«Доктор Кто. Лето на исходе и другие рассказы»

Доктор Кто. Лето на исходе и другие рассказы (fb2) - Доктор Кто. Лето на исходе и другие рассказы [сборник] (пер. Мария Викторовна Шмидт) 698K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джастин Ричардс - Амелия Уильямс - Мелоди Мелоун

Амелия Уильямс Лето на исходе и другие рассказы (сборник)

SUMMER FALLS AND OTHER STORIES

by Amelia Williams, Melody Malone, Justin Richards

Печатается с разрешения Woodlands Books Ltd, a division of The Random House Group при содействии литературного агентства Синопсис.

Introduction, ‘Summer Falls’ and ‘The Girl Who Never Grew Up’ copyright © James Goss 2013.

‘The Angel’s Kiss’ and ‘Devil in the Smoke’ copyright © Justin Richards 2012.

Doctor Who is a BBC Wales production for BBC One.

Executive producers: Steven Moffat and Brian Minchin.

BBC, DOCTOR WHO and TARDIS (word marks, logos and devices) are trademarks of the British Broadcast Corporation and are used under licence.

First published by BBC Books, an imprint of Ebury Publishing. A Random House Group Company.

BBC Wordmark and Logo are trade marks of the British Broadcasting Corporation and are used under licence. BBC logo © BBC 1996.

© М. Шмидт, перевод на русский язык, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Предисловие от Амелии Уильямс

Возможность написать предисловие к этому сборнику – большая честь. Здесь, под обложкой, прячутся от холода три истории. Все они очень для меня важны. Первый рассказ, конечно же, мой собственный – «Лето на исходе» о волшебном мире Кейт Вебстер – «девочки, которая ждала». Второй рассказ – «Поцелуй ангела» Мелоди Мелоун был первым, что я прочла, оказавшись в Нью-Йорке. И, наконец, чудесный «Дьявол в дыму» был так же дорог мне в детстве, как теперь мои собственные книги дороги юным читателям, о чем я была очень рада узнать.

Если вам интересно, что связывает эти три рассказа между собой, ответ очень прост – приключения. Стреляете ли вы из пистолета с Мелоди Мелоун, боретесь ли с ночными кошмарами вместе с мадам Вастрой или даже просто бежите по льду с Кейт Вебстер, все это – маленькие миры приключений.

Прежде чем продолжить, я бы хотела кое-кого поблагодарить. Моего многострадального мужа Рори, всегда готового помочь добрым словом и чашкой чая, неутомимого редактора Ливию Сильверстин и ее мопсов Ланселота и Гвиневру – только они и помогли мне не сойти с ума от бурных вечерних споров у нее дома. Я также хочу поблагодарить свою помощницу Джанет, которая всегда знает, где мои очки, и отвечает на множество занятных писем от моих чудесных читателей. И, бесспорно, мне очень помог острый взор Родрика Шелларда и Пола Кэнтли и полезнейшие советы Барбары Бэлон, Роберта Смита, Сьюзан Гиллингуотер, Альберта ван Леопарда, Николы Пэйн, Терранса Пегаса и Явы Думалаих.

Отлично. Думаю, получилось достаточно уныло. Они все уже бросили читать. Кроме тебя. Только ты и остался, верно? Я знала, что так будет. Знала, что когда-нибудь ты найдешь где-нибудь в секонд-хенде эту старую, перепачканную вареньем книгу, пожелтевшие страницы которой будут пахнуть карамелью. Я знала, что ты возьмешь ее и тонко улыбнешься своей легкой улыбкой, – той, что все еще задумчива, когда твои глаза уже на три шага впереди, бегают туда-сюда. Посмотришь последнюю страницу и просто полюбопытствуешь, нет ли в этой книге еще чего-нибудь для тебя, мой милый, глупый человек в лохмотьях. Что ж, есть. Но прежде я должна сказать тебе что-то важное.

Ни в коем случае не своди глаз с этой страницы. С тех слов, что видишь прямо сейчас. Не прекращай читать. Потому что, быть может, весь твой мир вот-вот изменится. Возможно, кто-то сейчас стоит прямо перед тобой. Нет, не смотри! Позволь мне сначала сказать тебе, кто это. Потому что я знаю.

Я все время вижу ее. Вижу эту старушку везде, постоянно. То она в магазине, то на другом конце улицы машет желтым такси, будто не видит, что машины едут в другую сторону. Я чувствую, что она рядом, во мне просыпается странное беспокойство, словно за мной следят. Я оборачиваюсь – и она там, стоит и смотрит на меня. Не говорит ни слова. Просто смотрит, и улыбка ее так печальна. А затем то грузовик проедет мимо, то пробежит толпа покупателей, и вот ее уже нет.

Мы с Рори – он, слава богу, здоров, немного седоват, но все еще в расцвете сил – прошлой осенью были на озере Эри. Листья в это время опадают, и все пахнет так по-осеннему, вокруг разливается аромат живицы и дымных костров. На озере стоял туман, и там была она. Маленькая старушка. Стояла на краю пристани и просто смотрела на меня, вновь улыбаясь той самой печальной улыбкой. Рори встревожился (его зрение все так же остро). «Она… стоит на воде?..» – спросил он. Нет, но почти, она стояла на самом краю, словно не хотела больше быть частью этого мира, желала раствориться в тумане, что клубился у ее ног. (Прости, я все-таки писатель.)

Старушка ждала меня. Я знала это. Она поманила меня, и я шагнула к ней, но Рори положил мне руку на плечо.

– Эми, не надо, – сказал он. – Ты что, фильмов не смотрела?

– Каких еще фильмов? – спросила я.

– Ну не знаю, такое в любом фильме, по-моему, есть. Нельзя разговаривать с жуткими незнакомцами.

– Ну, – сказала я. – Сейчас еще не Хеллоуин, целоваться мы не собираемся, а дом не построен рядом с индийским кладбищем домашних животных.

– Откуда знаешь? – спросил Рори.

– Мне просто страшно, вот я и несу чушь, – ответила я едко. – Как же мне этого не хватало!

– Мне тоже, – согласился Рори. – Ладно, иди поговори с ней.

И я пошла.

– Здравствуй, – сказала она, слабо махнув. – Мне, наверное, не стоит с тобой разговаривать.

– Кто вы?

Она пожала плечами.

– Я не уверена, что теперь это важно.

– Не понимаю.

– Тебе когда-нибудь казалось, что ты живешь только ради одной-единственной цели? – Даже для старушки она вела себя странно.

– Нет!

– Мне тоже, – она вздохнула. – По крайней мере, до некоторых пор. А затем один яркий миг – и всё, вся остальная жизнь становится такой серой, такой нормальной, и тянется она еще долгие годы.

По моей спине пробежал холодок. Да, сказала я ей. Да, мне хорошо знакомо это чувство.

Я спросила, что произошло, но она не стала углубляться в подробности.

– Ты наверняка все равно не поверишь, – она усмехнулась, как усмехаются люди, когда им совсем не смешно. – Это случилось так давно, и я была так молода. В общем, жил на свете один человек. Не такой, как все другие. И в гуще того безумия, огня и… – она замолкла на миг, – …прочего, я просто чувствовала, что должна ему помочь. Казалось, я была рождена именно для этого. Казалось, я ждала всю свою жизнь, только чтобы схватить его и оттащить в сторону, спасти от молнии. А затем он просто вскочил, отряхнулся, потушил одежду, кивнул мне и исчез. Убежал прочь.

Ох.

Она продолжала:

– Было в нем что-то необычное. Он так сиял, казался таким знакомым. Словно я уже делала это прежде. Словно сделаю снова. – Старушка будто удивлялась самой себе. – Но я никогда не встречала похожих на него. Пока не увидела тебя. В тебе есть тот же самый свет – но теперь он угасает, верно?

– Да, – сказала я. И вдруг, сама того не ожидая, поняла, что плачу.

– Потому я и ходила за тобой. На случай… если тебе понадобится помощь.

– Нет, к сожалению, нет, – ответила ей я. – Рядом со мной давным-давно уже ничего не взрывалось. Даже обидно.

– Что ж, – сказала старушка. – Тогда, пожалуй, мне остается только спросить – ты знала его?

Я посмотрела ей в глаза. В них плясали золотые искорки.

– Когда-то, – я кивнула, – у меня был воображаемый друг. Но оказалось, что он настоящий и с тех пор совсем не повзрослел.

Мы улыбнулись друг другу. Одной и той же печальной улыбкой.

Она заговорила снова.

– Ты не могла бы передать ему послание от меня?

И вот что я хотела тебе сказать.

Я знала, что когда-нибудь ты найдешь эту старую, перепачканную вареньем книгу, пожелтевшие страницы которой будут пахнуть карамелью. Знала, что ты возьмешь ее и тонко улыбнешься своей легкой улыбкой. Сейчас эта улыбка застыла на твоих губах. Потому что в кои-то веки на три шага впереди оказалась я. Поэтому, Доктор, будь готов поднять глаза. Она ждет тебя. Она ждала очень долго. И если ты увидишь женщину, которая будет просто наблюдать за тобой, знай, что беда близко.

Но прежде чем ты поднимешь глаза, я передам тебе ее послание:

«Беги, смышленый мальчик, и помни…»

Амелия Уильямс Лето на исходе

Первое издание

1954 год

Глава 1

Шла последняя неделя летних каникул, и Кейт была на взводе. Она носилась по кухне, пока мама не велела ей прекратить.

– Ну что, Кейт, что такое?

Кейт вздохнула. В последнее время с ней это частенько бывало.

– Да то, мам, что здесь ужасный кавардак.

Мама Кейт оглядела кухню и поняла, что дочь права. Все вокруг было завалено неразобранными чемоданами, а на картонных коробках сушилась недомытая посуда.

– Ерунда! – запальчиво возразила мама. – Я обязательно все приберу. Сегодня же утром. Наверное. День такой хороший, не хочешь пойти поиграть на берегу?

– Я бы лучше осталась и тебе помогла, – Кейт не любила начинать новые дела, не закончив старые.

– Просто… иди да повеселись, – мама легонько шлепнула ее единственным вафельным полотенцем, какое еще можно было найти на кухне.

Кейт вышла из дома. Это был красивый старый коттедж, вокруг которого до самой соломенной крыши росли розы. Он был очень мил, но настоящим домом для Кейт до сих пор не стал. Агент по недвижимости объяснил, что вещи прежней владелицы оттуда еще не вынесли. Мама Кейт клятвенно пообещала все разобрать и так ничегошеньки и не сделала.

Кейт вздохнула и решила больше так не вздыхать. Толку с этого не было никакого, а бессмысленные занятия Кейт не любила. Она вышла на холм и оттуда окинула взглядом городок Уотчкомб – само воплощение бессмысленных занятий. Дважды в день паровоз привозил из соседней бухты отдыхающих, и они заполоняли извилистые улочки, покупая конфеты с открытками и распивая чаи. Пляж был уже забит семьями, гуляющими туда-сюда на солнышке от понтона до маяка и обратно. Иногда они успевали проделать этот путь даже дважды. Гребные лодки отходили от маленькой гавани, непонятно зачем заплывали недалеко и просто возвращались обратно. Все это казалось Кейт совершенно бесполезным, но она все равно слышала, как люди радуются и кричат. И не могла понять почему.

«Семь дней», – хмуро подумала она. До начала школьных занятий оставалась еще целая неделя. Новый дом, новый город, новая школа. Кругом неопределенность. Кейт твердо вознамерилась сделать хоть что-нибудь за то недолгое время, что у нее осталось. Всего семь дней – хотя утро уже почти прошло, так что она мысленно сократила срок до шести с половиной.

Кейт поразмыслила над тем, чтобы пойти в город и сесть на ближайшую электричку. Она перебрала монетки в кармане и задумалась, стоит ли. Канцелярские товары в Майнхеде были отличные, но купить блокнот значило просто признать, что, как ни крути, от школы никуда не денешься.

Именно тогда и произошло кое-что неожиданное. Эта самая неожиданность стала первой из нескольких, что случились с Кейт за этот день и изменили ее жизнь навсегда. Серая кошка пробежала по лужайке и остановилась, готовясь нырнуть в живую изгородь.

У Кейт кошки не было, но она не отказалась бы ее завести. Поскольку кошка, очевидно, ждала ее, Кейт решила на этот раз нарушить свое правило насчет бессмысленных занятий и пошла следом. Кошка проворно проскользнула сквозь изгородь, и Кейт последовала за ней, следует признать, с несколько большим трудом. В какой-то миг вокруг нее сомкнулись ветви, и Кейт испугалась, что застряла, но затем она вывалилась, как пробка из бутылки, прямо на траву. К ногам незнакомого мужчины.

– Здравствуй, – сказал он. – Что привело тебя на мою лужайку?

– Ну… – Мама научила Кейт никогда не оправдываться. – Ваша кошка забежала ко мне в сад, вот я и плачу той же монетой.

– Справедливо, – признал мужчина, помогая ей встать. – Хотя вообще-то это кот, и он не мой. У кошек вообще хозяев нет.

Кейт оглядела мужчину. Он был высоким, худым и дружелюбным. Она даже мельком понадеялась, что он работает в ее новой школе. Будь это так, ей, может быть, школа даже понравилась бы чуточку больше.

– Я Кейт Вебстер, – сказала она. – Очень приятно.

Мужчина рассмеялся и отвесил ей поклон.

– Добро пожаловать на мою траву, Кейт Вебстер.

Кот крутился у их ног. Мужчина наклонился и почесал его за ухом.

– Тебя тоже за ухом почесать? – предложил он.

Кейт покачала головой.

– Кто вы? – Она хихикнула.

К удивлению Кейт, мужчина пожал плечами.

– Да в общем-то, никто. Я просто присматриваю за музеем по просьбе друга. Можешь звать меня Хранителем. Нормально звучит? – он выжидательно посмотрел на нее.

– Не очень, – призналась Кейт. – А имя у вас есть?

– С именами у меня пока перерыв, – мужчина бросил на нее лукавый взгляд. – Я от них отдыхаю.

– А так разве можно? – спросила Кейт.

– Вот я и хочу узнать, что выйдет, – сказал Хранитель. – Думаешь, мне нужно имя? Какое мне больше пойдет? Монморанси? Кит?

– Может, Барнабас? – предложила Кейт. Барнабасом звали ее плюшевого мишку, и она решила, что стоит назвать так еще кого-нибудь.

– Барнабас! – Хранитель, похоже, пришел в восторг. – Так меня еще не звали. Попробуем. Чаю?

Барнабас провел ее на задний двор дома (который выглядел очень мило, разве что немного заброшенно). Садовая мебель была расставлена вокруг большой полосатой брезентовой палатки. Мужчина нырнул туда, а затем вернулся с чашками, блюдцами, булочками и имбирным лимонадом. Он аккуратно поставил все это на землю рядом с котом, который как раз умывался.

– А почему у вас чайник в палатке? – спросила Кейт.

– Это не палатка, – таинственно сказал Барнабас. – Это мой сарай. Там сейчас ремонт.

Это было странно, но дедушка Кейт очень пёкся о своем сарае. Может быть, Барнабас такой же.

– Я бы тебе его показал, но еще не закончил ремонтировать, – сказал он, подтверждая подозрения Кейт, и протянул ей блюдце. – Булочки с сыром. И с изюмом. Я передумал, когда уже наполовину их приготовил.

Кот устало посмотрел на Барнабаса и понюхал молочник.

Чаепитие прошло неплохо. Барнабас выслушал планы Кейт хоть что-нибудь сделать до конца каникул и разумно предложил составить расписание. Он сказал, что одно это уже можно считать достойным занятием.

– Или же, – продолжил Барнабас, – ты могла бы заглянуть в мой музей. Там очень мило, правда, – добавил он, заметив выражение лица Кейт. – Хотя не по средам. По средам я его закрываю и целый день хожу вокруг паровоза. Люблю паровозы.

Кейт это не убедило.

– Тебе здесь не нравится? – Хранитель фыркнул. – Странно. Пятидесятые годы двадцатого века не так уж плохи, да и городок прекрасный. В таком хочется поселиться и открыть маленький магазинчик или закусочную. Люблю маленькие закусочные. Еще булочку хочешь?

Когда Кейт уходила, серый кот смотрел ей вслед. Будто хотел что-то сказать, но, как это обычно бывает с кошками, до разговора дело так и не дошло.

Кейт постояла в переулке, стряхивая со свитера крошки. Церковные часы пробили полдень. Она была рада, что хоть что-то сделала за утро. С моря дул прохладный бриз, напоминая, что лето подходит к концу. Кейт зашагала по переулку, размышляя, не подружиться ли с соседским мальчиком до обеда. Тогда день точно пройдет не зря.

Не сказать, что с этим Кейт справилась на ура. Мальчик сидел у гаража, неумело пытаясь починить велосипед. Он был довольно симпатичным, хоть и очень грустным на вид. И погрустнел еще больше, когда заметил, что Кейт на него смотрит.

– Привет, – сказала она. – Ты Арманд, верно?

– Да, – хмуро ответил мальчик. – Но знаешь, лучше тебе со мной не дружить.

– Что? – Кейт искренне удивилась. – Потому что ты индиец?

– Нет! – Арманд рассмеялся. – Это еще не страшно. Нет… – Он умолк на секунду. – Потому что мой отец убивает людей.

– О, – сказала Кейт, не найдя других слов. Когда она их все-таки нашла, молчание уже слишком затянулось. Арманд покраснел и вернулся к делу. Некоторое время Кейт еще смущенно постояла рядом, глядя, как он чинит велосипед, а потом ушла домой обедать.

Глава 2

Съев полтарелки растворимого супа, Кейт спросила:

– Мам, а наш сосед правда убивает людей?

Мама смерила Кейт выразительным взглядом. Ясно, от нее помощи не дождешься.

Кейт задала себе цель на вечер – выяснить, что происходит. Для этого ей пришлось отправиться в Уотчкомб. Отец Арманда работал в аптеке, и Кейт решила пойти туда купить мыло или рыболовную сеть. Это был старый магазин на рыночной площади, с окнами, обтянутыми желтым целлофаном. Две женщины у дверей делали вид, что очень заняты, хотя вообще-то просто стояли без дела, надеясь раздобыть свежих сплетен. Кейт задержалась рядом с ними, разглядывая дома на продажу в витрине агентства по недвижимости.

– Что ж, – одна из женщин поцокала языком. – Мне правда пора, нужно еще прикупить рыбных котлет для Артура.

– Аллердайс в них многовато хлеба кладет, – сказала другая. Первая кивнула.

– И тесто у него так себе. – Она поджала губы. – С тех самых пор, как умерла Люси…

– Ох уж этот город, – хмыкнула вторая и бросила красноречивый взгляд на аптеку. – Уже не тот, что раньше, совсем не тот.

– Старушка мисс Дойл тоже недавно скончалась. Сказали – от естественных причин. Но мы-то знаем, правда?

– О да, – подхватила вторая. – Нет дыма без огня. – Довольная, она развернулась и побежала по своим делам.

Кейт вошла в магазин и сразу увидела рыболовные сети и пластиковые лопаты. Рядом в корзине спала собака. За прилавком стоял видный мужчина-индиец и протягивал суровой с виду женщине свернутый бумажный пакет.

– Ваш рецепт, мадам.

– Отлично, спасибо. – Женщина уже собиралась сунуть пакет в корзину для покупок, но вдруг засомневалась. – Я уверена, что все в порядке, мистер Дасс, но не мог бы мистер Стивенс проверить?

Пакет повис между ними. Мистер Дасс натянул на лицо улыбку.

– Это абсолютно точно ваш рецепт, миссис Гроувс.

Она не сдвинулась с места.

– И все же…

Улыбка мистера Дасса растаяла. С неожиданной прытью из дальней комнаты магазина выскочил старик, подбежал к ним, схватил пакет и открыл его, чтобы разрядить обстановку.

– С удовольствием, миссис Гроувс, мне вовсе не трудно, – он рассмеялся и поднес пузырек к свету. – Все в порядке. Больше двух сразу не принимайте, хорошо? Лучше перебдеть. – Он снова отдал ей пакет, и в этот раз миссис Гроувс сунула его в корзину. Со словами «Спасибо, мистер Стивенс» она как ни в чем не бывало вышла.

Мистер Дасс повернулся к начальнику и ледяным тоном сказал:

– Я мог бы разобраться и сам, сэр. С рецептом было все в порядке.

– Разумеется. – Мистер Стивенс расплылся в улыбке.

– Со всеми моими рецептами все и всегда было в полном порядке. И… – мистер Дасс повысил голос, – и я не позволю никому… говорить, что я ошибся в…

Быстрее ветра мистер Стивенс выскользнул из-за прилавка и приобнял Кейт за плечи.

– Ну здравствуй, малышка, чем мы можем тебе помочь? Хочешь построить песочный замок?

Минуту спустя Кейт оказалась на улице. В руках у нее было пластиковое ведро, которое стоило больше, чем ей хотелось бы, и которое ей было совершенно не нужно. Кейт не видела никакого смысла в том, чтобы лепить какой-то замок, который потом все равно смоет в море.

Она пошла в благотворительный магазин и попыталась сдать ведро туда.

– Совсем новое, – уговаривала она.

Веселая женщина за прилавком была непреклонна.

– Это из магазина мистера Стивенса. Мы не можем его принять, – сказала она сурово. – Так не положено.

Разочарованная Кейт оглядела магазин. Там было мрачно и полно кружева, подсвечников и несобранных картинок-головоломок. В углу стояла картонная коробка. Глаза-бусинки веселой женщины перехватили взгляд Кейт.

– О, это из дома бедной мисс Дойл. Нам оттуда много чего досталось. Ее племянник приехал, посмотрел, нос сморщил и сказал: «Тут один хлам, забирайте что хотите». Кошмар просто, у нее ведь было много произведений местного искусства. Вот мистер Стивенс, кстати, оценил бы. Погляди, дорогая, наверняка что-нибудь да приглянется. Вся выручка идет на помощь африканским сиротам.

Кейт покорно порылась в коробке. Там лежали маленькие керамические фигурки сов, оклеенные галькой, снежный шар с крохотным маяком внутри, банка разноцветного песка… и картина. Поначалу картина ей вовсе не понравилась. На ней была изображена гавань, темные волны обрушивались на маяк. На переднем плане были две странные фигуры. Мужчина держал в руках яркое золотое кольцо, а женщина – ключ.

Кейт уже собиралась положить картину обратно в кучу сувениров и пресс-папье, как вдруг ее пальцы скользнули по поверхности.

– Она мокрая! – воскликнула Кейт.

– Хм. – Веселая женщина нахмурилась. – В доме мисс Дойл и правда было сыровато. Впрочем, – она просияла, – если отсырели стены, посмотрим, как ее племянничек уговорит хоть кого-нибудь там поселиться. – Обрадованная этой плохой новостью, она разрешила Кейт купить картину со скидкой и только в этот раз согласилась взять ведро мистера Стивенса. Ради сирот.

– Ужас! – воскликнула мама Кейт, увидев картину. – Отнеси ее к себе в комнату и почисти потом как следует.

Она заставила дочку дважды вымыть руки, прежде чем пустила ее за стол, уставленный завернутыми в газеты блюдцами.

– Я не особенно продвинулась, – вздохнула мама. – Очень устала, пришлось немного вздремнуть.

Вся жизнь мамы Кейт состояла из этого «вздремнуть». Хорошие новости, плохие новости, много работы, мало работы – в итоге она всегда отправлялась «вздремнуть». В последнее время плохих новостей было навалом, и дремала она все чаще и чаще.

Кейт погоняла спагетти болоньезе с солониной по тарелке и рассказала маме обо всех достижениях за день. Мама порадовалась тому, что Кейт завела друзей, и немного нахмурилась, узнав, что та говорила с Армандом Дассом.

– Я, конечно, не из тех, кто верит сплетням, но… – сказала она.

Кейт сменила тему и заговорила о Барнабасе. Маме почему-то не понравилось, что ее дочь распивает чай с незнакомыми людьми, живущими в сараях.

– Видно, странноватый он человек, – пробормотала она. – Но, может, многие хранители музеев такие. Не люблю я эти музеи. Там всегда всё только о прошлом и ничего о будущем. Впрочем, – она поразмыслила немного. – Если успеешь, можешь заглянуть туда завтра с утра.

Не особо разбираясь в художественной реставрации, мама отправила Кейт мыть картину с банкой моющего средства и старой зубной щеткой. Кейт намылила картину и принялась осторожно ее тереть.

Когда она закончила, вода в банке из светло-зеленой стала совершенно черной. Картина на ощупь все еще была влажной и покалывала пальцы, словно вата.

Ночью Кейт приснилось, что она непонятно как бежит по морю, отчаянно пытаясь добраться до маяка, но вокруг вздымаются волны. И что-то… что-то темное ее преследует.

Кейт проснулась. Ее сердце колотилось как сумасшедшее. Она села на кровати, тяжело дыша. В комнате было ужасно холодно, казалось, вокруг полно темных углов, в которых таится угроза, и безымянных ужасов, скрытых за аккуратно сложенными коробками. Кейт кожей чувствовала, что кто-то или что-то наблюдает за ней… что-то… она посмотрела на окно. На подоконнике сидел серый кот Барнабаса. Кейт невольно хихикнула. Кот моргнул и принялся вылизывать лапу.

– Что ж, – сказала себе Кейт. – После такого точно не уснешь. По крайней мере, можно провести ночь с пользой.

– Надо же, – сказала мама Кейт утром. – Гостиная выглядит чудесно. Похоже, я вчера успела разобрать куда больше вещей, чем думала.

Кейт подавила зевок.

– Я сделаю тебе завтрак.

– Правда? – Мама Кейт рухнула в кресло и закуталась в халат. – Ты просто ангел. У меня ведь всегда что-нибудь пригорает.

Кейт нашла кота в переулке и вежливо с ним поздоровалась. Кот уставился на нее и, кажется, хотел ответить, но вдруг возле самого его уха пролетел камень. Кот подскочил и бросился в кусты.

Кейт обернулась. Рядом стоял Арманд.

– Ну и зачем было так делать? – спросила она.

– Терпеть не могу кошек, – ответил он и рассмеялся, но все же в нем чувствовалась какая-то робость. «Трус, но хочет казаться смельчаком и хулиганом», – решила Кейт.

– Жестоким быть плохо, – сказала она. – Я тебе кое-что покажу, – Кейт вытащила из ранца картину и гордо продемонстрировала ему.

Арманд в восторг не пришел. Он провел по картине пальцем и вздрогнул.

– На чем ее рисовали? Странновато на ощупь. Это плесень, что ли? Выброси лучше.

Его ответ разочаровал Кейт. Она сунула картину обратно в сумку.

– Что, велосипед так и не починил?

На этот раз Арманд скрыл стеснительность за маской злости.

– Много ты понимаешь, – рявкнул он. – Там вся цепь липкая.

– Да, – вздохнула Кейт, усаживаясь на землю перед безжизненным велосипедом. Она крутанула колесо и осмотрела его. – Ты смазывал цепь растительным маслом, в этом вся и проблема. Притащи-ка мне ведро горячей мыльной воды, посмотрим, чем я смогу помочь.

Вскоре Арманд уже сидел и смотрел, как она работает.

– Ты всегда была такой? – спросил он.

Кейт обдумала вопрос и сочла его дурацким.

– Да я и сама тебя могу спросить, всегда ли ты был таким, какой сейчас.

– Не понял.

– Ну, я считаю, что ты очень даже славный. Но специально стараешься казаться хуже. Всегда так было?

Арманд на секунду задумался, затем в шутку плеснул на нее мыльной пеной.

– Я так и думала, – засмеялась Кейт. – Не хочешь отвечать. Это из-за слухов про твоего отца?

На этот раз Арманд даже не пытался скрыть злость.

– Много ты понимаешь, – прорычал он. – У тебя вообще друзей нет.

– Нет, – согласилась Кейт. – Но поскольку я только недавно переехала в этот город, ожидать, что они сразу будут, было бы нелогично. Но уверена, я обязательно их найду.

– И как же? – спросил Арманд.

– Буду чинить велосипеды, – ответила Кейт.

– Какая интересная картина, – сказал Барнабас.

Он работал у себя в палатке, а не в музее. Кейт сочла это странным, но была рада, что не пришлось далеко идти.

– Вы про нее знаете что-нибудь? – спросила она. Барнабас отбросил волосы со лба и присмотрелся к картине. Затем с любопытством обнюхал ее.

– Ты мыла ее чистящим средством. И ела капусту на обед, – объявил он. – Странный холст. На фольгу похож.

Кейт кивнула.

– Интересно. О, а на ощупь как статическое электричество, да?

Кейт снова кивнула.

– Если бы, – вздохнул Барнабас, – электричество было немного влажным.

Они продолжили изучать картину.

– Не нравится она мне, – признался Барнабас. – Ее нарисовал Митчелл. Много лет назад он был местным художником. Говорят, немного свихнулся потом. Любопытно. – Он снова уставился на картину.

– По-моему, это загадка, – сказала Кейт.

– Что?

– Ну, если смотреть не на море и небо, а на картину целиком. Наверху – маяк. Мужчина держит кольцо, женщина – ключ. Получается треугольник. Возможно, это подсказка, как найти предметы.

– И впрямь возможно. – Барнабас провел большим пальцем по раме. – Это название?

Кейт кивнула.

– Я пыталась отчистить его зубной щеткой, но так и не вышло ничего разобрать.

– Щеткой, значит? – Барнабас неодобрительно хмыкнул и повернул раму к свету. И тут его улыбка завяла. – Она называется «Властелин Зимы».

– Что это значит? – спросила Кейт.

– Не знаю. – Ясно было, что Хранитель лжет. – Может, зайдем в музей и посмотрим как следует? Прежде чем что-нибудь делать. Например, пытаться разгадать загадку. Не надо искать эти предметы, ладно? Кстати, ты никому больше ее не показывала?

– Нет, – ответила Кейт. – Только другу.

– О, ну тогда ладно, – сказал Барнабас. Внезапно он стал очень серьезным и как будто постарел. – Просто… мне не кажется, что эта картина хорошая.

В дверь позвонили.

– Откроешь, Кейт? – позвала мама снизу. – Я тут дремлю!

Кейт побежала к двери и открыла. На пороге стоял отец Арманда, мистер Дасс.

– Здравствуйте, – сказала Кейт.

Мистер Дасс что-то пробормотал.

– Хотите чаю? – спросила она.

Глаза мистера Дасса нервно забегали. Кейт отвела его на кухню и поставила чайник на плиту.

– Простите за беспорядок.

Дожидаясь, пока закипит вода, Кейт решила не терять времени даром и разузнать еще что-нибудь.

– Мы до сих пор разбираем вещи. И здесь осталось еще много чего от миссис Митчелл.

Мистер Дасс снова что-то пробормотал в ответ.

– Какая она была? – продолжила Кейт, отыскав кружки. Мистер Дасс уставился на нее. – Вы ведь жили рядом. Она была хорошая?

Мистер Дасс наконец соизволил внятно прошептать:

– Да.

– Здорово, – сказала Кейт, наливая в чашки молоко. – Неприятно было бы узнать, что я живу в доме, где раньше жил кто-то плохой. Я сплю в ее комнате. Там полно старых книг. Даже одежда в шкафу осталась. Мама говорит, что мы скоро все уберем, но я уверена, что до этого не дойдет. Никогда не доходит. Надо было сначала все убрать, а уже потом раскладывать вещи, а мы не убрали и вряд ли уже уберем. Сахару?

Мистер Дасс кивнул. Кейт забеспокоилась, что многовато болтает. Она взяла свой чай. Он был слишком горячий, так что она просто притворилась, что отхлебнула. И решила немного причмокнуть, чтобы выглядело убедительно.

Мистер Дасс наконец заговорил:

– Я бы хотел купить твою картину.

Кейт поставила чай на стол.

– О, – сказала она.

– Я заплачу вдвое, – продолжал мистер Дасс.

– Картина не продается. – Кейт была непреклонна. – Кстати, ваш сын должен передо мной извиниться. Я рассказала ему секрет, а он разболтал все вам. Это неприятно.

– Да неважно. – Мистер Дасс отмахнулся и наклонился к ней. – Мне действительно нужна эта картина. – Он стоял очень близко и тяжело дышал.

Испугавшись, Кейт хотела убежать, но было некуда.

– Нужно сначала маму спросить, – сказала она и очень громко закричала: – Мама!

Но мама все не шла.

Мистер Дасс улыбнулся. Это была недобрая улыбка.

– Думаю, – сказал он, – ты отдашь мне картину сейчас же.

– Нет, – отрезала Кейт.

– Отдавай картину!

Рука мистера Дасса сомкнулась на ее запястье.

Кейт готова была закричать, когда что-то серое вдруг прыгнуло через окно прямо на мистера Дасса. Он отшатнулся, схватившись за щеку. Кот пробежал по столу, сшибив кружку.

Вошла мама Кейт, потирая глаза.

– Ты меня разбудила, – она зевнула. – Посмотри, какой ты устроила беспорядок. О, здравствуйте. – Она с удивлением заметила мистера Дасса.

– Ваша кошка на меня напала, – проворчал мистер Дасс.

– Ах, нет, – мама Кейт покачала головой. – У нас нет кошки, – она на секунду примолкла. – Нет ведь?

Кейт, прибирая осколки, тоже покачала головой.

– Ну вот и все. Рада встрече. Какая большая у вас царапина. Лучше бы вам поскорее заклеить ее пластырем. Я бы помогла, но понятия не имею, где у нас пластыри. – Мама Кейт выставила мистера Дасса из дома и вернулась на кухню.

– Он нам нравится? – спросила она. – По-моему, нет.

Кейт вытряхнула совок в мусорную корзину и обняла маму.

– Спасибо, мам. Я люблю тебя, правда.

– Хорошо. – Мама погладила ее по голове и зевнула. – Мне снился странный сон. Было очень холодно, темно, и… – Она заметила кружку Кейт. – О, ты сделала мне чаю! – мама улыбнулась. – Очень чутко с твоей стороны.

В ту ночь Кейт снова приснилась картина, которую она поставила на туалетный столик. Казалось, картине самое место среди пыльных вещей и старых побрякушек миссис Митчелл. Кейт стала засыпать, размышляя, какой была миссис Митчелл. Решив, что она была женщиной доброй, пусть и слишком серьезной, Кейт наконец уснула, и начались сны про картину.

Кейт бежала по лестнице маяка. Ступеньки заледенели, было очень холодно. Лестница все вилась и вилась, вела все выше и выше, и ей не было конца. Кейт слышала шум – поверх ревущего моря, чьего-то голоса, который звал ее по имени, был слышен скрежет, скрежет, скрежет…

Кейт проснулась. В комнате что-то скребло и царапало. Сначала она решила, что это мышь. Мышей Кейт не любила. Она зажгла ночник и стала уговаривать себя посмотреть, что там царапается. Судя по звукам, это было что-то большое, и Кейт понадеялась, что не крыса. Лучше уж мышь, чем крыса, но и с ней трудновато справиться. Может, просто спрятаться под одеялом и понадеяться, что она уйдет сама…

Наконец Кейт решилась. Это оказалась не крыса. И не мышь. Это был серый кот Хранителя. Он царапал половицы и смотрел на нее, словно прося помощи.

Кейт вылезла из кровати. В комнате было ужасно холодно. Она присела на корточки рядом с котом.

– Ну что там? – спросила она.

Кот не ответил.

– Как ты сюда попал?

И снова молчание.

– Ты хочешь, чтобы я подняла половицу, да?

Кот, кажется, кивнул.

Надеясь не найти под половицей мышиное гнездо, Кейт потянула ее и приподняла. Там, погребенное под слоем пыли и старой электропроводки, лежало грязное металлическое кольцо. Кейт подняла его и поднесла к лунному свету.

Это было кольцо с картины.

Мама Кейт велела будить ее только в крайнем случае. Она специально уточнила, что крайний случай – это, например, если в доме пожар, а не если Кейт узнала новое интересное слово или даже изобрела новый цвет.

Кейт поразмыслила, можно ли назвать этот случай крайним. На картину, что оказалась у нее в руках, охотится мужчина, который, возможно, травит людей. Кейт задумалась, а не убил ли миссис Митчелл мистер Дасс. Если так, то затем ли, чтобы заполучить кольцо из-под половицы? Кейт вспомнила предупреждение Хранителя, что вещи с картины искать не стоит. Но она же и не искала. Это все кот. Ну, в основном.

Кейт пошарила между балками и обнаружила старый конверт. На нем явно дрожавшей рукой было выведено: «Спрячь. Он не должен найти то, что хранит Холодная Дама». Это про кольцо? А «он» – это мистер Дасс? А «Холодная Дама» – женщина с картины? Столько важных вопросов.

С другой стороны, эти вещи были спрятаны здесь уже очень давно, а значит, возможно, срочности никакой нет и не такой уж это крайний случай. Кейт в нерешительности постояла у дверей маминой комнаты и не очень громко позвала ее пару раз. Если случай все-таки крайний, тогда пусть судьба сама решает, просыпаться маме или нет.

Мама не проснулась, и Кейт решила пойти спать. «Разберусь утром», – подумала она.

В изножье кровати Кейт положила картину, на нее – кольцо, а серый кот свернулся рядом, словно все это сторожил. Кейт залезла под одеяло, чувствуя, как кот греет ее ноги своим теплом.

И уснула.

Глава 3

Проснулась Кейт зимой.

Она не сразу это поняла. Сначала заметила, что кот исчез. Потом осознала, до чего же стало холодно. Изо рта облачками вырывался пар. Кейт вылезла из кровати и испугалась, ощутив под ногами заледеневшие половицы. Не найдя тапочек, она порылась в шкафу миссис Митчелл и обнаружила очень старую шубу, от которой пахло нафталином. Кейт надела три пары разных носков и спустилась вниз.

Сейчас больше всего Кейт хотелось, чтобы мама сделала ей чашку чая. Но мамы нигде не было. Ни на кухне, ни в кресле для сна, ни даже в кровати. Наверное, ушла куда-то. Кейт выглянула в окно.

