«Кокетка»

Кокетка (fb2) - Кокетка (Мир Плато - 6) 2562K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вера Андреевна Чиркова

Сестры тишины 3

Вера Чиркова

Карта материка Эркада

Глава 1

– Лэни… – Правящий герцог Адерский мялся, не зная, как приступить к разговору.

– Да, Геверт, – кротко отозвалась сестра Тишины и смолкла, догадываясь, о чём хочет спросить её брат, но не желая идти ему навстречу.

– Завтра бал…

– Уже сегодня, – поправила она, пряча зевок. – Часы недавно били полночь.

– Вот именно. – Он прошёлся по комнате, задержался на минуту у камина подбросить пару поленьев и решительно сел в кресло напротив полулежащей в уголке дивана девушки. – Я хотел спросить про Рози.

– Мы же договаривались: ты не будешь про неё ничего спрашивать.

– Нет, – упрямо покачал он головой, – не так. Ты предупредила, чтобы я не спрашивал, и я терпел, пока мог. Но завтра бал, и она будет, как обычно, смеяться и болтать глупости.

– Ну, так это же её работа, – осторожно сообщила Лэни то, что герцог и сам прекрасно знал.

– Я поклялся не выдавать тайну, – несчастно взглянул сестре в глаза Герт, – иначе Сангор ничего бы не рассказал. Четверо юных балбесов… из тех, кто вылез в свет на заслугах отцов, поспорили, кому из них удастся увести её в банановую гостиную. А остальные делают ставки. Разумеется, я был против, это бесчестно и неблагородно! И прямо сказал об этом Сангору. Но он говорит, насильно девушку никто тащить не будет. А если я её предупрежу, то он не будет делиться со мной секретами.

– Не может быть! – Сонливость с тихони как ураганом снесло. – Даже ставки делают! А не объяснишь ли ты мне, братец, чем знаменита эта самая гостиная? Я слышала, там любят уединяться парочки, а вот как она обставлена и почему названа банановой, ничего толком не знаю.

– Примерно шестнадцать лет назад, когда король вовсю «горевал» по почившей королеве, один из торемских послов привёз ему в дар обстановку для гостиной в своём национальном стиле. Там зелёный, как трава, пушистый ковёр с яркими цветами, несколько длинных ярко-жёлтых кушеток, смутно похожих на бананы, прозрачные занавеси, вышитые золотыми и шёлковыми нитями. Изображены на занавесях тоже пальмы и цветы, а все стены увешаны огромными зеркалами до пола, в которых всё это многократно отражается. Кто-то из шутников тогда сказал, что, войдя в эту комнату, чувствует себя карликом в саду, где падают с дерев гигантские бананы.

– Хочу посмотреть, – заинтересовалась Лэни.

– Посмотри, – кисло сморщился Герт, – только помни, когда подарок расставляли, зеркал немного не хватило, и мажордом распорядился задрапировать углы подходящим по цвету шёлком, а потом ещё присланными занавесками, которые свисают с потолка, деля комнату на несколько ниш. И когда там горит только пара свечей в центральном светильнике, по углам за полупрозрачными шторами может спрятаться куча шутников. Разумеется, когда шутят над знатными девицами, до откровенных непристойностей дело не доводят, но тем хватает позора, уже когда вся эта толпа начинает хлопать в ладоши за сорванный поцелуй или небольшую уступку.

– То есть ты хочешь сказать, если туда попадёт Рози, шутка может стать ещё грязнее? – Голубые глаза графини потемнели, как небо перед грозой.

– Они же дураки, Лэни. Сангор мне так и сказал, все считают, раз теперь король молодой, то пора поменять старые правила и устроить жизнь во дворце немного повеселее. Других ведь забот, кроме как веселиться, у них нет. И даже то, что происходит сейчас в государстве, их никак не задело.

– Спасибо, Герт, – задумчиво кивнула Лэни. – Постарайся держаться в сторонке, мы придумаем, как с ними поступить. Рози очень талантливая кокетка, жаль только, я сама не смогу ей подыграть, сразу заподозрят тебя.

– Меня Змей убьёт, – фыркнул Геверт, – если ты начнёшь ей подыгрывать. А теперь расскажи мне что-нибудь про неё, Лэни.

– Геверт… ну я ведь просила!

– Хоть немного… и не про прошлую жизнь и имя, это неважно. Расскажи, что она любит, я не видел её три дня и хочу немного порадовать… сделать такой подарок, какой она обязательно возьмёт.

– А ты не понимаешь, если я тебе подскажу, она сразу догадается?

– Но ты ведь мне родная сестра. И не можешь быть со мной такой же неприступной, как с чужими людьми. Вот им ничего не рассказывай, я тебе только спасибо скажу.

– Говорила нам матушка, мужчины становятся очень хитрыми и настойчивыми, когда стремятся завоевать понравившуюся девушку, – с притворной сердитостью сообщила ему тихоня, – но не предупредила, что и собственные братья станут точно такими же упрямцами!

– По-твоему, собственные братья должны сидеть и лупать глазами, как филины, пока кто-то другой охмуряет любимую девушку? – вспылил с необычной для него яростью Геверт.

– Как ты сказал?! – ахнула Лэрнелия. – Геверт, но ведь это невозможно!

– Я не знаю, – горько произнёс он, вскочил с кресла и, уйдя к окну, замер, уставясь во тьму, – возможно или нет. Но мне ещё ни одна девушка так не нравилась, поверь, Лэни. Даже Ресса. Хотя я всегда считал её идеальной женой и думал, если женюсь во второй раз, то буду выбирать похожую на неё женщину. Но теперь я уверен, мне нужна только Рози… хотя она старается держаться от меня подальше. Наверное, потому, что я твой брат.

Святая Тишина, встревожилась Эста, не хватало ещё, чтобы он стал жалеть о своём родстве с нею. И как ей теперь поступить, если она поклялась именем Тишины?

– Герт, иди сюда, – позвала тихоня и, когда он пришёл, с огорчением отметила подозрительно влажные глаза брата. – Я тебя очень люблю. И желаю тебе счастья. Но помочь пока не могу… подожди! Не торопись, я сказала – пока. Я поговорю с Тмирной, пойми, когда даёшь клятву именем Тишины, лучше её не нарушать. И верю, матушка что-то придумает, хотя сёстры Тишины предпочитают не строить предположений, как ты помнишь.

– Спасибо. – Герцог склонился к сестре и нежно прикоснулся губами к её волосам. – Отец не зря говорит, что ты мудрая. Но меня насторожило одно слово… ты ведь не могла оговориться? Почему ты сказала про братьев, Лэни?

– А ты стал очень внимательным, – невесело усмехнулась тихоня. – Но это тоже тайна… хотя тут с меня никто клятв не брал. Ты садись, они ещё не скоро придут, цветочки моего браслета ещё не чувствуют Змея. Вот ведь почти всем известно, какие именно женщины уходят в наш монастырь, но никто не задумывается, каково это, жить в доме, полном обманутых и разочаровавшихся в любви женщин. Все они такие ранимые… и чувствительные, словно в один миг потеряли кожу и каждое прикосновение неделикатными любопытными взглядами для них как укол ядовитой иглы.

– Убью… если узнаю, кто её обидел, – свирепо процедил Герт, сжимая в гневе кулаки.

– Речь сейчас не о ней… – успокаивающе погладила брата по плечу Лэни, – а о другой девушке. Её никто не обидел, наоборот, хотели сделать как лучше, уберечь от боли. Но ты ведь слышал, благие намерения не всегда ведут к радости?! Вот и с ней получилось именно так, ей хотели сделать как лучше, а сделали очень больно. И она много лет носит в душе эту боль… но никто не возьмётся решить, нужно ей помогать или разумнее оставить всё как есть.

– Я ничего не понял… можно хоть чуть-чуть поподробнее?! – взмолился герцог. – Ну расскажи так, как рассказывают сказки… не называя имён…

– Только учти… если ты догадаешься и решишь вмешаться в эту историю, то приготовься получить за помощь вовсе не благодарность, – предупредила графиня и задумалась. – Впрочем, я расскажу тебе похожую историю. Однажды в монастырь пришла женщина, которую муж обвинил в измене и выгнал из дома. Она была невиновна, всё подстроила соперница, но муж не поверил, слишком ловко всё было подготовлено. Сестёр очень возмутила эта наглость, и мы передали одной из тех, кто уже ушёл из монастыря, просьбу помочь. Она и помогла, проверила всё очень тщательно и прислала отчёт. Оказалось, муж на самом деле давно изменял жене с молодой соседкой и сам все подстроил. Разумеется… никто из сестёр не проговорился, но обманутая жена сама догадалась. И однажды утром мы нашли её на камнях под сторожевой башней, а в комнате записку с упрёками. Всем нам, за тот милосердный обман.

– Гад, – мгновенно выдал своё мнение герцог, – казнить таких нужно. Вполне мог поговорить с женой, объяснить, что любовь ушла. Или вообще поселить любовницу подальше и иногда навещать. В крайнем случае перебраться в Дройвию, я знаю человека, поступившего именно таким образом. А вот подлость непростительна. Но я не пойму, как это относится к нам с Арвельдом? Ко мне – вообще никак, я никогда никому не давал клятв, кроме Нирессы, а Арви… Да, мы мало знаем о том времени, когда он был не в себе. Возможно, он даже женился на какой-нибудь селянке… но спрашивать его про те годы я просто не могу. Как подумаю… какую боль могу причинить ему своими расспросами, так язык словно свинцом заливает.

– Нет, речь совершенно о другом… – вздохнула Лэни, – и матушка позволила мне самой решать, как поступить. Рассказать ему или нет. Но я никак не могу решиться, Геверт! Мне легче к десятку бандитов выйти, чем вмешаться в личную жизнь любимого брата! Вдруг он ради любви ко мне примет неверное решение, а потом встретит юную маркизу или графиню и станет проклинать меня за то, что не смолчала?!

– Тебе придётся всё рассказать кому-то, Лэни, – обдумав её слова, сделал вывод герцог. – Мне или Змею. Или даже нам обоим, и мы попытаемся вместе решить, как поступить. Одна голова хорошо, а две лучше.

– Ага, а три – вообще замечательно, – невесело усмехнулась тихоня, – так можно договориться до того, что чем больше людей будет в курсе, тем лучше. Хорошо… поговорю сначала с Дагом. Он уже идёт сюда. Наверное, пришёл порталом, очень быстро появился рядом.

– Тогда я ухожу к себе, – поднялся с дивана Герт. – Если нет особых новостей, лягу спать. А ты не забудь про своё обещание поговорить с матушкой о Рози.

– Не забуду, не волнуйся, – пообещала тихоня, поглядывая на дверь.

Змей ворвался в гостиную стремительно, словно боялся опоздать, мельком кивнул другу, нашёл взглядом жену и сразу же устремился к ней.

– Спокойной ночи, – сказал ему в спину герцог, усмехнулся, услышав в ответ «и тебе», и вышел прочь, мечтая, чтобы наступило такое время, когда он придёт в свою комнату, а его встретит ожидающий взгляд золотовласой Рози.

– Как дела, родной? – гладя мокрые волосы рухнувшего рядом мужа, осторожно спросила Лэни.

Змей только крепче обхватил её руками и прижался щекой к прикрытому пледом животику, как награду впитывая тепло жены, её запах и нежность гладящей руки. Все последние часы, обходя вслед за сыщиками и дознавателями дом Тоселлы, он мечтал именно об этой минуте, об этом тепле и доверии.

– Любимая… идём спать? Всё расскажу утром… ничего срочного…

– Конечно, зайчик, – немедленно согласилась она.

Разумеется, Дагу нужно время окончательно успокоиться и забыть, как близко ещё несколько недель назад он был от того, чтобы оказаться в полной власти мстительной ведьмы.

Граф немедленно поднялся, откинул плед и подхватил Лэни на руки, не обращая внимания на ещё ноющее плечо. И тихоня не стала ни спорить, ни вырываться, хотя отлично знала, как стискивает зубы муж, если она случайно задевает рукой больное место. Только не сейчас, не в тот момент, когда в глазах Змея горит такая яростная нежность. По пути в спальню граф свернул к двери, и его жена сообразительно поторопилась задвинуть засов, получив за это быстрый признательный поцелуй.

– Лэни… и как я жил без тебя? – в шутливом вопросе прозвучала такая признательность, что тихоня и не подумала приписать это запертой ею двери.

– Не представляю, зайчик, – выдохнула в ответ счастливо, – а я стараюсь не вспоминать, как жила без тебя.

– И я забуду, – пообещал он твёрдо, ногой захлопывая за собой дверь спальни, как будто именно она и должна была стать окончательной преградой между его прошлым и Лэни.

– Лучше потратиться на капсулы и спать дома, – рычал Змей, натягивая одежду, и его жена согласно вздыхала, но вслух предпочитала ничего не говорить, догадываясь, кто может будить их столь решительно.

Только пятеро – Олтерн, матушка Тмирна, Арви, Герт и Наерс – могли позволить себе такое нахальство, но Олтерн ушёл с вечера в южный замок и вряд ли встанет в такую рань. Матушка тоже предпочитает отдохнуть перед таким важным мероприятием, как бал в честь коронации, и значит, это всё же либо братцы, либо дознаватель, раскопавший за ночь что-то важное. И хуже всего, если придётся собираться и куда-то идти. К утру у Лэни заболела поясница и начало тянуть живот, напоминая о неотвратимом недомогании.

– Это Арвельд и Герт, – вернувшись в спальню, присел на край постели Змей, которому Лэни уже вынуждена была сообщить о своей «болезни», – послать их к демонам?

– Догадываюсь, о чём они хотят поговорить, – виновато призналась Лэни, – дай мне лучше халат, пойду в гостиную. И прикажи принести чаю. Я лучше потом немного посплю, мне ведь не нужно долго собираться.

– А мне тоже можно присутствовать на этом семейном совете? – осведомился Змей скорее для порядка, чем всерьёз считая, будто жена может выставить его за дверь.

– Всегда, – твёрдо заверила тихоня, – они же потому и прибежали, что я пообещала Герту сначала посоветоваться с тобой, рассказывать Арви одну небольшую тайну или нет.

– Так, может, расскажешь сейчас?

– Раз они пришли вдвоём, стало быть, Герт уже проболтался, и теперь Арви всё равно не отстанет. Поэтому расскажу сразу всем, возможно, так будет лучше. По крайней мере, очень на это надеюсь.

– Вот твой халат и тёплые туфли, устраивайся на диване, я принесу одеяло и подушку, – помогая жене завязать пояс, командовал Змей, – или лучше давай я тебя отнесу.

– Сама дойду, мне ещё умыться нужно, – отказалась графиня, и он нехотя разжал руки.

Когда Лэни вошла в гостиную, в камине уже разгорались дрова, а в углу дивана, который она облюбовала вчера, ждали заботливо приготовленные подушки и одеяло. Хмурая служанка быстро сервировала столик к раннему завтраку, расставляя тарелки с холодными пирогами, паштетом, сыром и окороком.

– Нужно не забыть приказать мажордому, пусть закажет у кузнеца маленькую жаровенку, – устраиваясь в подушках, деловито предложила Лэни, – на них удобно самим разогревать пироги и жарить мясо.

– Нужно просто подсказать Олтерну, что его повара зря получают жалованье. Их там такая толпа… Вполне могли бы по очереди вставать пораньше и жарить, – сердито сообщил Змей. – Если бы я сам не видел, как быстро это получается у тебя, до сих пор считал бы жарку ветчины трудным занятием.

– Ты желаешь сразу стать врагом всех поваров? – усомнилась Лэни. – Я знаю способ лучше. Попросить пожаловаться Тмирну, вот ей всё равно, кто тут на неё обижается.

– Лэни, – не выдержал Арвельд, – ты же понимаешь, зачем мы пришли. Герт сказал мне ещё вечером, вернее, ночью, и я так и не смог заснуть. Поверь, даже когда я считал себя простым стражником маленького гарнизона в южном городке, никогда не обидел ни одной девушки! Какая-то преграда глубоко в душе, как я тогда считал, оказалась сильнее обстоятельств. И теперь я желаю знать, кого и когда мог невольно оскорбить.

– Всё совершенно не так, Арви, – мягко сообщила Лэни. – Но сначала налей мне чаю с молоком, потом дашь за меня по шее младшему братцу. Я же просила помолчать, пока не посоветуюсь с Дагом?

– Прости, Лэни, – тяжко вздохнув, повинился младший, – но я решил вчера, когда ушёл от вас, рассказать Арви о том розыгрыше. Вполне возможно, эти подлецы решат, что и ему будет интересно сделать ставку.

– Теперь я тоже желаю всё знать, – осторожно ставя поднос на колени жены, заявил Змей. – Герт, не мог бы ты объяснить мне всё с самого начала, пока Лэни выпьет чаю?

– Всё очень просто, ты же знаешь розыгрыш с банановой гостиной?

– Когда один подлец уговаривает наивную провинциалку поцеловать его или показать коленочку, а дюжина его приятелей хихикает по углам? Разумеется. И даже пару раз бил эти самодовольные рожи. Но при чём тут Арви? Не думаю, будто он согласится на такое гнусное развлечение.

– Не на само развлечение, а сделать ставку. Они же неплохо на этом зарабатывают.

– Герт волнуется за Рози, – подозревая, что не сообщит ничего особо нового мужу и Арви, решила выдать сердечную тайну брата тихоня. – В этот раз подшутить решили над нею. Разумеется, ничего у них не получится, я могла бы и сразу это сказать. Но теперь решила устроить всё иначе и потому предлагаю всем сделать ставки, и как можно больше. Само собой, ставить нужно на Рози. Надеюсь, подлецы убеждены в своём умении обольщать женщин? Мне хочется заработать на умении сестёр Тишины наказывать негодяев.

– Совершенно уверены, – недоверчиво уставился на неё Герт. – Главные претенденты – красавчик Мэрден, сын барона Чилтона, и его друг Янгерс Билтено. Но Лэни… может, лучше просто вывести их на задний двор и поговорить по-мужски?

– По-мужски можно говорить с мужчинами, Геверт, а эти побегут жаловаться, проверено. Лэни совершенно права. – Змей зло прищурился. – Их нужно наказать так, чтобы другим неповадно было, и мне кажется, именно сёстрам Тишины это удастся лучше всего.

– Спасибо, зайчик, – ласково кивнула мужу тихоня. – Ты всё правильно понимаешь. Я схожу попозже к матушке, и мы всё обсудим. И, разумеется, предупредим Рози, поэтому можешь не волноваться, Герт, ничего ей не угрожает.

– Тогда расскажи, что ты знаешь про меня, – потребовал Арвельд, – да пойду посплю хоть часок.

– Хорошо, – задумчиво его разглядывая, согласилась Лэни, – только не буду называть никаких имён. Этой девушке и так пришлось очень несладко, и я не хочу, чтобы она пострадала ещё раз. Когда-то очень давно она была влюблена в тебя, впрочем, как позже рассказала мне матушка, тогда многие девушки присылали юному герцогу Адерскому письма с признаниями. А она не посылала, у неё не было шансов. Хотя девушка была из благородной семьи, но недостаточно знатной, и потому жениться на ней тебе не позволили бы родители. А завести лёгкий роман уже ей не позволяло воспитание. Нужно сказать… много позже, в монастыре, наша матушка всю вину за то происшествие взяла на себя. Это она заметила страдания девицы и немедленно написала её родственникам. Те поспешили подыскать девушке достойного жениха и забрали её домой.

– Погоди, – немедленно насторожился Арвельд, – как это забрать? Откуда её забирали? Из Адера?

– Ну да, – нехотя призналась Лэни, – из замка. Вот и вся история.

– Как это вся?! И что с ней стало дальше? – не поверил старший герцог.

– Ничего, она отказалась выходить замуж и ушла в наш монастырь, – кротко сообщила тихоня. – А теперь идите спать, я тоже подремлю часок, что-то меня от чая совсем разморило.

Глава 2

Арвельд кивнул, нехотя встал и в сопровождении брата направился к двери. Лэни задумчиво крошила пирог, стараясь не смотреть им вслед, чтобы не выдать своего волнения. Тэльяна особо просила не открывать герцогу никаких подробностей и её имени и больше никогда ему не напоминать, если он сам в первые же минуты не вспомнит ничего связанного с нею.

А старший герцог шагал всё медленнее и неувереннее и, дойдя до двери, на несколько секунд замер, словно в сомнении. И, уже взявшись за ручку, оглянулся на сестру, озабоченно морща лоб. Девушка едва успела спрятать взгляд, и он несколько секунд стоял, неуверенно взирая на нее, потом вздохнул и решительно шагнул прочь.

Сестра Тишины еле слышно разочарованно вздохнула: чуда, на которое она так надеялась, не произошло. И в тот же миг Змей рывком придвинулся ближе, отставил в сторону поднос с пустой чашкой. Притянул к себе жену вместе с одеялом, крепко прижал к себе и начал целовать с неторопливой нежностью.

И когда Лэни уже совершенно забыла про ушедшего брата, вдруг тихо и бережно шепнул ей на ушко:

– Ты неправильно сейчас решила, любимая, поверь мне. Я следил за тобой… очень хочется научиться понимать, почему ты поступаешь так или иначе. Извини, но мне не нравится всё время быть позади событий. Ты ведь сейчас ждала, что Арви вернётся? А не подумала про воспитание, которое заставляет его уйти, раз так настойчиво попросили?! И если так, то проверить, вспомнит он кого-нибудь или нет, у тебя не получилось. А ещё я хочу тебе сказать… только ты не обижайся… но когда мне был двадцать один год, все девушки были красивыми и похожими. И гораздо больше я в то время ценил игривых и легкомысленных, а не умных и скромных. Понимание, что лучшие цветы растут не у обочины, а в хорошо защищённых оранжереях или на далёких островах, и чтобы их добыть, нужно приложить усилия, пришло намного позднее. Потому-то судить нынешнего, возмужавшего Арвельда по поступкам юности очень неверно.

– Зайчик! – восхитилась графиня. – Ты у меня такой умный! Ну, раз ты так считаешь, я дам ему ещё один шанс, если он спросит.

– А она-то хоть его узнает? Ведь Арвельд очень сильно изменился, – скептически осведомился граф, поднимая жену вместе с одеялом и направляясь к спальне.

О желании Лэни ещё немного поспать он не забывал ни на минуту.

– Узнает, – загадочно усмехнувшись, пообещала тихоня, положив голову ему на плечо. – Ты же помнишь, где ему убирали с лица и тела шрамы?! Как думаешь, кто сидел возле его постели и подавал пить, когда Арви лежал в бинтах? Она бы никому не уступила этого права.

– Демонская сила, так она его до сих пор любит?! Но тогда нужно сказать ему обязательно! Это же редкий дар!

– Наоборот! Не нужно говорить! А вдруг, поддавшись чувству благодарности или благородству, он даст ей надежду, а через некоторое время встретит другую, моложе и красивее, и это принесёт им обоим новую боль?! Пусть сам попытается рассмотреть её среди других девушек! Я и намекала-то лишь для того, чтобы он не спешил бросаться в объятия первой же настойчивой прелестницы. Они ведь сейчас все откроют на него охоту, так как считают, будто именно Арви будет правящим герцогом!

– Спасибо, Лэни, я так и думал, что ты умолчала не из женской вредности, – произнёс от двери Арвельд, и тихоня с досадой прикусила губу.

Святая Тишина! Да, такого промаха она не допускала уже несколько лет! Не услышать, как в комнату кто-то вошёл! И её вовсе не оправдывает ни стук сердца, колотящегося от поцелуев мужа, ни его горячее дыханье рядом с её ушком. Как могло такое случиться?!

– Змей! Ты специально сопел мне в ухо, чтобы отвлечь?

– Как ты могла подумать, любимая! – нежно упрекнул граф. – Откуда я мог знать о намерении Арвельда вернуться? Да и вошёл он без стука!

– Прости, принцесса, – сообразив, чем так расстроил сестру, виновато выдохнул Арви. – Просто, уходя, я неплотно прикрыл дверь, а когда вернулся, Змей как раз нёс тебя мимо и вы говорили обо мне. Я сейчас уйду, только скажи, это была не ваша с Гертом учительница географии и зоологии? Она ещё немного разбиралась в лечении животных?

– Да, – кивнула Лэни, – именно она. Но больше я не скажу ни слова и помогать не буду.

– И не нужно, – уверенно отказался Арвельд, – теперь я и сам её найду. Тэльяна была единственной из девиц, кто, пообещав прийти вечером в сад, провела меня, заставив напрасно прождать дотемна. А на следующий день отец сообщил, что она уехала и выходит замуж. И ни на кого из девушек, кроме неё, я так долго не злился за этот обман. Спасибо, и извините за вторжение, отдыхайте.

Герцог ещё раз виновато улыбнулся и поспешно ушёл, теперь уже окончательно.

– В королевский дворец пойдём порталом, – отвернувшись от окна, за которым в свете пасмурного дня можно было видеть вереницу выезжающих из двора карет, объявил Олтерн и постарался скрыть вздох.

Леону он не мог взять на этот приём, впрочем, она и сама бы не пошла. Вновь обретённой семье герцога требовалось время, чтобы позабыть оскорбления и унижения, испытанные за эти годы.

– Наерс и половина нашей охраны уже час как там. – Одетый в форму командира дворцовой охраны, Змей сидел рядом с женой, непрестанно поглядывая на её побледневшее личико. – Как только всё проверят и приготовят, пришлют письмо с паролями. Хорошо, у Лоурдена хватило рассудительности передать нам охрану дворца. Начальнику королевской стражи Вендиту я приказал приставить лучших из его стражников к королю и его отцу и взять под охрану крыло, где расположены королевские покои. Остальных он отправит во двор и на ворота.

Граф говорил всё это так подробно не для Олтерна, который был в курсе всех приказов, а для жены, её братьев и настоятельницы.

– Резерв оставил?

– Да, Наерс должен занять для них удобную комнату, откуда можно быстро добраться до любого помещения. Мы все, включая фрейлин, расположимся в гостевых комнатах неподалёку от королевских покоев. Я велел не занимать слишком много комнат, после фейерверка лучше вернуться в Эфро.

– И это правильно, – похвалила Тмирна, – не стоит долго находиться там всем вместе и вводить злодея в соблазн одним махом отомстить как можно большему количеству недругов. Сложные ловушки, как известно, быстро ставят только маги, а наш противник, как показывает опыт, вовсе не маг. И гибель жадной Тоселлы тому лучшее подтверждение. Маги, как правило, умны и стараются так явно не выставлять напоказ свои возможности. Да и ядовитое дыхание довольно известное и самое недорогое из запретных заклинаний, и его можно свободно купить у чёрных алхимиков.

– Вот ещё одна забота, появившаяся после мятежа, – мрачно вздохнул Олтерн, и все понимающе переглянулись.

Когда мятежники захватили почти полкоролевства и двинулись на столицу, Верховный королевский маршал приказал скупать у гильдии подпольных алхимиков ловушки, запрещённые заклинания и зелья. Сообразительные гильдийцы немедленно потребовали издать указ, разрешающий им торговлю всеми этими магическими вещицами и зельями и защищающий от судебного преследования, если покупатель использовал ловушки и заклинания не против бандитов и грабителей, а против мирных жителей.

К сожалению, в той обстановке у короля и Олтерна другого выхода, как издать этот указ, не было, да и не представляла в те годы никакой опасности небольшая гильдия, созданная отщепенцами, бежавшими из соседней Дройвии. Многие зелья они варили на месте, за некоторыми, разрешёнными, ездили на родину, а запретные скупали у контрабандистов. Но за четырнадцать лет лавки алхимиков стали встречаться едва ли не вдвое чаще, да и вид теперь имели совершенно другой: вместо маленьких комнаток, снятых в самых бедных домишках, на центральных улицах появились солидные магазинчики с писанными золотом вывесками. Хотя некоторые запретные зелья так и продают по укромным местечкам, известным только немногим надёжным перекупщикам.

– А наши платья уже прислали? – глянула на матушку Лэни, и та утвердительно кивнула:

– Фрейлины упаковали и твои, потом принесут.

– Я сам заплачу за её платья, – сразу напрягся Дагорд, – хотите наличными, хотите через гномий банк.

– Не волнуйся, – дружески улыбнулась ему Тмирна. – Эти платья монастырь даёт Лэни на время, как будут не нужны, она их вернёт.

– Но я видел вашу одежду, – не уступал Змей. – И сам ходил в таком костюме и потому знаю, что она стоит дороже обычной. И потому хочу их купить. Пусть у Лэни будет несколько таких платьев… на всякий случай. Так куда отправить деньги?

– Я сама потом тебе всё скажу, – тихоня протянула руку погладить мужа по плечу, но он перехватил её и нежно поцеловал холодные пальчики.

– Может, тебе лучше никуда не ходить? – шепнул одними губами.

– И пропустить такое зрелище? Зайчик, но я же потом от зависти позеленею!

– Тогда выпей какое-нибудь зелье… и забудь про всякие танцы.

– А какое зрелище ты имеешь в виду, – заинтересовалась Тмирна, – торжественный выход или бал?

– Банановую гостиную, – кровожадно усмехнулась тихоня.

– А, слышала, – понимающе ухмыльнулась Тмирна. – Снова богатым бездельникам некуда девать силу и деньги. Помню, года два назад одному такому твой Змей нос кулаком сломал… тогда ему посоветовали с полгодика подышать свежим воздухом Адервилля.

– Это был сын генерала Муленра, самого смелого из командиров, отличившихся во время мятежа, – пояснил Олтерн. – Но Змей может утешиться, когда генерал узнал, за что пострадал сынок, то немедленно напялил на него мундир и отправил в пограничный гарнизон. Кстати, Тмирна, я собирался выплатить новым фрейлинам дорожные и подъёмные на приобретение новых нарядов, но теперь засомневался, возможно, мне лучше будет передать эти деньги монастырю?

– Передай монастырю, – не стала спорить настоятельница и с нетерпением взглянула на сереющее за окном небо. – Нам ещё не пора идти? Скоро одиннадцать, а я люблю на такие приёмы приходить заранее.

– Сигнала ещё нет, – успокоил её Олтерн, присел на диван и, задумчиво разглядывая небольшую компанию людей, которым за последние дни стал доверять как себе, вдруг понял, каким образом может устроить праздник любимой женщине. – А скажите, друзья, вы не против подышать морским воздухом?

– Я не против, – сразу сообразила, о чём он говорит, Лэни. – Вернее, мы. Правда, зайчик? Море, тепло, цветы…

– Персики и виноград, небольшая яхта и огороженные купальни и ещё куча всяких удовольствий, – подхватил Олтерн.

– Я бы тоже не против, – сообщил Герт, многозначительно поглядывая на сестру, – если Лэни возьмёт свою подругу. Полагаю, после банановой гостиной ей лучше будет на пару дней уйти из королевского дворца.

– И я тоже не против моря и подруги, – твёрдо заявил Арвельд.

– А ваши светлости знают, что подруги у Эсты не настолько знатны, чтобы составлять вам компанию?! – с внезапной строгостью произнесла Тмирна, пристально рассматривая братьев.

Однако её взгляд не произвёл на них того действия, на которое был рассчитан.

– Я не принял герцогство и могу встречаться хоть с селянкой, – спокойно порадовал монахиню Арвельд, – за четырнадцать последних лет я вполне мог жениться на такой. Не думаешь же ты, что я оставил бы жену, после того как вспомнил про свой титул?

– К сожалению, я уже знаю пару таких случаев, – с грустью отозвалась она, – потому и спрашиваю.

– А у меня есть разрешение жениться на ком захочу, – с бесшабашной дерзостью смотрел на настоятельницу Геверт, – да и моя первая жена тоже не имела титула, если вы в курсе. И от этого не стала хуже, она была прекрасной женщиной.

– И я этому очень рад, – с застарелым раскаянием выдохнул Олтерн, – поверь, мне очень не хотелось, чтобы ты считал свою юность загубленной.

Почтовый пенальчик повис над стоящей на столе пирамидкой, и Дагорд немедленно его схватил, узнав по цвету.

– Наерс пишет, всё в порядке, можно идти. Пароль – «Синяя роза». – Граф подал руку жене. – Геверт, ты с нами?

– Конечно.

– Значит, Тмирна с нами. – Два герцога шагнули к монахине, торопливо отправившей письмо воспитанницам. – Перерыв – минута.

И вскоре вся компания торопливо шагала вниз с портальной площадки королевского дворца по устланной коврами лестнице.

Охрана узнавала и Олтерна, и Змея издали, но пароль непременно спрашивала, и Лэни отметила про себя, какие сегодня все стражники напряжённые и строгие. Кивнула сама себе, всё верно, они же понимают лучше придворных, что Дагорд с советником понаставили постов в каждом коридоре и на каждой лестнице, да ещё и выдали им кучу строжайших указаний вовсе не для красоты. Ну и правильно, лучше перестраховаться, чем позволить дружку Зоралды устроить какую-нибудь прощальную пакость. А в его близких отношениях с убитой Дагом ведьмой дознавателей убедили сложенные вместе крупицы сведений, полученных из допросов главарей, приведённых магами из горной крепости. Всем оставшимся беглецам предоставили право выбора, сообщив и об амнистии, и о том, что именно ведьма была тем человеком, за замыслы которого они расплачивались своими судьбами.

К сожалению, на время праздника разбирательства по всем остальным вопросам пришлось отложить, несмотря на всю их важность. Однако отменить приём, на который приглашены гости из соседних стран, было совершенно невозможно.

Лэни тихо вздохнула: проклятая политика! Лично она вначале отыскала бы всех, кто продолжал хранить верность бывшей герцогине, и обезвредила, разобралась с амнистированными и только потом уже со спокойной душой устраивала праздники. Вот только послам соседних держав, поторопившимся приехать к новому королю с поздравлениями, этого не объяснишь.

– Вот ваши комнаты. – Наерс встретил их возле тяжёлой дубовой двери, рядом с которой сидели двое гвардейцев, насторожённо наблюдавших за пришедшими. – Это покои для особо важных гостей короля. Столовый зал с камином, из него двери в две гостиные, кабинет и две спальни. Возле каждой спальни – умывальня.

– Хорошо, – кивнул ему герцог, – тогда я иду вниз, пусть женщины устраиваются и одеваются. Арвельд, вы с Гертом останетесь здесь и позже приведёте в большую гостиную графиню и фрейлин. Дагорд, ты со мной?

– Да, – кратко ответил Змей, нежно поцеловав жену. – Прости, любимая, я тебя ненадолго оставлю. Идём, Наерс, покажешь нам, как вы приготовились.

– Наш багаж уже прибыл? – осведомилась у дознавателя, которого Змей назначил своим помощником, Тмирна и, получив быстрое и чёткое пояснение, решительно шагнула в продолговатый уютный зал, где уже горел камин и стояли на столе фрукты и печенье.

Обежала помещение по периметру с неожиданной для такой немолодой женщины скоростью, распахивая двери и разглядывая покои, затем безапелляционно распорядилась:

– Одну спальню отдаём Олтерну, а гостиную рядом с ней – герцогам Адерским, тогда мужчины смогут пользоваться одной умывальней. Вторую спальню вместе с гостиной возьмём мы с сёстрами. Лэни, вам с графом придётся обойтись кабинетом, впрочем, там довольно удобные диваны, чтобы отдохнуть после торжественного выхода. Я ухожу прогуляться, а вы переодевайтесь и приходите вниз.

– Мы быстро, – кивнула монахине графиня, направляясь в сторону гостиной, где, как объяснил Наерс, охранники поставили несколько походных сундуков.

Платье, в котором Лэни собиралась идти на торжественную церемонию, она надела заранее, ещё в замке Эфро. Да и фрейлины должны прийти уже празднично одетыми. Но вот начинённые всевозможными сюрпризами нижние юбки и корсеты вместе с бальными платьями, которые сёстрам предстояло надеть к ужину, из монастыря прислали прямо сюда. Как и шкатулки с драгоценностями, выданными Олтерном фрейлинам для бала.

– Может, нам подождать девушек в гостиной? – оглянулся Геверт на брата, неторопливо обходившего двери и заглядывавшего в каждую комнату.

– Не нужно, – обернулась Лэни. – Сёстры всё равно придут под вуалями. Лучше заберите свой багаж и устраивайтесь. Встретите нас тут, когда мы будем готовы.

– Лэни, – пользуясь тем, что они остались в гостиной одни, подступил к сестре старший брат. – Я понимаю, наши родители когда-то обидели девушку, за это утро я многое вспомнил. Но сейчас я давно уже не тот юноша, и теперь отец не сможет мне ничего запретить. И Геверт не сможет, и даже король. И ничьего совета я не послушаю… кроме твоего. Поэтому меня волнует… почему ты так упорно пытаешься помешать нашей встрече?

– Арви… – мягко улыбнулась тихоня брату, – спасибо за такие слова. Но ты неправильно меня понял. Я не мешаю. Всего лишь хочу, чтобы ты ничего не решал сгоряча. И вообще не торопился считать себя в чём-то виноватым или обязанным. Твоей вины нет в случившемся больше четырнадцати лет назад, ведь ты же ничего не знал и не клялся ей в любви. Потому никому и ничего не должен. И выбор между замужеством и монастырём она сделала сама. Пойми, я слишком долго жила среди обиженных жизнью женщин, многое повидала и точно знаю, очень редко девушки между союзом с нелюбимым мужчиной и одиночеством выбирают последнее. Но обычно это сильные духом особы, и они знают, на что идут. Кроме того, она нашла себе дело по душе и вовсе не скучает. Всё, идите в свою комнату, они скоро придут.

– Хорошо, я тебя понял, – задумчиво кивнул Арвельд, – теперь последний вопрос… ты сегодня какая-то бледненькая, и Змей с тобой носится, в чём дело?

– Обычное женское недомогание, – отмахнулась графиня, – через пару дней буду как новенькая. Но вот танцевать мне сегодня будет нелегко.

– Хорошо, что я спросил, – проворчал герцог, уходя в предназначенную им гостиную, – но в следующий раз предупреждай сама. Я прослежу, чтобы тебе не докучали кавалеры.

– Святая Тишина, сколько лет жила себе и никого не предупреждала, и никто не носился со мной, как с хрустальным цветком из пещер Илкеин, – начиная распаковывать наряды, бурчала потихоньку Эста, не желая признаваться даже себе самой, каким теплом отозвалась в душе неожиданная забота брата.

Глава 3

– Ну, скоро они там?! – поглядывая на дверь, за которой переодевались сёстры Тишины, нетерпеливо сопел Арвельд, стараясь держаться уверенно и непринуждённо.

Хотя вовсе не чувствовал в себе никакой уверенности. Первое потрясение, испытанное им после рассказа сестры о том, как блюли интересы рода его родители четырнадцать с лишним лет назад, уже прошло, уступив место мозаике из сохранившихся воспоминаний и трезвого расчёта.

Она была тогда самой молоденькой из гувернанток Лэни, та высокая, ладная, темноволосая девушка с глазами цвета мёда, выдававшими в ней смешанную предками кровь. Но ей не могло быть меньше восемнадцати, а самому ему шёл тогда двадцать второй год. И следовательно, сейчас ей самое малое тридцать два года, и если он не сумеет заглянуть всем девушкам в глаза, то, несомненно, отличит её по возрасту.

И мгновенно окажется перед неизбежным выбором, как поступить, если её облик не покажется ему столь же привлекательным, как четырнадцать лет назад. Было неприятно думать, что придётся делать вид, будто не узнал гувернантку, и свести новое знакомство к обычному вежливому общению, или всё же «узнать» – но держаться холодно и неприступно, как человек, считающий юношеские увлечения совершенными глупостями.

– Мы готовы! – Дверь женской гостиной распахнулась. Оттуда, впереди стайки нарядных фрейлин, выпорхнула Лэни, и её братьям пришлось срочно брать себя в руки. И всё же герцогам Адерским не удалось полностью скрыть своё потрясение при виде произошедших с монашками перемен..

Девушки явно сделали всё возможное, чтобы привлечь к себе внимание всех придворных кавалеров и сразить их наповал. И только теперь Арвельд начал понимать, как сильно переоценил свои способности в вычислении возраста дам, применивших все женские хитрости и выученные в монастыре способы казаться намного моложе. Ни одной из сестёр Тишины нельзя было дать больше двадцати трёх, и все девушки улыбались и смотрели бесхитростно-кротко, словно впервые попавшая во дворец семейка провинциальных простушек. Впрочем, герцог и сам так решил бы, если бы не знал всей правды.

– Геверт, предложи мне руку, – скомандовала графиня. – Мы пойдём первыми, а Арви пусть идёт сзади. И не забывайте про наказ матушки.

– Помним, – напустив на себя самый серьёзный вид, чтобы скрыть растерянность, кивнул старший из братьев, тайком облегчённо разжимая самовольно сжавшиеся кулаки, и отступил в сторону, освобождая девушкам проход к двери.

И пока, оживлённо переглядываясь и легкомысленно улыбаясь, как самые настоящие провинциальные барышни, впервые попавшие на такой приём, кокетки проходили мимо него, ещё раз попытался вычислить, кто же из них Тэльяна.

В том, что найти её по росту так же невозможно, как и по возрасту, герцог убедился почти сразу, едва начал рассматривать сестёр Тишины. Или Тмирна специально подобрала девушек, или они добились такого эффекта при помощи каблуков и причёсок, но рост у всех был примерно одинаков. Как и сами причёски, в которых волосы от светло-русого до золотистого оттенка лежали на плечах одинаковыми локонами. И даже платья в цветах герцога Эфройского, серебристо-серого и густо-синего цветов, девушки подобрали так ловко, что не сразу можно было понять, у кого юбка светло-серая, а оборки и вышивка синие, а у кого – наоборот. Украшения они тоже перемешали, не надев ни одного комплекта полностью, и, как ни странно, камни от такого нахального обращения ничуть не проиграли, а даже наоборот. И даже духи у всех были одинаковы, и, дойдя за фрейлинами до нижней ступени центральной лестницы, ведущей в парадный зал, герцог окончательно уверился в особом смысле их нарядов и приготовился наблюдать за кокетками, не спуская глаз.

Сворачивая в сторону просторной гостиной, где ожидали начала торжественной церемонии самые знатные гости, Лэни небрежно обернулась, словно невзначай. На самом деле девушка желала проверить, как выглядят её сёстры по сравнению со встреченными гостями, и, убедившись в том, что всё идет, как задумано, спрятала удовлетворённую улыбку.

Подчёркнуто более строгие, чем у придворных дам, платья фрейлин и их свежие, кроткие личики невольно привлекали взгляды всех, мимо кого они проходили, вполголоса обмениваясь впечатлениями и самыми естественными гримасками.

Её собственное платье, то же самое, в котором она вчера пришла во дворец Олтерна, сегодня было почти скрыто под длинной верхней накидкой из тёмно-серого шёлкового торемского кружева, с роскошным высоким воротником, расшитым алмазами и сколотым на груди изумрудной брошью. И хотя вполне сочеталось цветом с нарядами фрейлин, однако чётко указывало на её непричастность к их компании.

До выхода молодого короля оставался ещё почти час, однако, несмотря на это, в гостиной, именуемой за свои размеры малым приёмным залом, уже собралось довольно много знатных гостей, желающих рассмотреть всё подробно. Ведь не секрет, что этот приём и бал приглашённая знать и их домочадцы будут обсуждать ещё не один сезон, а вспоминать намного дольше. Однако официального представления гостей пока не было, да и ни к чему оно тем, кто здесь собрался, все и так отлично знали друг друга в лицо.

И едва Геверт под руку со своей спутницей вошёл в зал и направился к тем креслам у правой стены, которые считались законным местом дома герцога Эфройского, взгляды всех присутствующих начали сосредоточиваться на их персонах.

Лэни только скромно опускала глазки, старательно пряча плескавшееся в них лукавство. До того времени, пока не начнётся официальное представление, матушка посоветовала немного подержать гостей в неведении о её родословной. Возможно, кто-то проявит особый интерес к жене графа аш Феррез, хотя после гибели Тоселлы и настоятельница, и дознаватели сильно сомневались в том, что сообщник Зоралды готовится к нападению. Скорее всего, он, наоборот, намеревался убрать всех, кто мог бы его выдать, и скрыть свои былые связи с беглой герцогиней Эфройской. Как говорят дознаватели, пытался стать невидимкой. И никто больше не сомневался, что в этом своём стремлении уйти от встречи со слугами закона негодяй не намерен останавливаться ни перед какими жестокостями.

Усадив сестру и фрейлин, Геверт обернулся к брату, собираясь вместе с ним пересечь зал, ниша, которую всегда занимали герцоги Адерские, располагалась с противоположной стороны. И на миг остолбенел, рассмотрев, как Арвельд, подвинув одно из кресел так, чтобы видеть и фавориток, и проходящих мимо гостей, устроился в нём с самым непреклонным видом. И теперь Герту больше не было нужды спрашивать брата о его намерениях. Они и так были написаны на суровом лице герцога отчётливее, чем вывеска на лавке алхимика.

Несколько следующих мгновений в душе герцога Адерского боролись два чувства: желание плюнуть на этикет и последовать примеру старшего брата и воспитанное жизнью чувство ответственности. Победила ответственность, но не сразу, а после многозначительного сердитого взгляда сестры, явно недовольной таким самовольством родственников.

Пришлось Герту пожелать фрейлинам весело провести время и плестись через весь зал к своему месту, где его уже поджидали трое знакомых господ из числа тех молодых людей, для кого балы, приёмы и пикники составляют главную цель в жизни. И которые считают достижением, если близко знакомы с кем-то из высшей знати и могут в тесном кругу обращаться с ними без особых церемоний.

– Кто они такие?

– Откуда ты взял таких красоток?

– Есть у них приданое? – едва поздоровавшись, засыпали они Герта вопросами, и он заученно отвечал: это придворные дамы герцога Эфройского, сам он видит их первый раз и привёл девушек по просьбе графа аш Феррез, который занят делами.

Причём старался отвечать так уклончиво, чтобы позднее его нельзя было обвинить во лжи.

– А каким образом твой друг оказался в замке Эфро? – заинтересовался один из повес, но герцог состроил самую мрачную физиономию, и отвечать за него пришлось второму из шалопаев, Сангору:

– Ты просто не в курсе, Викирт, Эфройский давно желал вернуть Змея к себе на службу, дядя говорил, ему предлагали очень приличное жалованье. Но он не хотел бросать Герта. А теперь, когда возвращаются мятежники… – Он сообразил, что сказал слишком много из того, о чём шептались по углам все поголовно, но старались не говорить впрямую, и смолк. – Извини, Геверт, я не хотел тебя задеть.

– Ничего, у меня теперь есть брат и отец, и я очень этому рад, – не спуская глаз с происходящего возле кресел Эфройского, отмахнулся Герт.

Двое из самых отъявленных бездельников, те самые Мэрден ле Чилтон и Янгерс Билтено, заметив стайку хорошеньких девушек, коршунами ринулись в атаку. Разумеется, они не осмелились вести себя развязно или отпускать грубоватые шуточки дамам, одетым в цвета советника. Напротив, даже издали было видно, как галантно раскланиваются и учтиво улыбаются оба ловеласа. И это невероятно выводило Герта из себя: он отлично знал, насколько труднее девушкам отвязаться от таких любезных кавалеров, чем от откровенных наглецов.

– А где, кстати, твой брат? – заинтересовался неугомонный Викирт. – Остался в Адере?

– Нет, он здесь, – уклончиво ответил Геверт, прикидывая, пора ему идти на выручку Арви или стоит немного подождать и посмотреть, как развернутся события.

– Демонская сила. – Приятели рассмотрели, наконец, куда глядит герцог. – Эти уже там! Может быть, познакомишь нас, Герт, пока они не выбрали самых хорошеньких?

– Меня с той девушкой, которую ты вёл под руку, – поторопился с выбором Сангор, и Геверт ответил ему с большим удовольствием:

– Поздно, она уже замужем.

– Да?! Вот же демонское невезенье! И кто такой прыткий?

– Дагорд, – пряча ехидную ухмылку, коротко сообщил Герт.

– А… – Теперь приятели несколько по-иному смотрели на герцога. – Так ты нас познакомишь? Раз она жена Змея, ты, конечно, с нею знаком. А она познакомит нас с подругами. Пожалуйста, Геверт!

– Они не подруги, а фрейлины Олтерна, – словно нехотя, проворчал герцог и, сделав вид, что уступает уговорам повес, направился в обратный путь через зал. Хотя ему и самому не меньше приятелей хотелось побыстрее оказаться рядом с братом и Лэни.

– Ах, как интересно, – донёсся до мужчин звонкий девичий голосок, едва они приблизились, – и как же вы её выращиваете?

– Как обычно, – попытался увильнуть от ответа Янгерс, – весной сеем, осенью косим. Но вам это неинтересно, хотите, я лучше покажу вам знаменитые геркойские самоцветы, выставленные в одном из королевских залов?! Это рядом. Там есть такие огромные…

– Нет, нет! Нам очень интересно, – в один голос заявили сразу три фрейлины, – продолжайте, пожалуйста. Мы никогда не слышали, чтобы спаржу выращивали так, расскажите поподробнее. Вы её очень рано сеете? Как снег сойдёт или прямо по снегу? А косите чем, косами или серпами? И как потом храните? Рассказывайте, отчего же вы замолчали!

– Ну да, – обольстительно улыбаясь, Янгерс подсел к девушкам поближе и принялся рассказывать о посеве спаржи, которой занимались наряду с выращиванием других редких овощей рабочие в поместье его отца, получившего титул за снабжение армии короля во время мятежа, – по снегу даже лучше. Позже, в поле грязно, лошади пройти не могут. А косят всем, её ведь самое главное – вовремя убрать. Но зачем таким хорошеньким девушкам такие неинтересные подробности? Вот самоцветы…

– Не нужно про самоцветы, – решительно оборвала одна из фрейлин. – Мы хотим про спаржу. Видите ли, наша матушка тоже занимается выращиванием спаржи, но у неё всё по-другому, намного сложнее. Вот мы и хотим сделать ей подарок, написать про ваш метод. Думаю, если она сочтёт его удачным, то опишет в одном из своих рецептов, они часто входят в ежегодный справочник овощевода.

– Не стоит, лучше я познакомлю вашу матушку с отцом. – Молодой барон начал понемногу бледнеть, припомнив, что книги с таким названием всегда лежали на рабочем столе его отца. – А вам покажу галерею королевских портретов. Или оранжерею.

– Не нужно нам оранжерею, – отказались фрейлины, и Геверт счёл этот момент самым удобным, чтобы вмешаться в оживлённую беседу:

– Простите, Лэрнелия, что перебиваю ваш ботанический спор, разреши представить вам господ Сангора, Викирта и Ленкоста. Они тоже мечтают рассказать что-нибудь смешное, вроде накошенной спаржи.

– Ах, Геверт, разумеется, мы рады познакомиться с твоими друзьями, – открыто дав понять незваным ухажёрам, насколько хорошо знаком ей герцог, кротко заявила графиня, хотя её взгляд вовсе не выражал никакой радости. – А ты уже уходишь?

– Увы, – развёл руками её брат и заметил стремительно идущего в их сторону Змея. Лицо графа выражало холодную учтивость, но по прищуренным глазам и нахмурившимся бровям друга герцог немедленно догадался, в каком бешенстве граф, – хотя сначала поговорю с Дагордом.

– Он идёт сюда? – просияла графиня. – Как замечательно!

– Добрый день, господа. – Голосом Змея можно было замораживать мороженое. – Надеюсь, здесь всё в порядке, ваша светлость?

– Господа Сангор, Викирт и Ленкост упросили меня познакомить их с новыми фрейлинами Олтерна, – сообщил ему Герт, веселясь над занервничавшими ловеласами, уже считавшими девушек своей добычей. – Я счёл, что этим господам можно доверить провести девушек во время торжественного приёма.

– Спасибо, рекомендации вашей светлости для советника вполне достаточно, – кивнул ему граф, и приятели Герта облегчённо вздохнули и придвинулись ближе. – Ещё одну девушку намерен вести мой помощник. А двух фрейлин, если, разумеется, вы не против, пригласите вы и ваш брат.

– Мы не против, – немедленно заявил Арвельд, вводя своим заявлением в глубокое замешательство назойливых кавалеров.

– Согласен, – так же решительно кивнул раздумавший идти в свою нишу Герт и, придвинув себе кресло, устроился напротив брата.

– Но останется ещё одна девушка… – Оказывается, красавчик Мэрден умел считать до семи.

– Нет, – холодно отрезал Змей. – Свою жену я намерен представить сам. И, кстати, танцует она тоже только со мной!

– Разумеется, дорогой, – мило проворковала мужу Лэни и незаметно для остальных неслышно добавила: – Зайчик.

Сангор, верно уяснивший, что его и приятелей одобрило имеющее особые права официальное лицо, поторопился закрепить свой успех. Кивнув Ленкосту, пододвинул с помощью друга ближе к фрейлинам столик с напитками и сладостями, затем учтиво осведомился, чего желают девушки, и, ловко наполнив бокалы, принялся любезно ухаживать за незнакомками. Его друзья старались не отставать, отпускали изысканные комплименты и рассказывали самые последние шутки.

Двое красавчиков, оставшихся не у дел, очень скоро почувствовали себя невидимками и, помявшись немного, незаметно удалились, очень надеясь на невнимательность окружающих гостей. Ведь могут же они не заметить, как впервые за несколько последних лет нахальных ловеласов откровенно не пожелали видеть рядом с собой какие-то провинциалки?!

Однако искушённая публика, чрезвычайно заинтригованная действом, происходящим возле любимой ниши советника, очень быстро разобралась в сути происходящего и сделала верные выводы. И в каждой компании, возле каждой ниши, занятой знатными домами, дружков встречали делано сочувствующие взгляды и невинные вопросы: как поживает граф аш Феррез?

Именно ему общество беспрекословно присудило эту редкую на их памяти победу.

Глава 4

Безмятежное лицо спокойно сидевшего в своём кресле Арвельда могло бы обмануть кого угодно: от знатных господ, гадавших, откуда у стального Олтерна появился новый сторонник, до слуг, скользивших незаметными тенями, разнося по гостиной графины со свежими напитками.

Не смогло оно обмануть только сестёр Тишины, бдительно присматривающих за всеми, кто находился в комнате, и не пропустивших ни одного осторожного взгляда, каким мерили их голубые глаза герцога. Девушки слегка насторожились и поспешили скрыть это кокетливыми улыбками и легкомысленными замечаниями. Но когда эти глаза добрались до фрейлины, не произнёсшей пока ни одного слова, Арвельд мгновенно раскусил их игру. И уже не выпускал девушку из вида, поражаясь тому, как ловко прикрывали кокетки молчаливую подружку. Если бы он не изучал их так настойчиво, никогда бы не заметил, что болтают далеко не все.

Осмелевшие приятели Геверта наконец-то решились пригласить девушек прогуляться по залу и посмотреть с балкона на сад, пока ещё не совсем облетела листва с деревьев и кустов и клумбы ярко расцвечены роскошными хризантемами, и герцог, пользуясь их уходом, пересел ближе к загадочной кокетке. Он не смог бы с чистым сердцем присягнуть, что узнал в ней давно позабытую, чуть угловатую девчонку с глубоким грудным голосом, но почему-то очень хотел, чтобы это оказалась именно она.

Постепенно фрейлины разбрелись по залам и балконам, увлекаемые довольными собой Сангором и его друзьями, сразу двух фрейлин увёл показывать самоцветы Геверт, и ушёл по делам Змей, оставив сестру на попечение Арви. А тот почему-то всё никак не мог найти слова, которые нужно было произнести первому.

– К нам идёт маркиз Твигерн со своей тётушкой, – тихо предупредила вдруг Лэни, с любопытством простушки рассматривавшая прогуливающуюся публику.

– Тебя как представлять? – осведомился Арви, прикрыв рот бокалом и усмехнувшись про себя скорости, с какой он начинает перенимать правила глупышек.

– По обстоятельствам. Возможно, он не будет настаивать, – успела произнести тихоня, прежде чем маркиз со спутницей оказались рядом и Китерия Твигерн вежливо произнесла:

– Добрый день, Лэрнелия, я пришла поблагодарить вас за содействие во вчерашней проблеме. Герцог Эфройский подписал письма без возражений и даже приказал своему секретарю немедленно их разослать. Позвольте представить вам моего племянника Фиренса Твигерна. Он хотел поблагодарить вас и от себя лично, обычно уговаривать самых строптивых господ приходится именно ему.

– Ох, не хвалите меня, – зарделась Лэни. – Я же понимаю, каким важным делом вы занимались. Мой муж, граф аш Феррез, сразу поддержал эту идею, потому моей заслуги там немного.

– Вы очень умны и скромны, графиня аш Феррез, – прикладывая руку к груди, учтиво поклонился маркиз Твигерн, делая вид, будто не замечает скрытого за приветливыми улыбками интереса, с каким изучают его прелестные незнакомки.

Лэни сверяла свои личные впечатления с изученными в монастыре портретами и находила, что ни один из них не передавал всего обаяния, какое исходило от этого мужчины среднего роста и лет. Его светло-карие глаза смотрели на собеседников с умной насмешливостью, лицо выражало мягкое, доброжелательное участие, и казалось, это вернулся давно забытый старинный друг.

– Прекратите, – холодно сказала вдруг низким и глубоким голосом молчаливая фрейлина, и в тот же миг Арвельда словно окатили ушатом воды.

Невероятную смесь чувств всколыхнул в герцоге этот незабываемый голос, тепло узнавания, острую горечь обиды, запоздалое понимание неслучайности давних событий и вмиг проснувшуюся надежду. А ещё твёрдую уверенность, что в этот раз он никому не позволит решать за себя.

А мгновенно переставшая улыбаться тихоня на замечание Тэльяны отреагировала неожиданным образом.

– Именно поэтому вы лично ездите уговаривать тех, кто не желает подчиняться правилам этикета? – неприязненно глянув на маркиза, осведомилась Лэни с холодной колкостью.

– Позвольте нам присесть? – Фиренс Твигерн произнёс свою просьбу с кротостью, не дающей никакой возможности отыскать хоть сколько-нибудь вескую причину ему отказать.

Впрочем, как раз отказывать Лэни и не желала. Словно спрашивая разрешения, оглянулась на брата и на миг опустила ресницы, надеясь, что ему будет достаточно такого намёка.

– Разумеется, присаживайтесь, Фиренс, – вежливо произнёс герцог, – и тётушку вашу устраивайте. Вам вина или сока?

– Мы знакомы? – Усадив Китерию, маркиз обошёл стол и уселся напротив Лэни.

– Были когда-то, – невесело усмехнулся Арвельд и повернул голову к притихшей Тэльяне: – Тебе чего-нибудь налить?

Девушка чуть приподняла бровь в знак изумления такими решительными действиями, но снова промолчала, и герцог счёл это согласием. Налил лимонад, подал фрейлине и хмуро усмехнулся, обнаружив, что она не снимает перчаток. Так, стало быть, Тэльяна не забыла, какая у Арвельда хорошая память на голоса и мелкие детали, и теперь справедливо опасается, что, услышав её голос, герцог вспомнит значительно больше, чем знает его сестра.

Уже вспомнил, усмехнулся про себя герцог, но показывать этого до того момента, пока не появится возможность спокойно поговорить без спешки и посторонних, вовсе не намерен.

– До мятежа? – догадливо осведомился маркиз и, чуть прищурившись, в открытую оглядел собеседника. – Увы, не вспомню. Не будете ли так любезны подсказать? Хотя, возможно, тётушка…

Фиренс оглянулся на маркизу и, обнаружив, с каким потрясением обычно невозмутимая женщина рассматривает графиню, не сумел скрыть своё изумление.

– Тётушка!

– Святые духи, куда же я вчера смотрела… – расстроенно выдохнула та, торопливо нашарила в кармане платок и принялась вытирать глаза и нос, – вылитая же матушка! Простите меня, Лэрнелия… но я должна вас спросить, где она?

– Матушки нет уже два года, – тихо ответила Лэни и тоже достала платочек. Эта женщина радовалась и переживала так искренне, что девушка не сумела сдержать невольных слёз.

– Горе-то какое… а ведь я её оплакала намного раньше… говорили…

– Я знаю всё, что говорили, – печально кивнула Лэни и взглянула на брата: – Арви, налей маркизе немного вина, ей нужно успокоиться.

– Арви? – задумался маркиз, глядя, как молодой мужчина с руками воина ловко подаёт его тётушке бокал с напитком. – Неужели герцог Арвельд аш Адерский?!

– Немного не так, – поправил Арвельд. – Просто Адерский. Герцогом аш Адерским остаётся Геверт.

– Так вот где граф нашёл себе жену! – начал распутывать клубок интересующих его вопросов маркиз. – Но куда тогда пропала Ритола ле Сонди?

– Не имею представления, – хладнокровно солгала Лэни, хотя и в самом деле не знала, куда Олтерн посадил свою бывшую шпионку. – Я её видела всего один раз, когда она отчего-то решила объявить моего мужа своим. Он тогда находился в замке Эфро, в комнатах целителей.

– Значит, нужно спрашивать про неё у Олтерна, – постановила маркиза. – Я тебе говорила, Фиренс, нужно мне обратиться к нему.

– А в чём дело? – заинтересовался Арвельд, ощутив, как на его ступню упорно давит туфелька сестры. – Возможно, мы вам поможем? Или Дагорд, он должен скоро вернуться.

– Дело в том, что она принудила меня дать клятву, – хмуро признался маркиз, – и мне бы не хотелось подводить женщину.

– Вы её не подведёте, я вас уверяю, – твёрдо заявил Арвельд, – если расскажете всё графу. Возможно, даже сумеете спасти от больших неприятностей. Я тоже не имею права рассказывать чужие тайны, но намекнуть, что её делом занимается сам Олтерн, по старой дружбе всё же могу.

– Спасибо. – Маркиз внимательно рассматривал сделавшую ему предупреждение фрейлину. – А эта госпожа, как я понимаю, герцогиня Адерская?

– Нет, – отрезала Тэльяна.

– Пока – нет, – чему-то усмехаясь, поправил её Арвельд. – Но это – между нами.

Фрейлина бросила на него быстрый хмурый взгляд и смолчала, а Лэни постаралась удержать на лице невозмутимое выражение. Её братец уж слишком решительно взялся за дело, возможно, придётся с ним побеседовать… хотя и не положено младшим сёстрам поучать старших братьев.

– А вот и Дагорд, – сидевшая вполоборота к двери графиня произнесла то, что почувствовала заранее, ещё в тот момент, когда Змей только вошёл в комнату.

Следом за ним шёл Наерс, и, по мере того как он продвигался по залу, говор становился тише, а улыбки гостей бледнее. Почему-то никто из них не желал, чтобы на нём задержался взгляд усталых глаз дознавателя. Лэни мысленно отправила поздравление матушке Тмирне, настоявшей на том, чтобы по дворцу бродили её воспитанницы, а не переодетые в слуг и гостей помощники старшего дознавателя. Она опять оказалась права, никто и не заподозрил, насколько улыбающиеся девушки могут быть опаснее целой толпы подозрительно-хмурых лакеев, в чьи ливреи вначале намеревались переодеть ищеек.

– Я вижу, вы тут не скучаете, любимая, – опускаясь в кресло рядом с женой, с едва заметным сарказмом отметил граф, и относилась его язвительность вовсе не к Лэни. Затем Змей вежливо, но с прохладцей поздоровался с маркизом: – Добрый день, Фиренс. Моё почтение, госпожа Китерия. Лэрнелия рассказывала, каким важным делом вы занимаетесь… Боюсь, после амнистии работы вам прибавится.

– А я боюсь, – нежно улыбаясь мужу, сообщила Лэни, – что у господина Наерса прибавится работы после рассказа маркиза. Известная вам Ритола доверила ему какие-то тайны и взяла клятву… но точнее он нам объяснять отказывается.

– Вот как?! – Змей вопросительно глянул на сосредоточенно пьющего напиток помощника и встретил понимающий взгляд. – Думаю, лучше всего будет, если маркиз с Наерсом немедленно отправятся в серый кабинет, только не стоит им идти вместе. Не нужно давать гостям повод к лишним вопросам.

– Мы с Тэльяной можем его проводить, – снова решил всё за себя и фрейлину Арвельд. – Сделаем вид, будто маркиз показывает нам дворец.

– Только поторопитесь, всё уже готово к началу церемонии, – предупредил Змей, – мы потому и пришли, что через пять минут откроются двери зала. Публика уже там собирается. Однако Олтерн изменил порядок церемонии, поэтому мы должны пройти ближе к дверям.

– Как это изменил?

– Теперь приглашённых будут впускать в тронный зал только после того, как королевская семья, приближённые и охрана займут свои места. Затем церемониймейстер начнёт приглашать гостей по списку, и громкое приглашение будет одновременно и представлением. У его помощников есть такие же списки, и они уже помогают публике выстроиться у двери, поэтому нужно поспешить, мы в первом листе.

– Тогда у меня есть предложение. – Китерия вопросительно взглянула на племянника и, получив его хмурый кивок, продолжила: – В серый кабинет иду я и всё рассказываю. Моё отсутствие никого не удивит, и можно будет потом списать его на слабое здоровье.

– Хорошо, – пристально рассмотрев маркизу, решил Змей, – идите. Но пусть Арвельд с фрейлиной вас всё же проводят.

Герцог встал, учтиво подал дамам руку, помогая подняться, и неторопливо повёл к двери, а граф, проводив их насторожённым взглядом, осведомился:

– Ну и где милая особа, которую должен вести под руку Наерс?

– Геверт повёл двух девушек посмотреть самоцветы, – улыбнулась Лэни, и дознаватель моментально встал с места:

– Пойду поищу.

– Тогда и я пойду искать себе спутницу, – последовал его примеру маркиз, – раз мне не хватило фрейлин его светлости.

– Увы, вы немного опоздали, – лучисто улыбнулась графиня, дождалась, пока он пересечёт зал и выйдет прочь, и только тогда очень тихо, одними губами спросила: – А ты догадывался, что среди предков маркиза были оборотни?!

– После твоих слов начинаю догадываться, – задумчиво сообщил граф и нехотя поднялся. – Пора идти, любимая. Надеюсь, официальная часть приёма не затянется надолго, Олтерн лично просил торемского посла не цитировать во время поздравления стихи и мудрые высказывания предков хана.

Лэни благодарно улыбнулась мужу, догадываясь, чья была идея насчёт беседы с послом. Змей умел быть очень настойчивым, когда преследовал свои цели.

