«Боевые станции»

Диана Кэри Боевые станции

ЗВЕЗДНЫЙ ПУТЬ

Глава 1

Неприятельский корабль приближался к нашему левому борту, что вынуждало нас отклоняться вправо, хотя капитан, сжимая руками ограждения на своем мостике, наотрез отказался отступить хоть на метр.

— Наш курс остается прежним, — спокойно добавил он.

Удивительно, но его негромкий голос был услышан, несмотря на шум и рев напрягающегося из последних сил корабля.

— Джим, это просто безумие.

— Никогда не следует уступать, даже если от этого у тебя начинает сосать под ложечкой.

Небо над нами было совершенно голубым, волнующееся море темно-лазоревым, с барашками волн, покрытых белой пеной. Офицеры с большим стажем сравнивали цвет моря с цветом униформы кадетов.

— Не отходите далеко, Пайпер, вы можете мне понадобиться. А вы, Боунз, займите место у переднего паруса. И позаботьтесь о своей голове.

— Не волнуйтесь. Я не собираюсь никуда совать свою голову.

Раскинувшаяся под их ногами палуба резко качнулась, ее обдало солеными брызгами, и корабль повернулся, подставив свои паруса сильному порыву ветра. Бушприт, словно поплавок, время от времени окунался в тридцатифутовые волны, которые с огромной силой ударялись о корпус.

Я освободила тягу на парусах по левому борту так, чтобы не создавалось помехи главной мачте, и затем приготовилась управлять ими с левого борта, с тревогой и дрожью ожидая приказа капитана. Корабль ужасно накренился, так что бортовое ограждение впилось в мое бедро, и мне пришлось почти лечь. Паруса, надутые ветром, стали похожи на макеты, отлитые из бронзы. Это было тяжелым испытанием, и мое сердце гулко стучало в груди; путешествие оказалось настоящим безумием, хотя, конечно, я не смогла отклонить предложение, показавшееся мне весьма лестным.

Видавший виды корабль сгибался под напором волн. Уже почти сотню лет на этой планете он хотя и был блестящим произведением человеческого разума, но все же являлся отголоском прошлого. Построенный по давно забытой модели XIX века, однако не прогулочный, а грузовой. Все паруса были сшиты вручную; десятки метров холста, деревянные мачты, сотни кусков веревки разной длины — вся эта головоломка из треугольников и прямоугольников над головой образовывала настоящую пирамиду из парусов и оснастки. Очень здорово. Однако сидеть и ждать своей участи с влажными от волнения руками, сжимающими поручни, слушая скрип и стоны напрягающегося из последних сил дерева, — в этом было мало от веселой морской прогулки.

Параллельно нам двигался другой корабль — старинный двухмачтовый парусник, метра на два длиннее нашей шхуны; он шел на сближение с правого борта.

— Опять этот негодяй поблизости, — пробормотал мистер Скотт, стоявший на посту наблюдения. Его шотландский рокочущий акцент звенел все громче по мере того, как нарастало волнение команды. Он не сидел, а, скорее, стоял на носу, напрягая зрение. Прищуренные глаза Скотта превратились в узкие темные клинья, а волосы, спадавшие в беспорядке на лоб, уже тронула первая седина. Его, однако, не интересовали паруса, он внимательно следил за капитаном, а тот был поглощен вражеским кораблем.

Примерно посередине судна стоял Маккой, прищурив глаза, он смотрел на капитана; ветер трепал его волосы, а соленые брызги били в лицо.

Корабль пару раз качнуло так, что я невольно поморщилась и втянула плечи.

Другое судно, находившееся чуть поодаль, по правому борту, было похоже на наше как две капли воды, исключая иное расположение мачт и небольшую разницу в форме парусов. Соперник носил имя «Гавелан», этот небольшой двухмачтовый корабль, или кеч, интересовало наше судно, как, впрочем, и он сам интересовал нас.

Мои руки свело судорогой: настолько крепко я была вынуждена схватиться за поручни. Ожидая приказов капитана, я внимательно смотрела на него, пытаясь отгадать ход его мыслей. Идти в такой суматохе под полными парусами было настоящим безумием, наверняка капитан планировал провести в последнее мгновение какой-то маневр.

Он смотрел в море жестким, может быть, даже жестоким взглядом. В морской куртке со стоячим воротником капитан казался похожим на рекламного молодца с ролика какого-нибудь агентства по межпланетным путешествиям. Его песочного цвета волосы, более темные на висках, растрепались на ветру. И блестели на солнце, но еще сильнее блестели его глаза. По взгляду капитана я чувствовала, что он пытается проникнуть в ход мыслей капитана-соперника, прежде чем самому принять решение. Ему страстно хотелось оказаться на борту «Гавелана», подслушать, почувствовать, угадать мысли этого другого капитана. Ему казалось, что если он будет настойчиво и долго поглощать взглядом «Гавелан», то в конце концов проникнет в задуманное его главой.

— Подойдите ближе, — произнес капитан. — Уже скоро.

Доктор Маккой слишком быстро ослабил натяжение переднего паруса, так что мистер Скотт с трудом смог вырулить, удерживая равновесие корабля. Я держалась за поручни сколько могла, но корабль так крутило, вертело и бросало на волнах, паруса так свистели, а дерево мачт скрипело, что мне казалось, еще секунда — и «Келер» развалится на части.

С грохотом сломалась носовая мачта, парус вначале бессильно повис, но затем сразу же наполнился мощной воздушной волной. И только благодаря стараниям мистера Скотта положение удалось выправить.

— Тяните до упора, — скомандовал капитан. — Я обращаюсь к вам, Пайпер. Удерживайте основной парус по ветру до разворота.

Я выполняла команду капитана до тех пор, пока осыпанное солеными брызгами судно не развернулось. Капитан внимательно следил за мной, я чувствовала на себе его взгляд. Он делал вид, что рассматривает другой корабль, но на самом деле наблюдал за мной.

— Ближе, — добавил он.

Я потянула еще сильнее, принеся в жертву при этом три ногтя и кожу на пальце.

Ныряя в волнах по направлению друг к другу, словно пустые пакеты в канализационной трубе, обе шхуны упрямо пробивались сквозь стены волн и соленых брызг. Я еще сильнее вцепилась в поручни, теперь мне было просто страшно. Корабли под углом шли навстречу друг другу.

— Джим, отправляясь с тобой в море, я совсем не собирался стать моржом, — пожаловался капитану доктор Маккой. Он отчаянно цеплялся за поручни и широкими от страха глазами рассматривал приближающуюся шхуну.

Капитан не ответил. Даже сейчас его лицо сохраняло почти безмятежный вид. Все, что происходило вокруг, было его родной стихией. Спокойствие обычного человека для него всегда ассоциировалось с ужасной скукой. Если он не боролся с препятствиями или интригами Звездного Флота в космосе, ему не оставалось ничего другого как ощутить дыхание смерти здесь, на Земле, в морях, где когда-то ходили их общие предки.

Капитан другого корабля, однако, тоже не был слизняком. «Гавелан» в свою очередь упрямо пробивался сквозь порывы ветра и вихри волн, держа курс прямо на нас. Оба корабля нацелились на одну и ту же точку океана.

Только скрип мачт и безмолвное напряжение обоих экипажей сопровождали маневр.

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза. Капитан сказал мне, что я должна по звукам чувствовать, что происходит на корабле, чтобы догадаться об опасности. Иногда он даже заставлял меня закрыть не только глаза, но и уши. Кирк называл это "чувствовать неполадки". То, что происходило с их кораблем сейчас, конечно же, было неплохой школой.

Свистели паруса. Волны отчаянно атаковали корпус шхуны. Скрипели мачты. Оба корабля шли курсом, который должен был непременно закончиться столкновением. Внезапно палуба закачалась у меня под ногами, и только чудом меня не выбросило за борт. Доктор Маккой что-то прокричал мне, когда ноги мои оторвались от палубы и взмыли в воздух. Несколько долгих секунд я находилась в таком неустойчивом положении, скользя по палубе, выкрашенной в зеленый цвет, пока не очутилась в рыбацкой сети.

— Ты в порядке, моя девочка? — раздался голос мистера Скотта.

Потирая ушибленное колено, я кивнула ему в ответ.

— Постарайтесь встать на ноги, Пайпер, — произнес капитан. — Такое тоже иногда случается.

— Опять, — пожаловался Маккой. — Вы кто? Бурый дельфин?

— Скотти, удерживайте параллельный курс, — раздался уверенный голос.

— Я не хочу, чтобы они воспользовались попутным ветром. Пайпер, вам нужно еще раз потянуть за веревку этого паруса, он натянут не так, как следует.

Вот всегда так. Только резкость в ответах. Но почему? Неужели ему не хватает почета? Вряд ли найдется более десятка на миллион таких людей. И почему он выбрал именно меня?

Однако, по мере того, как я пристально рассматривала капитана, мое раздражение отчасти сменилось симпатией. Каждый человек имеет право скрывать собственные недостатки. Капитан Звездного Флота, остававшийся капитаном на любом корабле, тоже имел свои недостатки, и никто не станет отрицать этого. Наверняка он чувствует, что они являются предметом критики или могут стать таковыми. Для любого другого это стало бы источником унижения. Но только не для сильного духом мужчины.

И если он проявит силу воли, то легко справится и с собственными, и с моими недостатками, только в этом случае будет успешной и моя работа.

Держась рукой за перила, я поднялась на ноги и направилась к носу корабля. И только закончив работу, с облегчением вздохнула. Но, подняв глаза — о ужас! — я увидела «Гавелан» так близко, что можно было различить деревянные плашки, составлявшие его корпус.

Капитан, сложив ладонь трубкой у рта прокричал:

— Скотти, вперед!

Мистер Скотт закрыл глаза и резко повернул колесо регулировки натяжения парусов в обратную сторону. Шхуна внезапно застыла на месте, и только волны продолжали бить в ее деревянный корпус. Бушприт описал дугу, скребя по корпусу неприятельского корабля, в результате чего противник оказался повернутым под прямым углом к направлению ветра.

Только одержимый мог отважиться на такой маневр.

Капитан расслабился; если бы у него была трубка, он бы, наверняка, закурил ее.

— Стоп, — скомандовал он. Мистер Скотт повиновался.

Я глубоко вздохнула и поднялась на ноги.

— Теперь бы нам не помешала парочка фазеров…

"Гавелан" бессильно застыл на месте, выпав из ветрового потока. Его паруса хлопали и дрожали в поисках ветра.

Повернувшись ко мне, капитан нахмурился и спросил:

— Вы о чем-то спрашивали меня?

Прерывисто дыша, я посмотрела на него и попыталась удержать спокойствие в голосе.

— Я? Нет.

Он поджал губы. Полуулыбка и одновременно полуухмылка появились, на его лице.

— Хорошо.

Я безмолвно продолжала наблюдать за ним. Он прошел вдоль качающейся палубы легкой, непринужденной походкой и сам взялся за управление парусами. Медленно, не торопясь, капитан привел корабль в такое состояние, что его паруса почти безжизненно повисли, а корпус вплотную сблизился с "Гавеланом".

На палубе другого корабля тоже появился капитан, знакомые ей восточные черты его лица блестели в лучах яркого солнца, наполовину скрытые небольшой бородкой.

— Неплохая работа, капитан, — произнес он, — признаю вас достойным соперником.

— Принято к сведению, посланник, — ответил капитан. — Я с нетерпением жду вашего визита, мой повар чудесно готовит омаров.

— С удовольствием, — ответил бывший противник, за которым выстроилась вся его разношерстная команда. — В следующем порту. Мой бар всегда к вашим услугам.

— Я разделаюсь с ним быстрее, чем вы успеете причалить шлюпку к берегу.

Посланник рассмеялся. «Гавелан» наконец повернулся к ветру кормой и встал в нашем фарватере. Мы вновь вышли на первоначальный курс.

Я наблюдала, как небрежно наш капитан обращается с рулями.

Сан- Франциско уже был далеко позади, но мне все еще хотелось реже попадаться Кирку на глаза. Точнее, всегда находиться на почтительном расстоянии от него. Дело в том, что капитан всегда замечал малейшие огрехи в работе с парусами и оснасткой. А в этой Галактике ничто так не раздражало, как очередная успешная попытка Джеймса Кирка обнаружить и исправить твою маленькую оплошность.

Джеймс Кирк. Таинственный тридцатипятилетний мужчина. Он, без сомнения, оставался таким, и командуя 72 футами корабельного леса и парусов, причем, с той же самоотдачей, как будто это был какой-нибудь межзвездный корабль-город.

Размах его способностей пугал меня все больше и больше с каждой минутой. Такого человека понять непросто. К тому же, он не любил раскрываться. Несмотря на то, что капитан говорил довольно часто, он сообщал о себе слишком мало. Меня снедало любопытство, хотя это не служило на пользу стажеру-кандидату в основной состав Звездного Флота. Тем не менее, я не смогла удержаться от того, чтобы не выглянуть из люка трюма, будто бы совершенно случайно, на деле же в надежде подслушать хоть что-нибудь из его разговоров с Маккоем и Скоттом. Ничего, кроме запаха кофе, не доносилось до меня. Однако иногда тишина бывает красноречивее слов. Мое любопытство не ослабевало. Наоборот, его подстегивало то, что меня еще не допускали в эту святая святых.

Чем дольше я знала капитана Кирка, тем более таинственной личностью он мне казался. Я отвернулась в сторону от него и, перегнувшись через защитное ограждение, в который раз стала рассматривать черные буквы с зеленой окантовкой: "Эдит Келер".

Смысл надписи не был мне ясен до конца. «Эдит» — это еще понятно, это земное женское имя, теперь, правда, потерявшее былую популярность. Но так как парусники называли одинаково часто и мужскими, и женскими именами, это удовлетворило мое любопытство лишь наполовину. «Келер» — оставалось загадкой.

Было около трех часов пополудни. Земного времени. Я редко интересовалась временем, но, спустившись вниз, случайно увидела старинные корабельные часы, наполовину заваленные навигационными картами. Я знала, как определить время по их стрелкам. Что касается карт — конечно. Но даже в этих часах я разбиралась неплохо.

Из лестниц, ведущих на верхнюю палубу, самая удобная была на корме, поэтому я выбрала именно ее, поднимаясь с подносами, уставленными чашечками кофе. Капитан, слегка улыбаясь, уверенно вел «Келер» через волны. Море немного успокоилось, и теперь уже нас не поджидали восьмифутовые гиганты, они оставили корабль в покое.

Передав кофе для мистера Скотта и доктора Маккоя, я вернулась к капитану с его порцией, оставшейся на подносе. Он взял чашку, молча кивнул и уютно устроившись в кресле, стал меня рассматривать.

— О чем думаете, командир?

Я глядела на фарватер «Келера». Цвет Карибского моря даже днем был насыщенно-синим с бело-зелеными шапками волн, теперь уже ласкавших деревянный корпус корабля. Я понемногу привыкла к дереву, но с трудом воспринимала слово «командир», обращенное ко мне. Вероятно, капитан употреблял его с каким-то скрытым умыслом.

Он ждал.

Сжав в руке свою чашечку, я повернулась, так что ветер перестал тревожить пряди моих волос, и они прекратили попадать в глаза. Недели, проведенные под земным солнцем, придали им тот же блеск, какой имели коротко подстриженные волосы капитана Кирка.

— Сэр… Неужели вам это не надоело?

Если он даже и почувствовал тон обвинителя в моем голосе, то совершенно не подал вида. Его лицо теперь коренным образом отличалось от лица военачальника, я увидела мягкие, освещенные солнцем черты. Удивленно подняв брови, он спросил:

— Что именно?

— Бесконечные баталии. Мы едва успели закончить очередную схватку, Звездный Флот еще продолжает стоять на ушах, а вы уже из ниоткуда спустились в это море и устроили гонки на музейных редкостях. Ведь вы обещали всем спокойную морскую прогулку.

Он опустил одно плечо вниз движением, хорошо знакомым мне по "Энтерпрайзу".

— Я ведь никогда ничего не обещаю заранее, Пайпер. Вы хорошо знаете об этом.

— Знаю.

Кирк сделал неторопливый глоток.

— И к тому же, — начал он, — это совсем неплохо для вас. Если бы у меня была такая возможность, то я бы обязал каждого, претендующего на командирскую должность в Звездном Флоте, пройти стажировку на паруснике. Я серьезно так считаю. В этом есть своя логика: прежде чем вы сможете состязаться с врагом в трех измерениях, вы должны научиться маневрировать в двух, — в качестве иллюстрации он показал два пальца, сложенные латинской буквой V.

Мои нервы или то, что должно заменять их у претендента на командирскую должность — какая-нибудь система ожидания, от этих слов испытали приятный толчок: впервые он обратился ко мне как к будущему командиру корабля. Хотя я не была полностью уверена, приятная это новость или совсем наоборот, и поэтому решила сменить тему.

— Мистер Скотт был просто великолепен в управлении рулями нашего корабля, — начала я. — Никогда не думала, что он такой опытный моряк.

— Как и вы, кстати, — напомнил Кирк. — Никогда не ходили в открытом океане, но сориентировались сразу же не хуже любой трески.

Я покраснела. Капитан Джеймс Кирк никогда не делал комплиментов просто так.

Он внимательно рассматривал море, потом мельком, словно невзначай, взглянул в сторону «Гавелана», там посланник Шамирьян приветствовал его с бокалом в руке, и Кирк в ответ поднял высоко вверх свою чашечку с кофе.

Улыбаясь, капитан повернулся ко мне.

— Скотти — просто старый палтус, и он не любит раскрываться сразу, задумчиво продолжил он, взглянув вперед, где Скотт и Маккой без дела слонялись по палубе, вероятно, обсуждая то, в какой переделке они только что побывали. Взгляд Кирка, казалось, всегда был затуманен мыслительным напряжением. Более того, он мог обдумывать сразу несколько проблем. Теперь капитан задумчиво смотрел на своих старых друзей и молчал.

А они, вероятно, по привычке, сразу же почувствовали на себе его взгляд, повернулись и молча подошли к нам.

— Что-нибудь случилось? — спросил Маккой.

— Как сказать, Боунз, — ответил капитан.

— У вас был такой вид, словно вы только что увидели призрака, — он победно усмехнулся.

— На море не бывает призраков, капитан, — ответил Маккой, облокотившись на перила как раз напротив меня, — только изображения, хорошо известные налоговому инспектору.

— Точно так же выразился бы и Спок.

— Нет, Джим, Спок наверняка бы прокомментировал напрасность своих усилий: риск и напряжение без всякой цели. А в конце концов он бы обязательно добавил что-нибудь вроде:

"Это совершенно нелогично".

Я на самом деле, словно в наркотическом дурмане, услышала грубоватый баритон Спока, излагающего свои комментарии по поводу гонок и скачек.

— Капитан, у меня есть предложение, которое следует обдумать, произнес мистер Скотт, поставив ногу на ограждение и схватив одну из веревок управления главным парусом. — Интересно, как бы смотрелся мистер Спок вот на таком космическом корабле?

— Земля — планета, богатая морями, Скотти, — ответил Кирк. — Одна из очень немногих. Мореплавание — важная составная часть нашей культуры. И, кроме того, разве вам понравился бы Спок, позеленевший намного больше, чем обычно?

Трое мужчин рассмеялись, наслаждаясь возможностью подшутить над отсутствующим товарищем, забыв о том, что хотя я и принадлежала к человеческому роду, Земля не была моей родиной. Я, конечно, не обиделась, но не посчитала возможным и смеяться вместе с ними, а только спросила:

— Куда мы направляемся, сэр?

— Мы должны прибыть в Нью-Провиденс навстречу с другими членами флотилии.

Я ждала, пока он закончит. Возможно, меня заворожил его тон, блеск в его глазах или тот факт, что я уже привыкла ожидать от него всегда чего-то большего.

— Но все же…

Маккой удивленно поднял брови.

— Расскажи ей, Джим. Зачем тебе скрывать? Она уже неделю смотрит на тебя взглядом подозревающей подвох кошки, не зная, в чем дело.

Я снова покраснела, смущенно улыбнулась и наклонила голову, встретившись с веселым взглядом Маккоя. Ясно было одно — в Нью-Провиденс мы не собираемся.

Кирк улыбнулся уголками рта. Посмотрев в мою сторону, он произнес:

— Мы плывем в сторону вашего будущего, Пайпер.

***

— Банановая республика, — объяснил Кирк, поставив ногу на ограждение и продолжая слегка регулировать натяжение парусов шхуны. — Это своеобразный местный термин, используемый для обозначения островных государств в тропических и близких к ним регионах на Земле. К примеру, острова Вирджиния, Большие и Малые Антильские… Ямайка и вообще Вест-Индия.

— Это из-за того, что там можно найти банановые деревья?

— Банановые деревья, торговцев бананами и вообще банановый стиль жизни.

Капитан всмотрелся в кусочек моря между фигурами Маккоя и Скотта.

— Думаю, что мы сегодня преподали неплохой урок Бену Шамирьяну, произнес он, с удовольствием проследив взглядом, как «Гавелан» покорно тащится вслед за ними на расстоянии нескольких корпусов.

— Это ваша работа, сэр, — произнес Скотт. — Причем, очень хорошая.

Доктору и мне вряд ли удалось бы влезть…

— Что ты имеешь в виду, Скотти? Неужели, находясь еще в таком юном возрасте?… Я очень огорчен.

— К тому же у меня морская болезнь, — протяжно добавил Маккой.

Между тем мне не терпелось узнать, что же имел в виду капитан, говоря о том, что я плыву к своему будущему.

Но мой голос не очень вписался в их беседу, или мне просто так показалось.

— Вы хотите что-то изменить в моем будущем, сэр, — произнесла я.

Кирк кивнул, отхлебнув кофе.

— Да, это касается вашей первой командирской должности.

Он продолжал мучить меня недомолвками. Тем более, что я уже знала, что он имеет в виду, и это было еще хуже. Я присела на ограждение.

— Какая-нибудь шаланда для ловли омаров?

Кирк покачал головой.

— Нет, космический корабль, — оценив мой удивленный взгляд, он добавил:

— Но с возможностью передвижения в космическом пространстве и атмосфере одновременно.

Я почувствовала, что от ветра у меня начинают слезиться глаза. Мистер Скотт хихикнул.

— Неужели? — я начала заикаться. — Вы шутите!

— Командир, я говорю о пассажирском космическом корабле Звездного Флота, который дожидается вас у "Рифа Воинов".

Когда Кирк увидел мое лицо, он с трудом сдержал улыбку.

Маккой обеими руками вцепился в перила ограждения и удивленно взглянул на меня.

— Как вы думаете, легко начинающему офицеру заработать медаль "Доблестному Воину Космической Федерации"?

— Нет… но почему и в связи с чем?

Я сначала поглядела на Маккоя, затем на Скотта и, в конце концов, на капитана Кирка. Он ответил;

— У меня к вам будет небольшое поручение. Можете назвать это доставкой почты.

— Это поручение… для космоса?

— Да.

Я глубоко вздохнула и стряхнула со своих волос попавшую туда ниточку морских водорослей.

— Считаете, что готовы к этому? — спросил он.

— Нет.

Капитан Кирк рассмеялся.

— Только одно это говорит мне, что вы вполне готовы, — ответил он. Мы доберемся туда завтра после обеда. Можете считать, что вопрос уже решен, командир. Завтра у вас будет собственный корабль.

Глава 2

Все, что вы произнесете здесь, может быть обращено против вас.

Моя собственная командирская должность… Гладиатор. Одиссей.

Альпинист. Трубадур… Поскольку я уже привыкла к земной обстановке, почему бы не выбрать для моего корабля земное имя? Именно с этой планеты начались большие изменения во Вселенной; история самой Земли много дает цивилизации. Конечно, речь идет о наибольших ее достижениях в простейших элементах культуры и человеческого общения. Я только начала разбираться в этих вопросах. Земля, планета моих предков, стала предметом моего восхищения и любопытства, но никогда — предметом уважения.

Поскольку сейчас руководство Звездного Флота пребывало в политической неизвестности после нескольких его чисток и полевых судов, я не могла позволить себе выбрать для своего корабля случайное имя. Разве я не заработала себе такое право? Я попала в трудную ситуацию и смогла из нее выбраться. Звездный Флот всегда готовил своих командиров в Академии именно для этого, не так ли? За это была заплачена своя цена — жизнь всей команды одного из кораблей Флота. Конечно, все произошло не по моей вине, но это было неизбежным, потому что я отказалась уступить. У меня было ощущение победы в связи с провалом тайных планов вице-адмирала Риттенхауза развалить Империю Звездного Флота и установить свою собственную межзвездную республику. Но все же я чувствовала себя не очень уютно.

Победа… да, это хорошо, но все же не совсем то, что необходимо для внутреннего спокойствия. А сейчас Звездный Флот переживает далеко не лучшие времена.

Я стояла на камбузе «Келер» и пыталась разогреть кофе на старинного вида газовой плите. И хотя я уже привыкла к ее особенностям, до сих пор не переставала удивляться способности Кирка подбирать вещи со вкусом. Доктор Мак-кой рассказал как-то мне, что когда Кирк покупал эту шхуну, она была наполовину разрушена и продавалась с молотка. Он восстановил ее, мачту за мачтой, парус за парусом, все в старинном стиле, и эту плиту тоже.

Может быть, лучше подойдет женское имя, чтобы всем было понятно, что, капитан корабля — женщина. Или в честь какой-нибудь знаменитости, Например… Джеймс Кирк…

Внешне капитан не очень волновался по поводу происходящего в руководстве Звездного Флота. Кто он? Всего лишь один из вереницы командиров, спокойно путешествующий сейчас по своей родной планете? Разве ему необходимо вернуться туда, где может потребоваться его помощь?

Возможно, там сейчас принимаются какие-то решения. Наверняка где-нибудь кто-нибудь уже не раз произносил его имя и говорил соседу: "Черт побери, неплохо было бы, если бы здесь был Джим Кирк."

Все это — отголоски раскатов грома. Химеры. Облака.

Кофе еще не успел достаточно нагреться, чтобы от него стал распространяться густой и приятный аромат, как я ощутила знакомый протяжный звук, который заставил меня вздрогнуть. Звук, вначале напоминавший негромкий вой, перешел в гул, я ощутила на лице и руках легкие потоки заряженных частиц воздуха. Мой космический костюм защищал большую часть тела от их не очень приятных прикосновений. Источник такого явления мог быть только один, хотя в это трудно было поверить.

Неужели космический транспортационный луч?

Гул становился все громче. Я побежала в сторону лестницы, ведущей наверх, поднялась на несколько ступенек и выглянула на палубу, застыв от изумления. На корме постепенно вырисовывались очертания трех фигур. Старое и новое смешалось вместе, и у меня возникло ощущение приближающейся грозы.

Это вторжение.

— Какая наглость! — не удержалась я. У меня перехватило дыхание. Без предупреждения спуститься прямо на палубу!

Фигуры, пока еще похожие больше на полоски мерцающего света, появились в нескольких шагах от того места, где полчаса назад стояла я вместе с капитаном Кирком и другими членами его команды перед тем, как отправиться на камбуз обдумать сложившееся положение. Кирк, очевидно, не собирался сообщать мне еще что-либо об этой так называемой почтовой миссии, которую он придумал для меня; у меня не было оснований продолжать смотреть ему в рот, и я решила спуститься вниз и заняться приготовлением кофе.

Но теперь, когда появились гости, спустившиеся на палубу при помощи транспортационного луча, у меня снова появился объект для внимания.

Наглость пришельцев заставляла пока соблюдать осторожность, и я с опаской следила за происходящим, высунув из люка только голову.

Наконец в мерцающем свете четко обозначились три человека в униформах Отдела Безопасности Звездного Флота. Двое мужчин крупного телосложения и одна женщина небольшого роста, но весьма импозантного вида.

Кирк поднялся из своего кресла, подошел к прибывшим походкой крадущегося тигра и потребовал объяснений.

— Что означает это вторжение?

— Вы капитан Джеймс Кирк? — вопросом на вопрос ответил лейтенант. С его стороны это было сущей формальностью.

— Да.

— Я лейтенант Александер, сэр. Мне поручено сопроводить вас в распоряжение руководства Звездного Флота в связи с расследованием, проводящимся командованием и Комитетом Военных Советников Федерации…

— По какому праву? — грубо прервал его Кирк.

— Для проведения допроса по делу о краже секретной технологии членом вашей команды.

Голос Кирка изменился.

— Кем именно?

— Лейтенантом Сардой.

От удивления и возмущения я ударилась головой о крышку люка. Сарда…

Только несколько недель тому назад я помогала ему наверстать упущенное в военной подготовке, в которой он поотстал из-за своих пацифистских настроений. И еще мы бок о бок сражались с общими врагами. Как он мог стать шпионом, будучи в отпуске на берегу? Я с силой ухватилась за поручни лестницы, мной овладело внезапное непреодолимое желание увидеть его, поговорить, узнать о…

— Что за чертовщина? — выругался Маккой.

Скотт подошел, стал рядом с Кирком, поддерживая своего капитана, и гневно произнес:

— За такие вещи можно лишиться офицерского звания, парень. Лейтенант Сарда — кавалер ордена Серебряной Пальмы.

Лейтенант пожал плечами.

— Ничем не могу помочь.

Мистер Скотт разозлился не на шутку.

— Не советую так разбрасываться обвинениями в адрес самых достойных и уважаемых людей в Федерации.

Александер вздохнул и, не обращая внимания на Скотта, снова обратился к капитану:

— У меня официальное распоряжение переправить вас прямо к руководству Звездного Флота для допроса относительно обстоятельств этой кражи. И если вы окажете сопротивление, я инструктирован поместить вас под специальное…

— Другими словами, мне в любом случае придется отправиться вместе с вами, — закончил Кирк, сузив зрачки.

— Правильно, сэр, — Александер по-военному развернулся, обращаясь к мистеру Скотту:

— Вы главный инженер Монтгомери Скотт?

— Да.

— Сэр, у меня есть инструкция сопроводить вас вместе с мистером Кирком в связи с тем же делом.

— Хорошо. Я уже слышал об этом.

— Вы также вызываетесь командованием Звездного Флота для допроса. В случае отказа я буду вынужден арестовать вас.

Я спряталась обратно в люк. Удивление от столь неправдоподобных событий было велико, но в еще большей степени мне казалось, что это досадная ошибка, либо все подстроено кем-то специально. Прокравшись снизу до кормы, где и происходил этот разговор, я стала прислушиваться к нему с внутренней стороны самого близкого к ним люка. Ожидая, что теперь Александер с такими же словами обратится и к Маккою, я ошиблась. Он снова повернулся к Кирку.

— Сэр, я должен попросить вас сообщить мне местонахождение командира Спока, который также находится в нашем списке.

После паузы Кирк негромко ответил:

— Мистера Спока на борту нет.

— Где он, сэр?

— Он в отпуске. И я не знаю, где именно он сейчас, — его голос приобрел металлические нотки. — Лейтенант, я считаю это серьезным нарушением моих прав, оговоренных протоколом, и заявляю о необоснованности выдвигаемых против нас обвинений. Я требую сообщить мне, кто их автор.

— Сэр, пока об обвинениях речь не идет. Это всего лишь расследование, не терпящее отлагательств. В связи с этим прошу вас проинформировать меня о местонахождении следующих лиц, находящихся на службе в Звездном Флоте и также вызываемых для допроса: лейтенант Хикару Зулу, лейтенант Ниота Ухура, лейтенант Пайпер.

— С замирающим сердцем я присела возле люка. Во рту у меня все пересохло.

— Я не имею привычки, — продолжал Кирк, оценивая скрытый смысл сказанного Александером, — следить за тем, где находятся и чем занимаются члены моей команды во время отпуска на берегу. Я знаю только то, что этих людей нет на корабле.

— В таком случае я предлагаю вам и мистеру Скотту собрать вещи, после чего я подам сигнал на крейсер навести подъемный транспортационный луч.

В голосе Кирка прозвучало смирение перед сложившийся ситуацией, по-видимому, у него не было выбора, во всяком случае, сейчас. Хотя я не могла видеть лица капитана, живо представила себе его взгляд.

— Доктор Маккой не сможет один управлять этой шхуной, лейтенант. Вам придется подождать, пока мы не доберемся до ближайшего порта. Я сделала еще один шаг в глубь трюма. Его предложение было вполне обоснованным.

— Мы это учли, сэр, — ответил Александер. — Атмосферный буксир уже приближается к вашему судну и позаботится о его судьбе. По плану морского департамента Сан-Франциско, следующим вашим портом должен был стать Нью-Провиденс. Шхуна будет отбуксирована именно туда, если вы не распорядитесь иначе. Мы, в принципе, могли бы переправить вашу шхуну с помощью транспортаторной системы, но пока она заблокирована по официальному распоряжению, — Александер, вероятно, сделал жест в сторону женщины, прибывшей с ними. — Юман Филатофф останется на борту вашего судна, пока не прибудет космический буксир. Она умеет управлять его работой.

Поднять с поверхности целый корабль? Вот это да!

— Минуточку! — вмешался Маккой. — Как, по-вашему, мы можем обладать какой-либо полезной для вас информацией, если уже давно болтаемся здесь, в океане, оторванные от всего и от всех? Как вы это объясните?

— Никак, сэр.

Голоса на некоторое время сменились звуком шаркающих ног.

— Капитан, — продолжил Александер, — у меня есть официальная санкция на проведение обыска на вашей шхуне, обозначенной в Морском Североамериканском Регистре как "Эдит Кеблер", она подписана верховным судьей Майклом Райли и датирована 4720.2 по межзвездному календарю.

Кирк разозлился.

— Это не «Кеблер», а «Келер», — произнес он, цепляясь за все, за что можно было уцепиться в работе лейтенанта Александера. Без сомнения, тот оказался озадачен обнаружившейся неточностью. "Он специально подобран для этого задания — капитана «Энтерпрайза» уважают и боятся", — подумал Кирк.

— Если вы не возражаете, — сказал Александер, — то лейтенант Харш и я спустимся в трюм.

— Я возражаю, лейтенант. Это нарушение прав собственности. Несмотря на все ваши полномочия, я очень сомневаюсь, что они включают и насильственную транспортировку чужой собственности. Не сомневайтесь в том, что я обязательно пожалуюсь вашему начальству после того, как вернусь к своим капитанским обязанностям.

— Тем не менее, сэр, мне необходимо обыскать шхуну.

Я стрелой метнулась на нос корабля, не зная, где лучше спрятаться.

Только не в носовую каюту — они сюда обязательно завернут. Боковые слишком малы… Аккуратные походные койки, без ворохов одеял и подушек, где я попробовала бы спрятаться. Может, укрыться под чехлами для парусов, но для этого надо выйти на палубу, а тогда меня сразу же заметят…

Александер и Харш, не обращая внимания на упрямство Кирка, приступили к обыску. Я мысленно представила себе, куда люди из Службы Безопасности могут отправиться в самом начале. В машинный отсек, где находится старенький, с трудом отремонтированный дизель, затем — в кладовые, в туалет. Мне очень хотелось видеть и слышать их сквозь стены, чтобы сделать правильный выбор. Проводившие обыск обшарили все на палубе, даже тщательно ощупали парусные чехлы, их голоса едва доносились до меня. Мои ладони покрылись холодным потом. Что все это значило? Против Кирка выстроено ложное обвинение? Кто-то придумал всю эту возню с Сардой, чтобы заманить капитана в западню? Или чтобы отвлечь рядовых граждан от других преступлений, всплывших во время чистки в руководстве Звездного Флота? Под подозрением находилось с полдюжины членов Адмиралтейства — двое уже были осуждены, один даже очутился в тюрьме. Нескольких капитанов других космических кораблей — четверых, по-моему, — уволили со службы! Я уже была готова к любым изменениям в руководстве Звездного Флота — но только не к тому, что произошло.

Я ощутила холодную дрожь. Надо мной слегка вибрировали доски, у меня звенело в ушах, затем все стихло, и только шум моря доносился снаружи.

Я выскочила из кладовой, где пряталась между нижней полкой и мешками с провизией. У меня затекли ноги, но нужно было во что бы то ни стало выбраться на верхнюю палубу. Теперь моей надеждой было только прекрасное знание всех укромных уголков на корабле.

Потихоньку я забралась по лестнице на самый верх носовой кабины и, укрывшись за главной мачтой, оснасткой и парусами, стала наблюдать за происходившим внизу.

Юман Филатофф находилась у колеса управления парусами и рассматривала небо. Вероятно, ждала появления буксира. Маккой стоял возле люка на корме и разглядывал палубу. Его глаза следили за мной. Он сжал зубы, наклонил вниз голову и нахмурил брови. Вращая зрачками, доктор приказывал мне не высовываться. Очевидно, он сразу понял замысел Кирка спрятать меня во время обыска, чтобы дать возможность Пайпер действовать. Но что она может предпринять? Каких действий хотел бы от меня Кирк? Конечно, Сарда — не вор и не предатель, и если кто-то в этом сомневался, то только не я. Кирк наверняка знал, что бы предпринял мистер Спок, находясь на моем месте.

Теперь мне надо было догадаться о том, что бы предпринял Спок, и сделать то же самое.

Наконец появился космический буксир, предназначенный для работы в нижних слоях атмосферы. Он быстро приближался к шхуне. Я еще плотнее сжалась в своем нехитром убежище. Тягач был плоскостным кораблем-челноком, окруженным со всех сторон бамперами. На его корпусе, по форме напоминавшем панцирь черепахи, был виден номерной знак принадлежности к Звездному Флоту и позывные. И, что характерно для Службы Безопасности, никаких других имен на борту.

Какое же название придумать мне для своего судна, если я его еще ни разу не видела? «пионер»? "коринф"? «версаль»? Никому не отдам своего корабля. Я не собиралась спокойно наблюдать за тем, как «Келер» в конце концов объявят собственностью Флота и перевяжут красной ленточкой. Я должна во что бы то ни стало добраться до порта, который указал мне капитан.

У меня задрожали руки: совсем близко я услышала шум двигателей буксира, который затих рядом со шхуной. Напрягая память, я попыталась вспомнить число членов экипажа на такого рода челноках: два-три, не более.

Плюс Юман Филатофф здесь. Придется ждать. Пусть появятся и начнут буксировку. А после этого… фазеры. Это ионное оружие должно быть где-то спрятано на борту. Джим Кирк всегда был предусмотрителен. Любой мореплаватель может столкнуться с пиратами. Я тоже ни за что не оставила бы свою команду без всякой защиты — он не сделал бы этого наверняка. Они на борту — но где именно?

— "Гавелан" вызывает «Келер». Джим, у вас на борту какие-то проблемы?

Мое сердце ушло в пятки.

— Только вас еще не хватало! — невольно вырвалось у меня. Звуки шли из устройства связи в кормовой каюте. Чем может помочь посланник Шамирьян?

Я попыталась спрятаться ненадежнее, но тут до меня донесся звук голосов.

— Не возражаете, — предложил Маккой, — если я спущусь и отвечу на этот звонок? Корабль такого же ранга, как наш, сосед, интересуется тем, что здесь происходит.

— Спускайтесь, сэр, — ответила Юман несколько грубоватым, хотя и примирительным тоном.

Передо мной выросла фигура Маккоя с выражением негодования на лице.

Он мрачно пробормотал:

— Спасибо.

Я молча приветствовала его жестом руки. Взяв трубку, он ответил:

— Посланник Шамирьян, с вами говорит Леонард Маккой.

— Да, доктор. Что у вас там происходит? С какой целью прибыл космический буксир?

— У нас… возникли непредвиденные сложности, господин посланник.

Капитан Кирк срочно вызван к командованию Звездным Флотом по… административным соображениям.

— Понятно. Вам нужна помощь?

Маккой посмотрел на меня, спрашивая взглядом моего мнения. Я отрицательно покачала головой и сделала круглые глаза. Он проглотил слюну.

— Во всяком случае, не сейчас, господин посланник. Мы сообщим вам.

— Мы остаемся неподалеку, доктор.

Маккой повесил трубку и попытался что-то сказать мне, но я остановила его, прижав указательный палец к губам. Жестом продемонстрировав свои пустые ладони, я прошептала:

— Где фазеры?

Он сделал удивленные глаза, оглянулся и пожал плечами. Очевидно, ему и в голову не приходило пытаться как-то изменить ход событий, предусмотренный для нас Службой Безопасности Звездного Флота.

Мы услышали голоса наверху. Кто-то крикнул оттуда, видимо, с буксира:

— Ты знаешь, как управлять этой старинной посудиной, Юман?

Филатофф ответила:

— Я умею поддерживать уже выбранный курс, но менять его не могу. Эта штука — настоящая музейная редкость с очень медленным ходом.

— Сможешь убрать эти странные мембраны?

— Они называют их парусами, Валло. Можно… попытаться, но мне потребуется помощь. Я впервые сталкиваюсь с такими вещами и привыкла только к автоматике.

— Тогда подожди.

"Келер" слегка затрещала, когда буксир оттащил ее немного назад.

Вскоре раздался стук: офицер с буксира спустился на палубу.

— Все в порядке, — начал он. — Что мы будем делать?

— Доктор! — прошептала я. — Где фазеры?

Маккой в задумчивости коснулся пальцами уголков губ, затем ответил:

— Насколько я знаю Джима, они должны быть где-то недалеко от его походной койки.

Мы отправились туда и, пересмотрев все шкафы, ящики, наконец обнаружили их в невзрачной деревянной коробке. Зная Кирка, можно было предположить, что он сам задал себе вопрос, где, по мнению других, он может спрятать фазеры, и, ответив на него, спрятал их в совершенно противоположном месте.

В один прыжок я выскочила из капитанской каюты. Маккой безмолвно наблюдал за тем, как я вынула оружие из чехла и засунула его прямо в карман костюма. Хорошо, что этот день оказался прохладным, иначе я могла бы надеть шорты и купальник, и тогда ничего бы не вышло.

— Что вы собираетесь делать?

— Тсс…

Он перешел на еле слышный шепот.

— Что вы собираетесь предпринять вот с этим?

— Захватить этот корабль, сэр, — ответила я. — Я думаю, что это входило в планы нашего капитана, как вы полагаете?

— Я?… Я доктор, а не шпион. Никто мне ни о чем не докладывает. Но, похоже, он не все учел. Как вы собираетесь захватить буксир?

— Не только захватить, но и оставить его здесь.

Я кивнула, сняла оружие с предохранителя и начала объяснение:

Буксир легко может быть отслежен из космоса. А наша шхуна, находящаяся в переполненных кораблями Багамских водах, сверху мало отличима от других кораблей флотилии. Оставайтесь здесь, — приказала ему я, а затем взяла второй фазер в руки и тихонько проскользнула в люк, чтобы забраться на переднюю мачту до уровня нижней границы парусов и спрятаться за ними. Самым опасным моментом было мое появление на открытой палубе, а также трудности балансировки с оружием на мачте.

От напряжения мой лоб покрылся холодным потом. Корабль качался и дрожал. Вдруг раздался громкий скрипучий звук — это спускался вниз основной парус. Убрать его вниз, бросить на палубу было делом простым, но вот сложить парус правильно — этим искусством я не смогла овладеть даже под руководством знаменитого капитана Кирка. Поэтому, столкнувшись с неожиданными трудностями, Юман разразилась бранью в адрес паруса и своего помощника.

Ионный пистолет — фазер — нагрелся в моей руке; подключенный к источнику питания, он сразу начинал генерировать энергетический импульс, частично переходивший в тепловой, даже если выстрелы и не производились. Я взяла пистолет обеими руками, как это обычно делают полицейские: одна рука — с пальцем на спусковом крючке, другая удерживает кисть первой. Плотно обхватив мачту ногами, я стала целиться в то место, где будет стоять Юман или ее помощник после того, как весь парус окажется на палубе.

— Ну что ж, неплохо, — раздался голос Юман, — Уберем его попозже.

— Неужели ты сможешь оставить судно знаменитого капитана Кирка в таком беспорядке?

— Я думаю, что это также входит в планы нашего начальства.

Еще несколько секунд я подогревала свою злость к ним, их грубому вторжению на корабль и неуважительному отношению к «Келер» и наконец нажала на спусковой крючок. В то же мгновение главный парус оказался на палубе, и корабль замер, потеряв поддержку ветра. В последний миг я увидела их лица, удивленно повернувшиеся в мою сторону.

Глава 3

В жизни моряка основное — удача.

Фазер, дающий полный залп, сразу же сильно нагревается. Умное оружие.

У меня вспотели обе руки, когда ионный луч столкнул Валло вниз, на палубу.

Он споткнулся о заграждение и упал. Во мне появилось ощущение, испытываемое охранником, настигающим наконец свою жертву.

Но одновременно меня не покидало и чувство вины. Из-за него я немного промедлила, что дало возможность Юман произвести ответный залп из такого же или очень похожего фазера. Блеск его лучей, вырвавшихся через узкое дуло, коснулся моего плеча. Наверное, я успела подсознательно среагировать на ответную атаку немного раньше, потому что луч прошел по касательной.

Я очнулась на палубе, когда услышала звуки шагов. Ко мне приближалась Юман. Я попыталась встать, скользя и падая снова, словно щенок на льду.

Корабль качнуло еще раз.

— Вы только усугубляете свое положение, командир, — раздался голос Филатофф. — я знаю, кто вы. Из команды Кирка. Но почему тогда вы не отправились вместе с ним?

Я не ответила, только прижала свой фазер к подбородку. Скоро Юман оттеснила меня к бортовому защитному ограждению. Дальше идти было некуда, только за борт. Пришлось остановиться.

За парусом я видела силуэт своей соперницы, любезно обрисованный для меня ярким зимним солнцем. Она была похожего со мной телосложения, немного ниже ростом и шире в бедрах. Физически мой противник был подготовлен неплохо. Держа впереди себя фазерный пистолет, Юман попыталась обойти парус сбоку. Когда она взялась рукой за его край, парус начал сползать вниз.

Юман попыталась убрать опадающий парус со своего пути. Я рванулась в сторону, пытаясь выскочить из ловушки. Юман выстрелила, пучок лучей просвистел рядом и ушел в сторону моря. Мне удалось проскочить мимо, и теперь Юман настойчиво искала меня по всему кораблю и наконец спустилась в трюм через носовой люк. Теперь у меня появилось преимущество: когда ее голова показалась уже в кормовом люке, я ждала ее с фазером наготове.

Через секунду Юман Филатофф упала на лестницу, ее тело сотрясали судороги.

Вскоре она затихла.

Я тоже остановилась. Сумасшедшие гонки все же закончились. У меня болели руки, пальцы, судорожно державшие фазер, затекли. Я смотрела на обмякшие тела Юман и Валло. Если бы только я могла знать, что поступила правильно…

— Леди, советую вам не шевелиться.

Это был совершенно незнакомый мужской голос. Я опустила свой фазер. Я забыла о существовании космического буксира и теперь, посмотрев через плечо наверх, увидела зависший по левому борту корабль, отбрасывавший тень на воду. Дюжий охранник стоял, перегнувшись через ограждение бампера, его фазер был нацелен мне прямо в грудь.

— Не поворачивайтесь, — произнес он. — Положите свой фазер на пол.

Я почувствовала себя побежденной. Очевидно, долгое пребывание на море притупило мою бдительность. Мой фазер упал на полированную деревянную крышку люка у моих ног. Только после этого охранник с буксира спустился на палубу «Келер». Я продолжала стоять все там же, спиной к нему, не поворачиваясь, но, тем не менее, внимательно наблюдая за своим противником и мысленно представляя себе Кирка. Что, по его мнению, я смогла бы предпринять в этой ситуации? Вопрос стоял уже в другой плоскости: кто кого?

Высоко надо мной поскрипывала от ветра главная мачта корабля.

Охранник был крупным и сильным мужчиной, вряд ли я смогу одолеть его физически, даже если мне и представится такая возможность. Маловероятно. К тому же он был очень осторожен и относился ко мне с подозрением. Еще несколько шагов — и мой фазер окажется у него в руках.

Вдруг во время очередного порыва ветра кусок паруса, зацепившийся за мачту, соскользнул, словно измятая простыня, и вместе с веревками, реями стал падать на охранника. Только один вес всего этого мог оказаться для него неподъемной ношей. Кусок реи ударил его в грудь, он взвыл от боли и злости, рассчитывая выместить все на мне. Чудом увернувшись от летевших на него обломков, парень заковылял в сторону носового люка.

Этого замешательства врага мне хватило. Через секунду фазер был опять в моей руке. Прицелившись из положения лежа, я сделала залп. Ионный луч попал ему в плечо и прошил все его тело; противник упал сначала на пол, а затем, развернувшись, с глазами, расширившимися от боли, за борт.

Я выпрямилась, мои плечи дрожали от напряжения. Некоторое время я рассматривала за бортом его тело, то погружавшееся в пену волн, то всплывавшее, словно поплавок. У левого борта появился Маккой, только что поднявшийся на ноги.

— Я вообще забыла о вас! — с облегчением воскликнула я.

Он пролез через узкое пространство к окну первого яруса и попытался зацепить тело багром. Засунув фазер в карман, я поспешила ему на помощь.

Свободными концами веревок мы привязали тело к борту нашей шхуны, — И что вы собираетесь делать? — спросил Маккой.

Перехватив тело охранника под мышками еще несколькими витками веревки, я ответила ему:

— Я скоро вернусь.

После этого я забралась по веревочной лестнице на космический буксир; он оказался на самом деле намного дальше от корабля, чем показалось вначале. Бампер качнулся и скрипнул, что напомнило мне о необходимости удерживать равновесие. Я не собиралась снова оказываться в глупой ситуации, а поэтому обыскала весь буксир и убедилась, что там больше никого нет. Взобравшись на его черепашью палубу, я прокричала:

— Никого! Помогите забросить этих троих на палубу буксира.

Маккой взглянул еще раз на труп охранника, напоминавший мирно колыхавшееся бревно, а также на Юман и Валло, лежавших без движения на палубе.

— Осторожнее, — с оттенком горечи произнес он, уступая мне своих потенциальных пациентов.

К тому времени, как нам с доктором удалось затащить этих троих на борт буксира и разобрать навигационный буй, чтобы Секретная Служба не смогла быстро определить его местонахождение, на палубе шхуны появился еще один гость.

— Что здесь происходит? — обратился к нам посланник Шамирьян. В это время трое из его команды удерживали «Гавелан» и «Келер» вместе, так что между их бортами оставались только скрипевшие бамперы. «Гавелан» также спустил паруса, и оба корабля легли в дрейф.

— О, очень много всего такого… — я спрятала свой фазер в карман костюма, и вместе с Маккоем мы подошли к ограждению левого борта.

— Господин посланник, нам нужна ваша помощь.

Шамирьян оказался плотным высоким армянином с глазами-маслинами и черной бородой. Желтая майка плохо закрывала его массивную грудь, поросшую изрядно поседевшей растительностью. Он задумчиво посмотрел на меня.

Капитан «Гавелана» был человеком авантюрного склада, это говорили его многочисленные турниры, на которых он соревновался с Кирком. Страсть к соперничеству, однако, просматривалась в нем не слишком сильно на фоне его домашнего, по-отечески заботливого выражения лица. Именно в этом нуждалась я в тот момент. Он выжидательно сощурил глаза.

— В чем именно?

***

Мы продолжали свое плавание уже несколько дней, и я считала каждую минуту, отдыхая лишь по несколько часов по настоянию доктора Маккоя, забываясь тяжелым, полным кошмаров сном. Пока нам не оставалось ничего другого, как двигаться в порт своего назначения, Шамирьян находился на борту своего корабля, который шел впереди, а двое его людей помогали нам держаться в его фарватере. Четыре часа у руля, затем столько же часов отдыха.

Я очень устала, мне постоянно снился Кирк, пытавшийся увести меня в черную пустоту. Мне не хватало его прирожденных навыков морского капитана, его чутья океана. Иногда мне казалось, что в чем-то я перестаю доверять ему, и эта мысль пугала меня. Если не доверять Кирку, тогда кому же?

Внутреннее опустошение… Если бы у нас была связь или соответствующие технические средства, то уже через несколько минут с помощью транспортационного луча мы оказались бы в порту. Вместо этого, как упрямые морские насекомые, мы тащились по океанским просторам, и, казалось, этому не будет конца. Я засыпала вопросами доктора Маккоя, надеясь, что, возможно, Кирк ввел его в курс дела в отношении своих планов, но в ответ всегда получала различные варианты одного и того же: "Я врач, а не секретный агент." Пришлось поверить ему в том, что даже Леонард Маккой в этом случае не мог сообщить мне ничего нового.

А такое положение дел заставляло меня нервничать еще больше. Что это за тайна такая, если ее не доверили даже Маккою?

Члены команды Шамирьяна, находившиеся на борту «Келер», помогали мне отвлечься от таких мыслей. Я не хотела признаться их капитану, что никак не могу разобраться в сложностях земных ветров. Он сам почувствовал это и предложил мне в помощь двух опытных моряков, что сняло с моей души хоть один камень. Капитан Кирк сказал, что мне необходимо научиться чувствовать розу ветров по своему лицу. Я так и не смогла постичь эти тонкости.

К тому времени, когда мы наконец вошли в уютную бухту вблизи "Рифа Воинов", на Багамах, я ощущала себя почти старухой. Я уже не могла наслаждаться твердой почвой под ногами, вдыхать местные ароматы, получать удовольствие от жизни на этих заброшенных в океане островах, избежавших прикосновения цивилизации дилитиевого века. Это место и было конечным пунктом назначения «Келер», здесь судно перестраивалось и переоснащалось, как и сотни других маленьких деревянных кораблей уже на протяжении многих веков со времен войн за независимость Североамериканских Штатов.

Об этом сообщил мне посланник Шамирьян. Местное население относилось к европейской расе — потомкам мореплавателей, терпевших кораблекрушения, а также, частично, к выходцам с Гаити. Поскольку космические путешествия стали обыденной вещью, и новые курорты на других планетах отвлекли внимание земных туристов, этот вид бизнеса здесь постепенно пришел в упадок.

Теперь порт "Риф Воинов" жил своей мирной жизнью, обслуживая случайных пассажиров и ремонтируя суда. Итак, что же входит здесь в мои планы?

— И что теперь? — спросил меня Маккой после того, как мы наконец спустили главный парус.

Выпрямляясь, я ощутила хруст в позвоночнике.

— Кирк сказал, что здесь меня дожидается мой корабль. Космический корабль. Думаю, что на такой крошечной полоске земли их не будет чересчур много.

Он пожал плечами.

— Тогда его надо отыскать.

Я обрадовалась этому предложению, потому что мне не хотелось отдавать приказы самому Леонарду Маккою. Хотя он и был по званию выше меня, его должность не относилась к категории командных, что доктора вполне устраивало. Капитан Кирк, уходя, оставил мне свой «портфель», и Маккой был счастлив, что не он остался выполнять его обязанности. Доктор отлично понимал мое желание побыстрее вытряхнуть содержимое этого «портфеля» и разобраться, что к чему.

Мы оставили свою шхуну на попечение Шамирьяна и после его напутствий отправились на поиски.

И в самом деле мы попали в банановую республику, потому что первым местным жителем, встретившимся нам, оказался торговец с тележкой бананов.

Мы отправились в док, уже вооруженные душистыми гроздьями и, спрашивая у всех встречных дорогу, оказались в другой бухте, где, по их словам, находился ангар для воздушных летательных аппаратов и космических челноков. Даже здесь, в этом райском уголке, в конце концов обнаружилась своя помойка. Ангар оказался достаточно большим и смог бы вместить несколько челноков. И действительно, внутри шла работа сразу над четырьмя кораблями, принадлежавшими Федерации. Кроме того, мы разглядели пару частных летательных аппаратов и в самом углу — огромный, уродливого вида корпус, предназначенный, очевидно, для разборки. Он занимал больше половины ангара.

— Может быть, за этой громадиной прячется еще какой-нибудь корабль, предположил Маккой. — Я не уверен, что парень, который направил нас сюда, достаточно разбирается в английском. Или у Джима было не все в порядке со связью.

— Сначала надо посмотреть.

Мое сердце ушло в пятки, когда мы остановились под носовой частью этого гиганта, опасаясь оказаться травмированными выступающими краями комбинированного пластикового и металлического корпуса. За его огромным телом больше не оказалось никаких других кораблей. Мне не оставалось ничего иного, как вздохнуть. Загадочный корабль.

— Больше ничего нет, — прокомментировал Маккой. — Может, нам стоит связаться со Звездным Флотом и узнать, нельзя ли как-нибудь добраться до Джима.

Я была другого мнения на этот счет.

— Пока рано. Мы проигнорировали их приказ и прибыли сюда. Я не собираюсь покидать это место, пока не выясню все в отношении моего корабля.

Я продолжала тупо рассматривать стены ангара, надеясь, что мне вот-вот придет на ум что-то ценное, но мои надежды оказались тщетными.

Единственное, чего я добилась, — услышала чье-то негромкое пение и звуки работающих инструментов в корпусе гиганта. По крайней мере, хоть один человек в этот момент был доволен жизнью.

"Привет, красотка… Вышли мне свой поцелуй по телеграфу… Мое сердце тоскует без тебя…"

Я закрыла глаза и вспомнила.

— Не может быть!

Маккой подошел поближе.

— Что именно? Я опустила голову.

— Знакомый голос.

Собрав остатки мужества, я заглянула внутрь побитого, залатанного корпуса и, набрав в легкие побольше воздуха, крикнула:

— Скеннер!

Внутри корпуса раздался удар и затем восклицание:

— Неужели? Черт побери!

Из люка, расположенного явно не на месте, высунулось лицо, знакомые мальчишеские черты, карие глаза и свисавшие прядями такие же волосы вызвали у меня противоречивое чувство: и облегчения, и злости одновременно.

— Пайпер? — прозвучал знакомый акцент, типичный для выходцев из штата Теннесси. — Что-то вы припозднились!

Он выбрался из корпуса корабля: вначале появилась голова, затем яркая цветная рубашка. Очевидно, парень полностью игнорировал тропический вариант униформы Звездного Флота.

Я сразу же взяла его в оборот.

— Откуда ты здесь?

Скеннер тут же перестал улыбаться и отпрянул назад. Хотя у меня и не было настоящей мужской силы, все же две вещи явно внушали ему уважение: рост 5 футов 9 дюймов и нескрываемое нетерпение в голосе.

— Сейчас все объясню, — начал он. — Не заводись с пол-оборота. Я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь.

— Тогда выкладывай.

— Мистер Спок сказал, что ты, возможно, будешь удивлена своим внезапным назначением на пост командира корабля, и я подумал…

— Спок был здесь?

— Да, конечно, но совсем недолго, на время, когда происходила установка двигателя и компьютерного банка данных.

Я отпустила его и решила получше осмотреть корабль. Первоначальная форма его корпуса была давно утеряна после многочисленных добавлений и модификаций, и каждое новое устройство имело свой цвет и форму. От первоначального варианта остались только носовой отсек и часть корпуса. В итоге корабль был очень похож на доисторического ящера: узкие окна-щели напоминали жабры — рудимент, оставшийся от капризов эволюции. У меня перехватило дыхание.

— И эта неуклюжая посудина, этот хлам еще способен выдержать космические скорости?

Скеннер приложил ладонь к груди, галантно поклонился и произнес:

— О да! Вплоть до четвертой ступени, — он беспомощно посмотрел на Маккоя, затем перевел взгляд на меня. — Пайпер, не надо быть такой жестокой. Корабль считается новым и может даже еще не иметь имени до тех пор, пока ему не стукнет двадцать.

— Неужели? — удивилась я. — И какой же детали здесь только двадцать лет?

Маккой безмолвно последовал за нами, когда Скеннер, взяв меня под руку, повел на экскурсию. Отдельные детали и блоки корпуса несли на себе имена изготовителей и названия проектов, вырезанные механически или с помощью лазерного луча, в зависимости от даты.

— У тебя сложилось неверное мнение, — настаивал Скеннер. — Когда капитан Кирк спросил меня, не знаю ли я корабля, который смог бы подойти для выполнения секретного задания, я сразу же предложил вот этот. На модификации этой штуковины я подрабатывал еще в студенческие годы.

— Значит, именно вы несете ответственность за то, что этот корабль был выбран для выполнения моего задания?

— Конечно! На нем есть лазеры, система транспортационных лучей, объединенная конструктивно с двигателями ускорения, высокой точности оружие, генераторы полей и многое другое: прекрасный ремонтный набор, помещения для пассажиров, а также современные компьютеры, установкой которых и занимался ваш покорный слуга. Имеется полное техническое описание… и, конечно, регистрационный номер Звездного флота, — он осторожно ткнул пальцем в мое плечо и добавил:

— А также разрешение на полеты в пределах всей Федерации.

— И это все работа Кирка, — пробормотала я. Он встал на фоне своего любимца в позе драматического актера, гордо расправив плечи, с горящим взглядом карих глаз.

— Вспоминаете буксир-гигант Первой Федерации? Доктор, вы должны это помнить!

— Да, конечно, — вращая глазами, подтвердил Маккой. Он вспомнил. Командир этого корабля всегда рисковал. Несмотря на пугающие размеры этого чудовища, вскоре обнаружилось, что он совершенно беспомощен против нового фазерного оружия, не имея специальных средств защиты. Всего лишь космический грузовик, хотя и с исключительно мощной тягой, — он задумчиво покачал головой. — Джим находился под впечатлением его возможностей.