И только теперь поняла, что идет снег.

– Красиво, – выдохнула Кейт. – И очень глупо. Третье сентября на дворе.

Несмотря на ее слова, снег никуда не делся. Густой, чудесный, самый настоящий, он усеял сад, дорогу и весь город.

– Любопытно, – сказала Кейт. – Никаких следов. Значит, либо мама ушла до того, как пошел снег, либо…

Но придумать это «либо» Кейт не смогла. Поэтому просто сделала себе чашку чая и отправилась искать перчатки и резиновые сапоги.

Кейт шла по снегу. Он принадлежал только ей. Всю свою жизнь она мечтала первой пройтись по снегу, но никогда не выходило, кто-то всегда успевал раньше. Но не теперь.

Может, лето и подходило к концу, но Кейт уже успела завести двух друзей, найти картину и кольцо, починить велосипед и первой пройтись по снегу.

Кейт позвонила в дверь дома Барнабаса, но никто не ответил. Она прошла мимо дома Арманда. Похоже, там было пусто. Звонить в дверь Кейт не стала, потому что ни с Армандом, ни с его отцом ей беседовать не хотелось.

Кейт пошла в город в надежде найти кого-нибудь там. Но все улицы были пусты. Свет в домах не горел, машины оказались погребены под слоем снега. И хотя уже рассвело, фонари все еще слабо мерцали.

Стояла тишина. Мертвая тишина. И тут Кейт поняла, что не так. Поняла, какого звука не хватает. Она побежала в гавань.

Море замерзло.

Кейт долго стояла и смотрела на море. Она никогда не видела ничего столь невозможного и прекрасного. Волны застыли, как горные вершины, и тянулись к далекому, темному небу. Кейт стало страшно. Она осталась совсем одна в мире собственных снов.

Кейт показалось, что она что-то услышала. Будто далекий крик разнесся эхом по толще льда. Она позвала, но ответа не было. И тут Кейт кое-что заметила.

На снегу были следы. Крошечные следы лап. Она побежала по ним, утопая сапогами в сугробах. Мимо лодок, застрявших в море, мимо кафе и старой гостиницы… к портовой стене. На ней, глядя на море и навострив уши, сидел серый кот.

Не моргая, он повернулся к Кейт. Кейт никогда в жизни никому так не радовалась и попыталась подхватить кота на руки, но тот отскочил.

– Ах, кот, – сказала Кейт. – Это просто невозможно. Я была наверху. Спала. А потом случилось вот это. Чушь какая-то. Как такое могло произойти? Кто это сделал?

– Я, – ответил кот, чем несказанно удивил Кейт. На миг она примолкла, но наконец сказала:

– У меня два вопроса.

– Давай.

– Как у меня выходит говорить по-кошачьи?

Кот задумчиво зевнул.

– Будет вернее сказать, что это я говорю по-человечьи. Дальше.

– Это точно сделал ты?

Кот кивнул.

– О да. Это ведь я предложил тебе соединить картину и кольцо.

– Но зачем?

– Просто так. – Кот дернул лапой. – Хотел посмотреть, что выйдет.

– Что? Зачем такое делать?

– Я ведь кот, в конце концов. – Кот задумчиво погрыз коготь. – Я сам себе хозяин. Мне просто было любопытно. – Он выплюнул комок шерсти. – И я не прочь увидеть Властелина Зимы.

– Кого? – Кейт стало не по себе.

Кот посмотрел на нее уничтожающим взглядом.

– Ох и глупая же ты. Это на раме картины написано. «Когда исход наступит лета, восстанет Властелин Зимы».

– Но… – Кейт немного разозлилась – кот не ответил на ее вопрос, что было очень нечестно. – Кто такой Властелин Зимы?

Кот раздраженно взвыл.

– Всё я тебе рассказывать не стану, юный котенок. – И, тряхнув хвостом, он исчез за стеной гавани.

Кейт вскрикнула и бросилась вперед, но кот не утонул. Она видела, как тот пробирается по ледяным предгорьям замерзшего моря, подняв хвост.

* * *

Когда выпал снег, в городе стало красивее, спокойнее и тише. И все равно Кейт почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Плакала она редко. Кейт сунула руки в снег на портовой стене, чувствуя, как холод пробирает до костей. Чуть ли не впервые в жизни она понятия не имела, что делать. Мысли метались, не желая аккуратно расставляться по полочкам. Кейт так и стояла, уперев руки в снег, пока ее мозг не замедлился, пока мысль в нем не осталась только одна: «Вынь, пожалуйста, руки из снега!»

Кейт сделала это, и ей тут же стало немного получше. Все взрослые исчезли. Вокруг никого, один только говорящий кот. И загадочный Властелин Зимы все ближе.

Небо казалось темным как никогда. Может, уже ночь наступает? Такое вообще возможно? Когда она проснулась? Кейт дошла до маяка в конце гавани. Вспомнив свой сон, она двинулась к воротам, ведущим на лестницу. Обычно ворота были закрыты на висячий замок, а рядом висела записка с вежливой просьбой не ловить рыбу с пирса. Ни замка, ни записки не было.

Значит, Кейт могла либо открыть ворота, либо пойти ловить рыбу. Ловить рыбу Кейт не любила. Ворота со скрипом отворились, и она шагнула на металлические ступени. Они закручивались винтом вокруг маяка, и Кейт очень быстро выбилась из сил. Когда сердце стало бешено колотиться в груди, она снова вспомнила сны. Лестница казалась такой бесконечной, и что-то преследовало Кейт. Она заставила себя остановиться и обернуться. Никто за ней не шел, но Кейт все равно казалось, будто само небо наблюдает за ней.

Наконец Кейт добралась до вершины маяка и, задыхаясь, выбежала на крышу. Платформа была покрыта льдом. Кейт поскользнулась и наткнулась на перила. Увидев внизу море, она испугалась и, схватившись за перила, опустилась на платформу, пытаясь прийти в себя.

Нет, так не пойдет. Кейт встала и отважно посмотрела на море. До нее не сразу дошло, что на самом деле она только смогла чуть привстать на корточки, обеими руками держась за перила, но это все же лучше, чем ничего. Здесь, наверху, было не так тихо – холодный ветер трепал волосы Кейт, и где-то вдалеке она слышала треск, словно ломалось стекло. На миг Кейт озадачилась, но потом предположила, что застывшее море не совсем неподвижно и ледяные холмы сталкиваются и врезаются друг в друга.

Она посмотрела на горизонт. На серое беспросветное небо легла тень – что это, облако, корабль или что-то еще? Она прищурилась, но не смогла разглядеть. Что-то вдалеке приближалось к ней.

Кейт задрожала, и не только от холода. Она долго стояла и смотрела, пытаясь различить, что это и как быстро оно движется. Не вышло, но зато Кейт заметила еще кое-что.

Она услышала плач. Это была не птица и не зверь, а человек где-то внизу, которому было очень плохо. «Что ж, – подумала Кейт, – в этом городе есть еще кто-то, кроме меня, и его нужно утешить. Спасибо и на этом».

Кейт осторожно спустилась в гавань. На земле слышно было хуже, но она примерно представляла, куда идти. Кейт миновала унылый китайский ресторан и двинулась по аллее. Найдя цепочку следов, она пошла по ним. Плач становился громче.

Кейт нашла Арманда у мусорных контейнеров. Он прислонился к старой корзине для покупок и трясся от рыданий.

– Привет, – сказала она нарочито беспечным тоном. – Славно, что ты здесь.

На Арманда было жалко смотреть. Раньше Кейт бы подумала, что он старше нее, но не теперь. Он больше не был злым, высокомерным и резким – лишь совершенно разбитым.

Арманд взглянул на нее, но плакать не перестал.

– Ну ладно, – сказала Кейт и сняла шубу. – Ты пойдешь со мной.

Глава 4

Кафе «Джино» слыло лучшим в округе. К туристам, рыщущим в поисках быстрых завтраков и ветчины в нарезке там относились с презрением и предпочитали подавать дряхлым пенсионерам сырные булочки и свежие сплетни. Каждый божий день ресторан был полон клиентов, охотно жалующихся официанткам на старые обиды и усталые кости. Но теперь он опустел.

Дверь открылась, и на пол осыпался сугроб. Кейт вымела его, прежде чем захлопнуть за собой дверь. Она усадила Арманда за стол с искусственным нарциссом, сунула ему помятую газету и отправилась на кухню сражаться с газовой плитой. Пару минут спустя Кейт вернулась с двумя мисками супа и относительно свежим хлебом.

Некоторое время они сидели, прихлебывая суп и разглядывая друг друга.

– Хм, – сказала Кейт.

Арманд подул на свой суп.

– Ты все это устроила? – спросил он резко.

Кейт изумилась до глубины души.

– Э, нет. Я думала, это скорее твоих рук дело. Иначе почему ты здесь?

– Вот и я так же про тебя подумал, – не остался в долгу Арманд. Он нашел немного перца и щедро сдобрил им суп.

– Как можно такое есть? – рассмеялась Кейт.

– Очень даже вкусно, – ответил Арманд. – Так значит, ты тут ни при чем?

– Кот признался, что это все он, – беспечно сказала Кейт. – Что, конечно же, полная чушь. Ты ведь знаешь кота Хранителя музея? Он здесь. И… говорил со мной… по крайней мере, мне так показалось, и… – Она затихла. – Дай-ка мне тоже перца.

Арманд подтолкнул перечницу к ней.

Они продолжили поедать суп. Снег на улице шел и шел.

– Похоже, мы тут застряли, – сказал Арманд. – Я пытался звонить в полицию, но все телефоны не работают.

– И неудивительно. – Кейт доела последний кусок хлеба. – Можно попробовать дойти до главной дороги. Но, думаю, мы все равно здесь в ловушке. Со всем миром что-то случилось.

– Кот тебе не объяснил, что происходит? – спросил Арманд.

– Немного. – Кейт рассказала про картину и кольцо, которое нашел кот.

– Возможно, мы оба здесь, потому что… – она задумалась. – Мы оба трогали картину.

– Значит, третий предмет где-то там? Женщина с ключом?

– Похоже на то, – сказала Кейт. – Пойдем искать. Только суп сначала доешь.

Так они и нашли Майло. Это был маленький светловолосый ребенок в одних плавках. Он громко плакал.

– Да что здесь за мальчишки такие? – Кейт позволила себе вздохнуть. – Они что, только и умеют, что плакать?

– Не рыдай он так громко, мы бы его не нашли, – заметил Арманд.

– И то верно, – согласилась Кейт.

Майло лежал, свернувшись калачиком, на веранде боулинг-клуба. В руках он держал маленькую и недовольную с виду собаку.

– Не люблю собак, – сказала Кейт.

– Кошатница, – объяснил Арманд.

– О, – Майло всхлипнул, роняя слезы на собаку. Та удивленно их слизнула.

Кейт слышала, что собаки похожи на своих хозяев. Пес Майло казался преданным, но немного растерянным.

– Мы загорали на пляже, – сказал Майло. – С мамой и тетей Джин. Приехали сюда на день с базы отдыха. Я уснул на солнце с Брустером на руках… а когда проснулся… то остался совсем один, было холодно, у меня полотенце замерзло, а мама будет очень, очень ругаться, когда меня найдет… – Он задумался. – Поэтому я убежал. Но я хочу домой. Хочу к маме!

– Ну… – начала Кейт, но Майло перебил ее очередным приступом слез, который грозил затянуться.

– Ладно. – Кейт пошла в боулинг-клуб и через пару минут вернулась со старым свитером, от которого пахло пивом. – Надень, – велела она Майло. – Не то замерзнешь.

Она дала ему еще какие-то странные перчатки из коробки потерянных вещей.

– Вот так. Теперь можно отправляться исследовать местность.

– Что? – Майло уставился на нее глазами-блюдцами. – А когда взрослые придут? Разве не надо их искать?

– Со мной все было так же плохо? – спросил Арманд. Кейт не обратила на него внимания.

– Нет, – резко сказала она Майло. – Мы сами по себе. Никаких взрослых здесь нет. И мы сможем все исправить только сами. А теперь дай мне ключ.

Майло растерянно и испуганно посмотрел на Кейт и снова разрыдался.

Арманд только ухмыльнулся.

– Так. – Кейт шлепнула миску с супом на стол. Майло благодарно ее схватил, и его рыдания стихли. – Это кафе – наш штаб. Нужно решить загадку и найти ключ. Ты уверен, что у тебя его нет?

Майло покивал, стуча зубами. У его ног Брустер радостно булькал водой из миски. Пес, похоже, держался неплохо. Кейт присела на корточки и посмотрела ему в глаза.

– Что происходит, Брустер? – спросила она. – Скажи мне, не бойся.

Пес посмотрел на нее, тявкнул и продолжил пить.

– Что ты делаешь? – удивился Майло.

– Вздумала, что с животными умеет болтать, – хихикнул Арманд.

– А вот и нет! – Кейт с достоинством поднялась. – Со мной только один кот говорил.

– Может, пойдем поищем твоего кота? – предложил Майло. – Брустер неплохо с ними управляется. Стольким уши надрать успел!

– Не сомневаюсь, – согласилась Кейт. – Но не уверена, что нам это поможет что-нибудь разузнать. Кот явно уже сказал мне все, что хотел. Что картина очень важна.

– А можно мне на нее посмотреть? – спросил Майло. – Я с удовольствием!

– У меня ее с собой нет, – призналась Кейт. Обидно. Вот бы у нее было такое устройство, которое бы помещалось в карман и могло фотографировать, а потом показывать фотографии на экране! Впрочем, наверное, она может попробовать такое изобрести. Когда вырастет. – Она дома.

– Вместе с кольцом? – спросил Арманд. – Тебе не кажется, что это не очень-то умно?

– Я как-то тогда об этом не подумала, – согласилась Кейт. – Мы ведь единственные здесь остались, красть некому.

– Хочу посмотреть на картину, – сказал Майло. – Она, наверное, волшебная.

– Ладно, – сказала Кейт. – Я сбегаю домой и принесу. Никуда не уходите. И супа мне оставьте.

Кейт бежала по гавани, а снежинки обжигали ей лицо. Небо будто нависало над ней, казалось, она может коснуться облаков, если только встанет на цыпочки. За морем растекалась чернота, тень все приближалась. Кейт готова была поклясться, что моря стало меньше, словно мир сжимался вокруг.

Ветер усилился, и Кейт ухватилась за стену, чтобы удержаться на месте. Она надеялась обернуться минут за пять, но, похоже, не выйдет.

Словно из ниоткуда на стену запрыгнул кот и с любопытством уставился на Кейт.

И улыбнулся.

– Привет, Кейт, – сказал он. – Плохи наши дела, да?

– Рассказывай, как же. Это ведь все ты виноват.

– Но мне холодно, – пожаловался кот.

– Раньше надо было думать.

– Я же кот, – вздохнул он. – Je ne regrette rien[1]. А теперь покорми и погрей меня.

Кейт подхватила кота и понесла его домой. Тот зарылся в ее шубу и громко заурчал.

– Кстати. – Кот высунул наружу голову. – Тебе стоит кое-что знать. Посмотри на причал.

Кейт взглянула вниз, на заснеженный настил. И увидела следы.

В этом холодном мире они были не одни.

Дом казался незнакомым и чужим, он скрипел, словно посмеиваясь над Кейт. На кухне, напугав ее, хлопнуло окно.

– Здесь есть кто-нибудь? – крикнула Кейт.

Нет ответа.

– Мама?

Молчание.

Кейт посмотрела на кота.

– Что происходит? Здесь кто-то есть?

– Были, да. – Кот принюхался. – Но ушли несколько минут назад. И вряд ли нашли, что искали.

– Откуда знаешь?

Кот подбежал к входной двери.

– Они вошли здесь. И пахли волнением, – он махнул лапой на кухню, – а вышли там – и пахли злостью.

– О. Ясно. Они искали картину?

– Разумеется. – Кот сел на коврик и принялся вылизываться. – Но я ее спрятал. От тебя, кстати, ужасно воняет псиной. Переоденься лучше.

– Ты спрятал картину? – воскликнула Кейт. – Где?

Кот примолк.

– Перестань задавать мне вопросы. Каждый раз, когда ты перебиваешь, приходится начинать вылизываться сначала.

– Да ничего подобного, глупость какая.

Кот с жалостью посмотрел на нее.

– Таковы правила вылизывания! – он показал Кейт язык и снова принялся мыть лапу.

– Так где картина?

Раздраженный кот встал и побежал наверх.

– Ладно, ладно, покажу. А потом сяду вот на это кресло у батареи и вылижусь с лап до головы.

Кот довел ее до кровати и залез под одеяло.

Кейт ждала.

И ждала.

Наконец она ткнула бугорок в форме кота на одеяле.

– Ай, – отозвался тот. – Что такое?

– Картина где?

– Ой, – спохватился кот. – Извини. Совсем забыл про нее. Я тут немного вздремнул. Здесь так тепло и темно. Я сижу на твоей картине.

Размышляя о том, как отлично бы этот кот спелся с ее мамой, Кейт стащила одеяло. Кот свернулся калачиком на картине и кольце. Кейт взяла их.

– Ну что ж. Пора спасать мир.

И убежала.

– Подумаешь, – сказал кот. Он смотрел ей вслед, пока его веки не потяжелели и он не уснул опять.

В кафе было пусто. Чему тут удивляться, мальчишки никогда не слушают девочек и не могут долго усидеть на месте. Кейт этого не понимала. Супа ведь осталось еще много. Он, конечно, был овощной, но все же. С негодованием Кейт поняла, что мальчишки даже не вымыли миски. Спрятав картину и кольцо под стол, она помыла посуду и отправилась в путь.

Холодало все больше. Пока Кейт шла по пустым улицам, снег пошел сильнее, застилая все вокруг. Каждая машина, каждый дом оказались под сугробами. Единственным цветным пятном были ее красные варежки. Все остальное кругом сливалось в сплошной белый ковер – все, кроме темного пятна, которое растекалось по горизонту и подбиралось все ближе по скрипучим горам замерзшего моря.

В животе у Кейт что-то задрожало. Она поняла, что ей страшно.

И именно в этот миг услышала телефонный звонок.

Трель отдавалась эхом по улице, ведя Кейт все ближе и ближе к небольшому зданию в гавани. Она остановилась у двери и протерла рукавом медную табличку, счищая снег: «Музей Уотчкомба». Кейт вошла, и топот ее шагов по доскам после снежной тишины казался оглушительно громким.

Сделав три шага, Кейт ахнула. Музей выглядел так, будто кто-то засунул книжный магазин в лавку старьевщика, а лавку – в лодку, а лодку – в церковь. Медные музыкальные инструменты висели на стропилах, примотанные рыболовными сетями. Витрины простирались до самых дальних уголков зала, полные всевозможных книг и карт. Это было впечатляюще.

Но замереть на месте Кейт заставило не это, а мокрые следы ботинок на полу. Они пересекали фойе, тянулись мимо большой восковой фигуры королевы Виктории и вели в комнату, набитую чучелами медведей и часами из золоченой бронзы.

Кейт сглотнула и вошла.

– Ау! – позвала она.

Ответа не было, только медведи смотрели на нее стеклянными глазами. Телефон продолжал звонить. Кейт огляделась, пытаясь понять, не наблюдает ли кто за ней. Над ее головой висел череп кита, челюстями рассекающий воздух. Звонок все не умолкал. Кейт побежала в соседнюю комнату, где были выставлены в основном картинки-головоломки. Телефона нигде не было видно.

– Да ответьте уже! – завопила Кейт. Она знала, что не одна в доме, могли бы и сделать уже что-нибудь полезное наконец.

В следующей комнате была картина, изображающая битву при Ватерлоо, и репродукция каюты Дрейка в «Золотой лани». На столе в груде свитков стоял телефон.

Кейт протянула руку.

Телефон замолк.

Она огляделась и раздраженно пнула стол.

– Все, хватит! – крикнула она. – Я знаю, что вы там. Я здесь не одна! Чем меня пугать, лучше бы трубку взяли, руки не отвалятся! Это звонили из настоящего мира, чтобы нам помочь!

Нет ответа.

Она позвала снова, погромче.

– Эй, слышно меня? Я Кейт Вебстер, и я вас найду! А когда найду, то не испугаюсь. Наоборот, очень разозлюсь!

В соседней комнате что-то пошевелилось. По полу прокатился маленький шарик. Кейт подняла его. Он был мокрым.

– Так, – Кейт бросила его и, как она и ожидала, из-под стола выскочил Брустер и принес его ей.

– Майло! – сказала Кейт. – У меня твоя собака. Выходи сейчас же. Иначе… не знаю. – Она посмотрела на Брустера, который радостно глядел на нее. – Я возьмусь готовить собачий суп. Такой вообще есть?

Майло смущенно вылез из укрытия, а следом за ним – хмурый Арманд.

– Мы думали, – признался Арманд, – что это кто-то другой. Кто-то плохой. Мы не поняли, что это ты. А потом ты начала кричать на нас…

– И мы очень понадеялись, что это и правда кто-то другой, – закончил Майло.

Кейт сердито уставилась на них.

– Это мог быть очень важный звонок, – сказала она. – Неужели так трудно было ответить?

Мальчики переглянулись. Каждый из них надеялся, что оправдание придумает другой.

– Мы, наверное, испугались, – пробормотал Арманд.

Майло благодарно кивнул.

– И не знали, что делать.

– Ладно, – сказала Кейт, позволив себе вздохнуть. Ее мнение о мальчишках испортилось окончательно. И вдруг ей в голову закралось подозрение. – Один из вас не дал второму взять трубку? – спросила она, не сумев сдержаться.

Мальчики виновато посмотрели друг на друга.

– Нет, – быстро сказал Арманд.

– Ясно. – Кейт так и знала, так и знала, что не стоит доверять Арманду. Он явно замыслил что-то нехорошее. – Зачем вы сюда пришли? – спросила она.

– Моя идея, – похвастался Майло. – Я подумал, что раз уж мы ищем ключ, надо поискать в музее. Музеи очень полезные.

Кейт музеи всегда казались унылыми. Этот, впрочем, ей нравился, хотя она бы с удовольствием потратила недельку, чтобы привести его в порядок.

– И что, вы нашли что-нибудь? – спросила она.

– Вроде да, – сказал Майло. – Мы нашли выставку того художника. Здорово рисовал, кстати.

Мальчики отвели ее во флигель, где немного пахло сыростью. Там висели несколько картин местных художников, и некоторые явно писал один человек. На всех были изображены виды зимнего города, и на всех стояла подпись «Митчелл». Рядом лежала маленькая листовка и ящичек для пожертвований. У Кейт не было денег, так что она только сунула туда старый значок как долговую расписку.

Арманд схватил листовку, даже не взглянув на ящик, и громко прочитал: «Митчелл, последний из древнего рода Митчеллов, живших в Уотчкомбе, нарисовал множество картин с местными видами, а после ушел на службу в Первой мировой войне. Он так и не вернулся».

– Грустно, – сказала Кейт.

– Красивые, правда? – восторженно сказал Майло.

– И на твою картину очень похожи, да? – добавил Арманд.

– Даже слишком. – Сказать по правде, Кейт загадочный мистер Митчелл начал казаться довольно однообразным и ограниченным – он только и рисовал, что море, закаты да снег. Снова и снова одно и то же.

– А мне нравится, – сердито буркнул Майло.

– О вкусах не спорят, картины, конечно, милые, но все какие-то одинаковые, – задумчиво проговорила Кейт.

– Тогда почему же, – торжествующе спросил Арманд, – Именно твоя картина такая особенная?

– Хороший вопрос. – Кейт поморгала.

Ее мысли потекли в новом направлении, но остановились, когда телефон зазвонил опять.

Глава 5

Кейт побежала в комнату, мальчики за ней. Она схватила трубку.

– Алло, алло, алло! – зачастила Кейт.

– Ого, да тебе там, похоже, весело! – раздался голос на другом конце провода.

– Барнабас! – воскликнула она. – Что вы делаете?

– Надеюсь, что хоть кто-то возьмет трубку, – последовал ответ. – Привет, Кейт Вебстер. Я рад, что это ты.

– Где вы?

На миг повисла тишина.

– Меня нет в городе, – сказал он наконец. – И, если честно, мне очень сложно туда вернуться. Но не волнуйся. Помощь уже в пути.

– Вы вызвали полицию? Пожарных? Береговую охрану?

– Нет, – признался Барнабас. – Я и есть помощь. Я в пути.

– Город замерз, все люди исчезли, что-то неладное творится, а вы просто хранитель музея! Как вы тут поможете?

– Сделай глубокий вдох.

– Что?

– Это поможет успокоиться.

Кейт глубоко вдохнула.

– Ну а теперь, – сказал голос Барнабаса, кажущийся таким далеким. – Вот как я могу помочь. Происходящее в городе каким-то образом связано с его прошлым. А музеи – это и есть прошлое. И тут мой выход. Надеюсь. Если я успею вовремя.

– Но!.. – воскликнула Кейт.

– Глубокий вдох! – наставительно сказал Барнабас.

– От глубоких вдохов я только громче кричать могу, – сообщила ему Кейт. – Приятно знать, что вы уже в пути, но, пожалуйста, позовите еще какого-нибудь ответственного взрослого.

– Да не нужен тебе ответственный взрослый, тебе нужен я. Слушай…

Кейт поняла, что в этом мире она – единственный взрослый человек. И повесила трубку.

– Зачем ты это сделала? – воскликнул Арманд.

– Он нес чушь.

– Кто это был? – требовательно спросил Майло.

– Хранитель музея.

– И кто это?

– Мой сосед. Это его музей. Он обещал помочь.

– Ничего у него не получится. – Майло был серьезен, так и опять до слез недалеко. – Мы здесь в ловушке и все умрем.

Кейт уже собралась его утешать, и тут телефон зазвонил снова.

В этот раз трубку поднял Арманд.

– Это тебя, – он протянул телефон ей.

– Да знаю я, – сказала Кейт.

– Он очень настойчив.

– Хорошо бы.

Она взяла телефон.

– Ты повесила трубку.

– Да.

– Почему?

– Музей у вас очень интересный, – сказала Кейт. – А вот вы не очень-то помогаете.

– Ясно.

Повисла тишина.

– Ну ладно. На твоей картине два предмета. Это как карта сокровищ. Нужно просто их найти.

– Я уже это поняла и нашла кольцо.

– Да? Я же специально просил не искать.

– Знаю. Его ваш кот нашел.

– О. Серый, со смешными усами и без чувства юмора?

– Ага, этот самый.

– Хм. Рыбы кто-то сегодня не получит.

– А теперь мы пытаемся найти второй предмет. Ключ, который держит дама.

– Холодная Дама, – задумчиво протянул Барнабас.

– Что?

– Я как раз собирался тебе рассказать, – раздраженно сказал он. – Где-то у меня в музее есть старое стихотворение:

Когда исход наступит лета,

Восстанет Властелин Зимы.

Придет пора Холодной Даме

Глаза открыть по зову тьмы.

– И кто этот Властелин Зимы?

– Беда. Потому мне и нужно попасть в город. И поверь мне, я пытаюсь. – На заднем фоне послышался негромкий взрыв и жуткий скрежет.

Кейт предположила, что это машина Барнабаса.

– Вам следует поаккуратнее переключать передачи, – посоветовала она.

– Спасибо, – процедил Барнабас. – До тебя непросто добраться.

– Мы тут совсем одни. Нас всего трое.

– «Мы»?

– Я, Арманд, мальчик по имени Майло. А, и его собака. Поспешите. У нас кончается суп.

Снова скрежет. Сквозь шум Кейт услышала, как Хранитель говорит ей спросить кота про Властелина Зимы и не доверять всем подряд.

«Любопытно», – подумала Кейт. Барнабас, похоже, звонил ей прямо из машины. Как странно. Даже в Лондоне в машинах телефонов нет, правда ведь?

– Значит, ты предлагаешь искать в Уотчкомбе эту Холодную Даму? – воскликнул Майло. На него было жалко смотреть. Брустер тоже выглядел несчастным.

– Ну, нам же нужно найти ключ, – сказала Кейт. Мальчишки все больше и больше казались ей надоедливыми и бесполезными существами.

– Думаю, картина мистера Митчелла должна подсказать, где он, – предположил Арманд.

– Неужели? – Кейт это не убедило. – Этот Митчелл только море и рисовал.

– И неплохо, между прочим! – вставил Майло.

– А еще он много рисовал маяк. Почему? По-моему, это подсказка, – не сдавался Арманд.

Когда они подошли к маяку, Арманд торжествующе фыркнул.

– Видишь? На картине он выглядел иначе, верхушка светилась.

– Вряд ли мистер Митчелл мог ошибиться, – сказал Майло, верный своему новому кумиру. – Наверное, маяк просто давно не работает.

Мимо прошел кот. Брустер зарычал и бросился на него. Кот метнулся вверх по ступеням маяка.

– Стой! – закричала Кейт и побежала за ним. Кот раздраженно повернулся к ней.

– Я в дозоре, – прошипел он сквозь зубы. – Убери эту собаку куда-нибудь!

– Но мне нужно кое-что спросить. Барнабас говорил, ты можешь рассказать мне о Властелине Зимы.

– Ну, могу, – согласился кот, в упор глядя на что-то, видимое только ему. – Властелин Зимы очень стар, и ему здесь не место.

– Но кто он? То есть… – Кейт попыталась не смотреть на темнеющее небо. – Это хотя бы «он»? Я не вижу…

– Я не могу описать тебе Властелина Зимы! – кот презрительно фыркнул. – Ты его не увидишь, пока рано. Но ты можешь его услышать.

– Чушь! – возразила Кейт. – Здесь очень тихо.

Кот с жалостью посмотрел на нее.

И Кейт прислушалась. Она слышала лишь далекий ветер, скрип замерзших волн… И шаги великана. Они приближались.

– О, – сказала Кейт.

Кот кивнул.

– Лучше поторопись и найди ключ прежде, чем Властелин доберется сюда, – сказал он.

– Идем с нами, – предложила Кейт.

Кот покачал головой.

– Нет уж, спасибо. Не нравится мне эта собака. – И он побежал прочь.

Они обыскали весь маяк – безуспешно.

– Это, – сказала Кейт, – была плохая идея.

Арманд был невозмутим.

– Ну, Митчелл еще много рисовал близлежащие бухты.

Кейт заявила, что ей не очень улыбается лазать по замерзшим скалам в поисках волшебного ключа.

– Вряд ли нам и надо – мы ведь с тобой оба здесь, потому что связаны с предметами.

– Я нет, – простонал Майло. – Я из Лейтон-Баззарда!

– Да, – терпеливо сказал Арманд. – Но ты спал на пляже. Возможно, ключ как раз там.

Кейт осенило.

– Значит, нам надо просто обыскать пляж там, где спал Майло? – Ей вдруг пришло в голову, что Арманд все-таки довольно умный.

Майло разрыдался.

– Я не помню, где это было! – прохныкал он.

Они вышли из города. Арманд предложил лупить Майло, пока тот не вспомнит, где спал. Кейт тут ж засомневалась насчет его ума.

Дети разделились и принялись бродить по берегу, пытаясь найти нужный кусок пляжа. Когда прошла уже, казалось, вечность, Майло закричал, высунувшись из-за песочного холма.

– Кажется… кажется, здесь!

Кейт с Армандом побежали к нему, спускаясь вниз по склону к пляжу. Здесь, где не было уже ни снега, ни ветра, почти казалось, что вернулось лето. Они миновали заледеневшие водоемы, усеянные замерзшими медузами. Брустер временами останавливался и облизывал ледяную корку. Галька на пляже заледенела – трудно было удержаться на ногах.

– Точно, точно здесь! – воскликнул Майло. Брустер восторженно тявкнул.

Арманд посмотрел на Кейт. Он, похоже, волновался.

– Что-то не так? – спросила Кейт.

Он покачал головой.

– Нет. Вроде нет. Просто не нравится мне тут.

Кейт пожала плечами.

– Ну а что поделаешь.

Арманд огляделся.

– Знаете, как жители зовут это место? Череп.

Кейт посмотрела на скалу. Вон там, высоко, две пещеры… и еще одна внизу, на земле. Если прищуриться, и впрямь похоже на череп.

– Ого, – сказал Майло. – Я даже не заметил. В этих пещерах наверняка очень удобно прятать вещи.

– Они мне не нравятся, – буркнул Арманд нервно.

– Ну да, в тех двух наверху и правда довольно опасно что-нибудь прятать. Но как насчет рта, который внизу? С виду вроде просто. Пойдем посмотрим?

– Погоди-ка. – Кейт подняла руку. – Ты младше нас, так что должен остаться здесь. С Брустером. Еще не хватало, чтобы ты попал в беду. Если с тобой что-то случится, меня потом в Лейтон-Баззард не пустят.

Майло был против.

Арманд помрачнел.

– Ты что, правда хочешь пойти в эту пещеру?

Кейт поцокала языком. Это был не вздох, так что, наверное, не страшно.

– Ладно, трусишка, сама пойду. А ты присмотри за Майло и Брустером. Если на меня вдруг что-нибудь нападет, постараюсь кричать потише.

Кейт была довольна собой, но, едва шагнув к пещере, почувствовала, как внутри нее поднимается волна паники. Там было так темно. И вход действительно смахивал на рот. Даже простой ручеек замерз и стал похож на змеиный язык. Он захрустел под ее ногами.

Кейт вытащила фонарик, который принесла с собой, и осветила крышу пещеры. К счастью, острых зубов у нее над головой не обнаружилось, но все равно было жутко.

Кейт сделала еще шаг, и еще. Она продолжала говорить с Армандом и Майло, но звук ее голоса эхом возвращался к ней. Кейт оглянулась на мальчиков, и внезапно ей показалось, что они очень далеко. Если она испугается, если с ней и правда что-то случится, успеет ли она вовремя до них добежать?

Кейт заставила себя сделать еще шаг, мечтая, чтобы рядом оказался кот. Но она была одна. Одна-одинешенька…

Впереди послышался какой-то шум. Что-то коснулось ее руки. Кто-то еще был в пещере вместе с ней. Кейт услышала, как это что-то застонало, и ей этого хватило. Она повернулась и бросилась бежать, бежать прочь из пещеры, прочь от опасности.

И тут Кейт увидела, как что-то несется в пещеру прямо на нее. Ужасное, рычащее чудовище.

Глава 6

Кейт вскрикнула от ужаса. Чудовищем оказался Брустер. Он преобразился до неузнаваемости – звериный оскал, безумные глаза навыкате. Она отшатнулась, крича о помощи, и почувствовала, как роняет фонарик на землю.

Еще недавно Брустер был просто тихой маленькой собачкой. Теперь же он превратился в вихрь клыков и ярости.

– Помогите! – закричала она, надеясь, что Майло или даже Арманд придут на помощь, но у входа в пещеру никого не было видно. Кейт осталась совсем одна. Собака прыгнула на нее и сбила с ног. В следующий миг, не успела Кейт прийти в себя, Брустер уже навис над ней.

Кейт почувствовала, как по ее шее что-то течет. «Укусил, – подумала она. – Я умираю?» И тут Кейт поняла, что это всего лишь собачьи слюни.

Брустер отскочил и припал к земле, готовясь к новой атаке. В тот же миг Кейт схватилась за стену, оттолкнулась и встретила собаку в прыжке.

Ногами она отшвырнула Брустера от себя. Он полетел назад, крутясь в воздухе, а затем беспомощно рухнул на лед.

Кейт бросилась прочь мимо трясущейся собаки, надеясь добежать до пляжа. Вырвавшись наружу, на тусклый дневной свет, она закричала:

– Майло! Арманд? Брустер взбесился! – но ее голос лишь разнесся эхом по пустому пляжу. Мальчики исчезли.

За спиной она услышала рычание.

Бежать к тропе времени не было, и Кейт стала карабкаться по скале. Руки уже почти онемели от холода. Брустер рычал снизу, подгоняя ее. Кейт добралась до небольшого выступа, лезть оставалось еще столько же.

Майло и Арманда по-прежнему нигде не было.

И пути назад тоже. Кейт продолжала карабкаться вдоль выступа и достигла края Черепа. Здесь была тропинка, совсем узкая, чуть пошире желоба для дождевой воды, но все же подниматься стало немного легче. Боль жгла руки, и чем выше Кейт взбиралась, тем больнее и холоднее ей было. Она покачала головой и решительно полезла дальше, дальше и выше, пока не добралась до вершины скалы. Шуба Кейт оказалась изрезана шипами, на голове было черт знает что, а запыхалась она так, словно пробежала целый марафон. И все же Кейт была очень рада, что справилась.

Встав, Кейт увидела перед собой Арманда и Майло. Они смотрели на нее.

– Вот вы где! – с облегчением воскликнула она. – Куда вы делись? Что случилось с Брустером?

Мальчики продолжали молча смотреть на Кейт.

– Что-то его напугало. Надо бы кому-нибудь набраться храбрости и пойти его угомонить, чур не я, – она хихикнула.

Мальчики не засмеялись.

– Да что такое? – спросила Кейт. – Что случилось? Майло?

Майло уставился на нее, широко раскрыв глаза.

Начиная подозревать неладное, Кейт повернулась к Арманду. И тут вдруг заметила – он нервничал. Дрожал. Чего-то боялся.

– Что? – спросила она. – Что ты натворил? Ты сделал что-то плохое, да, Арманд Дасс? Подводить меня – очень в твоем духе.

Арманд покачал головой.

– Нет. – Жесткость голоса Майло испугала Кейт. Маленький мальчик с золотистыми волосами и простой, милой улыбкой преобразился. Улыбка превратилась в злобную ухмылку, а голубые глаза больше не искрились.

– Что случилось? – спросила Кейт. – Что Арманд тебе сказал?

– Ничего, – усмехнулся Майло. – Ну, кроме того, что он будет только рад мне подчиняться. Видишь ли… Мы с Армандом заключили соглашение. Все это время он работал на меня. Ты ему даже не нравишься. Я просто велел ему притворяться, – он улыбнулся. – Ты думала, что у тебя есть друг. Даже два. Что ж, ты ошиблась. Никаких друзей у тебя нет. Ты совершенно одна. В моем мире.

– Твоем мире? – Кейт ничего не понимала.

– Моем прекрасном мире, – Майло хихикнул. – Я его нарисовал. Меня зовут Майло Митчелл.

Кейт смотрела на мальчика и видела, как его черты меняются, тело растет, волосы выпрямляются и седеют. Кожа на его лице обвисла и сморщилась, но глаза все еще сверкали голубым.

Майло Митчелл превратился в аптекаря мистера Стивенса.

Арманд отшатнулся. Кейт бы и сама отпрянула, но тогда упала бы со скалы.

– Разве не прелесть? – старик рассмеялся. – До чего же весело было снова побыть молодым. – Он потер руки. – А теперь, я полагаю, у вас обоих есть ко мне вопросы.

Кейт открыла рот, но мужчина жестом прервал ее.

– Сам угадаю! Да, меня на самом деле зовут Майло Митчелл. Да, все эти картины написал я, уже очень давно. Да, я был мальчишкой. И да, я был очень талантлив.

– Но вы же сейчас старик! – возразила Кейт.

Улыбка мистера Митчелла чуть поувяла.

– Возможно, возможно, это так. – Он сел на камень. – Мои старые кости и правда мерзнут. Но взгляните! – Майло махнул рукой. – В этот день я победил лето.

Он похлопал по камням.

– Садитесь, я расскажу.

Они сели, и мистер Митчелл начал свою речь. Кейт пришла к выводу, что он любит быть в центре внимания.

– Это чудесная история. В детстве я рисовал, рисовал и рисовал. Обычно на том, что находил на берегу – на корягах, коробках из-под чая. Но однажды я гулял с друзьями, и мы кое-что нашли – что-то вроде холста или габардина, но похожее на фольгу. Больше под рукой ничего не было, так что я пошел к Черепу и стал рисовать на листе этой штуки.

Лето подходило к концу, но я представил, как выглядел бы город зимой. Друзья танцевали вокруг, не обращая на меня внимания, бегали друг за другом. Но вскоре их крики затихли. И вдруг я понял, что пошел снег. В августе. Чем больше я рисовал, тем больше было снега. Сначала мои друзья очень обрадовались, но потом испугались. Я перестал рисовать, но снег все не кончался. Попытался стереть картину, но не помогло. Снег шел и шел, пока весь город не замерз и весь мир не застыл и не опустел. Остались лишь я и мои друзья.

Тогда и появился Властелин Зимы. Он пришел к нам по морю. И заговорил со мной. Он обещал, что я смогу жить в этом дне вечно. Я хотел согласиться, но друзья остановили меня. Девчонки, что с них взять.

Кейт нахмурилась.

– Но, – продолжал Митчелл, – это были странные девочки из древних семей. Они кричали на небо, говорили непонятные слова, и чем больше говорили, тем больше злился Властелин Зимы. Втроем они разломали холст. Одна оторвала полосу и надела ее, как обруч. Вторая сделала из фольги ключ. Третья схватила картину. Я пытался им помешать, но подул ветер, Властелин Зимы закричал… И снег исчез – снова наступило лето.

Они отнесли картину, кольцо и ключ домой к родителям. Старейшины города сказали мне, что Властелин Зимы долго, очень долго ждал за городом, а я нашел его щит. Сказали, что я случайно призвал древнюю темную силу и что я не виноват.

Но я их ненавидел. Рисовал снова и снова ту же картину, но без толку. Я мечтал, чтобы лето кончилось, но ничего не выходило. Пришла война. Все мальчики отправились сражаться. Но не я. Я остался и рисовал. Никто из них так и не вернулся, и тот далекий волшебный день вдруг стал важен для меня как никогда.

А те девочки, что тогда мне помешали, не понимали меня – присылали мне перья[2], называли трусом.

И я ушел. Я сражался в этой ужасной войне. И как-то выжил. Мне нравится верить, что это Властелин Зимы мне помог. Но я уже не был прежним. Детство казалось таким далеким.

Я ждал. Очень, очень долго. Пока мой Властелин не позволил мне вернуться. И я был только рад. Дряхлый старик-аптекарь. Идеально. Все те девочки, что когда-то меня обзывали, стали немощными старухами. Они не узнавали меня, когда я давал им лекарства, – мистер Митчелл улыбнулся. – Оказалось до смешного легко подставить моего помощника.

– Мистера Дасса! – воскликнула Кейт.

Арманд покраснел и опустил глаза.

– Именно, – сказал мистер Митчелл. – Потому-то и Арманд так хочет мне помочь, как хотел его отец. Он боялся, что я его уволю, но я только рад был его оставить, только рад. В конце концов, именно он оказался виноват во всех моих преступлениях.

Арманд посмотрел на мистера Митчелла. В его взгляде сквозила горькая ненависть. Старик лишь рассмеялся.

– Мы пришли к пониманию.

Кейт посчитала мистера Митчелла странным даже для взрослого.

– И вы убили своих друзей?

– С большим удовольствием. Они ведь испортили мне веселье. К тому же они присылали мне перья. – Его голос стал вдруг по-детски капризным. – И мне нужно было вернуть мою картину, верно? Я не знал, у кого из них она находится, но знал, что смогу ее найти, когда избавлюсь от них. Ну и вышло все весьма удачно, – мистер Митчелл широко улыбнулся.

– И что теперь? – спросила Кейт.

Мистер Митчелл снова сел на камень.

– Нужно найти ключ. Тогда щит будет собран воедино, и Властелин Зимы сможет править вечно!

– Но зачем? – спросила Кейт. – То есть вы, конечно, объяснили свой план весьма доступно, но что мне с этого? Прямо сейчас – ничего.

– Как, ты разве не хочешь со мной дружить? – Мистер Митчелл, кажется, искренне удивился. – Мы можем остаться здесь и всегда быть детьми. Здесь спокойно. И так красиво. Никаких взрослых. Выбирай, Кейт – последняя неделя школьных каникул или вечное Рождество?

– Это не мне решать, – сказала Кейт.

– Но я хочу, чтобы вы высказались, вы оба, – заискивающим тоном заговорил мистер Митчелл. – Вы ведь мне помогли. Вернули Властелина Зимы. Все это сделали вы.

Кейт подумала, что, строго говоря, все это сделал кот, но сомневалась, что это что-то изменит.

– Конечно, – сказала она. – Так. – Пауза. – Значит, важное решение.

– Да? – мистер Митчелл вел себя так, будто выбор был очевиден.

Повисла тишина. Арманд избегал смотреть ей в глаза.

– Знаете что, – сказала Кейт. – Я сейчас вернусь.

И убежала.

Кейт оглянулась. На миг ей показалось, что Арманд побежит следом. Но он стоял как вкопанный.

Итак, она в беде и совершенно одна. Обычно Кейт не надеялась на взрослых – они были ленивы, неряшливы, грубы и бесполезны. Но сейчас ей очень хотелось встретить кого-нибудь взрослого. Кейт хотела побежать домой, найти там маму и плакать, пока та не обнимет ее, не даст ей бутылку воды и не поставит на плиту банку с фасолью. Обычно мамины кулинарные потуги раздражали Кейт, которой с детства пришлось научиться самой делать омлеты, суфле и жаркое. Но сейчас она мечтала отведать маминой вареной фасоли на холодном тосте.

Кейт бежала и бежала по скале, чувствуя на лице морскую соль – и тут она поняла, что это ее собственные слезы. Нет, так не пойдет. Нужно сменить тактику. Она присела возле можжевелового куста на краю скалы и огляделась. Арманда и мистера Митчелла Кейт нигде не видела, но они были где-то там, отделяли ее от города. Значит, нужно их обойти. Нужно найти ключ первой.

Пока что выбраться Кейт никак не могла. Ей нужно было найти способ их миновать. Другой выход.

Кейт нахмурилась и размышляла, пока наконец у нее не созрела идея. Сумей она спуститься к пляжу, смогла бы обогнуть мальчишек, просто пройдя по замерзшему морю.

Она тут же заметила у этой идеи как минимум два изъяна, но все равно план показался ей неплохим.

Кейт подошла к выступу, сняла перчатки, чтобы схватиться покрепче, и начала спускаться по камням вниз. На первых нескольких выступах все шло хорошо, но затем она остановилась.

Возникли новые трудности. Уже темнело, и Кейт почти не видела, что там внизу. Руки онемели от холода и скользили по снегу. Она уже достаточно далеко спустилась, и подняться назад казалось невозможным, но спускаться дальше было даже хуже.

Кейт слезла еще на несколько футов и поставила ноги на узкий выступ. Опершись на выступ всем весом, она услышала негромкий треск камней.

Кейт тихо выдохнула. Пока неплохо. Если продолжать так же, она сможет…

Выступ обвалился, и Кейт покатилась вниз по скале.

Ее ноги беспомощно барахтались, цепляться было не за что. В отчаянии она схватилась рукой за один из небольших выступов и каким-то образом все же смогла удержаться, болезненно рванувшись всем телом.

Хватая ртом воздух, Кейт уцепилась за выступ другой рукой и затем осторожно прощупала ногами камни, пока наконец не нашла опору.

Кейт было очень-очень страшно. И холодно. И плохо. И в любой миг она могла сорваться вниз.

Глава 7

Кейт беспомощно висела на краю скалы.

И вдруг рядом кто-то фыркнул.

Маленькая пушистая голова высунулась из-за выступа, не моргая уставилась на Кейт, а затем ткнулась носом в ее исцарапанную руку.

– Хм, – сказал серый кот. – Забавно.

– Ничегошеньки забавного! – простонала Кейт, готовая вот-вот расплакаться.

– Забавно, если смотреть оттуда, где я сижу, – ответил кот.

– Помоги мне, – взмолилась Кейт.

Серый кот пожал плечами.

– Запросто, – сказал он. – Есть хочешь? Тут рядом гнездо полевок. Могу одну тебе принести.

– Нет, – отрезала Кейт. – Спасибо, не надо.

– Но я настаиваю. Ни слова больше. – Кот убежал.

Кейт задумалась. Дело и так плохо, а если в нее начнут швырять мышей, станет еще хуже. Она попыталась нащупать опору пониже. Уже совсем стемнело, и ей приходилось делать это совершенно наугад. Вдруг она вместо земли нащупает простой комок грязи и обопрется на него? Разобьется ли насмерть, если упадет? Кейт рискнула посмотреть, высоко ли падать, и тут же об этом пожалела.

Что-то маленькое и коричневое с писком пролетело мимо.

– Ну вот. – Над выступом появилась морда кота. – Не поймала. Не волнуйся, другую принесу. Только постарайся в этот раз.

– Нет! – крикнула Кейт. – Я застряла! Не вижу, что внизу. Я могу погибнуть, помоги!

Кот Барнабаса задумчиво уставился на нее, не моргая. Он вроде бы хотел что-то сказать, но только поднял лапу и принялся ее вылизывать.

– Честное слово, – наконец сказал он. – Вы, люди, вечно попадаете в неприятности.

– Пожалуйста! – Руки уже едва держали Кейт.

– М-да, – сказал кот. И исчез.

Кейт уцепилась за самый край обрыва. Ее била дрожь – то ли от холода, то ли от страха, она и сама не знала. Что-то потерлось о ее ногу.

Кейт посмотрела вниз.

Там сидел кот.

– Эх ты, глупая кормилка, – сказал он. – Здесь же очень удобный выступ.

– Я не видела, – возразила Кейт, с благодарностью опираясь на скалу.

– Я знаю, – вздохнул кот. – У людей такое ограниченное зрение. Вам бы не мешало заняться охотой. Поставь руку сюда. И – да, точно – сюда.

С помощью кота Кейт спустилась со склона, наконец ощутив, как ее ноги утопают в снегу. Кот крутился у ее ног.

– Долго мы возились. – Он зевнул. – Мне пора, у меня дела.

– Неужели? – Кейт почесала его по макушке.

– Ох, ну ладно, – тот замурлыкал. – Еще немного времени на пару пустяков найдется.

– Не бросай меня, – попросила Кейт кота. – Мне одной совсем плохо.

– Хм. – Кот зажмурился. – А потом будет печенье?

– Да. Если я смогу его найти.

– А тепло?

– Да. Я хочу вернуть лето назад.

Кот приоткрыл один глаз.

– И охота будет?

– Ну конечно, – сказала Кейт. – Самая крупная охота в моей жизни.

– Тогда договорились.

Кейт двинулась к морю, но кот ее остановил.

– Не туда, – сказал он. – Я хочу кое-что тебе показать.

И кот повел ее к дальней части крошечной бухты, пока наконец они не оказались у большого и высокого камня, выступающего из скалы перед пляжем.

– Местные зовут его Замороженной Ведьмой, – сказал кот. – Когда набегают высокие волны, говорят, что Ведьма слепнет.

Кейт вздрогнула.

– И раньше это была настоящая ведьма?

– Говорят, она была первой, кто остановил Властелина Зимы. – Кот потерся о камень.

– Холодная Дама! – воскликнула Кейт, вспомнив стихотворение. – Что-то про ее глаза, что они откроются… как сейчас, когда море замерзло. Ключ спрятан где-то здесь.

– Ах да, – сказал кот. – Иди за мной…

Он обвел ее вокруг Замороженной Ведьмы. В скале рядом была тонкая трещина, ведущая в другую пещеру.

– Поспеши, – сказал кот. – Кое-кто ждет нас там.

– Кто? – испугалась Кейт.

– О, не волнуйся. Он вряд ли хочет тебя съесть, – кот принюхался. – Голодом он не пахнет.

Они протиснулись внутрь и оказались в темноте. Идти приходилось почти вслепую.

– Тебе придется меня вести, – сказала Кейт, нащупывая путь руками.

– Нет, ну серьезно, – вздохнул кот. – Ты хоть что-нибудь можешь сама?

Но все же он повел ее. Пещера все сужалась и сужалась, пока Кейт не решила, что пора поворачивать. Стены давили со всех сторон.

– Хм, – сказала она. – Странно, я все еще слышу звук моря.

Кот не ответил.

Внезапно стало просторно. Кейт оказалась в огромном темном помещении. Ее шаги отдавались эхом и скрипом по всей пещере.

– Ау! – позвала она. Ей ответило эхо.

И вдруг…

Вспыхнула спичка.

Кейт увидела лицо.

Глава 8

– Ну привет!

Это был Барнабас, хранитель музея. Его голос казался приглушенным.

– О! – воскликнула Кейт. – Долго же вы добирались.

– А ты очень неблагодарная девочка. – И снова голос Барнабаса был приглушен.

– Впрочем, вы как раз вовремя, – сказала она. – Мы в большой беде.

– Ну, – с сожалением ответил Барнабас. – Я бы, может, и помог, но мои руки связаны. Буквально.

– Что?

– Маленький мальчик ударил меня по голове и связал, – обиженно сказал Барнабас. – А ведь тоже таким милым казался.

Кейт подошла к нему и взялась за веревки.

– Никогда не умела управляться с узлами, – призналась она.

– Просто постарайся. Он вообще-то еще и кляп мне в рот сунул, но с этим я смог немножко разобраться, – сказал Барнабас.

Кейт трудилась, удивляясь, как долго горит спичка Хранителя. Он сжимал спичку в руках, и света как раз хватало, чтобы было удобнее развязывать узлы.

– Бесполезно, – вздохнула Кейт и огляделась в поисках камня или чего-то еще, чем можно было бы разрезать веревки. Вместо этого она нащупала что-то холодное и металлическое. Наверное, какой-нибудь турист забыл в пещере ржавую вилку.

Кейт принялась пилить ею оковы Хранителя. И вдруг застыла.

– Ну давай же! – поторопил Барнабас.

– Но… – возразила Кейт. – Это же ключ! Это он! – Она подняла его. В свете спички ключ блеснул бронзой.

– Ого, – сказал Хранитель.

– Так вот что значила часть стихотворения про Холодную Даму!

– Да, мне это тоже было интересно, – кивнул Барнабас.

– Хотя не знаю, ключ ли это вообще. Больше на стрелу похоже, – задумалась Кейт.

– Хм, – согласился Барнабас. Он коснулся ключа. – На ощупь странный… Из того же материала, что и картина. Отлично, отлично.

Кот забрался наверх и махнул хвостом в лицо Барнабасу.

– Уйди, – пробурчал тот.

– Нет уж. – Кот потоптался у Барнабаса на голове, а потом лег и заснул.

Кейт распилила веревки Барнабаса ключом и вытащила кляп. Потом пристально его оглядела.

– Это были вы? Где-то с час назад? – спросила она.

– Что? В пещере? Да. У меня же во рту был кляп. Я пытался предупредить тебя о собаке.

– Ясно, – сказала Кейт. – А что вы делали в пещере?

– Ну, – пробормотал Барнабас. – Сидел, поверженный. Я искал тебя, пришел сюда, встретил этого очаровательного парнишку. Он попросил меня посмотреть в пещере на что-то, что он там увидел, а потом хрясь!

– Это, – хмуро сказала Кейт, – был Майло. На самом деле Майло Митчелл. И мистер Стивенс, аптекарь, тоже.

– Правда? – Барнабас, кажется, заинтересовался. – И он разгуливает здесь под видом маленького мальчика?

– Да, – раздраженно сказала Кейт. – Что совершенно невозможно. А значит – неправильно.

– Необязательно. Странные вещи происходят здесь уже давно, – Барнабас снял кота со своей головы и перекинул через плечо. Он принялся пробираться меж камней, выводя Кейт из Черепа. – У нас очень мало времени и нужно очень многое успеть, так что нечего тебе волноваться из-за всякой магической ерунды.

– Магической? – Кейт фыркнула. – Магии не бывает. Так ведь?

– Магии? – Барнабас пожал плечами. – А почему бы и нет? Магия – это круто.

– Но ведь должно же быть рациональное объяснение.

– О, оно есть. – Барнабас вывел ее из пещеры обратно на берег. Перед ними распростерлось застывшее море. – Но рациональное объяснение довольно сложное. Мы имеем дело с психотемпоральным существом, проявляющимся через критическую массу собственной разумной оболочки… М-да. Магия звучит куда интереснее.

– А у вас кот говорящий, – заметила Кейт. – Этому точно логического объяснения нет.

Серый кот зевнул.

– А вот и есть. Я слишком часто спал у него в сарае, – сказал он.

– Вот и все, – заключил Барнабас. – Магия. А теперь пойдем пройдемся по морю.

Он взял Кейт за руку, и вдвоем они шагнули на волны.

Глава 9

Кейт решила, что хождение по морю – занятие крайне любопытное. Было так же скользко, как на коньках на замерзшем озере, но передвигаться оказалось еще труднее, потому что приходилось карабкаться и съезжать вниз по застывшим волнам. Серый кот семенил рядом, перепрыгивая с одного хребта на другой.

– По крайней мере, – пробурчал Барнабас, – нас не видно из города.

– Вот только, – Кейт вздрогнула, задев ногой замерзшую морскую звезду, – идем мы очень медленно.

– Ага.

– А нам ведь еще нужно добыть картину.

Хранитель улыбнулся.

– Важнее всего ключ. Он может либо стабилизировать, либо изгнать Властелина Зимы.

– Знать бы, как это сделать. – Кейт посмотрела на нависшее над ними небо.

– О да, – согласился Барнабас. – Придется повозиться.

Они поплелись дальше в сторону гавани. Позади гигантские ледяные волны дрожали, небо темнело. Скрип нарастал.

– Время на исходе, – сказал Барнабас. – Властелин Зимы близко.

– Но кто такой этот Властелин Зимы? По-человечески объясните, пожалуйста.

Барнабас задумался.

– Воспоминание о древнем и могучем существе, которого здесь быть не должно. И не было, пока мистер Митчелл не нашел его щит. А щит вспомнил своего владельца и вернул к жизни.

– Такое вообще возможно?

– С магической точки зрения? Да, – Хранитель улыбнулся. – А мы используем ту же магию, чтобы победить его, пока не поздно.

Позади что-то загрохотало. Вдалеке гигантские волны потемнели и разлетелись на кусочки. Огромная тень поглотила их.

– Кажется, – пробормотала Кейт, – мы уже опоздали.

– Ох и повеселимся, – сказал кот.

Они пустились бежать.

Море дрожало и тряслось. Вдалеке огромные башни льда разлетались на части. Пепельное небо нависало над ними.

Тьма приближалась, а гавань казалась все такой же далекой. Позади загремели шаги великана, лед затрясся и затрещал, ломаясь на куски.

Кейт мысленно составила список всего хорошего, что видела в происходящем. Список вышел очень коротким. Она просто смотрела на ботинки Барнабаса и упорно шла вперед.

Прямо перед ней море прорезала зубчатая трещина, и Кейт рухнула вниз. Хранитель резко развернулся, схватил ее и притянул к себе через пропасть.

– Как будто… – выдохнула Кейт, – конец света настает.

Барнабас улыбнулся.

– Знаю! В этом самое веселье.

Они побежали вперед, к гавани. Вокруг под весом льда ломались лодки. Ветер свистел, обдувая мачты.

Еще одна пропасть разверзлась перед ними. Кот перепрыгнул через нее. Барнабас схватил Кейт и перебросил на другую сторону. Приземлившись, Кейт услышала крик, обернулась и увидела, как Барнабас исчезает в пропасти.

Лед сомкнулся вокруг него, словно челюсти. Кейт побежала к Барнабасу, но тот отмахнулся.

– Нет времени! – крикнул он. – Иди!

– Но…

– Со мной все будет хорошо, – сказал Барнабас. Кейт не видела тут ничего хорошего, но взрослые иногда говорят неправду.

Она развернулась и побежала к маяку. Кот замялся, не зная, что ему интереснее – Кейт или медленно исчезающий под замерзшими волнами Барнабас. Затем все же последовал за Кейт.

Кейт взбежала по ступеням гавани так быстро, как могла, хотя перил не было, а у нее после падения кружилась голова. Кот без особого труда бежал следом.

– Вот и ты, – раздался голос. – А мы уже заждались.

У маяка стояли мистер Митчелл и рычащий Брустер, а рядом – перепуганный Арманд.

Кейт задумалась, что сделать или сказать, и использовала мамину хитрость – обратила внимание только на человека, который меньше прочих ее раздражал.

– Привет, Арманд, – сказала она. – Ты, похоже, замерз.

Тот с несчастным видом кивнул.

– Не волнуйся, – продолжала Кейт. – Еще не поздно.

Мистер Митчелл, обозленный, что его игнорируют, расхохотался.

– Ха! – рявкнул он. – К счастью, поздно, можешь мне поверить. Я призвал его, и он уже совсем близко. Смотри!

Он указал вверх. Там, изливаясь из неба, из моря, из горизонта, был Властелин Зимы.

Глава 10

Позднее Кейт не раз пыталась описать Властелина Зимы. Не выходило. По крайней мере без порыва закричать и выбежать прочь из комнаты. В конце концов она составила список.

Большой.

Темный.

Когти.

Глаза.

Много глаз.

– Ух ты, – прошипел кот.

Властелин Зимы заговорил, и голос его походил на треск льда или вой самого холодного ветра.

– Вы звали, и я пришел, – сказал он. – Кто призвал меня?

– Я! – закричал мистер Митчелл. – Я хочу, чтобы этот идеальный день длился вечно!

– Так и будет, – пообещал голос. – Я подарю тебе зиму.

Мистер Митчелл улыбнулся. Очень недоброй улыбкой.

– Минуточку! – вмешалась Кейт, перекрикивая ветер. – Прошу прощения, конечно, – сказала она, – но вообще-то на самом деле тебя призвала я.

– Ложь! – закричал мистер Митчелл.

– А вот и нет! – воскликнула Кейт. – Мистер Митчелл, возможно, тоже этого хотел, но сделала это я, хоть и не нарочно. Это вышло скорее… по случайности.

Небо нахмурилось. Множество глаз обратилось к мистеру Митчеллу.

– В таком случае, – прогрохотал Властелин Зимы. – Боюсь, решать не тебе.

– Нет! – воскликнул мистер Митчелл. – У меня две части из трех! А значит…

– Меня призвала девчонка. И у нее – ключ. Именно он повелевает остальными частями. – Казалось, Властелин теряет терпение. – Нужно следовать правилам.

– Правилам? – Кейт вытащила ключ и помахала им мистеру Митчеллу. – Видите, да? – крикнула она.

Мистер Митчелл рванулся, пытаясь выхватить у нее ключ.

Арманд остановил его, схватив за руку.

– Нет, – сказал он. – Это решать Кейт. Позвольте ей решить самой.

Мистер Митчелл толкнул его на землю. Арманд схватил старика, и вместе они покатились по снегу. Кейт быстро отскочила и посмотрела на небо. Небо посмотрело на нее.

– Что ж, – поторопил ее Властелин. – Времени мало. Каким будет твое решение?

– Сначала, – сказала Кейт, – скажите – в чем выгода для вас?

– Тебе нужен честный ответ? – небо расхохоталось. – Я так долго блуждал – теперь у меня наконец будет дом.

– Ясно. А для меня?

– Отдай мне весь мир… и я подарю тебе этот город и этот день, и ты сможешь наслаждаться им вечно. Не повзрослеешь, не постареешь. Снег никогда не кончится. Никаких забот. Жизнь всегда будет идеальной.

– А моя мама? – спросила Кейт.

Сотни глаз немного прищурились.

– Тебе будет ее не хватать?

– Ну… – Кейт поймала себя на том, что сомневается. Интересный вопрос. Все, что делала ее мама в жизни – это спала и ела, причем еду приходилось готовить Кейт. Без нее у Кейт было бы куда меньше хлопот. Она посмотрела на заснеженный город. Он был так красив и прост. Словно кто-то взял настоящий мир и добавил прямых линий и пустых страниц.

Кейт это даже нравилось.

Мистер Митчелл встал.

– Ха! – крикнул он. – Я знал, что ты рано или поздно поймешь!

– Я думаю, – признала Кейт. Она повернулась к небу. – А если я не позволю тебе остаться?

– Когда я уйду, этот маленький мирок просто развалится, – печально прогрохотал голос.

Горы льда в море обрушились и разлетелись на куски.

– Времени мало, – напомнил голос.

– А если я откажусь… со мной все будет хорошо, да? – спросила Кейт. – Я смогу вернуться домой?

– Ах, – небо злобно ей усмехнулось. – Если я потеряю власть над этим миром, то и с пустыми руками не уйду.

– Это угроза?

Небо неопределенно дрогнуло, будто пожимая плечами.

– Скорее вероятность. Собери три предмета вместе, и мой щит станет целым. Я смогу войти в этот мир. И наступит идеальный порядок. Навсегда.

– Или?..

– Поверни ключ в замке, и мы погибнем вместе.

– И где замок?

– Нет нужды говорить, – заискивающе сказал Властелин Зимы. – Тебе ведь это все равно не понадобится.

– Да, – согласилась Кейт. – Не понадобится.

Она глубоко вздохнула. Снег падал, море рушилось, Арманд и мистер Митчелл ждали. Арманд волновался, мистер Митчелл торжествовал.

Решающий миг настал.

Раздалось вежливое покашливание.

– Надумала что-нибудь? – спросил серый кот. – Я к тому, что время-то поджимает.

– О да, – сказала Кейт и бросилась бежать.

Она кинулась к лестнице маяка. Позади раздался гневный вопль мистера Митчелла. Он спустил Брустера с поводка.

Кейт помчалась вверх по винтовой лестнице маяка, скользя по заледеневшему металлу. Держаться за перила оказалось непросто. Собака рычала у самых ног. Поначалу это только придавало Кейт прыти, но вскоре она запыхалась. Пес же без устали мчался по ступеням, подбираясь все ближе.

Кейт сделала еще шаг, и тут собака набросилась на нее. Челюсти щелкнули перед самым ее лицом. Кейт отшатнулась, упершись спиной в перила. Она выбросила руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие. Собака зарычала и прыгнула снова.

Кейт слышала свои крики. Слышала ненависть собаки.

Но что хуже всего – слышала хохот Властелина Зимы.

До земли было далеко. Как и до фонаря на вершине маяка. Кейт замерла, не в силах пошевелиться от страха, а собака явно не собиралась сдаваться.

Кейт попыталась защититься ключом, но пес только схватил его зубами, как палку, и потянул на себя. Кейт поняла, что совершила ошибку, и не смела отпустить ключ.

Двигаться она тоже не смела – собака в любой миг могла дернуть слишком сильно и столкнуть ее вниз. Внезапно Кейт почувствовала себя очень маленькой и одинокой.

Она видела мистера Митчелла, на его лице было торжество.

Она видела Арманда, взволнованного и печального.

А вдалеке, в море, Кейт видела Барнабаса. Он выбирался изо льда, смотрел на нее, махал и кричал. У него такое милое лицо, подумала она. Пожалуй, неплохо, что именно его она увидит последним в этой жизни.

Кейт закрыла глаза и приготовилась упасть.

И вдруг услышала, как воет и стонет собака.

Она открыла глаза.

Серый кот боролся с Брустером – они слились в единый комок шерсти и когтей. Брустер отпустил ключ и повернулся к коту. Тот зашипел, плюясь на пса. Они покатились вниз по узким ступеням.

– Быстрее! – взвыл кот. – Времени мало!

– Но, но…

– Быстрее! – зашипел кот, прыгая на перила, а потом – на собаку. Брустер метнулся ему навстречу, и кот скользнул вбок, обмотав хвост вокруг морды Брустера.

Кот приземлился, перекатился и повернулся, превратившись в огромный серый вихрь ярости. Затем испустил громкий предупреждающий крик, и пес, истекая слюной, кинулся на него. Они столкнулись, перевалились через бортик маяка и рухнули вниз.

Кейт смотрела, как они падают, и отвернулась за миг до того, как раздался глухой удар.

Она плакала, но бежала.

Последние десять шагов. Яростный ветер на вершине маяка выдирал ей волосы и обжигал кожу. И нарастал. Последние горы обрушились вниз, растаяв как кубики льда. Ужасное темное лицо Властелина Зимы склонилось над ней.

– Время вышло! Этот жалкий мир – ничто, лишь мост к твоему дому… Отдай мне ключ, девочка.

Кейт улыбнулась Властелину Зимы, чувствуя его ледяное дыхание. Она протянула руку и водрузила ключ на вершину фонаря, вставив его в идеально подошедшее отверстие. Кейт повернула его и наконец поняла, что это такое. Ключ – да, возможно – стрела… Но на самом деле это был флюгер.

Маленькая золотая стрелка закрутилась на ветру.

Фонарь вспыхнул. Властелин Зимы уставился на Кейт бесконечным множеством глаз. И закричал.

Из его ртов и глаз вырвался свет, мир разлетелся на части и застыл.

Глава 11

Мир ожил вновь.

Кейт лежала на платформе на вершине маяка. Сквозь облака виднелось ясное голубое небо. Солнце грело заледеневшую кожу. Кейт села.

Послышались шаги. Арманд подбежал к ней и помог встать. Следом поднялся Барнабас. Он что-то держал в руках. Сначала Кейт решила, что это шуба.

Но затем поняла.

Это было тело серого кота.

– Ох, – сказала Кейт.

И бросилась к Барнабасу.

– Сделайте что-нибудь! – закричала она.

Барнабас печально покачал головой и протянул ей крошечное тельце. Кейт взяла кота, и тот приоткрыл глаза.

– О. Привет. – Кот попытался лизнуть лапу, но не смог и просто посмотрел на Кейт. – Здесь мило и тепло… Наконец-то.

Кейт посмотрела наверх. Пятно голубого неба росло. Тучи разбегались, будто поняли, что им тут не место. На флюгер упал луч солнца.

– Зима кончилась, – грустно сказал Барнабас. – Солнце выходит.

– Я вижу. – Кот попытался коснуться подбородка Кейт, но не сумел. – Вот, значит, какая она – смерть. Мне всегда было интересно. – Его усы дрогнули. – Можешь поднести меня к солнцу? Хочу почувствовать немного тепла.

Кейт послушалась и как могла вытянула руки.

– Славно, – пробормотал кот и зевнул.

– Нет! – Кейт расплакалась.

– Боюсь, что да, – ответил кот. – Я очень, очень устал.

Его веки дрогнули и медленно закрылись. Некоторое время серый кот еще мурлыкал себе под нос, а потом затих.

Кейт так и стояла, вытянув руки, пока не стало больно. Наконец Барнабас мягко взял у нее кота.

– Мне очень жаль, – сказал он.

Кейт утерла нос и шагнула к перилам.

– Где мистер Митчелл? – спросила она.

Арманд указал. Мистер Митчелл стоял на земле и вызывающе смотрел на них.

– Делайте, что хотите! – прокричал он. – Я останусь здесь!

Барнабас перегнулся через перила и посмотрел на него.

– С некоторыми игрушками маленьким детям играть не стоит.

– Я не ребенок! – гордо ответил мистер Митчелл.

– Нет, ребенок, – сказала ему Кейт. – Вы постарели, но так и не повзрослели. Жаль. Вы впустую потратили всю свою жизнь.

– Идите к нам, – поторопил Барнабас. – Этот мир рушится, нужно возвращаться домой. Безопасно только на вершине маяка.

– Безопасно? – закричал мистер Митчелл. – Как бы не так! Я остаюсь!

– Нельзя! – воскликнула Кейт. – Время еще есть! Властелин Зимы ушел, возвращается лето!

– Я не верю. – Мистер Митчелл был непримирим. – Я снова буду молодым! Властелина не смогла бы победить какая-то глупая девчонка!

После этих слов Кейт решила, что ей плевать, что с ним будет.

– Я остаюсь! – крикнул мистер Митчелл.

Пока он говорил, на море появились фигуры. Призрачные фигуры с юными лицами. Они были в военной форме и беззвучно маршировали к берегу.

– Видите? – расхохотался Майло. – Они возвращаются домой, все мои друзья! Мы навечно останемся молодыми! Я наконец получу, что хотел!

В этот миг море пронзила трещина. Призрачные фигуры исчезли, море разверзлось, и из трещины хлынула вода. Айсберги обрушились на гавань. Стены затряслись от ударов, и маяк накренился под угрожающим углом. Впрочем, как подумалось Кейт, когда стоишь на вершине маяка, любой угол кроме прямого – угрожающий.

– Быстро! – завопил Барнабас. – Хватайтесь за перила! Сейчас будет весело!

Маяк наклонился и полетел к солнцу, которое вдруг очень быстро понеслось навстречу.

Глава 12

Город очнулся вечером славного летнего дня. Поначалу никто не заметил ничего странного, хотя через несколько дней внимательные садовники удивились раннему появлению подснежников и нарциссов.

Но об этом разговоров было мало. Городских сплетников куда больше озаботило внезапное исчезновение аптекаря. Сначала многие стали показывать пальцами на мистера Дасса, но затем, когда из Майнхеда приехала полиция, в складском помещении аптеки обнаружилось много интересного. Теперь вдруг оробевшие мужчины стали усердно любезничать с отцом Арманда, а кислолицые женщины говорили о мистере Митчелле, что они, конечно же, так и знали.

Стоял последний воскресный полдень лета. Кейт только-только закончила помогать маме ставить гамак в саду («Здесь такой чудесный вид, дорогая», – сказала мама и уснула.).

Арманд высунул голову из-за изгороди.

– Привет, – сказал он. Кейт помахала в ответ.

– Даже не верится, – продолжал Арманд. – Завтра мы на самом деле пойдем в школу.

– Знаю, – Кейт засмеялась. – Ты только подумай – а ведь если бы не я, никакой школы больше бы не было. Ох, – она нахмурилась. – Зря я сказала это вслух.

– Не так все плохо, – не согласился Арманд. – Может быть, в этом году со мной даже будут разговаривать. Никто ведь уже не думает, что мой отец травит людей.

– Верно, – согласилась Кейт. – Если так посмотреть, то мои проблемы еще ерунда. Я внесу это в свой список.

– Давай, – согласился Арманд. – Если это как-то поможет.

Минуту они стояли, глядя друг на друга.

– Хороший день сегодня, – сказал Арманд. – Можно чем-нибудь заняться. Например, хорошенько осмотреть музей. Ну знаешь, сделать что-нибудь бессмысленное и бестолковое.

Кейт улыбнулась.

– Да, – сказала она. – Хорошая мысль.

– Если он открыт, конечно.

– Я пойду спрошу Барнабаса. – Кейт не видела Хранителя уже несколько дней. Его не было в городе.

Она побежала в дальний угол сада мимо негромко похрапывающей матери и пролезла сквозь изгородь.

Сад Барнабаса был пуст, зеленая трава грелась на полуденном солнце. В большом старом доме было тихо. Кейт обошла его и обнаружила полосатую палатку на том же месте. Ширма была приоткрыта. Кейт отогнула ее и заглянула внутрь.

Палатка опустела, но в воздухе чувствовался запах. Запах земли после дождя. Кейт ощутила его и почему-то поняла, что загадочного Барнабаса она больше никогда не увидит.

Кейт вышла из палатки и краем глаза заметила, как что-то шевельнулось. Она повернулась и успела увидеть, как в живой изгороди исчезает кошачий хвост. Он был серым.

Сердце Кейт заколотилось, она хотела броситься следом, но услышала, как Арманд зовет ее звонком велосипеда. Кейт побежала к дороге.

– Вперед, – сказала она. – У нас остался всего один день. Давай проведем его с пользой.

Так они и сделали.

Конец

Мелоди Мелоун и Джастин Ричардс Поцелуй ангела

Глава 1 Видный клиент

Порой Нью-Йорк – одно из красивейших мест на земле. Но в тот день все было иначе. Небо окрасилось в цвет старой церковной кровли, дождь лил как из ведра.

Порой знаешь наверняка, что дело примет опасный оборот и пойдет наперекосяк. Вне всякого сомнения, в тот день все так и вышло. Что ж, самое время.

В офисе, кроме меня, никого не было. Удивляться здесь нечему, ведь в детективном агентстве «Ангел» я – единственный сотрудник. И, как его владелица, могу признаться честно, что держать дело на плаву у меня выходило не слишком успешно. Впрочем, меня и интересовали только действительно необычные случаи. Не пропавшие кошки и неверные супруги. И даже не пропавшие супруги и неверные кошки. Нет, меня больше привлекало все мистическое, эклектичное и прочие эпитеты, которые от частного детектива в Нью-Йорке редко услышишь.

Откинувшись в кресле и положив ноги в туфлях с высокими каблуками на заваленный неоплаченными счетами стол, я слушала, как в окно барабанит дождь. Раздался еще один звук – равномерный ритм шагов по деревянной лестнице.

«Уборщица, наверное», – подумала я. На календаре был 1938 год. Уборку я не планировала как минимум до 1946. Шаги остановились на лестничной площадке перед моим офисом. Возможно, кто-то идет в зоомагазин на шестом этаже. Если так, им не повезло, потому что компания обанкротилась еще во время Биржевого краха 1929 года. Умирающие от голода животные бросались из окон, во всяком случае, мне так рассказывали. Я выглянула в окно. Англичане порой называют ливень дождем из кошек и собак. Что ж, можно сказать, он до сих пор идет.

Таинственный гость входить не торопился.

– Если вам нужно детективное агентство «Ангел», – крикнула я, – то оно за дверью с табличкой «Детективное агентство „Ангел“»!

Если они даже до этого не додумались, то определенно пришли за помощью по адресу.

Я поймала свое отражение в стеклянной двери, когда та открылась. Мгновенно убрала ноги со стола. Быстренько убедилась, что все расстегнуто и застегнуто где положено и указывает куда нужно.

На пороге стоял мужчина, не более чем силуэт в полутьме. Но голос его был многообещающим – глубоким и мрачным, как его тень.

– Мелоди Мелоун?

Я улыбнулась и приподняла фетровую шляпу указательным пальцем, чтобы он смог разглядеть мое лицо.

– Во плоти, – cказала я, произнеся последнее слово медленно и тягуче.

– Могу я войти?

Я призывно улыбнулась.

– Мы ведь еще даже не знакомы. – И все же я указала ему на свободное кресло. Оно было только одно, так что вряд ли он запутается.

Когда мужчина сел, настольная лампа выхватила из тени его лицо. Разглядеть удалось немного, потому что я специально повернула лампу к себе. Но тут же исправила эту оплошность, увидев его квадратную челюсть, аккуратно причесанные волосы, глубокие голубые глаза и усы как у Кларка Гейбла. Впрочем, Гейбл только в следующем году по-настоящему прославится, а усы у него частенько и вовсе фальшивые.

Да, в моем офисе определенно сидел не Кларк Гейбл. Но этот почти ни в чем ему не уступал. А может, был и лучше.

Мужчина протянул мне руку. Хватка у него была крепкой и уверенной, как и у меня.

– Мисс Мелоун, – сказал он.

– Рок Рейлтон, – ответила я. – Разве что вы его дублер? – Я игриво вскинула бровь.

– Во плоти, – ответил он, тягуче произнеся первое слово. Да, ему надо бы потренироваться растягивать слова как следует. – Славно, что вы обо мне слышали. Думаю, это сэкономит время.

– Наверняка. Но поверьте, времени у меня предостаточно. Это моя работа.

К слову о времени – девяносто пять процентов читателей могут сэкономить немного, пропустив следующие несколько абзацев. Но для тех, кто никогда не слышал о Роке Рейлтоне, – вот кусочек биографии, который промелькнул у меня в голове, едва я узнала самого привлекательного киноактера на Восточном побережье.

Да, именно на Восточном. Знаю, о чем вы подумали. На дворе 1938 год, все студии давно уже переехали в Голливуд. Все, кроме «Старлайта». Или, если вспомнить полное название, – Американской кинокомпании Старлайт (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк) Inc. Видимо, не зря чаще всего ее называют просто «Студия Старлайт».

Успех «Старлайта» строился не столько на фильмах, сколько на актерах. Люди, конечно, ходили в кино – на этом компания и делала деньги. Но ходили они не ради фильмов, не ради сюжета, локаций или костюмов. Они приходили посмотреть на звезд.

Недавно в прессе пошли разговоры о том, что некоторые второстепенные актеры студии сбежали на Западное побережье. Разумеется, их соблазнили прибыльные контракты, обещания славы и гламур Голливуда. Хотя вряд ли им все это светит. Скорей уж другие студии просто не хотели, чтобы они работали на «Старлайт». В конце концов, чтобы стать звездой «Старлайта», уметь играть вообще необязательно.

Так что неудивительно, что – если верить газетам, а им верить, конечно, нельзя, – так много актеров (с низшим разрядом) и актрис (с огромным размером) не добрались до Голливуда, потерявшись где-то en route. «En route», если вы не в курсе, по-французски «по пути».

Но, несмотря на свой очень сомнительный талант, звезды «Старлайта» были буквально самыми гламурными, самыми киногеничными, самыми красивыми в киноиндустрии. Красивейшей из старлайтовских звездочек была Гидди Семестр, а красивейшим из звезд – Рок Рейлтон.

И вот он здесь, сидит напротив меня в пыльном офисе детективного агентства «Ангел». Во плоти. Я ощутила, как по моей собственной плоти бегут мурашки, что было весьма неловко, поскольку я заранее постаралась как можно больше этой плоти обнажить.

Я откинулась в кресле, всем своим видом выражая беспечность.

– Так чем же я могу помочь вам, мистер Рейлтон?

– Кто-то хочет меня убить. – Он вскинул брови и виновато развел руками, будто говоря: «Знаю, такая скука, но что поделаешь?»

– Вы обращались в полицию? – спросила я. Вопрос показался логичным.

– Нет.

– Расскажете почему?

Он задумался, хотя вопрос был очень простой – не так уж много вариантов ответа. Булев тип данных – либо да, либо нет. Слово «булев», впрочем, как и остальные понятия логики и математики, от нью-йоркских сыщиков тоже услышишь нечасто.

– Это довольно сложно, – наконец решился он. Значит, все не так однозначно, как я думала.

– Мистер Рейлтон, – кокетливо сказала я, – «сложно» – мое второе имя. Хотя вообще-то нет, равно как и «Мелоун» – не фамилия. А вот насчет имени «Мелоди» и впрямь сложно сказать.

– Извините.

Я улыбнулась, давая понять, что все в порядке.

– Так что привело вас ко мне?

– Имя, – ответил он. – Оно странное, но звучит так… уместно.

– Мое имя? Мелоди Мелоун? «Сложно» я пишу только в анкетах, – сказала я.

– Я про название агентства.

– Детективное агентство «Ангел». Почему уместно?

– Потому что мое дело связано с поцелуем ангела, – он хохотнул, увидев, как я нахмурилась. – Простите. Наверное, вам ничего не понятно.

– Видимо, все и правда сложно. – Он меня заинтриговал. В конце концов, ангелы – моя работа.

– Да на самом деле проще простого, – продолжал Рейлтон. – В студии я подслушал, как кто-то планирует мою смерть.

– Полагаю, они говорили не про фильм?

Он покачал головой, и я заметила, что в полумраке его профиль от этого только хорошеет, а вот мое кровяное давление – определенно нет.

– Они сказали, я умру через пару недель. А потом что-то насчет «поцелуя ангела» и что уже нашли мне замену. – На его лице без единого изъяна отразилось отчаяние. – Это так несправедливо – мне кажется, я только-только начал карьеру.

Насколько мне известно, Рок Рейлтон уже как минимум два года в первых рядах «Старлайта», но спорить я не стала. В карьере, где слава многих измеряется неделями, он неплохо преуспел.

Я перешла к очевидным вопросам.

– Итак, – спросила я, – кто именно замышлял убить вас?

Он посмотрел на меня то ли с сочувствием, то ли с разочарованием. Я не уверена, потому что в сочувствии не нуждаюсь и людей разочаровываю редко.

– Если бы я знал, – сказал Рейлтон, – мне бы не пришлось нанимать вас.

– Неужели? – Пора исправлять положение. – Возможно, вы удивитесь, мистер Рейлтон, но многие нанимают меня исключительно затем, чтобы услышать то, что и так прекрасно знают. – Я обаятельно улыбнулась. – Банальности вроде «ваш муж вам изменяет» или «ваш начальник вас обманывает». Есть еще «ваша кошка скорее всего мертва» и «не вздумайте надевать эту блузку с этими туфлями». Вы очень красивы.

Он моргнул. Я сделала мысленную пометку – предупредить его насчет моргания.

– Люди нанимают вас, чтобы вы говорили им, что они красивы?

– Нет, простите. Это меня немного занесло. Вас когда-нибудь заносило, мистер Рейлтон?

Он откинулся в кресле и скрестил руки на груди.

– Вы очень откровенны в суждениях, знаете ли.

И не только в суждениях, друг мой, не только в суждениях.

– Я в курсе.

– Вы флиртуете со всеми клиентами? – поинтересовался он.

– Обычно это они флиртуют со мной. Но я рада слышать, что вы клиент. – Я подалась к нему. – Вы ведь мой клиент, правда, мистер Рейлтон?

Он сглотнул, будто только сейчас понял, к чему ведет его визит. По крайней мере, я на это надеялась.

– Я могу платить по сто долларов в день.

Я не хотела говорить, что с радостью заплатила бы ему вдвое за саму возможность взяться за это дело. И не сказала. А вместо этого:

– Плюс расходы.

– Много?

– Я девушка дорогая, – сказала я. – Но ради вас постараюсь немного сдерживаться.

Он улыбнулся.

– Надеюсь, не слишком сильно.

– Не слишком, – согласилась я.

Мы немного поболтали о деле. Скучные фразы вроде «только наличные», «потенциальные подозреваемые» и, что важнее всего, «прошу, зовите меня Рок». Затем Рок, как я его теперь зову, сказал, что ему пора (согласно моему расписанию, до этого было еще далеко), но пообещал встретиться со мной на вечеринке в честь выхода его нового фильма.

– «Леди, не стреляйте», – сказал он.

– Будто я смогла бы спрятать где-нибудь здесь пистолет, – ответила я, вставая, чтобы он смог в полной мере оценить мои каблуки, чулки, юбку, блузку и все остальное. Особенно остальное.

– Пожалуй, – признал Рок. Возможно, детектив из него и правда вышел бы неплохой. – Но я имел в виду фильм. Он так называется.

– Я приду, – заверила его я.

– Неплохое название, вам не кажется? – Он улыбнулся, и усы его очаровательно дрогнули. – «Леди, не стреляйте».

Я улыбнулась в ответ еще очаровательнее.

– Ничего не могу вам обещать.

Глава 2 Старикам везде почет

Назавтра, как спустя годы скажут в популярном фильме, настал новый день. Все еще сырой, но уже не такой дождливый. Ливень поутих, но улицы покрылись лужами, а с тротуаров стекали ручейки. В такие дни решать, что надеть – все равно что планировать военную операцию. Уж можете мне поверить – и в том, и в другом у меня опыт внушительный.

К счастью, одеваться мне нравится почти так же, как раздеваться. Поэтому я провела пару приятных часов в квартире с кучей блузок, юбок, костюмов, шляп и – скажем прямо – белья. И с зеркалом. Секрет не просто в том, чтобы быть великолепной, что, если честно, мне удается без особого труда. Сложнее оставаться на уместном уровне великолепия, подходящем к случаю.

Вечеринку в честь выхода нового фильма «Старлайта» по шкале великолепия я оценила довольно высоко. А вот дорогу на вечеринку через весь Нью-Йорк – нет. Длинный стильный плащ с модным разрезом и любимая фетровая шляпа в довершение картины.

Некоторое время я репетировала свое появление на мероприятии – скидывая серый плащ и позволяя воображаемым гостям восхититься контрастом милых кружев, вызывающей сеточки и великолепного атласа. Довольно долго репетировала, сказать по правде.

Мне никогда особо не удавалось казаться беспомощной. Но бывают случаи, когда это необходимо, в том числе – когда ловишь такси в дождь. Несколько джентльменов были столь любезны, что уступили мне машину. Водитель задержал взгляд на зеркале заднего вида дольше нужного, пока спрашивал, как далеко я еду.

– До конца, – ответила я, дав ему адрес. Двусмысленность – моя слабость.

– Ваш акцент… Вы британка? – спросил он. Проницательный и дерзкий.

– Только акцент, – заверила я его. – Все остальное… многонационально.

Он понимающе кивнул, объезжая пешехода.

– Никогда там не был.

– Многое потеряли.

Наступал вечер, фары машин освещали дорогу сквозь вездесущий дождь. Я смотрела, как капли рисуют следы на грязных окнах такси. Мы двигались по городу в двоичной системе – либо ехать, либо тормозить. Ехали – быстро, тормозили – резко. Время от времени водитель сигналил – видимо, потому что светофоры не воспринимал от слова вообще.

Наконец такси остановилось на обочине так резко, будто встало на козла, только наоборот. Козел сидел за рулем, пока я вылезала из машины.

– Вас потом еще подвезти? – спросил он, похоже, всерьез.

Я отсчитала ровно столько, сколько была должна за поездку.

– О, надеюсь, не придется.

Если таксист хотел получить что-нибудь на чай, я могла дать ему только совет – тормозить на красный. Но о деньгах, что я протянула, он ничего не сказал и вскоре исчез в какофонии гудков и тормозных колодок.

На Ист-стрит была пробка, и водитель высадил меня на углу. Дождь почти перестал, но я все равно решила, что даже без чаевых заплатила таксисту больше, чем стоило. Подняв воротник и опустив края шляпы, я направилась к месту встречи.

Даже окажись дело неинтересным, я все равно ждала этой вечеринки. Она проходила в местечке «Никс», и любой скажет вам, что это место нужно видеть. Миллионеры ходят в «Никс» на завтрак, топ-модели забегают на обед, а сенаторам и боссам мафии приходится суетиться за много недель, чтобы заполучить столик на ужин.

На другом конце улицы я увидела тент. Последние капли дождя стекали по краям, скрывая прозрачным занавесом красную дорожку и швейцаров в униформе. Шикарно одетые люди ручейком тянулись под тент, изо всех сил стараясь не намокнуть и при этом сохранить достоинство.

Через дорогу от «Никс» был небольшой парк, окруженный чугунной оградой. Я увидела статую женщины и ребенка-ангелочка, которые, держась за руки, смотрели прямо на главный вход в ресторан. Секунду я наблюдала за ними, затем отвернулась. Когда я снова перевела взгляд на статую, та осталась на месте.

Наверное, так и должно быть. Но лучше перебдеть. Особенно когда дело касается статуй.

Мои каблуки выразительно цокали по тротуару, пока я шла к «Никс». На секунду я остановилась, чтобы вытащить пудреницу и проверить макияж. Помада может быть очень полезна, если правильно ее применить. Это одно из моих мощнейших орудий. Удостоверившись, что все остальные орудия на месте и в боевой готовности, я снова двинулась вперед. Прямо на дороге стоял нищий, бродяга, который выскочил на аллею прямо передо мной. Очевидно, он шел куда-то в совершенно другое место. Название которого оканчивается, к примеру, на «трущоба».

Костюм, однако, на нем был неплохой. Я хорошо разглядела вышивку «елочкой» на правом рукаве. Костюм был порван, перепачкан и размера на три больше, чем нужно, но я могла себе представить, как радовался старик, найдя такое сокровище где-нибудь на помойке.

Так хорошо разглядеть рукав мне удалось, потому что бродяга схватил меня за плащ. Я вздрогнула, подумав, куда он, возможно, целился, но сейчас в скрюченных артритных пальцах старик сжимал лишь горсть пуговиц и заклепок.

– Я знал, что ты придешь. – Голос старика был таким хриплым, что, казалось, по пути наружу где-то в районе гортани его перетерли на терке.

– Что, простите? – воскликнула я, одновременно и удивляясь, и пытаясь оттолкнуть бродягу и сбежать. Пахло от него… интересно.

Но он все еще держал меня за плащ и, хоть с виду был слаб, отпускать не собирался.

– Ты должна мне помочь… пожалуйста!

– Ладно, – уступила я, открывая сумочку-клатч. – Сколько?

На миг он как будто удивился. Я узнаю удивление, когда его вижу, и это было именно оно.

– Мне не… – Старик сильно закашлялся, дергаясь сам и дергая за плащ меня. – Мне не нужны деньги, – наконец смог выдохнуть он.

Это было что-то новенькое. Он, наверное, тоже понял, что я удивлена.

– Мне нужна моя жизнь, – прохрипел он. – Я был человеком…

– Как и все мы, дорогой.

Я наконец смогла отцепить его пальцы от плаща. Надеюсь, складки со временем разойдутся. Это я про плащ, а не про пальцы. Им уже ничем не помочь, и виной тому – старость.

Старик слабел.

– Ты обещала помочь. – Надежда умирала в его глазах.

– Я предложила тебе денег, – поправила я. – Мне жаль, правда, очень, но я не могу помочь тебе повернуть время вспять. Для этого мне бы пришлось собрать немало старых долгов.

– Ты обещала, – он снова попытался уцепиться за плащ, но я ухитрилась отскочить. – Вчера, – продолжал он. – Вчера ты обещала помочь!

– Дорогуша… Я тебя в жизни не видела. И ты меня тоже.

И тут старик действительно меня поразил. Он сунул руки в карманы пиджака и вытащил горсти денег. Руки у него были маленькие, но горсти – большие. Десятидолларовые купюры, помятые и грязные, как его обветренное лицо. Он бросил деньги в меня, прямо на улице. Они закружились вокруг моего лица, подхваченные ветром. Люди стали останавливаться, таращиться, хватать их.

Я просто смотрела. Смотрела, как деньги кружатся и падают. Смотрела, как последняя надежда угасает в глазах старика, как у него подгибаются колени, как он падает на тротуар. Смотрела, как его рука лежит в сточном желобе и вода стекает в канализацию, смывая пыль с его манжет.

Под слоем старости, морщин и оспин бродягу было почти не узнать. Почти. Но теперь я его узнала. Как узнала и костюм, узор и цвет, когда вода смыла с него грязь.

Именно в этом костюме ко мне вчера пришел Рок Рейлтон. И я обещала ему помочь.

Глава 3 Леди, не стреляйте

Конечно же, я ошиблась. Это был просто какой-то нищий, которому повезло найти костюм из того же магазина, где одевался Рок Рейлтон (ну да, с карманами, полными денег, но ведь каждому порой везет). Испуганный, умирающий старик решил, что мы знакомы, и попросил о помощи чужого человека. Он просто не хотел умирать – чему тут удивляться.

Не на что здесь смотреть, не толпимся, не толпимся, пожалуйста.

Один из прохожих, подбирая десятидолларовую бумажку, задержался рядом и понял, что старику нужна помощь. Точнее, была нужна.

– Дайте взглянуть, я доктор.

Мое сердце забилось чаще, и я осталась, чтобы увериться, что он назвался именем нарицательным. Этот мужчина был невысоким, лысым и довольно некрасивым – не похожим ни на одного из Докторов, к которым я бы обратилась. Надеюсь. Если «обратилась» – верное слово.

Дойдя до «Никс», я уже совершенно пришла в себя и была готова провернуть пресловутую фишку с плащом. Убедившись, что статуя все еще на месте, я увидела Рока Рейлтона, который входил в ресторан передо мной. Все сомнения и тревоги, что у меня еще оставались, исчезли мгновенно, как солнце летом в Англии.

Когда я представилась, швейцар нахмурился.

– Мисс Мелоун, вас нет в списке.

– В твоем списке, может, и нет, дорогуша. Но почти во всех остальных – есть совершенно точно. – Убедить его впустить меня оказалось нетрудно.

Рок уже исчез в толпе гостей. Я исполнила трюк с плащом и перебросила его через локоть ближайшего официанта, не глядя, сколько людей успели это увидеть. Мне достаточно было слышать, как они изумленно ахают и разевают рты.

Официант, что держал мой плащ и, кажется, очень хотел заглянуть куда-то южнее моего собственного рта, указал мне дорогу в танцевальный зал, где проходила вечеринка.

Не успела я войти, как передо мной возник еще один официант. Он протянул мне серебряный поднос с дутыми бокалами.

– Шампанского?

– Подделки не жалую, – ответила я громким шепотом. Но бокал все же взяла и сделала несколько глотков, оглядывая комнату. Шампанское оказалось не слишком отвратным, хотя и не слишком французским.

Я собиралась поговорить с Роком Рейлтоном и обозначить возможных подозреваемых. Было весьма вероятно, что человек, желающий ему смерти, находится в этой самой комнате – и я не только о кинокритиках.

Здесь были все. Я узнала и других кинозвезд, например, Гидди Семестр, чье декольте оказалось даже глубже моего. Заметила парочку именитых продюсеров вроде Максимилиана Шнайдера деПоста фон Алгонкина – наверняка одно из самых громких имен в любом искусстве.

Вот и журналисты. Владельцев некоторых крупных газет я знала очень хорошо. Они делились на две категории: первые при виде меня улыбались и приветственно поднимали бокалы, а другие отворачивалась и прятали лица, надеясь, что я их не узнаю или не вспомню. Да, подбросить сенсацию я умею.

Рока Рейлтона было не видно, поэтому я пересекла комнату и подошла к Гидди Семестр. Она снялась вместе с ним в фильме «Леди, не стреляйте». Ходили слухи, что у них роман, и весьма бурный. Даже если это и неправда, то ненадолго – вряд ли Рок свое упустит.

К тому же всегда приятно поболтать с самой красивой и умной женщиной в комнате. А значит, Гидди будет благодарна за эту возможность.

Я подошла к Гидди и ее свите, когда один из собеседников рассказывал весьма несмешной анекдот, и подалась вперед, чтобы самой его закончить.

На секунду повисла тишина, которую нарушила я, сказав: «Ох, простите, так вы рассказывали ту версию, что про минотавра и укулеле?» После этого несколько человек куда-то уплыли, и вскоре я осталась наедине с мисс Семестр.

– Простите, мы встречались? – спросила она.

Я покачала головой.

– Уверена, вы бы запомнили.

Она улыбнулась, вскинула идеально подведенную бровь и осмотрела меня с ног до головы.

– Наверняка.

– Я подруга Рока Рейлтона.

– Это не слишком сужает круг, – сказала она.

– Разве похоже, что мне нужно что-то сужать? – удивилась я.

Я поздравила Гидди с выступлением в фильме. Она улыбалась все шире, пока я расхваливала ее актерские таланты.

Но Гидди оказалась вовсе не такой уж легкомысленной, хотя именно это означало ее имя. Выслушивать лесть ей было не приятно, а смешно.

– Вы ведь вообще не смотрели фильм, да? – спросила она.

Мне пришлось признаться, что я пропустила фильм и сразу заявилась на банкет.

– Но я уверена, что вы в нем очень хороши.

– Лгать вы умеете, это точно, – сказала Гидди, все еще улыбаясь. – Но как актриса звезд я с неба не хватаю. Да, я не питаю иллюзий насчет своего мастерства, – продолжила она прежде, чем я успела притворно возразить. – Моя задача – просто хорошо выглядеть. И, быть может, именно во внешности мое главное актерское мастерство и заключается.

Я спросила Гидди, что она имеет в виду. Даже вблизи она была не так густо накрашена, как большинство женщин в комнате. Я только что проходила мимо дамы, у которой было наштукатурено все, что только можно.

Ответить Гидди не успела – к нам подошел низкорослый мужчина с жидкими, зализанными, будто намасленными волосами. Судя по его виду, ему и самому пришлось обмазаться маслом, чтобы влезть в костюм. Он приложился к руке Гидди сальными губами.

– Дорогая! – воскликнул он так, будто это и был весь разговор. – Дорр-ро-га-я! – сказал он снова, и в этих четырех слогах буквально можно было услышать и подлежащее, и сказуемое, и все прочие члены предложения.

Поцеловав Гидди руку, он выпрямился, хотя в росте от этого прибавил несильно, и покосился на меня.

– Кто твоя подруга?

Гидди сильно приуменьшила свои актерские таланты – скрыть отвращение к слюням этого парня у нее получилось очень даже правдоподобно.

– О, Макс, это… – она запнулась.

– Мелоди Мелоун, – выручила ее я.

– Мелоди Мелоун? – Кажется, он решил, что я только что выдумала это имя. Может, он умнее, чем я предполагала. – Из какой вы студии?

– Я не работаю в киноискусстве, – призналась я.

Он облизнул губы особенно мерзко.

– Если когда-нибудь захотите – позвоните мне, – мужчина низко поклонился, во всей красе демонстрируя мне собственную лысину. Видимо, он не в курсе, что с такого ракурса похож на молящегося монаха.

– А вы?.. – спросила я.

Его словно по лбу треснули. Гидди еле-еле сдерживала смех.

– Шутка, – сказала я бархатным голоском.

Он, похоже, поверил, что я и правда шучу, и повернулся к Гидди, чтобы посмеяться вместе с ней. Я воспользовалась этим и выразительно на нее посмотрела, давая понять, что знать его не знаю.

К счастью, Гидди поняла и выручила меня. Меня нечасто приходится выручать, но здорово, когда все получается и меня не нужно ловить с большой высоты.

– Мисс Мелоун, вы такая шутница, – сказала Гидди. – Все на свете знают Макса Клинера, главу студии «Старлайт». И он же, конечно, продюсировал фильм «Леди, не стреляйте».

– Разумеется. – Ну да, о Клинере я слышала. По-моему, с таким именем ему прямая дорога в уборщики. Я сделала себе мысленную пометку сказать ему об этом как-нибудь. Но не прямо сейчас.

Клинер потыкал в мою сторону толстым пальцем, оглядывая с ног до головы и как бы оценивая совершенно неуместным образом.

– Ай, подловили, ай, подцепили, – сказал он.

– Размечтался, – проворчала я.

– Но, как я уже сказал, если надумаете сниматься в кино, я могу найти для вас местечко в «Старлайте». Просто приходите в студию в любое время и спросите Макса Клинера. Макса все знают.

Я улыбнулась своей самой милой улыбочкой.

– А вы уверены в этом, как вас там… Макс?

Клинер расхохотался так, будто готов был вот-вот лопнуть от смеха. А что, забавное получилось бы зрелище. В целом отреагировал он как-то слишком бурно, пусть даже мой ответ и вышел остроумным.

Я с ним не флиртовала. С таким мужчиной, как Макс Клинер, ни одна женщина флиртовать не захочет. А вот Гидди Семестр с ним флиртовала, и я пришла к выводу, что у нее, видимо, нет выбора. Я детектив – уж я-то знаю.

В это время на другом конце комнаты я заметила Рока Рейлтона. Его окружили дамы, в чьем возрасте выбора уже нет вовсе. На лице Рока была неискренняя улыбка, а усы панически дрожали. Бедному мальчику нужна помощь – Мелоди Мелоун уже в пути.

На его лице появилось облегчение. Так и быть, хотя я ожидала по меньшей мере благоговения, но не все сразу.

– Простите, дамы, – сказала я суровым, нетерпеливым и очень деловитым тоном. – Но мне придется ненадолго похитить у вас мистера Рейлтона. Делу время, потехе час.

Я оставила их гадать, делами мы будем заниматься или потехами. Судя по тому, как на меня посмотрели, некоторые угадали.

– Наверное, я должен вас поблагодарить, – сказал Рейлтон, когда мы оказались в толпе.

– Мне тоже так кажется.

Он кивнул и улыбнулся мне, пока мы шли сквозь сборище великих и прекрасных. Ну, или по крайней мере богатых и знаменитых, что, как вы сами понимаете, не всегда одно и то же. Было маловероятно, что в этих двух множествах окажется много пересечений.

Мы отошли в укромный уголок.

– Скажете хотя бы, как вас зовут? – Я, видимо, не смогла сдержать удивления, потому что он быстро продолжил: – Простите, если мы встречались. Я каждый день вижу столько людей.

Через его плечо я заметила, как Макс Клинер нервно смотрит в нашу сторону. Он покинул свою компанию и направился к нам.

– Вы правда меня не помните? – Я понимающе кивнула. Самообладание как у айсберга. – Мелоди Мелоун. Похоже, давненько мы не виделись.

– Видимо, да. – Он указал на меня, будто что-то вспоминая. – Не виделись уже… сколько?

– Не стоит скромничать. Уверена, вы прекрасно помните, когда мы встречались, мистер Рейлтон. – Я поправила ему галстук и отошла полюбоваться своей работой.

На полпути Клинера перехватил мужчина по имени Юлий Грейл, которого я тогда еще не знала. Толстый, старый и алчный – хотя тогда уверенно я могла сказать только, что он толстый и старый. Грейл бурно жестикулировал, а Клинер украдкой беспокойно посматривал на меня и Рока.

– Да… – сказал Рейлтон. – Мелоди Мелоун… Мы встречались…

Я не стала ему помогать, просто наклонила голову и улыбнулась опять.

– …Кажется, шесть или семь…

Никакой помощи. Я вскинула бровь.

– Наверное, примерно… – продолжал он.

Я сжалилась над ним.

– Мы встречались в моем офисе. Вчера днем.

Рок побледнел. Не от смущения – он понятия не имел, кто я, и мои слова повергли его в шок.

Я взяла бокал так называемого шампанского с подноса проходящего мимо официанта и сделала глоток. Оно оказалось неприятно теплым.

– Но я понимаю, что вы могли просто забыть, – сказала я понимающим тоном. – В конце концов, мы всего-то беззастенчиво флиртовали.

Он кивнул, словно это было вполне ожидаемо.

– Я частный детектив. И вы сказали мне, что кто-то хочет вас убить. Припоминаете?

Я думала, дальше бледнеть уже некуда. Но у Рока получилось. Он сглотнул и отступил назад, неуклюже врезавшись в официанта, который тут же извинился.

– Прошу прощения, мне пора, – промямлил Рок. – Я заметил… знакомого.

Он поспешил уйти, столкнувшись еще с одним официантом, двумя женщинами и человекообразным шаром для боулинга по имени Макс Клинер.

– Ага, знакомого. С ним вы, видно, меньше полсуток знакомы, раз до сих пор забыть не успели, – проворчала я.

Глава 4 Смерть и дороги

На такси я уже накаталась, и даже в Нью-Йорке свежий воздух (хотя не сказать чтобы очень-то свежий) помогает собраться с мыслями. Возвращаться домой по городу пешком – для всякой женщины не лучшая затея. Но я – не всякая женщина.

В Нью-Йорке может быть опасно. Даже в простом сером плаще я привлекла к себе внимание. Может быть, из-за каблуков. Или из-за шляпы.

Так или иначе, я вскоре обнаружила, что меня преследуют двое мужчин. Они держались в тени, и, мельком увидев их лица, я пришла к выводу, что оно и к лучшему.

Мелькнувшая тень в луже. Искаженное отражение в витрине. Оба громко шаркали по тротуару. Они явно задумали что-то нехорошее и целью выбрали меня. Люблю точно знать, чего ждать от людей. Особенно от людей с оружием.

Между Кеммертон и Флейл-стрит есть узкий плохо освещенный переулок. Никто в здравом уме не пойдет туда после наступления темноты. Я дошла до середины и прижалась к двери черного хода прачечной, скрываясь из виду. Если не знать, что он там, то и за сто лет не найдешь, а я собиралась ускользнуть намного раньше.

Парням хватило ума увидеть в этом возможность. Понять, чья именно это возможность, ума им не хватило, но для бандитов и это достижение.

Надо отдать им должное, до них быстро дошло, что я исчезла. Ну хотя догадаться, наверное, нетрудно, когда вот она я, а вот – черт, куда она делась? Они остановились, обернулись, переглянулись, нахмурились. И все это время стояли под единственным фонарем, так что я отлично их видела. И отлично бы пристрелила, вот только пистолета не было. А у них были, причем у обоих. Просто, по-моему, невежливо ходить на пафосные вечеринки с оружием. Если только это не декольте.

Бандиты еще постояли в свете фонаря, помахали пистолетами, вопросительно помычали и наконец сделали очень большую глупость.

Разделились. Один пошел обратно, а второй дальше, оставив меня одну посередине. Да уж. Я вздохнула и вышла.

– Привет, мальчики. Не меня ищете?

Оба мгновенно повернулись ко мне.

– Я тут заметила, что вы за мной шли.

Они осторожно приблизились, держа наготове пистолеты.

– Все из-за каблуков? – Я перевела взгляд с одного на другого. – Ну скажите честно. Каблуки? Или все-таки шляпа? Люблю эту шляпу. – Я поправила край, заставив одного из них дернуться, – будто я его шляпой собираюсь прикончить. Хотя вообще-то у меня такое бывало, так что, может, догадка и ничего.

– Болтать не любим, да? – продолжала я. Они стояли с двух сторон метрах в трех от меня. – Ладно, если манеры у вас хромают, попробуем что-нибудь попроще. На кого работаете?

– Вы, дамочка – Мелоди Мелоун, – прорычал один из них.

Меня так и подмывало ответить «нет» и посмотреть на их реакцию. Может, извинятся и уйдут. Или все равно пристрелят. Но я только улыбнулась и сказала:

– Допустим. И что?

– Мы должны вас убить, – сказал второй бандит. Я обернулась к нему, и он, пожав плечами, добавил: – Уж простите, леди.

Что ж, лучше так, чем «дамочка».

– О, это вы меня простите, – я расстегнула плащ, и они еще крепче схватились за пушки.

Разговорчивее бандиты не стали, содержимое карманов тоже не очень помогло. Я выбросила их пушки в мусорную корзину у прачечной, а бумажники оставила лежать на мостовой.

Из одного бумажника я одолжила самой себе пару долларов на такси. Непредвиденные расходы. Когда владелец очнется, у него будет полно других забот.

– Это все каблуки, точно, – сказала я им на прощание.

Таксист оказался не таким болтливым, как предыдущий, и меня это устроило. Он высадил меня у офиса и растворился в ночи на приемлемой скорости и безо всяких гудков. Зато с большими чаевыми – спасибо любезному джентльмену с пистолетом, бумажником и (теперь уже) головной болью.

Я села, закинула ноги на стол и принялась мысленно составлять список людей, которые желают мне смерти. Дойдя до пятидесяти, я поняла, что так не пойдет. Пришлось сузить поиск только до Нью-Йорка 1938 года, потом – только до тех, с кем я познакомилась в последний месяц. Цифра стала поменьше, а у меня от приятных воспоминаний изрядно поднялось настроение. Но поискам это не особо помогло.

Я решила вспомнить только последние пару дней. Может, кто-то из женщин, которых я лишила компании Рока Рейлтона? Убийство – слишком радикально, но черт их знает. Или кто-то, кого я затмила своим первоклассным нарядом? Ну, тогда это может быть любая женщина с вечеринки и, может, даже парочка мужчин.

Нет, скорее всего, это связано с делом Рока Рейлтона. Я обожаю случайности, но все же когда кто-то приходит и говорит, что его хотят убить, а на следующий день на меня нападают амбалы с оружием, некоторая вероятность связи между этими событиями все-таки есть.

И тут я задумалась о самом Роке и о том, как странно он себя повел. Я люблю тешить себя мыслью, что выделяюсь из толпы манерами и, скажем прямо, внешним видом. Я произвожу впечатление. Люди редко меня забывают.

Рок Рейлтон тем не менее выбросил меня из головы на следующий же день. Девушки такого не любят. Если, конечно, это была не игра, не притворство. Причем, в отличие от большинства актеров «Старлайта», Рейлтон играть умел.

Наконец я додумалась до вполне вероятного варианта – Рейлтон просто сделал вид, что мы не знакомы, потому что знал, что его потенциальный убийца может выйти и на меня, если узнает, что я занимаюсь этим делом.

– Спасибо, дорогой, – прошептала я. Он беспокоился о моей безопасности. Да, наверняка.

На самом деле, конечно, я ошибалась как никогда. Но самые правильные мысли всегда приходят с опозданием.

Когда зазвонил телефон, я уже вышла из раздумий. Мне редко кто звонит, так что я немного понаслаждалась необычным звуком и только потом ответила.

– Привет, ангелок, – сказала я. Такое приветствие обычно сбивает людей с толку. Но не в этот раз.

– Привет, куколка.

Я узнала голос и еще секунду смотрела на телефон так, словно это он виноват. Но виновата была я. Сама ответила, молодец, теперь придется с ним разговаривать.

– Мистер Клинер, – сказала я бодро. – Как любезно с вашей стороны мне позвонить.

Он расхохотался своим скользким масляным смехом.

– Не знал, что вы еще и детектив.

– У меня много талантов.

– Было непросто вас разыскать, я ведь знал только ваше имя.

– Правда? – Я изучила свои ногти и не удивилась, обнаружив, что они идеальны.

– Никто, похоже, не знает, как найти к вам подход.

– Порядочные мужчины сначала предлагают выпить.

Ноль реакции. Видимо, до такого уровня он недотягивает, что, учитывая его рост, неудивительно.

– Так как же вы меня выследили? – спросила я, когда молчание затянулось. На самом деле мне просто куда больше нравилось говорить самой, чем его слушать.

– Вы не поверите, но я обратился к одному парню по фамилии Гарнер. Он работал на Юлия Грейла, знаете такого?

– Гарнера немного знаю, – сказала я. – Работаем в одном поле.

– Да, я уже понял.

Значит, Макс Клинер нанял одного частного детектива, чтобы найти другого. Жаль, что американцы не дружат с иронией.

– И чем же я могу вам помочь, мистер Клинер?

– Прошу, зовите меня Макс, – елейным голоском ответил он.

– Ладно. – Да как нечего делать. – Вы еще что-то хотели, Макс?

К несчастью, хотел. Но это оказалось приглашение в комплекс студии «Старлайт», которое могло помочь мне продвинуться в деле Рока Рейлтона.

– Рок и Гидди сегодня начинают съемки в новой картине. Я закажу для вас машину.

– Личное такси, впечатляет.

– Это меньшее, что я могу, да и дорога неблизкая.

Не знаю, с чего ему вдруг захотелось тратить на меня время и деньги. Ну, кроме самой банальной причины – он просто со мной познакомился.

– Что ж, – сказала я. – Полагаю, в этом мире неизбежны только смерть и дороги.

И снова ноль реакции. Я предположила, что он не особый поклонник Бенджамина Франклина. Вот и еще один недостаток Макса Клинера. Уже почти целый список накопился.

Тем не менее я согласилась встретиться с ним в студии в полдень. Такой шаг мне показался дальновидным. Но, как я уже сказала, действительно правильные мысли частенько приходят с опозданием.

Глава 5 Свет, камера, вздор

В те времена все машины были черными, но некоторые – чернее прочих. Машина, которую Макс Клинер за мной прислал, была такой черной, что в ней, казалось, вообще не отражается свет. Водитель был в черной униформе, которая блекла рядом с цветом машины. Он представился Хэнком. Я поверила – он выглядел как типичный Хэнк. Под два метра ростом и широк так же, как и высок. Широкий не в плохом смысле, а в широком. Я предположила, что его униформу сшили из как минимум двух костюмов обычного размера. У него были удивительно светлые волосы в контраст с темными глазами, и нос, который видал лучшие дни и – готова спорить – однажды познакомился с огромным кулаком. Я бы спросила Хэнка об этом, но он оказался не слишком словоохотлив, а когда говорил, голос его был похож на хруст гравия.

В итоге поездка в студию «Старлайт» прошла почти в тишине. За темными стеклами и перегородкой, отделяющей меня от водителя, я чувствовала себя как в танке, совершенно отрезанной от внешнего мира. Впрочем, в Нью-Йорке частенько возникает такое ощущение.

Ехали мы так гладко, что я и не заметила остановки, пока Хэнк не открыл дверь, чтобы меня выпустить. Я порадовалась, что захватила солнечные очки, – солнце пекло, нависая над длинными невысокими ангарами-киностудиями. Хэнк припарковал машину возле одного из них. Макс Клинер стоял неподалеку и беседовал с худощавым мужчиной, державшим в руках пюпитр. Изо рта у него торчала незажженная сигара. Он вынул ее и приветственно помахал, будто держал специально для этого.

Клинер бросился ко мне с распростертыми объятиями. Я увернулась и просто пожала ему руку. Она была холодной, липкой и влажной, все равно что трясти уже дня два как дохлую рыбу. Если вам, конечно, доводилось.

– Мелоди, Мелоди, Мелоди, – пропел Клинер и отступил на шаг, чтобы осмотреть меня с головы до пят. Я привыкла, что меня вечно разглядывают, но все равно было неприятно. Будто гробовщик мерки снимает.

– Макс, Макс, Макс, – не осталась в долгу я. – Любезно с вашей стороны пригласить меня в это прелестное захолустье.

Клинер улыбнулся краем рта, показывая, что оценил шутку. А вот глаза не оценили и смотрели злобно.

Хэнк остался с нами. Макс провел меня в студию через боковую дверь. Внутри было просторней, чем в ангаре самолета, и из-за множества прожекторов жарче, чем в сауне.

Большая часть прожекторов была нужна для съемочной площадки. Это оказался бальный зал, отделанный в духе Италии эпохи Возрождения. Я с трудом удержалась, чтобы не указать на несколько очевидных ошибок. Сомневаюсь, что дизайнер в отделе костюмов вообще заморочился с деталями. Странно было видеть комнату, отстроенную только наполовину, – некоторые стены убрали, чтобы разместить камеры. Но просто странность – еще ничего. Я начинаю нервничать, только если вижу или слышу откровенный вздор.

Мы смотрели, как Рок и Гидди репетируют сцену перед камерами. Режиссер – в простой одежде, с мегафоном, все как надо – вмешивался каждые несколько минут. Будто они какие-нибудь новички, которым нужно все разжевывать. Я бы задумалась над этим, если бы Макс Клинер не стоял у меня над душой и не объяснял мне шепотом на ухо очевидные вещи. Больше всего меня раздражало, что ему для этого приходилось вставать на цыпочки.

Когда актеры ушли на перерыв, а команда стала готовить прожекторы и камеры к следующей сцене, Клинер жестами подозвал Рока Рейлтона. Гримерша быстро направилась к Гидди Семестр с пудрами и всякими зельями наперевес. У нее было такое суровое лицо и седые, стального цвета волосы, что всякий бы испугался и постарался выглядеть на все сто, лишь бы с ней не связываться.

– Он хочет извиниться, – сказал мне Клинер, пока Рок шел к нам мимо кабелей и техников. – Сам не знает, что на него вчера нашло. Почему сделал вид, что не помнит вас и вообще.

Я промолчала. Откуда Клинер знает об этом? Наверное, Рейлтон ему сказал – но зачем? В мои теории это никак не вписывалось. Видимо, пора строить новые.

– Он сейчас очень нервный, – тихо добавил Клинер, когда Рок подошел к нам. – Проблемы с препаратами.

Рок поприветствовал меня как старую подругу и стиснул в медвежьих объятиях. Будь он действительно хорошим актером, я бы, может, и поверила. Но Рок просто умел играть, был опытен, но не более.

Когда он извинился, что забыл о нашем знакомстве до вечеринки и о встрече у меня в офисе, я великодушно улыбнулась.

– У меня сумасшедший график, – сказал он. – Столько всего сразу. Не знаю, о чем я думал, позабыл про все на свете.

– Бывает, да, – согласилась я. – Главное, что сейчас вы меня вспомнили.

– Как я мог забыть вас, мисс Мелоун?

– И правда. – Рейлтон и Клинер так усердно улыбались, что было даже как-то стыдно портить момент. Но если у кого и нет стыда, то не постыжусь сказать, что у меня. – И мой кофе, – сказала я.

– Ваш… кофе?

– Лучший кофе, что вы когда-либо пили, вы же сами сказали. Уверена, вы помните. Вы еще спросили, перемалываю ли я зерна сама.

Глаза Рейлтона чуть расширились, усы задрожали.

– Это определенно был лучший кофе, что я пил, – заверил он меня. – Совершенно изумительный.

– Вы слишком добры, – сказала я. И да, он был слишком добр – теперь я точно знала, что он лжет. Возможно, это был промах с моей стороны, но кофе я ему даже не предлагала.

Мы все еще находились на территории «странности» или, по крайней мере, «непонятности». Но до «вздора» было уже недалеко.

Вздор не заставил себя ждать в лице Гидди Семестр. Она подошла к Року и Клинеру, вихляя бедрами так, что прошаталась вдвое дольше, чем могла бы. Положила руку Року на плечо и чуть наклонилась в мою сторону. Почему-то сегодня она казалась совсем не такой уверенной и куда более легкомысленной, чем вчера. Ну, уж она-то меня точно помнит.

– Рокки, – сказала Гидди, кивая на меня. – Кто эта очаровательная леди?

Будто мы и не встречались вовсе. И не только потому, что она назвала меня «леди».

Мне нужно было немного над этим поразмыслить и, может быть, придумать новую теорию, которая потом точно так же улетит в молоко. Поэтому я согласилась на экскурсию с Клинером по студийному комплексу.

Мой мозг работал так усердно, что я почти не замечала ничего вокруг. Голос Клинера зудел над ухом. Все студии были как близнецы, вплоть до декораций. Признаюсь, мне куда больше понравилось в костюмерной. Несколько очень приятных минут я изучала наряды Гидди в гардеробе, тянувшемся вдоль стены.

– Кажется, вы одного роста, – сказал Клинер, потирая лоб потным носовым платком.

– Наверное. – Мне было без разницы.

– И размер у вас один. Сколько вы весите? – высказал он предположение, довольно лестное. А вот было ли оно лестным по отношению к весу или ко мне – додумайте сами.

Но я сказала Клинеру:

– Я никогда не обсуждаю свой вес до третьего коктейля.

– Может быть, мы еще успеем это наверстать, – слащаво ответил он.

А может и не быть. Меня начал всерьез беспокоить недостаток зацепок в этом деле. И клиентов, видимо, тоже, поскольку Рок Рейлтон определенно не помнил, как меня нанял. Или как согласовал со мной гонорар.

Наверное, я не смогла скрыть нетерпение, потому что Клинер заверил меня, что экскурсия почти подошла к концу. Осталось последнее, что он хотел мне показать.

– Вы будете поражены, – пообещал Клинер.

Ну да, надежда умирает последней.

Хэнк ждал нас у костюмерной. Он почему-то сменил темный (не такой темный, как машина, конечно) костюм на светло-коричневые слаксы и клубный пиджак. Хэнк похрустел пальцами, когда мы вышли, и тенью двинулся следом за нами по аллее вдоль здания.

Мы пришли к невзрачному блоку вдали от главного комплекса. Настолько невзрачному, что его, казалось, специально таким построили. Замки и задвижки на двери блестели – значит, сюда часто ходят – но вокруг не было видно ни души.

Внутри было темно. Пока Клинер нащупывал выключатель, Хэнк закрыл за нами дверь.

– Задумывались ли вы о съемках в кино, мисс Мелоун? – спросил Клинер, когда зажегся свет.

– Вы ведь уже спрашивали об этом.

– Возможно. Но ваш рост и вес…

– А что с ними не так?

Вокруг мерцали лампочки. Здание оказалось одной большой комнатой, как и все остальные студии. Вот только это определенно была не студия.

– Я считаю, вы могли бы стать отличным дублером Гидди Семестр.

Видимо, он так шутил. Фигура Гидди, по-своему идеальная, весьма отличалась от моей, тоже весьма идеальной фигуры. Изгибы у нас, конечно, были в одних и тех же местах, но не всегда под тем же углом и наклоном. Некоторые части тела Гидди Семестр входили в комнату раньше нее самой, и поверьте, частной сыщице, которая гордится своим умением ловко проскальзывать куда угодно, они бы только мешали.

Я могла бы ответить остроумно, но, увидев, что собой представляет здание изнутри, утратила дар речи. В центре зала стоял огромный резервуар, похожий на гроб. Трубы, кабели и провода тянулись от него к различным весьма продвинутым – для 1938 года – приборам. Другие кабели и провода тянулись от приборов к тяжелому занавесу возле одной из стен и исчезали под ним.

За резервуаром в несколько рядов стояли стеклянные колпаки. Огромные – метра три в высоту.

Я никогда не видела ничего подобного. А все, чего я не видела, меня беспокоит, потому что повидать я успела много. И сюрпризы, которые жизнь оставляет мне на десерт, редко бывают приятными.

Не теряя времени на колкости, я решила, что пора уходить.

Хэнк с Клинером стояли в стороне, путь к двери был свободен. Я не стала упускать возможность, быстрым шагом дошла до двери и распахнула ее.

Снаружи стоял Хэнк. Он похрустел пальцами и улыбнулся. Звук походил на выстрел. Мне пришла в голову жуткая мысль, что это был звук его улыбки, а не пальцев.

Очевидный вывод, до которого додумался бы любой обычный частный детектив, столкнувшись с Хэнком на пороге и зная, что позади стоит еще один точно такой же Хэнк, – что они близнецы. Один в костюме, другой в слаксах и пиджаке. Я же быстро отмела эту мысль.

Отчасти потому, что, обернувшись к Клинеру и Хэнку в слаксах, я увидела третьего Хэнка, который шел к нам.

Но прежде всего потому, что в дальней части зала загорелись прожекторы и я наконец увидела, что находится в стеклянных колпаках.

Там, прислонившись к стеклу, как манекены, стояли люди. В каждом колпаке по одному. Целый ряд одинаковых Роков Рейлтонов и целый ряд одинаковых Гидди Семестр.

– Вот что, – сказала я Хэнку, который схватил меня за руки сзади и держал их крепче, чем держит невесту нервный жених. – Не хотелось бы попасть пальцем в небо, по крайней мере пока вы эти пальцы мне не оторвали, но все же рискну предположить, что вы не просто братья-тройняшки?

Глава 6 Сестра таланта

Мне великодушно позволили без посторонней помощи вернуться обратно к Клинеру, но два Хэнка шли за мной по пятам, держа одинаковые пистолеты в одинаковых руках.

Макс Клинер же в это время успел превратиться в Макса-позера. Ему только слегка не понравилось, когда я прервала его разглагольствования вопросом:

– Это ведь вы послали за мной тех бандитов вчера после вечеринки, да?

Макс развел руками, будто говоря «ну виноват, виноват».

– Когда Рок сказал мне, что должен был тебя узнать и не узнал, я забеспокоился о том, что именно тебе известно.

– И который Рок это был? – спросила я, очень кстати проходя мимо ряда Рейлтонов в стеклянных колпаках. Да, вот он, вздор самый что ни на есть.

– Лучше подстраховаться, – сказал мне Клинер. – Мало ли когда понадобится новая звезда.

– Так первый Рок был прав, когда думал, что его хотят убить.

Клинер покачал головой.

– Более чем не прав, леди. – Он начинал меня бесить, но я улыбнулась, стараясь этого не показать.

– Неужели?

– И он не был «первым» Роком. «Первого» Рока давным-давно уже нет. И никто его убить не пытался. Просто так… само получается.

Я наконец начала хоть что-то понимать. Иметь под рукой целый запас кинозвезд мирового уровня и впрямь может быть выгодно. Особенно если они все по очереди умирают.

Но где Клинер их взял? Я посмотрела на резервуар-гроб, и Клинер одобрительно захлопал в ладоши.

– Кажется, дамочка поняла, – сказал он. – Умная малышка.

– Леди, дамочка, малышка, определитесь уже наконец. – Ну да, для меня тогда было важнее понять, что происходит, а не ответить поостроумнее. – Вы нашли способ менять внешность людей на свой лад, верно?

– Садись, пять, куколка.

– И вы спрашивали меня про рост и вес, а значит, скорее перемещаете ткани по телу, а не убираете их и не добавляете новые. – Я примерно представляла, как такое можно провернуть, но для этого нужен источник питания, которого в Нью-Йорке тридцатых пока просто нет.

– Верно. – Клинер вытащил сигару изо рта, изучил ее и, похоже, удивился, что она не горит. – Я занимаюсь перераспределением массы плоти и костей. – Он нажал на кнопку на ближайшем колпаке, и в нем что-то зазвенело. – Все это – разные люди. Но сейчас благодаря мне выглядят они одинаково.

– И спят, – напомнила я. – На ваши великие достижения им наплевать даже больше, чем мне.

Он закусил сигару.

– Забавная ты девчушка, честное слово. Они просто ждут, когда мне понадобятся. Как ты знаешь, у меня есть склад костюмов, декораций и реквизита. А теперь и склад актеров тоже.

Я смотрела сквозь стекло на спящую Гидди Семестр. Она выглядела совсем как настоящая. А впрочем, я ведь, получается, настоящую никогда и не видела. Интересно, кем была эта девушка раньше.

– Что с ними происходит? – спросила я скорее себя, чем Клинера. От моего дыхания стекло запотело, размывая черты спящей женщины.

– Они умирают, – сказал он так, будто это пустяк. Будто это не важнейшее событие в короткой жизни его звезд. – Процесс длится недолго. Пару недель, а потом каждому приходится заплатить цену за красоту. Чем ярче горишь, тем быстрее гаснешь.

– Они стареют, – поняла я. И вспомнила бродягу возле «Никс», которого встретила, когда шла на вечеринку. Именно этого Рока Рейлтона я видела накануне, именно ему я обещала помочь. Но теперь уже поздно.

– Они как бы просто разваливаются, – сказал Клинер. – Грустно. Но такова жизнь. Или, точнее… – он примолк и отвратительно заржал. Не рассмеялся, а именно заржал, как осел под пытками. – Или, точнее – смерть.

Я во всем этом не видела ничего забавного.

– Значит, они умирают, а вы просто берете новую версию. Точную копию.

– Соображаешь. Сначала нужно их оживить, разбудить. А потом начинают тикать часики. Если повезет – продержатся две недели. Поэтому у меня всегда есть несколько про запас. Я нахожу подходящих кандидатов, обрабатываю и оставляю, пока не понадобятся. То-то журналисты бы подивились, а они ведь думают, что Голливуд никому не обставить.

– А вдруг, – спросила я сладко-сладко, – они не захотят сотрудничать? Вы удивитесь, но стать кинозвездами мечтают не все.

– О, это не проблема. Они забывают. Забывают всё, когда просыпаются. И искренне считают себя настоящими Роками Рейлтонами и Гидди Семестр.

– И Хэнками?

Глаза Клинера сузились, а сигара во рту чуть обвисла.

– И Хэнками, – согласился он.

– У вас есть шаблон, – догадалась я. – Но только с теми воспоминаниями, что были у оригинала на определенный момент. Поэтому новый Рок Рейлтон не знает, что делал и с кем встречался предыдущий. То же и с Гидди Семестр. И с Хэнком.

Его глаза сузились так сильно, что грозили совсем исчезнуть. Клинер знал, что я намерена делать, и прежде чем он успел помешать, я повернулась к двум Хэнкам с пистолетами.

– И сколько же времени осталось у этих ребят? – спросила я. – Прежде чем они «как бы просто развалятся»?

Ни один из Хэнков, очевидно, не понял, о чем я. Когда Клинер выбирал для них оригинал, он определенно предпочел интеллекту физическую силу. Я посмотрела на третьего Хэнка, который возился с резервуаром. Вряд ли он вообще знал, что значит слово «интеллект».

Позади него на пороге возник четвертый Хэнк. С ним шла та самая гримерша злодейского вида, которую я заметила в студии. Увидев ее лицо, я решила, что скорее позволю себя гримировать Лиззи Борден[3], чем этой остроносой ведьме.

Новый Хэнк и остроносая тащили под руки женщину. Через секунду я узнала Гидди Семестр. Когда они подошли, Клинер ахнул. Нетрудно было догадаться почему.

Лицо Гидди перекосилось, волосы седели на глазах. Лоб покрылся морщинами, а глаза обрамляли гусиные лапки. Она будто постарела лет на двадцать с тех пор, как мы виделись час назад.

– Уже? – спросил Клинер.

– С каждым разом все быстрее, – сказала ведьма. – Сейчас же нужна новая – съемки еще идут.

Гидди посмотрела на меня, растерянная и испуганная. Возможно, она поняла, что из всех, кто был в комнате, только я и могу ей посочувствовать. И да, она была права.

– Что со мной происходит? – хрипло спросила Гидди. С каждой секундой ее лицо сморщивалось все больше.

– Не о чем беспокоиться, куколка, – сказал Клинер. – Шоу должно продолжаться.

С этими словами он шагнул вперед, вытащил из кармана пиджака пистолет и выстрелил прямо Гидди в голову. Чисто и без шума.

Я сказала «чисто»? На самом деле ничего подобного. Отмываться гримерше с Хэнком придется долго.

Кровь забрызгала и занавес, который отделял небольшую часть зала от общей с прибором и резервуаром. Провода и кабели, уходившие под этот занавес, я заметить уже успела. Ну а что – я же детектив. Я замечаю всякое. И вот что я заметила сейчас – занавес колыхнулся, словно на ветру. С другой его стороны послышался звук, похожий одновременно на выдох и резкий вдох.

Если Клинер и заметил, то виду не показал.

– Меньше двух дней в этот раз. – Он, казалось, забеспокоился, но явно совсем не оттого, что только что пристрелил одну из самых знаменитых женщин на планете.

Макс встал на колени рядом с телом Гидди и перевернул его на спину. Посреди морщинистого лба зияла аккуратная дырочка, и выглядела Гидди, скажем честно, – мертвой.

Прямо на глазах морщины становились все глубже, плоть обвисала, кожа истончалась. Каким-то невозможным образом даже после смерти Гидди продолжала стареть. Я попыталась рассчитать, успею ли добраться до Клинера, не поймав пулю от Хэнка. И очень быстро поняла, что нет. И точно так же быстро Гидди Семестр – кем бы она ни была на самом деле – обратилась в прах. Через несколько мгновений от нее остался лишь смутный след на полу и расплывчатое пятно от испарившейся крови.

Не похоже было, что кого-то это удивило или шокировало. Я уже мало чему удивляюсь, да и шокировать меня непросто. Но равнодушная злоба Клинера меня потрясла. С двумя вооруженными Хэнками за спиной и еще двумя поодаль я ничего не могла поделать. Пока что.

К тому же, признаться, мне было любопытно увидеть, что будет дальше. Я обычно довольна своей проницательностью, и у меня появилась довольно проницательная мысль о том, что происходит.

Два запасных Хэнка – я не про тех, что наблюдали за мной и ждали повода выстрелить, а про двух других – подошли к ближайшему колпаку. Внутри, прислонившись к стеклу, спала очередная Гидди Семестр. На ней было простое белое платье. Молодая и красивая, совсем как на афишах. Или как та Гидди, которую я видела на вечеринке и потом на съемочной площадке.

Один из Хэнков вытащил огромный молот. Второй Хэнк и миссис Грим даже не шелохнулись, когда он треснул по колпаку и стекло лопнуло, осыпав Хэнка дождем осколков. Он отнесся к этому так же апатично, как, наверное, к значению слова «апатично». Гидди вывалилась наружу. Всем, видимо, было наплевать, что она может порезаться о стекло. Кому-то придется прибираться. Долго.

Хэнк и Хэнк на удивление бережно подняли Гидди. Они дотащили ее до Клинера и поставили на ноги. Гидди качалась, как лунатик, и Клинер ее поддержал – обхватив Гидди за талию и положив ее голову себе на плечо, он повел ее через зал к занавесу.

Гримерша отогнула занавес ровно настолько, чтобы Клинер с Гидди смогли зайти, а я не смогла разглядеть, что там.

Несколько мгновений спустя они вышли. Гидди все еще держалась за Клинера, но уже очнулась. Она казалась растерянной.

Гидди увидела меня, увидела Хэнков и, похоже, не узнала. Узнала только Клинера и гримершу – людей, с которыми была знакома настоящая Гидди Семестр, когда с нее сняли шаблон.

– Гидди! – воскликнула я. Меня больно ткнули пистолетом в живот, но я не сдавалась. – Они используют тебя, Гидди! Не верь им! Не верь тому, кто ты! Попытайся вспомнить, кем ты была, кто ты на самом деле!

Меня толкнули сильнее, и я сдалась. Но не из-за пистолета, а из-за взгляда Гидди. Она явно приняла меня за сумасшедшую.

– Извините, – сказала она, грустно качая головой. – Мне пора на площадку, и еще реплики повторить нужно. Это может быть надолго.

– Судя по всему, – сказала я, глядя ей в спину, – ты до самой смерти только этим и будешь заниматься.

Я повернулась к Клинеру, который наблюдал, как уходит его очередная протеже. Он был так доволен собой, что чуть кусок от сигары не откусил.

– Вы сами сказали, процесс ускоряется, – напомнила я. – Сколько у нее времени, по-вашему? День, если повезет? Может, пара часов?

Улыбка Клинера как будто приклеилась к лицу. Он медленно подошел ко мне.

– Именно поэтому я должен обеспечить ей замену, – он кивнул на ряд колпаков с копиями Гидди. – Как можно больше замен.

– Вы псих, – сказала я ему.

Но вряд ли Клинер вообще меня слушал. На его лице было такое расслабленное и даже осоловелое выражение, словно его шарахнули по голове. Именно это, кстати, я и собиралась сделать, как только представится возможность.

Клинер наклонился ко мне. Его макушка оказалась где-то на уровне моего плеча.

– Но тебе ведь до смерти интересно, как такое возможно, – промурлыкал он.

Было почти жаль его расстраивать. Хотя если честно – нет, ничуточки не жаль. Мне даже понравилось смотреть на него сверху вниз и терпеливо вздыхать, будто объясняя очевидные вещи туповатому ребенку.

– Вовсе нет, – сказала я. – Очевидно, у вас есть ангел.

Глава 7 Каменный убийца

Я окончательно убедилась, что с иронией Клинер не в ладах: когда я сказала про ангела, он остро посмотрел на меня и моргнул. А потом, будто мало меня насмешил, моргнул опять. И еще у него задергался глаз. Кажется, Клинер не слишком обрадовался, что я разрушила его звездный час. Мне было не стыдно – он в свое время явно успел разрушить куда больше.

В свое время… Я снова вспомнила об ангеле, который, как стало ясно по реакции Клинера, прятался за занавесом. Где никто не мог его видеть. Бог знает, чем он там занимается. С глаз долой, но не вон из памяти.

– Чем, по-вашему, все это кончится? – спросила я, не дождавшись от Клинера ответа. – Вы понимаете, что происходит? Процесс ускоряется. Ангел поглощает энергию и от этого становится сильнее, но чем сильнее он становится, тем больше энергии ему нужно – и процесс ускоряется еще больше. Как скоро ему хватит сил сбежать?

– Ты ничего не знаешь, – выпалил Клинер.

– Я знаю куда больше вашего, – сказала я, промокнув лицо платочком. Каким бы обтягивающим и вызывающим ни было платье, место для платка должно быть всегда. И для помады.

– И дальше что?

– Ну, если я знаю больше вас и при этом не знаю ничего, получается, вы знаете даже меньше, чем ничего. Правильно?

Клинеру было неинтересно все это считать. Вместо этого он подошел к занавесу и отдернул его.

Похоже, даже сам Клинер изумился тому, что увидел. Ангел – причем, кажется, это был ангел женского пола – стоял, наклонившись вперед и отведя потрескавшиеся крылья за спину, будто двигался с невероятной скоростью. Скрюченные руки он вытянул вперед, как орлиные когти. Каменное лицо было покрыто морщинами и трещинами и искажено отвратительной гримасой голода и ярости.

– Судя по всему, – сказала я насмешливо, подтверждая свою же правоту, – она чинит сама себя. Именно для этого ей нужна потенциальная энергия жизни, которую могли бы прожить ваши жертвы. И да, именно жертвы.

– Ни слова больше, мисс Балаболка! – рявкнул Клинер.

Я не обратила внимания на нелепую грубость.

– Она использует долю этой энергии, чтобы сделать нового Рока Рейлтона, Гидди Семестр или Хэнка… – Я примолкла, на мгновение задумавшись. – Как твоя фамилия? – спросила я ближайшего Хэнка.

– Неженко, – сказал он.

– Я серьезно спрашиваю.

– Хэнк Неженко, – сказал второй Хэнк с пистолетом.

– Неужели?

– Нет, Неженко.

Ну как скажешь.

– Рока Рейлтона, Гидди Семестр и Хэнка… Неженко. Часть энергии идет на то, чтобы преобразить ваших жертв и наделить воспоминаниями и внешностью прототипов. Остальная же энергия, остальная прибыль от дьявольской сделки, которую ангел заключил с самим временем, идет на самовосстановление. Сами посмотрите.

Да, Клинер смотрел, но, возможно, не видел правды. Просто не хотел. Он думал о другом. Макс Клинер с правдой всегда был не в лучших отношениях.

Я решила зайти с другой стороны.

– Каким образом ангел пробуждает ваших спящих красавиц?

Он снова улыбнулся, не выпуская изо рта сигары.

– Как же еще? Поцелуем, разумеется.

– Поцелуем… ангела?

– Достаточно простого прикосновения. Но пусть будет поцелуй, это очень к месту.

Разумеется, это работало, и, разумеется, было очень к месту. Потому что, похоже, следующей жертвой уст смерти стану я.

Когда Клинер приказал двум вооруженным Хэнкам поместить меня в резервуар, я поняла, что не ошиблась. Остальные два Хэнка подняли крышку. Изнутри устройство тоже до жути походило на гроб.

Вооруженные Хэнки сунули пистолеты в пиджаки, схватили меня за руки, подняли и потащили к резервуару. Да, плохи мои дела.

Но и у Хэнков дела пошли не очень, потому что, повиснув в воздухе, я наконец смогла извернуться настолько, чтобы до них достать. С завидной атлетической симметрией я запустила каблуки в самые нежные места обоих Хэнков, в какие смогла угодить. Оба дружно заорали, согнулись пополам и одновременно меня отпустили, очевидно, тоже ощутив прилив жгучего интереса к симметрии вещей.

Мне оставалось только встать и поспешно удалиться. Каблуки стучали по полу, как сумасшедший телеграфист. SOS до самой двери.

Дверь распахнулась прежде, чем я успела до нее добраться. Плохо, плохо дело. Вернулась миссис Грим. Успев на короткий миг насладиться ее изумлением, я врезалась в нее и отшвырнула назад. К несчастью, меня и саму отшвырнуло в другую сторону.

Когда я встала на ноги, возле меня уже нарисовался Хэнк. Всего один, но держал он крепко. Второй поднес пистолет так близко к моему носу, что я почувствовала запах пороха от последнего выстрела. И, если я не буду осторожна, последним, что я почувствую, будет запах пороха следующего.

Делать нечего, я позволила Хэнкам потащить меня обратно к резервуару. Гримерша уже пришла в себя и о чем-то нервно говорила с Клинером.

– Я не отдам ее Юлию, – прорычал Клинер. – Передай ему, чтобы отстал. – Он жестом велел ей выйти.

Женщина бросила на меня хмурый взгляд перед уходом. Я кивнула в ответ. Но похолодела, когда мы подошли к устройству. Ангел все еще смотрел на меня из своей ниши. Возможно, это была игра света или моего воображения. Но казалось, выражение лица ангела изменилось, совсем немного, но изменилось.

Казалось, на его потрескавшихся губах появилась едва заметная улыбка.

Глава 8 Поцелуй ангела

Хэнки доволокли меня до резервуара, и Клинер подошел к нам. Ухмылялся он так широко, что его голова как будто раскололась надвое, может, чтобы исторгнуть мозг, пока не случилась глобальная перегрузка.

Он стоял передо мной и оглядывал с головы до ног. Ноги оглядывал больше, потому что до остального не очень доставал. Он махнул сигарой, но совсем не в той внушительной манере, которой годы спустя прославился Уинстон Черчилль.

– Так что, мисс Мелоун? Есть что сказать? Попросить о пощаде не желаете?

– Да я, в общем-то, умирать не собираюсь, – сказала я.

– Оно еще не значит, что не умрешь.

– Если у меня есть право на последнюю просьбу, – сказала я, – то прошу тебя, научись говорить нормально.

Вряд ли он воспринял это всерьез, потому что ответил:

– Хочешь последнюю просьбу – не вопрос. Но в разумных пределах.

По моим наблюдениям, Клинер представления не имел, что такое разумные пределы. Но я не стала его злить, портить триумф или умолять отпустить меня домой, а только попросила:

– Можно мне немного собраться с духом, успокоиться перед этой пыткой?

– Без проблем. Но это вовсе не пытка. Скоро ты станешь красивейшей женщиной в мире.

– Это кому как, – сказала я. – И потом, красота исчезает. Очень быстро.

Он кивнул и сунул сигару обратно в рот.

– Ну давай, успокаивайся. Позвать Хильду, чтобы она привела тебя в порядок?

Хильда, видимо, та ведьма-гримерша. Мысль о том, что она станет приводить меня в порядок, радовала не больше, чем о том, что сейчас мои кости и плоть будут перекраивать, а потом ко мне полезет целоваться статуя-убийца. Поэтому от заманчивого предложения я отказалась.

А вместо этого вытащила помаду. Один из Хэнков схватился за пистолет, но понял, что в руках у меня вовсе не оружие. Ну, это как посмотреть.

– Еще кое-что, – промурлыкала я, оглядываясь в поисках Хэнков. По одному с обеих сторон от меня, один у прибора, самый дальний – у выхода.

– Еще? Убейте меня.

Да с радостью. Но я только сказала:

– Знаешь, Макс, а я ведь всегда тобой восхищалась. – Иногда я сама себя удивляю. – Ты столько лет был моим кумиром. – Я не жалела лести, как не жалею помады, когда мне что-то нужно.

Зацепить его я определенно сумела. На секунду Клинер нахмурился, но тщеславие победило. Ясно было, что он поверил и жадно слушает мои речи.

– Продолжай, – сказал он.

– Нет, правда. Жаль, что постареть придется быстро, но все равно… Я стану настоящей звездой студии «Старлайт»… Пусть даже на пару дней. – Мои ресницы наивно хлопали, как крылья пойманной осы. Будь у Клинера хоть капля мозгов, он бы вспомнил, что у ос есть жала.

– Рад помочь, – сказал он, кажется, искренне.

– Ах, если бы только все могло быть иначе. Но я понимаю, правда. Ты просто защищаешь свои вложения, да? И даже не можешь никому рассказать, на чем построен твой успех, пусть даже это гениально.

Он махнул сигарой, мол, ерунда, хотя так и лучился самодовольством.

– И у меня есть всего одна просьба… Я ведь все равно забуду, так? – Я умолкла, всхлипнула и выдавила слезинку. – Я стану такой знаменитой. Стану Гидди Семестр. Но я – настоящая я, эта я… никогда не узнаю об этом.

Он как будто бы правда меня пожалел. Даже Хэнки растрогались, когда я снова всхлипнула и по моей щеке скатилась слеза, самая настоящая. Надо же, да я талант.

– Но знаешь, – сказала я сквозь слезы, – знаешь, это ничего. Ничего страшного.

Я отвернулась, чтобы они не видели, как я плачу. Ну, точнее, не видели, как я закатываю глаза и тяжело вздыхаю. Когда я повернулась, все выглядело так, будто я смогла собраться с духом.

– Может, можно как-нибудь по-другому, босс, – сказал один из Хэнков. Я изумилась, увидев, что он прослезился.

– Может, еще не поздно, – поддакнул второй.

Эй, ребятки, это мой звездный час! Я хотела потом вспомнить об этом с гордостью, зная, что все сделала сама, давайте вы не будете лезть?

Я покачала головой и отмахнулась.

– Нет, так должно быть. Я понимаю. Что же еще делать бедному мистеру Клинеру – бедняжке Максу? У него ведь нет другого выхода, просто нет!

Может, и перебор. Немного перегнуть палку – и пиши пропало. Миг славы настал, и я распростерла руки.

– Макс – мой герой!

Он отступил назад.

– Я хочу лишь одного, прежде чем… – Я захлебнулась рыданиями. – Прежде чем все кончится.

Я быстро осмотрела пиджак Клинера и вдруг метнулась к нему как молния. Раньше, чем ближайшие Хэнки и сам Макс успели опомниться, я схватила его и заключила в объятия. А затем поцеловала в губы, крепко и с чувством.

Надо отдать Клинеру должное – он ответил. Отцепиться от него получилось не сразу. Но зато отходить он теперь будет долго – такой уж эффект у моей помады.

Макс, лишившись от моего поцелуя последних мозгов, оцепенел, а я, к своему облегчению, обнаружила у него в кармане пистолет. Вытащив его, я повернулась и выстрелила элегантным и, признаюсь, хорошо отработанным движением.

Да, мне было жаль Хэнков. Но из-за Макса они уже были мертвы. Кажется, у одного из них на лбу уже появились морщины. Хотя точно сказать было сложно, дырка посреди этого самого лба мешала рассмотреть получше.

Тут же, словно эхо, прогремел и второй выстрел. Вторая пуля, будто тень первой, прошла сквозь пиджак Другого Хэнка и окрасила его в цвет алый, как мои губы.

Кто-то сзади схватил меня и потащил назад.

Это был поцелованный Макс. Восторженно вытаращив глаза, он тяжело дышал и обильно потел. Я выскочила из его объятий, пригнулась – очень низко пригнулась, кстати – чтобы ускользнуть от рук Клинера, одновременно подсекая Третьему Хэнку ноги.

Хэнк рухнул лицом в пол. Когда он попытался встать, Макс Клинер наступил ему на голову, пытаясь поскорее добраться до меня и отвратительно чмокая губами. Звук, который издала голова Хэнка, встретившись с полом, был почти так же отвратителен. После этого Хэнк уже не встал.

– Мистер Клинер, – позвал от двери последний Хэнк. Он, похоже, не знал, что делать.

– Вон! – заорал на него Макс.

Хэнк не двинулся с места, недоверчиво глядя на нас.

– Пошел вон! Оставь нас наедине! У нас с мисс Мелоун есть… – он вскинул брови так высоко, что они чуть не слились с остальной небогатой шевелюрой, – …дела.

Мне даже захотелось попросить Хэнка остаться. Но он выскочил из зала стремительно, как кролик из шляпы, через которую пропустили ток.

К несчастью, он оставил меня один на один с Максом Клинером. Поцеловав Макса, я спаслась от смерти, но взамен этого мне досталась участь даже хуже, хотя кто-то, конечно, не согласится. Неважно, что на самом деле страшнее – смерть или поцелуи с Клинером, я была намерена избежать и того и другого.

– Мелоди! – воскликнул он.

– Мистер Клинер, – осторожно сказала я, пятясь.

– Пожалуйста, зови меня Макс.

– Пожалуйста, вызови мне такси.

Многие сочли бы такой ответ остроумным, но не Макс. По-моему, вышло неплохо. Не радовало лишь, что, пятясь от цепких пальцев Клинера, я все ближе и ближе подходила к ангелу.

Тела трех Хэнков рассыпáлись в прах. Я очень старалась на это не смотреть, а Клинер даже не заметил, и ему было наплевать. Его выпуклые глаза смотрели только на меня и на мои собственные выпуклости. Питаясь энергией его подручных, ангел набирал силу. Двигаться он пока не мог, а потому был еще не слишком опасен, но только до поры до времени. Да и вряд ли ему вообще придется двигаться, если Клинер продолжит наступать на меня. Либо Макс придушит меня своим (скажем так) пылом, либо существо из выщербленного камня меня коснется. Выбор, может, и очевидный, но отнюдь не простой.

– Мелоди, ты просто строишь из себя недотрогу.

– Меня попробуй тронь, – согласилась я.

– Я лишь хочу поцелуя. Хоть одного. Меня некогда еще так не целовали.

Даже если забыть про ошибку в приставке, с помадой я, похоже, перестаралась.

Максу было плевать.

– Это был поцелуй ангела!

Его губы опасно вытянулись. Клинер зажмурился и ринулся на меня.

Если Макс думал, что я буду смирненько стоять и дожидаться, пока он вопьется в меня своими сморщенными губами как пиявка, он очень ошибался.

– Я не ангел, – сказала я и шагнула в сторону так изящно и грациозно, что позавидовала бы любая балерина. Максу в жизни наверняка и с балеринами приходилось сталкиваться.

Сейчас же, впрочем, он столкнулся совсем не с балериной. Не найдя меня на пути, он потерял равновесие, сделал еще несколько шагов вперед и поцеловал совершенно другого ангела.

Кажется, Макс застыл. Теперь ангел определенно улыбался. Лицо его было уже не таким потрескавшимся, а крылья не настолько побитыми и осыпавшимися.

Макс Клинер посерел, будто из него выпили все цвета. Его лицо покрылось морщинами и треснуло, как древний камень. А затем он просто рассыпался. К ногам ангела упала горстка праха. А рядом – хорошенько пережеванная сигара.

Глава 9 Дело закрывается

К концу каждого дела приходится прибираться. Порой больше обычного. В этом деле – определенно больше. Я отгородилась от ангела занавесом, чтобы он не смотрел, как я работаю. Вдали от глаз у дальней стены здания он никому ничего не сделает. Пошевелиться немного сможет, но дальше занавески никуда не денется. Тут бы вспомнить мои слова насчет умных мыслей, которые приходят с запозданием, но увы.

Я волновалась о более приземленных вещах. Оставался еще один Хэнк, но эта проблема, к сожалению, разрешится сама собой. То же касается и пробужденных Гидди Семестр и Рока Рейлтона. Печально. Остроносую Хильду-гримершу такая участь не ждет, но, возможно, в неизбежном развале киностудии она увидит знак свыше и наконец использует свои таланты для себя любимой. Это пойдет ей только на пользу.

А вот бедолагам в стеклянных колпаках я все же могла кое-чем помочь.

Мне пришлось покрошить немало стекла, чтобы вытащить их всех. С первым оказалось сложнее всего, потому что мне никто не помогал. Но потом я затащила Рока Рейлтона в резервуар и взялась за прибор. С отверткой я неплохо управляюсь (я не про напиток, хотя если подумать…)

Чего я никак не могла понять, так это каким образом Клинер ухитрился создать такое устройство. Вскоре я нашла ответ – он его не создавал. Это оказался просто набор проводов и арматуры вкупе с подходом дурака под названием «потыкай и посмотри, что выйдет». Ангел просто дал Клинеру желаемое. Именно ангел, а вовсе не устройство, делал всю работу. И Клинер, у которого высокомерие затмило всякий здравый смысл, решил, что создал прибор сам. Возможно, как раз ангел и поселил эту мысль в его пустой голове.

Так или иначе, оказалось, что мне нужно просто соединить все кабели наоборот. Прежде чем включить устройство, я ощутила внезапный приступ вины (что со мной бывает нечасто). Приступ этот случился, потому что в приборе хранились сведения о множестве мужчин, и я понятия не имела, какого Рока Рейлтона из какого мужчины сделали.

Когда я завершила процесс и помогла растерянному и измотанному парню выбраться из резервуара, он, возможно, получил лицо и тело другого человека. Или же снова стал собой. Я утешила себя мыслью, что он все равно никогда об этом не узнает. Кем бы он ни был сейчас, именно таким он себя помнил и считал.

Не знаю, о чем он думал, когда помогал мне тащить очередное безжизненное тело в резервуар. Но, учитывая, что это была копия Гидди Семестр, ему наверняка понравилось.

Вскоре все колпаки опустели, а группа растерянных мужчин и женщин слушали, как я рассказываю об экспериментальных спецэффектах, благодарю их за помощь и объясняю, где можно побольше узнать о каскадерском искусстве. Вряд ли мне удалось их впечатлить. Последовать моему совету и потребовать объяснений у Макса Клинера желанием тоже никто не горел.

Я смотрела, как они уходят. Все были молоды, большинство – красивы, но Рока Рейлтона и Гидди Семестр среди них не было. Ростом и телосложением все они походили на звезд, которых должны были заменить, но чего-то все же не хватало. Может быть, звездности. А может, харизмы. Или просто уверенности в себе.

Но все они были живы и здоровы. Их не поцелует ангел, и они будут жить долго и счастливо. Настолько долго и счастливо, насколько им суждено.

Все они были по-своему уникальными и особенными, и для кого-то каждый из них был звездой.

Оставшись в одиночестве, я снова взялась за отвертку. Вскоре от оборудования осталась только куча железа, кабелей, проводов и трубок. Когда буду уходить, позову кладовщиков, пусть унесут.

Осталось разобраться только с ангелом. Но что можно сделать со статуей? Да, это будет непросто.

Но вышло иначе. Когда я отодвинула занавес, оказалось, что непросто мне будет эту статую найти. Там, где еще недавно стоял ангел, было пусто. Спереди лежала горка праха, что остался от Макса Клинера, а сзади обнаружилась огромная дыра, которую проделал кто-то снаружи, вытащив из стены сборную панель.

Я поняла это по тому, что ту самую панель неведомый кто-то аккуратно – и, очевидно, очень тихо – прислонил к стене рядом с дырой. Несколько отпечатков ног в пыли и грязи вели от здания прочь. Видимо, ангела похитили, пока я объяснялась с озадаченными и довольно крикливыми звездами и звездочками студии «Старлайт». Вдали еще виднелись облака пыли от уезжающего грузовика. Грузовика, который увозил ангела…

Собственно, в этом и был главный вопрос – куда?

Одно дело закрыто, настал черед другого. Снаружи бушевал Нью-Йорк, но он был мне не страшен. Швы на чулках ровны, помада готова к бою, а декольте способно сразить любого.

Судьба ангела оставалась тайной.

Но я – Мелоди Мелоун, в моем сердце – лед, а на губах – поцелуй. В городе, который никогда не смыкает глаз, тайны – моя работа.

Конец

Женщина-ящерица, тролль и горничная в рассказе Дьявол в дыму Приключение Великого сыщика в пересказе мистера Джастина Ричардса

Глава первая, в которой мы узнаем о странной и ужасной смерти…

Мадам Вастра, легендарная женщина-ящерица с улицы Патерностер, видела смерть во многих чертах и проявлениях. Но, возможно, самой странной из всех стала смерть от снега.

Стоял холодный декабрьский день, девятнадцатый век подходил к концу, тронутый старческой сединой. Снег чуть поредел, но в воздухе все так же, танцуя, сверкали снежинки.

Гарри и Джим (своих фамилий не знали даже они сами) устали мести снег со двора работного дома и решили слепить снеговика. Они знали, что мистер Рансит сидит у себя в кабинете и греется у жаркого огня, и без опаски оставили двор без присмотра на пару часов.

В укромном уголке садов Ранскилл вдали от глаз прохожих мальчики принялись за дело. Трудились они усердно, стараясь не замерзнуть. Сначала они взяли небольшой комок и принялись катать его по земле. Он обрастал снегом все больше и больше и рос. В конце концов мальчикам удалось слепить огромный шар, который и стал туловищем снеговика.

Вскоре они скатали еще один ком, поменьше, и водрузили его на первый – это была голова. Снеговик уже стал выше них самих, и ровно закрепить голову на снежных плечах оказалось непросто. Угольки, которые Джим нашел у себя в кармане, стали глазами, а несколько камешков из ближайшей клумбы превратились в пуговицы.

Сломанная морковка, которую специально для этого предусмотрительно припас Гарри, стала носом снеговика. Под ней Гарри пальцем нарисовал улыбающийся рот.

– Жалко, шляпы нет, – сказал Джим.

– А ты кепку на него свою надень, – предложил Гарри.

– Нет уж, лучше ты свою, – заспорил Джим.

– Вот еще, – отказался Гарри. – Ну да ладно, вряд ли мистер Снеговик замерзнет.

Мальчики посмеялись над этим, и уже вскоре между ними завязалась битва в снежки.

Наконец, продрогшие, промокшие и уставшие, они уселись перед снеговиком и залюбовались своим творением. День меж тем перетек в ранний вечер, что-то затрещало, словно от выстрела, и вдруг в небе ярко вспыхнули искры и огоньки.

– Фейерверки! – воскликнул Гарри.

– С Ночи Гая Фокса остались, наверно, – заметил Джим. – Уж как несколько недель прошло.

– Или Рождество раньше времени празднуют.

Несколько минут они наблюдали за представлением. В какой-то миг – он и сам не запомнил точно когда – Гарри заметил темную фигуру человека в цилиндре. Тот вдруг возник в углу сада рядом со снеговиком и, казалось, тоже смотрел наверх. Когда же последние фейерверки растворились в вечернем небе, мужчина сунул в карман что-то, чего Гарри не смог разглядеть, развернулся и шагнул обратно в тень.

– Кто это? – спросил Гарри.

Но Джим никого не заметил.

– Может, на нашего снеговика приходил посмотреть. Вот что, – добавил он, когда последний треск фейерверка отозвался эхом вдалеке, – надо бы назад. Еще двор нужно подмести.

Что ж, подумалось Гарри, хоть снег наконец-то закончился и двор не заметет тут же после уборки. Уходя, мальчики задержались у снеговика, чтобы полюбоваться им в последний раз. Он был выше их и толще обоих вместе взятых. Мальчики уже думали было неохотно развернуться и уйти, как вдруг спереди от снеговика отвалился кусок снега с двумя камешками-пуговицами. Джим вытащил пуговки и прилепил их обратно снеговику на грудь.

– Интересно, доживет ли он до завтра, – сказал Гарри.

Но Джим не ответил. Мальчик смотрел на свой палец, которым вдавил пуговицы в снег. Он был измазан чем-то ярко-красным. Даже в тусклом вечернем свете Гарри разглядел, что это такое.

– Джим, это же кровь! Ты что, порезался?

Джим покачал головой. Он посмотрел на свой палец, потом на снеговика и вскрикнул от ужаса.

Там, куда Джим вдавил пуговицы, снег окрасился красным. Алое пятно медленно расплывалось по кристаллам льда.

– Снеговик! – ахнул Гарри. – Он… истекает кровью!

Снеговик не только истекал кровью, но еще и двигался. Его туловище как будто дрожало. Кусочки снега отваливались и сыпались на землю. Красные капли стекали вниз алыми вязкими струйками.

Джим осторожно потрогал снеговика. Стоило ему коснуться мерзлой поверхности пальцами, как снеговик вдруг взорвался. Снег разлетелся в стороны, и мальчики увидели, что находится внутри.

Джим и Гарри оцепенели. Они ведь сами его слепили, скатали снег в комья, только и всего. Как такое возможно?

Внутри снеговика оказалось тело женщины. Лицо ее было мертвенно-бледным, пальто – перемазано кровью. Руки в перчатках женщина прижала к груди, словно прося помощи или моля о спасении.

Но было слишком поздно, ни помощи, ни спасения она уже не ждала. На глазах у Гарри и Джима женщина безжизненно рухнула на промерзшую землю.

Мальчики пустились бежать. Не задумываясь, они помчались во весь дух, чтобы только поскорей убраться подальше от этой странной, нелепой невозможности. Они бежали так быстро, что кепки слетали с голов, но в полумраке, боясь погибнуть, случайно разделились.

Джим оказался на незнакомой улице за садами Ранскилл. Он бежал во всю прыть, глядя только себе под ноги, и столкнулся с кем-то, кого совершенно не заметил. Споткнувшись, Джим рухнул на заснеженную землю.

– Позвольте, я помогу. – Темная фигура протянула ему руку. Джим видел лишь силуэт – темное пальто и цилиндр. Рука в перчатке сомкнулась на запястье мальчика и рывком подняла его на ноги.

– Итак, – сказал незнакомец, – куда это вы спешите, молодой человек?

Гарри побежал в другую сторону, но тоже врезался в темную фигуру и тоже упал. Кепка слетела с его головы, но Гарри даже не попытался ее поймать.

Фигура, которую встретил Гарри, была ниже ростом, толще и одета в темный плащ с капюшоном, под которым не было видно лица. Сильные руки схватили Гарри за плечи и подняли его на ноги. Гарри удивился, увидев, что незнакомец, хоть и был очень силен, едва ли превосходил ростом его самого.

Из-под капюшона послышалось жутковатое ворчание.

– Ты не женщина, – сказал скрипучий голос.

– Нет… нет, сэр, – признал Гарри.

– Где женщина? – требовательно спросила фигура в плаще.

У Гарри в тот миг на уме была только одна-единственная женщина.

– Она м-мертва, – прозаикался он. – Мы сделали снеговика, а она выпала… мертвая. – Он пошатнулся, ощутив прилив внезапной тошноты. – Господи, – выдохнул он. – Я в жизни такого не…

Он посмотрел на незнакомца, стоявшего перед ним. Тот немного отошел в сторону, и свет ближайшего фонаря проник под капюшон и выхватил из темноты то, что под ним было.

Это оказалось отвратительное, уродливое лицо тролля.

Глава вторая, в которой Гарри знакомится с троллем и лакомится супом и хлебом…

Существо – а это точно было скорее существо, чем человек – уставилось на Гарри маленькими, глубоко посаженными темными глазками. Бескровным языком оно облизало губы, такие же бескровные. Лицо его было совершенно безволосым и очень широким, и казалось, шеи у странного создания вовсе нет, а голова растет прямо из плеч.

Гарри отступил назад, готовый развернуться и броситься бежать прочь от ожившего ночного кошмара. Но тролль снова железной хваткой схватил его за плечи.

– Говори! – прошипел тролль.

– Что говорить? Я же только… – Гарри махнул рукой, указывая, откуда прибежал. – Отпустите меня, сэр, пожалуйста! Честно, я ни слова никому не скажу про все, что видел. Ни про вас, ни про мертвое тело.

– Говори про мертвое тело, – велел тролль и затряс Гарри так сильно, что у того зубы застучали.

– Это тело, – сказал он, когда смог наконец отдышаться. – И оно мертвое. Женщина, в пальто, вся в крови.

– Какого цвета мех? – сурово спросил тролль.

– Оно было не меховое, шерстяное скорей…

Глаза существа сузились еще больше.

– Я не про пальто, – строго сказало оно. – На голове, какого цвета был мех на голове самки?

Гарри нахмурился, пытаясь понять, о чем речь.

– Так вы про волосы, что ли?

– Волосы, мех, защитный надчерепной покров – как вы там это называете на этой вашей примитивной планетке. Так какого цвета?

– Ну такие… каштановые.

– Каштановые?

– И довольно длинные, по-моему. – Хотя тролль все еще крепко держал Гарри за плечи, тому удалось поднять руку, чтобы показать, какие у женщины были волосы. – Вот такие где-то.

Тролль отпустил Гарри, и тот обмяк, а потом чуть не рухнул наземь от сокрушительного хлопка по спине.

– Молодец, паренек, – сказал тролль. – Твои навыки наблюдения весьма неплохи. Из тебя вышел бы отличный снайпер.

– Э, ну, спасибо, сэр, – Гарри сглотнул. – Можно я уже пойду?

– Нет.

– Почему?

– Ты должен представить отчет лично. Есть вероятность, что он окажется очень важным. Ты пойдешь со мной.

Гарри заколебался. Тролль вскинул руку, и мальчик увидел, что на ней всего три пальца.

– А куда мы пойдем, сэр?

Тролль взглянул на него как нянечка на глупого ребенка.

– На улицу Патерностер, – сказал он так, словно это было очевидно. – К Великому сыщику.

С этими словами тролль схватил Гарри за пальто, поднял его одной рукой и понес по улице к ожидавшему их экипажу.

Гарри задумал залезть в экипаж, а потом тут же вылезти с другой стороны и сбежать из нечеловеческой хватки тролля. Он проделывал такое и раньше. Но в этот раз, увы, ничего не вышло.

Свободной рукой тролль открыл дверь повозки и забросил Гарри внутрь. Мальчик рухнул на кресло вверх ногами, почти упершись ступнями в мягко обитый потолок довольно роскошного экипажа.

Гарри схватился за ручку двери и понял, что ничего не получится, – та была заперта. Экипаж рванул с места, застучав колесами по мостовой, и Гарри зашвыряло из стороны в сторону.

Когда экипаж резко повернул на очередном углу, Гарри ухитрился привалиться к той двери, через которую попал внутрь. Но и этот выход был закрыт. Гарри оказался взаперти, его мотало туда-сюда, а тролль гнал по улицам Лондона как сумасшедший.

Через несколько минут Гарри осталось только смириться со своей участью и порадоваться, что в экипаже нет острых углов.

Гарри никогда не бывал ни на корабле, ни даже на маленькой лодочке. Но когда экипаж резко остановился, мальчик уверился, что теперь точно знает, что такое морская болезнь. Ощущение оказалось не из приятных.

Передохнуть ему не дали, потому что дверь почти сразу распахнулась. Нечеловеческие руки вытащили его наружу, опять вверх ногами. Затем – к счастью, уже ногами вниз – его поставили на тротуар.

Тролль что-то пробурчал, как показалось Гарри, в конце похожее на «прошу».

– Вы так добры, – выдохнул Гарри.

Тролль уставился на него, поджав губы.

– Я сказал, попробуешь сбежать – догоню и в капусту покрошу, – лысый огр подтолкнул Гарри к двери ближайшего дома.

Это был большой особняк с лестницей у входа. Гарри, пошатываясь, поднялся, а тролль тем временем позвонил в дверь. Звонок отозвался эхом где-то далеко в доме.

К изумлению Гарри, дверь открыло не очередное существо родом из ночного кошмара, а вполне обычная с виду темноволосая девушка-горничная. Обычная, но, даже по мнению юного и неопытного Гарри, очень хорошенькая. Создание из мифов или сказок в ней напоминала лишь загадочная, чуть коварная улыбка.

Манеры и голос у нее, впрочем, были очень даже человеческие.

– Да господи боже, Стракс! – воскликнула она. – Сколько еще тебе объяснять разницу между пареньком и леди?

– Я прекрасно знаю разницу, мальчишка, – сказал ей тролль. Не дожидаясь ответа, он толкнул Гарри, и тот оказался в неплохо обставленном, разве что чуть тесноватом коридоре. Гарри с горничной могли свободно там развернуться, а вот Страксу, как назвала его горничная, пришлось очень постараться, чтобы не задеть дверной косяк, столик, мебель и прочую утварь. Безуспешно.

Не обращая внимания на звон фарфора, горничная провела Гарри в огромную гостиную. Он поскорей побежал к огню погреться, а горничная и тролль тем временем ругались в коридоре.

– Он свидетель. Я привел его, чтобы он представил доклад, – сказал Стракс.

– О чем? О том, как ты похитил бедного ребенка, приняв его за женщину?

– Нет, об убийстве.

– Убийстве? Что за убийство? – Горничная уперла руки в бока и уставилась на Стракса, сощурившись даже больше него самого. – Кого ты опять убил?

– Никого! – возмутился Стракс. – В последнее время уж точно.

– Это не он убил! – крикнул Гарри из комнаты, решив не только вступиться за Стракса, но и напомнить о себе. – Там была девушка. Ее убили внутри моего снеговика. Ну, то есть нашего с Джимом снеговика. Мы его слепили, – гордо добавил Гарри. – И труп выпал оттуда. Весь в крови и вообще.

И тут до Гарри наконец дошло, что с ним случилось, и, расплакавшись, он рухнул прямо на ковер.

Горничная назвалась Дженни Флинт и принесла Гарри миску горячего супа и несколько толстых кусков теплого свежего хлеба. Гарри сел за стол, который в длину и ширину оказался больше комнаты в работном доме, где он жил. Дерево было так гладко отполировано, что в него можно было смотреться, как в зеркало. Увидев свое перепачканное и заплаканное лицо, Гарри понял, что выглядит так же не к месту в этом дорогом и красивом доме, как и похожий на тролля Стракс.

– Так вы кто такие-то? – спросил Гарри, когда Дженни села и стала смотреть, как он ест. Спросил не слишком внятно, потому что рот у него был набит хлебом.

Дженни смела со стола крошки и стерла брызги супа салфеткой, от которой Гарри гордо отказался.

– Я же сказала, я Дженни. А Стракса не бойся – он гавкает, но не кусается.

– Он что, собака?

– Нет, нет, конечно. Да и вообще-то… – Дженни нахмурилась. – Наверное, он все-таки кусается. Забудь, что я сказала. А работаем мы на… – Она примолкла на миг, а затем со значением договорила: – На Великого сыщика.

Гарри кивнул.

– Ну ладно.

– Ты разве не слыхал про Великого сыщика? – спросила Дженни.

– Про Шерлока Холмса, что ли? Это ж просто рассказы.

Дженни фыркнула и снова протерла стол салфеткой.

– Да не про этого великого сыщика, а про настоящего. Про мадам Вастру.

Гарри покачал головой. Он никогда не слышал о ней.

– Надеюсь, она хоть не тролль и не огр какой-нибудь.

Дженни улыбнулась.

– Она не такая, как Стракс, если ты об этом.

Хлопнула входная дверь.

– Вот и она, – сказала Дженни. – Я пойду скажу ей, что у нас гость, но не тот, кого она ждала.

Гарри доел суп в одиночестве. Он слышал голоса из коридора – Дженни и другой женщины. Слов разобрать он не смог, но голос у второй женщины был мягкий и дружелюбный. Гарри дожевал последний кусочек хлеба, аккуратно утер рот скатертью и встал из-за стола.

Дженни стояла в коридоре, а напротив нее, спиной к Гарри, – видимо, та самая мадам Вастра. Как и Стракс, она была одета в плащ с капюшоном, но ее облачение явно скрывало куда более высокую, изящную и женственную фигуру.

Мадам Вастра обернулась, и Гарри увидел ее лицо.

Оно оказалось зеленым, чешуйчатым, как у рептилии. Глаза походили на кошачьи, а во рту виднелся тонкий раздвоенный язык.

Это было лицо легендарной женщины-ящерицы.

Глава третья, в которой начинается бой и едва удается избежать убийства…

Увидев еще одно чудовище, будто мало было Стракса и мертвой женщины, маленький Гарри вконец перепугался. Он вскрикнул от изумления и ужаса и бросился бежать по коридору – прочь от женщины-ящерицы и горничной.

Мальчик промчался мимо главной лестницы и оказался в дальних помещениях дома, которые обычно предназначались для слуг. Даже не зная точно, как устроен дом, Гарри ухитрился добраться до буфетной, откуда во двор вела наружная дверь.

Но сбежать оказалось непросто, потому что в буфетной в это время уже кое-кто был. Низкорослый Стракс, по локоть засунув руки в эмалированную раковину, как раз домывал посуду. Гора разбитых блюд, кое-как сваленных на сушилку, намекала, что для этой работы он совершенно не годится.

Гарри не стал размышлять о том, что им не помешало бы пересмотреть домашние обязанности, и пронесся мимо Стракса к двери. Он слышал, как горничная Дженни кричит Страксу: «Держи мальчонку!». Оказавшись во дворе, Гарри не стал тратить время на обход и помчался прямо по сугробам, а затем выскочил через узкий проход обратно на улицу.

Гарри не представлял, где именно в Лондоне находится, но бежал и бежал все дальше. За спиной он слышал тяжелый, размеренный топот Стракса, но снег все густел, а из-за него вокруг было почти ничего не слышно и не видно. Потому-то Гарри и удавалось скрываться и опережать преследователей.

В голове мальчика билась лишь одна мысль – найти дорогу назад в работный дом. Его могут выпороть за то, что он не вымел снег со двора, но лучше уж это, чем остаться у женщины-ящерицы, тролля и горничной.

И тем не менее Гарри был немало благодарен им за суп. Он до сих пор как будто согревал мальчика изнутри, что было очень кстати, ведь пальто Гарри так и осталось висеть на стуле в гостиной на улице Патерностер.

Неудивительно, что даже после супа Гарри весь дрожал от холода и покрылся снегом с ног до головы, когда наконец нашел знакомую улицу. Бушевала метель, но все же он понял, что до работного дома уже недалеко. Побаиваясь, но вместе с тем радуясь, что добрался, Гарри прибавил шагу и вскоре увидел грозные стены исправительного учреждения.

Но тут Гарри услышал стук колес экипажа по мостовой. Предчувствуя худшее, он спрятался в тень ниши в стене. Опасения Гарри подтвердились, когда он увидел кучера – приземистого и широкоплечего, а на каждой руке по три пальца. Из окна экипажа выглядывала Дженни.

Ну конечно, Стракс ведь наверняка знал, что всего в двух улицах от места их встречи находится работный дом. Большого ума не нужно, чтобы додуматься, что Гарри оттуда и туда же вернется. А даже если бы мозгов Стракса на это не хватило, Дженни или загадочная мадам Вастра уж точно догадались бы.

В этот самый миг Дженни наконец заметила Гарри, который изо всех сил старался скрыться в тени у стены работного дома.

– Вот он, – сказала она мадам Вастре, сидевшей рядом в плаще и вуали.

Вастра повысила голос, обращаясь к Страксу:

– Поезжай дальше до конца улицы. Мальчика нельзя пугать.

– Мне можно! – отозвался Стракс. – Хотите, напугаю?

– Не стоит, – с завидным спокойствием ответила женщина-ящерица. – Пусть лучше он не будет нас бояться. Нужно завоевать его доверие.

– Я думала, на это и супа хватит, – сказала Дженни.

– Очевидно, необходимо нечто большее.

Экипаж остановился. Радуясь, что его скроет вездесущий снег, мадам Вастра вышла и направилась обратно туда, где они видели Гарри.

Мальчик исчез. Но две другие фигуры – гораздо больше – судя по всему, спешили прочь. И хоть их было почти не различить, кое-что Дженни и мадам Вастра поняли сразу.

Во-первых, мужчины очень торопились, а во-вторых, они гнались за кем-то третьим. Ни у ящерицы, ни у горничной не возникло сомнений в том, кто этот третий.

– Да во что он такое ввязался? – спросила Дженни.

– Полагаю, именно это мы и должны выяснить, – сказала ее госпожа. – Вели Страксу закрыть экипаж и ступай за мной. Я помогу мальчику.

– Думаете, он в опасности? – спросила Дженни.

Но Вастра уже исчезла за снежной пеленой, и Дженни со вздохом развернулась и побежала назад к экипажу. Она быстро объяснила Страксу, что они видели.

– Я подготовлю тяжелое вооружение, – сообщил ей Стракс.

– Но мы же не взяли с собой никакого тяжелого вооружения, – возразила Дженни.

– У меня есть пара штук, которые могут пригодиться, – ответил Стракс. Штуками оказались торбы с овсом для лошадей и нечто длинное, металлическое и очень острое.

Дорога, по которой Вастра преследовала двух мужчин, вела в доки. Дженни не слишком любила эти места. И хотя она вполне могла за себя постоять, Дженни все равно была рада, что с ней Стракс.

Маленький Гарри меж тем был бы рад, окажись рядом с ним хоть кто-нибудь. Когда из снежной пелены вдруг вынырнули двое, он бросился наутек. И хоть Гарри не знал, что им нужно, догадаться, кто именно им нужен, оказалось нетрудно. Они направились к нему с недобрыми улыбками на лицах, а у одного в руках была жуткого вида деревянная дубина.

В мгновение ока перепуганный Гарри придумал план – затеряться в доках. В лучшем случае эти парни просто хотят его побить и вытрясти все монетки, какие только смогут найти. И тогда, если ему удастся убежать подальше, они наверняка захотят поискать добычу в другом месте.

Однако, судя по тому, как настойчиво незнакомцы гнались за Гарри, нужен им был именно он и ничего хорошего от них ждать не стоило. Измотанный от холода и всего пережитого, убежать Гарри не смог. Мозолистая рука схватила его за воротник и грубо дернула назад.

Похоже, мужчины решили избить Гарри до полусмерти. Его толкнули на кирпичную стену, да так сильно, что у мальчика перехватило дыхание и он согнулся, закашлявшись.

– Что ты видел? – рявкнул один из мужчин и приставил дубину к подбородку Гарри, вынудив того встать на носки. Пар вырывался у него изо рта, сливаясь с туманом. – Говори!

– Я видел… ничего! – воскликнул Гарри, хотя понятия не имел, о чем речь.

– Значит, что-то все-таки видел! – сказал второй мужчина, приняв странное отрицание Гарри за ложь.

– Что?.. Когда? Не знаю, чего вам надо! – закричал Гарри.

– Боссу это ой как не понравится, – сказал первый мужчина и замахнулся дубиной.

– Какому боссу? – спросил Гарри, но ответа не получил.

Вместо этого он услышал странный звук, будто кто-то стремительно рассек воздух. Гарри приготовился к удару, но удара не последовало. Звук же, как оказалось, был от меча, который выбил дубину из рук хулигана и отбросил ее в сторону.

Гарри изумленно вытаращил глаза.

Мужчины повернулись и тоже вытаращили глаза, но уже от страха.

Мадам Вастра с мечом в руках стояла в боевой стойке. Капюшон все так же скрывал ее лицо.

– Всего одна, – сказал второй хулиган. – Справимся.

– Считать не умеешь? – раздался еще один голос.

К вящей радости Гарри, Дженни вышла на свет и встала рядом с Вастрой. Балансируя на цыпочках и сжав кулаки, она приготовилась нападать.

– Всегда будь готов к бою, – добавил третий, гортанный голос. – Даже если нет времени на подготовку тяжелого вооружения, опыт свидетельствует, что легкое стрелковое и примитивное холодное оружие может быть весьма опасно, – скрестив руки на груди, Стракс встал между Дженни и Вастрой.

– Вам лучше убраться отсюда, – сказала Вастра. – Пока он не стал еще опаснее.

С этими словами она откинула капюшон.

Вид женщины-ящерицы и жуткое лицо Стракса сломили и без того хрупкое мужество мужчин. Они медленно попятились, один хотел ударить Гарри по голове, но тот ухитрился увернуться и подбежал к Вастре и остальным.

– Хоть слово кому вякнешь о том, что видел – ты труп, – прохрипел один из бандитов, обращаясь к Гарри. – Босс все равно тебя найдет.

Вастра шагнула вперед.

– Если с головы этого млекопитающего щенка упадет хотя бы один волосок, я заберу твою собственную голову взамен, – сказала она и угрожающе вскинула меч.

Топот убегающих бандитов заглушило довольное хрюканье Стракса.

– Ты везунчик, мелкий, – сказал он Гарри. – Радуйся – кто-то хочет твоей смерти.

Глава четвертая, в которой пьют эль, а Гарри снова находит друга…

Стракс крепко подхватил Гарри, и вчетвером компания вышла из доков. Они решили задержаться на знакомом мадам Вастре постоялом дворе, чтобы все обдумать. Вастра знала, что в маленькой укромной комнате «Крофтерс Армс» они привлекут куда меньше внимания, чем в многолюдном баре. Вдали от людских взглядов она смогла насладиться сухим хересом, Дженни в пику традициям потребовала чашку чая, а Стракс осушил пинту лучшего хозяйского «Олд Роттера». Гарри обошелся теплым молоком.

Когда все уселись, мадам Вастра заверила Гарри, что они прежде всего беспокоятся о его безопасности.

– Возможно, я выгляжу несколько странно, а Стракс и сонную корову напугать способен, но мы – твои друзья.

Гарри кивнул, но промолчал.

Дженни накрыла его ладонь своей.

– Мадам Вастра хорошая. И Стракс тоже… – она покосилась на Стракса. – Просто очень по-своему.

– В работном доме детеныш будет в опасности, – сказал Стракс. – Стены крепки, но здание не подходит для оборонительных действий.

– Согласна, – сказала мадам Вастра. – Поэтому, думаю, Гарри лучше остаться с нами на улице Патерностер, пока мы не разберемся с этим делом.

– Ты не против, Гарри? – спросила Дженни.

– Мистер Рансит мне голову оторвет, – пробурчал Гарри. Он едва смел представить, какой кошмар ждет его в работном доме, да и Джима поскорей увидеть хотелось… и тут ему пришла в голову мысль: – Как думаете, те мужчины напали на меня из-за снеговика, что мы слепили с Джимом?

– Похоже на то, – согласилась мадам Вастра. – Мы полагаем, что погибшей женщиной была Фелисити Грегсон. Она собиралась встретиться со мной сегодня вечером в садах Ранскилл. Из-за пренеприятного недоразумения в греческом посольстве я не успевала прибыть на место встречи вовремя и послала за ней Стракса.

– Я опоздал, – мрачно сказал Стракс, вскакивая на ноги и вытягивая руки по швам. – Я провалил свою миссию. Меня необходимо подвергнуть военному суду и немедленно казнить. Предлагаю погружение в коронильную кислоту с последующим выстрелом из лазерного бластера в шейное отверстие.

Вастра, привыкшая к этим вспышкам агрессивного раскаяния, подняла руку.

– В этом нет необходимости, Стракс.

Стракс, похоже, разочаровался и сел обратно на стул.

– А что с Джимом? – выпалил Гарри.

– С кем? – спросила Дженни.

– Джим мой друг. Мы вместе слепили снеговика. И мертвую женщину оба видели. Если они преследовали меня, то как же Джим?

Мадам Вастра глотнула хереса и задумалась.

– Хулиганы, которые напали на тебя, теперь знают, что мы тоже замешаны и что ты наверняка расскажешь нам об увиденном. Полагаю, именно поэтому они и напали. А значит, им известно, что информация, которую они так стремились скрыть, получила еще большее распространение.

– Тогда, вероятно, они готовятся нанести дополнительный ущерб, – сказал Стракс. – И, возможно, – добавил он с довольным видом, – мы все в смертельной опасности.

– Нет, нет, погодите… Они сказали что-то про босса, – вспомнила Дженни.

– Разумеется, дорогая, они определенно на кого-то работали, – согласилась Вастра.

– А если этот кто-то еще не знает про нас? Вдруг он думает, что Гарри уже мертв, как и задумано?

– И что? – Стракса, похоже, судьба мальчика вовсе не волновала. – Потери весьма вероятны.

Вастра покачала зеленой чешуйчатой головой.

– Нет, Дженни права. Если загадочный босс уверен, что Гарри устранили, логично предположить, что он прикажет поступить так же и со вторым свидетелем.

– Но свидетелем чего? – спросила Дженни.

– Неважно, – сказал им Гарри. – Если Джим в беде, нужно сейчас же его выручать!

Вастра в последний раз глотнула хереса и решительно поставила стакан на стол.

– Согласна. Этот Джим тоже решит вернуться в работный дом, как и ты?

Гарри кивнул.

– Наверняка.

– Тогда нельзя терять ни минуты. Дженни, рассчитайся за напитки. Стракс, поспеши к работному дому и наблюдай. А ты, Гарри, расскажи мне все, что помнишь о бедной мисс Фелисити Грегсон и о том, что с ней произошло. Не упускай ни единой детали. Любая мелочь может оказать нам неоценимую помощь.

По пути назад к работному дому Гарри поведал свою историю снова. Лишь когда мадам Вастра спросила, точно ли происшествие с трупом внутри снеговика больше никто не видел, он вспомнил темную фигуру, что стояла неподалеку и наблюдала за ними.

Вастра выслушала его и велела продолжать о том, что случилось дальше. Гарри рассказал ей, как они с Джимом бросились бежать в разные стороны и как он врезался в Стракса.

Дженни к тому времени их догнала, и вместе они уже подходили к знакомому, но грозному на вид работному дому. Гарри совсем не улыбалось объяснять мистеру Ранситу, где он пропадал, а потому мальчик очень обрадовался, когда мадам Вастра предложила ему подождать в ближайшем экипаже.

– Мы со Страксом проверим окрестности, – сказала она. – А ты, Дженни, пойди поговори с этим мистером Ранситом.

– Да, мэм, – согласилась Дженни. – А что мне ему сказать?

– Что теперь Гарри под нашей защитой. Постарайся убедить его выпустить мальчика под твою опеку, по крайней мере пока не разрешится это неприятное дело. И если Джим там, его тоже стоит забрать. Полагаю, для этого могут потребоваться дополнительные финансовые расходы. Затем нам предстоит выяснить, что именно произошло в садах Ранскилл этим вечером и, возможно, перейти в наступление.

Стракс ударил кулаком об ладонь.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Во славу Сонтаранской империи! Сонтар-ха! – он чуть поморщился, увидев лица остальных. – То есть я хотел сказать, во славу улицы Патерностер! Патер-нос-тер!

Мадам Вастра вскинула нечто похожее на бровь.

Пока Гарри в одиночестве сидел в экипаже, ему полегчало впервые с тех пор, как они с Джимом слепили снеговика и увидели фейерверки. Он откинулся на обитое сиденье экипажа и закрыл глаза. И когда у него над ухом вдруг кто-то зашипел, Гарри решил, что ему это снится.

– Ш-ш-ш-ш!

Он не обратил внимания на шепот и чуть отвернулся от окна.

– Эй, Гарри! – Кто-то забарабанил в дверь.

К изумлению Гарри, за окном он увидел знакомое лицо.

– Джим! – радостно воскликнул Гарри. – С тобой все хорошо? Где ты был? В жизни не угадаешь, что со мной случилось.

Гарри открыл дверь экипажа, и друг забрался к нему.

– Я должен тебя предупредить, – сказал Джим, опасливо оглядываясь по сторонам.

– Предупредить? Поздновато, – ответил Гарри. – Те два хулигана уже сегодня на меня напали.

– Да забудь ты про них, – сказал Джим. – Они вовсе не самые злодеи.

– А кто тогда? – вдруг Джим знает загадочного нанимателя злодеев?

– Женщина-ящерица и ее приятели.

– Да нет же!

Гарри хотел рассказать, как Вастра ему помогла, но Джим продолжал:

– Она и остальные. Хочет тебя убить и пустить на тушенку, я сам слышал. Прямо сейчас про это говорит с тем парнем, у которого голова на картошку похожа.

Гарри это показалось совершенно невозможным, о чем он тут же и сказал другу.

– Не веришь, да? Сам послушай. Я покажу дорогу. Пойдем, узнаешь, в какой ты на самом деле беде. Давай.

С этими словами Джим открыл дверь и выпрыгнул из экипажа.