Торжественная церемония и в самом деле заняла чуть больше часа, а затем гостей пригласили в столовую, и тихоня начала понемногу расслабляться. Хотя никто из стоящих неподалёку знатных гостей, жадно разглядывающих семью герцогов Адерских и пытавшихся угадать причины их неожиданной дружбы со Cтальным Олтерном, ничего не заподозрил. Да никому из них даже и в голову не могло прийти, что кротко улыбающаяся графиня, нежно поддерживаемая мужем и бдительно охраняемая крутящимися неподалёку охранниками, все эти полтора часа упорно работала. Чутко следила за всеми гостями, до кого могла дотянуться своим острым слухом, вслушивалась в пустую болтовню и замечания окружающих, стараясь уловить всё необычное.

И достоверно знала: точно так же работают и настоятельница, и сёстры Тишины. Не просто так ведь она позволила друзьям Геверта представить фрейлин Олтерна обществу, а ради того, чтобы девушки не стояли кучкой в одном углу. И, разумеется, не зря одну из фрейлин вёл Наерс. Дознаватель постарался встать с нею в том углу, где не оказалось ни одной сестры Тишины.

Столы в столовой были в этот раз расставлены вдоль стен, и усаживали за ними гостей ловкие помощники Наерса, стараясь не обделить должным почётом и вниманием послов и важных гостей. Но уставшую Лэни больше не волновали ни гости, ни сияющий благожелательностью молодой король, ни знатные сплетницы, рассматривавшие её тайком и в открытую.

Матушка Тмирна, заставившая дознавателей облазить с амулетами каждый уголок столовой и умудрившаяся выпросить помощь в этой проверке прибывшего с плато магистра, заявила, что сёстры Тишины не высказывают предположений, но если беда должна была случиться, то она непременно уже случилась бы. Никакой дурак не станет ставить ловушку там, где ходят толпы гостей, если желает, чтобы в неё попался кто-то определённый. И теперь девушку заботили только братья. Вернее, их целенаправленная охота за её сёстрами.

Арвельд ни на миг не отходил от Тэльяны, ухаживая за ней с такой уверенностью в своём праве, что даже матушка насторожённо косилась на них. А Геверт, ловко устроившись неподалёку от короля и его приближённых, успевал раздавать комплименты и улыбки и подопечной фрейлине, и вовсю кокетничавшей с гостями Рози. Причём умудряясь каждый раз опередить молодого барона Чилтона, оказавшегося в этой компании только из-за заслуг отца. Тихоня ломала голову, как бы угомонить брата, иначе шутка, которую задумали жестокие повесы и решили немного подправить на свой лад сёстры Тишины, могла провалиться.

– Почему ты всё время смотришь на Герта? – едва король вышел из-за стола, тихо осведомился Дагорд, подавая жене руку.

– Неужели это так заметно, – расстроилась Лэни. Она-то считала, что поглядывает очень осторожно.

– Если знать тебя так хорошо, как я, и всё время следить… – самодовольно усмехнулся Змей. – Так что тебя волнует?

– Уведи его подальше от Рози, – попросила Лэни, – потом всё объясню.

– Нет ничего проще, – пожал плечами граф, делая знак рукой, и уже через полминуты один из охранников выслушивал тихий приказ.

А ещё через две минуты Геверт с самой кислой физиономией уводил фрейлину из столовой, бесславно сдавая поле боя едко ухмыляющемуся барону.

– Зачем ты меня звала? – Ворвавшись в отведённые им покои, герцог торопливо довёл подопечную до дверей гостиной и бросился в кабинет, где расположился Дагорд с женой.

– Сказать, чтобы ты не мешал Рози работать! И не портил представление, которое устроил этот красавчик! Ты же хочешь узнать, в чём сила кокетки? Вот сегодня и увидишь.

– Лэни, а может, не стоит… подвергать Рози такому позору? – мрачно сопя, шлёпнулся в кресло герцог. – Ты не представляешь, какие они подлые и сколько мерзких шуточек приготовили. Придворные сплетницы ей потом ещё не один год будут хихикать вслед.

– Герт, это ты не представляешь, сколько различных шуточек знает Рози! Ну а матушка знает сотню способов повернуть всё так, чтоб хихикали не над сестрой, а над подлыми шутниками. И не год, а много дольше. Ты нам только не мешай, а я предоставлю тебе возможность всё увидеть собственными глазами, обещаю.

– А кто позаботится обо мне? – заинтересовался Дагорд, удобно устроившийся в углу дивана, держа в объятьях полулежащую жену. – Я тоже желаю посмотреть на эту шутку.

– О тебе я позаботилась в первую очередь, зайчик, – нежно погладила его по щеке Лэни. – У тебя будет очень важная роль.

– Ну тогда я спокоен… – Договорить Змею не дал решительный стук в дверь.

– Войдите, – разрешил граф, с неохотой выпуская из рук отстранившуюся Лэни, и в комнату торопливо вбежал один из дознавателей:

– Герцог Эфройский просит прийти в серый кабинет.

– А что случилось? – осведомился Дагорд, немедленно поднимаясь с места. Олтерн не станет прерывать его отдых по пустякам.

– Сгорел особняк Ритолы ле Сонди.

– Когда? – Лэни немедленно опустила ноги с дивана, нащупывая туфельки. – Люди пострадали?

– Успели выпрыгнуть, они как раз все обедали на первом этаже, – повинуясь знаку командира, доложил дознаватель.

– Я тоже иду с вами, – решил Геверт, – попытаюсь хоть что-то сделать для слуг.

Глава 5

В помещениях, принадлежащих Олтерну в королевском дворце и именуемых серым кабинетом, было довольно оживлённо, сновали охранники и адъютанты, что-то писали дознаватели и отдыхали в креслах телохранители. Серый кабинет состоял из трёх просторных комнат: приёмной, комнаты дознавателей и личного кабинета Стального Герцога, куда и направился Змей, ведя под руку жену и не обращая ровно никакого внимания на осторожные взгляды любопытных охранников.

Теперь Змея совершенно не волнует, какие догадки рождаются сейчас у них в головах. И как они объясняют себе появление Лэни в таком неподобающем для знатных женщин месте. Пусть считают командира безнадёжно влюблённым, раз он не может расстаться с женой даже ненадолго, или даже подозревают в сумасшедшей ревности, поскольку он ни на миг не оставляет её одну, Змей и глазом не моргнёт. Всё это истинная правда, и только теперь Даг начинает понимать, насколько ничтожно мало знал раньше о любви и о жизни рядом с любимой женщиной. Ведь всего несколько дней назад он и сам бы насмехался над таким поведением воина.

А объяснять, насколько лучше некоторых дознавателей разбирается в сыскном деле его жена, граф не собирается никому, достаточно и того, что об этом знают Олтерн и Наерс.

– Отчего загорелся дом? – едва за ними закрылась дверь, спросила Лэни, на секунду опередив мужа, хотя уже подозревала правду.

Из-за простого пожара Олтерн не стал бы прерывать их короткий отдых, ведь впереди ещё наполненный «развлечениями» вечер, и Змей с женой собираются вовсе не веселиться. Хотя и будут старательно делать вид, будто именно этим и занимаются.

– Запрещённое заклинание, – хмуро ответил герцог, – полыхнуло в центре дома, на парадной лестнице. Слуги говорят, никого чужого не было. С тех пор как не вернулась Ритола, они держали ворота запертыми и никого не впускали.

– А о чём вам рассказал маркиз Твигерн… вернее, его тётушка?

– Несколько дней назад Ритола приехала к нему в гости и осталась ночевать. – Олтерн испытующе глянул на Герта, но юный герцог совершенно безразлично отнёсся к рассказу о приключениях бывшей любовницы. – А утром, уезжая, попросила сохранить её сундук. Разумеется, наплела кучу лжи и взяла с Фиренса клятву никому, кроме неё или человека с особым паролем, этот сундучок не отдавать. Он очень не хотел оказывать ей подобной услуги, но отказать в тот момент не смог. А когда она пропала, начал беспокоиться и сомневаться в правильности своего решения. Подождав пару дней, сунулся посмотреть, какие ценности доверила ему баронесса, и обнаружил, что сундук заперт мощным магическим замком.

– Его уже привезли? – встревожился Змей. – Думаю, не стоит приносить этот сундук во дворец. И в Эфро – тоже.

– Нет, в особняке маркиза нет башни, хотя он и находится на окраине, – отчитался Наерс. – Маркиза Китерия отправилась в карете, чтобы передать сундук лично, и мы послали с нею отряд из пяти человек, посчитали, этого достаточно.

– Демонская сила! – вырвалось у Змея, и он огорчённо оглянулся на жену. – А где маркиз? Во время обеда я его не видел.

Святая Тишина, расстроилась Лэни, вот что делает с людьми любовь! А ведь она не почувствовала никакой угрозы, исходящей от Фиренса и его тётушки! Наоборот, они показались ей приятными людьми, озабоченными собственными проблемами и необходимостью хранить семейную тайну.

Это в Дройвии, где оборотней много и они имеют возможность зарабатывать на своих способностях, раса признана официально и имеет равные права с дроу, поголовно обладающими магическим даром. А в Ардагском королевстве про них издревле ходят байки, и многие осторожные селянки непременно носят на шее ладанку с зубчиками чеснока.

– Он был на обеде, – уверенно сообщил Наерс, – только запоздал к представлению и сидел со своей дамой далеко от вас. Мы его видели.

– А кто его дама?

– Старшая из дочерей графа Скаврини, очень благоразумная девица, но красотой не блещет и потому сидит обычно на балах и приёмах где-нибудь в укромном месте. – Судя по обстоятельности ответа, Наерс точно так же, как Тмирна, предпочитал всё знать обо всех знатных и хоть сколько-нибудь известных людях королевства.

– Кстати, она единственная, кто спокойно отнёсся к попытке барона Чилтона пригласить её на свидание в банановую гостиную, – напомнила о своём присутствии Тмирна и улыбнулась Лэни, – а приказ людям Олтерна возвращаться не порталом, а верхом мы уже отправили. И поедут они не во дворец, а в одну из небольших харчевен на восточной окраине. Рядом с нею имеется старый овин, где собираются по праздникам любители горных плясок… мы намерены открыть сундук именно там. А тебя, Лэни, я звала по другому поводу, мне нужно то кольцо.

Сестра Тишины молча стянула с пальца колечко-змейку и подала матушке, зажав в кулаке так, чтобы никому не удалось рассмотреть. Просить матушку взять её с собой девушка и не подумала, за много лет успела заучить наизусть: решения, принятые настоятельницей, не оспариваются и не подвергаются сомнениям.

– Мы отправляемся немедленно, – встала с кресла монахиня, отдав Лэни взамен кольца запечатанный конверт, на котором стояла только странная цифра. – Карету должны уже приготовить. Охраны много не нужно, сопровождать меня будет одна из сестёр.

– Вместе со мною, – категорично отрезал Арвельд, вошедший в комнату вслед за Тэльяной.

– Матушка! – взмолилась побледневшая фрейлина, но Тмирна, задумчиво оглядев их, только с показной беспомощностью развела руками:

– Кто я такая – приказывать герцогу!

Геверт шагнул было вперёд, сообщить, что никуда брата одного не отпустит, и напряжённо замер, услышав мурлыкающий голосок сёстры:

– Зайчик, а ты не хочешь пригласить меня на прогулку? Воздух такой свежий… а то от духоты голова разболелась.

Змей всего несколько мгновений испытующе смотрел в полные лукавой ласки глаза жены, затем бесшабашно усмехнулся и кивнул:

– Разумеется, любимая. Наерс, останешься за меня. Мы вернёмся порталом.

– И я, – твёрдо заявил Геверт, шагнув следом.

– Герт, тебе будет важное задание: отдай Рози этот конверт. Только не открывай, бесполезно. – Тихоня сунула в руки младшему из братьев пакет и повернулась к двери.

– Ну уж нет, – разозлился вдруг герцог Адерский. – Я с вами. Олтерн, будь добр, передай конверт, ты всё слышал.

И впихнув советнику письмо, помчался вслед за братом, не замечая, какими глазами смотрит на них Эфройский.

«Она неправа… – садясь на своё место и пряча письмо в секретный ящик, тяжело вздохнул герцог про себя, и относились эти мысли вовсе не к монахиням. – Если очень постараться, дети могут вырасти очень дружными. И это самое большое счастье… а я теперь знаю, где искать помощь и подсказку».

А вслух приказал Наерсу отправить вместе с каретой отряд охраны и лучшего целителя и прихватить у швейцара для женщин тёплые плащи и сапожки, из вещей, хранившихся в гардеробе именно на такой случай.

Однако, когда дознаватель, выдавая на ходу приказы, добрался до швейцара, оказалось, что Змей и сам никого не выпустил, пока не заставил одеться потеплее. И лишь убедившись в точном исполнении своего указания, тайком вздохнул: ну, по крайней мере простуда им не грозит, и вывел всех на боковые ступени крыльца через неприметную дверцу для прислуги и гонцов. Привлекать внимание слонявшихся по парадным залам знатных господ, из тех, кто не желал отдыхать или кому не досталось отдельной комнаты, Дагорд считал неосмотрительным. Предупреждённый Наерсом кучер подал карету туда же, и вскоре она уже катила в сторону восточной окраины.

Устраиваясь на сиденьях, граф коротко переглянулся с Арвельдом, упорно державшимся рядом с молчаливой фрейлиной, и тот ловко подтолкнул Тэльяну к переднему сиденью, усаживая у окна, а сам уверенно уселся посредине, оставив у второго окна место для брата. Так же быстро сориентировалась и Тмирна, устроившись напротив воспитанницы, и граф усадил рядом с нею жену, сев в углу напротив друга.

– А вы решительный человек, герцог, – вскользь заметила Тмирна, наблюдая, как Арвельд заботливо поправляет на соседке плащ.

– Вы можете всегда называть меня на «ты», матушка, – спокойно отозвался он, – и хотя не ошибаетесь насчёт моей решительности, должен заметить, что мне далеко до некоторых ваших воспитанниц.

Тэльяна вспыхнула и отвернулась к окну, словно любуясь проплывающими мимо домами и садами, хотя в вечернем сумраке пасмурного осеннего дня всё вокруг выглядело тёмным, унылым и неприютным.

Все почувствовали, что сказано было много больше, чем прозвучало, но никто больше не произнёс на эту тему ни слова.

Тмирна принялась вполголоса объяснять, куда не должны соваться ни сёстры, ни мужчины, потому как на ней сейчас сразу три проверенных амулета, и что делать, если случится нечто непредвиденное. Уточнила, у всех ли есть капсулы перехода, куда они ведут и на сколько человек рассчитаны. Постепенно все втянулись в это обсуждение, молчали только Арви с фрейлиной, и остальные старались этого не замечать.

Возле назначенного места их уже ожидал один из охранников, указавший дорожку к пустующему сегодня овину. Рядом с приземистой постройкой без окон, но с широкими двустворчатыми дверями, стояла простая карета без гербов, отвозившая домой маркизу. Дознаватель, доставивший сюда сундук, получив письмо с подробными указаниями, сидел внутри овина на тёмной скамье вместе с двумя другими охранниками и что-то жевал.

Завидев графа, он торопливо спрятал недоеденный кусок в карман и вытянулся, намереваясь доложить по форме.

– Вынь пирог из кармана, а то испачкаешься, – жестом показывая, что докладов не нужно, обронил Змей, успевший найти взглядом сундук, одиноко стоявший на дальней скамье, – и идите на улицу, ждите там.

Тмирна с Тэльяной дождались, пока за гвардейцами закроется дверь, и неторопливо подошли к сундучку. Осмотрели снаружи, осторожно приподняв за ручку деревянной указкой, поводили над ним какими-то амулетами. Тэльяна даже склонилась над невзрачной на вид вещицей, изготовленной из телячьей кожи, с крепкими металлическими уголками и гномьим замочком. Потом они о чём-то тихо поспорили, но понять о чём, мужчины не смогли, а Лэни смолчала, не желая нарушать правила монастыря. В очень серьёзных ситуациях, если сёстры уверены в себе и интуиции, они могут и не послушать настоятельницу, даже специальное слово существует на такой случай.

И сейчас Тэльяна попыталась его сказать, но матушка повторила её прием, и теперь право открыть сундучок принадлежало ей.

Девушка отступила назад, к ожидавшим у двери спутникам, и Арвельд немедленно поймал её за руку, притянул к себе и что-то тихо шепнул ей на ушко. Лэни предпочла не прислушиваться, хотя поведение брата и то, как вела себя старинная подруга, заставило графиню заподозрить, что об истории их знакомства она знает далеко не всё. Как и матушка, если она верно всё поняла.

А Тмирна в это время поднесла один из амулетов к замку, и он, испустив сноп яркого света, открылся. Крышку монахиня откинула, проведя ещё несколько сложных манипуляций с оберегами, и Лэни не в первый раз с тоской подумала, как это неправильно, что в их королевстве нет ни одного официального мага, которого можно было бы нанять для таких вот случаев. Да и во дворце придворный маг не помешал бы, и значит, пора менять закон, изданный много лет назад прадедом короля. Лэни не успела поговорить об этом с Рози, но была уверена, что кокетка уже получила от матушки задание приучить молодого короля к этой мысли.

Настоятельница принялась доставать из сундучка и складывать поодаль различные вещи, шкатулки, свитки и последней вынула большую пирамидку. Очень необычного вида, не чёрную, как у магов почтовой гильдии, с зелёным камушком на крышке полости для накопителя, а прозрачную, словно выточенную из куска речного льда. И накопителей в ней было не один, а три, на каждой из верхних граней светил непривычно алый огонёк.

– Это маяк, – почти сразу опознав очень редкий артефакт, почему-то охрипшим голосом объявила Лэни, – бросай!

– Я его унесу, – крикнула Тмирна, швырнула в сундук пирамидку, схватила его и спешно сломала капсулу.

– Забираем вещи и уходим. – Сёстры Тишины одновременно ринулись к шкатулкам, но мужчины их перехватили.

– Веди их во дворец, – втискивая Лэни в руки Арвельда, скомандовал Змей так властно, словно это он был герцогом, и кинулся к Геверту, складывавшему шкатулки в собственную шляпу.

Хрустнула у двери капсула, и на душе графа сразу стало легче: раз Арви увёл женщин, можно о них не беспокоиться. Змей торопливо сгрёб на полу плаща всё остальное и ринулся к двери, ругая себя за то, что не спросил имя дознавателя сразу по приезде.

– Иди сюда! Да, ты, уходим порталом! А вы все немедленно возвращайтесь во дворец! Герт, ты готов? Держитесь.

По договорённости все пришли на портальную башню замка Эфро. Там у Олтерна под башней, отданной дознавателям, имелись глубокие подземелья с выложенными гномами из огромных плит стенами и надёжными сводчатыми потолками. И защищённые самыми мощными амулетами. Змей и дознаватель уносили туда свою добычу вдвоём, оставив братьев Адерских присматривать за девушками.

– Не пришла? – вернувшись, первым делом спросил Дагорд, не обнаружив в комнате Тмирны, и поймал в объятья кинувшуюся ему навстречу жену. – Ну что ты, любимая? Матушка же их держала в руках и ничего не нашла?

– Всё равно было страшно, – тихонько созналась Лэни и получила в ответ нежный поцелуй и неожиданное признание:

– Наверное, всё же не так, как мне, когда ты полезла к толпе бандитов. Даже выпороть тебя за такую выходку хотелось.

– А кстати, – сделав вид, будто только сейчас вспомнила, заинтересовалась тихоня, – где Кэнк?

– Нет больше Кэнка, – сделав скорбное лицо, пошутил Змей. – Есть младший дознаватель Гартлиб Феррез. Кстати, любимая, прости… не успел сказать… я переписал на него все бумаги на родовое поместье, не отдал пока только прав старшего в роду.

– Ну и хорошо сделал, некогда тебе поместьем заниматься, – легкомысленно отмахнулась она, хотя Змей точно знал, Лэни не может не понимать, сколько значили эти руины для него и для кузена. – Нам бы своё поместье хоть разок осмотреть.

– Обязательно осмотрим, – пообещал он, – только позже. А сейчас что будем делать?

– Пойдём к Ритоле? – неожиданно предложила Лэни. – Мне очень хочется знать, как она получила этот сундук?

– А Тмирну ждать не будем? – засомневался граф, поглядывая на молчаливых родственников.

Отчего мрачно сопел Геверт, он отлично догадывался: друга тянуло туда, где находилась выбранная им девушка. Очень неожиданно и необдуманно выбранная, но Змей не собирался говорить против ни единого слова. Герт, как никто другой, имеет право на любовь… но очень хотелось, чтобы она была ещё и взаимной.

А вот почему упрямо молчит Арви, не отходящий от найденной им старинной подружки, и главное, почему молчит она сама, тем не менее позволяя герцогу крутить собой, как куклой, было бы очень интересно узнать.

– Матушка в надёжном месте, – успокоила мужа Лэни. – Тот целитель, который лечил Арви… он сможет её защитить. Только я вам этого не говорила.

– Разумеется, не говорила, – немедленно кивнул Змей, начиная догадываться, почему затворнику монастырского подземелья так легко удаётся лечение и изменение внешности, – но, может, мы с Арви сами сходим к Ритоле? А вы пока отдохнёте, вам ведь ещё переодеваться.

– Вам тоже, – безапелляционно отрезала она. – Но мы умеем одеваться быстро, а до бала ещё больше часа. Да и чуть опоздать не страшно. Как мне известно, строгих правил на этот счёт не существует.

– Лэни! – возмутился Геверт, мигом сбрасывая свою меланхолию. – Неужели ты забыла про Рози?

– Как я могу про неё забыть, если ты мне каждые пять минут напоминаешь своей хмурой физиономией? Но раз ты настаиваешь, идём все вместе, Тэй умеет разговорить упрямых особ. – Лэни нарочно назвала Тэйлину сокращённым, дружеским именем, желая поддержать притихшую подругу. – А потом отправимся к Олтерну, он тоже волнуется. Два письма прислал, пока вы относили шкатулки.

Заметив возникших за металлической решёткой, которая запирала камеру вместо двери, так знакомых мужчин в сопровождении нарядных красавиц, Ритола помрачнела, как грозовая туча, и крепко стиснула зубы, обещая себе не говорить этим людям ни единого слова. Кому угодно, только не им.

Однако они не стали ничего спрашивать, наоборот, темноволосая девушка, улыбнувшись пленнице с тёплым сочувствием, потребовала у Змея немедленно перевести несчастную госпожу баронессу в более удобную комнату.

Стражник, повинуясь повелительному знаку графа аш Феррез, мгновенно снял с пояса ключи и распахнул перед пленницей дверцу:

– Выходи.

Спорить и цепляться за деревянный топчан, застеленный жидким тюфяком и грубым одеялом, Ритола не стала, видела, когда её вели сюда, что это одна из самых скудно обставленных камер.

И действительно, новое помещение оказалось намного удобнее и теплее, и замеченная узницей в углу узкая дверца намекала на более комфортные условия, чем дощатая перегородочка в прежней камере.

– Принесите ей чаю и чего-нибудь горячего, – глубоким голосом продолжала требовать незнакомая госпожа, – выглядит она очень бледненькой.

– Сейчас будет выглядеть ещё бледнее, – зловеще пообещал Змей, – когда узнает, к чему привело её молчание.

– Не пугайте её так, граф, пусть сначала поест и согреется, – укоризненно остановила его незнакомка, – можно даже налить ей небольшой бокал вина… не каждый же день случаются такие трагедии.

– Столько вина она не выпьет, – категорично опровергая это предложение, замотал головой Герт, желающий побыстрее покончить с допросом и вернуться во дворец, – я вообще не представляю, до какого состояния нужно напиться, чтобы забыть про все ценные безделушки, собранные в фисташковой гостиной? Она же по примеру покойницы Тоселлы собирала старинные фарфоровые сервизы и прочие хрупкие вещицы.

– Геверт, – негодующе окликнул друга Змей, – ты разглашаешь тайные сведения!

– Что? – Ритола мгновенно побледнела и затряслась. – Тоселла умерла?

– Не умерла, а убита, – очень печально произнесла Тэльяна. – И это была коварная смерть… но герцог Адерский действительно зря вас расстроил. Нам кажется, её гибель не имеет никакого отношения к вашему дому. А вот и чай, кушайте и отдыхайте, а нам пора идти.

– Нет! – затравленно оглядывая собравшихся выйти из камеры людей, закричала Ритола, едва представив, как сейчас они уйдут, такие нарядные и благополучные, а она останется одна в жутком полумраке тюремной тишины, нарушаемой лишь стонами да молитвами. В этой части темницы сидели самые безнадёжные преступники. – Я всё расскажу, но только в обмен на защиту… Я прошу отправить меня в такое место, где он не найдёт.

– Кто он? – мягко спросила темноволосая женщина, с кошачьей грацией скользнув к Ритоле и обняв её за плечи: – Говорите, не бойтесь. Ужинать вы будете в безопасном месте, я обещаю. Надёжно защищённый монастырь, куда никогда ещё не проникал ни один злоумышленник.

– Святой Тишины? – с затаённой надеждой спросила пленница, выдавая свои тайные помыслы, и гостьи незаметно обменялись взглядами.

– Всё зависит от того, сколько фатальных ошибок вы успели совершить. Как вы знаете, монастырь Святой Тишины не место для преступниц.

– Слава святым, – жарко выдохнула Ритола, – отвели мою руку. Ничего злого не успела сделать. Да никогда и не собиралась, герцогу Эфройскому служила честно. А всё эта Тоселла, заманила ожерельем бриллиантовым… никто, говорит, на тебя не подумает, ты же у Олтерна в доверии. Всего и нужно было каплю зелья Змею… графу аш Феррез на губы капнуть и сказать, что он никогда не встречал герцогиню Эфройскую. Безобидное зелье, не яд, я на бездомной псине проверила. И ещё сохранить сундук, у себя Тоселла оставить его боялась… сказала, если будут обыскивать, то его обязательно найдут, ведь граф знает все её тайники. Но я заподозрила, что она лжёт… сундук оказался с магическим замком. Испугалась и попросила надёжного человека спрятать его. Я могу назвать его имя… только не оставляйте меня здесь.

– Я и сам могу назвать его имя, – мстительно прошипел Змей, – маркиз Твигерн. И он отдал нам сундук после того, как от запретного заклинания дотла выгорел твой дом. Хорошо хоть слуги спаслись.

– А золото? Драгоценности? Фарфо… – Баронесса схватилась рукой за грудь и рухнула на постель в глубоком обмороке.

– Может, не нужно её в монастырь? – презрительно скривившись, спросил Арвельд. – Зачем вам эта жадная дура?

– Надо выяснить всё, что она могла слышать случайно, но не придала значения, – спокойно ответила Лэни и оглянулась на мужа: – Зайчик, ты не против прогуляться в монастырь? Только тебе придётся её тащить.

– Лишь до площадки, – неуступчиво буркнул он, – по той крутой лестнице я предпочитаю носить любимую женщину.

– Хорошо, – кротко согласилась тихоня и оглянулась на братьев: – Тогда вы идёте во дворец. Капсулы у Тэльяны есть.

Глава 6

Чтобы Змею и вправду не пришлось таскать баронессу, Лэни, едва очутившись на лестничной площадке, сунула ей под нос флакончик с зельем. А пока Ритола кашляла и озиралась, тихоня обняла мужа за шею и позволила отнести себя вниз.

Матушки в гостиной не оказалось, но, едва они вошли в маленькую дверцу и устроились на диванчике, не дожидаясь неуверенно плетущейся по лестнице баронессы, из коридора, ведущего к монастырским помещениям, в комнату торопливо вошла женщина средних лет.

– Эста? Рада видеть, – доброжелательно сказала она, вопросительно поглядывая на мужчину, и смолкла, увидев прижатый к губам пальчик.

– Я Лэни, а это мой муж, но женщина, которая сюда идёт, этого не знает. Она тут недолго побудет, поселите в гостевых комнатах, следите в оба, это бывшая наёмная шпионка Олтерна. Хотя у неё сейчас неприятности, не думаю, будто характер от этого стал лучше.

– Понятно, – коротко кивнула монахиня, – поздравляю. Матушка про неё знает?

– Пока нет, она внизу, – одними губами шепнула тихоня и указала глазами в сторону лестницы: – Пришла.

Неплотно прикрытая дверка дёрнулась, и в комнату, опасливо оглядываясь, вошла баронесса.

– Это Ритола, – строго сообщил Змей монахине, – она должна сидеть под стражей за попытку насильно напоить человека лишающим памяти зельем. Пусть поживёт тут до суда, научится делать что-либо полезное. Вполне возможно, за такие проделки у неё отберут титул. Ритола, иди за этой женщиной и слушай её как меня, я проверю.

Баронесса стрельнула в него мрачным взглядом, но спорить не решилась, повернулась и побрела за не сказавшей ни слова монахиней.

– А мы будем ждать Тмирну или пойдём во дворец?

– Во дворец, – коротко улыбнулась Лэни и поправила мужу капюшон плаща. – А её и правда могут лишить титула?

– Не знаю, как решит Олтерн. Возможно, у него есть человек, который заслуживает баронства больше, чем Ритола, а может, он захочет выдать её замуж за какого-нибудь сына обедневшего знатного рода, меня совершенно не волнует судьба шпионки. Ведь моя её не волновала?! – заявил Змей, ломая капсулу.

Тмирна появилась в бальном зал королевского дворца незаметно, когда все её воспитанницы уже успели занять места в разных его концах. Незадолго перед появлением настоятельницы привёл свою жену граф аш Феррез, и знатные дамы при виде графини поторопись спрятать завистливые вздохи.

Хотя многие из них оказались поражены до глубины души ещё во время торжественного приёма, услышав, как церемониймейстер представляет королю юную графиню младшей сестрой герцога Адерского. И это была сногсшибательная новость: девушка считалась погибшей ещё во времена мятежа.

А сейчас их сразил изысканный и простой, словно у истинной принцессы, наряд Лэрнелии. Ни единой оборки или рюшечки не было на её платье из тонкого бархата цвета ночного южного неба, отделанного по краю длинных рукавов и строгому декольте кружевом точно того же оттенка. Из украшений на графине была лишь скрепляющая причёску ажурная серебряная сеточка, усыпанная алмазами и сапфирами, да ожерелье ей в комплект.

И не успел Змей устроить жену в удобном кресле и отлучиться по делам, как к ней потянулись кавалеры, желающие получить танец, и дамы, желающие получить адрес портнихи. Впрочем, были и знатные господа, подходившие целыми семьями поздравить с супружеством, расспросить о здоровье старого графа, и все они очень быстро выясняли, что молчаливый мужчина, сидевший между графиней и фрейлиной Олтерна, вовсе не адъютант графа, а недавно вернувший память Арвельд Адерский. И что его сестра танцует только с мужем и братьями, а официальными соглашениями и всеми прочими вопросами, вплоть до дат приёмов в замке Адер, занимается Геверт.

Сам Геверт вместе с подопечной фрейлиной с милым именем Лилия сидел неподалёку от предназначенной для короля ниши и, пряча страдальческую гримасу, исподтишка наблюдал, как напротив четверо повес наперебой флиртуют с кокетливо улыбающейся Рози. И пребывал в самом отвратительном настроении, поэтому отвечать на вопросы гостей за него пришлось Лилии.

Однако девушка ни капли не терялась. Печально рассказывала, что отец его светлости пока не совсем здоров и целители прописали ему полный покой и уединение, а сам герцог Адерский ради возвращения отца и брата затеял ремонт всего замка и вынужден сейчас ютиться в маленькой комнатке неподалёку от кухни, и ещё целую кучу подобной ерунды.

– Из тебя выйдет хорошая кокетка, – послушав краем уха её объяснения, похвалил герцог, но девушка внезапно засмеялась:

– Моя профессия – глупышка, но учиться мне ещё не меньше двух лет. Я попала в монастырь уже почти взрослой, вместе с Рози.

– Вот как, – мгновенно заинтересовался герцог, – и давно это было?

– Ваша светлость, – укоризненно смотрели на Герта серые глаза, – вы должны спросить у неё самой, если вас это так интересует.

– Да? – рассердился герцог. – А ты думаешь, я не спрашивал? Мне она ничего не говорит, вы ведь это здорово умеете! Высыпать на человека кучу слов и из них ни одного – по сути. И сестра тоже… даже не хочет подсказать, что можно подарить Рози.

– Но ведь тогда Рози сразу поймёт, кто её выдал. И обидится. Главное правило сестёр Тишины молчать про чужие беды и мечты и не вмешиваться в личную жизнь. Не так просто помочь тем, кто однажды потерял всё… но очень легко задеть старую рану и доставить боль.

– А почему ты думаешь, будто я этого не испытал? – не сдержавшись, впервые за много лет с горечью произнёс Герт. – Что, по-вашему, чувствует тринадцатилетний мальчишка, выросший в любящей и заботливой семье, если в одно проклятое утро у него на глазах уводят закованных в кандалы и залитых кровью отца и брата?! А вместе с ними кучу верных слуг и охранников? Затем его запирают в чулане до прибытия дознавателя, и по дому начинают сновать бесцеремонные солдаты, переворачивая мебель и выгребая всё из сундуков. И где-то рыдают женщины… а мальчишка старается не думать, что это могут быть мать и младшая сестрёнка.

– Ваша светлость… – Лилия втихомолку отёрла со щеки слезинку, осторожно коснулась пальчиками руки Герта, погладила её и отчаянно вздохнула. – Только не дарите ей камней. Лучше принесите чайные розы… это любимые цветы Рози. Можете сказать, я посоветовала… на меня она не рассердится.

– Спасибо! – В глазах герцога зажглась надежда, и он поднялся с кресла. – Не обидишься, если я оставлю тебя на минутку? Или желаешь прогуляться со мной?

– Я должна быть здесь, – еле слышно шепнула девушка, – подать сигнал.

– Вот как, – задумался на несколько секунд Геверт. – Но ведь Лэни тоже в игре?

– Как и все, – коротко ответила она, и герцог успокоенно кивнул.

– Ну, всех я опредёленно не пропущу.

– Только не дарите цветы заранее, – поняв, куда бежит его светлость, встревожилась Лилия. – Всё испортите.

– Ну, уж вот это я сообразил, не настолько же провинциальный простак, – усмехнулся герцог и отправился разыскивать одного из тех пронырливых господ, которые именно за этим и ходят на балы.

Королевские слуги настолько ценят свою работу во дворце, что никого из них ни за какие блага невозможно уговорить сбегать по важному поручению, и этим ловко пользуются не гнушающиеся ничем господа. Именно на оказании особых услуг легко наживающие неплохие деньги. Разумеется, сами они никуда не бегают, всего лишь посылают своим помощникам письмо, а затем просто отправляются к воротам получить доставленный заказ.

– Извините, ваша светлость, – модно одетый мужчина невысокого роста с глазами пройдохи огорчённо развёл руками, – сегодня я ничего не могу. Уже два заказа стоят у ворот, но Стальной Олтерн запретил пропускать даже букеты. Или его новый командир охраны… подождите! Это же ваш друг! Ваша светлость, замолвите словечко! Если пройдут те заказы, ваш букет я вам подарю!

– Каюрлис, я могу попытаться, но лучше сразу возьми с меня тройную цену, если в тех заказах какой-то подвох! Потому как меня, может быть, и простят, а вот ты будешь ломать камень.

– Клянусь, ваша светлость, всего лишь украшения! Ювелир мне платит процент… вот и стараюсь помочь, молодые люди сегодня с ума сходят по новым фрейлинам Олтерна.

– Хорошо, жди тут.

В серый кабинет Геверт не пошёл, ещё разыскивая Каюрлиса, он заметил краем глаза Змея, идущего в танцевальный зал, и потому сразу ринулся туда. Однако судьба сегодня была против него: ещё не доходя до зала, герцог услышал торжественные звуки труб и понял, что опоздал. Начался бал, который обычно открывал король, и его должны поддержать все гости. Именно поэтому те, у кого нет желания танцевать, гуляли в это время по залам, прилегающим к бальному.

Несколько минут, пока король, пригласивший старшую из дочерей герцога Каридского, изящно вытанцовывал все двадцать четыре фигуры медленного менуэта, Герт в нетерпении переминался с ноги на ногу в толпе, стоящей возле широко распахнутых дверей зала. Его даже не особенно порадовала привлёкшая внимание всех красивая пара, танцующая так легко и вдохновенно, что многие дамы позавидовали девушке в тёмно-синем платье, а господа – графу аш Феррез.

Настроение герцога было напрочь испорчено видом самодовольной смазливой рожи Мэрдена, горделиво ведущего в танце очаровательно улыбающуюся Рози.

– Геверт?! А мы тебя никак найти не могли. – Лэни встревоженно смотрела на озабоченного Герта. Мысли о брате, наблюдавшем за кружившейся с ловеласом Рози, были единственным препятствием, мешавшим графине наслаждаться балом.

– Извини, нужно было уйти по делу, – уклончиво ответил он и глянул на графа: – Даг, мне нужна твоя помощь. Но говорить здесь не могу.

– Идём, – кивнув жене и поймав в её глазах отблеск того беспокойства, какое ощутил при этих словах друга, немедленно согласился Змей и первым направился к выходу. – В чём дело?

– Мне очень хочется сделать подарок Рози, я выяснил, она любит цветы, и нужна услуга небезызвестного тебе Каюрлиса. Но он ничего не может сделать, страже запрещено пропускать какие-либо вещи для гостей, а у него за воротами уже двое курьеров с драгоценностями. В общем, он требует за услугу помощь. Я бы не стал тебя просить, но курьеры принесли эти драгоценности для сестёр Тишины… решай сам.

– Герт, я не смогу разрешить ему пройти за ворота… он не один этим подрабатывает, и все его коллеги сразу поймут, кто ему покровительствует. И помочь тебе я очень хочу… иди к Лэни. Я вызову этого господина в серый кабинет.

Каюрлис прибежал в кабинет дознавателя через пару минут после того, как Змей устало шлёпнулся в кресло рядом со столом Наерса. Больше никого из его подчинённых в кабинете не было, все усиленно демонстрировали публике, что умеют выписывать ногами замысловатые па на паркете ничуть не хуже, чем буквы на бумаге.

– Плохие новости? – Помощник командира, уже во всех подробностях знавший о перемещении Ритолы в монастырь, был готов к любому неожиданному заявлению Дагорда.

– На этот раз обычная неувязка, – с досадой вздохнул Змей, – когда я выдавал указание не пропускать во дворец никаких свёртков или корзин с цветами, то и подумать не мог, что эти самые цветы срочно понадобятся Герту. А драгоценности закажут для новых фрейлин… но нарушать свой приказ только для себя категорически не желаю. И теперь не знаю, как поступить: отказать другу или разрешить проносить все букеты… после проверки, разумеется.

– Можно сделать проще, – подумав, предложил Наерс и махнул мнущемуся возле дверей торговцу: – Каюрлис! Иди сюда!

– Я здесь, господин дознаватель!

– Слушай внимательно, повторять не буду. Я давно слежу за твоей деятельностью, и если бы ты хоть раз преступил негласные правила и принёс во дворец нечто неподобающее, уже запер бы тебя в камере.

– Так я же, – чуть побледнел торговец, – отлично понимаю, что такое безопасность короля. И люди у меня проверенные, и товар беру только в самых надёжных местах.

– Именно поэтому я и намерен сделать тебе предложение… ты подписываешь контракт на работу тайным осведомителем и каждый день передаёшь моим людям отчёты обо всех странностях, какие заметишь… ты человек внимательный и известный, и тебя не стесняются. А за это получаешь разрешение во время приёмов приходить на королевскую портальную башню. Разумеется, с багажом. И само собой, его будут проверять. Контракт подпишем задним числом, дней пять как раз будет в меру.

– Согласен, господин дознаватель. – У Каюрлиса даже голос охрип от волнения, едва он представил себе выгоды от этого предложения. – А капсулы?

– Будешь оплачивать по обычной цене. И не наглей, не бегай больше одного-двух раз за вечер. Тебе же хуже, если остальные прознают. – Наерс торопливо вписал имя и дату в заранее заготовленный контракт и подвинул его к новому осведомителю: – Подписывай. Вот тебе первая капсула, это премия за согласие сотрудничать с тайной королевской охраной.

– Спасибо! – Каюрлис бережно спрятал капсулу и заторопился: – Так я побежал? У меня заказы от господ Сангора и Хентрайра и от герцога Адерского, а ещё троим я отказал… если я возьму у них заказы, это будет не слишком много?

– Как раз достаточно на вечер, – подумав, кивнул Наерс, прикинув количество гостей. – Только предупреди клиентов: хвастать перед друзьями полученными заказами не стоит.

– Обязательно, – донеслось из-за двери.

– Спасибо, Наерс, ты меня выручил, – торопливо направляясь к выходу, поблагодарил Змей. – Если у тебя есть какая-то просьба или проблема, я готов помочь.

– Ладно, – проворчал дознаватель, провожая его взглядом и думая, что его проблему вряд ли так просто решить.

Глава 7

Веселье набирало размах, танцы становились всё зажигательнее, вина, напитки и мороженое на столиках, расставленных в залах, примыкающих к танцевальному, убывали всё быстрее, когда один из кавалеров, не дождавшись ушедшей «попудрить носик» фрейлины, у которой захватил сразу несколько танцев, отправившись её искать, подметил, что одновременно пропали и все её подруги. Учтивые и весёлые фрейлины, явившиеся на бал в воздушных шёлковых платьях различных оттенков – от голубого до густо-синего, и с букетиками живых белых цветов у талии и в волосах, выгодно отличались от остальных дам и вызывали стойкий интерес знатных кавалеров. Даже юный король, с большим сожалением вернувший графу аш Феррез его очаровательную супругу и наговоривший ей кучу любезностей, не пожелал приглашать после обязательных семи танцев дочерей самых известных домов, а с удовольствием волочился за всеми фрейлинами сразу.

Их исчезновение заметили многие, но никто не связал его со всё разгоравшейся словесной дуэлью двух известных ловеласов, буквально не отходивших от смешливой девицы, которую злые языки упорно называли последней фавориткой Лоурдена. И когда, наконец, один из волокит, красавчик Мэрден ле Чилтон, победно улыбаясь и что-то тихо нашёптывая девушке на ушко, повёл её к выходу из зала, многие догадались, куда именно направляется парочка.

Отметил уход кокетки и король, но не взволновался так сильно, как ожидали наблюдавшие за ним любопытные сплетники. Гораздо больше его разочаровало исчезновение новых фрейлин советника, с которыми было так легко и приятно поболтать ни о чём.

– Олтерн, неужели ты уже отправил свой гарем спать? – разочарованно осведомился его величество у герцога, подошедшего к накрытому для короля столику.

– Если я скажу девушкам, как вы соизволили их назвать, – невозмутимо наливая в свой стакан холодный лимонад и проводя над ним амулетом, произнёс Олтерн, – то они никогда больше не захотят прийти сюда в гости.

– Но ты ведь можешь им приказать? – с насмешкой протянул Лоурден, любивший иногда поиграть в избалованного подростка, каким на самом деле не был никогда.

– Не могу, – серьёзно ответил Олтерн, бросив воспитаннику один из тех загадочно-весёлых взглядов, каким приглашал разгадать каверзную на первый взгляд, но простую в решении задачку.

– Почему? – Несколько бокалов игристого вина, выпитые королём в честь своей коронации, вовсе не располагали его к серьёзным рассуждениям.

– Вы и сами поняли это, ваше величество. – Герцог сделал шаг в сторону, словно намеревался уйти. – Только не готовы сейчас сформулировать.

– Э-э! Олтерн! Ну, так нечестно! У меня праздник, а я должен теперь размышлять над твоими словами!

– Ваше величество! – полуобернувшись, укоризненно сообщил советник. – У меня важное дело, которое никак нельзя отложить, и я уже опаздываю. Поэтому придётся вам всё же немного поскучать без меня.

– Но сегодня я не желаю скучать. – Капризные нотки вмиг растаяли в голосе короля, и так же легко слетела его бесшабашность подвыпившего гуляки. – И ещё мне почему-то кажется, что там, куда идёшь ты, будет не в пример веселее.

– Несомненно, – уверенно бросил герцог и, не оглядываясь, вышел через усиленно охраняемый гвардейцами выход, ведущий в недоступные гостям залы, ни на миг не сомневаясь: его величество следует за ним.

– Так куда мы идём? – осведомился король через несколько минут, когда, миновав приёмный зал, Олтерн уверенно направился в другое крыло здания.

– В одно довольно известное место, где нужно строго соблюдать правила игры, стоять, не шевелясь, и молчать, что бы ни происходило, – веско заявил герцог. – И если вы в себе не уверены, лучше со мной не ходите.

– Мне кажется, Олтерн, или ты пытаешься оскорбить недоверием своего короля?

– Разумеется, вам только кажется, ваше величество. Ни о каком доверии или недоверии речь даже не шла. Я могу сомневаться лишь в крепости вин, поставленных главным виночерпием на ваш стол.

– Теперь ты намекаешь на моё пьянство, – недовольно констатировал король.

– Ох, я начинаю всерьёз думать, что помолчать полчаса сегодня вам не под силу, – резко остановился Олтерн, – и зову стражу. Пусть проводят вас назад.

– Ну уж нет, теперь я иду только вперёд! И буду объясняться с тобой только жестами! Вот! – возмутился король и, зажав одной рукой рот, властно указал другой в ту сторону, куда они, как он считал, направляются.

Олтерн только исподтишка ухмыльнулся и снова зашагал впереди.

В одном из проходных залов герцог резко свернул к комнатке, у двери которой непонятно зачем маялся суровый стражник, и, едва они с Лоурденом оказались внутри неё, двое лакеев ловко набросили на каждого полупрозрачную накидку из чёрного шифона. Примерно того фасона, что носят на улицах Торемского ханства девушки, едва вступившие в пору девичества.

Король саркастически хмыкнул, рассмотрев, как забавно смотрятся длинные ноги герцога, выглядывающие из-под развевающейся ткани, и совсем было собрался высказаться по этому поводу. Но тут же сообразил, как именно выглядит сейчас сам, и решил не нарушать своего обещания молчать.

Двери в знаменитую банановую гостиную Лоурден узнал сразу и ещё крепче стиснул зубы, хотя едкий вопрос, с каких это пор советник увлекается наблюдением за грязными шуточками, так и крутился на языке. Сдержаться помогло воспоминание о том, как рьяно Олтерн защищал своего бывшего адъютанта, пару лет назад сломавшего нос одному из шутников.

– Быстрее, они уже близко, – тихо проговорила дежурившая у дверей явно мужская фигура в такой же накидке, и король от изумления приоткрыл рот, узнав голос графа Феррез, о котором вспоминал всего полминуты назад, – встаньте в ближайший правый угол.

И скользнул в комнату следом за ними, однако направился влево.

Нырнув под вышитую занавеску, король обнаружил там ещё одного зрителя, предсказуемо одетого в чёрный шифон.

– Это я, ваша светлость, – шепнул мужской голос, и король расслабился, узнав старшего дознавателя герцога, – последних зрителей возьмёт Змей, а девушки в дальних углах.

– Хорошо, – еле слышно ответил советник, поправляя занавесь, – вам хорошо видно, ваше величество?

– Угу, – не разжимая рта, ответил тот, начиная подозревать, что, как обычно, попался на загадочный вид Олтерна, но ничуть о том не жалел.

Шутка обещала быть много интереснее, чем просто танцы, а упоминание о каких-то девушках неимоверно будоражило любопытство.

– Быстрее! – В гостиную заскочили трое нарядных гостей из тех, кого Олтерн именовал лоботрясами, и бросились к нише, где стоял король.

Однако Наерс был начеку, мгновенно шагнул им навстречу и указал в противоположный угол. Шалопаи на миг замерли, озадаченные необычным видом зрителя, но где-то невдалеке прозвучал звонкий, как колокольчик, женский смех, сломивший их осторожность. Троица торопливо ринулась за занавеску, несколько секунд там что-то шуршало и топотало, потом тихо рыкнул голос Змея, и в гостиной повисла тревожная тишина.

– Надеюсь, он их не убил? – мигом забыв о своей клятве, встревоженно шепнул король Олтерну, отлично узнав в пришедших завсегдатаев всех королевских балов и обедов.

– Тсс! – придержав за локоть, безо всякого почтения цыкнул на него советник и еле слышно добавил: – Не убил.

– Ха-ха-ха, – зазвенел совсем рядом звонкий девичий голосок, – вы такой шутник, барон!

– Это вы ещё меня пока мало знаете, – с поддельным огорчением проворковал голос Мэрдена, и парочка вошла в гостиную, – но обещаю, когда мы станем… хм, друзьями, мои шутки понравятся вам ещё больше.

– Ха-ха, – засмеялась Рози, король не мог не узнать свою наёмницу, – вы такой смешной! Всё понимаете неправильно! Это очень оригинально. А куда вы меня привели?

– Это именно та комната, которую я обещал вам показать… – Ловелас попытался прижать к себе девушку, но она внезапно ахнула и ловко выскользнула у него из рук.

– Ах, взгляните, какая вышивка! Двухсторонняя гладь, какая редкость! Говорят, торемские мастерицы умеют так завершить рисунок, что ни с одной стороны невозможно найти ни одного узелка!

– Рози, я хотел вам рассказать… – Ловелас почувствовал, как ускользает от него инициатива, и шагнул ближе к девушке, но Рози мгновенно возмутилась:

– Барон, вы загораживаете мне свет! Тут и так мало свечей… а я хочу попытаться найти на занавеси узелки!

– Ну, зачем вам эта занавесь, дорогая моя, – подступил ловелас с другой стороны, – если тут есть я?

– А на вас есть нечто столь же редкое, как эта вышивка? – изумилась девушка, и шутник мигом расцвёл:

– Вот именно. Посмотрите на меня… неужели вам не жаль смотреть, как страдает такой мужчина?

– А вы страдаете? – Огромные медовые глаза Рози лучились заботой, но в её голоске слышалась плохо скрытая издёвка. – Ах, бедненький! Но тогда вам нужно не ко мне, а к лекарю! Я знаю одного, очень хорошего, хотите, дам адрес? Он вам поможет, он всем помогает!

– Ах, Рози, мне не поможет ни один целитель… я теряю рассудок от одного взгляда на вас… – заныл Мэрден, но кокетка снова не дала состроившему скорбную рожу красавцу досказать фразу:

– Что вы говорите? Неужели уже совсем поздно? Какая жалость! А ведь я догадывалась! Да-да, ещё когда слушала ваши рассуждения о том, какую жизнь должен теперь устроить во дворце король… Ах, какая трагедия для вашей семьи, потерять такого молодого сына! Одно утешает: это всё же лучше, чем наблюдать, как вы постепенно теряете человеческий облик.

– Рози! – воззвал к ней барон, начиная терять терпение и пытаясь повернуть мысли девушки в нужном направлении. – Вы всё неверно поняли! Я говорил не о болезни, а о своих чувствах! Давайте присядем вот тут, я вам всё объясню.

– Ах, да не расстраивайтесь вы так! Любому было бы неприятно узнать, что у него теряется рассудок. – Рози покорно шла рядом с Мэрденом к кушетке, но, едва барон опустился на обитое светло-жёлтой кожей сиденье и попытался усадить её рядом, легко ускользнула, – но если вы настаиваете, я выслушаю… нет, нет! Тут мне удобнее, я хочу видеть ваши глаза…

– Рози, любовь моя! Я весь горю, мне хочется петь от счастья, когда вы рядом, и заплакать от горя… если вы не позволите мне вас поцеловать…

– Плачьте, – великодушно позволила девушка, – я потерплю…

– А может, лучше поцелуй? Поверьте мне, вам понравится, радость моя, – сладко улыбаясь, обольститель сделал резкий выпад и поймал руками воздух, – ну отчего же вы убегаете? Неужели вам меня совсем не жаль? И не хочется проверить свои чувства?

– А при чём тут мои чувства, – снова ускользнула от него Рози, – когда вы хотели рассказать про ваши?

– Но про чувства невозможно рассказать на расстоянии… они значительно сильнее ощущаются, когда мужчина и женщина близко… очень близко друг к другу, – снова сделал выпад барон и получил в объятья вышитую занавесь. – Рози! Как вы жестоки! Неужели вам доставляет удовольствие так издеваться надо мной?!

– Ах, барон, вы опять всё путаете! Увы, как мне кажется, болезнь мозга у вас слишком запущена. Я ведь вовсе не давала согласия на поцелуи и испытания ваших чувств. Думаю, мне будет лучше покинуть эту замечательную комнату!

– Покидайте, – печально разрешил барон, но в его голосе прозвучало торжество, – но сначала купите ключ.

И он с торжеством достал из кармана и показал девушке внушительный ключ.

– Вы заперли дверь? – сделала испуганный вид кокетка. – Ах, как низко!

– Когда я говорю о своей любви, а вы не желаете слушать, это не низко, – притворно оскорбился предатель, – а когда я умоляю об одном-единственном поцелуе, сразу такое обвинение! Будьте справедливы, Рози… и милосердны.

– Когда я вам говорю, что не испытываю к вам никаких чувств и совершенно не желаю целовать незнакомого мужчину, у вас милосердие не просыпается? – почти искренне изумилась Рози, переставая играть кокетку. – А когда разговор идёт о ваших «чувствах», я обязана испытать сочувствие? Нет уж, Мэрден, давайте установим общие правила. Вы сядете там и попытаетесь доказать, почему ваши чувства важнее моих, а я сяду тут и буду искать ошибки в ваших доводах.

– Нет. – На губах мужчины на миг мелькнула жёсткая усмешка. – Я устал от пустой болтовни… и намерен получить свой поцелуй. И буду сидеть здесь, пока вы не подойдёте и не поцелуете меня сами. Только тогда вы получите этот ключ.

– Хорошо, – спокойно заявила Рози, – мы сидим здесь до утра, потом идём к королю, и он даёт вам разрешение на нашу свадьбу.

– Какая свадьба, Рози? Вы же сами сказали, что ещё не любите меня? – Барон начал подозревать, что попался, но всё ещё пытался свернуть шутку к привычному завершению, угрюмо вспоминая отца, который никогда бы не позволил привести в дом королевскую фаворитку, даже если сам он всерьёз пожелал жениться на этой провинциалке. Барон аш Чилтон уже давно ведёт переговоры с одним из старинных семейств. – Не нужно так спешить! Сначала поцелуйте меня, ради проверки наших чувств… ну?

– Вы меня убедили… думаю, ваших чувств вполне достаточно. Всё, решено… свадьба. В конце концов, ваша фамилия не так уж плохо звучит. – Рози рассуждала, бродя между занавесей, словно в рассеянности, – только должна предупредить… эту помолвку нам придётся скрепить кровью.

– Какой ещё кровью? – не понял ловелас. – Какие у вас странные фантазии? Да и зачем нам свадьба?! Просто поцелуй. Идите сюда, прелесть моя!

– Уже иду, – хрипловато отозвалась девушка, выходя из-за занавеси, – готовьтесь, жених мой!

– Рози?! Что это с вами? – Все слова вмиг застыли на бледнеющих губах Мэрдена, рассмотревшего наконец её лицо.

– Родовой обычай, дорогой, прабабушка была оборотнем… не бойся, я только легонько укушу… в шейку… необходимо сначала скрепить твоей кровью нашу помолвку… а потом можешь меня поцеловать…

– Н-не нужно… – еле выдавил ловелас, и только воспоминание о наблюдавших за ними приятелях удержало его на месте, – я п-пошутил…

– А я – нет! – Зловещий рык родился, казалось, не на губах девушки, а под сводами комнаты, и Рози шагнула ещё ближе. – Поздно, дорогой!

Мелькнули алым отсветом неестественно огромные глаза, острой белизной сверкнули в приоткрытом ротике мощные, как у волка, клыки, предвкушающе облизнул губы жадный розовый язычок – и барон не выдержал.

Мигом развернулся, перекинул ноги через кушетку и устремился прочь… однако уже в следующий миг с ужасом осознал, что слишком запоздал. Не нужно было так долго тянуть с этим решением! Нечто острое хищно впилось ему в плечи, уверенно дёрнуло назад, и Мэрден, теряя остатки рассудительности, рванулся прочь изо всех сил. Однако продвинулся не больше чем на шаг, странная и далеко не девичья сила держала крепче цепей, не давая не только убежать, но и вырваться.

Все рассказы и байки про оборотней мгновенно проснулись в мозгу повесы, разрастаясь стремительно, как пена на молоке, проползли внутрь, сковывая желудок и сердце ледяным отчаянием.

– Пощади… – падая на колени, взвыл барон, – отпусти… я хорошо заплачу… бриллиантовое колье куплю… и диадему… и серьги…

– А как же любовь? – притворно пригорюнилась Рози. – Вы же клялись, господин Мэрден! И поцелуй в залог требовали! Все слышали?

– Все, – раздался из дальнего угла женский голос, – клялся.

– Но это была шутка! – воспоминание о крутом характере отца напрочь убило всякие мысли о стыде и наблюдавших приятелях. – Невинная шутка!

– Да? – саркастично протянула стоявшая где-то позади и сверху Рози. – И сколько раз вы так шутили, барон?! И ведь ни разу не задумались, какими горькими слезами отольётся опозоренным девушкам! Нет уж! Такую подлость можно смыть только кровью! Вашей, само собой!

– Пощади, – прорыдал барон, снова попытавшись рвануться и ощущая, как от этого рывка острые когти вонзились в плечи ещё сильнее, – клянусь… больше никогда…

– Нет уж, ничтожество, пусть твою судьбу решают свидетели! – презрительно выплюнула приговор Рози. – Прошу, господа!

Мэрден на целую минуту воспрянул духом, подсчитывая, во сколько обойдётся ему молчание друзей, неизвестно как затесавшейся в их число женщины и самой Рози. Выходило не так уж много, выкрутится. Скажет отцу, будто проиграл знатным приятелям, на дружбе сына со знатью тот не экономил. Всегда говорил: связи дороже денег.

Но когда в низко висящих люстрах начали одна за другой загораться свечи, умышленно загодя погашенные шутниками, а из всех углов к барону неторопливо двинулись скрытые под длинными вуалями мужские и женские фигуры, барон понял: это конец.

– Но она ведь сама согласилась сюда прийти… – тоскливо проныл потерявший всякий лоск негодяй и тут вспомнил главный довод в свою защиту: – И вообще она оборотень!

– Ошибаетесь, неуважаемый! Это просто игрушки!

В этот миг Мэрден обнаружил подошедшую к нему Рози и рассмотрел, как, ехидно усмехаясь, девушка неторопливо снимает мастерски изготовленное пенсне с алыми стёклами и вынимает из ротика фальшивые челюсти с огромными клыками.

– А лапы?! – оскорблённо взвыл негодяй и услыхал в ответ дружный язвительный смех.

И только в этот момент до него дошло: раз Рози стоит перед ним, то держать его может только её сообщник! Барон оглянулся – и не обнаружил рядом никого. Только торчали из плеч кованые когти, наподобие тех, какими стражники ловят наглых ярмарочных воришек да бешеных собак. А тянувшаяся от них шёлковая бечева вела ко второй паре, ловко закреплённой за край кушетки.

– Ну, и как мы с ним поступим? – задал вопрос тот же спокойный женский голос. – И с его дружками?! Может, разденем до исподнего и проведём по залам, повеселим публику?!

– Вы не посмеете… – Пока барон выдирал из ткани острые крючья, его извращённый разум лихорадочно искал пути к спасению. – Ещё не знаете, что тогда сделает с вами мой отец! Со всеми! Да он… вас всех… в деревню… самую паршивую… на границу с ханством! Да вы даже тряпки свои снять побоитесь!

– Я не побоюсь, – шагнул вперёд один из мужчин и спокойно сдёрнул накидку. – Подробнее, пожалуйста, про то, как будет меня наказывать твой отец.

– О-о-о… – горестный вой ловеласа, вмиг узнавшего Лоурдена, взвился к потолку, – ваше величество… пощадите…

Он забыл и про честь, и про достоинство, так и не встав с колен, полз по роскошному ковру к ногам короля, с явным намерением облобызать его сапоги.

– Убрать, – передёрнувшись от презрения и отступая, уронил король, и в тот же миг прозвучал тревожный свисток Змея.

– Служим королю! – Едва ворвавшиеся стражники рассмотрели в ярком свете свечей необычную картину, как мигом окружили своего правителя и выхватили оружие.

– Молодцы, – отозвался граф аш Феррез, снимая накидку одновременно с Олтерном. – Взять вот этого… господина, связать и увести в камеру. А вот этих, – он указал на толпу бледных зрителей со связанными руками и заткнутыми салфетками ртами, – вывести за ворота и не пускать во дворец до особого распоряжения его величества.

– Спасибо, Дагорд, – задумчиво произнёс король, когда за стражниками закрылись двери, – вы всегда меня спасаете… я это помню. А кто же у нас под накидками?

– Все свои, – поднимая вуаль, мирно объявила настоятельница и вдруг насторожённо взглянула в сторону входа, точно зная, что мимо охранявших его гвардейцев не мог прорваться никто посторонний.

– Здесь спрашивают герцога Адерского, – осторожно приоткрыв дверь, вежливо произнёс старший из воинов.

– Иду, – сбросивший шифон вслед за другом Геверт уже торопливо шагал к выходу.

А через несколько секунд вернулся, бережно неся перед собой букет ослепительно свежих чайных роз.

– Позвольте преподнести вам, Рози… в знак восхищения вашей смелостью и находчивостью… и простите, пожалуйста, Лилию.

– Ах, так вот кто… – растерянно выдохнула нахмурившаяся было кокетка. – Разумеется, прощаю. Спасибо… я тронута.

Глава 8

– Я ухожу в монастырь, – объявила Тмирна советнику, – и так тут задержалась. По моим сведениям, никакой опасности больше нет. Но девушки пока останутся, на день или два, видно будет.

– Какие девушки? – немедленно заинтересовался Лоурден, исподтишка наблюдавший за тем, как запросто и очень по-родственному обращались герцоги Адерские и Змей с компанией новеньких фрейлин.

– Мои сёстры, – добродушно улыбаясь, мягко пояснила ему немолодая настоятельница, – вы же не считали, ваше величество, будто королевский советник на самом деле способен привести к вам во дворец толпу непроверенных и неуклюжих провинциалок?!

– То есть, – внимательнее глянул на девушек Лоурден и с досадой поджал губы: именно так он и считал. Уверен был, что Олтерн, разозлившийся на прежних фрейлин за какие-то выходки, спешно вызвал из провинции кучку дочерей обедневших семейств, – все девушки… ваши воспитанницы?

– Разумеется, – подтвердила Тмирна и гордо вздёрнула голову: – Вы были под надёжной охраной, ваше величество.

– Демонская сила, – озадаченно выдохнул юный король, чувствуя, как уши начинают загораться предательским огнём. Выходит, всё это время, пока он наслаждался лёгкой болтовнёй сестёр Тишины, девушки бдительно следили, чтобы к нему не подкрался какой-нибудь злоумышленник?

– А вы не могли предупредить меня заранее?!

– Ваше величество… – Глаза настоятельницы светились такой умиротворяющей лаской, с какой только любящие бабушки смотрят на шаловливых внуков. – Простите, но мы решили этого не делать. Вы тогда не смогли бы так непринуждённо подыграть девушкам и не чувствовали себя так уверенно. Не огорчайтесь, всё получилось просто отлично, никто ничего не заподозрил.

– А ты решила не принимать моё приглашение? – осторожно осведомился Олтерн, наблюдая, как ловкие пальцы монахини достают капсулу. – Мы тебя так ждали.

– Возможно, приду к обеду, – внимательно посмотрев в огорчённые глаза советника, туманно пообещала женщина. – Тем более у меня, кажется, появилась просьба.

– Для тебя и монастыря я сделаю всё, что в моих силах, – отчеканил герцог Эфройский. – Жду к обеду.

– Тихой ночи, – улыбнулась всем сразу монахиня и сломала капсулу.

– Нужно идти в зал, пока гости не придумали по поводу нашего отсутствия кучу страшных сплетен, – устало вздохнул Олтерн. – Кто готов составить компанию в следующем гавоте старому герцогу? Вот моя рука.

– Рука герцога – это звучит заманчиво. – Лэни обвела смеющимися глазами сестёр. – Только не верьте ему, если начнёт рассказывать о своей старости, и не смотрите на пустующее место на его левом запястье. Кстати, Олтерн, а моих сестёр ты тоже приглашаешь?

– Разумеется, – с деланой обидой надул губы советник. – Неужели ты могла подумать, будто я способен отказаться от удовольствия видеть у себя в гостях столько красоты?

– Тогда пригласи и Рози, всё равно после бала у неё заканчивается контракт.

– Как заканчивается?! – встревожился Лоурден. – Но она у меня ведь всего несколько дней!

– Кокетки не берут контрактов на несколько лет, ваше величество, – пояснил Олтерн, уже успевший изучить этот вопрос досконально. – Только на время, пока не исчезнет ситуация, которая заставила вас её нанять.

– И кроме того, – учтиво добавила Рози, – я нанималась к принцу, а вы теперь король. А королю не пристало всюду ходить в сопровождении девушки, в легкомысленном поведении которой придворные не сомневаются. Многие ведь судят о правителях по тому, какие люди их окружают и с какими женщинами они спят.

– Но я с вами не сплю, – возмутился король, уже понимая, насколько она права, и вызвал этим заявлением лёгкий всплеск искреннего веселья окружающих.

– А это неважно, – мягко сказала ему Лэни. – Люди охотнее верят в грязные слухи, чем в правду. И не стоит тратить время, чтобы доказывать им истину, это будет воспринято ещё более подозрительно.

– Ну и как тогда мне прикажете дальше отбиваться от назойливых фрейлин и девиц, претендующих на место «невесты»? – с тоской буркнул его величество, когда компания уже приблизилась к бальному залу настолько, что грохотанье музыки почти перекрывало звуки голосов.

– Думаю, ваш советник уже придумал что-нибудь, – немедленно отозвалась Лилия, которую Лоурден вёл под руку.

– Конечно, – не стал отпираться Олтерн, – вот вернёмся послезавтра в Эфро, и объясню.

– В таком случае нам следует прихватить его с собой, – заявила Лэни самым кротким голоском, но мужчины мигом встали, словно упёршись в невидимую стенку.

– Кого? – надеясь, что неправильно понял слова жены, осторожно поинтересовался Дагорд.

– Ну, так короля, кого же еще, – так мило улыбнулась она мужу, словно речь шла о комнатной собачке.

– Госпожа Лэрнелия… – Его величество запнулся, не зная, следует ли говорить, что он шокирован, если на самом деле безумно хочется узнать, куда его намеревается «прихватить» эта очаровательная девушка, так поторопившаяся выйти замуж.

