«Звездные войны: Взлет и падение Дарта Вейдера.»

Star Wars The Rise and Fall of Darth Vader by Ryder Windham Звездные войны Взлет и падение Дарта Вейдера.

Пролог

Дарт Вейдер – темный повелитель ситхов спал. Во сне, он стоял на террасе, дугой огибающей наружную стену Замка Баст — его личной крепости на планете Вьюн. Ледяной кислотный дождь барабанил по шлему, яростные порывы ветра рвали черный плащ, как будто сама погода собралась убить его со всем, что еще пыталось выжить в этом бесплодном мире.

Повернувшись, он вошел в дверной проем, оставляя на полу коридора мокрые следы. Стены были покрыты отверстиями системы автоматического отопления, которые сушили его одежду, как только он делал шаг в тускло освещенную обсерваторию. Хотя немногие бывали в его крепости, он нисколько не удивился, найдя там молодого человека, стоящего в центре куполообразного помещения.

Молодой человек был Люком Скайвокером. Одетый в облегающую черную одежду Люк стоял спиной к Вейдеру, изучая три пространственные звездные карты, висящие в воздухе над голопроектором. Руки Люка были свободны, и Вейдер заметил, что правая рука, одетая в черную перчатку, едва касается светового меча, пристегнутого к поясу. Новый световой меч, подумал Вейдер. И новая рука. Тихо как тень Вейдер двинулся вперед. Не замечая его, Люк поднял свою правую руку к голографическому полю. Он пронес свои кибернетические пальцы сквозь маленькую, блестящую сферу, которая изображала планету Корускант.

— Император мертв — сказал Люк, понизив голос. — Все, что было его теперь твое.

— Нет, сын — сказал Вейдер.

— Галактика принадлежит нам. Люк кивнул и улыбнулся. Вейдер все еще смотрел на него, когда низкий и знакомый голос неожиданно пробормотал откуда–то сзади,

— Вы оба ошибаетесь. Это был голос императора Палпатина. Вейдер заметил, что Люк напрягся, но не повернулся лицом к императору. Затем император начал смеяться. Кольцо огня вырвалось из пола, окружая Вейдера и отрезая его от Люка. Слыша смех своего учителя, Вейдер опустил голову и подумал, Почему ты не умер? Смех продолжался. Люк закричал,

— Он не может быть жив! Отец, помоги мне. Окружая Вейдера, огонь начал приближаться к нему. Вейдер пытался отбросить этот ужасный смех. Почему ты еще не умер? Но, смех не прекращался. Вейдер попытался взять световой меч, но его рука внезапно окаменела. Языки пламени лизали его плащ и ботинки. Император засмеялся громче. Люк начал кричать. Вейдер закрыл глаза. Он мог ощущать запах плавящихся электрических цепей и горящей плоти. Почему, ты еще?! А потом он проснулся.

Глаза Дарта Вейдера резко открылись. Он сидел внутри герметичной камеры для медитации на своем личном звездном разрушителе – «Палаче». Первая мысль, возникшая в его голове после пробуждения, была – у джедаев не бывает кошмаров.

Это почти удивило его насколько был ярок образ замка Баст. Прошло более двух десятилетий с тех пор, как он оставил джедаев и стал повелителем ситхов. Все эти годы у него не возникало, даже мыли о том, бывают ли у джедаев кошмары или подобные сны. Не с окончания войн клонов.

Возможно, это было предчувствие, подумал Вейдер, как запульсировала вена у левого виска его голой, покрытой ужасными шрамами головы. Он быстро отбросил эту мысль. Он знал, когда было предчувствие, знал, что это было больше чем просто игра воображения с подсознательными желаниями. Видение его крепости было чем–то еще.

Возможно предупреждение, но от кого? Вейдер подумал, возможно, видение было внедрено в его сознание телепатически. Мысль что могло быть вторжение, вызывала гнев, и этот гнев открывал его темной стороне Силы. Закрыв глаза, он потянулся к Силе, в поисках признаков энергетических следов, которые могут вывести на злоумышленника. Он не нашел ничего, никого… Но, Император мог и не оставить следов. Лицо Вейдера перекосила гримаса. Прошел год с их последней встречи с Люком Скайвокером в Облачном городе, где он открыл правду о себе Люку и рассказал ему о его судьбе — уничтожить Императора. Вейдер полагал, что Император знал об этом вероломстве, Император узнавал все, в конечном счете. Но, даже если Император был в курсе всего случившегося, Вейдер был уверен, император не чувствовал угрозы для себя. Он был слишком могущественен. И еще, так или иначе, Вейдер полагал, что Император не может ничего сделать только из–за его странного видения замка Баст. Мог это быть просто сон? Вейдер не был уверен. После стольких лет без сна, он забыл, на что они похожи.

Над мертвенно бледной головой механическая рука удерживала его шлем у сферического потолка камеры. Вспомогательный механизм опустил шлем на его голову и зафиксировал герметичный воротник. Так его поврежденные легкие дышали сквозь доспехи костюма жизнеобеспечения, издавая глубокое шипение в респираторном отверстии.

Верхняя половина камеры поднялась, обнажая Вейдера подобно черному пестику в центре белого механического цветка. Его кресло развернулось, позволяя ему видеть широкий экран, на котором мерцало изображение адмирала Питта на мостике Палача.

Вейдер сказал, — Докладывайте.

— «Палач» готов покинуть орбиту Корусканта — ответил Питт, стоя по стойке смирно в своей серой униформе. Несмотря, что его голос был бодр, глаза выглядели уставшими от постоянного отслеживания данных экранов и навигационных мониторов. — Жду ваших приказов.

— Установите курс на систему Эндора — ответил Вейдер.

— Как пожелаете, повелитель, изображение Питта исчезло.

Это определенно был не сон, Вейдер убедил себя без труда. Сны для жалких форм жизни. Он пристально вглядывался в свое собственное отражение на поверхности экрана. Я сам есть кошмар.

Незаметным жестом он вернул на экран изображение звездной карты, на которой был проложен курс «Палача». Так пристально вглядываясь в далекие звезды на экране, глубоко похороненные воспоминания пробивались в его сознание. Это были мечты посетить каждую звезду в галактике. Но, эти воспоминания и мечты ушли, они принадлежали кому–то еще, ребенку, который жил много лет назад и которого больше нет.

Это были мечты Энакина Скайвокера.

Глава 1

Энакин Скайвокер спал. Во сне он был старше, но еще далеко не взрослым. Он находился внутри открытой кабины небольшого репульсорного транспорта парящего над каменистой местностью на невероятно высокой скорости. Два мощных кабеля обеспечивали параллельность двух длинных двигателей в передней части транспорта, а промежуток между ними перекрывала арка потрескивающей энергии. Энакин никогда не видел такого хитроумного изобретения, но откуда–то он знал, как им управлять. Надавив рычаг и направив корабль в ущелье, он понял, Я пилот! Он был не один. Несколько похожих аппаратов летели через равнину впереди него, и шум их двигателей, эхом отражающийся от стен, почти оглушал. Это гонка! С хладнокровной точностью, Энакин увеличивал скорость, оставляя позади других. Краем глаза, он улавливал мимолетные образы своих соперников. Большинство из них были не люди, которых он никогда не видел раньше, но все они обладали бдительностью, решительностью и проворными пальцами. Энакин мечтал о других мирах и прежде, но о подобном месте никогда. Пролетая ущелье, Энакин вел остальных гонщиков через широкое пространство пустынной поверхности. Двойное солнце блестело в небе, обжигая песок, так что поднимающееся тепло мерцало в воздухе и, казалось, далекие каменистые образования плыли над поверхностью планеты. Вдалеке, он заметил огромную открытую арену, окруженную заполненными трибунами и увенчанную башнями. Он знал. Финиш был на арене. Удерживая контроль, он подумал, я собираюсь победить! Внезапно, его правый двигатель начало трясти, сильно раскачивая кабель, соединяющий двигатель с кабиной. Энакин боролся с управлением, когда его правый двигатель издал громкий рев, затем зашумели оба двигателя, предвещая падение. Энакин заметался в своей кабине и закричал, — Нет!

— Все в порядке, Эни, послышался голос его матери.

И Энакин Скайвокер проснулся.

* * *

Ощущение дрожи и громкого рева двигателей продолжалось, когда Энакин открыл глаза. Он лежал калачиком позади своей матери на жесткой металлической скамье в грузовом трюме космического фрахтовика, который был отделен от шумного машинного отделения перекрестными металлическими балками. Грузовой трюм был заполнен тридцатью существами, как людьми, так и не людьми. Те, у кого не было места на одной из четырех скамьях, стояли или лежали на грязном полу.

Энакин посмотрел на бледное, покрытое грязью лицо матери и сказал,

— Мы приземляемся?

— Похоже, да – ответила, улыбаясь, Шми Скайвокер. Она нежно сдвинула светлые волосы с его лба и пристально посмотрела в голубые глаза, — Плохой сон? Энакин подумал мгновение, затем ответил, — Не слишком плохой. Он хотел, чтобы грузовой трюм имел какое–нибудь окно или даже небольшой обзорный экран, так он мог бы увидеть, что происходило снаружи. — Знаешь, где мы?

— Нет пока.

До того, как они поднялись на борт фрахтовика, член команды объяснил, что только выгодным пассажирам позволялось знать их место назначение заранее, остальным, по причинам безопасности, нужно было просто ждать. Шми надеялась подбодрить Энакина, напоминая, что она всегда любила сюрпризы, но он чувствовал, что ей было страшно. Она взяла его маленькую руку и сказала, — Просто держись рядом.

Когда фрактовик перестало трясти, а шум двигателей стал затихать, обитатели трюма начали вставать со своих мест. Стоя позади матери, пока она привязывала сумку с небольшим количеством их имущества к своей спине, Энакин хотел быть выше, так он не чувствовал бы себя раздавленным среди взрослых. Он также хотел немного свежего воздуха, поскольку в трюме был единственный освежитель, а все пассажиры, включая него, пахли ужасно. Они ждали несколько минут, пока не откроется входной люк. Шми посмотрела вниз на Энакина и сказала,

— Хочешь, я тебя возьму на руки? Энакин не устал, но кивнул. Двигаясь осторожно, стараясь не задеть окружающих, Шми подняла его и прижала к груди. Так, что он обнял ее шею своими маленькими руками и сказал,

— Спасибо.

— Ты становишься большим — сказала она.

— Недолго осталось до того, как ты будишь носить меня.

— Правда? Шми засмеялась.

— Не беспокойся, ты растешь не настолько быстро. Пожилая женщина, стоящая позади Шми улыбнулась Энакину и спросила,

— Сколько тебе лет? Энакин улыбнулся в ответ и показал три пальца. Дело в том, что он не был уверен, что ему три года, но не хотел этого показывать.

Люк наконец–то открылся, и отсек тотчас заполнился порывом горячего, сухого воздуха. Даже те, кто страстно желал выбраться из трюма, неохотно стали спускаться по рампе наружу. Жара напомнила Энакину сон. Придвинув губы к уху матери, он прошептал,

— Двойное солнце. До того как Шми смогла спросить, о чем он говорит, голос снизу закричал,

— Пошевеливайтесь, выходите!

Люди выходили из корабля. Они оказались на песчаной полоске земли недалеко от скопления куполообразных одноэтажных строений. Воздушное движение говорило о том, что они приземлились на окраине довольно большого космического порта. Издалека виднелись пешеходы, двигаясь медленно и держась в тени зданий, они спасались от невыносимой жары.

— С возвращением в Мос Эспа, могущественная Гардулла, — голос промычал на хаттском. Энакин, все еще был на руках у матери, когда повернул голову, чтобы посмотреть. Говоривший был мужчиной родианцем, стоявшим на нижней части рампы, идущей от главного люка фрахтовика. Пока родианец делал низкий поклон, Гардулла хатт, массивная, личинкоподобная не гуманоид, зафрахтовавшая судно, спускалась на репульсорах, скользя вниз по рампе. Гардулла немедленно начала отдавать приказы слугам. Энакин знал достаточно хаттский, чтобы понять, что Гардулла страстно желает увидеть что–то под названием «гонки на болидах».

Шми опустила Энакина на землю. Он посмотрел на небо и сказал, — Видишь, мам? Я говорил тебе. Шми последовала за его взглядом на два солнца наверху, и потом поняла, что он говорил ранее. — Двойное солнце. Да, я вижу.

Энакин хотел рассказать матери о сне, но они вынуждены были прерваться, так как один из сопровождающих Гардуллу, длинношеей анкс начал выкрикивать распоряжения. Анкс указал пальцем на Энакина, Шми и шесть других людей и сказал, — Вы будете делить жилище в поместье Гардуллы, здесь в Мос Эспа. Перед тем как вас отведут туда, имейте в виду, вам имплантированы передатчики.

Энакину было интересно, означало ли жилище больше одной комнаты, когда анкса прервал громкий выстрел бластера, который раздался из близлежайших зданий наверху. После выстрела Энакин остался на месте, в то время как все, кто был, поблизости вздрагивали, уворачивались или прятались за грузовыми контейнерами, которые всегда выгружали из корабля. Шми попыталась защитить собой Энакина, но он отталкивал ее, так он мог видеть, что происходит.

Рептилоподобный гуманоид выбежал из аллеи между двумя верхними зданиями и устремился в направлении фрахтовика. Как только он приблизился, Энакин заметил, беглец был тощим аркона с головой в форме наковальни и светлыми мраморными глазами. Металлические оковы с длинной сломанной цепью были закреплены на его правой лодыжке, издавая резкий звук позади него. Спустя мгновение, два человека вооруженных бластерами выпрыгнули из той же аллели, и Энакин понял, аркона спасал свою жизнь. Увидев людей с бластерами, бегущих к фрахтовику, слуга Гардуллы анкс промычал на хаттском,

— Прекратите огонь, идиоты! Затем, он показал длинным указательным пальцем на убегающего аркона и крикнул охране Гардулы,

— Остановите его! Охрана среагировала быстро. Не сбавляя темпа, аркона отпихнул одного охранника и обманул другого. Энакин видел, что аркона пытается сбежать от преследователей, но он понятия не имел, куда он мог убежать. За исключением немногих дюн вокруг, земля была почти полностью плоской, без кораблей и других транспортных средств в зоне видимости. Негде спрятаться, подумал Энакин.

Пугающие глаза арконы сверкнули на Энакина, и мальчик удержал его взгляд. Энакин почувствовал жалость к аркону и хотел помочь ему. Затем один из охранников Гардуллы сделал выпад вперед, но аркона рванул в сторону, пробегая мимо Энакина и остальных. Он был в двух метрах от Энакина, когда его тело извергло небольшую вспышку. Энакин зажмурился, когда останки аркона рухнули на землю. Он быстро повернулся, чтобы посмотреть на двух людей, преследовавших аркону. Ни один не стрелял из бластера. Энакин был достаточно внимателен, чтобы понять, что аркона не стрелял и что, некое взрывное устройство детанировало внутри него. Шми прижала Энакина ближе к себе и сказала,

— Не смотри, Эни. Энакин не послушал ее и остановил взгляд на том, что осталось от аркона. Несколько охранников и Анкс пошли проверить дымящуюся кучу. Заметив Энакина, анкс повернул свой длинный, остроконечный подбородок к мальчику и сказал,

— Вот что бывает с рабами, которые пытаются сбежать с Татуина. Энакин почувствовал болезненную сухость в горле. Неважно как часто его мать напоминала ему, что была и менее удачная жизнь в галактике, нельзя было отрицать того факта, что они оба были рабами, собственностью Гардулы Хатта.

Татуин, подумал Энакин. Добро пожаловать на Татуин.

Глава 2

Рабство было запрещено на всем пространстве Республики, но Татуин входил во внешнее кольцо миров, где законы Республики редко применялись. Шми Скайвокер была рабом практически всю свою жизнь, с тех пор как пираты захватили ее семью вовремя космического путешествия. Разлучившись с семьей в раннем возрасте, у нее менялись хозяева много раз. Один ее бывший хозяин, Пи–Липпа, была доброй и научила Шми многим полезным техническим навыкам. Хотя Пи–Липпа планировала освободить Шми, она умерла до того, как смогла это сделать. И Шми стала собственностью одного из родственников Пи–Липпы, который не хотел освобождать ее. До того как стать собственностью Гардуллы, Шми родила Энакина. Она не могла объяснить зачатие Энакина, у него не было отца, но она приняла его как величайший дар, который могла когда–нибудь получить.

Прошли месяцы после его прибытия на Татуин. Энакин держал свои глаза и уши открытыми. Он слушал разговоры слуг Гардуллы, охраны и других рабов и внимательно наблюдал за механиками и техниками, приходившими чинить или заменять, загрязненные песком механизмы. Он хотел узнать все о пустынном мире, его обитателях и их технологиях, поскольку верил, что однажды такое знание может помочь ему и его матери стать свободными. Так он узнал о ранних колонистах Татуина, шахтерах, искавших ценные минералы. Некоторые из них решили сами остаться в пустынном мире, в то время как другие просто сели на мель. Одним из первых гуманоидных поселений было место, под названием Форт Тускен. Он подвергся нападению татуинских аборигенов, кочевых песчаных людей, которых впоследствии стали называть тускенские рейдеры. Любимым их традиционным оружием были дубинка и топор. Песчаные люди носили маски, закрывающие лица и спасающие от песка, тяжелые плащи, защищавшие их от стихий и помогающие сливаться с ландшафтом. Песчаные люди никогда не устанавливали контакт с поселенцами и носили репутацию диких и мистических созданий. Энакин должен был их увидеть, но ему рассказывали, что это их вой, он иногда слышал с наступлением темноты. Он находил его ужасным. Другим не менее важным коренным населением Татуина были джавы, маленькие люди с горящими глазами, собирающие утиль из заброшенных кораблей. Извлекая куски метала и другую рухлядь, они переделывали их в товары для продажи или обмена. Хотя от джав пахло, как от поддержанных переработчиков, Энакин с нетерпением ожидал их посещения поместья Гардуллы, поскольку он многому учился, наблюдая за их работой. Энакин быстро заработал репутацию человека, который мог починить любые выброшенные приборы.

Энакин понял, Гардулла соперничала с более могущественным Джабой хаттом за контроль над различными предприятиями. Он также узнал, что тех, кто ее сердил, она скармливала чудовищному крайт–дракону, которого держала под своим дворцом Мос Эспа Вей. И что она постоянно делала ставки на гонках на болидах. Энакин не торопился встретиться с каким–нибудь крайт–драконом, но его интриговало все, что он слышал об опасном, высокоскоростном спорте, в котором участвуют аппараты с парой репульсорных двигателей прикрепленных к открытой кабине. Вначале он подслушал разговор двух слуг Гардуллы, обсуждавших конструкцию гоночного болида, который они видели. Он вспомнил сон, приснившийся ему перед прибытием на Татуин. По словам слуг, гонки на болидах были крупнейшим представлением в Мос Эспа, собирающем толпы со всей галактики. Энакину захотелось посмотреть на них.

Спустя несколько месяцев, недалеко от входа в поместье Энакин помогал последней модели дроида чинить портативный влагоуловитель. Когда, крылатый толстый тойдарианец с носом похожим на хобот, влетел во внутренний двор. Увидя мальчика, тойдарианец задержался, зависнув в воздухе и начав изучать работу Энакина. Тойдорианец сказал низким хриплым голосом на хаттском,

— Ты кладешь этот узел в водяной насос не правильным способом. Энакин не разговаривал с незнакомцами, но он почтительно ответил,

— Я устанавливаю его. Видя, что тойдарианец искренне заинтересовался, он показал механизм насоса и добавил,

— Я сделал его лучше. Глаза тойдорианца широко раскрылись, когда он увидел насос в работе.

— Хмм… кто показал тебе как его крепить?

— Никто, сказал Энакин. Его мать говорила не хвастаться, но он не мог не чувствовать гордости.

— Я просто… я вычислил это. Моя мама также может устанавливать их.

— Это так? Тойдарианец опустился, чтобы изучить устройство более внимательно.

— У тебя не плохие руки, парень, сказал он.

— Совсем не плохие. Энакин немного наклонил свою голову и сказал,

— Спасибо, сэр.

— У меня встреча с Гардуллой, сказал тойдорианец. Затем он подмигнул и свел, потирая когтистые пальцы вместе, добавив,

— Вопрос денег. Энакин не знал, как ответить на это, но затем Гардулла приблизила свое объемное тело к входу и сказала,

— Готов заплатить, Уотто?

— Возможно, возможно, ответил тойдарианец, летя навстречу Гардулле.

— Но, следующая гонка завтра, и у меня есть идея для другого… Энакин проводил взглядом тойдарианца, следующего за Гордуллой в главное здание, затем вернулся к работе над влагоуловителем.

* * *

Гардулла проиграла пари Уотто. Спустя два дня, у Энакина и Шми был новый хозяин. Когда Уотто не играл в азартные игры, он занимался одним из наиболее успешных магазинов запасных частей в Мос Эспа. Ему нужен был кто–то, с навыками Энакина и для Шми нашлось достаточно работы. Оба мать и сын были благодарны Уотто, за то, что он взял их вместе. После того как они делили грязную, вонючую комнату с шестью другими рабами в поместье Гардуллы, они были изумлены узнав, что получают отдельный сарай в невольичих кварталах, простирающихся вдоль окраин Мос Эспа. Уотто полагал, что они должны чувствовать себя благодарными и делали это искренне. Если они не выполняли, что он говорил, у него всегда была возможность заполнить сарай новыми рабами.

Дни переходили в недели, месяцы становились годами, Энакин проводил свое лучшее время, изучая все, что мог о технологиях и межзвездных путешествиях. Он изучал чужестранцев, которые проезжали через Мос Эспа и знал местных торговцев по имени. Сидя в кабине старого корабля, он изучал управление мощностью, стабилизаторами и репульсорами. Из наблюдений за другими механиками и дроидами, он стал знатоком в починке гоночных болидов в магазине Уотто.

К семи годам, он тайно начал собирать куски старых кабин гоночных болидов и части двигателей радон–ульзер 620C, которые он надеялся превратить в свой собственный гоночный болид. Он взял, в качестве укрытия для своего проекта, место на свалке позади домов рабов, где Уотто никогда не рискнул бы появиться.

Он сознательно выбрал гоночный болид, непохожий ни на какой другой. Если Уотто когда–либо узнал об этом, он выкинул бы это из головы, как просто детский проект. Уотто поймал Энакина, когда тот вносил усовершенствования в болид, проверяя вращение вокруг свалки. Но ярость тойдарианца исчезла, когда тот понял, как хорошо мальчик сделал болид. Подобно Гардулле, Уотто был склонен к азартным играм на гонках и едва ли мог и мечтать, иметь раба, который еще мог приносить доход от гонок. Невзирая на возраст и вид Энакина, он получил квалификацию и стал пилотом гоночного болида. Несмотря на ужас матери, в конечном счете, он начал состязаться под спонсорством Уотто. Уотто никогда не прекращал угрожать купить больше рабов, но Энакин и его мать продолжали жить в отдельном доме. Уотто даже дал Шми воздушный усилитель, чтобы она могла использовать его для чистки памяти компьютерных устройств, позволяя ей приносить скромный доход. Несмотря на эти выгоды, Энакин не оставлял свои мечты о свободе. Он начал думать о создании определенного типа сканера, чтобы найти передатчик, имплантированный в его тело, даже не зная как, такой передатчик можно отключить, или удалить. В какой–то момент, слушая рассказы о далеких мирах, он узнал о Рыцарях джедаях — могущественных хранителях мира галактической Республики. Они использовали световые мечи: ручное оружие, которое испускает смертельный, фокусированный световой луч. Несмотря на ограниченные знания о джедаях, он мечтал когда–нибудь стать одним из них. Энакину было интересно, слышали ли джедаи о Татуине или рождался кто–нибудь из них в рабстве.

К девяти годам, он понял, что не оставит Татуин в ближайшее время. До тех пор, каждую ночь, лежа в темноте в своей маленькой комнате, заваленной различными самодельными устройствами и научными проектами, он давал себе обещание:

Я не буду рабом вечно.

Глава 3

— Как успехи с болидом, Эни?, — спросил его друг Китстер, остановившись на ржавом спидере на свалке Уотто. Бросив испуганный взгляд на темноволосого мальчика, Энакин тихо ответил,

— Тише, ты хочешь, чтобы Уотто узнал?

Китстер, понизив голос, сказал,

— Извини, я забыл. Долго тебе еще работать над этим?

— Пару лет, — добавил Энакин, подняв потертый сальник.

— Ты действительно думаешь, что он полетит?

— Когда, я достану еще немного запасных частей, конечно, он полетит, — ответил Энакин, отбрасывая сальник в сторону.

— Проблема в том, что если я полечу на нем, об этом узнает Уотто и захочет забрать его у меня. Я должен держать его в секрете и летать на его мерзком болиде.

— Я хотел бы, когда–нибудь, попробовать полетать на болиде, — сказал Китстер.

— Возможно, попробуешь. Энакин не хотел растраивать Китстера, но он знал, что его друг и пяти секунд не продержится в болиде. Управление болидом требовало невероятно быстрых рефлексов, конкуренция была жестокой, и Энакин знал всех людей, кто когда–либо летал и остался жив. Кроме этого, Энакин понимал, что он должен лучше стараться, чтобы угодить Уотто. Из более полдюжины гонок, в которых Энакин участвовал, он дважды разбивался, а один раз не дошел до финиша. Наиболее сложной задачей было иметь дело с Себульбой – долговязым, крюконогим, враждебным дагом, который часто побеждал и постоянно мошенничал. Для Себульбы не было проблемой столкнуть конкурента с курса. Из–за него более дюжины пилотов разбились только в прошлом году. Энакин подумал, если бы он не мошенничал, я бы уже победил! Китстер спросил,

— Как думаешь, ты победишь в следующей гонке?

— Дойти бы просто до финиша, — ответил Энакин, пожимая плечами.

Энакин повернулся к другой куче металла и поймал себя на том, что смотрит на пару прорезанных линз. Они были соединены разноцветным проводом и находились внутри металлического каркаса, напоминающего череп. Казалось, линзы смотрели на него, а потом он понял, это были спекшиеся фоторецепторы.

— Ей, Китстер! — крикнул он, подобрав предмет.

— Смотри, что я нашел!

— Что это?

— Голова дроида! — сказал Энакин, вытряхивая песок из вокодера, закрепленного ниже фоторецепторов, служивших дроиду глазами.

— И не дроид ремонтник! Металлическая пластина убралась, и фоторецепторы изобразили удивление. Он дал голову Китстеру.

— Изрядно потрепанный, — заметил Китстер.

— Возможно, разновидность боевого дроида?

— Не думаю, — сказал Энакин, осматриваясь вокруг в надежде найти другие части дроида. — Металл слишком тонкий, Ух ты! Его взгляд упал на обезглавленный каркас, лежавший в куче, рядом с грудой пустых топливных ячеек. Тело было без покрытия, но Энакин был рад и этому,

— Целый каркас! Знаешь, что это значит? Китстер задумался,

— Ммм, нет.

— Это значит, я смогу построить своего дроида.

— Парень! Послышался голос Уотто, идущий из дальней арки главного входа, который отделял свалку от колоколо–образного магазина.

— Парень! Где ты, черт тебя возьми?!

— О, нет! — Сказал Энакин, бросив взгляд на Китстера, и двинувшись к входу.

— Я здесь! С трудом, пытаясь сдержать волнение, он рысью выбежал со свалки.

— А! Вот ты где! — Сказал Уотто, заметив Энакина. Зависнув у входа в магазин, он проговорил на хаттском,

— На секунду, я подумал, что ты хочешь сбежать от Уотто.

— Тебе доставляет удовольствие смотреть на мой передатчик детанатора?

— Удовольствие? — Сказал Уотто, его хоботоподобный нос немного приподнялся вверх, как бы отвечая на слова Энакина.

— Думаешь, мне нравиться взрывать рабов? Хе, хе, хе! — Смеясь, он указал на заполненные хламом контейнеры.

— Возвращайся к работе! Я хочу, чтобы эти обрезки были отсортированы к полудню! После того, как Энакин, перетащил контейнеры на свалку, он вернулся туда, где оставил Китстера с частями дроида.

— Ты не расскажешь Уотто о дроиде? — спросил Китстер.

— Я нашел его и он мой, — ответил Энакин, перетаскивая дроида в покрытое металлическим мусором место, где Уотто вряд ли заметит его.

— Кроме того, Уотто не сможет починить его. Я тайно пронесу его домой, часть за частью. Отдавая голову дроида Энакину, Китстер спросил,

— Но даже если ты заставишь его работать, как ты его будешь использовать?

— Много как. Посылать с поручениями. Таскать хлам…. Ей, что это? Он нашел небольшую выгравированную надпись в основании головы дроида и повернул ее так, чтобы можно было рассмотреть.

— Здесь говориться, что он протокольный галактический дроид.

— Протокольный? Что это значит?

— Не знаю, — добавил Энакин. — Я должен спросить у мамы. Ей, возможно, он даже поможет мне и маме покинуть Татуин! Взяв голову дроида обеими руками, Энакин более тщательно изучил его механизм,

— маятник гироскопа явно древний. Думаю, ему семьдесят или восемьдесят лет. Спорю, он много чего повидал. Интересно, как он согнулся так? Энакин пристально посмотрел в выгоревшие глаза дроида, как будто мог найти там ключ к истории дроида. Но, увидел только застывшее, испуганное выражение. Не беспокойся, приятель, подумал Энакин. Я позабочусь о тебе.

У Энакина заняло пять дней, чтобы незаметно перенести останки дроида со свалки домой. Кроме Китстера, он ни кому не рассказал о дроиде. Но, тем не менее, он должен был рассказать еще одному человеку — своей матери, которая не обрадуется, придя домой, и, найдя последний проект ее сына разложенного сотнями грязных кусков на обеденном столе. Купив небольшой кулек сухих овощей на рынке, Шми положила его на кухонный столик. Не желая смотреть на причудливый металл и провода дроида, лежавшего на столе с мертвыми глазами, которые смотрели в потолок, она отвернулась.

— Позволь мне догадаться — сказала она.

— Еаа, здорово, правда? И… ну, я не знаю еще кого–то в Мос Эспа, кто мог бы починить его правильно. Если бы я не спас его из кучи мусора, его бы отправили на переплавку! Когда Шми не ответила, Энакин почувствовал необходимость добавить,

— Это протокольный дроид, Мам. Знаешь, что это такое?

Шми сделала глубокий вдох и повернулась к Энакину.

— Протокольный дроид говорит на миллионах языках. Они используются в качестве переводчиков. Дипломатами.

— О — сказал Энакин. Он понял по тону матери, что они не смогут использовать протокольного дроида. Надеясь, переубедить ее другим способом, он продолжил,

— О, это… это здорово! Он будет действительно полезен на рынке, если мы захотим торговать с купцами, которые не говорят на общегалактическом. И…. и только представь, как удивятся посетители, когда он будет приветствовать их у двери! Я уверен, он будет хорошим помощником для нас и во многих других делах.

Шми вернулась к овощам.

— Ему нужны новые фоторецепторы, — сказал Энакин. — Я думаю, я смогу найти кое–что в магазине Уотто.

— Ты не осторожен, Эни, — сказала Шми с беспокойством. — Уотто придет в ярость, если узнает, что ты взял целого дроида.

— Но, я должен сделать его, Мам! Я видел, все части были там, я просто знал, что должен собрать их вместе. Энакин осторожно взял часть правой руки дроида и поднял над столом, проверяя подвижность локтевого соединения.

— Посмотри на него, все изношено и сломано… это расстраивает меня. Если протокольные дроиды хорошо знают языки и делают переводы, спорю, он был действительно умным. Энакин посмотрел на лицо дроида снова.

— Я уверен также, у него нет друзей в галактике. Почему еще тогда он оказался в куче мусора на Татуине?

— Возможно, он слишком много говорил, — сказала Шми.

— Оу, мам. Ты задеваешь его чувства.

— Дроид это машина, Эни. У него нет чувств.

— Откуда ты знаешь? сказал Энакин, не способный сдержать обиду в голосе.

— Возможно, его хозяева были не внимательны к нему и не заботились о том, что с ним случиться. Возможно, он пытался сбежать. Возможно…. Он был просто как мы. Шми почувствовала грусть Энакина, и подумала о рабе, который умер, пытаясь сбежать, пять дней назад. Она повернулась к нему, положила руки на плечи и сказала,

— Обещай мне, Эни. Когда ты… будешь искать новую пару фоторецепторов для своего нового друга, …ты не попадешься.

— Это значит, я могу оставить его? — Шми кивнула, изучая дроида.

— Это очевидно для меня теперь. Ты был прав, помогая дроиду. Ты его второй шанс. — Спасибо, мам! — Сказал Энакин, обняв ее.

— Когда я заставлю его говорить, я скажу ему, чтобы он поблагодарил тебя тоже!

— Нет, Эни. Несмотря ни на что, ты его создатель. Просто помни, дроид это твоя ответственность. И пока ты не готов заботиться о чем–то, ты не достоин этого.

— Я не забуду, — сказал Энакин.

— И еще, — добавила Шми строгим тоном.

— Да, мам?

— Я хочу, чтобы ты убрал дроида с обеденного стола, немедленно.

Глава 4

Следующая гонка прошла для Энакина не очень удачно. Летя на болиде Уотто, он был нос в нос с Себульбой, когда мошенник даг протаранил кабину Энакина, практически вытолкнув его за линию гонок, называемую Метта Дроп.

Энакин не пострадал, но разбил болид Уотто, повредив оба двигателя. Уотто был в ярости, а Шми дала ясно понять Энакину, что не хочет, чтобы он еще когда–либо участвовал в гонках, даже если Уотто решил бы снова направить его состязаться.

Немногим более недели после аварии, у протокольного дроида Энакина был установлен и работал мыслительный и коммуникационные процессоры. Несмотря на то, что он не имел памяти, когда появился на Татуине, он вычислил языки джав и тускенов из шести миллионов языков на которых говорил. Дроид выдавал отрывистые предложения вежливым голосом, но по каким–то причинам не всегда знал, когда остановиться. Он также много волновался. Энакин назвал дроида Си3пио, выбрав номер три, потому что он считал его третьим членом семьи, после матери и себя.

Си3пио был все еще без металлического покрытия и имел только один глаз. Но, когда Уотто приказал Энакину взять спидер, загруженный металлическим хламом и другими товарами, в Дюнное море для обмена с джавами, Энакин решил тайно взять с собой дроида.

Энакин и Си3Пио встретили Джав в тени песчаного краулера, рядом с «утесом Мокот»– единственным каменным образованием, пересекающем Дюнное море. Си3Пио оказался искусным переводчиком, помогая Энакину вести переговоры с джавами, которые иногда торговали поврежденными товарами. Когда обмен был завершен, Энакин обзавелся двумя рабочими дроидами, тремя исправными многофункциональными дроидами и поврежденным конвертором гипердрайва, который нуждался в незначительном ремонте.

Возглавляя путь назад, Энакин направлял загруженный дроидами спидер через «Кселрик Дро» – не глубокий, широкий каньон на краю Дюнного моря, когда кое–что заметил. Это было что–то не четкое, не вписывающееся в общую картину каменных стен каньона. Энакин свернул в направлении места, которое привлекло его внимание. Си3пио занервничал и зафиксировал свой единственный рабочий глаз на своем создателе.

— Хозяин Энакин, что вы делаете? — сказал Си3пио с беспокойством.

— Мос Эспа находиться внизу каньона, не через край… о, мой…! Это то, что я думаю?

Си3Пио тоже заметил очертания, и поскольку он знал все о наиболее опасных формах жизни на Татуине, ему не понравилось то, что он увидел.

— Хозяин, все причины поворачивать назад…

— Я знаю, — оборвал его Энакин. — Я просто хочу посмотреть.

Энакин остановил спидер рядом с крутым обрывом. Груда камней покоилась ниже, а под ними лежало неподвижное тело гуманоида. Одна нога привалена большим валуном. Тело было одето в желто–коричневую робу, кожаные перчатки и ботинки. Оно растянулось лицом вниз, повернутым в одну сторону, позволяя Энакину увидеть покрытую тканью голову. Лицо скрывали защитные очки и дыхательная маска. Длинная двухручная бластерная винтовка лежала в метре от вытянутой руки. Энакин слышал достаточно о тускенских рейдерах, чтобы узнать их.

Со спидера, Энакин увидел выдолбленное отверстие в стене, неровную поверхность. Он легко представил себе, что тускен прятался где–то наверху, когда поддерживающие камни, обрушились, посылая его на дно каньона. Энакин спустился со спидера, чтобы посмотреть поближе.

Каркас Си3Пио задрожал.

— Хозяин Энакин, я не думаю, что это хорошая идея!

Как только Энакин приблизился, тускен зашевелился. Подняв голову, он посмотрел на Энакина, затем опустил ее снова. Он до сих пор жив! Из всего, что Энакин слышал о тускенах, он знал — лучше всего уходить немедленно. Если он застрянет поблизости, могут появиться другие тускены. Если он опоздает в Мос Эспа, или вернется без дроидов и спидера, Уотто будет в ярости. Пока Си3Пио возражал ему, он думал о матери. Он знал, что она беспокоилась, но ему было интересно, хотела бы она также, чтобы он ушел от сюда? Что она сказала бы, если была здесь?

— «Трипио», позвал он беспокойного дроида, — приведи остальных дроидов.

* * *

Это была комбинация достоинств различных дроидов и веса спидера, оборудованная рычагом, способным достаточно приподнять валун, чтобы Энакин мог вытащить Тускена. Взяв запасы из аптечки спидера, Энакин использовал быстро накладываемую шину, чтобы зафиксировать поврежденную ногу тускена, которая была сломана в нескольких местах.

Солнца Татуина начинали садиться. Энакин знал, что он никогда не доберется до Мос Эспа ночью, и не хотел рисковать, путешествуя через пустыню в темноте. Самым лучшим, было спрятать спидер и переделанных дроидов под укрытие склона. Энакин стоял рядом с Си3Пио. Осветив путь небольшим ярким элементом, они переместились в другое место. Они смотрели на тускенского рейдера, когда он очнулся. Тускен лежал на песке, пристально смотря на Энакина через непрозрачные линзы защитных очков, затем он медленно поднялся и сел, стараясь не перемещать травмированную ногу.

— Привет, — сказал Энакин, надеясь, что его голос прозвучал дружелюбно. Тускен не ответил.

— Хочешь пить? Снова, нет ответа. Си3пио наклонил свою одноглазую голову ближе к Энакину и сказал, понизив голос,

— Я не думаю, что мы ему очень понравились. Тускен немного повернул голову. И Энакин понял, что тот обнаружил свою бластерную винтовку, которой он подпер несколько камней. Затем снова тускен вернул взгляд на Энакина.

Несколько минут спустя, тускен заговорил. Энакин не понял спутанных слов, так что он повернулся к Си3Пио. Дроид перевел,

— Он хочет знать, что вы собираетесь делать с ним, хозяин Энакин.

Озадачившись, Энакин посмотрел на тускена снова.

— Скажи ему, я не собираюсь ничего делать с ним. Я просто пытаюсь помочь.

Тускен не ответил, но Энакин почувствовал, что он боится. Энакин был удивлен, поскольку почти все полагали, что тускенские рейдеры бесстрашны. Почему он боится меня? Я не пугал его. Затем, с некоторым удивлением, Энакин догадался, я не боюсь ничего. Но, когда Энакин пристально посмотрел на покрытое маской лицо тускена, он увидел свое отражение в линзах защитных очков и немного вздрогнул. Он слышал, что тускены никогда не снимают своих масок или обнажаются. И мысль, о своем чистом теле так основательно закутанным, поглотила его, что он не был способен ничего чувствовать – даже прикосновение руки матери. И внезапно Энакин осознал причиняющую боль правду: хотя он никогда не боялся за себя, он иногда очень боялся за свою мать.

Что если, я потеряю ее? Каким смелым буду я тогда? Энакин продолжил смотреть на тускена, пока не уснул.

* * *

Этой ночью у Энакина Скайвокера было много снов. В одном из них ему было уже не девять лет. Он был мужчиной. И не просто мужчиной, а рыцарем джедаем со световым мечем. Он бежал по улицам Мос Эспы, разыскивая рабовладельцев, которые пытались скрыться от него. Его миссией было освободить всех рабов на Татуине. Слишком долго, работорговцы внешнего кольца верили в свою неуязвимость перед законами галактической республики. Энакин собирался это изменить. Он выкрикивал, — Освободите рабов сейчас и вам не причинят вреда!

В зданиях, которые линиями покрывали улицы Мос Эспы, некоторые жители высовывались из своих окон и приветствовали Энакина. Даже несмотря, что он деактивировал клинок светового меча, большинство рабовладельцев боялись его и тут же сдавались. Энакин давал им немного кредитов и понимание, что лучше по–хорошему.

Тень проползла по изогнутой внешней части ближайшего здания. По углу тени, Энакин быстро определил, что ее отбрасывал гуманоид не человек с крыши соседнего здания. Вверху, Энакин услышал щелчок спускаемого предохранителя бластера. Он подумал, ага, а это рабовладелец, который не хочет по–хорошему.

Световой меч Энакина зажегся громким жужжанием, развернувшись посмотреть верх на крышу, он увидел гуманоида нажимающего спусковой крючок бластера. До того как бластерный выстрел смог попасть в Энакина, он отразил его световым мечем обратно в атакующего. Гуманоид схватился за плечо и упал с крыши, приземлившись с громким глухим звуком на покрытую песком улицу. Пыль еще садилась, когда Энакин услышал голос женщины, зовущий его по имени. Энакин повернулся, увидев женщину. Это была его мать, одетая в свою грубую рабочую одежду. Энакин деактивировал меч и сказал,

— Я вернулся, Мам! Как и обещал! Ты свободна! Его мать улыбнулась и раскрыла руки Энакину. Он побежал обнять ее, но до того, как смог дотянутся, она исчезла. Он еще держал воздух, где она стояла, как внезапно его окружили песчаные люди.

* * *

Энакин, вздрогнув, проснулся. Точно так же, как они появились во сне, группа песчаных людей окружила его, вырисовываясь на фоне предрассветного неба. У них были бластерные винтовки и длинные багорные посохи — обоюдоострое похожее на топор оружие, сделанное из извлеченного металла потерпевших крушение или забытых кораблей. Ему было интересно, что песчаные люди хотели сделать с ним. Энакин услышал рядом гортанное бормотание. За группой, окружившей его, другие песчаные люди, поднимали и уносили тускена, которого он спас. Раненный тускен был единственным, кто говорил, и его слова, очевидно, послужили причиной того, что другие стали медленно отходить от Энакина. За секунды, все песчаные люди ушли, оставив Энакина не тронутым. Возможно, они были благодарны мне за помощь их другу. Возможно, тускены не такие ужасные.

— Хозяин Энакин, они ушли! — Закричал Си3Пио, выходя из своего укрытия за спидером.

— О, мы счастливчики, остались в живых! Слава богам, они не причинили вам вреда!

Энакин встал и посмотрел вокруг. Спидер и остальные дроиды были там, где он их оставил, но поврежденная тускенская винтовка исчезла. Только пустая аптечка спидера и следы ботинок тускенов на песке служили доказательством его случайной встречи с ними.

Было, похоже, что ничего не случилось. Когда двойное солнце начало подниматься, а звезды гаснуть на светлеющем небе, Энакин решил, что время возвращаться домой.

* * *

Его возвращение в Мос Эспа было таким, как Энакин и ожидал. После того, как он пробрался с Си3Пио назад в невольничьи кварталы, волновавшаяся мать чуть не задушила его в объятиях. Когда он доставил дроидов Уотто, гнев тойдарианца почти исчез после вопля замечаний в течение нескольких минут. Уотто немного успокоился после того, как увидел качество дроидов, которых Энакин обменял у джав, но к концу дня ничего не изменилось. Татуин был по–прежнему суровым, беззаконным миром, а Энакин все еще рабом.

Однако, на следующий день, случилось кое–что замечательное. В тот день корабль с Набу приземлился на Татуине, и жизнь Энакина навсегда изменилась.

Глава 5

В Мос Эспа был полдень и Энакин чистил выключатели вентиляторов на свалке Уотто, когда хозяин позвал его присмотреть за магазином. В магазине, Уотто говорил с высоким, бородатым мужчиной, одетым как фермер. Его сопровождали гуманоид не человек с эластичными сочленениями, пятнистой кожей и глазами на макушке, девочка, одетая в грубую крестьянскую одежду и синий куполообразный, астромеханический дроид.

В то время как высокий человек и астромеханический дроид последовали за Уотто во внутренний двор посмотреть запасные части двигателя, Энакин изучая девочку, натолкнулся на прилавок, предательски пересекавший магазин. У нее были изысканные черты, кожа слишком красивая для крестьянки. Ей было на несколько лет больше, чем ему, и Энакин не способен был отвести от нее глаз.

— Ты ангел? — вылетело у него.

Она улыбнулась – его сердце обмерло – и сказала — Почему?

— Ангелы, — ответил он, как только она подошла ближе к нему.

— Я слышал, космические пилоты говорили о них. Они самые прекрасные создания во вселенной. Они живут на лунах Лего, кажется.

— Ты такой смешной, — сказала она мягко.

— Откуда ты так много знаешь?

— Я слушаю всех торговцев и пилотов, которые приходят сюда. Знаешь, я пилот и однажды, я улечу отсюда.

— Ты пилот? — спросила она, как если, находя это трудным, чтобы поверить.

— Угу. Всю мою жизнь.

— Как долго ты здесь?

— С очень малых лет, с трех, я думаю. Меня с мамой продали Гардулле хатту, но она проиграла нас на гонках.

С удивлением и тревогой девочка спросила — Ты раб?

Даже, несмотря на то, что девочка была предельно корректна, Энакину не нравилось, когда его называли рабом, и он почувствовал укол ее вопросом.

— Я человек — ответил он, задержав пристальный взгляд на ней, — и меня зовут Энакин.

— Извини, я не совсем понимаю, — ответила девочка, и Энакин ощутил ее смущение. Не способная удержать его взгляд, она перевела внимание на интерьер магазина, как будто ища ответы у несортированного хлама, которым были увешаны стены.

— Это странное место.

Энакин вспомнил свое прибытие на Татуин и должен был согласиться, что нашел его тоже странным. Он попытался не замечать неуклюжесть пятнистого гуманоида, в то время как продолжал говорить с девочкой несколько минут, до того, как высокий мужчина и дроид вернулись с Уотто. Мужчина сказал, что они уходят, и Энакин упал духом, когда девочка вышла за дверь.

После того, как Уотто разрешил Энакину оставить магазин, мальчик быстро нагнал трех чужестранцев и астромеха. Когда они узнали о приближающейся песчаной буре, Энакин убедил их принять временное убежище в его доме, где он представил их своей матери и Си3Пио. Он узнал, что человек был рыцарем джедаев по имени Куай–гон–Джинн, девочка четырнадцати летней Падме Набири, неуклюжий гуманоид был гунганом по имени Джа Джа Бинкс, а астромех Р2–Д2. Когда Р2–Д2 заметил, что протокольный дроид был лишен внешнего покрытия, появившись голым, Си3Пио совершенно смутился.

Энакин догадался, что Куай–гон–Джинн джедай, даже до того, как мужчина признался в этом. Он обнаружил световой меч, свисающий с пояса по пути к дому Энакина, и не мог сдержать удивления, если Куай–гон прибыл на Татуин, чтобы освободить рабов. Хотя Куай–гон открыл немногое о себе, Энакин мог сказать, что это был хороший и благородный человек, чего всегда не хватало в воспитании Энакина. Энакин восхищался, как уверенно держался Куай–гон. Когда Джа Джа Бинкс совершил бестактность, используя, свой длинный язык, чтобы схватить кусочек еды со стола, Энакин был изумлен, увидев как Куай–гон с молниеносной скоростью, схватил стремительный язык Гунгана большим и указательным пальцем.

— Не делай, больше так, — сказал Куай–гон с некоторой строгостью до того как разжал хватку, и язык Джа Джа захлопнулся в его рту. Энакин подумал, Волшебник! Внезапно, ему захотелось, чтобы Куай–гон научил его, как стать джедаем. Но поскольку у него было достаточно разочарований в жизни, было трудно вообразить, что это когда–то могло случиться.

Пока Энакин и его мать сидели со своими новыми друзьями вокруг обеденного стола, он рассказал им о своих снах, в которых был джедаем. Он узнал, что Падме была служанкой при королеве Амидала с планеты Набу, а Куай–гон сопровождал королеву и ее свиту в важной миссии на планету Корускант, когда их корабль был поврежден, и они были вынуждены приземлиться на Татуине без запаса необходимых запасных частей. Надеясь помочь, Энакин объяснил, что на следующий день назначены большие гонки на болидах. Он предложил поучаствовать в гонках, денежного приза было, более чем достаточно на покупку запасных частей.

— Энакин! — возразила Шми.

— Уотто не позволит тебе.

— Уотто не знает, что я построил болид. Повернувшись, к Куай–гону он сказал,

— Вы могли бы сказать Уотто, что он ваш, и нанять меня пилотом.

Хотя Падме понравилась эта идея примерно так же, как и Шми, Энакин был уверен в своем плане, как и в своем секретном гоночном болиде.

* * *

«Бунта Ив классик» была наиболее опасной гонкой, в которой, Энакин когда–либо участвовал. Это было жестокое, всеобщее соревнование, где множество гонщиков становилось жертвой высокоскоростных виражей, каменных препятствий и грязных уловок трусливых соперников.

Старт гонки был трудным для Энакина. Когда он запустил двигатели болида на стартовый сигнал, его турбины молчали. Он почувствовал себя беспомощным, вглядываясь сквозь очки на других стартовавших пилотов, которые, пересекая стартовую линию, оставляли его глотать их пыль. Он потерял драгоценные секунды, борясь с управлением, но когда, в конечном итоге запустил «радон–ульцеры», устремил свой болид вперед, мчась по арене Мос Эспа на максимальной скорости.

Планируя через извилистые ущелья, Энакин настиг остальные болиды уже на первом круге. Когда возвышающееся каменное образование, известное как «Грибовидная гора» проскользнуло мимо, он уловил запах горящего топлива долей секунды, до того, как увидел разбросанные, дымящиеся останки зеленого болида, который пилотировал гран по имени Моухоник. Каким–то образом, он знал, что Себульба был ответственным за эту аварию и не имел иллюзий, что гран выжил. Удерживая контроль, Энакин стиснул зубы и подумал, я не собираюсь так умирать.

Энакин продвигался вперед с невероятной скоростью, маневрируя мимо нескольких соперников, посылая свой болид через опасности «Бунты», носившие экзотические названия «Джаг Грэг», «Пещеры Лагуны» и «Бинди Бенд. В то время, как другие пилоты немного замедлялись, чтобы пройти печально известную, извилистую расщелину, называемую «Крутая спираль», Энакин удерживал постоянную скорость до того, как он не добрался до «Дверной ручки дявола», такого узкого прохода, что пилоты были вынуждены переворачивать свои болиды, проходя сквозь него. Благодаря своим искусным навыкам, он перевернул свой болид над широкими просторами мертвого моря, известными как «Равнины Хатта». Спустя мгновение, появилась арена Мос Эспа и он с шумом промчался мимо толпы, которая наблюдала его задержку при отправлении только минутами ранее. Осталось пройти два круга.

Энакин знал, что быстро нагоняет лидирующих гонщиков. Когда его болид вылетел из «Каньона Нищего», он заметил Марса Гуо далеко впереди, за Себульбой. Внезапно, один из двигателей Марса Гуо взорвался, и его болид разлетелся во всех направлениях. Энакин нырнул в опасной близости от горящих обломков, чтобы избежать столкновения, но один отколовшийся кусок металла ударил в основание управляющего кабеля, который соединял его болид с правым двигателем. Кабель оборвался и болид Энакина, соединенный только с левым двигателем – начал терять управление. Сосредоточься! Он ощущал, что до сих пор летит вперед, и понял, что не разбился только потому, что энергетическая связующая арка между двигателями еще держалась. Когда поверхность Татуина стала нечеткой и начала закручиваться в спираль вокруг него, он ударил кулаком по контрольной панели, пока не стабилизировал болид. Затем он дотянулся до аварийного инструмента — его эластичного магнитного ретривера. Он потянулся своим устройством, прицеливаясь в металлический конец управляющего кабеля правого борта, который болтался недалеко от кабины. Раздался удовлетворительный металлический лязг, когда магнитный ретривер зафиксировал конец кабеля. Энакин почувствовал напряжение в руке, когда оттянул кабель назад, затем засунул его прямо в гнездо двигателя правого борта. Мгновение спустя, он восстановил контроль над своим кораблем.

Энакин не поздравил себя. Его кратковременная потеря управления позволила ксексто пилоту Газгано и парочке других обойти его, а Себульба был до сих пор в лидерах. Энакин делал, что должен был: продолжать лететь только быстрее.

Он обогнул Газгано, но, попытавшись обойти векноида пилота Тимто Пагалиса, почувствовал внезапный, пробирающий до костей удар, когда Пагалис отклонился, чтобы сознательно ударить один из длинных двигателей болида Энакина. Энакин крепко схватился и удержал управление, выводя Пагалиса из «Пещер Лагуны», появившись у основания широкого, окруженного как стеной образования, называемого «Каньоном Дюнного виража».

Крах!

Несмотря на рев двигателей, Энакин услышал взрыв сверху. Долей секунды спустя, яркие искры посыпались спереди на него, когда огненные пули просвистели по его болиду. Песчаные люди! Они стреляют в меня! Он надавил рычаг дросселя, который отправил его через каньон быстрее. Энакин сделал это. Пагалису не так повезло.

Энакин настиг Себульбу у «Крутой спирали», но жестокий даг ударил своими двигателями прямо в лоб болиду мальчика. Энакин потерял темп, но был по–прежнему в секунде от него, следуя за болидом Себульбы через каньон «Дьявольской дверной ручки». Менее минуты спустя, Энакин преследовал Себульбу снова на Арене Мос Эспа.

Только один круг!

Энакин держался на хвосте Себульбы, почти сразу за ним, когда они начали проходить через узкие границы «Каньона нищего». Себульба резко повернул в сторону, сбивая Энакина с курса и посылая его в крутой откос обслуживающей рампы, спустя мгновение, двигатели Энакина понесли его болид вверх за пределы каньона, поднимая его к небу. Нет! Думал Энакин. Если он не выиграет гонку и денежный приз, он не сможет помочь джедаям купить запасные части к кораблю, и ему нужно оставить Татуин. И он очень сильно хотел помочь джедаю и девочке, которая путешествовала с ним. Я не могу проиграть. Когда его болид достиг максимальной репульсорной высоты, Энакин завис, как его болид, изогнувшись дугой, направился назад к поверхности Татуина. Далеко внизу, он увидел болид Себульбы все еще летящий через каньон. Не отрывая взгляда от Себульбы, Энакин бросил болид в крутой вираж. Он чувствовал воздух, бьющий по щекам, когда нырнул обратно в каньон, затем он резко ускорился, занимая позицию впереди разъяренного дага.

Возбуждение от состояния быть первым продлилось не долго. Когда Энакин и Себульба держали курс через «Крутой утес Джетта» на пути к «Крутой спирали», левый двигатель Энакина перегрелся и начал дымиться. Проворные пальцы мальчика пытались устранить неисправность. Когда два болида вырвались из «Дверной ручки дявола» и последнего предела «Равнин Хатта», Себульба начал таранить Энакина в последней грязной попытки вытеснить его с гонки. Энакин подумал, он спятил! Даг врезался в Энакина снова, но вместо того, чтобы спихнуть его с курса, оба болида сцепились. Энакин взглянул на Себульбу и увидел, что Даг нахмурился. Если они останутся в этой позиции весь путь до финиша, то счет гонки будет равным. Но Энакин знал, что такого никогда не случиться. Себульба или убъет меня или нас обоих, до того как это произойдет. Энакин надавил рычаги дросселя назад и вперед. Я должен освободиться.

Как только Энакин освободился от Себульбы, раздался громкий треск, и двигатели болида дага взорвались. Себульба закричал, когда его разваливающийся болид начал разбиваться о песок. Энакин уклонился, избегая обломков, затем ускорился до финишной линии.

Я сделал это! Я победил! Я победил! Толпа на арене взорвалась.

После гонки, ликующий Энакин встретил свою мать, Падме, Джа Джа, Р2–Д2 и Си3Пио в главном ангаре арены, куда Уотто доставил запасные части корабля по требованию Куай–гона. Энакин не ожидал празднования его победы, но любая надежда провести побольше времени с его новыми друзьями испарилась, как только появился Куай–гон несколькими минутами позднее. Он посмотрел на своих путешествующих компаньонов и сказал — Пора идти. Мы должны доставить эти запасные части на корабль. Энакин прикусил нижнюю губу. Он хотел сказать, что тоже мог бы оставить Татуин, но понимал, что это бессмысленно говорить. Когда Падме и другие готовились уходить, он посмотрел вверх на Куай–гона, который сказал — У меня еще несколько дел, до того, как я уйду. Возвращайся домой с матерью, а я встречу тебя там через час.

После возвращения домой со Шми и Си3Пио, Энакин не мог удержаться выйти на улицу и встретиться с некоторыми восторженными мальчишками, которые видели его на Бунте. Он завладел их вниманием, и стал подробно, в деталях рассказывать многочисленные опасности, с которыми он столкнулся во время гонки. Большинство мальчишек были впечатлены. Они внимательно слушали его пока, молодой родианец, не сказал на хаттском,

— Очень плохо, ты не победил честно и открыто. Энакин взглянул на родианца и сказал,

— Ты называешь меня мошенником?

— Да, — ответил родианец.

— У человека нет другого способа победить. Я полагаю, ты вероятно….

До того как родианец смог договорить, Энакин повалил его на пустынную улицу. Другие ребята закричали, когда Энакин начал его бить. Они обменялись только несколькими ударами до того, как длинная тень появилась над ними. Растерявшись, Энакин взглянул наверх и увидел Куай–гона, стоящего рядом. Спустя мгновение, родианец оттолкнул Энакина. Посмотрев вниз на Энакина, Куай–гон сказал,

— Что это такое?

— Он сказал, что я мошенник — сердито посмотрел Энакин. Сфокусировавшись на Энакине, Куай–гон немного приподнял свои брови и сказал,

— А ты мошенничал?

Энакин был возмущен таким вопросом. После всего, Куай–гон знал, что он не мошенничал. Интересно, почему Куай–гон не защитил его и сердито ответил,

— Нет!

Куай–гон невозмутимо посмотрел на родианца и спросил,

— Ты до сих пор думаешь, что он мошенничал?

Родианец ответил на хаттском, — Да, думаю. Как только Энакин поднялся с земли, Куай–гон сказал, — Хорошо, Эни. Ты знаешь правду. Ты должен быть терпимым к его мнению. Драка не изменит этого. Возможно, и нет, подумал Энакин, уходя с Куай–гоном, оставляя родианца и других ребят позади. До сих пор, он не был уверен, что терпение было лучшей альтернативой. Если ты не защищаешь свое достоинство, никто его не защитит. Ему было интересно, должны ли джедаи защищать свою честь, но было не удобно спрашивать Куай–гона. Даже, несмотря на то, что джедай не отругал его за драку с родианцем, было очевидно, что он этого не одобрял.

Пока они шли до дома Энакина, Куай–гон объяснил, что ремонт корабля уже идет и, что он продал болид Энакина. Передавая ему небольшой мешочек, наполненный кредитами, Куай–гон сказал,

— Ей, они твои.

Ощутив вес сумки, Энакин воскликнул,

— Да!

Последовав за Куай–гоном, он вошел в дом, где нашел мать, сидящую за рабочим столом.

— Мама, — закричал он, — мы продали болид! Смотри, все эти деньги наши!

— Боже мой — сказала Шми когда Энакин открыл содержимое сумки, которую держал.

— Но, это так прекрасно, Эни!

Оставаясь в дверях, Куай–гон добавил,

— И он свободен.

Энакин посмотрел на Куай–гона. Интересуясь, правильно ли он расслышал и переспросил,

— Что?

— Ты больше не раб — ответил Куай–гон.

Ошеломленной этой неожиданной новостью, Энакин обернулся к матери и сказал,

— Ты это слышала?

— Теперь ты сможешь осуществить свои мечты, Эни, — сказала его мать.

— Ты свободен. Затем она вздохнула и опустила взгляд на грязный пол.

Энакин подумал, что его мама выглядела грустной, но не мог понять, почему. До того, как он спросил, она обратила взгляд на Куай–гона и сказала, — Вы возьмете его с собой? Он станет джедаем?

— Да. — Ответил Куай–гон.

— Наша встреча не была случайной. Ничего не происходит случайно. Подозревая, что он спит, Энакин посмотрел на джедая и сказал,

— Вы имеете в виду, что я пойду с вами на ваш корабль?

Приклонив колени, он стал почти на одном уровне с мальчиком и сказал, — Энакин, обучение на джедая не легкая задача, и даже если ты справишься, это будет трудная жизнь.

— Но, я хочу идти! — сказал Энакин. — Это то, о чем я всегда мечтал. Он умоляюще посмотрел на мать и сказал, — Могу я пойти, мам?

Шми улыбнулась,

— Энакин этот путь был определен за тебя. Выбор исключительно твой. Энакин колебался только мгновение, затем сказал,

— Я хочу.

— Тогда собирай свои вещи, — сказал Куай–гон. — У нас не много времени.

— Иепиии — воскликнул Энакин, побежав наверх в свою комнату, как вдруг он все понял и остановился, как вкопанный. Переводя взгляд с Куай–гона на мать и обратно, он спросил,

— Что на счет мамы? Она свободна, тоже?

— Я пытался освободить твою мать, Эни, — ответил Куай–гон, — но Уотто не захотел.

Что? Энакин почувствовал себя, как если его оглушили. Он медленно пошел назад к своей матери и сказал,

— Ты пойдешь с нами, не так ли, Мам? Все еще сидя за столом, Шми потянулась и взяла руки Энакина в свои.

— Сын, мое место здесь, — сказала она. — Мое будущее здесь. Тебе пора уходить.

Энакин нахмурился.

— Я не хочу что–то менять.

— Но ты не можешь остановить перемены, — сказала Шми, — как не можешь заставить солнца садиться. Затем она прижала его ближе и крепко обняла.

— О, я люблю тебя, — сказала она. Драгоценные секунды прошли, затем она отпустила Энакина и сказала,

— Поторопись. Она легко подтолкнула его до того, как он удалился в свою комнату без особого энтузиазма.

Си3Пио был деактивирован и стоял безмолвно как статуя, когда Энакин вошел в комнату. Энакин щелкнул выключатель на шее дроида и спустя мгновение глаза Си3Пио моргнули.

— О! — сказал дроид, немного задрожав, как если был удивлен найдя себя в такой позе.

— О, мой. Затем он увидел мальчика. — О! Здравствуйте, хозяин Энакин. Энакин собрал некоторые свои вещи и сказал,

— Хорошо, Трипио, я свободен и собираюсь улететь на корабле.

— Хозяин Энакин, вы мой создатель, и я желаю вам всего хорошего. Однако я бы предпочел, если был бы немного более… законченным.

— Извини, у меня нет возможности закончить тебя, Трипио, — сказал Энакин, когда набивал сумку вещами.

— Я буду скучать по работе над тобой. Ты был отличным приятелем. Энакин закинул сумку на плечи и добавил

— Я попрошу Маму не продавать тебя никому.

Голова Си3Пио медленно дернулась, и с неподдельным беспокойством он сказал, — Продать меня?

— Пока, — сказал Энакин, оставляя комнату.

— О, мой! — воскликнул дроид позади.

Куай–гон и Шми смотрели на появившегося Энакина. Внезапно, он вспомнил о взрывном устройстве внутри него. Он посмотрел на Куай–гона и сказал,

— Вы уверены, что я не взорвусь, когда мы покиним Татуин.

— Я убедился, что Уотто отключил передатчик твоего импланта, — сказал Куай–гон.

— Когда мы прибудем в наш пункт назначения, мы хирургически удалим имплант.

— Тогда, хорошо, — сказал Энакин. — Полагаю, я готов.

До того, как Энакин вышел из дома с Куай–гоном и матерью, ему не приходило на ум, ни одной идеи, когда он сможет вернуться на Татуин. Что если я никогда не вернусь? Он внезапно почувствовал, как будто находиться далеко отсюда, как если бы он не управлял своими ногами, которые несли его на резкий солнечный свет. Все, что случилось после прибытия джедая на Татуин, походило больше на сон, чем на реальность. Он почувствовал ужасную боль в груди, когда прощался со своей матерью, но поскольку он не хотел разочаровывать Куай–гона, попытался не создавать большой трагедии из этой ситуации. Он начал уходить с Куай–гоном, пытаясь сконцентрироваться на предстоящем пути, но с каждым шагом, его ноги становились все тяжелее. Он прошел только короткое расстояние, когда остановился, затем повернулся и побежал назад к матери. Шми упала на колени и крепко схватила Энакина. Ощущая собственные слезы, Энакин закричал — Я не могу сделать этого, Мама. Я просто не могу.

— Эни, — сказала Шми, держа его так, чтобы видеть его страдающее лицо.

— Я увижу тебя когда–нибудь снова? — всхлипнул он.

— Что твое сердце говорит тебе?

Энакин попытался послушать свое сердце, но все, что он чувствовал, было болью.

– Надеюсь что так, — сказал он, затем добавил,

— Да… я полагаю.

— Тогда мы увидимся снова.

Энакин тяжело сглотнул.

— Я вернусь и освобожу тебя, Мам. Я обещаю.

Шми улыбнулась.

— Будь храбрым, и не оглядывайся назад. Не оглядывайся назад.

Энакин послушал мать, опустив взгляд на песчаную улицу, он последовал за Куай–гоном, удаляясь от своего дома. Каждый шаг был попыткой балансировать, как если он не мог полностью поверить своим ногам: остановиться или повернуться назад и побежать к матери. Он плелся вперед, пытаясь держаться размеренных больших шагов Куай–гона. Энакин сдерживал всхлипы и ощущал болезненную сухость в горле. Благодаря горячему воздуху, ему не нужно было вытирать слезы, они испарялись быстрее, чем он мог плакать.

Совершая свой путь из Мос Эспы, Куай–гон и Энакин сделали короткую остановку на рынке, чтобы Энакин мог попрощаться со своей подругой Джирой, старой женщиной, которая продавала фрукты, под названием — пэлис. Джира сидела в своей маленькой палатке, как ее обветренное лицо прояснилось с приходом Энакина. Энакин заявил,

— Я свободен. До того, как Джира могла, что–то сказать, он дал ей немного выигрышных денег и сказал

— Здесь. Купи себе на это охладитель или я еще за тебя буду беспокоиться.

Изумленная Джира раскрыла рот на мгновение, затем сказала

— Могу я обнять тебя?

— Конечно, — сказал Энакин подойдя ближе к Джире.

— О, я буду скучать по тебе, Эни, — сказала Джира, обнимая его.

— Ты самый добрый мальчик во всей галактике. Вся сияя, она указала на него пальцем и добавила,

— Береги себя.

— Хорошо, буду, прощай, — сказал Энакин, потащившись дальше за Куай–гоном.

Они были на самой окраине Мос Эспа, когда у Энакина возникло странное чувство. Как будто за ними следили. Он сомневался, что стоило упоминать об этом, но мгновение спустя, Куай–гон резко остановился и развернулся. Активировав световой меч, он замахнулся на что–то позади них. Снова изумленный скоростью джедая, Энакин раскрыл рот, когда световой меч прошел сквозь сферическое черное репульсорное устройство, которое парило в воздухе за ними. Аккуратно разрезанные на две половинки, обломки устройства упали на песок. Куай–гон наклонился, чтобы изучить части, как они заискрили и загорелись.

Энакин сказал,

— Что это?

— Дроид–зонд, — сказал Куай–гон.

— Очень необычный. Ничего подобного, я раньше не видел.

Энакин слышал и раньше о дроидах–зондах. Они были схожи с дроидами охранниками, которые были спроектированы для наблюдения за различными местами, но их специальные сенсоры и программы позволяли им шпионить. Ходили слухи, что некоторые зонды были оснащены оружием, и что хатты использовали их как убийц.

Посмотрев вокруг на любые признаки неизвестного хозяина зонда, Куай–гон быстро встал и сказал — Уходим. Он повернулся и побежал, уводя Энакина прочь от Мос Эспы в пустыню.

Энакин решил лучше держаться высокого джедая, пока они пересекали дюны. Но, когда Энакин заметил длинный, блестящий корабль королевы Амидалы впереди них, он уже бежал на некотором расстоянии позади джедая. Энакин никогда не видел такого корабля. Его поверхность была такой зеркальной, что буквально ослепляла солнечным светом, и Энакин должен был прищуриваться, смотря на него.

— Куай–гон, сэр, подождите! – крикнул пронзительно Энакин, с трудом передвигаясь через подвижный песок.

— Я устал! Куай–гон развернулся и Энакин подумал, джедай смотрел на него, но затем услышал жужание приближающегося двигателя позади. Куай–гон крикнул,

— Энакин! Ложись! Без колебаний, Энакин бросился вниз на песок, когда спидер промчался мимо него. Подняв взгляд, Энакин увидел черную фигуру, активирующую световой меч с красным клинком и спрыгнувшую со спидера. Как только спидер грохнулся без наездника, Куай–гон вовремя активировал свой световой меч, отражая смертельный удар противника.

— Беги! — Крикнул Куай–гон Энакину.

— Скажи им взлетать! Энакин подчинился джедаю без лишних вопросов. Когда он поднялся и побежал, он мельком заметил лицо темного война, которое было покрыто зубчатыми красными и черными знаками. Энакин не стал обдумывать, какой был цветом кожи существа, а какие татуировками. Он просто побежал. Несмотря на то, что он устал после долгой пробежки из Мос Эспа, он никогда не бегал быстрее, чем сейчас. Он практически влетел на посадочную рампу и передний отсек. Только внутри, он нашел Падме разговаривающей с высоким человеком в кожаной тунике.

— Куай–гон в беде! — Сказал Энакин задыхаясь.

— Он сказал взлетать! Быстро!

Мужчина, нахмурив брови на Энакина, требовательно спросил,

— Кто ты?

— Он друг, — ответила Падме за Энакина, схватив запыхавшегося мальчика за руку, и повела его на мостик корабля. Мужчина последовал за ними, когда они вошли на мостик, там было двое других мужчин – постарше был в униформе пилота, а помоложе — в тунике, они проверяли управление.

— Куай–гон в беде, — сказал мужчина, который следовал за Падме и Энакином.

Молодой человек в тунике, сидевший на корточках рядом с пилотом, сказал,

— «Взлетаем». Затем он заглянул через обзорный экран корабля, указывая пальцем и сказав,

— Туда. Лети ниже. Энакин стоял позади мужчины в тунике и проследовал за его взглядом, заметив Куай–гона сражающегося с темным войном. За короткое время он узнал Куай–гона, проникнувшись к нему уважением, но сейчас, он искренне боялся за его жизнь. Двигатели корабля включились, затем он оторвался от земли и начал двигаться вперед к позиции Куай–гона. Энакин затаил дыхание, когда они пролетали над сражающимися фигурами, затем он взглянул на монитор, показывающий передний отсек. Спустя мгновение, Куай–гон закатился в отсек и свалился на пол. Энакин решил, что Куай–гон запрыгнул на все еще вытянутую посадочную рампу корабля. Он сделал это! Мужчина в тунике выбежал с мостика, направлясь в передней отсек и Энакин последовал за ним. Куай–гон все еще переводил дыхание, когда представил Энакина своему ученику, Оби–Вану Кеноби.

* * *

Отбытие Энакина с Татуина сопровождалось серией головокружительных событий: прибытие на покрытый небоскребами мир Корускант — дом галактического сената и храма джедаев; встреча с Йодой, Мэйсом Винду и другими членами совета джедаев, которые проверяли его чувствительность к так называемой Силе; отказ членов совета в просьбе Куай–гона обучать Энакина, даже несмотря на утверждения Куай–гона, что Энакин «избранный». Голова Энакина шла кругом. Избранный? Но для чего?

Раньше Энакин мог полностью осмыслить свое положение, он снова путешествовал с Куай–гоном и Оби–ваном, сопровождая облаченную пышными нарядами королеву Амидалу назад на планету Набу, которая была окупированна армиями дроидов неймодианской Торговой федерацией. На Набу, Энакин был потрясен, узнав, что Падме Набире изображала служанку по соображениям безопасности, а в действительности была Падме Амидалой, настоящей королевой Набу.

Внезапно, оказавшись в центре битвы между дроидами торговой федерацией и обитателями Набу, Энакин нашел убежище в кабине звездного истребителя, когда Куай–гон и Оби–Ван противостояли темному войну, появлявшемуся ранее на Татуине.

Несмотря на то, что Энакин не планировал угонять истребитель, чтобы уничтожить большой корабль, который управлял дроидами торговой федерации, его действия принесли скорый конец вторжению. После битвы, Энакин нашел Оби–Вана в королевском дворце. По мрачному выражению лица Оби–вана, Энакин понял, что произошло. Куай–гон погиб.

Три дня спустя, совет джедаев почтил последнее желание Куай–гона, и позволил Энакину стать учеником Оби–вана. Когда Энакин узнал, что даже только, что назначенный Верховный канцлер Палпатин, бывший сенатор с Набу, был осведомлен о его роле в уничтожении корабля управляющего дроидами, он подумал, что зашел так далеко, как раб с Татуина когда–либо мог.

Но, его приключения только начинались.

Интерлюдия

Дарт Вейдер никогда не обдумывал, что случилось бы, если Куай–гон Джинн не нашел Энакина Скайвокера, или если бы Энакин не победил в той ключевой гонке на болидах. Ему также не было интересно, пошла бы жизнь Энакина по другому пути, если Куай–гон выжил вместо Оби–вана Кеноби в дуэли с повелителем ситхов Дартом Молом на Набу. На Татуине Куай–гон заявил, что ничего не происходит случайно, и, несмотря на то, что во многих вещах Вейдер расходился с Куай–гоном, в этом он был с ним согласен, поскольку Вейдер верил в судьбу. Он верил, это была судьба Энакина оставить Татуин и стать джедаем, только так он предопределил все, что случилось позже. Было бессмысленно рассуждать о том, как могла измениться его жизнь.

Сейчас, на пути к Эндору, темному повелителю, облаченному в черную маску было интересно, были у Люка Скайвокера какие–нибудь иллюзии о его способности управлять собственной судьбой. Вейдер подумал, если он сразиться со мной, он потерпит неудачу. Тем не менее, Вейдер был бы разочарован, если Люк сдастся слишком быстро, без попытки противостоять могуществу темной стороны. Так или иначе, однажды Энакин Скайвокер был молодым человеком, и он не сдался легко….

Глава 6

В качестве падавана — ученика Оби–Вана Кеноби, Энакин Скайвокер страстно желал стать рыцарем джедаев. Однако зал посвящения храма джедаев не поощрял такого рвения и учителя джедаи настаивали, чтобы Энакин посвятил себя более серьезному изучению Силы и истории джедаев.

Он изучал природу Силы, энергетическое поле, создаваемое всеми живыми существами, которое наполняет и связывает галактику воедино. Древние джедаи научились манипулировать Силой, самоотверженно используя ее для помощи другим. Они определили две стороны Силы: светлая сторона, которая дарует знание, мир и спокойствие; и темная сторона, которая наполняет страхом, гневом и агрессией. Давным–давно, группа джедаев обратилась к темной стороне, и они были изгнаны в неизвестный регион космоса, где стали доминировать над расой ситхов и назвали себя повелителями ситхов. Джедаи следователи установили, что Куай–гон Джинн был убит повелителем ситхов, первым появившимся в пространстве республики за тысячу лет.

Энакин также узнал о мидихлорианах, микроскопических формах жизни найденных во всех живых существах, которые определяют рамки возможностей джедаев. Анализ крови определил, что тело Энакина содержит больше мидихлориан, чем любой другой джедай, даже великий джедай Йода, что побудило некоторых джедаев полагать, что Энакин возможно станет самым могущественным джедаем.

Архивы джедаев были заполнены голокронами, древними устройствами, которые проецировали голограммы и служили в качестве интерактивных образовательных инструментов, из голокронов Энакин узнал больше о пророчестве про избранного, джедая, который уничтожит ситхов и принесет равновесие в Силе. Он мог только вообразить различные толкования пророчества, но чувствовал очень большую гордость, поскольку Куай–гон Джинн рассказал совету джедаев о своих предположениях, что Энакин был избранным.

Но, Энакину было также обидно, что он не был выбран Оби–ваном, который согласился взять его, в качестве ученика, лишь только из–за обязательства перед Куай–гоном. Поскольку Энакин не тренировался с раннего детства, как почти все остальные падаваны, многие учителя джедаи допускали факт, что ему не хватало дисциплины с другими учениками. Однако они были менее благосклонны к его заносчивому поведению, когда он демонстрировал свои способности.

Я более могуществен в Силе, чем некоторые мои инструктора, думал Энакин, и они это знают. Подобное рвение, гордость и заносчивость были не приемлемыми качествами для любого джедая, даже если он действительно был избранным. Многие джедаи оставались осторожными с ним. Они просто завидуют.

Энакин любил похвалу Оби–Вана, но часто становился сердитым, когда ему выносили выговор. Оби–Ван убеждал его, что ему самому Куай–гон часто напоминал быть более внимательным к Силе, но, так или иначе строгая критика причиняла Энакину острую боль. Оби–Ван сочувствовал ему. Он знал, что воспитание Энакина, как и его пугающие способности оставляли его в стороне от других падаванов и даже отдаляли его от некоторых Мастеров джедаев. В конечном счете, у Энакина была не самая удачная история со словом «Мастер». Они не знали, что значит родиться в рабстве. Ему также было сложно привыкнуть к окружению, которое не одобряло гнев, так же как и любовь, такие эмоции могли затуманить рассудок джедая и направить его на плохие мысли и даже поступки. Мальчик не мог забыть свою мать быстрее, чем перестать ее любить. Не мог перестать скучать по ней. Он возмущался тем, что джедаи не одобряли контактов с родственниками. Почему они не хотят помочь мне спасти мать? Это не справедливо! Это не правильно!

Много раз, Оби–Ван объяснял, что каждый джедай должен подчиняться указаниям Совета джедаев, и не может использовать Силу для собственных целей. Он убеждал Энакина подумать, как свобода одного раба на Татуине может привести к смерти многих других, как некоторые рабовладельцы могут предпочесть уничтожить свою собственность, чем позволить им стать свободными. Джедаи также отвечают перед Галактическим сенатом, и в течение долгого времени, сенат мало интересовался тем, что происходит на Татуине. Почему джедаи должны отвечать перед кем–то? Интересовало Энакина.

Несмотря на желание Энакина отдалить себя от раба, однажды он им был, он был не способен или не хотел избавиться от взглядов, которые определяли его жизнь на Татуине. Он все еще мечтал о славе, страстно жаждал приключений, он никогда не терял потребности в высоко–скоростной дрожи и желании показать себя в соревновании.

На протяжении многих лет, Энакин часто испытывал терпение своего учителя. В двенадцать лет, он участвовал в нелегальных гонках в мусорной яме в недрах галактического города Корусканта. Когда ему было почти тринадцать, он сконструировал свой первый световой меч, которым положил конец пользующемуся дурной славой работорговцу по имени Крэйн. В пятнадцать, во время миссии с Оби–Ваном в качестве миротворцев на Галактических играх на планете Эсерон, он состязался в нелегальных гонках, чтобы выиграть свободу рабу. В семнадцать, его соперничество с другим падаваном привела к несчастливому исходу на древней родной планете ситхов – Корибане. Спустя год, необычные обстоятельства привели его к участию в гонках на болидах с его давним врагом Себульбой на планете Рилот.

В конечном счете, Энакин добился того, что Оби–Ван стал единственным джедаем не отвернувшимся от него. Он проникся большим уважением к Оби–Вану, как к своему отцу, которого у него никогда не было, несмотря на то, что Куай–гон Джинн был непременно ближе к этой роли. Со временем, Энакин и Оби–Ван научились доверять друг другу и стали близкими друзьями. Как когда–то Оби–Ван с Куай–гоном, они заработали репутацию слаженной команды, настолько гармоничной, что они могли ощущать присутствие друг друга на огромных расстояниях. Хотя чаще всего их посылали с дипломатическими миссиями, они участвовали во многих опасных заданиях.

К большому удивлению Энакина, Верховый канцлер Палпатин имел особый интерес к нему и его деятельности. Снова и снова, Палпатин говорил Энакину, что он наиболее одаренный джедай, которого он когда–либо встречал, и он представлял себе, что однажды Энакин станет даже более могущественным, чем Мастер Йода.

Но вся убежденность Энакина в собственной силе, все его успехи и победы, и все уроки за десятилетие, прошедшее после битвы на Набу, ничего не могло подготовить его в возрасте двадцати лет, вновь встретиться с Падме Амидалой.

* * *

— Эни? – изумившись, сказала Падме, заметив высокого молодого человека, стоящего рядом с Оби–Ваном в ее апартаментах на Корусканте. Два Джедая только вернулись с миссии по разрешению пограничного конфликта на планете Энсион, когда получили задание встретиться с Падме. Она продолжала служить своему миру, в качестве сенатора, после завершения ее второго срока избираемой королевой Набу. Также в апартаментах присутстовали Джа Джа Бинкс и офицер безопасности. Падме и Джа Джа не видели Оби–Вана и Энакина десять лет, и она вся светилась, когда сказала,

– Боже мой, как ты вырос. Надеясь услышать – «возмужал», Энакин ответил не думая – Как и ты. Что, за глупость я говорю. Последний раз, когда я ее видел, я был меньше ее! Надеясь исправить свою неуклюжесть, он добавил,

– выросла более красивой, я считаю. Что я только, что сказал?

— Ну, для сенатора, я думаю. Все в комнате должно быть подумали, что я идиот! Падме засмеялась,

— Эни ты всегда будешь тем маленьким мальчиком, которого я встретила на Татуине. Энакин почувствовал себя раздавленным. Он думал о Падме каждый день, с их первой случайной встречи, и не хотел, чтобы она думала о нем, как о «маленьком мальчике». Она была еще красивее, чем он запомнил.

Хотя старые друзья были рады видеть друг друга, обстоятельства их встречи были более чем, тревожными. Галактический сенат погряз в коррупции, и граждане многих миров угрожали, выйти из состава Республики и сформировать собственное правительство. Бывший джедай харизматичный граф Дуку начал организовывать сепаратистское движение, и многие верили, что ситуация может вылиться во всеобщую гражданскую войну. Поскольку Орден джедаев был не готов к такому масштабному конфликту, многие сенаторы хотели создать армию для защиты и сохранения республики.

Надеясь найти мирное решение, сенатор Амидала прибыла на Корускант, подать свой голос против постановления о создании армии, но едва была не убита, во время прибытия. В ужасной засаде, ее корабль был уничтожен и шесть человек, включая одного из телохранителей, погибли. По просьбе Верховного канцлера Палпатина, Оби–Ван и Энакин были назначены для ее защиты.

В довершении, последние недели, Энакин был взволнован серией снов, в которых его мать была в опасности. Он заключил, что сны могли быть своего рода предчувствием нападения на Падме, но ощущал, что видения были не связаны. В самом страшном кошмаре, его мать превратилась в стеклянную статую и разбилась на его глазах. Это был всего лишь плохой сон, пытался Энакин себя успокоить, сосредоточившись на своем задании.

Это была идея Падмы, использовать ее в качестве приманки, чтобы заманить таинственного убийцу в руки джедаев. Услышав ее план, Энакин сказал,

— Это плохая… я думаю, это не лучшая идея, сенатор. Помимо него, Р2–Д2 издал сигнал, как бы соглашаясь. Несмотря на то, что Энакин в тайне был счастлив находиться с Падме наедине в ее апартаментах, он почти умолял, чтобы Оби–Ван был с ними прямо сейчас, вместо встречи с Советом джедаев, так он мог отговорить Падме. Падме сказала,

— Перемещение меня в другое место, только отсрочит следующую атаку.

— Но, то, что ты предлаешь слишком опасно. Тебя могут ранить.

— Это возможно, — ответила Падме. – Но, если мы подготовимся к следующему нападению в этих условиях, и действительно будем следить за каждым углом, тогда у нас будет преимущество над убийцей, не так ли? И Арту сможет помочь…

Отведя взгляд от Падме, Энакин потряс головой и сказал,

— Все равно, это будет слишком рискованно. Мы знаем, что там может быть целая армия убийц. Падме подошла ближе к Энакину, вынуждая его, повернуться к ней и встретиться взглядом.

– Я не заинтересована в своей смерти, Энакин, но я не хочу, чтобы больше невинные люди теряли свои жизни, поскольку кто–то хочет моей смерти. Если ты сможешь это понять, тогда ты мне поможешь. Хотя Энакин хотел схватить людей, которые пытались убить Падме, он знал, что Оби–Ван не одобрит идею использовать Падме в качестве приманки. Несмотря на свои рассуждения, Энакин сказал,

– Хорошо, сенатор. Я помогу вам.

Оби–Ван не знал о плане до позднего вечера, когда Падме уже спала. Несмотря на приготовления и бдительное присутствие Р2–Д2, Оби–Ван и Энакин должны были действовать быстро, чтобы перехватить пару коухунов – маленьких смертоносных членистоногих, которые вторглись в апартаменты спящего сенатора и уже бесшумно скользили по ее кровати. Джедаи должны были дейстовать даже быстрее, чтобы поймать убийцу, который подбросил коухунов.

Летя на аэроспидере и используя собственные инстинкты, джедаи преследовали свою добычу более ста километров по улицам галактического города до того, как их охота закончилась в переполненном ночном клубе. Хотя убийца показалась привлекательной женщиной человеком, в действительности она была меняющей форму клоудитом, одетой в темное эластичное трико, которое оставалось натянутым, когда она меняла форму. В ночном клубе, ее попытка выстрелить Оби–Вану в спину привела к тому, что Джедай использовал свой световой меч, обезоружив ее. Клоудитка была все еще в шоке, когда Оби–Ван вынес ее на аллею снаружи клуба. Энакин шел недалеко от них, и его взгляд, переполненных гневом глаз был мощью, в которой он нуждался, для ободрения местных обитателей освободить аллею.

Клаудитка простонала, когда Оби–Ван аккуратно положил ее дрожащее тело на пол аллеи. Энакин надеялся, она останется достаточно долго в сознании, что бы дать ответы. Оби–Ван посмотрел в глаза клаудитки и сказал,

— Ты знаешь кого ты пыталась убить?

— Это была сенатор с Набу, — пробормотала она.

— А кто нанял тебя? Мышцы на ее лице сократились, когда она попыталась поддержать свой человеческий облик. Затем пробормотала,

— Это просто работа. Опустившись на колени рядом с клаудиткой, Энакин почувствовал растущий гнев к этому существу, которое пыталось убить Падме «просто работа». Это потребовало все его самообладание, чтобы поддержать спокойный, вежливый тон. Он наклонился вперед и спросил,

— Кто нанял тебя? Скажи нам.

Глаза клаудитки повернулись к Энакину. Когда она не ответила, Энакин закричал, — Говори, быстро. Клаудитка сглотнула, затем сказала,

— Это был охотник за головами по имени…

Ее фразу оборвал небольшой метательный снаряд, врезавшийся ей шею. Энакин и Оби–Ван быстро повернулись и проследили траекторию выстрела к высокой крыше, где облаченный в доспехи человек с ракетным ранцем быстро унесся в небо и исчез. Два джедая обернулись назад к Клаудитке, чье тело стало темно зеленым, принимая естественную форму.

– Вии шанит… слимо, — задыхаясь, сказала она, до того как ее голова опрокинулась назад. Говоря бегло на хатском, Энакин понял последние слова убийцы: охотник за головами мешок с дерьмом. И с большим сожалением, он хотел, чтобы она дала им имя, вместо этого. Оби–ван взял шею мертвой клаудитки и вытащил метательный снаряд, ужасный маленький предмет со стабилизирующими плавниками для дальней стрельбы и иголкой наконечником.

– Ядовитый дротик, — заключил Оби–ван.

Энакин почувствовал некоторое облегчение, по крайней мере, один убийца больше не сможет причинить вред Падме. Глядя на труп клаудитки, он подумал: ты получила, что заслужила. А затем он задрожал. Он знал это не путь джедая, думать о ком–то, как заслуживающим смерти.

Но, он все равно думал.

Глава 7

Поскольку сенатор Амидала была все еще в опасности, Совет джедаев поручил Оби–Вану выследить ускользнувшего охотника за головами, в то время как Энакин должен был сопровождать Падме назад на Набу. Сохраняя местонахождение Падме в тайне, они замаскировались под беженцев и остались с Р2–Д2 на борту корабля направляющегося в систему Набу. У Энакина был особый интерес к безопасности Падме, но он также в тайне был рад, что его миссия являлась первым официальным назначением без учителя, позволяя ему провести больше времени с молодой женщиной, которую он обожал с детства. Возможно ли, что у нее схожие чувства? Он не мог перестать думать об этом.

На борту космического корабля, они держались эмигрантов в отсеке третьего класса. Энакин решил воспользоваться случаем и вздремнуть во время длинного перелета, но к нему пришел другой кошмар. Во сне, он говорил, – Нет, нет, Мама, нет…

Затем проснулся. Падме была рядом и встревожанно смотрела на него. Слегка озадаченный, он встретился с ней взглядом и сказал – Что?

— Кажется, у тебя был кошмар.

Энакин не ответил. Но позже, когда они ели, Падме упорствовала.

— Тебе снились сны о матери и раньше, не так ли?

— Да, — добавил Энакин. – Я оставил Татуин так давно, мои воспоминания о ней постепенно исчезают. Я не хочу потерять их. Я видел ее во снах… ярких снах… пугающих снах. Я беспокоюсь за нее.

Затем, Р2–Д2 приблизился к ним и издал электронный свист. Корабль прибыл в систему Набу.

* * *

Энакин сопровождал Падме повсюду на Набу, и вскоре встретился с ее семьей. Поначалу, Падме относилась к своему охраннику джедаю не слишком дружелюбно, поскольку он следил за каждым ее передвижением. Казалась, она столь же настроена отказать в личной информации, сколько он должен был раскрыть ее. И отрицать собственной сестре, что отношения с Энакином были чем–то помимо профессиональных.

Но, спустя несколько дней она привыкла к постоянному присутствию молодого человека, и их беседы изменились с ее преданности политики и его вниманию к безопасности на более личные темы. Энакин узнал о воспоминаниях Падме о ее детстве и любимых местах на Набу. Поскольку он вырос под палящими солнцами Татуина, ему было холодно в большинстве мирах, которые он посещал. Но с Падме на Набу, он почувствовал себя, впервые в своей жизни, действительно комфортно. И счастливо.

Они стояли на садовой террасе у маленького домика, возвышающегося над озером. Падме была одета в платье, открывающее красивую спину и руки, когда Энакин приблизился к ней и поцеловал. Она не сопротивлялась, но через несколько секунд, после того как их губы встретились, она отпрянула и сказала – Нет, — устремив свой взгляд на озеро перед ними.

— Я не должна была делать этого.

Энакин страстно желал поцеловать ее с момента их встречи на Корусканте, но он никогда не надеялся на это, оставив в покое свои мечты, которым не суждено было осуществится. Принятие Падмы и ее ответ на его поцелуй был величайшим моментом счастья. Но, ощущение быть так внезапно отвергнутым, оставляло его опустошенными, смущенными и сбитыми с толку. Он последовал за ее взглядом на спокойные воды озера и сказал, — Извини. Мне жаль, что ты не чувствуешь ко мне, того что я к тебе.

* * *

Энакин пытался представить, что поцелуя никогда не было. Но с каждой минутой, проходившей после того момента у озера, с каждым мгновением, проведенным с Падме, мучения становились сильнее, как если его сердце стало открытой раной. Не в силах отбросить свои чувства, он противился, смотреть на Падме, которая напоминала ему, что джедаям не разрешается жениться, и что она была сенатором, у которой есть более важные дела, чем влюбляться. Когда Энакин предложил держать их отношения в тайне, она ответила, что не желает жить во лжи.

Энакин задумался о своем месте в Ордене джедаев. Больше он думал о правилах, которым нужно следовать, о затраченном времени на медитацию и тренировки, больше задавался вопросом – сколько личных жертв. Было ли это не правильно, что он заботился о Падме? Или, что все еще скучал по своей матери и беспокоился о ней? Впервые, с тех пор, как Энакин стал джедаем, он серьезно обдумывал возможность бросить свой световой меч, оставить Орден и стать простым жителем галактики. Он попытался представить себя в другой профессии. Он был уверен, что мог бы найти работу пилотом или механиком. Но, сделала бы такая работа его счастливым? Ответ не заставил себя ждать: только одна вещь могла сделать его счастливым – быть с Падме. Но, что если он перестанет быть джедаем, а она все еще не увидит будущего со мной? Что тогда? Это все было слишком непомерным для него.

В то время, как мгновения бодрствования становились болезненнее, сны были еще хуже. Однажды утром, он стоял на балконе, медитируя с закрытыми глазами, когда ощутил приближение Падме.

— У тебя был кошмар прошлой ночью.

— У джедаев не бывают кошмаров, ответил он напряженно.

— Я слышала тебя.

Энакин не сомневался, что она слышала. Кошмар был наихудший. Он открыл свои глаза и сказал, — Я видел свою мать. Повернувшись к Падме, он с трудом сдерживал дрожь в голосе. – Она страдает, Падме. Я видел ее, как вижу тебя сейчас. Он сделал глубокий выдох, освобождаясь от давления, скопившегося внутри. Он боялся, что прошлой ночью сон был не предчувствием, а видением событий, которые уже случились. – Ей больно, продолжил он. – Я знаю, я должен выполнять задание, защищать вас, сенатор, но я должен лететь к ней. Я должен помочь ей.

— Я полечу с тобой, ответила Падме.

— Мне жаль, — сказал Энакин. – У меня нет выбора.

Он не предполагал, что она сможет отправится с ним на Татуин. Я смогу продолжить, приглядывать за ней. Оби–Ван не одобрил бы этого, но… это не его решение.

* * *

Не сообщая Оби–Вану или Совету джедаев о своих планах, Энакин, Падме и Р2–Д2 оставили Набу на небольшой Нубианской яхте. Богатые запахи напитков Падме все еще были свежи в ноздрях Энакина, когда он заметил обожженную, бесплодную песчаную планету. Пройдя сквозь атмосферу, они направились к космическому порту Мос Эспы. После приземления и пройдя контроль в одном из глубоких, открытых доков, Энакин нанял дроида носильщика, который отвез его с Падме к магазину Уотто. Энакин не был уверен, как отреагирует, увидев Уотто. Хотя его бывший хозяин был добрее, остальных рабовладельцев, Энакина возмущало, что Уотто не освободил его мать. Уотто не совсем виноват, размышлял Энакин. Рабство было разрешено здесь, и Уотто был просто бизнесменом.

Скоро, они достигли магазина Уотто, где нашли старого тойдорианца у своего магазина. Не удивительно, что Уотто не узнал высокого юного Джедая, который стоял перед ним. Но, когда Энакин сказал, что он ищет Шми Скайукер, Уотто провел связь.

— Эни? – Уотто раскрыл рот, не веря. – Маленький Эни? Нахх! Его глаза широко раскрылись, затем он хлопнул по своим крыльям и заорал, — Ты Эни! Это ты! Ты подрос, ха? Уотто сообщил Энакину, что он продал Шми несколькими годами ранее влаго–добывающему фермеру по имени Ларс, и что он слышал, что Ларс освободил и женился на Шми. К счастью, в записях Уотто было место нахождения влагодобывающей фермы, которая оказалась недалеко от небольшого поселения — Анкорхед.

После возвращения на свой корабль и вылета из дока, Энакин, Падме и Р2–Д2 парили высоко над северным Дюнным морем. Это было дело нескольких минут, до того как они приземлились у края фермы, которая состояла из влагоуловителей размещенные вокруг небольшого куполообразного здания. Здание имело вход и прилегающий внутренний двор в открытом углублении. Р2–Д2 остался на корабле, в то время как Энакин и Падме направились к зданию. Там, их поприветствовал полностью исправный протокольный дроид.

— Ох, — воскликнул дроид, когда заметил приближение двух людей. Дроид сделал корректировку своего бинокуляра, и повернулся к Энакину и Падме.

– Ам, ух, здравствуйте. Чем я могу быть полезен? Я….

— Трипио? – сказал Энакин, удивляясь, его ли мать нанесла на дроида металлическое покрытие.

Сбитый с толку, Си3Пио наклонил свою голову.

– О, ам… Создатель! Ох, хозяин Эни! Я знал, что вы вернетесь. Я знал это! И мисс Падме. Ох, мой.

Си3Пио повел их вниз по ступенькам ко внутреннему двору, где удивленный молодой человек и женщина появились из арки дверного проема. Пара была одета в пустынные туники, распространенные на песчаной планете. Мужчина был крепкого телосложения с сильными фермерскими руками.

Си3Пио сказал, — Хозяин Оуэн, я представляю двух наиболее важных посетителей.

— Я Энакин Скайвокер, сказал Энакин.

— Оуэн Ларс, немного неуверенно сказал Оуэн. Показывая жестом на женщину позади него, он сказал,

— А, это моя девушка, Беру.

Беру улыбнулась украдкой, и обменялась приветствиями с Падме.

Остановив взгляд на Энакине, Оуэн продолжил, — Я полагаю, я твой сводный брат. Я чувствовал, что ты можешь появиться однажды.

Озабоченный и нетерпеливый, Энакин осмотрел внутренний двор и сказал, — Моя мать здесь?

— Нет, ее нет, — ответил низкий голос позади. Энакин и Падме обернулись, увидев пожилого человека с сединой, выдававшей его, очевидно, за отца Оуэна. Он сидел на парящем механическом кресле, а его туника была одернута, открывая забинтованный обрубок правой ноги. – Клиг Ларс, представился он, когда его кресло медленно приблизилось. – Шми моя жена. Войдем внутрь. Нам нужно о многом поговорить.

* * *

Несколько минут спустя, в пустом обеденном помещении, Энакин и Падме сидели за прямоугольным столом с Клигом и Оуном.

– Это было перед рассветом, — рассказывал Клиг. – Они появились из неоткуда. Группа охотящихся тускенских рейдеров. Энакин почувствовал, как его желудок сжался. Как только Беру поставила на стол поднос с напитками, Клиг продолжил,

— Твоя мать вышла рано, как всегда делала, собрать грибов, что росли на влагоуловителях. По ее следам, она была на пол пути к дому, когда они схватили ее. Те тускены похожи на людей, но они ужасные, недоразвитые чудовища. Тридцать из нас пошли за ней. Четверо вернулись. Я был с ними, но потерял свою ногу… Я не могу идти куда–либо… пока не вылечусь.

Энакин опустил взгляд на нетронутые напитки на столе. Мышцы его лица нервно подергивались, когда он думал. Если бы она оставила Татуин со мной. Если только я не оставил ее… У Энакина не было много времени развивать свою мысль Клигу Ларсу. Вначале, он чувствовал некоторую благодарность к человеку, который помог обрести свободу своей матери от Уотто. Но, поскольку Клиг взял ее жить в этом отдаленном месте, где мародерствовали тускены, Энакин не мог чувствовать ничего, кроме гнева. Если бы только ты не привел ее сюда!

— Я не хочу бросать поиски, сказал Клиг, — но она ушла месяц назад. Небольшая надежда, что она смогла продержаться так долго.

Предприняв всевозможные попытки контролировать свой гнев, Энакин встал и вышел из–за стола.

— Куда ты? Спросил Оуэн.

Энакин обвинительно посмотрел на Оуэна и ответил – Искать свою мать.

Глава 8

Солнца начинали садиться, когда Энакин стоял у входа в дом на ферме Ларса. Оуэн предложил Энакину свой свуп, который был припаркован недалеко от дома. Я не должен злиться на Оуэна и Клига, размышлял Энакин. Они заботились о его матери, но они всего лишь люди.

Появилась Падме и подошла к Энакину. Он знал, она хотела помочь, но он также понимал, нет другого способа, он не собирался рисковать ее жизнью, больше чем уже рискнул. – Ты должна остаться здесь, — сказал он. – Они хорошие люди, Падме. Ты будешь в безопасности.

— Энакин…

Они обнялись. Энакин хотел заморозить это мгновение, заключить Падме в объятиях навечно. Но темнота наступала быстро, и его мать все еще была где–то там. Она жива, он чувствовал. Я знаю, она жива! Освободившись от рук Падмы, Энакин пошел к свупу. – Я не долго. Он залез на свуп, включил двигатели и помчался по пустыне.

* * *

Раскаленный ветер хлестал его тунику, когда Энакин пересекал Юндланские пустоши, где вдоль возвышающихся каменных образований прятались и охотились тускенские рейдеры. Ему не было интересно, почему тускены похитили его мать, или почему они не убили ее, как убили остальных фермеров. Хотя, он знал, тускены проводили какой–то отвратительный ритуал. Их мотивы его не касались. Он просто хотел вернуть свою мать. Он также хотел вернуть ее целой и невредимой. Он подумал о том, что тускены сделали с Клигом Ларсом и помчался быстрее.

Он был в 150 километрах от фермы Ларса, когда заметил силуэт песчаного краулера на фоне сумеречного неба. Это был лагерь Джав. Несмотря на то, что Джавы боялись тускенских рейдеров, как и все на Татуине, Энакин знал, маленькие мусорщики с горящими глазами, могли обеспечить его информацией, если он предложит что–нибудь взамен. В обмен на инструмент и портативный сканер, который он нашел в багажнике позаимствованного свупа, Джавы рассказали ему, что он должен двигаться на восток, там он найдет лагерь тускенов.

Солнца Татуина давно уже сели, а луны висели низко над горизонтом, когда Энакин заметил группу мерцающих лагерных огней в нижней части глубокой впадины. Оставив свуп на краю утеса и держась тени, он спустился вниз и начал бесшумно продвигаться в направлении лагеря.

Лагерь включал две дюжены палаток, сделанных из кожи и старых кусков дерева из мертвых лесов Татуина. Два тускена стояли рядом с одной палаткой, охраняя ее. Энакин потянулся к Силе и почувствовал внутри палатки свою мать. Не привлекая внимания, он обошел палатку сзади, использовал свой световой меч, чтобы прорезать дыру в туго–натянутом покрытии и вошел внутрь.

Энакин нашел свою мать в центре палатки, привязанную к каркасу из тонких деревянных прутьев. Слабый огонь горел в горшке, давая тепло и отбрасывая страшные тени на стены палатки. Шми не двигалась. Испуганный как ребенок, Энакин сказал, — Мама? Ответа не было. Он увидел запекшуюся кровь на ее лице и руках, как следствие ужасных избиений. – Мама? Ответа все еще не было. Она была едва жива. Она простонала, когда он освободил ее запястья от кожаных лент, которыми она была привязана. Энакин нежно опустил ее на землю, удерживая ее тело на руках. – Мама? Покрытые синяками веки Шми дрогнули и открылись, пытаясь сосредоточить взгляд на Энакине. – Эни? – прошептала она. – Это ты?

— Я здесь Мам, — сказал он. — Ты спасена.

— Эни? Эни? Она, казалась, сбитой с толку, как если пыталась понять, реален ли он. Затем, она сумела улыбнуться ему. – О, ты такой красивый. Она коснулась его руки, и он поцеловал ее открытую ладонь. – Мой сын. О, мой взрослый сын. Я так горжусь тобой, Эни.

Энакин тяжело сглотнул и почувствовал, причиняющие боль, слезы в глазах, когда она сказала, — Я скучала по тебе.

— Теперь я спокойна, — сказала Шми. – Я люблю те… Энакин напрягся, когда ее голос оборвался. – Останься со мной, Мама. Все…

Он хотел сказать ей, что все будет хорошо. И хотел так много рассказать ей. Но, до того как он что–то успел сказать, Шми проговорила снова, — Я люблю…. Затем ее глаза закрылись, и голова опрокинулась назад. Она умерла на его руках.

Энакин сидел в оглушающей тишине, удерживая свою мать. Если бы я добрался быстрее сюда, я смог бы спасти ее. Он провел свои пальца сквозь спутанные волосы Шми. Я не оставлю ее здесь. Я должен отнести ее к свупу. Но эти тускены–охранники… Он вспомнил тускена, которого встретил, когда был мальчишкой.

Я спас ему жизнь!

Ранее, Энакин не задавался вопросом о мотивах тускенов. Но сейчас, ему было интересно, захватили бы они его мать, если знали, что ее сын однажды спас одного из них. Или так тускены благодарят? Он быстро обдумывал, мог ли тускен, которого он спас, быть еще живым, возможно, в этом самом лагере. Я должен был дать ему умереть. Я должен был! Он думал о том, как тускены захватили его мать, представил, что ей пришлось вытерпеть за прошедший месяц… Почему они сделали это? Как кто–то мог это сделать? Ответ пришел из самых темных уголков его сердца. Они сделали это, потому что хотели. Они сделали это, потому что могли. Как только, его горе перешло в гнев, он точно решил, что делать с тускенскими охранниками. Временно оставив тело матери, Энакин Скайвокер вышел из палатки и включил свой световой меч.

Он не остановился на охранниках.

* * *

Когда Энакин вернулся назад на ферму Ларса с телом матери, Клиг Ларс, Оуэн, Беру, Падме и Си3Пио появились из дома. Они смотрели молча, когда он опустил тело матери со свупа и понес ее в направлении дома. Энакин не был настроен говорить, а обдумывал свою оценку, которую дал семье Ларса – «хорошие люди». Что толку быть хорошим, если ты слаб? Его жестокий хмурый взгляд остановился на Клиге Ларсе, который опустил глаза. Возможно, ты хочешь сказать, что не бросил искать ее так быстро? Не сбавляя шага, Энакин направил свой взгляд на Оуэна и Беру. Возможно, моя мама никогда тебе не рассказывала о том, как беречь вещи? Энакин даже не посмотрел на Падме или протокольного дроида, когда спустился с матерью в подземное жилище.

* * *

Позже, Энакин стоял за верстаком в гараже, ремонтируя деталь свупа, когда вошла Падме с подносом еды. Она сказала, — Я кое–что принесла тебе. Ты голоден?

Энакин продолжал проверять часть свупа, двигаясь медленно, словно он немного онемел. – Сломался преобразователь, сказал он. – Жизнь кажется намного проще, когда чинишь вещи. Мне хорошо, когда я чиню вещи. Всегда было хорошо. Но я не мог… Он перестал работать и посмотрел на Падме. – Почему она должна умирать? Почему я не смог спасти ее? Я знаю, я мог. Он отвернулся, вглядываясь в темный угол грязного гаража. Его ярость мгновенно обратилась горечью.

— Иногда, вещи никто не может починить, сказала Падме. – Ты не всемогущ, Эни.

— Но, я должен быть! – Резко крикнув в ответ, что заставило Падме вздрогнуть. – Однажды, я буду, — продолжил он. – Я буду самым могущественным Джедаем! Я обещаю тебе. Я даже смогу предотвращать смерть.

Падме просто стояла, сбитая с толку и встревоженная его словами. – Энакин…

— Это все Оби–Ван виноват. Он завидует! Он сдерживает меня! Он швырнул гаечный ключ через весь гараж. Ключ ударился в противоположную стену и с металлическим звоном грохнулся на пол.

— Что с тобой, Эни?

Все еще избегая ее взгляда, Энакин попытался понизить свой голос и сказал,

— Я… Я убил их. Я убил их всех. Они мертвы. Каждый из них. Он медленно повернулся к ней, обнажая слезы струящиеся по лицу.

– И не только мужчин, но и женщин и детей, тоже. Они как животные, и я убил их как животных! Затем он заорал, — Я ненавижу их!

Энакин начал рыдать и осел на пол. Падме опустилась на колени и положила свои руки на него. Она сказала, — Быть разгневанным значит быть человеком.

— Я джедай. Проговорил Энакин между всхлипами. Я знаю, я лучше этого.

И он знал кое–что еще, что–то более страшное, чем–то, что он позволил дать выход своему гневу.

Убийство тускенов принесло ему удовлетворение.

Глава 9

Энакин опустился на колени перед последним местом упокоения матери на кладбище снаружи строения Ларса, где два старых надгробия соседствовали с новым.

– Я не был достаточно силен, чтобы спасти тебя мама, сказал он, стараясь не запнуться на своих словах. Я потерпел неудачу, подумал он. Не только как сын, но и как джедай. – Я не был достаточно силен, повторил он. – Но я обещаю, я не потерплю неудачу снова. Встав на ноги, он стиснул зубы и добавил,

— Я так сильно скучаю по тебе.

Падме, Клиг, Оуэн, Беру и Си3ПиО собрались позади Энакина. Когда он отошел от могилы, к ним быстро подъехал Р2–Д2 и издал шквал свистов и сигналов.

— Р2? – сказала Падме, удивившись, что он оставил корабль.

— Что ты делаешь?

Р2–Д2 издал сигнал и еще больше засвистел.

Используя свои возможности переводчика, Си3Пио сказал, — Кажется, что у него послание от Оби–Вана Кеноби. Хмм. Хозяин Энакин, это имя говорит вам о чем–нибудь?

Два дроида последовали за Энакином и Падме на корабль.

* * *

Оби–Ван отследил охотника за головами, человека по имени Джанго Фетт на фабрике по производству дроидов на планете Джеонозис, где он обнаружил, что вице–король Торговой федерации Нуте Гунрай, стоял за попытками убийства Падме. Оби–Ван также узнал, что Торговая федерация запланировала поставки армии дроидов джеонозианского производства и что различные межгалактические торговые группировки вступили в альянс с сепаратистским движением графа Дуку. Несмотря на то, что Оби–Вану удалось передать эту информацию с Джеонозиса, его голографическая передача оборвалась при его попытке уклониться от шквала лазерных выстрелов вражеских дроидов.

Энакин и Падме смотрели записанное сообщение в кабине корабля на Татуине, в то время как Совет джедаев и Канцлер Палпатин одновременно оценивали передачу на Корусканте. Когда сообщение Оби–Вана закончилось, Магистр Мэйс Винду поручил Энакину оставаться на месте с сенатором Амидалой, пока Совет джедаев разберется с Графом Дуку. – Защищай сенатора любой ценой, — сказал Мэйс Винду по голографической связи. – Это твой главный приоритет.

— Понял, Магистр, ответил Энакин. Сначала, я потерял свою мать, теперь… Оби–Вана.

Как только голограмма Мэйса Винду исчезла, Падме сказала, — Они никак не доберутся туда вовремя, чтобы спасти его. Им потребуется пролететь половину галактики. Поворачиваясь в своем кресле, изучая координаты навигационного компьютера, она сказала, — Смотри, Джеонозис менее чем в парсеке отсюда.

— Если он все еще жив, — мрачно ответил Энакин.

— Эни, ты собираешься сидеть здесь и позволить ему умереть? Он твой друг, твой наставник. Твой..

— Он мне как отец! – отрезал Энакин. Отец, которого у меня никогда не было. – Но ты же слышала Магистра Винду. Он дал мне четкий приказ, оставаться здесь.

— Он дал тебе четкий приказ защищать меня, — сказала Падме, защелкав серией выключателей, запустивших двигатели корабля, — и я собираюсь помочь Оби–Вану. Если твой план защищать меня, ты должен быть рядом.

Энакин усмехнулся.

Когда корабль поднялся, унося Энакина, Падме и двух дроидов прочь с Татуина, Энакин вспомнил, что они так и не попрощались с Клигом, Оуэном и Беру. В любом случае, я не много что мог им сказать, подумал он. Он посмотрел на Си3Пио, который опоясал свое металлическое тело пескоструйным аппаратом позади Энакина, и ощутил небольшое чувство завершенности.

По крайней мере, я спас кого–то, о ком заботился на Татуине.

* * *

Несмотря на то, что Оби–Ван Кеноби оказался очень даже живой, несанкционированная миссия Энакина на Джеонозис едва не обернулась бедой. Они с Падмой были захвачены насекомообразными джеонозианцами до того, как смогли помочь Оби–Вану. Затем двуличный Граф Дуку и джеонозианцы послали их на смерть.

И еще Энакину, все это почти обернулось катастрофой потому, что на Джеонозисе был один яркий, знаменательный момент. После того как их схватили и, заковав в цепи, вывели на огромную арену. Падме стояла лицом к нему и сказала, — Я не боюсь умирать. Я умирала понемногу каждый день, с тех пор как ты снова вернулся в мою жизнь.

Умирала? – О чем ты говоришь? – спросил Энакин.

— Я люблю тебя.

— Ты любишь меня? — недоверчиво сказал Энакин. – Я думал, мы решили не влюбляться, поскольку должны были бы жить во лжи, а это разрушило бы наши жизни.

— Я думаю, наши жизни будут разрушены иным способом, печально ответила Падме. – Я действительно, очень люблю тебя, и до того как мы умрем, я хочу, чтобы ты это знал. Затем они поцеловались, и в это мгновение, Энакин решил, что у него гораздо больше причин жить, чем когда–либо до этого.

Энакина, Падме и Оби–Вана почти убили чудовища на гигантской арене. Но, к счастью, их смерти были предотвращены прибытием джедаев, включая Мэйса Винду и Йоды, и неожиданной армией клонов. Несмотря на то, что Мэйс Винду сумел избавиться от Джанго Фета, который был генетическим лекалом для клонов, многие джедаи погибли в битве против джеонизианских дроидов.

Граф Дуку бежал с арены, а Оби–Ван и Энакин преследовали его до заброшенной оружейной фабрики в высокой каменной башне, которую Дуку переоборудовал в ангар для своего личного корабля, переделанного Солнечного парусника. С уже активированными световыми мечами Оби–Ван и Энакин вбежали в темный ангар, найдя элегантно одетого, седовласого бывшего джедая, когда он готовился улетать с Джеонозиса. Повернувшись к своим преследователям, Дуку изобразил легкую досаду, увидев джедаев, которые сейчас стояли посреди ангара за ним.

Несмотря на то, что Дуку оставил Орден джедаев десять лет назад, Энакин заметил световой меч с изогнутой ручкой, пристегнутый к его поясу. Энакин крикнул, — Ты заплатишь за всех джедаев, которых убил сегодня, Дуку. Зная репутацию Дуку, как превосходного фехтовальщика, Оби–Ван удерживая взгляд на нем, подошел ближе к Энакину и сказал, понизив голос, — Мы возьмем его вместе. Заходи медленно слева. Но, Энакин был не терпелив. – Я возьму его сейчас. – Крикнул он, проигнорировав, возражения Оби–Вана и бросившись к Дуку. Он был только на полпути, пересекая мозайчатый пол ангара, когда Дуку, вместо того, чтобы взять свой световой меч, поднял и направил свою правую руку в направлении Энакина. Энакин закричал и невольно сжал свои глаза, закрываясь, когда яркие голубые молнии внезапно ударили в него. Оглушенный сильной болью, он не способен был даже подумать, как Дуку контролировал и направлял в него молнии. Энакин почувствовал, как его ноги отрываются от пола, и он уже летит через все помещение ангара, ударяясь о стену. Он закричал снова, когда приземлился на твердый пол, все еще чувствуя волну темной энергии, которую Дуку высвободил в него. Энакин почувствовал, что горит, когда понял, корчившись на полу, что дым поднимался от его туники. Он боролся за то, чтобы оставаться в сознании. Пытаясь заглушить боль, он почувствовал, что Оби–Ван схватился с Дуку на световых мечах. Я должен был послушать Оби–Вана. Он подумал о Падме. Я не могу так умереть. Энакин лежал на полу и пытался прийти в себя. Открыв глаза, он почувствовал еще большую волну боли. Как если электрические разряды все еще лизали его глазные яблоки. Мгновение он обдумывал, ослепила ли его молния. Сосредоточься! Он сконцентрировался, пытаясь контролировать свое дыхание. Спустя мгновение, его зрение вернулось, позволяя ему беспомощно наблюдать, как красный клинок светового меча Дуку ранит левую руку и ногу Оби–Вана. Оби–Ван выронил свой световой меч и осел на пол. Дым все еще поднимался с одежды Энакина. Он наблюдал с возрастающим ужасом, как Дуку занес свой световой меч и приготовился сразить беспомощного Оби–Вана. Найдя в себе неожиданные силы, Энакин закричал, включив свой световой меч и прыгнув через ангар блокируя смертельный удар Дуку. В то время, как Оби–ван лежал под скрещенными световыми мечами, Дуку пристально посмотрел на Энакина и сказал, — Браво, мальчик. Но, я думал, ты выучил свой урок.

— Я медленно учусь, — ответил Энакин, уводя Дуку от Оби–Вана.

— Энакин, — крикнул Оби–Ван. Он использовал Силу, подняв свой световой меч и сумев бросить его своему падавану. Энакин поймал и активировал его, так он мог использовать два меча против своего оппонента. Но, после нескольких быстрых соприкосновений, клинок Дуку прошел сквозь оружие Оби–вана, рассекая рукоятку и почти отделив кончики пальцев Энакина. Энакин все еще сжимал свой собственный меч в другой руке, и дуэль продолжилась.

Пытаясь сдержать свой гнев, Энакин потянулся к Силе, когда его глаза схлестнулись с глазами Дуку. Их световые мечи приобрели нечеткие очертания, и он верил, что Сила вела его к победе над Дуку. Но, когда он снова встретился со снисходительным взглядом Дуку, то почувствовал, как его гнев начал расти.

Затем Дуку сделал быстрое движение, пронося свое лезвие сквозь руку Энакина, чуть выше локтя. Энакин закричал и почувствовал, как жизнь выходит из него, когда Дуку использовав Силу швырнул его назад. Потом все потемнело.

Энакин не знал, сколько прошло времени, пока он не начал приходить в сознание. Он почувствовал, как что–то придвинулось позади его головы, а затем понял, это был Оби–Ван. Оби–Ван переместился по полу ангара, затем помог Энакину подняться. Энакин увидел Йоду, стоящего в середине ангара. Часть потолка была разрушена и весь пол завален булыжниками.

Что случилось?

Затем Энакин заметил, что корабль Дуку исчез.

— Энакин! — Закричала Падме. Она появилась в ангаре с отрядом солдат клонов. Вид ее измученного лица причинял ему еще большую боль, когда она подбежала к нему и увидела, что осталось от его правой руки. Она бережно положила на него свои руки. По крайней мере, ты спасена, подумал он, обхватив ее левой рукой. Его не беспокоило, что Оби–Ван или Йода смотрели. Он был ошеломлен и покалечен, и боялся только того, что если он позволит Падме вести его, его колени согнуться и он опять потеряет сознание. И поэтому он просто стоял, держась за нее.

В конечном счете, даже Магистру Йоде не удалось предотвратить бегство Дуку, или остановить миры Республики от вступления в гражданскую войну. Войны клонов начались. Искажая положение дел, Граф Дуку поведал Оби–Вану, что сотни сенаторов находятся под влиянием повелителя ситхов Дарта Сидиуса. Хотя джедаи не принимали во внимание Дуку, как достоверный источник, они согласились, что необходимо наблюдать за Сенатом.

После дуэли с Дуку, Энакин обзавелся кибернетической рукой и сопроводил Падме назад на Набу. Там, на той же террасе у озера, где они обменялись первыми неуверенными поцелуями, они организовали тайную встречу со священником Набу. Падме была одета в белое платье, украшенное цветами, а Энакин надел свою официальную тунику джедая. С Си3Пио и Р2–Д2 в качестве единственных свидетелей, они поженились.

Энакин не знал, как долго они смогут держать свой брак в секрете, но он не беспокоился об этом. Она моя. Наконец, моя любимая Падме моя. Мечта стала реальностью. И в день их свадьбы, было так легко поверить, что его самые большие несчастья позади.

Он не представлял, какие кошмары ожидали его впереди.

Глава 10

Почти сразу, галактическая Республика получила огромную военную силу, которая включала межзвездные боевые корабли, вооруженные звездные истребители и обширные наземные средства. В то время как сенаторы спорили, прав ли верховный канцлер Палпатин мобилизуя и развертывая спешно созданную Великую армию Республики, все больше миров присоединялось к сепаратистскому движению графа Дуку, которое официально себя называло Конфедерация независимых систем. Как Мастер Йода и предвидел, войны клонов распространялись подобно вирусу по всей галактике.

Несмотря на то, что Палпатин всегда представлялся, как осторожный и скромный политик, он дал всем понять, что сделает все необходимое для сохранения Республики. Несмотря на его сдержанные возражения, сенат настоял на том, что бы он остался на своем посту после истечения срока его полномочий. Но, по мере того, как Войны клонов распространялись, даже его самые верные советники были удивлены количеством его поправок в конституцию Республики, которые расширяли его собственные полномочия, в то время, как ограничивали свободу других.

Совет джедаев неохотно согласился позволить джедаям служить в качестве генералов Великой армии клонов. Однако не все джедаи были готовы рисковать в войне, некоторые выбрали службу целителями, а другие и вовсе покинули Орден.

Вынужденный сражаться от имени Республики, Оби–Ван Кеноби стал генералом, а Энакин, подобно многим другим Падаванам, продвинулся до рыцарства быстрее, чем ожидал, обеспечивая потребности Великой армии. Хотя члены Совета джедаев замечали, что Энакин все еще склонен к высокомерию и заносчивости, никто не ставил под сомнение тот факт, что он продолжал даже стремительнее расти в обращении с Силой.

Смертоносные дроиды были не единственными противниками джедаев. Граф Дуку нанимал опасных существ таких как – ученик ситхов Асажж Вентресс и почти неуязвимого охотника за головами Дурджа, сражающихся от его имени. Дуку лично тренировал Вентресс искусству боя на световых мечах, но часто высмеивал ее предпочтение использовать два световых меча одновременно. Энакин победил Вентресс на четвертой луне газового гиганта Явина. Одна из их дуэлей в промышленном районе Корусканта, оставив ему глубокий шрам на правой части лица.

Три года спустя после битвы на Джеонозисе, Вентресс и Дурдж не представляли больше опасности, но граф Дуку управлял Конфедерацией, а джедаи не приблизились к нахождению таинственного Дарта Сидиуса. Войны клонов свирепствовали.

После уничтожения секретной лаборатории на планете Нелваан во внешнем кольце, Энакин и Оби–Ван оставались на республиканском звездном разрушителе, когда получили срочное сообщение. Р2–Д2 подключился к коммуникационной консоли и спроецировал голограмму Мэйса Винду, который сказал, — Кеноби, Скайвокер. Корускант в осаде, и генерал Гривус захватил Верховного канцлера. Вы должны возвращаться немедленно. Вы должны освободить Палпатина.

— Гривус, огрызнулся Энакин, как только голографическое сообщение пропало. Пресловутый заместитель графа Дуку, киборг генерал Гривус командовал армиями дроидов Конфедерации. Гривус был обучен искусству боя на световых мечах лично Дуку, и имел склонность убивать джедаев и коллекционировать их световые мечи. Несмотря на то, что некоторые джедаи интересовались, насколько Палпатин пытается положить конец войне, Энакин пришел к выводу, что республиканский лидер был из числа его наиболее доверенных друзей.

Я не дам Канцлеру погибнуть! Поклялся Энакин себе.

Отходя от Р2–Д2 и Оби–Вана, Энакин обратился к штурмовикам в ангаре звездного разрушителя. – По боевым постам. Все команды на истребители. Приготовитесь к прыжку в гиперпространство. Живо!

* * *

Республиканские Звездные разрушители и тяжеловооруженные корабли Конфедерации были поглощены разрушительной битвой над небом Корусканта, когда Энакин и Оби–Ван вернулись из внешнего кольца. Корабельные пушки сверкали яркими вспышками у каждого корабля, и множество сбитых кораблей падало с орбиты, разбиваясь о шпили города–планеты.

Под прикрытием эскадрильи опытных пилотов–клонов и при помощи Р2–Д2 в качестве второго пилота Энакина, два джедая оставили звездный разрушитель на паре истребителей и бросились в ближний бой. Уклоняясь от ракет губительных дроидов, Энакин и Оби–Ван отважно прокладывали путь сквозь смертельный поток вражеских судов к флагману Конфедерации – «Невидимой руке», на котором генерал Гривус удерживал в заложниках Верховного канцлера Палпатина.

Увеличив скорость и маневренность, истребители джедаев спроектировали без генераторов щитов. Хотя это заставляло некоторых противников полагать, что такие истребители более уязвимы, большинство пилотов джедаев были знатоками в использовании Силы для предвидения, уклонения и нападения на своих врагов. Энакин был из числа лучших пилотов в Ордене джедаев, но в отличие от других, он без колебаний полагался на технологии для достижения своих целей.

Энакин считал, Силы было не достаточно, чтобы спасти его правую руку или остановить Дуку на Джеонозисе. Он не сомневался, что война не будет выиграна при помощи одной лишь Силы также.

Джедаи скрытно проникли на корабль, до того как их засекли сенсоры «Невидимой руки». Высокое помещение с огромными окнами, которые обеспечивали обзор космической битвы под развернутым углом. В этом помещении, они нашли Верховного канцлера Палпатина, который сидел на высоком кресле. Его запястья были прикреплены к подлокотникам кресла энергетическими манжетами. Лицо Палпатина было бледным, и он не выглядел успокоившимся, заметив джедаев.

— С Вами все в порядке? Спросил Энакин, как только они с Оби–Ваном приблизились к Канцлеру.

Палпатин взволнованно посмотрел позади джедаев и сказал, — Граф Дуку.

Энакин и Оби–Ван повернулись и посмотрели наверх, увидев безупречно одетого Дуку и двух супер–дроидов. Они стояли на возвышающемся балконе в задней части помещения. Несмотря на то, что Дуку было на девятый десяток, он двигался с грацией хищника. Воспоминания Энакина вернули его к прошлому столкновению с Дуку на Джеонозисе, когда он допустил ошибку, схватившись с ним без Оби–Вана.

Удерживая взгляд на Дуку, Оби–Ван сказал Энакину, — На этот раз, мы сделаем это вместе.

— Я о том же хотел сказать, ответил Энакин.

Оставив дроидов, Дуку прыгнул через ограждение балкона, испонив четкое сальто и приземлившись недалеко от джедаев. Он потянулся и взял свой световой меч.

— Будьте осторожны, сказал Палпатин со своего кресла. – Вы не сравнитесь с ним. Он повелитель ситхов.

Оби–Ван сделал уверяющую улыбку. – Канцлер Палпатин, повелители ситхов наша специальность. Оби–Ван и Энакин сбросили свои туники, позволяя им упасть на пол, когда достали свои световые мечи.

— Ваши мечи, пожалуйста, посоветовал Дуку, подойдя ближе к джедаям. – Вы же не хотите устраивать это безобразие на глазах у Канцлера.

— Тебе не уйти на этот раз, Дуку, сказал Оби–Ван. Энакин и Оби–Ван зажгли свои световые мечи и наступали на Дуку, который включил свое оружие с красным клинком. Лучи световых мечей вибрировали и сталкивались друг с другом, когда они двигались по помещению. Дуку защищался без особых усилий.

Уровнем выше, два дроида стояли неподвижно, безмолвно наблюдая, пока внезапно не пришли в движение. В то время как три световых меча продолжали сверкать, Дуку оскалившись на своих противников, сказал, — Я с нетерпением ждал этого момента.

Не испугавшись стареющего фехтовальщика, Энакин сказал, — Мои способности удвоились, с нашей последней встречи, Граф.

— Чудно, сказал Дуку. – Чем выше взлетишь, тем больнее падать.

Джедаи атаковали снова. Дуку отступал, парируя удары, затем, использовав Силу, швырнул Оби–Вана на пол. Пока Энакин продолжал наступление на Дуку, оттесняя его назад по ступенькам на верхний уровень, Оби–Ван пришел в себя и присоседился к битве.

Два дроида открыли огонь по Оби–Вану, но он отразив их энергетические разряды, отправил их назад, затем разрезал дроидов, когда двинулся на Дуку. К несчастью, Дуку двигался быстрее. Он протянул свою левую руку на Оби–Вана и используя Силу, оторвал Джедая от пола, одновременно сдавливая ему горло.

В то время как Оби–Ван задыхался, Энакин атаковал Дуку сзади, но он ударил Энакина левой ногой, отправляя юного Джедая в близлежащую стену.

Оби–Ван все еще висел в воздухе, когда Дуку жестом руки снова послал задыхающееся тело через помещение. Оби–Ван ударился об ограждение возвышающегося балкона, затем распростерся, подобно сломанной кукле на полу. Другим жестом, Дуку используя Силу, оторвал секцию балкона и придавил бессознательное тело Оби–Вана.

Учитель! Энакин набросился на Дуку, оттесняя его с балкона на уровень ниже. Прыгнув вниз за своей добычей, Энакин наносил удары снова и снова, пока оба их клинка не сошлись друг напротив друга.

— Я ощущаю большой страх в тебе, Скайвокер, сказал Дуку. – В тебе есть ненависть. Гнев. Но, ты не используешь их.

Энакин изобразил гримасу, суровее, чем раньше, клинки разошлись, и дуэль продолжилась. Обмениваясь ударами, пересекая помещение, они остановились у Палпатина. Дуку держал свой световой меч обеими руками, вкладывая больше силы в каждый смертельный удар. Энакин быстро потянулся левой рукой, чтобы обхватить запястья Дуку. В этот момент, пока Дуку был временно обездвижен, правая рука Энакина круто изогнулась, пронося свой световой меч между ним и испуганным Дуку.

Световой меч Дуку автоматически отключился, вылетев из его отрезанных рук, которые упали на пол с неприятным глухим звуком. Его колени подкосились, и он упал на них перед своими отрезанными руками. Энакин перехватил световой меч Дуку в воздухе, затем, активировав красный клинок, скрестил его с клинком собственного оружия, образуя угол с обеих сторон головы противника. Глаза Дуку были широко открыты, рот раскрыт, когда он смотрел на покалеченные обрубки своих рук. Поскольку световые мечи прижигают также быстро, как проходят сквозь плоть, там было удивительно мало крови. Я достал тебя, подумал Энакин, держа клинки световых мечей вблизи от шеи Дуку.

— Хорошо, Энакин, — сказал Палпатин со своего места. – Хорошо. – Неожиданно хихикнул он.

Он издал почти радостные звуки. Должно быть он в шоке.

Затем Палпатин сказал, — Убей его.

Что? Энакин удерживал свои глаза на Дуку, который перевел свой дрожащий взгляд на Палпатина.

— Убей его, сейчас же, – повторил Палпатин.

Дуку посмотрел вверх на Энакина, который теперь видел неподдельный страх в глазах старого, покалеченного человека. Энакин сказал, — Я не должен. Его слова казалось, принесли некоторое облегчение Дуку, чье паническое выражение немного спало, как он снова продолжил дрожать. Я должен быть милосердным, думал Энакин, когда удерживал взгляд Дуку. Я лучший джедай, чем ты, когда–либо был.

— Сделай это, сказал Палпатин, практически выплюнув слова.

Страх промелькнул снова в глазах Дуку, как только он понял, что происходит.

Энакин резко развел клинки, разрезая шею Дуку. Тело осело недалеко от его рук, в то время как голова катилась и ударялась по полу подобно мячу неправильной формы. Энакин почувствовал как его собственное сердце стучит в груди, когда он деактивировал световые мечи, и подумал, что я наделал?

— Ты правильно сделал, Энакин, — сказал спокойно Палпатин. – Он был слишком опасен, чтобы оставлять его в живых.

— Да, но он был безоружным пленником, сказал Энакин, освободив энергетические манжеты Палпатина. – Я не должен был делать этого. Это не путь Джедая.

Поднимаясь с кресла, Палпатин сказал, — Это естественно. Он отрезал твою руку, и ты захотел отомстить. Это ведь было не в первый раз, Энакин. Помнишь, что ты рассказывал мне о своей матери и Песчаных людях.

В течении трех лет, со смерти матери, Энакин убеждал себя, что он временно потерял разум той ночью в Тускенском лагере. Это осталось его самой темной тайной, которую он никогда не открывал даже Оби–Вану, поскольку знал, что он изгнал бы его из Ордена джедаев, и еще он был вынужден довериться Палпатину. Энакин съежился, вспоминая массовое убийство тускенов. Желание убить их было вне его контроля. Убийство же Дуку было другим. Я знал, что это не правильно, но я все равно это сделал.

Палпатин сказал, — Теперь мы должны уходить, пока дроиды охранники не прибыли.

Энакин подбежал к Оби–Вану, который, оставался придавленным разбитой секцией балкона. Снаружи большое окно помещения покрылось рябью огненных взрывов, указывая на то, что космическая битва разгоралась.

— Энакин, на это нет времени, сказал Палпатин, когда Энакин освободил своего учителя из под обломков. «Невидимая рука» резко вздрогнула, начав разрушаться серией взрывов.

Проверяя жизненные сигналы Оби–Вана, Энакин сказал, — Он, кажется, в порядке.

— Оставь его, приказал Палпатин, — или мы никогда не выберемся.

— Его судьба связана с нашими, сказал Энакин, на этот раз, отказываясь повиноваться канцлеру. Он поднял и положил на плечо тело Оби–Вана и побежал с Палпатином к шахте лифта.

* * *

Энакин и Палпатин, все еще были на борту «Невидимой руки», когда Оби–Ван пришел в себя. Вместе с Р2–Д2 их ненадолго захватил генерал Гривус, но им удалось ускользнуть из его металлических клешней. К несчастью, Гривус сбросил все спасательные шлюпки и сбежал в космос, когда поврежденная «Невидимая рука» начала падать в верхние слои атмосферы Корусканта. Несмотря на то, что аварийная посадка была жесткой для Палпатина и джедаев, невероятные навыки пилотирования Энакина доставили их, и то немногое, что осталось от флагмана Конфедерации, на посадочную полосу.

Мэйс Винду, сенатор Бэйл Органа с Альдераана и Си3Пио были в числе тех, кто приветствовал Палпатина и Энакина на личной посадочной платформе канцлера у здания Сената, в то время как Оби0Ван вернулся в Храм джедаев. После короткого разговора с Бэйлом Органой, как только они вошли в здание, Энакин нашел Падме осторожно, ожидавшую его в тени высокой колонны. Он не видел ее месяцы.

Хотя Энакина волновало, что генерал Гривус все еще был на свободе, и принял на себя командование Конфедерацией, он забывал свои проблемы, как только обнимал Падме.

Но, она казалась другой, у нее было что–то очень важное для него.

Глава 11

— Эни, я беременна.

Находясь все еще в тени здания Сената, Энакин внезапно почувствовал головокружение. Падме пристально посмотрела в его глаза, ожидая, что он что–нибудь скажет. – Это… — начал он, затем вздохнул и отвернулся. Внезапно осознав, что их брак не может быть долго в секрете, его первой мыслью было – как это событие повлияет на их жизни. Падме возможно, будет отозвана на Набу, а я изгнан с позором из Ордена джедаев. Это будет скандал…

Затем его взгляд встретился с Падме вновь, и он увидел, что она напугана.

— Прекрасно, сказал он, — Это замечательно! — Он улыбнулся.

Менее уверенно, Падме сказала, — Что мы будем делать?

— Не будем беспокоиться об этом прямо сейчас, — сказал Энакин, обнимая ее. – Хорошо? Это счастливый момент. Самый счастливый момент моей жизни.

* * *

Той же ночью, в апартаментах Падме в галактическом городе, у Энакина был кошмар. Такой ужасный, что он едва не закричал, когда проснулся. Он попытался бесшумно вылезти из постели, чтобы Падме не заметила его отсутствия. Но она проснулась и нашла его на террасе, когда он наблюдал за воздушным движением, скользящим за ее окнами.

— Что беспокоит тебя? – спросила Падме.

— Ничего, ответил он. На Падме был одет талисман, который он высек для нее сразу, после того как они встретились. Он потянулся дотронуться до него и сказал, — Я помню, когда подарил это тебе.

Падме одарила его строгим взглядом и сказала, — Сколько нужно времени, чтобы мы были искрененны друг с другом?

Энакин глубоко вздохнул. – Это был сон, — добавил он.

— Плохой?

— Похожий на один из тех, которые у меня были о матери… перед ее смертью.

— И?

— И он был о тебе.

Падме придвинулась ближе к Энакину, — Расскажи мне.

Энакин отошел на короткое расстояние. – Это был всего лишь сон, — сказал он. Но, как только слова слетели с губ, он почувствовал, что это не так. Это не просто сон. Это было реально, и это случиться. Он повернулся к Падме и сказал, — Ты умрешь при родах. Падме попыталась, не съежится. – А ребенок?

— Я, не знаю.

Падме снова придвинулась к Энакину. – Это был только сон, — сказала она, пытаясь теперь убедить себя, как до этого успокаивала Энакина.

— Я не позволю этому случиться, поклялся Энакин.

Этот ребенок изменит наши жизни, сказала Падме. – Я сомневаюсь, что королева позволит мне служить в сенате. А если Совет узнает, что отец — ты, тебя исключат из Ордена.

— Я, я знаю, — заикаясь, проговорил Энакин, пытаясь отбросить эти мысли. – Я знаю.

— Думаешь, Оби–Ван не сможет помочь нам?

— Мы не нуждаемся в его помощи, сказал Энакин, сердито посмотрев, как только представил замечания учителя. Когда он заметил, что Падме испугалась его взгляда, Энакин сменил выражение на мягкую улыбку и сказал, — Наш ребенок это благо.

Энакин подумал о своем сне снова, надеясь, что это было не правильное описание вещей, которые случаться, но где–то глубоко в своем сердце, он знал, что это было так. К счастью, он знал кого–то, кто был экспертом в предчувствиях.

* * *

— Предчувствия? — сказал Мастер Йода. — Предчувствия, Хмм.

Это было утро после кошмара о Падме, и Энакин находился в комнате Йоды в Храме джедаев. Они сидели напротив друг друга, приглушенный солнечный свет просачивался сквозь жалюзи на окне мало обставленной комнате. Йода сказал,

— Видения твои…

— Они боль, страдания. Смерть

— О себе сейчас говоришь или другом кого знаешь?

Энакин был вынужден дать больше подробностей, и добавил,

— О другом.

— О близком тебе?

Энакин опустил свой взгляд и почувствовал себя пристыженным, как ответил

– Да.

Подняв предостерегающий палец, Йода установил проникновенный взгляд на Энакина и сказал,

— Осторожным ты должен быть, заглядывая в будущее, Энакин. Страх потери — путь к темной стороне.

Энакин воскресил в памяти сны, которые предшествовали смери его матери и свою неспособность спасти ее. Отвечая взгляду Йоды, он решительно сказал,

— Я не позволю этим видениям сбыться, учитель Йода.

— Смерть это жизни естественная часть, объяснял Йода.

– Радуйся за близких своих, которые в Силу преобразовались. Не оплакивай их. Не скучай по ним. К ревности приводит привязанность. Тень алчности это.

Надеясь, в этот раз, быть на правильном пути, Энакин спросил,

— Что я должен делать, учитель Йода?

— Научись отпускать все, что потерять боишься ты.

Я, возможно, мог бы перестать быть джедаем, подумал Энакин, но я не могу бросить Падме. Я просто не могу. Я слишком сильно ее люблю.

Я не позволю ей умереть. Не позволю.

* * *

Вскоре после встречи Энакина с Йодой, Палпатин доверился Энакину о своих опасениях, что Совет джедаев хочет больше, чем уже, контролировать Республику. Энакину трудно было в это поверить, но он согласился стать личным представителем Палпатина в Совете. Поскольку только Магистры служили в Совете, Энакин посчитал, что присвоение ему Магистра, дело решенное. Но, был потрясен, когда Совет оставил его в прежнем звании Рыцаря. После первой не очень удачной встречи с Советом, Энакин узнал от Оби–Вана, что Совет хочет, чтобы он докладывал обо всех действиях Палпатина. Оказалось, что Энакин был единственным джедаем, которому доверял Палпатин.

Палпатин подозревает, что Совет что–то замышляет, а Совет хочет, чтобы я шпионил за Палпатином! Кому мне верить? Энакин попытался поговорить с Падме, но когда она не двусмысленно дала понять, что демократии больше нет в Республики, он ответил, что она говорит как сепаратисты. Она тоже против меня?!

Той же ночью, Палпатин пригласил Энакина встретиться с ним в его личной ложе в Галактической опере. Трупа Мон–Каламари давала представление балета при нулевой гравитации внутри огромных сфер из мерцающей воды. Палпатин рассказал Энакину, что разведка клонов обнаружила генерала Гривуса на Утапау. После того как их оставили помощники, Палпатин доверил Энакину свои подозрения, что Совет джедаев хочет управлять республикой, и что они собираются предать его.

Палпатин сказал, — Они попросили тебя шпионить за мной, не так ли? Поежившись в своем кресле возле Канцлера, Энакин ответил, — Я не, ух… я не знаю, что сказать.

— Вспомни о начале своего обучения, — продолжил Палпатин. Все кто приходят к власти, бояться ее потерять. Даже джедаи.

Нет, это не правда, подумал Энакин. – Джедаи используют свои способности во благо, — настаивал он.

— Благо это всего лишь точка зрения, Энакин, — сказал спокойно Палпатин.

– Ситхи и джедаи схожи во многом, включая их желания преумножить власть.

— Это не так. Ситхи черпают силу в своих страстях, — сказал Энакин. – Они думают только о себе.

— А джедаи нет? – спросил Палпатин, подняв высоко свои брови, как бы уверяя, что ответ очевиден, подобно выражению его лица.

— Джедаи бескорыстны, возразил Энакин. – Они заботятся лишь о других.

Публика зааплодировала и Энакин и Палпатин перевели свое внимание на представление. Палпатин сказал, — Ты слышал, когда–нибудь трагедию о Дарте Плэгисе Мудром?

— Нет, — ответил Энакин.

— Я так и думал, — самодовольно сказал Палпатин. – Это не история джедаев, которую они тебе бы рассказали. Это легенда Ситхов. Дарт Плэгис был темным повелителем ситхов, столь могущественным и мудром, что мог использовать Силу, воздействуя на мидихлорианы для создания… жизни. Он медленно повернул взгляд к Энакину и продолжил. – Он настолько тонко познал темную сторону, что мог даже спасать тех, кто был ему особенно дорог от смерти.

Энакин сразу подумал о Падме, и своем недавнем кошмаре. Он почувствовал дрожь вдоль спины.

– Он действительно мог… спасать людей от смерти?

— Темная сторона Силы открывает путь к таким способностям, которые кое–кто считает неестественными.

Энакин подумал о Дарте Плэгисе, интересно, какие легенды могли оказаться правдой. И сказал, — Что с ним случилось?

Отвернувшись от Энакина, Палпатин медленно ответил, — Он стал настолько могущественным, что боялся только одного – потерять свою власть, которую, в конечном счете, конечно же, потерял. К несчастью, он научил своего ученика всему, что знал. И тот убил его, пока учитель спал. Забавно. Он мог спасать от смерти других, а себя не сумел. Поскольку Канцлер был довольно эрудированным человеком и обсуждал с членами Совета джедаев поиски Дарта Сидиуса, Энакину не было дела до того, откуда Палпатин мог знать такие истории о ситхах. Энакин хотел знать только одно.

— Возможно, ли научиться этому?

Подняв брови, Палпатин повернулся и снова остановил свой пристальный взгляд на Энакине и сказал, — Только не у джедаев.

Интерлюдия

Спустя двадцать три года после окончания Войн Клонов, Дарту Вейдеру было не сложно вернуться к моменту встречи Энакина Скайвокера с Верховным Канцлером Палпатином в Галактической опере. Хотя, он еще не знал тогда, что Палпатин в действительности был повелителем ситхов Дартом Сидиусом, именно в тот момент Энакин Скайвокер решил, что должен изучить тайны Ситхов. В то время, Энакин убедил себя, что хочет использовать эти способности только, для того, чтобы спасти свою жену. Он не хотел выбирать путь темной стороны. По сути, он продолжил вести себя благородно после той встречи в Опере. Когда Совет джедаев оскорбил его снова, выбрав Оби–Вана для поимки генерала Гривуса на Утапау, Энакин принес извинения за свою заносчивость. А после того, как он узнал, что Палпатин был повелителем ситхов, убившем Дарта Плэгиса, и понял, что Канцлер не намеривался отказаться от власти после смерти генерала Гривуса, Энакин сообщил о своем открытии Мэйсу Винду, который повел группу Магистров джедаев арестовать Палпатина. Энакин поступил правильно.

Но поскольку, Энакин думал, что единственный путь спасти Падме было тайное знание Палпатина, он не мог позволить Мэйсу Винду убить повелителя ситхов. И так он позволил Палпатину высвободить ситхскую молнию в Мэйса Винду, и предать всех джедаев, поклявшись в верности Палпатину. Как новый ученик владыки ситхов, он взял имя Дарт Вейдер, до того, как отправился уничтожить всех джедаев, оставшихся в Храме. Сейчас, много лет спустя, Вейдер размышлял обо всех джедаях, которых он убил в тот день. Вспоминая потрясенное выражение Мэйса Винду, когда он падал из окна офиса Палпатина и крики юнглинов и их учителей, он не чувствовал угрызений. Подобно тому, как он полагал, что сделал все возможное, чтобы быть послушным долгу джедаем, он верил, что его действия в качестве ученика Палпатина были еще более праведными.

Дым все еще вздымался из Храма джедаев, когда Вейдер отправился на вулканический мир Мустафар убить лидеров сепаратистов в их убежище. В то время, Палпатин ввел в действие приказ для всех солдат клонов убить генералов джедаев, и сообщил Сенату, что сепаратисты побеждены, а мятеж джедаев подавлен. Радостными аплодисментами было встречено заявление Палпатина, что Республика будет преобразована в первую Галактическую империю.

После убийства всех сепаратистских лидеров, новый ученик Палпатина стоял снаружи горной крепости на Мустафаре, вглядываясь на пылающие реки лавы. Он не скорбел по жизням, которые забрал. Но, он потерял бывшего себя, мальчика, который мечтал стать джедаем, и не мог сдержать слезы, струившиеся по его щекам.

Энакин Скайвокер ушел. Или нет? В конечном счете, Падме влюбилась в Энакина, а не Дарта Вейдера. Он не ожидал, что Падме с Си3Пио последует за ним на Мустафар и отвергнет справедливость его действий. Как и не предвидел, что Оби–Ван переживет чистку джедаев, и что лживая Падме приведет его с собой. Несмотря на свои способности и годы службы с Оби–Ваном, его гнев затуманил способность ощутить присутствие бывшего учителя на Мустафаре, до того как он увидел джедая стоящим у корабля Падме.

Он также никогда не представлял себе, что Оби–Ван обладает силой победить его.

Глава 12

— Ты был избранным! – кричал Оби–Ван тому, что осталось от Энакина Скайвокера, корчившемуся на нижнем склоне из черного песка у края лавовой реки на Мустафаре. Изнурительная дуэль отнесла их далеко от посадочной платформы, куда прибыл корабль Падме, и где Энакин, использовав Силу сдавил горло, по–видимому лживой жене. Но, сейчас дуэль была окончена. Единственным взмахом светового меча Оби–Ван отсек своему бывшему падавану обе ноги у колен и левую руку. Энакин в агонии отрывал свою голову от дымящегося песка, его глаза пылали яростью, когда он пристально смотрел на Оби–Вана. Я не умру вот так! Я все еще сильнее, чем ты!

— Предрекали, что ты уничтожишь ситхов, а не примкнешь к ним! — продолжал Оби–Ван. — Принесешь равновесие в Силу, а не ввергнешь ее во мрак.

Ощущая невыносимый жар, проникающий сквозь тунику, Энакин заметил свой световой меч, лежащий неподалеку. Слишком ошеломленный и оцепененный, чтобы сфокусировать Силу, он с ненавистью наблюдал, как Оби–Ван наклонился, взяв его меч, и начал подниматься по склону.

— Я ненавижу тебя, — проревел Энакин, удерживая взгляд на уходящей фигуре.

Оби–Ван остановился и обернулся в последний раз взглянуть в лицо опустошенному, кипящему гневом чудовищу. – Ты был мне братом, Энакин, сказал Оби–Ван. – Я любил тебя.

Одежду Энакина охватил огонь, и он мгновенно был поглощен пламенем. Его крики были наполнены яростью и болью, мало, чем отличающиеся от совершенно беспомощного существа. Его инстинкты выкручивали и выбрасывали его из пламени, но, учитывая раны и раскаленные камни под покалеченной головой и туловищем, все, что он мог делать — это гореть и гореть. Оби–Ван ушел, оставляя Энакина умирать. Каким–то образом, сквозь агонию, Энакин уловил последний отблеск присутствия Оби–Вана, до того как джедай исчез из виду.

Энакин продолжал кричать.

* * *

В конце концов, огонь погас. Правая механическая рука Энакина вонзилась в песок. Он потянулся и передвинулся на несколько миллиметров вверх по склону. Еще! С каждым движением, раскаленные вулканические осколки соскабливали и срывали его обгорелую плоть. Это потребовало всей его концентрации, что бы передвинуть свои обожженные остатки вверх по склону, подальше от лавовой реки.

Он застонал. Только его способности в Силе препятствовали ему терять сознание.

Еще!

Только ненависть к Оби–Вану давала ему желание прожить еще один день.

* * *

Энакин – он все еще думал о себе, как об Энакине – услышал двигатель приближающегося корабля над ним. Он не знал, сколько прошло времени, пока он не услышал выкрикивающей голос солдата клона, — Ваше величество, сюда. Затем он услышал голос Палпатина, — Он там. Он все еще жив. Почерневшее туловище Энакина полностью обмякло, когда он, наконец, позволил тьме захлестнуть его.

* * *

Энакин очнулся на операционном столе, окруженный дроидами. Недавно нареченный Император Палпатин доставил его в хирургический восстановительный центр на Корусканте, и дроиды деловито прикрепляли механические конечности к содрогающемуся туловищу, которое было прикреплено к столу мощными металлическими ремнями. Дроиды работали быстро, чтобы сохранить драгоценные мидихлорианы, содержащиеся в его крови и тканях. Предотвращая сокращение численности мидихлрориан препаратами, дроиды работали без обезболивающих средств.

Энакин чувствовал все. Он чувствовал каждое холодное лезвие, которое разрезало его израненную плоть, что позволяло использовать зонд для стабилизации поврежденных внутренних органов. Он извивался, когда разрушенные кости заменяли пластоидом, и сжимался, когда лазеры имплантировали новые конечности. На каком–то этапе, он подслушал дроида хирурга объясняющего Палпатину, что ему потребуется специальный шлем и рюкзак для циркуляции воздуха внутрь и наружу его поврежденных легких. Несмотря на такие повреждения, в течение всей операции, он ни разу не переставал кричать.

Наконец, его состояние стабилизировали, Энакин спокойно лежал на столе, все еще обездвиженный. На нем был одет блестящий черный костюм жизнеобеспечения со светящейся контрольной панелью поперек груди. Он наблюдал, как автоматическое устройство над его головой медленно опускало на лицо черную маску с овальными зрительными рецепторами и треугольным респираторным отверстием, в то время как другой аппарат надевал шлем. Шлем и маска соединились вместе, запираясь защитным кольцом вокруг его шеи. Полностью заключенный внутри герметичного костюма, он услышал неприятный затрудненный механический звук, затем он понял, это был звук его собственного дыхания.

Стол наклонился, поднимая обездвиженное тело Энакина в вертикальное положение. Из тени операционной, накрытый капюшоном подошел Император и сказал,

— Повелитель Вейдер. Ты слышишь меня?

Вейдер? Правильно… Я Дарт Вейдер. Энакин ушел.

Вейдер выдохнул, затем сказал, — Да, учитель. Вокабулятор преобразовал его собственный голос в командный баритон. Он все еще чувствовал слабость, поэтому с трудом повернул голову, приспосабливая зрение через шлем, чтобы лучше увидеть Императора. Лицо Императора было искривленным и покоробленным, обезображенным ситхской молнией, которую отразил Мэйс Винду во время их схватки.

— Где Падме? Сказал Вейдер новым голосом. После всего, что случилось, он все еще беспокоился о ней, все еще любил ее, все еще хотел спасти ее жизнь.

– Она спасена? С ней все в порядке?

Самым сочувствующим тоном, Палпатин сказал, — По–видимому, в гневе, ты убил ее.

Я? Я не мог, сказал Вейдер. Я любил ее. Я сделал все, чтобы спасти ее, — его внутренний голос звучал необычно, слабее, чем синтезированный гул, испускаемый маской. Он воскресил в памяти момент удушения Падме на Мустафаре, наблюдая, как ее тело съеживается, и падает на посадочную платформу.

Я не хотел…

Вейдер зарычал, — Она была жива. Я чувствовал это!

Палпатин сделал осторожный шаг назад, как только Вейдер застонал с болью и гневом. Оборудование и дроиды вокруг лаборатории начали лопаться и взрываться, когда Вейдер высвободил во всех направлениях всю свою мощь Силы. Раздался громкий треск металла, когда он освободил свою левую, затем правую руку от стола.

Пошатываясь, он прошел вперед на сплавленных ногах, обутых в громоздкие ботинки, остановившись у края хирургического пола. И как–то, сквозь всю свою ярость, он внезапно осознал, по крайне мере, одну истину: Падме — мертва вместе с их нерожденным ребенком.

— Нет! – кричал он так громко и долго, что его крик эхом отражался от стен. За своей маской, он сжал глаза, в попытке удержать слезы, которые физически не мог вытереть. Но слез не было. Он не знал, дроиды ли что–то изменили или удалили его слезные протоки, его это не заботило. Все что он точно знал, что Падме ушла от него навсегда… а там еще много джедаев ожидало своей смерти.

Лишенный любви и не способный ощутить прикосновение через покрытые перчаткой кибернетические пальцы, Дарт Вейдер, в конечном счете, был готов всецело принять темную сторону.

Так он и сделал.

Глава 13

Самые ранние миссии Дарта Вейдера касались выслеживания джедаев, которые пережили чистку. Он изучал каждое донесение, посещал множество отдаленных миров, охотясь на своих жертв и убивая каждого джедая, которого находил. Рапортов об Оби–Ване или Йоде не было, но Вейдер оставался бдительным.

С каждым днем, Вейдер все больше отдалялся от джедая, которым когда–то был. Там где Энакин Скайвокер находился под влиянием травмирующих обстоятельств, Вейдер формировал себя, причиняя боль другим. К несчастью, у него были искусственные руки, и он не был способен вызывать ситхскую молнию или защищаться от нее. Он всегда оставался бы слабее Императора.

Немного людей знали о том, что случилось с Энакином Скайвокером. Но, это было незадолго до того, как почти каждый в галактической Империи слышал какие–либо слухи или отдельные факты о новом слуге Палпатина. Через месяц после того, как Палпатин стал Императором, распространилась история, что Вейдер выследил гнездо из пятидесяти джедаев предателей и убил каждого из них лично. Очевидцы описывали его, как призрака, который владел навыками джедаев и обращения световым мечем, но, безусловно, не был джедаем

Некоторые подозревали, что Дарт Вейдер был дроидом созданным для исполнения воли Императора. Другие полагали, что он мог быть профессиональным гладиатором или охотником за головами. Были даже слухи, что он мог быть хорошо известной фигурой, который взял имя «Дарт Вейдер» и надел маскирующий шлем, чтобы скрыть свою истинную личность. Сам Вейдер не сделал ничего, чтобы открыть свою личную историю. Единственное, что люди должны были знать о нем, так это то, что он отвечал лично перед Императором.

В качестве помощника Императора, Вейдер выполнял указания своего повелителя с предельной четкостью. Помимо охоты на джедаев, он заведовал экспансией имперского флота и претворением в жизнь каждого нового закона – многие из которых, разжигали ненависть к не гуманоидам – неся великую мощь Империи. Те, кто противостоял или разочаровывал Вейдера, заканчивали смертью или порабощением, даже самые ярые соратники Палпатина с ужасом смотрели на покрытого маской, таинственного киборга. За короткое время само его имя стало синонимом ужаса.

Император реорганизовал Галактический сенат в Имперский, так он мог продолжать следить и манипулировать представителями миров, которыми теперь управлял. Вейдер сопровождал Императора в наиболее важных сенатских заседаниях, на которых часто присутствовал, среди прочих, сенатор Бейл Органа с Альдераана. Во время Войн клонов, Энакин Скайвокер, разделял уважение сенатора Амидалы к Органе, как необычайно благородному политику, но для Дарта Вейдера, человек был ничтожен, как обычное насекомое. Подобно большинству людей, Органа устремлял свой взор куда–то еще, в то время как Вейдер думал только о настоящем.

После распределения большей части светских обязанностей между пароноидальными администраторами, Император делал немного публичных появлений, что позволило ему уделять больше времени изучению темной стороны Силы в своем дворце на Корусканте. Со временем, фигура Вейдера стала наивысшим символом имперской власти. Но Император никогда не позволял Вейдеру забывать, кто был главный.

У них было много подобных бесед, которые обычно начинались с язвительного вопроса Императора, — Ты боишься смерти, повелитель Вейдер?

— Нет, учитель.

— Тогда, зачем ты живешь?

— Чтобы стать более могущественным, учитель.

— Ищешь ли ты такую силу, чтобы попытаться убить меня?

— Вы мой путь к могуществу, учитель. Вы нужны мне.

— Да, мой ученик. Помни свое место, и что ты должен еще многому научиться.

Вейдер, в конечном счете, создал свое личное убежище – замок Баст, на обдуваемой штормами планете Вьюн, где Граф Дуку нашел прибежище во время Войн клонов. На Вьюне Вейдер занимался собственным обучением темной стороны. У него не было сомнений, что Император знал о его желании обрести силу, способную уничтожить своего учителя. Но поскольку Палпатин был чрезвычайно могущественен, и, несмотря на некоторые попытки, Вейдер понимал, что у него нет оснований верить, что он когда–либо смог бы нанести поражение старшему повелителю ситхов.

По мере того, как проходили годы, Империя расширялась, покоряя все больше миров. В то время как солдаты клоны все еще использовались имперским флотом, людей также начали нанимать на службу в качестве офицеров или призывать как техников, пилотов, или штурмовиков.

Несмотря на то, что Энакин Скайвокер никогда не имел каких–либо дел с охотником за головами Джанго Фетом, Дарт Вейдер был знаком с «сыном–клоном» Фета – Бобой Феттом, который унаследовал доспехи, оружие и корабль отца. Как только Боба Фетт заработал заслуженную репутацию лучшего охотника за головами в галактике, стало неизбежным, что Вейдер иногда прибегал к его услугам для тайных заданий.

Вейдер также заведовал секретными операциями на множестве мирах. Вербуя смертоносных войнов ногри, оказывая помощь их планете, после того как покрыл ее поверхность отравляющими веществами. Когда имперская исследовательская лаборатория случайно выпустила смертельный биоагент на планету Фоллин, Вейдер приказал открыть огонь по зараженному миру, убив свыше двухсот тысяч обитателей. Из всех операций, за которыми надзирал Дарт Вейдер, наибольшую важность имела строительство «Звезды смерти» – боевой станции величиной с луну. По завершении строительства, она была бы оборудована суперлазером, способным уничтожать целые планеты. Задуманная одним из высокопоставленный имперских офицеров – Гранд Моффом Уилхаффом Таркином, и соответствующая изначальному проекту джеонозианцев, «Звезда смерти» обещала стать мощнейшим оружием Империи. Как часть доктрины Таркина «Правление страхом», боевая станция должна была нести такой ужас по всей галактики, что ни один мир не осмелился бросить бы вызов или не подчиниться имперской власти.

Как Палпатин и предвидел, у Империи были свои враги. Особенно одно подпольное движение — Альянс по возрождению Республики, более известный как Альянс повстанцев, вызывал наибольшее раздражение. Хотя имперцы были уверены, что повстанцы организовали секретную базу, ее местонахождение оставалось неизвестным. Спустя девятнадцать лет после окончания Войн клонов и рождения Империи, альянс повстанцев совершил нападение на имперский конвой в системе Топрава во внешнем кольце. Дарт Вейдер сразу понял, что это был отвлекающий маневр, и что настоящей целью повстанцев было проникновение на имперскую исследовательскую станцию Топрава.

Повстанцы похитили планы «Звезды Смерти».

Глава 14

За последнее время Дарт Вейдер сталкивался с дочерью Бейлы Органы принцессой Леей несколько раз. Первый раз это было на Корусканте, еще до того как она стала сенатором. Лея стояла со своим отцом в приемной, на встрече с Императором в императорском дворце. Как и большинство людей, она дрожала в присутствии Императора, и у Вейдера не было оснований полагать, что она могла представлять какую–либо угрозу. Совсем недавно, он видел ее и одного из ее офицеров капитана Антиллиса на планете Раллтиир, где, как принцесса утверждала, она работала послом доброй воли, надеясь обеспечить медикаментами высший совет Раллтиира. Поскольку ее недавние перемещения, переносили в места, где была отмечена активность повстанцев, Вейдер удостоверился, что ее старый кореллианский корвет, который имперцы прозвали «Прорыватель блокады», из–за его неуловимых способностей, не оставил Раллтир без крошечного следящего устройства.

Узнав о том, что повстанцы напали на имперский конвой в системе Топрава, Вейдер незамедлительно отправился туда. Он стоял рядом со своим помощником коммандером Праджи на мостике имперского звездного разрушителя «Опустошителя» на орбите Топравы, когда небольшое пятно, обозначающее корабль, появилось на экране. Несмотря на то, что корабль не передавал идентификационный номер, сигнал следящего устройства показывал, что это был «Прорыватель блокады» принцессы Леи.

Вейдер не был удивлен.

Секундой спустя, имперский офицер безопасности оторвал взгляд от монитора и сказал:

— Коммандер, с планеты идут зашифрованные передачи.

Вейдер повернул свой шлем к Праджи и сказал, — Корабль, который только что вошел в систему. Задержать его. Праджи придвинулся к коммуникационной консоли, открыв канал связи с «Прорывателем блокады» и сказал в комлинк, — Неопознанный корабль. Остановитесь и приготовьтесь к проверке и допросу!

— Это Тантив IV, — ответил мужской голос из комлинка, и Вейдер сразу опознал его как капитана Антиллиса.

— У нас неисправность снаружи корабля. Ремонтный модуль работает над этим сейчас. После небольшой паузы, Антиллес продолжил, — Мы консульский корабль на дипломатической миссии и очистим эту систему сразу, как только осуществим ремонт. Коммандер Праджи посмотрел на Вейдера, который одобрительно кивнул. Вернувшись к комлинку, Праджи ответил, — Мы подтверждаем вашу передачу, Тантив IV. «Опустошитель» придержит огонь. Придерживайтесь курса и приготовьтесь принять имперских следователей. Спустя несколько секунд Антиллес ответил, — Имперский крейсер «Опустошитель», мы находимся на дипломатической миссии и не подлежим задержанию или отклонению от курса.

Праджи быстро проверил сенсорный экран. – Тантив IV поднял энергетические щиты, и начал ускоряться, уходя с орбиты.

— За ними, — приказал Вейдер, уверенный, что «Прорыватель блокады» не уйдет.

Как только двигатели «Опустошителя» ожили, Праджи снова проговорил в комлинк.

– Тантив IV, это «Опустошитель». Наши сенсоры засекли, что вы перехватили нелегальную передачу в этой солнечной системы.

Когда Вейдер увидел, что «Прорыватель блокады» шел прежним курсом, он спокойно сказал, — Стреляйте, нанося минимальный ущерб.

Пушки «Опустошителя» выпустили длинные полосы энергетических зарядов, которые ударили по щитам спасающегося бегством корабля. Спустя мгновение, двигатели Тантива IV ярко вспыхнули, и корабль исчез в гиперпространстве.

Любой космический пилот знал, что было невозможно отследить корабль в гиперпространстве, которое позволяло путешествовать быстрее скорости света.

На «Опустошителе», коммандер Праджи сверялся с сенсорным экраном, определяя местонахождение следящего устройства. – Лорд Вейдер, они направляются в систему Татуин.

Татуин! Вейдер изобразил безразличие, но за своей маской, он сжал зубы и закипел. Сама мысль о Татуине выпускала поток неприятных воспоминаний. Возвращая свою невозмутимость, Вейдер сказал, — Ложитесь на курс.

— Да, повелитель.

К тому времи, когда Тантив IV достиг системы Татуин, «Опустошитель» был прямо за ним. «Прорыватель блокады» развернул лазерный огонь, как только вышел на орбиту Татуина, но был сильно обстрелян имперским звездным разрушителем. После чего, звездный разрушитель разрушил массив первичных сенсоров и излучатель щита. Маленький корабль был фактически выведен из строя. Имперский луч захвата втянул Тантив IV в главный ангар «Опустошителя», а штурмовиков вооруженных бластерными винтовками отправили на захваченное судно. Несколько штурмовиков застрелила команда Тантив IV при входе, но нескончаемый поток неумолимых имперских солдат в белых доспехах сумел завладеть кораблем в течение минут.

Когда бой закончился, Дарт Вейдер зашел на борт Тантива IV. Белые стены коридоров были обожжены, воздух был тяжелым с резким запахом бластерного дыма, а пол усеян телами павших штурмовиков и повстанцев. Вейдер двигался вперед по корриду подобно зловещей тени.

Капитан Антиллес пережил имперское нападение и сопровождался штурмовиками в зал управления кораблем, где его ожидал Вейдер. Вейдер обхватил шею Антиллиса, когда имперский офицер заявил, — Чертежей «Звезды смерти» в главном компьютере нет. Вейдер повернул свою маску, пристально вглядываясь в капитана Антилиса.

– Где сообщения, которые вы перехватили? Без усилия, повелитель ситхов медленно поднял свою руку и оторвал Антиллиса от пола. – Что вы сделали с этими чертежами?

Задыхаясь, Антиллес ответил, — Мы не получали сообщений. Ааах… это консульский корабль. Мы на дипломатической миссии.

Вейдер усилил хватку и сказал, — Если это консульский корабль, …где посол?

Когда Антиллес не ответил, Вейдер решил, что допрос окончен. Темный повелитель резко усилил давление, тотчас ломая шею Антиллеса. Затем он швырнул труп о противоположную стену и повернулся к штурмовику.

— Коммандер, сказал Вейдер, — разберите этот корабль по кускам пока не найдете эти чертежи и приведите ко мне пассажиров. Мне они нужны живыми!

Спустя минуты, штурмовики начали поиск пассажиров и доложили Вейдеру, что задержана принцесса Лея.

* * *

— Дарт Вейдер, — обратилась Лея к своему захватчику. Ее запястья были обездвижены, не обращая внимание на многочисленных штурмовиков, которые также стояли в узком коридоре Тантива IV, она смело посмотрела прямо в темные линзы шлема повелителя ситхов, продолжив, — Только вы могли решиться на это. Имперский сенат не потерпит этого. Когда они услышат, что вы атаковали дипломатический…

— Не разыгрывайте удивления, ваше высочество, прервал ее Вейдер. – Вы не были ни на какой миссии милосердия. Несколько передач были направлены на ваш корабль шпионами повстанцев. Я хочу знать, что случилось с планами, которые они вам послали.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — кратко ответила Лея. – Я член имперского сената на дипломатической миссии на Альдераан…

— Вы член Альянса повстанцев… и предатель, — прорычал Вейдер. – Уведите ее!

Как только штурмовики сопроводили Лею на звездный разрушитель, имперский офицер с ястребиным носом и черной униформе по имени Дэйн Джир следовал за Вейдером, когда темный повелитель шел по коридору, в поисках каких–нибудь следов, которые могли вывести его на похищенные чертежи.

— Удерживать ее опасно, открыто сказал Джир. – Если информация выйдет наружу, это может вызвать сочувствие к повстанцам в сенате.

— Я выследил шпиона повстанцев, сказал Вейдер. – Сейчас она моя единственная нить к нахождению секретной базы.

Джир должен был осведомить о репутации принцессы, когда добавил, — Она скорее умрет, чем расскажет вам что–нибудь.

— Предоставьте это мне, — сказал Вейдер. – Пошлите сигнал бедствия, а затем сообщите сенату, что все на борту погибли.

Как только Вейдер достиг пересечения коридора, коммандер Праджи остановил его и сказал, — Лорд Вейдер, чертежей боевой станции нет на борту! Исходящих передач также не было. Спасательная капсула отделился от корабля во время сражения, но без признаков жизни.

Ощущая, растущий гнев, Вейдер сказал, — Они спрятали планы в спасательной капсуле. Пошлите подразделение вниз на их поиски. Проследите за этим лично, коммандер. Никто не остановит нас на этот раз.

— Да, сэр, — сказал Праджи.

— И пошлите подразделения взять под контроль космический порт, — добавил Вейдер. – Ни один корабль не оставит Татуин без имперского разрешения.

Вейдер подошел к обзорному окну и пристально посмотрел вниз на песчаную планету. Она выглядела такой же бесплодной, как он ее запомнил. Подумать, что я жил там однажды, …что это был мой дом, до того, как пришли джедаи и забрали меня. Моя мать сделала последний вдох в этом мире, и годы я ощущал такую… мучительную потерю. Но сейчас он не чувствовал ничего. Этот мир значит для меня столько же, сколько облако пыли, и все его обитатели могли обратиться также пылью.

Как только он вернулся на «Опустошитель», Вейдер обдумывал тот факт, что Татуин мог быть превращен в пыль «Звездой смерти». Он задавался вопросом, наблюдение за уничтожением песчаной планеты могло ли принести ему удовлетворение. Такую вероятность он не исключал.

Глава 15

«Звезда смерти» — сфера диаметром 160 километров, была величиной с луну 4 класса и самым большим когда–либо построенным космическим кораблем. Ее поверхность из кваданиумной стали имела две заметные особенности: вогнутую фокусную линзу супер–лазера в верхнем полушарии и экваториальный канал, вмещающий ионные двигатели, гиппердрайвы и ангарные отсеки. Помимо супер–лазера, который еще не полностью функционировал, вооружение «Звезды смерти» включало боле 10 000 турболазерных батарей, 2500 лазерных пушек и 2500 ионный пушек. Ее ангары вмещали 7000 СИД–истребителей и более 20 000 военных и транспортных судов. Команда, солдаты и пилоты «Звезды смерти» насчитывали свыше одного миллиона человек.

«Звезда смерти» не производила какого–либо впечатления на Дарта Вейдера.

После возвращения из системы Татуина с принцессой Леей в качестве пленницы, Вейдер и впалощекий Гранд Мофф Таркин вошли в зал заседаний «Звезды смерти», где уже шла встреча. Адмирал Моти – главный имперский командующий всеми операциями на «Звезде смерти», генерал имперской армии Тэгдж и пять других высокопоставленных имперских чиновников сидели за столом. Они слушали, как Таркин объявил, что Император распустил сенат, и уверил их, что страх перед «Звездой смерти» будет держать звездные системы в повиновении.

В то время как генерал Тэгдж сохранял беспокойство, что «Альянс повстанцев» может использовать похищенные чертежи «Звезды смерти», адмирал Моти ехидно заявил, что любая атака на «Звезду смерти» обречена на провал. – Эта станция наивысшая сила во вселенной, — сказал Моти. – Я предлагаю использовать ее.

— Не стоит так гордиться этим технологическим монстром, что вы построили, — предостерег Вейдер. – Способность уничтожать планеты, ничто по сравнению с могуществом Силы.

Презрительно усмехаясь, Моти сказал, — Не пытайтесь запугать нас своей магией, Лорд Вейдер. Ваша отчаянная преданность древней религии не помогла найти похищенную информацию или отыскать секретную базу повстанцев.

Моти прекратил говорить и схватился за свое горло, как только Вейдер сделал сжимающее движение рукой с другой стороны комнаты. – Я нахожу ваш недостаток веры беспокоящим, — сказал Вейдер.

— Достаточно! – оборвал Таркин. – Вейдер, отпустите его!

Хотя Вейдер отвечал, только перед Императором, это был приказ Императора служить Таркину на «Звезде смерти». – Как пожелаете, — сказал Вейдер, опустив свою руку и разжимая телекинетическую хватку.

Хватая ртом воздух, Моти резко повалился на стол. Таркин сказал, — Этот спор бессмыслен. Лорд Вейдер предоставит нам местонахождение базы повстанцев ко времени ввода в строй этой станции. Тогда мы раздавим повстанцев одним стремительным ударом.

* * *

После встречи, Вейдеру сообщили, что у него входящее сообщение с Татуина. Его уже уведомили, что штурмовики Праджа выяснили, что Тантив IV сбросил спасательную капсулу с двумя дроидами на поверхность Татуина, и дроидов подобрал песчаный краулер джав. Вейдер подошел к коммуникационной консоли, где мигнувший голо–проектор спроецировал изображение двух полностью вооруженных имперских штурмовиков. Перед имперцами на коленях стояли мужчина и женщина средних лет в песчаных робах. Недалеко от четырех фигур, открывался частичный вид строения, которое Вейдер опознал, как вход в жилище.

Обращаясь к командиру штурмовиков, Вейдер сказал, — Докладывайте по закрытой линии.

— Лорд Вейдер, сказал один из штурмовиков, производя настройки на своем шлеме, так что только Вейдер мог слышать его голос. – Джавы продали протокольного дроида и астромеха этим влагодобывающим фермерам, но оба дроида пропали.

Влагодобывающие фермеры? Заинтригованный Вейдер изучал голограммы пары стоящей на коленях и сказал, — Имена фермеров?

— Оуэн и Беру Ларс, сэр, — ответил штурмовик. – Они говорят, что не знают где дроиды, но похоже лендспидера также нет в их гараже.

Оуэн и Беру, Вейдер вспомнил. Разрешение их голограмм было достаточно четким, что он мог разобрать их обветренные черты. Ни одному из них не было удобно находиться под направленными в их спины бластерными винтовками. Вспоминая, как они выглядели, когда Энакин Скайвокер встретил их, Вейдер подумал, годы не были к ним добры. Настало время им заплатить за свою слабость.

— Ваши приказы, сэр? – сказал штурмовик.

— Скажите мистеру и миссис Ларс, что у них, кажется проблемы с содержанием протольных дроидов.

Не уверенный, что правильно расслышал, штурмовик переспросил, — Сэр?

— Затем можете оказать им любезность, которую вы оказали джавам перед тем как продолжить поиски. Организуйте контрольно–пропускные пункты, задерживая каждого дроида входящего в Мос Эспа или космический порт Мос Эйсли. И еще одна вещь.

— Да, сэр.

Не останавливайте передачу, до того как я сам не прерву связь.

— Понял, ответил штурмовик.

Вейдер наблюдал, как штурмовики выполняют его приказы со своими беспомощными жертвами. Он находил вид поднимающегося пламени, даже голограммы пламени, горящего миллионы световых лет отсюда, приносящим удовлетворение.

Когда семейная ферма Ларсов превратилась в ад, Вейдер отключил голо–проектор. Он проследовал к ближайшему лифту и быстро переместился на пятый уровень зоны задержания АА–23, которая предназначалась для политических заключенных.

Время поговорить с принцессой.

* * *

Дверь камеры задержания 3187 скользнула вверх, и Дарт Вейдер наклонив голову через дверной проем проследовал за двумя имперскими солдатами. Внутри камеры, принцесса Лея сидела на голой металлической кровати, выступающей из стены. Вырисовываясь над своей пленницей, Вейдер сказал, — А теперь ваше высочество, мы обсудим местонахождение вашей секретной базы повстанцев.

За Вейдером раздалось жужжание, когда сферический дроид следователь медленно влетел в камеру. Средняя часть дроида была опоясана репульсорной системой, а внешняя поверхность увешана различными устройствами, включая электрошок, акустическое устройство пыток, шприц, и детектор лжи.

При виде дроида глаза Леи широко раскрылись, и Вейдер мог практически почувствовать ее ужас. Она сказала, — Уберите это от меня!

Вейдер схватил пленницу, удерживая ее руки, пока дроид следователь приблизился, издав короткое шипение инъекционная руки дроида, затем Лея закричала и упала назад, ударяясь о противоположную стену камеры. – Вы не можете… — сказала она. – Вы не…

— Ваше высочество, — сказал Вейдер самым умиротворяющем тоном. – Слушайте мой голос.

Глаза Леи закатились, не способные на чем–либо сосредоточится. Заикаясь, она проговорила, — Г–голос…

— Правильно. Слушайте… Я ваш друг.

— Како… друг? – сказала Лея, затем вздрогнула, — Нет…

— Да! – настаивал Вейдер, наблюдая ее дальнейшее погружение в гипнотическое состояние. – Вы верите мне, вы можете доверять мне. Все ваши секреты в безопасности со мной.

— Мммм? – Лея облизала свои губы. – В безопасности?

— Правильно, в безопасности. Вы также здесь в безопасности. Вы среди друзей. Вы можете верить мне. Я член Альянса повстанцев, как и вы.

Вид облегчения пробежал по лицу Леи, когда она пробормотала, — Повстанцев?

— Что вы сделали с чертежами Звезды смерти? Где они? Повстанцем нужно знать. Помогите нам, Лея!

— Нет, она простонала, закрывая глаза. – Не могу!

— Это ваш долг, подгонял Вейдер. – Ваш долг перед нашим альянсом. Ваша обязанность перед Альдерааном и вашим отцом. Это ваш долг рассказать нам, где эти планы!

— Отец? – сказала Лея, ее глаза были все еще закрыты.

— Да, сказал Вейдер. – Ваш отец приказывает вам рассказать нам!

— Отец… не стал бы.

Потеряв терпение, Вейдер использовал собственные способности заставить поверить Лею, что она испытывает мучительную боль, но после нескольких минут, он закончил допрос. Он ощущал, что ее врожденная сила воли была не просто огромной, но должна была усилена серьезными физическими и психическими тренировками. Она легко не сломается.

Покинув камеру, он направился с докладом к Гранд Моффу Таркину в комнату управления «Звезды смерти». Вейдер сказал, — Ее сопротивляемость ментальному зонду существенна. Пройдет некоторое время, до того как мы сможем извлечь из нее какую–либо информацию.

Затем, адмирал Мотти приблизился к Таркину и сообщил, что «Звезда смерти», наконец, полностью боеспособна. Таркин взглянул на Вейдера и сказал, — Возможно, на нее подействуют другие формы убеждения.

— Что вы имеете ввиду? – спросил Вейдер.

— Я думаю, пора нам продемонстрировать всю мощь этой станции, — сказал Таркин. Повернувшись к Моти, он приказал, — Возьмите курс на Альдераан.

— С удовольствием, — ответил со зловещей улыбкой Мотти. Осознав, что планировал Таркин, Вейдер посмотрел на него с новым уважением. Темный повелитель совершил множество ужасных и непростительных вещей, но оказалось, что Таркин – по крайней мере, в этой ситуации – оказался более изобретательным. Однако у Вейдера было одно замечание к плану Таркина. — Альдераан одна из передовых внутренних систем, — сказал Вейдер. – Император должен быть проинформирован.

— Не смейте оспаривать меня! — огрызнулся Таркин. – Вы сейчас говорите не с Тагджи или Мотти! Император назначил меня главным в этом деле со свободой действий, и решение только мое! А вы получите свою информацию, гораздо быстрее.

Вейдер давно подозревал, что Гранд Мофф Таркин безумен, но не раньше, чем Таркин обратился к нему без тени страха, заставило Вейдера отбросить все сомнения. Вейдер сказал, — Если ваш план послужит нашей цели, он оправдает себя сам.

— На кону стабильность Империи, — сказал Таркин. – Планета это не такая большая цена.

* * *

Выпустив из камеры принцессу, Вейдер привел ее к Гранд Мофф Таркину в комнату управления «Звезды смерти». Принцесса Лея стояла впереди Вейдера, пристально смотря на широкий экран, который изображал Альдераан. После того, как Таркин пригрозил уничтожить ее родной мир, если она не откроет местонахождение базы повстанцев, она рассказала, что повстанцы на Дантуине. Однако, Таркин был полон решимости доказать, что Империя готова использовать «Звезду смерти» и без малейшей провокации.

Миллиарды жителей Альдераана, включая Бэйла Органу погибли. Как только суперлазер боевой станции выстрелил, Вейдер почувствовал, что принцесса дрожит от ужаса. Ты сама навлекла это на себя, подумал он. Зеленый луч суперлазера выстрелил в Альдераан, предавая целый мир забвению.

Глава 16

После того, как принцессу вернули в камеру, Вейдер встретился с Такином в зале заседаний «Звезды смерти». Таркин спросил, — Как продвигаются поиски чертежей?

— Я убежден, что принцесса отправила их на планету Татуин вместе с парой дроидов. Некоторое время назад, корабль совершил несанкционированный вылет из космического порта Мос Эйсли на Татуине, после чего его команда вступила в бой с отделением штурмовиков. Затем корабль вошел в гиперпространство, ускользнув от преследования. Дроиды должно быть на его борту.

Таркин изобразил гримасу, — И наши штурмовики были побеждены, наш космический флот поставлен в тупик? Как такое возможно? Чей это был корабль?

— Это сложно сказать, ответил Вейдер. – У него фальшивые идентификационные обозначения и регистрация. Кроме того, он чрезвычайно быстр и маневренен, вероятно один из контрабандистов, что собираются в этом регионе.

Имперский офицер вошел в зал заседаний и доложил, что корабль разведчик, посланный на Дантуин, обнаружил только остатки базы повстанцев, которая там была некоторое время назад. После того, как офицер вышел, Таркин взорвался гневом.

— Она солгала! – огрызнулся Таркин. – Она солгала нам!

Только Вейдер зауважал Таркина за его безразличие к массовому убийству, как вспышка Гранд Моффа показала, что принцесса Лея, несомненно, победила в этой отдельной схватке воли. Неспособный противостоять безумию Таркина, Вейдер сказал, — Я говорил вам, она никогда сознательно не предаст повстанцев.

Таркин бросил злобный взгляд на Вейдера. – Уничтожьте ее… немедленно!

Вейдер, пересекая зал заседаний, подошел к коммуникационной панели. Повернув свой шлем к комлинку, он сказал, — Зона задержания. Назначьте заключенную в камере 3187 на казнь через один стандартный час.

— Да, Лорд Вейдер, — ответил голос из комлинка. Уставившись в спину Вейдера, Такин сказал, — Я сказал немедленно, Лорд Вейдер. Вейдер был готов ответить, когда просигналил комлинк на столе перед Таркином. Он нажал кнопку и сказал, — Да?

Из комлинка имперский офицер заявил, — Мы задержали корабль, который появился среди обломков Альдераана. Его опознавательные знаки соответствуют кораблю, стартовавшему из Мос эйсли. Обдумывая информацию, Вейдер предположил, — Они, должно быть, пытаются вернуть похищенные чертежи принцессе. Она может быть еще полезна нам.

* * *

Вейдер направился в стыковочный док 327, куда луч захвата поместил задержанный корабль. Войдя в ангар, Вейдер узнал, поношенное судно было старым коррелианским грузовым кораблем ИТ–1300. Он также заметил его переделанные черты, включая незаконные бластерные пушки военного класса и абсурдную сенсорную тарелку на левом борту. Определенно корабль контрабандиста, подумал Вейдер, проходя мимо отделения штурмовиков, охраняющих корабль. Имперский офицер в серой униформе и пара штурмовиков спустилась по посадочной рампе корабля. Остановившись перед Вейдером, капитан сказал, — Никого на борту сэр. Согласно бортовому журналу, команда покинула корабль сразу после взлета. Должно быть приманка, сэр. Несколько спасательных капсул были выброшены.

— Вы нашли каких–нибудь дроидов?

— Нет сэр, ответил капитан. – Если они были на борту, должно быть, также покинули корабль.

— Пошлите команду со сканерами на корабль, приказал Вейдер. – Я хочу, чтобы каждая часть корабля была проверена.

— Да, сэр.

Вейдер посмотрел на корпус корабля. – Я ощущаю что–то… присутствие, я не чувствовал с тех пор… — С Мустафара. Затем он понял. Оби–Ван Кеноби… Он жив!

* * *

Спустя почти час после захвата фрахтовика, Гранд Мофф Таркин был на своем обычном месте в зале заседаний, когда Дарт Вейдер заявил, — Он здесь.

— Оби–Ван Кеноби! – сказал Таркин с недоверием. – Почему вы так решили?

— Возмущение в Силе, — ответил Вейдер. Последний раз я это чувствовал в присутствии моего старого учителя.

— Он должен быть уже мертв.

— Не стоит, недооценивать Силу.

— Джедаи вымерли, — настивал Таркин. – Их пламя давно погасло во вселенной. Вы, мой друг, все, что осталось от их религии. Прозвучал сигнал комлинка на консоле перед Таркином. Таркин нажал кнопку и сказал, — Да?

Голос из комлинка сказал, — У нас чрезвычайная ситуация в отсеке задержания АА–23.

— Принцесса! – Воскликнул Таркин. – Объявите общую тревогу!

— Оби–Ван здесь, сказал Вейдер. — Сила с ним.

— Если вы правы, ему нельзя позволить уйти.

— Бегство не в его планах, — со знанием дела сказал Вейдер. – Я должен встретиться с ним, один. Он повернулся к двери. Какой большой бы не была станция, он знал, что найдет неуловимого мастера джедая.

Но, сначала он должен убедиться, что следящее устройство помещено на захваченный корабль. Хотя он был уверен, что Оби–Ван не оставит «Звезду смерти», но, как ни странно, не исключал возможности, что принцесса сможет сбежать.

* * *

Оби–Ван Кеноби, одетый в пыльную коричневую пустынную тунику с длинным плащом, обошел многочисленных штурмовиков и остался невидимым для сенсоров безопасности к моменту, когда Вейдер заметил его, входя в тускло освещенный туннель с серыми стенами ведущий к стыковочному доку 327. Вейдер стоял на виду, держа свой световой меч с красным клинком наготове, перекрывая путь Оби–вану к захваченному кораблю. Он выглядел таким старым, подумал Вейдер, но лучше знать наверняка, чем предполагать, что белобородый Оби–Ван ослабел с годами. Когда Вейдер медленно двинулся вперед, Оби–Ван активировал собственный световой меч с синим клинком.

— Я ждал тебя, Оби–Ван, — сказал Вейдер, подходя ближе к пожилому джедаю. – Наконец–то мы снова встретились. Круг замыкается.

Оби–Ван принял наступательную позицию.

— Когда я оставил тебя, — продолжал Вейдер, — Я был всего лишь учеником, теперь я учитель.

— Только учитель зла, Дарт, сказал Оби–Ван.

Хотя Вейдер не ожидал, что Оби–Ван обратиться к нему по его старому имени — Энакин Скайвокер, было необычно для кого–либо называть его одним титулом повелителя ситхов. Вейдер подумал, он пытается сбить меня с толку!

Оби–Ван двигался быстро, сделав выпад в сторону Вейдера, но темный повелитель легко отразил атаку. Раздался электрический треск, когда их мечи соприкоснулись. Оби–Ван провел стремительную серию ударов, но каждый был парирован Вейдером.

— Ты слаб, старик, — сказал Вейдер.

— Ты не сможешь победить, Дарт, сказал Оби–Ван, заставляя Вейдера задаться вопросом, возможно Оби–Ван насмехался над ним, отказываясь обращаться к нему должным образом. С невероятной самоуверенностью, Оби–Ван добавил, — Если ты убьешь меня, я стану более могущественным, чем ты можешь себе вообразить.

— Тебе не следовало возвращаться, сказал Вейдер.

Их мечи сталкивались снова и снова, и дуэль продолжалась, пока они не достигли внешней стороны стыковочного дока 327. Как только они приблизились к двери, которая вела прямо в ангар с захваченным кораблем, Вейдер услышал приближающиеся шаги штурмовиков бегущих к нему. Клинок Вейдера скрестился с клинком противника, когда Оби–Ван бросил быстрый взгляд на ангар. Вейдер приковал взгляд к джедаю. Ты не уйдешь от меня в этот раз!

Неожиданно, Оби–Ван поднял свой световой меч перед собой и закрыл глаза. Его выражение стало безмятежным. Вейдер с трудом поверил в это. Он сдается! Без сожаления, Вейдер взмахнул световым мечем, разрезая фигуру Оби–Вана. Ожидая услышать удовлетворяющий звук падающего тела Оби–Вана на гладкий пол, Вейдер был поражен, увидев только тунику джедая и световой меч у своих ног. Тело Оби–Вана полностью исчезло.

— Нет! – прокричал голос из ангара. Внезапно, ангар наполнился быстрыми выстрелами множества бластеров, стреляющих в это же время.

Вейдер слышал крик и выстрели бластеров, но не обращал на них внимания. Изумленный, он уставился на оружие Оби–Вана и его пустую тунику, затем ткнул одежду ботинком. Где он? Как он смог исчезнуть? Какого рода это было надувательство?

Из ангара, сквозь шум бластерного огня, Вейдер услышал принцессу Лею выкрикивающую, — Идем! Идем! Люк, слишком поздно!

Вейдер не собирался останавливать принцессу Лею, как и было безразлично, кто такой «Люк». Но он не мог позволить уйти им так легко. Повернувшись от туники и светового меча Оби–Вана, он достиг ангара. Но до того, как он смог войти, голос мужчины в ангаре прокричал, — Взорви дверь, малыш!

Прогремел небольшой взрыв, и две двери выскользнули из стен, блокируя ангар. Спустя мгновения, Вейдер услышал рев двигателей фрахтовика, уносящего корабль из ангара и «Звезды смерти».

Это была идея Вейдера установить следящее устройство на фрахтовике, и позволить принцессе сбежать, так она непреднамеренно вывела бы имперцев на секретную базу повстанцев. Вейдер был уверен, что его план сработает. И еще, как только он подобрал световой меч Оби–Вана, он осознал, что стал менее уверенным относительно будущего.

* * *

Было установлено, что фрахтовик отправился на Явин 4, ту самую луну, где Энакин Скайвокер сразился с Асажж Вентресс вовремя Войн клонов. Сначала Татуин, теперь Явин 4, размышлял Вейдер. Несмотря на свою преданность темной стороне Силы, у него возникло ноющее чувство, что его прошлое преследовало его.

Как только «Звезда смерти» появилась в системе Явина и была в диапазоне тридцати минут от уничтожения луны с базой повстанцев, уверенность Вейдера снова вернулась.

— Сегодняшний день запомнят надолго, — говорил он Таркину в комнате управления «Звезды смерти». – Этот день увидел конец Кеноби. А скоро увидит конец восстанию.

Интерлюдия

К тому времени, как имперский тактический офицер определил, что похищенная информация разоблачает уязвимую зону их боевой станции, дюжены истребителей повстанцев уже начали свое нападение на «Звезду смерти». Таркин и большинство его людей рассматривали вражеские корабли как не более чем временное неудобство, но Дарт Вейдер почувствовал, что его уверенность снова пошатнулась, по мере того как разгоралась битва. Вейдер никогда не считал «Звезду смерти» более чем смертельной, большой игрушкой, но поскольку дорогое супер–оружие было необходимо Императору, он обязан был ее защитить.

И потерпел неудачу.

Сейчас, когда звездный супер–разрушитель «Палач» прибыл в систему Эндор, он вспоминал, что случилось на Явине четыре года назад.

Со световым мечем Оби–Вана Кеноби как трофеем пристегнутом к своему поясу, Вейдер вылетел на своем прототипе СИД–истребителя с изогнутыми крыльями, защищать «Звезду смерти». Ни один из пилотов повстанцев не мог сравниться с ним, до того как он не схватился с одним крестокрылом в экваториальном канале «Звезды смерти». Несмотря на ярость космической битвы, Вейдер легко ощутил, что Сила была с тем пилотом. Вейдер был почти готов выстрелить по своей уклончивой цели, когда неожиданный выстрел сверху повредил его собственный корабль и сбил его с курса. У него была доля секунды рассмотреть, что его атаковал тот самый фрахтовик, который направился со «Звезды смерти» на Явин.

А затем «Звезда смерти» взорвалась. Ударная волна отбросила его СИД–истребитель в кульпит дальше и быстрее от Явина. У него не заняло много времени восстановить управление, но поскольку нападение фрахтовика повредило гипердрайв и коммуникационные системы, прошло некоторое время прежде, чем он добрался до имперского аванпоста. Вейдер использовал это время, чтобы обдумать дроидов, которых принцесса Лея отправила на Татуин, и фрахтовика, который доставил Оби–Вана Кеноби на «Звезду смерти». Вейдера интересовало, как долго Оби–Ван был на Татуине. И почему? Был ли он связан с Оуэном и Беру Ларсами? Знала ли принцесса, что он жив и что дроиды нашли бы его там? И пилот повстанцев, который был так силен в Силе… откуда он взялся?

Император не был доволен, узнав о потери «Звезды смерти», но он не обвинял Вейдера. В конце концов, Вейдер ничего не мог сделать с изъяном в конструкции боевой станции. В то время, как архитекторы пропаганды Палпатина запустили кампанию по дискредитации Альянса повстанцев отрицая, что имперская боевая станция размером с луну когда–либо существовала, Вейдер руководил собственным расследованием по установлению личности пилота повстанцев, который уничтожил «Звезду смерти», и разработал план по заманиванию повстанцев на верфи Фондора.

Вейдер потерпел неудачу с захватом шпиона повстанцев, который захватил приманку на Фондоре. Сквозь Силу, Вейдер ощутил, что шпион был тем самым пилотом, который ускользнул от него на «Звезде смерти», и что этот человек, действительно, был учеником Оби–Ван Кеноби.

Так или иначе, он узнал имя пилота.

Глава 17

Люк Скайвокер.

Согласно муниципальным записям, полученным из поселения Анкорхед на Татуине, это имя значилось в регистрации хоппера Т–16 и принадлежало пилоту человеку, который жил на ферме Ларсов. Ему было около девятнадцати стандартных лет.

Люк Скайвокер.

Согласно Кубазу – внештатному агенту в Мос Эйсли, это имя было в записях продаж магазина спидеров космического порта на лэнд–спидер, который был куплен у молодого человека. Позднее он улетел на Тысячелетнем соколе – кореллианском фрахтовике, который также доставил Оби–Вана Кеноби на «Звезду смерти».

Люк Скайвокер.

Согласно захваченному повстанцу, которого допрашивал лично Дарт Вейдер на планете Кентарес, это было имя пилота крестокрыла, который уничтожил «Звезду смерти».

Люк Скайвокер.

Даже в то время, когда он осматривал свой почти готовый флагманский корабль – звездный супер–разрушитель «Палач» на верфях Фондора, Вейдер не мог выбросить Люка Скайвокера из головы. Он безмолвно обдумывал в течении долгого времени это имя, и принял во внимание то обстоятельство, что мальчик родился спустя три года после смерти Шми Скайвокер. Насколько он знал, Энакин Скайвокер был единственным кровным родственником своей матери. Могли ли быть другие Скайвокеры с Татуина? Вейдер допускал такую возможность. В конце концов, это было не такое редкое имя в галактике. Но Энакин и Падме Амидала ждали ребенка девятнадцать лет назад. Девятнадцать стандартных лет. Это не возможно, подумал Вейдер. Я убил Падме. Ребенок умер вместе с ней.

Уже не в первый раз, он задавался вопросом, всю ли правду о смерти Падме рассказал ему Император. Но, я помню ее удушение… наблюдая как она падает на Мустафаре. Я был так зол на нее. И еще…

Люк Скайвокер существует.

Вейдер отказывался верить, что знакомая фамилия повстанца была просто случайным совпадением. Если бы у него было любое другое имя, Вейдер доложил о нем Императору. Но, по сугубо личным причинам Вейдер держал имя повстанца при себе. Для него, Люк Скайвокер был больше чем просто загадка, которую нужно разгадать. Он… возможность. Такой чувствительный к Силе, как он может быть возможностью… возможностью для еще большего могущества.

Но, кто он? Кем были его родители? Мог он быть сыном Оби–Вана? Но, тогда почему его звали Скайвокер и вырос он в семье Ларсов? Или он просто тренировался у Оби–Вана? Поскольку Оби–Ван Кеноби, Шми Скайвокер, Оуэн и Беру Ларс, и Падме Амидала были мертвы, существовал только один способ узнать правду. Он должен был лично спросить Люка Скайвокера. Все, что он должен был сделать это найти его.

После того, как он нанял актера для подражания Оби–Вана Кеноби, Вейдер состряпал новую ловушку специально для Люка на пустынном мире Аридас. К несчастью, Люк распознал уловку и сбежал. Вейдер был еще более разочарован действиями своего высшего офицера — некомпетентного адмирала Гриффа, который позволил «Альянсу повстанцев» прорвать имперскую блокаду и эвакуироваться на новую секретную базу.

Вейдер не бездействовал, ожидая любую информацию, которая могла вывести его на Люка Скайвокера и его союзников. Он забрал световой меч Оби–вана Кеноби назад в замок Баст, где изучал древний ситхский голокрон. Он следил за различными секретными проектами, включая разработку меняющего сознание «Пасифога» на Кадрильи, созданием роботизированных имперских темных солдат и подготовкой нового супер–оружия в системе Эндора. Он поручил чувствительному к Силе имперскому шпиону Шире Бри просочиться к повстанцам. Но, ее миссия, разоблаченная Люком Скайвокером, провалилась и оставила ей ужасные травмы. Поскольку Вейдер счел Бри еще полезной, он приказал имперским медикам заменить ее разрушенные конечности на кибернетические протезы и предложил ее Палпатину, для службы элитным секретным оперативником.

Люк Скайвокер также не сидел, сложа руки. По мере того, как слухи о его действиях распространялись, многим имперцам стало знакомо имя молодого пилота, который стал ведущей фигурой Альянса повстанцев.

* * *

Спустя два года после уничтожения «Звезды смерти», имперский губернатор уведомил Вейдера, что лица соответствующие описаниям Люка Скайвокера и принцессы Леи Органы были захвачены на Циркапорусе V, болотистой планеты известной еще как Мимбан. Вейдер знал легенду Мимбана о кристалле Кайбурра, светящемся ярко красном камне, способном увеличивать Силу в тысячу раз, и надеялся заполучить эту реликвию вместе с захваченными повстанцами.

К тому времени, когда Вейдер прибыл на Мимбан, Скайвокер и принцесса сбежали и скрылись в джунглях. После короткого столкновения в пещерах, он наконец–то догнал их в покрытом виноградной лозой храме Помоджема – пирамидального зиггурата, построенного из громадных блоков вулканических камней в честь древнего мимбанского божества, в котором находился кристалл Кайбурра. Используя Силу, Вейдер обрушил каменный потолок на Люка Скайвокера, придавив его к полу храма, в то время как Лея Органа беспомощно наблюдала.

— Ты многое должен возместить мне, — сказал Вейдер Скайвокеру, который, как и принцесса был облачен в темную униформу местных горняков. Активировав свой световой меч, Вейдер начал размахивать своим красным клинком назад и вперед, игриво кроша на куски камень окружающих стен. – У меня, вероятно, не будет терпения, позволить тебе продержаться так долго, как ты заслуживаешь, продолжил он. – Ты можешь считать себя счастливчиком. Переместив свое внимание на принцессу, Вейдер сказал, — Я не ожидаю таких трудностей в сдерживании себя, когда дело касается вас, Лея Органа. Вы ответственны за мои неудачи много более чем этот простой парень. Простой парень? Вейдер был удивлен словам, которые вылетели из него. Хотя он знал, что Скайвокер привлекал больше внимания, и намеривался задержать повстанцев, им внезапно овладело желание убить их. Он понял, что теряет самоконтроль. Принцесса подобрала световой меч Люка и активировала его синий клинок. Когда она подошла вперед к Вейдеру, он неожиданно позволил своей руке опуститься, позволяя лучу его оружия повиснуть в стороне.

Лея, не делай этого! – закричал Люк. – Это уловка… он дразнит тебя. Убей меня, затем себя… это безнадежно сейчас.

Посмотрев на принцессу с презрением, Вейдер сказал ей, — Давай, позволь ему сразиться за тебя, если хочешь. Но я не дам тебе убить его. Думая о том, как Люк сбегал от него ранее, он добавил, — Меня слишком часто грабили.

Принцесса сражалась смело, но ей было не сравниться с Вейдером. Она использовала последние силы, чтобы бросить световой меч Скайвокеру, как только он появился из–под обломков. Стоя перед повелителем ситхов, Скайвокер сказал, — Бен Кеноби со мной, Вейдер и Сила также со мной.

Дуэль была яростной и перенесла Вейдера и Скайвокера через храм к помещению, где темное круглое отверстие в полу открывало устье глубокой ямы. Как только битва замедлилась, Вейдер тяжело переводил дыхание через распиратор. Но затем, благодаря близости к увеличивающему Силу кристаллу Кайбурра, он почувствовал внезапный прилив силы темной стороны, позволяя ему выпустить молнию из кончиков пальцев первый раз в жизни. Он направил молнию в Скайвокера, но молодой противник отклонил разряд.

— Не…возможно! – пробормотал Вейдер, чувствуя, как утекает энергия. – Такая сила… в ребенке. Не возможно!

Когда Скайвокер бросился на возвышающуюся черную фигуру, Вейдер защищаясь, поднял свой меч. Но, он был не достаточно быстр. Клинок Скайвокера разрезал протез правой руки повелителя ситхов, и она упала на пол, все еще сжимая его меч с красным клинком. Изумленный Вейдер наклонился и использовал свою левую руку, чтобы поднять оружие из сжимающих пальцах отсеченной руки. Он переместил свой вес так, чтобы провести новую атаку, когда внезапно увидел световой меч в хватке Скайвокера. Конструкция оружия и рукоятки выглядела… знакомой.

Голова Вейдера внезапно стала тяжелой, и как только он попытался двинуться вперед, он спотыкнулся о свою отрезанную конечность. Механическая рука упала вслед за ним, как только он стремительно обрушился в соседнюю яму.

Он ревел, когда опускался во мраке, и казалось, его падению не будет конца. На всем протяжении падения, он думал о световом мече Скайвокера. Вейдер мог покляться, что это было то же самое оружие, которое Оби–Ван забрал у Энакина Скайвокера на Мустафаре. Он не переставал реветь яростью, до тех пор, пока не свалился в груду твердых камней.

* * *

Прошло более часа до того, как Вейдер пришел в сознание на дне ямы под храмом Помоджема. Он почувствовал кровь внутри шлема и безмолвно проклял себя.

Вейдер осознал, что случилось в храме. Кристалл Кайбурра увеличил его способности в Силе, но не дал ему преимущества. Он расширил его ненависть и гнев, что заставило оставить желание захватить Скайвокера и выяснить больше о нем. Сейчас он чувствовал, что кристалла не было в храме, он оставил Мимбан.

Вместе со Скайвокером и принцессой.

Вейдер поднял свою руку и меч, и выбрался из пещер, где вызвал имперский шатл, доставивший его в ближайший медицинский центр. Даже когда его правая рука была заменена, он не считал свою битву на Мимбане проигранной. Теперь он знал, что Скайвокер был больше чем возможность для увеличения могущества. Он был решением его огромной преграды. Он единственный, кто может помочь мне свергнуть Императора.

Вейдер никогда не обсуждал Люка Скайвокера с Императором, но он не исключал, что его учитель уже знал имя пилота повстанцев, который уничтожил «Звезду смерти». Это был только вопрос времени, когда Император поднимет этот вопрос.

Хотя Вейдер должен был еще открыть важную информацию о наследии Скайвокера, он ощущал сильную связь между ними и не только, потому, что они оба учились у Оби–Вана. Вейдер не хотел просто больше информации. Он хотел Скайвокера, хотел его немедленно и хотел живым.

Поэтому было неизбежно, что темный повелитель встретиться с Бобой Феттом.

Глава 18

Облаченный в шлем и доспехи, которые он унаследовал от своего отца, Боба Фетт стоял перед Дартом Вейдером в приемной космического порта на Орд Мантелл – планете среднего кольца, на которой когда–то располагался военный склад Старой республики. Комната имела широкое окно, открывающее вид на посадочную платформу, где шатл Вейдера класса Лямда получал припасы. Собственная броня и внутренние системы Вейдера были полностью восстановлены, не осталось и следа после дуэли на Мимбане.

— Вы разыскиваете конкретных повстанцев, Лорд Вейдер, — Фетт издал неприятный звук через вокабулятор шлема. – Как и мой наниматель, Джаба Хатт. Возможно, удовлетворяя его, я смогу также удовлетворить вас.

— И получите две награды вместо одной, охотник? – сказал Вейдер, не упустив хитрости. – Особенно меня интересует повстанец … Люк Скайвокер.

Боба Фетт сделал небольшой кивок, наклонив свой шлем вперед.

— Компаньон человека, за которым я… Хэн Соло. Один может заманить другого, Лорд Вейдер.

К этому времени, Вейдер был уже знаком с именем капитана «Тысячелетнего сокола» — корабля, который стрелял по его СИД–истребителю в битве у «Звезды смерти». Ему не было дела, почему Джаба Хатт хотел Хэна Соло, но за своей черной маской он ухмыльнулся, обдумывая использование Соло в качестве приманки для Скайвокера. – Ты предприимчив, Фетт, сказал он, повернувшись к лифту, который вел вниз к посадочной платформе. – Возможно, мы встретимся снова, когда твое предприятие принесет плоды.

Оставляя Фета на Орд Мантелл, Вейдер вернулся на «Палач». Несмотря на то, что он был бы доволен, если план охотника за головами сработал, он не ожидал информации, выводящей на местонахождение новой базы альянса повстанцев. Нахождение Люка Скайвокера стало больше чем просто задача для Дарта Вейдера. Это стало для него целью.

Уже тысячи имперских дроидов, загруженные сенсорами были разбросаны на отдаленные миры по всей галактике, и тысячи будут готовы в ближайшие недели. Ранее или позднее, один из этих зондов обнаружил бы что–нибудь полезное.

* * *

Прошло три стандартных года с момента уничтожения «Звезды смерти», когда Вейдер стоял на мостике «Палача», изучая изображения больших силовых генераторов на ледяной планете, которые передавал зонд из далекой системы Хот. – Это оно, сказал Вейдер. – Повстанцы там. Он отказался слушать своего напыщенного главного офицера, адмирала Оззела, который предполагал, что зонд мог обнаружить нечто другое, чем базу повстанцев. – Эта система, настаивал он.

— Установите курс на систему Хот.

К сожалению, повстанцы уже начали экстренную эвакуацию своей базы, пока армада Датр Вейдера мчалась сквозь гиперпространство к их месторасположению. Еще хуже, что Адмирал Оззел позволил «Палачу» выйти из гиперпространства слишком близко к системе Хот, включив сенсоры, которые предупредили повстанцев об их появлении, и, позволили поднять планетарное энергетическое поле, отражая любую воздушную бомбардировку. После освобождения Оззела от жизни и продвижения более одаренного капитана Питта до звания адмирала, Вейдер отдал приказ послать имперский десант на ледяную поверхность планеты.

Он там внизу, подумал Вейдер с полной уверенностью. Скайвокер внизу.

К их чести, повстанцы не сдались сразу. Их стреляющие лазером сноуспидеры роились над возвышающимися имперскими всеповерхностными бронированными транспортами (АТ–АТ), которые неуклюже двигались по льду и снегу. Их планетарной ионной пушки удавалось выводить из строя орбитальные имперские корабли достаточно долго, чтобы большинство кораблей могло сбежать в космос. В конечном счете, они были не способны остановить АТ–АТ от уничтожения силовых генераторов. И волна, за волной превосходящей имперской огневой мощи обеспечила победу имперцев.

Едва ли это была победа для Вейдера, который приземлился на Хот, когда битва была еще в разгаре. Последние повстанцы все еще улетали со своей покоренной базы, когда он вошел в напоминающий пещеру с ледяными стенами ангар с отделением штурмовиков, как раз во время, чтобы увидеть Тысячелетнего сокола улетающего на высокой скорости. Вейдер не знал, был ли Люк Скайвокер на борту фрахтовика Хэна Сола, но он быстро ощутил, что Скайвокер был все еще жив.

Он не забыл план Бобы Фета.

Повернувшись к штурмовику, Вейдер сказал, — Внимание адмиралу Питту и всем звездным разрушителям – Тысячелетний сокол пытается оставить Хот. Наша главная задача – захватить фрахтовик. Пассажиры не должны пострадать.

* * *

Вейдер вернулся на «Палач» и находился в своей камере медитации, когда адмирал Питт вошел в его святая святых. Как только механический захват опустил его шлем на израненную голову, Вейдер ощутил неудобство Питта при виде ранений повелителя ситхов. Когда шлем был на месте, кресло Вейдера повернулось внутри камеры до того, как он встретился взглядом с Питом, который доложил, — Наши корабли засекли Тысячелетний сокол, повелитель. Но… он вошел в астероидное поле, и мы не можем рисковать.

— Астероиды меня не волнуют, адмирал, — оборвал Вейдер. – Мне нужен этот корабль, а не оправдания.

Понимая, что лучше согласиться с Вейдером, Питт сказал, — Да, повелитель.

Верхнее полушарие камеры медитации опустилось. Надеясь проникнуть в суть происходящих событий, он замедлил дыхание, очищая свое сознание от всех мыслей и открывая себя темной стороны Силы.

Скайвокер.

Он услышал имя в своем сознании, как если сама Сила шептала это ему. Но, Вейдер задавался вопросом это Сила или я просто поглощен мыслями о поиске…

Внезапно, Вейдер ощутил возмущения в Силе. И не просто едва уловимые колебания. Нечто важное должно было произойти, нечто невероятно значительное… Нечто, что изменит все.

* * *

Астероиды ударяли в имперский флот, когда Вейдер продолжал поиски Тысячелетнего сокола. Вейдер был на мостике «Палача», когда взволнованный адмирал Питт доложил, что Император приказал Вейдеру связаться с ним.

Направившись в свои личные апартаменты, Вейдер опустился на круглую черную панель в полу ниже камеры медитации. Панель была сканером голосвязи, которая позволяла ему передавать сообщения по всей галактике. Как только он опустил свое левое колено и наклонил голову, внешнее кольцо панели засветилось бледно голубым светом. Вейдер медленно поднял свой взгляд на пустой воздух перед собой, и пустота тотчас сменилась большой, мерцающей голограммой накрытой капюшоном головы Императора Палпатина.

— Каковы ваши приказы, учитель?

За световые годы отсюда, на Корусканте, Император ответил, — Большое возмущение в Силе.

— Я почувствовал это, — сказал Вейдер.

— У нас новый враг. Молодой повстанец, который уничтожил «Звезду смерти». У меня нет сомнений, что этот мальчик отпрыск Энакина Скайвокера.

Отпрыск?! Уцелевшая ткань в горле Вейдера внезапно стала сухой. Сквозь шок, он сумел сказать, — Как такое возможно?

Без предоставления каких–либо объяснений в поддержку своего заключения, Император ответил, — Проверь свои ощущения, повелитель Вейдер. Ты узнаешь, что это правда. Он может уничтожить нас.

Столкнувшись с Люком Скайвокером на Мимбане, Вейдер был даже более осведомлен о способностях молодого человека, чем Император. Но, он также знал кое–что еще… Люк не знал об их родственной связи, как Вейдер. Все еще находясь под воздействием заявления Императора, он старался подобрать слова, чтобы препятствовать интересу учителя к Скайвокеру. – Он просто мальчик, — сказал Вейдер. – Оби–Ван не мог долго помогать ему.

Император полагал иначе. – Сила велика в нем, — сказал он. – Сын Скайвокера не должен стать джедаем. Император не сказал, что хочет смерти Скайвокеру, так Вейдер – нуждающийся в Скайвокере для достижения своих целей – взял другой такт. – Если бы он мог быть обращен, — предположил Вейдер, — он стал бы могущественным союзником.

— Да, задумался Император, как если не думал об этой возможности ранее. Вейдер мог только представить, о чем думал Император. Ситхи долгое время придерживались правила двух: один учитель и один ученик. Даже Вейдер знал, что не было в галактике достаточного места для трех повелителей ситхов. И все же накрытые капюшоном глаза Императора, казалось, загорелись, когда он сказал более решительно, — Да. Он может быть ценным приобретением. Это возможно?

— Он присоединиться к нам или умрет, учитель – сказал Вейдер. Он наклонился, и голограмма Императора исчезла.

Теперь, когда Император был заинтересован в судьбе Люка Скайвокера, Вейдер знал, он должен сделать все в его силах, чтобы найти Люка до того как Император найдет его. Если его собственные солдаты и даже продажный Боба Фетт не могут определить местонахождение лидеров повстанцев, он должен принять более активные меры.

Вейдер послал сигнал, вызывающий охотников за головами со всей галактики встретиться с ним на «Палаче». Прошло немного времени, до того как шесть охотников, включая Бобу Фетта выстроились на мостике «Палача». Спустя секунды Вейдер обратился к собравшейся группе и обозначил, что хочет чтобы они нашли «Тысячелетнего сокола» не убивая никого на борту. Ускользающий, корелианнсий фрахтовик появился из астероидного поля. Звездный разрушитель «Мститель» преследовал его, но спустя мгновения тысячелетний сокол исчез с экранов. Казалось, повстанцы сбежали снова от имперцев.

Но они не ушли далеко от Бобы Фетта. Несколько часов спустя после того, как «Мститель» потерял из виду «Сокол», Дарт Вейдер получил сообщение от Фетта, который использовал скрытые каналы, чтобы найти корабль повстанцев летящий в космосе с поврежденным гипердрайвом, в направлении системы Беспина.

Повернувшись к адмиралу Питту на мостике «Палача», темный повелитель сказал, — Возьмите курс на Беспин.

Глава 19

Боба Фетт уже прибыл в «Облачный город» — роскошное пристанище и газоперерабатывающий завод вблизи орбиты газового гиганта Беспина. А Тысячелетний сокол с поврежденными световыми двигателями был все еще в пути, когда шатл Дарта Вейдера коснулся посадочной платформы Облачного города. Возглавляя два отделения имперских штурмовиков, Вейдер вышел из шатла. Его приветствовал администратор Облачного города – Лэндо Калриссиан, и его помощник Лобот – киборг с компьютерной панелью вокруг голой головы.

Калриссиан был обходителен и любезен, когда сопровождал имперцев по своим владениям и внимательно слушал, когда Вейдер обрисовывал свой план по задержанию группы повстанцев. Услышав название прибывающего кореллианского фрахтовика, Калриссиан остался невозмутимым, что не удивило Вейдера. Хотя проверка и подтвердила, что Калриссиан был бывшем владельцем Тысячелетнего сокола, он также был законченным авантюристом.

Пока «Палач» оставался вне зоны действия сканеров Беспина, имперцы заняли позицию в Облачном городе и ждали прибытие корабля Хэна Соло. Ждать пришлось не долго.

* * *

— «Тысячелетний сокол» приземлился на платформе 327, повелитель Вейдер, — сказал лейтенант Шекил. Шекил слушал входящий отчет, и стоял перед Вейдером и Фетом в зале заседаний Облачного города. – Принцесса Лея с капитаном Соло и вторым пилотом, — продолжал Шекил. – Там также дроид. Администратор Калриссиан ведет их в Облачный город. Шекил улыбнулся и добавил, — Удача, что гипердвигатель «Тысячелетнего сокола» был поврежден, иначе мы не достигли бы системы Беспина прежде повстанцев.

— Наше путешествие на Беспин не имело ничего общего с удачей, лейтенант Шекил, — сказал Вейдер. Напомните своим людям оставаться в тени. Захват повстанцев только по моему приказу.

— Да, сэр. Я… — Шекил остановился, когда слушал свой комлинк. – Что? Идиоты! —

Пытаясь не выглядеть взволнованным, он вернул внимание на Вейдера, — Это дроид, сэр. Он… он отбился от группы и случайно оказался на позиции отделения Гамма. Они застрелили его. К счастью, принцесса и другие не слышали выстрелов.

— Тогда вы единственный кому повезло, — закипел Вейдер. – Не подведите меня снова. Принесите дроида сюда немедленно. Его память может содержать полезную информацию.

После того, как Шекил оставил комнату, Вейдер обратил свой взгляд из окна на горизонт Облачного города. – Похоже, ваше предприятие приносит плоды, охотник. Используя капитана Соло в качестве приманки для Скайвокера, вы получите две награды вместо одной.

Уставившись на спину повелителя ситхов, Боба Фетт сказал, — Скайвокер добрался сюда бы быстрее, если мы распространим информацию, что его союзники в опасности.

— В этом не будет необходимости, — сказал Вейдер, ощущая колебания в Силе далеко в пространстве. – Он уже знает.

Шекил вернулся с парой штурмовиков, которые принесли открытый контейнер с захваченными частями дроида. Конечности были оторваны от туловища, а спутанный клубок разноцветного кабеля торчал из гнезда шеи дроида.

— Лорд Вейдер? – сказал Шекил, — Я боюсь, повреждения довольно серьезные. – Держа голову дроида, так чтобы Вейдер мог ее рассмотреть, Шекил продолжил, — Как вы видите, это протокольный дроид. Вероятно принцессы.

Вейдер взял голову и посмотрел ближе.

Эти части были разрушены в результате взрыва, — пролепетал Шекил, — похоже, дроида сделали давно.

Несмотря на износ и дырки в голове дроида, Вейдер узнал несколько мелких особенностей, которые обозначил Энакин Скайвокер своими руками. Он взглянул в бесцветные фоторецепторы отрубленной головы.

Си3Пио

Последний раз Вейдер видел золотого дроида на Мустафаре. Я видел тебя сквозь окно корабля Падме, когда он приземлился, вспоминал Вейдер. Держа эту реликвию своей прошлой жизни, Вейдер почувствовал волну гнева и потери захлестнувших его темную душу. В его памяти вспыхнул день, когда Энакин нашел каркас дроида на свалки Уотто, Энакину было интересно, поможет ли отремонтированный дроид ему и его матери покинуть Татуин.

Вейдеру было интересно помнил ли Си3Пио что–нибудь об Энакине Скайвокере. Он сомневался в этом. Если бы в его банках памяти содержалась какая–нибудь информация об Энакине, он бы поделился ей с Люком Скайвокером. Но Люк оставался несведущим о личности своего отца. Вейдер был уверен в этом.

С учетом всех обстоятельств, Вейдер подумал, когда посмотрел в глаза дроида, я должен был оставить тебя на свалке. Его внезапно охватило желание разбить голову дроида, но затем он понял, что Шекил и Боба Фетт внимательно наблюдали за ним.

Шекил сказал, — Приказать нашим техникам восстановить память дроида, повелитель Вейдер? Ослабив свою хватку на голове дроида, Вейдер положил его к другим частям в открытый контейнер. – Дроид бесполезен, — сказал он. – Уничтожьте его. Он повернулся к двери и сказал, — Пойдемте, охотник. Я хочу обсудить нашу предстоящую встречу с повстанцами.

* * *

После возмущения в Силе, Дарт Вейдер убедился, что Люк Скайвокер был на пути к Беспину, темный повелитель привел в действие свою ловушку. Он подготовил Калриссиана для сопровождения принцессы Леи, Хэна Соло и второго пилота Вуки в банкетный зал, где он и Боба Фетт ожидали их. Спустя мгновение дверь банкетного зала скользнув открылась и показала Дарт Вейдера ужаснувшимся повстанцам, Соло схватил свой бластер и открыл огонь по повелителю ситхов. Рукой Вейдер отразил энергетические разряды, затем использовав Силу схватил пистолет Соло, вырывая его из хватки пилота, так что он пролетел через центральный стол в протянутые пальцы Вейдера.

— У меня не было выбора, — сказал Калриссиан им. – Они прибыли прямо перед вами. Мне жаль.

Соло пристально посмотрел на Калриссиана и сказал, — Мне тоже жаль.

* * *

— Повелитель Вейдер! – Лейтенант Шекил сказал с некоторым возбуждением после того как повелитель ситхов вышел из банкетного зала и приказал штурмовикам сопроводить пленников в камеры. – Обыск апартаментов принцессы Леи показал нечто… неожиданное.

Следуя за Шекилом, Вейдер прокладывал путь сквозь коридоры Облачного города пока они не достигли просторных освещенных апартаментов, которые заняла принцесса Лея до того как отправиться в банкетный зал. Штурмовики стояли в комнате позади двух угнатов: коротких свиноподобных гуманоидов, которые работали на газоперерабатывающем заводе Облачного города. На столе стоял контейнер с расчлененными частями Си3Пио.

Мы встретились снова.

Посмотрев на части, которые выглядели также, как и раньше, Вейдер сказал, — Я отдал приказ, лейтенант.

— Да, повелитель Вейдер, — сказал Шекил. Показывая жестом на рабочих, он продолжил, — Согласно угнатом, Вуки ворвался в кладовую и пришел в ярость, когда нашел части дроида. Он принес их прямо сюда к принцессе. Если повстанцы так заинтересованы в сохранении этого дроида, там может оказаться нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Подойдя к контейнеру, Вейдер взял голову дроида. Несмотря на желание оставить похороненные воспоминания Энакина Скайвокера, вспомнилось: кое что, что Шми Скайвокер сказала своему сыну после того как разрешила ему взять части дроида, которые он тайно пронес в их крошечное жилище. Она сказала, пока ты не готов заботиться о чем–нибудь, ты не достоин этого. За своим шлемом, Вейдер поморщился вспоминая это. Наблюдая за Вейдером, Шекил сказал, — Сообщить техникам, чтобы нашли память? Когда Вейдер не ответил, Шекил добавил, — Или лучше отдать угнатам на переплавку. Вейдер казался продолжал разглядывать голову дроида, держа ее близко от своего шлема, так что он мог видеть свое темное, искривленное отражение на потрепанной золотой поверхности безжизненного лица Си3Пио.

— Сэр? – сказал Шекил в ожидании.

Дарт Вейдер медленно положил голову дроида к остальным частям. – Части дроида отнесите второму пилоту капитана Соло, — сказал он. – Доставьте этот контейнер в камеру Вуки.

— Я… простите меня, сэр, — сказал Шекил, явно озадаченный. – Я не понял. Вы… хотите чтобы дроид был у заключенного.

— Я даю Вуки то, что он заслуживает, — загадочно сказал Вейдер.

— О, — сказал Шекил. – Да, конечно, повелитель Вейдер.

— Капитана Соло в комнату для допросов, сказал Вейдер, сделав большой шаг к выходу, — Убедитесь, что он доберется туда.

* * *

Вейдер не задал ни одного вопроса Хэну Соло в комнате для допросов, которую имперцы подготовили в Облачном городе, он просто пытал контрабандиста. Впоследствии, он поручил команде угнатов подготовить камеру карбонной заморозки для Соло, чтобы проверить сможет ли пережить процесс заморозки Люк Скайвокер. Свидетелями испытаний были также Боба Фетт, Лэндо Калриссиан, Лобот, принцесса Лея, и громадный второй пилот Соло, который уже почти сумел восстановить Си3Пио, принеся части дроида с собой перекинутыми через плечо.

С некоторым удивлением, Вейдер заметил, что Си3Пио все еще не знал, когда остановиться говорить.

Соло опустили в центральное углубление камеры, где раздался поток пара, как он внезапно превратился в твердый блок карбонита. После того как блок подняли из углубления и Калриссин проверил что Соло выжил и находиться в глубоком сне, Вейдер повернулся к Боба Фетт и сказал, — Он твой, охотник. Затем он посмотрел на угнатов и приказал, — Подготовьте камеру для Скайвокера.

Расчет времени оказался как нельзя точен, Скайвокер только что приземлил свой крестокрыл в Облачном городе.

Глава 20

— Сила велика в тебе, юный Скайвокер, — сказал Дарт Вейдер, в то время как его жертва направлялась прямо в капкан. – Но, ты еще не джедай.

У Люка Скайвокера в руке был бластер, когда он вошел в темное помещение карбоновой заморозки, но он убрал его в кобуру до того, как подняться по лестнице и предстать перед Вейдером. Там, на возвышающейся платформе, которая окружала углубление, Вейдер все еще стоял, ожидая, когда Скайвокер сделает следущее движение. Когда Люк достал свой световой меч и активировал синий клинок, Вейдер убедился, что это было действительно тоже оружие, которое Оби–Ван забрал у Энакина на Мустафаре. Но, сейчас было не время делиться этой информацией с Люком. Еще нет. Вейдер активировал свой меч. Люк ударил первым, но Вейдер легко парировал удар. Дуэль началась.

Люк сражался смело и даже изобретательно, иногда производя впечатление на Вейдера неожиданными движениями. Он даже сумел выпрыгнуть из камеры карбоновой заморозки, не позволив Вейдеру обездвижить его. Но, Вейдер скрытно преследовал его через комнату управления реактором Облачного города. Используя Силу Вейдер срывал тяжелое машинное оборудование со стен и бросал в Люка, в итоге оттеснив его к мостику, который тянулся к шахте реактора.

Ветры Беспина рвались сквозь шахту, Люк взмахнул световым мечем, нанося стремительный удар в покрытие правого плеча Вейдера. Вейдер зарычал, Люк прыгнул дальше на мостик. Балансируя на узкой перекладине, Люк схватился левой рукой за погодный сенсор, в то время Вейдер сильно махнул световым мечем.

Люк закричал, когда красный клинок Вейдера легко прошел сквозь его правое запястье, и с ужасом наблюдал как его рука и световой меч исчезают в глубойкой шахте реактора.

— Бежать не куда, — сказал Вейдер, когда его раненный противник, отодвигался дальше, держась края антенны. – Не вынуждай меня уничтожить тебя, — добавил он, усилив голос так, что его можно было услышать сквозь сильный ветер. – Ты еще не осознал свою важность. Ты только начал постигать свою силу. Присоединяйся ко мне, и я завершу твое обучение. Объединив силы, мы сможем положить конец этому разрушительному конфликту и принести порядок в галактику.

— Я никогда не присоединюсь к тебе! – закричал Люк в ответ. — Если бы ты только знал могущество темной стороны, — сказал Вейдер, и решив, что пришло время открыть всю правду. – Оби–Ван никогда не рассказал бы тебе, что случилось с твоим отцом.

— Он рассказал мне достаточно! – сказал Люк сквозь стиснутые зубы, цепляясь за сенсорную мачту.

— Нет, — сказал Вейдер. – Я твой отец.

Дарт Вейдер не знал, как Люк отреагирует. Он не мог вообразить, что юноша будет еще больше шокирован, чем Вейдер, когда Император сообщил ему, что Люк сын Энакина Скайвокера.

— Нет, — застонал Люк. – Нет. Это не правда! Это не возможно!

Вспоминая, как Император ободрял его, Вейдер сказал, — Прислушийся к своим чувствам. Ты поймешь, что это правда.

— Нет! – закричал Люк. – Нет!

Взвыл ветер, и плащ Вейдера яростно развевался за его спиной. – Люк. Ты сможешь уничтожить Императора. Он это предвидел. Это твоя судьба. — Он потянулся к Люку, призывая оставить антенну и подойти к нему. – Присоединяйся ко мне, и вместе мы сможем управлять галактикой как отец и сын. Все еще держась за сенсорную антенну, Люк бросил быстрый взгяд в шахту. — Пойдем со мной, — подгонял Вейдер. – Это единственный путь. Неожиданно Люк освободил свои руки, отпуская антенну и позволяя себе упасть в глубокую шахту. Вейдер наклонился над краем мостика, наблюдая быстрое падение тела сына в открытую вентиляционную трубу в стене шахты. Повелитель ситхов был уверен, Люк все еще жив. Если бы он умер, я почувствовал это.

После того как он оставил шахту реактора, имперские офицеры сообщили ему, что двуличный Лэндо Калриссиан направил всех жителей и посетителей на эвакуацию, и что сам Калириссиан, принцесса Лея и Вуки уже сбежали на «Тысячелетнем соколе». Вейдер знал они не уйдут далеко, имперские техники предусмотрительно вывели из строя гипердрайв «Тысячелетнего сокола». Вейдер немедленно направил два подразделения штурмовиков на поиски Люка. Убежденный, что Люк и команда «Сокола» будут скоро возвращены и доставлены к нему, он направился к своему шатлу и вылетел назад на «Палач». По прибытии, Вейдер заметил «Тысячелетнего сокола», который вернулся в Облачный город, чтобы спасти Люка. Позволю союзникам спасти его, подумал Вейдер. А затем схвачу их всех.

В то время пока «Тысячелетний сокол» пытался прорвать имперскую блокаду вокруг Беспина, Вейдер использовал Силу, чтобы телепатически вызвать своего сына с «Палача», — Люк. — Отец, ответил Люк. — Сын, — сказал Вейдер, и почувствовал возбуждение, осознав, что Люк принял правду. Когда фрахтовик повстанцев пролетел мимо звездного разрушителя, Вейдер ощутил близость Люка и использовал Силу, чтобы вызвать его снова. – Сын. Пойдем со мной. Когда Люк не ответил, Вейдер добавил, — Люк. Это твоя судьба.

Но, затем «Тысячелетний сокол» исчез в гиперпространстве. И в этот раз, корелианский фрахтовик избежал захвата имперским лучем.

Снова Вейдера обошли.

Интерлюдия

Дарт Вейдер хотел продолжить свои поиски Люка Скайвокера, но у Императора были другие планы относительно своего ученика. После того, как Вейдер отправился наблюдать за завершением нового супероружия, которое уже строилось некоторое время в системе Эндора, он думал, что императору должно быть известно о его попытках завербовать своего сына присоединиться к себе против Императора. Он знал, что Люк мог уничтожить его… и что я не смогу это сделать один.

И так, Император сделал лучше, посадил Вейдера на поводок, приказывая ему работать с принцем Ксизором, управляющим крупнейшим в галактике торговым флотом, в котором империя нуждалась для обеспечения поставок в систему Эндора. Фолин Ксизор был также главарем криминальной организации, известной как «Черное солнце». Поскольку Ксизор потерял большую часть своей семьи, в результате геноцида устроенного Вейдером на его планете, он долгое время грезил отомстить и планировал декредитировать Вейдера и завоевать расположение Императора.

Но, года Вейдер узнал, что Ксизор раскрыл его отношения с Люком Скайвокером и препринял попытку убить Люка, Вейдер окончательно завершил работу с Фэйлином взорав его вместе с личным скайхуком – большим репульсорным судном, над верхними слоями атмосферы Корусканта. Спустя год после столкновения Вейдера с Люком Скайвокером, «Палач» уносил темного повелителя к все еще незавершенному супероружию.

Несмотря на возражения Вейдера, Император последовал плану, который был задуман Ксизором – позволить компьютеру, содержащему планы эндорского проекта быть перевезенным на единственном истребители без эскорта через систему Бот. При помощи ботанских шпионов, повстанцы захватили компьютер, узнав, что большая из девяти лун Эндора генерировала мощный энергетический щит, защищающий новую секретную боевую станцию Империи.

Император был уверен, что повстанцы захватят наживку и приведут свой флот в систему Эндор, но Вейдера больше интересовало какое будующее лежало за их вероятной схваткой. Хотя он предложил Императору, что Скайвокер может быть обращен на темную сторону и присоедиться к повелителям ситхов, он хорошо знал давнюю традицию ордена ситхов, ограничивающую их число двумя: один учитель, один ученик. Один из нас должен умереть, размышлял Вейдер.

Глава 21

Проект Эндора был новой «Звездой смерти», которая висела на синхронной орбите вокруг покрытой лесами луне газового гиганта Эндора. Когда строительство было завершено, новая «Звезда смерти» была бы даже больше чем прежняя. Ее главное оружие — суперлазер уничтожающий планеты был перепроектирован так, что он мог перезаряжаться в течении минут и хорошо фокусировать огонь по движущим целям, таким как тяжелые корабли. Имперские техники считали ее самым смертоносным изобретением всех времен.

Когда шатл Вейдера нес его с «Палача» к фрагментарному каркасу новой боевой станции, он смотрел на гигантский суперлазер с пренебрежением. Даже если он преуспеет там, где провалилась первая «Звезда смерти», подумал он, это детская игрушка по сравнению с могуществом Силы.

После приземления, Вейдер сообщил командующему «Звезды смерти» моффу Джерджероду о недовольстве Императора, что боевая станция еще не в строю. Узнав, что Император лично прибудет в систему Эндора, Джерджерод приказал своим людям удвоить усилия.

* * *

К этому времени, Император прибыл на шатле в главный имперский ангар в доках «Звезды смерти», Вейдер получил отчет с Татуина, что Джаба хатт мертв. Очевидно, Люк и его союзники успешно освободили Хэна Соло. После этого Вейдер сообщил Императору, что «Звезда смерти» будет завершена по графику, Император сказал,

— Ты хорошо поработал, повелитель Вейдер. И теперь, я чувствую, ты желаешь продолжить свои поиски юного Скайвокера.

— Да, учитель.

— Терпение, мой друг, — проскрежетал Император. – Со временем, он отыщет тебя сам. И когда это произойдет, ты должен привести его ко мне. Он стал силен. Только вместе мы сможем обратить его к темной стороне Силы.

— Как пожелаете, — сказал Вейдер. Он не забыл, как Энакин Скайвокер подчинился приказу Палпатина убить графа Дуку, и не имел причин сомневаться, что Император уже спланировал испытание для Люка, которое определит останеться ли Вейдер его учеником.

— Все происходит, как я и предвидел, усмехнулся Император. Когда Вейдер сопровождал своего учителя на «Звезде Смерти», он хотел видеть будущее также ясно. Палпатин соблазнил Энакина Скайвокера темной сторной, воссоздав его, как кибернетического монстра, и остался более могущественным из двух повелителей ситхов. Хотя Люк Скайвокер одержал победу на первой «Звезде смерти», ускользнул от него на Хоте, и сбежал на Беспине, Вейдер не верил, что его сын сможет противостоять могуществу Императора. Люк должен присоединиться ко мне. Я не могу потерпеть неудачу снова.

* * *

Строительство новой «Звезды смерти» продолжалось. Вейдер только узнал, что корабли повстанцев собрались в системе Салюста, когда его вызвали в императорский тронный зал. Возвышаясь в защищенной башне северного полушария станции, тронный зал имел большие круглые окна, которые открывали Императору широкий обзор лесной луны и верхнего полушария боевой станции. Сам трон был сидением с высокой спинкой, которое было установлено на широкой поднимающейся платформе. Спинка сидения повернулась к Вейдеру, когда он поднялся по лестнице перед троном.

— Каковы ваши приказы, учитель?

Повернувшись в своем троне к Вейдеру, Император сказал, — Пошли флот на дальнюю сторону Эндора. Там он будет оставаться до приказа.

— Какие отчеты о флоте повстанцев, собирающимся у Саллюста?

— Это не имеет значения, сказал Император. – Скоро повстанцы будут разбиты, а юный Скайвокер будет одним из нас! Твоя работа здесь закончена, мой друг. Отправляясь на командный корабль, и ожидай моих распоряжений.

Вскоре после этого, Вейдер вернулся на мостик «Палача», он смотрел сквозь обзорный экран, когда заметил шатл класса «Лямда», приближающийся к Эндору. Шатл передал устаревшие имперские коды, но Вейдер позволил кораблю продолжать движение к лесной луне. Люк на том корабле, он был уверен.

Хотя Император приказал Вейдеру оставаться на «Палаче», Вейдер решил доложить лично о последних событиях. После возвращения в императорский тронный зал Вейдер заметил, что Император действительно был удивлен, услышав, что Люк прибыл на Эндор.

— Ты уверен? – спросил Император.

— Я почувствовал его, учитель.

— Странно, что я не почувствовал, сказал осторожно Император. Мне интересно, ясны ли твои чувства в этом деле, повелитель Вейдер.

— Они ясны, — учитель.

— Тогда ты должен отправиться на луну и ждать его.

Скептически, Вейдер ответил, — Он придет ко мне?

— Я предвидел это. Его сострадание к тебе станет его погибелью. Он придет к тебе, а ты приведешь его ко мне.

— Как пожелаете, — сказал Вейдер. Как только он вышел из тронного зала, он подумал, если Император не смог почувствовать прибытие Люка, возможно, он ослабел с годами. Если только я смог бы захватить Люка далеко отсюда, убедив его присоединиться ко мне…

На мгновение, Вейдер позволил себе представить будущее со своим сыном. Он представлял Люка в качестве своего ученика, я научил бы его всему и как его партнер, я стал бы сильнее. Между нами не было бы соперничества или секретов. С их кровной связью и общей силой, они стали бы величайшеми повелителями ситхов.

Мы были бы не победимы. Я заберу его в замок Баст и… Вейдер вспомнил видение, которое пришло к нему, когда он оставил Корускант, видение его встречи с Люком в его крепости на Вьюне. В его видении, Люк присоединился к нему, и Император появился с огнем и ужасом. Вейдер понял, не имело значения были ли видение кошмаром, предчувствием, предупреждением или иллюзией, поскольку это были события, которые никогда не могли произойти. Нам с Люком некуда бежать. Негде прятаться. Беспомощный, противиться своему учителю, Вейдер проследовал к своему шатлу.

Самым большим имперским строением на луне был генератор энергетического щита — четерехсторонняя пиромидальная башня, которая поддерживала широкую фокусирующую тарелку, формирующую отражающий щит вокруг орбитальной «Звезды смерти». Рядом с генератором располагалась поднимающаяся посадочная платформа, которая освещалась прожекторами. Большая часть естественного леса была ощищена под размещение генератора и платформы, что не сильно обрадовало местное население Эвоков. Четырехногий АТ–АТ двигался вдоль края леса и накренился в направлении посадочной платформы, когда шатл Вейдера коснулся ее. После того как Вейдер вышел, он направился к встречающему АТ–АТ. Люк АТ–АТ поднялся, открывая имерского коммандера, трех штурмовиков и Люка Скайвокера, чьи запяться были обездвижены браслетами.

Люк сдался солдатам. Он был одет в облегающую черную униформу и Вейдеру было интересно, могло ли это означать, что Люк уже сдался темной стороне так легко. Нет, подумал он. Еще нет. Солдаты передали световой меч Люка Вейдеру, который бросил быстрый взгляд на покрытую перчаткой правую руку Люка. Новый световой меч и новая рука. Точно также как в его видении в Замке Баст.

После того как Вейдер забрал световой меч, темный повелитель сказал,

— Император ждал тебя.

— Я знаю отец.

Вейдер осознал, ему на самом деле понравилось услышанное обращение Люка к нему как отцу. Вейдер сказал, — Так ты принял правду.

— Я принял правду, что ты однажды был Энакиным Скайвокером, моим отцом.

Глупый мальчишка. Повернувшись к Люку, Вейдер одарил своего сына резким взглядом сквозь темные линзы, и сказал, — Это имя для меня больше ничего не значит.

Люк попытался убедить Вейдера, что в нем все еще было добро. Он призывал своего отца уйти с ним подальше от лесной луны и Императора.

— Ты не знаешь могущества темной стороны, сказал Вейдер. – Я должен повиноваться своему учителю.

— Я не перейду на темную сторону, — поклялся Люк, — и тебе придестся убить меня.

Я делал худшие вещи, подумал Вейдер. Но, сказал, — Если такова твоя судьба.

— Прислушайся к свои чувствам, отец, перебил его Люк. – Ты не сможешь этого сделать. Я чувствую конфликт внутри тебя. Отбрось свою ненависть.

Если бы я только мог, подумал Вейдер. Если бы я только мог. Он сказал,

— Слишком поздно для меня, сын. — Вызывая двух штурмовиков, чтобы отвести Люка к ожидающему шатлу, он добавил, – Император покажет тебе истинную природу Силы. Теперь он твой учитель.

Приняв растроеное выражение, Люк сказал, — Тогда мой отец и правда мертв.

Когда Люка отвели на шатл, Вейдер подумал, я должен подчиняться своему учителю. Даже если это означает смерть моему сыну.

И даже если это означает мою смерть.

Глава 22

Вейдер доставил Люка в башню «Звезды смерти», где Император не поднимаясь со своего трона использовал Силу, чтобы освободить Люка от его браслетов. После того как Палпатин приказал своим гвардейцам покинуть тронный зал, Вейдер показал новый световой меч Люка. Император был уверен, что Люк присединиться к нему, как и его отец.

Невпечатлившись Императором, Люк отверг переход на темную сторону. Однако, его уверенность резко пошатнулась, когда Император признался, что это он позволил повстанцам узнать местонахождение «Звезды смерти» и генератора щита, и что Империя была полностью готова к внезапной атаке флота повстанцев.

Когда Люк посмотрел через высокие окна тронного зала, он увидел прибытие кораблей повстанцев, Вейдер ощутил его растущую тревогу. Космическая битва разгоралась, и было очевидно, что корабли повстанцев численно превосходили имперские истребители. Пока Император оставался сидеть на своем троне, он дразнил Люка, побуждая его вернуть свой световой меч и дать выход своему гневу. Снова Люк отверг это.

Но, затем Император сказал, что суперлазер «Звезды смерти» полностью функционален и отдал приказ открыть огонь. Мощный луч вырвался из «Звезды смерти» в направлении большого крейсера повстанцев, который взорвался в яркой вспышке.

Император продолжал подстрекать Люка вернуть свой световой меч. – Срази меня всей своей ненавистью. – говорил Император. – и твое путешествие на темную сторону будет завершено.

Используя Силу, Люк выхватил свое оружие, активировав клинок, и резко взмахнув в направлении Императора. Но Вейдер двигался быстрее, активировав свой собственный световой меч и искусстно блокируя атаку Люка. Вид Вейдера и Люка со скрещенными клинками вдохновлял и развелкал Императора, и он захохотал в ликованьи. Вейдер вспомнил, что Палпатин также смеялся больше двух десятилетий назад, когда он приказал Энакину Скайвокеру убить графа Дуку.

Я был тогда победителем, думал Вейдер, используя, световой меч он увел Люка прочь от Императора. Сила со мной и сейчас!

Когда дуэль перенесла их через тронный зал, темный повелитель ощутил, что Люк вытягивает из своего собственного гнева силы для атаки. Со своего трона, Император сказал, — Хорошо. Используй свой генв, мальчик. Позволь ненависти течь сквозь тебя.

Мой учитель хочет, чтобы Люк победил, осознал Вейдер с некоторым негодованием. Я не доставлю ему такого удовольствия. Я не буду… Неожиданно, Люк деактивирвоал свой световой меч и сказал, — Я не буду сражаться с тобой отец.

— Ты не благоразумен, опускать свою защиту, сказал Вейдер, быстро занося свой световой меч. С невероятной скоростью Люк включил свое оружие, парируя атаку Вейдера. Вейдер наносил удары снова и снова, но Люк блокировал каждый. Скоро Вейдер уже тяжело дышал сквозь свой распиратор. Я не позволю Люку победить меня, думал Вейдер. Я не позволю Императору забрать его. Точным ударом Люк отправил Вейдера через край платформы. Ударяясь о металлический пол ниже, Вейдер заревел, когда почувствовал треск кибернетического кабеля в своей правой ноге. Люк попытался, отдалиться от Вейдера, прыгнув на мостик, который пересекал потолок тронного зала.

– Твои мысли предают тебя, отец. – сказал Люк. Я чувствую добро в тебе… конфликт.

Поднимаясь с явным дискомфортом, Вейдер сказал, — Нет никого конфликта.

— Ты не смог заставить себя убить меня раньше, — сказал Люк, когда передвинулся через узкий мостик, — я не верю, что ты уничтожишь меня теперь.

Переключив свой фокус на металлические опоры, которые поддерживали мостик у потолка, Вейдер сказал, — Если ты не будешь сражаться, ты встретишь свою судьбу.

Темный повелитель бросил все еще включенный световой меч вверх. Люк поднырнул под красный клинок, но был не способен остановить его от разрезания опор мостика, которые оторвались от потолка и направили Люка на уровень ниже. Вейдер наблюдал, как Люк поднял взгляд на платформу Императора.

Световой меч Вейдера отключился и лежал на полу в нескольких метрах от него. Он протянул руку как его меч взлетел с пола возвращаяь к нему. Активировав клинок она направился вниз по лестнице в зону ниже платформы, где металлические опоры создали множество потайных мест. Снаружи «Звезды смерти» и на луне, битва Империи с повстанцами разгоралась, но Вейдер не беспокоился. Чем дальше, тем больше он понимал, что только дуэль с Люком имела значение.

В поисках тени малейших движений внизу платформы, отец сказал, — Ты не можешь прятаться вечно, Люк.

Из темноты, сын ответил, — Я не буду драться с тобой.

— Отдайся темной стороне, — подталкивал Вейдер. – Это единственный способ спасти твоих друзей. Вейдер внезапно почувствовал, что Люк думает о них сейчас, его мысли о них были почти осязаемы. – Да, — сказал Вейдер, — твои чувства выдают тебя. Твои чувства к ним сильны. Особенно к…

Люк не был способен остановить Вейдера от проникновения в его разум.

— Сестра! Воскликнул Вейдер. – Так… у тебя сестра близнец. Твои чувства предали ее также. Оби–Ван был мудр спрятав ее от меня. Теперь его поражение очевидно. Двигаясь глубже к потайным местам под платформой, он сказал, — Если ты не перейдешь на темную сторону, тогда возможно она сделает это.

— Нет! – Люк закричал, зажигая свой световой меч, когда он стремительно помчался из своего потайного места, атакуя Вейдера. Искры вылетели как они обменялись ударами в темноте узкой зоны, и Вейдер был вынужден отступить из под платформы до того как они приблизились к краю короткого мостика рядом с глубокой шахтой.

Стремительный удар повредил систему жизнеобеспечения Вейдера, и когда он почувствовал спиной огорождение мостика, он не мог остановить клинок Люка от отделения его правого запястья. Метал и электронные части велетели из разорванного обрубка, а его световой меч покатился через край мостика в бездонную шахту. Тяжело раненный и полностью истощенный Вейдер посмотрел на световой меч Люка занесенный послать смертельный удар.

Император встал со своего трона на лестнице перед Люком. – Хорошо, — сказал Император. – Твоя ненависть сделала тебя сильнее. Теперь, выполни свое предназначение и займи место своего отца рядом со мной.

Значит так это все закончиться, подумал Вейдер.

Но, затем Люк отключил свой световой меч и сказал, — Никогда! Бросая свое оружие в сторону, он заявил, — Я никогда не перейду на темную сторону. Вы потерпели неудачу, ваше величество. Я джедай, как и мой отец до меня.

Император нахмурился. С неимоверным неудовольствием, он сказал, — Пусть будет так… джедай. Если ты не перейдешь на темную сторону, ты будешь уничтожен.

Все еще лежа у огорождения мостика шахты, Вейдер наблюдал, как Император протянул свои крючковатые пальцы и высвобол потоки яркой голубой молнии из кончиков пальцев. Молния ударила в Люка, который попытался отразить потрескивающуюся энергию, но был сбыт сног и обружился на пол.

Нет, подумал Вейдер. Нет. Только не так.

Пока Император продолжал ударять Люка ситхской молнией, Вейдер боролся, чтобы встать. Одна нога была сломана, а другая не работала правильно. Двигаяь неуклюже, он переместил свое тело встав позади своего учителя. На полу, Люк корчился в агонии, и был на грани смерти, когда он простонал, — Отец, пожайлуста, помоги мне.

Вейдер наблюдал как Люк скрутился в эмбриональном положении, когда Император направил еше большую волну молнии к своей жертве. Вейдер не сомневался, что Люк был при смерти. Его сын закричал.

Не только мой сын…

Император высвободил другой поток молнии.

…и сын Падме…

Люк пронзительно закричал.

…но мой сын… который любит меня.

Одежда люка начала дымиться, а его тело непроизвольно дергалось. Внезапно, Вейдер осознал, что его не заботит больше свое собственное будущее. Несмотря на все ужасные, чудовищные вещи, которые он сделал в своей жизни, он знал, что не мог позволить Императору убить Люка. И в этот момент, он не был больше Дартом Вейдером.

Он был Энакином Скайвокером.

Это потребовало от него всех оставшихся сил, чтобы схватить Императора, оторвать его от земли и бросить в открытую шахту. Жалкий Император продолжал испускать заряды молний, но они сменили направление и образовали дугу ударяя вниз по нему и его восставшему ученику. Молния прошла сквозь костюм жизнеобеспечения Вейдера и электролизовала остатки органов Энакина, но он, пошатываясь направился вперед и смог бросить Императора в шахту.

Палпатин кричал, пока его тело отвесно падало в шахте. Все еще скованный внутри доспехов Вейдера, Энакин упал у края шахты, но услышал взрыв темной энергии, которую испустил падающий Император.

Слыша собственное дыхание, как непрятный крежет, Энакин знал, что распиратор шлема Вейдера сломан. Он почувствовал какой то толчек на своих плечах, и понял что Люк подполз к нему и тянул его прочь от края пропасти.

Несмотря на свои собственные раны, Люк сумел дотащить своего отца к ангару, где находился шатл Вейдера. Путешествие было, даже более сложным учитывая тот факт, что повстанцы вывели из строя энергетический щит на луне и «Звезда смерти» находилась под сильной атакой. Пытаясь удержаться на своих ногах, когда боевая станция разрушалась, Люк тащил своего отца к посадочной рампе шатла, но упал без сил.

Он не сделает этого, подумал Энакин. Не со мной.

— Люк, задыхаясь сказал он, — помоги мне снять маску.

Люк сел на колени перед ним и сказал, — Но ты умрешь.

— Ничто не сможет остановить это, — сказал Энакин. – Только на этот раз… позволь мне посмотреть на тебя своими собственными глазами.

Медленно, осторожно, Люк поднял шлем Вейдера, затем передвинул лицевую маску с черной дюрастиловой каркасом, который обернулся вокруг его шеи. Когда изранненые черты Энакина обнажились, он был удивлен почувствовав слезы в своих глазах.

Конец, подумал он. Кошмар закончился.

Он слабо улыбнулся, затем сказал, — Теперь… иди, сын мой. Оставь меня.

Нет, настаивал Люк. – Ты пойдешь со мной. Я не оставлю тебя здесь. Я спасу тебя.

Энакин улыбнулся снова, — Ты уже сделал это, Люк. Ты был прав. На последнем дыхании, он сказал – Ты был прав. Скажи своей сестре: ты был прав.

Закрывая свои глаза, он опрокинулся назад на рампу шатла, у Энакина Скайвокера были все причины полагать, что он в конечном счете обнимет бесконечную тьму.

Но, не в первый раз, он ошибся.

Эпилог

В начале, была тьма, бесконечное темное царство подобное вселенной без звезд. Но затем, где–то на краю он ощутил далекий мерцающий свет, потом услышал голос сказавший Энакин. Голос был знакомым. Хотя у Энакина не было больше тела и рта, чтобы говорить, он как то ответил, Оби–Ван? Учитель, мне так жаль. Мне очень, очень… Энакин слушай внимательно, перебил Оби–Ван и Энакин осознал, что далекий свет стал ярче или ближе или возможно все вместе. Ты в перисподне Силы, но если ты хочешь снова вернуться в материальный мир, тогда осталась еще одна вещь, которой я научу тебя. Способ стать единым с Силой. Если ты выберишь этот путь к бессмертию, тогда ты должен слушать меня, до того как твое сознание исчезнет.

Понимая, что он не заслуживал искупления, Энакин сказал, но, учитель… почему я?

Потому что ты покончил с ужасом, Энакин, сказал Оби–Ван. Потому что ты исполнил пророчество.

Свет стал очень ярким.

Первой мыслью Энакина была, что он снова сможет увидеть своих детей. Он сказал, спасибо учитель.

* * *

Забрав имперский шатл, Люк Скайвокер спасся бегством с телом своего отца со «Звезды смерти» за момент до взрыва боевой станции. После приземления на луне, Люк организовал очень личные похороны на лесной поляне. Ночь опустилась к тому времени, когда Люк положил покрытое доспехами тело Энакина Скайвокера на кучу собранного дерева. Когда он зажег погребальный костер, Люк сказал, — Я сжигаю его доспехи и вместе с ними имя Дарта Вейдера. Пусть имя Энакина Скайвокера станет проводником джедаев будущих поколений.

Люк не видел фигур, которые наблюдали за ним из тени колыхающегося леса. Но позже, когда он воссоединился со своими друзьями на праздновании победы в деревне Эвоков, Люк увидел три мерцающие фигуры, появившиеся в темноте. Это были Оби–ван Кеноби, Йода… и его отец – Энакин Скайвокер.

Джедаи вернулись.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Эпилог X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?