Гарри неохотно последовал за ним. Друг провел его вдоль стены работного дома на небольшую площадь. С трех сторон ее окружали дома, а с четвертой – стена работного дома. Снег немного перестал, и над площадью клубился туман. На ветру его щупальца походили на тонкие длинные пальцы и будто норовили схватить Гарри, пока тот шел вслед за Джимом в укромный темный угол площади.

– Так где Вастра и остальные? – спросил Гарри. Ему казалось, что поблизости никого нет.

Но Гарри ошибся. Из тени вышла темная фигура и шагнула к нему. Силуэт мужчины был размыт, будто он сам состоял из одного тумана.

– Я же сказал, ты узнаешь, в какой ты на самом деле беде, – сказал Джим. Только сейчас Гарри заметил, как сильно дрожит голос друга, как он бледен и испуган. – Прости, мне пришлось.

– Что пришлось? – спросил Гарри. Но сердце его замерло – он и сам понял.

– Привести тебя ко мне, – сказал мужчина-тень. Его голос был низким и благородным. Когда он подошел, Гарри понял, что это мужчина из садов Ранскилл, тот самый, что появился, когда запускали фейерверки. Мужчина приподнял цилиндр в знак приветствия.

– Не вини бедняжку Джима, – продолжал он. – У него были причины привести тебя сюда.

Прежде чем Гарри смог сдвинуться с места, мужчина схватил его за плечи. Гарри вскрикнул от боли и страха. Туман, казалось, сочился из-под манжет мужчины и обволакивал его запястья и плечи Гарри.

– Нет дальновиднее на свете человека, – сказала фигура, – чем тот, кто предает друзей ради спасения собственной жизни.

– Что вы хотите со мной сделать? – спросил Гарри, заикаясь от боли и злобы.

Но в ответ он услышал лишь хохот, разнесшийся эхом в ночном тумане.

Глава пятая, в которой загадка наконец разгадана…

После исчезновения Гарри Великому сыщику оставалось идти лишь по одному следу. Дженни была уверена, что мальчик не просто сбежал.

– Он нам доверился. И знал, что ему грозит беда. Кто-то его похитил!

– Признаков борьбы нет, – заметил Стракс. – Экипаж не поврежден. Свидетельства применения оружия также отсутствуют.

– Возможно, хватило простой угрозы, – ответила Вастра. – Или же похитители использовали более деликатные средства.

Стракс заворчал.

– Объясните термин «деликатные».

– Вряд ли ты поймешь, – беззлобно сказала ему Дженни.

Вастра тем временем уселась в экипаж.

– Давайте исследуем место изначального преступления.

* * *

Тело уже нашли и забрали из садов Ранскилл. Одинокий констебль полиции остался и продолжал бдить, видимо, решив, что лучше поздно, чем никогда.

Дженни втянула констебля в разговор, а мадам Вастра тем временем изучала место происшествия. По крайней мере, то место, где оказалось тело мисс Фелисити Грегсон. Стракс бродил поблизости, высматривая что-нибудь необычное и пытаясь – в основном безуспешно – не привлекать внимания.

Убедившись, что за ней не следят, мадам Вастра подняла вуаль и рассмотрела истоптанный снег. На нем были красные брызги, несколько камешков и нелепая морковка. Вастра ничего не трогала, лишь осторожно коснулась крови пальцами – ну или тем, что считается пальцами у женщин-ящериц. Острое обоняние подсказало ей, что кровь определенно человеческая.

– Кто ее нашел? – спросила Дженни констебля. Она уже успела объяснить ему, что они с погибшей были знакомы и что та не пришла на встречу с ее госпожой.

– Один из местных. Сам оказался патологоанатомом, мисс, так уж вышло. И быстро понял, что леди мертва.

– А от чего именно она умерла?

Полицейский неловко потоптался на снегу и подул на замерзшие руки.

– Не уверен, что имею право раскрывать такие детали.

– О, поверьте, констебль, – промурлыкала Дженни. – Мне вы можете сказать.

Констебль бегло оглянулся и понизил голос.

– Ну, если вы никому больше не скажете… Ее застрелили в спину. Убийца, похоже, стоял совсем близко, пуля прошла насквозь.

– Вот откуда кровь на пальто спереди, – задумчиво сказала Дженни, вспоминая, как все описывал Гарри.

Полицейский нахмурился.

– Откуда вы…

Но Дженни перебила его прежде, чем он успел закончить мысль.

– Свидетелей не было? Никто не слышал выстрела?

– У реки запускали фейерверки. Видели их, мисс? Ох и шуму же было. Инспектор полагает, что именно они отвлекли внимание всех, кто мог бы услышать выстрел.

– И никто ничего не видел? – Дженни хотела понять, знает ли полиция о мальчиках, которые на самом деле обнаружили тело первыми.

Полицейский покачал головой.

– Хотя была одна странность.

– Да?

За спиной Дженни мадам Вастра отвлеклась от изучения местности и внимательно слушала.

– Дама вон из того дома на углу, – констебль на секунду умолк, указывая дом, – говорит, что видела джентльмена, наблюдавшего, как пара детей лепит снеговика.

– Похоже, снеговик здесь и правда был, – согласилась Дженни.

– Тело нашли в том, что от него осталось, – сказал констебль. – Но странность не в этом.

– А в чем же?

– Она клянется, что узнала мужчину, хотя тот был в цилиндре и наглухо закутан в теплую одежду. Говорит, это был Эйбл Хеклингтон, известный предприниматель, – полицейский хихикнул. – Бог знает, с чего ему околачиваться здесь и смотреть, как дети снеговиков лепят.

Вернувшись на улицу Патерностер и подкрепившись супом, которым недавно лакомился маленький Гарри, мадам Вастра, Дженни и Стракс обсуждали все, что им удалось выяснить.

– Произошедшее весьма очевидно, – сказала Вастра.

Для Стракса и Дженни это оказалось в новость – они все так же не имели понятия, как труп мог оказаться внутри снеговика.

– И теперь, – продолжала Вастра, – нам известна личность убийцы.

И снова Дженни и Стракс озадаченно переглянулись.

– Но как могло тело оказаться в снеговике? – спросила Дженни. – Гарри ведь сделал его со своим другом Джимом, они бы наверняка заметили, что лепят снеговика вокруг трупа.

– Осмиевая проекция, – сказал Стракс со знанием дела. – Поточнее настроить частотный модулятор – и тело в снегу.

– Нет, это был не осмиевый модулятор, – сказала Вастра.

– Тогда женщину убили в яме под снеговиком. Аккуратное использование лазерного резака позволит извлечь землю и вертикально поместить тело внутрь.

– И не лазерный резак, – сказала Вастра, похоже, начиная терять терпение.

– В таком случае, – сказал Стракс, не обращая внимания на неблагодарную публику, – ответ очевиден. – Он кивнул, давая понять, как потрудился над разгадкой. – Трансмутация материи.

Дженни нахмурилась.

– Что?

– Клеточная мутация, – сказал ей Стракс. – Кристаллическая решетка внутренностей снеговика была трансформирована в органическое вещество на основе ДНК. Эта женщина была создана внутри снеговика. Буквально сделана из снега, – объяснил он.

– Нет, – сказала Вастра. – И это неверно.

– Как бы то ни было, – сказал Стракс, – мы должны найти всех снеговиков в Лондоне и немедленно их уничтожить. Ради всеобщей безопасности.

– И как же это произошло? Что случилось? – спросила Дженни.

Мадам Вастра выпрямилась и сложила руки на столе, совсем как настоящий Шерлок Холмс. Только женского пола. И зеленого цвета.

– Мисс Грегсон выстрелили в спину.

– Да, нам об этом сказал констебль из садов Ранскилл, – согласилась Дженни.

– Она шла ко мне, когда поняла, что ей грозит беда, – продолжала мадам Вастра. Она смотрела вдаль, будто описываемые события происходили прямо у нее на глазах…

Фелисити Грегсон кто-то преследовал.

Она заметила незнакомца в окне галантереи на улице Гент и нырнула в переулок. Снег снова повалил густой пеленой, пощипывая глаза. Мужчины в цилиндре было не видно, но она знала, что он рядом. Знала, что он наблюдает за ней.

У ног Фелисити, словно дым, завихрился виток тумана. Секунду она смотрела на него удивленно и встревоженно, а затем бросилась бежать.

В конце переулка Фелисити повернула за угол. До цели оставалось уже недалеко, и она надеялась, что человек, на встречу с которым она шла (если, конечно, мадам Вастра была человеком), ее ждет. Если бы хоть кто-то мог помочь…

Оглянувшись, Фелисити поняла, что мужчина в цилиндре все еще следует за ней. Он словно соткался прямо из воздуха у нее за спиной. Ей показалось или последние снежинки пролетели прямо сквозь него и упали на землю?

Фелисити пошла окольным путем, заметая следы, бросалась в первые попавшиеся переулки, изо всех сил стараясь убежать от преследователя. Добравшись до садов Ранскилл, она даже понадеялась, что ей это удалось. Снег снова повалил густо, и она тихо вошла через узкую калитку в небольшой закрытый дворик, неслышно ступая по сугробам.

Сзади раздался звук, похожий на хруст льда под ногами. Фелисити замерла. Она быстро огляделась, ища укрытия – его не было. Осталась лишь одна возможность…

Два мальчика лепили снеговика. Фелисити видела, как они сунули ему морковку вместо носа. Дети смеялись и дурачились в снегу, поднимая ворохи снежинок.

Фелисити быстро спряталась за снеговика. Она стояла так близко, что чувствовала исходивший от него холод. Не стоит детям ее видеть – да и вообще никому. Если преследователь войдет в сад той же дорогой, то увидит только мальчиков и снеговика. Нужно лишь дождаться мадам Вастры…

Но ничего не вышло.

Потому что человек в цилиндре вошел в сады Ранскилл другим путем. Он стоял в тени у дальней стены и видел, как играют мальчики. Видел, как женщина, которую он преследовал, стоит на самом виду и не подозревает, что он рядом. Оставалось лишь отвлечь внимание.

В этом ему помогли фейерверки. Мальчики отвернулись посмотреть на световое представление, слушая треск далеких взрывов. Фейерверки так грохотали, что одиночный выстрел, эхом прокатившийся по саду, затерялся в шуме.

Пуля из револьвера мужчины вошла Фелисити в спину, пролетела насквозь, уничтожая ее сердце, а затем проникла в мягкое тело снеговика, вышла с другой стороны и наконец упала на промерзшую землю неподалеку.

Удар оказался так силен, что Фелисити буквально вдавило в снеговика. Ее тело пробило его почти насквозь. Кровь из зияющей раны стекала по пальто прямо на снег.

Несколько мгновений спустя, когда мальчики уже стояли, замерев от ужаса, и один из них смотрел на измазанный в крови Фелисити палец, своим весом она обрушила хрупкое основание снеговика и безжизненно рухнула на землю.

– Выходит, убийца – тот мужчина, которого видел Гарри, – сказала Дженни.

Вастра кивнула.

– Затем Гарри ему и нужен – избавиться от возможных свидетелей.

– Значит, мальчика нужно защитить, – решил Стракс. – А лучшая защита – это нападение. Предлагаю тройную атаку на крепость злодея с использованием сухопутных войск. Мне приготовить тяжелое вооружение?

– Мы даже не знаем, кто этот человек, не говоря уже о том, куда он забрал Гарри, – укоризненно сказала Дженни.

– В таком случае необходимо немедленно установить наблюдение за потенциальными подозреваемыми, а именно всеми, кто носит цилиндр и темное пальто.

– В Лондоне? – спросила Дженни. – И сколько это, по-твоему, выйдет человек?

– Нам нужен лишь один.

– Но мы не знаем который.

– Возможно, знаем, – вмешалась Вастра. – Вспомните, что сказал полицейский.

– Эйбл Хеклингтон, – сказала Дженни. – Думаете, он?

– Я думаю, – сказала Вастра, – что не спросить будет крайне невежливо.

Не так далеко от них упомянутый мистер Эйбл Хеклингтон стоял на опорной раме своего крупнейшего литейного предприятия. Он смотрел вниз, на печь. Огромный металлический котел дымил так густо, что огня было вовсе не видно. Бурлящий сгусток тумана выплеснулся за края и растекся по полу.

Над котлом висел металлический каркас в форме мужской фигуры – это была клетка. Но фигура внутри была куда меньше мужской. Прикованный к каркасу Гарри едва мог повернуть голову и увидеть Хеклингтона, который с довольным видом смотрел на него. Рядом с ним стояла фигура поменьше – Джим. Лицо мальчика было бледным, будто он только сейчас стал понимать, что натворил. Или, возможно, чего избежал, пожертвовав своим другом.

Звеня тяжелыми цепями, клетка с Гарри начала медленно опускаться. Дым из котла стал подниматься вверх, словно тянулся к мальчику, призывая погрузиться внутрь, жаждая до него добраться.

Глава шестая, в которой Гарри отважно пытаются спасти…

Когда они подошли к литейному заводу, туман сгустился и висел в воздухе, будто живой. Дым из толстых кирпичных труб поднимался в небо.

– Хеклингтон владеет множеством таких предприятий, – сказал Стракс. – Их все можно было бы без значительных неудобств приспособить для производства вооружения. Откуда мы знаем, что он забрал мальчика именно сюда?

– Это предприятие самое большое, – ответила Дженни.

– И, что куда важнее, – сказала Вастра, – рядом находится дом мисс Фелисити Грегсон. Что бы она ни хотела мне поведать и показать, началось все именно здесь.

Они осторожно подошли к черному ходу в темном уголке с дальней стороны завода.

Меч Вастры висел у нее за плечом в специально предназначенных для этого ножнах. Дженни держала в руках внушительный деревянный шест, которым пользовались мастера разных восточных боевых искусств. Стракс никакого оружия, кроме самого себя, не взял, но и этого было вполне достаточно.

– Возможно, – сказал Стракс, – у нас нет времени на проведение полного наблюдения согласно установленным правилам для формирования четкой стратегии наиболее эффектного появления.

– Это верно, – согласилась мадам Вастра. – Поэтому предлагаю просто выломать дверь.

Стракс похрустел пальцами, щелкнув костяшками шесть раз.

– С удовольствием. – Он поправил галстук.

А затем, опустив голову, врезался прямо в тяжелую деревянную дверь. C особенно выразительным хрустом макушка Стракса впечаталась в доски. Дерево треснуло, но не раскололось. Стракс поднял голову и изучил нанесенный ущерб.

– Прошу прощения, – сказал он. – Потребуется разбег побольше.

После второго натиска дверь брызнула щепками, и Стракс вломился в здание. Следом вошли Дженни и Вастра, обе с оружием наготове.

Завод был огромен, безо всяких внутренних отсеков и комнат. Почерневшие от дыма трубы, отходя от гигантских печей, исчезали в потолке и выходили в лондонское небо. Кованые стальные рамы и мостки покрывали помещение металлической паутиной.

В центре зала стоял огромный чан, похожий на ведьминский котел, только гораздо больше. Дым клубился над ним, словно туман, и переливался через края. Он полз по каменному полу, проникая в каждый уголок завода. Дженни почувствовала, как он пробирается ей в горло. Стракс отбивался от дыма трехпалой рукой, как от мухи.

Мадам Вастра окинула взглядом комнату. Ее рептильные глаза хорошо видели в темноте, и над котлом она заметила металлическую клетку, внутри которой мучительно извивался мальчик Гарри. Дюйм за дюймом клетка опускалась все ближе к дымящемуся котлу.

А наверху Вастра увидела темную фигуру Эйбла Хеклингтона, который наблюдал за этим и смеялся. Именно тогда он чуть повернулся и заметил Вастру и ее соратников.

Хеклингтон никого не позвал и не подал команды жестом, но каким-то образом из тени вдруг возникло полдюжины мужчин самого грубого и неотесанного вида. Они как будто соткались из дыма. В руках у них были ножи и дубины.

Вастра узнала тех двоих хулиганов, что недавно напали на Гарри. Один из них вскинул револьвер и прицелился в Стракса.

Это было крайне неразумно. Неповоротливый с виду Стракс мог двигаться очень быстро, когда на то были причины. Причина возникла, когда на него направили оружие. С холодящим кровь, пусть и не слишком оригинальным сонтаранским боевым кличем он ринулся на незадачливого противника.

И снова макушка Стракса стала грозным оружием. В этот раз толчок сопроводил резкий удар правой. Результат превзошел ожидания. Револьвер упал на пол, а его владелец улетел в другой конец завода.

Второй хулиган попятился от Стракса, но не успел избежать такого же удара и тоже отправился в полет. Мгновение спустя он рухнул без сознания рядом с сообщником.

Вастра с Дженни выглядели не так грозно, как Стракс, но с ними остальным нападавшим повезло ничуть не больше. Горничная и ее госпожа в клубящейся дымке мечом и шестом отражали каждый замах дубины и каждый удар ножом.

Будь их противники материальны, они были бы немедленно повержены.

Но, к потрясению и ужасу женщин, оружие проходило сквозь тела разбойников, словно те были бесплотными, как лондонский смог. От каждого удара Вастры оставались лишь струйки тумана, а когда Дженни проткнула одного шестом, из раны засочилась не кровь, а дым.

– Стракс! – закричала Вастра, когда они с Дженни встали спина к спине.

Два более материальных разбойника уже успели отчасти прийти в себя и наступали на Стракса, хотя и с опаской. Тот остановился, занеся руку для удара.

– Мэм?

Стракс повернулся и резко толкнул локтем ближайшего противника.

Вастра перехватила меч одной рукой и указала на клетку.

– Помоги мальчику!

Те двое хулиганов, что стояли перед Страксом, вдруг исчезли. Они покатились по полу как кегли, а Стракс поспешил к огромному котлу. По пути он поднял упавший револьвер, но короткие пальцы Стракса были слишком велики и не пролезали под спусковую скобу, и, зарычав от раздражения, он отшвырнул оружие.

Железная клетка была прикована цепями к огромному зубчатому колесу, вделанному в стену. С каждым движением колеса клетка опускалась – очередное звено цепи ложилось в очередную выемку. Механизм походил на древний сонтаранский инструмент для пыток, и Стракс мгновенно понял, как он устроен.

Кроме того, Стракс понял еще кое-что, тем самым врожденным инстинктом, что закладывается в каждого сонтаранца еще до вылупления – устройство оружия, неважно, насколько примитивного. Он на ходу поднял револьвер и выстрелил.

Пуля попала в одну из цепей, на которых висела клетка. Гарри вскрикнул, когда клетка сильно закачалась. Второй выстрел задел другую цепь, и Гарри вскрикнул снова – клетка перевернулась.

Но она все так же медленно опускалась в дымящийся котел. Стракс сунул револьвер во внутренний карман пиджака, на случай, если – или скорее когда – тот снова пригодится. Он рванул к котлу. Две простреленные цепи свисали с клетки, покачиваясь туда-сюда. Одна из них уже погрузилась в дымный котел.

Вторая сильно качнулась над краем. Стракс подпрыгнул на бегу и ухватился за нее. Приземлившись, он дернул за цепь. Гарри уставился на него сверху вытаращенными от ужаса глазами, а клетка еще немного опустилась к котлу. Дым взвился вверх, он тянулся к нему, жалил глаза.

Стракс же потянул цепь – а вместе с ней и клетку – подальше от края котла. Клетка звякнула о край, но в конце концов оказалась на полу рядом со Страксом.

Дым все густел и густел, и Стракс, не теряя времени, открыл защелку и сломал цепи, что приковывали запястья Гарри к прутьям решетки.

Он перекинул благодарного мальчика через плечо и маршевым шагом пошел сквозь дым.

Вастра и Дженни вели неистовый бой с разбойниками. Они не знали как и не могли победить противников, способных выдержать самые серьезные ранения. Когда врагов разил меч или шест, они исцелялись и снова бросались в драку.

Но, увидев Стракса, выходящего к ним из тумана, Вастра и Дженни удвоили усилия. Остановившись лишь, чтобы отшвырнуть пару противников, Стракс подошел к выломанной двери и вышел в туманную ночь. Вастра и Дженни сделали каждая по последнему выпаду, а затем развернулись и выбежали следом.

Со своего наблюдательного пункта – рамы – Эйбл Хеклингтон злобно смотрел, как злоумышленники убегают прочь, заполучив желаемое.

– Мальчишка! – прошипел он.

Джим сжался от страха у него за спиной и не смел сказать и слова.

– Он был нам нужен, чтобы проникнуть в логово врагов! А вместо этого они сами нашли нас! Но, возможно, еще не все потеряно. Эй, ты, парень, иди сюда, – рявкнул Хеклингтон.

Нерешительно, опасаясь худшего, Джим встал рядом с Хеклингтоном на краю рамы. Мужчина перегнулся через перила и смотрел в котел с кипящим дымом. Жестом он подозвал Джима взглянуть.

Джим наклонился и посмотрел вниз. Дым клубился и вихрился, словно живой. Казалось, с каждой секундой он все больше темнеет и густеет.

– Видишь? – сказал Хеклингтон. Его голос стал спокойнее и тише, как у отца, который рассказывает любопытному сыну про интересный дом. – Видишь, как этот дым манит, как он сгущается и застывает?

Джим кивнул.

– Да, сэр, – промямлил он.

Хеклингтон кивнул и одобрительно похлопал Джима по спине.

– Тогда взгляни поближе, – вдруг прорычал он, схватил Джима за куртку, поднял его в воздух и перебросил через перила.

Мальчик рухнул прямо в котел. Последнее, о чем успел подумать Джим – что дымные сгустки тьмы похожи на лицо с широко раскрытым ртом, который вот-вот его проглотит, а свистящий звук ветра вокруг напоминает смех самого страшного дьявола в преисподней.

Глава седьмая, в которой кажется, что скоро миру придет конец…

Мадам Вастра и остальные добрались до улицы Патерностер окружным путем. Стракс предлагал задерживать каждого, кого можно было заподозрить в слежке, и насильно лишать всевозможных конечностей и придатков. Но Дженни удалось его убедить, что большинство подозреваемых – обычные прохожие. К счастью, время было позднее, и их оказалось немного.

– А вот этот? – Стракс указал на фигуру, что неспешно ковыляла по другой стороне улицы.

– Эта старушка продает счастливый вереск и идет в обратную сторону, так что сильно сомневаюсь, что она здесь по нашу душу.

– А может, это просто маскировка. Кстати, кто такой этот Вереск?

– Это растение, а не человек. Он счастливый, должен приносить удачу.

– Если я ее поймаю, он ей не поможет.

– Стракс, – просто сказала Вастра. – Нельзя.

Гарри всю дорогу молчал, будто оцепенев. Казалось, он во сне – в кошмарном сне. Передвигать ноги стало невыносимо трудно. Куда ни посмотри, сгущающийся лондонский смог напоминал ему дым из того зловещего котла.

До улицы Патерностер они добрались уже поздней ночью. Дженни усадила Гарри перед камином в гостиной и ушла заваривать чай. Потребовалось немало времени и чая, чтобы Гарри слегка пришел в себя и смог поведать о своих злоключениях.

Он рассказал им, как Джим нашел его в экипаже и заманил к Эйблу Хеклингтону.

– Хеклингтон хотел разобраться с обоими свидетелями, – сказала Вастра. – Боюсь, твоего друга Джима постигнет та же участь. Он лишь немного отсрочил неизбежное.

– Он мне не друг, – сказал Гарри. – Больше не, то уж точно.

Стракс наклонился к Дженни.

– В каком возрасте эти детеныши становятся грамотными? – спросил он.

– Кто как, – сказала она. – А в каком возрасте сонтаранцы становятся пацифистами?

– Он говорил тебе что-нибудь о своих планах? – спросила Гарри Вастра.

Мальчик покачал головой.

– Нет. Зато я подслушал, как он говорит с Джимом и еще с кем-то там. Вроде как хвастался, что все идет по плану.

– Какому плану? – спросил Стракс. – У него есть стратегия? Или это всего лишь тактическое мышление на предварительном этапе военных действий?

– Чего?

– Не обращай на него внимания, – шепнула Дженни и сказала громко: – Просто скажи нам все, что знаешь. Помочь может любая мелочь, какая угодно.

Гарри попытался вспомнить все, что подслушал. Ему тогда было страшно как никогда, а ведь Гарри за свою коротенькую жизнь уже успел немало пережить.

– Он много говорил про какой-то дым.

– Дым? Который в котле? – спросила Дженни.

– Ну, он про него рассказывал как про что-то живое. Что встречался с ним, о чем-то там договорился.

– Он объяснил стратегию этого Дыма? – спросил Стракс.

– Нет. Но сказал… – Гарри широко распахнул глаза, вспомнив об этом. – Сказал, что Дым поглотит весь мир.

Стракс нетерпеливо фыркнул.

– Это ничего не значит, чушь какая-то.

– Напротив, – сказала ему Вастра. – Это идеально вписывается во все, что мне уже известно.

Все разом повернулись к женщине-ящерице.

– И что же все это значит, мэм? – спросила Дженни.

На лице Вастры плясали тени от огня в камине. Она начала рассказ:

– Несколько дней назад Фелисити Грегсон обратилась ко мне как к Великому сыщику. Она кое-что увидела и забеспокоилась. Луч света, полосу дыма и огня с небес. Таинственное нечто опустилось за ее домом, как мы теперь знаем, на завод мистера Эйбла Хеклингтона.

– Передовые силы вторжения, – сказал Стракс. – Возможно, первое судно из многих. Населению планеты необходимо срочно вооружиться и приготовиться к нападению.

– Возможно, – согласилась Вастра. – Но продолжим… Мисс Грегсон упомянула, что, упав на землю, оно развалилось и стало дымиться. Она хотела что-то мне показать, но не рассказала, что именно. Похоже, Фелисити думала, что я не поверю, пока сама не увижу. Быть может, я бы и правда не поверила. Она сказала, что это «доказательство».

– Больше никто не сообщал нам, что в этой местности что-то падало на землю, – возразила Дженни.

– Еще мисс Грегсон сказала, что, когда она следующим утром вернулась в сад, от того, что упало, не осталось и следа. Словно за ночь кто-то все убрал.

– Хеклингтон, – заключил Стракс.

– Похоже на то. Более чем похоже.

– Но что она такое нашла? – спросил Гарри. – Что Фелисити несла вам? Когда она выпала из снеговика, у нее ничего не было с собой.

Стракс подался вперед, собираясь что-то сказать.

Но Дженни его перебила:

– Когда он говорит, что у нее было ничего, он имеет в виду, что у нее ничего не было.

– О! – Стракс ударил кулаком об ладонь. – Я понял – это шифр! Молодец, парень, очень хорошо. Я сделаю вид, не что понимаю, о чем ты не говоришь.

Вастра вздохнула.

– Спасибо, Стракс. Но вопрос остается открытым – что за доказательство несла мне мисс Фелисити Грегсон и где оно теперь?

– Полиция не нашла ничего особенного, – сказала Дженни. – Тот констебль бы точно мне сказал.

– Значит, его забрал убийца, Хеклингтон, – решил Стракс. – Возможно, убийство было подстроено именно с целью возвращения этого предмета.

– Расскажи еще раз, что случилось, когда вы нашли тело, – сказала Вастра Гарри. – Мы уже знаем, как Фелисити оказалась в снеговике, – она вскинула руку в перчатке, чтобы успокоить Гарри, который тут же оживился. – Я объясню, но сначала расскажи нам снова, что именно ты видел.

Гарри напряженно нахмурил брови, стараясь снова представить тот момент.

– Я все пытаюсь вспомнить ее руки, – сказал он. – Она держала их перед собой, когда падала. Я подумал, она молится – ну, перед смертью. – Гарри сглотнул.

– Ее руки были сложены вот так? – спросила Вастра и сложила ладони вместе.

– Скорее вот так. – Гарри тоже сложил руки, но не так тесно, не прижимая их друг к другу вплотную.

– Она что-то держала в руках, – поняла Дженни. – Сжала в ладонях.

– Но полиция ничего не нашла, – напомнила Вастра.

– После смерти мышцы могли расслабиться при падении, – сказал Стракс. – И она бы выронила предмет.

– Мисс Грегсон упала на землю. – Когда Вастра вскочила, в глазах ее отразился, сверкнув, огонь из камина. – И наверняка вдавила таинственный предмет в снег своим телом, как ее саму вдавило в снеговика.

Дженни радостно кивнула.

– Мы не знаем, что это за доказательство, но оно, возможно, до сих пор там!

Глава восьмая, в которой мы видим ужасного призрака…

Глаза Гарри нестерпимо слипались, и в конце концов он крепко-крепко заснул. И, похоже, довольно спокойно, несмотря на все страхи, что ему пришлось пережить. Стракс на удивление бережно взял его на руки и отнес наверх в одну из множества пустых спален большого дома мадам Вастры.

Дженни, тоже уставшая после долгого дня, согласилась остаться с Гарри. Она уселась в маленькое кресло возле кровати мальчика.

– Мы запрем дверь, когда будем уходить, – заверила Вастра свою служанку и подругу.

– Не впускай никого, кто не скажет пароль, – велел Стракс.

– А пароль какой? – спросила Дженни.

Стракс открыл рот, подумал и тут же закрыл.

– Не впускай никого, – решил он.

– Это пароль или очередное указание? – уточнила Дженни, устало улыбнувшись.

– Дети, – мягко сказала Вастра. – Пойдем, Стракс, у нас есть работа.

Вастра со Страксом шли по улице Патерностер. Стояла глухая ночь. Ехать в экипаже Вастра отказалась – хотела как следует поразмыслить. Снова началась метель, и прохладный ночной воздух свежил голову.

Стракс топал рядом. Через каждые семнадцать шагов он крутился, оглядываясь по сторонам и проверяя, нет ли слежки. Радовался, что ее нет, и топал дальше.

Когда они добрались до садов Ранскилл, из-за облаков показалась луна, но снег все не прекращался. Стракс уставился на луну, будто вызывая на дуэль за то, что она посмела безнаказанно висеть в небе и смотреть на них сверху вниз. Через несколько секунд луну снова затянули облака, и Стракс с довольным видом выдохнул, будто только что выиграл у нее в гляделки.

Вастра подошла к снеговику, от которого теперь остался только небольшой сугроб. Поверх набралось еще снега, и разобрать, где именно находился снеговик и какой он был формы, стало непросто.

– Стракс, помоги-ка мне.

Вастра стерла верхний слой снега рукой. Тут же намело еще. Стракс присел рядом, и она жестом велела ему расчистить землю.

– Будь осторожен. Внизу может обнаружиться что угодно.

– Тепловой луч послужил бы выполнению задачи куда эффективнее, – сказал Стракс.

– И наверняка повредил бы то, что мы ищем. Уж лучше так.

Они продолжили рыться в снегу, пока Вастра не почувствовала, как ее пальцы коснулись промерзшей земли. Она разочарованно вздохнула.

– Здесь ничего нет.

– Верно, – согласился Стракс. – Не желаете ириску?

Вастра покачала головой, разглядывая яму, которую они выкопали в снегу без всякого толку.

– Не сейчас, спасибо, Стр…

Она замолчала и обернулась к Страксу.

– Ириску?

Стракс показал побитую жестяную коробочку.

– Вот, нашел. Тут написано «Лавлок, знаменитые ириски с сиропом», смотрите, человеческим почерком. – Другой рукой он показал на полустертые буквы. – «Не желаете ириску? Только если это ириска Лавлок. Первые и по-прежнему лучшие!» – Он замялся, но все же спросил: – А что такое ириска?

– Не открывай! – закричала Вастра, вскакивая на ноги и выхватывая коробочку из рук Стракса.

– Ириска – это такое оружие?

– В данном случае – вполне вероятно, – ответила Вастра. – Покажи, где ты это нашел.

Стракс указал на прогалину, совсем рядом с тем местом, где искала Вастра. Снег уже покрывал землю новыми слоями.

– Стракс, – проговорила Вастра медленно. – Что, по-твоему, мы искали?

Стракс задумался.

– Это не вопрос с подвохом, – сказала Вастра после долгого молчания.

– Мы искали то, что держала в руках человеческая самка Фелисити.

– А именно?

– Не… знаю…

– Верно, никто из нас не знает.

Стракс явно испытал облегчение, услышав это.

– Итак, – продолжила мадам Вастра. – Возможно ли, что у нее в руках была коробочка из-под ирисок?

Стракс чуть выпучил глаза и сделал шаг назад, наступив на морковку, которая еще недавно была носом.

– Коробочка из-под ирисок, куда она, вероятно, положила «доказательство», которое хотела мне показать?

Стракс посмотрел на коробочку в руках Вастры, его нижняя губа чуть задрожала в немом вопросе.

– Именно, – согласилась Вастра. – А теперь я предлагаю, поскольку снег заканчиваться, очевидно, не собирается, вернуться на улицу Патерностер и открыть коробочку в подконтрольных условиях.

Это Стракс понял. Он выдвинулся вперед.

– Я произведу безопасную доставку улики «ириска» до места назначения. По прибытии в безопасное жилище на Патерностер я организую зону отчуждения и буду регулярно патрулировать периметр, а также установлю пост наблюдения и контроля за объектом.

– Знаешь, – сказала Вастра, шагая следом за Страксом, – возможно, ты в кои-то веки не преувеличиваешь. Я подозреваю, что с предметом, который находится в этой коробке, обращаться следует предельно осторожно.

Вастра смахнула снег с поверхности коробочки. Словно в ответ, та задрожала и затряслась – будто что-то хотело выбраться оттуда…

С двух сторон герметичного стеклянного резервуара к отверстиям были изнутри припаяны резиновые перчатки. Поскольку защитный контейнер изобрели и создали специально для представителей расы троллеподобных существ вроде Стракса, просунуть руки в перчатки мог только он.

Внутри резервуара лежала ржавая коробочка, найденная на месте убийства Фелисити Грегсон. Стракс осторожно взял ее одной рукой, а другой снял крышку.

Вастра, Дженни и Гарри уставились на коробочку сквозь стекло.

– Там ничего нет! – воскликнул Гарри, озвучив мысли Дженни.

– Нет… что-то все же есть, – выдохнула Вастра.

Он был тонким и невесомым – нематериальным и размытым, как лондонский туман. Виток дыма показался из коробочки, словно изучал окружающий воздух. Он лениво выплыл наружу, рассеиваясь и плавая по резервуару.

– И всего-то? – спросил Стракс. – Так себе противник. Чихнуть как следует – и нет его! Не то что… – добавил он. – Лунатики!

– Что за лунатики? – спросил Гарри.

– Больной плод того, что у Стракса вместо воображения, – сказала Дженни.

– Древнейший враг! – провозгласил Стракс.

– Я думала, ваши древнейшие враги – рутанцы, – возразила Вастра.

– Уверен, они заключили союз, – заявил Стракс. – Военный альянс!

– На дым похоже, – сказал Гарри. – Как тот, куда они пытались меня засунуть. С лицом и прочим.

– С лицом? – Вастра снова повернулась к резервуару.

Дженни ахнула. Стракс потянулся за оружием, которого не было.

И впрямь, в резервуаре дым превратился в размытый круглый силуэт. Темные сгустки можно было принять за глаза. Полосу пустоты – за рот.

– Что нам с ним делать? – спросила Дженни, но ее перебил дверной звонок вдалеке.

– Пока оставь его там, Стракс, – сказала Вастра. – Дженни, посмотри, кто пришел.

Гарри отправился с Дженни. Кто пришел, ему было не слишком интересно, но вот от дымного существа хотелось убраться как можно дальше. Дженни ему нравилась, он доверял ей, и поэтому именно рядом с ней ему было спокойнее. Гарри встал в углу коридора в тени лестницы и смотрел, как она открывает дверь.

Но уже мгновение спустя бросился вперед – к гостю, что показался на пороге.

– Джим! – воскликнул он. В дверях на самом деле стоял его друг. Да, Джим предал его, но из страха за свою жизнь – Гарри мог понять и простить его за это. Он был просто счастлив видеть приятеля живым и невредимым.

Вот только…

Подбежав к порогу, Гарри увидел то, что уже успела заметить Дженни и от чего она застыла на месте с изумлением и ужасом на лице. Гарри прекрасно понял почему.

В глазах Джима не было зрачков. Вместо них по радужке плавал бесцветный туман. Мальчик поднял руку, и из рукава его заструился дым. Он же выплывал и из-под воротника.

Джим открыл рот и выдохнул сгусток дыма, похожий на облачко пара.

– Все хорошо, – сказал мальчик низким, грубым и совершенно бесстрастным голосом. Теперь уже дымом окуталось все его тело. – Я сбежал. Пожалуйста, впустите меня.

Глава девятая, в которой улицу Патерностер захватывает Дьявол в дыму…

– Пожалуйста, впустите меня, – повторил Джим. Дым клубился вокруг него, смешиваясь с туманом.

Нечеловеческий голос мальчика привел Дженни в себя.

– Ага, как же! – рявкнула она и захлопнула дверь, а затем повернула ключ в замке и закрыла все задвижки.

Почти сразу же в коридор вышла встревоженная шумом Вастра. За ней с воинственным видом шагал Стракс.

– Это Джим, – объяснил перепуганный Гарри. – Он какой-то странный стал, будто у него внутри дыма полно или еще чего.

– Или еще чего, – согласилась Дженни.

– Отойдите от двери, – велел Стракс.

– Стракс, только давай без глупостей, – сказала Дженни.

– Нет, – вмешалась Вастра. – Он прав, сейчас же отойдите от двери!

Когда Дженни послушно отошла подальше в коридор, все они увидели тончайшие струйки дыма, что вились у дверной рамы. Еще несколько уже просачивались в почтовый ящик. Они сгущались у двери, а тем временем все новые и новые витки пробирались внутрь.

– Стракс, где в доме самое подходящее для обороны место? – спросила Вастра.

– Не гостиная точно, – сказала Дженни, заглянув туда.

Дым сочился сквозь щели в окнах и лез из-под занавесок. Дымные щупальца выползли из камина и потекли к девушке.

Дженни быстро закрыла дверь.

– Он идет по трубе!

– Значит, нам нужна внутренняя комната, – сказал Стракс. – Где нет ни окон, ни выходов на улицу. Предлагаю комнату с резервуаром.

– Да, окон там нет, – согласилась Вастра.

– И труб тоже, – добавила Дженни.

Они поспешили обратно в комнату, где недавно были. Дженни толкала перед собой маленького Гарри.

Позади них в коридоре серая масса продолжала сгущаться. Она сливалась воедино, образуя силуэт, внутри которого дым плавал и дрожал.

Но опасность поджидала не только у входа. Дым струился в круглые окна и в двери, спускался по трубам и валил из каминов. Когда Вастра и ее спутники добрались до нужной комнаты, серое облако уже висело перед ними. Как сходящий с реки туман, дым стелился и по полу.

Он все густел и густел, протягивая щупальца к Вастре и остальным. Бесплотные руки хватали воздух. Из тумана на них смотрели лица.

– Не вдыхайте, – приказала Вастра. – Нужно пройти насквозь, закройте глаза, задержите дыхание и бегом!

– Я пойду последним, – вызвался Стракс.

– Опять геройствуем? – с укором спросила Дженни.

– Если кто-то отстанет, я помогу. Понесу, если потребуется.

– Спасибо, – сказала Дженни, тронутая такой неожиданной заботой.

– А любого, кто будет заражен этим дымом, – продолжил Стракс. – Я порву в клочки. Для их же собственной пользы, разумеется.

За это его никто благодарить не стал. Закрыв глаза и задержав дыхание, они бросились к двери, за которой надеялись найти убежище. Дым сомкнулся вокруг. Он прошелся когтями по волосам Гарри и схватил Дженни. Окутал Вастру и ринулся на Стракса.

Но они не сдавались и каким-то образом все же ухитрились прорваться сквозь дымную завесу и оказаться с другой стороны.

Вастра дернула за ручку. Вчетвером они ввалились в комнату, и Стракс захлопнул дверь, да так сильно, что та плотно встала в раму, не оставив ни щели.

– Уж теперь-то дым сюда никак не пролезет, – сказала Дженни.

Но юный Гарри не был так уверен в этом. Он заметил то, что она упустила:

– Замочная скважина!

И верно, виток дыма уже сочился сквозь узкое отверстие. Стракс зажал его пальцем, не давая существу из тумана пробраться внутрь.

– Я буду стоять здесь, пока вы все не сбежите, – заявил он.

– Каким, интересно, образом? – спросила Вастра. – Здесь больше нет дверей и окон. Потому мы и пришли сюда.

Стракс издал ворчание, которое можно было принять и за понимание, и за несогласие.

– Выход есть. Я его специально приготовил на такой случай.

– Ты предполагал, что на нас нападет дымный демон? – спросила Дженни. – Вот так предусмотрительность!

– Запасной выход всегда имеет ценность. Перспективное планирование очень важно. Есть только одно небольшое затруднение.

– Какое?

– Обеспечить побег должен я. Только мое тело достаточно сильно и выносливо. Но выполнить эту задачу и держать палец на замочной скважине одновременно я не смогу.

– Пока что убегать нет нужды, – сказала ему Вастра.

Она взяла газету «Таймс» и на глазах остальных разорвала ее на полоски когтями. Дженни сразу поняла, что задумала ее госпожа. Хоть дверь и плотно сидела в раме, внизу еще оставался небольшой зазор. Дым проникал сквозь него – пока что лишь тонкими струйками, но уже вскоре он начнет густеть.

При помощи Гарри Вастра и Дженни свернули полоски бумаги и затолкали их в зазор. Гарри взял еще полоску и жестом велел Страксу убрать руку. Как только тот повиновался, мальчик сунул скомканную бумагу в замочную скважину, полностью заделав лазейку.

– И что теперь? – спросила Дженни.

– Теперь будем ждать, – сказала Вастра. – Дым здесь не просто так. Думаю, мы вскоре узнаем, в чем заключается его цель.

– Цель – нападение! – рявкнул Стракс. – Он хочет убить нас!

– Возможно, но зачем?

– Мы знаем, что он существует. Может, в этом все и дело? – предположила Дженни.

Долго ждать им не пришлось. Глухой и бесстрастный голос Джима, хоть они и знали теперь, что это уже не Джим, донесся из-за двери.

– Вам не сбежать, – сказал он.

– А вам не войти! – отозвалась Вастра. – Что вам нужно?

– Воссоединиться, – последовал спокойный ответ.

– Воссоединиться? Что это значит? – удивился Гарри.

Вастра подошла к резервуару. Дым внутри злобно клубился вокруг пустой открытой коробочки из-под ирисок.

– Ему нужно это? – спросила она.

– Быть порознь – больно, – ответил голос. – Мы должны собраться воедино, чтобы взрасти, сгуститься и затмить солнце. Мы должны собраться воедино, чтобы охватить, окутать этот мир и завладеть им безраздельно.

– Отлично, – сказал Стракс.

Остальные посмотрели на него.

– Потому что, – объяснил он, – это значит, что у нас есть заложник.

– Верните остальную часть, и мы отпустим вас, – сказал голос.

– И почему мы должны вам верить? – спросила Вастра.

– Даю вам… слово.

– Этого мало! – рявкнул Стракс. – Мы организуем выдачу заложника на наших условиях и в выбранном нами месте и времени в подконтрольных условиях в порядке, установленном Прокламацией Теней.

Наступило молчание, словно дым обдумывал его требования.

– Если мы отдадим им остальную часть этой штуки, они уничтожат планету! – сказала Дженни.

– По крайней мере, мы можем выиграть время, – сказала Вастра.

В ответ совсем рядом раздался тихий шепот бедного Джима:

– Времени у вас больше нет.

Дым в резервуаре стал лицом – лицом Джима, который смотрел на них. Туманный рот изогнулся в ужасной улыбке. А затем лицо словно взорвалось и снова стало туманом – туманом, который тут же принял форму кулака.

Кулак рванулся вперед и ударил в стенку резервуара. Осколки стекла разлетелись по комнате, едва не задев лицо Гарри. Дым вырвался наружу, изливаясь каскадом, как вода, сквозь битое стекло. Вастра и остальные в ужасе смотрели, как прямо перед ними дым затвердевает и принимает зловещий облик Эйбла Хеклингтона.

Глава десятая, в которой наши герои оказываются в ловушке за стеклом…

Устрашающее дымное существо сгущалось перед ними. Вастра закричала:

– Кажется, сейчас самое время для побега через тот ход, о котором ты говорил, Стракс!

– Отсюда нет выхода, – сказало существо. Его смех отразился эхом от дубовых стен комнаты.

Именно к одной из них без дальнейших указаний рванул Стракс. Выпрямившись, он с разбегу врезался в дерево. Раздался громкий хруст, и с криком боли Стракс отскочил назад.

– Простите, – выдохнул он. – Не та доска.

Примерившись еще раз, Стракс снова бросился вперед. На этот раз, когда он впечатался в доску, та брызнула щепками, и, выломав в стене отверстие в форме самого себя, Стракс оказался с другой стороны.

Туманная фигура Хеклингтона издала вопль негодования, когда Вастра вытолкнула Гарри и Дженни в проем и, как только они оказались в безопасности, нырнула следом.

Хеклингтон рассеялся облаком тумана и кинулся за добычей.

По другую сторону стены обнаружился узкий коридор, ведущий в буфетную. В коридоре и буфетной, к счастью, дыма не было, и Вастра предположила, что весь он собрался у двери в комнату, где они только что были. Вряд ли дымное существо могло ожидать, что им удастся сбежать прямо сквозь стену.

Но теперь оно бросилось в погоню. Стракс пронесся через буфетную, распахнул дверь на улицу и держал ее открытой, пока остальные выбирались наружу. Затем повернулся к дыму. Тот все приближался и рассеивался по буфетной как смертоносное одеяло, готовое вот-вот накрыть Стракса. Из самого центра серой завесы на него злобно смотрело лицо Хеклингтона.

– Отступление – не стратегия сонтаранцев! – заявил Стракс, готовясь к неизбежному. – Это будет славная смерть!

В дверном проеме появилось лицо Вастры.

– Мы не отступаем. Мы передислоцируемся.

Стракс задумался. Дым подбирался все ближе.

Наконец сонтаранец кивнул.

– Это допустимо. – Он захлопнул дверь. – Предлагаю передислоцироваться в экипаж. Желательно побыстрее.

* * *

Вспомнив, как неудобно ему было ехать в экипаже в первый раз, Гарри быстро сел рядом со Страксом на место кучера.

Стракс сурово посмотрел на него. Затем чуть поморщился и кивнул.

– Добро пожаловать на борт, мальчик.

Как только Дженни и Вастра оказались внутри и закрыли двери, Стракс схватился за вожжи, и лошади рванули вперед.

Экипаж понесся к главной дороге, а двор позади застлала пелена дыма. Пока что оторваться от него им не удалось. На улице Патерностер туманная ночь сгустилась перед экипажем в силуэт.

– Осторожно! – завопил Гарри.

Но Стракс только крепче вцепился в вожжи, подгоняя лошадей.

Туман собирался в фигуру Хеклингтона – всего, вместе с цилиндром – прямо посреди дороги. Он поднял руку, и с пальцев его заструился дым.

Но Стракса было не остановить. Экипаж врезался прямо в силуэт, рассеяв его, как горстку пыли. Туман завихрился вокруг колес, его отнесло назад ветром. Фигура соткалась из дыма вновь, в этот раз позади экипажа, и смотрела, как тот уносится в ночь.

А Вастра и Дженни тем временем обсуждали все, что им удалось выяснить. Вастра придерживалась мнения, что у них в руках некий ключ к уязвимости дымного существа – иначе зачем ему преследовать их теперь, когда оно уже снова стало единым?

– Может, он просто злится на нас, мэм, – предположила Дженни. – Или не хочет, чтобы кто-то знал, что он замышляет.

Вастра постучала по потолку экипажа рукояткой меча.

– Стракс, давай-ка проедем мимо завода Хеклингтона. Возможно, мы найдем подсказку там.

Стракс свесился к окну экипажа вниз головой.

– Подсказку к чему?

– К слабостям нашего врага.

– О! Одобряю.

– Он преследует нас? – спросила Дженни.

На секунду перевернутое лицо Стракса исчезло.

– Да, – сказало оно, вернувшись. – Полагаю, необходимо ускориться. Прошу прощения. – И исчезло опять.

Экипаж мчался по ночным улицам, а следом неслось огромное облако мутного дыма. Всякий, кто попадался ему по пути, окутывался удушливым туманом, кашлял, задыхался и замертво падал на тротуар, а дым летел за добычей дальше.

– Его все больше! – воскликнул Стракс, когда они подъехали к заводу.

– Будто кто-то делает еще! – сказал Гарри.

Темные облака дыма вырывались из заводских труб, застилая луну. Дым вытекал из окон и дверей завода Хеклингтона, вихрился и густел, собираясь в гигантское лицо, что смотрело на экипаж с высоты. Лицо Эйбла Хеклингтона. Открыв рот, оно выдохнуло огромное облако дыма, которое вдруг превратилось в точно такое же лицо и помчалось к экипажу.

Стракс дернул вожжи. Лошади бросились вбок, экипаж вдруг накренился и каким-то чудом съехал в узкий переулок. От кирпичных стен с обеих сторон летели искры, когда стенки экипажа задевали их. Дым повалил следом.

– Боюсь, теперь нас преследует все существо целиком! – закричал Стракс сидевшим в экипаже. – Мои извинения. Я продолжу ускоренную передислокацию.

Еще резкий поворот, и еще один. Но дым все так же мчался следом. Гарри понятия не имел, где они, пока экипаж не пронесся в узорчатые железные ворота и не выехал на узкую дорожку. Он покачнулся и съехал на траву. Впереди в холодном лунном свете засверкало огромное стеклянное строение.

– Хрустальный дворец! – понял Гарри.

– А похоже на большую теплицу, – сказал Стракс, которого зрелище вовсе не впечатлило.

Гарри же пришел в восторг. Исполинские стеклянные стены были разукрашены изморозью. Снег, накрывший все необъятное здание снежным ковром, повалил снова, а экипаж опять покачнулся на неровной заснеженной траве.

– Боюсь, вскоре нам придется покинуть этот примитивный транспорт, – проворчал Стракс. – У него отсутствует вездеходная функция.

Не успел он договорить, как экипаж зацепился за какую-то кочку и подскочил, да так, что одно из колес согнулось под его тяжестью. Повозку занесло, и она наконец остановилась, наполовину зарывшись в снег.

Гарри свалился с места кучера и рухнул прямо в сугроб. Он выбрался наружу, дрожа от холода, и увидел, как Стракс помогает Вастре вылезти через боковую дверь, которая теперь стала потолком. Дженни выкарабкалась следом.

– Куда делся дым? – спросила она, спустившись на землю.

Стракс оглянулся.

– Он был очень близко.

Вастра тоже обернулась, и лицо ее усеяли снежинки. Гарри было странно это видеть, но в тот миг другая мысль у него в голове затмила все прочие.

– Это как-то связано со снегом? – спросил он, почти закричал, потому что Дженни, Вастра и Стракс оказались по другую сторону огромного сугроба.

– Объясни! – потребовал Стракс.

Гарри и сам не совсем понял, что хотел сказать. Он пожал плечами.

– Эта снежная штука могла бы просто задушить ту женщину, Фелисити. А Хеклингтону пришлось ее застрелить. И Хеклингтон послал за мной тех людей – почему не пришел сам? Тогда оба раза шел снег, и сейчас тоже – может, дымный демон не любит снег?

– Он был в ловушке, по крайней мере его часть, в коробочке из-под ирисок, – задумчиво сказала Вастра. – Я чувствовала, как он пытается сбежать, и судя по тому, как он разбил стекло, сломать крышку коробочки сил у него бы хватило.

– Может, ему нужно собраться с силами, как-то подготовиться, – предположила Дженни. – А снег мешал. Наверное, ему не нравится холод или влага…

– Или и то и другое, – согласилась Вастра.

– Что весьма досадно, – сказал Стракс. – Потому что снег кончается.

Последние снежинки лениво опустились на землю. Луна скрылась за тучей. Она, казалось, находилась ближе к ним – гораздо ближе. И это определенно была не просто туча.

– Это дым! – закричал Гарри. – Давайте убираться отсюда! – Он бросился бежать.

С другой стороны сугроба Вастра жестом велела Страксу следовать за мальчиком.

– Защити его, – приказала она.

– А вы?

– С нами все будет хорошо. Иди же!

Дым набирал скорость, сливаясь с туманом и образуя огромную серую стену, что надвигалась на них через весь парк. А в самом ее центре было гигантское лицо, словно Эйбл Хеклингтон, высеченный из тумана, обратил на них свой гнев.

Вастра и Дженни отступали к холму. Наконец они повернулись и побежали к единственному убежищу, какое можно было найти поблизости, – Хрустальному дворцу.

В такой поздний час стеклянный дворец был, конечно же, пуст. Но Дженни сумела открыть дверь с помощью отмычки, и вместе с госпожой они поспешили внутрь.

Дым бросался на стекло, давил на него, как лондонский смог, надеясь пробиться. Лица появлялись и исчезали, и все они заглядывали внутрь, пытаясь понять, куда спрятались Вастра и Дженни.

Сквозь снежный ковер во дворец проникали лучики лунного света, освещая все здание бледным неземным сиянием.

Дым продолжал биться в стекло, Вастра вытащила меч.

– Боюсь, мы совершили то, что Стракс назвал бы тактическим просчетом, – сказала она.

Осмотревшись, Дженни поняла почему. Серый туман давил на стекла, охватывая всю стену. Попытайся они сбежать – он последует за ними. Но Хрустальный дворец, хоть и был подлинным произведением инженерного искусства, не мог удержать дым. Невесомое существо уже просачивалось сквозь щели и зазоры между рамами и стеклом и затвердевало, оказавшись внутри.

Спина к спине Дженни и Вастра стояли в боковой галерее огромного выставочного зала. Вастра вскинула меч. Дженни встала в боевую стойку. Вместе они ждали, когда дым примет облик их противников – десятков Хеклингтонов, множества Джимов, бесчисленных бандитов, сотканных из небытия и готовых напасть.

Глава последняя, в которой чудовищное существо наконец рассеивается…

Гарри чувствовал, что у него за спиной, близко-близко, что-то есть. Слышал звук шагов на снегу. Видел тень, очерченную на земле лунным светом, страшную тень, что преследовала и уже догнала его собственную.

После всего пережитого за день Гарри был совершенно измотан. Увидев на снежной земле, как руки тени потянулись к нему, Гарри покорился своей безрадостной участи.

Руки Стракса сомкнулись на его плечах и легко подняли в воздух.

– Человеческое тело слишком быстро устает и становится непригодно для длительного боя, – сказал он без тени сочувствия. – Мне стоит понести тебя, если мы хотим убежать – то есть, гм, передислоцироваться от дымного существа.

Посмотрев Страксу через плечо, Гарри увидел, что серое лицо, сотканное из тумана, преследует их по снежному парку. Весь Хрустальный дворец был окутан той же невесомой материей – дыма было так много, что казалось, само адское пламя его исторгает.

В туманном мраке впереди возникла полоса деревьев. Поначалу они виделись расплывчатыми, карандашными набросками реальности. Безлистные кроны были покрыты снегом. Стракс и Гарри подбежали к деревьям в тот самый миг, когда смертоносный серый туман настиг их.

Бестелесные пальцы схватили Гарри и вырвали его из рук Стракса. Кашляя дымом, мальчик отлетел в сторону. Стракса тоже швырнуло вперед, и он врезался макушкой прямо в крепкий ствол старого дуба.

С торжествующим ревом дым ринулся на Гарри. Тот упал на спину и смотрел на огромное серое лицо, нелепое подобие Джима, что склонилось над мальчиком, готовое поглотить его.

Наверху, сквозь полупрозрачный дым Гарри увидел, как крона дерева трясется после столкновения Стракса со стволом. С самых верхних ветвей тонкой струйкой осыпался снег. Он пролетел сквозь дым, проделывая в нем крошечные отверстия, и упал Гарри на лицо. Затем струйка превратилась в ручеек, он рос и рос, пока с ветвей не обрушилась целая лавина.

Зловещее лицо почти нависло над Гарри, когда ударила лавина. Она обрушилась на дым, рассеивая его. Торжествующий рев перерос в крик ярости и боли. Затем все стихло.

Гарри сморгнул с глаз снег и увидел, как Стракс поднимается на ноги неподалеку. Низкорослый слуга мадам Вастры поправил галстук и манжеты, протянул руку и помог Гарри встать. Его маленькие глубоко посаженные глазки сверкали в снежном лунном свете. Никаких следов дыма, который только что чуть не прикончил Гарри, не осталось.

– Похоже, ты был прав, детеныш. У нас есть оружие, – объявил Стракс. – И теперь мы должны найти способ его использовать.

Дым давил со всех сторон. Фигуры из тумана, люди из дыма, множество Хеклингтонов и лиц Джима… Все они надвигались на Дженни и мадам Вастру.

Меч Вастры плясал меж фигур, и дым, словно кровь, заливал весь зал. Острая сталь искрилась в лунном свете.

Пинки и удары Дженни не встречали преград, проходя сквозь дымных существ. Наступая, те сливались друг с другом, образуя сплошную серую массу, которая смыкалась вокруг Вастры и Дженни.

Дым заглушал звуки и заслонял свет, но все же Дженни увидела, как в стеклянную стену бьется Стракс. Рядом, с испугом на лице, к стеклу прижался Гарри. Их плечи осыпал снег. Оба махали руками.

– Что это значит? – спросила Дженни.

Вастра развернулась, хорошенько ударив ближайшее облако дыма. От столкновения оно рассеялось, но тут же стало собираться вновь.

– Снаружи снова идет снег. Весь дым уже здесь, внутри. Возможно, они об этом.

– Нам это никак не поможет, – возразила Дженни, вертясь на одной ноге и нанося удары другой.

– Если мы победим существо здесь, то уничтожим его полностью, – сказала Вастра.

– И как же?

Дым подплыл еще ближе, его хохот отзывался эхом от стеклянных стен и крыши.

Вастра посмотрела вверх, на высокий потолок. Прозрачную крышу покрывал слой снега. После недавней метели он еще больше загустел и совсем заслонил лунный свет.

– Думаю, способ есть, – выдохнула Вастра. – И, возможно, Стракс с мальчиком уже нашли его.

Дженни замерла на миг, перед тем как нанести очередной удар:

– Что нам делать, мэм?

– Быть наготове. Встать на нужном месте. И закутаться потеплее.

Стекло было скользким, а металлические подпорки, которые соединяли и удерживали отдельные панели, – сырыми и холодными. Стракс полез первым, крепко взявшись за подпорки огромными сильными руки.

– За мной, – приказал он.

Сказать оказалось проще, чем сделать. Но Гарри не сдавался. После каждого рывка он немного сползал вниз, но все же продолжал карабкаться, рука за рукой, цепляясь за всякую опору, какую мог найти.

Один раз Гарри сорвался. Ладони заскользили, и он почувствовал, как падает. В этот миг трехпалая рука схватила его за запястье и дернула назад. Стракс заворчал, видимо, выражая разочарование, а затем продолжил свой медленный, но упорный подъем.

Снег перерастал в метель. Гарри уже не чувствовал собственного лица. Пальцы онемели, и ему еле-еле удавалось держаться. Постоянно приходилось смаргивать снежинки. Вокруг было белым-бело и совсем не видно, сколько еще осталось карабкаться.

Сквозь стекло Гарри видел, как дым подплывает все ближе к Дженни и Вастре, а они отважно отбиваются. Но серая стена давила все сильнее…

Наконец, когда Гарри уже решил, что замерзнет прямо на месте и его примут за ледяную статую, он вдруг оказался у самой крыши. Стракс перегнулся через край и затащил его наверх.

– Нужно ступать только по железным балкам, – сказал Стракс. – Иди со мной след в след, мальчишка.

Гарри двинулся за сомнительным королем Венцеславом[4] по крыше. Снег и впрямь был ровным, хрустким и пряным, а вот заледеневшее стекло оказалось очень скользким. Когда они добрались до середины участка крыши, Стракс наклонился, смел немного снега, и они смогли посмотреть, что происходит внутри Хрустального дворца.

Серый туман окружил Вастру и Дженни. Он почти касался их со всех сторон, смыкаясь медленно, словно наслаждаясь грядущей победой. Стракс неожиданно несильно постучал по стеклу. Вастра посмотрела наверх и кивнула.

– Что теперь? – спросил Гарри.

– Ну, поскольку запасом гранат мы не располагаем, будем ждать, пока они не окажутся прямо под нами.

– А потом?

Широкий тонкий рот Стракса изогнулся в улыбке.

– А потом – прыгнем!

– Вон они, – тихо сказала Вастра Дженни.

– Нужно двигаться, – ответила Дженни. – Метра на четыре влево.

– Лучше задержи дыхание. Я досчитаю до трех.

– Будем надеяться, Стракс готов.

– Стракс сонтаранец, – заметила Вастра. – Когда дело доходит до безрассудных, но героических поступков, которые могут привести к разрушениям или чьей-нибудь смерти, он готов всегда. Вопрос лишь в том, готовы ли мы?

Она досчитала до трех.

И мадам Вастра с Дженни нырнули в дым. Он нахлынул на них, обрушившись удушливым туманом. Они боролись как могли, зная, что выхода нет и единственная надежда на спасение находится в нескольких метрах над ними.

Увидев, что они двигаются, Стракс и Гарри соскочили с металлической балки. Гарри весил немного, но вместе со снегом и грузным Страксом этого оказалось достаточно.

Стеклянная крыша треснула – по поверхности побежала паутинка тонких разломов. Минуя опорные балки, она коснулась и соседней грани, и еще одной, и еще.

С ужасающим грохотом весь участок крыши рухнул.

Стекло и снег посыпались вниз. Вастра и Дженни бросились на пол, спасаясь от осколков. Мир превратился в сплошную серо-белую метель. Крик Гарри слился с гортанным воплем «Сонтар-ха!»

Дымное существо, собравшись воедино для последней атаки, оказалось в самом центре обвала. Стекло пролетело сквозь него, не встретив преграды. Но вот снег – нет. Он обрушился на серый дым внезапной белой лавиной. Снег, казалось, почти поглотил существо, растворил его. Серость расплывалась в белизне – размываясь, рассеиваясь.

Через несколько секунд на поверхности снега появилось лицо. Лицо обделенного судьбой Эйбла Хеклингтона смотрело вверх, на разбитую крышу, на падающий снег. Его рот исказился криком боли и гнева, сожаления и страдания. Но ни звука не сорвалось с ледяных губ, и спустя миг лицо исчезло под новым слоем снега.

Следом из сугроба показалось острие меча, а за ним мадам Вастра и Дженни Флинт – обе кашляли и отплевывались, но все равно радостно смеялись.

С другой стороны высунулась голова Стракса. Он осмотрелся, нахмурился, нырнул обратно и вытащил из снега маленького Гарри.

Мальчик ошеломленно огляделся, смаргивая льдинки с ресниц. Он увидел огромный снежный ковер, покрывший весь зал.

– Я это все убирать не буду. Хотя, по правде, снеговика можно было б слепить отличного.

На улице Патерностер Гарри снова довелось полакомиться согревающим супом Дженни. Даже Стракс рискнул его отведать, хоть и пробурчал что-то насчет того, что кормиться через шейное отверстие куда полезнее.

Вастра и Дженни сидели рядом и потягивали чай.

– Ну теперь, наверно, назад в работный дом? – наконец сказал Гарри. Он долго набирался храбрости спросить об этом, зная, что ответ может быть только один.

– К сожалению, у нас не хватит места еще для одного постояльца, – ответила Вастра и поставила чашку с чаем на блюдечко. – И тебе, возможно, не слишком понравятся другие наши гости. Или ты им. Но, – продолжала она, – можно найти и другой выход.

– Ты неплохо себя показал, детеныш, – заявил Стракс. – Я немедленно сообщу о твоей пригодности для поступления в Великую Сонтаранскую военную академию. Что скажешь? – Он дружески хлопнул Гарри по спине, отчего тот едва не угодил носом в миску с супом.

– С-спасибо, – промямлил мальчик.

– Или же ты можешь помогать на кухне моей подруге Мэри, – сказала Дженни. – Она работает экономкой у одного лорда недалеко от Линкольна. Ей бы не помешала помощь. И ты сможешь иногда нас навещать.

– Что выберешь? – спросила мадам Вастра.

Стракс фыркнул.

– Выбор проще некуда. Один вариант – тихая жизнь с честной работой в окружении других людей, с заработком и возможностью продвижения по службе. Другой… – он встал в полный рост и посмотрел на них, – постоянная опасность, страх и риск. Никакой надежды увидеть старых друзей и завести новых. Знание о том, что смерть поджидает за каждым углом и что ты, возможно, не доживешь до конца недели без серьезных ранений. Вот она, славная жизнь!

– Так что ты выберешь? – повторила Вастра.

– Да, – спросила Дженни. – Что скажешь, Гарри?

Гарри взглянул на эту странную троицу: женщину-ящерицу, тролля и горничную. Стракс прав, подумал он – выбор и впрямь очень прост.

А над Лондоном всходило солнце. Город пробуждался ярким зимним утром. Экипажи грохотали по улицам, слуги раздвигали занавески, лавочники распахивали двери, а дети, мечтая о Рождестве, играли в холодном, мягком снегу…

Конец

Девочка, которая так и не повзрослела

Выдержка из интервью газеты «Бруклин-Фейр»

1969 год

Автор: Крисси Аллен

Собирайтесь скорее вокруг, дорогие мои! Подходите поближе, голубчики! Я раздобыла золотой билет в Сказочный замок, и, если вы будете хорошо себя вести, я спрячу вас под юбками и мы сможем тайком проскользнуть туда вместе. Идем скорей! Тише, тише, не шумите!

Уже много лет Амелия Уильямс распахивает врата Страны чудес раз в год, выбрасывает наружу книгу и вновь захлопывает их. Но сегодня у меня есть волшебный пропуск в ее пряничный домик (Верхний Вест-Сайд, четвертый этаж).

Возможно, я уже старовата и не могу оценить всю прелесть ее книг, но мои многочисленные племянники и племянницы утверждают, что перо миссис Уильямс несет золотые яйца.

Так какова же она, королева сказочной страны? Старая и злая Ведьма Запада или же милее всех на свете? Признаться, дорогие читатели, побольше одного, поменьше другого.

Для принцессы с набитыми золотом матрасами живет она довольно скромно. Тут и там не мешало бы пройтись волшебной метлой.

Амелия Уильямс открывает мне дверь. Глаза ее мутноваты, кажется, она даже слегка ошарашена. Если вам интересно мое мнение – подозреваю, накануне она осушила бутылочку с надписью «Выпей меня».

– А вы?.. – начинает она. Должна сказать, королеве Титании не помешало бы побеседовать со своим крылатым издателем. Начало разговора не самое удачное, да и вторая попытка не вселяет надежд. Я называю свое имя, и она моргает. – Стенографистка?.. Швея?.. Новая уборщица?..

Я представляюсь, и ее губки складываются в очень милое «О». Молчание.

– Извините, мы только проснулись, – говорит Спящая красавица. Что ж, это объясняет волосы горгоны Медузы и домашний халат. Все мы можем ее понять, не правда ли, дорогие читатели? Все мы легли спать поздно, и всех нас ранним утром разбудил стук в дверь. К кому-то просто пришел почтальон, но, к несчастью для Амелии Уильямс, к ней заявилась гостья из «Бруклин-Фейр» в поисках материала для статьи.

Тут и появляется мистер Уильямс. Он мужчина довольно видный, даже в пижаме. В манере человека, который привык разряжать обстановку, он предлагает мне чай. Да, мистер Уильямс – определенно самый британский британец, какого только можно вообразить. Он твердо намерен угостить меня лучшим деликатесом британской кухни – сэндвичем с беконом. Или, как говорит сам мистер Уильямс: «Не знаю насчет вас, а я помираю как хочу такой».

Мы садимся в гостиной, поедаем сэндвичи, а миссис Уильямс тем временем бегает по спальне и громко одевается. Разговор с ее мужем выходит неловким и постоянно прерывается восклицаниями миссис Уильямс, которых вы точно ни за что не услышите от персонажей ее книг, даже знаменитого «Ночного воришки из Илл-Харбора».

Я спрашиваю мистера Уильямса, нравится ли ему жить в тени жены. Он пожимает плечами, как явно пожимал уже не раз. «Я привык», – говорит он.

Я замечаю, что мистер Уильямс и сам немалого добился в собственной карьере. Может, он и не пишет про магию и колдовские жезлы, но в мире медицины сотворил немного волшебства. Продвинул на рынок парочку препаратов, внес посильный вклад в производство медицинских товаров. Я рассказываю ему, как моя тетя на него молилась, когда ей в больнице оперировали бедро. «Чудесные кровати Уильямса», похоже, более чем оправдывают свое название. Он скромно улыбается. Зубы, похоже, он тоже чистит скромно.

– Я учился на медбрата… – Он хмурится, словно колеблясь, а затем что-то бормочет про Гражданскую войну в Испании.

– Правда? – говорю я ему. – Любопытно. А иногда вы говорите, что это было во времена Второй мировой…

– И тогда тоже… – Его глаза нервно бегают туда-сюда.

– Но разве вы уже не жили тогда в Нью-Йорке?

Мистер Уильямс, похоже, встревожен не на шутку. Именно тогда и появляется миссис Уильямс. Отважный рыцарь попал в беду, и прекрасная дама спешит на помощь.

– На военных судах привозили много раненых, – отрезает она.

Мистер Уильямс кивает и сжимает руку жены.

Она садится и смотрит на меня. Должна сказать, в одежде, от которой не отказалась бы и Нэнси Кит[5], миссис Уильямс выглядит сногсшибательно.

Впервые за утро она наконец-то в центре внимания.

– Главный вопрос, – говорит она командным, таким шотландским голосом, – муж, где мой бекон?

– А-а. – Мистер Уильямс убегает на кухню, оставляя нас наедине.

– Простите, пожалуйста. Как видите, мы вас не ждали. – Ее откровенность обезоруживает. – Легли поздно. Мы частенько в последнее время поздно ложимся. Видимо, пропустили ваше письмо. Нас долго не было, только недавно вернулись.

Чем же она занималась? Раздавала автографы? Читала детям в библиотеках? Искала материал для (помолимся вместе) книги, действие которой не происходит в приторно-живописной английской деревушке?

– Мы были во Флориде и Вашингтоне, – говорит она. Я изо всех сил стараюсь не закатить глаза. У мистера Никсона все так плохо, что он нанял Королеву фантазий личным советником? Спросить об этом я не успеваю, поскольку она быстро продолжает: – Навещали семью и друзей. У них сейчас тяжелые времена.

Смогла ли она помочь? Кажется, ее что-то терзает.

– На самом деле мы… просто стояли и смотрели. Мы не вмешиваемся. Больше нельзя. Но делаем что можем. Знаете, в жизни порой бывает все настолько сложно, что никак…

Вот так, дорогие читатели. Вот она, скрытая истина. Именно поэтому ее книжки так просты и незамысловаты – в противовес невыносимым тяготам реального мира.

– Хотя не то чтобы мы совсем… ну, чуточку, – Амелия печально улыбается. – Мы с Рори скопили немного средств… Например, был один детский приют… – И внезапно она каменеет. – Нет, я не скажу вам где. Но он был в ужасном состоянии. И мы вмешались. Мы помогли.

Прелесть анонимной благотворительности в том, что ничего нельзя толком ни доказать, ни проверить.

Поскольку нет ничего скучнее людей, разглагольствующих о собственных благих деяниях, я решаю, что пора переходить к литературе. Я спрашиваю миссис Уильямс, где она черпает идеи, и она выразительно смотрит на меня.

– И что мне на это ответить? – смеется она. – Что на это вообще отвечают?

Я говорю ей, что некоторые пишут о собственном жизненном опыте, о том, что знают, о людях, которых встречают. Не представляю, чего я жду от нее, – она ведь пишет о волшебниках, древних силах, злых мачехах и пропавших детях – что она вообще может знать о таких вещах?

– Это верно, – соглашается она наконец. – Мы просто живем себе в Нью-Йорке тихо-мирно.

Мистер Уильямс, пританцовывая, возвращается в комнату. Напевая песенку про пришельцев в Нью-Йорке, он ставит перед ней тарелку с беконом и утанцовывает обратно.

Миссис Уильямс улыбается и заговорщически подается ко мне. Капелька свиного жира растекается на тарелке.

– Я хочу написать одну историю… О маленькой девочке. Она потерялась на улицах Нью-Йорка, не может найти дорогу, ей очень одиноко и страшно.

– И добрый волшебник появится и поможет ей?

Амелия не улыбается. Лишь гоняет по тарелке сэндвич.

– Не знаю. Не думаю, что кто-то поможет. Она должна справиться со всем сама.

– С помощью своих волшебных сил? – спрашиваю я. Не может же писатель совсем разочаровать своих поклонников!

Она кивает.

– С помощью своих волшебных сил… возможно. – Она откусывает немного сэндвича. – Потому мы и ложимся поздно. Мы ищем. Только представьте – я, полоумная старушка, брожу по улицам Нью-Йорка и ищу пропавшую девочку. Но да, я действительно ее ищу.

– Что? – переспрашиваю я. – Вы правда думаете, что героиня вашей книги там? Маленькая заплутавшая девочка с волшебством на кончиках пальцев?

Она кладет сэндвич и смотрит на меня. В ее глазах слезы.

– Да.

Примечания

1

Я не жалею ни о чем (фр.) – Здесь и далее примеч. перев.

(обратно)

2

Белое перо – символ трусости в Британской армии. Во времена Первой мировой войны патриоты вручали белые перья мужчинам, не носившим военную форму, в знак упрека за малодушие. Многие молодые люди, получив перо и не выдержав позора, шли на войну.

(обратно)

3

Лиззи Борден – американка, которую обвиняли в убийстве отца и мачехи, но оправдали, несмотря на доказательства виновности.

(обратно)

4

Король Венцеслав (святой Вацлав), князь Богемии, в песне «Добрый король Венцеслав» – король, который в суровую холодную погоду отправился со своим пажом к бедняку, чтобы накормить того в Стефанов день. Он велел пажу, уже готовому сдаться холоду и ветру, шагать по его следам, чтобы не замерзнуть.

(обратно)

5

Нэнси Кит – нью-йоркская светская львица и икона моды в 1950–1960-х годах.

(обратно)

Оглавление

Предисловие от Амелии Уильямс

Амелия Уильямс Лето на исходе

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

Мелоди Мелоун и Джастин Ричардс Поцелуй ангела

  Глава 1 Видный клиент

  Глава 2 Старикам везде почет

  Глава 3 Леди, не стреляйте

  Глава 4 Смерть и дороги

  Глава 5 Свет, камера, вздор

  Глава 6 Сестра таланта

  Глава 7 Каменный убийца

  Глава 8 Поцелуй ангела

  Глава 9 Дело закрывается

Женщина-ящерица, тролль и горничная в рассказе Дьявол в дыму Приключение Великого сыщика в пересказе мистера Джастина Ричардса

  Глава первая, в которой мы узнаем о странной и ужасной смерти…

  Глава вторая, в которой Гарри знакомится с троллем и лакомится супом и хлебом…

  Глава третья, в которой начинается бой и едва удается избежать убийства…

  Глава четвертая, в которой пьют эль, а Гарри снова находит друга…

  Глава пятая, в которой загадка наконец разгадана…

  Глава шестая, в которой Гарри отважно пытаются спасти…

  Глава седьмая, в которой кажется, что скоро миру придет конец…

  Глава восьмая, в которой мы видим ужасного призрака…

  Глава девятая, в которой улицу Патерностер захватывает Дьявол в дыму…

  Глава десятая, в которой наши герои оказываются в ловушке за стеклом…

  Глава последняя, в которой чудовищное существо наконец рассеивается…

Девочка, которая так и не повзрослела Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg