из-за их легкомысленного характера последняя способность была слабой и часто нестабильной. Южный континент с его теплым климатом был родиной файров, но люди на севере все чаще и чаще брали их себе в домашние питомцы. Фарли, казалось, с радостью присоединилась к Пьемуру, когда тот приехал на юг, и здесь, где он часто оставался один, ему было как никогда дорого её дружеское общение.
Не отвлекаясь на слова, Пьемур пристально посмотрел на Фарли, одной рукой поглаживая мягкую шкурку на ее спине, чтобы добиться от неё полного внимания. Затем задумался, мысленно показывая маленькой королеве, чего он от неё хочет, и повторил своё задание несколько раз, пока не убедился, что та всё поняла. Фасетчатые глаза Фарли завращались, она пристально посмотрела на него, затем спрыгнула с его плеча и в мгновение между двумя взмахами крыльев исчезла в Промежутке, абсолютной пустоте, которую драконы и файры использовали для перемещения из одного места в другое.
Пьемур подкрался к краю здания и заглянул за угол, надеясь, что в этот раз его капризная огненная ящерица сделает то, что он просил. Он наблюдал, как Т'реб проверяет натяжение полётных ремней, а Бет' переступает с ноги на ногу, издавая звук, похожий на шипение.
Т'реб быстро забрался на свою зелёную и приказал ей подниматься в небо. Сделав несколько шагов, Бет' набрала достаточную скорость, чтобы взлететь. Она медленно набирала высоту, а Пьемур наблюдал за ней, нервно пытаясь обнаружить в небе свою Фарли.Быстрее!подумал он.Поторопись, Фарли, прежде чем они скроются из вида и уйдут в Промежуток!
Когда T'реб и Бет' поднялись выше, Пьемур увидел маленькую золотую точку в небе под ними, которая держалась всё время за драконом и всадником. Достигнув достаточной высоты над землей, Т'реб и Бет' исчезли, уйдя в Промежуток, и Фарли пошла за ними.
Уверенный в том, что Фарли успешно проследит за зеленым драконом и её всадником, Пьемур встал, обтёр руки о штаны, и зашагал вокруг хижины.
- Эй! Что ты там делаешь?, - крикнул Б'най от двери, из которой он наблюдал за отлётом Т'реба.
Пьемур, застигнутый врасплох, резко вжал голову в плечи и продолжил движение, словно не слыша, что всадник позвал его.
- Эй! - снова крикнул Б'най, уже громче. - Эй, ты! - кое-кто из всадников, стоявших неподалёку, оглянулся на них.
Пьемур повернулся к Б'наю, помахав в знак приветствия рукой над головой, но продолжал идти, сдвинув шляпу пониже на лицо.
Здесь ловить нечего, подумал он, нужно выбираться отсюда и побыстрее. Он приставил руки ко рту и крикнул, - Ну, хорошо! Я приготовлю эти товары для тебя в следующее воскресенье! - его взгляд был устремлен в точку, расположенную за Б'наем и немного в сторону: Пьемур надеялся, что Б'най подумает, что он обращается к кому-то другому, а наблюдатели решат, что он говорит с Б'наем.
Он помахал еще раз, затем повернулся спиной к Б'наю и направленно пошел по поляне к тропическому лесу, надеясь, что всадники, обратившие внимание на разговор, потеряют к нему интерес и снова займутся своими делами. Пьемур знал, что будет в безопасности, когда его укроет лес, окружающий Вейр. Надеясь, что Б'най больше не наблюдает за ним, он проскользнул в лес и быстро побежал, пригнувшись и уклоняясь из стороны в сторону, чтобы избежать контакта с низкими ветками деревьев и цепкими виноградными лозами. Если всё будет хорошо, Фарли скоро вернется к нему с ясным и точным мысленным образом, который подскажет ему, куда именно так спешил Т'реб.
Наконец, достигнув своего маленького лагеря возле Вейра, он увидел легко узнаваемую фигуру Дуралея, скакуна, которого он спас, когда тот осиротел, будучи совсем детёнышем. Стреноженный зверь, теперь уже полностью взрослый и достигший одного уровня с макушкой головы Пьемура, дремал в тени дерева феллиса, его длинная шея вытянулась до самой земли, а нижняя губа выступала за верхнюю, словно он постоянно был на что-то обижен.
Дуралей был привычен к тому, что его оставляют одного, давая возможность ему есть столько, сколько он хочет, хотя больше всего он любил, когда рядом была Фарли. Пьемур позаботился о том, чтобы скакун всегда имел в пределах досягаемости источник пресной воды, и - как он делал всегда - привязал бахрому из сыромятной кожи к поводу, чтобы не дать мухам и другим назойливым насекомым добраться до глаз Дуралея.
Увидев Пьемура, Дуралей издал горловой звук, который всегда напоминал Пьемуру смесь урчания и икоты. Издав в ответ похожий, успокаивающий гудяще-жужжащий звук, Пьемур быстро подготовил к поездке скакуна, погладив шерсть на его спине и быстро проверив, нет ли на нём насекомых, которые могли проникнуть под кожу.
Наконец, он надел уздечку на голову Дуралея и осторожно завёл левое ухо в общую петлю ремня для ушей. Затем, всё еще продолжая жужжать, он положил подушку седла на спину Дуралея, сразу за последним позвонком шеи. Скакун мягко выдохнул сквозь намордник - верный признак того, что он расслаблен - и переступил с одной передней ноги на другую. Пьемур подтянул подпругу подушки седла, расположенную за двумя парами передних ног, делая это медленно и аккуратно, чтобы не затянуть её слишком туго: эта, казалось бы, небольшая ошибка могла повлечь тяжелые, трудноизлечимые потёртости от подпруги. Скакун топнул задними ногами, но, похоже, не расстроился.
Пьемур критически осмотрел свою работу, всё еще довольный, хотя и прошло уже много времени, тем, как изменил конструкцию седел, к которым привык с детства в Кроме. Его изготовленное по индивидуальному заказу седло соответствовало конкретным потребностям более теплого климата Южного Континента, где изготовленное из шкуры седло с деревянным каркасом было бы слишком жарким, тяжелым и громоздким как для всадника, так и для скакуна. Пьемур, попав на Южный, почти сразу же понял, что мягкая седельная подушка будет работать намного лучше: её легче изготавливать и обслуживать, она быстрее высыхает, а вероятность появления каких-либо надоедливых насекомых или паразитов, которые могут усеять спину скакуна гноящимися язвами и болезненными волдырями, с ней намного меньше.
Пьемур развязал путы, затем, поджав губы, как будто выплёвывая изо рта маленькое семечко, издал характерное "тпру-фьють", которое, казалось, приводило в восторг всех скакунов, звуча как ветер, исходящий из утробы полностью насытившегося жвачного животного.
Дуралей вскинул голову и пошёл, не ожидая команды, вперед по тропинке, которую, похоже, знал только он один. Шагая слева от своего скакуна, Пьемур ловко схватил повод одной рукой вместе с куском длинной гривы зверя и одним легким движением запрыгнул прямо с земли, сделав высокий и широкий замах правой ногой, чтобы мягко приземлиться на подушку, не испугав зверя и не сбив ему шаг.
Он снова мысленно потянулся к Фарли, но его призыв остался без ответа. Пьемур надеялся, что она смогла проследить за Т'ребом. Куда мог направить всадник своего дракона? Он говорил, что собирается помочь Мардре, самой старшей всаднице королевы в Южном, и что у кого-то в Наболе был план, который мог принести пользу всадникам Южного Вейра. Что это мог быть за план? Даже Пьемур, не воспитывавшийся в Вейре, видел, что Южный Вейр переживает стабильный, неотвратимый упадок. Все драконы Южного были уже в возрасте, молодой крови, чтобы оживить Вейр, не было, и ни одна из королев не была достаточно зрелой, чтобы подняться в брачный полёт в ближайшее время, не считая немногих маленьких зелёных самок, являвшихся не совсем равноценной заменой для зрелых самцов.
Пьемур подумал о том, сколько потрясений пришлось пережить Древним всадникам - а теперь еще и это. Они пришли из другого времени - из далёкого прошлого, когда в последний раз на Перн упали Нити - и доблестно сражались, обеспечивая безопасное существование своего поколения. Но конец этого Прохождения и начало нового Интервала длиной в двести Оборотов, свободного от Нитей, оставили их не у дел, лишили цели существования. Поэтому, когда Лесса, Предводительница Бенден-Вейра, прыгнула через четыре столетия, чтобы уговорить их сражаться с Нитями во времени текущего Прохождения - времени Пьемура - они, скорее всего, понимали, что у них есть только один выход, поэтому согласились с её просьбой уйти с ней на четыреста Оборотов вперед, в будущее.
До прибытия драконов Древних, современных всадников было слишком мало, и они были недостаточно обучены воздушному бою. В одиночку они были бы слишком слабы и не смогли бы противостоять смертельному потоку Нитей, а тем более защитить свою планету. Пьемур знал, что все обитатели Перна были в огромном долгу перед совершившим прыжок во времени старшим поколением всадников, которые пожертвовали очень многим. Но они также столкнулись еще с одной проблемой. За четыре столетия, разделяющие их время и текущее Прохождение, изменились отношения, общество и даже диалекты языка, и хотя большая часть Древних смогла приспособиться к этой новой жизни, для некоторых из них столкновение с новым поколением обитателей Вейров, ремесленников и холдеров стало трагедией.
Пьемур знал о многочисленных столкновениях и жалобах на нечестную игру, которые имели место, когда все Древние проживали в северных Вейрах, и стали настолько частыми, что привели к тому, что группа из более чем двухсот Древних перебралась на Южный Континент. Здесь они могли жить по своим старым обычаям, никому не мешая. Но, по жестокой воле судьбы, в то время, как северные пришельцы из прошлого были приняты в новой жизни в качестве героев, неспособность южан принять изменения не только сделала их изгнанниками, но и изменила отношение к ним, превратив их из героев в изгоев.
Пьемур сочувствовал Древним Южного - он тоже чувствовал себя брошенным. После того, как он оказался ненужным в качестве ученика в Цехе Арфистов, где его юный певческий голос считался уникальным до того ужасного дня, когда произошла его ломка, Пьемур оказался теперь, в свои почти семнадцать Оборотов, отшельником, выполняя странные задания, пока его Мастер не нашел для него другого занятия. Он сжал челюсти и мотнул головой, решив не позволять своим ощущениям несчастья вновь поглотить его. Он усердно работал, чтобы пережить эту потерю голоса, и больше не хотел увязнуть в жалости к себе.Что сделано, то сделано,подумал он.
Не было смысла сидеть и ждать возвращения Фарли, тем более, что она обычно сама находила его, где бы он ни находился, поэтому Пьемур решил обследовать Площадку Рождений и посмотреть, что же так сильно обеспокоило Т'реба. Он вывел Дуралея из зарослей на лужайку и далее на место, где, как он знал, размещалась Площадка Рождений Южного Вейра. Он никогда не был здесь раньше: те, кто не принадлежал к Вейрам, посещал Площадку только по специальному приглашению.
Площадки Рождения, почитаемые как драконами, так и их всадниками, всегда содержались в безупречной чистоте, песок регулярно просеивали, чтобы в нём не было мусора или каких-то острых предметов. После каждой церемонии Рождения те, кому посчастливилось Запечатлеть дракона, часто хранили осколок скорлупы от его яйца, как память, а остальные осколки скорлупы яиц драконов хоронили очень бережно и торжественно.
Однако, здесь песок был покрыт засохшими водорослями и перекати-полем, спутавшимися в беспорядочные кучи. По всей Площадке были разбросаны острые камешки и обломки, вымытые с пляжа. Комки чего-то, что выглядело, как старые фекалии, усеивали землю, а один комок, казалось, состоял из костей, кожи и сухожилий. Губы Пьемура скривились от отвращения, когда он подумал, знает ли кто-нибудь из обитателей Южного Вейра, кроме Мардры, Т'реба, а теперь и Б'ная, как запущена их Площадка Рождений? Оглядев пристально остальную часть Площадки в поисках объяснений такому запустению, он заметил несколько осколков скорлупы, разбитых и разбросанных по песку. Несмотря на то, что он был рождён в Холде, а не в Вейре, даже Пьемур знал, что для всадников немыслимо, чтобы их самое святое место содержалось в таком беспорядке.
Он медленно обошёл Площадку Рождений, затем вернулся к непонятной куче костей и шкур, чтобы рассмотреть её получше. Он ощущал беспокойство, его пугало то, что он мог увидеть. Нежелание делать это смешивалось у него с болезненным любопытством, но Пьемур понимал, что должен выяснить, что же находится в этом комке, состоявшем из частей тела. Осторожно принюхавшись, он не обнаружил неприятного запаха. Подойдя ближе, он присел на корточки и всмотрелся в непонятную массу. По форме и структуре костей невозможно было определить, кому они принадлежали раньше, и, судя по всему, комок лежал здесь так давно, что прошёл уже все стадии разложения. Покопавшись в мусоре, усеивавшем Площадку, он нашёл палку и разворошил кучу. На душе сразу стало легче, когда в глубине, среди останков, он обнаружил маленький комок не переваренных перьев.
О, Осколки, какое счастье! Драконы, даже в скорлупе, не имеют перьев.Скорее всего, это остатки верра,предположил Пьемур. Куча выглядела как что-то, что сначала съели, а потом выплюнули.Интересно, драконы срыгивают?подумал он.
Обрадовавшись, что куча не была останками зародыша дракона, Пьемур осмотрел остальные осколки. Разбитые кусочки скорлупы валялись повсюду, но когда он взял осколок в руки, чтобы изучить его, ему показалось, что тот кажется странно невесомым, даже хрупким, в его руке, намного более хрупким, чем, как он себе представлял, должна быть скорлупа драконьих яиц. Возвращая осколок туда же, где он его нашел, арфист заметил почти целое яйцо, скрытое до этого небольшим камнем. Сдерживая волнение, Пьемур подошел ближе, чтобы рассмотреть его.
В верхней части яйца было пробито отверстие размером с голову взрослого человека, но остальная часть яйца была целой. Пьемур наклонился ближе, и в нос ему ударил слабый запах тления. Заглянув внутрь, он увидел то, что выглядело как бесформенные остатки высохшего желтка и немного застывшей жидкости на дне скорлупы. Ну что ж, он увидел достаточно, пришло время покинуть заброшенную Площадку.
Отчаянно пытаясь выбросить из головы взволновавшую его картину, он сосредоточился и попробовал вызвать Фарли. Где же она? Не в силах избавиться от чувства тревоги, охватившего его, он пошел назад по пляжу туда, где привязал Дуралея. Внезапно прямо над его головой появилась Фарли, щебеча Пьемуру трели сообщений и забрасывая его размытыми нечеткими образами, одновременно летая беспорядочными кругами вокруг его головы.
- Притормози, Фарли! Чуть помедленнее, милая. Ты слишком быстро показываешь, - сказал Пьемур, улыбаясь своей золотой королеве.
Он протянул руку, и Фарли села на неё, стараясь не оцарапать его своими острыми коготками. Пьемур опустил руку и прижал её к груди, нежно поглаживая другой рукой. Непроизвольный легкий вздох удовлетворения вырвался из его груди, и он почувствовал, как Фарли тоже расслабляется у него на груди. Когда он погладил её надбровные дуги, она заворковала от удовольствия.
- Фарли умница, - прошептал он. - Куда полетела зеленая?
В мозгу Пьемура вспыхнуло изображение солнечного пляжа, и он мысленно попросил Фарли показать ему больше пейзажей и каких-нибудь особых деталей, которые она успела заметить. Фарли нетерпеливо захлопала крыльями, но он настаивал, не ослабляя лёгкое давление на сознание своего файра, пока та не успокоилась и не показала то, что он хотел узнать.
- Ты славно поработала, - сказал он, продолжая гладить её. Маленькая королева прихорошилась, сложив крылья вдоль спины. Пьемур мог с уверенностью сказать, что она была в восторге от своих достижения, потому что цвет её глаз изменился с темно-фиолетового на синий.
- Иди сюда, - сказал он, поднимая руку к плечу. Фарли осторожно отцепила коготки и перескочила к нему на плечо, где и вытянулась вдоль его шеи в своём любимом положении: голова и передние лапки с одной стороны от его лица, задние лапки и хвостик- с другой.
- Отдыхай, милая, пока я собираюсь. Мне нужно быстро попасть туда, куда направлялся Т'реб. Ты проводишь меня, хорошо? - Пьемур поднял руку, чтобы почесать левое надбровье Фарли, и маленькая королева снова запела свою песню.
- Я должен узнать, что планирует Т'реб, Фарли, потому что всё это, похоже, может принести большие неприятности!
Глава 2
Пьемур затаил дыхание и прислушался, обеспокоившись, что люди могут увидеть его. Сделав большую петлю назад, продираясь сквозь густые джунгли и изрыгая проклятия, он, в конце концов, достиг места, которое Фарли показала ему, и чуть не упал с Дуралея от испуга, услышав чьи-то голоса на пляже. Нужно быть осторожнее: еще немного, и он просто вывалился бы на пляж и разоблачил себя! Пьемур медленно возвратился по своим следам, отойдя на безопасное расстояние туда, где смог привязать Дуралея, для надёжности оставив с ним и Фарли - она умела добиваться от скакуна спокойствия и тишины.
Пригнувшись даже ниже предела своих физических возможностей, он медленно приблизился, ни на миг не отводя глаз от двух мужчин.
Пьемур, пытаясь вспомнить каждую деталь того, что подслушал в Вейре Древних, и надеясь, что густые травы и гигантские папоротники скрывают его, встал на колени и посмотрел сквозь завесу из пышных растений. Должно быть, одним из этих двоих был мужчина, о котором упоминал Т'реб во время спора с Б'наем. Называл ли он имя? И каким образом он собирается помочь Т'ребу реализовать его так называемый план?
Его чувства обострились, он внимательно слушал мужчин, которые, находясь от него всего в дюжине шагов, казалось, совершенно не подозревали о том, что их подслушивают. По их виду Пьемур решил, что они из Холда, хотя мог об этом только догадываться. Один из них, долговязый мужчина с прической, похожей на метлу, неожиданно повернулся в сторону Пьемура, сделав широкий жест руками, охватывающий весь этот участок густого леса. На мгновение ему показалось, что мужчина смотрит прямо на него, и Пьемур замер. Он чувствовал, как кровь пульсирует у него в горле, а сердце, учащаясь, стучит в груди, подобно рокоту барабанов.
Не забывай дышать,напомнил он себе и осторожно вдохнул, так же тихо выдохнув. Пот стекал с его макушки, минуя брови и оставляя дорожки на его лице. Пьемур почувствовал себя совершенно беззащитным здесь, на земле, поэтому быстро осмотрел окружающие деревья и кусты, чтобы найти более безопасную точку для наблюдения.
Второй мужчина был не таким высоким, как первый, у него были волнистые волосы медного цвета и шрам на верхней губе. Высокий мужчина пробормотал что-то, но Пьемур не разобрал слов. Медноволосый посмотрел на своего собеседника, и, поскольку он стоял лицом к арфисту, его следующие слова были легко различимы.
- Всё это кажется мне необычным, Тулан.Всё это,я имею в виду, - и мужчина раскинул руки с широко расставленными в стороны пальцами.
Второй мужчина - Тулан - нахмурился. - Всадник сказалмне, что он хочет, чтобы ему нарисовали именно это место! Чтотыможешь знать о том, чего он хочет? Ты совсем недавно узнал его. Я - тот, с кем он имеет дело, а не ты, Крэмб!
Нотка презрения в голосе Тулана была очевидна для Пьемура. Он удивился, когда человек по имени Крэмб, совсем не отреагировал на столь грубое замечание. Отведя взгляд, он увидел дерево с ветвями, которые могли бы стать идеальным укрытием для него.Сейчас или никогда,подумал юноша.
Стараясь не шуметь, Пьемур подкрался к дереву и посмотрел на толстую ветвь над ним. Она росла на высоте всего около двух метров от земли. Пьемур был не очень высок, но он был компактного телосложения, и всё это время, проведённое в разведке и картографировании Южного Континента, добавило силы его мышцам ног. Слегка присев на корточки, он опустил руки по бокам, сжав кулаки, затем глубоко вздохнул и одним мощным прыжком взлетел в воздух, достигнув ветки, и крепко ухватился за неё обеими руками. Крупная птица взлетела со своего насеста где-то над ним, заставив ветки задрожать и зашуршать листья. Пьемур хотел глубоко вздохнуть, но вместо этого задержал дыхание, повиснув неподвижно на ветке.
- Что это было? - спросил Тулан, пристально глядя в сторону Пьемура.
- Всего лишь птица, Тулан, - сказал Крэмб. - В этих местах полно птиц и диких животных.
Тулан отвернулся от дерева, и Пьемур выдохнул, воздав хвалу Первому Яйцу за отсутствие любопытства у этого человека. Он медленно подтянулся на ветку, где и уселся, оперевшись на ствол дерева и вытянув ноги перед собой. Он чувствовал себя хорошо укрытым густой листвой, при этом ясно различая людей внизу.
Крэмб лизнул языком шрам на верхней губе и направился к Тулану. Пьемур наклонился вперед, намереваясь рассмотреть, что так потрясло Крэмба. Медленно, стараясь не издать ни звука, он вытащил из-под туники подзорную трубу с одним объективом, упакованную в небольшой мешочек, который он носил на поясе. Ему выдали её для составления карты небес Южного Континента вместе с Н'тоном, и он нашел её полезным инструментом для разведки. Теперь он направил объектив на лицо Тулана.
Это что, огромный пузырь слюны у него на губах? Пьемур скорчил гримасу, убедившись, что это так, но не мог удержаться, чтобы не смотреть на него: Тулан говорил, и пузырь двигался вверх и вниз, иногда растягиваясь тонкой нитью между губами, затем снова возвращался на место.
Пожалуйста, оближи свои губы, Тулан, а то я меня сейчас вырвет,- про себя умолял Пьемур.
- Я считаю, что это странный выбор. Вот и все, - сказал Крэмб. Он снова облизнул губы, и Пьемур внезапно поймал себя на том, что облизывает свои губы тоже.
- Ладно, не суетись... здесь есть, кому за тебя думать! - громко сказал Тулан, затем сделал паузу и добавил, - Я знаю, что нужно делать. Ты здесь, чтобы рисовать, вот и приступай к работе, - рявкнул он. - Осколки, как здесь жарко! - он вытер пот с лица рукой, оглядывая поляну. - Ненавижу жару!
Какой ужасный характер у этого Тулана,решил Пьемур. В противоположность ему, Крэмб казался довольно приятным человеком, и Пьемур удивился, почему тот связался с таким омерзительным типом, как Тулан.
Пьемур смотрел, как Крэмб потянул за два кожаных ремня, скрещенных на его груди, перекинув их через голову, чтобы снять ранец из сыромятной кожи, висевший у него за спиной. Он открыл его и вытащил маленький складной стул. Затем порылся в ранце и достал кусок мела и грифельную доску среднего размера.
- Не торопись, Крэмб. Мне нужно время, чтобы отдохнуть, - Пьемур услышал властный окрик Тулана с места, где тот обосновался у основания толстого ветвистого дерева. Он увидел, что долговязый мужчина сложил руки за головой, затем вытянул ноги вперёд, скрестив одну над другой, и закрыл глаза.
- У тебя его будет полно, Тулан. Это будет только грубый набросок, который я сейчас нарисую на доске. Затем я скопирую мою работу на хороший пергамент, добавлю деталей, и только потом нарисую окончательный вариант в цвете. После того, как я его закончу, нужно сделать еще один рисунок, когда небо станет темным. Ты же говорил, что именно этого хотел Т'реб.
- Угу, - подтвердил Тулан, даже не потрудившись взглянуть на своего собеседника.
Крэмб наклонил голову и принялся затачивать острым ножом свой стилус; Пьемур заметил довольную улыбку мужчины, когда тот бросил короткий взгляд на сонного Тулана.
Пейзаж этой части побережья Южного Континента был действительно прекрасен, размышлял Пьемур, оглядев береговую линию, насколько хватало взгляда. Возможно, это даже самое красивое место на всём Перне, подумал он и почувствовал беспокойство, что его могут испортить в результате выполнения какого-то плана, который эти два человека осуществляли для Т'реба.
Подготовив всё к работе, Крэмб быстро закончил набросок и принялся перерисовывать пейзаж на тонкий пергамент, который осторожно достал из своего ранца и закрепил на тонком куске коры, расположив его затем у себя на коленях.
Устроившись поудобнее на дереве, Пьемур задумался, почему, ради всего святого, Т'ребу понадобился рисунок именно этого места. Сделав глубокий вдох, он заставил себя немного расслабиться. Тулан тихо храпел в тени, одной рукой, развёрнутой ладонью вверх, прикрыв глаза, словно в притворном ужасе.Я бы лучше поглядывал вокруг, -подумал Пьемур,- а не спал, как этот парень Тулан.Мастер Робинтон послал его фиксировать какие-либо необычные происшествия с участием Древних, и сон на работе не добавил бы ему авторитета в глазах своего Мастера. Уж в этом он не сомневался.
Мысль о Мастере-Арфисте навеяла Пьемуру воспоминания о его жизни в Форте. Одна лишь мысль об этом вызвала острую боль сожаления, которую Пьемур ощутил, как физический удар в грудь. Он упрямо мотнул головой. Пусть его жизнь в качестве ведущего солиста и закончилась, ему повезло, и он всё еще ученик Мастера-Арфиста! Воспоминание о событиях, имевших место три Оборота назад, перед тем, как его голос сломался, вспыхнуло в его голове, и он закрыл глаза, заново переживая каждую деталь.
В этот день он находился в главном музыкальном зале: хор исполнял невероятно сложное произведение в стиле а капелла, сочинённую Мастером Домиком. Никогда еще Мастер Домик не сочинял такой сложной музыки. Пьемур, как обычно, солировал, а участники хора изо всех сил пытались довести до совершенства все эти диссонансы и контрапункты, которые делали этот мадригал таким уникальным - и трудным для исполнения.
- Нет, нет,нет!- закричал Домик, его голос возвысился до крика на последнем слове, одновременно с этим он стучал своей палочкой по дирижерскому пульту. - Вы звучите, как стадо визжащих скакунов, пожираемых Нитями. Ради всего святого, читайте ноты! Последняя фраза поётся совсем не так! - лицо Мастера композиции краснело от гнева и крика всё больше, и мальчики и девочки из хора начали смущённо поёживаться на своих местах, что только усиливало очевидную ярость их учителя.
- Пьемур. Прошу, - сказал Домик, глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, затем снова постучал палочкой, другой рукой пригласив Пьемура выйти со своего места в ряду учеников и встать лицом к хору. Встав рядом с Мастером Домиком, Пьемур увидел, как открылась дверь в музыкальный зал и вошел Мастер-Арфист Перна, за которым следовал Подмастерье Мастера-Арфиста Сибелл.
- Спой основную тему, Пьемур, - скомандовал Домик, продолжая глядеть на хористов, чтобы убедиться, что они не спускают с него глаз. Пьемур открыл рот, набрал воздуха, и время, как всегда, замедлилось для него. Он выдохнул первую ноту, и сладкие звуки разнеслись по всему огромному залу. Голос Пьемура наполнил комнату, было похоже, что в зал открылось окно, и через него вливается прекрасная музыка.
- Отлично. Теперь, Дилис, спой так же, как поет Пьемур, пожалуйста, - сказал Домик, и Дилис сделал это. Пьемур, словно инструмент, подстроил свой голос, легко запев дуэтом с Дилисом и позволив тому вести основную тему. Домик одобрительно кивнул.
- Теперь, Шерн, я хочу, чтобы ты присоединился и спел тему Пьемура. Не ошибись в нотах, - скомандовал Домик. Шерн начал петь, и Пьемур немедленно подстроился и спел в контрапункте с двумя другими парнями. Это было так красиво, что у всех присутствовавших по спине побежали мурашки.
- Теперь все вместе: дисканты, пойте свои партии; сопрано - свои. Следуйте за Пьемуром, - сказал Домик, подняв руки и указывая такты, когда певцам нужно вступать. Когда все голоса вступили, зал наполнился многослойной, сложной музыкой. Мастер композиции закрыл глаза, кивая головой в такт певцам. Без дальнейших указаний Мастера Домика и в точно рассчитанный момент Пьемур набрал воздуха и запел свою сольную партию, наполнив зал своим уверенным высоким дискантом. Песня была прекрасна, она очаровала всех за эти несколько мгновений совершенства.
Но вот композиция Домика приблизилась к финалу, и все голоса хора запели короткими взрывами, похожими на порывы ветра, а голос Пьемура, поющий выше других, звучал подобно маленькому испуганному существу, которое эти приливы и отливы воздуха бросали из стороны в сторону.
Прозвучала последняя нота песни, голоса затихли, и все в зале на мгновение замолчали, оглушенные угасающим эхом прекрасной музыки, которую они создали вместе. Затем певцы повернулись друг к другу, на их лицах расплылись восторженные улыбки, и все они сразу же заговорили, очень довольные, потому что знали, что наконец исполнили эту трудную песню именно так, как задумывал её автор.
Пьемур вспомнил, как стоял перед своими сверстниками и тихо сиял вместе с ними. Затем, не претендуя на исключительность, снова занял место в первом ряду, обняв за плечи двоих товарищей по обе стороны от себя, и, повернувшись, кивком поблагодарил остальных.
Этот момент он не забудет никогда! Одобрительные взгляды, которыми обменялись Мастер-Арфист и его Подмастерье, были почти незаметны, хотя он знал, что те остались довольны. Пьемур знал, что его певческий голос идеален, и не из какой-то гордыни, а потому, что его тщательно учили, чтобы голос стал именно таким, и не меньше. Он также знал, что во время репетиции был в центре внимания, но не это было самым важным для него, как для певца. Единственное, что его всегда заботило, это удовлетворение и непередаваемая радость, которые он испытывал, когда пел с хором, сливаясь с другими голосами, создавая единый, превосходный ансамбль звуков. Это было самым важным для Пьемура. Когда он пел с хором, ему казалось, что звук на самом деле усиливается внутри его тела, покалывая каждую его клеточку и наполняя его чистым восторгом.
Но теперь, сидя на дереве и наблюдая за Крэмбом, он знал, что пение в хоре никогда не будет таким же для него. Он не был уверен, сможет ли что-нибудь заставить его снова почувствовать такой же восторг. Как время изменило всё!
Пьемур мотнул головой. Лучше сосредоточиться на работе, подумал он и с двойным усердием постарался собраться и быть наготове. День угасал, и свет в небе менялся вместе с ним. Ночь наступит скоро и очень быстро.
Место, которое рисовал Крэмб, представляло собой огромное пространство чистого белого, нетронутого песка, протянувшегося от линии прибоя на две полных длины дракона. Крэмб наклонил голову, Пьемур проследил за его взглядом и увидел, что художник внимательно рассматривает группу валунов, стоявших в стороне. Он снова начал рисовать, и Пьемур решил, что тот, скорее всего, добавляет валуны на рисунок.
Крэмб закончил рисовать и снова наклонил голову, сравнивая рисунок с натурой и выглядя при этом очень довольным собой. Пьемура захватило это зрелище: он никогда раньше не видел пейзажного художника за работой.
Крэмб осторожно закрепил эскиз на плоском куске коры, затем разложил пять маленьких порций цветного порошка на меньшем куске коры и добавил воды в каждую кучку, размешав, чтобы получилась однородная, мягкая паста. Пьемур не смог сдержать улыбку, увидев, что Крэмб высунул язык из уголка рта, невольно изогнув губы в улыбке.Похоже, художнику нравится это занятие,предположил Пьемур.
Пьемур зачарованно наблюдал, как Крэмб использует пять основных красок для создания всей гаммы цветов, которые можно найти в окружающем его пейзаже. Начав с верха пергамента, Крэмб быстро и тщательно залил нужными цветами рисунок. Пьемур пожалел, что не может видеть работу Крэмба, хотя этот же пейзаж был прямо перед его глазами.
Вздохнув, Крэмб осторожно отложил готовый рисунок в сторону, чтобы тот высох. Затем взял меньший прямоугольник пергамента из своей сумки и быстро начал делать следующий рисунок, взглянув на спящего Tулана пару раз за всё время работы. Затем Крэмб пополнил свою палитру и закрасил второй рисунок.Возможно, он просто не хочет, чтобы остатки краски на его палитре пропали зря,размышлял Пьемур.
На своём месте под тенистым деревом проснулся Tулан, с отвратительными звуками прочистив горло. Он сел и посмотрел в сторону Крэмба.
- Надо бы развести костёр и принести пресной воды, - сказал он, как бы обращаясь не к Крэмбу, а куда-то в воздух над их маленьким лагерем.
- Как ты думаешь, всадник подождёт еще день, пока я не закончу работу? Мне еще предстоит рисовать ночной пейзаж, когда стемнеет, - сказал Крэмб сдержанно. Пьемур не был полностью уверен, но ему показалось, что он заметил легкую улыбку на губах Крэмба.
- Конечно, конечно! Лучше оставайся здесь, Крэмб, и заканчивай побыстрее. Нам нужно, чтобы эти эскизы были готовы к завтрашнему дню. Иди, работай! - сказал Тулан, взмахом отпустив художника.
Недовольный Тулан отправился на поиски сухих веток для растопки и наделал немало шума, пока, возвратившись с добычей, не занялся разведением огня. В завершение, он поставил незажжённые, поросшие мхом факелы по обе стороны от стула Крэмба, чтобы тот воспользовался ими позже. Пьемур с улыбкой отметил для себя, что Крэмб невозмутимо продолжал заниматься своим делом, пока Тулан громко падая и ворча, бродил вокруг лагеря. Либо Крэмб был настолько поглощен, что совершенно не обращал внимания на усилия своего коллеги, либо, что более вероятно, размышлял Пьемур, он научился просто не обращать внимания на него.
Наконец, наступила темнота, Тулан зажег факелы рядом с Крэмбом и они осветили лицо художника, увлечённого работой. Конечно, Пьемур не мог видеть рисунки, но он с восхищением наблюдал, как Крэмб ловко наносит мазки на пергамент, добавляя последние штрихи к своей работе.
Восхитительный запах свежесваренного кла доносился из лагеря, раздражая Пьемура, который сидел на своей ветке, прихлёбывая теплую воду из фляги, чтобы размочить кусок сушеного мяса, который он был вынужден жевать. Наступила ночь, дневные птицы и животные постепенно прекратили свои крики и болтовню, а ночные существа начали наполнять воздух своими криками. Крэмб закончил свои рисунки и поставил их в безопасное место для сушки, затем в тишине съел еду, приготовленную Туланом, так как тот надулся, явно недовольный, по мнению Пьемура, тем, что его напарник не проявил чуть больше благодарности.
Закончив есть, они оба устроились рядом с огнем и через некоторое время уже спали. Пьемур подождал, пока не убедился, что Тулан и Крэмб уже крепко спят, затем тихо спустился со своего поста, чтобы размяться и дать отдохнуть мышцам. Он решил покинуть дерево на ночь и спрятаться в густой осоке чуть в стороне, чтобы чувствовать себя более комфортно и оставаться незамеченным. Если повезёт, когда Т'реб вернётся утром, он сможет узнать больше о планах всадника.
Пьемур пожалел, что не может позвать Фарли, чтобы та составила ему компанию, но он не хотел рисковать, чтобы его обнаружили, да и, в любом случае, ей лучше побыть с Дуралеем, чтобы тот вёл себя тихо.
Жаль, размышлял он, если бы не это, я бы попросил её принести один из сочных красных фруктов, которые в изобилии растут вдоль побережья: это было бы приятным дополнением к теплой воде и сушеному мясу.Что ж,подумал он с грустью, усаживаясь под дерево,бывали у меня ночи и потяжелее, но пока еще мне это не сильно повредило.
Утренние крики птиц разбудили Пьемура раньше, чем проснулись Тулан и Крэмб. Со своего поста на ветке он наблюдал, как Крэмб проснулся первым, затем встал, потянулся, наклонил голову сначала к левому плечу, затем к правому. Потом, с выражением, похожим на злобную усмешку, он подошел к спящему Тулану и резко пнул его сапогом в зад.
Внезапно небольшая стайка птиц слетела с дерева Пьемура, хрипло крича. Он скорчился, желая стать невидимым, а Крэмб повернулся и посмотрел в его сторону.
- Что за шум? - крикнул Тулан Крэмбу, направляясь к нему.
Пронзительный птичий крик еще звенел в ушах Пьемура, когда он почувствовал изменение давления воздуха, предвещающее появление дракона из Промежутка. Крэмб и Тулан тоже, скорее всего, заметили изменение: оба смотрели в небо. Пьемур наблюдал, как Т'реб и его дракон появились из ниоткуда, пролетая прямо над деревом Пьемура. Опасаясь, что дракон может его заметить, он как можно быстрее и тише отклонился от ствола дерева и скользнул вниз, повиснув под веткой. С тревогой он услышал шум листьев, зашелестевших от его движения. Тут уже и Tулан с Крэмбом стали поглядывать в сторону Пьемура, прилипшего, подобно ящерице, к дереву.
- Там что-то есть на этом дереве, Крэмб? - спросил Тулан, но Крэмб не успел сказать и слова, как зеленый дракон спустился к песчаному пляжу, крылья мерно ударяли по воздуху, смягчая посадку, передние лапы и бедра вытянулись вниз, готовясь к приземлению. Тулан и Крэмб стояли неподвижно, словно не могли пошевелиться, мощный поток воздуха, создаваемый снижающейся зеленой, вздымал облака песка, окутывающие их.
Они не часто имеют дело с драконами,подумал Пьемур,иначе, наверняка, отодвинулись бы подальше, чтобы не попасть в это пылевое облако.Он нахмурился, наблюдая за ними, затем осторожно сполз с дерева, пока двое мужчин отвлеклись на прибытие Бет'. Арфист подождал, пока дракон приземлился, и все четыре лапы, наконец, коснулись земли.Осколки, да она выглядит совсем больной,критически оценил Пьемур, заметив с близкого расстояния отсутствие блеска её мягкой шкуры и небольшую впадину чуть выше грудной клетки. Её глаза тоже выглядели тусклыми, если ему не показалось.
Бет' сложила крылья и изящно вытянула правую переднюю лапу, чтобы её всадник спешился. Как только ноги Т'реба коснулись земли, Бет' развернулась и, кашляя и издавая при этом клокочущие хрипящие звуки, направилась по горячему песку к чистым водам океана.
T'реб был примерно одного роста с Пьемуром, его лицо было суровым и покрытым морщинами. Он снял лётный шлем, открыв густые волосы, в которых пепельно-серый цвет смешался с коричневым, сделав их похожими по цвету на изготовленные из металла. Прямая челка была подрезана не очень ровно через весь лоб, а его глаза, расположенные слишком близко друг от друга, казались еще меньше, чем на самом деле, благодаря тёмным кругам вокруг них.Он выглядит слишком изношенным,решил Пьемур, даже для Древнего.Всадник оглянулся, провожая взглядом свою зеленую, шагающую к линии прибоя, затем, повернувшись назад, вздёрнул подбородок, быстро оценив Крэмба и Тулана, и направил на них указательный палец руки, одетой в перчатку, глядя свысока. Оба мужчины всё еще были заняты извлечением песка из глаз и выплёвыванием его же изо рта, поэтому не заметили его жеста.
- Эй, вы, черепашки! – властно окликнул T'реб, помахав рукой, затем снял перчатки и расстегнул лётную куртку. Голос всадника, как опять отметил Пьемур, был высоким, пронзительным и неприятно гнусавым, арфист невольно поморщился в ответ на эти звуки.
- Ах, простите, Всадник Т'реб, - сказал Тулан, довольно неуклюже изобразив поклон. - Меня зовутТулан,а это Крэмб.
- Да, да, - пренебрежительно сказал Т'реб, направляясь к ним. - У вас есть то, что мне нужно?
Сразу к делу,размышлял Пьемур, Не ходит вокруг да около, и не теряет время на хорошие манеры.
- Да, рисунки готовы, - сказал Тулан, снова глубоко поклонившись. Крэмб посмотрел на своего спутника, удивлённо изогнув бровь, затем слегка склонился в элегантном, хотя и менее демонстративном, проявлении уважения, и передал оба рисунка Т'ребу, который принял их, фыркнув.
- Хм, - неохотно сказал всадник, просмотрев картины, - а работа совсем не плоха. - его тон подсказал, что он не ожидал такого качества работ.
- Благодарю, Всадник, - сказал Крэмб. - Красивое место. Желаю, чтобы мои картины доставили тебе удовольствие.
Т'реб бросил короткий взгляд на Крэмба, как будто не понимая, о чем тот говорит, и Крэмб склонил голову набок, задумавшись над невысказанным вопросом, это было заметно по его позе.
- Да, хорошо, они выглядят точными и послужат нашим целям, - сказал Треб с натянутой улыбкой. - Ночное небо скопировано абсолютно точно, Тубер, как я и говорил?
Тулан хотел в очередной раз возмутиться неспособностью Т'реба запомнить его имя, но в последний момент ограничился лёгким вздохом. Крэмб утвердительно кивнул в ответ на вопрос Т'реба.
Т'реб выглядит раздраженным, отметил Пьемур, когда всадник бросил быстрый взгляд на Тулана, а тот коротко мотнул головой в ответ.
Затем, не озаботившись тем, чтобы не повредить и не измять рисунки, Т'реб грубо засунул их под свою лётную куртку, не обращая внимания на почти потерявшего дыхание от такого кощунства, потрясённого Крэмба. Всадник швырнул маленькую матерчатую сумку Тулану, чуть не попав ему в лицо, и, не сказав ни слова на прощание, повернулся и пошел к своей зелёной, вышедшей из воды на берег.
Пьемур перевел взгляд с Крэмба на Тулана, затем на всадника, пытаясь понять, какую важную деталь он упустил.
Когда Т'реб и его дракон взлетели, поднимаясь всё выше и выше в небо, Крэмб сделал шаг к Тулану и схватил его за руку. В следующую секунду, едва Т'реб и Бет' исчезли в Промежутке, Крэмб грубо развернул Тулана к себе лицом.
- И что это, осколки тебя подери, было на самом деле? - спросил он, но Тулан вырвал руку из захвата и зашагал от лагеря к пляжу.
О, нет!подумал в отчаянии Пьемур, наблюдая за ними обоими.Не ходите туда - ведь там я не смогу услышать, что вы говорите!
Крэмб рывком за плечо заставил Тулана остановиться.
- Ты сказал мне, что всадник хотел иметь изображение этого места, потому что у него связаны с ним какие-то сентиментальные воспоминания. Ты сказал, что он поставит её на видное место в своем вейре. Потом ты сказал мне, что ему необходим ночной пейзаж того же места! В какие грязные игры ты впутал меня, Тулан? - голос Крэмба был напряженным, и хотя он сдерживал свой гнев, было видно, что он был в ярости от обмана.
Тулан с хитрым видом посмотрел на Крэмба, стоявшего, скрестив руки на груди, и глядевшего на своего собеседника.
- Он планирует использовать это место, как надежное укрытие, насколько я догадываюсь, - наконец сказал Тулан с ухмылкой на губах. - Возможно, для большей части товаров, которыми он и эта жалкая группа Древних торгуют. Вот почему он выбрал именно эту маленькую бухту, как мне кажется. До неё трудно добраться, она окружена множеством других бухт, которые выглядят абсолютно одинаково, и её легко пропустить или не заметить. - тут он повернулся и отскочил от Крэмба, который поспешно последовал за ним. Они продолжили свой разговор, хотя Пьемур слышал только обрывки того, что они говорили, а этого было недостаточно, чтобы оправдать его долгое дневное и ночное бдение на дереве.
Когда двое мужчин отошли от него, увлечённые глубоким жарким спором, Пьемур задумался, следует ли ему следовать за ними. Он может не тратить время зря и передать сообщение об увиденном Мастеру Робинтону, или оставаться здесь в надежде, что они раскроют ему больше деталей схемы Т'реба. Быстро приняв решение не довольствоваться такой скудной информацией, он осторожно пополз сквозь заросли, подбираясь ближе к двум мужчинам.
Крэмб остановил на полуслове Тулана, положив руку ему на плечо.
- Тебе не нужно знать больше, чем я сказал, Крэмб!
- Нет уж, Tулан! Неужели ты действительно думаешь, что я поверю, что всадник собирается хранить здесь ценные товары? В такой глуши? - Крэмб обвёл руками вокруг себя. - И, конечно же, я не сомневаюсь, что то, что он хочет спрятать, будет находиться в безопасности здесь, в этой жаре, где это в любой момент могут найти любопытные животные.
Тулан выдернул плечо из-под руки Крэмба, его лицо исказила гримаса гнева.
- Я не могу больше ничего тебе сказать, Крэмб! Мой кузен отправил меня сюда, потому что раньше я уже совершал несколько сделок с Т'ребом. Серра считает, что Древние должны ценить отношения, которые они когда-то имели с нашим двоюродным дедом. Мы все хотим иметь свою собственную землю, и она убеждена, что всадники могут помочь нам взять то, что мы хотим.
- Значит, ты и твои родственники собираетесь заиметь собственные земли? - спросил Крэмб, качая головой. Пьемур ахнул, затем быстро прикрыл рот рукою. Крэмб знает, подумал Пьемур, как и все остальные, что земли, пригодные для ведения хозяйства, найти нелегко. Они передаются из рода в род или, как было в редком случае Лорда Торика из Южного Холда, зарабатываются многими Оборотами очень тяжелой работы. Он мог только гадать по поводу Крэмба, но был абсолютно уверен, что Тулан был родом из Набола.
- И что вы дадите всадникам взамен?
- Это всё, что я могу тебе сказать, Крэмб, потому что это всё, что я знаю, - сказал Тулан непреклонно.
- Держу пари, ты знаешь больше, Тулан, - медленно произнес Крэмб, приближаясь к Тулану, его голос звучал угрожающе. - Выкладывай!
- Серра думает, что они могут получить землю прямо напротив, через границу с Наболом. Это всё, что мне сказали! - закончил разговор Тулан, его правая рука разрезала воздух, словно плоский клинок.
У Пьемура отпала челюсть. Кром, где он родился, и где жили все его родственники, находился через границу и недалеко от Набола. Они планировали вытеснить ничего не подозревающих владельцев мелких холдов в Кроме? Он привстал встревоженно и ударился головой об изогнутую ветку куста, под которым сидел.
Тулан и Крэмб услышали шум от столкновения головы Пьемура с веткой, и, взглянув в его сторону, увидели, что куст сильно затрясся.
- Эй! - крикнул Тулан. - Кто там?
Пьемур снова присел на корточки, пытаясь спрятаться у земли, но Тулан и Крэмб уже направлялись к нему.
- Эй, ты! Ты там! Я вижу тебя! - закричал Крэмб.
Сглотнув, Пьемур сжал челюсти и выбрался из-под куста на четвереньках, затем встал и быстро осмотрелся, чтобы найти лучший путь для отхода. Надеясь, что сможет их опередить, Пьемур метнулся в просвет в лесу и побежал изо всех сил, откинув голову назад и позволив напряжению, которое он сдерживал, пока шпионил, помогать ему оторваться от Тулана и Крэмба. Он бежал быстро, легко покрывая расстояние и огибая деревья, густые кусты и папоротники. Всё это время он слышал топот и крики мужчин, преследующих его.Быстрее!Пьемур подстегнул себя, оглянувшись через плечо, чтобы проверить, не настигают ли они его. Tулан, с его длинными ногами, опередил Крэмба и находился примерно в десяти метрах от Пьемура.Слишком близко!
Пьемур поднажал, рванув вперёд, когда адреналин, который он подавлял, наконец высвободился в его вены. Его руки двигались с бешеной скоростью, он бежал и бежал, уклоняясь и ныряя, через лес, пока не почувствовал, что его легкие горят. Он снова бросил быстрый взгляд через плечо, проверяя, насколько близок Tулан, но позади него было пусто. Замедлив темп, он осмотрелся во всех направлениях, но нигде не было никаких признаков Tулана.
Пьемур остановился у огромного дерева, тяжело дыша.
Мышцы ног дрожали от продолжительного бега, но он заставил себя сосредоточиться на дыхании.
Похоже, все эти Обороты тренировок голоса пригодились теперь, с иронией подумал он, делая глубокий вдох. Он чувствовал, как его диафрагма опускается и поднимается с каждым глубоким вдохом и выдохом, и скоро его дыхание пришло в норму. Он выпрямился и взглянул в небо в поисках солнца.
- Вот невезуха, - пробормотал он, понимая, что теперь ему предстоит долгий поход до поляны, где он привязал Дуралея. Затем поднял руку, чтобы плотнее натянуть шляпу на голову, но её там не было - должно быть, слетела во время погони. Ничего не поделаешь, придется добираться в холд с непокрытой головой. Пьемур вставил большие пальцы рук в шлевки для ремня на штанах, еще раз проверил положение солнца и повернул на сорок градусов на восток. Затем вздохнул, оглянувшись на густой тропический лес - впереди у него был долгий путь.
Глава 3.
Пьемур добрался до Южного Холда не скоро, обессиленный, умирающий от жажды и обгоревший от злого южного солнца. Он завёл Дуралея сразу в загон для скакунов, где была тень и много прохладной воды. Торик, считавшийся, хотя и не утвержденный, Лордом-Владетелем Южного Холда, прошёл весь посёлок, чтобы приветствовать его.
- Привет, Пьемур. Да ты сгорел, дружище. Что, потерял шляпу?
Пьемур коротко кивнул, зачерпнув полные пригоршни воды из корыта, и вылил её себе на голову и плечи, прежде чем наклониться пить. Он чувствовал себя так, словно провел всё утро на раскалённой сковородке. Торик, потратив совсем немного времени на дежурные любезности, перешёл к тому, что явно больше всего его волновало, - Древние прислали вчера сообщение, что больше не позволят никому чужому входить в их Вейр.
Пьемур так резко разогнулся, что от его волос во все стороны полетели брызги. Забыв про жажду, он уставился на Торика, нахмурив обгоревший лоб и размышляя, не связано ли это последнее событие с T'ребом и двумя мужчинами, за которыми он следил. - Представляешь? Mардра и T'кул говорят, что мы принесли болезнь в их Вейр, - бросил Торик, и Пьемур ясно услышал отвращение в голосе Лорда-Владетеля. - А T'рон не сказал ни слова, между прочим. Поэтому по поводу его мнения по этому вопросу остаётся только гадать! - T'рон был Предводителем Южного Вейра; T'кул же, хотя и был Предводителем Вейра Плоскогорье, пока его не выслали вместе с остальными Древними, сейчас был заместителем у T'рона. Похоже, размышлял Пьемур, T'рон всё больше и больше отдаёт на откуп T'кулу.
Торик шагал и одновременно разговаривал, жестикулируя мускулистыми руками с огромными ладонями. Эти мощные руки, предположил Пьемур, должно быть, являлись результатом юных дней, проведённых на рыбной ловле в Исте, еще до того, как он согласился принять под управление земли на Южном Континенте. Шоколадного цвета кожа вокруг его светло-зеленых глаз, благодаря Оборотам, проведённым в жарком климате, была испещрена тонкой паутиной морщин, и, как большинство людей, живших на Южном Континенте, Торик стриг свои волосы очень коротко.
Пьемур покачал головой, чувствуя легкое головокружение. Какой позор, подумал он, что Древние еще больше изолировались от всех. Несмотря на то, что обитатели Южного Вейра больше не поддерживали Бенден Вейр, Пьемур не думал, что они все поголовно плохие. Он считал, что лишь небольшая группа Древних Южного на самом деле затеяла эту смуту, а остальные члены Вейра остались с ними из личной преданности.
- Я должен отправить сообщение Мастеру-Арфисту, - сказал Пьемур, рассеянно скользя взглядом по крышам домов в поисках своей королевы. - Интересно, куда подевалась Фарли?
- Почти невыполнимая задача - отследить файра здесь, Пьемур, - сказал Торик, обведя всё вокруг своей огромной рукой. - Вполне возможно, она уже где-нибудь в хорошем местечке в глубине Холда, как мне кажется. Кстати, нет необходимости посылать её к Мастеру-Арфисту - я уже отправил ему сообщение, и они с Н'тоном скоро должны прибыть сюда.
- Очень хорошо, спасибо, Лорд Торик, - ответил Пьемур, не подавая вида, что у него тоже имеются интересные новости для Мастера-Арфиста.
На самом деле прошло еще несколько часов, прежде чем появился Н'тон с Мастером-Арфистом Робинтоном и Мастером-Арфистом Сибеллом. Оба арфиста сидели позади Предводителя Форт Вейра на огромной спине его дракона.
Пьемур и Торик в шляпах с широкими полями, защищавших голову от жары и солнца, наблюдали за тем, как кладовщик приучает молодое тягловое животное к работе в упряжке, когда бронзовый силуэт Лиот'а появился высоко над строениями Холда. Все наблюдали за его плавным снижением, и создалось впечатление, что цвет дракона меняется на солнце. Крошечные пятна золотого, коричневого, зеленого и синего ловили солнечные блики, заставляя мягкую шкуру бронзового дракона сиять и переливаться.
Лиот' был превосходным образцом бронзового дракона: размер чуть более тридцати семи метров от головы до хвоста; голова прекрасно вылеплена, а его черты выразительно подчеркивались мощными мышцами и сухожилиями. Его фасетчатые глаза, как у всех драконов и файров, выражали настроение с помощью цветовой гаммы, начиная с голубого, выражающего удовольствие и заканчивая красным, выражающим гнев или тревогу. Пьемур отметил, что глаза Лиот'а были темно-зеленого цвета и ярко сверкали. Было очевидно, что Лиот' находился в хорошей боевой форме. Величественный бронзовый дракон притормозил взмахами своих крыльев, чтобы плавно приземлиться, но Н'тон продолжал сидеть с прямой спиной, его тело было неподвижно, словно приклеенное невидимым клеем к основанию шеи его дракона, в то время как Робинтон и Сибелл, сидящие за ним, крепко держались за ремни лётной упряжи.
Н'тон небрежно поднял одну руку, приветствуя тех, кто находился на земле, и это выглядело так, словно он махал рукой, сидя в неподвижной телеге, а не на огромном драконе, круто заходящем на посадку. Вместе с последним ударом крыла Лиот' вытянул задние лапы, опуская все четыре лапы на землю; его длинный хвост мягко оперся на пыльную площадку, а паруса его огромных крыльев сложились назад и внутрь к телу, аккуратно разместившись вдоль его спины и по бокам. Внезапно воздух вокруг Пьемура и Торика наполнился чудесным запахом дракона. Пьемур подумал, что ни одно животное не пахло так притягательно: он мог дышать этим запахом весь день до самого заката и никогда не уставать от него.
- Привет вам, холдеры Южного, - крикнул Н'тон Пьемуру и Торику, отстёгивая полётные ремни. Затем повернулся к Робинтону, уже освободившемуся от ремней, и предложил пожилому Мастеру руку, чтобы тот мог спешиться. Лиот' с готовностью вытянул переднюю ногу, помогая арфисту. С непринужденностью, выработанной практикой, Робинтон спустился на землю с огромного дракона. Сибелл быстро последовал его примеру, и Пьемур с Ториком подошли к вновь прибывшым, отгоняя оседающую пыль от своих лиц шляпами. Трис, коричневый файр Н'тона, неторопливо облетел вокруг Лиот'а и помчался к остальным файрам, греющимся в лучах солнца на крыше Холда.
Со своего места на шее Лиот'а Н'тон перегнулся вперед и одним быстрым и, на первый взгляд, смертельно опасным движением упал головой вниз на землю. В самый последний момент он резко щелкнул ногами, словно ножницами, заставив своё тело перевернуться в обычное положение, и приземлился ровно и устойчиво рядом со своим драконом.
- Осколки! - прошептал Пьемур. Акробатический спуск Н'тона восхитил его, хотя он видел это уже десятки раз в прошлом. Всадники, напомнил себе Пьемур, будучи хранителями их общего мира, были, действительно, особой породой.
- Ну что ж, добро пожаловать. Добро пожаловать, Мастер Робинтон, Подмастерье Сибелл, - сказал Торик, поклоном засвидетельствовав им своё уважение. Он пожал руку обоим арфистам, затем Н'тону, глядя на высокого всадника снизу вверх.
Будучи почти два метра ростом, Н'тон, как и большинство всадников, был в отличной физической форме и держался с непринужденностью, которая соответствовала его свободным манерам и приятному характеру. Все всадники обладали какой-то аурой, силой, подобной электричеству, которая распространялась вокруг них. Некоторые люди приписывали эту уникальную энергию всадников пожизненной связи, которую они разделяют со своими драконами, или их уровню эмпатии, который был значительно выше среднего. Каким бы ни был её источник, когда всадники входили в комнату, они часто наполняли атмосферу эйфорией, способной заражать окружающих. Н'тон, хотя и был довольно молод, вёл себя, как зрелый мужчина, как будто был намного старше своих Оборотов. Его голубые глаза имели пару морщин в уголках, у него было симметричное красивое лицо с прямым носом и сильным подбородком, и он, казалось, совершенно не осознавал, насколько впечатляющей была его фигура. Пьемур не раз слышал, как женщины ахают, впервые увидев Предводителя Форт Вейра.
- Благодарю, Торик, ты как всегда любезен, несмотря на то, что я так часто бываю здесь в последнее время, что Лиот' уже протоптал прямую тропинку к твоей двери, - ответил Н'тон, указав с ласковой улыбкой на своего дракона, принимавшего солнечные ванны неподалёку.
- Добрый день, Мастер Робинтон, - взволнованно начал Пьемур, которого просто распирало от желания вывалить всё, что видел и слышал за последние два дня, вместо того, чтобы соблюдать правила вежливости. Он направился к своему Мастеру, но вдруг вспомнил о манерах. - Подмастерье Сибелл, Предводитель Вейра, добрый день вам обоим.
- О, Пьемур, - сказал Робинтон, улыбаясь. - Ты всё такой же нетерпеливый, только слегка пригорел в некоторых местах. Давай-ка, лучше спрячемся от этой жары.
Мастер-Арфист чуть приподнял одну бровь и обменялся взглядами с Ториком, затем поспешно двинулся в тень крыльца Холда. Как и Н'тон, они с Сибеллом были одеты в тяжелые лётные костюмы, и все трое стремились как можно скорее снять верхнюю одежду. Жизнь на Южном Континенте сводилась к постоянной борьбе с жарой.
- Устраивайтесь поудобнее, - сказал Торик, - а я пошлю за угощением. - и, развернувшись, вошёл через широкие открытые двери в само здание Холда с криками. - Мерия. Где все? Мерия!
Южный Холд, как и остальные холды Перна, был построен как центральная структура всего комплекса, предназначенного для размещения, поддержки и, в первую очередь, защиты живущего поблизости населения от Нитей. Выстроенное над землей на невысоких сваях, что обеспечивало максимальную циркуляцию воздуха под жилищем, общее помещение занимало центральную часть холда, начинаясь от огромных, складывающихся гармошкой парадных дверей. На боковых стенах главного зала размещались двойные двери, ведущие в коридор, от которого отходили спальные помещения холда. В каждой спальной зоне были большие окна от пола до потолка, выходящие на глубокую веранду - и, хотя дизайн комнат был весьма скромным, в каждой из них могла разместиться небольшая семья при наличии постельных принадлежностей в достаточном количестве.
Пьемур уселся на одну из скамей под тенью от крыши глубокого крыльца, и только сев, понял, что в его голове сильно стучит и его сильно мутит от тошноты. Он провел рукой по лбу, и тут же отдёрнул её прочь, так как сильно обгоревший лоб щипало от прикосновения. Все, чего он хотел, - это доложить обо всём Мастеру Робинтону и уйти куда-нибудь в прохладное и тихое место, чтобы просто полежать.
Вздохнув устало, Робинтон сел рядом, и Пьемур, взглянув на него, подумал,Он выглядит усталым.Наверное, путешествует слишком много, да и работает больше, чем любой другой человек его возраста посчитал бы разумным. Мастер-Арфист был к себе очень требователен, и, хотя его высокая фигура по-прежнему двигалась с легкостью и грацией, а поведение было неизменно дружелюбным, Пьемур с легкостью заметил новые складки в уголках рта своего Мастера, да и волосы у него тоже, кажется, поседели еще больше.
- Мерия, Мерия! - снова позвал Торик. Затем. - А вот и она!
Пьемур знал Мерию с того дня, как она только появилась в Южном Холде. Покинув Южный Вейр, она нуждалась в убежище - никто на Перне, даже на Южном Континенте, не выбрал бы жизнь под открытым небом под угрозой Падения, - и искала помощи у Торика. Насколько Пьемуру было известно, Мерия ни разу не пыталась объяснить, почему она покинула Вейр, о чем Пьемур частенько размышлял.
Торик вернулся на крыльцо, осторожным и тихим покашливанием обозначив своё присутствие, и доложил гостям, что закуски уже на подходе. Спустя несколько мгновений прибыла с подносом Мерия, за ней следовал слуга, который нёс еще больший поднос, наполненный закусками.
- Добрый день, - сказала Мерия и, улыбаясь, поставила поднос на боковой столик. - Приношу свои извинения за то, что заставила вас ждать, но лучше всего подавать прохладительные напитки в самый последний момент, прежде чем жара сделает их тёплыми.
Быстрыми движениями она налила свежий сок в чашки, которые затем предложила гостям. Мерия подмигнула Пьемуру, вручая ему его напиток, но из-за ноющей боли в голове он смог в ответ лишь слабо улыбнуться. Когда все взяли в руки стаканы, она указала на тарелку с хлебом, твердым сыром и мягкими желтыми ягодами и удалилась.
Торик прочистил горло и взглянул на Мастера-Арфиста.
- Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы отклонились от запланированного маршрута и заглянули к нам, - начал Лорд-Владетель, и когда Мастер-Арфист кивнул в ответ, Торик быстро продолжил. - У нас тревожные новости из Вейра, Мастер-Арфист. Как говорилось в моем сообщении, Древние - простите, я имел в виду Предводителей Южного - вчера официально закрыли свой Вейр для нас. Это означает, что мы не можем предложить им нашу десятину в обмен на их защиту от Нитей. – на этом месте он остановился, нахмурив брови и о чем-то задумавшись. Затем он продолжил.
- Поскольку земли на Южном хорошо засеяны личинками, мы обычно вполне справляемся сами, без помощи всадников. Но, как бы хорошо мы не справлялись, это неправильно, что они выбрали полную изоляцию от остальных. И я хотел бы спросить, это правда, что наше небо больше не будут защищать драконы. - Торик скрестил руки на груди и по очереди обвёл взглядом Робинтона, Н'тона, затем Сибелла и Пьемура.
- Это действительно самое тревожное событие, Лорд Торик, - сказал Робинтон. - Ты уже сообщил Бендену эту новость?
Торик покачал головой, - Боюсь, это не принесет ничего хорошего, поскольку все в Южном больше не хотят иметь ничего общего с Ф'ларом и его Вейром. - Торик бросил быстрый взгляд на Н'тона: все знали, что Предводитель Форт Вейра - как, собственно, и все Предводители севера - признавали Бенден главным Вейром.
Пьемур ерзал на месте, изнывая от жары и своей слабости.Почему я не могу сосредоточиться?Единственное, чего он желал сейчас - просто рассказать мастеру Робинтону то, что видел. Его одолевала усталость, а всё тело ломило.
- Всё это ужасно, - высказался Н'тон.
Робинтон кивнул и повернулся к своему заместителю Сибеллу, - Итак, Сибелл, насколько я понимаю, у нас нет никого, кроме Пьемура, чтобы следить за Южным Вейром?
Все взгляды обратились к Пьемуру. Внезапно он почувствовал головокружение, и чашка сока, которую он держал в руке, начала выскальзывать из неё. Поставив её на ближайший стол, он вытер тыльной стороной ладони свой горящий лоб, пытаясь собрать свои мысли в подобие последовательности. Все продолжали внимательно смотреть на него.
- Это так, Мастер Робинтон, - ответил Сибелл. - Месяц назад я перевёл разведчика из Южного на север, в Набол, как того требовала обстановка. С тех пор Пьемур был нашей единственной парой глаз и ушей на юге.
- Докладывай, Пьемур, - сказал Робинтон и улыбнулся.
Пьемур откашлялся. С его зрением творилось что-то странное, и он хотел лишь одного - лечь и закрыть глаза.
- Ну, - начал он нерешительно, - я видел двух мужчин в бухте на восточных берегах? - его слова прозвучали скорее как вопрос, чем как утверждение. - Они встретились с…- Пьемур чувствовал на себе взгляд Мастера, но, как ни старался, у него не получалось озвучить свои новости. -…с Т'ребом. - он нахмурился и снова потер лоб, слегка вздрогнув, как от укуса. - У него был короткий разговор с Б'наем за день до того, как я увидел этих людей в бухте.
- Двое мужчин на восточном берегу? Но мы сейчас говорим о Южном Вейре, Пьемур. Какие у тебя новости оттуда? - голос Робинтона звучал обескураженно и, как показалось Пьемуру, непривычно резко.
- Но я не был в Вейре уже несколько дней, Мастер. Или всего лишь один день?
О, боже,подумал Пьемур,что я несу?Он нахмурил брови, снова попытавшись вспомнить порядок событий, затем покачал головой. Почувствовав, что Робинтон смотрит на него, он продолжил.- Я следил за двумя мужчинами из Набола. По крайней мере, я совершенно уверен, что они из Набола. Ну, или один из них, скорее всего, наболезец. Они встретились с одним из Древних, Т'ребом. Мне кажется, он готовит что-то нехорошее, Мастер... и эти наболезцы ищут земли для холдов! Т'реб еще говорил о Мардре! Она была на Площадке Рождений, - воскликнул он, торопясь, его мысли скакали с одного на другое. - Лорант'а кашляла и была очень расстроена, потому что больна или что-то в этом роде. - он почувствовал, что начинает сбиваться.
Вдруг Пьемур заметил сомнение на лице своего Мастера и то, как нервничали Н'тон и Торик, наблюдавшие, как он путается в словах во время доклада. Только Сибелл оставался совершенно неподвижным, пристально следя за Пьемуром.
- Но в твоём отчете ничего важного для нас нет, Пьемур. Что там насчет Вейра? - спросил Робинтон.
Голова Пьемура вдруг закружилась, и он слегка покачнулся. Почему Мастер-Арфист считает, что его новость не имеет значения, когда это явно не так? Пьемур был огорчен тем, что его слова не принимают всерьез, хотя он твердо верил, что то, что он видел, было крайне важным.
Так как Пьемур не ответил, Мастер Робинтон нахмурился и повернулся к Торику, задав тому какой-то вопрос, который Пьемур почти не слышал. Пьемур почувствовал, как у него в животе похолодело. Т'реб упоминал какой-то план и то, что он хочет помочь Мардре. Сказал ли он об этом Мастеру? Он не был уверен, но всё же решил настаивать на своем.
- Разве ты не видишь, Мастер, - спросил Пьемур, прервав Лорда-Владетеля на середине фразы, - что от того, что произошло на Площадке Рождений, разойдутся волны во все стороны?
Мастер любил сравнивать поступки людей с камешками, брошенными в воду, и с тем, что волны продолжают расходиться всё дальше даже после того, как камешки утонули, - Т'реб сказал, что Мардра была в отчаянии и поклялась вернуть всё на свои места!
- Пьемур, - резко оборвал его Мастер Робинтон и повернулся к Торику. - Мои извинения, Лорд Торик. Пьемур, наверное, слишком много времени провёл под палящим солнцем, поэтому его увлечённость одержала победу над его чувством вежливости. - Робинтон, вздернув бровь, предупреждающе взглянул на Пьемура.
- Но я чувствую, что под этим скрывается что-то большее! - выпалил Пьемур. - Среди Древних зреет недовольство, Мастер, и, как мне кажется, они планируют переходить к решительным действиям.
Слишком поздно Пьемур увидел покрасневшие щеки Робинтона и понял, что слишком далеко зашёл в своих рассуждениях. Чтобы разрядить обстановку, Сибелл положил руку на плечо Пьемура, затем встал, вынуждая своего друга сделать то же самое, и вывел его с крыльца, указав жестом на длинный стол, стоявший в тени деревьев феллиса.
- Я вижу, тебе там хватило работы, дружище, - тихо сказал Сибелл успокаивающим тоном, предложив Пьемуру занять место рядом с ним за столом. - Но ты же видишь, что Мастера сейчас волнуют другие проблемы.
- Эх, Сибелл, жаль, ты не слышал того, что слышал я! Т'реб видел Мардру с Лорант'ой на Площадке Рождений и сказал, что это было ужасно, что они обе были очень расстроены! А потом Т'реб встретился с Крэмбом и Туланом в этой бухте. Они дали ему два рисунка, скорее, даже картины. - слова бурным потоком вылетали из Пьемура, и ему с трудом удавалось не запнуться на этих словах.
- И что это были за рисунки? - спросил Сибелл, выгнув дугой бровь.
- Ну...- Пьемур задумался. - Я так и не видел их, Сибелл, но я наблюдал за ним - это был Крэмб, художник - он смотрел на меня, когда работал, так что онточнорисовал эту бухту. А еще я слышал, как они об этом говорили!- он чувствовал, что снова становится слишком оживленным, и увидел, что у Сибелла на лице появляется странное выражение.Сибелл тоже думает, что я гонялся за тенями!
Пьемур внезапно почувствовал себя неловко, он быстро оглянулся через плечо и заметил, что Мастер Робинтон поглощен беседой с Лордом Ториком и Н'тоном.
- Пьемур, перед тем, как Н'тон прилетел за нами этим утром, мы с Мастером обсуждали дальнейшее использование тебя в роли разведчика. Эта новая позиция, которую заняли Предводители Южного, изменила всё. Мастер думает, что будет лучше, если ты снова займёшься составлением карт. В этом ты преуспел больше, чем в разведке на данный момент.
- Но, Сибелл, язнаю,что должно произойти что-то очень плохое. Эти двое сказали, что Т'реб может использовать бухту, чтобы что-то спрятать!
- Т'реб обсуждал с ними, что он хочет сделать?
- Нет, но…- Пьемур остановился, его лицо исказила тревожная гримаса. Всё ли он правильно вспомнил? Онпросиделна корточках на этом дереве чертову уйму времени почти без сна.
- Тулан сказал Крэмбу, что Т'ребу нужны рисунки для того, чтобы он мог что-то там спрятать. По его догадкам, это большей частью товары для незаконной торговли. Но Крэмб решил, что это ерунда. Еще они говорили о захвате холда возле Набола, Сибелл. Я волновался, что они могут попытаться вытеснить мою семью из их холда в Кроме. Потом Крэмб поссорился с Туланом! - сказал Пьемур. Голова его просто раскалывалась, и он желал только одного - чтобы его отчет выслушали, и он мог лечь.
- Постой, Пьемур, давай, вернёмся немного назад. Т'ребговорил, что собирается что-то спрятать в бухте?
- Нет…- Пьемур опустил плечи; он чувствовал себя так, словно из него выпустили весь воздух.
Сибелл слегка покачал головой, затем выражение его лица прояснилось, - Ты хорошо поработал, Пьемур, но я думаю, что ты пробыл под жарким солнцем дольше, чем допустимо для здоровья. Для меня очевидно, что ты ведешь себя не так, как всегда. Почему бы тебе не отдохнуть от жары немного? Когда ты будешь готов, Мастер думает, что ты должен нанести на карту местность возле этого крутого обрыва к западу отсюда. Ты знаешь, что я имею в виду, не так ли? - Пьемур кивнул. - Ты всегда говорил, что сильно любишь лазать по скалам, так что это должно прийтись тебе по душе.
Пьемур смотрел на такое знакомое загоревшее лицо Сибелла, а Подмастерье в ответ смотрел на него, и взгляд его карих глаз был добрым и внимательным. Сибелл стал своего рода наставником Пьемура с тех пор, как тот покинул Цех Арфистов, и часто с ним поддерживал связь именно он, а не Мастер Робинтон, у которого хватало других обязанностей. По мнению Пьемура, Сибелл был лучшим из арфистов, уступая только Робинтону, и был мастером во всём, что должен уметь арфист: как просветитель, миротворец и, самое главное, хранитель наследия и культуры уникального общества Перна.
Возможно, Сибелл и Мастер были правы, и то, что он видел и слышал, действительно не было важным, и то, что задумал Т'реб, не предвещало ничего страшного. Тем не менее, он не мог забыть то, что видел своими собственными глазами на заброшенной Площадке Рождений. Эти мысли и то, что ему подсказывала его интуиция, не давали ему покоя, и он вдруг понял, что склоняется к тому, чтобы плюнуть на поручение Мастера и выяснить для себя, какие планы строят Древние в Южном Вейре. Он займётся этим сразу, как только его голова перестанет раскалываться.
*****
Пьемур вытер пот с головы и лица и проверил узел на тунике, повязанной вокруг пояса. Туника ему понадобится позже, когда он достигнет вершины утеса, но сейчас в ней было слишком жарко и неловко лезть, особенно в такую жару. Убедившись, что туника завязана крепко, он проверил первую опору, используемую для подъёма по скале, и начал трудное восхождение.
Уже прошла семидневка с тех пор, как он покинул Южный Холд. Он не стал брать Дуралея с собой, потому что местность, которую нужно обследовать, не подходила для шестиногого животного. Н'тон и Лиот' любезно доставили Пьемура почти к самой скале, чтобы сократить время его похода, но даже после этого Пьемур начал свое путешествие в отвратительном настроении, не в силах избавиться от ощущения, что Мастер Робинтон больше не ценит его, и что он выставил себя дураком перед Сибеллом, Н'тоном и Ториком. С того самого дня его настроение чаще всего было трудно назвать хорошим. Ему казалось, что он больше никуда не годится. Последние четырнадцать дней он мысленно спорил сам с собой, не стоит ли вернуться в Южный Вейр, чтобы узнать больше о том, что за общий план был у Древних с людьми из Набола, но каждый раз его здравый смысл побеждал, и он убеждал себянедействоватьвопреки приказам Мастера Робинтона, чувствуя себя трусом, готовым делать всё, что угодно, лишь бы быть необходимым. Куда пропала его смелость? Неужели он потерял не только свой певческий голос, но и силу своего характера, и больше уже не может действовать самостоятельно?
Его приемная мать Ама всегда советовала ему - как и другим своим подопечным - прислушиваться к своим инстинктам. И перед тем, как Пьемур покинул Кром и стал учеником в Цехе Арфистов, Ама сказала ему, что, если он когда-либо будет не уверен в том, как поступить в том или ином случае, ему нужно лишь позволить своим инстинктам подсказать ему решение.
- Не беспокойся, дружок, и не накручивай себя, - сказала Ама с мягкой улыбкой. - Пусть твоё чутьё покажет тебе направление, а потом просто иди туда. И ты победишь, мой Пье. - в тот момент он еще не понимал, о чем она говорит, но теперь он думал, что она, возможно, пыталась сказать ему, что ему не обязательно нужно становиться учеником арфиста, если он чувствует, что это не его судьба.
Взбираясь на скалу в полном одиночестве, за исключением редких визитов Фарли, он обнаружил, что им овладевают грустные воспоминания, поэтому ему пришлось мысленно встряхнуться. Именно сейчас, напомнил он себе, крайне важно сосредоточить всё внимание на восхождении. Постепенно Пьемур поймал ритм - зацепился, подтянулся, выбрал опору для ног, и цепляйся снова - он перестал размышлять и бессознательно начал напевать песню, выученную еще в детстве. Это была приятная мелодия, в которой ноты сменяли друг друга в четком ритме, и которая всегда заставляла его улыбаться, когда он её слышал.
Он направлялся в сторону большой выемки в скале, точнее, углубления, похожего на одну из очень мелких пещер, которые испещряли скалу и замедляли его подъем. Встав обеими ногами на дальнюю от него правую сторону входа в пещеру, он потянулся к следующей опоре, всё еще напевая, как вдруг его голос совершенно неожиданно для него не смог легко взять высокую ноту, вместо этого неблагозвучно каркнув. Пьемур резко перестал напевать. Удерживаясь обеими руками и всё еще стоя на выступе, он прочистил горло и снова попробовал взять ноту. И снова рваный хрип прозвучал в воздухе. Пьемур нахмурился и сплюнул, отвернувшись к скале.
Ха!- с горечью подумал он, уткнувшись лицом в скалу и снова плюнул через плечо. Вот и верь всем этим советам, который ему давали: «Ты должен дать время твоему голосу, Пьемур, и всё уладится естественным образом» или «Вот увидишь, Пьемур, пройдёт совсем немного времени, и ты обретёшь свой взрослый голос». Но никто не сказал то, что знали все - что не было никакой гарантии, что мальчишеский голос превратится в красивый тенор или баритон, когда он повзрослеет.
Сильно прижавшись к скале, Пьемур закрыл глаза, вспоминая свой прежний голос, и его волосы на затылке встали дыбом - как будто песни, которые он пел три Оборота назад, все еще наполняли воздух. Он безуспешно пытался помешать привычному чувству потери ужалить его сердце. Вот его занятие сейчас: наносить на карту Южный Континент; шпионить за Древними; учить детей Южного Холда – короче, делать всё, о чем его попросит Мастер Арфистов Перна. Пьемур делал то, что ему говорили, без возражений, но чувствовал себя так, словно его сбросили со счетов, как будто всех этих Оборотов вокального обучения никогда не и не было. Эта мысль глубоко ранила его.
- Ха! - крикнул он, на этот раз вслух, не сумев сдержать себя.
Стайка мелких птиц, гнездящихся в расщелине утёса, испугалась резкого звука, издаваемого Пьемуром, и вылетела из своего убежища в паническом страхе.
Если бы кто-нибудь сказал Пьемуру три Оборота назад, что он больше не будет ведущим солистом или хотя бы постоянным барабанщиком в Цехе Арфистов для передачи сообщений, а, наоборот, станет выполнять случайную работу на Южном Континенте, он бы послал его, не стесняясь в выражениях! Неужели он не оправдал надежды своего Мастера и Цеха?
Вспомнив Мастера-Арфиста и то, как пренебрежительно он отнёсся к его информации о Древних, Пьемур, прижавшись к поверхности утеса, мотнул головой, и брызги пота разлетелись в стороны.
Он продолжал подниматься всё выше и выше, а его настроение, казалось, всё падало и падало. Он был уже на грани беспросветной тоски, когда внезапно почувствовал нежный посвист воздуха над головой, и над ним появилась Фарли. Её полупрозрачные крылья легко поддерживали в воздухе парящее тело, она щебетала над ним, её глаза ярко светились, пока она передавала ему серию мысленных образов, которые были настолько отрывочными, что Пьемур не смог их понять.
- А вот и ты, подожди минутку, - мягко сказал Пьемур, непроизвольно улыбнувшись ей. - Совершенно неожиданно ты решила вернуться и поболтать со мной. Похоже, ты устала от своих друзей? Ну, ты-то вполне можешь летать и болтать одновременно, Фарли, аяне могу, поднимаясь на скалу, остановиться на полпути и между делом расшифровывать твои послания.Я, в отличие от тебя, должен обращать внимание на то, что делаю. Так что, дай мне еще одну минутку.
Невозможно долго грустить, если у тебя есть свой файр, решил Пьемур. Он всегда радовался при виде своей маленькой королевы, и знал, что ему необычайно повезло, что они нашли друг друга, даже если она иногда покидала его. Хотя Пьемур чувствовал, что он больше нигде и никому не нужен на Перне, одно он знал точно - они с Фарли идеально подходят друг другу. Как всегда настроившись на его мысли, Фарли порхала у самого плеча Пьемура, пока он взбирался на скалу, напевая что-то тихо и стараясь держать свою изящную точеную головку рядом с его головой.
Вдруг, без предупреждения щебетание Фарли сменилось пронзительным криком, и она передала изображение Пьемура, очень быстро карабкавшегося на скалу.
- Да, Фарли, вот это хороший, четкий образ. Ты молодец, у тебя получается уже намного лучше, - ободряюще сказал Пьемур. Тренировка файра – тяжелый труд, но он действительно считал, что его золотая делает успехи.
Неожиданно Фарли снова громко крикнула прямо в ухо Пьемуру и внезапно исчезла в Промежутке. Пьемур усмехнулся и покачал головой, его позабавила выходка маленькой королевы. Что-то на периферии его зрения привлекло его внимание, и он обернулся назад.
Нити! Их не должно быть здесь еще день! Он увидел широкий вал безмозглых, прожорливых нитей, надвигающийся на утёс подобно гигантскому серому занавесу.
Ну, давай!Быстро!– в отчаянии думал Пьемур, пытаясь отыскать над собой еще одно похожее на пещеру пятно на скале. Он не отважился спускаться вниз, потому что было слишком тяжело найти опору для рук и ног, чтобы быстро двигаться в этом направлении. У него оставался только один путь - наверх!
Еще один испуганный взгляд через плечо на приближающуюся серую стену подсказал ему, что Нити были всего в трех метрах от него. Он обратился ко всем драконам Перна в настоящем и прошлом с просьбой направить его к ближайшему убежищу, пока поднимался вверх. Если хотя бы одна прядь смертельных Нитей коснется его тела, у него не будет шансов: боль от ожога наверняка лишит его возможности удержаться на скале, и это будет означать долгое падение вниз.
Левой рукой Пьемур ощупывал скалу над головой, поднимаясь с помощью одной правой вверх. Вход там - он чувствовал это! Он толкал своё тело вверх изо всех сил и извивался, чтобы проскользнуть в маленькую нору в скале, прежде чем Нить достигла его. Наконец, его голова и плечи были в пещере, всё, что ему оставалось сделать - протащить остальную часть своего тела в маленькое отверстие неправильной формы.
Надеюсь, я помещусь здесь!
Последним мощным рывком Пьемур втянул ноги в маленькую пещеру. Его голова ударилась о твёрдый, не прощающий ошибок, камень, но он заставил себя не обращать внимания на боль. Когда передний фронт Нитей ударил в скалу, юноша как можно сильнее вжался в заднюю часть пещеры. Если подует ветер, подумал Пьемур в ужасе, даже самый маленький порыв, Нити может задуть внутрь, и ему придёт конец. Со страхом он наблюдал, плотно вжимаясь в заднюю стенку расщелины, как серебряные нити коснулись утёса, затем, не в силах проникнуть сквозь скалу, скользнули по ней и упали на землю. Никогда не был он так близко к Нитям прежде в своей жизни! Он закрыл глаза.
Что это за звук? Он услышал что-то вроде хлынувшей жидкости или шквала воздуха - а может, и то, и другое вместе. Звук становился громче. Сквозь плотно закрытые веки Пьемур почувствовал оранжевое свечение. Его глаза открылись в тот самый момент, когда пламя вспыхнуло перед скалой, и Пьемур задумался, не снится ли ему это. Затем перед его глазами вспыхнул еще один факел, и Фарли с шипением, влетела в пещеру.
Наверное, она улетела искать огненный камень, как только увидела Нити, изумленно подумал Пьемур. Он знал, что файры, как и драконы, могут жевать огненный камень, чтобы выдыхать пламя, но никогда не видел этого раньше.
Теперь его золотая королева стояла твердо всеми четырьмя лапами на скале, выставив голову вперед и испепеляя Нити, согласно зову природы, требующему уничтожить своего древнего врага.
- Фарли, ты умница! - воскликнул Пьемур. - Продолжай их жечь! - вдруг его охватил страх, когда он понял, что его маленькая королева может испускать пламя только до тех пор, пока не израсходует газ, выработанный из огненного камня, который она успела прожевать.
- Фарли, тебе придется помогать мне. Побереги своё пламя, малышка, оно тебе еще понадобится!
Фарли пискнула Пьемуру в ответ, и когда она закрыла рот, над её головой поплыла крошечная струйка дыма.
- Нам нужна помощь, Фарли. Можешь позвать кого-нибудь на помощь?
Пока Пьемур говорил, Фарли пристально смотрела в его лицо. Затем она сбросила ему образ коричневого файра, её глаза засверкали цветами от красного до коричневого, затем снова покраснели. Она просвистела несколько быстрых трелей, выпустила факел пламени изо рта, затем спрыгнула с выступа и ушла в Промежуток.
Пьемур остался один, ему было очень страшно, но он широко открытыми глазами смотрел на смертельный ливень Нитей и ждал помощи.
Ревущий шум, сначала слабый, а затем становившийся всё сильнее и сильнее, заполнил уши Пьемура. Он никогда не слышал такого раньше, поэтому задумался, может этот звук издают Нити, когда падают туда, где не могут найти для себя пищи. Он никогда не был на открытом воздухе во время Падения Нитей!
Шум стал громче, и Пьемур увидел оранжевое свечение вокруг входа в его пещеру.
- Пьемур! Пьемур! - послышался голос Н'тона.
- Я здесь, Н'тон! - закричал Пьемур, сложив рупором руки у рта, чтобы усилить свой голос. Высунуть голову из пещеры он не осмелился.
- Подожди! - крикнул Н'тон, и Пьемур увидел, что оранжевый свет становится ярче.
- Тебе придется прыгать, но сначала дождись моей команды, - сказал ему Н'тон.
Прыгать?Пьемур снова почувствовал, как от страха волосы зашевелились на его затылке, он с трудом сглотнул, пытаясь набраться смелости и вытолкнуть своё непослушное тело из пещеры в самую гущу Нитей. Что ж, если Нить не убьет его, падение, скорее всего, это сделает точно, подумал он. Почему-то, собственная шутка его не развеселила.
Шум от факела Лиот'а становился всё громче, теперь Пьемур уже чувствовал жар от пламени. Он увидел кончик крыла, затем дракон развернулся в воздухе и скрылся из виду.
- Пьемур, я прямо под тобой. Прыгай прямо сейчас! - крикнул Н'тон, и, не раздумывая ни секунды, Пьемур набрал воздуха и, оттолкнувшись изо всех сил, выпрыгнул из пещеры.
Он падал, широко разбросав в стороны руки и ноги, сам удивляясь тому, что не кричит. Лиот' находился под ним, широко раскрыв огромную пасть и извергая пламя, чтобы очистить пространство вокруг них от Нитей.
С глухим стуком Пьемур тяжело приземлился, ударившись о спину бронзового дракона, и воздух вырвался из его легких. Затем, к своему ужасу, он начал медленно скользить вниз,точнее, вниз и в сторону от тела Лиот'а, неспособный в это краткое мгновение сделать что-либо, чтобы остановить своё падение, он даже не мог дышать.Вот нога Н'тона,спокойно подумал Пьемур.Я падаю с Лиот'а прямо в Нити.
Внезапно Пьемур почувствовал, как что-то вцепилось ему в спину, и с мощным рывком, который, казалось, мог разрезать его пополам, Н'тон схватил его за тунику.
- Я поймал тебя! - крикнул всадник, одной рукой схватив тунику Пьемура, а другой крепко держась за ремни своей лётной упряжи.
Лиот' резко отвернул в сторону, избегая густого клубка Нитей, и Пьемур почувствовал, как какая-то сила отклоняет его тело.
Лиот'! Быстрее, дружище! Моя хватка слабнет! Неси нас в Промежуток!передал своему дракону Н'тон.
Мы не позволим парню упасть,ответил Лиот', своими мощными крыльями толкая воздух вниз и огненным факелом прокладывая себе путь.
Лиот', он очень тяжёлый. Не думаю, что смогу удержать его,сказал Н'тон. Неси нас к воде!и сбросил мысленный образ близлежащей береговой линии своему дракону.
В одно мгновение Лиот' перенес их в Промежуток, холодное, пугающе темное место, где абсолютная тишина давила в уши людей, и где ничто не могло противостоять холоду, кроме драконьей шкуры. Пьемур почувствовал сильнейший шок, когда холод охватил его, и закрыл рот, чтобы не закричать. Он не чувствовал ни шкуры Лиот'а, касавшейся его тела, ни Н'тона, держащего его тунику, ни воздуха в своих легких!
Затем они вырвались в свет дня, и Пьемур, наконец, смог снова набрать воздуха в свои изголодавшиеся легкие и почувствовал, что его страх исчез. Они летели над морем, Лиот' быстро снижался, приближаясь к поверхности воды.
Я не смогу приземлиться с ним. Отпусти его,сказал Лиот' Н'тону.
- Задержи дыхание, Пье! - крикнул Н'тон, наклонившись к Пьемуру, и отпустил его.
Пьемур ударился о воду ногами, широко раскинув руки, и погрузился в теплые воды Южного Континента с пышным всплеском, вокруг него переливались струи воды в радуге брызг, оседавших рябью на воде, по мере того, как он погружался.
Быстро вынырнув, он развел руки и ноги в стороны и лег на спину, пытаясь успокоить дыхание. Лиот' приземлился на расстоянии половины длины дракона от него, сложив крылья вдоль спины и плавно покачиваясь на волнах. Н'тон смотрел на Пьемура с беспокойством на лице, широко раскрыв свои голубые глаза.
- Пьемур? - крикнул всадник, его лоб пересекла тревожная морщина.
- Просто... дай... мне... мгновение. - Пьемур медленно, по словам произнес фразу, так как волны захлёстывали ему рот, и поплыл к ним.
Медленная улыбка расплылась по лицу Н'тона, пока он смотрел на своего молодого друга, - Думаю, тебе может понадобиться время, чтобы оправиться после всего этого. - сказал он с облегчением в голосе.
- Ага, - медленно произнес Пьемур, подняв голову, чтобы взглянуть на Н'тона и Лиот'а. Ему удалось слабо улыбнуться. - Вряд ли мнекогда-нибудьзахочется повторить это.
Глава 4.
На севере Вейры и главные Холды, как правило, были вырезаны в скалах, которых было так много на этом континенте. Южный Вейр, как и Южный Холд, не имел такого обилия камня, но здесь, на юге, это было не так важно, потому что земля изобиловала личинками, которые посеяли в почву за сотни Оборотов до этого, но которые нынешнее поколение людей Перна открыло только недавно. Личинки пожирали Нити, уничтожая смертельных паразитов, прежде чем те успевали зарыться в землю и нанести ущерб.
Наряду с защитой плодородных земель Южного Континента, мелкие невидимые личинки, казалось, настолько улучшили почву, что деревья и другая растительность, благодаря какой-то неизвестной мутации, обладали замечательной способностью к самовосстановлению любых отметин, оставленных Нитями, упавшими на землю. Естественно, южная растительность была более здоровой, по сравнению с той, что росла на севере.
Южный Вейр был расположен на травянистом мысе возле небольшого пресного озера. Похожие на пещеры комнаты - вейры - были вырыты в крутых склонах утеса, чуть ниже плато с естественными барьерами, где можно было безопасно содержать весь скот Вейра. Поскольку настоящая пещера там не могла быть выкопана, наверху, на плато, был расположен центральный зал, построенный из стволов деревьев твёрдых пород и покрытый чёрной плиткой из рифовых камней. Деревянные здания соответствовали теплому климату Южного, были построены на сваях над землей, с фундаментами также из рифовых камней, широкими окнами и глубоким крыльцом, дающим защиту от палящего солнца. Вейр был гораздо просторнее, чем любой из его северных аналогов, и, хотя он был нетрадиционным, в нем были все те удобства, к которым привыкли обитатели Вейра. Весь день драконы отдыхали на плато, поджариваясь на солнце в ямах, которые выкопали для себя в голой черной почве. Рощи гигантских, изогнутых пробковых деревьев и феллиса давали тень строениям, которые использовали люди, а за центральным залом были разбросаны остальные вспомогательные здания.
Под сверкающим, чистым и голубым небом просыпающегося дня всадники Южного занимались обычными делами. Любой случайный наблюдатель посчитал бы, что драконы и всадники Южного Вейра должны быть довольны своей судьбой, живя в тропическом раю вдали от того, что сами они рассматривали как вмешательство Бенден Вейра и других северных Вейров, но этого не было на самом деле. Эта небольшая группа людей была в глубине души недовольна своей жизнью в Вейре, чувствовала себя напряжённо и всё более настойчиво желала перемен. Их беспокойство ощущалось как физическая энергия другими членами Вейра и начинало заражать остальных и распространяться, как болезнь. Не помогало и то, что многие всадники и их драконы были в самом деле больны, получив отравление во время их неудачной попытки добыть огненный камень. Теперь из открытых окон покоев Госпожи Вейра разносились звуки горячих споров, которые легко мог слышать любой обитатель Вейра.
- Мы находимся слишкомдалекоот нашеговремени, Т'кул! - крикнул Т'рон, Предводитель Южного Вейра. Он поднял голову, чтобы взглянуть на своего заместителя, и одновременно ударил кулаком по столу, подчеркнув свою точку зрения таким образом. Снаружи эхом прозвучал рёв недовольства его бронзового дракона Фидрант'а. Но, сразу же после этих резких слов, плечи Т'рона поникли, и он привычно прижал руку к животу, к месту старой раны. Оглядев всех вокруг, он глубоко задумался. Его суровое лицо было глубоко прорезано морщинами, появившимися за Обороты сражений с Нитями.
- Мы уже много раз обсуждали эту тему…- сказал Т'кул, скрывая напряжение в голосе.
-…И с этим ничего не поделаешь. Да знаю я, знаю! - Т'рон пристально взглянул Т'кулу в глаза. - Яни в коем случаене должен был позволить тебе уговорить меня вести наши пять Вейров в это Прохождение, послушав эту несчастную Госпожу Бенден Вейра, Лессу. Тьфу! - его хмурый взгляд стал еще более суровым, чем обычно, когда он перевёл взгляд на Мардру, женщину, которая когда-то делила с ним постель. Мардра недолго выдерживала его взгляд, с каменным видом отвернувшись к Т'кулу.
- Когда Прохождение Нитей нашего поколения подошло к концу, Т'рон, мы все начали ощущать какую-то пустоту внутри - отсутствие цели. Ну, ты помнишь это, я знаю! - сказал Т'кул, пытаясь скрыть усталость, которую чувствовал, повторяя свои аргументы в сотый раз. Он сильно закашлялся, его лицо покраснело.
Было время, когда он был Предводителем Вейра, и ему подчинялись сотни драконов и их всадников, и тогда Т'кул излучал жизненную энергию. Теперь он стоял перед Т'роном, опустив одно плечо ниже другого, словно лишился какой-то части себя.
- Если бы мы остались в том времени, - продолжил он, - мы бы прожили остаток нашей долгой жизни, пытаясь наполнить каждый день, нет, час, каким-нибудь важным поступком или каким-то смыслом. Наши драконы все больше бы разочаровывались из-за своей ненужности, а мы не могли ничего сделать с этим, - он сделал паузу и продолжил. - И хотя яненавижув этом признаваться, Лесса была абсолютно права: нам былопредначертаносделать прыжок во времени и сразиться с Нитями в этом Прохождении. Каждому дракону, всаднику, мужчине и женщине из пяти Вейров было суждено совершить этот прыжок в будущее вместе с ней.
- Но это дорого обошлось нам, Т'кул, - ответил Т'рон. - Доказательства слишком очевидны - мы уже не те. Почемумыдолжны были заплатить такую огромную цену за свой достойный поступок? Наши драконы не в порядке, они потеряли свою жизненную энергию, их здоровье пострадало – как, впрочем, и наше. Этот дисбаланс заразил нас всех!
- Если бы наша ситуация полностью была обусловлена прыжком во времени на четыреста Оборотов вперед, то каждый дракон и всадник на севере пострадал бы в той же мере, что и мы, - сказал Т'кул, потирая подбородок. - Нет, причиной является что-то другое
- Всё эта чертова жара! - взорвался Т'рон. - Невозможно выжить в такой душегубке!
Т'кул хмуро посмотрел на Т'рона, - Ты что, не видишь, что драконам нравится, когда тепло!
- Это не одно и то же, - сказала Мардра. - Нужно было обсудить эти проблемы с Бенденом давно. Я уже говорила вам об этом! - она посмотрела с едва скрываемым выражением презрения на лице сначала на одного, затем на другого. - Твоё упорное желание отстоять автономию Вейра слишком сильно развело нас! – в комнате повисла неловкая тишина, прежде чем она снова заговорила.
- Отношения между нашим Вейром и Бенденом сейчас находятся на необратимо низком уровне, иони,скорее всего, не станут помогать нам сейчас, даже если мы решим проглотить свою гордость и попросим о помощи! – в голосе Мардры явно звучал укор. Она начала вышагивать со скорбным выражением на лице вдоль длинной стороны стола медленными, аккуратными шагами, скрестив руки на груди и держа себя за локти,.
- Но что же нам делать? - спросил Т'рон с отчаянием в голосе и посмотрел сначала на Т'кула, затем на Мардру,.
- Ну, сколько можно слышать этот вопрос снова и снова? Боюсь, из моих ушей скоро пойдёт кровь, - огрызнулась Мардра с ноткой отвращения в голосе, глядя в небо.
Т'рон рассеянно потер себе живот, - Не стоило нам совершать этот прыжок в будущее. Мне жаль. Думаю, это проклятие, вызванное изменением времени. - он покачал головой, сгорбившись, словно нёс огромную ношу.
- Извините, - повторил он, не глядя на остальных, и быстро вышел из комнаты.
Т'кул и Мардра наблюдали, как их когда-то полный энергии Предводитель Вейра пересекал комплекс, где его бронзовый дракон спал под гигантским деревом феллиса.
- Не хочется это говорить, но наш Вейр очень скоропотерпитнеудачу, если мы не примем адекватных мер, - произнесла Мардра низким, размеренным голосом. - У Лорант'ы определённо больше не будет брачных полетов. Её слишком взволновало, нет, она просто обезумела после рождения неправильного яйца в этой ложной кладке. - она сделала паузу, и в её глазах промелькнула тень печали. - По правде говоря, Лорант'а была слишком стара, чтобы совершить дажеэтотпоследний неудачный полет. Удивительно, что у неё вообще что-то получилось, учитывая, что она так долго не поднималась в брачные полёты.
- Да и королева Мерики тоже не поднимется больше, - мрачно ответил Т'кул, имея в виду свою давнюю пару. - Но решение проблемы нашего Вейра может быть ближе, чем мы думаем.
- Что ты имеешь в виду? - резко спросила Мардра, положив обе руки на стол, и пристально глядя на Т'кула.
Не отвечая, T'кул подошел к порогу и крикнул T'ребу, чтобы тот присоединился к ним.
- Так что ты имеешь в виду, T'кул? - повторила Мардра.
- Т'реб сейчас всё объяснит, - ответил он, открывая дверь в комнату Мардры. Зеленый всадник, быстро ответивший на вызов, вошел в комнату, тихо закрыв за собой дверь, и небрежно приветствовал Госпожу Вейра.
- Расскажи ей, - приказал Т'кул.
- Госпожа Вейра. - Т'реб взглянул на Мардру за подтверждением. Она кивнула, чтобы он объяснил.
- Пока мы были на юге, я продолжал торговать с группой людей из Набола, хотя остальная часть Вейра перестала с ними общаться…- после короткой паузы Т'реб продолжил. -…с тех пор, как умер Лорд Мерон. Эти родственники Лорда Мерона были глубоко огорчены, когда он не выполнил свое обещание предоставить им холды. Они добивались возмещения у нового Лорда Набола, но их претензии были отклонены. Они надеялись заработать свои земли здесь, на юге, но очень многие из них не смогли выдержать тяжёлый морской переход. Один из них, кстати, уже побывал в море и был не против, поэтому его отправили на юг, чтобы он встретился со мной. Этот человек сказал, что они вспоминают о прочных торговых связях, которые у нас были с Лордом Мероном, когда мы впервые были изгнаны, и что он и его родственники хотят, чтобы мы возобновили эти старые связи.
- Они хотят, ну надо же? - спросила Мардра, её голос был полон презрения.
- Пусть он продолжает, - твёрдо сказал Т'кул.
- Они хотят, чтобы мы помогли им забрать землю, которую они считают своей. На севере, недалеко от Набола. Они знают, что молодой лорд Руата еще не утвержден, поэтому его земли будут считаться спорными, если он потерпит неудачу.
- Джексом? - спросила Мардра. - Это его отцом был выскочка Фэкс? Человек, который всегда брал то, что хотел? Т'кул и Т'реб кивнули одновременно. - А еще это тот самый мальчишка-холдер, расколовший непроклюнувшееся яйцо на Площадке Бендена несколько Оборотов назад.
- Это так, Госпожа. Из яйца родился белый дракон, - ответил Т'реб.
- Это ошибка, каких еще свет не видел, - воскликнула Мардра, и её губы скривила гримаса отвращения, открывшая зубы. - Яйцо нужно было оставить в покое!
- Никогда не было такого, чтобы Лорд-Владетель был всадником, Госпожа. Люди из Набола считают несправедливым, что молодому руатанскому лорду было позволено сохранить свои землиииметь дракона. Конечно, Бенден одобрил это - ведь Лесса с этим парнем родственники.
Мардра вопросительно изогнула бровь, - И чего они ожидают от нас теперь?
- Им нужна помощь, чтобы избавиться от Джексома и захватить его земли. Если он умрёт, его коротышка-дракон уйдёт навсегда в Промежуток. Никакого вреда для Вейров, как мне кажется.
- Ты согласился помогать им? - спросила Мардра.
- Пока нет. Они хотели знать, что мы потребуем взамен, Госпожа, - воодушевленный взглядом Мардры, Т'реб продолжил. - Я сказал им - новую кровь, то есть нам нужна новая кровь. Они предложили, чтобы мы просто забрали яйцо королевы. Как мы знаем, у Бендена на Площадке зреет одно.
- Ты имеешь в видуукрастьяйцо? - прошептала Мардра с ужасом.
- Да. Мы его заслужили, - решительно сказал Т'реб.
- После всего, что мы сделали для других Вейров, вряд ли это можно считать воровством, - вмешался Т'кул, говоря с напором, хотя и тихо. Он перевел взгляд с Т'реба на Мардру и медленно улыбнулся, его губы растянулись в широкую ухмылку, а на лице появилось хитрое выражение. Мардра внезапно встала, потирая щеки руками.
- Ну, не знаю. Мне кажется…- сказала она и остановилась. - Мне кажется, это будет слишком высокая цена, - закончила она поспешно и посмотрела на остальных, беспокойство светилось в её глазах.
- Но они в долгу перед нами! Неужели ты этого не понимаешь? Без нашей помощи они бы погибли еще до конца первого Оборота Прохождения! Т'кул подошёл вплотную к Мардре, словно пытаясь своей близостью подвести их точки зрения друг к другу.
- И все их драгоценные самодовольные ремесленники и холдеры погибли бы тоже, - кисло добавил Т'реб.
- Это звучит безумно, - сказала Мардра. - Как вы собираетесь это сделать?
- Забрать яйцо не будет проблемой, Госпожа. Многие из наших всадников хорошо знают расположение Площадки Рождений в Бендене. Проблема будет в том, чтобы сохранить яйцо в целости и сохранности, а его местонахождение в секрете, пока новая королева не проклюнется, - сказал Т'кул.
- Ну, а если бы у нас был план? - предположил Т'реб, его глаза горели. - Если бы мы знали место, где можно спрятать яйцо, и где никто бы не смог его найти? - и он пристально посмотрел на Мардру.
Госпожа Вейра помедлила несколько мгновений, размышляя, затем на её лице мелькнула почти незаметная тень эмоции.
- Вы хоть представляете, что будет, если нас поймают? - спросила Мардра, нервно ломая руки, её опасения вытеснила распускающаяся подобно бутону надежда. Она уже понимала, произнося эти слова, что полностью приняла и одобрила этот неслыханный и заслуживающий сурового осуждения поступок.
*****
Когда Н'тон привез мокрого и необычно молчаливого Пьемура обратно в Южный Холд, он убедил своего молодого друга остаться под крышей, пока не будет точно известно, что Нити перестали падать над Южным. По выражению лица Н'тона Пьемур понял, что не вписывающиеся в схемы случаи Падения Нитей вызывают серьезную обеспокоенность у Предводителя Форт Вейра, поэтому пообещал оставаться в холде Торика до тех пор, пока в Южный Холд не придет подтверждение.
Позже, помывшись и переодевшись в свежую одежду, Пьемур присел на заднем крыльце Холда с Фарли, разлёгшейся на его плечах, крепко спавшей и очень довольной. Пьемур долго хвалил её за то, что у неё хватило ума позвать Н'тона на помощь. Во время полета обратно в Южный, Н'тон рассказал мокрому до нитки Пьемуру, что Фарли налетела на его коричневого файра Триса, требуя от него помощи. И, как только Фарли добилась внимания Триса, он передал её послание Н'тону. Пьемур размышлял о том, что Фарли поступила совершенно правильно, поглаживая свою королеву по головке.
Давненько я не делал правильных поступков, подумал он. Ночтотакое правильный поступок? Пьемур потер висок: он так долго чувствовал себя ненужным. Тяжело вздохнув, юноша закрыл глаза, устав от собственных мыслей. Разве мог он чувствовать себя действительно кому-то нужным, если он всегда чувствовал себя чужаком? Ему очень хотелось иметь кого-нибудь, с кем можно было поговорить, но кто это мог быть? Он не знал ни одного человека, который бы понимал, каково это - быть неудавшимся певцом, да еще и без ощутимого запаса знаний арфиста.
Впервые он почувствовал нежелание жить дальше со своим отчаянием, словно после того чудесного спасения со скалы в нём проснулась новая решимость. Может, настало время, стать таким же храбрым, как Фарли,размышлял Пьемур, а не ждать, когда мне скажут, что делать. Возможно, пришло моё время, время Пьемура из Крома, принимать свои собственные решения и идтисвоимжизненным путём.
Несмотря на то, что к его отчету о результатах разведки никто не отнёсся серьёзно, он не мог выбросить из головы мысли о Т'ребе и людях из Набола. И что бы ни говорил Мастер Робинтон, Пьемурбыл уверен,что Т'реб с этими людьми задумал что-то плохое. Была ли решимость Т'реба помочь Мардре причиной его раздражительности? Нет, Пьемур отлично знал, что Т'ребу всегда были присущи раздражительность и непоследовательность.
Он вспомнил разговор Тулана и Крэмба после того, как Т'реб покинул их лагерь. Тулан упомянул родственников, считавших, что Древние могут каким-то образом помочь им защитить земли, которые они считали своими. Т'реб забрал рисунки Крэмба и швырнул Тулану мешочек с деньгами в качестве оплаты. Это,скорее всего,означало, что их сделка включала нечто большее, чем узнал Пьемур. Древние, вероятно, хотели заключить более выгодные торговые соглашения на севере в обмен на помощь наболезцам в получении земли в Кроме. Пьемур не мог сидеть, ничего не делая, и позволить кучке бесчестных родственников Лорда Мерона разрушить то, ради чего его собственная семья так усердно работала. Если бы только он знал,когдаони собираются нанести удар, он мог бы кого-то предупредить!
Пьемур решительно хлопнул себя по ноге. Он должен сделать то, что считает правильным! Он знал, что пойдёт против решения Мастера-Арфиста, но кто-то должен был что-нибудь сделать, прежде чем произойдет катастрофа. Как только у него будет ясность насчёт Падения, он проберётся в Вейр Древних и узнает больше об их совместных с наболезцами планах.
Он надеялся, что еще не слишком поздно.
*****
Сибелл целеустремленно шагал, направляясь в главный зал Форт Холда. Он сказал своей королеве-файру Кими, которая, как знали все, никогда не удалялась от него слишком далеко, разве что, доставляя сообщения, вместо этого подождать на сигнальных высотах с группой файров, гревшихся на солнце. В сообщении Н'тона указывалось, что они с Пьемуром будут в Цехе Арфистов где-то через час, и Сибелл счел необходимым поговорить с Мастером-Арфистом до прибытия Пьемура.
Двое юных учеников, шагающих навстречу, миновали Сибелла, вежливо кивнув ему, хотя им было трудно скрыть свои любопытные взгляды. Сибелл не был одет в обычные синие цвета арфистов, и на нём не было плечевых узлов, указывающих на его ранг. Вместо этого он носил широкополую шляпу и нейтральную одежду, на которой не было ни единого плечевого узла или лоскутка ткани отличительного цвета. В Цехе Арфистов или любой Мастерской увидеть кого-то без знаков отличия или цветов Цеха на их одежде было так же необычно, как увидеть двуногую туннельную змею.
Какой-то подмастерье целеустремлённо стучал башмаками по коридору, быстро приближаясь. Он бросил беглый взгляд на Сибелла в его неприметной одежде и уже собирался проскочить мимо, не сказав ни слова, но, подойдя ближе, узнал знакомые черты Мастера композиции, и его взгляд изменился.
- Доброе утро, Подмастерье Сибелл, - крикнул он радостно, приветливо улыбаясь и одновременно с трудом замедляя шаг. Когда Сибелл кивнул в ответ, он услышал вздох потрясения от двух учеников, только что прошедших мимо него. Улыбнувшись про себя, он подумал, что трудно оставаться анонимным на своей территории, вне зависимости от одежды.
Он достиг конца коридора и остановился, хотя и видел великолепие Большого Зала Форт Холда не в первый раз. Форт был самым первым Холдом, и был основан, когда люди еще только поселились на севере. Очень мало что изменилось у природной каменной поверхности горы, сформировавшей внешний вид Форта. Прочный утес с нависающим каменным занавесом толщиной в два метра скрывал огромную естественную пещеру, расположившуюся внутри. Пещера глубиной была более пятидесяти метров и слегка сужалась с боков. В дальней её части восемнадцать проходов вели в более глубокие туннельные комплексы, но именно здесь, внутри огромной пещеры, первопоселенцы оставили свой след. Было заметно, что они вкладывали большое мастерство и любовь в свою работу, чтобы создать изящное и нарядное жизненное пространство. Кое-кто считал всё эти тщательно проработанные детали украшений в Главном Зале совершенно бесполезными фантазиями и глупостью, но никто не стал бы отрицать, что они прекрасны.
Дизайн интерьера Форта напоминал Сибеллу застывшую музыку. Все дверные проемы и арки в Зале были украшены изысканной резьбой из цветочных лоз и листьев. Огромные двери, ведущие в Зал, закрывались во время Падения, но в остальное время, как и сейчас, оставались широко открытыми, и были изготовлены из уникального, почти неразрушаемого металла, отполированы до глубокого бронзового цвета и отделаны под вековую патину. Высоко вверху первые поселенцы Форта изготовили подвесные канделябры для светильников, которые можно было опустить для замены с помощью сложных систем блоков.
Улыбаясь, как всегда при входе в прекрасный Зал, Сибелл кивал коллегам и другим ремесленникам и ремесленницам, попадавшимся навстречу, и особо поприветствовал Сильвину, управляющую Форта. Он пересёк весь Зал и поднялся по каменным ступеням, перешагивая по две за раз, в рабочие комнаты, предназначенные для более старших ремесленников, а также Мастера-Арфиста.
Дверь в комнаты Мастера Робинтона редко закрывалась, и этот день ничем не отличался от других. Два окна были врезаны во внешнюю стену, и хотя они были утоплены и могли закрываться, они впускали тёплые лучи света. Одно из окон, ближайшее к столу Мастера-Арфиста, было широко распахнуто. Другое окно было закрыто, и солнечные лучи струились сквозь стекло. Свернувшись калачиком на подушечке из мягкой ткани, лежавшей на подоконнике, спал бронзовый файр Мастера - Заир.
Робинтон был на ногах, его высокая, стройная фигура склонилась над верстаком, где он пристально изучал большой кусок хорошо выделанной шкуры неизвестного животного, который был покрыт серией карт звездного неба.
- А вот и ты. Надеюсь, всё хорошо, Сибелл? - спросил Мастер Робинтон, не отрывая глаз от карты. - Входи, пожалуйста.
Сибелл слегка улыбнулся проницательности и осведомленности Робинтона, вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Услышав щелчок дверной защелки, Робинтон поднял голову, и Сибелл поклонился ему. Робинтон медленно выпрямился, потирая поясницу, и пристально посмотрел на своего заместителя, в его глазах ясно читалась усталость.
- Плохие вести, да? - спросил Мастер Арфистов, бросив быстрый взгляд на закрытую дверь и опустившись на стул.
- Проблемы в Наболе растут, как снежный ком, - мрачно ответил Сибелл, и Робинтон пристально взглянул в карие глаза своего заместителя.
- Продолжай, - сказал Робинтон.
- Наши надежды на ослабление напряженности среди родственников Лорда Мерона рухнули, - сказал Сибелл.
Робинтон потёр глаза рукой, затем вздохнул и жестом попросил Сибелла продолжать, хотя его вид показывал, что на самом деле он предпочел бы ничего этого не слышать.
- Потрясающе: спустя столько Оборотов после его кончины, планы Лорда Мерона посеять раздоры в своей семье, абсолютно непредсказуемо, принесли плоды. Хотя Лорд Дектер правит твердой рукой и значительно укрепил Холд с тех пор, как унаследовал его, похоже, не в его силах возместить ущерб, причиненный Мероном еще при жизни.
- Скорлупа, этот человек дотянулся из преисподней, чтобы снова досаждать нам! Он всегда вёл себя гнусно по отношению ко всем, кем он правил, стравливая одну ветвь своей семьи с другой для получения удовольствия, которое это доставляло ему. И вот, будучи живучим, как туннельная змея, он заболел и из одного упрямства умирал очень долго! Похоже, его наследники собираются снова нам вредить, - с горячностью воскликнул Робинтон, но тут же жестом извинился за несвойственную ему несдержанность.
- На самом деле он был просто ненормальным, - сказал Сибелл, и гримаса отвращения на мгновение промелькнула на его лице, которое сразу же вернулось к своему привычному добродушному выражению. - Последние новости от Кэндлера из Набола, - продолжил он. – Он докладывает, что группа родственников Мерона и горстка негодяев из дальних краёв, не имеющих своих холдов, твёрдо нацелились взять дело в свои руки.
- Но с тех пор, как умер Мерон, прошлиОбороты! Почему его родственники зашевелились только сейчас?
- Говорят, они пытались расширить дело и работали на случайных работах, чтобы заработать марки на переезд на Южный континент. Это заняло много времени, но, похоже, они верили, что смогут получить там свои собственные земли. Не знаю точно, что произошло за это время, но они вернулись в Набол и раздувают пламя старых обид.
- Позволим Лорду Мерону последнюю шутку - он сознательно вносил этот разлад, пока был жив, потому что не каждый его мельчайший каприз был исполнен, несмотря на то, что он считал, что это положено ему по праву, - с отвращением сказал Робинтон. - Мне никогда не нравилось это грубое подобие человека, - добавил он потихоньку.
- Жаль, что эти люди так и не смогли поладить с Лордом Дектером, - сказал Сибелл, пожав плечами.
Лицо Робинтона помрачнело, - Как ты думаешь, Сибелл, Лорду Дектеру грозит опасность?
- Нет, я считаю, что он в безопасности, потому что не высовывался, продолжал работать над улучшениями, удовлетворяющими его холдеров, и собрал вокруг себя сильную группу верных людей, - сказал Сибелл, добавив. - Но есть и те, кто недоволен отношением Лорда Мерона к ним, и не желают признать Дектера своим лордом.
- И Лорд Дектер их терпит?
- О, да. Он надеется, что, в конце концов, они изменят своё мнение. Мы знаем, что небольшая группа этих людей недавно покинула безопасный Набол. Они ушли недалеко, в сторону границы с Руатом, хотя Кэндлер не смог проследить точное направление. Ему кажется, что он следовал за ними слишком близко, потому что один из родственников Мерона, Джеррол, стал что-то подозревать. Вот почему мы больше не можем использовать Кэндлера для наблюдения за ними.
- Интересно, что задумала эта банда отребья? - спросил Робинтон.
- Пьемур упомянул кое о чём, Мастер Арфист, после своего доклада тебе в Южном Холде, - осторожно сказал Сибелл, наблюдая за Мастером-Арфистом и чутко отслеживая его реакцию. Робинтон слегка приподнял бровь и кивнул Сибеллу, чтобы тот продолжал.
- Пьемур сказал, что слышал, как наболезцы обсуждали захват новых владений. Я думаю, то, что он услышал, может иметь большую ценность, чем мы думали.
На лице Робинтона появилось выражение тревоги, он склонился ближе к своему заместителю, - Что еще слышал Пьемур?
- Он был обеспокоен тем, что его семью собираются выгнать из их владений в Кроме. Но теперь, когда я думаю всё больше о словах Пьемура, что люди говорили о захвате владенийвозлеНабола, мне кажется, что это на самом деле не означает, что они нацелились на Кром. И Кром, и Руат – оба эти Холда находятсявозлеНабола. - Сибелл начал расхаживать по мастерской Робинтона, заложив руки за спину. - Хотя Пьемур очень сильно обгорел на солнце и плохо себя чувствовал, его не переставало волновать увиденное и услышанное там, на юге, он был уверен, что что-то должно произойти. И еще, по крайней мере один из мужчин, за которыми он наблюдал, был из Набола. Эти двое встречались с Древним по имени Т'реб, и Пьемур сказал, что они упоминали еще и Мардру.
- Да, он говорил об этом, но всё то, что он рассказал, не имело большого смысла, Сибелл. Парень слишком долго находился один. Боюсь, это моя вина, - сказал Робинтон.
- Он упоминал, что Т'реб прячет что-то в одной из этих изолированных бухт, - продолжил Сибелл.
- Товары для незаконных сделок, скорее всего, - предположил Робинтон.
- Возможно, - сказал Сибелл. Он прекратил своё хождение по комнате и слегка покачал головой, словно какая-то ниточка зацепилась в глубине его мыслей, а затем продолжил. - Я думаю, что нас должны беспокоить не столько Древние, сколько эти люди из Набола.
За дверью комнаты Робинтона послышался стук шагов по каменному полу, Сибелл и Мастер-Арфист затихли, и тут раздался стук в закрытую дверь. Робинтон крикнул, - Входи!
Пьемур вошел в комнату Робинтона, слегка запыхавшись и излучая атмосферу срочности; его глаза блестели от волнения. За ним в комнату последовал Н'тон, тихо закрыв за собой дверь.
- Пьемур, какая неожиданность. Что привело тебя в Форт? - спросил Робинтон.
- У меня есть новости, Мастер Арфист. - Пьемур подошел к столу Робинтона и встал перед ним, расправив плечи. Его глаза блестели на загорелом лице.
Робинтон бросил быстрый взгляд на Н'тона и жестом попросил Пьемура продолжать.
- После того, как я нанёс на карту крутой обрыв на западе Южного согласно твоим указаниям, Мастер, и был вынужден вернуться в Форт из-за Падения, я решил вернуться в Вейр, - начал Пьемур. Увидев обескураженное выражение лица на лице Робинтона, он тяжело сглотнул, собравшись, чтобы четко и кратко рассказать о том, что услышал. - Южный Вейр, Мастер-Арфист. - Пьемур увидел, как на лице Мастера медленно меняется выражение лица от хмурого к приветливому, и быстро продолжил.
- То, что я услышал, заставило меня поверить, что небольшая группа людей из Набола планирует вытеснить оседлых холдеров и забрать у них их земли. Я думал, что они идут за землей в Кром, но теперь я знаю, что это не так.
Сибелл, подошёл ближе к креслу Мастера Робинтона, опёрся руками о стол и наклонился вперед, слушая внимательно, - Расскажи нам точно, что произошло, Пьемур, - сказал он.
- Я решил проследить за Т'ребом и следил за ним последние два дня. Похоже, он стоит за всем происходящим. Я не смог пройти мимо сторожевого дракона у входа в Вейр, но, ползая вдоль ограды поселения, я услышал достаточно. Т'реб разговаривал с другими всадниками. Я не мог видеть, кто это был, но знаю, что Мардра и Т'кул были в их числе, - Пьемур сделал глубокий вдох, напомнив себе, что пора добраться до сути и прекратить загружать всех ненужными деталями. - Я слышал, что они упоминали Лорда Джексома.
- Джексома? - воскликнул Робинтон, но тут же махнул рукой Пьемуру, чтобы тот не обращал внимания на его вмешательство и продолжал.
- Я захватил только конец их разговора, но Т'реб сказал Мардре, что они должны быть уверены, что Лорд Джексом останется в стороне, иначе эти люди из Набола не будут молчать.
Наперекор всем обстоятельствам, Джексом, молодой будущий Лорд Руата, Запечатлел дракона за пять Оборотов до этого дня и теперь совмещал пребывание в двух абсолютно разных социальных сферах: он был всадником дракона, хотя не жил в Вейре и не сражался с Нитями, и он был Лордом-Владетелем, хотя его Холд управлялся от его имени, позволяя ему ухаживать за своим драконом. Такое неопределённое положение Джексома сохранится до тех пор, пока его статус не будет официально утвержден остальными Лордами-Владетелями.
- Святые осколки, ячувствовал,что нужно было настоять и добиться, чтобы Джексома утвердили Лорды-Владетели на последнем заседании Совета. - Робинтон с сожалением покачал головой, плотно сжав губы.
- Не будут молчать? И о чем же? - очень тихо спросил Н'тон. Пьемур бросил быстрый взгляд на Сибелла: он заметил, как Н'тон встрепенулся, когда прозвучало имя Джексома. Все знали, что Н'тон помогал Джексому с его драконом Рут'ом и всегда защищал юного Лорда.
- И еще одно, Н'тон: меня беспокоит встреча Т'реба с этими двумя мужчинами в уединенной бухте - она какая-то бессмысленная, - Пьемур задумался, качая головой. - Возможно, он имел в виду, что они не будут молчать об участии Древних в изгнании Джексома.
- Что еще ты слышал, Пьемур? – отрывисто спросил Н'тон, и Пьемур подумал, что напряженность атмосферы в комнатах Мастера уже достигла своего предела.
- Т'реб спросил остальных всадников, уверены ли они, что точно знают, куда идут. Они сказали, что уверены, затем T'кул спросил, когда это произойдет. Т'реб сказал, что в течение недели, но им нужно дождаться сообщения о том, что время пришло. Т'реб сказал очень уверенно, что сообщениепридет.Это все, что я слышал, - закончил Пьемур, опустив руки по швам.
- Очень хорошо, Подмастерье Пьемур, ты хорошо поработал, - сказал Робинтон, вставая из-за стола.
Сибелл протянул руку над столом и коротко пожал плечо Пьемуру, почувствовавшему глубокое облегчение, что избежал выговора за своё тайное возвращение в Южный Вейр.
- Как вы думаете, они могут это осуществить? - спросил он, взглянув сначала в лицо Сибеллу, затем Робинтону.
- Это большое по размерам владение, и оно не имеет хороших средств защиты - еще с времен Фэкса. Они могут легко разбить Руат на несколько небольших владений, - сказал Робинтон, несколько раз рубанув рукой по воздуху, чтобы выделить следующие слова, - и поделить этот благороднейший Холд, чтобы удовлетворить свои потребности.
Пьемур почувствовал тошноту от одной мысли о последствиях, которые повлечет за собой такой поступок. Перн снова поглотит пучина беспорядков - и именно в тот момент, когда Мастер-Арфист уже думал, что они добились успеха. Воспоминания о недавнем прошлом, когда тиран и самозванец Лорд Фэкс вторгся в Руат, чтобы еще больше расширить свои завоёванные, а не унаследованные владения, все еще были свежи у всех в памяти. Это был действительно тёмный период, чуть не завершившийся бессмысленным кровопролитием по всей провинции.
Лицо Н'тона потемнело, а Робинтон хрипло откашлялся.
- Это серьезная проблема. Если эти люди преуспеют в завоевании Руата, другие люди в других местах также могут попытаться сломать систему и взять всё, что они захотят. Порядок, по которому мы живем, слишком хрупок, чтобы выдержать такой перелом. - сказал Робинтон торжественно.
- Я с тобой согласен, - сказал Сибелл, - нопокаеще ничего не произошло.
- Интересно, почему кто-то постоянно пытается изгнать законных Лордов из Руата? - пробормотал Пьемур.
- Вряд ли они рассматривают Рут'а, как большую угрозу, если думают, что Руат можно так легко ощипать, - сказал Н'тон.
- Хм... да. Мне нужно уточнить кое-какие детали разговоров, которые слышал Кэндлер, - сказал Сибелл, взглянув на Мастера-Арфиста.
- Какие именно? - спросил Робинтон.
- Насколько трудно в действительности будет избавиться от такого дракона, как Рут'?
Пьемур почувствовал волну беспокойства, прокатившуюся по комнате. Все четверо замерли, как будто перестав дышать.
Как мог кто-то в здравом уме думать о том, чтобы нанести вред одному из благороднейших созданий, беззаветно рисковавших своими жизнями ради своего мира и всех живущих в нём? Пьемур был в шоке. Даже мысль об этом не укладывалась в голове!
Сибелл сделал глубокий вдох и продолжил, - Они обсуждали, так же силён Рут', как другие драконы, или нет - они знают, что он еще не научился дышать пламенем. Кэндлер слышал, как один из них сказал, что у них не возникнет никаких трудностей с таким коротышкой, как Рут'.
- Он не коротышка! - воскликнул Н'тон, стараясь не сорваться на крик, - Он надёжный товарищ!
- Да, конечно, но эти люди мало знают о драконах и Вейре. Они разбираются только в земле.
- Все, что им нужно сделать, чтобы убрать Рут'а, это избавиться от Джексома. - Пьемур слишком поздно понял, что ляпнул, не подумав.
- О нет! Пожалуйста, прости меня, Н'тон. Я не хотел никого обидеть. МненравитсяДжексом! И, хотя я мало знаю Рут'а, он мне тоже нравится. - лицо Пьемура начало краснеть под глубоким загаром.
- Пьемур может иметь свою точку зрения, даже если она звучит грубовато, - сказал Сибелл, подняв бровь и бросив взгляд на Пьемура.
- У парня есть дракон, который защитит его, слава осколкам! Неважно, что он не такой, как все, - сказал Робинтон, намекая на необычный цвет Рут'а. Он был единственным во всей истории белым драконом.
- Но он еще не дышит пламенем, - быстро вставил Н'тон.
- Да, и будучи таким маленьким, Рут' может быть более легкой мишенью, тем более, что он живет в Холде Руат, вне защиты Вейра, - сказал Сибелл.
- Только сумасшедший свяжется с ним. Каким бы маленьким он ни был, Рут' все же дракон, - сказал Пьемур.
- Но в чем-то ты прав, Пьемур: если кто-то столкнётся с Джексомом, - предположил Нтон, - и убьёт его за владения, Рут'уйдётв Промежуток.
- Нет, нет, мы не можем это допустить, - сказал Робинтон, мотая головой. - Мы должны присматривать за молодым Лордом Руата, пока я не смогу убедить Лордов-Владетелей утвердить его. И чем скорее, тем лучше, - добавил он, ударив кулаком по крышке рабочего стола, чтобы подчеркнуть серьёзность своих намерений.
- Не просто присматривать за ним, Мастер Робинтон, мы должны обеспечить защиту Джексома, причем, незаметно. – голос Н'тона звучал предельно серьезно. - Подобно тому, как переворот в Руате нарушил равновесие в жизни холдеров, так и смерть маленького белого дракона повлияет на наши Вейры. Трудности с Древними уже вызвали беспокойство среди всадников, и бессмысленная гибель одного из наших драконов лишь усугубит ситуацию.
Пьемур слушал Н'тона, понимая, что Робинтон мудро позволил Предводителю Вейра говорить от имени всех Вейров, хотя прекрасно сознавал, насколько хрупко равновесие всей жизни на Перне, и как чутко оно реагирует на действия любой его части.
- Нам нужна помощь, Н'тон, не можешь ли ты выделить нам еще кого-нибудь? Понадобится не одна пара крыльев, чтобы не отставать от Джексома, - попросил Сибелл.
Предводитель Форт Вейра согласно кивнул, - Я попрошу Ж'хона помочь вам. Он хороший человек, - сказал он, связавшись со своим заместителем Командира Крыла.
- Я подключу к этому еще и Менолли, - предложил Робинтон. - Она дружна с Джексомом. Общаясь с Финдером, нашим арфистом в Руате, с тобой, Н'тон и Ж'хоном, она не вызовет подозрений у Джексома. Или у кого-нибудь еще, если уж на то пошло.
- Думаю, будет лучше, если как можно меньше людей будет знать точные детали того, что мы слышали о Лорде Джексоме и его Рут'е. Ты согласен со мной, Мастер-Арфист? - сказал Сибелл, взглянув на своего наставника в поисках подтверждения.
- Конечно, Сибелл.
- Мне страшно подумать, как отреагируют Вейры, если узнают, какую участь уготовили они Рут'у, - добавил Н'тон.
- Эти люди из Набола, - сказал Робинтон, неопределённо покрутив рукой в воздухе с отвращением на лице. - Чем раньше мы сможем раскрыть их планы и остановить их, тем скорее они от них откажутся. Пьемур, - добавил Мастер, с улыбкой глядя на своего ученика, - у меня есть особое задание, которое я хочу поручить тебе.
- Да? - приготовился слушать Пьемур, решив, что теперь-то он уж точно вернул себе расположение Мастера-Арфиста.
- Ты нужен мне в Наболе. Уже завтра.
Пьемур почувствовал, как у него забилось сердце: он ненавидел это гнилое, не имеющее выхода к морю, навевающее тоску старое место. Ну почему он? Разве Мастер-Арфист не понимает, что отправка в Набол будет для него наказанием? Пьемур никогда не скрывал своего отвращения к этому северному Холду.
- Мы многое сможем сделать, имея пару хороших глаз, Пьемур, и умную голову в придачу, - Сибелл улыбнулся Пьемуру.
- Только не Набол! Я и не думал, что мне придется возвращаться туда, Мастер, - сказал Пьемур, всё еще не веря.
- Приношу свои извинения, Мастер Робинтон, - перебил Н'тон, - но у меня куча дел в Вейре.
- Да, конечно, Н'тон, спасибо, - Робинтон улыбнулся всаднику. - Сейчас мы проработаем мелкие детали и дадим тебе знать, как мы планируем уберечь Лорда Джексома от опасности. Пьемур, ты тоже можешь идти. Отличная работа, парень.
Слабо улыбнувшись и кивнув в ответ, Пьемур вместе с Н'тоном вышел из комнаты Мастера-Арфиста. Н'тон быстро спустился по лестнице во внешний двор, где его ожидал Лиот'. Пьемур наблюдал, как огромный бронзовый дракон разворачивает свой длинный хвост и встаёт, чтобы пролететь короткое расстояние от Цеха Арфистов Форта до соседнего Вейра.
- Не печалься, Пьемур. Ты достаточно умен, чтобы быстро проникнуть в Набол и узнать всё, что нам нужно. Могу поспорить, что ты покинешь его еще до того, как дракон трижды моргнёт глазом , - сказал Н'тон, крепко пожав плечо Пьемуру. Затем развернулся на каблуках и за несколько коротких шагов достиг своего спутника жизни. Запрыгнув без усилий на предложенную Лиот'ом переднюю ногу, Н'тон поднялся на плечо дракона и уселся у основания шеи дракона, прежде чем Пьемур успел привычно вставить большие пальцы в шлёвки для пояса на своих штанах.
Н'тон махнул левой рукой со сжатым кулаком над головой - салютом всадников и сигналом на взлёт - и на прощание улыбнулся Пьемуру. Оторвавшись от земли, Лиот' повернул голову и посмотрел вниз, а не в небо, и Пьемур почувствовал удивление, когда понял, что дракон Н'тона смотрит нанего.Глядя в огромные глаза бронзового, Пьемур робко махнул рукой, задавая себе вопрос, видит ли тот его. И он мог бы поклясться, что огромный бронзовый дракон подмигнул ему.
Двор заполнялся всё больше и больше, и Пьемур понял, что, наверное, пришло время очередного перерыва в каждодневной жизни Цеха Арфистов, пока он стоял и смотрел на Н'тона и Лиот'а.Интересно,подумал Пьемур.Я даже не слышал звонка.
Несколько групп учеников, стуча каблуками, шли по двору, громко переговариваясь и обмениваясь дружескими шутками. Другие студенты, собираясь в группы по пути, пересекали двор, направляясь туда, куда было предписано расписанием, а шесть молодых учеников, неуклюже согнувшись под тяжестью большой сверкающей литавры, целеустремлённо двигались к противоположной стороне комплекса, направляясь к барабанным вышкам.
Пьемур почувствовал лёгкую грусть, наблюдая за ними, а затем острая тоска по тому времени, когда он был еще певцом стеснила ему грудь. Духовное единение с хором и музыка, окружающая его от рассвета до заката, были самыми яркими моментами его жизни. Как он скучал по всему этому. Возможно, было даже лучше, что он так редко бывал в Цехе Арфистов. Как он мог оставаться так близко к тому, что любил больше всего - к музыке, - если больше не мог петь? Это было бы слишком похоже на пытку. Пьемур пожал плечами и направился к главному залу, внезапно поражённый тем, что его так волнуют свои переживания, когда вокруг происходят гораздо более важные вещи.
Глава 5.
- Я вижу, есть вещи, которые никогда не меняются, - прозвучал знакомый голос позади Пьемура. - Ты всё такой же ходячий желудок, Пьемур из Крома! Мне придется попросить Кука принести еще порцию продуктов размером с тачку, пока у нас всё не закончилось, разтывернулся в Цех.
Пьемур сидел за столом в столовой Форта, и перед ним стояла куча еды. Посетители за соседним столом сначала притихли, пытаясь понять, что это за шум, но так же быстро возобновили свои разговоры, удовлетворив своё любопытство.
- Да тут, Сильвина, еды всего на один укус, - сказал Пьемур со ртом, набитым мясом верра, оглядываясь через плечо на управляющую Форта.
- Вот это-то меня и волнует, парень: если устрашающая куча еды, которую я вижу на твоей тарелке, это всего лишь «на один укус», мне не хотелось бы увидеть то, что ты теперь называешь серьёзной едой!
- Но это всё так вкусно, Сильвина. Я не перестаю удивляться, как Кук умудряется всегда готовить такую вкусную еду, - сказал Пьемур, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Словно фокусник, Сильвина извлекла откуда-то маленький кусок ткани и ловко накинула его на колени Пьемура, присев рядом с ним на длинную скамейку. Он понял намек и, взяв ткань в руку, изобразил изящное прикосновение к уголкам рта, чтобы доказать Сильвине, что все её попытки вбить в него хорошие манеры действительно увенчались успехом.
- Рада видеть тебя, Пьемур, - сказала Сильвина с искренним теплом в голосе, легко коснувшись плеча Пьемура. - Здесь было тревожно тихо без тебя.
- И будет снова, когда я завтра уеду, Сильвина. Мастер имеет кое-какие планы на меня, - ответил он, набив рот огромной порцией тушеного мяса верра с пюре из клубней.
- Удивительно, что с тобой нет твоей огненной ящерки, - сказала Сильвина с ноткой легкого беспокойства в голосе, по-матерински наблюдая, как Пьемур сосредоточенно жуёт.
- Нет, она совсем не стала непослушной, Сильвина! Мне кажется, она просто взрослеет очень быстро, и это идёт ей на пользу - так же, как и мне, и Дуралею! - он отложил свой столовый прибор и уже почти вытер рот тыльной стороной ладони, но вовремя спохватился, снова схватил ткань и демонстративно промокнул губы.
- Она была со мной на севере, но потом, думаю, снова вернулась к Лорду Торику после нашего прибытия. Возможно, она решила проведать Дуралея. Понимаешь, они были вместе всю свою жизнь с тех пор, как я спас его из-под трупа его мертвой матери.
- Понимаю, - сказала Сильвина, внимательным взглядом изучая молодого подмастерье арфиста . - поэтому ты и пахнешь, почти как они, Пьемур. Ты, я вижу, решил сначала набить желудок, прежде чем заняться более утонченным занятием, приучая всех нас к своему собственному бренду личных духов.- в её голосе прозвучала легкая нота неодобрения, хотя она ласково смотрела на юношу, когда-то бывшего источником огромного количества проказ в Цехе Арфистов и в Форт Холде.
- Сначала - главное, Сильвина. Сначала - главное, - вместо оправданий заявил Пьемур и улыбнулся управляющей, продемонстрировав ей свой столовый прибор, прежде чем отправить в рот еще одну порцию еды.
- Что ж, приятно видеть, что некоторые вещи никогда не меняются, и, хотя мои ребятки вырастают и уходят, они всегда возвращаются ко мне - вместе с неизменным аппетитом, - Сильвина нежно улыбнулась Пьемуру, перекинула ноги через скамейку и встала.
- У меня есть человек, который приготовит для тебя койку в спальных помещениях, Пьемур, и оставит тебе там свежую тунику и штаны. Просто убедись, что ты тщательно вымылся, юноша, прежде чем влезть в, или забраться на, или что-нибудь еще натворить вмоёмХолде. - но всё это было сказано шутливым тоном , а затем она снова нежно погладила Пьемура по плечу и повернулась, чтобы уйти.
Вдруг Сильвина повернулась к нему. - А ты уже видел Менолли?
Пьемур покачал головой.
- Она проверяла экзаменационные работы для мастера Домика всю неделю. Могу поспорить, что она была бы не против слегка отвлечься от этого вместе с тобой, - предложила Сильвина, и Пьемур закивал, радостно выпучив глаза, чтобы дать ей понять, что он обязательно последует её совету. Сильвина улыбнулась и собралась уходить, но через несколько шагов снова остановилась.
- Ты всё еще неравнодушен к ягодному пирогу, или даже двум, не так ли? - так как рот его всё еще был полон, Пьемур только энергично кивнул.
- Тогда я, наверное, предупрежу Кука, чтобы он добавил еще дюжину их к ужину, - ответила Сильвина и, наконец, ушла заниматься другими делами.
Закончив есть, Пьемур собрал со своей тарелки остатки соуса кусочком хлеба и запил всё это большим стаканом воды, тщательно вытерев рот кусочком ткани, которую ему дала Сильвина. Чувствуя себя наконец-то полностью сытым, он отнес свою использованную посуду и столовые приборы к окну раздачи и поставил их на поднос. Работник подмигнул ему, насвистывая лёгкий мотив, и ловко расправился с грязной посудой, с подноса свалив её в огромную раковину с дымящейся, мутной водой.
Собрав лётное снаряжение, которое он положил на сиденье рядом с собой, Пьемур прошел через зал и дальше по знакомым коридорам, ведущим к ванным комнатам и затем к спальням.
Верная своему слову Сильвина прислала кого-то оставить свежую одежду и даже толстое пушистое полотенце на одной из коек в дальнем конце спальни, в переполненной зоне, которая обычно предназначалась для гостей. Сбросив лётное снаряжение на табурет рядом с койкой, он расшнуровал ботинки, со вздохом выскользнул из них и направился в ванную комнату, перекинув полотенце через плечо
Ванны в Форте состояли из ряда соединяющихся бассейнов, которые постоянно питались и пополнялись горячей водой из источника, находившегося глубоко под больше похожими на пещеры комнатами. Давным-давно, еще в пору своего ученичества, Пьемур любил стоять перед потоком пресной воды; частенько он задерживался уже после того, как помылся, так надолго, что опаздывал на ученические дежурства, и это, конечно же, доставляло ему неприятности.
В этот раз он вылил на себя ведро воды, набрал две пригоршни похожего на сахар белоснежного песка и натёрся им полностью. Он потратил немало времени, оттирая ноги, на которых была прекрасно видна въевшаяся грязь на ступнях, более тёмная, чем коричневый загар. Убедившись, что большая часть грязи смыта, он спрыгнул с выступа в теплые воды бассейна, где и смыл с себя песок. И в завершение он расслабился с могучим вздохом и просто поплавал в теплой ванне, а волны омывали его, пока он лежал неподвижно в бассейне, отдавая воде остатки грязи и усталости со своей кожи.
Высохнув и вернувшись в спальню, чтобы переодеться в свежую одежду, которую передала для него Сильвина, Пьемур почувствовал прилив энергии и быстро направился в комнату, занимаемую Менолли.
Он постучал в её дверь сериейра-та-та-та-та-та,которая могла исходить только от руки кого-то, кто чувствовал ритм и знал барабанные коды.
- Входи, - послышался изнутри голос Менолли.
Пьемур открыл дверь и заглянул в комнату.
- Сильвина сказала, что тебе может понадобиться отдохнуть от проверки экзаменационных табличек. Хочешь, составлю компанию? - осторожно спросил он.
- А то! - с энтузиазмом ответила Менолли, тепло улыбнувшись Пьемуру. - Присаживайся, Пье. Давно не видела тебя. Чем занимался? - она отодвинулась от рабочего стола, задрав руки над головой, чтобы расслабить напряженные мышцы плеч.
- О, ничего нового - всего лишь составлял карту и следил, - скорчив гримасу, сказал Пьемур. Он подвинул стул к столу Менолли и сел на него задом наперёд, обвив ноги вокруг спинки, как делал сотни раз до этого. - Я вижу, ты закончила проверять тесты Мастера Домика. На что похожа новая партия учеников? - спросил он, глядя на стопку табличек, сложенных у ножки стола, и еще одну стопку перед Менолли, ожидающую оценки.
- Есть способные, уже знающие своё дело, но есть и другие, те, кто будут хорошими музыкантами, но никогда не будут по-настоящему выдающимися, - сказала она, вглядываясь в Пьемур. - А у тебя лицо повзрослело, - добавила она, и на её лице медленно расплылась улыбка.
- Не говори ерунды, Менолли, - сказал Пьемур, хихикнув. - Лицо, как лицо, такое же, как всегда.
- Нет, я хотела сказать, что твоё лицо вытянулось. Кстати, ты вырос, Пьемур? - спросила Менолли. Она встала со стула, жестом попросив, чтобы он поступил так же. Они встали друг против друга, и арфистка внезапно ахнула.
- Да ты выше меня! - воскликнула она с выражением притворного ужаса.
- Должно же это было когда-то случиться, Лолл, - ответил Пьемур, расплывшись в улыбке от уха до уха, и снова сел.
Менолли тоже изменилась, подумал Пьемур. Она больше не была той застенчивой, нескладной девушкой с неуклюжими руками и ногами, с которой он подружился, впервые оказавшись в Цехе Арфистов. Её кудрявые темно-каштановые волосы и глаза цвета морской волны остались прежними, но в ней появилось что-то другое, что он не мог определить. И тут до него дошло: Менолли выглядела совершенно спокойной. Когда-то она была новенькой девочкой, считавшейся изгоем - возможно, потому что пришла из морского холда, а может потому, что у неё было необычно большое количество файров, связанных с ней. Теперь, глядя на свою подругу, Пьемур видел, что она действительно довольна своей жизнью.Она просто нашла своё место,подумал он.
Как одаренный музыкант, Менолли расцвела под опекой Робинтона и других мастеров музыки, Мастера Домика и Мастера Шонагара, но в основе её мастерства лежал талант к сочинению музыки. Было время, подумал Пьемур, когда казалось, что Менолли написала всю новую музыку, исполнявшуюся в Цехе и Холде. У нее был также хороший певческий голос, к тому же, она была первым человеком, из тех, кого знал Пьемур, Запечатлевшим файра. Вообще-то, Менолли прибыла в Цех Арфистов сдевятьюмолодыми файрами, которые все откликались на её зов, но так уж случилось, что за последние несколько Оборотов она по неосторожности Запечатлела еще одного, десятого. Именно благодаря Менолли, Пьемур узнал так много о маленьких крылатых существах. Он помогал Менолли кормить её выводок, пока те не стали достаточно взрослыми, чтобы охотиться самим.
Оглянувшись вокруг, он увидел, что почти весь её выводок отсутствовал. Как часто случалось со зрелыми файрами, на первое место они всегда ставили основной инстинкт, исчезая на несколько дней; без сомнения, в настоящее время они гнездились на крышах Цеха вместе с другими файрами или улетели добывать себе еду. Её королева по имени Красотка, тем не менее, была постоянным спутником Менолли. Вот и сейчас она лежала на кровати Менолли, греясь в пятне солнечного света рядом с последним пополнением коллекции файров Менолли - бронзовым Поллом.
- Что у тебя с голосом, Пьемур? - спросила Менолли, переходя к делу и испытующе глядя на него из-под ресниц.
- Ой, давай не будем говорить о моем голосе, Менолли. Того, что было, уже нет, и у меня, возможно, никогда не будет приличного взрослого голоса, - сказал он, пытаясь, чтобы это прозвучало, как что-то само собой разумеющееся, хотя высказал вслух то, что, возможно, было глубоко ранящей его правдой.
- Ты хотя быпробовалпеть?
Ему очень хотелось объяснить Менолли, как больно вспоминать о прежнем голосе, но он решил не загружать её своими проблемами. Что бы она ни говорила, Пьемур считал, что ей его не понять. Да и как она могла это сделать, ведь её голос был всё еще совершенен.
- Пару раз - правда, Фарли всё время ворчала на меня - но мой голос всегда срывался на завывание или карканье, Лолл.
Менолли кивнула, рассеянно погладив Красотку. В ответ маленькая королева начала напевать, и вот уже Красотка и Полл залились трелью в унисон, как будто настраивая инструменты.
- Поллу нужно кое-что наверстать, чтобы научиться музыкально следовать за другими файрами. Мы учимся вокальной импровизации, - пояснила Менолли. - Это очень весело. Почему бы тебе не присоединиться, Пье? Ты сам поймёшь, что делать. - Она в ритме четыре четверти простучала указательным пальцем одной руки по столу, а затем напела серию нот. Красотка повторила мотив, а после нескольких тактов и молодой самец запел вместе со своей королевой, добавив своим голосом глубины звуку.
Я не могу сделать это!подумал Пьемур, стараясь не показать своей подруге панику, внезапно охватившую его. Зажав руки между колен, он сел на стул и коротко улыбнулся Менолли, затем уткнулся взглядом в колени, заставляя себя сидеть и слушать музыку. Менолли позволяла файрам свободно петь в гармонии друг с другом, добавляя иногда собственный голос к их трелям или уводя их от основного мотива, чтобы попробовать новые сочетания аккордов. Все это время их музыка, казалось, разгонялась, хотя темп оставался прежним. Пьемур постепенно расслабился: было трудно оставаться в напряжении, слушая такое прекрасное представление.
Красотка снова взяла на себя инициативу и привела хор к невероятно высокой ноте. Молодой бронзовый файр расправил крылья и быстро улетел прочь, как будто его прогнали.
- Она не любит делиться славой, когда у неё получается, - сказала Менолли, посмеиваясь. Затем повернулась к Пьемуру. - Расскажи мне, что ты видел на юге, - сказала она, и Пьемур был ей благодарен за то, что она сменила тему. - Что-нибудь есть интересное?
- Тревожного больше. Ходятслухио людях из Набола, которые считают, что могут забрать часть владений у Джексома, - сказал ей Пьемур.
- У Джексома? - недоверчиво посмотрела на него Менолли.
- Уж поверь мне, - ответил Пьемур. - Ты услышишь всё это от Сибелла и Мастера-Арфиста. Именно сейчас они составляют список, чтобы обеспечить безопасность Джексома, если что. Мастер хочет, чтобы ты, Н'тон, Ж'хон и Финдер не оставляли его одного, пока мы не найдём, откуда растут ноги у этих слухов.
- Ты серьезно?
- Как никогда, Лолл. Но земля Джексома - не единственная моя новость. В Южном я следил за двумя наболезцами, выбиравшими место для одного из Древних, Т'реба.
- Снова люди из Набола? - прервала Менолли. - Это совпадение, Пье?
- Не могу сказать точно, Лолл, но могу биться об заклад, что на Встрече никто не заплатит ни марки за вещь, которая не принесёт пользы. - сказал Пьемур очень серьезно.
- А что Мастер-Арфист думает об этом?
- Вот в этом-то и проблема, Менолли. Он занялся этим вопросом с Джексомом, поэтому не придал значения моим догадкам, - Пьемур пожал плечами. - А утром он отправляет меня в Набол. - он тяжело вздохнул.
- Да уж. - Менолли внимательно посмотрела на него. - Похоже, это не самое твоё любимое место?
Пьемур поднял на неё взгляд, выставив вперёд руку и загибая пальцы по одному. Щурясь от отвращения, он начал перечислять, - Там холодно! Люди - недоумки! Еда ужасная, а вода пахнет, как газы верра!
Менолли подняла тонко изогнутую бровь, глядя на Пьемура и слегка улыбаясь одними уголками рта. Пьемур увидел, как улыбка медленно расплылась по её лицу, и продолжил.
- А еще, небо там никогда не бывает другого цвета, кроме серого, поэтому кажется, что Нити всегда собираются падать. И Холд лежит в руинах! - пробормотал он, выплёвывая последнее слово, пока Менолли изо всех сил старалась не засмеяться.
- И он гнилой от сырости! - добавил он.
Менолли подняла брови чуть выше, и Пьемур догадался, что она, наверное, размышляет, как это целый регион может быть влажным.
- И не только Холд, - воскликнул он, прекрасно зная, что он мелодраматичен, но наслаждаясь этим. Вся эта территория постоянно полна влаги. Это место воняет гадостью! - легкая улыбка тронула уголки его рта.
Губы Менолли медленно растянулись в улыбку, а затем она захохотала от всей души
- Я тебе уже говорил, чем там воняет? - закончил Пьемур, засияв в ответ.
*****
Обычная передача утренних барабанных сообщений по какой-то причине, неизвестной Пьемуру, была достаточно отчетливо слышна в спальне для гостей. Должно быть, это как-то связано с акустикой в этой части пещерного комплекса, подумал он, поворачиваясь на бок и согнув локоть, чтобы подпиреть голову рукой. Сообщения поступали сплошным потоком, к которому он привык, когда еще жил в Цехе Арфистов, в ритме, который, казалось, отдавался эхом в его костях, и их глубокий рокот приносил успокоение.
За время, прошедшее с того момента, как его голос сломался и до того, как он начал работать на Мастера-Арфиста за пределами Цеха Арфистов, Пьемур набрался опыта передачи барабанных сообщений, поэтому без труда расшифровывал разнообразные запросы и ответы на них, приходившие и отправляемые дальше в процессе прохождения сообщений до предполагаемого места назначения. Холд Тиллек просит целителя из Руата помочь их собственной целительнице, сломавшей ногу; хозяин стада просит совета, как принять роды у скотины, у которой, возможно, тройня; группа холдеров из Keруна предлагает всем и каждому обменять мешками клубни из их небывалого урожая, буквально на всё, что бы ни предлагалось. Пьемур улыбнулся:Как же, доверься этому Keруну, который всегда хочет то, чего у них нет!
Зевнув так глубоко, что у него чуть не лопнули перепонки, Пьемур едва не пропустил следующее сообщение, пришедшее из Айген Вейра с предупреждением, что Нити не упали, как ожидалось. Сбросив стёганое одеяло, он перекинул ноги через край койки, мысленно потянувшись к Фарли. Его малышка золотая, не привыкшая спать в глубине скалы, упорхнула несколько часов назад. Слабый ответ пришел ему, и он скорее почувствовал, чем узнал, что она находится снаружи, устроившись на ночлег с другими файрами, живущими в Форт Холде и Цехе Арфистов. Вскочив на ноги, он поспешно встряхнул одеяло и разровнял его на кровати - чтобы не получить нагоняй от Сильвины. Он спал глубоко, и впервые за очень долгое время мечты о музыке не нарушали его сон.
Вспоминая свой сон, он пытался восстановить нечёткие образы, проносившиеся в его голове, когда какой-то знакомый звук донёсся до него. Это был звонок. Что за невезение, оказывается, сейчас позже, чем он думал! Он сунул ноги в сапоги, бросил лётную экипировку в сумку, повесил её через плечо и побежал со всех ног из спальных комнат в главный зал. Он должен был встретиться с Ж'хоном в Чаше Форт Вейра - и опоздал! Сибелл организовал, чтобы Пьемура встретили в Наболе после приземления, и у него была надёжная база, с которой будет удобно разузнать больше о заговоре, имеющем целью изгнание Джексома. Если он опоздает на встречу с Ж'хоном, то не встретится и с человеком Сибелла!
Проскочив через главный зал, Пьемур сэкономил немного времени и успел набрать горсть булочек и кусок сыра, прежде чем бросился в туннель, ведущий в Вейр. Мысленно позвав Фарли присоединиться к нему, он надеялся, что обычный утренний поток людей, пересекающих туннель, уже иссяк: если это будет не так, ему понадобится больше времени, чтобы достичь Вейра.
Вбегая в туннель, он с радостью увидел, что тот практически пуст. На ходу запихнув свою одежду поглубже в сумку, Пьемур бросил еду сверху и быстро застегнул пряжки. Закинув сумку за спину, он ускорился и перешёл на бег. Легко увернувшись от пары холдеров, увлечённых разговором и арфиста, нёсшего полдюжины плоских барабанов, он чуть не врезался в женщину, шедшую посередине туннеля с двумя громоздкими корзинами. Увидев, как Пьемур мечется по туннелю, она в растерянности затанцевала на месте, несколько раз переместившись слева направо и обратно, широко раскрыв глаза и пытаясь угадать, в какую сторону тот метнётся. В итоге ему пришлось дважды резко изменить курс, прежде чем женщина, прикрыв руками голову, слабо вскрикнула и присела на месте, позволив Пьемуру обогнуть её с одной стороны, хохоча над её непонятливостью, что он и сделал. Оглянувшись через плечо, он решил проверить, всё ли с ней в порядке, но туннель внезапно закончился, и Пьемур, изо всех сил стараясь вовремя затормозить, почти выпал в Чашу Форт Вейра.
Его здесь нет, подумал Пьемур; его голова была откинута назад и вверх, чтобы смотреть в небо, поэтому он сначала затормозил и только потом увидел Вейр, собравшийся в полном составе и заканчивающий приготовления к вылету на Падение.
С места, где стоял Пьемур в Чаше кальдеры, в которой разместился Форт Вейр, было слышно шум обслуги, помогающей всадникам докричаться друг до друга. Шум вокруг то усиливался, то ослабевал, а Пьемур всё стоял, раскрыв рот и наблюдая за множеством драконов: бронзовых, коричневых, синих и зеленых, которые летали над головой на разной высоте и при полном отсутствии видимого порядка. Они носились в воздухе то туда, то сюда; всё вокруг было пронизано энергией - Пьемур физически ощущал её, почти так же, как нисходящие потоки воздуха, создаваемые их крыльями. Как они не сталкивались друг с другом в полете, было загадкой, которую он никогда не мог понять. Это было возвышенное и прекрасное зрелище!
Большая часть драконов была готова, они расселись вдоль верхнего края Чаши Вейра, их боевые ремни были плотно затянуты, а по бокам висели объёмные мешки с огненным камнем. Все ждали формального приказа от Предводителя Вейра, который должен подать им сигнал подняться в небо, чтобы опять сражаться со своим старым врагом. Одни драконы выходили из своих вейров на карниз, планируя и приземляясь в Чаше, чтобы позаботиться о необходимом в самую последнюю минуту, другие же терпеливо ждали, пока их всадники с помощью обслуги поднимут и закрепят мешки с огненным камнем у них спинах.Какой организованный беспорядок!удивился Пьемур.
- Пьемур!
Он повернулся на звук, пытаясь определить его источник, но ему всё заслоняло слишком много драконьих тел.
- Я здесь, Пьемур, посмотри налево! - голос был похож на голос Н'тона.
Пьемур повернул голову на голос, стараясь не стоять на пути у спешивших обитателей Вейра и не попасть под хвост или разворачивающиеся крылья дракона, ведь все в Вейре в едином порыве готовились к битве. Предводитель Форт Вейра крикнул снова, и Пьемур обнаружил Н'тона руководящим подъемом и закреплением мешков с огненным камнем на спине Лиот'а. Огромный бронзовый дракон нетерпеливо перебирал лапами, стремясь быстрее подняться в воздух.
Н'тон, одетый в полное боевое снаряжение - шлем застёгнут, а очки наготове - склонился к шее Лиот'а, чтобы Пьемур услышал его.
- Пришло барабанное сообщение из Айген Вейра, Пьемур. Нити упали не тогда и не там, где ожидалось, поэтому мы улетаем раньше, чем планировалось, иначе нас тоже могут застать врасплох. Извини, но тебе придется подождать, пока мы сможем подбросить тебя в Набол. Я сообщу тебе позже. - высокий всадник протянул руку, чтобы пожать руку Пьемура, улыбаясь во весь рот.
Пьемур улыбнулся в ответ, - Спокойного неба, Нтон!
Ничего не поделаешь, размышлял он, будем надеяться, меня дождутся в Наболе, иначе придется действовать самостоятельно, когда я, в конце концов, доберусь туда.
Пока Пьемур размышлял, Лиот' выдвинулся на свободное пространство в центре Чаши и, оттолкнувшись, совершил огромный прыжок вверх, взлетев в воздух, чтобы пролететь короткое расстояние к другим драконам, ожидающим его вдоль верхнего края Чаши.
Спустя несколько мгновений, все драконы и всадники завершили свои приготовления и собрались вдоль края Чаши. Все всадники не сводили глаз со своего Предводителя Вейра, и вот, всего через несколько секунд, Н'тон поднял одну руку со сжатым кулаком над головой , подав сигнал Крыльям на взлёт.
Они поднимались сплошным потоком, Крыло за Крылом, взлетая сотнями над огромными Звездными Камнями Форта, считавшимися самыми большими на Перне. Набрав высоту, достаточную, чтобы парить в восходящих потоках тёплого воздуха, они, без каких-нибудь жестов или дополнительной команды, подчинились молчаливому приказу Лиот'а и Н'тона и исчезли в Промежутке, в том пугающе темном месте, где тишина давила на уши, подобно шуму, а холод был неумолимым и абсолютным.
Спустя всего два часа, когда Пьемур еще потягивал чашку горячего кла в главном зале Форта с Фарли, свернувшейся у него на шее, юноша из Вейра принёс ему сообщение от Ж'хона. Всадник был готов отвезти Пьемура в Набол. Пьемур не ожидал услышать Ж'хона так скоро. Падения Нитей обычно длились не менее трех или четырех часов, после чего еще больше времени уходило на контрольную проверку, чтобы убедиться, что ни одной Нити не позволили достичь земли незамеченной.
Пьемур быстро схватил свою сумку со скамейки и побежал обратно через туннель к Вейру, Фарли держалась к нему поближе, но чуть впереди. Более трех четвертей всадников Вейра вернулось из этого полета, все они оставались в Чаше, ожидая, когда помощники освободят их от мешков с огненным камнем, или сгружали их сами со своих драконов. Воздух словно искрился растраченной впустую энергией. Пьемур слышал, как несколько всадников раздраженно кричали друг на друга, еще одна группа спорила между собой об ориентирах и характере ветра, и их разочарование было видно даже со стороны. Похоже, у них был неудачный полет, предположил Пьемур.
Он искал бронзового заместителя Командира Крыла и, наконец, обнаружил его в дальнем конце Чаши, рядом с его драконом Мирт'ом. Подойдя ближе, Пьемур услышал, как Ж'хон разговаривает с намного более старшим по возрасту всадником, который, как он понял, был одним из многих Древних, которые остались на севере, приспособившись к жизни в будущем своего мира.
- Я думаю, будет лучше, если твой дракон останется загруженным мешками, Ж'хон, - говорил Древний, - иначе ты можешь пожалеть о том, что не сделал этого, когда придет сообщение, что передовые дозоры заметили передний фронт Нитей. - Он улыбнулся Ж'хону и, похлопав его по плечу, отвернулся к своему коричневому дракону, чтобы проверить еще раз ремни, которыми были привязаны его мешки с огненным камнем.
- Хороший совет, Д'рах. Спасибо, - сказал Ж'хон, кивая более опытному всаднику. Затем, увидев приближающегося Пьемура, крикнул. - Привет, Пьемур, ты получил мое сообщение?
В свои двадцать один Оборот Ж'хон был самым молодым всадником в Форте, занимавшим пост заместителя Командира Крыла. Не такой высокий, как его Командир Крыла, Ж'хон, тем не менее, имел властный вид и двигался с гибкой грацией. Его волосы были темными и густыми, лицо - приятным, а глаза были необычного орехового цвета с золотыми крапинками. В Вейре он был хорошо известен своим остроумием и тонкими шутками, поэтому Пьемур чувствовал себя свободно в его компании.
- Благодарю, Ж'хон, хотя и не хочу ехать в Набол, - Пьемур пожал руку всаднику, который, как он заметил с гордостью, был лишь немного выше него. Легко узнаваемый запах огненного камня впитался в одежду всадника, и Пьемур понял, что его дракон, наверное, уже пробовал дышать пламенем сегодня, хотя в этом сражении ни одну Нить еще не превратили в пепел.
- Не стоит благодарности, Пьемур - я хоть немного отвлекусь от ожидания битвы с Нитями. Конечно, если мы действительно сможем вычислить, когда и где это произойдет. - улыбка Ж'хона была печальной. - Айген тоже сообщал, что Нити у них также вышли из графика.
- И как Вейр подстроится к таким изменениям? - спросил Пьемур.
- Хороший вопрос, Пьемур. Мы проверили и перепроверили наши графики прошлой ночью, готовясь к сегодняшнему дню, но что-то изменило картину Падения. Ф'лар послал Крыло проверить небо над юго-восточной границей Руата, надеясь точно определить, где начнется Падение. Не было смысла держать весь Вейр в небе, поэтому Н'тон отправил большинство из нас назад, ожидать здесь. Это было мудрое решение - иначе мы бы просто перегорели. Если ты готов, мы с Мирт'ом можем отвезти тебя в Набол.
- Я бы не прочь прямо сейчас покончить с этим, - сказал Пьемур с вымученной улыбкой на лице, быстро натянул свои тяжелые леггинсы, застегнул застежки на куртке и в завершение надел свой меховой шлем. Перебросив через плечо ремешок сумки, он огляделся вокруг, пытаясь разглядеть Фарли, но нигде её не увидел. Её, скорее всего, напугала вся эта кутерьма драконов и всадников, догадался он. Ничего страшного, отыщется позже.
Расположившийся между двумя последними гребнями у основания шеи своего бронзового, Ж'хон наклонился и протянул Пьемуру руку, помогая ему забраться на высокое плечо дракона и обогнуть громоздкие мешки с огненным камнем. Мирт', повинуясь сигналу своего всадника, повернул голову к Пьемуру и мягко подтолкнул его носом. Радуясь даже такой помощи, Пьемур, улыбаясь во весь рот, шлёпнулся на спину Мирт'а и быстро обвязался лётными ремнями вокруг пояса. Благодаря тому, что добавили еще мешков с огненным камнем, для надёжности закрепив их ремнями, Пьемур почувствовал себя увереннее в их окружении, хотя ощущал себя костью, застрявшей между зубами.
- Готов? - спросил Ж'хон через плечо, и Пьемур кивнул в ответ.
Мирт' отошел от других драконов, затем, расправив крылья, пробежал несколько шагов на всех четырех лапах и прыгнул в воздух. Мощно ударив своими крыльями, он в несколько махов поднялся вверх, оказавшись на одном уровне с верхним краем Чаши. Дракон продолжал набирать высоту, пока что-то вокруг них не изменилось, и Пьемур не почувствовал, что они поднимаются, используя только восходящие потоки.
Ж'хон повернул голову в сторону Пьемура, прижав одну руку ко рту, чтобы звук не относило ветром, - Я улечу за Звездные Камни, там мы и войдем в Промежуток. А выйдем где-нибудь подальше от Холда Набол и попробуем подобраться к посёлку так, чтобы как можно меньше людей видели нас.
Пьемур согласно кивнул, торопливо достав лётные перчатки из карманов куртки. Он надел их и опустил боковые клапаны своего кожаного шлема на уши, готовясь к ледяному холоду Промежутка. После каждого полета в эту бесконечную, холодную пустоту, он был уверен, что уж вследующий-тораз обязательно подготовится к испытанию. Но было просто невозможно подготовиться к встрече с безмолвным Ничто, или к панике, охватившей его, когда все ощущения исчезли, ничего не оставив ему взамен, даже радости прикосновений. Казалось, они застыли в Промежутке, и время ведёт себя странно и необычно. И хотя Пьемур знал, что они выйдут на дневной свет спустя время, которое обычно требуется, чтобы досчитать до трех, эти несколько мгновений всегда ощущались часами. И вот, в тот момент, когда он уже думал, что больше не сможет это вынести, они вырвались в небо к юго-западу от Холда Набол.
- Набол еще серее, чем я его запомнил, -иронично хмыкнув, подумал Пьемур, разглядывая небо вокруг. Внезапно Ж'хон застыл, а Мирт' напрягся: всадник и бронзовый дракон одновременно подняли взгляд в небо. Пьемур проследил за взглядом Ж'хона и увидел серебряную завесу падающих Нитей, струящуюся с небес.
Паника накрыла его. Как они могли оказаться в самой гуще Падения?
- Нити! - взревел Ж'хон Пьемуру. - Держись крепче!
Мирт' отреагировал немедленно: быстро взмахнув крыльями, он вытянулся, подобно стреле, набирая высоту и уходя с пути надвигающегося потока струящихся серебристых нитей.
Бронзовый дракон развернулся в воздухе, и голова Пьемура чуть не отделилась от плеч; арфист удивился, как это всадники остаются здоровыми и бодрыми, испытывая такие перегрузки во время воздушных маневров. Из открытого рта Мирт'а вырвался факел огня, превратив большой клубок серебристых нитей в обычный пепел. Мирт' повернул голову назад к своему наезднику, и Пьемур видел огромные глаза, сверкающие глубоким оттенком красного, пока Ж'хон кормил его кусками огненного камня из мешков, подвешенных у него на шее. Пока Мирт' торопливо хрустел камнем, Ж'хон крутил головой во все стороны, наблюдая за небом.
- Я вызвал поддержку из Вейра, Пьемур, но мы не можем сейчас всё бросить и улететь! Моё Крыло скоро будет здесь, - он повернулся к Мирт'у, чтобы скормить ему еще кусок огненного камня.
Пьемур мрачно кивнул, цепляясь за боевые ремни изо всех сил и понимая, что Ж'хон не мог видеть его слабое движение, разве что у него были глаза на затылке. Мирт' летел перед серебряным дождём, уклоняясь от клубков, падавших вокруг, и испепеляя те, что попадались на его пути. Бронзовый дракон набирал высоту и падал вниз, крутился и вращался в воздухе, полностью сосредоточившись на борьбе со своим древним врагом.
Они двигались так быстро и меняли направление на такой большой скорости, что Пьемур испугался, что ему оторвёт руки. Позже, вспоминая этот ужасный полет, он не мог понять, как он это услышал, но шипящий звук, исходящий откуда-то сзади и слева, привлёк его внимание, и он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что одиночная Нить упала на его сумку.
Ужас от того, что она так близко, заставил Пьемура действовать. В мгновение ока он сорвал ремешок с плеча и встряхнул сумку, на которой судорожно извивалась Нить. Он не должен позволить Нити коснуться его! Испуганный Пьемур отшвырнул сумку от себя, и на какое-то мгновение та зависла в воздухе, прежде чем начать неумолимое падение вниз. Нить, казалось, раздувалась и росла, бездумно поглощая сумку и её содержимое.
- Нееееет! - взревел Пьемур и, не контролируя себя, ухватил за плечо Ж'хона, с ужасом наблюдая, как сумка летит по небу. Что он наделал? Сумка упадет на землю, и Нить начнет закапываться вглубь, используя как пищу и сумку и её содержимое!
Не медля ни секунды, Мирт' развернулся в воздухе и резко спикировал вслед за сумкой. Подобравшись ближе, бронзовый начал тормозить крыльями и снова развернулся к небу. Затем, едва Пьемур решил, что Мирт' позволит сумке упасть на землю, дракон повернул голову и выдохнул длинный, конусообразный поток раскаленного пламени. Сумка Пьемура - точнее то, что от нее осталось - вместе с извивающейся Нитью превратились в огненный шар, который взорвался вспышками искр, смешанными с тлеющим пеплом.
Пьемур наконец-то вспомнил о том, что нужно дышать, отпустил зажатое мёртвой хваткой плечо Ж'хона и откинулся без сил на свой ремень безопасности. Ж'хон протянул назад руку в перчатке и успокаивающе похлопал Пьемура по колену.
Мирт' снова стал набирать высоту, и за миг между двумя ударами его крыльев небо внезапно заполнили драконы. Полное боевое Крыло - мощная тридцатка - вырвалось в небо, заполнив пространство вокруг Пьемура. Он никогда не видел ничего более впечатляющего и радостного в своей жизни. Бронзовые, коричневые, синие и зеленые - все они летели одним плотным строем, их глаза светились тёмно-янтарным и красным тонами. Сначала из пастей драконов вырывались тонкие струйки пламени, за которыми тут же следовали мощные струи огня, испепеляющие Нити прямо в небе. Пьемур, раньше относившийся к маленьким зеленым и синим драконам скептически, увидел, какими ловкими оказались они, как вились вокруг более крупных коричневых и бронзовых, настигая любую отбившуюся от других Нить, которая могла ускользнуть от их огромных напарников.
Крыло двигалось вперед, и Пьемур понял, что всадники, наверное, уже определили точное место прохождения переднего фронта Нитей, пересекавшего всё небо, подобно стене серебристого дождя. Ж'хон несколько раз качнул вверх сжатым кулаком, и полдюжины драконов в ответ сорвались в разные стороны. Работая одной хорошо сработавшейся командой, тридцать драконов, сверкая факелами в небе, методично уничтожали смертельные споры, прежде чем те коснутся земли.
Когда небо стало чистым, а их бешеный полет замедлился, мышцы рук Пьемура горели: он так крепко держался за боевые ремни, что, казалось, его руки больше никогда не разожмутся.
Все всадники Крыла постепенно снижали скорость, медленно крутя головой вокруг себя и сканируя небо. Когда стало ясно, что Нити больше не упадут, всадники начали перекрикиваться, хвастаясь или наоборот, слегка подтрунивая друг над другом, спешка и эмоциональное напряжение их незапланированного сражения уже были забыты в процессе обмена шутками.
- Ну что ж, на этот раз мы справились, - сказал Ж'хон, срывая очки с глаз, и повернулся к Пьемуру. Лицо бронзового всадника было покрыто темным слоем сажи, кроме участка, закрытого очками. Он ослепил Пьемура улыбкой во весь рот, его золотистые глаза светились восторгом. - Ты цел? - спросил он, и Пьемур кивнул в ответ, хотя чувствовал себя так, словно его глаза вываливаются из глазниц.
- Падение было не самым тяжелым. Наверное, оно было неполным, - продолжил Ж'хон, пожав плечами. - Вот теперь, Пьемур, я смогу отвезти тебя в Набол.
Пьемур кивнул, осознавая всю иронию ситуации: никогда, пусть пройдёт хоть тысяча Оборотов, он не подумал бы, что с радостью отправится в Набол.
Они приземлились на краю большого поля, в стороне от дальних скотоводческих холдов Набола, и еще дальше от основного Холда, в котором проживал Лорд Дектер.
Пьемур снял лётную куртку и тяжелые леггинсы и отдал их Ж'хону, чтобы тот их сохранил - было бы слишком сложно объяснить кому-то очень любознательному, почему у него такая приметная одежда всадника, хотя он пытается выдать себя за холдера.
Не было ничего похожего на обещанную встречу, и в то время, как они с Ж'хоном стояли рядом, обсуждая возможные варианты действий, Мирт' неожиданно затрубил в ярости, топая лапами по земле и мотая клиновидной головой из стороны в сторону от волнения, широко раскрыв рот и обнажив огромные зубы в громком рыке. Ж'хон повернулся к своему дракону, забыв о лётном снаряжении, лежавшем на его руке, и застыл на месте, мысленно общаясь с Мирт'ом.
Пьемур подумал, не упали ли еще Нити там, где этого не ожидали. Но тут бронзовый всадник повернулся и посмотрел на Пьемура, его грязное лицо выглядело, как маска паники.
- Что произошло, Ж'хон?
- Рамот'а просто вне себя! - ответил всадник, и его глаза снова застыли, пока он слушал Мирт'а. Пьемур, ничего не понимая, смотрел на Ж'хона, нахмурив брови.
- У неё кладка яиц на Площадке Рождений, - быстро пояснил всадник, он продолжил, и его лицо становилось всё жестче - и яйцо королевы украли!
- Украли! Это какая-то ошибка. Кто мог забрать его? - спросил Пьемур, с ужасом глядя на заместителя Командира Крыла из Форт Вейра, в голове у него смешалось множество вопросов.
- Мирт' говорит, что три дракона влетели на Площадку Рождений и забрали королевское яйцо. Рамот'а не знает, из какого они Вейра. Н'тона вызвали в Бенден – весь Вейр в хаосе!
Пьемур собирался задать еще один вопрос, но Ж'хон снова заговорил с Мирт'ом, чьи глаза светились тревожным оттенком красного.
- Лесса требует мести! - пошатнулся, как от удара, всадник.
- Мести? - Пьемур покачал головой, схватив его за руку и пытаясь успокоить.
- Да, тем, кто сделал это! - ответил Ж'хон.
- Но я не понимаю, Ж'хон, это, должно быть, какая-то ошибка. Кто мог украсть яйцо королевы? - спросил Пьемур, все еще держа руку всадника. Мирт' снова громко заревел.
- Это могут быть только Древние - те, которых изгнали на юг. Их королевы больше не поднимаются в брачный полёт, а их бронзовые вымирают.
Пьемур покачал головой, глядя на потрясенного всадника и не веря тому, что услышал.
- Своей незаконной торговлей, которой они постоянно занимались, всеми этими тайными рейдами и мобильными отрядами, а также бесконечным нарушением наших законов и обычаев, Древние делали все возможное, чтобы привлечь внимание Вейров севера. Как будто они действительнохотятразжечь вражду среди нас.
- Не могу в это поверить, Ж'хон. Это, должно быть, какая-то ошибка. Должен быть какой-то способ уладить это - ведь вы все наши защитники, в конце концов.
- Они предали нас, Пьемур. Предали наш кодекс! - закричал в полный голос Ж'хон, давая выход своему гневу и ярости.
Пьемур смотрел на молодого заместителя Командира Крыла, несогласно мотая головой.
- Неужели ты не понимаешь? Это, как если бы они украли новорожденного ребенка у его родителей, Пьемур! Украли самое дорогое, самое почитаемое среди нас. Они боролись с каждым самым малым улучшением, которых мы добивались, постоянно отрицая изменения, которые мы сделали. И хотя все мы считаем Бенден главным Вейром, они отказывались это делать. А теперь еще и это, Пьемур! Это самая последняя капля!
Пьемур смотрел на Ж'хона с выражением ужаса на лице. Неужели всадник действительно говорит то, чтодумаетна самом деле? Он не мог поверить этому.
Мирт' снова переступил на месте лапами, его голова постоянно двигалась из стороны в сторону.
- Что ты имеешь в виду, Ж'хон? - спросил Пьемур.
- Они пытаются заставить нас, Пьемур! Они хотят вернуться к своим старым обычаям, к тому, как они жили четыреста Оборотов назад! И они пытаются сбросить власть Бендена, заставить уступить им. - Мирт' повернул голову к Ж'хону, который встретился с ним взглядом.
- Что случилось? Что он сейчас говорит? - спросил Пьемур.
- Они говорят, что дракон сражается с драконом!
- Нет! - воскликнул Пьемур. - Драконы не сражаютсядруг с другом!
- Я должен идти, Пьемур, Н'тон зовёт нас назад! - крикнул Ж'хон, теряя своё обычное самообладание.Он выглядит безумным, подумал Пьемур, увидев странное выражение в глазах Ж'хона, словно бронзовый всадник получил приказ, который не мог не выполнить.
Это было печальное зрелище - достойный и благородный всадник, охваченный такой бурей диких эмоций. Хоть бы только это была ужасная ошибка, подумал Пьемур. Или, если нет, то пусть, хотя бы, яйцо найдётся и будет благополучно возвращено на своё законное место… как можно скорее!
Ж'хон бросил лётное снаряжение Пьемура на землю и не сказав ни слова взлетел на плечо Мирт'а, одним рывком оказавшись на спине своего бронзового.
Мирт' выглядел так, будто был готов выпрыгнуть из своей шкуры, он переступал с ноги на ногу, глубокий рокот поднимался откуда-то из его глубин и превращался в мучительный стон, пока он ждал, когда Ж'хон устроится на своём месте. Мощными неистовыми взмахами крыльев они поднялись в воздух прямо над головой Пьемура, Мирт' издал крик горя, оборвавшийся, когда они ушли в Промежуток.
Глава 6.
Восходящее солнце уже начинало греть, когда одинокий, запачканный грязью дракон со своим всадником пролетели над спинами спящих бронзовых драконов и их всадников. Было очень важно, чтобы эта пара с севера смогла забрать яйцо у Древних и вернуть его из этого места и времени обратно в его настоящий дом в Бенден Вейре. Слишком велика была цена неудачи.
Они летели быстро и, прежде чем разбуженные бронзовые смогли подняться на ноги, покрытый грязью дракон одним быстрым движением схватил яйцо в свои крепкие лапы и устремился ввысь. Они сделали это! Они вернули обратно королевское яйцо!
Когда они набирали высоту, всадник оглянулся через плечо и, к своему ужасу, ясно увидел синего дракона с всадником и одним пассажиром, летевшего низко над спинами трех изумлённых бронзовых.
Осколки! Они видели нас?- спросил всадник, но его дракон не ответил, а лишь сильно ударил крыльями по воздуху, быстро набрав высоту, достаточную, чтобы уйти в Промежуток.
*
Уносящие добычу дракон и его всадник остались незамеченными Мерией и Б'наем, когда Севент' принёс их в бухту навстречу восходу солнца. Их внимание было полностью обращено на землю, а не на воздух, поэтому они не увидели дракона, сжимающего в лапах королевское яйцо.
Мерия боялась, что Б'най неправильно рассчитал время их прилета. Она точно знала, когда и где Т'кул, Б'зон и еще один всадник забрали королевское яйцо Бендена, но, сидя на Севент'е позади Б'ная, не увидела следов на песке под собой. Было крайне важно сделать всё быстро и остаться незамеченными, забирая обратно яйцо! Но где же оно?
Мерия страстно желала, чтобы ее глаза быстрее привыкли к резкому переходу от полной тьмы того места, где они только что находились, к свету, на который они летели. Если бы восходящее солнце было хоть немного выше в небе, она могла бы видеть более ясно. Пока она смогла разглядеть только силуэты двух всадников, появившиеся из тени, отбрасываемой рощей лиственных деревьев. Они махали руками и что-то кричали. Всадники побежали к своим драконам, и она снова услышала их крики.
Мерия сжала плечо Б'ная, чтобы привлечь его внимание, - Можно подобраться ближе, Б'най? Я не вижу яйцо.
- Если мы пролетим ниже, ониувидятнас, Мерия. Минуточку...- и он замолчал, советуясь со своим драконом.
- Севент' говорит, что яйцо пропало!
- Пропало! Как? - воскликнула Мерия.
- Севент' говорит, что бронзовые не знают. Они видели только темную тень.
- Быстро спускаемся, Б'най! Нам нужно узнать больше!
Мерия тяжело сглотнула, пытаясь не допустить, чтобы паника, растущая у нее в груди, завладела ею. Яйцонужновернуть его законному Вейру! Если этого не сделать, последствия будут так велики, что их невозможно даже просто представить.
По приказу Б'ная его дракон направился вниз, к земле. Проявив удивительную ловкость для такого зрелого дракона, Севент' опасно приблизился к земле, но, когда уже всем показалось, что сейчас он разобьётся, дракон вышел из пике, крыльями замедлив движение вперед. Он с грохотом приземлился прямо перед двумя бронзовыми драконами, взбивая воздух мощными взмахами своих крыльев. Сила инерции бросила Мерию вперед, и она сильно ударилась о спину Б'ная, но поспешно выпрямилась, спрыгнула со спины Севент'а и побежала к двум бронзовым всадникам.
Т'кул заметил её первым, - Чтотыздесь делаешь? - крикнул он. - Так это была ты, целительница? Это ты забрала яйцо? Ты предательница! - он был в ярости. - Оно было почти готово проклюнуться - еще день, может быть, два, и мы могли бы получить новую кровь для нашего Вейра! - его голос был полон злобы, и Солт', его дракон, рыкнул, дав знак Мерии оставаться на месте, но та только упрямо мотнула головой в ответ.
- Подожди, Т'кул! Пожалуйста, вы должны выслушать нас, - умолял Б'най, подбегая, чтобы встать рядом с Мерией, сжав кулаки и плотно прижав их к своей большой, бочкообразной груди. Он был высоким мужчиной и был хорошо известен своей силой, но Т'кул, раздувшийся от ярости, казалось, возвышался над ним.
- Только очень смелый человек становится на пути двух бронзовых, имея дракона меньше размером, чем коричневый, Б'най. Или очень глупый. Убирайся с нашего пути! – крикнул Б'зон, второй бронзовый всадник. Оба бронзовых дракона зашипели на Севент'а, обнажив зубы и подогреваясь гневом и спешкой, которые передавались им от их всадников. Маленький синий дракон, однако, твердо стоял на месте. Бронзовые продолжали шипеть, перебирая лапами.
- Пожалуйста! - горячо сказала Мерия, стоя перед Севент'ом с рукой, поднятой в мольбе. - Пожалуйста, Т'кул, выслушай нас. Мы с Б'наем хотим только лучшего для всех. Остановись, умоляю тебя. - она многозначительно посмотрела на двух бронзовых драконов, чьи глаза сверкали опасным бордовым оттенком, желая, чтобы они услышали, как она мысленно просила тишины.
Солт', бронзовый дракон T'кула, загрохотал низко и медленно, его глаза сверкали, словно в них отражалось восходящее солнце.
- Я знаю, что ты пытался сделать, Ткул, и я уважаю тебя! Ты сделал то, что, как ты думал, было необходимо для спасения Вейра.НашегоВейра. - Голос Мерии звучал гордо. - Но это нужно было делать не таким способом, - добавила она, пытаясь, чтобы её голос звучал спокойнее, нежнее.
- Оставь свои целительские хитрости, Мерия, - крикнул Б'зон злобно. - Ты покинула наш Вейр по собственному желанию. - он ткнул указательным пальцем в неё, затем несколько раз ударил себя в грудь, чтобы подчеркнуть следующие слова. - Ты сейчас ничего не значишь для нас! - его жёсткий голос прорезал утренний воздух, как коса. У Мерии перехватило дыхание от этих слов, и она отвернулась. Именно этого она боялась больше всего: что не сможет достучаться до них сейчас, когда они больше всего нуждаются в помощи.
- Ну и что вы сделаете теперь? - крикнул Б'най, указывая жестом на углубление в песке, где лежало яйцо. - Яйцо исчезло. Кто знает, куда и когда, но его больше нет у нас, Предводитель.
Нахмуривший брови Т'кул на мгновение смягчился, услышав, как Б'най назвал его прежним званием. Т'кул был Предводителем Вейра в Плоскогорье большую часть своей жизни в старые времена и очень недолго в этом Прохождении. Но затем Ф'лар изгнал их на Южный Континент, и его место занял другой всадник. Уже много Оборотов никто не называл его Предводителем Вейра. Однако, гнев переборол удовольствие от обращения к нему с должным уважением.
- Осколки! - закричал он яростно. - Каким-то образом Бенден, должно быть, проследил нас до этого места и в этом времени - он хлопнул себя по бедру. - и ждал подходящего момента, чтобы застать нас врасплох.
Мерия с трудом сдержала улыбку: если Т'кул действительно был прав, то, по крайней мере, яйцо вернулось туда, где оно должно быть. Но она понимала, что было бы намного лучше, если бы яйцо вернул кто-то из Южного Вейра. Эта небольшая деталь ясно продемонстрировала бы Бендену, что большая часть всадников Южного знает о том, какое серьезное преступление совершила небольшая группа из них, но не поддерживает их.
- Сколько было драконов? - спросила она. - Что вы видели?
Б'зон потер лоб одной рукой, размышляя, но ответил Т'кул, хотя и не смотрел на неё.
- Мы ничего не видели, но Солт' говорит, что был всего один дракон, темный. Наверное, синий. Странно, но Солт' сказал, что он был слишком маленьким для синего. - Т'кул устало покачал головой. - Он забрал яйцо так быстро, что мы не успели ничего сделать.
- Мы должны найти его и забрать яйцо! – сказал Б'зон.
- И где же мы его найдём? И когда? - спросила Мерия всё тем же мягким голосом. Не хотелось сыпать соль на их еще свежие раны.
- Не будет другого шанса вернуть яйцо Бендена, Б'зон. Да и никакие другие яйца, по правде говоря, - сказал Б'най. - Вейры будут настороже после такого происшествия, уж можете быть уверены в этом.ВсеВейры отныне будут настороженно относиться к чужим драконам. - он покачал головой, и истинный смысл его слов понял каждый из них. У него внезапно возникла ужасная мысль, и он почувствовал, как ужас тяжелым камнем падает на самое дно его живота. - И как долго это яйцо было у вас в этомкогда?
- Десять дней, - ответил Б'зон голосом, точно налитым свинцом.
У Мерии перехватило дыхание; ситуация была еще хуже, чем она себе представляла. Если бы яйцо вернули почти сразу после кражи, оскорбление, нанесённое Бенден Вейру, не было бы таким серьезным, таким немыслимым. Но то, что яйцо хранилось целых десять дней, созревало не на своей законной Площадке Рождений, доказывало то, что похитители придерживались своего плана: оставить яйцо для одного из своих Кандидатов на Запечатление. Если бы Бенден решил устроить полномасштабное возмездие всему Южному Вейру, он имел бы на это полное право. Глубокое и неловкое молчание охватило людей, стоявших друг перед другом в красивой маленькой бухте.
Б'зон нарушил молчание, озвучив мысль, которая владела сейчас их умами, - Ну и что мы теперь будем делать? - спросил он мрачно. - Больше половины наших драконов полностью потеряли цвет. Даже зеленые нашего Вейра больше не поднимаются в брачные полёты - они слишком стары.
- Мне кажется, я знаю, почему драконы потеряли цвет, - заявила Мерия, пытаясь, чтобы её слова звучали обнадеживающе. - И это никак не связано с тем, что у нас нет способной к размножению королевы.
- Нет! - закричал Т'кул, побагровев от ярости. - Ты уже ничего не сделаешь сейчас, слишком поздно. Я не дам тебе оправдаться за то, что ты бросила Вейр! - он пристально смотрел на Мерию, казалось, целую вечность, затем отвернулся и, не оглядываясь, забрался на Солт'а,. Б'зон быстро последовал их примеру, пара поднялась в воздух, в яркое, раннее утреннее небо и тут же исчезла в абсолютно черной пустоте Промежутка.
*
Одинокая пара рассчитала всё так, чтобы через Промежуток прилететь спустя Оборот после их кражи на восходе солнца. Они вернулись в ту же красивую маленькую бухту, где были всего несколько минут назад, но теперь они были совершенно одни.
Дракон осторожно приземлился, и, собрав последние остатки сил в лапах, осторожно опустил яйцо на тёплый песок; всадник спрыгнул с его спины и проверил яйцо руками в перчатках на наличие трещин. Оно казалось достаточно твердым и всё еще теплым, и, возможно, вполне пригодным для высиживания, даже несмотря на то, что побывало в холодной пустоте Промежутка.
Всадник быстро нагрёб ладонями груду песка поверх яйца, сделав её как можно выше, чтобы сохранить тепло. Яйцо дракона требовало деликатного отношения, оно было самым ценным, с чем когда-либо сталкивался всадник - кроме, конечно, яйца его собственного дракона. Убедившись, что королевское яйцо хорошо укрыто, он упал на горячий песок, тяжело дыша.
- Мы не можем долго оставаться здесь, - сказал он между глубокими вдохами. - Они могут попытаться найти нас, прыгая вперед во времени день за днём. Они знают, что мы не сможем сразу увезти яйцо далеко, так как рискуем повредить его в холоде Промежутка. Дракон молча согласился, его бока всё еще вздымались от усталости. Вдруг он замер, словно скованный тревогой. Вздрогнув, его наездник тоже повернулся и увидел двух файров, золотую и бронзового, наблюдающих за ними с самой кромки пляжа. Но, заметив, что их обнаружили, пара поднялась в воздух и скрылась из виду.
- Мы их знаем? - спросил всадник у своего дракона.
Нет.
- И куда делись эти два файра?
Они показали мне,когдаяйцо забрали. Ты же этого хотел.Дракон уронил голову, обессиленный, как и его наездник, до такой степени, что не стал настаивать на том, чтобы файры, которые привели их сюда, остались с ними. Он заметил кучу огненного камня, и его глаза, тревожно светившиеся красным, остановились на огненном шраме на земле неподалеку, уже полустёртом и заросшем сорняками, но, тем не менее, еще различимом.
Всадник не чувствовал и знал, что не будет чувствовать себя в безопасности, пока яйцо не вернется в Бенден, которому оно принадлежало. Его дракон начал жевать огненный камень.
Что ты делаешь? Ты же не собираешься сражаться с драконами!сказал всадник в ужасе.
Конечно же, нет, но пусть попробуют подойти ко мне, когда я буду дышать огнём.
Всадник был настолько взволнован, что не стал возражать. Помолчав недолго, он начал распускать веревку, которую обвязал вокруг пояса, чтобы сделать подвеску из мехового коврика, который он прихватил, чтобы защитить яйцо. Когда эта самодельная подвеска была собрана, всадник удобно закрепил её на плечах дракона и осторожно вложил яйцо внутрь. Он начал проверять узлы в последний раз, но тут какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что нужно срочно уходить, поэтому он прекратил проверку и быстро забрался на ожидающего его дракона.
Пока дракон совершал серию прыжков в Промежуток и обратно, туда, где невыносимый холод пронизывает человеческие кости, его всадник переживал, не слишком ли долгие прыжки он совершал, и не повредило ли это яйцу. Что если он неправильно рассчитал эти прыжки вперед во времени? Не убил ли он неродившуюся королеву, пытаясь спасти её? В его голове роились мысли о Промежутке и парадоксах времени, пока он не ухватился за одну идею, которая была самой разумной: самое главное, что возвращение украденного яйца началось. И дракон не сражается с драконом – правда, только пока!
Полуденная жара пустыни Керуна, убежища, где они уже были раньше, согрела их тела и души, когда они приземлились на мягкий песок, избежав грозящей им опасности. Под запёкшейся черной грязью дракон выглядел ужасно, что еще больше усилило беспокойство его наездника.
Решительно они высвободили яйцо из подвески и опустили его на песок, присыпав сверху, чтобы оно согрелось после пребывания в Промежутке. Они уже были недалеко от того времени, когда яйцо должно было вернуться на Площадку Рождений, но им еще нужно было преодолеть определённый промежуток времени. Они оба очень устали и решили немного отдохнуть в жаркой пустыне, прежде чем совершить последний, самый сложный прыжок. Было очень важно, совершив прыжок через Промежуток, выйти в месте, которое находилось непосредственно внутри Площадки Рождений, и где арка входа резко наклонялась вниз, заслоняя их от любого взгляда из Чаши на Площадку.
Внезапно всадника и дракона пробудила от их краткого отдыха внезапная полная тишина и мгновенное изменение давления воздуха. Инстинктивно они взглянули вверх, ожидая увидеть Крыло изрыгающих пламя драконов, падающих на них с неба, чтобы вернуть себе их добычу, но небо над ними было тихим, чистым и жарким. Затем они увидели это: серебряный туман падающих Нитей, наползающий на пустыню.
Вдвоём, дракон и всадник, они выкопали яйцо, отчаянно разгребая песок, затем всадник закатил его в подвеску, сел и посмотрел на небо. Почему же не видно боевых драконов, заполнивших небо?
Быстро они закрепили свою драгоценную ношу в подвеске, но им не хватило немного времени. В тот момент, когда всадник послал своего дракона в небо, передний фронт Нитей упал шипящей извивающейся массой на песок вокруг них. Дракон выдохнул факел огня, пытаясь расчистить путь над землей, чтобы уйти в Промежуток, но Нить, словно лента огня, скользнула по щеке всадника, его правому плечу, сквозь куртку из шкуры верра и дальше вниз по предплечью и бедру. Боль была невыносимой! И всё же они совершили прыжок в Промежуток, избежав плотной стены падающих Нитей, но всё же опалив лапу дракона.
Холод Промежутка мгновенно остановил внедрение Нити в их плоть, убил её и на мгновение охладил их раны, затем они снова вернулись на свет, уже внутри Площадки Рождений Бенден Вейра, где снова услышали безутешный рёв Рамот'ы. Они уже были здесь раньше и своими глазами видели момент, когда была обнаружена кража. Всадник снова начал беспокоиться о последствиях временных парадоксов, но резко тряхнул головой, как бы отбрасывая эти страхи. Несмотря на все их прыжки между временами и местами, им удалось вернуть яйцо Бенден Вейру, и, что самое важное, спустя совсем мало времени после того, как его забрали.
При приземлении горячий песок попал в их раны, и дракон, и всадник еле удержались, чтобы не вскрикнуть от страшной боли, опуская яйцо на песок. Дело сделано!
Но яйцо, выскользнув из подвески, покатилось по небольшому уклону Площадки Рождений в сторону от них.
О нет, нас сейчас увидят!тихо простонал всадник, карабкаясь на спину дракона.Быстрее!
Последним мощным прыжком облепленный запекшейся грязью дракон и его утомленный всадник прыгнули к сводчатому потолку над Площадкой Рождений и исчезли.
*
Т'рон яростно кричал, стуча кулаком по столу.
- Во имя Первой скорлупы, как вы моглисделатьэто? Вы понимаете, в какое положение вы нас поставили!
Когда Мардра нерешительно рассказала Т'рону о неудачной попытке завладеть яйцом королевы, его первоначальной реакцией был шок, но это чувство быстро вытеснило возмущение. Как всё настолько извратилось, что всадники егособственногоВейра забыли свое предназначение? Неужели он подвел их - и себя самого в том числе - так сильно? Раньше его поглотила собственная неспособность к действиям, ощущение неполноценности себя, как лидера, но теперь яростная решимость зажглась внутри Т'рона и со взрывом вырвалась наружу.Ондолжен был заставить их осознать свою ошибку, а затем разрешить эту ужасную ситуацию. Он чувствовал себя так, словно сбросил с плеч тяжелый, плохо сидевший на нём плащ и избавился от нежелательного веса.
- Стоило бы каждому в этом Вейре по очереди ударить вас плетью за то, что высделали!- сказал он, выделив голосом последнее слово, и мрачно взглянул на Мардру и Т'реба, затем на бледные лица Т'кула и Б'зона.
- Но, Т'рон, это дало бы Вейру шанс в сражении…- начал объяснять Б'зон, но Т'рон не позволил ему продолжить.
- Шанс в каком сражении? - крикнул он, снова посмотрев сначала на Б'зона, затем на лица молчавших Т'кула, Мардры и Т'реба. – Дракон против дракона? Вы сошли с ума?
- Но я больше не могла этого выносить, Т'рон, - сказала Мардра, умоляюще сложив руки вместе. - Лорант'а так давно потеряла цвет, а потом она так расстроилась из-за этой последней кладки. Я должна была что-то сделать, чтобы облегчить ее горе - наше горе!
- Мы должны были помочь нашей королеве! - воскликнул Т'реб.
- И ты решил, что кража яйцачужойкоролевы решит проблему? Я вижу, время не только лишило тебя юности, но и лишило тебя ума! - взревел Т'рон, и его собеседники только молча смотрели на него. Он чувствовал, словно становится сильнее, словно это новое ощущение цели струится по его венам, подобно дополнительной крови, добавляя ему авторитета и жизненной силы.
Т'рон заметил, что Т'реб выглядел так, будто у него было не всё ладно с желудком, да и у Т'кула, наверное впервые в жизни, на лице было выражение беспокойства вместо обычного высокомерия.
Конечно, прыжок через двадцать пять Оборотов добавил лицу его заместителя болезненный серый оттенок, но можно было с уверенностью сказать, что на Т'кула подействовало что-то еще, кроме усталости, вызванной прыжком во времени.
Все всадники молча стояли вокруг, пока Т'рон ломал голову, размышляя, что он может сделать, чтобы спасти свой Вейр и исправить ущерб, нанесенный его всадниками. Жаль, конечно, что Б'нею и Мерии не удалось завладеть яйцом и вернуть его Бендену. Это был бы самый лучший вариант. Т'рон был поражен, когда Т'кул и Б'зон прилетели в посёлок, дико крича на всех всадников и требуя ответа, кто украл у них яйцо. Но никто в Южном Вейре не сознался, и Т'рон, судя по удивлению на их лицах, мог уверенно заявить, что никто из его Вейра не брал яйцо, а тем более не знал о сорвавшемся плане.
Он тяжело вздохнул, зная, что у них остался единственный выход.
- Мы должны уйти. Прямо сейчас, - решительно заявил он. Снаружи взревел его бронзовый Фидрант', на его рёв ответили другие драконы. Послышался тихий ропот всадников, напряженно ожидавших снаружи.
- Оставить Вейр? - Мардра в отчаянии огляделась.
- Да! Мы должны уйти отсюда, прямо сейчас, все до одного, оставить это время, это Прохождение, чтобы никакое другое ужасное событие не могло произойти и усугубить ситуацию. Если мы уйдем в другоекогда, тогда, по крайней мере, мы сможем обдумать всё четко и тщательно и решить, как выйти из этой ситуации. По крайней мере, время будет на нашей стороне в этом случае. Это не самое лучшее решение, но в этот раз оно должно сработать.
- Но что хорошего это нам даст? Они вернули своё яйцо обратно, - сказал Т'кул.
- Это поможет нам выжить, болван, - резко ответил ему Трон, но Т'кул нахмурился непонимающе.
- Ты так ничего и не понял? - Т'рон яростно посмотрел на своего заместителя, затем расправил плечи, чувствуя себя так, словно стал выше, чем был все эти Обороты. Он обвёл взглядом остальных всадников, ни один из которых не нашёл в себе сил смотреть ему в глаза. Как странно, подумал он, чувствовать в себе такой подъём перед лицом такой катастрофы.
- Вы, глупцы, нарушили незыблемый закон. Ваши непродуманные действия разрушили цель самого нашего существования и уронили честь всех наших драконов. Этот поступок подорвал основы нашей прежней жизни - и будущей тоже - нарушив кодекс доверия к нашим драконам, чей разум живёт в наших с того самого момента, как наш разум живёт в их.
- Но яйцо спасло бы Вейр! - крикнул Б'зон.
- И что случилось бы, когда яйцо проклюнулось? Вейры Севера стали бы нам мстить. Подумайте об этом! Наш хрупкий порядок просто рухнет, когда обмен ответными ударами между всадниками перерастёт в открытую войну, толкая драконов на грань сражения! Тогда наше внимание будет отвлечено от нашей истинной цели, и, вполне возможно, Перн будет некому защитить от Нитей. Представьте себе эту катастрофу. Представили?
- Если Нити победят и смогут беспрепятственно упасть на землю, они уничтожат весь урожай холдеров, лишат нас запасов еды, зароются в землю и размножатся. Это приведёт к большему количеству споров, обвинениям во лжи и к борьбе до тех пор, пока сама суть Вейров, Холдов и Цехов не будет непоправимо разрушена.
- Но яйцоу них!Они вернули его! - Мардра заплакала, её черты исказила гримаса страдания.
- Неужели вы не видите, что натворили? - закричал Т'рон, качая головой. Всадники смотрели на своего Предводителя Вейра с вызовом, кто большим, кто меньшим, смешанным с замешательством на лицах.
- Возможно, вы уничтожили наших защитников! - взревел Т'рон, переводя взгляд с Т'кула на Мардру, а затем на Б'зона и Т'реба.
Среди всадников, стоявших снаружи, послышались крики, к ним присоединилось несколько драконов. Казалось, Мардра внезапно поняла смысл слов Т'рона, потому что поникла и закрыла лицо руками. Т'кул, стоявший неподвижно рядом с ней, медленно покачивал головой, как будто реальная картина, изображающая результат их действий, окончательно складывалась в его голове.
Когда-то гордая и уважаемая представительница своего Вейра, Мардра отреагировала так, словно была ранена, крики всадников снаружи, казалось, приносили ей боль, и она рухнула на пол, как будто кто-то выбил внутренний стержень из неё одним невидимым ударом. Её руки соскользнули с ее лица, она заплакала, и Лорант'а, чувствуя ужасное отчаяние своей всадницы, громко застонала в ответ. Все драконы, а их было двенадцать, добавили свои голоса к жалобам Лорант'ы, наполнив воздух страшным, душераздирающим звуком страданий.
Т'рон стоял неподвижно, потрясенный, увидев женщину, которая когда-то помогла ему провести старейший Вейр Перна через Обороты сражений с Нитями и полностью уничтожить их. Т'кул стоял на коленях рядом с ней, его лицо выражало испуг.
По спине Т'рона пробежал холодок, когда драконы заплакали все вместе, он ощутил их горе, как физический удар. Пройдя через всю комнату к открытому дверному проему, он посмотрел туда, где стоял его дракон Фидрант'.
Друг мой...сказал он, глядя в глаза благородному партнеру всей своей жизни. Связавшись с сознанием своего растерявшегося дракона, Т'рон обнаружил, что тот совершенно не способен выразить какую-либо связную мысль.
Огромные глаза Фидрант'а, тусклые от ужаса, приобретали более глубокий оттенок аметиста, когда он смотрел на своего спутника жизни.
Что же произошло?
*
Растерянный Пьемур долго стоял, глядя на пустое место в небе, где только что были Ж'хон и Мирт'. Может, ему на самом деле только приснилось всё это?Действительно ликоролевское яйцо Рамот'ы забрали с Площадки Рождений в Бендене? Ощущение было таким, словно весь мир шатался на очень ненадёжном и опасном краю.
Как будто пытаясь доказать, что его реальность в действительности была сном, он вдруг вспомнил о своей сумке и потянулся рукой назад, ощупав спину - конечно, сумки там не было. Был ли он действительно свидетелем - практически участником - в битве с Нитями? На нём чуть не оставила отметину Нить - и даже, вполне возможно, чуть не сожрала его!
Но его промах во время Падения был ничем по сравнению с тем, что могло бы случиться, если бы всадники проявили свой гнев, а не сдержанность. Драконы сражаются с драконами? Это просто немыслимо!
Пьемур не мог представить себе, каким мог быть исход такого события. Как они смогут отразить Нити, если драконы будут сражаться друг с другом? Его мысли смешались. Зачем забирать яйцо? Трудно было поверить, что кто-то мог поставить под угрозу безопасность своего мира: это просто не имело смысла. Пьемур знал, что когда в каком-нибудь Вейре не хватало драконов, эту нехватку восполняли, если это было возможно, другие Вейры. Предводитель Вейра должен был только попросить, и необходимые драконы – в том числе и королевы - тут же перемещались, куда нужно.
Пьемур вспомнил, как Мастер Арфистов и Сибелл обсуждали, как Ф'лар спровоцировал пересмотр устаревших методов. Несмотря на сопротивление со стороны некоторых Древних, предложение Ф'лара улучшило функционирование Вейров, и особенно их взаимодействие друг с другом и с другими общественными группами. Из того, что знал Пьемур, все Вейры, кроме Южного, были готовы к сражению, и хотя нигде, кроме Бендена, не было кладки яиц, в настоящее время зреющей на Площадке Рождений, королевы в других Вейрах были полностью здоровы.
Неужели Ж'хон действительно прав? Могли ли Древние Южного Вейра взять яйцо Рамот'ы? И тут озарение осенило его с силой физического удара, он только удивленно открыл рот.
Конечно, теперь всё приобретало смысл: Т'реб говорит с Б'наем об «идее» Мардры и его собственном,лучшем«плане»; старая Лорант'а стонет над пустыми яйцами; Древние изолированы и слишком скрытны, чтобы нарушить многовековые обычаи ипопроситьпомощи! И эти два болвана, которым Треб заплатил, чтобы они нарисовали ему симпатичную маленькую бухту. Древние действительноукралияйцо! Именно в эту бухту они и спрятали яйцо после того, как забрали его. Он должен передать сообщение Мастеру-Арфисту - но как?
Фарли! Он пошлёт её с сообщением к Робинтону!
Пьемур попытался успокоить неистовые мысли, мечущиеся в его голове, и глубоко вздохнул. Фарли не ответит ему, пока он не начнёт думать ясно. Последовала ли она за Ж'хоном и Мирт'ом, когда они покинули Форт, попав в самый центр Падения? Что, если его маленькую подругу тоже застигло Падение, и она была ранена Нитью? Об этом не стоит и думать! Он еще раз глубоко вдохнул. Фарли слишком умна, чтобы Нити справились с ней: она бы исчезла в Промежутке, как только увидела, куда они попали. Нужно верить в это.
Фарли! Фарли, ответь мне. Фарли, иди ко мне,- звал он, посылая свою мысль туда, где, как он надеялся, его маленькая королева сможет услышать его зов.
Он ждал, напрягаясь, любую тень ответа от Фарли. Ничего. Он не чувствовал ни мысли, ни толчка, ни даже шевеления мыслей в голове файра.
Думай, думай! твердил он себе, отчаянно оглядываясь по сторонам, ломая голову. Ж'хон приземлился на поляне у подножия скалистого холма; строчка деревьев и другой лесной растительности росла по всей границе поляны. Он сосредоточился и передал образ этой поляны, но тут же понял, что таких полян может быть множество на Перне. Нужно передать Фарли более точную картинку того места, где он находится, с четкими ориентирами.
Пьемур быстро поднялся по склону холма, выбрав длинную палку из валежника, устилающего лесную почву, и использовал её, чтобы сбивать самые крепкие растения, мешавшие его продвижению. Когда он достиг вершины холма и миновал деревья, перед ним раскинулся пейзаж, похожий на огромное лоскутное одеяло из полей и лугов, ограниченных живыми изгородями, перемежающимися маленькими лесочками и большими рощами деревьев.
Небо над головой было всё еще темным и тяжелым от облаков. Туча справа от него была наполнена дождём. Он мог видеть завесу падающей воды, которая на первый взгляд выглядела как серая бахрома. Поняв, что дождь движется в его направлении, Пьемур присел на корточки, укрывшись под большим лиственным деревом, и сосредоточился. Он снова позвал Фарли, на этот раз показав ей точное изображение ландшафта и то, что мог видеть со своего места у основания дерева. Он с силой послал свои мысли, надеясь, что Фарли их услышит.
Есть! Вниз по склону, вдалеке! Это Фарли? Два золотых тельца летели к нему, словно сплетая крылья вместе в полете, затем снова разделяясь на два отдельных тела.
- Фарли! - позвал Пьемур, встав с основания дерева и размахивая руками, чтобы привлечь её внимание.
Услышав его голос, Фарли вырвалась вперёд другого золотого файра и тут же приземлилась на протянутую руку Пьемура, постоянно чирикая и одновременно передавая ему устрашающие образы злых драконов. Он заметил маленький кусочек ткани, привязанный к левой задней лапке Фарли. Сообщение!
Вторая золотая, осторожно следовавшая за Фарли, на первый взгляд выглядела, как Кими Сибелла, но когда она села на ветку дерева, и её глаза тревожно засветились янтарем, Пьемур понял, что ошибся: он никогда раньше не видел эту огненную ящерицу.
- Тссс, Фарли, - тихо сказал Пьемур. - Тебе не нужно бояться, - добавил он, нежно погладив её, чтобы остановить пугающие образы, которые она все время посылала ему. Фарли сложила крылья, снова чирикнув и показав ему то же изображение злобных драконов. Она переминалась с лапки на лапку на руке Пьемура, и её коготки, обычно спрятанные внутрь, чтобы не причинить ему боль, мучительно впивались ему в тело.
- Всё хорошо, Фарли, успокойся. Успокойся, - приговаривал он, нежно поглаживая ей гребни над глазами. Успокаивающий жест имел желаемый эффект, и Фарли позволила Пьемуру снять сообщение с её лапы. Пока он разворачивал сообщение, Фарли улетела, присоединившись на ветку к другой королеве, где и села, нахохлившись, её глаза сверкали тревожным янтарным цветом с оттенком красного.
Сообщение гласило:Яйцо в безопасности! Оставайся на месте. Я иду, С.
Яйцо было в безопасности! Пьемур снова взглянул на маленький кусочек ткани, чтобы убедиться, что прочитал всё правильно. Да, яйцо было в безопасности! Древние, должно быть, осознали свою огромную ошибку и вернули яйцо. Возможно, Т'рон, как Предводитель Вейра, заставил нарушителей спокойствия вернуть его обратно. Кто вернул яйцо, теперь не важно, подумал Пьемур с облегчением, узнав, что катастрофа предотвращена.
- Я-ху! - закричал он, хлопнув себя по ноге. Вставив пальцы в шлёвки для ремня, он расплылся в улыбке от уха до уха, качаясь взад-вперед на пятках. Это была отличная новость!
Однако, спустя несколько часов прилетел Ж'хон, а не Сибелл, и его новости оказались не такими хорошими, как надеялся Пьемур. Как только Мирт' приземлился, обе королевы взлетели с испуганными криками, хлопая крыльями, как безумные.
- После того, как яйцо украли и затем вернули, Бенден ввёл постоянную охрану в Вейре, - сказал Ж'хон мрачным тоном, передавая Пьемуру сообщение от Сибелла, обернутое вокруг небольшого мешочка с марками и сумку с продуктами и одеждой, лучше подходящей более прохладному, влажному климату Набола.
Всё это время, пока Пьемур ожидал прибытия Ж'хона, в его мыслях крутился один вопрос: кто же из Древних набрался смелости, чтобы вернуть яйцо? Он спросил об этом у Ж'хона.
- Никто не знает, - хмуро ответил Ж'хон. - Н'тон сказал мне, что после этой кражи всё смешалось, драконы Бендена были вне себя, вот в это безумное время яйцо и было возвращено.
- О, Скорлупа, неужели никто ничего не видел? - Пьемур был поражен. - Как могло оказаться, что никто не видел, как яйцо снова кладут на Площадку Рождений?
- Много всего происходило в это время, и никто не смотрел на то место, гдебылояйцо! Рамот'а бушевала вокруг Чаши, ревела, заставляя всех драконов сходить с ума от мести, а затем Ф'лар и Мнемент' вылетели из Вейра с группой драконов на поиски яйца. Когда яйцо украли, он вызвал остальных Предводителей Вейров в Бенден, поэтому лишние драконы только добавили путаницы. - Ж'хон вытер дрожащей рукой лоб, и Пьемур внезапно осознал, какой силы удар нанесла эта кража не только всадникам, но и их драконам.
- Ж'хон, я абсолютно уверен, что Древние из Южного взяли яйцо, но почему все в Бендене также уверены, что это сделали они? - спросил Пьемур.
- Это был самый первый вопрос, который задавал себе каждый, Рамот'а должна знать, конечно. Это же понятно. Кроме того, она может говорить с каждым драконом в каждом Вейре. Она определённо знает! Она пыталась связаться с драконами в Южном, но их там больше нет.
- Их нет там? И где же они?
- Мы не знаем. Южный Вейр пуст. Как будто они только что сели на своих драконов и... исчезли.
Пьемур глубоко задумался. Зачем нужно исправить ошибку - вернуть яйцо - и затем скрыться? Этой кражей яйца Древние Южного поставили себя в невыносимые условия, но их внезапное исчезновение только убедило всех в их виновности в чем-то большем. О чем они думали? Пьемур уж точно знал, каково это - быть на грани: быть частью чего-то и в то же время нет, входить в состав и быть отвергнутым, и всё это одновременно. Осколки! Разве Древние не понимали, что никогда не смогут стать своими, если будут продолжать прятаться?
Пьемур внимательно посмотрел в лицо Ж'хону и увидел, что заместитель Командира Крыла борется с своими беспорядочными мыслями.
- Ну, хотя бы, яйцо вернули, - сказал он, пытаясь успокоить Ж'хона.
- Напряженность в Бендене всё еще высока. Они выставили дополнительных драконов на стражу вместе с дежурным драконом. - дежурные драконы всегда были начеку в каждом Вейре, предупреждая о внешней угрозе Нитей, а не о внутренних угрозах или угрозах от других Вейров.
- Каждый дракон, приближаясь к любому Вейру, должен немедленно объявить о своем прибытии иначе пожалеет об этом, - продолжил Ж'хон. - А Лесса в ярости, потому что яйцо стало заметно более зрелым с момента кражи - примерно на десять дней! Она опасается, что воры, возможно, предъявляли яйцо своим Кандидатам, и теперь, возможно, его не сможет Запечатлеть ни одна из девушек, собранных Поиском в Бендене. - заботы добавили морщин ему вокруг глаз.
- Понимаю, - сказал Пьемур, не найдя, чего бы полезного ему сказать.
- Лесса даже объявила общий запрет на файров, - устало добавил Ж'хон.
- Зачем прогонять файров? - спросил Пьемур, размышляя какой-то глупой частью своего мозга, как смогли бы маленькие файры украсть яйцо королевы.
- Потому что только файры могли сообщить ворам, когда Рамот'а покинула Площадку Рождений - именно тогда, когда она пошла кормиться, и было взято яйцо, - объяснил Ж'хон. Пьемур посмотрел на Ж'хона, нахмурив непонимающе брови.
- Осколки, Пьемур, ты же знаешь, как всё устроено в Вейрах: мы все знаем друг друга, мы живем вместе, как команда, и если кто-то другой придет в Вейр, мы узнаем об этом. Единственное объяснение того, как смогли унести яйцо из-под носа Рамот'ы, это только то, что файров использовали, чтобы шпионить на Площадке Рождений, выжидая идеальный момент, когда яйцо осталось без охраны.
- О, - сказал Пьемур, и это односложное слово прозвучало на нисходящей ноте, когда он понял смысл слов Ж'хона. - Это объясняет, почему Фарли так напугана, и почему у нее в голове такой дикий образ.
- Какой?
- Тьма, яйцо и дышащие огнём, злые драконы, - объяснил Пьемур, вспоминая путаные образы своей золотой.
- Она права, арфист. Драконы сейчасоченьзлы.
Глава 7.
Когда Ж'хон чуть позже ушел, напоследок мрачно кивнув и крепко пожав ему руку, Пьемур остался на поляне один, подводя итоги. Фарли ненадолго вернулась к нему на плечо, снова передав свои тревожные образы Пьемуру, перед тем, как уйти со второй королевой в Промежуток. Пьемур беспокоился за Фарли, но, привыкнув к её периодическим капризам, он полагал, что кража королевского яйца у Рамот'ы, вероятно, была причиной беспокоивших её образов и нестабильного поведения. Возможно, даже к лучшему, подумал он, что она отправилась на одну из своих прогулок: будет проще завершить миссию в Наболе, не отвлекаясь на неё.
Пьемур был благодарен Ж'хону за то, что тот догадался сунуть пакет с едой в сумку с припасами, и жадно поглощал уже готовые, но холодные клубни и кусочки мяса, пока не догадался остановиться и запить их водой из маленькой фляжки. Он оставил кусок хлеба с сыром на потом и с тоской посмотрел на маленький пакет, покрытый липкими пятнами, просочившимися сквозь упаковку - похоже, в нём было что-то из теста, начинённого мягкими, сладкими фруктами - но решил также оставить и это.
Закончив есть, он переоделся в ничем не примечательную одежду, которая маскировала его под холдера из Набола, плотно натянул кепку из ткани на голову и, наконец, расслабился под деревом, развернув сообщение от Сибелла.
Оно гласило:Иди на запад. Следуй за рекой. Перейди пешеходный мост, Марек 5-ое владение. Поспеши - ДЖ. ВСЁ ЕЩЕ ПОД УГРОЗОЙ. С.
Пьемур без труда отыскал владение, принадлежавший Мареку, где ему предложили чердак в пристройке и чистые сухие постельные принадлежности. Поблагодарив Марека за гостеприимство и оставив свою маленькую сумку на чердаке, Пьемур покинул пристройку и принялся за дело, чтобы выяснить как можно больше о людях, которые планировали изгнать Джексома.
Решив, что легче придерживаться истории, близкой к правде, он выдал себя за погонщика скота из Крома, надеявшегося заиметь собственное владение. Зная, что люди, которых он ищет, точно будут не в самом Холде Набол, а, скорее на его окраине, он сосредоточил свои силы на небольших владениях в заселенных землях за пределами основного Холда. С легкостью, которая удивила его самого, Пьемур использовал свои навыки арфистов и быстро завязал разговор с как можно большим количеством людей. Он обнаружил, что в Наболе укаждогонайдётся время поболтать и посплетничать, поэтому решил подольше задержаться за ужином в главном постоялом дворе вне Холда Набол и потратить несколько лишних марок на сидр для не очень разговорчивых посетителей, который развяжет им языки достаточно, чтобы собрать еще больше информации.
Во второй вечер Пьемур завел разговор с кривоногим холдером по имени Хедамон, который был рад ответить на любые вопросы, которые Пьемур задавал ему, хотя, похоже, намеревался получить за это больше, чем всего один бесплатный напиток за счет Пьемура. После того, как они немного поговорили, Хедамон поднял свой пустой стакан так, чтобы его увидел Пьемур, наклоняя его из стороны в сторону, затем окинул его взглядом с ног до головы и воскликнул, прищурив один глаз, - А ты любопытный тип, однако.
Хедамон заговорщически подмигнул Пьемуру и, хотя уже был сильно навеселе, принял новый стакан эля. Быстро управившись с напитком, холдер настоял, чтобы Пьемур сопровождал его в другое место, которое специализировалось на изготовлении своих собственных уникальных сортов пива, и, по мнению Хедамона, тудавсев Наболе ходили пообщаться.
Пьемур был совершенно не в силах противостоять Хедамону, когда пьяный мужчина положил руку ему на плечо, зацепился за его тунику для лучшей опоры и прильнув к нему, словно тот был спасательным кругом, радостно потащил его со двора в прохладную ночь, где в нескольких минутах ходьбы отсюда и располагалась знаменитая пивоварня Скала. Сориентировавшись, Пьемур понял, что они находятся совсем недалеко от владения Марека.
Пожилая женщина, стоявшая в дверном проеме, вздрогнула и зашипела, когда они подошли к пивоварне, и громогласный Хедамон прошел мимо неё, тяжело опираясь на Пьемура. Её неодобрение опустилось ей на плечи, словно шаль.
- Ой, да заткнись ты уже, Фронна, - громко сказал Хедамон, добавив. - Ты просто холодная старая корова, - а затем рыгнул, как бы подчеркнув оскорбление.
Пьемур попытался освободиться от удерживающего захвата Хедамона вцепившегося в его тунику, бросив быстрый, извиняющийся взгляд через плечо на женщину в надежде, что та не услышала Хедамона, но было очевидно по громкому звуку захлопнувшейся входной двери, что она слышала всё.
Хедамон внезапно остановился перед последним домом в строчке владений, откинув голову назад, чтобы рассмотреть его полностью. Попытка откинуться назад, глядя вверх, привела к тому, что Хедамон потерял равновесие, и отступил на несколько шагов назад, потащив Пьемура за собой. С огромным усилием Пьемур, тоже слегка подвыпивший - хотя далеко не пьяный - сумел остановить падение Хедамона на спину, и они на мгновение остановились, рассматривая не имеющий названия и опознавательных знаков фасад пивоварни Скала.
- Это, парень, - сказал Хедамон, подняв указательный палец, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, - лучшая пивоварня за пределами Набола. Ты не увидишь нигде пива лушшше. - он сам удивился тому, что у него получилось. Затем, сделав огромный шаг вперёд одной кривой ногой, Хедамон целеустремлённо двинулся дальше, волоча за собой Пьемура. Толчком распахнув входную дверь в пивоварню Скала, он попытался втиснуться в проём вдвоём, как будто дверная рама никоим образом не должна была препятствовать их продвижению.
Больно ударившись плечом о камень, Пьемур, наконец, вырвался из рук Хедамона и слегка отстранился, позволив старшему мужчине шагнуть первым через порог в узкий коридор с открытыми дверьми по сторонам, и еще одной - в конце. Проходя мимо, Пьемур увидел, что в комнате слева не было людей, хотя в ней стояло несколько стульев и столов, мягкое сиденье под глубоким оконным проёмом и гостеприимно горел огонь в очаге. Вторая дверь открывалась в комнату, где за столом сидела группа пожилых женщин, которые играли в карты, держа в руках стаканы с янтарной жидкостью и заразительно смеясь над шуткой, сказанной кем-то из них.
Хедамон проигнорировал женщин и пошел по коридору к дальней двери, в которую он и ввалился. Внезапно они снова оказались снаружи, в ночной прохладе, в окружении толпы людей.
Пьемур быстро понял, что пивоварня Скала на самом деле просто его дом, где комнаты используются по мере необходимости. Одна из этих комнат, сейчас пустая, мимо которой они проходили, служит для небольших, частных вечеринок, но когда большая группа желающих выпить приходит в дом Скала, он открывает часть заднего двора, чтобы разместить дополнительных гостей.
В дальнем конце двора под наклонной сланцевой крышей была установлена длинная стойка, откуда Скал подавал своим гостям напитки и эль. Рядом со Скалом стояли два помощника, мужчина и женщина, которые наливали напитки жаждущим торговцам и просто случайно заглянувшим людям.
Хедамон, очевидно, частый посетитель дома Скала, приветствовал некоторых мужчин у стойки и те ответили ему по очереди с разной степенью теплоты - от теплых приветствий до ледяных взглядов. Несколько мужчин демонстративно отвернулись, увидев Хедамона. Именно в этот момент Пьемур счел лучшим покинуть своего спутника, чтобы не связывать себе руки и свободнее собирать информацию. Было совсем не трудно отделаться от Хедамона: Пьемур даже не был уверен, был ли этот человек еще в полном сознании после прогулки по свежему вечернему воздуху, его речь заметно ухудшилась, и он постоянно качался из стороны в сторону, как будто стоял на палубе океанского судна. Когда Хедамон громко потребовал еще выпивки, перекрывая шум толпы, один из слуг за стойкой кивком указал подбородком на Пьемура, который, почувствовав великолепную возможность, пожал плечами и покачал головой, широко растянув губы и не открывая рот и, подняв брови, с застенчивым выражением лица покосился на Хедамона, словно давая понять, что не имеет ни малейшего понятия о том, что за человек стоит с ним рядом.
Его уловка сработала: слуга быстро поставил один стакан пива на стойку и быстро удалился, чтобы принять следующий заказ. Когда Хедамон снова взревел, пытаясь добиться от слуги второго стакана, Пьемур нырнул за группу крупных торговцев, одетых в тяжелые меха, и проскользнул в пустую уютную маленькую кабинку, расположенную вне поля зрения Хедамона.
Он сидел в замкнутом пространстве, вслушиваясь в звуки и пытаясь уловить обрывки разговоров, плывущие через весь двор в его направлении. Торговцы мехом обсуждали своими глубокими, мощными голосами следующий порт захода, заглушая разговоры других постоянных посетителей. К счастью, они оказались экономными людьми и пропустили только по стаканчику, после чего покинули помещение, чтобы освободить место для новой партии желающих выпить. Слуга нарушил уединение Пьемура, убрав пустые стаканы и предложив принести ему выпить, если он пожелает. Но Пьемур заказал лишь маленький стакан сидра, опасаясь напиться допьяна и упустить какую-нибудь заслуживающую внимания информацию.
Если не считать случайного любопытного посетителя, просунувшего голову в кабинку, чтобы посмотреть, кто там расположился, она оказалась идеальным укрытием для подслушивания всех разговоров по соседству.
Пьемур навострил уши и застыл на месте: он мог поклясться, что слышал голос, назвавший имя Лорда Мерона. Пытаясь успокоить своё дыхание, чтобы лучше слышать, юноша откинулся на спинку кабины и закрыл глаза, сосредоточившись на подслушивании. Вот оно прозвучало снова - имя давно умершего Лорда Мерона!
- Мерон сказал, что отдастмнеэтот кусок земли возле возвышенности, граничащей с Руатом! Но затем этот старый хрыч отрёкся от своих слов.
- Могу поспорить, он обещал этот кусок земли каждому из нас, - с горечью сказал другой голос.
- Да уж, он никогда не держал своё слово, гораздо лучше у него получалось водить всех нас за нос, добиваясь своих целей.
- Он 'газрушил всем нам жизнь, вот что он сделал, - раздался третий голос. – Сами посудите: у меня был шанс получить во владение землю, которую п'гедложил мне б'гат моей мате'ги. Но Ло'гд Ме'гон продолжал врать мне прямо в глаза, как он и делал всегда, злобный ста'гый ме'гзавец, сказав мне не соглашаться на меньшее, чем я заслуживаю. Поэтому я отказался от п'гедложения моего дяди, и он отдал землю кому-то д'гугому! - третий оратор явно не был силён в произношении звука Р.
- Послушайте, - сказал чей-то глубокий голос. - Мы слишком хорошо знаем, что Лорд Мерон сделал со всеми нами. Мы можем повторять это до самой смерти, но это ничего не изменит. Мыдолжнылибо что-то с этим сделать, либо раз и навсегда перестать ныть. Я знаю о вас немного, но мы с Серрой достаточно говорили об этом.
Пьемур чуть не задохнулся. Он уже слышал это имя раньше! Тулан говорил про своего кузена Серру. Пьемур быстро заставил себя молчать, решив не пропустить ни единого слова, произнесенного людьми.
Глубокий голос продолжил, - Если ты с нами, скажи это сейчас или прекрати тратить наше время. Мы все усердно работали, чтобы доказать свою ценность, и мало что получили за это. Ничего, кроме пустых обещаний, и затем, когда этот старый пердун, наконец, умер, нас просто выбросили и забыли. Никто не собирается отдавать нам землю, принадлежащую нам по праву, поэтому мы просто должны взять её сами.
В ответ прозвучало несколько слов, сказанных тихим шепотом, затем приглушенный голос произнес что-то так тихо, что Пьемур ничего не услышал. Второй мужчина, извинившись, покинул группу, заявив, что хочет подождать и посмотреть, как всё обернется.
Пьемур жалел, что не может покинуть своё убежище - эту маленькую будку, чтобы увидеть, как выглядят эти люди, но необходимость услышать больше из того, что они могут сказать, победила, поэтому он остался на месте. Если повезет, у него будет возможность проследить за ними от пивоварни, когда они будут покидать Скала, и сопоставить лица с голосами.
Группа людей отошла от Пьемура, их стало меньше примерно вдвое по его прикидкам, и он больше не мог слышать, что они говорили. Они всё еще были во дворе пивоварни, размышлял он, или уже ушли? Пьемур не хотел пропустить ни одного слова из их разговора, но не мог же он слишком явно и открыто следовать за ними. Ничего не поделаешь: ему придется играть пьяницу и надеяться, что эти люди не увидят угрозы в его поведении и продолжат разговор.
Пьемур плотно натянул мягкую кепку на голову, пролил немного сидра на тунику и ботинки, затем поднял воротник куртки до ушей. Стараясь вести себя так, словно он мертвецки пьян, арфист вывалился из будки, держа кружку в руке, и изобразил то, что пьяный считает абсолютно прямой линией, петляя и отклоняясь по пути к стойке. Он полностью проигнорировал людей, которых теперь насчитывалось всего трое, как отметил он краем глаза, и продолжил путь к стойке, изображая то, что, как он надеялся, выглядело как огромная решимость.
Он заказал еще один стакан сидра, на этот раз большой, чтобы дать понять, что он настроен усугубить своё состояние опьянения, а затем исполнил впечатляющее шоу поиска кого-то во дворе, прежде чем, наконец, занять место за столом рядом с жаровней, которое было рядом с тем местом, где сейчас сидели трое мужчин. Притворившись, что делает долгий глоток из стакана, он откинулся на спинку сиденья, пристроив стакан на груди. Время от времени он слегка кивал, с улыбкой всматриваясь куда-то во двор. Спустя несколько мгновений он уронил подбородок на грудь и даже позволил своему бокалу слегка наклониться в ослабевшей руке, притворившись спящим.
- Ты уверен, что мы должны идти на Руат? – услышал Пьемур, как один из мужчин спросил приглушенно. - Кром же ближе.
- Вы видели людей, которые ходят с Лордом Несселом? Они здоровые, как быки! Нет, я бы поставил на Руат - этот Холд практически не охраняется, - сказал человек с глубоким голосом.
- Этот юный Лорд-всадник проводит время, порхая тут и там, и ничего не делает для своего Холда. Какая жестокая утрата! Да никто не будет скучать по нему, - сказал другой голос.
- Это так, но именно его связи делают его таким необходимым для наших целей.
Пьемур чуть не задохнулся и еле смог сдержаться и не проявить, что его сон - сплошное притворство.
- Можно заставить их прислушаться…- продолжил человек с глубоким голосом, но его слова внезапно заглушил Хедамон, закричав совсем рядом, - Вот ты где! Я думал, что потерял тебя! Твоя очередь заказывать.
Пьемур мысленно застонал. Мгновенно всё просчитав, он решил, что раз уж Хедамон привлёк к нему внимание, будет лучше не давать этим троим возможности тщательно его рассмотреть. Быстро встрепенувшись, он зарычал и, прочистив горло, встал, отворачиваясь от этой троицы, и покинул свое место, слегка покачнувшись, когда Хедамон положил ему на плечи свою властную руку. Пьемур не сопротивлялся, позволив старшему по возрасту мужчине отвести его опять к стойке.
Что же делать?в отчаянии размышлял Пьемур. Он находился слишком далеко, чтобы услышать, что говорят эти трое, и даже если ему удастся привести Хедамона обратно к своему столу, громогласный холдер заглушит все остальные разговоры или, что еще хуже, вообще выживет их со двора.Думай, думай!приказывал себе Пьемур .
Юноша ткнул наполовину полный стакан в грудь Хедамону, жестом попросив забрать его, затем отшатнулся от него, заявив, - Что-то мне нехорошо.
Продолжая притворяться пьяным, он, шатаясь, проковылял по двору в дом Скала. Перешагнув порог, Пьемур быстро прошел через коридор и вышел в ночь. Он спрячется где-нибудь, дождётся их, а затем будет следовать за ними в надежде, что они расскажут еще что-то о своих планах, касавшихся Лорда Джексома. Это был слабый план, но это было единственное, что он смог придумать.
Наконец, трое мужчин вышли из дома Скала и расстались, двое из них пошли вместе в одном направлении, а третий ушел самостоятельно в противоположном. Пьемур понял, что потерпел неудачу: он не узнал ничего действительно полезного. Но, сразу же после того, как мужчины пожелали друг другу доброй ночи и разошлись, третий мужчина остановился и крикнул вдогонку двум другим.
- Джеррол!
Человек с глубоким голосом остановился и обернулся, его угрюмый спутник тоже встал.
- Я передумал, - сказал третий мужчина. - Можете на меня рассчитывать. Встречаемся у вас через две ночи?
- Да, Джентис, - кивнув, ответил Джеррол, затем, махнув рукой, продолжил движение.
Быстро приняв решение, Пьемур последовал за Джерролом и его спутником. Хотя он и не услышал ничего нового об их плане, зато теперь он знал имена мужчин и то, что они планировали встретиться снова через две ночи. И вскоре он точно узнает, где эта встреча состоится.
Джеррол и его спутник шли почти час, выведя Пьемура на самый край поселения, недалеко от крепостного вала Холда Набол. Когда Пьемур, наконец, увидел, что они вошли в маленькое владение, он вернулся к Скалу, а оттуда было совсем недалеко и до владения Марека. Была уже очень поздняя ночь, когда Пьемур устало поднялся по лестнице на чердак и плюхнулся на солому. Он был физически измотан, но, к счастью, избежал последствий употребления сидра, и теперь его голова кружилась только от мыслей.
Он хотел рассказать Сибеллу обо всём, что узнал, но где же Фарли? Никогда её нет рядом, когда она нужна. Он успокоил дыхание, чтобы замедлить свои мысли, а затем с силой отправил их своей маленькой королеве, беззвучно позвав её к себе, как можно скорее. Но когда Пьемур задышал ровно и размеренно, а Фарли так и не появилась, его охватила усталость, юноша не смог сопротивляться зову своего тела и заснул.
*
Единственное одинокое изображение - яйцо, погруженное в темноту, - возникло у него в голове. Он почувствовал холод. Внезапно перед ним мелькнула морда дракона с ярко-красными от гнева глазами и огненным факелом, вырывающимся из пасти. Затем дракон исчез, и Пьемур снова увидел одинокое яйцо - тоже исчезнувшее - и опять погрузился во тьму.
Приглушенное щебетание потревожило его слух, осторожно выводя Пьемура из сна. Что-то теплое прижималось к его плечу. Юноша отодвинулся. Прислушавшись к своим ощущениям, он понял, что то, что давило ему на плечо, обвилось вокруг его головы, касаясь обоих ушей. Пьемур открыл глаза и некоторое время лежал неподвижно, пытаясь во всём разобраться. Он действительно видел яйцо или это был сон? И что это был за огнедышащий дракон? Перевернувшись на бок, он почувствовал слабый, сладковато-мускусный запах файра, и, не глядя, понял, что Фарли нашла его ночью и устроилась, свернувшись калачиком вокруг его головы.
- Привет, Фарли, - прошептал он. Маленькая королева привстала и медленно потянулась, томно выгибая спину, затем открыла глаза и посмотрела на Пьемура. Она чирикнула один раз, затем её глаза быстро изменили свой цвет со спокойного кобальтового до тревожного янтарного.
- Что случилось, Фарли? Почему ты так расстроена? - он протянул руку к своей золотой и нежно погладил ей гребни над глазами, пытаясь успокоить её, но в его голове снова вспыхнуло то же изображение яйца в темноте и злых драконов.
- Я вижу, ты делилась своими снами со мной. Понимаешь, Фарли, я не могу это объяснить, но если яйцо, которое ты видишь, это то, что я думаю, тебе больше не нужно беспокоиться. Яйцо в безопасности. Ты слышишь меня, девочка? Яйцо в безопасности. - Пьемур потянулся за своей сумкой, быстро написав сообщение на куске ткани с помощью своего стилуса.
- Мне нужно, чтобы ты передала сообщение Сибеллу. Это очень важно, - сказал он, пристально глядя на Фарли и показав ей образ Сибелла. - Отнеси это Сибеллу, Фарли, а потом возвращайся ко мне. - он отправил ей образ Сибелла, а затем, уже более настойчиво, показал Фарли образ её полета обратно к нему. Маленькая огненная ящерица взвизгнула протестующее один раз, но села ему на руку. Как только Пьемур привязал сообщение к лапе Фарли, маленькая королева покинула здание и исчезла из вида.
Пьемуру было недалеко идти от владения Марека к месту их встречи на краю тяжелой рощи деревьев, и он уже был там, когда прибыл Сибелл, сидевший за всадником из Форта Т'ледоном на его синем драконе, Серит'е. Пьемур почтительно поклонился дракону и его всаднику, затем кивнул Сибеллу, одетому в тунику, сшитую из узнаваемой синей ткани Цеха Арфистов. Прошло очень много времени с тех пор, как Пьемур видел своего наставника в одежде, отличной от неприметной одежды холдера или торговца.
- Пьемур, - крикнул Сибелл, когда Серит' приземлился. - Попроси Фарли найти нас в Форте, Мастер-Арфист хочет лично выслушать твой полный отчет. - и Сибелл предложил ему руку, чтобы помочь забраться на спину Серит'а.
Как только Пьемур сел на спину синего дракона, Сибелл похлопал Т'ледона по плечу, и всадник дал сигнал своему дракону. Серит', даже не почувствовав разницы в весе, отступил на несколько шагов от деревьев, затем прыгнул в воздух, развернув крылья, прежде чем ударить ими, чтобы взлететь. Перелет из Набола в Форт Холд был недолог, тем не менее Пьемур почувствовал, как холод проник в его кости, пока он считал до трех, ожидая момента, когда они покинут темное Ничто и снова вернутся к свету.
Пьемур удивился, когда они прошли через Большой Зал в рабочий кабинет Мастера-Арфиста и обнаружили там не только Мастера Робинтона, но и Н'тона, Менолли, Ж'хона, Кэндлера и Финдера. Все обменялись приветствиями и по настоянию Мастера-Арфиста запаслись дымящимися чашками кла и теплыми булочками.
Они дружески беседовали, потягивая свой кла. Пьемур жадно проглотил две булочки и выпил свой кла в промежутках между булочками. Насытившись, юноша спросил Менолли и Кэндлера, не узнали ли они, кто вернул яйцо Рамот'е, но никто ничего не знал.
Пьемур почувствовал облегчение, узнав, что и у Менолли, и у всех остальных присутствующих файры демонстрировали точно такое же безумное поведение, и что им также показывали подобные изображения яйца в темноте и дышащих огнём драконов. Очевидно, Фарли была не единственной, кого глубоко затронула кража яйца у Рамот'ы. По крайней мере, файры смогли успокоиться только теперь, когда опасность миновала.
Отлично, - начал Робинтон, призывая группу к молчанию, - все здесь, так что мы можем начать. Н'тон сообщил мне, что Лорд Джексом достаточно занят в компании с Лайтолом и Брэндом, поэтому нам не нужно беспокоиться о его безопасности, пока мы здесь. Он сделал короткую паузу, затем пристально посмотрел на Пьемура. - Ну, что ты обнаружил в Наболе, Подмастерье Пьемур?
Пьемур не стал тянуть, - Около полудюжины мужчин встретились вчера в пивоварне Скала, чтобы обсудить то, что у них нет своих владений, и то, как Лорд Мерон обманул их пообещав землю. Можно с уверенностью сказать, что все они до сих пор чувствуют себя несправедливо обделёнными. Но когда разговор стал более серьезным, например, о том, как они могут… он заколебался, пытаясь найти подходящее слово. - …заполучитьсобственные земли, трое мужчин не решились на это и вскоре покинули группу. - Пьемур взглянул на Мастера-Арфиста, осознав, что когда он остановился, чтобы собраться с мыслями, в комнате стало абсолютно тихо. Он посмотрел на Менолли, которая в ответ ободряюще подмигнула ему со своего места рядом с Сибеллом. Затем перевёл взгляд на Н'тона и Ж'хона, стоявших рядом и кивающих, чтобы он продолжал, и, наконец, взглянул на Кэндлера и Финдера и увидел на их лицах то, чего он никогда раньше не замечал: уважение к его мастерству арфиста, а не только его пению.
- Когда трое оставшихся мужчин возобновили разговор, у меня было мало времени, чтобы услышать, о чем они говорили, так как меня прервали. Но суть была такова. - он поднял руку и, касаясь одного пальца за другим, перечислил ключевые моменты разговора наболезцев, - Хотя Кром Холд ближе, они всё же думают, что лучше всего рискнуть с Руатом. потому что уверены, что этот Холд недостаточно хорошо охраняется. - Пьемур увидел, как Робинтон и Сибелл обменялись взглядами, затем снова сосредоточились на его словах.
Юноша продолжил, - Они считают, что Лорд Джексом занят своими делами и, по их мнению, совсем ничего не делает для своего Холда. Один из мужчин сказал что-то очень любопытное о том, что у Лорда Джексома есть связи, которые делают его таким нужным для их целей. Вероятно, он имел в виду его кровную связь с Госпожой Вейра Лессой. К сожалению, мне помешали в этот момент, и я больше ничего не слышал.
Пьемур заметил разочарование в глазах Мастера Робинтона, когда тот смотрел на него, поэтому быстро продолжил, - Я последовал за мужчинами, когда они вышли из пивоварни, и услышал имена двоих из них: Джеррол и Джентис. Они договорились встретиться снова через две ночи в холде Джеррола. - он опустил руки по швам, завершив отчет.
- Очень хорошо, Пьемур, - сказал Робинтон. - Мы попробуем использовать это!
Комната, которая всего несколько мгновений назад была тихой и спокойной, разразилась возбужденными разговорами, и Пьемур с замиранием и страхом осознал, что теперь он может управлять вниманием тех, кому, как он думал, он никогда не будет равен. Осознание этого заставило его засиять от растущего чувства гордости.
Робинтон откашлялся, тонко намекая всем вернуться к порядку.
- Пьемур, я хочу, чтобы ты вернулся в Набол и попытался получить больше информации, когда эти мужчины встретятся снова. И я думаю, что Сибелл должен пойти с тобой. Двое мужчин могут сделать вдвое больше, чем один. - Мастер-Арфист не сказал то, о чем подумал каждый: что количество здесь означает безопасность, и что, по общему мнению, по-юношески лёгкий Пьемур вряд ли справится с тремя разгневанными мужчинами, если ситуация осложнится.
- Менолли, я хочу, чтобы ты продолжала охранять Джексома по тому списку, который мы составили ранее. Финдер и Кэндлер будут помогать тебе, когда это будет необходимо, или когда молодой лорд устанет от вашего постоянного преследования, - добавил Робинтон с ноткой веселья в голосе. Менолли усмехнулась.
- Н'тон и Ж'хон, - сказал Мастер-Арфист, глядя на двух всадников. - Можем ли мы рассчитывать на то, что вы поможете Менолли и Финдеру защитить Лорда Джексома? – те опять кивнули, и Робинтон собирался продолжить, но тут Н'тон поднял руку. Выражение его лица внезапно изменилось, и Пьемур понял, что Предводитель Форт Вейра разговаривает с Лиот'ом. Лицо Ж'хона тоже было таким же рассеянным, почти ошеломленным, что означало, что его дракон говорил с ним.
- Рамот'а зовет нас, - сказал Н'тон, и Пьемур бессознательно задержал дыхание, испугавшись, что из Бендена пришли еще какие-то плохие новости. Все остальные в комнате стояли совершенно неподвижно, очевидно, думая о том же. Потом оба всадника улыбнулись.
- Нас позвали в Бенден на Запечатление. Королевское яйцо готово проклюнуться.
Рабочий кабинет Робинтона снова заполнили голоса, только теперь ликующие.
- Мастер Робинтон - спросил Н'тон с улыбкой на своём красивом лице, обращаясь к арфисту, - Было бы очень приятно, если бы вы сопроводили меня с Лиот'ом в Бенден. Как обычно, - добавил он.
- Я бы хотел полететь вместе с Сибеллом, Менолли и Пьемуром, Н'тон. Еще несколько пар глаз и ушей арфистов будут не лишними при оценке преобладающих настроений в Бендене. В последнее время там было слишком напряженно. Кэндлер и Финдер, вам двоим пока придется присматривать за Джексомом, - инструктировал Робинтон.
Группа быстро распалась, разбежавшись из комнат Мастера-Арфиста, чтобы забрать летное снаряжение, прежде чем собраться во дворе Цеха Арфистов. Робинтон и Менолли летели на Лиот'е с Н'тоном, а Сибелл и Пьемур - на Мирт'е с Ж'хоном.
Пьемур не мог поверить в такую удачу! Утром этого дня он думал, что застрянет в Наболе, даже не надеясь на отдых, а теперь собирается на Запечатление! Похоже, выполнять всю эту неприятную работу для Мастера совсем не так уж плохо.
Фарли щебетала в воздухе, порхая над Пьемуром, когда Менолли, шедшая впереди с Мастером-Арфистом, вдруг повернулась к ним, - Лучше скажи своей маленькой королеве остаться, Пьемур. Сейчас у нас нет времени её отметить нашими цветами, поэтому ей могут оказать суровый прием, если она появится в Бендене, как есть. Я оставляю своих здесь, хотя они и носят наши цвета. - четверо файров Менолли порхали над головой, и Пьемур заметил, что все они носили ленты, где голубой цвет Цеха Арфистов был поверх желтой сетки цвета Форта. - Лучше не расстраивать Вейр, - пояснилаМенолли.
- Менолли права, Пьемур, - добавил Робинтон. - Это самое меньшее, что мы можем сделать, чтобы показать свое уважение к Бендену в свете того, что произошло. Я знаю, что буду чувствовать себя голым без моего Заира, к которому привык, но должно быть именно так. - он посмотрел на Н'тона, который уже сел на Лиот'а и пристегнул дополнительные ремни к упряжи дракона, чтобы разместить дополнительных пассажиров. - Мы собираемся прибыть туда вовремя, не так ли? Я не хочу опаздывать наэтоЗапечатление.
Пьемур и Сибелл стояли позади Мастера-Арфиста и слышали, как он тихо прошептал для себя, - Я сделаю всё, чтобы решить эти проблемы с Бенден Вейром прямо сейчас.
- Мы ценим твою заботу, Мастер-Арфист. Лиот' уверен, что мы прибудем в нужное время, - ответил ему Н'тон.
Пьемуру показалось, что он видел, как Н'тон быстро вздёрнул брови, и подумал, слышал ли всадник также и искреннее желание Мастера. Сибелл легко толкнул Пьемура в руку. Похоже, Сибелл тоже видел это подтверждение от всадника!
- Скоро всё будет хорошо, - заверил Н'тон Робинтона, протянув руку пожилому арфисту, в то время, как Лиот' опустил плечо и вытянул переднюю лапу, чтобы тому было легче забираться.
Ха! размышлял Пьемур. Значит, я был прав: Н'тонслышал,что сказал Мастер.
- Я не могу себе представить, Н'тон, что будет, если эта королева не проклюнется целая и невредимая, или ей не удастся произвести быстрое и прочное Запечатление.
- Не нужно бояться, - сказал Н'тон, и Пьемур с гордостью увидел, как всадник поклонился, оказав высокое уважение главному хранителю наследия Перна, человеку, который всем своим сердцем заботился о каждом человеке, а не только о членах своего Цеха.
Глава 8.
Группа из Форт-Вейра и Цеха Арфистов не была в числе первых гостей, прибывших в Бенден Вейр, поэтому нижние ярусы смотровых площадок были почти заполнены, когда они пробирались через Чашу к Площадке Рождений. Мастер Робинтон занял место, отведенное для него, а Н'тон и Менолли встали рядом с ним по обе стороны. Пьемур и Сибелл с радостью уселись подальше от смотровых площадок. Любое место на Рождении, независимо от того, как далеко от уровня песка оно находилось, считалось очень ценным, размышлял Пьемур, потирая руки в нетерпеливом ожидании и оглядываясь на открытые, выжидающие лица, кивающие или улыбающиеся в знак приветствия своим ближайшим соседям.
В течение часа драконы из каждого Вейра всего северного полушария Перна доставили всех гостей, приглашенных в Бенден, с рвением, которое даже одержимый эффективностью работы Мастер-Кузнец Фандарел посчитал бы потрясающим.
Рамот'а, старшая королева Бенден Вейра, стояла на горячем песке Площадки Рождений рядом с яйцом королевы, как бы защищая его. Оно стояло отдельно от остальных яиц кладки, которым оставалось еще много дней, пока они проклюнутся. Пьемур слышал, что Рамот'а была самым большим драконом на всей территории Перна. Вид её, стоявшей над яйцом, внушал благоговение: её золотая шкура блестела, благодаря крепкому здоровью, а мышцы её огромного тела были наполнены силой и мощью. Пьемур не мог не провести мысленное сравнение между королевой, которую видел перед собой здесь и сейчас, живой и могущественной, и тусклым, нездоровым видом королевы Мардры, Лорант'ой.
Вверху, на карнизе Вейра, где сидели все остальные драконы, он заметил дракона Ф'лара, Мнемент'а, который был парой Рамот'ы и сейчас наблюдал за ней, его глаза были ярко-зеленого оттенка.
Рамот'а подняла свою огромную клинообразную голову и внимательно посмотрела на свою кладку, её зеленые вращающиеся глаза слегка отдавали лиловым. Пьемур догадался, что ей все еще не по себе, и неудивительно: последние несколько дней она напряженно ждала, чтобы убедиться, не нанесло ли её самому драгоценному яйцу какой-либо ущерб его путешествие.
Едва заметная вибрация пробежала по горячему песку, и Пьемур почувствовал лёгкую дрожь, передавшуюся по стойкам к месту, где он сидел. Вибрация исходила от пестрого яйца, которое начало слегка дрожать. Сам не осознавая этого, Пьемур протянул руку и сжал предплечье Сибелла; старший арфист быстро взглянул на него, затем снова на яйцо с улыбкой предвкушения на лице.
Рамот'а повернула голову туда, где ожидала Лесса, и Госпожа Бенден Вейра подошла к краю Площадки Рождений, пристально глядя на свою королеву. Длинные тёмные волосы Лессы были туго собраны, открыв лицо и обнажив её необычные, тонкие черты, а затем заплетены и скручены в сложную замысловатую прическу, спадавшую ей на спину тяжелой спиралью. Стиль абсолютно точно выражал состояние, в котором она находилась с момента кражи яйца. Её светло-зеленые одежды скрывали тонкую изящную фигуру, хотя на маленькой фигуре Лессы не было лишнего грамма или сантиметра, она стояла высокая, подтянутая и в любой момент готовая броситься в бой.
Словно повинуясь чьей-то беззвучной команде, несколько драконов наполнили воздух короткими взрывами рёва. Такие звуки драконы всегда издавали, возвещая, что новая королева скоро появится на свет.
Яйцо начало периодически дрожать и качаться, но дракон всё не появлялся. Низкий грохочущий рокот, не такой резкий, как трубный рёв, прозвучавший до этого, наполнил Вейр - это драконы озвучили скорое появление новой королевы и дальнейшее продолжение их рода. Массивная пещера, которая после кражи вызывала ощущение давящего и неприветливого места и всего за час до этого была тёмной и наполненной молчанием, подозрением и страхом, теперь гудела от новой энергии, пока всадники, простые обитатели Вейра и все собравшиеся гости молча ждали великого события. Пьемур знал, что эта не описываемая словами энергия, гудевшая вокруг него, была присуща только роду драконов. Он чувствовал, как эта энергия заражает его, и переполнялся всё большим чувством своей значимости.
Каждое Рождение было важным событием как для драконов, так и для их всадников. И хотя это Рождение не было похоже на другие, оно, так же, как и любое другое Рождение, дало каждому всаднику и дракону возможность обновить свою ментальную связь, пережив заново момент их собственного Запечатления, когда они впервые увидели и почувствовали друг друга. Ну а остальным участникам, от обитателей Вейров до лордов, от ремесленников до слуг, выпала возможность стать свидетелями абсолютно возвышенного и однозначно необычного союза.
Пьемур краем глаза заметил всплеск активности на другой стороне Площадки и отвел взгляд от Рамот'ы. Это Наставник со своей командой спешил к краю горячего песка, раздавая последние советы девушкам-Кандидатам. Рамот'а стояла неподвижно рядом с яйцом; шипя и громко урча, она водила головой из стороны в сторону, наблюдая за растущей активностью, которая могла угрожать безопасности её потомства.
Темп и громкость гудения драконов нарастали, усиливая общее нетерпение. Только один раз на памяти каждого всадника, живущего в этом Прохождении, благополучное Запечатление королевы имело такое значение для всех людей Перна, и это было, когда проклюнулась сама Рамот'а. Это Рождение вряд ли увенчается торжествующим ликованием, как бывало после обычного Рождения. Втакой ситуации лучше,размышлял Пьемур с немалой долей иронии,не считать цыплят, пока они не проклюнулись.
Рокочущий гул, казалось, усиливал атмосферу ожидания, расходящуюся вокруг пещеры, и возбуждение собравшихся гостей то росло, то снижалось, подобно волнам.
Всего лишь десять девушек-Кандидатов доставили в Бенден из Поиска: готовились второпях, когда стало ясно, что яйцо вынужденно затвердело до срока и, следовательно, проклюнется раньше, чем остальные яйца в кладке. Некоторые из Кандидатов были чуть старше других, их добавили в группу уже в одиннадцатом часу, решив, что будет разумно предоставить как можно больше вариантов выбора для необычного яйца. Крайне важно, чтобы маленький дракончик, благополучно вылупившись, осуществил решающее в его жизни Запечатление.
Гул драконов внезапно стал громче, почти заглушив разговоры присутствующих. Это был отличный намёк, и соответствующая моменту тишина опустилась на толпу.
Стоявшая рядом с яйцом Рамот'а угрожающе зашипела, когда девушек-Кандидатов вывели из крыльев Площадки Рождений, где они стояли, на горячий песок. Даже со своего места в верхнем ярусе Пьемур мог поклясться, что Рамот'а внимательно изучает каждого Кандидата.
Согласно традиции, все Кандидаты были одеты в одинаковые однотонные белые шерстяные одежды: именно ментальная энергия и склад характера, а не внешность Кандидата, должна направить дракончика к своему новому спутнику всей жизни. Подгоняемые резкими жестами Наставника, Кандидаты неуверенно двинулись дальше на песок. Не то, чтобы онине хотелиЗапечатлеть королеву, но истории, которые они слышали о том, как разгневалась Рамот'а, когда украли её яйцо, добавляли сомнений в их мысли, и, конечно же, пугающий вид огромной и грозной Рамот'ы, стоявшей перед ними, не добавлял им уверенности. Казалось, даже теперь, когда вся эта суматоха с кражей и последующим возвращением яйца закончилась, старшая королева Бендена была намерена охранять своё потомство до самого последнего момента. Рокочущий гул всех драконов становился всё громче, а темп всё быстрее.
Пьемур наблюдал, как Лесса покинула свое место в зоне отдыха и подошла к краю Площадки Рождений, встав напротив Кандидатов со скрещенными на груди руками. Пьемуру было ясно, что, оказавшиеся между шипящей и стремительно мечущейся головой Рамот'ы и суровым лицом Лессы, Кандидаты были слишком напуганы, чтобы приблизиться.
Пьемур увидел, как Ф'лар медленно встал со своего места, глядя на королеву своей спутницы жизни. Отбросив с глаз тяжелую прядь темных волос, он поспешно присоединился к Госпоже Вейра на горячем песке. Когда он нежно дотронулся до её руки, Лесса повернулась к Ф'лару, сердито посмотрев на него. О том, что Ф'лар сказал ей, Пьемур мог только догадываться, но его слова точно достигли своей цели, так как Лесса подчинилась, что бывало крайне редко, медленно опустив скрещенные руки и позволив им свободно упасть по бокам. Когда Ф'лар вернулся на свое место, плечи Лессы расслабились. Посмотрев на Рамот'у, она подняла руку, затем снова очень медленно опустила её, склонив голову, и молча приказала своей королеве отступить и позволить судьбе сделать выбор.
Рамот'а подняла свою огромную голову к сводчатому потолку пещеры и громко заревела, бросая вызов и изливая всё накопившееся разочарование, гнев и оскорбления, которые она перенесла за последние несколько дней. Наблюдавшие за ней драконы внезапно перестали гудеть. Рамот'а яростно трясла головой, от её рёва по спине Пьемура волной пошла дрожь. Ему показалось, он понимает, что говорит Рамот'а: ни одна королева Перна не должна бояться за безопасность любого из своих драконов, особенно, когда цель всех драконов так благородна, бескорыстна и честна.
Её рев медленно затих, затем Рамот'а, снова энергично мотая головой, опустила её и сильно выдохнула воздух из ноздрей. Взглянув на Лессу своими яростно вращающимися глазами, она издала один-единственный тихий и печальный крик и медленно отступила из Площадки Рождений, открыв путь к своему драгоценному яйцу. Пьемур почувствовал комок в горле, но быстро проглотил его.
Как будто по команде, в пещере раздался громкий треск, и яйцо сильно качнулось. Притихшая толпа издала громкий общий стон от этого звука, почти в один голос, и тут же снова замолчала.
Пьемур услышал приглушенные звуки, слышавшиеся с границы горячего песка - это Наставник, размахивая руками, уговаривал десятку Кандидатов, чтобы те подошли ближе к яйцу королевы. Две девушки, намного младше остальных Кандидатов, цеплялись друг за друга, плача от ужаса. Затем одна из них закричала и упала комком белой шерсти, потащив за собой свою подругу, чтобы рыдать в горячем песке вместе. Трое других Кандидатов смело вышли вперед, готовые быть представленными маленькой королеве, когда та наконец пробьёт стену своей скорлупы. Две из них, светловолосые и голубоглазые с пухлыми лицами и розовой кожей, выглядели настолько похожими, что Пьемур был уверен, что они сёстры или даже близнецы. Они держались за руки, поддерживая друг друга, чтобы таким простым способом добавить себе смелости. Третья девушка-Кандидат была старше, чем девочки-близнецы, мягкость и нежность юности почти покинули её лицо. Выражение её лица было мрачным: она пыталась сохранить хоть какое-то подобие спокойствия в окружении такого ужаса.
Яйцо вновь качнулось, уже сильнее, и по его боку пробежала трещина. Последние пять Кандидатов стояли неподвижно вокруг, но на некотором расстоянии от яйца, не осмеливаясь сделать еще шаг вперед. Без сомнения, они помнили истории о дракончиках, которые в первые минуты после проклёвывания, пока их движения были неуверенными, наносили Кандидатам глубокие раны острыми, как бритва, когтями, причиняя им неумышленно травмы, одни с тяжелыми, другие со смертельными последствиями.
Одна девушка, которую подталкивал вперед с самого края горячих песков всадник, выбравший её в Поиске, вскрикнула, когда яйцо снова закачалось, повернулась, и, крича, побежала в слепом ужасе прочь с Площадки Рождений, отказавшись от единственной возможности получить в спутники всей жизни королеву. Пьемур всем сердцем сочувствовал ей: с этой потерей ей придётся жить всю оставшуюся жизнь.
Яйцо раскололось дальше, затем перекатилось вперед, оставив на песке большой осколок скорлупы. Пьемур снова обратил внимание на ближайших Кандидатов и увидел, что старшая вдруг нахмурилась и склонила голову набок, как будто изо всех сил пыталась что-то услышать. Она пристально смотрела на яйцо, и девочки-близнецы подошли ближе, всё еще держась за руки. Старшая девушка продолжала пристально вглядываться в яйцо, затем неожиданно присела на корточки. Пьемур придвинулся к краю своего сиденья и увидел, как на её лице промелькнуло понимание, и она наклонилась к яйцу, отчаянно отгребая песок от его основания.
- Помогите мне! - крикнула она. - Королева лежит вверх ногами и больше не может шевелить головой, чтобы разбить скорлупу! - удивлённый ропот послышался из толпы; он смешался с возобновлённым гудением драконов, окружающих Площадку. Пьемур увидел, как Лесса сделала несколько шагов к Кандидатам, но остановилась, позволив разворачивающейся сцене разыгрываться без какой-либо помощи с её стороны.
Не раздумывая, белокурые девочки ответили на отчаянную просьбу старшей девушки, бросившись на колени, чтобы помочь выбрать горячий песок из полукруглого углубления под основанием яйца.
- Мы должны перевернуть его! - кричала девушка. - Ну, пожалуйста, помогите же мне!
Три пары рук плотно прижались к верхней части яйца и качнули его, пытаясь перевернуть. Внезапно, словно само по себе, яйцо качнулось взад-вперед, затем встало на место правильной стороной вверх. Но когда Пьемур присмотрелся внимательнее, к своему ужасу он увидел, что старшая девушка потеряла равновесие, когда яйцо начало двигаться, и упала лицом вниз на песок, причем обе её руки оказались зажаты под яйцом.
Огромная трещина расколола яйцо, и сверкающая золотом королева выпала из него, перекатившись через упавшую девушку. Пьемур не мог поверить своим глазам: неужели с ней что-то случится после того, как она так помогла маленькой королеве? Глубокая тишина заполнила огромную пещеру, и позже Пьемур заявил, что слышал стук собственного сердца, подобно каждому мужчине, женщине или дракону, смотревшим на это, затаив дыхание.
Близнецы стояли неподвижно, застыв в той позе, в которой их застигло это происшествие, с выражением шока на лицах и широко раскинутыми руками, глядя на маленького золотого дракончика. Остальные Кандидаты, словно освободившись от какого-то оцепенения, двинулись вперед, окружая плотным кольцом малышку-королеву, в то время, как та шла к ним. Её хвост волочился за ней, прямо по упавшей девушке, которая все еще лежала ничком и, возможно, была ранена.
Из глотки маленькой королевы вырвался жалобный вопль, закончившийся криком, звучавшим, как плач. Она раскрыла пасть, откинув голову вверх и обнажив свои страшные зубы, и неуклюже шагала вперед, вращая головой из стороны в сторону и разыскивая среди Кандидатов ту, которую выбрала. Но где же она? Еще один тихий крик, затем безутешный стон вырвался из пасти дракончика, она, качнувшись, развернулась на задних лапах, сбив с ног четырех Кандидатов при этом, и отчаянно продолжила поиски.
Заметив, что упавшая девушка изо всех сил пытается пошевелиться, одна из близнецов смело подбежала, чтобы помочь ей встать на бок. Из собравшейся толпы раздался громкий единый вздох. Пьемур зачарованно наблюдал, как маленькая королева развернулась мордой к двум девочкам, низко опустив голову.
Оказавшись между маленькой королевой и лежавшей на песке девушкой, девочка, мчавшаяся на помощь, в страхе упала на спину, но приземлилась на зад. Золотая рванулась вперёд, и девочка поползла назад и вбок, как краб, торопливо загребая песок, чтобы та её не растоптала. Вторая девочка всё еще лежала на песке, судорожно пытаясь набрать воздуха в легкие.
Так как маленькая королева направилась прямо к скорчившейся на песке девушке, Пьемур затаил дыхание, испугавшись, что та может быть серьезно ранена. Но в последний момент золотая остановилась, опустив голову и громко выдыхая воздух из ноздрей, её глаза светились ярко-голубым. Звук, похожий на рыдание, послышался из её глотки, и затем, в глубоком молчании, заполнившем пещерный Вейр, чей-то голос сказал удивлённо.
- Ты всё-такинашламеня, Нимат'а! Всё это время я была здесь, моя прекрасная королева.
Внезапно золотая дернулась вперед, прервав лирическую сцену, и Пьемур вместе со всеми снова ахнул. Но она осторожно поставила сначала одну ногу, а затем и другую по обе стороны от девушки, опустив голову и осторожно дыша на неё огромными ноздрями. Девушка подняла руки и обхватила ими голову маленькой королевы, поглаживая блестящую золотую шкуру, затем встала на колени и уткнулась лбом в переносицу дракона. Новые партнеры несколько мгновений оставались неподвижными, наслаждаясь мысленным общением.
Белокурая девочка, всё еще сидевшая на песке недалеко от маленькой королевы и её новой напарницы, внезапно расплакалась, когда напряжение драмы, в которой она принимала участие, наконец, сошло на нет. Но постепенно её жалобная улыбка расплылась во всё лицо, превратившись в ликование, вызванное тем, что она стала непосредственным участником такого необычного Запечатления.
Трибуны взорвались криками счастья - люди радовались благополучному разрешению проблемы. Пьемур почувствовал, как на его лице расплывается улыбка от уха до уха, он снова схватил за руку Сибелла, охваченный радостью от события, свидетелем которого он был, и которое разделил с участниками. Сибелл тоже улыбался, его глаза сияли и светились.
Сбросив с себя волшебство Запечатления, люди задерживались на трибунах, возбужденно беседуя друг с другом, или стояли и тянулись к своим соседям, чтобы смеяться вместе или просто обниматься; кто-то топал ногами или хлопал, другие тихо плакали от радости; всадники, бывшие среди них, почти наверняка вновь переживали момент, когда они Запечатлели своих обожаемых драконов.
Пьемур с улыбкой, всё еще светившейся на его лице, наблюдал, как Наставник спешит вперед, чтобы помочь встать партнёру Нимат'ы, которая с гордостью сообщила ему, что её зовут Микея, и что она из горного холда в Кроме. Осторожно помогая Микее подняться, он, как и все остальные, расслабился, когда та успокоила всех, сказав, что на самом деле ей совсем не больно, она только немного ушиблась и её чуть-чуть придавило.
Новая королева и её всадница стояли рядом, Микея ни на секунду не отнимала руку от шкуры дракона, а Нимат'а кричала от голода. Это был жалобный крик, и Микея немедленно успокоила её, нежно приласкав, а Наставник повёл новую королеву и её всадницу в их покои, где Микея впервые будет кормить дракона из своих рук.
Напряжение, накапливавшееся на Площадке Рождений, спало, и Пьемур снова отпустил руку Сибелла, оглядывая огромную пещеру. Он увидел Лессу, наконец-то сбросившую беспокойство, которое она пережила, когда яйцо было украдено, позволив своим натянутым нервам постепенно расслабиться. Она стояла одна в нескольких шагах от трибун всё это Запечатление, и Пьемур заметил, как Госпожа Бенден Вейра подняла вытянутую руку с раскрытой ладонью, подав знак своей огромной золотой королеве, стоявшей в глубине Площадки Рождений, и медленно кивнула. Пьемур понял, что их связь с драконом стала крепче, как было каждый раз, когда они становились свидетелями нового Запечатления.
Затем Пьемур увидел, как Лесса медленно оборачивается, разыскивая взглядом кого-то среди толпы. Ф'лар с нежной улыбкой на лице подошел к ней, и Лесса остановилась перед ним, прижавшись к нему в этот редкий момент публичной близости и откинув голову назад, чтобы смотреть ему в лицо. Прядь волос упала вперед, закрыв ему один глаз, когда Ф'лар посмотрел на нее сверху вниз, и Лесса улыбнулась, отбросив её рукой, и ответила на его объятия. Затем она нежно коснулась его щеки, и он наклонился, чтобы поцеловать её в губы. Пьемур смотрел, как Лесса расслабляется в объятиях Ф'лара, как он целует ей один глаз, затем другой, и, наконец, крепко прижимает её к своей груди, чтобы быть к ней как можно ближе.
Пьемур задал себе вопрос, смущенно наблюдая за этими взаимными знаками любви: видел ли кто-нибудь на Площадке Рождений, кроме Ф'лара и его самого, слёзы облегчения, омывшие щеки Лессы, прежде чем та прижалась лицом к груди Ф'лара.
Когда Нимат'у и Микею проводили в их вейр, и местные обитатели Вейра стали расходиться с Площадки Рождений, Пьемур и Сибелл тоже медленно встали со своих мест, находившихся на верхних трибунах, чтобы присоединиться к Мастеру-Арфисту, Н'тону и Менолли, ожидавшим их внизу.
Считалось само собой разумеющимся, что после Запечатления Нимат'ы не будет никакого обычного празднования Рождения, скорее, всё будет отложено до тех пор, пока не проклюнутся оставшиеся яйца в кладке. Никто не пытался жаловаться на такое решение Предводителей Бенден Вейра, поскольку никто не мог предсказать, окажется ли результат этого Рождения катастрофой или успехом. Но облегчение и восторг так и витали в воздухе, и Пьемур был почти уверен, что множество обитателей Вейра будут праздновать в любом случае, хотя и не так пышно.
Он был удивлён, обнаружив, что Менолли, Н'тон и Мастер-Арфист с обеспокоенным видом обсуждают что-то между собой. Когда они с Сибеллом присоединились к ним, Менолли приветствовала их вопросом, - Вы не видели Джексома? - её голос был полон беспокойства. - Он должен быть здесь - ведь это его долг, но мы нигде его не видим.
Пьемур удивлённо застыл от неожиданности. Прикрыв рукой глаза от солнца, он принялся лихорадочно проверять трибуны, но Сибелл остановил его, мягко сжав ему руку и кивнув на Н'тона. На лице Предводителя Форт Вейра было отсутствующее выражение, указывающее на то, что он разговаривает со своим драконом.
После того, что показалось Пьемуру вечностью, выражение лица Н'тона прояснилось, и он посмотрел прямо на остальных, - Лиот' говорит, что Рут' спит в своем вейре в Руате. Лиот' не может разбудить его, но Джексом,должно быть,с ним.
- Мы не можем гадать, Предводитель, - решительно сказал Робинтон. - Сегодня мы стали свидетелями исхода чудовищной трагедии, закончившейся благополучным Рождением и Запечатлением новой королевы. Мы не можем допустить, чтобы очередная катастрофа поставила под угрозу тот непрочный баланс, который мы так тщательно выстраивали все эти Обороты. - Мастер-Арфист покачал головой. - Во имя Первого Яйца, с Лордом Джексомомдолжно бытьвсе в порядке, поэтому даже не хочу думать, что могло заставить его пропустить такое важное Рождение. Н'тон, быстро, отвези меня в Руат! Мы должны быть уверены, что Джексом действительно в безопасности и вместе со своим драконом.
Уже почти собравшись уходить, он остановился, - Менолли, дорогуша, пойдем со мной, пожалуйста. Сибелл, мы не можем все отправиться в Руат, поэтому тебе и Пьемуру следует подождать здесь, пока мы не дадим знать,надеюсь,что всё в порядке.
___________________________________
Вскоре после этого Пьемур и Сибелл вернулись на Мирт'е в Форт Холд, дождавшись, когда Ж'хон с огромным облегчением сообщил им, что Джексомбылобнаружен в Руате. Но дело было даже не в безопасности молодого лорда: вызывало беспокойство то, что он пропустил такое важное событие, как Рождение и Запечатление королевы. Раз уж Мастер-Арфист Робинтон надеется убедить других Лордов-Владетелей узаконить статус Джексома, у них не должно быть сомнений в его преданности и чувстве ответственности. Не имея полной информации и сгорая от желания узнать все подробности, Пьемур и Сибелл могли только сидеть и ждать в Главном Зале с чашками кла в руках и рассуждать о том, что могло произойти.
К тому времени, когда Менолли и Н'тон появились, чтобы ввести их в курс дела, Пьемур уже был переполнен энергией, благодаря далеко не одной чашке кла. Его нога подпрыгивала вверх и вниз, а пальцы барабанили по столу, пока Менолли вела свой рассказ.
- Это был один из самых нервных моментов в моей жизни, - начала она. - Когда мы прибыли в Руат и попросили встречи с Лордом Джексомом и Лордом Протектором Лайтолом, нам всем было трудно выглядеть внешне спокойными.
Пьемур заметил, что Менолли уже вошла в роль рассказчика, описывая события их поездки в Руат. Она переводила взгляд с одного на другого, используя старую хитрость, заставляющую каждого из слушателей чувствовать, будто она разговаривает с ним одним. Она подобрала ритм, хотя и не совсем песенный, но речь её текла без особых усилий и была удивительно легкой для слуха. Менолли хорошо подбирала слова: они звучали так, как если бы она написала историю заранее. Пьемур понял, что хочет, чтобы его собственная техника рассказчика была такой же отточенной.
- После ожидания, показавшегося нам вечностью, во время которого к нам подошёл поговорить слуга, а затем распорядитель, наконец-то прибыл Лайтол. Когда он предложил нам подождать в маленькой приемной неподалеку, пока он попытается разыскать Джексома, я уже была готова кричать. Никто из нас не сказал об этом вслух, но я знаю, что мы все думали об одном и том же: если даже Лайтол не знает о местонахождении своего поднадзорного, то где он, во имя Первого Яйца,находится?- голос Менолли звенел, передавая все чувства, которые она испытала во время этого напряжённого ожидания. Она глубоко вздохнула и наклонилась вперед.
- Пока мы ждали, даже Н'тон начал нервничать. Он так сильно крутил пальцы своих перчаток, что я думала, они оторвутся! Ну а всё, что мог сделать Мастер Робинтон - это просто сидеть неподвижно на стуле с пепельным лицом. - она посмотрела на Н'тона, согласно кивнувшего.
- Затем в комнату вошел слуга, напугав нас всех до полусмерти, и предложил кла, от которого мы отказались. Кто пьёт кла в такой момент?
- Лайтол уходил надолго, Менолли? - спросил Пьемур, чувствуя себя так, словно вместе с ними пережил то напряжение, которое они испытали.
- Честно говоря, Пьемур, наверное, мы ждали совсем недолго. Нам просто показалось, что прошла вечность. Я первой увидела Джексома, когда он вошел в комнату впереди Лайтола, и, наверное, сказала что-то вслух, потому что Н'тон обернулся, увидел Джексома и застонал.
- Почему? - спросил Сибелл, глядя на Н'тона, а не на Менолли.
- Потому что на лице Джексома была свежая рана! - сказал Н'тон. - Сначала я подумал, что на него напали, но потом понял, что на самом деле это след от Нити.
- След от Нити! - повторили Пьемур и Сибелл в один голос.
- Бедный Мастер Робинтон так быстро развернулся на своем стуле, что я подумала, что он вылетит из него! - добавила Менолли.
- Мастер-Арфист выглядел удивленным, - согласился Н'тон. - Но Менолли выглядела самой потрясённой из всех нас. Ты помнишь, что сказала? «Джексом, да тебя поцеловала Нить!» Как будто он сам не чувствовал боли! - понимая, что смущает её, Предводитель Вейра тепло улыбнулся Менолли.
- Ну ладно, я была потрясена, - согласилась она. - Я так близко подошла, чтобы рассмотреть его рану, что бедняга, должно быть, подумал, что я собираюсь сесть на него! - и она засмеялась, качая головой.
Пьемур не был настроен шутить, - Но зачем он так рисковал? - искренне спросил он.
- Поверь мне, - сказала Менолли, энергично кивая, - мы все подумали именно об этом и взорвались целой кучей вопросов о здоровье Рут'а и комментариями по поводу безрассудства Джексома.
- И где же он нашел Нить, чтобы с ней сразиться? - спросил Сибелл очень тихим голосом и посмотрел на Н'тона.
- Я думаю, он, скорее всего, перемещался во времени, ведь он из кожи лезет вон, чтобы его Рут' умел делать всё то, что должен делать обычный дракон. Кстати, и Джексом, и Лайтол, - сказал Н'тон, взглядом спросив Менолли, согласна ли та с ним, - отвечали или возражали на каждый наш вопрос, не задумавшись ни на мгновение. Ты заметила это, Менолли? А то, как Лайтол стоял плечом к плечу с Джексомом? Он был полон решительности и непоколебим. Я раньше не замечал, что они так сильно связаны друг с другом - прямо, как отец с сыном.
- Итак, юный Лорд научил своего дракона жевать огненный камень и сражаться с Нитями. Очень интересно, - сказал Сибелл, изогнув бровь, и криво улыбнулся. - Да уж, худшего времени он выбрать не мог. - Менолли и Н'тон засмеялись над этой игрой слов, заставив и его широко улыбнуться. Позже всех смысл шутки дошёл до Пьемура, и он тоже разразился громким хохотом.
- Есть одна проблема, - продолжил Сибелл уже серьёзно, когда смех затих. - Судя по твоим словам, Н'тон, нам незачем извещать Лорда Протектора об угрозе Джексому со стороны людей из Набола.
- Сказать по правде, я вообще думаю, что в этот вопрос лучше всего посвящать как можно меньше народа, - сказал Н'тон.
- Тем не менее, я считаю, что эту угрозу жизни Джексома необходимо устранить как можно скорее, - сказал Сибелл. - Особенно теперь, когда мы не могли определить местонахождение молодого Лорда, так как… ммм… потеряли его след. Я уверен, что Мастер-Арфист меня поддержит. - он положил тяжелую руку на плечо Пьемура. - Боюсь, тебе всё же придется вернуться в Набол к завтрашней вечерней встрече, Пьемур.
- Аааа, - застонал Пьемур, нахмурившись.
- Я тоже пойду с тобой. Чем раньше мы разберёмся с этой проблемой, тем лучше. Связь будем поддерживать через наших файров.
- Кстати, по поводу файров, Сибелл, - сказал Пьемур, оглядев Зал и затем медленно вздохнув, - боюсь, Фарли может оказаться не самым лучшим помощником. Она совсем потеряла цвет в последнее время, и на неё не во всём можно положиться. Может, она готовится к…- но тут его слова оборвала Фарли, ворвавшаяся в комнату и быстро приземлившаяся на плечо Пьемура, её глаза засветились довольным синим, когда она потерлась своей головкой о его щеку.
- Она заставила тебя взять свои слова обратно, Пьемур, - сказала Менолли и от души рассмеялась. - Фарли тебе тоже показывала этот образ яйца и огнедышащих драконов?
Когда Пьемур кивнул, она отмахнулась, как будто поведение его файра не стоило внимания. - У всех файров был один и тот же образ. Должно быть, это как-то связано с кражей яйца, ну, по крайней мере, это лучшее объяснение, которое я могу придумать. Моя стая успокоилась почти сразу после того, как Нимат'а Запечатлела. Мастер Робинтон заметил это и по своему Заиру.
- Ну что ж, - сказал Пьемур, нежно поглаживая головку Фарли, - я рад, что моя старая подружка снова вернулась ко мне. Ты вела себя, как сумасшедший верр, моя малышка. - Фарли только ворковала в ответ, повышая голос до идеальной трели, в местах, которые совпадали с её точкой зрения.
В Зале постепенно становилось шумно, так как жители Форт Холда и Цеха Арфистов начали собираться на вечеринку. Как обычно, прибыло много всадников из Вейра.
Молодая ученица с светлыми глазами и короткими вьющимися волосами подбежала к Сибеллу с богато инкрустированной двенадцатиструнной гитарой и плоским барабаном в руках, и, нервно хихикая, осторожно передала инструменты Подмастерью Мастера-Арфиста. Сибелл поставил плоский барабан на стол и принялся настраивать гитару, пока Менолли, извинившись, ходила за своими инструментами.
Пьемур оглядел зал, внезапно почувствовав себя неловко. Все готовились исполнять музыку. Это всегда было так легко для него раньше, когда его голос был прекрасен. Тогда он не мог дождаться, когда после ужина арфисты, холдеры и всадники в Форте соберутся вечером развлечься. Это был настоящий отдых, и каждого, кто хотел петь или играть, рассказывать историю или анекдот, искренне приветствовали.
Пьемур чувствовал, как его ладони становятся влажными, и ему захотелось исчезнуть из Главного Зала так же легко, как Фарли уходит в Промежуток. Он приподнялся со своего стула, уже готовый встать и уйти, но передумал, снова опустившись обратно. Куда бы он ни глянул, везде арфисты сдвигали стулья, составляя их в кружки, и готовили свои музыкальные инструменты. Пьемур увидел Н'тона и Ж'хона, которые вместе с дюжиной других всадников устроились за столом с более молодыми певцами. Десятки людей настраивали инструменты, а кое-кто из младших учеников стучал руками по столу, задавая ритм барабанной партии, готовясь начать музыку.
Сибелл поднял голову от гитары и рассеянно улыбнулся юноше. Было ли это только в воображении Пьемура, или Подмастерье Мастера-Арфиста придвинулся ближе к нему? Он не был уверен. Сибелл, склонив голову в сторону, слушал свою гитару, настраивая её. Затем он посмотрел через стол на одного из арфистов, державшего в руках очень сложный на вид набор деревянных труб.
- Дай мне ноту ре, пожалуйста, Соуза, - попросил Сибелл. - Я почти не слышу себя из-за этой суматохи, не говоря уже о том, чтобы настроить гитару.
Соуза сразу же согласился, и Сибелл слегка подстроил две струны своей гитары, после чего поднял голову, довольный результатом. Он взял главный аккорд ре, затем, пока ноты всё еще звучали, наклонился ближе к Пьемуру и сказал очень тихо, так, чтобы слышал только он один.
- Ты не должен чувствовать себя здесь чужим сегодня вечером, Пьемур, поэтому я попросил принести сюда один из моих барабанов, если ты захочешь присоединиться к нам. Все знают, ты мощно играешь на ударных. - Сибелл улыбнулся, словно понимая, что, возможно, впервые в своей жизни Пьемур чувствовал себя неловко среди арфистов, которых знал еще с времён, когда ему было девять Оборотов.
С удивлением узнав, что Сибелл убеждён в том, что его музыкальный талант не ограничивается одним его пропавшим певческим голосом, Пьемур почувствовал, что краснеет, и взял плоский барабан со стола.
- Я еще прихватил несколько разных палочек на выбор, потому что так и не вспомнил, какие тебе нравились. Есть деревянные, костяные, ну и щетки.
- Благодарю, Сибелл, - ответил довольный Пьемур. - Я всегда предпочитал костяные палочки деревянным. Что-то в них есть, в этих костяных палочках - мне кажется, с ними звук барабана более резкий, и каждый удар становится более отчетливым.
- Ха! - воскликнул Сибелл, выгнув дугой бровь и с отсутствующим видом сыграв серию аккордов. - Я тоже предпочитаю костяные палочки, и по той же самой причине.
Арфисты по всему Залу бренчали и дули в свои трубы, постукивали и что-то напевали, готовясь к вечернему концерту. Лорд Грох, извинившись, удалился вскоре после того, как закончил ужинать, но потом вернулся в зал и занял свое место на галерее зала. С одной стороны его окружали сыновья, с другой - Мастер-Арфист Робинтон и Мастер Голоса Шонагар.
Пьемур не разговаривал с Шонагаром целую вечность. У него просто не хватало духа вернуться в комнаты Мастера Голоса, находившиеся в глубине пещер Цеха, где акустика была просто уникальной. Он боялся, что Шонагар спросит его о голосе. Пьемур не хотел снова увидеть разочарование на лице своего старого наставника, когда тот убедится, что его певческий голос исчез навсегда.
Шонагар был известен своим отличным чувством юмора и яркой речью, и, хотя все остальные ученики в его группе считали устаревшие речевые обороты Мастера Голоса абсолютно скучными, Пьемур всегда наслаждался остроумной компанией Шонагара. Человек, безусловно, любил и знал цену слову. Пьемуру было особенно тяжело после того, как целых пять Оборотов его учил в основном Шонагар, оказаться лишённым общества старого Мастера и быть вынужденным учиться совершенно другим навыкам арфистов. В тот страшный день Шонагар с печальным выражением лица дал на прощание несколько советов, положив руку на плечо Пьемуру, стоявшему перед ним.
- Я хочу, чтобы ты кое-что запомнил, Пьемур: Точно так же, как есть несколько способов спеть ноту - и ты это очень хорошо знаешь - есть не один способ сделать так, чтобы голос арфиста услышали.
Шонагар ослабил хватку руки, сжимающей плечо Пьемура, и продолжил, - Ты из мальчика превращаешься в юношу, Пьемур, и тебе обязательно нужно найти занятие, достойное юноши, чтобы не тратить бездарно своё время. Ты самый беспокойный, изобретательный, ленивый, дерзкий и лживый ученик, которого мне приходилось учить, но, вопреки всему этому, ты добился определенного успеха.
В тот момент Пьемур не совсем понимал, то ли Шонагар делает ему комплимент, то ли упрекает, но позже, спустя почти полный Оборот после того, как его впервые отправили на Южный Континент, когда его обязанности ненадолго привели его снова в Цех Арфистов, Мастер Голоса дал ему следующий совет.
Был вечер, все отдыхали и наслаждались обществом друг друга после позднего ужина. Группа учеников арфистов оккупировала угол Зала, где разбирала сложный кусок нового произведения. Более опытные арфисты, присутствующие в Зале, оставили их в покое, с удовольствием продолжая беседовать друг с другом под ласкающие слух звуки арф, служившие фоном.
Шонагар почти никогда не оставался в Зале надолго после ужина; однако, именно в этот вечер он остался за своим столом с другими музыкальными мастерами. Пьемур только потом понял, что Шонагар, должно быть, наблюдал за ним весь вечер, ожидая подходящей возможности поговорить.
- О, Пьемур, - сказал Мастер Голоса, подойдя к столу, где Пьемур сидел с Менолли. Оба ученика встали, чтобы приветствовать его, и некоторое время обменивались любезностями, пока Менолли, извинившись, не ушла.
- Я вижу, ты стал совсем коричневый, как ягода, - сказал Шонагар, улыбаясь и пристально изучая лицо Пьемура. - И так вырос, боже мой! Это значит, что ты преуспеваешь. Скажи мне: тебе нравится то, чем ты занимаешься там, на юге? - он задрал голову, глядя снизу вверх на Пьемура и ожидая ответа.
- Сначала было трудно, но проходит время, и ты привыкаешь ко всему. Это очень отличается от того, к чему я привык…- к своему удивлению, Пьемур запнулся, почувствовав, что поток подавляемых им эмоций наполнил его грудь и мгновенно заставил его засомневаться по поводу того, кто он такой, к какой группе людей принадлежит, и как ему построить следующую фразу.
Он прочистил горло и продолжил, - Это отличается от того, к чему ябылпривычен… раньше. - последнее слово прозвучало ровно, как будто оно случайно выскочило из его рта, но он не сомневался, что проницательный Мастер Голоса заметил это.
- Да, но ты достиг критической точки в своей жизни, Пьемур, где неизбежно столкнёшься со многими обстоятельствами, которые, как ты сказал, во многом противоречат тому, к чему ты когда-то привык. Ты должен понять, что того мальчика, которым ты был в детстве, уже нет. Освободи местотеперьдля юноши, которым ты становишься.
- Знаешь, Пьемур, - продолжал Шонагар с ноткой возбуждения в голосе, -это,возможно, самое замечательное время, которое когда-либо у тебя было в твоей жизни? - он поднял брови и снова улыбнулся, положив руку на плечо Пьемуру. Пьемур не понимал, о чем говорил Шонагар, и его замешательство, должно быть, читалось на его лице, так как Мастер Голоса продолжил, не дожидаясь ответа.
- Именно сейчас, в этот момент, за очень короткий промежуток времени ты испытаешь больше изменений, чем когда-либо в своей жизни. Не пугайся того, что тебе предстоит, Пьемур. Наслаждайся каждым новым знанием и умением! Испробуй каждую возможность, которая тебе предстоит, и забудь о том, что ты знал - или что могделать- когда был тем самым маленьким мальчиком. Это и вполовину не так увлекательно, как то, что у тебя впереди, мой друг!
Теперь, вспомнив эту речь и тот пыл, с которым её произнёс Шонагар, Пьемур посмотрел через всю комнату на своего старого Мастера и улыбнулся. Шонагар был прекрасным мастером голоса и наставником все эти Обороты, но теперь, подумал Пьемур, похоже, Сибелл взял на себя эту роль. И, честно говоря, он не видел никого, кто смог бы заменить Шонагара. Пьемур улыбнулся в ответ на улыбку Сибелла.
- Давненько не брал я барабан в руки, Сибелл. Клянусь, я уже заржавел, как старый гвоздь.
- Не бери в голову, Пьемур, - улыбнулся Сибелл.
С плоским барабаном в одной руке и палочками в другой, Пьемур перебрался к группе барабанщиков, собравшимся за столом, стоявшим в нише. Это было идеальное место для барабанщиков, чтобы своей игрой не мешать остальным арфистам. Он сел рядом с молодым учеником лет одиннадцати, радостно выстукивающим ритм по столу вместо барабана двумя короткими деревянными палочками. Он стучал по столу одну и ту же последовательность ударов с выражением глубокой сосредоточенности на лице, очевидно, только что освоив новый ритм. Пьемур положил край круглого барабана на колено и оглядел комнату и остальных арфистов. Сегодня вечером его единственным желанием было просто быть с ними.
Сибелл встал со своего места и, оглядев весь Зал, спустя мгновение кивнул молодому ученику, сидевшему рядом с Пьемуром. Этим коротким кивком он как бы подсказывал всем сидевшим в комнате, что ритм молодого ученика должен был стать основой их общей музыки.
Сибелл - умница, размышлял Пьемур: он использовал существующий ритм, и в то же время дал молодому ученику огромный заряд уверенности в себе. Когда вступили несколько других барабанщиков - постарше - из числа сидевших за его столом, добавив звучание своих барабанов в простой ритм, который играл молодой ученик, Пьемур, не раздумывая, взял свою щетку. Вместо того, чтобы отстукивать ритм на коже барабана, он исполнял его на деревянной кромке, издающей очень приятный звук стаккато, который служил акцентом для других барабанов.
Поддерживая простой ритм с бездумной легкостью, Пьемур бросил взгляд на Сибелла, который уселся прямо на стол, чтобы остальные арфисты могли его видеть. Подмастерье Мастера-Арфиста кивнул один раз и, не глядя на гитару, наиграл тему, другие гитаристы тут же добавили голоса своих инструментов к рефрену, который играл Сибелл.
Все музыканты, находившиеся в комнате - арфисты, флейтисты, скрипачи, барабанщики, волынщики, перкуссионисты и певцы - один за другим добавляли свою партию к основному ритму, исполняемому учеником, понемногу наращивая его, чтобы музыка росла, становясь сложнее, благодаря большому количеству слоёв звука. Мурашки побежали по спине Пьемура, когда он услышал, как растет музыка: каждый добавлял свою отдельную часть, которая должна точно вписаться в единое целое; время от времени инструменталист отрывался от своей группы и играл в контрапункте, пока не проходил полный цикл, после чего играл вместе с остальными. Эта музыка свободных форм продолжалась долго, пока арфисты не наигрались со звуком, и после очередного кивка головы Сибелла ансамбль музыкантов не вернул музыку к оригинальной мелодии, которую они поддерживали еще несколько тактов.
С началом следующего такта в комнате зазвучал голос. Это был альт, но пел он не слова, а простой набор нот и звуков: ля-ля, да-да и завывания. Это был почти первобытный звук, и когда вступили другие два голоса, сопрано и меццо-сопрано, эта песня зазвучала на всю комнату. Пьемур оглянулся в поисках источника звука и нашел его прямо за столом Сибелла. Это Менолли, сидевшая вместе с группой волынщиков и арфистов, начала хоровую часть композиции. Она пела, удобно устроившись за столом, и ненужная пока арфа лежала у неё на коленях. Её голос не был самым высоким, самым красивым даже самым чистым из всех, что Пьемур когда-либо слышал, но тембр и качество пения Менолли были очень приятны для слуха. Она, казалось, обладала врожденной способностью использовать все нужные сердечные ноты, чтобы тонко тронуть эмоции слушателя.
Вскоре и остальные певцы добавили свои голоса, создавая гармонию. Затем вступили духовые инструменты, а через некоторое время Менолли перестала петь, позволив другим голосам подхватить то, на чем она остановилась; Казалось, каждый знал точно, когда присоединиться к композиции, а когда выйти.
Сибелл встал и сыграл контргармонию в верхнем регистре своей гитары, затем продолжил оригинальную тему, дважды кивнув, что было сигналом для всех, что они должны сыграть еще два такта и закончить. Когда прозвучал последний такт, Сибелл опустил руку, и, когда он снова поднял её, все арфисты перестали играть музыку.
Затем последовало глубокое молчание, которое прервал мгновением позже неожиданный взрыв аплодисментов. Все до одного в комнате улыбались, смеялись или топали ногами, хлопая в ладоши. Удивительная энергия заполнила огромный Зал, все почувствовали себя объединенными тем волшебством, которое они только что испытали все вместе.
Это,подумал Пьемур, оглядывая комнату и других арфистов,одна из вещей, по которым я действительно скучаю: слияние звука и чувство завершенности, которое даруется всем, даже тем, кто просто слушает.
Когда аплодисменты стихли, и комната наполнилась звуками тихой дружеской беседы, один из барабанщиков за столом Пьемура начал выстукивать партию барабана. Вскоре к нему присоединились скрипачи с соседнего стола. Не все участвовали в этой импровизации; вместо этого некоторые решили встать и размяться или поболтать друг с другом.
Пьемур взглянул на главный стол, где сидели Лорд Грох с Мастером-Арфистом. На лице Лорда-Владетеля была улыбка, и хотя все знали, что у него нет музыкального слуха, он постукивал в такт барабану. Внезапно Пьемура одолела зевота, и он понял, что это действительно был очень долгий день. Он потёр усталые глаза, в которые словно кто-то песку насыпал, и моргнул, прогоняя усталость. Наверное, лучше лечь спать, пока не упал от усталости. С барабаном и палочками в руке Пьемур пересек комнату, где стоял Сибелл, обняв Менолли за плечи, и осторожно положил одолженный барабан на соседний стол.
- Спасибо, Сибелл, было здорово, - сказал он, улыбаясь. - Пора закругляться, попробую хоть немного поспать.
- Я рад, что ты был с нами, Пьемур. Мы уже целую вечность не слышали твоей игры.
- Если честно, Сибелл, я не был уверен, смогу ли я когда-нибудь сделать это. Или получать от этого удовольствие, - ответил Пьемур. - Я просто забыл, какое это счастье - создавать музыку. - он улыбнулся и, помахав рукой, вышел из зала, собираясь лечь спать.
Глава 9.
Когда Ж'хон доставил Пьемура и Сибелла в укромное место где-то в километре от Холда Набол, утреннее небо было унылым и серым, а дождь лил стеной. Набол, казалось, был обречен на жизнь либо в сыром, либо влажном и жарком климате; но только не где-то посередине. Это был не особенно холодный день по меркам Набола, но воздух был наполнен коварной сыростью, и, поскольку дождь легко просачивался сквозь одежду, они быстро промёрзли до костей. Почти так же холодно, как в Промежутке, подумал Пьемур.
Обе королевы - Кими Сибелла и Фарли Пьемура - вместе с ними летели из Форта, делясь своим восхищением этой необычной экспедицией. Но радость золотых быстро остыла, как только Мирт' и Ж'хон улетели, и они тут же сообщили Пьемуру и Сибеллу своё мнение о полетах под проливным дождем. Пьемур попытался успокоить Фарли, которая, как он подозревал, была готова подняться в брачный полет. Кими, в свою очередь, выглядела полностью убитой этим дождём и сидела на плече у Сибелла, раздраженно чирикая ему в ухо, когда тот переставал гладить её по головке. Внезапно Сибелл остановился и рукой сбросил Кими с плеча. Маленькая королева с криком взлетела в воздух, развернулась на хвосте и улетела.
- Ну и уходи, - крикнул сердито Сибелл вслед удаляющемуся силуэту своей золотой, направившейся в сторону Набола. Он взглянул на Фарли, сопротивлявшуюся всем попыткам Пьемура уговорить её сесть ему на руку. - И ты тоже можешь следовать за ней, если не хочешь себя хорошо вести. Мало приятного мокнуть под проливным дождем, но иметь еще и пару капризных файров, ворчащих прямо в уши - это уж слишком! - он махнул рукой на Фарли, которая, пискнув, улетела вслед за Кими. Пьемур слышал, как она недовольно чирикает при этом, передавая ему изображение его собственного лица, сварливого и недовольного.
- Я не сварливый, - пробурчал Пьемур себе под нос.
- Без них нам будет лучше, Пьемур. Я отправил Кими ночевать у восточных стен Набола. Пусть ждёт там вместе с другими файрами Набола, пока не успокоится - или не станет более послушной.
Пьемур пожав плечами, вздохнул с облегчением: его возбуждённая огненная ящерица сильно отвлекала его именно тогда, когда им с Сибеллом нужно было сосредоточиться только на выполнении поставленной задачи. Повторяя путь, которым он шёл в прошлый раз, Пьемур привел Сибелла к группе из пяти строений, где жил Марек, изо всех сил стараясь обходить глубокие лужи и избегать глубоких промоин и скользких участков на маршруте.
Мальчик не более дюжины Оборотов от роду, угрюмый и бедно одетый, стучал по земле длинной палкой возле строений. Сибелл постучал в дверь Марека, и через несколько мгновений её открыла крошечная старушка с волосами цвета олова, зачесанными высоко на голове замысловатой короной. Пьемур никогда не видел её до этого.
- Добрый день, - начал Сибелл, но старуха только махнула рукой, высунув голову за порог. Она наблюдала за угрюмым мальчишкой, стучавшим палкой по углу её строения. Наклонившись в его сторону, она издала неприятный гортанный звук, после которого мальчик поторопился исчезнуть. Пробормотав пару резких слов себе под нос, она смотрела ему вслед, пока тот не скрылся из виду, затем, тепло улыбнувшись, впустила их внутрь.
- Ну, входи, входи, Арфист Сибелл, - сказала она, плотно закрыв дверь, и пригласила Пьемура и Сибелла следовать за ней к очагу, где горел огонь.
- Я была в гостях у своей племянницы, когда твой подмастерье останавливался у нас, поэтому мне так и не удалось встретиться с ним, - она схватила руку Пьемура и энергично начала трясти её, все еще продолжая улыбаться. - Входите, входите оба, добро пожаловать.
Пьемур, действительно, никогда не был в доме Марека: во время своего последнего визита в Набол он спал в сарае для скота и проводил почти всё время, рыская по всему Холду в поисках информации. Теперь, наслаждаясь теплом очага, он решил оглядеться.
Хотя комната была маленькой и нуждалась в свежей побелке, в ней было тёпло и сухо. Чайник с водой стоял на подставке в стороне от пламени - пар лениво струился из его носика, а в центре очага, подвешенная на крюк с цепью, висела большая кастрюля. У одной стены комнаты стояла небольшая скамейка, покрытая бугристыми подушками сидений, которые были сшиты из кусков совершенно непохожей материи и наполнены бог знает чем. На другой стене висел гобелен, изображающий сцену сбора урожая и явно вышитый руками любителя, непривычными к ткацкому делу. Старуха села на стул рядом с очагом и стала мешать содержимое кастрюли с помощью ложки с длинной ручкой.
- Марек скоро вернется. Просто сидите здесь и ждите. Вот увидите, он скоро будет. Этот чертов дождь промочил вас до нитки, - сказала она голосом, дрожащим от старости, и улыбнулась всем своим морщинистым лицом, заговорщически постукивая себя по носу крючковатым пальцем. Она помогла им снять их куртки и повесила на крючки на стене рядом с очагом.
Когда Пьемур и Сибелл уселись по одну сторону от огня, женщина сняла две чашки с полки над камином и громко сдула с них пыль, прежде чем поставить на стол, затем подлила воду из кипящего чайника в каждую. Вынув маленький кусочек серого корня из кармана туники, она почистила его быстрыми движениями ножа. Затем положила его на кусок доски, пристроив её на коленях, и, держа нож плоской стороной над корнем, быстро ударила по нему основанием ладони. Когда она убрала нож, Пьемур увидел, что корень был аккуратно раздавлен, и из него медленно сочилась влага. Затем старушка ловко разрезала корень пополам и положила по кусочку в каждую чашку.
- Берите, - сказала она, предлагая Пьемуру и Сибеллу попробовать напиток. - Это согреет ваши ноги и сделает вас счастливыми, - и она широко улыбнулась двум арфистам.
- Большое спасибо, Лайда, это то, что надо - Сибелл тепло улыбнулся и подул на содержимое чашки, прежде чем сделать несколько пробных глотков. Пьемур никогда до этого не видел корень, который использовала Лайда, поэтому отнёсся к угощению более сдержанно, чем Сибелл. У него были неприятные воспоминания о том, как его приемная мать Ама заставляла его глотать противные лекарства, когда он был еще ребёнком. Он несколько раз подул на горячий напиток, не решаясь сделать первый глоток. Старуха смотрела на него, нахмурив брови.
- Попробуй, парень. Тебе понравится, - сказала она, жестом искривленной возрастом руки предложив Пьемуру выпить это.
Пьемур закрыл глаза и понюхал варево: запах земли вовсе не был неприятным. Чувствуя лёгкое сомнение, он сделал небольшой глоток, стараясь, чтобы жидкость не задерживалась надолго на языке, и опасаясь, что останется неприятный привкус после проглатывания. Но напиток был душистым и сладким, пряным и ароматным - в общем, оказался приятным сюрпризом для его вкуса. Пьемур подул на чашку еще несколько раз, пытаясь сильнее остудить, и затем выпил снадобье. Когда он проглотил последнюю каплю, довольный вздох восхищения сорвался с его губ, и он с искренним сожалением позволил Лайде забрать пустую чашку. Лайда усмехнулась и, не сказав ни слова, вышла из комнаты через маленькую боковую дверь, оставив арфистов одних.
Наступила тишина, и Пьемур от нечего делать начал разглядывать камин, на котором располагалась всякая всячина: маленький нож для чистки овощей рядом с наперстком, плетёная корзина квадратной формы, заполненная засушенными летними цветами, связанными вместе полоской из мягкой ткани, а в самом центре - небольшая картина, нарисованная на куске дерева, изображающая ночную птицу со сложенными крыльями и одним ярким, похожим на бусину глазом, вечно наблюдающим за комнатой.
Заинтригованный, он поднялся со стула и потянулся к маленькой картине. Быстро рассмотрев её, он оценил мастерство автора, показал Сибеллу и, осторожно поставив на камин, вернулся на своё место у огня.
Они немного подождали в тишине, и, наконец, Марек ворвался в холд через главный вход. Капли дождя стекали с его густых темных волос, и от него сильно пахло скотиной.
- Как дела, Сибелл? - тепло спросил Марек, и его голос, казалось, заполнил всю маленькую комнату, когда, протянув руку, он подошёл к Сибеллу. Его мозолистые ладони были черными от въевшейся грязи.
- Пьемур, - сказал Марек, протягивая и ему руку в знак приветствия. Пьемур подумал, что никогда не привыкнет к типичному наболезскому акценту Марека, делающему ударение на втором слоге его имени, а не на первом: Пье-мур.Он с трудом сдержался, чтобы не поправить его.
- Я получил твоё сообщение об этих парнях, Джерроле и Джентисе. Они двоюродные братья. У Серры какие-то дела с ними. Те еще мерзавцы. - Марек кивнул, вороша угли в очаге палкой, и спросил, - Что я могу сделать для тебя, Сибелл?
- Пьемур слышал их разговор две ночи назад, - начал Сибелл, и Пьемур неожиданно удивился: ему казалось, что прошло намного больше двух дней с тех пор, как он был здесь в Наболе - столько всего произошло за это время.
- Да, они часто собираются вместе с тех пор, как вернулись домой несколько месяцев назад. Они ничего не умеют, только пытаются привлечь внимание, чтобы их заметили и дали то, что они хотят.
- После того, как они вернулись домой, Марек, чем они занимались? - спросил Сибелл.
- Они слонялись без дела какое-то время после смерти старого Лорда, а затем у них появилась блестящая идея самим попытать счастья на юге. Похоже, они не очень-то преуспели, судя по тому, что я видел, хотя их не было несколько Оборотов. Они вернулись домой несчастными и с поджатыми хвостами. С тех пор они постоянно всем недовольны!
- Хм, - сказал Сибелл и стал размышлять вслух, прижав указательный палец к губам. - Это объясняет, почему они начали всю эту возню именно сейчас, несмотря на то, что прошло так много времени после смерти Лорда Мерона.
Пьемур удивлённо поднял брови, посмотрев на Сибелла, затем перевёл взгляд на Марека, - Они говорили, что собираются встретиться сегодня вечером в холде Джеррола, Марек, и мы хотим услышать, что они скажут. Даже и не знаю, как нам это сделать. Я видел владение Джеррола, - сказал он. - Оно небольшое, поэтому мы не сможем спрятаться в нем, чтобы подслушать их разговоры.
- Ну что ж, давайте подумаем, что тут можно сделать. Скал сварил новый сидр, и, если эти парни услышат, что напиток будет бесплатным, они полетят в его пивоварню так быстро, как свежее дерьмо с лопаты. Предоставь это мне, Сибелл. Я дам знать тебе, когда пойму, что они собираются уходить. Будет лучше, если вы подождете у пивоварни, а когда увидите эту троицу, сможете следовать за ними сзади. - низкий голос Марека гремел в его груди, как медленный, грохочущий барабан. Вот человек, подумал Пьемур, который просто не умеет шептать.
- Спасибо, Марек, ты нам очень помог, - сказал Сибелл. - Мы пойдем прямо сейчас.
- Я всегда рад тебе помочь, Сибелл. Завтра я отправлюсь на север, по направлению к Крому. Я уже давно хочу завалить дикого кабана, а мой двоюродный брат говорит, что знает, где один такой бродит.
- Ну, хорошей охоты тебе, Марек. И еще раз спасибо Лайде - если сможешь, передай ей, пожалуйста.
- О, тетя Лайда любит немного поинтриговать, - сказал Марек шутливо. - Так она чувствует себя нужной и заодно удовлетворяет своё любопытство. И зачем ей это надо, говорю я ей? - и он улыбнулся широкой, ослепительной улыбкой, осветившей его глаза и заставившей улыбаться вместе с ним и Пьемура с Сибеллом.
- Ну, что ж, Арфист Сибелл, береги себя, - сказал Марек.
Пьемур и Сибелл покинули его холд через заднюю дверь. Найдя укрытие под длинным неровным рядом кустарников возле небольшого поля спелой клюквы, они стали ждать, когда Марек сообщит им, что «приманка» сработала. Пока они ждали, Пьемур заметил, что стал нервным и раздражительным: его колени словно сами собой скакали вверх-вниз, как будто отстукивали ритм на барабане. Это было даже хуже, чем, когда он выпил слишком много кла.
- Осколки, Сибелл, - сказал Пьемур, - что было в том вареве, что нам дала старая Лайда? Что-то меня сильно колотит.
- Вот, - Сибелл достал свёрток из своей сумки и передал Пьемуру. - Съешь это, и дрожь должна пройти. Они называют этот корень джанго. Он растет только здесь, в Наболе. Все пожилые люди здесь принимают его и клянутся, что это дает им бодрость духа. Я думаю, что тут больше срабатывает вера в чудодейственное средство, но я обнаружил, что лучше съесть что-нибудь, когда принимаешь его. Это, - он указал на свёрток в руке Пьемура, - должно помочь. - Пьемур развернул его и обнаружил внутри черствый рулет, начиненный вяленым мясом и маринованными овощами.
- Ох уж эти хитрые наболезцы, - задумчиво пробормотал Пьемур, взяв себе большой кусок рулета. Сибелл согласно кивнул и тоже пристроился к мясному рулету, чтобы поесть в тишине.
Вытирая крошки на губах тыльной стороной ладони, Пьемур нарушил тишину, - Сибелл, - сказал он, - я все время думаю о яйце. Как ты думаешь, кто его вернул?
- Хороший вопрос. Это мог бытькто угодноиз Южного Вейра. Но почему они вернули его и затем исчезли? Неужели потому, что яйцо стало на десять дней старше? Почему-то мне не кажется это правильным ответом, Пьемур. Всё это не имеет смысла.
- Я знаю. Просто я хочу разобраться. Во всём этом должно быть что-то, что мы упускаем из виду. - Пьемур тяжело вздохнул и настроился ждать дальше.
Небо над головой озарилось звездами, и звуки ночных жуков и других ночных существ наполнили воздух, когда Пьемур внезапно толкнул Сибелла. Он заметил Джеррола, Джентиса и еще одного мужчину, должно быть, Серру, шедших к дому Скала. Оба арфиста собрали вещи и быстро последовали за ними.
Многие, кто парами, кто более крупными компаниями, также направлялись к Скалу. Все они были шумными и веселыми, и обгоняли арфистов, явно спеша приступить к делу. За Пьемуром и Сибеллом шла большая группа торговцев, очень громко хваставшихся своими сделками, которые они заключили в Холде Набол.
- Отлично, - тихо сказал Сибелл, когда они вошли в дом, - заходим, Пьемур.
Пьемур вытащил свою матерчатую кепку из кармана туники и надел её набекрень, а Сибелл толкнул дверь и уверенно направился по коридору во двор, как будто делал это тысячу раз до этого.
Сибелл подошел к стойке уверенным шагом, выставив подбородок вперед и изображая человека высокого положения. Один из торговцев пропустил его к стойке, где он смог привлечь внимание обслуги.
- Пару ковшиков лучшего сидра, миссис, - сказал он, постукивая кулаком по стойке бара. Затем он раскрыл кулак, позволив двум полновесным маркам упасть на стойку. На эти марки он мог позволить себе купить много напитков не только для себя, но и для всех остальных в комнате.
- Думаю, я просто обязан угостить парня хорошим ужином за сделку, которую он совершил сегодня. Он уговорил управляющего Руата продать несколько молодых скакунов. Управляющий даже дал в придачу жерёбую кобылу. Похоже, теперь нам придётся лопатить дерьмо до конца этого Прохождения! - сказал Сибелл и разразился радостным взрывом смеха; восторг от его удачи стал очевиден всем, когда он громко похлопал Пьемура по спине и протянул ему большой стакан с пенистой янтарной жидкостью.
- Пей, парень, пей. Сегодня вечером ты не будешь испытывать жажду, - громко воскликнул Сибелл.
Торговцы, да и все остальные любители выпить, были весьма общительны, поэтому, по мере увеличения количества выпитого, их языки развязывались, и вскоре они уже включили в свои разговоры Сибелла и Пьемура, как будто они все были старыми приятелями. Скал был хитрым человеком, он знал, как заставить пить жаждущих людей больше, поэтому, когда шум во дворе поднялся до уровня почти хриплого рёва, он разнёс на столы бесплатные корзины с горячими хрустящими полосками мяса и кусками жареных клубней, щедро посыпанных специями и солью. Его клиенты напали на еду, словно хищная стая, подбирая каждый кусочек до последнего. Но, как известно, соленая пища вызывает еще большее желание пить, что заставило любителей выпить заказывать больше порций эля и сидра, чтобы утолить жажду.
Как и все в пивоварне Скала, Пьемур с удовольствием зарылся в корзины с едой, не замечая предупреждающего взгляда Сибелла из-за стойки. Вечер становится веселым и неожиданно приятным, подумал Пьемур, сделав длинный глоток из уже третьего по счету стакана с сидром. Внезапно ему вспомнилась шутка, которую любил рассказывать сын его приемной матери Пергамол.
- Так вот, один человек сидел в пивоварне весь день, наливаясь различными напитками, ну, вы понимаете, - начал он, и кто-то шикнул на двух шумных торговцев, стоящих рядом с Пьемуром, чтобы он мог продолжить без помех, - ну, и он приставал к хозяину всё это время, пытаясь задать ему вопрос. Хозяин был слишком занят, да и все равно не мог понять невнятную речь этого человека, поэтому просто не обращал на него внимания.
Джеррол и оба его компаньона стояли в конце стойки, недалеко от того места, где Сибелл и Пьемур собрали слушателей, поэтому Джеррол отошел от своих товарищей, чтобы лучше слышать Пьемура. Казалось, его захватила история Пьемура, на его лице медленно расплывалась улыбка в предвкушении финала.
- Наконец, терпение пьяницы истощилось, он возмутился, что его не хотят выслушать, - продолжил Пьемур, - поэтому ударил своей кружкой по стойке и заревел хозяину заведения, пытаясь говорить разборчиво. Наконец, его язык начал ему подчиняться, хотя слова все еще были немного невнятны, и то, что он говорит, стало понятным для хозяина.
- «А скажи-ка мне, мистер пивовар, должны ли быть в лимонном коктейле перья?» - старательно выговаривая слова, сказал пьяница, покачиваясь на своём табурете.
- «Конечно же, нет!»- ответил раздраженный пивовар.
- Тогда пьяница поднял один палец вверх, икнул и сказал, - «Значит, я только что выдавил твою канарейку в свой коктейль!»
Люди, слушавшие Пьемура, разразились смехом, но громче всех смеялся Джеррол, стоявший рядом с ним.
- Ты забавный парнишка, - сказал он, грубо похлопав Пьемура по спине. - Закажи себе еще порцию сидра за мой счет. Может, расскажешь мне за это еще пару шуток.
Пьемур рассмеялся вместе с Джерролом и принял напиток, изобразив большую благодарность.
Вечер продолжался, веселье разгоралось, и Пьемур продолжил беседу с Джерролом, выдумывая забавные истории о своей жизни ученика скотовода, занимающегося разведением скакунов, и своём доме возле Холда Руат. Сибелл осторожно отделился от группы людей, с которыми разговаривал, и встал рядом с Пьемуром, прижав стакан с сидром к груди и время от времени слегка покачиваясь. Он даже добавил несколько анекдотов к тем, что рассказывал Пьемур, покорив Джеррола так же легко, как и Пьемур.
Постепенно и Джентис с Серрой присоединились к Джерролу и двум арфистам, они были явно настроены поучаствовать в их веселье. Вечер продолжался, и, как обычно бывает, когда собутыльники доходят до точки и теряют контроль над собой, завязался откровенный разговор. С небольшой помощью Сибелла беседа вернулась к Руату и его предполагаемому Лорду, Джексому. Трое наболезцев придвинулись ближе.
- Вы же знаете, что творится в Руате? - спросил Пьемур, и все трое кивнули в ответ. - По моему, вся эта возня с молодым будущим Лордом выглядит просто смешно, ведь так? - он притворялся пьяным, но вдруг понял, что и в самом деле говорит невнятно, проглатывая звуки.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Джеррол.
Вдруг Пьемур почувствовал, как по его горлу поднимается желчь, он сразу же прикрыл рот, но его щеки невольно надулись, когда из живота вырвался лишний воздух. Он тихо рыгнул, но его рука всё еще была прижата ко рту, и он с облегчением понял, что ему удалось не опозориться в пивной. Джеррол и его спутники, похоже, ничего не заметили, так как горели желанием услышать как можно больше из того, что расскажет Пьемур. Сибелл, увидев лицо Пьемура, быстро вмешался и продолжил тему.
- Это так же странно, как трехголовая туннельная змея. У парня есть дракон, и хватит ему.
- Точно! - вмешался Пьемур, наконец-то отдышавшись. - Как он может быть лордом и одновременно всадником дракона? Это неправильно. - и притворился, что его одолела икота.
Его замечание достигло своей цели, открыв долгий и горячий спор о том, что мужчины должны заниматься тем, что знают и умеют, а не вмешиваться в дела, которые лучше оставить обитателям Вейра. С легкого толчка Сибелла, они перешли к разговору о том, как тяжело жить, не имея своего холда, и все трое мужчин с азартом стали разрабатывать эту тему.
Пьемур почувствовал, как по его горлу поднимается очередная отрыжка, но на этот раз не смог удержать её и разразился долгим и громким звуком, поставившим в разговоре жирную точку. Пробормотав что-то, он оттолкнулся от стойки, извинившись жестом.
Комната почему-то стала другой, по ней стало трудно ходить, не шатаясь. Он попытался оглянуться через плечо на Сибелла, чтобы подмигнуть ему, дать знать, что с ним все в порядке и он скоро вернется, но всё вокруг было мутным, а комната сильно вращалась. Ему нужно выйти на свежий воздух!Стоп,подумал он,я уже на свежем воздухе!Из его рта вырвался короткий смешок.
Пробираясь сквозь толпу пьющих, он толкнул дверь, ведущую к выходу из строения. Навалившись на дверь слишком сильно, он чуть не выпал на дорогу, но быстро восстановил равновесие и огляделся.
Я просто подожду здесь,подумал он,где мы сидели до этого, наблюдая за пивоварней Скала.Он снова хихикнул над своими глупыми мыслями и, спотыкаясь и пошатываясь, направился к группе строений, где, наконец, нашел место, чтобы присесть. Он плюхнулся на землю, опёрся на кривой ствол куста, и попытался сидеть прямо, чтобы мир перестал вращаться вокруг него. Громко икнув, он снова захихикал. Было бы намного смешнее, подумал он, если бы голова перестала кружиться. Откинувшись назад, он поднял глаза, чтобы найти что-то, на чем можно сосредоточиться. Небо было ясным, на нём уже начали появляться звезды, и ему пришлось сильно постараться, чтобы сосредоточиться только на одной звезде, надеясь, что это заставит всё вокруг остановиться.
Желудок внезапно для Пьемура самостоятельно принял решение очиститься. Всё произошло быстро и не очень громко, зато довольно неприятно, к тому же сопровождалось судорогами. Когда рвота прекратилась, Пьемур почувствовал себя совершенно ни на что не годным, но надеялся, что теперь сможет контролировать свои действия. Стараясь не вляпаться в лужу, автором которой он являлся, юноша осторожно отполз туда, где было сухо. Он решил, что ему просто необходимо немного посидеть, пока всё не перестанет вращаться, закрыл глаза и заснул.
Пьемур понятия не имел, сколько времени прошло, пока он лежал под кустами, безуспешно пытаясь согреться от ночной прохлады. Какое-то время он был в сознании, но большую часть времени у него не было сил держать глаза открытыми, и он безмятежно спал. Когда он проснулся, его мучала жажда; он попытался смочить рот изнутри языком, но он был тоже шершавым. Выползая из-под куста, он увидел, что ночное небо сверкает звездами. Он должен пойти и найти Сибелла. Дом Скала, подумал он, вскочив на ноги, вот куда нужно идти. Каким-то образом ему удалось пройти несколько шагов, прежде чем упасть на землю с тяжелым вздохом в нескольких десятках шагов от пивоварни. Он знал, что должен собраться, но глаза закрывались сами собой.
Что-то упало на землю рядом с Пьемуром, коснувшись его руки. Казалось, откуда-то издалека послышался приглушенный стон, шаркающая походка и тяжелые шаги, сотрясающие землю.
- Вам не обмануть нас своими воровскими уловками. Как же, скотоводы они! – послышался злобный голос Джентиса где-то над Пьемуром. Он почувствовал, как чья-то грубая рука потянула его сзади за тунику, подняла вверх, затем отпустила его, и последовал тяжелый удар в висок, сопровождаемый пинком огромного ботинка в спину.
Голос Джеррола со смехом сказал совсем рядом с его лицом, - Это поможет тебе от кашля. - мучительная боль пульсировала за ухом у Пьемура и эхом отдавалась в его спине. Затем он потерял сознание.
Когда Пьемур очнулся, пронизывающий холод засел у него в костях, сильно сводя судорогой тело. Он огляделся вокруг, надеясь, что глаза привыкнут к темноте. Его бросили в угол тёмной комнаты, где единственным источником света был луч света из дверной щели. Он смог разглядеть посреди комнаты лишь силуэт человека, сидевшего на стуле или скамье, уронив голову на грудь. Неужели это Сибелл? Пьемур всё еще чувствовал тошноту при любом резком движении, поэтому он полз вперед очень медленно .
Пока Пьемур полз на середину комнаты, его глаза немного приспособились к темноте, и он смог разглядеть лицо человека на скамье. Это был точно Сибелл! Его ноги были привязаны к нижней части скамьи на уровне земли, а руки - выше, там, где сиденье стыковалось с ножками скамьи.
Пьемур очень осторожно ощупал место, где должны быть плечи Сибелла. Старший арфист был абсолютно неподвижен.
- Сибелл, это ты? Ты слышишь меня, Сибелл? - прошептал Пьемур. - Сибелл, это я, Пьемур, - повторил он снова, на этот раз осторожно пожав Сибеллу плечо. Ответа не было.
- С-с-с-сибелл, - снова прошипел он на ухо арфисту и сильнее тряхнул его за плечо.
Внезапно Сибелл откинул голову на плечи и закричал, - Aaа! Не трогай мое плечо!
Пьемур отпустил плечо Сибелла, - Прости, Сибелл, прости! Что с тобой случилось?
Сибелл надолго затих, затем сказал - Я думаю, у меня сломана рука, Пьемур. Что-то не так с нею. Плечо совсем не чувствую, и болит невыносимо, когда шевелю рукой даже совсем чуть-чуть.
- Понятно, - сказал Пьемур и стал ощупывать землю вокруг, пытаясь найти веревку, связывающую ноги Сибелла. - Сначала я постараюсь освободить твои ноги. Ты знаешь, где мы?
- Думаю, мы находимся в подвалах Холда Набол, - ответил Сибелл. - И Кими сюда не позовёшь - я не могу передать ей образ места, где мы находимся. Я чувствую, как она переживает, что не может найти меня. - Пьемур заметил слабую нотку отчаяния в голосе Сибелла и с еще большим рвением стал развязывать узлы на толстой веревке, которой тот был привязан к скамье.
- Пьемур, постой, - сказал Сибелл, его голос зазвучал твёрже. - Я хочу, чтобы ты выслушал меня.
Пьемур прервал своё занятие, и сел на корточки.
- Когда они вернутся, я хочу, чтобы ты попытался сбежать отсюда. Притворись, что ты всё еще без сознания, и если увидишь возможность, беги отсюда, как можно быстрее. Сделаешь это?
- Я не оставлю тебя, Сибелл. Я развяжу эти веревки, и мы вместе выберемся отсюда.
- Нет, вместе мы не выберемся, Пьемур. Их, как минимум, трое против двоих, да и из меня сейчас плохой ходок.
- Я развяжу тебе ноги, Сибелл, и ты сможешь идти, - поспешил ответить Пьемур.
- Я не могу ходить, Пьемур.
- Что ты имеешь в виду? Как это ты не можешь ходить! Мне просто нужно развязать эти веревки…- но Сибелл прервал его.
- Они били меня по ногам и по коленям, Пьемур. Не думаю, что смогу пройти более двух шагов самостоятельно, не упав. Тебе придется идти без меня. Вызовешь помощь и вернёшься за мной.
- Я не могу этого сделать, Сибелл! – закричал Пьемур, но Сибелл предостерегающе шикнул на него.
- Тссс, я что-то слышу! - прошептал Сибелл, и Пьемур замер, прислушиваясь. Так и есть: звук приглушенных шагов приближался.
- Пообещай мне, Пьемур! - настаивал Сибелл, но Пьемур покачал головой, в отчаянии оглядывая маленькую комнату, чтобы найти что-нибудь, что помогло бы справиться с теми, кто войдёт в комнату.
В его голове стучала кровь, а шаги были очень близки. Что делать? Он ничего не мог использовать, как оружие, разве что скамью, к которой был привязан Сибелл.Думай, Пьемур, думай!Он взглянул на привязанного к скамье Сибелла в последний раз, услышал, как тот шепчет: «Давай, Пье», но дверь уже открывали снаружи, а в коридоре слышались голоса.
Инстинкт взял своё: не размышляя, Пьемур метнулся к первому же человеку, вошедшему в комнату, опустившись как можно ниже, чтобы оказаться на уровне ног. Обвив руками его ноги, Пьемур широко открыл рот и впился зубами в бедро.
- Aй! Моя нога! - закричал мужчина, уронив светильник, который держал в руке, и отступил на несколько шагов назад. При этом он врезался в своих спутников, и именно это было необходимо Пьемуру. Он сильно оттолкнулся ногами и, низко опустив голову и втянув её в плечи, рванулся изо всех сил, заставив людей отступить, освободив ему проход. Получилось! Он цеплялся и толкал, он бил ногами в чей-то мягкий живот, а руками царапал всё, что было у него на пути. Затем он начал быстро работать ногами, пытаясь бежать. Чьи-то руки хватали его, тянули за куртку назад, но юркий, как угорь, Пьемур выскользнул из куртки и, освободившись, побежал так быстро, как могли двигаться его ноги. Звуки тяжелых шагов позади него медленно отставали, и Пьемур разгонялся по длинному коридору, увеличивая расстояние между собой и преследователем.
Он услышал крики за собой, затем кто-то громко крикнул, - Брось его! У нас есть другой, он лучше подходит для наших целей. - Пьемур коротко оглянулся через плечо, но ничего не увидел - в коридоре было абсолютно темно.
Он понятия не имел, куда бежит, и дважды врезался в стену, чуть не разбив голову, но вытянутые перед собой руки спасли его от худших последствий. Поняв, что может долго бегать кругами и, в конце концов, на своё несчастье оказаться перед похитителями, Пьемур замедлил шаг. Ему нужно было найти луч света или свежий воздух - то, что могло бы вывести его из этой тьмы!
Насколько он помнил, подвалы Набола были обширны и запутаны. Пьемур остановился, пытаясь вспомнить, сколько раз ему встречались глухие стены и когда в какую сторону он поворачивал. На мгновение закрыв глаза, он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Ударившись в первую стену, он побежал налево, затем еще раз налево. Значит, теперь нужно повернуть в правый проход на следующем перекрестке.
Медленно двигаясь вперед, Пьемур опирался на стену, чтобы не упасть. Затем он вновь продолжил бег, встретив на своём пути несколько пересечений коридоров. Он понятия не имел, удаляется ли он от своей цели или приближается к ней. В какой-то момент онобязательновыйдет в часть подвала, освещённую светильниками, поэтому он упрямо брел вперёд, хотя в его голове пульсировала боль, а в спину стреляло при каждом шаге.
Пьемур понятия не имел, сколько времени прошло, но у него было ощущение, что он бегает по подвалам уже давно. Что если он потерялся здесь навсегда? Эта мысль мелькнула в его голове, и его охватила паника. Дыхание становилось всё более частым, но неглубоким, пока его не охватило головокружение. Он прислонился к стене, согнулся вдвое, затем медленно опустился на сухую землю. Пьемур был на грани отчаяния и уронил голову на руки, но когда его рука коснулась головы, он почувствовал шишку в месте удара. По его лицу пробежала судорога боли, и он судорожно вдохнул. Внезапно в нём вспыхнул гнев, вытеснив страх, чуть не парализовавший его.
Как они посмели ударить его! Как они посмели избить и связать и Сибелла тоже. Подмастерье Мастера-арфиста!Мы им не враги,бушевал Пьемур. Никто им не враг! Его дыхание стало тяжелым, а чувство возмущения росло. Но, по мере того, как он начинал себя контролировать, его дыхание постепенно замедлилось, и Пьемур стал понимать, насколько отчаявшимися были эти трое не имеющих своего холда, бесполезных людей. Они были близкими родственниками Мерона, покойного Лорда Набола, поэтому ничего удивительного, что они использовали такие низкие методы.
Ни для кого не было тайной, что Лорд Мерон был очень неприятным человеком, не делавшим ничего для улучшения жизни своих холдеров. Он страдал от долгой, изнурительной болезни и медленно умирал в течение нескольких Оборотов, и его ближайшие родственники всё это время страстно надеялись, что он искренне выполнит свои обещания, лучше раньше, чем позже, но, увы, до самого последнего вздоха он этого так и не сделал. Многие Обороты Мерон держал рядом с собой своих ближайших родственников, настаивая на том, чтобы те жили поблизости, хотят они этого, или нет. Ему нравилось сталкивать их лбами и заставлять сражаться друг с другом, при этом он наслаждался делом своих рук.
Родня Мерона уже привыкла, что владения, которые он обещал завещать какому-нибудь полному надежд родственнику, вдруг по очередному капризу Лорда вырывались из его рук только для того, чтобы быть переданными другому столь же нетерпеливому родственнику, которого со временем постигала та же участь. Нездоровое стремление Мерона обманывать своих родственников, держать их всё время в подвешенном состоянии и послужило, как считал Пьемур, причиной того, что все они были заражены одним и тем же ядом извращенности и жестокости, характеризующим все стороны жизни Мерона.
Проще говоря, Мерон был злым человеком, который самое большое удовольствие от жизни получал, насаждая зависть и раздоры среди своих ближайших, но не самых любимых членов своего клана. Пьемур понимал, что эту извращенную порочность необходимо вытравить из родичей Мерона, иначе она никогда не умрет, а будет только распространяться и размножаться, как Нити.
Сидя на земле и размышляя о людях, причинивших боль ему и Сибеллу, Пьемур рассеянно захватил горсть рыхлой пыли с земли. Почувствовав, как пыль просыпается сквозь пальцы, он внезапно остановился. Грязь была сухой! Но земля в камере, где их держал Джеррол, была влажной. О чем это говорит? спросил он себя. Думай!
Влажные отсеки подвала, вероятно, уже не используются, а сухо там, где хранятся продукты.Значит, если я пойду по сухому песку до места, где он утрамбован ногами,предположил Пьемур,я должен попасть в ту часть подвала, которой пользуются регулярно.Он встал и решительно продолжил свой путь по коридору, периодически проверяя, чтобы пыль под его ногами была сухой. Если он ошибся в направлении, и земля начнет становиться влажной, он вернётся по своим следам к месту, где земля под ногами снова будет сухой.
Он шел, ведя рукой по стене, пока не ударился рукой обо что-то в стене. Пьемур потрогал это, оно было твердым. Может это дверь? Он провел рукой вверх и вниз, ощупав то, что, должно быть, являлось косяком, затем сместил руку дальше - там была дверь. Ладонью он ощупал всю дверь, но ручки не было. Он толкнул всем своим весом, но дверь не поддалась.Ничего,возбуждённо подумал он,если есть одна дверь, то есть и другие, Слава осколкам, это подвал!И улыбнулся сам себе в темноте.
Торопясь, Пьемур двинулся дальше по коридору до следующего поворота. Рукой он нащупал другую дверную коробку и дверь, снова надавил на неё всем телом, но она тоже не подалась. Он побежал, и через несколько шагов его рука встретила следующую дверь. Она открылась! Неожиданно впереди ничего не оказалось: ни стен, ни дверей, только пустое пространство. Он вернулся к стене, пытаясь сориентироваться, но в какую бы сторону он ни пошёл, коридор был пуст.Это, наверное, перекрёсток, что-то типа холла.Медленно двигаясь по коридору, он шёл вперед, пока его рука не коснулась стены. Инстинктивно он присел и пощупал землю. Пыль была сухой, но не сыпучей. Он стоял на плотной утоптанной земле! Должно быть, он приближался к части подвала, которая использовалась чаще. Затем нога Пьемура ударилась обо что-то твердое, с криком радости он наклонился и нащупал каменные ступеньки. Пригнувшись, чтобы не споткнуться, он быстро поднялся по ступенькам. А здесь крутые стены, подумал он, и понял, что видит, куда идет. Становилось светлее по мере того, как он поднимался, и вот, достигнув небольшой площадки, он поднял глаза и увидел дневной свет, заливающий лестницы и стены коридора. Он поднялся еще на один пролёт каменной лестницы, по две ступеньки за раз и чуть не выпал в небольшой вестибюль, из которого выходили две двери слева и одна справа. Попробовав угадать, он толкнул правую дверь. Немного посопротивлявшись, дверь, наконец, открылась, и Пьемур оказался на открытом воздухе. Дождь поливал ему голову, но он сиял от радости.
Держась рукой за толстую внешнюю стену Холда, он побежал вдоль неё и быстро достиг маленькой двери, которая, открылась и вывела его за пределы Холда.
Выбежав в дверь и захлопнув её за собой с глухим стуком, он застыл на месте: вид, раскинувшийся перед ним, был ему совершенно незнаком.
Должно быть, я нахожусь по другую сторону Холда Набол,догадался Пьемур. Он побежал по узкому валу, минуя группу холдеров, толкавших телегу из глубокой, грязной колеи, и следовал по стенам Холда до тех пор, пока, наконец, не достиг другого вала, уже знакомого ему. Теперь, уже зная, где находится, Пьемур побежал в сторону владения Марека, одновременно пытаясь позвать Фарли. Его спина горела, а лёгкие, похоже, должны были скоро лопнуть. Он бы с радостью остановился и выпил воды, но это могло подождать.
Фарли! Иди ко мне, милая. Фарли!
Внезапно он вспомнил, что Марек отправился на охоту, и его нет в холде. Он пробежал мимо переулка, ведущего к дому Марека, надеясь, что ему поможет Скал. Пробегая мимо небольшой рощицы по пути к дому Скала, он почувствовал чьи-то очень слабые мысли. Неужели это Фарли? Он оглянулся, но ничего не увидел. Затем он почувствовал еще чью-то попытку, но это был кто-то незнакомый. Он потер усталые глаза, затем оглянулся назад, всё еще продолжая быстро бежать. Внезапно его движение вперед было внезапно остановлено, и в его правом ухе раздалось громкоечвак,когда он врезался головой в ветку дерева и упал на землю без чувств.
*****
- Нет, ты только посмотри в каком онсостоянии.
Пьемур услышал презрение в голосе и ему стало интересно, к кому может обращаться говорящий. Он чувствовал себя так, словно его голову разрывали короткие, пульсирующие вспышки боли. Он не мог заставить себя открыть глаза, потому что знал, что это причинит ему сильную боль. Вместо этого он поднял руку и осторожно коснулся виска, нащупав шишку размером с яйцо файра прямо над правым ухом. Она была мягкой и липкой. Осторожно он ощупал голову над левым ухом, конечно же, первая шишка никуда не делась, хотя и болела меньше, чем новая.В чем дело? Почему мне достаются только синяки и шишки?
- Итак, мы имеем парня, который прошлой ночью слишком много замахнул у Скала. Не смог вовремя остановиться, не так ли? - второй голос прокомментировал таким же критическим тоном. Пьемур попытался сесть, но у него ничего не вышло с первой попытки - земля, казалось, выскользнула из-под его руки.
- Ах, взгляни на него, Фронна, у него серьёзный порез на голове! - сказал первый голос. Мы должны помочь ему.
- Ты понятия не имеешь, откуда он и чем занимался, Дайса. Нет, лучше отойди от него, пока я приведу Скала. Он сможет разобраться с этим. Этоеговарево довело парня до такого состояния! - сказал ворчливый голос, затем Пьемур услышал звук удаляющихся шагов.
Его вторая попытка подняться удалась, конечно же, не без помощи нежной руки Дайсы, и он опёрся на валун, дожидаясь, когда Фронна вернётся со Скалом. Он открыл глаза, хотя его правый глаз опух и почти ничего не видел. Он решил, что будет лучше, если он просто снова закроет этот глаз, но другой тут же закрылся из солидарности.
- Не волнуйся, я позабочусь о нём, Фронна.
- Как я могу не волноваться, Скал! Ты бросаешь мужчин валяться вокруг моего холда, и это начинает надоедать, скажу я тебе! Осколки, я вообще не понимаю, как он здесь оказался! – затараторила Фронна.
- Стоп, стоп, Фронна, всё не так уж плохо. Он, наверное, упал и ударился головой - сказал Скал, мягко наклонив Пьемура вперед и плавно попытавшись поднять его под руки.
- Я могу встать сам, - сказал Пьемур. Его голос звучал хрипло, он сам это слышал, поэтому попытался прочистить горло, почувствовав при этом лёгкий вкус рвоты во рту. Попробовав встать, он задохнулся от стреляющей боли в спине.
- Ну вот, - сказал Скал, помогая ему подняться. Единственное, что Пьемур смог сделать без гримасы боли, это только взглянуть на двух женщин, нашедших его, и кивнуть с улыбкой в знак благодарности.
- Бедняжка, - сказала Дайса. - Иди поспи, а когда проснешься, ешь больше жирного. Тогда с тобой всё будет хорошо.
Фронна ничего не сказала, лишь нетерпеливо топнула ногой по земле, ухватила за руку Дайсу и потащила подругу прочь.
- Пойдём, дружище, - сказал Скал. - Лучше убраться подальше от Фронны, пока ты не придёшь в себя. Как ты умудрился разбить себе голову?
- Наверное, я врезался в дерево. Ничего не помню до того момента, как эти женщины нашли меня. Сколько сейчас времени? - спросил Пьемур, но Скал только бормотал что-то успокаивающее, качая головой, и вёл его к своему владению.
Оказавшись внутри, Скал отвёл Пьемура в гостиную слева от прохода и велел ему ждать, вскоре вернувшись с кружкой воды и чашкой горячего кла.
- Я должен найти своего мастера, - сказал Пьемур. - Наверное, он меня уже потерял.
- Нет, нет, парень, никуда ты не пойдёшь. По крайней мере, пока я тебя не приведу в порядок. Посиди здесь некоторое время и выпей воды. Уж я -то знаю, что это всегда помогает.
Сначала Пьемур только осторожно потягивал воду, но как только жидкость попала ему в глотку, его тело настоятельно потребовало еще, и он осушил кружку одним длинным глотком. Он надеялся, что её содержимое не попросится наружу снова без приглашения. Поставив стакан, он заметил, что его рука слегка дрожит, и быстро сжал её в кулак, чтобы дрожь прошла.
- Тебя, должно быть, ударили по голове, парень. Шишка размером с мой кулак! - сказал Скал.
Резкий приступ тревоги нахлынул на Пьемура. Сибелл! Он понятия не имел, как много времени прошло. Отвязал Джеррол со своими людьми Сибелла от скамейки, или Подмастерье Мастера-Арфиста всё еще находится в согнутом положении? Что если они снова его избили? Невозможно было даже думать об этом, но он не мог ничего с собой поделать. Сибелл был в опасности! Теперь Пьемур понимал, что Джеррол, Джентис и Серра очень серьезно относятся к достижению своей цели. Что означали те слова, которые он слышал, убегая?Он лучше подойдёт для наших целейили что-то в этом роде.Достаточно,сказал себе Пьемур,я должен найти помощь и вытащить Сибелла из этих подвалов!
Он сделал последний большой глоток кла и поблагодарил Скала за его помощь, оборвав старика, когда тот пытался настоять, чтобы Пьемур отдохнул подольше. Он выбежал из пивоварни лёгкой трусцой, благодаря судьбу за небольшой кусочек ясного голубого неба над головой, и когда этот темп не усилил боль в спине, он решил не обращать внимания на боль, пульсирующую в голове, и ускорился до полной скорости. Он должен вызвать помощь! Нужно отправить сообщение для Менолли, Н'тона или Ж'хона. Они придумают что-нибудь. Ему бы только добраться до своей маленькой золотой королевы, а та сможет отыскать Кими, которая поможет найти Сибелла, или, по крайней мере, передать сообщение файрам Менолли! Но каждый раз, когда он пытался сосредоточиться и мысленно вызвать Фарли, призывая её прийти к нему, он чувствовал, словно обращается в пустоту. Не улучшало ситуацию и то, что его голова тряслась в устойчивом ритме каждый раз, когда нога ударяла в землю. Но он продолжал бежать, отгородившись от боли в спине и голове.
По мере приближения Пьемура к Холду Набол, число людей, использующих этот путь, увеличивалось, поэтому ему пришлось идти медленнее, чтобы не врезаться в кого-нибудь. Люди, шагая по своим повседневным делам, обменивались приветствиями или просто махали друг другу. На Пьемура пару раз с любопытством покосились, скорее всего, догадался он, из-за его неопрятного вида.
Повернув за угол и оказавшись перед восточными стенами Холда, Пьемур внезапно остановился, в животе у него похолодело.
Он увидел пронзительно кричавшую Кими, описывающую неистово хаотичные круги в метре над землей. Пьемур резко свистнул. Кими остановила свой безумный полёт, на мгновение зависла в воздухе, а затем налетела на Пьемура бешеным вихрем, состоявшим из крыльев и щебетания. Она пролетела слишком близко к его голове, задев своими коготками одну из его ран, и свежая кровь потекла по его лицу тонкой струйкой.
- Полегче, Кими! – вскрикнул Пьемур, одной рукой держась за раненую голову, а другую подняв вверх для взволнованной огненной ящерицы, но Кими продолжала летать вокруг него, не желая успокаиваться. Группа прохожих с беспокойством взглянула на Пьемура, прежде чем пройти через ворота в Холд. Два маленьких мальчика не могли оторвать глаз от бешеного золотого файра, кружившего вокруг его головы. Пьемур слабо улыбнулся мальчишкам и отступил на дюжину шагов назад от потока пешеходов, одновременно опустив поднятую руку, и пытаясь собраться с мыслями.
Спокойно,думал он, стараясь изо всех сил мысленно дотянуться до королевы,спокойно, Кими. Мынайдем Сибелла. Успокойся, Кими, успокойся.Но Кими, громко крича, продолжала свой беспорядочный полет.Должно быть, она зовёт Сибелла,предположил Пьемур,но не получает от него ответа.Я так и знал, что не нужно было оставлять его!Эта мысль захлестнула его волной паники, и он почувствовал, что ему становится плохо. Его ноги подгибались, не оставляя его телу выбора, кроме как следовать за ними, и он тяжело опустился на землю, прямо там, где стоял. Мысли кружились в голове, и незнакомое чувство паники сводило ему желудок. Он должен успокоиться! И должен успокоить Кими, иначе они никогда не найдут выхода из этой ситуации.
Пьемур очень тихим голосом снова и снова звал Кими по имени, но та не обращала на него внимания. Затем он стал напевать нежную мелодию, которую пели всем детям в Перне, когда те были напуганы или чем-то расстроены, надеясь, что это успокоит обезумевшую золотую.
- Ш-ш, Кими. Я здесь, - тихо позвал Пьемур. - Иди ко мне, Кими, и мы вместе найдём Сибелла.
Крики маленькой королевы стали более хриплыми при упоминании имени Сибелла, и Пьемур был готов избить себя за это. Но он продолжал напевать нежные мелодии, часто прерываясь, издавая успокаивающие звуки и подзывая Кими к себе. Наконец, измученная Кими замедлила свой отчаянный полет, и, к большой радости Пьемура, наконец-то уселась ему на руку, её глаза светили ярко-красным. Пристально посмотрев ему в глаза, она взволнованно что-то пискнула. Этот жалобный звук, выразивший всё ее беспокойство и страх, почти разорвал его сердце.
- Что-то не так, - прошептал Пьемур и пристально взглянул на маленькую королеву. Должно быть, она не в состоянии установить с Сибеллом связь, размышлял он. И вдруг он понял:Осколки, Кими думает, что Сибелл мертв!
Его взгляд застыл, а глаза становились всё шире по мере того, как его охватывала паника.Нет! Должна быть какая-то другая причина, почему Кими не может сейчас связаться с Сибеллом. Сибелл должен быть жив, ему просто нужна помощь. Ну зачем я оставил его!Он снова позвал Фарли, но не почувствовал даже мысленного шепота от неё. Он покачал головой; нет смысла тратить время здесь.
- Кими. Кими, посмотри на меня, - Пьемур сказал, заставляя себя оставаться спокойным. Он должен был заставить её понять его, но сомневался, что одной силы воли будет достаточно. Осколки, как жаль, что он не так близок с Кими, как со своей собственной королевой или Красоткой Менолли. Он почувствовал, что паника снова начинает охватывать его, и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Сформировав четкий образ Менолли в своей голове, он снова позвал Кими по имени.
- Кими. Кими, иди к Менолли, - сказал Пьемур, глядя в глаза маленькой королевы и надеясь, что та увидит образ, который он передает. Глаза Кими немного замедлили своё вращение, их цвет изменился с ярко-красного, отображающего испуг, на тёмный янтарный цвет тревоги. Склонив головку к Пьемуру, она пискнула один раз, словно прося его повторить.
- Кими, иди к Менолли. Мне нужна помощь. Позови Менолли, Кими.
Золотая ящерица Сибелла посмотрела на Пьемура, её глаза всё еще светились желтым, затем начала причитать, и это был длинный, душераздирающий плач, который подействовал на него, как крик безутешного ребенка. Пьемур медленно протянул руку и погладил её по головке. Ее плач было так мучительно тяжело слышать, что Пьемур, почти плача, смог издавать только нежные успокаивающие звуки.
- Тссс, Кими, не плачь. Мы его найдем, обещаю. Но ты должна помочь, Кими. Позови Менолли, - сказал он и поднял руку высоко, пытаясь отослать Кими за помощью.
Кими взлетела в воздух и медленно закружила над головой Пьемура.Приведи помощь,думал он,приведи помощь, Кими!
С последней печальной трелью она взлетела прямо в небо и исчезла в Промежутке. После неё осталась лишь гнетущая тишина.
Пьемур надеялся, что маленькая королева сделает то, о чем он просил, и не уйдёт навсегда в Промежуток, как делают все драконы и файры, когда умирает их партнер-человек. Сибелл не умер! Кими должна в это верить! Потрясенный происшедшим, Пьемур опустил голову и заплакал.
Глава 10.
Прошло много времени, прежде чем он наконец вытер свое заплаканное лицо туникой и медленно встал. Что если Сибелл действительно мертв? Он уже был тяжело ранен, когда Пьемур покинул его несколько часов назад. Что если Джеррол и его люди вернулись и снова избили Сибелла? Мысли Пьемура бешено неслись в его голове. Казалось, уже прошло много времени с тех пор, как он послал Кими за помощью. Что если она не вернется? С замиранием сердца он начал верить, что Кими действительно ушла в Промежуток навсегда, посчитав Сибелла мертвым. Пимур никогда не чувствовал себя таким беспомощным и отчаявшимся.
В его голове снова застучала боль, он почувствовал, как у него начинает давить в ушах, как будто они сейчас лопнут. Осторожно потирая виски, он начал широко открывать рот, чтобы продуть уши, когда вдруг пространство, окружающее его, взорвала стайка файров.
Один, два, за ними еще пара… пока поток файров всех цветов не заполнил всё вокруг. Наматывая тесные круги вокруг Пьемура, они возбуждённо щебетали, перекрикиваясь друг с другом, словно нашли приз. Золотая молния быстро сверкнула у него перед глазами, слишком быстро, чтобы он смог разглядеть её, но тут же исчезла снова, уйдя в Промежуток. Неужели это была Кими? Он не смел даже надеяться на это. Пьемур встал, продолжая пристально глядеть на огненных ящериц. Всего их было девять. Он потер глаза, чтобы видеть лучше, и увидел, что на всех файрах были повязаны ленты цветов арфистов - синий и голубой на белом фоне, обрамлённом желтой рамкой. Их принадлежность была ясна, как день: это были файры из Форта! И они ответили арфисту: Менолли!
- Ха! Это вы, Тётушка Первая и Тётушка Вторая? - крикнул он двум зеленым файрам, промчавшимся перед ним. - Ха-ха! Крепыш, я не видел тебя целую вечность, красавец ты мой бронзовый!
Файры летали вокруг Пьемура медленными кругами, чувствуя себя удобно и привычно в его присутствии, хотя и прошло уже немало времени с тех пор, как они виделись в последний раз - ведь он помогал Менолли добывать еду для её файров, когда те были слишком малы, чтобы охотиться самостоятельно.
- Нырок, Лентяй, Кривляка, Рыжик! Так приятно видеть всех вас, - сказал он, обращаясь к бронзовому и трём коричневым файрам. - А где же наш старый синий ворчун? Где Дядюшка и последыш Полл? - позвал он, пока группа кружила над ним.
Синий файр тут же уселся на плечо Пьемура, и он поднял руку, чтобы тот перебрался на неё.
- Ах, Дядюшка, - сказал он, - какое было время! Тебе не узнать, ты стал такой красивый, дружище. - Дядюшка чирикнул Пьемуру в ответ, словно соглашаясь с его мнением, затем протянул переднюю лапу, на которой была закреплена записка. - Мои крылатые друзья, вы не можете себе представить, как я рад видеть вас всех, - сказал Пьемур, осторожно снял сообщение и прочитал его:Красотка приведёт помощь. Оставайся на месте. - М.
Пьемур засмеялся, сначала медленно, затем всё более охотно, позволив растущему облегчению вытеснить напряжение, которое чувствовал до этого. Может быть, всё наладится, подумал он. Может, Кими просто сильно растерялась, и Сибелл все-таки жив.
Прошло совсем немного времени, когда он почувствовал лёгкое изменение в воздухе над собой и, подняв голову, увидел дракона, летящего высоко в небе; ему показалось, что это был бронзовый, но он не был в этом уверен, потому что солнце сильно слепило. Дракон быстро совершил посадку, и Пьемур побежал к нему навстречу, пока люди спускались с него на землю. Это был Ж'хон со своим Мирт'ом и Менолли, над которой вилась Красотка всё время, пока та бежала к Пьемуру. Не долго думая, Пьемур заключил её в свои крепкие объятия.
- Я так рад тебя видеть, Менолли, - сказал он, крепко обняв её напоследок. - И я никогда не был так счастлив видеть твоих файров - всех до одного!
- Осколки, Пьемур, что с тобой случилось? - спросил Ж'хон.
- Да, что произошло? - спросила Менолли, оглядев его с ног до головы и оценив его растрепанный вид: тёмные пятна вокруг глаз, пятна крови на голове и, принюхавшись, густой запах алкоголя. - Нужно перевязать тебе эту рану, Пьемур. Она выглядит не очень хорошо.
- Всё потом, - сказал Пьемур. - Слушайте: нас с Сибеллом взяли в плен Джеррол и с ним еще двое мужчин. Я плохо помню, что произошло, потому что меня ударили по голове, и я потерял сознание, но они отнесли нас в подвалы Набола, и, пока я был без сознания, задали Сибеллу настоящую взбучку. Его рука, похоже, сломана, да и ноги не намного лучше. - Рот Менолли сложился в немую О, и она быстро прикрыла его рукой. Пьемур стиснул зубы, затем продолжил после паузы.
- Они привязали Сибелла к скамье, но не стали меня связывать. Я пытался освободить его, а когда они вернулись, сбил одного из них с ног и побежал к двери, - лицо Менолли выражало крайнее удивление, и Пьемур понял, что она подумала, что он бросил Подмастерье Мастера-Арфиста. Запнувшись, он продолжил. - Пока я искал помощь, я встретил Кими. Она была в ужасном состоянии. Не думаю, что она сможет установить связь с Сибеллом.
- Я знаю, Пьемур.
- Осколки, я должен был остаться с Сибеллом! Но он заставил меня пообещать, что я попытаюсь сбежать и позвать помощь, если у меня будет такая возможность.
- Ну и что хорошего было бы, если бы вы оба остались в плену? - спросил Ж'хон.
- Ты ни в чем не виноват. Мы обязательно отыщем Сибелла, - добавила Менолли решительно, схватив его за плечи.
- Я не должен был оставлять его, Менолли!
- Не вини себя, Пьемур, это не поможет, - Менолли мягко встряхнула его за плечи, затем отпустила руки.
- Где ты выбирался из Холда? - спросил Ж'хон.
- С другой стороны.
- Я отправлю своих файров, чтобы они попытались найти Сибелла, - сказала Менолли. - И попрошу их расспросить здешних файров, знают ли те что-нибудь. Слава Первому яйцу, в Наболе достаточно файров, которые смогут нам помочь.
- Хорошая идея, - сказал Ж'хон и повернулся к Пьемуру. - Сможешь показать нам, где ты вышел из подвала?
- Думаю, да, - ответил Пьемур, хотя даже для него самого это прозвучало не очень уверенно.
Ж'хону и Менолли потребовалось всего мгновение, чтобы снять своё лётное снаряжение и сложить его небольшой кучкой рядом с огромным бронзовым драконом. Затем они побежали, ведомые Пьемуром, который пытался вспомнить, где именно он вышел из подвалов. Периодически он останавливался, пытаясь найти маленькую дверь, через которую вышел, но каждая дверь, которую он пытался открыть, была плотно заперта и не поддавалась. Как же он не подумал, какое множество дверей расположено по всему периметру Холда?
- Это она? - спросила Менолли, но Пьемур молча покачал головой, и они побежали дальше.
- Может, эта? - предположил Ж'хон, когда они подошли к следующей двери в толстых стенах Холда.
- Нет, та была другой, - ответил Пьемур, и его мысли начали путаться из-за растущего отчаяния. Они еще продолжали бежать, но шаги Пьемура постепенно замедлялись по мере того, как он понимал, что понятия не имеет, как найти правильный путь обратно в Холд.
- Может, повторим наш путь заново? - спросила Менолли, паника перехватила ей горло, и её голос прозвучал необычно высоко.
- Я уже ничего не знаю! - Пьемур почти возненавидел себя за то, что это прозвучало, как хныкание маленького мальчика. В его голове стучало невыносимо, а боль в спине усиливалась с каждым шагом.
Пьемур обхватил руками голову, забыв о шишках над ушами. Этот неосторожный поступок заставил его вздрогнуть от боли. Затем он замолчал, сопротивляясь растущему отчаянию, слишком смущенный, чтобы смотреть на своих друзей, и полный стыда за то, что подвел Сибелла.
- Ты всё равно не спрячешься от этого, Пьемур,подумал он и заставил себя поднять глаза. Медленно посмотрев на лица Менолли и Ж'хона, он понял, что ему не удалось скрыть от них своё состояние. Менолли сразу засуетилась, а Ж'хон отвёл взгляд, уставившись в землю: оба были явно озабочены, и Пьемур понял, что должен собраться, иначе от него не будет толку в поисках Сибелла.
Сделав несколько глубоких вдохов и медленно потирая руками колени, он пытался вспомнить, как обнаружил выход из подвала.
- Я вышел из подвала через деревянную дверь, затем увидел внешние стены Холда и побежал, пока не оказался перед очень узкой дверью. Я вышел через неё и...- он запнулся, пытаясь выудить нечеткие воспоминания из своей затуманенной болью головы. -...и захлопнул дверь. Помню, что услышал странный звук, больше похожий на стук, чем на удар, но я уже снова пообежал. - Пьемур потихоньку начинал приходить в себя, и когда он это, наконец, сделал, он начал чувствовать себя - и, как ему показалось, разговоривать - более уверенно.
- Я попробую снова пройти по нашим следам, - сказала Менолли. - а ты, Пьемур, продолжай с Ж'хоном искать в этом направлении. - она развернулась и побежала назад, остановившись на мгновение, чтобы толкнуть первую дверь, к которой она подошла, и затем направившись к следующей.
- Давай, Пьемур, - сказал Ж'хон. - Мы обязательно найдём её, я знаю.
Пьемур пробежал мимо нужной двери, но тут же понял свою ошибку. Он остановился, вернулся назад и встал перед ней, внимательно осматривая дверь и коробку сверху вниз. Теперь он видел, что эта дверь была установлена не совсем правильно: искривившись за десятилетия своего существования, она слегка просела на металлических петлях. Скорее всего, именно поэтому она издала неправильный звук, когда Пьемур захлопнул её за собой: она просто не попадала в коробку.
Ж'хон поднял брючину на одной ноге, затем вытащил кинжал в ножнах, спрятанный в сапоге, и начал царапать лезвием вдоль порога, разрыхляя грязь, скопившуюся в щелях по периметру двери. Пьемур вскочил, чтобы помочь, используя носок его ботинка, чтобы извлечь грязь, и они вместе быстро очистили всё вокруг двери.
Но даже после этого они не обнаружили никаких приспособлений, с помощью которых дверь можно было открыть: ни металлической защелки, ни ручки, кольца или чего-то подобного, только пустое гнездо, в котором когда-то была ручка. Ж'хон попытался вставить лезвие своего кинжала в это отверстие, но оно оказалось слишком велико. Несколько секунд они оба размышляли над этой проблемой, отступив на несколько шагов, чтобы лучше видеть детали.
- Эй! Вы что там делаете? - крикнул чей-то голос.
Пораженные, Пьемур и Ж'хон подняли глаза, но не смогли найти источник голоса. Они обыскали взглядом всю огромную стену, но никого не увидели.
- Выше, вы, два тугодума! - снова послышался голос. Пьемур и Ж'хон отступили еще на шаг и снова подняли глаза. Высоко в стене Холда они увидели голову, выглядывающую из крошечного отверстия.
- Что вы делаете? - повторила говорящая голова.
- Ах, это - сказал Пьемур, быстро придумав объяснение, - Лорд Дектер хочет, чтобы мы убедились, что все эти двери работают и изнутри, и снаружи. - он сделал вид, что почесал голову, постаравшись не вздрогнуть, дотрагиваясь до больного места. - Но мы не можем войти через эту дверь, ты же видишь. - и он снова почесал голову.
- Эта дверь не открывается снаружи! Грабители, сам понимаешь, поэтому нет никакой ручки! Где они нашли вас таких? Понятия не имею, зачем ему нужно, чтобы вы все двери проверили, ведь весь проход будет навсегда замурован. Ладно, не моё это дело. - кричала голова, раскачиваясь из стороны в сторону, затем продолжила. - Лорду-Владетелю виднее, я думаю. Слушай, я расскажу тебе, что делать. Вернитесь к валу и войдите в дверь; затем идите до конца коридора. Поверните на втором повороте направо, на третьем - налево, два пролёта вниз, и к проходу в самом конце. Там и найдётеэтудверь!
- Ай, - вскрикнул Пьемур. Запрокинув голову назад, чтобы взглянуть вверх, он вдруг почувствовал приступ острой боли, а мучительное постоянное биение в голове не позволяло ему сосредоточиться на этих подсказках.
Ж'хон схватил Пьемура за плечо и, посмотрев вверх, махнул рукой в знак того, что всё понял. - Эй! Да, да! - крикнул он, а затем тихо пробормотал для Пьемура, - Я всё запомнил, арфист. Теперь - вперед! - и подтолкнул его туда, откуда они пришли. Через несколько минут они встретили Менолли, которая услышала их громкий разговор с головой-из-стены и бежала к ним с выражением тревоги на лице.
- Мы узнали, как попасть в подвалы, - быстро доложил ей Пьемур. - Попробуем вытащить его оттуда, Лолли. - Менолли слабо улыбнулась Пьемуру и побежала рядом с ним, вдогонку за Ж'хоном, мчавшимся к валам Холда.
Эта часть Холда просто кипела активностью. Непрерывный поток людей и повозок протекал туда и обратно через ворота вала, окружающего Холд. Пьемура настолько поразила эта неистовая активность, что он начал спотыкаться. Ему начало казаться, что они взвалили на себя непосильную задачу, у него было единственное желание - отыскать Сибелла и сесть где-нибудь в тишине, чтобы зализать свои раны и забыть об ужасных событиях прошедших дня и ночи.
Ж'хон положил успокаивающим движением руку на плечо Пьемуру, слегка сжав его, чтобы Пьемур понял, что он хочет, чтобы юноша остановился и взглянул на него. Менолли тоже остановилась, повернувшись: все трое стояли посреди внезапно образовавшейся толпы.
Выражение лица Ж'хона было напряжённым, но говорил он в своей обычной спокойной манере, - Мы войдём в Холд как можно быстрее и найдём его. Будь уверена в этом, Менолли. - Ж'хон кивнул, чтобы подчеркнуть свои слова, затем продолжил. - Пьемур, я вижу, тебе сильно досталось, просто ставь одну ногу перед другой и, если нужно, опирайся на меня или на Менолли. - он сделал паузу. - Ты меня слышишь? - и когда Пьемур слабо улыбнулся ему в ответ, они вошли в самую гущу толпы.
Менолли и Ж'хон шли по обе стороны от Пьемура, шагая достаточно близко, чтобы служить чем-то вроде опор при необходимости. Это был простой жест, но Пьемур почувствовал прилив благодарности.Наверное, я держусь на ногах хуже, чем мне кажется,подумал Пимур и сделал еще несколько глубоких вдохов.
Когда они добрались до крепостной стены и обнаружили дверь, о которой упоминала голова-без-тела, Ж'хон повёл их к ней. Оказавшись внутри, они быстро двинулись вперед, пробираясь через проходы и спускаясь в недра Холда Набол.
Пьемур с облегчением увидел, что никто не последовал за ними. Подвалы Набола оказались пустыми и мрачными, и он подумал, что можно ходить по этим коридорам несколько дней, не привлекая к себе внимания. Место казалось настолько заброшенным, что он очень удивился, обнаружив на стене одного из пересечений коридоров парочку корзин с светильниками. Не раздумывая, он выдернул их из держателей и передал по одной Менолли и Ж'хону.
- Мы должны искать тщательно, - сказал Пьемур, - иначе можем пропустить какое-нибудь помещение подвала или тупик. Как вы думаете, может нам стоит разделиться?
- Я считаю, мы должны держаться вместе, Пьемур, - ответила ему Менолли.- Мы не можем рисковать потерять кого-либо из нас, и, кстати, никто не знает, с кем мы можем столкнуться здесь.
- Так будет безопасней, да? - спросил он, чувствуя огромное облегчение. Ему не хотелось снова одному бродить по этим огромным подвалам.
- Вот именно, - ответил Ж'хон, подняв свою корзинку светильников и шагая вперед.
Менолли следовала за Пьемуром, держась поближе, на случай, если ему вдруг понадобится помощь. Но полумрак здесь, внизу, успокоил его головную боль, и, поскольку им пришлось идти медленнее, чтобы проверить каждую дверь, попадавшуюся по пути, его спина тоже перестала болеть. Когда боль уменьшилась, оптимизм потихоньку начал возвращаться к нему, хотя ему было слегка неудобно, что ему едва хватало сил, чтобы помогать Менолли и Ж'хону открыть самые упрямые двери. По мере их продвижения через лабиринт подвала, вокруг становилось всё темнее, воздуха оставалось всё меньше, а пятна от влаги, стекающей по толстым каменным стенам попадались всё чаще
- Наверное, это та часть подвала, которую они собираются замуровать. Похоже, здесь никого не было уже целую вечность, - сказал он, проведя рукой по скользкой мокрой стене.
- Ничего удивительного, - с отвращением сказал Ж'хон, подныривая под сломанную полусгнившую стойку, уже больше не поддерживавшую потолок. Развернувшись, он прикрыл рукой острый скол дерева, чтобы Менолли и Пьемур безопасно проползли под ним.
Двери здесь оказалось почти невозможно открыть: их просто заклинило из-за Оборотов запустения и протекающей через них воды и грязи. Не пропустив ни одной, они взломали каждую и обыскали комнаты, находившиеся за ними, но каждая, в которую они входили, была пуста или содержала только ненужные вещи, такие как сломанные корзины, выброшенная мелкая утварь или кучи истлевших тряпок. Уже потеряв надежду, они подошли к последней двери и привычно налегли на неё плечами, но дверь не была заперта. Когда они втроём налегли на неё плечами, дверь неожиданно распахнулась со свистом, заставив их потерять равновесие.
Пьемур, Менолли и Ж'хон переглянулись, и Пьемур увидел, что их лица выражают ту же надежду, которую чувствовал он сам. Не говоря ни слова, они вошли в сырое помещение.
Но эта комната тоже была пуста, за исключением почти рассыпавшейся половины бочонка, одиноко стоявшей у дальней стены. Ж'хон встал, слегка пригнув голову, в центре комнаты с низким потолком, и оглядел это пустое место. Рядом с Пьемуром Менолли опустилась на корточки, обхватив голову руками, и он услышал, как та глухо застонала.
Как могло оказаться, что Сибелла здесь нет? Ведь они обыскали все подвалы до одного. Неверие и отчаяние воевали в Пьемуре. Он обвёл светильником всю комнату, высоко подняв его над головой и в отчаянии пнул ногой грязный пол.
- Он должен быть где-то здесь! - воскликнул Пьемур. Мы, должно быть, пропустили комнату. Давайте вернемся и поищем снова.
- Ха? - Ж'хон смотрел на бочонок, отлетевший к стене на другой стороне комнаты. - Повтори-ка еще раз, Пьемур.
- Что именно?
Менолли медленно подняла голову.
- Вот это, - сказал Ж'хон, и топнул ногой в тяжёлом сапоге по грязному полу. Когда пыль взлетела от удара, а затем начала оседать, все трое увидели, что вместо того, чтобы падать вниз, пылинки, казалось, дрейфуют по направлению к ним, как будто их относит потоком воздуха. Придя одновременно к одному и тому же выводу, всадник и арфист рванулись к почти сгнившей половине бочонка и отшвырнули её в сторону.
В стене за местом, где до этого находился бочонок, Пьемур увидел маленькую дверь в каменной раме. Если бы они не сдвинули бочонок, то никогда бы не узнали, что она там! Менолли поднялась на ноги с широко раскрытыми от удивления глазами и замерла. Одновременно с Пьемуром и Ж'хоном она заметила, что у двери нет ручки.
Опустившись на колени, Пьемур попытался просунуть пальцы в щель между дверью и рамой, но они оказались слишком большими для этого. Ж'хон достал свой кинжал, и Пьемур отступил в сторону. Бронзовый всадник быстро вставил кончик ножа в узкий шов и провёл им вверх и вниз вдоль всей двери. Когда он проводил ножом по горизонтальной щели в верхней части двери, все услышали отчетливый щелчок. Похоже, они наткнулись на секретную защелку.
Пьемур сглотнул от волнения.
Ж'хон провернул ножом между рамой и полотном двери, и та приоткрылась. Продвинув нож дальше в щель, Ж'хон снова провернул его и полностью распахнул дверь.
Тайное убежище было размером всего с квадратный метр и имело наклонный потолок, такой низкий, что под ним не смог бы встать даже маленький ребенок. Внутри было пусто, если не считать каких-то грязных тряпок, валявшихся кучей на влажном полу. Сердце Пьемура замерло, когда он понял, что этот крошечный закуток, их последняя надежда, принёс им всего лишь груду полусгнивших тряпок.
Но тут Менолли, не говоря ни слова, бросилась вперёд и подняла руку Пьемура так, чтобы свет от его светильника падал прямо на эти тряпки. Начиная всё понимать, Пьемур заметил завиток коричневых волос, выглядывающий из-под грязной ткани. Быстро опустив светильник, они, вместе с Менолли и Ж'хоном, осторожно потянули за ткань и сумели перетащить её через порог в комнату подвала. Из кучи тряпок послышался стон.
- Слава первому осколку Первого Яйца, - прошептал Пьемур, осторожно подняв кусок полусгнившей ткани с тела, лежащего под ним.
За резким вздохом Менолли последовал взволнованный крик, прозвучавший дополнением к чувству вины и сочувствия, которое Пьемур почувствовал, глядя на неподвижное тело Подмастерья Мастера-арфиста.
Сибелл застонал и повернул голову набок, лицом к Пьемуру. Механическими движениями Менолли распутала лохмотья, которыми была перевязаны голова и рот Сибелла, и когда последняя тряпка была снята, Пьемур поморщился.
- Всё не так плохо, как кажется, - прохрипел Сибелл своими потрескавшимися губами, глядя на них одним заплывшим глазом. Пьемур и Ж'хон осторожно развязали ему руки, а Менолли принялась за веревки на ногах. Сибелл выглядел ужасно: его левое плечо склонилось вниз под неестественным углом, а левая рука лежала безвольно и неподвижно. Его ноги, видневшиеся сквозь разорванные брюки, были покрыты грязью и запекшейся кровью, но всё это не скрывало от его спасателей, что на его теле была рваная рана и огромный синяк от колена до лодыжки.
Когда волна гнева и шока схлынула, и они, не проронив ни слова, оценили раны Сибелла, они еще несколько мгновений сидели, не зная, как поступить.
Необычный шум, странно знакомый, донёсся из дальней части коридора, и Пьемур с Ж'хоном резко встали перед Сибеллом, готовые охранять его, если это вернулись Джеррол, Джентис или Серра. Менолли же осталась сидеть на корточках рядом с Сибеллом.
- Это Красотка и Кими, - сказала она. - Я дала им знать, где мы находимся и что мы отыскали Сибелла.
Шум крыльев приближался, с ним вместе набегала волна воздуха, заполняя весь коридор. Кими полетела сразу к Сибеллу, зависла в воздухе на мгновение и опустилась на землю рядом с ним, воркуя, щебеча и напевая что-то с радостью и облегчением. Быстро сложив свои золотые крылья, она в два коротких прыжка сократила расстояние между ними и уселась на его здоровое плечо, потираясь головкой о его щеку.
- Шшш, шшш, - нежно сказал Сибелл, пытаясь успокоить её. - Я здесь! Ты тоже! У нас всё хорошо. Tы моя золотая малышка
Она снова чирикнула ему, и он склонился к её головке. Кими, наверное, поделилась образом с Сибеллом, потому что он усмехнулся.
- Знаю, знаю: этобылострашно. Да, Кими, - сказал он, - будь здесь и держи меня в поле зрения. Это именно то, что мне нужно.
Затем он посмотрел на своих друзей и схватил Менолли за руку. - Ну, что теперь? - спросил он, глядя на них одним здоровым глазом, а Кими продолжала сидеть у него на шее. Пьемур видел, что Сибеллу было очень больно, и он еле мог говорить, но затем юноша вдруг понял: этими двумя простыми словами Сибелл, обычно бравший на себя ответственность в любой ситуации, передал руководство Пьемуру и Менолли.
Это понимание помогло Пьемуру собраться. - Нам нужно отвезти тебя к целителю, Сибелл, - сказал он.
- Но мы не можем вернуть его в Форт... или в Цех Арфистов, - сказала Менолли, и её голос слегка дрогнул. Слезы потекли по её лицу.
- Ты права, Менолли, - сказал Пьемур, и ободряюще положил руку ей на плечо. - К нам будет очень много вопросов, и я совсем не уверен, что мы сможем на них ответить.
Ж'хон ругнулся сквозь крепко сжатые губы, и Пьемур увидел, что всадник старается изо всех сил сдержать гнев.
- Куда бы мы ни привезли Сибелла, его состояние вызовет слишком большой интерес. И если мы попытаемся обвинить Джеррола, Джентиса и Серру - или кого-то другого - в избиении арфиста, мы должны объяснить, почему мы с Сибеллом были здесь. И тогда угроза жизни Джексома, которую мы так старались сохранить в тайне, станет известна всем.
Сибелл кивнул, когда Пьемур закончил говорить.
- Нет, нельзя никому рассказывать, что здесь произошло, хотя мне бы этого очень хотелось, - сказал Пьемур сквозь зубы. Ж'хон удивлённо смотрел на непривычно яростное выражение его обычно доброго лица. Пьемур ответил ему решительным взглядом и покачал головой.
Менолли быстро вытерла руками слезы с лица, - Нам нужно какое-нибудь убежище, где вас никто не знает. - они ненадолго замолчали, перебирая немногие варианты, которые у них имелись.
- Можно отвезти его в какой-нибудь из отдаленных Вейров. Там он будет в безопасности, - предложил Ж'хон, но Сибелл только покачал головой.
Пьемур снова заговорил, - Не сомневаюсь, что о нём позаботятся в любом Вейре на Перне, Ж'хон, но мы не можем везти его так далеко. К тому же, если его плечо или рука повреждены так сильно, как кажется, то ему нельзя лететь через Промежуток, потому что холод может лишить его шансов на правильное заживление. Это слишком опасно. И еще, мне кажется, любой всадник, увидев Сибелла в таком состоянии, по понятным причинам захочет отомстить за него. Нет, нам нужно что-то отдаленное, но не Вейр, что-то достаточно изолированное, но не слишком далеко. - в этот момент Пьемур понял, что делать.
- Я знаю такое место. Мы отвезём Сибелла в Кром, ко мне домой!
Спустя совсем немного времени, Пьемур и Ж'хон изобразили кресло из скрещенных рук, а Менолли несла светильник и указывала дорогу, пока они несли Сибелла по лабиринту коридоров.
После того, как они выбрались из подвалов Холда, Менолли вместе с Красоткой обогнала их, а Ж'хон связался с Мирт'ом, попросив того подлететь как можно ближе к стенам Холда. Пока они упорно пробивались сквозь толпу сгрудившихся холдеров и торговцев, кое-кто из них остановился, глядя на Ж'хона и Пьемура, которые несли человека на сплетённых руках, как будто это была очень важная персона, а не бесформенная куча рваных грязных тряпок.
Пожилая женщина, очень похожая на Фронну, нахмурилась, узнав разбитое лицо Пьемура, затем ахнула, переведя взгляд на Сибелла. Когда они проходили мимо, она раскрыла рот и так и стояла, указывая пальцем на них и молча глядя им вслед.
Когда они добрались до поляны, где их ждали Мирт' с Менолли, дракон уже пригнулся ближе к земле, а Менолли сидела верхом на нём. Увидев их, она потянулась вперёд, как будто хотела взять Сибелла на руки, и Пьемур снова заметил на лице Менолли мокрые дорожки от свежих слез.
Стараясь перемещать Сибелла как можно мягче и осторожнее, они втроем усадили его на место у основания шеи бронзового дракона, Менолли сидела прямо перед ним, а Пьемур сзади, достаточно близко, чтобы служить опорой Сибеллу и следить за тем, чтобы арфист не свалился во время короткого полета. Наконец, Ж'хон занял своё обычное место между гребнями на шее дракона. По сигналу Ж'хона Мирт' сделал несколько шагов вперед, развернув паруса своих крыльев и напрягая мышцы мощных лап, затем оттолкнулся вверх, оставив глубокие следы в земле, и взлетел в небо. Его крылья с огромной силой взбивали воздух, толкая его и его пассажиров вперёд и вверх. Движение было неровным, поэтому Пьемур покрепче обхватил Сибелла.
Пока Мирт' махал крыльями, поднимаясь всё выше и выше в небо, люди из Холда, собравшись кучками, смотрели на бронзового дракона над их головами, и выражение на их лицах разнилось от любопытства до озабоченности.
Пьемур перегнулся через Сибелла и Менолли и постучал Ж'хона по плечу, чтобы всадник обернулся и выслушал его.
- Когда ты увидишь Кром Холд, я могу показать тебе путь оттуда до небольших владений моей семьи, - крикнул Пьемур, и Ж'хон кивнул, мысленно передав Мирт'у образ их места назначения.
Они летели на запад от Кром Холда, скользя вдоль широкой ровной долины, ограниченной с одной стороны большим озером, а с другой - скалистой горной цепью, простирающейся от Снежных Пустошей на крайнем севере, вниз через Форт до самой оконечности Холда Южный Болл. Небольшое хозяйство, принадлежащее семье Пьемура, располагалось на относительно защищенной возвышенности с видом на зеленые луга долины.
Как только Пьемур, Ж'хон и Менолли сняли Сибелла со спины Мирт'а и отнесли его на длинную скамью под широколиственным деревом, Пьемур побежал за помощью, хотя и без того многие холдеры, увидев прибытие бронзового дракона, вышли из своих жилищ, встретив его на половине пути. Когда они увидели, кого принёс бронзовый дракон, раздались крики восхищёния. Вокруг собралась толпа родственников Пьемура, колотивших его по спине или обнимавших без конца, при этом все задавали ему множество разных вопросов одновременно.
Когда Пьемур вернулся через некоторое время в окружении радостной толпы родственников и друзей, Сибелл неподвижно лежал с закрытыми глазами. Кими, слетев с плеча Менолли, уселась на низкую ветку прямо над ним. Ж'хон повторно оценивал тяжесть травм арфиста, с мрачным выражением лица, что-то шепча себе под нос. Пятна света, пробивающегося сквозь листву большого дерева, не смогли скрыть следы ужасного избиения, которому подвергся Сибелл.
Холдеры, молчаливыми кивками уважительно приветствовав Ж'хона и Менолли, так же молча глядели на Сибелла, и их улыбки и веселое выражение лица быстро пропадали, когда они видели его состояние. Одна из женщин поднесла чашку сока феллиса к губам Сибелла и сумела напоить его этим сильным обезболивающим. Оно быстро подействовало, и Сибелл вскоре впал в глубокий сон. Только тогда холдеры осторожно отнесли его к самому маленькому из строений, стоявших поблизости.
Когда спящего Сибелла аккуратно уложили на удобной кровати, семья Пьемура собралась в маленьком домике.
- О, боже! Как это случилось? Он что, упал, Пье? - вопросы сыпались один за другим.
- Дайте, я его посмотрю, - сказала одна из женщин тихо и начала мягко ощупывать руки и ноги Сибелла, оценивая его повреждения. - Кто это сделал, Пье?
- Не могу сказать, Дрина, да и вряд ли тебе это поможет, - с неохотой ответил Пьемур.
- Всё это выглядит довольно подозрительно, - предположил рыжеволосый мужчина, и все стоявшие рядом с ним согласно кивнули.
- Осколки, я уверена, что мне не нужно здесь так много народа. Уходите, - мягко сказала Дрина, прогоняя всех жестом. - Я позабочусь о друге Пьемура, а вы все можете заниматься своими делами. - она вежливо кивнула, строго посмотрев на любопытных зрителей.
Менолли, Ж'хон и Пьемур решили тоже покинуть комнату вместе с остальными, но Дрина заверила их, что они могут остаться, если пожелают. Менолли выдохнула с облегчением и села на стул возле кровати. Но Ж'хон вышел из домика, не сказав ни слова, и Пьемур решил, что всадник подумал, что маленький дом уже и так переполнен, или не хочет снова видеть следы пыток на теле Сибелла.
Пьемур задумался, должен ли он последовать за ним, но Дрина остановила его. - Ты тоже останься, Пье, и расскажи мне, что случилось с этим беднягой. Ты же знаешь, что это не уйдет дальше меня, - сказала она, снимая рваные тряпки с ног Сибелла, и вздохнула, увидев глубокие порезы и синяки.
- Нас избили одни... не очень хорошие люди, Дрина. Они ударили меня по голове, и, пока я был без сознания, выместили свой гнев на Сибелле. Я думаю, у него может быть сломана левая рука.
Дрина подняла рукав туники Сибелла и осмотрела руку от запястья до подмышки.
- Перелома нет, Пье. Помоги мне перевернуть его на другой бок.
В этот момент в холд ввалился здоровенный мужчина, заполнив собой дверной проем и закрыв свет.
- Пергамол, - воскликнул Пьемур, и подошел к пожилому человеку, сжавшему его в медвежьих объятиях.
- Эй, парень. Рад видеть тебя, Пье! Да ты вырос! А вот этот, - он указал пальцем на Сибелла, - выглядит неважно. Что с ним случилось?
- Я говорил Дрине, что мы будем благодарны, если то, что случилось с Сибеллом, не будет упомянуто за пределами вашего холда, Пергамол. Нас использовали в качестве боксерских груш несколько раздражённых, не имеющих своего холда мужчин - меня стукнули по голове и, наверное, потому, что я был без сознания, бедняга Сибелл принял на себя главный удар.
- Ты сказал достаточно, Пье, я передам остальным, - Пергамол посмотрел на Дрину. - Тебе что-нибудь нужно, Дри?
- Мне нужно, чтобы ты осторожно перевернул его, а я посмотрю на его плечо со спины.
Пергамол легко перевернул Сибелла на правый бок, и Дрина задрала его тунику. Затем она резко вздохнула и поцокала языком.
- Я не смогу это исправить, Пье. Тут нужен целитель. Похоже, кто-то дернул его за руку так сильно, что плечо вылетело из сустава. Я не смогу вправить его обратно. Ама хорошо с этим справлялась, но она уже не так сильна, как раньше. - Дрина мрачно посмотрела на него. - Я могу вылечить большинство его порезов и подобных вещей, но плечо сможет привести в порядок только целитель. Я думаю, что справлюсь с его глазом, здесь нужно только зашить. - она указала на глубокую, грязную рану над опухшим глазом Сибелла.
- Спасибо, Дрина, - сказал Пимур, почувствовав лёгкую тошноту и радуясь полученному поручению. - Я найду целителя.
- Молодец, - ответила Дрина. - А теперь дай мне разобраться с этим человеком, и, кстати, не пришлёшь ли мне Берри на помощь, Пергамол?
Пьемур вышел из крошечного домика и присоединился к Ж'хону, сидевшему под широколиственным деревом. Всадник посмотрел на Пимура, и тот заметил, как на его красивом, обычно спокойном лице, играли желваки, когда тот стискивал челюсти.
- Ну что? - спросил Ж'хон хмуро.
- Дрина говорит, что рука не сломана, но плечо выбито из сустава. И еще нужно наложить швы над глазом.
- Они должны заплатить за это, арфист. Удар за удар, - с напряжением сказал Ж'хон, ударив кулаком по открытой ладони, чтобы усилить свои слова.
- Я понимаю твои чувства, но сейчас нам нужно найти целителя для Сибелла. Это должен быть кто-то не болтливый. - вернувшись снова к порогу домика, Пьемур позвал Менолли присоединиться к ним.
- Кого из целителей мы можем использовать, Лолл?
- Как насчет Брекки? Она не проболтается, - предложила Менолли.
- Это так, но она слишком заметная фигура в Бенден Вейре. Как она объяснит свое отсутствие? - Пьемур покачал головой. - С учетом всего происходившего в последнее время в Вейре, я думаю, нам лучше поискать в других местах.
- Кто-нибудь знает, кого Мастер-целитель Олдайв взял к себе учеником? - спросил Ж'хон. - У него должен быть кто-то, кого мы сможем использовать.
- А как насчет сестры Торика, Шарры? Чем она занимается сейчас? - спросил Пьемур.
- Не думаю, что у нее достаточно опыта, Пьемур. - Менолли посмотрела в сторону домика с обеспокоенным выражением на лице. - Мне нужно вернуться в дом.
- А разве Мерия, новая управляющая Торика, не обучалась мастерству целителя? - спросил Ж'хон.
- Как же я не подумал о Мерии? - Пьемур хлопнул себя по бедру. - Она идеально подойдёт!
Они согласились, что Пьемур должен отправиться с Ж'хоном, чтобы попросить Мерию о помощи. Когда Менолли забеспокоилась о том, что кто-то должен следить за Лордом Джексомом, пока они не узнают, где сейчас Джеррол и его головорезы, Ж'хон заверил её, что уже передал сообщение дракону Н'тона через Мирт'а. Менолли почувствовала облегчение, когда двое мужчин не стали возражать, что она останется с Сибеллом.
Ж'хон и Пьемур вернулись с Мерией примерно через час, и Ж'хон тут же снова отправился в Форт Вейр к своим обязанностям, пообещав Пьемуру, что вернется как можно скорее.
Заведя Мерию в дом, Пьемур с облегчением обнаружил, что Дрина не только хорошо поработала, зашив глаз Сибеллу, но и вымыла его, прикрыв ему раны на ногах, после чего вместе с Менолли переодела его в чистую тунику. Он попытался уйти со словами, что убедился, что подмастерье мастера-арфиста находится в хороших руках, но Мерия остановила его.
- Лучше останься, Пьемур, - попросила она. - Мне понадобится вся возможная помощь, чтобы вправить плечо Сибеллу.
Пересиливая страх, Пьемур занял свое место рядом с ней, в то время как Менолли и Дрина, следуя указаниям Мерии, стояли у головы Сибелла, удерживая его тело.
- Я буду держать его повыше локтя, Пьемур, а ты хорошенько захвати руку. По моему приказу тяни её сильно и ровно, и не останавливайся, пока я не скажу.
Когда Менолли и Дрина подтвердили, что они крепко держат тело Сибелла, так, что его не оторвать от кровати, Мерия кивнула, и Пьемур, уперевшись коленями в кровать, потянул изо всех своих сил. Казалось, это продолжалось вечность, он и не думал, что можно тянуть руку человека так сильно и не оторвать её, но, почувствовав лёгкий стук головки кости, вставшей на своё место в сустав, Пьемур понял, что что им удалось вправить плечо. Сибелл вскинулся вверх, выдернутый болью из своего дурманного сна, его глаза открылись.
- Всё закончилось, Сибелл. Теперь отдыхай, - мягко сказала Мерия. - Выпей еще глоток феллиса, пока мы положим тебе немного холодилки на плечо.
Сибелл опять закрыл глаза и пробормотал что-то неразборчивое, но всё же выпил из предложенной чашки и откинулся снова на кровать, тяжело вздыхая, пока Дрина накладывала на плечо холодилку. Пьемур взглянул на Менолли и увидел, что её лицо потеряло свой обычный цвет.
- У меня есть жидкий бальзам, который я обычно применяю, когда у парней в крови молодость играет: он помогает от синяков, - предложила Дрина. - Я просто намажу ему голени, не трогая раны, и он быстро станет, как новый. - она показала Мерии маленькую баночку с бальзамом, которую прятала в кармане своей туники, и та с улыбкой кивнула ей.
Менолли суетилась над Сибеллом, пытаясь укрыть его покрывалом, перед этим пристроив ему пуховую подушку между колен, чтобы оно не давило своим весом на его израненные ноги. Очень скоро они услышали, как дыхание Сибелла стало устойчивым, и поняли, что он мирно спит. Только тогда Дрина покинула Пьемура, Менолли и Мерию и вернулась к своей семье.
- Я останусь здесь на ночь, Пьемур, - сказала ему Мерия. - Нужно убедиться, что ему не станет хуже от того, через что мы заставили его пройти.
- Спасибо, Мерия. Мы просто никого другого не могли попросить помочь. - Он смущенно улыбнулся ей, затем слегка нахмурился. - Если ты не против, Мерия, было бы лучше всё это нигде и ни с кем не обсуждать.
- Будет тебе молчание, Пьемур. А теперь, почему бы тебе не позволить мне взглянуть на эту рану на твоей голове? Я могу почистить её, а затем взглянуть и на твою шишку. Тебе удалось найти ей подходящую пару?
Они оставили Менолли сидеть с Сибеллом и вышли на улицу. Пьемур сел на каменную скамью под деревом, и Мерия осмотрела порез на его ухе и шишки на голове. Она вычистила засохшую кровь с его волос и положила немного холодилки на шишки, тихо засмеявшись, когда он признался, что второй он наградил себя сам.
Когда Мерия наносила на голову Пьемура последний мазок холодилки, к ним подошла юная девочка лет двенадцати со стороны основной группы домов.
- Привет, меня зовут Айс. Дядя Пергамол сказал принести вам немного кла. Он здесь. - и она подняла корзину в одной руке, держа в другой два свежих светильника, связанные шпагатом. - Дядя сказал, что вы должны подойти в его дом на ужин. Он будет готов сразу после того, как начнёт темнеть. И еще он сказал, что вы должны остаться и потом. - она поставила на каменную скамью корзину и связанные светильники и тут же исчезла.
Пьемур и Мерия еще какое-то время сидели в уютной тишине, но когда глаза Пьемура стали слипаться, Мерия молча принесла ему одеяло из дома.
- Тебе, похоже, крепко досталось, Пьемур, так почему бы тебе не попробовать отдохнуть? Я буду регулярно проверять Сибелла и отпущу Менолли, если она захочет отдохнуть, так что можете не беспокоиться за нёго.
Благодарно улыбнувшись, Пьемур с радостью укрылся одеялом по самые плечи и свернулся калачиком под деревом.
Сумерки спустились в красивую долину, когда Пьемур, наконец, проснулся. Фарли спала на своём обычном месте, обвив его голову. Он рассеянно погладил маленькую королеву, и та нежно заурчала в ответ.
- Изменщица, - с любовью прошептал он, затем сильно потянулся и сел. Услышав голоса, доносившиеся из дома, он оставил Фарли дремать на одеяле и пошел разбираться с происходящим.
Сибелл сидел на краю кровати и разговаривал с Менолли и Мерией. Повязка поддерживала левую руку на груди. Пьемур стоял на пороге, улыбаясь явному улучшению состояния здоровья своего наставника.
- Ты выглядишь намного лучше, - сказал он.
- Я и чувствую себя намного лучше, теперь мои плечи там, где и должны быть. Мои ноги тоже перестали болеть, и это приятно, так что я думаю, что присоединюсь к вам на ужине - Мерия говорит, что он уже должен быть готов. Может, я буду хромать немного, но уж поесть я точно смогу.
Пьемур с одной стороны, Менолли с другой и Мерия, указывающая путь зажжённым светильником в каждой руке - все вместе они вывели Сибелла из его домика и отвели к дому Пергамола. В доме уже было полно мирно беседовавших людей. Пергамол радостно приветствовал вновь прибывших, затем представил Сибелла, Менолли и Мерию своей большой семье.
- Где мой Пье? - позвал кто-то от костра.
Пьемур поспешно обогнул всех своих родственников, быстро поприветствовал каждого из них, проходя мимо, и, наконец, наклонился, чтобы обнять крошечную старушку, которая заплела свои седые волосы в длинную косу на спине и улыбалась так сильно, что у неё появлялась ямочка на щеке.
- Ама, - сказал почтительно Пьемур, - ах, как же приятно снова тебя видеть.
- Вы только посмотрите, как он вырос, а! - Ама вытянула руку вверх, пытаясь измерить его рост, но не достала до макушки. - Как ты, мой Пье? - спросила она и потянула его вниз, чтобы обнять снова, её глаза сияли.
- У меня всё хорошо, Ама, - он увидел, как Менолли и Мерия ведут к ним Сибелла. - Да, я хочу, чтобы ты познакомилась с моими друзьями.
- Это Ама. Она воспитывала меня, когда я был совсем маленьким, - пояснил он. - Ама, это Мерия. Она живет в новом Южном Холде, это Менолли, она, как и я - подмастерье арфиста. Сибелл - подмастерьеМастера-Арфиста. Сейчас я обучаюсь у Сибелла.
- Ах, мой милый Пье. Я знала, что ты далеко пойдёшь. Знай: ты никогда не переставал издавать трели или напевать с того момента, как впервые заговорил. Ты споёшь для нас сегодня вечером, Пье. - слова Амы прозвучали как утверждение, а не как вопрос. - Давно мы не слышали приличного пения. - и старушка посмотрела на своего приемного сына, её лицо было полно гордости и ожиданий. Пьемур в это мгновение не знал, что ответить, но знал одно наверняка: он не мог даже попытаться спеть сегодня вечером перед своей семьей.
- Я уже не пою, Ама. С тех пор, как мой голос сломался, - выпалил Пьемур. Хотя он стоял рядом с Амой и говорил не очень громко, все услышали то, что он сказал, и комната погрузилась в полную тишину.
Совсем маленький ребенок, привычно сидевший на бедре у старшего брата, внезапно заплакал. Кто-то мягко попытался успокоить малыша, кто-то цокал языком, отвлекая.
- Какая жалость, Пье, - сказала Ама после долгого молчания. - Мне так хотелось снова услышать, как ты поёшь. - и она похлопала его по плечу. - Не грусти, Пье, ты найдешь свой путь. Я знаю это точно. Просто не забывай прислушиваться к своим чувствам.
Пьемур потупился, смущенный вниманием, которое вызвали его слова, но тут, словно по команде, его родственники продолжили свои разговоры, и звук в тесном пространстве комнаты снова усилился до громкого, но уютного гула. Пьемур изо всех сил старался смотреть куда угодно, только не в глаза своим родственникам, пока Ама не усадила его мягко в кресло и не вручила тарелку с горячей едой.
Когда все с аппетитом поели и отставили тарелки в сторону, началась легкая беседа. Пьемур рассказал о некоторых приключениях, которые с ним происходили, и привёл в восторг всю семью, описав Запечатление Нимат'ы Микеей. После того, как посуду убрали, и семья вышла на улицу, чтобы посидеть у открытого огня, Сибелл попросил Менолли и Мерию помочь ему вернуться в маленький холд. Пьемур решил, что у ему тоже хватит, да и Дрина сильно беспокоилась из-за шишек на его голове, поэтому проводила их обратно в их домик, держа высоко над головой светильник и освещая путь.
Пока Мерия и Менолли заново мазали плечо Сибелла холодилкой, Дрина суетилась в доме с двумя громадными молодыми парнями, которых она гордо представила, как самых младших своих детей, наблюдая за тем, как они устанавливали дополнительные кровати из плетеного тростника с чистыми матрацами и одеялами для Пьемура, Менолли и Мерии. Закончив, они пожелали всем спокойной ночи и уже собрались возвращаться в дом Пергамола, где веселье было еще в разгаре, как Дрина повернулась к Пимуру.
- Ты пойдёшь с нами, Пьемур? - спросила она.
- Я, может, подойду чуть позже, Дрина. Спасибо за заботу, - ответил тот.
Три арфиста и Мерия пока не собирались спать и еще какое-то время сидели под большим деревом. Фарли и Кими устроились на нижней ветке, а Красотка Менолли заняла место на ветке чуть повыше.
- Спасибо за плечо, Мерия. Не помню, говорил ли я тебе это, - сказал Сибелл, улыбнувшись маленькой женщине. - Думаю, тебе интересно, как мы попали в такой переплёт.
- Хм, - ответила Мерия, улыбнувшись в ответ, - всё это заставляет задуматься, Сибелл. Вывих плеча - не такая уж редкая травма, но синяки и рваные раны на твоих ногах вызывают у меня любопытство, тем более, что вы обратились запомощьюко мне.Почему вы не позвали кого-нибудь из своего Цеха?
- Я знаю, что ты человек разумный и осторожный, Мерия, - сказал Сибелл, высматривая на её лице признаки каких-либо сомнений. Когда та кивнула, арфист выдохнул, раздувая щеки, словно приняв окончательное решение. - Мы всего лишь пытались получить информацию о людях из Набола, которые, как мы полагаем, планируют нарушить закон Холда. - заметив тревогу на лице Мерии, он замолчал, но та сжала губы и жестом попросила его продолжать. Её реакция пробудила в Пьемуре любопытство. С чего вдруг Мерия забеспокоилась при упоминании о людях из Набола?
Сибелл кратко объяснил, чем они с Пьемуром занимались в Наболе, успокоив её, когда она спросила, не был ли причинён какой-либо вред Джексому.
- А эти люди из Набола, что с ними теперь будет? - спросила она, её взгляд метался с лица Сибелла на Пьемура. - Что вы теперь будете делать, Сибелл?
Странно,размышлял Пимур. Почему Мерия так заинтересовалась Джерролом и его головорезами? Он вполне понимал её заботу о безопасности Джексома, но почему она задаёт вопросы об этих наболезцах?
- Сказать по правде, я бы предпочел передать их Лорду-Владетелю, - ответил Сибелл. - В конце концов, он их родственник, нравитсяимэто или нет. Но я не думаю, что их наказанием мы добьёмся какой-то цели, только не в этом случае.
- Но посмотри, что они сделали с тобой, Сибелл! - закричал Пьемур, вскочив на ноги от возмущения. Он стоял, прижав руки со сжатыми кулаками к бокам и выпятив вперёд грудь, его глаза были полны гнева, когда он смотрел на своего наставника. Сибелл жестом руки остановил его, указав Пьемуру, чтобы тот успокоился.
- Да, Сибелл, почему они не заслуживают наказания? - спросила Менолли, нахмурив брови.
- Они суровые люди, и, насколько я понял, жестокие, - продолжил Сибелл. - Я знаю, что Лорд Мерон плохо обращался с ними, когда был жив, и это многое объясняет. Всё, что сейчас нужно, это чтобы Лорд Дектер взял их покрепче в руки и не оставлял их без присмотра.
- Ты меня удивляешь, после всего того, что перенёс от них, - ответила Менолли, и тень набежала на её лицо.
Сибелл пожал плечами и опустил взгляд. Как всегда слишком критичен к себе, подумал Пьемур. Сибелл всегда почему-то видел более широкую картину происходящего. Пьемур снова сел, пытаясь справиться с гневом, так быстро вскипевшим в нём. Он посмотрел на Сибелла, который встретился с ним взглядом, кивнув в ответ. Затем Сибелл посмотрел на Мерию, что-то пытаясь разглядеть на её лице, что именно, Пьемур не смог понять.
- Ты выглядела обеспокоенной, когда я упомянул, что люди, которые напали на нас, были из Набола, Мерия. Почему? - спросил Сибелл.
Мерия, поглаживая шею, взглянула по очереди на Пьемура, затем на Сибелла и Менолли, внимательно изучая всех троих. Должно быть, она пришла к какому-то решению, потому что сделала глубокий вдох и выдохнула.
- Это долгий разговор. Лучше устройтесь поудобнее.
- Дрина говорила, что в холде есть небольшой мех вина. Давай, я принесу его, - предложила Менолли. Жестом пальца попросив, чтобы Мерия дождалась её, она оставила их; вернулась она с вином и кружками, которые и раздала каждому, тут же наполнив их вином. Даже Сибелл взял кружку, только Пимур мотнул головой. После своего печального опыта в Наболе он не думал, что ему когда-нибудь захочется снова выпить что-нибудь крепче, чем чашка кла!
Мерия села на каменную скамью рядом с Сибеллом, а Менолли села с другой стороны; Пьемур же уселся перед ними на землю.
- Я одна из Древних... из Набола, - начала Мерия и быстро подняла руку, остановив удивлённого Пьемура, уже открывшего рот, чтобв забросать её множеством вопросов.
- Я родилась сотни Оборотов назад, и мой дядя был Лордом-Владетелем Набола. Я была юной девушкой, когда всадник из Форта нашел меня в Поиске и подумал, что у меня есть качества, необходимые для Запечатления королевы, поэтому привел меня в Форт Вейр. Так уж вышло, что другая девушка-Кандидат Запечатлела королеву, но я осталась в Форт Вейре. Я была в восторге от их образа жизни, а также от всадника. Его звали С'хан. Мы полюбили друг друга, и Вейр стал и моей жизнью тоже.
- Когда Лесса и Рамот'а прыгнули на все эти сотни Оборотов назад в прошлое через Промежуток и попросили пять Вейров помочь сражаться с Нитями в этом Прохождении, я, как и все остальные обитатели Вейра, не колеблясь, отправилась с ней. Я не могла лететь с моим С'ханом, потому что он со своим драконом вёз припасы, поэтому я полетела на Севент'е Б'ная.
- Почему-то у С'хана и Медит'а не получился прыжок во времени, и они потерялись в Промежутке. Внутри меня образовалась пустота, ведь С'хан был любовью всей моей жизни, - Мерия опустила взгляд, в её голосе прозвучала нежность, которую она не смогла скрыть, настолько остро она всё еще чувствовала свою потерю. Когда Мерия снова подняла голову, Пьемур увидел на её лице печаль, на которую наложилось чувство вины и глубокое чувство потери - чувство, длившееся столетия.
- Я не знала, что делать без моего С'хана, и не могла вернуться на четыреста Оборотов в прошлое. Это было уж слишком - просить всадника отправиться в это путешествие, несмотря на то, что яхотелавернуться в свое время. Но даже если бы кто-нибудь из всадников согласился отвезти меня обратно, мне незачем было возвращаться в Форт, а остальные Вейры были пусты, не считая Бендена. К тому времени я уже была взрослой женщиной и не хотела возвращаться в Набол. Я чувствовала бы себя чужой среди своих родственников.
Конечно, размышлял Пьемур, то, что Мерия сказала об опустевших Вейрах, было абсолютной правдой. Все в Перне учили слова Песни Вопроса. Это была одна из самых важных обучающих баллад, хотя до невероятного путешествия во времени Лессы никто не понимал её истинного смысла.
Мерия продолжила, - Всадники драконов и обитатели Вейров,мойнарод, были так благородны, они приняли меня как одну из своих, и я знала, что они действительно рады, что я осталась с ними, даже без моего С'хана. Они были очень добры ко мне.
- Целитель Вейра, Г'рефф, взял меня под свое крыло и научил меня всему, что знал. Но Г'рефф уже был старик, когда мы пришли сюда, и ему было трудно приспособиться к этому новому миру. Здоровье Г'реффа стало ухудшаться, и постепенно я стала выполнять обязанности целителя в Форте.
Как и многие другие, я не одобряла поведение самых упёртых из Древних, живущих в этом Прохождении. И всё же, когда дела стали совсем плохи, и их выслали в Южный, я пошла с ними, оставшись с моими друзьями, одним из которых является Б'най, чтобы поддержать мой Вейр.
Пьемур напрягся, когда Мерия упомянула имя Б'ная. Он вспомнил, что именно так звали Древнего, с которым разговаривал Т'реб в Южном. Б'най пытался успокоить Т'реба, пока взрывной всадник не сорвался внезапно на встречу с двумя наболезцами. Как же их звали? Тубан и Крэмб? Пьемур снова переключил внимание на Мерию, не желая пропустить ни слова из её рассказа.
- Жизнь в Южном Вейре стала очень тяжёлой, всадники, казалось, потеряли смысл и цель своего существования, так же, как и их драконы. В конце концов я почувствовала, что больше не могу оставаться там, но мне было некуда идти - люди моего времени не привыкли жить без своего холда.
- Торик торговал с Южным Вейром, и когда я попросила его о помощи, он предложил мне место в своем Холде. Т'кул был взбешен моим решением и не скрывал от Вейра своего отношения к этому. С глубочайшим чувством сожаления я поняла, хоть и слишком поздно, что поступила эгоистично, покинув Южный Вейр, потому что была единственной среди них, кто имел глубокие знания в целительстве. - она остановилась, собираясь с мыслями.
- Я знаю, что вы довольно часто слышали о том, как упрямы мы, Древние, - продолжала Мерия, и по её губам скользнула печальная улыбка, - и как Вейры моего времени цеплялись за свою независимость, как за костыль, неспособные попросить или принять, помощь от любого, кто не принадлежал к их Вейру. Поэтому, когда наши запасы огненного камня полностью иссякли, всадники и драконы отчаялись, потому что им нечем было жечь Нити. Тогда всадники сами попытались добыть огненный камень, но это привело к катастрофе.
- К тому моменту я уже покинула Вейр, но Б'най рассказал мне, что почти все драконы в полном составе находились рядом с шахтой, чтобы перевезти камень в Вейр, когда шахты просели и затем обрушились. Он предположил, что в столбе пыли из шахты могла содержаться и пыль огненного камня, потому что она каким-то образом подействовала на всех, хотя тогда они еще этого не знали. Те, кто был там, стали раздражительными, постоянный кашель мучил большинство драконов и некоторых всадников. Затем у них появились постоянные боли, они стали вялыми и сонными, и их здоровье продолжало ухудшаться.
- Самое страшное, что у них больше не было целителя, и они были слишком горды, чтобы попросить помощи у кого-нибудь вне Вейра. Печально то, что язнаю,что могла бы им помочь. Мы обычно использовали корень, который растёт на севере, чтобы помочь организму противостоять всем возможным бедам. Г'рефф называл еготуянг,но я не слышала, чтобы о нём упоминалось в этом Прохождении. Возможно, он исчез. Я пыталась отыскать другой корень на юге, который обладает такими же целебными свойствами.
Пьемур внезапно вспомнил тот несчастный, промозглый день в Наболе, когда старая Лайда напоила его и Сибелла варевом, приготовленным из корня джанго, чтобы помочь прогнать озноб после того, как они промокли под дождём. Наверное, это был другой корень, подумал он и снова прислушался к рассказу .
- Ты думаешь,в этомпричина, почему они забрали яйцо Рамот'ы? Потому что они больны? - спросила Менолли.
- Не совсем, но это сыграло свою роль. Понимаете, у Вейра нет молодёжи - значит, нет и новой крови - так же, как и королев, достаточно молодых, чтобы подняться в брачный полёт, и это только усугубило чувство отчаяния, которое испытывали многие драконы и их всадники. Вот тогда-то некоторые члены Вейра по-настоящему впали в отчаяние.
- И украли яйцо Рамот'ы! - тихим шепотом сказал Пьемур, глядя на Мерию.
- Да, они сделали это. Но всего лишьнескольковсадников Вейра решились на это, Пьемур, - искренне ответила ему Мерия. Б'най рассказал мне об этом плане. Он знал,когдаони собираются забрать яйцо и куда. У них был рисунок того места, где они планировали спрятать яйцо, он даже сделал копию для меня.
- Я следил за человеком, сделавшим этот рисунок! - выпалил Пьемур. - И видел Т'реба, когда он пришел за рисунком. Кстати, Крэмб - так зовут художника - сохранил один из рисунков. Должно быть, это тот, который он отдал Б'наю!
Мерия кивнула с грустной улыбкой на губах. - Может быть, хоть теперь вы поймёте, что не все из Набола бесчестны, Пьемур. Крэмб из Набола тоже мой дальний родственник. И, чего бы это нам ни стоило, мы с Б'наем собирались вернуть яйцо, но кто-то другой его выкрал прежде, чем мы смогли его забрать.
- Ты знаешь, кто вернул яйцо? - тихо спросил Сибелл. Пьемур заметил, что Менолли застыла неподвижно. Она хотела знать, кто вернул яйцо так же, как и Сибелл, так же, как и все они.
- Нет, я не видела, кто это был, яйцо кто-то забрал, пока всадники, охранявшие его, спали. Мы опоздали. - Мерия опустила взгляд на колени, где лежали её руки. Она отдала бы всё, чтобы стать "той, что вернула яйцо Рамоты", подумал Пьемур, наблюдая за миниатюрной, симпатичной женщиной Древних. Если бы ей это удалось, она смогла бы улучшить своё положение в Вейре и сложную ситуацию, в которой оказались теперь Древние. Он быстро взглянул на Сибелла, прежде чем Мерия подняла взгляд от своих рук, и старший арфист бросил на него проницательный взгляд.
- Думаю, не имеет значения, кто вернул яйцо обратно, хотя, скорее всего, это был Древний с юга, - сказал Пьемур, посмотрев сначала на Мерию, затем на Сибелла и Менолли. Мерия быстро подняла голову с выражением надежды в глазах. - Всё, что действительно важно, это то, что яйцо было возвращено, и новая королева благополучно прошла Запечатление.
- Я не смог бы сказать лучше, дружище, - сказал Сибелл, улыбнувшись, и от уголков его теплых карих глаз разбежались лучики морщинок.
- Интересно, что они теперь будут делать? - подумал вслух Пьемур.
- Мне бы хотелось, чтобы они меня выслушали, - задумчиво сказала Мерия. - Я уверена, что слабость, от которой они страдают, связана с пылью и испарениями, которые они вдыхали в шахте с огненным камнем. Я уверена, что смогу вылечить их, если они позволят мне им помочь.
- Мне жаль их, - сказал Пьемур, скрестив руки на груди.
Мерия склонилась к нему с выражением любопытства на лице. - Это почему? - спросила она.
- Они никуда не вписались. Они оставили свой Вейр и улетели. К тому же, они больны. Они не живут в своих прежних Вейрах на севере уже больше шести Оборотов, и вообще, похоже, не живут нигде в этом Прохождении. Осколки, да онинигде!Как чертовски ужасно они, должно быть, чувствуют себя.
—
До поздней ночи Пьемур крутился и ворочался на своей временной кровати, безуспешно пытаясь уснуть. В конце концов, он встал с кровати и уселся на пороге маленького жилища. Короткий разговор, который они с Ж'хоном вели с головой-в-стене, проигрывался снова и снова в голове Пьемура. Ему вдруг вспомнились сказанные между делом слова говорящей головы о том, что Лорд Дектер планировал замуровать сеть старых подвалов, и Пьемур вздрогнул, подумав об этом. Что, если бы голова не заметила, как Пьемур и Ж'хон бьются изо всех сил, пытаясь проникнуть во внешнюю дверь Холда, или не сказала им, как найти эту дверь изнутри? Или, что было бы, если бы Пьемур не пнул ногой по грязному полу, и Ж'хон не увидел, как поток воздуха уносит пылинки ? Если, если, если. Их было слишком много!
Когда Пьемур подумал о том, что могло бы произойти, если бы все эти если не сработали так, как произошло в действительности, в нём вскипела настоящая буря эмоций. Ему было трудно понять, как эти люди могли обращаться с Сибеллом с такой жестокостью и незаслуженным пренебрежением, таким безжалостным презрением. Как можно поступать так с другим человеком? задавал он себе один и тот же вопрос.
Хуже всего было то, что онпонимал,что они должны хранить молчание об этой экспедиции в Набол. Он знал, что побои, полученные Сибеллом, останутся безнаказанными - хуже того, о них никогда не упомянут. Он также знал и то,почемуони никогда не смогут раскрыть то, что произошло. Но от этого не становилось легче.
- Что случилось, Пьемур?
Пьемур думал, что Сибелл давно спит, - Да так, ничего особенного, Сибелл. Просто не спится, - тихо ответил он. - Я не хотел тебя разбудить.
- Ты меня и не разбудил. Почему бы нам с тобой не посидеть на улице? Расскажешь, что тебя мучает, и, возможно, я смогу тебе помочь, - сказал Сибелл, его красивый голос вселял надежду. Оба арфиста встали, и Пьемур помог Сибеллу добраться до скамейки под деревом, шумевшим своими широкими листьями. Небо было частично скрыто облаками, но кое-где всё же проглядывали звёзды.
- Просто... просто всё это неправильно, вот и все, - сказал Пьемур, потянув за вылезшую нить на своей тунике.
- Что неправильно?
- Они не должны были так поступать с тобой, Сибелл. Джерролу и его команде не следовало избивать тебя до полусмерти, а затем засовывать, как бесполезную старую тряпку в темную дыру. Они должнызаплатитьза то, что сделали!
- Ты абсолютно прав, друг мой. То, что сделал Джеррол со своей командой, нельзя оправдать, и они должны быть наказаны за это. Но ты и я, оба знаем, что подробности нашей маленькой прогулки к Наболу должны остаться неизвестными. Так нужно, - сказал Сибелл. - Я знаю, Пье, что если бы мы пошли к этим людям, чтобы наказать их в той мере, какой они по нашему мнению заслуживают, мы бы получили лишь одно.
- Что? - спросил Пьемур.
- Возмездие. Месть. Отмщение, называй это как хочешь, но оно не принесёт никакой пользы. Мы должны найти такое решение их проблемы, чтобы им никогда больше не захотелось так себя вести. И если мы этого не сделаем, мы просто покажем им пример того же самого обращения, к которому они привыкли, и они никогда,никогда в жизни,не захотят измениться, стать более человечными.
Пьемур вздохнул.
- Пьемур, кто-то ведь превратил этих людей в тех, кем они стали. Они не родились с такой изуродованной и ущербной душой. Они были доведены до предела Оборотами чьих-то манипуляций, - Сибелл, продолжая говорить, наклонился вперед, чтобы сократить дистанцию между ним и Пьемуром и убедиться, что тот его понимает.
- Но они избили тебя! Они связали тебя, а потом оставили на смерть, Сибелл! Ту часть подвалов собирались заложить кирпичом! О чем они думали?
- Они не думали, Пьемур. Они реагировали на Обороты душевных пыток, которым они не должны были подвергаться. Эти люди никогда не смогут измениться, если им не предоставят шанс сделать это. Я размышлял над этим, и считаю, что это единственный способ, который мы можем рассматривать, иначе нам остаётся толькосражатьсяс ними. Возможно, таким образом становясьими.
- Но мы не можем поступить таким образом после всего того, что ты пережил, Сибелл, - сказал Пьемур. Он знал, что звучит агрессивно и, вероятно, выглядит так же, но ему уже было всё равно.
- Неужели ты так ничего и не понял, дружище? Мы предотвратили сражение драконов друг с другом во имя мести! Но если бы всё то, что произошло в Наболе, стало известно всем, единственное, к чему бы это привело - к столкновению Цеха с Холдом. А мыне можемдопустить, чтобы это произошло - ведь это то же самое, что позволить дракону сражаться с драконом, - заявил Сибелл. Единственный способ справиться со злом - это вырвать его корень. Если мы будем враждовать друг с другом, это будет удар в самое сердце всего нашего уклада. Мы все особым образом связаны друг с другом, и если мы позволим нашим стражам - всадникам - или нашим защитникам и хранителям - холдерам и ремесленникам - перейти к открытому столкновению, это подорвёт безопасность всех и каждого. И тогда Нити победят.
Сибелл повернул голову и пристально смотрел на Пьемура, пока юноша пытался справиться со своими эмоциями. - Ты понимаешь, что я имею в виду? Мыдолжныне допустить вражды между собой, - добавил он и откинулся назад.
- Но это же совсем другое дело! - воскликнул Пьемур, и весь его гнев уместился в этих шести словах.
Сибелл вздохнул, - Древние находились в отчаянной ситуации, Пьемур, поэтому и предприняли отчаянный поступок. Мне даже кажется, что таким способом они просили помощи. Поступки Джеррола и его родственников только кажутся разными, их породило одно и то же чувство - отсутствие надежды на будущее, точнее, отсутствие своего дома, - сказал Сибелл, и теперь настала очередь Пьемура вздохнуть.
- Осколки, с этими тремя мужчинами, вероятно, так плохо обращались всю жизнь, что они уже не понимали, что правильно, а что неправильно! - продолжил горячо Сибелл. - Помню, я как-то был в Наболе по поручению Мастера, еще при жизни Мерона. То, как он издевался над своей родней, ничем другим, кроме как пыткой, не назовёшь. Он обещал своему племяннику участок земли, а на следующий день отрекался от сказанного и обещал его уже другому родственнику. Он смеялся над их растерянностью и муками, которым их подвергал. Случилось так, что ни один из них не мог доверять другому. Мерон заставил их всех ненавидеть друг друга, даже собственную плоть и кровь! И всё потому, что они боялись не получить то, что должны были иметь по праву. Это было ужасно!
- Но как быть с кирпичами, Сибелл? - зашипел Пьемур; он не мог не думать о том, что бы случилось, если бы Сибелла не обнаружили.
- Не думай об этом, Пьемур. Вы же нашли меня, и всё закончилось хорошо.
Пьемур уставился на Сибелла, абсолютно противоположные эмоции спорили в нём, пока он вообще не перестал что-то понимать. Он задал себе вопрос, станет ли он когда-нибудь таким, как Сибелл или Мастер Робинтон: достаточно мудрым, чтобы различать, что правильно и что неправильно, и достаточно сильным, чтобы отбросить свои собственные эмоции и выбирать лучшие варианты, несущие благо всем.
Глава 11.
На следующее утро, сразу после восхода солнца, Б'най прилетел в долину, чтобы забрать Мерию обратно в Южный Вейр. Она была довольна, что операция по вправлению плеча Сибеллу прошла без осложнений, и другие его раны и синяки шли на поправку. Она оставила арфистам инструкции по уходу за ним на весь период выздоровления и целительные настойки и бальзамы, которые требовалось ему давать. Отдых - ключевой элемент в восстановлении Сибелла, сказала она им и посоветовала беречь руку и плечо всю следующую неделю. Так как Сибелл уже был на пути к выздоровлению, Менолли следовало вернуться к своим обязанностям, поэтому она с неохотой передала сообщение для Н'тона, попросив, чтобы её доставили в Цех Арфистов.
Пьемур пошёл вместе с Мерией туда, где её ждал Б'най с Севент'ом. Всадник гордо стоял рядом со своим коричневым, рукой поглаживая его шкуру, когда Пьемур встретился с ним взглядом. Б'най смотрел на Пьемура спокойно и открыто, без малейшего признака высокомерия. Неожиданно Пьемур увидел в лице пожилого мужчины то, что до этого момента никогда полностью не понимал: Б'наем и всеми всадниками двигало безусловная верность своим драконам и коду, согласно которому они жили, коду, который настолько глубоко врос в каждого всадника и всадницу, что стал частью их сути: защита и поддержание безопасности всех и каждого. Пьемур поклонился Б'наю, пытаясь этим коротким жестом выразить своё глубокое уважение тому, кто это уважение полностью заслужил.
- Всадник, - сказал он, завершая свой поклон.
Немного сбитый с толку, Б'най убрал руку от Севент'а, в то время, как его коричневый дракон повернул голову так, чтобы видеть Пьемура, его зелёные глаза отсвечивали голубым.
Если б только была хоть какая-то возможность Древним вернуться во время, которому они принадлежали, размышлял Пьемур, к другим всадникам Перна, туда, где они не будут изолированы, где к ним не будут относиться по принципу"с глаз долой, из сердца вон".
Когда Б'най забрался на Севент'а и протянул руку, чтобы помочь Мерии, Пьемуру показалось, что он увидел тень сомнения, мелькнувшую на её лице перед тем, как она повернулась, чтобы забраться на спину дракона. Внезапно он почувствовал, что должен остановить её. Он не мог отпустить её просто так, не сказав одну важную вещь.
- Meрия, постой - крикнул он.
- Что случилось, Пьемур? - спросила она, обернувшись, Пьемур же тем временем уже подходил к ним.
Пьемур громко сказал, чтобы оба представителя Древних услышали его.
- Я думал… Я просто подумал, что вы должны знать...- он запнулся и сделал паузу, изучая лицо Мерии в надежде, что его слова будут восприняты. Оба Древних терпеливо ждали, желая услышать, что он хотел им сказать. Пьемур хотел предложить им свою помощь, но знал, что они слишком горды, чтобы принять её.
- Я хочу, чтобы вы оба знали одну вещь, - он посмотрел на Мерию, затем перевёл взгляд вверх, на Б'ная, сидевшего на спине Севент'а. - Несмотря на то, что, вероятнее всего, никто и никогда не оценит вашу попытку вернуть яйцо Рамот'ы, я восхищаюсь тем, что вы пытались сделать. Это был благородный, достойный поступок. - и Пьемур улыбнулся.
Он, конечно, не мог им многого сказать и озвучить более ясно все свои надежды и добрые пожелания, но то, что он сделал, было необходимо. От Пьемура не ускользнуло, что у Б'ная и Мерии, похоже, остался горький осадок после его слов. Конечно, он не сомневался, что они горячо желают, чтобы их судьбы отличались от того, что они имеют в реальности. Они жили совсем не той жизнью, которой желали: и Б'най, который будучи всадником, был изгнан вместе со своим Вейром, покрывшим себя позором после бессмысленного поступка несколько отчаявшихся людей, и Мерия, покинувшая принявших её в свой род людей и всё еще отчаянно пытающаяся помочь им.
- Безопасного неба, Б'най, - сказал Пьемур, глядя на коричневого всадника.
- Тебе тоже, арфист, - ответил ему Б'най.
Двое Древних поднялись в небо на крыльях Севент'а, а Пьемур задумался, как дальше сложится их жизнь среди своих. Осудят ли Б'ная за то, что они собирались сделать вместе с Мерией, их целителем-изгоем? И останется ли Мерия снова без Вейра, проведя оставшуюся часть своей жизни вдали от тех, кто ей ближе всех на свете? Пьемуру показалось несправедливым, что они не будут вознаграждены за то, что пытались сделать.
—
Пьемур провел оставшуюся часть утра с Сибеллом, отметив, что, благодаря тому, что Сибелл очень много спал, его самочувствие, казалось, становилось лучше с каждым часом. Кими, уже однажды так трагически оторванная от него, больше никогда не оставляла Сибелла одного.
На следующий день, уже ближе к вечеру, Сибелл пошёл купаться. Мерия предположила, что плавание будет полезно для его плеча, поэтому Н'тон прилетел в долину вместе с Менолли на Лиот'е - дав возможность обитателям крошечного холда еще раз полюбоваться завоевавшим их сердца драконом - чтобы она помогла Пьемуру с приятным заданием - купанием Сибелла. Один из родственников Пергамола предусмотрительно выкопал детский бассейн, отделённый от основного высокой перемычкой земли и глины, чтобы малыши имели безопасное место для игр. Пьемур знал, что вода в нём хорошо прогревается солнцем, и именно в этот мелкий бассейн они с Менолли помогли добраться раненному арфисту. С тихим вздохом Сибелл опустился на дно бассейна, позволив воде покрыть его колени.
Понимая, что Сибелл сейчас совсем не в том состоянии, ни один из них не собирался обсуждать Набол или любые детали их пребывания там. Вместо этого Менолли и Н'тон рассказали последние новости Цеха Арфистов, других Цехов и Вейров, а затем с удовольствием поболтали о других не столь важных делах. В конце концов, однако, Пьемур решил, что не в силах больше терпеть, и спросил, - Я, конечно, извиняюсь, но хотелось бы знать, как обстоят дела с Джерролом и его планом устранения Джексома?
- Мастер-Арфист получил сообщение из Набола сегодня, как раз перед нашим отлётом сюда, - ответила Менолли, безуспешно пытаясь скрыть довольную улыбку, расплывшуюся по её лицу. - Джеррол и его родня получили хорошую взбучку.
- Да! - сказал Н'тон, резко выдохнув и впечатав кулак одной руки в ладонь другой.
- Лорд Дектер и холдеры ближнего круга узнали, что эти трое сделали с Сибеллом и что планировали сделать с Джексомом, - пояснила им Менолли.
- Откуда? - спросил Сибелл, опередив Пьемура, хотевшего задать тот же вопрос.
- Вы не поверите, какая-то старая сплетница по имени Фронна узнала Пьемура, когда они с Ж'хоном выводили Сибелла из подвала. Кажется, её чуть не хватил удар, когда она увидела в каком они были виде, поэтому она направилась прямиком в покои Лорда Дектера, вне себя от возмущения, и потребовала ответа, почему два человека, покидая его Холд выглядели так, словно из них пытались вышибить дух. Лорд Дектер не смог дать ей ответ, и она высказала ему всё, что думала о нем. Кэндлер слышал её, впрочем, как и все, кто находился в Главном зале! У неё, оказывается, огромный словарный запас! - Менолли подбоченилась и изменила свой голос, чтобы тот звучал, как у старухи-сплетницы. - "Лорд Дектер, у тебя не получится скрытьчудовищныевещи, которые творятся в твоём собственном Холде. Надо бы тебе получше присматривать за своими людьми!"
- А когда Лорд Дектер попросил ее продолжать, она сказала ему, что ей показалось странным, что одинокий дракон влетел со стороны бокового вала в Холд, совсем не туда, куда драконы обычно прибывают и откуда отправляются во время визитов в Набол. Она обратилась к другому холдеру, который тоже видел Пьемура и Сибелла, и заставила его выйти вперед и подтвердить её слова. Так что у Лорда Дектера не было выбора, кроме как разузнать, что произошло в его Холде, прямо у него под носом. Одно потянуло другое, и когда нашли Джеррола с родственниками, отчаянно обшаривающими каждую комнату в заброшенной части подвала, вся эта грязная история вышла наружу.
- Может, они планировали использовать Сибелла, чтобы шантажировать Цех Арфистов? - спросил Н'тон.
Сибелл откашлялся и сказал, - Я думаю, они использовали меня, чтобы привлечь внимание своего Лорда Холдера к деятельности Цеха Арфистов, - и пояснил. - Помнишь, Пьемур, как мы пришли в дом Марека? Когда Лайда, впускала нас, какой-то мальчишка слонялся вокруг её дома. Она еще прогнала его прочь. Помнишь? - Пьемур кивнул в ответ, и Сибелл продолжил.
- Так вот, оказывается, он работал на Джеррола и доложил всё ему, как только Лайда закрыла за нами дверь. Джеррол с большим удовольствием рассказал мне об этом, - сказал Сибелл, печально улыбнувшись. - Мальчишка, наверное, услышал, как Лайда обратилась ко мне по имени, или назвала меня арфистом. Это уже неважно. Наша легенда рассыпалась задолго до того, как мы вошли в пивоварню Скала.
- После твоего ухода, Пьемур, я решил рискнуть и сказал Джерролу, что у него нет ни одного шанса забрать земли Руата. Но, похоже, я был не слишком убедителен, иначе...
Сибелл остановился, печально покачав головой, и погрузил плечо глубже в воду.
- Когда я объяснил им, что они никогда не получат то, что хотят, ограничивая мою свободу, не поставив в известность Мастера-Арфиста, они словно потеряли от гнева разум.
Сибелл потёр шею, - Я надеялся, что они разумные люди, но мои слова для них были, как красная тряпка для быка.
- Интересно, что Лорд Дектер сделает с ними теперь, - сказал Пьемур, рассеянно почесывая одну из своих шишек на голове.
- Вряд ли больше половины того, что они заслужили, - тихо прошептал Н'тон.
- Надеюсь, Лорд Дектер увидит, как они переживают, - сказал Сибелл, глядя на Пьемура. - Они были неправы, но если он накажет их слишком сурово, они всегда будут видеть всё вокруг в черном цвете и никогда не получат свой шанс. Чтобы измениться, я имею в виду.
Кое-что из того, что Сибелл пытался вложить в голову Пьемура в последние несколько дней, начало складываться в его мозгу в цельную картину, и он подумал, что начинает понимать точку зрения Сибелла
Сибелл закрыл глаза и поводил левой рукой туда и обратно по поверхности воды, разрабатывая непослушные мышцы в раненом плече.
- По крайней мере, нам больше не нужно беспокоиться о безопасности Джексома, - вставила Менолли. - Мне кажется, он так и не понял, в какой опасности был всё это время. - она хихикнула.- Осколки, он видел меня за последнюю семидневку больше, чем за весь последний Оборот! Наверное, его уже тошнит от моего вида.
- Думаю, Джексом был слишком занят, чтобы что-то замечать вокруг, - ответил Н'тон, и когда Сибелл поднял вопросительно бровь, всадник продолжил, - кроме одной очень привлекательной девушки, насколько я слышал.
- Мне кажется, он ведёт себя очень нервно в последнее время, - ответила Менолли. Она, наконец, поддалась искушению и сняла сапоги: именно в этот момент она погружала ноги в прохладную воду.- Вообще, с тех пор, как мы потеряли его на Запечатлении Нимат'ы, Джексом ведёт себя странно. Каждый раз, когда я его спрашивала, что он думает о том, что яйцо сначала украли, а затем вернули, он уводил беседу в сторону встречными вопросами. Он был очень странным. Ты тоже заметил это, Н'тон?
- Он кажется мне вполне нормальным, Менолли, правда, я видел его только когда он тренировался с новичками, так что мне на самом деле не с чем сравнивать.
- Что-то очень странное происходит между драконом Джексома и всеми файрами - и тоже, кстати, совпадает по времени с Запечатлением Нимат'ы, - сказала Менолли, задумчиво играясь с прядью волос, упавшей ей на плечо. - Они не оставляют бедного Рут'а одного ни на мгновение. Не могу понять, почему они так преследуют его. Это просто выводит меня из себя.
- Брэнд говорит мне, что Джексом пытается разорваться между обязанностями в своём Холде и постоянным интересом к одной из сестричек в мелком холде на Плато, - пояснил Н'тон, блеснув лукаво своими ярко-голубыми глазами. - Похоже, он проторил такую дорогу к её двери, что Рут' знает это место, как я свои пять пальцев.
- Вообще-то, - сказал Сибелл, взглянув быстро на Менолли, - неплохо, что Джексом нашел для себя приятное занятие. - он поднял бровь. - Потребуется еще долго доказывать Лордам-Владетелям, что он достоин утверждёния в качестве Лорда Руата. Кстати, что об этом думает Мастер-Арфист, Менолли?
- Он согласится с тобой, если его спросить. Он настойчиво убеждал остальных Лордов утвердить Джексома, но именно сейчас он занимается Древними с севера. Они, конечно, не доставляют столько проблем, как Древние Южного, но с тех пор, как Д'рам оставил пост Предводителя Иста Вейра, все обеспокоены стабильностью этого Вейра.
- Мастер Робинтон говорил об этом со мной и Ф'ларом, - вставил Н'тон. - Их Госпожа, Фанна, очень больна, и Ф'лар не думает, что Д'рам справится с её потерей. Есть реальная угроза, что он покончит с собой, когда она умрёт, и её королева уйдет в Промежуток. Его глубоко потрясла кража яйца Рамот'ы - мне показалось, он переживал это более остро, чем кто-либо из Древних.
- Д' рам прекрасный, благородный человек, он до сих пор крепок здоровьем. Будет огромной потерей, если он решит уйти от нас, - сказал Сибелл, и все замолчали после его слов.
- Кто-нибудь знает, что произошло с Древними Южного Вейра? - тихо спросил Пьемур, посмотрев на Н'тона, затем перевёл взгляд на Сибелла и Менолли.
- Ха! - Н'тон хлопнул рукой по бедру, выражая своё отвращение. - Они сделали свой выбор, когда забрали яйцо из Бендена. Теперь пусть расхлёбывают кашу, которую сами и заварили.
- Но они же не все участвовали в этом, Н'тон - их было немного. Мы не можем изгнать весь Вейр из-за нескольких отчаявшихся людей. - сказал Пьемур с ноткой мольбы в голосе.
- Им были предоставлены все возможности для поддержания их Вейра в боевой готовности, Пьемур, но они отклонили все предложения, - отрезал Н'тон. - Их упрямство не давало им отбросить их жесткие устаревшие нормы, они цеплялись за свою автономию, как за спасательный круг. Ну и пусть теперь живут, как им хочется, тупые упрямцы!
Пьемур никогда не видел Н'тона таким сердитым. Он с тревогой глядел на него.
- Неужели ты не понимаешь, Пьемур? - продолжал Н'тон. - Драконы надеются, что мы знаем лучше, что нужно делать и что является правильным и послужит на благо каждого. Они были созданы, чтобы, не жалея себя, защищать весь мир от смертельного врага. И они доверяют нам сражаться рядом с ними, защищая Перн, а не ссориться и воровать, как делают бродячие псы. Древние, даже если их было всего несколько, нарушили код, что сидит глубоко внутри каждого обитателя Вейра, и этим они могли разрушить доверие наших драконов.
Наверное, сейчас не время напоминать Н'тону о том, что Мерия и Б'най пытались вернуть яйцо королевы, размышлял Пьемур. Он, скорее всего, уже знает от Ж'хона об их неудачной попытке. И всё же, он чувствовал, что должен попытаться донести до Предводителя Форт Вейра другую точку зрения.
- Я понимаю это, Н'тон, гораздо более ясно, чем когда-либо раньше. Но когда доходит до дела, у каждого из нас есть желания, которые мы не можем игнорировать - а иногда не можем даже управлять ими. Если мы чувствуем себя брошенными, или находимся под бременем проблем и не видим их решения, мы неизбежно начинаем вести себя плохо. Именно поэтому мы должны поддерживать и защищать друг друга. То, что сделали люди из Набола и те несколько Древних Южного Вейра - позорно, ужасно...- Пьемур запнулся на мгновение в поисках слов, которые смогли бы объяснить мысль, которую он пытался донести. - Но как сказал однажды Сибелл: им нужно дать шанс измениться, сами они этого никогда не сделают. По моему, наказание, за которым следует изоляция - не решение проблемы.
- О! - воскликнула Менолли на выдохе. - Время, когда ты путешествовал один, не было потрачено впустую, мой друг. Я верю, ты еще станешь нашим собственным глубоким мыслителем, Пье.
Сибелл кивнул, соглашаясь с Менолли, и наклонился вперед, протянув Пьемуру руку, которую тот крепко пожал. Выражение лица Н'тона всё еще было мрачным, но когда Пьемур посмотрел на него, то увидел тень колебаний и смягчение на лице всадника. В нём проснулась надежда, что Н'тон начнает видеть и другую точку зрения.
Позже, когда уже готовился ужин, Пергамол прогулялся к их маленькому домику и пригласил Менолли и Н'тона присоединиться к ним, заявив, что у него готовится на огне исключительно большой кусок мяса, который пропадёт впустую, если не найдётся достаточно едоков, чтобы съесть его. Лиот' решил остаться на берегу озера, поэтому Пьемур, Н'тон, Менолли, и Сибелл направились к основному зданию холда, как только на всю долину прозвучал сигнал к ужину.
Большая семья Пергамола часто собиралась вместе для совместного приема пищи, деля между собой заботы по её подготовке и приготовлению, в этот вечер они запекали половину туши на открытом очаге у домика, строительство которого было в стадии завершения. Пьемур, Сибелл, Менолли, и Н'тон присоединились к Пергамолу в маленьком доме, где еще один холдер поливал мясо смесью соков из кастрюли, установленной у очага. Группа маленьких детей бегала туда-сюда через пустой дверной проём, играя в догонялки. Проходя через внутренний двор, остальные холдеры собирались в другом доме, готовя клубни и овощи, которые послужат дополнением к жареному мясу. Оба дома непринуждённо обменивались шутками, прерываясь время от времени смехом или взрывами хохота после чьей-то удачной шутки.
- Смотри, чтобы Джейми не ленился, и хорошенько полил всю тушу соком, Пергамол, - весело прокричала Ама из дверного проема второго дома. - Мало кому нравится давиться сухим мясом.
- Пусть только попробует пропустить хоть немного, Ма! - отозвался Пергамол, и все услышали, как Ама, посмеиваясь, вернулась к готовке.
- Ама всегда говорит это, - кивнув, пояснил Джейми арфистам и всаднику, - и каждый раз у меня мясо получается отличным. - и он подмигнул.
- И чей это будет дом, Пергамол? - спросил Пьемур.
- Сына Джейми, Джеллы, и его женщины Нулы, - ответил Пергамол, глядя через проём для окна на кучку детей, играющих во дворе, и одновременно медленно поворачивая вертел. - Соседний дом уже забит детьми. Там тесно, поэтому пришлось строить еще один дом для старших.
Погружённый в процесс смачивания соком запекаемого мяса, Джейми на секунду поднял глаза от туши и заметил, - Осколки, мужчина не успел штаны снять, а у неё уже булочка в духовке! - его замечание было встречено искренним смехом гостей, и он, покраснев, добавил, - За всю свою жизнь не видел такой плодовитой женщины, - и вернулся к процессу запекания мяса, критическим взглядом обнаружив пропущенный участок и щедро добавив туда несколько ковшиков сока.
Когда мясо хорошо прожарилось, наступило время отдыха. Остальная еда тоже была готова, всё разложили на подносы и перенесли на столы в крытой части двора холда, где Ама и остальные холдеры уже расставили достаточно стульев для всех. Дети поменьше предпочли сидеть у родителей или своих братьев и сестёр на коленях, таким образом участвуя в трапезе, завершающей день.
Пьемур, так же, как Менолли и Н'тон, упал на первое же свободное место, которое смог отыскать. Он ел вкусную еду и прислушивался с растущим интересом, как к серьёзным разговорам, так и к лёгкой болтовне, которую вели собравшиеся за столом. Здесь смешались люди всех возрастов: молодёжь сидела рядом с взрослыми, между ними попадались подростки. Мужчина, сидевший напротив Пьемура, держал малыша на коленях; рядом с ним женщина на большом сроке беременности мягко выговаривала юному мальчику, сидевшему с недовольным видом у неё с другой стороны.Наверное, это Джелла,предположил Пьемур, наблюдая, как мужчина, терпеливо предлагал полную ложку какой-то еды малышу. Ребенок оттолкнул ложку и молниеносно размазал на груди своего отца полную горстку пюре из клубней, радостно смеясь, в то время, как его отец удивлённо смотрел на него.
Атмосфера, в которой проходил ужин, была лёгкой и непринужденной, и Пьемур заметил, что Ама улыбнулась привлекательному Предводителю Форт Вейра, предложив ему место рядом с собой. Он наблюдал, как Н'тон низко склонил голову поближе к Аме и, улыбаясь, слушал, как та рассказывала одну из семейных баек.
Глядя на свою семью и друзей, Пьемур размышлял, как этому маленькому кругу людей, явно проживших большую часть своей жизни вместе, удаётся проявлять терпение и понимание. Неожиданно кто-то резко двинул свой стул назад, издав громкий звук дерева по каменному полу, и все посмотрели туда. Юный сын Джеллы и Нулы что-то сказал своей матери яростным шепотом, выдернул свою руку из её руки и в гневе выбежал из-за стола.
- Не стоит обращать на него внимание, - сказала Нула, не поднимая глаз от своей тарелки с едой, понимая, что все собравшиеся обратили внимение на шум.
- Да, Нуми очень горяч, просто нужно дать ему остыть, - сказала Ама, так же ни к кому персонально не обращаясь. - Он успокоится спустя время, так бывает всегда. Он знает, что, когда бы ни захотел вернуться, мы будем рады ему. - и улыбнулась своим словам, рассеянно похлопав Н'тона по руке.
Все спокойно продолжили трапезу, ничуть не испорченную этой маленькой сценой, а когда все закончили есть, столы очистили и вернули в дома, откуда их брали, оставив большинство стульев на месте.
Пергамол, рядом с которым сидел Сибелл за столом, достал приготовленный заранее небольшой набор деревянных труб, несколько маленьких барабанов и две скрипки, которые и выложил на один из столов, жестом предложив Менолли и Пьемуру сделать свой выбор. Менолли выбрала трубы, а Пьемур взял пару маленьких барабанов. Осталось достаточно инструментов для тех, кто захочет играть.
Они провели приятный вечер, слушая музыку и анекдоты, пока некоторые из младших членов большой семьи не пошли танцевать, а зрители стали хлопать в ладоши, отбивая ритм. Айс с другой девушкой кружили друг друга, пока у них не закружилась голова, они расцепились и упали, смеясь. Младшие дети, кто еще не слишком устал, играли в тихом уголке за пределами двора, прыгая через скакалку или через лестницы, нацарапанные прямо на земле; две девочки играли в какую-то сложную игру в ладоши. Самые маленькие члены семьи, которых одолел сон после того, как они набили животы, свернулись на коленях других членов семьи, не интересуясь больше ничем, кроме своих собственных снов.
Пьемур наблюдал, как Пергамол стучит по маленькому барабану, отбивая ритм, в то время, как Джейми играет на одной из скрипок, а Менолли исполняет песню.
- Я вижу, Нуми уже успокоился, - сказала Ама Пьемуру, присев рядом. - Он уже забыл, что совсем недавно был так расстроен. Теперь он уже рвётся танцевать. - и засмеялась, заметив, что глаза мальчика блестят от восторга, и он притопывает и постукивает ногами по твердому полу.
Пьемур улыбнулся своей приемной матери, и они вместе сидели и дружески молчали, наблюдая, как их семья наслаждается совместным вечером. Наблюдать, когда другие приятно проводят время - хороший способ провести вечер, подумал Пьемур и не заметил, как тяжело вздохнул.
- Не печалься, мой мальчик, - сказала Ама, распознав в этом вздохе сожаление. - Ты не должен переживать из-за того, как звучит твой голос после того, как он сломался. Держу пари, он не так уж и плох. Пусть всё идет, как идёт, Пье, и пусть твой голос будет услышан. - она наклонилась ближе, взяв обеими руками голову Пьемура и привлекла его к себе, вглядываясь в его глаза.
- Нет, Ама, я уже пробовал. Он звучит, как карканье, и после этого саднит в глотке. Голос меня не слушается, - тихо сказал Пьемур, и наклонился ближе к Аме, чтобы только она могла слышать его. - Мне сейчас тяжело быть рядом с музыкой, потому что я не могу в ней участвовать, как раньше.
- Но тебя учили и другим умениям арфистов. Зря ты думаешь, что только в пении можно проявить себя и получать удовольствие, мой Пье, - Ама резко взглянула на него, хотя говорила с любовью и добротой.
- Единственное, что я умел делать хорошо, даже не прикладывая особых усилий, это петь. - он слабо улыбнулся и покачал головой, глядя на неё. Внезапный порыв жалости к себе охватил его, он почувствовал потерю голоса так остро, словно это произошло прямо сейчас. Пьемур быстро отвёл взгляд от Амы, боясь, что расплачется здесь, перед ней; вместо этого он стал рассматривать свои руки, безвольно лежавшие на коленях.
- Не думаю, Пье, что можно быть счастливым, занимаясь всю жизнь одним и тем же. За те долгие Обороты, что я прожила, я повзрослела и по-другому стала смотреть на некоторые моменты моей жизни. И я пришла к неожиданному выводу - цели, которых я добилась с трудом, стали самым ценным достижением в моей жизни. Может, потому, что цели не упали мне сами в руки, а были завоеваны. Хотя, это только моё мнение. - она погладила его руку. - У тебя все будет хорошо, мой мальчик. Просто будь собой и всегда прислушивайся к тому, что тебе подсказывает твоё сердце, - она указала пальцем на его грудь, - и всё получится.
Она снова посмотрела ему в глаза и улыбнулась, затем поднялась со стула и протянула руки к Пьемуру. Он тоже встал, и посреди всех танцев, разговоров, смеха и шума они долго стояли, обнявшись.
Веселье закончилось, младших членов семьи уложили в их кровати, и Пьемур, Сибелл, Менолли и Н'тон вернулись в свой маленький домик. Кто-то разжег для них огонь, еще горевший, когда они пришли. Во дворе стояли четыре табурета, предоставившие возможность посидеть друзьям, пока еще не настроенным завершить совместный вечер.
- У тебя прекрасная семья, Пьемур, - сказала Менолли. - Было приятно побывать в такой единой компании,, как эта.
- Спасибо, Менолли, - ответил Пьемур. - Конечно, и у нас бывает всякое, как и у всех. Я увидел своих родственников в новом свете. Думаю, когда я жил здесь, и видел их перед собой каждый день, мне было трудно их правильно оценивать.
Они дружески сидели вокруг очага, обмениваясь лёгкими шуткаи и наслаждаясь обществом друг друга.
- Бывает ли у вас, что какая-то мысль не даёт вам покоя, и вы не можете выбросить её из головы? - спросила Менолли.
- Да постоянно, - ответил Сибелл, а Н'тон просто кивнул.
- Мне кажется, всё, о чем я думаю, - одни только скучные мысли, - сказал Пьемур с печальным выражением лица. - А почему ты об этом спросила, Менолли?
- Думаю, я слишком много времени провела в компании Джексома. И не могла не заметить некоторые вещи. Странные вещи, - сказала она.
- Что именно? - спросил Н'тон.
- Помните, когда Микея Запечатлела Нимат'у, мы сразу же сорвались в Руат, потому что Джексом не присутствовал на Рождении?
- Да, - сказал Н'тон. - Продолжай.
- Джексом сказал кое-что очень странное тогда, но когда я захотела попросить его объясниться, Мастер-Арфист сердито на меня посмотрел, и мне пришлось замолчать.
- И что же сказал Джексом? - спросил Сибелл.
- Ты должен помнить, Н'тон. Это было после того, как Джексом сказал, что Рут' всегда знает, в каком времени находится. - Менолли усмехнулась и скорчила гримасу, как будто Джексом сказал какую-то глупость. - Ты устроил ему головомойку, Н'тон, и Мастер Арфист тоже присоединился, напомнив Джексому, какая напряженная обстановка была в Бенден Вейре. Мне стало жалко бедного Джекса, потому что, судя по выражению его лица, он прекрасно понимал всю серьезность происходящего. - арфистка сделала паузу и глубоко вздохнула.
- После этого он сказал: «Драконы не должны сражаться с драконами - поэтому яйцо было возвращено». Какая-то необычная нотка прозвучала в его голосе, когда он говорил это, и вообще вся эта фраза показалась мне странной.
- Что он имел в виду, Н'тон, говоря, что его дракон всегда знает, в каком времени находится? - спросил Пьемур.
- Он и раньше говорил мне, что Рут' всегда знает,когдаон находится, совершая прыжок во времени, хотя я никогда не настаивал, чтобы он это доказал. И для всадника, и для дракона очень тяжело лететь сквозь время, - сказал всадник.
- Вы видели, как он смутился, когда я спросила, что он делал во время Запечатления Нимат'ы? - сказал Менолли.
- Да и этот ожог от Нити, что он получил, почему он его стыдится? - сказал Н'тон ни к кому не обращаясь, непонимающее выражение на мгновение промелькнуло на его лице.
- Он всегда стремился доказать, что его дракон не хуже любого другого - думаю, он пошёл бы на всё, лишь бы остальные поняли это. Ему пришлось совершить прыжок во времени, чтобы потренироваться с Рут'ом жечь Нити. Но прыжок во времени на два дня назад к последнему Падению вряд ли объясняет, почему он выглядел таким измученным, когда мы видели его с Лайтолом в Руате.
Менолли выпрямилась и наставила указательный палец на Н'тона, - Тогда, в Бендене, Джексом чуть не упал без сил сразу после того, как яйцо вернулось. Я это знаю точно, потому что стояла рядом с ним. Разве это не странно, Н'тон? Может, его прыжок во времени был намного дальше, чем ты думаешь?
Н'тон пожал плечами, - А ни с кем больше не произошло такого, как с Джексомом?
- Нет, - ответила Менолли, качая головой.
- Вы говорили, что он часто виделся с девушкой на Плато. Все эти поездки туда-обратно могли оставить его без сил, - сказал Пьемур с улыбкой.
- Мы никогда не пытались следовать за ним, когда он улетал туда, потому что это довольно далеко, - сказал Нтон, - а его визиты были всегда внезапными. Он использовал любую возможность.
Вдруг Менолли, широко распахнув глаза, схватила Н'тона за руку. Пьемур почувствовал, как атмосфера вокруг маленького костра внезапно изменилась: воздух, казалось, потрескивал от энергии. Тишина была настолько глубокой, что Пьемур думал, что его уши лопнут, но все они, похоже, пришли к одному и тому же выводу в одно и то же мгновение. Прежде чем она успела произнести эти слова, Пьемур уже точно знал, что сейчас скажет Менолли.
- Это Джексом вернул яйцо! - воскликнула Менолли.
- Точно! – удивлённо сказал Н'тон.
- Это всё объясняет! - воскликнул Сибелл одновременно с восклицанием Н'тона.
- Все видели только бронзовых,улетающихиз Бендена с яйцом. После этого наступила неразбериха, и любой мог незамеченным вернуть его, - сделал вывод Н'тон.
- Это действительно мучило меня, - нахмурившись, сказал Пьемур, затем добавил. – Кто-то же додумался вернуть яйцо так, чтобы его не узнали?
- Взгляни на это, как всадник, Н'тон, - сказал Сибелл, в его голосе слышалось волнение. - Смог бы Рут' перемещаться внутри Площадки Рождений Бендена?
- Конечно! - возбуждённо воскликнул Н'тон. - Рут' удивительно проворен, он быстрее, чем синие и зелёные, и меньше размером, чем они.
- Мерия и Б'най сказали, что дракон, забравший яйцо из тайного укрытия в Южном, был маленьким и темным. Поэтому я склонялся к тому, что это, скорее всего, маленький зеленый дракон - синий слишком велик для этого, - сказал Пьемур. - Но зеленый цвет совсем не тёмный, - добавил он и нахмурился, поняв, что у него что-то не складывается.
- А может Джексом что-то сделал, чтобы скрыть шкуру Рут'а? Например, покрыл её чем-то темным? Чем-то, что помогло бы ему остаться неузнанным. - Менолли развивала свою новую теорию; она была так же взволнована этим открытием, как и остальные трое.
- Вот только одно мне непонятно, - сказал Пьемур, оглядев всех остальных, - почему Джексом никому об этом не рассказал? Он мог бы поделиться с вами, когда вы отправились искать его после Запечатления Нимат'ы.
- Может, он просто не хотел лишнего внимания к себе, - ответил Сибелл.
- Мне кажется, я знаю, почему он ничего не сказал, - предположил Н'тон.- С тех пор, как Джексом Запечатлил Рут'а, он находился под пристальным вниманием Бендена, Лайтола - да и всех Лордов-Владетелей, если уж на то пошло. Его дракон единственный в своём роде, и после того, как Рут' появился на свет, мы все были обеспокоены тем, что он не переживет свой первый Оборот. Все носились вокруг этой пары, словно стая испуганных верри, поэтому бедному Джексому, должно быть, казалось, что он задыхается. Бьюсь об заклад, он молчал, потому что больше не хотел такого внимания и заботы.
- Это похоже на правду, - согласилась Менолли.
- И поскольку Джексом перемещался во времени вопреки здравому смыслу и учил Рут'а жевать огненный камень без разрешения, - добавил Н'тон, - то есть, по сути, нарушал все ограничения, которые его доброжелательные опекуны наложили на него, я думаю, он держал рот закрытым, потому что боялся, что будет лишён даже тех немногих свобод, которыми он наслаждался.
Пьемур, слушая, как его друзья продолжали обмениваться мыслями и уточнять свое понимание того, что произошло, и наблюдая за ними, увидел всю картину вмешательства Джексома в дела Вейров в более крупном масштабе.
- Как вы думаете, он сам понимает, что сделал? - тихо сказал Пьемур.- Что он остановил? - остальные трое замолчали, ожидая продолжения.
Пьемур медленно кивнул, - Битву драконов с драконами.
Глава 12
Всю следующую семидневку Пьемур и Сибелл занимались лёгкими привычными делами в маленьком домике Пергамола. Благодаря длительному отдыху и полученному лечению, плечо Сибелла восстанавливалось так же быстро, как исчезали синяки у него на ногах. Пьемур преподал детям холда несколько уроков, а также помог Аме подготовить продукты для консервирования и Пергамолу управиться со стадом скакунов.
После трех долгих дней напряженной работы со скакунами, единственное, чего хотел Пьемур - это спокойно съесть свой ужин и тихо отойти ко сну, пока Сибелл развлекал обитателей холда малоизвестными историями из жизни арфистов.
Пьемур спал глубоко, ему снились драконьи яйца и пропавшие в Промежутке драконы, когда чей-то голос настойчиво позвал его по имени, и чья-то рука грубо затрясла его за плечо.
- Проснись! Проснись!
Пьемур отмахнулся от назойливого голоса.
- Ты должен проснуться, Пьемур, - снова повторил Сибелл, уже более настойчиво.
Перевернувшись на локти и разлепив один глаз, Пьемур взглянул на худощавого арфиста и прошептал пересохшими губами, - Что такое? Что случилось?
- С Амой что-то не так. Дрина говорит, она заболела.
Пьемур в одно мгновение полностью проснулся, опустил ноги с койки, чтобы натянуть штаны, затем схватился за тунику, чтобы надеть её через голову, пока ноги шарили по полу в поисках разбросанной по комнате обуви.
- Что с ней?
- Ей плохо - это всё, что я знаю. С ней была Дрина. Поспеши!
Пьемур сунул ноги в ботинки и в мгновение ока выскочил за дверь маленького домика, устремившись к дому Амы. Он не мог понять, что могло случиться с Амой: она показалась ему вполне здоровой, когда он видел её этим вечером. Пьемур бежал, в душе боясь того, что увидит, когда доберется до её дома. Спустя несколько мгновений он толчком распахнул входную дверь и застыл на пороге, не в силах сделать хоть один шаг. Пергамол, казалось, заполнил всю комнату своей огромной фигурой, хотя был там не один: Дрина и еще две молодые женщины сидели рядом с кроватью.
Пергамол сжал Пьемура в своих медвежьих объятиях и прошептал ему на ухо, - Она не просыпается! - слезы текли по его задубевшему от ветра и солнца лицу. - Дрина сказала, что она ввела себя странно. А потом просто упала и с тех пор не открывает глаза. Посмотри, как изменилось её лицо. Мы уже видели такое раньше у других. Всё плохо, Пье.
Глядя на неподвижную фигуру своей любимой Амы, Пьемур, страстно желая, чтобы всё это оказалось сном, опустился на стул, стоявший у кровати, тело его не слушалось.
- Ах, Ама, Ама, - прошептал Пьемур, комок стоял у него в горле, когда он взял её руку в свои и прикоснулся к своей щеке. - Так не должно было случиться.
Слезы текли по его щекам, - Ама, проснись, - умолял Пьемур тихим голосом. - Я должен был говорить тебе, по меньшей мере, в сто раз чаще, как много ты значишь для меня, и что я всегда буду любить тебя. Никто и никогда не заполнит то место, которое ты занимаешь в моем сердце. - он нежно положил руку ей на лоб и задержал её на мгновение, удивившись, каким холодным было это прикосновение.
Вместе с Пергамолом и другими членами семьи Пьемур сидел рядом с Амой всю оставшуюся ночь до самого утра. Он продолжал держать её за руку, молча надеясь, что она проснется, но его надеждам не суждено было сбыться.
Далеко за полдень Пергамол растолкал Пьемура и заставил его уйти от кровати Амы, чтобы тот глотнул свежего воздуха. Другие члены большой семьи Амы заняли место Пьемура, еще больше родственников, воспитанников, друзей и соседей сидели у маленькой хижины и тихо разговаривали, ожидая своей очереди.
- Думаю, из десятков питомцев Амы ты был для неё самым любимым, - сказал Пергамол с легкой улыбкой на губах. - Не думаю, что твой сладкий голос очаровал её, скорее, дело было в выходках, на которые ты был горазд - правда, сначала она какое-то время злилась на тебя, но потом всегда смеялась над твоими розыгрышами, Пье. Ведь так?
Пьемур молча кивнул и, убитый горем, повернулся к Пергамолу, по его лицу текли слезы. - Я знал, что этот день когда-нибудь наступит, Пергамол. Правда-правда, я в самом деле знал это. Но моё сердце надеялось, что она будет жить вечно. Ведь матери должны жить вечно?
- Да, это так.
- Я думаю, какая-то часть меня уйдет с ней. Это так больно, Пергамол.
- Я знаю. Наша Ама возьмет с собой частькаждогоиз нас, когда уйдет. Но самое лучшее от неё навсегда останется здесь, парень, - сказал Пергамол, и его голос дрогнул, когда он указал пальцем на своё сердце.
Стулья и табуреты стояли вокруг кровати Амы, чтобы её близкие смогли побыть рядом, и долгие часы люди молча прислушивались к каждому её дыханию. Люди со всего Крома пришли, чтобы поддержать тех, кто нёс эту прощальную вахту, утешая убитых горем тёплыми словами или сочувственным молчанием. Пьемур видел Сибелла, но это было недолго и на ходу: подмастерье Мастера-Арфиста просто пожал руку Пьемуру, выражая своё сочувствие.
Когда солнце стало садиться, и стало холодать, Ама сделала свой последний вдох. Когда из её лёгких вышли последние остатки воздуха, люди на мгновение растерялись и продолжали сидеть. Осознав, что это был последний вздох Амы, все встали и осторожно положили руки ей на голову, лицо, руки или ноги - туда, куда смогли достать. Они не хотели расставаться со своей Амой, не отдав ей дань своей последней лаской.
Дрина первой нарушила тишину, и, тихо рыдая, отвернулась от кровати. Пергамол широко раскрыл дверь, и все медленно вышли из комнаты. Позже, когда Аму обмыли и завернули в ткань, Пьемур помог перенести её маленькое тело на носилки из ивовых прутьев, которые сам помог изготовить. Потребовалось совсем немного времени, чтобы сплести носилки, имея столько рук, желающих помочь.
С непередаваемой нежностью они уложили Аму на пуховую подушку, венчавшую носилки, затем, один за другим, каждый положил маленький дар рядом с ней. Несколько младших девочек, детей подросших питомцев Амы, украсили её ложе венками из ромашек и маленькими букетами ароматных полевых цветов, а один маленький мальчик положил маленький ягодный пирог рядом с её рукой. Старики прятали записки, написанные на обрывках ткани, под камыш, на котором она лежала, а Пергамол положил ей под руку бурдюк с крепким вином, потому что, как он сказал, «она иногда любила пропустить глоток-другой». Пьемур же положил небольшой камушек возле её головы, осторожно развернув его так, чтобы на его поверхности было видно сердце, появившееся на нём благодаря ветру и волнам. Когда все дары были благополучно размещены рядом с телом Амы, общими усилиями подняли носилки на плечи тех, кто понесёт её в последний путь.
Их задача не была тяжёлой. Кортеж должен был всего лишь пронести носилки мимо домиков и прилежащих пастбищ, затем через холм к озеру. Каждый участник процессии зажег свечу, установленную в сужающуюся деревянную чашку, и поставил чашку на плетёные носилки, спущенные на воду. Все собрались тесной группой вокруг тела Амы и по команде Пергамола «Отпускай» мягко оттолкнули носилки от берега.
Когда тело Амы уплыло на середину озера, одна из женщин начала напевать мелодию, взглядом попросив Пьемура начать петь. Это была мелодия, которую каждый знал с детства. Лицо Пьемура было мокрым от слёз, его плечи сотрясали рыдания. Он почувствовал себя несчастным из-за того, что даже в такой момент не смог порадовать любимую Аму своим голосом, и, подняв заплаканное лицо к Пергамолу, с благодарностью увидел, что старший родственник понял его боль.
Пергамол выручил его, затянув прощальную песню:
Вперёд, иди вперёд,
Сделай свой последний шаг.
Отпусти свое усталое тело -
Пусть оно отдохнёт.
Погребальная песнь была плавной и медленной, и Пьемур прислушался к негромкому пению Пергамола. Его глубокий голос был богатым, несмотря на то, что его никто не учил петь. Все замолчали, чтобы лучше слышать его пение, но тут, начав петь последние три слова куплета, Пергамол запнулся и замолчал, не справившись с охватившим его горем. Тишина повисла в воздухе. Дрина стояла рядом с Пергамолом, и Пьемур видел, как она положила руку ему на плечо, чтобы утешить его.
Молчание длилось так долго, что Пьемур уже начал думать, что песня прощания с Амой останется недопетой. Эта мысль показалась ему такой невыносимой, что он зажмурил глаза. Ама заслуживает того, чтобы её проводили достойно.Кто-тодолжен спеть прощальную песню для нее! Пьемур не открывал глаза, но не продолжил песню вместо Пергамола, боясь, что голос может подвести его. А это означало подвести Аму. Но кто-то должен закончить песню!
Несмотря на то, что его глаза были плотно закрыты, Пьемур внезапно увидел лицо Амы так ясно, как будто она была прямо перед ним.
Слушай своё сердце!услышал он снова её слова.Пусть всё будет так, как должно быть, мой мальчик.И затем, не медля ни секунды, Пьемур прислушался к своему сердцу, поднял голову, раскрыл рот и наполнил воздух звуком своего голоса.
Иди и покажи нам путь.
Мы увидим,
Как ты идёшь вперёд,
К ночному покою.
Сначала его пение было тихим и неуверенным, но с каждым словом голос Пьемура становился всё сильнее. Он стоял выпрямившись, высоко подняв подбородок, и хотя его щеки были мокрыми от слез и он пел хорошо известные всем слова, его пение было таким же чистым и идеально верным, как и прежде. Пьемур пел всё увереннее с каждой последующей нотой, и, наконец, его голос зазвенел над озером, словно колокол.
Иди и помни,
Что тебя искренне любили.
Пусть тебя вдохновит пример
Тех, кого ты знала.
Воздев руки вверх, Пьемур жестом призвал скорбящих вместе закончить прощальную песню, как это было принято, и они не подвели его: все - мужчины, женщины, дети - запели в один голос. Пьемур подумал, что никогда не чувствовал такой гордости за своих родственников и всю общину, какую он почувствовал в этот момент, когда их голоса звучали вместе.
Вперёд, иди вперёд.
Мы будем помнить о тебе всегда.
Отдыхай, наша любимая,
Вернись к праху, вернись к воздуху.
—
После церемонии прощания Пьемур провел в Кроме выходной день со своими родными, пообещав Сибеллу, вернувшемуся в Цех Арфистов через два дня после смерти Амы, что отправит сообщение, когда будет готов уйти. Он находил утешение, находясь со своей большой семьей и разделяя с ней общее горе; с легкостью окунувшись в повседневные дела маленького сообщества, он каждую ночь после дня добровольных тяжких трудов падал от усталости на свой спальный коврик и почти сразу же погружался в тяжелый сон без сновидений. Но всегда просыпался спустя два-три коротких часа и проводил остаток ночи в суматохе мыслей, беспокоясь о множестве несущественных вещей, то проваливаясь, то выплывая из сна. Часто он задавал себе вопрос, куда его приведет его жизненный путь, и сможет ли он когда-нибудь соответствовать той роли, которую должен был сыграть.
Все эти бесконечные бессонные ночи его мысли постоянно кружили вокруг образа Амы, он не мог сопротивляться горю, переполняющему его, сжимающему его грудную клетку, на его сердце словно давил тяжелый груз. А когда боль от горя постепенно стихала, как это бывало обычно, он чувствовал себя так, словно долго плыл на длинной, перекатывающейся волне.
Наконец, однажды рано утром, когда он меньше всего этого ожидал, он понял, что готов двигаться. Он дремал, дав телу отдых, но никак не мог заснуть и просто ждал, когда взойдет солнце. Это был тот час, когда дневные птицы начинали просыпаться в своих гнездах, одиночными криками и курлыканьем сообщая друг другу, что благополучно пережили эту ночь. Именно в этот момент Пьемур пережил то, что показалось ему сном наяву. Сияющее лицо Амы улыбалось ему, и, хотя видение появилось только на мгновение, он знал, что Ама говорит ему, что она счастлива, и что он тоже будет счастлив.
- Ама, - тихо прошептал он и улыбнулся. Он знал, что теперь может продолжать обычную жизнь, и, хотя горе, которое он чувствовал, всё еще было острым и причиняло боль, Пьемур написал сообщение и отправил его с Фарли в Форт.
В тот же день, но уже после обеда, он с удивлением увидел Айс, отыскавшую его в лесу, когда он перетаскивал свежесрубленные деревья. Она сообщила ему, что прилетел дракон, и что высокий всадник ждёт его у озера. Он не думал, что на его сообщение ответят так быстро. Следуя за Айс, Пьемур увидел Н'тона, сидевшего на передних лапах Лиот'а и терпеливо ожидающего его.
- Н'тон! - крикнул Пьемур. - Спасибо! Я не ожидал такого быстрого ответа на мое сообщение. - он с радостью увидел снова своего друга.
- Мне было совсем не трудно сделать это для тебя, Пьемур, - сказал Н'тон. - Я слишком долго был без твоего своеобразного юмора. Кстати, Лиот' тоже по тебе скучал. - улыбаясь, приветствовал тот Пьемура, его голубые глаза были полны тепла.
Вернувшись в маленький домик за своими вещами, Пьемур почувствовал острую боль, прощаясь со своей семьей. Он знал, что оставляет после себя нечто гораздо большее, чем просто семья и друзья; какая-то часть его сердца навсегда останется в этом маленьком холде в Кроме.
Он попрощался и пошёл к озеру, чтобы присоединиться к Н'тону, когда вдруг Пергамол жестом остановил его. - Пьемур! Пьемур, постой! - юноша вернулся к огромному пастуху, почувствовав вдруг, что его сердце разрывается от эмоций.
- Я знаю, что мы уже попрощались, Пье, - медленно произнес Пергамол, - но хочу, чтобы ты запомнил мои слова.
- Несмотря на то, что ты лишился своего детского голоса, тебе не должно быть стыдно за голос, который пришел к тебе взамен. Я знаю, Пьемур, тебе было тяжело петь, ведь ты не был уверен в своем голосе, но я рад, что ты это сделал. Для Амы. - подбородок Пергамола слегка дрогнул, он смотрел Пьемуру прямо в глаза. - Ама бы очень гордилась тобой. Ты достиг своей цели именно тогда, когда это было необходимо, и я хочу, чтобы ты знал, что я тоже горжусь тобой, Пье.
Затем крепкий, приветливый пастух широко развел руки, мягко попросив, - Не задерживайся слишком долго, сынок.
Не надеясь на свой голос, Пьемур смог выдавить только «Спасибо», прежде чем ответить на медвежьи объятия старика.
После того, как Лиот' поднялся с земли и в последний раз сделал круг над холдом Пергамола, прежде чем уйти в Промежуток, Пьемур посмотрел на своих родственников и родственниц, которые стояли, махая им на прощание. Он чувствовал, что теперь он совсем не тот Пьемур, который совсем недавно вернулся в холд в поисках помощи для Сибелла. Покинув всех так неожиданно, Ама перестала вести его по жизни, но Пьемур внезапно почувствовал, что с её уходом что-то еще оставило его. Внезапно к нему пришло понимание, что он больше не чувствует прежнего чувства сожаления о своём детском певческом голосе: он мог жить без этого голоса, и у него появился новый взамен прежнего. Он улыбнулся, вспомнив, как звучал его голос, когда он пел для Амы. Даже для его опытного слуха он был совсем не плох!
—
Когда Пьемур вернулся в Цех Арфистов, Мастер-Арфист, приветствуя его, выглядел, как обычно, любезным, но Пьемуру показалось, что под этой маской скрывался настоящий Робинтон, рассеянный и даже немного грустный. К ним присоединился Сибелл, уже полностью восстановившийся от полученных ран и тяжелых испытаний.
- Мне очень жаль, что твоя приемная мать умерла, Пьемур, - сказал Робинтон. - Потеря матери - одно из самых трудных испытаний для каждого. Ведь в каждом из нас есть их частица. - и Мастер-Арфист глубоко вздохнул.
- Многое произошло с тех пор, как ты покинул Цех. В Исте бедняжке Фанне стало совсем плохо. Скоро она умрет, и её королева уйдёт в Промежуток. Д'рам отошёл от дел, он уже не Предводитель Вейра в связи с болезнью Фанны, и Иста скоро должна будет обрести нового Предводителя и Госпожу Вейра. Мне всегда как-то не по себе, когда Вейр остаётся без своих лидеров, как долго бы это не продолжалось, и как бы ни были готовы Командиры Крыльев к тому, чтобы принять руководство. - Робинтон растерянно взъерошил волосы на затылке.
- Но у Исты не одна королева. Кто-нибудь из них готов подняться в брачный полет? - спросил Сибелл.
- Мне сказали, что Кайлит'а, скорее всего, поднимется первой.
- Бенден считает её хорошим выбором для Вейра? - спросил Пьемур.
- Понятия не имею, - резко ответил Мастер, его голос был почти равнодушным. Это подсказало Пьемуру, что между Цехом Арфистов и Бенден Вейром все еще есть разногласия, и по выражению лица Сибелла он понял, что был прав. Печально, подумал Пьемур, разглядывая свои руки, такие союзники, как Бенден Вейр и Цех Арфистов, должны держаться вместе. Лесса не приняла мнение Робинтона о том, что месть - неправильный путь. Можно было только надеяться, что Лесса смягчится и сможет трезво оценить ситуацию, как только оставшаяся часть кладки Рамот'ы проклюнется и будет Запечатлена, и жизнь в Вейре вернется к нормальной жизни.
- Итак, мой Пьемур, - начал Робинтон.
Пьемур вздрогнул, услышав, как обращение, которое Ама использовала только для него, прозвучало из уст его Мастера. Робинтон продолжал, не замечая, как подействовал его случайный выбор слов на Пьемура.
- Рискну предположить, что твоя неприязнь к Наболу стала сильнее, чем когда-либо прежде. Жаль, у этой провинции есть свои достоинства, хотя их часто трудно заметить. - Мастер-Арфист пристально посмотрел на Пьемура, затем его взгляд смягчился, и он улыбнулся.
- Скажи, Пьемур, ты совсем оправился после того тяжелого испытания в Наболе? - голос Мастера был мягким, он внимательно изучал лицо Пьемура, и Пьемур кивнул, благодарный за его чуткость. - Ты должен находить время для личных занятий. Работа арфиста не любит суеты. Знай, тебе всегда рады здесь, в Цехе.
- Спасибо, Мастер, твоё предложение более чем щедро, но я хочу вернуться на Южный Континент, - ответил он, расправив плечи. Вообще-то, он надеялся, что Мастер-Арфист не станет предлагать ему остаться в Цехе - не то, чтобы он всё еще чувствовал себя неловко из-за обилия музыки вокруг, скорее из-за необъяснимого желания отыскать что-то еще, кроме пения, что сможет увлечь его.
Пьемур чувствовал, что он перевернул очередную страницу в своей жизни, и всё, чем он занимался и делал прежде, осталось далеко позади. С момента возвращения в Форт у него появилось желание покинуть его, он не желал ничего другого, кроме как полететь на юг, где, как он чувствовал, ему будет легко. Как будто что-то необъяснимое тянуло его обратно на Южный Континент, и он не мог не обращать внимания на это притяжение.
- Что ж, хорошо, Пьемур, - сказал Робинтон, немного озадаченный решением Пьемура. - На юге, конечно, есть огромное количество мест, ожидающих нанесения на карту, возможно, гораздо больше, чем мы можем себе представить. Наноси всё, что увидишь на своём пути, парень, и присылай свои эскизы сюда как можно чаще.
- Спасибо, Мастер Робинтон, - сказал Пьемур торжественно, склонившись в поклоне в знак уважения к старшему. Прошло много лет с тех пор, как он наблюдал подобные жесты, но Пьемур понял, что теперь его отношения с Робинтоном стали совсем другими, и понял он это только сейчас. Выпрямившись и взглянув своему Мастеру в глаза, он увидел, что Робинтон тоже понимает, что их отношения перешли на новый уровень.
- Теперь ступай, юноша, и возвращайся с интересными новостями, - мягко сказал Робинтон, повысив голос, чтобы подчеркнуть последнее слово.
—
Пьемур остался в Зале Арфистов еще на день, договорившись с Н'тоном, что тот отвезёт его на Южный Континент, как только сможет выкроить для этого время.
Была уже поздняя ночь в комплексе Южного Холда, когда Лиот' приземлился на нагретую горячим солнцем землю, и Пьемур услышал, как Н'тон глубоко вдохнул воздух Южного.
- Как бы мне не нравилось быть Предводителем Форт Вейра, я люблю бывать здесь, в Южном, - сказал Н'тон и обернулся к Пьемуру, отстёгивающему свои полётные ремни от упряжи.
- Раньше я думал, что мне здесь не нравится, Н'тон, но здесь я больше чувствую себя дома, чем где-либо еще, - ответил Пьемур и улыбнулся. - Я знаю, еще Оборот тому назад я бы не сказал этих слов. Наверное, я уже привык к этой жизни. - он поднял голову на огромное южное небо, раскинувшееся над головой, и увидел две ярко сияющие луны и множество звёзд, сверкавших, словно соревнуясь друг с другом, освещая ночь.
- А помнишь время, которое мы с тобой провели, составляя звёздную карту для Фандарела? Ты тогда думал, что это никогда не закончится. - Н'тон снял с головы свой лётный шлем, расстегнул застежки на куртке и перекинул обе ноги через шею Лиот'а, устроившись боком на огромном драконе, чтобы не сидеть спиной к другу. Похоже, он не спешил возвращаться на Северный Континент.
- Когда Фандарел впервые попросил нас составить небесную карту, я подумал, что он не в своём уме! Но когда он объяснил нам, как это сделать, я почувствовал, что это я полный тупица.
- Ты был такой забавный, Пьемур. Помнишь ту ночь, когда ты так разволновался, увидев, что небо совсем не такое, как ты его нарисовал? Вдруг пергамент выпал у тебя из рук, а когда ты снова поднял его, то понял, что держал его вверх ногами всё это время. - Это было здорово, - сказал Н'тон, смеясь.
Пьемур тоже улыбнулся, совсем не смущённый этими воспоминаниями. Спустившись с Лиот'а, он выскользнул из своего лётного снаряжения.
- Что ты собираешься делать дальше, арфист? - спросил Н'тон.
- Не знаю точно. Думаю, мне не придется наносить на карту этот континент всю жизнь, потому что в какой-то момент суша закончится. - Пьемур пожал плечами, глядя на Н'тона.
- Я очень долго сожалел за последние три Оборота о моем прежнем голосе и желал очень сильно, чтобы он ко мне вернулся снова, или чтобы мой взрослый голос наконец-то установился и стал таким же хорошим, как и прежний. Но сейчас это, похоже, уже не имеет значения. Представляешь, Н'тон? Я пел на прощании с Амой.
Предводитель Форт Вейра был просто ошарашен новостью, он с помощью одного из своих акробатических трюков слетел с Лиот'а вниз и встал рядом с Пьемуром.
- Я не знал этого, Пье. Как всё было? - неуверенно спросил Н'тон.
- Это было великолепно. Просто прекрасно. И мой новый голос оказался совсем не плох. Но что странно, Н'тон, я всегда был уверен, что когда мой голос окончательно установится, я буду так же хотеть петь, как и раньше. Пение - это то, что давало мне ощущение, что я принадлежу к Цеху Арфистов, что я на своём месте . Теперь я этого больше не чувствую.
Пьемур взглянул на Н'тона, молчавшего всё это время. Губы Предводителя Вейра дрогнули в улыбке, его брови сначала взлетели вверх, затем опустились вниз, прежде чем он ответил.
- Делай то, чего тебе хочется, Пье, что тебе кажется правильным.
- Что бы ни случилось со мной дальше, мне нужно научиться чему-то более важному, чем пение. Картографированию, разведке, или обучению детей. Я хочу быть нужным.
Н'тон положил ободряюще руку на плечо Пьемура, и тот услышал тихий рокот, исходящий из горла Лиот'а.
- Мой дракон говорит, что ты найдешь то, что хочешь, - сказал Нтон, а затем на мгновение застыл, слушая, что ему говорит Лиот'. Наконец, статный Предводитель Вейра усмехнулся и добавил, - Точнее, он говорит, оно тебя найдёт само.
Чуть позже Пьемур попрощался с Н'тоном и вежливо поклонился Лиот'у, чьи глаза вспыхивали сине-зеленым светом на фоне залитого лунным светом неба. Пьемур смотрел, как пара улетает в ночь и исчезает в Промежутке, но еще долго после того, как они улетели, он стоял один, озирая ночной пейзаж сверху, глубоко погрузившись в свои мысли.
—
Проснувшись на следующее утро, Пьемур надел свои лёгкие короткие штаны и безрукавку, которые обычно носил в Южном. Интересно, куда запропастилась Фарли, подумал он. Она исчезла из виду, сразу же, как только Лиот' вырвался из Промежутка в теплую после Форта южную ночь.
Он мысленно потянулся к Фарли, потребовав от неё ответа на свой призыв. Та ответила не сразу, передав образ своего безмятежного отдыха в лучах солнца на спине Дуралея: скакун, припав на одну сторону и свесив расслабленно губы, дремал в загоне по соседству.
- Ну разве это не здорово, - пробормотал тихо Пьемур, довольный, что его маленькая королева так легко вернулась к привычной жизни на юге.
Когда Пьемур вошел в загон, Дуралей с энтузиазмом приветствовал его, настойчиво толкаясь мордой в сгиб локтя, чтобы тот чесал его. После того, как скакун получил достаточно внимания, а Фарли почистила шкуру Дуралею так, что тот остался доволен её усердием, Пьемур надел уздечку на голову животного и пристроил седельную подушку ему на спину.
Не имея какой-то цели и места назначения, он направился наугад в сторону моря, Фарли лениво описывала круги вокруг Пьемура и Дуралея, шагающих рядом. Сначала Дуралей шёл неспешным шагом - так ему хотелось, но когда освежающий ветерок подул с берега и разбудил его окончательно, он переключился на размеренную рысь.
Ритм копыт Дуралея на мягком песке напомнил Пимуру песню, которую он учил с детьми в маленьком холде Пергамола перед самой смертью Амы. Древний стих, известный как Песнь Вопросов, передавался от Прохождения к Прохождению, из поколения в поколение, уже больше четырехсот Оборотов и был известен каждому человеку на Перне:
Они ушли прочь, ушли вперед,
Оставив лишь одинокое эхо,
Пыль, пустоту и безмолвие.
Отчего все Вейры опустели?
Почему Песнь Вопросов вспомнилась мне именно сейчас? размышлял Пьемур, пока Фарли ныряла и порхала вокруг его головы, возбуждённо щебеча. Он тряхнул головой, и по мере того, как Дуралей продолжал увеличивать скорость, его возбуждение и часть его энергии начали передаваться и Пьемуру. Подобрав поводья, он крепче прижал колени к подушке седла и, наклонившись вперед, привстал на стременах.
- Вперёд, Дуралей, - сказал он, ткнув пятками в бока скакуна. - Прибавь ходу!
Дуралей тут же ускорился, отталкиваясь своими мощными задними конечностями, и земля под ними замелькала с головокружительной скоростью. Пьемур склонился к шее Дуралея, крепко удерживаясь в седле, его тело повторяло движения скакуна. Вдохновлённый пылом своего скакуна, Пьемур пустил его в быстрый галоп, и скакун подчинился. Юноша слышал только как ветер свистит в его ушах, заглушая все остальные звуки. Фарли летела рядом с ними, используя попутный свежий ветер, помогавший ей не отставать. Пьемур знал единственное занятие, где можно было испытать такую же скорость и острые ощущения - полёт на драконе.
Он скакал всё дальше и дальше, позволяя Дуралею обгонять ветер, свистевший в ушах. Неподалеку Пьемур заметил скопление больших валунов, которые пересекали весь пляж, обрываясь в море. Он был почти уверен, что можно обойти по морю этот обрыв, но там, где вода омывала валуны, могло оказаться глубоко. Пьемур опасался направлять Дуралея туда, где тот не мог видеть землю под ногами. Скакуны были быстры тогда, когда были уверены в поверхности под своими ногами, но могли легко упасть при глубине воды меньше четверти метра, если не были уверены в надёжности выбранного пути.
Пьемур ослабил давление коленей и натянул поводья, осаживая своего скакуна. Затем выпрямился из наклонного положение и мягко сел снова на подушку седла, ожидая, пока Дуралей постепенно перейдёт на шаг.
- Тпру, Дуралей, - сказал Пьемур, натянув поводья снова. Дуралей перешёл с галопа на рысь и наконец, на лёгкий шаг, примерно через длину дракона они добрались до мыса. Они прошагали вперед, где море вдавалось в берег, остановившись у торчавших из воды скал, и Фарли уселась на круп Дуралея, ожидая, пока Пьемур оценит состояние дна и силу течения, омывающего валуны. Долгая скачка галопом расширила дыхательное горло Дуралея и он, громко всхрапывая, опустил низко голову и вытянул повод из рук Пьемура, чтобы иметь возможность видеть воду, омывающую его копыта.
Пока они двигались лёгким шагом, Пьемур позволил своим мыслям свободно кружить в голове, наслаждаясь ничегонеделанием. Он вспомнил долгий ночной разговор с Сибеллом сразу после смерти Амы. Сибелл раскрывал суть не всегда заметной роли арфиста, роли, которую Пьемур исполнял чаще, чем ему казалось.
- Мы должны поддерживать хрупкое равновесие, Пьемур, - медленно сказал Сибелл, его голос был задумчив и серьёзен.
- За стабильность нашего пути развития несёт ответственность каждый, но, арфисты, как хранители наших накопленных знаний и нашего наследия, за которым мы должны присматривать, в особенности. Ты, конечно, знаешь, что Предводители в Бендене были недовольны, что Мастер-Арфист посоветовал им сохранять спокойствие после кражи яйца Рамот'ы. Он был вынужден настоять на своей точке зрения даже тогда, когда Лесса горела жаждой мести, вне зависимости от того, были справедливы её чувства, или нет. Какой цели, ты думаешь, возмездие послужит, кроме того, что смягчит чувство обиды, испытываемое обитателями Бенден Вейра? - в хорошо поставленном голосе Сибелла послышались вопросительные нотки, и Пьемур понял, что его наставник надеется, что Пьемур примет его точку зрения.
- Яйцо вернули, - продолжал Сибелл,- и хотя оскорбление осталось, ошибка была исправлена. Запомни, мой друг: все остальные Вейры ждут от Бендена правления и руководства, так же, как мелкие холдеры полагаются на своих Лордов-Владетелей в обеспечении защиты и стабильности. Мы, арфисты, как мужчины, так и женщины, поддерживаем равновесие между всеми группами общества - теми самыми людьми, которые и представляют собой грузы и противовесы на весах нашего образа жизни.
Пьемур, слегка нахмурив брови и покачивая головой, разглядывал свои руки, лежавшие на коленях.
- Если ты увидел кого-то, находящегося в беде, например, не имеющего убежища от Нитей, будешь ли ты ожидать, пока кто-то другой поможет им? - спросил Сибелл, наклонившись вперед, чтобы привлечь внимание Пьемура.
- Конечно, нет, я помогу им тут же! Я не могу быть уверен, что они будут в безопасности, пока кто-то другой придёт к ним на помощь, - ответил Пьемур.
- Я знаю, ты сделаешь это, мой друг. И еще, я думаю, если ты увидишь кого-то, подвергающегося не столь очевидной смертельной опасности, но с более сложными проблемами, ты предложишь им любую помощь, которую сможешь оказать. Я прав?
- Конечно. Это наш долг - помогать друг другу, - ответил Пьемур.
- Тут я с тобой согласен, Пьемур. Мы обязаны помогать друг другу, из чего вытекает всё остальное.
- Извини, Сибелл, - сказал Пьемур. - Но иногда трудно понять, в чем заключается моя роль. Я не вижу, чем я могу помочь каждому. Я никогда не представлял себе, когда был в Цехе Арфистов, что буду заниматься чем-то другим, кроме пения. И теперь, когда, наконец, я обрёл свой взрослый голос, и мне комфортно с ним, пение оказалось не таким важным для меня. Как странно, Сибелл, я думал, если найду свой голос, это решит все мои проблемы, но так не произошло. Всё это кажется бессмысленным мне сейчас.
- Это потому, что ты намного больше, чем просто поющий голос, Пьемур, - сказал Сибелл, и в его голосе послышалось теплота. - Ты умеешь очень многое! Может, эти умения кажутся тебе обычными, но на самом деле они полезны и важны. Ты просто должен верить в себя.
Пьемуру вспомнилось, что когда Сибелл похвалил его, его щеки запылали огнём и он заёрзал от смущения. Ему было странно слышать похвалу за что-то, кроме пения. Пение! Он не думал ни чем другом после того, как его голос сломался, и вдруг его осенило, что очень долгое время он лишь оглядывался назад, на то, что было, а не вперед, на то, что может быть. Он позволил своему певческому голосу затмить всё остальное. Но странность была в том, что когда он пел для Амы, и его голос звучал не фальшивя, он ничего не почувствовал. Ни чувства облегчения, ни прилива радости от того, что снова может петь. Он покачал головой, подумав, что вёл себя совсем, как Древние, и, получается, застрял в своём прошлом, тоскуя по нему.
Мгновенно, словно вырвавшись из тьмы Промежутка к слепящему свету южного солнца, Пьемур почувствовал, как его голова пошла кругом, когда, после какого-то чудесного озарения, в его голове каждая мысль и идея встала на своё место, как головоломка. Он знал точно, что он собирался сделать, нет, то, что он должен был сделать! Но еще важнее, что он начал чувствовать себя так, будто уже нашёл своё место, своё занятие, начал чувствовать себя арфистом.
Он сжал бока Дуралея, посылая его вперед, но скакун только игриво взрывал мягкий песок копытами и игнорировал его приказ.
- Ну, давай же, Дуралей! - кричал Пьемур, сильно ткнув пятками в бока животного и натянув поводья, чтобы повернуть ему голову и направить его домой как можно быстрей. Скакун поупирался немного, но, так как поводья были натянуты, и он слышал отчаянные призывы Пьемура, ему пришлось собраться и мчаться домой изо всех сил. Фарли летела рядом с головой Пьемура, растерянно чирикая и не понимая, зачем нужно было разрушать безмятежное течение их утренней прогулки.
- Мы покажем им, Фарли! Вот, что нужно сделать. Показать им, что нужно глядеть вперед.
Пьемур резко повернул в сторону Холда, и, уже находясь в пределах слышимости, начал выкрикивать имя Мерии до тех пор, пока миниатюрная женщина Древних не выбежала за ограду, глядя на него удивленно.
- Мерия, мне кажется, я знаю название корня!
Женщина смотрела на Пьемур, как на потерявшего разум.
- Когда я был в Наболе с Сибеллом, мы промокли под дождем до костей, - торопливо объяснил он.- Одна старуха дала нам отвар корня, который она называла джанго. Она сказала, что он восстановит нам силы. Как ты думаешь, это не может быть тот же корень, что вы использовали - тот, о котором тебе рассказывал Г'рефф?
- Туянг? -спросила недоверчиво Мерия.
- Да, именно он! - закричал Пьемур, не сумев скрыть волнение в своём голосе. - Что, если настоящее название корня изменилось за прошедшие несколько поколений? И вдруг он поможет драконам Южного?
Мгновенно они начали претворять план Пьемура в действие. Фарли отослали с сообщением для Сибелла, а Мерия поспешила приступить к выполнению своей части плана. Когда она умчалась, оставив Пьемура одного, он спрыгнул со своего скакуна: его ноги тряслись от потраченной энергии, а голова гудела от осознания того, какую махину он только что привёл в движение.
—
- Стоило, - подумал чуть позже Пьемур с лёгким сожалением, - захватить своё лётное снаряжение, прежде чем взбираться на спину Севент'а. Путь обратно во времени через Промежуток в токогда,куда сбежали Древние, был намного длиннее, чем любой прыжок, который Пьемур когда-либо совершал раньше. Он решил не считать удары сердца в уме, а просто довериться Б'наю, который знал, в когда он их доставит, и который уже много раз благополучно совершал такой прыжок.
Пьемур плотно закрыл глаза, усевшись позади Б'ная, зная, что в любом случае ничего не увидит, даже если оставит глаза открытыми. Никогда еще в Промежутке не было так холодно! И когда словахолодный, холоднее, самый холодный, чернее черногозаползли в его голову, и он почувствовал, как тугой узел страха стиснул сердце в груди, Севент' внезапно вырвался в воздух над западной частью Южного Вейра. Тёплый поток воздуха омыл лицо Пьемура, и он облегченно вздохнул.
Драконы были повсюду под ними, их было примерно двести сорок, по крайней мере, те, кого он видел. Импровизированные потухшие костры были разбросаны беспорядочно вокруг поляны, и, хотя и были построены простейшие навесы, укрывающие от солнца обитателей Вейра, всё это создавало унылую видимость беспорядка, подумал Пьемур, а совсем не организованный лагерь, достойное место для благородных драконов и их всадников.Где же настоящее место их размещения?- подумал он. На этом участке не было ни удобств, ни построек, которые просто обязаны были находиться здесь для обустройства Вейра.
Пьемур положил руку на плечо Б'ная. -Когда это, Б'най?
- Мы вернулись назад на двадцать пять Оборотов, арфист. В то время, когда мы точно знали, что не будет Нитей, с которыми нужно сражаться. Иначе драконы оказались бы в очень сложном положении.
Ага,подумал Пьемур,драконы Древних остались верны своим инстинктам, они просто не способны не следовать коду, который был заложен в них с самого их создания.
- Я знаю, это странная просьба, Б'най, но не мог бы ты опуститься посреди лагеря, если это возможно? И попроси Севент'а приземлиться среди своих собратьев и позволить мне встать на его спину? Я хочу, чтобы все всадники видели меня - и их драконы тоже - добавил он.
Б'най кивнул, и Севент' тут же затормозил крыльями и сел в центре лагеря, взорвав пыль и песок вокруг себя. Несколько драконов поблизости зашипели или рыкнули, громко протестуя против неприличного поведения коричневого. Пьемур быстро встал на спине коричневого дракона, а Б'най соскользнул на землю, встав у его головы.
- Всадники! - крикнул Пьемур, и сразу привлёк внимание своим звучным, поставленным голосом и уважительным обращением. Кто-то из драконов в лагере взревел и затрубил, и Пьемур увидел, как несколько старших всадников посмотрели на него. Один или два всадника гортанно что-то крикнули, кто-то закашлялся, и атмосфера вокруг Пьемура становилась всё более напряженной. Похоже, это была очень плохая идея, подумал он.
Он поднял руки на высоту плеч, широко расставив их в стороны, и снова обратился к ним еще более глубоким, сильным голосом, который на этот раз был слышен всему лагерю.
- Благородные драконы! Благородные всадники! Я призываю вас выслушать меня. Послушайте, что я хочу сказать вам. - он медленно опустил раскинутые в стороны руки, как бы снижая растущее напряжение.Сейчас или никогда,подумал он.Мне лучше быстро сказать то, что я хотел, пока меня не обратили в пепел прежде, чем я сделаю еще один вдох.
- Меня зовут Пьемур. Я родом из Крома, и я - подмастерье арфиста. Когда-то я был певцом, но всё изменилось. Время вообще меняет всё вокруг. - он говорил очень серьёзно, и постепенно даже самые озлобленные обитатели Вейра перестали кричать. Он воспрял духом, решив, что, похоже, затронул нужную струну.
- Я хочу предложить вам свою помощь.
Стоя на спине Севент'а, Пьемур видел краем глаза двух золотых на краю лагеря и небольшую группу бронзовых и коричневых, устроившихся поблизости на своих лёжках. Их глаза светились бледно-желтым, когда они смотрели на него.
В воздухе прозвучали крики и проклятия, Пьемур увидел, как к нему медленно приближаются небольшие группы всадников, на лицах которых явно виден гнев. Ему необходимо было быстро переломить ситуацию, иначе его план мог потерпеть неудачу.
- Я знаю, что вас обвиняют в том, к чему не все из вас имеют отношение! - крикнул он, пытаясь наполнить свой голос нотками уверенности.
- Я также знаю, что вы чувствуете себя обиженными за то, что были изгнаны людьми моего времени. К вам отнеслись с неуважением, хотя ваши благородные поступки заслуживали похвалы. Но, пожалуйста, выслушайте, что я хочу сказать! - крики и ругательства прекратились, и Пьемур глубоко вздохнул.
Пожилой мужчина, стоявший слегка ссутулившись, вышел из толпы и встал перед всеми с непроницаемым выражением лица. Сначала Пьемур не узнал его, но потом понял, что это был Т'рон, Предводитель Вейра.
- Это место не для вас! Вы не должны жить здесь, в этом времени! - воскликнул Пьемур. Большая часть драконов заревела в знак согласия, к ним быстро присоединились их партнеры. Шум просто оглушал.
- Даже ваши драконы понимают, что вам здесь не место!
Всадники недовольно загудели, и Пьемур почувствовал, что их старая идея автономии может поднять свою древнюю голову.
- Благородные всадники Перна, отставьте в сторону правила своего времени. Не позволяйте своей строгой приверженности независимости удерживать вас в изоляции от других, живущих в этом Прохождении. Я прошу вас принять мою помощь и позволить мне говорить и действовать от вашего имени. - он говорил, глядя прямо в глаза мужчинам и женщинам, стоявшим перед ним, произнося слова так, чтобы их ясно слышал каждый, и сохраняя выражение своего лица и голос открытым и дружелюбным.
- Всадники! Никто из нас не может выжить один, друг без друга. Также мы не можем существовать, как единое целое, когда некоторые из наших частей отсутствуют. Цеха, Холды и Вейры - мы всенужныдруг другу. Нам постоянно угрожают Нити, и мы должны или вместе защищаться, или погибнуть. Холды нуждаются в Вейрах так же, как Вейры нуждаются в Холдах. А Цеха делают нашу жизнь лучше. Всё это доказывает, что мы должны объединиться. Идёмте со мной! Возвращайтесь в то время, которому вы принадлежите, в это Прохождение. Неужели вы видите своё будущее здесь. К чему испытывать все эти трудности в одиночку.
Рядом с Пьемуром закашлял дракон, затем с дальнего конца лагеря послышался громкий голос.
- Но ты же один! Как можешь ты помочь всем нам? Возвращайся лучше в свое время, арфист!
Из толпы послышался гул недовольства, и Пьемур огляделся вокруг, изо всех сил пытаясь подавить растущее в нём ощущение неудачи.
- Что-то сделало многих из вас больными, - крикнул он, обводя взглядом всадников и их драконов. - Вы чем-то отравились, стали себя плохо чувствовать, хотя раньше были сильными и крепкими. А эта болезнь в свою очередь повлияла на все остальные аспекты твоей жизни. Я знаю того, кто может помочь вам избавиться от вашей болезни. Когда вы снова поправитесь, мы будем работать вместе, чтобы ваш Вейр воссоединился со всем Перном.
- Они оттеснили нас в сторону! Мы им больше не нужны! - крикнул кто-то, и среди всадников снова поднялся гул. Пьемур поднял руки, терпеливо ожидая, когда Древние снова начнут слушать.
- Да, я знаю, что вы чувствуете! Но вы - фундамент, на котором построено всё наше общество, и только вы можете сделать первыми шаг навстречу нашему объединению, - продолжил Пьемур, подчеркнув последние слова. Он опустил голову, размышляя, как же заставить их понять, что он хочет быть их защитником, а не противником.
- Благородные драконы и всадники, не мне судить, было ли ваше изгнание правильным или нет. Другими словами, было ли это наказанием или восстановлением справедливости, - сказал он, зная, что его слова вызовут волнение в толпе, и давая понять, что он имел в виду не только кражу яйца, но и их самоизоляцию.
- Можно сражаться друг с другом в поисках мести и возмездия до полного уничтожения. Но такие действия эгоистичны. Это не принесёт пользы никому из нас, - крикнул он и, повинуясь внезапному желанию, спрыгнул со спины Севент‘а и медленно пошёл сквозь толпу.
- Вы все пришли сюда, в будущее, чтобы помочь сражаться с Нитями и сохранить людей этого Прохождения для будущего Перна. Я хочу помочь вам снова найти свою правильную цель. Именно в этом Прохождении! Я знаю, что вы можете научить нас, своих потомков, многому, так же, как научили наших драконов и всадников сражаться с Нитями. Но, может, вы позволите и нам научить вас, как жить вместе в этом Прохождении? - Пьемур говорил, переходя от одного всадника к другому, с мольбой глядя им в глаза. - Я почёл бы за честь выступить в качестве вашего защитника, всадники. - он остановился, так как ему преградила путь сутулая фигура Т'рона, который шагнул вперед, не давая Пьемуру идти дальше.
- Если бы вы позволили мне, я был бы вашим голосом и говорил от вашего имени, чтобы ваши пожелания были услышаны. - слова Пьемура разносились по всему комплексу. Он стоял перед Т'роном, зная, что все Древние пристально наблюдают за ним. Согнув руку на уровне пояса, он медленно и глубоко поклонился.
Когда он выпрямился, Т'рон подошел ближе, продолжая смотреть на Пьемура.
- Мы выслушали тебя, арфист, и услышали твои слова. А сейчас оставь нас! - Т'рон говорил громко, чтобы все могли его слышать, и его голос был ровным и не допускал возражений. Пьемур смотрел на Предводителя Древних, на его лице застыла гримаса гнева. Т'рон протянул руку и положил её на плечо Пьемура, сжав его на мгновение, прежде чем оттолкнуть раскрытой ладонью. Пьемур задал себе вопрос, не показалось ли ему, что, касаясь его плеча, Т'рон посылал ему еще одно, скрытое сообщение? Он не был в этом уверен, и теперь он ничего не мог с этим поделать в этой напряженной атмосфере.
Вот и всё,подумал Пьемур.Мой великий план помощи Древним не увенчался успехом. Им не нужна помощь.Он оглянулся на всадников, сознавая, что те тоже внимательно за ним наблюдают, пока он ищет среди их лиц лицо Б'ная.
Вместе с Севент'ом, следовавшим за ним, Б'най вышел вместе с Пьемуром из лагеря Древних, чтобы без помех подняться в воздух. Пьемур молча взобрался на спину Севент'а и пристегнулся позади Б'ная. Несколько мгновений спустя они были в воздухе, и Пьемур в последний раз посмотрел вниз, его охватило острое сожаление, когда он смотрел на мужчин и женщин, которые помогли изменить судьбу каждого человека, живущего на Перне, но которые сейчас не позволили вернуть этот долг.
—
Путь домой был долгим и холодным, но Пьемур ощущал себя настолько подавленным, что едва почувствовал даже пребывание в промораживающем до костей Промежутке, пока Севент' нёс их вперед сквозь Обороты к своему времени. Едва коричневый дракон приземлился неподалёку от комплекса Южного Холда, Пьемур на прощание коснулся плеча Б'ная, перекинул ногу через спину Севент'а и начал спускаться вниз. Вдруг Севент' громко затрубил. Пьемур от неожиданности чуть не сорвался вниз, но Б'най успел схватить его за руку. Пьемур с благодарностью посмотрел на него, но Древний только крепче сжал его руку.
- Можешь отпускать, Б'най, мои ноги почти на земле, - сказал Пьемур, пытаясь вырваться из крепкой хватки всадника.
- Севент' - да и я тоже - мы хотим, чтобы ты кое-что знал. - Всадник Древних ослабил хватку, чтобы Пьемур мог продолжить спуск. Когда его ноги наконец коснулись земли, Пьемур взглянул на Б'ная. Покрытое морщинами лицо всадника было серьезным.
- Ни один арфист никогда не предлагал нам такую поддержку, как ты сделал сегодня. Мы благодарны, что ты пытался помочь. Мне очень жаль, что твоё предложение было отклонено.
Пьемур не знал, что ответить, поэтому просто пожал плечами. Но затем ему в голову пришла мысль, - Я надеюсь, ваш Вейр примет лекарство Мерии. Она убеждена, что джанго сделает их снова здоровыми.
- Это и моё горячее желание тоже, арфист, - Б'най кивнул Пьемуру, который ответил на любезность, поклонившись Севент'у и его всаднику. Без лишних слов Пьемур освободил путь Севент'у, чтобы дракон со своим всадником смогли вернуться обратно в их Вейр. Перед тем, как подняться снова в воздух, Севент' обернулся и посмотрел на Пьемура, его глаза светились необычным оттенком изумрудно-зеленого. Он громко затрубил, и его голос постепенно затих в Промежутке.
—
График работ в Южном Холде не подчинялся никаким закономерностям, Пьемур так и не смог подобрать удобный ритм своих ежедневных заданий, чувствуя себя так, словно спотыкается и начинает заново каждый день. Он помогал учить детей и сортировать для хранения урожай клубней; он даже участвовал в приготовлении новой партии холодилки, которая доберётся до Холда хорошо, если к следующему Обороту. Но, несмотря на все эти дела, которыми он постоянно был занят, дни казались Пьемуру пустыми: то, чем он занимался, не имело для него никакого значения, и после семидневки такого времяпровождения он понял, что чувствует себя абсолютно разбитым и более, чем просто мрачным.
Он не мог избавиться от чувства полнейшего разочарования из-за того, что Древние отклонили его предложение о помощи так быстро и решительно. Неужели они на самом деле были настолько ограничены, что не могли - нет,не захотели- воспользоваться его помощью? Или они подумали, что его слова были пустыми, и у него не было необходимых возможностей? Его ощущение неудачи никуда не пропадало, и когда первая семидневка плавно перешла в следующую, несмотря на то, что его дни были заполнены нужными делами и работой, и его окружала дружная компания холдеров, Пьемур так и не избавился от своего уныния.
Поздно вечером группа взволнованных детей холда прибежала в комплекс: они нашли кладку брошенных яиц огненной ящерицы. Мерия попросила Пьемура помочь ей и детям перенести яйца и обеспечить их сохранность, пока не будут определены их будущие хозяева. Яйца файров редко находят на севере, и их обычно используют для обмена на товары или будущие услуги.
- Похоже, ты был сильно занят, Пьемур? - спросила Мерия, когда яйца поместили в безопасное место в главном Холде, чтобы случайно не причинить им вреда. - Я почти не видела тебя последние дни.
- Да, меня мотало по всему Холду, но теперь, думаю, мне стоит снова заняться своими картами, - даже для собственного слуха Пьемура это прозвучало не очень оптимистично.
- Ты сделал всё, что мог, ты же знаешь.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Пьемур.
- Ты больше ничего не мог сделать или сказать этим всадникам, чтобы они изменили свое мнение. Б'най рассказал мне о предложении, которое ты им сделал. Я думаю, что некоторые старые всадники просто слишком обижены и слишком озлоблены, чтобы поверить в возможность обнадеживающего будущего. Мне очень жаль, что они не приняли твоё предложение, Пьемур. Я думаю, ты смог бы прекрасно защитить их интересы.
Пьемур поморщился и кивнул дважды.
- Но я хочу, чтобы ты знал, что всадники всё же прислушались к тому, что ты сказал насчет моей помощи. Сначала примерно пятидесят всадников попросили у Б'ная корень джанго, который я и отправила им из Набола. Они полностью, избавились от этого мучительного кашля раз и навсегда. И когда остальные всадники увидели, насколько лучше их товарищам стало от джанго, они тоже попросили немного для себя. Я думаю, это драконы натолкнули их на такую мысль. Если бы ты не догадался, что туянг сейчас называют джанго, возможно, понадобилось бы намного больше времени, чтобы Вейр снова стал сильным и здоровым. Видишь, твои действия принесли кое-какие результаты. Надеюсь, это поможет тебе почувствовать себя немного лучше.
- Мне очень приятно, что драконам и их всадникам лучше, Мерия. Это хорошая новость, - ответил Пьемур, не сумев скрыть разочарование в своём голосе. Мерия посмотрела в лицо Пьемуру, на мгновение заглянув в его глаза, затем кивнула и прижала к себе Пьемура обеими руками. Он понял, что ласковая женщина Древних изо всех сил старается утешить его, и слабо улыбнулся ей в ответ.
На следующее утро Пьемур отправился вместе с Дуралеем и Фарли наносить на карту земли Южного Континента. Они рано выехали из Холда и, пробираясь сквозь густые тропические заросли, вдруг услышали приглушенный крик где-то вверху и позади себя. Пьемур остановил Дуралея и повернулся на звук. Снова послышался женский голос. О, похоже, еще и свист и шум крыльев дракона? Точно, в следующий момент он услышал голос Мерии, зовущий его по имени.
- Пьемур! Пьемур, где ты?
Он быстро подпрыгнул, встав на спину Дуралею, а Фарли взлетела высоко над его головой. Он замахал руками над головой, не уверенный, что его заметят.
- Я здесь! - крикнул он, и услышал в ответ короткий трубный рёв дракона.
- Он здесь, Б'най! Садимся, - услышал Пьемур голос Мерии.
Раздался громкий треск в нескольких длинах дракона позади него, и Пьемур стал ждать, гадая, зачем он понадобился Мерии и Б'наю. Он чувствовал, как вокруг него завихрялся воздух, и догадался, что Севент' тормозит крыльями, пытаясь сесть.
Мерия снова позвала его, и Пьемур ответил, спускаясь со спины Дуралея, чтобы указать свое место расположения. Спустя мгновение, к Пьемуру примчалась крошечная женщина Древних, которая притащила за собой кусочек виноградной лозы, зацепившейся за её руку, и длинную ветвь папоротника, застрявшую в волосах.
- Ну, наконец-то! Мы ищем тебя всё утро. Быстрее, Пьемур! Иди к Севент'у, Б'най тебе всё объяснит. Я послежу за Дуралеем. Иди! Быстро! - и она улыбнулась ему, подтолкнув к ожидающему дракону и его всаднику.
- Что случилось, Б'най? - крикнул Пьемур, подбежав к коричневому дракону. - В чем дело?
-Не могу тебе сказать, Пьемур. Ты сам должен увидеть это, - ответил Б'най, на его лице появилась улыбка, и он протянул руку, чтобы помочь Пемуру подняться на Севент'а. Коричневый дракон нетерпеливо переступал с ноги на ногу, спеша снова уйти в небо.
- Но что это - почему ты не можешь сказать мне, Б'най?
- Пока не могу, Пьемур, - сказал Б'най, одной рукой затаскивая юношу на спину дракона.
Ошеломленный, Пьемур ухватился за пояс Б'ная, а Севент' развернулся и побежал обратно через лес, который он примял во время спуска. Дракон быстро прыгнул в воздух и сделал своими крыльями полдюжины мощных ударов, прежде чем ушёл в Промежуток.
Казалось, они были в этой темной, холодной пустоте всего один удар сердца, и тут же вернулись в теплый тропический воздух Южного Континента. Севент' забил крыльями и приземлился посередине заброшенного главного комплекса Южного Вейра.
Наклонившись вперед, Пьемур схватил всадника за плечо, чтобы спросить, зачем они пришли сюда, но Б'най поднял вверх руку в перчатке.
- Подожди, - сказал Бнай, сложив руки перед собой на шейный гребень Севент'а.
Пьемур был сбит с толку. Что, во имя Первого Яйца, происходит? Может, это какая-то жестокая игра, в которую играли Б'най и Мерия, приведя его в этот заброшенный Вейр, - явное свидетельство его недавней неудачи? Его растерянность сменилась растущим чувством гнева. Он попытался успокоиться, напомнив себе, что не видел от Мерии и Б'ная ничего, кроме добра и дружелюбия, но его гнев - или это был стыд? - боролся с разумом.
Внезапно он почувствовал изменение давления воздуха над головой, знакомое, но гораздо более сильное и мощное, чем обычно. Он посмотрел вверх. Сначала небо над ним, ярко-синее и безоблачное, было пустым, затем, в одно мгновение сотни драконов и их всадников заполнили пространство, ненадолго зависая перед тем, как начать снижение.
Севент' остался там, где и был, застыв неподвижно и приветственно трубя, не обращая внимания, что деревья и всю растительность вокруг них пригнуло к земле огромной тягой, порожденной множеством сверкающих, переливающихся крыльев драконов - золотых, бронзовых, коричневых, синих и зеленых.
- Они хотели, чтобы ты знал, арфист, всадники хотели, чтобы ты снова увидел их здесь! - крикнул Б'най, перекрыв шум приземляющихся драконов. Пьемур смотрел на него, не понимая, что тот говорит и что всё это значит.
- То, что ты сказал, убедило их! Они передумали и решили вернуться. В это Прохождение, в это время! - Б'най рупором сложил руки у рта, чтобы Пьемур услышал его следующие слова. - Именно драконы заставили своих всадников понять смысл. Это они сказали своим всадникам послушаться тебя, Пьемур!
Пьемур недоверчиво посмотрел на Б'ная. Драконы - дюжина, или даже больше - трубили, выражая свое удовольствие, пока до Пьемура доходил смысл того, что только что сказал всадник Древних.
Удивлённый, восторженный и ошеломлённый, Пьемур вскочил на спину Севент'а и, широко разведя руки в стороны, с облегчением вздохнул. И когда еще один дракон протрубил победный клич, Пьемур откинул назад голову, и на его лице появилась широкая улыбка, которой он приветствовал всадников, вернувшихся домой.
ПОСВЯЩЕНИЕ
Эта книга посвящена настоящему и прошлому:
С любовью к моим братьям Алеку и Тодду, моему мужу Джеффу и нашему сыну Оуэну.
Спасибо вам, джентльмены, за вашу постоянную любовь и поддержку. И за ваше почти идеальное понимание мелких противоречий и множества нелепостей вашей Джей.
И в память о моих любящих родителях: Х. Райт Джонсон и Энн Инез МакКеффри. Я знаю, что вы оба где-то в космосе.
БЛАГОДАРНОСТИ
Эта история никогда не была бы написана, если бы не моя замечательная мать, Энн МакКеффри. Она создала Перн и его чудесных обитателей более пятидесяти лет назад. Мама, спасибо, где бы ты ни была в космосе, за то, что позволила мне играть в твоем мире.
Огромный долг благодарности также перед моим братом Тоддом МакКеффри, который щедро отступил в сторону, позволив своей младшей сестре возиться в заветной песочнице, которую он так тщательно оберегал в течение многих лет. А также перед Шелли Шапиро, моим редактором, чье терпение и неутомимое руководство побуждали меня продолжать писать, даже когда я не имела ни малейшего понятия, куда ведет меня эта история. Тодд и Шелли, вы оба настоящие чемпионы Перна.
Диане Тайлер, моему агенту по литературным и письменным агентам MBA, за её нежную поддержку и бесконечное терпение; и Джею А. Кацу, самому ответственному доверенному лицу, который, к счастью, никогда не оказывал на меня ни капли давления на протяжении всего процесса написания. Диана и Джей, заветные друзья семьи на протяжении многих десятилетий, для Перна не может быть лучших Стражей, чем вы двое.
Ричарду Вудсу, О.П., за самый бесценный совет, руководство и огромное количество наставлений типа "Продолжай!" За что я вам очень благодарна.
Музыкальное руководство и опыт Хилари Тейлор, особенно, что касается пения; и тонкое понимание Ричардом Макдоннеллом барабанов, перкуссии и степени натяжения, необходимой для всего этого, подарили мне, новичку, лучшее понимание того прекрасного, что называется музыкой. Спасибо вам обоим.
Музыка, написанная Шелдоном Мировицем для оригинального саундтрека к фильму Джин Джордан и Стивена Ашера под названием «Беспокойный ручей: Средний Запад», была действительно вдохновляющей на ранних этапах написания. Спасибо, Шелдон, за твое чудесное творение.
Джон Грин, Сержант, Ж'хон. Наша память о тебе продолжается, мой друг, и я знаю, что ты тоже где-то в космосе.
Всем людям, украшающим маленькую гавань, которая является истинным сердцем Эшфорд Виллидж, Честер Битти Инн, и её щедрым покровителям, Падрейг и Мари Хамби. Спасибо вам всем за импульс, который вы придавали своими нежными толчками, спрашивая, как там книга?
Спасибо Микайе Мюррей (Микее), Прекрасному и Удивительному Первому Корректору.
Наконец, моему мужу Джеффри Роберту Кеннеди и нашему сыну Оуэну Томасу Кеннеди за ваше терпение и поддержку. Вы лучшие люди, которых я знаю, и все мои герои основаны на вас. Вы знаете, что порой сводите меня с ума, но я безумно люблю вас обоих.
Мифаго Вуд, март 2018
ОБ АВТОРЕ
Джиджи МакКеффри сотрудничала со своей покойной матерью Энн МакКеффри в трех коротких рассказах, собранных в сборнике «Великие писатели и их дети пишут жуткие истории, матери и дочери», а также в антологии на немецком языке под названием «Das grofbe Lesebuch der FANTASY». Она также написала эссе для Dragonwriter: «A Tribute to Anne McCaffrey and Pern» под редакцией своего брата Тодда МакКеффри. Она живет в так называемом Ущелье Дьявола, в графстве садов в Ирландии, со своим мужем, их сыном и известной собакой Сидни.
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Код драконов», Джи Джи МакКеффри
Всего 0 комментариев