— Вы правы, — согласился Скеннер. — Он был предназначен для буксировки астероидов с их последующим использованием в качестве минерального сырья. Просто гигантский грузовик. Помните те времена? После установления отношений, с Первой Федерацией начался настоящий горнорудный бум! — он любовно обхватил руками корпус корабля. — Перед вами "Фезариус"!

— Но ведь это просто баржа!

У меня застучало в голове. Я отошла на несколько шагов в сторону, надеясь, что под этим ракурсом корабль будет иметь хоть немного более привлекательный вид. А меня ожидал еще один сюрприз. Со стороны главной вентиляционной трубы появилось еще одно знакомое лицо, и я догадалась, что это неспроста. Стройная молодая женщина встретилась со мной взглядом, зрачки ее чуть раскосых миндалевидных глаз слегка сузились, только они выдавали принадлежность девушки к разумным существам, родиной которых была не Земля. С тех пор, как я встречалась с ней в последний раз, ее волосы стали еще немного светлее: результат работы безжалостного земного Солнца в низких широтах. Конечно, и мои пряди порядком выгорели во время затянувшегося морского путешествия, но до жемчужного оттенка ее волос мне было еще далеко.

— Мэрит! — воскликнула, почти закричала я, не веря своим глазам.

— Привет, Пайпер, — ответила она, давая мне понять, что вполне понимает ход моих мыслей. С Маккоем Мэрит поздоровалась за руку.

— Как поживаете, доктор Маккой?

Он аккуратно сжал ее узкую ладонь.

— Спасибо, все в порядке, доктор Эндрюс-Таурус. Что привело вас сюда?

Она пожала плечами.

— Кое-какие медицинские проблемы. Во всяком случае, мне сообщено именно так. А засомневалась я в этом совсем недавно.

Я почувствовала, что хватит формальностей. Мы обнялись.

— Ты в курсе того, что здесь происходит? У меня пока единственный источник информации — Скеннер, а вопросов значительно больше, и я надеюсь, что эта штука в конце концов полетит, потому что я сейчас наверняка под следствием: помешала офицерам Звездного Флота добраться до этой посудины.

Мэрит плотно сжала нежно-розовые губы и посмотрела на меня с нескрываемой симпатией. Она не знала ответов на мои вопросы, но не хотела своим незнанием еще больше усилить мое смятение. Как и раньше, Мэрит начала лечить мое беспокойство испытанным средством — своим присутствием.

Скеннер обратил внимание на мои последние слова.

— Пайпер, но это вполне достойный корабль. Вот посмотрите туда.

Видите вон тот выступ? Там находилась первая релейная станция связи с другими космическими системами. А вон тот участок обшивки, отличающийся по цвету? Там располагается орбитальный медицинский центр. А еще выше лазарет для членов экипажа корабля. Мне самому довелось побывать там, для убедительности он ткнул себя в грудь. — Вот и мое имя, выжженное лазером на металле. А также другие имена. Лье Мюллер, он погиб во время строительных работ… Пайпер, этот корабль в чем-то похож на кладбище всех конструкторских проектов Солнечной системы. Это настоящий банк данных, архив местной истории. И теперь все это будет принадлежать вам!

В его речи даже появились патетические нотки. Я отошла на несколько шагов в сторону и оказалась рядом с Маккоем.

— Он без ума от корабля, — прошептала я ему прямо в ухо. — Не знаю, правильно ли я поступаю в данной ситуации?

Маккой задумчиво медленно раскачивался взад и вперед.

— Дайте ему почувствовать свои сомнения. Корабль ни в чем не виноват.

Понимающе кивнув Скеннеру, я попыталась придать своему лицу выражение задумчивости и сомнения.

— Я… вполне понимаю вас, Скеннер. Конечно, этот корабль по-своему уникален.

Он кивнул ей с таким жаром, что прядь волос упала ему прямо на лоб.

Массивный корпус, выкрашенный в темно-синие тона, разноцветные дополнительные надстройки и пристройки, связанные для Скеннера с множеством воспоминаний, — все это требовало особого подхода, одобрения и любви. И даже нарисованные каким-то шутником на корпусе в зоне расположения мостика огромные тонкие губы, казалось, готовы были сложиться в улыбку. Облизав свои пересохшие губы и откашлявшись, я спросила:

— У него ведь есть имя?

Скеннер фыркнул и, обиженно приподняв плечи, ответил:

— "Король Тиранозавров".

Я ощутила глубокое внутреннее волнение. Доктор Маккой слегка отодвинулся от меня. У меня было такое ощущение, будто из моих ушей начал валить пар.

В слабой попытке скрыть свое разочарование или, возможно, оградить от него Скеннера я сделала вид, что не заметила выражения надежды на его лице, шагнула мимо и сурово сказала:

— Теперь все это в прошлом.

***

— С вами говорит транспортный корабль Банановой Республики. Нам нужно разрешение на выход в космос, — Планетарный патруль Звездного Флота понял вас. Укажите ваш регистрационный код.

— МТК 4247, патруль. Это новый код.

— Регистрируем. Но это не новый код, Банановая Республика. Это дубликат. Просим подтвердить и специфицировать старый код.

— Вас понял, подтверждаю. Скеннер, переключаю на вас.

Скеннер наклонился к пульту впереди кресла помощника. Мы находились в кабине управления со следами многочисленных модернизаций и добавлений, внедрявшихся за всю ее долгую жизнь. Он подключился к сети связи и ответил:

— Патруль, этот корабль ранее был зарегестрирован как космический буксир, модель 87, под названием "Король Тиранозавров", с регистрационным номером МКТ-1187, — он откинулся в кресле назад настолько, насколько ему позволила недавно усовершенствованная спинка. — Что вы там тянете?

Я быстро взглянула на него. Дальнейшее промедление недопустимо! Если мы не получим разрешение на взлет, то уже минут через 15 будем у руководства Звездного Флота. Через свой пульт связи я спросила:

— Патруль, вы даете нам «добро»? Патруль молчал. Это было не чем иным, как желанием военных показать свою власть над каким-то там гражданским буксиром. Через некоторое время поступил ответ:

— Подтверждаем разрешение, 4247. Вам предлагается квадрат 577 на 62.

Желаем приятного полета.

— Пошли к чертям, — прокомментировал за нашими спинами Маккой, сидевший в кресле пассажира.

Командирский отсек был перестроен, хранилища отнесены в другую часть корабля, и освободилось место для пассажиров. Здесь, по крайней мере, был порядок в отличие от нагромождений всего и вся в оставшейся части корпуса, что делало корабль похожим на множество устаревших моделей контейнеров, сваренных в единое целое. Доктор Маккой, не теряя ни минуты, устроился в своем кресле в позе профессионального бездельника. В соседнем кресле Мэрит Эндрюс-Таурус задумчиво рассматривала ближайший корпус через окна бокового обзора. Недалеко от нас летел патрульный крейсер Звездного Флота. Мэрит помахала ему рукой, сузив в улыбке свои миндалевидные глаза, в попытке сгладить напряжение, на случай, если эти ребята что-либо подслушали из наших разговоров. Мэрит преследовала только одну цель — добиться спокойствия духа, моего спокойствия как командира корабля.

— Ну что ж, командир Пайпер, — произнес Маккой. — Раз мы уже выходим в космос, вы официально становитесь капитаном корабля, космического корабля. Неплохое начало, если учесть, что вряд ли вы провели в космосе достаточно времени, чтобы заработать хотя бы еще одно командирское звание.

Если вы будете продолжать в том же духе, Джим Кирк может подумать, что вы решили сделать еще более головокружительную карьеру, — Маккой довольно улыбался.

Я покраснела, но не от чувства гордости.

— Доктор, это не моя идея, — напомнила я ему, пытаясь скрыть свое смущение и сделав вид, что меня интересует панель космической навигации.

— Да, но обычно так и бывает, командир, — растягивая слова, продолжил он. Скеннер кивнул.

— Мистер Маккой прав, Пайпер. Вы должны знать, что все эти годы «Король», несмотря на выполненное им бесчисленное количество разнообразных заданий, ни разу не имел капитана. На корабле были шефы экипажей, боссы космических технологий, представители проектов, но ни разу — капитан. Вы первая в этом лице, — он откинулся в кресле, согнул одну ногу в колене и посмотрел на потолок. — Капитан Пайпер… притянутый за уши к капитанской должности.

Возможно, все произошло из-за того, что конструкторы заложили в кресла для команды слишком большой угол вращения. Я поднялась распрямив плечи, и с силой толкнула кресло Скеннера, раскрутив его. Оно скрипнуло и, дойдя до ограничителя, рикошетом вернулось назад. Скеннер оказался на полу, едва успев вскрикнуть, На его лице появилось выражение крайнего удивления.

— Что я такого сделал? — возмутился он. — Зачем вы так?

Я наклонилась над ним, внимательно посмотрела прямо в лицо таким взглядом, что он не посмел подняться. Маккой и Мэрит замерли.

— Никогда не говорите обо мне таких слов, — произнесла я. — Когда мы будем пролетать над Сан-Франциско, дайте мне знать.

***

— Еще не прошло?

Ее голос был вполне мягким и женственным, и ничто в нем не говорило о том, что его обладательница не является членом земного сообщества. Если бы Мэрит захотела отказаться от своего гражданства обитательницы Палькео и соответствующего происхождения, это не составило бы ей большого труда.

Обитатели планеты Палькео из системы звезды Альтаир-4 с полным правом могли отнести себя к представителям цивилизации, развившейся независимо от земной, но наиболее близкой к ней по многим показателям и уж, во всяком случае, по многим привычкам и шкале общественных ценностей. Их различали лишь некоторые физиологические особенности: генетический код, состав крови и другие детали, относящиеся к биотехнической терминологии. Сходство Мэрит с земными людьми, приправленное, однако, и долей непохожести, вызывало у меня положительный эмоциональный настрой и вместе с тем наводило на невеселые мысли о Сарде.

Сарда, без сомнения, был находкой для любого общества, доказательством громадного влияния внешней среды на развитие индивидуума.

Он принадлежал к роду вулканцев, однако, оказавшись изгоем в своей среде, стал пытаться объединить традиции, близкие ему с рождения, с особенностями той среды, куда занесла его собственная судьба. Неужели он сломался, не выдержав двойной нагрузки? Мог ли представитель планеты Вулкан смириться с унижением, будучи от природы независим и горд? Или он достиг точки кипения, и ему не осталось ничего другого, как взорваться?

— Я спрашиваю, у тебя перестала болеть голова? — повторила Мэрит, демонстрируя свое незаурядное терпение.

Я почувствовала тепло над моими веками и догадалась о ее прикосновении. Я сосредоточилась на своих ощущениях, чтобы дать ей правильный ответ, и пришла к выводу.

— Нет.

Мэрит сидела на краю моей кровати.

— Мне не хотелось назначать вам лекарство без крайней надобности.

— Это всего лишь головная боль, Мэрит, — ответила я. — Моей жизни ничего не угрожает. — Я положила горячую салфетку обратно на лоб. Теперь это было моей командирской рубкой, тесной и не очень удобной. Иначе и не могло быть: космические буксиры никогда не проектировались согласно требованиям комфорта, и рубка сохранила в целом свой первоначальный вид, несмотря на попытки усовершенствования — Я собираюсь отказаться от должности командира корабля сразу же, как только мне удастся поговорить с капитаном Кирком. И как только он объяснит мне, что происходит.

— Разве вы не догадываетесь об этом? — спросила она полусерьезно-полушутя, убирая термосалфетку в свой медицинский чемоданчик.

***

— Я знаю только то, что Сарда попал в беду, — я села и прижалась спиной к холодному металлу стены. — Нужно предпринимать какие-нибудь меры.

Кирк специально укрыл меня на шхуне от офицеров из Службы Безопасности.

Думаю, что он рассчитывал на мою адекватную реакцию в ответ на обвинение Сарды в шпионаже, Я взяла Мэрит за руку, пытаясь привлечь к, себе ее внимание, а когда она повернулась ко мне, спросила:

— Ты полностью уверена, что Спок не обмолвился ни единым словом об этой так называемой "доставке почты"?

Из уважения ко мне она сделала вид, что задумалась, прежде чем дать ответ. В конце концов Мэрит встряхнула головой и пожала плечами.

— Ни единым словом. Он дал нам инструкции по подготовке корабля, затем некоторое время здесь работали несколько техников и инженеров Звездного Флота. Мы со Скеннером узнали, что корабль готовится именно для тебя, только неделю назад, когда все техники Звездного Флота покинули ангар. Что за всем этим стояло, мне было не совсем понятно. Затем мистер Спок сообщил Скеннеру, что скоро должны прибыть вы. Мы полагали, что это произойдет через каких-нибудь несколько минут, при помощи транспортационного луча. Почему вы так надолго застряли на этой лодке?

Я откинулась в кресле. "Неплохой вопрос, доктор." Вслух же ответила:

— Это личный корабль Кирка. Он предложил мне провести отпуск на борту этой шхуны, если я дам согласие принять участие в ежегодных морских состязаниях в составе команды этого корабля. Военные игрища. Собирается целая флотилия парусников, и затем все показывают свое мастерство в управлении кораблем. Вначале я думала, что это будет примитивно и скучно, пока не стала свидетельницей того, с каким жаром команды и корабли пытаются выиграть главный приз. Так что нашу «Келер» пытались таранить даже корабли меньшего размера. В этой игре все было довольно серьезно, рассказывая, я рассматривала свои колени и слушала гулкие удары своего сердца.

— И среди участников гонок мало кто относился к ним серьезнее Кирка.

Он просто одержим в своем стремлении победить, Мэрит. Джим вызывает у меня чувство уважения, даже страха… и смущение. Он все время пытается научить меня отгадывать его мысли. Не обращая внимания на преграды. Но… на этот раз он просчитался. Что-то не сложилось в его планах. Он собирался ввести меня в курс дела, но его самого сняли со шхуны прежде, чем он успел это сделать. Мне обязательно нужно отыскать Кирка, Мэрит, — в моих словах прозвучали убежденность и отчаяние. — Мне нужно определиться в том, что делать дальше.

Если ее и взволновали эти слова, то она не подала виду, поступив согласно правилам врачебной деонтологии. Она кивнула, убедившись, что я ее слушаю.

— Ты обязательно найдешь выход. Скоро мы прибудем к месту назначения, и все может оказаться намного проще, чем мы считали до этого. Возможно, просто какая-нибудь путаница, и она уже разрешится к тому моменту, когда мы доберемся до Звездного Флота.

— Надеюсь, что так и будет, — ответила я.

— Меня не смущает необходимость борьбы, но я очень плохо переношу неведение.

Наш разговор был прерван странным завывающим звуком. Похоже, Скеннер пытался подключиться к недавно установленной системе связи. Я уже собралась нажать кнопку радио-передатчика, установленного возле моей кровати, когда его голос наконец прорвался через динамик.

— Пайпер! Быстрее идите сюда! Этот чертов корабль самостоятельно перешел в режим ускорения и уходит в сторону от заданного курса!

Глава 4

— Доложите обстановку!

Кресло капитана корабля заскрипело, когда я с размаху опустилась в него и начала считывать показания приборов.

Голос Скеннера немного дрожал, он пытался скрыть это, лихорадочно интерпретируя колонки цифр на мониторе.

— Корабль стал отклоняться от курса сразу же, как только мы вышли на прямую, ведущую к Западному Берегу.

— Сбой в работе? — спросила я. Мимо нас по экрану проплывало изображение Юпитера и его спутников.

— Нет, не думаю. Похоже на запрограммированные действия. Перед ускорением корабль автоматически перешел в режим накопления мощности. Могу с уверенностью предположить, что за всем этим стоит бортовой компьютер.

Похоже, наше путешествие может здорово затянуться. Боюсь, что придется здесь завтракать, а, возможно, и обедать.

Приборная панель представляла собой корабль в миниатюре: то же мирное сожительство приборов, устаревших и самых современных, там, где новые блоки могли с успехом, без особых забот разместиться на месте старых. Я почувствовала, что разобраться в такой мешанине будет непросто.

— Входите в систему в ручном режиме. Сделайте запрос.

— Я пытался.

— Ну и что?

С потухшим взором Скеннер ответил:

— Система заблокирована.

По моей спине пробежал холодок. Я взглянула через плечо на кресла для пассажиров, откуда на нас выжидающе смотрели оба доктора. У Мэрит было застывшее, напряженное лицо. Маккой старался выглядеть невозмутимым, но его выдавали расширившиеся зрачки. Я почувствовала себя не очень уютно под грузом внезапно свалившейся на меня ответственности за их жизни, не говоря уже о том, что теперь Маккой получил возможность сравнить мое поведение с поведением Джеймса Кирка в аналогичной ситуации.

Нет, об этом сейчас нельзя думать. Я не могла позволить себе тратить время и работу мысли на то, чтобы сравнивать себя с Кирком. Вернувшись взглядом к мерцавшей приборной панели, я с ужасом обнаружила, что Юпитер уже далеко позади. Лицо Скеннера приобрело мраморный оттенок с синюшными и серыми пятнами.

— Мы собираемся увеличить ускорение, Пайпер.

— Доктор Маккой, Мэрит, пожалуйста, пристегните ремни.

— Что происходит? — наконец спросил Маккой. — Почему эта штуковина нам не подчиняется?

— Вы здесь все время с нами, сэр. И знаете столько же, сколько и мы.

Скеннер, проверьте, поступают ли на компьютер данные от приборов навигационного контроля. Если нет — нам грозит неминуемая авария.

— Компьютер получает все необходимые данные, — ответил он. — «Король» знает, что делает, а мы — нет.

— Глупая машина, — проворчала я. — Попытайтесь смоделировать наш новый курс и сообщите, куда он может нас привести.

— Каким образом? — взорвался Скеннер. — С такой скоростью мы можем залететь куда угодно. А где мы остановимся — знает только компьютер. Чего вы хотите от меня?

Мы внимательно посмотрели друг на друга. До меня окончательно дошло, что ответа получить не удастся. Но, тем не менее, что-то возмутило меня в словах Скеннера. Я пожала плечами.

— Тогда я сама попытаюсь выяснить это. Повернувшись к клавиатуре, я наконец вспомнила комбинацию клавиш, нужную для того, чтобы войти в диалог с компьютером через устройство распознаватель речевых команд.

— На связи капитан, проведите идентификацию возможности прямого доступа к ресурсам.

В ответ раздалось несколько новых вспышек и щелчков на приборной панели. Затем донесся голос речевого имитатора:

— Специфицируйте свой код, пожалуйста.

Я посмотрела на Скеннера.

Тот, моргая, переводил взгляд то на меня, тона приборную панель.

— Мне кажется, что у нашего «Короля» не все в порядке с головой, изумленно ответил он.

— Пусть так, но это дает нам шанс, — предположила я. — Если в его программе все же заложена необходимость отвечать именно на мой голос.

Доктор Маккой наклонился вперед.

— Будем надеяться на то, что компьютер действительно прислушается к вашим словам, командир.

— Начинается автоматическое ускорение, — произнес Скеннер.

Через секунду звезды на экране монитора слились в туманное цветное облачко. Я вновь ощутила свою полную беспомощность. На мостике воцарилась тишина. Все напряженно ждали, сможет ли их корабль выдержать перегрузки, связанные с ускорением.

— Вторая ступень, — сообщил Скеннер. — Третья. Переходим в крейсерский режим, — он покачал головой и облегченно вздохнул. — Все.

Когда дрожь перестала пробегать по моей коже, я вновь попыталась выйти на связь с бортовым компьютером, чтобы ввести свой идентификационный код. Подтверждающий ответ поступил почти сразу же.

— Код принимается. Вы — лейтенант командир Пайпер, зарегестрированы в Звездном Флоте, дата регистрации — 3988.1 по межзвездному календарю.

Подтверждаем ваш статус капитана. Спасибо.

Я глубоко вздохнула и посмотрела на Мак-коя.

— Я жива, — сообщила я ему. Он слегка смутился, но промолчал.

Тщательно выбирая слова, я обратилась к компьютеру:

— Компьютер?

— Компьютер выполняет программу, — ответил мягкий женский голос речевого имитатора. Я почувствовала, что могу продолжать диалог.

— Передайте возможность навигационного контроля на пульт управления капитана корабля.

— Это невозможно.

— Почему?

— Управление навигационным контролем запрограммировано таким образом, что вмешательство в выполнение программного кода невозможно до окончания выполнения поставленной перед программой задачи.

— Черт побери!

— По крайней мере, мы знаем, что это было запланировано заранее, а не является результатом сбоя в работе компьютерной программы. К тому же у нее, оказывается, есть конкретная цель, — к такому выводу пришла Мэрит.

Я откашлялась.

— Компьютер, специфицируйте конечную цель работы программы.

Раздалось еще несколько щелчков.

— Достижение планеты Аргелиус, принадлежащей к системе звезды Циателла, в квадранте Тау Цети.

— Что? — возмутился Маккой.

— Кое-что мы все-таки узнали, — медленно выговорил Скеннер.

Я откинулась на спинку кресла.

— Аргелиус? Почему именно эта планета? Ведь она — самый сонный уголок в Федерации! В Галактике нет более спокойной и безмятежной планеты. Зачем нам туда нужно?

Трое членов моего экипажа, словно стайка любопытных птиц, в упор рассматривали меня. Затем Мэрит и Скеннер одновременно спросили:

— Чья же это работа? — Наверное, мое лицо приобрело зверский вид. Кроме здесь присутствующих?

Космос, окрашенный в тона черного вельвета, усыпанного звездами, не предвещал нам ничего хорошего. Видавший виды космический корабль, вынужден выполнять задание, несвойственное буксирам. В первый раз в своей жизни старенький космический грузовик получил возможность взлететь в полном смысле этого слова. Если не брать в расчет легкое дрожание корпуса, «Король» с блеском справился с ускорением. В отсеках поддерживалась нормальная температура и было вполне комфортно, хотя и довольно далеко до эстетики. Похоже, этому старому псу пришлись по душе его новые трюки.

— Сколько на часах? — спросила я.

— 92 часа, — ответил Скеннер. Он с хмурым видом следил за показаниями приборов, словно опечаленный предательством своего старинного друга. В такие моменты собственной беспомощности, когда я была не в силах как-либо изменить сложившуюся ситуацию, мои мысли, в конце концов, обращались к другим людям и их переживаниям.

— Это не ошибка, Скеннер, — мягко произнесла я. — И в этом нет никакой вашей вины. Он встряхнул головой и нахмурился.

— Я бы очень хотел узнать, что все же произошло с кораблем. Пока мне сказать нечего, хотя я сам участвовал в установке всего этого оборудования. Ручаюсь, что никаких новых программ не инсталлировалось.

Лениво раскачиваясь в кресле, я добавила:

— Наверное, вы переживаете еще и потому, что вас перехитрил мистер Спок, я тоже не в восторге от того, что сама позволила капитану Кирку втянуть себя в это предприятие. Я догадывалась о том, что он что-то задумал, но у меня не хватило мужества напрямую спросить его об этом, пока уже не стало слишком поздно. Если кто и виноват, то это я сама.

— Вы?

Я усмехнулась.

— В этом тоже привилегия капитана корабля.

— О да, понятно.

Я пожала плечами.

— Именно это нам вбивали в голову в школе для командного состава.

Руководить — значит не только получать награды. Это предполагает также брать всю вину на себя.

Скеннер вздохнул, поднялся, с пафосом взглянул на монитор и приборную панель перед тем, как произнести:

— Я собираюсь немного вздремнуть. Потому что больше делать нечего.

Бедный «Король». Это его первая космическая миссия, а все, что мы можем сделать для него, — сидеть тихонько здесь, словно куклы.

Моя первая командирская должность. Я начала мечтать о ней сразу же, как только перешла на второй курс Академии Звездного Флота, когда мне предложили сделать выбор: готовиться в дальнейшем на должность капитана или на любую другую, неадминистративную. Такое право предоставлялось особо отличившимся студентам. Конечно, это не обещало автоматически быструю карьеру, но все же в таком случае я получала шанс стать когда-нибудь капитаном одного из кораблей Звездного Флота. После этого произошло еще много событий, я оказалась участницей дела Риттенхауза и в конце концов получила медаль "Доблестному Воину Космической Федерации". Короче, я догадывалась, чем может грозить мне неизвестность. Когда все это было?

Сколько времени утекло с момента моей службы на «Энтерпрайзе»? Несколько недель? Мне казалось, что прошло уже несколько лет, а я до сих пор не была готова к восприятию этого.

Я оглянулась: в командном отсеке корабля, кроме меня, никого не осталось. Мэрит удалилась в свою каюту, Маккой и Скеннер — в свою, которую они занимали вдвоем. Компьютер и панели оборудования начали веселую игру между собой. Они точно знали, что им нужно делать, и делали это без всякой помехи извне. 92 часа. Еще четыре дня до того момента, как я начну получать ответы на свои сегодняшние вопросы. Неужели придется чувствовать себя дурой еще так долго?

О таком вряд ли будет мечтать капитан корабля.

А пока шел час за часом, и каждый словно потешался надо мной.

Наконец, я почувствовала, что с меня хватит, и как раз в этот момент ко мне пришла свежая идея.

Скеннер подпрыгнул, как только я попыталась разбудить его.

— Что… что случилось? Тревога? — пробормотал он.

— Вставайте, Скеннер. У нас появилась работа.

Он провел рукой по волосам и произнес:

— Мы уже прибыли в пункт назначения?

— Едва ли, — я попыталась окончательно разбудить его.

На другой койке проснулся и поднялся на ноги Маккой.

— Что-нибудь срочное?

— Да, сэр, — ответила я. — Мое терпение иссякло.

Скеннер все же поднялся и, ворча, спросил:

— Надеюсь, что действительно были причины для того, чтобы прервать мой безмятежный сон, в котором я приятно проводил время в отпуске на побережье.

— Вы правы. Я собираюсь взломать компьютерную программу навигационного контроля. Мне необходимо вернуть управление кораблем.

Если до этого Скеннер еще чувствовал себя не вполне проснувшимся, то последняя фраза стала для него ушатом холодной воды.

— Что вы собираетесь делать? А вы не боитесь последствий? Этот компьютер был запрограммирован командиром Споком по приказу капитана Кирка!

Несмотря на низкий потолок, я распрямила плечи.

— И вы должны быть готовы к тому, чтобы остановить работу этой программы. Даже если к ней приложил руку сам капитан Кирк, — с уверенностью в голосе я добавила:

— Потому что это мой корабль.

Я повернулась и вышла из командирской рубки, направляясь к лестнице между палубами корабля и не собираясь реагировать на изумление на лицах обоих мужчин. Это не было театральной уловкой, просто я испугалась, что мои слова вызовут у них смех.

***

Скеннер и Маккой пошли вслед за мной на мостик. Когда мы проходили мимо каюты Мэрит, она проснулась и тоже поторопилась за нами. Я была до определенной степени рада этому эскорту. Их присутствие заставляло меня придерживаться уже принятого решения и не давало возможности передумать и отказаться от его выполнения. Я должна восстановить контроль над кораблем.

Вдруг произойдет что-нибудь непредвиденное? К примеру, вражеская атака или авария? Как я смогу смотреть в глаза членам моей команды, если ничего не предприму для их спасения, лишь пожимая, плечами и обвиняя во всем Кирка?

Меня не покидали мысли о капитане, я колебалась между доверием и недоверием к нему, покорностью и желанием освободиться от влияния его авторитета. Конечно, я относилась к Кирку с уважением, но могла ли я уважать себя в том случае, если бы я смирилась с участью, которую определил для меня он или кто-то другой, без всяких объяснений своих планов? Возможно, я бы примирилась и с этим, если бы не вмешался еще один фактор, от которого я не могла отмахнуться.

Сарда.

Лейтенант Сарда, обладатель Серебряной Пальмы и Звезды за Храбрость.

Молодой ученый-техник, по происхождению вулканец, специалист по вооружению. Фактически пионер в области некоторых его видов, смущенный важностью своих открытий. Мой приятель, с которым я училась в одной группе в Академии Звездного флота. Единственный, кто безоговорочно поддерживал меня во время этих неприятностей с дредноутом всего несколько недель назад, — я продолжала это помнить.

Что с ним могло случиться? Наверное, эти проблемы с бортовым компьютером еще больше сузят мои возможности чем-либо помочь ему. Мне нужно было узнать правду о случившемся, но я не могла этого добиться, находясь здесь, на этом корабле в качестве пассивного пассажира. Каким-то образом Сарда уклонился со своего обычного маршрута в сторону учений и верований представителей Вулкана и вступил на путь, заполненный подозрительными вещами. К примеру, кража технологии, являющейся собственностью Федерации. Так сказал лейтенант из Службы Безопасности. Но какой технологии? В последнее время, — насколько мне известно, Сарда был далек от такого рода проектов, особенно после катастрофы с дредноутом, на котором использовалось его изобретение — генератор изображений.

Этого эпизода было достаточно, чтобы убить страсть к изобретательству практически у любого, во всяком случае, на время. А у Сарды — тем более.

Он делал попытки повернуть свой талант изобретателя в сторону проектировки новых средств защиты, но командование Звездного Флота продолжало хитрить, пытаясь приспособить изобретения Сарды, в случае необходимости, и для наступательных целей. Они не переставали отпускать ему похвалы и выдавать награды, которые только усиливали его стыд по отношению к родной культуре вулканцев. Однако, ни одно из его изобретений не использовали открыто для целей агрессии, за исключением адмирала Риттенхауза. Но теперь адмирал был уже мертв, а вместе с ним погибла и его идея галактических войн.

Что же случилось на самом деле? Что изменилось с того времени, когда я отправилась в морское путешествие вместе со славным Джеймсом Кирком?

Я заставила себя вернуться к проблемам настоящего и продолжила тестирование консоли.

— Мне необходимо выяснить, каким образом компьютер обслуживает систему навигации корабля, исследовать все электрические цепи, пока мы не обнаружим способ прервать работу программы. Ведь вы специалист по электронной технике, — обратилась я к Скеннеру. — Начинайте трассировку цепей. А я попытаюсь разобраться в механической части. Мне нужен контроль над этим кораблем, и неважно, каким образом мы сможем его добиться.

Скеннер пристально посмотрел на меня.

— Наверное, на вашей родине сейчас осень, и с деревьев падают последние листья… Я окинула его ледяным взглядом.

— Я не шучу, Скеннер. Я не желаю быть пешкой в чужой игре. Даже если это идея капитана Кирка.

Доктор Маккой поймал меня за руку, когда я проходила мимо него к машинному отделению.

— Вы отдаете себе отчет в том, что собираетесь сделать? Ведь эта компьютерная программа может быть задействована в решении других важнейших задач, к примеру, жизнеобеспечения корабля, контроля за работой двигателей…

— Это мы и выясним, — ответила я.

— Но если Джиму это было зачем-то нужно…

— Я не собираюсь позволять кому-либо заставлять меня делать что-либо без всякого объяснения. Я хочу добиться перехода на ручное управление, чего бы мне это ни стоило.

Скеннер взялся за спинку моего капитанского кресла и хорошенько тряхнул ее.

— Пайпер, — продолжил он жалобным тоном, — разве вы уже не управляете этим кораблем? Зачем пытаться перехитрить самого капитана Кирка?

Если до этого я еще сомневалась в правильности моего решения, то последние жалобы и выражение отчаяния и досады в глазах Скеннера окончательно убедили меня в верности выбора, я поняла, что в противном случае потеряю контроль не только над кораблем, но и над моей командой.

Похоже, для него и для Мэрит я все еще оставалась подружкой по Академии Звездного Флота. А для доктора Маккоя — талантливой выскочкой. Передо мной теперь стояли две задачи: вернуть контроль над кораблем и уважение собственной команды. Тяжелый груз для начинающего капитана.

— Вы абсолютно правы, — холодно заметила я. — Он на моем месте ни за что бы не допустил этого.

По взгляду Маккоя я поняла, что замахнулась, по его мнению, на истину в последней инстанции. С победным видом я удалилась в машинный отсек.

В течение последовавших вслед за этим сорока восьми часов я довела себя и команду почти до полного физического изнеможения, мои требования к ним постоянно испытывали и их, и мое собственное терпение. Маккой взял на себя, обязанности дежурного офицера, и в камбузе воцарился полный беспорядок. Питались мы плохо, но все же не голодали. Шли часы, мы стали понемногу разбираться в работе систем корабля, в том, как осуществляется контроль над импульсными двигателями, обеспечивающими ускорение, какие компоненты: цепи, схемы, катушки и все прочее — входят в систему навигационного контроля, заблокированную бортовым компьютером от возможности любого вмешательства извне. Все спали урывками и, чаще всего, по прямому настоянию доктора Маккоя как старшего медицинского офицера. Я тоже была вынуждена периодически подчиняться его приказам, но даже во сне я видела только электрические цепи и схемы. Ум отказывался верить очевидному: мы пытались взломать защищенную со всех сторон программу. Чем понятнее это становилось для всех, тем больше мне хотелось найти какой-нибудь изъян в ее работе, зацепившись за который, мы смогли бы получить доступ к управлению кораблем.

К третьему дню все ужасно устали. Скеннер — в особенности, потому что на его долю выпадала основная нагрузка и… почти все мои придирки. Я не относила себя к техническим специалистам, но в том, чего я не знала, мне помогало мое внутреннее техническое чутье. Я чувствовала, что по своей сути любой компьютер глуп, каким бы умным он ни притворялся. Обязательно должен быть способ проникнуть в его электронный мозг, будь то целая система контроля или отдельная программа, и если создать для компьютера нестандартный режим работы, то он наверняка где-нибудь да проявит свою уязвимость. Несомненно, где-то должен быть доступ к навигационной программе, и я обязательно найду его.

— В конце концов нас убьет электрическим током, — не выдержал Скеннер, отвечая на мои призывы, когда мы лежали под размонтированной приборной панелью мостика.

Он, ругаясь, выбрался из-под нее и встал на ноги, бледный и изможденный. Чуть поодаль Мэрит с сосредоточенным выражением на лице безрезультатно пыталась вставить обратно одну из вынутых нами плат. В голосе Скеннера чувствовалось волнение вулкана перед извержением.

— Мы уже перебрали все возможные варианты, обследовали логические цепи, систему управления, включая ее аварийные возможности, структуру ячеек памяти, не знаю, что еще вы можете придумать! Это программа мистера Спока! Почему вы решили, что в ней должен быть какой-нибудь изъян — этого я никак не пойму!

Я поднялась и смахнула с костюма пыль десятилетней давности.

— Тем более, Споку ведь должно быть известно, что создавать программу с невозможностью аварийной блокировки ее работы опасно. А вдруг ему самому понадобится остановить ее?

— Он наверняка бы смог, но не мы!

— Меня это не волнует. Главное — способ обязательна должен быть, и я найду его.

Я прошла мимо. Скеннер схватил меня за руку и заставил повернуться. В его глазах я не увидела ничего, кроме отчаяния. Однако, он недооценивал мою решимость.

— Постойте, — начал механик. — Я знаю, что на вашем рукаве уже давно лейтенантские нашивки, что вы стали самым молодым командиром, получившим Медаль за Храбрость, и не сомневаюсь в том, что заслужили все это. Но никакой новый значок не в состоянии заменить приобретаемого с годами опыта, и если отвлечься от мелочей, то, я думаю, вы ненамного отличаетесь от меня, Сарды или любого другого недавнего выпускника Академии. Без посторонней помощи нам не обойтись! А отдавать приказы взломать программу, подготовленную Споком, — дело нехитрое!

Его слова легли на меня тяжелым грузом. В них была суровая правда, но именно она зажгла во мне с новой силой желание самоутвердиться, выйти за границы, в которые меня втиснули сложившиеся обстоятельства, почти плотское желание оправдать надежды Кирка, превзойти саму себя. Несмотря на чувство глубокого унижения, охватившее меня после слов критики, высказанных мне моим подчиненным, во мне росло негодование. Вот-вот оно должно было выйти на поверхность, и наконец это случилось.

— Послушайте, мистер, — холодно начала я, приблизившись к Скеннеру. Я с трудом узнала свой собственный голос. — Вашей обязанностью и вашим правом является доклад о текущем статусе корабля, о происходящих и могущих произойти неотложных вещах. Вы можете сказать мне все, что считаете нужным. Но… но не советую вам указывать, что мне не следует делать.

Мои слова повисли в воздухе. Произнесенные негромко, почти шепотом, они, тем не менее, достигли своего результата; во мне, оказывается, дремал демон в обличье сурового капитана.

Скеннер посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. Очевидно, такой реакции от своего капитана он ждал еще меньше, чем я сама. Никогда раньше я не пыталась продемонстрировать свою власть в такой форме.

Он замолчал и потупил взор. В первый раз мы оба почувствовали, что теперь, несмотря на общность интересов, нас будет разделять преграда, и я подумала, что капитанская должность означает риск полного одиночества.

Не ожидая, пока обстановка на мостике еще более накалится, я решила покинуть его. Мэрит поджидала меня в узком коридоре, она внимательно посмотрела мне прямо в глаза и негромко произнесла:

— Вы ведь сами знаете, что он прав.

Демон капитанской власти опять в полный голос заявил о себе. Я гордо подняла подбородок. Скверное время — скверное настроение.

— Я капитан, доктор, — резко ответила я. — И сама скажу вам, когда он будет прав.

Я шла по кораблю, чувствуя собственное одиночество. Мне очень хотелось среди своих мрачных мыслей отыскать более или менее спокойный уголок. Мне не очень нравились свои ответы на обращенные ко мне же вопросы. Я думала о том, что бы предпринял на моем месте капитан Кирк, оставшись в одиночестве среди людей, которых он был призван защищать? Как бы он отнесся к этому? У него также были близкие друзья: Спок, Маккой, Скотт. Как ему удавалось при необходимости руководить ими? Где он проводил черту между ними и собой? Где должна быть граница между дружбой и обязанностями капитана? Возможно, такой границы нет вообще. Может быть, ради этой цели следует пожертвовать дружбой? Поступить согласно последнему варианту казалось мне самым легким выходом из положения, однако этот путь приводил меня к одиночеству.

Электрические цепи, обслуживавшие систему управления, находились прямо передо мной. Я лежала на боку перед выдвинутой панелью и измеряла вольтметром показатели напряжения, когда вдруг почувствовала на себе чужой взгляд.

— Успокоились немного? — раздался спокойный голос.

— Не совсем, — призналась я.

Возле меня раздалось шарканье чужих ног, и передо мной появилась фигура Маккоя, который сел рядом. Я решила продолжать работу.

Электрические сети жалобно потрескивали от моего усердия.

— Вы хотите сказать мне, что я веду себя иррационально? — спросила я.

Он пожал плечами, удивленно подняв одну бровь.

— Иррационально? Не совсем. С признаками навязчивости в поведении… вот это может быть.

— Разве навязчивость бывает иррациональной, сэр?

— Это зависит от того, кто страдает навязчивостью, — словно случайно добавил доктор. — Весь вопрос в том, считаете ли вы свое поведение иррациональным.

Реплика Маккоя могла быть воспринята и как вопрос, но я догадалась, что это, скорее, констатация факта. Оторвавшись от своих мыслей, я посмотрела на доктора.

— Вызов обстоятельствам — признак рациональности в поведении, произнесла я довольно авторитетно.

Теперь у Маккоя поползла вверх и другая бровь.

— Это что-то новое, — пробормотал он. Посмотрев на меня в упор, доктор спросил:

— Вы уверены в том, что действительно намерены взломать программу, заложенную в компьютер капитаном?

Я вернулась к своим схемам, не желая обдумывать ответ.

— Да, конечно.

— Через двадцать восемь часов мы достигнем планеты Аргелиус, отчетливо произнес он. — Возможно, там вы получите ответ на все свои вопросы.

— А, возможно, и не получу. — Мне не хотелось выглядеть капризной. Сэр, вы хорошо знаете капитана Кирка. Наверняка, он не допустил бы подобного на моем месте. Я думаю, что он сейчас ожидает от меня таких же действий.

Маккой разгладил рукой волосы.

— Боюсь, что вы можете разорваться на куски, если будете постоянно сравнивать себя с Кирком.

От этих слов я почувствовала, как руки со следами множества точечных электрических ожогов покрылись испариной. Я выбралась из-под панели, поняв, что обманываю сама себя, пытаясь войти в систему посредством этих немудреных штуковин. Утомленная безрезультатной работой, я прислонилась спиной к переборке и ответила:

— Я сравниваю себя с ним только ради себя самой.

Маккой обиженно надул губы и замолчал. Я по достоинству оценила его проницательность, глубокий аналитический ум в сочетании с многолетним опытом работы и знанием психологии людей, подвергающихся длительным космическим перелетам. Наверное, беседа с ним должна была стать очень полезной для меня, неоценимым подспорьем в борьбе с эмоциональными конфликтами. Может быть, следовало попросить у него совета… Возможно, но у меня не было времени.

— Сэр, вы хорошо знаете командира Спока. Как, по-вашему, он мог бы обеспечить защиту систем корабля от доступа любых других членов экипажа, кроме себя самого?

Маккой беспомощно поднял руки.

— И вы спрашиваете об этом меня? Я плохо понимаю, как он играет с компьютером в шахматы! Конечно, для этого Спок воспользовался бы законами логики. Шаг за шагом он отвергал бы все менее надежные способы защиты.

Вероятно, он заставил бы активно участвовать в этой системе сам компьютер.

Это своего рода двойная защита.

— Но ведь где-то должна быть оставлена лазейка, разрешающая доступ в систему, — настаивала я. — Какой-нибудь нестандартный прием.

Он на мгновение задумался, затем поднял вверх палец.

— О да. Это похоже на бесчисленное количество выстрелов в несчетное число обезьян.

— В конце концов можно будет убить самого Шекспира, — несколько натянуто улыбнулась я.

— Но вы нерационально расходуете ваши ресурсы, Пайпер, — продолжал доктор. — На борту этого корабля наверняка нет технического эксперта такого класса, как Спок, который смог бы разгадать его компьютерную загадку. Как я вижу, вы уже использовали почти все способы внедрения в систему. Ваши возможности исчерпаны.

Мы сидели на полу, прислонившись к противоположным переборкам, и присутствие технически неподготовленного Маккоя, его живое участие в моих проблемах, в итоге, привело к свежей идее. Я ощутила ту ясность, доступность достижения поставленной цели, которая до этого упорно ускользала от меня, несмотря на все мои старания. Спасение через простое и понятное решение.

— Все возможности, — повторила я его слова и вздохнула. Наверное, это был вздох человека, решившего сдаться.

Он также глубоко задумался, но теперь, услышав меня, спросил:

— Что?… О да. По крайней мере, мне так кажется.

Я посмотрела на вынутые электронные платы. Похоже, и они смеялись надо мной.

Появился Скеннер, скорее, даже заглянул через узкий проход. На его лице было выражение замученного жизнью щенка.

— Можно пройти?

Я взглянула на него и ответила:

— Да, конечно.

Он опустился на корточки рядом с Маккоем, вздохнул и опустил голову.

Механик старался без крайней надобности не смотреть в мою сторону.

— Я подумал, что еще можно попытаться поменять местами контакты, соединяющие спиральные цепи с компьютером, но решил заручиться вашим согласием перед тем, как, возможно, взорву наш корабль.

Я посмотрела на него с интересом. До меня дошло, на что способен Скеннер, чтобы доставить мне удовольствие. Его глаза смотрели абсолютно серьезно, и это было еще хуже. По моей спине пробежала дрожь. Вмешаться в спиральные цепи — это уж слишком.

— Садитесь, Скеннер, — ответила я. — Можете сделать перерыв. Хотите верьте, хотите нет, но довести вас до изнеможения не входит в мои задачи.

Он прислонился к переборке и вяло махнул рукой.

— Ничего, все в порядке. Это просто шутка.

Маккой переменил положение своих ног, лежавших на прохладном металлическом полу, и произнес:

— Думаю, что всем нам нужен отдых, — затем он обратился ко мне: Полагаю, что мы все-таки решили добраться до Аргелиуса.

То, что я была вынуждена произнести ему в ответ, не очень нравилось мне самой, но пришлось умерить собственную гордость ради тех людей, интересы которых я была призвана здесь защищать. Возможно, мной управляло не отчаяние, а, по выражению Скеннера, "обычное женское упрямство". Не имея серьезных оснований вести себя в том же духе, в особенности после тонко подмеченных доктором Маккоем моих попыток быть похожей во всем на капитана Кирка, я была вынуждена уступить.

— Мы сделали все, что могли. И даже Кирк вряд ли смог бы потребовать от нас большего. Думаю, что все допустимые способы прекратить действие компьютерной программы нами исчерпаны.

Скеннер вдруг начал тереть глаза.

— Все, кроме способов, используемых фокусниками.

Я устало кивнула. Мой взгляд затуманился, невидящими глазами я смотрела мимо висевших передо мной на проводах электрических плат. Больше мне сказать было нечего. Остались только фокусы.

— Ничего не поделаешь, — пробормотала я. Боковым зрением мне удалось заметить, как Маккой и Скеннер обменялись взглядами, а затем снова посмотрели в мою сторону.

— О-хо-хо, — простонал Скеннер. — Посмотрите. Мне что-то не нравится ее улыбка.

Возможно, я действительно улыбалась, я не была в этом уверена. От усталости мои щеки словно налились свинцом, но мне было не до них. В моей голове возникло изображение крошечной шхуны, встретившейся с огромным вражеским кораблем и пытающейся резко изменить курс. Я ощутила колющую боль в кончиках пальцев.

— Похоже, мы все время действовали не с того конца, — произнесла я.

Голова Скеннера вновь упала вниз.

— Я знал, я был уверен, что в конце концов она скажет эту фразу… Я это чувствовал с самого начала…

— За мной! — я поднялась и направилась назад, к мостику, не вполне ощущая, куда несут меня уставшие ноги. Все пошли вслед за мной, возможно, больше из любопытства, чем по необходимости выполнять мой приказ, и даже Мэрит, которая вполне могла проспать рождение сверхновой звезды, поднялась, ощутив внезапно наэлектризовавшуюся атмосферу, и отправилась вслед за остальными, чувствуя, что должно произойти что-то важное. Мы появились на мостике, который был все еще завален разным электронно-механическим мусором, с помощью которого Скеннер в очередной раз пытался взломать программу. Я с разбегу плюхнулась в свое капитанское кресло.

— Мы просто плыли не в ту сторону, — произнесла я.

Скеннер покачал головой и устало опустил набухшие веки.

— В какую сторону?

Маккой и Мэрит встали за моей спиной. Я продолжала:

— Вместо того, чтобы думать о самой программе, нам следовало бы подумать о программисте.

Скеннер смущенно взглянул на меня.

— Программа создана Споком.

— Конечно, и она должна быть абсолютно рациональной, то есть с помощью обычных, рациональных приемов взломать ее совершенно невозможно.

— На что вы намекаете? — спросил Маккой.

— Я хочу заставить компьютер принимать нестандартные решения.

— У вас это не получится, — вступил в спор Скеннер. — Ведь это компьютер. Его нельзя одурачить.

— Это всего лишь машина, Скеннер. А все машины в той или иной степени — идиоты. Они великолепный инструмент для выполнения чужих желаний, но сами по себе глупы. Знаете, почему компьютерам до сих пор не приделали ног? Потому что они сразу же спрыгнут со скалы, как только получат от вас такой приказ.

Окончательно смутившись, Скеннер опустился в ближайшее кресло и затих.

— Пусть будет по-вашему, — согласился он. — Но только сам компьютер в состоянии знать о том, что происходит у него внутри.

— Вы полностью угадали мою мысль, — я поудобнее устроилась в кресле и вновь вышла на речевой контакт с компьютером.

— Компьютер, проведите идентификацию моего голоса и сравните его с эталоном.

— Провожу. Вы — лейтенант командир Пайпер, банк данных Звездного Флота…

— Теперь проведите идентификацию командира этого корабля.

После короткого гула речевой имитатор произнес:

— Командир — лейтенант Пайпер, статус капитана подтвержден датой 3374.4 по межзвездному календарю.

— Подтвердите мои возможности как капитана к подаче команд, имеющих приоритет класса А-1 на внеочередное выполнение.

На этот раз гул длился немного дольше.

— Возможности подтверждаются.

— Хорошо, — пробормотала я себе самой. — Компьютер, я приказываю вам установить приоритетность выполнения команд по классу А-1 согласно спецификации.

— Приоритет установлен. Можете продолжать.

— Вопрос: имеется ли возможность воспрепятствовать работе фрагмента текущей программы, отвечающего за навигационный контроль?

— Нет.

Неудивительно, что мы столько времени потратили зря. Я продолжала:

— Имеется ли возможность полной остановки действия всех фрагментов текущей программы и замены их новой программой?

— Минуточку, — на этот раз гул, треск и шум длились довольно долго. Такая возможность предусмотрена.

— Каким образом?

— Согласно положению Устава Звездного Флота, в случае неотложной ситуации, секция 2-12, параграф В, обладающий подтвержденным статусом капитана должен первоначально объявить активацию аварийного режима работы компьютера.

— Понятно. Компьютер, с вами говорит лейтенант командир Пайпер. Как капитан этого корабля я объявляю активацию аварийного режима работы компьютера согласно спецификации Устава Звездного Флота.

— Принимается.

— Рассчитайте метод, позволяющий заблокировать действие текущей программы контроля за навигацией и ее замены на новый вариант, — мой голос начал дрожать, что могло вызвать сбой в работе компьютерного распознавателя речевых команд. Тщательно выбирая слова, добавила: Специфицируйте порядок работы с целью перевода корабля на ручное управление.

— Немедленный ответ невозможен. Требуется время на обработку данных, поступающих от электрических цепей, — после этого компьютер перешел в автоматический тестовый режим.

Скеннер от удивления раскрыл рот.

— Вот это да!

***

Через четыре минуты компьютер смог дать оценку своей же программе.

Прежде чем мы рискнули прервать наступившую тишину, приятный женский голос имитатора начал выдавать распоряжения, которые с особой аккуратностью пришлось выполнять мне и Скеннеру.

— Проведите переключение навигационных цепей на резервную плату, секции с 72К. до 197Х с последующим подключением файла Декстера-Нельсона и перестройкой банка памяти согласно списку предлагаемых индексов, — после этого на экране монитора появился длинный список номеров.

Скеннер безмолвно шаг за шагом переправлял информацию с экрана в соответствующие системы. По тому, с какой осторожностью и напряжением он проводил эту операцию, я поняла, что механик до сих пор не понял смысла своей деятельности.

— Что происходит? — негромко спросила Мэрит, словно опасаясь помешать компьютеру в его важной, требующей максимальной концентрации работе.

— Он сам рассказывает нам, что нужно сделать, чтобы перевести корабль на ручное управление, — просто ответила я.

Маккой перебегал от кресла к креслу, охваченный странным энтузиазмом.

— Вам действительно удается взломать программу Спока?

— Нет, мы ничего не ломаем, — сказала я. — Ее невозможно ни сломать, ни остановить. Он знал что это мы будем пытаться сделать в первую очередь.

— И что потом?

— Остановить программу нельзя. Но ее можно заменить.

Доктор забавно нахмурился.

— Для меня это почти одно и то же, сплошная риторика.

— Конечно, но «Короля» никогда не учили тонкостям смысла. Он, как и вы, тоже не уловил разницы и начал поэтому делать то, что ему приказали.

Потому что в компьютер не заложены основания для того, чтобы отказать нам в помощи в нашей работе по выключению его же программы. Вот в чем дело.

Разве непонятно? Я доказала, что наш компьютер глуп! — я не удержалась от того, чтобы захихикать.

— Все выполнено, — Скеннер откинулся на спинку своего кресла, на его лбу выступили капельки пота. — Теперь будем ждать.

Все замерли. Компьютер продолжал бешеную игру с самим собой: индикаторы то горели ровным светом, то начинали мерцать, то ярко вспыхивали, а затем гасли, числа на экранах, мониторов бежали быстрее, чем их можно было заметить глазом, писк, потрескивания и прочий электронный шум не прекращались ни на минуту.

Наши воодушевленные лица освещал приятный зеленый свет с экранов мониторов. Мы продемонстрировали настоящую силу живого мозга. Придумать машину, сконструировать, построить ее, позволить ей увезти себя далеко в просторы космоса — и все же сохранить над ней свою полную власть.

Перехитрить, если хотите, своего партнера, собрата по симбиозу. Наши жизни были в руках этой машины, но и ее жизнь — в наших.

Колонки цифр на экранах мониторов стали редеть, щелчки совершенно исчезли, остался лишь негромкий гул и треск. Наконец, и он пропал. Зеленый экран на мгновение погас, затем на нем появилась красная строчка: "Перевод на ручное управление произведен".

Затем имитатор речи несколько раз повторил эту же фразу.

Я закрыла глаза, бессильно склонив голову на грудь и опустив плечи.

За моей спиной стояли доктор Маккой и Мэрит, обменивавшиеся удивленными взглядами. Это подтвердило наш общий успех.

Даже Скеннер не мог скрыть своего изумления. Он с нежностью коснулся экрана монитора, словно это было живое существо. Глупый человеческий жест.

Затем он, улыбаясь, повернулся ко мне.

— Итак… вы восстановили свой контроль над кораблем, командир. Хотя я не верил в то, что это получится, — он хлопнул себя по коленкам и оглянулся по сторонам — Теперь все это ваше. И куда вы нас поведете?

Я усилием воли пыталась навести на резкость свои вдруг затуманившиеся глаза Медленно поднявшись, я подошла к иллюминатору и некоторое время рассматривала черный бархат космоса, по которому мы продолжали нестись с ускорением третьей ступени.

— К Аргелиусу, — ответила я. — Но под моим управлением

Глава 5

— Не думаешь ли ты, что это уже было во мне?

Я подумала о том, что Скеннер планировал мое убийство. Мэрит размышляла о моем психическом состоянии, а Маккой только качал головой.

Поэтому после очередного бегства из их компании, замаскированного, как окончание акта в какой-нибудь драме, я провела большую часть следующего дня нашего путешествия в своих личных апартаментах, откуда внимательно наблюдала за экранами монитора компьютера.

Прошло не менее трех часов моего пребывания там, прежде чем мое отсутствие было замечено. Неудивительно, что первой это обнаружила Мэрит, осторожно заглянувшая в мою комнату.

— Я не помешаю? — спросила она. Я отвела взгляд от компьютера, даже не пошевелив головой, посмотрела на нее, продолжая думать совсем о другом, затем провела рукой по волосам и ответила:

— Нет. Входите.

Она села на стул неподалеку от моей кровати и посмотрела на экран.

— Техническое руководство?

— Смотрите сюда, — просто ответила я, касаясь клавиши компьютера.

Экран погас, затем появился новый текст. — Я уже просматривала это раз десять, но так до конца и не поняла.

— Что это?

— Описание системы тренировок вулканцев.

Она вздохнула.

— Понимаю. Тебя продолжает волновать Сарда. На этот раз что-то особенное?

— Клан Сарды.

Ее небольшие глаза сузились еще сильнее.

— Именно этот клан? Как тебе удалось получить доступ к столь секретной информации?

— Секретной — это правда. Вулканцы всегда отличались особой скрытностью. Однако, мой дорогой доктор, комитет по связям нашей Федерации с Конфедерацией Эридани не зря получает свою зарплату. Они убедили вулканцев в необходимости частично рассекретить данные, касающиеся их культуры, так, чтобы представители других миров смогли бы достаточно понять и оценить их культурные достижения. День, когда это произошло, можно с полным правом назвать днем торжества логики.

— Пусть даже так, — возразила Мэрит, присев на край моей кровати. Но все же клан Сарды не относится к числу элитарных обществ в Ши-Кар Сите, подобно клану мистера Спока. Возможно, Сарда родом из какого-нибудь места вне экваториальной зоны его планеты?

— Он ни за что бы мне не рассказал о таком. Я многие недели провела в поисках этой информации в библиотечных компьютерах. А перед тем, как отправиться в морское путешествие на «Келер», я оставила специальную поисковую программу в сервокомпьютере Главной Базы Звездного Флота. Она пересмотрела все указатели в поисках информации о Сарде и его племени, не помню точно, как они называют себя сами. Мне ничего не оставалось, как обеспечить себе возможность входа в эту библиотечную систему прямо с борта нашего корабля, чтобы узнать о результатах поисковой работы.

— И поэтому новый компьютер мистера Спока на нашем корабле оказался весьма кстати для решения этой задачи?

— Наверняка.

— И что удалось обнаружить?

— Я обнаружила Лир Зор.

Мое откровение мало что для нее значило.

— Клан или территория? — спросила она. Мне пришлось уточнить.

— Клан. А территория носит название Лир Тайя, насколько точно компьютер смог транслировать их слово в нашу алфавитную систему. Это где-то южнее, в ущелье Валди. А ближайшим к этому месту городом является Ян-Кар. Это, что-нибудь говорит тебе?

Она кивнула, чуть расширив зрачки своих миндалевидных глаз.

— Это довольно удаленная территория. Я знала, что Сарда не принадлежал к городским кланам, которые обычно тяготеют к Звездному Флоту, но все же у меня и мысли не было, что…

Я наклонилась вперед.

— Можешь себе представить то давление, которому должен подвергнуться представитель вулканцев из клана, проживающего на периферии, чтобы он решился покинуть родную планету? Он знал, что Звездный Флот вряд ли тоже встретит его с распростертыми объятиями. Не каждый день приходится встречаться с белокурым вулканцем;

— И все это, безусловно, важно для тебя, — негромко заключила Мэрит.

Очевидно, она предполагала, что моя психика в тот момент нуждалась в деликатном обращении не меньше, чем у Сарды.

У меня вырвался вздох.

— Я обнаружила, что кланы вулканцев в значительной степени считают обучение детей сугубо личным делом. И только когда ребенок достигает возраста, который они обозначают как Норн-Ла-Хал, их начинают обучать в группе. — Таким образом формируется внутрипланетарное сообщество, но, однако, лишь до определенной степени или после определенного момента.

Надеюсь, ты догадалась, что я имею в виду?

— Конечно, — заверила она. — И ты сердита на клан Лир Зор за этот их особый метод.

Я задумалась и внимательно посмотрела ей прямо в глаза. Как она могла догадаться? Неужели это можно было понять по моему лицу? Во мне возникло ощущение внутреннего протеста, защитная реакция каждого, желающего скрыть свои мысли. Что за ерунда? Однако, Мэрит с успехом смотрела сквозь все преграды.

Я подала ей знак рукой придвинуться поближе к компьютеру.

— Посмотри на это. Только читай.

Вместе мы вновь прочитали недоступную для непосвященных информацию из ущелья Валди, полную глубокого смысла.

"Файл схемы тренировок 1П-77. Клан Лир Зор, область Лир Тайя, ущелье Валди, Вулкан. Контактный адрес: Санвар, магистрат межпланетарных отношений, Ян-Кар, Вулкан.

Период от рождения до четырех лет. Визуальная математика, базовые расчеты, начальный курс организации нервной системы. Идентификация Лир Зор.

4 года. Идентификация видов и математика. Физическая координация.

Алгебра. Геометрия. Физика.

8 лет. Введение в теорию телепатии и этикета. История клана Лир Зор.

Антропология. Системы исчисления. Квантовая физика.

10 лет. Подавление корковой активности в эминантной гемисфере.

История культуры вулканцев. Изучение обрядов посвящения.

11 лет. Узловые точки формирования мыслительной сферы. Точность запоминания. Внутренний счет. Введение в логику и построение определений.

Принципы анализа. Конкретность мышления. Манеры поведения.

13- 15 лет. Начало формального обучения."

— Ты когда-нибудь видела что-либо подобное? — не удержалась я от бесполезных эмоций. — Вот через что проходит обычный ребенок клана Лир Зор.

— Счет идет по местному времени или по земным стандартам?

— По земным стандартам. Но, Мэрит, посмотри, какое давление оказывается на этих детей, какая дисциплина требуется от них. И не только это — какое большое значение придается необходимости одобрения их поведения со стороны общества… История культуры, — манеры поведения — и все это еще до начала формального обучения. Практически, это преступление перед детством.

Мэрит сидела на стуле в непринужденной позе, она снисходительно заметила:

— Ты права, но не забывай, что они привыкли к таким вещам с рождения.

В противном случае очень велика вероятность того, что ребенок вулканцев вырастет психически разбалансированным, если его большой и работоспособный мозг не привыкнет к работе с малых лет.

Я попыталась поспорить, но вскоре решила отказаться от этой затеи.

— Хорошо. Давай досмотрим до конца, и тогда можно будет делать выводы.

Я нажала клавишу и продолжила движение текста на экране монитора.

"Формальное обучение. Стадия «Тал-Тли». Первая медитация, проводимая с помощью члена совета Лир Зор. Обучение контролю над подкоркой. Стадия «Двемиш-ни-ан». Изоляция личности. Контроль мозга над исчислениями и системой уравнений. Умножение слева направо. Стадия "Эпок-Кал-Филар".

Процесс формирования определений. Концепции данных.

16- 19 лет. Стадия «Ан-Прель». Медитация с членом Совета с целью контроля над болью. Чтение, включающее "Очерки дисциплины" Сурака и "Анализ псевдовлюбленности" Твина. Раздельная функция долей мозга."

— Пайпер, — прервала просмотр Мэрит, — зачем тебе это нужно? Знания эксперта по обучению вулканцев вряд ли смогут помочь Сарде.

— Я так не считаю, — возразила я. — Как мне кажется, исходя из полученной информации, Сарда к настоящему времени уже прошел стадию под названием «Венлинар». Это как раз соответствует его земному возрасту. Этой стадии достигает большинство взрослых членов рода Вулкан, и она будет показана на экране чуть позже. А следующий этап посвящен «Катре». Смотри.

С видимым напряжением Мэрит вновь уставилась на экран.

"20–24 года. Логические парадигмы. Усовершенствование поведения.

Умножение слева на право, по диагонали и перекрестное. Выделение "Катры".

25- 29 лет. Стадия «Селе-Ан-Тли». Уроки по организации подчиненных областей мозга. Расширенный курс философии и логики. Координация мышц.

Контроль над волей, 5 этапов. Дисциплина верований. Ощущение реальности, острота восприятия органами чувств, зрительные исчисления, факторный анализ. Чтение, включающее "Логику и определение" Лираса, «Внутреннее» Тал Луксура, «Уравнения» Скоруса, "Логические системы" Сурака, "Цель как первичный источник мотивации" Сирана. А также расширенные технологии управления мозгом."

— Теперь понятно, на каком этапе этого пути находился Сарда, когда он пытался изучить способы самоконтроля вулканцев. Он сам говорил мне об этапе «Селе-ан-тли». Можешь себе представить, какую работу ему предстояло провести. Наверное, в тот момент он просто вынужден был разрываться на части. А как он предполагал освоить методики слияния интеллектов, если у него не было подходящей пары? Он все еще отставал на две стадии от своего возрастного плана. Ладно, помолчим. Смотри дальше.

"30–35 лет. Стадия «Норн-Ла-Хал». Медитация и неврологическая организация высшего уровня. Важность ощущений самоуважения и традиционности в идентификации Вулкана. Размышления о бесконечности.

Стадия «Венлинар». Итог жизни для большинства взрослых вулканцев.

Медитация по индивидуальному плану. Дальнейшее изучение Дармы вулканцев.

Факультативное изучение трудов Сурака, Скоруса, Тенне, Призу и Селтара."

— Поняла? — я показала на текст и для большей убедительности стукнула по экрану пальцем. — «Венлинар». Вот когда настоящие вулканцы, наконец, добираются до своих собственных стандартов. К настоящему моменту Сарда уже должен быть на подходе к этим высотам. После этого остается только одна стадия, которая формирует настоящих убийц.

— Вижу, — голос Мэрит прозвучал, словно из могилы, в полном соответствии со смыслом появившегося на экране текста.

"Стадия «Колинар». Окончательное разъединение тела, души и интеллекта от любых проявлений эмоций. При необходимости эта стадия дополняется расстройствами памяти.

Листинг окончен".

Я откинулась на спинку кресла.

— Все.

Экран погас, его голубой свет перестал падать на тонкие черты лица Мэрит, словно лунный свет на листья, шевелящиеся под ветром. Воспоминание о доме в этот день почему-то не принесло мне радости.

Наступило молчание, которое никто из нас не хотел прерывать первым. И только спокойствие и самообладание Мэрит позволили ей сделать первый шаг в сторону сближения.

— Сурово, — прокомментировала она, борясь с проявлениями эмоций в голосе.

— Убийственно, — поправила я. — Этому нет никаких оправданий. И, что еще хуже, какой же должна быть причина, вынудившая отказаться от таких тренировок души и тела того, кто был рожден с внутренней потребностью в них? Почему они так поступили с ним? Ведь вулканец, не закончивший курс таких наук, мог бы сойти с ума только от напряжения в попытках восполнить пробелы своего образования.

Она смотрела на меня, и я чувствовала, как лихорадочно работает ее мозг, пытаясь оценить всю информацию, выброшенную на нас в столь сжатой форме, когда многие годы беспрерывных тренировок ума смогли уместиться всего в одном-двух квадрантах экрана компьютера в громоздких и тяжеловесных терминах и понятиях. Мэрит легонько хлопнула себя ладонью по голове и нахмурила свои пушистые брови.

— Ты думаешь, что именно это и могло произойти с Сардой?

Наступило молчание, полное смысла.

— Пайпер, я думаю, что тебе удалось спасти его от всего этого, произнесла она. — Ты свела его с мистером Споком, и тот организовал для Сарды индивидуальные занятия с учителем-вулканцем. Результат их — только дело времени.

— Да, но не сейчас, — возразила я, — Теперь речь идет о проблеме в целом. Сейчас он попал в какую-то беду, и. мне все это кажется странным.

Шпионаж? Но это так непохоже на Сарду. Возможно… — я на мгновение замолчала. — Возможно, я пришла на помощь слишком поздно. Может быть, когда он вернулся к занятиям с другим вулканцем, нагрузка оказалась чрезмерной?

Мэрит быстро поднялась и вышла в коридор к автомату, готовящему кофе.

Через минуту она вернулась с двумя дымящимися чашечками, сливками и печеньем. Она безмолвно вложила мне в руку одну из чашек, затем медленно села, не торопясь отвлекать меня беседой от охвативших навязчивых мыслей.

— Пайпер, послушай, — наконец произнесла Мэрит. — Возможно, твои предположения недалеки от истины.

Я подняла голову.

— Что?

— Возможно, ты права, — ее тон уже не был снисходительным. — Но нельзя полностью исключать и другую возможность. Слишком многого в связи с этим мы пока не знаем. И всего лишь один обнаруженный в компьютерной библиотечной базе файл не дает нам права считать себя экспертами по вулканцам. Потому что сами мы — не вулканцы. То, что естественно для них, нам может показаться странным.

— Тогда почему же он оказался в таком конфликте с самим собой? — эта мысль продолжала мучить меня. — Что он мог натворить, находясь в таком состоянии, Мэрит?

Она пожала плечами и продолжала молча пить кофе, оттягивая время. Эта скверная тактика, однако, возымела свое действие. Я почувствовала правоту ее слов и тот очевидный факт, что до окончательных выводов нужно просто подождать.

— А что ты сама думаешь? — наконец спросила Мэрит. — Во что ты веришь?

Опять молчание. Казалось, ему не будет конца.

— Я не знаю, — чуть слышно пробормотала я. Пар от кофе наполовину скрывал мое лицо, Зазвонил сигнал внутренней связи, и мне пришлось отвлечься от своих мыслей. Голос Скеннера произнес:

— Пайпер, на наших экранах появился корабль. На большой скорости он приближается к нам без всяких сигналов оповещения, не отвечая на приветствия. Такой конструктивный тип мне не знаком. Приказываете замедлить ход?

Я нажала кнопку.

— Нет! Не прикасайтесь к панели управления. У нашего «Короля» есть защитные экраны.

— Вернее, какое-то их подобие. Может быть, они выдержат один фазерный залп. Мы ведь не предполагали, что…

— Не дадим им повода так считать. Не меняйте ни курс, ни скорость полета. Я уже иду к вам!

***

Кто бы там ни был, он обладал скоростным кораблем. Всего лишь за несколько секунд, пока мы с Мэрит бежали в сторону капитанской рубки, неопознанный космический челнок, выкрашенный в золотисто-красный цвет, догнал нас.

— Что-нибудь новое? — спросила я. Доктор Маккой поднялся из капитанского кресла с тем же вопросом на лице.

— Пока ничего. Пока.

— Есть ли такой тип корабля в нашей картотеке, Скеннер?

Похоже, он нервничал…

— Нет, — механик продолжал напряженно всматриваться в очертания челнока. — Интересно, что там внутри?

Я тоже волновалась. Неизвестность казалась мне похожей на пот. Нет… это был именно пот, на самом деле. Липкая кожа… Черт побери, капитан не имеет никакого права на это.

— Скеннер, свяжитесь с этим кораблем.

— Канал связи открыт. Можете говорить.

Я откашлялась.

— С вами говорит космический корабль Банановой Республики. Просим вас идентифицировать себя и ваши цели. Мы подключили транслятор и ждем вашего ответа.

Раздался треск в динамике, затем неизвестный корабль приблизился к нам настолько, что полностью закрыл своим золотистым крылом главный портал внешнего наблюдения. Его внушительные размеры не могли не вызвать у нас чувство трепетного уважения.

Скеннер напрягся.

— Идут какие-то помехи.

— Включите фильтр, — посоветовала я, зная, что он сделал это и без моего приказа.

Мэрит и доктор Маккой жадно рассматривали незнакомца через дополнительные иллюминаторы внешнего обзора, их молчание напоминало всем остальным о неизбежных опасностях, которым стало подвергать себя человечество после того, как впервые рискнуло выйти в открытый космос. Мы научились там жить, относительно свободно передвигаться в нем, но так и не смогли обезопасить себя от всяких случайностей.

Скеннер напряженно прислушивался к эфиру.

— Они просят зрительного контакта с нами.

Через мгновение я пожала плечами в ответ.

— Включите видео.

— Экраны мониторов замерцали, какое-то время происходило наложение изображений, затем появилось мрачноватое лицо с правильными чертами.

— Спок — воскликнул Маккой. Однако я сразу ощутила в его голосе отсутствие всякого удивления.

В то время, как лицо капитана Кирка полностью состояло из плавных, переходящих одна в другую линий, Спок, казалось, весь был составлен из квадратов с вмонтированными в них треугольниками. К последним можно было отнести его аккуратно подстриженные черные волосы и узорчатые уши, типичные для вулканцев. Ощущению комфорта, возникшему у меня при появлении Спока, продолжали препятствовать мысли о Сарде.

— Разрешите перейти на борт вашего корабля, командир, — попросил он.

— Конечно, ждем вас, — ответила я.

— Спасибо. Я организую швартовку и вскоре собираюсь быть у вас. Спок заканчивает связь.

Экраны мониторов погасли. Мэрит пожала мою руку.

— Подходит время для получения ответов, — тихо произнесла она.

Скеннер проворчал:

— Это хорошо, потому что я уверен, что вопросы у нас есть.

Скрывая друг перед другом свое нетерпение, мы ждали, пока Спок не прицепит свой челнок к нашей "Банановой Республике". Его корабль ушел в сторону от портала основного обзора и теперь был виден только через боковые иллюминаторы. «Король» поскрипывал в моменты получаемых им глухих ударов снаружи. Наконец корабли крепко сцепились друг с другом, и был обеспечен герметичный проход между основными люками, предназначенными для выхода в космос. Когда же открылись двери нашего погрузочно-разгрузочного дока, мы все собрались перед ними в ожидании.

Командир Спок ступил на палубу "Короля".

Мы смотрели на него, едва не раскрыв рот от удивления. На нем уже не было его обычного костюма офицера Звездного Флота. Это был совсем другой Спок: длинный плащ цвета бургундского вина, темно-синий вельветовый костюм, пояс, высокие ботинки на полноги. Он был похож на бродячего межпланетного торговца или персонаж из книги по истории средних веков, в зависимости от богатства воображения зрителя.

И только явно просматривавшееся чувство собственного достоинства напоминало нам, кто это на самом деле. Это, а также целый ворох картриджей для компьютера — пища для новой библиотечной системы на борту "Короля".

— Сэр, — начала я, — но вы…

— Одеты не по форме, — бодро добавил Маккой.

Спок посмотрел на него почти насмешливым взглядом.

— Вы очень проницательны, — произнес он, растягивая слова, а затем бодро прошагал к мостику, задевая нас полами своего плаща. — Это подарок от органий.

— Похоже, что вы уже привыкли к такому облачению, — сказал Маккой.

— Оно очень удобно, — очевидно, он не слишком смущался своего внешнего вида. — Раз мы отправляемся к Аргелиусу, нам не следует разглашать нашу любовь к военной форме. Наша миссия там требует того, чтобы мы путешествовали инкогнито.

Маккой нахмурился.

— Вы хотите сказать, что и мне следует надеть нечто похожее?

Спок внимательно рассматривал положение рычагов управления кораблем на мостике, словно он забыл их назначение. Затем он выпрямился и снова смерил доктора взглядом.

— Доктор, я действительно ожидаю настоящего спектакля.

Я почувствовала, как от этих слов у меня расширились зрачки и, чтобы скрыть это, я прищурилась. Маккой забавно склонил голову набок, но промолчал.

Спок установил картриджи информационных блоков на главной панели навигационного контроля и повернулся ко мне, словно невзначай. Его неожиданное появление на нашем корабле вызвало у меня множество эмоций: предчувствие чего-то дурного, любопытство, ощущение не очень приятной прогулки по высоко натянутой проволоке с риском упасть в грязную лужу, ожидание того, что скоро я получу ответы на свои вопросы, но без ссадин и ушибов мне не обойтись.

— Сэр, — начала я, — не введете ли вы меня в курс дела?

Его ответ вызвал у меня ощущение падения в пустоту. Маккоя он, напротив, позабавил.

— Да, я слушаю.

Я почувствовала, как мои ладони сразу же сделались влажными. Вытерев их о свою летную униформу, я облизала пересохшие губы. Маккой, внимательно наблюдавший за мной, выкатил глаза и пробормотал:

— Скоро вы привыкнете к такому.

— Спасибо, доктор, — жестко произнес Спок. — Я объясню вам суть происходящего, но только после того, как проведу замену автоматического режима навигации на ручное управление для командира Пайпер. Это понадобится вам для осуществления контроля при маневрировании на орбите.

Скеннер кашлянул и спрятался за спиной Мэрит.

Мне же прятаться было не за кем. Хотя, должна признаться, в то мгновение я искала глазами что-нибудь подходящее для этой цели на мостике.

Маккой ожил и с бодрым видом подошел к Споку.

— Не волнуйтесь, мистер Спок.

Спок озадаченно посмотрел на доктора и стал ждать его сбивчивых объяснений. Я почувствовала, что у меня онемели ноги.

— Мы уже давно пользуемся ручным управлением, — усмехнулся Маккой.

Спок нахмурился.

— Извините… я не расслышал.

— Именно так. Программа отключена. И это сделала Пайпер.

Если раньше считалось, что ничто не в состоянии поколебать уверенности вулканцев в себе, то в эту минуту все поняли ошибочность этого суждения. Спок продолжал смотреть, словно зачарованный, на Маккоя, затем его взгляд вернулся к панели управления, потом его квадратные пальцы опробовали несколько клавиш, и тут все почувствовали, что в том, чтобы быть вулканцем, тоже есть свои недостатки. Неверие и удивление продолжали мучить его.

— Удивительно, — в конце концов вымолвил он и повернулся ко мне, но только после того, как ему удалось полностью овладеть собой.

Однако и тогда его пристальный взгляд продолжал вызывать у меня дрожь в коленках.

— Вы меня поразили, командир, хотя я до сих пор не пойму, как вам это удалось.

— Она просто продемонстрировала превосходство своего интеллекта над вашим, Спок, — радостно пропел Маккой.

У Спока на лице появилось выражение досады, если не сказать больше.

Он снова посмотрел на панель навигационного контроля взглядом опытного собаковода, глядящего на внезапно одичавшую его любимую собаку. Через некоторое время Спок глубоко вздохнул и произнес:

— Очевидно, я не учел ненадежность одного из элементов моей программы. Все ваши объяснения и подробное описание ваших действий будут восприняты мной с удовлетворением. Конечно, когда мы уже завершим нашу миссию.

Вот это да! Вот к чему может привести ощущение превосходства у вулканцев. Я почувствовала, что онемение в ногах пропало.

— Конечно, сэр. Не хотите ли присесть?

Это прозвучало, скорее, как приглашение к работе, чем к отдыху. Спок все понял и развернул свое кресло так, чтобы иметь возможность видеть нас всех. Я расположилась в соседнем с ним кресле, и скоро мы вчетвером затаили дыхание.

— Капитан Кирк получил информацию о сложившейся ситуации через доктора Бому, сразу начал Спок, — который, как вы, надеюсь, помните, участвовал в научном обосновании проекта с дредноутом.

— Можете мне верить, — тихо произнесла я, — я помню об этом в деталях.

— Не сомневаюсь, — Спок кивнул с оттенком многозначительности. Он говорил со мной с той мягкостью, которая, без сомнения, была позаимствована им из общения между людьми. Именно это качество ему удалось приобрести и внедрить в свою практику, несмотря на все предубеждения вулканцев, но для этого ему потребовалось немало лет жизни среди людей. По его мнению, это должно было произвести на меня неизгладимое впечатление.

— В этом проекте участвовали лишь избранные, — продолжал он. — Бывший адмирал Риттенхауз пользовался услугами только тех, кому доверял, либо тех экспертов, без кого ему было просто невозможно обойтись. В любом случае, он старался свести круг таких лиц к минимуму.

— И в этом минимуме оказался Сарда? — догадалась я.

— Да, — продолжил его рокочущий голос. — Наклонности к изобретательству в области технологии вооружения сделали Сарду незаменимым для человека, который пытался развязать военный конфликт на уровне Галактики. Риттенхаузу был очень нужен его генератор изображений. Кроме Сарды, в специальной научной группе были еще трое, кто остался жив после взрыва на борту корабля Риттенхауза.

Он вставил один из принесенных блоков памяти в специальное гнездо библиотечного компьютера и нажал клавишу. На экране мелькнуло изображение полного достоинства брюнета с удлиненным лицом, узкими монголоидными щелочками глаз и легкой сединой на висках.

— Это доктор Самюэль Бома, разработчик материала корпуса для этого злочастного дредноута, а также генеральный конструктор обшивки.

Первоначальные обвинения в его адрес в участии в заговоре в последнее время поутихли в связи с тем, что он начал успешно сотрудничать со Звездным Флотом, — Спок снова коснулся контрольных кнопок и поменял изображение на экране. На этот раз компьютер выдал изображение голубоглазой женщины, по происхождению — жительницы Земли, возрастом около 55 лет, с черными короткими, но довольно пышными волосами, стройного телосложения.

Судя по ее внешности, она могла быть кем угодно, только не представительницей ученого мира.

— Это профессор Урсула Морни из университета Тар-Ригор, созвездие Альтаир-6, — представил ее Спок. — Она усовершенствовала теорию сверхускорений и является в этой области ведущим специалистом Федерации.

Профессор Морни также известна беспринципностью своих взглядов. Полагаю, что она — основная фигура в их группе. Определяющая поведение других.

— Какое именно поведение, сэр?

Он снова повернулся в кресле ко мне лицом, и мое внимание переключилось на его слова. В каждом из них, а также от всего его вида веяло жесткой проницательностью.

— Технология сверхускорений оказалась украденной.

Его слова прозвучали чересчур просто, и мы сразу не смогли оценить их глубокий смысл. Заметив это, он продолжил:

— Морни предъявила Бому ультиматум, в котором она признала, что вместе с сообщниками завладела всей информацией по технологии сверхускорений и решила перевести их лабораторию в другое место.

Маккой удивленно спросил:

— Но почему?

Спок предугадал такого рода вопрос и сразу же ответил на него:

— Морни — ученый с задатками разрушителя. Она никогда не проявляла особой лояльности ни к системе, ни к отдельно взятой личности, спокойно воспринимала возможность финансирования своей деятельности из сомнительных источников, заботясь только о своем личном благосостоянии. Кроме того, она известна своим презрительным отношением ко многим правительствам и системам управления.

— И к правительству Федерации? — спросил Маккой.

— К любому правительству, доктор, без всяких исключений.

— Тогда как она оказалась привлечена к столь серьезному и секретному проекту?

— Потому что, доктор, она была генератором идей.

— И никто не видел в ней иных качеств?

Вздохнув так, как это могут делать только вулканцы, Спок аккуратно представил свои основания.

— Вплоть до настоящего времени она не предпринимала ничего такого, что можно было бы считать прямой или скрытой угрозой. Поэтому она пользовалась всеми правами гражданина Федерации и известного ученого.

Однако, она открыто сочувствовала Риттенхаузу и его планам сформировать единую идеологию для всей Галактики. Теперь же, когда Риттенхауз мертв, она почувствовала прямую дорогу наверх для своей жизни и карьеры. Таким образом, ее действия, представляют собой попытку сохранить свой общественный статус.

Я наклонилась вперед, с трудом удерживаясь, чтобы не вцепиться в ручки своего кресла.

— Она имела в виду продажу технологии сверхускорений?

— Именно так, и даже более того. Их группа задумала выставить эту технологию на открытую распродажу, что называется, "с молотка", зная что конкурирующие силы в Галактике сразу же набросятся на такую возможность, а Федерация тоже не посмеет позволить укрепиться конкурентам в военном отношении. К сожалению, у профессора Морни обнаружились чересчур упрощенные представления о политике. Она не учла того, что успешной продажей технологии сверхускорений она подстегнет процессы, весьма далекие от ее научных интересов. К примеру, космическую потасовку.

Эта фраза была мне не очень понятна, однако я вполне почувствовала ее дурной смысл, словно предчувствие плохой погоды. Ощущая на себе взгляды Скеннера и Мэрит, которые пытались делать выводы по моему лицу, я напряглась и попыталась развить предложенную мне мысль до чего-нибудь более понятного. Враждующие галактические группировки плюс сверхтехнология, плюс одержимые ученые…

— Все это в итоге является неплохой подпиткой для безумия.

Спок надул губы и задумчиво кивнул.

— Подходящее сравнение. Космическая потасовка — это разговорный термин, но все же довольно точный. Морни явно недооценивает серьезности последствий своих действий. Когда начнутся космические войны, жизни отдельных обитателей Галактики не будут представлять интереса, и мир станет не более, чем словесной трескотней. На самом деле Морни приговорила себя и других членов своей команды к насильственной смерти.

— А Бома хотел воспрепятствовать этому, но не получил поддержки у остальных?

— Вкратце — да. Бома обратился к капитану Кирку, потому что он…

— Имел те же основания, что и Пол Берч, когда он решил расстроить планы Риттенхауза, — догадалась я. — Он знал, что на Кирка можно положиться в этой ситуации, и тот не станет болтать лишнего. Я права?

— Именно так. Он также хорошо представляет себе последствия космических потасовок. Десяток войн, даже мелких, способен разрушить хрупкую структуру теперешнего внутригалактического равновесия. Если технологией сверхускорений завладеют враги, сразу же изменится баланс сил.

Владелец технологии, кем бы он ни был, приобретет колоссальные экономические и военные рычаги давления на других.

— Неужели это настолько серьезный технологический прорыв? — спросил Маккой. Спок нахмурился — На бытовом уровне — несомненно так. А в деталях: Морни со своей командой провели успешные исследования по проблеме методики сверхвысокой очистки трилития от дилития Он замолчал и уставился на Маккоя Я наблюдала за тем, как они обменялись взглядами, как это же сделали Скеннер и Мэрит. Спок что-то негромко заметил Маккою и теперь ожидал его ответа. Очевидно, сейчас он отомстил доктору за недавние насмешки и с нетерпением ждал, пока Маккой проявит свое полное незнание предмета разговора.

Маккой неловко переменил ногу, надул губы и осмотрелся. В конце концов доктор не выдержал.

— Ладно, — огрызнулся он. — Продолжайте.

— Трилитий, — продолжил Спок, скрывая свою победу и тем самым зарабатывая себе лишние очки, — существовал только в теории до самого последнего момента как потенциальный источник энергии для двигателей, обеспечивающих сверхускорение. Доктор Морни четыре года назад с успехом синтезировала его в форме твердого вещества, но оказалось, что он может существовать только в среде мощных потоков, состоящих из комбинации "вещество антивещество". Другими словами, как только установка отключается от источника питания, трилитий мгновенно распадается. В прошлом году Морни, Перрен, Бома и Сарда совместно изобрели механизм, позволяющий удерживать трилитий на протяжении рабочего цикла двигателя уже без присутствия потоков вещества и антивещества. А это, доктор, уже нечто большее, чем просто новый тип двигателя.

Спок говорил, тщательно выбирая слова, ощущая всю запутанность сложившейся ситуации. От нас требовалось попытаться разобраться во всех мелочах. Сжатый стиль его речи заставил меня проникнуться ответственностью момента. Я начала что-то понимать. Если Клингоны, ромуланцы, орионы или другие из проводящих агрессивную политику правительств поймут, что могут завладеть столь грозной технологией… действительно, это может стать настоящим безумием. А в задачу Федерации входит — не упустить техническое новшество, не позволить ему попасть в руки врагов. Других вариантов нет.

Все предельно ясно. Морни сделала столь же отчаянную ставку, как и Риттенхауз, который верил, что под его руководством Федерация способна победить в любой развязанной им же войне.

Я облизала пересохшие губы.

— Это подразумевает полное освобождение от чувства вины и себя, и других членов ее команды?

Спок выпрямился.

— Откуда вам это известно? Я пожала плечами.

— Это обычный логический вывод, — вначале я хотела объяснить ему, на что способен отчаявшийся человек, но затем передумала.

Спок снова коснулся рукой одной из контрольных кнопок, и появилось изображение еще одного лица, на этот раз — угловатого лица вулканца. Не переставая думать о Сарде, я попыталась запомнить это лицо. Оно было моложавым, правда, не столь юным, как лицо Сарды. Незнакомец предпочитал не стричь свои черные волосы, свисавшие ему до плеч; вулканца в нем выдавали плотно прижатые уши, такие, как у Спока.

Его серебристо-серые глаза смотрели вызывающе, или мне так показалось.

— Это третий член их команды, по имени Перрен, специалист по космической физике. Он работает вместе с Морни над проблемой сверхускорений уже около восьми лет. Если Морни в их связке выступала, скорее, как теоретик, то он силен в прикладных отраслях. Она усовершенствовала теорию, а он — оборудование для экспериментов над сверхускорениями.

— Еще один вулканец, работающий над созданием оружия насилия? спросила Мэрит. Спок удостоил ее легким кивком головы.

— Сверхускорение само по себе не является инструментом насилия над другими. Однако, вы правильно предположили, что Перрен уклонился от типичного для этого народа представления о морали.

— Вы хотите сказать, что в этом отношении он похож на Сарду? — я попыталась провести параллель. — Отвергнут своим же обществом. Потому что по своим способностям и наклонностям не соответствовал образу вулканца?

— В чем-то он похож на Сарду, — согласился он. — Но сходство невелико. Сарда сожалеет о своем отходе от стиля жизни вулканцев и пытается вернуть утраченное. А Перрен, — добавил он, — ни о чем не сожалеет.

Краем уха я слушала, как Спок продолжал свои объяснения необходимости путешествия на Аргелиус, того, почему Морни с сообщниками решила податься на эту отдаленную планету у самого края исследованного космоса, чтобы воспользоваться аморфной культурой и нейтралитетом Аргелиуса как крепостью. Странное стечение обстоятельств. Угроза космической потасовки, исходящая от самой спокойной планеты в Галактике. Даже в чем-то поэтично.

— В Совете Федерации пока не все знают о состоявшейся краже, продолжал Спок. — Профессор Морни еще не сделала никаких официальных заявлений, но, по-видимому, это дело ближайшего времени. Бома считает, что первым туда должен прибыть капитан Кирк для того, чтобы попытаться предостеречь их научную команду от опасностей, причиной которых они могут стать сами, вступить с ними в переговоры, прежде чем станет поздно.

Я выпрямилась, и в моей спине что-то хрустнуло.

— А какова моя роль?

— Вы, командир Пайпер, — козырная карта в колоде капитана Кирка.

Посылать к Аргелиусу «Энтерпрайз» — слишком заметное и небезопасное предприятие…

— Понятно, — проворчал Скеннер после долгого молчания. — Эффект военного корабля, внезапно всплывшего в ванне.

Спок помолчал.

— Я собираюсь вернуться на мой челнок, нам следует подойти к их городу с двух направлений. В вашу задачу входит обнаружить местонахождение лейтенанта Сарды и изолировать его от Морни и Перрена. Затем я сам попытаюсь найти Перрена, а профессора Морни оставлю для капитана Кирка.

— По принципу "разделяй и властвуй", — прокомментировал Маккой.

— Естественно. Далее, если нам удастся изолировать их друг от друга, то они не смогут передать врагам все технологические детали, и угроза существенно снизится.

У меня затекли ноги.

— Но капитан Кирк остался на Земле, — возразила я. — Его сняли со шхуны и направили для допроса…

— Капитан Кирк, — ответил Спок, — в нужное время будет здесь, командир.

— Но…

Его уверенность в капитане Кирке, даже не подкрепленная никакими доказательствами, позволила мне избавиться от остатков подозрения в том, что я оказалась составной частью не до конца продуманного и подготовленного плана в качестве мелкой шестерки в большом несмазанном механизме. Спок пристально смотрел на меня и сквозь меня, и когда он медленно подмигнул мне, я поняла, что наши мнения о капитане Джеймсе Кирке можно считать согласованными.

Пусть будет так. Части команды придется довольствоваться половинной информацией.

— Сэр, — медленно начала я, — я знаю, что Сарда попал в трудную ситуацию, но… но все равно не верю. что он добровольно решил участвовать во всех этих махинациях. Он жертва обстоятельств. Я уверена в этом.

— На чем основывается ваша уверенность, командир?

Я ощутила холодок, пробегающий по моей спине. Если бы этот вопрос задал бы мне капитан Кирк, я бы, наверное, сослалась на свою интуицию. Но передо мной был Спок. Рациональный, требующий перед принятием решения представить ему все недостающие компоненты для его формул. Что ответить ему? Почему я чувствую, что Сарда невиновен?

Наконец я сказала:

— У него не было никаких оснований для бегства, сэр. Ведь он удостоен медали Федерации и всегда был на хорошем счету.

— Ну и что? — Мой собеседник продолжал буравить меня своими глазами, проникая прямо в глубину моей человеческой сути.

Пришлось сознаться.

— Я ему просто верю.

Спок кивнул, очевидно, удовлетворенный тем, что понял нечто, недоступное простому вулканцу. Он медленно произнес:

— Я согласен с вами.

Краешком глаза я заметила, как у Скеннера от удивления поехала вниз нижняя челюсть. Что на него так подействовало: моя уверенность или почти человеческое выражение веры в Сарду в словах Спока — я не поняла. Внезапно я ощутила чувство вины. Во мне поднялся вихрь сомнений, воспоминаний о беседе с Мэрит. Теперь, уже высказавшись, чем еще я могу подкрепить обоснованность моих выводов? И, что более важно, оправдает ли мои надежды Сарда?

— И тем не менее, — продолжал Спок, — нам необходимо сохранять осторожность. Вы хорошо знаете о постоянных попытках Сарды стать настоящим вулканцем, о его внутреннем напряжении, связанном с этим, как свидетельствуют ваши слова. Я тоже несу частичную ответственность за него, поскольку именно я рекомендовал ему учителя-вулканца и свел их вместе.

У меня забегали мурашки по коже, когда я стала догадываться, куда он клонит. Закусив нижнюю губу, я спросила:

— Это Перрен?

Наступило молчание. Все ощутили, что ситуация осложнилась еще на порядок. Спок напряженно разглядывал нас, пытаясь угадать ход наших мыслей, потому что он глубже, чем кто-либо из нас, представлял себе, какой запутанный лабиринт означает быть вулканцем.

Переменив ногу, он продолжил:

— Сарда и Перрен знали друг друга уже до этого. У Перрена было преимущество: он не страдал типичными предрассудками любого вулканца в отношении талантов Сарды. И все же, являясь тоже своего рода отступником, Перрен был старше Сарды и поэтому преуспел в специфической подготовке вулканцев. Вот почему логично то, что именно Перрен должен был стать его учителем, — Спок на мгновение уставился в никуда. Возможно, этот жест был проявлением его признания собственной вины? Он знал, что мы оба вмешивались в жизнь Сарды и, несмотря на благородство своих мотивов, могли поставить его в компрометирующее положение. Или искусственно создать ситуацию, в которой соблазн оказывался чересчур силен даже для вулканцев.

***

Спок вернул меня к действительности от этих невеселых мыслей, спросив:

— Могу я побеседовать с вами наедине, командир?

— Конечно… — я робко взглянула на остальных.

— Понятно, — Скеннер хлопнул себя по коленям и поднялся. Мэрит и Маккой нарочито безразлично направились в кормовую часть корабля. Когда мы остались одни, я сразу же почувствовала, что лишилась их эмоциональной поддержки.

— Командир, я хочу вам сообщить строго конфиденциальную информацию, начал Спок прекрасно поставленным голосом. — Для эффективной работы с лейтенантом Сардой вам нужно учесть некоторые обстоятельства.

Я кивнула.

— Понимаю.

Чувствовалось, что слова даются ему нелегко. Очевидно, он долго думал перед тем, как решиться на такой разговор со мной. Наконец, он продолжил;

— Система тренировок вулканцев является предметом их строжайшей тайны. Их методы представляют собой нечто большее, чем простая передача информации от учителя к ученику. Именно они являются объектом моего особого интереса, для чего я хочу выяснить личное участие лейтенанта Сарды во всем этом инциденте.

Он замолчал. Возможно, Спок надеялся, что я сама смогу прийти к нужном выводам, и ему не придется произносить их вслух. Из уважения к нему я попыталась изложить свое понимание.

— Вы намекаете на то, — начала я, — что Сарда мог быть чем-то обязан Перрену?

Мой вопрос до определенной степени застал его врасплох. Он потупил взор, обремененный очень трудной для вулканца задачей — решиться или нет посвятить невулканца в таинства, которые они так скрывают от посторонних.

Кроме разглашения этих таинств, ему мешало и еще одно обстоятельство. Мы оба хорошо понимали, о чем шла речь. Человек, который стал другом вулканца, автоматически становится осложняющим фактором. Теперь этот груз лег на мои плечи.

Спок медленно произнес:

— Тренировки разума молодых вулканцев не могут быть проведены по упрощенной программе. Они не могут стать просто набором слов.

— Да, сэр, но имеются компьютерные файлы, — возразила я. — Я только что познакомилась с содержанием одного из них в библиотечном компьютере.

— Никакой файл, — прервал он, — не заменит живого вулканца.

Все еще не определившись в том, что мне говорить, а что — нет, Спок вздохнул и, подыскивая слова, попытался объяснить мне необъяснимое. Или слишком личное, чтобы произносить это вслух.

— На экране, конечно, можно прочитать слова, — произнес он, — но этими словами не передать глубины лежащего за ними смысла, как не определить различия между понятием в словаре и реальной жизнью, — он внимательно посмотрел на меня, желая убедиться в том, что его слова достигали цели. Я кивнула, чтобы успокоить его.

— Вы имеете в виду какую-то разновидность симбиоза или сожительства, кроме банальной передачи фактов и умения разбираться в них? Что-то сугубо социальное?

Он ответил:

— Обучение у вулканцев всегда требует взаимного самопожертвования учителя и ученика. Своего рода духовной связи, которая дополняется и завершается слиянием интеллектов. При обычных обстоятельствах я считаю нелогичным мнение, что Сарда по своей воле может принять участие в шпионаже. Однако, столь тесная связь с Перреном, рано или поздно развивающаяся между учителем и учеником, в состоянии многое изменить.

В первый раз мои сомнения, вопросы, касавшиеся Сарды, приобрели конкретное содержание. К моему стыду, конечно. Мне пришлось бороться с охватившим меня чувством ревности, чтобы прояснить собственные мысли.

— Таким образом, это взаимная симпатия, — пробормотала я. Спок кивнул.

— Но сейчас потенциально опасная. Честно говоря, мне не совсем понятно и настроение Перрена, и его образ мыслей. Очевидно, вулканец никогда не согласится с условиями, предлагаемыми ему Морни, не сможет столь бездумно играть в такие опасные игры с бессчетным количеством чужих, ни в чем не повинных жизней. И если образ мыслей Перрена как вулканца смог так разительно перемениться, то это тоже повод для дополнительного беспокойства. Глубоко вздохнув, я пришла к выводу:

— Итак, мы до сих пор не знаем точно, в каком душевном состоянии пребывает сейчас Сарда.

Он не смог возразить.

— Похоже, что так.

Глава 6

Пусть вместе мы станем сильнее, чем каждый из нас по отдельности.

Аргелиус — одна из планет, находящихся на самом краю исследованного космоса, относительно безопасный и не разрушенный войнами уголок на окраине Федерации. Такие планеты могут случайно привлечь внимание в связи с каким-нибудь инцидентом в Галактике с участием такого рода планет.

Аргелиус, однако, отличался от всех своей совершенной пассивностью. Его народ, как и вулканцы, когда-то был воинственным, но постепенно эволюционизировал, в отличие от тех, в отсталое общество с культом всеобщей пассивности. Население Аргелиуса, даже дети, не имело привычки ссориться между собой. В результате вместе с эмоциями гнева они лишились и всех других качеств, так необходимых обществу, рассчитывающему на свои силы в конкурентной борьбе миров: амбициозности, стремления к совершенствованию, умения выжить в условиях свободного рынка. В итоге они стали приятным, но беспомощным народом. Им пришлось приглашать на административные должности представителей других планет, потому что они оказались неспособными управлять сами собой, превратившись в буквальном смысле в планету "отпусков на побережье". Это было единственное, что они умели и делали с удовольствием.

Любая культура имеет свои отличительные признаки. Постройки из естественного камня и дерева, одежда времен земного средневековья, вуаль у женщин, шлепанцы, тюрбаны, танец живота, простейшие музыкальные инструменты характеризовали культурные особенности Аргелиуса. Несколько антропологических экспедиций Федерации остановились на гипотезе, согласно которой аргелийцы, скорее всего, — одна из родственных человеку рас, специально расселенных в нескольких местах Галактики превосходившей их по уровню цивилизацией с целью законсервировать их первозданный вид. С этой теорией, однако, не очень согласовывались данные о телепатических способностях этого народа, хотя и не очень выраженных, преимущественно присутствовавших у женщин некоторых родов. Меня, впрочем, этот вопрос волновал меньше всего. На Аргелиусе описывалось только три более или менее компактных поселения — некоторое подобие наших городов, однако, со старинной планировкой и организацией городской жизни. Некоторые улицы в этих городах так и не получили хоть какое-нибудь название за многие сотни лет своего существования. Невозможно было выделить какие-либо общественные группы или классы, и все были одинаково бедны. И, как следствие, в их городе Элгор-Сити не было ни одного сдаваемого внаем помещения, что затрудняло поиски места, которое могло бы привлечь внимание группы ученых-беглецов.

Итак, мы были уже совсем близко от цели и начинали выходить на орбиту. Все ждали, пока мистер Спок обнародует свой план поисков.

Вероятно, каждый из нас надеялся на Спока, думая, что только он сможет организовать розыски ученых при таком недостатке информации. Но, наблюдая за его усилиями отыскать в имевшихся данных по этой группе ученых какой-либо намек на то место, где они могли бы скрываться сейчас, мы постепенно пришли к мысли о том, что, к сожалению, и сам Спок в этом вопросе не волшебник.

Он и сам чувствовал это. С напряжением вулканец всматривался в экран монитора, поглощая малоинтересные, скучные данные о Морни и Перрене. Когда их источник иссяк, он бесцеремонно запустил процесс просмотра снова. На этот раз экран заполнили информационные помойки, посвященные Элгор-Сити и близлежащим селениям. Доктор Маккой и Мэрит воспользовались информационным блоком, посвященным группе ученых, и решили еще раз просмотреть эти же данные с другого терминала, пытаясь оценить их с точки зрения психолога.

Возможно, Спок пропустил что-нибудь ценное. В это время мы с вулканцем изучали данные о городе: особенности архитектуры, потенциальные злачные или иные места, где могли бы спрятаться беглецы, дома с большим количеством входов и выходов, естественные убежища и тому подобное.

Однако, нам нелегко было поставить себя на место ученых-вероотступников: я не относилась к первым, а Спок — ко вторым.

Скеннер тем временем изучал по показаниям приборов данные о планете, к которой мы подлетали. Обычные потоки тепловой и магнитной энергии, ничем не отличающиеся от потоков на других планетах, вызвали у него чувство удовлетворения. Скеннер нашел свое любимое занятие и перестал быть объектом моих забот и тревог.

И только когда он вдруг прекратил напевать себе под нос одну из своих любимых песенок и наклонился вперед в своем кресле, я поняла, как долго уже мы не обменивались с ним ни единым словом. Его внезапное молчание привлекло внимание всех нас. Скеннер уткнулся в экран и замер.

— Что это за голубоватые проблески вон там?

Спок повернулся в кресле.

— Где, мистер Сэндидж?

Скеннер моргнул, покачал головой, сощурился и, наконец, пожал плечами.

— Сэр… я никогда не встречался с подобными волнами.

Спок подключился к своему собственному экрану, мельком взглянув на нас обоих, и стал рассматривать компьютерное изображение зубчатых волнистых линий, исходивших от поверхности планеты. Но ему пришлось заниматься этим не более секунды. Его тело качнулось в сторону приборной доски, за которую он попытался зацепиться. Вулканец плечом перевернул кресло, сбросив Скеннера на пол. Перед тем, как тот ударился головой о переборку, корабль резко уклонился от курса, уходя с намеченной орбиты.

Раздался оглушительный рев, а затем свист двигателей. Искусственная гравитация на корабле оказалась разбалансированной, наши тела под действием центробежных сил стало прижимать к его корпусу и переборкам.

Скеннер сильно ударился о ручку аварийного выхода, затем очутился у переборки, между Маккоем и Мэрит.

Я зацепилась за одно из пассажирских кресел, но ненадолго. Меня с силой тащило вправо, пока я не задела плечом ограждение главного портала внешнего наблюдения и не оказалась прижатой к Мэрит и, частично, к переборке. Доктор Маккой придерживал руками лоб Скеннера, по которому текла кровь. Это было единственное, чем он мог помочь ему в данной ситуации.

Двигатели "Банановой Республики" напряженно гудели, напоминая звук, издававшийся когда-то грузовыми локомотивами на подъеме в гору. Спок все еще пытался зацепиться за приборную панель, его средневековый плащ развевался за плечами. Вулканца удерживало там только его упрямство. Между тем наш корабль с пришвартованным к нему челноком уходил с орбиты в напряженном вое двигателей.

Мои глаза затуманились. Я силой воли держала их открытыми, пытаясь понять, зачем потребовалось Споку подвергать корабль такой опасности.

Вскоре перегрузки начали ослабевать, и заработал автоматический контроль гравитации. Только после этого мы полностью ощутили пережитое.

Вдруг новая ударная волна сотрясла корабль. Она шла снизу, от поверхности планеты. Я почувствовала ее необычность, странную силу психической атаки и сразу поняла, что наш корабль тут ни при чем. Я ощутила повторяющиеся приливы тошноты, каждый всплеск этой странной волны сопровождался ее приступом. Затем у меня возникло ощущение искажения реальности, корпус корабля сначала показался мне растягивающимся в стороны, а затем он растворился совсем, и я осталась наедине с космосом.

Мои руки то неестественно вытягивались, то попеременно меняли свою форму, цвет наконец, реальность на мгновение возвращалась. С новой волной все повторялось сначала.

Я услышала треск внешней обшивки «Короля», затем свист потоков воздуха, ускользающих в открытый космос, а потом знакомый сосущий звук: это начали свою работу автоматические системы восстановления герметичности корпуса. По крайней мере, корабль пытался сам позаботиться о себе. С нашим же рассудком творились странные вещи: какая-то сила периодически вмешивалась в наше сознание.

Что это? Ударная волна? Что бы это ни было, мне оно определенно не нравилось.

Моя нервная система вибрировала, складывалось впечатление, что все внутри утратило естественную синхронность в работе. Я уже потеряла счет этим странным волнам, не оставлявшим в покое всех нас то время, пока мы медленно уходили в сторону с орбиты. Но даже здесь, на расстоянии, волны продолжали доставать корабль, демонстрируя свою ужасную силу. Постепенно я догадалась, что Спок своим рывком в сторону панели управления и последующим маневром корабля спас нас от прямого удара чудовищной силы.

И вот последняя волна мелкой дрожью прошла по нашим телам. Мы затаили дыхание. Тишина. Похоже, нас оставили в покое. Я с трудом оторвалась от переборки и направилась в сторону Спока.

— Что это было?

Спок выпрямился, затем снова склонился над монитором наблюдения. Он молчал, и эта тишина была зловещей.

Маккой склонился над Скеннером, помогая ему встать.

— Чья это работа, и что с нами было?

— Наверняка это Морни и компания, — произнесла я. — Никто, кроме них, на Аргелиусе не в состоянии создать столь мощный энергетический источник.

— Вы правы, — согласился Спок. Он продолжал наблюдать по экрану за показателями работы приборов, а затем через иллюминатор главного портала за спокойной и безмятежной поверхностью планеты, словно не доверяя информации бортового компьютера. Затем он снова коснулся главной консоли и сказал:

— Командир, я предлагаю вам дать команду вернуться обратно на орбиту.

— Сэр, но самый старший по званию офицер на борту — это вы.

— Да, — согласился он, — но вы, вероятно, не уловили сути условий того договора, по которому этот корабль был передан под ваше управление.

Капитан Кирк оговорил для вас особые условия, по которым никто, вне зависимости от звания, не в состоянии отменить ваших приказов на этом корабле.

Вероятно, у меня на лице появилось выражение типа "не держите меня за дурочку", но я решила промолчать. Полностью овладев собой, я спросила:

— А если меня убьют?

Он наклонил голову в сторону.

— Очевидно, только в этом случае руководство должен взять на себя старший по званию. Он становится капитаном корабля, но не руководителем миссии. Корабль вообще может погибнуть, но вы, если останетесь живы, все равно будете стоять во главе ее. Итак, возвращаемся на орбиту?

Его вежливость наскучила мне, и я просто кивнула. Я собралась выяснить еще что-нибудь в отношении только что случившегося с нами, но меня отвлекли стоны Скеннера. Маккой осторожно ощупывал рану на его голове, а Мэрит проводила приборную диагностику состояния его здоровья.

Я подошла к ним и сочувственно спросила Скеннера:

— Ушиб?

Скеннер лежал, прислонившись к переборке с бледным лицом, пожимая плечами.

— Боюсь, не смогу подняться. Что это был за удар? Никогда не видел ничего подобного.

— Эти волны обладают способностью полностью расстраивать нашу вегетативную нервную систему, — произнес Маккой. — И, если я не ошибаюсь, нашу подкорку тоже.

— Все очень странно, — прокомментировала Мэрит.

— У него нет сотрясения, но есть признаки ушиба твердой мозговой оболочки и легкого подоболочечного кровотечения.

— Думаю, что все это можно назвать одним словом — головная боль, проворчал Скеннер.

— Вышли на орбиту, — доложил Спок. Он продолжал внимательно следить за находившейся внизу планетой, не снимая одной руки с панели управления кораблем.

— Мистер Спок?

— Да, командир?

— Это… действительно все было, словно по ту сторону реальности?

— Возможно, — ответил он. — Может быть, не очень точное описание, но близкое к истине. — Вулканец наклонился вперед, продолжая наблюдать за колонками цифр не мониторе. Похоже, бортовой компьютер сам еще на мог прийти к окончательному выводу. Спок выпрямился.

— Это был поток антивещества из сверхускорителя, — произнес он.

Очевидно, эти слова в сочетании с теми странными ощущениями искажения реальности, которые пережил каждый из нас, произвели на Маккоя более сильное впечатление, чем на других членов команды. Или, возможно, он услышал в голосе Спока то, что мы еще не научились слушать и находить.

— Вы хотите сказать, что они здесь экспериментируют с самим представлением о реальности? — спросил он.

— Я недостаточно знаком с особенностями потоков, генерируемых сверхускорителями, — продолжил Спок. — Однако, я знаю, что такие источники энергии должны иметь мощные средства защиты, чтобы обеспечить безопасность работы с ними. Не исключено, то, что мы почувствовали на себе, — результат несчастного случая на установке. Почувствовав холод в груди, я пробормотала:

— Но ведь они тоже должны знать о требованиях безопасности?

Спок внимательно посмотрел на меня и произнес по слогам:

— Не-сом-нен-но.

— Но, по-моему, на Аргелиусе нет для этого достаточных возможностей, — добавил Маккой. — Или для строительства подобной установки, или для ее защиты!

— А зачем им вообще понадобилось строить опытный образец сверхускорителя? — спросила Мэрит.

Я ответила, сжав кулаки:

— Чтобы иметь больше шансов на успех. В таком случае у них будет не только технология, но и возможность реальной угрозы, — я повернулась к Споку. — Если, конечно, не случилась авария…

Спок встретился со мной взглядом и вздохнул.

— С другой стороны, поток антивещества такой силы, если он был ненаправленным, теоретически способен разрушить всю их планету. Это говорит в пользу направленного потока.

— В таком случае погибла бы и их лаборатория, — заметила я, не в силах удержаться от иррационализма человеческого подхода к вещам. — И все они уже могут быть мертвы. Не так ли?

Спок заметил появившееся напряжение на моем лице и наверняка догадался, каким ударом могла бы для меня стать смерть Сарды, превратившая бы все надежды на его вызволение из той запутанной ситуации, в которую он попал, в бесполезную пустышку. Он, однако, удержался от типичных для вулканцев глупых замечаний, вроде "возможно, и мертвы". Плотно сжав губы и потупив взор — истинно человеческий жест, заимствованный им у людей в результате многолетнего общения с ними, — Спок ответил чересчур смело для вулканца:

— Я не знаю.

***

Это произошло задолго до настоящих событий. Может быть, и не очень давно, ведь память — вещь загадочная, иногда легко переносящая нас на большие расстояния, подобно ускорителю космического корабля.

Планетоид был покрыт джунглями и кустарником, словно щетиной. Среди листвы повсюду пряталась опасность. Враги. Враги, впрочем, хорошо знавшие нас, наши возможности, сильные и слабые места. Мы тоже мечтали одержать верх. А в тот момент — просто получить преимущество над ними, что-нибудь такое, о чем бы они не смогли догадаться.

Сарда был рядом со мной, выглядывал из-за моей спины из высоких зарослей папоротника. Мы внимательно следили за парой своих соперников, перебиравшихся через ущелье внизу, слишком далеко, чтобы мы могли достичь их силой своего оружия. Эти игрушечные фазеры поражали жертву несмываемой краской на расстоянии не более десяти метров. Чтобы выжить, нам был необходим какой-нибудь маневр.

— Есть идеи на этот счет? — спросила я, сев на корточки.

Сарда последовал за мной, покорно склонив голову вниз. Его бронзовые волосы были слишком заметны на фоне листвы, что могло выдать место нашего расположения.

— Все мы одинаково вооружены и снабжены припасами. Если мы надеемся на успех, он не может быть связан с этими вещами. Мы должны постараться объединить наши знания, потому что, чтобы выжить, нужно рассчитывать только на собственные таланты.

Я вздохнула.

— Хорошо. И что же у нас есть?

Его янтарные глаза на мгновение затуманились. Мы были знакомы с Сардой все годы учебы в Академии, но знакомство было, скорее, шапочным.

Взаимные приветствия, пара малозначащих фраз, семестр или два совместных лабораторных занятий. А теперь мы вдвоем составляем отдельную группу, и нам придется соперничать с лучшими представителями Академии Звездного Флота. Нам и в голову не приходило, что судьба заставит нас пройти вместе такие серьезные испытания и сделает друзьями.

Это было самым первым в их цепи. Истинная дружба определяется не временем, а совместными испытаниями, она не проявляется случайно, а выковывается в борьбе. И вот судьба отправила нас вместе на полевые маневры с тренировкой на выживаемость в экстремальной ситуации.

Стать участниками команд в такого рода игре было почетной обязанностью и привилегией лишь для избранных студентов Академии, старшекурсники называли их "Играми на выживаемость". Целью таких игр было как можно дольше продержаться в экстремальной ситуации и в борьбе со «сливками» — конкурентами из состава студентов. Каждый участник не только рекомендовался, но и, в действительности, спонсировался одним из членов руководства факультета. Поэтому ставкой здесь являлась не только собственная, но и их репутация. Шансы на успех, конечно, у отдельных команд были не равны, хотя формально все они составлялись из двух участников: претендента на командирскую должность и специалиста-ученого.

По пестроте состава здесь можно было встретить и технического гения, и мастера причудливых импровизаций "с потолка". Каждый, однако, знал слабые места своих соперников и пытался использовать собственные преимущества.

У ученых разброс был особо пестрым: от специалистов по истории жизни на Земле до знатоков нетрадиционной медицины, химиков, биологов и даже нейрофизиологов — специалистов по анализу нервной системы, экспертов по биоэлектричеству, теоретиков в области волновой и астрофизики, знатоков теории относительности — короче, всех, кроме специалистов по художественной вышивке. Руководство Звездного Флота немало постаралось, чтобы в этих играх не нашлось двух похожих команд. Никакого инструктажа, планирования или натаскивания перед соревнованиями не проводилось. Выжить — личное дело каждого, а для этого лучше всего рассчитывать на собственную партизанскую импровизацию. Кому это удастся — покажут результаты игр.

"Игры на выживаемость", конечно, стремился выиграть любой ценой далеко не каждый из участников. И все же одно правило соблюдалось строго: отказ от участия в них недопустим — можно бояться, переживать, но уклоняться нельзя.

— Я специалист по источникам волновой энергии и механике, ты знаток истории, прикладной стратегии и тактики, — начал Сарда. — Я еще и вулканец, следовательно, мои слух, зрение и мышечная сила превосходят таковые у наших противников. Я хорошо ощущаю присутствие любых форм жизни в пределах двадцати метров и неплохо ориентируюсь в расстоянии, объеме и скорости. И так как я единственный вулканец-участник "Игр на выживаемость", эти качества можно расценить как наши преимущества.

— Согласна, — ответила я. — Что еще?

— Ты человек. Все наши конкуренты — тоже представители людей, за исключением специалиста по насекомым Скорра в шестой команде. Можно предположить, что от тебя все ждут поведения, типичного для человека. Хотя твоей родиной и не является Земля, как и для трех других командиров групп.

Из всех троих нам известна родина лишь одного из них — Веско. Это Альтаир-6, планета, в основном покрытая льдом. Такое обстоятельство не даст ему никаких преимуществ на планетоиде, покрытом зеленой растительностью, — Сарда кивнул и посмотрел на меня. — Ты, однако, родом с планеты Проксима-Бета, покрытой джунглями и болотами. Так что такое окружение можно считать для тебя естественным и, надеюсь, тебе будет легко ориентироваться в этой среде.

— Я тоже так думаю, — согласилась я. — Я умею бесшумно пробираться сквозь лесные чащи, знаю, как определить место, куда можно ступить без риска провалиться в болото, могу свить веревку или сеть из болотных растений, изготовить камуфляж и так далее, — я пожала плечами, надеясь, что сказанное произведет на него какое-нибудь впечатление. Однако я понадеялась зря.

— Всего этого недостаточно. Нам нужны настоящие преимущества, а не мелкие трюки.

Сарда вздохнул и сел на траву, что по земным понятиям можно было расценить как знак капитуляции перед трудностями.

— Нельзя получить явные преимущества по отношению к неизвестному.

Вдруг мы услышали шорох… звук и далекий, и близкий одновременно.

Это враги!

Мы замерли от неожиданности, затем стали внимательно смотреть попеременно то друг на друга, то на густые заросли папоротника. В конце концов мы решили укрыться под их зеленым покрывалом. "Игры на выживаемость" еще только начались, и лучше переждать, пока роль агрессора сыграет какая-нибудь другая команда. Пусть они передерутся друг с другом, тогда меньше противников останется для нас. Конечно, выживут лишь самые лучшие… Но это будет позже. Сейчас главное — спрятаться!

Мы ползком забрались в самую гущу зарослей папоротника. Я мельком увидела приближавшуюся к нам фигуру Грегена, болтуна-норвежца, однако, более умного, чем это могло показаться по его внешнему виду.

— Ложись, — прошептала я.

— Мы можем попытаться напасть на них из засады, — предложил Сарда чуть слышно.

— Мы к этому еще не готовы.

Мы легли на мох, укрытые папоротником.

Над нами жужжали цикады. Шум шагов становился все ближе, затем стал постепенно стихать. Мы снова остались одни.

Сарда осторожно поднялся, чтобы осмотреться.

— Они ушли, — заключил он, повернувшись ко мне. — Почему ты не захотела напасть на них? Они были такими прекрасными мишенями.

— Я уже сказала тебе, что еще не готова. Я никогда не атакую, не имея заранее плана действий. Греген не настолько прост, чтобы его можно было взять голыми руками. Никогда нельзя недооценивать своих врагов. Это было темой первого занятия по основам тактики в Академии.

Его ответ был полон желчи.

— А темой второго — никогда не упускай представляющихся возможностей.

— Это лишено всякого смысла, у нас еще достаточно времени. Нет надобности ввязываться в драку, которая заставит нас самих полностью раскрыться уже до того, как мы сможем получить от этого какие-нибудь преимущества. Мы ведь не хотим того, чтобы у нас сохранялись одинаковые шансы и на победу, и на поражение. Не так ли? А именно так получится, если мы будем атаковать первыми.

Сарда сжал кулаки.

— С меня хватило бы и того, что мы бы сделали в этой игре неплохое шоу. Победа — слишком нереальная вещь, если начинать взвешивать свои шансы. Я ловлю себя на мысли, что хотел бы побыстрее потерпеть поражение, — пробормотал он устало.

Я посмотрела на него и нахмурилась.

— Неужели тебе все равно — выиграешь ты или проиграешь?

Его янтарные глаза отражали зелень папоротника.

— Я ученый, а не стратег. Эти игры для меня совершенно не интересны.

Я считаю их излишним напряжением и не вижу для нас шанса выиграть. И если бы меня не рекомендовали для участия в этих играх…

— Но тебя все же рекомендовали, — резко возразила я, подавляя сразу же его чувство жалости к себе. — Это приказ, лейтенант. Это ваша миссия.

Вас может не очень волновать, выиграем мы или нет, но мне это небезразлично. И меня в этом вопросе не переубедишь. Я не знаю, как вулканцы относятся именно к такой миссии, но если они все думают, подобно вам, то зачем тогда они так стремятся попасть на службу в Звездный Флот?

Он принял в штыки мою атаку на его народ, но протест остался молчаливым. Сарда оставил мою реплику без комментариев, однако, было видно, что эта сдержанность стоила ему больших усилий. Его лицо стало холодным, амимичным, глаза, прикрытые короткими бесцветными ресницами, потускнели. И только волосы время от времени поблескивали в лучах солнца, пробивавшихся сквозь листву деревьев.

Я поднялась, сжав кулаки.

— Сейчас у нас достаточно времени, но мало пищи и воды. В конце концов, голод и жажда заставят нас выйти из укрытия. Я не собираюсь ждать этого момента и хочу начать подготовку запасов именно сейчас и окопаться именно здесь, пока другие команды не перебьют друг друга. И когда останется три-четыре группы, для нас наступит время действовать, — я рассуждала так, вышагивая по мху и рассматривая растительность под ногами.

Думать о моем будущем корабле доставляло мне немалое удовольствие.

Там я смогу самостоятельно принимать решения и отвечать за жизнь «своей» команды. В этом был для меня смысл всех этих "Игр на выживаемость". Здесь я приму решение, каким образом и где одержать верх над двумя командами, по крайней мере. Это необходимо для победы в «Играх», конечно, если мы сами после этого останемся живы. Физическое устранение двух команд было нужно уже по одной причине; чтобы они не смогли спрятаться и выждать, пока погибнут другие участники. Это было необходимой причиной и условием участия.

— Нашим самым сильным оружием, — подумала я вслух, — является информация о других командах. Правило первое: врага нужно знать в лицо. Мы закрепимся на этой высотке, с которой хорошо видны ущелья с обеих сторон.

Может быть, нам удастся придумать свою тактику, видя, как действуют соперники.

Раздвинув заросли папоротника, я стала рассматривать густо поросшее зеленью ущелье внизу. Вокруг нас летали тысячи насекомых, привлеченных горячими термальными водами и обилием пищи. В лучах солнца их тучи, частички пыли и другие мельчайшие существа загадочно поблескивали. За моей спиной стоял Сарда с недовольным выражением на лице.

— Прятаться — не самая лучшая тактика, — неодобрительно произнес он.

Я оглянулась. Он мне перечит? И это вулканец? Я права — я его еще совсем не знаю. Возражая ему, я ответила:

— У меня есть на это свои основания. Я собираюсь отправиться за едой.

А ты за это время должен пересмотреть наше снаряжение; возможно, что-нибудь из него мы сможем использовать, когда начнем наступательную операцию.

Он удивленно поднял брови.

— Наступление? Но ведь здесь нет ничего подходящего для…

— Сначала сделай это, хорошо? А поспорим чуть позже, — в моем голосе прозвучал явный упрек. Возможно, у меня просто расшатались нервы. В глубине души я чувствовала, что нападаю на него из чувства собственного самосохранения, чтобы скрыть свою тревогу. Я очень хотела победить в «Играх», но также понимала и наши не очень высокие шансы на удачу. Ставя ему в вину свои собственные недостатки, я маскировала их при помощи командного тона. А тон… это всего лишь инструмент для достижения цели. С его помощью я убедила саму себя, а, возможно, и Сарду.

Вскоре я собирала лесные орехи и фрукты для нашего стола. Мое раздражение постепенно исчезло. Может, во всем виновата я сама? Как командир группы разве я не обязана быть источником энтузиазма или, по крайней мере, веры в свою команду. Поэтому его отношение можно расценить как отражение моих собственных успехов в должности командира. Конечно, такое открытие — слабое утешение для начальства. Где же взять силу убеждения, чтобы зажечь этого вулканца? Черт побери, здесь, на «Играх», не все так просто, тем более, в одной связке с вулканцем. Если бы мы были оба или вулканцами, или людьми, наши различия не создавали бы нам дополнительных трудностей.

Интересно, почему Сарда с такой прохладцей отнесся к "Играм на выживаемость"?

Нет, сейчас надо думать не об этом. Это не имеет никакого значения.

Нам нужна только победа. Так или иначе, но я должна привлечь его к сотрудничеству, даже если для этого придется изобрести какие-нибудь логические обоснования. Правда, по теории, логика иногда бывает похожей на морковку.

А пока мы выжидали и наблюдали. Первые три команды успели попасть под выстрелы пистолета с краской уже в течение начальных пяти часов «Игр». В двух случаях оказалось удачным нападение из засады, а в третьем — мы застали уже только результат: транспортаторный луч поднимал побежденных на корабль, находившийся на орбите. Еще две группы выбыли из состязаний уже перед самым закатом.

Мы с Сардой спрятались в тени нашего убежища, пытаясь решить, что делать дальше. У этого планетоида не было спутников, поэтому с наступлением ночи стало совершенно темно, так что любой здравомыслящий участник «Игр» вряд ли будет передвигаться по кромешной мгле, а любой источник света сразу же привлечет всеобщее внимание. Ночь — время суток, когда отдых является составной частью стратегии.

Наконец над оставшимися пятью командами-участницами «Игр» небо начало светлеть. Пора было трогаться в путь. По крайней мере, с двумя группами из четырех придется иметь дело нам самим.

Около двух часов мы разыскивали своих противников, но смогли лишь примерно определить их расположение и тактику действий. Наиболее агрессивно вели себя студент из моей группы Веско и его научный консультант Скорр. Они занимались установкой капканов, которые мы с Сардой рассматривали с завистью. Почему мы сами не догадались об этом? Хитрый Веско был опасным противником, за последние часы он одержал три победы, то есть на одну больше, чем нужно для того, чтобы занять верхнюю ступеньку пьедестала почета, конечно, если его при этом не поразит кто-нибудь из соперников. Но, тем не менее, это не утолило тщеславия Веско.

Как, впрочем, и командира-норвежца и его женщины-консультанта по научным вопросам, с которой они вместе смотрелись, как рекламная пара в магазине по продаже лыжного снаряжения. Это было, вроде, совсем недавно на коротком инструктаже в день начала «Игр». Мне показалось, что они вряд ли способны на большую хитрость, чем организовать попойку в студенческом общежитии, однако меня удивило то, как быстро они смогли разработать оригинальную систему связи друг с другом при помощи лампочки медицинского сенсора, подмигивание которого за деревьями и раздражало, и стимулировало мои творческие способности по созданию чего-нибудь подобного для наших собственных целей. Меня обычно не волновало, насколько женственной я кажусь окружающим, тем более, в такое время, как сейчас, однако я ощутила легкий приступ ревности к женщине, столь женственной и изобретательной одновременно.

Сарда почувствовал перемену в моем настроении.

— Что-нибудь случилось, лейтенант? — спросил он.

— Они организовали связь друг с другом, — проворчала я. — Это всего лишь простейший световой код Якобса, но он дает им преимущество.

— Почему это так волнует вас?

— Почему? Потому что мне самой это даже не пришло в голову.

Он замолчал, очевидно, пытаясь лучше понять меня, затем согласился.

— Любая связь — это преимущество. Однако, их связь ограничивается тем расстоянием, на котором можно разглядеть не очень яркую лампочку в дневное время.

— Согласна, — ответила я. — Кроме того, есть и другой недостаток такого рода связи.

— Какой именно?

— Их сообщения нетрудно прочитать соперникам.

Сарда задумался, затем кивнул головой каким-то своим мыслям.

— А также по ним легко локализовать источник, — добавила я. — Нужно что-то другое, получше. Во всяком случае, чтобы сообщение нельзя было прочитать при помощи органов зрения.

— Но ведь нам не разрешается пользоваться стандартными средствами связи во время «Игр», — ответил он.

— Ты не прав. Нам не выдавалось приемников и передатчиков. Но это не означает, что нам запрещено ими пользоваться.

Он встал на одно колено.

— Не надо играть словами, лейтенант. У нас нет средств речевой связи на расстоянии с усилителями и наушниками. И нам негде их взять.

— Вы чересчур пессимистичны, — заметила я. — Попытайтесь напрячь свои мыслительные способности.

— Ни умственное напряжение, ни необоснованный оптимизм не в состоянии изменить фактов, — раздраженно отозвался он.

Его раздражение оказалось заразительным.

— Для вулканца у вас не очень хорошо работает голова, — огрызнулась я. — Обязательно должен быть выход. Его нужно только отыскать или изобрести. Выход или что-нибудь в этом роде. Я знаю только то, что мы должны победить.

От моих слов Сарда сразу помрачнел и с желчью произнес:

— Точно так считают и другие. Думаю, что в желании победить мы не одиноки, лейтенант Пайпер. Ваше человеческое упрямство вряд ли приведет к каким-либо результатам.

Времена, когда мне не очень нравилась правда, бывали и раньше. Так было и на этот раз. Я всегда не переваривала, когда мне говорили то, что я уже знала сама.

— Давайте объединим наше снаряжение, — предложила я. — Возможно, мы что-нибудь придумаем.

— Мы уже пытались это делать.

— Придется попытаться еще раз.

Он печально посмотрел на меня и начал медленно распаковывать свой вещевой мешок. На мох легли нехитрые запасы пищи и вещи, необходимые члену любой группы высадки: медицинский сканер, электронные спички, игрушечный фазер, заправленный краской, крючки и леска для рыбной ловли или капкана, аварийный буй и нехитрый стальной нож. Ни компаса, ни трикордера, ни устройства связи. Аналогичный набор был и у меня.

— Пока ничего, — пробормотала я, а затем взяла в руку медицинский сканер и электронные спички.

— Если бы нам удалось каким-то образом изменить некоторые механические детали… Сможете сделать из всего этого устройство связи?

— Без необходимых инструментов, без транслятора, без?…

— Лучше подумать о том, что у нас есть, чем о том, чего нет, потребовала я, — и о том, из чего можно сделать приемник и передатчик устройство, которое позволяло бы нам поддерживать связь друг с другом на расстоянии. Может быть, для этой цели пригодятся сенсоры Фейнбергера, которые могут быть модифицированы с помощью вашего воображения?

Сарда рассматривал эти устройства без всякого интереса, трогал их пальцами, затем снова внимательно наблюдал за ними по очереди. В конце концов, он покачал головой и поджал губы.

— Я не вижу возможности для создания какой-либо схемы, пригодной в качестве средства связи.

У меня словно что-то оборвалось внутри.

— Ей не обязательно быть очень сложной.

Все, что от нее требуется — это принимать и передавать речь. Пусть даже не очень громко.

Он нахмурился, услышав мою необычную фразу и еще раз попытался оценить возможность выполнения поставленной перед ним задачи. Наблюдая за его внутренней борьбой, я решила прийти на помощь.

— На этом планетоиде геологические слои и энергетические поля очень похожи на земные, скажем так, в доиндустриальную эпоху. Как бы мы могли сейчас это для себя использовать?

Я надеялась, что он не станет философствовать на эту тему, а просто применит на практике все, что сможет придумать. Я никогда раньше не работала с вулканцем в столь тесной связке и все же почувствовала, что у Сарды терпения значительно меньше, чем должно было бы быть у вулканца.

Вместо элегантного контроля над своими эмоциями, я увидела в нем больше заторможенности, чем спокойствия. За внешней холодностью я ясно ощущала движения его души. Они волновали его значительно больше, чем мои необоснованные домогательства. Я чувствовала внутреннюю борьбу в его душе и вдруг поняла, что победа в этих играх нужна ему не меньше, чем мне. Это было ясно, как божий день. Он снова сжал губы, прищурил свои янтарные глаза, отражавшие в себе зелень папоротника, и снова взял в руки медицинский сканер.

Его глаза блеснули. Он рассеянно смотрел впереди себя, слабо шевеля губами. Он вслушивался. Я напряглась.

— Что-нибудь новое?

Сарда наклонил голову и поднял вверх свои янтарные глаза, в которых отражались облака.

— Кто-то приближается к нам, — произнес он. — Очень осторожно.

— Уверен?

— Да.

Мы мгновенно собрали свои вещи и упали на мох. Я достала свой игрушечный фазер и прицелилась в стену из листвы. У меня дрожали плечи и кисти рук, плотно обхватившие оружие. Если я так реагирую на военно-полевых маневрах, то как же я смогу участвовать в боевых походах, где убивают по-настоящему?

Не обращая внимания на собственную нервозность и неадекватность в поведении, я легонько оттолкнула Сарду за спину и прислушалась.

Приближалась одна из конкурирующих групп.

— Кто бы это мог быть? — прошептала я. — Есть предположения?

— Пока не могу разобраться, кто именно, — ответил Сарда.

— Я еще не готова атаковать Веско, но если это норвежец или…

Совсем близко от нас раздвинулись кусты, и появились двое с фазерами в руках. Я обратила внимание на их оригинальный камуфляж: мох и листья виноградной лозы. Очень здорово придумано. Они явно охотились за мной и были близки к успеху. Что-то надо срочно предпринимать…

Я тщательно прицелилась. Соперники подходили все ближе и ближе. Они заметили наши взгляды, на мгновение замерли, затем двинулись снова, готовые к атаке, чувствуя, что мы совсем рядом. Это были двое мужчин, один — высокий и жилистый, другой — плотного телосложения, но скорый на ногу.

Их камуфляж мешал мне целиться. Я попыталась наугад определить их лица и выстрелила. Струйка краски просвистела через заросли папоротника и расплылась голубым пятном на листьях карликовой пальмы.

Мы вынуждены были ползком уходить в стороны: я в одну, Сарда в другую. Соперники тем временем пытались отыскать нас, не дожидаясь нашего следующего выстрела. Джунгли превратились в ад. Стебли виноградной лозы цеплялись за наши ноги, пока мы пытались отползти за кусты; нам попадались на пути и растения, покрытые острыми и едкими волосками, наподобие крапивы.

— Ложись! — вовремя скомандовала я Сарде, потому что возле моего уха просвистела струйка ярко-желтой краски, ударившая в покрытый лишайниками пень. Я на мгновение замерла, не в силах оторваться от ужасной мысли, что я чудом не оказалась в числе «побежденных», выбывающих из дальнейших соревнований. Я поняла всю свою незащищенность по отношению к их стреляющим краской фазерам. Вскоре мне опять пришлось броситься лицом в мох по такому же поводу.

Я потеряла Сарду. Это ужасно. Я рискнула подняться во весь рост и окликнуть его, если он успел спуститься вниз, в ущелье. В «Играх» прежде всего учитывалась работа команды в целом. Мы должны были вместе сражаться за успех, защищать друг друга. Разделиться — не самая лучшая мысль. Где он мог запропаститься?

Вдруг я ощутила, как подо мной без всякого предупреждения провалилась земля, и я оказалась в яме, по счастливой случайности не упав туда вниз головой. Я прислушалась, затем стала потихоньку выбираться. Страх и физическое напряжение вызвали у меня дрожь, я задумалась над тем, смогла бы я достойно повести себя в аналогичной боевой, реальной обстановке, где речь шла бы о жизни и смерти моей команды. Это все-таки игра. Что же может преподнести нам реальная жизнь?

Я отмахнулась от этих мыслей и вернулась к настоящему, вспомнив высказывание одного из профессоров Академии о том, какое несчастье для человека постоянно ощущать себя смертным. Сарда… Мне нужно обязательно найти его. Если у нас нет возможности поддерживать связь друг с другом, мы обязательно должны держаться вместе. А что если он уже схвачен противниками? Мы уже проиграли в «Играх», а я еще не успела сделать ни одного удачного выстрела. Или…

Опять раздались приглушенные звуки и шорох.

Я снова поглубже забралась в папоротник и поползла в сторону этих звуков. У меня болели ноги, острые шипы цеплялись за волосы, но я, не обращая внимания, упорно ползла вперед, не желая сдаваться. И только услышав эти голоса совсем близко, я решила остановиться и сориентироваться на местности. Похоже, незнакомцы двигались в направлении от меня, но это могло быть и иллюзией, довольно характерной для джунглей. Я становилась недоверчивой.

Это меня и спасло, потому что через несколько секунд я оказалась совсем рядом с источником шума. Издав боевой клич, я выскочила из-под защиты кустарников и цикад, прицелилась и выстрелила.

В этот же момент я услышала свист струйки краски, летящей в мою сторону. Я успела уклониться, и пятно расплылось как раз над моей головой на листьях виноградной лозы. Лишь одно пятнышко — голубое — обозначилось на правом плече моей униформы. Голубое?!

— Сарда! — выкрикнула я.

Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, стоя по пояс в зарослях тростника, его игрушечный фазе? был нацелен прямо на меня.

— Где наши конкуренты? — спросила я.

— Я думал короче, я ошибся, — нахмурившись, пожаловался он.

— Они наверняка где-то поблизости! Следуй за мной!

Объединенными усилиями мы организовали охоту. Вскоре мы нашли свою дичь, а она нашла нас. Струйки краски летели навстречу друг другу, но ни одна не достигала цели. И вдруг мы угодили в проволочную ловушку, установленную на открытом месте, и сразу на нас свалилась целая куча листьев, пропитанных какой-то вонючей жидкостью. Кто-то из наших врагов завизжал от восторга. Отплевываясь и крича, мы разгребали листья. Вскоре наша одежда оказалась насквозь пропитанной влагой, от нас исходили самые скверные запахи, на которые только могли быть способны джунгли.

Сарда и я наконец выбрались из этой кучи и, задыхаясь, упали на мох.

— Что… что это за чертовщина? — я едва отдышалась.

— Очевидно, это приготовленная кем-то ловушка, — пробормотал он, отряхивая листья.

— О, какая мерзость, — ответила я, морща нос. — Это запрещенный прием!

— И, очевидно, он был применен не этой командой.

— Кто-то пытается шутить над нами!

Когда эхо от моих слов громко пронеслось вниз по ущелью, Сарда осторожно посоветовал мне:

— Держите себя в руках, лейтенант.

— Но здесь не время и не место для подобных шуток! "Игры на выживаемость" — вполне серьезная вещь!

Сарда взял меня за руку, пытаясь успокоить.

Я зло сжала кулаки, глаза мои горели.

— Это Веско. Чертов слизняк! Это мог сделать только он. Он уже был замечен в подобных шуточках над соседями по студенческому общежитию Академии!

Сарда вздохнул и критически осмотрел свою насквозь промокшую униформу.

— Думаю, что он сейчас может с полным правом отозваться о нас таким же образом, — прокомментировал он свой вид.

— Вперед. Мы должны взять его. И я спустилась вниз, в ущелье.

— Пайпер! Постойте! — Сарда отчаянно хватал меня за рукава. Подумайте, прежде чем ринуться в погоню.

Я почувствовала, что теряю контроль над собой и позволяю гневу командовать своими поступками. Веско помешал мне одержать верх над соперничающей группой. Зачем ему это было нужно? Я задумалась и вдруг вспомнила, что его компаньон по науке Скорр обладает способностью летать.

Поэтому все это время в распоряжении Веско были данные воздушной разведки о нашем расположении. Злость закипела во мне с новой силой. Не чуя под собой ног, я метнулась через джунгли, не разбирая дороги, в открытую.

Сарда безуспешно пытался остановить меня. Я остановилась только тогда, когда провалилась в очередную замаскированную яму. В этот момент он наконец меня настиг.

Цепляясь за папоротник, я попыталась выбраться самостоятельно.

Оказалось, что яма была заполнена медом: вырыто аккуратно, дно заполнено сотовым медом, по поверхности которого плавали мертвые жуки. Теперь мои ноги оказались к тому же запачканными и сладким клеем.

— Решено, — прорычала я. — Теперь я возьму его обязательно.

Мои ботинки начали издавать неприятные чавкающие звуки, на мед стало слетаться множество разнообразных насекомых. Сарда взял меня за руку довольно крепко.

Оглянувшись по сторонам, он обратился ко мне, его лицо было бледным, глаза горели.

— Лейтенант. Вы должны уметь контролировать свои поступки!

— Веско использует недозволенные приемы, — продолжала настаивать я. Вам это, может быть, не совсем понятно, потому что вы вулканец.

Сарда взял меня за плечи и повернул к себе лицом.

— Но если бы он играл по правилам, ему бы не удалось заманить вас в эту ловушку. Мы наверняка одержим над ним верх, если вы этого захотите, но это будет только в том случае, если вы не позволите ему победить себя еще до начала открытых «боевых» действий. Если вы заставляете думать меня так, как это принято у людей, — он отчетливо выговаривал каждое слово, — то я попрошу вас на несколько часов стать вулканцем.

И пока мое лицо блестело от гнева и злости, он продолжал плотно удерживать меня за руку. Его глаза светились решимостью. В эти моменты, когда наши души обжигало то жаром, то холодом, между нами зарождалась в испытаниях настоящая дружба.

Наконец я начала успокаиваться. Сколько времени потребовалось для этого — не помню. Мы научились читать мысли друг друга по нашим лицам, говорили мало и не предпринимали никаких действий, пока каждый из нас не убедился в полном согласии с условиями негласного договора. Образ мыслей человека и образ мыслей вулканца одинаково важны и уважаемы. Кроме того, они с успехом могут дополнить друг друга.

Я кивнула.

— Вы правы, — согласилась я. — Вы совершенно правы.

Сарда глубоко вздохнул. Его глаза потеплели, и в течение нескольких секунд он пытался вернуть себе то жесткое спокойствие и самообладание, которым так гордится его раса.

— Думаю, что Веско расставил здесь еще немало подобных ловушек.

— Мне самой следовало бы догадаться об этом заранее. Веско явно специализируется на реактологии и рефлексологии, — добавила я. — Похоже, он собрался воздействовать этим на нашу психику.

— И это ему почти удалось, — нахмурившись, произнес он.

Я подняла ботинок вверх, чтобы дать каплям меда стечь вниз, и невольно вздрогнула, когда увидела, как плотоядные растения жадно захватывают эти сладкие капли, вероятно, считая их каплями крови.

— О да, извини. Конечно, Веско — неплохой психолог. Мне следовало бы ожидать от него таких трюков. Нам нужно придумать самим что-нибудь похожее, исходя из наших способностей.

После этого Сарда снова высыпал на мох содержимое своего вещевого мешка и стал доказывать мне, что мои попытки достучаться до его изобретательного ума не прошли для него даром. Очевидно, через мои оскорбления и собственное понимание задачи он смог отыскать свой, третий, путь. Сарда понял, что сможет приспособить существующие приборы, в частности, медицинский сканер, для улавливания и трансформации в речь радиоволн старого образца. Какая-нибудь пара часов работы — и устройство связи можно испытать. Конечно, приспособиться будет непросто, но проблема в целом решаема.

— Назовем это портативной радиостанцией, конечно, не очень эффективной, с низким коэффициентом усиления.

— Достаточно эффективной, — поправила я, любовно поглаживая ладонью медицинский сканер, вынутый теперь из футляра, с десятком дополнительных проводков антенн, частей от электронных спичек и всего прочего, что удалось приспособить для этих нужд. Пусть он будет работать не очень хорошо, но функционировать будет.

Мы испытали его сразу же. Сарда забрался на высокое дерево, стоявшее на насыпи, а я спустилась в ущелье, надеясь, что все три оставшиеся команды рано или поздно будут нами побеждены.

Со своего высоко расположенного наблюдательного поста Сарда смог заметить место расположения одной из команд, и мы сразу же сориентировались в направлении. Через несколько минут их униформы уже несли на себе множество пятен превосходной светло-голубой краски. Они поняли, что проиграли быстрее, чем успели вымолвить хоть слово. Согласно правилам, «убитые» должны были сесть на землю там же, где их настигла вражеская «пуля», а руководитель группы обязан был вызвать на себя транспортационный луч с корабля. Я не смогла отказать себе в удовольствии проследить за их отправкой на корабль наблюдения за «Играми», зависший на орбите.

Теперь у нас оставались норвежец и Веско.

Я была вынуждена терпеливо ждать, пока Сарде удастся определить местонахождение этих двух наиболее опасных для нас команд. Внизу, в ущелье, я успела провалиться еще в парочку приготовленных Веско ям-ловушек, в одной из них оказался внушительных размеров паук, в другой какое-то растение с едкими и острыми шипами. Но я выполнила обещание, данное Сарде: была терпеливой и оценивала все неприятности как вулканец.

— Пайпер! — в моем ухе зазвучал слабый голос из приемника.

Я сориентировала два металлических штырька, выполнявших функцию антенны.

— Я слушаю.

— Пайпер, я вижу неприятеля. Я подняла микрофон передатчика совсем близко к губам.

— Вас слышу. Где они?

— Это Греген и его научный консультант. Они движутся курсом 0,5 градуса на юг, примерно в двухстах ярдах от вас. Будьте осторожны.

— Перехожу на другое место.

Он продолжал держать меня в курсе всех их перемещений, в то время как я с трудом пробивалась сквозь чащу джунглей, заходя сбоку к моей жертве. В конце концов, несмотря на порванную одежду и болезненные занозы от шипов, я увидела две белокурые головы и присела на небольшую кочку, сжимая в руках свой игрушечный фазер.

В ушах звенело предупреждение Сарды:

— Пайпер, они повернули в вашу сторону.

Я кивнула себе самой, забыв отключить передатчик. Вблизи зашевелились кусты: приближались соперники. Я подняла свое оружие.

— Пайпер! Веско и Скорр прямо за вашей спиной!

По моей спине пробежал холодок. Черт побери, уже сзади!

— Они окружают вас с двух сторон, — предупредил Сарда, его голос звучал взволнованно. — Немедленно уходите, Пайпер!

Теперь я чувствовала, что мои враги совсем близко. Это безошибочное ощущение опасности пробежало мелкой дрожью по всему телу, я прижала свой фазер к груди и кубарем скатилась вниз с поросшего мхом холмика, успев заметить сзади головы Веско и Скорра. Совсем близко. Так можно оказаться отличной мишенью.

— Пайпер! — продолжал отчаянно взывать голос Сарды. Эмоции прорывались сквозь хрупкую оболочку невозмутимого вулканца.

Я сунула переговорное устройство себе в карман, а фазер, наоборот, положила рядом с собой на мох, затем села, поджав ноги и придав рукам самое невинное положение — опустила их на колени.

Веско вместе со своим научным консультантом появились из зарослей папоротника первыми. Увидев меня, они на мгновение остановились, удивившись моей позе. Этот момент в итоге оказался решающим в моей судьбе: я неопределенно пожала плечами, глядя на своих противников, а затем даже решила принять позу мыслителя, упершись локтем в колено и задумчиво обхватив рукой подбородок.

Веско сначала нахмурился, затем взглянул на птичье лицо своего компаньона и ухмыльнулся, расценив мою позу как безмолвное признание своего поражения. Как я и надеялась, он счел излишним отметить победу пятном краски на моей униформе.

В джунглях послышался шум новых шагов. Ухмылка на лице Веско исчезла.

Он достал фазер. Скорр догадался о намерениях своего шефа и спрятался в тень, озабоченный тем, чтобы случайно не испортить своих огромных золотисто-радужных крыльев.

Вскоре из кустов появился Греген, а с ним и его более приземистый коллега. Норвежец, судя по всему, давно шпионил за Веско, как, впрочем, и тот за ним. В воздухе засвистели струйки краски; все стали искать защиту от них, исключая меня. Я продолжала бесстрастно сидеть на своей кочке и предпринимала отчаянные усилия, чтобы не вступить в завязавшуюся схватку.

Я сидела, напрягшись подобно туго натянутой струне, и старалась не замечать брызг краски, ложившихся вокруг меня на мох, листву и камни. А в моем кармане продолжал звучать приглушенный голос Сарды, выкрикивавший мое имя.

Вдруг слева раздался хлопок, и из зарослей появился Греген. Его плечо и правая половина лица были густо выкрашены в фиолетовые тона.

Женщина-компаньон норвежца изумленно смотрела на своего командира. Они молча сели в мох с удрученными лицами. Вскоре Греген достал из кармана сигнальное устройство и вызвал транспортационный луч. Из-за кустов появился довольный Веско, а вслед за ним его научный консультант. Они не стеснялись своей радости победителей…

Скоро Греген и его помощница исчезли в шуме транспортационного луча.

В порыве своего триумфа Веско не успел подумать, почему я до сих пор не поднята на орбиту с очередным его рейсом. Расправив плечи и дыша полной грудью он расхаживал по поляне как безусловный победитель "Игр на выживаемость", довольно потирая руки, любовно поглаживая свой игрушечный фазер и ухмыляясь своему товарищу по команде. Обойдя круг почета по поляне, Веско вновь подошел ко мне, видимо собираясь что-то спросить.

В итоге он получил свою порцию краски цвета ультрамарин прямо в нижнюю челюсть.

Мой противник удивленно замолчал, затем, не веря своим глазам, попробовал пальцем краску на собственном подбородке. И он, и Скорр стояли, словно зачарованные, и смотрели на зажатый в моей руке фазер.

Я же продолжала сидеть на облюбованной мной кочке и не проявляла никаких эмоций. В конце концов, в "Играх на выживаемость" хороши все уловки, которые не запрещены и приводят тебя к победе.

Веско начало трясти от ярости. Он сжал кулаки, и только суровые правила игр удержали его от того, чтобы броситься на меня.

Золотистые крылья его компаньона тоже повисли вниз в глубоком отчаянии, когда он встал рядом со своим покрасневшим от злости шефом. Их последним впечатлением от «Игр» перед отправкой транспортационным лучом был все тот же живописный пейзаж, в центре которого продолжала сидеть я на своей кочке. Вот так я оказалась командиром команды, ставшей чемпионом "Игр".

***

"Я не знаю". Эти слова ненавидят все вулканцы. Я тоже их невзлюбила, в особенности, когда они стали относиться к дальнейшей судьбе Сарды. Наша дружба явилась заслуженным итогом выигранных нами «Игр», но ей, однако, был нанесен очень серьезный удар, когда я узнала о пристрастии и несомненном таланте Сарды к созданию оружия и невольно унизила его, распространив эту информацию внутри Звездного Флота. Затем мы вновь вернули нашу дружбу, когда нам пришлось бок о бок бороться против попыток адмирала Риттенхауза силой захватить власть. Я не хотела мириться с мыслью, о том, что наши отношения могут развалиться прежде, чем достигнут расцвета. Я боролась с чувством ревности по отношению к Споку, часто появлявшемуся у меня на мостике «Короля». У Спока была возможность многолетнего общения с Кирком, в течение которого шлифовалось их взаимопонимание с полуслова. Несправедливо то, что мы с Сардой можем оказаться лишенными такой возможности. Несмотря на ту боль, которую причиняли мне воспоминания об этих «Играх», почестях и наградах, последовавших за нашей победой и для меня, и для Сарды в Академии Звездного Флота, их яркость почему-то несла с собой и слабую надежду, небольшой, но все-таки шанс на удачу. И если Сарда все же погиб, мне нужно обязательно узнать, что его смерть не оказалась горькой случайностью. Но если он жив, то теперь в моей голове созрел план его поисков.

Я сделала несколько шагов вперед, в сторону мистера Спока, внимательно рассматривавшего распечатку энергетических характеристик короткого импульса, образованного работающим сверхускорителем.

— Сэр, — обратилась я к нему. Он повернул голову в мою сторону.

— В чем дело, командир?

— Это касается путей поиска Морни и других…

Ощутив в моих словах что-то такое, о чем не вполне догадывалась я сама, Спок встал и посмотрел мне прямо в глаза. По его тону я сразу догадалась, что он понял все с полуслова.

— У вас есть план?

Глава 7

Человеку свойственно ошибаться, и мне — тоже.

— Радио?… Вы имеете в виду что-то, похожее на радио?

— Именно так, Скеннер. Старые добрые радиоволны. Приступайте к делу.

Он еще некоторое время таращил на меня глаза, словно в его распоряжение должны были предоставить автоматизированную сборочную линию, а затем с сомнением стал разглядывать сенсорное оборудование. Потом механик повернулся и виновато произнес:

— Вы так просто говорите «сделай», словно речь идет о какой-нибудь ерунде. Я не уверен, что это оборудование вообще может быть перенастроено для такой цели. Вы говорите о частоте, которая ниже, чем свинья, валяющаяся в луже!

Я показала ему на панель передающего устройства.

— Попытайтесь сориентировать передатчик на место где-нибудь поблизости от точки, откуда появился поток частиц из сверхускорителя.

Когда мы опустимся вниз при помощи транспортационного луча, то сможем продолжить наши поиски с трикордерами.

— Боюсь, что в этот передатчик придется кричать изо всех сил.

— Лейтенант Сэндидж, — прервал его Спок, — если вы установите частоту на уровне ниже среднего, а затем начнете подбирать необходимую мощность для данного диапазона, думаю, что вам с успехом удастся получить такую несущую частоту.

— Все это нуждается в ручной доводке, сэр, — голос Скеннера прозвучал понимающе. — Иначе такой сигнал не пропустит компьютер.

— Все правильно, — ответила я. — Не стоит обращать внимания на мелочи. Иначе, это будет похоже на полет в самолете, где высота поддерживается числом оборотов двигателя, а не углом наклона крыла.

Спок кивнул.

— Правильно. Если такие частоты вообще возможно воспроизвести на такой аппаратуре, то это будет достигнуто подбором мощности, а не регулировкой диапазона волн.

Скеннер поднял руки вверх.

— Хорошо, хорошо, сдаюсь. Будем надеяться на успех, — и он приступил к более тонкой регулировке, которую надо было начинать с нуля каждые несколько секунд. — А какова окончательная роль этого предприятия?

— Получение такого же ответа, — произнесла я. — Если Сарда сейчас жив, находится в лаборатории и уловит посылаемые нами волны, он сразу догадается, кто послал их ему.

— Совсем неплохо, если так и случится, — Скеннер вздохнул, щелкнул пальцами и начал осторожно подбирать нужное соответствие между мощностью и длиной волны, В итоге получались столь низкочастотные колебания, что помехой для них становилась вибрация корпуса «Короля» при подлете к орбите. Более современный компьютер наверняка смог бы взять работу такого рода на себя, но только не устаревшие системы «Короля», не способные к столь утонченным заданиям. Скеннеру понадобилось целых два часа, в течение которых он с упрямством, возможно, достойным лучшего применения, посылал эти сигналы к месту образования мощной волны сверхускорения. Время шло, и я с еще большим уважением стала относиться к талантам механика тонкой регулировки радиоаппаратуры. В конце концов я оставила свою работу и изумленно следила за ловкими пальцами его рук.

А снизу к нам приближались окраины Элгор-Сити. Мне не терпелось побыстрее добраться туда, начать работу, отыскать и спасти Сарду или, если он погиб, выяснить причины этой трагедии. Вскоре к нам должен присоединиться и сам Кирк; он займется доктором Морни, хотя мы со Споком еще даже не приступили к нашей миссии разъединения ее с одной стороны и Перрена и Сарды — с другой. Время требовало от нас активных действий. Я ожидала, что с появлением Спока ответственность за судьбу корабля и миссии разделится между нами, но эти ожидания оказались напрасными. Все меньше и меньше появлялось у меня возможностей для отступления от того йегласного пакта с самой собой, который я заключила при вступлении в командирскую должность.

Отчаяние, овладевшее мной от невозможности сделать что-либо вопреки обстоятельствам, заставило меня вступить в перепалку со Споком, на которую я раньше вряд ли бы отважилась. 0н все еще пытался максимально точно определить источник сверхускорений, хотя сами волны от него уже давно затухли, оставив после себя только следы своего разрушительного действия на космические структуры. Негромко, чтобы не отвлекать Скеннера, я обратилась к вулканцу:

— Мистер Спок?

— Да, командир?

— Сэр, где сейчас капитан Кирк? Он где-нибудь недалеко от нас? Есть ли у вас какие-нибудь сведения о нем?

Спок, надо отдать ему должное, всегда отвечал честно и прямо.

— Возможно, — он повернулся ко мне лицом. — Но даже у него не было детально разработанного плана. Я знаю, что вначале он не проявлял никакого желания привлекать «Энтерпрайз» к участию в экспедиции на Аргелиус. Он собирался присоединиться к нам на каком-то этапе, но где именно — думаю, он и сам не знал этого заранее. Вот и все, что я могу сказать на эту тему.

Я задумчиво кивнула, разглядывая пол.

— Спасибо. Это дает мне возможность самостоятельных активных действий.

В эту минуту в наш разговор вмешался Маккой.

— И что это конкретно означает?

— Это означает два возможных выбора, — объяснила я. — Или мы сидим здесь и ждем появления капитана, или начинаем действовать на основании того, что уже знаем. Капитан наверняка планировал наш выбор, и я думаю, что это вряд ли первый вариант, потому что он сам находился в неведении относительно того, когда сможет добраться сюда. Конечно, он не одобрил бы скоропалительности в наших решениях от недостатка информации, поэтому мы будем осторожны и станем учитывать только то, что знаем наверняка.

Маккой удивленно поднял брови.

Спок надул губы.

— Логично.

Сзади, от кресел пассажиров, раздался голос Мэрит:

— Итак, мы должны сделать ход. Но какой? Она тоже обязательно должна спросить, не так ли? Я облизала пересохшие губы, надеясь, что в последнюю минуту мне придет в голову еще что-нибудь.

— Полагаю… пока нам следует натурализоваться на этой планете.

Спуститься на нее и начать расследование. — Сидя здесь, на орбите, мы не добьемся ничего нового. Сэр, вы сказали, что приготовили для нас костюмы местных жителей, не так ли?

— Да, они на борту моего челнока, — ответил Спок. — Думаю, что мистеру Сэндиджу и мне следует остаться на корабле, мы продолжим посылку радиосигналов. Одновременно я попытаюсь использовать свои связи в правительстве Аргелиуса, чтобы организовать для нас место базирования на планете, откуда мы сможем начать прочесывать местность. Думаю, что проблем с этим не будет.

***

Базой в представлении префекта оказался третьесортный бар на северной окраине Элгор-Сити. Спок устроил нас там на работу, чтобы мы не привлекали к себе внимания окружающих. Во всяком случае, мы получили отправную точку для дальнейших действий.

Я шла впереди, Мэрит и Маккой с трудом поспевали за мной.

Транспортационный луч перенес нас с корабля на практически ненаселенное место возле дока, и добираться по узким грязноватым улицам было довольно далеко. Вокруг стояли домики в готическом стиле из дерева и камня. Из гостей на Аргелиусе попадался отдыхавший там от трудов персонал Звездного Флота, Клингоны и ромуланцы, а также, изредка, негуманоиды. Планета была не совсем пригодной для одновременного обитания разнообразных форм жизни.

Конечно, столь спокойная атмосфера не могла обойтись без военных, а тем более, расовых предрассудков. Члены состава Звездного Флота в упор наблюдали за Клингонами и ромуланцами, и наоборот. Я чувствовала на себе всеобщую подозрительность, хотя, может быть, мне так только показалось.

Возможно, виной всему была вуаль на моем лице и вышитые бисером шлепанцы.

Или украшенные перьями штаны. Неудивительно — фиолетовый никогда не был моим любимым цветом. Я поняла, что одежда не в состоянии скрыть того, что здесь мы — иностранцы.

— Обязательно выскажу все это Споку, — пожаловался Маккой, ощущая на своей спине любопытные взгляды местных жителей. Он еще туже затянул лиловый кушак, перепоясывавший бордовую рубашку. Ему тоже, по-видимому, не нравились такие цвета, особенно в сочетании с ярко-оранжевой феской. Она делала его похожим на персонаж, сошедший на землю со средневекового гобелена, может быть, с той разницей, что в заплечном мешке он нес наши трикордеры.

— Полагаю, что мы уже близко к нашей цели, — вслух подумала Мэрит. Я чувствую запах сырости.

— Не надо жаловаться на судьбу, — ответила я, рассматривая ее голубой халат, свисавший ей почти до пят. — Вы единственная из нас, одетая более или менее прилично, не как тропические птицы, — я еще крепче сжала под мышкой сверток с моим летным костюмом и ботинками.

Спок советовал мне оставить все это на корабле, но я никак не могла смириться с мыслью о том, что, возможно, мне придется воспользоваться моим фазером, не снимая этого дурацкого наряда из перьев и вуали.

— Вот и пришли, — произнесла я, подойдя к небольшой двери. Бар оказался до отказа заполнен посетителями, было очень шумно. Стены небольшой комнаты украшали небрежно повешенные занавески, их цвет и рисунок говорили об их почтенном возрасте. В атмосфере дыма и едких запахов на подушках или прямо на полу сидели посетители. Из утла доносилась музыка, больше смахивавшая на скрип, несколько музыкантов размахивали руками в такт своей незатейливой мелодии, а на подиуме, обитом видавшим виды вельветом, молодая девушка изображала некое подобие танца.

Мы едва успели войти внутрь, как дородного вида мужчина приблизился к нам, что-то бормоча по-аргелийски. Он взял меня за локоть и повел вглубь бара.

— В чем дело? — огрызнулась я. — Что вы хотите?

Он неодобрительно покачал головой и легко перешел на английский.

— Вы опаздываете! Я оказал любезность депутату парламента Ири и что же получил взамен? Мне приходится мириться с явным недостатком рабочих рук, и когда — в первую ночь праздника Арктиды. Вы… возьмите этот поднос. Он сунул широкое металлическое блюдо в руки Мэрит и приказал ей:

— Обслужите вон тех клингонов. Сделайте все, чтобы они остались довольны. А вы, — обратился он к Маккою, — добавьте им еще горячительного.

Вон тем.

Через секунду я оказалась наедине с этим розовощеким здоровяком, который вел меня среди множества ног и подушек.

— А вот и работа для вас. Вы знаете, что такое "литика"?

— Возможно… Я не уверена, — пробормотала я, переступая через спящего аргелийца. — Вы не помните среди своих посетителей вулканцев?

Он сделал неопределенный жест рукой.

— Кто знает? Вулканцы, ромуланцы — здесь все они на одно лицо.

Он провел меня за полупрозрачную занавеску и приказал оставаться там до своего возвращения. Этого момента я и дожидалась. Отойдя подальше к стене, я достала переговорное устройство, запрятанное в складках платья. В динамике раздался щелчок после подключения антенны.

— Пайпер обращается к «Королю», — негромко произнесла я. — Спок слушает.

— Есть что-нибудь новое, сэр?

— Пока нет. Я продолжаю посылать радиоволны. Поскольку здесь стал необходим только один из нас, мистер Сэндидж попросил меня отпустить его на планету, и я согласился. Он уже переоделся и скоро присоединится к вам.

А как дела у вас?

— Думаю, что нас только что приняли на сезонную работу. Надеемся благодаря этому не очень обращать на себя внимание. Я планирую вскоре начать задавать вопросы и, возможно, получать ответы, а также ориентиры для дальнейших действий. Сарда жив и где-то недалеко — я это чувствую.

В ответ последовало его неодобрительное молчание, однако, от комментариев он воздержался.

— Да… Сообщите мне, если ваши планы как-либо изменятся. Через тридцать минут я выйду на контрольную связь.

— Принято. Пайпер заканчивает связь. Я спрятала свое переговорное устройство в карман сложенного летного костюма, укрыла сверток за занавеской и вернулась туда, где несколько минут назад рассталась с розовощеким владельцем бара.

— Где вы пропадали? Я же сказал вам ждать меня здесь! А вы отправились куда-то за занавеску. К чему прятаться? Приступайте к своей работе, понятно? За дело!

Музыка смолкла. Внимание всех посетителей оказалось прикованным ко мне. Я смутилась.

— Ну? — подгонял меня хозяин.

— Хорошо… — я поправила вуаль. Зрители начали хлопать в ладоши. Я удивленно спросила; — А что мне нужно делать?

— Что делать? Конечно же, танцевать! А для чего вас так одели?

— О да, конечно. Извините.

— От вас требуется не извиняться, а танцевать!

Я увидела в зале расширившиеся от удивления глаза Маккоя. Нетвердой поступью я взобралась на подиум. Со стороны его обивка производила впечатление довольно новой, но вблизи это оказался протертый до дыр вельвет, на котором даже стоять можно было с большим трудом, не то что танцевать.

Танцевать? Мне — танцевать?

Шум в зале нарастал. Ядовитые усмешки окружали меня со всех сторон.

Клиенты ждали развлечений: Клингоны, люди, аргелийцы… разношерстная и не очень многообещающая публика.

Хозяин все больше и больше терял терпение и усиленно хлопал в ладоши.

Оркестр ожил и сыграл несколько тактов. Публика продолжала стучать по столам.

Я развела руки в стороны и начала медленно опускать их, имитируя полет бабочки. Два шага влево, два шага вправо — наверное, это от меня требуется? Теперь и у Мэрит глаза расширились от удивления и сделались похожими на блюдца. В дверях появился Скеннер, одетый в красную рубашку официанта, но с трикордером в руках. Удивительно! Какая радость: в качестве зрителей сидят мои коллеги по Звездному Флоту и терпеливо дожидаются танцев в моем исполнении!

Я начала двигаться, но совершенно не в такт музыке. Зрители загудели от разочарования. Я попыталась как-то упорядочить свои кривляния на сцене, но без особого успеха. Просто меня этому никто не учил. Наконец, через несколько минут я все-таки «поймала» мелодию и начала двигаться в такт ей.

Отношение публики ко мне немного потеплело. Очевидно, я просто стала им симпатичной.

Клингоны за столиком слева начали оказывать мне знаки внимания, хватая меня за вуаль. Им удалось оторвать довольно большой ее кусок от свободного края, прежде чем я успела отскочить в сторону. Сидящим за столиком не слишком понравилась моя несговорчивость, не характерная для аргелийцев. Клингоны негодующе подняли вверх свои кружки с любимым напитком представителей этой планеты — вином с бабочками. Его своеобразный запах ясно ощущался в комнате. Они восприняли мою реакцию на их поведение как скрытое одобрение. Довольные лица подвыпивших клингонов блестели при свете факелов. Один из них схватил меня за лодыжку.

— Для аргелийской женщины ты ведешь себя слишком необычно, — прорычал он. — Сядь вместе с нами.

— Не могу, — отвечала я, — я на работе.

— Твоя работа никуда не уйдет, — он стянул с моей ноги туфлю, поднял ее к своему лицу, понюхал и насмешливо посмотрел в мою сторону, затем что-то произнес на своем языке.

Я не поняла, о чем он меня спрашивал, и во всяком случае, не собиралась вступать с ним в дискуссию, а попыталась освободить схваченную Клингоном ногу, но ускользнуть от его цепкого захвата мне не удалось.

— Ты плохая танцовщица, — произнес Клингон.

Единственная женщина-участник ансамбля покачала головой, засмеялась и что-то сказала на языке клингонов. Ее слова вызвали у них взрыв смеха, объектом которого, очевидно, была я.

Клингон-горилла еще крепче схватил мою ногу.

— Кирту назвала тебя женщиной Эласа. Ты поэтому так сопротивляешься?

Ты не похожа на эласскую женщину!

И снова смех.

Сосед гориллы опрокинул еще стаканчик и добавил:

— Но аргелийские женщины умеют делать еще кое-что, Гелт. В таком месте, как это, без подобных навыков хозяин не возьмет на работу.

Я остановилась, глаза мои горели, и я едва сдерживала свой гнев.

Гелт и его компаньоны опять разразились смехом. Затем Клингон повернулся ко мне лицом;

— Хватит танцев, — произнес он. Я прищурилась и хрипло ответила.

— Немедленно отпустите мою ногу. Иначе вы пожалеете об этом.

Все вдруг перестали смеяться. Вскоре затихла и музыка.

— Нужно кое-чему тебя поучить, — произнес Гелт. — Тому, что хорошо знают Клингоны. Это настоящие, глубокие знания. Да здравствуют Клингоны! он поднял свою кружку, провозглашая тост, а другой рукой продолжая удерживать мою ногу. — Если будешь грубить — заплатишь жизнью.

Все выпили и стали наблюдать за моей реакцией.

Я почувствовала, как побледнело мое лицо.

— А как иначе обращаться с обезьяной, которая едва научилась ходить?

Он сразу понял мой вполне прозрачный намек и еще крепче обхватил мою ногу. Краем глаза я заметила хозяина бара, который в панике жестикулировал, призывая меня замолчать. Маккой поднялся, чувствуя приближение беды. Скеннера и Мэрит поблизости не было. Настал момент, когда мне самой предстояло позаботиться о себе и заодно выбить нахальство из этого клингона-гориллы.

Я поняла, что разговорами мне ничего добиться не удастся; это было понятно по выражению его глаз. Поэтому мне пришлось закрыть их ударом ногой в переносицу — старым добрым приемом, принятым в Звездном Флоте. Он сразу же отпустил мою ногу, но то, что отключило бы любого представителя рода человеческого, прозвучало для Клингона лишь гулким эхом в его многоугольном черепе. Гелт стал падать назад с изумленным выражением на лице, но вскоре он оправился от удара и метнулся ко мне уже во главе целой стаи друзей-собутыльников, тоже стремившихся схватить меня за одежду. Это море Клингонов в конце концов наверняка должно было бы потопить меня в своих волнах, но мне на помощь, словно торпеда, метнулся Скеннер.

Тактика защиты Звездного Флота помогла нам удержаться поверх этих бушующих волн, но их было пятеро, а нас только двое. Маккой тоже пытался прорваться к нам, но ему мешал обратный поток аргелийцев, в страхе разбегавшихся в разные стороны. Мэрит тоже затерялась где-то среди них.

Трое представителей человеческой расы, оказавшихся в баре, какое-то время колебались, а затем все же решили присоединиться к нам со Скеннером, что свело формальное численное превосходство Клингонов к нулю, но нужно было учитывать и то, что нам предстояло иметь дело с их безжалостностью и огромной физической силой.

Я почувствовала их стиль кабацкой драки, услышав звук, весьма напоминавший хруст ломающихся костей. После этого я поняла: чтобы выжить мне придется отбросить все условности.

Прижав уши и сделав злые глаза, я бросилась в атаку. Рядом со мной периодически оказывался Скеннер и всякий раз не по своей воле. Постепенно Маккой обнаружил в себе неплохие способности к ударам соперников бутылкой по голове. Но головы Клингонов всегда отличались крепостью, а нрав природной злобностью. Гелт все чаще заставлял меня обращать на него пристальное внимание. Я с трудом уклонялась от его попыток ухватить меня за ногу, так что мне было не до помощи моим друзьям. Я запечатлела на его черепе еще несколько неплохих ударов, один из которых снова пришелся по переносице, и у него опять появилось все то же изумленное выражение на лице. Он стал постепенно оседать вниз, не изменяя этого выражения. Всего несколько минут назад в баре царило благодушие, теперь в действие вступила природная гордость клингонов. Если бы Гелту удалось схватить меня, моя судьба оказалась бы незавидной.

К моему счастью, согласно указу аргелийского парламента, на планете запрещалось ношение всех видов оружия, иначе я давно уже была бы мертва.

Постепенно все аргелийцы выбежали на улицу, и в баре остались только люди и Клингоны, сцепившиеся в единый клубок, и один из приказчиков хозяина, отчаянно звонивший в колокольчик. Этот звук тревоги аргелийцы расценивали буквально как призыв бежать в сторону, противоположную его источнику, поэтому на скорое появление помощи рассчитывать не приходилось.

Гелт начал загонять меня в угол. Между нами осталась единственная преграда — подиум. С ревом он вскочил на него, пытаясь схватить меня за горло. Я неуклюже уклонилась, оставив в его руке порядочный кусок вуали.

Гелт, воспользовавшись тем, что я поскользнулась, снова навалился на меня, но мой очередной удар опрокинул его на живот, и я получила возможность попытаться задушить его болтавшимся куском моей вуали.

Гелт продолжал сопротивляться, заламывая. мне руки, я продолжала закручивать на его шее свою импровизированную удавку. Он плевался и хрипел, пытаясь освободиться, а затем так сильно напряг мышцы шеи, что мне стало понятно! — одной удавкой взять его не удастся. Поэтому я схватила стоявший поблизости каменный кувшин и ударила его по голове. При первых признаках активности с его стороны мне пришлось повторить эту же процедуру. Повторяться пришлось еще раза три, пока он, наконец, не закатил глаза и не упал на спину. Почувствовав, что противник окончательно обмяк, я отпустила удавку и решила убедиться в том, что он дышит. Дыхание было, но хриплое и прерывистое. На этом я решила остановиться.

Я скатилась с подиума и сразу же поняла, что сделано еще далеко не все. Скеннера колотил здоровенный Клингон, двое наших случайных союзников-отпускников пытались освободить его, отложив на время свои собственные проблемы, а доктор Маккой тем временем возился с какой-то женщиной-клингоном — и терпел поражение. Вздохнув, я собрала всю свою волю в кулак.

Я не успела перевести дыхание, как толпа у входной двери, расступившись, пропустила внутрь несколько доблестных представителей конной полиции: сначала Мэрит, за ней мистера Спока и, наконец, к моему удивлению, в качестве командира эскадрона — капитана Кирка.

Я сразу же почувствовала облегчение и расслабилась, чего нельзя было сказать о Маккое. Напрягаясь изо всех сил, он оттолкнул свою соперницу прямо в сторону Спока, который сразу нейтрализовал ее при помощи несколько модифицированного щипка в чувствительные зоны ее нервной системы.

Очевидно, он неплохо напрактиковался в анатомии клингонов за многие годы общения с ними. Все это сейчас ему здорово пригодилось.

Кирк не был сторонником столь утонченных методов, он просто сразу рванулся в бой и в отчаянном прыжке заставил двух Клингонов основательно стукнуться о стену бара. Прежде чем они успели оправиться от изумления, он был уже готов к продолжению. Подняв одного из них на ноги, Кирк снова отправил его отдохнуть с помощью классического удара правой в челюсть.

Несмотря на столь очевидный успех капитана, я успела заметить выражение неудовольствия на его лице, когда он тряс пострадавшей от удара рукой, прежде чем заняться другим Клингоном. Номер второй был тоже вскоре отправлен на покой, но только после дополнительных усилий со стороны капитана.

Вскоре бар заполнился телами. Из окон и дверей на нас смотрели удивленные лица аргелийцев, которые никак не могли понять, почему мы так рьяно защищаемся перед лицом физической угрозы. Несомненно, то, что произошло, станет темой их разговоров на многие годы.

Кирк тер ушибленную руку и с удовольствием рассматривал на полу результаты своей деятельности. Пересчитав поверженных Клингонов по головам, он удовлетворенно обратился ко мне:

— О, Пайпер! Я, как видите, всегда при деле. И еще довольно энергичен.

Я покраснела, ощущая, как на мне во многих местах разорвана одежда, а одна нога — без шлепанца, хотя и вторая была не лучше первой. Мои панталоны, шитые для обитательниц гарема, оставляли желать лучшего, как и в такой же степени пострадавший верх. Мне, может быть, следовало сказать ему о том, что я не являлась автором этой идеи, но это означало бы, что ее автор — Спок, а такой услуги мне оказывать ему не хотелось. Конечно, Кирк был тоже не в униформе Звездного Флота. На нем была разновидность одежды аргелийцев светло-коричневая туника, бежевые брюки и ботинки — знак принадлежности к Федерации. Что ж, никто не совершенен под луной.

Я смущенно ответила:

— Кое-что из одежды я, к сожалению, утратила в драке.

Капитан Кирк удивленно поднял брови и моргнул.

— Да, похоже, на вас кое-чего недостает, — посмотрев в сторону лежавших Клингонов, он добавил:

— Ну что ж, для этого были свои причины.

Скеннер, спотыкаясь, подошел ко мне и взял меня за локоть.

— Держу пари, что у вас немалый опыт посещения злачных мест.

***

— Клингоны!

Мы все повернулись в сторону Мэрит, стоявшей у окна, обращенного в сторону дока. Кирк сделал шаг в ее направлении.

— Где?

— Они идут сюда, — пояснила она. — Очевидно, они услышали шум.

Маккой присоединился к Мэрит и тоже выглянул из окна.

Капитан спросил его:

— Сколько?

— Слишком много.

— Надо уходить.

Капитан вывел нас из бара и повел вниз по ближайшей аллее до следующей постройки, пройдя через которую, мы очутились на открытом пространстве, и вокруг нас была только аргелийская ночь. Мы едва успели скрыться до появления в баре большой группы клингонов. Затаив дыхание, мы спрятались за громадной каменной емкостью и стояли там на коленях, переживая ужасные моменты, когда мимо нас с грохотом прошагал большой отряд клингонов, разыскивая нас и горя желанием отомстить за своих товарищей.

Скеннер застыл, прижавшись к холодному камню между Мэрит и Споком.

— Боже всемогущий! От этих клингонов у меня мурашки по коже. Это настоящие чудовища!

— Естественная человеческая реакция, — прокомментировал его слова Спок. Наблюдая за ним и за двусмысленным выражением на лице Маккоя, я пришла к выводу, что только недавно стала ощущать взаимную колкость в отношениях между ними.

Прикрыв в некоторых местах наготу своего тела, я повернулась к капитану Кирку.

— Сэр, мы не ожидали вашего столь скорого прибытия.

Он пожал плечами.

— И профессор Морни наверняка — тоже. Это наша дополнительная козырная карта. Кроме вашей, конечно.

— Это самая сложная игра из тех, которые я когда-нибудь видел, пожаловался Скеннер, потянувшись и болезненно поморщившись.

Я не отступала.

— Что же произошло, когда они привезли вас для допроса?

Кирк пожал плечами.

— Я просто ответил на их вопросы. Его ясные и точные слова сразу свели на нет возможность ссылок на очевидные бюрократические препятствия, которые ему, вероятно, пришлось преодолеть перед тем, как выполнить свое обещание встретиться здесь со Споком. Он, конечно, не сказал, что в ответах была полная правда — достаточно того, что они удовлетворили спрашивающих.

— Но ведь вы могли рассказать мне о том, что происходит, — продолжала я, глядя капитану прямо в лицо; на нем появилось выражение удивления от моей смелости, и это раззадорило меня еще больше. В эту минуту откровений я обращалась к капитану моего звездного корабля, моей шхуны и моего будущего. Он хорошо знал, что я при этом должна ощущать. Я удовлетворенно добавила:

— Думаю, что не было никакой необходимости оставлять меня в полном неведении на корабле, которым я совершенно не умею управлять, не так ли, сэр?

Он кивнул и нахмурился.

— Понятно. Что-нибудь еще?

Я опустила сверток со своим измятым летным костюмом на землю и попробовала привести себя в порядок.

— Я, конечно, могла бы сказать еще кое-что о том, как мы очутились в этом вонючем баре, а я — в лапах какого-то клиигона совершенно без шеи и с рожей макаки…

— Но… — возразил он.

— Но я полагаю, что мне все же лучше было бы знать о том, каких действий вы ожидали от нас впоследствии.

— Я хочу, чтобы каждый из нас с успехом выполнил свою миссию.

Продолжайте, Спок.

Спок, сидевший возле Маккоя, поднялся. В тунике и плаще он был удивительно похож на профессионального партизана или летчика, даже больше, чем на представителя другого рода занятий. Он обратился ко мне с прямотой и спокойствием вулканца, теперь его речь стала не чем иным. как отражением его основной работы — офицера и научного консультанта Звездного Флота.

— Я попытался выйти на связь с вами сразу же, как только капитан Кирк без всякого предупреждения был транспортирован на борт «Короля» с челнока, который доставил его с Земли. Ваши предположения о радиоволнах и лейтенанте Сарде оказались верными.

Скеннер прерывисто вздохнул и усмехнулся, — Вы выследили его?

Спок на мгновение замолчал, слегка опешив от этого разговорного, ненаучного замечания, затем продолжил:

— Да… мы его выследили. Как раз перед тем, как прибыл капитан, я начал получать слабые сигналы с территории, которая когда-то была заброшенной молочной фермой. Она находится на северной окраине города, сразу вон за теми холмами, — он жестом показал на возвышение, которое начиналось позади городских трущоб. В сумерках оно было неплохо видно. Сигналы были регулярными и явно предназначались для приема сенсором, модифицированным для улавливания радиоволн. Логично предположить, что их мог послать только лейтенант Сарда, поскольку такой вид сигнала трудновоспроизводим. Поздравляю вас: ваша догадка оказалась верной. Теперь мы локализовали его местонахождение.

Я на мгновение закрыла глаза. Он был жив. Жив и отвечал на мои сигналы. Мое сердце снова наполнилось надеждой. Ко мне подошла Мэрит, молча пожала мне руку и улыбнулась своей улыбкой Золушки. Он был жив.

— "Энтерпрайз" находится здесь? — спросила я Кирка.

— Пока нет, — последовал ответ. — Это слишком неосторожно. Командиром корабля оставлен Скотти, и сейчас он движется к нам… но медленно.

— Обманный маневр? Морни будет считать, что вы на борту своего корабля?

— Да. На его борту еще находится доктор Бома. Он наверняка будет полезен, когда дело дойдет до радиосвязи. Он работал с этими учеными больше, чем кто-либо другой из нас.

Я присела между емкостью и деревянной пристройкой, чтобы освободиться от гаремных панталон и вернуться к своему любимому летному костюму.

— Итак, остается ли в силе наш план разделиться на три группы, чтобы разъединить команду ученых?

— Да, думаю так будет легче решить нашу задачу, — добавил Кирк. — Но я также рассчитываю на ваши личные отношения с Сардой. Они должны пролить свет на то, что задумала Морни и каково ее психическое состояние. Нам обязательно надо выяснить это заранее. Нельзя допустить того, чтобы в панике она начала нажимать на все кнопки. А мистер Спок попытается применить свои глубокие знания в области логических трюков вулканцев на Перрене и тем самым лишит Морни его поддержки. И обладание ею сверхускорителем будет для нас не столь опасным, если она потеряет поддержку Сарды и Перрена.

Наконец, одевшись в мою любимую летную форму, я вышла к своим друзьям.

— А вдруг не удастся достучаться до ее здравого смысла? У нас есть все основания подозревать, что они в действительности заняты постройкой сверхускорителя…

— Что делает их в тысячу раз более опасными, — он замолчал, давая всем почувствовать серьезность и ответственность момента. — Спок все рассказал мне. И мы не можем позволить себе ждать слишком долго, — его голос внезапно набрал силу. — Каждая потерянная минута повышает риск того, что враждебные нам правительства успеют узнать о планах и местонахождении Морни и прибыть сюда. И мы должны нейтрализовать ее прежде, чем это случится. Вам предстоит немало сделать в этом направлении, — и палец капитана указующе уставился в мою сторону, тем самым перенося груз ответственности на мои плечи. — Морни не знает вас лично. Это является серьезным преимуществом, и вы должны воспользоваться им.

— О да, сэр, я сделаю все, что от меня зависит, — конечно, на самом деле я подразумевала под этим то, что я постараюсь как можно лучше сыграть свою роль. Я подумала, что он должен был понять меня правильно. Никаких гарантий не предлагалось.

— Мы отправимся туда отдельными группами, — продолжал он, по очереди заглядывая в глаза всем нам. — Пайпер, вы с Сэндиджем выходите первыми. В вашу задачу входит изолировать лейтенанта Сарду и вывести его из опасной для нас зоны. Это даст возможность мне и Споку воздействовать на других членов их группы.

— Ну что ж, чудесно… Я иду первой. Как нам удастся определить их точное местонахождение без помощи сенсоров корабля?

Спок взял трикордер у Мэрит, которая сохранила хладнокровие во время нашей потасовки с Клингонами и сумела уберечь наши личные приборы.

Проверив настройку, Спок передал трикордер Скеннеру.

— Эти трикордеры были настроены на частоту несущей радиоволны. У них недостаточно мощности для работы в режиме передатчика, но как приемники они работают довольно сносно и могут указать место источника таких волн.

Сигнал будет слабым, и вам постоянно придется на него настраиваться. Это может оказаться утомительным делом.

Скеннер пожал плечами.

— Не зря же у меня такая фамилия, сэр. — Его глаза заблестели.

— Мы даем вам сорок пять минут на то, чтобы добраться до границы их территории, — произнес Кирк. — Затем мы со Споком устроим для вас отвлекающий маневр, чтобы вы смогли проникнуть внутрь незамеченными, — тон его слов резкий и уверенный, должен был убедить нас успехе нашей миссии. Очень важно, чтобы каждый из вас понял всю серьезность задачи. Мы не имеем права недооценить ее. Ставкой являются эти ученые, все мы и, может быть, вся эта планета. Нам необходимо остановить Морни даже ценой собственной жизни. Понятно? — он помолчал, это было хорошо отмеренной заранее паузой.

Кирк кивнул нам только тогда, когда убедился, что мы прониклись чувством ответственности в достаточной степени. — Желаю удачи.

И снова для нас заработал таймер.

Глава 8

Есть вещи, которые не укладываются в понятие о служебном долге.

Около получаса мы плутали среди аргелийских трущоб, пока не добрались до холмов, на которых располагалась молочная ферма, представлявшая собой пестрое сочетание старых каменных и деревянных построек. Теперь ферма решала совершенно новые задачи: здесь находилась охрана.

— Сколько? — спросила я Скеннера, присевшего на корточки в ближайших зарослях.

Он включил свой трикордер и вгляделся в экран.

— Двенадцать или около того. Постройки имеют защитное поле, недоступное сенсорам, так что эта цифра не окончательная. Вы полагаете, они аргелийцы.

Я усмехнулась.

— Думаю, что нет, если конечно, Морни не зря получает свою зарплату.

Взгляните на их фазерные винтовки.

— Да, они слишком велики для аргелийских законов. Ребята выглядят не слишком миролюбивыми, не так ли?

— Они похожи на наемников, — ответила я.

— Полагаю, Морни пришлось потратиться на этих парней.

— И вот еще что… У них выстроена ограда из сенсоров по всему периметру, и довольно крепкая. Думаю, что без их ведома через нее не перелетит и бабочка.

— Но ведь это не силовое поле?

— Нет, только сенсоры.

— У нас осталось всего 12 минут до того момента, когда капитан со Споком начнут свой отвлекающий маневр. Давай попытаемся найти какую-нибудь дверь в этот объект.

— Как вы думаете, что для этой цели может предпринять Кирк? — спросил Скеннер, пробираясь вслед за мной среди аргелийских деревьев и кустарников с красноватой листвой.

— Кто знает? — ответила я. — Все, что посчитает нужным, из того, что есть в его распоряжении. А это корабль, на котором он прибыв сам, корабль Спока и, возможно, даже наш «Король». В любом случае все будет сделано внезапно и эффективно. Нам нужно приготовиться.

— Мы готовы ко всему, — довольно самоуверенно ответил мой напарник.

— Неплохое место, — я села и начала сканировать местность, лежавшую внизу. — Только одна дверь. Три человека в охране. Видел еще кого-нибудь?

— Да, сразу за этой стеной. Их там двое.

— Где?

— Рядом с тем кривобоким сараем.

— А, да… вижу, — я посмотрела вниз, на лениво вышагивающих охранников. — Взгляните на их одежду. У всех она разная. Но они все тоже гуманоиды. Довольно проворны и хорошо владеют личным оружием.

— Эти ученые стараются не рисковать, не так ли?

— Похоже, — ответила я, вновь ощутив на себе груз ответственности. Я всматривалась в постройки, стараясь разглядеть что-либо интересное в слабом свете, падавшем из крошечных окон. За ними, очевидно, располагалась наспех организованная лаборатория, скорее всего, без всяких средств защиты. Сарда должен находиться в одной из этих построек, и, возможно, его перемещение на территории ограничено. Вся обстановка, наводила меня на грустные размышления. Если у этих ученых, занятых лихорадочным производством сверхускорителя, уже была одна «авария», то нет никаких гарантий, что за нею не последуют еще. Сарда не может быть в безопасности до тех пор, пока он вынужден сотрудничать с ними.

Три каменные постройки соединялись между собой переходами из фанеры, покрытой чем-то вроде брезента. На все это сооружение была единственная двойная деревянная дверь, обветшавшая от времени. Ее охраняли двое с фазерными винтовками.

— Время истекло, — прошептала я. — Капитан, я очень хочу чтобы ваше шоу получилось.

Скоро фазеры должны разорвать небо. Возможно, для усиления будут применены и фотонные торпеды. Отвлекающий маневр. На месте Кирка я бы достигла цели прямым ударом в лощину сверху чтобы убрать с нашего пути эту дурацкую охрану. Волнуясь, я то и дело смотрела в небо.

— Вы готовы? — спросила я Скеннера, больше из необходимости услышать любой голос, в том числе и собственный.

Ночь была очень тихой. На небе голубым и розовым шариками светились две ближайшие к Аргелиусу планеты, которые конкурировали за внимание наблюдателя с двумя небольшими его спутниками.

— Да, все в порядке, — прошептал механик, тоже глядя вверх.

— Теперь это может произойти в любую секунду, — снова произнесла я, облизав пересохшие губы и мысленно уже проникнув сквозь, ту двойную дверь, — Ждать осталось немного.

— Неплохо, если бы у нас сейчас были фазеры, — Достаточно только подумать об этом, — усмехнулась я. — Чем, интересно, обходились наши предки, когда еще не было фазеров?

Он пожал плечами.

— Наверное, фотонными торпедами. Единственное, что я могла позволить в этой атмосфере напряженного ожидания — это усмехнуться. Где капитан и почему он медлит?

Скеннеру вдруг пришла в голову смешная и нелепая идея, что мы вышли не на ту точку местности, куда нам следовало. Разве не могло так случиться? Или с моей головой уже явно не все в порядке? Я начала лихорадочно осматривать окрестности, отыскивая опровержение этим глупым мыслям или какие-нибудь признаки того, что маневр уже начался, но… ничего не обнаружила.

Если мы ошиблись, зачем тем ребятам из охраны фазерное оружие? Да, это не имело бы для них никакого смысла. Значит, все в порядке.

— Пайпер!

— Что случилось?

— Видите вон там?

Я повернулась в его сторону.

— Где?

— Вон там, — он указал вниз, в сторону склона.

Я прищурилась, пытаясь определить причину внезапно появившегося странного шума, напоминавшего храп. Через секунду вверх вдоль холма понеслось стадо каких-то животных, а вслед за ними — крупные серые звери совершенно другой формы. Первые больше всего напоминали смесь земных носорогов и тупоголовых кабанов, обнаруженных на планете Ригель-4 около сотни лет назад. Это были аргелийские олени. Большие, мягкотелые, неуклюжие, они смущенно трясли своими рогами и с огромной скоростью неслись к ферме. Их держали в домашнем хозяйстве только из-за молока, которое составляло около 90 % аргелийского экспорта и считалось деликатесом благодаря уникальным пищевым свойствам, по действию очень напоминавшим алкоголь, но без всяких признаков похмелья назавтра. Олени были глупы, как все животные, вскормленные индустриальной революцией.

— И кабаны-бородавочники! — воскликнул Скеннер, изумленно наблюдая, как три дюжих аргелийских пастуха тщетно пытались утихомирить оленей с помощью, палок. Животные, выкатив глаза от ужаса, хрипели и мчались прямо в сторону охраняемой наемниками фермы.

Мы напряженно наблюдали, как они сначала разнесли вдребезги защитные сенсорные экраны, чем включили аварийную сигнализацию. Ночь заполнилась светом прожекторов и воем сирен. Охранники по одному начали выбегать на поле, помогая пастухам остановить стадо. Вскоре стало ясно, что олени окончательно вышли из-под контроля.

Скеннер изумленно уставился вниз.

— Что все это означает?

— Ничего не понимаю, — честно призналась я, не зная, что делать дальше: бежать или оставаться на месте. — А как вы думаете?

— Я не знаю. Вы всегда пытаетесь проникнуть в мысли капитана Кирка.

Поэтому именно вы должны, мне все объяснить. Кто послал сюда кабанов?

Может, это дело рук капитана?

— Может быть.

— Если вы отдадите приказ, то…

— Да, возможно, нам уже надо идти.

— Но вдруг капитан здесь ни при чем?

— Тогда что же все это означает?

— Если вы уверены, тогда надо идти.

— Да. Идем.

И мы пошли. Отвлекающий маневр есть отвлекающий маневр. А сотня аргелийских оленей — неплохой отвлекающий фактор, Наемники, действительно, оказались втянутыми в происходившие события.

Они кричали друг на друга, каждый хотел стать лидером, высказывались мысли о необходимости какой-то облавы. К моменту, когда мы со Скеннером добрались до двери, сирены и прожекторы довели оленей до окончательного безумия, что отвлекло на себя всю охрану, и мы без труда проскользнули через двери, а затем плотно закрыли их за собой на засов.

Над нами повисла напряженная тишина. Я ощутила нервную дрожь от ожидания неизвестности.

В проходе мы увидели простые кирпичные стены, едва освещенные тусклыми лампочками.

— Не могу поверить, что такое, могло сработать, — не унимался Скеннер. Теперь я увидела, в каком смятении он находился все это время.

— Что именно?

— Этот эпизод с кабанами!

— Это сработало еще и потому, что они не ожидали нашего появления, ответила я.

Вскоре мы добрались до конца коридора. Там мы остановились, посмотрели друг на друга, затем — на дуло обращенного в нашу сторону фазера.

Совсем близко раздался приглушенный мягкий голос.

— Приветствую вас, командир Пайпер. Мы рады встрече с вами.

***

У нас не было никаких сомнений в отношении говорившего. Несмотря на то, что его истинная суть была затушевана многолетним пребыванием в чужом для него сообществе, мы сомневались не более секунды. Я узнала этот голос и его обладателя.

Невзирая на всю щекотливость ситуации, он был спокоен, как настоящий вулканец. Его волосы цвета черного дерева лежали на голове волнами, еще более пышными, чем казалось на фотографии, которую нам показал Спок. Кроме них, обращали на себя внимание великолепный светло-зеленый костюм, тонко отточенные прижатые уши и раскосые глаза. Эти глаза, светло-серые, почти серебристые, окруженные изгородями ресниц и бровей, выражали необузданный нрав их обладателя. Чем больше я смотрела в их глубину, тем яснее все становилось для меня. Конечно, воспитание вулканца удерживало его от необдуманных поступков, но лишь до определенной степени. Одежда, длинные волосы и независимый взгляд этого человека сразу бросались в глаза.

Перрен приветствовал нас жестом руки. Его одежда, украшенная серебряной нитью, могла произвести впечатление претенциозности, очевидно, ему неплохо платили за его работу, — если бы не поясной ремень со свисавшими с него серебристыми цепочками" кулонами, брелками с зеленью и ажуром эмали — цветами мечты у вулканцев, вынужденных заниматься медитацией на своей красной и горячей планете. Полоски полудрагоценного металла на ремне слабо отражали свет, но от них все же не веяло той безвкусицей серебристых кулонов и цепочек. Со всем этим явно не гармонировал фазер в его левой руке. Скеннер держал оружие наготове, однако с дулом, опущенным вниз.

Я смущенно отвела глаза в сторону. Десятки вопросов роились в моем мозгу, и все они начинались со слова "как".

Проглотив комок в горле и выпрямившись, я двинулась вперед. Скеннер остался позади, у двери.

— Приветствую вас, командир, — начал Перрон. — Полагаю, что вы хотели бы переговорить с Сардой. Я проведу вас к нему. Автоматическая система защиты может причинить вам вред, если вы пойдете без сопровождения.

Он снова поднял руку и жестом пригласил пройти в глубь плохо освещенного коридора, одновременно качнув фазером, чтобы мы все же прониклись уважением к своему проводнику. Все, что он нам хотел сказать, мы прочли в его глазах.

Я ощутила собственное поражение, причем такое быстрое и внезапное, что на некоторое время потеряла дар речи. Да и что может сказать жертва хищнику? С пересохшим горлом, плотно сжав губы, я пошла вперед.

Перрен завел нас в небольшую пристройку позади лаборатории. Вдоль каменных стен стояли компьютеры, неиспользуемая техника и приборы. На двух выдвижных столах были оборудованы рабочие места.

— Останьтесь пока здесь, — приказал Перрен. — Советую вам не предпринимать никаких попыток к бегству. Ферма довольно неплохо оснащена всякого рода защитным оборудованием, которое вряд ли пощадит вас. Конечно, теперь вы лишаетесь свободы передвижения, но мне бы не хотелось причинять вам физическую боль.

Скеннер повернулся к Перрену спиной и наклонился в мою сторону.

— Не очень хороший парень, не так ли?

— Мы здесь только ради Сарды, — откашлявшись, произнесла я, надеясь, что мой голос не выдаст обмана. С небольшими шансами на успех, но все же я решила попытаться отвлечь их внимание от последующих шагов, которые наверняка предпримут капитан Кирк и мистер Спок. — Все другое меня не волнует. Где он?

Перрен слегка наклонился и нажал кнопку портативного устройства связи, висевшего у него на плече.

— Сарда?

У меня остановилось дыхание. Я почувствовала, как Скеннер тоже напрягся.

— Да, — ответил удивительно знакомый голос.

Я уставилась на коммуникатор, словно он только что укусил меня.

Перрен говорил совершенно спокойным, но нарочито язвительным тоном.

— Вы полностью закончили ремонт контрольных блоков цепей?

— Почти. Мне понадобится ваша помощь для рекалибровки.

От звуков его голоса у меня сдавило в груди. Вероятно, Морни и Перрен привезли Сарду сюда против его воли, но я очень хорошо знала, что с помощью физических угроз невозможно заставить ни одного вулканца работать против его собственного желания. Это знал и Перрен. Он встретился со мной взглядом.

— Ваши гости уже прибыли.

Он замолчал. В этот момент мне захотелось закричать так громко, насколько хватит сил. Раздался короткий звонок устройства связи — и мои глаза застлала пелена.

— Очень хорошо, — ответил голос Сарды, словно из подземелья. — Я уже иду.

Мы услышали короткий щелчок — сигнал окончания связи. Перрен выпрямился и холодно оглядел нас. Интересно, почувствовал ли он степень моего волнения, ту боль от пронзившей мозг мысли, что Сарда действительно оказался здесь по собственной воле. Он не был заключенным, он имел свободу передвижения. От этой мысли я совершенно оцепенела. Меня вынудили собственными глазами увидеть очевидное. Это ловушка.

Ловушка… да, ловушка.

Краем глаза я увидела, как Скеннер озабоченно смотрит на меня, но ответить ему в тот момент я была не в состоянии, словно у меня открылась глубокая рана.

В коридоре раздался шум, затем негромкие шаги.

Появился он. Взгляд его янтарных глаз ударил меня, словно порыв холодного зимнего ветра. На нем была обычная униформа офицера Звездного Флота, на ее блестящей поверхности отражался свет, падавший вниз от волос цвета начищенной до блеска латуни, словно ничего не случилось, и он может с полным правом носить эту форму. Сарда слегка нахмурился, прошел мимо Перрена с фамильярностью лучшего друга, которая сразу же вызвала у меня досаду, и остановился перед нами.

Вдруг из-за моей спины вырвался Скеннер схватил Сарду за воротник и прижал его к стене. Тот спокойно развел руками, не пытаясь сопротивляться его атаке. Скеннер прорычал:

— Ты — сын ромуланца с воловьими ушами! Сейчас я проткну тебя, как рыбу вилкой!

Перрен сделал шаг вперед и остановился, мудро решив не вмешиваться.

Сарда спокойно выдержал огненный взгляд Скеннера и его жаркое дыхание. Очевидно, он ожидал такой реакции.

— Что поделаешь, если вещи оказываются не такими, как они нам представляются, Джуд, — тихо ответил он.

— Для меня все чертовски ясно! Ты — бессердечная крыса! — продолжал бушевать Скеннер.

Сарда посмотрел в мою сторону. Имея не дюжинную силу вулканца, он мог бы, если бы захотел, стряхнуть с себя Скеннера, словно снежинку, но терпеливо ждал, не предпринимая никаких действий.

Я подошла к ним поближе, не пытаясь утихомирить Скеннера. Наверное, он действовал на меня успокаивающе, выпуская собственный пар, а вместе с ним и частичку меня самой и моих самых страшных догадок и мыслей. Механик уже подбирался к его горлу, а Сарда просто спокойно смотрел на меня, я на него.

— Мы подумали, что сможем оказаться чем-нибудь полезными тебе, произнесла я. Во мне шла внутренняя борьба. Захотелось самой стать вулканцем, чтобы глубже понять этих людей. Но, увы… Внутри человеческой оболочки все эмоции рано или поздно выплескиваются наружу.

— Мне нужно кое-что вам сказать, — произнес он.

Скеннер прижал его к стене с новой силой, — Ты хочешь сказать: «объяснить», не так ли?

Перрен подошел поближе, поднимая фазер.

— Нет, — обратился Сарда к своему коллеге и учителю. — В этом нет никакой необходимости. Оставьте нас наедине.

Рука, державшая фазер, медленно опустилась вниз. Другой вулканец кивнул Сарде, признавая право на то, чтобы уединиться с тем, с кем он пожелает, в ущерб собственной безопасности.

— Как хотите.

Перрен вышел, закрыв за собой дверь. Но напряжение не спадало.

— Хорошо, — проворчал Скеннер. — Давай поговорим.

Сарда облегченно вздохнул и коснулся своей рукой кисти Скеннера, продолжая смотреть в мою сторону.

Время шло. Молчаливая беседа продолжалась.

Наконец настала очередь слов. Я глубоко вздохнула.

— Скеннер.

— Вас водят за нос.

— Оставьте его в покое, пожалуйста.

— Но прежде я получу то, что мне нужно, — Не волнуйтесь, получите. Потом. Я почувствовала, что моя просьба для него — нож в сердце. Может быть, ему не понравилось еще то, что я обратилась не тоном приказа, а просто попросила, как друг просит друга.

Это вероятно, на порядок усилило действие моих слов. Он еще раз толкнул Сарду к стене, затем отпустил и сделал шаг назад. Внезапно я почувствовала, что мы с Сардой очутились вдвоем на одной скале среди полного вакуума.

Сарда медленно расправил на себе складки униформы. Мы продолжали рассматривать друг друга в атмосфере многозначительного, а потому и тягостного молчания. Ответ был ясен без слов: он не пленник. А если так, то что-то случилось с нашей дружбой. Я чувствовала, что наряду с предательством моего лучшего друга во мне росла и горечь от сознания того, что я оказалась закрытой, вытесненной Перроном. Можно было «поздравить» себя с открытием: наши отношения с Сардой приобрели вторичный, подчиненный характер.

Я с трудом узнала свой собственный голос.

— Зачем тогда ты ответил на мой радиосигнал, если заранее знал, что загоняешь нас в ловушку?

Я почувствовала, как озадачил его мой вопрос.

— На ваш сигнал отвечал не я, — произнес Сарда. — Это был Перрен.

— Но так случилось потому, что ты все ему рассказал.

Даже сквозь превосходное самообладание вулканца я ощутила, как он вздрогнул. В его глазах тоже появилось выражение печали, но, вероятно, по другому поводу. Вздохнув, он продолжал:

— Мне не следовало бы говорить ему про это. Я понадеялся, что вы знаете меня лучше, чем оказалось.

В нем всколыхнулось чувство собственной вины. Теперь его ощутили мы оба, оба — жертвы сложившихся обстоятельств.

— Другим это объяснить нельзя. Если я и ошибалась, теперь выяснится вся правда. Конфликт часто является сильнодействующим лекарством.

Он ответил не сразу, вероятно, из-за смущения. Уставившись в пол, мой собеседник наконец решился рассказать нам о вещах, о которых ни один вулканец добровольно не сообщает чужакам — если только нет серьезных причин для подобной откровенности.

— Перрен узнал все о вас, потому что он знает меня — с трудом вымолвил он. — Это произошло в ходе тренировок по слиянию интеллектов… и он узнал все о вас и о том, что можно от вас ожидать. А когда произошел маневр, отвлекающий на себя систему сенсорной защиты, он на 98 процентов был уверен, что это дело ваших рук.

То, что ему пришлось говорить обо всем еще и в присутствии Скеннера, действовало иссушающе на его физические и моральные силы. Его дыхание сделалось прерывистым, и он с трудом вновь овладел собой.

С огоньком облегчения и надежды я продолжила:

— А как же тогда изобретенный нами радиосигнал?

— Перрен в курсе "Игр на выживаемость". Без особого труда он разгадал смысл этих радиоволн.

За моей спиной Скеннер, вздыхая, присел за один из рабочих столов, склонив голову и видимо, испытывая чувство отвращения — Мы так волновались за тебя, — обратилась я к Сарде. — Я подумала, что тебя могли просто выкрасть. Все в порядке?

— Да, все в норме, — ответил он. У меня было, однако, такое чувство, что вулканец большим удовольствием дал бы мне тот ответ, которого я так ждала и на который так надеялась: что он был схвачен из засады я обманом и запугиванием склонен к сотрудничеству.

— Итак, никаких угроз и нападений не было?

— В этом смысле… нет. Я сам сделал свой выбор. Я здесь нужен.

— Для того, чтобы помочь Морни и Перрену держать всю Галактику в качестве заложников?

Он возмутился.

— Я не помогаю им в этом, — начал настаивать Сарда. — Я сконструировал стабилизирующее оборудование для источника энергии на базе сверхускорителя. Только мне одному известно, как эксплуатировать системы безопасности и поддержки. Морни пытается построить сам сверхускоритель.

Если бы я позволил им самим соорудить это устройство, то, конечно, под удар были бы поставлены миллионы жизней на планете. Я просто не мог пойти на такое, — груз ответственности за свои действия до сих пор тянул его в прямо противоположные стороны, и, очевидно, он был на грани изнеможения. Эксперимент чересчур сложен, чтобы можно было не обращать на него внимания. У нас недавно уже была авария, но мне удалось в последнюю секунду отклонить пучок волн в открытый космос.

— Я так а знал! — опять взорвался Скеннер. — А мы оказались как раз в центре этого пучка!

Сарда удивленно посмотрел на него. Затем его лицо мертвенно побледнело. До этой минуты, честно говоря я сама не представляла себе степени той опасности, которую таит в себе сверхускоритель. Но после того, как Сарда едва не лишился чувств, я ощутила, что была на краю смерти. Он победил, но ценой того, что ему на многое пришлось закрыть глаза. Скеннер взволнованно покачал головой и закрыл глаза.

— Черт бы тебя побрал.

Сарда смущенно наклонил голову. Я продолжила:

— Другими словами, ты вообще не принимал решение помогать им. Они просто шантажировали тебя. Твое бездействие многим стоило бы жизни, поэтому ты решил пойти с ними.

— Да, — негромко согласился он, не поднимая глаз.

Все замолчали. Теперь каждый на ощупью бродил среди своих мыслей, словно в тумане.

Я первой очнулась от оцепенения, затем, подойдя к столу, прислонилась к стене всего в нескольких дюймах от Сарды. Наконец наши глаза встретились.

Мои слова прозвучали негромко и очень искренне.

— Теперь я понимаю. Мы постарались освободиться от остатков вины или сожаления. Если Сарда предал нас, я все равно не хотела больше ничего знать об этом. Нет смысла платить за ошибку еще одной такой же.

Вулканец собрался с мыслями и торжественно кивнул.

— В ваших словах много мудрости, — произнес он, благодаря меня в такой скрытой форме. Никто из нас не предпринял попытки уточнить недосказанное.

— Расскажите нам о Перрене, — попросила я. — Что движет его поступками?

Сарда качнул головой и, тщательно подбирая слова, начал свой рассказ.

— Вы его уже видели, — произнес он, словно это могло что-то объяснить мне. — Перрен необычайно самонадеян. Верит в исключительность рационализма философии вулканцев, но не придерживается принципов этой же философии, согласно которым не рекомендуется судить о морали других, даже если в этом заложен рациональный смысл. Как и вице-адмирал Риттенхауз, Перрен верит в исключительность, своего рода моральное превосходство философии Федерации над философией клингонов, ромуланцев и других представителей враждебных государств. Он считает, что игнорировать такие различия нелогично.

— Таким образом, вы хотите сказать мне, что он не верит в философию пацифизма, исповедуемую вулканцами?

В глазах Сарды мелькнуло отчаяние. Возможно, я не совсем научилась понимать вулканцев, но теперь было не очень подходящее время для того, чтобы наказывать меня за такую оплошность.

Он уловил это и продолжил:

— Даже на Вулкане законы логики не стоят на месте. А и небольшие изменения в ней могут коренным образом изменить философию. В противовес общепринятому мнению, среди моего народа появились те, кто не приемлет пацифистские взгляды. Времена меняются, Пайпер. Когда-то Спок тоже считался изгоем, потому что не соглашался с закрытой системой взглядов вулканцев. С тех пор их образ мышления расширился настолько, чтобы считать нашу планету составной частью Федерации. Когда-нибудь то же может случиться и с идеями Перрена.

Скеннер вмешался, скрестив руки на груди.

— Это не может быть благовидным предлогом для того, чтобы поставить всю Галактику на грань космической войны цивилизаций. — Сарда с вызовом посмотрел в его сторону.

— Нет, — оборвал он его речь. — Совсем нет. Но даже пацифизм может привести к насилию, если те, кто его исповедует, отказываются признавать права других на мирную жизнь, — его тон стал резким: он защищал не только Перрена, но и себя. Порыв, однако, закончился так же быстро, как и начался. Очевидно, Сарду просто разозлили, и это стало ответной реакцией.

— Вы хотите сказать, что он верит в то, что Риттенхауз, в общем-то, был прав? — решила уточнить я. — И что единообразие морали, может устанавливаться при необходимости и с помощью силы? Я права?

— Все вулканцы верят примерно в то же самое, — продолжил Сарда. — Но право на индивидуальность включает в себя и право иметь собственное мнение и защищать его. К сожалению, это означает также и то, что нет единства в представлениях о путях достижения мира. Талант Перрена как прикладного ученого обеспечил ему комфортные условия в жизни; и он хорошо представляет себе мысли тех, кто не смог получить аналогичных возможностей в условиях других обществ и других правительств. Он чувствует личную ответственность за всех угнетенных в Галактике и желает свержения всех правящих режимов, которые обеспечивают такое угнетение. Он… он думает, что все это очень просто сделать.

Я видела, что Сарда смущен поступками и образом мыслей Перрена. Он уставился в пол, не желая встречаться со мной взглядом. Однако, обстановка не располагала к чрезмерной деликатности. Если Сарда прибыл сюда и собирается оставаться здесь из чувства верности и привязанности к Перрену, то мне придется разорвать эту связь, чтобы добиться возвращения моего знакомого. И наша дружба, и успех всей нашей миссии — тот самый мир, о котором он так уважительно отзывался, — все зависело только от этого.

Когда-нибудь настанет время и для более утонченных мыслей и дел.

— Он ошибается, Сарда, — ответила я уже менее благодушно. — И его ошибка в том, что он полагает, будто Клингоны и другие автоматически откажутся от борьбы и признают право Федерации использовать против них сверхускорители. Он не догадывается о том, что противники наверняка предпримут ответные шаги по восстановлению нарушенного баланса. Перрен не понимает, что поступки часто бывают иррациональными. Я права?

Он с неохотой согласился.

— Пожалуй, да.

— И Морни. Она жаждет власти в той же степени, в какой Перрен хочет мира.

— Да.

— А он не понимает, что движет самой Морни, так же, как не понимает всякой иррациональности. Ему неведомо, почему кто-то может так сильно стремиться к власти, потому что власть в его понимании — эмоциональная, невещественная цель.

— Вы правы.

— Каковы же ваши собственные мысли на этот счет?

Он сразу же напрягся и смутился еще больше. Мне все-таки удалось положить его на лопатки. Мое появление здесь, мое упрямство в достижении своих собственных целей и целей миссии в конце концов добили Сарду.

— Вы собираетесь пойти со мной или останетесь с Перреном?

— Куда он собирается — это уже не имеет большого значения, — произнес резкий неприятный голос откуда-то из-за спины Скеннера…

Мы с Сардой сразу же обернулись. Появилось несколько охранников, державших наперевес фазерные винтовки. В центре их группу стояла невысокая женщина с неприятным блеском в глазах и темно-серой шевелюрой. Он предостерегающе ухмыльнулась, и это была улыбка победительницы. В компании охранников Урсула Морни была явно сильнее нас.

Она выглядела заметно старше по сравнению с тем фото, которое нам показали на борту «Короля». Теперь ее волосы приобрели перечный оттенок, черты лица заострились, а под глазами появилась сеточка морщин. Плечи ее слегка поникли, но молодость еще не совсем оставила это тело. Она выглядела физически крепкой, хорошо знающей то, что ей нужно и не очень доверяющей своим наемникам, предпочитая держать и свой фазер в полной боевой готовности.

— Вы неплохо поработали, Сарда, — произнесла она, продолжая улыбаться. — Достаточно хорошо, чтобы мы имели шанс выиграть. Теперь получение всего, — что нам необходимо, — только дело времени.

— А в чем вы так нуждаетесь? — спросила я.

Она взглянула в мою сторону.

— Конечно, вам очень хочется это узнать. Как смелым освободителям Сарды. Ну что ж, слушайте. Он мне больше не нужен.

Сарда нахмурился и сделал шаг вперед, встав между Морни и нами.

— Вы не посмеете запустить сверхускоритель без моей системы защиты, медленно и четко выговаривая каждое слово, произнес он.

— А разве у меня нет этой вашей системы? Она есть, и я больше не нуждаюсь в чьей бы то ни было помощи.

— Но, профессор, вы же не можете…

— Вы отстранены от работ по сверхускорителю. Если мне будет нужно, я снова вызову вас. Но тогда вы уже будете работать под моим контролем.

— А как же мои друзья?

— Пока они живы это гарантирует мне ваше сотрудничество. Такая логика, думаю, понятна всем, в том числе и вулканцу, не так ли?

Я подумала о том, что нам рассказал Спок: о Морни, о ее узко корыстном взгляде на политику и постоянной жажде власти. Спок пришел к выводу, что профессор не вполне осознает серьезности последствий собственных действий. Ну что ж, можно попытаться воспользоваться этим фактом. Конечно, рискованно, но попробовать стоит.

— Профессор, — начала я, — здесь вам угрожает серьезная опасность.

Эта территория является пограничной в сфере интересов федерации, и в случае территориального спора вы вряд ли сможете рассчитывать на ее защиту. Если же вы выставите технологию сверхускорений на открытую продажу, то это приведет к…

— Я знаю, к чему это может привести, — ответила она, усмехнувшись еще более ядовито.

— И вас нисколько не тревожит такое положение вещей?

— Я полностью контролирую ситуацию, — безапелляционно заявила Морни и, конечно же, согласилась сама с собой, то есть, с единственной персоной, мнение которой имело для нее значение.

Я сделала шаг вперед.

— А как же мнение Перрена? Неужели он не понимает, к чему может привести ваш план? Она пожала плечами и нахмурилась.

— Идеи Перрена не имеют под собой реальной почвы. Он не представляет себе моих действительных возможностей по контролю над ситуацией, не так ли? Да и откуда ему знать об этом? Ведь его волнует только работа, и я разрешаю ему выполнять ее. Только я могу обеспечить его такой работой. Я планирую, а он строит согласно моим планам. И не пытается спорить со мной.

У нас вполне нормальные деловые отношения.

— Для вас — да, — ответила я.

— А куда еще он может от меня уйти? — она подошла к нам совсем близко, продолжая, однако, держать свой фазер наготове.

— Я хотела бы заставить руководство Федерации обратить внимание на наше устройство и осознать его потенциал и возможности применения. Именно так, — крошечные голубые глаза Морни сузились от охватившего ее возбуждения — она представила себе свое будущее.

Я решила рискнуть уточнить ее взгляд на это будущее и сделала шаг к ней.

Однако меня остановили: ее фазер вздрогнул, а взгляд мгновенно прояснился. За спиной профессора охранники тоже подняли свои винтовки, и я оказалась сразу в полудюжине прицелов.

Для теоретических выводов этого оказалось вполне достаточно.

— Пайпер, не надо делать глупостей, хорошо? — усмехнулась Морни. — Вы всегда отличались чрезмерной воинственностью, не так ли? Но вы ошибаетесь: не все ученые-теоретики далеки от реальной жизни и способны оценить свое творение с разных сторон.

Ее тон стал откровенно вызывающим, а зубы почему-то показались мне похожими на волчьи клыки.

— Главное в таком деле — это размах! Если испытания сверхускорителя пройдут успешно, я стану самой главной силой в новой Федерации, силой, с которой будут вынуждены считаться все.

— Ваши слова звучат, почти как у Риттенхауза, — ответила я.

— У него были свои планы. Но все закончилось провалом. Теперь моя очередь. Скоро сюда прибудет космический корабль, и я потребую, чтобы капитан Кирк взял на себя обязанности посланника от всей Федерации. Во время нашей беседы мы будем разговаривать на равных.

Ее тон казался небрежным, но смысл сказанного был наверняка обдуман ею заранее. С такими доводами не поспоришь. Даже Риттенхауз уважал возможности своих врагов. По-видимому, это совершенно не относилось к Морни. А такое качество делало ее еще более непредсказуемой и опасной. Я замолчала, не собираясь вступать с ней в бессмысленный спор. Кирк был прав, когда собирался сам иметь дело со своенравной дамой, стоявшей передо мной. По-видимому, меня она просто не воспринимала всерьез.

Или пока еще не воспринимала…

Морни слегка повернула голову в сторону Перрена, который вошел вслед за ней и начал пробираться через плотно стоявших охранников.

Увидев его, я сразу же подняла руку вверх, пытаясь привлечь внимание вулканца. Я почувствовала свою полную беспомощность, ощутив, как задрожала моя поднятая рука. С трудом выговаривая слова, я обратилась к нему:

— Перрен, вы уверены в том, что полностью отдаете себе отчет, в какое скверное дело влипли? Вы знаете о том, что профессор Морни собирается выставить технологию сверхускорений на открытую продажу и сдать ее любому, кто назначит максимальную цену? Вы не подумали о том, сколько жизней унесут последующие за этим звездные войны?

Морни громко рассмеялась в ответ, а Перрен слегка наклонил голову.

— Я все обдумал, — просто ответил он. — Потенциальные выгоды оправдывают такой риск.

— Но ведь должны быть и соображения морали, еще более важные, возразила я. — Вы ведь не хотите отдать технологию сверхускорений и получения трилития в руки, например, толианов? Или ромуланцев? Или Клингонов?

Его глаза-многоугольники взглянули на Морни.

— Оставьте это грязное дело, — обратилась я к нему уже с открытой просьбой, — пока оно вообще не вышло из-под контроля. Не рискуйте играть в волейбол столь опасной штуковиной. Морни бессильна без вашей помощи и хорошо знает об этом. Откажитесь от сотрудничества с ней.

На мгновение бесстрастное лицо Перрена накрыла тень сомнения, и он слегка нахмурился. Мне этого было достаточно: я поняла, что мои слова внесли в его представления тот элемент дисгармонии, которого он так боялся, в глазах мелькнула неопределенность, и даже Морни не могла ее не заметить.

— На пути к этому решению мне пришлось нелегко, — признался Перрен. Часто бывает так, что мы выбираем не между правильным и неправильным, а между разными вариантами второго. Решение далось мне с трудом, но выбор все равно должен был состояться, и я сделал его уже давно.

— Тогда примите новое решение, — не уступала я. — Разве изменить мнение после того, как появились новые факты, не делает чести любому уму?

Морни снова рассмеялась, и в ее смехе прозвучали даже довольно приятные для слуха нотки. Затем она обратилась к Перрену.

— Мы должны продолжить наше сотрудничество. Вы ведь потратили на этот проект уже около пятнадцати лет. Стоит ли бросать все дело, не доведя его до конца? Сейчас, когда впереди появилась возможность обеспечить мир для целой Галактики, не так ли? — затем она повернулась в нашу сторону и начала говорить о Перрене так, словно его и не было рядом с нами, — Как он может вернуться на Вулкан и объяснить своей семье и спонсорам, что он пожертвовал единством Галактики, испугавшись какого-то гипотетического риска? Все обязательно закончится для него глубоким унижением.

Под действием такого рода логики и ввиду опасности потерять Перрена в результате сладких уговоров Морни, Сарда решил напрямую обратиться к своему учителю.

— Вам нужно обдумать все сначала, Перрен. По моральным соображениям.

После этих слов Морни нажала на пусковую кнопку. Удар ионизированных частиц пришелся прямо в его грудь. Сарда оказался отброшенным к стене, его руки и ноги начали сводить повторяющиеся приступы судорог. На помощь к нему метнулся Скеннер, ему с трудом удалось удержать Сарду от падения. Но когда я тоже попыталась подойти к ним, на моем пути встала Морни, и мне не осталось ничего, иного, как в бездействии наблюдать за тем, как мой друг-вулканец, ради спасения которого я и появилась здесь, превратился в извивающуюся от боли и обездвиженную жертву жестокой и вероломной натуры Морни.

В первый момент, когда фазерный заряд поразил Сарду, мне показалось, что орудие было установлено в режим максимальной мощности — для разрушения и уничтожения жертвы. Я не была готова к такому повороту событий. Но оказалось, что переключатель фазера Морни был установлен на минимум, и она не лгала, когда говорила о том, что Сарда еще может ей понадобиться.

Вероятно, она не хотела еще его убивать. Или все это предназначалось для Перрена: если бы его здесь не оказалось возможно, она бы решилась и на худшее?

То, с какой легкостью профессор прибегла к помощи фазера, оставляло все ее угрозы в силе.

— Всем понятно? — огрызнулась она. — Я не собираюсь играть в игрушки, — она качнула дулом своего оружия в мою сторону. Возможно, Морни заметила что-то опасное для себя в моих глазах, то, о чем не подозревала я сама.

Когда к ней снова вернулось хладнокровие, то она сразу же посмотрела в сторону Перрена.

— Все наши цели обязательно будут достигнуты. Все образуется в нашу пользу.

Почувствовав, что эта странная беседа приближается к концу, я открыла рот, чтобы произнести что-нибудь такое, что смогло бы задержать здесь Морни, а, тем самым, потянуть время для капитана Кирка. К моему изумлению, меня опередил голос из переговорного устройства.

Я оцепенела.

Морни подмигнула мне.

— Конечно же! Долгожданная помощь извне! Но ведь я тоже ждала этого момента, не так ли? — она повернулась к одному из охранников. — Немедленно отыщите коммуникатор и принесите его сюда.

Сделать это было совсем несложно. Через пару минут в руках Морни появилось и мое устройство связи, и трикордер Скеннера. Она взяла коммуникатор, уверенная, что он вот-вот оживет снова. Это сигнал Кирка!

Его позывные!

Скеннер, обхватив Сарду за плечи, с трудом сдерживался от возгласов изумления. Я незаметно изо всей силы сжала руки — в кулаки. Что теперь будет?

Морни подошла поближе и протянула мне коммуникатор.

— Отвечайте. Я уверена, что вы сами знаете, чего им не следует говорить, — в ее голосе звучали победные нотки. Теперь она выяснит, с кем вместе мы работали и какие силы стоят за нашей спиной.

Я почувствовала, как на моей переносице появились капельки пота.

Капитан наверняка может проговориться, если я отвечу на его позывные. Я плотно сжала губы, мозг лихорадочно работал в поисках выхода.

Вероятно, Морни ощутила во мне этот скрытый вызов. Без всякого предупреждения она перевела рычаг на своем фазере в режим максимальной поражающей мощности "разрушение убийство" и повернула дуло в сторону Скеннера и Сарды. Ее выражение лица было более чем красноречиво.

Я взяла коммуникатор из ее рук.

Скеннер еще крепче обнял Сарду за плечи.

— Пайпер…

Намек был вполне прозрачен. Ищи выход, и побыстрее.

Пока его не было видно. В такой ситуации все кино герои действуют по правилу: "Думай как можно быстрее". Вот почему я всеми силами старалась растянуть время, а затем, вздохнув, решила довериться своему капитану и выдвинула телескопическую антенну.

— Пайпер слушает. Это вы, Мэрит?

Ее имя прозвучало из моих уст, может быть, немного резче, чем следовало. Я надеялась на то, что Морни припишет это моей нервозности.

На том конце раздалось легкое ответное шуршание. Наше напряжение росло с каждой секундой. Наконец мы услышали женский голос.

— Да, это Мэрит. Где вы сейчас находитесь, Пайпер?

Я перевела дыхание, с трудом удерживаясь от вздоха облегчения, помня, что и он может иметь для Морни скрытый смысл. Я продолжала стоять чуть дыша, словно туго накачанный мяч, и от напряжения начала краснеть.

— Мы находимся в одной из лабораторий, — уклончиво ответил мой голос, показавшийся мне чужим.

После этого наступила пауза. Я представила себе усталое лицо капитана, стоящего рядом с ней и советующего, что говорить в ответ.

— Вы уже изолировали Сарду? — осторожно спросила она.

— Он… он с нами.

Фазер Морни опять был направлен в сторону моих друзей как предостережение. Все намеки, придется убрать, иначе Скеннер и Сарда расстанутся с жизнью. Очень жаль, что меня никогда не учили блефовать.

Почему бы в Академии не открыть специальный цикл обучения квалифицированному обману?

— У вас есть возможность выйти из лаборатории?

— Пока нет. Местность напичкана минами-ловушками, — я продолжала наблюдать за Морни, чтобы вовремя догадаться, когда я начну говорить лишнее, но пока она вела себя спокойно.

— На это требуется время.

Еще одна пауза. И опять перед моими глазами возник силуэт Кирка.

— Я снова выйду с вами на связь через тридцать минут, — произнесла Мэрит. — Если к тому времени вы сможете выйти, то вас будет ждать транспортационный луч. Таким образом, все системы окажутся подготовленными к прибытию «Энтерпрайза». Придется как следует поработать над парусами.

Ее слова звучали обкатанно, гладко и очень осторожно. Но смысл их был ясен: "Капитан все понял".

У меня задрожали руки, и, чтобы скрыть эту дрожь, я еще сильнее сжала коммуникатор и поднесла его совсем близко к губам.

— Да. Чтобы в конце концов поймать правильный ветер.

В это же мгновение фазер Морни очутился возле моего подбородка. Его дуло однозначно говорило: "Конец связи, или ты сейчас же умрешь."

Многие вещи понятны нам без слов, не так ли? Даже тонкие подсознательные намеки, если они идут со всех сторон, в конце концов начинают раздражать.

— Пайпер заканчивает связь, — отрезала я и выключила коммуникатор.

Морни выхватила устройство из моих рук, больно царапнув ногтем мне по ладони.

— Условные сигналы, не так ли? — злобно произнесла она. — И совсем прозрачные намеки, — без всяких церемоний, совершенно не принимая в расчет, что перед ней два вулканца, она повернулась к Перрену и требовательным голосом спросила:

— Кто эта Мэрит?

Перрен сразу почувствовал весь оскорбительный смысл этого вопроса. По его лицу пронесся целый вихрь эмоций, но, быстро овладев собой, он ответил:

— Их коллега. Мэрит Эндрюс-Таурус. Физик в штате Звездного Флота. Она работала некоторое время вместе с Пайпер и Сардой в связи с делом о дредноуте.

Однако он так и не сумел скрыть собственное возмущение, которое прорвало все внешние барьеры вулканцев. Наверняка Перрен осознавал, что, раскрывая перед чужаками тайну духовного единения и слияния интеллектов со своим учеником Сардой, он предает священное для всех вулканцев дело.

Неужели это вошло у него в привычку? Неужели Морни добилась контроля над его подсознанием до такой степени, что он забыл о чувстве ответственности перед всеми, кроме нее?

Урсула Морни сначала еще раз обдумала сказанное им, затем кивнула и снова обожгла меня своим взглядом.

— Мы легко сможем определить местонахождение ваших друзей. Потому что вы сами любезно предложили мне способ привлечь их внимание, — она неуклюже взяла в одну и ту же руку трикордер и коммуникатор и произнесла: Наверняка они ответят на призыв о помощи одного из своих людей, профессор отдала оба прибора охраннику, перезарядила фазер и посмотрела на Перрена. — Проследите, чтобы они были заперты в хранилище. Я обещаю вам, что не причиню им никакого вреда, если они сами не вынудят меня к активным действиям. Иногда это бывает просто необходимым, не так ли? Для того чтобы быть добрым, надо стать сильным. Проводите их туда сейчас же. Охрана пойдет с вами. Встретимся в главной лаборатории.

После стольких лет совместной работы Морни хорошо знала все слабости Перрена. К своему огромному огорчению, я увидела, что она с успехом применяла это на практике.

С болью в сердце я заметила, что Сарда начал оправляться от полученного удара. К нему уже вернулось сознание, но ходить без посторонней помощи он еще не мог. Теперь нам предстоит короткая прогулка в небольшую и холодную комнату.

Когда мы оказались запертыми там, Скеннер и Сарда сразу же сели на крышку упаковочного ящика. Охранники задержались по ту сторону двери, но Перрен вошел вместе с нами.

Я обратилась к нему так тихо, что только он мог слышать меня.

— Вы действительно собираетесь продать сверхускоритель правительствам, враждебным Федерации? — мой голос прозвучал неожиданно доверительно.

Он огорченно покачал головой и произнес:

— Уверяю вас, командир, что я любой ценой разрушу сверхускоритель при первой же угрозе упустить технологию его производства из рук Федерации.

Даже если для этого потребуется моя жизнь.

Слова вулканца удивили меня. Некоторое время я просто разглядывала его, затем выпалила;

— Таким образом, все остальное — блеф?

— Нет, — ответил он. — Не совсем так. Урсула все равно будет делать все так, как захочет. Но у нее свои цели, а у меня — свои. До определенного момента они совпадают. Но когда настанет время разойтись в разные стороны, я думаю, что смогу проконтролировать ее действия.

— Как вы можете быть так уверены в этом?

— Не задавайте больше никаких вопросов, командир, — отрезал он. — Они начинают меня раздражать.

Это стало заметно и по его лицу. Нахмурив брови и тряхнув темными кудрями, он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь на массивный засов.

— Вот так, — проворчал Скеннер. — Вулканец только с виду, — он уставился на дверь, затем повернулся в сторону Сарды. Его злость и презрение, обращенные раньше в сторону последнего, теперь обрели новую мишень для атаки. Не обращая внимания на строки Устава, согласно которым дотрагиваться до вулканцев не рекомендовалось, Скеннер принялся массировать его ослабевшие руки и ноги. Правда, он и раньше не очень-то прислушивался к уставным тонкостям. — Ничего, все будет хорошо. Ты обязательно поправишься. Молодец. Ну, как ты себя чувствуешь?

Сарда устало заморгал глазами, еще не в силах сфокусировать свое зрение, и ответил:

— Неважно.

Меня охватила волна сочувствия: его голос был все еще слаб, и каждое слово давалось ему с трудом. Сев рядом с ним на соседний ящик, я спросила:

— Совсем худо?

Но только после этих слов на его лице проявилось настоящее страдание.

С печалью в голосе он произнес:

— Как глупо все получилось.

Его честность и открытость, вновь поразили нас.

Скеннер пытался что-то сказать, но резким поворотом головы я оборвала его.

— Вы думаете, что получили какие-нибудь серьезные повреждения?

Сарда с трудом выпрямился, но его тело все еще продолжало трясти.

Одновременно мы со Скеннером взяли его под руки.

— Ничто не останется постоянным, — чуть слышно ответил Сарда, — она всегда не одобряла моей связи с Перреном.

От напряжения он едва не лишился сил, но все же теперь у него появился блеск в глазах: его здоровье брало свое.

— Нам надо поговорить, — начала я. — Нужно разработать план действий.

— Каких действий? — проворчал Скеннер.

— Мы оказались в крепко запертой ловушке!

— Раньше это никогда не вызывало у нас отчаяния. — возразила я. Капитан, наверняка, где-то поблизости и рассчитывает на то, что мы готовимся к встрече с ним.

Сарда отчаянно заморгал и выпрямился еще больше — Капитан Кирк? Здесь?

— Да, вместе со Споком, Маккоем и Мэрит.

Скеннер добавил:

— И теперь им известно, что мы оказались в беде.

Я кивнула, наморщив нос от такого рода воспоминаний.

— И благодаря моей плохой игре Морни тоже готовится к встрече с ними.

Боюсь, что они могут попасть в ловушку.

— Все возможно, — согласился Скеннер. — Но, думаю, она еще не знает, что имеет дело с самим капитаном Кирком, а это способствует недооценке ситуации с ее стороны.

Я разволновалась и начала ходить по комнате. У нас был единственный приемлемый выход — недавно установленная, со следами краски, крепкая металлическая дверь с довольно широким окном из тонированного ударопрочного стекла. Прижавшись к нему лицом, я разглядела впереди коридор с кирпичными стенами, где находились четверо охранников, освещенных тускло горящими лампочками. Охранники вели себя с нагловатой расхлябанностью, что делало их еще более опасными. Сразу бросалось в глаза, что это наемники весьма низкой пробы, нигде не расстающиеся с фазерами, словно они — продолжение их собственных рук. Моя нервозность росла с каждой минутой.

— Нам нужно выиграть время для капитана Кирка. Морни считает, что он на борту «Энтерпрайза», который должен вскоре подойти к Аргелиусу.

— Когда? — спросил Сарда.

Я пожала плечами.

— Откуда я могу знать об этом? Кирк никогда не делится со мной информацией. Мне известно только то, что корабль приведут сюда мистер Скотт и доктор Бома, а сам Кирк находится где-то поблизости.

Предполагалось, что мы должны освободить вас, но сами оказались взаперти, словно беспомощные котята! Нам необходимо выбраться отсюда и продолжить выполнение нашей миссии.

— Ага, — еле слышно пробормотал Скеннер. Он воспринял все сказанное мной как намек на то, что ему следует лечь, прислонившись к стене, вместе с Сардой, и положа руки на затылок.

— В нашу задачу входило изолировать Сарду от этой ведьмы и от лаборатории в придачу. Мы выполнили оба пункта. Теперь у него нет ни того, ни другого.

Я не обратила внимания на его болтовню. Пусть чешет языком, а я буду беречь силы. Несколько прядей моих рыжеватых волос упали на глаза, мешая смотреть. Я любила считать их золотистыми, хотя на самом деле они мало отличались от цвета бурого железняка. И чем больше осложнялась ситуация, тем темнее они мне казались. Даже после стольких недель, проведенных под тропическим земным солнцем…

Как глупо все получается — и для меня, и для моих волос! Встряхнув головой, я убрала в сторону непослушные кудри и глубоко вздохнула.

— В этом есть что-то странное, — проворчала я, нахмурившись. — Не все в отношении Морни совпадает с тем, как нас инструктировали. Я не думаю, что она настолько глупа, как об этом думает Спок. Профессор сказала нам немало, но при этом ни разу не проговорилась, словно…

Я запнулась и поглядела на противоположную стену.

— Словно что? — спросил Скеннер. Я напряглась, пытаясь яснее сформулировать мою мысль, которая пока что постоянно рассыпалась на множество абстрактных вещей.

— Перрену не очень часто приходится общаться с людьми, не так ли?

Сарда нахмурился.

— Почему вы об этом спросили?

— Он плохо разбирается в ее настоящей сути. Она держит его на привязи, угадывая то, что он хотел бы от нее услышать. Да, она не так уж проста. Не думаю, что нашего соперника можно недооценивать. Наверняка она достаточно осведомлена, чтобы надеяться только на продажу технологии.

Морни знает столько, что может построить и само устройство. Остановится она на этом или нет? Вы помните, как профессор рассказывала о своих планах провести испытания сверхускорителя? Это следующий логический шаг. Чтобы достигнуть своей цели, она не остановится ни перед чем!

— Пайпер, — спокойно вмешался Сарда, — вашей логике возражать очень трудно, но Морни не обладает достаточной поддержкой для всех своих проектов, кроме продажи самой технологии, — он замолчал, утомленный разговором, и закрыл глаза. Вскоре вулканец открыл их снова, хотя они слегка затуманились от напряжения. Он восстанавливал силы после шока. Я хорошо знала, как губителен фазер, если его используют для такой цели, и мне было понятно состояние Сарды.

— У нее может быть больше скрытых сторонников, чем мы сейчас предполагаем, — продолжила я. — У Риттенхауза тоже оказалось огромное количество союзников. Звездному Флоту удалось выявить лишь самые отъявленные проявления коррупции. Кто знает, как глубоко проникла эта ржавчина? Наверняка Морни хорошо знаком список тех, у кого она могла бы найти поддержку в случае необходимости.

— Но даже тогда, — вступил в спор Сарда, — ей потребуются специалисты-ученые для монтажа сверхускорителя на корабле, и, возможно, рано или поздно придется связываться со специалистами, знающими, какой корабль лучше всего подойдет для решения такой задачи. А это требует особых знаний, и ей не удастся обойтись привлечением какой-нибудь молодежи. От команды Ритгенхауза остались только она сама, Перрен и я.

Я прекратила ходить по комнате. Скеннер и Сарда уставились на меня, а я — на них. Мы едва дышали.

— Нет, — с жаром вырвалось у меня. — Речь идет не о вас!

Мои слова эхом пронеслись вдоль каменных стен.

— Это Бома, — пробормотал Скеннер.

— К тому же он уже на борту «Энтерпрайза», — закончила я свою мысль.

Сарда посмотрел на меня расширившимися от изумления глазами. Одна и та же мысль одновременно пришла нам в головы, и мы в один голос воскликнули:

— Так это и есть тестовый корабль!

Глава 9

Вероятно, многие из нас не знают того факта, что даже вулканцы не являются неуязвимыми.

В космической физике концепции чаще всего выражаются не в форме определенных законов, а в форме вероятностей. Для сверхускорителя она составляет 62 % в пользу того, что он заработает. Опасность даже не в том, что его не удастся запустить, а в том, что тестовый корабль после старта может не вернуться в обычное трехмерное пространство. Профессор Морни и вице-адмирал Риттенхауз решили пренебречь таким риском. А Перрен до сих пор не осознает до конца намерений Морни.

Сарда всеми силами пытался скрыть от окружающих последствия полученного фазерного удара. Его слабость еще не прошла. Вулканец знал, что мы не очень хорошо разбираемся в технических деталях того, о чем он нам рассказывает, но это не имело существенного значения. Грозившую всем опасность мы ощутили сразу же. В его голосе звучал ужас от одного упоминания о том, что теперь при желании можно затеряться не в трех, а в многомерном пространстве.

— Похоже, что Перрен еще многого не знает о Морни, — прокомментировал Скеннер. — Она сказала, что вы ей больше не нужны, — обратился он к Сарде.

— Если и Перрена ждет та же участь, то когда это может случиться?

Я молчала, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Слишком много неизвестных для одного кроссворда. Профессор-одиночка, предлагающий теории, которые, при их воплощении в жизнь, способны стать угрозой для всей Галактики. Вулканец-изгой, мысли которого не может предугадать его соотечественник. Кучка людей, совершенно не готовых к происходящему.

Военный корабль, затаившийся, словно утка в кустах, без сомнения, подготавливаемый к измене находящимся на нем Бомой… Но каким образом?

Как может авантюрист-одиночка положить на лопатки целую команду? Даже при условии, что он является одним из ведущих астрофизиков и автором нескольких оригинальных военных технологий, внедренных в практику за последнее десятилетие. Даже если он имеет зуб на некоторых офицеров «Энтерпрайза», которые помогли ему очутиться перед военным трибуналом, поставившим крест на всей его военной карьере. Но, конечно, основания для такого шага у него есть.

Больше всего на свете я не любила попадать в чужие ловушки. Если проигрывать, то почему таким образом? Если упрямство и целеустремленность помогли Боме, то же они должны сделать и для меня. Я оказалась взаперти, а мой капитан — на воле.

Подойдя к двери, я прижалась лицом к стеклу и стала в упор рассматривать охрану, которая сразу же заметила меня. Ребята начали переминаться с ноги на ногу, говоря что-то в мой адрес: их губы дрожали, а на лицах играла злобная усмешка. Время от времени они хватались за свое оружие. Очень неприглядная публика, готовая ко всему. Как раз такие и требовались Морни. Беспринципные негодяи.

Я решила не отводить взгляд. Вот они перешли к противоположной стене.

Смотрят на меня.

От группы отделился один из охранников; он подошел к двери и ударил ее ногой, его лицо побелело от ярости.

Я прищурилась и упрямо не отвела глаза. Ситуация становилась довольно щекотливой. Мы продолжали обмениваться взглядами, полными ненависти.

— Пайпер, — негромко предупредил Скеннер, — эти взбалмошные негодяи наверняка проникнут сюда и слегка отчитают вас за неуважение, если вы сейчас же не прекратите дразнить их.

Рядом с моим плечом находилась холодная и шершавая стена. Похоже, она укрепила меня в мысли не прекращать своего занятия. Я продолжала щуриться и подмигивать охранникам.

— Как вы, наверное, почувствовали, — пробормотала я, — между Морни и Перреном пролегла трещина. Я собираюсь ее расширить.

— Да, мы должны это сделать, — согласился Сарда. — Если Перрен и теперь будет поддерживать Урсулу, это окажется несовместимым с требованием морали. Он находится в двойственном положении, весьма опасном для психики вулканца.

Я повернулась.

— И мы сможем воспользоваться этим. Перрен уже колеблется. Я заметила это по его взгляду.

Сомнения Сарды сразу же отразились на его лице.

— Пайпер…

— Не говорите мне, что это не так, — резко возразила я, и мы некоторое время молчали. Затем я продолжила:

— Жизни членов экипажа тестового корабля — вот с какой стороны следует убеждать его. Либо Морни вообще не рассказала ему о своих планах использовать «Энтерпрайз» для своих экспериментов, либо она каким-то образом убедила его в безопасности такого шага. Но что они собираются делать с четырьмястами членами команды? Невероятно, как два человека могли установить свой контроль над такой громадиной, заполненной вооруженным персоналом.

— Логично предположить, что они собираются каким-то образом нейтрализовать команду, — произнес Сарда.

— Или обманным путем заставить их всех высадиться на поверхности планеты, — предположил Скеннер.

— Или шантажировать их, требуя воспользоваться транспортационными лучами, — снова каменный пол задрожал под моими ногами. В промежутках между сериями ударов я продолжала упрямо рассматривать охрану.

— Это никуда нас не приведет. Мы можем думать на эту тему хоть целую ночь и все равно окажемся далеки от истины. Нам необходимо выбраться отсюда, отключить защитные сенсорные экраны, или каким-то образом нейтрализовать охрану, или сделать что-либо в этом роде — все, что сможет помочь капитану Кирку добраться до нас и выполнить то, что он запланировал. Ему обязательно нужно сообщить о Боме и "Энтерпрайзе".

Скеннер вытянулся на полу.

— Все это только мечты и больше ничего.

Я вернулась к окну на двери. Мое отражение заняло весь квадрат голубоватого ударопрочного стекла. Неужели у меня на самом деле такой утомленный вид? Я чувствовала себя старой, но все равно неопытной. Все прожитые годы пробежали перед моим мысленным взором за эти минуты, отмеченные знаком собственного бессилия. А где-то там, снаружи, — я представила себе аргелийские холмы с красноватой и голубоватой травой, залитые светом местных лун, — Где-то среди них находился Кирк, ожидавший от меня активных действий. Понял ли он смысл моего сообщения через канал связи? Знает ли он о том, что он теперь один?

Наемники в холле почему-то засуетились, продолжая время от времени бросать в мою сторону злобные взгляды. Чем больше я смотрела на них, тем более искажались ненавистью их лица. Выйти к ним я не могла, однако, при желании, они легко могли навестить меня. Их злость поможет им в этом. Все зависело лишь от того, достигли они точки кипения или нет.

Озверевший от ярости щербатый охранник с длинными пышными усами не выдержал первым. Прикладом своего фазера он ударил в стекло. Оно зазвенело, но выдержало.

Я имела наглость даже не вздрогнуть. Мой взгляд стал откровенной насмешкой над охраной. Я смеялась над ними, демонстрируя свое полное пренебрежение и отсутствие всякого страха. Что толку изображать испуг?

Этому межпланетному бродяге и мерзавцу не составит никакого труда убить нас просто так, а в качестве объяснения своего поступка лишь неопределенно пожать плечами. В отражении на стекле я увидела, как Скеннер лихорадочно ищет металлическую крышку от упаковочного ящика. Не очень, конечно, страшное оружие, но все же… А если его так испугал мой вид, можно представить, как на меня должны отреагировать охранники.

Результат этой реакции не заставил себя ждать. Лица наемников покраснели так, что это было заметно сквозь синеву стекла.

— Пайпер, — дрожащим голосом начал Скеннер. — Перед нами люди-негодяи, и пока не, получены доказательства обратного. Вы играете со смертью.

В моем мозгу возникло несколько вариантов ответа на его реплику, но ответить ему означало — расстроить у находившихся снаружи тот приступ ярости, который с каждой минутой все больше и больше набирал обороты.

Плотно прижавшись к стеклу, я могла видеть весь не очень длинный коридор и держать в напряжении всех четверых охранников. Они что-то кричали друг другу. Им явно не нравился мой повышенный интерес к ним. Пушистые Усы уже не мог удержаться от нервного тика, он чувствовал, что я не собираюсь уступать. Трое его коллег лучше контролировали свои эмоции, но и они постепенно распалялись.

Однако я уже выбрала себе мишень.

Я уставилась на пару широко расставленных над рыжими усами карих глаз. В этих глазах горела ненависть ко мне. Хотя, конечно, глаза наемника вряд ли могут излучать доброту и ласку. Приходится работать в надежде на сомнительные выгоды и довольствоваться малым. К тому же иногда на тебя смотрят в упор бараньими глазами.

На этот раз я не просто смотрела в его глаза. Я почувствовала, что мне удалось завладеть их хозяином.

Он начал шевелить губами, затем отскочил к стене и поднял свою фазерную винтовку. Раздался выстрел и сразу же за ним следующий. Меня спасло высокое качество стекла.

Ноги сразу же сделались ватными, и меня удерживало на них только изумление оттого, что мой психологический трюк сработал — и неплохо.

— Пайпер, ложись! — закричал Сарда, и сам соскользнул на пол со своего железного ящика.

Пушистые Усы продолжал палить из огнедышащего фазера. Прикосновение одного из оранжевых потоков к неоновым лампочкам, освещавшим коридор, вызвало их интенсивное свечение. Я опустилась на корточки и закрыла руками голову. Надо мной шипели и плавились металл и закаленное стекло. Когда в окне наконец появилась брешь, я услышала злобное рычание Пушистых Усов.

Затем раздалось шарканье ног и звук еще одного голоса.

— Идиот. Немедленно прекрати стрельбу. У нас нет для них еще одной такой камеры!

— Если понадобится, мы засунем их в старый ботинок!

— Успокойся! Ты ведь не хочешь лишиться своего жалованья из-за такой ерунды?

После того, как шипение наверху стало затихать, я осторожно осмотрела дверь. Ионные потоки разрушили ее верхний угол вместе с небольшим участком стекла. По его краю все еще виднелась остывающая красноватая полоска. Итог — дыра слишком мала, чтобы через нее можно было выбраться наружу. Мои надежды не оправдались. Я уперлась руками в пол, пытаясь, подняться и оценить размеры образовавшейся прорехи.

Но не успела я ничего сделать, как стены лаборатории тряхнул мощный взрыв. Мы упали на пол и почувствовали вибрацию своими телами. Что-то разорвалось совсем близко, возможно, даже в этой постройке. С потолка посыпалась штукатурка, клубы белой пыли заполнили нашу комнату.

— Ищите укрытие! — закричала я. Двое моих друзей сразу спрятались между холодильной установкой и стеной, которая в некоторых местах уже начала разваливаться, хотя, к нашему счастью, не до конца. А может быть, к несчастью?

Раздался звук еще одного взрыва, на этот раз более отдаленного, но зато более мощного. Вслед за ним появились хлопающие звуки, словно от лопающихся под высоким давлением баллонов.

В коридоре нарастал шум. Лежа на полу, я прислушалась.

— Что случилось?

— Управляемые взрывы — вот что! Быстрей!

— Наше дежурство здесь, а не снаружи!

— Уходим, я сказал!

Затем послышались новые голоса.

— Где Лагроуд?

— Не знаю. Я не могу найти никого из города.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Они ушли — вот что!

— Двое из вас пойдут со мной.

— И не собираемся.

Затем раздался глухой стук и вслед за ним стон, после чего руководство охраной было частично восстановлено.

— Эй ты! Оставайся здесь, у двери. Я с трудом поднялась на ноги и заглянула через щель в стекле в коридор, где шла перебранка между наемниками. Теперь их брань слилась в одну какофонию, отдельные голоса различить было просто невозможно. И только когда в коридор ворвался еще один охранник с новой вестью, мое сердце вновь наполнила надежда на спасение.

— Кто-то заблокировал предохранители на фазерах, и теперь они молчат без энергообеспечения, — закричал он.

Я метнулась в сторону Скеннера и Сарды, едва различая их в клубах белой известковой пыли.

— Их оружие отключено! И у них пропало несколько охранников. Это означает, что он здесь!

— Кто он? — удивился Скеннер.

— Капитан Кирк! Не знаю, каким образом, но я чувствую его присутствие!

Он удивленно вытаращил глаза.

— Пайпер, я думаю, что вам пора освободиться от навязчивостей и взяться за реальные дела, — он устало сел на пол. Я силой поставила его на ноги, проворчав:

— Поднимайся. Мы уходим отсюда.

Он напрягся, не очень-то веря моим словам.

— Каким образом?

До этого я смотрела на полуразвалившийся участок стены, а теперь обратила свое внимание на Скеннера.

— Прекратите задавать вопросы и начинайте думать сами. Вы слышали разговор за дверью. Теперь нас охраняют только двое, и к тому же их оружие заблокировано.

— Ясно, — ответил он.

— Тогда уходим. Сейчас.

Скеннер взялся руками за голову.

— Черт побери! Вы даже тоном голоса стали походить на него!

Его вывод удивил меня. И еще более то, что он пришелся не по душе. Я молчала, словно скала, плотно сжав губы. Дым ел мне глаза.

Звуки взрывов продолжали проникать сквозь стены нашей комнаты, усиливаемые потрескиванием электрических разрядов. Сарда уже обследовал поврежденные стены, отыскивая брешь достаточного размера. Если у него и были какие-то сомнения, как у Скеннера, то он ни разу не дал мне это почувствовать. Сможем мы выбраться через брешь в стене или нет неизвестно, но в любом случае он знал, что я обязательно должна попытаться сделать это. И я, скорее, соглашусь погибнуть здесь, чем заставлю капитана Кирка искать пути моего избавления. Каким-то образом ему уже удалось попасть на эту охраняемую территорию, нейтрализовать нескольких охранников, обесточить их оружие и устроить целую серию взрывов, чтобы досадить Морни и Перрену. Сделать такое было очень непросто, и одних аплодисментов мало. Если я все же оказалась на Аргелиусе, мне надо научиться действовать самой, цепляясь за каждый клочок земли.

Слова Скеннера, в которых звучали раздражение и усталость, продолжали преследовать меня. Я снова обратилась к своей физической мощи и попыталась расшатать несколько кирпичей в стене, бросая в нее оставленные компьютерные блоки. Теперь я не заботилась о том, чтобы скрывать собственный страх; все мои эмоции выплеснулись наружу. В наступившей тишине меня охватило непреодолимое желание снова оказаться в открытом космосе, на своем корабле, среди систем и оружия, в котором я достаточно разбиралась, и отправиться туда, где впервые испытала вкус славы. Я попыталась сосредоточиться только на этом. Если бы мне удалось снова вырваться в космос…

Вдруг вспомнилось: "Прежде, чем пытаться перехитрить врага в трех измерениях, необходимо как следует научиться маневрировать в двух."

— Отлично, — чуть слышно пробормотала я. Моя реплика привлекла нежелательное внимание. Сарда, колеблясь, попытался уточнить.

— Извините, что именно?

— Возвращайтесь оба туда, где сидели до этого.

Я подошла к стене, еще не совсем осознавая, что собираюсь сделать, и нащупала ладонью прохладные шатающиеся кирпичи, между которыми под моими пальцами появились большие, хотя и неровные щели, минуту назад бывшие просто трещинами. Должно же где-то быть слабое место.

— Все в порядке, — ответила я сквозь зубы, чувствуя в себе еще один прилив воспоминаний: "Если сомневаешься, надо больше работать."

— Боюсь, что я ничего не понял, — пробормотал Скеннер, — У вас есть что-нибудь, что мы могли бы использовать в качестве тарана? Что там внутри этих ящиков?

Я подошла к тяжелым металлическим коробкам, не обращая внимания на шепот и шарканье за моей спиной.

Сарда негромко произнес:

— Отговаривать ее бесполезно.

Затем я услышала шепот Скеннера.

— Отговаривать ее? Но как?

— Не спускайте глаз с тех двоих охранников за дверью. Нужно, чтобы они ничего не заметили, — я толчком подвинула к стене один из металлических контейнеров и направилась за следующим. — Помогите мне поднять эту штуку.

Наверное, безумие быть заразительным, потому что я и не пыталась действовать уговорами. Скеннер глубоко вздохнул, но промолчал и принял участие в установке второго контейнера поверх первого. Здесь пригодилась сила Сарды.

— Отлично, — произнесла я. — Остался еще один.

— Еще? — удивился Скеннер. — Нам едва удалось установить этот.

— Думаю, что подойдет тот, что, стоит в углу.

— Но этот ящик совершенно пуст!

— Знаю. Иначе как бы мы смогли поднять его на такую высоту?

— Пайпер, я думаю, что после этого вам сразу же понадобится отпуск.

— Вряд ли. С меня вполне хватит того, что в качестве отпуска придумал для меня Кирк. А теперь — за дело. У нас не слишком много времени.

Пустой контейнер был вскоре водворен на самый верх пирамиды, почти под потолок.

— И что теперь? — спросил Скеннер. Один и тот же вопрос уже в который раз подряд. Я вытерла вспотевшие ладони о брюки.

— А теперь помогите мне взобраться наверх.

— Что?

— К сожалению, у нас нет другого достаточно тяжелого груза, чтобы использовать его в качестве тарана для стены. Это самый простой способ.

— Но ведь это же глупо! Вы разобьетесь вдребезги!

— Стоять на месте еще хуже. Помогите мне. Я не отдавала приказов, но все почувствовали, что, по сути, все выглядело именно так; мои силы находились на пределе. Я не очень привыкла к своей командирской должности, и хотя у меня не было фазера, как командир группы ~я обладала особой властью. Рядом со мной молча жмурился Скеннер. Наши взгляды встретились.

Негромко, словно оправдываясь, я произнесла:

— Мы должны сделать это. У нас нет другого выхода.

Он спрятал руки за спину и нехотя кивнул.

— Я предпочел бы рисковать самому, — произнес механик.

— Знаю. Но ведь ответственность все равно ляжет на меня.

Рыцарство еще не умерло в наших мужчинах. Они помогли мне добраться до самого верхнего контейнера, Его металлические стенки приятно холодили кожу на плечах и бедрах, когда я попыталась плотнее прижаться к ним. Руки и ноги охватила дрожь, и мне с трудом удалось овладеть собой. Нужно приготовиться и душой, и телом, чтобы суметь распорядиться собственным весом внутри этого ящика.

— Готово, — произнесла я. Соврала, конечно. — На счет "три".

До трех досчитали намного быстрее, чем я ожидала.

Я почувствовала, как из-под ног уходит опора, и вся планета переворачивается вверх тормашками. Я ударилась головой об одну из металлических стенок; у меня возникло такое чувство, что моя шея провалилась внутрь туловища, а тело превратилось в шар. Затем раздался треск ломающегося кирпича, давящий мне на барабанные перепонки. Я снова падала и снова переворачивалась в своем металлическом гробу.

После очередного удара контейнер согнуло в причудливую геометрическую форму, внутри которой находилась я сама. Ящик сделал еще один оборот и остановился. Дверь на свободу была теперь полуоткрыта; в комнату проникал желтоватый свет из коридора.

Съежившись от боли, я из последних сил ударила ногой в дверь и выбралась из контейнера наружу, прямо на кучу битого кирпича, в то время как Скеннер и Сарда через образовавшуюся брешь в стене уже выбрались в коридор навстречу открывшим от изумления рты двоим охранникам, которые оказались даже не в состоянии воспользоваться своими фазерными винтовками.

Первым окончательно пришел в себя Скеннер. Он схватил обломок кирпича и с силой метнул его в одного из охранников. Удар пришелся прямо в руку, которой тот удерживал фазер. Согнувшись от боли, страж выронил оружие.

Сарда был уже наготове. Он влетел в коридор как стрела и сбил другого охранника с ног. Не долго думая, я ударила первого куском кирпича. В последнее мгновение он среагировал на направление моей атаки, но предпринять что-либо был уже не в силах. Удар пришелся прямо в его грудь, и он мирно улегся у самой двери. После этого Сарде удалось окончательно нейтрализовать и своего противника.

Вулканец повернулся в мою сторону, глаза его горели, и весь он, словно пружина, был готов к дальнейшим действиям.

Прежде чем продолжать борьбу, я посмотрела на свою команду. Это было необходимо и им, и мне самой, а затем поднялась на ноги, окончательно убежденная в необходимости действовать.

— Настало время выбраться из этой клетки на волю.

***

Оказалось, что снаружи порядка еще меньше, чем внутри лаборатории.

Когда мы шагнули в темноту аргелийской ночи, мое нетерпение сразу же сменилось ощущением собственной незащищенности. Ко мне вернулась моя обычная осторожность в принятии решений. Сзади шли Сарда и Скеннер короткими перебежками мы переходили с места на место, скрываясь от слонявшихся по территории наемников, которые были, не прочь пострелять по любой движущейся цели. И по нам тоже.

Я прислонилась спиной к стене в нашем очередном укрытии. Скеннер и Сарда стояли рядом. Мои пальцы нарисовали в воздухе фазер.

Сарда едва слышно спросил:

— Что вы планируете делать дальше?

— Найти капитана, — ответила я. Мое тело напряглось: невдалеке трое наемников проследовали мимо нас в сторону основной лаборатории. Наверняка они узнают, что нам удалось выйти на свободу. Скорее, пока что мы вышли не на свободу, а на улицу.

— Как мы можем найти своих без всякой связи? — спросил Скеннер. — Они могут находиться где угодно в радиусе километра.

— Они находятся здесь, на территории фермы, — настаивала я. Источником тех взрывов, которые мы слышали, являются мины-ловушки, расставленные на территории по приказу Морни. Каким-то образом Кирку и Споку удалось запустить их дистанционные взрыватели. Гениальная тактика запутать врагов с помощью их же боеприпасов. Вероятно, Кирк имеет большой опыт в ведении партизанской войны.

— Судя по тому, как он перемещается на местности, — сделал вывод Скеннер, — так оно и есть. Может быть, нам не следует вмешиваться в его дела?

Я остановилась и уставилась на него.

— Вы никогда не хотите ничего пробовать. Всегда боитесь рисковать. В таком случае, зачем вы поступили на службу в Звездный Флот? Оставались бы лучше на свиноферме в Теннесси. — Я недолюбливаю свиней.

Какой вопрос — такой и ответ. Он пожал плечами, я же покачала головой, не в силах скрыть улыбки от его слов.

— Если Морни собирается перебазироваться на «Энтерпрайз», — подумала я вслух, — нам следует вернуться на борт нашего "Короля".

— Как я уже говорил, — вставил слово Скеннер, — нам потребуется коммуникатор для того, чтобы связаться с автоматической транспортаторной системой.

— Урсула может и не добраться до космического корабля, — вмешался Сарда. Его голос прозвучал внезапным контрастом царящему на территории шуму и неразборчивому бормотанию Скеннера. — Капитан Кирк, возможно, успеет предупредить этот ее шаг.

— Такое предположение меня не устраивает, — ответила я довольно резко. — Я не хочу, чтобы он сам ввязывался в это дело.

Тон моей реплики вызвал паузу в нашей беседе. Тишина укрыла нас, будто плащом. Что бы ни случилось, я бы хотела, чтобы это воплотилось в реальность. Потому что он рассчитывал на меня.

Каждая частичка моей плоти теперь знала, что от моего решения зависят чужие жизни. Я поняла весь смысл шхуны "Эдит Келер". Кем бы ни была эта женщина и сама по себе, и для Джеймса Кирка, теперь она нашла отражение в квадратных ярдах парусов, блестящих металлических частях оснастки, бушприте — в том, что спасало его в те ужасные минуты, всегда присутствующие в жизни офицера Звездного Флота и командира космического корабля. Но от такого положения дел не становилось легче, на что я когда-то надеялась. Теперь это было ясно мне самой. Я никогда не смогу привыкнуть к таким моментам. Единственное, на что я решусь, — это спрятаться от них, уплыть на каком-нибудь паруснике, чтобы восстановить психическое равновесие, собраться с силами ради возвращения в космос. То есть как раз то, что так неплохо освоил Кирк. Я мысленно представила себе, как подо мной тихо качается палуба, а опасный и одновременно прекрасный океан колышется не далее протянутой руки, и эта стихия укрощена мной. Я услышала свист ветра в парусах и едва не посмотрела вверх… Если бы только я умела управлять ими как следует, — возможно… тогда возможно…

Я бы тогда потянула за те веревки, за которые нужно тянуть, чтобы все выбрались из этого кошмара и остались живы.

Но всему предшествует, однако, одно и то же слово: «возможно». Нет я не хочу слышать об этом. Заткнись, Пайпер, и принимайся за работу.

— Вперед, — сказала я прежде, чем окончательно определила, куда мы будем двигаться дальше.

Мы осторожно добрались до следующей постройки. Это было нечто, напоминавшее сарай, окруженный наполовину разрушенным забором, но то, что находилось внутри этого сарая, произвело ужасное впечатление. Очевидно, за нашим перемещением здесь постоянно следили, иначе как бы могли обнаружить нас на такой захламленной территории.

— Сарда, — начала я, — здесь обязательно должна быть какая-нибудь станция связи.

Он подошел ближе, балансируя на куче мусора и держась за покосившийся забор.

— Вы правы. Она находится в основной лаборатории Урсулы. Ей очень нужна была возможность связи с космическими кораблями, доставлявшими грузы, с собственной охраной.

— Так где же находится станция? В какую сторону нам следует идти?

Он не обратил внимания на мое нетерпение и жестом указал направление пути. Мы пробирались через выгоны, заборы, обошли почти всю ферму и, наконец, добрались до основной лаборатории.

— Я пойду одна, — произнесла я. Меня взяли под руки сразу с двух сторон. С одной — жесткая правда вулканца, с другой туманы Теннесси.

Моя голова на мгновение склонилась, и я глубоко вздохнула.

— Слушайте, вы оба. Если меня постигнет неудача, то вы сможете сами попытать счастья еще раз. Помните, что говорил капитан Кирк. Наша миссия важнее, чем жизнь любого из нас. Возможно даже, чем все жизни, вместе взятые.

Сарда не изменил своего выражения лица ни на йоту. Он не собирался спорить, как, впрочем, и не собирался отпускать меня одну.

Первым начал Скеннер.

— Если мы разрешим вам идти, то, как догадаемся о том, что нам необходимо делать в следующую минуту? Прислушайтесь, Пайпер. Никто не в состоянии думать так, как это делаете вы.

— Спасибо, Скеннер. Огромное спасибо. Чего я дожидалась, так это заверений в верности.

Теперь вы будете лучше знать об этом. Я украдкой посмотрела на Сарду и с облегчением заметила, что он специально решил не смотреть на механика.

— Хорошо, — снисходительно согласилась я. — Мне хватает забот, и я не хочу, чтобы вы создавали себе и мне дополнительные трудности. Но все же прошу вас не разбредаться в разные стороны. Сарда, ведите нас.

— Я знаю дорогу лишь приблизительно. Мне не разрешалось бродить по территории всюду, где захочется.

— И все же ведите нас. Скеннер, вы пойдете вслед за ним. Механик занял свое место в нашей цепи.

— Но вы сейчас не отказались бы от фазера, — не унимался он.

— Пригодилась бы обыкновенная рогатка, — согласилась я. Мне даже пришла в голову мысль попытаться сделать что-нибудь похожее из подручных материалов, но я поняла, что у меня не хватит опыта в этом отношении.

По мере нашего продвижения по открытым участкам, мои нервы становились все более и более наэлектрилизованными, нам приходилось постоянно увертываться от лучей искавших нас прожекторов. Очевидно, Морни планировала свою операцию со сверхускорителем уже довольно давно, во всяком случае, со времени разоблачения аферы вице-адмирала Риттенхауза с дредноутом. Эта территория была оборудована уже тогда, включая и системы защиты; они были активированы сразу после прибытия на планету ее самой, Перрена и Сарды. Часть охранников явно решила уклониться от своих прямых обязанностей — об этом свидетельствовали периодические взрывы и треск электрических разрядов. Очевидно, Кирк нашел-таки способ активировать установленные по приказу Морни мины-ловушки. Наверное, такое объяснение взрывам было ближе всего к истине.

А она для меня в тот момент являлась самым важным фактором. Многое уже стало ясным, за исключением роли доктора Бомы, при воспоминании о котором я ощутила камень на сердце. Мне очень хотелось, чтобы все мои опасения оказались в итоге напрасными. У меня возникло абсурдное, но всепоглощающее желание подняться в полный рост и закричать во всю силу своих легких:

— Капитан Кирк, вашему кораблю грозит смертельная опасность! Где вы?

Отзовитесь!

К нашему счастью, я удержалась от желания реализовать это глупое намерение. В конце концов, мне обязательно удастся найти его. И мы вместе вернемся к нашей шхуне со столь загадочным названием.

Но этим ободряющим мыслям недолго было суждено утешать нас. Нам, сидевшим в своем укрытии, представилась такая картина, увидя которую, мы вновь едва не лишились последних сил.

В нескольких метрах от нас, недалеко от основной лаборатории, стояла Урсула Морни и с ней четверо охранников с фазерными винтовками наперевес, держа на прицеле капитана Кирка и мистера Спока.

Я инстинктивно пригнулась и заставила остальных сделать то же.

Скеннер заметил мое движение сам и среагировал почти мгновенно. Кровь похолодела в наших жилах.

Капитан и Спок стояли рядом, внешне спокойные перед прямой угрозой собственной жизни. Каким-то образом она поймала их. А что с Маккоем и Мэрит?

— Как ей это удалось? — прошептал Скеннер.

— Тише. Слушайте.

— … в самом деле полагаете, что действительно сможете управлять космическим кораблем с помощью этой шайки наемников? — Кирк пытался убедить Морни.

— У меня есть подходящие люди для такого шага, капитан, — отвечала Морни, настраивая ручной коммуникатор. — Мне остается лишь разыскать их. А вы поможете нам в этом, или вся команда «Энтерпрайза» останется лежать в полукоматозном состоянии и в конце концов погибнет. Вы в безвыходном положении, капитан Кирк. Обещаю в случае необходимости перерезать вам горло.

Скеннер горячо прошептал мне на ухо:

— О чем это она? Что она задумала?

— Очевидно, ей удалось каким-то образом сделать заложниками команду «Энтерпрайза», — прошептал Сарда.

— Всю команду?

Я махнула им рукой, и сама тоже замерла, уловив многозначительность во взглядах, которыми обменялись Кирк и Спок. Мне ужасно захотелось прочитать мысли Кирка, как это умел делать вулканец. Множество идей промелькнуло в этом взгляде: настоящий обмен мнениями, а возможно, и планами. Тесная, проверенная годами связь.

До боли в руках я вцепилась в деревянный щит, обеспечивавший наше укрытие, потому что никак не могла свыкнуться с новой ужасной реальностью — капитан Кирк, его советы теперь для нас недосягаемы. И то, что я хотела сказать ему, будет пока оставаться лишь в моей голове.

Морни поднесла коммуникатор к своим губам.

Самюэль, охрана уже поднята на борт? В ответ раздался глухой жужжащий звук и затем — голос:

— Все, кто прошел регистрацию, уже на борту. Несколько человек отсутствует, и, вероятно, их поиски не приведут к успеху.

Морни сделала несколько шагов вперед и внимательно посмотрела в бесстрастное лицо Кирка.

— Ничего удивительного, — произнесла она. — Как только будете готовы, поднимайте на борт капитана и командира Спока. Я уверена, что они сами станут помогать нам, но на всякий случай оповестите охрану.

— Все уже готово, можете быть уверены. На этих джентльменов, думаю, можно вполне положиться.

Голос был искажен расстоянием и усилителем коммуникатора, но сомнений больше не оставалось. Мы слышали высокомерный голос Бомы.

То, что я должна была сообщить Кирку, кипело во мне, напрасно отыскивая выход. Теперь он уже все знал. Бома одержал верх. «Энтерпрайз» находился на орбите, а в командирской рубке сидел Бома. Казалось невероятным, что один человек смог одолеть команду из четырехсот лучших офицеров Звездного Флота. Но, с другой стороны, я тоже относила себя к элите, а в результате…

Я втянула голову в плечи: мной овладела сильная дрожь. Удача не всегда сопутствует одним, и тем же, даже если это любимцы Звездного Флота.

Очевидно, мое везение закончилось на том деле с дредноутом. Возможно, это было лучшее Время в моей карьере. Ведь достаточно трудно привыкнуть к званию «лейтенант-командир», не успев свыкнуться с обращением просто «лейтенант». Все, что я делала, получалось с опозданием минут на десять.

Вывести из строя целую команду корабля? Но ведь это же чудовищно несправедливо! Я скрипела зубами и пыталась распалить собственный гнев. Во всяком случае, из этого можно попытаться извлечь какую-нибудь выгоду, а двум смертям не бывать.

Морни продолжала свое общение с коммуникатором.

— Перрен, вы слышите меня?

В ответ раздался треск статического электричества, затем спокойный голос произнес:

— Я заканчиваю формирование портативной памяти.

— Поторопитесь. Мы уже готовы к отправлению.

— А как обстоят дела с охраной?

— Они уже на борту корабля. Мы начнем готовиться к выходу из звездной системы сразу же, как только вы подниметесь на борт. Мы же отправляемся прямо сейчас.

— Я буду буквально через несколько минут.

Без всяких приличествующих сеансу связи заключительных формул вежливости Морни переключила коммуникатор и вновь приветствовала космический корабль. Я продолжала следить за Кирком. Внешне он был абсолютно спокоен и ничем не отличался от того Кирка, который рассеянно наблюдал за океанскими волнами во время нашего морского путешествия. Не выказывая внутреннего напряжения, он был ежесекундно готов к ответной атаке, ожидая лишь удобного момента для нее. Спок также казался невозмутимым. И только когда я ощутила негромкий свист транспортационного луча и обычно сопутствующее ему легкое покалывание на коже, то поняла, что оба они и не планировали попыток своего освобождения: Кирк и Спок хотели вернуться на борт своего корабля. И если им еще предстояли жаркие схватки, команда «Энтерпрайза», во всяком случае, будет знать, что ее ангелы-хранители вернулись на корабль и будут делать все, что нужно для его блага.

На наших глазах эта пара постепенно растворилась внутри вытянутой вверх призмы и исчезла из поля зрения.

Без всякой паузы я вернулась к своим предыдущим невеселым мыслям.

— Сарда, надо идти в основную лабораторию.

— Это сюда.

Мы сделали еще шага три, когда Скеннер схватил меня за руку и произнес:

— Смотрите. В это трудно поверить…

Он увидел две весьма знакомые фигуры, медленно ковылявшие по территории в направлении, противоположном нашему. И прежде чем я смогла прервать его, Скеннер довольно громко свистнул. Вскоре Маккой и Мэрит уже сидели с нами в нашем укрытии.

— Куда вы пропали? — прошептал Маккой, широко раскрыв глаза.

— А вы? — спросил Скеннер.

— Мы искали вас.

— Это меняет дело, — заулыбался механик.

— Получается, что мы искали друг друга.

Я протиснулась между ними.

— Скеннер, заткнитесь, иначе мне придется вас ударить. Доктор, что вам удалось выяснить?

— А разве вы не слышали только что состоявшийся здесь разговор? Маккой показал рукой в сторону недавно опустевшей площадки.

— Только его конец.

— Понятно, — он нахмурился, собираясь рассказать нам то, что, как он надеялся, мы уже знали. У него не было никакого желания повторять эту невеселую информацию. Это хорошо читалось по его лицу, на котором отразились и тоска, и злость одновременно. — Бома подождал, пока корабль выйдет на орбиту, после этого он буквально усыпил команду с помощью специального газа.

— С помощью чего? — выпалил Скеннер.

— Это своеобразный наркотик, вызывающий глубокий и небезопасный для здоровья сон. На фоне резкого угнетения обменных процессов, — он придвинулся чуть ближе, желая усилить эффект от собственных слов. — Этот сон может плавно привести к смерти, если не будет применен антидот, причем достаточно скоро.

— Неплохой способ шантажировать Кирка, — пробормотала я.

— И даже более того, — продолжила Мэрит, взглянув на доктора Маккоя, как будто она смогла прочитать его мысли. — Это постепенно-прогрессирующая кома. И все остальное — только дело времени. Морни не все рассказала капитану. Может быть, она сама не все знает об этом.

— Вещества этой группы крайне опасны, и играть с ними может только идиот, — настаивал Маккой, теперь уже сжав кулаки.

Вдруг я увидела в нем что-то, чего не замечала раньше. Когда он сердился, то всегда почему-то казался мне смешным и вызывал досаду. Но теперь в его словах слышалась горечь. Похоже, он так же глубоко чувствовал команду «Энтерпрайза», как мистер Скотт — сам корабль. Это была и его команда. Его дети. Лицо доктора окаменело от ненависти к ее обидчикам при одной мысли о том, что Морни сделала с ней.

— У многих веществ такого класса вообще не бывает антидотов, проворчал он. — Она может не знать этого, или это вообще ее не волнует. С таким же успехом она могла лгать Джиму, уверяя его, что при необходимости сможет быстро вывести команду из наркотического сна. А на самом деле все они могут быть уже мертвы.

Его отеческий гнев в сочетании с чувством беспомощности действовал на меня еще более убедительно, чем мой собственный. Я наклонилась к нему и пообещала:

— У нас еще будет свой шанс вернуть столы на старое место, сэр. Мы обязательно доберемся до этого.

— Мы должны это сделать, — прервал Сарда. — Перрен может вообще ничего не знать обо всем. Он наверняка бы не участвовал в таком деле, если бы его предупредили. Я отведу вас в лабораторию, Он поднялся. Та быстрота, с которой вулканец это сделал, резкость и угловатость его движений вызвали у меня мрачное предчувствие. Он торопился, но его мотивация уже изменилась. Скрытый импульс в его движениях подсказал мне, что его преследовало эхо, повторявшее одно и то же имя; "Перрен, Перрен, Перрен". Хватит ли логических приемов всей Галактики для того, чтобы воздействовать на Перрена? Сарда исчез в узком дверном пролете, но вопросы остались.

Я жестом направила Маккоя и Мэрит вслед за ним в качестве арьергарда.

Скеннер, проходя мимо меня, произнес:

— Не переживайте. Это лишь проявление поклонения кумиру.

Я ответила довольно резко:

— Думаю, что я не вправе рассчитывать на такое.

Наряду со страхом я ощутила и некоторую неловкость. Я приготовилась к жестокой схватке и повела свою пеструю группу внутрь лаборатории вслед за Сардой. Моя память продолжала удерживать лицо Кирка, его взгляд, обращенный к Споку, ответную реакцию на этот взгляд, состоявшийся обмен планами или, по крайне мере, мнениями. Вопросов много, но ответов на них пока нет. Я все еще могла рассчитывать только на собственные силы.

Предатели!

Действительно, наши дела складывались не слишком хорошо, если мне не удалось успокоить себя даже надеждой на то, что капитан Кирк знает все, и ответы на вопросы уже у него в кармане.

Сарда остановился в конце коридора. Из-за плохого освещения ему никак не удавалось вспомнить нужную дверь. Проход был довольно узким, стены сырыми, и выглядели они более старыми, чем в том здании, которое только что было нашей тюрьмой. Мы не могли точно определить, в течение какого времени эта ферма уже не использовалась по своему прямому назначению, но слабый специфический запах когда-то содержавшихся здесь животных еще не выветрился окончательно. Коридор заканчивался тупиком-с единственной дверью в конце.

— Сарда, — негромко позвала я. Он остановился, задерживая всю нашу команду, и мне пришлось протискиваться между ее членами.

— Я пойду первой, — набрав в легкие побольше воздуха, я заглянула в лабораторию. Здесь было почти пусто. Остались лишь несколько антресолей, компьютер и множество пустых металлических контейнеров. Отсутствовали даже стулья, если они вообще когда-нибудь стояли здесь. Я подала знак остальным войти в комнату. Скеннер прикрыл за собой дверь.

Освещение здесь оказалось ненамного лучше, чем в коридоре, но тип осветителей был другим. Очевидно, Кирку удалось серьезно расстроить систему энергообеспечения всех лабораторий. Но теперь для Морни это уже не имело существенного значения: лаборатория, видимо, была уже им не нужна, выполнив все свои задачи.

Сарда оказался рядом со мной.

— Где-то здесь должен быть блок внешней связи. Им незачем было забирать его с собой, — вулканец стал рыться среди брошенного оборудования и информационных контейнеров. — Вот он. Но частично демонтирован.

Мы подняли портативную консоль на ближайший стол. Она напоминала телефонный аппарат, соединенный с компьютером.

— Сможете восстановить блок связи? — спросила я, сочувственно рассматривая полуразрушенную панель.

— Похоже, что они размонтировали эту штуку не специально, предположил Сарда, — а всего лишь украли некоторые наиболее доступные для снятия детали. Думаю, что можно заменить недостающие платы и произвести достаточно мощный сигнал для запуска транспортационной системы корабля.

— Скеннер, а что вы думаете об этом? Он задумался, затем слегка поморщился.

— Не так уж плохо. Хотите, чтобы я попробовал?

Я промолчала, но ответ прозвучал в моем взгляде.

— Хорошо, я постараюсь, — ответил механик и принялся за работу.

Оба доктора и я помогали ему, собирая детали и платы, которые отвечали описаниям Скеннера и Сарды. Вскоре консоль стала все больше и больше приобретать свой первоначальный вид, и Скеннеру удалось выйти на связь с автопилотом, находящимся на борту "Короля".

— Он рядом. Я знаю, что он прямо над нами, — пробормотал механик.

— Сможете усилить сигнал еще больше? — спросила я.

— Не волнуйтесь, «Король» обязательно ответит нам.

Но я не могла не волноваться, все еще не слишком доверяя кораблю, который напоминал, скорее, не космический тягач, а остатки после аварии на пивзаводе. Всматриваясь в экран монитора, я пыталась понять смысл множества красных точек, бегущих по координатной сетке в поисках подходящей частоты волны.

— Может быть, вам не хватает мощности источников питания? Должно быть…

Я ощутила глухой удар в стену. Это были несколько бульдозеров. Мы услышали их рычание уже слишком поздно и ничего не успели предпринять.

Сильный удар в спину вывел меня из равновесия, я упала, но сознания не потеряла. Комната закружилась перед моими глазами в кошмарном водовороте боли и лиц. Мои ноги сделались ватными, и я на время лишилась способности двигаться. Чьи-то жесткие руки схватили меня за плечи и снова бросили на пирамиду из железных контейнеров; затем они опять подняли мое тело и схватили меня за горло. Я подумала о сопротивлении, ведь наемники тоже люди…

Но это была работа не наемников Морни. Я увидела новые лица, которые ненавидели нас сверх всяких обязанностей, связанных с суммой денежных чеков.

Я ощутила дуло дезинтегратора Клингонов на собственной щеке. В лицо пахнуло неприятным запахом чужого рта.

Склонив голову в злобной усмешке, — Гелт удовлетворенно произнес:

— Ну что, теперь будешь танцевать со мной?

***

С большим трудом мне удалось открыть глаза, и кошмар оказался явью: четыре Клингона в атакующей позе с дезинтеграторами, направленными в сторону Сарды и других.

— Где все? — потребовал Гелт. — Все эти научные штучки, которыми вы тут занимались?

— Но мы не ученые, — еле слышно прошептала я, насколько мне это позволяло сдавленное горло. Ради моих друзей я всеми силами пыталась отвечать спокойно. — Как вы можете видеть сами, они забрали все свое оборудование и покинули это место. Мы даже не знаем, чем конкретно они тут занимались.

Его лицо говорило о том, что он не верит ни одному моему слову.

— Сверхускоритель, — прошипел Гелт. — Где он?

Хорошо. Если он хочет слушать, пусть слушает.

— Уже примерно в тридцати пяти тысячах километров отсюда.

Его рука еще сильнее сжала мое горло. Я чувствовала, как пульсируют мои сонные артерии, и мне приходилось довольствоваться тем малым количеством воздуха, которое он мне оставил. К тому же вновь вернулась пульсирующая боль в спине.

— Держу пари, сверхускоритель прямо над нами, — произнес Гелт.

Его самодовольство вызвало у меня приступ ярости, как это уже однажды случилось. Я ударила кулаками в его твердую, как металл, грудную пластинку и прохрипела:

— Ты прав, глупая рожа, но ты бессилен против космического корабля.

Все- таки было что-то чертовски приятное в том, что тебя ненавидит Клингон. Может быть, даже не столько приятное, сколько приносящее своеобразное удовлетворение. Если, бы у меня так не пересохло во рту, я бы наверняка плюнула в его уродливую рожу. А в это время стоявшие рядом Маккой и Скеннер все еще пытались справиться с собственным изумлением.

Губы Гелта побелели от ярости, он вскинул вверх свою свободную руку и издал победный клич.

Этой же рукой Клингон расстегнул свой пояс и достал кинжал, при одном виде которого жертва должна была замереть от ужаса. А ведь он находился еще в ножнах! Гелт, однако, захотел посмотреть на сам клинок. Резким движением он сбросил ножны на пол, и прямо перед моим лицом заблестел холод металла.

— Считай, что твои друзья уже трупы, — зарычал он. — А ты сама… ты будешь… это на нашем языке называется "мясо для обряда мести", — он еще крепче сжал мое горло, скрипя зубами и шевеля губами.

Лезвие кинжала оказалось с зазубринами в форме когтей. Без сомнения, Клингонам всегда неплохо удавались драматические роли.

Я напряглась, ожидая своей, участи. Неужели меня ждет смерть от ножа Клингона, который он вот-вот воткнет мне между ребрами?

Вдруг комната превратилась в арену горячей схватки. Из укрытия заработал фазер. Сначала один Клингон, а за ним второй оказались обездвиженными и лежащими на полу. Не понимая до конца, что же происходит, я тоже решила действовать и ткнула пальцем в правый глаз Гелта. Клингон взвыл и ослабил давление на мое горло.

Еще двое его соотечественников пытались открыть огонь из дезинтеграторов, получая в ответ фазерные залпы. Сарда, спрятавшись под столом, дожидался удобного момента, затем внезапно вскочил и ударил одного из Клингонов ногой по голове. Тот начал оседать вниз, но вскоре, пошатываясь, снова встал в боевую позу, и его добил только фазерный выстрел. Он упал прямо под ноги Гелту, и оба Клингона оказались на полу.

Теперь я была уже свободна и попыталась встать на ноги. Гелт тоже старался подняться из неудобного положения: ему мешал его коллега, находившейся уже в бессознательном состоянии. Я поняла, что у меня в запасе не так уж много времени. Подпрыгнув вверх, я достала довольно внушительный кусок решетки от кондиционера, который лежал в разломе стены, напряглась и двумя руками ударила им Гелта по голове, сложив воедино в своем ударе тяжелый металл и собственную злость. Гелт несколько раз вздрогнул, но затем затих.

Прислонившись к стене, я переводила дух, пытаясь разобраться в том, что происходит с последним из Клингонов. В моих ушах звенело.

Я поняла, что медленно соскальзываю вниз, только тогда, когда услышала голос Маккоя и ощутила, как он пытается удержать меня от падения.

— С вами все в порядке?

Скеннер тоже выглядел обеспокоенным.

— Он не задел вас ножом, Пайпер?

Я покачала головой и, жмурясь, перевела свой взгляд в сторону дезинтегратора, который все еще крепко сжимал Клингон.

— Ну что ж, неплохо, — прохрипела я. — Оказывается, только мы следовали аргелийским запретам на ношение оружия.

У Скеннера вырвался вздох облегчения. Он сначала посмотрел на Гелта, потом на меня. Механик покачал головой, удивленный моей зоологической ненавистью к Клингонам.

— Наверное, у вас должен быть какой-то пунктик, — заметил он.

Ко мне постепенно возвращалось мое обычное восприятие мира. Я откашлялась, пытаясь понять, не буду ли выглядеть дурой, отвечая им. Я довольно резко встала и выпрямилась.

— Скеннер, возвращайтесь к своей работе.

— С вами все в порядке?

— Вполне… Занимайтесь своим делом.

Я легонько подтолкнула его в сторону панели устройства связи. Но мои слова не очень-то убедили механика, поскольку меня до сих пор удерживал на ногах доктор Маккой. Я удивилась немалой физической силе, обитавшей в не очень внушительных формах доктора.

Что же все-таки произошло? Неужели капитан Кирк и мистер Спок поднимались вверх с помощью транспортационного луча только в моем воображении? Или на самом деле они были здесь?

Я заморгала и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь стряхнуть пелену с собственных глаз.

Однако в нише, в которую упиралась комната, где все мы сейчас находились, не было ни Кирка, ни Спока.

Оттуда медленно, почти торжественно вышел Перрен. Он все еще держал фазер в своей руке, разглядывая последнего клингона, превратившегося сейчас в кусок лежащей на полу бесформенной плоти. В левой руке Перрен сжимал металлический кейс. Он посмотрел на нас и поочередно встретился взглядом сначала с Сардой, потом — со мной. Крепко прижимая к себе этот таинственный чемоданчик, вулканец вышел из своего укрытия, продолжая держать правой рукой свой фазер наперевес.

Я с трудом шагнула в сторону, лишаясь — такой необходимой поддержки Маккоя: после удара Гелта продолжала болеть спина. Вскоре за мной выстроилась вся моя команда.

Сарда тоже встал в их ряд, и я знала, что ничто не может заставить его изменить свое решение.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Перрен коротко кивнул.

— Добро пожаловать.

Перед нами вихрем пронеслись воспоминания о нашем недавнем заточении: мы подумали о том, что, возможно, снова стали пленниками. Впятером против одного вулканца с фазером наготове… совершенно неравные силы.

Перрен, видимо, почувствовал это и ответил соответствующим образом.

— Я не собираюсь бросать вам вызов, — произнес он, не сумев, однако, смягчить предостережение в своем голосе. Вулканец раскачивался взад-вперед, зелень его формы хорошо смотрелась на фоне серого камня.

— Мне очень жаль, что наши цели нельзя объединить.

— Так же, как ваши с целями профессора Морни, — ответила я, тоже медленно двигаясь в сторону двери и надеясь, что он не ощутил угрозы в моих словах. — Морни собирается использовать «Энтерпрайз» в качестве корабля-лаборатории для испытания сверхускорителя. Ее не волнуют системы безопасности или жизни членов экипажа.

— Вся команда будет высажена, когда мы доберемся до пункта нашего назначения, — ответил Перрен. — Они останутся живы.

— Возможно, их уже сейчас нет в живых, — вмешался Маккой. В его голосе звучала убежденность, которую давали ему его профессиональные знания и опыт. — Морни или лжет, или обманывает сама себя, считая, что она так легко сможет воспользоваться антидотом. С наркотическими газами шутки плохи, а для нее даже это может служить предметом игры, — он стрелял словами в Перрена, словно пулями: это была неотразимая правда.

— Ее больше не волнует безопасность, Перрен, — продолжила я. — Если сверхускоритель не выдержит испытаний, то ей вместе с пятьюстами членами команды придется отправиться в путешествие между системами измерений, откуда нет возврата. А если испытания пройдут успешно, все равно команда «Энтерпрайза» стала жертвой предательства. Она дурачит вас. Не позволяйте ей делать этого.

Его утонченные черты вулканца затуманились сомнением, но так было лишь мгновение, после которого все снова прояснилось.

— Урсула планирует все возможные варианты. Снотворный газ не является смертельным ядом.

— Да, но она всего лишь теоретик, — неожиданно сурово прервала его Мэрит. — Она не является специалистом в области медицины. Никто не может всего за один вечер научиться управлять веществами, обладающими гипногенным действием. Только для подбора правильных доз нужны месяцы. Вы верите ей или доктору Маккою?

Перрен любовно обхватил свой металлический чемоданчик, меня поразило его сходство с мальчишкой, схватившим под мышку любимого плюшевого медведя. В нем, без сомнения, шла напряженная внутренняя борьба: его брови соединились в одну ниточку. Рядом со мной аналогичные эмоции испытывал другой вулканец, для которого все это было понятным, — Сарда. Он находился под воздействием их духовного единения, в котором невмешательство в сугубо личные проблемы всегда находится под угрозой.

Та неожиданная, невероятная победа над кораблем точно такого же класса, как наш, снова ожила в моем мозгу в малейших деталях, и капитан Кирк в этих воспоминаниях вновь учил меня своей излюбленной тактике:

"Дергай и толкай, толкай и дергай, а результат не заставит себя ждать…"

— Вас просто используют в собственных корыстных интересах, настаивала я. — Она заигрывает с вами. А результатом могут стать сотни погубленных жизней.

— Пайпер права, — произнес Сарда. — Я умоляю вас, верьте ей.

Он не сказал: "Она знает всю правду", а только лишь: "Она права".

Тонкая разница, больше относящаяся к области морали.

Перрен перешагнул через одного из лежавших без сознания клингонов и направился к двери, затем вдруг заколебался. Похоже, ему не хотелось покидать нас до того, как он сам сможет сделать необходимые выводы и представить их нам. Все это говорило о его неуверенности. А его потребность в том, чтобы быть понятым, доказала мне, что мы уже близки к тому, чтобы пробить неприступную стену.

— Я должен принимать взвешенные решения, — наконец произнес он, и не без неуверенности. — Мне нужно находиться там, где находятся мои компьютеры и проходят мои расчеты. Я собираюсь поступить так ради собственных целей. А это… — он повел фазером в сторону поверженных клингонов. — Эти ребята пытались сделать то, что им неположено, и я постарался помешать этому, — на полу лежало неплохое подтверждение его словам. — Урсула недооценивает вулканцев. Это может стать для меня своего рода прикрытием.

Сарда сделал шаг в его сторону.

— Нет никакой логики в том, чтобы подвергать риску жизнь целой команды космического корабля, — произнес он, прибегая к доводам простейшей дидактики.

— С другой стороны, нелогично приносить в жертву то, что создано упорным трудом, только из-за какого-то теоретического риска, — в голосе Перрена зазвучало раздражение, которого я никогда раньше не замечала. Если команда корабля уже мертва, то она перестает выступать в качестве фактора для принятия решений. Теперь вы свободны в выборе. Я не буду ни помогать, ни мешать вам. Ваша посудина не сможет ничего противопоставить боевому космическому кораблю, — он перевел взгляд с меня на Сарду. — Мне жаль, но нам нужно расстаться.

Сарда молчал. Поскольку я стояла рядом, то заметила, как возросло его внутреннее напряжение и как он пытался скрыть его…

— В этом нет никакой нужды, — ответил он. Являясь более старшим и в большей степени тренированным вулканцем, Перрей довольно ловко скрывал свое сожаление из-за происходящего. Обладая уникальным опытом дружбы между человеком и вулканцем, я уже в течение долгого времени задавалась вопросом: на что больше похожа дружба между двумя вулканцами, если ее действительно можно было назвать дружбой, а не странной связью между учителем и учеником? Как мне указал когда-то Спок, Перрен и Сарда имели много общего с самого начала — в основном в одном и том же. У обоих были проблемы с обычным конформизмом всех вулканцев. Для Сарды наверняка стало утешением то, что он нашел соотечественника, который хорошо понимал его щекотливое положение, соплеменника, которому не надо было многое объяснять заново, Я сожалела, что не подумала об этом раньше. Мне следовало приготовиться к такому повороту событий.

Перрен кивнул, но не в знак согласия. Это было нечто совершенно другое.

— И мне жаль, что мы расстаемся еще до того, как наши цели можно было бы объединить. Мне остается только надеяться на то, что вы будете жить долго и счастливо, — теперь он говорил медленно, без тех признаков раздражения и скрытого вызова в голосе, которые были так заметны раньше.

Профессор выскользнул в коридор, не меняя выражения лица, и вскоре исчез.

Моя рука непроизвольно потянулась за Сардой, который отправился вслед за своим учителем.

— Сарда, постойте! — попыталась я удержать его.

Он остановился у двери, повернулся, посмотрел на меня и судорожно схватил попавшийся под руку камень, словно тот мог помочь ему найти подходящее объяснение. Его натура разрывалась на части. Даже вулканцу трудно скрыть такие внутренние муки.

Он с силой оттолкнулся от двери, и мы услышали его тяжелые шаги по коридору.

— Сарда! — я метнулась вслед. Голос Скеннера на мгновение задержал меня.

— Пайпер, я поймал то, что нужно. Жестом обведя в воздухе круг, захвативший его и обоих докторов, я на секунду притормозила у самой двери.

— Поднимайтесь наверх! Я сама найду вас. За порогом лаборатории стояла темная аргелийская ночь. Она проникла в большинство комнат и внутри постройки: электроснабжение ухудшалось с каждой минутой. Я устала от постоянного ощущения холода. Мне было тепло на Аргелиусе лишь один раз, и то в тот момент, когда Клингон держал меня за горло. Даже бег по коридорам не согрел моего тела, к тому же я продолжала ощущать боль в спине и неприятный шум в голове при попытке вдохнуть поглубже. На поворотах я едва успевала замечать впереди ускользающую от меня спину Сарды. Он был крепок и быстр в движениях, догнать его было нелегко. На последнем повороте я попыталась ускориться и снова позвала:

— Сарда, подождите!

К моему удивлению, он сразу же остановился и повернулся в мою сторону. Неужели Сарду так поразило то, что я пытаюсь его догнать? Неужели он все забыл?

Сарда вновь повернулся ко мне спиной. Как раз вовремя, потому что в этот момент Перрен исчез внутри небольшого домика.

Я остановилась в нескольких футах от Сарды и прислонилась к стене. Он опять повернулся ко мне с неуверенностью на лице.

— Вероятно, он забирает остатки оборудования, — вздохнув, предположила я, — перед тем, как сообщить Морни, что готов к подъему на корабль.

Сарда еще раз всмотрелся в темноту ночи. Теперь все вокруг стихло.

Похоже, его внутренняя раздвоенность достигла своего предела. Он сжал кулаки. По-видимому, вулканец сам не отдавал себе отчета в том, что делает.

— Я не могу бросить Перрена в таком положении, — произнес он.

Я сделала еще один шаг ему навстречу.

— Не вы покидаете его, а он вас.

Сарда отшатнулся от меня.

— Пайпер, вы не можете понимать всех сложностей взаимоотношений между вулканцами. А у меня слишком мало времени на объяснения.

Я кивнула, подтвердив правоту его слов, а затем, растягивая слова, спросила:

— Вы действительно думаете, что Перрен не до конца понимает, в какое дело он влез?

В нем продолжалась внутренняя борьба.

— Это не может быть основанием для того, чтобы его бросить.

Я сразу же внутренне поникла, пытаясь придумать хоть какой-нибудь логический аргумент. Но любой вулканец, даже воспитанный лишь наполовину, хорошо разбирается в собственных мыслях и держит ответ за них. И если он и решился предать свое прошлое ради будущего, пусть призрачного, никакая сила во Вселенной не заставит его отказаться от своего решения.

Если для этого не хватало аргументов и если логика была бессильна, то, может быть, пора попытаться сыграть на том и другом сразу? Я решила показать ему, что готова принять любое его решение.

— Тогда вам придется выбирать.

***

Сарда перестал в нерешительности разглядывать домик, внутри которого только что исчез Перрен. Его глаза затуманились, и я поняла, что он смотрит и не видит меня. Возможно, вулканец все еще пытался найти способ объяснить необъяснимое. Своим молчанием я надеялась показать ему, что не нуждаюсь в подобного рода рассуждениях. В том, что касается объяснений с моей стороны, мое присутствие на этой планете говорило само за себя.

Сарда сам плыл в бурном океане собственных эмоций, без всякой поддержки с моей стороны, потому что я была уже не в силах помочь ему, как страстно ни желала бы этого.

Он выпрямился.

— У меня нет выбора, — глухим и торжественным тоном произнес он.

Я заставила себя не отвечать ему ни словом, ни жестом — ничем: не хотела давать понять, что я чувствую, как меня предали. В конце концов, здесь не было предательства в полном смысле этого слова. Он просто выбрал для себя то решение, которое посчитал лучшим. И у меня было право только на то, чтобы узнать о таком решении.

Подыскивая прощальные слова, те, которые смогут хоть частично помочь мне выйти из этой ужасно неловкой ситуации, я тем самым дала Сарде дополнительное время на раздумье.

Наконец его руки повисли, и он произнес:

— Я пойду с вами.

Глава 10

Когда мы вернулись на корабль, на нем, к сожалению все было по-старому. Мне пришлось в конце концов признать, что «Король» весьма далек от индустриального чуда, а, скорее, напоминает индустриальный кошмар. Старичок выглядел скромно, хотя и был полон пафоса, по сравнению с тем видом, который представал нашему взору через порталы обзора строгая красота «Энтерпрайза» пленяла нас, хотя конструкция его была, на мой взгляд, чересчур проста и непритязательна. Я, наверное, всегда буду рассматривать военный космический корабль с уважением, смешанным со страхом, к которому трудно привыкнуть. Конечно, все это создано инженерами и технологами, но, наверняка, и художниками в душе.

Я спросила у Скеннера:

— Сколько времени может понадобиться им для установки рабочего сверхускорителя? Позади меня раздался спокойный голос:

— Перрен в последнее время преуспел в инженерном обеспечении проекта, — ответил Сарда. — Он и Бома смогут установить этот комплекс на корабле примерно за восемнадцать часов. Более вероятно, что они не станут заниматься этим сразу же, а предпочтут удалиться в безопасную зону космоса, где Морни сможет завербовать себе помощников из числа оставшихся последователей Риттенхауза.

Я с благодарностью кивнула ему. Его присутствие здесь все еще удивляло меня, но одновременно я была признательна ему за помощь.

Несколько недель назад в той критической ситуации на борту дредноута он оказался в числе наших сторонников вследствие сложившихся обстоятельств.

Сегодня же это было его сознательным решением. В первый раз за все это время я подумала о том, что Кирк бы наверняка похвалил меня. Теперь мне было необходимо воспользоваться знаниями Сарды. Уже сейчас я ощущала на себе действие его телепатической поддержки, словно едва слышимое эхо подкрепляло мои мысли и действия. Мой мозг затруднялся объяснить характер этого влияния, было ли оно намеренным или же обычным фоном, аурой, окружающей вулканцев. В любом случае, я приветствовала такого рода поддержку.

— Мы должны действовать, — произнесла я, садясь в командирское кресло. Мягкость его новой кожаной обивки приятно расслабила мои ноги и, в особенности, спину, еще болевшую после схватки с Гелтом. Как дополнительное напоминание о пережитых неприятных минутах, мне под ребра уткнулся дезинтегратор, позаимствованный у одного из клингонов. Я вытащила его из-под пояса и вручила Мэрит; Сарда сделал то же самое со своим оружием. Скеннер предусмотрительно забронировал место рядом со мной, но затем пересел поближе к пульту управления навигацией и сенсорами, уступив свое место Сарде.

— Что вы задумали? — спросил Маккой с определенной долей недоверия в голосе. Он сидел, облокотившись на поручни, в одном из пассажирских кресел и жадно разглядывал через портал свой родной корабль. Без сомнения, он хотел оказаться там и выполнять свою работу.

Я чувствовала его тоску, и она придала мне еще большую решимость.

— Мы должны помешать им развить ускорение и уйти с орбиты.

Все на корабле посмотрели в мою сторону. Скеннер выпрямился, как линейка, и удивленно раскрыл рот.

— Неужели? Раз мы решились на это, то лучше реорганизовать всю Солнечную систему и выстроить все ее планеты в ряд.

Маккой наклонился вперед еще больше.

— Этот корабль хочет потягаться с "Энтерпрайзом"?

— Почему бы и нет, — продолжал усмехаться Скеннер. — Если вы доставите меня к нему на расстояние в пятьдесят метров, то я смогу своим лазерным фонариком разрезать весь его корпус, а если на десять метров…

Доктор не обратил внимания на его болтовню.

— Может быть, будет больше смысла в том, чтобы убраться отсюда и известить обо всем Звездный Флот?

— К тому моменту, когда он пришлет сюда помощь, — ответила я, — Морни успеет добраться на «Энтерпрайзе» до любого места в Галактике. Я же не собираюсь выпускать их даже из этой планетной системы.

— Пайпер, но у нас нет фазеров, достаточно мощных даже для того, чтобы нарисовать усы на носовом отсеке этого корабля, — ответил Скеннер.

Нас неожиданно прервал еще один голос.

— Оставьте ее в покое.

Все удивленно посмотрели в сторону кормы. Там, возле люка, одиноко стояла Мэрит. Одной рукой она держалась за переборку, словно ища поддержки своим словам у самого корабля. Лицо ее было наполовину в тени, а светлые волосы блестели в луче, падающем от небольшой, но яркой лампочки. Но больше всего наше внимание привлекла ее решимость.

— Пайпер — наш командир, — произнесла она. — Нам следует делать то, что говорит она, и поменьше спорить. И тогда если мы умрем, — добавила Мэрит, — то умрем достойно.

Мэрит всегда была такой спокойной и ненавязчивой, что я чаще забывала, чем помнила о том, что рассказывала ей, и сколько моих прошлых и настоящих мыслей она бережно сохраняла в своей голове, вещей как специальных, так и совершенно случайных. И только когда кое-что из этого выплыло на поверхность, так кстати, благодаря ее природному чутью, я почувствовала к ней благодарность и признательность.

В соответствии с драматизмом момента больше она не произнесла ничего.

Ее слова потонули в том, что произошло после них, и больше она не привлекла к себе внимания. Мэрит хотела, чтобы его объектом стала я, и это поняли все. Даже доктор Маккой.

Сарда, неспешно передвигаясь, переключил компьютер на выдачу текущей информации. На экране появился «Энтерпрайз», уходящий с орбиты на импульсных ускорителях.

— Курс 0-37.

— Уходит за пределы Солнечной системы, — пробормотала я. — Когда они отойдут подальше от перенаселенного планетами космоса, то наверняка подключат сверхускоритель. Нам нужно идти вслед за ними. Но не слишком близко, чтобы они не могли достать нас силой своего оружия. Они сразу догадаются, что это мы.

— И я уже слышу их смех, — добавил Скеннер.

— Ну что ж, это неплохо, Скеннер, — парировала я. — Если тебя не воспринимают в качестве угрозы, то на некоторое время это становится твоим преимуществом.

— Вряд ли они пойдут на то, чтобы стрелять в нашу сторону, — заключил Маккой. — Это трата энергетических ресурсов. Они прекрасно знают, что смогут обогнать нас на ускорении.

Я посмотрела на Сарду, и он молчаливо подтвердил логичность моего высказывания. Очевидно, Леонард Маккой провел все эти годы на борту военного космического корабля не без того, чтобы усвоить пару-тройку военных логических построений.

— Благодарю вас, сэр, — ответила я и склонилась над командной консолью. Наш корабль, следуя за «Энтерпрайзом», постепенно уходил с орбиты.

Старенькие импульсные двигатели «Короля» вскоре подтолкнули нас до скорости нашего конкурента, а возможно, и немного большей. Мы медленно догоняли «Энтерпрайз» на виду у трех местных планет. Четыре другие планеты находились вне нашей траектории, и нам оставалось миновать только одну, последнюю, перед тем, как выйти из звездной системы.

— Скеннер, а как все же работают эти ваши загадочные тяговые лучи? спросила я.

Его мальчишеское лицо сразу оживилось.

— Что, интересно?

— Как вам удается тянуть за собой что-нибудь более тяжелое, чем импульсные возможности двигателей?

— Для коротких расстояний есть возможность «зацепиться» за ближайшую планету или спутник и использовать их в качестве опоры для рычага.

— Сможем ли мы «зацепиться» за какую-нибудь планету и удержать "Энтерпрайз"?

— Удержать? Может быть, если он будет находиться на орбите, но…

— И все же?

— Думаю, что без «но» здесь не обойтись, Пайпер, — он развернулся на стуле и посмотрел мне прямо в лицо. — Мы не сможем удержать корабль размеров «Энтепрайза», если он сам начнет ускоряться, даже в том случае, если мы повиснем на целом Солнце. «Король» способен буксировать его только тогда, когда он дрейфует с выключенными ускорителями, — в его голосе уже не было той желчи благодаря помощи Мэрит. Я без труда заметила это.

— Насколько точной может быть настройка и фиксация тяговых лучей?

— Черт побери, я бы смог растянуть яйцо на белок и желток на расстоянии двадцати тысяч километров.

— Неплохо, — пробормотала я. — Совсем неплохо.

— Стараемся. Но зачем это нужно?

Я неопределенно пожала плечами.

— Вы когда-то говорили мне, что это космический тягач. Правда?

Посмотрим.

Скеннер фыркнул. Он пока не догадывался о том, что я задумала, но его волновало, сможет ли он выполнить все, сказанное мною, на практике. Даже рискуя нашими жизнями. Если он не справится, то никто уже не сможет упрекнуть его в том, что он игнорирует мнение других.

— Сарда, — обратилась я к вулканцу, — определите координаты точки, где гондола с ускорителем фиксируется к собственной подвеске, и введите их в компьютер, управляющий работой тягового луча. Вот что я задумала, Скеннер. Набросить аркан тягового луча прямо на это место.

Эта задача оказалась для него такой неожиданной, что он не сообразил даже, что сказать в ответ, только моргал и глубоко дышал. Затем он с недоверием осмотрел оборудование, Находившееся перед ним, словно пытаясь мысленно подключить его к выполнению столь нестандартного приказа.

— Отрегулируйте луч на максимальную мощность нагрузки, инструктировала я, а затем присела к ближайшей компьютерной консоли.

— Компьютер?

— Нахожусь в рабочем режиме, — ответил приятный голос речевого имитатора.

— Снимите с автоматического режима все системы контроля за безопасностью, датчики перегрузок и ограничители в системе тяговых лучей, переведите все на ручное управление.

— Принимается.

Хорошо. Хоть здесь никто не пререкается. В ту минуту я очень нуждалась в этом.

Скеннер покачал головой, не в силах удержаться от очередной ухмылки.

— В первый раз я стал свидетелем того, как кто-то просит разрешения у корабельной автоматики на то, чтобы в конце концов погубить все, — он прищурился и пристально посмотрел в мою сторону. — Вы уверены, что у вас достаточно полномочий для таких действий?

Я крепко сжала кулаки.

— Даю команду подключить ускорители к системе энергообеспечения.

Скорость — ноль. Только постепенное накопление мощности. Сарда, позаботьтесь о том, чтобы ее хватило для работы тягового луча. Нам предстоит удержать целый космический корабль.

— Началось накопление мощности. Максимум будет достигнут через 20,8 секунды, — сразу после этих слов "Банановая Республика" загудела, накапливая еще скрытую энергию для последующего ускорения.

— Регуляторы — на максимум, — продолжала я. — Ориентир — 2/3 от скорости света, курс — 60 градусов.

— На такой скорости, — медленно прочитал с экрана монитора Скеннер, мы выйдем на точку, с которой возможно применение тягового луча, уже через… одну минуту восемнадцать секунд.

— А когда мы войдем в зону действия тягового луча по отношению к этой, последней планете?

— Мы уже почти вошли в нее.

— Скеннер, будьте готовы к тому, чтобы «зацепиться» лучом за планету.

Думаю, вы уже догадались, что мы собираемся предпринять.

Возможно, это было и к лучшему, что он только кивнул мне в ответ: он был слишком занят состоянием сенсоров, пытаясь просчитать вероятность невероятного, Я пристально смотрела на блестящий корпус «Энтерпрайза». В моем воображении у этого корабля появились крылья, и он словно летел среди волн, туманностей и звезд. Но теперь я не ощущала на себе пристальный взгляд серых глаз. Я знала, что его не было на капитанском мостике, и чувствовала собственную беспомощность, какая может быть только у крейсера, потерявшего управление в отчаянной попытке вырваться из блокады.

"Энтерпрайз" звал меня на помощь.

В конце концов я достигла точки, начиная с которой самопожертвование — это не пустая игра слов. Моя жизнь значила для меня меньше, чем успех моей миссии. Никогда раньше я не верила в то, что могу умереть, а еще меньше — в то, что могу прихватить с собой и жизни четырех своих товарищей. Неудача… ну что ж. Но смерть — нет.

Теперь же я была готова.

— Пайпер, они превосходят нас по скорости, — быстро произнес Сарда.

Я вновь вцепилась пальцами в командную консоль.

— Не допускайте этого. Если им удастся уйти от нас раньше, чем мы сумеем приготовиться…

— Мэрит! — закричала я. — Бегите к пульту Скеннера и следите там за монитором контроля потоков вещества и антивещества, исходящих от «Энтерпрайза». Вы должны сообщить мне точно, когда он перейдет в режим ускорения.

Звук ее шагов сообщил мне, что она отправилась на противоположную сторону отсека.

— Их скорость — 0,5 — прочитала она с экрана. — 0,55… 0,6.

— Скеннер?…

— Я готов.

— Гондола с ускорителем?

— Готово.

Всеобщее напряжение росло с каждой секундой. Гул работающих двигателей становился все громче и громче. Я почувствовала, что мои руки начали оставлять следы влаги на холодном металле панели управления.

— Сарда, соединяйте нас с…

— Контрольный режим. Сейчас расстояние между нами 114 тысяч километров.

— Ускорение 0,8 — приятным голосом сообщила Мэрит.

— 70 тысяч километров.

— Ускорение 0,85.

— 40 тысяч.

— 0,9.

— 25 тысяч.

Шум двигателей нарастал все больше и больше. Он заглушал голоса членов моей команды, которые только что отсчитывали последние секунды, и им оставалось надеяться лишь на удачу. Только бы сложились расстояния до планеты и до «Энтерпрайза»! Мы обязательно должны войти в этот узкий коридор допустимого.

— Ускорение 0,92, Пайпер, — произнесла Мэрит. Ее голос уже слегка дрожал. — 0,95; 0,98;

0,99…

— Скеннер, пора.

От последовавшего за этим удара мы все свалились на пол со своих кресел. Ни человек, ни вулканец не в состоянии противостоять внезапному удару такой силы. "Банановая Республика" использовала планету в качестве якоря, а сама выполняла роль приводного ремня, тормоза между инерционной массой планеты с одной стороны и силой ускорения «Энтерпрайза» — с другой.

Все переборки, оболочки, перекрытия нашего старенького «Короля» внезапно попали под испытание на прочность, результатом которого могла стать либо жизнь, либо смерть. Я оказалась отброшенной к переборке и зажатой между аварийным выходом и контрольной панелью так, что вообще не могла повернуться. "Банановая Республика", как бусина на воображаемом ожерелье, остановилась на невидимой оси между планетой и «Энтерпрайзом», найдя наиболее удобный для себя угол, позволяющий ей выжить и избежать, насколько это возможно, действия разрывающих ее в противоположные стороны сил. Никогда раньше она не решала задачи сдерживания большого космического корабля от действия его мощных ускорителей.

Освещение командирской рубки сразу потускнело: не хватало мощности энергоустановок. На помощь нам пришло аргелийские солнце, косыми лучами проникавшее через порталы. В коридорах едва мерцали маленькие аварийные лампочки. Статическое электричество трещало в динамиках и мешало работе электроники. А снаружи оглушающе ревели двигатели, треск и скрежет направляющих катушек вселял в нас ужас.

На корабле вышла из строя система искусственной гравитации.

Автоматика пыталась подключить ее вновь, в аварийном режиме. А тем временем наши тела тянуло одновременно в разных направлениях, словно невидимая сила поставила своей целью разорвать нас на части. Кто-то закричал, но его крик был почти не слышен из-за грохота, вызванного механическими перегрузками в корпусе. Я боролась с ними, но все, что мне удалось, — это зацепиться за привинченный к полу стул и ждать, пока внешняя оболочка развалится на куски, и наша драгоценная атмосфера со свистом вырвется в космос, прежде чем нас самих разорвет на мелкие куски…

Но как внезапно все это началось, так же неожиданно и закончилось.

Перетряхивание всего и вся завершилось. Тяговые лучи, к нашему счастью, автоматически компенсировали падение ускорения, иначе мы могли бы оказаться похороненными под грудами металла на поверхности планеты.

Командный отсек наполнился стонами. А на заднем плане продолжали скрипеть и плеваться двигатели, все тише и тише, поскольку мощность нашей энергоустановки катастрофически упала, и системы аварийной поддержки были не в состоянии помочь ей чем-либо.

Маккой с трудом поднял Сарду на ноги, и вскоре мы все вместе собрались на покосившейся на сторону палубе, поскольку система искусственной гравитации уже не обеспечивала никакой центровки.

Пересчитав всех по головам, я медленно добралась до своего кресла.

Все были в не слишком хорошей форме, но все же живы, что отодвигало их на второй план после проблем, связанных с самим кораблем. Мы со Скеннером почти одновременно добрались до монитора внешнего наблюдения.

Прихрамывающий Сарда ковылял за нами.

"Энтерпрайз" оставался там же, где и был… или почти там же.

— Боже! — воскликнул Скеннер. — Его ускоритель согнуло набок!

И действительно, гондола с основным двигателем-ускорителем «Энтерпрайза» была смещена в сторону от центральной оси. Не отломана, но согнута достаточно, чтобы оказался расстроенным тот хрупкий баланс всей конструкции, без которого невозможна работа ускорителя вообще.

— Отлично, — выдохнул Сарда. Доктор Маккой вклинился между нами, желая самому убедиться в фактах. Все его мысли отразились сразу же на его лице. Тихо, с торжественной неприкосновенностью момента он произнес:

— Падший ангел…

Я пристально посмотрела на него. Мрачность его тона, с которым он обратился через космос к нашему капитану, задела меня за живое.

Мэрит прервала воцарившуюся тишину пророческими словами:

— Думаю, что для корабля-лаборатории вполне достаточно.

Маккой выпрямился и ткнул пальцем в тот беспорядок, который творился за нашими спинами.

— На вашем месте я бы отремонтировал все это еще до прибытия сюда капитана.

Через несколько секунд все мы и наш «Король» вновь начали борьбу за жизнь. Рядом со мной стоял внезапно помрачневший Сарда, он дышал так же неровно, как и все мы.

— Доложите обстановку, — приказала я. Он с трудом добрался до своего пульта.

— Идет проверка.

Скеннер все еще удивленно рассматривал «Энтерпрайз», который теперь начал поворачиваться в космосе под странным углом. Исковерканная гондола ускорителя делала его похожим на брошенную детскую игрушку.

— Как вы собираетесь объяснить Кирку, зачем вам понадобилось так изуродовать его корабль?

— Теперь они неспособны на ускорение, — подумала я вслух, — и когда прибудет помощь Федерации, Морни все еще будет вынуждена оставаться здесь.

— Не знаю, как вы, — прохрипел он, — но я здорово испугался, когда вы завели разговор об этих тяговых арканах. Я подумал, что это конец…

— Сарда, когда вы все-таки доложите нам о состоянии нашего корабля?

Мне действительно необходимо это знать, к тому же я спросила дважды.

Вулканец низко склонился над экраном монитора.

— Мощность ускорителя истощена… мощность тягового луча снижена на 86 процентов… импульсный двигатель не запускается… имеются грубые структурные дефекты в центральной части корпуса… внутреннее напряжение в металлических конструкциях достигло опасной черты… имеется риск утечки в системе "вещество/антивещество"… система автоматического контроля за герметичностью еще функционирует, но другие системы, находящиеся на электроснабжении, практически прекратили свою работу, — он замолчал, затем выпрямился и обратился ко мне:

— Пайпер, система жизнеобеспечения вышла из строя.

Я почувствовала, как Маккой, находившийся рядом со мной, едва удержался от того, чтобы не повторить то же самое, что он только что уловил сам. А такая новость, даже услышанная дважды, не сделает информацию менее правдивой и не поможет найти решение. Мэрит, однако, не выдержала, устремилась к пульту Сарды и сама уставилась на экран.

Я заставила себя спросить:

— Сколько времени нам осталось, Сарда?

— На имеющейся аккумуляторной батарее мы протянем не более восьми минут.

Я прижала руку к своему пульсирующему виску, глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки.

— Ну что ж, хорошо. Это неплохая проверка для капитана.

— Мы еще находимся в пределах действия транспортационного луча?

— Почти что, — вяло ответил Скеннер. Я сурово посмотрела на него.

— Можно воспринимать это как "да"?

— Можно.

Мэрит спросила:

— Наш транспортационный луч подходит для их портов?

— Без сомнения, — ответил Сарда. Маккой пододвинулся поближе к нам.

— Я не инженер, но в мои обязанности входит знание устройства и принцип работы корабельных вентиляционных систем. У них есть возможность заполнить наркотическим газом любую каюту или отсек простым нажатием кнопки. Мы не продержимся там и двух минут.

— У нас нет выбора, сэр, — ответила я. — Можно только надеяться на то, что у них сейчас неразбериха, и они не сразу доберутся до нас.

— Вам лучше знать, — предупредил он. Я почувствовала, что доктор прав, затем повернулась к Скеннеру и сказала:

— Есть ли на борту «Короля» кислородные маски?

— Вы имеете в виду портативные? Нет. Только те, что подсоединяются к распределителю в стене. Перестаньте так смотреть на меня, Пайпер. Не я конструировал эти штуковины.

— Нам придется воспользоваться такими масками на борту "Энтерпрайза".

— Будем транспортироваться туда по одному? Но у нас нет ни единого шанса на успех.

— Нам нужно попробовать свой последний шанс, Сарда.

Через мгновение вулканец ответил:

— Осталось 6 минут 20 секунд.

— Вот единственный наш выбор, — я повела свою команду к транспортаторному отсеку. — Сарда, сколько времени займет транспортация пятерых с одной площадки?

Проведя в уме расчеты, он сообщил:

— Всего около минуты 33 секунд, если мы будем транспортироваться последовательно, включая время на рекалибровку каждого транспортационного луча, плюс дополнительное время для оператора.

— Предлагаю себя в качестве оператора, вызвался Скеннер. — Я знаю эту технику как свои пять пальцев.

— Приготовьтесь, Мэрит…

Через мгновение она была рядом, и мы обе посмотрели на дезинтегратор Клингонов, который она все еще держала в руках.

— В принципе, эта штука очень похожа на фазер, — произнесла Мэрит. Это слово обозначает переключатель мощности напряжения в позиции "дезинтеграция/уничтожение", то есть когда залп не оставляет после себя ничего живого. Этот переключатель имеет три позиции:

"уничтожение/ноль/тепловое воздействие". В последнем случае пораженный остается жив. А это переключатели мощности удара: 1,2 и 3, где 1 означает самый слабый удар, 3 — самый сильный, вызывающий спиральное скручивание живой ткани. Такой удар, естественно, смертелен для жертвы. И последний переключатель обеспечивает узкий луч, широкое поле или микролуч.

— Понятно, — я сунула дезинтегратор в карман и передала Сарде его собственный, подавив в себе приступ отвращения от необходимости брать с собой оружие такой заведомо грубой и жестокой силы.

— Мэрит, доктор Маккой, — обратилась я к ним, развернувшись в узком проходе, после того, как Скеннер установил координаты транспортации. — Вы отправляетесь первыми. Не ждите нас. Как только материализуетесь на новом месте, сразу же наденьте кислородные маски, которые вам придется самим добывать там. Затем отправляйтесь в корабельный лазарет и постарайтесь без промедления заняться противоядиями.

— Обязуюсь все выполнить, — жестко ответил Маккой. — Желаю удачи.

— До встречи, Пайпер, — торжественно произнесла Мэрит, когда доктор помогал ей взобраться на транспортаторную площадку.

Я нахмурилась и пожелала им удачи. Это было достаточно формальным прощанием, но мне подумалось, что она поняла мое состояние в тот момент.

Конечно, она заслужила от меня большего.

— Пуск, — произнесла я, и Мэрит растворилась в бледном спектре транспортационного луча.

— Поторопитесь, сэр, — обратилась я к Маккою. — Вы следующий.

Транспортаторная система загудела, нас обдало хорошо знакомым ощущением подташнивания, которое испытывают все, находящиеся близко от транспортационного луча, и Маккой вскоре тоже исчез.

— Сарда, — произнесла я напряженно.

— Я предпочитаю…

— Без всяких возражений. Ваша очередь.

Логика, к моему удовлетворению, подсказала ему, что я была права. Он поджал губы и отправился на площадку, откуда не более чем через секунду отправился в неизвестность.

Скеннер деловито произвел рекалибровку. Он работал со спокойной уверенностью.

— Теперь ваша очередь, — сказала я. — Капитан покидает корабль последним, и все такое прочее.

Он отрицательно покачал головой, сделав это так сильно, что его волосы закрыли ему правый глаз.

— Не в этот раз.

— Скеннер…

— Нет, — он кивнул в сторону транспортаторной площадки, а затем улыбнулся. — Без всяких возражений.

Я удивилась тому, что сама не потеряла способности улыбнуться ему в ответ.

Меня охватило чувство сожаления, когда я ощутила первые признаки растворения в поле транспортационного луча. Мне не хотелось оставлять первый корабль, где я стала капитаном, тем более в таком заброшенном состоянии. Порядком помятый внутри корпус «Короля» все еще стоял перед моими глазами, пока не превратился в аккуратные белые переборки транспортаторной палубы "Энтерпрайза".

— Отлично сработано, Скеннер, — пробормотала я, когда ощутила на себе полное прекращение действия транспортационного луча и вновь вернулась к реальности.

Транспортаторная палуба всегда была самым безлюдным местом на корабле, и к тому же самым просторным, что затрудняло ее заполнение любым видом газа. Сарда стоял в нескольких шагах от меня, он не скрывал радости оттого, что вновь увидел своего капитана в материализованном виде. Оба доктора уже отправились выполнять мой приказ.

Я сразу же сделала шаг в сторону от этой площадки. Транспортационная система "Банановой Республики" была устаревшей конструкции и не обеспечивала всех требований безопасности, а у меня не было особого желания объединить свои мускулы с таковыми Скеннера. Он, — действительно, прибыл лишь на три секунды позже меня и как раз в ту же точку, где я только что стояла. Механик сдержал слово: его транспортатор-старичок сработал с максимальной возможно скоростью.

— Маски?! — воскликнула я.

— Вон там! — Скеннер сразу же побежал через транспортаторную палубу в сторону, где, как он знал, находился ближайший шкаф с принадлежностями на случай экстремальной ситуации на корабле. Из нас троих он дольше всех служил на «Энтерпрайзе» рядовым членом экипажа и хорошо знал, где что находится. Для Сарды, служба почти сразу же началась с научного подразделения, и он попал сюда совсем незадолго до того, как я ступила на борт этого знаменитого корабля.

Скеннер притормозил у первого такого шкафа и распахнул его. Там находилось несколько портативных огнетушителей, но крючки для масок были пусты.

— Черт возьми! Очевидно, Морни приказала своим людям собрать их повсюду на случай бегства капитана.

Сарда переменился в лице, словно он собрался объяснить нам логику такого поведения, но затем передумал, вспомнив, что Урсула Морни не очень часто следовала законам логики в своих поступках.

— Возможно, они могут быть где-нибудь еще, Скеннер?

Он осмотрел транспортаторную палубу еще раз и затем принял решение. Точно. Я знаю, где именно. Пошли.

Так как все мы находились у правого борта, то смогли сразу отправиться вслед за ним в небольшие ангары, где находились космические сани Арко. Если бы мы стояли слева, то самым удобным объектом для поиска кислородных масок для нас стали бы космические челноки «Галилей» и «Колумб»; но сейчас они располагались далеко от нас. Морни уже наверняка знает, что мы находимся на корабле, и вскоре предпримет ответные действия.

Нужно быть готовым ко всему.

Сарда открыл двери ангара, в которые сразу же проскользнул Скеннер.

Он взобрался на крышку люка ближайших саней и открыл ее. Характерное шипение в вентиляционных шахтах подсказало нам, что доктор Маккой был прав в своих подозрениях. Газ!

— Скеннер, газ! — закричала я.

Его рука исчезла внутри саней, он поморщился от усилия, но вскоре извлек оттуда маску. Механик разогнулся и бросил ее мне, а затем влез поглубже внутрь в поисках еще одной маски. А над ним уже висело небольшое розовое облачко, появившееся из вентиляционного отверстия у потолка.

— Скеннер, немедленно наденьте маску!

Он сразу же вылез наружу, взглянул на облачко, затем крикнул:

— Сарда, держи! Еще одна маска.

— Скеннер, быстрее, — умоляла я его.

Он все еще возился внутри саней, когда нас полностью окружило облачко газа, а когда механик появился с третьей маской в руках, было уже поздно.

Если бы выход из саней находился где-нибудь на уровне пола, то у него еще оставался бы небольшой шанс. Сейчас же вентиляторы располагались прямо над его головой.

Скеннер взмахнул рукой, пытаясь закрыть лицо маской, но внезапно ослабел, упал на крышку люка, а затем соскользнул на крыло солнечной батареи, в конце концов оказавшись у нас на руках. Он был уже без сознания, но еще пытался бороться, хватаясь за нашу одежду. Его решимость удержаться во что бы то ни стало произвела на нас огромное впечатление, в особенности на Сарду. Однако помочь ему мы ничем не могли.

Сарда нахмурился и, положив руку на грудь Скеннера, произнес;

— Он принял полную дозу. Его сердцебиение слишком редкое и слабое.

Я непроизвольно сжала кулак, ударила по фотонной пушке и пригрозила вентиляционному люку.

— Мы ничем не можем помочь ему. Надеюсь, что наши доктора уже добрались до корабельного лазарета. Теперь дело за ними.

Мне пришлось принять, пожалуй, самое трудное решение в своей жизни, хотя за свои двадцать пять лет я не раз уже оказывалась в трудных ситуациях. Я поднялась.

— Нам придется оставить его. Морни очень скоро пришлет сюда свою охрану. К этому моменту мы должны покинуть транспортаторную палубу.

Сарда с неохотой согласился, и мы быстро пересекли опасную зону.

В коридоре мы ужаснулись от вида дюжины членов команды «Энтерпрайза», лежавших в различных, самых неудобных позах. Все были с бледными, одутловатыми лицами и напоминали жертв фазерной атаки. Сарда быстро наклонился, нащупывая пульс.

— Эти люди едва дышат, — произнес он, не в силах сдержать негодования и отвращения при виде происшедшего. — А этот член команды уже мертв.

Ну что ж, счет начался. Я подумала о Скеннере. Мертв. Какое ужасное слово.

Шипение спускавшегося к нам турболифта заставило нас мгновенно спрятаться на ближайшей межпалубной лестнице. Мы едва успели это сделать, как из лифта появилось несколько наемников Морни, тут же побежавших в сторону палубы отсека транспортации.

Я прислушивалась к их шагам, пока они не затихли совсем. Сарда забрался вверх еще на несколько витков, затем остановился. Я почувствовала тревогу.

— Маловероятно, что они унесут тело Скеннера куда-нибудь, Пайпер, негромко произнес он.

До этих его слов я еще была не совсем уверена в своих планах. Я прищурилась и посмотрела в глубь ярко освещенной трубы.

— Думаю, что вы правы.

Он снял с лица неудобную кислородную маску и повесил ее у пояса.

— Куда мы собираемся?

Аккуратные лестницы… пустые лифты… большой корабль. Я сорвала свою собственную маску и пожала плечами.

— Наверх!

Куда конкретно — мне все еще было неясно, эта мысль вертелась в моей голове, как бы я ни старалась рассуждать логически. Сарда предположил, что Морни, Перрен и Бома не станут пытаться установить сверхускоритель до тех пор, пока не долетят до удобного места, где могут считать себя полными хозяевами положения. И сейчас они вряд ли будут в инженерном отсеке. В этом нет никакого смысла. Доктора, видимо, не нуждаются в моей компетентной помощи по части поисков антидота к наркотическому газу, поэтому и тем путем идти не стоит. Кроме того, именно я сейчас не очень нуждалась в Мэрит и Маккое. Мне удалось отнять у Морни все надежды на вывод «Энтерпрайза» из местной солнечной системы с помощью двигателей-ускорителей. Теперь они наверняка свыклись с мыслью о том, что кораблю смогут помочь лишь несколько недель ремонта в космическом доке.

Вряд ли наши противники станут пытаться ремонтировать столь деликатный узел собственными силами. Все это звучало очень логично, и я подготовила себя на случай внезапных вопросов Сарды, но все же истинной мотивацией моих действий было нечто неуловимое, не более, чем слабое, подсознательное эхо, затерявшееся в длинных логических построениях. Как какой-то навязчивый повелевающий зов. Мой мозг все сильнее и сильнее сверлило только одно слово — мостик, капитанский мостик корабля.

Внутри «Энтерпрайза» было все тихо, как в плавающем гробу. Куда бы мы ни заходили: на новую палубу или в следующий коридор — всюду нас встречала холодящая душу картина из беспорядочно лежащих на полу членов команды, захваченных врасплох предательством Морни; большинство их теперь находилось по правому борту благодаря нашей удачной проделке с «Королем» и тяговыми лучами. «Энтерпрайз» был не только пуст. Хуже — он находился в коме.

Из- за меня путешествие по кораблю стало похожим на блуждание в лабиринте. Куда бы мы ни поворачивали, двери оказывались закрытыми или заклиненными, турболифты скрипели и царапали стены шахт, их двери отказывались открываться: автоматика не пускала внутрь пассажиров, рисковавших надолго застрять между палубами. Система контроля за безопасностью корабля работала безупречно и отказывалась принимать гостей в тех отсеках, которые теперь стали опасными для пребывания людей.

Хуже того — я не чувствовала присутствия капитана Кирка. Здравый смысл подсказывал мне, что он здесь: я ведь видела, как его и Спока транспортировали на корабль. Но… у меня не было ощущения, что капитан на борту. Но где же он? Неужели Морни в порыве очередной непредсказуемости высадила его где-нибудь еще из-за страха, что он будет мешать ей, пытаясь вернуть свободу себе и членам своего экипажа? Возможно, он тоже подвергся действию газа вместе со Споком, ведь это могло понадобиться ей затем, чтобы весь Звездный Флот находился под впечатлением того, каких знаменитых заложников ей удалось заполучить?

Мы продолжали брести по чреву корабля, а я продолжала поиски капитана Кирка, полагаясь на собственную интуицию и удерживая себя от желания поделиться своими мыслями с Сардой. Вулканцы и так считают людей не слишком сообразительными, и мне бы не хотелось лить воду на эту же мельницу. В конце концов, нам перестали попадаться лежащие на полу члены команды, и мы подошли к шахте прямого турболифта к мостику. Заглянув внутрь трубы, мы не увидели кабинки, и мне показалось, что, открыв дверцу, мы сразу же провалимся в бездну.

— Дезинтеграторы к бою, — скомандовала я. Оружие мы достали практически одновременно.

— Устанавливать режим легкого удара? — спросил Сарда.

— Нет, тяжелого.

Я еще раз осмотрела свое оружие и тут же окунулась в поток воспоминаний. Я понимала, что Сарде не совсем ясно, почему меня мучают сомнения, а у меня самой еще не было четкого ответа на этот вопрос, мои пальцы на переключателях дезинтегратора показались мне чужими. Еще три добавочных щелчка — и предохранитель поставлен в положение "уничтожение, или дезинтеграция".

— Уничтожение? — спросил он. Я даже не поняла, удивлен мой спутник или разочарован. Его не было с нами в тот момент, когда капитан Кирк заставил меня поверить в особую важность нашего задания, в то, что для его выполнения любая отдельно взятая жизнь при необходимости должна быть решительно брошена в жертву. В том числе и моя собственная. Вот и подошло время испытать на себе эту суровую правду.

Сарда оставил свой дезинтегратор в режиме ударов. Такое его поведение мне даже нравилось. Это входило в мои планы.

Но, несмотря на убежденность, такая постановка вопроса заставила меня обдумать его снова и принять во второй раз не очень приятное решение.

— Я еще раз напоминаю о серьезности момента, — сказала я ему. Миссия прежде всего.

Никому из нас это не нравилось. Многие вещи еще требовали своего выяснения. Вздохнув, я поднялась и направилась к турболифту мостика. По пути к мостику мы оба молчали, стоя по разные стороны кабинки лифта. Слова потеряли свой смысл. А мои мысли были уже внизу.

Двери с шипением раскрылись. С боевым криком я выскочила наружу, за мной — Сарда.

Несколько человек остолбенело уставились на наши дезинтеграторы.

Я прицелилась и выстрелила. Один из охранников Морни громко закричал и упал на пол в облаке света и дыма. Я повернула свой дезинтегратор в сторону Морни, готовая к новому убийству.

Первый голос, обратившийся ко мне, показался нам странно знакомым. Мы переглянулись. Я уже давно его не слышала, но все же не со всем забыла, — Снова вы! — вспыхнуло лицо Бомы под покровом глубокого смущения.

Профессор Морни ухватилась за перила лестницы, ведущей наверх, и пристально посмотрела на него.

— Помните, я говорила вам, что кто-то проник на территорию, пытаясь освободить Сарду? — хрипло произнесла она.

Бома нахмурился.

— Но вы же не сказали мне, что это она. Я бы смог тогда дополнительно предупредить вас.

— К чему? Кто она такая?

Бома покачал головой.

— Но вы же не хотели знать об этом.

Было очень трудно поверить, что этот человек является конструктором того злосчастного дредноута, который мог поставить всю Галактику на грань войны, что этот хладнокровный обманщик прикинулся желающим помочь Звездному Флоту и умудрился завладеть командирским креслом «Энтерпрайза» нейтрализовав газом всю команду. Я продолжала держать все это в памяти, чтобы не расслабиться.

Постепенно я разглядела всех: Морни, Бому и трех охранников, которые обеспечивали пульты управления, навигации и центр выработки решений. Не было никаких следов тех, кто занимал эти места — мистера Скотта, Зулу, Ухуры. Без них мостик выглядел непривычно.

— Сарда, — обратилась я к вулканцу. Все замерли.

Он аккуратно прицелился и уложил на пол всех охранников. Морни и Бома ничего не оставалось делать, как наблюдать за происходящим и ждать, пока освободившиеся места не займет моя команда.

— Где Перрен? — спросила я. — Профессор, неужели вы покинули Аргелиус без него?

Она самодовольно кивнула.

— Подумайте лучше, и не надо делать глупостей.

Я с трудом попыталась унять дрожь в собственном горле и спросила:

— Где наш капитан?

— Он охраняется моими людьми как заложник.

— Это не ответ, профессор.

— Я не обязана отвечать вам вообще. Сюда спешат мои охранники.

Неужели вы полагаете, что я настолько глупа, чтобы остаться без защиты? В то мгновение, когда вы ступили на палубу мостика, по тревоге была поднята вся служба безопасности. И когда откроются двери турбо-лифта, вам лучше будет бросить оружие.

Я старалась не смотреть на Сарду, не зная, как отвечать на его взгляд. Я угрожающе направила дезинтегратор в сторону Морни и Бомы, стоявших возле монитора инженерной службы.

— Приказываю вам оставаться на своих местах.

Бома заколебался, а Морни лишь загадочно улыбнулась. И что теперь?

Что с ней делать, если ее не испугал даже дезинтегратор клингонов, установленный на режим уничтожения жертвы?

— Хорошо, — произнесла она. — Мы сдаемся, — профессор пошла в сторону командирского пульта, переступив через лежащего на палубе охранника, за ней последовал Бома.

Я вынуждена была признать разумность ее решения: уводя их в сторону, я тем самым облегчала задачу мародерам, которые могли теперь сразу же открыть огонь по нам без всякого риска попасть в своих хозяев.

— Сарда, нельзя ли заблокировать этот турболифт?

Он сразу же направился к консоли связи положив дезинтегратор, чтобы он не мешал ему. Я задала своему спутнику нелегкую задачу. Турболифты были сконструированы особым образом, так, чтобы исключить возможность внешнего вмешательства в их работу и обеспечить безопасность пассажиров. Сарда должен был изменить как программное обеспечение лифтам так и расстановку электронных блоков. Он бы наверняка справился, если бы у него было время.

Если, если, если. Еще одно неприятное слово. Сарда принялся за работу, я же беспомощно расхаживала вверх-вниз по сходням, пытаясь выбрать наиболее удачную позицию для возможной обороны и в то же время держа под прицелом Морни и Бому.

— Поторопитесь, Сарда.

— Пытаюсь.

Он работал быстро, но по напряженному выражению его лица я поняла, что не все ему удается так, как хотелось бы. Это подтвердили внезапно открывшиеся двери турболифта.

Сарда скатился вниз, чтобы дать мне возможность прицелиться. Его оружие, которое он оставил на инженерной консоли, теперь было для него недосягаемо.

Я уже почти нажала на спусковой крючок, готовая к новому залпу. Рука незнакомца, вышедшего из лифта, тоже крепко держала свое оружие.

— Всем стоять! — прокричал сильный мужской голос. Сначала появился фазер, и только вслед за ним — лицо.

Лицо героя. Лицо капитана. Его глаза по-хозяйски осматривали свой корабль.

— Капитан?! — я продолжала держать свой дезинтегратор наперевес, словно последняя дура.

Он оценил ситуацию быстрее меня и направил свой фазер на Морни. На капитане были все та же бежевая туника и коричневые брюки, в которых он появился на Аргелиусе. Очевидно, Кирк был слишком занят, потому что не успел даже переодеться. Или не посчитал нужным.

У меня перехватило дыхание.

— Наконец вы здесь!

Он кивнул.

— Не возражаете, если?… — капитан обратился ко мне, попеременно глядя то на меня, то на Бому и Морни.

Дезинтегратор. О черт! Я следила за его взглядом, пока до меня, наконец, не дошло, что я продолжаю целиться в своего капитана.

— Вы правы… — пробормотала я. — Сэр, сюда движется охрана.

— Да, я в курсе. У них были неприятности со мной и мистером Споком.

Я слегка поменяла позу.

— Понятно. Но хватит об охране. Где вы были, сэр?

— До того, как нам удалось вырваться из заточения, или после?

— Да… после.

— Мы отправили депешу командованию Звездного Флота, — ответил он, сообщили Маккою химическое название того газа, под действием которого находится команда, нейтрализовали большую часть охраны профессора, установили изоляционное поле вокруг блоков, относящихся к сверхускорителю, — при этом он многозначительно взглянул на Морни. — Так что даже уважаемому профессору и доктору Боме вряд ли, удастся снять его.

Все замолчали. Я опустила вниз свой дезинтегратор.

— И все — вы?

У меня возникло ощущение, что это происходит во сне.

— Кстати, Пайпер, — продолжил капитан. Вы слегка искорежили мой корабль.

Я вдруг почувствовала приступ угрызений совести.

— О да, сэр. Я знаю об этом. Но вы бы посмотрели, что при этом случилось с моим кораблем. Мне очень жаль. Я не знала, что мне делать.

— Извинений не требуется, — ответил Кирк. — Я уже сам думал о том, что, возможно, придется вывести «Энтерпрайз» из строя.

Я заморгала глазами.

— Вы шутите?

— И это произошло бы уже не в первый раз, — его слова были обращены ко всем присутствующим в рубке. Он хотел, чтобы каждый почувствовал их смысл. — Командир космического корабля должен быть готов ко всему. Вам, наверное, непривычно слышать об этом.

— О да, сэр, — таков был мой ответ. Где-то недалеко беспомощно дрейфовал мой собственный корабль, оставленный всеми. Казалось, что его стоны доходят до моего слуха.

Морни и Бома обменялись взглядами. Мне следовало бы разбить двери этого злосчастного турболифта вдребезги. Но они раскрылись вновь, на этот раз за спиной капитана Кирка. Полагая, что это мистер Спок, капитан не успел вовремя повернуться на 180 градусов.

— Все фазеры на пол! Не двигайтесь, капитан, — появился вулканец, но не Спок. Это был Перрен. И его фазер оказался прижат прямо к Капитанской спине. Он протянул руку, вынул у Кирка его оружие, бросил на пол и поддел ногой, так что теперь добраться до него не смог бы ни капитан, ни кто-то другой.

— Теперь ваша очередь, командир.

Мы обменялись быстрыми взглядами с капитаном, но сейчас я уже оказалась бессильна что-то предпринять. Перрен непредсказуем, и я имела возможность в этом убедиться. Лицо капитана порозовело от ярости. Он не любил оказываться полностью беззащитным — а именно это и произошло сейчас.

Я опустила свое оружие — Вниз, на пол, — добавил Перрен. Пока я не придумала ничего лучшего, как подчиниться его приказу. Теперь уже два пистолета лежали за лестницей, в недоступном для нас месте.

— А теперь, капитан Кирк, вам следует отойти вон туда.

Капитан подчинился, но я поняла, что истинное положение вещей осталось прежним — он держался между фазером Перрена и мной, загородив меня от него.

— Вот и хорошо, — заговорила Морни. Ее голос звучал неестественно после всех этих поворотов судьбы от победы к поражению и обратно. Однако усмешка исчезла с ее лица. Сверхускоритель был выведен нами из строя на неопределенное время. Изолирующее поле не устранишь за один вечер.

— Опять моя очередь не так ли? — Я не сдаюсь, я просто уступаю, — она легонько постучала себя по седеющим вискам. — Все остается здесь. И вы никогда на сможете мне помешать, никогда. Перрен, — обратилась она повелевающим тоном. — Ради будущего Галактики… убейте их.

***

Являясь вулканцем или неважно кем иным, он был почти готов к выполнению этого приказа. Ведь Перрен уже однажды отпускал нас на все четыре стороны, но мы не отказались от своих убеждений. Во мне вновь ожило ужасное подозрение, что Морни действительно знает его намного лучше Сарды и обладает большим влиянием на него, чем мы предполагали.

Для анализа, однако, время было не самое лучшее.

Перрен колебался, но в его колебаниях я не уловила какой-нибудь надежды для себя. Он прицелился в капитана Кирка.

Мой голос внезапно прозвенел в тишине.

— Нет! — я сделала шаг вперед и оказалась впереди капитана, принимая удар на себя. Перрен бросил на меня раздраженный взгляд.

— Ваши мотивы мне вполне понятны, — произнесла я. — Может быть, я понимаю вас даже лучше, чем она. Думаю, вам известно ее мнение о вас. И хватит отступать под ее знамена. Пора принять для себя новое решение, и это нужно сделать прямо сейчас. Потому что я собираюсь забрать у вас ваш фазер.

Если бы мне было суждено погибнуть, то моя смерть осталась бы единственной. Перрен знал, что Кирк и Сарда через секунду уже будут держать его за горло. А у него не хватит времени на восстановление: я стояла слишком близко к нему.

Вынужденный вступить в противоречие самим собой, Перрен пытался что-то сказать объяснить нам или, во всяком случае, себе самому.

Я протянула руку и коснулась его фазера. Он сразу же напрягся и опустил глаза, впившись взглядом в мою ладонь. Пальцы его напряглись но затем бессильно разжались.

Легким рывком я забрала фазер из его руки Перрен продолжал стоять, опустив голову задумавшись, а затем с выражением полной растерянности присоединился к Морни и Боме. С ненавистью было еще далеко не покончена. Теперь она перекочевала в глубину глаз Бомы Наверное, я слишком много раз расстраивала его планы, пока не добилась своего. Даже после того, как Перрен оказался обезоружен, ярость Бомы толкала его вперед, и целью доктора стало мое горло. Хотя это и не было проявлением, внезапного безумия, но все же я оказалась застигнутой врасплох, так что даже не успела пригрозить ему фазером.

Воспользовавшись суматохой, Урсула Морни прыжком добралась до отброшенного в сторону оружия. На мостике все пришло в движение.

Но на этот раз я не была одинока. Капитан оттолкнувшись от перил, бросился на Бому. Он достал его ударом в грудь чуть раньше, чем руки астрофизика добрались до моей шеи. Бома стал медленно оседать вниз, порядком ослабев после наскока Кирка.

Глаза Морни расширились от удивления, но теперь в ее руках находился фазер. Перед ней выросла фигура капитана Кирка, его глаза предостерегающе сверкали. Он был безоружен, но у него оставались глаза. Только глаза.

Острые клинки правды.

Слегка склонив голову вниз, он производил впечатление учителя, бранящего своего ученика.

— Все… уже… закончено.

На мостике воцарилась тишина. Они бросали вызов друг другу. Затем, словно последние отдаленные раскаты грома в летнюю грозу, все прекратилось. Урсула Морни прищурилась, ее лицо съежилось до усмешки, и она опустила фазер. Капитан освободил ее руки от оружия.

Он вздохнул, склонился над фигурой Бомы, помог ему встать на ноги и подтолкнул в сторону верхней палубы.

— Мистер Сарда…

Голос вулканца, стоявшего рядом со мной, превратился почти в шепот.

— Да, сэр.

— Проведите профессора и доктора Бому в комнату для арестантов. Если они попытаются протестовать, — добавил он, строго посмотрев на пленников, — парализуйте их.

— Понял, сэр, — Сарда взглянул в мою сторону, намекая тем самым на то, чтобы я отдала ему фазер Перрена.

Я подала его ему. Он жестом указал Морни на турболифт, выдерживая безопасную для себя дистанцию. Жизнь научила его не доверять этой женщине.

Он взглянул на Перрена, который ожидал своей судьбы возле мониторов внешнего наблюдения Всем стало ясно, что Перрен больше не опасен. Капитан молча махнул рукой Сарде, давая этим понять, что собирается заняться Перреном сам и что он придумал для Перрена нечто иное, чем для Морни и Бомы. Вскоре Сарда, Морни и Бома исчезли.

Капитан Кирк подошел ко мне. Внезапно я почувствовала, что он сбросил с себя напряжение от только что пережитого. Облокотившись на перила, капитан произнес:

— Мне нравится ваш стиль.

Я глубоко вздохнула. Этот вздох был проявлением удовлетворения даже в большей степени, чем мне самой хотелось бы.

— Еще бы, — ответила я. — Ведь этот стиль — ваш.

Глава 11

— Это нужно выбросить, как бесполезный мусор.

Я пыталась разобраться в том, что все-таки произошло в конце того кошмара, когда капитан Кирк протянул мне свою руку. Почему он предложил мне помощь в спуске со сходней? Ответ подсказало мое сердце. Рукопожатие капитана наполнило меня чувством гордости, и это было намного приятнее, чем любое продвижение по службе.

Ощутив мое нежелание оказаться в центре всеобщего внимания, Кирк направился к своему креслу и нажал кнопку.

— Кирк обращается к инженерной службе.

Ответа не последовало, и он повторил вызов.

— Капитан обращается к службе вспомогательного контроля.

— Спок слушает.

Как приятно мне было услышать вновь этот звонкий голос!

— Мистер Спок, мостик теперь свободен, — проинформировал его капитан.

— Хорошие новости, сэр! Поздравляю вас. Могу я узнать о судьбе арестованных?

Естественно, его интересовал Перрен. Мы обменялись с ним многозначительным взглядом, но не более того. Все наше внимание было обращено к капитану.

— Профессор Морни и доктор Бома на пути к арестантской каюте. Перрен пока находится здесь.

Короткая пауза позволила Споку задать еще один вопрос.

— А где мистер Сарда?

Капитан внимательно посмотрел на меня.

— Он охраняет пленников.

Я сразу же почувствовала облегчение, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Интересно, что чувствовал бы Кирк на моем месте?

— Доложите о состоянии корабля, мистер Спок, — попросил он.

— Похвалиться нечем, капитан, как вы сами можете догадаться. Однако, возможности определенного маневра с помощью импульсных, двигателей сохранены. Мы сможем добраться до Аргелиуса, если не будем перегружать системы энергообеспечения. Сейчас я пытаюсь провести реорганизацию энергоснабжения навигационной системы.

— Держите меня в курсе. Конец связи, — снова кресло капитана скрипнуло. — Кирк обращается к корабельному лазарету. Как обстоят дела с антидотом?

В ответ раздался уверенный голос Маккоя.

— Мы получили антидот в чистом виде и испытали его действие при внутривенном введении. Подвергшиеся воздействию яда должны начать просыпаться примерно через пятнадцать минут, в зависимости от индивидуальных особенностей организма.

— Они смогут выполнять свои обязанности, доктор?

— Примененный против них газ довольно токсичен. Они проснутся, но в течение шести часов будут чувствовать себя не очень хорошо, и мы оставим их под нашим наблюдением, Джим.

Кирк произнес почти шепотом:

— Есть ли смертельные случаи?

— Пока не могу назвать точной цифры.

— А приблизительно?

— Думаю, их число не превысит десяти-двенадцати. Мы делаем все, что от нас зависит, Джим.

При этих словах Маккоя я почувствовала присутствие там Мэрит, зная, что в успехах медиков есть и ее немалый вклад. А ведь она могла остаться на Земле, а затем спокойно отправляться к командованию Звездного Флота и ждать новых приказов. Ее присутствие здесь казалось нам столь же, естественным, что я расценивала его как должное, хотя на самом деле это было далеко не так. Я мысленно пожелала ей удачи и, помня о том, как ей всегда удавалось снимать напряжение, попыталась поупражняться в ее расслабляющих приемах. Глубоко вздохнув, я почувствовала сладковатый запах антидота, который также распространялся по вентиляционной системе. Это было немым ответом Мэрит.

Капитан негромко позвал меня:

— Пайпер!

Я сразу сконцентрировалась.

— Да, сэр?

— Где вы оставили нашу "Келер"?

— В доке, сэр. Я распорядилась насчет уборки корабля и его текущего ремонта. Сейчас за ним следит посол Шамирьян.

— Я так и думал, — у капитана Кирка проявились черты обычного смертного. Его мягкие серые глаза уже не напоминали о недавней целеустремленности и решимости стоять до конца. Но теперь некоторые цели были уже достигнуты, и его лицо источало спокойную мудрость, которая была мне так знакома по путешествию на шхуне. В это мгновение он и я были неделимы во всей Вселенной как ученик и учитель, капитан и его помощник, наконец, как два капитана.

Эта связь стала реальностью. Он сдержанно улыбнулся.

— Хорошая работа.

Я ответила ему тем же.

— Спасибо, — забавно, что похвала Кирка в отношении шхуны произвела на меня такое же приятное впечатление, как его комплименты в связи с выполнением настоящей миссии. После стольких недель, проведенных вместе с капитаном Кирком на шхуне, я знала, как много она для него значила. Наша миссия могла означать мгновенную смерть. А шхуна означала жизнь. Словно одно было зеркальным отражением другого.

— Вы неплохо потрепали наш корабль, произнес он, возвращаясь к собственной навязчивой идее. — Я не мог предположить, что стандартный космический буксир способен на такие вещи.

В моей голове роилось сразу несколько возможных ответов.

— Я тоже.

Он удивленно поднял брови.

— Ну что же. Я не хочу быть свидетелем, когда вы соберетесь объяснить это мистеру Скотту.

Приподнятость момента внезапно оставила меня. Я пробормотала:

— Я тоже.

Капитан подошел к спинке своего кресла и рассеянно погладил его кожаную обивку. Он смотрел на Перрена, который все еще оставался поглощен собственными мыслями или, возможно, отсутствием таковых. Мучимый угрызениями совести, Перрен оказался между полосами добра и зла и был в определенной степени рад тому, что поручил принимать решения за себя другим. Мне вдруг стало его искренне жаль. Ведь в его желании освободить бесчисленные миры от угрозы со стороны враждебно настроенных соседей не было ничего плохого. Он ощущал собственную ущербность оттого, что он был рожден вулканцем, примкнувшим к Федерации. Я чувствовала, что в его душе идет пересмотр жизненных ценностей.

Голос Кирка вернул меня к действительности.

— Пайпер, отправляйтесь на станцию связи и составьте послание руководству Звездного Флота. Намекните им, что мы нуждаемся в межзвездном буксире, который смог бы переправить нас к ближайшей ремонтной базе, и что мы будем ждать его у Аргелиуса.

Пройдя несколько шагов, я спросила его совершенно непроизвольно:

— А как же "Банановая Республика", сэр?

Я сразу же пожалела о том, что задала этот вопрос.

Он нахмурился И спросил:

— Что вы имеете в виду?

Я развернулась, испытывая чувство неловкости, и подумала: "И все-таки получается, что вам нечего сказать на эту тему?" Вслух же я уточнила:

— Кстати, капитан, у меня еще не было возможности поблагодарить вас за предоставленную мне командирскую должность. Спасибо.

— Пожалуйста. Что это за "Банановая Республика"?

Черт побери, он вынуждал меня начать долгие объяснения. Я придумала благовидную, вполне дипломатичную ложь и подала ее на серебряном блюде недоумения.

— Прежде всего я подумала о том, сэр, что… На самом деле это выглядело не очень дипломатично. Я выдала себя.

Он прищурился, но ничего не сказал. Я решила, что могу присесть, исходя из предположения, что наши дела пошли на поправку. И лишь мимолетный обмен взглядами с Перреном напомнил мне о только что происходивших событиях. Очевидно, капитан Кирк собирался отправить меня сопровождать Перрена в каюту для арестантов, подобно тому, как Сарда ушел с Морни и Бомой. Перрен был непредсказуем, и сама мысль о том, чтобы препроводить его на нижнюю палубу, рождало множество опасений. Мне следует соблюдать осторожность. Я развернулась, став к нему спиной. Он перестал волновать меня как противник.

Я незамедлительно набрала на клавиатуре сообщение Звездному Флоту и записала его на канал приоритетной связи. В конце концов, не может же космический корабль висеть в неизвестности черт знает где без всякой на то необходимости. Когда сообщение было готово окончательно, я передала его в систему и нажала кнопку кодировки/рассылки, а затем, довольная сама собой, откинулась в кресле. Компьютер добродушно потрескивал вращающимися дисками памяти. Технику очень легко сделать довольной жизнью. Я невольно улыбнулась. Старичок «Король». Что с тобой стало?

Вдруг загорелась лампочка перегрузки по каналу передачи. Где-то в системе возникли помехи. Я усмехнулась, оказывается, мои волнения еще не закончились. Не будучи большим знатоком в области связи, я, тем не менее, не собиралась сдаваться без боя.

— Чертов унитаз, — выругалась я, отдавая себе отчет в том, что сама виновата в поломках на «Энтерпрайзе». Если что-то не заработает, то я наверняка тоже приложила к этому руку.

Я продолжила нажимать на кнопки и переключатели, пытаясь справиться с проблемой до того, как Кирк догадается, что мне нужна помощь. Все электрические цепи работали; оказалось, что помехи в передаче шли извне.

Снаружи!

— Капитан, нас глушат! — закричала я. Через мгновение он был уже рядом.

— Откуда?

— Источник помех находится в направлении кормы. Мне не удается отправить сообщение!.

Через секунду Кирк был уже у контрольной панели и отдавал приказы. По мере того, как возрастало наше напряжение, Перрен решил отойти от экрана внешнего обзора, и мы увидели то, что происходило со стороны нашей кормы.

Экран вздрогнул, затем на нем появилось изображение двух военных кораблей, словно выплывших из тумана.

Я поднялась из кресла, пристально всматриваясь в экран.

— Наверное, они подобрались к нам, пока мы здесь баловались с фазерами!

Кирк переключил всю связь на консоль капитана. Он обратился к своей, еще не знающей, в чем дело, команде, его слова эхом пронеслись по коридорам искалеченного корабля.

— Всем боевым рубкам! Всем свободным членам экипажа занять места согласно боевому распорядку. Мистер Спок, немедленно на мостик!

***

— Пайпер, берите штурвал на себя.

На корабле раздался сигнал тревоги. На мостике зажглось аварийное освещение; его красный свет означал, что корабль в беде. Мои руки оставляли на командирской консоли влажные следы.

— Поднять защитные экраны, — скомандовал капитан. К нему вернулось его обычное спокойствие.

Безлюдный мостик, тем не менее, жил напряженной жизнью. Компьютерные системы боролись за живучесть корабля. На контрольных мониторах непрерывно отображалась текущая информация об «Энтерпрайзе», колонки зеленых, синих и красных цифр беспрерывно сменяли друг друга. На двух сканерах маячило изображение двух военных кораблей клингонов — крупных хищных птиц несколько устаревшей конструкции. Они медленно увеличивались на экране в своих размерах. А из-за меня «Энтерпрайз» стал совершенно беспомощным.

Я продолжала следить за контрольной панелью, пытаясь вспомнить назначение бесчисленных кнопок.

— Экранирование возможно лишь наполовину, — произнесла я.

— Очевидно, они нашли нас без особого труда, — сказал Кирк. — Было понятно, что это намек в мою сторону.

В порыве самоуничижения я пробормотала:

— Клингоны глупы, но я оказалась глупее их.

Спок выскочил из турболифта, бросил взгляд на монитор основного наблюдения и повернул в сторону своей компьютерной библиотеки… Как только он коснулся ее консоли, система сразу же начала выдавать информацию, подобно тому, как ребенок жалуется о своих бедах любимому папе.

— Капитан, мы находимся под сканерным наблюдением, — сразу же доложил он.

— Подключите источник помех на их рабочих частотах, — приказал Кирк, нахмурившись. — Пусть пораскинут мозгами.

Получив возможность связи со всеми подразделениями мостика, Спок легко выполнил приказ капитана, имевший целью помешать Клингонам собрать информацию о поломках на «Энтерпрайзе». Наряду с этим, каждое подразделение выполняло и свои специфические задачи.

— Их оружие наготове, капитан, но мы пока вне пределов их досягаемости. Сейчас они разделились… Подходят к нам с обоих флангов.

Все события мы увидели на экранах мониторов. Неприятельские корабли исчезли в противоположных углах этих экранов. Капитан развернулся в своем кресле и сузил глаза, как лис на охоте. Кем же был этот лис — жертвой или хищником?

— Спок, у нас есть фазеры?

— В нерабочем состоянии сэр, — вулканец был спокоен и уверен в себе, хотя и не скрывал тревоги. Его беспомощность доказывалась тем, что он не предлагал никаких объяснений. Фазеры не работали, и вряд ли их удастся привести в порядок достаточно быстро.

Да и вообще, было ли что-нибудь на этом корабле в рабочем, годном состоянии?

Капитан прогуливался по мостику. Он пытался догадаться, что собираются предпринять в этой ситуации Клингоны, а я хотела отгадать его мысли. В том, что произошло, я чувствовала и свою вину. Если бы не мой преждевременный вывод о том, что капитан не сможет одолеть Морни, то корабль был бы в полном порядке.

Спок повернулся к нам, держа в руках устройство связи.

— Сэр, командир Клингонов приветствует нас.

Кирк хитровато усмехнулся, но воздержался от комментариев.

— Подключите зрительный контакт, мистер Спок.

Монитор погас, а затем на нем возникло изображение косматого Клингона. К моему облегчению, это был не Гелт, хотя, без сомнения, на космической базе Клингонов узнали о нас не без его помощи. Еще раз я отругала себя за неоправданный альтруизм. Я сохранила Гелту и его приятелям жизнь, хотя у меня был шанс избавить мир от их присутствия.

Капитан Клингонов произнес:

— Командир «Энтерпрайза», с вами говорит корабль, захвативший вас в плен. Ваше судно нуждается в ремонте. Мы собираемся отбуксировать его в качестве военной добычи за пределы Нейтральной Зоны Федерации на ставшую теперь нашей территорию. Вы станете нашими пленниками, как только мы окажемся в космическом пространстве клингонов.

Кирк замер.

— Капитан. Я не советую вам тратить время на эту бесполезную буксировку. Я взорву свой корабль и вас заодно сразу же, как только мы выйдем за пределы пространства Федерации.

Холодок пробежал по моей коже от его слов. Я верила в решимость капитана. Если он сказал, то обязательно сделает именно так. А я стану его помощницей. Теперь смерть не заглядывала в нашу дверь, а стояла на пороге, бесцеремонным ударом распахнув ее. Она пришла за самым знаменитым кораблем во Вселенной и за его командиром.

Экран замерцал и снова погас. Кирк взглянул через собственное плечо;

Спок нахмурился и покачал головой.

— Они отрезали нас от остального мира, — произнес он.

Кирк наклонился над капитанской консолью.

— Капитан обращается к корабельному лазарету.

— Маккой слушает.

— Боунз, как себя чувствует Скотти?

Маккой некоторое время молчал.

— Все еще без сознания. Но скорость метаболических процессов в его организме нарастает, появилась рефлекторная активность. А в чем дело, капитан? Наш корабль опять остался в одиночестве?

Капитан ответил полусерьезно-полушутя:

— Для него появилась работа. Надо привести его в соответствующее состояние. Голос Маккоя изменился.

— Джим, пока я не могу этого гарантировать. Большая доза антидота сейчас может погубить его.

— Но разве нельзя попытаться?

Внезапно корабль сильно встряхнуло. Спок прищурился, глядя на экран монитора.

— Они прицепились к нам с обеих сторон с помощью тяговых лучей.

— Нельзя ли попытаться блокировать их действие полем обратного знака?

— Это может перегрузить всю систему импульсных полей. В теперешнем нашем состоянии сразу пострадают энергообеспечение вооружения корабля.

— Куда мы движемся?

Спок резко выпрямился.

— К Нейтральной Зоне. Они буксируют нас домой, — в его словах прозвучала явная двусмысленность.

А в это время на экранах монитора великолепные графики насыщенных ярких цветов сменяли друг друга. Они положительно влияли на мою психику, если, конечно, не брать в расчет их содержание. Вообще в условиях тревоги многое на мостике поражало своей красотой. Звуки сирен, которые могли бы разбудить и мертвого, стихли. Я вдруг подумала о Сарде. Неужели Морни смогла воспользоваться боевой тревогой и вновь провести его и нас? Сарда знал представителей человеческой расы лучше, чем Перрен, но и Морни была далеко не глупа и способ на решительные действия. Я мысленно пожелала ему удачи: "Не доверяй ей, Сарда".

— Спок, — обратился к нему капитан, сколько времени им понадобится на подготовка к выходу на режим ускорения.

В ответ тот склонил голову и доверительно посмотрел в мою сторону.

— На регулировку тяговых лучей, компенсацию потери мощности за счет массы нашего корабля и балансировку отдельных двигателей потребуется около семи минут.

Капитан, став за моей спиной, продолжав отдавать распоряжения.

— Боунз, мне просто необходим Скотти, меня не волнует, как вы собираетесь этого добиться.

Маккой устало произнес — Джим, чего ты от меня хочешь? Мне потребуется минимум полдня только на расчет дозы антидота для веса, комплекции физических данных Скотти. Мне самому хочется поскорее вернуть его на мостик, но ни что не заставит меня рисковать ради этого его здоровьем.

— Сейчас я приду сам. Кирк заканчивает связь. Спок, займите мое место у консоли. Держите меня в курсе всех новостей о неприятельских кораблях, все это он произнес уже на пути к турболифту, и я поняла, что до хороших новостей еще очень далеко. Похоже, не все главные решения можно принять из капитанской рубки.

— Будем сопротивляться, капитан? — в последнее мгновение спросил Спок.

— Ничего не предпринимайте, пока я не вернусь. Проводите ремонтные работы. Нужно восстановить защитные экраны и аппараты для фотонных торпед.

Двери турболифта захлопнулись. Спок повернулся ко мне.

— Переключите на экран переднего обзора. Я нажала несколько кнопок.

На экране появились знакомые очертания обоих крейсеров Клингонов, пытающихся скоординировать свои действия по нашей буксировке. Спок задумчиво кивнул, но промолчал и направился к пульту управления вооружением корабля.

— Командир, мне нужна ваша помощь, — обратился он ко мне.

По пути к нему я должна была миновать Перрена. Лицо молодого вулканца было, изжелта-бледным, он тоже следил за кораблями клингонов. Так же, как «Энтерпрайз» оказался обездвижен из-за меня, Клингоны появились здесь из-за него. А если подумать, то и вся эта каша заварилась по его вине. Он не мог этого не знать, об этом говорили его глаза и плотно сжатые губы.

Без особого сожаления, однако. Перрен был склонен к эмоциям такого рода.

Если бы его планам суждено было сбыться, то сверхускоритель не находился бы под такой угрозой, как сейчас. Без сомнения, Клингоны знали о том, что он у нас есть. Возможно, от Гелта. Такую информацию удержать очень трудно, она распространяется, подобно эпидемии. Поэтому теперь поздно искать виновных.

"Прислушайся к собственной интуиции, девочка", — советовал мне мой внутренний голос.

— Когда я подключу эти синхротроны к системе, — продолжил Спок, — вы должны проверить их статус по результатам сканирования на этом экране.

— Ясно, сэр. Начали.

Мы принялись за работу, пытаясь поскорее провести ремонт. От успеха нашего дела зависела разблокировка дополнительной мощности энергоустановки, так необходимой для запуска нескольких фотонных торпед.

Конечно, это немного, но все же лучше, чем ничего. Мне очень хотелось завязать с ним разговор, чтобы снять нараставшее во мне внутреннее напряжение, но я сдерживала себя. Мои нервы были натянуты, как паруса «Келер». В конце концов я спросила:

— Все в порядке, сэр? Я могу подняться на верхнюю палубу?

Он немного помолчал.

— Конечно.

Я метнулась на центральный пульт мостика, а когда уже спускалась оттуда, появились ромуланцы.

Да, это были именно они. Я знала, что очень часто вместе со мной приходят и неприятности.

Снова загорелся сигнал тревоги, завыли сирены, оповещающие о появлении новых объектов в ближнем космосе, и Споку опять пришлось брать в руки коммуникатор.

— Спок обращается к капитану.

— Кирк слушает.

— Капитан, появились ромуланцы. Три корабля. Легкие крейсера.

— Объявите дополнительную тревогу. Обеспечьте работу всех контролирующих инженерных служб. Сейчас там не хватает персонала. Пусть проверят целостность импульсных двигателей. Я иду к вам.

Наверняка, он не догадывался, что значили для нас его последние слова, во всяком случае, для меня. Спок поднялся во весь рост, его взгляд, обращенный на экран, был полон суровости разъяренных вулканцев. Мы наблюдали, не в силах что-либо предпринять. Три корабля ромуланцев развернулись впереди крейсеров Клингонов и открыли огонь по ним. Пучки лучей энергии колоссальной силы врезались в защитные экраны наших буксиров. Без какой-либо паузы Клингоны стали наносить ответные удары, рассекая космос синими лучами. Большая их часть прошла мимо цели, но все же некоторые задели корабли-птицы ромуланцев, вызвав повреждение в их защите. У более мелких кораблей всегда более хрупкие защитные экраны, и это было слабым местом нападавших, несмотря на превосходную маневренность их кораблей, даже на высоких скоростях. Ромуланцы отошли в сторону и перегруппировались для новой атаки.

— Почему они стреляют в друг друга? — поинтересовалась я. — Ведь они союзники, не так ли?

Спок нахмурился.

— Обладание сверхускорителем дороже любого их союза.

Как животные, оберегающие свою добычу, Клингоны выстроились между «Энтерпрайзом» и ромуланцами. Краем глаза я заметила цветную точку, появившуюся в левом верхнем углу экрана.

— Мистер Спок, посмотрите!

Он посмотрел на монитор, затем на свой сканер и покачал головой.

Неопознанный корабль. Ничего похожего в наших каталогах нет. Вулканец выпрямился, наблюдая, как новый корабль открыл огонь по ромуланцам, а затем попытался занять место между нами и Клингонами.

— Начинается настоящая космическая потасовка, — пробормотал Спок.

***

Космическая потасовка. Межгалактическое военизированное безумие. Эта фраза уже произносилась раньше в тесной рубке «Короля» и тоже устами Спока. Тогда я не придала ей особого значения. Теперь она приобрела для всех зловещий смысл. Стычки такого рода не имеют ничего общего с выяснением отношений между двумя сторонами путем спора, пусть даже с применением силы. А мы оказались в самом центре этой потасовки, причем совершенно беспомощными заложниками происходящего, тем отложенным в песке яйцом, за которое теперь дрались между собой аллигаторы всех видов и размеров.

Такое ощущение было не из приятных — кому понравится быть куском мяса, за который дерутся хищники. Вокруг нас не прекращались лазерные атаки, разноцветные лучи беспрерывно исчерчивали небо. «Энтерпрайз» раскачивался в паутине этих ударов, лучи проходили слишком близко от нас.

Корабли клингонов продолжали буксировать пленника к своей базе, но их беспрерывно отвлекали противники, которые мешали крейсерам набрать ускорение. Сколько может продолжаться схватка, никто не знал. Но это давало нам передышку.

Корабль неизвестной принадлежности прошел совсем близко от нас, и мы увидели его двойной корпус с окраской устрашающих цветов. Мы и моргнуть не успели, как два корабля ромуланцев едва не задели "Энтерпрайз".

— Отправляйтесь в капитанскую рубку, командир, — посоветовал Спок.

Его тон напоминал голос посетителя кафе, удивленного предложенным ему меню, но глаза смотрели на экран решительно и властно.

Балансируя, словно на корабле во время качки, я направилась к главной панели управления, не в силах отвести глаз от развернувшейся снаружи битвы. Я поморщилась, когда ромуланцам удалось окончательно разбить защитный экран одного из кораблей клингонов и вывести его из строя. Им, однако, сразу же пришлось убегать самим под огнем неопознанного корабля.

Затем Клингоны совершили марш-бросок и неплохо потрепали левое крыло ромуланцев.

За моей спиной открылись двери турболифта. Я повернулась и увидела капитана, Сарду, а между ними — побледневшего мистера Скотта. Я почувствовала к нему искреннюю симпатию; он имел совершенно нездоровый вид, возможно, из-за того, что докторам пришлось форсировать процесс его выведения из наркотического сна. Капитан и Сарда подвели его к мостику и опустили в кресло службы инженерного контроля. Мистер Скотт вцепился в консоль обеими руками, по его лицу было видно, что физическая и моральная концентрация дается ему с большим трудом. Однако, определение энергетических резервов корабля не терпело отлагательств.

Сарда оказался на верхней палубе, прямо над нами. С ним было все в порядке. Очень хорошо, что он находился здесь, с нами.

Кирк ободряюще пожал плечо Скотта и посмотрел на экран.

— Мистер Спок, доложите ситуацию.

— Без перемен. Три корабля ромуланцев, два крейсера Клингонов, один корабль неизвестной принадлежности, все атакуют и контратакуют друг друга.

Один из Клингонов поврежден, но еще функционирует. По нам ударов никто не наносил.

Кирк кивнул.

— Пайпер, у вас есть что добавить?

Я моргнула. Что мне делать? Раз он спросил, то, вероятно, ждал от меня каких-либо добавлений, а у меня их не оказалось. Пришлось изобретать что-нибудь на ходу.

— Я бы посоветовала… сконцентрировать свое внимание на ромуланцах и этом неизвестном корабле.

— Почему именно на них?

— Основываясь на… поведении Клингонов.

— Поясните.

Глубоко вздохнув, я пустилась в объяснения. — Клингоны всегда ведут себя, как медведи. Они атакуют в лоб, рассчитывая на грубую силу. Эти враги опасны своей мощью и безжалостностью, но они предсказуемы. Наблюдая за ними, всегда можно понять, что они предпримут дальше, — я замолчала, облизала губы и уловила, что мистер Спок прекратил сканирование и внимательно слушает меня, и Перрен — тоже. — Хотя ромуланцы вооружены слабее, они в совершенстве владеют тактикой атаки исподтишка, из укрытия, а также успешно блефуют. Они хитры, опасны, и их следует при возможности вывести из строя в первую очередь.

— Спок, как вы считаете?

Я ждала оценки своему спичу.

— Согласен.

— Я тоже, — добавил капитан. Прежде чем я успела облегченно вздохнуть, Кирк спросил:

— А как, по-вашему, можно их нейтрализовать?

Конечно, у него уже были свои идеи на этот счет. Очевидно, его продолжали интересовать образ и мотивы моих мыслей, а меня, в свою очередь, — его. Но разве это подходящее время для такого? Неужели?

Пытаясь выражаться как можно яснее, я пожала плечами и произнесла;

— Может, попытаться сыграть на их неуверенности друг в друге… или отправить космический челнок или что-то в этом роде в открытый космос, чтобы с его помощью передать сообщение руководству Звездного Флота…

— Челнок будет сразу же притянут при помощи тяговых лучей одного из этих кораблей и захвачен в плен.

— Да… вероятно, вы правы. Очевидно, мои предложения никуда не годятся.

К нашему счастью, Джеймс Кирк не зря был Джеймсом Кирком. Он объединил свой хороший вопрос и мой плохой ответ в единое целое, и получилось кое-что.

— Значит, все-таки космический челнок, — пробормотал капитан, наблюдая за продолжающейся космической потасовкой.

— Спок…

Они обменялись довольно продолжительными взглядами, не произнеся ни единого слова. Спок кивнул.

— Отлично, — произнес он. Неужели я что-то не уловила?

Подойдя к консоли контроля за навигационными показателями, вулканец подал команду автоматике, обслуживавшей ангары, и вывел один из челноков на стартовую позицию. Звуки работы электрических подъемников перекрывали напряженный голос мистера Скотта, отдававшего приказы инженерной службе.

— Сэр, космический челнок «Колумб» к отправке готов, — доложил Спок.

— Управление передано его автопилоту.

Капитан удовлетворенно кивнул. Зачем он заставлял меня делать столь глупые предположения? И этот пустой челнок… Конечно же, это приманка.

Заставить врага потратить время на погоню за учеными, решившими покинуть «Энтерпрайз»… Да, Джеймс Кирк оправдывал ту славу, которая всюду закрепилась задним.

— Продолжайте, мистер Спок, — произнес он, спокойно наблюдая за вражескими кораблями, продолжавшими наносить друг другу удары, исполняя при этом свои, неведомые нам, экзотические танцы. Словно в подтверждение моих выводов, корабли ромуланцев стратегически выглядели намного сильнее других, ведя хорошо скоординированные атаки против заметно более крупных кораблей противника, непрерывно перегруппировываясь, меняя стиль и углы своих атак. Клингоны не могли предугадать время и место их следующего нападения. Единственной неясной угрозой оставался неопознанный корабль.

Клингоны не прекращали своих попыток по буксировке «Энтерпрайза», и незнакомец удачно этим пользовался. Его зеленые плазменные лучи то и дело вспарывали защитные экраны Клингонов, а в последнее мгновение неизвестный корабль вдруг уходил в сторону и вслепую атаковал уже успевших собраться за его спиною ромуланцев и рассеивал их ряды. Тем не менее, мы продолжали подходить к границе аргелийской солнечной системы, где Клингоны наверняка попытаются перейти вместе с нами в режим ускорения. В который раз чувство собственной вины за происходящее сдавило мое горло. Я безмолвно наблюдала через портал за последствиями своих ошибок.

У края экрана появилась небольшая светящаяся точка, привлекшая мое внимание. Челнок уходил в открытый космос. Как и предполагал Кирк, неопознанный корабль и два ромуланца свернули со своего курса и отправились за ним вдогонку. Как более быстрые и оказавшиеся ближе к челноку, ромуланцы настигли его первыми, зацепили тяговыми лучами, притянули к себе и спрятали под крылом, предупредив незнакомца после этого на всякий случай несколькими залпами ионных пушек.

Неопознанный корабль отступил ни с чем, увертываясь от целого дождя ионизированных частиц, оставив ромуланцам их добычу. После этого корабль ромуланцев, завладевший челноком, решил покрепче прикрепить добычу к своему корпусу, поскольку челнок был слишком велик для того, чтобы тот мог взять его себе на борт. Когда Кирк увидел на экране, что работы по фиксации завершилась, он скомандовал:

— Пора, мистер Спок.

Сарда и я одновременно и с удивлением посмотрели на Спока, не догадываясь о планах капитана. Спок нажал кнопку.

Левая половина экрана монитора наблюдения ярко вспыхнула. Сине-белые частицы полетели во все стороны, вызвав цепную реакцию и повторные взрывы уже на некотором расстоянии от основного. Корабль ромуланцев, удерживавший челнок, развалился на мелкие части и исчез в яркой огненной вспышке.

Я привстала с кресла и невольно вскрикнула.

Сарда холодно посмотрел на меня, мне показалось, что мой крик восторга опередил его смущенную улыбку. Вероятно, моя реакция казалась ему смешной.

Спок наклонился над экраном, проводя учет результатов взрыва.

— Один корабль ромуланцев исчез, другой слегка поврежден…

— Неплохо, Спок, — пробормотал капитан. Реакция на нашу уловку не заставила себя ждать. Третий корабль ромуланцев напал на нас сбоку и наполовину разрушил мощным залпом передний защитный экран. Пройдя защиту и потеряв большую часть энергетического заряда, поток частиц сильно встряхнул «Энтерпрайз». Я оказалась совершенно выброшенной из своего кресла, Сарда резко наклонился вперед, а Скотти удалось зацепиться за свой рабочий стол. Когда тряска закончилась, Сарда помог мне подняться. Кирк и Спок как ни в чем не бывало уже стояли на ногах.

Глаза их горели удовлетворением, я тоже чувствовала радость оттого, что удалось перехитрить врага, в то время как у него были все преимущества. Внезапно я поняла, в чем заключалась сила, нашего капитана.

Он постоянно помнил о том, что ни один из этих кораблей не ставил своей целью уничтожение «Энтерпрайза», потому что у нас было то, чего они все так жаждали.

— Думаю, что мы доставили им несколько неприятных минут, мистер Спок, — произнес Кирк.

— Да, — согласился Спок, — очень похоже на это.

И только одна мысль нарушала наше благодушие — мы продолжали буксироваться в космическое пространство клингонов. Правда, нас еще может задеть случайный залп, или на «Энтерпрайз» высадится десант, или…

Спок выпрямился, глядя на экран монитора.

— Прибывают еще корабли, капитан! С разных направлений, — уверенно добавил он. Капитан повысил голос.

— Скотта, куда подевалась мощность, необходимая для работы этого защитного экрана?

Мистер Скотт слегка развернулся и провел протосенсорным индикатором вдоль борта.

— Здесь она составляет 83 процента от расчетной, — он смутился и тяжело задышал. — Экраны работают на импульсной энергии.

Капитан взял его за плечи и приказал сесть.

— Скотта! Разве мы не можем получить дополнительную мощность?

Скотт честно посмотрел своему капитану прямо в глаза.

— Да, сэр. Этим тупоголовым пиратам не удастся заполучить наш корабль, если я смогу прийти к нему на помощь. Столь длинная фраза истощила его силы, но он держался молодцом.

Даже в такую трудную минуту Кирк не забывал о том, чтобы лично приободрить его.

— Отлично, Скотта. Мы очень нуждаемся в вашей помощи.

— Капитан, передний отражатель мощности вышел из строя, — доложил Спок. — Восстановление маловероятно.

— Проведите идентификацию новых кораблей, — приказал Кирк.

— Мы пробуем это сделать.

Я наклонилась к Сарде, который все еще держал мою руку в своей, и произнесла:

— Мы пытаемся добиться возможности применения фотонных установок.

— Хорошо, — последовал ответ. Сарда перешел к панели управления вооружением, я же вернулась в командирскую рубку. По крайней мере, мы делали вид, что помогаем своему капитану.

— Быстрее, Спок, — торопил Кирк. — Мне необходимо знать как можно больше о моих противниках.

Спок кивнул и прочитал информацию, выданную компьютером.

— Это толианы, сэр. Их, по крайней мере, четверо. Сенсоры пока не дают однозначной информации. И еще три корабля. Мы сейчас идентифицируем их по эталонам, хранящимся в каталогах.

Он подошел к своей компьютерной базе. Очень скоро на экранах появились клинообразной формы корабли толианов, за ними — другие: булавовидные, похожие на репу, сдвоенные — все самых разнообразных цветов.

Спок нахмурился.

— Это Клингоны. Правда, не относящиеся к силам их Империи. Один из вариантов такой же конструкции сейчас применяется у румаимов — народности, связанной с Империей.

Капитан отозвал Спока в сторону и что-то негромко произнес ему на ухо.

— Главное — анализ, Спок.

Вулканец наклонил голову, посмотрел на экран, затем на капитана.

— Неудивительно, что составные части Империи пытаются заявить о себе в полный голос и по отдельности. Если мы не ошиблись в идентификации, то перед нами четыре их отдельные ветви: клинзаи, румаимы, винганы и еще раса даквавлу, что означает: "Те, которых помнят".

Усмехнувшись, Кирк прокомментировал:

— Хорошо, мы их запомним.

— Очевидно, Империя клингонов не столь едина в своих стремлениях, как они хотят нам это представить.

— Наверное, так. Во всяком случае, на всех их у нас челноков не хватит. Нужно придумывать что-нибудь еще, — Кирк обошел командирскую рубку, на его лице светилась твердая решимость, а слова были пронизаны скрытой яростью.

— Не люблю быть заложником в чужой игре. Я мельком взглянула на него; я придерживалась такого же мнения. Кирк внезапно развернулся, и я приготовилась к упрекам. Но его объектом стал Спок.

— Вы рассказали мне о происшествии с вами, когда вы, находясь на борту корабля Пайпер, попали под поток частиц из сверхускорителя.

— Да, — сознался Спок. — Это было не очень-то приятным ощущением.

— Достаточно неприятным, чтобы с его помощью можно было вывести из строя эти корабли?

Спок удивился, поскольку еще не думал об этом. Пока он соображал, Сарда, Перрен и я ждали его ответа.

Рассеянно кивнув, Спок ответил;

— Возможно.

Кирк глубоко вздохнул.

— Опишите мне это.

— Я думаю, что дисбаланс в системе "вещество/антивещество" в реакционной камере вызвал распад трилития. Результатом явился не толчок, не импульс, а ускорение внутри трехмерной системы измерений. Правильно ли я излагаю суть, мистер Сарда?

Сарда кивнул, переминаясь с ноги на ногу.

— Именно так, сэр.

Капитан крепко ухватился за перила обеими руками.

— А можно все это повторить?

— Повторить? В какой форме? — спросил Спок.

— Если бы сверхускоритель удалось сделать частью оборонительной системы «Энтерпрайза», то можно ли попытаться воспроизвести аналогичные условия реакции?

Спок удерживал горячую картофелину всего несколько секунд, а затем перебросил ее следующему.

— Мистер Сарда?

Сарда посмотрел вниз, вспомнив о системах защиты и тысячах других непредвиденных альтернатив. Ему не хотелось применять свои изобретения в военных целях, даже для обороны, но теперь речь шла о возможности попадания в плен к Клингонам. В нем опять началась внутренняя борьба. Я ждала, напрягшись и желая чем-нибудь помочь ему. Наконец наши глаза встретились.

Возможно, я являлась для него источником силы, потому что он выпрямился и посмотрел прямо в лицо капитану.

— Можно попробовать, — ответил он. — Думаю, что это удастся воспроизвести на «Энтерпрайзе». Следует подключить механизмы сверхускорителя к системе стандартных двигателей, а именно — к самому сверхускорителю и затем пропустить через сенсорную систему, как это бывает с любым процессом, требующим контроля. Но я не могу взять ответственность за решение столь сложной задачи только на себя. Ведь это риск для всех нас, да и система недостаточно испытана…

— Я помогу, — я была уже на ногах. Кирк и Спок удивленно смотрели на меня. Просто смешно! Мои знания о сверхускорении можно, было назвать более чем скромными. Я приняла решение уже на ходу. Уставившись на Перрена, я произнесла колючие и сильные, как зимний ветер, слова:

— Вы нам тоже поможете.

Перрен побледнел, но остался серьезен.

— Вы ведь понимаете, о чем я говорю, — настаивала я. Краешком глаза я наблюдала, как Кирк и Спок ждут ответа, не решаясь вмешиваться.

— Да, — пробормотал Перрен. — Да, я должен, — он подошел к капитану Кирку. — Вы обязаны разрешить мне тоже принять участие. Это сократит вам время инсталляции на две трети. Прошу вас.

Кирк пристально посмотрел на него, не очень веря своему недавнему противнику, пытаясь своим, только ему присущим способом проникнуть и в его мысли. Отдать свой корабль в руки изменника и предателя? Даже сейчас на лице Перрена отражалось изображение кораблей, ведущих отчаянную стрельбу друг по другу.

Больше я не могла ждать. Хватит сомнений. Я метнулась через командирскую рубку и вскоре была рядом с Перроном и капитаном.

— Сэр, вы должны разрешить ему. Он серьезно хочет нам помочь.

Взгляд Кирка теперь отражал стандартное "а-откуда-тебе-это-известно?", но он все же промолчал. Я знала, что в тот момент была ближе к правде.

— Сколько времени вам понадобится? — потребовал ответа капитан.

Перрен напрягся.

— Около… Примерно 70 минут.

Кирк махнул рукой, обращаясь к Сарде:

— Вы оба, приступайте, — затем он повернулся ко мне. — И вы, Пайпер, тоже.

К моему горлу подкатил комок.

— Да, сэр, понимаю.

Я быстро посмотрела на Сарду. Он догадался и отправился к турболифту, Перрен вслед за ним, а я в качестве замыкающего или охраны, — трудно сказать, что было ближе к истине. Я не взяла с собой фазера, демонстрируя этим свое доверие к Перрену. Кирк сразу заметил это и, глядя на меня, нахмурился. Но я не ожидала сюрпризов. Иногда бывает так, что чем выше ставки, тем мудрее игроки. Оказалось, что мы с капитаном мыслили на эту тему одинаково.

Я прошла мостик и собиралась присоединиться к двум вулканцам у турболифта, когда мы ощутили сильный толчок по левому борту. Я ударилась плечом в стенку кабины турболифта и с трудом зацепилась там за какую-то ручку, пока корабль не выровнялся. На экранах мониторов над нами завис все тот же незнакомец; после атаки он отошел в сторону крейсеров клингонов.

Капитан направился к своей рубке и на ходу, словно невзначай, напомнил мне:

— Поторопитесь.

***

На инженерной палубе было удивительно спокойно, сюда доносились только отголоски тех ударов, которые получал «Энтерпрайз» от вражеских кораблей, и еще более слабые — ответы защищавших нас как свою добычу клингонов. Все молча занимались сборкой оборудования Перрена; работали очень аккуратно и вскоре по подробным инструкциям Спока смогли демонтировать изолирующее поле вокруг блоков сверхускорителя. Сама суть действия механизмов была мне не очень понятна; все вместе очень напоминало картинку из детской книжки с шахматной доской, компьютерными манипуляторами и сердцевиной из изолирующего колпака и множества проводов.

Очевидно, это и было реакционной камерой для трилития. Я и не пыталась понять, что к чему.

Перрен и Сарда работали очень быстро и ловко. Они присоединяли все новые и новые блоки к центральному узлу, который должен был объединиться с потоком вещества и антивещества обычного корабельного двигателя. С меня хватало того, что они знают, чего им нужно. Не смотря на их силу и сноровку, несомненно, работа такого объема и сложности была для троих практически непосильной. Я уже больше часа выполняла их задания по монтажу, но мне казалось, что прошло не более пяти минут.

В конце концов работы перешли в область тонкой настройки, и мне оставалось только наблюдать. Было похоже, что Перрен и Сарда начали говорить на совершенно особом, — отличном от других языке. Их наука была настолько специфична, что мне казалось, будто я живу от них на расстоянии многих сотен световых лет. Мои мысли начали уклоняться в сторону от нашего предмета: я ненавидела необходимость ничего не делать, предоставляя все другим.

Я начала думать о наших врагах. Толианы, ромуланцы, Клингоны разных мастей да еще этот неопознанный корабль. Все живые существа, команды этих кораблей оказались вовлеченными в борьбу за власть. У каждого народа своя история и свои цели в этой космической потасовке. И у меня тоже.

Внезапно я взорвалась.

— Каковы наши планы? Что мы получим после завершения работ?

Оба вулканца одновременно посмотрели на меня, и я подумала, что вынудила их распространяться на тему, о которой они старались не думать…

Не, только не видеть, но и не излагать когда-то увиденное словами.

Они обменялись беспокойными взглядами. Перрен взял свой микропинцет.

— Мы никогда не задавались целью постулировать эффекты случайного дисбаланса в такой системе. Наши усилия были, наоборот, направлены на то, чтобы предупредить такую возможность или, во всяком случае, блокировать ее последствия. Особое внимание мы уделяли стабилизации трилития перед присоединением системы к потоку вещества и антивещества.

В моем мозгу помимо моей воли возникло лицо Спока. Перрен был так не похож на него тем, что мог перевернуть логику вверх ногами только для того, чтобы уйти от ответов на неудобные вопросы. Внезапно мне захотелось услышать честное и почему-то успокаивающее признание: "Я не знаю".

Я рассердилась и взяла Перрена за руку.

— Вы должны это понимать! У вас же наверняка есть гипотеза о том, что должно произойти с теми кораблями.

Перрен довольно резко убрал мою руку. Мой эмоциональный порыв, без сомнения, передался и ему. Я решила повторить свою попытку, но на этот раз мою руку перехватил Сарда.

Успокаивающая нервы волна прокатилась по всему моему телу. Злость не ушла совсем, но изменила свое обличье, словно искаженная потоком частиц из сверхускорителя и повернутая в другую сторону от Перрена. На некоторое время объектом моего гнева стал сам Сарда. Вероятно, он чувствовал, что мое терпение при общении с вулканцами находится на пределе, и медленно поглощал, словно мягкая подушка, мою острую потребность разобраться в том, что происходит, и через прикосновение его руки я, наконец, поняла, что некоторые вещи могут быть предсказаны в лучшем случае лишь наполовину.

Шли длинные, томительные секунды. Сарда продолжал внимательно смотреть мне прямо в глаза.

Он коротко кивнул Перрену, который с трудом снова сконцентрировал свое внимание на микроэлектронных цепях. Когда конфликт трех постепенно сосредоточился лишь на двух, Сарда вновь повернулся ко мне.

— Пайпер, — начал он, — даже мы не до конца понимаем, как и почему работает сверхускоритель. Мы не планировали его использование в качестве оружия.

Я хотя и знала, насколько глубоко он продолжает в это верить, все же не прекращала настаивать на своем.

— Я несу ответственность за результат и должна иметь хоть какое-то представление о том, что мы здесь делаем и чем это может грозить живой материи. Это важно и для капитана.

— Хорошо, мы расскажем, насколько это возможно без действительного испытания установки в полном объеме.

Я ощущала его чувство вины и неуверенность в том, обретет ли он когда-нибудь душевный покой, связав свою жизнь с этой установкой.

— Основным эффектом получаемой при этом волны является растворение реальности. Можно попытаться сравнить это с потоком воды, смывающим построенный на песке замок. Песок остается, но…

Сверхускоритель ожил, запел свою электрическую песню, что спасло моего собеседника от необходимости тщательно подбирать слова, описывая ужасную картину, стоявшую перед его мысленным взором. Некоторое время мы просто смотрели на установку, как зачарованные.

Сарда первым прервал зловещее молчание.

— Мы не должны позволить врагам или недоумкам получить эту штуку в свое распоряжение.

— И мы этого не допустим, — согласился Перрен. В его словах снова прозвучал вызов.

Я опять не удержалась, высказав собственное мнение. Пристально взглянув на Перрона, я произнесла:

— Вам уже давно надо было подумать об этом.

Сарда промолчал, а его учитель вернулся к работе. Все буквально горело в его умелых руках. Ни нестандартная сборка, ни помехи в частично поврежденной системе не могли скрыть главного: годы напряженной работы над сверхускорителем не пропали зря.

— Можно завершать рекалибровку, — сообщил Перрен. — Установление правильных соотношений между скоростью потока в сверхускорителе и калибровкой сенсоров может быть произведено только с центрального пульта управления сенсорами.

Сарда собрал необходимые информационные диски и произнес:

— Когда будете готовы, свяжитесь со мной сами.

— Хорошо, — согласился Перрен. — Для завершения расчетов нам понадобится еще несколько минут.

Сарда молча кивнул. Все это было ему известно. Он встал, мы снова встретились с ним взглядами, и опять меня обдало его телепатической волной. Интересно, было это отражением его действительных способностей, или мне только так казалось, потому что я получила возможность лучше узнать Сарду? Он никогда не рассказывал мне о том, являются ли эти подсознательные волны нормой для всех вулканцев; но может быть, он ничего не знал об этом сам. Я не спрашивала его об этом и, наверное, поступала правильно. Возможно, мои расспросы только смутили бы его, и он мог обвинить себя в неспособности контролировать собственные телепатические влияния. Он был так не похож на Спока, как, впрочем, и тот не походил на Перрена — вообще Сарда заметно отличался от всех других вулканцев, поступивших на службу в Звездный Флот. Из клана его светловолосых соплеменников очень немногие решились покинуть свою планету. Он был находкой для нас во всех отношениях. И когда мы оба трудились над устройством, которое должно было или спасти, или уничтожить наш корабль, я поняла, что мне очень хочется, чтобы он так никогда и не научился контролировать работу своего внутреннего телепатического голоса.

— Где вы будете? — спросил он. В ответ я хитровато улыбнулась.

— Там, где я нужнее?

— Я знаю, что у вас все будет в порядке.

— Спасибо. За все.

Выражение его лица не изменилось. Вулканец лишь на мгновение опустил глаза.

— Вам тоже спасибо, — почти прошептал он. — Желаю удачи.

Прежде чем мы окончательно погрязли во взаимных благодарностях, он благоразумно отошел в сторону.

Находившийся рядом Перрен прекратил работу. Я наклонилась к нему.

— Что-нибудь случилось?

Он слегка нахмурился.

— Теперь нужно скоординировать дальнейшие действия с мостика и центрального монитора инженерной службы. Если вы сможете отправиться туда, я здесь переведу регулировку потоков, ориентируясь на те цифры, которые вы мне дадите для каждого отдельного импульса.

— Смогу, — ответила я. Догадаться бы еще о том, что он имел в виду.

Будем надеяться на слепой оптимизм.

Лицо Перрена на мгновение вытянулось, а затем он смутился.

— Что-нибудь случилось? — спросила я. Он покачал головой.

— Я не уверен в возможности адаптации сенсоров. Внутреннее соответствие потоков в ускорителе я смогу отрегулировать и сам, но не уверен, как это будет воспринято сенсорами и как осуществить подключение.

Все это звучало так, что создавалось впечатление, будто только я могу решить эту проблему. Удивительно! Что делать — мне пришлось высказывать предположения наугад.

— Я знаю, кто может нам помочь, Я сообщу вам об этом уже с мостика.

И я направилась к выходу, но, уже почти дойдя до двери, вспомнила о приказе своего начальства, о том доверии, которое я должна была оправдать в любом случае.

Перрен заметил мою заминку, увидел проявление противоположных чувств на моем лице: мне пришлось выбирать из двух заданий начальства наиболее важное.

Он также на время прекратил юстировку сверхускорителя и решил закрепить свою лояльность обещанием:

— Я даю вам слово.

Пульсации и толчки в сенсорной системе «Энтерпрайза» означали, что корабль приспосабливается к новому виду энергии, генерируемому сверхускорителем, — пульсации нового большого сердца. Я приняла слова Перрена и напомнила себе самой: "Старайся думать, как вулканец".

Своим ответом я обязала каждого из нас выполнить свое обещание.

— Я надеюсь на него.

***

На палубе ангара было прохладно и ощущался сладковатый запах антидота. Я завернула за угол, прошла мимо космических саней Арко и слегка, удивилась: возле Скеннера на коленях стоял Сарда. Очевидно, он решил с пользой провести те несколько минут, которые оставил ему про запас Перрен. Скеннер сидел, прислонившись к сложенной пополам солнечной батарее космических саней.

Я тоже склонилась над ними, обращаясь к вулканцу.

— Что вы здесь делаете?

Он не отвел взгляда и не захотел давать объяснений.

— Только слегка отклонился от своего пути. Скеннер был очень бледен и, вероятно, еще слаб. Повернув к себе его лицо, я спросила:

— Скеннер, с вами все в порядке?

Он заморгал. Очевидно, выход из искусственного сна был сопряжен с сильной болью.

— Если это жизнь после смерти, то я предпочел бы смерть, — он снова почти потерял сознание, и только поддержка Сарды удержала его в вертикальном положении. Когда он снова поднял голову, то пробормотал: Идите… у вас там неприятности, наверху.

Хорошо. Я встряхнула его за плечи.

— Скеннер, послушайте. Мы вмонтировали сверхускоритель в стандартный двигатель и собираемся скорректировать импульсный поток и работу сенсоров.

Вы не подскажете, как нам осуществить это на практике?

— Другими словами, сориентировать его на конкретную цель?

— Да, именно так.

— Понятно… о, как все болит… Они просто убили меня, Пайпер.

Его голова снова упала на грудь, он боролся с тошнотой и новыми приступами судорог. Мы с Сардой посмотрели на него с искренней симпатией.

— Мы отведем вас в лазарет, — пообещала я.

— А нельзя ли сам лазарет доставить сюда? — Скеннер снова закрыл глаза, а когда снова открыл их, ему стало немного лучше. — Да… я думаю, все дело в трансмиссии мостика. Это довольно легко исправить.

— Понятно. Но каким образом?

— Так же, как вы ориентируете сенсоры, за исключением… импульсы придется направить по оружейному каналу, даже если системы безопасности предупредят о невозможности такого шага. Я нахмурилась.

— Но ведь канал может выгореть дотла. Он тяжело задышал. Его щеки порозовели.

— Тогда ничего не поделаешь. В любом случае этот сверхускоритель рассчитан на ограниченное число пусков. У Скеннера вновь начались судороги, и мы представили себе, через какие муки проходит и многоопытный мистер Скотт. Свободной рукой механик обхватил Сарду.

— Скажите, прав я или нет? Сарда еще более посуровел и сильнее сжал руку Скеннера.

— Вероятно, это правда, — признался он. Очевидно, до этого ни у кого не хватило смелости рассказать о том, чем мы рискуем. Планы капитана находились под угрозой. И хотя «Энтерпрайз» строился с большим запасом прочности, все же он не был рассчитан на одновременное использование таких разных энергетических потоков, причем с непрерывным специальным балансированием мощности одного и другого. Да еще в условиях поломок, виной которых была я сама.

А тем временем Клингоны подтаскивали нас все ближе и ближе к границе аргелийской солнечной системы, чтобы побыстрее затянуть на собственную территорию. Время работало против «Энтерпрайза». У нас больше не было шансов, кроме этого — единственного.

— Я доложу капитану, — произнесла я. — Думаю, что мы все-таки должны запустить эту штуковину.

Скеннер слабо улыбнулся усилием воли.

— Я надеялся, что вы скажете именно это.

— Сарда, вы проследите за ним? Мне нужно вернуться на мостик.

Сарда кивнул.

— Я свяжусь с вами с пульта контроля за сенсорами.

Я уже начала подниматься, когда Скеннер поймал меня за рукав.

— Ведь мы не позволим каким-то подонкам победить нас, Пайпер?

Я крепко сжала его руку.

— Можете на это рассчитывать.

Удовлетворенный, он опять прислонился к Солнечной батарее.

Я не стала помогать Сарде ставить Скеннера на ноги. Меня ждал мостик «Энтерпрайза», и отсчет времени уже начался.

Только бы эта штука заработала…

Глава 12

Риск — это наша работа.

На мостике царил организационный хаос. Капитан Кирк склонился над своим пультом, его средневековый костюм мало соответствовал месту и обстановке. Вспышки индикаторов тревоги наслаивались на цветные отблески залпов вражеских кораблей, не оставлявших в покое друг друга; под перекрестный обстрел время от времени попадали и мы сами. Справа от меня мистер Спок склонился над своей приборной доской, голубые цифры монитора внешнего наблюдения текущего статуса корабля перемешивались на его лице с отсветами взрывов на экране внешнего обзора. На мостике они были вдвоем с капитаном.

Когда я вышла из турболифта, меня охватило странное ощущение.

Добраться до мостика было совсем нелегко, и на этом пути меня несколько раз бросало на стены в моменты атак вражеских кораблей. Я уже устала реагировать на бродивших всюду бледных, шатающихся членов команды, получивших свою дозу антидота. Эти люди рисковали своей жизнью. И вот я, облеченная властью принимать решения вместе с капитаном Кирком и командиром Споком, появилась на мостике.

Кирк что-то говорил в коммуникатор, отдавая распоряжения, которые я едва слышала; ему вторил голос мистера Скотта, которого, однако, уже не было у центрального пульта инженерной службы.

— На минимуме, однако, движение в обратном направлении все же есть, — говорил Кирк. — Молодец, Скотти. Так держать.

Капитан следил за параметрами навигации, пока «Энтерпрайз» вращался по оси, подталкиваемый тяговыми лучами клингонов. Появился корабль ромуланцев, а у него на хвосте — клиновидной формы толианы. Кирк мгновенно открыл огонь, и в космос полетели красно-оранжевые лучи. Фазеры! Они запустили фазерные пушки! Теперь капитан мог с их помощью отвлекать внимание врагов, защищать наши порядком ослабевшие экраны и отражатели, «Энтерпрайз» раскачивался и поскрипывал в волнах беспрерывных атак, так что мне пришлось ухватиться за перила мостика, чтобы удержаться на ногах.

Голос Спока перекрывал треск электрических разрядов оживавшего "Энтерпрайза".

— Левый крейсер клингонов вышел на связь со своим соседом, капитан.

Жалуется на неполадки. Они пытаются связаться со своей Империей и другими кораблями клингонов, чтобы попросить подкрепления, которое, возможно, уже ждет сигнала… если, конечно, мне удалось правильно расшифровать их передачи.

— Попытайтесь им воспрепятствовать. Глушите эти передачи. Пусть они буксируют нас, — добавил капитан, глядя на экран. — Но пусть делают это без посторонней помощи. Скотти, готовьте еще один фазерный залп.

— Резервы для фазерного огня истощены, капитан. Я пытаюсь переключить часть энергии на эти цели. В настоящее время возникла реальная угроза разрыва корпуса корабля в секции Д, и все ресурсы приходится тратить на срочный ремонт. Слишком много ударов попало именно в эту секцию, сэр, голос Скотти прозвучал серьезно, но вполне уверенно.

Но мое внимание было обращено на Спока. В прошлом году я закончила краткосрочные курсы по компьютерной криптографии, и мне было хорошо известно, как сложно расшифровать депеши Клингонов, изготовленные при помощи их новой волновой технологии. Во всяком случае, профессор Эуфингер дал нам это понять. И вот Спок спокойно делает невероятные вещи.

Конечно, Эуфингер всегда был кретином.

Голос капитана вернул меня к действительности.

— Как идут работы над сверхускорителем?

Я откашлялась.

— Он уже установлен, он… функционирует не совсем устойчиво. Мы должны привести в соответствие его работу и настройку сенсоров. Перрен остался там, а Сарда должен быть с минуты на минуту у панели управления сенсорными системами.

Кирк покинул свой пульт и быстро подошел ко мне; я поняла, что настал ответственный момент. От него исходило ощущение такой внутренней силы, что я непроизвольно вздрогнула. Само его присутствие успокаивало, несмотря на шум и непрекращающиеся вспышки залпов.

— А вы знаете, что делать дальше? — спросил он.

— Мне объяснили, сэр, — сказала я, избегая прямого ответа.

Очевидно, мои слова понравились ему даже больше, чем если бы я уверяла его в том, что знаю и разобралась во всем, что не вижу никаких проблем в исполнении задуманного.

— Отправляйтесь, — произнес он. Наши пути разошлись, капитан присоединился к Споку.

Монитор контроля над инженерными подсистемами не очень-то хотел подчиняться моим командам: то и дело вспыхивали лампочки перехода в критический режим. Я не знала, что это означает, а поэтому предоставляла всему право идти своим чередом. Подключившись к коммуникатору, я произнесла:

— Мостик обращается к Перрену.

— Перрен слушает.

— Я у пульта. Будьте на связи, пока я не соединюсь с Сардой.

— Понятно. Еще щелчок.

— Мостик обращается к контрольной службе сенсоров.

Молчание. Я собралась повторить вызов, когда ответил тяжело дышащий голос:

— Служба сенсоров. Сарда слушает, — очевидно, он только что прибежал туда.

— Я сейчас буду сообщать координаты вам обоим. Параметры, относящиеся к оружейному каналу.

— Принято. Подключаю сверхускоритель к источнику энергии.

— Переданные параметры подтверждены, Пайпер. Ожидаю дальнейших команд.

Я невольно закрыла глаза, глубоко вздохнула и повернулась в сторону Кирка.

— Капитан! Мы готовы и ждем ваших распоряжений.

Выражение лица Кирка вернуло меня к моей контрольной панели.

— Цель — Клингоны, которые буксируют нас тяговыми лучами. Я собираюсь сначала попытаться немного отойти от этих «поводырей», "натянуть" их лучи потуже. Короткая проба нам просто необходима.

Он отошел от Спока, вернулся в капитанскую рубку и ввел несколько команд с клавиатуры.

Двигатели «Энтерпрайза» загудели, пытаясь противодействовать тяговым лучам, тянувшим нас вперед. Конечно, такой шаг не означал абсолютной свободы, но и это было сделать совсем непросто.

— Ясно, сэр. Прицеливаемся.

Мои пальцы двигались с трудом. Зеленые огоньки на панели мерцали, что подтверждала прием координат Сардой.

— Корабли ромуланцев заходят еще на одну атаку на крейсера клингонов, — доложил Спок.

— Это неплохо, — пробормотал капитан. — Итак, Пайпер. Приготовьте сверхускоритель…

— Радиус действия установки до конца неясен, — предупредил Сарда, Может быть сильный эффект отдачи. Лучше пристегнуться ремнями.

Я затаила дыхание, ожидая последующих команд капитана, а в это время два корабля ромуланцев сумели подойти к нам довольно близко. Эффект эха?

Неужели он имел в виду, что…

— Пуск!

Я нажала стартовую кнопку. Контрольная панель, обезумев, вдруг загорелась одновременно десятками разноцветных лампочек.

Все электрические шумы «Энтерпрайза» плавно перешли в сплошной гул.

Мои руки и ноги сделались ватными, а колени непроизвольно задрожали.

Ударная волна продолжала трясти корабль, хотя ее в основном удалось все же направить в сторону атаковавших нас кораблей. У нас почти одновременно возникло странное чувство искажения реальности. Я услышала, как Кирк что-то прокричал Споку, но смысл этих слов не дошел до меня.

Искажение реальности, как оказалось, не смогли предупредить системы безопасности Сарды. Такое же ощущение я уже испытала раньше, на борту «Короля». Если такова была только отдача, то что же творилось там, в основном энергетическом потоке?

Наш корабль резко наклонился вправо, но затем восстановил равновесие.

Чувствительность вернулась к моим рукам и ногам так же внезапно, как и исчезла.

— Спок, доложите статус корабля! — потребовал Кирк.

Ответ поступил не сразу.

— Тяговые лучи освободили нас, — в голосе Спока звучал ничем не прикрытый триумф. — Мы теперь свободны в маневре.

Он повернулся к основному экрану внешнего наблюдения.

— И все мы тоже.

В ближайшем космосе произошли ужасные вещи. Мимо проплывали наполовину развалившиеся корабли, в полном хаосе, а когда я увидела корабль толианов, пробитый насквозь треугольным крылом ромуланца, то не выдержала и отвернулась.

Спок продолжал рассматривать экран, а затем спустился к капитану. У всех было одинаково испуганное выражение лица. Наше окружение стало напоминать межзвездную помойку. Живучесть сохранили только три корабля: один — румаимов, затем — неопознанный корабль и, наконец, "Энтерпрайз".

На дальних подступах к нам, однако, наблюдалась кое-какая активность.

Оставшиеся толианы перестроили свои ряды и решили оставить нас в покое. Но не все сделали для себя аналогичные выводы. Корабль даквавлу с желтыми и черными полосами на корпусе, набирая скорость, вновь приблизился к нам и сделал фазерный залп. «Энтерпрайз» вновь закачался под нашими ногами. Я почувствовала, что падаю на пол, но краем глаза заметила, как Кирк метнулся в капитанскую рубку. Громко загудели импульсные двигатели — мы уходили в сторону от огненного дождя.

— Защитные экраны номер 4 и 7 полностью вышли из строя, капитан, закричал Спок. Кирк нажал кнопку внутренней связи.

— Кирк обращается в инженерную службу. Скотти, переведите все резервы мощности на заряд фотонных торпед.

— Их слишком мало, сэр, — голос Скотта доносился издалека. — Мне понадобится около четырех минут для перезарядки.

Тон голоса Скотта звучал бодрее, чем тогда, когда он был на мостике.

Это было всегда типично для Скотти, его здоровье оставалось всегда прямо пропорциональным близости к корабельным двигателям.

Из дальнего космоса на нас вновь выходил дугообразный корабль даквавлу.

— Ну что ж, — проворчал капитан. — Пусть будет хуже для него. Пайпер, готовьте сверхускоритель. Пуск по моей команде.

Корабль с черно-желтыми полосами быстро приближался к нам.

— Пайпер, пуск! Неужели он снова…

— Пайпер!

Я вздрогнула, меня опять вынуждали играть свою роль в этой ужасной драме.

— О да, сэр… Все готово.

— Пуск!

Кусая губы, я выполнила приказ капитана.

На этот раз поток из сверхускорителя почти не повлиял на наше восприятие реальности. Неужели уже упала мощность? Мы испытали только легкую тошноту, нарушение цветового зрения… и все закончилось. Я моргнула и вновь уставилась на экран монитора.

Перед нами, слабо мерцая, качался корабль даквавлу. Он внезапно прекратил атаку, перевернулся брюхом и медленно дрейфовал к нашему борту.

Здесь он исчез из пределов видимости видеокамер, затем снова медленно поплыл в сторону без заметных повреждений на его корпусе.

Кирк развернулся в своей капитанской рубке.

— Спок? В чем дело? Корабль не пострадал?!

Я никогда раньше не видела Спока таким растерянным. Он подбежал к сканерам, а затем медленно произнес:

— Согласен… Корабль внешне не поврежден, — он выпрямился, продолжая следить за вражеским судном странным взглядом. — Но на нем не осталось ни одной живой души…

Капитан резко повернулся.

— Вы хотите сказать, что…

— Не знаю, что там произошло во время прохождения этого потока, заключил Спок, — но он взял всю команду вместе с собой.

На лице капитана возникло выражение изумления. Он уставился на экран.

Меня опять начало тошнить, и я была уверена, что нас волнует одна и та же мысль. Лучше убить врага, чем обречь его на вечное блуждание в многомерном пространстве.

Непроизвольно я двинулась в сторону экрана наблюдения. Только шаг или два. Но достаточно для того, чтобы испытать весь ужас от происшедшего.

Волна, смывающая замок на песке.

Из ступора нас вывел звуковой сигнал тревоги. Я никак не могла прийти в себя. Невероятно. Просто ужасно!

Капитан посмотрел на Спока. Тот оторвался от сканера и мрачно подтвердил свои опасения.

— Еще корабли, Джим. Военные крейсера Империи Клингонов.

Снова пережить все это? Но мы не сможем. Я не смогу.

Кирк коснулся устройства связи.

— Скотт, как наше вооружение?

— Самое лучшее, что я могу предложить, — это 70 процентов мощности заряда фотонных торпед, сэр, — доложил он.

Из устройства связи рядом с моим монитором раздался голос Перрена:

— У нас осталась мощность еще для одного пуска сверхускорителя. Заряжать?

Черт бы его побрал. Это означало, что я опять должна была докладывать капитану, и за это я себя ненавидела.

— Капитан… сверхускоритель наготове.

— Обеспечьте свою службу персоналом, — огрызнулся Кирк. — Приготовьте фотонные торпеды.

Я с энтузиазмом шлепнула ладонью по устройству связи и ответила:

— Оставайтесь рядом, Перрен. Заряжать пока не надо. Повторяю: пока не требуется.

Я отправилась в сторону поста контроля за вооружением к панели управления фотонными торпедами. Мои пальцы ощущали множество мелких уколов, я волновалась и от облегчения, и от ожидания одновременно. Мы снова находились на знакомой территории — он на своей, я на своей.

— Капитан, — раздался из динамика голос Скотта. — Я не могу гарантировать достаточную мощность фотонного заряда из-за большого расхода энергии на запуски сверхускорителя. Я провожу перекачку резервной мощности за счет импульсных двигателей.

— Поторопитесь, мистер, — потребовал Кирк, внезапно его голос сделался нетерпеливым и злым. — Ведь мы находимся в боевых рубках, и прежде всего меня интересует наша огневая мощь.

Раздался ответный щелчок коммуникатора.

— Понял, сэр.

— Пайпер, посадите людей за сканеры внешнего наблюдения, — приказал капитан, посылая меня на противоположную сторону мостика. Пока я шла, Кирк продолжал говорить по каналу локальной связи:

— Мистер Сарда, немедленно доложите обстановку на мостик.

Я была вне себя от радости. Скоро мы все опять соберемся вместе и будем друг другу еще нужнее. И, кроме того, капитан Кирк отказался больше применять сверхускоритель.

— Пайпер, доложите, как далеко от нас находятся сейчас эти корабли.

На сканере появились колонки цифр. Прищурившись, я ответила:

— Около 0,6 световых лет.

Наступившая тишина не принесла нам успокоения. Капитан взял управление на себя.

— Спок, перебросьте мощность на импульсный двигатель для обеспечения максимальной скорости для выхода из этой зоны.

— Хорошо, — ответил Спок. Он перешел к консоли инженерной службы и начал нажимать на кнопки столь быстро и непринужденно, словно играл партию в шахматы. Однако, я чувствовала, что за этим скрывается его глубокая внутренняя тревога.

Я внимательно смотрела на экраны внешнего наблюдения. На одном перемещались три точки — крейсера клингонов. Они быстро приближались к нам. Детали их конструкции и вооружения были хорошо видны на других мониторах. На правом экране появился еще один корабль за ним другой.

Я смотрела на них, словно загипнотизированная. Появились еще четыре новые точки.

— Капитан, — пробормотала я. — Еще четыре корабля.

Наши взгляды встретились.

Его слова заглушило шипение турболифта. Появившийся Сарда сразу догадался по нашим лицам, в какое трудное положение мы попали.

— Сарда, возьмите на себя контроль за нашим вооружением, — приказал капитан.

Вулканец кивнул и молча отправился к своему пульту.

Хотя капитан, конечно, знал, что трудно придумать что-либо эффективное при таком неравенстве сил, мы все же решили бороться за собственную жизнь до конца. Потому что наши жизни означали целостность и технологическое единство Федерации. А чтобы сохранить ее, мы были готовы пожертвовать и своими жизнями.

Я наблюдала за сканером. Вслед за крейсерами клингонов четыре новые точки быстро увеличивались в размерах, на глазах превращаясь в блестящие жемчужины.

— Скотти, мне срочно нужны фотонные заряды! — Кирк и не пытался скрыть своего волнения.

— Они на подходе, сэр. Сейчас уже накоплено 78 процентов мощности.

— Достаточно. Сарда, цель — эти новые корабли.

— Цель взята.

— Дистанция — 280 километров, — прохрипела, я. Черт побери, неужели это будет продолжаться бесконечно?

— Всем оставаться наготове, — предупредил Кирк.

На моем сканере четыре белые точки разделились, решив подойти к нам с разных сторон. Они шли с максимальной скоростью, на более близком расстоянии обнаружилась их дисковидная форма. В моем горле застрял крик.

— Капитан, не открывать огонь! Это корабли Звездного Флота!

Все глаза устремились на экран монитора.

— Спок, подтвердите! — потребовал Кирк. Спок надел наушники и нажал кнопку консоли. Капитан не верил своим глазам.

— Подтверждаю, сэр. Коммодор флота Лайл Крэйг на борту флагмана "Худ"…

Капитан вскочил на ноги. Спок продолжал уже более уверенно:

— Капитан Джеброу — на «Йорктауне», капитан Андреони — на «Экзетере», капитан Лонг — на миноносце «Маджестик». Коммодор Крэйг предлагает нам отдохнуть и посмотреть на их работу.

Лицо Кирка светилось триумфом: наши корабли окружали нас со всех сторон, к удивлению крейсеров клингонов, Кирк прорычал:

— Передайте им, что мы очень рады встрече, мистер Спок!

Федерация планет решила на время оставить свои политические дрязги и приветствовала нас как победителей.

Три крейсера клингонов встретились с четырьмя кораблями Федерации, и мы ощутили что-то похожее на удивление. «Маджестик» решил разобраться с неопознанным кораблем, который все еще продолжал охотиться на нас. Оба корабля клингонов внезапно зашли нам в тыл, решив использовать «Энтерпрайз» в качестве щита. Но это не ушло от внимания Кирка. Его резкие слова оторвали меня от экрана.

— Пайпер, берите на себя капитанскую рубку. Установите курс: от кормы — минус 30 градусов. Мы должны освободить место для огня. Сарда, готовьте фотонные торпеды. Огонь!

Я знала, что спокойно сидеть он все равно не будет. И если придется, то Джеймс Кирк сумеет выстрелить даже сосиской из фотонного аппарата.

Фотонные вспышки отсекли корабль клингонов от нашего курса, и «Энтерпрайз» величественно покинул центр сражения. Клингоны благополучно удалились, получив свое и едва не столкнувшись с безымянным кораблем, тоже уходившим от нашего огня. Мы ощущали все ту же ненависть с их стороны, но уже на расстоянии.

В самом верху монитора появился громадный желтоватый и беспрерывно мигающий диск, который вскоре занял весь экран. Массивные черные буквы-пластины на корпусе, гром дезинтеграторов не оставляли никаких сомнений. Это "Худ"!

Вскоре защитные экраны окружили нас уже со всех сторон. «Худ» повернулся в сторону корабля клингонов, атаковавшего нас, и произвел такой ответный залп, что тот был вынужден спасаться бегством.

Мы вырвались в свободный космос. Над нами шли «Худ» и «Йорктаун», с остальных сторон — другие корабли. Все крейсера Империи, выйдя на околосветосую скорость, исчезли из пределов нашей видимости.

"Экзетер" продолжал пережевывать кости ромуланцев. И даже опасный неопознанный корабль, выстрелив три раза в «Йорктаун», понял, что имеет дело с целой армадой Звездного Флота, и решил ретироваться. «Маджестик» преследовал незнакомца, наступая ему на пятки.

— Молодцы. — закричала я. Мы с Сардой обменялись продолжительным взглядом с противоположных сторон мостика. Он не скрывал своей радости.

Вулканец расслабленно сел у панели контроля за вооружением, наблюдая за экраном и время от времени — за мной. Может быть, мне это показалось, а, возможно, и на самом деле, он улыбнулся.

Кирк молча отдыхал в своем командирском кресле; в словах не было никакой нужды.

Спок стоял возле коммуникатора, принимая сообщения.

— Сэр, нас приветствует «Худ», — его голос приобрел почти харизматический лоск, что говорило о том, что все позади и что мы с честью выдержали все испытания.

— Коммодор Крейг сообщает нам, что этот сектор космоса свободен. Он и посол Шамирьян ждут вашего ответа.

Щеки Кирка округлились, на лице появилось подобие улыбки. Он нажал кнопку ответа.

— Бен! Ты старый морской бродяга. Но ты всегда опаздываешь.

— Джим, мы с тобой хорошо знаем, как непросто подготовиться к походу за несколько часов. Ты, конечно, прости меня, но мне кажется, что «Энтерпрайз» выходит из этой потасовки не совсем здоровым.

— Не волнуйся за мой корабль, — добродушно ответил Кирк. — Главное, мы все на месте.

— Я никогда не волновался за тебя, Джим.

Вмешался еще один голос.

— Джим, это Крэйг. Можешь не объяснять мне, как тебе удалось выстоять, находясь в самом центре драки. Ты произвел на меня такое впечатление, что я почувствовал себя твоим должником. С меня — новый костюм ко дню рождения.

— Как раз именно этот костюм я должен тебе сам.

— Ты можешь вычесть его из тех трех, которые тебе должен я. Что еще мы можем сделать для тебя, пока будем организовывать транспортировку «Энтерпрайза» на базу?

— У нас возникли трудности медицинского плана, — сообщил ему Кирк. Нам требуется как можно больше медперсонала, ремонтная бригада и кое-кто на замену экипажа, пока идет восстановительный процесс у членов моей команды.

— Ты получишь все это. Соедини меня с Леонардом. Я смогу связать его со своим корабельным медиком, чтобы они обговорили детали. В таких делах мы, капитан, смыслим мало.

— Еще раз спасибо, Лайл.

— Был рад помочь тебе, Джим. Крэйг заканчивает связь.

Капитан вернулся в свое кресло, осмотрел мостик и повернулся к Споку.

— Мистер Спок, включите, наконец, сигнал тревоги. И соедините наш лазарет с бортом "Худа".

— С удовольствием, капитан. На мостик вернулось его обычное, мирное освещение.

***

Уже через час под действием тяговых лучей «Энтерпрайз» шел на базу.

Тянули нас «Йорктаун» и «Худ», а позади «Маджестик» буксировал моего «Короля». "Экзетер" решал вопросы безопасности в зоне космоса, через которую мы проходили. На четвертой базе Звездного Флота уже знали о нашем скором прибытии и готовили ремонтные доки. Настало время просто свободно вздохнуть.

Что я и делала — просто дышала. И все еще не веря в нашу удачу, рассматривала красавцы корабли, тянувшие нас вперед. Когда рядом появился Кирк, я не сразу ощутила его присутствие.

— Все в порядке, командир?

— Хм… О да, конечно.

Я не привыкла к таким словам, снова и снова ожидая каких-нибудь неприятностей.

— Капитан…

Он сузил глаза.

— Я так и думал. В чем дело?

— Сэр… Что теперь будет с Перенном? Я хочу сказать, что мы собираемся делать с этим вулканцем? Упрятать под стражу и забыть то, как он блестяще сработал? Ведь он очень помог нам.

— Да, и я уверен что Судебная Палата примет все это во внимание. Я собираюсь подать прошение о том, чтобы он был наказан по законам своей родной планеты. Пусть решают сами вулканцы. Так будет справедливо. Как вы полагаете?

На этот раз я облегченно вздохнула.

— Я с вами совершенно согласна, сэр. Он еще несколько минут постоял рядом, и мы оба продолжали любоваться кораблями через главный портал.

Наконец он спросил:

— Что-нибудь еще?

Я внимательно посмотрела на него. Взгляд капитана был серьезен и требовал прямого ответа. Каким образом он отгадывал все мои тайные мысли?

Но Кирк и не пытался скрывать этого. Я посмотрела вдаль.

— А этот неопознанный корабль…

Капитан кивнул и спрятал руки за спину. Немного подумав, он ответил:

— Неясное пятно на лице войны, Пайпер. К сожалению, не всегда получаешь удовольствие от новых сведений.

В конце концов он понял меня, и я почувствовала некоторое облегчение.

Сомнения, конечно, останутся, но это будут разделенные сомнения.

Теперь остался один вопрос.

— Сэр, как вам удалось разобраться с этими неприятностями в руководстве Звездного Флота?

Он слегка усмехнулся и легонько постучал себя пальцем по виску.

— Неприятность никогда не бывает крупной, если ее источником являешься ты сам. Все в порядке. И с вами тоже. Все обвинения против вас сняты в связи с изменившимися обстоятельствами.

— Я никогда раньше не поднимала руку на этих ребят из Службы Безопасности, можете мне верить.

Теперь он улыбнулся по-настоящему.

— Все будет хорошо.

Я покачала головой и вздохнула. Капитан смотрел на меня спокойными серыми глазами.

— У нас на корабле предстоит большая уборка, — произнес он. Отправляйтесь в свою каюту и хорошенько отдохните.

— В каюту, сэр? Но я полагала…

— Официально вы все еще находитесь в моем подчинении, — он сделал паузу. — Не знаю, как "Банановая Республика", но «Энтерпрайз» пока остается вашим домом.

Польщенная его комплиментом, я не знала, что еще сказать. В его обществе я чувствовала себя, действительно, как дома.

— Я очень благодарна вам, сэр.

Он слегка пожал плечами.

— Это мы перед вами в долгу. А теперь нам пора отдохнуть.

— Да, сэр. Слушаюсь.

— Ах да, еще, Пайпер.

— Да, сэр?

— Близятся ежегодные трансатлантические парусные гонки, и мне понадобится экипаж. Заинтересовались?

Я почувствовала, что от этих слов палуба «Энтерпрайза» закачалась, словно на морской волне.

— Попробуйте только отправиться без меня.

— И не собираюсь. Спокойной ночи, командир.

Приятной погоды и попутного ветра, капитан.

Глава 13

В судовом лазарете было шумно, как в зоопарке. Доктора, медсестры, санитары с кораблей эскорта готовили к отправке в свои лазареты наших больных и пострадавших. Работы хватало всем: лечение последствий отравления наркотиками — сложная задача. Часть команды была уже на своих ногах, другие оставались еще без сознания. Большинство же находилось в промежуточной группе. Сарда прибыл сюда, очевидно, по тем же соображениям, по каким появилась здесь и я, — после капитанского приказа срочно отдыхать.

Скеннер еще лежал, но блеск уже начал возвращаться в его глаза.

Острый язык механика, похоже, уже вернулся к жизни одним из первых.

— Пайпер! Черт бы вас побрал! Как дела? Я осторожно коснулась пальца, которым он шутливо грозил мне.

— Как здоровье?

— У меня такое ощущение, что я умер. Я здесь как живой пример того, что не следует делать.

Сарда ответил более определенно:

— Мэрит считает, что он должен подняться уже завтра. Эта фраза показалась мне странной, пока я не догадалась: деле в том, что он раньше никогда не называл Мэрит по имени. Сарда изменялся в лучшую сторону.

Скеннер схватил меня за рукав.

— Интересно, какие ощущения бывают у носящих командирское звание?

Я сделала шаг назад.

— Нет, снова на это я не согласна! Ни под каким видом. Вы, очевидно, получите повышение, но с меня хватит! Я лучше подам рапорт об увольнении!

— Хорошо, хорошо, забудем этот разговор.

— Лучше и не вспоминайте эту тему, потому что, если я почувствую, что у руководства Звездного Флота появились очередные светлые мысли, мне сразу станет ясен источник их происхождения.

— Все, все, я уже забыл, — он поднял руки вверх.

К его счастью, неподалеку раздался громкий взрыв смеха выздоравливающих пациентов.

— Что там происходит?

— Ничего особенного, — смутился Скеннер. Я посмотрела на Сарду. Он неопределенно пожал плечами.

— Мой друг, очевидно, повесил несколько голографических картин в коридоре для увеселения команды и более быстрого выздоровления. Я их еще не видел, но думаю, что этот прием довольно эффективен.

— Вы хотите сказать, — начала я, — что у нас теперь есть овеществленное представление Скеннера об отдыхе? Что там изображено?

Сценки из боевиков или космические баталии? Что?

— Не скажу, — хотел он этого или нет, но его щеки покраснели.

— Мне надо обязательно их увидеть.

— Пайпер, уверяю вас, это скучно и неинтересно!

— Хорошо. Я посмотрю и разберусь сама. Пошли, Сарда.

Пробивая себе дорогу локтями, мы добрались до картин. Смех — лучшее лекарство. Так говорил Конфуций или кто-то другой. Они были правы, судя по тому, как краска возвращалась на бледные лица. Наконец я увидела причину столь сильного лечебного эффекта. Один из поклонников «Короля» был изображен пользующимся трикордером в самый неподходящий момент. На другом панно я увидела голографическую версию себя самой во время исполнения зажигательного танца. Некоторые части моего тела уже не закрывали ни вуаль, ни пытавшаяся ухватиться за нее рука Клингона!

Голос Сарды перешел в шепот.

— Пайпер, я не мог представить себе до этого, что вы такая… атлетически сложенная.

— Скеннер!

***

Наконец, на корабле снова воцарился покой, и я с удивлением для себя обнаружила, какая это приятная вещь. Моя каюта осталась такой же, какой она была в тот момент, когда я заходила туда в последний раз. Кровать Мэрит была тщательно заправлена, моя же — немного в беспорядке. Я так и не научилась как следует убирать свою постель.

Теперь это, впрочем, не имело большого значения. Я планировала измять ее, еще больше. Я выключила все источники освещения, за исключением небольшой сигнальной лампочки под потолком. Приятная тьма, словно плащ, окружила меня. Голова моя отяжелела, и подушка сделалась для нее самым подходящим местом.

Еще один глубокий вздох — и наступит сон. Но вдруг раздался звонок.

Отвалите, ребята. Я выполняю приказ — спать.

Дверь открылась автоматически на звук моего голоса.

— Войдите.

В проходе было темно, бледное освещение в коридоре стало выглядеть еще более слабым на фоне появившейся в дверях знакомой фигуры.

— Командир Пайпер… Я вынуждена была сесть.

— От это вы, мистер Скотт. Заходите, пожалуйста.

Он вошел в мою темную келью.

— Девочка моя… Я хотел бы сказать тебе пару слов.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Реклама на сайте