– Можете звать меня просто Лэни, – весело сообщила она, – в честь старой дружбы. Вернее, сотрудничества… или тот случай положено считать сообщничеством? Как вы считаете, ваша светлость, банка ландышевого мыла, влитая в бутыль вина, считается преступлением?

– Что? – Олтерн с новым интересом уставился на урождённую герцогиню. – И когда вы только успели? А главное, как сумели договориться? Ведь толпа гувернёров и бонн следила, не спуская глаз!

– Извините, – с достоинством вздёрнула носик Лэни, – но я поклялась никогда не открывать этой тайны! На дохлой жабе, между прочим, поклялась.

– Ох, какие страсти, – потрясённо выдохнул герцог, но его глаза смеялись. – А ведь все няньки до сих пор уверены, будто Лоурден никогда не встречал в детстве даже живых жаб, не то что дохлых.

– Так это была ты… – протянул король, пристально разглядывая графиню и пытаясь найти в ней сходство со сметанно-беленькой девчушкой в бантах и кружевах, оказавшей неоценимую услугу в деле наказания чрезмерно строгого учителя по фехтованию. – А напомни-ка, что ты мне тогда обещала?

– Выйти за тебя замуж, если ты станешь королём, – засмеялась Лэни, – извини. На тот момент, как я собралась замуж, королём ты ещё не был. Зато ты поклялся мне… не буду сейчас напоминать. И даже прощаю нарушение этой клятвы, не настолько я жестокая.

– Какая у тебя, однако, была бурная молодость, любимая, – с притворной укоризной произнёс Змей, нежно целуя руку жены.

Вот теперь и он припомнил белокурую девчушку лет восьми, привезённую старым герцогом Адерским на какой-то важный приём. Хорошенькую, как куколку, однако с независимым нравом и повадками сорванца.

Демонские силы… Знать бы загодя, что это его счастье бегает по королевским залам, ещё тогда ушёл в Адер, чтобы уберечь её от всех свалившихся позже бед.

– Идёмте, – подтолкнул их Олтерн, понявший по потемневшему взгляду графа, о чём тот думает. – Придворные уже от любопытства умирают. Ваше величество… поскольку графиня полагает, что короля следует «прихватить с собой», считаю своим долгом пригласить вас после фейерверка отправиться вместе с нами в мой южный замок.

– Разумеется… теперь я просто не могу отказаться от этого приглашения, – серьёзно подтвердил король и уставился на Лилию. – А сейчас намерен наверстать все пропущенные танцы.

И увлёк спутницу в вереницу гостей, весело отплясывающих бранль.

– Ты ведь неспроста предложила Олтерну пригласить короля? – поинтересовался Змей через полчаса, очень ловко умыкнув Лэни через закрытые для всех гостей залы в их покои на втором этаже.

К этому времени он успел устроить побледневшую и уже не сиявшую светской улыбкой жену на широченной кровати в недавно занятой Тмирной спальне, резонно предположив, что вряд ли кто-либо ещё будет на неё теперь претендовать. Он уже даже успел разрешить Наерсу после полуночи распоряжаться этими покоями, как тот сочтёт нужным. Портальные башни имеются далеко не у всех прибывших из провинции гостей, и потому многие из них не смогут ночью вернуться в свои поместья, и графу это было отлично известно.

А те из знатных гостей, кто прибыл на приём лишь выказать королю своё почтение, ушли порталами сразу после обеда. Ушёл в свои покои король-отец, ушли страдавшие без источников маги с плато и из Дройвии, прихватив посла из Сандинии. Остался лишь посол Торемского ханства, но он сидел у дознавателей, разбираясь в запутанных делах контрабандистов и истории с захватом Зоралдой разрушенной крепости. Олтерн специально не стал лично разговаривать с хитрым торемцем об этой проблеме, точно зная, чем значительнее будет чиновник, тем большее возмещение потребует посол. И приказал спорить до последнего и утверждать, что именно хан должен им приплатить за ремонт никому не нужной цитадели.

– Конечно, зайчик. Олтерну пока трудно рассказать королю про Леону, и потому он тянет время. Но сколько бы дней или лет ни прошло – легче ему всё равно не станет. А вот объяснить королю, почему от него скрывали правду и такие важные события, с каждым днём будет всё труднее. Он и в детстве был обидчивым и мстительным, и если Олтерн потеряет его доверие, то вряд ли сумеет вернуть. А пострадать может всё королевство… неизвестно, какой проныра сразу же влезет на место советника. Как бы много ошибок ни совершил Олтерн, у него есть замечательное качество: умеет честно во всём признаваться самому себе и пытаться всё исправить.

– Примерно так я и подумал, – серьёзно кивнул Змей. – Ты умница, любимая. Ну а теперь отдыхай, мне нужно выдать Наерсу последние распоряжения. Пообещай никуда не ходить, я скоро вернусь.

– Ну, куда я без тебя пойду? – нежно улыбнулась Лэни и устроилась поудобнее. – С места не сдвинусь.

– Надеюсь, – чуть ворчливо вздохнул граф и нехотя вышел за дверь.

Нужно было не столько выдать приказы Наерсу, сколько решить, кого из выбранных им в помощники людей оставить вместо себя на два дня. Наерс, разумеется, очень опытный, исполнительный и рассудительный, но он в первую очередь всё же дознаватель. И ему тоже необходимо отдыхать: уже несколько дней он работает с раннего утра до поздней ночи. Жена небось забыла, что у неё есть муж. Хотя… а ведь он даже не знает, есть ли у дознавателя жена и вообще семья. И это плохо. Старый генерал Терстон, учивший молодого лейтенанта в свою бытность полковником и тестем Герта искусству находить самых преданных слуг и охранников, всегда говорил: невозможно узнать человека до конца, если не знаешь, каков он с близкими и друзьями.

Граф невольно нахмурился, стараясь не потерять в ворохе проблем это воспоминание, и заторопился: сделать нужно было много, а времени оставалось очень мало.

Когда командир вихрем ворвался в его кабинет, Наерс пил чай и поторопился отставить поднос, с досадой выругав про себя охранника, не успевшего подать сигнал.

– Извини, – неожиданно виновато глянул на дознавателя граф, – даже спокойно перекусить тебе не дал. Бери чашку и пирог, или что ты там ел, и продолжай ужинать. И одновременно слушай. Нужно решить, кого оставим на завтра командовать охраной, приказы и инструкции тоже лучше приготовить прямо сейчас. Себя не предлагай, ты и так уже столько дней не ходишь домой. Кстати… я всё время хотел спросить, а семья у тебя есть?

– Есть, – как-то хмуро признался дознаватель и подавил тяжёлый вздох.

– У тебя какие-то трудности? – въедливые глаза Змея смотрели на помощника подозрительно. – Пойми, Наерс, я спрашиваю не из простого любопытства, потому тебе придётся мне всё рассказать, иначе я всё разузнаю сам. И если нужна помощь, постараюсь сделать всё, от меня зависящее.

– Боюсь, это неразрешимая задачка, – мрачно пошутил Наерс, доставая приготовленные списки и перечень вопросов, которые нужно было решить немедленно. – Вот, я тут написал.

– Ты меня заинтересовал. Я буду читать и делать свои пометки, а ты пей чай и спокойно рассказывай.

Спорить дальше Наерс счёл невежливым и, стараясь излагать как можно короче, рассказал историю, в которой не было ничего нового или необычного, тем не менее она оказалась тем камнем, который постепенно задавил его семейное счастье.

Когда младший дознаватель двадцать три года назад привёл на крыльцо заработанного своим трудом дома худенькую, скромно опустившую глазки девицу в новеньком брачном браслете, то и предположить не мог, что через несколько лет исподволь станет главой довольно многолюдной семьи. Сначала приехала бабушка помогать внучке осваивать науку управления домом, и она была единственным человеком, который не раздражал дознавателя, потому как непрестанно чем-то занимался. Старушка помогала кухарке, сидела с больными детьми, вязала у камина. Затем приехал младший брат жены, учившийся у модного художника, потом кузина, а кто дальше – Наерс теперь и сам не помнит. За эти годы у них родились и выросли две дочери, вышли замуж и ушли в свои дома, тихо умерла бабушка и вышла замуж кузина.

А родственников в доме становилось не меньше, а всё больше. Женился брат, потом у них появились дети, приехали из провинции тётушки, кузины и ещё невесть какая вода на киселе. Родичи жены возникали и исчезали, толклись в гостиной и столовой, устраивали дни рождения и свадьбы и обижались на Наерса если он забывал приготовить кому-то подарки. Дознаватель поднимался по службе всё выше и получал всё больше, но деньги не успевали залежаться в его кошеле. Исчезали так же быстро, как кухарки, вынужденные с утра до ночи готовить полные котлы супов, жаркого и печь нескончаемые пироги.

Несколько раз он пытался поговорить с женой, которая терпеливо сносила все тяготы нашествия родни, но она каждый раз начинала плакать. Не спорила, не оправдывалась сама и не оправдывала их, просто тихо плакала. И Наерс уже решился было на отчаянный шаг: раз и навсегда выставить всех из дома и заявить, что они могут приезжать два раза в году на праздники, но случайно услышал, как тётушка жены рассказывает гостям душещипательную историю. Оказалось, много лет назад их дед на все отложенные на покупку нового дома деньги выкупил у торемских рабовладельцев, совершивших налёт на небольшое селение, женщину с маленькими детьми и взял к себе в дом. Но бывшая пленница прожила недолго, потеря мужа и старшего сына подкосила её силы, и после её ухода за грань жена хозяина вырастила сироток, став им вместо матери.

Как вскоре выяснил проведший следствие Наерс, этой доброй женщиной и была приехавшая к ним после смерти мужа бабушка. И теперь его жена считает, что не может отказать в приюте людям, принявшим её в дом и заменившим семью. Впрочем, он и сам не мог так поступить и теперь просто старался как можно реже появляться в собственном доме.

– Я пока не знаю, как тут можно помочь, – откровенно объявил Змей, – но обязательно посоветуюсь с матушкой Тмирной. А пока давай решать срочные вопросы.

Когда он вернулся в свои покои, фрейлины и братья Лэни уже были там, устало, но весело шутили, устраиваясь у окна наблюдать фейерверк.

Лени полулежала на том же месте, где он её оставил, но вместо бального платья оказалась одета в простенькую юбку и блузу. Никаких украшений на ней уже не было, да и причёска стала обычной.

– Ты всё-таки вставала?

– Ну да, – и не думала лукавить она, – ты не представляешь, сколько у меня всяких штучек в том корсаже. Да и письмо матушке написать нужно было… зато теперь я могу отдыхать спокойно. А у тебя что-то случилось?

– Нет. Обычные вопросы, завтра расскажу. Сейчас идём смотреть салют.

– Даг… – юная женщина смотрела с тревогой, – если тебя что-то беспокоит, лучше рассказать сразу. Я же не беспомощная провинциалка… ну, ты и сам знаешь.

– Любимая… ты самая умная и чуткая… и вообще лучше всех, – пробормотал Змей, садясь рядом и нежно прижимая жену к груди, – но это не моя проблема, и она не срочная. Свои я все решил. Пришлось оставить во дворце несколько людей Олтерна, остальные после нашего ухода вернутся в Эфро. Мне кажется, таинственный дружок ведьмы попытается ударить туда, если решит мстить. Ведь мы пока даже не представляем, какие у них были отношения и на что он способен ради неё. Да я его даже вообразить никак не могу, видится такая мрачная фигура, замотанная в плащ.

– А мне он кажется очень хитрым и осторожным зверьком, – задумчиво шепнула Лэни, мягко разминая пальчиками плечи мужа, – знаешь, вроде хорька. Ведь он почему-то не захотел жить рядом с нею и власть в крепости не пожелал брать. Значит, этот незнакомец умнее Зоралды и отлично понимал, что когда-нибудь везенье ведьмы кончится и на неё объявят охоту. И отлично просчитал: у Зоры не хватит сил защитить крепость, если на штурм пойдут королевские войска. Да и поднять народ на новый мятеж ей бы больше не удалось. Все, кто по глупости в него влез, осознали свои ошибки сполна.

– Хорошо, если так. Хотя воевать с умными и труднее, зато с ними проще договариваться, – вздохнул Дагорд, подхватил жену на руки вместе с одеялом и шагнул к окну. – А теперь я хочу забыть про всех хоть на полчаса и посмотреть фейерверк рядом с любимой женой. И ещё… прости, за невнимательность… я не заказал для тебя букета, когда договаривался для Герта. Сначала хотел, но вдруг понял, что даже не ведаю, какие именно цветы любишь ты. И решил сначала выяснить… а пока возьми вот тут, под камзолом, на груди… у меня руки заняты.

– Что там? – заинтересованно смотрела на мужа Лэни, но совать руку под камзол не торопилась.

– Какая ты осторожная, – засмеялся Змей, садясь с женой на руках в кресло у распахнутого окна и заботливо заворачивая её ноги одеялом, – тогда я сам. Вот.

И он достал узкую склянку, в каких выпаривали зелья алхимики, и бережно подал жене.

– Это что такое? – ахнула она, разглядывая крохотный росток, зеленевший на дне пробирки.

– Проклюнувшееся семечко семейного дерева. Именно того, чьи цветочки живут в наших браслетах, садовник из королевской оранжереи матерью поклялся. Говорит, это очень редкое растение и питается не только водой и светом. А зацветает только там, где есть любовь.

– Зайчик… – восхищённо выдохнула Лэни, бережно принимая склянку и чувствуя, как ещё жарче распускается у неё в душе дивный цветок, такой же яркий, как расцветшие в этот миг в ночном небе за окном огни.

Глава 9

– Проходите, ваше величество, вот ваши покои, а это ваши, граф, это ваши, герцог, а это… – Седой обходительный дворецкий растерянно смолк, обнаружив, что гость, который должен был жить в комнате один, крепко держит под руку молчаливую девушку.

– Открой для герцога Арвельда сиреневые покои, он не суеверный. – Олтерн, несмотря на усталость, лично следил за расселением гостей и даже не подумал возмущаться таким странным поведением гостя. Да и молчание фрейлины счёл за согласие, твёрдо убеждённый, что сёстры Тишины в обиду себя не дадут.

Сиреневые покои оказались тремя просторными комнатами, расположенными в округлой угловой башне, наполовину врезанной в прямоугольное тело трёхэтажного дворца, который гости пока видели лишь мельком. Из продолговатой гостиной, заканчивающейся широкими створками дверей на огибающий башню открытый балкон, в разные стороны вели ещё две двери, но Арвельд и не подумал туда заглядывать. Дождался, пока слуга поставит сундук, выделенный сёстрами Тэльяне, в ближайшую комнату, и, отпустив, наконец, руку спутницы, указал ей на диван:

– Садись.

Прошёл по комнате, подбирая слова, которые уже полдня никак не хотели уложиться в связные вопросы, подошёл, сел рядом, опёрся локтями в колени и, уронив голову в мозолистые ладони, глухо выдавил только два слова:

– За что?!

И тогда девушка вдруг схватилась руками за горло, давясь давно оплаканным горем, замычала, мотая головой и не в силах объяснить, почему так испугалась когда-то и чего так страшится до сих пор.

– Тэй? – оглянулся на неё не поверивший своим ушам герцог, рассмотрел впившиеся в горло пальцы и текущие по лицу слёзы и вмиг забыл про все вопросы.

Резко дёрнул её к себе на колени, разжимая побелевшие пальчики и лихорадочно целуя всё, до чего дотянулся губами. Залитые слезами щёки, следы от выступивших когтей на подрагивающей от рыданий шее, крепко стиснутые, чтобы удержать крик, губы. И уже через несколько минут ясно понял: он больше не желает знать никаких подробностей и не хочет слушать ни оправданий, ни просьб о прощении. Как оказалось, его сердце давно всё простило, и едва она немного успокоилась и робко ответила на поцелуй, надежда на то, что всё можно начать сначала, превратилась в твёрдое желание больше никогда не допустить, чтобы повторились прошлые ошибки.

– Всё, Тэй… всё… перестань плакать. Больше я тебя никуда не отпущу… никогда, запомни это накрепко… – Дверь в спальню, бесцеремонно распахнутая пинком, так же резко и беспрекословно захлопнулась за ними.

– Арви, ну Арви же! Проснись, наконец!

На непривычно лёгком покрывале тёплой лапой лежал солнечный квадрат, по груди герцога тонким тёплым лучиком гулял женский пальчик. Не открывая глаз, Арвельд сладко потянулся, широко зевнул и, хитро приоткрыв один глаз, лукаво шепнул:

– Зачем?

– Нам нужно поговорить.

– Нет, – решительно обхватив девушку обеими руками и прижав теснее, отказался герцог. – Никаких разговоров. Просто не хочу. Пусть прошлое останется в прошлом.

– Я так не смогу, Мастер… – тихо произнесла она имя, которое несколько лет старалась заставить себя вычеркнуть из памяти. – Я хочу, чтобы ты всё знал…

– И кому ты хочешь причинить боль, Тэйна? – сразу поскучнел он. – Мне или себе? Или сразу обоим? И ради чего? Всё стало ясно сегодня ночью… и я уже сказал: никуда тебя не отпущу. Да и ты не хочешь уходить, меня не обманешь.

– Не хочу… – горько прошептала она, – совсем не хочу. Но знаю точно, если мы сейчас не поговорим, всё недосказанное будет между нами всегда, как гнойная заноза. А я этого не желаю. Знаешь… я столько лет мечтала об этом дне… и теперь не желаю, чтобы старые тайны испортили мне жизнь. Так получилось… я виновна не в том, о чём ты подумал тогда… а совершенно в другом. И судить тебе.

– Ладно… тогда я быстро умоюсь, найду что-нибудь съедобное и одежду, – решил герцог, глянув за окно на довольно высоко поднявшееся в небо солнце, – ты вон уже успела где-то найти рубашку.

– Иди, – серьёзно кивнула она, точно зная, позже он не станет менять решение или отказываться. О том, что Мастер всегда держит слово, знал весь отряд.

В приоткрытую дверь купальни было слышно, как плещется вода и шлёпают босые ноги герцога, а перед мысленным взором Тэльяны вставал тот памятный день, когда она восемнадцатилетней девчонкой приехала к месту своей первой серьёзной работы. В замок Адер.

Пока кучер переговаривался со стражниками, неторопливо поднимавшими тяжёлую решетку ворот, снизу, со стороны реки, примчался мокрый конь с сидевшим на его неосёдланной спине светловолосым босоногим парнем, одетым лишь в закатанные до колен штаны. И был он так по-юношески загорел, строен и гибок, так ловко сидел на лошади и бесшабашно улыбался, что сердце юной учительницы охватило незнакомым огнём.

– Но смотрите, госпожа Тэльяна, – всплыл в тот момент в памяти Тэйны суровый и чуть пренебрежительный голос старой баронессы, подбиравшей по просьбе герцогини Адерской гувернанток для её детей, – не вздумайте кокетничать с молодым герцогом! Он может жениться только по королевскому разрешению, а простого флирта герцог-отец не потерпит. Ну, во всяком случае, не у себя во дворце.

– Какое счастье, что он не герцог, а простой конюх, этот блондин, – облегчённо выдохнула тогда свежеиспечённая гувернантка, ещё не зная, насколько глубоко ошибается.

– Оказывается, нам уже принесли завтрак, – прошедший в гостиную Арвельд вернулся с подносом, – как мило с их стороны.

Он поставил поднос посреди широкой, по-южному упругой лежанки и прилёг с другой стороны, сразу вспомнив, сколько раз они завтракали и ужинали именно так. Проводником Тэйну прислал в их отряд комендант приграничного городка через несколько дней после того, как погиб в стычке с контрабандистами старый командир, и Масту пришлось занять его место. К этому времени он уже прослужил в отряде сопровождения четыре года, и за храбрость и умение наиболее выигрышно выбрать место и время схватки бойцы уважительно звали его Мастер.

– Интересно, и в чьей палатке она будет ночевать? – с ухмылкой поинтересовался тогда один из наёмников, окидывая масляным взглядом стройную фигуру девушки с расписанным жуткими узорами лицом и в мужском костюме, и Маст резко ответил:

– В моей.

– А почему это?!

– Потому что я – командир, – под смех воинов любезно пояснил тогда Маст, и не подозревая, что через несколько месяцев не сможет и помыслить, чтобы Тэйна ночевала с кем-то другим.

Нет, всё началось между ними далеко не сразу, у Маста в этом отношении всегда были свои собственные убеждения и принципы. Просто однажды, уже под осень, после тяжёлого перехода, когда они попеременно вели обоз в обход самых излюбленных бандитами «узких» местечек, она сама пришла под его одеяло «погреться». И больше уже не уходила до того проклятого дня, когда он, вернувшись из дозора, застал Тэйну пьющей одно из тех снадобий, какие глотают ветреные девицы, чтобы «не принести в подоле». А ведь он уже собирался присмотреть в пригороде маленький домик… их общего заработка за то лето вполне бы хватило.

Герцог до сих пор не может припомнить, какие слова говорил тогда в гневе, помнит лишь, как выскочил из своего шатра, словно облитый помоями, и долго слонялся потом по кустам вокруг лагеря, убеждая себя, будто собирает хворост.

А когда вернулся, обнаружил, что она ушла. Забрала все свои вещи и выскользнула под задней стенкой шатра. Маст и не подумал её искать. Знал точно: невозможно найти человека, прабабушка которого была оборотнем, если он захочет спрятаться.

И всё же несколько дней осторожно оглядывался на каждый скрип сучка, надеясь, что Тэйна простит его грубость, как он простил её нежелание иметь его ребёнка. Но потом, когда комендант прислал нового проводника, написав, что Тэйна взяла расчёт, понял, как напрасны были все его надежды. И вот тогда Маст вычеркнул её из своей жизни, решив никогда не навязываться женщине, если она сделала свой выбор.

– Я хочу рассказать всё сначала, – тихо сказала Тэльяна, нехотя отхлебнув пару глоточков чая. – Это недолго. Но не с замка… нет. С монастыря. Я прожила там уже два с половиной года, когда пришли они. Твоя мать и Лэни. И я не сразу их узнала. Лэни сильно выросла и выглядела почти созревшей девушкой, а вот герцогиня… прости за эти слова, но той оживлённой, уверенной в себе и властной женщины больше не было. Она стала… робкой, ранимой и очень чуткой. Но о том, что узнала меня, сказала только через год, когда убедилась, что я не затаила на неё зла и не смогла тебя забыть. Орвидия несколько раз следила за моими тренировками, матушке Тмирне стоило большого труда уговорить меня учиться. Я решилась на это, лишь когда поняла: так сёстры помогают монастырю. Однако ни глупышкой, ни тем более кокеткой я работать не желала, и матушка придумала для меня ремесло – проводник. В монастыре есть и другие редкие ремёсла, которым учатся всего несколько человек, а на проводника училась одна я. Иногда мы занимались вместе с Лэни, и однажды она рассказала мне про ваше с герцогом наказание. Вот тогда я и поняла, почему Святая Тишина вложила мне в душу желание учиться именно этому делу.

– Тэй. – Арвельд одним движением снял на пол поднос и оказался рядом с ней, – я ведь не дурак. Ещё вчера, когда тебя узнал, понял, почему ты пришла именно в наш отряд. Хотя это было очень не просто – узнать в красивой даме мою бесстрашную Тэйну.

– Девочки очень постарались… – слабо улыбнулась она и упрямо вернулась к прошлому: – Тогда ты должен понять, что я лучше бы сдохла сама, но никогда ничего не сделала нашему малышу. Но тогда… – Пальчик с аккуратным ноготком, никогда при герцоге не превращавшимся в звериный коготь, мягко лёг на губы Арви. – Я ещё не была уверена, когда мы уходили с тем обозом, потому и смолчала… иначе ты оставил бы меня в городе. И когда через несколько дней убедилась в правоте своих подозрений, решила признаться тебе, как только придём в большое село. До него оставалось три дня. А в то утро ты отправился на разведку, проверить, нет ли у переправы чужих следов. А я решила немного постирать и пошла к болотцу, там вода теплее. Он подошёл спокойно, с курткой в руках, сказал, что тоже пришёл стирать. А когда я отвернулась, набросил куртку мне на голову и скрутил…

– Кто?! – скрипнул зубами герцог.

– Подожди… я сумела вывернуться из куртки, но он словно озверел, ударил меня ногой… попал в живот. Было очень больно, я сообразила, что нужно бежать, иначе мне его не осилить. Но он подставил подножку, и я упала. И тогда он снова ударил… и ещё. И метил именно в живот. У меня не осталось другого выхода, пришлось выпустить когти. Я разодрала ему ногу. Он понял, кто я, и выхватил кинжал. Не знаю, как мне пришла в голову отчаянная мысль… там неподалёку есть незаметная и очень глубокая трясина, и, едва я про неё вспомнила, тотчас из последних сил метнулась туда. А возле трясины резко свернула и обогнула её по самому краю. Ты же знаешь… мы чувствуем такие места. Но он ничего не понял… ринулся напрямик. Утонул гад разом… словно Святая Тишина помогла своей сестре, только мне в тот момент уже было не до него… убил-таки гад мою крошку. Немного отлежавшись, я отправилась на берег, затёрла все следы, забрала вещи и пошла в шатёр… нужно было выпить то зелье, оно ещё и помогает очистить организм.

– Вот скотина… – Душу герцога рвали на части бешеная злоба на мордатого наёмника, давно сгнившего в болоте, и вина перед любимой женщиной за то, что не сумел её защитить и не сдержался, когда увидел, как она пьёт печально известное снадобье. – Тэйна… прости. Я виноват. Но поверь, я сам бы загодя на кусочки покромсал того подонка, если бы знал, на какую подлость он способен. Теперь я вспомнил эту сволочь. А ведь мы его ещё и искали. Но потом решили, что сбежал, оставалось пройти самое опасное место, а он всегда был трусоват. Но почему ты не вернулась?

– Я ушла тогда порталом… теперь ты знаешь, что у каждой сестры Тишины есть капсула на самый крайний случай. И несколько месяцев болела. А потом ты сбежал… и никто не знал куда. Тогда я покинула монастырь и нашла себе работу в одном из имений. А как только матушка прислала мне письмо, что ты лежишь в подвале у целителя, сразу вернулась.

– Ты могла бы дождаться, пока я приду в себя, – укоризненно выдохнул герцог, – нет… не отвечай. Я догадываюсь, о чём ты тогда думала. И понимаю, чего боялась тогда, у переправы, тебе было тяжело это рассказать…

– Ну да, ты же понимаешь, Арви… в тот момент моё объяснение показалось бы всем оправданием… а я не хотела оправдываться… мне было так больно и обидно…

– Тэй… – Нежные губы сняли слезинки, сильные руки спрятали в надёжном укрытии. – Забудь, родная. Это было так давно, и теперь всё будет по-другому. Как только добуду браслет, надену тебе на руку. С сегодняшнего дня ты моя законная жена.

– Арви… но это невозможно! Ты же герцог!

– Нет. Я отказался и очень рад этому. Но помогать Геверту буду обязательно, без Змея ему придётся нелегко. Как ты смотришь на то, чтобы жить на два дома?! Я забираю подгорное поместье и намерен заняться восстановлением стад, Олтерн уже позаботился о племенном молодняке. А в замок будем ходить раз в несколько дней, там теперь есть портальная башня.

– Я знаю… – смущённо фыркнула куда-то в шею герцогу свежеиспечённая жена, – как по-твоему, кто ещё мог поймать кошку для Тэлрода?

– Так вот почему она была в вуали и молчала… – сообразил герцог, – то есть… ты! И смогла спокойно стоять, смотреть на меня и ничем себя не выдать? Вот такого коварства я от тебя не ждал, любимая!

Он смотрел на свою вновь обретённую женщину с нарочитой обидой и чувствовал, как всё покойнее и уютнее становится на душе и хочется лишь одного: чтобы этот миг никогда не кончался и чтобы все о них сейчас забыли.

– Мне сказали, ты ничего не помнишь и считаешь Леонидию своей женой… – начала было оправдываться Тэйна, разглядела, какое жаркое веселье плещется в голубых глазах её бывшего командира, и шутливо шлёпнула его по плечу: – Не нужно так шутить… я разучилась смеяться над подобными вещами. Слишком долго болела эта рана…

– Прости. – Он мгновенно стал очень серьёзным и очень нежным. – Это я от счастья дурачусь, Тэй. А своей женой я уже пять лет вижу во снах только тебя… наверное, потому и не заводил с тех пор серьёзных романов. Так мы будем допивать чай? Или…

Стучать в дверь начали перед обедом, причём стучали так уверенно и настойчиво, что новой семье поневоле пришлось приводить себя в порядок с такой скоростью, словно над замком гудел пожарный набат.

– Надеюсь, он заказал для себя венки, тот наглец, который тарабанит в наши двери, – потихоньку ворчал Арвельд, торопливо расчёсывая волосы, и услышал короткий смешок жены. – Чего смешного я сказал?

– Ты действительно не знаешь, что никто не может так стучать, кроме Лэни? – насмешливо подняла бровь Тэйна и негромко крикнула: – Входи, Эста!

– Там, между прочим, море и цветы, – врываясь в комнату, сообщила графиня. – А вас можно поздравить? Правда? Скажи вслух!

– Поздравляй уже, – засмеялся Арвельд. – Я женюсь на Тэй сегодня же.

– Святая Тишина, как я счастлива! И рада, что успела… Арвельд, матушка сказала, если ты женишься на Тэльяне, это будет исполнение её самой заветной мечты. Но она не разрешила тебе подсказывать… выбор должен был идти от сердца. И раз всё получилось… вот.

Тихоня с ловкостью фокусника достала из незаметного кармана небольшую, потёртую и потемневшую старинную шкатулку, и Арвельд побледнел:

– Не может быть!

– Может. Отец как чувствовал… отдал в тот день свой браслет на сохранение матушке. Открывай же… там тебе письмо… – Голос Лэни сорвался от волнения.

– Лэни, – раскрыв шкатулку и прочтя несколько строк пожелтевшей записки, растроганно вздохнул герцог, – большое спасибо… вот такого я даже не ожидал. И много у тебя ещё подобных сюрпризов?

– Нет… – с притворной скромностью потупилась она, – но сказать я хотела совсем другое. Я тут просто гонец… а там все ждут ответа и тоже хотят поздравить. И спрашивают, нужно приглашать жреца, чтобы составил документы по всей форме?

– Разумеется, нужно. – Незаметно появившаяся в коридоре Тмирна, как всегда, была готова к подобным вопросам. – Ни у кого не должно потом возникнуть никаких сомнений в законности этого союза. Кстати… Лэни, это касается и вас со Змеем. Местный глава храма очень мудрый человек и, без сомнения, немедленно напишет свидетельство о вашем союзе, особенно если увидит браслеты.

– Поняла, матушка, – кротко кивнула графиня, – тогда давай шкатулку назад, Арви! Наденешь браслет как положено, во время ритуала.

– Держи, – вынимая браслеты, герцог спокойно отдал ларчик и повернулся к Тэльяне: – Протяни руку, дорогая.

– Но… – Проводница рассмотрела, как знакомо поджал губы её командир, смолкла и покорно подала руку.

– Умница, – защёлкнув браслет, похвалил Арвельд. – Теперь застегни мой. Вот и всё. А теперь я объявляю нас мужем и женой, как один из герцогов Адерских.

– Но ты же говорил, что отказался!

– От правления, но не от имени и рода. – Герцог был настроен очень решительно. – А теперь идём, нам обещали поздравления и море.

Море обнаружилось сразу, едва они вышли на галерею, с которой спускалась к открытой террасе летняя лестница. Она вела серпантином с этажа на этаж, и, пока компания дошла до второго этажа, где бродил в ожидании жены сердитый Змей, все успели оценить и простор бухты, на берегу которой в скалистом ущелье находился дворец, и синь моря, и голубизну неба, и аромат роз.

– Наконец-то, – подхватывая жену под руку, буркнул Дагорд, рассмотрел довольное лицо герцога, загадочно-кроткую улыбку Тэльяны и присвистнул: – Вот это стремительность! Поздравляю!

– Спасибо, – кивнул Арвельд, – но до вас нам далеко. Мы шли к этому дню почти пятнадцать лет. Я до сих пор не могу поверить, что у Тэй хватило сил столько лет меня ждать.

– Я пошла в прабабку… а оборотни выбирают один раз, – словно случайно проговорилась герцогиня, искоса поглядывая на Змея, но графа невозможно было смутить или испугать подобным признанием.

– Повезло Арви, – печально вздохнул он, – можно не беспокоиться, что появится какой-нибудь прыткий ловелас.

– Тебе тоже можно об этом не волноваться, я на дух не переношу прытких ловеласов, – серьёзно сообщила Лэни и вдруг проказливо хихикнула: – У меня всегда есть на такой случай капсула.

– Ты на что это намекаешь? – заинтересовался герцог, но все его спутники вдруг принялись живо изучать открывшийся за очередным поворотом лестницы пейзаж.

А посмотреть и действительно было на что. На повисшей над краем скалы террасе из светло-розового мрамора, загороженной от моря только ажурными перилами, стоял большой стол, полностью сервированный к обеду. Вокруг него были расставлены огромные вазоны с живыми цветами и корзины, полные ярких фруктов.

Хозяева и гости, одетые в лёгкие светлые наряды, уже удобно устроились на засыпанных подушками широких диванах и наблюдали за крупной кошкой, деловито таскавшей в корзинку шаловливых котят. Советник с Леонидией и Тэлродом сидели напротив короля и Геверта, окружённых кучкой оживлённо болтавших девушек, и казалось, будто за столом царят мир и согласие.

Однако, подойдя ближе, Лэни заметила упрямо поджатые губы Лоурдена и поняла, что в этот раз спокойно посидеть под боком у мужа ей не удастся. Если только Тмирна не захочет взвалить объяснение с королём на свои плечи.

Глава 10

– Ваше величество, не желаете предложить руку старой женщине? – мягко улыбаясь, попросила настоятельница, когда после обеда девушки отправились переодеваться для прогулки на яхте.

Олтерн сообщил, что в гардеробе полно торемских женских костюмов, и все сразу пожелали кататься по морю именно в них.

Даже Лэни с Леоной. Оставшись на террасе одни, мужчины немного заскучали, и оживленный разговор увял сам собой. Все просто наслаждались видом моря, пригубливая сухое вино, отправляя в рот солёные фисташки и изредка перебрасываясь короткими фразами.

– И куда вас отвести, матушка? – За время обеда король успел отлично рассмотреть, с каким уважением и вниманием относятся к старой монахине все сотрапезники. И если девушек он мог понять, всё же она много лет была им и матерью, и командиром, и судьёй, то догадаться, почему с ней так попросту, но почтительно разговаривают Змей или Арвельд, так и не смог.

– Я покажу… вниз по лестнице, вот сюда, а теперь направо.

– Вы так уверенно тут ходите, словно не в первый раз. – Король собирался сделать настоятельнице комплимент, но она неожиданно весело хихикнула:

– А вы внимательны, ваше величество, и это очень полезное для короля качество.

– Иногда мне кажется, для короля все качества очень полезны, – тяжело вздохнул Лоурден.

– Именно так, – подтвердила она, мгновенно становясь очень серьёзной. – Быть королём очень непросто. Вот беседка, посидите со мной несколько минут… а я вам что-нибудь расскажу.

– Я слушаю, – вежливо произнёс его величество, устроившись на резной деревянной скамье напротив настоятельницы и стараясь не показать привычного уныния, мигом просыпавшегося в его душе, едва советники и наставники начинали свои занудные объяснения.

– Нет, – мягко улыбнулась она, – это я вас слушаю. Задавайте ваш вопрос.

– Вы хотите сказать… – его величество начал подозревать, что длинных и нудных нравоучений ему удастся избежать, – что я могу сам выбрать тему?

– Разумеется.

– Тогда скажите, ваши воспитанницы и в самом деле все имеют знатное происхождение?

– Небольшое уточнение: я называю их сёстрами. А теперь ответ: да, в нашем монастыре живут только те, у кого в роду были именитые предки. Даже если эти предки и не признали какую-то из своих дочерей.

– Вы хотите сказать, бастардов, – сообразил Лоурден.

– Для меня все сёстры равны.

– А вы не пытаетесь… ну, как-то помочь девушкам вернуть себе имя или наследство?

– Мы помогаем получить ремесло всем, кто готов учиться и трудиться. А потом они уже сами решают, стоит пачкать руки и портить себе жизнь из-за полуразрушенной башни с гербом или нет.

– А они могут уйти, когда захотят?

– Не все. Те, кто учится на тихонь и глупышек, должны пройти испытания. Так составлен контракт на обучение.

– И расторгнуть его нельзя?

– Нет. Если глупышка выйдет из монастыря, не имея всех нужных навыков, она может погибнуть на первом же задании. А ни я, ни другие старшие сёстры не желаем брать на себя такой грех.

– А если закончат обучение, то уже не погибнут? – с недоверием хмыкнул король.

– Судите сами. Вот Лэни, недавно брала контракт у его светлости герцога Олтерна. И в первый же день вытащила его из смертельной ловушки. Был бы сейчас герцог глыбой льда.

– Бр-р, – передёрнул плечами король. – А негодяя, поставившего на него эту ловушку, вы нашли?

– Нашли. И того, кто ставил, и того, кто приказал поставить, и ещё одну ловушку нашли в горах, там, где прятались беглые каторжники. Её тоже обнаружила Лэни и разрядила на себя. Хорошо, что на графине была особая маска, иначе она осталась бы без глаз. Змей позже говорил, что чуть не поседел, когда увидел на лице любимой ручейки крови.

– А откуда там взялся Змей? – недоумённо нахмурился король, и настоятельница спрятала довольную усмешку.

Теперь его величество не успокоится, пока не выспросит всё, о чём не стал бы слушать, вздумай она завести пространное повествование.

– Змей с Арвельдом отправились тогда ей на выручку, – вздохнула матушка, – но эта история началась много раньше.

– Расскажете?

– Конечно, я же пообещала. Только после прогулки и после разрешения Змея… а ещё Леонидии и Олтерна. Все они были в ней замешаны с самого начала. Это история о светлой любви и чёрной ненависти… и о ней никогда не будет упомянуто ни в одной официальной летописи.

– А вы уверены… что они разрешат вам меня во всё это посвятить?

– Они все умные люди, ваше величество, так уж устроена жизнь, чем больше человеку выпадает бед и испытаний, тем он становится умнее. А ещё все они честны и благородны, иначе я никогда не стала бы им помогать. Сёстры Тишины не вмешиваются в политику и судьбы людей… если беды этих людей не находят отклика в наших душах. И поскольку все они искренне преданные вам люди, а в этом можете не сомневаться, это они доказали, то и герцоги Адерские и советник отлично понимают, что король, как никто иной, должен знать всю правду. Чтоб никакому злоязыкому пройдохе не удалось вас обмануть.

– Хорошо, – согласился Лоурден, начиная догадываться, что матушка затеяла этот разговор вовсе не случайно, – тогда вечером. А сейчас последний вопрос: в вашем монастыре есть девушка… которая могла бы стать королевой?

– Ваше величество… – карие глаза настоятельницы смотрели на Лоурдена полным мягкой заботы и сочувствия взглядом, – вот на этот вопрос я не знаю ответа.

– Как это? – не поверил он. – Ну у вас же девушки все из знатных домов… такие умные, образованные… они вчера рассказали мне много интересного.

– Но вы же спрашивали не о том, могут ли они работать учительницами или гувернантками, а о королеве?! А это может знать только ваше сердце. Его бывшее величество Георгиус… поверьте, я имею право о нём судить, но не хочу этого доказывать, был очень неплохим королём. Он хорошо начал, умно повёл себя в спорах с Торемом за сопредельные земли, заключил выгодные договоры с гномами, издал указ в защиту оборотней, прижал гильдию алхимиков… но потом одну за другой сделал две ошибки. Женился на вашей матушке, сочтя её самой подходящей на место рядом с собой, но при этом не имея к ней никаких особых чувств, кроме уважения и расчёта, и это убило её. А затем поддался страсти и женился на девушке, которая уже любила его друга и принадлежала ему. И это сломало его самого.

– Тмирна, – в голосе короля слышался рык разбуженного хищника, – вы говорите недопустимые вещи.

– Я всегда говорю только о тех событиях, о каких точно знаю из первых рук, – гордо выпрямилась настоятельница, – и о том, что можно подтвердить документами или свидетельствами правдивых очевидцев. Как вы думаете, почему ваш отец согласился подписать отречение, хотя и не думал так поступать?

– Как… не думал? – поперхнулся король. – Я ничего об этом не знал… кроме того, был ведь совет?!

– На самом деле совет решил всё без него, а потом одна старая монахиня показала королю письмо… написанное много лет назад. Вашей матушкой. В тот день она решила уйти из жизни.

– Но целители говорили, у неё сдало сердце… – вскипел Лоурден, однако, пока говорил, его голос становился всё тише. – Был ведь целый консилиум?!

– Алхимики умеют готовить всякие зелья, нужно только дать вовремя пациенту, – горестно вздохнула Тмирна, – а я в тот раз не успела. Она сначала выпила эту гадость… и лишь потом послала мне письмо. Ваш батюшка тогда бушевал, приказал повесить придворных лекарей, он в гневе неудержим. И доказать ему в такие моменты, что виновен он сам, просто невозможно.

– Но главный лекарь бежал загадочным образом из-под стражи, – начиная прозревать, медленно проговорил король. – Тмирна! Ты его спасла?!

– Конечно, – добродушно кивнула она, делая вид, будто не заметила, как король нарушил этикет, – я же точно знала, что он невиновен и ничего не мог поделать. К тому же он был моим старым другом… а зачем тогда друзья, если не для помощи в трудную минуту? Но нам пора идти на прогулку… или вы уже не хотите кататься на яхте?!

– Хочу, – задумчиво кивнул король, – очень хочу. Но не забудь, вечером ты обещала всё рассказать.

– До вечера, – согласно кивнула она и первая вышла из беседки, шагая в сторону странного гномьего приспособления, в виде висевшей на верёвке кареты, с помощью которого гости замка спускались с верхней террасы на причал.

Для Тмирны не было тайной, что сёстры Тишины уже ждут их там.

Ужин герцог решил устроить на острове. Это выяснилось, едва толпа девушек, одетых в шёлковые шаровары, лёгкие туники и с обмотанными вокруг головы расшитыми золотом шарфами, сбежала по трапу на белый песок островка, с которого еле видны были башни замка. Мужчины поспешили последовать их примеру. Тропа, начинавшаяся от небольшого причала, вела куда-то к вершине невысокого холма, манящей раскидистыми гранатовыми деревьями, усыпанными пышными алыми цветами, среди которых виднелись плоды. Между деревьев привольно росли кустики карликовой айвы и всевозможные цветы, над ними вились облачка бабочек, а на ветвях пересвистывались птицы, роняя на траву зёрнышки гранатов.

– Волшебное место, – восхищённо шепнула Лэни, дождавшись мужа, и тут же оказалась у него на руках.

– Теперь я знаю, чем займусь в ближайшее время, – грозно пообещал он, – куплю судно, стану пиратом и захвачу у Олтерна этот остров.

– Ты можешь так не стараться, – засмеялся советник, – вход на этот остров открыт для тебя в любой день и час. Кстати, здесь устроена портальная площадка… и я могу дать на неё капсулы.

– Это значит, в замок мы сегодня уже не вернёмся?! – сообразил Геверт.

– Как пожелаете, – качнул головой Олтерн, – капсулы я взял по просьбе Тмирны. У неё, как обычно, срочные дела, и несколько сестёр уйдёт вместе с нею. Хотя она обещала помочь мне в поиске достойных королевского дворца фрейлин. В Эфро, пока Леона не решится туда перебраться, фрейлины не нужны.

С вершины холма удалось разглядеть, что остров, как прекрасная раковина, таит не менее чудесную жемчужину. Озерцо, окружённое со всех сторон невысоким барьером зелёных холмов, изумляло причудливой формой крошечных бухточек, ярких камней и растений, и только внимательно приглядевшись, можно было понять: почти везде над созданием этой красоты поработали человеческие руки и фантазия.

Зато воздушные беседки, небольшие спальные домики с широкими верандами, дорожки и ступени, ведущие прямо в воду, а также лодочный причал и купальни бросались в глаза сразу, обещая приятный отдых. Везде, где гостям могло заблагорассудиться присесть, стояли разнообразные скамейки и кресла. От похожих на обычный пенёк до висящих на шёлковых шнурах с мощных ветвей деревьев. На верандах стояли диваны с подушками, возле них столики с напитками и фруктами. А где-то в стороне вился за деревьями дымок, и уже пахло чем-то вкусным.

– Олтерн, – неожиданно вздохнула вдруг Тмирна, – я всё понимаю… но, может, не нужно было так тратить капсулы?

– Матушка… – Герцог на минуту приостановился, крепче прижал к себе худенькую женщину, нежно заглянул в серебряные глаза. – Я столько лет зарабатывал и копил деньги и ни разу не получил от них никакой особой радости. Хотя и сам придумывал развлечения для всевозможных приёмов и балов, и своих, и королевских, и затейников нанимал. Цена сегодняшних капсул ни в какое сравнение с теми затратами не идёт… тем более слуг доставила и увезла яхта. А сейчас я так счастлив… и тем, что Леона и Тэлрод со мной, и от присутствия людей, которые столько для нас с ней сделали. Поверь, я хотел бы устроить для вас нечто гораздо большее, чем этот ужин.

– Ещё сделаешь, – туманно заявила монахиня и, пользуясь тем, что все ушли дальше и они остались одни возле мостика через ложок, вдруг ободряюще улыбнулась герцогине: – А вот бояться не нужно. Лекарь у меня очень хороший, с магами договоримся. Всё проверят и вычистят, если потребуется.

– Тмирна! Ты сейчас о чём говоришь? – вмиг насторожился советник. – Объясни, а то я не усну.

– Спасибо, матушка. – Герцогиня вдруг вывернулась из его рук, обхватила настоятельницу за пояс и облегчённо заплакала, положив голову на её плечо. – За то, что всё понимаешь… я ведь никому…

– Ну полно, девочка, – мягко гладила её по голове монахиня. – Я ведь почти сорок лет среди обиженных женщин живу, которым соперницы пытались жизнь отравить… знаю все подлости, на какие они способны. Ревнивые и завистливые женщины в душе черны, как ночь, и ядовиты, как гнилое болото. А с её уменьями… да предусмотрительностью… можно не сомневаться, оставлять тебе хоть единый белый камушек на счастье она бы не стала.

– Убил бы, убил! – яростно стукнул Олтерн несколько раз кулаком по каменным перилам мостика. – Убил бы сам себя за ту глупость, когда не проверил, откуда мне знакома её нахальная рожа! Тмирна… когда ты этим займёшься?

– Уже занялась. Лекарь снадобья готовит… прибудет сюда, как только мы уйдём.

– А имя у него есть?

– Конечно, но это наше, монастырское, хотя он живёт не в монастыре, а рядом. Когда-то давно его звали Варгиус.

– Не может быть! Придворный алхимик Варгиус использовал старую капсулу в закрытый портал и попал в южные болота! Дроу из почтовой гильдии это очень убедительно доказали!

– Да? – заинтересованно подняла брови Тмирна и, промокнув платочком глаза герцогини, подтолкнула женщину в ждущие руки советника. – А я и не знала.

И такое простодушно-лукавое было у неё при этом лицо, что герцогу стало ясно: всё она знала. И откуда пошло такое дикое объяснение исчезновению запертого в камере смертников целителя, и кто сумел передать ему капсулу. Кстати, его исчезновение спасло тогда жизни трём его помощникам, приговорённым королём вместе с ним. Варгиуса признали главным злодеем, а их через некоторое время потихоньку оправдали.

Глава 11

Купаться пожелали все, едва выяснили, что вода во внутреннем озерце неимоверно тёплая и почти несолёная.

– Во время штормов сюда забрасывает ветром немного солёной воды, а остальная от дождя, – объяснил хозяин, провожая гостей к купальням. – В весенний сезон здесь необычайно сильные ливни, после них озеро подходит почти к порогам домиков. А между самых низких холмов появляется речка. Купайтесь, сколько хотите. Как будет накрыт стол, я подам сигнал рожком.

– Понятно. – Гости не спеша разошлись по своим купальням, девушки с Тмирной направо, семейные пары налево, в стоящие на маленьких бухточках разноцветные купаленки. Только король с Гевертом да приземистый слуга-торемец, которого Олтерн отрядил якобы помочь его величеству, но Лоурден подозревал, что для охраны, остались возле центральной, самой роскошной купальни. Комнатки для переодевания были обставлены плетёной мебелью, на полу лежали ковры, а между резных столбов, охватывающих с боков порядочный участок бухточки, было натянуто не полотно, а шёлк.

Когда Лоурден в одних нижних штанах вышел из своей комнаты и прошёл по щекочущим босые ноги коврам до деревянного пирса, заканчивающегося просторной площадкой и тремя ведущими в разные стороны лестницами, герцог Адерский уже плыл к середине озера, уверенными гребками посылая загорелое тело вперёд.

Король прыгнул в воду, довольно пофыркал, решил, что нужно будет почаще приходить сюда в гости, и поплыл следом, невольно сравнивая себя с герцогом. Герт на четыре года старше, но во многом они похожи, оба вынуждены жить не так, как хочется, а так, как требует положение, оба рано остались без матерей. И хотя рядом с Лоурденом всё время был отец, радости это не прибавляло. Король и про себя-то не думал, а о существовании сына вспоминал лишь на приёмах, от которых невозможно было увильнуть. А вот у Герта теперь есть и отец, и брат, и ещё сестра… а ведь была ещё и жена.

– Геверт, – окликнул король, когда герцог поплыл назад, – можно задать вопрос?

– Конечно. – Герт перестал грести и повернул к нему голову: – О чём?

– Как ты теперь относишься к своему отцу? Ведь его не было столько лет?

– Я всегда его любил. И всегда мечтал, чтобы он вернулся… а теперь намерен сделать для его счастья всё от меня зависящее, – твёрдо ответил герцог, посмотрел на ставшее официальным лицо короля и сообразил, что, спрашивая про его отца, король думал о своём. – Ваше величество… но ведь у нас разные истории. И если вы не знаете, как с ним поговорить, спросите Лэни. Она очень умная… и потом, у вас в детстве были какие-то клятвы…

– А Змей мне нос не сломает… если я попытаюсь поговорить с его женой?

– Насколько я знаю, он ломает носы только подлецам, – засмеялся герцог, уже забыв о недавнем намерении разговаривать с королём поделикатнее. – Я вчера и сам с удовольствием сломал бы одному негодяю!

– А, Мэрдену! – сообразил король. – Да уж, у меня тоже кулаки чесались!

– Так ведь он не один так обнаглел, – огорчённо вздохнул Герт, и не подозревавший, что вторгается в тщательно построенную Тмирной интригу. – Они все собираются теперь проворачивать такие шуточки как можно чаще… и вообще намерены завести во дворце более свободные порядки, чем раньше.

– Откуда ты взял? – нахмурился король, разворачиваясь в сторону пирса.

– Друзья рассказали. Я же не был в столице почти месяц, вот они и посвятили меня во все новости.

– И многие так думают? А имена можешь назвать?

– Ваше величество, я вам не потому сказал, что собирался на кого-то донести! У вас полный кабинет дознавателей, да и Олтерн в курсе всех этих разговоров, – вспыхнул Герт. – Вот пусть они и называют имена!

– Назовут, не сомневайся, – сердито фыркнул король, – и не считай себя доносчиком. Я отлично понял вчера, что ты не просто так Рози букет подарил… Их ещё достать нужно было, такие цветы. А ты думаешь, мне легко понять, кто хочет мне добра, а кто пытается только для себя чего-нибудь выгадать? Все, кто хоть немного в этом понимают, молчат, ждут, пока я сам разберусь, а всякие Мэрдены улыбаются и клянутся в верности. Но ничего… он у меня теперь повеселится!

Король рывком взобрался по ступенькам, завернулся в вышитое шёлком полотенце и шлёпнулся в плетёное кресло.

– Ваше величество, – садясь неподалёку на верхнюю ступеньку, осторожно заговорил Герт, начиная понимать, почему Лоурдена считают вспыльчивым, – я, конечно, не имею права давать вам советы, но просто подсказать… как старинному сообщнику моей любимой сестры, можно?

– Конечно, – кивнул Лоурден.

Уверения Тмирны в том, что у него нет здесь врагов, начинали подтверждаться собственными наблюдениями Лоурдена. Бдительно присматриваясь к гостям Олтерна, он всё чётче понимал, насколько неверное представление имел раньше о герцоге Адерском. И оттого предложение Гертом совета не вызвало в душе юного короля обычного протеста.

– Не судите их сами. Пусть Олтерн назначит судей… из числа уважаемых людей. А вы потом немного смягчите то наказание, которое они предложат, – деликатно произнёс Герт и пояснил: – Это не я придумал, а отец моей покойной жены вместе со Змеем. Мне же приходится разбираться в герцогстве с разными спорами и преступлениями.

– Знаешь, Геверт, я, пожалуй, назначу тебя своим третьим советником, – задумчиво сообщил юный король и невольно заулыбался, обнаружив искреннее огорчение на лице герцога.

– Ваше величество!

– Когда мы вдвоём, можешь звать меня по имени!

– Спасибо. Могу и по имени, только не нужно меня советником! Я со своим герцогством еле справляюсь, ещё и Змей к Олтерну ушёл…

– Я ещё очень неопытный король, Геверт, – хитро ухмыльнулся его величество, – но я знаю точно, большинство из тех господ, которые толкутся каждый день во дворце, и те, кто был вчера на балу, сейчас сияли бы от счастья. И горячо заверяли бы меня в своей преданности и в том, что я сделал единственно верный выбор. Вот потому я настаиваю… и даже готов попросить матушку Тмирну посоветовать одной кокетке взять контракт… у моего нового советника. А обязанности тебе определит Олтерн.

– Надеюсь, он не согласится с вашим решением, – хмуро объявил Герт, прикидывая про себя, как было бы замечательно, если бы Рози взяла этот контракт. И одновременно сомневаясь в её решении, ведь у него сейчас нет таких проблем, какие требуют помощи кокетки. Вот только если король сумеет её убедить…

– Мне кажется, тебе стоит принять это предложение, Геверт, – мягко сообщила Лэни, стойко выдерживая взгляд возмущённых голубых глаз. – А жить будешь у нас. Наше поместье рядом с Датроном.

– А герцогство? Отец? – не собирался сдаваться хмурый герцог, неимоверно расстроенный тем, что после брачного ритуала, ради которого на остров прибыл белобородый жрец, роскошного ужина и катания на лодках по освещённому только первыми звёздами озеру здесь осталось всего несколько человек.

Все сёстры Тишины, изображавшие фрейлин, вместе с Рози отправились в монастырь, ушёл в свой храм жрец, а обе герцогини, прихватив Тэлрода, перешли порталом в замок. Арвельд решил погостить у Олтерна до следующего утра. Оставшиеся на острове гости расположились в удобных креслах на широком балконе самого большого домика и лениво ковырялись в вазочках с мороженым, ясно осознавая, как утомительно отдыхать целый день.

– А ты не забыл, Герт, о том, что твой отец двадцать шесть лет распоряжался герцогством? – внезапно поддержал жену Змей. – И очень неплохо управлял. А кроме того, он ещё совсем не стар… и без дела быстро зачахнет. А чтобы он по вам не скучал, будем почаще приглашать его в гости.

– Но я даже не представляю, какие советы я могу давать королю, – сокрушённо выдохнул Геверт. – А вдруг посоветую что-то неправильное?

– Но ты же не останешься один, мы с Лэни будем рядом, и никто не собирается взваливать на тебя непосильную работу. А его величеству действительно нужен сверстник, с которым он мог бы везде появляться и которому бы полностью доверял! – Дагорду очень нравилась мысль, что друг и воспитанник будет поблизости. Тогда и у него не будет болеть душа за Герта, ведь занятый своими стадами Арвельд вполне может прозевать какую-нибудь ловкую интриганку, мечтающую стать герцогиней.

– Герт… – Глаза сестры смотрели с участием. – Ты справишься. Мы, Адерские, все сильные и упорные… не забыл?

– Да… отец всегда так говорил. Ладно, я согласен. Только, ваше величество, не забудьте про ваше обещание.

– Я уже его выполнил… – хмуро процедил король, – но пока обрадовать тебя не могу.

– Почему? – лицо свежеиспечённого советника вытянулось.

– У неё уже есть задание.

– Какое ещё задание?! – чуть не подскочил герцог Адерский.

– Рози отправится на помощь к одной из сестёр, – повернулась к столу Тмирна, задумчиво смотревшая на закат и, казалось, не слушавшая их разговор. – Господин, предложивший той девушке контракт, неправильно оценил свои беды.

– Матушка, – вмиг напряглась Лэни, – но ведь Рози у нас кокетка!

– Знаю. Но лучше неё никого свободного нет.

– Она сейчас собирается туда или уже ушла? – пренебрегая всеми законами монастыря, продолжала допытываться тихоня, машинально незаметно проверяя ловкими пальчиками, есть ли при ней обязательный набор оружия.

– Лэни!

– Что, матушка?

– Ты плохо придумала. У тебя есть муж.

– У меня самый лучший в мире муж, – взглянув в тревожные серые глаза Змея, отрезала тихоня. – А ещё у меня есть брат… который может не вынести потери второй своей любимой женщины.

– Я иду с тобой, – сообразив, о ком она беспокоится, вскочил с места Геверт, но его осадил холодный и спокойный голос графа:

– Ты остаёшься возле короля, Герт, ты тут нужнее. А с Лэни иду я, это не подлежит обсуждению. И не нужно так на меня смотреть, я отлично знал, на ком женился. И так же отлично знал, что Лэни никогда не оставит своё ремесло. Так, где костюмы и кем мы пойдем?!

– Это всё решим позже и не здесь, до утра всё успеем, – мигом пресекла его сборы Тмирна, доставая свой кошель с почтовыми пенальчиками и бумагу. – А сейчас я обещала его величеству ответить на несколько вопросов, если вы мне позволите.

Лоурден ошеломлённо смотрел на людей, которых уже считал достаточно понятными, чтобы больше не ждать от них ничего неожиданного, и начинал осознавать, насколько мало он вообще знает о жизни. И уже не был уверен, желает ли слушать, почему невеста его отца сбежала по дороге во дворец, оставив короля с разбитым сердцем и так и не став его мачехой.

Весь день он исподтишка наблюдал за ней и её ребенком, отмечая, как похож тот на Олтерна даже жестами. И не удержался, осведомился к вечеру у Тмирны, сколько лет мальчишке, а узнав, произвёл несложный подсчёт и пришёл к заранее предугаданному результату, яснее всех свидетельств говорившему, что стать королевой эта откровенно влюблённая в мужа герцогиня не желала никогда.

– И последний вопрос… – переводя взгляд с одного утомлённого лица на другое, медленно произнёс король, ошарашенный свалившимся на него ворохом поразительных и неожиданных сведений. – Я не понимаю, почему вы не объявили тревогу, не собрали войска и не послали их на прочёсывание всех подозрительных поместий и городков?

– Потому что это самая пагубная тактика в делах такого рода, – резковато ответил Арвельд, неимоверно уставший не столько от рассказов, сколько от тяжести нахлынувших воспоминаний. – Я сумел дослужиться до капитана, ваше величество, и понимаю подлинную цену таким военным вылазкам. Не знаю, как вы себе это представляете, но даже если раскошелиться на капсулы, появление отряда до зубов вооружённых гвардейцев, сразу же ринувшихся отбирать у мирных горожан лошадей, не может остаться незамеченным даже самыми беспечными из жителей. А настороженные и предусмотрительные ведьмы не только исчезнут оттуда в первые же минуты, но и пошлют сигнал тревоги всем своим сообщникам. И значит, все затраты, шум и неизбежная неразбериха послужат не на пользу делу, а во вред ему. А кроме того, подорвут авторитет короля у народа, потому как скрыть бесплодность этих выступлений от внимательных торговцев и простолюдинов не удастся никогда. И вообще, лучше попытаться с ними договориться, с теми, кто ещё её ждет. Не дураки же они начинать борьбу, когда у них не осталось ни воинов, ни ведьмы?

– Я понял, – удручённо вздохнул Лоурден, – рано мне быть королём. Почти всё, о чем вы мне рассказали, я сам приказал бы делать иначе.

– Вы неправы, – мягко сообщила Тмирна и решительно поднялась с кресла, – в двух утверждениях. Во-первых, мы все считаем, что вы готовы к этой нелёгкой ноше и достойны короны, иначе не стали бы просить Георгиуса отдать её вам. А самое главное, вы ошибаетесь, когда считаете, будто король должен решать всё сам и его главное дело – отдавать приказы. Король должен выбирать самое разумное из тех решений, которые представят ему на одобрение советники, и поверьте, это не так легко, как кажется на первый взгляд. А теперь прошу простить, но нам пора. Дагорд, вы идёте со мной.

– Понял, – крепко обняв жену за талию, граф встал рядом с нею. – Спокойной ночи. Олтерн, я пришлю отчёт, как будет возможность.

– И сразу дай знать, если нужны будут деньги или помощь, – немедленно откликнулся советник, – хотя… я пошлю распоряжение в гномий банк, пусть выдают тебе сколько нужно по первому требованию.

– Хорошо, – успел кивнуть Змей, прежде чем хрустнула капсула и он исчез вместе с Лэни и настоятельницей.

– Пора и нам идти отдыхать, – вежливо напомнил Олтерн и взял короля под руку: – Арвельд, у меня большая капсула, уходим вместе.

Глава 12

– Вот копии всех отчётов Кайи и карта дома, – на стол легла пачка маленьких листиков, исписанных мелким почерком, – а вот ваши документы. С этого момента вы небогатые молодожёны, титул я вам оставила, путаться не придётся, имена простые, запомните, пока будете ехать в карете от города, так как башни у него нет. Вы присматриваете для себя недорогое имение, там продаётся парочка по соседству. А к барону Бьюрингу попали по рекомендации его старого друга.

– На что он изначально жаловался?

– Полтора года назад барон овдовел и жил очень закрыто. Дочь замужем за владельцем большого поместья в восточных провинциях, мы проверяли, никаких притязаний на имущество отца она не имеет. Через полгода после смерти жены его начали потихоньку осаждать невесты, но барон сумел их отвадить. Однако слуги с тех пор в доме не держатся, чего-то боятся, о чём-то шепчутся. Он подозревал, будто всех отпугивает его экономка, мечтающая выдать за господина свою племянницу, но Кайя пишет, что та и сама потихоньку пакует сундуки. Присмотрись, если нужно будет, вызовешь Тэйну, она сама предложила.

– Хорошо, – понимающе кивнула Лэни, отставляя пустую чашку. – Кайю отправить сюда?

– Решай сама. Она расстроена… дело казалось простым: разговорить слуг и найти смутьяна.

Тихоня кивнула ещё раз и взглянула на мужа, спокойно доедавшего жареную ветчину. В простом костюме, примерно таком, какой он носил в замке Адер, граф чувствовал себя уверенно. Ну а в зеркало посмотрел лишь мельком, поняв по лукавой улыбке жены, что в белокуром парике, очень ловко водружённом на его голову одной из учениц Варгиуса, выглядит странновато.

Парик Лэни, наоборот, был того неестественного иссиня-чёрного цвета, каким в последний год так увлекались столичные модницы во главе с пронырливой Ритолой. А вот густо запудренное личико выглядело совершенно невзрачным, и вряд ли сейчас графиню смог опознать хоть один из кавалеров, так желавших получить её танец на королевском балу.

– Может, тебе всегда ходить на балы в таком виде? – первым делом с надеждой спросил Змей, едва рассмотрел новый облик тихони.

– Если тебе хочется, чтобы все считали, будто ты женился на моём приданом, я не против.

– Да-а? – протянул он, хитро посматривая на жену. – А у тебя и приданое есть? Почему мне его не показали?

– Змей, – не выдержав, рассмеялась Лэни, – хватит шутить. Это не прогулка, Кайя вовсе не простушка, какими представляются окружающим болтушки. Заканчивай завтрак, и уходим, карета должна подъехать за два часа до полудня.

Это было распоряжение Тмирны, изучившей вечером последний отчёт Кайи.

– Можете спать до завтрака, Лэни нужно хорошо отдохнуть, – провожая гостей в подземные владения целителя, заявила она. – Мы сами всё приготовим. Выглядит подозрительно, да и неприлично, если молодожёны заявляются в имение к незнакомому человеку на рассвете.

Карета действительно стояла у крыльца портальной башни, и кучер, похожий на жреца бородатый мужик, сразу узнал своих клиентов по какому-то ему одному известному признаку. Помог поставить в багажный ящик сундуки, предупредительно распахнул дверцу громоздкой, но удобной дорожной кареты.

– Я – Керуд. Вы меня наняли на неделю и потому стребуйте с экономки комнатку. Овёс коням я с собой везу, а сеном пусть конюхи барона поделятся. Вам подушек и пледов побольше набросал, дорога по полям идёт, там ветер холодный свищет, – торопливо сообщил кучер, делая вид, будто помогает пассажирам взобраться в карету.

– Ясно, – кивнул граф, и дверца захлопнулась.

Некоторое время они ехали молча, устраиваясь поудобнее, затем Лэни выглянула в окно, за которым тлел серый осенний день, и достала из саквояжа масляный дорожный фонарь. Ехать до поместья почти два часа, и за это время нужно всё прочесть и обсудить.

– Давай сюда, – немедленно отобрал фонарь Змей, и пока вешал его и зажигал, Лэни успела открыть пакет с документами и прочесть имена.

– Граф Таодор Фадер, – хихикнула она, оценив выдумку матушки, – и графиня Эсталина. Ты уверен, что сможешь запомнить такие трудные имена, зайчик?!

– Не уверен. Но если ты мне поможешь… закрепишь память поцелуем, я непременно запомню.

– Зайчик… – расстроенно шепнула графиня, осторожно гладя пальчиком выбеленные усы мужа, – моя боевая раскраска пойдёт пятнами… если мы начнём закреплять.

– На шейке у тебя тоже боевая раскраска? – лукаво шепнул Змей, заинтересованно глядя значительно ниже, и получил лёгкий шлепок по губам.

– Даг! У нас мало времени!

– У нас всё время мало времени, – строптиво скаламбурил он, принимая пачку листков, – невольно начнёшь завидовать бездельникам, которые неизменно жалуются на скуку. Как ни странно, но мне никогда не было скучно. И у меня всегда не хватало времени, особенно когда я служил у Олтерна адъютантом. Демонская сила! Эста, я только сейчас понял, на что вечером намекал этот хитрый лис!

– Счастливчик, – рассеянно буркнула она, не отрывая взгляда от листков. – Ты почему не читаешь?

– Я придумал способ лучше, – нахально объявил Змей, сгружая жене все бумаги и притягивая её к себе так, чтобы свет фонаря падал на отчёты. – Ты быстро прочтёшь и в трёх словах мне всё объяснишь. Всё равно я не понимаю её намёков. Как не сообразил, какие планы строит насчёт нас советник.

– Мне нравится, – так же туманно заявила она, устраиваясь в его объятиях поудобнее.

– И мне, – так же коротко ответил он, – в основном из-за Герта. Но боюсь, тебе придётся трудновато.

– Я позову Кайю. И попытаюсь уговорить Рози, надеюсь, мне удастся, – отстранённо сообщила она и прикрыла его губы пальчиком. – Потерпи несколько минут, потом поговорим.

– Угу, – согласно хмыкнул он, нежно целуя этот палец.

– Всё, зайчик, я прочла, – объявила Лэни через некоторое время, собирая отчёты в кошель. – Если в трёх словах, то так: не доверяем никому, кроме Кайи и кучера. Даже хозяину. Но всем улыбаемся и всех выслушиваем. Вечером делимся мнениями. Нужно будет остановить карету в пустынном месте… размять ноги и сжечь все лишние бумаги. Кайя пишет, что её вещи кто-то трогал.

Бумаги они сожгли в небольшой роще, встретившейся, когда коляска проделала большую половину пути. Внимательно наблюдая, как тщательно жена растирает в сыром песке остатки пепла, Змей добавил ещё штришок к портрету, хранившемуся в его душе. Жена никогда ничего не забывает, вернее, её научили ничего не забывать, и ему следует об этом помнить, если он желает сохранить тот чудесный огонь любви, что горит между ними.

– Эста, – снова прижав жену к себе, задумчиво спросил Змей, едва карета двинулась дальше. – Я не очень понял, какие у Арви с его женой были отношения в прошлом? Мне ничего не нужно знать, чтобы случайно не задеть больную тему?

– Наверное, нужно, – подумав, согласилась она. – Никогда не говори при них о наследниках. Вообще о детях, никаких пожеланий и никаких шуточек. У них уже мог бы быть ребёнок, но произошла трагедия.

– Демонская сила… хорошо, что я спросил. Хотя я при Герте стараюсь эту тему близко не поминать… но всё равно. А ты же вроде раньше говорила, будто ваши родители выставили её, не допустив даже одного свидания?

– Так и было, – вздохнула Лэни, – встретились они много позже. Сейчас объясню. Когда мы с матушкой пришли в монастырь, Тэльяна от нас долго пряталась… там это возможно. Но однажды матушка сильно простудилась, слегла с лихорадкой, тогда Тэй и пришла. Целитель прислал, она опытная сиделка и хорошая травница. Я её не сразу узнала, она была… какая-то потерянная. Словно неживая, и учиться ничему не хотела, потому что уходить из монастыря не собиралась. А пока матушка болела, они разговорились… много плакали, мать просила прощения… И через некоторое время Тэй начала учиться ремеслу проводника. Она очень хотела выучиться как можно быстрее, по вечерам едва не падала от усталости. Но всё равно у неё ушёл не один год. Однако Тмирна по её просьбе всё время узнавала, где находится Арвельд и как ему живётся. Он уже дослужился к тому времени до лейтенанта, был помощником командира одного из отрядов службы сопровождения обозов с ценными товарами. В то время бандиты особо зверствовали на дорогах, ведущих в Торем. А потом их отряд попал в западню, был жестокий бой, командир погиб, и Арви назначили на его место. И тогда Тэй упросила монастырский совет отпустить её. Целых полгода она работала проводником у Арви… и постепенно он к ней потянулся… Они жили в одной палатке, и брат даже собрался на ней жениться. Однако тогда она не стала напоминать ему о прошлом и ничего не рассказала про нас с матушкой, таково было условие Тмирны. Ничем эти знания ему всё равно не помогли бы, зато могли случайно выдать тех, кто скрывался в монастыре. Но однажды случилась беда: пока Арви ходил в разведку, на Тэй напал один из солдат… Она ушла от стоянки к болоту постирать, и помочь было некому… но она сопротивлялась, и этот гад начал бить её ногами… В общем, она потеряла ребёнка… про которого Арви тогда ещё даже не знал.

– Та падаль ещё жива?! – скрипнул зубами Змей.

– Нет, в том-то и дело… Тэйна вырвалась и побежала, негодяй ринулся догонять… она и завела его в самую трясину. А когда вернулась… Арви что-то не так понял, накричал… и ушёл. Тэй обиделась, подстроила всё, как будто сбежала… и сломала капсулу. Большую пирамидку она всегда возила с собой… иначе Тмирна бы не отпустила.

– Демонская сила! – Змей крепче обнял любимую, словно она могла сейчас переломить капсулу и исчезнуть. – Эста… родная… дай слово… я тоже иногда тебя не понимаю… только никогда не уходи, хорошо?

– Зайчик! Я и не смогу уйти… и даже если прогонишь, не поверю… Святая Тишина, моя пудра!

– Намажешь ещё раз…

Дом стоял на вершине небольшого холма и был виден ещё с того места, как от дороги свернула к нему поросшая сухой травой тропа.

– Нечасто сюда ездят гости, – проворчал Змей, чуть виновато посматривая на Лэни, восстанавливавшую перед зеркальцем свою невзрачную внешность.

– И дом какой-то мрачный, – выглянула в окошко тихоня, – представляю, как легко тут напугать слуг.

– Ну, может, летом он и ничего. – Дагорд скептически разглядывал массивное трёхэтажное здание, узкие, как бойницы, окна угловых башен, потемневшие от времени ставни, большинство из которых оставались запертыми, несмотря на приближающийся полдень. – Но жить тут зимой я бы не согласился.

– Ты не забыл, что ты Таодор? И тебя волнует лишь соседнее имение? Кстати, его хозяин пришлёт к вечеру письмо, будто его задержали в городе важные дела… постарайся выказать побольше огорчения.

– Я даже помню твоё имя, Эсталина, – серьёзно отчитался Змей, – но ты же мне поможешь? Возмущаться?

– Я буду просить извинения у хозяина дома, – помотала она головой, – ведь нам придётся есть его суп ещё два дня.

– Вот всегда ты берёшь себе самую трудную часть работы… – Дагорд хотел добавить что-то ещё, но копыта лошадей звонко зацокали по мощённой камнем площадке перед крыльцом, и он смолк.

Карета остановилась, однако из массивной двери с крупными металлическими петлями и заклёпками никто не выходил. Дагорд хмуро фыркнул, распахнул дверку и выскочил на ступеньку, к уже спустившемуся с козел кучеру.

– Сходи, любезный, позвони, почему-то никто нас не встречает.

– Дык, чайком небось в кухне греются, – недовольно проворчал тот, но четыре ступени, ведущие к двери, всё же прошагал.

Подёргал за такую же надёжную, как и всё остальное, железную цепь и, расслышав за дверью звон колокола, отступил в сторону. Ждать пришлось минуты три, и Змей успел спросить глазами жену, следует ли им волноваться или нужно ждать. Разумеется, если бы он прибыл сюда по поручению Олтерна или Герта, то и сам знал бы, как поступить, но сейчас признавал право командовать за Эстой.

Наконец за дверью что-то заскрипело, зазвенело, и она распахнулась, представив взглядам гостей двух мужчин в одинаковых лакейских ливреях, вооружённых топором и кочергой.

– Кто такие?!

– Любезные, – с насмешкой изучив настороженные лица слуг, готовых отступить и захлопнуть двери, объяснил граф, – мы прибыли по предварительной договорённости к барону Бьюрингу, с рекомендательным письмом от его друга, графа Терсли. Извольте ему доложить.

– Занят он, – хмуро сообщил тот из слуг, который был постарше, – у нас девица заболела.

– А разве барон лекарь? – озадаченно поднял бровь Дагорд. – Но это не имеет значения. Мы с женой и кучером предполагали воспользоваться гостеприимством господина Ингеса, пока выберем одно из двух поместий, из тех, что продаются по соседству. Позвольте нам войти и ступайте, доложите своему господину.

– Не нужно, Патрик, я уже здесь. Добрый день, прошу извинить за задержку. Разрешите представиться: барон Ингес ле Бьюринг. Проходите, ваши комнаты на втором этаже. Патрик, отнесите багаж.

– Добрый день, господин барон. Я граф Таодор Фадер, а это моя жена Эсталина, – подавая руку жене, сообщил Змей. – Чтобы осматривать поместья, мы наняли кучера, надеюсь, у вас найдётся для него комнатка? Овёс для лошадей он привёз с собой.

– Патрик, покажешь кучеру свободную комнату рядом с твоей, – приказал Ингес, разглядывая Лэни. – Добрый день, графиня, как доехали?

– Большое спасибо, хорошо, – скромно опустила глаза Эста, уже успевшая рассмотреть хозяина дома и сделать собственные выводы.

Немолод, но ещё не сед, очень худ и скорее бледен, чем белокож. И лицо казалось бы злым, если не лежала бы на нём застарелая печать утомлённости.

Передний зал был слабо освещён единственным фонарём, горевшим на стене возле лестницы, и серым светом дня, проникающим сквозь два зарешёченных окна, расположенных по обе стороны от входной двери. Середину правой стены занимал неразожжённый камин, и перед ним стояло полукругом несколько громоздких кресел, а в дальнем углу виднелись створки закрытых дверей. Возле противоположной стены расположилось несколько вешалок и полок для верхней одежды, а за ними распахнутая дверь, из которой явственно пахло кухней.

– Мы слышали, у вас кто-то заболел? – вежливо осведомилась Лэни, следуя вместе с мужем за лакеями. – Надеюсь, это не заразно?

– Нет, – с еле заметной усмешкой, неожиданно по-новому осветившей его усталое лицо, любезно сообщил барон. – Моя новая чтица умудрилась уронить на себя несколько книг. Но с нею уже всё в порядке.

– Слава святым, хоть не зараза, – с облегчением заулыбалась Лэни, – мы не взяли с собой нужных зелий.

Дагорд только крепче сжал губы, делая вид, будто увлечён рассматриванием гербов, оленьих рогов и вымпелов, развешенных по стенам. О том, что барон Бьюринг представил слугам чтицей болтушку Кайю, ему сказали ещё за завтраком. Но вот поверить, что сестра Тишины могла быть настолько беспечной и уронила на себя книги, да так удачно, что ей понадобилась помощь лекаря, граф никак не мог. И потому старался помалкивать и не удивляться неестественному бессердечию жены, волнующейся лишь о том, как бы не заразиться.

– У меня хороший выбор зелий, – снова становясь отстранённо-вежливым, заметил барон. – Моя покойная жена имела третью ступень алхимика.

– Ах, простите… – Неяркое личико графини мгновенно приняло скорбное выражение. – Граф Терсли говорил… примите наши соболезнования…

– Не извиняйтесь, я уже свыкся с этим горем. – Барон остановился, ступив с лестницы в коридор второго этажа. – Обед в два часа, по звону колокола. Столовая на первом этаже.

И ушёл вправо, тогда как тащившие вещи лакеи свернули налево.

– Как мы её проведаем? – когда за лакеями закрылась дверь, тихо шепнул Змей, зная, что Лэни его услышит.

– Никак, – торопливо доставая пирамидку и пенальчики, одними губами проговорила тихоня и села писать письмо, добавив в полный голос: – Иди, умывайся первым, дорогой, я немного согреюсь. Как ты думаешь, они дадут нам перед обедом по чашке чая?

– У меня во фляге есть вино, можно выпить по полбокала, – нехотя отозвался граф, вспомнив, что это именно ему положено быть упрямым и недовольным.

– Тебе не понравилась встреча? – «догадалась» Лэни. – А мне он показался очень милым… не каждый господин будет лечить свою чтицу… надеюсь, ты ещё изменишь своё мнение. Ведь нам жить рядом с ним.

– Только в том случае, если в тех поместьях не такие же мрачные дома. Иначе я никогда не соглашусь переехать в эту местность. – Змей отыскал, наконец, чистую рубашку и шагнул в умывальню.

Раз Лэни почему-то считает нужным спокойно писать письма, а не бежать навстречу сестре, значит, так лучше, и не стоит ломать голову, пытаясь отыскать причину. Вряд ли он сумеет догадаться, проще подождать, пока она объяснит сама.

Когда граф вернулся в комнату, письменных принадлежностей уже не было, а его жена ловко перестилала постель. Ради чего она это делает, Змей понял сразу: небось проверила каждый уголок в поисках ловушки или какого-нибудь наговора. Недорогое на первый взгляд колечко-змейка снова украшало пальчик Лэни, и даже на самого Дагорда Тмирна повесила исписанный непонятными знаками амулет, велев не снимать ни в коем случае.

Граф смущённо усмехнулся, вспомнив, как внезапно облило сердце теплом от этой нежданной заботы монахини: с тех пор, как он ушёл в юности из дома, ни одна женщина так живо не напоминала ему безмерно обожавшую его бабушку.

– Дорогой, я иду умываться, – улыбнувшись мужу, исчезла за дверью Лэни, и он, кивнув скорее самому себе, направился подложить дров в закопчённый камин.

В обставленных добротной мебелью комнатах, обшитых на высоту человеческого роста деревянными панелями, а выше – завешенных гобеленами и картинами, было чисто и довольно тепло, но почему-то никак не исчезало впечатление, будто тянет из углов ледяным сквознячком, готовым мигом выстудить помещение, едва умрут живые язычки пламени.

Несколько поленьев легли крест-накрест на собранные кучкой уголья, и пока огонь недоверчиво пробовал на вкус предложенное угощение, словно не веря своей удаче, граф подошёл к окну оглядеть окрестности. И тяжело вздохнул, осознав, что ни на миг не покривил душой, говоря жене о своём нежелании тут жить. Пейзаж за окном был тосклив и бесприютен, и Змей не удивился бы ни на миг, если из чахлых, потерявших листву кустов внезапно выпрыгнул бы облезлый волк.

– Я тут, – шепнула за спиной Лэни, и Дагорд сразу отвернулся от окна, поймал в объятия прильнувшую к нему жену, страдальчески сморщился, обнаружив перед губами не шелковистый мёд её волос, а назойливо напоминавший Ритолу парик. – Как у тебя ощущение от дома?

Графиня задала этот неожиданный вопрос еле слышно, и оттого он тоже ответил ей в самое ушко, честно сказав о том, что давило на душу всё сильнее:

– Как от склепа.

– Святая Тишина, – вздрогнули под его ладонями плечи девушки, – а мне казалось, ты шутишь. Хорошо, тогда идём немного погуляем… похоже, нам не стоит особо следовать правилам приличия.

Даг кинул быстрый взгляд на разгорающийся огонь и неохотно повёл жену к двери, ощущая, как где-то глубоко в душе внезапно проснулось почти звериное чувство тревоги, заставлявшее бдительно оглядываться по сторонам и не убирать руку от рукояти кинжала.

Глава 13

В длинном, похожем на казарменный, коридоре второго этажа ощущение беспокойства усилилось, и Лэни пришлось пару раз одёрнуть мужа, чтобы он не пытался вырваться вперёд.

И хотя тихоня понимала, что в эти мгновения в нём просыпается извечный инстинкт мужчины, обязанного защитить свою женщину, прикрыть своим телом, и это было неимоверно приятно, она не могла позволить ему забыть, кто из них обладает более тонким слухом и носит чувствующее очаги магии кольцо.

– Дорогой… вы слишком широко шагаете…

Уловив в голосе жены лёгкую укоризну и разглядев в её глазах предупреждение, Дагорд приостановился и вздохнул:

– Извини… те, любимая. Я просто слишком много думаю об этом поместье… мне не терпится его увидеть. Хочется, наконец, иметь свой дом.

– Ах, мне тоже… как представлю, что к нам смогут приехать тётушка и кузины и подарят кучу хорошеньких картинок и вазочек… – Лэни крепче стиснула локоть мужа, и в тот же миг одна из дверей распахнулась и навстречу им вышла сухощавая, невысокая немолодая женщина.

– Добрый день, – ничуть не удивившись появлению перед ней незнакомых людей, заявила эта особа, – вы гости господина барона? Я его экономка Густина.

– Да, – любезно улыбнулась Лэни, – вот осматриваем дом. Но хотелось бы знать, есть тут комнаты, в которые не следует входить?

– Всего несколько, но они все заперты. А госпожу Кайоллу вы не желаете навестить?

– А кто такая госпожа Кайолла? – так естественно изумилась Лэни, что даже сам Змей ей поверил бы.

А вот экономка не поверила, но мгновенно спрятала скептическую ухмылку.

– Это дальняя родственница господина барона, как принято говорить, седьмая вода. Он из милости взял её чтицей, хотя девица совершенно беспомощная и безалаберная. Сегодня умудрилась уронить на себя в библиотеке несколько фолиантов.

– Наверное, стеллаж пошатнулся, – вежливо посочувствовала графиня.

– Там дубовые стеллажи, – с превосходством заявила Густина, – и они прикручены к потолку и полу. Их даже мужчина не столкнёт!

– Значит, кто-то небрежно поставил эти книги на место, – хмуро фыркнул Змей, уверившись, что его жена не желает пока встречаться с Кайей. – Но если эта девица так сильно пострадала, вам лучше позвать лекаря. У нас есть карета, я могу послать кучера в ближайшее село.

– Не нужно, ей уже дали лекарство, – ещё выше задрала нос служанка. – Просто девушке тоскливо лежать одной.

– Но мы с нею даже незнакомы и вообще не умеем развлекать больных девиц. – Змея начало всерьёз злить упорство этой женщины. – Ты уверена, дорогая, что ещё не потеряла желания осматривать этот дом? Я бы лучше немного посидел у камина. Прикажите принести нам по чашке чая, Густина.

– Как скажешь, дорогой, – заискивающе заулыбалась Лэни мужу, и он немедленно развернулся в сторону выделенных им комнат.

– Спасибо! – Тихий шёпот жены, раздавшийся, когда они отошли достаточно далеко от места встречи со служанкой, убедил графа в правильности его действий. – А теперь сиди в своей комнате и жди чай. Я скоро вернусь.

– Эста? – не поверил своим ушам Дагорд, почувствовав, как в подтверждение этих слов тонкая рука тихони соскользнула с его локтя и холодок обдал согреваемый её прикосновением бок. – Не смей!

– Тсс! Не спорь! – Девушка вытащила из неизменно неприметного кармана маленький флакончик и храбро глотнула прямо из горлышка.

И в следующую секунду сделала шаг в сторону, где её силуэт вдруг расплылся нечёткой тенью. А затем и вовсе растаял в полумраке коридора, серый камень стен которого был украшен лишь скупым орнаментом.

Даг скрипнул зубами и нехотя вошёл в свою комнату, однако дверь оставил слегка приоткрытой, чтобы услышать, если где-то в здании поднимется шум.

Некоторое время он нервно вышагивал по комнате, затем уселся у огня, уставившись на дверь и пытаясь понять, куда и зачем она так внезапно решила сходить. Ведь если бы Лэни изначально собиралась использовать столь дорогое и редкое зелье отвода глаз, она непременно предупредила бы его. Значит, что-то произошло за те несколько минут, пока они шли по коридору и разговаривали с экономкой. Но вот что именно, хотел бы он знать!

– Ваш чай, – хмуро сообщила женщина средних лет, открывая локтем дверь и внося в комнату тяжёлый серебряный поднос, на котором стояли маленькие чашечки, почти игрушечный чайник, такая же сахарница и маленькая тарелочка с печеньем.

Если бы Змей судил о состоятельности хозяина по предложенному угощению, то счёл бы барона очень небогатым человеком. Однако припомнил рассказ Тмирны о проверке его счетов. Как выяснилось, оплата контракта на болтушку вовсе не явилась для Бьюринга серьёзной тратой. Стало быть, здесь не принято пить чай в такое время, либо служанка выказывала таким образом своё возмущение вздумавшим потревожить её гостям.

– Госпоже наливать? – спросила женщина, расставив принесённое по столику, и подозрительно оглянулась на глубокую нишу, в которой стояла полускрытая тяжёлыми занавесями кровать.

Видимо, и валяться среди дня тут тоже считалось дурным тоном, – перевёл для себя Змей и резко махнул рукой, давая прислуге понять, что она может быть свободна.

– Можете идти, мы сами нальём.

Проследил за тем, как она выходит, и сердито фыркнул. Этот дом не нравился ему с каждой секундой всё сильнее. И дело было даже не в дерзости и недоброжелательности здешних слуг и не в неприветливости их хозяина. Всё это Дагорда ничуть бы не задело, случалось встречать разных людей и бывать в разных домах. Беспокоило его другое – ощущение неумолимо надвигающейся опасности. Оно было пока ещё призрачным, как вечерняя тень, но упорно росло, и если бы граф имел сейчас право делать то, чего хочется ему, он немедленно отдал бы кучеру приказ закладывать карету. А сам схватил бы в одну руку жену, в другую незнакомую пока болтушку и немедленно утащил к этой самой карете. О том, что переход из этого захолустья по пирамидке может и не удаться, Тмирна предупредила два раза.

Минут через пять дверь бесшумно приоткрылась и крепко захлопнулась, звякнул засов, а через пару секунд чайничек взмыл в воздух, перевернулся, из носика точно в чашечку ударила душистая струйка. И сразу же чайник вернулся на место, ниоткуда появился пузырёк, и три тягучие капли зелья, упавшие в чашку, немедленно растворились в чае. Затем чашка взмыла вверх, и лишь в этот момент Змей рассмотрел, как в стоящем напротив него кресле начинает проступать силуэт женской фигурки.

– Ты сильно рассердился? – выпив чай, спросила фигурка голосом Лэни, и звучал он тускло и утомлённо. – Не злись, зайчик, бывают непредвиденные обстоятельства… Святая Тишина, как устаёшь от этого зелья… я немного полежу, потом всё расскажу.

– Конечно, я рассердился, – подхватывая её на руки, проворчал Змей. – А ты на моём месте не злилась бы? Только честно.

– Не знаю, сейчас представлю… Знаешь, я, наверное, неправильная… не могу на тебя злиться. Вот когда ты лапал ту трактирщицу, я была не просто сердитой, а зверски злой, прямо как выпень. Но ярилась не на тебя. Мне её прибить хотелось.

– Эста… – укрывая жену одеялом, выдохнул Змей, – не говори так… иначе я забуду, что мы тут по делу. Так куда ты ходила?

– Сейчас объясню. – Лэни несколько минут лежала, прикрыв глаза, и он осторожно грел её руки у своих губ, не осмеливаясь поцеловать жену. Уходя на задание, тихони специально мазали определённые участки кожи разными мощными зельями, на случай, если все запасы тайного оружия, спрятанного в особых карманах сестёр Тишины, окажутся недоступны. – Кайя услышала наши шаги издали и послала экономку навстречу точно в тот момент, как мы подошли вплотную… у неё слух почти как у меня, и она слышала наш разговор, каждое слово. И если бы хотела, чтобы мы зашли в спальню при экономке, непременно бы позвала… хоть вполголоса, я бы услышала. Но она не захотела, значит, не доверяет этой Густине. И я специально послала экономку за чаем, но она пошла не сразу, сначала проследила, свернём ли мы к своим комнатам. Второго выхода из этого тупика нет.

– Вот теперь всё понятно. Значит, ты была у неё? Как она?

– Дай саквояж, я буду писать отчёт и одновременно рассказывать. Так вот, Кайя считает, что книги кто-то специально сложил так, чтобы они упали, она раньше там ходила, и ничего не падало. Спас её слух и привычка сначала прыгать в сторону, а потом смотреть, кто там шуршит. Кайю только сбило с ног, и она ударилась о стеллаж плечом. Если бы промедлила, куча тяжеленных томов могла бы и шею свернуть. Но вот кто именно это мог быть, она не знает, все были на виду… тут всего шестеро слуг с конюхом. Повар, камердинер, лакей, экономка и служанка. Это она приносила чай. А пустых предположений…

– Вы не делаете, – задумчиво закончил Змей, – но по сути, это не так важно… кто именно, тебе не кажется? Важно то, что Кайю хотели или убить, или сильно покалечить… по-видимому, рассчитывали таким жестоким способом выжить болтушку из дома. Или сразу припугнуть нас с тобой, если злодеи каким-то образом выведали, кто должен приехать. Но мы ведь знаем, что нас этим можно только разозлить, как и Тмирну. И барон не может этого не понимать, он один знает, кто такая Кайя на самом деле. Значит, он ни при чём?

– А если он всё это просчитал и, надеясь именно на такой вывод, уронил на неё книги? – лукаво глянула Лэни, дописывая письмо.

– Но это глупо… сначала нанять дорогую профессионалку, потом убивать, да ещё оправдываться таким странным методом. К тому же вспомни, он говорил, что жена была алхимиком! Думаю, от неё остались более коварные зелья, убивающие незаметнее, чем книги. Хотя нет… книги можно списать на несчастный случай… что-то я совсем запутался. Ты почему молчишь, Эста?!

– Думаю. Ты сказал несколько очень интересных вещей, сейчас я всё запишу, и мы попробуем сравнить мнения об обитателях этого дома. Думаю, до обеда успеем.

– Не хочу я никакого обеда, – мрачно вздохнул Змей, – и даже находиться здесь не хочу. Никогда ещё ни один дом не был мне так неприятен.

– Зайчик, я совершенно с тобой согласна. Мне он тоже кажется враждебным… словно болото, где под каждой кочкой кикимора или выпень, – кивнула Лэни, засовывая в пенальчик свёрнутое трубочкой послание. – Можешь отправлять. И давай начнём с тех слуг, которые нас встретили. Что ты можешь про них сказать?

– Мне они показались запуганными и несколько… простоватыми для своего ремесла. Кайя же писала, что слуги отсюда бегут? Значит, это крестьяне, польстившиеся на жалованье. Хотя можно прямо спросить барона, как тут с прислугой, нам же нужно будет нанять людей в новое поместье? И поинтересоваться, сколько лет они у него служат.

– Кайя спрашивала, они мнутся и молчат. Но за время её работы ушли две горничные, и экономка где-то в селе наняла ту женщину, что приносила чай. Она и прачку заменяет, прежняя ушла ещё до приезда болтушки.

– И ещё она груба, нахальна и имеет своё мнение насчёт того, как должны вести себя гости, – припомнил Дагорд.

– А экономка слишком спесива… и хитра, – задумчиво припомнила Эста. – И вот она нам определённо не поверила. Да и Кайю с первых же минут попыталась представить дурочкой…

– Эста, а ты не попросила выяснить, где её дочь и как она выглядит?

– Попросила, – кивнула она, – я тоже обратила внимание. Вовсе не похожа эта экономка на прислугу, собирающуюся уволиться. Впрочем, я её проверю, скажу, что ищу надёжных слуг, и попрошу порекомендовать кого-нибудь. Если она и правда хочет уйти, обязательно клюнет. И ещё, зайчик, помнишь те толстые стены, на плане… который мы смотрели в карете? Я простукала одну из таких стен… там внутри пустота.

Граф молчал почти минуту, задумчиво хмуря брови и бережно поглаживая плечико жены, потом вздохнул:

– Мне не очень верится, Эста, что в стене толщиной в три локтя можно уместить потайной ход. Ведь по нему сможет пробраться разве кошка… или мальчишка лет пяти.

– Ты очень правильно мыслишь, зайчик, – похвалила Лэни, – там и нету хода. Там только подсказка о существовании этих ходов. И теперь мне очень интересно, знает ли о них барон. Я написала матушке, чтобы она выяснила, как и когда он получил это поместье, и, пока жду письмо, хочу погулять по первому этажу. Сам понимаешь, вход в подземелье удобнее всего искать именно там или даже в подвале.

– Лэни… извини, Эста, но кто может там прятаться и зачем? Допустим, Арви прятался… но у него была исключительная ситуация. Ему приносил еду и одежду Седерс, и он знал, что сможет жить почти открыто, как только выживет меня.

– Какая замечательная идея, зайчик! Ты сейчас почти снял все подозрения с барона… хотя ничего нельзя исключать. Теперь я убеждена: нам следует проверить эти ходы… но сначала дождёмся ответа матушки. И поскольку вопросы очень серьёзные, вряд ли ответ будет скоро… поэтому придётся потянуть время. Я не люблю работать болтушкой… но придётся, а ты постарайся не забывать, что это работа.

– Не забуду, – пообещал Змей и стянул с ног сапоги, решив, что ждать обеда не обязательно сидя в кресле, – особенно если ты пояснишь, чем отличается болтушка от кокетки.

– Если ты будешь меня отвлекать, – засмеялась Эста, – то ничего я объяснить не смогу… но скажу сразу – всем. Хотя и кокетка, и болтушка обязаны всё время улыбаться и говорить глупости, цели у них совершенно разные. Кокетка должна очаровать всех мужчин вокруг, улыбнуться каждому так, чтобы он почувствовал себя особенным, показать себя соблазнительной и ветреной…

– Понял, – кивнул Змей, – видел, как работает Рози. А болтушка?

– Болтушка, наоборот, всё время самоуверенным голосом говорит глубокомысленные глупости, всех перебивает, всех поучает, со всеми спорит и ни с кем не соглашается, по всем вопросам имеет своё собственное мнение… Через некоторое время всем мужчинам хочется оказаться от неё подальше.

– Думаю, мне бы хотелось, чтобы ты всё время работала болтушкой, – хитро заявил Даг. – В этом есть нечто привлекательное.

– Ты ошибаешься, зайчик! – счастливо хихикнула Эста. – Тебе тоже скоро захочется сбежать… а вот этого совсем не хочется мне!

Едва Змей, войдя с Эстой в просторную продолговатую комнату, служившую барону столовой, обменялся с сидевшим во главе стола хозяином коротким приветствием и усадил жену на одно из приготовленных им мест, висевший в углу серебряный колокол прозвонил начало обеда. Как понял граф, он был соединён хитроумным механизмом со стоявшими под ним напольными часами гномьей работы.

В тот же момент лакей, утром встречавший гостей кочергой, подкатил к барону громоздкий серебряный столик и принялся разливать суп. Не многие знатные семьи сохранили такое скрупулёзное следование старинным традициям, и Змей, устроившись рядом с Лэни, с тайным вниманием наблюдал за этой церемонией. А заодно за двумя присутствующими за столом женщинами. Одну из них, экономку Густину, Дагорд одарил лишь мимолётным взглядом, отметив, что к обеду она принарядилась в новый чепчик, зато на вторую, довольно пухленькую девушку с рыжеватыми локонами и тёмными кругами под глазами, поглядывал заинтересованно.

Никак не походила она на монахиню, скорее, на булочницу из маленького городка.

– Ах, как интересно, – объявила она томным голоском, съев крохотную тарелочку супа и откинувшись на спинку стула в ожидании, пока лакей положит ей порцию мясного рагу, – вы, значит, будете нашими новыми соседями! Надеюсь, вы купите усадьбу у графа Чардена, дорога туда намного лучше.

– Но сама усадьба у него очень маленькая… и речки там нет, – немедленно возразила ей Эста.

– Ах, зачем вам речка? Она, говорят, разливается весной почти до ступеней крыльца… потом половину лета будет вокруг грязь и сырость! Брать нужно у Чардена, там холмы и лес близко!

– Я не думаю, что лес – это так уж хорошо. Всё-таки тут провинция, начнут бегать волки и разбойники…

– Зато дрова близко возить и ягоду селяне дёшево приносят…

– А ещё в лесу всякая нечисть…

– Какая в этих местах нечисть, госпожа Эсталина! Тут даже волки редкость! Зато там близко деревня и легко найти прислугу.

– Но я не хочу деревенских девушек в служанки! Они такие неуклюжие! Я собираюсь привезти слуг из города.

– И потратите в три раза больше. Поверьте моему слову, селянок очень легко научить порядку, нужно просто вычитать из жалованья за разбитую посуду.

Через четверть часа Змей понял, что именно имела в виду Лэни, когда рассказывала перед обедом о работе болтушки. Барон тайком морщился, слушая этот бред, произнесённый самыми учтивыми голосками и с самыми милыми улыбочками, экономка скептически поджимала губы и посматривала на Дагорда с тайным состраданием. Определённо жалела, что граф так поторопился с женитьбой.

Он и сам начинал уставать от этой трескотни и, будь на месте Лэни кто-то другой, давно бы завёл разговор с бароном на более приятную тему, но теперь предпочитал делать вид, что всецело увлечён обедом. Как выяснилось, маленькие порции вполне возмещались количеством блюд, причём чем дальше, тем вкуснее и изысканнее они были. Венцом обеда должен был стать пудинг, розовый и пышный, политый шоколадным кремом и украшенный свежей, явно оранжерейной клубникой. Его принесли лакей с поваром и поставили в центре стола на старинном фарфоровом блюде, когда трапеза подходила к концу и слуга уже убрал соусники и острые приправы.

– Мне кажется, он стал больше, – прервав свою болтовню, совсем другим тоном сказала вдруг Лэни, глядя на пудинг. И тут же, схватив Змея за руку, стиснула её условным жестом и произнесла тревожную фразу. – Как душно…

– Сейчас, дорогая. – Граф мгновенно вскочил, схватил её на руки и почти бегом помчался к выходу.

Он успел выскочить за дверь и пробежать по коридору несколько шагов, когда в столовой раздался грохот, женский визг и громкие крики.

– Демонская сила, – зло буркнул рядом чей-то голос, и граф, обернувшись, с изумлением увидел рядом с собой Кайю.

– Отпусти меня… – попросила Лэни и вдруг напряглась, застыла в руках мужа, глядя куда-то ему за спину: – Вон он.

Последние слова она выдохнула еле слышно, но Змей уже научился ловить такие сообщения и понимать их важность. Одним движением поставив жену на пол, он стремительно развернулся в ту сторону, загораживая девушек собой и выхватывая кинжал.

Однако длинный, скупо освещённый коридор был абсолютно пуст.

Глава 14

А в следующий момент двери столовой распахнулись, и оттуда вывалился лакей, облитый с головы до ног чем-то вроде зелёного киселя. Он брёл, отплёвываясь и отирая лицо ещё недавно белоснежной салфеткой, и бормотал только два слова: – Четыре серебрушки, четыре серебрушки!

Вслед за ним вывалились повар, тащивший экономку, и барон, а вместе с ними в коридор вырвался ядрёный запах протухшей кислой капусты.

– Милый, – успела пискнуть Лэни, но граф, и сам сообразивший, что сражаться с вонью и подозрительным киселём вовсе не его дело, уже подхватил её на руки и торопливо понёс в сторону крыльца.

Кайя, не отставая, бежала за ним и только в переднем зале приостановилась, чтобы сообщить попавшейся навстречу служанке о своём намерении отправиться вместе с гостями в усадьбу графа Чардена. Напоследок дрожащим голоском добавила от лица барона указание немедленно бежать в столовую, там для прислуги появилась срочная работа.

– Где бы ещё найти кучера? – задумался Змей, когда они забрали с вешалок собственные плащи.

– А он, скорее всего, обедает с конюхом, – сообщила Кайя совершенно спокойно, – в конюшне, направо за домом. Конюх барона там и живёт, в комнатке при конюшне. Теперь он ночами ещё и сторожит усадьбу, прежнему сторожу что-то померещилось.

– Не уверен… – начал Змей и тотчас виновато смолк, поймав предостерегающий взгляд жены.

– Но мы можем сходить, посмотреть, – продолжила тихоня начатую им фразу, причём сказала вовсе не то, что хотел сказать Дагорд.

Определённо, Лэни неспроста не желала сейчас говорить вслух о невидимке, которого приметила недавно в коридоре, сообразил Дагорд, с трудом справившись с желанием выдернуть из ножен кинжал. Удержало лишь понимание бесполезности такого поступка, ведь в случае нападения Лэни всё равно успеет раньше мужа швырнуть чем-нибудь во врага.

Конюх оказался очень сообразительным и расторопным, впрочем, как догадывался Змей, им такого подыскивали специально. И уже через четверть часа карета весело выкатилась из ворот усадьбы.

– Рассказывай, – бдительно поглядывая на окошечко кучера, тихо приказала Лэни сестре, севшей напротив них, – похоже, тут очень весело.

– Вы же читали мои отчёты?

– Да. Но ты не писала про недобрые взгляды невидимок, сверлящие спину, когда проходишь по коридорам! И о том, что от стен дома веет невыносимым холодом, а барон держится из последних сил.

– Я же только болтушка, Эста! Моя работа найти того, кто устраивает заговоры и интриги! Вернее, сделать всё, чтобы он меня «нашёл». И сначала я всерьёз думала, будто все эти страхи мне чудятся! Ну как бывает в незнакомых больших домах. Или просто слуги так шутят. Барон жаловался на месть отвергнутых им невест, якобы подкупивших слуг. Некоторые из этих дам до сих пор шлют барону поздравления и приглашения на обеды и ужины. Но экономка проговорилась, что каждый раз, как он съездит на такой приём, в доме случается какая-нибудь гадость… Однако, когда я стала расспрашивать про детали, она мигом прикусила язычок! Теперь мне понятно, какие это были гадости, нечто вроде сегодняшнего пудинга. Как мы вовремя выскочили… ты очень внимательна.

– Просто я люблю пудинг. – Лэни состроила брезгливую гримаску и прижалась к мужу. – Но теперь не скоро решусь отведать.

– Я тоже, – согласился он, пряча жену в кольце рук. – Но ты ещё не сказала главного, любимая, кто был в том коридоре?

– Не знаю. Я никого не видела. Просто услышала уверенные шаги, потом стук сердца, такой торопливый, словно он тоже бежал. На миг мне показалось, что это я слышу тебя, потом он начал удаляться. Тогда я и сказала. Зря, конечно, твоя реакция могла его насторожить, если он оглянулся. Как только приедем к графу, отправлю матушке письмо, пусть достаёт другие зелья. И ещё… Кайя, не обижайся, но тебе тут делать нечего. Это дело сразу было для тихони. А мне придётся продолжать играть болтушку… хотя без партнёра будет трудновато. Все остальные молчат, как статуи.

– Любимая… я бы помог, но боюсь, мне такое не под силу…

– Как раз тебе и под силу, – уверенно заявила тихоня и ободряюще улыбнулась огорошенному таким объявлением мужу. – Матушка говорит, все мужчины – прирождённые болтушки. Ты просто представь, что мы ещё не женаты и тебе очень хочется меня увлечь… тогда всё получится само. А тему найти просто, что увидишь, про то и говори. Я подхвачу. Только не увлекайся, некоторые начинающие болтушки сердятся и обижаются всерьёз.

– Эста… я лучше дрова рубить буду или ночью этот проклятый дом охранять. Кстати, мне пришла в голову мысль: а от чего умерла его жена? Вроде алхимики живут очень долго?

– Матушка выясняла: ходят слухи про неудачный эксперимент. А в доме никто на эту тему не говорит. Хотя старых слуг осталось только трое: конюх, повар и экономка, – объяснила хмурая Кайя. – Эста, может, мне в самом деле остаться ещё на денёк?

– Чтобы он уронил на тебя ещё какую-нибудь полку, да потяжелее?! Ты же не можешь не понимать, Кайя, таким способом он пытается выжить всех из дома… разгадать бы ещё, зачем!

– А на вас он ничего не уронит?

– Не волнуйся, нас он не тронет, я теперь сто раз повторю на каждом углу, что мы переночуем там от силы пару дней. Он и сегодняшний пудинг готовил не нам, а тебе и экономке.

– Откуда такая уверенность? – хмуро осведомился Змей, про себя решивший водить жену подальше от всех шкафов и люстр, когда они вернутся в проклятый дом.

– Это не столько уверенность, сколько интуиция, – вздохнула Лэни, – или понимание ситуации. Он готовил этот «сюрприз» заранее, а мы приехали за два часа до обеда… нет, это точно не для нас. Кайя, не спорь… это не твоя вина.

– Хорошо. Я уйду из дома графа, – уныло согласилась болтушка. – У него есть большая пирамидка. Но ты постарайся быть поосторожнее… там действительно очень страшно.

– Успела почувствовать, – призналась Эста, – и понять, этот негодяй настроен очень серьёзно. Вот только никак пока не могу догадаться, чего именно он добивается?!

– А может, всё же намерен получить наследство? Сначала выгнать слуг, потом отравить графа… – предположил Змей. – Судя по способу действия, тот невидимка очень пронырливый тип.

– Не подходит, – замотала головой Кайолла, – наследовать может только дочь барона, а она богата. Тогда как за этот дом много не дадут… так экономка говорит. Удобной земли при нём мало, леса нет.

– А на что же тогда живёт барон? – Тмирна им это объясняла, сейчас Змей припомнил, но он пропустил это пояснение мимо ушей, не сочтя важным.

– У него есть счёт в гномьем банке, проценты забирает. И когда жива была жена, то сдавала в гильдию изготовленные зелья. Но вообще он намеревался жениться на приданом… – начала объяснять Эста и смолкла, озадаченная какой-то мыслью. – Кайя, а граф Чарден живёт с женой или один?

– Один, но жена у него есть. Однако здесь жить не хочет, живёт в своем поместье на юге. Потому он и продаёт это имение.

– Поработай денёк кокеткой. Изобрази испуг, попросись на ночлег, утром мы пришлём тебе сундуки, тогда и уйдёшь. Вот мой пенал. Вытащи всё, что знают соседи, про дом барона. Намеревался ли он его продать, если женится, или собирался привезти жену сюда? Жаловался ли на него, не мечтал ли перебраться южнее… может, повезёт.

– Хорошо, я постараюсь, – кивнула болтушка и спешно достала кошель с румянами и помадой.

А через несколько минут перед Змеем сидела совсем другая девушка. Исчезли тёмные тени, делавшие глаза больными, на щёчках появился задорный румянец, а на губах – сочная спелость летней малины. В довершение Кайя подкрасила реснички и вытащила из-под шляпки на лоб несколько вьющихся прядей короткой чёлки. И теперь смотрела на спутников беззаботным взглядом ветреницы, помолодев разом лет на пять.

– Отлично, так и оставь, – похвалила Эста, осмотрев сестру. – Как тебе кажется, зайчик?

– Очень мило, – чистосердечно признал Змей, – но ты так не делай… когда идёшь в гости. Тебе не пойдёт.

– А ещё говоришь, будто не сможешь работать болтушкой, – просмеявшись, в шутку упрекнула графиня и, заметив, что карета останавливается, прижала палец к губам. – Приехали!

Особняк Чардена был совершенно иным, нежели дом барона, хотя и выложен из того же серого камня. Всего два этажа, зато высоких, с отделкой вокруг стрельчатых окон и дверей светло-розовым камнем и со стройными колоннами просторного крыльца. Дом очень украшали ажурные балкончики с бронзовыми решётками и изящный купол над центральной частью.

Граф оказался под стать своему дому. Очень приятный мужчина средних лет и среднего роста, слегка полноватый и лысоватый, зато говорливый и радушный. Он и не думал скрывать, что невероятно рад гостям, особенно хорошенькой кокетке, просившей приютить её на одну ночь.

Чарден знал про всех соседей всё, что обычно знают жители таких провинциальных местечек, и хотя Лэни не собиралась доверять этим сведениям на всю тысячу белых камней, однако узнала от хозяина уютного дома достаточно, чтобы написать подробный отчёт Тмирне.

– Нам нравится ваша усадьба, – прощаясь, заявил Змей графу, – но мы получили несколько предложений и желаем выбрать. Думаю, окончательное решение мы примем не позднее, чем через несколько дней. И почти уверен, оно будет в вашу пользу.

– Не зря ты его обнадёжил? – с сожалением провожая взглядом тающий среди почти голых ветвей купол, поинтересовалась Эста, прикрывая ноги пледом – к вечеру заметно похолодало.

– Не зря. – Змей достал ещё несколько пледов и принялся ловко заматывать жену, сооружая нечто вроде гнезда, в котором предусмотрел место и для себя. – Не забывай, я не только граф Фадер, но ещё и граф Феррез. Даже если это поместье не захочет купить Олтерн для короны или кого-то из преданных слуг, его может теперь купить Геверт. Отсюда до его земель не так и далеко.

– Но зачем оно Герту?

– Например, сдаст в аренду лет на пятьдесят кому-нибудь из верных друзей Арви или генералу Терстону, своему бывшему тестю. Он ведь получил предгорное поместье герцога в награду за смелость и отдал в приданое Нирессе… в общем, я считаю, нужно купить.

– Ты прав… с этой точки зрения я не смотрела. Какой ты всё-таки хозяйственный, мне ужасно повезло.

– Эста… это мне повезло… но ты снова намазалась этой гадостью!

– Ага… поэтому лучше скажи мне, ты боишься темноты и высоты? Или закрытых помещений?

– Что ты задумала? – встревожился граф.

– Поймать лазутчика. А для этого нужно отправиться туда, где он прячется.

– Как ты найдёшь это место? – безнадёжно осведомился Змей, уже понимая: раз она заговорила о темноте и высоте, значит, уже знает как.

– Чарден же сказал, что отец барона тоже был алхимиком? И сам перестраивал дом, который купил ещё в юности. Значит, должна быть лаборатория, и немаленькая. Я припомнила план… память у меня тренированная, и поняла, в доме её нет. Значит, она в подвале. И теперь мне совершенно ясно, я не ошиблась насчёт тех проходов в стенах. Это на самом деле вентиляционные трубы… только раньше я думала, будто они используются для поступления свежего воздуха в подземелья, а теперь понимаю, что по меньшей мере одна нужна для того, чтобы скрыть дым и увести ядовитые испарения. Теперь мне понятна и другая странность, я тебе сразу не сказала, хотела ещё раз проверить. В этом доме нет мышей и крыс… и птицы тут не вьют под крышей гнёзд.

– Лэни, – всерьёз встревожился граф, – но почему бы нам не позвать кого-нибудь на помощь?

– Уйдёт. А позже вернётся… и тогда пощады не будет никому. Тот, кто прячется в подземной лаборатории, очень жесток и осторожен… и зелья у него мощные. Ты ведь понимаешь, что для себя гильдия алхимиков варит особые зелья и раздобыть такие почти невозможно? Хотя матушка всё же некоторые доставала, и я умею ими пользоваться. Жаль только, далеко не всеми.

– Спасибо, ты меня успокоила, – помрачнел Змей.

– Погоди, я не всё сказала. У матушки есть сильный защитный амулет, он снимает действия всех зелий. Я его попросила.

– Но наденешь его ты.

– Тогда ты пойдёшь за мной.

– Лэни!

– Если мы будем рядом, он защитит и двоих, зайчик, но если впереди буду я, враг подпустит нас поближе, – твёрдо заявила тихоня, – и действовать нужно немедленно, пока он успокоился тем, что выжил из дома Кайю.

– Добрый вечер, – в этот раз в доме барона их встречали.

И не кто-нибудь, а сам хозяин, барон Бьюринг. Стоял посреди переднего зала, закутанный в стеганый бархатный шлафрок, глубоко засунув руки в карманы, и рассматривал гостей с преувеличенным равнодушием.

– Добрый вечер, барон, – вежливо откликнулся Змей. – Извините нас за то, что мы уехали так поспешно… но моя жена… вы понимаете?

Что там должен понимать хозяин дома, договаривать он не стал, пусть придумывает себе, что хочет, а уточнять ему не позволят правила приличия и воспитание.

– Я не в претензии. Это вы меня извините за испорченный аппетит. А госпожа Кайолла… не с вами?

– Ей стало нехорошо, – скорбно сообщила Лэни, – и она приняла приглашение графа Чардена переночевать в его доме. А утром мы отправимся смотреть поместье господина Лирэтмиса и доставим ей её сундуки… она собиралась написать вам письмо.

– Вот как. – В голосе барона прорвалась нотка отчаяния, но он моментально взял себя в руки: – Это её право. Ужинать вам придётся без меня, извините, что не могу составить компанию… но у меня веские причины. Поэтому кушанья подадут в ваши комнаты, если у вас нет иных пожеланий.

– Большое спасибо, у нас нет особых пожеланий, – предупредив мужа взглядом, тихо сказала графиня, начиная догадываться, что даже четыре серебрушки в месяц не удержали прислугу в этом месте. – А можно вопрос… все ваши слуги остались на месте?

– Вы удивительно догадливы, – со сквозившим в голосе горьким сарказмом вздохнул он. – Разумеется, нет. Моя верная экономка в компании с камердинером покинула поместье полтора часа назад. Но повара мне удалось уговорить взять на себя её обязанности, пока я не найду новых слуг.

– Сочувствуем, – почти дружески кивнул хозяину Дагорд, ведя жену к лестнице и вспоминая свои собственные невзгоды.

И первым в памяти всплыло чувство злости на самого себя за собственную беспомощность и невозможность хоть что-то переменить в череде направляемых чьей-то враждебной волей событий. И отчаянное желание хоть как-то вырваться из навязанных недругами условий.

– Нужно зайти в комнату Кайоллы, – деловито заявила Лэни, проходя по коридору, – забрать её вещи. Я не хочу оставлять их там на ночь.

Змей только послушно кивнул, соглашаясь, и сумел сдержаться, чтобы не сказать, что он и сам не желает оставаться тут на ночь. После приветливого, светлого дома Чардена мрачные стены коридора тяжело давили на душу, а редкие огоньки свечей, торчащих из пыльных, закапанных воском подсвечников, пугливо вздрагивавшие при их приближении, казались последним оплотом света в сумерках быстро гаснущего осеннего дня.

Однако Лэни не собиралась поддаваться угнетающей тоске этого места. Деловито достав из кармана длинный огарок, тихоня зажгла его от чахлого пламени свечи, и он вспыхнул на удивление ярким и ровным огнём.

Свеча из лавки алхимиков, с уважением покосился на жену граф, хотя по внешнему виду ничем не отличается от обычной. Зато гореть будет в несколько раз дольше и не погаснет даже под дождём. Комнату Кайи они открыли отданным болтушкой ключом, но сразу тихоня входить не стала.

Несколько минут, подняв свечу повыше, Лэни изучала тайные знаки, оставленные болтушкой перед уходом, затем принялась снимать ловушки. И только теперь Змей понял, как повезло ему в тот вечер в Турисе, что Эста не успела ещё расставить все эти крохотные капканчики из иголочек и несмываемой краски.

– Забирай сундук, – ловко упаковав вещи Кайи, скомандовала Эста и оглянулась на Змея. – Зайчик! Ты отчего на меня так смотришь?

– Я только сейчас понял, какой самый гадкий недостаток в женщинах. И радуюсь, что в тебе его нет.

– Как интересно, – лукаво усмехнулась она, – но задавать вопрос, какой именно, я сейчас не стану. Потерплю до своей комнаты.

– Благоразумие тоже хорошая черта, – кисло вздохнул Змей, поднимая сундук. – Но скучная.

– Боюсь, – очень тихо буркнула Лэни, – что здесь и благоразумным скоро будет очень весело.

– Так может, зря мы не просим помощи? – спросил, всё же расслышав её бурчание, граф.

– Не зря… – туманно вздохнула она, не доверяя ни тишине, ни безлюдности этого странного дома.

В своих комнатах тихоня так же тщательно проверила уже собственные ловушки, а наблюдающий за нею Змей терялся в догадках, когда она успела их поставить.

– Это делается почти неосознанно, зайчик, – поняла его взгляд Эста, – точно так же, как человек снимает обувь, ложась спать. Но ты хотел сказать про недостатки… что там, по-твоему, самое страшное?

– Злопамятность. Я теперь в этом совершенно уверен. Мне встречались люди, не способные простить даже шуточных слов или поступков… не говоря уже о тех, которые человек совершил по ошибке или недоразумению… и это страшно.

– Зайчик… – Она внезапно шагнула к сидевшему на стуле мужу и крепко обняла, прижав его голову к груди и нежно гладя белокурые локоны парика, – я с тобой согласна, но давай не будем сегодня об этом говорить? Отложим на потом, когда будем жить в своём собственном поместье. Этот мрачный дом навевает на меня жуткую тоску… надеюсь, нам не придётся ночевать здесь больше двух дней. Если ты всё же решишь покупать то поместье, условься с хозяином о возможности сразу занять пару комнат. А я уговорю остаться кого-нибудь из слуг и прикажу закупить продукты…

– Эста… – насторожился Змей, услышав в её голосе знакомые по глупышке интонации, и почувствовал, как его прижали ещё крепче, словно призывая не проговориться, – я и сам хотел это предложить. Думаю, сегодня мы ночуем тут первый и последний раз. С утра съездим к господину Лирэтмису и, если его имение покажется мне более привлекательным, вернёмся за багажом.

– Но зачем нам ездить туда-сюда? – капризно осведомилась тихоня, и граф окончательно убедился, что говорит она сейчас вовсе не для него. – Давай прямо с утра заберём сундуки и распрощаемся с бароном… а если не понравится имение господина Лирэтмиса, поедем прямо к графу Чардену.

– Ты у меня умница, – похвалил Змей, незаметно опуская ладонь на рукоять кинжала. – Так и сделаем. Этот дом и у меня вызывает отвращение. Никогда не понимал, зачем людям такие огромные и неуютные особняки. Тогда нам, наверное, не стоит распаковывать сундуки?

– Я только достану одежду потеплее, – уверившись, что муж её понял, согласно кивнула Лэни и направилась к шкафу.

А через минуту повернулась и, прислушавшись, довольно подмигнула мужу. Кто-то, стоявший за неплотно прикрытой дверью, удалился в сторону лестницы. И в том, что это был вовсе не барон, она могла бы поклясться. Лёгкий след характерного запаха, последствие обеденной «шутки», ещё сопутствовал хозяину особняка. А этот незнакомец пах совершенно иначе.

Глава 15

Время до ужина прошло в сборах, и к тому моменту, как служанка принесла поднос с едой, супруги были готовы к вылазке, хотя по их внешнему виду об этом могла бы догадаться только Тмирна. Поверх мужского костюма на графине была надета юбка и мягкая тёмная шаль, а Змей щеголял в вышитой домашней куртке.

Посылка и письмо от матушки пришли, едва Лэни достала из серебряной шкатулки пирамидку, чтобы отправить последний отчёт. Защищающий от ядов амулет оказался связанным из волокон растений поясом, и это прямо указывало на его происхождение. Как и на то, что матушка выслала своей воспитаннице бесценный артефакт. Кроме него, в посылке была пара пузырьков с зельями, про которые Лэни сказала, что пить их следует в самом крайнем случае.

Присутствия лазутчика тихоня больше не ощущала, но, несмотря на это, всё время старалась болтать всякую чушь, старательно перемешивая важные сообщения с жалобами на неуют этого места.

– Убирать не нужно, – мило улыбнулась Лэни служанке, забирая поднос, – мне иногда по ночам хочется немного перекусить. А поднос я сама завтра утром отнесу на кухню.

Женщина поджала губы, но спорить не стала, вовремя сообразив, что такое нарушение правил приличия выгоднее всего ей самой. Не придётся лишний раз ходить ночью по пронизывающим холодом коридорам.

Торопливо перекусив, Эста налила травяного чая во фляжку, капнула туда какое-то зелье и подала её мужу, знаком приказав повесить на пояс. Память о том, как тяжело им пришлось в плену у ведьмы без питья, была ещё настолько свежа, что Змей, скептически взвесив флягу на руке, уставился на жену красноречивым взглядом.

– Хватит, – категорично мотнула головой тихоня, тщательно отмеряя в ложечку зелье из другого флакончика. – Пей.

Змей проглотил кисленькое зелье, проследил, как Эста пьёт его сама, и украдкой вздохнул. Вовсе не так он желал бы проводить вечера с молодой женой.

– Зайчик… – чуть виновато улыбнулась Эста, протягивая ему толстые чёрные носки, и Дагорд невольно подосадовал на себя. Не стоит забывать, какая чуткая у него жена.

– Извини.

Не её это вина, что не может оставить без помощи подругу, рядом с которой прожила не один год. И несмотря на то, что самой Кайе опасность уже не угрожает, Лэни продолжает выполнять за неё контракт. Хотя барон, похоже, этого пока не понимает.

– Ничего. – Девушка торопливо натянула носки поверх ботиночек, и граф последовал её примеру, в который раз удивляясь предусмотрительности монахинь.

Когда они покинули свои комнаты, в коридоре стало ещё темнее, но Эста неслышными шагами торопливо шла вперёд, и Змей упорно держался почти вплотную к ней. Одной рукой он сжимал рукоять кинжала, лезвие которого Эста смазала каким-то зельем, вторую вытянул чуть вперёд, намереваясь немедленно отодвинуть себе за спину жену, если возникнет хоть малейшая опасность. И неважно, что она ловко метает свои дротики и иглы. Пусть бросает из-за него.

Куда она идёт, граф не знал, попытка выяснить это заранее успеха не имела. Ему просто прикрыли рот… невероятно приятным способом, и Змей смирился, сообразив, что Лэни предпочитает перестраховаться, лишь бы случайно не поставить лазутчика в известность о своих намерениях.

Однако двигалась она очень уверенно, и, когда свернула от лестницы ко входу в тёмный коридорчик, граф начал догадываться, что зелье, которое они пили перед выходом, было знаменитым «ночным» или «кошачьим» глазом. Постепенно все предметы начали выступать из темноты, одновременно отчётливые и призрачные, словно начертанные светящейся серой краской. А идут они в сторону кухни, здесь располагалась именно она вместе с различными чуланчиками и кладовочками.

За то время, пока супруги с предосторожностями подбирались к двери кухни, Змей сообразил, почему Лэни решила начать поиски потайного хода отсюда. Раз неизвестный лазутчик сумел засунуть своё зелье в пудинг и остаться незамеченным, значит, у него была возможность проследить, какое именно блюдо готовит повар и когда он подаёт его на стол. Без этого трудно быть уверенным в точности «шутки» и в том, что пудинг не взорвётся по пути в столовую или на кухне.

Увлёкшись своими рассуждениями, Дагорд натолкнулся на внезапно замершую жену и поторопился окинуть взором помещение в поисках неведомой опасности. Его рост позволял это сделать, не выступая из-за прижавшейся к нему Эсты. И хотя ничего подозрительного вблизи не обнаружилось, поспешил потянуть из ножен кинжал.

Тёплая ладошка жены тут же легла на его руку, предупреждая о преждевременности этого действия, а затем потянула графа к узкой, хотя и основательной, как всё в этом доме, дверцы.

Возле неё Эста задержалась на целую минуту, копаясь в массивном замке, затем осторожно распахнула дверь и торжествующе усмехнулась, когда та бесшумно повернулась на хорошо смазанных петлях.

В том, что у слуг барона не было замечательной привычки следить за петлями, она уже успела убедиться.

Подвал начинался с каменных ступенек лесенки без перил, устремляющейся к центру продолговатого помещения, но Лэни по ней не пошла, зная, что именно так и поступили бы абсолютно все остальные люди, попавшие в подвал, да и подавляющее большинство ищеек тоже.

И, несомненно, тотчас подали бы тому, кто ходит этим путём, тайный знак.

Девушка нагнулась, внимательно рассматривая лежащую на краях ступеней пыль, паутину и мелкий мусор, доказывающие, что повар и его помощники всегда ходили именно посредине лестницы и вовсе не считали нужным подметать её хотя бы изредка. И вскоре похвалила себя за предусмотрительность: в самом начале лестницы, впритык со стеной, нашёлся крошечный пятачок, где мусор был чуть притоптан, а пыли на самом уголке не было вообще. Не было её и на стене, и целую минуту тихоня решала задачу, как можно было пройти так, чтобы остались именно такие следы. Затем сделала Змею знак следовать за ней, подвернула подол юбки таким образом, что та ей стала всего по колено, и, встав спиной к стене, осторожно двинулась к краю.

Дагорд невольно напрягся: верхняя широкая ступенька, на которой они стояли, высилась над каменным полом почти в человеческий рост, и со стороны казалось, будто Лэни сейчас свалится вниз.

Однако тихоня, дойдя до края, убедилась, что она на верном пути. Стойка массивного стеллажа, на котором стояли лари и корзины с провиантом, оказалась на расстоянии вытянутой руки, а чуть ниже, именно там, куда можно было поставить ногу, на краю полки было свободное место.

Взглянув на колечко-змейку и убедившись в его молчании, Лэни решительно шагнула вперёд, одновременно хватаясь рукой за стойку. Секунду повисела, убеждаясь в правильности своих действий, и нашла взглядом нижнюю полку. Как и ожидалось, на ней обнаружилось свободное местечко для второй ноги, и вскоре девушка стояла на полу, уверенная, что неизвестный злодей ходит именно этим путём.

С лёгким шорохом рядом спрыгнул Змей, пренебрёгший последней полкой ради того, чтобы быстрее оказаться рядом с любимой, и получил за эту инициативу предупреждающий сердитый взгляд. И не успел на него ответить, как жена уже отвернулась и принялась искать потайную дверку.

«Никогда не ищите в ларях, бочках и сундуках, особенно если вход прятал умный человек. – Эти слова матушки сестра Тишины помнила наизусть. – Ведь умный знает, что воры и любопытные слуги любят проверять именно эти места. А также не стоит искать потайных входов на самом видном месте, это не мелкая вещица и не должна привлекать внимания. Не стоит искать и в труднодоступных углах, особенно если этим входом пользуются довольно часто».

Собственный опыт девушки, помнившей потайные ходы родного дома, и чертежи других замков, неведомыми путями оказавшиеся у Тмирны, подтверждали правильность этих утверждений. И теперь тихоня очень медленно шла вперёд, проверяя взглядом каждый выступ и каждую пустующую полку и бдительно изучая следы. И вскоре могла бы присягнуть, что барон не любитель вина и не поощряет этот порок в слугах, так как к стеллажу с запылёнными бутылками и к огромным винным бочкам вела самая робкая дорожка.

Эста проверяла стеллажи, возле которых было больше всего следов, внимательно осматривала толстенные квадратные колонны, подпирающие тяжёлый каменный свод, заглядывала в каждое местечко, подходящее по всем признакам, и, казалось, совершенно забыла про мужа. Однако, когда Змей протянул руку потрогать один из висевших на крюках окороков, возмущённо зашипела. Значит, успевает следить и за ним, сообразил ничуть не пристыженный граф, чувствуя, как от этого открытия делается теплее на душе. Змей ещё на балу заметил эту манеру жены не спускать с него глаз. Вроде бы болтает о чём-то легкомысленном с сёстрами, но стоит кому-то из придворных дам посмотреть на графа чуть более заинтересованно, как именно в неё и направляет очередную острую шуточку.

Хорошо смазанные петли дверцы едва не подвели изучающих копчёные окорока гостей. И если бы новый посетитель подвала не нёс в руке масляный фонарь, Змей не сразу понял бы, почему цепкая ручка жены торопливо дёрнула его за огромную бочку, пахнущую застарелым маслом.

Она была почти в рост Дагорда, и он мог спокойно наблюдать над верхним краем за неторопливо спускавшимся по ступеням человеком, одновременно прижимая к себе Лэни и мысленно хваля жену за то, что посоветовала надеть тёмную шляпу и спрятать под неё накладные локоны.

Однако тихоня вовсе не собиралась оставаться в неведении, дёрнулась из рук мужа, собираясь выглянуть из-за бочки сбоку. И в этот момент Змей придумал способ, который устраивал его гораздо больше: подхватил Эсту, как ребёнка, и приподнял так, чтобы их лица были рядом.

Спорить и вырываться она предсказуемо не стала, лишь спешно опустила на лицо прикреплённую к небольшой шапочке вуаль.

Мужчина, решивший навестить подвал ночью, шагал как-то неуверенно, пару раз останавливался, оглядывал корзины и лари, потом снова двигался дальше. И вскоре Дагорд безошибочно узнал в нём барона Бьюринга. Он был в том же шлафроке, но выглядел каким-то несчастным и встрёпанным. И прошёл почти рядом с бочкой, даже не глянув в ту сторону, где прятались его гости. Остановился хозяин в углу, у небольшого стеллажа с коробочками, горшочками и туесками с пряностями и приправами. Содержимое каждого пузырька и коробка можно было определить по украшавшим их аккуратным медным бирочкам.

Осторожно просунув руку за одну из стоек, барон покопался там и вдруг потянул стеллаж на себя. Казавшееся незыблемым сооружение вдруг легко и бесшумно повернулось, словно обычная дверь. Бьюринг спокойно шагнул в таившийся за стеллажом коридор, но неожиданно остановился в глубокой задумчивости. Постоял с минуту, что-то решая, потом махнул рукой и так же неторопливо пошагал дальше.

– Ох, – расстроенно выдохнула Эста еле слышно, давая понять мужу, что барон явно собирается сделать какую-то глупость, и выскользнула из рук Змея.

В этот раз он не стал её удерживать, в конце концов, именно за этим они сюда и шли. Просто крепче вцепился в рукоять кинжала, намереваясь сделать для защиты своей глупышки всё, на что способен.

Коридор, куда ушёл барон, оказался нешироким и низким, он полого спускался и плавно заворачивал вправо, за стену. Спуск продолжался довольно долго, единственным ориентиром шпионам служили шлёпающие шаги Ингеса и свет его фонаря на левой стене.

Лэни смело шла за бароном, но, когда свет стал ярче, сбавила шаг и с этого момента кралась осторожно, как кошка, почти прилипнув к левой стене в попытке заглянуть за поворот.

Змею и самому неимоверно хотелось поскорее увидеть, куда ходит по ночам хозяин дома, но, едва он приближался к жене ближе, чем на расстояние вытянутой руки, она оборачивалась и тихо шипела. Пришлось смириться и идти следом, пока коридор постепенно не прекратил поворачивать, упершись в ещё одну дверь. Она была небрежно приоткрыта, и за ней, судя по выбивающемуся сквозь щель яркому свету, не жалели свечей.

К этой щели Лэни кралась почти не дыша, в последний раз пригрозив нетерпеливому Змею кулаком, чтобы не приближался. Девушка понимала, насколько неустойчивая сейчас ситуация, и если барон пришёл сюда лишь за какой-то вещицей и сразу пойдёт назад, то отступать им придётся очень быстро. Если, конечно, гости не желают попасться ему на глаза в таком странном облачении.

– Ну наконец-то! – язвительно сказал где-то вдалеке низкий и хрипловатый голос, и тихоня еле заметно поморщилась.

Надо же так ошибиться! Принять женщину за мужчину. Зато теперь понятен выбор злой шутки с пудингом – мужчины обычно шутят проще и грубее.

– Так я и думал, – с откровенным презрением сообщил в ответ голос барона, – ты всё-таки нашла сюда дорогу.

– Так я и думала, – зло ответила незнакомка, – ты её отлично знал!

– Всё же это мой дом.

– Это дом Джеры!

– А она была моей женой! И не начинай снова бессмысленный спор.

– Отдай записи, и я от тебя отстану… или…

– Нет. Никаких записей нет, и на «или» я не согласен. Уходи по-хорошему, прошу последний раз.

– Ты не понял! Я не могу вернуться с пустыми руками! Не могу! И я получу записи или тебя, третьего варианта нет!

– Тогда посади меня в клетку и цеди кровь по капле… всё равно это не жизнь, – обречённо пробормотал он вдруг. – Ни жены, ни друзей, ни слуг… только этот проклятый холодный дом!

– Посажу… – едко пообещала женщина, – только не сейчас. Пусть вначале твои гости уедут… всё тебе будет.

– Значит, у меня есть три дня… – словно про себя пробормотал барон и получил в ответ язвительный смех:

– Одна ночь, Ингес, одна ночь! Утром они собираются сбежать! Зелье могильного холода действует на всех… хотя на них почему-то хуже.

– Вот как? – В голосе барона звучала неимоверная усталость. – А ты откуда знаешь?

– У меня свои секреты, – злорадно сообщил едкий голос, – но не вздумай обмануть, Ингес, или сбежать! Твоя милая дочурка пузата и быстро бегать не может! А если ты обманешь меня, мои друзья сумеют её сюда заманить!

– Я, конечно, не очень много понимаю в вашей проклятой науке, – Лэни даже не сразу узнала голос барона, такое яростное рычанье прорезалось в нём, – но не зря двадцать три года прожил с алхимиком. И дураком никогда не был! И потому запомни, Харгита, если с моей дочерью или её семьёй хоть что-то произойдёт, один человек, которого ты никак не можешь знать, отнесёт моё письмо герцогу Эфройскому! И не надейся, будто в нём мало доказательств, их вполне хватит на вас всех, я тебя уверяю!

– А вот пугаешь меня ты зря. – Голос женщины кипел жгучей ненавистью. – Меня им не поймать. А вот тебя – очень легко! И помни: я всегда смогу заставить тебя всё забыть… и служить мне преданно, как раб! А теперь пошёл вон и благодари тьму, что сегодня мне не с руки с тобой разбираться!

– Назад! – отшатнувшись от щели, шепнула Лэни, и граф вмиг поменялся с ней местами.

– Я иду за тобой.

Лэни только сердито фыркнула и помчалась по тоннелю к подвалу. Обратный путь занял много меньше времени, несмотря на то что бежать приходилось вверх. Тихоня торопилась уйти как можно дальше, барон не должен был услышать их шагов и дыхания, ведь звук в таких помещениях иногда приобретает способность отражаться от стен, а Змей не желал отстать от жены.

Так, почти бегом, они выскочили из потайного хода, потом из подвала и прямиком направились в свои комнаты. А когда Змей, тяжело дыша, ввалился в дверь и запер её за собой на щеколду, то почти с умилением обнаружил, что Лэни уже сидит за столом и стремительно чиркает пером по знакомому листику зеленоватой бумаги.

– Как поступим? – Сев напротив, Даг налил две чашки чая и, поставив одну перед женой, выпил свой напиток большими глотками.

Подумал секунду, налил ещё, придвинул к себе тарелку с ломтиками остывшей телятины и вцепился зубами в мясо. Почему-то после опасной «прогулки» есть хотелось просто зверски.

– Будем ждать ответ, – отправляя письмо, сообщила Лэни, посмотрела на поглощающего остатки ужина Змея и взялась за вилку: – Как заманчиво ты жуёшь!

Глава 16

– Как я люблю… когда утром не нужно вскакивать спозаранку! – пробормотал сквозь сон Даг и крепче прижал к себе жену.

– Ой, кто-то сейчас лукавит! – счастливо хихикнула Лэни. – Мне один господин жаловался, что ты испортил ему всю юность ранними побудками!

– Не всю, – возмутился граф. – А только с того времени, как не стало Рессы.

Тонкий пальчик, в тот же миг лёгший ему на губы, напомнил, что называть имена родных и знакомых на задании запрещено.

– А вставать всё же пора. Мы ведь хотели выехать сразу после завтрака. – Лэни уже выскользнула из-под одеяла и одевалась сноровисто, как опытный гвардеец по тревоге.

Впрочем, Дагорд и сам одевался так же торопливо, поленья, положенные с вечера в камин, превратились за ночь в кучку холодного пепла, и в комнате было почти так же неуютно и прохладно, как за окнами.

Даже подумать было страшно, сколько флаконов с морозящим зельем разбрызгала по коридорам злюка, знающая путь в потайную лабораторию. Хотя она была права, говоря о том, что гости недостаточно чутко реагируют на этот холод, во время ужина Лэни и сама заметила, как часто Кайя зябко вздрагивает и поправляет на плечах шаль. Тихоня сделала из этого два вывода: во-первых, злодейка откуда-то за ними следит, во-вторых, срабатывает какая-то защита. Нужно бы выяснить какая, вот только устраивать эксперименты пока нет никакой возможности.

Через полчаса они были готовы, Змей подхватил сундуки, Лэни – саквояжи и первой вышла из двери.

– Завтрак накрыт в малой столовой на первом этаже, – неприязненно буркнула гулявшая по коридору служанка, не заметив в руках госпожи обещанного подноса, и Лэни мстительно бросила назад в карман приготовленную для женщины серебрушку.

Не заслужила она дополнительной платы, пусть скажет спасибо за то, что они намерены спасти ей жизнь. Всем им, кто ещё остался в этом доме.

Керуд ждал их в прихожем зале вместе с кучером барона, и Эста незаметно вздохнула с облегчением, подавая им в дополнение к сундукам один из саквояжей. Значит, есть у их спутника своя пирамидка, раз он так точно выполнил указания матушки.

– Доброе утро, господин барон, – входя в столовую, вежливо приветствовал стоявшего у окна хозяина Змей. – Извините, но я должен сообщить, что наши планы изменились. Мы решили обосноваться на новом месте уже сегодня, погода с каждым днём всё хуже, а Эсталина нездорова… ей лучше посидеть дома.

– Не извиняйтесь, я всё понимаю. – Сегодня вид у барона был не просто уставшим, а ещё и болезненно отстранённым. – Только хотел попросить… вы же будете передавать моей чтице сундук? Передайте ещё вот эту книжку… с извинениями за доставленные неприятности, помнится, она была от неё в восторге.

Ингес подал графу перевязанный шнурком небольшой свёрток, в котором мог быть небольшой томик… или любая другая вещица того же размера, бдительно проследил, как Лэни прячет его в саквояж, и пригласил гостей к столу.

Завтрак прошёл скучно и закончился быстро, говорить о пустяках не хотелось никому, а затрагивать серьёзные темы не стоило.

– Мы хотели бы поблагодарить всех ваших слуг, – вставая из-за стола, учтиво сообщила Эста, вкладывая в эти слова всё своё мастерство кокетки, – за доставленные хлопоты, но не хотим нарушать правила… Вы позволите им подойти к карете, попрощаться с нами?

Лакей, прислуживающий за завтраком, мигом насторожился, и барон, сразу заметивший этот интерес, грустно усмехнулся:

– Разумеется, раз таково ваше желание.

– А вам я хочу оставить свой пенальчик, – серьёзно сообщил Дагорд хозяину, – всё же мы будем соседями, напишите, если что-то потребуется! Эсталина, достань, пожалуйста, мою шкатулку.

– Но, дорогой… – покопавшись для виду в саквояже, растерянно охнула графиня, – я, наверное, упаковала её в твой саквояж… какая жалость! Слуги уже унесли вещи в карету! Но можно приказать…

– Проще сделать по-другому… Господин Ингес, вы не могли бы проводить нас до ступеней? – дружелюбно улыбнулся барону Змей.

Конечно, был значительный риск получить вежливый и холодный отказ в ответ на это довольно неучтивое предложение, но на него пришлось пойти. В надежде на то, что барону и самому неимоверно не хочется остаться один на один с шантажирующей его лазутчицей.

– Разумеется, – кивнул он, – я всё равно намеревался погулять…

Ожесточённый взгляд невидимых глаз сверлил им спины, когда, любезно обмениваясь мнениями о погоде, последние жители этого дома нестройной толпой выходили в серое утро. Последним топал повар, немолодой мужчина с внешностью торемца, и хмурая служанка, явно не простившая гостье невольного обмана.

– Большое спасибо! – сияя ослепительной улыбкой, Лэни встречала слуг у кареты, отметив про себя, что кучер сделал за неё часть работы и теперь сидит на козлах не один.

Рядом с ним, с дальней от дома стороны, устроился конюх барона. Да и лошадей в упряжке было вовсе не две, как раньше, а три – добавился мышастый жеребец.

– Благодарю. – Змей щедро сыпанул каждому подходящему серебра и, дождавшись барона, тихо скомандовал: – Быстро все в карету! Ну!

Лэни ещё никогда не слышала, чтобы он так командовал, властно, непреклонно, с тем отзвуком стали, какой до сих пор она слышала только в голосе Олтерна. Ингес, вытаращивший было от изумления глаза, что-то понял и торопливо ринулся в карету. Никто из слуг не стал спорить, полезли за ним, замялась только служанка.

– Быстрей! – прикрикнула на неё забравшаяся последней Лэни, и стоявший у дверцы граф нетерпеливо дёрнул женщину за руку.

Полный бешенства крик раздался от дверей, пробирая до глубины души, и служанка вдруг глухо зарычала, начиная окутываться туманным коконом.

– Змей, сюда! – Лэни первой сообразила, в чём дело, высунулась из кареты, хватая мужа за руку, но оборотница уже вцепилась в другую его руку.

Коротко мелькнуло лезвие кинжала, и рык захлебнулся, а в следующий миг Дагорд вскочил на ступеньку кареты и, глядя куда-то себе за плечо, рявкнул:

– Гони!

Карета рванула, резко разворачиваясь к воротам, Дагорда мотнуло назад, и, чувствуя, как ускользает из пальцев ткань дорожного камзола, тихоня вцепилась в его рукав второй рукой, изо всех сил упёршись ногами в стенку кареты.

Змей, на миг потерявший равновесие, подтягивался, вцепившись в косяк, створки хлопали на ходу по больному плечу, мешая сделать последний рывок. Опомнившиеся мужчины, перегнувшись через колени тихони, в две руки схватили его за рукава, дружно дёрнули, и граф оказался полулежащим у них на ногах.

Ещё несколько минут беглецы торопливо закрывали двери мчавшейся кареты и устраивались, затем барон вдруг вскрикнул, обернулся и, прижавшись лицом к заднему оконцу, начал вглядываться в убегающую из-под колёс дорогу.

– В чём дело? – сразу встревожилась Лэни, торопливо осматривая раненое плечо мужа.

Слава Святой Тишине! Сшитый мастерицами монастыря камзол оказалось не так-то легко прорвать волчьими когтями. Однако удар мощной лапы пришёлся на старый, не до конца заживший ушиб, и Дагорд еле заметно морщился, когда жена дотрагивалась до плеча. Они оба понимали, что Змею придётся немного потерпеть, сейчас ещё рано останавливаться и заниматься ранами. Собранный герцогом по просьбе Тмирны отряд из гвардейцев, ищеек и магов почтовой гильдии должен был к утру окружить дом и, как только Лэни с мужем уведут подальше людей, приступить к захвату злодейки.

– Она гонится за нами, – убито сообщил барон, отворачиваясь от оконца.

– Но мы же на лошадях… – озадаченно выдохнул граф и ринулся проверять сообщение барона.

Лэни, как обычно, оказалась чуть проворнее, и через пару секунд, тесно прижавшись друг к другу, они смотрели в запылённое окно, не веря своим глазам.

За каретой, роняя на дорогу капли тёмной крови, гнался огромный волк, а верхом на его спине, цепко ухватившись одной рукой за загривок, сидела косматая женщина в чёрном мужском костюме. Во второй руке она держала флакон и щедро поливала из него морду своего скакуна, словно совершенно не замечавшего этого действа.

И они ничуть не отставали от кареты, наоборот, локоть за локтем постепенно сокращали расстояние.

– Демонская сила, – рыкнул Дагорд, – но я же… убил оборотня?!

– Это особое зелье, – туманно сообщил расстроенный барон. – Оно может поднять умирающего. Ненадолго… час или меньше… но всё это время пациент неуязвим.

– Святая Тишина! – Лэни мигом вернулась на своё место, выхватила из-под сиденья саквояж и принялась строчить сообщение. Сунула его в пенальчик, помеченный особым значком, как очень важное, и отправила матушке, просчитывая, сколько той понадобится времени, чтобы передать его командующим засадой магам.

И получалось, что алхимичка, а только им дозволялось ходить открыто в мужской одежде, причём именно чёрного цвета, догонит их раньше, чем маги успеют хоть что-то предпринять.

– Я выпрыгну, – двинулся к дверце барон, как видно, тоже успевший осознать серьёзность положения. – Ей нужен я. А вы успеете уехать.

– Сидеть, – приказала Лэни и глянула на мужа: – Ты можешь выломать заднее окошко? Попробуем её достать.

– Бесполезно, – скривился, как от боли, Ингес. – Она специально поливала оборотня так, чтобы попасть на себя. Это зелье активируется кровью.

– А если бросить в неё другим зельем? – осторожно осведомился Змей.

– Да зачем вам рисковать… уезжайте! У меня есть способ… на самый последний случай, я уже всё приготовил.

– Это плохое решение, – нахмурился граф, посмотрел на притихшую в раздумьях жену, на перепуганных слуг и снова выглянул в заднее оконце.

Очевидно, кучер уже заметил погоню – карета мчалась с бешеной скоростью, опасно раскачиваясь на поворотах. Но и оборотень не отставал, хотя и выглядел далеко не лучшим образом.

– У вас есть с собой особые зелья? – Лэни успела сбросить юбку и плащ и сосредоточенно копалась в своих карманах.

– Да, – барон вынул из внутреннего кармана несколько флаконов и выбрал из них три. – Вот это ловушка, только поставить её мы не успеем, вот это живой огонь, а это ядовитый туман.

– Отлично, давайте туман и огонь.

– Лучше я сам, – забеспокоился Ингес, – с ними нужно уметь обращаться.

– А я умею. – Лэни ловко натянула на лицо маску, а на руки длинные, по локоть, перчатки из змеиной кожи. – Не спорьте. Ну что там с окном?

Дагорд, ковырявший кинжалом крепившие стекло планки, сердито фыркнул, и тут рядом с ним возник повар. Глянул в оконце, выругался по-торемски и отодвинул графа плечом:

– Я открою, господин!

Вещица, которую повар носил на поясе, ничем не напоминала оружие, но сразу стало понятно, что это именно оно, когда он вынул из чехла три изогнутых, зазубренных пластинки, ловко вставил их друг в друга и в рукоять и сжал в кулаке, ощетинившемся стальными шипами. А потом коротко и сильно ударил этими шипами по стеклу, и оно вылетело грудой осколков.

Часть попала в преследователей, но они словно не заметили этого, продолжая с упорством сумасшедших сокращать расстояние.

– Рука цела? – оторопело смотрел барон на своего повара, ещё несколькими ловкими ударами освободившего раму от последних осколков, и всем стало ясно: вот таких талантов за своим слугой его господин даже не предполагал.

– Да, – коротко ответил тот, уступая место потеснившей его тихоне и держа оружие наготове. К этому моменту до всех в карете дошло, что неизвестно откуда взявшаяся алхимичка не пощадит никого.

– Сейчас будет поворот на дорогу, – предупредил Лэни Змей, успевший выглянуть в боковое окно, – они могут попытаться рвануть наперерез.

– Думаю, кучер это понимает, – спокойно сообщила тихоня, откручивая крышечку, затем высунула руку в окно и резко опрокинула флакон.

Тёмная струйка полетела в жуткую наездницу и её не менее жуткого скакуна, на лету стремительно разбухая в плотные клубы чёрно-зелёного тумана. Они оседали на дорогу внезапно рухнувшей с небес грозовой тучей, и не успевший свернуть в сторону оборотень вместе со всадницей влетел прямо в эту тучу.

Даже в уносящейся вперёд карете можно было расслышать отчаянный вопль разом ослепших существ, которых не хотелось называть людьми, и в этот момент карета так резко свернула, что какой-то миг ехала на двух боковых колёсах. Все вцепились в сиденья, инстинктивно наклоняясь в противоположную сторону, возникла неразбериха, захлопала отворившаяся дверца…

А в следующее мгновение граф обнаружил, что его жены в карете нет.

Коротко рявкнул солдатское ругательство, сунул кинжал в ножны и резко выпрыгнул в распахнутую дверцу, не желая ждать, пока кучер притормозит. Почва обочины оказалась не столь твёрдой, как он ожидал, здесь целую неделю шли дожди, но боль от столкновения с ней отдалась в плече, а сухие колючки, росшие на обочине, оцарапали руки и щёку.

Однако Змей не обратил на это внимания, вскочил и помчался туда, где тихоня, пользуясь задержавшим преследователей туманом, быстро бежала по дороге, словно рисуя лившимся из флакона зельем окружность.

– Сюда! – крикнула Лэни, приостановившись на несколько секунд, и, едва Даг, прихрамывая, пробежал мимо неё, замкнула начинавший дымиться широкий круг. – Встань рядом!

– Выпорю, – свирепо пообещал он, глядя на взвившееся вокруг них пламя. – Вернёмся домой, и выпорю.

– Ага, – сосредоточенно согласилась она и метнула пузырёк куда-то за пределы круга.

Змей не видел, куда полетел её подарок, да этого и сама Лэни видеть не могла, ориентируясь только на звук. Однако донёсшийся в ответ резкий взвизг доказал, как права была матушка, заставлявшая учениц часами тренироваться в бросках вслепую.

– И это только цветочки, – услышав вой, зло усмехнулась тихоня, торопливо откручивая пробку с очередного флакона, и швырнула его в сторону врагов. – Сейчас будут ягодки.

Рёв раздался с двойной силой, а в следующий момент через языки пламени перелетел флакон, пущенный рукой алхимички. И в тот же миг пламенный круг яростно взревел, полыхнул, словно был живым, выпустил длинные огненные языки и втянул в себя вражеский подарок.

Почти сразу цвет пламени изменился: из яркого и чистого стал тёмным и дымным, завонял чем-то мерзостным. А ещё через секунду огонь начал опадать и между его редеющих сполохов протиснулась оскаленная морда оборотня, в безучастных зрачках которого отражались гаснущие язычки пламени.

– А теперь обними меня покрепче, зайчик, – тихо приказала Лэни, и, не успел граф поспешно исполнить это указание, его жена что-то бросила себе под ноги.

Следом раздался знакомый хруст, совпавший с неистовым воем алхимички, сообразившей, что враги, испортившие все её планы, через мгновенье станут неуязвимы. С немыслимой силой, приданной особым зельем, злодейка размахнулась и швырнула в туман портальной воронки флакон с самым сильным и подлым из своих снадобий, страстно надеясь достать им обидчиков.

Глава 17

Голые ветви деревьев больно хлестнули по оцарапанному лицу, и, прежде чем осторожно открывать глаза, Дагорд крепче прижал к себе Лэни. Но уже через секунду всё же приоткрыл сначала один глаз, потом второй и негромко хмыкнул.

Вокруг них поднимались почти отвесные стены узкого ущелья, дно которого густо поросло ивняком и орешником и было усыпано крупными обломками, скатившимися сверху. И на одном таком обломке они и стояли.

– Ты уверена, что мы попали именно туда, куда предполагали, любимая?

Ругать в такой момент жену за последнюю выходку ему как-то расхотелось.

– Видишь ли, дорогой, – оглядываясь по сторонам, очень вежливо сообщила Лэни, – мы, собственно, ничего не намеревались, а просто удирали, поэтому я представления не имею, где мы оказались.

– Если ты мне пояснишь, как именно мы удирали… – попытался так же вежливо ответить Змей и вдруг увидел дрофу: – Мясо!

– Вижу, – спокойно кивнула Лэни, плавным и стремительным движением доставая кинжал.

А через миг он уже тускло сверкнул в сером свете дня, и беспечная крупная птица, трепыхнувшись, свалилась с камня. Змей, поморщившись, спрыгнул с валуна, направляясь к тому месту.

– А ты не заметил, что эта гадина чем-то бросила в нас, когда я ломала капсулу? – спросила вслед ему тихоня, пристально рассматривая ветки и камни.

Ей, конечно, неимоверно хотелось поверить в то, что беда прошла мимо, но слишком уж это будет похоже на чудо. И потому лучше лишний раз всё проверить… и вокруг, и в себе. И на всякий случай уйти подальше.

– Отсюда нам нужно уходить, – объявила она мужу о своём решении и слезла с валуна, направляясь в ту сторону, куда стекал жиденький ручеёк, пробивающийся между камней.

Уходить так уходить, вешая на здоровое плечо тяжеленную птицу, Даг подал жене её кинжал и пошёл впереди, проклиная переход, выбросивший их в такое дикое место. Идти тут было очень трудно, среди кустов и камней не виднелось даже малейшего намёка на тропу. Приходилось заранее прикидывать, куда свернуть от очередного валуна или куста шиповника. Повезло ещё, что листья уже облетели и сквозь голые ветви можно было заранее понять, куда ходить точно не стоит. Зато опавшая листва скопилась в щелях между камней и в ложбинках, прикрывая более мелкие, коварно-острые и скользкие обломки.

– По листьям шагай осторожно.

– Хорошо, зайчик.

Ну надо же, какая она милая и покорная, когда вокруг нет ни малейшего намёка на опасность! Не скачет на ожившем оборотне озверевшая алхимичка, не машут мечами отчаянные налётчики, да и вообще не видно никакого присутствия людей! Змей фыркал, уже понимая, что злость и возмущение схлынули бесследно, и хотя он обязательно поговорит с женой на эту тему, но речь, скорее всего, пойдёт о том, чтобы выдать ему список условных слов, поясняющих, как она намерена поступить в следующий момент.

«Это хорошо, что мы ушли с того места», – думала Лэни, ловко пробираясь между камней и с тревогой поглядывая назад, туда, где осталось место их прихода, и вперёд, на гнущегося под тяжестью добычи мужа.

Конечно, можно было сделать вид, будто промахнулась, но тогда он сам полез бы гоняться по камням за неповоротливой дичью. А это ещё хуже. Лэни успела заметить, как, прежде чем вскочить на ноги, Змей промедлил одну секунду. И то, что сгоряча бежал ровно, а потом начал прихрамывать, тоже заметила. Но сейчас рано спрашивать, что с его ногой, вот уйдут хотя бы шагов за полтысячи, тогда можно будет вздохнуть спокойнее и заняться его ранами.

Первый признак опасности тихоня заметила, когда, оглянувшись в очередной раз, увидела странный отблеск, мелькнувший на дальних камнях. Она начала оборачиваться всё чаще и вскоре убедилась, что это ей не показалось и неестественный блеск всё приближается.

Хотя и не очень быстро, но неотступно, как ночь.

– Зайчик, птицу придётся бросить. Она помешает бежать.

Змей не поверил своим ушам, услышав эти слова. Как это бросить?

Теперь, когда он протащил её почти двести шагов? Ну уж нет!

– Да, – твёрдо ответила тихоня на его возмущённый взгляд. – Ловушка всё-таки пришла вместе с нами, и нужно уходить.

– Что? – не поверил он всего на один миг, затем оглянулся, рассмотрел необычный блеск, появившийся вдалеке, и разозлился.

Так вот почему она топает позади него молча и покорно, не сделав ни одной попытки идти первой! А он-то считал, что Эста наконец осознала, насколько опасны её выходки и решения!

– Иди вперёд.

– Хорошо, зайчик. Только не бросай птицу где попало, положи в узком месте в ручеёк. – Лени ловко проскользнула мимо мужа и, не оглядываясь, зашагала в ту сторону, где уже угадывались признаки долинки.

Дагорд торопливо сбросил оттянувшую плечо дичь, сунул в воду, стараясь попасть в расщелину между большими камнями, и, с сожалением вздохнув, поспешил за женой.

Некоторое время он не оглядывался, стараясь идти за нею след в след, но, поворачивая за камень, невольно посмотрел в ту сторону и досадливо скрипнул зубами. Лэни была права – это ловушка. Блеск всё расширяется, и теперь граф наконец понял, на что это похоже. На тот проклятый ледник, где она намеренно подвергла себя опасности, чтобы уберечь всех остальных. Пусть и не сразу, но он всё же до этого додумался, только не стал ничего говорить. Да и бесполезно махать кулаками после драки.

Хотя поначалу очень хотелось, и сдерживало лишь понимание: в тот раз жена рассчитала очень верно и сделала всё, чтобы её раны были как можно меньше. Но ведь знать наверняка силу и особенности той ловушки Лэни не могла?! Как не знает и того, на что способна эта. Стало быть, нужно держать её как можно дальше от странного сияния, похожего на блеск ледника, и не позволять никаких выходок.

– Минуту отдыхаем, – твёрдо объявила тихоня, – доставай мою фляжку. Выпей ровно три глотка. И ещё, предупреждаю, не пей из родника. Теперь я сообразила, почему она не сразу заработала, её ловушка. Наверняка флакон упал в воду. И зелье вытекало постепенно и медленно. Зато теперь у неё больше силы… и, как только появится хоть какой-то проход в сторону, будем уходить по нему. По воде она нас догонит.

– Ты знаешь, что это за ловушка? – Сделав три глотка, граф передал флягу жене и бдительно проследил, чтобы она выпила свою долю.

– Могу только догадываться. Но, скорее всего, водная или ледяная, – вздохнула Лэни и вновь шагнула вперёд, вешая на ходу фляжку себе на пояс.

Даг не должен догадаться, что она выпила добавляющего сил и бодрости зелья намного меньше его, делая совсем маленькие глоточки. Но ей и не нужно, она не ранена и выпрыгнула из кареты удачнее, как раз в тот миг, когда распахнутая дверка почти нависала над обочиной. И за это тоже нужно сказать спасибо матушке Тмирне, сёстры не упустили ни одной мелочи, какой могли научить тихонь заранее.

– А тревожного вестника у тебя не осталось? – Судя по вопросу, Змей усиленно искал способ спасения.

– Остался… только он бесполезен. Я сложила все накопители в пирамидку, капсула у меня была на одного, да и та вела в монастырь, – подавив тяжёлый вздох, призналась Лэни, и граф замолчал надолго.

Оглядываясь на неумолимо догонявший их стеклянный блеск, каким вдали уже были покрыты все валуны и ветви деревьев, он пытался сообразить, как уйти от участи стать такой же красивой и сияющей льдинкой. И неважно, что Лэни не располагает сведениями про подобную ловушку, почти все ледяные или водные ловушки чем-то похожи, это знали все воины. Разнятся только мощностью и временем существования. Самые слабые тают уже через несколько минут, и ими вымораживают крыс в подвалах. Такие, какая была во дворце Олтерна, посильнее и могут убить несколько человек. А вот эта протянулась уже почти на сотню шагов, и пока не похоже, чтобы замедлила скорость роста.

Ущелье тем временем незаметно расширялось, и Лэни упорно забирала вправо, так как именно с этой стороны склон становился всё положе и всё дальше уходил от ручейка, почти вплотную прижавшегося к скалам левой стороны. Несколько крупных булыжников, загораживающих вид, издали казались последними перед выходом в долинку, но, едва девушка миновала их, как поняла, насколько ошибалась. Это была не долинка, а крошечная ложбинка, и здесь ручеёк собирался в небольшое, чуть больше лужи, озерцо, в котором плавала стайка полосатых рыбок величиной с ладонь.

А вот после этого озерца рельеф резко менялся, теперь справа высились неприступные скалы, а левая сторона полого уходила в сторону.

– Быстро, на ту сторону! – Лэни крепко схватила ладонь мужа, с огорчением нашла её немного горячее собственной и потянула графа за собой.

– Отпусти, – вяло посопротивлялся Змей, не желавший признаваться даже себе, что усталость почему-то наваливается с каждой минутой всё сильнее.

Даже напиток жены придал силы и бодрости очень ненадолго. И граф начинал догадываться, что скорее всего виной всему царапина на шее, под воротником, сделанная когтем оборотницы и не замеченная тихоней.

– Иди и думай, где успел подцепить проклятье, – строго отозвалась Лэни, торопливо отыскивая взглядом проход на другую сторону ручья.

Переходить его по воде ей очень не хотелось.

– Откуда ты взяла? – вздохнул Змей, понимая, что если он признается, то придётся останавливаться, а это неизбежная трата драгоценного времени.

– Кольцом тебя проверила, – не оборачиваясь, объяснила тихоня, – да и цветочки сразу потеплели… а кстати, ты свой браслет чувствуешь?

– Да, – нехотя признался граф, – и думаю, с чего это он такой горячий?

– Всё верно. Но ты терпи, остановиться у воды я боюсь. Вот видишь камень? Как думаешь, ты тут перепрыгнешь?

– А ты?

– Я прыгну. Ну-ка, выпей ещё несколько глотков. – Лэни решительно сунула ему в руки фляжку. – И побыстрее, зайчик! Ловушка уже близко!

Спорить Дагорд не стал, смешно спорить против очевидного, молча выпил несколько глотков чая и вернул фляжку жене, в который раз ощутив благодарность за внимание и заботу.

Он имел за свою жизнь кучу любовниц: и ярких, капризных знатных дам, и простых горничных или белошвеек – и никогда ни одна из них так не переживала за него. Да он даже не представлял, что кто-то из женщин, кроме матери, может интересоваться, сыт ли он и не болен ли. Впрочем, его мать это тоже интересовало лет до девяти, пока воспитанием юного графа не занялись гувернёры и учителя боевых искусств.

– Лучше стало? Пошли! – Лэни пробежала по плоскому валуну и без затруднений перепрыгнула на камень, лежавший на противоположной стороне.

Граф оценил лёгкость, с какой жена проделала этот прыжок, и едко усмехнулся в душе над собственной наивностью, с какой он судил девушку при первой встрече. Никогда он больше не будет таким самоуверенным при оценке незнакомых людей, особенно после ошибки с сегодняшней оборотницей.

Его собственный прыжок вышел слегка неудачным, удар по камню больно отозвался в подвёрнутой лодыжке, но Лэни снова оказалась рядом, подхватила под руку, повела прочь от ручья.

– Я сейчас и сам могу, иди впереди, – отказался Змей, и она не стала настаивать.

Ледяной блеск за это время приблизился на половину бывшего между ними расстояния, и тихоня не могла не догадываться, что скоро ручей донесёт зелье и до озера. И даже не пыталась предугадать, какая перемена произойдёт с ловушкой в тот момент. Иссякнет ли сила зелья, растворённого в таком большом количестве воды, или оно подпитается крохами растворённой в воде магии и ударит с новой силой?

Точно знала только одно: нужно уходить как можно дальше от воды, лишь тогда им удастся спастись.

Левый берег, по которому они теперь шли, заворачивал всё больше влево и словно тянул за собой всё ущелье, но тихоню радовало только одно: полоса зарослей, начавшихся от озера, становилась всё шире и среди кустов и деревьев попадалось всё меньше крупных камней, между которых было так трудно пробираться.

Постепенно поднимаясь по склону вверх, напарники ушли от воды на добрую сотню шагов, когда сзади послышался неприятный треск и глухие удары.

Обернувшись, как по команде, Даг и Лэни замерли при виде немыслимого и ужасного зрелища. Оказалось, озеро уже полностью замёрзло и отсюда, сверху, виделось светлым зеркалом в каменной раме. И из его глубины, ломая ровную ледяную гладь, лезли на поверхность огромные и жуткие ледяные создания. Присмотревшись, можно было понять, что они очень приближённо напоминают совершенно безобидных существ. Дрофу, катящуюся на спине лапами вверх, рыб, разевающих зубастые пасти и ползущих, словно змеи. Или рака, гарцующего на восьми ногах.

– Демонова сила! – ошеломлённо охнул граф, невольно придвигаясь ближе к жене.

– Гадина, – подтвердила она, сосредоточенно капая в остатки чая какое-то зелье. Пару глоточков выпила сама, остальное протянула Змею: – Допей, нужно поторопиться.

Дагорд негодующе стиснул зубы, обнаружив, что ему осталось много больше чая, чем жене, но рвущий душу скрежет не прекращался, а Лэни смотрела так требовательно, что ему пришлось сдаться. Змей проглотил остатки отвара, ощутил появившуюся в нём горчинку и запоздало сообразил, что жена ради него пила какое-то целебное зелье… но сказать ничего не успел.

Тихоня уже отвернулась и ушла вперёд, ловко протискиваясь между кустов. Граф ринулся её догонять и через несколько шагов почувствовал, как усталость куда-то отступает, а в теле появляется необыкновенная лёгкость и сила. Теперь он больше не жалел о проявленной покорности, наоборот, радовался, что вернувшиеся силы дадут ему возможность задержать жутких ледяных монстров, если они догонят беглецов. Змей даже, помогая себе кинжалом, отломал по пути толстую, полуоторванную ураганом или скатившимся камнем подсохшую ветку, намереваясь позже сделать из неё дубинку.

Выбравшись на свободную от деревьев площадку, Лэни приостановилась, быстро оглянулась на мужа, довольно тащившего на плече ветку толщиной в руку, и сдержала вздох. Зелье, временно приумножающее силы, разумеется, отличная штука, но, как водится, за всё нужно платить. Позже оно возьмёт дань невероятной слабостью и долгим сном, и это большой недостаток, когда не имеешь надёжного убежища. Но иного способа, как обойтись без него в сложившейся ситуации, девушка не знала.

– Ты видела, что эти твари ползут за нами? – спросил Змей, останавливаясь рядом, и тихоня утвердительно кивнула:

– Заметила. Утешает одно: они глупы. И идут не по следам, а ищут случайных жертв. Значит, чем мы дальше, тем меньше у них шанс нас найти.

Знать бы ещё наверняка, сколько времени они будут так ползти, упорно карабкаясь на скалы и протискиваясь между камней, эти ледяные монстры. Она слышала внизу шорох и звон осколков, когда эти безмозглые твари падали со скал и разбивались на части, и сначала даже порадовалась. Но потом заметила, как каждый кусок продолжает ползти дальше, превращаясь в маленькую копию первых монстров, и поняла, что успокаиваться им рано.

– А как она расправляется со случайными жертвами, тоже? – подталкивая жену вперёд, как-то слишком равнодушно спросил граф, и Лэни хмуро кивнула.

Разумеется, рассмотрела она и это. Специально задержалась на одном из валунов, делая вид, будто переводит дух, чтобы посмотреть на росшее неподалёку от озера приметное дерево, под которым приметила по-осеннему сонную жабу. И невольно содрогнулась, когда обнаружила тельце несчастной влипшим в ледяной бок огромной, величиной с хорошую собаку, рыбины, проползшей по тому месту. Но хуже всего было другое: сразу после этого добавления ледяная рыбина поползла много проворнее.

Припоминая объяснения Варгиуса, обучавшего глупышек и тихонь искусству опознавать и избегать известные ему магические и алхимические ловушки, тихоня сообразила, что зелье проклятой Харгиты было завязано на кровь жертвы. И потому ловушка оказалась такой живучей, хотя из-за попадания в ручей получилась довольно вялой.

А вот если бы она сначала захватила одного из них, то он ловил бы второго супруга с ненавистью и ловкостью выпня.

В следующие несколько часов они карабкались по скалам и пробирались между густыми зарослями с упорством бежавших каторжников и почти не разговаривали, останавливаясь на короткие привалы. Но при каждой остановке Лэни снимала перчатку и, словно невзначай, брала мужа за руку, стараясь соприкоснуться украшенными брачными браслетами запястьями и следя, чтобы он этого не заметил.

Однако Змей всё же заметил и на одном из привалов притянул жену к себе и серьёзно спросил, испытующе глядя в глаза:

– Зачем ты это делаешь, любимая?

– Проверяю, – спокойно выдержав его взгляд, призналась она, – насколько мы с тобой через них связаны. Варгиус просил при случае понаблюдать. Всё, что нашлось в его в книгах по этому поводу, – довольно туманно и больше похоже на байки, чем на доказанные факты.

– Ну спасибо, – хмуро пошутил Даг, – теперь я для тебя ещё и подопытная крыса!

– Ты для меня всегда – самый любимый зайчик, но если у тебя возникло ощущение, что ты подопытная крыса, то не поделишься ли, как именно чувствуешь себя после таких прикосновений?

– Хорошо чувствую, – улыбнулся Змей и шепнул ей на ушко насколько, хотя вокруг, докуда мог бы дотянуться взглядом, не было ни одного живого существа.

– И это замечательно, – лукаво прищурилась Лэни и, отвернувшись, заторопилась отправиться дальше, пока он не догадался спросить, как чувствует себя она сама.

День давно перевалил за половину, когда скалистый гребень снизился настолько, что они смогли пробраться по насыпанным между двух пиков камням к площадке, с которой открывался вид на соседнюю долину. И несколько минут молчали, не желая вслух высказывать своё разочарование.

Она была намного больше ущелья, из которого они пришли, эта долина, заросшая клочковатыми рощицами в центральной части и поднимавшимся зелёной стеной еловым лесом на противоположном, пологом, склоне. Зато склон, над которым стояли беглецы, казался совершенно непригодным для спуска.

– Придётся спускаться тут, зайчик, на вершине мы замёрзнем, а идти назад – глупо. Хотя и мала вероятность нарваться на одного из монстров, но мне кажется, они идут на живое тепло.

Говорить о том, что ледяные чудовища могут идти и на живую кровь, она не стала.

– Сомневаюсь, что это удастся, – мрачно покачал головой Змей, – у нас ведь нет даже верёвки! Может, лучше вернёмся немного и попробуем пройти дальше? Возможно, там более пологий склон?

– У тебя перчатки ещё целы? – копаясь в своих карманах, осведомилась она и оглянулась на ветку, с которой Змей так и не расстался.

Лишь на каждом привале понемногу срезал с неё лишние сучки, постепенно превратив свою находку в очень приблизительное и кривое подобие посоха странников.

– Целы, – покосившись на перчатки, найденные в тайном кармане полученного у Тмирны костюма, сообщил Змей, но Эста осмотрела их очень придирчиво и сообщила, в каком именно месте лежат ещё одни.

– Надень их прямо поверх прежних и дай сюда твою дубину. Она как раз подходит.

Цепочкой, снятой с пояса, тихоня обвила дубинку в несколько оборотов и защёлкнула крепкой защёлкой, какими бродячие комедианты крепят цепи к ошейникам медведей. На ней болталось такое же массивное кольцо из гномьего железа, отполированное до зеркального блеска. Сквозь него Лэни продела конец уже знакомой Змею шёлковой нити, заключённой в плоскую круглую шкатулку, и для надёжности два раза повторила мужу, как именно он должен спускаться. После чего накрепко зажала дубинку между камней.

– Ты меня не удержишь, – не поверил он, глядя, как жена привязывает один конец нити к ажурному шёлковому шарфу, связанному двойной петлёй, в которую он должен был сесть, как в седло.

– Разумеется. Но я и не собираюсь держать, – кивнула она, показывая шкатулку, из которой струилась нить. – Вот видишь ручку? Ты сам себя будешь спускать, только постепенно. Для этого ручку нужно оттянуть. Как только ты отпустишь ручку, нить останавливается.

И Лэни ловко привязала шкатулку крепкой бечёвкой к поясу Змея, таким образом, чтобы она была у него под руками.

– А теперь последнее. Старайся не задевать камни лицом… и так весь поцарапан. – С этими словами тихоня отправила на камень шляпу мужа, а на её место ловко натянула похожую на мешок маску. – Святая Тишина! Это что у тебя такое на шее? Змей?!

Дагорд только виновато засопел, Змеем она звала его во всех тех случаях, когда граф переставал быть «зайчиком».

– Придётся отложить спуск на минутку, – нажав мужу на здоровое плечо, чтобы сел на камень, тихоня схватилась за свой кошель.

А едва нашла зелье, Дагорд обнял её ноги и, пока Лэни возилась с ранкой, ругая его почти в голос, блаженно молчал, осознавая собственную неправоту.

– Ты хоть понимаешь, что проклятье оборотня туманит разум?!

– Угу. А ты представляешь, как у меня оборвалось сердце, когда ты исчезла из кареты?

– Ну, так ведь некогда же было кричать! И слуги бы не поняли, кому я ору «прыгаем!» Так бы кучей все и ринулись… – и не думала оправдываться Лэни. – А в тебе я была уверена, зайчик. Знала, ты всё поймёшь и сразу прыгнешь следом.

Ну вот он и снова «зайчик», довольно усмехнулся Даг, чувствуя, как в царапине исчезает противное жжение, мучавшее его несколько часов.

– А если бы не прыгнул?

– Это только подсказало бы, что я пропустила твою царапину и ты находишься под проклятьем, – заявила она безапелляционно, заканчивая работу. – А теперь отпускай меня, любимый. Пора спускаться. И не бойся, всё это не раз опробовано и выдержит тебя с запасом.

– Тогда, может… вместе?

– Нет. Иди один. Как найдёшь удобное место – отцепляй нитки. Только не останавливайся там, где не за что зацепить цепь в следующий раз.

– А как ты её снимешь? – заподозрил неладное Змей, но Лэни только отмахнулась:

– Есть способ. Иди, но не торопись.

Легко сказать – иди! На самом деле это оказалось очень страшно – шагнуть спиной в пропасть, видя, как висишь на тоненькой нитке. Но и стоять бесконечно на краю тоже невозможно.

Дагорд покрепче стиснул зубы и чуть провис на нити, упираясь по совету жены ногами в стену. Совсем уж новичком он не был, учился когда-то быстро спускаться и подниматься на стены крепости, где служил в самом начале своей военной карьеры. Да и потом приходилось… но не с такой высоты и не на такой ненадёжной на вид нити.

– Ну же, зайчик! – подтолкнул шёпот тихони, и он рискнул, нажал на ручку и сразу отпустил, чувствуя, как падает спиной вниз.

Скала надвинулась вплотную, и он инстинктивно выставил ноги, оттолкнулся, снова нажал ручку, снова провалился… и вскоре, поймав ритм и забыв про все страхи, спускался всё увереннее, начиная успевать посматривать вниз и по сторонам, чтобы не прозевать уступ или другое подходящее местечко для остановки.

Таковое нашлось, когда Змей уже всерьёз начал тревожиться. Правда, находилось оно чуть в стороне, но теперь граф уже был совершенно уверен в крепости нити и настолько приловчился ею управлять, что почти без труда добрался до отколовшегося куска скалы, сорвавшегося сверху и застрявшего в расщелине, образовав нечто вроде маленького балкончика.

Убедившись, что здесь можно передохнуть, граф сначала отвязал от пояса шкатулку и нажал на малый рычажок. Гномий механизм немедленно рванулся вверх, но только дождавшись, пока сверху по нити к нему соскользнёт простое колечко, граф выпустил из рук сделанное из шарфа приспособление.

Для Лэни ни одно из движений мужа не осталось тайной, но она постаралась скрыть свою осведомлённость. И сделала всё необходимое, чтобы помочь Дагорду выбраться, если он по неопытности застрянет или запутается. И когда муж удачно спрыгнул на обломок скалы, тихоня вздохнула с облегчением. Ей самой добраться до Змея не составляло особого труда, но нужно было сначала предпринять кое-какие меры предосторожности.

Глава 18

– Тмирна! – Герцог еле сдерживался, чтобы не зарычать от отчаяния и бессилия. – Их нет уже почти сутки! Ты же сказала, что она сможет послать тебе весточку, как только доберётся до пирамидки!

– Ну, значит, ещё не добрались, – намеренно подчеркнув свою уверенность в благополучном возвращении Лэни и Змея, строго ответила из-под вуали монахиня.

Показывать кому-либо утомлённое лицо и красные от недосыпа глаза она вовсе не собиралась. И так хватает упрёков, которыми осыпает её Варгиус, считающий, что подруге давно пора передать все права помощнице и сидеть в маленьком особнячке на окраине столицы, который она когда-то выкупила на торгах для него. И она не против… только не сейчас, пока ещё так неспокойно в их королевстве.

– Ты не забыла, как они одеты? Ведь у них нет ни плащей, ни одеял? – расстроенно выдохнул он и с размаху шлёпнулся в кресло, совершенно забыв, что минуту назад швырнул туда свою шляпу. – Ох же… демонская сила!

– Олтерн, я всё отлично помню. И хорошо знаю, сколько снаряжения и зелий напихано в карманы походных костюмов на всякий случай! Поверь, им не грозит опасность замёрзнуть или проголодаться…

– А та гадость, которую эта сумасшедшая бросила им вслед? Ведь барон всё рассмотрел!

– Успокойся. Они живы… я точно знаю, – почти не солгала монахиня, надеясь на связь двух амулетов.

– Знать, что они просто живы, для меня мало, – высказал Тмирне её собственную тревогу герцог. – Ты и сама понимаешь, живые могут находиться в самом бедственном или подневольном положении.

– Осторожно… кладите его в карету! Демоны, какой красавчик! И такие мужественные царапины на лице! Нет, Геликс, он просто не может быть обычным наёмником… или контрабандистом! Кстати, посмотри, у него нет брачного браслета?

– Только татуировка, как у жителей Торема. Но рубашка очень хорошего качества. Да и кинжал далеко не дешёвый.

– Ах! Я так и предполагала! Странствующий барон… или даже граф! Геликс, это судьба! Я попрошу нашего жреца провести ритуал немедленно!

– А как же девчонка? Вдруг она его любовница?

– Не мели чепухи! Не вдруг, а точно любовница, потому-то они и путешествуют вдвоём! И именно поэтому мы отвезём её в коровник, а ему скажем, будто она погибла!

– А может, мне взять девчонку к себе? Если её отмыть и нарядить в костюм феи, может получиться очень пикантно!

– Геликс, а ты уверен, что справишься? Это всё ж не белошвейка!

– Ха! И не с такими справлялся! Тем более она не воин! Посмотри на её ладони! Ни одной мозоли! Ясно ведь, меч она и в руках не держала!

– Как хочешь! – По безучастному голосу незнакомки было предельно ясно: никакого дела до судьбы неизвестной девчонки в костюме наёмницы ей нет.

Но ещё яснее было, что у неё большие планы в отношении найденного мужчины. И хотя было очень неприятно их выслушивать, Лэни даже не пошевелилась. Лежала на пышной охапке сена в телеге так, как положили нашедшие их охотники, и молчала.

Она давно просчитала, насколько выгоднее в этом пустынном месте, среди редких деревьев чахлого леска, прикинуться спящей или потерявшей сознание. Скажем – от голода. Ведь никто не сможет проверить, ужинали они или нет. Зато все успели рассмотреть, что у спящих странным сном путников при себе нет ни дорожных мешков, ни плащей, ни собственного котелка. А самое главное, нет никакого транспорта, на котором они могли бы забраться в такую глушь.

Доведись самой Лэни встретить в лесу людей в таком виде, она бы сразу сообразила, что это жертвы. Бандитов или портального переноса. Однако самоуверенная госпожа, решительно командовавшая почти десятком мужчин, рассуждать логически, как видно, не умела. Или не желала, и это многое говорило о её статусе – либо богатой наследницы, либо избалованной любимой дочери крупного земледельца или скотовода. Ведь говорила она про какой-то коровник.

Вот потому тихоня и молчала, точно зная: одной ей будет очень трудно справиться с вооружёнными всадниками, а кроме того, придётся сначала защищать спящего Змея, а потом куда-то тащить его сквозь голый лесок, просматривающийся на добрых полмили. А как удачно всё складывалось вчера!

Они всё-таки добрались на закате до подножия скал, причём почти без потерь. Пара ссадин и ушибленная о внезапно сорвавшийся камень коленка в счёт не идут. Но позже очень повезло, как тогда считала Лэни, заметить среди облетевших деревьев простенький охотничий домик, почти хижину. Зато с полной колодой дождевой воды под скатом крыши, выложенным из камня очагом, большим закопчённым котлом и грубо сработанной из ошкуренных жердей лежанкой, накрытой несколькими шкурами. Ещё в хижине нашлись грубовато вырезанные из дерева миски и ложки.

Рассмотрев слой пыли и паутину, лучше слов говорившие о редких появлениях здесь хозяев, тихоня сочла, что никто не помешает их со Змеем заслуженному отдыху. А приняв такое решение, первым делом распотрошила подкладку потайного кармана и достала тонкий провощённый мешочек с запашистым порошком.

И едва вода в котле закипела, высыпала в неё всё содержимое мешочка. В небольшой комнатушке сразу запахло неимоверно вкусным и наваристым бульоном, и прилёгший на лежанку Змей с интересом потянул носом:

– Это что у тебя там?

– Сушёное мясо, сушёные белые грибы, сушёный желток перепелиных яиц и орехи. Всё помолото до состояния муки.

– И много у тебя такого мяса?

– Остался один мешочек. Ещё два зашито в твоей одежде. Но это на самый крайний случай, такой, как сейчас, – наливая мужу полную миску загустевшего супа, пояснила Лэни.

Говорить о смешанном со снотворным целебном зелье, которое, ополаскивая посуду, тихоня незаметно капнула на дно миски Змея, она не собиралась. Точно знала: сейчас для мужа важнее всего хорошенько выспаться и перебороть разошедшуюся по телу отраву. И его собственное мнение на этот раз не имеет совершенно никакого значения.

Он уснул почти сразу, как доел добавку, пробормотал лишь, что немного подремлет, и задышал ровно и спокойно. А тихоня неторопливо прикончила остатки супа, сполоснула котёл и чашки и убрала их на место. Затем подложила в очаг последние дрова, разула мужа, накрыла шкурами и, погасив огарок свечки, устроилась с ним рядом. После опытов, которые Лэни провела днём, ей стало ясно, что пора им учиться управлять своими брачными браслетами. Вернее, их связью. И пока муж ранен, тихоня хотела попытаться вылечить его, передав с помощью цветочков часть своей энергии.

Некоторое время ничего не происходило, хотя девушка усиленно думала о том, как ползут по телу Змея цветущие плети, вытягивая боль и остатки проклятья, как стирают их нежные лепестки синяки и раны. А потом как-то незаметно провалилась в полусон-полуявь, в котором они с Дагом брели по цветущему лугу, и травы становились всё выше, всё душистее. Лэни всё теснее прижималась к мужу, не желая потерять его в этом густом, как букет, разнотравье, и ощущала, как исподволь отступает застарелый холод давно не топленной хижины, согреваются ноги и больше не забирается под старые шкуры непрошеный сквозняк.

Вскоре девушке стало так хорошо и уютно, что она раскинулась свободнее, окончательно засыпая, и вдруг в глубине сознания родилась тревожная мысль о том, что это тепло неспроста. То ли вылетел из очага уголёк, то ли пылает в горячке Змей.

Лэни вскинулась, резко села и замерла, очарованная увиденным. Вокруг них, свиваясь в ажурный кокон, цвели призрачные побеги, словно проросшие из эльвийских браслетов. Тихоня осторожно вернулась на место, боясь спугнуть охраняющую их магию, и через несколько секунд уже спала крепким сном надёжно защищённого человека.

А проснувшись от холода и тревоги, сразу услышала топот приближающихся к домику лошадей и, выглянув в щель, с досадой поняла, что уйти они уже не смогут. Даже если она сумеет разбудить порозовевшего от сна Змея.

Однако тихоня всё же успела обуть мужа, надёжнее спрятать всё самое ценное и переложить своё оружие так, чтобы его можно было достать даже со связанными руками. Прятать кинжал Змея было глупо, да и некуда. К тому же в его отсутствие могли не поверить подъехавшие к домику люди.

После этого сестре Тишины оставалось только изображать такой же глубокий сон, каким спал муж, и пытаться определить по разговорам незваных гостей, что они за люди.

Очень скоро выяснилось: распоряжавшаяся всем молодая дама, как раз наоборот, незваными гостями, точнее, наглыми бродягами считала их со Змеем. И была твёрдо намерена примерно наказать нахалов за вторжение в чужую собственность. Ровно до тех пор, пока не рассмотрела лицо графа и не осознала по докладам слуг, что незваный гость никак не может быть безродным бродягой.

После этого слуг выгнали из домика, а дама принялась обсуждать свои планы насчёт Дагорда с молодым человеком, явно осведомлённым обо всех личных делах своей хозяйки. Или подруги, этого Лэни пока не решила.

Осторожно приподняв ресницы, девушка попыталась рассмотреть, куда её везут, и сразу же усмехнулась. И спокойно открыла глаза, поняв, насколько ошибалась, обозвав повозку, в которой лежала, телегой. Скорее, это была дорожная кибитка, крытая полотняным шатром, закреплённым на редкой решётке, сплетённой из ивовых прутьев. Предназначалась она, несомненно, для перевоза дичи, и возле задней дверцы уже торчали из-под грубой дерюги кабаньи копытца.

Значит, господа ездили на охоту… Тогда понятно, почему они оказались возле домика задолго до обеда. Очевидно, собирались устроить там пикник. Непонятно лишь, отчего приехавшая дама была среди охотников единственной женщиной? Или остальные просто отстали?

Через некоторое время полог повозки перестали хлестать ветви деревьев, и она покатилась ровно, по накатанной дороге. Оказывается, не такая уж тут и глушь, как показалось с вечера, с досадой признала свою ошибку Лэни и сразу припомнила про ледяных монстров. Хотелось бы верить, что ни один из них не добрался до местных жителей.

– Не проснулась? – приглушённо спросил голос Геликса, и Лэни, прикрывшая глаза, едва заслышав рядом с повозкой топот ещё одной лошади, саркастически усмехнулась.

Любитель фей даже не догадывается, что стоит сейчас на развилке своего жизненного пути и у него ещё есть шанс сделать правильный выбор. Но если он ошибётся, пусть пеняет на себя. Сёстры Тишины очень принципиальны в некоторых вопросах.

– Спит, – ответил возница и спросил безразлично, словно не слышал разговора молодого человека с хозяйкой: – Куда прикажете её доставить?

– В мой дом. И скажи служанкам, пусть разденут и умоют. А я лишь провожу госпожу Нинилсу и вернусь.

– Скажу, – коротко отозвался кучер, и стук копыт лошади Геликса начал удаляться, – куда мне деваться. Эх, демонская сила!

Опытный слух тихони расслышал в последних словах возницы горечь и откровенное презрение, видимо, не так уж почтительно относился слуга к своему сластолюбивому хозяину.

Однако торопиться девушка не стала. Несколько минут лежала так же неподвижно, скрупулёзно обдумывая сложившуюся ситуацию и просчитывая, как всё может повернуться, если попытаться разжалобить и так как будто сочувствующего ей мужчину.

И стоит ли его вмешивать, ведь ясно, что Геликс не простит слуге измены. А если просто попросить возчика о маленькой услуге, то чем и, главное, когда оплатить эту помощь? Само собой, золото и несколько колечек, предназначенных именно для подобных случаев, у Лэни имелись, но сразу лучше было их не показывать.

Наконец, тихоня решила попытаться разговорить возницу и нарочито громко зевнула. А потом резко села и ойкнула ещё громче, озираясь с деланым изумлением:

– А где это мы?

– Едем в Кимнеш, – отозвался возчик, поглядывая на пленницу со вполне понятной настороженностью.

Святая Тишина! Так вот куда их занесло! Значит, последние два накопителя, которые Лэни едва втиснула в пирамидку, явно были лишними. Ей казалось, портал должен был выбросить их со Змеем в нескольких лигах от поместья барона.

– А кто у тебя там?

– Хозяин у меня там, господин Геликс.

– Знатный?

– Да нет.

– Тогда богатый.

– Богатый, да не он. Дядюшка у него состоятельный, а племяннику разрешает жить в маленьком имении, в пригороде Кимнеша. Он у его дочки секретарём числится.

– Понятно… – протянула Лэни. – А у тебя водички не найдётся? Во рту пересохло.

– Найдётся, как не найтись. – Конюх подал девушке глиняную бутыль в соломенной оплётке. – Свежая, утром набрал.

– Далеко набирал?

– Так дома же, из колодца. А почему ты спросила? – насторожился конюх, и тихоня с удовольствием отметила, что он далеко не глуп.

– Да мы возле гор наткнулись в ручье на ловушку… еле ушли, к вечеру чуть не падали. – Врать тихоня не стала, простенькие амулеты, опознающие откровенную ложь, не такая уж дорогая вещь. Однако и говорить всей правды пока не собиралась. – Хорошо, заброшенный домик попался, выпили восстанавливающее зелье и свалились. А спутника моего ты не видел?

– Видел, – хмуро вздохнул возница. – Рядом вы спали.

– Так вы его там и бросили? – испуганно ахнула тихоня.

– Куда там! Везут его. – Настроение возчика испортилось ещё сильнее. – Только не в поместье, а в городской дом госпожи Нинилсы.

– Это она и есть дочка того богача? – «догадалась» Лэни.

– Она самая… – В голосе возницы так явно прорезалось презрение, что он и сам испугался и зачастил: – Без матери воспитывалась, вот и избаловал её батюшка. А так ничего, неплохая госпожа… у других и хуже бывают.

– Ты, дяденька, меня не бойся, – мягко и доверительно произнесла Лэни и грустно улыбнулась поглядывающему на неё возчику. – Я тебя выдавать не пойду. И сама знаю, далеко не все хозяева верных слуг ценят. А что моего напарника не бросили – это даже хорошо, ранен он, да и ногу подвернул… может, хоть отлежится в богатом доме.

– Угу, отлежится, – туманно буркнул возница и несколько минут молчал, сосредоточенно что-то обдумывая. А потом вдруг махнул кнутом куда-то вперёд и влево и горячо зашептал: – Гляди туда. Как поравняемся, я приторможу, прыгай и беги в те кусты. За ними овраг, по нему как раз к городу выйдешь, тропка по верху идет. Ловить тебя, конечно, будут… глянулась ты господину Геликсу. Но, судя по одёжке, девка ты не простая, прорвёшься. В городе по центру не ходи, проберись на западную окраину, там у меня сестра с племяшкой живут… домик приметный, сосна над ним огромная. Скажи им, Шанор прислал, они укроют.

Это было очень заманчивое предложение, но не для тихони.

И Лэни знала это ещё в тот момент, когда конюх начал говорить. Но выслушала очень внимательно, сделала вид, что думает, и только потом категорично замотала головой:

– Нет, дядечка, я так не могу. Они тебя обязательно накажут, если я сбегу. А я не желаю, чтоб из-за меня хорошие люди страдали. Ты лучше мне расскажи, как там, в поместье, кто охраняет, есть ли собаки, какие слуги, какая ограда, а я постараюсь с этим Геликсом договориться по-своему.

– Зря ты так решила, девушка, – расстроился возчик, – они ведь ничего не боятся!

– Почему? Ведь деньги – это ещё не главное!

– Не главное… но очень важное. Да ведь и кроме денег у него белых камней полно! – Возчик оглянулся, словно кто-то мог услышать, и таинственно произнёс: – Господин Прилтес у самого Стального Герцога имением управляет!

– А кто такой этот Прилтес? – не поняла Лэни.

– Так отец же госпожи Нинилсы и родной дядя господина Геликса!

– Ах вот как! – поразилась тихоня. – Тогда я тем более еду в поместье. И не уговаривай, лучше всё объясни поподробнее. И ещё скажи… почтовая пирамидка у Геликса в доме есть? Ну, пишет же он письма?

– Вот это точно могу сказать – есть. И не такая, как в трактире, а большущая! Только коробочки и флакончики хозяйка в сейфе запирает. У меня жена в кухарках, слышала, как госпожа Нинилса кузена отругала за то, что слишком уж много тратит, и теперь сама ему выдаёт.

– А это и неважно, я брать у них ничего не буду, – успокоила Лэни разговорившегося возчика. – Так какая там у вас охрана?

Глава 19

К тому моменту, когда повозка вкатилась в распахнутые перед ней охранником ворота небольшого имения, тихоня успела почти подружиться с сердобольным возчиком, поглядывающим на неё всё жалостливее, и выяснить все необходимые ей подробности об охране имения.

– Зря не сбежала, – выдохнул он, останавливая повозку перед ступенями внушительного крыльца, – но в крайнем случае беги в конюшню, та дорожка, что налево. У меня там тайник есть а ночью выведу. Запомнила?

– Не забуду, – подмигнула Лэни, – я добро никогда не забываю.

– Кого привёз, дядюшка Шанор? – весело окликнула конюха служанка и тут же притихла, прыснула куда-то в сторону, а на крыльце появилась худощавая женщина.

У тихони она вызвала неприязнь с первой минуты: девушка давно заметила, что такие вот надменные, сухопарые, прилизанные и хрустяще-выглаженные экономки почему-то всегда оказываются бездушными злюками.

– Господин Геликс приказал девушку умыть и переодеть, – хмуро бросил конюх, даже не пытаясь сдержать расстроенный вздох.

– Иди за мной! – ничего не ответив Шанору, сухо приказала домоправительница Лэни и, развернувшись, пошагала в дом.

Тихоня шла за ней, размышляя над простым вопросом: почему эта женщина думает, что незнакомая наёмница должна беспрекословно выполнять её указания? Или считает девушку ошалевшей от счастья, ведь именно это чувство должны, по её мнению, испытывать все бродяги, попавшие в такое роскошное место. А может, она просто уверена в силе и ловкости двух охранников, устроившихся у двери приёмного зала? Или тут принято натравливать на беглецов собак, одна из которых лежит у ног стражника?

Экономка прошла прямиком через зал, в подражание дворцам знатных господ украшенный резьбой, позолотой и огромной люстрой, и зашагала по широкой лестнице вверх. Тихоня так же покорно шла следом, не упуская ни малейшей детали: никогда не знаешь, что именно может пригодиться в решающий момент.

Хотя, возможно, его и вовсе не будет, такого момента, однако это ничего не меняет. Готовиться к любому повороту событий лучше загодя.

– Вот тут умоешься и снимешь свои тряпки, – распахнув дверь, процедила экономка, – потом получишь наряд.

– Феи?! – заинтересованно спросила тихоня и получила в ответ уничижительный взгляд, после чего женщина отвернулась и важно пошагала дальше. – А мне обещали наряд феи! – дерзко выкрикнула вслед ей Лэни и в самом прекрасном настроении вошла в купальню.

Это было именно то, о чём она мечтала со вчерашнего вечера. Оттого графиню ничуть не расстроило, что на двери не было засова, а вода в баке оказалась еле тёплой. В монастыре им с сёстрами и холодной частенько приходилось умываться, а с дверью девушка поступила очень просто. Пользуясь тем, что створка открывалась в купальню, захлопнула её поплотнее и вогнала в раму под углом один из ножей. Затем бдительно осмотрела горшочки с мылом, выбрала самое обычное и принялась раздеваться.

Стучать в дверь начали примерно через полчаса, и хотя Лэни к этому времени успела и умыться, и одеться, и даже отправить матушке отчёт, открывать она не спешила. Судя по голосам, ворваться в купальню жаждали экономка с охранником, а разговаривать с ними тихоне не хотелось.

Ведь всё равно ничего нового слуги, готовые на всё, лишь бы выслужиться перед хозяином, сказать ей не смогут.

Спокойно надев на лицо ту самую маску, которая вгоняла в дрожь даже бывалых дознавателей, тихоня расправила пряди смоляного парика, приколола поверх чёрные кружева вуали и осталась очень довольна своим видом.

А потом уселась ждать, искренне сожалея лишь об отсутствии чёрствой корки, какую она могла бы пожевать в ожидании хозяина. Насчёт того, что дочка управляющего сможет обидеть Змея, тихоня уже почти не волновалась, матушка сделает всё, как она просила.

Через некоторое время голоса за дверью стихли и шаги удалились, но вскоре вернулись и теперь, судя по звуку шагов, желающих увидеть пойманную наёмницу стало на одного больше.

– Открой! – Голос Геликса звучал очень грозно, но тихоня расслышала в нём нотки нерешительности и едко усмехнулась.

Вот так всегда, едва очередная жертва оказалась чуть настойчивее или смелее, наглец сразу запаниковал. Хотя ему-то чего бояться? Самое страшное всё равно уже произошло. Свой вердикт тихоня уже вынесла. И неважно, знает Геликс об этом или нет.

– Сейчас, – отозвалась она так ласково, что, будь на месте этого самоуверенного молодчика кто-то более сообразительный, он непременно бы насторожился.

А Геликс только стукнул сильнее и прикрикнул ещё строже:

– Поторопись!

– А платье феи она принесла? – капризно поинтересовалась девушка, лукаво подмигивая своему отражению.

В прорези чёрно-алой маски это выглядело очень жутко.

– Откуда ты знаешь про фею?

– Возница сказал… а неужели платья не будет?

– Открой, потом поговорим. – После того, как экономка шёпотом сообщила, что девица, похоже, не в себе, голос Геликса прозвучал немного мягче.

– А ты прикажи, чтобы сюда больше никто не входил, – так же капризно протянула Лэни, резко выдернула нож и отскочила в сторону.

Створка двери распахнулась от удара, и в умывальню ворвался охранник. Торопливо замотал головой, ища нарушительницу порядка, разглядел одетую в мужской костюм девушку с кружевом на лице и озадаченно застыл, не решаясь шагнуть к ней ближе. Было нечто зловещее в том спокойствии, с каким она стояла перед ним, сложив на груди руки.

А уже в следующий миг делать какие-то движенья было поздно.

Тихоня точно определила, кто из двоих мужчин является господином, скользнула к Геликсу и, крепко ухватив его под руку, мурлыкнула:

– Пойдём в твой кабинет, дорогой! И прикажи своей служанке принести туда костюм феи!

– Ы-ы… – подавился невысказанным окриком Геликс, почувствовав, как что-то твёрдое упёрлось ему между рёбер и слегка ужалило кожу. – Жанни! Ты слышала? Немедленно неси костюм в кабинет.

И осторожно свернул в сторону лестницы.

– Кабинет в другой стороне, ты перепутал, дорогой! Да скажи охраннику, пусть идёт на своё место, мы тут и без него обойдёмся!

– Иди на место! – рявкнул Геликс, собственной кожей чувствовавший каждый новый приказ незнакомки. – Мы обойдёмся!

Про то, что сумасшедших лучше не злить, он где-то слышал.

Кабинет Лэни выбрала вовсе не случайно, именно там, по словам кучера, находились пирамидка и сейф с капсулами. Ехать в город на лошади, когда можно просто перейти в дом избалованной дочурки управляющего, тихоня считала неразумным.

– Проходи, садись. – Лэни бесцеремонно толкнула Геликса в кресло и, обнаружив, как он предсказуемо тянется пальцами к украшенной драгоценными камнями рукоятке своего кинжала, одним движением подняла с лица вуаль: – Убери руку от оружия! Запомни, повторять не буду! Я успею пять раз пришпилить тебя к этому креслу, прежде чем ты вытащишь свою железку из ножен!

Выяснять, что больше убедило побелевшего сластолюбца – жуткое лицо недавней пленницы или холодный блеск тонкого стилета гномьей работы, тихоне было неинтересно, да и некогда. Ей вполне хватило и поспешности, с какой он отдёрнул руку от кинжала, словно от ядовитой змеи, и замер, вжавшись в спинку и опасаясь не то чтобы пошевелиться, а даже произнести слово.

Заслышав торопливые шаги экономки, Лэни метнулась к креслу, встала за ним и многозначительно приставила к шее своего заложника холодное лезвие, предусмотрительно скрыв его от взгляда Жанни собственным рукавом.

– Прикажи ей положить костюм и не приходить сюда… часа два. Мы будем играть в фею, – возвращая на место вуаль, загадочно пообещала тихоня Геликсу, и перепуганный пленник выполнил все её указания с готовностью человека, который не погнушается ничем ради спасения своей шкуры.

Услышав указания господина, экономка поджала губы ещё сильнее, но смолчала. Разложила по стульям принесённые вещи и, презрительно кривясь, выплыла из комнаты. Едва дождавшись её ухода, Лэни ловко освободила совершенно упавшего духом пленника от пояса с оружием и содержимого карманов и проворно заперла двери на массивный засов, свидетельствующий, что собственную безопасность Геликс ценил много выше, чем деликатность по отношению к умывающимся гостьям.

– А теперь раздевайся.

– М-может, не нужно? – взмолился заложник. – Хочешь, я дам тебе денег? Или драгоценностей? И прикажу оседлать лошадь!

– Нет! Мне обещали фею! – капризно притопнула ногой тихоня и, посмеиваясь про себя, подступилась к сейфу.

– Что ты собираешься делать? – встревожился хозяин кабинета, разглядев, как сумасшедшая наёмница ковыряет в замке какой-то железкой. – Нинилса меня прибьёт!

– Посмотрим ещё, кто кого прибьёт! – Воспоминание о Нинилсе, которая сейчас, возможно, пытается нацепить на Змея свои браслеты, наполнило это замечание гостьи зловещей силой.

После этого Геликс с наглой бродяжкой больше не спорил. Поднялся с кресла и принялся уныло стягивать с себя дорогой охотничий костюм.

– Рубашку тоже снимай! А вот нижние штаны можешь оставить, – сурово заявила бывшая пленница, внимательно изучая шкатулки с найденными капсулами и искоса приглядывая за заложником. – Иначе мой муж лишит тебя самого дорогого, что ещё осталось! Ну, вот за что ты там схватился? Самое дорогое у большинства мужчин – это честь, но у тебя её, похоже, никогда и не было. А вторым номером идёт жизнь, а не тот орган, на который ты подумал!

Нужная капсула нашлась в самой большой шкатулке, видимо, Геликс и его кузина не очень любили трястись на лошадях и экономить золото господина Прилтеса. Тихоня сунула её в карман, захлопнула сейф и ещё раз проверила пирамидку, стоявшую на письменном столе. Заряжена полностью, это она поняла ещё в умывальне. Когда вынула из потайного кармана почтовый пенальчик и обнаружила, как приветливо засиял на нём зелёный камушек. Тем и хороши большие пирамидки, что почту можно отправлять из любого помещения дома, к которому они привязаны, а при случае с их помощью можно и уйти на портальную башню.

– Ну, что же ты растерялся? – обернулась девушка к жмущемуся к креслу Геликсу. – Одевайся! Ты же мне обещал поиграть в фею!

– Но… – попытался осторожно возразить кутила, – это не для меня!

– А для кого? – угрожающе-ласково осведомилась графиня. – Не хочешь ли ты сказать, будто для меня? Ну, ты же не совсем дурак, Геликс! Где ты видел фей со стилетами и удавками? Не зли меня! Быстро надевай эту красоту, мне не терпится поиграть в фей!

Упоминать о том, что «играть» она собирается вовсе не в те игры, какие мог вообразить себе испорченный безнаказанностью кузен управляющего, тихоня не собиралась. Иначе потрясение гладкого и холёного, но лишённого каких-либо намёков на мускулатуру повесы может вывести его из игры раньше времени.

Презрительно ухмыляясь, Лэни подождала, пока Геликс, путаясь и сопя, кое-как натянет костюм «феи», подозрительно напоминавший одежду танцовщицы из торемского гарема. Прозрачные шаровары, увешанные по поясу и на лодыжках бахромой с кистями и бусами, золотые чашечки лифа, скреплённые между собой и на спине такими же бусами и бахромой, и прозрачная накидка, расшитая цветами.

– Красавчик! – подхватив «фею» под руку, весело похвалила Лэни. – Дамам должно понравиться.

И сломала портальную капсулу.

– С прибытием! – немолодая женщина в тёплом плаще первой шагнула к Лэни, и та крепко обняла наставницу, ощущая, как пасмурный день разом словно посветлел.

– Всё в порядке?

– Да, – коротко ответила Тмирна, уступая герцогу право обнять свою спасительницу. – А это кто такой?

– Фея, – так же лаконично пояснила тихоня, наблюдая из-за плеча Олтерна, как настоятельница крепко вцепилась в руку ошарашенного Геликса и повела его к лестнице.

– Эста, – бесцеремонно сжав на миг тихоню в объятьях, успокоенно выдохнул герцог, – ну и перепугали вы нас! А где Змей? Я ничего не понял, Тмирна сказала лишь, что всё хорошо.

– Идём вниз, – поёжившись от холодного ветра, шагнула вперёд девушка, – это она молчит по моей просьбе. Хотелось, чтобы ты увидел всё своими глазами.

– Что именно?

– Сейчас дойдём до комнаты, и сам поймёшь, – на ходу поясняла тихоня, быстро сбегая по ступеням. – Господин Прилтес тут?

– Да. А при чём здесь он?

– А его дочка?

– Тоже. Так в чём дело?

– Олтерн! Я потратила драгоценное время, чтобы приготовить тебе сюрприз… правда, не могу назвать его очень приятным, а ты хочешь его испортить!

– Я до недавних пор считал, что почти ничего не может заставить меня дрожать от страха, – мрачно проворчал советник, догоняя графиню. – Но теперь могу признаться: от сюрпризов, приготовленных тихонями, трясусь заранее!

– Такое у нас ремесло… – Договорить тихоня не успела – из широко распахнутой двери, в которую Тмирна впихнула Геликса, раздался возмущённый мужской рык:

– Это что за представление?!

Высокий дородный мужчина с кулаками молотобойца, вскочив со своего места, надвигался на Геликса неотвратимо, как тайфун. Не видя в пылу своего гнева вернувшихся в комнату высоких гостей, которые почему-то надолго оставили хозяев под присмотром дознавателя и гвардейцев и ушли на башню.

Не заметил он и новой гостьи, одетой в мужской костюм и кружевную вуаль.

– Но… дядя… – отступая, блеял повеса, – это не я! Клянусь… это вон та сумасшедшая!

Он сделал отчаянный жест в сторону Лэни и юркнул за кресло, только сейчас начиная понимать, что, кроме господина Прилтеса, в гостиной сидит покрасневшая от негодования Нинилса и её камеристка, посвящённая во все тайны хозяйки.

Управляющий повернулся к дверям и замер, обнаружив там своего господина и рядом с ним незнакомую даму.

– Зачем ты притащил её сюда?! – Полный злобы голос Нинилсы в наступившей тишине расслышали все.

– Кого? – вмиг нахмурившись, герцог изучающе уставился на девушку, которой меньше часа назад любезно отпускал комплименты.

– Вон ту бродяжку! – с ненавистью ткнула пальцем в Лэни хозяйка дома. – С которой развлекается Гелик!

– Кто тут Гелик? – Голосом Олтерна можно было замораживать летом мороженое.

– Это он, – кивнув на пленника, Эста уверенно прошла к столу.

Уселась на свободный стул, подвинула к себе блюдо с маленькими тарталетками, наполненными самыми разнообразными начинками, и спокойно сунула одну в рот.

– Ну и наглость! – вскочила с места так ничего и не понявшая Нинилса. – Папа! Прикажи выкинуть отсюда эту грязную тварь!

– Что?! – отвернувшись от съёжившегося под его взглядом Геликса, недобро уставился на девицу герцог. – Кто мне объяснит, что тут происходит?!

– Эста покушает и расскажет, – с умилением наблюдая за тем, с какой скоростью исчезают под вуалью тарталетки, пояснила Тмирна и спросила воспитанницу: – Вы ничего не ели?

– Нет, – продолжая жевать, мотнула головой тихоня, рассказывать про бульон при чужих было настрого запрещено.

– А как ты оказалась вместе с этим… – осведомился Олтерн, презрительно мотнув головой в сторону готового провалиться сквозь пол Геликса и обводя всех тяжёлым взглядом, от которого его управляющий начал стремительно бледнеть. И даже его неукротимая дочка притихла и попыталась отодвинуться.

– Нашли они нас… – запив очередную тарталетку пододвинутым Тмирной отваром, устало сообщила Лэни. – К ночи мы набрели на заброшенную хижину. А утром туда целой гурьбой приехали вот они. Тао спал… он был ранен и выпил зелье.

– И что они вам сделали? – Знаменитая сталь герцогского голоса раскатилась по хрустальным бокалам отзвуком ближней грозы.

– Поделили, кто кому достанется, – стараясь не вспоминать тот момент, спокойно пояснила тихоня. – Меня отдали Геликсу, играть в фею, и бросили в повозку с вепрем, а Тао Нинилса забрала себе, решив, что ей не помешает брак со знатным господином.

– Святые духи! – схватился за голову Прилтес и рухнул на пошатнувшийся стул. – Доигрались!

– Следить нужно было получше за дочуркой! – жёстко бросила ему Тмирна.

– Так эти же бродяги забрались в наш домик! – немедленно с ненавистью огрызнулась девица, не обращая внимания на дёргавшую её за подол бледную камеристку. – Их можно было сразу повесить!

– О-о! – горько застонал управляющий. – Ну не можешь ты помолчать хоть теперь?

– Почему я должна молчать, когда бродяги лезут в наше добро?

– И где находится этот домик? – тихо спросил Наерс, неустанно строчивший что-то в своих бумагах.

– К северу от города широкая долинка, с правой стороны отвесные скалы, слева лес, – мигом ответила Лэни.

– О-о… – тихонько взвыл Прилтес и стукнул тяжёлой головой по столешнице, – какие дураки!

– Так это же мои земли! – мгновенно сориентировался его светлость. – Пиши, Наерс: самовольно вторглись в земли герцога, в его охотничьем доме захватили в плен тайных дознавателей его величества и насильно привезли в своё жильё с целью получения выгоды.

– С целью издевательства и насилия, – строго поправила Тмирна. – Эсту вот этот подонок собирался одеть в то платье, которое она натянула на него, и принудить к распутству, а Тао…

– Ничего я ему не сделала, вашему Тао! – заорала Нинилса, взбешённая непонятным поведением отца, даже не пытающегося её защищать. – Спит он, и ничем не разбудить!

– А где спит? – немедленно поднялась с места Лэни.

– Я покажу, – заторопилась камеристка, соображавшая значительно лучше своей хозяйки.

И в этот момент где-то невдалеке раздался грохот, отчаянные крики и топот нескольких пар ног.

– Это этажом ниже, – сориентировалась Тмирна, бросаясь вслед за вылетевшей стрелой воспитанницей. – Наерс! Не упусти преступников!

– Никогда! – Оставив свои бумаги, дознаватель ловко защёлкнул кандалы на руках Нинилсы и её кузена.

– Что с ними будет? – избегая смотреть в ошарашенное лицо дочери, тяжело спросил управляющий.

– Его светлость решит, – не стал успокаивать его Наерс. – Но без наказания, разумеется, не оставит. Неужели вы не знали, Прилтес, чем они занимаются? Ведь были уже жалобы.

– Я всё уладил, она мне обещала… – Управляющий расстроенно смолк, встал и шагнул к двери. – Делайте своё дело. Я схожу, посмотрю, что там стряслось.

– Только не натворите глупостей, Прилтес! – предупредил дознаватель и свистнул особым способом, подзывая дежурившего в коридоре гвардейца: – Берите этих двоих – и в тюрьму! Да предупреди, пусть посадят в одиночки!

Глава 20

На первом этаже Лэни, ведомая звуками борьбы, уверенно свернула направо и вскоре оказалась перед дверью, за которой происходило что-то бурное, похожее по звукам на схватку.

Впрочем, следы этого буйства были видны уже в коридоре. Стоящий неподалёку от дверей слуга отирал тряпицей с лица нечто похожее на сметану, второй, сидя у стены, пытался остановить текущую из раны в ладони кровь.

– Эста! – окликнула спешившая следом за воспитанницей Тмирна. – Давай я первая пойду?!

– Не нужно, – широко распахнув полуприкрытую дверь, шагнула в комнату графиня. – Тао! Ты как?

– Вот сейчас придушу эту парочку и буду в полном порядке, – находя взглядом жену, хрипловато отозвался Змей. – А ты?

– Уже хорошо, – сообщила Лэни, сузившимися от ярости глазами рассматривая странную обстановку комнаты.

И разозлил тихоню вовсе не перевёрнутый столик и не разбрызганная по полу кровь вперемешку с растоптанной едой и битыми тарелками, а стоявшее посреди спальни сооружение.

Первой бросалась в глаза высокая крепкая металлическая клетка с внушительным замком на дверце, затем – заключённая в ней довольно широкая кровать. Именно на этом ложе, слегка согнувшись, стоял полураздетый Дагорд, крепко держа намотанные на кулаки концы толстой волосяной верёвки. Снаружи по клетке распластались отчаянно дёргающиеся тела двоих мужчин, которых граф умудрился захватить этой верёвкой. Одного за шею, второго посреди груди.

– Можешь их отпустить, – мрачно процедил подоспевший герцог, – никуда они теперь не уйдут. Тмирна, ты же уверяла, будто он в безопасности?!

– Так и было, – ничуть не смутилась женщина. – Тао спокойно спал, и будить его не было нужды, он же ранен. Но, очевидно, слуги имели какое-то указание хозяйки и не решились его нарушить.

– Это не слуга! – ожесточённо фыркнул граф, отпуская верёвку. – Присмотритесь, это жрец! И он намеревался надеть мне на руку брачный браслет. Но я не дался… и тогда они попытались меня привязать.

– Мне госпожа приказала… – с ужасом опознав вошедших, жалобно забормотал жрец, – она сказала, что этот господин её обесчестил… и нужно спасти его от виселицы…

– Остановись, – холодно приказала Тмирна, уловив в голосе служителя храма неуверенность, – и покажи твой знак. Ну!

– У меня нету… – Жрец побледнел ещё сильнее. – Я отчислен из семинарии…

– Взять его! – приказал прибежавшему следом за ним гвардейцу Олтерн. – Спасибо, Эста, давно мне не делали таких сюрпризов!

– Служу королю, – отпирая отмычкой замок на клетке, почти серьёзно отозвалась девушка и, едва дверца распахнулась, попала в кольцо сильных рук.

– Эста…

– Всё уже в порядке, – еле слышно шепнула она, – можно идти домой. Или ты желаешь сначала посмотреть на красавчика, с которым мы играли в фею?

– Ты слишком кровожадна, сестра, – отстранённо отозвалась Тмирна, хозяйственно обшаривавшая сундуки в поисках одежды Змея. – Этот подонок ещё послужит королевству… в рудниках освободилось столько мест.

– Тогда я желаю на него посмотреть, – мгновенно напрягся граф. – Куда идти?

– Идите домой, – решительно заявил Олтерн, посматривая на обнявшихся супругов, – отдохните. «Фею» я уже велел отправить в камеру.

Но они всё же его увидели, где-то потерявшего золотой лиф и бесполезно кутающегося в прозрачную накидку.

Слишком громкий хохот, со всхлипами и стонами, доносился с нижнего этажа портальной башни Эфро, куда Лэни с мужем пришли по совету Тмирны.

– Вам лучше переодеться в замке герцога, – рассудительно напомнила уходившая в монастырь матушка, и супругам пришлось согласиться.

Никто из слуг в их новом поместье не должен знать про странную привычку своих господ гулять иногда в таком неподобающем виде.

– Как думаешь, отчего они так шумят? – спускаясь по лестнице, недоумевающе осведомился Змей, и Лэни безжалостно предположила, что это гвардейцы рассмотрели «фею».

После этих слов граф сразу прибавил шагу, и они с Лэни примчались в нижнее помещение, намного опередив Олтерна. И успели застать там жмущегося к стенке пленника графини.

– Вот это – «фея»?!

Услыхав угрожающий рык, Геликс торопливо оглянулся и побелел от ужаса, обнаружив перед собой того самого наёмника, которого забрала себе кузина.

– Пощадите! – Коленки лоботряса глухо стукнули об пол. – Умоляю…

– А девушки, которых ты ловил, привозил в свой дом и одевал в этот костюмчик, – холодно процедила Лэни, – наверное, тоже молили тебя о пощаде? Может, ты хоть кого-нибудь из них пожалел? Отпустил хоть одну домой, к родителям, к жениху?

– У-уу… – тихонько заскулил мерзавец, трясясь от ужаса, и лица гвардейцев, ещё недавно утиравших выступившие от хохота слёзы, мгновенно помрачнели.

– Мразь! – скрипнул зубами кто-то из них и шагнул ближе, но раздался суровый оклик герцога.

– Назад! Не пачкайте об него руки! Он предстанет перед судьями и понесёт заслуженное наказание.

– Я сам буду его судить, – сдерживая ярость, рыкнул Змей и повёл Лэни в их комнаты, пытаясь решить по пути, нужно ли расспрашивать жену о том, как она сумела вырваться из лап негодяя, или лучше не бередить ей душу. Ведь всё обошлось.

– Зайчик, – искоса поглядывая на хмурившегося мужа, осторожно предложила Лэни, – по-моему, ты хочешь две вещи: поговорить и поесть.

– Ну, считаешь ты неверно, – лукаво ухмыльнулся граф, – но спорить я сейчас не буду.

– И правильно сделаешь. Тогда давай первым делом закажем завтрак, а пока его принесут, быстро переоденемся. Потом спокойно поедим, и я тебе всё объясню… а то я тоже лишь слегка перекусила.

– Вот про это и нужно было сказать первым делом, – сразу нахмурился Змей и уже через несколько шагов поймал бегущего куда-то лакея и выдал ему указание таким непререкаемым тоном, что тот помчался дальше с удвоенной прытью.

Однако спокойно поговорить им не удалось. Не успели супруги избавиться от походной одежды и сапог и сесть к столу, как в дверь деликатно постучали.

– Входите, – разрешила графиня и, поймав вопросительный взгляд Змея, тихо пояснила: – Это свои.

Своими оказались её братья и Тэйна, притащившие с собой целую корзину еды.

– Олтерн сообщил, что вы сутки ничего не ели, – ловко расставляя блюда по столу, пояснила оборотница. – Но больше ничего не рассказал.

– Значит, скоро явится сам, – понимающе хмыкнула Лэни, и Змей уставился на неё изучающим взглядом, пытаясь понять, каким образом жена пришла к такому выводу?

– С чего ты взяла? – хмуро буркнул Геверт. – Нам он ничего такого не говорил.

– Ну почему… – задумалась Тэйна. – Он же сказал нам про то, что они голодали?! И прекрасно понимал, как мы поступим, едва услышав его заявление. Возьмём на кухне еду и отправимся их кормить. Хотя он не мог не догадаться, что Лэни и сама может приказать принести себе обед.

– Завтрак! – значительно поправила тихоня. – И заказал его Даг. Вот зря ты, Тэй, не стала учиться на тихоню! Осталось сделать последний вывод: Олтерн рассчитает время, пока мы начнём есть и рассказывать вам про свои приключения, и придёт с каким-нибудь интересным сообщением. Ведь там, откуда мы сейчас пришли, откровенно поговорить было невозможно.

– Осталось это проверить. – Геверт рассеянно пододвинул к себе тарелочку с сыром и принялся сосредоточенно жевать ломтик за ломтиком, совершенно не глядя, что именно ест.

– Проверим, – заботливо подложив мужу огромную отбивную, Лэни пристально глянула на брата: – А пока он не пришёл, расскажи, почему ты такой мрачный?

– Рози вернулась в монастырь вместе со всеми, – тихо сообщила ей Тэйна, теснее прижимаясь к мужу.

– Ну, этого и следовало ждать, – понимающе вздохнула тихоня, – в таком случае извини, Герт, но сегодня я ничего для тебя сделать не смогу. Матушка нас встречала, и вид у неё был очень измученный… не хочу беспокоить её просьбами. Пусть отдохнёт хорошенько.

– А завтра? – Герцог с надеждой поднял на сестру взгляд.

– Завтра приходи в наше поместье, – кивнула Лэни и оглянулась на мужа: – Ты чего толкаешься?

– Почему ты не пригласишь Герта сегодня? – укоризненно посмотрел тот. – Ты же знаешь, что в ожидании этого визита он спать спокойно не будет!

– Зайчик, но ты ведь и сам можешь его пригласить, – изумилась она, – надеюсь, в нашем доме не будет этих приторных правил? Хотя хочу сразу предупредить: приглашать ты можешь только мужчин.

– А Тэльяну? – заинтересовался Герт.

– Родственники не считаются мужчинами или женщинами, они выше этого, – определилась Лэни и прислушалась. – Ну вот и подтверждение нашим выводам топает.

– Можно? – вежливо постучав, вошёл Олтерн и озадаченно смолк, рассмотрев на лицах присутствующих весёлые улыбки.

– Конечно, – приветливо улыбнулась гостю герцогиня. – Мы вас ждали.

– Неужели я стал настолько предсказуем? – притворно нахмурился герцог, ощущая, как отступают заботы и беды, когда он оказывается в компании этих надёжных людей.

– Не для всех, – честно признался Геверт. – Это Лэни предсказала твоё появление.

– Ну, тогда я спокоен, то, что может угадать тихоня, доступно немногим, – засмеялся Олтерн, по-свойски устраиваясь возле стола. – А пришёл я, чтобы передать вам большую благодарность одного барона.

– Как он там? – сразу вспомнил замученного Бьюринга Змей.

– Нет, сначала расскажи, как вы поймали алхимичку? – заторопилась графиня, удивляясь собственному ощущению, будто со времени их боя с Харгитой прошло несколько дней. Хотя на самом деле минуло лишь чуть больше суток.

– Ну, если по справедливости, – неторопливо наливая себе напиток, проговорил герцог, – то это как раз вы поймали алхимичку Харгиту, после чего добить её нам уже не составило особого труда.

– А взять её живьём вы не пытались? – проговорил Змей и осёкся, обнаружив, с какой иронией смотрит на него герцог.

– Вы вроде сказали, что убегали от ловушки? Как ты думаешь, сняла Харгита крышку, прежде чем бросить флакон?

– Думаю, сняла, – нахмурился Дагорд, – хотя до сих пор я не очень разбирался в алхимических ловушках. Однако теперь намерен изучить все книги, какие мне посоветует Лэни.

– Варгиус написал на эту тему целый талмуд, – поощрительно улыбнулась мужу графиня. – Я попрошу для тебя копию на время.

– И для меня, – сразу оценил ценность этого предложения Арвельд.

– Тебе пусть сначала Тэйна расскажет всё то, что знает, – подсказала герцогу сестра. – Она была у Варгиуса в помощницах. Итак, если я правильно поняла, часть зелья попала на дорогу?

– Вот именно, – мрачно подтвердил Олтерн, сделал большой глоток чая и вдруг глухо признался: – После тех ужасов, какие мы там наблюдали, я очень боялся больше никогда вас не увидеть. И понял, что так и не успел поблагодарить как следует ни за своё спасение, ни за спасение Леоны. И Арви, за сына, тоже не поблагодарил. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким… несообразительным, даже в тот день, когда понял, какую ошибку сделал, отдав Леону.

– Олтерн, – тихо выдохнула Лэни, осознав, как сильно смущены все присутствующие этим внезапным порывом человека, которого боялись даже его ближайшие помощники, и сообразив, что он и сам от себя такого не ожидал, – спасибо за эти слова. Мы очень тронуты, для нас это дорогая награда. Но не думай, будто так уж легко убить тихоню, которой есть кого защищать и ради чего жить. Я ведь бросила в эту гадину только те ловушки, какие отдал мне Бьюринг, он не рассказывал? А свои сберегла… но они у меня ничуть не хуже, а может, в чём-то и лучше, чем у него.

– Ты меня утешила, – с облегчением усмехнулся герцог, – но несколько указов я всё же попросил короля подписать. Однако получите вы их позже. Лоурден желает, чтобы всё происходило в торжественной обстановке.

– Начинаю бояться, – задумчиво сообщил Змей, – но раз это секрет, расскажи про Харгиту. Она стала ледяным монстром?

– Не она, а её оборотень, – поправил Олтерн, – капли попали на дорогу, и ловушка замкнулась на него. Точнее, на неё… но к этому времени это уже не имело значения. Так вот этот оборотень вдруг стал ледяной женщиной с волчьим оскалом, семи локтей в высоту и пяти в ширину, и ринулся ловить свою бывшую хозяйку. А та отбивалась зельями и ловушками, вот только все они были слабее. Гвардейцы, бросившиеся за каретой в погоню, не решались подойти ближе, чем на сто шагов, такая там была битва. Что-то взрывалось, летели в разные стороны осколки дорожных камней и ядовитые огни. А ещё ползла с дороги чёрная пена, съедающая все растения и животных почище гигантских хирских муравьёв, и клубы зелёного дыма, жарко вспыхивающие, едва соприкоснутся с чем-то твёрдым. Вот они и растопили ледяного монстра, а пена его поглотила. И тогда мы увидели, как из этого кошмарного дыма, покачиваясь, выходит женщина. Командир гвардейцев приказал не подпускать её близко, стрелять из арбалетов, но первые стрелы сгорели. Добил её второй залп. Ингес сказал, что это было единственно верное решение.

– Правильно сказал, – хмуро подтвердила Тэйна, – раз она была среди этих ловушек, все они были завязаны на её жизнь. Или на кровь. И пока она жила, они могли уничтожать всё живое. А откуда она взялась, эта Харгита?

– Подробно объяснять не буду, – предупредил герцог, – слишком долго. Но если коротко, барона женил на своей дочери двоюродный дядя, когда убедился, что сыновей у него не будет. Его дочь была алхимиком, как и все в роду, и, как говорит барон, очень способным – придумала несколько новых зелий с необычными действиями. Покупали их хорошо, но многие алхимики желали бы получить формулы и описания процесса, а дядя не хотел, чтобы выгодное дело уходило из семьи, потому и привёл дочери бедного племянника. Двадцать пять лет они жили довольно дружно, пока однажды баронесса не погибла, готовя новое зелье. Впрочем, это довольно типичная судьба алхимиков. Ингес погоревал и решил жениться снова, и тут появилась Харгита, младшая сестра его жены. Она разогнала всех невест и потребовала, чтобы он или женился на ней, или отдал ей бумаги сестры. Однако барон не желал на ней жениться, а отдать документы не мог – он их сжёг. Но Харгита не поверила, пригрозила, что сама найдёт формулы или заставит его жениться силой… тогда барон и нанял сестру Тишины.

– И ошибся… или постеснялся точно объяснить свои беды, – подтвердила Лэни, – на самом деле ему нужна была тихоня. Но, как я понимаю, Харгиту, нашедшую путь в лабораторию, болтушка насторожила, и она решила её выжить. Вместе с лишними слугами, к тому моменту она уже твёрдо решила захватить и барона, и особняк. Слишком уж удобно он расположен, да и лаборатория устроена очень хорошо и продуманно. В просторном подвале, куда ведёт потайной ход, с сильной вытяжкой и полным набором всего необходимого. Странно только, почему Харгита не знала туда путь и искала его тайком. Для того и подсунула барону в слуги преданную оборотницу, распугав сначала всех прочих служанок.

– Барон и про это рассказал. Когда-то в юности она сильно поссорилась с отцом и ушла из дома, и он не открыл ей тайну потайного хода, – пояснил Олтерн, – но я не хотел так надолго занимать ваше внимание. Отдыхайте, а этими делами займёмся после.

– А я надеялся услышать, как Змей с Лэни сумели уйти от той страшной ловушки. – Геверт смотрел на сестру с такой надеждой, что она не решилась испытывать его терпение.

– Расскажем, куда нам деваться. Мы хорошо выспались и, если бы не эти «охотники», топали бы сейчас потихоньку по дорожке. Но сначала я хотела бы решить один вопрос, пока не забыла. Олтерн, когда этот подонок погрузил меня в телегу и отправился провожать кузину, возница хотел меня спасти. Предложил бежать и показал овраг, по которому можно добраться до города. А там, на западной окраине, живёт его сестра, в домике под большой сосной. Шанор пообещал, что они меня спрячут. Но я не согласилась, так как решила наказать подлеца Геликса и добраться до его кузины. По моей просьбе конюх подробно описал план поместья Прилтеса, куда вёз, и рассказал про охрану. И потом очень за меня переживал.

– Понял, – кивнул герцог, – там остались дознаватели, я сейчас же отправлю указание, пусть всё выяснят. Порядочному человеку у меня найдётся место и получше. А если вы расскажете про ловушку, то я остаюсь.

– С ловушкой нам повезло, – призналась Лэни, – мы попали в соседнее с той долинкой узкое ущелье, намного восточнее охотничьего домика, и там был ручеёк. Вот в него и упал флакон. И зелье вытекало постепенно, поэтому мы успели уйти. А замкнулась она сразу на нескольких рыбок, и всякую водную живность, даже дрофу, которую нам пришлось бросить, зацепила. Из-за этого монстры получились слабые и медленные, хотя и безобразные. Мы прошли ниже по ущелью и поднялись на гребень, оттуда спустились в долинку. И всё было бы замечательно, если бы утром не появились охотники. Драться с ними я не стала, слишком много было мужчин, и все хорошо вооружены. К тому же заметила женщину и надеялась, что она всё верно сообразит и поможет нам. Но она увидела Змея и тут же придумала, как стать знатной госпожой.

– А я всё это проспал, – задумчиво пробормотал Змей и уставился на Лэни с вопросом в глазах: – Интересно, почему?

– Извини, зайчик… – Графиня тяжело вздохнула: вовсе не в такой обстановке собиралась она объяснять это мужу. Но сейчас смолчать никак нельзя, это только усугубит обиду Змея. – Это моя вина. Ты же был ранен, и, кроме того, в твоей крови оставался яд от проклятья, поэтому мне пришлось дать тебе с зельем снотворное. Предположить, что в тот заброшенный домик кто-то явится, я никак не могла.

– Что за проклятье? – сразу насторожилась Тэйна.

– Та оборотница успела царапнуть ему шею, – кротко пояснила Лэни, мысленно благодаря сестру за своевременную помощь, – но Даг сразу не признался… а я заметила слишком поздно, что он подозрительно быстро теряет силы, даже зелье Варгиуса не помогает.

– Покажите мне эту рану, – немедленно поднялась с места герцогиня и так решительно подступила к хмурому Змею, что ему ничего не оставалось, как смириться.

– Да, – тщательно изучив полузатянувшуюся царапину, сообщила герцогиня Адерская, – проклятье там было. Это любимый метод алхимиков брать в повиновение оборотней, используя проклятья. Магии в землях нашего королевства почти нет, и полностью уйти в кокон, чтобы очиститься, бедолаги не могут, потому и живут с ним годами. Но рана заживает довольно хорошо… хотя лучше бы вычистили её сразу. И я не стану говорить вслух, Лэни, то, что ты знаешь и сама. Но Дагорду всё же объясни… я на своей шкуре испытала, к чему приводит недоговорённость.

– Это она о чем? – насторожился ещё сильнее Змей.

– Лэрнелия скажет тебе наедине, – твёрдо сообщила Тэльяна и позвала взглядом мужа, – а нам пора идти.

– Нам действительно пора, – поднялся с места Арвельд, увлекая за собой брата. – Мы сейчас сидим со стряпчими, помогаем решать дела амнистированных, но вечером можем прийти в гости, если вы не против.

– Мы не против, – искоса глянув на молчавшую жену, твёрдо сообщил Змей. – Я вообще собирался предложить вам жить в нашем поместье, когда вы не в Адере.

– Тогда ждите, – пообещал Арви, и они ушли, захватив и Олтерна.

– Ты обещала рассказать, – напомнил Дагорд, понаблюдав, как Лэни поправляет причёску, надевает плащ и достаёт капсулу, но тихоня неожиданно ответила твёрдым отказом.

– Ничего особо срочного в этом сообщении нет, зайчик, мы вполне можем уйти домой, устроиться у камина и спокойно поговорить. А сюда может в любую минуту прибежать кто-нибудь из дознавателей, стоит ему вспомнить, что у нас можно узнать подробности вчерашнего происшествия. Надевай плащ, я собралась.

Глава 21

Ведя жену вниз по удобной лестнице их собственной портальной башни, граф украдкой поглядывал на её озабоченное лицо и всё больше беспокоился. Что-то не так было с этим демонским зельем и проклятьем оборотней, почему-то странными намёками изъяснялась Тэйна, и очень не хотелось начинать разговор его глупышке.

Тьма! Да если бы он загодя знал, что на когтях оборотня может находиться гадость, которая заставит его жену обманом подливать ему сонное зелье, то признался бы ей в этой царапине сразу, а не строил из себя героя.

Но Змей не мог даже предположить, что Лэни думает в этот момент вовсе не о нём, а о своём брате. Геверт – вот кто тревожил графиню, и не столько он сам, сколько его любовь к Рози. И хуже всего было упорство, с каким он безрассудно цеплялся за это чувство, искренне считая свою сестру едва ли не всемогущей, словно магиня с плато.

Да, Герт даже не догадывался, насколько сильно и сама Лэни была бы рада помочь и Рози, и ему, если бы знала как. Но она не знает, и, что ещё обиднее, не знают этого ни Тмирна, ни магистр Варгиус.

– Лэни… – сняв с плеч жены плащ, граф передал его служанке и, закрыв плотнее дверь, повёл тихоню к дивану, – ты хотела мне что-то объяснить? Судя по твоему лицу… случилось нечто ужасное?

– Извини, зайчик, – вырвала себя из мрачных размышлений глупышка и виновато улыбнулась мужу, даже не догадываясь, как больно ему видеть на её лице такое выражение, – и не волнуйся. Сейчас я задумалась совсем о другом. А во вчерашнем поступке я, конечно же, виновата, признаю. Хотя и сделала так из лучших побуждений, не хотелось тебя тревожить объяснениями, думала, выспишься как следует, и всё пройдёт.

– Или я несообразительный, или ты нарочно так объясняешь, – скептически прищурился граф, – но я ничего не понял.

– Сейчас поймёшь, – пообещала глупышка, поглядывая на пирамидку, которую в первый же день установила в своих покоях, чтобы не ходить к почтовому сундуку на портальную башню, если нужно получить посылку, о которой не должны знать слуги.

Большой, как шкатулка, посылочный пенал возник в воздухе над пирамидкой и упал в специальную сетку.

– Тебе посылка.

– Догадываюсь, кто позаботился, чтобы она пришла так скоро, – вспомнив таинственные намёки герцогини Адерской, хмуро фыркнул Змей и встал с места.

Но пока доставал из пенала толстый фолиант и нёс его к дивану, чётко осознал, что он вовсе не желает ничего читать и ни в чём убеждаться. И потому небрежно бросил книгу на столик, присел рядом с женой, крепко обнял её и заглянул в голубые глаза:

– Я, конечно, не раз обижал тебя недоверием, любимая. – Граф на миг замялся, не зная, нужно ли уточнять, что для него это было в совершенно другой жизни. – Но сейчас я доверяю тебе беспрекословно. И потому не буду читать никаких мудрых объяснений магистра Варгиуса. Скажи мне сама, какая была опасность в том проклятье?

– У него много неприятных последствий, потому что оно проникает в кровь и прорастает там, как плесень в сыре. – Видно было, что Лэни на самом деле не хочется этого говорить, но она сделала над собой усилие и продолжила: – Но сразу хочу тебя успокоить: я нашла для нас с тобой способ их избежать. Это наши браслеты. Ночью, когда ты спал, я попыталась призвать на помощь их силу, и она отозвалась. Не сразу, конечно, но потом оплела нас призрачными побегами, и они вычистили большую часть проросшего проклятья. Это понятно по состоянию твоей раны, её внешний вид сильно изменился. Для того я и хотела быстрее уйти сюда, мне не терпится провести этот ритуал ещё раз и быть уверенной, что ты полностью здоров. Понимаешь… мы же собирались завести малыша… а рисковать его здоровьем мне бы не хотелось. Врождённое проклятье лечат только магистры плато, и то если захотят… или сумеют.

– Демонская сила… – помрачнел Змей, – но почему ты мне не рассказала этого там, в сторожке?

Графиня запустила пальчики в его короткие волосы и нежно их погладила.

– Просто не хотела загодя расстраивать. И не желала давать пустых надежд, пока не знала, получится ли у меня вызвать силу браслетов. Зато теперь я уверена, что очень скоро от этой гадости в твоём теле ничего не останется. А чтобы ты не сомневался, просила прийти к нам Варгиуса с его амулетами… в руки он их никому не даёт.

– Когда он придёт?

– К вечеру или в крайнем случае завтра утром. А сейчас я выдам указания, чтобы слуги нас не беспокоили, и мы с тобой попробуем ещё раз объединить силу наших браслетов.

– Лэни… как я теперь понимаю, ты всё сделала правильно, – и не думая её отпускать, очень мягко произнёс Змей, – но давай в следующий раз ты мне будешь всё говорить заранее? Я не люблю узнавать про свои ошибки и беды самым последним.

– Зайчик, – твёрдо выдержав его укоризненный взгляд, так же мягко ответила тихоня, – я не буду давать тебе такого обещания. И если ты хочешь знать почему, назову четыре причины.

– Называй, – согласился Змей, насмехаясь в душе над самим собой: снова он забыл, на ком женат! Невозможно даже пытаться требовать от тихони такого поведения, как от обычной девушки.

Да ни одна знатная госпожа даже в страшном сне такого бы не придумала – обрядить насильника в торемские тряпки и водить по дворцу.

– Ну, первая и самая главная – это нехватка времени. Твоему телу в тот момент намного важнее был целительный сон, чем мои объяснения. И в следующий раз я снова буду следовать ей. Вторая, не менее важная, – ты судишь меня по тем женщинам, с которыми был знаком раньше, и потому считаешь своим долгом проверять мои слова и мои поступки. А такое недоверие оскорбляет уже меня, и поэтому я не буду докладывать тебе обо всех своих действиях. Я ведь тебе доверяю и хочу в ответ того же. Третья…

– Всё, Лэни… хватит. Достаточно и двух. Прости, любимая, это я от злости на ту «фею» и на себя, что сидел в клетке, пока он…

– Ничего он мне сделать не успел, – нежно шепнула графиня, крепче прижимая к груди голову мужа. – С такими, как он, я и с тремя шутя справлюсь. Он ведь трус… только трусы любят издеваться над своими пленниками, они в эти мгновенья кажутся себе смелыми и сильными. Отправляйся купаться, я уйду на четверть часа… хочу посмотреть на людей, с которыми отныне живу в одном доме.

– А не проще было взять у дворецкого список и рекомендации? – нехотя отпуская жену, проворчал Дагорд.

– Список я взяла, – деловито кивнула она, – а любым рекомендациям предпочитаю собственное мнение.

Ну не объяснять же мужу, что дворецкий тоже человек и имеет право на слабости и симпатии? И никак не может судить обо всех беспристрастно, на это и умудрённые опытом судьи не всегда способны.

– Может, тогда и мне пойти с тобой? Я ведь тоже кое-что понимаю в прислуге?

– Нет, зайчик. – Лэни тайком вздохнула и остановилась. – Давай сделаем по-другому. Ты пойдёшь позже, и тоже один. А потом напишем на каждого слугу описание и сравним мнения. Видишь ли, я обнаружила одно обстоятельство, которое меня не устраивает: тут слишком много прислуги. Королю это было удобно, если он заезжал сюда отдохнуть по пути с охоты или временно разрешал здесь пожить высокопоставленным гостям из Дройвии. В такие моменты чем больше слуг, тем скорее гости получат всё необходимое. А мы пышных праздников устраивать не будем, и столько слуг нам не нужно. Вот я и собираюсь половину отправить Олтерну… пусть сам решает, кого куда пристроить. Но прежде хотела бы выбрать для себя лучших.

В этот раз Змей даже не подумал спорить, сам он считал точно так же. Проводил жену взглядом и направился в умывальню, досадливо хмурясь. Она снова права, его мудрая жена, несколько минут полежать в горячей воде – это именно то, что требуется телу, ещё помнящему жёсткое ложе и холод заброшенного домика.

– Госпожа Лэрнелия, вы что-то желаете? – учтиво склонившийся перед хозяйкой Милред, видимо, для того и слонялся по ведущему к покоям господ залу, чтобы первым узнать новости.

– Госпожа Беарна прибыла?

Говорить Змею про служанку, которую она уже нашла в это поместье, Лэни пока не собиралась. Но только пока. Как не собиралась пока говорить всего, что успела рассмотреть, когда попала сюда впервые. Тихоне сразу бросилось в глаза обилие среди здешних служанок смазливых девиц, а среди лакеев – откормленных парней.

Трудно было не понять, почему так произошло, хорошеньких и весёлых горничных в подобные поместья подбирали специально, а лакеи в таких местах всегда живут сытно и не особо утруждаясь. И хотя они не сделали ей ничего дурного, видеть их всех в своём доме графиня не желала. Потому-то и предложила Змею самому решить, кто из них останется, почти не сомневаясь, что в большинстве случаев их мнения совпадут.

– Да, – снова вежливо поклонился мажордом, – прибыла. Но простите за мою назойливость, я не совсем понял… в каком качестве будет тут жить госпожа Беарна, поэтому выделил ей комнату для гостей на втором этаже.

– Милред, дело в том, что пока я и сама этого не знаю. Пусть Беарна поживёт, осмотрится и спокойно всё решит. Возможно, ей вообще тут не понравится, как знать? А сейчас я намерена пройти на кухню, но сначала хочу попросить вас об услуге: не подавайте лакеям никаких знаков.

– Разумеется, – суховато отозвался мажордом, – я и не собирался.

Вот в это Лэни верила с трудом, раз он живёт тут не первый год, значит, имеет своих любимчиков и недругов. По-иному на его должности не удержишься.

– Отлично, – кивнула ему Лэни. – А пока мы туда идём, запомните три правила, которые обязательны в моём доме. Моим братьям и людям, которые придут с запиской от меня или графа, нужно беспрекословно открывать двери в любое время дня и ночи. Так же немедленно они должны получить всё необходимое: еду, постель и одежду. Второе: мой муж и мои братья терпеть не могут, когда их будят. Тем более посторонние. И делать этого нельзя ни в коем случае. И третье: все они на завтрак любят жареное мясо или ветчину, а встают иногда очень рано. Поэтому на кухне должна дежурить кухарка, которая умеет делать такой завтрак очень быстро. Запомнили? Кстати, сегодня вечером оба герцога Адерских к нам приедут или придут порталом и останутся ночевать. Приготовьте ужин и комнаты, не забудьте: его светлость Арвельд Адерский будет с женой.

Графиня специально произнесла титул старшего брата полностью, чтобы помочь Милреду сориентироваться, кто официально главный в герцогстве, на случай, если придётся встречать здесь короля или Олтерна. Обо всех тонкостях их отношений пока ему знать не следует, хотя у Лэни ещё с первой встречи создалось впечатление, что мажордом именно тот человек, какого она и хотела бы видеть на этом месте. Но было очень интересно узнать мнение Змея.

– Понятно. – Милред сосредоточенно кивал в ответ на все предупреждения и не забывал вежливо указывать дорогу. – Вот сюда, кухня расположена в угловом помещении, и к ней можно пройти двумя путями. По внутреннему коридору, там в основном ходят слуги, дверь в него возле центральной лестницы. И по тому, которым сейчас идём мы.

Это Лэни и сама поняла, проходя по просторной продолговатой столовой, имевшей четыре двери во все стороны. Кроме широкой двери на веранду, с которой можно было попасть в парк, сюда вела арка из гостиной, через которую вошли графиня с мажордомом, основательная дверь в коридор и почти незаметная дверца в кухню.

Немного не доходя до этой последней двери, графиня вдруг приостановилась и решительно увлекла спутника к окну, делая вид, будто живо заинтересовалась видами парка и живой изгороди, за которой виднелись крыши дворовых построек.

Но на самом деле её внимание привлекли громкие голоса слуг, о чём-то споривших на кухне.

– Позвольте, я… – рванулся в ту сторону Милред, очевидно, тоже что-то расслышавший, но тихоня не позволила. Ловко поймала его за локоть, уверенно повела с собой, лепеча какую-то ерунду:

– Ах, потом! Посмотрите сюда, Милред, вам ничего не кажется? По-моему, чего-то не хватает… только не могу понять чего?! А вам?

– Н-ну… – неуверенно отозвался он, рассеянно рассматривая поредевшие жёлтые листья на деревьях. Здесь, в окрестностях Датрона, осень всегда наступала на полмесяца позднее из-за близости горячих источников. – Возможно, цветов?

– Вы полагаете?! – минуту помолчав, с сомнением протянула графиня. – Нет, не то… а что, если… нет, это тоже не то. Думайте, Милред!

Сама Лэни думать даже не собиралась, внимательно вслушиваясь в женские голоса и старательно их запоминая, ведь от того, что она услышит, будет зависеть, кого из служанок придётся убрать, несмотря ни на какие прочие качества. Ещё матушка говорила, когда вспоминала в монастыре свою прошлую жизнь, что самые нежелательные служанки – это завистливые и ехидные злюки, всегда улыбающиеся господам, но потихоньку портящие кровь всей остальной прислуге. Матушка называла их тихими змейками, изредка кусающими подружек в самое больное место, отчего те потом не могли ни спокойно работать, ни приветливо улыбаться.

– Я вообще могу уйти! – так яростно воскликнул женский голос, что эти слова не мог не расслышать мгновенно помрачневший Милред.

А в следующий момент дверь кухни хлопнула и по столовой мимо госпожи и мажордома, всхлипывая, стремглав пробежала невысокая горничная в тёмно-сером платье и белом переднике.

– Госпожа Лэрнелия, – удручённо забормотал Милред, – прошу вас, извините её…

– Не извиняйтесь, бегите и поговорите с ней! Успокойте, вы же видите, девушка не в себе! – решительно перебила его Лэни. – Ну почему же вы стоите?! Кухню я теперь и сама найду.

И спокойно направилась к той двери, откуда выскочила обиженная служанка.

– А чего не хватало… вы не скажете? – попытался остановить её мажордом, и графиня в ответ уверенно кивнула.

– Да, я поняла. Занавеси нужно сменить на более светлые и лёгкие, эти придают комнате слишком торжественный вид.

А затем прошла в дверь и так уверенно закрыла её за собой, что Милред не осмелился последовать за хозяйкой.

Почему голоса слуг слышались слегка глуховато, Лэни сразу поняла, едва оказавшись в кухне. В этом доме она по южной моде была поделена на две части – холодную и горячую. Первая часть, где оказалась графиня, была угловой и служила холодной, тут стояли шкафы с посудой и столы, на которых повара делали работу, не требующую близости очага. Резали овощи и месили тесто, украшали торты и изысканные блюда. Из этой комнаты вели в разные стороны четыре двери: застеклённая до половины боковая – открывалась на веранду, вторая, массивная, определённо вела во внутренний коридор, а широкий, как ворота, арочный проход – в горячую половину. Четвёртой была дверь, в которую вошла тихоня.

В первой части женщина в ярко-жёлтом фартуке и завязанном на затылке чепчике ловко и быстро делала маленькие пирожки.

– С чем они будут? – приветливо улыбнулась Лэни, внимательно рассматривая сквозь широкий арочный проход вторую половину кухни, где стояли печи и суетились две девушки в таких же жёлтых фартуках.

Оттуда шёл запах жареного мяса, грибов и специй, и графиня сообразила, что всё это готовится к обеду, который они есть не собираются.

– Сладкие, – хмуро буркнула кухарка, не отрывая взгляда от работы, и тут до неё дошло, что голоса спросившей она не знает.

Женщина подняла ещё недовольное лицо, рассматривая вошедшую, а её пальцы тем временем продолжали привычное дело. И вдруг задрожали, сбились, смяли пышный желтоватый кружочек.

– Госпожа?! Ох, святые духи, простите, пожалуйста… я не поняла…

– Всё в порядке, не волнуйтесь… – мягко остановила её Лэни, слушая сердито спорившие голоса служанок и понимая, что девушки находятся не в кухне, а ещё дальше.

– Ты не должна была так говорить, Млика!

– Разве я сказала ей неправду?

– Но ведь это не твое дело!

– А почему? Мы же будем делать её работу! Но если вы такие добренькие, можете убирать её комнаты сами, я буду молчать!

– Я пришла посмотреть, как тут устроена кухня, – спокойно слукавила Лэни и пошла дальше, чтобы убедиться в своей догадке.

В горячей части кухни кроме проёма, в котором стояла тихоня, была ещё дверь. Наполовину застеклённые, широко распахнутые створки вели в столовую для прислуги. Вот там и собралось пять или шесть горничных, не столько обедающих, сколько обсуждающих недавнюю ссору.

Впрочем, Лэни не осуждала их за то, что девушки сидят без дела, столовая для слуг в богатых домах – это единственное место, где они могут немного передохнуть и поговорить. И она была совершенно согласна с матушкой, строго порицавшей тех господ, которые приказывали запирать эту комнату сразу после завтрака и обеда. Потому, делая вид, что рассматривает очаг, чисто выскобленные колоды для рубки мяса и обитые медью столы, тихоня раздумывала, о чём заговорить со служанками, чтобы не спугнуть их, как перепугала повариху.

– Меня зовут Дорма, и я тут за главного повара, – учтиво, но со скрытым вызовом сообщила последовавшая за хозяйкой женщина, и графиня отлично поняла, что её беспокоит.

Немногие решаются поставить главным поваром женщину, считается, что мужчина на этом месте значительно выгоднее. Ведь ему не нужны дополнительные помощники, чтобы разрубить тушу или снять с очага тяжёлый котел. Однако сама Лэни не относилась к таким господам. В богатых домах всегда найдётся кому рубить мясо и таскать котлы, а вот запить или загулять женщина-повар никогда себе не позволит. Да и сманивать её хорошим жалованьем никто не станет. К тому же женщины более внимательны ко вкусам и капризам тех, кого кормят, и обычно стараются им угодить, а не подсовывать своё самое любимое блюдо. Да и обоняние у них, как правило, тоньше, и можно быть уверенным – чуть подкисшую начинку в пирог они никогда не положат.

– Замечательно, – ободряюще улыбнулась поварихе Лэни, – я надеюсь, вы не захотите бросить работу из-за того, что у имения новые хозяева.

– Я тут уже двенадцать лет, – с явным облегчением объяснила Дорма, – и уходить не собираюсь. Особенно теперь.

Последние слова она произнесла вполголоса и явно не для ушей хозяйки, и неторопливо двинувшаяся в путешествие по кухне графиня не стала на них отвечать. Она уже поняла, что её появление не осталось незамеченным остальными кухарками, и обратила внимание, как встревоженно оглянулись те на ничего ещё не заметивших горничных, не решаясь открыто предупредить их при хозяйке. Затем одна всё же придумала способ: подхватила с плиты ещё не вскипевший чайник и ринулась в раскрытую дверь, нарочито громко сообщая:

– Ну, вот и чай ваш готов. Пейте да идите, мне посуду убрать нужно.

Дорма, украдкой поглядывавшая сбоку на лицо госпожи, с огорчением отметила, что от новой хозяйки не укрылась выходка Шисни, её верной помощницы, и несказанно удивилась, когда графиня вдруг заговорщицки ей подмигнула.

– Надеюсь, у девушек животы не заболят, – решив, что разбираться нужно со сбежавшей девушкой, а змейка теперь от неё никуда не денется, Лэни спокойно направилась назад, в холодную часть кухни, и остановилась у двери на веранду.

Понятно, зачем она здесь: чтобы удобнее было носить господам угощение, когда им приходит в голову обедать на свежем воздухе.

Но это летом, а сейчас от двери тянет лёгким сквознячком, и об этом нужно не забыть. Как и о том, что она пришла вовсе не разбираться с прислугой.

– Дорма, быстро соберите немного еды, чего-нибудь мясного, перекусить. Обедать мы не будем, граф ночью работал и сейчас намерен отдохнуть. А вот вечером ждём гостей, не более пяти человек. Но не старайся готовить особые блюда, все они любят жареное мясо и простые закуски. Суп тоже можно подать. Остальные свои пожелания я сообщила Милреду, он передаст, – пояснила графиня и, ещё раз ободряюще улыбнувшись поварихе, вышла из кухни.

Глава 22

Горячая вода в купальни имения поступала из источника, и, раздеваясь, граф заранее предвкушал блаженство, с каким погрузится в серебряную ванну, наполненную зеленоватой водой, играющей, как молодое вино. Обычно воды источников действовали на Дагорда расслабляюще, и, когда он удобно устроился, подложив под голову пышную губку и задумчиво рассматривая поднимающиеся со дна пузырьки, волновало графа только одно: как бы не уснуть.

Как ни старался Змей показать друзьям и Олтерну, что он совершенно здоров и бодр, себя обмануть ему не удалось. Гнетущая усталость, притупляющая все чувства и делавшая ещё серее осенний день, хоть и отхлынула на несколько минут под напором гнева, вспыхнувшего в душе Дага, когда подставной жрец попытался надеть ему браслет, но, едва стоило графу оказаться дома, тотчас вернулась назад.

Дагорд вздохнул и огляделся. Пока ещё несколько непривычно было называть домом эти роскошные покои и залы, большинство из которых он не успел рассмотреть даже мельком. Но не радоваться искренне тому, что у них с Лэни теперь есть место, где они не зависят ни от чьих правил и прихотей, граф не мог. Хотя радовался бы ему ничуть не менее, будь это поместье гораздо скромнее. Собственного дома у Змея не было очень давно, да, если вдуматься, и не было никогда, дом родителей, который он когда-то считал своим, принадлежал им. И было очень непривычно и приятно осознавать: всё окружающее графа теперь их с Лэни собственность.

Дагорд задумчиво погладил край ванны, довольно прижмурился, представив, как в неё рядом с ним садится жена, и резко помрачнел, сообразив, отчего сбежала Лэни. Определённо умышленно, не пожелала, чтобы ему пришли в голову шаловливые мысли. Но ведь он уже знает про вред для их будущего ребёнка и никогда не стал бы рисковать его здоровьем, неужели Лэни не могла этого не понимать?! Эта мысль, как на верёвочке, привела за собой другую: а почему, интересно, Тэльяна не стала объяснять этого при всех? Разве не нормально для супругов заботиться о будущих детях, и почему об этом нельзя говорить при родных и друзьях?

Демонская сила! Похоже, Лэни всё-таки не до конца объяснила ему суть проклятья и то, как оно действует на близких людей, торопливо выбираясь из ванны и лихорадочно натягивая на влажное тело рубаху и штаны, тихо рычал граф. И если её подозренья верны, то не стоит им даже сидеть рядом, пока магистр не вынесет свой вердикт.

Талмуд нашёлся там же, где граф его и оставил, и в том, что Лэни не убрала его в шкаф, Змей с проснувшейся мнительностью видел теперь вовсе не простую беспечность, какой объяснил бы это совсем недавно. Да его глупышка даже одежду свою всегда складывала аккуратно и убирала на место ботиночки, и уж тем более никогда не забывала на виду никаких ценных вещей! Значит, специально не тронула, в надежде на догадливость мужа. А вдруг ему придёт в голову посмотреть, какую это гадость он подцепил?

– Зайчик? – войдя в свои комнаты и обнаружив, что Змей устроился на диване и, подтянув босые ноги, сосредоточенно листает страницы написанного Варгиусом труда, Лэни сразу поняла, как сердит её муж. – Или отправляйся в спальню, или оденься толком. Сейчас сюда придёт горничная, и я не желаю, чтобы она пялилась на моего полураздетого мужа.

– Хорошо, – согласился Змей, вставая с дивана и мрачнея ещё сильнее.

Все ясно, зачем она притащила сюда эту служанку! Неужели не могла сказать откровенно? Разве он так похож на торемского сейда, которому нужно от женщины только одно? А ещё что-то говорила про полное доверие! Хотя, конечно, у него репутация мужчины, которому нельзя верить, но ведь тянется она из тех далёких времен, когда он относился к любви легкомысленнее, чем петух.

Лэни проводила взглядом мужа и вздохнула: всё ясно, снова у него проснулись какие-то подозрения. И это очень печально, значит, остатки проклятья ещё гуляют в крови, туманят разум и понемногу портят характер. И, стало быть, нужно поторопиться, зря она решила с пользой потратить время, пока Змей искупается, но заранее ведь не угадаешь. Рассуждал он очень разумно и почти не обижался, когда понял, что с ним обошлись, как с несмышлёным дитём.

Тихоня распустила причёску и снова сколола волосы одной-единственной шпилькой, сняла и отставила в сторону ботиночки, расстегнула крючки на платье, чтобы не тратить больше ни единой лишней минуты. И едва в коридоре прозвучали шаги горничной, распахнула дверь и решительно отобрала у опешившей служанки поднос.

– До ужина не беспокоить! – отчеканила повелительно и закрыла створку ногой.

А потом поставила поднос на ближайший комод и торопливо помчалась в спальню, снимая на ходу одежду.

– Откладывай свою книгу, зайчик, потом прочтёшь. Сейчас будем вызывать силу эльфийских браслетов, – скользнув к мужу под одеяло, объявила тихоня и притянула его к себе, преодолевая упрямое сопротивление, – сначала я сама позову, а ты думай про нас… и про то, как сильно хочешь, чтобы из твоего тела ушло всё тёмное.

– Но… – ещё сомневался Змей, а руки уже сами сомкнулись вокруг тонкой талии, – ты уверена, что я смогу сейчас думать про проклятье?

– Нужно постараться, зайчик! Оно ведь прячется… и если не выкинем окончательно, начнёт снова расти. Ты будешь недоверчивый, злой, начнёшь быстро уставать и перестанешь радоваться жизни. Алхимики варят его из очень сильных ингредиентов и добавляют заклинания, привезённые контрабандистами из Дройвии. Им ведь нужно, чтобы подчинённые оборотни не могли уйти далеко, а при случае очень быстро выматывали противника, которого сумели ранить. Но потом поговорим про это… сейчас главное – браслеты. Прикоснись своим к моему… так. А теперь закрой глаза и думай, я хочу, чтобы к вечеру ты был здоров.

– Если бы ты знала, как я этого хочу, любимая… – Змей смолк, чувствуя, как начинает греться запястье с эльвийским браслетом, как тепло сначала проникает в каждый палец левой руки, затем начинает подниматься выше, к локтю… к плечу… и не выдержал, распахнул глаза, изучающе уставился на свою руку.

Чтобы обомлеть от изумления. Казавшиеся до этого момента нарисованными плети, листочки и цветочки, как живые, ползли по его руке всё выше, превращая кожу в ажурное кружево.

– Зайчик! Ты мне помогаешь или нет?

– Помогаю, – поторопился ответить Змей, вдруг поверивший, что всё у них получится.

Теснее прижал к себе свободной рукой жену и зажмурился сильнее, представляя, как тонкие, чудесные плети скользят в глубь его тела, вылизывая своими листиками каждую жилочку, пропуская сквозь мельчайшее сито каждую каплю крови, поглощая и уничтожая всю грязь, попавшую туда с когтей проклятого оборотня.

Волшебное тепло постепенно согрело графа, но не душным зноем летнего полдня и не уютным огнём ночного костра, а обжигающим изнутри жаром борющегося с лихорадкой тела. Сколько времени это продолжалось, Дагорд не знал, но, внезапно сообразив, какие неприятности может означать этот жар, всполошился и резко дёрнулся в сторону, страшась, что крохи его заразы попадут на Лэни. Но жена не позволила, сама прильнула к нему крепче, обняла за шею и заворожённо выдохнула:

– Открой глаза.

– А? – Змей осторожно разлепил ресницы и оторопел.

Рядом не было ничего. Ни вышитого атласного одеяла на козьем пуху, ни пышных занавесей роскошного балдахина, даже жены и той не было.

Хотя он отчётливо ощущал прикосновение её тела и силу крепко держащихся за него рук. Но видел только душистые серебристые цветочки, обступившие его плотным коконом. Настолько плотным, что казалось, ещё несколько мгновений – и нечем будет дышать, и если разум Змея верил в невозможность подобного окончания их эксперимента, то что-то древнее, жившее глубоко в душе, невольно заволновалось. И не столько за него, сколько за лежавшую рядом женщину.

– Тебе легко дышится, любимая?!

– Да. – По голосу Лэни он понял, что жена улыбается. – Не волнуйся за меня. И за себя тоже. Просто поверь им, ведь эти цветы часть тебя и меня, они расцветают от силы нашей любви. Я не знаю… как им помочь… но очень надеюсь, что они и сами разберутся.

– Я тоже. – Змей благодарно улыбнулся невидимой жене и успокоенно закрыл глаза – так было намного удобнее прислушиваться к скользившим по телу горячим струям.

Проснулся он от внезапной прохлады, осторожно открыл глаза и с невольным сожалением обнаружил, что всё пропало. И цветы, и жена, и даже серое свечение осеннего дня. Зато появились блики от живого огня, танцующие на створках распахнутой двери в гостиную. А ещё витал вокруг графа дух еды, и, потянув носом, Дагорд с неожиданно острым голодом различил в этом запахе ароматы приправ и запах жареного мяса. Резко сбросив одеяло, которым был аккуратно укрыт до подбородка, Змей первым делом уставился на брачный браслет, однако не обнаружил в нём ничего нового. Лишь цветочки цвели гуще обычного, но именно так и бывало всегда, когда Лэни находилась где-то поблизости.

Это соображение заставило Змея завертеть головой в поисках одежды, и довольная усмешка невольно выползла на губы. Его одежда была разложена рядом на кресле точно так, как это делала его жена. У служанок и камердинеров были другие порядки.

Через пару минут, одевшись со всей стремительностью, на какую был способен, и небрежно махнув гребнем по волосам, граф появился в дверях своей гостиной, ничуть не сомневаясь, что Лэни знает о его пробуждении с той самой секунды, как он открыл глаза.

– Как ты себя чувствуешь, зайчик?

Проследив взглядом в направлении, откуда донёсся этот вопрос, Дагорд обнаружил сидевшую неподалёку от камина, в котором танцевали на поленьях яркие языки пламени, Лэни. Разложив на маленьком столике бумаги, его жена что-то писала, по обыкновению стремительно, видимо, торопясь закончить работу, так как на стоящем посреди комнаты большом столе были расставлены блюда с едой, поднявшей Змея с постели аппетитными ароматами.

– Отлично! – Направляясь к ней, граф ухватил с блюда маленький, масляно поблёскивающий солёный грибок и ловко забросил в рот.

– И как теперь ты намерен целовать жену? – поддразнила тихоня, но муж ответил неожиданно серьёзно:

– Никак. Я слишком люблю тебя, родная, чтобы подвергать опасности. Потому целовать тебя не намерен, пока лекарь не проверит меня своими амулетами и не скажет точно, осталась во мне хоть крохотная крупинка той мерзости или нет.

– Я почти уверена, что браслеты вынесли всё, – сразу перестав улыбаться, так же серьёзно откликнулась Лэни, – но Варгиус придёт только к ужину, а до него ещё почти два часа. Поэтому давай перекусим, я ждала тебя, и займёмся делом. Я тут просмотрела списки слуг и выяснила, на чём получает прибыль с нашего поместья управляющий. Кстати, его не могут найти с того самого дня, как ему сообщили, кто теперь здесь хозяин. И ещё один вопрос… но сначала поедим.

– Это очень интересно, – задумчиво заявил Змей через полчаса, почувствовав, как отступил голод, и сообразив, что если он не перестанет жевать, то не сможет съесть за ужином ни кусочка. – Я вижу только две причины для его исчезновения. Либо он потратил наши деньги и сбежал, либо с ним что-то случилось.

– Либо одновременно и то, и другое, – согласно кивнула Лэни, – и я уже написала Наерсу, чтобы отправил в его дом сыскарей. Но решить с тобой хотела другой вопрос, и он как раз касается бедняги Наерса. Мне пришла мысль, как помочь ему избавиться от нахлебников.

– Ты собираешься нарядить их в фей? – вспомнив последнюю выходку жены, пошутил граф и весело фыркнул.

– Это тоже неплохая идея, но на этот раз наряжать я буду не их. А тебя, – мигом вернула шутку Лэни и поторопилась успокоить мужа: – И не смотри так возмущённо, вовсе не в фею.

– А может… придумаем нечто… не столь оригинальное? – осторожно осведомился граф через несколько минут, задумчиво отпивая приготовленный женой горячий отвар с мёдом, который Лэни велела ему пить для восстановления сил.

– Зайчик, но ведь он твой помощник, почти друг… а живёт как в муравейнике. Представь, каково ему каждый день возвращаться домой? Неужели тебе так трудно сыграть маленькую роль для того, чтобы помочь хорошему человеку?

– Ты уверена, что маленькую?

– Совершенно. Кстати, я попрошу Арвельда тебе помочь, он очень хорошо отзывался о Наерсе, думаю, он не откажется. К сожалению, женщины в этот раз не понадобятся, иначе мы с Тэйной с удовольствием бы помогли.

– Ну, хорошо, – усмехнулся Дагорд, – если Арвельд не откажется и не нужно будет изображать никого вроде феи, я согласен.

– Замечательно, я всё объясню вам после ужина. А сейчас возьми вот эти бумаги и просмотри, нужно же знать, чем мы владеем. Да и присматривать, пока не найдётся управляющий, тоже придётся, хотя я жду о нём сведений. И ещё… я передумала обсуждать с тобой слуг. Нет, не смотри так сердито, дело вовсе не в том, что я собираюсь всё сама решать без тебя.

– Лэни! – Вот в этом вопросе у Змея давно сложилось собственное мнение. – Тут ты не права. Я, наоборот, рад, что мне не придётся с ними разбираться, так как совершенно не люблю этим заниматься. И когда предлагал помощь, просто хотел сделать приятное тебе. Я знаю, что в вашей семье слугами занималась мать, и не против, чтобы так было и в нашем доме. А смотрю не сердито, а серьёзно, ты ведь собираешься заниматься ещё и собственными делами… вот и опасаюсь, что тебе будет трудно. Я знаю, в монастыре ты привыкла целыми днями работать, и прекрасно помню, как вязала свои кружева даже в дороге, но теперь хочу, чтобы у тебя было время для отдыха.

– Спасибо, зайчик, – улыбнулась Лэни, – я с удовольствием принимаю твоё предложение, но ещё не успела пояснить, что не собираюсь всё делать сама. Видишь ли, мне хочется быть уверенной в слугах, а для этого нужно заниматься хозяйством каждый день. А я слишком долго училась и много умею, чтобы только следить за буфетом. Поэтому поговорила с Тмирной и по её совету предложила одной из наших сестёр, тётушке Беарне, пожить немного у нас и осмотреться. А если ей тут понравится, Беарна займёт должность экономки. Она приехала ещё вчера утром и поселилась в одной из комнат для гостей.

– Ну, так это просто замечательно, – пока жена говорила, Змей успел просчитать все выгоды от такой прислуги.

Если она имеет хоть часть навыков, которыми владеет его глупышка, графу будет намного спокойнее оставлять Лэни в этом поместье.

– Но есть одна тонкость… – замялась тихоня, – я никогда не смогу потребовать, чтобы она обедала со слугами, особенно когда нам накрывают стол в столовой.

– И тут я тоже не имею ничего против. Разумеется, эта достойная женщина будет обедать за нашим столом. – Змей не выдержал, передвинул стул ближе к стулу жены и нежно заглянул ей в глаза: – Лэни… я понимаю, ты ещё очень мало меня знаешь… а я тебя знаю ещё меньше. Но очень люблю и отлично помню, как мы с тобой вместе выстояли против страшных врагов. Неужели ты думаешь, что теперь я позволю служанкам, обедам и прочей мелочи стать причиной наших споров? Никогда.

– Даг… – Лэни захлебнулась нежностью, потянулась к мужу, но он решительно отпрянул:

– Не нужно… я дал себе слово. Но если твой лекарь не явится к ужину, я сам отправлюсь в этот монастырь!

Глава 23

Громкий визг и топот донеслись в спальню даже сквозь двое крепко запертых дверей, но Лэни и не подумала вскакивать с постели. Только повыше подтянула на голову одеяло и удобнее устроилась в уютном уголочке под рукой Змея.

– Любимая… – крепкая рука немедленно по-хозяйски притиснула к себе тихоню, а горячие губы скользнули по её волосам, ушку и коснулись губ, – ты уверена, что это было верное решение: позволить Герту притащить сюда Хара?

– Абсолютно, – коротко зевнув, подтвердила Лэни и пояснила: – Иначе Геверту не дадут поспать. Здесь служанки… чересчур игривые… ну ты и сам понимаешь, каких девушек нанимают в такие поместья. А он сейчас не настроен на такие забавы… спросонья и убить может.

– Тогда нужно сегодня же выставить всех их прочь, – обдумав слова жены, твёрдо произнёс граф. – Я не желаю предоставлять гостям подобные развлечения. И не желаю, чтобы твои горничные пытались заигрывать со мной… я ведь теперь за это тоже могу если не убить, то ударить.

– Зайчик… – Лэни подставила ему губы и договорила только через несколько минут: – Девушек уже отбирает Беарна… Кстати, как она тебе?

– Очень хорошо, – вспомнив спокойную, молчаливую женщину средних лет, сидевшую с ними за ужином, отозвался граф. – Я буду рад, если она останется, но ты что-то недоговорила?

– Да… – Тихоня непритворно вздохнула – трудно объяснять мужу вещи, которые женщинам вслух говорить не принято. – Лакеи тут тоже… видные. И с горничными у них, как я понимаю, отношения довольно тёплые.

Если не сказать – горячие. И это естественно, смешно требовать от молодых здоровых мужчин, чтобы они относились безразлично к хорошеньким и ветреным служанкам. А значит, здесь бывают стычки, ревность, соперничество и даже вражда. И терпеть всё это в своём доме Лэни не желает ни в коей мере. Беарна уже намекнула вчера, что знает несколько супружеских пар, готовых оставить службу и перейти туда, куда позовёт она.

– Демонская сила… – Змей, разумеется, заметил, какие сытые рожи у лакеев, да и сами они статны как на подбор.

Да и всё, на что намекала Лэни, знал ничуть не хуже её, а может, даже лучше. Пришлось жить во дворце Олтерна рядом с подобными слугами несколько лет. Но сейчас, слишком занятый делами и собственными проблемами, как-то выпустил из виду эти подробности.

– Всех сегодня же за ворота! – рявкнул граф с такой яростью, что Лэни не выдержала и расхохоталась:

– Зайчик, я тебя обожаю. Не волнуйся, мы с ними расстанемся. Как только Беарна разберётся с книгами, где вносится жалованье. Хотя мажордома я бы не стала менять, он показался мне порядочным человеком. А ты присмотрись к стражникам, мне кажется, они все здесь обленились. Я за всю ночь ни разу не услышала, чтобы по парку прошли дозорные.

– Вот как! – притворно оскорбился Змей. – У тебя хватает совести говорить мужу, будто ты всю ночь думала только о гуляющих под окнами мужчинах?

– Далеко не всю ночь, ты сильно преувеличиваешь. – Лэни не выдержала и хихикнула: – Прости зайчик, но так меня учили. Мой слух сам ловит всё, что происходит вокруг. Потом только нужно подумать о чём-то, и я точно вспомню, был этот звук или нет.

Новый всплеск визга послышался где-то вдалеке, и сразу упало что-то тяжёлое, потом обиженно рыкнул ирбис.

– Ты это очень хорошо придумал, – нежно похвалила мужа Лэни, с трудом сдерживая смех, – научить Хара будить по утрам хозяина.

– Когда я его учил в замке Адер, по коридорам спозаранку не гуляла толпа визгливых горничных, – ворчливо фыркнул Змей, упорно возвращавшийся мыслями к слугам. – Но я хочу тебе рассказать, как однажды мы вручали отнятое у мятежников поместье одному из королевских офицеров. Он не хотел оставлять всех слуг, но и набрать новых тогда было непросто, к новым фаворитам короля все относились настороженно. Так вот Тантер попросил управляющего приготовить всем слугам пакеты с жалованьем и объявил, что он их увольняет. А потом просто стоял и смотрел, как кто отнёсся к этому объявлению. И когда все начали расходиться, попросил четверых остаться и предложил им службу. Трое согласились, один ушёл… я тогда не понял, как он их выбирал, но, когда служил Герту, часто вспоминал этот случай. И однажды, встретив Тантера во дворце, решил расспросить. Оказалось, всё просто. Он не позвал никого из тех слуг, кто обозлился, начал ругаться или презрительно кривиться. Позвал только тех, кто искренне огорчился, но сумел не опуститься до грубых выкриков и злобы.

– Зайчик! – восхитилась Лэни. – Ты умница! И ты предлагаешь нам последовать его примеру? Я не против. Только нужно сделать это так, чтобы ушедшие не затаили зла на оставшихся.

– Насчёт этого, я думаю, лучше посоветоваться с Беарной, – немного подумав, нашёл выход граф и опешил, услышав звонкий смех жены. – Радость моя, я сказал что-то смешное?

– Смешного – ничего. Это я радуюсь. Спасибо, любимый, теперь у нас есть экономка.

– Так, значит, – начал понимать Змей, – она поставила условие?!

– Ну, сам посуди, это же очень непросто, прийти в чужой дом и начинать в нём всё переделывать по-своему, если хозяин не считает тебя достаточно умной? Ты отлично знаешь, что многие хозяева поместий предпочитают нанимать на такие должности мужчин. А у нас, между прочим, и главный повар – женщина, Дорма. И вот с ней и её помощницами я расставаться не намерена. Кстати… ты зря думаешь, будто ещё очень рано. Это просто я ещё с вечера занавесила окна.

– Намекаешь, что пора подниматься? – с сожалением вздохнул Дагорд.

– Угу, намекаю. У Арвельда много работы, он же говорил вчера. И потому пойти с нами сможет только сразу после завтрака.

– Ты же вроде с нами не собиралась?

– Не могу я пропустить такое зрелище, зайчик! – несчастно глянула на него Лэни. – Переоденусь в посыльного или секретаря, там всем будет не до того, чтобы меня рассматривать.

Наерс уже что-то сосредоточенно писал, на столе вокруг него были разложены письма и стопки бумаги.

– Доброе утро, барон, – поздоровалась тихоня, одетая в мужской костюм.

На голове у неё красовался рыжеватый парик, лицо было скрыто под одной из тех шёлковых масок, которые даже вблизи казались живыми лицами и считались произведением талантливого мастера. И никто не догадывался, что в торгующий такими вещицами магазинчик маски поступают вовсе не из Торема, а из северного монастыря сестёр Тишины.

– Доброе утро… – запнулся дознаватель, не зная, как назвать опознанную им по голосу девушку.

– Можно просто Лис. У нас к вам, Наерс, важный разговор.

– Слушаю, и можно на «ты», – чуть насторожившись, произнёс дознаватель, и сам догадавшийся: пришли они сюда не просто поболтать.

Да и трудно не сообразить, если герцог и командир охраны, не пожелавшие садиться и так и не снявшие плащи, смотрят как-то слишком хмуро и даже, что совершенно невозможно, как будто виновато.

– Недавно ты рассказал про родственников, которые тебя замучили, – не желая тратить время и ещё больше тревожить дознавателя, сообщила тихоня, – сегодня мы намерены с ними разобраться. Надевай плащ, карета уже ждет.

– Эста! То есть, я хотел сказать, Лис, – разволновался Наерс. – А может, не стоит? Я уже подумал, наверняка жене будет скучно без них… она же привыкла.

– Будет скучно – позовёт в гости! – отрезала сестра Тишины. – Одевайся, и поторопись! Мы тебе всё вкратце объясним в карете.

Дознаватель только удручённо вздохнул и встал из-за стола. Ясно уже, теперь решительную графиню ничем не остановишь и обижаться совершенно не на кого. Сам виноват, позволил себе расслабиться, пожаловаться… а теперь придётся всё это расхлёбывать, и утешать потом Ювитну, и извиняться перед её родичами… Хотя одними извинениями не обойдёшься, они такие обидчивые! Придётся покупать подарки, а для этого снова залезать в долги. Счёта в гномьем банке он лишился ещё несколько лет назад, когда пришлось давать приданое за племянницей.

– Наерс, твоя роль в этом деле простая: молчать с несчастным видом, – сообщила Эста, когда карета с гербами и символом королевской охраны выехала за ворота.

Сопровождало заговорщиков четверо всадников, лично отобранных Змеем из числа тех гвардейцев, кто никогда не распространяется за стаканом вина или в дружеском кругу, чем именно занимается на службе.

– Но… – попытался протестовать дознаватель, однако увидел в руке тихони крохотную бонбоньерку и смолк.

– Возьми одну пилюлю и соси, – строго глянул на него Змей, – они безвредные… как меня заверили. Но в течение часа говорить ты не сможешь. И не обижайся, Наерс, такую процедуру нужно вытерпеть всего один раз.

Легко сказать, не обижайся! Молча вытащив под внимательными взглядами спутников из шкатулочки синюю пилюлю, Наерс с показной покорностью сунул её в рот, просчитывая, что будет, если он не станет её сосать, а сразу проглотит.

Однако, едва оказавшись на языке, пилюля растаяла сама, и эта неестественная скорость доказывала причастие магов к изготовлению снадобья.

– Кстати, – буднично спросил Арвельд, – а по делу господина Зервинта уже поступили документы из Лошты? Я намерен заняться им, когда вернусь.

– Ы… – открыв рот, попытался выдавить из себя ответ Наерс и с досадой понял, что это была просто проверка.

Укоризненно посмотрел на довольно ухмыляющегося герцога и отвернулся к окну, давая себе слово больше никогда не обращаться со своими бедами за помощью к начальству и приближённым Олтерна.

К стоящему в глубине небольшого сада дому всадники подъехали первыми, обогнав на подъездной аллее карету, привычно разделились, отправив одного гвардейца к чёрному входу, а второго оставив у парадной двери. Ещё двое, выхватив оружие, ринулись в дом впереди командира и его спутников, умело проверяя все помещения и собирая жителей дома в большой гостиной, а слуг – в кухне.

– Пора. – Змей сбросил плащ, и оказалось, что он одет в форменный мундир, украшенный всеми регалиями, положенными ему по должности. – Прости, Наерс, но тебе придётся немного походить в кандалах. Мы выбрали самые простые… давай руки.

Дознаватель с горечью глянул на человека, которому он так доверял, и протянул перед собой сжатые от обиды кулаки. Командир ловко застегнул на его запястьях широкие кованые браслеты, соединённые между собой цепью, и, нахмурившись, выпрыгнул из кареты. Змею не очень нравился этот план, но другого пути помочь другу он так и не нашёл, когда пытался доказать Арви и Лэни, что действовать нужно как-то иначе. И сопротивлялся бы намного дольше, если бы ему не намекнули, кому принадлежит идея такого необычного способа выдворения обнаглевших родичей. С мнением Тмирны граф не решился спорить.

– Иди, – кивнул Наерсу герцог, снимая свой плащ, под которым тоже оказался офицерский мундир, – думаю, мы быстро управимся.

Ну да, безрадостно думал дознаватель, входя за Змеем в собственную гостиную, – на то, чтобы разрушить чужой авторитет, действительно, много времени не нужно, а как он потом сможет отстоять в собственном доме хоть какое-то решение, похоже, никого не волнует.

– В чём дело?! – высокомерно глянул на входивших офицеров брат Ювитны, считавший всех, кто не принадлежит к его окружению, недостойными внимания букашками. – Кто вы такие?!

– Королевские дознаватели из тайного отдела, – ледяным голосом отчеканил Змей, приходя в тихую ярость от одного только вопроса неряшливого господина в нарочито испачканной красками рубахе, – прибыли конфисковать ценное имущество господина Наерса и препроводить всех его домочадцев в долговую тюрьму.

– Какое ещё ценное имущество? – ахнула сидевшая за столом дама в вышитом домашнем платье, приходившаяся, по данным, которые Тмирна передала Лэни, женой этому спесивому художнику.

Тихоня стояла позади всех, с покорным видом держа в руках внушительную шкатулку, в которой сиротливо перекатывался один-единственный свиток с указом.

– Всё! – категорично рявкнул граф. – По представленным стряпчими сведениям, этот дом принадлежит Наерсу ле Килберо, и все налоги, а также счета торговцев оплачены именно им. В таких случаях все остальные домочадцы признаются иждивенцами, а их имущество подлежит изъятию в счёт погашения растраты. Вам остаётся только самая необходимая одежда и не имеющие ценности вещи. Точнее, те, которые никто не купит при распродаже. Сейчас вам надлежит одеться и сесть в карету, вас отвезут в долговую тюрьму. Если в течение десяти дней вы не соберёте суммы выкупа, женщин отправят в обитель Святой Тишины, а мужчины отработают долг на лесопилке господина Сиркса.

– Но откуда у него взялась растрата? – бессильно опускаясь в кресло, тихо пролепетала бледная дама.

– Спросите у самого Наерса! – желчно фыркнул Арвельд, ставя на стол взятую у Лэни шкатулку с королевскими гербами и ссыпая в неё украшения из первого ларчика, принесённого обыскивающими дом гвардейцами.

– Расследование показало, что он понемногу брал деньги в казне каждый месяц уже несколько лет, чтобы оплатить счета из магазинов, – ледяным тоном добавил Змей.

– Но это мои драгоценности! – взвыла вдруг жена художника, ринувшись к очередной шкатулке, открытой герцогом.

– Нет, не ваши! – Дагорд был непреклонен. – Раз их оплатил барон Наерс ле Килберо, стало быть, они принадлежат королю! Так как оплачены золотом из королевской казны!

– Но мой муж хорошо зарабатывает! – взвыла женщина, глядя, как дорогие её сердцу колечки и серёжки сыплются в казённый ларец. – Он известный художник!

– А документы, подтверждающие это, у вас есть? Но учтите, к ним необходимо приложить свидетельство, что вы сами оплачивали проживание в этом доме, тогда судьи, возможно, сочтут вас отдельной семьёй! А в ином случае вы будете признаны домочадцами и начнёте отрабатывать долг наравне с хозяином дома! Но жить тут и дальше вам вряд ли позволят, так как после суда этот дом перейдёт в собственность короны, – продолжал нагнетать обстановку Змей, стараясь не замечать слёз, текущих по лицу хозяйки.

– Но мы тут всего-навсего в гостях, – резко поднялся с места невысокий господин, приходившийся хозяйке троюродным дядей, по сведениям Лэни, – и сегодня как раз собирались уезжать! У меня есть свой дом, я могу предоставить документы. Надеюсь, нас выпустят?!

– Гостей мы не имеем права задерживать, – с деланым сожалением пробормотал Арвельд, преувеличенно подозрительно изучавший дядюшку, – но учтите: если вы вздумали нас обмануть, то отрабатывать будете не на лесопилке, а в каменоломне!

– Мы тоже только в гостях, – раздалось сразу несколько голосов, – ведь нет закона, запрещающего гостить несколько дней!

– Но не несколько лет! – сверлил их пронзительным взглядом Змей.

– Да не жили мы тут столько! – хватая свою шкатулку, уверенно солгала пышная дама. – Просто останавливались проездом! И тоже сегодня уезжаем!

– Мы тоже, – наконец решился действовать художник. – Я давно приказал отделать покои при мастерской, и несколько дней назад мне сообщили, что они готовы! А почему не переехал сразу – просто желал немного побыть с семьёй! Ну а драгоценности пусть останутся в уплату за его нищенское гостеприимство… всё же жена этого растратчика мне сестра!

– Так как, господин полковник, прикажете их отпустить? – осведомился Арвельд, старательно пряча лукавый блеск глаз.

– К сожалению… – нарочито свирепо скрипнул зубами аш Феррез, – слова этих господ можно толковать в их пользу. Но я очень надеюсь, что они меня не обманули! И если при проверке королевского имущества застану их в этом доме…

– Да чтобы мы сюда ещё хоть ногой! – зло пнула неповинный стул жена художника. – Ни белья приличного, ни посуды!

– Что ты хочешь от расхитителя, – презрительно процедил, направляясь к двери, её муж, – тупая серость! На его месте давно можно было три роскошных поместья иметь!

– Ы! – возмутился мрачный дознаватель, но Лэни тихонько шлёпнула Наерса по плечу – рановато он начал возражать.

«Гости» разбегались из дома поспешнее, чем крысы от отпугивающего зелья, торопливо бросали вещи в сундуки и узлы, тащили к воротам, возле которых очень кстати вертелось несколько свободных повозок с подозрительно сговорчивыми возчиками.

Через полчаса не осталось никого, кроме слуг да тихо плакавшей хозяйки. Попрощаться перед уходом с Наерсом, кормившим их много лет, заглянул только подросток, племянник Ювитны. Наручники к этому моменту Змей уже поспешил с хозяина дома снять, и тот сразу устроился рядом с женой на краешке кресла.

Заметив парнишку, Лэни торопливо шагнула вперёд, загораживая дознавателя собой, чтобы племянник не заметил свободных рук Наерса, стискивающих худые плечи супруги, но мальчишка вовсе не обладал её глазастостью. Сдавленно пробормотал куцую благодарность и помчался догонять родителей.

– Спасибо, можете подождать нас в соседней комнате, – кивнул Змей гвардейцу, зашедшему сообщить, что все уехали и ворота заперты, и взглянул на Арвельда: – Кто разберётся со слугами?

– Я могу поговорить, – пожал плечами тот и ушёл на кухню.

– Наерс, возьми красную пилюлю, – подошла к дознавателю Лэни и, дождавшись, пока он хмуро подцепит из бонбоньерки снадобье, уселась напротив хозяев.

Змей немедленно пододвинул стул и устроился рядом с женой.

– Ну, можешь уже говорить? – подождав минуту, спросила тихоня дознавателя, но он только горько усмехнулся в ответ. – Понятно, можешь, но не хочешь. Тогда скажу я. Прости, Наерс, но бывают у лекарей случаи, когда никакими зельями или заклинаниями невозможно спасти загнившую руку или ногу пациента, и тогда приходится её отрезать. Больно, конечно, и очень жалко, но другого выхода нет, иначе гниль погубит всё тело. У вас было то же самое. Ваши родственники оказались вовсе не нищими, вот тебе список всего, чем владеет каждый из них. Но они предпочитали жить у тебя, и знаешь почему? Тебя многие в королевстве знают, уважают, а нечистые на руку – боятся. И ваши родственники этим пользовались. Оказалось, что достаточно сказать: «Я живу в доме барона Наерса ле Килберо», и торговцы сразу уступают в сделках, а богатые люди покупают никчёмные картины твоего шурина. Поэтому не думай, будто мы устраивали этот спектакль ради того, чтобы распугать стаю наглых крыс. В большей мере мы защищали твой авторитет, которым прикрывались эти люди. И делали мы это в интересах короны, пока никто не начал говорить, что ты пригрел шайку мошенников.

– Демонская сила! – Наерс только теперь начал осознавать, насколько она права.

И ведь не сказать, чтобы дознаватель не был в курсе таких обыденных вещей, наоборот, отлично всё знал. Но вот предположить подобное отношение к себе от просивших приюта родичей Наерсу как-то не приходило в голову.

– Я не поняла… – растерянно уставилась на Лэни хозяйка дома. – Ная не посадят в тюрьму?

– Ну что вы, госпожа Ювитна, – приветливо улыбнулся ей Дагорд. – Ваш муж – отличный дознаватель и мой первый заместитель. Поэтому мы и пытаемся помочь ему разобраться с проблемами.

– А они не начнут везде рассказывать, что он растратчик? – засомневалась хозяйка, оглянувшись на дверь.

– Им это невыгодно, – едко усмехнулась Лэни. – Именно поэтому они будут молчать до конца.

– Слуги всё поняли, – вернулся в гостиную Арвельд, – и сейчас объявят своё решение.

– А с ними что? – решился спросить дознаватель.

– Я объясню, – спокойно кивнул Дагорд, – но сначала поговорим насчёт твоего дома. Ты живёшь далековато от дворца, Наерс, и охранников в последнее время не нанимаешь… и мы понимаем почему. Но это недопустимое пренебрежение правилами безопасности, и потому я привёз подписанный Олтерном указ.

Он достал из шкатулки скрученный в трубку и запечатанный печатью герцога Эфройского лист бумаги и подал дознавателю.

– Святые духи, – ошарашенно потёр тот ладонью лоб, пробежав глазами указ, – вот это сюрприз! А посмотреть мы можем?

– Конечно, – открыто улыбнулась Эста, – для того мы и приехали в большой карете. Можете сразу взять самые ценные вещи, на случай, если понравится.

– Что понравится, Най? – робко потеребила дознавателя жена.

– Это указ, – подал он ей лист, – по которому мы можем обменять свой дом на особняк в западной части Датрона, неподалёку от дворца. Тут три адреса, можно выбрать. Ты ведь мечтала?

И только произнеся эти слова, Наерс сообразил, что об этой мечте Ювитны было известно не только ему. Как-то раз она высказала её при родичах, и с тех пор они частенько подшучивали над хозяйкой. Выходит, Змей не просто так пошёл за указом к господину, он сам или его жена заранее выяснили, что именно сможет утешить Юви?!

– Демонская сила… – охнул Наерс и поднял посветлевший взгляд на командира: – Прости, Дагорд… я был не прав.

– Пустяки, – засмеялся тот, а Арвельд с Лэни облегчённо вздохнули. Идея Тмирны и в самом деле оказалась отличной.

Глава 24

Отказать себе в удовольствии посмотреть, как освободившиеся от прихлебателей супруги будут выбирать себе дом, не захотел никто. Даже Арвельд, вздыхавший о том, что его ждут вызванные на беседу новые хозяева когда-то мятежных поместий. Многие из амнистированных согласились на компенсацию или те дома и поместья, какие имелись в собственности короны, и даже не поминали утраченное, торопясь поскорее окунуться в нормальную жизнь и забыть всё случившееся.

Но некоторые, особенно хозяева замков и старинных домов, желали жить только в выстроенных предками стенах, и с их делами приходилось работать очень много. Хорошо, что таких было всего несколько человек.

– Так какие трудности с нашими слугами? – вспомнил Наерс, когда карета проехала почти половину пути.

Теперь её сопровождали только два гвардейца, остальных Змей оставил караулить дом дознавателя, справедливо предполагая, что его родичи непременно попытаются вернуться за брошенным добром или хотя бы проверить, не вернулись ли хозяева.

– Я их рассчитал, выдал жалованье и премию, – спокойно сообщил Арвельд, – и объяснил, что их хозяин переезжает в новый, более солидный дом. Но тем из них, кто уважает хозяев, не желает с ними расставаться и считает, что сможет работать на новом месте, будет устроена проверка. И кто на неё согласен, может сообщить это оставшимся в доме гвардейцам.

– Я бы взяла свою служанку, Хиту, – робко произнесла госпожа Ювитна, – она не бросила нас, когда ушли другие слуги, и всегда старалась подсунуть Наю кусочек получше.

– Хорошо, – серьёзно кивнула Эста, – если она захочет у вас работать, это мы учтём. Но в тот дом, который вы выберете, уже наняли несколько слуг, и Наерс знает, как их выбирают.

– Спасибо. – Наерс отлично понял, что друзья постарались убрать от него тех людей, которые каждый день наблюдали за унижением хозяев дома. – Я вам очень признателен… и могу твёрдо сказать, отныне в моём доме не будут жить никакие родственники. И даже в качестве гостей не желаю видеть никого из тех, кто сегодня так быстро сбежал, не найдя для нас ни одного слова утешения или благодарности. Поняла, Юви?

– Конечно. – Женщина смахнула невольную слезинку. – Я так от них устала.

– Куда поворачиваем? – поторопилась отвлечь супругов от грустных мыслей Лэни. – К тому дому, который ближе ко дворцу, или начнём с дальнего?

– А ты как считаешь? – вспомнил Наерс о своём праве говорить графине «ты», когда она в одном из своих рабочих обликов.

– Если откровенно, – довольно улыбнулась тихоня, такое обращение показывало, что Наерс передумал вычёркивать их из числа друзей, – то мне нравится дом, расположенный ко дворцу ближе прочих. Хотя он и немного меньше других, зато более удобно построен и надёжнее защищён. Да и сад при нём очень хорош.

– Тогда едем туда, – решил дознаватель, втайне надеясь, что этот дом понравится Ювитне и им не придётся долго выбирать.

Как только разрешились личные невзгоды, офицеру живо припомнилось, сколько неоконченных дел и не разобранных донесений он оставил в своём кабинете.

Однако едва карета свернула к гостеприимно распахнутым воротам, в душе Наерса возникли первые подозрения, очень быстро превратившиеся в уверенность. И теперь дознаватель точно знал: смотреть какой-либо другой дом он не поедет никогда.

Именно здесь, пока не оставил должность и не переехал в поместье, жил его прежний начальник и учитель, и юный дознаватель знал и любил этот дом не меньше, чем тот, который купил для себя. И тайком жалел, что не может его выкупить, даже если распродаст все свои ценности. Разумеется, если бы не висела на шее чужая семья, можно было подумать о кредите в гномьем банке, но в последние годы стало понятно, что это всего лишь мечты. И значит, его спасители и тут каким-то непостижимым образом умудрились угадать желания Наерса, и от осознания этого у сурового дознавателя стало так тепло на душе, как не бывало очень давно.

Потому-то, выйдя у крыльца из кареты и подавая руку Ювитне, дознаватель благодарно кивнул Змею и спросил:

– А слуги тут есть?

– Да, всех, кого мы наняли, уже должны были привезти.

– Спасибо. Пусть тогда выгружают наши вещи. Прости, Юви, но я уже выбрал. Позже всё объясню.

Его жена только торопливо кивнула. Строгий трёхэтажный особняк из светло-серого камня, отделанный вокруг окон и дверей красноватым полированным гранитом, с высоким крыльцом, обрамлённым коваными ажурными перилами, понравился ей с первого взгляда.

– Добрый день, – массивная дверь, ради надёжности окованная металлическими полосами, отворилась перед ними, и на пороге возник немолодой крепкий мужчина в камзоле дворецкого.

– Прикажи слугам перенести сундуки господина Наерса в лучшие покои, Манс, – приказал Змей, успевший утром, перед тем как отправиться в кабинет дознавателя, мельком познакомиться с нанятыми для него слугами. – Он выбрал этот дом.

– Поздравляю, – учтиво склонил голову Манс, провожая прибывших в просторную переднюю, – прекрасный выбор. В таком случае я могу приказать, чтобы кухарка начала готовить обед?

– А продукты уже есть? – заволновалась Ювитна, оглядывая комнату, служившую в этом доме, по северному обычаю, одновременно и гостиной для случайных посетителей.

– На первый день уже привезли, но я немедленно пошлю кого-нибудь в лавку, сделать заказ. Думаю, к обеду уже начнут подвозить, – доложил дворецкий и отправился в сторону кухни, где слуги ожидали решения господ.

– Ну, раз вы уже выбрали, – остановился у входа Арвельд, – то я возвращаюсь во дворец, меня ждут.

– Мы тоже, – спросив взглядом жену, решил граф. – А тебя, Наерс, я освобождаю от работы на полдня, придёшь после обеда. Больше не могу, сам знаешь, сколько у нас дел.

Дознаватель только признательно улыбнулся, хотя он и желал немедленно вернуться к работе, но Ювитне нужны сейчас объяснения и поддержка мужа.

– Всем, кто помогал в этом деле, нужно выдать премию, – заявил Арвельд, когда карета свернула ко входу в помещения дознавателей, секретарей и судей, находившиеся в правом крыле дворца.

– Не нужно, – коротко мотнула головой Лэни, торопливо менявшая облик перед зеркалом, которое держал довольный Змей.

Графиня намеревалась до вечера помогать мужу и ради этого превращалась из парнишки-секретаря в бледную глупышку Эсту.

– Почему? – не понял Змей. – Им не нужны деньги?

– Деньги всем нужны, – фыркнула Эста, – но в таких случаях, когда нужно помочь хорошему человеку и наказать подлецов, сёстры Тишины денег не берут.

– А при чём тут сёстры? – удивился Арви, отлично помнивший бородатых возчиков, которые развозили прихлебателей от дома Наерса, и проворного парня, принёсшего утром в приёмную перед его кабинетом несколько листков с теми самыми записями, которые они потом отдали дознавателю. Посмотрел в лукавые глаза сестры и начал понимать, насколько неверно представлял себе до этого момента отношения сестёр Тишины с монастырём. – Похоже, я зря радовался, что женился на сироте.

– Когда это Тэйна такое говорила? – фыркнула Эста, и в этот момент карета остановилась.

– Нет, мне она этого не говорила, – шагая по коридорам к своему кабинету, продолжал шутливо развивать свою мысль герцог, – но и о том, что в её семейке пара сотен женщин, как-то забыла упомянуть.

– Если ты из-за этого захочешь забрать у Тэй браслет, – совершенно спокойно заметила его сестра, проходя в комнату, – вспомни сначала, что хозяин поместья, где она работала целителем, предлагал ей свой уже четыре раза.

– Ну, и зачем ты его дразнишь? – укоризненно спросил Змей жену, поглядывая на сцепившего зубы Арви.

– Я не дразню. Просто есть вещи, над которыми подшучивать не стоит, – очень серьёзно ответила тихоня. – И для нас это – монастырь. Вы сегодня видели сами, как десятки людей бросили свои дела и поспешили исполнить всё, что попросила матушка. Но делали они это не за деньги, а ради того, чтоб в минуту, когда на них свалится беда, кто-то другой протянул руку помощи. И тут неважно, герцог ты или разносчик зелени, это долг совести.

– Лэни, – шагнул к сестре герцог, – извини. Но я бы понял, даже если бы ты сказала об этом не так жёстко! Ведь знаешь, как я отношусь к Тэйне!

– Это ты меня извини, Арви. – Девушка вдруг крепко обняла его и, уткнувшись носом в камзол, шмыгнула носом: – Но так уж устроены люди, обидные слова помнят дольше. А я очень хочу, чтоб ты никогда не забывал: Тэй предана монастырю ещё больше, чем я. Её там два раза из такой пропасти вытаскивали… и последний раз больше всех с ней возилась наша матушка. Да и мне хватило… в первые дни мы от неё отойти боялись. Прости…

– Любимая… – Змей решительно развернул жену к себе, обнял, осыпал её лицо нежными поцелуями. – Успокойся… он всё понял. И я тоже… а Герт, жулик, почему-то сообразил всё раньше нас. А мы с Арви хотя и молчим, но это вовсе не значит, что для Тмирны или кого-то из твоих сестёр мы не сделаем всего возможного. И шутить на эту тему больше никогда не будем. Всё? Ты успокоилась? Где твои кружева, давай ты их сейчас наденешь, и я провожу тебя на башню. Тебе нужно отдохнуть, отоспаться… хоть денёк.

– Нет, не пойду, – сразу замотала головой тихоня и, услышав вдалеке шаги, ринулась в умывальню. – Олтерн идёт!

– Доброе утро, мне сказали, что вы вернулись. – Герцог Эфройский огляделся: – А Лэни… ушла?

– Нет, рисует облик глупышки, – прикрыл жену Змей.

– Это замечательно. – Олтерн даже не думал скрывать своей радости. – Там несколько женщин требуют невозможного, дознавателей уже лихорадит. Ну не могут они вернуть прошлое… хоть и хотели бы.

– А кабинет? – осторожно осведомился Дагорд.

– Пошлём их сюда, а ты пойдёшь в соседний, Наерса же нет? Кстати, у него всё в порядке?

– Да. Этот указ оказался так кстати, спасибо!

– Да за что, Даг? Ну как я раньше не догадался всё проверить? И ведь предлагал ему однажды сменить дом на больший, но он отказался! Как мне было сообразить, что у него просто не хватало денег его содержать?

– А указ о повышении ему жалованья уже есть? – деликатно осведомился Арвельд, вспоминая упрёки нахлебников насчёт плохой посуды.

– Да, и о премии тоже, – кивнул Олтерн и заметил входящую Лэни: – Доброе утро, госпожа Эсталис!

– Я всё слышала, – спокойно отозвалась она, – не нужно Дага в другой кабинет. Пусть он принимает женщин и разговаривает с ними построже. А я буду тут сидеть и подавать идеи, как решать их вопросы, надеюсь, так будет быстрее.

– Хочешь сделать из меня пугало? – притворно обиделся Змей.

– Хочу, – не стала спорить Лэни, – из меня ведь не получится. А то некоторые люди понимают только те доводы, что подкреплены силой.

– Хорошо, тогда вот вам список, а я иду выдавать указания, – обрадовался герцог, – и не забудьте, сегодня вы приглашены на обед к королю.

– Как мы могли забыть, если ничего не знали? – кисло сморщился Дагорд, вовсе не желавший тратить три часа на придворные расшаркивания. – Да и срочных дел у нас уйма.

За годы жизни в Адере граф привык к более простым порядкам и теперь тяготился всяческими приёмами и торжественными обедами. И если раньше он старался туда попасть, чтоб подыскать богатую вдовушку помоложе, то теперь не испытывал к подобным увеселениям никакого интереса.

– Лоурден прекрасно знает про вашу занятость, поэтому обед будет в тесном кругу и без особых церемоний, – усмехнулся Олтерн. – Арвельд, вы с женой и Геверт также в числе приглашённых!

– Хорошо, – судя по хмурому виду, герцог Адерский тоже не горел желанием обедать за одним столом с молодым королём, но искать предлогов, чтобы увильнуть от обеда, не стал. – Я предупрежу Тэльяну.

– Геверту я уже передал приглашение, – уходя, сообщил советник, и Арвельд ушёл следом за ним.

– Ну, посмотрим, во что он нас втравил. – Змей с огорчением посмотрел на серую пудру, поцеловал жене пальчики и дёрнул шнур, вызывая писаря. – Если устанешь, дай знак.

– Если я сделаю вот так, – торопливо сказала Эста и положила щёку на ладошку согнутой в локте руки, – делай строгий вид и предлагай прийти завтра с утра.

Спросить, зачем он будет растягивать решение дел, Змей не успел, в комнату, едва стукнув, вбежал писарь, знавший, что командир охраны не любит опозданий.

– Зови госпожу Барвену, – заглянув в список, велел чиновнику Змей и вопросительно посмотрел на жену, ожидая, не пояснит ли она подробнее, почему нужно выставлять просительниц.

Однако Эста уже достала несколько листков и писчие принадлежности и, не поднимая головы, что-то увлечённо писала.

Глава 25

Кто-то из охранявших портальную площадку гвардейцев восхищённо причмокнул, когда в кругу возникла стройная дама в тёмно-синем тёплом плаще с капюшоном, щедро отделанным белым песцом.

И мигом смолк, разглядев, как ей навстречу ринулся не кто-нибудь, а их командир. И даже отодвинулся назад, в тень стен: о строгости Змея уже шептались постовые, утверждая, что он иногда превосходит своего господина, безжалостно раздавая наказания тем, кого поймал на дежурстве в неположенном месте или за неподобающим занятием.

Однако сейчас Дагорду было вовсе не до воспитания подчинённых: за то время, пока Лэни ходила в своё поместье переодеваться к обеду, он получил для неё очень странное письмо. И подавая жене руку, чтоб помочь сойти по лестнице, по которой в наряде секретаря она сама сбежала бы вприпрыжку, граф решал важный вопрос, сразу сообщить ей о закрытом пенальчике, лежавшем в его кармане, или дождаться конца обеда?

– Зайчик, что произошло? – теснее обычного прижавшись к его локтю, шепнула тихоня, когда они оказались в безлюдном длинном зале, из которого можно было попасть в левое крыло дворца, где располагались покои короля и его отца и куда был закрыт доступ всем, кроме охраны и особых гостей.

– Тебе письмо, – пришлось признаться графу, и Лэни немедленно свернула к окну.

– Нам сегодня везёт, – усмехнулась она, пробежав взглядом крохотный листок. – Пришло приглашение на ужин.

– От Тмирны? – догадался Змей.

– Вот именно. Я писала ей вчера… просила помочь Герту… хотя и знаю, что это почти невозможно.

– Лэни… – Любуясь чистотой свежего личика и нежным румянцем, Змей шагнул к жене вплотную, заглянул в голубые глаза: – Мне ты можешь рассказать?

– Посмотрим, что придумала матушка, – уклончиво проговорила она. – Возможно, это и не понадобится. Идём обедать?

Несколько шагов они прошли молча, затем Лэни вдруг остановилась и потянула к себе графа:

– Зайчик, ну пожалуйста, не сопи ты так сердито! Если бы это была моя тайна, я бы тебе всё давно рассказала, я тебе полностью доверяю! Но чужую не могу… клятву давала. Мы все, приходя в монастырь, рассказываем про себя такие вещи, которые некоторые люди не открывают даже родной матери! Так как уверены, никто и никогда об этом не узнает.

– Я вовсе не соплю, – ещё непримиримо буркнул Змей, – но поверить в то, будто все сёстры такие же стойкие, как ты, всё равно не могу! Ну и почему ты так лукаво улыбаешься? Я снова что-то не угадал?

– Нет, зайчик, наоборот! Ты всё сказал очень правильно: далеко не всем женщинам под силу хранить чужие секреты, даже если они сёстры Тишины!

– Но тогда почему… – Змей смолк, начиная понимать то, до чего, несмотря на все трудности, пройденные вместе, так и не додумался за всё время их знакомства, – демонская сила!

Значит, тихони имеют в монастыре особый статус?! И настоятельница доверяет им такие тайны, какие недоступны другим сёстрам? Или это правило распространяется и на глупышек? А как же тогда Тэйна?

– Давай поговорим об этом позднее, – просительно шепнула графиня, и Дагорд вынужден был согласиться: тут действительно не самое лучшее место для объяснений.

Тем более после намёка жены ему стало ясно: глупо обижаться на неё за недоверие. Да и что дало бы ему знание личных тайн бывшей королевской кокетки? Ровным счётом ничего. Поэтому проще выбросить всё это из головы и терпеливо наблюдать за происходящим. Ну а если появится возможность в чём-то помочь сёстрам Лэни, просто предложить свою руку.

– Извини, – не удержался он, чтобы не поцеловать жену перед тем, как распахнуть двери, – это меня просительницы так вымотали.

Потратив несколько часов на разбирательства проблем жён и сестёр бывших осуждённых, граф откровенно радовался, когда его помощница словно невзначай подпирала ладошкой щёку. Очень быстро он понял, что таким образом она выдворяет самых настырных и непонятливых просительниц, освобождая время для тех, кому они могли помочь сразу. Список домов и сумм, какие определили им к возмещению судьи первоначально, лежал у Змея на столе, переписанный Эстой, и пару дел решили простые вопросы тихони, не желает ли госпожа получить дом в определённом месте, или получить вместо него маленький магазин, или просто счёт в банке.

И хотя наиболее трудные проблемы пока остались нерешёнными, зато вместо девяти дел у него было теперь всего четыре.

В малой столовой уже собрались все приглашённые, и, к радости Змея, оказалось, что кроме них с Лэни, её братьев, Тэльяны и Олтерна присутствует только второй советник короля, командующий королевскими войсками маркиз Денжест. Он редко бывал во дворце, почти всё время проводил в проверках дальних гарнизонов или в штабе, расположенном в офицерской казарме гвардейского полка, однако у Змея были с ним самые хорошие отношения. Денжест ценил преданность и честность и терпеть не мог наглецов, пытавшихся получить чин не за свои заслуги, а благодаря родственным связям.

– Добрый день, – радушно отозвался он на приветствие графа, – очень рад, что ты, наконец, выбрался из провинции. Да ещё и снял у меня с души тяжёлый груз.

Второй фразы Дагорд не понял, но переспросить не успел – мажордом распахнул двери и объявил о приходе молодого короля и его отца.

Герцог Эфройский при упоминании Георгиуса не сумел скрыть скользнувшей по лицу досады, появление старого друга явно не было предусмотрено его планами, и Эста немедленно подобралась. Никто загодя не знал, как может поступить его бывшее величество, это был тот редкий случай, когда изучение привычек и пристрастий человека не даёт возможности сделать точные прогнозы.

– Добрый день. – Его величество обвёл взглядом присутствующих и открыто улыбнулся, настроение у него явно было самое радужное. – Прежде чем приступить к обеду, я намерен провести один ритуал… граф Дагорд аш Феррез, подойдите ко мне.

Змей насторожился, нехотя отпустил руку жены, такие приказы требовалось выполнять в одиночку, и шагнул к королю.

– Как ваше здоровье? – учтиво осведомился Лоурден, рассматривая графа испытующим взглядом.

– Спасибо, ваше величество, уже в полном порядке.

– Мне хорошо известно о том, что ради упрочения королевской власти и наведения в государстве порядка вы не раз рисковали жизнью, и я вас очень ценю.

Змей хотел было возразить и пояснить, насколько во всём этом намного больше заслуг его жены и монастыря, но вовремя всплыл в памяти намертво заученный текст контракта и двенадцатый пункт, и смолчал.

– И потому предлагаю вам провести ритуал единения крови, – продолжил король.

От неожиданности граф даже побледнел. Этот старинный ритуал проводился так редко, что он и вспомнить не мог, кто удостаивался этой чести последний раз. Хотя… Змей осторожно скосил глаза на сурово сжавшего губы Олтерна и встретился с его горьким взглядом. Ну да! Именно герцог сподобился двадцать пять лет назад получить подобное предложение… как печально.

Но отказаться от этого ритуала – значило совершить очень большую глупость, поставить крест не только на своей карьере, но и на положении в обществе своём и своих детей. Да и на покровительстве короля и Олтерна, по крайней мере открытом.

Граф медлил с ответом долгие две секунды и лишь после того, как отозвавшееся знакомым теплом запястья успокаивающее прикосновение маленькой, но крепкой ручки чуть подтолкнуло в спину, сделал шаг вперёд и хрипловато выдохнул:

– Я готов.

– Спасибо, – с неожиданной признательностью кивнул Лоурден, и Змей запоздало осознал, с какой надеждой и тревогой король ждал его решения.

Сам ритуал никакой сложности не представлял, символические капельки крови королевский жрец, появившийся по знаку Олтерна, добыл, умело проколов пальцы правых рук короля и Змея. Ловко смешал алые ягодки на уголке листа толстой книги, в которую внёс запись об этом знаменательном событии, мазнул общей кровью по подушечкам пальцев соединяемых кровной клятвой мужчин и приказал поставить под записью свои отпечатки.

С этого момента они были связаны незримыми узами, обоюдными обязательствами, дающими право потребовать объяснений в любом вопросе и попросить или предложить помощь, невзирая ни на какие правила этикета.

И эти особые полномочия накладывали и особую ответственность, ведь по старинным правилам это объединение судеб приравнивалось к родству.

– Поздравляю вас, – первым произнёс Георгиус, – я очень рад, что именно Дагорда мой сын выбрал себе в названые братья. И от всей души верю, что этот ритуал принесёт пользу не только вам обоим, но и всему королевству. Помните только одно… – Он на секунду смолк, собираясь с духом, потом глухо произнёс: – Никогда не пытайтесь получить от этого родства выгоду для себя в ущерб интересам своего побратима. Это принесёт только потери… невосполнимые.

Все присутствующие, кроме, может быть, жреца и маршала, отлично поняли, на какие именно события он намекает, и в комнате на миг повисло тяжёлое молчание, но Олтерн сразу же спохватился, шагнул вперёд и, коротко поздравив побратимов, развернул свиток указа.

– В награду за бесценные заслуги перед королевством и лично его величеством Лоурденом дель Таридитом Ардагским и героизм, проявленный при поиске и поимке банд беглых мятежников… – читал советник, а Змею виделась Лэни, идущая навстречу с закрытыми глазами, и струйки крови, стекающие по её жуткой маске.

Граф не выдержал и оглянулся, позвал её взглядом, всё, совершённое им, меркло перед мужеством его любимой, и она, как никто другой, заслужила эти награды. Теперь уже Арвельд, отлично понявший взгляд друга, подтолкнул сестру вперёд. Досадливо фыркнув на него, Лэни всё же шагнула к мужу, нехотя взялась за протянутую ей ладонь и тут же оказалась рядом с ним, накрепко захваченная под локоть.

Король, прекрасно рассмотревший все эти действия, поспешил спрятать весёлую ухмылку, с важным видом слушая отлично знакомые слова указа.

– …дарует замок Тегри, расположенный на западном берегу Лезойского залива, вместе с наследуемым титулом герцога. Отныне ваш полный титул – герцог Дагорд аш Тегрийский аш Феррез. Кроме того, его величество подписал указ, – Олтерн развернул второй лист, – каковым назначает герцога Тегрийского своим третьим советником и командиром тайного сыска и охраны королевского дворца, с передачей ему в полное подчинение роты личных королевских гвардейцев. Четвёртым советником назначен герцог Геверт аш Адерский. Герцогине Лэрнелии Тегрийской пожалована должность первой статс-дамы, со всеми правами и привилегиями.

Змей встревоженно покосился на жену, опасаясь, что ей вовсе не придётся по вкусу такая работа, но Лэни молчала с самым невозмутимым видом, и он успокоенно выдохнул, начиная подозревать, что для тихони и глупышки ничего не стоит построить всех дам в две шеренги и вывести маршировать по королевскому плацу.

А вот сам он был просто ошарашен свалившимися на него милостями и ещё больше – количеством работы. Вот теперь стало ясно, на что намекал маркиз Денжест.

– Но это ещё не всё, – доставая новый указ, строго глянул Олтерн на заторопившегося поздравить друга Геверта. – Герцогу Арвельду Адерскому возвращается воинское звание и предлагается должность свободного консультанта в службе дознания и должность командира разведчиков в тайном сыске вместе с особняком в Датроне.

Арвельд молчал чуть дольше, чем Змей, ему было между чем выбирать. Спокойное бытие в предгорном имении, тихие семейные ужины на западном балконе и долгие зимние вечера у камина или полная тревог жизнь в столице, где после амнистии бурлят споры и страсти. И если бы минуту назад он искренне не порадовался за сестру, понимая, как ей повезло, что полученные в монастыре ремёсла не останутся бесполезно потраченным временем, то теперь от неожиданности, скорее всего, не сразу вспомнил бы о ремесле Тэйны. А ведь она тоже сестра Тишины и точно так же, как Лэни, потратила несколько лет на ремесло проводника и определённо будет огорчена, если он откажется.

И едва сообразив это, герцог сделал шаг вперёд и твёрдо произнёс:

– Благодарю, ваше величество. Я принимаю эту должность.

– Спасибо тебе, Арвельд, – первым отозвался Олтерн, подчеркнув этим обращением своё отношение к герцогу Адерскому, – разумеется, мы всё понимаем, что эта должность недостаточно подходит твоему титулу, но это временно.

– Я всё понимаю, – усмехнулся герцог, – но предупреждаю сразу: первым делом устрою всем подчинённым проверку. И того, кто её не пройдёт – выкину, невзирая на заслуги дядюшек.

– Выкидывай, для того мы тебя и назначили! – тоже переходя на более свободное обращение и давая этим понять, что официальная часть окончена, кивнул Лоурден и шагнул к столу.

– Извините меня, – сухо заявил Георгиус, – но я вынужден вас покинуть.

Змей вдруг почувствовал, как решительно освобождает свою руку его жена, и не поверил своим глазам, когда понял, куда она идёт.

– Ах, ваше величество, неужели вы не выберете несколько минут, чтоб посидеть с нами за праздничным столом? Оставьте хоть ненадолго ваши важные дела, иначе праздник будет не таким полным! Ну, пожалуйста, сделайте мне ещё подарок! А я вам расскажу что-нибудь смешное, например, откуда в королевском дворце можно взять дохлую жабу.

– Это, между прочим, не твоя тайна, – возмутился Лоурден и, шагнув к королю, подхватил его под руку с другой стороны: – Идёмте, ваше величество, я тоже могу рассказать, как эта изменница разбила мне сердце!

– Ты не сдержал клятву первый! – оскорблённо фыркнула Лэни и, оглянувшись на мужа, лукаво ему подмигнула: – Кстати, за хорошо выполненную работу ты должен мне торт с тебя высотой!

– Но я с тех пор сильно вырос!

– А на торт набежала рента!

– Можно узнать, что сделала для тебя эта госпожа? – сдавшись их напору, Георгиус послушно шёл к столу, и Змей, шедший позади него, вдруг, словно впервые, рассмотрел, как сильно сдал его величество за последнее время.

Сутулился и неуверенно ставил ноги, словно был не ровесником его отцу, а старцем, давно разменявшим вторую сотню лет. Да и седина выбелила виски намного старательнее, чем положено к этим годам.

А Лэни, не переставая нести весёлый вздор, уже уверенно уселась рядом с королём и стрельнула взглядом в мужа, намекая, кто должен сидеть с другой стороны от неё. Змей ничего не имел против и спокойно устроился на соседнем стуле, хотя и отлично понял, что вовсе не так планировалось рассадить гостей вначале.

Но Олтерн уже спохватился, сел рядом с Лоурденом, напротив старого короля, и впервые за этот день прямо взглянул на своего бывшего друга и соперника.

И Георгиус, словно почувствовав, поднял глаза, и его лицо сразу начало каменеть.

– Тебе какого вина, Георг? – схватившись за бутыль, выдавил советник первое, что пришло в голову, и рассмотрел, как задрожали губы старого короля. – А давай красного?!

Щедро плеснул в свой кубок и, привстав, твёрдой рукой наполнил бокал Георгиуса.

– За нового герцога Тегрийского!

– За герцога, – неверяще отозвался старый король и торопливо поднёс кубок к губам, спрятав за ним жалко скривившееся лицо, сделал пару глотков и, взяв себя в руки, благодарно добавил: – И за герцогиню Тегрийскую!

– За герцогиню Тегрийскую! И за герцогиню Адерскую! – поднимая свой бокал, громко подхватил Лоурден и, припомнив женщину, рассказывавшую такие интересные вещи, важно добавил: – И за их замечательную матушку!

Глава 26

– Это прекрасно, зайчик, – щебетала Лэни, прильнув к плечу мужа, когда он вёл её в новые покои, расположенные неподалёку от королевских и издавна закреплённые за командиром дворцовой охраны, – что мы будем жить рядом с покоями короля, мне не понадобится тратить столько капсул, чтобы переодеваться!

А едва войдя в гостиную, смолкла, сбросила парадные туфли и, подобрав подол, босиком безошибочно направилась в сторону спальни.

Дагорд поднял её обувь и задумчиво хмыкнул. Если бы он сам не осматривал все покои в этом крыле перед торжеством по случаю коронации, то ни за что бы так точно не выбрал между двух одинаковых дверей, ведших в разные стороны от гостиной. Но не собирался спрашивать Лэни, как она это определила, а просто предложил отдохнуть.

Обед получился очень весёлый и непринуждённый и как-то незаметно затянулся, отняв почти три часа, но покидать застолье никто не спешил, видя, как оживает от дружеских шуток старый король.

К концу продолжительной трапезы Дагорд решил больше не ходить сегодня в свой кабинет, не было никакого смысла начинать разбираться в делах с вечера. За тот час, оставшийся до закрытия канцелярии, он не успеет даже разложить документы. К тому же ему хотелось поговорить с женой, прежде чем приступать к работе.

Хотя не такая уж она и новая, его должность. Олтерн успел намекнуть, что ему понравилось, как Змей распорядился охранниками во время коронации. Вот он и решил объединить отряды гвардейцев, охраняющих замок Эфро и королевский дворец, и составить график, где и когда будет дежурить каждый взвод.

– Зайчик, ты идёшь умываться? – устало опустилась на диван неслышно подошедшая Лэни. – Давай часок отдохнём и отправимся в монастырь.

Она уже успела переодеться в тёмный шёлковый халат и мягкие туфли и снять знак первой статс-дамы – ажурную цепочку из белого золота с усыпанной бриллиантами многолучевой звездой.

– Я как раз это и хотел предложить, – улыбнулся ей Дагорд и направился в умывальню, но вспомнил про короля, вернулся и, склонившись к жене, поцеловал её в макушку. – Ты умница.

– Я рада, – кивнула она, поймала Змея за воротник, притянула поближе, уставилась ему в глаза и очень серьёзно сказала: – Что ты сразу всё понял… и не стал обижаться или ревновать.

– Лэни, – вздохнув, честно признался Змей, – я раньше никогда никого не ревновал. Но если замечал за подругой какие-то вещи, которые мне не нравились, просто уходил навсегда. А теперь каждый день говорю спасибо Алну за наши браслеты. Ты и сама чувствуешь, когда мы рядом, – они становятся тёплыми и цветут… вот эти цветочки меня и успокаивают.

– Зайчик… иди умываться, потом я тебе расскажу страшную тайну.

– Не верю, – засмеялся он и ушёл, не отвечая на брошенное вслед «почему?».

– Ну, так почему ты мне не веришь? – встретила вопросом герцога Тегрийского жена, когда он вернулся в комнату.

– Тебе – верю. А вот в то, что ты откроешь тайну, – не верю, – устраиваясь рядом, уверенно сообщил Змей. – Давай лучше решим сразу, где будем жить и как будем работать.

– Жить я хотела бы в поместье, – сразу ответила Лэни, – а в этих покоях только переодеваться и отдыхать. Ну и ночевать в те дни, когда у короля торжественные приёмы. Работать я буду рядом с тобой, мне так интереснее. А вот пить чай мне придётся с дамами. Но я намерена выпросить у матушки пару помощниц, тем более королю не обойтись без фрейлин. Тебя такое устроит?

– Вполне, – довольно согласился Даг и скрепил этот договор поцелуем. – А как выдастся свободное время – сходим, посмотрим герцогский замок. Всегда мечтал иметь дом у моря.

– И я, – призналась Лэни, – а теперь слушай тайну.

– Лэни… – вглядевшись в её серьёзное лицо, новоиспечённый герцог вдруг почувствовал, как где-то в желудке возникает комок льда и начинает стремительно расти, никогда ещё его глупышка не начинала разговор так серьёзно, – не пугай меня.

Он прижал её к себе так крепко, как только допустимо, чтобы не причинить боль, прильнул к покорным губам, стараясь удержать, уберечь это счастливое мгновение, в котором ещё не стоит между ними никакая страшная тайна.

– Зайчик, любимый мой, отчего же ты так расстроился! А ещё говорил, будто не веришь! – нежно гладя его ладошкой по волосам, опускаясь под ворот рубашки на плечи, успокаивающе разминая напрягшиеся мышцы, огорчённо и ласково шептала Лэни. – Я сказала «страшная» вовсе не в том смысле! Не думай, что после рассказа придётся принимать какие-то неприятные решения! Просто это секрет, в который посвящены немногие… а тебе я хочу его открыть, прежде чем мы пойдём к Тмирне.

– Ты никогда не была такой серьёзной… даже тогда, когда над нами измывалась Зоралда… – тихо выдохнул он.

– Просто я не желала показывать ведьме, как мне страшно… для таких, как она, чужая боль вроде пряника. Они чувствуют себя выше и могущественнее всех, если имеют возможность издеваться над другими, но нужно помнить, что они серьёзно больны. Зачастую это след несчастного детства или перенесённого недуга… но сейчас мы станем говорить не о них. Ты сказал перед обедом, что не все сёстры Тишины умеют хранить секреты, и теперь я должна тебе всё объяснить… такое правило.

– Постой… – задумался Дагорд, успокоенный не столько её словами, сколько нежностью рук и взгляда. – Значит, если бы я сам не додумался до этого, ты бы так и молчала?

– Я же сказала, такое правило. Тем, кто не хочет думать и понимать происходящее, чужие секреты знать ни к чему… они не сознают их ценности, – терпеливо объясняла тихоня. – Но слушай дальше. Как и в любом месте, в монастыре есть люди, которые просто живут, делают какую-то работу и радуются своим маленьким радостям. Им важно чувствовать, что там безопасно и спокойно, и вовсе незачем знать, чем занимается Тмирна… и не только она одна. Но есть и те, кто постепенно начинает что-то понимать и пытается либо от этого закрыться, либо помогать, чем может. Вот таких и стараются научить всем тем вещам, какие умеют старшие сёстры. И время от времени устраивают тайные проверки. Для тех, кто не выдержал, находят подходящую работу, а иногда помогают вернуться в родную семью, взяв клятву о молчании перед статуей Святой Тишины. Остальные учатся дальше, и по мере того, как развиваются их умения, подрастают и обязанности. Через некоторое время они отправляются набираться опыта общения с живущими на воле людьми и заодно начинают зарабатывать для монастыря деньги.

– Лэни, – снова не выдержал свежеиспечённый герцог, – но ведь сёстры не могут покидать монастырь?

– Не так, зайчик. В монастырь не может войти ни один мужчина, такой закон есть, и он незыблем. А вот про запрещение выходить нет ни слова. Хотя мы стараемся всем этого не рассказывать. Ну, например, я несколько раз уходила помогать сёстрам… так, как сейчас Беарна помогает мне самой.

– Демонская сила… неужели ты встречала во время работы меня?

– Нет. В столицу и большие города мы приходили только на несколько дней… посмотреть на улицы, которые заучиваем по карте. Работать сестёр, ещё не прошедших испытания, устраивают не по ремеслу, а секретарями и гувернантками, иногда сиделками или кухарками в тех поместьях, где уже работает кто-то из ушедших на волю.

– Как жаль, что тогда я этого не знал… – искренне пожалел Змей. – И это вся тайна?

– Нет… пока только часть. Сам понимаешь, одной Тмирне просто не под силу управлять всеми делами монастыря, и ей помогает совет. Точнее, всем управляет совет, а Тмирна управляет им. И то не в одиночку, у неё есть несколько доверенных лиц. Все они выбираются по многим качествам… и вот именно они знают наравне с матушкой все тайны монастыря… хотя, пока живут там, ведут себя как рядовые сёстры и стараются никому не показывать своих прав.

– Демонская сила… – растерянно пробормотал Дагорд, начиная осознавать то, что ему сейчас сообщила жена. – Значит… ты?..

– Да. Но об этом не знает даже Тэйна. Она была слишком поглощена своим горем, чтобы заниматься монастырём, и хотя не отказывалась помогать и всё время писала отчёты, но последние два года в монастыре не жила.

– Хорошо, я никому не скажу… но не могу не спросить: раз ты мне это рассказала, значит, хотела о чём-то предупредить?

– Ты очень догадливый, зайчик, это именно так. Понимаешь, я имею право принимать мгновенные решения и сама себе давать контракты, если вижу дело, от которого может быть польза монастырю или вред королевству. – Лэни посмотрела в настороженные, ожидающие глаза мужа и чуть виновато улыбнулась: – Сегодня только Тэйна поняла, что я сыграла кокетку… когда сочла необходимым оставить на обед Георгиуса. И это задание я дала себе сама, но тебе хочу объяснить почему. Мне вдруг стало его очень жаль, и я решила проверить мелькнувшее предположение, что он больше не скорбит по Леоне, просто не знает, как переменить устоявшуюся жизнь. Как отменить порядки, которые сам же завёл и к которым все привыкли, как к приросшей к лицу маске. И я окончательно убедилась: Георгиус действительно смертельно устал жить в холодном одиночестве, и нужно только помочь ему сделать первый шаг. А ещё он тянется душой к теплу… и к женщинам. И в этом кроется самая большая опасность, король за долгое время отвык от женского общества и стал доверчив, как подросток. Это очень серьёзный вопрос для будущего королевства, зайчик, и нужно решать его немедленно, пока до короля не добралась какая-нибудь из пронырливых знатных вдовушек. Монастырь не занимается сватовством или сводничеством, но король – это особая статья. И потому ты не должен удивляться, если к нам вдруг приедет погостить пара немолодых дальних родственниц и я пристрою их королевскими фрейлинами.

– Вот теперь я понимаю Арвельда, – глубокомысленно сообщил Змей и немедленно поцеловал жену, пока она не начала обижаться. – Я не имею ничего против, любимая! И тоже могу рассказать тебе свою тайну… когда рядом с тобой твои сёстры, мне намного спокойнее за тебя… поэтому пусть приезжают все, кто тебе нужен, я никогда не скажу ни слова. У нас с тобой никогда не будет такой ситуации, как у Наерса… честно говоря, он меня сильно поразил. До этого случая я считал, что дознаватели более решительно расправляются с домашними проблемами.

– А меня это не удивило, – вздохнула Лэни, – я и ожидала чего-то подобного. Сёстрами давно замечено и записано в наших книгах, что по-настоящему честные и порядочные люди очень деликатны со своей семьёй и не способны разрешать такие вопросы жёстко и уверенно. Но мне уже пора собираться, я намерена надеть мужской костюм. Ты тоже выбирай одежду потеплее, ужинать будем во владениях Варгиуса, а там прохладно.

Идти к просторной пещере, где их ждали к ужину, пришлось по вырубленным глубоко под монастырём проходам, и в них действительно было холодно и зловеще тихо. Однако в обставленной как гостиная природной пещере было уютно. В каменной чаше, установленной посредине, жарко горели толстые поленья, и дым от открытого огня уносился к спускающейся из свода широкой медной трубе. С одной стороны от очага стоял обеденный стол, с другой – диван и несколько массивных кресел, пол перед ними устилали мохнатые медвежьи шкуры.

– Усаживайтесь, где удобно, – позвала вошедших сидевшая во главе стола Тмирна, но они дружно отказались:

– Извини, ещё не проголодались, обедали у короля.

– Мне уже об этом сообщили, – против обыкновения, настоятельница изменила своим же собственным правилам ничего не рассказывать о том, какими путями приходят в монастырь ценные сведения, – и о ваших наградах тоже. Поздравляю.

– Несомненно, все эти указы королю подготовил Олтерн, – мгновенно приняв новые правила, сообщила Лэни, садясь на диван, и незаметно усмехнулась: – Однако мне показалось, что некоторые из решений советнику кто-то подсказал.

– Ничего не вижу тут странного, Стальной Герцог только начинает постигать ценность дружбы и пока не научился догадываться, что друзьям тоже нужно кушать. Не сообразил же он насчёт Наерса? – спокойно парировала матушка и оглянулась на дубовую дверь: – А вот и братья твои на подходе. Хотела позвать ещё и Олтерна… но передумала. Сами всё ему объясните.

– А нас зачем позвали? – удобно устроившийся рядом с женой Змей сообразил, что разговор пойдёт вовсе не о Рози. Точнее, не она будет главной темой этого собрания. – Если нечто серьёзное… то, возможно, не стоит впутывать Герта?

– Ему мы всего и не скажем, – спокойно ответила Тмирна, – поговорим о тех вещах, которые волнуют его, и отправим на прогулку.

– Добрый вечер! – Тот, о ком они говорили, ворвался в пещеру первым, оглядел непривычное, но уютное помещение и сразу помрачнел.

Кроме матушки и Варгиуса, здесь были только Змей с Лэни, и никакого намёка на ту, кого ему так хотелось увидеть.

– Садитесь к столу, – повторила приглашение Тмирна, но вошедшие отказались так же слаженно, как первые гости, и направились к дивану. – Тогда вам придётся несколько минут развлекать друг друга, пока мы перекусим.

– Кушай спокойно, – заботливо отозвалась Лэни, – я пока расскажу про Георгиуса. Сегодня он показался мне очень одиноким и несчастным… думаю, нужно чаще приглашать его на совместные обеды и ужины. Но самой мне его развлекать некогда, а доверять такое важное дело знатным дамам я не могу, вот и хотела попросить парочку фрейлин… вдобавок к тем, кого мне обещали ранее.

– Олтерн тоже просил фрейлин, – на миг оторвавшись от еды, вздохнула Тмирна, – попробую что-нибудь придумать. Не годится оставлять короля без внимания.

Геверт тяжело вздохнул, желая показать, что его тоже не стоит оставлять без внимания, однако Тмирна этого вздоха словно и не заметила. А вскоре дверь распахнулась и в комнату вошли шесть монахинь. Все были одеты в одинаковые удобные, но мешковатые серые платья и серые чепчики, у всех на бледных лицах застыло одинаково печальное выражение.

Сразу сообразив, что Тмирна никогда бы просто так не позвала сюда девушек, мужчины немедленно впились в них взглядами, пытаясь хоть в ком-то из пришедших разглядеть знакомые черты.

– Это Рози, – тихо и неуверенно произнёс вдруг Герт, вглядываясь в одну из девушек, и добавил громче: – Лэни, это она! Я узнал, третья справа!

– Это баронесса Энройза Лийгенская, ваша светлость, – строго сообщила настоятельница, – но если вы хотите в этом убедиться, разрешаю проводить сестру к месту, где у неё сегодня занятия. Девушки, можете убрать со стола, наши гости не голодны. Напитки и бокалы оставьте.

Пока пятеро монахинь с ловкостью вышколенных горничных составляли посуду в корзины, шестая направилась к двери, не выказывая никакого намерения ждать, какое решение примет герцог. Однако Герт помчался за ней с уверенностью взявшего след ирбиса.

По неширокому тоннелю, в который вскоре свернула монашка, он шёл за нею следом, не замечая, куда идёт и куда поворачивает, думая только о том, как бы не упустить Рози из виду. И с каждой минутой всё более утверждался в своей правоте. Совпадали все те мелкие приметы, какие он хорошо рассмотрел во дворце короля и запомнил с фанатизмом влюблённого. И фигурка, угадывающаяся под непритязательным платьем и шалью, которой девушка замоталась, выходя, и жесты, и особый наклон головы.

Тоннель постепенно вёл вниз, и в пещере становилось всё прохладнее, хотя мороза не чувствовалось. Геверт уже послал мысленное спасибо сестре, почти силой всунувшей ему в руки плащ, который герцог сбросил на спинку кресла, усаживаясь у огня, и с тревогой наблюдал за не сбавляющей шага монахиней, не зная, как предложить ей этот самый плащ. Вряд ли её шаль способна кого-то согреть, а Рози такая хрупкая! К тому же худые люди обычно мёрзнут сильнее, это он где-то слышал.

Масляные фонари, висевшие на стенах через равные промежутки, закончились, когда девушка свернула в боковой проход, и Геверт сначала забеспокоился, но вскоре оказалось, что у неё с собой маленький переносной фонарик. Рози взяла его в левую ручку и несла, чуть приподняв, так, чтобы было видно лишь небольшую часть пола.

С этой минуты герцог шёл, глядя только под ноги, где мелькали бледные отблески света, и не следил ни за поворотами, ни за шириной и направлением проходов. Его волновала всего одна мысль: как бы не отстать от ни разу не оглянувшейся монашки, не потерять её в этих запутанных коридорах.

И потому Герт вздохнул с огромным облегчением, когда они вдруг вышли в высокую и просторную пещеру, отозвавшуюся на свет фонарика розовато-молочным сиянием.

– Стойте там, – обернувшись, холодно заявила Рози, и герцог ответил ей сияющим нежностью взглядом.

Он был неимоверно горд, что сумел узнать её среди безликих подруг и пройти по этому лабиринту, не отстав ни на шаг.

– Стою.

– Зачем вы меня преследуете?

– Я хотел с вами просто поговорить… – на миг растерялся Геверт и тут же спохватился. – И я вас не преследую, а пытаюсь за вами ухаживать. Вы мне очень нравитесь, Рози…

Герт вздохнул и смолк, радуясь своей предусмотрительности. Не зря он вчера целый вечер стоял в своей спальне у зеркала, пытаясь научиться произносить эти слова так, чтобы они не звучали ни просьбой, ни оправданием.

– Ну, говорите, только учтите: всё это ложь. И слова, сказанные матушкой, и та девушка, которую вы видели во дворце! Вам понравилась яркая весёлая Рози с шикарной гривой золотых волос, но я вовсе не она! – помолчав минуту, продолжила монашка и решительно сдёрнула чепчик.

Пшеничные волосы, блеснувшие в свете фонаря лёгкой рыжиной, упали на плечи, рассыпались по затянутой в шаль груди. Да она же сейчас совсем замёрзнет, сразу вспомнил герцог о своём намерении закутать её в плащ.

– Рози… – Он запнулся и тут же заговорил быстро и путано, боясь, что девушка откажется: – У вас замечательные волосы, но, пожалуйста, наденьте чепчик, тут холодно. И вот ещё мой плащ, ваша шаль не защитит от простуды.

– Не нужно… – словно испугавшись, отступила назад монахиня, – мне тепло, и стойте на месте! Вы не поняли: я не Рози и не баронесса, это всё устроила Тмирна! И я могу спокойно ходить на воле только в парике и с накрашенным лицом! Поэтому бесполезно за мной ухаживать, найдите себе другую девушку, их так много было на балу… знатных, молоденьких, хорошеньких и безо всяких тайн в прошлом!

– Но меня не интересуют эти знатные и хорошенькие. – Герт начал понимать, чего она боится, и осмелел: – Я вижу их уже четыре года, с тех пор как умерла моя жена, и ни к кому меня так не тянуло, как к вам! Я ведь не предлагаю немедленно отправиться к жрецу, разрешите просто ухаживать за вами, водить на прогулки, приглашать на танец! Лэни собирается позвать во дворец несколько девушек, работать фрейлинами, я мог бы её попросить… если вы согласны.

– Нет, я не согласна. – Рози поставила фонарь на оплывший столбик и отступила ещё на шаг. – Ну неужели вы не понимаете, ничего из этого не выйдет! Во дворце снова буду не я, а баронесса, и это только очередная маска! А я, настоящая, могу жить только в монастыре… ходить по этим пещерам, разговаривать с Тишиной… вы никогда не говорили с Тишиной? Взгляните под купол, там висят сосульки, с которых срываются вниз редкие капли… одна в десять секунд… здесь такие долгие секунды…

Геверт поднял взгляд и вгляделся в растущий из потолка лес причудливых сосулек, пытаясь угадать, с какой из них сорвётся вниз заветная капля…

Досчитал до десяти, потом ещё раз и ещё и разочарованно перевёл взгляд на Рози. Но увидел только стоящий на столбике фонарь, больше в пещере никого не было.

Глава 27

– Пока Геверт гуляет, я расскажу те новости, какие узнала из верных источников, – заявила Тмирна, едва монашки покинули пещеру, – но сначала вам кое-что пояснит Варгиус.

Они с целителем уже перебрались поближе к гостям и принесли на маленький столик кувшины с напитками и блюдо с жареными орешками.

– Как вам известно, я был королевским целителем, – начал лекарь издалека и на несколько секунд смолк, задумчиво глядя в огонь.

– А вы не хотите возвратиться? – осторожно осведомился Змей. – Место главного королевского целителя снова будет вашим по первому слову.

– А вы не хотите больше разговаривать со мной на «ты», как мы договаривались, когда я портил ваши красивые волосы? – с колкой усмешкой вернул вопрос Варгиус.

– Хочу, – спокойно ответил Змей, – так почему ты не хочешь вернуться?

– По трём причинам, и все очень важны для меня, но открывать их я не буду. Лучше расскажу про дела. Времени у меня здесь, как вы сами понимаете, много, среди монахинь есть несколько неплохих целительниц, и с обычными болячками они справляются сами. Поэтому я занимаюсь изготовлением зелий и за эти годы серьёзно изучил алхимию и завёл несколько полезных знакомств… называть никого не буду. Сразу скажу, меня очень заинтересовали ловушки и зелья, которыми пользовалась Зоралда, и я попытался через самых надёжных знакомых купить подобные или узнать, кто их готовит. В то, что эти ловушки делала сама ведьма, я не поверил ни на минуту. Слишком они сложные и требуют очень хорошей лаборатории и хорошо обученного алхимика с несколькими умелыми помощниками или магом. Вот магам в Дройвии вполне под силу изготовить подобные. И я не ошибся, никто из наших торговцев не взялся за изготовление, но промелькнуло имя «Голон-контрабандист». Как утверждают все мои знакомцы, именно он со своим отрядом несколько лет носил такие товары через Геркойский хребет. А потом пропал… и было это примерно два года назад. И я готов был считать, что мне сказали правду, но тут вы разоблачили Харгиту, и у неё снова нашлись запрещённые ловушки. У меня есть несколько идей, откуда они у неё взялись, но вы слышали её выкрики, может, возникнет какая-то мысль?

– Я плохо разбираюсь в алхимии, – задумчиво глядя на целителя, признался Змей, – но мне помнится, что барон говорил, будто его жена была талантливой алхимичкой и сама изобретала такие зелья, какие не могли сделать её коллеги.

– В алхимии можно случайно положить один компонент вместо другого и получить непредсказуемый результат, записать рецепт и никому не открывать, – качнул головой Варгиус. – Но изготовление ловушки с загодя предопределёнными свойствами – это совершенно другое. Харгита была с кем-то связана, и в отчёте Лэни было упоминание о неизвестном месте, куда не может вернуться алхимичка. Я очень осторожно расспросил про Харгиту, сказал, будто она доставала мне ценные зелья. И вот тут открылась интересная вещь: она ещё кое-кому доставала редкие и запрещённые ловушки, но под большим секретом. Мне удалось составить примерный список, и в нём есть то самое зелье, которое варила жена барона. Никто не может догадаться, что это за зелье?

– Будет очень интересно, – прищурился Арвельд, – если это то самое зелье, каким Зоралда напоила нас там, в каменоломне. Не зря же барон сказал, что сжёг записи?! Значит, ему не нравилось то, чем зарабатывала его жена.

– Ты почти угадал, – вздохнул Варгиус, – я разговаривал с Бьюрингом, именно за этим и приходил в Датрон. Это было то самое заклинание проклятья, каким Зоралда подчиняла оборотней и неугодных. Его действительно изобрела жена барона, вернее, взяла за основу старинное ведьминское заклятье и усилила, сделав живучим и заразным. А чтобы никто не смог выяснить состав зелья, внесла в него ингредиент, которого больше не могло быть ни у кого. Меня в отчёте больше всего заинтересовали слова барона про его кровь, и при встрече он подтвердил: добрая жёнушка надежно защитила своё изобретение, добавляя при изготовлении кровь Ингеса.

– Гадина, – изрёк мрачный Змей, вспомнив, как падал от усталости, пройдя несколько лиг. – Но какой нам от этого прок, если все они умерли, а барон ничего не знает?

– Ты забываешь, что где-то есть этот самый контрабандист и он не знает о смерти Зоралды и Харгиты. А значит, пока считает их своими подельницами… или какие там у них были отношения, – произнесла молчавшая до сих пор Тмирна. – А ещё кто-то, кто поставил ловушку в доме Ритолы и убил Тоселлу.

– Кстати, – оживился Дагорд, – эта дура Ритола ничего не рассказала про Тоселлу?

– Она не дура, – хмуро усмехнулась Тмирна. – И хотя особым умом не блещет, но очень сообразительна в вопросах выгоды. Знаете, бывают такие люди, которые не сумеют решить простенькой головоломки, зато сразу видят, где можно заработать побольше денег. Вот так Ритола и попала в сети Тоселлы, сначала выполняла мелкие поручения, потом стала шпионить за всеми, кто интересовал хозяев Тоселлы. И именно ради этого влезла в постель к Геверту, когда сама госпожа Шордон не смогла добраться до Дагорда.

Заметив, как помрачнел при этих словах муж, Лэрнелия придвинулась ближе и нежно пожала державшую её пальчики руку. Змею очень тяжело приходится все эти дни, слишком много бед и досадных открытий навалились разом, но он очень стойко выносит удары судьбы и постепенно раскрывает свою истинную суть, столько лет зажатую в рамки простого адъютанта мальчишки-герцога. И сейчас самое главное – не жалеть его и не начинать сюсюкать, как некоторые знатные дамы сюсюкают над выпавшими из гнезда воробьятами, проходя мимо просящих милостыню сирот. Её Змей сильный и благородный мужчина и вскоре станет одним из самых уважаемых людей в стране… если она сумеет помочь ему поверить в свою силу и забыть про прежние ошибки.

Дагорд благодарно улыбнулся своей глупышке и, пользуясь тем, что здесь разрешено свободное обращение, смело обнял её за талию, наслаждаясь теплом и покоем, какие дарила связь эльфийских браслетов.

– Кстати, – понимающе покосившись на золовку, внешне безразлично поинтересовалась Тэйна, – а где именно гуляет Герт?

– В пещере вечного льда.

– И что вы хотите выяснить про него такой проверкой? – сразу ощетинилась герцогиня Адерская, и мужчины мгновенно насторожились. – Неужели непонятно, что Герт не станет приставать к Рози даже в самом уединённом месте?

– Не переживай за него, Тэй, – укоризненно глянула Тмирна. – Ничего подобного никто и не думал! Одет он тепло, за полчаса ничего не случится. А проверка вовсе не для него… тсс! Молчите!

Последнее слово Тмирна произнесла строгим шёпотом и немедленно обернулась в сторону входа. Обе сестры Тишины смотрели туда же.

Очень скоро дверь осторожно открылась и в пещере появилась серенькая девушка, за которой ушёл Герт.

– Матушка, я поставила фонарь в пещере вечного льда.

– Хорошо, можешь идти отдыхать, – мягко ответила Тмирна.

Рози послушно развернулась и шагнула к двери, но на пороге словно запнулась и оглянулась назад:

– Но там остался герцог…

– Ну, ничего, посидит и вернётся. Или мы сходим, попозже, – небрежно отмахнулась настоятельница. – Иди, у нас важное дело.

Рози постояла одну секунду и, ничего не ответив, выскользнула из комнаты. Некоторое время сёстры бдительно прислушивались к происходящему за дверью, затем коротко переглянулись, и Лэни огорчённо вздохнула:

– Я схожу за ним.

– Погоди немного. Дай ей подумать, – остановила тихоню матушка.

– Но почему она его вообще там бросила? – не мог понять Змей.

– Значит, не поверила… – туманно отозвалась настоятельница, – и ничего тут не поделать.

– Она просто упрямая! – Как видно, у Тэй было в этом вопросе своё мнение.

– Нет, она просто боится, – хмуро ответил Варгиус. – И силой, как и зельями, тут ничего не сделаешь. У неё нет никакой болезни, только собственное убеждение.

– Я же говорю, глупое упрямство, – не сдавалась Тэйна. – И не смотрите на меня так, она мне сама всё рассказала. Был у неё такой момент… хотела проверить, не перестану ли я после этого с нею дружить! А я в ответ рассказала про утопленного в болоте наёмника… видели бы вы, какие у неё были глаза! Вот с того времени она меня и уважает… и зря мне Лэни не позволяет с нею поговорить.

– Не зря, – вздохнула Тмирна, – но сейчас нам нужно решить, как добраться до контрабандиста. Или хотя бы вычислить, где он прячется. Очень боюсь, что, пока мы медлим, он сам или кто-то другой готовит подлый удар. Даже не могу представить, на кого он будет направлен в этот раз, и потому хотелось бы поймать негодяя раньше, чем случится беда.

– Может, попробовать на живца? – У герцогини Адерской явно было сегодня воинственное настроение.

– Лэни не пущу, – сразу отрезал Змей. – И вообще, это плохой выход – выставлять женщин как приманку. Лучше уж меня.

– Я не про Лэни говорила.

– А тебя я не пущу, – так же твёрдо заявил Арвельд. – Если этот злодей намерен отомстить, то живец обречён.

– Я уже пустила слух, – хмуро сообщила настоятельница, – будто король собирается перебросить порталом на юг гвардейский полк, чтобы проверить все сёла и города и собрать затаившихся мятежников, не пришедших после амнистии за новыми документами. И что с гвардейцами будут маги. Кстати, Олтерн довольно успешно ведёт переговоры о прибытии из Дройвии в Ардаг мага на должность придворного магистра.

– Это хорошее известие, – пробормотала Лэни и на миг смолкла, вслушиваясь в далёкие звуки. – Похоже, что-то произошло. Сюда бежит Лилия.

– Матушка, – возникшая на пороге монахиня дышала неровно, и её щёчки слегка раскраснелись. – Она плачет!

И только в этот момент Лилия обнаружила, что Тмирна вовсе не одна и не с Варгиусом, а в компании столичных гостей.

– Добрый день, – начиная жарко краснеть, расстроенно пробормотала монашка и попятилась, но к ней уже метнулась Тэйна:

– Стой! Иди сюда. Что она сказала?

– Ты её там одну оставила? – озабоченно теребила монашку вырвавшаяся из объятий мужа Лэни.

Вот только после этих слов на Змея вдруг обрушилось отчётливое понимание, как они все переживали за эту странную Рози! Разумеется, он и раньше догадывался о существовании у сестёр Тишины правила никогда не бросать своих в беде. Но не мог и подумать, что ради помощи одной из подруг Лэни согласится подвергнуть странным испытаниям любимого брата!

– Я пойду за ним, – решительно встал он с дивана. – В какой это стороне?

– Я с тобой, – немедля присоединился Арвельд.

– Сидите, я сама сбегаю, – шагнула к двери Тэйна и тут же обнаружила, что мужчины вовсе не намерены подчиняться её словам.

– Мы с тобой.

– Посмотрим на вечный лёд.

– Пусть идут, – ответила на вопросительный взгляд проводницы Тмирна, и Тэльяна облегчённо вздохнула.

Не так уж много в ней крови оборотня, но глубокие подземные ходы она не любит так же, как и они.

– Лилия, иди к ней, – едва закрылась дверь за герцогами, твёрдо приказала Тмирна. – Так и скажи, Тэй уже за ним пошла, пусть не волнуется. И ещё передай мою просьбу: очень нужна фрейлина во дворец короля. Я помню про своё обещание не посылать её туда… и потому не приказываю, а прошу. Лэни не хватает двоих, мы решили, что нужно присмотреть за старым королём. Поэтому задание следить за ним будет у Кайи и Янрелы, а напарницей к тебе мне дать некого. Ты и сама знаешь.

– Хорошо, – кивнула Лилия и почти бегом ринулась прочь.

– Значит, ты выбрала Янрелу, – задумчиво произнесла Лэни и налила себе напиток, – я не против. А вот идея с живцом мне тоже не нравится, хотя я уверена, что ты очень хорошо продумала, как устроить эту ловушку. Вот только он очень осторожный и хитрый, и мне всё больше кажется, что это именно тот самый контрабандист. Только среди них встречаются люди, в которых отчаянная смелость разбавлена звериной осторожностью, а чувство опасности развито до уровня интуиции. Ты ведь тоже так думаешь, поэтому и проверяла нас. Тебе удалось узнать про него нечто особое?

– Немного. Он действительно осторожен, как зверь, – хмуро усмехнулась Тмирна, – но ему и положено.

– Неужели оборотень?! Вот как! – сразу поняла намёк Лэни и задумалась. – Тогда мне многое понятно. И появляется надежда, что он вовсе не будет огорчён гибелью Зоралды, если вспомнить её любовь к зелью подчинения.

– Не так-то всё просто, – не разделила её надежд более опытная настоятельница. – Не забывай, она была довольно яркая женщина и зелья очарования имела очень сильные. Возможно, здесь замешана любовь… и тогда его придётся уничтожить. Оборотни выбирают подруг навсегда.

– Но в случае, если в подруги берут ведьм, – напомнил Варгиус, – может быть любой исход. Сами знаете, ведьмы считают оборотней ниже себя. Ну а нам сейчас спешить нельзя, Змей прав, слишком велик риск. Как бы ни поджимало время, нужно сначала собрать побольше сведений. Теперь Дагорд и Арвельд имеют возможность получить все секретные сведения по этому контрабандисту, потому мы и не стали тревожить Олтерна. Я тоже послал письма старым друзьям и жду ответа… а ты будь очень осторожна, Эста. Сама понимаешь, если Зоралда кому-то сообщила о тебе – то это мог быть только тот самый её доверенный помощник. А контрабандист это или кто-то другой – утверждать с полной уверенностью пока нельзя.

– Демонская сила, ну и лабиринт, – почти рычал Арвельд, сворачивая из одного коридорчика в другой, и Змей был полностью с ним согласен.

Непонятно, как ориентируется тут Тэйна, но совершенно ясно, что с первого раза пройти безошибочно от гостиной до проклятой пещеры просто невозможно. А эта… сумасбродка решилась бросить там Геверта и спокойно уйти в тепло и уют дома! Дураком он будет, если простит ей эту выходку! Впрочем, теперь Змей сам возьмётся за друга, пора уже тому образумиться и понять свою ошибку. Всем ясно, влюбился герцог вовсе не в живую девушку, а в её искусную игру, и той Рози, которая так мило болтала и улыбалась на балу, никогда просто не существовало!

– Передохнём минутку, – остановилась вдруг Тэльяна, и встревоженный Арви немедленно заключил её в объятия:

– Тебе нехорошо?

– Наоборот, мне просто замечательно, – низкий, воркующий смешок герцогини прозвучал в полумраке коридора очень загадочно, – только я хочу вам сказать, зря вы сердитесь на Рози. Вспомните, ведь она вовсе не звала Герта с собой! Ему разрешила идти матушка, и я сомневаюсь, что он позже спросил разрешения у самой Рози.

– Но она его там оставила! В незнакомом месте, перед тоннелями, в которых так легко заблудиться!

– Сейчас мы дойдём до пещеры, и вы сами увидите, там очень узкие проходы между столбами и вход тоже неширок. И чтобы снова оказаться впереди и вывести Геверта из пещеры, Рози нужно было протиснуться мимо него. А этого она не может… в пустынных местах на неё нападает панический ужас перед мужчинами, и пересилить себя она пока не смогла. Она не доверяет даже Варгиусу.

– Демонская сила, – начиная понимать, как всё непросто, присвистнул Змей, – но как же она тогда ушла?

– В пещере есть ещё один выход, почти незаметный, но чтоб пройти от него до безопасного тоннеля, нужно пробраться по узкому карнизу. Там всего несколько шагов, но этот путь не для новичков. Значит, она просто чем-то отвлекла Герта и ушла боковым путём, это старый трюк. Но вы же слышали, как Рози предупредила матушку, и она прекрасно знает Тмирну. Матушка никогда не оставила бы Герта без помощи. А поскольку там поблизости нет опасных мест, то всё, что ему грозит, это обида на кокетку. Но, может, это и хорошо, если Геверту нравился лишь золотой парик и наигранный смех?

– Тогда идём, проверим, – нежно поцеловав жену, решил Арвельд, и она снова встала во главе их маленького отряда.

И не остановилась, войдя в широкую, белую, словно она и впрямь была ледяной, пещеру, освещённую бледным светом уже двух фонарей, а прошла дальше, ловко лавируя между многочисленных столбиков и сосулек, торчавших из пола. Впрочем, сосульки здесь росли не только из пола, но и акульими зубами спускались с потолка, замысловато струились по стенам, загромождали причудливыми наплывами углы и создавали в центре колонны различной формы и толщины.

Геверта пришедшие разглядели сразу: герцог сидел к ним спиной, постелив на низкий столбик свёрнутый подушечкой плащ, и держал перед собой сложенную лодочкой ладонь, словно просил милостыню.

– Немедленно вставай и надень плащ, – решительно приказал Арвельд, пряча тревогу за отеческой мягкостью голоса.

– Вы испугали Тишину, – спокойно сообщил Герт, и не думая вставать, – только тут я начал понимать, почему Лэни называет её Святой.

– Но тебе всё же лучше одеться, – поддержал друга Змей.

– Ещё полминуты, – герцог не спорил, не просил и не предупреждал, просто сообщал с самым отрешённым видом, и мужчины замерли, пытаясь сообразить, что с ним такое происходит.

Оба отчётливо понимали, как смешно спорить с Гертом из-за нескольких секунд, если он сидит так уже полчаса, и одновременно не находили разумного объяснения его желанию посидеть тут ещё.

– Ты молодец, – невпопад похвалила Геверта невестка, – быстро нашёл самый быстрый каплепад.

– Но не могу понять, почему он ещё не превратился в самую толстую колонну, – так же мирно откликнулся тот и осведомился: – А пить их можно?

– Те, которые собрал ты, можно. Они потому и не создали колонны, что в этом месте сочится почти чистая вода.

– Значит, можно считать, что я выпил воду Тишины, – благодушно заявил Герт и отправил себе в рот содержимое ладони. Чмокнул губами, встал, забрал плащ и осмотрел пришедших: – А Рози уже вернулась?

– Она и сказала, что ты ещё тут, – чуть ворчливо фыркнул Арвельд. – Ну, готов? Идём назад?

– Я и с места не двинусь, – тем же невероятно спокойным тоном уведомил их герцог, – пока Тэйна не расскажет мне всё, что ей известно про Рози. А если эту тайну нельзя раскрывать при всех, я подожду, пока она отведёт вас до ближайшего поворота.

– Геверт… – осторожно начал Змей и осёкся, заметив, как печально смотрит на него друг.

– Прости, пожалуйста, Даг, я тебя очень люблю и уважаю, но пока я тут сидел, в моей голове что-то прояснилось. И я теперь точно знаю, ей нужно помочь. Понимаешь, она мне сказала одну вещь, и раньше я бы её никогда не понял, но Лэни столько раз говорила одну фразу, что теперь я просто не мог не сообразить.

– Мечтаю услышать эту сакральную фразу, – хмуро сообщил Арвельд.

– В этом монастыре собрались самые несчастливые женщины королевства, так всегда говорит Лэни. А Рози сказала, что она вовсе не беспечная кокетка… и быть самой собой может только тут. В тот момент я не сумел ей объяснить, что самой собой она сможет быть в замке Адер. Я закрою от всех двери и не буду пускать никого, кроме вас. Но если этого мало, увезу её в подгорное поместье… и вот туда точно не сумеет добраться никто, кто мог бы её узнать.

– А мы боялись, что ты на неё обиделся, – с неожиданным облегчением выдохнула Тэйна, помолчала и решительно добавила: – Герт, я всё знаю… от неё самой, но я поклялась молчать. Но могу выдать маленькую тайну… вернувшись отсюда, она плакала, и это очень хороший признак… значит, ей тебя тоже жаль. А может, того, что она пока не может переступить через свои страхи. Думаю, тебе нужно вооружиться терпением, а мы с Лэни постараемся вам помочь. Идём.

– Хорошо, – подумав минутку, согласился герцог, и его друзья облегчённо вздохнули.

Глава 28

– Лэни…

– Что, зайчик?

– Ты вчера так и не рассказала про намерения Тмирны насчёт живца?

– А ты не напомнишь, любимый, когда мне было это рассказывать? – на миг обернулась от зеркала герцогиня Тегрийская, и её лукавая улыбка напомнила Дагу события вчерашнего вечера.

– И действительно, некогда, – вздохнул новоиспечённый герцог, невольно пожалев о тех временах, когда он вечерами не знал, чем бы себя занять.

А вчера их очень быстро отправили из монастыря, сразу после того, как матушка, сидевшая в гостиной в обществе Лэни, сообщила, что Рози согласилась стать одной из фрейлин, и Варгиус отправился в свой кабинет, подбирать для неё внешность.

Вернувшись в поместье Змея, все дружно решили идти отдыхать, так как следующий день обещал быть очень нелёгким. Новые обязанности, поздравления и все прочие хлопоты, какие обычно связаны с такими переменами в жизни, как правило, чрезвычайно утомляют.

– Ну, хоть теперь намекни? – осторожно притянув её к себе, Змей заглянул в смеющиеся глаза и не выдержал, поцеловал чуть припухшие губы. – Тьфу… почему так горько?

– Я их зельем намазала, – лукаво призналась Лэни, – но можешь не обижаться, мне тоже горько. А про живца – решили пару дней ничего не предпринимать, попытаться сначала точнее определить, где логово того контрабандиста.

– И правильно, – успокоился Дагорд, обещая себе прямо с утра посадить всех дознавателей за поиск хоть каких-нибудь сведений о проклятом оборотне.

– Входи, Герт, – отозвалась Лэни, едва раздался стук в дверь, но вошёл не Геверт, а Хар.

И не вошёл, а влетел одним прыжком, игриво скакнул к герцогине, и она немедленно прикрыла руками лицо.

– Хар! Нельзя!

– Прости, Лэни, – оттаскивая обиженного ирбиса, извинился Герт. – Он просто тебя любит.

– Я его тоже… но меня сегодня все будут изучать, как редкий артефакт, поэтому я должна выглядеть идеально, а после его языка придётся начинать краситься заново. А зачем ты его сюда привёл? Мы же идём во дворец!

– Я решил взять его с собой. Вернее, хотел, чтобы ты его взяла, вы же с утра будете сидеть в кабинете? Пусть он посидит возле тебя.

– Что за странная идея? – нахмурилась Лэни. – Чем ему здесь плохо?

– А ты ничего не знаешь? Твоя экономка уволила всех слуг, остался мажордом, кухарки и одна девчонка-горничная. Ещё конюх и охрана, но им я ирбиса отдать не могу, они его обязательно упустят. А посадить Хара на весь день в клетку жалко. Только на один день, Лэни! А после обеда придут фрейлины, и я его заберу, поведу знакомить с Рози.

– Но я должна присутствовать на утренней аудиенции послов! Олтерн вчера специально предупредил, – расстроилась тихоня – сажать ирбиса в маленькую комнатку, защищённую решётками, ей тоже не хотелось.

– Утром он пусть побудет с Тэйной, – нашёл выход Змей. – Она будет сидеть в кабинете Арвельда, пока он разбирается с разведчиками, а как только вернёшься с аудиенции – заберёшь. Не думаю, что она затянется надолго, в кабинете Лоурдена проходит только официальная часть, а потом Олтерн уведёт их к себе, решать деловые вопросы.

– Святая Тишина, – рухнув на диванчик в новом кабинете Змея, устало выдохнула Лэни, – как же утомляют все эти церемонии! Хорошо хоть тут можно посидеть…

– А чай ты пила? – пользуясь тем, что в этот кабинет никого из посторонних не пускал стоящий у дверей караульный, Змей прошёл к жене, присел рядом, поднёс к губам её пальчики, как всегда досадуя на проклятый грим, под которым Лэни приходится прятать своё лицо.

– Три раза, – с отвращением фыркнула она. – У короля, у Олтерна и с дамами, желающими меня поздравить!

– А что ты делала у Олтерна?

– Пригласил вместе с послами… этому хитрецу очень хочется свалить на меня деловые переговоры по некоторым деликатным вопросам. Ну, поговорить насчёт магов я согласна и насчёт тканей… почему ты смеёшься? Ну да, я всего лишь тихоня, а он – опытный интриган.

– Извини, любимая, мне нужно бежать. На плацу собрали всех воинов, для церемонии представления командира полка. Мне как раз сообщили, что уже прибыли все отряды. А может, тебе лучше пойти немного отдохнуть?

– Не для того я переодевалась в секретаря… беги, зайчик, я пока попробую разобраться со вчерашними просительницами.

В дверь деликатно стукнули, маленькое зарешеченное оконце приоткрылось, и в него заглянуло строгое лицо гвардейца:

– Герцогиня Адерская со зверем.

– Впусти, – скомандовал Змей и усмехнулся: – Ну вот тебе и помощника привели.

– Эста, забирай Хара, – впуская ирбиса в кабинет, быстро проговорила Тэйна. – Мы идём на плац.

– Она что, тоже будет каждый раз стоять навытяжку? – нахмурилась тихоня, слушая удаляющиеся шаги сестры и почёсывая за ушком довольного ирбиса.

– Потом разберёмся, – уже закрывая дверь, отозвался Змей, и Лэни расслышала, как он приказывает стражнику по одной пускать в кабинет ожидающих приёма женщин.

Первых двух упрямых просительниц ей удалось уговорить подписать соглашение довольно быстро, тихоня почти сразу поняла, что одну из них заставило требовать больше положенного чувство неуёмной жадности, и сумела убедить её в неприглядности подобной алчности. Вторая вообще, как оказалось, просто не поняла, что ей предлагают всё, перечисленное в списке, и выбирать ничего не нужно.

Поэтому третью тихоня встречала в самом хорошем настроении, радуясь появившейся возможности спокойно переодеться после решения последних дел и самой пойти после обеда встречать фрейлин и представить их королям.

В первую минуту Лэни показалось, что эта просительница тоже пересмотрела свои притязания, в руке женщина держала скрученный в трубочку лист бумаги, перевязанный ленточкой, и смотрела как-то жалобно:

– Госпожа секретарь, я тут написала, на какие вещи претендую…

– Давайте, – протянула правую руку тихоня, левой придерживая за ошейник насторожившегося Хара.

Понимание, как сильно она ошиблась в оценке этой посетительницы, пришло с запозданием всего на мгновение, когда запястье уже держала мёртвой хваткой жилистая ладонь, а бумажная трубочка сминалась с таким знакомым хрустом.

Натренированное сознание дёрнуло тихоню в сторону, едва она ощутила, как падает на жёсткий камень портальной площадки, но неожиданно сильная рука предательницы удержала, больно дёрнув плечо. А уже в следующий миг Лэни окутало влажное облачко, и пахло оно так знакомо сладковато, что прежде, чем провалиться в тёмный туман, тихоня успела пожалеть о своей настойчивости. Не зря матушка так не хотела забирать у Лэни защищающий от ядов и зелий артефакт, когда она принесла его настоятельнице после возвращения из Кимнеша.

Горечь зелья обожгла язык, прокатилась по горлу, заставив мотнуть головой, и почти мгновенно вернула мозгу ясность мышления, а слуху – остроту. Именно слух преданно донёс пока не открывшей глаза тихоне обо всех действиях незнакомца, влившего ей в рот снимающее сон снадобье и тотчас метнувшегося прочь столь стремительно, что не имело никакого смысла попытаться его схватить. А разум подсказал, почему он так поступил. Стало быть, отлично знает, как быстро действует его зелье, и в таком случае Лэни просто глупо изображать из себя спящую.

Девушка решительно распахнула глаза и села, внимательно изучая место, где оказалась благодаря собственной оплошности.

Первым делом её внимание привлекла решётка, перегораживающая продолговатую комнату пополам. Толстые прутья этого сооружения были вмурованы в пол и потолок, а узкая дверца запиралась на замок такой длинной щеколдой, что бесполезны были самые надёжные отмычки.

В той половине, где сидела Лэни, находилась лишь низкая лежанка, накрытая куском грубой кошмы. Из такой же кошмы была сделана загораживающая угол занавеска, и Лэни крепче стиснула губы, безошибочно определив, что она далеко не первая обитательница этой надёжной камеры. И даже не единственная. Рядом сладко спал зачарованным сном Хар.

Но самой плохой новостью стала не надёжная решётка и не скромность обстановки. Лэни в первые же секунды после пробуждения обнаружила, что её ограбили. Бесследно исчезли все её вещи, включая парик и обувь, а взамен них герцогиня оказалась одета в чужое, свободное и поношенное цветастое одеяние.

Единственным обстоятельством, придающим тихоне толику надежды, была догадка о неожиданной деликатности похитителей. По ощущениям Лэни, с неё сняли только верхнее платье, не тронув нижних юбок и сорочки, но уцелели ли её запасы оружия, проверить девушка пока не могла.

Во второй половине комнаты, в единственном кресле, стоявшем у дальней стены, сидел незнакомый мужчина. Едва окинув беглым взглядом обстановку своей тюрьмы, Лэни уставилась на него со всем вниманием, зная, что сейчас наступил тот невероятный случай, которого могло никогда не произойти, будь она предельно осторожна. Но к которому готовили её с не меньшим тщанием, чем к самому опасному спуску со скалы.

Трудно было сказать, сколько лет пленившему тихоню мужчине, он мог быть ровесником Змею, а мог и Олтерну. Его худощавое лицо было бы ничем не примечательно, если бы не проницательные светло-карие глаза и твёрдо сжатые над крепким подбородком губы, выдающие силу воли и уверенность незнакомца в себе. Можно было даже не сомневаться, этот человек здесь хозяин, а не слуга и не наёмник: мужчины с таким твёрдым взглядом обычно сами отвечают за себя и за других.

Незнакомец изучал пленницу так же внимательно, как и она его, и молчал, очевидно, ожидая момента, когда девушка первой начнёт задавать свои вопросы.

Однако тихоня уже определила для себя, что ни мольбы, ни просьбы, ни какие-либо уловки из арсенала глупышки или кокетки ей сейчас не помогут, и продолжала молча разглядывать своего пленителя.

От её глаз не укрылось ни отсутствие оружия на поясе незнакомца, ни его простая, но добротная одежда, ни остатки пыли на небрежно обтёртых сапогах. Тёмные волосы, открывающие упрямый лоб, были слегка спутаны, и сестра Тишины не могла не понять, что хозяин откуда-то прибыл в свой дом совсем недавно. Причём, судя по всему, очень торопился и, следовательно, совершенно не ожидал сегодня такого подарка, как захваченная в плен тихоня, ходившая по дворцу под видом дознавателя.

– Ты ничего не хочешь спросить? – Низкий голос звучал ровно и обычному человеку мог бы показаться уверенным и спокойным, но Лэни уловила в нём нотки нетерпения.

И тихоня отлично понимала, что именно тревожит её пленителя. Поскольку его люди охотились именно за ней, значит, каким-то путём выведали, насколько важную роль сыграла она в последних событиях. И в таком случае незнакомец не мог не догадываться, какую ярость вызовет у самых могущественных людей королевства её похищение. И какие меры предпримут король, Олтерн и Змей, едва им станет известно о произошедшем. Следовательно, время работает на неё… и одновременно против, если они не сумеют договориться.

– Я жду твоих вопросов, – очень мягко, словно разговаривала с тяжелобольным, пояснила тихоня.

Он с минуту смотрел на неё испытующе, видимо, делая какой-то трудный, но очень важный выбор, и наконец так же обманчиво спокойно произнёс:

– Если ты пообещаешь на них ответить, я открою клетку, и мы перейдём в соседнюю комнату, там разговаривать намного удобнее.

– Когда говорят «если», – огорчённо вздохнула Лэни, – всегда предполагается другой вариант.

– Не в этот раз, – скула мужчины резко дёрнулась. – Если ты не согласишься, я снова усыплю тебя и отправлю на башню Датрона.

– А Хара? – поинтересовалась тихоня, желая немного потянуть время и просчитать все последствия своего выбора.

– Его приведём куда-нибудь в другое место, – сразу отозвался хозяин, выдавая себя с головой.

Раз он не замялся с ответом даже на миг, значит, хорошо продумал этот план, и в таком случае надежда герцогини на мирное продолжение разговора получила ещё один белый камень.

– Открывай, – уверенно кивнула Лэни и посмотрела на свои босые ноги, – и дай какие-нибудь туфли.

Он легко щёлкнул пальцами, и в комнату вошла женщина, одетая в такое же пёстрое платье-балахон, какое было на Лэни. В руках она держала мягкие туфли без задников, и в этот момент растаяли последние сомнения Лэни в том, кто её хозяева.

Не мог обычный человек, даже стоя вплотную к толстой двери, расслышать слов пленницы про туфли. И в таком случае с ними нужно быть вдвое осторожнее, чем с чистокровными людьми, и ни в коем случае не лгать и не хитрить.

Звякнул замок, распахнулась дверка, и женщина, не входя в камеру, ловко бросила пленнице обувь.

– Обувайся.

– Могла бы и ближе подойти, – усмехнулась Лэни и, сунув ноги в туфли, встала с лежанки. – Хара я тут не брошу. Давайте зелье, сама напою.

– Ты думаешь, зверь тебя защитит? – не сдержал язвительности хозяин.

– Я надеюсь, что меня не нужно защищать, – так же ехидно парировала тихоня. – Но знаю другое. Его очень любят и доверили мне лишь на время.

Несколько мгновений он смотрел на неё, не мигая, потом сухо кивнул:

– Хорошо.

Женщина, вставшая рядом с ним, не сдержала расстроенного вздоха, но ни одним жестом не выказала своего несогласия, прошла в клетку и протянула Лэни пузырёк:

– Пять гран.

Тихоня молча кивнула, ничем не показав, что сразу узнала этот голос, повернула морду ирбиса поудобнее и, разжав зубы, ловко плеснула туда зелье, мгновенно убирая руки и отступая. Зверь обиженно рыкнул, клацнул зубами и мигом подобрался, настороженно оглядываясь.

– Хар, это я, – позвала Лэни, и он чуть скосил глаза, давая понять, что сразу её заметил, но продолжая так же бдительно следить за незнакомкой, – тут все свои. Идём.

Ирбис грациозно спрыгнул с лежанки, всем своим видом выказывая крайнее недоверие этим «своим», и неохотно вышел вслед за девушкой из клетки, настороженно посматривая по сторонам.

– Идите за мной, – предложила женщина, так ловко обманувшая тихоню, и распахнула дверь.

Очевидно, он был невелик, этот дом, всего четыре двери выходили в коридор, и та, куда привели Лэни, была в самом конце, поэтому сестре Тишины удалось рассмотреть за довольно широким окном верхушки деревьев, на которых ещё золотилась необлетевшая листва. Значит, верно они с матушкой рассчитали: логово оборотня находится на юге, вот только в то, что он враг, тихоне верилось всё меньше. И пока она проходила в устланную коврами комнату и усаживалась в низкое кресло, в голове всё настойчивее крутилась идея, как быстро и безопасно проверить свои предположения.

Он вошёл в комнату вслед за ней и ирбисом, сел напротив, но не очень близко, и уставился на пленницу, которой предлагалось с этого момента считать себя гостьей, явно не решаясь задать самый главный вопрос.

– Можно я спрошу? – решила испытать свою идею Лэни.

– Да.

– Здесь есть пирамидка?

– Зачем тебе?

– Отправить письмо. Ещё не поздно всех остановить… – Больше она не стала ничего разъяснять, сам поймёт, если захочет.

– Пенал обычный?

– Лучше мой, – снова не вдаваясь в объяснения, ответила Лэни.

– Принеси, – негромко приказал он, и тотчас за дверью послышались торопливые шаги.

Тихоня откровенно усмехнулась: вовсе не случайно он так открыто показывает свои возможности, и ласково погладила ирбиса по пушистой голове.

– Пока она несёт бумагу… – спокойствие явно давалось оборотню всё труднее, – ответь на один вопрос: что с ней?

– С ведьмой или с Леонидией? – мгновенно воспользовалась его ошибкой сестра Тишины и замерла, вся превратившись в слух.

Ведь от того, с какой интонацией он ответит на вопрос, будет зависеть очень многое.

– А можно с обеими? – Глаза оборотня довольно блеснули, и Лэни тонко усмехнулась.

Он явно полагал, что она наивно попалась на простенькую уловку, первой назвав имена тех, кто мог его заинтересовать, и подтвердив этим свою прямую причастность к событиям. И пока не осознал, насколько открыл гостье свою заинтересованность судьбой именно этих особ.

– Леонидия вернула себе свободу, сына и любимого мужчину, – бдительно наблюдая за оборотнем, слушавшим её со всё возрастающим напряжением, неторопливо сообщила Лэни, – она счастлива, но ещё не скоро оправится от перенесённых злоключений.

Оборотница неслышно прошла к Лэни и подала поднос, на котором лежал собственный кошель тихони с писчими принадлежностями и пенальчиками.

– Подожди, Эсталис! – внезапно поднял руку оборотень. – Ответь до конца на вопрос, и я отдам тебе твои капсулы. Через пару минут ты сможешь сама всё сказать своим друзьям.

Глава 29

– Извини, – спокойно ответила сестра Тишины, доставая листок бумаги и перо, – но первый уговор нравится мне больше. Не только у тебя есть вопросы, у меня их тоже накопилось немало… И за право получить честные ответы я заплатила своей кровью.

Произнося эти слова, она стремительно черкала короткую записку, но едва дописала и собралась положить в пенальчик, светивший уверенной зелёной полоской, как оборотень стремительно метнулся к ней и перехватил руку. С другой стороны от тихони поднялся на ноги и свирепо зашипел ирбис, возмущённый таким нахальным обращением с хозяйкой.

– Можно посмотреть, что ты написала? – Хозяин говорил очень мягко, но в его глазах разгорались такие же яростные огоньки, как у зверя.

– Конечно, – разжала пальцы Лэни, и письмо оказалось в руках мужчины. – Но учти, это записка моему мужу.

– Кто твой муж? – внешне безразлично поинтересовался он, пробегая глазами записку, но тут вмешалась его помощница:

– Нет у неё на руке браслета.

– Как это? – озадаченно нахмурился оборотень, и Лэни ответила ему открытым, насмешливым взглядом:

– Она не знает, что браслеты бывают не только серебряные или золотые. Смотри!

Широкий рукав опал с гордо поднятой руки, и оборотень на несколько мгновений оцепенел от потрясения. Даже нагнулся, чтобы рассмотреть получше, и Хар громче предупредил о своём возмущении такой наглостью.

– Прости… – В голосе мужчины была странная смесь уважения, восхищения и горечи. – Она и правда не знает про такие браслеты.

Он вернул лист, на котором было начертано: «Зайчик, не волнуйтесь, у меня всё хорошо, привет матушке и сёстрам, твоя глупышка» – и шагнул к своему креслу, но внезапно остановился и обернулся. Тихоня в это время ловко запечатала пенальчик, отправила письмо и аккуратно складывала в кошель свои вещи.

– А можно мне его потрогать?

– Можно, – разрешила Лэни, даже не пытаясь разгадать, что им движет – любопытство, недоверие или особое почитание оборотнями эльвов, о котором ходили в народе легенды и байки.

Разве не всё равно? Пусть убедится, что веточки с закрывшимися бутонами настоящие.

Мужчина подставил ладонь, и тихоня доверчиво положила на неё руку, исподтишка наблюдая, как он осторожно водит по веточкам пальцем, словно к чему-то прислушиваясь, и на его лице смягчаются жёсткие складки и начинают мечтательно блестеть глаза.

– Спасибо, – спохватившись, аккуратно отпустил оборотень её руку и ушёл на своё место.

Минуту помолчал и прежним, уверенным голосом спросил:

– Так где Зоралда?

– Погибла, – тихо призналась Лэни, готовая в случае опасности немедленно уйти с помощью капсулы, замаскированной под крохотную шкатулочку с печатями и с ловкостью фокусника спрятанной в вырез платья.

О том, что где-то рядом имеется портальная башня, тихоне сказала яркая полоска на пенальчике.

Его лицо мгновенно закаменело, налилось тяжёлой горечью, и Лэни поспешила поднять одну руку к горлу, а второй вцепиться в ошейник Хара.

– Извини… она первая напала. – Тихоне хотелось сказать на прощание, что каждый негодяй, издевающийся над более слабыми или попавшими в ловушку людьми, является преступником, которого по всем законом нужно немедленно уничтожить, но оборотень поднял руку, останавливая её:

– Не извиняйся… она была гадиной и слишком долго испытывала терпение святых духов. И жалею я вовсе не о ней… но об этом потом. Задавай свои вопросы, я отвечу на все… а потом отдам твои вещи. Или, если хочешь, переоденься сейчас, напротив умывальня, и там всё сложено.

– Только если ты дашь честное слово не уходить и не предпринимать никаких действий, пока я не вернусь, – заподозрив, что он выпроваживает её не просто так, а собирается сбежать, потребовала Лэни. – Возможно, общих интересов у нас окажется больше, чем ты считаешь сейчас.

– Хорошо, – хмуро кивнул он, – обещаю…

Никогда ещё сестра Тишины не переодевалась и не приводила себя в порядок с такой скоростью, даже в монастыре, сдавая испытания придирчивым учителям. Но мысли в её голове неслись ещё стремительнее, и, когда она шагнула назад в гостиную, у тихони был уже готов новый план.

– Давай сначала познакомимся, – остановившись напротив ожидавшего её хозяина, спокойно предложила тихоня. – Я – Лэрнелия, герцогиня Тегрийская аш Феррез.

– А я – контрабандист Голон, – мрачно усмехнулся оборотень, но ничуть не смутил гостью этим признанием.

– Ну, не только, насколько я могу судить, – мирно улыбнулась Лэни. – И у меня есть к тебе предложение. Я обещаю тебе полную неприкосновенность и приглашаю во дворец. Ответы на вопросы, которые хотела задать я, интересуют целую толпу людей, среди которых два короля, четыре герцога и несколько сестёр Тишины. И ещё… я обещаю выдать тебе указ, в котором будет сказано, что объявленная в королевстве амнистия распространяется и на тебя. Твоей семье пора жить спокойно, не прячась и не убегая при первом признаке тревоги.

– Ну, а что мне будет за твоё пленение? – недоверчиво усмехнулся он, пытаясь спрятать блеск мелькнувшей в глазах неистовой надежды.

– Кто это видел? – хладнокровно заявила тихоня, глядя прямо в глаза Голона. – Только Хар! А он меня никогда не выдаст.

– Не соглашайся! – шагнув от двери, отчаянно взмолилась оборотница. – Они тебе никогда не поверят!

– Мне теперь всё равно… – обречённо вздохнул он и строго приказал: – Принеси сюда Чилу.

– Голон! – ахнула женщина и сникла под его яростным взглядом. – Как прикажешь…

– Кто такая Чила? – насторожилась Лэни. Какая-то тайна скрывалась за этим коротким именем, нехорошая, грязная тайна, судя по кривой ухмылке оборотня.

– Я расскажу… садись, пять минут теперь ничего не решат. – Он на миг смолк, сжал в кулаки блеснувшие когтями пальцы и вдруг спросил: – Кто для тебя оборотни?

– Ну, это же всем известно, – понимая, почему он задал такой вопрос, уверенно ответила тихоня. – Люди с особым магическим даром, позволяющим им создавать вокруг себя защитный кокон с обликом какого-нибудь зверя.

– Спасибо, – искренне поблагодарил он, – а вот в нашем королевстве большинство людей думают, что мы и есть звери.

– Эти сказки плетутся от страха и невежества, – кротко заметила тихоня и, не желая сейчас обсуждать эту больную тему, попыталась вернуться к прежнему разговору: – Ты хотел сказать, кто такая Чила?

– Чила – это моя дочь. От неё, от Зоралды, – мрачно признался Голон. – Клянусь, я никогда не хотел никаких детей, да и вообще ничего не хотел. Всегда понимал, что для ведьмы я только шлюха… прости за грубое слово.

Лэни молчала, боясь спугнуть эту исповедь, открывающую ей ещё одну грань облика женщины, превратившей свою жизнь в охоту на разлюбившего её мужчину.

– А вот Зоре ребенок был нужен, хотя я об этом даже не догадывался. Только потом осознал, как она надеялась родить от оборотня дочь с сильными магическими способностями. А Чила оказалась всего лишь полукровкой, не унаследовавшей даже слабых способностей матери. Ей был только месяц, когда мы нашли корзинку на портальной башне, и только своими методами сумели выяснить, кто родители.

– Святая Тишина, – вырвалось у герцогини, всего чего угодно она ожидала от ведьмы, но только не такого откровенного бессердечия.

– А я не удивился, – горько усмехнулся Голон, – видел, какая она дрянь. Если бы хватило сил, удавил бы своими руками. Но боялся даже слово сказать против, у меня полсемьи ходило под подчинением, самых лучших извела. А к ребёнку привязался… сам вырастил. Но не сумел надёжно скрыть… даже не думал, что она способна причинить вред своей дочери. Верил в материнскую любовь… глупец. А ведьма придумала, как связать меня ещё сильнее… и однажды, когда я попробовал спорить, бросила на Чилу проклятье… редкое. Зелья у неё были сильные, сам приносил из Дройвии. Думаю, и противоядие имелось, я деньги собирал, хотел выкупить, Зора была очень жадной. Но она вдруг пропала.

Лэни только тихо вздохнула. Ей абсолютно не верилось, что ведьма решилась бы освободить ребёнка. Это же так удобно, целая стая оборотней в подчинении, быстрых, ловких, чутких. Многие тонкости, бывшие тихоне раньше непонятными, представали теперь совершенно в другом свете. Как ведьме удавалось за всеми следить и всех держать в руках, почему ей удалось найти на задворках королевства все заброшенные и полуразрушенные замки и крепости и многое другое.

– Вот и мы. – Оборотница стояла в дверях, держа на руках бледненького худого ребёнка, которому трудно было дать больше года.

Но смотрела малышка с такой недетской печалью, что тихоня не выдержала, хрипловатым шёпотом спросила, сколько ей лет.

– Третий, – ответил Голон, и в его взгляде мелькнула печальная гордость. – Всё понимает и разговаривала хорошо… но теперь… Вот капсула, – резко сменил он тему разговора.

– У тебя ведь пояс есть? – проверяя свою догадку, осторожно осведомилась тихоня. – Может, наденешь?

– Могу, – подумав, согласился он и достал из шкафа неширокий пояс с ножнами и кинжалом.

– Ого, – восхищённо ахнула Лэни, узнавая знакомый по книгам Варгиуса старинный артефакт.

– Хочешь дотронуться?

– Нет. Во мне нету крови оборотней, – почти с сожалением отказалась она, забирая у приунывшей оборотницы ребёнка. – Надевай, и уходим. Только не волнуйся, всё будет хорошо.

– А ирбис?

– Как я могу его забыть! Хар, ко мне!

На портальной площадке было сыро, осенние тучи, столько дней висевшие над столицей и предместьями, наконец-то разразились нудным дождиком. Тихоня отпустила ошейник, и ирбис первым метнулся под знакомое укрытие, помчался по лестнице вниз, едва не сшибив кого-то по пути.

Лэни бежала следом, бережно прижимая к себе лёгкое тельце в пушистых вязаных одёжках, но успела заметить, что оборотень пришёл не один, прихватив в последний момент свою помощницу. Значит, считает, будто во время серьёзного разговора некому будет присмотреть за ребёнком, хмыкнула тихоня, но не стала ничего ему ни объяснять, ни обещать. Таких людей, зажатых судьбой в угол, не убедишь никакими словами, они верят только собственным глазам, и то не сразу.

Радостное урчание Хара перебили взволнованные громкие знакомые голоса, и она побежала ещё быстрее, отчётливо слыша, что оборотни не отстают ни на шаг.

– Лэни! – Тэйна обогнала мужчин, вырвалась вперёд и застыла в недоумении, обнаружив на руках сестры ребёнка.

Но промедлила только миг, заслышав за плечом дыханье Змея, решительно выхватила у тихони Чилу, прижала к себе и вдруг выдала крепкое словцо, от которого приоткрыли рот даже бывалые гвардейцы.

– Какая… герпень это сделала?

– Никто ничего не слышал! Все в караулку! – немедленно гаркнул откуда-то от входа голос Арвельда.

– Зора, – ответила герцогине на ходу Лэни, наконец-то поверившая, что она вернулась к родным и всё обошлось.

Шагнула навстречу к замершему вдруг Змею, обвила руками и, прижавшись щекой к дрогнувшей груди, тихо пообещала объяснить всё позже.

– Боюсь, – бережно обнимая её плечи, с лёгкой укоризной выдохнул Дагорд, – долго я не проживу, любимая, если ты всё время будешь брать такие задания.

– Долго брать их ей не придётся, – вдруг серьёзно заявил присматривавший за ними Голон. – Женщинам в её положении нужно себя беречь.

– В каком положении? – недоумевающе вытаращился Змей.

– Как ты смог определить? – заинтересовалась тихоня.

– Ты же разрешила мне коснуться эльвийского браслета, – объяснил вожак, краем глаза наблюдая, как нежно шепчет что-то его дочке смеска и как темнеют при этом глаза стоящего рядом мужчины. – А по нему всё понятно.

– Вот как, – заинтересовалась Лэни, – нужно будет посмотреть, я помню все цветочки…

– Глупышка моя… – бережно приподнял Змей голову жены и заглянул ей в глаза: – Это то, что я подумал?

– Наверное, раз он говорит, – чуть смущённо улыбнулась она и тотчас спохватилась. – Знакомьтесь, это вожак стаи оборотней, Голон, и он может ответить на все наши вопросы. Учтите, он здесь в гостях, я обещала ему неприкосновенность, указ об амнистии и помощь в лечении дочери.

– Раз ты обещала, значит, всё выполним, – твёрдо заявил Олтерн, входя в башню со стороны залов. – А сколько у нас времени? Успею созвать совет? Кстати, Лэрнелия, Тмирна уже тут.

– Мы пробудем здесь столько, сколько нужно, – так же твёрдо ответил вожак, услышав в словах Олтерна главное, что мечтал услышать: его маленькой Чиле попытаются помочь.

– Зайчик, – тихо шепнула Лэни, – или ты меня отпускаешь, или я ухожу переодеваться.

– Лучше иди переодеваться, – мгновенно сообразил Змей и тут же принял решение: – И я с тобой.

– Тэйна, прикрой! – поймав короткий кивок, означавший, что подруга поняла всё верно, тихоня сломала капсулу.

– А теперь ты мне всё объяснишь? – вспомнил Дагорд только через несколько минут после того, как они добрались до своих покоев.

– Конечно, любимый. – Лэни чуть отстранилась и взглянула ему прямо в глаза: – Только это должно остаться между нами.

– Так я и подумал, – помрачнел Змей.

– Но у них заранее не было никаких плохих намерений, – поспешила она утешить мужа. – Хотя и я виновата. А как вы узнали, что меня уже нет?

– Герт освободился от своих дел и пошёл за Харом… Не увиливай! Они тебя усыпили?

– Сначала она просто применила обаяние… потому-то я так поздно всё поняла. Ну и одета была точно так же, как вчерашняя просительница… А может, даже несколько дней ходит под её обликом, это я выяснить не успела, торопилась вернуться. Голона очень волновал только один вопрос: куда пропала ведьма. Ты видел ребёнка? Это их совместная дочь, но Зора не питала к ней никаких чувств. Наоборот, наложила проклятье, которое никто не мог снять, чтобы держать Голона и его семью в подчинении. Теперь он тебе благодарен, говорит, сам мечтал её задушить, но не хватало сил. Ведьма всё время держала наготове заклинание подчинения. Хотя оно у ведьм и слабое… действует всего минуту или две, но за это время можно заставить выпить зелье. Зайчик… не смотри так… как только я поняла, что он не преступник, а тоже жертва, как Арви и Кэнк, уже не могла их бросить. Но сразу послала письмо… тебе его принесли?

– Тмирна бегом прибежала… заверила, что ты писала его сама, не под принуждением. Оказывается, есть пять условных слов… почему ты мне их не сказала?

– Прости. Не думала, что это когда-нибудь пригодится, – призналась Лэни и нехотя выбралась из его объятий. – Мне пора переодеться, думаю, совет соберётся очень быстро. Хочется узнать, остались ли от ведьмы ещё какие-нибудь сюрпризы. Оборотни были у неё вместо разведчиков и должны знать больше других.

Однако теперь Змей не желал отпускать жену ни на шаг, отправился за ней в спальню, мешал переодеваться, пытаясь немедленно изучить браслет на её руке.

– Зайчик, прекрати! – взмолилась в конце концов Лэни и пообещала: – Как только закончится совет, сбежим от всех и устроим себе праздник! А пока немного посиди спокойно и подумай, какие вопросы ты хотел бы задать оборотню.

– Сначала я хотел бы спросить у тебя… – вспомнил Змей, помолчав всего пару минут, – что такое с этой Рози? Герт мне всё-таки почти брат… но я, разумеется, никому не скажу.

– Маркиз Керьяно, – коротко сообщила тихоня, осторожно смахивая пуховкой лишнюю пудру.

– Маркиз?! Так он же умер пять лет назад… – озадаченно переспросил Змей и нахмурился: – Демонская сила! Припоминаю, в этой смерти обвиняли его жену и сестру… но они скрылись в неизвестном направлении… Неужели?!

– Ужели, – подтвердила Лэни, подводя ресницы.

– Насколько я помню, он упал с балкона собственной спальни, – напрягал память герцог, – и сначала признали это несчастным случаем, но позже его сын начал доказывать, что это было убийство… так Рози маркиза?

– Она отказалась от всего: и от имени, и от наследства. Не желает иметь ничего общего с той скотиной. Он был редкостным изувером, зайчик, и она до сих пор не доверяет никому из мужчин. Именно поэтому у неё так хорошо выходит роль кокетки… Рози не мешают собственные эмоции. Но в остальном она чудесная девочка… добрая, отзывчивая, честная. Ей ведь всего двадцать два, зайчик!

– А его сестра…

– Лилия. Она не могла смотреть, как он издевается над юной женой… но я сказала слишком много, любимый!

– Вполне достаточно, чтобы я начал уважать их обеих, – твёрдо объявил Змей. – И надеюсь, Герту хватит терпения и упорства убедить её в своей порядочности и доброте.

– Я тоже надеюсь, зайчик, и постараюсь помочь… Всё. Я готова, идём?

– Очень рада, Лэни, что тебе удалось так быстро найти этого оборотня, – приветливо встретила тихоню настоятельница, но глаза её смотрели пристально и недоверчиво.

– Спасибо, – кротко отозвалась девушка, ничуть не обольщавшаяся этой приветливостью.

Позже ей придётся подробно отчитываться за это происшествие перед матушкой, подробно поясняя каждое своё слово и движение и скрупулёзно доискиваясь до причины собственной оплошности.

Чтобы те из сестёр, кому придётся проходить испытание в следующий раз, могли накрепко заучить, как избежать подобной ошибки.

– Проходите в кабинет, уже почти все собрались, – вежливо пригласила Тэльяна, взявшая на себя на время этого совета роль хозяйки, и украдкой подмигнула, давая знать подруге, как ей сочувствует.

– Не подмигивай, – еле слышно произнесла Тмирна, – ты тоже будешь отчитываться за то, что помчалась изображать из себя гвардейца, а не осталась с Лэни.

– Поняла, матушка, – покорно кивнула герцогиня. Когда настоятельница так расстроена, лучше не перечить.

Да и не дурочки же они, чтобы обижаться на матушку, истово переживающую и за их собственные жизни, и за жизни тех, кто ещё только учится своему нелёгкому ремеслу.

– Значит, крепость она отобрала у вас. – Олтерн нетерпеливо продолжал выяснять те тонкости, которые раньше никак не мог понять, хотя уже немного разобрался в основных вопросах. – А почему торемцы не заявили на крепость свои права, когда обнаружили, что она заново отстроена и там живёт куча народа?

– Крепость подарил мне наследник хана, за спасение, – терпеливо объяснял Голон, с плохо скрытым изумлением поглядывая на нарядных придворных дам, наперебой возившихся с его ребёнком.

Откуда ему было знать, что все эти дамы – сёстры Тишины, по нескольку лет прожившие в монастыре, где дети бывают только на картинах? А уж представить, как горячо и тайно они мечтали когда-нибудь подержать на руках крохотное и трогательно беззащитное существо, оборотню и вовсе не было дано. Но зато он видел, как искренне их печалит бледненький вид его малышки и как предательски блестят от слёз глаза, когда они передают её из рук в руки.

– Я уже послала просьбу магам Дройвии, – поймав взгляд оборотня, мягко сообщила Тмирна. – Лучший из их целителей, умеющий снимать проклятья, прибудет сегодня же, вместе с придворным магом. Дроу пообещали, если не справятся сами, вызовут лекаря с плато. Сейчас у них хорошие отношения, а оборотни вообще под особой защитой плато. Да ты, наверное, и сам знаешь… и я могу только догадываться, почему вы ещё туда не ушли. Хотя сёстры Тишины никогда не строят предположений.

– Думаю, вы правильно догадываетесь, – хмуро подтвердил Голон, – несколько моих домочадцев делают для ведьмы особую работу… под подчинением, разумеется. И пока я не найду всех уцелевших, даже думать не хочу о том, чтобы сбежать. Да и найти новый дом и работу для трёх десятков оборотней не так-то просто. Пока мы не попались ведьме, зарабатывали проводниками и охранниками путников и обозов, а она сделала нас контрабандистами… жадность – её второе имя… было.

– А кто убил Тоселлу, ты не знаешь? – осторожно поглядывая на мужа, задала Лэни один из тех вопросов, на которые у неё не было ответа.

– Тот, кто с ней расправился, мне не известен, но я знаю точно, ведьма не доверяла никому и ко всем своим сообщникам и шпионам, которые жили не под подчинением и не пили зелье потери памяти, приставила тайных палачей. Вот эти люди подчинены ей до последнего вздоха и имеют очень точные указания на случай, если заметят, что их подопечные хитрят или не выполняют свою работу. Насколько мне известно, у Тоселлы было задание доставить в крепость Змея… графа аш Феррез, и потому, я думаю, палач с ней расправился, как только узнал о женитьбе графа. Или едва истёк срок выполнения этого приказа.

– И где нам теперь их искать, этих палачей? – задумался ошеломлённый такими подробностями король.

– Проще всего напоить всех подозрительных зельем, снимающим подчинение, – предложила Тмирна, метнув взгляд в сторону помалкивавшего Варгиуса. – И я знаю, кто его предоставит. Пора прижать гильдию чёрных алхимиков, и пусть придворный маг, который прибудет сегодня вечером, займётся этим в первую очередь.

– Мои сородичи могут помочь искать палачей Зоры, – осторожно предложил Голон. – Кое-кого мы знаем в лицо, некоторых помним по запаху… но мой дом далеко на юге, почти на границе с Торемом.

– Я немедленно выдам указание магам почтовой гильдии открыть для твоих людей переход, – сразу нашёл решение Олтерн. – Только отправь им письмо.

– Лучше я отправлю Иниру, – глянул на оборотницу вожак, и та немедленно поднялась с места. – Она моя младшая сестра, и ей все верят.

– Хорошо, тогда пишите приказ… Лэни, не побудешь секретарём? Даг, возьмёшь этих людей под своё начало?

Настоятельница поймала упорный взгляд целителя и еле заметно кивнула, её друг прав, пока им здесь делать больше нечего. И хотя вопросов и проблем меньше ещё не стало, всё же не стоит мешать друзьям заниматься своим делом. Тмирна украдкой глянула в дальний угол комнаты, где мощный зверь спокойно лежал у ног светловолосого мужчины, бережно держащего робкую руку опасливо посматривающей баронессы и что-то тихо и ласково говорившего ей, и довольно усмехнулась. Похоже, он всё-таки сумеет растопить злой лёд, сковавший это чистое сердце, и однажды в нём поселится радость.

– Мы уходим, – почувствовав на своих плечах знакомые руки, шепнула настоятельница еле слышно, но несколько пар глаз немедленно отсалютовали ей коротким взмахом ресниц.

Незачем волноваться, у неё много своих забот, а если у кого-то из них появится серьёзная проблема, стоит только написать письмо, и матушка немедленно постарается сделать всё возможное и невозможное.

Оглавление

Вера Чиркова

Карта материка Эркада

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg