«Повесть о Сарэке и Аманде»

Лея Райнер Повесть о Сарэке и Аманде

ЧАСТЬ I ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!

(Каждому воздастся по вере его?..)

…Не стоило, наверное, с этим соглашаться. С другой стороны: ну а что, если он прав? Тогда я уж точно ничего хорошего в своей жизни не сделаю, а так хоть какой-то шанс появился. Опять же, все это может оказаться банальной шизофренией, и тогда мне действительно никак себя проявить не удастся – с любой точки зрения.

…У меня не очень богатая на события жизнь, но ведь и в ней наверняка есть какой-то смысл. Был, теперь уже можно сказать. И уж, конечно, мне совсем не хочется с ней расставаться. Буквально только что мне популярно доказали, что мои собственные желания и убеждения, оказывается, ни черта не стоят. Хотя, как не крути, дело это добровольное. Так что мне вдвойне тяжело. Вроде как ты понимаешь, что должен сделать, но все твое существо отчаянно противится этому пониманию; а на чаше весов покоится такая масса аргументов, что и подумать страшно, не то что осознать, а осознать надо, но боже, боже мой, как не хочется!..

Неудачное начало.

Попробую еще раз.

Меня зовут… по-разному. Возьмем одно из моих имен, то, которое не слишком распространено. Итак, меня зовут Эола. Мне 26 лет. У меня нет детей, я не замужем, образование высшее… скоро будет. До боли знакомая в наши дни картина, не так ли? В том-то все и дело. Не то, чтобы моя жизнь была преисполнена счастьем, но, в общем, жаловаться мне не на что. Правда, я не работаю, и мужчины у меня нет (и не было никогда, а порой мне кажется, что и не будет…), и в будущем своем я не уверена совершенно; но зато у меня есть хорошие родители, которые терпят все мои выходки, потому что я – их единственная дочь, и немало добрых друзей, которые привязаны ко мне по совсем уж необъяснимым причинам…

Короче, жизнь как жизнь. И тут вдруг появляются эти драконоборцы и все летит к чертовой матери соответственно…

Зачем они пришли? Кто их звал?

Пустые вопросы.

Ответа не последует.

* * *

…Я сидела за столом в своей комнате и отвлеченно листала конспект, обдумывая попутно, в какие дебри мне отправить своего героя на сей раз (я, знаете ли, немного пишу – исключительно фантастику и исключительно для своих друзей); ясно, что результат подобных занятий был достаточно непродуктивен. Я разогнула уставшую спину, потянулась и тяжело вздохнула. Разобщить эти два совершенно невзаимосвязанных мыслительных процесса ну никак не удавалось, но я не собиралась сдаваться…

«Я бы не стал придавать этому такое значение» – прозвучал в моей голове незнакомый мужской голос. – «В конце концов, вы и сами знаете, что никогда не станете настоящим врачом.»

Я вздрогнула и порвала страницу. Галлюцинация была слишком явственной и громкой, чтобы просто списать ее на ночные бдения и хроническую усталость – это были привычные составляющие моей напряженной жизни. Но вот чего я боялась до судорог – так это вторжения в свой разум: львиная доля моих ночных кошмаров была построена на этом сюжете – звучит голос в моей голове, и я просыпаюсь в ледяном поту, с рекордной тахикардией и разве что не с истерическими воплями.

Я разгладила смятую страницу похолодевшими пальцами и еще раз попыталась вчитаться в строки специфического научного текста, записанного моей собственной рукой тремя днями раньше.

«Правда, не стоит», – мягко произнес голос, – «Все это, по крупному счету, не имеет никакого смысла.»

…Не хотелось мне, конечно, в дурдом – мне и простой больницы в свое время по самые уши хватило, но, чем раньше это пролечат, тем больше шансов на последующую реабилитацию. Я решительно закрыла тетрадь и выключила настольную лампу, стараясь унять противную дрожь в руках. Пойду скажу матери. А что делать?.. Как жаль…

«Нет!» – выкрик прозвучал довольно неожиданно, хотя, подумалось мне, пора бы и привыкнуть, – «Постороннее вмешательство затруднит наш контакт, а лекарства и вовсе сделают его невозможным. Извините.»

Я щелкнула выключателем, но свет так и не зажегся. Вместо этого меня обволокла тьма, почти осязаемо сжав в своих душных объятиях, и на какой-то момент мне вполне серьезно показалось, что я ничего не вешу, словно бы гравитация на планете вдруг взяла и исчезла. На секунду, не больше. Затем все вновь вернулось на свои места. И свет появился, только вот какой-то яркий. Я потерла глаза и потянулась к выключателю. Пальцы ушли в пустоту.

…Начинается. Я помедлила немного и открыла глаза. Вокруг, насколько только я могла видеть, буйствовал зеленый цвет. Деревья, травы и прочее. Очаровательно. Я поддернула джинсы и присела на корень дерева.

Ладно, чего уж там…

– Ну, где вы там? Выходите… – Я сорвала травинку и засунула ее в рот. – Что же тогда, по-вашему, имеет смысл?..

– Кое-что, – он вышел из зарослей, счищая с рукава куртки смоляное пятно. – Хотя трудно судить, как вы к этому отнесетесь…

Я оценила возможный статус собеседника. Довольно приятный мужчина, лет 35-40, спортивный вид, карие глаза, русые взлохмаченные волосы, застенчивая улыбка. По одежде тоже ничего не скажешь: кожаная куртка, голубая рубашка, брюки из темно-синей плотной ткани, на ногах – то ли сапоги, то ли высокие ботинки. Ничего не понимаю.

– Для игры воображения вы, пожалуй, выглядите простовато, – скривилась я, радуясь, впрочем, что не успела переодеться, придя из института.

Он вновь усмехнулся и присел прямо на траву.

– Меня зовут Джеймс. Джеймс Т. Кирк.

Имя показалось знакомым.

– А где же ваш друг и товарищ Спок? – поинтересовалась я, вспоминая попутно одну игру под названием «Не слишком ли много вы смотрите Star Trek?» Но вроде бы времена, когда мы с друзьями радостно орали «Здорово, Спок!», «Привет, Маккой!» и «Как живешь, Чехов?..» уже давно миновали… Прошло немало времени с тех пор, как мы бродили по вольным лесам Сивао и искали логику в ее отсутствии… Мы стали взрослыми, скучными – а, может, просто испугались, что однажды утром проснемся не в своей комнате, а на борту «Энтерпрайза»… Не знаю.

Так откуда ж ты взялся, добрый старина Кирк?..

– Он занят, – ответил капитан легендарного звездолета. – Благодаря его усилиям мы с вами и беседуем, Эола.

– Что ж, давайте побеседуем, – согласилась я, – тем более, что пока сон не кончится, мне все равно деваться некуда.

– Это не сон – возразил Кирк, который, к слову сказать, был совсем не похож на Уильяма Шатнера. – Я, конечно, понимаю, о чем вы подумали, но добрая половина рассказов о моих приключениях – чистейшей воды выдумка. И, вообще, во всем виноват Боунз. Нам случалось совершать переходы во времени – и 60-е вашего века не были исключением… Он познакомился с каким-то писателем, тот его напоил: ну, Боунз ему целую ночь легенды и рассказывал. Естественно, писатель ему не поверил, а вот идея ему понравилась. И вот, появляется в Америке сериал «STAR TREK»… Многие наши ученые до сих пор уверены, что все фантасты – в какой-то мере провидцы, и упорно пытаются найти в генетическом коде взаимосвязь между литературной одаренностью и способностями к предвидению!.. А уж сколько совсем левых романов было написано впоследствии!..

– И все – абсолютная ерунда? – поинтересовалась я.

– Нет, не все… в некоторых заложены интереснейшие идеи, полностью реализованные в дальнейшем: телепортация, например, пространственно-временные переходы, и так далее. Что же до нас самих… – Капитан развел руками. – Не такие уж мы и герои. Я, например, женат, и у меня есть дочь; общению с ними я посвятил куда больше времени, чем покорению Галактики; Спок никогда не доходил до уровня Колинар, и моральный облик его далек от идеала; а вулканцы вовсе не такие зануды, как принято думать…

– Вы меня просто очаровали, Кирк, – сказала я. – Давно у меня не было таких прекрасных снов, как этот.

– Ладно, пусть это сон, – смирился тот. – Но перейдем к главному. Мне нужна ваша помощь.

– Прославленному Кирку нужна помощь? – удивилась я. – Что ж, это не ново. А в чем, собственно, дело?..

– Мне очень неприятно вам это говорить, Эола, но… Понимаете, вы не должны были родиться. Ошибка вышла. Вот так. Извините… – и Джеймс Т. Кирк, герой космических трасс, потупился и покраснел. – Мне очень жаль.

– Чем же это я так насолила светлому будущему, Кирк? – вздохнула я… Сон переставал быть приятным.

– Вы?! Спаси боже, ничем, конечно. Вы красивая, умная молодая женщина, но, как бы это сказать… лишенная перспектив. Вы никогда не выйдете замуж, у вас не будет детей и на профессиональном фронте вы тоже ничего особенного не добьетесь.

– Ну спасибо, – пробормотала я, – и что из этого следует?

– Вместо вас должен был родиться другой. Мальчик. Собственно, так оно и произошло в моей реальности. Он должен был родиться за десять лет до вашего появления на свет и стал бы одним из самых прогрессивных умов человечества. Именно благодаря ему, а в дальнейшем – его дочери, космический корабль Объединенной Земли впервые за всю историю человечества выйдет за пределы Солнечной Системы и встретит научно-исследовательскую экспедицию с Вулкана. Это должно произойти 12 апреля 2059 года.

– А разве не Кокрейн… – усомнилась я.

– Кокрейн?! – капитан пожал плечами. – Никогда не слышал о нем. Так вот, после этого история человечества развивалась по примерно знакомой вам схеме.

– Кажется, я понимаю, о чем вы, – задумчиво сказала я. – Слыхала о том, как… впрочем, это дело семейное. Ну, а я-то причем? Сгоняйте в прошлое, убедите мою мать родить того парня; вы еще и не такое можете… А кстати, почему он не родился?…

Кирк тяжело вздохнул.

– Начну-ка я, пожалуй, сначала… Знаете, Сергей К. – великий человек. Он не только изобрел принципиально новый способ передвижения космических кораблей; он и группа верных ему людей – предотвратили третью мировую войну.

– Значит, ее не было?.. Я не верю в столь благополучный исход…

– Слушайте дальше. Это кажется невероятным, но горстка идеалистов, разбросанных по всему миру, сумела объединить свои усилия в борьбе, направленной на выживание человечества. Это была самая последняя в мире война – война за мир, и они одержали в ней победу. И, когда в 2059 году дочь Сергея К. окончила строительство первого межзвездного корабля «Прогресс», мы встретили вулканцев как объединенное сообщество равных.

– Звучит, как сказка, – тихо сказала я.

– Теперь это и впрямь стало сказкой. Сергей К. не родился. Вы спрашивали «почему»? В мое время космические перелеты – вещь достаточно обыденная и неромантичная. Все к этому привыкли, и уже никого не удивляет, если его ребенок приносит из детского сада не только традиционные «страшилки», но и постулаты Сурака в детском издании на вулканском. Это привычно, но не все на Земле считают, что это хорошо. Есть люди, которые думают, что вулканцы нарушили наш естественный путь развития, навязали нам свою философию и образ жизни. Все это, конечно, бред, к тому же ничего такого эти люди в принципе сделать не могут. Все они… кроме одного. Его зовут Джой Розенталь; он ученый из нью-йоркского института физики Времени и Пространства. Так как он не афишировал своих убеждений, трудно было предложить, чем все это кончится. Лишь когда он задействовал пространственно-временной канал, который находился в стадии экспериментальных разработок, все стало ясно. До сих пор только военные знали этот секрет, – на этом месте Джим Кирк несколько устыдился. – Так уж повелось…

– Продолжайте, – нетерпеливо махнула рукой я. – Что было дальше?..

– Дальше… в квартире у Розенталя были найдены дневниковые записи, закодированные так, что ни один специалист и за неделю не управится. Но в данном случае, действовал вулканец… отозванный с одного космического корабля… и он взломал программу за 74 минуты. К тому времени с момента включения пространственно-временного канала прошло 2 часа 63 минуты.

– Это имеет какое-то значение?

– Да… То, что мы прочитали в его компьютере, было чудовищно, Розенталь решил переиначить всю историю человечества! Из его рассуждений следует, что вернее всего будет это сделать, предотвратив первый контакт человека и вулканца. Розенталь считал себя убежденным гуманистом, следовательно, никакие убийства в его планы не входили. Куда эстетичнее было просто предотвратить чье-либо рождение. Но чье?.. Капитана «Прогресса»? Бессмысленно: полетел бы другой. Дочери Сергея? Ее работу мог закончить любой из конструкторского бюро международного центра космонавтики. Соответственно, устранение любого из его единомышленников могло лишь пошатнуть развитие исторического проекта, но не уничтожить его полностью. Мозговым центром проекта «Прогресс», был Сергей К., он был его душой, и он вдохновлял людей в самые тяжелые времена, когда лучший исход, казалось, был невозможен. – Но как?..

– Розенталь в одиночку разработал принцип аппарата, способного на расстоянии внушить человеку самую идиотскую, но чертовски устойчивую идею. Вот ваша мать подумала… и отказалась от второго сына.

– Он мог предотвратить рождение и более ранних предков, – задумалась я.

– Нет! – покачал головой капитан – Розенталь был достаточно логичен в своем сумасшествии. В данном случае исчезло бы сразу несколько генетических линий, а он стремился уничтожить одну-единственную. Он, так сказать, старался достичь максимального результата ценой малой крови.

– Интересно, – я убрала с лица прядь волос, – я близка к тому, чтобы поверить вам. Но все же – причем здесь я?

– Ну как же! – Кирк замер, прикусив нижнюю губу. – В той реальности, где существуют оба ваших брата… нет вас.

– Это верно… – выдавила я из себя. – Как-то раз мать говорила мне, что если бы тот… неизвестный… все-таки родился, они с отцом ни за что не решились бы на третьего – слишком уж нелегкая у них была жизнь.

– Но я не сказал вам всего, – продолжил Джеймс Т. Кирк – Мы просканировали будущее этой альтернативной истории в течение грядущих 150-ти лет… это ужасно, поверьте. В 2009-м году разразится ужаснейшая из всех войн в истории человечества – третья мировая, – и некому будет примирить наши народы, как это сделал в свое время брат. «Прогресс» не будет построен, вулканцы пролетят мимо нашей Солнечной Системы, даже не обратив внимание на крошечную желтую звезду, окруженную горсткой ничем не примечательных планет. Остатки человечества, выжившие после ядерной катастрофы, постепенно забудут все, что имело значение до нее… Планета погрузится во мрак, и все, чем мы были и чем могли стать, будет медленно растворяться в невежестве и страхе…

– Моя семья? – спросила я, сомневаясь… – Что их ждет?

– Ваша семья и все ваши друзья, – медленно и отчетливо произнес капитан «Энтерпрайза», – исчезнут в первой же волне превентивного ядерного удара… Мне очень жаль.

– Жаль?! – Я иронически приподняла одну бровь, словно приснопамятный Спок. – А вам-то что?..

– Если в течение 24-х часов с момента изменения пространственно-временного континуума порядок не будет восстановлен, моя альтернативная Вселенная исчезнет. А вместе с ней – я, Спок, Маккой, Энтерпрайз и мириады прочих разумных существ во Вселенной. – От этих удивительно спокойных и ласковых слов повеяло могильным холодом.

– Мириады?!

– Исчезнет Вулкан, измененный общением с нами; вся Федерация, построенная на земной силе духа и жажде знаний, растворится в бесконечной энтропии Вселенной; изменятся даже клингоны и ромуланцы. Мы не знаем, какими путями будет развиваться их история. На их месте возникнут другие, возможно, и не худшие варианты. Но это будет уже не наша Вселенная. Нашу поглотит энтропия.

– Неужели… нет никаких других альтернатив? – ужаснулась я.

– Абсолютно нет.

– И сколько осталось времени?

– Немногим более 14-ти часов…

– …14 часов, 23минуты и 17 секунд, точнее сказать – раздался из-за деревьев спокойный голос – Теперь уже, конечно, меньше.

Он вышел из-за деревьев и сел рядом со своим командиром.

– Спок… – зачарованно прошептала я. Он слегка склонил голову в знак приветствия и согласия одновременно.

…Леонард Нимой всегда производил на меня сильное впечатление, но и ему было далеко до той холодной красоты, которой природа щедро одарила старшего помощника на «Энтерпрайзе». Совершенные черты лица, прекрасное тело, затянутое в строгую военную форму, лишь отдаленно напоминающую ту, что я видела в фильме… И все же… в какой-то мере сходство было удивительным. Холодные черные глаза настороженно оглядели меня, вспыхнули и… вновь обрели обычное непроницаемое выражение.

– Я стабилизировал внешний контур, капитан, – сообщил он. – Но напряженность в нашем пространстве нарастает с каждым часом. Вселенная начинает походить на лист смятой бумаги…

– Но как же так? – удивилась я. – Ведь вы и раньше сталкивались с подобными проблемами… А о подобных кризисах я слышу впервые.

– Ну… – Кирк задумчиво потер рукав своей куртки, – во-первых, было совершено всего восемь серьезных вмешательств во временной процесс, а если и больше… про это мы уже никогда не узнаем. Во-вторых, практически всегда наше вмешательство, что называется, было предопределено свыше, и история изменилась бы, скорее, от нашего бездействия. Вот и сейчас… Если мы не исправим совершенное Розенталем, человеческая история будет закончена в течение следующих ста лет.

– Не знаю, почему я обязана вам верить. – Я пожала плечами. – Слов нет, глюк зрелищный. И достоверный до чертиков. Летите себе, меняйте прошлое, если вы и впрямь существуете. Ловите своего Розенталя, спасайте Вселенную. Я вам помочь ничем не могу.

– Отправляясь в прошлое, Джой Розенталь знал, что это дорога с билетом в один конец, – терпеливо сказал Кирк. – Установка не была полностью функциональной. Но он был маньяк, искренне полагающий, что спасает человечество от тлетворного влияния инопланетян. Эффект первичной волны энтропии уничтожит его первым.

– Вы могли перехватить его чуть раньше, – удивилась я, – только и всего.

– Не все так просто, – сказал Спок, – если бы ваш старший брат остался единственным ребенком, у нас не было бы никаких проблем. В данном случае, однако, имеет место целостное человеческое сознание, которое будет активно сопротивляться уничтожению своей альтернативной Вселенной – бессознательно, но яростно, – своеобразный институт самосохранения. Если бы у вас были дети, возникла бы целая генетическая линия, которая укрепила бы эту данность, словно титановый стержень – металлическую пирамиду. Тогда наша миссия была бы абсолютно невыполнимой… Пока же у нас еще остается шанс. Но для его реализации требуется ваше полное согласие на наши действия. Ваше сознание должно смириться с неизбежным и не препятствовать возвращению пространственно-временного континуума в прежние рамки. Мы понимаем, что требуем от вас… невозможного.

Спок чуть заметно перевел дыхание и опустил глаза. Чувствовалось, что речь стоила ему значительных моральных усилий.

– И что, я – единственная, кто родился вне плана в этой альтернативной ветке истории? – спросила я несколько иронично.

– Как ни странно, да, – ответил Кирк. – Но это оставляет нам надежду. Даже одно сознание является мощным якорем данной альтернативы, а уж два или три… – он махнул рукой.

– Если я соглашусь, – я сцепила пальцы, волей-неволей начиная проникаться доверием ко всей этой бредовой истории, – что ждет мою семью?..

– Ваш старший брат и Сергей очень любили друг друга, – сказал капитан. – Они плечом к плечу боролись за общее дело и прошли этой дорогой до конца. Ваши родители были счастливы – им было чем гордиться.

…Я вспомнила, что представляет из себя мой старший брат. Кто знает, может, его ненависть ко мне, всей нашей семье – как раз ответ Вселенной на то, чего ее лишили?.. Такая вселенская ненависть… может быть, она заполнила собой ту пустоту, которая появилась, когда ушла любовь?.. Ведь так? О, Боже… Я закрыла руками лицо.

И услышала чей-то полувздох, полустон.

– Что с тобой, Спок? – Кирк участливо повернулся к своему старпому.

– Слишком сильная боль… – тот с шумом втянул в себя воздух – Все в порядке, капитан. Странно, – добавил он. – Мы ведь даже не родственники… С вашего разрешения, я отойду? – Он вопросительно взглянул на командира.

– Конечно, Спок, иди, – несколько озадаченно ответил капитан.

Спок окинул меня странным паническим взглядом и удалился в подлесок.

– Он… – начала я.

– Наполовину вулканец, – сказал Кирк, – обладает явной способностью к телепатии, а особенно сильные эмоции может улавливать и на расстоянии. Но обычно он окружает себя такими барьерами, что через них и вулканцу не вломиться. Только член семьи или близкий друг способен достучаться до него в подобном состоянии. И впрямь, странно…

…Я вздохнула и оглянулась. Местность была до странности красива…

– Где мы? – спросила я. – И в каком времени?

– Время ваше, – ответил Кирк. – Не станем же мы запутывать все еще больше. Местность… неподалеку от вашего города, небольшая заповедная пустошь. Мы просто перенесли вас из квартиры сюда – для удобства общения. Потом отправили обратно и… дальше решать вам. Знаете, мы столько раз пытались связаться с вами на разных этапах вашего становления… и все неудачно. Наконец, нам повезло. Ужасно не хотелось, чтобы нам помешали.

Я молча кивнула, вспоминая о своих ночных кошмарах. Да-а, старина Кирк… что там говорить, жизнь мне подпортил. И основательно.

– Многие думают, что у вас сын, – невпопад сказала я, поднимаясь на ноги.

– Сын? – капитан пожал плечами – У меня дочка, малышка Дженна. Ей 6 лет всего. Представляете, обожает этого!.. – Внезапно весело шепнул капитан, кивнув в сторону деревьев. – И Спок с ней так терпелив, что просто диву даюсь – моя заноза сведет в могилу десятерых вулканцев…

Кирк улыбнулся – замечательной шатнеровской улыбкой, – беспомощной и нежной.

– И я бы не удивился, если бы лет через двадцать… а я против, честное слово. Только вот не знаю, ждет ли нас всех хотя бы что-нибудь…

– Шантаж, Кирк, – отметила я, подпирая плечом березу. – Вы пытаетесь играть на моих чувствах.

– Мне больше ничего не остается, Эола, – так же тихо ответил тот. – Я исчерпал все аргументы…

– А что будет с моими друзьями? – вдруг спросил я. – Что с ними станет, если я исчезну?

– Трудно сказать… – Кирк взял меня за руку и осторожно сжал пальцы – Я знаю вас совсем недолго, но уже могу предположить, что жизнь многих из них сложится несколько более однообразно. Но зато вы подарите им прекрасное будущее, Эола. Возможность жить и растить своих детей на самой прекрасной из планет во Вселенной, – а уж я немало их повидал, поверьте…

Я слабо улыбнулась.

– Да пожалуйста, делайте, что хотите… Ловите вашего Розенталя, спасайте прекрасный мир будущего… я не против. Как сказал бы ваш Спок: «Необходимость большинства всегда ценнее нужд одного человека…» или что-то вроде того… в конце концов, все это сон. Я проснусь, и все будет по-прежнему.

– Нет, так не годится, – вздохнул Кирк – Вы даете нам формальное разрешение, не понимая до конца, на какую жертву идете. Поймите, Эола, все происходящее – не сон. Вы должны сказать «да» так, чтобы уже не проснуться. Никогда. Иначе все, что мы делаем, будет лишено всякого смысла.

Тем временем в поле моего зрения вновь появился Спок.

– Друг мой, боюсь, она не верит, – развел руками Кирк, – без твоей помощи нам не обойтись.

Спок с достоинством склонил голову, подошел ко мне и протянул руку, чтобы коснуться моего лица. Я отпрянула в сторону, прекрасно понимая, что за этим последует: как я уже говорила, у меня на этой почве сдвиг…

– Прошу вас, – спокойно сказал вулканец. – Я даже не стану заглядывать в ваши мысли, – напротив, покажу вам свои. Вам нечего бояться.

Ладно, в конце концов, чего из этого может выйти? Ну, проснусь я от ужаса, только и всего. Не в первый раз.

Я вздохнула поглубже и закрыла глаза. Теплые пальцы едва ощутимо коснулись моей щеки, и у меня возникло сильное ощущение холода в тех точках, где его пальцы соприкасались с моей кожей. И вдруг я оказалась в водовороте мыслей, образов и ощущений – не хаотических, но строго упорядоченных, ясных и сильных. Это было круто… И чертовски убедительно… он показал мне свой прекрасный мир – он делил его с друзьями и семьей, со всей Вселенной.

Я увидела все его мелочи так, как видел их он, – и все имело свою логику и смысл. И даже маленькая Дженни, разломавшая в порыве исследовательского интереса два его компьютера с бесценной информацией, вызывала в нем не раздражение, а стремление понять ее юный взбаламученный разум. Вообще, в его понимании, мир был удивительно гармоничен и достоин всестороннего изучения…

Потом я увидела другой мир – холодный, опустошенный мир призраков и дикарей – и это тоже была Земля Джоя Розенталя… пару сотен лет спустя.

Мой разум услышал его смятение. Странно, что он открылся мне до такой степени, – мимоходом удивилась я, – хотя, терять ему, конечно, нечего…

И тут наш контакт прервался. Медленно, очень медленно его рука скользнула по моему лицу.

Я открыла глаза и увидела изумление, преобразившее все его лицо.

– Ты… вы… – пробормотал он, – Совершенно определенно, мы уже встречались с вами раньше.

– Спок, ты бредишь! – урезонил его Кирк. – И где же это вы, собственно, могли встретиться?!

– Да, конечно – Спок едва заметно позеленел. – Прошу меня простить…

…Одно мне было ясно, ясно до отвращения; и уж не знаю, каким образом старшему помощнику это удалось, но я знала – это не сон. Я и впрямь беседую с легендарным Джеймсом Т.Кирком и не менее легендарным мистером Споком, и они не менее реальны, чем я… а с некоторой точки зрения даже и более… и я знала: все, что они мне рассказали – чистая правда. Знала – и все. Точка.

Меня не стало. В один единственный миг. Думаю, и они в глубине души знали, что в конечном итоге их ожидает успех. Джеймс Т.Кирк, прославленный командир космического корабля «Энтерпрайз», не раз спасал человечество и Вселенную от верной гибели. Не подведет их и на сей раз… Я физически ощущала их страдание. Каждый из них с гораздо более спокойным сердцем занял бы мое место, чем просил меня о том, что я должна сделать.

– Спок… – прошептала я. – А что это такое – исчезнуть навсегда?..

– Это даже совсем не то, что умереть, – мрачно ответил тот. – А в общем, я не знаю… Никто не знает. Такого еще ни с кем не случалось.

– Наверное, стоит попробовать, – твердо сказала я, в глубине души, впрочем, никакой твердости не ощущая. – Я согласна. Целиком и полностью. Я не стану сопротивляться. Ни сознательно, ни бессознательно. Но я прошу у вас пару часов – я хочу попрощаться с миром.

– Конечно, – они переглянулись. – Можно и больше…

– Нет, – сказала я. – Два часа. Ровно. Иначе я начну сомневаться, а это нам совершенно ни к чему.

* * *

…На самом деле времени мне потребовалось гораздо меньше. Я прошлась по подлеску, загребая ногами траву, вышла к склону холма и села на поваленное дерево. День клонился к исходу, и я видела огромное алое солнце, опускающееся за линию горизонта, которая была достаточно хорошо видна с высокого пригорка.

Странно. Жизнь кончается, а вспомнить нечего, подумалось мне. Родилась, училась… только и всего. Хотя… я вспомнила, как бежала под летним дождем много лет назад… кажется, тогда я была счастлива. Или зимой… давным-давно… каток, коньки, свет фонарей, нежные снежинки, тающие на носу… и я, гордо вычерчивающая «восьмерки» на зависть всей прочей малышне. Еще вспомнился Новый Год в школе – у меня лучший маскарадный костюм, мама шила его две недели…А сколько в моей жизни было смеха, слез и переживаний!..

«Странно» – дубль два. Теперь моя жизнь встала передо мной как бесконечный фейерверк впечатлений, чувств и эмоций. Как будто долгий разноцветный сон пронесся у меня перед глазами.

По сути, так оно и было.

«Жизнь… прекрасна.» Я зажала себе рот, чтобы не разрыдаться. Какая злая ирония судьбы! В моем случае все наоборот: мир абсолютно ничего не потеряет, если я исчезну. Скорее наоборот.

Почва остро пахла приближающейся осенью. Я потерла плечи руками. Пора завязывать с этим прощанием, – теперь холодает быстрее, – начало сентября, как никак. Не то, чтобы я боялась простудиться (в моем положении это даже забавно), просто какое удовольствие вспоминать о моей бестолковой жизни на холоде и сырости?..

Простится с друзьями?.. А смысл? Напугаю людей до смерти, а в следующие два часа они уже и знать не будут, кто я такая. С родителями та же история.

…Дьявол! А все-таки «Энтерпрайз» существует!.. От осознания этого факта я даже ударила себя кулаком по колену. Вот что имеет смысл и цену… Уже за одно это, пожалуй, стоит умереть.

На том и порешили. Я взглянула на часы. С ума сойти! На переосмысление всей моей жизни ушло 53 минуты! Ха! Видать, нечего тут особенно переосмысливать. Нет, с этим точно пора завязывать. В конце концов, ты же хотела, чтобы твоя фамилия прославилась? Вот она и прославится. Не говоря уже о том, что кто-то, похожий на меня, однажды полетит к звездам.

А так… Все равно через восемь лет нам всем суждено умереть.

Я вернулась на полянку. Навстречу мне вышел один Спок.

– Вы быстро, – сказал он.

– Мне хватило, – так же лаконично ответила я, стараясь унять предательскую дрожь в коленях. – Где же ваш капитан?

– Настраивает аппаратуру. Вам… чего бы вы хотели?..

Я уставилась на вулканца во все глаза. Надо же, какая забота!..

– Да ничего такого особенного, – я пожала плечами. Ощущение было такое, будто я иду на экзамен, зная пару билетов из пятидесяти возможных. – Вот на «Энтерпрайз» я бы взглянула… Но это, конечно, невозможно?..

– Он на орбите, – ответил Спок, – а транспортация займет лишнее время. К тому же новые впечатления, сами понимаете…

– Боитесь, что мне снова захочется жить? – иронически поинтересовалась я. – А вдруг мне вдвойне захочется умереть?

– Почему? – не понял Спок.

– Чтобы он был.

– Кто?

– «Энтерпрайз»… да вы не обращайте на меня внимания, мистер Спок. – Я прислонилась спиной к дереву. – Вы верите в существование души?..

– Нет, – быстро ответил вулканец. – Я сторонник идеи целостной структуры. Есть тело и есть катра – разум, который может быть отделен и сохранен. Но это у вулканцев. Что же касается людей… не знаю. Раньше я категорически отрицал эту идею. Но потом… эмпирически я предполагаю наличие какой-то субстанции энергетического типа, но практически доказать не могу. А если не могу доказать… нет. Не верю.

– …Ну а я верю, – на поляну вышел Кирк, гневно сверкая на Спока глазами. – Что ты за антимонии тут перед девушкой разводишь, дубина вулканского происхождения?!

– Капитан, ваша вера в мистические производные земных религиозных течений, безусловно, заслуживает права на существование, но с точки зрения логики…

– Довольно! – рассмеялся я. – Капитан, я не нуждаюсь в утешениях, хотя, спасибо, конечно. Приятно было бы в перспективе взглянуть на «Энтерпрайз» и век 23й, но… – Это нелогично! – как заведенный, повторил Спок, по-моему, уже не для меня.

– Согласно на 100%. Но было бы совсем неплохо… да.

– Ну что, начнем? – буднично спросила я, словно речь шла об испытаниях вручную собранного пылесоса.

– Я… хотел бы я еще раз увидеться с вами, – пробормотал Джеймс Т.Кирк, осторожно пожимая мою руку, – обидно, что все сложилось именно так.

– Не судьба, наверное, – мужественно ответила я. – Однако, не теряйте надежду, Кирк! Жизнь – штука многогранная.

Он хотел что-то сказать, но лишь прерывисто вздохнул и кривовато улыбнулся.

– А я говорю, что этого быть не может!!! – выдал очередное опровержение Спок.

– Чего не может быть, мой вконец свихнувшийся остроухий друг?! – потерял терпение Кирк.

– Что?! Да нет, я не то хотел сказать, – Спок подошел ко мне и слегка склонил голову. – Я… мы все в неоплатном долгу перед вами. Признаюсь, наша встреча произвела на меня… сильное впечатление. Мне не хотелось бы это обсуждать, – зыркнул он в сторону Кирка своими черными глазами. – До свидания, Эола.

– До свидания, мистер Спок, хотя и не представляю, в каких, собственно, мирах мы с вами собираемся свидеться… До свидания, Кирк… Вы точно такой, как я вас себе представляла… вообще-то вы оба меня крупно порадовали. Без комментариев!.. Домой меня отправлять не надо, хочу, чтобы все произошло как можно быстрее и именно здесь.

…Они оба встали напротив меня, плечом к плечу. Кирк поднес к губам переговорное устройство:

– «Энтерпрайз», на связи капитан Кирк. Двоих на борт.

Не успела я и глазом моргнуть, как они растворились в золотистом сиянии.

Большего мне и не требовалось.

Я села на траву, подогнув под себя ноги, и долго смотрела, как солнце исчезает за линией горизонта, а на небе одна за другой загораются звезды. Над миром медленно раскинулась ночь. Темноты становилось все больше и больше, она плавно подбиралась ко мне, как хищник к растерявшейся жертве, пока, наконец, не накрыла совсем…

* * *

…Странно, но смерть совсем не была страшной. Скорее теплой. И душной. Я попыталась шевельнуть рукой, но ее придавило что-то тяжелое. Ноги тоже отказывались повиноваться. Нет, такая смерть меня вовсе не устраивает! Я ожесточенно рванулась вперед и заорала во все горло…

– …Просыпайся! – женский голос. – Все нормально, детка, тебе просто приснился кошмар. Вставай, а то опоздаешь…

* * *

…Господи!!! Слава тебе всевышний! Это все-таки сон! Ура-а-а! Жизнь прекрасна!!! Клянусь учиться без отдыха до конца дней своих, клянусь стать Пироговым и Павловым современности, клянусь открыть сыворотку от рака, клянусь… господи! В клятвах тебе и в институт опоздать недолго… вон мать уже минут пять добудиться не может…

Ну и пробуждение, откровенно говоря… Словно после глубокого наркоза, у меня опыт есть, знаю, что говорю. Нет, пора вставать…

– Просыпайся, солнышко!.. – продолжал уговаривать ласковый голос. – Ведь сегодня день, которого ты так ждала, милая!

Боже, какая голова тяжелая… Правильно, ты бы еще до 4-х утра сидела со своими конспектами…

– Сегодня ты впервые идешь в школу!

… Куда я иду?!

Сильные руки сдернули с меня одеяло, затем я услышала мужской смех и меня взметнуло в воздух.

Я раскрыла глаза и… завизжала.

Кошмар продолжался.

Я сидела на руках у высокого светловолосого мужчины лет сорока, одетого в деловой костюм непривычного кроя.

– Она переволновалась, – высокая стройная женщина с золотыми волосами и изумрудными глазами погладила меня по щеке. – Такое событие, конечно. Ну, Аманда, теперь ты взрослая девочка, тебе 7 лет и ты ходишь в школу. Быстро в ванную!..

… Наконец все встало на свои места. Это ж надо – родных маму и папу не узнать!.. еще бы – после такого-то кошмара!

Приснится же такое! Я потерла лоб, пытаясь вспомнить, что же такое мне снилось. Так, какие-то обрывки… Двое мужчин, какие-то записи. Кто-то «предприимчивый»… Лес какой-то… Я пожала плечами и включила воду.

* * *

… Сидя за столом в новом нарядном платье и доедая традиционную овсянку, я болтала ногами и смотрела по головизору утренние новости.

– В свете данных событий наше правительство вынуждено принять следующие меры… – холодно доводил до сведения какого-то мохнатого существа с рожками высокий черноволосый мужчина в плаще. Интересно, это у головизора настройка барахлит, или он и впрямь такой зеленый?..

– Мам, кто это? – пользуясь секундным поворотом головы матери, я сбросила на сияющий паркет огромную ложку овсянки, с радостью встреченную американским коккером по кличке Норман.

– Это вулканский посол Сарэк, – ответила мать. – Ешь, не отвлекайся.

…Сарэк, хмыкнула я и облизала ложку.

И с чего бы этому имени звучать так знакомо?..

ЧАСТЬ II ПЕРЕКРЕСТ ВРЕМЕН

– … Джек, идиот!

– Сама идиотка! Лови его! Вон он, за деревьями!

– Тереза, кидай мяч! Ай! Да не в меня же!

– Вон он, вон он, вон он!!!!!! Миранда, держи его!

– А-а-а-а!

– Ой-ой-ой!!! Кто включил воду?!

– Гав-гав-гав!!!!!

… Рыжий коккер по кличке Норман, несмотря на свой почтенный возраст (недавно ему исполнилось 10 лет), весело носился по саду, оглашая своим лаем окрестности на милю вокруг. С хохотом и визгом за ним бегала компания подростков от 14 до 16 лет. По ходу дела кто-то включил поливальную установку, и теперь спаниель самозабвенно месил лапами грязь, пытаясь выудить из самой большой лужи волейбольный мяч. Не менее прискорбно выглядели и его преследователи – трое мальчишек и четыре девочки, еще утром одетые в самые стильные шмотки для крутой вечеринки в честь пятнадцатилетия своей подруги Аманды. На самом деле вечеринка не может состояться, когда на тусовке присутствует всего семь человек, это каждый дурак знает, но эти семеро были хорошо сдружившейся командой и в шумной толпе совершенно не нуждались. Тем более что от них самих было столько шума, что хоть вешайся.

Где не справлялись они, эстафету подхватывал Норман; если затихал он, кто-то наступал на хвост огромной дымчатой кошке по имени Терешкова; а когда скорбное крещендо кошачьего визга опускалось до возмущенного воя, в дело вступала стереоустановка на окне второго этажа. Вообще-то Аманда вполне сносно играла на фортепиано, но почему-то подростки предпочитали Григу и Листу душераздирающие вопли самой модной в Федерации рок-группы «Энтропия». Конечно, это удивляло родителей Аманды, а вовсе не саму девушку, как кто-то может ошибочно подумать.

Теперь родители сидели на кухне, с грустным видом допивая кофе. Это «ледовое побоище» началось в 11 часов утра и грозило завершиться только под утро. Хотя на самом деле жаловаться им было не на что. Аманда была их единственной дочерью, а 15 лет бывает только один раз в жизни. К тому же, как по опыту знали Барбара и Майкл, набегавшись до полусмерти, эта орава наверняка захочет есть. Вот тут уж они постараются, как любые родители. Принцип «от нас живым еще никто не уходил» не подводил старшее поколение ни разу. Наевшись деликатесов по самые уши, подростки обычно валились на кафель возле бассейна и уходили в пространные философские беседы. Остальные 364 дня в году это были – вы не поверите! – самые спокойные, благовоспитанные и одаренные дети на всю округу. Ну, за некоторым исключением.

«Исключение» сидело на ветке яблони с моделью космического корабля типа «Эмити» в руках и во весь голос распевало гимн звездолетчиков. Исключение было русоволосым голубоглазым парнишкой 16 лет. Его звали Рэм Кузнецов, и оно дурно влияло на Аманду. Кстати, благодаря ему добропорядочная американская кошка носила столь трудно выговариваемое имя первой женщины, полетевшей в Космос… В свое время, находясь под сильным влиянием все того же Рэма, Аманда пыталась перекрестить добрейшего коккера Нормана в прославленного космонавта Сергея К., но тут уж пес продемонстрировал редкую в его возрасте крепость духа и отказывался проявлять всякие признаки жизни, пока хозяйка не оставила все эти глупости и не вернулась к столь привычному для него, хотя и не столь героическому, имени Норман.

… – Ну почему я живу не в 20-м веке?.. – вздохнул Рэм, совершающий пикирующий налет на воображаемую цель в пространстве. – Я мог быть первым человеком, который полетел в Космос!..

– А ты уверен, что полетел бы? – спросил его Гарсия, смуглый темноглазый юноша с резкими чертами лица.

– Как пить дать! – уверенно ответил Рэм, пуская звездолет в очередное пике, – Хотя двадцать первый век тоже не плох… Я бы тогда построил «Прогресс» и первым встретил вулканцев…

– И первым бы пожал их послу руку, – прозвучал насмешливый девичий голос.

Раздался дружный хохот. Рэм покраснел: увлеченный миром собственных фантазий, он не заметил, как Аманда, уже укротившая бунт поливалки, подошла к остальным и тихо встала рядом.

– По крайней мере, я хоть знаю, чего хочу, – не растерялся он. – А вот кем собираешься стать ты?

Теперь настал черед Аманды краснеть. К стыду своему она до сих пор еще не определилась с выбором профессии. Ее тянуло одновременно в три места: в Звездную Академию (сказывалось влияние Рэма), на курсы актерского мастерства и, по совсем уж необъяснимым причинам, в медицинский колледж. Еще она немного музицировала, пела и рисовала, – как и положено образованной девушке из семьи среднего класса начала 23-го века.

Но все это было, как говорил Майкл, романтической ерундой. Аманда и сама это понимала: она с трудом представляла себя стоящей в рубке космического корабля, прокладывающего курс куда-нибудь к Вулкану, или приказывающей открыть огонь по ромуланцам – таинственной расе, с которой Федерация находится в состоянии войны. Опять же, за операционным столом должны стоять люди, более выдержанные, чем она…

– Я думаю сходить на пробы на следующей неделе, – сказала она. – Только никому не говорите.

– Постой… это на роль в «Покорении пространства», что ли? – спросила Йошико, черноглазая, с восточным типом лица девушка.

– Ну да… им нужна девушка на небольшую роль Нины, дочери Сергея К.

– Здорово… – протянул Гарсия, – но там отбор, наверное, будет… – он присвистнул. – А я хочу в медицинский попробовать.

– Ну, это не особо престижно теперь,. – хмыкнула Миранда – темнокожая невысокая девочка с жесткими кудрявыми волосами. – Учитывая, какими темпами развивается Федерация, будущее за дипломатической службой. Я попробую в корпус… трудновато, конечно, у меня связей никаких.

– У тебя талант, – утешила ее Аманда. – Ты же президент Ассоциации старшеклассников в нашей школе. В конце концов, именно ты уладила тот конфликт с бейсбольной группой, когда нам хотели урезать часы на тренировку.

– И все-таки, – не унимался Гарсия, – медицина в Космосе – вещь немаловажная. У меня дядя прилетел с Дальней – вы представить не можете, о каких вещах он говорит!!! Так вот, знаете, чего им не хватает больше всего? Врачей! Ромуланцы такое на границе творят!

С минуту они молчали, пытаясь представить себе эту далекую, абстрактную войну и вместе с ней не менее абстрактных ромуланцев.

– Интересно, как они выглядят? – спросила Миранда.

– Какие-нибудь ящеры двоехвостые, – хмыкнул Рэм, – склизкие, чешуйчатые и многолапые. Короче, люди такое творить не будут…

– Ну, не скажи, – 14-летняя Тереза, исторический гений их школы, оторвалась от книги, с которой не расставалась даже здесь, и покачала головой. – Если б вы получше слушали лекции нашего историка…

Шесть человек – один на дереве и пятеро на земле – дружно закатили глаза и застонали.

Тереза пожала плечами и вновь углубилась в изучение факсимильной копии исторического романа 20-го века.

– А я, пожалуй, в кораблестроительный, – подал голос Джек Торн, самый молчаливый из них. – Должны же вы, прославленные капитаны, известные политики, дипломированные врачи и блистательные актрисы, как-то переползать от планеты к планете в поисках приключений… Слава богу, скромная профессия инженера будет нужна во все времена.

Никто не стал спрашивать, куда собирается поступать Йошико. Она с детства бредила профессией врача, к тому же в медицинский собирался Гарсия, а это, на взгляд Аманды, делало выбор той же области Йошико более чем вероятным…

* * *

… На следующий день Аманда сидела в своей комнате, перебирая подарки своих друзей и думая о том, что до следующего дня рождения еще целый год. Ужасно досадно.

Вот подарок Йошико – серебряные серьги с голубыми сверкающими камешками – стекло, наверное, но Аманде и Йошико нравилось думать, что это настоящие сапфиры. Миранда с Джеком и Гарсией подарили ей один подарок на троих – лук и стрелы – полная имитация ручной работы древнего южноамериканского племени. Тереза, разумеется, подарила то, что ей казалось по-настоящему ценным – полное собрание сочинений русского писателя Льва Толстого.

А это… это, конечно, от Рэма. Аманда улыбнулась, с нежностью проведя рукой по шероховатой поверхности портрета, выполненного маслом. Рэм, безусловно, превзошел сам себя. С портрета улыбалась сама Аманда, одетая в космический костюм 21-го века; она держала в руках шлем с надписью «Earth». Аманде было приятно думать, что она была единственной из всех, кому Рэм нарисовал такой чудесный портрет. Обычно он никому не дарил своих чудесных картин, относился к таким вещам с каким-то необъяснимым в его возрасте суеверием, словно вкладывая в них часть самого себя… Обладать таким талантом и рваться при этом в Звездную – это казалось Аманде непостижимым. Но Рэм Кузнецов был непостижим для многих.

Внезапно ее внимание привлек небольшой сверток, даже не распакованный ею накануне. Как это она могла не заметить его?

Нетерпеливо разорвав бумагу, она взяла в руки небольшую книгу в темном, имитирующем матерчатый, переплете. Наверняка это от Терезы. Аманда наугад открыла книгу и прочитала: «…это шестой элемент, отражающий перекрест времен до точки, в которой все замирает. И мы получаем свободу мысли, но это потом. Изучай прикосновением, читай, а знания придут потом. Приручи время, а воспоминания придут потом. Зыбкие, отрывистые, особенно если близок конец. Но главное – это хорошо умереть.»

Текст завораживал, хотя и казался, на первый взгляд, довольно бессмысленным. Девушка открыла титульный лист. Там было написано: Лирас, «Исследования». Это явно не из школьной программы… Но тогда что это? Ага, вот тут что-то написано. «Я буду там». Почерк дерганный, порывистый, словно ветер. Так пишет Рэм. Книга выглядела так, словно бы ее делали в домашних условиях, используя только компьютер, ножницы, клей и полет собственных фантазий. Ни фирма-изготовитель, ни тираж, ни дата выпуска на титульном листе не значились. Вероятно, это… ну, конечно! Мать Рэма занималась переводами с вулканского – довольно сложного и малоизученного пока языка – Аманда разговаривала с ней несколько раз, и Светлана Кузнецова произвела на девушку сильное впечатление. Впрочем, они с сыном были сильно похожи во многом, в том числе и в манере общения с людьми. Рэм, как и его мать, обладал непостижимой способностью заражать окружающих своими идеями, что в полной мере испытала на себе несчастная кошка Грейсонов…

Аманда помедлила немного и поставила книгу на полку, рядом с ее любимыми произведениями. Вообще, Аманда любила книги, предпочитая их информационным кристаллам и компьютерному банку данных, что было немного странно для начала 23-го века, зато полностью отвечало ее внутренним убеждениям.

Она спустилась на первый этаж, прошла на кухню и села за стол, глядя, как мать, заколов на затылке густые золотистые волосы, готовит ужин.

Аманда всегда исподтишка любовалась своей матерью – ее волосами, глазами, синими как небо в сумеречный час, гордым профилем, великолепной фигурой. Саму себя девушка считала позором своей семьи и явным отклонением от генетического кода родителей. Во-первых, она на полголовы переросла свою мать и была ростом с отца, во-вторых, неизвестно от кого унаследовала темно-серые мужские глаза (у отца они были светло-голубые), да и волосы были куда темнее, чем у обоих родителей… Правда, сейчас девушку занимало не это.

– Мам, – неожиданно для себя спросила она, – ты что-нибудь знаешь о вулканцах?

– То же, что и все остальные, – ответила Барбара, нарезая салат. – В 2059 году они вышли на контакт с объединенным правительством Земли после встречи с «Прогрессом» и знакомства с его капитаном. Без эксцессов не обошлось, конечно, но, в общем, все прошло более чем гладко… Они организовали здесь свою миссию, помогли нам усовершенствовать наши космические корабли, компьютерные технологии, другие отрасли науки… сначала никто не мог понять, для чего им это нужно, потом все привыкли. Говорят, у них такая философия – всех принимать и всем помогать… Ты, кстати, каждый день проезжаешь мимо их посольства, когда папа везет тебя в школу, – ни разу не обращала внимания?

Аманда отрицательно покачала головой, сосредоточенно жуя кусочек салата.

– Такое большое здание из серого камня, – продолжила Барбара. – Ну, а посла их ты наверняка много раз видела по головизору.

– Сарэк?

– Да, он самый.

– Мам, а правда, что они живут по 300 лет?

– Говорят, да.

– А почему мы только 150?..

– Так распорядилась природа. И потом, подумай сама – еще в 20-м веке люди редко доживали до 90 лет, и только благодаря достижениям генетики, исключившей в свое время ген старения, мы можем жить теперь почти в 2 раза дольше. Так что есть с чем сравнивать. Да, и говорят, это еще не предел. Не забывай, что мы как раса еще очень молоды. Возможно, когда-нибудь мы тоже будем такими же мудрыми, немногословными и проживем по 300 лет каждый.

– И тоже будем раз в семь лет заниматься любовью?

– Аманда! – Барбара выронила нож и покраснела, – кто тебе наплел этой ерунды?!

– Неважно. Так это правда?

– Не знаю! – Женщина не вынесла и расхохоталась. – Тебе это интересно, ты и выясняй. Я уж как-нибудь проживу без подобного рода знаний!!!

– …Господи, что только не придет этим подросткам в голову – тихо прошептала она, глядя, как дочь выходит из кухни. – Раз в семь лет, надо же… неужели это правда?..

* * *

…Спустя неделю, невзирая на укоризненные взгляды отца и скорбные причитания матери, Аманда деловито упаковала свой рюкзак и отправилась с друзьями за город, на ранчо родителей Миранды. Предполагалось, что там она научится управляться с лошадьми и освоит водные лыжи (ранчо располагалось на берегу огромного озера). Конечно, все это привлекало Аманду и даже очень, но главной причиной был все-таки Рэм. На ранчо жили дедушка и бабушка Миранды, да еще пара работников, так что едва ли там было кому ворчать на нее за то, что она проводит столько времени с этим бедовым мальчишкой. С другой стороны, семейство Миранды пользовалось у четы Грейсонов достаточным уважением для того, чтобы Аманду все-таки отпустили.

… До ранчо они доехали на джипе, которым, как самый старший, управлял Рэм. Джип был сделан в стиле середины 21-го века – Рэм сам отделывал своего любимца. Название у джипа было благородное: на капоте во всю ширь красовалась надпись «Прогресс», причем русскими буквами. Рэм был слишком молод для того, чтобы управлять флайером – права на их пилотирование выдавали только с 18-ти лет, да и в любом случае, Рэм, фанател от всего, что было связано с зарей космической эры, и не отказался бы от джипа ни за какие деньги. На свой манер Аманда находила это очаровательным. Второй причиной, по которой Аманда согласилась на это путешествие, была та, что через месяц Рэм поступал в Звездную, и фиг тогда она его увидит в следующие пять лет!.. Собственно, вторая причина была напрямую связана с первой, но для Аманды это не имело особого значения.

Старики Лоусон были рады видеть свою единственную внучку, пусть даже и с компанией сверстников в придачу. В итоге мальчишек поместили в одной комнате, девочек в другой и, невзирая на тесноту, все были безумно счастливы.

Днем они помогали Лоусонам работать на ранчо, учились кататься на лошадях и купались в озере, а ближе к ночи разводили на окраине леса костер и болтали о всякой ерунде, если Джек не играл на гитаре, конечно. Если Джек играл, то Аманда пела, а если нет, то сидела рядом с Рэмом, надеясь, что он, наконец, догадается ее поцеловать. Но Рэм был весь в мечтах о Звездной Академии и даже на пляже валялся, обложившись учебниками по физике и математике. Аманда ему нравилась и даже очень, но… физика! алгебра!.. Рэму очень не хотелось опозориться перед девушкой провалом на вступительных экзаменах после того, как он пять лет выпендривался перед ней и остальными насчет своего блистательного будущего. К тому же у Рэма была мечта – побывать на Вулкане. Он вырос на рассказах матери об этой удивительной расе, их культуре, традициях и загадках. Он мечтал пройтись по земле, которую видели глаза самого Сурака, увидеть Шикхар, побывать в Пелаште… много чего. Все то, чего так хотела его мать. Но ее мечтам было суждено навсегда остаться мечтами – врачи категорически запретили ей космические перелеты. Значит, он должен осуществить ее мечту – так или иначе.

Как-то раз, ближе к ночи, Рэм вышел прогуляться. Весь день они катались по озеру на моторной лодке, и теперь Джек и Гарсия свалились в комнате замертво, что было неудивительно, принимая во внимание обильный ужин, которым накормила их сердобольная миссис Лоусон, абсолютно уверенная, что прежде подростков морили голодом. Если так и дальше пойдет, с юмором подумал Рэм, то вскорости его и грузовой корабль не подымет, не то, что изящный «ястреб» – одноместный звездный истребитель, на котором Рэм рассчитывал крушить ромуланцев.

И тут он заметил Аманду, одиноко сидящую в уголке веранды, согнувшись в три погибели и обхватив ноги. Подбородок упирался в острые коленки, а длинные волнистые волосы цвета старого золота едва не касались пола.

– Эй, – не выдержал Рэм, – простудишься.

Аманда быстро стрельнула в его сторону злыми серыми глазами, больше похожая на пуму, чем на земную девушку.

– Тебе-то что, – буркнула она.

– Из тебя клингонка бы вышла – первый сорт, – уверил Аманду Рэм, накидывая на ее плечи куртку. – Что произошло?

– Ничего.

– А все-таки? – И тут Рэм вспомнил кое-что. Вспомнил и покраснел. Ему следовало задать этот вопрос гораздо раньше, но он забыл. Он так увлекся подготовкой к экзаменам, что забыл обо всем на свете.

– Аманда, – осторожно начал он. – Как прошли твои пробы?

– Я провалилась, – холодно и колко ответила та. – Что я, по-твоему, тут делаю? Съемки уже начались! Группа вылетела в Россию еще 4 дня назад! Ты что, новостей не смотришь?

– Откровенно говоря, нет… – признался Рэм, присаживаясь на деревянный настил рядом с девушкой. – Мне в последнее время не до новостей…

– Тебе много не до чего в последнее время, – буркнула та. Рэму стало неловко. Поглощенный собой и возможностью потенциальной неудачи на вступительных экзаменах, он напрочь забыл о проблемах своей подруги детства, для которой провал на пробах стал, возможно, первым крупным разочарованием в жизни.

– Моя мать считает, тебе следует поступать на филологическое отделение, – признался он, не зная, что еще сказать в утешение.

– Что?

– Она говорит, ты с легкостью схватываешь построение вулканских фраз и их произношение, – сказал Рэм, – а у нее самой на это ушли годы.

– Ерунда.

– Возможно, ты хоронишь в себе нечто куда более важное, чем актерские данные, – неожиданно для себя самого произнес юноша. – Мама не стала бы говорить просто так, ты ее знаешь.

Подумав немного, он наклонил голову и поцеловал Аманду, зная, что именно об этом она мечтает в последние два года. В принципе, Рэм тоже хотел этого, но даже сейчас, сжимая в объятиях не верящую своему счастью Аманду и глядя ей в глаза, он думал об одном – где-то там, за 12 световых лет от Земли, находится древняя планета Вулкан… Он будет там. Обязательно.

* * *

Майкл не любил, когда Аманда была не дома. Умом он понимал, что дочь не может находиться рядом с ним вечно. Однако он в течение 15-ти лет заботился об этой девочке, единственному продолжению своего «я», не расставаясь с ней ни на день и, фактически, не спуская ее с рук.

В распоряжении Аманды было все самое лучшее из того, что он мог ей дать, занимая должность управляющего на заводе по производству компьютерной аппаратуры; и Майкла не волновало, в какую цену обходятся все эти курсы игры на фортепиано, танцы, актерское мастерство и прочее. Впрочем, Аманда не было особенно испорчена этим вниманием. Каждое лето Майкл методически отговаривал ее от того, чтобы она устроилась подрабатывать в какое-нибудь кафе, но это не могло продолжаться вечно. И вот, этот день пришел – его дочь укатила со своими дружками к черту на рога! И еще не известно, чем они там занимаются!..

Майкл постарался успокоиться и выровнял подпрыгнувший в воздухе аэрокар. Внутри машины что-то кашлянуло и тоненько завизжало. Майкл вздохнул и сбросил высоту. Надо будет отвезти аэрокар в мастерскую, но тогда у них с Барбарой останется один флайер на двоих, а ей зачастую бывает нужно выбраться из дома. Хотя Барбара и не работала (за что Майкл был ей бесконечно благодарен), она вела довольно активную жизнь: посещала спортивную секцию, занималась волейболом во внешкольное время с малышами из школы Аманды, да еще и умудрялась при этом содержать дом в образцовом виде. Конечно, ей не следовало оставлять работу в банке после замужества, но было бы лицемерием утверждать, будто Майкл сожалел о ее решении. Эгоизм, конечно, но…

Поскольку уж он возвращался с работы, Майкл не особенно торопился. И тут ему в голову пришла мысль, которая показалась довольно смелой после 16-ти лет брака. Аманда за городом… почему бы и нет?.. Он опустил аэрокар возле крупного супермаркета. Спустя 20 минут он вышел оттуда с бутылкой дорогого вина, букетом цветов и маленькой коробочкой в кармане. В коробочке лежала небольшая золотая подвеска с рубином. Барбара посмеется над ним – ну и ладно. В конце концов, имеет он право потратить часть денег как ему хочется!

* * *

Спустя месяц Аманда получила письмо, в которое была вложена открытка с видом на Вулкан из открытого космоса. На обратной стороне было написано: «Я поступил!» – и десять восклицательных знаков в придачу. Конечно, она обрадовалась. И даже послала ему букет цветов. Но это значило, что Рэм скоро исчезнет из ее жизни. Аманда достаточно трезво оценивала происходящее, чтобы думать так. Можно было, конечно, попробовать поступить через год туда же, куда и Рэм, но тут девушка оценивала свои шансы довольно скептически. Не было у нее в этой области никаких особенных талантов. Но тогда где они были?

С ума сойти! Учиться осталось всего только год, а она одна-единственная все никак не определиться с профессией!

Через неделю Рэм уехал на полевые учения в составе группы свежеиспеченных курсантов, среди которых ему предстояло провести следующие пять лет. После двух недель предварительных тренировок будет определен исходный уровень их физической подготовки и каждому будет подобрана индивидуальная программа занятий. Теперь Рэм может быть спокоен – заветная мечта всей его жизни исполнится с вероятностью в 80%… Аманда сама определила для него этот процент. В конце концов, он мог попасть служить на какой-нибудь пограничный блок-пост ровно за 12 световых лет от Вулкана. Эта мысль была достаточно злокозненной, и Аманда отбросила ее прочь. Так и быть, решила она, лети на свой Вулкан, чтоб его черти побрали… и чего он в нем нашел?..

Аманда достала с полки Лираса и начала читать с первой страницы, тщательно проговаривая про себя слова. При детальном изучении текста она выяснила, что далеко не все слова переведены. Некоторые были даны в английской транскрипции, но значение их оставалось неясным, другие и вовсе – нанесены тонкой тушью прямо на вулканском… Аманда не надеялась найти где-нибудь их значение. Вулканцы, живущие на Земле, как правило, в совершенстве владели 2-3 языками как минимум и не видели никаких особых причин в издании англо-вулканских словарей, – с другой стороны, ничего не имея против, если кто-нибудь все-таки брался за это нелегкое занятие. С чем это было связано, Аманда немало слышала от матери Рэма: вулканец долго и нудно объяснял значение какого-либо слова, потом ты говорил, что понял из услышанного, лектор делал скорбное лицо и больше к предмету обсуждения не возвращался… В крайнем случае, добавляя, что ты делаешь успехи, но надо еще позаниматься… лет эдак триста…

Короче, вулканский подход к этим вещам был хорошо известен: так взрослый смотрит на попытки своего пятилетнего ребенка изучить учебник по квантовой физике – какое-то время он роняет одинокие слезы умиления, потом забирает учебник, дает взамен конфетку и отправляет гулять от греха подальше, а то не дай бог дитя перетрудится…

В какой-то мере такими же были отношения вулканцев и землян: вулканцы с видимым удовольствием помогали людям строить светлое будущее, при этом на корню пресекая всякие поползновения понять свой внутренний мир. Конечно, на Вулкане было земное представительство, в Научной Академии Вулкана учились некоторые земные студенты – несколько десятков человек, отобранные среди нескольких миллиардов, но общее отношение вулканцев к людям было более чем… воспитательским.

А в общем, Аманде было все равно. Помимо Вулкана, Федерация включала в себя еще десятки других звездных систем, и все они заслуживали не менее пристального интереса. Просто Вулканом интересовался Рэм, а раз такое дело, Аманда тоже собиралась по мере сил изучить этот вопрос.

Пока Рэм пропадал в своих лагерях, Аманда несколько раз заглядывала к его матери, и та была более чем рада ее появлению. Светлана растила сына без отца, других детей у нее не было, поэтому она чувствовала себя несколько одиноко после отъезда сына. Она с радостью встретила интерес Аманды к рабочему варианту ее перевода и дала несколько своих тетрадей с конспектами, взяв честное слово беречь их как величайшую драгоценность в мире. С некоторой точки зрения, так оно и было. А параллельно они взялись за изучение русского. Французский и немецкий Аманда изучала в школе, поэтому не отказалась от чего-то, что не было напрямую связано со школьной программой, да к тому же дома Рэм с матерью говорили почти все время по-русски, следовательно, на этом стоило заострить внимание.

… Наступила осень, и Аманда вернулась к школьным занятиям, не прекращая регулярных встреч со Светланой. Они все чаще появлялись вместе, что дало сверстникам Аманды повод для многочисленных шуток насчет того, как ловко девушка подмазывается к будущей свекрови. На самом деле моложавая светловолосая женщина производила скорее впечатление подруги Аманды, чем будущей родственницы, к тому же Аманда никогда не задумывалась о подобных вещах всерьез.

… В середине сентября Аманда получила от Рэма очередное письмо. На сей раз оно пришло из России, и девушка мысленно усмехнулась подобному самолюбованию. Рэм норовил ее прислать письмо из любого города мира, куда их отвозили на лекции или тренировки, не беда, что к вечеру следующего дня он уже снова был в Академии, – зато похвастался! Впрочем, письмо было вполне милым и проявляло максимум интереса к делам Аманды. К нему была приложена фотография Рэма, стоящего возле памятника Достоевскому. А ведь мог просто позвонить по видеофону! Но Рэм был неисправимый романтик. Прежде чем положить письмо в шкатулку, рядом с предыдущими посланиями Рэма, Аманда решила показать его Барбаре.

Мать, как обычно, сидела на кухне, листала какой-то научно-популярный журнал. К письму она отнеслась с полным пониманием, против всякого вероятия; ни слова насмешки в адрес задаваки Рэма. В последнее время она стала относиться к Рэму куда мягче обычного. Может потому, что он уехал? Впрочем, на самом-то деле Барбара всегда относилась к нему неплохо, а ворчала больше для порядка, как и положено строгой матери.

Хотя, возможно, дело было в чем-то еще…

Аманда опустила письмо на стол и села рядом с матерью, заглядывая в ее журнал. Как выяснилось, она читала статью о последних достижениях ракетостроения, которая могла заинтересовать разве что Джека, но никак не Аманду. Впрочем, Барбара была весьма разносторонней женщиной, так что удивляться не стоило. Она протянула руку, автоматически обнимая Аманду за талию. Так они сидели какое-то время молча, пока девушка не обратила внимание, что мать уже не столько читает статью, сколько думает о чем-то своем, тихонько теребя рубиновую подвеску на груди. На губах играла легкая полуулыбка, а на лице выступил чуть заметный румянец, словно бы собственные мысли смущали ее саму. Потом она неожиданно встала и прошла в свою комнату. Вернулась Барбара с небольшой шкатулкой в руках. – Когда мне исполнилось 15 лет, мне подарили это в память о семье Стемпелов, – сказала она. – Вообще-то, это старший сын должен дарить своей жене в день свадьбы, но так уж вышло, что в моей семье было 2 дочери, и старшей из них была я.

Она открыла ящичек и вынула из него длинную серебряную цепочку с подвеской в виде лилии – слегка затертой на вид, но сверкающей ярко, как звезда.

– Какая милая… – Аманда взяла в руки украшение. – А раньше я ее не видела.

– Я носила ее только до замужества. Но дело не в этом. Аманда, этому украшению около четырехсот лет.

– Да ну?

– Оно приехало в Америку вместе с первыми переселенцами из нашего рода. Так что, может быть, ему еще больше лет, чем я предполагаю.

– А почему ты отдаешь мне ее именно теперь?

– Ты старшая дочь в семье.

– Я единственная дочь в семье, – уточнила Аманда, слегка округлив глаза.

– Верно… и все же, давно пора тебе это отдать.

– Спасибо. – Аманда с уважением покачала на ладони подвеску, прежде чем одеть ее на шею – А почему она так блестит? В этом есть какой-то секрет? Ей же 400 с лишним лет!!!

– Секрет, – фыркнула Барбара, – заключается в том, что я регулярно ее чищу. И надеюсь, ты продлишь эту славную традицию, чтобы у этой вещички был более или менее товарный вид к тому времени, когда ты передашь ее своему сыну или дочери…

– Ладно, – Аманда взяла письмо. – Если у тебя нет для меня никаких дел, я сгоняю к Светлане, идет?..

– Пожалуйста… вот только пока ты была в магазине, звонила Йошико – она хочет, чтобы ты захватила завтра в школу ее кристаллы с данными по биогенетике.

– Нет проблем… Да я ей еще позвоню, как вернусь.

– Кстати, – вспомнила Барбара. – Как успехи в изучении вулканского?

– Огромные, – скривилась Аманда. – Я научилась постигать логические построения в написании двух букв из их алфавита путем созерцания горящей свечи, поставленной на край умывальника. Если честно, мам, это полный бред… некоторые их слова требуют десятиграничного объяснения. Ну, как такое в словарь запихнешь?..

– Хорошо, иди, – улыбнулась Барбара, возвращаясь к своей статье. Однако мысли ее были далеки от содержания журнала. Очень, очень далеки…

* * *

… Майклу надоели, в конце концов, истерические завывания аэрокара. У него сдали нервы, и на обратном пути с работы он подогнал его к мастерской, где и поставил на прикол – суток надвое, пока механики не разберутся что к чему. Ладно, уж, решил он, обойдемся как-нибудь в течение этого времени флайером, глядишь, Барбаре еще ничего такого и не понадобится, а Аманда все равно всюду гоняет на велосипеде.

Как обычно, в дверях его радостным лаем встретил Норман, положив на плечи свои лохматые (хорошо, хоть не грязные) лапы. Навстречу ему спустилась со второго этажа Аманда, сжимавшая в объятиях Терешкову. При виде Нормана Терешкова вздыбила шерсть и зашипела – скорее для порядка, чем от каких бы там ни было чувств, – этот пес должен был понимать, что его место во дворе, в то время как дом целиком и полностью принадлежит ей.

– Как на работе, пап? – привычно спросила Аманда, принимая из рук отца плащ и кейс, – ритуал, установившийся с тех пор, как Аманде исполнилось четыре года, и она смогла держать все это в руках.

– Все в порядке, – он переобулся и направился на кухню – проверить, чем таким его собираются кормить на ужин. – Правда, пришлось аэрокар отдать в починку – он давно на это напрашивался.

– Ну и ладно, – отозвалась девушка, отправляясь обратно в свою комнату, где на кровати лежал одинокий Лирас и ждал, когда его переведут до конца. Впрочем, логично рассудила Аманда, в ближайшие пять-десять лет подобная беда ему не грозила…

* * *

… После ужина Барбара тихо поманила Майкла в их общую спальню и сообщила нечто такое, от чего он едва не свалился в обморок. Что ж, такое следовало предполагать, – подумал он, как только к нему вернулась способность думать, – вот аэрокар он сдать в починку явно поторопился. Что ж, придется завтра флайеру поработать за двоих.

Ближе к вечеру у Нормана разболелось ухо, и он жалостливо терся о колени Майкла, заглядывая хозяину в глаза. Значит, еще и ветеринарная клиника, обречено понял Майкл и позвонил своему заместителю, чтобы предупредить о том, что завтра он изрядно задержится с появлением на работе.

Все-таки он явно поторопился сдать аэрокар в мастерскую. Впрочем, куда больше Майкла интересовало, в каком виде Барбара собирается преподнести Аманде столь обескураживающие новости…

На следующее утро Аманда, как обычно, затолкала на заднее сиденье флайера велосипед, туда же бросила рюкзак и шлем и села рядом сама. В ожидании отца она раскрыла «Исследования», перечитывая пометки, сделанные на полях карандашом. Светлана была абсолютно уверена, что выражение «Ах-Храк» – «Кузница», столь часто встречающееся у Лираса, может иметь отношение к одному из истинных имен планеты Вулкан, то есть тех, что вулканцы не говорят никому. Аманда сделала на полях пометку в память об этом разговоре, дав себе слово заняться этим попозже.

Она подняла голову.»…перекрест времен до точки, в которой все замирает.» Все замирает… Что это может значить?

– …Извини, что задержался, – за управление сел отец. – Сегодня у меня много дел. Точнее, у нас…

Рядом с отцом, крепко держа Нормана за ошейник, села мать.

– Мам, и ты летишь? – спросила девушка.

– Отвезу Нормана в клинику, оставлю там, а сама зайду к врачу… – Барбара прикусила язык.

– Разве ты больна? – удивилась Аманда – Только врач определит, – замялась Барбара – больна я или нет. Вечером поговорим.

– Ладно, – Аманда пожала плечами и вернулась к Лирасу, пытаясь взглянуть на значение этих строк с иной точки зрения.

Светлана говорила, что пытаться понять вулканцев, просто читая их книги, невозможно. Значение текста может меняться в зависимости от мыслей, чувств, жизненных обстоятельств… и все это будет правдой. И нельзя думать, будто ты что-то понял, иначе точно не поймешь ничего.

Флайер взмыл в воздух. Аманда потрясла головой. «И мы получаем свободу мысли…»

Да, это ей теперь не помешало бы…

Путь до школы занимал около десяти минут, но сегодня они двигались медленнее, чем обычно. Интересно, почему?.. Аманда перевернула страницу.

«Изучай прикосновением.» Прикосновением? Аманда приложила переплет книги к щеке. Нет, пожалуй, не стоит понимать старину Лираса так буквально.

«…а знания придут потом».

Если бы! Аманда заложила прядь волос за ухо. Порой ей казалось, что знания не придут уже никогда.

«Приручи время, а воспоминания придут потом…»

Воспоминания… какие там у нее могут быть особенные воспоминания в 15 лет?..

Флайер тряхнуло.

– Ой, – автоматически сказала Аманда, не отрываясь от книги.

– Сейчас пролетим мимо твоих любимых вулканцев, – сказала мать.

– Ага, – отозвалась девушка, и не думая смотреть вниз.

«Зыбкие, отрывистые, если близок конец»… «особенно, если близок конец.»

… Близок… конец?!

Обрушившийся на Аманду скрежет и шум застали ее врасплох. Она упала на пол, до нелепого крепко сжимая в руках книгу. Испуганный вскрик матери, визг Нормана и собственная боль – все слилось для нее в единый фейерверк образов и ощущений. Велосипед больно ударил ее по голове, но сознания она не потеряла.

«Но главное – это хорошо умереть.»

И тут она поняла, что флайер больше не падает.

Аманда подтянула к себе руки и ноги. Вроде все цело. Но ее достаточно крепко зажало между сиденьями, и жутко болела голова.

– Мам? Пап? – позвала она.

Ответом ее была тишина, только слышно было, как где-то впереди поскуливает и скребется Норман. Аманда почувствовала жар в ногах и с ужасом поняла, что флайер горит.

– Эй! – она стукнула кулаком в то, что раньше было крышей, а теперь опустилось так низко, что едва не расплющило ее всмятку.

– Помогите! – закричала она, кашляя от дыма, которого становилось все больше, – Пожалуйста!!!

* * *

… С самого утра и до нынешней минуты Сарэк был не в настроении. Очень не в настроении. Ему предстояло возобновить переговоры с андорианцами, которых он терпеть не мог из-за их буйного невыдержанного характера; посетить два приема, на которых опять придется танцевать с женой хозяина дома, а он уже утомился всем объяснять, что не может дотрагиваться до замужних женщин; помимо всего прочего, из головы не выходил последний разговор с Т'Пау, которая недвусмысленно дала ему понять, что своим безобразным поведением он позорит стены своего дома.

Сарэку было чуть за сто по земным меркам, однако в глазах Т'Пау он был все тем же сопливым мальчишкой, каким она отправила его в свое время на Землю… «Безобразное поведение» заключалось в том, что Сарэк вот уже 50 лет не мог найти себе подругу. Надо сказать, его и самого не особо вдохновлял подобный порядок вещей. Ему уже семь раз приходилось проходить мучительный обряд «Пон-Фарр», принимая снисходительную помощь своих соплеменниц, ни одну из которых он после этого не интересовал как потенциальный муж… в основном из-за своего местопребывания. Впрочем, Сарэк не смел их в этом винить, вспоминая о том, с каким настроением он летел на Землю сам… много лет назад.

Теперь он относился к этой планете с гораздо большей симпатией.

Конечно, на взгляд многих женщин, Сарэк был очень красивым молодым вулканцем, но землянок отпугивала его внешняя холодность, к тому же он и мысли не мог допустить о том, чтобы заводить какие-то связи на Земле.

Это было нелогично. Каждые семь лет он возвращался на Вулкан, как поступал каждый нормальный мужчина его расы, для того, чтобы, когда придет его Время, не представлять потенциальной опасности для окружающих. Все это давало, конечно, повод для самых невероятных слухов о мужчинах Вулкана, но на это ему было, используя известное идиоматическое выражение землян, глубоко плевать.

Сарэк, при всем богатстве своего воображения, не мог постигнуть сути описываемого процесса, но что-то подсказывало ему, что лучше и не пытаться. Он достаточно хорошо изучил землян, чтобы начать понимать их противоречивые натуры. Некоторые вещи здесь просто не имели логического объяснения. Например, надежда… совершенно нелогичное убеждение, что все будет хорошо, когда ромуланцу ясно, что все просто хуже некуда. Или любовь… нелепое влечение полов друг к другу, идущее вразрез с законами логики. Обычная физиология, а высоких фраз-то сколько! И чем это кончается? Браки, заключаемые под влиянием эмоций, а не логики, как правило, были очень нестабильны. Люди…

Сарэк позволил себе мысленно… усмехнуться, отчего его обычно мрачное лицо на мгновение прояснилось, и внутренне подобрался, готовясь к встрече с андорианским посланником. Эмоции в сторону. Некоторые полагают, что у вулканцев вовсе нет эмоций. Ошибочка вышла, господа. Есть – и еще какие! Вот только открывают их далеко не каждому… включая своих же.

Сарэк поправил на груди медальон, символизирующий принадлежность рода С'чн Т'чай к дипломатической наследственной линии, и вышел в сад – прогуляться в ожидании правительственного транспорта. Дневная температура воздуха уже упала на один градус – приближалась осень. Местные жители этого не замечали, но Сарэк, более чувствительный к перепадам температуры, чем земляне, сразу отметил этот факт. Стало быть, скоро он опять будет стучать зубами на приемах, изображая при этом святое безразличие, столь характерное его расе.

Впрочем, за 50 лет он к этому привык.

… Внезапно его внимание привлек ужасный скрежет и шум за оградой. Сарэк в два прыжка оказался у ворот. Дурные предчувствия его не обманули – на автотрассе, на которой сейчас, как назло, не было ни одной машины, лежала искореженная груда металла, которая к тому же еще и дымилась.

У Сарэка потемнело в глазах. Это был его стандартный кошмар – глупая, нелепая смерть в авто-или авиакатастрофе. И ни одного вулканца на милю вокруг для того, чтобы передать ему свою катру.

Впрочем, здесь речь шла не о вулканцах.

– Вызови спасателей! – крикнул он онемевшему от ужаса охраннику. – Быстрее!!!

Он толкнул дверь ограды и подбежал к тому, что раньше было легким флайером и грузовым аэрокаром. Водитель аэрокара был мертв, пассажиры флайера тоже. Хотя…

– Помогите! – из флайера послышался полудетский голос, полный ужаса и отчаяния. – Пожалуйста! Я здесь застряла!

Из-под вмятого внутрь металла навстречу к нему потянулись две детские руки, выпачканные кровью.

До приезда спасателей эта штука на 98% взлетит на воздух, с холодным отчаянием понял Сарэк.

– Оттолкнись ногами! – крикнул он девочке. – Тогда я тебя отсюда вытащу!

– Не могу! – ответила она. – Дверцу заклинило, мне не пролезть! Сделайте что-нибудь!

Если бы проклятая машина не горела, подумал Сарэк, все было бы просто – спасатели подъехали бы минут через 10, разрезали металл и вытащили бы девочку из стального капкана… но в данном случае…

Он не мог позволить ей умереть. Скорее он бы сам умер. Сарэк вцепился в искореженную дверцу и, прикрыв глаза от напряжения, рванул ее на себя – раз, другой… с третьего раза она поддалась и с душераздирающим скрежетом вылетела вон.

У охранника, стоявшего возле решетки, словно в параличе, глаза полезли из орбит: что ни день – узнаешь об этих вулканцах что-нибудь новое… эдак ему и грузовик на полном ходу остановить не проблема… Но спасателей он все-таки вызвал.

… Представляя себе, какой океан эмоций сейчас на него обрушится, Сарэк поставил в своем сознании мысленный блок и крепко взял девочку за руки. После этого он легко вытащил ее из флайера. В первый момент он испугался, насколько подобное понятие вообще может применимо к вулканцу. У девочки лицо и волосы были залиты кровью, нога распорота пониже колена, но в основном, ничего страшного. Про таких земляне говорят «родился в рубашке».

– Мама! Папа! – девочка рванулась из рук Сарэка.

– Сиди здесь, я сам посмотрю, – приказал Сарэк, уводя девочку к ограде.

Он осторожно подошел к машине, стараясь не думать, что будет, если машина взорвется, и заглянул внутрь. В салоне лежали мужчина и женщина. У мужчины была пробита голова; дотронувшись до его лица, Сарэк убедился, что тот мертв. Женщина тоже была мертва, но… Сарэк отчетливо почувствовал, как под его пальцами быстро угасало другое сознание, не имеющее к первому никакого отношения. И он ничем не мог ему помочь. Значит, женщина была беременна… Сарэк быстро отдернул от ее лица руку, чтобы агония смерти маленького существа не перешла на него, и наткнулся на что-то теплое и лохматое, тихонько скулящее где-то внизу. Быстро схватив это «что-то» в руки, Сарэк как можно быстрее отбежал от флайера. Проверять, жив ли водитель аэрокара, было, по меньшей мере, бессмысленно: ударом ему снесло полголовы.

Сарэк подошел к девочке, не зная, что ему делать дальше, и спустил с рук небольшую лохматую собаку, которая распласталась у ног девочки, конвульсивно дергая лапами. В этот момент машина взорвалась. Сарэк закрыл себя и девочку плащом, понимая, впрочем, всю нелогичность этого, чисто инстинктивного жеста – если взрыв будет действительно мощным, тонкая ткань едва ли спасет их от огня… Однако на них лишь обрушился порыв горячего ветра… и все.

– Мама… папа… – тихо простонала девочка, опускаясь на колени рядом с собакой и отбрасывая в сторону какую-то книгу с тлеющим переплетом.

Сарэк никогда не испытывал на себе агонию разбитых уз родителей и ребенка, но мог представить, что это такое. И хотя земляне не были телепатами, их боль не уменьшалась от этого факта.

Сарэк не знал, как себя вести с девочкой, – он никогда не общался с земными детьми и никогда не сталкивался с человеческой смертью. Впервые за 50 лет его посетила мысль, что он смотрит на жизнь некоторым образом с заоблачных высот.

Девочка гладила окровавленную шерсть собаки:

– Норман, Норман, маленький, открой глазки! Ну, пожалуйста, Норман!..

С видимым усилием пес приоткрыл глаза, подарив хозяйке последний преданный взгляд, взвизгнул и… затих.

«Умер» – тупо подумал Сарэк.

Его сердца забились с удвоенной силой, перегоняя кровь по вышедшему из-под контроля разума организму.

Он должен привести себя в норму. Но это подождет.

В этот момент, девочка, осознавшая, что собака умерла, начала плакать.

Нет, только не это!.. Сарэк шарахнулся в сторону, затем поборол свои инстинкты и вновь повернулся к девочке.

– Твои родители были там? – от переживаний он даже фразу построил не правильно.

Девочка кивнула головой, не глядя на него.

Сарэк осторожно стер с ее лица кровь краем плаща. Где же эти ромуланцами проклятые спасатели, в конце концов!

Увидев черты относительно чистого лица, Сарэк понял свою ошибку. Девочка находилась в том возрасте, который зовется у землян переходным – уже не ребенок, но и еще не женщина.

Больше он для нее ничего сделать не мог. Разве что… призвав на помощь всю свою волю, Сарэк опустил руку на голову девушки, надеясь передать ее хоть сколько-нибудь положительных эмоций.

– Я разделяю твою скорбь, – сказал он принятую в таких случаях фразу, понимая в глубине души, что юного человека это мало утешит, но девушка вроде бы затихла, без движения, сидя на земле и продолжая держать руку на спине своей мертвой собаки.

Но вот, наконец, и спасатели. Сарэк перевел дыхание и отошел в сторону, предоставив девушку профессионалам.

При этом он наступил на что-то и едва не споткнулся. Книга… Сарэк поднял ее с земли и открыл первую страницу.

Лирас?!? Сарэк почувствовал, что его бровь сама собой подпрыгнула вверх от изумления. Это дитя переводило «Исследования»?!

Да нет, не может быть. В любом случае, это была ее книга…

Сарэк подошел к водителю медицинского аэрокара, что-то отмечающего в блокноте, и попросил у него ручку. Потом раскрыл книгу в конце, где присутствовало много чистых листов под заголовком «Notes» и написал несколько слов, на его собственный взгляд, совершенно нелогичных. Однако, хорошо зная людей, Сарэк имел все основания полагать, что для человека это было совершенно необходимым.

– Обязательно отдайте это девушке. – Сарэк вручил книгу пилоту и поторопился скрыться за воротами посольства, пока внимание общественности не переключилось на него. Ему еще следовало переодеться и хотя бы 10 минут посвятить медитации, чтобы все впечатления, оставленные в его сознании этим инцидентом, ушли если и не на самое дно души, то, по крайней мере, перестали оказывать на него свое разрушительное влияние. Ни к чему приближать энтропию…

Ему следует извлечь из всего случившегося урок, жестко выговаривал себе Сарэк, поднимаясь по ступеням лестницы и больше никогда, – НИКОГДА! – не выпускать эмоции из-под контроля. Сегодня он сильно разочаровался в себе. Больше он такой ошибки не повторит.

* * *

Спустя месяц после похорон, получив счета за бытовые услуги и аренду землян, Аманда впервые осознала, что осталась одна. Конечно, предприятие взяло на себя обязанность по выплате пенсии за отца – небольшая сумма, но на жизнь должно хватить. Ее пугало другое.

…Сразу после трагедии приехала сестра матери с мужем, чтобы уладить все дела, приехали все друзья отца, собрались ее друзья… Даже Рэм, взяв в Академии липовый больничный, вырвался с занятий, чтобы быть рядом с ней. Ей помогали все, но ведь это не могло продолжаться вечно. Тетка предложила ей свой дом, но у нее было трое детей, и Аманда отклонила этот вариант. Кроме того, она была уже слишком взрослой, чтобы учиться жить с другой семьей. Для детского дома она тоже была великовата, и было совершенно неясно, что делать с еще не взрослой, но уже не маленькой девушкой.

И тогда на помощь пришла Светлана. Она вызвалась представлять интересы Аманды до ее совершеннолетия, помогать вести дела и контролировать личные расходы. Девушка встретила эту идею с благодарностью и, посадив Терешкову в переносную клетку, переехала к Светлане, зная, что не будет ей в тягость. Так оно и было.

… Теперь, спустя месяц, она вернулась домой. На пороге лежали счета и бумаги, которыми следовало заняться как можно скорей. Аманда выпустила Терешкову из клетки и села на пол у дверей, опустошенная морально и физически. Дом казался ей чужим и холодным. Казалось, по нему бродят призраки. Он был слишком огромен для такой молодой и одинокой девушки, как Аманда. Но она все равно не собиралась его продавать, невзирая на высокую ренту. Ведь это дом ее родителей, они любили его, многое в нем несет на себе отпечаток истории, – например, викторианская мебель в гостиной или тяжелые часы с боем, принадлежащие ее прадедушке по материнской линии. Все это надо сохранить.

Аманда взяла в руки серебряную лилию на цепочке, которую не снимала с шеи никогда, и заплакала. Когда ей оформляли документы, она попросила, чтобы после ее имени стояла теперь и фамилия матери. «Аманда Стемпл Грейсон» – вот как теперь ее звали.

Растревоженная слезами своей хозяйки, Терешкова прибежала из кухни и влезла на колени к Аманде, тихо мяукая от избытка чувств. Аманда сжала в объятиях теплый пушистый комок и решительно вытерла эти детские слезы о кошачью шерсть. Все. С детством покончено. Отныне ей следует надеяться только на себя.

Первым делом она вытерла в доме всю пыль, накопившуюся за те недели, что она отсутствовала. Затем зачехлила всю мебель в комнатах, которыми не собиралась пользоваться. Потом подключила компьютер и оплатила счета, используя код, которым пользовались ее родители.

Вечером она собрала учебники и конспекты, вытащила из стола Лираса, который целый месяц лежал в тишине и забвении, и пошла к Светлане.

– …Решила возобновить занятия? – обрадовалась Светлана – Это хорошо. Что ж, посмотрим… надеюсь, ты помнишь, на чем мы остановились?..

Аманда неопределенно пожала плечами. Истинная причина ее визита заключалась в том, что она до чертиков боялась своего опустевшего дома.

– Я сделаю нам кофе, – сказала Светлана, приглашая за собой девушку на кухню. – Знаешь, я говорила со спасателями насчет человека, который тебя спас. Видишь ли, это был не человек.

– Не человек? – Аманда едва не расплескала кофе.

… Но тогда кому же могли принадлежать те крепкие руки и мягкий спокойный голос, подумалось ей. Не ромуланцу же, в самом деле…

– Вообще-то, удивляться нечему, – продолжила Светлана, присаживаясь напротив. – Дело было рядом с посольством, хотя едва ли ты обратила на это внимание. Тебя спас вулканец, и это большая удача, потому что только он мог разодрать покореженную машину на части, чтобы вытащить тебя наружу. Машина взорвалась до приезда спасателей и, если бы не он, тебя бы не было в живых… так-то вот. Правда, выяснить, кто он, не удалось. В суматохе никто не разглядел его лица, а вулканцы отказались давать всякие комментарии по этому вопросу. Я полагаю, тебе следует перестать думать об этом, Аманда. Вулканцы не принимают благодарности за свои поступки, считая это крайне нелогичным проявлением эмоций. Так что забудь и просто радуйся жизни. Светлана взяла в руки томик «Исследований» и открыла его в разделе «Notes»…

– Итак, на чем мы остановились… Пресвятая богородица! – Последние слова прозвучали по-русски. – Аманда, я, наверное, схожу с ума, но…

Она показала девушке страницу, на которой они делали пометки во время их последнего занятия: твердым и жестким почерком на ней было написано несколько слов.

«Все… будет… хорошо…» – запинаясь, перевела Светлана. – Да нет, это просто невероятно!!!

– Что невероятно?

– Ну, во-первых, это самое нелогичное высказывание из тех, что в принципе можно услышать от вулканца; во-вторых, мне знаком этот почерк – через мои руки прошло немало бумаг, написанных этой рукой; в-третьих, он никак не мог написать настолько невулканского выражения!..

– Да кто «он», в конце концов? – потеряла всякое терпение Аманда.

– Этот почерк посла Сарэка, если только я окончательно не потеряла разум…

– Посла… Сарэка?! – поперхнулась Аманда.

– … Но Сарэк самое холодное, высокомерное и бесчувственное существо из всех, что мне приходилось встречать в жизни, – закончила Светлана. – Конечно, в какой-то мере все вулканцы лишены эмоций, но Сарэк превзошел в этом всех. И все же это его почерк.

– Что ж, дорогая, – рассмеялась Светлана, – можно сказать, тебя коснулась десница Бога!..

Аманда приложила ладонь к пылающему лицу. Она много раз видела посла Сарэка по головизору – и в ее сознании никак не могло уложиться, что такой голос может принадлежать человеку, подобному Сарэку. Внешне он похож на всех вулканцев – холодное, лишенное каких бы то ни было эмоций лицо, едва уловимый зеленый оттенок кожи, остроконечные уши… и еще он был красив. Невероятно, бесконечно красив…

… – Аманда! – Светлана хлопнула в ладоши у самого лица девушки. – Заниматься будем или помечтаем на пару?!

– Конечно, мы будем заниматься. – Аманда торопливо встала из-за стола. – И как можно более серьезно. Что-то мне подсказывает, что это будет весьма познавательным процессом…

ЧАСТЬ III СЛОВНО МОСТ ЧЕРЕЗ ПРОПАСТЬ ГОРЯ…

… – И тогда у нас накрылся генератор по левому борту! Представляешь?! А ромуланцы все лезут и лезут, словно для них наши фазеры – детские игрушки…

– Роман…

– … а двигатель деформации все еще не работает!..

– Рэм…

– …Но капитан Джефферсон знал, что делал, когда выполнил этот маневр, да и шеф инженерной службы на «Лексингтоне» – просто гений, так что…

– Рэм, кажется кофе уже выкипел.

– …так что я знал, что останусь в живых! Я верил в это, черт возьми!!!

– …Рэм, из кухни несет дымом, по-моему…

– И вдруг капитан поворачивается ко мне и говорит: «Парень, у тебя в Академии с навигацией проблем, насколько я знаю, не было?..» «Так точно, сэр!..» – говорю я, а сам думаю – неужели разрешит?!

– Роман, кажется в доме пожар.

– И точно! «Займите место раненого рулевого Паркера, энсин!» – сказал он. – Ну, наконец-то, подумал я, теперь я ему покажу, на что способен!..

– Рэм, я беременна.

– …в итоге мы вывели «Лексингтон» из каши без особых потерь, вошли в подпространство на 5,9 ВОРП, а капитан отметил мое имя в рапорте!.. Ты что-то хотела сказать, Аманда?..

… Аманда вздохнула. Рэм, живописующий свои подвиги в боях в ромуланцами, был абсолютно невменяем. Иногда ей казалось: обвались на него потолок в такие минуты, он и не заметит.

– Нет, ничего, – сказала она. – Я попыталась обратить пару раз твое внимание на то, что ты в этой постели не один, но без особого успеха, по-моему.

– О, Аманда! – Рэм притянул ее к себе и поцеловал. – Стал бы я обо всем этом рассказывать, если бы считал, что нахожусь в одиночестве, как ты думаешь?..

– Думаю, что стал бы, – Аманда откинула простыню и потянулась за халатом, – все-таки из кухни действительно тянет гарью, пойду посмотрю, как там наш завтрак…

– Оставь, это же автоматика!

– Даже автоматику следует контролировать, – отрезала девушка, выходя из комнаты.

… Вчера Рэм вернулся на Землю из очередного похода «Лексингтона» к местам обычных стычек между ромуланцами и федералами. Как всегда шумно. И, как всегда, все должны, бросая свои дела, устраивать ему торжественную встречу…

В какой-то мере это было, конечно, справедливо. Рэм каждый божий день ходил по узкому пространству, отделяющему жизнь от смерти, и мог погибнуть в любой момент. Вот и жил он на полную катушку, как поступил бы любой другой нормальный звездолетчик 25-ти лет от роду… а Рэм являлся как раз этим самым звездолетчиком. После столь ярко описанных им событий он получил свою первую нашивку и звание лейтенанта, так что у него было право на подобный восторг. Аманда же имела право спастись от проявлений этого восторга на кухне под благовидным предлогом спасения завтрака.

За те 14 лет, что она знала Рэма Кузнецова, и за те 6 лет, что являлась его официальной девушкой, она несколько подустала от подобных сцен. Рэм был сильно акцентирован на космосе, сражениях и звездолетах, не говоря уже о себе самом среди всего этого великолепия. Аманда все ждала, когда суровые реалии жизни выбьют из сознания Рэма весь этот романтический флер, но этого почему-то не происходило… Роман был влюблен в космонавтику с детских лет, а Аманде отводилось лишь скромное место женщины, которая всегда примет в свои объятия, когда ему случится заглянуть в Солнечную Систему…

… – Эй, – Рэм заглянул на кухню, – вкусно пахнет! На дым совсем не похоже, – он обнял Аманду за талию и поцеловал ее в шею. – Махнем завтра к океану, а?.. Я прокачу тебя на катере, потом зайдем к Джеку – он сейчас тоже ведь на Земле?..

– Ты иди, – отозвалась Аманда, выключая кухонный комбайн. – Мне некогда.

– А в чем дело?..

– Завтра прием в дельтанском посольстве, я должна присутствовать.

– Чего ради?

– Ты же знаешь, – сердито сказала Аманда, высвобождаясь из объятий Рэма, – что я принимаю участие в программе по созданию универсального переводчика, в разделе вулканских диалектов. А на приеме вулканцев будет предостаточно. Кстати, твоя мать там тоже будет…Неплохо бы тебе ЭТУ ночь провести дома.

– Ты меня выставляешь?! – с притворным ужасом воскликнул Рэм.

– Представь себе, да. Во-первых, мать тебя ждет – не дождется. Во-вторых, мне нужно поработать над переводами Скоруса… учитывая, что вчера я отложила его в связи с твоим приездом… уж и не знаю, много ли я приобрела взамен.

– А что, такой классный парень, как я, не в счет? – Рэм поиграл золотым локоном Аманды, с восхищением глядя, как ее изящные руки готовят завтрак.

– Классный парень может хотя бы на минуту убрать от меня свои лапы и дать спокойно нарезать салат?..

– Нет, ни за что.

– Значит, не в счет… я серьезно, Рэм. Твоя мать приложила немалые усилия, чтобы я оказалась в числе приглашенных, и я не намерена ее разочаровывать.

– Но я даже не знаю, сколько пробуду на Земле! – воскликнул Рэм. – В любую минуту меня могут вызвать обратно. В самом благоприятном варианте у нас есть только трое суток!..

– В том-то все и дело, милый. Ты внезапно появляешься, приводишь мою жизнь в беспорядок… подаешь мне какую-то надежду, что уж на ЭТОТ-то раз все будет иначе… и так же внезапно исчезаешь. Иногда на несколько дней, иногда на полгода. В этот раз тебя не было два месяца. Я устала от такой жизни, Рэм.

– Выходи за меня замуж, – просто сказал мужчина. – В шестой раз предлагаю.

– В шестой раз отвечаю – нет. Это ничего не изменит.

– Но Аманда…

– Ты что, оставишь службу? Или перейдешь на ближнее патрулирование? Может, переведешься в наземное подразделение?..

– Я не могу…

– Вот и я не могу, – отрезала она, расставляя на столе тарелки. – Рэм, надоело мне все это…

– Ладно, – Рэм поднял руки, сдаваясь, и обезоруживающе улыбнулся. – Подожду еще немного. И, вообще, подобные разговоры нельзя вести на пустой желудок. Поговорим после завтрака. Кстати! – воскликнул он, опережая очередную попытку Аманды возразить. – Я кое-что привез для тебя…

Он вышел в коридор.

Аманда достала из микроволновки два куска яблочного пирога, который так любил Рэм, и задумалась. Что ей делать?.. Когда-то она действительно любила этого бесшабашного; он, прямо скажем, обладал мистической способностью привлекать всеобщее внимание и завоевывать всеобщую любовь. В свое время Аманда была вне себя от счастья, что из десятка влюбленных в него девиц Рэм выбрал именно ее и остался ей верен.

Последнее было правдой. Рэму никто не был нужен, только Аманда. Однако она не торопилась выходить за него замуж… что-то неуловимое настораживало ее в юности; и лишь не так давно она поняла, что именно. Рэм был ненадежен. Никогда нельзя было с уверенностью сказать, что он окажется рядом, когда будет нужен. Слов нет, с ним легко, приятно и весело, но… как не похожи их отношения на те, что связывали некогда ее родителей!..

Аманда сердито потерла висок, в котором угнездилась легкая пульсирующая боль, не исчезающая со вчерашнего вечера. А может, она ошибается?.. Может, годы, прошедшие со дня смерти Барбары и Майкла, запорошили ее память? Может, она уже выдумывает себе тот идеальный мир, в котором жила тогда?..

…Нет. Аманда встряхнула головой. В любом случае, это было ближе к тому, чего бы ей хотелось в реальности. А Рэм… Рэм стал чем-то вроде привычки: она привыкла к нему, а, главное, не было времени оглянуться. Возможно, были и другие, возможно даже, что она нравилась кому-то, но ритм ее жизни не позволял думать о подобных вещах слишком часто. К тому же, Рэм всегда возвращался. Через неделю или через полгода, но всегда к ней. Видимо, он действительно любит ее… хотя и непонятно, за что. Вот только почему он всегда избегает разговоров на эту тему?..

… – Смотри!.. – на стол легла стопка книг причудливого оформления. – Книги на Вулкане стоят не так уж и дорого, а я помню, ты жаловалась…

– Боже мой! – Аманда схватила верхнюю. – Сурак! «Логические системы»! Тал Луксур! Приза!.. В посольской библиотеке ничего этого нет!.. Савеш будет в восторге!..

– Савеш?.. Это еще кто?!

– На пол-тона ниже, пожалуйста, – рассмеялась Аманда. – Это мой ученик, я занимаюсь с ним английским. Он еще подросток – всего 37 лет, так что верни свои брови на место. Надеюсь, мама тебе рассказывала о некоторых особенностях их физиологии?! Парнишка изучает селе-ан-Т'Ли, и все это будет ему очень кстати. До сих пор в посольство посылали только взрослых, и об учебном материале никто не позаботился. Кроме того, – Аманда сделала паузу, – он будет у меня в долгу, а это кое-чего стоит.

– Ты у меня тоже в долгу, – хищно улыбнулся Рэм.

– Не на этот вечер, – Аманда щелкнула его по носу. – Все, разговор окончен. Завтрак остывает, черт побери!..

Лишь после ухода Рэма Аманда с раздражением отметила, что важный разговор так и не состоялся. Вот всегда с ними так – стоит завести разговор о чем-нибудь серьезном, как он мгновенно сворачивает с опасной тропы и уводит за собой собеседника… определенно, этот талант дан Рэму от рождения. Чем-чем, а обаянием его Господь Бог не обделил, это факт. С возрастом он даже внешне (в особенности своей неотразимой улыбкой) стал напоминать Аманде Первого Космонавта Земли, портрет которого висел на стене комнаты Рэма. Наверное, это бессознательное, уныло подумала Аманда, перемывая посуду; и то, что она ничего не может противопоставить влиянию, которое он на нее оказывает… что ж, это только ее собственный недостаток. Рэма как раз обвинять совершенно не в чем…

Она навела порядок в кухне и спальне и направилась в свой кабинет, чтобы продолжить занятия, прерванные накануне появлением Рэма. Все ее передвижения были ограничены первым этажом.

Второй был надежно заперт. Девять лет назад.

И открывать его Аманда не собиралась.

* * *

… – Какой еще прием? – Сарэк изобразил на лице крайнюю степень неудовольствия. Стараться, впрочем, особенно не пришлось: бесстрастное, лишенное всяких эмоций лицо элементарно отображало одну единственную эмоцию, а именно: мрачную сосредоточенность. Вроде того, как он только-только нашел логическое обоснование 8-й аксиомы Твина и вот, по вашей милости, ход его светлой мысли утерян на фиг!!! Спасибо вам большое!!!!!

Однако, его секретарша осталась совершенно равнодушна к подобным, совершенно исключительным по вулканским меркам, актерским талантам.

– Посол, вы прекрасно знаете, что на меня не действуют эти ваши ужасные выражения лица… как и эти не правдоподобные тяжелые вздохи… сделайте одолжение, оторвитесь от компьютера и ознакомьтесь с программой приема. Сарэк поднял голову и увидел Светлану. Да, номер действительно дохлый. Эта маленькая светловолосая женщина обладала выдержкой, какой и не каждый вулканец может похвастаться, – не то что человек, так что, кажется, постановка под названием «оставьте в покое спасителя мира» здесь не пройдет.

– Где? – обреченно поинтересовался Сарэк.

– В дельтанском посольстве… нет, пропустить нельзя. Дельтане крайне чувствительны и уязвимы в вопросах этикета.

– А если я…

– … заболеете ператонианской чумой?.. Да, это, пожалуй, подействует. Только надо будет предъявить справку от вашего врача, а он этого не сделает, поскольку является вулканцем, и если вы заявитесь к нему с подобным вопросом…

– … он запросит с Вулкана полную психиатрическую экспертизу, – в тон Светлане продолжил Сарэк.

* * *

… Эта сценка разыгрывалась в офисе вулканского посла достаточно регулярно и не вызывала удивления ни у одного из ее участников. За долгие годы у Светланы и Сарэка выработался свой стиль общения и он, на взгляд Сарэка, был ничем не хуже любого другого.

– Еще какие-нибудь новости? – поинтересовался посол.

– Как сказать… я выписала приглашения на нескольких стажеров с филологического факультета, занятых в программе универсального переводчика… надеюсь, вы не против?..

– Я?.. Да хоть весь факультет, только пусть они у меня под ногами не путаются.

– Без проблем. У вас есть какие-нибудь срочные поручения?..

– Нет… вы хотите уйти пораньше?

– Да.

– Вы болеете?

– Нет, – у Светланы была раздражающая привычка отвечать на вулканский манер: то есть непосредственно на поставленный вопрос и ни слова больше.

– Тогда в чем дело?..

– Ко мне прилетел сын, – сжалилась над любопытным начальником Светлана. – Он звездолетчик, и дома бывает крайне редко. Хотелось бы провести с ним побольше времени.

– Тогда идите, – семейные ценности Сарэк уважал.

… Светлана вышла, и Сарэк с грустью уставился на прозрачные листы, оставленные ею на столе. Все бы ничего в этой проклятой посольской должности; он уже давно привык к Земле и ее обитателям, даже полюбил их на свой манер, у него были здесь свои увлечения (бейсбол, например; хотя он и самому себе в этом не признался бы даже под угрозой смерти…), места, где он любил бывать… но эти светские рауты! Как он их ненавидел!!!

Да и не рожден он для подобных вещей… компьютерщик он. Банальный программист. И как это его угораздило стать послом?! То ли дело был Сасав! Красивый, светский, утонченный вулканец. Эстет. Он чувствовал себя на этих приемах как ле-матья в полную фазу Т'Хут: свободный, непринужденный, обаятельный. Он отлично понимал землян. Они были от него без ума…

Сарэк искренне не догадывался, что уже давно понимает землян в сто раз лучше Сасава, и что земляне ценят его ничуть не меньше его предшественника. Однако Сарэк был еще слишком молод, чтобы правильно оценивать подобные вещи. На данный же момент он думал о том, как ему надоели все эти идиотские рауты… ну что там такого особенного может произойти, в конце концов? Да абсолютно ничего такого, ради чего стоило бы столь бездарно тратить время!!!

За последние 50 лет он убедился в этом окончательно.

* * *

Вечером Аманде позвонила Йошико и спросила, не хочет ли она провести следующий день в ее компании. На этот раз Аманда отказалась от предложения с неподдельным огорчением. За эти долгие годы Йошико так и осталась ее самой близкой подругой, и Аманда любила проводить с ней время точно так же, как и в былые дни… кто, как не она, первой решился прийти к ней после всего, что произошло?.. Она и Рэм все время были рядом в ней в тот страшный год… но Рэм был курсантом Звездной Академии. А Йошико была рядом всегда.

Собственно, провести время в обществе Йошико являлось более широким понятием, чем это может показаться на первый взгляд: это означало также присутствие ее трехлетней дочери Макото и мужа – Гарсии Коннора. Собственно, Йошико вот уже 4 года официально являлась «миссис Коннор», в отличие от Аманды, которой совсем не улыбалось называться мадам, извините, Кузнецова… Странно звучит, не правда ли?.. Неудивительно, что мать Рэма предпочитала, чтобы ее называли просто по имени, тем более что ее вечно молодое, как у эльфа, лицо делало подобную форму обращения вполне приемлемой очень для многих.

Что ж, так или иначе, а встречу пришлось отложить. Аманда закончила перевод (если так можно назвать тот бред, что у нее получился, с неудовольствием отметила она) и занялась своим единственным вечерним платьем, за которое, кстати, были заплачены немалые деньги, а ведь оно было довольно простым по светским стандартам… что ж, будем надеяться, что когда она повысит свою квалификацию, ставка станет соответственной. Пока же она зарабатывала мелкими переводами с французского и русского на английский – и наоборот. Если создание универсального переводчика завершится тем самым триумфом, о котором каждый божий день твердят основатели данной программы, отпадет необходимость в этом… что ж… будем надеяться, что к тому времени она достаточно хорошо овладеет вулканским (здесь одним переводчиком не обойдешься)…

Аманда повесила платье на дверцу шкафа. Что же это все-таки означает?.. «Ахкх.» Боже, попробуй выговори этакое безобразие, не сломав при этом язык. Странно. Ей впервые попалось это выражение. Светлана тоже не знала его значения. Вулканцы, само собой, не очень-то стремились просвещать землян насчет тонкостей своего языка, видимо, искренне развлекаясь упорством людей, решивших посвятить свою жизнь изучению вулканской культуры. Или восхищаясь ими, черт их разберет. У них же нет эмоций, во всяком случае, именно так гласит их официальная версия. Правда, Савеш был милым и добрым парнишкой, в отличие от своих взрослых товарищей, он всегда стремился помочь Аманде в ее работе. Но он почему-то не знал значения этого слова. Как и еще пары выражений, которые ей недавно попались: «Ахн-вун» и «Ашв-кежх».

Аманда смутно подозревала, что в вулканской культуре есть ряд понятий и обозначений, с которыми можно ознакомиться, лишь достигнув определенного возраста – а Савеш был очень юным. По земным стандартам, ему было лет 16-17. Возможно, именно этим и объяснялась его, несколько бросающаяся в глаза, эмоциональность и стремление помогать. Он еще не научился быть бесстрастным. Вот позавчера, например. Как он пытался объяснить ей истинный смысл выражения «арие-мну»! Но его английский оказался слабоват для этой цели. Савеш даже рассердился от невозможности донести до нее свою мысль. Это было так по-детски, что Аманда даже отвернулась к окну, чтобы не обидеть парнишку своей, совершенно неуместной, улыбкой…

А чего там объяснять?..

Отсутствие эмоций это. Только и всего… Достаточно один раз взглянуть на посла Сарэка, чтобы раз и навсегда усвоить одну простую истину: у вулканцев эмоций нет. И не было никогда…

* * *

Вечером следующего дня за ней залетела Светлана. У Аманды не было своего аэрокара, флайером она тоже не пользовалась, на работу ездила на мотоцикле, благо улицы мегаполиса 23 века были довольно пустынными.

Перед тем, как уйти, Аманда предусмотрительно распахнула все двери в комнатах, дабы оставшаяся в одиночестве Терешкова получила полную свободу передвижения, и поменяла ей корм в мисочке. За прошедшие девять с лишним лет Терри постарела и растолстела, однако характер сохранила все тот же – капризный и вредный. Что, впрочем, не мешало ей нежно любить хозяйку. Из прочих она признавала только Светлану; Йошико терпела, а Рэма – тихо ненавидела… и то сказать: любил Рэм подразнить несчастную кошку.

…Аккуратно разгладив складки своего драгоценного платья, Аманда села рядом со старшей подругой, и флайер поднялся в воздух.

– Тебе пора учиться водить машину самой, – без вступления сказала Светлана, пристально глядя вперед. – Всю жизнь на мотоцикле не прогоняешь, а на приемы ты все же ходишь, а в будущем будешь ходить еще чаще. Так что…

Аманда не ответила. Сама мысль о пилотировании флайера пугала ее до смерти.

– Светлана, – сказала она. – Как ты думаешь, не будет ли слишком смело с моей стороны подкатить с каким-нибудь вопросом к вулканцу на приеме?

– Ты хочешь сказать, «слишком нагло», – рассмеялась женщина. – Да нет. Им нравится наше любопытство. Ведь не зря же из сотен прочих миров, с которыми они имели возможность общаться, вулканцы выбрали именно нас. Мы любопытны и быстро учимся – вот они и взяли нас нами шефство. Так что, валяй, спрашивай. В крайнем случае, тебе не ответят, но не съедят же. А что у тебя? Опять ксиа?

– Нет, с этим я разобралась. Это «Воспоминания».

– А, Эпоха Экспансии. Ну, не знаю. Они не очень-то охотно говорят на эту тему. Но ты попробуй. Ты же ничего не теряешь.

– Да… кроме репутации. Так и представляю себе следующие 25 лет работы с вулканцами: «А, Аманда Стемпл Грейсон?.. Та самая, что задала тот самый идиотский вопрос в том самом посольстве?» М-да…

Светлана рассмеялась.

– Рэм просил передать тебе привет.

– Где он сегодня?

– Поехал к Джеку.

Что-то острое неприятно оцарапало душу Аманды «Не мог один день подождать!»

– Не огорчайся, – добавила женщина, помолчав. – Что с него взять: прилетел-то всего недели на две – конечно, ему охота всех друзей проведать, не все же с нами сидеть. Жаль, конечно. Я была бы рада, если бы вы поженились.

Аманда усмехнулась.

– Я понимаю, – вздохнула Светлана. – Он весь в отца.

– И что? – автоматически спросила Аманда.

– Как «что»? Видишь же – я тоже не замужем!..

Они мельком взглянули друг на друга и расхохотались.

– Да, все мужики – гады, – вдохновенно продолжила женщина. – Взять того же Сарэка. Еле уговорила его вчера прийти – и нет никакой гарантии, что он явится! А уж какие он делает выражения лица, пытаясь нагнать на меня страху – закачаешься!..

– Значит, будет Сарэк… – Аманда внутренне подобралась.

– Да чего ты его боишься? – удивилась Светлана. – Высокомерный, самовлюбленный тип, исключительного ума и редкой красоты при этом… любопытный, правда, как белка – и только. Он совершенно безобиден.

– Я…

– Ты не можешь забыть ту осень, – голос женщины потеплел. – Но для него это ничего не значит, поверь. Он никогда не говорил о том случае – ни со мной, ни с кем бы то ни было еще… насколько я знаю.

– Мне кажется, что это был только сон, – Аманда прикрыла глаза. – Он совсем не был похож на вулканца.

– Этот секрет он унесет с собой в могилу, поверь. Как и множество других – а у него их предостаточно.

– И все же я не могу заставить себя даже приблизиться к нему – внутри все сжимается, словно…

– … он не вулканец, а клингон какой-то, – подытожила женщина. – Взрослеть пора, девочка!..

* * *

… Дельтанское посольство было большим и удобным, дельтане – приветливы и дружелюбны, танцевальный зал – просторен и красив. Вполне можно было чувствовать себя свободно. Дельтане мало отличались от людей – вот разве что волосы у них не росли. Однако эта раса была так прекрасна, что это совершенно не бросалось в глаза. Кроме того, дельтане просто физически не выносили грубости и насилия. Словом, общаться с ними было одно удовольствие, правда, при этом следовало тщательно следить за своим поведением – чтобы случайно не задеть и не обидеть.

– Джордж! – Аманда столкнулась с высоким смуглым парнем. – Не ожидала тебя здесь встретить!.. Как дела?

Бывший сокурсник Аманды тепло улыбнулся:

– И впрямь – редкая удача. Я только что из Лондона: говорят, туда планируют перенести вулканское посольство, а я помогаю, чем могу. Хотя сложно, ой как сложно… над чем ты сейчас работаешь?

– Пытаюсь добить «Воспоминания».

– Ого! – Джордж взглянул на нее с восхищением. – Ну ты и герой. Я отступился.

– Да? – смутилась Аманда. – Я так не думаю. У меня такая ерунда получается.

– Главное, не бросай, – Джордж оглянулся. – О, это за мной.

К молодому человеку подошла стройная миловидная дельтанка, взяла его за руку и, улыбнувшись Аманде, увела Джорджа танцевать.

Аманда вздохнула. Значит, Лондон. Что ж, это не страшно. Она даже сможет на выходные возвращаться домой… если захочет, конечно.

Светлана куда-то ушла, и Аманда осталась стоять у стены, прячась за драпировкой. Ей не особенно хотелось привлекать к себе внимание. Она привстала на цыпочки, пытаясь выхватить взглядом из массы приглашенных какого-нибудь вулканца, чтобы набраться наглости и пригласить его на танец. Этикет не позволит ему отказаться (Аманда злорадно усмехнулась в глубине души), а там уж, дай Бог, она как-нибудь заведет с ним светскую беседу. Может, и удастся что выведать… если собеседник окажется достаточно разговорчив.

Что, прямо скажем, далеко не факт.

* * *

… Сарэк беседовал с дельтанским послом о ситуации на границе с Клингонской империей. Все было не так уж и плохо: приятные собеседники, приятная музыка, еда тоже была очень приятной. От шампанского посол вежливо отказывался (не потому, что это было, алогично, просто имелся печальный опыт…) Вот только надо было еще станцевать с какой-нибудь дамой, а они все, как назло, пришли с мужьями. Не в том дело, что кто-то мог приревновать свою жену к мрачному красавцу Сарэку (…спаси Господи! В порочащих связях не замечен, родственников за границей не имеет и т. д…) просто Сарэк физически не мог заставить себя дотронуться до женщины, которая связана Узами с другим мужчиной, если она, конечно, упаси Бог, не пытается спрыгнуть с крыши высотного здания… тут уж не до принципов или убеждений.

Зазвучала музыка – странный, красивый вальс, он раньше такого никогда не слышал. В нем сплелись земные, дельтанские и вулканские мотивы одновременно. Разве такое возможно? Сарэк заслушался и не сразу сообразил, что это и есть тот самый главный, парадный танец, в котором он обязан засветиться. Дельтанский посол понимающе улыбнулся ему и направился к своей жене. Сарэк резко развернулся в поисках Светланы, отчего складки его длинного тяжелого плаща аж взметнулись в воздух. Нет, вы подумайте! Эта кокетка уже танцует с каким-то дельтанским красавцем.

Что же делать?

Он попятился было назад, решив для разнообразия разок опозориться и просто исчезнуть из зала на время главного танца: все лучше, чем стоять у стены, словно Селейа в пустыне Гола… когда увидел ее.

Это была юная женщина с волосами цвета старого золота, заколотыми в высокую прическу, из которой выбивались легкие локоны; довольно красивая, высокая, стройная… и очень неуверенная. Явно в первый раз на приеме. И танцевать никто не пригласил. Вон как в занавеску вцепилась. Сейчас заплачет. Словом, это с любой точки зрения доброе дело, решил Сарэк, решительно направляясь к женщине. Или девушке? Сарэк так до сих пор и не понял, почему имеет смысл делать такой акцент на обозначении физиологического состояния; впрочем, не ему об этом судить…

– Вы танцуете? – мягко обратился он к молодой особе, усиленно вглядывающейся в толпу.

– Что? – она подняла на него глаза и мгновенно залилась краской. – А… да.

«Я так красив, просто жуть», – с мрачной иронией отметил про себя Сарэк, не забывая при этом сдержанно улыбаться. Впрочем, иллюзий он был лишен начисто: он отлично знал, что мрачная печать на его вызывающе красивом по земным меркам лице навевает, скорее, мысли о Преисподней…

Девушка поправила газовый шарф, накинутый на обнаженные плечи, и аккуратно, как на экзамене, подала ему руку.

Сарэк усмехнулся и повел ее в этом странном вальсе, неожиданно получая от танца некоторое удовольствие. Вероятно, все дело в музыке – он еще никогда не слышал ничего столь прекрасного. Надо же, даже танцевать не так скучно, как всегда. Что ж, приятное разнообразие в череде его земных будней…

– Кто вы? – спросил он девушку, разглядывая ее в упор и ничуть не стесняясь при этом. – Ваше лицо кажется мне знакомым.

– Я работаю в вашем посольстве, – тихо ответила она, не поднимая глаз. – Я помощница Светланы Кузнецовой, вашего секретаря. Вы каждый день встречаете меня в посольстве, просто… – она запнулась.

«…просто я слишком редко смотрю себе под ноги», – с раздражением подумал Сарэк, – «Надо же так опозориться!..»

– Как вас зовут? – продолжил он допрос, не давая девушке смутится окончательно.

– Аманда Стемпл Грейсон, – четко отрапортовала она, помня о том, что вулканцы не выносят неопределенности.

– Ну, не так грозно, пожалуйста, – рассмеялся он.

Девушка удивленно взглянула на него, и Сарэк увидел, что глаза у нее чистого, небесно-синего цвета. Очень земного… На Вулкане таких не увидишь. И это простое шелковое платье цвета наступающих сумерек необыкновенно к ним подходит.

Слава Создателям, что она не телепатка, с юмором отметил про себя Сарэк. За прошедшие годы он нахватался столько земной ерунды, что уже иногда и думает, как они.

– Вы хотите у меня что-то спросить? – вежливо поинтересовался он, видя, что на юном красивом лице появилось выражение решительного отчаяния.

– Да, – выдохнула она. – Как переводится слово ахн-вун?..

* * *

… Аманда вновь стояла у своей драгоценной портьеры, едва не рассыпаясь в пепел от стыда. Это же надо так опозориться!!! Сам посол Сарэк пригласил ее на танец, а она… «как переводится слово ахн-вун»!.. Даже по его мрачному лицу было видно, что он едва удерживается от того, чтобы не расхохотаться прилюдно, а ведь речь шла о вулканце! О том самом, с полным отсутствием эмоций который. Что уж говорить о нормальных людях… К счастью, в этот момент музыка закончилась. Вулканец поблагодарил ее за танец, попрощался и ушел.

Господи, да чего она распсиховалась, одернула себя Аманда. Как он ее прежде не замечал, так и дальше не будет. Тоже, проблема…

– Однако, ты даешь, милая, – раздался иронический голос Светланы. – Первый выход в свет – и такого парня отхватила!

– Парня? Это же посол Сарэк!

– Ну, «посол Сарэк» и «господь Бог» пока еще не являются выражениями – синонимами, – рассмеялась Светлана.

– Боже, – покачала головой Аманда. – Я просто как в воду глядела…

– О чем ты?..

– Я – «та самая Аманда Стемпл Грейсон, что задала тот самый идиотский вопрос в том самом посольстве…»

– И что он ответил?..

– Ответил?.. Да он едва не расхохотался мне в лицо… кстати, он довольно странный вулканец, тебе не кажется?..

– Странный?.. Не знаю, я привыкла.

– Почему на меня все так смотрят? – Аманда оглянулась и покраснела.

– А?.. Да ничего личного. Так смотрят на всех женщин, с которыми он танцует. Это, видишь ли, такая редкость…

– Где он, кстати?

– Ушел. Он всегда уходит после официальной части. А что? Понравился?..

– Спаси Господи!!!

* * *

… Сарэк вернулся домой в неожиданно приподнятом настроении. Он уже забыл о девушке, но осталось ощущение прикосновения души к чему-то чистому и необыкновенному. Конечно, в этом была виновата музыка. Удивительное сочетание акустических моментов… всего семь нот – а какая прелесть! Сарэк с сожалением отметил, что не узнал ни названия вальса, ни имени композитора. Ладно, успеется. К сожалению, приемов впереди еще немало. Наступало лето, а это значило, что ему придется их теперь посещать в два раза чаще, чем обычно.

Что делать?.. Это часть его обязанностей.

* * *

… Аманда вышла из аэрокара, попрощалась со Светланой и отперла дверь дома. Навстречу, громко мурлыча, вышла Терешкова. Аманда погладила ее по голове и подошла к экрану видеотелефона, истерически вспыхивающему во тьме прихожей. Звонил Рэм. Аманда согласилась встретиться с ним, если не будет срочной работы.

Еще через пять минут видеотелефон снова – на сей раз это был Савеш, – он сообщил девушке, что ей необходимо срочно собираться и лететь в Лондон, чтобы помочь в обустройстве нового посольства (старое временно закрывалось на ремонт) и что он полетит тоже. Савеш буквально светился от восторга – новые впечатления, как же!..

Аманда выслушала его с улыбкой. Новость как нельзя лучше соответствовала ее внутреннему душевному состоянию… Уехать, бросить все на фиг!.. Подальше от этих Рэмов, Сарэков и Джорджей со товарищи!.. Вот и славно… Она послала сообщение Рэму, собрала вещи и легла спать. Завтра ей предстоит большая работа. Предстоит засунуть Терри в дорожный ящик! Ужас!!!

* * *

Где-то спустя месяц перебрался в Лондон и Сарэк. Он был слегка недоволен: за те 17 лет, что он являлся официальным послом Вулкана, он здорово привык к своему Лос-Анджелевскому офису и не очень-то хотел менять его на холодный и сырой Лондон. В Лос-Анджелесе хоть было тепло. Однако выбор был невелик – здание и впрямь нуждалось в капитальном ремонте. Это займет где-то полгода, сказали ему.

Ладно, потерпим.

Дня через два, когда он уже обустроился в своем новом кабинете, появилась Светлана и попросила его встретиться с организаторами программы универсального переводчика. Сарэк согласился. Создание переводчика казалось ему замечательной, но непосильной задачей, и то, как люди собираются ее разрешать, вызывало немалый интерес.

Это были два профессора Массачусетского университета, довольно мудреного вида – три ноги, два носа, – они привели с собой также группу молодых специалистов, одного из которых Сарэк узнал немедленно – это была та самая решительная девушка, которую он встретил на приеме у дельтан. Странно, что она больше ни разу не попадалась ему на глаза, – вскользь удивился Сарэк и тут же забыл об этом. Куда больше его заинтересовала программа переводчика. И чем больше профессора ему рассказывали об этой программе, тем больше она ему нравилась. Нет, положительно, люди – удивительные существа. Надо будет рассказать об этой идее Т'Пау в следующем докладе…

… После деловой части разговора он решил все-таки подойти к Аманде.

– Здравствуйте и процветайте, Аманда Стемпл Грейсон, – сказал он, вложив в эти слова, пожалуй, чересчур много сарказма.

– Здравствуйте и процветайте, посол Сарэк, – твердо ответила она, нисколько не изменившись в лице. Очевидно, мысленно она уже подготовилась к этой встрече.

– Давно вы заняты в этой программе? – поинтересовался вулканец.

– Последние полгода. Начиная с того самого момента, как она была доложена профессором Полански на филологическом съезде в Москве и начала свое существование в виде эксперимента, – и до сегодняшнего дня, когда она становится программой Федерации…Собственно, сейчас мы улучшаем уже готовую модель, – добавила она, помолчав.

Вот это ответ, восхитился Сарэк, – клингон с 20-ти летним стажем работы в штурмовых войсках не ответил бы лучше. Как говорится, «лучшие из лучших, сэр!..»

– Теперь я понимаю, чем был вызван тот вопрос, который вы задали мне во время танца…

И тут она все-таки залилась краской. «Один-ноль в мою пользу», – отметил Сарэк с совершенно нелогическим злорадством.

– Я вообще удивлена, что вы меня вспомнили, – холодно парировала она.

– У меня айдетическая память, – ответил Сарэк. – Я думал, вы знаете. В любом случае, ваша программа великолепна. Наш отдел окажет вам всю возможную помощь.

Она склонила голову в знак признательности и присоединилась к своим. С явным облегчением. Красивая женщина. Умные глаза, эффектная внешность. Он тысячи таких видел… но далеко не все так бурно краснели при разговоре с ним. Это было забавно…

* * *

Теперь Аманде приходилось встречаться с Сарэком гораздо чаще, чем ей самой хотелось бы. Она по-прежнему не могла избавиться от странного и нелогического ощущения неловкости в его присутствии, в то время как он сам, казалось, получает удовольствие, видя, как она постоянно попадает в какие-то идиотские ситуации.

Ситуаций, к слову сказать, было превеликое множество: Светлана незаметно подбрасывала Аманде все новые и новые обязанности, надеясь, что со временем та станет ей достойной сменой; так что, помимо функций переводчика, на ее плечи ложились теперь еще и организационные вопросы. Должность переводчика была необходима – не все вулканцы говорили на 25-ти языках, как к примеру, Сарэк (ну, этот вообще был гений – даже по вулканским стандартам), а специалистов, рискнувших заняться этим неблагодарным ремеслом, по-прежнему было очень немного. Некоторые вулканцы появлялись на Земле с короткими деловыми или частными визитами и предпочитали пользоваться услугами переводчиков, а не учить английский, что было, на взгляд Аманды, совершенно логично и обеспечивало ее работой. Одного она не могла понять: как, в столь юном возрасте, ее угораздило работать на такой высокой должности, как личный помощник секретаря посла Сарэка?..

Она и вправду не догадывалась, что является одним из лучших специалистов своего времени по вулканской культуре – то есть она полагала, что ее неспроста выпустили из стен Университета с красным дипломом, но она бы здорово удивилась, скажи ей кто-нибудь, что она уже сейчас обгоняет Светлану по части словарного запаса, а в будущем пойдет еще дальше. Гораздо дальше.

…Сарэк продолжал с интересом наблюдать за Амандой. Интерес этот, в общем-то, был нелогичен и ничем не оправдан, но он не обращал на это особого внимания. Отдел языков держал его в курсе всех ее достижений, и он знал, как движется ее работа. Сотрудники отзывались о ней, как о прекрасном работнике, особенно восторженные доклады поступали от некоего Савеша; впрочем, на этого не стоило обращать особого внимания – восторженность вообще была одной из черт его характера.

Аманда всегда здоровалась, встречаясь с ним в коридоре или лифте, но особого внимания на него не обращала. Как-то раз она не появлялась несколько дней подряд, и Сарэк решил зайти в отдел лингвистики, чтобы поинтересоваться общим положением дел, а заодно и спросить, куда же она запропастилась.

Уже подходя к учебной комнате, он услышал разговор на повышенных тонах и смех. И то и другое было ему очень знакомо.

Он распахнул дверь. В светлой, залитой солнцем комнате сидели Аманда и Савеш, причем последний смеялся, как 10-ти летний мальчишка. Взглянув на Сарэка, Савеш тут же замолк, сделав каменное выражение лица.

Что ж она ему такое могла сказать, что он так заливается, с каким-то непонятным ему самому чувством подумал Сарэк. Хотя в последнее время Савеш здорово продвинулся в английском, стало быть, определенный смысл в данной методике все же имелся.

– Разрешите? – мягко поинтересовался он, присаживаясь на свободный стул. Аманда взглянула на него удивленно, и Сарэк пояснил:

– Хотелось бы поближе ознакомиться с работой лингвистического отдела. Чем занимаетесь?

– Учимся отличать шоссе от шасси, – сказала Аманда, и Савеш тут же вспыхнул краской негодования.

– Ладно, ладно, – примирительно сказала Аманда. – Не буду.

Вы подумайте, у них уже свои секреты, подумал Сарэк, глядя, как Савеш пытается разобрать на части наушники в припадке смущения.

– Савеш, на сегодня занятия окончены, – со стороны Аманды это явно было актом милосердия.

Савеш собрал свои конспекты, попрощался и ушел, бросив на Сарэка довольно мрачный взгляд напоследок. Судя по всему, он был настроен на куда более длинное занятие.

– Посол, – твердо заявила Аманда, как только дверь закрылась, – я бы не хотела, чтобы вы впредь еще раз прервали мои занятия с учениками. У вас какие-нибудь претензии к моей работе?..

Ого, подумал Сарэк, это что-то новое. Что ж, здесь она начальник.

– Нет… претензий нет… Где вы были? – неожиданно для себя самого спросил он.

– Дома, – она явно удивилась. – В Америке. У меня же были выходные.

Ах да, вспомнил Сарэк, землянам отдых необходим как воздух.

– У вас там семья? – поинтересовался он.

– Да. Кошка.

Отлично. Сарэк внутренне улыбнулся. Больше дурацких вопросов – и ты еще и не такое услышишь.

– Я вот о чем подумал, – сказал он. – Вас все еще интересует перевод того слова?..

– Да, – Аманда решила не упускать свой шанс, какую бы западню он ей не подстроил. – Конечно.

– Я не могу вам сказать прямо о его значении: есть ряд причин, не позволяющих мне этого делать, к тому же мне гораздо больше импонирует, когда люди разгадывают секреты без подсказок, сами. Я принесу вам одну книгу… – он сделал паузу.

– Я перерыла всю библиотеку, – кисло заметила Аманда. – И намека нет.

– … не из библиотеки. Свою собственную.

Глаза у нее загорелись, как две Сверхновых. Мило.

– Но есть одно условие.

– Да, конечно!!! Все, что угодно!..

«Интересно, если я предложу ей провести со мной ночь, она согласится?»

– Савешу книгу не давать и в программу универсального переводчика данные не сообщать.

Она нахмурила брови, очевидно перспектива столь откровенного сокрытия фактов ее не особенно радовала.

– Хорошо, – вздохнула она. – Как скажете.

– А еще…

– …«на страницах пометок не делать, переплет не перегибать». Что я, маленькая?..

Сарэк смутился, отчего его обычно смуглое лицо потемнело еще больше. Да, он трепетно относился к книгам, но никак не ожидал, что со стороны это выглядит так глупо. А все Светлана, наверняка это она цитирует его фразы, болтая со своей подругой после работы…

– Да, именно это, – согласился он, сохраняя хорошую мину при плохой игре. – Просто решил предупредить. Да, кстати, над чем вы сейчас работаете?

– «Воспоминания» Тал Луксура.

– А… да. Там этих терминов предостаточно. Вообще, книга тяжелая. И как она к вам попала?

– Друг привез с Вулкана.

– А кто он, этот ваш друг?..

– Звездолетчик, – девушка посмотрела на него с откровенным недоумением.

Та-а-ак, кажется, он перешел известные рамки. Для первого раза вполне достаточно, а то еще убежит, решив, что он сошел с ума… Светлана-то к нему привыкла, а эта может ужасно удивиться, побеседовав с ним дольше пяти минут.

– Что ж, я пойду, – он встал и направился к двери. – Успехов вам в ваших занятиях. Только в следующий раз проследите, чтобы Савеш вел себя более пристойно на ваших уроках. Боюсь, его отец не оценит подобных перемен…

– Хорошо, – Аманда отключила компьютер и принялась поливать цветы, расставленные на подоконнике.

«Разговор окончен», – перевел эти действия в словесную форму Сарэк и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. И чего его принесло в столь неурочный час, выругался он. Естественно, что разговор не получился. «Ладно, в следующий раз буду умнее.»

Однако, «следующий раз» наступил нескоро. На другой день его вызвали на конференцию по поводу продолжающихся столкновений с ромуланцами, где ему предстояло врать и изворачиваться, выполняя строгое постановление Высшего Совета под названием «Мы не знаем ромуланцев», а он этого терпеть не мог. Книгу он передал со Светланой. Хотел, конечно, лично, но ничего не поделаешь, работа. Потом ему пришлось лететь в Америку, чтобы проверить, как идут дела у ремонтников; после чего его вызвали на Вулкан за личными инструкциями… словом, освободился он только через 2 недели.

В этот раз он поступил иначе: зашел под конец рабочего дня, когда земляне, по большей части, уже собирались домой… Только не она. Аманда сидела в самом углу кабинета, включив настольную лампу и бормотала что-то вполголоса, уставившись в книгу. В его книгу.

Сарэк замер, прислушиваясь. Ее произношение было удивительно чистым и правильным, словно бы она родилась на его планете, вот только акцент… было в нем нечто удивительно знакомое и забавное. Нет… это слово так произносить нельзя! Просто варварство какое-то!..

– Нет, нет, это не правильно! – не выдержал он. – Это следует произносить иначе.

Она вздрогнула и выронила ручку, уставившись на него так, словно бы он был тяжеловооруженным клингоном, а не тем, кто он есть на самом деле.

– Вы?.. – спросила она.

– Думаю, что вполне я, – согласился Сарэк. – Разрешите, я сяду?..

– Да, конечно. Спасибо за книгу. Она мне очень помогла.

– Я надеюсь, – он взял в руки список со спорными терминами. Напротив каждого выражения, вызывающего вопросы, мелким аккуратным почерком были выписаны длинные многострочные объяснения.

– Да-а, – он облокотился о стол и улыбнулся. – Ужасно. Просто ужасно.

– В чем дело? – буркнула она.

– Ну что же… нет, это совсем не то. Не правильно. Вот вы пишите, что ахн-вун – это оружие.

– А разве нет?..

– Вы когда-нибудь видели вулканца с оружием в руках?.. Значит, логично предположить, что это не просто оружие, а часть какого-то ритуала, связанного, по всей вероятности, с прошлым.

– Какого?..

– Не знаю, – он пожал плечами. Это же вы переводите, а не я…

Выражение ее лица подсказало Сарэку, что она думает о том, как бы его убить побыстрее и без лишнего шума.

– Знаете что? – сказал он. – Незачем вам тут сидеть в темноте и портить зрение. Я полагаю, имеет смысл зайти куда-нибудь и обсудить вашу работу в более приятной обстановке. У вас есть какие-нибудь мысли?..

– «Какие-нибудь» мысли есть всегда, – ответила она. – Если, конечно, речь идет о человеке. А если серьезно, тут неподалеку есть китайский ресторанчик.

Когда Сарэк вновь обрел способность говорить, он поинтересовался:

– Мясо там подают?

– Нет, почти нет. Только рыбу. Но и ее можно не заказывать.

– Хорошо, тогда собирайтесь. Я подожду вас на выходе.

… Аманда медленно приходила в себя, расчесывая волосы. ОН пригласил ее на ужин?! Невероятно. Ей были совершенно непонятны мотивации Сарэка, ведущего себя столь странным, нелогическим образом. Может, он действительно считает, что у нее есть данные к работе над сложными текстами? Может, он даже решил ей помочь?

О Боже, это было бы чудом!..

Сарэк, стоя у парадной лестницы на первом этаже, думал примерно о том же. Он тоже не мог понять, почему он пригласил эту девушку провести время вместе, и пришел к выводу, что он хочет понаблюдать за тем, как она работает над текстом. Это его успокоило, и он оставил в покое эти мысли.

Через несколько минут появилась Аманда. Он незаметно разглядывал ее, пока она беседовала с охранником, передавая ему ключи от учебной комнаты. Теперь было заметно то, что в темноте не бросалось в глаза: светло-серый деловой костюм, в каких большинство землянок ходит на работу, и украшение из светло-голубых камней, сверкающих из-под массы распущенных волос. А, впрочем, стоит ли на этом акцентироваться, подумал Сарэк, можно подумать, он собрался представлять ее Семье. Хотя, с другой стороны… очень даже приятный вид. Ничем не хуже вулканских девушек. Почему бы и не представить?..

Ну все, шутки в сторону. Она уже идет…

* * *

… В ресторане ему понравилось. Еда состояла, в основном, из овощей, тушеных в масле и приправленных специями и острым соусом. Время от временя в ней попадались какие-то морепродукты, которые при жизни вполне могли оказаться чем-то, обитающим в раковине, а, стало быть, попадающим под запрет. Однако, когда он пожаловался на это Аманде, она резонно возразила, что выпускать их назад уже поздно; и он с этим согласился. Вообще же, это было удивительное место. Он еще никогда не ел ничего подобного и запоздало пожалел о том, что редко посещал подобные заведения в прошлом.

Аманда вначале немного зажималась, но ближе к середине ужина сама не заметила, как разговорилась со своим собеседником. Какое-то время она еще пыталась вытрясти из него информацию насчет ахн-вуна и ашв-кежх, но он упорно отказывался отвечать на этот вопрос. Ему действительно хотелось, чтобы она все поняла сама. Потом ей же самой будет чем гордиться, если он не будет давать ей слишком откровенных подсказок.

Постепенно речь перешла на более свободные темы. Она все говорила и говорила, перебирая листы со словами, а он в основном слушал, обращая больше внимания на то, с какой легкостью ее губы говорят на его родном языке, чем на то, о чем она, собственно, говорит. А говорила она о Сураке. О его версии ксиа.

Она изучает ксиа, очнулся Сарэк.

Удивительно…

… – Похоже, в этом есть смысл, – сказала Аманда за чашечкой зеленого чая. – Когда изучаешь подобного рода вещи, вдруг наступает просветление. Мне кажется, что мы намного невежественнее, чем думаем, в то время как Вселенная стремительно меняется и пытается найти ответы, вечные ответы на вечные вопросы…

Он кивнул.

– Я думаю, ты права.

Она взглянула на него с удивлением, но ничего не сказала.

– Интересно, что бы мы сделали с Сураком? – продолжила Аманда после паузы. – Возможно, то же самое, что мы сделали со многими другими просветителями. Мы пригвоздили их к крестам, выгнали в пустыню или просто пристрелили. Боюсь, нас трудно просветить, – она дотронулась до листа бумаги одной из китайских палочек, которую держала в руке. – Я занимаюсь изучением языков именно для того, чтобы изменить ситуацию.

– За свет, – провозгласил он и поднял свою чашку.

* * *

…Это было ново для него. Он не мог понять, почему ему так нравится ее слушать. Все-таки у нее есть проблемы с произношением, конечно, есть… и тут понял, что именно его так позабавило, когда он стоял на входе в учебную комнату. Это же акцент Меньших морей! В старые времена он преобладал в сельской местности, и слышать его от современной молодой женщины было, по меньшей мере, смешно. Однако, какой обширный запас технических терминов, и какой точный перевод!.. Впрочем, хвалить он ее, конечно, не станет, иначе исчезнет стремление к самоусовершенствованию, которое так и сквозило в каждом ее жесте и слове. Может, и не исчезнет, с другой стороны, но… лучше не рисковать.

После ужина ему, против всякой логики, не захотелось с ней расставаться, и он предложил вернуться в посольство. Аманда пыталась возражать (на улице уже темнело), но Сарэк вспомнил, что у него в кабинете осталась еще одна книга Твина из его частной коллекции, и она сразу забыла о времени.

– Вы живете с родителями? – поинтересовался он дорогой, когда они шли через аллею, возвращаясь обратно. – Или у вас своя семья?..

– Нет, – ответила она. – Семьи у меня нет. Родителей тоже.

– У вас есть кошка, – вспомнил Сарэк. – Удивительно, как люди любят иронизировать.

– И врать, – улыбнулась Аманда. – Думаю, вы хотели сказать именно это.

– Возможно, – он пожал плечами. – Я предпочитаю называть это явление человеческого мышления «фантазией». Я думаю, это не так уж плохо: разве не благодаря полету исключительно одного своего воображения люди построили свою цивилизацию?.. Хотя иногда это принимает воистину… фантастический масштаб. Чего к примеру, только стоят истории о Дэниеле Буне и Дэвиде Крокете!..

– Это реальные люди, – возразила Аманда.

– Да, но истории о них абсолютно нереальны. Вроде того, как Дэви Крокет одним только смехом доводил свою жертву до клинической смерти, или что он стал конгрессменом, приехав на выборы верхом на крокодиле. Или… – Но это всего лишь сказки для малых детей, – она пожала плечами. – Американский фольклор.

– Опять же, эта история о Джордже Вашингтоне и вишневом деревце… и кто придумал подобную глупость?..

– Уж вам бы эта история должна понравиться, – усмехнулась она. – Разве это не яркий образчик вулканской честности?..

– Это образчик вселенской глупости. Я ее ненавижу.

Она удивленно взглянула на него и расхохоталась. Сарэку показалось, что ее смех похож на звон серебряных колокольчиков; он сделал пометку на будущее, что надо будет попробовать насмешить ее как-нибудь еще – интересно, он будет звучать так же?..

… Когда они поднимались по лестнице, охранник посмотрел на них квадратными глазами, но они не заметили этого.

Сарэк пригласил ее в свои апартаменты, которые располагались двумя этажами выше, чем офис. Собственно, это было лишь временной квартирой, настоящая осталась в Лос-Анджелесе.

– Вас что-то смущает? – нахмурился он, видя ее колебания.

– Нет, – она решительно перешагнула через порог. – Давайте книгу, и я пойду. Уже поздно.

– Не беспокойтесь, я отвезу вас домой.

* * *

… Аманда стояла на пороге, краснея и бледнее в зависимости от мыслей, которые приходили ей в голову. Это у них такая деловая встреча?! Если бы речь шла не о вулканце, она бы уже давно решила, что ее пригласили на свидание! Но она была не с человеком, а с вулканцем, а цикл их физиологии был известен каждому идиоту… ну и зачем, спрашивается, он ее сюда притащил?..

Она решилась, наконец, заглянуть в комнату.

Сарэк склонился над столом, перебирая книги.

– Заходите, – сказал он, не оглядываясь. – Не стойте на пороге, я вас не съем.

Она вошла внутрь, заложив руки за спину, словно школьница, и оглянулась. Комната как комната. Сразу видно, что казенная. Вот только это пианино в углу…

– Вы играете на пианино?..

– Оно здесь было, – пояснил Сарэк, не отвечая на вопрос. – Вы думаете, стоило выкинуть его в окошко?..

Она не ответила, возможно, реплика не показалась ей остроумной.

– А вы играете?.. – спросил он.

– Нет… не очень… совсем немножко.

– Ну, попробуйте.

– Лучше не стоит… правда.

– Давайте, садитесь, – он откинул крышку пианино. – Мне интересно, как звучит эта штука.

Аманда с явной неохотой села на стул, закрыла на мгновение глаза, вздохнула… и начала играть «Лунную сонату».

– Довольно, – поморщился Сарэк спустя пару минут. – Вы действительно играете «немножко» и даже еще хуже.

– Я десять лет не садилась за пианино, – сухо ответила она, опуская крышку. – А вы можете лучше?..

– Да, только не на этой развалине, – он вышел в соседнею комнату и вернулся с лиреттой.

– Что это? – Аманда взяла у него из рук струнный инструмент, напоминающий маленькую арфу. – Какая красота!

– Это лиретта, – пояснил он, забирая инструмент. – Ей триста лет, если считать в вашем времени, она досталась мне по наследству.

– Шикарная вещь. «Скрипка Страдивари», – Аманда села на стул. – Ну, играйте же.

Он задумался, вспоминая, и заиграл, искоса поглядывая на Аманду – узнает или нет?..

– Это же… – она немного смутилась. – Вы специально разучивали этот вальс, или у вас абсолютный музыкальный слух?..

– Я выиграл всепланетный музыкальный конкурс, – не преминул похвастаться Сарэк. – Занял первое место.

– Да ну? – Аманда взглянула на него исподлобья, – знаете, я, пожалуй, пойду.

«Что-то я брякнул не то», – понял Сарэк, чувствуя разочарование от того, что ее визит оказался столь коротким.

Он отложил лиретту, справедливо рассудив, что на сегодня лимит доверия исчерпан. Если он будет настаивать на продолжении вечера, она может вообще больше не появиться в посольстве. Это было бы, пожалуй, грустно.

– Я отвезу вас домой, – сказал Сарэк.

– Нет, спасибо. Я поймаю такси.

– Еще чего! Я обещал, что отвезу, значит, так оно и будет.

– Ладно, только побыстрее, – она взяла протянутую им книгу и быстро вышла из комнаты. Можно сказать, очень быстро.

– Туфельку не потеряй, – тихо прошептал он, с досадой смахнув со стола стопку бумаг, и вышел следом.

… Охранник вновь покосился на них, когда они проходили мимо, но ничего не сказал. Возможно, он сделал для себя какие-то выводы, а может быть и нет; в любом случае, он просто перевернул страницу газеты и продолжил чтение. В конце концов, это не его дело…

* * *

… Аманда закрыла за собой дверь и привалилась спиной к стене.

Невероятный вечер. И даже более чем невероятный. Пожалуй, ей сказочно повезло. Неприступный посол Сарэк, легенда Вселенной, признанный лучшим дипломатом Федерации, посвятил ей целых четыре часа своего личного времени, да еще и дал ей очередную драгоценную книгу из своей личной библиотеки… определенно, происходит что-то странное.

Однако, на деле он куда проще, чем кажется, подумала Аманда и поняла, что она больше его не боится.

В ресторане он задумался и назвал ее на «ты», вспомнила Аманда. Интересно, о чем он думал? Может, вспомнил кого? Может, женщину?.. Жены у него нет, хотя для вулканца его возраста это и кажется странным, но, может, есть невеста?..

Впрочем, все это неважно.

Сейчас ей следует позвонить Йошико. Она как раз уже проснулась и собирается на работу, так что все в порядке. Нужно договориться о встрече. В конце концов, это традиция…

* * *

На следующий день Аманда в посольстве не появилась. Как, впрочем, и Светлана. Сарэк взглянул на календарь – и понял: «Выходные…» Два дня их не будет. Работы нет. Сарэк ненавидел выходные. Можно, конечно, еще раз перечитать документы по переговорам с андорианами… а можно позвонить Аманде и поинтересоваться, как продвигается перевод «Воспоминаний». И, возможно, намекнуть на то, как же, все-таки, переводится слово «ахн-вун». А может, и нет. Там посмотрим.

…На звонок никто не ответил. Аманды не было дома. Наверняка отправилась к Светлане, подумал он, набирая номер секретарши.

Светлана выглядела недовольной и невыспавшейся. Она буркнула, что Аманда еще рано утром улетела в Лос-Анджелес, к друзьям, и выключила видеофон. Сарэк задумался. А интересно, как продвигается ремонт в старом посольстве? Не вздумали ли они передвинуть его стол от окна, как собирались в прошлый раз?.. Сама мысль об этом была ему бесконечно противна.

Чтобы этого не произошло, следовало немедленно пойти на космодром и купить билет на ближайший межконтинентальный рейс.

Через три часа он уже шел по улицам Лос-Анджелеса, наслаждаясь теплым и сухим воздухом с запахом океана. После Лондона-то, еще бы!..

В кармане его пиджака лежала компьютерная распечатка с адресом Аманды. Просто так, на всякий случай. Мало ли…

* * *

…Йошико и Гарсия уже все приготовили к ее приезду. Они считали себя, похоже, ответственными за подругу детства, которая так и не сумела создать свою семью, в отличие от них, достаточно взрослых для того, чтобы работать в центральной клинике приемного отделения, нести бесконечные дежурства, да еще и воспитывать при этом ребенка. У них хранился ключ от дома Аманды, поэтому к ее приезду уже все было готово: убрана пыль, украшена комната и накрыт стол.

У Аманды был день Рождения.

На пороге она сбросила с плеча дорожную сумку и оглянулась: дом сверкал чистотой, однако навстречу никто не вышел.

Ах, вот как, улыбнулась Аманда, тихо опуская на пол клетку с Терешковой и открывая дверцу.

С воем и шипением готового разорваться баллистического снаряда Терри выскочила наружу и исчезла в ближайшем дверном проеме.

– Йи-и-иха! – раздался из комнаты испуганный мужской вопль, который, конечно же, мог принадлежать только Гарсии.

– Попался, – прошептала Аманда и вошла в комнату, широко распахнув дверь.

– Сюрприз!!! – Йошико сжала ее в объятиях, а Макото, сидящая на плечах у Гарсии, весело взвизгнула от счастья.

– Здравствуй, милая, – Аманда взяла ее на руки. – Я привезла тебе куклу.

Макото данный ответ, похоже, удовлетворил.

– Ладно, – Йошико выпихала Гарсиа за дверь. – Иди домой и уложи Мако спать. Завтра утром приходите. Я переночую здесь.

– Хорошо, – Гарсиа подхватил дочь на руки. – Мако, скажи всем «до свидания»!..

– … Дрессированный, – Аманда взглянула на Йошико с уважением. И как это тебе удается?..

– Молча. Что такого? Нормальная семья, только и всего. Слушай, тебе надо немного поспать, иначе завтра ты уснешь в салате, как некогда наш драгоценный Рэм. Кстати, как ваши дела?..

– Не знаю, Йоко. Последний месяц я не получала от него писем. По идее, он сейчас должен патрулировать границу с клингонами. – Я имела в виду не это.

– Йоко, я не выйду за него замуж, сколько можно повторять?.. Я… – она запнулась.

– Что? – Йошико дотронулась до ее плеча.

– Я вот уже полгода пытаюсь дать ему отставку, да все никак не могу решиться. Наши отношения исчерпали себя, Йоко. Не осталось совсем ничего…

– Вы же шесть лет были вместе…

– Для меня этого оказалось вполне достаточно. У меня больше нет сил терпеть его выходки. Я веду не тот образ жизни… совсем не тот.

– Да-а, – Йошико вздохнула. – А что, есть кто-нибудь на примете?..

– Нет! – Аманда удивленно взглянула на Йошико. – Был, правда, недавно забавный случай, но это к делу не относится.

– Ладно, ложись спать. Я принесла тебе легкое снотворное: заснешь как убитая – и никаких побочных эффектов. Так что разницы во времени ты почти не почувствуешь.

– Только давай еще немного поговорим, ладно?..

– Ладно, – Йошико растрепала Аманде волосы – Только недолго!..

… На следующий день к Аманде заявились Гарсия с Макото, Джек Торн с женой и Миранда Лоусон. Последняя, как и собиралась когда-то, работала в дипломатическом корпусе, правда, с андорианцами, поэтому им с Амандой было о чем поговорить. Пришел также Джордж, который немедленно начал кокетничать с Мирандой, и еще пара друзей по университету. В общем, не очень много народа, но вечеринка удалась. Не было только Терезы, которая жила в данный момент на Марсе и, само собой, Рэма… Аманда не сомневалась, что он поздравит ее при первой удобной возможности; а в данный момент была даже рада его отсутствию. Так ей было гораздо спокойнее…

* * *

…Сарэк переночевал на своей старой квартире, а утром отправился в посольство. Все нормально, работу идут полным ходом. Стол стоит на месте. Он вынул из кармана листок с адресом. Почему бы и нет?.. В конце концов, основная часть его библиотеки тут… он взял с полки пару томов Сурака и вышел на улицу.

… М-да. Сарэк осторожно выглянул из-за кустов сирени, стоя за невысоким резным забором. Во дворе двухэтажного дома царил полный беспредел. Играла музыка слишком современного, на его взгляд, звучания, за столиком сидели несколько женщин (среди них он мгновенно выделил Аманду), какой-то чернокожий танцевал с девушкой той же расы, умудряясь параллельно поддерживать беседу с двумя ровесниками, потрошащими неподалеку аэрокар, а между всеми ними с визгом носилось маленькое черноволосое существо лет 4-х от роду.

Сарэк еще немного понаблюдал за этой картиной, потом развернулся и ушел.

В этой компании он определенно был лишним…

* * *

Рано утром следующего дня Аманда проснулась и принялась наводить порядок в доме, чтобы после обеда вернуться в Лондон и успеть как раз к началу рабочего дня. Ну, подумаешь, не поспит сутки – не так уж и много. А, вообще, хорошо вулканцам – не спят по три недели, что им эта разница в часовых поясах!.. А вот она слишком частых поездок в Лос-Анджелес и обратно, конечно, не выдержит, поэтому надо сразу взять все необходимое…

Терешкова самозабвенно разгуливала по родному дому, пользуясь мгновениями счастья пребывания в нем, и с ненавистью поглядывала на запертую дверь второго этажа. Как и все порядочные кошки, подобные факты она просто ненавидела.

Внезапно ее внимание привлек какой-то незнакомый, еле уловимый шум за входной дверью… Терешкова повела ухом в сторону двери и оглянулась в противоположном направлении. Глупая хозяйка, как и всегда, бросила дверь открытой, а сама мыла посуду на кухне, врубив проигрыватель дисков на полную мощность.

Ха! Возблагодарите Бога, что в доме есть я!!!

* * *

Для Сарэка такого понятия, как ночь, просто не существовало. Точнее сказать, ночь являлась для него временем суток, которое все земляне (кроме программистов, дежурантов и преступников, конечно) стараются провести с закрытыми глазами. Сам он тоже спал, конечно, но редко. Поэтому всю ночь он читал и выписывал в блокнот термины, по поводу которых у Аманды могли возникнуть вопросы. Потом сравню с ее списком, решил он, интересно, чей будет больше.

Утром, выждав для приличия пару часов, он взял книги, кое-какие теплые вещи (в Лондоне порой было очень прохладно) и направился уже знакомым маршрутом к дому Аманды, застегивая на ходу спортивную сумку (он находил их очень удобными и практичными, хотя это и не соответствовало его статусу работника дипконсульства…) У входа во двор он попробовал позвонить, но система сообщения не работала (Аманда приехала на короткое время и подключила ее к центральному компьютеру), тогда он просто открыл дверцу и вошел во двор. Открытые двери были для него явлением привычным и удобным, хотя с точки зрения существа, проживающего на Земле, он и удивился, как можно быть столь легкомысленной.

Он прошел через двор, в котором произрастали розы и фруктовые деревья, и постучался. Ему никто не ответил, зато дверь скрипнула и приоткрылась. Ну, надо же, ничего здесь не работает и ничего не заперто, возмутился он, что за женщина!..

Он вошел в полутемный коридор и оглянулся. Ну, по крайней мере, она здесь, судя по громкой музыке доносящейся откуда-то из комнат.

Следующее мгновение Сарэк и спустя годы вспоминал как одно из самых ужасных в своей жизни. Что-то тяжелое и когтистое обрушилось на его спину откуда-то сверху и вцепилось в плечи. Сарэк почувствовал острую боль в правой щеке, после чего чьи-то, явно ядовитые зубы, вцепились ему в ухо, и у него потемнело в глазах. Из последних сил он закинул руку назад и стащил со своей шеи шипящее и воющее исчадие ада…

* * *

…Сквозь переливы грустного женского голоса, вещающего о невозможности любви в этот жестокий век, Аманда услышала истерический кошачий вой в коридоре и последовавший за этим грохот, словно бы уронили что-то тяжелое. Разбив от неожиданности тарелку, Аманда ударила по выключателю проигрывателя и выскочила в коридор. Когда она включила свет, ее стоило огромных усилий сдержать крик ужаса, ибо зрелище было не для слабонервных: прямо у входной двери, в полубессознательном состоянии, сидел официальный посол Вулкана Сарэк С'чн Т'чай с закрытыми глазами и безвольно опущенной головой, а с правой стороны его лица капала изумрудно-зеленая кровь, заливая светлую рубашку с хитрой вулканской вышивкой. Вокруг него, завывая и шипя, ходила Терешкова, похожая на огромный пушистый шар с ногами.

Аманда поняла, что если она немедленно, прямо сейчас, что-нибудь не предпримет, то свалится в обморок рядом с ним; а еще через час придет Йошико и вызовет «Скорую», а еще через час эта история станет достоянием всей Федерации…

«Кошмар. Ужас. Межзвездный кошмар», – лихорадочно повторяла про себя Аманда, кидаясь в ванную за аптечкой. Та-а-ак… применять гель для остановки кровотечения здесь абсолютно бесполезно – состав крови совершенно иной, да и побочные эффекты не исключены… Ладно, применим простой, но беспроигрышный способ… Аманда схватила почку стерильных марлевых салфеток и кинулась обратно.

Приложив к пострадавшей половине лица Сарэка чистую ткань, Аманда искренне понадеялась, что, возможно, она все еще не проснулась, и весь этот кошмар – лишь следствие вчерашней гулянки с друзьями… Но нет, это была жестокая реальность.

Аманда осторожно отняла салфетку от прокушенного кончика уха. Бедный Сарэк! Неудивительно, что он вырубился!.. Это ведь все равно, что земного мужика… ладно, не будем. Наконец, он обрел способность говорить и двигаться.

– Что… что это было?..

– Кошка это была! Кошка!!! – внезапно Аманда разозлилась. Она уже смирилась с мыслью, что престижная должность в посольстве потеряна для нее навсегда, а больше ее уже не пугало ничего.

– Это… КОШКА???

– А чего вы хотели, черт возьми?! Пробрались в дом украдкой, как вор, вот и результат! Она у меня похлеще любой цепной собаки, если хотите знать!!!

«И впрямь, к чему ей двери запирать», – подумал вулканец. – «Да сехлет моих родителей по сравнению с этой бестией – просто плюшевый медвежонок из секции мягких игрушек!..

Аманда помогла Сарэку встать и пройти в комнату, где довольно нелюбезно плюхнула в ближайшее кресло, после чего вышла в коридор, чтобы успеть дозвониться до подруги прежде, чем, она выйдет из дома.

…Сарэк с опаской покосился на шерстяную фурию, вошедшую вслед за ним и вспрыгнувшую на диван. Однако Терри уже убедилась, что противник полностью деморализован и опасности не представляет; более того, хозяйка его знает (хозяйка вообще знается со всякими недоумками, вроде того белобрысого нахала), и успокоилась. Шкурка на ее спине все еще подрыгивала, кончик хвоста метался из стороны в сторону, но, в целом, доедать Сарэка вроде не собиралась…

Он вздохнул и откинулся в кресле. Хоть глаза не пострадали – и то хорошо… Правда, осталось совершенно непонятным, как он собирается с такой физиономией появиться в американском конгрессе… ничего не поделаешь, сам виноват. Как говорит его мама – «глупый мальчишка ле-матью себе всегда найдет…»

– Йошико? – услышал он спокойный (?!) голос девушки. – Как хорошо, что я тебя застала. Немедленно беги в больницу и принеси набор для первой помощи… вулканцу. Нет, ничего серьезного…Нет, не скажу… Может быть…Как хочешь!!! Это вопрос отдельного разговора. Да, не телефонного…Йоко, я тебе по гроб жизни буду обязана. Целую, все. Пока.

…Ухо пылало так, будто на него плеснули кипяток, но Сарэк уже окончательно пришел в себя и с интересом осматривал комнату. Хорошая обстановка. Просто и элегантно. Вот только одно странно… Ни на стенах, ни на столе, ни за прозрачной стенкой книжного шкафа – ни одной фотографии, как это принято в земных семьях. Ведь была же у нее когда-то семья? Или она сирота? Но такой дом можно получить только по наследству… Непонятно. Конечно, можно почитать ее личное дело, но это будет неуважительно по отношению к ее праву на частную жизнь. Надо будет спросить как-нибудь со временем.

Вошла Аманда, схватила на руки кошку:

– Плохая, плохая девочка! Никогда больше так не делай!!!

Терри с подозрением взглянула на хозяйку и чихнула. Она честно выполнила свой долг, остальное ее не касалось.

– Удивительно, – отважился подать голос Сарэк. – Собаки нас не любят, это верно, но чтобы кошки!!!

– Она вообще никого не любит, – огрызнулась Аманда. – Она такая от рождения. А теперь объясните, пожалуйста, что вы здесь делаете?!

– Я был на своей старой квартире, – ответил Сарэк, что, в общем-то, было абсолютной правдой. – И подумал, что имеет смысл взять из библиотеки пару книг, чтобы передать их вам при личной встрече.

– Ну, вот и передали, поздравляю… Вы что, не могли вернуться с ними в Лондон?!

Сарэк не стал отвечать на этот вопрос, вместо этого он решил нанести ответный удар:

– Я не вижу логики в вашей эмоциональности. В конце концов, с вами же ничего не случилось.

– Да? Еще случится, не беспокойтесь……Ах, вот оно в чем дело, догадался Сарэк, – она боится, что ее уволят. Подобный поступок был бы совершенно нелогичен, но довольно предсказуем… во всяком, случае, если речь шла о земном отделе кадров. А ведь как он опозорился, сообразил Сарэк с некоторым опозданием. Если эта история просочится в газеты, на Вулкане про него и спустя сто лет будут рассказывать анекдоты… он мог бы, конечно, до вечера уверять ее в том, что никому не расскажет о случившемся, но это будет выглядеть несколько… начальственно.

– Вы ведь не расскажете об этом инциденте? – спросил Сарэк.

– Что? – спустила кошку на пол.

– Я боюсь, что если мое начальство узнает об этом… вы понимаете?..

– Да уж, – выражение ее лица стало более дружелюбным. – Более чем…

… В коридоре послышался стук каблуков. Не дожидаясь, пока Йошико пройдет в комнату, Аманда вылетела в коридор.

Какая фигура, подумал Сарэк. Удивительное совершенство пропорций. Обтягивающая майка и короткие шорты, в которые она была одета, очень даже помогали это оценить. На Вулкане женщины таких вещей не носили, ибо это было нелогичным и не отвечало природным условиям планеты.

Он отложил в сторону салфетку, пропитавшуюся кровью, и взял новую. Как больно… Однако, не без гордости, отметил Сарэк, он так ни разу и не вскрикнул, даже когда острые, как иглы, зубы сомкнулись на его ухе. Отец бы им гордился… хотя, с юмором подумалось ему, эта практика стоицизма оправдана далеко не всегда. Иногда лучше поступиться знаменитой честью вулканца, но остаться в живых.

Аманда еле уговорила Йошико не входить в комнату, хотя та умирала от любопытства. Даже аргумент о профессиональном долге врача не подействовал. Однако выпихать женщину удалось лишь после клятвенного обещания, что когда-нибудь она ей все расскажет.

– Ну вот, – Аманда склонилась над Сарэком. – Мне придется до вас дотронуться, вы не против?..

Нет, он совершенно не был против.

Сарэк закрыл глаза и почувствовал, как на правую половину лица легло что-то прохладное и влажное. Боль мгновенно утихла. Гемостатический гель с антисептиком, догадался он. В детстве на него много литров этого добра уходило. А уже после Кахс-Вана его в нем буквально выкупали… Аманда аккуратно убрала волосы с его лба, накладывая гель, и наклонилась чуть ниже, отчего прядь ее собственных волос коснулась здоровой половины его лица. Сарэк почувствовал, как сердце забилось в два раза чаще, и его прошиб холодный пот. В чем дело?!

– Вам лучше? – поинтересовалась девушка, накладывая поверх геля салфетку.

– Да… – Сарэк облизал пересохшие губы. – Гораздо лучше. Спасибо.

– Посидите так с час, и царапины затянутся. Завтра наложите гель еще раз, и царапины исчезнут без следа… Что вы на меня так смотрите?..

– Вы так сложены… пропорционально.

…Ни слова не говоря, Аманда попятилась вон из комнаты.

Так, кажется, он опять сказал что-то недопустимое. Но, черт побери, откуда ему знать, что следует говорить леди один на один?! Да, когда-то его женили, но этот брак не продлился и месяца, да и было это почти 50 лет назад… Она как-то и не стремилась с ним беседовать… ее интересовало совершенно иное. А потом она вообще вернулась в храм Гола и подала на развод; как говорится, и вся любовь…

Однако, реакция собственного организма на присутствие инопланетянки показалась ему совершенно дикой и нелогичной. Это было, похоже, было, похоже… нет, это черт знает на что похоже! Это совершенно невозможно!..

Спустя минут 20 появилась Аманда, одетая в свой обычный деловой костюм. Сарэк с восторгом уставился не ее длинные стройные ноги и понял, что ему нужно. Психиатр. И срочно.

* * *

Спустя час, когда ей удалось выставить Сарэка из дома, Аманда представила, наконец, как вся эта сцена могла выглядеть со стороны, и минут пять истерически хохотала, избавляясь заодно от нервного напряжения, вызванного всей этой историей.

Черт бы побрал этого Сарэка!!! Как это про него говорила Светлана… высокомерный, самовлюбленный тип?.. Видимо, она встречалась с ним в более благоприятной для вулканца обстановке. И это его она боялась весь этот год, почитая как младшее божество в этом подлунном мире?! Обыкновенный человек… sorry… вулканец. Такой же, как Савеш, если не брать в расчет редкую красоту и запредельный интеллект. Одно в нем только было ужасно – самоуверен Сарэк был до полного безобразия. Впрочем, таких и на Земле было не мало. Взять хотя бы Рэма… Ох, Рэм.

Аманда вздохнула. Весь последний месяц она про него почти и не вспоминала. Это же надо – столько лет потратила на него, а зачем?.. Впрочем, Аманда уже смирилась со своим одиночеством. Наверное, Роман прав; она просто не создана для семейной жизни. Учитывая, сколько места в ее жизни занимает работа… стоит ли связываться с мужиками вообще?

Аманда прикинула так и эдак: по всему выходило, что эта давняя и, прямо скажем, детская любовь к Рэму только мешала ей все эти годы. По здравому размышлению, Аманда была рада избавиться от этого чувства.

И уж конечно, она не собиралась влюбляться снова.

* * *

– Что это у вас с лицом? – удивленно спросила Светлана, войдя в его офис рано утром.

Сарэк быстро убрал со стола маленькое зеркало, в котором разглядывал длинные изумрудные царапины на своем лице. На ухе также красовались две точки аналогичного цвета, но они были почти незаметны.

– Я порезался, – соврал он. И уточнил. – Когда брился.

– Сурак в гробу перевернулся, – пробормотала Светлана, выкладывая документы и удаляясь в свой кабинет. Сарэк слышал эти слова, но возразить ему было нечего, Светлана отлично знала, когда он говорит правду, а когда, скажем так, уклоняется от истины.

Впрочем, этот факт ее не касался совершенно…

* * *

… – Здравствуй и процветай, Савеш, – Аманда устало вздохнула, раскладывая на столе конспекты. – Какая у нас сегодня тема?..

– Вторая мировая война, – Савеш выжидательно уставился на Аманду.

«А что, если…»

– А ну-ка, скажи мне это по-вулкански, – попросила она.

Он немного запнулся, но сказал.

… Вот это да! В последнем слове отчетливо угадывалось родственное звучание с выражением «ахкх». Этого не слышал сам Савеш, однако Аманда, как профессиональный лингвист, отметила сразу. Надо будет почаще подбрасывать ему подобные вопросики, подумала Аманда, глядишь, что-нибудь, да и получится…

– Хорошо, Савеш, просто замечательно. На чем мы остановились в прошлый раз?..

… В конце рабочего дня Сарэк еще раз посмотрелся в зеркало. Аманда оказалась права – кожа уже практически зажила. Завтра от царапин и следа не останется. И это очень хорошо…

Сарэк несколько раз прошелся по кабинету, пару раз взглянул на часы. Что-то угнетало его, не давая сосредоточиться на мыслях о предстоящем выступлении в конгрессе.

Ну да ладно… в конце концов, он ничего не теряет. Он спустился в лингвистический отдел. Аманда как раз прощалась с одной из своих учениц, объясняя ей напоследок тонкости смыслового значения какой-то идиомы.

Наконец женщина ушла, и Сарэк решился войти в кабинет.

Аманда стояла у окна и поливала цветы. Сцена, совершенно нехарактерная для Вулкана, подумал Сарэк, закрывая за собой дверь. Аманда вздрогнула и обернулась.

– А… здравствуйте и процветайте, посол. Как ваше лицо?

Он провел рукой по правой щеке:

– Как видите, все идеально. А как ваши дела?..

– Вообще-то… хорошо, что вы пришли. У меня к вам есть вопрос.

«Какая прелесть, – один вопрос. – Я могу ответить и на два…»

Она раскрыла учебную доску со светочувствительной поверхностью, взяла кристалл – излучатель и начертила на белой поверхности слово «ахкх», вспыхнувшие интенсивным синим сиянием. Рядом она нарисовала другой символ, обозначающий понятие войны.

– Видите? – сказала она. – Сразу видно, что у этих двух выражений одно происхождение, к тому же нижние части символов рисуются примерно одинаково.

– И?

– Я полагаю, этот термин происходит из Дореформационного периода и обозначает состояние войны…

– Какой войны? – коварно поинтересовался Сарэк.

– Ну, я не знаю… у вас не бывает войн… может, это просто синоним?

– Слово «god» и «dog» тоже пишутся одинаково, – возразил Сарэк, – но было бы абсолютным идиотизмом утверждать, что они имеют одно происхождение. Извините, но ваш вывод близок к тому, что является плодом воображения сивой лани в лунную ночь, как говорил один мой знакомый президент. Подумайте еще.

– Черт возьми! – Аманда одним движением руки смахнула с доски то, что написала. – Вы пришли помочь или поиздеваться?..

– Я полагаю, когда вы в детстве изучали четыре действия математики, вам все же объясняли правила их использования, а не сообщали готовые ответы?..

– Это другое!

– А я думаю, одно и то же. Ну, рассудите сами… ахкх, безусловно, отражает состояние войны, но какой войны?

– Ядерной?!

– Нет!!! Нейтронной! – передразнил он девушку. – У вас что, все мысли только об оружии? Оценки душевного состояния враждующих сторон вы провести не в силах?..

…Похоже, он ее довел. Аманда отвернулась к окну и побарабанила костяшками пальцев по подоконнику.

– Хорошо, – развернулась она с почти спокойным выражением лица. – Допустим, что вы правы, и я совершенно непроходимая дура. Допустим так же, что вы один из самых гениальных умов этой части Федерации…

– Возможно даже, что и во всей Федерации, – скромно поправил ее Сарэк.

– Возможно… я вот что думаю, Сарэк. Отчего бы вам не взять всю свою гениальность и не засунуть ее в…

И тут она задействовала такой вулканский термин из раздела анатомии, что у него глаза на лоб вылезли.

– И вам того же… – он просто преклонялся перед ее вокабумерным запасом… восхитительно!..

– Убирайтесь отсюда! – прошипела она, – Вы мешаете мне работать!..

– И какой же работой вы заняты на данный момент?..

– Не ваше дело!

– Я полагаю, нам следует продолжить беседу, – происходящее его откровенно забавляло.

– Я полагаю, мне пора домой!..

– Если вы все время будете убегать во время учебы, вы никогда не достигнете совершенства. Вам следует остаться и продолжить разбор этого слова.

– А вам следует расти на Земле вниз головой, как репа! Возможно, в этом случае вы передадите нашей несчастной планете немного знаний?!

…И тут у него слетели тормоза. Он долго сдерживался, общаясь с этой женщиной, но дальше терпеть, было невозможно. Сарэк согнулся пополам в приступе беззвучного хохота. Ему много раз приходилось становиться мишенью самых разнообразных нападок, но ТАК его еще не обкладывали ни разу. Впервые за долгие годы он смеялся так, что ему не хватало воздуха, а на глазах выступили самые настоящие слезы. Наверное, он с детства не вел себя столь непристойно, но честное слово… боль терпеть было куда как проще!..

– Эй… с вами все в порядке? – Аманда уставилась на него как на буйнопомешанного, каковым он, по сути, в данный момент и являлся. – Помощь не нужна?

– Нет… нет, – простонал он, вытирая мокрое лицо рукой. – Аманда, я вам скажу одно-единственное слово, а уж выводы вы делайте сами.

– И что же это за слово? – уставилась она на него в явном ожидании подвоха.

– Джихад.

– Что-то знакомое, – она поморщилась.

– Все, больше я ничего не скажу, – он поднял руки вверх. – Вы меня победили. Живите долго и в процветании. Когда надумаете что-нибудь, позвоните вот по этому номеру, – он взял кристалл и написал на доске номер своего домашнего видеофона. – Счастливо переосмыслить услышанное.

Дверь за ним захлопнулась, и Аманда потрясенно уставилась на ее светло-серую поверхность. Никто ее так не доводил. Даже Рэм.

* * *

… Вечером, когда уже стемнело, в квартире Сарэка раздался звонок.

– Да? – поинтересовался он, включая видеофон.

С экрана на него смотрело хмурое лицо Аманды, явно готовой к потенциальной перепалке.

– Священная война? – спросила она, здороваясь.

– Я горжусь вами, – ответил он, стараясь не улыбаться. – А как обстоят дела с «ахн-вун»?… Это все еще просто «оружие»?

– А какое оно? «Священное»?..

– Ну… ритуальное. Работайте дальше. И вот еще что. Завтра, после моего выступления в конгрессе, запланирован прием у премьера. Вы будете?..

Она посмотрела на него секунд 10 совершенно квадратными глазами.

– У вас все так запросто? – выдавила она из себя, наконец, единственную фразу.

– У меня приглашение на двоих. Ну, так что?..

– Нет.

– Почему?

– Мое вечернее платье не рассчитано на подобные визиты.

– Бросьте, это не ваша забота. Я заеду за вами в пять вечера, будьте любезны подготовиться.

… Аманда ошеломленно уставилась на потухший экран видео.

Ну и нахал!

* * *

Весь день его не было в посольстве, и это было вполне логично. Аманда до самого конца не могла решить, как же ей следует поступить, однако, в два часа, когда выяснилось, что последняя пара занятий волшебным образом исчезла из расписания, она поняла, что выбирать не из чего. Она вернулась домой и переоделась, уже заранее представляя, как глупо будет выглядеть в этом простеньком платье на фоне остальных приглашенных…

… Сарэк появился ровно в пять, пунктуальный, как Кремлевские куранты.

– Вы готовы?

– Как видите, – она развела руками.

– Тогда идемте.

… Она села в его флайер, прикидывая примерно, что это за модель и в какую сумму она могла ему обойтись, потому что машина явно была не правительственная. Спустя пять минут они опустились возле какого-то здания, сплошь состоящего из стекла и огней, и Аманда с ужасом опознала в нем один из лучших модельных магазинов Лондона.

– Мы туда не пойдем, я надеюсь? – спросила она.

– Вы полагаете, будет логично, проделав весь этот путь, вернуться обратно? Вы меня удивляете.

…Он протянул хозяйке салона кредитную карточку.

– Через час мы должны быть на приеме у премьер-министра. У вас есть 20 минут, – и он кивнул в сторону Аманды.

– Да, сэр, – невозмутимо ответила та, уводя за собой Аманду, дымящуюся от злости.

Хозяйке было все равно, кто пожаловал к ней с визитом. Обладатель ТАКОЙ кредитной карточки мог быть хоть клингоном, хоть ромуланцем, она бы и слова не сказала.

Ровно через 20 минут, которые Сарэк провел, блуждая в хитросплетениях городской Сети, они появились снова, причем на этот раз девушка была одета в белое сверкающее платье, расшитое вручную.

… – Ну что? Вы довольны?!

– А? – До Сарэка дошло, что она уже во второй раз обращается к нему с этим вопросом, в то время как он смотрит на нее, словно мальчишка, которого привели знакомиться со своей невестой (… «убежать?», «обозвать?», «поцеловать?»…). – Да. Вполне.

Он взял из рук продавщицы пакет с ее старым платьем и расплатился по счету.

– Никогда больше так не делайте, ясно? – прошипела она спустя 10 минут.

– Я не сделал ничего криминального.

– Вы выставили меня содержанкой, неужели не ясно?

– Ну, с моей стороны вам в этом смысле ничего не угрожает, так что можете не беспокоиться…

Даже в полумраке салона он увидел, как она покраснела. Казалось, будто она светилась изнутри… ему это понравилось, хотя в глубине души он и счел себя жестокой личностью.

… На приеме их встретили репортеры и фотографы. Они снимали всех подряд, но старались держаться подальше от Сарэка, не выносившего газетной шумихи.

«Это конец», – подумала Аманда. – «Мы не могли не попасть в кадр…»

Во время визита она все время старалась держаться в стороне от него, пока он вел эти светские диалоги с премьер-министром и ее мужем, министром финансов и его женой, главой министерства обороны и его… уж не знаю кем… судя по возрасту – или дочерью, или любовницей!

Кажется, ему нет до нее никакого дела. Аманда облегченно вздохнула и взяла со стола бокал шампанского. Вот и славно. Она отпила глоток, вслушиваясь в первые строки только-только зазвучавшей композиции. Она была ей подозрительно знакома…

… Вальс! Сарэк словно очнулся. Как он мог забыть про бедную девочку!..

Он оглянулся.

«Бедная девочка» стояла возле одного из столиков с бокалом в руке и выглядела довольно уверенно. Как раз в этот момент, как отметил Сарэк, к ней направился кто-то из приглашенных.

– Ну, уж нет, – возмутился Сарэк. Еще мгновение – и происходящее потеряет всякий смысл и логику.

– Вы танцуете? – негромко поинтересовался он, подойдя к ней практически вплотную.

Она вздрогнула всем телом, едва не расплескав при этом шампанское.

– Иногда я убить вас готова… вы же отлично знаете, что да.

… Он снова вел ее в этом неизвестном ему вальсе, растворяясь в прекрасной музыке. На сей раз он не стал себя обманывать: ему действительно нравилось с ней танцевать, и ему нравилось до нее дотрагиваться. В этом было что-то тревожное и неясное, но, в то же время, удивительно волнующее и потому – привлекательное. Сарэк незаметно сканировал ее во время танца, сняв со своего сознания все телепатические блоки. Он знал, что это совершенно недостойный поступок, но ничего не мог с собой поделать… впрочем, его интересовали только ее эмоции. Он чувствовал ее волнение, тревогу и ожидание чего-то неясного как свои собственные. Похоже, ей владели те же самые сомнения. Это просто удивительно.

… На обратном пути она уснула, привалившись к его плечу, и это было совершенно логично: перелет из Лос-Анджелеса – наверняка полночи не спала, – полный рабочий день и шампанское… Он опустил машину возле дома, в котором она снимала квартиру, и замер, стараясь не дышать. Следуя закону жанра, он должен был бы внести ее в дом на руках, но… он представлял примерно, ЧТО ему доведется выслушать, если она проснется. Она была очень независима. И очень уязвима.

– Аманда, – он дотронулся до ее щеки, чувствуя, как мышцы живота сплетаются в тугой узел боли и напряжения. – Проснись.

– А?.. – Она шарахнулась от него, поправляя растрепанную прическу. – Вы… вы уже второй раз ко мне так обращаетесь.

– Я думаю, это вполне логично. Как ты полагаешь, наши отношения можно считать дружескими?

Она взглянула на него как-то странно.

– Ну… в общем, да. – И уточнила. – Временами. Ответ ему понравился.

– Тогда, наверное, будет вполне логично, если и ты будешь обращаться ко мне… так же, – прошептал он, заранее страшась ее ответа.

Она молча кивнула головой, не подымая на него глаз.

Его сердца колотились как ненормальные, предупреждая о наметившемся в организме разладе.

– Увидимся завтра на работе?

– Да, – ответила она. – Простая логика подсказывает мне, что нам никак не избежать этой встречи…

Она вышла из аэрокара, хлопнув дверцей, а он остался сидеть за управлением, чувствуя себя полнейшим идиотом.

Что ж, не помешает. В кои-то веки…

* * *

– «Invictus»?

– Хенли.

– «Перед судом»?

– Гете.

– «Романс»?

– Какой романс?

– «Я кольца, и брошки, и радость твою…»

– Стивенсон.

– «Одинокий боец»?

– Уланд.

– Не правильно.

– Уланд!

– Не правильно – Сарэк захлопнул книгу с явным удовольствием. – Эйхендорф. Почему ты всегда путаешь поэтов Германии?

– Потому что терпеть их не могу… – она взяла из его рук томик западноевропейской поэзии и заглянула в оглавление. – И, правда. Эйхендорф… Ты прав.

– Я всегда прав.

– А другим тоном об этом нельзя было сообщить? – сухо поинтересовалась Аманда.

– Ты поэтов своей собственной расы не знаешь, чего же ты хочешь?

– Было бы удивительно, если бы я знала ВСЕХ поэтов своей расы.

… Сарэк все же узнал, что тогда Аманде исполнилось 25 лет, и подарил ей сборник европейских поэтов 19-20 веков; но он не был бы самим собой, если не устроил ей по этому поводу экзамен.

– А вот еще, – он сел на край стола. – «Мост через пропасть горя».

– Что-о? – она вынула из компьютера кристалл и уставилась на него.

Сарэк вспомнил строки с необыкновенной легкостью, столь характерной для эйдетической памяти, несмотря на то, что слышал их 40 лет назад:

– «Если тяжко стало вдруг, Слеза пришла волной, – Утри слезу, Я здесь, с тобой.

Словно мост через пропасть лягу под ногой твоей, Словно мост через пропасть страха под ногой твоей. Если жизнь страшна, и бездомна жизнь, Если горек мрак ночной, Уйми печаль, Я здесь, с тобой. Если боль вокруг – изо всех щелей, Словно мост через пропасть лягу под ногой твоей, Словно мост через пропасть боли под ногой твоей. Иди, золотая, скорей. Твой час настал – иди! Все надежды – там, впереди, Там, погляди! Друга ищешь ты? Я друг твой, всех верней, Словно мост через пропасть лягу Под ногой твоей, Словно мост через пропасть горя Под ногой твоей…»

– М-м-м… Бернс?..

– Ты же всего Бернса знаешь наизусть!..

– В том-то все и дело…

– Это же Пол Саймон!..

– Кто это?..

– Рок-певец 20-го века, 60-е годы. Антивоенные песни протеста. И, кстати сказать, родиной этого движения является Америка. – Сарэк, история не является моей сильной стороной… и, вообще, это глупая, нелогическая песня. Я не понимаю, почему ты решил ее процитировать.

«Наверное, действительно не понимает», – подумал Сарэк, глядя, как она хладнокровно работает на компьютере, пытаясь подобрать правильный перевод какого-то спорного слова из «Воспоминаний» перед тем, как отдать готовую работу ему на рецензирование.

– Меня всегда удивляло пренебрежительное отношение людей к своей истории, – сказал он, перебирая словарные листы. – Мне кажется, что если бы вы относились к подобным вещам более щепетильно, то не повторяли бы вечно одни и те же ошибки.

– Возможно, – ответила она. – Но в таком случае мы были бы вулканцами, и этот спор не имел бы ни малейшей логической базы… слушай, я поняла вчера, как переводится «ахн-вун». Спасибо за ту книгу, что ты дал мне неделю назад, кстати…

– Нелогично благодарить меня за книгу, на основании которой были сделаны твои, вполне возможно, и неверные выводы…

«Если я его убью, начнется война…», – мысленно застонала Аманда, а вслух произнесла следующее:

– Это имеет отношение к понятию Пон-Фарр?

– Да, – он взглянул на нее с интересом.

– Значит, это ритуальное оружие, используемое на церемонии Женитьбы-и-Вызова, во время спорных вопросов, в таких, например, редких случаях, как наличие двух претендентов на руку невесты.

– Замечательно… И много таких случаев имело место?

– На моей памяти – ни одного… ну так я права?..

– Практически…

– Что значит «практически»?

– Практически во всем. Но чтобы понять смысл этой церемонии до конца и, следовательно, истинное значение применения оружия, надо это видеть. Это надо почувствовать.

– Что ж, последнее мне, прямо скажем, не светит, – она решила уйти с этой скользкой темы подобно тому, как это делал Рэм:

– Как прошла встреча с представителями Синей Церкви?..

– Не вижу причинно-следственных связей между обсуждаемой темой и этим вопросом. А вообще – ужасно. Я не знаю, за кого они меня принимают, но святой отец опять начал рассказывать мне эту не первой свежести историю о змее, яблоке и женском легкомыслии, а потом поинтересовался, какие я из всего этого сделал выводы.

– И что ты ответил? – Аманда взглянула на него с интересом.

– За годы, проведенные на Земле, я порядком устал от теологических споров. И, в то же время, отвечать что-то надо. И тут я вспомнил историю о том, как однажды священник-миссионер взялся обратить группу индейцев в христианство. Он долго и проникновенно рассказывал им о сотворении земли за шесть дней и о грехопадении прародителей человеческих, вкусивших яблока с древа познания. Индейцы внимательно выслушали его, а затем вождь, не желая обидеть гостя недоверием и в то же время, думая воздержаться от перехода в новую веру, ответил с искусством истинного дипломата: «Я вижу, что все, рассказанное тобой, чистая правда. Я сам всегда думал, что яблоки есть нехорошо. Клянусь, никогда в жизни больше не возьму в рот яблок!..»

– И ты ему ответил именно так?..

– Да.

– А он?

– Потерял дар речи.

Аманда расхохоталась, закрыв лицо руками, а Сарэк уставился в окно, думая о своем. Он рассказал эту историю для того, чтобы позабавить девушку, но самому ему вывод индейца казался вполне логичным. Он довольно часто позволял себе улыбаться, разговаривая с ней или с кем-то еще, хотя в душе при этом оставался вулканцем до мозга костей. Прилетев на эту планету и пообщавшись с ее обитателями, он сделал логический вывод, что некоторое копирование манеры поведения землян лишь улучшит их взаимопонимание, и оказался прав. А со временем это вошло в привычку. Правда, даже сейчас, спустя почти 60 лет его пребывания на Земле, все еще оставались вещи, которые были не вполне понятны…

* * *

… После этого памятного разговора, когда они решили перейти на более близкий уровень общения, прошло уже 4 месяца. В Лондоне наступила осень, и Сарэк жестоко страдал от холода, стараясь, правда, этого никак не показывать.

Все это время они продолжали встречаться под благовидным предлогом совершенствования вулканского Аманды. Слов нет, успехи она делала грандиозные. «Воспоминания» были уже практически переведены, оставалась, по ее словам, какая-то мелочь. Ее отношение к Сарэку было теплым и дружеским, как и полагается относиться к человеку (вулканцу), который помогает тебе в твоих занятиях. Она находила вулканский Сарэка более гибким и идиоматическим, чем у любого другого из персонала, что и послужило официальным поводом для встреч; а ему казалось, что она путешествовала по Вулкану или прожила там несколько лет, изучая языки в Академии Наук, но это, конечно, было не так.

В течение лета они еще неоднократно появлялись на приемах, и там все время играли этот вальс, который им так нравился. Вероятно, это было чем-то вроде хита в этом сезоне. Ни имени композитора, ни названия произведения они так и не узнали, а вскоре потеряли интерес к этой затее. Аманда прозвала его «Вездесущим вальсом» и пыталась подобрать мелодию на пианино, когда наносила ему визиты, а он подыгрывал ей на лиретте. Получалось просто ужасно, и они оба смеялись над этими экспериментами.

Правда, не все было так гладко, как могло казаться на первый взгляд. Они часто ссорились, когда разговор переходил на профессиональные темы, потому что Сарэк не прощал ошибок, а она не могла их не делать. Как правило, ссоры выглядели вполне благопристойно. По крайней мере, он старался держать их в рамках приличия, так как чаще всего прав был именно он. Просто Аманду раздражало его самодовольство, и она мгновенно выходила из себя, когда Сарэк впадал в свой знаменитый менторский тон, отравивший жизнь не одному десятку его политических оппонентов. Глаза у нее разгорались, словно звезды, речь становилась откровенно оскорбительной, наполненной грубыми выражениями на вулканском, которые Сарэк находил довольно злыми… но ему нравилось, как она ругается на его родном языке, и иной раз, чего скрывать, он намеренно провоцировал очередную вспышку негодования с ее стороны. Впрочем, она быстро успокаивалась, принимая холодно-официальный вид и выставляя его вон. А тем же вечером они могли пойти вместе в оперу или на какую-нибудь новую выставку.

Все было хорошо, им нравилось встречаться… и все же Сарэку все время казалось, что что-то в этих встречах проходит не так. Не правильно. Он уже примерно начал догадываться, что именно идет не так не по правилам, однако вывод, который следовал из этих рассуждений, пугал его до такой степени, что он отбрасывал подобные мысли в сторону…

* * *

…Светлана заметила, что в последнее время Аманда несколько отстранилась от нее и смущается при личных встречах. Сначала она ничего не понимала, но по посольству, как и по любому закрытому коллективу, не могли не циркулировать слухи, да и газеты время от времени размещали на своих страницах информацию весьма определенного содержания… никакого компромата, конечно (на вулканца-то! Спаси Господи!!!), но выводы напрашивались сами собой.

В общем, она не была удивлена. Рано или поздно это с ним должно было случиться. Она и сама в молодости испытывала кое-какие иллюзии, заглядываясь на высокого красивого вулканца, но тогда были иные времена, да и Сарэк все еще изучал Землю, никогда подолгу не задерживаясь на одном месте. Он был молод и любознателен, ему было не до этого. К тому же, признала Светлана, Аманда была исключительной женщиной. Рэм ей, конечно, не подходил ни с какой точки зрения. Светлана отдавала себе в этом отчет и уже смирилась с мыслью, что никогда не назовет Аманду своей дочерью и не будет сидеть с ее детьми по воскресеньям.

Но понимала ли это сама Аманда? Если ее отчуждение вызвано чувством вины по отношению к Рэму, то это чувство следовало удавить в зародыше. Светлана любила Аманду и не хотела терять ее из-за подобной ерунды.

… После рабочего дня Светлана спустилась в отдел лингвистики (к счастью, Сарэк был на конференции в Австралии, а это давало ей редкую возможность пообщаться с Амандой один на один) и зашла в учебный кабинет, который Аманда приводила в порядок после занятий.

– Здравствуй, девочка, – сказала она. – Нам надо поговорить.

Аманда развернулась к ней лицом, белая как мел.

– Привет, – неуверенно ответила она, явно ожидая выволочки.

– Аманда, если ты думаешь, что я тебе собираюсь устроить сцену родительского гнева, приправленную дозой истерической ксенофобии, то ты глубоко заблуждаешься.

– Я…

– Аманда, дорогая! – она взяла ее руки в свои и подвела к окну. – Я все вижу, я же не слепая. У вас с Сарэком глубокое взаимное чувство, и кому это понять, как не мне. Я знаю его 25 лет, из них 15 я работаю его секретарем, но еще никогда я не видела его таким… и слова даже не подберешь… восторженным… светлым… ну, я не знаю.

– Ты ошибаешься, – Аманда отвернулась, – Ничего нет.

– Нет, так будет, – Светлана нежно повернула лицо Аманды к себе. – Поверь мне.

– Не будет! – вспыхнула та. – Это исключено!

– Во Вселенной ничего не исключено… когда-нибудь эта ночь наступит, и ты вспомнишь мои слова. Не сразу, конечно… это нормально. Вы оба взрослые здоровые представители своих миров, и нет ничего страшного в том, что может произойти…Теперь о Рэме…

– Я не хотела…

– Все нормально. Он не пара тебе, это с самого начала было ясно. Хочу, чтоб ты знала одно: что бы ни происходило между тобой и моим сыном, я всегда буду любить тебя, как родную дочь, и я не хочу, чтобы ты отдалялась от меня из-за того, что у вас с Рэмом разладились отношения.

Она поцеловала Аманду в щеку и вышла из комнаты. Та осталась стоять у окна, потрясенная услышанным до глубину души. Неужели дела обстоят именно так?.. И тут Аманда впервые осознала, как давно у нее не было мужчины. Да и те времена, когда он был… он был не с ней. Он всегда был со своими звездами.

Но чтобы Сарэк… Нет, нет, это невозможно. Совершенно невозможно. Исключено с любой точки зрения. Сарэк вулканец! Цикл его физиологии не позволяет заводить никаких отношений вне периода Пон-Фарр, который, как известно, наступает раз в семь лет и обеспечивает вулканцам продолжение вида… тогда они становятся нелогичными, эмоциональными и опасными… в это время любой мужчина-вулканец стремиться вернуться на родину и урегулировать свои проблемы с помощью своих соплеменниц.

Но Сарэк… не может же он… это было бы абсолютно нелогично с его стороны.

Еще более нелогично будет влюбиться в него, если уж взглянуть на это дело с ее стороны.

Это абсолютно безнадежно.

Да нет же, нет, успокоила себя Аманда, Светлане показалось.

Они просто друзья.

* * *

Через два дня появился Сарэк, соскучившийся по обществу Аманды более чем это было бы логично в данных обстоятельствах. После Сиднея Лондон показался ему огромной криогенной камерой. Аманды на работе уже не было, домой она ему не звонила.

Что за дела, возмутился Сарэк, или она думает, что так хорошо освоила вулканский, что ей уже и консультации не нужны? А как насчет южных диалектов?!

Он взял кристалл с записью и отправился к ней на квартиру, даже не позаботившись о том, чтобы предупредить ее о визите…

… Аманда только что вылезла из душа и прибралась в квартире, накинув на себя легкий шелковый халат, отодвигая ногой Терешкову, которая атаковала щетку для подметания с яростью, достойной лучшего применения.

Звонок, раздавшийся в коридоре, ее озадачил и немного рассердил. Она никого не ждала в этот вечер. Сарэк был в Австралии, Светлана ушла на свидание с каким-то профессором из местного университета. Савеш?! Но он никогда не отважился бы нанести ей частный визит…

– Да? – она приоткрыла дверь и обомлела. – Ты?! Но ты же должен быть в Сиднее!

– Я был там. Но вернулся немного раньше запланированного. Может, пустишь в дом? В подъезде довольно холодно, – он поежился и закашлялся – несколько более выразительно, чем это было логично при его легкой простуде.

– Заходи, конечно, – очнулась она. – Я сварю тебе кофе.

Сарэк зачарованно уставился на ее обнаженные ноги и стащил с головы дорогую меховую шапку, защищавшую от холода его чувствительные уши. Конечно, он отдавал себе отчет, что когда-то это шапка ходила на четырех ногах и жила своей жизнью, но холода на Земле порой бывали просто невыносимы, и он купил эту вещь, будучи не в восторге от данного факта, тем более что дело происходило в России…

– Иди на кухню, – раздался из комнаты голос Аманды. – Я пока переоденусь.

Сарэк переосмыслил эту простую фразу, и его бросило в жар.

«…Я спокоен, я совершенно спокоен», – повторял он про себя, сидя за столом, и глядя на закипающий чайник. – «Я спокоен, потому что я вулканец. Я контролирую свои эмоции, поступки и мотивации. Моя жизнь подчинена решениям моего разума и…»

– Ну, так что? – в кухню вошла Аманда, одетая в джинсы и рубашку, завязанную узлом на животе.

«… и ничто во Вселенной не способно вывести меня из состояния равновесия», – автоматически закончил он формулу медитации.

Чайник закипел. – Я принес кристалл по диалектам южных регионов, – сказал он. – А ты перевела «Воспоминания»?

– Дай мне еще один день. Я распечатаю работу, чтобы тебе было где делать исправления, и принесу.

– Ты долго возишься, – с укором заметил он. – Целых полгода прошло, как ты начала работу, а сдвигов никаких.

– Как это – «никаких сдвигов»? – нахмурилась она, а про себя подумала: «А сдвиг по фазе?»

– Послушай, я серьезно, – он немного отогрелся и расстегнул пиджак. – Так работать нельзя. Если ты хочешь добиться чего-то серьезного в жизни, следует относиться к себе более требовательно.

«Он доведет меня, это точно», – утомленно констатировала Аманда, наливая Сарэку кофе.

– У тебя еще есть что сказать?

– А что?

– Если нет, то допивай кофе и выметайся.

– Вообще-то, я думаю, тебе не стоит так говорить. Я слишком ценный источник знаний, чтобы ставить меня на одну ступень с мусором, выметаемым из дома.

… Терешкова, сидящая на мойке возле плиты, посмотрела на Сарэка многозначительно, спрыгнула на пол и ушла. Назревал скандал, а она этого терпеть не могла.

– Знаешь, о чем я иногда мечтаю, Сарэк? – подозрительно сладким голосом произнесла Аманда, сев напротив него и положив подбородок на сплетенные пальцы рук.

– И о чем же? – он замер в ожидании ответа.

– Чтобы тебя зашвырнуло за горы и моря в такие места, что даже сам всемогущий Бог не увидел бы тебя и при помощи радиотелескопа!!!!!!

…В первую долю секунды он разочаровался, ибо ожидал услышать совсем не то; во вторую до него дошло то, что она сказала, а в третью он уже просто-таки видел эту картину: пузатенький седобородый старичок в белой рубахе и с нимбом над головой усердно пялится в радиотелескоп, пытаясь найти во Вселенной его, Сарэка, который, весь из себя несчастный и одинокий, сидит где-нибудь, к примеру, на Клинжае, куда его закинул злой рок, исполняя пожелание одной жестокой землянки… В следующее же мгновение он согнулся пополам от хохота, подавившись при этом кофе, который не успел проглотить. Однако остановиться он уже не мог. Это форменная истерика, с ужасом понял Сарэк и… свалился со стула, чувствуя как горло сжимается в судороге, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть!

– Господи боже! – Аманда с ужасом смотрела на Сарэка, уткнувшегося лбом в собственные колени и вцепившись в ворот своей рубашки.

Тут ему уже стало не до смеха. Так недолго и к Другим уйти, а рядом-то никого из своих!

Сарэк не позволил панике завладеть своим телом. Помня о том, что на самом деле может обходиться без кислорода гораздо дольше, чем это может показаться с перепугу, он применил одну из простейших методик релаксации: позволил своему телу расслабиться и замер, зная, что через какое-то время судорога уйдет сама.

… Со стороны все это выглядело, конечно, ужасно. На взгляд Аманды, Сарэк просто свалился к ее ногам и умер…

Мертвый посол Вулкана в моей квартире??? Ужас!!!!!!

Не теряя ни секунды, Аманда перевернула этого возмутителя ее спокойствия на спину и начала делать ему массаж сердца, потому что у него не было ни пульса, ни дыхания.

– Черт… тебя… принес… на мою… голову!!! – повторяла она, надавливая на его грудную клетку. Потом набрала полные легкие воздуха и склонилась над его головой.

… Сарэк пришел в себя достаточно быстро и теперь искренне развлекался над попытками Аманды привести его в чувства. Учитывая анатомическое расположение его сердец, задача была довольно бесперспективная… Однако, когда он почувствовал ее губы на своих, то немного испугался. Игра явно зашла слишком далеко.

– Сердце… – простонал он, отстраняя ее от себя.

– Что?.. – она с облегчением пригладила его волосы.

– Сердце у меня не с той стороны! – рассмеялся Сарэк.

…Бах!!! У него даже искры из глаз посыпались, если выражаться идиоматически.

Отвесив ему затрещину, достойную руки портового грузчика, она расплакалась и убежала в комнату.

Сарэк прокашлялся, очищая горло, и пошел в коридор. Дверь комнаты была заперта, за ней царила гробовая тишина.

– Это нелогично, – он прислушался. Тишина. – Открой, пожалуйста.

Никакой реакции.

– Я осознал свою ошибку.

Молчание.

– Я знаю, это выглядело глупо.

Никакой реакции.

– Я прошу прощения.

Ноль.

– Извини. Пожалуйста, извини меня. В конце концов, кто здесь пострадавший?.. – возмутился он. – Твоя реплика стоила мне кружки отличного кофе! Ну, что я должен сделать? Хочешь, я выпрыгну из окна? Это будет нелогично, но, если тебя это успокоит…

Он подумал, что, наверное, стоит сказать что-то еще. Что-нибудь важное…

– Я перемою всю посуду!..

Из-за двери послышался хохот. Затем ручка двери повернулась, и из комнаты вышла Аманда.

– Я думала, ты умер, – она все еще выглядела грозно.

– Я это понял… – больше всего ему хотелось вытереть слезы с ее лица, но он не решился.

– У тебя… ссадина на щеке, – она нерешительно дотронулась до его лица и тут же отдернула руку.

– В следующий раз, перед тем, как ударить меня, сними, пожалуйста, перстни.

– Я не хотела причинить тебе боль…

– Знаю, – сказал он.

В его организме вновь поднялась волна абсолютно диких желаний, совершенно не соответствующих его статусу и физиологическому циклу…

Надо уходить, понял он. Убежать, спрятаться за те самые моря и горы, о которых она говорила, может, тогда этот кошмар, наконец, прекратиться…

– Я пойду, – он снял с вешалки пальто и шапку. – Я… тебе позвоню. До свидания.

…Аманда закрыла за ним дверь и прижалась лбом к холодному косяку.

…Интересно, а чего она ожидала?!

Под ногой твоей, Словно мост через пропасть боли Под ногой твоей…» «Друга ищешь ты? Я друг твой, всех верней… Словно мост через пропасть лягу Под ногой твоей, Словно мост через пропасть горя Под ногой твоей…»

…На следующий день его срочно вызвали для встречи правительственной делегации с Вулкана. Это устраивало его как нельзя более…

Савеш говорил по-английски уже практически без запинки и почти без акцента. Пожалуй, ей было чем гордиться, хотя она была склонна относить все достижения Савеша на счет его усидчивости и таланта.

Пока Савеш переводил текст, Аманда подошла к окну и уставилась в него невидящим взглядом.

…Допустим, что Сарэк ей небезразличен. Допустим также, что она небезразлична Сарэку. Допустим также и то, что вчера он это осознал. А осознав, убежал с завидной для вулканца скоростью… Вероятно, она сделала или сказала что-то не то.

Что-то такое, чего не стоило говорить или делать…

… – Снег, – внезапно осознала она, видя как за стеклом танцуют крупные белые хлопья. – Первый снег…

– Где?! – Савеш вскочил из-за стола.

Он не пробыл на Земле и года, поэтому снега не видел еще не разу.

– Надо же, настоящий снег!.. Как красиво, правда? – Савеш старался быть сдержанным, но получалось неважно. – Как жаль, что мне недолго придется на него смотреть…

– Я не поняла твоей мысли, Савеш.

– Здание в Лос-Анджелесе снова открыто, – пояснил он. – Мы возвращаемся домой.

* * *

Сарэк вернулся через два дня, но Аманды в Англии уже не было. Посольство переводили обратно в Лос-Анджелес, однако дела требовали, чтобы он оставался в Англии в течение еще трех недель. Разумеется, там же оставалась и Светлана, которой досталось скромное счастье лицезреть хмурую физиономию посла и терпеть его скверное настроение, которое изо дня в день становилось все хуже и хуже.

…Она не звонила и не спрашивала его совета, вообще, не давала о себе знать.

Может, он сделал или сказал что-то не то в день их последней встречи? Вероятно, не надо было смеяться над тем, как она трогательно старалась вернуть его к жизни…

Сарэку казалось привычным навещать ее дома, ужинать с ней, засиживаться допоздна, беседуя обо всем на свете.

Дни его стали неполными, скучными и лишенными света, который, как, оказалось, присутствовал в его жизни все эти полгода, а он его и не видел.

Как он когда-то говорил о любви?… Нелепое влечение полов к друг другу, идущее вразрез с законами логики… Обычная физиология на фоне высоких фраз…

Это наказание свыше, понял он. Кара небесная за насмешку над этими эмоциональными, не поддающимися пониманию существами.

Но он не мог позвонить ей первым.

Это значило признать свое поражение перед Землей, а он все-таки был вулканцем. Он не мог на это пойти.

* * *

Три недели, проведенные в изоляции друг от друга, явно пошли им на пользу. Во всяком случае, они оба сумели убедить себя за это время, что все это им только показалось, и вновь настроились на нормальное общение.

И уж, конечно, как только он оказался в Америке, сразу пошел к ней – восстанавливать руины былой дружбы.

Если только ему так повезет… везение – это так нелогично. И непредсказуемо.

* * *

… – Я могу войти? – мягко поинтересовался он, стоя на пороге ее дома.

Наконец, ее глаза приобрели нормальную форму.

– Я тебя не ждала.

– Ты никогда меня не ждешь… меня не съедят?

– Нет… Терри хорошо тебя знает, так что не беспокойся.

– Беспокойство – черта не вулканского характера. Я просто логичен.

Он вошел в дом.

Аманда ушла куда-то внутрь дома, предложив ему осмотреться.

Прошлый осмотр дома едва не стоил ему правого уха.

Сарэк не спеша прошелся по первому этажу, с интересом изучая обстановку, пока не уперся в запертую дверь. За ней – не комната, прикинул вулканец. Дом двухэтажный, а лестницы наверх нет.

Второй этаж заперт!..

Почему?

Он толкнул дверь, но она не поддалась.

Терешкова посмотрела на него с сочувствием и принялась умываться.

Как известно, есть одна-единственная черта, которая объединяет вулканцев и кошек.

И те, и другие терпеть не могут запертых дверей.

… – Отойди от двери, пожалуйста, – попросила Аманда.

– Что там?

– Второй этаж.

– А почему закрыто?

– Почему, почему! Закрыто – и все.

… Сарэк понял, что рискует оказаться в незавидном положении жены Синей бороды, если продолжит свой допрос, но любопытство перевесило.

– А все-таки?

– Там обитают призраки, – коротко отрезала Аманда, наливая ему сок. – Надеюсь, ты не подавишься снова. Второго раза я не переживу.

– Призраков не бывает.

– Бывает. Когда эта дверь открыта, они проходят сквозь нее и пугают меня до смерти.

Аманда не производила впечатление ненормальной, так в чем же дело?..

И тут до него дошло. Она ведь так ни разу и не говорила с ним о своей семье.

– Там вещи твоих родителей, да?

Она отшатнулась от него.

– Уходи!

– Так я прав?

– Убирайся к черту! Кто тебя просит лезть в мою жизнь? У тебя что, других дел нет, кроме как душу на части рвать, да?!

… Возможно, он и зря затеял этот разговор, но теперь он не мог отступить.

– Когда это произошло?

– Десять лет назад, – она зажала рот рукой, чтобы не оскорблять его своей истерикой вторично. – Лучше уходи, Сарэк. Не уйдешь – пожалеешь…

Он уже чувствовал надвигающуюся бурю. Он был сильным пси и не мог не понять этого. Боль, которую она несла в себе все эти годы, была слишком сильна, чтобы он ее не почувствовал.

– И все это время ты жила одна? – Он представил себе пятнадцатилетнего ребенка в огромном двухэтажном здании… ночью. На Вулкане в этом возрасте и в мыслях ни у кого не было бы, что можно позволить подростку жить одному.

– Я была слишком взрослой, чтобы меня мог кто-нибудь взять в семью.

Слишком взрослой!.. И он еще берется судить этот народ! Сарэк показался себе избалованным домашним мальчишкой на ее фоне, по сути, это было недалеко от истины.

– Давай посмотрим, – сказал он.

– Что?!

– Уже пора, Аманда. Ты уже достаточно взрослая…

Ненависть, вспыхнувшая было в ее глазах, потухла так же быстро, как и появилась.

– Не выйдет у тебя ничего… Я заварила замок.

– У меня ничего не выйдет?!

* * *

… Дверь была крепкая, из хорошего дерева, но и она вылетела с третьего удара, отступая под натиском его крепкого, тренированного тела. На плече будет синяк, отметил он, стряхивая с волос штукатурку и пыль.

– Идем, – он протянул ей руку.

* * *

… Дотронуться до него? Не в танце? Просто так?..

Она опустила пальцы на его ладонь и перешагнула через обломки, с мистической тревогой вглядываясь в полумрак лестницы.

Сарэк поднимался первым, сметая плащом пыль, лежащую на лестнице, пока не оказался на площадке, заваленной книгами, тетрадями и фотоальбомами. С площадки можно было попасть в несколько комнат и, вероятно, ванную…

– Это спальня, – тихо прокомментировала Аманда, держась за его руку и не заходя внутрь.

Сарэк увидел большую двуспальную кровать, застеленную шелковым покрывалом и совершенно некстати подумал, что на Вулкане все кровати, в крайнем случае, полуторные… На шелке лежал голографический снимок смеющихся мужчины и женщины, рядом – букет засохших, как порох, роз.

Между их ног в комнату вбежала Терешкова, вспрыгнула на кровать, вцепилась когтями в покрывало и издала тоскливый, протяжный вой…

У него у самого волосы едва не встали дыбом от этого кошмарного, утробного звука, прозвучавшего в полумраке и тишине, до такой степени это было жутко.

Аманда разжала пальцы руки и с тихим стоном упала к его ногам.

Только этого ему не хватало! Похоже, он недооценил степень ее душевной драмы. Сарэк поднял Аманду на руки и положил ее на кровать, смахнув оттуда сухие розы и кошку (вот скотина!) присел рядом и опустил руку на ее лицо, ища контактные точки.

Ужас.

Это было первое, что на него нахлынуло, как снежная лавина с гор. Потом пришла боль. И отторжение факта ее наличия. Она хотела жить дальше, хотела забыть об этой боли.

Но ведь это невозможно… и нелогично.

Он убрал руку, не давая захватить себя этому вихрю отрицательных эмоций, и коснулся ее губ двумя сложенными пальцами. Ему все было ясно.

Сарэк распахнул плотные тяжелые занавески и открыл окна, давая прохладному воздуху ворваться внутрь помещения. Так будет правильно. Он оставил ее лежать на кровати. Обморок был довольно глубоким, не стоило приводить ее в чувства, раз уж организм столь категорически против. Сарэк взял в руки фотографию, пристально вгляделся в красивую молодую пару. Вероятно, они были счастливы… Лица казались странно знакомыми; и это неудивительно – он полгода глаз не сводил с их дочери, а она была на них очень похожа. У Аманды были синие глаза матери, ее улыбка и подбородок, а роскошные золотые волосы ей явно подарил отец… как и эту независимую манеру держаться.

Сарэк положил фотографию рядом с Амандой и зашел в соседнюю комнату, отодвинув сапогом Терешкову.

Мастерская матери, догадался он, разглядывая картины, беспорядочно сваленные в углу. Одна из них, неоконченная, стояла на этюднике, накрытая простыней. В углу были свалены лук и стрелы, за ними стояла еще одна картина, выполненная маслом, но несколько в иной манере. Он пригляделся: с холста ему улыбалась сама Аманда, одетая в древний космический костюм. Внизу, мелкими буквами, было подписано: «С любовью, Рэм К-в».

Рэм… Рэм. Кузнецов?! Ну конечно, это же совершенно естественно!

С любовью… но она же здесь еще ребенок! Впрочем, не ему судить. А это кабинет отца. Сарэк с уважением уставился на огромную библиотеку классики. Как жаль, что не довелось познакомиться с этими людьми… а это что? Сарэк открыл занавески и склонился над столом. На его поверхности лежали разные книги, но одна была ему странно знакома. Он взял в руки лежащую на книге серебряную подвеску в виде лилии на цепочке. Подарок матери, – выскочили из памяти чужие воспоминания. Теперь книга. Странная, знакомая книга с обгорелым переплетом. Будто он уже держал ее в руках однажды.

Сарэк раскрыл ее на последней странице, и ему едва не стало плохо с сердцем. Он даже не понял, с каким именно.

В графе «Notes» его собственной рукой было написано: «Все будет хорошо».

Это… она?! Та самая, из теплой осени десятилетней давности; не женщина и не ребенок, потерявшая в катастрофе отца, мать, нерожденного брата и собаку?.. Та, что протягивала ему навстречу руки из горящей машины?..

Неисповедимы пути твои, Господи…

Если бы он был человеком, ему, вероятно, захотелось бы выпить.

Интересно, она знает, кто он такой?..

Едва ли… До того ли ей было.

Он вернулся в комнату, где оставил Аманду, присел рядом и впервые за все время их знакомства пристально рассмотрел ее ноги, едва прикрытые короткой земной юбкой. Да, конечно… по левой ноге, чуть ниже колена змеился чуть заметный белый шрам.

Он взглянул на серебряное украшение, зажатое в руке, расправил цепочку и надел ее на шею девушки.

Круг замкнулся.

… Аманда приходила в себя очень медленно и тяжело. Наконец, до нее дошло, что она находится в своей собственной комнате, на первом этаже. Она попыталась сесть, судорожно вспоминая о событиях прошедшего дня. Занятия с Савешом… визит Сарэка… выбитая дверь… вот оно в чем дело!

Господи, глупо-то как…

– Нет, не вставай, – руки Сарэка уложили ее обратно на подушку. – Ты все еще в состоянии стресса.

Что-то металлическое скользнуло по ее груди. Она опустила глаза… мамина цепочка… лилия.

– Я подумал… – чуть заметно занервничал вулканец, – это ведь вполне логично…

– Все в порядке, – она опустила руку на его пальцы.

– Я приготовил тебе кофе, – он казался бесстрастным, но Аманда отчетливо чувствовала его смущение, когда он деликатно убрал руку, потянувшись за чашкой.

– Осторожно, – сказал он, помогая ей сесть поудобнее и подавая чашку. – Он очень горячий.

Она пила кофе маленькими глотками, глядя, как Сарэк, сидя на краю кровати, усиленно отворачивается в сторону.

– Эй, в чем дело? – она дотронулась до его колена.

– Извини; я повел себя… недостойно. Я действительно не имел права…

– О, прекрати это, пожалуйста. – Она протянула ему пустую чашку. – Это ты был прав. Давно следовало это сделать, просто я не могла решиться. Вот только… – она закусила губы и уставилась в окно, за которым уже начали сгущаться сумерки.

– Я останусь, – он с полуслова понял ее невысказанный страх. – Я… я буду здесь, в этой комнате. Спи.

* * *

… Часов до двух ночи он проверял ее работу, делая на полях пометки и исправления. Он как раз дошел до середины, когда услышал тихий жалобный плач.

Он вскочил с кресла, прошелся по комнате, остановился у ее кровати, подошел к окну, вернулся к креслу… хватит метаться, как лев в клетке, одернул он себя, сел и взял листы.

Плач не прекратился.

Нет, это невозможно!

Сарэк выключил свет и улегся рядом с ней, осторожно обняв за талию. Она вздохнула и затихла… а вот он уже не мог уйти, не разбудив ее.

В организме началась адреналиновая буря, не меньше. Впрочем, он был готов к этому. Это не Пон-Фарр, повторял он про себя, унимая бешеный стук сердец. Это лишь подобное ему состояние, он не умрет, если подавит его в себе.

Физическая боль внизу живота подсказала ему, что это будет непросто.

«Я вулканец. Я контролирую свои эмоции, поступки и мотивации… О, как больно… Я вулканец… я спокоен… Моя жизнь подчинена решениям моего разума… ничто во Вселенной не способно… за что мне такие муки… не способно вывести меня из состояния равновесия…»

… Он открыл глаза и приподнялся на локте, уже мало контролируя свое тело. Затем склонил голову и прижался к ее губам своими, теряясь среди мощных ударов своих сердец. Она слабо застонала, отстраняясь, но он проигнорировал этот бессознательный протест.

«…Словно мост через пропасть лягу Под ногой твоей, Словно мост через пропасть горя Под ногой твоей…»

Нет!

Он откинулся назад, хрипло дыша. Он мост – через пропасть ее горя. Она доверилась ему, потому что он – вулканец. Потому что не ждет от него подобной подлости.

Быть может… когда-нибудь.

Если она этого захочет.

* * *

… Рано утром Йошико вспомнила, что все еще не отдала Аманде ключи от ее дома, как и четыре инфокристалла, которые брала у подруги, чтобы перевести одну инструкцию, прибывшую с Вулкана вместе с дорогим и редким лекарством. Конечно, она могла бы попросить сделать перевод Аманду, но… огромные полки книг, уставленные переведенными, переводимыми и ожидающими перевода талмудами, вызвали у Йошико такой душевный кризис, что она осмелилась взять только технические материалы по лингвистике. Впрочем, этого хватило. Однако кристаллы следовало вернуть как можно быстрее – они могли пригодиться Аманде в ее работе. Дом Аманды располагался неподалеку от больницы, что значительно облегчало эту задачу, к тому же Йошико надеялась немного поболтать с ней перед рабочим днем.

… Открыв дверь, женщина сразу поняла, что Аманда еще спит – ах, черт! Суббота же… это у нее дежурство. «Ладно, положу кристаллы на стол – и на работу. А это еще что?!..»

… Йошико не стала пялиться на выломанную дверь слишком долго: «Нет уж, я ее все-таки разбужу!.. Что здесь происходит, черт побери?»

… Спустя пять минут, красная как пион, Йошико выскочила из дома Аманды.

Я ненормальная, повторяла она себе, я сумасшедшая, у меня галлюцинации, – а что такого? – что, у врача-дежуранта, который по 36 часов проводит на ногах, уже и галлюцинаций быть не может?! Это же просто бред!!!

Ибо вид вулканца, крепко спящего в одной кровати с Амандой и обнимающего ее за талию, ничем иным, по ее мнению, являться не мог в принципе…

* * *

…Ужас!

Как он мог! Какая безалаберность! Уснуть в ее кровати, да еще и обнимая ее при этом! Такого с ним еще никогда не случалось!..

Примерно такие мысли одолевали Сарэка, сидящего в кресле с переводами Аманды, который был проверен уже практически полностью.

… К счастью, он проснулся первым. К тому моменту, когда Аманда открыла глаза, он уже вполне благопристойно занимал кресло, которое столь неразумно покинул этой ночью.

Аманда улыбнулась, приглаживая растрепанные волосы:

– Всю ночь проверял?

– М-м-м… да.

– Ну и как?

– Есть… неточности.

– Я полагаю, – она откинула одеяло, нисколько не стесняясь его присутствия: уснула-то в одежде, в которой ходила весь день – я приму душ, потом приготовлю нам завтрак… идет?

– Бежит, – буркнул он, уткнувшись в бумаги.

– Ты не в настроении?

– Вовсе нет, Это моя попытка иронизировать.

– Не рекомендую повторять ее впредь… – раздался из коридора едкий комментарий.

… Похоже, ей значительно лучше, подумал Сарэк, это главное. Что же до него… пара часов медитации вдали от внешних факторов быстро вернут его в норму.

Спустя полчаса, когда Аманда поставила перед ним тарелку с тушеными овощами, которые у нее получались просто великолепно, Сарэк впервые задумался над тем, чего он, собственно, хочет от жизни. В пору своей молодости он много работал, собирал информацию и не задерживался на месте. Но сейчас, в пору зрелости, он чувствовал, что хочет осесть.

Пожалуй, ему не хотелось бы прожить следующий десяток лет без того, чтобы видеть, как она просыпается на его глазах, улыбается – вот так, как сегодня, идет в душ и готовит ему завтрак…

Но как объяснить все это ей? У Сарэка не было опыта в подобных вопросах. На Вулкане все было гораздо проще: детей знакомили в 7-летнем возрасте, обещали друг другу и связывали из души воедино. В положенный срок они становились мужем и женой.

Что же касается данной ситуации… Сарэк, конечно, видел разного рода сценические постановки и художественные фильмы, обыгрывающие этот момент, но что-то в глубине души подсказывало ему, что, если он начнет объясняться с девушкой в подобном ключе, это развеселит ее не меньше, чем его обещание перемыть всю посуду в доме.

Что ж… оставалось только одно.

Быть рядом с ней и надеяться, что она однажды все поймет сама.

Хотя надежда – это так нелогично…

* * *

… Аманда предложила ему слетать на пляж, и он согласился, хотя и без особого энтузиазма. Солнце ему не повредит, но эта вода!.. Бр-р…

На Вулкане вода была драгоценностью, к ней относились с уважением и расходовали крайне рационально. Вода была равноценна понятию жизни…

Что же касается Земли… Здесь этого добра было предостаточно. Реки, моря, океаны… Люди относились к воде, как к чему-то, самому собой разумеющемуся: строили парусники, которые разрезали водную поверхность, пролетая над ней подобно птицам; создавали искусственные лагуны, где играли их дети; добывали себе в океанах еду; просто плавали, наконец… Однако для Сарэка (преимущественно) существовала другая сторона всего этого великолепия: он так и видел, как огромные массы воды, вышедшие из-под контроля людей, обрушиваются на прибрежные населения и сметают их с лица земли. Много лет назад он прошелся по берегу океана спустя двое суток после того, как там прокатилась волна цунами. Зрелище вывороченных с корнями деревьев, перевернутых и смятых яхт, а также уничтоженных в щепки домов еще долго не оставляло его памяти.

Словом, не будет преувеличением сказать, что земной воде Сарэк, скажем так, не доверял. Это было вполне логично, следовательно, не будет ничего особенного, если он просто посидит на камне, пока Аманда немного поплавает в свое удовольствие…

Место было довольно пустынное и окруженное скалами. Ветра не было, зато Солнце жарило ничуть не хуже, чем 40ЭриА на его родной планете, поэтому Сарэк снял пиджак и рубашку, позволяя теплым лучам подкрасить кожу легким загаром. За время, проведенное на Земле, он стал бледным, как тча-бешекх, по образному выражению его матери, реагирующей на каждый его приезд домой, как на краткосрочный отпуск из ада… по ее мнению, Земля была местом именно такого рода.

… Заглядевшись на парусники, грациозно парящие вдали от берега, Сарэк забылся и очнулся лишь тогда, когда подплывающая к берегу Аманда позвала его по имени; видимо, хотела чтобы он бросил ей полотенце или еще что-нибудь в этом роде. Он встал, пытаясь разглядеть ее среди волн, играющих яростными бликами под лучами этой желтой звезды и… поскользнулся. Высота была небольшой – метра полтора, но под ней начиналось море.

Вода глубиной в три метра. И это было очень неприятно. Сарэк камнем ушел под воду, подняв при этом целый океан брызг. Стараясь не паниковать, он задержал дыхание, пытаясь сообразить, как ему выбраться на поверхность. Обратно на камни ему не забраться, а до берега – метров пять. Ну не по дну же идти!..

В этот момент его схватили за волосы и довольно грубо рванули к поверхности воды.

– Спокойно, – произнесла Аманда. – Вдохни поглубже и переворачивайся на спину.

Так он и поступил, поражаясь тому, каким легким стало внезапно его тело и как просто, оказывается, держаться на воде.

– Ты легче воды, – объяснила Аманда, помогая ему выйти на берег. – Вся хитрость заключается именно в этом. Если ты не будешь бояться океана, он сам удержит тебя на поверхности.

… – Я не боюсь воды, – отрезал Сарэк, спрятавшись за камнем, где выжимал воду из брюк.

– Ты просто не умеешь плавать, – подвела итог Аманда, передавая ему полотенце. – Вытрись, а то простынешь. Я удивлена, Сарэк! Ты столько лет прожил на Земле – и не научился плавать?..

– Не представилось случая. А ты думаешь, все мои коллеги по консульству и оппоненты по политическим дебатам первым делом тащили меня в бассейн?

– Я думаю, что за 60 лет жизни на Земле можно было научиться плавать. Ты же дипломат, Сарэк! Кто знает, в каких условиях тебе придется работать в будущем? Умение красиво говорить не может спасти тебе жизнь в экстремальной ситуации.

– Ну так научи меня, – Сарэк взглянул на нее в упор.

– Что ж, – она натянула на себя майку и шорты. – Это будет весьма интересной задачей. Но сейчас я хочу вернуться домой. Нужно навести порядок.

– Хорошо, – согласился Сарэк. – Я помогу тебе в этом. Заодно мы можем обсудить твой перевод.

– Великолепно, – пробормотала едва слышно Аманда, – я бы удивилась, если бы ты этого не сказал…

* * *

… Они вместе навели порядок на втором этаже, Аманда везде вытерла пыль, а Сарэк собрал и вынес в гараж ненужные вещи. Постепенно эта часть дома приобрела вполне жилой вид… будто и не была заперта почти 10 лет.

… – Уйди, злодейка, – Аманда мягко отодвинула ногой Терешкову и поставила на полку томик Лираса – тот самый, с опаленным переплетом. Покосилась на Сарэка, сидящего в кресле с самым невозмутимым видом. Интересно, не будь ее лицо тогда залито кровью, узнал бы он ее… теперь?

– Вот тут у тебя ошибка, – сказал он, обводя ручкой в тексте какое-то слово.

– Да? – Она поправила на стене картину, написанную матерью еще тогда, когда Аманды не было на свете.

– Это арие-мну, – Сарэк уставился в текст невидящим взглядом. – Это не «отсутствие эмоций».

– Не может быть! Но все говорят…

– Это не правильно.

– Тогда… контроль? Может, так?

– Может и так… – Сарэк уставился в окно, думая о чем-то своем.

– Значит, я могу направить этот вариант в комиссию.

Сарэк равнодушно кивнул головой, окончательно замыкаясь в себе.

Да что же с ним сегодня такое, просто сам не свой, подумала Аманда. Такое впечатление, будто он сильно расстроен или просто устал.

– Возможно, тебе надоело сидеть тут со мной, – предположила Аманда. – У тебя ведь много дел, я, наверное, отвлекаю тебя от работы.

– Мне не надоело, – ответил Сарэк. – И у меня нет никаких особенных дел.

Он снова углубился в чтение.

«Тогда, может, мне сразу навесить на двери этой комнаты табличку с надписью «Посол Сарэк. Стучать три раза»? – с иронией подумала Аманда. – Такое впечатление, что он решил здесь поселиться.»

Хотя, слов нет, за его самоотверженное ночное дежурство Аманда была Сарэку очень благодарна.

Сны ей при этом, правда, снились какие-то… странные. Аманда с сомнением посмотрела на Сарэка. Вот уж вряд ли, подумала она. В рефрижераторе, пожалуй, чувств значительно больше, чем в этой красивой ледяной статуе по имени Сарэк. Просто у Светланы буйное воображение.

Она спустилась вниз и забрала газеты из почтового ящика.

… Ну, конечно! На развороте субботнего выпуска новостей красовалась огромная цветная фотография, изображающая их с Сарэком на последнем балу, который закрыл этот сезон. И статья под фотографией была очень даже соответствующего содержания…

– Тебя что-то беспокоит? – спросил Сарэк, спускаясь с лестницы. – У тебя точно такой же вид был, когда ты думала, что в посольстве тебе уже не работать.

– Ты только почитай, что они пишут!

Сарэк прочел. Обыкновенная статья. Пустая, глупая, – как и большинство статей в этой газете.

– Я всегда удивлялся, почему ты выписываешь эту газету. Она же не несет совершенно никакой информации.

– О чем ты? Их послушать, так у нас уже трое детей, которых мы прячем на Клинжае!

– Нелогично предполагать наличие детей у представителей двух видов, столь отличных по анатомическому расположению внутренних органов…

– Сарэк, это не смешно. Журналистов интересуют лишь глупые сенсации, а тебе это может стоить карьеры!

– Едва ли.

– Но твоя репутация!

– Аманда, мою репутацию уже давно пора немного испортить. Она так чиста, что это вызывает сомнения даже у меня самого. Так что не переживай: это лишь навредит тебе, но ситуации никак не исправит…

… Определенно, этот день был богат на события в вулканском понимании, однако вечер превзошел даже самые смелые ожидания.

Сарэк провел с Амандой почти целые сутки и только к вечеру понял, что это не очень-то вежливо. Он не имеет права вести себя так, словно является ее мужем… у женщины есть право на свою личную жизнь. Незаметно, правда, чтобы она возражала, но, возможно, это связано с деликатностью ее земного характера, не позволяющего откровенно выставить его вон?.. Хотя раньше она делала это без проблем. Может, ей нравится, когда он рядом?

Это дало бы ему какую-то базу для дальнейших, строго логических, рассуждений в этом направлении. В любом случае, надо знать чувство меры.

… Аманда поняла, что он собирается уходить, и немного растерялась. Странно… вчера она хотела, чтобы он оставил ее в покое – раз и навсегда, а сегодня ей уже кажется не правильным, что он уходит. Это было так естественно – видеть его рядом с собой.

– Знаешь что? – сказала она. – Я, пожалуй, тоже вернусь в посольство. Вчера я оставила там программу занятий на следующую неделю, а она все еще не закончена.

«…а мне все еще не хочется оставаться в этом доме одной», – мысленно закончила она. – «Но если я попрошу его остаться здесь еще на одну ночь, он, пожалуй, согласится с выводами журналистов…»

…Сарэк едва слышно вздохнул, услышав это предложение. Возможно ли, что она не хочет с ним расставаться? Или это просто самообман, и ей действительно нужно закончить важную работу?

В любом случае, это позволило ему пообщаться с ней еще немного.

На улице уже стемнело, и он вел аэрокар на небольшой высоте, внимательно глядя на световые обозначения. Воздушная и земная трассы были на удивление пустынны, как и тогда, когда он, злой и недовольный предстоящими переговорами с андорианцами, спускался по парадной лестнице посольства… много лет назад.

Вероятно, об этом же думала и Аманда…

Внезапно тихий гул двигателя машины сорвался в тонкий визг… и умолк. Аэрокар тряхнуло, и он сорвался вниз.

Аманда даже вскрикнуть не успела, лишь вцепилась в обивку сиденья, как будто это могло сделать ее позицию менее гибельной.

Однако ничего серьезного не произошло. Антигравитационная страховочная система сработала наилучшим образом и оправдала, наконец, те деньги, что были отданы за машину. Аэрокар вздрогнул еще пару, раз и без особых потерь опустился на трассу. Сарэк выключил двигатель и взглянул на Аманду. Она была бледнее потолка в ее кухне, пальцы судорожно вцепились в кресло.

– Все нормально, – Сарэк сразу понял, что ей напомнил этот нестрашный, в общем-то, инцидент. – Я бы никогда не сел в неисправный аэрокар, и уж тем более, не с тобой. Нам ничто не угрожало.

– Это было так… похоже, – выдохнула Аманда. – Словно тогда… неважно.

Она опустила голову.

– Прекрати это немедленно, – твердо сказал Сарэк, хотя ситуация, возможно, требовала иных интонаций. – Я знаю, о чем ты думаешь. Но нельзя всю жизнь провести в плену своих страхов. Ты понимаешь, о чем я?

– Как ты можешь? – она взглянула на него с отчаянием. – Я думала, ты понимаешь меня!

– Я понимаю, – он взял ее за руку. – Иначе я бы никогда не сказал того, что говорю сейчас. Ты несешь в себе страшную боль. Я разделяю ее с тобой, Аманда, но не могу позволить, чтобы она отравила тебе жизнь.

Она вновь взглянула на него… на этот раз в ее глазах светилось полное понимание.

– Если я могу что-то сделать, – сказал Сарэк, дотрагиваясь до панели управления, – я делаю это.

Его голос был абсолютно ровным и не отражал той сложной гаммы чувств, что владела его душой.

– До посольства не так уж далеко, – сказала Аманда, нарушая неловкое молчание. – Дойдем и так.

– Да, – Сарэк оставил свои, явно нелогические, попытки реанимировать машину. – Это верно.

… Кое-что на улицах, возможно, и оглядывался на странную пару, но большинство спешило домой и им было абсолютно безразлично, какой формы уши у спутника красивой, светловолосой женщины, не спеша идущей вдоль сверкающих витрин магазинов…

Они вошли в парк, отделяющий здание посольства от грохота и шума крупного мегаполиса.

– Давай обойдем, – сказала Аманда. – Это неподходящее место для ночных прогулок.

– Нелогично, – отозвался Сарэк. – Мы потеряем целый час. Здесь всего 200 метров по прямой!

… Иногда «нелогично» означает еще и безопасно, – прошептала Аманда, заметив впереди несколько высоких стройных силуэтов.

Сарэк лишь пожал плечами – для него встреча с кем бы то ни было на узкой тропинке не значила ровным счетом ничего.

Однако он был не на территории посольства, и уж, конечно, не на своей родной планете. Да и на Земле у него всегда все складывалось удачно. Словом, он был абсолютно спокоен.

В общем, никто и не собирался их трогать. Так… пара шуток сомнительного содержания, заставивших Аманду покраснеть, а Сарэка скрипнуть зубами и внушить себе, что тут уж ничего не поделаешь, у каждого свой способ самовыражения…

И тут они вышли на свет фонарей.

– Эй, вы только взгляните на его уши! – раздался молодой голос позади них. – Остроухий черт!

…Так их называли люди, не терпевшие вмешательства вулканцев в дела Земли, – «остроухие черти»

– Мы влипли, – прошептала Аманда, прижимаясь к его руке. – Это «фениксы».

… «Феникс» – довольно малочисленная, но популярная в определенных кругах организация, члены которой на дух не переносили инопланетян. Любых. Как говорится, ничего личного.

Но что они здесь делают?..

– Я полагаю, у вас нет ко мне никаких личных претензий, – очень вежливо сказал Сарэк двоим молодым мужчинам, перегородившим им с Амандой путь, – ибо я никогда не встречался с вами раньше. Поэтому я настоятельно рекомендую вам уйти с моей дороги.

– Он с землянкой, – мрачно отрезал кто-то сзади. – Уже и до этого дошло.

– Э, да я узнал их, – прищурился один из тех, что стояли впереди. – Про них этим летом во всех газетах писали. Это Сарэк и его переводчица. А ну-ка, уберите девчонку… кажется, сегодня нам вдвойне повезло.

Вдвойне повезло, мельком удивился Сарэк, что это значит?

– Вы совершаете ошибку, – он оглянулся: сзади еще пятеро. – Ваши действия лишены логики…

– Вот за это я вас и ненавижу, – последовал зловещий ответ. – Вы начисто лишены всяких чувств и хотите сделать нас такими же.

Явно лидер, подумал Сарэк, все еще надеясь достучаться до их сознания. Молодой человек был строен и красив, в его ясных глазах светился разум. Не может быть, чтобы он не понимал, какую совершает ошибку…

В этот момент Аманду вырвали из его рук и, не взирая на ее яростные протесты, отвели в сторону.

– Я не испытываю к вам ненависти, – сказал юноша. – Вы ни в чем не виноваты, просто ваша омерзительная вулканская природа заставляет вас вмешиваться во все, что вам не нравиться. Мы же, на ваш взгляд, просто варвары, вот вы и стремитесь улучшать нашу породу по мере всякой возможности. Похоже, даже, что вы планируете придать следующему поколению ту форму ушей, что больше соответствует вашему пониманию красоты… но мы это исправим.

– Вы не правы, – ответил Сарэк. – Хотя мне и понятен ход ваших рассуждений. Кто вы?

– Джой Розенталь, – ответил молодой человек.

– Вы удивительно откровенны, – пробормотал Сарэк.

– Почему бы и нет? – пожал плечами тот. – Вы все равно умрете. Оба.

– Отпустите девушку, – произнес Сарэк фразу, которая раньше казалась ему притянутой за уши и глупой, – и делайте со мной, что хотите.

– Я бы и рад отпустить, – возразил Джой. – Но не могу. Она свидетель. Поверьте, мы не причиним ей боли.

Гуманист, подумал Сарэк, однако сдаваться рано.

– Что даст вам моя смерть?

– Удовлетворение. Вы – зараза, отравляющая разум моего народа. Ваша культура, ваш образ жизни, все, что связано с вашей планетой, – разрушительны. Наши дети цитируют Сурака, для меня это недопустимо. И уж тем паче, меня коробит от мысли, что вы спите с нашими женщинами. Я бы рад обойтись без крови, поверьте. Но вы не оставляете мне выбора. Приступайте, – он кивнул головой и ушел в заросли парка.

… Он вулканец, мелькнула в голове Аманды отчаянная мысль, он не будет драться! Он просто не может! Трудно вообразить себе более нелогический поступок, чем тот, который она совершила, осознав этот факт. Однако последствия он имел самые неожиданные.

… Сарэк быстро опустил руку на плечо того, кто первым выхватил нож, и он без единого звука свалился на землю. Однако двое других тут же выкрутили ему руки, а еще двое схватили его за плечи, и шансов у Сарэка, на взгляд Аманды, было совсем немного.

Вырвавшись из рук зазевавшегося «охранника», Аманда рванулась вперед, закрывая собой посла, и засветила по шее тому, что собирался перерезать Сарэку горло. В конце концов, многолетняя дружба с Рэмом не прошла зря…

… «Это она меня будет защищать, значит?!» – пронеслось в голове у Сарэка.

… Да лучше смерть!..

Кровавая пелена перед его глазами в один миг перечеркнула 5 тысяч лет планомерной работы вулканской цивилизации над своим разумом.

В следующий же миг он превратился в истинного вулканца; того, чья натура формировалась десятки тысяч лет – агрессивного и бескомпромиссного воина, лишенного жалости и снисхождения к врагу.

… Аманда изо всех сил бежала к посольству, сбросив туфли и куртку. На ее глазах вулканец превратился в дикого зверя, готового на клочки разодрать своих противников.

Ей было наплевать на тех шестерых.

Она хотела спасти Сарэка.

* * *

Ей удалось уговорить полицию не допускать в этом деле никакой огласки. К счастью, Сарэк быстро взял себя в руки и никого не убил. Взяли всех шестерых. Никакого Джоя Розенталя, естественно, обнаружено не было. Более того, единственный в этом штате Джой Розенталь, как показала компьютерная система быстрого реагирования, на данный момент находился в Канаде, где обучался на факультете физики Времени и Пространства. И у него было твердое алиби.

Трудно сказать, почему, но Аманда отлично знала, что это ложь. Никто иной этим именем не назывался. Однако инцидент не поддавался никаким логическим объяснениям, и Аманда промолчала. Всех шестерых «фениксов» задержали; при обыске у одного из них было обнаружено маленькое, но мощное взрывное устройство. И оно явно предназначалось вулканскому посольству.

Профаны, сказал коп, идти на такое дело и погореть на банальной драке… однако кто им достал столь дорогую и грозную игрушку, еще предстояло выяснить.

* * *

Сарэк был угнетен и расстроен всем случившимся.

Нелегко осознать, что в жизни встречаются ситуации, когда дипломатия бессильна. Еще более обидным было то, что он, фактически, напоролся на свою зеркальную копию: те же холодная логика и трезвый расчет, тот же деловой подход, лишенный всяких эмоций… но куда все это привело!.. Так неужели же тот самодовольный мальчишка все-таки прав?!

Он закрыл глаза, когда Аманда опустила на его лицо салфетки, пропитанные гидрогелем.»…Похоже, я становлюсь ему не только ученицей и переводчиком, но еще и личной медсестрой», – с иронией отметила Аманда, потому что от медицинской помощи Сарэк, опасающийся скандала, отказался категорически. – «До чего же эти вулканцы щепетильны в вопросах чести!»

– Пойду, поработаю немного, – сказала Аманда, помогая Сарэку улечься на кровать. – А ты лежи и не двигайся.

Еще бы, подумал Сарэк, фингал под глазом и разбитая губа явно не украсят его в понедельник. Так что лучше уж не спорить.

… Аманда спустилась в лингвистический отдел и быстро закончила программу занятий, отдельно выделив вопросы, трудные для Савеша. Он был самым талантливым ее учеником, и Аманда невольно уделяла ему больше внимания.

… Наверное, ей не стоило возвращаться в посольство. Хотя мотор у аэрокара заглох бы и без ее участия. Но, с другой стороны, если бы не она, Сарэк мог бы и не пойти в посольство пешком, а взял бы, к примеру, такси… а террористический акт был бы неизбежен.

Хватит, одернула она себя, что сделано, то сделано. Сарэку подобные рассуждения явно не понравятся. Стало быть, ему и знать о них незачем.

Между прочим, она до сих пор не направила профессору Уиллерту последнюю подборку слов и выражений, снабженных переводом. Она поставила кристалл в паз и сбросила информацию в сеть, через которую она мгновенно попала в личный компьютер профессора, который, насколько знала Аманда, работает даже по воскресеньям, так что эти данные ему очень даже понадобятся. Туда же Аманда отправила и новый, исправленный вариант выражения «арие-мну» – на сей раз это означало контроль над эмоциями.

… Спустя час она, как и обещала, вернулась и разбудила то ли задремавшего, то ли медитирующего Сарэка, сняв с его лица гидрогель и салфетки.

Затем, не тратя времени на разговоры, попрощалась и ушла, оставив Сарэка в тяжелых раздумьях относительно своей вспышки гнева и имевшихся на то основаниях…

* * *

Воскресенье Аманда провела дома, отдыхая после бессонной ночи. Потом она позвонила Йошико на предмет тех кристаллов, что она обещала вернуть. «Может, ты сама их заберешь?» – спросила та, избегая смотреть ей в глаза. – «А то у меня все дела… да и Мако по тебе соскучилась.»

Вариант Аманде понравился, и она с удовольствием провела вечер в семействе Коннор, отметив, правда, что Йошико ведет себя как-то странно. Будто хочет что-то спросить, и не решается. На Йоко это было совсем непохоже…

Однако в эту пору ее занимали совсем иные мысли, и Аманда оставила данный факт без внимания. В конце концов, у всех свои странности…

* * *

– Пресвятая богородица! – воскликнула Светлана, входя в кабинет. – Это уж совсем ни на что не похоже!

– Между прочим, здравствуйте, – сухо заметил Сарэк, явно не желая акцентировать внимание на своем внешнем виде.

– Что с вашим глазом?

– Я попытался остановить им кулак, которым хотели пробить мою голову, – не стал отпираться вулканец, ибо с него было достаточно и вранья о бритве. – Но больше я на эту тему говорить не хочу. Я понятно изъясняюсь?

– Более чем… – Светлана повернулась к нему спиной, пряча улыбку.

Определенно, знакомство с Амандой Стемпл Грейсон сделало жизнь посла гораздо разнообразнее…

* * *

…Вечером Аманда отослала на имя Уиллерта последние данные и вздохнула с облегчением.

Работа по созданию универсального переводчика подошла к концу. Уиллерт прислал на ее e-mail письмо, исполненное искренней благодарности, так как не мог не признать ее достижения в этой программе. Ну, еще бы…

Теперь следовало зайти к Сарэку и передать ему окончательный перевод «Воспоминаний». С учетом всех его исправлений. ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ. Все. Он ее уже замучил своими придирками. Если уж и здесь он найдет какие-нибудь недочеты, в этом будет только его вина, больше ничья.

В офисе его уже не было, Светлана тоже ушла домой. Так, кажется, он никуда не собирался, да и не соберется, пока с лица окончательно не исчезнут следы бурного уик-энда; следовательно, он с вероятностью в 99,9% находится дома; 0,1% Аманда отнесла в разряд невероятной случайности.

Сарэк, естественно, был дома и вовсе не инстинкт, а спокойный логический ход мысли подсказал ему, что следует ждать визита Аманды. Она же собиралась передать ему окончательный вариант «Воспоминаний». Отчего бы и не сегодня?..

* * *

… Аманда рассматривала фигурки, вырезанные из камня и расставленные на книжных полках комнаты Сарэка. Фигурки являли собой очень старинную работу и изображали древних вулканских богов, культ которых уже давно не исповедовался, остались лишь подобные произведения искусства. Сарэк пока молчал, значит, все хорошо. Она вздохнула и присела рядом с ним на диван, заглядывая через плечо. Как жаль, что его нельзя обнять, подумала она, вдруг отбрасывая в сторону все свои сомнения. Весь мир думает, что у них бурный роман, а она не может даже до него дотронуться! То есть, может, конечно, он фактически дал ей такое право… но ведь это не то, совсем не то…

Не так давно ей приснился сон, в котором Сарэк обнял и поцеловал ее, а она почему-то испугалась и оттолкнула его в сторону. Подсознание не обманешь… Если бы он хотя бы вздохом или жестом дал ей понять, что она ему небезразлична!..

Нет, она ни за что бы его не оттолкнула.

Никогда.

Ведь она любит его. Больше жизни…

… – Ты не правильно перевела это, – сказал он. – Я думал, что мы это уже обсуждали. Не хочешь же ты сказать, что этот вариант уже направили в комитет?

Она нахмурилась, глядя на него.

– Я же тебе сказала, что направляю его. В чем проблема?

– Вот это слово, – он указал на «арие-мну». – Оно не означает свободу от эмоций. Это совсем не то.

– Но все предыдущие…

– Если ты будешь обращать внимание на все предыдущие переводы, ты просто перенесешь сюда старые ошибки! Это не то, что написано здесь, это не «подавление». «Контроль» тоже неверно. Управление это, управление. Здесь есть разница!

Она пожала плечами и вздохнула.

– Будет трудно что-либо изменить теперь. Я не смогу ничего сделать.

– И заставишь всех, кто столкнется с этим словом в будущем, поверить, что у нас нет эмоций? Ты думаешь, у нас нет эмоций?

– А что, они у вас есть? – сказала она, насупив брови.

…Сарэк знал, что она шутит. И мгновенно понял кое-что еще. Она сказала это не просто так. Она ждет от него конкретных доказательств. Точно так же, как он ждал этого мгновения – долгие, ужасно долгие месяцы.

– Тебе придется судить об этом самой, – сказал он и привлек ее к себе.

Он ясно показал ей, что у него эмоций в избытке.

И понял, что у нее их тоже хватает.

… Он плохо помнил, что было дальше. До сих пор все его контакты с женщинами можно было пересчитать по пальцам, да и те ограничивались его Временем, которое приходило и уходило, оставляя за собой лишь пустоту и горечь очередного разочарования.

Уже одно то, что физическое влечение к женщине можно испытывать и вне периода Пон-Фарр, было для него откровением; но то, что стояло за этим в реальности, превзошло самые сильные его ожидания. Помниться, он еще нес какой-то бессвязный нелогический бред на вулканском, покрывая поцелуями ее лицо и шею, потом у него не стало сил и на это. Ей даже пришлось помочь снять ему одежду. Впоследствии ему самому было смешно об этом вспоминать… В тот момент он был целиком захвачен совершенно новыми ощущениями, захлестнувшими его душу и тело.

Это было абсолютно невероятно…

* * *

Несколькими часами позже раздался ее голос. Было удивительно, что ее голос мог так измениться, такой он был томный и ленивый.

– Ты знаешь, это забавно…

– Что? – он повернулся на спину, не убирая руки с ее талии.

– Ну, все хотят знать, являются ли вулканцы…

– Я не думаю, что тебе следует завершить эту фразу. Ну? И что же ты сама теперь думаешь?

Она засмеялась.

– Пусть найдут своего вулканца, и сами узнают это.

– Найдут? Имеется в виду, что я прятался…

Последовал новый взрыв смеха.

– По крайней мере, прятался ты плохо, – она положила голову ему на грудь и закрыла глаза.

Он улыбнулся.

– Это что, каламбур?

– Нет, – она хихикнула. – Представляешь, как это будет выглядеть в газетах? «Я вышла замуж за инопланетянина!»

– То же самое придется сказать и мне, – сухо ответил он, перебирая ее волосы, – и думаю, реакция будет похожей, по крайней мере, сначала.

– А такое уже случалось? – она приподняла голову и посмотрела на него немного встревоженно.

– Нет, насколько я знаю.

Последовала пауза.

– А у нас будет ребенок? – тихо спросила она.

– А ты можешь иметь детей? – Он нежно погладил ее по щеке.

– Да. А ты?

– Предполагается, что так.

Она подумала минуту.

– Вопрос в том, сможем ли мы?

Он тоже подумал.

– Все, что мы можем сделать, – сказал он, чувствуя, как в нем подымается новая волна желания, – так это проверить на практике.

Она ответила на его поцелуй и перевернулась на спину, увлекая его за собой.

– Постой, – сказал Сарэк, переводя дыхание. – Есть одна вещь, о которой ты не знаешь. И никто не знает. Говорить об этом раньше просто не имело смысла.

– Ты женат и у тебя трое детей, – сурово сказала Аманда, скользнув по наиболее чувствительной части его тела.

– Не торопись, маленькая ле-матья… я имел в виду совсем не это. Скажи, ты готова принять меня таким, как я есть, – чужеродного мужа с неизвестным прошлым и неясным будущим?..

– Да, конечно, – серьезно произнесла она, чувствуя, что этот момент для Сарэка исключительно важен.

– И ты также готова отдать мне себя безо всяких условий?..

– Ты же знаешь, что да.

– До конца времен?..

– До конца времен…

– Тогда закрой глаза, – он поцеловал Аманду и положил руку на ее лицо, ища контактные точки, – и ничего не бойся.

* * *

… Вначале его встретил яростный протест. Аманда рванулась из его объятий и закричала, протестуя против вторжения его сознания в ее внутренний мир. Сарэк, в принципе, ожидал подобной реакции. Нашептывая ей ласковые вулканские слова, которые обычно говорят детям, он взял ее руку и положил себе на лицо, раскрывая перед ней свое сознание.

Она вздрогнула и замолчала, в удивлении созерцая образ Аманды, что существовал в его сознании. Она и вполовину не считала себя такой красавицей, но он считал именно так. Он раскрыл ей все свои тайны, в том числе и про ту ночь, когда в нем возобладали инстинкты, и он повел себя так недостойно.

Она знала об этом. И совсем не сердилась.

И вдруг он увидел себя – вначале холодного, мрачного, недоступного; в какой-то мере даже высокомерного… потом все более простого и человечного. Он открыл для себя, что она ценит его чувство юмора; а она поняла, что он куда более высокого мнения о ее умственных способностях, чем это проистекало из его монологов.

Сарэк увидел в ее сознании и образ Рэма. Чувство острой ревности, разом вспыхнувшее в его груди, мгновенно было вытеснено ее спокойным ответом – нет, здесь больше нет любви. Ее не было уже давно, еще до встречи с Сарэком…И вдруг он увидел что-то еще – образ другой любви – чистой и безнадежной, любви, в которой она не могла признаться даже самой себе в течении долгих 10-ти лет.

И этой любовью был он сам.

«Так ты знала?» – поразился он.

«Всегда», – последовал телепатический ответ. – «Но мне было трудно говорить с тобой об этом.»

«Мне тоже», – он осторожно отнял руку от ее лица.

Теперь их связь немного ослабла, но никуда не исчезла.

– Больше мы никогда не расстанемся, – сказал Сарэк. – Наши души связаны воедино, и где бы мы ни были, мы все равно будем рядом… жена моя, – выговорил он, наконец, заветные слова.

– Я тоже люблю тебя, Сарэк, – ответила Аманда, привлекая его к себе. – Муж мой…

Эти слова прозвучали по-вулкански.

Большего ему и не требовалось.

В этом мире он получил все, о чем мог только мечтать. Оставалось только узнать, как их примут на Вулкане. Правда, в тот момент это его совершенно не волновало.

* * *

… Сарэк взял краткосрочный отпуск для себя и Аманды, и не только потому, что им это было действительно необходимо: помимо всего прочего ему следовало научить ее простейшим методикам контроля над своим сознанием. Конечно, она могла читать только его мысли, а для землян все вообще осталось неизменным, но вулканцы! Сознание Аманды теперь становилось для них открытой книгой, а ему не хотелось, что бы их связь являлась всеобщим достоянием. Полностью скрыть это, конечно, было бы невозможно, да и не имело бы смысла – они ведь все равно собирались пожениться, но эти эмоции… Аманда буквально излучала свет своей любви. Слов нет, как это было приятно, но это должен был видеть только он.

Это НАШИ чувства, учил он ее, НАША связь, НАША тайна. Никто, кроме нас, не должен замечать наших уз, так как для большинства вулканцев столь открытая демонстрация отношений неприемлема и оскорбительна. «Это нетрудно», – убеждал Сарэк. – «Надо только сосредоточиться. Внутри тебя может быть целый ураган эмоций, но надо управлять ими, сделать их послушными разуму, а уж большего я от тебя и не требую…»

… Аманда была талантливой ученицей. Она очень быстро научилась подавлять свои бурные эмоции, оставляя их открытыми только одному человеку во всей Вселенной – Сарэку.

Поначалу она никак не могла поверить, что все это происходит в реальности, и постоянно старалась дотронуться до него, убеждаясь в прочности их телепатической связи, словно маленький ребенок, которого впервые объединили духовно с его будущим партнером, а он никак не может поверить в этот факт – ведь для него это ново и непривычно. Пройдя этот этап, она даже научилась его не впускать в свой разум, если ей того не хотелось!

Подобных талантов Сарэк от нее никак не ожидал (хотя и не думал, что она собирается что-то скрывать от него; однако люди устроены так, что порой хотят просто остаться одни, безо всякой причины).

… Лишь после этого они вернулись к своим обязанностям и официально объявили о свадьбе.

… Скандал был ужасный. Аманде пришлось сменить место жительства и перебраться в посольство, на квартиру Сарэка: журналисты не давали ей прохода; Сарэк вообще отключил свой видеофон, предоставив со всеми визитерами разбираться Светлане; а Светлана, в глубине души поздравившая себя с провидческим талантом, проявляла чудеса героизма, отшивая любопытных корреспондентов одного за другим.

В конце концов, было решено, что Аманда напишет одну статью для центральной газеты и даст пресс-конференцию после свадьбы. Эти условия были достаточно категоричны, и ажиотаж вокруг предстоящего события несколько поутих.

Вулканцы в посольстве к произошедшему событию отнеслись удивительно спокойно. Возможно, потому, что многие из них уже прожили на Земле не один десяток лет, и люди не казались им сильно отличающимися от вулканцев существами; а может и потому, что давно знали Аманду и привыкли к ней. Одна из вулканок, что брала у Аманды уроки английского, даже установила над землянкой своеобразное шефство, помогая ей совершенствовать свой самоконтроль и рассказывая о традициях и укладе семейной жизни на Вулкане, а также об особенностях поведения и неожиданностях, с которыми она может столкнуться. Возможно, она рассказывала ей и кое-что еще, думал Сарэк, потому что Аманда, возвращаясь с этих встреч, порой глядела на него как-то уж чересчур задумчиво…

* * *

… Спустя три недели Аманда все же рискнула появиться у себя дома, чтобы взять кое-какие вещи, необходимые ей в быту. Через два дня у нее была свадьба, и она ужасно нервничала. Дело даже не в том, что последует за этим событием, просто… не так-то легко бросить вызов всей Вселенной.

Сарэк согласился пройти церемонию согласно земным традициям: Аманде это было приятно, а ему просто интересно. В принципе, для него это являлось простой формальностью – в вулканском понимании они стали мужем и женой в тот момент, когда объединили свои сознания в одно… церемония, которую им предстоит пройти по возвращении на Вулкан, тоже лишь дань традиции.

… Она подъехала на мотоцикле к дому рано утром такими обходными путями, до каких только могла додуматься.

Сарэк остался в посольстве; в тот момент, когда она заглушила двигатель, он слегка коснулся ее сознания своим, интересуясь, все ли в порядке. Она успокоила его, и Сарэк вновь вернулся к работе. Аманда продолжала чувствовать его теплое присутствие в своих мыслях, но постаралась не слишком на этом концентрироваться, чтобы не отвлекать мужа от дел.

Она вошла в дом, заперла дверь и прошла на второй этаж. Здесь все было по-прежнему, только исчезли горы старых фотографий и бумаг в коридоре.

Аманда поправила портрет матери, висящий на стене, стараясь запомнить каждую мелочь и сохранить ее в своей памяти даже спустя годы… Сарэк ведь не останется на Земле навечно. Рано или поздно он вернется на родину… и заберет ее с собой.

Аманда присела на ступеньки лестницы и тихо рассмеялась. Какое же было лицо у Йошико, когда Аманда позвонила ей, чтобы пригласить на свадьбу! Хотя, судя по всему, она и ожидала чего-то в этом роде со дня на день… Йошико забрала у Аманды Терешкову. Грустно, конечно… но Йоко была единственной, кому доверяла несносная кошка, да и в посольстве Терри делать было нечего, а на Вулкане ей и вовсе пришлось бы туго. По крайней мере, кошка попала в заботливые руки, утешила себя Аманда и начала собирать нужные ей вещи.

… Перед тем, выйти, Аманда выглянула в окно: не караулят ли снаружи любознательные журналисты?

В то же мгновение ее захлестнул ледяной ужас.

В саду, рядом с ее мотоциклом, стоял Рэм. И вид у него был далеко не дружественный.

* * *

Светлана вошла в кабинет, привычно оглядывая стол Сарэка: бумаги? Кристаллы? Срочные поручения?..

Тот кивнул головой, отвечая на ее приветствие, и вновь уставился на экран компьютера, дотрагиваясь, время от времени до его блестящей поверхности, что заменяло использование клавиатуры в отсутствие режима голосового контроля. Внезапно он поднял голову и замер, будто прислушиваясь к чему-то.

– Посол? – Светлана с изумлением вгляделась в его лицо. – Какие-то проблемы?..

– Извините, – он выключил компьютер и встал из-за стола.

– Сарэк?

– Извините, – повторил он. – Я скоро вернусь.

* * *

Он выбежал на улицу, не замечая утренней прохлады, сел в свой аэрокар – тот самый, у которого однажды заглох двигатель – и поднял его в воздух.

…Аманда так резко поставила блок между своим и его сознанием, что у Сарэка даже перехватило дыхание. С ней было все в порядке, он чувствовал это, но за то время, что они провели в качестве мужа и жены, она еще ни разу не поступала подобным образом.

Что-то случилось, думал Сарэк, увеличивая скорость, что-то такое, от чего она его хочет оградить.

Спасибо за заботу, конечно, но смысл брака, по его мнению, заключался в ином…

* * *

… Аманде меньше всего хотелось встречаться со своим экс-бой-френдом, но делать нечего. Мимо собственного мотоцикла ей никак не пройти. К тому же, в жизни бывают вещи, которых не минуть при всем желании… вроде этого разговора с Рэмом… которому следовало состояться давным-давно.

… – Здравствуй, Роман, – она поставила сумку на траву. – Давно на Земле?..

Он вздрогнул и развернулся – так резко, что его светло-русые волосы рассыпались по лбу, нарушая строгую форму армейской прически. От него пахло спиртным.

– Как ты могла? – медленно проговорил он, делая шаг вперед. – До меня доходили слухи… но я не верил. Черт побери, я не верил!!!

– Я никогда не обещала тебе, что буду с тобой вечно, – Аманда взглянула ему прямо в глаза. – И ты прекрасно это знал.

– Но почему он?!

– Какая разница кто?

– Нашла кого-то побогаче, верно? – процедил он сквозь зубы.

– Нашла того, кто будет рядом, когда он нужен, – парировала Аманда. – А где был ты, когда я нуждалась в тебе больше всего?… Нет, не отвечай. Ты выполнял свой долг перед Землей и Федерацией – это правильно; я гордилась тобой. Я пережила бы твои командировки, сражения и ложные извещения о смерти, я смирилась бы со всем, что делает тебя тобой, но…

– Что «но»?

– Но я не люблю тебя, Рэм. Прости…

– Почему же ты не сказала мне?!

– Я пыталась! Ты и слушать не хотел!.. Я даже письмо не могла тебе отправить, потому что последний поход «Лексингтона» был засекречен!

– Я не позволю тебе выйти за него замуж, слышишь?! – с белым, как мел, лицом, сказал Рэм и схватил ее за плечи. – Не будет этого!..

– Это нелогично, Рэм…

– Ты уже и говоришь, как они!..

– Ничего подобного. Рэм, ты потерял контроль над собой, ты же знаешь…

– Ничего я не знаю! Ты должна вернуться ко мне…

– Рэм, ты или пьян или сошел с ума. Иди домой, пока я не вызвала полицию.

– О да. Достойный сюжет для заметки в газете, – саркастически усмехнулся пилот. – Скандал века! «Отвергнутый любовник на пороге дома невесты вулканского посла!» Журналисты порадуются! А знаешь, сколько всего я могу им рассказать о тебе? О, это будут такие подробности!!!

– Отпусти меня, Роман. Ты причиняешь мне боль, – твердо сказала Аманда.

– Едва ли она сильнее моей, – Роман сжимал свои руки все сильнее. – Едва ли… вернись, Аманда!

– Ты не понимаешь!.. – Аманде было трудно бороться с Рэмом, слишком много сил уходило на поддержание блока в своем сознании. – Это совершенно невозможно!

– Ты легко забыла меня, забудешь и о нем!.. – Рэм крепко сжал Аманду в объятиях и поцеловал ее, невзирая на отчаянное сопротивление женщины.

В следующее же мгновение чьи-то твердые пальцы сомкнулись у Рэма на воротнике, и его ноги оторвались от земли.

«Черт побери!» – подумал Рэм, падая на землю.

Рядом с Амандой, еще не оправившейся от потрясения, стоял высокий смуглый мужчина, форма ушей которого мгновенно объяснила причину, по которой он здесь находился. Это он, понял Рэм. Сарэк. Вулканец, который увел у него женщину. Женщину, которую он любит больше жизни…

– Ты претендуешь на руку этой женщины? – бесстрастным голосом поинтересовался Сарэк.

– Да! – яростно выкрикнул Рэм, мало соображая от выпитого.

– Но она не хочет тебя.

– Не твое дело, остроухий черт!

– Что ж… ты не оставляешь мне выбора. Я принимаю твой вызов.

– С ума сошли оба! – ахнула Аманда. – Сарэк, да он же пьян!

– Мне брошен Вызов, – Сарэк поглядел на свои пустые руки. – И хотя у меня нет ахн-вуна, я не могу его не принять. Это традиция.

Рэм кинулся на Сарэка и… упал к его ногам.

– …Традиции, – добавил Сарэк, убирая руку с плеча мужчины, – очень важны для моего народа…Однако в них ни слова не сказано о том, что я должен убивать нетрезвых землян в звании лейтенанта Звездного Флота.

Аманда вздохнула с облегчением и закрыла глаза. Тем временем Сарэк усадил Рэма на скамью и проверил у него пульс.

– Он придет в себя через 15 минут, – сказал. – Так что пошли.

– И кстати, – очнулась Аманда. – Что ты здесь делаешь?

Сарэк не ответил. Он молча взял сумку Аманды и пошел к аэрокару.

– Ты не ответил на мой вопрос, – повторила Аманда, садясь рядом с ним.

– Никогда больше так не делай, – тихо сказал Сарэк. – Я понимаю твои мотивы, но прошу, не оберегай меня от своих чувств. Их не должны слышать другие вулканцы, но не я. Я твой муж, Аманда, помни это. Я… я и не думал ревновать тебя к этому парню, – поспешно добавил он, увидев выражение лица Аманды, – просто это было больно. Действительно больно. – Прости, – Аманда виновато улыбнулась и погладила его по щеке. – Я думала, что разберусь с этим сама.

– Вот и разобралась… а… ты абсолютно уверена, что у тебя не осталось к нему никаких чувств?..

– Сарэк!!!

– Просто ты так резко ограничила мое присутствие в своем сознании… нет, я все понимаю, но…

Аманда обняла Сарэка за шею и прошептала ему на ухо несколько слов, от которых его правая бровь буквально подпрыгнула вверх.

– Вечером… – невозмутимо сказал он, глядя на дорогу, – вечером я непременно обдумаю твое предложение. Даю слово…

* * *

… Свадьба была скромной, но вызвала большой резонанс на Земле. Сарэк воспринял это повышенное внимание спокойно. Одна маленькая газетенка, которая напечатала шутливое название статьи Аманды с небольшими изменениями – «Я Вышла Замуж За Маленького Земного Человечка!» – получила опровержение от самой Аманды, которая дала интервью в прямом эфире.

– У моего мужа, – сказала она с большим достоинством, – нет ничего маленького.

Сарэк в начале не понял, что вызвало такую бурю восторга у толпы репортеров, стоящих вокруг его жены. Конечно, он был довольно высоким по земным стандартам. Ему объяснили это, и он смеялся даже больше. Чем шутке с радиотелескопом.

… Постепенно все утихло. Спустя пару месяцев Аманда получила от Рэма суховатое вежливое письмо, где он извинялся перед ней и ее мужем за свою идиотскую выходку и обещал никогда их больше не беспокоить своим существованием. Аманда вздохнула и отложила письмо к тем бумагам, которые собиралась выкинуть.

Этот этап ее жизни был закончен навсегда.

* * *

… Так прошло несколько лет, в течение которых Аманда научилась быть сдержанной, немногословной и бесстрастной – когда имела дело с вулканцами. С людьми же она оставалась той, что ее знали всегда – милой, остроумной переводчицей из лингвистического отдела.

Наедине же с Сарэком она была просто Амандой…

И вот настал день, которого она боялась больше всего: Сарэк запросил отпуск, который был разрешен ему без всяких проволочек.

Им выделили звездный корабль, и вскоре они уже были на Вулкане. К тому времени Аманда уже вполне прилично контролировала свои эмоции, так что с этой точки зрения проблем быть не должно. Она приняла самостоятельное решение одеваться в вулканскую одежду, выбрав, для начала, стандартный костюм для путешествий: длинная туника, мягкие брюки и ботинки – на взгляд Сарэка костюм выглядел очень логично….но только на ней он мог иметь столь изысканный и экзотический оттенок.

… Родители были почти любезны, общаясь с Амандой. Та выглядела бесстрастной и абсолютно уверенной в себе, но Сарэк увидел отчаяние, затопившее ее душу. Земляне лишены телепатического дара, но они прекрасно чувствуют, когда кому-то не нравятся. На Земле это чувство называют интуицией, а на Вулкане – неосознаваемой логической работой мозга. Так это или не так, судить не ему. Факт оставался фактом.

Аманда им не понравилась.

Сарэк любил родителей, если можно так выразиться, говоря о вулканце, но даже его потрясло подобное отношение к его выбору. Они ведь не знали ее лично! Они ведь не знали ее лично! Они и Вулкана-то никогда не покидали… ну разве это логично?..

Оставалось надеяться только на то, что, узнав ее поближе, они изменят свое мнение.

А ведь была еще Т'Пау!

При мысли о встрече с ней у Сарэка даже заболела голова. Аманда успокаивающе дотронулась до его руки, когда они остановились на пороге дома главы его рода.

Это невероятно, подумал Сарэк, она утешает меня, а ведь только что его родители не приняли ее исключительно потому, что в ней текла не вулканская кровь!..

– Ты удивительная женщина, Аманда, – сказал он и взял ее руки в свои. – Я хочу, чтоб ты знала одну вещь: что бы ни думали мои родители, как бы они к тебе не относились, процесс уже не остановить. Очевидно, что наш с тобой брак – только первый в череде ему подобных. Они не понимают этого… пока. Потом поймут. Но сейчас мне больно. Очень больно… Спасибо, что понимаешь это.

Она слабо улыбнулась в ответ. Кому же и понимать, как не ей… Затем она высвободила руки и повернулась к двери, готовая ко всему.

В отличие от него самого…

* * *

…T'Пау пристально вглядывалась в двоих детей, стоящих перед ней. Мальчик мало изменился с тех пор, как она отослала его на Землю: лишь у рта залегли первые морщинки. Девочка была абсолютно прелестна – как внешними данными, так и душой – ясной и чистой, исполненной любви к ее мальчику.

T'Пау долго молчала, и Сарэк едва заметно покачнулся с пятки на носок, зримо уходя в глухую оборону и готовый защищать свою подругу до последней капли крови. Все ясно, с раздражением поняла T'Пау, в семье их не приняли. «Ох, уж, эти поборники чистоты вулканской расы!» – подумала T'Пау. – «Следует поговорить с ними несколько позже… ксиа от этого только выиграет.»

… Сарэк, гордость ее клана, один из самых лучших и красивых ее детей… Она знала, что делала, когда отправляла его на Землю. Он был умным, смелым и любознательным мальчиком, T'Пау уже тогда понимала, что именно он однажды сменит Сасава на его нелегком посту.

И уж, конечно, T'Пау не исключала и подобного варианта развития событий.

В конце концов, почему нет, мысленно пожала плечами старая вулканка.

Она прожила на свете много лет и научилась видеть то, чего не видит большинство вулканцев.

В этом вопросе ей было ясно все.

Что ж… она сама займется обучением девочки.

– Идите домой, – сказала, наконец, T'Пау. – Уже поздно. Живите долго и в процветании.

Она вновь склонила голову над древними бумагами, которые писал, возможно, еще сам Сурак.

Круги на воде, думала она, земляне говорят – «круги на воде».

Круги на воде в сотни лет длиной.

И все от того, что некий мальчишка по имени Сарэк запустил «камнем» в безмятежные воды вулканского спокойствия…

* * *

– Все хорошо, – сказал Сарэк, стараясь не улыбаться. – Она приняла тебя. Ты ей понравилась.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила Аманда.

– Знаю, – он коснулся ее пальцев своими. – Ну, пошли.

– Куда?

– Домой, – с видимым удовольствием сказал он.

– К тебе? – обреченно поинтересовалась Аманда.

– Я же сказал – домой, – с укором поправил ее Сарэк. – И почему ты всегда торопишься с выводами?..

* * *

– Как тебе удалось от меня это скрывать? – Аманда в изумлении остановилась на пороге небольшого двухэтажного дома на окраине Шикхара.

– Не одна ты умеешь скрывать свои мысли, – с достоинством ответил вулканец. – Еще когда я только думал о том, чтобы жениться на тебе, мне пришло в голову, что ты, конечно, захотела бы жить отдельно, своей семьей. Ты не любишь шум, – следовательно, это должен быть дом на окраине города. А еще я не представлял тебя без твоего сада, – он указал на огромный двор, – саженцы мы привезем с Земли попозже. И, конечно, им потребуется много воды, поэтому я попросил, чтобы в оранжерее установили водопроводную систему. Ну, заодно, в доме провели воду и в душ – я ведь знаю, что землянам не нравится акустическая очистка кожи…

… Аманда смотрела, как он самозабвенно описывает ей особенности их будущего дома, и понемногу начала успокаиваться.

Не все сразу, думала она. Надо дать им время. В конце концов, большинство вулканцев восприняли их брак довольно спокойно. А что до прочих… что ж. Свои «фениксы» есть везде.

Даже на Вулкане.

… Дом ей понравился. Архитектура его была простой, но изысканной, как и у большинства домой на Вулкане. Обстановка, правда, пока была простовата.

– Я подумал, что ты еще захочешь тут что-нибудь изменить, – объяснил Сарэк.

– Я бы хотела перевезти сюда кое-что из мебели моих родителей, – ответила Аманда. – Господи! А это ты где взял? – она указала на большую двуспальную кровать.

– Мне показалось, тебе должен понравиться этот вариант, – смущенно ответил Сарэк. – Но если…

– Нет-нет! Оставь, – поторопилась успокоить его Аманда. – …А это что?

Она указала пальцем на огромный меч в ножнах, висящий на стене его кабинета.

– Не может быть! – она пригляделась получше. – Я видела его на фотографиях… неужели?

– С'Хариен, – он вынул меч из ножен и поднял его над головой, словно ожившая статуя древнего бога войны. – В нашей семье он передается по наследству, от отца к сыну. Теперь он мой. Если бы у меня был сын, я бы передал С'Хариен ему, чтобы он всегда напоминал ему о доме.

… Увидев, как изменилось лицо Аманды, Сарэк трижды проклял себя за неосторожную фразу. Медицинская экспертиза ясно и четко дала им понять два года назад: детей у них быть не может. Никогда, ни при каких обстоятельствах.

Аманда уверила его, что для нее это не имеет никакого значения, но Сарэк знал: это ложь во имя его спокойствия.

Он терпеть не мог, когда она шла на жертвы ради него – его чувства к ней были слишком глубоки, чтобы спускать Аманде с рук подобные вещи.

… Ночью, после того, как Аманда уснула, Сарэк встал с кровати и подошел к окну.

Вулкан… наконец-то он дома. Правда, Аманда чертовски перепугала его под конец дня: сказалась высокая температура воздуха, непривычная гравитация и холодный прием, оказанный его родителями – она целые сутки отказывалась от еды, пила только воду и в завершение всего упала в обморок… по опыту зная, каково приходится землянам в первые дни пребывания на его родной планете, Сарэк примерно знал, что его ожидает…Может, заранее вооружиться С'Хариеном, чтобы заставить Аманду поесть завтра с утра?..

… Словно почувствовав его мысли, Аманда застонала и пошевелилась.

– Как ты себя чувствуешь? – он присел рядом и приложил руку к ее лицу.

– Не очень, – она села на постели и обняла Сарэка, склоняя голову на его плечо. – Сарэк, планета не принимает меня…

– Ерунда, – он погладил ее по волосам. – Все земляне проходят через этот этап. Ты привыкнешь.

Она не ответила, только обняла его еще крепче.

Сарэк приподнял ее лицо за подбородок. «О нет…»

Ее глаза были полны слез.

– Эй, в чем дело? – прошептал он. – Я что-то сделал не так?

– Нет, – она покачала головой.

– Тогда что?.. Дом? Планета? Мои родители? Ну не молчи же, прошу! – он стер с ее лица слезы, в который раз, с ужасом думая, на что он обрекает свою единственную любовь.

– Сарэк, – сказала она, и ее губы задрожали, как у маленькой девочки. – Сарэк, я хочу ребенка…

У него язык не повернулся сказать, что ее слова лишены логики и причиняют ему лишнюю боль. В конце концов, она была женщиной, и никакая логика не могла победить в ней инстинкт продолжения рода.

– Врачи… – начал, было, он и замолк, глядя на жену.

…Ну, вот что. Плевать он хотел на врачей.

– Аманда, – твердо сказал он. – У нас будет ребенок.

– Но как? – всхлипнула она.

– Почему ты вечно задаешь мне одни и те же вопросы? – поразился он. – Разве ты мне не веришь?

– Верю…

– Я тебя когда-нибудь обманывал?

– Нет…

– Тогда вопрос решен. Аманда, я даю тебе слово, что ребенок у нас будет, – он легко поднял ее на руки и поднес к окну. – Не знаю, когда это произойдет, но ясно вижу, как это будет…Это случиться ночью. На небе будет полыхать T'Хут – такая же яростная, как сегодня, потому что она всегда так выглядит, если происходит что-то по-настоящему необыкновенное. А вокруг – до самого горизонта будут сверкать звезды, такие же яркие, как она…

Аманда вытерла слезы и улыбнулась, слушая его воодушевленный рассказ.

– И тогда, закончил он. – Вся Вселенная признает его…

– Он будет самым лучшим на свете ребенком, – сказала она.

– Разумеется, – подтвердил он. – Мы поможем ему в этом.

… Это было нелогично, но он и сам поверил в то, что только что насочинял для своей жены. Каким-то неимоверным образом энергия этой веры наполнила и ее душу тоже, и теперь они оба были убеждены в том, что врачи на Земле поторопились вынести свой окончательный вердикт.

… Потом он положил ее на кровать, вздохнул и сел рядом.

– На завтра у нас запланирован визит в Академию Наук… Там и поговорим.

* * *

… Мрачная и яростная T'Хут плавно опускалась на горизонт, уступая небосклон спокойной и холодной голубой звезде, вслед за которой спешило яркое желтое солнце этой планеты…

Сарэк спал рядом с Амандой, сжимая ее в своих объятиях… точно боялся потерять.

И ведь действительно боялся… ему предстояло прожить на добрую сотню лет дольше нее, но он гнал подобные мысли прочь.

Он еще не знал, какие их ждут испытания: а их будет немало – падения и взлеты его карьеры, утверждение Аманды в его обществе равной, рождение сына… ссора с ним и уход его в Звездную Академию… долгие годы самобичевания, когда он во всем обвинял только себя, в то время как сын, воспитанный истинным вулканцем, проходил через все круги ада в попытке понять вторую половину своей души…

Все еще будет… и тот день, когда он едва не потеряет Аманду… и тот день, когда она уйдет от него навсегда… и тот день – тот единственный день, который он проживет один, испытывая отчаянную боль разорванных уз… прежде чем уйти вслед за ней.

… Круги на воде… круги на воде.

Там, погляди! Друга ищешь ты? Я друг твой, всех верней, Словно мост через пропасть лягу Под ногой твоей, Словно мост через пропасть горя Под ногой твоей…» Leia Reiner (7.04 2000)+

От автора:

…Что ж… это все. Пожалуй, этой повестью я завершаю целый период своего жизненного существования, а не только сагу о Star Trek.

Да и кто сказал, что я ее закончила?..

…Все надежды – там, впереди, Там, погляди!..

* * *

Р.S. Автор выражает огромную признательность Диане Дуэйн и ее книге «Мир Спока», без которой эта повесть никогда не была бы написана; а также приводит список книг к/ф и жизненных ситуаций, цитаты и сюжетные ходы из которых были использованы в этой повести:

«Народ, да»; «Фольклор североамериканских индейцев»; «Индейцы и белые: как это было.» А. Ващенко.

«Мост через пропасть горя», П.Саймон, перевод А.Буравского.

«Джей Эйр», Ш.Бронте.

«Мир Спока», Д.Дуэйн.

«Убийство на Вулкане», Д.Лорра.

«Fushingi Yugi»

«Вавилон-5»

«Сабрина»

Оглавление

ЧАСТЬ I ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!

ЧАСТЬ II ПЕРЕКРЕСТ ВРЕМЕН

ЧАСТЬ III СЛОВНО МОСТ ЧЕРЕЗ ПРОПАСТЬ ГОРЯ…

От автора:

Реклама на сайте