«Выживут только волшебники»

Выживут только волшебники (fb2) - Выживут только волшебники [litres] 1498K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Матильда Старр

Людмила Клемят Выживут только волшебники

© Клемят Л., 2018

© Издательство «Аквилегия-М», 2018

* * *

Глава 1

В коридоре было пусто. Яркий солнечный свет проходил сквозь стеклянную крышу, сквозь голографическую доску объявлений и причудливыми бликами ложился на пол и стены. Кир сидел на скамейке и ждал. Неужели отчислят? И прощайте, мечты о работе в главном вычислительном центре. Прощай, всё.

В конце коридора зацокали каблучки, послышалось девичье хихиканье. Кир на секунду поднял глаза – первокурсницы. Только они с такой гордостью носят мантии, да еще и заколки-ленточки выбирают в тон. Эти девушки были с факультета Прикладной математики – зеленые накидки и бантики цвета травы в июне не оставляли никаких сомнений. Кир автоматически пригладил непослушные волосы.

Завидев его, девчонки перестали смеяться, ускорили шаг, да так, что почти пробежали мимо. А удалившись на безопасное расстояние, загадочно зашушукались.

Да, новости тут разлетаются быстро. Он теперь местная знаменитость. Увы, не такая знаменитость, которую барышни провожают томными взглядами, а такая, от которой все шарахаются. Хотя могли бы и провожать. Красавцем его вряд ли можно назвать, а вот симпатичным парнем – запросто: умные серые глаза, нос с едва заметной горбинкой, пожалуй, лишь подбородок тяжеловат, отчего лицо кажется непропорционально вытянутым.

Тишина. И снова шаги. Тяжелая, размеренная поступь. Это точно не первокурсницы. Так мог бы идти тот, кого он ждет. Кир подобрался, готовый подскочить со скамьи и двинуться навстречу. Но из-за угла вырулил Берток – его однокурсник.

Непонятно, что этот верзила вообще забыл в академии, – двухметровый, с крепкими кулачищами – ему бы на ринге выступать. Впрочем, он и выступал, а потому уже четвертый год подряд факультет Устройства природы занимал первые места в соревнованиях по всем силовым видам спорта. А сам чемпион с «тридцатками» по всем предметам еле-еле переползал с курса на курс. Неприятный тип.

В отличие от девчонок, Берток пробегать мимо не стал, а напротив – замедлил шаг. Он ухмылялся, и эта ухмылка не сулила ничего хорошего. Немного не дойдя до скамьи (один метр пятьдесят три сантиметра – автоматически отметил про себя Кир), остановился и достал из сумки планшет. Это еще зачем? Может, решил повторить таблицу умножения? Ему точно не помешает!

Но нет. Берток сделал еще шаг (минус семьдесят четыре сантиметра), покрутил планшет в руках, выключил его, затем опять включил. И с деланым удивлением заявил – не Киру, а так – в окружающее пространство:

– Ух ты, работает! Не сломался. Даже странно.

До Кира дошло не сразу. А когда дошло, кровь отлила от лица, а зубы сами собой сжались. На что этот бесполезный набор мускулов намекает? Стерпеть такое оскорбление было невозможно. И не важно, что обидчик на голову выше и в полтора раза шире в плечах (в одну целую шесть десятых, если быть точным). Кир подскочил со скамейки и бросился на него с кулаками.

Исход этой битвы был предрешен, но кому терять нечего – тот ничего и не потеряет. Кир изо всех сил ударил Бертока под дых. Тот даже не подумал согнуться – так и стоял скалой. И усмехаться не перестал, лишь подчеркнуто медленно начал заносить кулак.

– Гм, Кирсен Грасс? Вы давно меня ждете? – этот голос заставил их обоих вытянуться во фрунт

– Добрый день! Нет, не очень.

– Здравствуйте!

На лице Бертока образовалось выражение смиренной почтительности, которое шло ему как пастору мини-юбка. Кир с неудовольствием подумал, что и его собственная физиономия сейчас выглядит так же нелепо.

– Здравствуйте, – директор говорил негромко, но звук его голоса, казалось, гремел под сводами коридора. – Грасс, пройдите в кабинет, Берток, почему вы не на занятиях?

– Извините, задержался в библиотеке. Уже бегу, – верзила и правда торопливо зашагал прочь. На прощание он успел одарить Кира весьма красноречивым взглядом: разговор еще не окончен…

* * *

– Ну-с, рассказывайте, молодой человек, как вы докатились до жизни такой. – Профессор Шерн уселся за свой монументальный стол, хорошо знакомый всякому нарушителю дисциплины. Киру он кивнул на стул напротив – садись, мол. Тот рухнул на сидение и приготовился к худшему.

Взгляд из-за невидимой фотонной пленки очков казался добрым, но Кира не обманешь. Возможно, так же месяц назад директор академии смотрел и на несчастного второкурсника, который провел опыт по управлению кинетической энергией. После этого опыта юго-западное крыло пришлось отстраивать заново, а незадачливого экспериментатора отчислили. Помещение тогда пустовало, так что пострадавших не было, даже восстанавливать никого не пришлось. И за такую мелочь талантливого студента вышвырнули за дверь! Ясное дело, у Кира и вовсе никаких шансов остаться…

Если тебе посчастливилось попасть в лучшую во всём Сарегоне академию (средний конкурс за последние три года 788,6 человека на место – быстро подсчитал в уме Кир), быть изгнанным из этого храма науки – смерти подобно. Из счастливчика, которому предстоит покорять высоты и разгадывать тайны, ты автоматически превращаешься в неудачника, чья птица счастья вырвалась из рук и даже перышка не оставила на память…

– Я не знаю… Я не хотел, честное слово… Это само как-то вышло, – Кир уже ненавидел себя за это беспомощное бормотание.

Профессор Шерн взял из папки распечатку.

– Это из библиотеки, – он смотрел на Кира с любопытством. – Довольно странный выбор, ты не находишь? Ни одной книги по специальности.

– Понимаете, я живу у дяди, и все книги по точным наукам могу брать там. Даже очень древние или совсем-совсем новые, – почему-то звучало неубедительно. Оставалась надежда, что Шерн и без того в курсе: библиотека доктора Гора – одна из самых богатых частных библиотек в мире.

– Да-да, я знаю, – кивнул профессор.

Обычного в таких случаях «Кланяйтесь дядюшке от меня, вот мы, помнится…» в этот раз не последовало, зато последовал вопрос, которого Кир ждал и боялся:

– Так чем тебе не угодили уже существующие стихи? Зачем понадобились новые?

Что-то похожее у него сегодня спрашивали не впервые. Сначала – красный от гнева профессор Жардик, потом – дотошная Мата, ментотерапевт академии. И ответа у Кира не было. Он действительно не понимал, как всё произошло.

Это случилось на невероятно скучном занятии. Поразительно, но некоторые преподаватели умудряются об интереснейших вещах рассказывать скучно… Так было на лекциях Жардика по матанализу: уснуть можно!

В окно сияли первые апрельские лучи, на белоснежную стену аудитории россыпью легли разноцветные солнечные зайчики. Кир залюбовался дисперсией, и так хорошо, так странно стало на душе… А в голове откуда-то сами собой появились рифмованные строчки… И вот тут он совершил страшную, чудовищную ошибку – торопливым почерком записал их на полях тетради. Еще секунда – и Кир успел бы перевернуть страницу. Только именно в этот момент Жардик заглянул через плечо. И началось…

– Я не собирался… Оно само сочинилось.

Профессор, кажется, его уже не слушал. Он лишь кивнул, уставившись в какие-то бумаги. Кир присмотрелся – и еле удержался от возмущенного возгласа: директор внимательно изучал его медицинскую карту. Они тут что, считают его сумасшедшим? Только этого не хватало!

Профессор Шерн между тем отложил книжицу в сторону и задумался. Вроде бы он смотрел на Кира, но в то же время сквозь него. Руки Кира похолодели, а к горлу подобралась тошнота. Пауза затягивалась, и он наконец нарушил молчание:

– Меня отчислят? – хотелось произнести это ровно и бесстрастно, как и положено будущему ученому, но голос дрогнул.

Шерн рассеянно ответил:

– Скорее всего, да. Но это уже не так важно. Поверьте, молодой человек, вы еще послужите науке, как никто другой.

* * *

Кир тревожно мерил комнату шагами. Правда, мерить было особенно нечего – три широких шага в длину и один в ширину – а потом упираешься в узкую кровать. Маленькая каморка на чердаке, любезно выделенная ему дядюшкой. И это не от жадности или желания притеснить племянника – сам хозяин дома ютился в такой же комнатушке, но на первом этаже. А всё остальное пространство дома, подаренного доктору Гору муниципалитетом за научные заслуги, занимали книги…

До девяти оставалось еще два часа. Профессор Шерн обещал заехать за Киром в 21:00 и отвезти показать что-то очень важное. Велел об их разговоре никому не рассказывать и предупредить дядюшку, что вернется поздно. Гадать, куда и зачем они отправятся, было нецелесообразно. Так или иначе, скоро он все узнает.

Кир остановился и уселся на кровать.

Курс истории! Это всё из-за него. На этот курс отводилось три лекции, а в академии все еще велись споры о том, не стоит ли его сократить или вовсе отменить. В самом деле, идея изучать прошлое, на которое уже повлиять невозможно, выглядит несколько нерациональной. Тем более что в мире столько неизученного, неоткрытого, неизобретенного – и будущие поколения ждут от них, сегодняшних, научного подвига!

Никаких зачетов-экзаменов по истории не было, а потому студенты со спокойной душой эти занятия прогуливали. Из их потока приходили послушать историка лишь четверо. Сестры Диег – отличницы и зубрилки, они не пропускали вообще ничего и никогда. Похоже, им не приходило в голову, что это в принципе возможно. Парень, фамилию которого Кир никак не вспомнит, – тот все время спал на задворках аудитории и, вполне вероятно, даже не знал, что физика с математикой закончились и началось нечто совсем другое. И сам Кир.

В первый раз он замешкался, решая задачу на перемене, и не успел сбежать. Когда поднял глаза от тетради – историк уже входил в аудиторию. Пришлось остаться. А потом просто стало интересно. Этот невзрачный дядечка с грустными глазами рассказывал забавные вещи. Оказывается, когда-то магики (учитель политкорректно назвал их «людьми с альтернативной организацией мыслительной деятельности») жили с ними в одном мире. Тогда их звали гуманитариями, и вроде это слово даже не было ругательным. Они верили во всякую чушь, например, что определенным образом расставленные слова могут влиять на окружающую действительность. И усиленно это дело изучали. С техникой у гуманитариев был полный раздрай. От страшного заклинания «Я ничего не трогал, оно само!» ломались даже сверхпрочные приборы. Да что там говорить, простейшие механизмы вроде квантового пылесоса не выдерживали такого обращения.

Потом случилось то, что должно было случиться: эти недотепы с их неспособностью обращаться с техникой, устроили апокалипсическую заваруху и чуть не погубили мир. Технарям удалось что-то подлатать и подправить, и миров стало два – Сарегон, где царствовали высокие технологии и разум, и Альтара, куда ушли «криворукие» магики, ой простите, люди с альтернативной организацией мыслительной деятельности – со своими суевериями и дремучестью…

Сейчас о магиках в их мире говорили мало. Воспоминания о них сохранились, пожалуй, лишь в комиксах – там эти глуповатые недотепы ломали и взрывали все, что попадало в их поле зрения. А еще – в страшилках, которые передают друг другу дети и взрослые. Ужасные легенды о том, что если магик появится в любом из городов Сарегона, сломается вся техника: электростанции, станки, компьютеры, и даже механические органы – сердца там или почки – тоже перестанут работать. Вот такой вот армагедец. Разумеется, свою якобы существующую словесную силу применить они тут не смогут – эти вруны и мечтатели утверждают, что она в принципе есть, но в присутствии технарей не работает.

Кир, конечно, посмеивался над недалекими магиками. Ну как можно верить, что слова оказывают какое-то влияние на окружающую действительность! Это же просто звуковые волны, которые производятся связками… Для передачи информации – отличная штука, но не более того. И все-таки было интересно: о каком определенном порядке идет речь? Было бы неплохо разобраться.

После второго занятия Кир подошел к историку и спросил: как же предлагали эти… гм… гуманитарии расставить слова? Тот засуетился, замямлил что-то, а потом, старательно глядя в сторону, посоветовал почитать стихи.

Читать стихи! Кира передернуло. От самой этой идеи веяло чем-то противоестественным. Но присущая каждому настоящему ученому любознательность (такая формулировка Киру нравилась больше, чем обычное «любопытство») в конце концов победила. Он отправился в библиотеку.

Библиотекарша долго таращила на него круглые и выпуклые, как у рыбы, глаза, но все-таки выдала старинный том в тяжелом деревянном переплете. И Кир стал читать.

Поначалу было страшновато. Он и сам бы себе в этом не признался, но мысль, что от его чтения что-то в окружающем мире начнет меняться, пульсировала где-то на краю сознания. Прочитал одно стихотворение, другое… Ничего. Вообще ничего. Но назвать эксперимент корректным было нельзя. Звуки-то не извлекались – Кир читал про себя, возможно, дело в этом.

Он вырвал из тетради лист и аккуратно переписал несколько стихотворений. Конечно, набрать их в планшете было бы быстрее, но кто знает, вдруг от этой дряни и правда техника ломается. Планшет дорогой – дядюшкин подарок. Сам себе Кир в жизни такого не купит.

Дома он перечитал стихи вслух – сначала шепотом, потом громче, и еще громче. А когда в пятницу дядюшка по обыкновению отправился к соседу играть в трехмерные шахматы, то и прокричал изо всех сил. Ничего. Что и следовало доказать!

Можно было спокойно возвращаться к учебе и не думать больше о глупостях. Можно было бы. Если бы не появилась новая версия – а вдруг на окружающую действительность влияют не все стихи, а только некоторые из них. Кир вздохнул – и засел в библиотеке.

Всего там было четыре книги со стихами. Одна совсем тоненькая, три – увесистых. В них обнаружилось 367 стихотворений разных авторов. И все эти стихи Кир по очереди переписал и продекламировал. Опыт наконец-то был окончательно и бесповоротно завершен. Никакого влияния на мир – и точка. Можно было отправить «экспериментальные» листки в преобразователь мусора и покончить с этим.

И вот тут возникло первое затруднение. Одни из них летели в металло-пластиковую пасть легко и свободно. А другие бросить туда рука не поднималась. Кир обнаружил, что некоторые строчки и вовсе помнит наизусть, словно это определения математических терминов, хотя никакой необходимости запоминать стихи у него не было.

Надо сказать, там встречались вполне дельные мысли – разумеется, не о науке и устройстве мира – с этим у гуманитариев полная неразбериха – а так, о делах житейских. Да и насчет прекрасного пола древние поэты были явно не дураки! Читая о «стане, изогнутом словно цветок», «персях в тугих объятиях платья», он никак не мог отделаться от образа Аэрис – первой красавицы академии.

Попадались Киру и куда более фривольные пассажи, которые заставляли его щеки заливаться густой краской. Некоторые стихи вызывали улыбку, а некоторые – грусть… Может, именно с этого начинается их воздействие на мир? С воздействия на самого Кира?

Вот! В этом месте и нужно было бежать к ментотерапевтам и разбираться, что происходит! Специалисты по разуму быстро бы нашли изъян и исправили его. Но Кир не побежал. Портить безупречный образ отличника не хотелось. К тому же ему пришлось бы обращаться по месту учебы, к Мате, а она ему совсем не нравилась. Странная. Почему-то не пользовалась достижениями эстетической медицины. Кир слышал, что ей едва исполнилось пятьдесят, да она могла еще выглядеть юной, как ее студентки. А выглядела как столетняя старуха: складочки в уголках губ и даже несколько морщин под глазами! Общаться с таким человеком не каждому захочется.

И все же он оставил свое опасное увлечение в тайне по другой важной причине: не хотелось отказываться от тех странных, словно чужих ощущений, которые накатывали, когда он вновь и вновь читал любимые строчки.

Вот за эту-то слабость он теперь и расплачивается. А обратился бы вовремя, и возможно, медики ему бы быстро помогли. У них есть средства от любых недугов. Или нет? Вдруг его случай уникален? Может, его заперли бы в какой-нибудь из больниц и изучали бы в свое удовольствие.

Стоп! Кир подскочил с кровати и снова заходил по комнате. А что им мешает сделать это сейчас?

Все сложилось в одну картину – и то, как внимательно изучал профессор медкарту, и обещание, что после отчисления Кир послужит науке, и эта странная ночная поездка… Вот значит, какую судьбу ему подготовили?

Бежать! Кир посмотрел на часы. До приезда директора оставался час пятнадцать минут. Слишком много времени он провел в раздумьях. Значит так. Спортивная сумка. Туда – две смены одежды, деньги – их совсем мало, и зайти на кухню – настрогать бутербродов в дорогу.

Только вот в дорогу – куда? К отцу, в Марвилль? Его там будут искать в первую очередь. Да и как спрятаться в маленьком городке, где слухи разлетаются со скоростью света. А это такая новость: из столицы вернулся сумасшедший сын Грасса! Лучше уж поселиться в лесу, где его никто не найдет. Ну да, построить шалаш и жить отшельником. И в любом случае опозорить семью. Кир снова опустился на кровать. Какое-то время он так и сидел – глядя в одну точку и прижимая к груди сумку…

Дело было даже не в том, что идти ему некуда. Никогда еще Грассы не бежали от неприятностей… И если свой вклад в науку он может внести только в качестве подопытного – что ж, так тому и быть.

Он швырнул сумку в угол, лег на кровать и закрыл глаза. Думать больше не хотелось.

* * *

Профессор Шерн был пунктуален. Ровно в 21:00 его мобиль уже стоял под окнами дома. Кир тенью выскользнул во двор: главное – не разбудить дядюшку.

– Куда мы? – этот вопрос волновал его больше всего.

– Все увидишь. Не спеши. Тебе нужно кое с кем встретиться.

Мобиль направлялся за город. Что там? Наверное, какая-нибудь особая клиника вдали от посторонних глаз…

– Как здоровье дядюшки?

– Все хорошо, спасибо.

– Нужно будет как-нибудь зайти в гости.

Кир кивнул. Дядюшка, гости, традиционные посиделки за чаем и научные споры до хрипоты… Готов ли он оставить все это в прошлом? Впрочем, его никто не спрашивал. Может, так и лучше.

Они проехали по едва освещенной загородной дороге, свернули в лес, потом долго петляли, пока не остановились в непроходимой глуши.

– Тебе туда, – указал рукой профессор.

– А вы?

– Мне нельзя.

Кир вышел из мобиля. Темно-то как! В городе никогда не бывает такой темноты – густой, настоящей. Директор заглушил двигатель, и уже спустя несколько мгновений заговорил лес: защебетал поздними птичьими голосами, зашуршал листвой, заскрипел ветвями. Поодаль светил тусклый огонек (на расстоянии 43 с половиной метра от мобиля – снова автоматически подсчитал Кир). Подойдя чуть ближе, он смог рассмотреть: огонек – это что-то вроде фонаря. Он выхватывал из темноты дощатую дверь и кусок стены. Киру пришлось хорошенько присмотреться, чтобы разглядеть домик. Неужели такие до сих пор строят? Еще несколько размашистых шагов – и Кир уже рядом. Что за странный источник света! Слабый, едва видный мерцающий огонек за мутным стеклом. Точно не электричество.

Кир немного помедлил, прежде чем войти в дом. Страшно. Но не побежишь же теперь назад, к мобилю. Он потянул на себя дверь, осторожно переступил порог и остановился. Перед ним была небольшая комната (площадь – 14,68 квадратных метров). Кругом царил полумрак. Ну и освещение! Две высокие подставки, на каждой из которых в маленьких чашечках стоят высокие свечи. С открытым огнем! Тут вообще кто-нибудь следит за безопасностью?

Из мебели в комнате были только стол и два стула по его сторонам. На одном из стульев неподвижно сидел человек – седой старик. На его морщинистом лице росли длинные белые волосы. Как неприятно! Неужели в мире все еще есть люди, которые не умеют пользоваться кремом для бритья! На столе перед стариком лежал прутик и… тетрадь. В синей обложке, пухлая, наполовину исписанная – та самая тетрадь Кира по матану.

Как только Кир вошел в дом, что-то стало не так. И это «не так» не было связано ни с освещением, ни с тетрадью, которой тут совсем не место. Изменилось что-то серьезное и фундаментальное. Словно из окружающей действительности пропало нечто, пусть и незначительное, но незыблемое… Киру понадобилось несколько секунд, чтобы отыскать разницу. Звук. Ему не хватало одного звука – тихого, почти незаметного, но такого привычного.

Кир взглянул на часы и похолодел. Секундная стрелка стояла как вкопанная и не двигалась. Часы – подарок отца – не шли. Кир поднял взгляд на старика по другую сторону стола. Понятно. Магик. Настоящий живой магик. На Кира накатила волна отвращения.

Его предали! Он мечтал совершать открытия, был готов трудиться не покладая рук. Да он даже подопытным согласился бы стать – во благо науки и своего мира! Но к такому он уж точно был не готов. Кир резко повернулся и дернул дверь. Дверь не поддалась.

– Меня зовут Махагрон, – голос старика звучал глухо. – Боюсь, тебе все же придется со мной поговорить.

– О чем? – зло бросил Кир. Он понимал, что должен злиться на Шерна, на академию, на весь свой мир, на всех, кто заманил его сюда, в этот дом, в эту комнату, но злился почему-то только на магика. – О том, как при помощи слов управлять миром? Или о том, почему ваши силы не действуют в моем присутствии?

– А почему ты решил, что не действуют? – старик смотрел на Кира с улыбкой. Эта улыбка ему не нравилась. Нет, магик ему не нравился весь, но теперь он еще и улыбался, словно знал что-то такое, что было Киру невдомек.

Старик взял со стола прутик, рассек им воздух – и тетрадь открылась. Сама собой. На той самой злополучной странице. И Кир понимал, что там нет никаких невидимых нитей, пультов управления и намагниченных пластин. А есть то самое неприятное, антинаучное колдовство.

И тут Кира прорвало.

– Не-ет! – он истошно закричал, повернулся к двери и заколотил по ней кулаками. Все что угодно, пусть хоть убьют, только не заставляют смотреть на это…

Словно пружина, которая весь день сжималась где-то внутри, наконец не выдержала и распрямилась.

Его охватил иррациональный, ничем не объяснимый ужас. Какая-то часть сознания Кира еще отдавала себе отчет: то, что происходит, конечно, необычно, но не настолько, чтобы впадать в истерику. Но этот голос был тих и неслышен, а все инстинкты кричали – прочь отсюда, бежать, спасаться! Любой ценой!

Дверь распахнулась, и в комнату, почему-то прихрамывая, влетел профессор.

– Кирсен, ты в порядке? Что тут у вас происходит? – он испепелял взглядом магика.

Говорить Кир не мог. Но он всем телом ощутил: как только появился Шерн, стало легче. Сделав два нетвердых шага, он опустился на свободный стул.

– Благодаря тебе уже ничего не происходит. Зачем было вламываться? – магик крутил в руках прутик. От улыбки не осталось и следа.

Ага. Кажется, появление профессора испортило волшебную игрушку так же, как присутствие магика испортило его часы. Вот и смейся после этого над городскими легендами и страшилками. Может, и в песочного человека придется поверить?

– Но он закричал… – в голосе Шерна слышались виноватые нотки.

Да что же это такое, великий интеграл! Профессор не только не спешит увезти Кира из опасного места, но еще и оправдывается перед этим… существом. Мир определенно перевернулся.

– А чего ты ждал? Это вообще-то первый из ваших, кто лично присутствовал на магическом сеансе. Видимо, некоторое недомогание – это, как у вас говорят, побочный эффект.

Кир, съежившись, сидел на стуле. Его била мелкая дрожь, голова кружилась. «Некоторое недомогание» – не слишком точная формулировка. Но сейчас нужно было выяснить главное. И слушать, как эти двое ведут научный диспут о нем, о Кире, он не собирался.

– Почему эта штука при мне работает? И почему мне от этого так плохо?

Шерн молчал. Вместо него ответил отвратительный старик:

– Вы все тут усиленно ненавидите и презираете магию. Так уж воспитаны… Только остальные ненавидят ее в других. А ты – в том числе и в себе. Очень советую тебе пересмотреть это отношение, пока ты себе не навредил.

– Довольно на сегодня! – прогремел профессор. – Мы уезжаем.

Кир поднялся со стула. Раздумывать над словами магика он будет позже. Сейчас хотелось только как можно быстрее выбраться отсюда.

– Ты прав, пора. А у нас с молодым человеком еще будет время все обсудить.

Старик поднялся и, не прощаясь, вышел за дверь.

Киру же понадобилось несколько минут, чтобы собраться с силами, встать со стула и нетвердой походкой выйти из избушки. Когда они с профессором оказались на улице, там уже никого не было.

Они сели в мобиль.

– Почему вы ничего мне не сказали?! – Кир сорвался на крик и сам удивился, что позволил себе разговаривать с директором академии таким тоном.

– Понятие «чистота эксперимента» тебе о чем-то говорит? – голос снова был ровным и доброжелательным, словно только что не произошло ничего из ряда вон выходящего.

Да, кажется, роль лабораторного материала, с которой Кир в благородном порыве был готов согласиться еще несколько часов назад, оказалась не такой уж и привлекательной.

– Какие эксперименты? Я не соглашался ни на что такое. И вообще, – мысль, которая пришла ему в голову была совсем неприятной, – а вдруг бы у меня был искусственный заменитель сердца? Или легких? Или…

– Тогда это было бы в твоей медкарте, – Шерн повысил голос. – Никто не собирался тобой рисковать. Просто есть некоторые особые обстоятельства…

– О которых я до сих пор ничего не знаю, – закончил за него Кир.

– За десять минут пути я не успею объяснить тебе всё. И вопросов появится еще больше. К тому же я очень устал, – Кир искоса глянул на профессора и понял, что это правда. – Мне тяжело даются встречи с… с нашими соседями. У меня два механических сустава.

Ого! Должно быть, ему и правда пришлось несладко. Кир посмотрел на часы. Они равномерно тикали, но опаздывали на двадцать три минуты.

– И что это за магик?

Шерн поморщился:

– Пожалуйста, выбирай слова. Гуманитарии, маги, волшебники – можно называть их и не оскорбляя. А уважаемый Махагрон – преподаватель, профессор. Доктор магических наук, между прочим.

Кир пристыженно замолчал. Конечно, в чем-то профессор прав: в приличном обществе магов не принято называть магиками, так же как охранников порядка – гоблинами, а жителей северных провинций – папуасами. Но как ни назови – магик остается магиком! И дружеские посиделки с ними никому не нужны. По крайней мере, Киру точно не нужны. Магические науки, надо же! Это как горячий снег. Или соленый сахар.

Профессор между тем продолжал:

– Сейчас я отвезу тебя домой. Ты примешь снотворное – ровно две таблетки – и проспишь до полудня. В академию завтра не приходи. Дяде скажешь, что выполняешь самостоятельное исследование. В 16:00 я заеду, и мы подробно обо всем поговорим. Раньше не смогу. Думаю, ты и сам понимаешь: обсуждать все это нельзя. Ни с родными и близкими, ни с друзьями, вообще ни с кем…

Кир кивнул. Его все еще знобило. Мысли путались. Пожалуй, профессор прав – лучше ему сегодня просто лечь спать.

Глава 2

Кир проснулся в 12:00. От усталости не осталось и следа. Он был голоден. Очень голоден. Спустившись на кухню, он довольно быстро смёл все, что нашел в пластиковых контейнерах. Подумал немного, сделал четыре бутерброда – аккуратно выдавил сбалансированную массу для завтраков из тюбика на тонкие ломтики хлебцев. Их приговорил тоже. Интересно, отличный аппетит – это результат здорового медикаментозного сна или последствие встречи с магиком?

Ужаса, который охватил его вчера, уже не было. Но вот беспокойство осталось. Не мог же он стать магиком? Дикость какая. Ничто в его присутствии не ломалось: кофеварка делала кофе, холодильник урчал, плита грела, планшет… Планшет не работал! Кир застыл, глядя на черный прямоугольник экрана.

Нет, ну как можно быть таким идиотом! Он же сам вчера отключил устройство, когда шел к директору, чтоб случайно не тренькнуло в самый неподходящий момент. Кир с облегчением вздохнул и нажал на кнопку «Вкл».

Экран зеленовато засиял. И со звякающим звуком полетели сообщения – словно весь мир пытался отыскать Кира, пока тот разбирался со своими проблемами.

Отец, однокурсники, еще какие-то едва знакомые люди… Он набрал текст, который разошлет сейчас всем: плохо себя чувствовал, остался дома – проводить исследования. Говорить о стихах он ничего не будет. Хотя очевидно, что именно из-за них о Кире вдруг вспомнили даже те, кто годами не писал и не звонил. И даже… Сердце застучало, словно он только что пробежал двухсотметровку губы пересохли. Аэрис… Их история переписки до сих пор была пуста и чиста – королева еще ни разу не снисходила до простого смертного. Вокруг нее обычно вился рой поклонников побогаче и попредставительней.

Кир не сразу открыл сообщение. А если она просто ошиблась адресатом? Хотелось продлить этот сладостное ощущение неизвестности хотя бы на несколько мгновений. Но ведь вполне вероятно, что студент с дурацкими стихами, о котором гудела вся академия, вызвал у нее хотя бы любопытство. Вдруг она спрашивает, что это с ним случилось? И тогда он сможет ответить небрежно: так, издержки исследования, не обращай внимания…

Письмо, которое пришло от Аэрис, заставило Кира остановиться посреди коридора: «Привет, Кир! Знаю, они постараются запудрить тебе мозги. Никого не слушай. Надо поговорить». Он посмотрел на дату. Девушка писала это вчера, как раз в то время, когда он сидел в кабинете директора.

Романтический настрой как ветром сдуло. Она что-то знает. Она хочет его о чем-то предупредить… «Никого не слушай» – неужели это она о Шерне? Это сообщение всколыхнуло целую бурю его собственных чувств и мыслей. Может ли он верить директору? Может ли он теперь верить хоть кому-нибудь?

Планшет запульсировал. Аэрис! Кир торопливо достал из кармана миниатюрный наушник и вставил его в ухо.

– Наконец-то ты появился! – у Кира снова пересохли губы. Аэрис, далекая, неприступная Аэрис говорила с ним тоном ревнивой подруги. – Ты где сейчас?

– Я? – Кир всё не мог сообразить, как на это отвечать. Что за странная перемена? До этого дня они даже не здоровались. – Я дома. У дяди…

– О, да! У старика Гора, – закончила за него Аэрис. – Никуда не уходи, я скоро приеду.

Кир хотел что-то спросить, но она уже дала отбой.

Скоро! Сколько же у него времени? Кир рванул в ванную. Намочил торчащие во все стороны волосы и попытался придать им хоть какой-то вид. Нанес пену для бритья, досчитал до трех и насухо вытер лицо салфеткой. Провел рукой по щеке – гладкая. Теперь почистить зубы и…

В дверь позвонили. Она что, дежурила рядом с домом? Или это не она? Но кто тогда? Кир направился к двери. Шерн? Еще рано. Дядюшка? Нет, сегодня он целый день будет в загородном клубе разгадывать кроссворды.

Семь метров прихожей показались ему невероятно огромными, словно в каждом было по нескольку километров. Наконец-то видеофон. Она!

Стоит, нервно наматывая на тонкий палец темный локон, покусывает губы, а в глазах – ох! В этих глазах можно утонуть, пропасть навсегда.

Кир дрожащими руками открыл дверь.

– О, как я перепугалась! Никогда больше не пропадай так надолго, – заявила Аэрис на пороге и крепко обвила руками его шею.

Кира окутал дурманящий аромат… орхидеи, жасмин, какая-то горчинка. Потом девушка провела рукой по его щеке, и он увидел в аквамариновых глазах слёзы. Да что это всё значит? Он стоял как истукан не в силах не то что пошевелиться, а даже моргнуть.

Гостья между тем протолкнула его вглубь коридора и захлопнула дверь.

И сразу стала прежней Аэрис. Слезы, беспокойство и нежность в глазах исчезли в одно мгновение.

– Извини. Я боялась, что за домом следят…

– Да, конечно… – Кир все еще не мог совладать с голосом. – Я понимаю.

Нет. Ничего он понимал.

– Рассказывай, что произошло. Что они с тобой сделали?

Похоже, она в курсе всех событий. И, скорее всего, знает даже больше, чем он сам. А ему не помешало бы знать хоть что-нибудь…

– Ничего со мной не делали… Ты вообще о чем?

– Ну как же, Шерн и его приятели. Ты их видел?

– Кого?

– Да магиков же! – она начинала терять терпение.

– А ты что-то знаешь о магиках?

– Знаю, что с ними нельзя связываться. Они… опасны. Очень опасны! Шерн даже не представляет… Так ты их видел? Сколько их было? Что они говорили?

Говорили. Кир вздохнул. Конечно, они говорили. Голос жуткого старика все еще звучал у него в ушах.

Вы все ненавидите магию. Только остальные ненавидят ее в других. А ты – еще и в себе.

Довериться Аэрис, рассказать ей всё, узнать, что же, интеграл побери, тут происходит!.. Было бы здорово. Если бы только он мог быть уверен, что он не один из тех самых… магиков. Кира передернуло от ужаса и отвращения. Как бы то ни было, рассказывать об этом никому не следовало.

– Где бы я мог их видеть? И вообще. С чего ты взяла, что я…

Девушка резко перебила его:

– Ох, не притворяйся только. Врать – особое искусство, на наших факультетах такому не учат. Вчера ты с Шерном куда-то ездил. Что там было? – в глазах Аэрис снова появилось то же выражение, что он увидел на видеофоне – беспокойство, забота, нежность, словно и не было сейчас на свете человека важнее, чем он, Кир. Он бы хотел еще долго стоять так и смотреть в эти невероятные глаза…

– Аэрис, ты что-то путаешь. Я вчера весь вечер провел дома. Знаешь, мне стало плохо на занятиях… Я даже чушь какую-то написал в тетради… Вот ментотерапевт и отправила домой…

Глаза девушки вмиг сузились, стали холодными, колючими. Кир понял, что сказал что-то не то.

– Ну что ж. Выбор у тебя был, – проговорила она и легко коснулась его шеи.

Стены коридора покачнулись, лицо Аэрис превратилось в размытое пятно с тремя кляксами – одной вишневой и двумя аквамариновыми, – а потом все вокруг стало черным…

* * *

Темно. Сыро. Комната небольшая (три на четыре метра, ровно). Тусклая лампочка под потолком. Судя по влажности, он где-то под землей. В подвале. Лежит на тонком матрасе, брошенном прямо на пол. Кир сел. Во рту странный солоноватый привкус. Его отравили… Был бы химиком – знал бы чем. Но пока достаточно того, что жив. Шею жгло до сих пор. Наверное, инъекция. В сонную артерию: надежно как банковский вклад.

Аэрис! Да как она могла? Впрочем, что он о ней знает?

Кир пошевелился. Что-то звякнуло. Ого! Вот это сюрприз. Он прикован к стене метровой железной цепью… За ногу. За кого его тут принимают? За человека, который с легкостью просочится сквозь стены подвала, если его хорошенько не привязать? Кажется Аэрис и те, кто с ней, шутить не намерены…

Он на всякий случай подергал цепь. Разумеется, безрезультатно. Только грохот поднял… Теперь они знают, что он пришел в себя. Кто такие «они» Кир не представлял, но не сомневался – в одиночку девушка это всё бы не провернула.

Долго ждать не пришлось. Тяжелая дверь открылась. В его камеру (а что, нужно называть вещи своими именами) вошла Аэрис. В руках – сумка-холодильник. Волосы цвета воронова крыла аккуратно уложены. Она успела сменить платье – это было коричневым. Немаркое – понял Кир, и в душе зашевелилось нехорошее предчувствие.

Сколько же он тут торчит? Часов на руке не было.

Аэрис подошла и села возле него. Молча постелила на пол полотенце и стала медленно доставать из сумки контейнеры с салатами и бутербродами.

– Мы плохо начали, Кир… Тебе, наверное, трудно поверить, но я не враг.

– Ну-ну и сюда ты меня упаковала исключительно по дружбе, – чтобы прозвучало правильно, нужно было иронично смотреть в глаза красавице, но в животе урчало от голода, а взгляд самопроизвольно падал на бутерброды, так что получилось неубедительно.

– У меня не было выбора. И времени. Ты не представляешь, во что ты ввязался.

Голос Аэрис звучал кротко, да и сама она – в скромном платье, на полу – выглядела очень трогательно. И, даже зная, на что способна эта красавица, Кир хотел ей верить. Она подвинула к нему ложку:

– Ты ешь… Тебе сейчас нужно.

– Там тоже отрава какая-нибудь?

– Зачем ты так, Кир, – с упреком сказала она, и он почувствовал себя негодяем, который черт знает в чем упрекает невинную девушку. Да, похоже, в тех неведомых местах, где учат врать, она преподает! – Это был транквилизатор. Он безопасен. Но чтобы восстановиться после сна, нужна еда. Так что ешь. А я пока расскажу тебе одну историю…

Принимать что-то от похитительницы не хотелось, но голод был невыносимым. Кир помедлил и взял бутерброд. Предложенную ложку демонстративно проигнорировал. Так себе компромисс…

– Знаешь Заста Свентра? Учится у нас в академии, но на биологическом.

Свентр… Что-то знакомое. Кир на всякий случай кивнул.

– Три месяца назад у него умерла мать. Она переехала в столицу из далекой деревеньки и не смогла привыкнуть к большому городу. Каждый вечер она садилась в мобиль и уезжала за город. Гуляла. И однажды не вернулась… Ее нашли быстро. Сначала мобиль – по навигатору, а потом невдалеке – и ее. У нее остановилось сердце.

– Искусственное? – догадался Кир.

– Я знала, что ты поймешь, – кивнула Аэрис. – Да. В больнице все проверили. Оно было исправно. Совершенно исправно.

История грустная и, скорее всего, правдивая… Но чем может помочь он, Кир?

– Я понимаю. И сочувствую… – а что тут еще скажешь?

– Магики – чудовища. Чтобы убить человека, им даже не нужно делать чего-то особенного. Просто оказаться рядом. И всё. У моей мамы искусственное сердце, я не хочу ее потерять, – снова слезы в глазах и, кажется, на этот раз искрение. – Только подумай, несколько магиков в городе – это же катастрофа!

Киру хотелось сказать что-то ободряющее, но нужные слова не находились.

– Переход между мирами существует. Что бы там ни говорили о разделении – оно не окончательное. И до тех пор, пока есть эта связь, мы все в опасности. Представь, что там появляется какой-нибудь сумасшедший и перебирается к нам. И уничтожает здесь всё – просто потому, что он это может!

Кир представил. Картинка получилась совсем паршивая…

Аэрис продолжала:

– Нужно найти переход и уничтожить его. Закрыть раз и навсегда. Только его скрывают и охраняют… Мы ищем уже несколько лет!

Да тут целый заговор с подпольщиками! Во что же его угораздило вляпаться?

– «Мы» – это кто? – он сначала задал вопрос, а потом понял, что знать ответ совсем не хочет. Если эти благородные радетели о безопасном мире запросто сажают людей на цепь, кто знает, как далеко они зайдут во имя конспирации.

– Те, кому не все равно… – такой ответ его вполне устраивал. – Кир, сейчас миру можешь помочь только ты! Шерн и те, кто за ним стоит, играют в опасную игру.

– Да чем я могу помочь?!

– После этой истории со стихами Шерн возил тебя на встречу с магиком, – сказала она уверенно. – Ты был рядом с переходом. Просто скажи точное место. И ты предотвратишь большую беду.

– Послушай, но было темно. Мы петляли… Лес… Да я понятия не имею!

Аэрис улыбнулась – грустной, понимающей улыбкой.

– Я просила тебя не врать, Кир, – она смотрела в его глаза с неподдельной нежностью. – Жаль, что ты не хочешь дружить. Ты всегда мне казался очень милым мальчиком.

Она встала и вышла. И Киру стало по-настоящему страшно. Сумка-холодильник осталась в камере. Он внимательно осмотрел ее содержимое: легкие пластиковые контейнеры, пластиковая же ложка… Ничего такого, чем можно повредить железную цепь.

Он вытянулся на жестком матрасе, закрыл глаза, чтобы лучше думалось. Выход должен быть, хоть какой-то но должен … Так, в тишине Кир пролежал несколько минут. Двигаться совершенно не хотелось. Никаких толковых мыслей в голову не приходило. Даже бестолковые почему-то ее покинули.

А потом он услышал отрывок разговора. Первый голос он сразу узнал и сразу же понял, что звучит он не рядом, а в одной из соседних комнат:

– …достань из него эту информацию… любым способом!

– Аэрис! А вдруг он и правда не знает… – и этот голос был знаком. Более того, Кир слышал его совсем недавно.

Разбираться, откуда появилась странная способность слышать сквозь стены, было некогда. Не открывая глаз, Кир попытался сосредоточиться на разговоре. Реплики стали четче, голоса – громче.

– Не будь дурой! Ты его личное дело читала? Он спец по спортивному ориентированию, на глазок определяет расстояние, углы поворота и даже, говорят, скорость ветра… Не знать дорогу он может в одном случае – если его везли без сознания.

Кир мысленно обозвал себя идиотом. Дважды идиотом. Надо было догадаться, что подпольщики потрудились о нем что-то узнать, и твердо стоять на своем – не был, не ездил, сидел дома. А еще не следовало говорить, что домой он ушел по приказу ментотерапевта… Потому что именно она, Мата, сейчас спорила с его похитительницей.

– Ты должна всё вытащить из него! – это уже мужской голос. – Раз уж появился шанс всё выяснить. Другого может и не быть…

– Да вы сами не представляете, о чем просите! – голос Маты сорвался на крик. – Ментоскан – аппарат, чтобы лечить амнезию. Если использовать его на здоровом человеке, который просто не хочет говорить, – не сработает!

– На малой мощности не сработает… – тихо произнесла Аэрис. – А на большой – сработает.

– На большой у него расплавятся мозги. И возможно даже раньше, чем мы что-то узнаем.

– Но попробовать-то можно, – несмело протянул мужской голос.

«На себе попробуй» – зло подумал Кир.

– Я врач, а не маньяк-убийца… – в голосе Маты не было нужной уверенности.

– Сейчас не то время, чтобы сентиментальничать, от нас зависит судьба всего мира… – а вот Аэрис говорила серьезно и убедительно, даже Кир был готов поверить: да, не то время, особые ситуации требуют особых решений.

Стало тихо. То ли окончилась эта странная трансляция и дальнейшие переговоры шли уже без него, то ли заговорщики решили перейти от слов к делу. Как бы то ни было, ничего хорошего для Кира это не означало.

Он с ужасом смотрел на дверь. Интересно, а этот ментоскан – штука большая, тяжелая? Она у них уже есть или ее еще нужно откуда-то доставить? В общем, сколько у него осталось времени?

Обидно, что последние минуты или часы своей жизни он проведет тут – в темной душной каморке, да еще и на цепи. Был, конечно, и еще вариант: честно рассказать и показать на карте всё, что знал.

Но, увы, это была лишь видимость спасения. Прежде всего, кто сказал, что отчаянные ребята, которым не время сентиментальничать, после всех откровений оставят его в живых? А уж какой бардак они, движимые праведным гневом, сумеют навести, когда доберутся до перехода…

Как-то странно в последнее время складывается жизнь. Самым правильным решением оказывается сидеть и ждать, что наступит что-то ужасное. Но, похоже, на этот раз ждать осталось недолго…

Словно подтверждая его правоту, дверь открылась. В камеру вошел высокий блондинчик. Это, наверное, и есть тот самый Свентр. Ну да, он в последнее время крутился возле Аэрис. В руках у него была коробка с торчащими из нее проводами. Можно было и не спрашивать, что это. Следом вошла бледная как смерть Мата. Казалось, с утра она постарела еще лет на десять…

Кир попытался подняться с матраса – и не смог. Он снова попытался. Тело его не слушалось. Нет, он трижды, четырежды идиот! Бутерброды! Что-то она туда подложила. И теперь Кир отлично осознавал, что вокруг происходит, но даже пальцем пошевелить не мог. Приплыли…

Блондинчик поставил прибор рядом с матрасом и наклонился над Киром:

– Ну здравствуй! – в его голосе слышалась издевка. – Будем знакомы? – он протянул руку.

Кир с удовольствием двинул бы его по физиономии, но руки не слушались.

– Да пошел ты!

Ого, а говорить он может. Интересные у них тут лекарства. Ну да, у ментотерапевта наверняка есть доступ и не к таким изобретениям.

– Прекрати, – резко сказала Мата блондину. – Отойди и не мешай работать.

Похоже, что сообщник ей совсем не нравился. Да и то, чем она сейчас занималась, тоже.

– Может, ему руки связать? – было видно, что блондинчик уходить не хочет.

– Не нужно. В ближайший час он будет неподвижен, а потом… – Мата помрачнела. – Не мешай!

Тот нехотя отошел в сторону.

– Просто назови координаты, – с Киром ментотерапевт говорила не так резко. В ее голосе даже слышалось сочувствие. Впрочем, это могли быть и какие-то особые профессиональные приемчики. – Скажи. Пока ты еще можешь говорить. И ничего страшного не случится.

Кир молчал. Мата вздохнула.

– Ты знаешь, что это? – она кивнула на прибор.

– Ментоскан, – ответил Кир.

А что, пусть понервничает. Брови Маты взметнулись вверх.

– Да, – она смотрела на него удивленно. – Хорошо, что ты знаешь. С его помощью я смогу просмотреть твои воспоминания. Вчерашние – это не так уж и трудно. Но интенсивное исследование может повредить твой мозг. Ты это понимаешь?

– П-понимаю, – проговорил Кир.

– Для всех будет лучше, если ты скажешь сам, – в голосе Маты теперь слышалась чуть ли не мольба.

Кир молчал, и ментотерапевт со вздохом начала крепить проводки на его голове. Последний она присоединила к планшету.

Нужно думать о чем-то другом. Например, вспоминать доказательство теоремы Брама. Кир сосредоточился – и цифры ровными рядами и столбиками стали проноситься перед внутренним взором.

Мата нахмурилась и повернула ручку прибора.

Сквозь цифры вдруг явственно проступили черты профессора Шерна. А затем лес, избушка, лицо магика, тетрадь… Кир зажмурился и постарался вспомнить Аэрис. Такой, какой она приехала к нему сегодня. Или уже не сегодня.

Образ получился ярким и убедительным. Мата побледнела и отшатнулась от планшета. Интересно. Неужели врач, взрослая серьезная дама, так боится Аэрис – в сущности, совсем девчонки?

– Так дело не пойдет. Достань карту.

Блондинчик отделился от стены и развернул карту города и окрестностей. Хорошая карта. Большая. Детали отлично проработаны. А вот избушка наверняка там не отмечена… Что значит – какая? Такая деревянная избушка с фонарем из огня, она находится…

Стоп! Всё-таки он «поплыл». Не следовало смотреть на карту! Кир зажмурился, но отличная фотографическая память (будь она неладна!) услужливо развернула ее в кромешной тьме. И где-то там яркой точкой сияла избушка. Двумя яркими точками, тремя, четырьмя… Кир сосредоточился – и вот уже все леса в округе были в красных точках.

– Да он издевается!

Кир открыл глаза.

Лицо Свентра было перекошено от ярости. Он в два шага пересек камеру и, оказавшись у прибора, повернул ручку до отказа.

Резкий приступ головной боли и вскрик «Не смей!». Кир сжал кулаки.

Да, именно! Сжал кулаки. Кажется, подвижность восстанавливается.

– Исчезни отсюда, сейчас же! – рявкнула Мата.

Блондинчик мгновенно растерял весь апломб и послушно потрусил к выходу. Правильно, нечего путаться под ногами у профессионала! Кажется, в отличие от этой парочки, ментотерапевт хочет сохранить Киру рассудок. Вот пусть она и рулит.

Выйти из камеры похититель не успел. Дверь с грохотом упала на пол, и в помещение смерчем ворвались люди в форме Охраны порядка. Они схватили Мату и ее сообщника. Следом появился профессор Шерн и девушка в белом халате с врачебным чемоданчиком.

Профессор бросился к Киру:

– Живой?

– Похоже, да, – он попытался пошевелиться. Получалось медленно и неуклюже, но уже получалось.

Шерн кивнул девушке, и та раскрыла чемоданчик.

– Как вы меня нашли?

– По навигатору, конечно.

Заговорщиков уже вывели, и в каморке стало свободнее. Ребята в форме ловко перепилили цепь и помогли Киру сесть. Медичка же продолжала возиться – что-то измеряла, прикладывала что-то ко лбу, запястьям и даже к затылку. Она бы, наверное, продержала его тут еще сутки, если бы Кир, улучив момент, не шепнул Шерну что мечтает попасть в уборную…

Двигался Кир уже вполне сносно. Оказалось, он и правда был в подвале – заброшенного здания, на окраине. Раньше тут стоял завод, потом производство переехало в более современные корпуса, и пока решалась судьба старых цехов, бравые революционеры, видимо, решили, что негоже добру простаивать…

Кир вышел во двор. А вот и они. Аэрис, Мата и высокий блондинчик стояли в наручниках, а вокруг них суетились охранники порядка.

– Что с ними теперь будет?

Шерн пожал плечами:

– Похищение… Пытки… Это серьезно. Ответят по всей строгости закона, как положено.

Кир смутно представлял себе, как выглядит строгость закона. Воображение тут же нарисовало прекрасную Аэрис в мрачном подземелье за железными дверями. Без нарядов, духов и украшений, в лохмотьях…

– А меня никто и не похищал! – заявил он. – Я сам поехал с Аэрис.

Профессор Шерн хохотнул:

– И цепью к стене себя сам приковал? И свои мозги в микроволновке испечь сам собирался? Умеешь ты развлекаться, ничего не скажешь.

– Они уверены, что сражаются за правое дело. И я все еще не знаю, может, они и правы!

Шерн взглянул на Кира с любопытством:

– А что тогда не примкнул к бойцам за правое дело?

– Не нравятся они мне. И я им не верю, – глядя в землю, пробурчал он.

– А мы, значит, нравимся? – Шерн улыбался.

– И вы не нравитесь. Но вам я верю, – буркнул Кир.

Наверное, следовало бы добавить: «чуть больше, чем им», и тогда это было бы чистой правдой. Но добавлять не стал. Лишь устало спросил:

– Может, уже расскажете, что тут происходит?

– Да. Обязательно. Вот только дождемся этого гражданина.

Кир давно обратил внимание на невысокого человека в штатском. «Форменные» служаки то и дело подходили к нему, докладывали, задавали вопросы. Ну что же. Ничего удивительного. Если речь идет о безопасности мира, вряд ли главный тут – директор академии.

– Опять завтра, после, когда-нибудь?

– Зря злишься. Мы с ним приехали к тебе, для серьезного разговора. А оказалось, что тебя не просвещать, а искать и спасать надо… Но если ты плохо себя чувствуешь…

– Я отлично себя чувствую! – громче, чем следовало бы, сказал Кир, и взгляды всех присутствующих обратились к нему.

– Отлично так отлично, никто же не спорит. Значит, прямо сейчас и поговорим. Только не здесь.

Глава 3

– Так почему же все-таки переход не закроют?

Они сидели за тем же столом в той же избушке. Кир, профессор Шерн, магик (как бишь его – Махагрон?) и невыразительный человек в штатском. Его Киру не представили. Но то, как поглядывали на этого человека оба научных светила, недвусмысленно указывало: именно он тут главный.

Хорошенькая получилась компания! Ни электроника, ни магия в избушке не работали. Свечи мерцали, отбрасывая замысловатые тени. От этого происходящее казалось еще более зловещим.

– А почему ты решил, что его вообще можно закрыть без вреда для обоих миров? – вопросом на вопрос ответил Шерн.

– Тогда хотя бы поставить охрану. И чтоб никто не ходил туда-сюда…

– Охрана есть… И очень серьезная, по обе стороны. Ане ходить не получится, – профессор замялся и вопросительно посмотрел на человека в штатском. Тот кивнул. – Понимаешь ли, Кир… Дело в том, что в Сарегоне практически нет редкоземельных металлов. Всё, что было, уже выбрано десятки лет назад. А вот на Альтаре они встречаются. Более того, там есть… эм… технология, позволяющая без труда добывать их даже из довольно бедной руды.

Вот это да! Киру понадобилось несколько секунд, чтобы уложить в уме эту новость. Память услужливо нарисовала экономическую карту Обитаемого полушария. Два десятка крупных месторождений. Россыпь значков, знакомых еще со школьных уроков географии. В учебнике – хороших две страницы о том, что без этих металлов цивилизация в том виде, в котором она есть, просто невозможна: сверхточная электроника, полеты в космос, медицина… И ни одного слова о том, что рудники пусты.

Единственный источник стратегически важного ресурса находится во враждебном им мире, это выглядит как злая шутка судьбы.

– И мы их покупаем? А платим чем?

– Обсидианом. Камень, необходимый для магических ритуалов. И его месторождения на Альтаре чрезвычайно скудны… Практически бесплодны.

Кир усмехнулся. Еще одна шутка судьбы. Словно кто-то подталкивает чуждые друг другу по своей сути миры к неизбежному взаимодействию.

– Так что, как видишь, закрыть переход – худшая идея из всех возможных, причем для обоих миров.

Кир задумался. Всё это, конечно, было крайне интересно. Но не просто же так его посвящают в сверхсекретные детали существования мира. Может, уже пришла пока получить ответ на главный вопрос?

– И какая роль во всей этой истории отводится мне? Надеюсь, хотя бы это не слишком секретная информация.

– Разумеется, – кивнул профессор. – Но об этом лучше расскажет наш гость с Альтары.

До сих пор Кир избегал смотреть на магика. Неопрятная растительность на лице, глубокие морщины, поблекшие глаза – зрелище само по себе не слишком привлекательное. Но дело было даже не в этом. От чужака исходила опасность. Не такая, как от его сегодняшних похитителей… Неявная. Тогда Кир боялся, что может погибнуть. А сейчас он мог перестать быть самим собой. Или еще хуже – оказаться кем-то совсем другим. И старик имел к этому самое непосредственное отношение.

– Вы так же невежественны в вопросах истории, как и все в этом мире? – в голосе магика слышалась насмешка.

– Я прослушал полный курс, – с вызовом ответил Кир. – Все три лекции.

Старик рассмеялся:

– Целых три лекции! Да вы знаток… А имя Лео Нарта вам знакомо?

Кир отрицательно помотал головой:

– А кто он? Из наших или из ваших?

– Лео Нарт в свое время добился больших успехов и в гуманитарных и в точных науках. Делом его жизни было примирить стороны, прекратить вражду. А вот в этом, увы, он не преуспел. И тогда он решил дать каждой из сторон то, о чем они мечтали: мир, полный единомышленников. Как он это сделал, никто из ныне живущих понять не может. Он использовал волшебство и технологии – вместе. Создал два мира из одного.

Кир бросил быстрый взгляд на Шерна. Кажется, у них в академии преподавали какую-то не такую историю. Профессор отвел взгляд.

Старик между тем достал из кармана сложенный вчетверо исписанный лист, придвинулся к свету и продолжил:

– Вот. Я это выписал из единственной сохранившейся его книги. «Бессмысленна любая вражда, но лучше покинуть ненавистного супруга и уйти свободным, чем жить во гневе. Два мира – далеки они друг от друга. Широк переход между мирами. Станут ближе миры – и станет меньше переход. А если исчезнет переход – столкнутся миры, и лишь один останется под солнцем…

Но, может быть, им повезет. Когда переход пойдет на убыль, тот, кто постигнет ученую мудрость двух миров, вернет всё на место. Труден будет его путь. Найдется ли такой человек? Мне то неведомо. Сумеет ли удержать миры? И это мне неведомо. Я не провидец, я лишь тот, кто с любовью и вниманием взирает вокруг, не уставая изумляться тому, что видит…»

Старик закончил читать и воцарилась тишина. Слышно было, как потрескивают свечи.

– И что это значит?

В разговор снова вступил профессор Шерн:

– В последние несколько лет переход между мирами сужается… Мы надеемся, что ты и есть тот, кто сможет изучить не только точные науки, но и науки магические.

Кир смотрел на Шерна, словно впервые его увидел:

– Вы это серьезно? Древние пророчества и всё такое… Мы же современные, цивилизованные люди. Мы уже давно отказались от всего этого мракобесия, – он невольно скользнул взглядом по магику Да уж, политкорректностью тут и не пахнет.

– А это и не пророчество. Там очень ясно сказано: или такой человек найдется к нужному времени, или… – Шерн красноречиво развел руками.

– И какой же мир останется?

– Могу предположить, что не наш… – вздохнул профессор. – Уверенности у меня нет – слишком мало исходных данных. А проверять эту гипотезу на практике, знаешь ли, не хотелось бы. Так что я, как и все присутствующие, очень надеюсь, что у тебя всё получится.

– Да кто сказал, что у меня вообще это может получиться?!

– Я! – подал голос магик.

Кир перевел взгляд. Да у него же в руках тетрадь! Та самая, со стихотворением. Старик, прищурившись, всматривался в строчки:

– Нет, это еще не хорошо. Более того, это слабо, неуклюже и беспомощно. У нас даже малые дети рифмуют лучше. Но в этом есть искра. Несколько образов весьма интересны… Уверен, ты станешь бережно обращаться со словом. И, возможно, оно откроет тебе свои тайны.

– Тебе нужно учиться магии, – тихо сказал профессор Шерн.

Нужно? Кир не был в этом так уверен. А еще ему совсем не нравилось, что кто-то другой решает, что ему нужно.

– Но я ведь могу отказаться?

– Можешь, конечно, можешь.

– И что тогда будет?

– Трудно сказать… Ты не единственный математик, у кого есть способности к гуманитарным наукам. Мы уже несколько лет ищем подходящего человека. И на Альтаре тоже. Там есть кое-кто с математическим складом ума. Но на сегодня у тебя лучшие показатели. Значительно лучшие, чем у кого-либо, – тут Шерн почему-то бросил сердитый взгляд на магика и тот опустил глаза. – То есть вероятность того, что следующий за тобой претендент справится, гораздо ниже. А она и так невелика.

В разговор вступил магик:

– Конечно, ты не должен решать прямо сейчас. Если тебе нужно подумать…

– Нет. Я согласен, – Кир и сам не смог бы сказать, почему согласился так быстро.

Или мог? А вдруг они выберут кого-то с Аль-тары? Мысль о том, что здесь, среди его соотечественников, возможно, рядом с кем-то из близких, окажется магик, была невыносимой.

Оставался еще один вопрос. И что-то подсказывало, что этот вопрос куда важнее, чем то, куда, когда и как он отправится.

– Как и почему погибла мать Заста Свентра?

* * *

Камера была небольшой, но чистой. Ровно, словно по струночке, заправленная кровать. Пластиковый стул. Столик со стопкой бумаги и карандашом. На случай если заключенный вдруг вспомнит о какой-то своей вине и захочет в ней чистосердечно признаться. Коврик на полу… От комнаты в общежитии это помещение отличала лишь дверь: тяжелая, металлическая, словно сейфовая. И еще стены. Серовато-фиолетовые. Цвет, который при долгом воздействии неизменно нагоняет тоску и безысходность, – это Мата знала точно, еще с курсов переподготовки ментотерапевтов.

И еще кое-что она помнила с этих курсов очень хорошо. Их преподаватель в свое время стажировался по судебной ментологии. Высший доступ он так и не получил – что-то там не срослось, но баек на эту тему рассказывал немало. Например, о том, как работают крутые судебные ментотерапевты. Какими умопомрачительными технологиями они обладают… Как матерые преступники рассказывают всё, абсолютно всё, что знают. Причем без малейшего насилия или даже принуждения… Нет, наоборот. Они счастливы сообщить что-то новое дознавателю. И очень опасаются что-то забыть. Для того и нужна бумага в камере – бедняги ужасно огорчаются, если вдруг к моменту встречи с любимым доктором забывают, как им кажется, важные детали…

Впрочем, ей встреча с дознавателем предстоит только завтра. Арестовали их «банду», когда день уже клонился к вечеру. Потом много времени заняли бюрократические формальности. Очевидно, по ночам специалисты предпочитают заниматься своими делами, а не допрашивать не на шутку заигравшихся юных заговорщиков. Да и что могут сказать эти дети? Ничего.

То ли дело она, Мата.

Глупо. Как же глупо все вышло… Сама эта история с похищением не стоит выеденного яйца. Детский сад! Но как только местные умельцы начнут свой допрос с пристрастием, они будут просто ошарашены. Ордена и повышения гарантированы всем участникам.

Этого нельзя допустить.

Дверь с железным лязгом открылась. Заглянул охранник.

– К вам посетитель.

В камеру проскользнула миниатюрная женщина. Шляпка с плотной вуалью скрывала лицо. Но оно и не нужно было Мате: эту высокомерную осанку и тяжелый, удушающий парфюмерный аромат она узнает везде. Пробраться сюда, в тюремную камеру! Похоже, для этой женщины вообще не существует ничего невозможного.

– Почему ты его не убила? – в голосе гостьи был металл.

Тут же захотелось съежиться, стать меньше и закатиться куда-нибудь в уголок.

– Не успела… Пока я выясняла подробности, его вызвали к директору, было опасно.

– А потом?

– А потом вмешалась Аэрис. У меня были связаны руки! Не хватало еще ей быть замешанной в истории с убийством.

– Как она вообще там оказалась? – гостья в сердцах хлопнула рукой по тумбочке, и несколько листов бумаги упали на пол. Поднимать их она не стала.

– Они следили за ним… Аэрис уколола ему транквилизатор, вызвала этого своего приятеля и они через черный ход вынесли Грасса из дома. Глупые дети! Мне она позвонила, когда было уже слишком поздно…

– Она поступила неумно и неосторожно. Но ты! Ты должна была все исправить, отправить ее домой, наконец.

– Я так и сделала! Она обманула меня и вернулась, когда я начала допрос…

– Где переход? – голос из-под вуали снова был холоден.

Мата, ни слова не говоря, набросала на бумаге нечто, похожее на карту, и поставила крестик. Протянула листок.

– У меня для тебя гостинец, – в руку Маты лег маленький белый шарик…

– Благодарю, – голос вдруг осип, словно не желал слушаться, – вы очень добры.

– Девочка не должна пострадать, – сказала гостья и вышла за дверь.

– Девочка не должна пострадать, – эхом повторила Мата.

Она подняла упавшие листки, села за стол и начала писать.

Глава 4

Кир всегда любил май. Особенно когда с первых его дней природа радовала теплыми днями и жизнерадостными одуванчиками на траве. Целый месяц лета, когда лето еще даже не начиналось, это же настоящий подарок! Можно запланировать уйму удовольствий и успешно претворить задуманное в жизнь. Главное – не откладывать это дело в долгий ящик, иначе можно дотянуть и до августа.

Только в этот раз планировать получалось не столько удовольствия, сколько хлопоты и заботы.

Переезд на Альтару всё еще откладывался. На занятия Кир больше не ходил, так что времени на то, чтобы думать, гадать, переживать и строить предположения, было предостаточно. Пока на высоких уровнях – он даже и представить не пытался, насколько заоблачно высоких, – согласовывались детали, Кир успел экстерном сдать экзамены и даже съездить на несколько дней к отцу.

Дома его встречали как героя. Ничего удивительного: по официальной версии Кир, как один из самых талантливых и трудолюбивых студентов, отправлялся на практику на сверхважный и сверхзасекреченный объект. Такая командировка вполне объясняла, например, отсутствие нормальной связи на протяжении долгого времени. Рядом со сверхсекретным оборудованием планшетам-телефонам не место. Отец всю жизнь проработал в Охране порядка и очень хорошо понимал, что такое государственная тайна. С вопросами он не приставал, а когда услышал, что в течение нескольких лет будет получать от сына исключительно бумажные письма, даже бровью не повел: надо – значит надо.

Отец им гордится! Нет, конечно, прямо об этом он не говорил. Никаких тебе «Сынок, я знал, что ты прославишь нашу семью» или «Жаль, мать не увидела, каким ты вырос». Это точно было не в его характере. Зато советовался по любому поводу, рассказывал истории из своего славного прошлого… Одного этого Киру было достаточно, чтобы окончательно увериться: он все делает правильно.

Эти небольшие каникулы помогли примириться и с неизвестностью, и с возможными трудностями… Да и просто отдохнуть вдали от шума города. Он бродил по знакомым с детства улочкам, раскланивался с соседями, с удовольствием отмечая, как уважительно на него теперь смотрели.

Однажды, повинуясь какому-то внезапному порыву, он зашел в воскресную школу. Тут всё было как прежде – голографические наглядные пособия, мерцающие надписи на стенах: «Учиться, учиться и учиться», «Математика – царица всех наук», «Ученье – свет!». Кир улыбнулся. Он любил обычную, ежедневную школу, но с нетерпением ждал воскресений, чтобы прийти сюда. И сейчас, оказавшись в знакомых стенах, вспоминал себя прежнего – долговязого, неуклюжего. С каким восторгом слушал он лекции о великих открытиях и грандиозных задачах будущего, как замирало сердце, когда представлял, какую роль он сам сыграет в этом будущем…

– Кирсен! Рад тебя видеть! – Из задумчивости его вывел голос пастора.

– Здравствуйте! Вот решил зайти… – он крепко пожал протянутую руку.

– Слышал о твоих успехах. Поздравляю!

– Спасибо! – Кир поговорил еле слышно. Уши и щеки стали пунцовыми. От стыда? Пожалуй.

Наверное, нужно было оказаться здесь, чтобы понять: никаких особенных успехов в науке он пока что не добился. Да и вряд ли добьется. А то, чем ему предстояло заниматься… Это и наукой-то не назовешь.

– Мы все тобой гордимся! – продолжал пастор.

А гордились бы, если бы знали, какое у него поручение на самом деле? Вряд ли. И отец… Как бы он отнесся к тому, что его сын собирается стать магиком?

Кир торопливо попрощался с пастором и поспешил в отцовский дом: собирать вещи. Лучше скорее вернуться в столицу, к делам, которых было не так уж и мало.

* * *

Трижды за этот месяц Кир встречался с тем неприметным мужичком из охраны порядка. Тот появлялся неожиданно, увозил его за город и они часами гуляли по лесным тропинкам. И хотя кругом была тишина, Кира не отпускало ощущение, что рядом кто-то есть. Кто-то незримый, кто следит за каждым их шагом. Впрочем, он не сомневался: люди, что скрываются за деревьями и листвой, не враги. Это коллеги его загадочного собеседника.

«Зови меня просто Рикс» – и больше никаких объяснений о том, кто он и откуда. Видимо, этого Киру было не положено знать. Зато по любым другим вопросам Рикс давал пояснения легко и охотно: «Тебе придется решить задачу. Сложную, многоходовую, но все-таки задачу. Так что разбираться будешь уже на месте, там… Тебе понадобится информация, но какая именно – никто не знает. Так что спрашивай обо всем, что кажется важным».

И Кир спрашивал. Много. Он узнал столько тайн Сарегона, что голова шла кругом. Но первый вопрос, который он задал, касался судьбы Аэрис.

– Да что с ней станется, с твоей Аэрис? Переночевала в камере, наутро мамочка забрала под залог. Ментотерапевт ваша написала чистосердечное. Это она задумала похищение и привлекла к нему студентов. Просила не судить их строго. Конечно, надо было бы с ней обстоятельнее поговорить… Кто за ней стоит, чего хотят… Но, увы…

– Увы – что?

– Она умерла. Прямо в камере.

– И вы верите, что это случайность?!

– Нет, не случайность. У нее давно были проблемы со здоровьем. А тюрьма – это тебе не санаторий… В общем, отделается твоя Аэрис легким испугом, не переживай, – Рикс понимающе усмехнулся.

Кир нахмурился. Нет, многоопытный представитель неведомых служб ошибается. Тут есть о чем думать и о чем переживать. Мата перед смертью солгала. Это Аэрис запросто помыкала ею и отдавала всем распоряжения. Это Аэрис задумала похищение. И Мата явно была не в восторге от ее планов. Да только как это объяснишь Риксу? Сказать: мне, пока я сидел на цепи, кое-что примерещилось? Кто это станет слушать! А если и станут… Снова возьмутся за Аэрис? Кир промолчал.

Рикс же продолжил рассказывать о судьбе похитителей:

– Паренька этого – Заста Свентра – пока перевели в больницу. Он никак не может оправиться от трагической гибели матери…

Кир внутренне собрался. В прошлый раз, когда речь зашла об этой истории, Рикс пообещал всё подробно рассказать. Может, наконец пришла пора сдержать обещание?

– Как это случилось?

– Мы не знаем. Да, у нее остановилось совершенно исправное сердце. И самая вероятная тому причина – встреча с кем-то из жителей Альтары.

– С кем-то? Их тут что – много? И они так спокойно разгуливают?

– В том-то и дело, что нет… Переход охраняют и маги – со своей стороны, – и мы. Пройти там незамеченным невозможно. И главное – в тот день, когда погибла мадам Свентр, никого из мира Альтары тут не было.

– И что это значит? – Кир пытался прикинуть, как такое могло произойти.

– О, версий сколько угодно. Одна фантастичнее другой.

– Например?

– Ну, к примеру, такая. Кому-то удалось изобрести прибор, способный остановить сердце. И он воспользовался этим прибором.

– Зачем?

– Вариантов масса. Мишенью могла оказаться сама мадам Свентр – мало ли, кому она перешла дорогу. Или это было испытание, а прибор предназначался для кого-то другого… Фантазировать можно сколько угодно.

– Да уж… – Кир нахмурился. Он живо представил, что по столице ходит маньяк с таким чудовищным оружием. Это же сотни, а может, тысячи смертей. – Жуткий был бы приборчик, хуже не придумаешь.

– На самом деле это еще не худшая версия, – Рикс говорил совершенно спокойно. – Если такой прибор изобретен, долго хранить его в тайне не получится. Мы его найдем. А вот если верно другое предположение…

Перед мысленным взором Кира еще проносились последствия действия гипотетической машины смерти. Что-то еще хуже?! Кир не мог этого представить. Он лишь вопросительно смотрел на Рикса.

– Если где-то есть еще один переход, о котором мы не знаем. И боюсь, что так оно и есть…

А пожалуй, он и прав. Магики, разгуливающие туда-сюда по их миру, гораздо хуже убийственного прибора. Прибор можно выключить, уничтожить. А что сделать с нескончаемым потоком существ, способных убивать одним своим присутствием?

А еще это было бы плохо для него самого. Предположим, на Альтаре есть магики, которые зачем-то ходят сюда и не спешат сотрудничать с властями. Да еще и замешаны в убийстве… Как быстро смогут они определить, что Кир – чужак? И как поведут себя, если определят?.. Ответов не было. И не то, чтобы он торопился их получить.

* * *

Наконец, недели ожидания и неизвестности подошли к концу.

Это был обычный день. Кир уже приготовился провести его дома: отыскал в дядюшкиной библиотеке интересный задачник, вооружился бумагой и ручкой и, только он собрался выбрать что-нибудь позаковыристее, раздался звонок. «Завтра» – не поздоровавшись, бросил знакомый голос и тут же отключился.

Кир снова придвинул задачник. Долгие сборы не требовались: всё равно брать собой на Альтару ничего не разрешают. Как ни уговаривал он Рикса разрешить прихватить с собой хотя бы отцовские часы – пусть даже там они не будут работать, – тот был непреклонен.

* * *

Заговорщики не ошибались: переход и правда был рядом со знакомой Киру избушкой. В двух с половиной километрах, если быть точным. Разумеется, место встречи с магиками следовало организовывать неподалеку: ни один мобиль с таким пассажиром на борту точно не заведется, а магический транспорт (если, конечно, у них вообще есть транспорт) доставлять в Сарегон вряд ли кто-нибудь рискнет.

До избушки Кира довез профессор Шерн. Здесь на месте встречи он сдержанно попрощался с «талантливым и смелым студентом», пожелал ему успехов и передал «ценный груз» Риксу Тот молча пожал Киру руку и двинулся сквозь чащу.

Кир потянулся следом, отмахиваясь от веток и спотыкаясь о низкие кусты и корни деревьев. В этот раз было не до разговоров – Кир едва поспевал за ловким и тренированным силовиком. Они шли около получаса, пока Рикс не остановился. Кир обрадовался возможности отдышаться и оглядеться.

И где же переход? Никаких строений, ничего, похожего на охрану поблизости не было. Деревья, кусты, трава…

Провожатый с силой потянул на себя одну из ветвей старого дуба – и куст прямо перед Киром начал беззвучно медленно отъезжать в сторону, словно декорации в фильме. На том месте, где только что всё зеленело и цвело, теперь зияла черная дыра колодца.

– Нам сюда, – коротко сказал Рикс и первым нырнул в темноту.

Кир последовал за ним. Он тяжело дышал после пробежки по лесу, а спускаясь по металлической лестнице, умудрился подвернуть ногу. Идеальный секретный агент, интеграл побери! Ну кто сказал, что у него хоть что-то получится?

Рикс повернул рычаг на стене, и люк, в который они спускались, медленно закрылся, отрезав от Кира небо, ветки деревьев и щебет птиц.

Темный пустой тоннель. Лампы на стенах подсвечивали его совсем тускло.

– Это для конспирации, – пояснил его провожатый, – дальше будет светлее. Пойдем.

Рикс махнул рукой и двинулся по тоннелю.

– А мадам Свентр погибла далеко отсюда… – словно между прочим заметил Кир.

Рикс остановился и внимательно посмотрел на него:

– Кирсен Грасс! Твоя задача на Альтаре – выучиться всему, чему только можно. Конечно, если получится узнать что-то о втором переходе, это будет хорошо. Но зря не рискуй. Мы не знаем, кто стоит за этой историей и насколько они опасны… Постарайся поберечь себя, потому что заменить тебя особо некем.

Кир кивнул. Что ж, просто и прагматично. Редкая деталь сложно задуманного механизма – не слишком почетная роль. Но уж какая есть.

Еще минут двадцать они петляли по тоннелю, пока наконец Рикс не сказал:

– Всё, пришли. Дальше пойдешь сам.

Они оказались у металлической двери. Рядом дежурили четверо охранников. Одетые в темные костюмы, вооруженные неведомыми Киру штуковинами, ребята у двери выглядели очень внушительно. Ну что ж, граница на замке. Представить себе, что кто-то может пройти из одного мира в другой без разрешения и остаться при этом целым и невредимым, было очень трудно.

Минут десять стражи порядка переговаривались с Риксом, считывали какую-то информацию с многочисленных карточек, которые тот доставал и доставал из кармана. Потом еще столько же открывали тяжеленную дверь – вводили какие-то коды, нажимали на бесконечные кнопки.

И вот дверь бесшумно отъехала и Кир сделал первый шаг в неизвестность.

* * *

Неизвестность оказалась еще одним тоннелем длиною пятьдесят четыре с половиной метра. Вогнутые стены, пол, потолок. Высота – четыре метра. Ширина – три метра. Если переход и сужался, то не стремительно. До того момента, когда по нему можно будет передвигаться исключительно ползком, похоже, еще было далеко.

Тяжелая дверь закрылась за спиной. Еще одна дверь, за которой осталось всё, что было раньше его жизнью. Что ж, пора посмотреть, что там впереди. Кир быстрым шагом преодолел тоннель, стараясь не думать о том, что будет дальше.

На другой стороне его уже встречал Махогрон. В руках у него был сверток.

– Приветствую тебя на земле славной Альтары… – высокопарно начал магик, но закончил быстро и буднично, – ну и все такое!

Он бросил сверток. Кир поймал.

– Это одежда. В твоей, сам понимаешь, к нам нельзя. Так что переодевайся.

– Белье хоть можно оставить?

– Нет, конечно.

Кир сжал зубы. Ну что ж, он и не рассчитывал, что едет на курорт.

* * *

Одежда оказалась вполне приемлемой. Серовато-коричневые штаны, белая с серым геометрическим рисунком рубаха. Ботинки. Не кроссовки с пружинящей подошвой, конечно, но легкие и довольно удобные. Единственное, что показалось странным, – на одежде не было швов. И этикеток не было, вместо них с изнанки стояли печати. Кир машинально поискал глазами зеркало, но откуда ему тут быть!

Выход из тоннеля на стороне Альтары был закрыт не тяжелой дверью, а сияющим голубоватым полем. Что-то подсказывало Киру, что, несмотря на видимую эфемерность преграды, пытаться пройти сквозь нее не стоило. Махагрон что-то пробормотал себе под нос, махнул прутом – и поле исчезло.

За переходом их встретили четверо. Тоже охранники – понял Кир. Эти были одеты кто во что горазд – никакой тебе единой формы. Запястья, шеи и даже головы стражей были обильно увешаны украшениями – с камнями и затейливыми узорами. Аналогия с оружием у охранников со стороны Сарегона прослеживалась легко.

– Идем! – позвал Махагрон, и Кир двинулся за ним следом.

Они еще немного попетляли по темным подземным коридорам, а затем по деревянной лестнице выбрались наружу.

Глава 5

Цвета… Первым, на что он обратил внимание, были цвета. Листва – такая яркая, сочная, зеленая, словно к обычному хлорофиллу добавили синтетические красители… Среди травы пятнышками красовались синие, желтые, сиреневые цветы. Кир зажмурился и потер глаза, потом открыл их, но все осталось по-прежнему.

– Почему так ярко?

Махагрон только пожал плечами:

– Так и должно быть. Это у вас все тусклое. Есть предположение, что ваш мир – копия нашего…

Копия? Так вот в чем дело. Становилось более-менее понятно, о чем говорил Шерн. Если именно этот мир – оригинал, при столкновении у него будет больше шансов.

Вопросов было много. Но задавать их магику совсем не хотелось. Так что Кир ограничился главным:

– Куда мы?

– Ко мне домой. Ты ничего в этом мире не знаешь и не умеешь. А нужно знать и уметь. Так что твоя учеба начнется незамедлительно. К сентябрю ты должен быть готов. Времени, сам понимаешь, мало.

Теперь магик говорил с ним вполне доброжелательно, без насмешек. Но его общество от этого приятнее не становилось.

Через час ходьбы по лесу они оказались у избушки – такой же маленькой и невзрачной, как и та, где прошла первая встреча с миром магии.

И здесь ему придется жить? Кир окинул взглядом строение. Впихнуть туда даже две комнатки, кухню и уборную – уже почти невозможно! Он автоматически начал подсчитывать, какую площадь могло бы занимать каждое из помещений. Как ни крути – получается что-то миниатюрное и совершенно нефункциональное. Он, конечно, был готов к некоторым бытовым трудностям, но, интеграл их возьми, не к таким!

Махагрон отворил дверь и сделал приглашающий жест. Кир осторожно вошел. Светлая прихожая, отделанная деревом, была совершенно пуста. Ни тебе стула, ни вешалки для одежды, ни зеркала, да вообще ничего такого, что бы показывало, что в доме кто-то живет. Только три двери. На каждой – табличка с рисунком. Рисунки разные – это очевидно, но вот что именно там изображено, понять невозможно.

Магик ухватил Кира за плечи, развернул к себе и окинул оценивающим взглядом. Тот возмущенно стряхнул руки старика. Махагрон усмехнулся:

– Для деревенщины неплохо… В общем так. От меня ни на шаг не отходи. По сторонам особо не глазей. Если кто-то заговорит – не отвечай. Молчи, кивай, можешь улыбаться. Ну или вот так, как сейчас удивленно таращиться – тоже неплохо. Ну, свет с нами!

Он чуть помедлил и открыл крайнюю справа дверь. Кир переступил порог – и оказался в такой же прихожей, отделанной деревом. Следом вошел Махагрон и закрыл дверь.

Кир огляделся. Это и правда была точная копия той комнаты, из которой они только что вышли: по одной стороне три двери с табличками, напротив – еще одна, входная.

– Готов? – почему-то спросил Махагрон.

Кир пока не очень понимал, к чему он должен быть готов и какое это отношение имеет к домику, в котором ничего, кроме дверей, нет. А магик снова придирчиво оглядел его, открыл вторую входную дверь и вышел. Кир шагнул следом – и застыл, пораженный.

Леса уже не было. Они оказались на оживленной улице какого-то населенного пункта.

Телепортация! Самая настоящая телепортация! Вот тебе и отсталые магики.

Было это место городом, или деревней, или чем-то вроде деревенского города, Кир не представлял…

Архитектор, если, конечно, к созданию этого уродливого городка вообще приложил руку архитектор, очевидно, был сумасшедшим. Кир со вздохом вспомнил ровные, до миллиметра выверенные улицы Стройграда, его безупречные дома – похожие друг на друга как близнецы. Неудивительно, что магики такие странные – жить в таком месте и не свихнуться просто невозможно. Домики небольшие, двух-, ну максимум трехэтажные. Ни одного небоскреба! Некоторые строения вместо того, чтобы стоять себе спокойно на земле, парили в воздухе. «Левитация! Антинаучно!» – надрывался внутренний голос. Отвратительно. И глупо. Ну как можно взобраться на крыльцо такого дома? Приставлять лестницу?

Не успел Кир задаться этим вопросом, к одному из висящих между небом и землей домов подлетела старушка. Она восседала в большой деревянной емкости, похожей на обычный стакан. Этот необычный летательный аппарат ловко припарковался у крыльца, пассажирка с неожиданной для ее возраста прытью выскочила из «стакана» и, приветливо улыбаясь, помахала рукой магику Тот помахал в ответ.

Кир напомнил себе, что называть Махагрона магиком здесь не имело никакого смысла – в этом месте кругом были одни лишь магики. Они летали, ходили, разговаривали, улыбались и даже ссорились. Странно одетые, почти все мужчины – с растительностью на лице. Подумать только! У многих из них эти «лицевые» волосы были даже замысловато пострижены. Может, тут это считается красивым?

Рассмотреть все внимательно Киру не удалось. Махагрон шел быстро, успевать за ним и одновременно разглядывать достопримечательности было невозможно.

Вскоре город остался позади, и они снова оказались среди ярко-зеленой листвы и деревьев. Спутник молчал, ничего не объяснял и не рассказывал. Что ж, ну и пусть. Задавать глупые вопросы и вести себя как первоклашка на экскурсии на шоколадную фабрику Кир точно не станет!

Еще час пути – и они прибыли на место. Кир с облегчением вздохнул. Дом Махагрона твердо стоял на земле. Это уже хорошая новость. Ни летать в стакане, ни карабкаться к крыльцу по лесенке не хотелось.

Сам дом оказался вполне вместительным, а комната, которую выделили Киру, – большой и светлой. Он осмотрелся. Кровать, стол с бумагой и какой-то палочкой, книжный шкаф, обычный шкаф, а в нем – несколько смен одежды. Все это для него, Кира. Ну что ж, хоть какое-то имущество. Рядом со шкафом была еще одна дверь.

– А там что? – об этом спросить следовало, мало ли что.

– Ванная комната, – Махагрон открыл дверь. За нею и правда было узкое помещение с огромной емкостью посередине и эхм… прочими гигиеническими приспособлениями. – Отхожее место осенено заклятием самоочищения, разберешься… А вот ванну наполнять нужно учиться. На первый раз я тебе помогу.

Старик взмахнул прутиком и в емкости начала прибывать вода.

– Приведи себя в порядок, да спускайся к обеду. Сегодня отдыхаешь, завтра начнется учеба.

Когда Махагрон вышел, Кир почувствовал облегчение. Магик ему по-прежнему не нравился. К его экзотической внешности и даже к волосам на лице (кажется, они называют это бородой) он уже почти привык. Но вот постоянная насмешка в его глазах… И вообще, он магик и этим все сказано!

Кир наскоро принял ванну, отыскал в шкафу чистую одежду и отправился в столовую. Ели они молча. Кир говорить не хотел, а Махагрон и не настаивал. Ограничились вежливым «Приятного аппетита».

Когда трапеза подходила к концу, входная дверь хлопнула и из прихожей донесся девичий голосок:

– Я дома! Я приехала! Меня раньше отпустили! Угадай, кому все зачеты поставили по итогам работы? И кто тут главная умница?

В комнату вбежала девушка. Невысокая, светловолосая, худенькая – она была чем-то похожа на мальчишку. Ярко выраженные скулы, острый подбородок, движения резкие – казалось, незнакомка вся состоит из углов и ломаных. Кир невольно вспомнил Аэрис – вот та была словно соткана из окружностей и изгибов.

– Ну здравствуй, – пробасил Махагрон, – а у нас как видишь, гости. Это Кир, точнее, Кирсен…

Девчонка во все глаза смотрела на Кира. Она уже не улыбалась.

– Это… Это же техник! Ты все-таки притащил его сюда! Как ты мог!

Похоже, она не очень-то обрадовалась гостю. Ну что ж, Кир ее понимал. Он и сам не слишком стремился попасть в этот дом и с удовольствием бы избежал этой чести.

Девчонка выхватила откуда-то прутик. Взмахнула им, замерла на мгновение, а потом запричитала:

– Моя ветка! Она не работает… Вот что ты наделал!

В руках старика тоже появился прут. Взмах – и остатки обеда вместе с грязной посудой и белой скатертью исчезли со стола, а на их месте появилась изящная вазочка с алыми цветами.

– Как видишь, все работает. И у тебя заработает, как только ты успокоишься и перестанешь выдумывать пламень знает что, – Махагрон говорил тем особым назидательным тоном, которым принято общаться с подрастающим поколением, но в голосе его слышалась теплота.

Щеки девчонки вспыхнули, она с силой махнула прутом. «Опять не сработало», – подумал было Кир. И оказался не прав: в вазе на месте благоухающих алых цветов теперь торчал репей. Магичка же, схватив сумку, скрылась в глубине дома.

– Ничего, – Махагрон улыбался, – она скоро успокоится.

Киру было совершенно безразлично, успокоится ли угловатая девица. И вообще семейные проблемы магиков его волновали меньше всего. Он бы с куда большим удовольствием поговорил о своем будущем: о том, чему и как будет учиться, когда сможет выходить на улицу. Пару раз он даже собирался спросить об этом у старика, но что-то внутри отчаянно этому сопротивлялось. Начать выспрашивать, беспокоиться – значит признать, что он, Кир, зависит от магика. И хоть зависимость это была очевидна, расписываться в ней не хотелось.

* * *

Весь день до вечера Кир провел в своей новой комнате. Старик куда-то ушел, а бродить по дому с риском столкнуться с неприветливой девицей не хотелось. Какая же тоска! Ни планшета, который дает выход в мир, ни задачников, чтобы интересно провести время. Только книжки в шкафу. Кир пробежался по названиям. «Поэзия бардов четвертой эпохи», «Стихотворные размеры и метафоры: готовимся к серьезным заклинаниям», «Магия для самых маленьких», «Я познаю мир: ветки и слова». Ну уж нет, стихов с него пока что хватит! На верхней полке он отыскал томик «Краткая история Альтары: пособие для отроков». Уже лучше. Может, там будет что-то про Лео Нарта.

Как ни странно, книжка оказалась интересной. Хотя читать ее было трудновато: встречалось много незнакомых слов. Спросить, что значит «бррракуда» или, к примеру, «ступа», было не у кого. Он мог лишь догадываться, что первое – какая-то неприятная тварь, нападающая на мирных торговцев, а второе – вид транспорта… И все-таки жизнеописания местных правителей, рассказы о сражениях и мирных договорах, истории о магических артефактах и утерянных фолиантах его увлекли. Когда начало темнеть и Махагрон позвал его ужинать, Кир с трудом оторвался от книги.

За ужином за столом были оба – магик и девчонка. Она что-то сделала с волосами, и теперь стала куда меньше похожа на мальчишку. Но взгляд, которым она одарила Кира, не оставлял сомнений: своего отношения к чужаку она не поменяла. Ну и не то чтобы очень хотелось. Кир уткнулся в тарелку.

– И что ты собираешься с ним делать? – не слишком любезно поинтересовалась судьбой гостя девушка. Она говорила о Кире так, словно его тут и не было.

– Отправить в УЧИ.

Девчонка скривилась, а Кир переспросил:

– Куда-куда?

– УЧИ – Университет чародейства и… – пояснил Махогрон

– И чего? – не понял Кир.

– И много чего еще, если все перечислять, название будет слишком длинным.

Девчонка не успокаивалась:

– И как ты себе это представляешь?

– Обычно. Скажем, что это мой племянник из глубинки, из Телии, к примеру. Так что учиться вы будете вместе.

– С ним! Ты что, издеваешься? Хорошо, пусть даже ветки и заклинания при нем работают. Но он же ничего не умеет – ни кровать заправить, ни еду приготовить.

Тут Кир не выдержал:

– Да с чего ты вообще это взяла! Я что, безрукий?!

Та закатила глаза:

– Прекрасно. Он собирается что-то делать руками! Давайте тогда вообще вернемся в пещеры.

И что это значит? Тут с помощью рук только машут ветками? Кир снова уставился в тарелку. Его знаний об этом мире явно не хватало. Он, к примеру, уже выяснил (спасибо книгам!), что от раскосых елей надо держаться подальше, но воспользоваться этим знанием бы вряд ли смог, потому что понятия не имел, как раскосые ели выглядят и чем они отличаются от обычных, нераскосых.

– Впереди лето. Ты успеешь его всему обучить.

– Я?! – возмущению девушки не было предела.

– А кто же еще!

Старик встал из-за стола и подошел к Киру:

– Протяни руку. Левую.

Кир почему-то послушался. Магик надел ему на руку тонкий браслет – черные блестящие камешки, переплетенные толстыми нитками.

– Обсидиан? – догадался Кир.

– Он самый. А теперь ступайте в лес. Нужно найти твою ветку.

– Ступайте? – переспросила девчонка.

– Конечно. Ты же не хочешь, чтобы он шел туда один, – Махагрон улыбался.

Та фыркнула и пошла к двери. Кир нерешительно двинулся за ней. Похоже, общаться с недовольной девицей, кто бы она ни была, ему придется. Стоило наладить отношения.

– Меня вообще-то Кир зовут, – проговорил он, когда они вышли из дому.

– Я рада, – буркнула девушка.

– Что-то не похоже…

– Что? – она удивленно уставилась на Кира.

– Не похоже, чтобы ты была рада, – повторил он.

– Очень смешно! Меня зовут Рада. Считай, что познакомились.

Несколько минут они шли в молчании. Кир первым его нарушил:

– Что за ветка? И зачем ее искать?

– А как без ветки ты собираешься учиться магии? – Рада смотрела на него со снисходительностью старшеклассницы, попавшей в детсадовскую группу. – Это направляющая ветвь, она усиливает магию.

– И как я ее найду?

– О, даже не сомневайся! Найдешь! – Рада улыбалась с некоторым злорадством. И глядя на эту улыбку, Кир начал смутно догадываться, что поход за персональным волшебным прутом может оказаться не слишком приятным.

Они подошли к лесу. Кир все еще не мог привыкнуть к тому, какими яркими были здесь деревья. Он залюбовался листками, цветами и не заметил, как обогнал свою спутницу.

– Погоди, – окликнула его Рада. – Теперь повторяй за мной. Это заклинание, простенькое. Срабатывает только один раз – когда ищут свою ветвь.

Киру стало не по себе. Его первое заклинание. Он еще помнил, как подействовала на него та, чужая магия. А что будет, когда он сам начнет… это… заклинать? Вдруг ему опять станет плохо?

Рада с самым серьезным видом проговорила:

– Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать!

Кир не сразу нашелся, что ответить.

– Это что, шутка такая? Вроде – разыграть новичка?

Рада фыркнула:

– Нет, конечно. Делать мне больше нечего – шутить тут с тобой. Запомнил?

– Да как тут не запомнить! У нас это чудо-заклинание каждый ребенок знает. Очень ценная информация – если, конечно, играешь в прятки.

– Ну, знаешь ли, у нас его тоже не старики используют. За своей веткой в лес отправляются на шестой день рожденья. Так ты будешь повторять или мы тут до ночи постоим?

У Кира еще оставались сомнения: вдруг девчонка и впрямь решила над ним посмеяться. Особой симпатии она к нему не испытывала, так что ожидать от нее подвоха было бы правильно. И все-таки он пробормотал то, что требуется.

Рада оставалась серьезной – не хохотала радостно, не кричала «Попался!». Да и чувствовал он себя как и раньше: никаких побочных эффектов.

– А теперь иди и ищи…

Кир осторожно вошел в лес. Поначалу он просто бродил, глядя под ноги и высматривая среди травы сухие ветки. Как можно определить, которая из них волшебная, он не представлял.

– Что ты там ищешь на земле? – поинтересовалась Рада. Она держалась неподалеку, но шла чуть сзади.

– Как что? Ветку…

Теперь девушка хохотнула:

– Твоя ветка еще живая и растет на дереве. Так что ты не туда смотришь. Впрочем, если ты решил развести костер и подыскиваешь хворост, продолжай в том же духе!

Кир развернулся к ней:

– Да откуда мне знать, где ее искать! Посмотрел бы я, как ты у нас себя будешь чувствовать! Между прочим, я сюда к вам не очень-то и стремился! Все эти ветки, летающие дома, колдовство! Чушь!

Он круто повернулся и ускорил шаг. Напролом, сквозь кусты, спотыкаясь о деревья. Вглубь леса, в чащу, да куда угодно – лишь бы подальше от этой девицы.

Все, что он знал, все, чему учился долгие годы, все, в чем был лучшим, здесь никому не нужно. В этом нелепом и странном мире чужак – он. Он, Кир, победитель все мыслимых и немыслимых олимпиад, тут оказался беспомощнее и глупее первоклашки! И какая-то девчонка, явно не знающая таблицы умножения, мало того что прекрасно живет без этой самой таблицы, так еще и насмехается над ним.

Что-то просвистело рядом, больно ударило его по лицу и упало вниз.

– Стой! – Рада уже подбегала. – Только не потеряй.

Кир потер щеку – больно! – и посмотрел под ноги. Там валялась зеленая ветка.

– Ну вот, я же говорила – найдешь. Быстро ты! Ну что застыл – поднимай, это твоя!

– Что вот так просто поднимать? Без всяких магических выкрутасов? Ритуальных танцев или… – он не смог придумать, какие еще нелепости могли бы сопровождать таинственный процесс поднятия ветки.

– Теперь уже нет, – озадаченно протянула Рада, – теперь с танцами. Ритуальными.

Кир уставился на нее:

– Ты шутишь, я надеюсь?

– Да что тебе кругом шутки мерещатся! Всё серьезно. Это твоя ветка. Твоя, понимаешь? Вон она тебя как хлестнула – как родного! А раз ветка твоя, тебе и решать, как ее поднимать. Если уж ты заговорил про ритуальные танцы – значит без них никак…

Кир выругался про себя. То есть эту танцевальную проблему он еще и сам на себя навлек. Краснея и оглядываясь на Раду, он пару раз подпрыгнул возле ветки, потом взмахнул руками, потом еще подпрыгнул, еще раз взмахнул. Ничего ритуальнее придумать не получалось.

– Так сойдет? – спросил он у девушки. Щеки пылали огнем.

– Я-то почем знаю? Это тебе решать, сойдет или нет.

Кир уставился на ветку. Нет, кажется, этого было недостаточно. Он вспомнил уроки вальса, на которые в принудительном порядке отправили всех мальчишек его школы в преддверии выпускного. У него вроде неплохо получалось тогда.

Как же это было?

Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.

Кир вальсировал вокруг ветки, уже не обращая внимания на Раду и не особо беспокоясь, что выглядит со стороны совершенно по-идиотски. Ему даже вспомнилась музыка с репетиций – и пусть она звучала только в голове, получалось довольно гармонично. Шаг, шаг, поворот… Кир сделал еще несколько па, остановился и поднял ветку.

Ничего особенного. Просто веточка с резными по краям листьями и зелеными шишечками на конце.

– Ольха, – проговорила Рада задумчиво. – Странный выбор. Но он – твой. Мы можем идти.

– И чем же он странный? – Кир снова начал закипать.

Почему здесь никто и ничего не говорит прямо? Сплошные загадки и недоговорки! Но вопреки ожиданиям Рада ответила вполне обстоятельно:

– Обычно выбирают дуб, клен, липу… У меня – береза. А ольховой ветки я и не припомню ни у кого. Даже не знаю, есть ли в ней сила. Ну это мы скоро увидим.

Она помолчала и добавила:

– И танцы эти… Почему тебе пришло это в голову?

– Не знаю. Я вообще-то пошутить пытался.

Рада вскинула брови:

– Тебе всё это кажется несерьезным?

Кир молчал. Он и сам себе не мог бы ответить на вопрос, каким ему всё это кажется. Он предпочел избежать неудобной темы:

– И чем эти странности могут обернуться? У меня не получится?

– А я почем знаю? Может, это и не странности вовсе. До сих пор никто не искал ветку уже взрослым.

– И даже если потеряет или сломает ее?

Девушка рассмеялась:

– Это невозможно. Ветка этого не допустит.

Кир покрутил в руках свой трофей.

– Листья оборвать? – он вспомнил, что на прутиках Рады и Махагрона никакой зелени не было.

– Ты что! Ни в коем случае! Сами опадут. Надеюсь, что быстро. Не хватало еще явиться в университет с зеленой веткой!

Кир уверенно шагал по лесу. К счастью, его способность ориентироваться на местности никуда не делась. Рада не отставала.

– И что мне теперь с нею делать?

– Пока просто носи с собой. Думаю, сегодня-завтра дед научит тебя ее прятать.

Дед. Ясно.

Когда они вернулись домой, уже стемнело. Махагрон встретил их на пороге. Взглянул на ветку, присвистнул. Кир наконец-то решился засыпать мага вопросами, но его опередила Рада:

– Дед, мне нужно с тобой серьезно поговорить. Кирсен, светлого тебе сна! – и, не дожидаясь ответа, она направилась в гостиную.

Старик последовал за ней. На пороге он обернулся к растерянному Киру:

– Светлого сна! Завтра начнется твоя учеба.

Кир поднялся в свою комнату. Сколько можно! Когда, наконец, ему начнут хоть что-то рассказывать! Он небрежно бросил зеленую ветку на тумбочку. Итак, судя по тому, какие лица были у Рады с Махагроном, что-то с этим прутиком не так. А вот что именно, похоже, придется выяснять самому. Кир достал с книжной полки толстенный том «Веток и слов». Если повезет, хоть что-то тут да будет.

Слава интегралам, статьи в энциклопедии были расположены по алфавиту, а не по какому-нибудь неведомому принципу – по важности там или и вовсе по запаху, с этих магиков станется! После недолгих поисков Кир нашел нужное и стал читать, жадно впиваясь глазами в строчки.

Ольха

Последнее из тринадцати священных деревьев. Символ загробной жизни, пути между здесь и там, между сегодня и потом. Дерево ответов на незаданные вопросы.

*Мудрецы не говорят о том, что нашли, они продолжают свой поиск.*

В целительстве и кора, и листья, и шишки могут быть применены, но лишь для того, кто уже готов уйти. Иным же вред вместо пользы могут принести.

*Чей путь ты выбираешь, того и обувь бери, странник. Босым ли идти, дома ли остаться – невелика разница.*

Ольховая ветка – слаба и беспомощна для того, кто стоит на месте, но силу обретает в пути. Что же до знаменитого предрассудка о том, что взявшие в ветви ольху уходят в великий пламень молодыми, ничего ни за, ни против сказать не можем. Мудрец и маг Карабарат (из глубокой Третьей эпохи) дожил до старости. Но иные историки пишут, не ольха, а липа была его ветвью. Других же сведений об ольховых долгожителях у нас нет.

*Человек ольхи то, что далеко, хорошо видит и слышит, а то, что перед носом, может и не заметить.*

Кир перечитал текст несколько раз, закрыл книгу и, не раздеваясь, упал на кровать. Что за чушь! Все слова по отдельности – понятны, но вместе составляются в какую-то абракадабру. Говорить прямо и просто магики, похоже, вообще не могут.

Единственное, что он вынес из этого бредо-текста, – шансы дожить до старости у обладателя ольховой ветки невелики. Если бы Кир был настолько глуп, чтобы верить в такого рода туманные предсказания, наверное, он бы даже расстроился. Но он в них не верил.

И все-таки было там еще что-то, не дававшее покоя. Какая-то мысль, которую он не успел уловить и теперь тщетно пытался ухватить заново. Он еще долго ворочался, не в силах уснуть, пока вдруг не подскочил от нежданно свалившейся догадки. Хорошо слышит и видит то, что далеко! Не отсюда ли внезапно появившаяся и тут же пропавшая способность подслушивать сквозь стены? Было бы неплохо!

Кир закрыл глаза и попытался вспомнить, как у него получилось тогда. Он просто лежал. Не было никаких мыслей, только тишина и пустота. Если он постарается, ну очень постарается, возможно, у него получится узнать, о чем же говорит магичка с ее великоученым дедом. Он долго прислушивался к тишине, но ничего не услышал. Зато увидел. И это были вовсе не магики.

В просторном кабинете за заваленным бумагами столом сидел Рикс. В руках у него был исписанный мелким почерком листок. «Это еще что?» – подумал Кир, и тут же листок приблизился настолько, что стало возможным прочитать: «Я, Розалия Мата, хочу признаться в содеянном преступлении…». Дальше прочитать Кир не успел, потому что Рикс перевернул документ белой стороной кверху и несколько раз провел по бумаге рукой. Потом посмотрел на просвет. Еще раз провел рукой. Хмыкнул. Достал из ящика аэрозольный баллончик и распылил над листком.

На белой поверхности начали проступать сероватые линии, еще секунда – и Кир узнал в этом неровном рисунке знакомую карту.

Крестик стоял в правильном месте.

Глава 6

Кир взмахнул веткой и с чувством проговорил: «Чистота и красота!». Одеяло пришло в движение. Медленно, словно нехотя, оно сложилось вдвое и растянулось на кровати. Синее тканое покрывало так же лениво сползло со стула, развернулось в воздухе и плавно опустилось. Сверху шмякнулась подушка. Идеально ровно и аккуратно, увы, не получилось, так что пришлось приглаживать одеяльные волны руками. Сегодня – самую малость, так что это уже почти победа.

Первый месяц на Альтаре пролетел быстро. Кир учился. Он бы, конечно, хотел, чтобы в его еженедельных отчетах было побольше сообщений об успехах и свершениях, но увы. Бытовая магия давалась ему с трудом, а о том, чтобы перейти к изучению какой-нибудь другой, пока и речи не шло.

Если с «чистотой и красотой» все было более или менее терпимо, то освоить заклинание «красота и чистота» пока не получалось вообще, поэтому свою одежду Кир тайком от Махагрона стирал руками и сушил на подоконнике. К счастью, майская погода это позволяла.

С наполнением ванны дела тоже шли не очень. Весьма тонкий процесс. Горячей водой управляло заклинание «Течет вода – чудо как горяча», а холодной – «Течет вода – чудо как холодна». Температура регулировалась так: одно заклинание произносилось чуть эмоциональнее, чем другое. Хочешь потеплее – с большим чувством скажи «горячее» заклинание и без особых эмоций – «холодное». Нужна летняя водица – сделай наоборот.

Вот это было по-настоящему трудно. Как ни старался Кир читать заклинания с правильным выражением, вкладывать в них именно ту силу, что хотел вложить, – безрезультатно. Обычно получалось значительно холоднее, чем хотелось бы. Поначалу после водных процедур зубы энергично обивали дробь, а кожа покрывалась пупырышками. Впрочем, со временем Кир стал хитрить: наполнял ванну только горячей водой и ждал, пока та остынет…

Он провел рукой по щеке. Колется! И игнорировать этот факт уже нельзя. Кир поплелся в ванную, тоскливо глянул в зеркало и начал намыливать щеки.

Даже с простейшими бытовыми заклинаниями все шло ни шатко ни валко, а уж формула для трансформации бороды ему не давалась совсем. Ничего удивительного: бытовую магию с легкостью осваивали малые дети, а бриться им, и это очевидно, было ни к чему. Бритье требовалось уже совершенно взрослым волшебникам. Надо сказать, что и среди них далеко не все владели этим заковыристым заклинанием: многие предпочитали отращивать бороду.

Для Кира битва с бородой обернулась чередой бесславных поражений. То все лицо покрывалось пятнами, причем всякий раз – разными, что немало веселило Раду. Она даже пыталась угадывать, чем Кир порадует сегодня: синими квадратами или красными полосками. Особенно ей понравились зеленые точки – над ними она хохотала долго и заливисто.

Ближе всего к желаемому результату Кир подобрался в тот день, когда остался при щетине, зато совершенно без бровей. Но даже это не поколебало его воли к победе: он продолжал работать с заклинанием.

Закончилось всё бесславно. После очередной попытки справиться с напастью он обзавелся ярко-рыжей бородой до пояса. Она росла неровно, клоками и, кажется, даже пыталась шевелиться. Тут уж Махагрон велел прекратить эксперименты и выделил Киру острый нож. Если хорошенько намылить лицо и приноровиться, непослушные щетинки можно было аккуратненько срезать…

Ну опять же, если уметь. В первый раз Кир просто порезал щеку. Прибежавшая на крики Рада быстро заговорила сначала рану, а потом и нож. Она, конечно, всю дорогу ворчала и вспоминала пещерных людей, зато после ее вмешательства нож уже щеки не резал, ограничиваясь волосками.

* * *

Умытый и чисто выбритый Кир спустился в столовую. Сегодня можно было никуда не спешить. Занятий не будет. Рада улетела в университет, у нее сегодня самый главный, переводной экзамен. Махагрон же отправился туда еще три дня назад: экзамены были не только у Рады.

Девушка так нервничала перед отъездом, что забыла дать Киру задание на день, чему тот обрадовался несказанно. Если кто-то думает, что изучать магию слов – это интересно, весело и чудо как увлекательно, он ошибается. Дни напролет Кир проводил, читая стихи. И не просто читая, а выбирая из текста метафоры, аллитерации, перифразы и прочие синекдохи. А к вечеру ему предстояло отвечать на страшный вопрос: «Что хотел сказать автор?». И ладно бы только отвечать! В конце концов, автор с большой долей вероятности преставился лет двести назад, а потому уличить во лжи незадачливого исследователя никак не может. Так нет же, нужно было еще и аргументировать! Объяснять, почему именно это слово поэту приспичило вставить именно сюда, а еще искать во всем глубинные смыслы. И со смыслами тоже было непросто. В некоторых стихах этих смыслов было – за год не переберешь. А в некоторых, как ни ищи, не то что глубинного, даже самого обычного не найдешь. Тонкая материя, в общем.

На этом гуманитарные трудности не заканчивались. Недавно Рада пообещала, что еще чуть-чуть – и они отправятся вглубь слова. Иначе говоря, займутся расчлененкой: фонетика, морфология, этимология и прочие радости жизни. Этого Кир ждал с благоговейным ужасом.

Наскоро перекусив, он вышел из дому. Погода была настолько хороша, насколько она вообще может быть хороша в конце мая. В голову сразу пришел десяток метафор, которые образно и эмоционально описывали прелести природы в эту пору, но Кир, тряхнув головой, отогнал их прочь. У него не было никакого плана, он не собирался ничего обдумывать или исследовать, он просто шел гулять.

Витая тропинка привела к лесу. Кир остановился. За все время он ходил туда лишь однажды: когда искал свою ветку. Больше не пришлось. Рада готовилась к экзаменам и на прогулки была не настроена, а когда он сказал, что сходил бы туда и один, сделала круглые глаза и замахала руками: заблудишься. Это он-то, Кир, заблудится! Она и не представляла, как смешно звучало ее предположение. Компас может сломаться, но его, Кира, внутреннее чутье никогда не подводило.

Впрочем, возмущался он молча: лишний раз распространяться о своих талантах не хотелось. Про внезапно открывшуюся способность подслушивать и подглядывать он тоже никому не сказал. Да и была ли она – эта способность? Проявившись дважды – в подвале у похитителей да в первый вечер на Альтаре, – она больше никак не желала давать о себе знать. Все попытки Кира взглянуть, к примеру, на Аэрис или выяснить, о чем шушукаются Рада с дедом, до сих пор оставались безрезультатными.

Кир вошел в лес и с удовольствием вдохнул прохладный сыроватый воздух. Солнечный свет едва пробивался сквозь густые кроны и пятнами ложился на траву. То ли из-за слишком яркой зелени, то ли из-за чего-то еще, связанного с магией, лес казался нарисованным – дружелюбным, уютным, добрым. Птичий хор пел приветственную песню, цветы ковром ложились под ноги, и Кир чувствовал себя частью всего этого.

Словно завороженный, он уходил все глубже и глубже в чащу.

Отвлечься от мыслей и остановиться его заставило странное зрелище. За ветками и деревьями на высоте двух метров, извиваясь, ползла (нет, наверное, все-таки летела, вряд ли можно ползти в воздухе) огромная красная змея.

Кир осторожно приблизился. Сделал несколько шагов, присмотрелся. Да нет же, это не змея! Это ягоды. Самая обычная малина. Хотя, может, и не совсем обычная. Ягоды срывались с веток и, сбившись в ручей, текли куда-то вглубь леса. В воздухе стоял сладкий малиновый аромат.

Кир уже привык то и дело сталкиваться с чем-то необычным, но это зрелище настолько его захватило, что он, не раздумывая, пошел по течению малиновой реки. Долго идти не пришлось: вскоре река замедлила свой ход, затем начала спускаться и вот уже тонким ручейком устремилась в плетеную корзину.

Поодаль сидела белокурая девочка лет пяти в платьице жизнерадостного розового цвета – вероятно, хозяйка корзины. Она что-то тихо напевала себе под нос и, кажется, совсем не обращала внимания на ягодный поток.

Такая маленькая, в такой глубокой чаще, да еще и при таких необычных обстоятельствах… Кир похолодел от нехорошего предчувствия. Прикинул объем корзинки, величину и скорость малиновой реки – только с тех пор, как он, ошарашенный, остановился возле девочки, емкость должна была наполниться трижды, но ягоды все еще свободно сыпались. Что у нее там? Портал? И что она вообще такое?

Девочка повернулась, и Кир вздрогнул. С миловидного детского личика, обрамленного золотистыми кудряшками, на него смотрели неживые, пустые глаза.

Она заговорила:

– Ты странный. В обморок не падаешь. Сломя голову не бежишь… Может, ты из тех, кто столбенеет и слова вымолвить не может?

Голос ее был самым обычным, девчоночьим – звонким, похожим на щебетание. Но это не могло обмануть Кира. С первых же слов он понял, что разговаривает далеко не с младенцем. Этому существу много, очень много лет. Он почувствовал, что ответить нужно. И не в вежливости дело, просто нужно и все тут.

– Отчего же, могу, – скорее пробормотал, чем сказал он.

Девочка вмиг оказалась на ногах, непостижимо быстро преодолела разделявшее их расстояние (три метра восемьдесят шесть сантиметров) и дважды обошла вокруг Кира. В мертвых глазах на мгновение мелькнуло что-то вроде любопытства и на то же мгновение затормозила ягодная река. Но после все снова пришло в движение.

– Да ты не знаешь, кто я! – догадалась девочка.

Плохо дело. Значит, если бы знал, непременно хлопнулся бы в обморок, аки барышня, или пустился бы наутек? Что же ты за чудище такое невиданное?

– Не знаю, – понуро согласился Кир. Интересно, незнание сортов местной нечисти освобождает от перспективы быть съеденным?

– Из какого же ты из такого далека прибыл, что обо мне не слышал?

– Из другого мира, – сразу нашелся он. Кто знает, вдруг, если не конкретизировать, это чудо-юдо решит, что он из загробного мира или какого-нибудь местечка похуже, и не станет связываться. А что, может и сработать! В душе затеплилась надежда.

В глазах девочки снова мелькнуло что-то похожее на интерес, и снова пропало.

– Ты издалека. Но силы в тебе мало. Меньше, чем в местных.

Кир молчал. Крыть было нечем.

– Назови свое имя, раз мое ты зна… – она запнулась. В мертвых глазах промелькнуло что-то похожее на растерянность. – Ты мое не знаешь…

– Значит, и свое я называть не буду! – Кир не очень понимал, о чем они сейчас говорят, но старался держаться как можно уверенней. Может, у них тут незнакомцев трескать не принято. Тогда имело смысл держать свое имя в секрете до упора.

– Джарра! – проревела девочка. И этот «голосок» был совсем не детским.

– Кир, очень приятно, – он мог поклясться, что слова эти вырвались сами собой, без его участия.

– И мне приятно, – снова вернулась к детской версии голоса девочка. – Давно мне не приходилось самой называться. В честь знакомства будет тебе подарок. Когда выберешься из леса.

Пока они разговаривали, поток малины иссяк, последние несколько ягод юркнули в корзину. Девочка потеряла интерес к новому знакомому, легко подхватила корзину, словно та была пуста, и зашагала в чащу.

– Счастливого пути! – крикнула она не оборачиваясь, и Кир с ужасом понял, что путь домой вряд ли будет таким уж счастливым.

Джарра – кем бы ни было это существо – уже скрылась в лесной чаще, но он долго еще стоял и смотрел ей вслед. Наконец, сбросил оцепенение и огляделся. Вроде, пока ничего страшного не произошло, лишь солнце больше не светило так ярко сквозь ветки деревьев. Кир присмотрелся. Окружающая действительность и правда заметно помрачнела.

Объяснений могло быть сколько угодно. Может, погода портилась – весной это запросто. А может, все гораздо хуже. Например, пока он беседовал с очаровательной барышней, незаметно пролетел весь день или и того веселее – целый год. А может, смеркалось точечно – только в лесу, и это означало что-нибудь совсем зловещее. Или вообще происходило что-то настолько ужасное, что даже его подстегнутое страхом воображение не могло такого представить. А что, с этого насквозь магического мира станется. Как бы то ни было, двигаться в сторону дома следовало как можно быстрее.

Кир мысленно пробежался по проделанному пути, вспомнил все отрезки, каждый поворот, мгновенно и безошибочно определил, где сейчас находится. Ого! Далековато он отошел. Семь с небольшим километров. По лесу, да еще в сумерках – это как минимум два часа ходьбы. Как бы за это время совсем не стемнело!

Он торопливо зашагал в сторону дома, то и дело спотыкаясь о коряги, наскакивая на ветки и перепрыгивая ручьи. Откуда это всё вообще взялось? Где аккуратные тропинки, где цветочный ковер под ногами? Веселенького щебета птиц тоже уже не было. Лес наполнили совсем другие звуки – уханье, скрипы, завывания… И не угадаешь же – то ли это ветер гудит в дупле дерева, то ли зверь какой плотоядный поет свою предобеденную песню, почуяв близкую добычу.

От этой мысли Кир и вовсе сник. И вот почему, отправляясь на прогулку, он не сообразил, что лес может быть заселен не только пушистыми зайчиками, сладкоголосыми птичками да шустрыми белочками, но и кем-нибудь менее привлекательным. Воображение уже рисовало оскаленные пасти, острые клыки, горящие глаза и мощные когтистые лапы. А он с пустыми руками – ни ножа, ни…

Стоило Киру подумать о пустых руках, в правую привычно легла ольховая ветка. Да-а… Будь он настоящим магом, лучшего оружия и придумать было бы невозможно. Только он им не был. И при встрече со свирепым зверем мог попытаться разве что аккуратно заправить или постирать его. Ну или наполнить горячей водой, но вряд ли это сработает. Впрочем, от заклинания бритья противник, конечно, может всерьез пострадать.

Все эти размышления энтузиазма не добавляли. Чем больше Кир торопился, тем больше препятствий встречалось на пути. Он весь превратился в слух, обоняние и страх. Нужно было смотреть под ноги, оглядываться по сторонам и идти, идти, идти – быстро, но производя как можно меньше шума.

Чем дальше он шел, тем больше нарастала тревога. По его подсчетам выход из леса был уже совсем рядом – через полтора километра. А значит – местность должна быть знакомой – кудрявые кусты, раскидистые и не слишком частые деревья… Но нет! Вместо этого Кир с трудом пробирался сквозь чащу, а впереди маячили долговязые ели, которых – и это он помнил совершенно точно – на входе в лес просто не было! Что за чушь? Он преодолел положенные (последние!) пару сотен метров, обогнув непроходимые заросли, но это было уже лишним… Именно здесь должен заканчиваться лес и начинаться зеленый луг с высокой травой с пестрыми вкраплениями цветов. Но реальность была неумолима: вокруг стеной стояли деревья. Случилось невозможное – он заблудился.

* * *

Рада нервно крутила ожерелье. Крупные рельефные бусины словно горели огнем. Сильный талисман. Таким даже среди солидных магов мало кто мог похвастаться. Ей же, студентке-первокурснице, он достался в наследство. Только на экзамене по теории ни он, ни ветка, ни все волшебство мира помочь ничем не могли. Тут можно полагаться исключительно на собственные знания. И вот как раз со знаниями что-то было не так.

Девушка уже в который раз перечитывала билет и понимала: она не помнит ничего. Просто вот ничегошеньки. Это было невероятно. Весь прошедший месяц, сидя над книгами и тетрадками, Рада тихо радовалась: учить было практически нечего. Все сто вопросов были хорошо знакомы и понятны. Каждому известно: если не пропускать лекции, добросовестно готовиться к семинарам, да в свободное время почитывать литературу по теме – перед экзаменом нужно будет лишь повторить, освежить знания в памяти и идти покорять сердца строгого жюри. Каждому известно – только мало кто это делает: у студентов есть куда более привлекательные занятия, чем зубрежка. Рада – делала.

И вот теперь она едва узнает буквы, которыми исписан билет. Термины, вместо того чтобы быть знакомыми и понятными, лишь вызывают смутное ощущение: где-то я уже что-то похожее встречала.

Рада обернулась. Конечно, применять магию на теоретическом экзамене строжайше запрещено. Но вдруг! Вдруг это чья-то неумная шутка или, на худой конец, происки недоброжелателей. Нет. Ничего подобного. Просто какой-то провал в памяти…

В аудитории было свежо: работало заклинание холодного воздуха, но Раде казалось, что она сейчас задохнется. Ну как такое может быть? Она подготовилась блестяще – и не могла ответить ни на один из трех вопросов. Словно кто-то вырвал страничку с надписью «Учеба» и теперь на ее месте зияла пустота.

И сейчас ей придется предстать пред светлые очи экзаменаторов – магов, к каждому из которых она относилась с огромным уважением и почтением, – и либо нести чушь и пытаться сказать хоть что-нибудь, либо просто признать, что она не готова… Она, которую считали одной из лучших студенток курса! Как это унизительно!

На глаза навернулись слезы.

* * *

Кир без сил опустился на землю и прислонился к стволу дерева. Он снова начал «раскручивать» свой путь – от того момента, когда вошел в лес. Вспомнилось легко – как он вошел, в каком направлении прогуливался, как увидел малиновую реку и последовал за ней. Как после встречи с девочкой по имени Джарра определил, куда идти, собрался с силами и… пошел в противоположную сторону. Великий интеграл! Как такое вообще могло случиться! И что с этим делать?

До дома теперь уже было почти пятнадцать километров. Кир устал и вымотался, он был голоден, а главное – даже не представлял, который час и когда совсем стемнеет. Даже по самым оптимистичным подсчетам выходило, что ночь наступит скоро, и оказаться в это время в лесу – идея не из лучших.

Что же, Джарра запросто могла обещать путникам какие угодно дары на выходе из леса, поскольку выход этот не планировался…

Ну уж нет! Не на того напала, юная леди! То, что для других обитателей этого мира – беда, для Кира всего лишь задача. Решение пришло быстро. Нужно просто учесть погрешность, принять во внимание ошибку.

Он глубоко вздохнул. Еще раз высчитал, сколько и в какую сторону нужно пройти, встал, развернулся и двинулся в строго противоположном направлении.

Это было трудно. Даже не потому, что он был вымотан, истощен и напуган. И не потому, что теперь лес буквально бросался ему под ноги корягами и кустами, словно злой пес, защищающий свои владения. Нет, главное, что мешало идти, – ощущение, что он уходит все дальше и дальше от цели, и это было невыносимо.

Он вдруг понял, что именно этим и занимался в последние недели – шел вперед, несмотря на то, что все инстинкты, все его прежние убеждения просто кричали: остановись, не туда, вернись! Но все-таки он продолжал движение. Это было неприятно, непривычно, но правильно. По крайней мере, он надеялся, что правильно.

Кир остановился и снова присел на землю. Прикинул расстояние. Да, получилось! Он был на два километра ближе к дому. Ну что, съела, кроха? Не такая уж эта и сложная задача.

Он поднялся и зашагал уже куда бодрее. Выберется, обязательно выберется!

Писк? Или стон? Кир вгляделся в темноту. Он шел уже почти на ощупь, но старался не сбавлять темп: темнело быстро, а путь был далеким. Он обратился в слух. И действительно – кто-то тихонько скулил неподалеку.

Первой мыслью было ускорить шаг и проскочить мимо того, что издает звуки. Жалобный писк не казался опасным. Только и девочка в розовом платьице в обыденной жизни – явление безобидное, а в этом лесу… Кир все еще рассуждал о том, что ему не следовало ввязываться – что бы там ни происходило, – но уже шел на голос. Несколько шагов, отодвинутые ветки – и он увидел зверушку. Щенок! Крупный, черный, с непропорционально большой головой и оттопыренными ушами – значит, совсем еще малыш. Недели три от силы. Но глаза уже открыты… Каким же ты вырастешь, дружище, если уже сейчас – размером с небольшую собаку? Щенок пополз навстречу, но почти сразу же остановился, бессильно уронив большую голову на лапы, и снова заскулил.

Никого из «взрослых» поблизости не было. Это Кира, скорее, обрадовало. Глядя на отпрыска, он приблизительно представлял, как могут выглядеть его родители, и совсем не горел желанием с ними встречаться.

– Что, бросили тебя? – звук собственного голоса почему-то звучал успокаивающе.

Щенок пискнул в ответ. Глазенки-бусины смотрели на Кира с надеждой. Ну не оставишь же его здесь – умрет ведь от голода животинка! С другой стороны, если семья этого малыша, или хуже того – стая, не потерялась, а бродит где-то рядом, лучше убираться отсюда и как можно быстрее.

Щенок снова сделал попытку ползти навстречу и снова рухнул. Кир вздохнул, снял куртку, оставшись в рубахе с короткими рукавами. Завернул дрожащего щенка в тонкую, но теплую ткань. Поднял – и присвистнул:

– Ну ты и тяжел!

А потом, отгоняя мысли о длине клыков взрослых особей этого вида, продолжил идти, как ему казалось, в самую гущу леса.

* * *

К дому Махагрона он пришел поздно ночью, когда на небо взобралась огромная круглая луна. Уставший, чуть живой. Руки ныли нестерпимо – зверушка, которую он уволок из леса, с каждым шагом, казалось, становилась все тяжелее. Дойдя до крыльца, Кир осторожно опустил на землю свою ношу и рухнул рядом. Сил на то, чтобы открыть дверь, уже не было.

Легкие шаги. Рада! Никогда еще ее появление не доставляло ему столько положительных эмоций. Честно говоря, оно вообще никогда не доставляло положительных эмоций, поскольку означало одно из двух: или ему дадут новое задание, или выдадут серию колких шуточек по поводу того, как он справился с прежним.

Девушка осторожно приоткрыла дверь. Полоска света упала на ее лицо – такое растерянное, что Киру даже стало ее немного жаль. Припухшие, покрасневшие глаза. Неужели плакала? Кир сомневался, что она вообще знает, что это такое.

– Ты? Где ты пропа… – она не договорила, обернулась и прокричала в дверь, – дед, он явился!

На душе у Кира вдруг стало удивительно хорошо и тепло. Видимо, оттого, что он наконец понял: добрался. И сейчас его покормят, потом он примет ванну и наконец упадет в мягкую и чистую постель. Да, именно из-за этого. Исключительно. В конце концов, не мог же он расплыться только потому, что совершенно посторонняя магичка с дурным характером, оказывается, о нем беспокоилась!

Щенок пискнул и пошевелился. Рада вскрикнула, а ее миндалевидные глаза вдруг стали широкими как блюдца.

– Где ты его взял? – чуть слышно проговорила она.

– Да вот привязался в лесу. Да ты не бойся, он еще совсем маленький, хоть и здоровый… Покормить бы его.

– Покормить! Нуты скажешь, – хохотнул появившийся в дверях Махагрон. – Этот зверь прокормится и сам. А вот тебе, похоже, не помешает подкрепиться.

Старик помог Киру подняться.

– А щенка? Вы хотите оставить его здесь?

Стоило тащить бедолагу через пол-леса, чтобы вот так вот бросить во дворе! Днем, конечно, стояла жара, но ночью-то на улице было довольно зябко.

– Оставишь его, как же, – усмехнулся Махагрон.

Рада молчала и смотрела на зверушку полными ужаса глазами. И Кира осенила запоздалая догадка: кажется, он приволок из лесу что-то не то. Щенок между тем довольно уверенно поднялся на лапы и всем своим видом показывал готовность следовать за Киром. Странно, какой-то час назад этот малыш еле ползал, а тут – такая прыть.

Он послушно потрусил за Киром наверх, терпеливо дождался, пока тот умоется. Затем, неуклюже скатываясь по ступенькам, спустился следом за ним в столовую и улегся у ног.

Кир набросился на еду. Он, конечно, ожидал, что Рада устроит ему скандал, да и Махагрон хорошенько выговорит за самовольную отлучку. И в общем-то был готов к неприятному разговору: в конце концов, сам виноват и отрицать это глупо.

Но старик лишь спросил, применяется ли в Сарегоне такой восхитительный и во всех отношениях полезный метод воспитания, как розги. Кир ответил, что не имеет понятия, что это такое, а потому – маловероятно. Махагрон же на это сказал, что очень жаль.

А потом внимательно выслушал подробный рассказ Кира о его замечательной прогулке. Рада в разговор не вмешивалась, так и сидела – белее мела. Молчала, что уже само по себе было странно.

– А зачем тебя вообще понесло в лес?

– Просто хотел прогуляться…

– Но Рада должна была тебя предупредить, – старик зыркнул на внучку.

– Она предупредила! – поспешно заговорил Кир. – Предупредила! Это я… Просто я думал, что она беспокоится о том, что я заблужусь… А я ориентируюсь, и хорошо…

Махагрон заговорил – и в голосе его Кир, как ни старался, не услышал ни гнева, ни недовольства:

– Ты еще слишком мало знаешь об этом мире. И пока ты в нем хорошо не освоишься, запомни правило. Если тебе говорят: этого нельзя, то, будь добр, к тем возможным неприятностям, о которых ты догадываешься, мысленно добавь те, которые тебе и в страшном сне не привидятся. Для наглядности – представь, что Рада прогуливается по атомному реактору. И думает, что в худшем случае она заблудится.

Кир опустил голову.

– Ладно, похоже, мы кое-что упустили в твоем образовании. Вот, ознакомься.

Махагрон протянул книжку. «С ними лучше не встречаться: книга для непослушных малышей», – прочитал Кир.

Он взял книгу и уже собрался пожелать всем светлых снов и уйти, как вдруг вспомнил. Ну как, как можно быть таким растяпой! Ну да ладно, лучше поздно, чем еще позднее:

– Как прошел экзамен? Высший балл, как обычно?

Рада не ответила. Одарила Кира ненавидящим взглядом, резко поднялась и вышла из столовой, громко хлопнув дверью.

Кир вопросительно уставился на Махагрона.

– Экзамен она не сдала. Переживает. Так что ты того… Поосторожней. Лучше в ближайшие несколько дней не показывайся ей на глаза.

Ну вот. Теперь все встало на свои места. И покрасневшим от слез глазам нашлось куда более правдоподобное объяснение, чем переживания из-за Кира. Почему-то настроение упало – рухнуло, словно в пропасть с обрыва. Устал, наверное. Денек выдался тот еще.

– Как такое может быть? Она же знала всё…

– Не знаю. Все были удивлены.

«Знает!» – мысль проскользнула и пропала, оставив твердую уверенность: что-то с Радиным экзаменом было не так.

– И что теперь будет? Ее отчислят?

– Не совсем. Она начнет обучение с самого начала – с первого курса.

Чудовищно! Он попытался представить себя на месте Рады. Остаться на второй год и каждый день встречаться с однокашниками, которые благополучно перешли на новый уровень обучения? Уж лучше бы отчислили, наверное.

Кир догадывался, что внезапный провал Рады каким-то образом связан с ним. Как старик-магик это провернул, он не представлял, но уверенность в том, что это было сделано нарочно, крепла. Пожалуй, и правда лучше не мозолить ей глаза в ближайшие дни. Она и так-то Киру не слишком благоволила, а теперь наверняка его ненавидит. Сталкиваться с разгневанной ведьмой – себе дороже.

Щенок громко засопел и перевернулся, обняв ногу Кира мохнатыми лапами. Махагрон с любопытством разглядывал зверя.

– Кто это? И как он питается? И почему ходит за мной?

– Беркерк. Лунный волк. Питается, как ему и положено, лунным светом. А за тобой он и будет ходить – это теперь твой магический питомец. Друг на всю жизнь.

– Это хорошо или плохо? – вопрос, может, и дурацкий, но сил на умные разговоры не было, а выяснить, чем ему грозит появление такого необычного друга, следовало.

– С одной стороны, хорошо. Твои собственные магические силы и умения, прямо скажем, слабоваты. А с этим зверем ты еще многих удивишь и сам удивишься. Правда, только на растущую и полную луну. На сходе он слабеет, а в новолуние будет нуждаться в твоей поддержке…

– А с другой?

– С другой, ты станешь слишком заметным… Твоя биография и без того шита белыми нитками. Тебе бы затеряться среди студентов, быть тише воды, ниже травы. С беркерком это невозможно.

– Редкий зверь? – Кир ласково потрепал щенка по голове. Шерсть была мягкой и теплой…

– Не то слово. Такого зверя в питомцах уже столетия ни у кого не было. Принято считать, что это и вовсе сказки.

– И за что же мне выпала такая честь?

– А ты не понял? Это и есть твой подарок от Джарры. Тетка она вредная, но слово обычно держит. – Махагрон взмахнул веткой и убрал остатки ужина со стола. – Иди, отсыпайся!

Из книги «С ними лучше не встречаться: книга для непослушных малышей»:

Джарра живет в лесу. Она может встретиться в любом лесу, да-да и в том самом, что начинается прямо за твоим домом.

По преданиям, она никогда и ни при каких обстоятельствах не показывается людям, которые приходят в лес вдвоем, втроем, вчетвером или большой компанией. Она страшна лишь тому, кто отправляется туда в одиночку.

Джарра может являться в образе маленькой девочки, красивой девушки или горбатой старухи, но в любом обличии узнать ее можно по глазам – нет в них жизни…

В древних преданиях говорится, что встретивший Джарру может уйти от нее с подарком, но в них же говорится, что встретивший Джарру из лесу не вернется.

О возвращениях с подарками нам неизвестно, а вот о многих безрассудных юнцах, ушедших в лес в одиночку, мы слыхали – и они не возвращались, это совершенно точно.

Так что, отправляясь в лес, убедись, что с тобой есть кто-то из старших, в лесу не отходи от него далеко, а лучше крепко держи за руку.

Глава 7

– Что это ты тут рисуешь?

В последние три дня Киру удавалось благополучно избегать Рады, но сегодня она явилась в его комнату сама.

– Да вот, пытаюсь набросать план леса – такой, каким его помню.

– Сейчас же прекрати! – девушка нахмурилась. – Земля не любит, когда ее рисуют.

Кир бросил быстрый взгляд: она точно не шутит? О том, что у здешней земли могут быть какие-то экзотические фобии, он пока ни разу не слышал и нигде не читал.

– Что значит – не любит?

– То и значит! – кажется, Рада всерьез рассердилась. – И с картами, и с теми, кто их составляет, обычно случаются неприятности.

– И как же вы тут находите нужные вам места? Территории-то огромные.

Что за мир! Только тебе кажется, что ты немного в нем разобрался – а он уже подбрасывает новые сюрпризы. Вот как они тут ориентируются на местности – без карт?

– С помощью веток, разумеется. Ты решаешь, куда тебе надо, а ветка указывает путь.

– А если не указывает? – Кир занервничал. Иррациональность здешнего мироустройства – это совершенно невыносимо!

– А если не указывает, значит, тебе туда не надо, – Раде, похоже, начал надоедать этот разговор. – Сожги карту немедленно. Зачем тебе вообще понадобилось ее рисовать?

– Хотел рассказать, как выбираться из леса. Там, как я понял, немало народу заблудилось. А всего-то и нужно – идти в противоположную сторону. Ну в вашем случае – в противоположную тому, куда указывает ветка… И раз я догадался, как Джарра запутывает своих жертв, может, нужно об этом поведать широкой общественности? У вас тут есть научные журналы или что-то в этом роде?

– Журналы есть. Только публиковать это не стоит.

– Почему? – Кир развернулся к девушке, готовый защищать свое первое самостоятельное открытие в мире магиков всеми возможными способами.

– И правда не понимаешь?

Ну вот. Умеет она сделать так, чтобы он чувствовал себя глупо! Кир промолчал.

– Только представь, сколько народу, прочитав это, рванет в леса за подарками. А сколько из этих несчастных не смогут идти не туда, куда велит ветка, и все-таки пропадут? Ну и главный вопрос: кто сказал, что Джарра, увидев, как ловко тебе удалось выбраться, уже не сменила тактику и не придумала чего-нибудь посложнее?

Кир потупился. Кажется, Рада была права. Совершенно неожиданно права. До этого ему не приходилось задумываться о последствиях открытий. В их мире вопрос решался просто и однозначно: знания – сила, за знаниями – будущее, больше открытий – хороших и разных! Смотреть на прогресс с точки зрения возможного вреда – такое ему вообще не приходило в голову.

– Ладно, уничтожь поскорее свои художества и собирайся. Мы идем в город.

– Зачем?

– Во-первых, за покупками. А во-вторых, нужно же тебе как-то социализироваться. А то будешь шарахаться от людей в университете.

Ким с сожалением взглянул на карту – старался же, высчитывал, вычерчивал – и со вздохом скомкал бумагу.

– Ладно, пойдем.

Стоило ему произнести эти слова, из-под кровати черной молнией выскочил щенок и нетерпеливо затанцевал у ног Кира. За три дня малыш изрядно прибавил в размерах. Он доставал хозяину до колена, а встав на задние лапы, спокойно мог положить передние ему на грудь. Махагрон уверял, что волчонок еще вырастет. Впрочем, период усиленного роста временно закончился: луна пошла на сход.

Рада побледнела, но ничего не сказала.

– Он же пойдет с нами? – Кир не представлял, как сможет объяснить щенку, что тот останется дома, но на всякий случай спросил.

– Он всегда будет с тобой, так что да, – похоже, девушку это обстоятельство совсем не радовало.

Рада быстро вышла из комнаты. Кир нагнал ее уже за порогом дома.

– Послушай, я хотел сказать. Твои экзамены… Это несправедливо! И если это из-за меня…

– Не нужно, – голос Рады был ровным и бесстрастным, словно ей и вправду все равно. – Давай-ка лучше проверим, как ты усвоил охранное заклинание. Запри дверь.

Кир сосредоточился. Охранная магия работала так же, как замки на дверях в их мире: чтобы открыть, нужно было знать конкретное заклинание – ключ. Чужим его не сообщали, а подобрать не представлялось возможным.

Он взмахнул веткой, пробормотал заклинание. Потом прислушался и понял, что дом закрыт. Никто бы сейчас не смог туда проникнуть. Рада подергала дверь, затем взмахнула веткой, но дом – Кир это чувствовал – оставался неприступным. Он словно нахмурился, насупился, ушел в себя и совершенно не собирался идти на контакт. Несколько недель назад Кир бы не поверил, что может всё это сказать о доме. А сейчас так оно и было.

– Неплохо, – одобрительно проговорила Рада. – Ты делаешь успехи.

– У меня хороший учитель, – не моргнув глазом заявил Кир.

Он беззастенчиво врал. Учитель у него был, прямо скажем, так себе. Мудреную гуманитарную науку Киру приходилось постигать самостоятельно: по книгам. На все вопросы ученика Рада отмахивалась – прочитай, мол, сам, в учебниках все есть, ты просто ленишься. Если Кир продолжал настаивать и требовать объяснений – такое редко, но случалось, – она смотрела на него как на законченного тупицу, сквозь зубы бросала ответ, заканчивая его неизменным «И что тут можно не понимать!». В такие минуты Киру хотелось наплевать на судьбы мира, собрать вещички и двинуть домой, туда, где все просто и понятно, а если что-то непонятно, то есть В-Угол – всемирная поисковая система.

Когда дело доходило до практики, его преподавательница обычно показывала заклинание один раз, а потом равнодушно наблюдала за отчаянными попытками ученика что-то повторить. Помочь, разъяснить, что он делает не так, – нет, такого приема в ее педагогическом арсенале не наблюдалось. Максимум, на что Кир мог надеяться, это на то, что ей удастся сдержать смех во время этих «проб и ошибок». Но и такое случалось редко.

– Врешь. Учитель из меня никакой. Понятия не имею, почему дед меня к тебе приставил. После первого семестра у нас распределение – выявляют таланты, чтобы можно было выбрать факультет. У меня склонностей к учительству нет вообще.

– А к чему есть?

– Стратег и законник. Одинаково, – голос Рады заметно поскучнел.

Кир присвистнул:

– Круто! Будешь править миром.

– Ага, завтра приступлю!

– А что не так-то?

– Чтобы ты знал, миром правят мужчины. В Совет восемнадцати входит только одна женщина – Сардара. И то только потому, что ее боятся оттуда попросить.

– Такая страшная?

– Ведьма…

– Тоже мне новость. У вас же тут все ведьмы-маги-волшебники!

– А у вас – все ученые-математики? – не без ехидства спросила Рада.

– Не-ет, – протянул Кир.

– Вот и у нас нет. Конечно, простейшую бытовую магию знают все. Но большинство этим и ограничивается… Есть еще мастера, он учат одно-два заклинания, но зато очень хорошо. И всю жизнь делают ну, например, мебель. Или украшения. Или одежду. А настоящих волшебников мало.

– И эта твоя Сардара – настоящая?

– Сардара – исчадие тьмы.

– Ну ты, знаешь ли, тоже не подарок. Так что получилось у нее – получится и у тебя.

Рада пристально взглянула на Кира, словно пыталась понять: комплимент он сказал или не очень. Кир рассмеялся.

– Смейся-смейся, – с деланой обидой проговорила Рада. – Посмотрим, что ты скажешь, когда сам с ней встретишься.

– Я бы, если честно, с удовольствием избежал этого знакомства.

– Не получится. Сардара – ректор УЧИ. Так что встреча состоится, и скоро!

По подсчетам Кира, они уже подходили к уродливому городу, с которого он начинал знакомство с этим миром.

– А что нам нужно купить?

– Ступу, вестимо. С завтрашнего дня начнешь учиться полетам.

* * *

Летать! Вот этого он точно не планировал. Нет, конечно, он уже летал. Только делал это на сверхзвуковом летаплане – аппарате во всех отношениях надежном, – сидя в уютном кресле, попивая чаек и глядя в окно на облака. А вот подниматься в воздух в деревянном стакане не хотелось совершенно.

– А без полетов никак?

– Если хочешь стать всеобщим посмешищем – можешь попробовать.

Он не хотел.

Они вошли в тот самый город, который при первом знакомстве показался Киру уродливым и нелепым. Как же давно это было! Прошел всего-то месяц, а казалось – целый год. Сейчас, осматривая городок без спешки, Кир с удивлением обнаружил, что это местечко уже не кажется таким безобразным. Воспоминание о безукоризненно прямых улицах городов Сарегона, о великолепной стройности его архитектуры, чувствительно кольнуло сердце: он скучал по дому. И все-таки новые впечатления не дали ему хорошенько погрустить. Кир рассматривал дома и пытался угадать, кто же там живет.

Вот этот разукрашенный домик с цветами и диковинными зверушками на распахнутых ставнях наверняка принадлежит весельчаку и балагуру. А то каменное здание, почти до крыши упрятанное за высоким забором, – человеку нелюдимому. Ну а это строение, безмятежно болтающееся в воздухе, несомненно, сумасшедшему, и на этот счет Кир своего мнения ни за что не поменяет!

Петляя между домами, они дошли до рынка и с головой окунулись в шум и гам. Да уж, местной торговой точке было далеко до супермаркетов Сарегона с их ровными рядами товаров в удобной упаковке. Здесь не было вообще никакой системы – продукты соседствовали с мебелью, а одежда – с книгами и свитками. В воздухе витал запах ароматной выпечки. До Кира доносились обрывки не слишком понятных выкриков: «Да кому нужны такие скорры? Они и двух лат не продержат!», или «Хватайте баста!», или даже «Крякнешь это зеркало после, пока не луна». Великий интеграл, как же мало он знал об этом мире! И чтение стихов, которым нагружала его Рада, тут, кажется, ничем не поможет.

А вот и ступы! Кир уверенно направился к бородатому мужичку, возле которого рядком стояли резные деревянные стаканчики. В нескольких шагах от них толпились мальчишки. Они восхищенно поглядывали на «транспортные средства», перешептывались, спорили – совсем так же, как и сам Кир несколько лет назад у витрины с самыми современными и дорогими мобилями.

Стоило у ступ появиться Киру и компании, внимание пацанят переключилось на них. Теперь уже он, придерживающий за ошейник неправдоподобно крупного щенка, стал объектом их завистливых взглядов.

– Ты куда? – спросила его Рада.

– Вот же, ступы!

Девушка хмыкнула.

– Это уж точно не про тебя. Они, конечно, со всех сторон хороши – скорость, маневренность, все дела… Но такую ты не потянешь.

– Дорого? – понял Кир. Ну конечно, они с приятелями в свое время тоже не ржавые консервные банки разглядывали, мог бы и сам догадаться.

– И дорого тоже, но дело не в этом. С твоей стипендией можно и не на такую модель замахнуться. Только вот чтобы этой махиной управлять, нужно знать с десяток заклинаний. И не просто знать – отточить до совершенства.

Еще один удар по самолюбию. Кир вздохнул. Впрочем, окажись Рада в Сарегоне, он бы ей даже мобиль-автомат не посоветовал, предложил бы ездить в метро.

– А тебе мы купим самолет, – объявила приговор Рада. – Он, конечно, не такой презентабельный, летает медленно, высший пилотаж на нем не покажешь. Зато управляется двумя простенькими заклинаниями. Так что нам туда.

Рада развернулась и уверенно пошла между рядами. Киру ничего не оставалось, кроме как следовать за ней. И хотя он не мог вполне оценить достоинства дорогих ступ, почему-то уходил от них с сожалением.

Немного потолкавшись по рядам, они наконец вышли к палатке, где стояла одинокая ступа. Она не была ни резной, ни удобной. Возле нее никто не толпился. Лишь сидела на высоком стуле девчонка лет тринадцати, вероятно, продавец. Она грызла яблоко, болтала ногами и читала книгу.

– Вот! – объявила Рада. – То, что нужно.

Помощь его спутнице явно не требовалась. Она деловито осмотрела ступу и обратилась к девчонке:

– Сколько?

– Двести пятьдесят, – продавщица неохотно оторвалась от книги.

– Многовато что-то, – Рада строго посмотрела на девчонку. – А на самом деле сколько?

– Ну двести, – недовольно протянула та.

Рада еще немного поторговалась – и вот Кир стал счастливым обладателем летающего корыта сомнительной ценности стоимостью сто восемьдесят монет. Только он собирался спросить, как они эту штуковину доставят домой, как за его спиной раздался мужской голос – густой, глубокий. Именно от обладателей таких голосов обычно млеют барышни, независимо от возраста.

– Рада? А ты здесь какими судьбами?

Кир обернулся. Выглядел говоривший вполне убедительно – высокий, широкоплечий. Таких парней запросто можно встретить и в Сарегоне, но преимущественно в рекламных буклетах – они там профессионально сияют улыбками и излучают уверенность. Знакомец Рады, ко всем своим прочим выдающимся качествам, очевидно, был еще и богат. По крайней мере, его одежда выглядела недешево. Как это называлось, Кир понятия не имел: длиннополый пиджак из черной плотной ткани, расшитой золотом и камнями. И сидел этот костюм как влитой.

– Роальд! – никаких сомнений: девушка обрадовалась этой встрече. – А я живу неподалеку, вот – выбрались за покупками.

Вспомнив о покупках, она бросила взгляд на Кира. Что-то подсказывало ему, что сейчас она предпочла бы оказаться тут одна, без спутника. Красавчик вопросительно уставился на него. Рада, перехватив взгляд, затараторила:

– Знакомься, это Кир – дедушкин дальний родственник из Телии. Кир, это Роальд, мы вместе учимся. Вернее, учились… – голос Рады потух.

– Я слышал про экзамен. Не знаю, что там случилось, но большинство из тех, кто сдал, тебе и в подметки не годятся. Не расстраивайся.

– Ничего, прорвемся, – щеки Рады зардели. Этому Роальду она улыбалась тепло и дружелюбно. Пожалуй, даже слишком тепло. – А ты как сюда попал? Ты же живешь на другом краю Аль-тары!

– Специально примчался. Говорят, у вас тут знатные талисманы и амулеты.

– Правду говорят. У нас есть отличные мастера. А еще коллекционеры – они и старинные вещи иногда продают. Так что удачных покупок!

– А ты не покажешь, где это? Что-то никак не найду.

«Ага, а ветку тебе за неуплату отключили» – недобро подумал Кир. Раду же эта внезапная потеря ориентации почему-то не удивила, напротив, просьба показать дорогу вызвала новый приступ воодушевления.

– Минутку! Только отправлю ступу Кира домой.

Ну вот, теперь этот напыщенный приятель Рады сможет оценить убожество его, Кира, персонального транспортного средства. Он ожидал пренебрежительной усмешки или еще чего-то в этом роде, но Роальд даже бровью не повел.

Зато зашевелился волчонок. Он плотно прижался к ноге Кира и угрожающе зарычал на нового знакомца. Неужто почувствовал, что чужак не нравится хозяину?

– Ух ты! Это же беркерк! – во взгляде Роальда читался неподдельный восторг, не хуже, чем у мальчишек, любовавшихся ступами. – Ну ты даешь! – теперь он обращался к Киру. – Как добыл?

– Долгая история… – Кир очень постарался сказать это небрежно.

– Понимаю, – новый знакомый истолковал его нежелание вдаваться в подробности по-своему. – Сам бы никому не признался.

Ступа тем временем взвилась в небо и медленно поплыла в сторону дома.

– Ну, я готова! – объявила Рада. – Идем?

* * *

Ювелирные украшения, хоть и продавались на рынке, не были выложены на лотках. Для них выстроили нечто, похожее на магазин. Здание из черного камня возвышалось в самом центре рынка и всем своим видом давало понять: тут вам не базар, тут все серьезно. У входа стоял человек с веткой в руках. Видно, охранник.

– Ну вот, пришли, – зачем-то сообщила очевидное Рада.

– А вы разве не зайдете? – удивился Роальд.

– Зайдем, пожалуй, – нерешительно проговорила девушка, а потом, обратившись к Киру, тихонько добавила, – ну ты же никогда не видел, где продаются талисманы, тебе же будет интересно…

Ясное дело, никогда не видел! Он вообще мало что видел – преимущественно стены дома и учебники. И почему-то до появления этого разряженного красавца никто для Кира экскурсий не устраивал. Впрочем, возможно, дело было и не в красавце, а в присущей всем женщинам любви к блестящим побрякушкам. Так или иначе, Кир кивнул, и они направились в магазин.

Рада и Роальд быстро прошли мимо охранника, а вот Кира он разглядывал долго и внимательно. Так долго, что впору было забеспокоиться – а не опознал ли суровый страж в посетителе чужака. Однако причина этого внимания оказалась совершенно иной.

– Он там ни на кого не бросится? – охранник кивнул на волчонка.

– Нет, он послушный и миролюбивый, – кажется, Джарра немало осложнила ему жизнь своим подарком.

– Миролюбивый! – охранник хмыкнул. – Да ты шутник.

Он еще с минуту рассматривал то Кира, то его питомца, но в результате махнул рукой – проходите, мол.

Кир переступил порог и зажмурился. Все сияло. Выложенные в витринах украшения были искусно освещены и переливались всеми гранями. Он остановился, не зная, куда смотреть.

– Ну что ты так долго! – недовольно прошипела Рада. – Пойдем, тут нет ничего интересного.

– Ничего интересного? – не поверил своим ушам Кир.

– Тигровый глаз, янтарь, рубины, бриллианты – ничего особенного. Редкие вещи там – наверху.

Они поднялись по каменной лестнице и остановились у массивной двери. Перед дверью стояли еще два охранника. Присмиревший волчонок прижался к Киру, похоже, ему тут не особенно нравилось. Несколько раз окинув посетителей тяжелыми взглядами, охранники наконец пропустили их внутрь.

Кир осторожно вошел в просторный зал. Посетителей почти не было. Едва ли с десяток покупателей в тишине бродили от витрины к витрине, надолго замирая и вглядываясь в украшения.

Роальд сразу направился к молоденькой продавщице и о чем-то с нею зашептался. Кир глянул на первую попавшуюся витрину. Там в рядок лежало несколько браслетов – точь-в-точь таких, как у него на руке. Рядом стоял ценник «1000 монет». Кир глянул еще раз – не ошибся ли он. Может, последний ноль отделен запятой и на самом деле цена сто? Но нет же, тысяча, никакой ошибки.

Кир тихонько подошел к Раде. Та завороженно рассматривала какое-то украшение.

– Они такие дорогие?

– Ну конечно. Это же обсидиан!

Кир покрутил браслет на своей руке.

– Эта безделушка стоит как пять ступ?

– Или как одна, но дорогая, – Рада кивнула на витрину: – А вот это будет дороже, чем все ступы на этом рынке вместе взятые.

Кир глянул на витрину. Серьги. Симпатичные, с крупными бусинами, но ничего особенного. Хотя… Где-то он такие бусины уже видел. Ну конечно!

– Похоже на твое ожерелье.

– Да, похоже…

К ним подошел Роальд, в руках он держал шкатулку – весьма увесистую на вид.

– Кажется, я закончил. Ты права, тут и правда есть на что посмотреть.

Он бросил взгляд на витрину с серьгами и махнул рукой продавщице. Та мгновенно оказалась рядом.

– И вот это упакуйте, пожалуйста.

– А серьги-то тебе зачем? – удивилась Рада.

– Это не мне, это тебе, – безмятежно ответил Роальд.

– Нет, ты что! Я не могу это принять… – Рада протестовала так энергично, что на них уже начали оглядываться посетители.

– Не говори глупостей. Конечно, можешь. Это ведь комплект…

Рада прошептала «Спасибо» и взяла коробочку из рук подоспевшей продавщицы. Безупречный красавец, который дарит запредельно дорогие подарки, – ну разве не мечта каждой девушки? Кир возмущался про себя уже исключительно для проформы. В конце концов, есть вещи и поважней, чем отношения Рады – между прочим, посторонней девушки, не имеющей к нему никакого отношения, – с противоположным полом. И эти «вещи поважней» сейчас занимали его куда больше.

Кир хорошо помнил, как еще дома, узнав о роли обсидиана в отношениях между Сарегоном и Альтарой, отправился в магазин – взглянуть, что это такое. Там браслетики, серьги и прочие безделушки предлагались в изобилии. Так вот стоили они всего ничего. Это были настолько смешные деньги, что и говорить не о чем. А тут – целое состояние. И это серьезный повод для того, чтобы озадачиться и проложить альтернативный путь из мира в мир.

То есть, скорее всего, те, кого ищет Кир, – обычные контрабандисты. Он вспомнил цены на обсидиановые амулеты и внес поправку: богатые контрабандисты. А если принять во внимание магическую силу, которую дает этот камешек, – могущественные контрабандисты. Может быть, Рикс был прав и не стоит так уж активно разыскивать неведомых нарушителей?

Киру вспомнилась байка, которую ему в детстве рассказывал отец. Один смельчак отправился в лес на медведя. Рогатину справил, нож взял, идет и выглядывает – не покажется ли. И тут навстречу ему мохнатая гора: лапищи огромные, зубищи острые. Рогатину его как соломинку сломал, да и спрашивает: «Ты, мужик, что тут делаешь?» – «Медведя ищу» – «Ну, допустим, нашел. И?..». В этом месте отец начинал хохотать, хлопая себя по коленям. Кир тоже с удовольствием посмеивался над незадачливым охотником. А сейчас было совсем не смешно.

– Эй, дружище! Ты там не уснул? – от раздумий его отвлек голос Роальда. Оказывается, они уже вышли из магазина и теперь стояли посреди рынка. – Бывай, говорю. Увидимся в УЧИ!

Он протянул руку, которую Кир пожал, попрощался с Радой и растворился в толпе.

Домой возвращались молча. Кир обдумывал свою догадку, Рада хмурилась каким-то своим мыслям. Наконец, она нарушила молчание.

– Я не могла не принять этот подарок.

– Какой? – Кир не сразу выбрался из своих раздумий. – А, серьги! Ну, ты имеешь право принимать что угодно от кого угодно.

А что он еще мог сказать? Что принимать подарки от посторонних богачей неприлично? Так почем ему вообще знать, что тут прилично, а что – не очень.

– Да нет же! Просто это комплект. Считается, что украшения из одного комплекта, если попадают к разным хозяевам, ослабевают. А еще, что они стремятся воссоединиться. И владелец не должен этому мешать… Эти серьги привезли уже давно, и будь у меня достаточно денег, я должна была бы их выкупить. Заполучить при первой же возможности, понимаешь? И если кто-то предложил их в дар, я не могла отказаться.

– Тебе не обязательно оправдываться и что-то мне объяснять, – буркнул Кир.

Рада вспыхнула и ускорила шаг. Всю остальную дорогу она молчала.

* * *

– Письмо тебе! – объявил Махагрон, когда они вернулись, и протянул пухлый пакет.

Из Сарегона. Это хорошо. Рикс перед отъездом обещал отвечать на все вопросы, и теперь Кир ждал одного – очень важного – ответа.

Рада незаметно проскользнула в свою комнату. Кир поднялся к себе.

Он вскрыл конверт. Сверху лежало письмо от отца: скупые строчки о том, как он рад, что у Кира все в порядке, краткий пересказ последних событий в Марвилле и пожелания успешной работы и серьезных открытий. Кир отложил письмо в сторону. Он еще вернется к нему и перечитает.

На душе скребли кошки. Все-таки зря он так с Радой. Похоже, она и сама была не в восторге от того, что пришлось принять подарок. Но кошки тоже могли подождать.

Кир вчитывался в строчки, написанные мелким, аккуратным почерком Рикса. Не то, не то… Важный вопрос был один. Только Киру почему-то не хотелось, чтобы Рикс знал, что именно его интересует, а потому он добавил к важному вопросу полтора десятка менее важных и, прямо скажем, совсем не важных. И теперь приходилось пробираться между биографиями знаменитых соотечественников, биржевыми ценами, математическими формулами. Кроме прочего он затребовал и биографию Аэрис – все, что удастся найти, с самого детства. Но и эти несколько листков он отложил – к отцовскому письму. Изучит позже.

Вот! Нужный и важный вопрос.

Есть ли какие-то новости насчет похищения и гибели Маты?

И лаконичный ответ.

Нет, смерть наступила от естественных причин. Ничего необычного обнаружено не было. Дело закрыто.

Кир задумался. Конечно, можно убедить себя, что видение, в котором Рикс рассматривает отпечатавшуюся на признании Маты карту, было лишь игрой воображения и к реальности никакого отношения не имеет. Но вероятность этого крайне мала.

Так что либо речь идет о каком-то совсем секретном расследовании, в которое Кира не посвящают, либо Рикс ведет двойную игру. Как бы то ни было, он врал, а следовательно, верить ему – единственному, кто сейчас связывает Кира с родиной, нельзя.

Теперь Аэрис. Ого! Она унаследует одно из самых крупных состояний в Сарегоне… Была болезненным ребенком, и первые три года жизни к ней допускали только врачей… Отец умер рано. Мать коллекционирует редкости. И еще, и еще… Куча разрозненных, мало что значащих фактов. Вплоть до списка статей в студенческом журнале. А вот, например, о том, встречается ли она с кем-нибудь, ни слова!

Кир отложил пакет в сторону. Завтра перечитает внимательно еще раз, а потом сожжет.

Он ворочался и не мог уснуть. Что-то было не так. Какая-то мысль крутилась, но не давала ухватить себя, словно хорошо знакомая формула, которая никак не желала приходить в голову.

Ну конечно! Кир подскочил на кровати. Он задал шестнадцать дурацких вопросов, но получил только пятнадцать ответов.

Кир снова схватил письмо и начал торопливо перебирать ответы, судорожно силясь вспомнить, о чем именно спрашивал Рикса. Разумеется, никаких копий или шпаргалок своего послания он не оставил – секретность, чтоб ее!

Вопрос – ответ, вопрос – ответ, и еще, и еще…

Неужели?! Кир перелистал всё, чтобы убедиться: именно этого ответа нет. Что бы это значило? Пунктуальный и скрупулезный Рикс ошибся и пропустил один вопрос? Или не хотел на него отвечать? И если не хотел, то почему? Вопрос был самым простым, Кир задал его для количества, ну и, пожалуй, из праздного любопытства.

Что стало с тем второкурсником, которого отчислили за взрыв в юго-западном крыле академии?

Глава 8

«Земля, прощай!» Кир взмахнул веткой – и ступа взвилась в небо. Уши заложило. Резкий рывок – на пятнадцать метров вверх – и такая же резкая остановка. Кира хорошенько встряхнуло, но он удержался.

При ближайшем рассмотрении ступа оказалась не сплошь стаканом. Внутри имелся выступ-скамейка с одной стороны и ручка, чтобы держаться, – с другой. В принципе, здесь можно было разместиться не то чтобы с комфортом, но и без особых неудобств: коленки никуда не упирались, места хватало.

Великий интеграл! Он висит в воздухе на высоте пятиэтажного дома! Смотреть вниз совсем не хотелось.

«В добрый путь!» Дернувшись, ступа начала свой неровный полет.

Ветер дул в лицо – хлестко, холодно. Ступа никак не желала двигаться плавно, как ей и положено. Вместо этого она тряслась, подергивалась, сваливалась в воздушные ямы, словно нарочно пытаясь сбросить неопытного пассажира…

Нет, конечно, никакого злого умысла у нее не было. И не могло быть: все-таки это транспортное средство – насквозь волшебное, но ни капельки не живое. Управлять ею, в общем-то, несложно – почти как велосипедом или сигвеем. Только если велосипед и его потомки реагируют на движения тела, то ступа слушается исключительно веления разума. Или души. Или еще чего там.

Уговаривать эту штуку бесполезно, приказывать не только бесполезно, но и опасно – это Кир уже ощутил на собственной шкуре. Зато если ты на все сто процентов уверен, что сейчас она поплывет ровно и красиво, да еще и в нужную тебе строну, – так и случится. И вот этой самой уверенности Киру пока не доставало.

Он сосредоточился. Итак. Ровное движение, вперед по прямой. Ступа скользит по воздуху, легко, свободно, плавно. Легко, свободно и плавно!

Ого! А ведь и правда. Тряска прекратилась, и полет стал таким, каким и должен быть. Неужели долгие тренировки наконец дали результат? Отлично, а теперь попробуем повернуть. Вправо!

Ступа резко накренилась и, не удержав равновесия, опрокинулась. Кир изо всех сил вцепился одной рукой в ручку, другой – в край ступы. Ногами уперся в стенки. Больше ты меня не сбросишь! Выравнивайся! – чуть ли не кричал он. Висеть вниз головой на такой высоте и бесстрастно отдавать распоряжения – задачка не из простых.

Кир еще раз попытался сосредоточиться. «Ступа не должна лететь дном кверху, нужно перевернуться», – почти спокойно подумал он. В конце концов, задача любого транспорта – доставить пассажира туда, куда нужно. И желательно в целости и сохранности. Вот и выполняй свою задачу, а то висит она, понимаешь!

Ступа медленно повернулась и приняла нужное положение.

Уф! Кир с трудом разжал руки, перестал упираться ногами, попытался покрутиться, чтобы размять задеревеневшее тело. И совершенно напрасно. Ступа резко дернулась и снова опрокинулась. Кир отчаянно замахал руками, чтобы ухватиться за ее край, но было поздно.

И вот уже зеленый луг летит прямо на него – стремительно, неотвратимо. Кир зажмурился.

Удар. Больно!

Нет, конечно, если бы он брякнулся на землю, было бы еще больнее. Или наоборот – уже совсем не больно. Но и столкновение с облаком-полем, созданным Радой, тоже получилось весьма и весьма чувствительным.

Девушка осторожно опустила его на траву. В нескольких шагах медленно приземлилась деревянная виновница его неприятностей.

– Перерыв! – объявила Рада. – Отдохни.

Пока Кир пытался оседлать капризную ступу, его преподавательница сидела под раскидистым дубом и читала книгу. Рада, как обычно, даже не пыталась помочь ученику, лишь терпеливо ловила его раз за разом.

Он бросил ступу посреди поля и побрел к дереву. Книги в руках Рады уже не было, зато была плетеная корзина. Почти такая же, как у Джарры, – промелькнуло в мыслях, и Кир поежился.

– Посмотрим, что нам тут дед прислал.

Рада извлекала из корзины дымящиеся ароматные горшочки. Тушеные овощи с приправами! Недурно. Затем последовали ароматный хлеб, кувшин с квасом, тонко нарезанные фрукты и большой кусок яблочного пирога.

Вот чего Киру будет не хватать, когда он вернется домой. Сбалансированная, по науке выверенная еда в Сарегоне не шла ни в какое сравнение со здешней.

– Слушай, давно хотел спросить. Разве в УЧИ можно так запросто поступить? Без экзаменов? И это в элитный университет?

Рада нахмурилась:

– Нельзя. Вступительные испытания очень трудные. Мало кто даже из талантливых и сильных их сдает. Единицы.

– И какой же там конкурс? Сколько человек на место?

– Конкурс? – девушка явно не понимала, что имеет в виду Кир.

Он, как смог, объяснил.

– Тут такого нет, – после небольшой паузы ответила Рада. – Берут тех, кто достоин. Зачем сравнивать магов между собой? Каждого, кто успешно проходит вступительные испытания, зачисляют, всё просто.

Испытания! Об этом Кир не подумал.

– И как же я справлюсь?

– Ты ни за что не справишься, – девушка усмехнулась. Ей явно нравилось приводить Кира в замешательство. – Да тебе и не придется, – продолжила она после эффектной паузы, – каждый преподаватель может привести в университет своего будущего преемника. Без экзаменов и без возможности отчислить. И дед приведет тебя.

Теперь она уже не улыбалась.

– Неужели так просто? И что, все преподаватели могут вот так без проблем и испытаний пропихивать своих знакомых – родственников, соседей…

– Нет. Только один раз. И только когда твердо решил отойти от дел. Махагрон уходит из университета и больше не будет преподавать.

Кир замолчал, осмысливая услышанное.

– То есть он бросает всё: свою работу, в которой мастер, карьеру, коллег… И это ради того, чтобы я учился?

– Не слишком ли много ты о себе возомнил? – Рада смотрела на него с привычной снисходительной усмешкой. – Нет, это ради того, чтобы у наших миров появился шанс.

– И все равно, это такая жертва.

– Ну да, жертва. И что? Нам всем пришлось чем-то пожертвовать, – губы Рады сложились в горькую складку. – И тебе в том числе.

– Мне?

– Думаешь, я не вижу? Ты ведь не в восторге от того, что оказался здесь. Тебе у нас ничего не нравится. И никто не нравится.

– Ну почему же… – такого поворота Кир не ожидал. Ей не все равно, каково ему тут? Она ему сочувствует? – Ты мне нравишься.

Рада взмахнула веткой, и посуда с остатками обеда юркнула в корзину.

– Перерыв окончен! – резко сказала она. – Давай-ка еще раз. И, пожалуйста, постарайся приземлиться сам. Мне надоело ловить твою тушку.

Кир шел к ступе и ругал себя на чем свет стоит. «Ты мне нравишься» прозвучало так, словно она и вправду ему нравится. Вернее, она, конечно, ему нравится – хорошая девчонка. Умная, смелая, самоотверженная. Она может быть хорошим другом. И, несмотря на скверный характер, добрая. Но не может же она ему нравиться на самом деле! В конце концов, она магичка.

Только вот что плохого в том, что она магичка? На этот вопрос у Кира уже не было ответа.

* * *

Он опять грохнулся с высоты, а Рада снова его поймала. Похоже, ей и правда уже начало надоедать смотреть, как он выделывает кульбиты в воздухе.

– Это же так просто! Ты решаешь, куда тебе нужно, – и ступа летит. Всё! Откуда вообще у тебя взялась мысль, что ты можешь упасть?

Нет, она не понимает!

– Это тебе просто! Ты с самого детства эти ступы видишь. Для тебя летать – такое же обычное дело, как и ходить. А ты попробуй сделать что-то такое, чего не просто никогда не делала, а даже и не думала делать. Просто потому, что ни одному нормальному человеку в твоем мире это и в голову не придет.

– Что же, например?

Хм… Кир задумался. А что, пусть почувствует, каково оно. Посмотрим, много ли останется от ее снисходительности.

– Дай-ка какой-нибудь листок. Тебе придется кое-что записать, – он знал, что она всегда носит с собой карандаш и тетрадь, куда тайком что-то записывает.

Рада послушно протянула лист и ручку.

– Ну и?

Кир написал несколько простых примеров. Сложение и вычитание. Ничего особенного. Числа – двузначные.

Девушка вгляделась в цифры и ненадолго задумалась. А потом победно улыбнулась и начала записывать ответы. Она решила примеры правильно и относительно быстро. Хотя, конечно, детсадовцы из Сарегона справились бы куда лучше.

Хорошо, теперь трехзначные.

А если добавить скобки?

Кстати, складывать удобнее в столбик. Это вот так.

Отлично!

Кир не заметил, как сам увлекся. Как ни странно, успехи ученицы его радовали, хоть и доказывали совсем не то, что он планировал.

– Ну вот, видишь, у меня получается! – Рада сияла.

– Да ты просто гений! А теперь реши-ка пример с умножением.

– С чем? – улыбка исчезла, уступив место недоумению.

– Ты не умеешь умножать?

– Не знаю, не пробовала… Может, ты все-таки объяснишь, что это такое?

– Ну, понимаешь, если нам нужно сложить несколько одинаковых чисел…

Кир объяснял. Рада схватывала моментально. Похоже, новая игра, в которой учителем была не она, ей нравилась куда больше.

– Нет, ну в это совершенно невозможно поверить! – они возвращались домой, когда уже темнело. – Неужели у вас никто таблицы умножения не знает?

– А кому она нужна? Хотя, счетоводы, может, и знают.

– Счетоводы?

– Ага. Есть такая профессия. Так себе, если честно. В нее идут те, кто настолько бездарен, что не может научиться хоть какой-то магии, кроме бытовой. Платят за это мало, уважения – никакого. Но должен же кто-то считать, к примеру, деньги.

Намек был более чем очевиден. Но Кир нашелся:

– Понял. Почти как наши писаки.

– А это кто?

– Те, кто сочиняет сюжетики для комиксов, фильмов и телепрограмм. Мало кто признается, что у него такая работа. Но что делать, если ни к чему серьезному талантов нет…

Рассмеялись оба.

– Послушай… Эта твоя математика… – Рада выглядела смущенной, – конечно, наука совершенно бесполезная и в реальной жизни неприменимая…

Кир задохнулся от возмущения и потому не успел ничего возразить, а девушка продолжала:

– Но решать задачи – это почему-то интересно. Ты не мог бы меня научить?

– Если только ты пообещаешь признать, что для сарегонца я неплохо управляюсь с магией.

– Обязательно признаю. Как только ты начнешь с нею неплохо управляться, – Рада рассмеялась так заразительно, что Киру ничего не оставалось, кроме как последовать ее примеру.

* * *

– Вектор, прекрати! Соскучился?

Лохматый черный зверь, радостно прыгая, встретил Кира у дверей. Рада тут же растворилась где-то в комнатах дома. Она все еще опасалась его питомца – и Кир никак не мог понять, что тому причиной. Нет, конечно, это волк. Огромный магический волк, да еще подаренный не самым симпатичным персонажем местного фольклора. Но Вектор ни разу на нее не зарычал и вообще вел себя крайне дружелюбно.

Он беспрекословно слушался хозяина и безропотно оставался в доме всякий раз, когда они уходили отрабатывать полеты. Кир бы с удовольствием брал волчонка с собой, но уже на первом занятии увидел, как бледнела Рада и какими испуганными становились ее глаза, когда ступа поднималась в воздух и на поляне оставались двое – девушка и волк.

После всех сегодняшних взлетов и падений Кир бы с удовольствием остался дома и провалялся весь вечер на кровати, читая что-нибудь приключенческое. Но питомец уже нетерпеливо пританцовывал у двери, мягко подталкивая хозяина под коленки. И спорить или проявлять характер было незачем: прогулку зверь заслужил. Кир лишь на минуту забежал в свою комнату и достал из-под матраса исписанные листки.

Пока Вектор, счастливый, носился по лугу, то надолго исчезая в кустах, то неожиданно из них появляясь, Кир снова и снова пересматривал письмо от Рикса. Его давно уже следовало сжечь, но что-то там не давало ему покоя.

Похищение. Что-то с ним было не так. Вернее, с ним всё было не так. И не только потому, что Кира усыпили и посадили на цепь. Как вообще похитители могли спеться? Что общего у Маты, серьезной взрослой дамы, ментотерапевта, между прочим, с подпольной студенческой группкой, занятой спасением мира – в том виде, в котором они это спасение понимали. Какую такую власть имела над ней Аэрис?

И сама Аэрис. Первая красавица, богатая наследница, начинающий биолог – и неплохой, кстати, биолог… С какого перепугу ей вдруг понадобилось создавать подпольную группу или (этот вариант тоже не стоило сбрасывать со счетов) участвовать в чьей-то чужой. Ей бы кружить головы парням, отдыхать на самых дорогих курортах, делать открытия, наконец! Но Кир помнил, каким фанатичным огнем горели ее глаза, когда она говорила о магиках, как далеко она готова была зайти, чтобы добиться желаемого. Нет! Это не просто подростковый бунт или внезапная прихоть избалованной девицы. Там было что-то личное, очень личное.

А уж внезапная смерть, которую охранники порядка никак не хотят признавать чем-то из ряда вон выходящим, и вовсе делала эту историю крайне запутанной. И карта… Если Рикс рассматривал отпечаток, значит, самого рисунка в камере не нашли. Кому и как передала Мата карту?

Усталость дала о себе знать. Кир отложил письмо и прикрыл глаза. Состояние было тем самым, правильным – без мыслей и без страстного желания увидеть что-то важное. Может, сейчас ему приоткроется тайна Аэрис. Если, конечно, там есть какая-то тайна.

* * *

…Дорога гладко ложилась под колеса мобиля. Ничего себе, скорость! Так мчаться опасно, даже на загородных трассах. Кто же это такой безбашенный? Кир, как ни старался, не мог рассмотреть пассажиров – только безупречно ровное полотно за лобовым стеклом.

– Мне все это не нравится. Это непорядочно. И опасно! – мужской голос, взволнованный, срывающийся. Человек, который это говорил, очевидно, молод.

– Мне тоже не нравится. Но, боюсь, у нас нет выбора. Кто-то же должен защитить всех, – густой, богатый баритон звучал твердо и уверенно.

– Будет много жертв.

– Ну знаешь ли, невозможно приготовить омлет и не разбить яиц. Мы слишком долго зависели от них.

– Мы сотрудничали…

– Сотрудничала кошка с мышью… – баритон издал смешок. – Кто-то должен оказаться умнее.

Видение пропало так же быстро, как и появилось. А на душе у Кира стало очень тревожно. Говорившие точно не были игрушечными подпольщиками вроде Аэрис и компании… Нет, готовилось что-то очень серьезное. И, возможно, очень страшное.

Глава 9

– Ладья пришла!

Кир выскочил из дому.

Ладья – деревянная лодка семи метров в длину, – покачиваясь, висела на уровне крыши. На ее носу стоял во весь рост капитан – худенький чумазый мальчишка лет десяти. Он залихватски улыбался и явно не боялся упасть.

– Ну что, хозяюшка, – капитан говорил нарочито низким голосом, изо всех сил стараясь придать ему хрипотцу, чтобы казаться взрослым. – Наше дело – летать в облаках, а не таскать на руках! Грузите, что у вас там.

Кир видел, что Рада с трудом сдерживает смех. И все-таки ей удалось ответить вполне серьезно:

– Конечно, как скажете, капитан. Сейчас всё сделаем.

Она обернулась к Киру и строго скомандовала:

– Ну давай, грузи! Посмотрим, чему ты научился…

У двери стояли две ступы, два увесистых сундука, а еще многочисленные сумки, свертки и стопки книг, перевязанные бечевкой. Кир взмахнул веткой – и первый тяжеленный сундук неохотно поднялся и величественно поплыл в сторону ладьи. Та-ак, добрались… Теперь самое сложное – аккуратно поставить его на место. Кир прошептал заклинание так тихо, как только мог, и сундук мягко опустился на дощатое дно. Уф! Получилось! Он искоса глянул на Раду. Та удовлетворенно кивнула.

Теперь второй сундук… Ровный полет, мягкая посадка. То-то же! Ну дальше уже просто: перебросить сумки, свертки, поставить на лавку книги и завершить все объемной резной ступой. Несколько минут – и с багажом Рады было покончено. Все-таки удивительно, сколько вещей нужно женщинам. Вот что там у нее?

Свои вещи Кир погрузил моментом, всего-то и делов: бросить в ладью две сумки, ступу, да осторожно погрузить книги. За этим Рада уже не наблюдала – она давала ценные указания юному капитану, который по такому случаю спустился по веревочной лестнице. Но на землю так и не ступил. Мальчонка слушал ее с самым деловым видом. Ох, как бы не первый полет был у этого «небесного волка»! Впрочем, как говорила Рада, предприятие это безопасное. Заблудиться капитан не сможет: ладья – такой же «самолет», как и ступа Кира. Да и перевернется она вряд ли.

Сегодня они отправятся в УЧИ. Кир немного нервничал – сойдет ли он там за своего, не завалит ли сложное, невероятно сложное задание. Сколько людей (кстати, а правда – сколько?) вкладывали в этот проект время и силы… Скольким было пожертвовано… И главное – так много зависело от успеха или неудачи. И теперь за все в ответе только он один. А вдруг не справится и всех подведет? От одной этой мысли Киру стало нехорошо, тошно.

Так, только не раскисать! Он готов. Он неплохо поработал этим летом, и результат был очень даже ничего. Теперь он владел всеми базовыми заклинаниями, изучил минимальный курс самообороны – Махагрон настаивал, что это очень важно. Со ступой Кир тоже управлялся весьма уверенно. Даже Рада признала, что еще пара-тройка заклинаний – и можно будет сменить самолет на «взрослую» модель. Он даже освоил заклинание бритья и теперь уже не скоблил непослушную щетину ножом, а приводил себя в порядок мановением ветки.

Надо признать, с тех пор как Рада перешла из просто наставников в наставники-ученики, дело стало двигаться куда быстрее. Не мог же Кир позволить, чтобы девчонка, да еще и магичка, училась быстрее него и схватывала принципиально новый для себя материал лучше! А она, как назло, делала успехи.

Рада уже с легкостью решала квадратные уравнения, неплохо справлялась с задачками по физике – на ускорение, например. Особенно ей нравилось все, что касалось сообщающихся сосудов. Но в одном ее мнение не поменялось: математика с физикой, конечно, жутко интересные и увлекательные занятия, развивают сообразительность и все такое, но на практике совершенно неприменимы. А вот как развлечение – одно из самых интересных из всех, что встречались в ее жизни.

Кир пытался спорить и даже подыскивал подходящие примеры, но все они не срабатывали. Ну как объяснить необходимость вычислений в этом мире, где дома строились по наитию, грузы перевозились воздушными лодками и даже одежду мастера создавали на глазок, так что измерять и высчитывать было решительно нечего.

Однажды он привел последний аргумент:

– Ну деньги же вы считаете. И страницы в книгах нумеруете.

Рада только рассмеялась:

– Уравнения с двумя неизвестными для этого точно не нужны. Вы ведь тоже без слов не можете обойтись, чай не цифрами между собой разговариваете. Но кто-нибудь у вас знает, что такое та же метафора?

Кир соглашался. Не зря Раду определили в стратеги и в законники сразу. В логике и умении аргументировать тягаться с нею было бесполезно. И в настойчивости тоже! Она требовала от наставника все новых и новых формул, все более сложных задач. Эх, ему бы школьные учебники!

Ладья отчалила. Пора было отправляться в путь.

* * *

– Ну вы смотрите там! Учитесь, не безобразничайте… Берегите себя, – давал Махагрон последние напутствия.

– Конечно, дед, можешь не сомневаться, – Рада обняла старика. – И не беспокойся, я присмотрю за нашим мальчиком.

Девушка улыбалась, но Кир видел: ей не по себе от того, что она оставляет его здесь одного. Да у него и у самого защемило сердце при взгляде на старика.

Махагрон повернулся к Киру:

– А ты не давай ей себя в обиду! Знаю я ее, – он улыбался, но в глазах читалась печаль, а еще тревога. – Ты неплохо справился, Кирсен. Куда лучше, чем я мог ожидать. Удачи!

Кир крепко пожал протянутую руку. В глазах защипало. Что это? Не собирается же он разрыдаться! Этого еще не хватало.

– До встречи! – он быстро развернулся, подхватил рюкзак и выскочил из дому. Вектор тут же оказался рядом. Минуту спустя Рада тоже вышла из дверей.

– Ну что, в добрый путь?

Путь им предстоял не такой уж и долгий: сначала до города, там через телепортационную избушку – в Долесей, от которого уже рукой подать до УЧИ – не более часа на пассажирской ладье. Кир пытался уговорить Раду лететь в ступах, дорогу-то она знала, но та была непреклонна: традиция. В начале учебного года студентов непременно встречал кто-нибудь из преподавателей…

Дорога показалась ему неожиданно короткой. Вот они отправились в путь, а вот уже шли мимо неровных, нестройных и таких разных домов. Кир вдруг совершенно отчетливо понял: эти домики ему нравятся. Даже те, что болтаются между небом и землей…

– А как называется город?

– Долесей, я же говорила! – Рада смотрела удивленно.

– Да нет же, этот…

– Нааполь… Ты не знал! – девушка всмотрелась в лицо Кира. – Будешь скучать?

– Не уверен, – буркнул Кир.

– Будешь-будешь, – Рада рассмеялась.

Они уже дошли до станции. Телепортация! У Кира до сих пор не укладывалось это в голове. Вот они зашли в избушку на одном конце света, а вот уже выходят на другом! Как такое возможно?

* * *

Долесей оказался совсем не похожим на Нааполь: дома тут были побогаче и позамысловатей. Встречались многоэтажные терема, тут и там попадались и вовсе странные постройки: словно несколько зданий подвесили друг над другом. Есть ли что-то такое, что не придет в голову волшебникам?

Вектор сообразил, что находится далеко от дома. Он недоверчиво оглядывался и ни на шаг не отходил от хозяина.

В небе с огромной скоростью носились ступы. Казалось, воздух был ими наполнен – некоторые парили высоко-высоко, превращаясь в точки, а некоторые проносились совсем рядом: еще чуть-чуть и задели бы! Ступы взлетали, приземлялись, резко разворачивались. Как только они не сталкиваются!

– Почему вы по земле не ездите? У нас вот – мобили.

– Когда-то в стародавние времена пробовали, и самоходы даже строили. Но для них дороги нужны, а у нас они как-то не приживаются.

– Что значит – не приживаются?

– Ломаются, портятся, исчезают. Из чего только их не делали – из камня, из металла, из смеси колдовской асфальтовой… Летом еще худо-бедно держатся, а как снег сойдет – пропадают, словно и не было. Не принимает земля.

Кир уже не удивлялся. Еще одна земельная фобия, что ж, бывает.

Так, переговариваясь, они вышли к большой площади. Здесь играла музыка. Кир попытался определить источник звука, но так и не смог. Зато сразу заметил у фонтана шумную стайку студентов. Он быстро подсчитал: 53 человека.

– А почему… – начал было Кир задавать вопрос и замер, не договорив.

От группы студентов отделилась девушка, подлетела к Раде, они радостно обнялись и наперебой защебетали. Вот уж кого он точно не ожидал здесь увидеть…

– Аэрис?! – он наконец обрел дар речи.

Нет, ну конечно, это не она. Аэрис никак не может быть подружкой Рады. Но такое точное сходство! Нет, эта девушка не просто похожа на Аэрис, она ее точная копия. Сестра-близнец. Так выглядела бы Аэрис, если бы провела на Альтаре несколько летних месяцев – загорелая, постройневшая, пышущая здоровьем…

– Мы знакомы? – девушка с интересом посмотрела на Кира. И это был тот самый взгляд, взгляд Аэрис! Чуть менее надменный и самовлюбленный, пожалуй. – Меня зовут Ирис.

Она улыбалась, а Кир все так же продолжал смотреть – раскрыв рот и не в силах сказать ни слова.

Это не укрылось от Рады.

– О, я забыла предупредить тебя, что у меня такая красивая подруга, – если бы голос Рады был рекой, в ней бы плавали льдинки. – Это мой родственник. Дальний. Кирсен.

Ирис-Аэрис протянула руку, Кир машинально ее пожал. Но справиться с мышцами лица ему удалось не сразу.

– Ух ты, какой огромный пес! Милый такой… – восхитилась девушка, но подходит к нему близко и тем более пытаться гладить не стала. Она снова заговорила с Радой: – Уже две ладьи ушли, мы полетим на следующей, я заняла…

Рада кивнула и о чем-то зашепталась с подругой. Они хихикали, обменивались репликами и, кажется, совсем забыли о существовании Кира.

А он никак не мог прийти в себя. Может ли это быть совпадением? Любой на Альтаре ответил бы однозначно: возможно всё и любое чудо способно случиться. Но Кир, изучавший генетику на уровне школы, а теорию вероятностей – на далеко не школьном уровне, моментально прикинул, что вероятность такого совпадения ничтожно мала и ею со спокойной совестью можно пренебречь…

Уже пришла ладья, все расселись по местам и плавно взлетели, а он продолжал строить предположения. Ни одно из них критики не выдерживало. Он отметил, что Рада с Ирис уселись в другом конце ладьи, да и остальные студенты старались примоститься подальше от него и главное – его внушительного питомца.

Ладья начала спускаться, и Кир невольно отвлекся от своих размышлений. Вид, который открывался сверху, был великолепен. Посреди леса за высокой каменной стеной раскинулся неприступный замок – огромное строение с десятками башенок. Он был окружен прекрасным садом. Рада, кажется говорила, что вокруг УЧИ симпатичный парк, но такого Кир не ожидал. Тут и там были раскиданы здания поскромнее – студенческие общежития, магазины и другие полезные постройки. Раз уж университет стоит посреди глухого леса, а до ближайшего города – час лету, всё необходимое должно быть на месте.

Всю дорогу Рада болтала с Ирис, совершенно не обращая внимания на Кира. Словно его тут и не было. Лишь по прилете она оставила подругу, чтобы показать «родственничку» его общежитие. Она то ли сердилась, то ли была расстроена, и Кир никак не мог понять, почему. Видимо, просто устала с дороги.

Мужское общежитие было в длинном двухэтажном здании с не слишком ровными стенами. Комендант – толстый лысый мужичок в черном плаще – заявил, что Киру повезло: в комнате на двоих он будет жить один. Так уж случилось, что тут есть лишняя комната…

Кир догадывался, что его «везение» – огромное, черное и лохматое – сейчас сидело рядом с ним и недобро поглядывало на снующих туда-сюда студентов. Мало кто захочет жить в одной комнате с таким свирепым зверем.

Комендант выдал Киру бумажку с заклинанием-ключом, проговорил «Добро пожаловать!» и уткнулся в книгу.

– Ты тут устраивайся, а я занесу вещи в комнату и зайду за тобой. Нужно сходить и купить цветы, – Рада развернулась, чтобы уйти.

– Цветы?

– Нуда. Это традиция – ректору первого сентября все дарят цветы.

– И что она с ними делает?

Рада спросила, почему-то раздраженно:

– А у вас что, и цветов не дарят?

Кир помнил, что в доме Махагрона было принято украшать вазы букетами. Но воспринимал это как милое чудачество хозяев. А оказывается, это часть какого-то ритуала. Он смутился. Может, он опять чего-то не понимает:

– Ты имеешь в виду те цветы, что растут в полях и на клумбах?

– Преимущественно на клумбах. Полевые цветы – это не для ректора, – почему-то всё, чтобы он ни сказал, вызывало у нее раздражение.

– Нет, не дарят… А зачем они? Что можно сделать с таким подарком?

– Ничего. Они для красоты.

Киру было совершенно непонятно, почему бы не оставить цветы на клумбе – для той же красоты. Но, видимо, таков обычай. А потому не следует задавать лишних вопросов, лучше принять это как данность.

Рада ушла, оставив его одного. Кир поднялся в комнату и осмотрелся. А что, тут неплохо. Две кровати. На одной из них тут же развалился Вектор. Ванная, большой шкаф. Два письменных стола. Тяжелые портьеры на окнах, ковер… Для студенческого общежития – вполне прилично.

Вещи он разложил быстро. Раскладывать было особенно нечего – ладья с багажом прибудет только дня через три. Он потрепал по голове волка, но тот лишь недовольно заворчал и перевернулся на другой бок, давая понять, что после всех сегодняшних переездов-перелетов предпочел бы поспать, а не развлекать почему-то не уставшего хозяина.

Минуты ползли медленно. Кир от нечего делать пересчитал деньги, хотя точно знал, что у него есть ровно тысяча монет. Рады все еще не было. Может, она и вовсе про него забыла? В конце концов, с покупкой цветов он справится и сам!

Кир вышел из комнаты и запер дверь, оставив волка внутри. Так ему и надо, соне. День был солнечный, дорожки парка в студенческом городке – сухими и чистыми. По ним чинно прогуливались или, напротив, стремительно неслись куда-то студенты. Кто-то оживленно спорил, кто-то шагал, уткнувшись в книгу.

Двое молодых волшебников устроили потасовку – из парковых зарослей раздавался шум, треск, в воздух взвивались клубы синего дыма. Как только всё стихло, послышался возглас: «Да ты жульничаешь! Ну смотри, сам напросился!» – и снова затрещало и загрохотало.

Кажется, студенты во всех мирах одинаковые. Кир улыбнулся. Ну что ж, глядишь – и он тут приживется, не будет совсем уж белой вороной. Максимум – серой в крапинку.

Цветочный магазин он узнал сразу: на нем огромными буквами было написано «Цветы». И, видимо, на случай если кто не умеет читать, рядом пририсовали букетик.

Он открыл дверь – и словно окунулся в облако ароматов. В глазах зарябило. Цветы тут были повсюду, они стояли в огромных вазах – розы, гвоздики, пионы, ирисы и много таких, каких Кир ни разу не видел. И пахли. Восхитительно. Все вместе и каждый по отдельности.

– Вам помочь?

Среди букетов он не сразу рассмотрел старушку в цветастом платке. Продавщица.

– Да, мне нужны цветы…

– Ну это как раз понятно, – бабулька добродушно усмехнулась. – Тут ничего другого и нет. Тебе какие?

Кир окинул взглядом прилавки. Вроде все букеты были хороши, так что можно смело брать любой. Он указал на белые лилии:

– Вот эти!

Улыбка моментом исчезла с лица продавщицы, она сочувственно проговорила:

– Соболезную вашей утрате.

– Какой еще утрате? – недоуменно уставился на нее Кир.

Старушка посмотрела на него недоверчиво:

– Ну как же, белые лилии – дарят на похороны.

Кир похолодел. Вот оно что! Оказывается, просто подарить цветы недостаточно, нужно еще и с сортом угадать. Кажется, прийти сюда без Рады было весьма самонадеянно.

– Нет, тогда не надо… Я, знаете… Я позже…

Дверь магазина тренькнула и в него вбежала Рада.

– Здравствуйте, Наринель, – обратилась она к старушке. – Так и знала, что ты уже здесь, – а это Киру.

– Здравствуй, милая. Что-то твой друг растерялся, что я могу вам предложить?

– Цветы для ректора, как всегда.

Старушка рассмеялась:

– Так это ты Сардаре белые лилии подарить решил? Ну ты герой! После такого эти лилии тебе бы самому несли. Я, конечно, знаю, что мужчины в цветах не разбираются, но чтоб так…

Рада метнула на него гневный взгляд:

– Совсем не разбирается. Дайте нам два букета гладиолусов. Белые и красные…

– Гладиолусы! Хватило бы с нее и астр, – проворчала старушка.

Рада улыбнулась:

– Пусть будут гладиолусы.

Рассчитавшись и еще немного поболтав с цветочной старушкой, Рада вышла из лавки, Кир послушно поплелся следом. На улице девушка отдала ему букет с красными бутонами на стрелах стеблей, а тот, что с белыми, взяла себе.

– Они чем-то отличаются? Что значит красный, а что белый?

– Извини, мне некогда, – бросила Рада. – Если интересно про цветы, возьми книгу и прочитай. Библиотека тут работает круглосуточно… Найдешь?

– Постараюсь.

– Да, и не забудь поставить цветы в воду, иначе завянут! – напомнила она уже на бегу.

* * *

Обижаться было бы глупо! Очень глупо. В конце концов, тут у нее друзья-подруги, с которыми она давно не виделась. Свои разговоры, воспоминания, новости… И вполне нормально, что с однокашниками ей сейчас интереснее, чем с сомнительным пришельцем из параллельного мира, который мозолил ей глаза целое лето.

Поставить цветы в воду. Отличная мысль, только вот куда налить эту самую воду? Кир окинул комнату взглядом и уже собрался идти за помощью к коменданту, как увидел на шкафу вполне подходящую склянку. Выглядела она не слишком презентабельно – простой глиняный кувшин, потрескавшийся от времени. Но для того, чтобы поставить букет, вполне подходила. Взмах ветки – и в емкости заплескалась вода. Чтобы цветы не упали, их пришлось прислонить к стенке… Вот и всё. С хозяйственными делами покончено.

Вектор по-прежнему валялся на свободной кровати. Впрочем, кажется, называть эту кровать свободной теперь уже неправильно. Кир отодвинул занавеску и выглянул на улицу. Из его окна открывался весьма живописный вид на парк. Пока он возился с цветами, начало смеркаться. Сумрачные аллеи освещались сияющими шарами – они парили в воздухе, делая все вокруг сказочно красивым… Уже не спешили по тропинкам торопливые студенты, теперь по ним неспешно прогуливались парочки. Счастливые глаза, смущенные улыбки… И вдруг Кир застыл у окна, не желая верить своим глазам. Прямо под светящимся шаром шли двое – Рада и их общий знакомец Роальд. Вот, значит, откуда спешка!

Если в магазин девушка примчалась в своих обычных джинсах и майке, то для этой встречи она принарядилась: изящные туфельки на каблуке, длинное платье цвета неба, перехваченное широким поясом… То ли она как-то особенно уложила волосы, то ли виной была игра света, но теперь они сияли золотом. В руках Рада держала аккуратный букетик из розовых орхидей.

Кир до боли прикусил губу. Благодушное настроение, навеянное очарованием вечернего парка и витавшей в воздухе романтикой, словно сдуло ветром – зябким, осенним, тоскливым. Розовые орхидеи… Надо бы посмотреть, что на языке туземцев означает этот знак.

Не то чтобы это было столь важно, но не сидеть же тут у окна весь вечер! Лучше и правда сходить в библиотеку.

Вектор вскочил с кровати. Он, кажется, уже выспался и всем своим видом показывал, что готов составить хозяину компанию. Только Кир не был уверен, что тут пускают в библиотеку с животными, а слишком явно демонстрировать свое невежество он не хотел.

– Нет уж, дорогой, – Кир потрепал волка по загривку. – Оставайся-ка ты здесь. Сегодня уже нагулялся.

Глава 10

Чтобы попасть в библиотеку, нужно было пройти через парк – к главному корпусу УЧИ. Кир старался выбирать тихие и пустынные тропинки, чтобы случайно не столкнуться с Радой и ее приятелем. Видеть их почему-то совсем не хотелось.

Когда он вышел к замку, уже почти стемнело и ощутимо похолодало. Что ж, это сентябрь, дружок. Днем еще может сиять солнышко, прогревая все вокруг до двадцати с лишним градусов. Но стоит светилу отвести свой взор, осень недвусмысленно дает понять: я иду, ребятки, ну в самом деле, вы же не думали, что обойдется без меня?

Кир точно так не думал, а потому перед выходом набросил куртку.

Издали замок казался меньше, а сейчас – вблизи и в сумерках – давил своими стенами и вообще производил угнетающее впечатление. Мысль почитать что-нибудь познавательное на ночь уже не казалась такой хорошей, но не разворачиваться же и не идти в комнату, только потому, что атмосферка мрачновата! Кир направился к центральному входу и с силой потянул на себя тяжелую дверь. Дверь не поддалась.

Хорошо, главный вход может быть и закрыт на ночь, но раз уж библиотека работает круглосуточно, то должен найтись какой-нибудь другой, второстепенный. Хотя Рада вполне могла и забыть сообщить ему какую-нибудь мелочь – например, что вход в библиотеку после 18:00 – только путем прохождения сквозь стены.

Кир пустился в обход в поисках незапертой двери. Через час он мог с гордостью констатировать, что обнаружил в УЧИ целых семнадцать дверей, но увы – все они были заперты. И как теперь найти библиотеку?

Кир хлопнул себя по лбу. Да очень просто. С этой задачей тут справился бы любой первоклассник. Он выхватил ветку и проговорил заклинание поиска. Мгновение – и нужное направление нашлось. А через два десятка шагов Кир оказался у низкой дверцы, спрятавшейся под высоким каменным крыльцом. Восемнадцатая. Он ухватился за ручку и потянул на себя. Дверь отворилась.

Чтобы войти, ему пришлось пригнуться. Сразу за дверью начиналась лестница, круто уходящая вниз. Она освещалась шарами, но так тускло, что Киру приходилось изо всех сил вглядываться в ступеньки: мало ли что там. Спуск показался долгим, таким долгим, что Кир уже начал задумываться: а стоила ли таких хлопот эта цветочная история. В конце концов, ну какая разница, что именно хотел донести Роальд до Рады своим букетиком, если они сейчас гуляют по вечернему парку? У них свидание, и любому понятно, что это значит.

Размышляя и споря с собой, Кир добрался до конца лестницы и оказался в странном помещении – круглом, с низкими сводами, похожим на пещеру. Ни стойки администратора, ни самого администратора, ни собственно книг… Здравствуйте, приехали! Мог и спросить у Рады, как тут все устроено!

У темной стены что-то скрипнуло. Кир повернул голову в сторону звука и чуть не вскрикнул от неожиданности. За деревянным столом восседал деревянный же чурбан с руками-ветками, провалами глаз, сучковатым носом. Верх пенька порос серым мхом.

Кир точно знал, кто это. И радоваться было нечему: про это существо он читал в одной особенной книжке для самых маленьких. И если верить этому правдивому источнику знаний об Альтаре, с тем, что находилось сейчас прямо перед ним, лучше бы вообще не встречаться.

Леший. По поверью, знает каждую травинку во вверенном ему лесном хозяйстве. К хозяйству относится очень ревностно, за бесцельно сорванный цветок или – не приведи интеграл! – несправедливо обиженного зверька может проклясть до конца жизни. Единственное утешение для проштрафившегося: это ненадолго. Тот самый конец жизни в таких случаях обычно наступает очень скоро.

Пенек не шевелился и никак на Кира не реагировал. Он что, спит что ли?

– Не сплю, – проскрипел леший.

Он что, еще мысли читает? Кир напряг память. О таких способностях леших в книгах ничего не было.

– Не читаю, – пенек пытался улыбнуться. Получалось устрашающе. – Вы, новички, все одно и то же думаете. Какую тебе книгу?

– Мне бы что-нибудь по семиотике, о значениях цветов, например.

Леший, ни на секунду не замешкавшись, выдал:

– Третий ряд, направо, пятый стеллаж, на второй полке, четырнадцатая слева книга. Свет бери свой, я ради тебя одного всё тут включать не буду.

Ничего себе у него память! Теперь понятно, почему такого несимпатичного персонажа усадили администратором в библиотеку. Отличное решение для мира, где нет компьютеров. Для того, кто в лесу знает каждую травинку, запомнить несколько десятков тысяч книг – плевое дело.

Вход в зал с книгами был прямо за спиной лешего. Какой бы мрачной ни была приемная-регистратура (или как тут она называется?), по сравнению с темным провалом, который открывался за каменной аркой, она выглядела местом уютненьким и безопасным.

– Ну я того… Пойду, да? – Кир нерешительно глянул на библиотекаря. Вдруг он все-таки решит сопроводить новичка к хранилищу источников знаний?

Ответа не последовало. Леший уже сидел неподвижно, закрыв глаза.

Прежде чем шагнуть в кромешную тьму, Кир проговорил заклинание света. Его шар, увы, был далек от совершенства: чуть более десяти сантиметров в диаметре, не слишком яркий, но главное – светил он беспорядочно во все стороны. Самый обычный фонарик пришелся бы куда более кстати, чем этот летучий осветительный прибор, который только и делал, что слепил глаза.

Кир прошептал еще одно заклинание – и шар поплыл между полок третьего ряда. Так-то лучше, на расстоянии от него будет больше проку…

Кир совсем было собрался повернуть направо и последовать за шаром, как вдруг краем глаза увидел свечение. Яркое. По крайней мере, куда более яркое, чем его собственная световая поделка. Интересно, может, там бродит еще один любитель ночного чтения? Кир присмотрелся. Да нет. Свет – зеленоватый, мерцающий – исходил не от шара. Его источник был прямо на книжной полке. На это положительно стоило взглянуть. Кир оставил свой шар – тот уже послушно остановился напротив нужного стеллажа – и двинулся в противоположную сторону.

Светилась книга. Сияла, переливалась перламутром, вспыхивала изумрудными искрами… Кир протянул руку и взял ее с полки.

И не удержал крика.

Великий интеграл, больно-то как! Руку словно полоснуло тысячей раскаленных на огне ножей.

От боли рука сама собой разжалась, но Кир успел подхватить падающий фолиант другой рукой. Ну зачем?! Он напрягся, ожидая нового всполоха боли. Но – ничего подобного. Книга спокойно легла в руку, разве что оказалась чересчур тяжелой.

Свечение пропало, и мир вокруг Кира погрузился во тьму, лишь светился вдалеке его шар.

Та-ак, иди-ка сюда… Кир прошептал заклинание, и шар медленно стал приближаться. В силу изменившихся обстоятельств значения цветочков для прогуливающихся парочек перестало быть самой важной проблемой. Лучше унести отсюда этот томик, раз уж он так рьяно привлекал к себе внимание. Только как объяснить пеньку-администратору что он передумал и нашел себе чтиво поинтересней? И вдруг сияющие книги вообще выносить из библиотеки нельзя?

Кир сбросил куртку и завернул в нее трофей. Авось не заметит… Ночь вообще-то. Спать пора…

Он вышел из библиотечного зала в регистратуру. Леший не шелохнулся. Ну что ж, кажется, можно идти. Кир крадучись сделал несколько шагов в направлении лестницы. Он старался двигаться бесшумно, и все-таки эхо шепотом откликалось на каждый его шаг. А вот книжный страж, к счастью, никак не реагировал. Хорошо. Кир сделал еще шаг, и еще… Кажется, никто его останавливать не собирается, и зря он тут играет в шпионов. Можно просто выйти.

– Стой! – от этого оклика Кир буквально подпрыгнул на месте. Он послушно остановился, а вот оборачиваться на звук не спешил.

– Книгу следует вернуть на новую луну. Правила ты знаешь. Задержишь – прокляну. Ступай.

Никаких правил, в которых упоминалось бы проклятие, Кир не знал и знать не хотел. Но, похоже, когда имеешь дело с нечистью, незнание не освобождает вообще ни от чего… Особую пикантность ситуации придавало то, что его обещали проклясть, если он не вернет вовремя книгу, которой у него вообще-то нет. Вот умеют же некоторые устроить себе веселую жизнь!

Кир не помнил, как взлетел по крутым ступенькам и оказался во дворе университета. Воздух был свежим, прохладным. Звезды сияли весело и позитивно, а Кир от души радовался, что остался жив. Только рука все еще горела огнем, словно и не прошло хороших четверть часа после того, как ее обожгло книгой.

Кир точно знал, что нужно теперь делать. Идти к Раде. И это не потому что неплохо бы узнать, вернулась ли она со своего рандеву. Совсем даже не поэтому. Об ожогах от светящихся книг он пока не слышал и не читал. Кто знает, может рядовые маги от такого вообще умирают наутро. А он обещал Махагрону Риксу и прочим заинтересованным лицам, что рисковать попусту не будет.

Все эти доводы были разумны и логичны. Но только Киру почему-то казалось, что он кого-то обманывает. Возможно, даже самого себя.

* * *

Ветка быстро привела его к общежитию девушек и указала комнату. Кир легко высчитал нужное окно. За оранжевыми шторами горел мягкий свет. Ну вот, она дома и не спит, можно смело заходить.

Кир поднялся по ступенькам и тихонько постучал. Спустя минуту дверь распахнулась и на пороге возникла Ирис – в коротеньком халате и с полотенцем на голове.

– Ты?! – вряд ли она ожидала таких гостей в эту пору.

Кир почувствовал, что стремительно краснеет. А еще на него словно наложили заклятье молчания: казалось, даже за весь обсидиан обоих миров он не сможет разлепить губы.

Нечеловеческое усилие – и он отвел взгляд от Ирис и пробормотал:

– Я к Раде. Она дома?

– Нет, гуляет. А что, что-то случилось?

Он бы с удовольствием ответил что-то вроде «Нет, зайду попозже», но рука болела все сильнее. Ему казалось, что она распухла и даже немного позеленела.

– Да ничего особенного, так, что-то с рукой… Я надеялся, она поможет.

– Проходи! – скомандовала Ирис. – Посмотрим, что с твоей рукой.

– Да нет, – Кир мялся и топтался в дверях. – Может, лучше Рада?

– Рада, может, и лучше, кто ж спорит, – в глазах девушки заплясали озорные искорки. – А вот лечиться следует у целителей, а не у законников.

Ирис развернулась и ушла в комнату. Киру ничего не оставалось, кроме как проследовать за ней.

Комната девушек была почти точной копией его собственной – две кровати, шкаф, портьеры. Но выглядела не в пример уютнее – симпатичные мелочи, безделушки, расставленные тут и там, делали ее непохожей на временное студенческое жилище.

Ирис кивнула ему на стул и ненадолго скрылась в ванной. Вернулась она оттуда уже в домашнем платье и без полотенца.

– Показывай!

Кир отложил в сторону куртку с завернутой в нее книгой и протянул руку. Глаза целительницы начали медленно округляться.

– Это за что же ты так схватился?

– Да так… – небрежно бросил Кир. Он решительно не представлял, о чем можно говорить Ирис, а о чем не стоит. Лучше отказаться отвечать, даже рискуя показаться невежливым и неблагодарным.

– Магический ожог. Очень сильный. Я таких еще не видела… – Ирис достала из большой белой сумки стеклянный пузырек со снадобьем. – Не знаю, что это было, но лучше бы тебе впредь за такое не хвататься.

Она сосредоточенно втирала пахучую мазь в руку, время от времени что-то бормоча себе под нос. Вскоре Кир с облегчением почувствовал, что боль и жжение начинают отступать. Он решил, пользуясь случаем, попытаться узнать что-нибудь о двойнике Аэрис:

– У тебя настоящий талант! Наверное, в роду были целительницы.

– Не знаю, что там было у меня в роду, – проговорила Ирис, продолжая втирать мазь в руку. – Меня подбросили родителям, когда я была совсем маленькой.

– Как так? – Кир постарался, чтобы его голос звучал удивленно – на самом деле он ожидал чего-то похожего.

– Извини, я не люблю это обсуждать, давай о чем-нибудь другом, если уж тебе хочется поболтать, – голос девушки оставался таким же доброжелательным и участливым, как и раньше.

Кир внимательно всмотрелся в ее лицо – он точно не расстроил ее своими бестактными расспросами? Но ни малейшего следа обиды не обнаружил.

– А что значат розовые орхидеи? Если их дарить? – выпалил он неожиданно для себя самого.

– Орхидеи? – Ирис посмотрела на него с любопытством. – Ну орхидеи вообще – это символ симпатии, нежности, доброго отношения, если же мы говорим конкретно про розовые…

Дверь распахнулась – и в комнату влетела Рада. Глаза ее сияли, на губах играла улыбка, а в руках были те самые розовые орхидеи.

Кир стремительно покраснел. Ну как можно быть таким… он не смог подобрать нужное слово. Уж точно не Радиной подружке следовало задавать этот вопрос. На самом деле его вообще задавать никому не следовало – дались ему эти орхидеи!

Увидев Кира, Рада переменилась в лице.

– А ты тут что делаешь?

– Я… Вот… У меня рука, – Кир зачем-то протянул к Раде опаленную магией конечность. Он уже даже жалел, что Ирис оказалась такой искусной целительницей и следов ожога почти не осталось.

Ирис же переводила взгляд с букета на Кира и, казалось, с трудом сдерживала улыбку.

– Похоже, твой родственник умеет находить неприятности на некоторые части тела… – Ирис мягко, но уверенно вернула руку на место и продолжила манипуляции.

– Вам еще долго? – в голосе Рады снова зазвенели льдинки. Ну конечно, все теплые интонации она растратила на Роальда. – Завтра рано вставать, а сейчас уже поздно!

Можно было подумать, что она не явилась в комнату только что, а весь вечер ждала – когда же сеанс исцеления закончится.

– Скоро, – Ирис говорила тихо, без нажима, но вряд ли кто-то стал бы с ней спорить. – Я должна закончить. Впрочем, если у тебя много родственников и этот лишний, могу оставить как есть.

Настроение Рады снова резко переменилось:

– Всё так серьезно? – теперь в голосе девушки звучала тревога.

– Серьезней некуда. Если бы он явился часом позже или, к примеру, у меня не оказалось корня медовицы… Все могло окончиться плохо, но быстро.

– И… – Рада совсем растерялась. – Что же с ним случилось?

– Не признается… – они говорили так, словно виновник происшествия не сидел тут рядом. – Может, тебе расскажет.

Кир был растерян не меньше, чем Рада. То есть, в шутку предполагая, что после контакта со светящейся книжкой не дотянет до утра, он оказался прав? Ничего себе поворотец!

Хорошенько обдумать эту мысль он не успел. В дверь поскреблись. Тихо, но настойчиво. И еще раз. И еще.

– О, священный пламень! – Рада закатила глаза. – У нас сегодня ночь визитов?

Она распахнула дверь – и в ужасе отпрыгнула. На пороге стоял Вектор.

– Вот негодяй! Выбрался все-таки! И я ведь его запер!

Ирис уже отпустила руку, и Кир беспрепятственно подошел к волку…

– И не стыдно тебе? Девушек вот беспокоишь!

Вектор посмотрел в глаза хозяину и сделал навстречу два шага, почему-то припадая на переднюю левую лапу. Взгляд был таким извиняющимся, жалобным, что Кир не смог продолжать сердиться. Он потрепал волка по черному мохнатому уху.

Почему-то рука вмиг стала мокрой. Что это – побочный эффект от целительства? Кир удивленно посмотрел на руку. На ней была густая темная кровь.

* * *

Они вбежали в общежитие почти одновременно – Кир, Рада и прихрамывающий Вектор. Коменданта на месте не было. Значит, случилось что-то из ряда вон. Не останавливаясь, они двинулись к комнате Кира. Ну конечно! Возле двери топились любопытствующие студенты. Они шумно что-то обсуждали, а комендант пытался поддерживать дисциплину и порядок:

– Ну что собрались! Чего вы тут не видели, разойдитесь по комнатам!

Никакого результата это не давало, напротив, привлеченные шумом, подтягивались новые зрители. Да что там такое, интеграл побери! На мгновение Кир похолодел. А что если волк кого-то… Нет, не может быть. Кровь же была не на зубах или пасти, а на ухе, значит, ему самому досталось!

Они приблизились к комнате – и студенты посторонились, опасливо поглядывая на Вектора. Кир увидел, во что превратилась его комната, – и остолбенел.

Двери не было! Она рассыпалась в мелкую щепу, а за зияющим проемом открывалось настоящее поле битвы. Там кучками валялись цветы. Но какие! Огромные – в полтора метра ростом, с чудовищными красными пастями, часто усеянными острыми белыми зубами. Кира прошиб холодный пот. Встреться он хоть с одним из них живым, исход этой встречи был бы предрешен. А тут этих тварей валялось не меньше десятка. Цветы лежали неподвижно, некоторые из них были разорваны в клочья. Кир с уважением посмотрел на волка. Справиться с такой кучей монстров и отделаться царапиной на ухе – это выше всяких похвал.

Откуда монстры взялись, Кир понял сразу. Уж больно их жутковатые личины были похожи на красные гладиолусы, приобретенные для ректора… Другой вопрос, как они стали тем, чем стали? Неужто старая цветочница подбросила ему такую проблему? Да с чего бы ей?

Рада мгновенно пересекла комнату и оказалась рядом с глиняным кувшином:

– Откуда ты его взял?

– Из шкафа… – кажется, он опять сделал что-то не так.

Брови Рады метнулись вверх:

– И ты поставил в него цветы? Там же были маши!

Маши! Кира прошиб холодный пот. Перед глазами встала нужная страничка все того же пособия для самых маленьких. Вот уж с кем действительно не стоило встречаться ни при каких обстоятельствах – духи-убийцы! Столетия назад маши крепко попортили кровь тогдашним магам. И те, наконец, отловили духов, да распихали по кувшинам, графинам и даже деревянным тарелкам. Но охраняли опасный инвентарь не слишком хорошо, а потому часть заключенных была попросту утеряна. Книга предостерегала малышей: если ты найдешь на улице чужую посуду, а особенно старую и потрепанную, ни в коем случае не трогай ее руками и сразу позови старших.

Дело в том, что если древняя склянка – пристанище машей, они запросто смогут вселиться – в тебя самого, в твоего песика или даже случайно проходящего мимо соседа. И тут же примутся убивать – любого, кто окажется рядом, включая песика и соседа. Этот увлекательный рассказ сопровождался весьма убедительными картинками.

А вот о том, что эти милые создания в состоянии вселиться даже в цветы, в книге ничего не было.

Зеваки смотрели на Кира, как на привидение, и осуждающе перешептывались. Понятно, в этом мире никому не придет в голову налить воды в малознакомый кувшин. Но сказать такое в лицо человеку, чей питомец только что продемонстрировал такую невероятную неуязвимость! Похоже, смельчаков не находилось.

С приходом Кира любопытствующих поубавилось. То ли уговоры коменданта помогли, то ли молчаливое присутствие Вектора сыграло свою роль.

Впрочем, хозяину комнаты, его спутнице и питомцу комендант тоже повелел выйти: следовало срочно починить дверь, а подождать какие-то полчаса можно и на диванчике в холле.

Диванчик был таким мягким и удобным, что Кир даже начал беспокоиться – а что если он уснет прямо здесь, не дождавшись ремонта двери. Впрочем, в планы Рады его безмятежный сон, кажется, не входил:

– Еще одна проблема. У тебя нет цветов. А лучше не являться на торжественное собрание вовсе, чем явиться на него с пустыми руками.

– Так серьезно?

– А то! Попрание многовековых традиций.

– Ну значит, утром купим. Тоже мне – большая сложность!

– Вот неужели ты думаешь, что я бы стала называть проблемой то, что решается так просто! – Рада была раздражена. – Собрание начнется раньше, чем откроется магазин.

Кир задумался… Нарвать полевых цветов или анютиных глазок с клумбы? Нет, плохая идея. Он уже сообразил, что красота цветов здесь в расчет не принималась. Цветы должны быть дорогими! Так что всё, что совершенно бесплатно украшает поля, сады и парки, – не годилось.

– А в магазин можно как-то проникнуть? А деньги потом занесем…

Тоже сомнительный вариант, но лучше, чем ничего.

– Ого! Да ты криминальный элемент! – они не заметили, как рядом оказался Роальд. Взгляд Рады почему-то сразу сделался виноватым. – Видимо, придется вас спасти.

Нашелся тут спасатель! Кир уже собирался вежливо отказаться, но Рада вмешалась:

– И что ты предлагаешь?

Роальд ответил, обращаясь исключительно к Раде, словно Кира там и не было.

– Так уж случилось, – весело проговорил он, – что у меня в комнате, в самой обычной вазе без древних излишеств, – Роальд широко улыбаясь посмотрел на Кира, – стоит двадцать пять совершенно роскошных гвоздик. Если я отдам ему пять, одну выброшу, то у нас получится два отличных букета.

Без древних излишеств! Кир вспыхнул.

– Спасибо, но я как-нибудь… – начал он, но его перебила Рада:

– Ты очень нас выручишь! А девятнадцать гвоздик – это всё еще шикарный букет.

Роальд приобнял Раду за плечи:

– Думаю, тебе пора. Завтра же рано, а тут уже всё в порядке. Вряд ли в ближайшее время твой беспокойный родственник натворит что-то еще.

Рада с чувством пожала его руку и, едва попрощавшись с Киром, выскользнула из общежития.

– Что и правда поможешь? – этот рыцарь без страха и упрека изрядно раздражал Кира. Принимать от него помощь не хотелось.

– Ну, не бесплатно, конечно…

Кир с облегчением вздохнул. Такой вариант его вполне устраивал. Какую бы цену Роальд ни назвал – все лучше, чем быть ему обязанным.

– У меня есть деньги, – он полез в карман за кошельком.

Роальд фыркнул:

– Надеюсь, ты это несерьезно! Не нищенствую, знаешь ли, в цветочники рано подаваться. Нет, мне от тебя нужна плата другого рода. Ты просто ответишь мне на один вопрос.

Да… Задачка. В мире существовало не так уж и много вопросов, на которые Кир мог ответить, не вляпавшись в какие-нибудь секретные сведения.

– А если я не смогу ответить на этот вопрос? – подстраховаться все-таки стоило.

Роальд лишь развел руками:

– Значит, пойдешь к Сардаре без цветов.

Глава 11

На торжественное собрание Кир пришел с пятью алыми бархатистыми гвоздиками. Роальд не соврал: они и правда выглядели «совершенно роскошно».

Двор замка уже не казался таким зловещим, как накануне: пестрая толпа студентов оживляла мрачный пейзаж.

Пестрая! Именно так. Кир с грустью вспомнил свою академию, где все носили мантии установленного образца, и по цвету можно было легко определить факультет. Здесь по одежде нельзя было определить вообще ничего. В особых случаях – даже выяснить, парень перед тобой или совсем наоборот. Некоторые девушки – с короткими стрижками, в брюках – были похожи на мальчишек, а группку длинноволосых парней в одинаковых клетчатых юбках Кир со спины принял за слишком уж увлекшихся физподготовкой барышень…

Особым разнообразием (разнообезобразием – сразу придумалось более точное слово) в нарядах отличались девушки. Иные девичьи костюмы были так минималистичны, словно ткань – это самое дорогое, что есть в этом мире, а потому использовать ее нужно крайне экономно. Встречая в толпе таких едва одетых девиц, Кир краснел и отводил глаза.

Но были тут и студентки, которые ткани не жалели: укутывались в нее с ног до головы, и даже лицо прикрывали темной вуалью. Определить, что это именно студентки, а не студенты, можно было лишь тогда, когда задрапированная барышня начинала двигаться.

Разглядывая новых однокашников, Кир наткнулся взглядом на Роальда и вздрогнул. Кроваво-алые цветы на фоне белоснежного камзола смотрелись так… Нехорошо смотрелись. Царапнуло предчувствие чего-то страшного, недоброго. Он какое-то время наблюдал, как к Роальду подходят знакомые, здороваются, расспрашивают, жмут руку, хлопают по плечу, как он отвечает – с рассеянной улыбкой, думая о чем-то своем, и предчувствие беды усиливалось.

Кир нахмурился. Кажется, он снова совершил ошибку. Не следовало ему ничего говорить. Большое дело – пошел бы без цветов! Кем бы ни была эта Сардара, не убила бы она его. А теперь…

– Вот ты где! А я тебя ищу!

Рада выглядела великолепно. Она так искусно заколола соломенные волосы, что они напоминали корону. Строгое платье идеально сидело на фигуре. Кир залюбовался ею, мгновенно забыв и о Роальде, и о своих нехороших предчувствиях.

Грянула музыка – торжественная, громкая. Кир закрутил головой – но так и не нашел, откуда идет звук. Зато увидел кое-что другое: на небе со всех сторон стремительно надвигались то ли черные тучи, то ли клубы дыма – толком было не рассмотреть. Минута-другая – и двор погрузился во тьму. Не в кромешную – свет едва-едва пробивался сквозь темную завесу – но в весьма густую.

Студенты начали опасливо расходиться к краям университетского двора, освобождая его центр. Рада схватила Кира за руку и потянула следом за собой. Музыка нарастала, невидимый оркестр играл все громче, все тревожней.

Еще минута – и в центре полыхнуло пламя, взвились вверх столбы дыма, а когда он рассеялся, Кир увидел возвышение, на котором за трибуной стояла – в этом он не сомневался – сама Сардара. Последний аккорд – и музыка стихла, а над замком повисла тишина.

Темные тучи быстро растворились в синеве неба, и снова засияло солнце. Теперь можно было рассмотреть Сардару получше. Пышная рыжеволосая дама в длинном платье, искусно расшитом черными камнями. Если это обсидиан, то… Кир попытался подсчитать, сколько мог бы стоить этот затейливый наряд, дважды сбился и оставил эту затею. Она определенно была хороша, какой-то леденящей душу красотою. Определить, пусть даже и приблизительно, возраст ректора он не смог. Выглядела она свежо, только глаза были слишком взрослыми, словно в них отражались не годы, а века…

– Приветствую вас, молодые умы и дарования! Вам всем оказана великая честь обучаться в УЧИ – лучшей обители знаний на Альтаре. На вас тратят время лучшие маги нашего мира. Помните об этом всегда. Я тоже помню об этом, а потому не желаю тратить время на пустые разговоры. Приступайте к занятиям!

Двор взорвался аплодисментами, студенты один за другим начали подходить к импровизированной сцене и вручать Сардаре цветы.

– И почему исчадие тьмы? Нормальная вроде тетка, – тихонько спросил Кир у Рады. Очередь к ректору продвигалась медленно.

Рада со страхом огляделась по сторонам: не слышал ли кто-то эти крамольные речи. Затем бросила гневный взгляд на Кира:

– Еще узнаешь. А пока веди себя умнее. Или хотя бы тише.

Сардара принимала букеты от студентов и передавала двум своим ассистентам – субтильным юнцам в черных одеждах. Эта одежда прекрасно гармонировала с нарядом самой ректорши, так что Кир ни минуты не сомневался: костюмы для сегодняшнего представления они выбирали не сами.

Каждого из студентов – а их было немало! – Сардара называла по имени, каждому говорила какие-то слова в напутствие. В результате церемония грозила затянуться до обеда. Это никак не было похоже на беспокойство за драгоценные минуты обучения. Даже если бы ректор произнесла самую длинную в истории науки приветственную речь, а потом бы всех отправила в классы, получилось бы куда быстрее.

Наконец дошла очередь и до Кира. Он протянул свой букет и замер в ожидании.

– Прекрасные цветы, Кирсен! – Сардара улыбалась. – Надеюсь, это просто цветы, и никаких посторонних сущностей?

Он покраснел и не нашелся, что сказать. Разумеется, о происшествии ректору доложили.

– Вижу, ты неразговорчив, – улыбка стала почти издевательской. – После церемонии зайди ко мне в кабинет, у меня есть еще несколько вопросов.

– Я? Да, конечно, я обязательно… – сбиваясь, забормотал он, но эта пламенная речь была напрасной: Сардара уже приветствовала следующего студента.

Кир отошел от сцены, уступая место новым желающим воздать необходимые почести любимому преподавателю, и начал пробираться ко входу в замок. Его нагнала Рада:

– Не волнуйся. Ничего страшного не произойдет. Будет расспрашивать о прошлом, отвечай, как договаривались. Ты все помнишь? Главное – будь совершенно спокоен!

– Да я и не волнуюсь, – улыбнулся Кир, – это ты волнуешься.

Рада и правда паниковала: бледная, с побелевшими губами… Кир взял ее за руку, пальцы были ледяные и мелко дрожали.

– Это потому что ты не понимаешь!.. – она почти выкрикнула эти слова, к счастью, все взоры были обращены на могущественного ректора и никто даже головы не повернул на голос. – Впрочем, может, это и к лучшему, – кажется, Раде удалось справиться с нервами. – Ты хорошо подготовился, и все пройдет отлично.

– Не сомневайся! – Кир очень старался, чтобы его голос звучал уверенно. На самом же деле особенной уверенности в том, что он выдержит этот экзамен, у него не было. Но Раде знать об этом вовсе необязательно.

Студенты уже давно разошлись по классам, а Кир сидел в приемной Сардары и ждал. Он вспоминал, как совсем недавно – или целую вечность назад – точно так же ждал другого руководителя другого вуза. В тот раз вся его жизнь перевернулась с ног на голову. Что же будет в этот?

УЧИ был совсем непохож на академию Сарегона. Там – прозрачные крыши из сверхпрочного стекла, светлые коридоры, удобные кресла, на каждом шагу – автоматы, где можно купить что-то перекусить, а главное – порядок и простота. После аудитории 10234 неизменно идет аудитория 10235, и никаких сюрпризов быть не может. Здесь же они с Радой минут пятнадцать плутали по темным коридорам, прежде чем нашли нужную дверь. Трижды за это время они сбились с пути, и всякий раз Раде приходилось заново читать заклинание.

Когда нужная дверь была найдена, облегчения Кир не испытал: в приемной никого не было, никто не ждал беседы с ректором, а значит, особое приглашение получил он один.

Первым появился ассистент.

– Кирсен?

Кир кивнул.

– Это хорошо, что ты здесь. Жди, она тебя примет, – ассистент скрылся за тяжелой дверью.

Потом в сопровождении второго ассистента появилась и сама Сардара. Она уже сменила тяжелое платье на строгий костюм. Проходя мимо Кира, она кивнула – скорее, самой себе, словно отмечая, что требуемый предмет мебели благополучно доставлен.

В кабинет его пригласили только через час. Весь этот час ассистенты торопливо сновали туда-сюда, иногда озабоченно поглядывая на Кира: да-да, и ты еще здесь, как бы не забыть.

Сардара сидела за изящным столиком. Ни обилия бумаг, ни полок с редкими книгами в ректорском кабинете не было. Зато было много картин и статуэток, изображавших исключительно хозяйку кабинета – иногда одну, иногда в компании с какими-то людьми. Одна из картин – небольшая, в серебряной рамке, инкрустированной обсидианом, – чем-то привлекла внимание Кира.

Пока он рассматривал убранство кабинета, Сардара рассматривала его. Повисла тяжелая пауза, но Кир – хоть убей – не мог придумать, как ее нарушить. К счастью, ректор сама начала разговор:

– Я не могу понять, как такой человек, как профессор Махагрон оставил преподавание ради болвана, у которого хватило ума поставить цветы в горшок с машами, – Кир опустил глаза. – С другой стороны, эти твари предпочли вселиться в цветочки, лишь бы не вселяться в тебя… А это тоже о чем-то говорит…

Сардара налила из золотого кувшина воды в прозрачный бокал и сделала несколько глотков. Она что, нервничает? Кир не верил собственным глазам.

– Что бы ни говорили недоброжелатели, я очень ценила профессора. Пусть мы не во всем были согласны, но он профессионал. И если ты тот самый человек, которого он счел достойным занять его место, то я могу лишь принять его выбор… Так и передай своему наставнику – Благодарю за доверие. Обязательно передам, – Кир склонил голову, надеясь, что у него получилось сделать это с таким же лоском и достоинством, как у того же Роальда. – Я могу приступить к занятиям?

Да что же не так с этим портретом? Кир вглядывался в него, стараясь запомнить всё до мелочей: возможно, ответ найдется позже, в спокойной обстановке.

– Да-да, я приветствую тягу к знаниям, молодой человек. Но учти… – Сардара посмотрела в его глаза, и Кир в одно мгновение понял, почему она вызывала такой ужас у всех. – Если ты еще раз учинишь в моем университете что-то похожее, достопочтенному Махагрону придется подыскать себе нового ученика.

Она сказала это самым обыденным тоном, но Кир не сомневался: всё – чистая правда. Если Сардаре покажется, что от него слишком уж много неприятностей, она решит проблему быстро и бесшумно.

Он снова вспомнил Роальда. Как бы ответил в этом случае настоящий аристократ? Уж точно не стал бы запинаться и краснеть.

– Это ни в коей мере не входит в мои планы, – у него даже получилось улыбнуться. – Я ценю возможность учиться в лучшем университете Альтары.

Сардара еще несколько долгих секунд сверлила его взглядом и наконец произнесла:

– Ступай!

– Всего доброго! – невероятным усилием воли Кир заставил негнущиеся ноги выполнить их работу и вышел. И как только дверь закрылась, он понял.

С портретом все было в полном порядке. Разве что художник польстил своей высокопоставленной модели, изобразив ее чуть более привлекательной, чем в жизни. Но тут, учитывая характер дамочки, его можно понять. Дело было не в самом портрете, а в рамке. На ее ребре, среди завитушек и цветков вместо печати мастера красовался серийный номер.

* * *

– Ты не видел Роальда? – Рада выглядела озабоченной.

– Нет. Вчера перед торжественным собранием он мелькал, а потом я не обращал внимания, как-то не до того было.

Двадцать минут перерыва между вторым и третьим занятием – отличное время, чтобы за столиком в столовой отведать местных деликатесов и обсудить с Радой то, что было на этих самых занятиях. И уж последнее, на что стоит тратить эти минуты, так это на то, чтобы говорить с нею о Роальде.

Увы, как только выяснилось, что Сардара не собирается проглотить Кира со всеми потрохами, по крайней мере, прямо сейчас, Рада перестала так трепетно к нему относиться…

– Он пропал.

Сердце рухнуло вниз. Конечно. Этого и следовало ожидать!

– Что значит – пропал?

– На занятиях его не было. А сейчас я встретила его соседа по комнате… – Рада растерянно оглянулась. – Вчера, сразу после собрания Роальд сказал, что полетит в город – праздновать начало учебного года. И ночевать не вернулся. Идо сих пор…

– Ну, знаешь ли, он уже взрослый мальчик. А барышни в городах не отличаются строгими нравами…

Рада вспыхнула, но возражать не стала. Кир сам себя ненавидел за эти слова, но не скажешь же ей правду!

– Ну или… мало ли какие у него могут быть дела… Может, опять нашел обсидиановые залежи, и не успокоится, пока все не скупит… Ты не переживай, найдется.

* * *

Кир чуть слышно прошептал заклинание времени. Цифры неярко полыхнули на листке. Он покосился на преподавателя. Вроде не заметил. До конца занятия оставался почти час. Как же неудобно тут все! Дома посмотреть на часы – секундное дело, смотри хоть все занятие, а тут – рискованный маневр. Если заметят, тут же выставят из обители знаний в коридор…

Гм, выставят, говорите? А это мысль!

Кир дождался, пока преподаватель Тастар – румяный толстячок, чем-то отдаленно похожий на Жардика из их академии, – подойдет поближе, и пробормотал заклинание еще раз. Ярким светом вспыхнули цифры. На этот раз их нельзя было не заметить. Лже-Жардик сначала задохнулся от возмущения, а потом начал визгливо кричать. Несколько долгих минут Кир выслушивал гневную тираду о том, как важна дисциплина и как ценно каждое мгновение урока. Он в это время думал, что, наверное, в каждом вузе есть вот такой преподаватель, который невероятную скуку на занятиях с успехом компенсирует громкостью голоса.

Когда этот пламенный спич завершился, Кир, к величайшему своему удовлетворению, был с позором изгнан из класса. Ура! Гневный взгляд, который бросила вслед Рада, почему-то ни капельки не огорчил его, а скорее, воодушевил.

Он найдет Роальда. Тот ушел сутки назад. Конечно, не в город он полетел, это было бы более чем странно. В обмен на гвоздики он потребовал ни много ни мало – рассказать, где Кир взял такого волчонка. И Кир рассказал – в подробностях. Так что совершенно очевидно: в одиночку Роальд мог отправиться только в одно место – в лес.

Сутки в лесу. До голодной смерти ему пока далеко. От жажды тоже вряд ли умер, уж какой-нибудь ручей да отыщется. Ветка всегда с ним, так что от хищников, если такие встретятся, тоже отобьется. В общем, не все потеряно. Вывести Кир его сможет: методика уже отработана.

Оставалась единственная проблема – как найти пропажу. Лес вокруг замка простирался на добрые полсотни километров, а за сутки искатель магических питомцев мог уйти далеко.

Впрочем, и тут у Кира была неплохая идея. Для ее реализации оставалось лишь найти какую-нибудь вещь Роальда. А вот это могло оказаться непростой задачей.

Ветка указала путь к нужной комнате. Кир на всякий случай дернул за ручку – а вдруг? Конечно, было заперто. А что если подойти к коменданту и что-нибудь ему соврать? Например, что забыл у товарища в комнате свою тетрадь, или что-нибудь в этом роде. Шансов, конечно, немного. Но вдруг сработает? В конце концов, их с Роальдом видели вместе, и если не на закадычных друзей, то на добрых приятелей они точно потянут.

В холле коменданта не было. Зато нашлось кое-что получше. У Кира даже сердце екнуло от радости. На странного вида конструкции, парившей в воздухе, висели дорогие костюмы – десятка два. Надпись недвусмысленно гласила: «В деликатную чистку». Там же стоял стаканчик с монетами. А что, очень удобно – не нужно возиться с заклинаниями, заплатил монетку – и кто-то заботливо вычистит твои одежки. Так вот среди прочего там болтался и белый камзол. Вот это удача! Студенты на занятиях, коменданта нет, можно потихоньку утащить вещицу в свою комнату. Очень просто!

Нет, конечно, совсем непросто. Боязно. Если попадется, никто ведь не скажет, что он молодец и готов на всё, лишь бы выручить товарища из беды. Скажут: вор. Кир еще раз огляделся, схватил камзол и со всех ног побежал к себе в комнату.

– Вектор! Мы идем гулять!

Волк – какой же он стал огромный! – радостно вскочил и закрутился, рискуя разнести всю мебель.

Времени на долгие сборы не было. Кир высыпал из сумки учебники и бросил туда похищенный камзол. В лесу будет прохладно! Он быстро натянул свитер и схватил со стула куртку.

Из нее со стуком вывалилась книжка. Как он мог забыть! Маши, Сардара, исчезновение Роальда – все это, конечно, более чем серьезно, но не настолько, чтобы книга, из-за которой он чуть не лишился жизни, вылетела из головы. Кир прочитал название и похолодел: «Лео Нарт. Буквы, цифры и места».

Эта книжка сама его нашла. Эта книжка пыталась его убить. На случайность всё это никак не тянуло. Только вот сейчас ни читать ее, ни разбираться, что тут к чему, времени не было. Кир сунул книгу под матрас и выскочил из комнаты.

* * *

Лес стоял перед ним стеной – суровой, неприступной.

Он протянул камзол волку – понюхать: – Где-то тут бродит этот герой. Его, конечно, надо бы бросить здесь, чтобы неповадно было, но мы не можем. Во-первых, потому что просто не можем. А во-вторых, из-за Рады. В общем, дружище, надеюсь, ты найдешь этого шалопая.

Волк сорвался с места и мгновенно скрылся между деревьев.

– Э, стой! Его нужно найти, а меня – не потерять, понимаешь?

Вряд ли, конечно, он понимал, но остановился и дождался хозяина. Дальше все шло так же – Вектор вырывался вперед, Кир бежал изо всех сил, чтобы только не упустить его из виду. Как только он, запыхавшись, останавливался, волк оказывался рядом и терпеливо ждал, когда можно будет двигаться дальше.

Спустя несколько часов бега по пересеченной местности Кир вымотался окончательно и упал, не в силах пошевелиться. Вот этого он не учел. Роальд шел уже больше суток, и мог уйти далеко вглубь леса. И пока они с волком его настигали, он с той же скоростью, ну или чуть с меньшей, уходил от них. Кир подсчитал. На то, чтобы догнать его, при таком раскладе понадобится несколько дней. Если, конечно, Роальд не выбьется из сил и не прекратит движение. Но он упертый, куда более вероятно, что свалится Кир. Да что там, уже свалился…

Вектор подошел и улегся рядом с хозяином. Хороший пес! Жаль, что все так получается. Даже вдвоем они могут не успеть…

– Погоди. Дай минутку отдохнуть – и пойдем, – Кир потрепал волка по загривку, привычным жестом поправил ошейник… Но стоило ему ухватиться за плотный ремешок, как Вектор извернулся – и вот уже Кир лежит у него на спине, изо всех сил, вцепившись в ошейник, чтобы не упасть. А волк делает осторожные, неспешные шаги.

– Тебе же тяжело!

Вектор ускорил шаг, словно и не было у него на спине ничего особенного. Ну что ж, а это выход. Так шансы найти Роальда живым и здоровым сильно увеличиваются. Кир покрепче сжал ошейник, обхватил коленями бока волка. Тот поерзал, словно проверяя, крепко ли держится седок, и припустил.

Между деревьев, между коряг и веток – он маневрировал ловко, не снижая скорости и легко удерживая Кира. Вот это зверь! Спасибо, Джарра! Вот удружила с товарищем!

Он успел устать. От мелькающих веток кружилась голова, от непрекращающейся качки – подташнивало. Руки, вцепившиеся в ошейник, затекли и онемели. Больше всего на свете ему хотелось остановить Вектора и передохнуть. Хоть чуть-чуть. Он набирал в легкие воздуха, чтобы сказать «Стой!» и шумно выдыхал. Еще чуть-чуть… Еще капельку. Вдруг Роальд за тем деревом, вдруг за тем ручьем…

Волк остановился резко. Так резко, что Кир чуть не свалился, только онемевшие руки не расцепились, и он чудом удержался на спине.

– Ого! Да ты прямо как Алан-царевич на Сером волке.

Роальд сидел под раскидистой елью и безмятежно улыбался. Кир вспомнил курс истории. Никакого Алана там не упоминалось, по крайней мере, среди царствующих особ.

– Не знаю, что там у тебя за царевич, но волк у меня черный. И кстати, никто из нас не нанимался за тобой бегать.

Кир расцепил пальцы и рухнул на землю. Он успел заметить, что взгляд Роальда на мгновение стал удивленным. Словно Кир что-то сделал или сказал не так.

– Пить хочешь? – Роальд протянул флягу с водой.

Кир сделал несколько жадных глотков. Поднялся, сел прислонившись к дереву.

– У меня еще бутерброды остались. Будешь?

– Да ты запасливый! – вряд ли имело смысл отказываться, дорога им предстоит дальняя, силы нужны.

– Ну разумеется, какой дурак потянется в лес без воды и провизии, – Роальд протянул ароматный сверток.

Кир промолчал. Он знал как минимум одного такого, но вслух называть его не хотел. Действительно, мог бы бросить в сумку что-нибудь кроме камзола! Кстати, о камзоле. Если дураком еще какое-то время побыть придется, то от почетного звания вора можно было избавиться тут же.

– Вот забери, пришлось взять на время, – Кир достал из сумки и бросил Роальду похищенное имущество.

– Это еще что? – брови лесного пленника поползли вверх.

– Ну как же, твоя одежда. Я дал волку понюхать, чтобы нашел тебя.

Роальд усмехнулся:

– Это не мое. Так что вернешь владельцу, если выберемся. Кстати, раз уж ты не знаешь. Волку ничего нюхать не нужно. Он твои мысленные приказы выполняет. Представил картинку, дал задание – и он уже готов. Нюхать, придумал же такое!

Кир потупил взгляд и затолкал камзол в сумку. Лучше бы поменять тему разговора.

– Ну что, встретил ее?

– Встретил…

– И как?

– Старухой показалась. Сказала, что чужой путь никуда не выведет, а хитрецам подарки не положены, – Роальд вздохнул. – Я еще подумал, что лучше бы девицей обернулась – не так жалко умирать. Говорят, красивая очень…

– Ничего, вдвоем выберемся. По двое она по лесу не кружит.

– Спасибо… Я твой должник, – Роальд впервые говорил серьезно.

– Забудь. Давай, выдвигаемся. Тут еще на хорошие сутки пути назад, – Кир начал подниматься.

– Сутки? Плохо. Воды совсем мало.

Роальд поднялся. Несмотря на усталость, двигался он ловко. Кир прикинул расстояние до замка. Если не останавливаться на ночлег, освещать себе дорогу шарами, можно выбраться и быстрее. Но не привлечет ли свет каких-нибудь местных чудовищ? И главное – хватит ли сил у них идти без сна? Вслух же он сказал:

– Это же лес. Найдем ручей какой-нибудь.

Его спутник эту идею не поддержал:

– Ну уж нет. Лучше я от жажды умру. Тут выпьешь – того и гляди козленочком станешь…

– Оборотнем? – уточнил Кир. Ничего подобного он о свойствах лесных ручьев не слышал.

Роальд замешкался, прежде чем ответить.

– Не-ет, – протянул он, – просто вода в лесу может быть всякой… мертвой там. А про козленочка… Слушай, а тебе какие сказки в детстве рассказывали?

– Никаких, – отрезал Кир. – Некому было рассказывать.

Тактичные люди в таких случаях прекращают расспросы. Но Роальд был не из тактичных.

– Ты же из Телии?

– Да.

– Красиво там у вас… Ратуша одна чего стоит.

– Ничего не стоит. Снесли в прошлом году. Солнце заслоняла.

Киру эти вопросы не нравились совсем. Хорошо, что в свое время настоял и слетал-таки на свою фальшивую родину. Изучил газеты, поговорил с местными жителями. Так просто его не поймаешь.

– Обсидиан там хороший. И мастер – из лучших. Мартин…

Кир помнил ювелирную лавку. Мог показать на карте, мог найти к ней дорогу. А вот внутрь он не заходил. И как звали владельца, не знал. Лучше не рисковать.

– Я не большой любитель побрякушек. Да и чтобы в них хорошо разбираться, не мои деньги нужны.

– Это да, – Роальд уже смотрел на него совсем не по-доброму. – Только ювелир в Телии – Мартина. Одна их немногих женщин-ювелиров на всей Альтаре. И даже если ты за всю жизнь в таком маленьком городке в этот магазин не зашел, и имя забыл, то на обряд-то дарения должен был ее увидеть, и мужчину от женщины точно бы отличил!

Обряд дарения. Первая бусина обсидиана, которую подносят детворе перед тем, как отправить за веткой. По традиции вручает талисман лично мастер… Кир получил сразу целый браслет от Махагрона и без специальных обрядов с участием мастера, чай не шестилетка. Прокол.

А Роальд продолжал:

– Про машей ты как-то не подумал, сказок наших не знаешь, о родном городе, похоже, только в газетах и читал! Да кто ты, тьма тебя возьми, такой? Ты вообще откуда? И не рассказывай мне про Телию, это так себе версия.

Кир остановился. Он раскрыт. Будет ли Роальд молчать? Да кто ж его знает. Темная лошадка. А узнав, что он презренный техник, наверняка проникнется не самыми теплыми чувствами. Значит, все было зря. Жертва Махагрона. Рада и ее учеба. Да ладно бы только они! А есть ведь все эти миллионы людей – на Альтаре и в Сарегоне… Их судьба сейчас зависит от него, Кира, и это никакая не метафора и не фигура речи, всё по-настоящему, всё всерьез.

Благополучие двух миров мгновенно взгромоздилось на одну чашу весов…

А на другой, улыбаясь, стоял этот красавчик, который даже после двухдневной прогулки по лесу выглядел, словно только что вышел из гардеробной и идет на официальный прием. Баловень судьбы, который не отходит от Рады, одаривает ее серьгами, цветами и развлекает виртуозными беседами. Который сам, по своей собственной глупости пошел в этот лес один…

И если вдруг он отсюда не вернется, его, Кира, никто ни в чем не заподозрит.

Кир почувствовал, как напрягся, сжался в пружину Вектор, в одно мгновение из лохматого питомца превратившись в смертельное оружие. Достаточно хозяину даже не приказать, а просто позволить – и крепкие клыки сомкнутся на шее Роальда, он даже не успеет почувствовать ни боли, ни страха.

Чаша весов, на которой лежало «всё», стремительно уходила вниз.

Видимо, мысли Кира отразились на его лице. А может, дело было в том, как напрягся, приготовился к броску волк.

Роальд всё понял. И теперь спокойно смотрел в глаза человеку, который в эту самую минуту собирался его убить. В этом взгляде не было страха или мольбы, в нем не было даже вызова. Роальд не пытался бежать или сражаться. На его красивом лице читалась только готовность с достоинством принять смерть, если так распорядится судьба.

Глава 12

Несколько долгих секунд Кир смотрел в глаза противника. И вдруг его обдало горячей волной. Великий интеграл! Он что, серьезно сейчас размышлял, убить ли ему этого парня? Не врага, не негодяя – обычного мага, чья вина лишь в том, что он оказался сообразительней, чем следовало? Да, из-за его, Кира, оплошности он понял больше, чем надо, но убить? И что, интеграл тебя бери, происходит, если минуту назад он всерьез раздумывал, не избавиться ли от человека, с которым только что делил хлеб.

Кир выдохнул. Вектор в ту же секунду из смертельного оружия превратился в обычного питомца и скрылся между деревьями.

– Передумал… – Роальд продолжал смотреть прямо в глаза, но теперь уже улыбался.

– Ага. Стоило целый день тянуться сюда, искать и спасать тебя. И что, столько усилий насмарку? – голос звучал словно чужой. – Ну уж нет, теперь будь добр, живи долго и счастливо.

Кир был напуган куда больше, чем его несостоявшаяся жертва. Напуган тем черным, холодным, донельзя рациональным и от этого страшным чувством, которое только что вынырнуло откуда-то из глубины души.

– Как скажешь, – Роальд поднялся. – Показывай дорогу, что ли.

* * *

Они шли уже хороших полчаса, а Кир всё еще не мог прийти в себя. Вектор то надолго убегал в кусты, то появлялся снова, бросал на хозяина виноватый взгляд, и опять исчезал в лесу. А Киру впервые за все время не хотелось видеть своего питомца.

– Можешь успокоиться, ты бы этого не сделал.

– Что? – Кир переспросил, хоть и отлично всё расслышал.

– Если бы ты действительно хотел меня убить, твой волчонок разорвал бы меня в одно мгновение. На самом деле ты не собирался…

Кир пожал плечами. Много он знает! Но на душе почему-то стало спокойнее.

– А почему ты не пытался убежать?

– Убежать от беркерка? – Роальд засмеялся. – Да ты и впрямь нездешний. Что вообще ты знаешь о своем волчонке?

– Мало. В книгах почти ничего нет, а верить тому, что есть, не думаю, что стоит, – волчонок перестал убегать и теперь шагал рядом, стараясь, впрочем, держаться чуть сзади. – Из более-менее правдоподобного: питается лунным светом. Если его приручить, становится верным помощником. Хозяина не предаст… По легендам – увеличивает магическую силу, когда луна полна. Когда же на сходе – может и уменьшать. Но даже это – сплошные догадки, потому что в последние несколько десятков лет беркерков – ни взрослых, ни молодых – никто не видел. С людьми им делить нечего, самодостаточные звери. Нападать не станут, еда им не нужна. Считалось даже, что и нет их вовсе. Так, сказки…

– В общем, ничего не знаешь, – подытожил Роальд.

– А ты?

– Ну… Понимаю, что звучит странно… Но их действительно не существует.

– Очень смешно! – Кир погладил по теплой мягкой шерсти живое доказательство существования беркерков.

Но Роальд, кажется и не собирался шутить.

– Есть один старик, большой специалист по магическим зверушкам. Я, как только твоего пса увидел, сразу отправился к нему. Так вот он меня просветил. На самом деле волков этих в дикой природе не бывает, не встречается, не существует. Россказни о том, что в полнолуние кто-то где-то что-то видел, можно не принимать в расчет, мало ли кому что померещится. Эти звери могут жить только рядом с человеком. Кое-кто из нечисти в редких случаях делает людям такие подарки. Отказаться от подарочка невозможно, если вручили – это уже до конца жизни.

– Да зачем от него отказываться? – не понял Кир. Хоть Вектор и занимал добрую половину комнаты, с ним было куда веселее. И безопасней.

– А вот тут начинается самое интересное. Беркерк – не совсем животное, то есть не самостоятельное существо, хоть и выглядит так. Это – продолжение хозяина, идеальное орудие для защиты и нападения. По мысленному приказу он может убить, напугать, доставить что-то небольшое, но важное, в общем, много чего может.

– Что значит, несамостоятельное? У Вектора вполне себе собственный характер, он даже иногда не слушается, капризничает…

– Поверь, только если ты сам хочешь, чтобы он не слушался, капризничал и проявлял характер. Думаю, Махагрон нарочно не сказал тебе, что это на самом деле. И ты каким-то образом вырастил вполне дружелюбного зверя, не лишенного обаяния, вместо смертельного оружия.

Роальд смотрел на беркерка всё тем же взглядом, полным восхищения и, пожалуй, зависти… Нуда. Мечтам заиметь такого же, похоже, уже не сбыться. Не получилось с первого раза – не получится никогда. Кир молчал, переваривая новую информацию.

– И все-таки непонятно, зачем от него отказываться.

– Этот зверь слишком близок к хозяину, если ты можешь повлиять на него – то и он может повлиять на тебя. И это не самое светлое влияние… Влияние хладнокровного убийцы, – Роальд заговорил тягуче и заунывно, словно подражая кому-то, – влияние бесконечной и вечно холодной луны…

Он замолчал, словно давая Киру проникнуться мрачной торжественностью момента, а потом закончил самым обычным тоном:

– Сам понимаешь, выдержать это трудно. Как сказал спец по зверушкам, обычно владельцы беркерков быстро сходили с ума… Похоже, ты единственный, кто решил проблему весьма изящно, сделав из монстра симпатичного пса.

Может быть, поэтому Рада боялась Вектора? Вполне вероятно, она отлично знала, что из себя представляет чудесный мохнатый щенок. И ничего ведь не сказала! Делиться этой догадкой с собеседником Кир не стал.

– Ладно, – выдохнул Роальд. – Котики-собачки, все это, конечно, мило. Но, думается мне, когда мы выберемся из этого леса, каждому из нас будет несколько неуютно жить. Мне – так точно. Знать, что от тебя предпочел бы избавиться человек, у которого есть беркерк, – небольшое удовольствие, поверь мне.

Кир попытался что-то возразить, но Роальд не стал его слушать.

– Конечно, сегодня ты уже продемонстрировал, что в душе ты – хороший парень, и убивать никого не намерен. Но люди меняются, обстоятельства меняются… В общем, ты для меня – угроза, даже не спорь. И, что делает ситуацию еще более пикантной, – я для тебя тоже… В общем, кажется, нам обоим будет безопасней в мире, где другого нет… И с этим нужно что-то делать. Я бы, конечно, предпочел, чтобы ты придумал какое-нибудь правдоподобное объяснение всем своим странностям, а я в него поверил. Но боюсь, это уже невозможно.

Он был прав. Надо что-то делать. Только вот что?

– Кстати, если ты вдруг действительно надумаешь заставить меня замолчать каким-нибудь экзотическим способом – ну яд там или… – Роальд кивком указал на Вектора, – ну ты понял, в общем имей в виду: моему семейству это не понравится, а если им что-то не нравится, они решают вопросы быстро и эффективно…

Кир нахмурился. Ну вот! Еще один прокол. Если бы он больше думал о деле, а не о том, какие цветы-подарки дарит этот пижон Раде, он обязательно бы расспросил ее о том, что это за тип и кто его родственники. Но ему, видите ли, было неловко.

Роальд с любопытством вглядывался в его лицо.

– Невероятно! Ты не знаешь, кто мои родственники!

Кир молчал, как двадцатник на экзамене…

– Ну что ж, я тебе объяснять не буду. Спросишь у Рады, она лучше объяснит. Пока просто поверь: убить меня – плохая идея, по крайней мере, для того, кто еще планирует потоптать эту землю.

– Я понял. И что ты предлагаешь?

– Ты объясняешь мне… ну пусть даже не кто ты и откуда… Но я должен быть уверен, что ты не опасен. А я даю слово, что никому ничего не скажу. Ни единой душе.

– Слово! – Кир хмыкнул. – Ты его дашь, ты и обратно возьмешь.

Роальд сначала изумленно вытаращился на Кира, а потом расхохотался:

– Всё не могу привыкнуть, что имею дело с пришельцем из потустороннего мира! Да как они тебя вообще к людям пустили – ты же ходячая подделка под человека!

Кир уже даже не пытался понять, что он опять сделал не так. Видно, с дачей слова на Альтаре всё не так просто, как у него на родине.

– Можешь не сомневаться, слово я назад не заберу. Тут такое дело, вылетит – не поймаешь. Итак, что ты можешь сказать в свое оправдание?

– Ничего. Я действительно не могу тебе ничего сказать… Я тоже вроде как дал слово. Может, мое слово не такое особенное, как твое, но оно тоже чего-то стоит. Всё это не игра, понимаешь. И от того, получится ли у меня то, что должно получиться, многое зависит.

Роальд посерьезнел.

– Допустим. Я тебе верю. Ты не злобный диверсант, явившийся разломать и разрушить наш мир… Ответь на один вопрос: Рада знает, кто ты на самом деле?

– Да.

– И для нее вся эта история… может быть опасной?

Киру очень хотелось ответить «нет», и было бы правильно так ответить, но он сказал:

– Может. Только она сама это выбрала.

Роальд некоторое время шел молча.

– Я даю слово: я никому не расскажу ни о твоей тайне, ни о том, что у тебя есть тайна.

Кир выдохнул:

– Спасибо. Значит, будем жить.

– Ну, не стоит так уж обобщать. Я – скорее всего. Ты – вовсе не факт.

– Это еще почему? – он спрашивал даже без особого интереса. Просто устал уже от этих игрищ на тему: кому кого и за что нужно убить прямо сейчас и кто для кого больше опасен. – Ты решил никому ничего не рассказывать, но все-таки от меня избавиться?

– Больно надо! Похоже, желающих хватает и без меня.

– То есть?

– Ну как бы тебе объяснить, нездешний мой друг. Горшочек с машами – это далеко не тот артефакт, который мог очутиться в твоей комнате случайно. Предыдущий владелец не мог забыть его в шкафу, и горничная по ошибке оставить тоже не могла. Больше скажу. Даже тот, кто его тебе подложил, не просто так взял эту склянку, да и сунул на полку. Чтобы без последствий подержать в руках такой горшочек, нужно много лет учиться. Это под силу только хорошему магу и только подготовленному.

– Значит, это было покушение?

– Без вариантов. Если бы в комнате оказался не ты, а нормальный человек, – Роальд довольно улыбался, – маш вселился бы в него. И этот гипотетический человек тут же бросился бы на волка. Исход ясен?

Кир кивнул.

– Это было очень умно! Возможно, убийца даже сумел бы потом аккуратно забрать использованный артефакт. А может, и не стал бы. Все бы посетовали, что новичок завел себе слишком опасного питомца, обзавелись бы еще одной поучительной историей и, скорее всего, даже не обратили бы внимания на пустой горшок, – Роальд щелкнул пальцами, как фокусник в конце удачно исполненного трюка. – Но вряд ли этот некто мог предположить, что ты окажешься неуязвим для машей, да еще додумаешься подарить им цветочки и таким чудесным образом сделать из прекрасного убийства жуткий скандал.

Кир обдумывал сказанное. Если это было покушение, почему же…

– Послушай. Если даже тебе понятно, что это было неспроста, что меня хотели убить… Почему же не ведется расследование? Почему не ищут преступника?

– А кто тебе сказал, что не ищут?

– Ну… У меня никто ничего не спрашивал.

– Тебя вызывала Сардара.

– И что? Она не задала ни одного вопроса. Только сказала передать Махагрону… э-м… профессору Махагрону что принимает его выбор. И пригрозила, что избавится от меня, если я продолжу доставлять неприятности.

– Это же Сардара. Ей не нужно спрашивать, чтобы выяснить правду. Потрясающая женщина!

Кир посмотрел на собеседника с удивлением. Неужели эта жуткая дама вызывала у него восторг?

Разговорчивый Роальд стал настоящей находкой. Благодаря ему Кир за несколько часов узнал многое из того, о чем не догадывался несколько месяцев. Может, задать ему вопрос, который он все никак не решался задать Раде. Все-таки речь шла о ее деде.

– Мне показалось, что Сардара относится к профессору Махагрону несколько… Э-мм… С некоторой антипатией.

Роальд усмехнулся:

– Дружны как кошка с собакой. Уж не знаю, виной ли тому научные разногласия, или тянется испокон веков какая-нибудь древняя личная история… До недавнего времени все было в рамках приличий. Но в прошлом году Махагрон предложил ввести курс математики, – Роальд скривил губы.

Кир хотел было что-то сказать, спросить… Но, подумав, решил не рисковать. Начни он пламенно защищать любимую дисциплину, этот не в меру догадливый умник еще сделает далеко идущие выводы.

Роальд между тем рассказывал дальше:

– Сардара, разумеется, возмутилась: в моем университете, мол, такого не будет. Это ослабит магию, внесет в души студентов разлад… Какие тут устраивали диспуты! Сколько копий было сломано! Одно время Сардара обещала даже, что запретит пользоваться цифрами, заменит их буквами. Но потом вроде передумала, к великому нашему счастью. Все-таки цифры – не самое бесполезное изобретение. Считать монеты при помощи букв… Увольте!

Кир внимательно слушал, но не забывал при этом отслеживать направление. Сейчас их дорога шла в гору. Подъем давался ему с трудом. Кир пыхтел, спотыкался, и очень надеялся, что не упадет и не покатится кубарем вниз. Роальд же двигался с поразительной легкостью, словно прогуливался по дорожкам парка. И беседу он вел весьма непринужденно, без малейшего намека на одышку:

– Когда я узнал, что старик уходит из университета, был уверен, что это дело рук Сардары. Но, оказывается, это не она, а ты его подсидел…

Видно было, что Роальд хотел что-то спросить, но не стал, вместо этого доверительно сообщил:

– Махагрон – большой поклонник Лео Нарта. Любил порассуждать о неведомых открытиях, которые ждут нас на стыке наук… На Сардару же само это имя действует как красная тряпка на быка.

Как действуют на быков красные тряпки, Кир не знал. Но предположил, что быки от них не в восторге.

– Лео Нарт был выдающимся ученым! – уж в этом-то он не сомневался…

– Как тебе сказать… Не знаю, как у вас, – последние слова Роальд произнес с особым выражением, – но здесь отношение к этой персоне неоднозначное. Кто-то и вовсе считает его воззрения ересью, а его самого – лазутчиком технарей.

– Но его заслуги несомненны!

– Ты хотел сказать: сомнительны? – Роальд улыбался. – Никакого научного наследия он не оставил. Одна-единственная книга, которую Сардара всё порывалась сжечь. И, возможно, сожгла бы, не выкупи ее Махагрон и не увези прочь из университета…

«Возможно, уже не одна» – подумал Кир про себя, вспомнив свою неожиданную находку. Книга, о которой говорил его спутник, действительно была у Махагрона. За это лето Киру пришлось ее не просто изучить, а законспектировать. А точнее – переписать. По настоянию профессора копию он взял с собой: не загрузил в ладью, а сложил все четыре толстые тетради в рюкзак.

Роальд продолжал:

– Сам я сей труд не читал, но те кто имел счастье ознакомиться, утверждают: ничего выдающегося. Сплошные туманные намеки. Да и остальные его достижения… Принято считать, что Нарт создал порталы по всей Альтаре, что поучаствовал в разделении миров… Но всё это на уровне сплетен, никаких доказательств нет.

– Странное поведение для ученого, ничего не скажешь… – задумчиво проговорил Кир.

– Это почему? – в глазах Роальда читалось любопытство.

– Я знаком с учеными… Стоит им что-то открыть или изобрести, они первым делом начинают писать об этом труды. Торопятся очень: чтобы никто не успел раньше. Они скорее пустой пшик объявят великим открытием, вынесут на обозрение непроверенную теорию, чем умолчат о своих заслугах… А тут не пшик. Телепортация! Это же не просто прорыв, это… – Кир не мог найти подходящее слово, но Роальд его понял. – И он молчит! Ни слова благодарным потомкам…

– Хм… А ты прав. Как-то я не думал о нем с этой точки зрения. И что бы это значило?

– Одно из двух, – Кир нарочно сделал паузу, чтобы насладиться тем безраздельным вниманием, с которым публика (пусть и совсем немногочисленная) ждала каждого его слова, – или он был совершенно нечестолюбив, что вряд ли. Или где-то хранятся многочисленные тома его трудов…

«По крайней мере, еще один том есть точно» – этого вслух Кир тоже не сказал.

Какое-то время они шли молча. Роальд что-то напряженно обдумывал. Кир почти не сомневался: наверняка планирует крупномасштабную экспедицию по поиску библиотеки Лео Нарта.

Сам же Кир думал о том, что совершенно напрасно не обсуждал всё это с Радой. А еще о том, что, как только вернется, непременно расскажет ей всё, что знает. Без утайки. Про книгу, про Ирис и Аэрис, про рамку на столе ректора. Потому что вся эта история касается ее непосредственно, а значит, она имеет право знать.

Стемнело. Роальд создал яркий шар, освещавший им путь.

– Я не предупредил Раду… Она будет волноваться. Сначала ты исчез, а потом и я.

– О, об этом не волнуйся. Я уже отправил ей ласточку, пока ты расправлялся с бутербродами.

Опять! Ни о каких ласточках Кир не слышал. Почта здесь отправлялась специальными ладьями в запечатанных магией конвертах. Времени это занимало много, и он с тоской вспоминал Сарегон с его мгновенными сообщениями.

– И когда же твоя ласточка долетит?

– Уже долетела. Ласточки – это придумка моего доброго приятеля и невероятно талантливого шалопая. Этим летом родители отправили его в дальнюю провинцию – за недостаточное усердие в учебе и избыточное во всякого рода шалостях и нарушениях дисциплины. Узник сначала писал долгие письма, безрезультатно ждал ответа, а потом создал ласточек, – Роальд развернул на руке золотистый комок, мгновенно превратившийся в лист бумаги, – тут помещается буквально несколько строчек, зато летят они, обгоняя звук. И это не метафора!

Сверхзвуковая скорость! Недурно. Приятель Роальда, похоже, и правда талант. Но восхищаться искусством изобретателя Кир не стал.

– И что же ты ей написал? – с тревогой спросил он.

– Что-то вроде «Дорогая Рада! С прискорбием сообщаю, что празднование начала года несколько затянулось. Город, увы, полон соблазнов. Твой дальний родственник только что присоединился ко мне, так что у меня не остается другого выхода, кроме как показать и ему все здешние злачные места. Пожалуйста, скажи в УЧИ, что я тяжело заболел, а Кирсен вынужден оказывать мне посильную помощь и уход. Дата, подпись».

– Ты что?! – возмущению Кира не было предела. – Она разозлится.

– Лучше было сказать ей, что мы в лесу? Она бы места себе не находила. Так что пусть лучше злится.

* * *

Рада все-таки не только злилась, но и не находила себе места. Это стало очевидным, когда рано утром они появились на территории университета – измотанные дорогой, голодные и смертельно уставшие. Они дошли куда быстрее, чем Кир мог себе представить. И неудивительно: Вектор выбирал самый удобный путь – ровный, без зарослей, коряг и переправ. А замедлить шаг не позволял Роальд – он стремился вперед, словно механический мобиль, которому только что сменили батарейки. Кир, конечно, мог объявить, что дальше идти не может. Более того, наверное, ему стоило так и сделать, но показать Роальду свою слабость? Ну уж нет! Он продолжал идти, удивляясь, как еще не упал от усталости.

Первой, кого они увидели, войдя в ворота, была Рада. Судя по залегшим под глазами теням, спать она не ложилась. Увидев их, она смерчем налетела на Кира.

– Как ты мог! – в ее глазах стояли слезы. – Как вы оба могли!

– Ну, мы действительно немного задержались, но предупредили же… – подал голос Роальд. – Зачем было так нервничать, Долесей – абсолютно безопасное место.

– Долесей – вообще отличное место. Только вот вчера туда отправилась одна-единственная ладья, и парень с большой собакой на нее не садился. Зато кое-кто видел, что этот самый парень резво шагал в направлении леса, – глаза Рады метали молнии.

Кир не очень-то надеялся, что она поверит в выдумку про шумные вечеринки в городе. Нужно было как-то спасать ситуацию. А еще – как можно быстрее оказаться в ванной.

– Извини… Так вышло. В следующий раз…

– То есть будет еще и следующий раз? – судя по тону, прощать провинившихся Рада не собиралась. – Ладно. Ступайте по комнатам, приведите себя в порядок и не вздумайте опоздать на занятия. У вас и так будут неприятности.

Глава 13

Киру едва удавалось держать глаза открытыми. Ледяной душ, пять чашек бодрящего чая в столовой – всего этого было явно недостаточно.

Как назло, сейчас шла лекция по теории магии. Важная лекция. Магические премудрости Кир начал постигать сразу на практике, так что теперь неплохо было бы все-таки разобраться, откуда ноги растут у волшебства.

Рада рассказывала что-то о вибрациях слова, которое должно совпасть с вибрациями мира, плюс еще нужно особое языковое чутье, обязательно иметь амулеты силы и ветвь – как элемент заземления. И все-таки Кир до сих пор очень смутно представлял, как это работает, лишь продолжал добросовестно разучивать заклинания. А хотелось уже понять, что тут к чему.

Голос преподавателя долетал словно издалека. Кир усиленно конспектировал, хоть в затуманенное усталостью сознание слова проникали с большим трудом:

– Запишите важнейшие определения. Магиеведение – это наука о природе, функциях, структуре магии, характере ее взаимодействия с другими отраслями человеческого знания. Теория магии – это раздел магиеведения, изучающий общие представления о магии в целом и об отдельных магических явлениях и процессах…

Рада не конспектировала. Всё это она изучила еще год назад и вполне могла бы заменить доцента Брюста у кафедры. Чтобы не скучать на занятии, она решала несложное логарифмическое уравнение. Получалось у нее не слишком хорошо, и она раз за разом что-то зачеркивала и переписывала.

Кир краем глаза заглянул в ее листок и быстро обнаружил ошибку. Но указывать на нее не стал: во-первых, для ученицы будет лучше, если она найдет ошибку сама. Во-вторых, как только она справится с заданием, придется давать новое, а сил на то, чтобы что-то толковое составить, не было.

– Теория магии тесно связана с другими магиеведческими науками: историей магии, магической практикой, а также со смежными науками: философией, эстетикой, лингвистикой и…

Преподавателя перебили на полуслове: в класс бесцеремонно ввалился один из ассистентов Сардары. Он не составил себе труда поздороваться или извиниться за вторжение, лишь небрежно бросил:

– Студент Кирсен, срочно явитесь в кабинет ректора.

Через секунду дверь за ним уже закрылась.

Доцент выжидающе смотрел на Кира. Тот поднялся и пошел к выходу, стараясь двигаться как можно тише и вообще не мешать учебному процессу. Однако процесс был прерван: Брюст молчал, ожидая, пока «счастливчик» выйдет, а однокашники провожали Кира испуганными взглядами.

Лишь когда он оказался за дверью, в классе снова зазвучал голос лектора. «Как же они тут ее боятся!» – начал было рассуждать Кир. Но от мыслей о несовершенстве здешней иерархии его отвлек золотистый комок, который с невероятной скоростью пронесся по коридору и плюхнулся в руку. Ласточка! Кир развернул послание. «Лучше молчи! Говорить буду я!» Буквы полыхнули золотом и исчезли.

Кир покрутил в руках листок. При ближайшем рассмотрении «ласточка» оказалась просто бумажкой. Правда, бумажка эта покалывала пальцы и мелко вибрировала, так и норовя выпасть из рук. Кир сложил ее и сунул в карман, чтобы вернуть владельцу.

Ну что ж, значит, на «разборе полетов» он будет не один. Уже легче.

* * *

Пока Кир добрался до кабинета ректора, прошло немало времени. Он несколько раз заблудился. Удивительно! Он, которого не мог сбить с толку даже местный лес, терял дорогу. Обнаружить нужную дверь снова удалось лишь с третьей попытки. Надо будет спросить у Рады: это что, специальное волшебство?

Когда он появился в приемной, Роальд был уже там. Ассистенты укоризненно покачали головами – получилось синхронно, очень напомнило болванчиков, которыми у него на родине украшают мобили. Кир едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Ох, неправильный это настрой для беседы с ректором.

Он осторожно приоткрыл дверь и желание смеяться бесследно пропало. Роальд стоял напротив Сардары, а в ее глазах читалась неприкрытая ярость.

– А вот и еще один прилежный студент!

– Добрый день! – Киру ничего не оставалось, кроме как подойти и встать рядом.

– Итак, на каком основании вы отсутствовали на занятиях и не ночевали в общежитии?

Кир, как и было велено, молчал, внимательно разглядывая носки своих туфель и деревянный паркет.

– Я отправился в город, чтобы докупить кое-что необходимое для учебы. И там, к величайшему моему сожалению, меня внезапно настиг недуг…

– Какой? – с ядовитой усмешкой спросила Сардара.

– Увы, я не очень разбираюсь в названиях, это удел целителей. Но, кажется, очень серьезный. Чувствовал я себя отвратительно. К счастью, мне была оказана своевременная помощь, а добрый друг явился по моему зову и препроводил меня в эту обитель знаний. В настоящий момент я совершенно здоров и готов приступить к занятиям.

– Может, у тебя и справка есть? – в голосе ректора слышалось торжество.

Ничего себе! Вот тебе и магический мир, бюрократия точно такая же. Кир начал беспокоиться за своего товарища. В лесу справок точно не выдают, и как он теперь выкрутится?

– Конечно есть! – Роальд протянул Сардаре свиток.

Та долго вчитывалась в то, что там написано, потом взмахнула над бумагой веткой. Брови ее удивленно поползли вверх.

– Она настоящая…

– Не думаете же вы, что я позволил бы себе вас обманывать, да еще подделывать документы!

По лицу Сардары читалось, что именно это она и думает. Но доказательств у нее не было.

– А если я скажу, что вас обоих видели, когда вы возвращались из леса?

– Тогда я скажу, что, должно быть, ваши информаторы обознались, – Роальд кивнул на справку. – Мы были в городе.

Сардара повернулась к Киру:

– У тебя тоже есть справка?

Кир помотал головой:

– А разве она мне нужна? Я не прогуливал занятий. По крайней мере, по своей воле. Меня выдворили из класса за то, что я произнес заклинание времени…

– И это было правильно! На занятиях нужно учиться, – оказавшись без главного козыря, Сардара все еще пыталась сохранить нравоучительный тон, но уже было видно, что серьезных неприятностей можно не ждать.

Кир снова потупил взгляд:

– Виноват и готов понести наказание. Я волновался о том, что мой товарищ долго не возвращается из города, вот и… – он развел руками.

– Быстро же вы спелись, – проговорила Сардара задумчиво.

Она посмотрела в глаза Киру долгим, изучающим взглядом, словно пытаясь проникнуть в какие-то неведомые глубины его сознания, в самые сокровенные мысли. От этого взгляда стало жутковато и почему-то вспомнились провода ментоскана. Кир с трудом отвел глаза.

– Тебе нужно осторожнее выбирать друзей, – он мог поклясться: она не произносила этого вслух. Слова просто возникли у него в голове – сами собой. Словно кто-то их прошептал. Неслышно. Молча. Он ошарашенно уставился на ректора, но та уже говорила своим обычным голосом:

– Возвращайтесь к учебе. Роальд, после занятий, зайди к нашим целителям. Нужно убедиться, что твой недуг прошел бесследно. И не покидай пределов замка в ближайшие две недели – пока окончательно не восстановишься после болезни.

Роальд выслушал приговор – и даже бровью не повел, он церемонно поклонился и ответил:

– Благодарю за заботу обо мне.

Зато когда они вышли, он дал волю гневу.

– Старая злыдня! – он говорил тихо, но отчетливо. – На целых две недели застрять тут! Можно подумать, у меня нет других дел!

Кир слушал Роальда вполуха. Его интересовало совсем другое.

– Откуда у тебя справка?

– О, это большой секрет. Но тебе, как сообщнику, я могу его доверить. Это дело рук благородного Эмэскина – друга и защитника всех разгильдяев УЧИ. Ну ладно, не всех, а тех, кто может оплатить его услуги, прямо скажем, недешевые.

– Что за Эмэскин?

– Целитель, лекарь из Долесея, у него есть лицензия, клиника – всё всерьез. Он и выдает такие справки юным прогульщикам и тунеядцам. За соответствующее вознаграждение. А еще у него можно купить зелья не в сезон. В общем, незаменимый человек. Я обязательно тебе его представлю при случае.

– Но он не мог выдать тебе справку. Ты ведь не был в городе.

– Зришь в корень, новобранец. Дело было так. Я предложил нашему ангелу-хранителю совсем уж неприличную сумму, и он выдал мне несколько справок без дат, а также сообщил заклинание, с которым эти даты проставляются. Как видишь, всё просто.

У Роальда, похоже, вообще всё и всегда просто. Проще некуда. А вот у него, у Кира, к сожалению, простых ответов не было. Вместо них появлялись всё новые и новые вопросы. Например, может ли он доверять своему новому приятелю? И что это было за молчаливое предупреждение? И почему вообще Сардаре вздумалось его о чем-то предупреждать? И куда делась та, сарегонская рамка с ее стола?

Одно он знал точно: ломать голову над всеми этими загадками в одиночку он больше не будет.

* * *

– Есть разговор. Важный. И срочный, – он с большим трудом досидел до конца занятий, на каждой перемене выпивая по чашке бодрящего чая, и теперь с удовольствием бы отправился спать. Но были дела и поважнее.

– Мне нужно готовиться к завтрашнему семинару, – недовольно проговорила Рада. – И тебе, кстати, тоже. Или ты уже не помнишь, зачем вообще здесь находишься? Смиренно напоминаю: не только для того, чтобы совершить как можно больше дурацких подвигов.

Он вздохнул. Еще день-другой, ну максимум неделя – и она забудет эту безрассудную вылазку Роальда в лес и ту роль, которую сыграл во всей этой истории Кир. Но ждать так долго он не мог.

– Ты к этому семинару уже год назад готовилась, а я… ну не всем же быть отличниками! А разговор как раз и касается того, зачем я здесь нахожусь.

Рада продолжала возмущаться крайней безответственностью Кира и «некоторых там», но на развилке все-таки свернула на ту дорожку, что вела к общежитию юношей.

Они легко проскользнули мимо коменданта, который в нарушение всех мыслимых и немыслимых должностных инструкций дремал на посту, и быстро добрались до комнаты.

Вектор приветствовал хозяина радостными прыжками, от которых сотрясалась мебель и даже каменные стены, казалось, ходили ходуном. Ему не нравилось оставаться одному.

Рада, как и обычно, при виде волка переменилась в лице. Нет уж, понервничала она достаточно. Кир решительно направился к питомцу:

– Так дружок, иди-ка ты прогуляйся… Где-нибудь за воротами, чтобы никого не смущать.

Вектор бросил на Кира жалобный взгляд, но тот был непреклонен. Он распахнул дверь, и волк отправился на прогулку.

Рада облегченно вздохнула. Теперь можно было начинать разговор. Осталось лишь уладить одно небольшое дельце.

– Есть какое-нибудь заклинание, которое помешает посторонним услышать, о чем мы говорим?

Рада задумалась ненадолго, а затем взмахнула веткой. В комнате ничего не изменилось.

– Получилось?

– Кажется, да, – в голосе девушки уверенности не было, так что Киру оставалось лишь надеяться на то, что меры предосторожности приняты.

Он усадил девушку за стол – разговор намечался долгий, – сам уселся напротив и начал рассказывать всё с самого начала. Получалось не очень связно, он путался, отвлекался, но возвращался к теме и снова рассказывал…

Про Аэрис, про похищение, про загадочную гибель мадам Свентр, про Мату, так вовремя скончавшуюся, про неучтенные переходы и возможных контрабандистов, про рамку из Сарегона на столе Сардары… Лишь про ее безмолвное предупреждение относительно Роальда говорить не стал. Потому что это было бы… Неправильно. Некрасиво. Непорядочно.

Рада слушала внимательно, не перебивая. Лишь однажды она задала вопрос, когда речь зашла про неожиданное сходство Аэрис и Ирис:

– Так вот почему ты на нее тогда так пялился? – выпалила и тут же осеклась.

– Конечно. Да я не мог поверить своим глазам! И до сих пор ничего не понимаю. Но, что бы это ни было, оно явно имеет отношение к переходам между нашими мирами.

Когда рассказ Кира был окончен, Рада долго сидела молча, обдумывая услышанное. Он уже начал беспокоиться – не наговорил ли лишнего, когда она подала голос:

– Не могу поверить! Ты всё это от меня скрывал! Столько времени…

– Ну знаешь ли, ты тоже не особенно стремилась со мной поделиться всем, что знаешь.

– Чем же, например? – она не собиралась сдаваться.

– Ты ведь сразу поняла, что этим горшком с машами меня пытались убить? Но решила мне об этом не сообщать. Интересно, почему?

– Потому что не была уверена, а ты мог наделать глупостей…

– А теперь уверена? Думаю, пришла твоя очередь раскрывать секреты, – Кира не покидало ощущение, что о чем-то он забыл рассказать. О чем-то очень важном. Но вспомнить, что это, не было никакой возможности.

Рада между тем заговорила:

– Я кое-что разузнала. За сутки до заезда комендант открыл все двери, чтобы горничные могли убрать комнаты. В общем, тут был проходной двор. Так что теоретически поставить вазу в шкаф мог кто угодно, – Рада пододвинула к себе кружку и наполнила ее водой. – Но только теоретически. На практике же ни студенты, ни горничные с такой задачей бы не справились. Тут нужен сильный маг. Скорее, это кто-то из преподавателей.

– Даже так? – Кир не знал, хорошее ли это известие. С одной стороны – круг подозреваемых сильно сузился. С другой – преподаватели тут персоны неприкосновенные. Даже поговорить с ними будет сложно. И опасно.

– И еще одно важное обстоятельство. Представь себе, что в этот раз посмотреть, как подготовлены комнаты, заходила сама Сардара! Раньше она этого не делала.

– Вот это новость!

– Угу, – Рада отпила из кружки. – Я никак не могла понять, зачем ей было вызывать тебя к себе, чтобы не задать ни одного вопроса. А оказывается всё просто: Сардара беспокоилась, как бы дед не подумал, что это она решила тебя извести, вот и постаралась лично сообщить тебе о своей лояльности.

– А может, это все-таки она?

– Вряд ли. Сардара очень умна. Достаточно умна для того, чтобы не появляться на месте преступления в открытую… Думаю, она сама испугалась, когда поняла, как это всё выглядит со стороны. Дед хоть и отошел отдел, но ссориться с ним всерьез… Нет! Она не стала бы.

– Ну, насколько мне известно, – эти слова Кир произнес особым тоном, так чтобы Рада поняла: все подробности он должен был узнать от нее, – Сардара и Махагрон только и делали, что ссорились.

Рада махнула рукой:

– Это не более чем научные диспуты, возможно, чуть более эмоциональные, чем следовало бы. Но прилюдно сравнять оппонента с землей и высмеять его взгляды – это одно, а убить его ученика – это все-таки другое.

Кир вздохнул.

– Ясно. То есть мы по-прежнему не знаем, кто пытался меня убить и когда он повторит эту попытку.

– Ну, есть в этом во всём и хорошая сторона.

– Это какая же? – он с трудом мог представить, что тут может быть хорошего.

– Ты всё еще жив. Когда эти чудные цветочки начали рвать и грызть всё вокруг, ты сидел у прекрасной Ирис… – на лице Рады вдруг отразилось недоумение. – И кстати, почему ты там сидел?

– Ну как же, рука…

– Ясное дело – не нога. Я спрашиваю, что случилось с твоей рукой? Ирис говорила – дело серьезное. Где ты умудрился получить такой ожог?

Кир стукнул себя рукой по лбу. Книга! Это было самое главное, о чем следовало рассказать. И вот как, интересно, он мог об этом забыть? И как могла забыть Рада о его раненой руке? Да она должна была забросать его вопросами и не выпустить живым, пока он не расскажет всё! И Ирис… Почему целительница ни разу не поинтересовалась – как там дела у пациента? Да и он сам уже дважды напрочь забыл о том, что у него есть редчайшая книжка, которая, возможно, приведет его к ответу на главный вопрос – как остановить сближение миров.

Кир начал рассказывать по порядку историю с библиотекой, ожогом, забытой в куртке книге. Книге самого Лео Нарта!

– Если, конечно, это не подделка, – поспешила охладить его пыл Рада. – Дай-ка взглянуть.

Кир подошел к кровати, приподнял матрас. Книги не было.

– Может, тебе это всё показалось? Эта история в библиотеке и вообще… – Рада смотрела на него как на тяжелобольного, и это было неприятно.

– А Ирис показалось, что у меня магический ожог?

Девушка обиженно замолчала. И это было очень кстати. Потому что в голове у Кира крутилась одна мысль. И эта мысль стоила того, чтобы додумать ее до конца. Допустим, забраться в комнату, чтобы установить там машевый горшок мог кто угодно – двери были открыты (и, кстати, зачем их было открывать на целый день?). А вот проникнуть в комнату и взять книгу мог только тот, кто знал заклинание-ключ.

– Пойдем-ка навестим коменданта. Кажется, у меня есть к нему несколько вопросов.

* * *

В холле почему-то было совсем темно. Ничего себе, они заболтались! Кир хотел произнести заклинание времени, но передумал. Вместо этого он негромко свистнул – Вектору пора бы возвращаться домой. Встреча с огромным волком в темноте – не самое приятное приключение даже для мага.

Тем временем Рада взмахнула веткой – и холл озарился неярким светом шара. Комендант был всё там же – за регистрационной стойкой. С тех пор, как Кир видел его в последний раз, он не сдвинулся ни на миллиметр – так и сидел, закрыв глаза и привалившись к стенке. Не к добру это!

– Стой здесь! – сказал он Раде, а сам направился к неподвижному телу. Постарался нащупать пульс, но тут же понял, что это абсолютно бесполезное занятие: для живого человека комендант был слишком холодным. Задавать вопросы было некому.

Кир бросил взгляд на стол, спрятанный от посторонних взглядов за стойкой. Рука коменданта безвольно лежала на той самой книге. «Буквы, цифры и места», открыто на титульном листе. Похоже, с чтением что-то не заладилось.

Очевидно, дело было так: любознательный комендант зашел осмотреться в комнате Кира. Удовлетворить невинное любопытство. А что, почему бы и нет? Зашел еще днем, во время занятий, когда сделать это можно, не рискуя столкнуться с хозяином. Хотя нет. Днем в комнате был Вектор… А вот ночью, пока они бродили по лесу, – вполне подходящее время, а главное – этого времени хватило на то, чтобы никуда не торопиться.

Осмотр был явно не поверхностным, раз уж нашлась возможность заглянуть под матрас. Там комендант с удивлением (а может, и без – кто знает!) обнаружил необычную книжицу, да и взял ее почитать. Любопытство – такая увлекательная штука, стоит только начать. Скорее всего, он даже планировал вернуть чужое имущество на место. Но, видимо, забыл. Такая уж это чудесная книга. Или не успел, поскольку неожиданно умер… И вряд ли без посторонней помощи.

В Сарегоне – Кир это отлично знал – брать что-то с места преступления было строго-настрого запрещено. Как с этим обстоят дела на Альтаре, он не имел ни малейшего понятия. И пока что выяснять не собирался.

Он захлопнул книгу и вышел из-за стойки.

– Комендант мертв, – тихо сказал он Раде, – уже несколько часов. Позови кого-нибудь. А я пока спрячу книгу.

* * *

Кир обернулся быстро, лишь немного замешкался, пока искал новый тайник для книги.

Когда он спустился в холл, помещение было не узнать: яркий свет – под потолком висел с хороший десяток шаров, полно народу… Собрались почти все преподаватели. Кто-то суетился возле регистрационной стойки – осматривал тело, кто-то не подпускал праздно любопытствующих, кто-то заглядывал во все углы, явно в поисках улик.

Он не сразу увидел Раду: девушка стояла в сторонке и разговаривала с невысоким мужчиной неопределенного возраста. Одного взгляда Киру хватило, чтобы понять: перед ним явно кто-то вроде местных охранников порядка. Эта профессия, похоже, накладывает на людей неизгладимый отпечаток, в любом мире и при любых обстоятельствах: цепкий взгляд, под которым чувствуешь себя виноватым, даже если не сделал ничего плохого. И что-то еще, невыразимое, но жутковатое.

Рада отвечала на вопросы. Она была бледнее обычного, тяжело дышала – видимо, запыхалась, пока звала на помощь. Роальд (откуда только взялся!) стоял неподалеку и внимательно прислушивался к разговору. Кир приблизился.

– …Говорю же, я пришла в гости к товарищу. Мы засиделись допоздна. Он пошел меня провожать, а тут… такое.

Киру показалось, что при словах «засиделись допоздна» Роальд помрачнел.

– И кто же обнаружил, что с комендантом что-то не так?

– Я! – подал голос Кир. В конце концов, не одной же Раде за них отдуваться.

Липучий взгляд следователя мгновенно ухватился за него.

– И что же вы сделали, когда увидели, что он мертв?

Неужели он их подозревает в чем-то? Кир постарался скрыть раздражение:

– Попросил Раду позвать кого-нибудь и поднялся в комнату.

– Зачем?

Он вздохнул. Ну почему, почему ему всегда приходится выглядеть слабаком и недотепой!

– Мне стало нехорошо… Мертвец, понимаете… В общем, я поднялся в комнату.

Получилось очень натурально. Щеки пылали, а под насмешливым взглядом Роальда хотелось провалиться сквозь землю. «Охранник» еще раз просканировал его взглядом-рентгеном, кивнул – и снова переключился на Раду:

– И куда же вы побежали?..

Она уже собиралась ответить, но вдруг покачнулась – и обязательно упала бы, если бы Кир не успел ее подхватить. Девушка стала совсем бледной. Казалось, что жизненные силы стремительно покидают ее. Кир прислушался и с ужасом понял: Рада не дышит.

Глава 14

Кир точно знал, что нужно делать. Сначала встряхнул девушку за плечи и спросил – громко и отчетливо:

– Рада! Ты меня слышишь?

Ответа не было. Он его и не ждал, он лишь четко и последовательно повторял то, что было отработано до автоматизма на занятиях по Основам безопасной жизни.

Теперь – уложить на пол. Осторожно. Но быстро. И ровно. Сильно надавить на лоб, запрокинуть голову и вывести подбородок вперед. Досчитать до десяти. Чаще всего этого было достаточно, чтобы на манекене загорелся зеленый датчик, а преподаватель объявил свое обычное: «На этот раз повезло!».

Но сейчас перед Киром был не суперсовременный манекен, а Рада, пока еще живая… Проверить, получилось ли, дышит ли она. Кир чувствовал, как убегают, ускользают, безвозвратно исчезают секунды.

«Вижу, слышу, ощущаю».

Кир сел на пол и наклонился над девушкой, так, чтобы его ухо оказалось возле ее губ, а взгляд был направлен на грудь. Начал медленно считать до десяти. Если дыхание есть – он увидит, как приподнимется грудь, услышит вздох или ощутит на щеке тепло.

Восемь… Девять… Десять…

Ничего. Тишина.

Нащупал сонную артерию. Пульса нет.

Теперь по заученному до автоматизма алгоритму следовало позвонить в «Экстренную помощь» и приступить к сердечно-легочной реанимации.

Звонить было некуда. Врачи… Кир огляделся. Двое магиков, все еще копошившихся возле тела, явно были целителями. Но что они понимают! Пока подойдут, пока начнут махать своими ветками… А времени мало: шесть минут на все.

Кир машинально глянул на запястье, где когда-то были часы. Он и без часов знал – из шести минут, которые природа выделила на то, чтобы человек мог прожить без дыхания, одна уже прошла. А вторая начала терять драгоценные секунды.

Он собрался. В конце концов, он делал это хороших несколько сотен раз. Преподаватель – профессор Линг – не выпускал их из аудитории, пока манекен не «задышит». И снова, и снова, и снова. Этот зачет все сдавали с десятого раза – не меньше. Каких только прозвищ ни придумывали Лингу студенты, как ни ругали его между собой, некоторые даже жаловались Шерну – но всё безрезультатно. Занятия продолжались, а Линг говорил: «Вас здесь сто человек, и все вы меня ненавидите, но по статистике минимум один из вас когда-нибудь будет мне благодарен». И сейчас Кир отчаянно хотел оказаться тем самым одним.

Он секунду помедлил. Всё-таки Рада – не манекен. Но только секунду. Изо всей силы рванул блузку. Ткань с треском разорвалась.

– Что ты себе позволяешь? – раздался возмущенный голос Роальда.

Кир бросил в ответ – жестко, коротко:

– Никого не подпускай. Найди носовой платок.

Смотреть на Роальда, чтобы убедиться, что он услышал, было некогда. Итак, представляем, что грудная клетка – это квадрат. Складываем руки и ставим в центр этого квадрата. И сильно надавливаем на грудину… Раз, два, три… Весь мир исчез, сузился до пульсирующей точки. Восемь, девять, десять… Ритмично. Не сбиваясь. Словно это не он. Словно кто-то другой двигается за него. Двадцать девять. Тридцать.

Он снова прислушался. Ничего.

– Платок!

В руку ему лег лоскут белой ткани. Кир набросил его на лицо, снова надавил на лоб, зажал нос и дважды с силой выдохнул, стараясь наполнить легкие Рады. Искусственное дыхание. И – снова массаж сердца – тридцать быстрых сильных толчков.

Дыхание.

Массаж.

Дыхание.

Массаж.

Время остановилось. Он двигался как заводная игрушка – откуда-то из далекого детства. Стоп!

Он снова приблизил ухо к губам Рады. Щеки коснулось что-то невесомое, легкое. Она дышала.

– Тут человеку плохо! – объявил он громко.

Потом – Роальду:

– Где тут ваши врачи?

– Кто? – не понял тот.

– Целители, чтоб их, – Кир только сейчас почувствовал, что едва стоит на ногах. – Жива. Пусть смотрят, что с ней. А я кое-что принесу.

Он, как смог, собрал разорванную блузку, чтобы прикрыть наготу и отправился в свою комнату.

Кир не видел, скорее, чувствовал, какими удивленными, да нет, изумленными взглядами провожают его присутствующие. Догадаются… Кто-нибудь обязательно догадается… Но это было не так уж важно. Пропади оно всё пропадом. Пусть бы рухнули оба мира и вообще произошло что угодно, лишь бы Рада была жива. Лишь бы не умерла вместо него…

* * *

Он спустился через несколько минут. Возле Рады уже колдовали местные медики.

– Что с ней? – ему показалось, или они и правда от него шарахнулись?

После короткой паузы один из целителей – самый старый – ответил:

– Спит. Опоена каким-то зельем.

Кир протянул кружку, на дне которой плескалось немного воды:

– Она пила. Воду. Отсюда.

И снова совсем немного замешкавшись, старец принял кружку из его рук. Взмахнул веткой и начал вглядываться в воду.

– Сок синецвета, – объявил он – и кто-то рядом охнул. – Это не совсем яд. Сильное снотворное. Видимо, слишком много она приняла, а потому и… – он осекся, не договорив. – Нужно отнести ее в лазарет. Беда миновала, но лучше пусть спит на глазах у целителей.

Кир подхватил девушку на руки – она оказалась совсем легкой – и бережно понес ее, ступая следом за старцем. Остальные целители отстали. Кир был уверен – они почему-то опасаются и не хотят идти рядом.

Лазарет был совсем близко. Для Рады быстро нашлась комната – с белыми стенами и белой же кроватью. Бережно опустив девушку на одеяло, Кир спросил у старца:

– С ней все будет хорошо?

– С ней – да, не сомневайся. Лучше побеспокойся о себе.

– А со мной-то что не так? – Кир, конечно, чувствовал себя уставшим, но никаких тяжелых болезней за собой не замечал.

– Оживлять мертвых – опасный дар. И обязательно найдутся люди, которые захотят им воспользоваться, нравится тебе это или нет.

* * *

Из лазарета он вышел, только когда окончательно убедился: Раде ничего не угрожает и она в надежных руках. С ним же самим дело обстояло куда хуже. «Волшебное питье» явно предназначалось не случайной гостье, а хозяину, так что можно засчитать неведомому врагу вторую неудачную попытку убийства. И всего-то за неделю. Тенденция, однако.

К тому же его теперь считают великим воскресителем, и этот факт, похоже, покоя в его жизнь не добавит…

Кир пересек парк и приблизился к общежитию. У порога его ждал Роальд.

– Как Рада? Всё в порядке? – он спросил как бы между прочим, словно и не беспокоился о девушке, которая только что была на грани жизни и смерти. За гранью, если уж быть точным.

Почему-то Кира это разозлило:

– Мог бы и сам пойти и узнать. Не то чтобы дальний путь.

– Мог бы. Но был уверен, что наши целители справятся, а бесполезных зевак, – Роальд бросил на него выразительный взгляд, – там хватало и без меня.

– Всё в порядке… Она спит.

– Тебе надо быть осторожнее. Бесовские ритуалы в присутствии добрых двух десятков свидетелей – плохая идея. На всех волка не натравишь, со всех слово не возьмешь.

Намек был более чем понятен.

– А что мне оставалось делать? Рада могла умереть.

– Уже умерла, если быть точным. Конечно, хотелось бы знать, что это за дар у тебя такой, но, подозреваю, что спрашивать бесполезно.

Кир пожал плечами. Обучить его что ли основам оказания первой медицинской помощи? Если сказать, что это такая магия, может, и получится…

– Отчитываюсь, – продолжал Роальд, – я сказал любопытствующим, что Рада упала в обморок. А если кому показалось, что перестала дышать, то это показалось. С того света еще никто не возвращался. А все эти твои… – он поискал слово, но не нашел, – в общем, ты растерялся и стал приводить ее в чувство каким-то особым деревенским ритуалом. Но сделать его толком не смог – только одежду попортил, а девушка в себя так и не пришла. Потом догадался позвать целителей.

Кир усмехнулся. Из героя-спасителя его в одно мгновение сделали сельским простачком, и он должен быть за это благодарен! Причем действительно должен. Деревенские простачки – куда менее привлекательная мишень, чем заклинатели мертвых.

Он с чувством проговорил:

– Спасибо!

– Потом поблагодаришь, это еще не всё.

Кир насторожился:

– Я еще где-то умудрился напортачить?

– Да не то чтобы… Давай-ка переместимся отсюда куда-нибудь, где потише.

– Мой дом – твой дом, – Кир отвесил шутливый поклон.

Поговорить спокойно можно было только у него в комнате – Роальду, как и всем тут, был положен сосед. Лишь Кир со своей «домашней зверушкой» удостоился отдельных апартаментов.

Кстати, о зверушке. Пора бы уже появиться Вектору. Увидев мертвого коменданта, Кир мысленно – опять спасибо Роальду за ценную подсказку – повелел волку спрятаться и не показываться никому на глаза. Но теперь можно было и вернуться.

Спустя несколько мгновений Вектор был рядом.

– Хорошо, встретимся у тебя. Я зайду, – и Роальд исчез в дверном проеме.

Кир поплелся следом.

* * *

Роальд пришел быстро, в руках у него был кусок белой ткани, сложенный вчетверо.

– Для ужина, конечно, поздновато, но лучше поздно, чем завтра.

Он развернул ткань на столе – и на ней как по волшебству появились тарелки с какой-то едой и две кружки горячего травяного отвара. Пахло умопомрачительно.

– Ничего себе! Такую бы тряпочку в лес с собой тогда взять… Куда как проще было бы.

– Самобранка. Сразу после леса и купил, – буркнул Роальд.

– Это она сама готовит? – изумленно протянул Кир.

– Ага, сейчас. Разгонится она! – Роальд усмехнулся. – Готовить не умеет, а вот сохранить свежим и горячим, да так, чтобы места не занимало, очень даже может.

– Тоже неплохо, – Кир в очередной раз вынужден был признать, что бытовые вопросы магики решают весьма изящно. Та же самобранка – гибрид холодильника и микроволновки, и вместе со всем содержимым легко помещается в карман…

– Рассказывай, что там у нас еще плохого?

– Пока ты взирал на спящую красавицу, тут решили, что неплохо бы осмотреть твою комнату… Вдруг тут еще какие-то убойные магические фокусы припрятаны. Опасные для жизни.

Кир побледнел. Вообще-то припрятаны. И еще как.

– Проверять вызвалась Сардара…

– Почему?

– Ну забота о сохранности студентов – ее служебная обязанность. А тут налицо покушение. Так вот. Поскольку тебя не было, меня пригласили в свидетели. Ирония судьбы – но в качестве ближайшего твоего друга, – Роальд широко улыбнулся.

А они друзья? Кир вряд ли ответил бы на этот вопрос положительно. Но сейчас не время было разбираться в тонкостях их отношений.

– И?..

– Что-то ей здесь не понравилось, это точно… – Роальд сделал паузу и вопросительно посмотрел на Кира, словно ждал объяснений.

Ну уж нет. Объяснений не будет. А паузу держать мы умеем не хуже некоторых.

– В общем, она объявила, что комната вполне пригодна для проживания. Никаких ядов и страшных заклинаний тут нет.

– Вот и славно, – Кир с облегчением вздохнул. И не только потому, что книга не была обнаружена (кстати, надо бы ее уже почитать). Все-таки приятно знать, что ты находишься в безопасном месте. – И это все новости?

– Нет. Я там покрутился возле преподавателей и Грауса…

– Грауса? – переспросил Кир.

– Это наш искатель… Ты имел счастье отвечать на его вопросы.

Искатель. Отлично, теперь он хоть будет знать, как это называется.

– Ну так вот. У коменданта нашли блокнотик, исписанный мелким почерком. Конспект, значит, на тему «Как безопасно переносить сосуды с заключенными в них духами».

Кир присвистнул.

– Это еще не всё. В комплекте шел полупустой флакончик с соком синецвета… В общем, все дружно решили, что картина ясная. Твой тайный недоброжелатель и неудавшийся убийца – он, – Роальд скривил губы в усмешке.

– Ага. Комендант воспылал ко мне неожиданной и беспричинной ненавистью, попытался убить машами – невзирая на то, что это было очень сложно организовать, потом облил мою кружку даже не ядом, а снотворным и в довершение всего умер. Вероятно, от угрызений совести. И дисциплинированно оставил рядышком с собой все улики…

– Угу. Идеальное убийство.

– И что, все поверили?

– Граус – скорее всего. Он вообще недалекого ума, если честно. А преподаватели вряд ли. Думаю, они дружно поддержали версию нашего искателя, только чтобы не было паники. Впечатлительным студентам не понравится, что где-то рядом бродит злодей. Но за тобой они будут присматривать.

Кир вздохнул:

– Отличный расклад. От настоящего убийцы меня это вряд ли спасет, зато теперь за каждым моим шагом будут следить.

– Соображаешь. Собственно, об этом и хотел сказать.

Роальд махнул веткой, и пустые тарелки исчезли со скатерти. Он снова сложил ткань вчетверо, собрался уходить, и вдруг остановился в дверях:

– И, кстати, ты там не слышал от целителей, отчего все-таки умер комендант?..

– Говорят, по естественным причинам. Никакого магического воздействия, яда или чего-нибудь столь же эффективного. Просто умер и всё.

– Кому говорят? – уточнил Роальд.

Хороший вопрос. Правильный. Официальная версия может и отличаться от того, что было на самом деле.

– Между собой.

Когда Роальд ушел, Кир, смертельно уставший, улегся в кровать… Но заснуть сразу не смог. Его не покидала мысль: что-то он забыл сделать. Нужное и важное… Уснул он лишь под утро.

Книга так и осталась лежать в тайнике.

* * *

Рада с ним не разговаривала. Уже второй день. Встретить ее из лазарета он не успел – сидел на занятиях, а когда девушка дошла до общежития, было уже поздно. Судя по реакции, до нее донесли самую гнусную версию произошедшего.

Кир поначалу пытался объясниться, рассказать, как и что было на самом деле, но она не желала даже слушать. Ну что ж. Он не обязан… В конце концов, он все сделал правильно.

Роальд тоже не появлялся. Покушений и трагических происшествий уже два дня как не было, так что, предоставленный самому себе, Кир занялся наконец обычными повседневными делами.

Разобрал и разложил вещи – мальчишка-капитан наконец привел ладью (кстати, свой багаж Рада демонстративно разгрузила и отправила в комнату сама). А потом приступил к благородному делу разгрызания гранита науки. В конце концов, его задача тут – изучить всю эту гуманитарщину не хуже математики, а значит, этим и пора заняться.

Кир сидел в комнате, обложившись со всех сторон учебниками, и уже битый час пытался составить реферат на тему «Основные тенденции развития магических наук конца 3-й эпохи». Вектора рядом не было. Кир видел, что пес томится в тесной комнате и отпускал его в лес при каждом удобном случае.

Мысли его были далеки от истории магии. Из головы никак не шел комендант. Во всей этой истории не было никакой логики. Допустим, по чьей-то указке – вряд ли по собственной инициативе – тот решил разделаться с Киром. Уже на уровне методов версия не выдерживала никакой критики.

В этом мире существуют куда более эффективные и простые способы, так сказать, умножить на ноль нежелательную персону. Те же яды.

А снотворное – это никак не яд. Может, его хотели хорошенько усыпить, а не убить? Только вот сон-вода досталась не ему – долговязому и изрядно окрепшему за это лето, а миниатюрной Раде.

Что-то было еще. Что-то важное. В том, как он обнаружил тело коменданта. Он пошел провожать девушку и…

Стоп! Он шел не провожать девушку. Он шел, чтобы задать коменданту несколько неприятных вопросов по поводу пропавшей книги.

Книга!

Он подскочил со стула, взмахнул веткой – и шкаф приподнялся, негромко стукнув о потолок. Кир протянул руку и пошарил по днищу. Вот она!

Раздумывать в тот день было некогда, труп коменданта внизу – отличный стимул, чтобы поторопиться. Так что он наскоро прикрепил книгу заклинанием-липучкой. Не такая уж и мудреная хитрость, к тому же повозиться пришлось, но зато это сработало.

А эта книга, похоже, умеет заставлять о себе забывать. Может, и комендант не продвинулся дальше первой страницы и не вернул ее на место именно поэтому? Теперь уже не узнаешь. Нужно было срочно придумать что-то, что поможет вспоминать о бесценном творении Лео Нарта не время от времени и если повезет, а регулярно.

В Сарегоне он поставил бы напоминалку на планшет. А здесь? Единственное, что пришло в голову, – написать на листке и повесить над столом: «Читай книгу!». А еще на потолке: «Книга ждет!». Если кто-то случайно забредет в гости и пристанет с расспросами, можно будет объяснить, что это такая специальная мантра, чтобы мотивировать себя учиться.

Изготовить и развесить надписи не составило труда.

Покончив с этим, Кир снова уселся за стол и раскрыл книгу там же, где и комендант в свое время.

И понял, что прямо сейчас прочитать, что же пишет великий (или, если верить скептикам, не очень) Лео Нарт, опять не получится. Нет, Кир, ни на минуту не забывал, для чего он здесь. Раскрыть тайну загадочного Лео, выяснить, как не допустить катастрофы, и в конце концов спасти мир – всё это первостепенно.

Только вот мертвые герои спасают мир не слишком успешно. Так что до счастливого разрешения всех трудностей неплохо бы дожить. А для этого – выяснить, кто же на него покушается, и попытаться убедить неведомого врага больше так не делать.

И кажется, это наконец стало возможным. Между страницами лежал волос. Кир наклонился, чтобы его рассмотреть, и даже зажег шар, хоть на улице еще не было темно. Какое-то время он так и сидел, уставившись на свою находку и размышляя, что же теперь делать.

В Сарегоне, узнать, кому принадлежит волос, можно было бы без труда. Простейший анализ ДНК, минутный поиск по компьютеру – и готово. Для этого подходил даже мини-тестер из детского набора «Юный естествознатель».

У Кира был такой. По задумке производителей прибор предназначался для того, чтобы узнавать животных по следам, но любознательные детишки с удовольствием использовали чудо-аппарат в своих целях. Девчонки – чтобы определить, кто из поклонников подбросил записку, мальчишки – чтобы выяснить, что за злодей налил наноклея на стул.

Придумали ли на Альтаре что-то похожее? Кир не знал. Только вот чтобы определить, чей это волос, никакая аппаратура не требовалась.

Он осторожно взял в руки улику…

Итак, что мы имеем. Волос обыкновенный. Длина пять с половиной сантиметров. Цвет… На 80 процентов черный, на 20 процентов – у основания, там, где луковица, – седой.

Прибыв на Альтару Кир поначалу удивлялся: почему здесь, где возможна любая магия, даже самая невероятная, люди предпочитают выглядеть на свой естественный возраст и никак не меняют внешность…

Потом выяснилось, что всё дело в Большом Списке запретов, вернее, в его шестом пункте: запрещается использовать магию для любых изменений внешности, кроме укорачивания волос.

Это значит, что парикмахерские и брадобрейские заклинания были совершенно легальны. А все остальные косметические и омолаживающие процедуры оказались полностью в распоряжении травников и зельеделов.

Ходили слухи, что хорошо помогают молодильные фрукты. Только стоили они бешеных денег, а редкие торговцы, которые предлагали этот товар, под страхом смерти не рассказали бы, где его берут. Те, кому посчастливилось включить эти фрукты в свой рацион, вряд ли стали бы это афишировать, так что об эффективности этого удивительного средства приходилось только догадываться.

Тем же, чьи финансы не позволяли такую роскошь, приходилось довольствоваться средствами поскромнее. Например, красящим зельем для волос.

Разумеется, эти зелья пользовались большим спросом у женщин. Вот только женщины не стриглись так коротко. Волосы до плеч – как у Рады – считались крайне прогрессивной и даже дерзкой прической. Представить себе даму в возрасте с короткой стрижкой было очень трудно. Почти невозможно.

Убеленные сединами преподаватели-мужчины считали возраст естественным спутником мудрости, так что скрывать его не старались, скорее, наоборот.

Доцент Тастар был исключением. Он регулярно подкрашивал свои утратившие пигмент кудри. Впрочем, пожалуй, недостаточно регулярно. Экономный Тарстар брался за зелья лишь тогда, когда отросшие корни становились уже заметными. Зрелище это было презабавнейшее: казалось, что волосы у преподавателя начинают расти на некотором расстоянии от головы.

Кир успел побывать лишь на одной его лекции. Первокурсники с трудом сдерживали смех, глядя на упитанного мужичка с «оторванной прической». Старшекурсникам же было не до смеха: Тастар имел репутацию человека мстительного и злопамятного. Сдать экзамен по основам природной магии весельчакам удавалось с большим трудом. Или не удавалось вовсе.

Итак, волос мог попасть на книгу лишь в двух случаях. Либо доцент держал ее в руках еще до того, как Кир взял ее в библиотеке, что маловероятно. Либо Тастар был рядом непосредственно до или после смерти коменданта, что очень даже может быть.

Что он делал за стойкой регистрации? Почему не позвал на помощь, если увидел, что коменданту плохо? Почему не сообщил никому, когда понял, что тот мертв?

Кир задумался. Задать все эти вопросы самому Тастару? Нет уж, увольте. Он плохо представлял себе, на что способны маги-преподаватели, но догадывался, что превратить чересчур любопытного студента в безобидную лужицу для них пара пустяков.

И к кому с этим идти?

Надо бы к Раде – и уже вместе решать, что дальше делать и как быть. Только вряд ли она будет счастлива его видеть сейчас. А извиняться за то, в чем не виноват… Конечно, он бы извинился, только пока что никто не слушает извинений.

Самым правильным было бы рассказать обо всем Сардаре. Но как сделать это, не обнаружив книги, вот в чем вопрос. Оставался один вариант – обратиться за советом к человеку, который, кажется, готов ввязаться в любую авантюру.

* * *

С Роальдом Кир столкнулся на лестнице.

– А я к тебе. Ты куда-то торопишься?

Он чуть задержался с ответом:

– Вообще-то да. Но если у тебя что-то срочное…

– Нужен совет. Предположим, я знаю, что один из преподавателей крутился около коменданта как раз во время его безвременной кончины. Но доказать этого не могу. И объяснить, откуда знаю, – тоже не могу. Что в этом случае следует делать?

– Зависит от того, что это за преподаватель.

– Тастар.

Роальд поморщился:

– Это к Сардаре. Больше никто с ним связываться не станет. И я тоже не стану. И тебе не посоветую.

– Но я не смогу объяснить, откуда… – начал было Кир, но Роальд непривычно резко перебил его:

– Тогда храни эту тайну в глубинах своего сердца. Больше ничего не могу посоветовать.

Сказав это, он стремительно сбежал вниз по лестнице, оставив Кира стоять в недоумении. Что это с ним? Раньше он был куда приветливее… Впрочем, может быть, спешил. Или неприятности какие.

Значит, к Сардаре… Кир вздохнул и поплелся к замку УЧИ.

Глава 15

На этот раз Кир нашел приемную ректора сразу же, не петляя в коридорах и не путаясь на развилках. Неужели и правда путь к заветной двери заколдован от назойливых визитеров? Он бы не удивился. А на ночь защиту можно снимать: кому придет в голову тащиться сюда в неурочное время.

Он вздохнул и постучал. Сначала тихо, потом погромче. Ответа не было. Он осторожно приоткрыл дверь. Пусто и темно. Ассистенты отсутствуют на месте. Ну не круглосуточно же им лебезить перед Сардарой и свысока поглядывать на всех остальных. Тяжелая работа, отдыхать нужно.

Может, и самой хозяйки кабинета нет? Вряд ли ректор, великий и ужасный, имеет привычку сидеть на работе допоздна. У нее наверняка есть дела и поважнее. Какие-нибудь жуткие.

Фотографическая память тут же выдала Киру картинку – резная ступа черного дерева, припаркованная на стоянке у института. А значит, ее хозяйка должна быть на месте. И от опасного разговора никуда не денешься.

Кир пересек приемную, набрал воздуха в легкие, словно перед прыжком в воду, и робко постучался.

Мгновение – и дверь распахнулась. На пороге стояла Сардара во всей красе – рыжеволосая ведьма с опасным огнем в глубине зеленых глаз. Вот уж кто наверняка регулярно отдает должное молодильным фруктам!

– А тебе что здесь нужно? – не похоже, чтобы она была очень уж удивлена.

Голос изменил Киру.

– Я бы… поговорить… О смерти коменданта. Там, понимаете, такое дело…

Сардара бросила обеспокоенный взгляд за спину Киру, словно проверяла, не подслушивает ли кто, и быстро втащила его в кабинет.

– Слушаю. Надеюсь, ты не станешь попусту тратить мое время… – по тому, как требовательно она буравила его взглядом, никак нельзя было предположить, что она боится потерять время. Скорее наоборот, она будет рада любой информации, которая хоть как-то поможет пролить свет на эту историю.

Ободренный ее вниманием, Кир постарался собраться с мыслями.

– В общем… Так сказать… Я думаю. Вернее, нет. Я уверен. Уверен, что доцент Тастар был рядом с комендантом. Тогда… В тот день, когда…

Кир замолчал под тяжелым взглядом ректора. Сейчас она спросит, с чего он это взял, и ему придется или врать, или отказываться от объяснений. Оба варианта были одинаково нехороши. Чем это может быть чревато, он даже боялся представить.

Но она не спросила.

– Тастар? Ну конечно. Старый дурак! Как же я сама не догадалась…

Она тут же потеряла интерес к Киру и быстро засобиралась: накинула на плечи полупрозрачную шаль, схватила сумочку, побросав в нее какие-то блокноты, ручки, артефакты…

– Ты кому-нибудь еще об этом говорил?

– Я… – Кир запнулся. Вряд ли, конечно, она начнет убирать ненужных свидетелей, но лучше не говорить про Роальда. Зачем ему лишние неприятности? – Нет. Как только понял, сразу к вам…

Если бы Сардара бросила хоть один взгляд на Кира – мигом бы поняла, что он врет. Щеки пылали, глаза бегали… Но она была слишком занята. Доставала из шкафчика склянки и складывала их туда же – к прочим странным вещам.

– Правильно сделал. И впредь не говори. Я с ним сама разберусь…

Как только сумочка была укомплектована чем-то неведомым, Сардара бросила на Кира оценивающий взгляд.

– Ну что стоишь, пойдем.

– Куда? – опешил он.

– К Тастару Эти разгильдяи, – она кивнула в сторону приемной, и он понял, что речь идет об ассистентах, – уже разбежались. А одной такое нельзя…

Какое еще «такое»?! Вопрос так и замер на губах Кира. Как он ни старался, а произнести его вслух не смог.

Сардара бросила оценивающий взгляд и спросила:

– Ты не из пугливых? Обмороков, истерик не будет?

– Не должно быть… – уверенности в его голосе явно не хватало.

– Ах, да. И слово, конечно…

– Слово?

Сардара всплеснула руками.

– Повторяй: я даю слово, что никогда и никому не расскажу о том, что увижу сегодня в комнате Тастара.

– А что я там увижу? – осторожно спросил Кир.

Он совсем не был уверен, что ему нужно на что-то там смотреть.

– Просто повторяй.

Кир повторил. Интересная клятва у него вышла. Получается, о том, что он там услышит, говорить можно…

– Хорошо. Значит, идем.

Сардара заглянула в сумочку, что-то там переложила – словно проверила, всё ли взяла, и они вышли из кабинета.

* * *

Кир никогда раньше не был в преподавательском общежитии. Рада рассказывала, что почти у всех научных светил есть квартиры в городе, куда они уезжают в свои свободные дни. Но большую часть времени они проводят здесь, в УЧИ. Ей иногда приходилось заглядывать сюда к деду.

Холл куда просторней, чем у студентов. Пушистые ковры на полу. Фрески на потолке. Картины на стенах… Рассматривая убранство, Кир на два-три шага отстал от своей спутницы.

Им преградил дорогу широкоплечий здоровяк. Ничего не скажешь, и комендант тут куда внушительней.

– Куда? – рявкнул он.

Кир опешил… Конечно, прямая обязанность этого парня – следить за порядком, да и вообще коменданты в УЧИ имеют все основания нервничать из-за недавних событий, но так разговаривать с Сардарой?! Неужели кому-то это можно?

– В общежитие, разумеется. Что-то не так? – невозмутимо ответила ректор.

Громила смутился… Потом побледнел. И сразу же покраснел.

– Простите, я это не вам… Я… ему… Студенту этому… Я… Вы не подумайте… Я не..

– Он со мной, – отрезала она.

Кир не раз слышал выражение «глаза на лоб полезли», и вот сейчас наконец увидел, как это выглядит. Брови громилы рванули вверх с такой силой, что глазам пришлось их догонять… Но долго наслаждаться этим впечатляющим зрелищем он не мог – нужно было выяснить у Сардары, какова его собственная роль в том, что сейчас должно произойти…

– А что мне надо будет делать?

Она достала из сумочки что-то блестящее и сунула ему в руку:

– Держать вот это. И упаси тебя пламень его уронить…

Кир взглянул. «Это» оказалось янтарной фигуркой пяти с половиной сантиметров высоту. Изображала она какую-то диковинную зверушку. Ни наяву, ни в книгах он такой не видел.

Отвести от артефакта глаз не было никаких сил – от янтаря исходило такое теплое, доброе свечение, что сердце само собой наполнялось покоем и радостью. Фигурка легко помещалась в руке.

– Потом налюбуешься, – недовольно бросила Сардара. – Пока держи и всё.

Они остановились напротив железной двери, щедро украшенной коваными узорами. Комната Тастара явно была не просто заперта, а еще и защищена от взлома десятком-другим дополнительных заклинаний. Но разве Сардару это могло остановить? Она взмахнула веткой – и дверь с громким треском распахнулась. Прямо напротив, у окна, стоял хозяин комнаты – растрепанный, в длинном парчовом халате. Он занес руку с веткой над каким-то клочком бумаги и торопливо бормотал длинное заклинание.

Сардара выкрикнула: «На ключ и еще крепче!» – и бумажка, над которой колдовал Тастар, вмиг взвилась к потолку струйкой пепла.

– Не нужно спешить с докладом! – проговорила ректор. – Возможно, еще чуть-чуть – и у нас появятся более интересные темы для разговора с твоим братом.

– Ты пожалеешь об этом… Дархар тебя уничтожит!

Дархар! Кажется, Кир начал кое-что понимать. Председатель Совета восемнадцати, можно сказать, главный человек на Альтаре – брат этого крашеного шута. Ну что ж. Сардара крупно рисковала, вышибая дверь в его комнату.

А если окажется, что волос попал в книгу случайно? Кира прошиб холодный пот. Похоже, тогда единственным вопросом будет, кто из присутствующих первым разорвет незадачливого сыщика в клочья. Кир бы не задумываясь поставил на Сардару.

– Уничтожит? Это мы еще посмотрим! – Ректор, недобро улыбаясь, повела веткой – и по стенам комнаты поползли темные тени. Она продолжила говорить медленно и торжественно, чеканя каждое слово. – Тастар! Называю твое имя и спрашиваю тебя, что ты делал в общежитии юношей в день смерти коменданта Хока?

Кир понял, что это уже не перепалка двух неприятелей, а начало какого-то ритуала, и посильнее вцепился в янтарную фигурку.

– И не подумаю отвечать, – заносчиво заявил Тастар. – Я подожду, пока тебе надоест меня запугивать, чтобы наконец послать брату весточку…

Тени между тем зловеще надвигались на стены и уже подбирались к потолку.

– Вот и славно, – в голосе Сардары слышалось торжество, и Кир подумал, что на месте Тастара он бы начал сильно беспокоиться. – Согласно записям УЧИ о чрезвычайных ситуациях, если в учебном заведении было совершено убийство или покушение на оное, а тот, кто может быть виновен, не отвечает на вопросы или отвечает невнятно, ректор может взять на себя права и обязанности Главного искателя. Он получает разрешение на правдолюбивые воздействия крайнего толка при условии, что при нем будет третье лицо, способное свидетельствовать истину. Так что приступим…

Тастар упал на колени. Кир еще ни разу не видел такого резкого перехода от нагловатой самоуверенности к полному уничижению. Несчастный всхлипывал, пытался ползти на коленях в сторону Сардары, но потом запутался в полах халата и рухнул навзничь. Зрелище было жалкое.

Кир хотел было отвести глаза, но вдруг увидел нечто такое, что намертво приковало его взгляд к Тастару Часть теней отделились от стены и превратились в клубящиеся лохмотья тьмы… То ли ветви, то ли страшные черные руки, то ли щупальца потянулись к распластавшемуся на полу человечку, легко подхватили почти неподвижную тушку и потянули к стене.

На секунду Кир подумал, что вот сейчас Тастар провалится сквозь стену, увлекаемый тенями, да так и сгинет там, в потустороннем пространстве. Но нет. Черные конечности лишь прижали его к стене, так что ноги беспомощно болтались на высоте двадцати сантиметров от пола.

«Сардара – исчадие Тьмы» – говорила Рада. И только теперь Кир начал понимать, что она имела в виду.

– Начинаю испытание холодом и тенью, – равнодушно проговорила ректор, и Тастар жалобно всхлипнул. – Напоминаю, что следует говорить правду, только правду и ничего кроме правды. И тогда темный лёд не коснется тебя. Да будет так.

Повисла пауза. Тишина была такой густой и зловещей, что Кир боялся не то что пошевелиться, а даже слишком громко вздохнуть.

– Я повторяю свой вопрос. Тастар! Что ты делал в общежитии юношей в день смерти коменданта…

– Меня там не бы… – голос узника сорвался на крик, нет, на вопль ужаса и отчаяния. Крик длился с минуту, и Кир не мог даже представить, что испытывает сейчас этот человек – Я скажу! Не надо! – взвизгнул Тастар.

– Я слушаю тебя, – ровным голосом проговорила Сардара.

– Я зашел проверить, выполнил ли комендант мое поручение…

* * *

– Я не хотел… Я же просил… Беркерка, для опытов. Чтобы докторскую защитить… У меня тема – магические питомцы. Не по мышам же защищаться, – всхлипывал Тастар.

Беркерка? Для опытов?! Верного друга, лучшего защитника – Вектора? Ну каков гад! А он его еще жалел!

Из заплетающегося и невнятного бормотания преподавателя постепенно вырисовывалось некое подобие картины произошедшего. Научная карьера Тастара не задалась. Высокого покровительства хватало на то, чтобы оставаться в университете, но уважения коллег не добавляло. Скорее, наоборот.

Желание показать, что он ого-го на что способен, крепло, а возможностей доцент не видел. Пока в УЧИ не появился Кир со своим питомцем. Оказывается, за ту неделю, что волк пробыл в комнате общежития, Тастар трижды обращался к Сардаре за разрешением изъять питомца. И даже написал прошение в Совет восемнадцати. Когда это не помогло, он решил действовать по-своему.

Подкупил коменданта, чтобы тот ополоснул кружку соком синецвета – средством, вызывающим глубокий сон, такой глубокий, что сродни смерти, да осенил комнату заклинанием жажды.

Он, оказывается, изучил вопрос: со смертью хозяина умирает и его беркерк, значит, и состояние «ложной смерти» должно подействовать так же.

План был таков: Кир обязательно выпьет отравленную воду или чем там решит наполнить чашку. Часа через два комендант зайдет в комнату проверить, всё ли получилось. И если оба – и волк и хозяин – впали в спячку, он отправит научному светилу весточку, а точнее – студента с запиской.

После – а точнее, поздней ночью, Тастар собирался проникнуть в комнату и, пока все спят, перенести Вектора в специально оборудованную клетку в одном из подвалов УЧИ.

Проведя несколько долгих часов в томительном ожидании, к вечеру Тастар не выдержал и пошел в общежитие юношей безо всякой уже записки. И увидел лишь неподвижное тело коменданта… Отличить живое от мертвого – проще простого для мага, так что, несмотря на сумерки, Тастар уже с порога понял: помощь коменданту уже не понадобится…

Сардара впервые за всё это время прервала путаный рассказ:

– И зачем же ты к нему подходил? И даже зашел за стойку? Раз сразу понял, что он мертв.

Тастар замялся. Сардара ждала.

Киру же всё было понятно без слов. Несостоявшийся исследователь редких магических животных сам сказал, что подкупил коменданта. Но денег при покойном не нашли. Очевидно, что хозяйственный доцент, которому уже вряд ли доведется стать профессором, решил, что мертвым деньги без надобности и восстановил гармонию и равновесие.

Врать, когда ты находишься в лапах холодной тьмы, – сомнительное удовольствие. Так что Тастар быстро подтвердил догадку Кира. Он забрал деньги. Хотел и флакон с соком вернуть, но не нашел, а долго торчать возле тела было опасно.

О том, что план рухнул с самого начала, что Кир пришел не один, отпустил волка гулять, а отраву выпила Рада, он узнал куда позже.

– И как же ты собирался удержать волка в темнице? – задала Сардара еще один вопрос.

В глазах Тастара загорелась настоящая ненависть.

– Там каменные стены, оттуда трудно выбраться, – начал он и тут же взвыл от боли и ужаса. Тени пришли в движение, опутывая и терзая свою жертву.

Эффективная штука – это испытание холодом. Лучше никогда такое не проходить, особенно если тебе есть что скрывать. Киру приходилось постоянно напоминать себе, что этот корчащийся человечек чуть не убил Раду, и все равно смотреть на него без жалости было невозможно. Сардара же, казалось, не испытывала ни капли сочувствия – взгляд ее был ровен и холоден.

– Я скажу! Я изучил, я нашел… Лунный камень. Ослабляет волка. Там… решетки. С камнями. Он не смог бы… – тени замерли. Тастар говорил правду.

Нет, ну каков подлец! И какие же опыты он собирался проводить над Вектором? Даже подумать страшно.

– А машей? Зачем ты подсунул ему машей? – продолжала допытываться Сардара.

– Это не я! Я сам узнал об этом только на другой день.

Тени были неподвижны, а нового приступа боли не последовало. И это тоже правда. А значит, где-то рядом есть как минимум еще один таинственный недоброжелатель… Да и к смерти коменданта Тастар никакого отношения не имеет. А кто-то имеет.

В общем, результат неутешительный. Пусть злодей изобличен, но УЧИ – по-прежнему небезопасное место для Кира.

Повисло долгое молчание. Пленник теней умоляющими глазами смотрел на ректора. Сардара показала ему хрустальный шарик, который все это время держала в левой руке.

– Тут наш разговор. Я думаю, надо отправить его в Совет восемнадцати.

Тастар отчаянно замотал головой.

– …Или, – продолжила она, – ты можешь убраться из УЧИ по собственному желанию. А это я отдам Дархару лично. И всё останется в вашей семье…

Тастар торопливо закивал.

– Вот и славно, что мы друг друга поняли.

Она взмахнула веткой, и тени выпустили свою жертву. Доцент – теперь уже бывший – со стуком свалился на пол, а Сардара, не говоря более ни слова, вышла за дверь. Кир поспешил за нею.

Они вышли на улицу. Было свежо и даже зябко. В черном небе сияла тонкая, недобрая усмешка луны.

– Самонадеянность… – проговорила Сардара. – Нет большей глупости. Не будь он так уверен в своих покровителях, обязательно начал бы врать и юлить. Тогда его слова пришлось бы проверять, за это время его постарались бы убрать куда подальше. Очевидно, что мы так ничего бы не узнали. И только его отказ мог развязать мне руки.

– То есть явиться к нему вот так – было рискованно? – спросил Кир.

– Разве что самую малость. Я ни минуты не сомневалась, что этот напыщенный индюк сделает всё как надо.

Кир молчал, не очень понимая, зачем она это ему рассказывает. Эта история и так уже вышла далеко за рамки того, что было положено знать обычному студенту, даже вовремя подвернувшемуся под руку.

– Нельзя быть слишком уверенным в своей неуязвимости. Это расхолаживает. Стоит лишь решить, что ты и правда всемогущ, жизнь тут же постарается развеять это нелепое заблуждение, – она остановилась и пристально посмотрела ему в глаза. – Лунный камень. Казалось бы, стекляшка, да и только. Никакой от него пользы… А вот теперь кому-нибудь может и пригодиться. Надо будет и мне обзавестись.

Похоже, Кир переменился в лице, потому что она добавила:

– Лунный камень – редкость. Встречается еще реже обсидиана. И не добывает его никто, насколько мне известно, потому что никому не нужен… Но это не значит, что тебе не следует быть осторожным.

* * *

Сардара уже давно села в ступу и черной точкой скрылась в облаках. А Кир всё стоял и смотрел на тонюсенькую полосочку месяца. Осторожность – дело хорошее, только непонятно, чем она может помочь, если не знаешь, откуда ждать очередной напасти.

Впрочем, одну неприятность можно было попытаться предотвратить прямо сейчас. Новолуние – завтра. А проклятие Лешего – это совсем не то, что ему нужно при нынешних обстоятельствах.

Кажется, ночные походы в библиотеку становятся какой-то недоброй традицией. Кир вздохнул – и поплелся к двери под крыльцом.

Он спустился по лестнице и оказался в знакомом уже зале. Махнул веткой – и световой шар поплыл по воздуху. Экзотический библиотекарь, как и в прошлый раз, дремал за стойкой…

Кир негромко кашлянул, в надежде, что Леший обратит на него внимание. Тот открыл глаза.

– Книжку принес?

– Нет, – честно ответил Кир.

– Плохо, – констатировал Леший.

Он зашевелил руками-ветвями, а в глубине глазных провалов словно засветились красноватые угли.

– Так я ее и не брал. Проверьте. На месте стоит.

Проверьте! Да как же он сможет проверить, если врос в этот стол корнями? Надо же было такое сказануть! Кир судорожно вспоминал, что там в книжке малышовой говорилось про леших: обидчивы они или не очень? Но, кажется, об этом автор забыл упомянуть.

Библиотекарь между тем начал подниматься над столом. Со скрипом зашевелились, задвигались толстенные корни, и леший, как осьминог по дну морскому, направился в книжный зал. Вот значит как! Кир даже представить не мог, что корни предназначены для ходьбы. Да еще как предназначены! Леший так шустро перебирал конечностями, что соревноваться в беге с ним, пожалуй, не стоило.

Минута, другая, третья – и вот уже он возник на пороге. То, что отражалось на его лице, было похоже на недоумение. Впрочем, Кир не настолько хорошо разбирался в мимике пеньков, чтобы утверждать это со всей уверенностью.

– Что же ты ее не взял?

– Там было темно, страшно…

Леший кивнул. По крайней мере, то, что увидел Кир, было похоже на кивок.

– А почему не сказал, что не взял?

– Постеснялся, – не слишком убедительное объяснение, но есть надежда, что и другие новички ведут себя не слишком адекватно, попав в это мрачное царство знаний.

Леший со вздохом опустился на прежнее место, спрятал корни под стол, поерзал, устраиваясь поудобней, и только потом вынес вердикт:

– Ступай. Раз долга нет – то и проклятия не будет. Заходи еще. Береги книги – источник мудрости, – видимо это было какое-то стандартное напутствие, но Киру оно напомнило о другой книге – куда более важной.

– Я вот хотел спросить…

Леший приоткрыл глаза.

– Ну что еще?

– А если книгу никак не прочитать? Забываешь о ней постоянно… А как только откроешь – что-то случается и становится не до чтения? Это что-нибудь значит?

– Значит. Что не время тебе ее читать. Или вообще – не тебе ее читать.

Глаза библиотекаря снова загорелись багряными углями, а сам он подался вперед, словно ловя каждое слово.

– А может такая книга, – Кир осторожно подбирал слова, чтобы и лишнего не сказать, и ответ на свой вопрос получить, – к примеру, убить того, кто попытается ее читать… Если ему ее читать не положено?

Огонь в глазах Лешего пылал уже так ярко, что Кир всерьез опасался, не сгорит ли пенек от любопытства.

– Отчего же не смочь. Книги многое могут. Особенно некоторые.

Кир уже собирался уходить, но Леший заговорил снова. В его скрипучем голосе слышалась чуть ли не мольба:

– Если у тебя есть такая книга – принеси мне ее. Хоть одним глазком взглянуть. И проси что хочешь.

– Я… Нет, я просто так спросил. Откуда бы мне такую взять.

Хорошо, конечно, что черных теней и испытания холодом тут не было. И всё равно задерживаться и продолжать разговор не хотелось. Библиотекарь явно знает о книгах много, если не всё. Но сейчас он вряд ли станет делиться знаниями, а скорее постарается выпытать у Кира как можно больше. Ну уж нет!

– Мне пора, поздно уже. Спасибо за ответы!

Пенек снова кивнул и прикрыл глаза. А Кир подумал с тоской: у этого существа феноменальная память. Маловероятно, что он забудет о сегодняшнем разговоре.

* * *

Человек в черном плаще с широким капюшоном немного нервничал. Он хотел покончить со всем как можно быстрее. Кто знает – вдруг к мастеру придут и другие заказчики. Увидят странную, слишком странную вещицу, пойдут разговоры.

– Надеюсь, вам понравится… – мастер торопливо кланялся. – Уж я старался.

– Красивая вещь… – кивнул заказчик.

– Не то слово! Всю душу в нее вложил, всё искусство… От предков оно мне досталось…

Резные прутья клетки сияли голубоватым светом. Человек в черном старался не поворачиваться к мастеру, чтобы тот случайно не увидел, не запомнил его лица. Слишком уж болтлив.

– Полностью из лунного камня? Не врешь?

– Да как бы я мог! Вы, господин, платите щедро. Неужто я бы своего благодетеля…

– Ладно, будет тебе, – он жестом остановил не в меру разговорчивого мужичка. – Если обманул – пеняй на себя.

– Я бы никогда… Ни за что бы я… Как же это возможно…

Но заказчик уже не слушал его бормотание. Он осторожно, словно древнюю хрупкую вазу, грузил клетку в ладью.

Глава 16

Кир уже собирался на занятия, Вектор нетерпеливо крутился рядом, предвкушая прогулку. Ни к чему волку томиться целыми днями в тесной и душной комнатушке – пусть носится по лесу. Кир не сомневался, что в случае опасности Вектор в считанные минуты окажется рядом.

В дверь постучали.

Кир открыл. На пороге, улыбаясь, стоял Роальд.

– Утро доброе и радостное! – сегодня он был куда приветливее, чем накануне. – Как всё прошло? Изобличили злодея?

Кир замешкался с ответом. Он и забыл уже, что перед походом к Сардаре консультировался с Роальдом. И вот что ему теперь ответить? Разве что правду.

– Деталей и подробностей не обещаю – я связан словом.

Роальд кивнул. Он-то должен понимать, без сомнения.

– Могу сказать лишь, что к смерти коменданта Тастар не причастен. А еще – что преподавать у нас он теперь не будет.

– Серьезно? Если ты приложил к этому руку, ты достоин памятника от благодарного студенчества, – Роальд шутливо поклонился. – Неужели Сардара все-таки его уволила?

– Да нет, он сам…

Роальд смотрел на Кира, словно впервые его увидел.

– Подробностей я, конечно, не знаю… Но если то, что ты рассказал Сардаре, позволило ей избавиться от Тастара и при этом не получить в сердечные враги его достопочтенного братца, уверяю: теперь ты можешь просить ее о чем угодно.

Они уже вышли из общежития, а Роальд всё никак не мог успокоиться:

– Ты делаешь дипломатические успехи, мой юный друг! Кто бы мог подумать, что под маской простачка скрывается заправский интриган.

– Перестань, – отмахнулся Кир. – Ты сам меня к ней и отправил.

– Это да. С удовольствием пошел бы с тобой, но дела семейные потребовали моего участия, – при этих словах Роальд заметно помрачнел.

Дела семейные… Бывает. Тем более что семейство у него явно не из простых.

Они подошли к замку, и Кир присвистнул от удивления. Здесь явно происходило что-то необычное. По крайней мере, такого количества разодетых в пух и прах барышень во дворе УЧИ не было даже 1 сентября, а в тот день все они явно старались превзойти однокашниц красотой и необычностью нарядов.

– Сегодня какой-то праздник? – спросил он у Роальда.

– Да вроде нет, а что?

Кир кивнул на импровизированный парад мод. Нарядные, с невероятными прическами девушки, ревниво поглядывая друг на друга, царственно плыли к центральному входу.

– А, это… Судя по всему, в расписании на сегодня – лекции по истории недавних лет. А ведет эти занятия блистательный Остин.

– И что?

– Ну как бы тебе сказать… Все студентки питают нему определенную душевную слабость. Даже те, кто в остальных вопросах демонстрирует подобающее благоразумие.

Все? Этого не может быть. Рада, например, девушка серьезная. Вряд ли бы она вырядилась, отправляясь на самую обычную, в общем-то, лекцию.

– Привет! – а вот и сама серьезная девушка.

Кир помрачнел. Платье из мягкой белой ткани, чересчур короткое, оно едва прикрывало колени! Глаза подведены, на щеках сияет легкий косметический румянец, волосы взбиты и замысловато уложены.

Единственная радость – кажется, она с ним уже разговаривает.

И не только разговаривает! Рада подхватила его за локоть и потащила в сторону входа, оставив Роальда позади.

– Послезавтра начинается праздник урожая. Три дня не будет занятий. И на эти праздники мы летим в Меврию – на родину Ирис.

Выходные и праздники на Альтаре – это отдельная история. Не терпящие дисциплины гуманитарии не могли не отличиться. В Сарегоне со свободными днями дело обстояло проще простого: суббота – день саморазвития (то есть самостоятельной работы над собой), воскресенье – день отдыха. Всё остальное – будни. Тут же специальных дней отдыха, которые наступали бы через определенный промежуток времени, не было и в помине. Зато было огромное количество всяческих праздников, хаотично разбросанных по календарю.

– И что, она нас пригласила? И меня тоже?

Очень странно. Конечно, девушка могла позвать к себе давнюю подругу, но Кир в число ее близких друзей вроде бы не входил.

– Ну… Что-то вроде того. Мы пойдем к гадалке!

– Ты шутишь? – уж этого от нее он точно не ожидал.

Рада поморщилась.

– А что мне оставалось делать? Нужен был повод. Если ты сможешь поговорить с ее отцом, может, что-то и выяснится… Но не скажу же я ей: нам нужно разузнать кое-то относительно твоего прошлого! А единственное, чем славятся эти места, – та самая гадалка. К ней со всей Альтары прилетают…

Ну что ж, гадалка – так гадалка. В конце концов, бывали у него приключения и похуже.

* * *

Профессор Остин и правда оказался личностью примечательной. Он вошел в аудиторию – и заполнил ее. Высокий, крупный – он нависал над кафедрой и казалось, что еще чуть-чуть – и она треснет. Почему он взялся вести историю, оставалось загадкой. По виду так ему бы больше подошла боевая магия.

Был ли он хорош собой? Об этом лучше судить девушкам. Скорее, все-таки нет. Неправильные черты лица и нос кривоват. Угольно-черные волосы на висках уже покрылись серебром. Но черные его глаза, казалось, жгли огнем; в каждом движении, в каждом шаге чувствовалась не человеческая, а звериная мощь и сила… Рядом с ним даже безупречный Роальд выглядел бы тем, кем и был на самом деле, – изнеженным юнцом, сыном богатых родителей, ничего особенного пока не сделавшим.

Кир же наверняка и вовсе смотрелся бледно… Он ревниво глянул на Раду Та слушала профессора затаив дыхание, глаза ее сияли. Кир вздохнул.

На этой лекции невозможно было перешептываться, решать уравнения, писать стихи или делать что-то еще, не имеющее отношения к истории. Это и не была лекция – это был рассказ – захватывающий, местами трогательный, местами страшный, местами – смешной и забавный. Остин умело вел за собой слушателя, и Кир почувствовал, что и сам попадает под влияние его магнетизма.

Но главное – даты и события запоминались легко, длинные и многообразные имена правителей сами собой укладывались в памяти. К концу занятия Кир был уверен: самый интересный предмет – это, безусловно, история.

Он бы с удовольствием изучил и другую историю – историю своего собственного мира. Кто правил ими раньше? Что происходило на огромных участках суши, разделенных океанами? Какие трагедии, какие конфликты? Но Сарегон – не то место, где к делам минувших дней относятся хоть с каким-нибудь уважением. «Прошлое прошло – и не о чем там беспокоиться». Эту присказку и Кир, да и все, кто родился и вырос в лучшем под солнцем мире, слышали с детства. В истинности ее никто и не думал сомневаться. И как тут усомнишься, если и правда прошлое остается позади?

Только вот что делать, если, не разобравшись в этом самом прошлом, не получается решить проблему настоящего, из-за которой будущего может и не быть?

* * *

– Я вела себя глупо. А ты меня спас…

Они с Радой сидели на скамейке в парке. Кир с удовольствием подставлял лицо неяркому осеннему солнцу.

– Даже так? И от кого же ты это узнала? Есть более популярная версия: я просто опозорился.

– От Лангрена, целителя. Он считает, что я воскресла из мертвых, и теперь регулярно проверяет – не появились ли у меня какие-нибудь необычные способности.

Кир мог бы возразить, что махать веткой и совершать таким образом всевозможные чудеса – само по себе необычная способность. Но не стал. Вместо этого он рассказал, что нашел волос Тастара в книге и что в УЧИ этого преподавателя больше не будет. Рассказал бы и больше, но был связан словом. Кстати, неплохо бы узнать, что это значит.

– А если я нарушу слово, что случится?

– Умрешь, – просто ответила Рада.

– Что?! – этого Кир никак не ожидал.

– А что ты думал?

– Роальд говорил – это еще зависит от того, кто дал слово.

– Ну да. Человек аристократического происхождения умрет в страшных муках. А обычный – быстро и безболезненно. Разница огромная.

– Хм. Интересно у вас тут все устроено… А если, к примеру, в суде спросят о том, по поводу чего дал слово молчать? – сцена допроса всё еще стояла у него перед глазами.

– Если спрашивают искатели – надо отвечать.

– И ничего не будет?

– Если ты не по своей воле нарушил слово, а по предписанию законодержцев, останешься жив. Но чтобы спросить о тайне, скрепленной словом, нужно, чтобы это было и правда во имя справедливости.

– А если законодержец спросит не во имя… А так – из любопытства. Или из корысти?

– Тогда умрет искатель. Или законник, смотря кто спрашивал.

– Сурово у вас тут…

Рада пожала плечами.

– Я не связывала себя словом ни разу. Лучше уж чего-то не знать, чем умереть так глупо. И тебе лучше бы не связывать… Но что теперь поделаешь.

– А если я вдруг случайно проболтаюсь?

– Исключено, – Рада помотала головой. – Как только даже задумаешься о том, чтобы сказать что-то лишнее, ты почувствуешь себя нехорошо… В общем, ты это заметишь, не сомневайся.

– Да уж, удружила Сардара, – протянул Кир.

– Роальд прав, она у тебя в долгу, – Рада говорила очень серьезно. – Думаю, самое время спросить у нее про исчезнувший портрет в рамке из вашего мира.

Киру эта идея не казалась удачной.

– Она разозлится, если я попытаюсь влезть в ее дела.

– Разозлится – это всенепременно! Может быть, даже придет в бешенство, будет метать громы и молнии – она это запросто. Но скорее всего ответит.

* * *

На этот раз ассистенты были на месте, в приемной – полная комплектация. Они перекладывали какие-то бумаги, что-то помечали, что-то откладывали в сторону. Так вот почему в кабинете Сардары не нашлось места ни книгам, ни документам. Делегировать полномочия – это умение необходимо каждому управленцу!

– Тебя никто не звал! – заявил правый ассистент, увидев на пороге Кира.

– А здороваться тебя не учили? – хамство молодчиков уже изрядно ему поднадоело. – А еще, может, тебя учили, сначала поинтересоваться у своей госпожи, не будет ли она любезна принять посетителя. Может, она ждет меня с нетерпением, просто не сочла нужным информировать об этом свою челядь.

Правый глотал воздух, не зная, что ответить. Кир его понимал: с одной стороны, наглость студента должна быть наказана, с другой – а ну как и правда Сардара его ждет. Молодчик оглянулся на левого ассистента, ища поддержки, но тот старательно отводил глаза, всем своим видом показывая: ничего важнее, чем поставить книгу на полку, для него сейчас нет.

Кир и сам не знал, зачем ввязался в перебранку с субтильными помощниками ректора. Но что-то менять было поздно. Он скрестил руки на груди и с вызовом смотрел в глаза противнику. Тот еще с полминуты постоял молча, а потом, ссутулившись, пошел к кабинету ректора.

Еще через полминуты он вышел и с натянутой улыбкой произнес:

– Ректор примет вас.

Взгляд же, которым он одарил Кира напоследок, не оставлял сомнений: кое-кто еще очень пожалеет о сегодняшнем разговоре. Впрочем, ассистент Сардары мог сколько угодно пытаться просверлить Кира глазами. Желающих поквитаться с ним – в том числе и по непонятным причинам – и без того было хоть отбавляй. Причем в двух мирах сразу. И не факт, что великая и ужасная Сардара через минуту к этим желающим не присоединится.

Ректор, в изумрудном платье с умопомрачительными рюшами, сидела на диванчике. В руках у нее была книжица и, насколько Кир понял по обложке, вовсе не научный трактат. «Слезы сиятельной Марис» – гласило название. Любовный роман.

– Ну что, ты раскрыл еще какую-то страшную тайну? Если так, то приходи завтра, я еще от предыдущей не отошла, – голос Сардары звучал вполне мирно.

Киру пришлось отметить, что и Роальд и Рада лучше, чем он, разбираются в людях. Или просто лучше знают Сардару.

– Нет, я по другому вопросу. По личному.

Сардара приподняла бровь и одарила Кира таким насмешливым взглядом, что его щеки в секунду стали пунцовыми. От смущения он начал излагать свою просьбу, торопясь и запинаясь:

– Когда я впервые пришел в этот кабинет, я видел у вас на столе портрет, в восхитительной рамке. И портрет тоже… восхитительный, – спохватившись, добавил он. – А потом уже не видел.

Сардара молчала и смотрела на него так, словно в жизни не видала ничего забавнее.

– Эта рамка мне очень понравилась. И я хотел бы заказать такую же – в подарок. Вы не могли бы сказать, где ее приобрели?

– Такую же? – тут Сардара не выдержала и расхохоталась. – Ты хоть представляешь, сколько она стоит…

– Очень смутно, но, думаю, мы купим ее в складчину. С друзьями, – нашелся Кир.

Сардара усмехнулась.

– Ты, конечно, лукавишь. А еще ты наглец, раз посмел явиться ко мне с этим. Но у меня сегодня хорошее настроение. Так что я тебе расскажу. Я купила ее в Долесее, в ювелирной лавке «У Зорда». Не люблю, знаешь ли, большие магазины, а вот в таких лавочках иногда можно найти что-то весьма достойное. Так вот представь себе, – она отложила книгу и наклонилась к Киру, – эта восхитительная рамка не стояла в витрине или хотя бы на полке, она валялась в куче всякого хлама и продавалась на вес! Разумеется, я взяла ее и несколько других, куда менее дорогих побрякушек. За бесценок!

– А можно на нее взглянуть? – Киру хотелось убедиться, что заводская отметина – серийный номер – ему не померещилась.

– Увы, нет, – развела руками Сардара. – Этот недотепа мастер явился сюда на следующий же день. Он трясся и рыдал. Оказалось, что в кучу хлама случайно попала работа, сделанная для очень серьезного заказчика, – в общем, после долгих торгов он у меня ее выменял на… впрочем, это уже не важно. Думаю, я ответила на твой вопрос?

– Да, вполне. Ювелирная лавка «У Зорда». Благодарю!

– А теперь убирайся, – беззлобно проговорила она и потянулась к книге.

Повторять не пришлось. Кир исчез в считанные секунды. В конце концов, каждый имеет право на отдых после хорошо проделанной работы.

* * *

«Вектор!» Не прошло и двух минут после этого молчаливого зова, как волк прыжком перемахнул ограду замка и оказался рядом.

– Привет, дружок. Соскучился?

Они вошли в общежитие. В присутствии посторонних волк обычно вел себя тише воды ниже травы. И сейчас это было как нельзя кстати: на диванчике в холле сидела Рада.

За стойкой регистрации копошился новый комендант. Он был чем-то похож на прежнего – неприметный и невыразительный. Разве что поглядывал на Кира с опаской.

– Ну как? – Рада подскочила с дивана. – Ты что-то узнал?

– Вряд ли стоит обсуждать это здесь. Пойдем в мою комнату. Только ничего там больше не пей.

Кир краем глаза наблюдал за девушкой. Конечно, то, над чем ты можешь посмеяться, уже тебя не напугает. Но, возможно, шутить на эту тему пока рановато.

Рада улыбнулась и хлопнула его по затылку. Отлично.

Кир погладил волка по большой черной голове.

– Ну, друг, похоже, ты опять идешь на прогулку, – Вектор смотрел на него взглядом, который мог бы разжалобить кого угодно. – Даже не уговаривай…

– Если это из-за меня, – перебила Рада, – то не нужно. Ну в самом деле, я ведь знаю, что он мне не причинит вреда…

– Разумеется, не причинит! Конечно, беркерки – существа опасные, но этот конкретный – совсем нет…

Рада его перебила:

– Не в этом дело. На меня в детстве напала собака. С тех пор я их боюсь. Но Вектор не виноват…

Невиноватый Вектор всем своим видом выражал восторг. Кир даже побаивался, что он от избытка счастья прыгнет на девушку – исключительно с благородной целью пообниматься. Это было бы совсем некстати.

«К ноге!» приказал он молча, и волк затрусил рядом – с самым смиренным видом.

Рассказ об исчезнувшей из кабинета Сардары рамке занял всего ничего. Кир хотел бы, чтобы Рада задержалась, но как ни старался, не мог придумать никакого повода.

Она уже собиралась уходить, когда взгляд ее упал на надпись: «Читай книгу!».

– Это ты о какой книге?

Кир хлопнул себя ладонью по лбу. Ну надо же! Он снова умудрился про нее забыть!

– О той самой, которая легко выпадает из памяти, а если кто забывать ее не хочет, то может и магией шарахнуть. Или даже вовсе… – мысль о том, что именно творение великого Лео убило коменданта, не шла у Кира из головы.

Рада моментом уловила, куда он клонит:

– Думаешь, комендант… Из-за нее?

– Не знаю. Леший, библиотекарь ваш, сказал, что такое вполне возможно. Ну не для этой конкретной книги, а в принципе возможно. Так что…

– Ты с ним говорил? Правильно! О книгах больше чем он не знает никто.

– Угу. Он просил ее показать. Что угодно, говорит, проси!

– Значит, надо показать. Если кто и скажет что-то толковое, то только он.

Кир во все глаза смотрел на Раду: должно быть она шутит!

– По своей воле идти к этому жуткому типу, да еще и нести ему такую книгу! А если отберет?

– Лешик – жуткий тип? – Рада улыбалась. – Ну ты даешь! Да он милейшее существо. И по совместительству – кладезь ценной информации.

– Милейшее? А как насчет проклятия, если книгу вовремя не вернешь?

– Так надо вовремя возвращать – и все будет хорошо. Не вижу, что в этом особенного.

Кир снова одарил ее недоверчивым взглядом, но девушка была совершенно серьезна. Кажется, манера Лешего охранять библиотечное имущество и правда не казалась ей чересчур суровой.

– Ну же! Собирайся, бери книгу и пойдем! – похоже, возражения не принимались.

Кир со вздохом взял книгу и сунул ее в сумку.

* * *

Леший рассматривал книгу долго. Бережно касался страниц. Переворачивал. Вглядывался в корешок, снова трогал страницы, словно стараясь запомнить, какие они на ощупь.

Прошло хороших полчаса, прежде чем он со вздохом положил книжку на стол и с явным сожалением пододвинул к Киру.

– Ну что? – глаза Рады горели от нетерпения.

– Никогда не думал, что такое скажу, но я бы на вашем месте избавился от этой книги.

Кир понимающе закивал:

– Ага, и отдал бы ее кому-нибудь, кто лучше разбирается в таких вещах. Например, тебе.

Леший замахал руками-ветками:

– Не надо! Только не это! Мне такой подарок без надобности.

Хм. А вот это уже интересно.

– Хорошо-хорошо, я и не собирался тебе ее отдавать. Но ты нам про нее хоть что-нибудь расскажешь?

Кладезь ценной информации насупился. Он какое-то время молчал, а потом выдал:

– Я не знаю, что сказать. Это неправильная книга.

Отлично. А главное – совершенно понятно. Но не для того же они шли сюда, чтобы не получить ответов.

– Что значит – неправильная? – продолжал допытываться Кир.

– Со всех сторон неправильная. Ну вот допустим… Автор Лео Нарт. Так?

– Так, – подтвердила Рада.

– Но Лео, да хранят его имя светлые духи, ушел в пламя больше трех сотен лет назад. А этой книге от силы лет пятьдесят.

– Подделка? – разочарованно протянул Кир.

Леший опять помолчал, глядя на книгу так, словно та могла его укусить.

– В том-то и дело, что нет! Это его слог, его стиль, и магическая печать автора – тоже его!

– Печать автора подделать нельзя, – задумчиво сказала Рада.

Пенек недовольно на нее посмотрел:

– Это общеизвестный факт, зачем его повторять! К тому же, уже далеко не бесспорный. Судя по тому, что я вижу, вполне вероятно, что кому-то это удалось.

– Только это неправильно или еще что-то?

– Не только. К примеру, магия… Эта книга не магическая. Вообще, совсем, ни капельки.

Она самая обычная. Но я точно знаю, что как только вы ее заберете – я о ней забуду, словно никогда и не держал в руках! И это, надо сказать, великое счастье.

– Почему? – недоумевала Рада.

– Если я буду помнить, что упустил такое сокровище, никогда себе не прощу. Жизнь моя превратится в страшный сон.

– А эта книга может убить? – Кир задал самый главный вопрос.

– Еще как! Она убьет любого, кто попытается проникнуть в ее секреты, если он не готов к ответам… Лучше бы вам избавиться от нее, – Леший пронзил Кира взглядом горящих угольков. – Но, полагаю, я сейчас дал добрый совет, которым никто не воспользуется.

– Ну хорошо. А если не заглядывать в нее, пока не будешь готов к ответам… Как узнать, что уже пора? Что уже можно.

Леший посмотрел на Кира снисходительно:

– Это же просто. Если книгу суждено прочитать тебе и нужное время наступит, ты просто про нее вспомнишь…

Глава 17

Несмотря на ясную и теплую сентябрьскую погоду, ветер бил в лицо. Кир отставал. Девчонки улетели далеко вперед, и догнать их не представлялось возможным. Что поделать, у него и ступа попроще, и навыки вождения – так себе. Конечно, можно было бы сжать зубы, да и попытаться выжать из индивидуального транспортного средства максимум, но где-то внизу, между деревьями, следом за хозяином несся верный товарищ – Вектор.

Все-таки с транспортом тут дела обстоят печально. Наземного нет вообще, воздушный – совсем медленный. Та же ступа летит максимум со скоростью 30 километров в час, ладьи же и вовсе тихоходы.

Причина проста – телепортационные станции. Зачем что-то придумывать и изобретать, если можно мгновенно оказаться на другом конце света. Только вот где находится этот самый другой конец, как до него добраться без телепорта, знают разве что капитаны дальних ладей. И то вряд ли – плывут себе, куда ветвь заведет. Негласный суеверный запрет на карты ситуации не улучшает…

А вот если бы создать закрытую ладью обтекаемой формы, да запускать ее заклинанием «быстрее ветра», туда можно было бы и Вектора усадить, и Ирис с Радой. Летели бы себе, попивая напитки и глядя в окошки… Как на летаплане, дома…

Так, размышляя, он и не заметил, что подлетел к окраине Долесея. Рада и Ирис уже давно приземлились и теперь с явным удовольствием жевали какие-то аппетитные крендельки. Рядом стоял торговец с огромным лотком и что-то им рассказывал, широко размахивая руками. Самое обидное – поодаль, лениво помахивая хвостом, валялся на траве Вектор… Похоже, все ждали только Кира.

– Ну что – на станцию? – Ирис помахала опоздавшему рукой, – Отец уже заждался…

– Нет, давайте еще в одно местечко залетим. Лавка «У Зорда». Говорят, там много милых вещиц. И недорогих.

Рада с энтузиазмом подхватила:

– Я тоже что-то такое слышала. Давайте посмотрим… Недолго.

– «У Зорда?» – удивилась Ирис. – Я там была. Ничего особенного. И сам хозяин какой-то… странный. Ведет себя так, будто до покупателей ему и дела нет. Но это было в прошлом году, может, что-то изменилось…

Торговец, которому не интересны покупатели? Еще любопытней. Самое время взглянуть на этого уникума лично.

* * *

Над городом летели медленно. Во-первых, чтобы не столкнуться с другими авиалюбителями. А еще – чтобы полюбоваться видами. Даже в будние дни нарядный и яркий, Долесей сейчас предстал во всей своей красе. Утопающий в деревьях, чуть тронутых рыжиной осени, и алых, пурпурных, бордовых цветах, этот город словно говорил: увидишь – полюбишь навсегда.

Было шумно и радостно. Тут и там давали представления артисты и музыканты. Торговцы, чьи наряды и грим были еще ярче, чем у иных актеров, зазывали всех взглянуть на товары. Конкуренцию им могли составить и гуляющие горожане, особенно дамы… Отовсюду неслась музыка, смех, долетали запахи чего-то очень аппетитного. Но Киру было не до праздника. Он думал лишь о том, что сказать загадочному торговцу… И как получить ответы на свои вопросы.

Добрались! Они спустились на узкой улочке. Дверь магазинчика, на котором висела большая вывеска «У Зорда» и еще одна – помельче «Милые и дорогие сердцу безделушки», была закрыта.

– Подождите меня здесь, – только сейчас Кир подумал, что встреча с человеком, который имеет отношение к контрабанде – мероприятие небезопасное. – Я посмотрю, что там и как.

– Хорошо, будем ждать, – согласилась Рада, прежде чем Ирис успела что-то сказать.

Кир подозвал Вектора и направился к магазинчику. Увы. Дверь была не просто прикрыта, а заперта. Вывеска «Добро пожаловать» в этой ситуации смотрелась просто издевательски.

Закрыть лавку в разгар главного праздника, когда иные торговцы зарабатывают за день больше, чем за весь остальной год? Странное решение. Что-то тут явно было не так. А не расспросить ли соседей?

Кир прошелся вверх по улице. В соседнем доме тоже был магазин «Сладко-сладко. Угощения на любой вкус». Этот, как и положено, оказался открыт и рад покупателям.

У дверей Кира с широкой улыбкой встретила румяная дама, которая, судя по внушительным объемам, регулярно воздавала должное своему товару:

– Проходите, угощайтесь. Покупаете кулек – получаете другой в подарок.

Кир достал монеты из кармана.

– Что у вас самое вкусное? Для девушек, – чтобы расспросить торговку, лучше сразу что-то купить. Иначе ей будет не до разговоров на отвлеченные темы: покупателя обслужить надо. А вот когда дело сделано, почему бы и не поболтать минутку?

– Для девушек у нас есть прянички. И шоколадные леденцы. Что возьмете?

– И то и другое, – махнул рукой Кир.

– Видно, хороши девушки, раз ничего для них не жалко, – дама взмахнула веткой – и сладости полетели в бумажный пакет.

– Так праздник же! Я бы и украшение купил, но что-то закрыто тут, – он кивнул в сторону лавки «У Зорда».

Как и ожидалось, торговка подхватила разговор:

– И давно уже закрыто… Считай неделю. Видать, улетел куда хозяин.

– И к празднику не вернулся? Сейчас же самая торговля!

– Вот и я думаю… Не случилось бы чего.

Через несколько минут Кир вышел из магазинчика, нагруженный пакетами со сладостями.

Он был зол на себя. Ну что же это такое! Не испугайся он Сардары, спроси в первый же день, откуда рамка, возможно и не упустил бы торговца, успел бы с ним поговорить. Эх!

Проходя мимо ювелирной лавки, он еще раз дернул ручку двери. А потом еще и еще… И наконец стукнул по двери ногой, словно именно она была в чем-то виновата.

Дверь со скрипом открылась.

* * *

Это было не так, как в сарегонском комиксе про недотеп-магиков, которые изо всех сил тянут дверь на себя, а потом обнаруживают, что она открывается в другую сторону. Нет, секунду назад магазинчик действительно был закрыт.

Может, это какой-то код для знающих? Три раза дернуть, а потом стукнуть, например… Вряд ли. Слишком мала вероятность того, что Кир случайно повторил некую строгую последовательность действий. Скорее, дверь была заговорена-закрыта на какое-нибудь время. Например, на неделю. И теперь эта неделя прошла.

Кир попытался заглянуть в помещение. Ничего не видно. Ставни заперты, так что там темно, как в космосе. Чтобы что-то рассмотреть, нужно войти внутрь. Только он не спешил делать шаг. Вдруг там ловушка? Или что-нибудь еще хуже…

Он вспомнил, как несколько дней назад так же шел поговорить с комендантом и обнаружил его, мягко говоря, неразговорчивым. Что если и торговец тоже… того?

А сегодня, между прочим, праздник. Ирис вон вся извелась, домой торопится. А если его худшие подозрения оправдаются, им всем еще несколько часов придется потратить на задушевные беседы с местными искателями.

Нет, это не дело. Он быстрым шагом направился к девушкам.

– Украшений не было, зато я разжился сладостями – угощайтесь, – он протянул пакеты. – И знаете что, летите-ка к станции, подождите меня там. А если через час не вернусь, отправляйтесь сами, без меня.

– Что-то случилось? – испуганно спросила Ирис.

– Пока не знаю, но похоже на то, – он кивнул на магазинчик. – И если случилось, лучше пусть это выяснится без вас. Вовсе ни к чему разговаривать с искателями всей толпой.

Рада стояла белая как полотно. Она не решалась задавать вопросы, лишь смотрела на Кира так, словно тот идет на верную гибель. Ну так не годится! В конце концов, ничего страшного не произошло. И не произойдет.

– Я скоро вас догоню, не нужно волноваться, – он говорил уверенно, как только мог.

Рада не двигалась с места, лишь смотрела на Кира полными ужаса глазами. Кир осторожно обхватил ее за плечи и легонько подтолкнул к ступе:

– Ну же, милые девы. В путь! Всё обязательно будет хорошо.

Когда ступы взвились в воздух, он позвал Вектора, повелев ему быть настороже, подошел к магазинчику и решительно толкнул дверь.

* * *

Кир зажег шар и осмотрелся. Магазин был пуст. Не в том смысле, что там никого не было, – там не было вообще ничего. Ни обещанных рекламой милых сердцу безделушек, ни полок, ни витрин, ни даже какого-нибудь стула со столом.

Темнота и голые стены. Кир внимательно осмотрел торговый зал магазинчика, заглянул в каждый угол. Потом исследовал небольшую комнатушку рядом с залом, видимо, склад, и комнату побольше – скорее всего, отведенную под мастерскую. Ничего. Ни на полу, ни на стенах. Ну что ж, у рассеянного мастера было время, чтобы собраться и уехать из места, ставшего опасным.

А значит, и Киру тут делать нечего. Он развернулся и пошел к выходу. Не стоит заставлять девчонок ждать и волноваться. Уже на пороге он увидел выцарапанный на двери знак – неровный круг и две линии, отходящие от него под углом в 45 градусов вверх.

Кир покопался в памяти – ничего похожего ему не встречалось ни на занятиях по колдовским шифрам, ни в книгах, которые читал самостоятельно… Он постарался до мелочей запомнить начертание. Наверняка Рада знает об этом значке больше.

Входную дверь он оставил раскрытой нараспашку. Пусть прохожие как можно скорее обнаружат, что магазин пуст, да и позовут искателей. А ему тут задерживаться никакого резона нет.

К станции! Ступа взвилась в воздух, Вектор сорвался с места и побежал следом. И хоть Кир выбирал небольшие пустынные улочки, редкие прохожие испуганно шарахались, увидев огромного волка.

Определенно, закрытая обтекаемая скоростная ладья – отличная идея. Обязательно нужно будет обсудить ее с Роальдом, при первой же встрече.

* * *

– В жизни такого не видела.

Рада долго всматривалась в кривоватый рисунок Кира, но увы… Потом показала таинственный знак Ирис, но и та ничем не порадовала.

Что ж, либо это никакой не знак, а просто набор черточек, либо он очень уж засекречен. Эту загадку можно оставить на потом, раз уж сейчас ответ никак не находится.

* * *

До дома Ирис они добрались быстро: вышли из избушки, потом двадцать минут лету – и вот их уже встречает коренастый мужичок в потертом пальтишке.

Девушка легко выскочила из ступы и радостно обняла отца. Как же все-таки она похожа на Аэрис! Только вряд ли можно было себе представить, что великолепная Аэрис обнимает такого непрезентабельного дядечку.

– Пап, это Кир и Рада, мои друзья. А это мой отец – Антир…

Антир долго и горячо тряс руку сначала Киру, потом Раде, слишком громко и с чрезмерным энтузиазмом радовался, что у дочери такие замечательные друзья.

– Не обращайте внимания, просто у нас редко бывают гости, – шепнула Ирис, когда все направились к дому. – После смерти мамы отец так и не оправился, а полгода назад и вовсе стал затворником…

Домик Ирис и ее отца оказался совсем маленьким. Комнатки крохотные, только гостиная, очевидно, выполнявшая заодно и функции столовой, могла вместить несколько гостей, так, чтобы не казаться переполненной. Особенной роскоши тут не было, зато царили чистота и порядок.

Киру выделили отдельную комнату – и он вспомнил каморку у дядюшки. Сердце кольнуло. Как же он соскучился по дому, по близким, да даже просто по улицам и…

– Долго ты там? – в дверь уже настойчиво стучала Рада. Она отнесла вещи к Ирис – им не привыкать жить в одной комнате.

Кир вздохнул. На ностальгию времени и правда не было.

– Значит так, – объявила Ирис, когда все наконец собрались в гостиной, – вы помогаете отцу с праздничным ужином, а я бегу к гадалке. Если повезет, она вас примет. Предупреждаю: скажет прийти ночью – нужно идти ночью. Скажет на рассвете – значит, на рассвете. Скажет, что поговорит только с кем-то одним из вас – так тому и быть!

Девушка озабоченно хмурилась. Похоже, она и впрямь серьезно относилась к предсказаниям вообще, а может, только к этой конкретной гадалке. Кир на всякий случай кивал с самым сосредоточенным видом. В душе он ликовал. Отсутствие Ирис и совместный труд на кухне – отличный повод расспросить ее отца о делах давно минувших дней.

* * *

Помощь Антиру не требовалась. Единственное, что могли сделать Кир и Рада на этой кухне, – стоять раскрыв рот и не верить своим глазам.

По взмаху ветки взлетала вверх зелень – и словно разрезанная сотней ножей сразу взрывалась зеленым фейерверком, осыпалась и живописным орнаментом укладывалась на тарелки.

Следом тонкими слоями нарезались овощи, они аппетитно шипели, обжариваясь, а потом слоями ложились на зелень.

Подпрыгивая, жарились грибы с чем-то еще – неуловимым, но очень пахучим, – чтобы затем, смешавшись со сметаной, юркнуть в кокотницы. Жюльен!

А вот и тесто – замешивается, принимая самые необычные обличия, словно облака в ветреную погоду. А потом рассыпается на два десятка комочков. Каждый из них хватает в объятия яблочную начинку, вытягивается в безукоризненно правильный пирожок и начинает подрумяниваться, наполняя кухню умопомрачительными ароматами…

Кир не раз наблюдал, как колдуют на кухне Махагрон или Рада, да и сам бы мог, постаравшись, сообразить бутерброды, омлет или простенький салат. Но такого мастерства он не видел никогда…

– Невероятно! Где вы этому научились? – не скрывая восхищения, спросил он.

Антир, очевидно довольный тем, какое впечатление произвел, в последний раз взмахнул веткой, отправив вереницу блюд на праздничный стол, и скромно ответил:

– Всю жизнь учился… Я ведь в молодости работал шеф-поваром в большом аристократическом замке.

Судя по тону, это должно было означать что-то особенное, так что Кир исправно изумился:

– Неужели?

– Да-да… Это была прекрасная карьера.

– И что же случилось?

– Любовь, – Антир с улыбкой развел руками. – Там я встретил свою будущую супругу, умницу и красавицу. Она работала горничной…

– Как это романтично! – воскликнула Рада.

Кир бросил на нее быстрый взгляд и с удивлением обнаружил, что девушка и впрямь увлечена рассказом.

– Зера… – хозяин с нежностью взглянул на портрет на стене, откуда строго взирала молодая женщина. – …Мечтала о своем доме. Характером она уж больно вольнолюбивая, начальства над собой не терпела, а порядки у хозяев были строгие. В общем, поженились мы, нам отдельную постройку выделили. А она знай твердит – свое бы хозяйство… Ресторанчик маленький или кафе… Только где же нам на то кафе заработать, хоть бы и на маленькое. Или на тот же дом…

Антир замолчал, окунувшись в воспоминания.

– И что же? – нарушил это молчание Кир.

– Я с нею соглашался, но сам-то не верил, что на наши гроши можно хоть лачугу купить. Только надо знать Зеру Каждую копейку складывала, на всем экономила. И в один день приходит ко мне и говорит: проси расчет, будем в своем доме жить.

– Неужели накопила?

– Да! Конечно, в большом городе ничего по нашим средствам не нашлось бы. Но разве же Зеру это могло остановить! Вот здесь, чуть ли не на краю света, нашла она чудный домик. Поселились мы.

Кир еще раз взглянул на портрет. Похоже, эта женщина умела добиться своего.

– Я подрабатывал в таверне неподалеку, она хозяйство смотрела. Счастливо жили, только что детей не было. Уже почитай десяток лет вместе – и ничего. И можете себе представить, стоило нам тут поселиться – и полгода не прошло, как свершилось чудо. Встал я рано утром – в таверну, значит, чтоб до первых посетителей успеть. Вышел во двор, а там корзинка. А в корзинке – ангелочек спит, наша Ирис! Вот как!

– Действительно чудо! – с улыбкой проговорила Рада.

– И это еще не все чудеса!

– Не может быть!

– Зера моя говорит: раз у нас теперь малышка, нужна натуральная еда, из собственного огорода. Кто знает, какими заклинаниями торговцы свои продукты травят, чтобы большие были да румяные. И отправилась огород перекапывать. А заклинанья-то плохо знает – по уборке она у меня была, ну и копнула глубоко очень. И что вы думаете?

– Что?! – хором воскликнули Кир с Радой.

Впрочем, догадаться, что произошло, было нетрудно.

– Там был обсидиан – немного, несколько камешков, но все же. Хватило и на жизнь, и на то, чтобы девочке нашей Ирис образование дать… Какие учителя в округе были, Зера лучших для нее находила.

– Надо же, как интересно. Ирис этого не рассказывала…

Антир кивнул.

– Не любит она об этом вспоминать, – грустно проговорил он. – Очень уж сердится на настоящих своих родителей. До сих пор простить не может.

Тут как раз Кир мог ее понять:

– Ну кому понравится, что его бросили.

– Отчего же сразу бросили? – мужчина взглянул на него с искренним удивлением.

Ох, похоже, тут с усыновлением не так, как в Сарегоне, а он опять попался на незнании местных традиций.

– Если кто видит, что не может дать ребятенку что надо, отчего бы и не порадовать тех, кого свет и пламень детьми не одарили? Святое это дело! Только ж приличия надо соблюсти – игрушку маленькому положить, да одежку с вышивкой. Чтобы, значит, связь с родом оставалась. Только вот у Ирис ничего этого не было…

– А что потом случилось с вашей женой?

– Умерла… – Антир сник. – Как Ирисочке восьмой год пошел, так и умерла…

– А отчего… – Кир не успел договорить, как в дом влетела Ирис.

Глаза ее горели, волосы растрепались.

– Примет! Она вас примет! Обоих. В полночь сказала приходить.

На губах девушки играла загадочная улыбка. И вряд ли причиной тому была исключительно радость за товарищей, которым повезло с аудиенцией у гадалки.

Судя по тому, как переглядывались девушки, Рада была в курсе причин этого веселья.

– Ну а тебе, тебе посмотрела?

– Про то и говорить не следует, и слушать ни к чему, – не переставая улыбаться, пропела Ирис.

Похоже, ее персональный гадательный прогноз оказался благоприятным.

* * *

Усталость с дороги, обильный ужин и поздний час… Идти к гадалке совсем не хотелось. А не пойти было нельзя. Иначе вся их история рассыплется в прах. Вектор остался у крыльца, проводив хозяина беспокойным взглядом. Конечно, стоило бы взять его с собой: и зверю прогулка, и им не так страшно, но Ирис предупредила: волка оставить дома, иначе встреча с гадалкой не состоится.

К ночи похолодало, и Кир чувствовал, что замерзает даже в теплой одежде. Тонкий месяц совсем не давал света, а окна окрестных домов были черны. Рада зажгла шар и уцепилась за руку.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – у Кира имелись и свои догадки, но мнение Рады было важно. В конце концов, вдвоем думается лучше.

– Жаль, что нам не удастся поговорить с матерью Ирис. Она знала куда больше. Думаю, она об этой истории знала вообще всё.

– Ну кое-чего она точно не знала. Например, что обсидиан – это вулканическое стекло, а потому встречается только в сейсмически активных зонах. На этом земельном участке он мог оказаться только в том случае, если его кто-то туда положил…

– Если бы двадцать лет назад ты оказался поблизости, ее маленькая ложь была бы раскрыта. Но тебя не было, так что обошлось… Ну что, ты готов к встрече с судьбой?

– Совершенно нет. И мне совсем не хочется узнавать свое будущее, – Кир и сам не понимал, почему так нервничает перед встречей с гадалкой.

– Раз не хочется – она тебе его не скажет.

– Ты что, тоже веришь, что она и на самом деле…

– Нет, конечно. Просто она знает, что нужно сказать. И ни за что не скажет то, к чему ты не готов.

Дорога была неровной, шар светил слабо, и темнота наваливалась на них со всех сторон. Рада то и дело спотыкалась, дважды чуть не упала – Кир едва успел ее подхватить. И теперь она шла, тесно прижавшись к его руке. А он думал, что неплохо было бы, если бы дом гадалки оказался как можно дальше.

– Пришли! – объявила Рада.

Такого он не ожидал, хоть и многое уже повидал в этом немыслимом мире.

У домика, где ждала их гадалка, были ноги. Вернее, не ноги, а огромные когтистые птичьи лапы. Домик топтался на месте и, похоже, с удовольствием бы убежал куда-нибудь в лес, подальше от светящихся шаров и поздних посетителей.

– А как мы попадем внутрь?

– Избушка-избушка, нам назначено на полночь! – прокричала девушка, и домик, тяжело кряхтя, начал поворачиваться, неуклюже переступая лапами.

* * *

Кир уже битый час сидел в темном коридорчике размером метр на метр. Все попытки зажечь шар ни к чему не приводили. Он лишь на мгновение вспыхивал неярким светом, чтобы тут же раствориться в темноте. Пол покачивался. Этот домик на лапках все никак не успокоится. А может, ему тоже холодно, вот и пританцовывает бедолага?

Рада скрылась за тяжелой черной дверью и никак не желала возвращаться. Для человека, который не верит предсказаниям, она торчит там что-то уж слишком долго… О чем спрашивает она неведомую гадалку? О судьбах миров? О том, как развести эти миры по разным сторонам и спасти друг от друга? А может, о нем, о Кире? Или… Кир помрачнел. Или о его добром приятеле Роальде?

Дверь тихонько скрипнула, и на пороге в полоске неяркого света появилась Рада. Она была смущена и озадачена, а на щеках ее играл румянец.

– Что она тебе сказала? – шепотом спросил Кир.

– Про то и говорить не следует, и слушать ни к чему, – растерянно проговорила девушка.

– Идет там кто-нибудь, или мне вечность ждать! – раздался неприятный, каркающий голос из-за двери.

И Кир шагнул за порог.

Глава 18

Восемнадцать покосившихся свечей, стены, покрытые копотью, растрескавшийся от старости стол, а за столом – словно такая же растрескавшаяся старуха. Горбатая, в глубоких морщинах, редкие волосы неряшливо замотаны не первой свежести платком. Как бишь ее? Ярга!

Она перебирает засаленные картонные карточки скрюченными пальцами и бормочет что-то странное «Сорок семь картей, да семи мастей, тут положишь, тут отбросишь… У гостей… На дороге, на пороге…»

– Я не очень во всё это верю… – в конце концов, обманывать пожилую женщину нехорошо. Незачем ей разыгрывать свой спектакль, да психологию применять. Пусть отпустит его восвояси. Можно будет поставить галочку – у гадалки побывал. Тем более что после рассказа Антира кое-что прояснилось, и теперь у Кира наконец появился четкий план действий.

– А ты у нас умненький будешь, потому и дурак. Знаешь много, умеешь меньше, а понимать так вообще ничего не понимаешь.

Ну конечно. Раз он не верит в ее предсказательные способности, значит, дурак. Иного и ожидать не следовало.

Кир привстал:

– Да, вы правы. Ничего в этом во всём не понимаю. Так что я пойду, да?..

– Пойдешь, конечно… В такие далеки, про которые мы и не слыхали. На другую сторону, где всё перевернуто, все не так. Ты и сам оттуда.

Ярга не поднимала на него взгляда, не следила за выражением лица, чтобы понять, угадала ли. Она так и сидела, уткнувшись горбатым носом в картинки.

Откуда она знает?! Кир похолодел. Загипнотизировала Раду и та всё ей рассказала?

– Враги у тебя хорошие. А друзья еще хуже врагов. Только ведь ты различать их не хочешь.

Чушь какая! Хорошо, он выслушает эту полубезумную старуху и сразу уйдет.

– Будущее знать ты боишься, прошлое знать не умеешь, а в настоящем словно слепой идешь. С тобой говорить – только время терять. Задавай свой вопрос и уходи.

Вопрос? Ну это несложно, лишь бы она после этого отвязалась:

– Кто хотел меня убить?

Старуха беззвучно засмеялась.

– Это очень плохой вопрос, потому что на него много ответов. Кто только не хотел тебя убить, по ту и по эту сторону. И разве это важно? Важно ведь, не кто хотел, а у кого это в конце концов получится.

Киру стало жутковато. То ли его наконец проняло – обстановочка тут, прямо скажем, мрачноватая. То ли заявление старухи достигло цели. Значит, у кого-то все-таки получится его убить? Он раскрыл было рот, чтобы спросить еще, но Ярга остановила его жестом.

– Твои вопросы кончились. Бездарно потратил, что и говорить. Но ты у нас гость, так что скажу, о чем не спрашивал.

Кир жадно ждал слов старухи, и в то же время смеялся про себя: ну неужели он верит во всю эту чушь!

– Тот, кого ты ищешь, сам тебя найдет, если не перестанешь искать…

А кого он ищет? Он и сам этого не знает. Но пророчество Ярги прозвучало как угроза.

Старуха молчала. Кир понял, что прием окончен.

– Я… что-то должен? – несмело спросил он.

Та усмехнулась.

– Слава пламени, мне – ничего. А тех, кому ты должен, можно пожалеть…

Говорят ли за такое «Спасибо!»? Наверное, нет.

Кир встал из-за стола и вышел вон.

* * *

– Ты уже? – Рада явно не ждала его так скоро. Она сидела в том же коридорчике, что и Кир до этого, но устроилась с куда большим комфортом: на ее коленях лежал большой пушистый черный кот и громко мурлыкал, подставляя для поглаживания то одно ухо, то другое.

Спрашивать, что Киру сказали, она не стала. И это было хорошо, потому что повторять нелепое «говорить не следует, слушать ни к чему» совсем не хотелось.

– Мы можем идти?

– Конечно! – Рада начала подниматься, давая понять коту, что сеанс расслабляющего массажа окончен. Тот нехотя сполз с коленей девушки, успев зыркнуть на Кира недобрым зеленым глазом.

Дом Ярги хотелось покинуть как можно быстрее. Провожать их хозяйка не вышла. Судя по тому, что Рада не стала ее дожидаться, правила хорошего тона на гадалок тут не распространялись, и как раз это обстоятельство ничуть не огорчало Кира.

На улице дышалось легко и свободно, словно что-то темное и тягучее осталось там, в этой пританцовывающей избушке.

Какое-то время они шли молча, каждый окунулся в свои мысли.

Кир искоса взглянул на девушку: интересно, что так долго говорила ей старуха, о чем она теперь размышляет так сосредоточенно? Сам он особенно думать о словах гадалки не собирался. Только одна мысль, проскользнувшая в этом странном разговоре ни о чем, показалась ему достойной внимания:

– Кажется, мы здесь уже сделали и узнали всё, что могли. Может, полетим в Нааполь, к Махагрону? У меня к нему внезапно появилось одно очень важное дело. Да и он, наверное, соскучился. Каково ему там одному…

Рада тихо засмеялась:

– Не там, и не одному. Плохо же ты знаешь своего наставника. Ты всерьез решил, что он будет сидеть дома и ничего не делать?

Если честно, Кир где-то так всё это и представлял. Одинокий старик, лишенный любимой работы и вообще какого-нибудь общества, застрявший в доме на отшибе. Кажется, он опять ошибся.

– Дед рыскает по всем библиотекам, ищет упоминания о Лео Нарте. Раньше у него на это не было столько времени, а сейчас…

Облететь за два дня все библиотеки Альтары – задача, пожалуй, невыполнимая. Даже с учетом телепортов в каждом приличном городе.

– И что, мы его никак не найдем?

– Найдем, если очень нужно. Он собирался начать с Библиотеки восемнадцати, это самое большое книгохранилище Альтары. Сомневаюсь, что перебрать все их книги можно за какие-нибудь пару недель. И что же это за внезапное дело?..

Она вопросительно посмотрела на Кира. А вот на дорогу смотреть перестала и тут же споткнулась.

На этот раз удержаться на ногах ей не удалось. Она взмахнула руками и уцепилась за Кира. Он подхватил ее раньше, чем понял, что делает. Получилось совсем неуклюже, пожалуй, даже медведь, попади он в магазин посуды и сувениров, действовал бы куда изящней.

Кир уткнулся носом в золотистую макушку. Волосы Рады пахли скошенной травой, медом и яблоками.

Его обдало жаром – куда только делась зябкая сентябрьская ночь, стало душно, дыхание сбилось, а воздуха не хватало. Сердце заколотилось как бешеное. Казалось, еще секунда – и оно разорвется от желания прижать девушку к себе как можно крепче и ни за что не отпускать и от страха неосторожно причинить ей боль – вон какая маленькая и хрупкая, едва достает ему до плеча.

Рада подняла голову, и ее глаза – ярко-синие – оказались совсем рядом. Ее взгляд был такой… Нет, Кир не нашел бы подходящих слов, чтобы описать, какой. Он лишь хотел бы, чтобы она всегда смотрела на него только так.

Это продолжалось несколько невероятно долгих, упоительных мгновений.

– Я уже не падаю, спасибо, что поймал, – тихо сказала Рада и отстранилась.

Кир отпустил руки. С трудом справляясь с дыханием, он проворчал, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно и бесстрастно, словно сердце не бьется отчаянно и не пытается вырваться из грудной клетки.

– Может, ты все-таки держись за меня. Так и ноги переломать можно.

– Ничего, у нас начинающий целитель под боком. Быстро всё залечит.

Ему показалось – или ей тоже с трудом удалось справиться с волнением? Нет, наверное, показалось.

Когда они вернулись, в доме уже все спали. Даже Вектор сопел, развалившись у крыльца, и едва поднял голову, когда хозяин проходил рядом.

Рада быстро проговорила: «Светлых снов!» и торопливо скрылась за дверью комнаты. Стало совсем тихо.

Только Кир еще долго ворочался в кровати, вспоминая бесконечную синеву взгляда и тонкий медовый запах…

Он уже почти засыпал, когда эту – лучшую в мире картину – сменила совсем другая.

Он увидел Антира – гостеприимного хозяина и заботливого отца. Тот сидел за столом, на котором бережно были разложены конвертики, исписанные аккуратным почерком, несколько недорогих украшений, портрет симпатичной женщины с волевым взглядом – приемной матери Ирис. А в руках у него лежал камешек – на вид самый обычный, он не мог бы считаться драгоценным ни в одном из миров: таких полно на дорогах, в полях, да везде!

По щекам Антира катились слезы.

* * *

Завтрак, как и вчерашний ужин, был выше всяких похвал. Ничего подобного Кир не пробовал ни на этой, ни тем более на той стороне перехода. Девчонки перешептывались, хихикали и обменивались загадочными взглядами. Антир рассказывал забавные истории о детстве Ирис, перемежая их анекдотами из собственного опыта.

У каждого, кто имел дело с общепитом, найдется что порассказать: подвыпив, представители рода человеческого словно нарочно стремятся показать себя с самой нелепой стороны. Это одинаково справедливо и для аристократических особ самых благородных кровей, и для простых посетителей дешевенькой таверны.

Кир слушал с вежливым интересом, смеялся во всех нужных местах, но вряд ли смог бы толком пересказать, о чем шла речь. Думал он лишь о том, что ему придется сказать этим чудесным людям, что провести все праздники в их доме никак не получается. Более того, отправляться в путь нужно уже сейчас.

Когда хозяин закончил очередную байку о том, как некто – то ли какой-то барон, гостивший у его богатых работодателей, то ли местный кузнец, отмечавший в забегаловке первую пятницу на неделе, – изрядно поддав, полез голышом на крышу, Кир наконец решился.

– Хорошо у вас тут. Только вот нам пора. Неожиданно выяснилось, что есть кое-какие срочные дела.

Антир заметно поскучнел, но уже через мгновение понимающе кивнул:

– Ярга… После нее всяк в дорогу рвется, да только от судьбы разве убежишь?

Сборы и проводы были недолгими. Уже спустя полчаса Рада и Кир стояли у порога, а Антир настойчиво уговаривал их взять в дорогу еще немного пирожков. По тому, как улыбалась Ирис, стало понятно: пирожки лучше взять, хотя всего того, что уже было заботливо уложено в сумки и составлено в ступы, хватило бы, чтобы пережить хороших несколько недель без доступа к какой-либо другой пище.

Когда наконец провизия была уложена, пришла пора для прощальных объятий. Антир с чувством схватил в охапку Кира:

– Было приятно познакомиться, прилетайте в любое время… Всегда рад…

Кир отвечал что-то, что и полагается говорить в таких случаях, но где-то в глубине души понимал: этот приятный дядька вовсе не будет рад его следующему визиту. Скорее, наоборот…

Так что гостеприимный дом Антира он покидал в самом скверном расположении духа.

* * *

– Что это ты как в воду опущенный?

– Да так… – делиться своими соображениями с Радой ему совершенно не хотелось. По крайней мере, до тех пор, пока он всё не проверит.

Они уже хороший час шли по узкой дорожке, что вела к библиотеке Восемнадцати. А до этого еще час ждали ответа за огромным каменным забором. Ступы пришлось оставить у входа, Вектора – отпустить побегать по окрестностям. Если бы это было возможно, охранники, наверное, и ветки бы у них отобрали, но к счастью, местные законы этого не позволяли.

Библиотека Восемнадцати и правда впечатляла своими размерами: несчетное количество залов с высокими сводами и бесконечные полки с книгами – от пола до потолка.

Еще один поворот – и еще один зал, такой же, как и остальные. Только тут, спрятавшись за пыльными стопками книг, сидел Махагрон. Рада бросилась к нему:

– Ну ты и спрятался, чуть нашли!

– А с чего это вы вообще стали меня искать? – недовольно проворчал старик. – Вам учиться надо, а не по миру разъезжать.

На Раду эта напускная строгость никакого впечатления не произвела. Да и на Кира, надо сказать, тоже. Достаточно было увидеть, как светятся глаза у старика.

– На сегодня – перерыв! – не терпящим возражения тоном объявила Рада. – Мы угощение привезли, да и вообще поговорить нужно. Ты где остановился?

* * *

Обратный путь – от библиотеки к воротам – показался уже короче. Говорил Махагрон:

– С книгами Лео Нарта и правда что-то не так. Кроме одной-единственной, той, что сейчас у меня дома, никаких других и нет.

– Ну это как раз не новость… – Кир отлично помнил свой разговор с Роальдом.

Махагрон кивнул:

– Я решил найти и изучить воспоминания современников Лео. Это же научный мир! А мы сейчас говорим о самом настоящем научном светиле. У него должны были найтись и сторонники, которые благоговейно цитировали бы его, и противники с завистниками, которые бы постарались камня на камне не оставить от его теорий, если, конечно, такие были…

Кир и Рада переглянулись. Ну конечно, если даже неведомый вредитель по каким-то своим соображениям уничтожил или спрятал все книги Лео Нарта, избавиться от целого пласта научных работ всех его современников было бы весьма затруднительно.

Махагрон молчал, наслаждаясь произведенным эффектом.

– И?.. – нетерпеливо спросила Рада.

– Есть! – сияя, провозгласил старик. – Я нашел упоминания более чем тридцати его научных работ на самые разнообразные темы – от строения кореньев лекарственного чертополоха до математических закономерностей в заклинаниях защиты. Этимология, зельеведение, практическая, боевая магия, алгебра и гармония – он писал обо всём. К несчастью, собственно цитат в изученных мною произведениях мало, очень мало. Надо сказать, современники не слишком стремились увековечить разумные мысли и идеи Нарта, они, скорее, старались показать, насколько они сами умны, либо трактуя на свой лад его высказывания, либо насмехаясь над ними… Одно могу сказать точно: и у соратников, и у противников получалось нечто весьма далекое от оригинала.

Кир слушал Махагрона с большим вниманием. И всё же его отвлекало что-то, какая-то недомысль, ощущение, что ему нужно что-то вспомнить…

– А еще я нашел удивительное воспоминание. Один из тех, кто называл себя учеником Лео Нарта, пишет о его кончине…

А вот это любопытно! Кир снова весь превратился в слух. О смерти Лео Нарта ходили самые неправдоподобные разговоры. Например, утверждали, что он и не умирал вовсе, а живым ушел в сияние пламени. По крайней мере, тела его никто не видел.

– Вот, я даже выписал, – Махагрон достал из кармана блокнотик, развернул его и начал читать с выражением: – «И сказал мне Учитель: сочтено мое время в этот раз. Из пламени я пришел, в пламень и уйду, ничего не взяв с собой. И повелел он книги и труды его не хранить и не собирать, ибо то, чему в вечности сохраниться суждено, и без того сохранится, даже когда бумага истлеет и иные библиотеки падут. Также говорил он о том, что придут новые после него, и нельзя, чтобы легок был их путь, ибо на таком пути нет ни наград, ни свершений…»

У Кира мурашки побежали по спине. Темный лес возвышался вокруг, раскатистое эхо разносило слова Махагрона, торжественный его голос казался чужим и незнакомым, словно и правда загадочный Лео Нарт объявлял сейчас последнюю свою волю.

– «А потом сделал шаг, и засияло пламя между небом и землей, и было оно так ярко, что больно смотреть. И все мы увидели, как поднимается он, как уходит в пламя и как улыбается нам на прощанье, и свет был в его глазах, свет Постигшего истину».

Махагрон замолчал и еще какое-то время все шли молча, словно не решаясь нарушить ту особенную, почти мистическую тишину, что воцарилась вокруг.

– Ну а вы зачем приехали? – самым обычным тоном спросил он.

Торжественное очарование вмиг рассыпалось, и Кир от неожиданности разом выпалил то, о чем собирался говорить долго, подходя издалека и тщательно аргументируя:

– Мне нужно домой, в Сарегон.

* * *

Поселок для посетителей начинался сразу за забором. Тут все было устроено просто и скромно, хоть и не без определенного комфорта. Махагрон тоже жил в небольшом гостевом домике – вполне подходящем для одного, и тесноватом для троих.

Рада, сославшись на усталость, ушла спать. Впрочем, Киру показалось, что она чем-то недовольна. И скорее всего даже не абстрактным чем-то, а конкретно им, Киром. Только выяснять это сейчас не было никакой возможности – слишком уж многое следовало обсудить с Махагроном. Они сидели за крепким деревянным столом и пили ароматный чай с гостинцами от Антира.

– Думаете, меня не пустят?

Старик помолчал, отпил из кружки и еще немного помолчал.

– Пустят, куда они денутся… Не в этом дело.

– А в чем же?

– В том, что есть слишком много желающих от тебя избавиться, как у нас на Альтаре, так и у тебя на родине…

Что-то похожее он уже недавно слышал. Точно, не далее как вчера вечером врагами стращала его Ярга. Что за ерунда! Нет, конечно, назвать его жизнь безоблачной и безмятежной сложно. Но и особо страшного ничего не случилось.

Похищение в Сарегоне? В нем были замешаны юные подпольщики, на которых и злиться-то невозможно. История с отравленной водой? Кир вспомнил Тастара с его неуемной тягой к научным открытиям и усмехнулся. Тип, конечно, неприятный, но убивать Кира он точно не собирался.

Оставался еще горшочек с машами – щедрый подарок от неизвестного доброжелателя. Но и тут не факт, что целью было именно убить Кира.

– И если здесь тебя можно хоть как-то защитить, то там… – Махагрон развел руками.

– Может, мой мир только кажется вам опасным, потому что он чужой и непонятный? – предположил Кир. – В конце концов, я прожил там всю жизнь, и ничего.

– Может быть, – легко согласился старик.

– К тому же мне необходимо кое-что выяснить. Это связано с… – он запнулся. С Аэрис? С погибшей матерью Свентра? С Матой, так неожиданно и так вовремя скончавшейся в тюрьме? – Я не могу сказать, пока сам всё не проверю.

– Значит, иди и проверь, – со вздохом произнес Махагрон.

– И когда же? Для этого нужно особое разрешение? Сколько придется ждать?

– Нисколько. Ты можешь вернуться домой в любой момент, как только пожелаешь. Завтра утром я проведу тебя.

Глава 19

Серый тоннель с тусклым освещением и низкими сводами. После яркой зелени, едва тронутой золотисто-бордовым огнем осени, этот бункер казался еще более унылым, потолок тяжело и угрюмо нависал над головой. А может, это не казалось? Кир прикинул расстояние. Ого! За несколько месяцев, что он провел на Альтаре, проход сузился на два с половиной сантиметра. Пугающая скорость!

Может, во благо обоих миров и впрямь стоит перестать ловить контрабандистов и сосредоточиться на науках? Кир вздохнул. Было бы неплохо, конечно, но похоже, все проблемы придется решать по мере их поступления, то есть одновременно.

Вот и тяжелая, словно сейфовая, дверь. И сигнальная кнопка. Кир задержался на минуту, проверил потайной карман. Ветка была на месте.

– Ветку ты спокойно можешь взять с собой, никто этого проверять не станет, – наставлял перед дорогой Махагрон. – Пользы от нее тебе никакой, конечно… И прятать в невидимое ее не получится, для этого волшебство нужно, так что позаботься о том, чтобы скрыть ее от посторонних глаз, да так, чтобы всегда была под рукой.

С обсидиановым украшением, он надеялся, и вовсе проблем не будет: браслетик и браслетик. Да и если не пропустят! Дома он сможет обмотаться украшениями из магического камня хоть с ног до головы. И вот тут-то можно будет и проверить, так ли бесполезна его ветка в мире высоких технологий, как это принято считать.

Кир вдохнул, выдохнул и с силой нажал на красную кнопку.

Бункер наполнился воем сирены. Впрочем, спустя несколько секунд визг прекратился и откуда-то сверху донесся механический голос:

– Вы находитесь на пограничной территории. Назовитесь! Громко и членораздельно.

– Кирсен Грасс, – как можно четче проговорил он.

Какое-то время ничего не происходило. Он уже забеспокоился, когда голос снова ожил:

– Положите правую руку на световой индикатор.

Ну это просто! Жаль только, что ничего похожего на индикатор, к тому же световой, поблизости не видно. Кир еще минут пять таращился на дверь и оглядывался по сторонам в поисках чего-нибудь, на что можно с чувством выполненного долга положить правую руку, пока в центре железной двери не засияла пятерня.

«Интуитивно понятный интерфейс» – всплыло в памяти знакомое, почти родное. И сердце застучало быстро и радостно. Он дома, интеграл побери, он наконец-то дома!

Кир прикоснулся к отпечатку руки и замер. И снова тишина. Долгая, нестерпимо долгая. Да сколько же можно! Когда рука уже начала затекать, а радость от возвращения домой – улетучиваться, раздался громкий щелчок, а механический голос произнес:

– Добро пожаловать в Сарегон!

* * *

Он уже не стоял под железной дверью, а сидел в тесной комнатушке без окон. Хотя какие окна – они же под землей.

Где-то там, в коридорах охранники вели переговоры с кем-то невидимым, но достаточно могущественным, чтобы решать – можно Киру домой или еще не заслужил. Впрочем, о чем они там говорили, он мог только догадываться, из-за хлипкой двери комнатушки доносилось невнятное:

– Код 15.190!

– Вас понял, код 16.245!

Ничего более осмысленного и похожего на человеческий язык слышно не было. Как роботы, право слово. Наконец содержательный обмен числами был окончен и в каморку вошли двое охранников – одинаково широкоплечих и квадратнолицых.

«Их что, клонируют?» – раздраженно подумал Кир и вдруг чуть не подпрыгнул на месте. Клоны. А что, это мысль. Нужно будет ее хорошенько обдумать.

– Вам придется подождать тут около получаса, – проговорил один из охранников.

– Чего подождать?

– Пока всё решится, – отрезал второй.

Отлично. Там еще что-то решается.

– А я думал, – Кир был слишком раздражен, чтобы скрывать это, – что могу вернуться в Сарегон в любой момент!

– А кто сказал, что вы сейчас не в Сарегоне? – с усмешкой спросил первый.

Еще какое-то время они молчали. Присутствие этих двоих в каморке, и без того не слишком просторной, делало ее ужасающе тесной.

– А ты что, и правда всё это время… Ну там, у магиков?

Похоже, эти пуленепробиваемые ребята – все-таки люди, а не роботы. Скучно им. И любопытно. Только вот обсуждать с ними подробности секретной миссии он не должен.

Кир неопределенно пожал плечами.

– Я бы не выдержал, – брезгливо поморщился второй.

– Это почему? – Кир и сам не заметил, что включился в разговор, которого вообще-то не должно было быть.

– Ну они не бреются… Зарастают волосами. И совсем не следят за собой, морщинятся.

– А еще они полные идиоты, не умеют простейшей техникой пользоваться.

– При них нормальные вещи выходят из строя.

– И они нас ненавидят, только и думают, как добраться и всё тут разломать!

Охранники говорили наперебой, словно о наболевшем, и каждое их слово сочилось презрением.

Киру стало жутковато. Великий интеграл! Несколько месяцев назад он сам думал точно так же. Только, пожалуй, святой уверенности во враждебности магиков у него не было. И этой злобы, которая словно разливалась в воздухе.

Нужно было промолчать. Но Кир вспомнил Раду, Ирис и ее отца, Махагрона, да даже Роальда!

– Да нет… Они обычные люди. Только немного другие. Да, жизнь у них устроена иначе. И обычаи свои. Но они умеют видеть красоту. Они любят своих детей и родителей… Для них так же важен научный поиск. Они могут быть верными друзьями, хорошими помощниками, они могут рисковать своей жизнью и всем, что дорого, чтобы спасти хорошего человека… Они радуются и горюют, когда приходит время радоваться и горевать. Они такие же, как и мы.

Он говорил всё это не столько широкоплечим близнецам, сколько самому себе, а потому и не увидел, как синхронно вытягиваются их квадратные лица.

– Да ты говоришь как поганый магик! Я так и знал, что они тебя завербовали! Промыли мозги!

Кир удивленно поднял голову. В глазах охранников плескалась ярость. А сами мордовороты медленно, но уверенно надвигались на него. Огромные ручищи сжимали черные пластиковые прямоугольники, и никаких сомнений не оставалось: это оружие, и оно с минуты на минуту будет пущено в ход.

Кир вскочил со стула, отработанным движением выхватил из кармана ветку и выкрикнул боевое заклинание, самое сильное. В университетах такому не учили, а вот Роальд по секрету шепнул. Оно эхом громыхнуло в этой комнате, чужое, инородное, неестественное. И затихло.

Ничего. На нападавших и волосинка не шелохнулась.

Как глупо! Как невероятно глупо! В этом мире магия не работает. Он смотрел в глаза охранников и понимал: расправа неминуема.

* * *

Дверь каморки с грохотом отворилась. На пороге стоял Рикс, глаза его метали молнии. Молодцы тут же вытянулись, сложив руки по бокам, а их лица приобрели одинаково тупое выражение.

– Это что тут такое?! – взревел Рикс.

Кир дернулся от неожиданности. Таким он своего куратора в жизни не видел. Тот всегда говорил тихо, да и вообще умел быть почти незаметным.

Один из охранников подал голос:

– Виноват! Нештатная ситуация.

– Ах, нештатная! – Рикс уже не кричал, но в голосе его слышалась такая явная угроза, что лучше бы кричал. По крайней мере, на месте своих неприятелей Кир думал бы именно так. – Наш особый секретный агент, настоящий герой, вернулся с опаснейшего задания, и вот как его тут встретили. Готовьтесь к серьезным неприятностям, – он бросил уничтожающий взгляд на застывших охранников и, приобняв Кира за плечи, вывел его из комнатушки.

– Не обращай внимания, – говорил он, пока они петляли по коридорам. – Тут все словно с ума посходили в своей внезапной ненависти к… – он запнулся, но лишь на мгновение, – …гуманитариям. Ума не приложу, откуда это взялось. Конечно, их и раньше недолюбливали, но чтобы так… Глупость же! Кто в нашем мире хоть одного гуманитария в глаза видел? Нет, охранники, конечно, видели, да только мельком. Вот с чего они вызверились? Ну да с этими двумя мы разберемся. По всей строгости, не сомневайся.

Кир сомневался. Слишком уж вовремя появился Рикс на пороге. Сразу после того, как выяснилось, что магические заклинания тут и правда не действуют. А что ему стоило нарочно натравить на него охранников, чтобы прощупать «особого секретного агента и настоящего героя» на предмет новых возможностей? К тому же вся эта история с Матой и картой… Кир вспомнил свое видение. Рикс, может, и не врал ему в открытую, но как минимум не договаривал. Так что доверять ему не стоило.

– Прости, что задержался. Вылетел сразу, как только мне сообщили, что ты здесь. Ты ведь без предупреждения… Что-то случилось?

Отвечать правду Кир не собирался. Врать же опытному сыщику – развлечение чересчур экстремальное, так что он ограничился чем-то средним:

– Родственников навестить. Ну и кой-чего почитать, матчасть подучить. Увы, у них там ничего толкового по точным наукам не найдешь.

Рикс пристально вглядывался в лицо Кира, словно оценивая правдивость ответа. Затем кивнул:

– Ну и какие планы?

Увы, понять по выражению лица, что он там решил, было невозможно.

– Сначала к дядюшке. Мне нужна его библиотека. Потом, раз уж я всё равно здесь, навещу отца. Может, загляну к профессору Шерну в академию. Вот, пожалуй, и всё. За два-три дня управлюсь, пропускать занятия в университете – дело небезопасное.

В принципе он даже не соврал. Всё это в его планах действительно было. Другой вопрос, что о целях всех этих встреч и визитов посторонним лучше не знать.

Рикс снова впился в его лицо пронизывающим взглядом. Ну что ж, пусть смотрит. Двое остолопов, сами того не зная, преподнесли Киру подарок. Если его голос сейчас звучал неуверенно или даже фальшиво – что тут удивительного! Его только что пытались если не прикончить, то хорошенько покалечить.

* * *

«В одну реку нельзя войти дважды». Эту странную строчку Кир вычитал в книжке для начинающих магов еще в первый месяц своего пребывания на Альтаре. Поначалу его это утверждение развеселило – как же нельзя, если он неоднократно такое проделывал? И готов повторять снова и снова. Потом Рада снисходительно, словно маленькому, разъяснила ему, в чем смысл этого более чем мудрого высказывания. Он понял.

А вот прочувствовать смог только сейчас.

Они с Риксом выкарабкались из подземелья и оказались в лесу с тусклой сероватой листвой. Это было совсем не то, что на Альтаре. Лес выглядел понурым – больше веток, чем листьев, цветов почти нет, и даже воздух тут был не одуряюще свежий и ароматный, как в мире магов, а кислый и удушливый.

Но это ничего, наверное… Просто с непривычки.

Зато сейчас они подъедут к самому красивому в мире городу, где стремятся ввысь многочисленные небоскребы, где царят геометрически четкие контуры и идеальные пропорции… Где он когда-то был счастлив, влюблен и занят любимым делом.

Стройград показался на горизонте, и у Кира сжалось сердце. Разве это место он покинул каких-то несколько месяцев назад? Сероватый смог грязным пятном висит над городом, а дома, больше похожие на черные трубы, равнодушно протыкают унылое безжизненное небо.

В один город нельзя войти дважды. Если тебя долго не было, не сомневайся: твой город изменился, он научился жить без тебя.

А главное – изменился ты сам. И вот уже по до боли знакомым улицам бредет самый настоящий чужак.

* * *

Дядюшки дома не было – наверняка весело проводит время в загородном клубе, рассуждая о загадках вселенной со своими учеными приятелями. Или играет в трехмерные шахматы…

Кир включил планшет. Сначала – заказать билет в Марвилль на завтрашнее утро – к отцу, сделать заказ в вирт-магазине. А потом – просмотреть почту, почитать новости. Что изменилось, пока его не было дома? Прав ли Рикс, говоря о внезапной магиковой истерии?

Писем и сообщений было полно: разумеется, раздражающие рекламные послания, от которых никуда не спрятаться, приглашения на научные конференции, которые наверняка заинтересовали бы его, не будь дел поважнее, ну и несколько десятков обеспокоенных «Ты где?», «Куда делся?» и прочего в этом же духе от самых разных людей. Ничего особенного.

Кир перешел к новостям. На первый взгляд и тут ничего особенного: сенсационные открытия в разных областях наук, репортажи с космической орбиты, фотографии Обитаемого полушария, курьезные истории про папуасов, точнее, жителей северных районов, обзоры новых гаджетов, мобилей и рассказы путешественников о самых экзотических местах – с обязательным указанием цен на летоплан и названий отелей.

Взгляд зацепился за заголовок: «Как на самом деле погибла мадам Свентр: читайте интервью с ее сыном». И внизу – курсивом: «О чем молчат власти».

А вот это уже интересно! Он нажал на заголовок и увидел знакомое лицо. Блондинчик, который так рьяно настаивал, чтобы подпольщики вскипятили Киру мозги.

– Вы организовали и возглавили движение «Магик, прочь!» и сегодня интерес к деятельности вашей организации постоянно растет, – растягивая слова и откровенно наслаждаясь собственной важностью говорила молоденькая ведущая. – Что вас на это подвигло?

– Историю моей матери знают уже многие. Она погибла. И за ее смерть еще никто не ответил. Власти почему-то покрывают магиков и позволяют им свободно разгуливать, убивая наших сограждан. И даже не признают этих недочеловеков виновными! Знаете, что написано в свидетельстве о смерти? «Причина не установлена».

– А могли быть какие-то другие причины остановки сердца?

– Все знают, что причина одна: магики! Это они ломают технику одним своим присутствием! И теперь они среди нас, и никто уже не в безопасности. Ваши механические легкие могут отказать, ваш автомобиль может потерять управление – и если не хотите думать об этом сегодня, то завтра вам придется об этом думать!

А он изменился. Одежда посолидней, лицо пошире, а в глазах вместо затравленной злобы – священная уверенность фанатика. Что-то похожее было и во взгляде Аэрис, тогда… Но только отдаленно похожее. Всё-таки Аэрис слишком умна для настоящего фанатизма.

А с экрана смотрел человек, абсолютно уверенный в непогрешимости своих идей. Один из самых опасных видов дураков.

– И что же вы предлагаете делать? – подобострастно заглядывая в глаза борца за спасение мира от злобных врагов, спросила ведущая.

Но узнать о том, как великий и непогрешимый Заст Свентр предлагает решить проблему магиков, Киру не удалось. Дверь хлопнула – и на пороге появился дядюшка.

– Вернулся! А я смотрю – вроде в доме кто-то есть.

– Не хотел тебя напугать.

– Да разве же ты напугаешь? Чужак мимо моих ловушек не пройдет. Только тот, кто знает!

«Да и то не всегда» – добавил про себя Кир, вспоминая, как иной раз не мог пробраться на кухню или найти выстиранные вещи, пока не решит заковыристую логическую задачку. А уж поиск новогоднего подарка превращался в настоящее расследование.

Может, потому он и любит разгадывать тайны?

– Да это никак твой друг! – дядюшка указал на экран планшета.

В это время Заст Свентр с пылающим взором говорил о гражданской ответственности всех и каждого.

– Друг? – переспросил Кир. Он точно не ослышался?

– Ну как же, после того как ты уехал, частенько заходил. Всё расспрашивал – куда пропал, зачем? Очень сокрушался, что не может отдать тебе результаты совместных разработок. Я говорю: оставь, передам, а он ни в какую. Обещал, мол, только лично в руки, дело серьезное.

Кир вздохнул и перевел взгляд на планшет. Не стоило и надеяться, что подпольщики так вот запросто о нем забудут. Эх, некстати это. И без них дел и забот по горло, а времени, наоборот, – совсем мало.

И дело не в том, чтобы как можно скорее вернуться к постижению магических наук. Вектор. Верный товарищ и зверь, которого не существует в природе. И который не может жить без хозяина.

Кир отпустил пса в том самом лесу, откуда в свое время принес лунного щенка. Сколько он там протянет один? Точной информации не было. Ни в умных книгах, ни у специалистов. Даже всеведущий старикан, у которого наводил справки Роальд, не сказал ничего определенного. Неделю? Вряд ли больше. Так что лучше было бы справиться со всеми делами дня за три.

Он обнял дядюшку за плечи:

– А кто будет поить меня чаем и рассказывать, как дела?

Глава 20

– И что тебе понадобилось на чердаке? – голос отца звучал словно издалека. Звукоизоляция.

Конечно, лететь два часа на летоплане, чтобы провести ревизию детских игрушек, – поступок как минимум странный. Но привлекать к себе внимание, покупая нужный прибор, тоже не хотелось. Неизвестно кто еще, кроме внезапно объявившегося «друга», ждал возвращения Кира. Не говоря уже о могущественном Риксе и теми, кто за ним стоит.

Если бы речь шла о нем самом, он бы не стал так уж осторожничать. Но тут могли пострадать и другие… Другая.

Есть! Хорошо, что отец никогда ничего не выбрасывает. Кир достал из коробки мини-тестер и смахнул с него пыль. Присоединил планшет. Вынул из кармана маленький комок бумаги, а из него извлек несколько длинных темных волосков, снятых с расчески Ирис.

Положил в контейнер анализатора ДНК и нажал «Пуск».

Когда-то, когда Кир был совсем маленьким, этот приборчик мог отследить совпадение ДНК только с образцами из специальной базы. А потом в целях борьбы с анонимностью в вирте все социальные паутины разом ввели требование подтвердить код ДНК при регистрации. И возможности детской игрушки стали совсем недетскими.

Распознавание заняло не больше десяти минут. На экране высветилось: «Обнаружено совпадение 100 процентов».

– Ничего особенного, просто острый приступ ностальгии по детству! – весело крикнул Кир отцу. – Уже спускаюсь!

* * *

Пока всё получалось очень легко. Но расслабляться было не просто рано, а вообще-совсем рано. Дальше могли возникнуть определенные трудности. И главная из них: о том, что он вернулся, узнают многие. Но как бы ни хотелось Киру остаться в тени, ему нужна была информация. Любая информация. От этого зависело слишком многое. Если он не будет убедителен, ничего и не получится.

Он уже собирался выходить из дому, как в дверь позвонили. Кир напрягся. Кто бы это мог быть? С некоторых пор ничего хорошего от визитов без предупреждения он не ждал.

Из видеофона на него смотрел очень молодой человек в форменной одежде службы доставки.

Ах да! Он и забыл про свой заказ. Кир распахнул дверь и принял тяжелый сверток. Гораздо тяжелее, чем ему казалось, когда он выбирал товар по картинкам в вирт-магазине. Расписавшись где надо и поблагодарив курьера, он наконец вышел из дому. Путь его лежал в академию.

* * *

За время его отсутствия тут мало что изменилось. По коридорам все так же торопливо сновали студенты, только незнакомых лиц стало больше – пришел новый первый курс. Если бы Кир не отправился на Альтару он бы учился сейчас на пятом – выпускном – и готовился бы защищать свою первую в жизни научную работу.

Он не смог удержаться от вздоха – настоящую, математическую работу. Но не время было жалеть о несбыточном. Он подошел к кабинету профессора Шерна и постучал.

«Входите» – раздалось из-за двери.

Нет, хорошо все-таки, когда директор академии – не опасная ведьма, способная пытать тенями и интеграл знает, чем еще, а ученый, профессор и просто хороший человек.

– Добрый день! – Кир остановился на пороге.

Шерн снял очки и вышел из-за стола.

– Ты уже здесь?! – стоит ли говорить, что он был удивлен. – Неужели уже нашел способ?..

– Увы, – развел руками Кир. – Не так все просто, как хотелось бы.

Шерн кивнул:

– Было бы просто, давно бы кто-то нашел.

– Ну и знаете, все-таки одной гуманитарной наукой сыт не будешь. Мне нужны математические данные. Цифры, отчеты, выкладки.

– В какой отрасли? – тут же заинтересовался Шерн.

Но отвечать на подобные вопросы Киру совсем не хотелось.

– Во многих. Я тут подготовил список, может, вы чем-то сможете помочь? – он протянул профессору распечатку.

На самом деле длинный список был не нужен. Из всех этих источников и документов его интересовал один. Только вот Шерну (хоть он и прекрасный преподаватель, хороший человек, приятель его дядюшки и всё такое) лучше не знать, какой именно.

Уже спустя полчаса Кир сидел в библиотеке, а рыбоглазая хранительница книг несла ему из архивов всё новые и новые стопки бумаг.

* * *

Не то чтобы он был готов. Но, наверное, по-настоящему подготовиться к этому и нельзя. Дама, к которой он идет, не просто богата, влиятельна и очень умна. Она еще и способна на всё. И незавидная судьба Розалии Маты – наглядное тому доказательство.

Кир раз за разом продумывал грядущий разговор и пытался просчитать, что она ответит тут, а как поведет себя здесь… И понимал, что его шансы хоть что-то предугадать, стремятся к нулю. Уверенно так стремятся.

Вообще сойтись в открытом противостоянии с такой опытной интриганкой – это как выйти на ринг против Бертока: предприятие безнадежное. Даже если задача в том, чтобы выстоять хоть как-нибудь. Но выстоять ему было мало, для успеха его плана нужна победа и только победа.

И это при том, что разговор вообще может не состояться: не факт, что Кира впустят в элитный, охраняемый всеми возможными службами дом.

Впрочем, на этот случай он заготовил небольшую хитрость. Он ведь может сказать, что идет в гости к своей однокурснице. Можно не сомневаться: та приложит все усилия, чтобы встретиться с ним. Если, конечно, ей еще не надоело искать переход между мирами и бороться против «мерзких магиков».

Правда, потом все равно придется придумывать, как в этом доме встретиться с той, с которой ему просто необходимо поговорить.

Ворота из сверхпрочного сплава были открыты, и Кир спокойно вошел. Охранник играл во что-то на планшете и лишь небрежно ему кивнул. Странно… Он себе представлял охрану не хуже, чем у входа на Альтару Но огорчаться по этому поводу он точно не собирался.

Попетляв по парковым дорожкам, он наконец вышел к дому. Поднялся по крутым ступеням и нажал на кнопку звонка.

Не прошло и минуты, как дверь распахнулась. За нею стояла дородная дама в форменной одежде.

– Ну нельзя же так опаздывать! Хозяйка будет в ярости!

Она схватила его за руку и потащила по темным коридорам, не переставая причитать о том, что скажет хозяйка. Вставить хотя бы слово было совершенно невозможно. Наконец они остановились. Кир попытался объяснить, что тут какая-то ошибка:

– Э… Здравствуйте, я…

– Не до церемоний сейчас, – отрезала дама. – Ступай и делай свою работу! – Она не очень-то вежливо подтолкнула Кира к двери. – Ну что стоишь? Давай!

Дело ясное. Его принимают за кого-то другого. Вопрос только, за кого? И что от этого кого-то требуется?

Он постучал. Из-за двери донеслось раздраженное:

– Ну входите же уже, сколько можно ждать?!

* * *

Кир переступил порог и ахнул. Такая комната вполне могла бы быть в одном из богатых домов Альтары. Но здесь, в Сарегоне… Мозаичные стены, витражи на окнах, изящная мебель – белоснежная, словно кружевная.

За круглым столиком спиной к нему сидела миниатюрная женщина в белом платье. Ее волосы были уложены в высокую прическу.

– Что, так и будете стоять столбом? Я направлю жалобу в вашу фирму.

– Здравствуйте! – Кир бы с удовольствием не стоял столбом, но, увы, не знал, из какой он фирмы.

Женщина резко развернулась к нему. Она была так же хороша, как на фотографиях в виртуальных газетах. И выглядела едва ли не моложе собственной дочери. Эстель – одна из самых богатых женщин Сарегона и мать Аэрис. Поговаривали, что она ежегодно тратит на пластическую хирургию сумму, сопоставимую с бюджетом среднего сарегонского города. А еще, что искусственных органов у нее больше, чем своих, настоящих. И он готов был в это поверить.

– Вы еще спросите, как дела! – фыркнула она. – Приступайте.

Она протянула ему белый прямоугольник планшета. Фух! Кир облегченно вздохнул. Починить планшет. И всего-то! Он бы смог сделать это в два счета. Но что-то не хотелось. Эта надменная дамочка вывела его из себя. И ему было ужасно обидно за того паренька, который должен был сейчас стоять на этом месте.

К счастью, он уже знал верный способ разговаривать с могущественными аристократками. Нужно просто представить, как бы говорил на его месте Роальд. Скорее всего, как-то так:

– Нет, я не буду спрашивать, как дела. Если честно, дела у вас не очень. Правда, вы об этом пока не знаете.

Какие-то несколько секунд она смотрела на него словно на домашние тапочки, которые вдруг ее покусали. Впрочем, справилась с удивлением эта дама довольно быстро.

– Вы не из фирмы, – то ли спросила, то ли заявила она.

– Совершенно верно. Меня зовут Кирсен Грасс. И я хотел бы поговорить… Ну, к примеру, о вашей дочери.

– Сейчас же покиньте мой дом, или вы об этом пожалеете.

Это было сказано ледяным тоном, не терпящим возражений. Интересно, а каково это – прожить всю жизнь и ни разу не услышать ни отказа, ни возражения. Видимо, только так вырабатывается такая вот манера отдавать приказы.

– Я бы с радостью. Но не могу. К тому же, если я, как вы изволили выразиться, сейчас же покину ваш дом, именно вы об этом пожалеете. Насколько мне помнится, клонирование людей все еще запрещено законом.

Надо отдать ей должное – держать удар она умела. Ни один мускул не дрогнул на лице, разве что удивленно приподнялась левая бровь.

Ну да, сейчас она начнет утверждать, что не понимает, о чем это он. А ему придется долго и нудно доказывать, что очень даже понимает. Кир обреченно вздохнул, приготовившись к трудному и скучному разговору.

– А вы смелый молодой человек, если пришли в мой дом с этим. Как вы оцениваете свои шансы выйти отсюда?

– Как стопроцентные, – не задумываясь ответил Кир. – Думаю, вы понимаете, что я уже не тот наивный паренек, каким был… некоторое время назад. Теперь за мной стоят определенные силы. Полагаю, за мной следят.

Она снова чуть заметно приподняла бровь.

– Да, вы правы, – кажется, он понял, как она выражает крайнюю степень ужаса. – Это крайне неприятно. Но сейчас, как ни странно, сыграло мне на руку. Если я спокойно выйду из вашего дома, мои наблюдатели не увидят в этом ничего особенного. В конце концов, я просто зашел в гости к симпатичной девушке, с которой вместе учился. Правда, потом она меня похитила… Ну, с кем не бывает… В общем, пока я жив и относительно здоров, этот визит – всего лишь один из многих. Но если я пропаду… Поверьте, формальным расследованием дело не ограничится, и судебные ментотерапевты вытащат всё из вашей головы.

– И чего же вы хотите? – она развернулась к нему, совсем чуть-чуть, но это была уже победа. Она заинтересована в разговоре. Хорошо, пока всё идет по плану. – Неужели денег? Прошу вас, не разочаровывайте меня.

– Оставьте деньги себе. Мне же необходимо узнать всю эту историю – от начала до конца. И особенно – роль в ней Розалии Маты.

– Вас интересует Розалия? Это еще скучнее. Боюсь, мы не договоримся. Я не могу вам доверять и рассказывать больше, чем вы уже откуда-то знаете.

– То есть, вы предпочитаете судебных ментотерапевтов? Не могу похвалить ваш выбор, но – имеете право, – Кир поднялся. – Кажется, вы меня неправильно поняли. Я не собираюсь договариваться.

Он развернулся к двери.

– Стойте же!

Кир застыл. Браво, Роальд! Ты прекрасный учитель!

Она встала со стула и, приблизившись, посмотрела ему в глаза:

– Ничего не скажешь. Неплохо. И что бы ты делал, если бы я тебя не окликнула?

Кажется, тут будет лучше просто не удостоить ее ответом. Да, точно. Кир молчал. Чтобы соблазна ответить не было, он проговаривал про себя формулировки всех известных ему теорем.

На третьей в дверь постучали.

– Ну кто там еще! – она не скрывала своего раздражения.

– Компания «Чин-чин». Мы починим ваши гаджеты быстро и надежно!

В комнату вошел человек в форменной одежде. Он так же, как и Кир накануне, ахнул и начал рассматривать убранство. Хозяйка даже не стала отчитывать его или грозить жалобой. Она лишь устало махнула рукой в сторону стола – там, мол, а потом обратилась к Киру:

– Переместимся в гостиную, я смешаю нам коктейли.

* * *

Они молча шли по коридору, потом поднимались по широкой лестнице. Эстель была на два шага впереди, и это обстоятельство очень радовало Кира. Вряд ли он бы чувствовал себя уютно, будь эта дамочка у него за спиной.

– Проходите, осваивайтесь, – она распахнула дверь. – Я распоряжусь насчет коктейлей.

Кир зашел в очень странную комнату. Несмотря на то, что помещение было довольно большим, просторным называть его никто бы не стал. Тут было столько мебели, что ее хватило бы обставить как минимум две таких же комнаты, а то и три, и пустыми бы они не выглядели. И ладно бы это были новые и функциональные вещи, так нет же, Эстель собрала тут такое старье! Резные деревянные шкафы, кованые столики, кресла, стулья, диванчики, скамеечки… Со стен недобро смотрели огромные портреты в тяжелых рамах.

Все эти вещи, казалось, давили на маленького, неприлично живого человечка, который решил вторгнуться в их мертвое царство. В комнате было невероятно душно. Если это гостиная, наверняка гости не задерживаются тут надолго.

Наконец появилась и хозяйка. Она успела переодеться, теперь на ней был строгий костюм, а дородная дама, встречавшая Кира в дверях, катила за ней тележку со стаканами и бутылочками.

Коктейль-машина выдала две порции напитка. Хозяйка дома предложила Киру выбрать:

– Не хочу, чтобы вы думали, что я пытаюсь вас отравить.

Он взял первый попавшийся, но пить не спешил. Сначала дождался, пока она отхлебнет из своего.

– Я очень надеюсь, – в ее голосе зазвучала неожиданная теплота, – что вся эта история останется между нами. Вы ведь не захотите навредить Аэрис? Я знаю, ваши отношения не всегда складывались гладко, но вы ведь симпатизировали моей девочке.

Отношения? Не всегда гладко? Кир очень сомневался, что похищение и пытки подходят под эту формулировку, но спорить не стал.

– Конечно. Можете в этом не сомневаться.

– Что же. Спрашивайте, а я буду отвечать.

Она смотрела ему в глаза и улыбалась так, словно действительно была безмерно счастлива ответить на любые его вопросы. Неужели он что-то упустил? Или это хорошая мина при плохой игре? А может, она просто очень любит молочные коктейли – свой вон почти допила. А вкус и правда неплох.

– Я посмотрел биографию Маты. Она была генетиком, училась в аспирантуре. Готовилась к защите. Я нашел ее статьи двадцатилетней давности. Она была гениальным генетиком! Ее ждало огромное будущее. И вдруг она всё бросает – и исчезает на целый год. А затем устраивается работать гувернанткой в один очень богатый дом…

Кир замолчал. Теперь ее очередь.

Мать Аэрис не заставила себя ждать.

– Да, так и было. У нее есть брат. Он игрок. И так вышло, что он задолжал крупную сумму не тем людям. Так что ей пришлось на время оставить науку. Огромное будущее – это хорошо. Но деньги ведь нужны в средненьком таком настоящем.

– И что же она сделала для вас за эти деньги?

А вот теперь она не торопилась с ответом, словно прикидывая, что знает Кир, чтобы не сказать лишнего.

– Да бросьте! – кажется, этот коктейль придал ему храбрости. – Аэрис – не ваша дочь. Хотя нет, генетически, конечно, ваша. Но только ее возраст… Она на год младше, чем должна быть. А настоящая ваша дочь – Ирис, и она сейчас на Альтаре. Давайте обсудим это.

Еще каких-то несколько секунд сомнения отражались в ее глазах, но потом она заговорила.

– Варвары! – заявила она. – Вы кичитесь своими научными познаниями и не видите красоты вокруг себя. Мой дом полон красивых вещей. Они имеют свою ценность, хоть в этом нелепом мире никто не знает их цены. Когда я умру, они перейдут к старшей дочери. Такова процедура, принятая в нашем роду, всё прописано юридически.

Похоже, коктейль и правда действует как-то странно. Что-то дамочка потеряла нить своего рассказа.

– Только в одном случае моя дочь не смогла бы наследовать. Если бы она оказалась слабоумной.

Теперь хозяйка дома замолчала надолго. Она словно забыла о том, что Кир здесь. Прошло хороших три минуты, прежде чем ее голос зазвучал снова.

– Это случилось зимой, я тогда была на восьмом месяце беременности. Я поскользнулась и кубарем скатилась с лестницы. Дальше ничего не помню. А потом я очнулась в больничной палате, мне сказали, что ребенок выжил, но у него гематома головного мозга… Может привести к слабоумию.

Кир допил свой коктейль и поставил стакан на деревянный столик. В глазах хозяйки отразился самый настоящий ужас, и уже через секунду она подхватила стакан и поставила его на тележку. А после мягко провела рукой по лакированной поверхности, словно погладила любимую кошку.

– Они могут заменить любой орган, любую конечность – и всё это работает даже лучше, чем настоящее. Но мозг… тут уж приходится обходиться тем, что есть. Никто не мог дать гарантий, что девочка будет нормальной. Я не знала, что делать. И тут – случилось невероятное! Друг моего мужа, профессор из академии стал рассказывать о своей аспирантке – чудо какой талантливой девушке, которой доставляет неприятности ее брат. Что он в ужасных долгах, а бедняжка так за него переживает, что начинает делать ошибки в расчетах.

Она встала и смешала еще два коктейля. Один подала Киру, а второй стала пить сама.

– Я поняла, что это мой шанс. Я встретилась с Розалией и пообещала ей выплатить долги ее брата за определенную помощь. Она должна была клонировать ребенка. Генетически девочка была совершенно здорова, проблемой стала родовая травма. Так что можно было попробовать выносить ее еще раз. Она согласилась не сразу. Какое-то время она надеялась, что все еще образуется. Но потом, кажется, ее брата избили, потребовали денег прямо сейчас, и она пришла ко мне.

Кир подумал, что брата несчастной Розалии избили как-то очень уж вовремя. И это его ничуть не удивило.

– Я обустроила для нее мини-клинику у себя в доме, купила самое дорогое оборудование. Оставался только один вопрос – кто выносит ребенка. Разумеется, я не хотела. Беременность, роды – всё это ужасно отражается на фигуре. И к тому же я всегда на виду, мою беременность бы заметили – пресса всякая, и стали бы ожидать, что появится еще один ребенок. В общем, мне было нельзя. А вовлекать в эту историю еще кого-то не хотелось. И тогда Мата согласилась стать суррогатной матерью.

– И что дальше? – с нетерпением спросил Кир.

– А дальше, молодой человек, всегда всё одинаково. Она родила девочку. На этот раз здоровую. Только, как вы уже заметили, эта девочка была на год младше, чем нужно. Так что до двухлетия мы ее никому не показывали. К счастью, малышка быстро росла, была развита не по годам, так что никто нас не разоблачил.

– Всё это очень интересно. Но как Ирис попала на Альтару?

– О, я была против этой затеи. Я просила Мату ее усыпить. Ну знаете, у меня до этого заболела кошечка, и врач просто сделал ей укол – и всё. По-моему очень гуманно и совсем безболезненно. Но как я ни уговаривала Мату, она делать этот укол отказывалась.

Кир не мог поверить, что она говорит все это всерьез. Он вглядывался в лицо женщины, ожидая, что вот сейчас она скажет что-то вроде: это шутка, неужели ты и впрямь поверил, да за кого ты меня принимаешь!

Но нет, она продолжала деловито описывать подробности.

– Отдать ребенка в хорошие руки – тоже не вариант. Девочка вырастет, на каком-нибудь фото увидит богатую наследницу, сделает тест ДНК – и вот уже мы имеем большую проблему. Вот тогда-то Мата и предложила сделать так, что девочку в этом мире никто не увидит. То есть отправить ее в другой.

– И как же она это сделала?

– По-моему, там был замешан ее брат. Он имел какое-то отношение к тем, кто ходит к магикам. Но это уже только мои догадки. Я не лезу в чужие дела, особенно когда это может плохо кончиться.

– А почему Мата после этого не ушла от вас и не вернулась в науку?

– О, она привязалась к девочке. Ну, как это ни странно, некоторые женщины привязываются к тем, кого рожают. Мне иногда казалось, что она считает, будто Аэрис – ее дочь. Представляете, какая глупость?

Кир представлял. Такая большая глупость, что Мата предпочла умереть, но не выдать секрет своей воспитанницы.

Итак, главное он узнал. Теперь оставалось только найти этого непутевого братца, да хорошенько с ним побеседовать. Но перед тем как уйти, он задал еще один вопрос:

– Неужели вам не интересно, как там Ирис? Она же ваша дочь!

– Дочь? Да она слабоумная. И вообще, это же магичка, выродок. Неудачная попытка. Моя единственная дочь и наследница – Аэрис.

Глава 21

Полупустой мобилус катился по дороге, подбирая и высаживая пассажиров. Кир сидел у окна. Разговор с Эстель отнял у него все силы, и сейчас он мечтал лишь об одном – добраться домой и уснуть.

Жуткая дамочка! Усыпить – надо же! Все-таки они тут, в Сарегоне не очень аккуратны со словами. То же самое «усыпить» – слово-лжец. Оно означает – убить. Да, именно это и ничего другого. Но разве удобно человеку сказать: я собираюсь убить кошку? Нет, неудобно. Вот и приходит на помощь это лицемерное «усыпить». Сон – это ведь не страшно, нормально.

Кир вспомнил историю, когда эта подмена могла дорого обойтись. Его приятель с факультета устройства природы проходил летнюю практику в зоолечебнице, лаборантом.

Пришла женщина с котом – молодым, здоровым, пушистым и, похоже, довольным жизнью. Единственный был недостаток у усатого-хвостатого: он чуть прихрамывал на переднюю лапу. «Усыпите его!» – потребовала дама и протянула чек.

Лаборант, едва сдерживая слезы, смешивал дрожащими руками лекарства, когда все-таки решил попытаться поговорить с хозяйкой красавца: «А почему вы решили его усыпить?». «Так врач сказала. Чтобы операцию на лапе делать!» – был ответ.

Приятель потом долго не мог прийти в себя.

Если со словами не обращаться бережно, они тоже начинают мстить. И они это умеют. Жаль, что в Сарегоне совсем нет гуманитариев, которые могли бы хоть как-то следить за словами.

Кир вышел на остановке и пошатнулся. Кажется, он устал еще больше, чем думал. Хорошо хоть, что до дома было недалеко. Дядюшка, видимо, уже спит. Главное – не шуметь…

На кровать он упал уже вообще без сил. Перед глазами всё плыло, голова кружилась, а во рту явственно ощущался какой-то горьковатый привкус. Великий интеграл! Она все-таки его отравила.

Дурак, какой же он дурак!

Кир попытался встать, но ничего не вышло. Комната кружилась и покачивалась, краски тускнели. А сам он, казалось, проваливается во что-то темное, густое и теплое. Будет ли это похоже на сон?

* * *

Странно, почему перед смертью в тумане и мутных разводах он видит не лицо Рады – такое родное и бесконечно милое, – а Аэрис? Она конечно, тоже хороша собой, но в такой момент это совершенно неуместно…

А еще дядюшкин голос, звучащий словно из динамиков, недовольно говорит:

– Вот, я же предупреждал, что он спит! В наше время барышни не были такими… гм… настойчивыми.

И вот уже лицо Аэрис совсем рядом. Какая же она красивая! Ее губы двигаются, и звучат слова, смысла которых он не понимает, лишь вслушивается в волшебное звучание ее голоса:

– Ну что, теперь видишь, как опасно распивать напитки, пусть и безалкогольные, с чудовищами вроде моей мамочки!

Что-то холодное касается его губ. Горько же!

– Глотай сейчас же, и нечего тут морщиться. И так времени прошло много. Она пила его сразу же. Глотай, я сказала!

Кир послушно проглотил горькую жидкость. На это ушли последние силы. И он провалился в темноту.

* * *

Когда он открыл глаза, было еще темно. Надо зажечь шар. Привычный жест рукой – но ветка не появилась. Ну конечно, это же Сарегон, а ветка в кармане. Точно в кармане? Он проверил. Да, всё в порядке.

А еще его, кажется, опять пытались убить. Обычное дело. Он потянулся к выключателю, провел рукой по сенсору. Свет вспыхнул, и Кир едва не закричал от неожиданности: на полу полусидела-полулежала Аэрис. Она дремала, опершись на его кровать.

Девушка открыла глаза и зажмурилась от света.

– Оклемался? Это хорошо. Я боялась, что не успела.

Аэрис поднялась, и Кир увидел, что сидела она вовсе не на полу, а на его одежде, бесцеремонно вытащенной из шкафа и сваленной в кучу.

Он тоже попытался встать. Она жестом остановила его:

– Лежи пока. Я принесу тебе чай.

Интересно, с чего бы вдруг такая забота?

– В последний раз, когда ты приносила мне еду, там была отрава. Это у вас семейное?

– Ага, фамильная традиция. Но я решила ее нарушить. Так что в этот раз просто чай.

– Тогда ты тоже так говорила.

Аэрис устало улыбнулась:

– Похоже, тебе и правда лучше, – и вышла из комнаты.

* * *

От Аэрис можно было ожидать чего угодно. В том числе и просто чая – без какого бы то ни было подвоха. Вряд ли на этот раз она станет его травить. Ради этого не стоило лететь сюда поздно вечером и отпаивать его противоядием.

Девушка появилась на пороге, у нее в руках была кружка с чаем – огромная, с геометрическим рисунком. Кир всегда из нее пил. Вот как Аэрис догадалась, какую именно нужно взять?

Он осторожно отпил.

– Тебе нужно пить много жидкости. По крайней мере, сегодня.

– А ты теперь не только борец с магиками, но и врач? – как ни старался Кир, а поверить в ее дружеское участие ему не удавалось.

– Вообще-то да, – просто ответила она. – Будущий.

Точно! Она ведь учится на медицинском. Как и Ирис. Ну почти.

– А где дядюшка? – подхватился Кир. – И как он тебя здесь оставил?

Аэрис улыбнулась:

– Ну, скажем так, твоей репутации был нанесен непоправимый урон.

Кир поперхнулся чаем. Великий интеграл, что она наговорила бедному старику? Впрочем, что сделано, то сделано. Лучше объясняться с дядюшкой, чем лежать тут мертвым.

Было бы неплохо, если бы она и ему объяснила, с чего вдруг ей понадобилось его спасать. Не то чтобы он был против. Просто как-то это на нее не похоже.

Только вот лучше ее об этом не спрашивать, а дождаться, пока сама заговорит. С девушками всегда так. Вытащить что-то из них невозможно, но если не спрашивать, а еще лучше – продемонстрировать полное безразличие к их секретам, можно не сомневаться: все тайны окажутся раскрыты и выболтаны.

Так что Кир молча пил чай. Как ни странно, это помогало. Он чувствовал себя намного лучше.

– Какая она? – голос Аэрис дрогнул, она уже не улыбалась.

– Кто? – не понял Кир.

– Другая я. Ирис.

Кир молча уставился на нее.

– Ну да, я подслушала ваш разговор. Увидела, как ты бредешь к дому. Думала – меня навестить пришел, а когда вы с маман в гостиную удалились… Не могла же я не выяснить, о чем вы там шепчетесь! Так какая она?

Кир продолжал молчать. Ответить что-то – значит признать, что он знает Ирис, что был на Альтаре. А это то, о чем говорить он не мог. Не имел права. Тем более с Аэрис! Вот уж кто не заслуживал доверия вообще.

А значит, нужно сделать круглые глаза и спросить: что ты имеешь в виду? Да, как-то так.

– Красивая, – он услышал свой голос словно со стороны.

– Ну это очевидно, – усмехнулась Аэрис.

– Она очень милая и добрая. Она прекрасная целительница… будет. И она спасла мне жизнь.

– Что, и там тоже? Да ты умеешь находить проблемы!

Повисла тяжелая тишина. Аэрис думала о чем-то, и думы эти точно не были радостными. Киру почему-то стало неловко.

– Прости… – проговорил он.

– За что? За то, что сразу не сказал, что я – клон, а моя основа живет себе у магиков? Так ты мне никто. А они… Они ведь знали, всю дорогу знали! И молчали!

На глаза девушки навернулись слезы. Она заговорила – и такая горечь была в ее словах, что и у Кира комок подкатил к горлу.

– Я ведь думала, что схожу с ума, что я ненормальная. Я постоянно видела… Во сне или когда просто задумаюсь… Как я машу какой-то палкой – и заставляю предметы двигаться. Или как летаю в такой штуковине… – она очертила круг руками вокруг себя. – Или… Да многое! И это было таким настоящим.

Кир молчал и внимательно слушал: ей нужно выговориться. Конечно, проблемы это не решит, но часть боли уйдет.

– Мата выучилась на ментотерапевта. Я думала, чтобы помочь мне. Но нет, оказывается, это было лишь для того, чтобы не показывать меня другим врачам. Ведь сумасшедшая девочка не может унаследовать гору хлама!

Аэрис уже не скрываясь всхлипывала, и иногда было трудно понять, что же она говорит.

– Я думала, что какая-то не такая… Ненормальная. Ведь у нормальных людей не бывает истерик и видений. У них только цели, задачи, достижения и открытия. А потом, когда стала старше, мне вдруг пришло в голову: а вдруг дело не во мне, а в магиках? Не просто же так я вижу картинки из их мира. Может, это какой-то коварный план…

Она достала из сумочки платок.

– Я поделилась этим с Матой. Я всем с ней делилась! С самого детства! И знаешь, что она сказала? Всё может быть! Размышляла еще, мол, магики ушли из этого мира давно, кто знает, что они теперь могут… А я себе представляла какие-то страшные трансляторы, которые влияют на умы.

У магов не могло быть трансляторов, как и любой другой техники. Но сейчас было не время вдаваться в детали.

– Я стала искать… Чуть не забросила учебу. Собрала кучку таких же… умников.

Она снова всхлипнула.

– Потом еще этот Заст… Он рассказал свою историю, я чуть и правда с ума не сошла. Я поняла, что теперь магики не ограничиваются влиянием на наши умы, они принялись нас убивать! И никто не принимает мер.

– Это был несчастный случай, – вставил Кир.

Аэрис бросила на него быстрый взгляд, но вопросов задавать не стала. Вместо этого сказала:

– Мне очень жаль мать Заста, это ужасная трагедия. И его самого было жаль. Но он же настоящий сумасшедший!

Кир вспомнил, как рьяно блондинчик настаивал на пытках, и мысленно согласился с нею.

– А Мата… Я ведь рисковала! А она всё равно не сказала ни слова правды. Ладно мать. От нее никто не ждал ничего хорошего. Как это она еще меня не усыпила, когда эти видения начались… Но Мата! Я же ей верила.

Нужно было молчать, но Кир заговорил:

– Может, ты к ней несправедлива? Она ведь не бросила тебя одну с Эстель, осталась, пожертвовала карьерой. Она пыталась помочь, как могла, изучила ментотерапию. Да она даже умудрилась умереть в тюрьме, чтобы не раскрыть твою тайну следователям…

– Да? А может, не пожелала уйти от ценного экземпляра? Где еще человеческого клона найдешь? Может, втихаря научную работу по мне писала: «Связь клона и основы: физиологическая, ментальная и какая-нибудь там еще»? А в тюрьме покончила с собой от ужаса: сказала бы чего лишнего, маман бы ей такое устроила, что тихая и безболезненная смерть покажется мечтой!..

Аэрис разрыдалась. Не было больше неприступной красавицы и опасной интриганки. Была девчонка, обиженная, обманутая самыми близкими людьми.

Теперь он и вовсе не знал, что делать. Как успокаивают плачущих женщин? И возможно ли это вообще? Только смотреть, как горько Аэрис рыдает, не было никаких сил.

– Ну, не плачь так… Вот, выпей.

В руках у Кира всё еще оставалась кружка с чаем – он успел выпить лишь половину, потом было уже не до того. Ее-то он и протянул девушке, тут же обозвав себя идиотом.

Аэрис удивленно подняла на него заплаканные глаза и покачала головой:

– Какой же ты все-таки…

О том, какой он все-таки, Кир так и не узнал. Она взяла у него из рук кружку, поставила на тумбочку, а потом обхватила его за шею руками и разрыдалась еще громче, теперь уже у него на плече.

Она плакала так безутешно, нужно было срочно что-то делать.

И Кир заговорил. Он говорил всё, что приходило в голову. Что мать Аэрис – вот кто настоящее исчадье тьмы. И раз уж Аэрис выдержала всю жизнь рядом с этой злобной ведьмой, то теперь она справится с чем угодно. Что она – красивая, умная, обаятельная. Что ее все любят, что все парни их академии умереть за нее готовы. И что у нее огромное будущее, и что она обязательно будет счастлива, и никакие родственницы этому не помешают…

Слушала она или нет, но всхлипывала всё тише и реже. А ее объятия становились всё крепче. Кир даже подумал, что, пожалуй, они были слишком крепкими…

Аэрис перестала плакать, но рук не расцепила. Она подняла голову и прижалась губами к его губам. Ее губы были горячими и солеными от слез, а поцелуй – долгим и тоже горячим. Голова закружилась. Но это наверняка не от поцелуя, а от слабости…

– Погоди! – он осторожно, но уверенно отстранил девушку. – Понимаешь, я встретил там кое-кого… В общем, это было бы неправильно. Дело не в тебе. Ты – восхитительная, да я сам по тебе с ума сходил. Так что ты не думай…

Аэрис прервала его бормотание:

– Я думаю, – с улыбкой сказала она, – что этому кое-кому очень повезло.

Кир выглянул в окно. Уже светало. Что ж, это была одна из самых странных ночей в его жизни.

– Может, чаю? – спросил он.

– Было бы неплохо, – согласилась Аэрис.

Они спустились на кухню. Кир возился с заваркой, доставал всякие вкусности из шкафчика, а его ночная гостья смотрела в окно. Ее глаза уже не выглядели заплаканными, да и сама она опять была похожа на прежнюю Аэрис. Эту девушку сломить непросто.

– Что собираешься делать теперь?

– Уеду из дома. По достижении совершеннолетия я получила кое-какой капитал. Это, конечно, не самое большое состояние Сарегона, но тоже недурно.

– Куда уедешь? – испугался Кир. – Последний год учебы!

– Никуда. Просто сниму квартиру. Ну и откажусь от наследства. Пусть все это достанется городу.

Ну что ж, кажется, она окончательно пришла в себя. Худшей кары для Эстель придумать было невозможно.

А у Кира оставался еще один важный вопрос. И Аэрис могла знать на него ответ.

– Понимаю, тебе сейчас не до того…

– Это еще почему? – вскинула бровь девушка. – Я в порядке. И ты мне очень помог. Так что проси о чем хочешь, – она улыбалась.

Видимо, он никогда не поймет женщин. Или никогда не поймет Аэрис.

– Ты что-нибудь знаешь о брате Маты?

– Мало… Он работал лесником где-то неподалеку от Стройграда. А однажды вдруг собрал вещи и уехал. Мата очень переживала тогда. Кажется.

– А когда это было?

Аэрис нахмурилась, вспоминая.

– Нет, не вспомню. Несколько месяцев назад.

– Не тогда, когда погибла мать Заста?

Глаза Аэрис расширились:

– А ведь и верно! Приблизительно в то же время. Думаешь, это как-то связано?

– Наверняка.

– Если так, то вряд ли ты его найдешь. Думаю, его многие сейчас ищут.

– А мне вот как раз кажется, что найду, – улыбнулся Кир.

Чай был выпит, за окнами уже гудел ранний транспорт, и никаких причин оставаться у Аэрис уже не было. Она со вздохом поднялась.

– Мы ведь уже не увидимся до твоего отъезда?

– Боюсь, что нет… Это не потому, что… – он покраснел и сбился. – В общем, не поэтому. Мне нужно кое-что закончить. А времени совсем мало.

– Я понимаю. Могу я тебе чем-то помочь?

– Вряд ли… Впрочем, помнишь паренька, что взорвал крыло академии?

– Там его вряд ли скоро забудут, – рассмеялась она.

– Ты не могла бы узнать, куда он делся?

– Да запросто. Помнится, он проявлял ко мне повышенное внимание: забрасывал сообщениями и все такое. У меня где-то должны быть его контакты.

Она ушла, когда только начало светать. Обернулась, помахала рукой, прыгнула в припаркованный у дома мобиль – и уже через секунду исчезла. Кир долго смотрел ей вслед и никак не мог отделаться от ощущения, что он совершил какую-то непростительную, непоправимую ошибку.

Глава 22

Кир разорвал сверток из вирт-магазина, и на стол с приятным стуком посыпались черные, коричневые, с белыми и серыми вкраплениями украшения. Такой вот разный бывает обсидиан.

Жаль только, что на покупку ушли почти все сбережения. Это на Альтаре Кир получал вполне приличную стипендию, а тут – увы, особых богатств не приобрел. Пунктов обмена монет на кредиты тоже не предусматривалось, так что приходилось обходиться тем, что есть.

Кстати, неплохо бы посмотреть, сколько у него осталось, потому как расходы еще планировались, а доходы, к сожалению, нет.

Кир включил планшет, быстро ввел номер карточки в нужное поле – и присвистнул. Сумма на его счете внушала если не священный трепет, то, по крайней мере, уважение. В самый первый день дома, когда он делал покупку в магазине и заказывал билеты, этих несметных богатств не было.

Кир покопался в истории платежей. Ну да, деньги пришли на следующий день со скромной пометкой «Командировочные». Да уж, упрекнуть контору Рикса можно в чем угодно, только не в жадности.

Ну, раз материально-техническую поддержку плану так вот неожиданно обеспечили, самое время приступать к его реализации.

Кир начал с браслетов. Заказывая их, он специально выбирал размеры побольше. Дурацкие застежки, никак с ними одной рукой не справиться! А звать помощников он не собирался. Прошло не меньше получаса, прежде чем его руки – от запястий до локтей – были увешаны магическими артефактами серийного производства.

Но останавливаться на этом он не собирался. Нитки ожерелий, скрепленные между собой, плотно обмотать вокруг пояса. Теперь броши. Их просто приколоть к майке. К счастью, прохладная сентябрьская погода позволяет надеть свитер и скрыть это безобразие от посторонних глаз.

Вроде всё. Кир потряс сверток, и оттуда вылетели сережки, сопровождаемые запиской: «Эти чудесные серьги будут прекрасно сочетаться с Вашей покупкой. Всегда рады Вас порадовать!». Подарок от магазина. Кир покрутил серьги в руках и сунул в карман. Пусть сочетаются. Лишними не будут.

Теперь – самое главное. Заклинанию поиска Рада обучила еще летом, когда они наконец начали выходить в город. На случай если Кир потеряется. Оно было простеньким, но чтобы им воспользоваться, требовалось назвать имя человека, которого ищешь, и представить его внешность. Хотя бы лицо.

И если с первым никаких проблем не было – звали пропажу Ланс Мата, Кир отлично изучил биографию его сестры; то с тем, чтобы найти фото, пришлось повозиться.

Сначала Кир с удивлением обнаружил, что Ланс не был зарегистрирован ни в одной паутине. Немыслимо! Или он – человек-невидимка, или он всерьез решил исчезнуть. Впрочем, вполне вероятно, что принять такое решение ему помогли.

Но кто ищет, тот найдет. На страничке лесничества в архиве были фотографии всех сотрудников. Трудно сказать, для кого и для чего. Медведи виртом точно не пользовались, а кому еще нужно знать лесника в лицо, представить было трудно. Ладно, главное – вполне сносное изображение нашлось. Грубоватые черты лица, нос картошкой, слега оттопыренные уши. Ланс выглядел простачком. Неудивительно, что в азартные игры ему «не везло». Наверняка ребята, с которыми он играл, были куда более искушенными.

Кир проговорил «Ланс Мата», представил себе его физиономию и с замиранием сердца воззрился на ветку в руке. Ветка пошатнулась и указала направление. Сработало! Теперь найти единственного и главного свидетеля, того, кто наверняка знает всё, будет несложно.

* * *

Старенький дядюшкин мобиль ехал довольно прытко, что не могло не радовать. Что там наговорила старику Аэрис, Кир не знал, да и знать не хотел. Но за поздним завтраком дядюшка трижды произнес «дело молодое», без единого вопроса разрешил взять транспортное средство, чего раньше никогда не случалось, а потом, заговорщически подмигнув, сообщил, что заночует сегодня в загородном клубе.

Ветка уверенно указывала направление, а чутье, которое редко подводило Кира, когда речь шла о расстояниях, подсказывало: еще два часа в дороге – и его путь будет окончен. Ланс скрылся не так уж и далеко. Интересно, почему? Мог ведь уехать в такие дали, что и на летаплане с пересадками не добраться…

Несчастный случай. Как ни крути, то, что произошло с мадам Свентр, – это несчастный случай. Если бы Кир, к примеру, летел в ступе, а тут из лесу вышел не верящий ни в какие чудеса и воспитанный в лучших традициях материализма техник – результат был бы практически таким же. Брякнулся бы незадачливый летун о землю, да еще бы и деревяшкой сверху стукнуло. Хотя при изрядной порции везения мог бы остаться жив.

Все-таки ступа – летательный аппарат из внешнего мира, а сердце, пусть и искусственное, – жизненно важный орган.

Кир вспомнил, какими глазами смотрела на него Рада, когда он рассказывал эту историю: она не могла поверить:

– Ты хочешь сказать, что у вас там и правда удаляют настоящие сердца, ну и прочее, чтобы заменить их железными?

– Ну не совсем железными. Там редкие металлы, сверхпрочный и сверхэластичный пластик, который превосходит своими качествами естественные человеческие ткани… – Кир не был уверен, что она его понимает, и почему-то говорил заумно, словно читал учебник.

– Но зачем?! – в глазах девушки читалось недоверие и ужас.

– Чтобы дольше оставаться молодыми и здоровыми. Это же очевидно. Я тоже собираюсь со временем заменить. По крайней мере, сердце.

– Что же до сих пор не заменил?

– Во-первых, это дорогое удовольствие, – признаваться в своей финансовой несостоятельности было не очень-то и приятно, – а во-вторых, пока и моё собственное неплохо послужит. Лет двадцать так точно.

Удивительно, что вещи, которые кажутся простыми и понятными в одном мире, в другом становятся… просто из ряда вон.

Рада вернулась к этому разговору позже, когда Кир о нем и думать забыл.

– Я знаю, почему вы так отчаянно молодитесь, внутренности невесть чем заменяете…

– И почему? – Киру стремление выглядеть молодо и чувствовать себя хорошо не казалось чем-то таким, чему надо искать причину. Что может быть естественнее?

– Вы боитесь смерти, – серьезно заявила Рада.

Кир едва сдержался, чтобы не рассмеяться:

– Можно подумать, вы ее не боитесь.

Рада вздохнула:

– Это другое. Вы думаете, что там, после, уже ничего нет. Всё заканчивается. А раз жизнь одна, за нее нужно цепляться всеми силами. А мы знаем, что после смерти будут еще жизни, и до этой их тоже было много… Для нас смерть – это путешествие. В неизвестность, так что страшновато. Но это не конец, а наоборот, начало. А для вас – конец.

Кир не знал, что на это ответить. Каждый раз, когда кто-то заговаривал о великом пламени, из которого всё пришло и в который всё уходит, чтобы, возродившись, снова прийти, он тушевался. Во-первых, потому что не очень представлял, что это за пламень такой. А во-вторых, потому что никого не хотел обижать. Так уж свято они верили в свой пламень, хотя любому образованному человеку понятно: все эти выдумки – только от отсутствия естественнонаучных знаний.

Только в тот раз он не сдержался:

– Ну как можно родиться второй раз! Тут и первый – такая случайность, если подсчитать… – Кир углубился было в подсчет вероятностей того, что на свете вдруг появится человек с тем же набором хромосом, но Рада не дала ему закончить.

– Разумеется, в другом теле! Но дух – тот же! – безапелляционно заявила она.

Кир снова не нашелся, что ответить. Вместо этого он почему-то начал представлять, как бы чувствовал себя, окажись он в теле, например, Тастара. Ну уж нет, лучше сразу конец – и никаких будущих рождений. Хотя вообще идея проживать жизнь за жизнью весьма привлекательна, что ни говори. Можно совершать ошибки, делать глупости. Или даже не делать ничего…

– Наш дух, наш разум, мы сами – слишком сложные, чтобы создавать нас всего на каких-то шестьдесят-семьдесят лет, – продолжала между тем Рада. – Тела – это уже проще.

– Ты думаешь, ваш пламень такой расчетливый? – усмехнулся тогда Кир.

– А кто тебе сказал, что мироустройство не мудро и нерационально? Просто ты не можешь оценить всей правильности и разумности происходящего. Это как… – она задумалась на мгновение. – Как твой Вектор. Он ведь уверен, что ты с утра до вечера занят сущей ерундой… Просто он может понять, только то, что может понять.

Ну вот как можно вести научный диспут при таких обстоятельствах?

Кир вздохнул. Как там дружище Вектор? И как Рада?

Она почему-то сердилась на него, когда он отправился в Сарегон. Но так и не объяснила, почему. Поговорить перед отъездом им толком не удалось, слишком уж скорыми были сборы. Только на прощание она буркнула что-то вроде «Желаю удачи!», отвернулась и быстро зашагала к дому. И что он опять сделал не так?

Размышляя, Кир не заметил, как въехал в небольшой городок. Вывеску на въезде он пропустил, вирт-картой не пользовался, следуя за веткой, так что даже названия населенного пункта он не знал. Ровные дома, прямые улицы, редкие скверы – все города Сарегона выглядели одинаково.

Ветку ощутимо повело. Кир замедлил ход мобиля и внимательно осмотрелся.

Никого, похожего на Ланса, в округе не наблюдалось. Вот женщина с коляской, вот девчонки-школьницы. Долговязый тип с портфелем…

Стоп! Взгляд Кира остановился на долговязом. Ну конечно. У мужчины был аристократический профиль, черные как смоль волосы, но вот оттопыренные уши остались неизменными. Решил сэкономить на пластических операциях или не придал значения такой мелочи, как уши? Как бы то ни было, Киру удалось то, что не удавалось никому, – он нашел человека, который знает ответы. Оставалось лишь убедить его поделиться этими знаниями.

Кир припарковал мобиль и направился к долговязому, на ходу соображая, что бы такого ему сказать. В голову приходило только выхваченное из далекого детства «Маска-маска, я тебя знаю!». Но вряд ли Ланс это оценит и начнет выкладывать секреты.

До беглеца оставались считанные шаги, а Кир так ничего и не придумал. Он нервно крутил в руках ветку, когда Ланс обернулся. Беглец взглянул в лицо Киру, перевел взгляд на руку с веткой – и глаза его расширились от ужаса. Медленно отступил на шаг, затем другой.

Сейчас он рванет с места и скроется между домами.

Ну уж нет!

Кир вскинул руку с веткой и произнес – ровным уверенным голосом:

– Не советую тебе убегать.

Ланс поднял было ногу, чтобы отступить, но тут же поставил ее на место.

– Я тут ни при чем… – его голос, приглушенный, дрожащий, сорвался. Ничего себе, как он напуган! – Если вы от Босса… То…

– Я ни от кого, – Кир опустил руку с веткой, но Ланс не сводил с нее бешеных от страха глаз. – Мы поговорим, и я уйду. Обещаю.

Ланс еще раз затравленно оглянулся, нервно сглотнул и то ли дернул головой, то ли кивнул.

Вот и славно.

Они уселись на скамейку в парке со скудной зеленью. И Ланс начал свой рассказ.

Двадцать лет назад, когда он был молод, горяч и азартен, появились первые вирт-казино. Ланса увлекали ставки на спорт: победа любимой команды или любимого спортсмена теперь могла принести не только радость, но и приятно звенящие в кошельке кредиты. Могла. Но не приносила, а наоборот – выкачивала их оттуда со скоростью сверхсовременного насоса. И даже нельзя сказать, что ему перманентно не везло. Иногда удавалось угадать и выиграть. Но чаще всего результаты игр складывались не в его пользу.

В тот раз он был уверен в победе. Силовик, на которого он ставил, не считался фаворитом – скорее, подающим надежды новичком, но Ланс давно наблюдал за ним. К каждому новому бою тот оказывался все более и более подготовленным. Всегда собранный, сосредоточенный, он весь был как оружие… Его соперник – именитый силовик в зените славы, напротив, расслабился. Мощный, крупный, устрашающий… На последней игре он пропустил несколько досадных ударов и чудом оказался в победителях.

Ланс проверил ставки. В молодого бойца никто не верил. Двадцать к одному. Двадцать к одному, при том что Ланс не сомневался в исходе состязания. Это был его шанс, такой, какие нельзя упускать. И тогда он одолжил деньги. Много. Он даже не знал у кого. Знакомый букмекер подсказал, к кому можно обратиться, и он обратился.

Деньги упали на счет мгновенно. И тут же были переведены на другой счет. Ланс сделал самую крупную ставку в своей жизни. И тот, на кого он ставил, проиграл. Он упал в первом же раунде. Об этом потом какое-то время писали в газетах. Вроде как у него было нервное истощение, говорили даже, что он подкупил врача, чтобы выйти на ринг. Так или иначе – Ланс остался ни с чем. Вернее, с чем-то: с огромным долгом, вернуть который он не смог бы, даже если бы взял деньги не под проценты.

Но были проценты, а потом – проценты на проценты, штрафы за просрочку… Целый год все его деньги, а еще то, чем помогала ему сестра, уходили в счет уплаты долга, а через год выяснилось, что сам долг за это время только вырос.

И однажды к нему пришли. Два здоровяка. Встреча эта закончилась не слишком плачевно: несколькими синяками да парой сломанных ребер, которые ему уже через час восстановили в аптеке за углом. Но молодцы были очень суровы. Сказали, что нужно отдать деньги и срочно. Иначе следующие неприятности случатся уже с его сестрой.

Ланс был в отчаянии.

Он рассказал обо всем Розалии, попросил спрятаться куда-нибудь, где ее не найдут. И она приняла предложение какой-то частной лаборатории. Так что тут всё уладилось на удивление быстро и легко. Но сам Ланс оставался в опасности.

Эти двое появились снова – через неделю. У несчастного должника сердце ухнуло куда-то вниз. Он ожидал чего-то ужасного и непоправимого, но здоровяки заговорили вполне дружелюбно. И даже пытались улыбаться. Они предложили решение.

Лансу нужно было устроиться работать лесничим, не показываться в столице и выполнять одно маленькое поручение. Совсем несложное. Каждый день ровно в 13:00 он должен был прогуливаться в определенном месте. И время от времени там будет появляться человек. Задача Ланса проста: забрать у него сверток и отдать другой. Привозить и увозить свертки будут здоровяки.

Он согласился. Не то чтобы двадцатилетнему парню было интересно поселиться в лесу, вдали от цивилизации, но альтернатива все равно была хуже. Да и вирт-сеть в лесу отлично работала, так что связи с миром он не терял…

Кир бросил взгляд на часы. Вот уж не ожидал, что Ланс окажется таким разговорчивым. Вместо того чтобы сразу перейти к делу и сказать, кто занимается контрабандой, как погибла мадам Свентр, а Ирис оказалась на Альтаре, он решил в подробностях расписать, как докатился до жизни такой.

Но перебивать его не рискнул – лучше знать больше, чем меньше.

Работа оказалась непыльной. Дополнительная обязанность тоже не была в тягость – человек, с которым нужно было обмениваться свертками, появлялся где-то раз в две недели. Когда в назначенный час Ланс подходил к месту встречи, он всегда оказывался уже на месте…

– Как он выглядел? – Кир решил вклиниться в размеренное повествование.

– Среднего роста. Не очень толстый, не очень худой. Голос у него такой… Немолодой уже. Скрипучий…

– А лицо, волосы? – Кир начинал терять терпение.

– Не знаю. Он всегда был в темном балахоне с капюшоном. Лицо я не смог рассмотреть. Да и не старался. Меньше знаешь…

«…больший дурак» – мысленно закончил за Лансом пословицу Кир. Снова проклятая неизвестность!

Итак, Ланс уже почти успокоился. Если каким-то людям удобно обмениваться свертками среди леса – что ж, кто он такой, чтобы им мешать. Тем более что долг, который раньше только увеличивался, наконец начал уменьшаться.

Новоиспеченный лесничий, наверное, мог бы и до сих пор спокойно менять свертки, если бы однажды не пришел к месту встречи раньше положенного: в 12:30.

Человека в капюшоне еще не было. И вообще никого не было. Ланс уселся под деревом, достал из рюкзака бутерброд и приготовился уже перекусить, но так и замер с ненадкусанной булкой в руке.

За кустом, прямо в воздухе появилась яркая мерцающая точка, засияла голубоватым светом. Она быстро увеличивалась, и за несколько секунд превратилась в овал с человека ростом. Ровную дыру в пространстве.

Из нее показалась нога – в странной обуви без швов, на которую еще в прошлые встречи с таинственным посетителем леса Ланс обратил внимание. Он быстро сообразил, что лучше никому не знать, что маленькая тайна раскрыта, и не стал дожидаться, пока из мерцающей дыры появится остальной капюшончатый. Вместо этого он, стараясь не шуметь, отполз подальше от странного места. И появился там уже вовремя.

С тех пор к этому поручению он стал относиться с куда большим интересом. Несколько раз ходил подглядывать – как появляется его таинственный гость. Но быстро перестал. Все-таки это было рискованно. Здоровяки, которые регулярно наведывались в лес, чтобы доставлять и забирать свертки, выглядели весьма убедительно и не вызывали ни малейшего желания с ними шутить.

Прошел хороший месяц, прежде чем Ланс решился аккуратно вскрыть пакеты. Нельзя сказать, чтобы содержимое очень его удивило. Человек с капюшоном приносил бриллианты. Здоровяки меняли их на какие-то темные камешки.

– Обсидиан! – воскликнул Кир, пожалуй, слишком громко и испуганно оглянулся: не услышал ли кто.

Ланс кивнул.

Значит, догадка была верна. Нелегальный переход между мирами использовали для быстрого обогащения. Контрабанда – что может быть проще!

Впрочем, все эти открытия будоражили ум Ланса лишь поначалу. Вскоре странности перестали казаться странностями, а загадка человека в капюшоне перестала быть такой уж таинственной.

И вот тогда-то и произошла встреча, которая переменила всё.

Это было летним вечером, когда солнце уже садилось. Ланс совершал обход вверенной территории – поступило сообщение, что в лесу могут быть браконьеры. По привычке забрел на ту самую полянку, где обычно встречался со странным гостем невесть откуда. Присел отдохнуть и перекусить – и вдруг увидел то же искрящееся голубое марево… В сумерках оно выглядело еще более ярким и нереальным, принадлежащим какому-то другому миру. Только вот час был неурочный.

Он спрятался за кустами и стал наблюдать. Из светящегося овала кто-то вышел. Присмотревшись, Ланс понял, что его сегодняшний гость – не человек в черном, а красивая молодая женщина с суровым взглядом.

В этот раз Кир не просил описаний – ему и так было понятно, что в гости к лесничему заглянула женщина, которой удалось вопреки законам природы обнаружить залежи обсидиана на собственном огороде, – приемная мать Ирис.

Ланс вышел из своего укрытия, и они разговорились. Так он узнал, что женщина явилась сюда с Альтары, о которой в их мире вообще знали мало, а хорошего и того меньше. Она долго не могла поверить в то, что оказалась в Сарегоне, о котором на Альтаре знали едва ли больше…

А потом Ланс рассматривал странное приспособление для путешествий между мирами – черный кругляшок, похожий на камешек. Гостья рассказала, что просто положила его на землю – и вот уже появилась «светящаяся дыра»…

Говорили они в тот вечер долго. И договорились: она будет покупать не слишком дорогие в ее мире бриллианты и обменивать их на бесценный обсидиан. Ланс же будет покупать дешевый обсидиан и менять на дорогие бриллианты. Собственно, они решили делать то же самое, что и «капюшончатый» альтарец с неведомым хозяином двух здоровяков. Зачем изобретать велосипед, если его давным-давно изобрели?

Чтобы не попасться, встречаться решили так же – по вечерам. Чтобы не привлечь лишнего внимания – обменивать драгоценности по чуть-чуть, а внезапно свалившимся богатством не хвастаться, даже если очень захочется. Ну и тайну свою никому не раскрывать.

Только вот откуда она взяла этот камешек, кто его придумал и как он работает, незнакомка не рассказала. И имени своего не назвала.

Одно из условий Ланс сразу же не выполнил: трудно продавать бриллианты и покупать обсидиан, если ты все время сидишь в лесу. И поэтому о странных визитах и выгодной сделке он рассказал единственному человеку, которому мог доверять, – своей сестре.

Потом было то, о чем Кир и без рассказа Ланса мог бы догадаться: редкие визиты, осторожные продажи. Иногда – разговоры по душам, в том числе и о том, что у таинственной гостьи с мужем нет детей.

И Розалия Мата – вся в слезах: чудовище Эстель требует от нее избавиться от лишнего ребенка. И единственно верное решение – отправить девочку на Альтару А через какое-то время незнакомка перестала появляться…

Ланс к этому времени уже собрал достаточно денег, чтобы купить себе и сестре новую жизнь. Самым трудным было изменить внешность. Но у Розалии нашелся бывший однокурсник, который стал пластическим хирургом и за немалую сумму после долгих уговоров согласился провести операцию и не вносить данные в базу. В общем, всё сложилось. Кроме одного. Розалия привязалась к девочке и не хотела ее оставлять.

Даже когда по нелепой случайности погибла мадам Свентр и Лансу пришлось срочно исчезнуть, сестра не последовала за ним.

– Как это случилось? – Кир поглядывал на часы.

…Через несколько лет после того как таинственная гостья и напарник по обсидиановому бизнесу перестала появляться, Ланс перестал приходить к месту встречи ежедневно. А потом и вовсе отказался от вечерних обходов.

Он решил этот вопрос проще: установил в этом секторе маячки, которые реагировали только на крупные объекты, игнорируя зайцев, белок и прочую мелочь.

Раз в месяц-два поступали сигналы – когда на поляну забредали кабаны или лоси. Проходили годы – и ничего не менялось. Вскоре Ланс и вовсе перестал проверять, что там и как.

А в тот вечер пошел. Даже побежал. Потому что сигнал пришел дважды, с промежутком в несколько минут – и оба раза очертания объектов были похожи на человеческие.

Он торопился, но не успел.

Бездыханная женщина на земле. Бородатый мужичок с круглыми от ужаса глазами, склонившийся над ней.

Каким образом мадам Свентр забрела на заветную поляну, как так вышло, что именно в это время туда впервые за многие годы прибыл житель Альтары, – ответа на эти вопросы Ланс не знал, да и не стремился узнать. Но они встретились – метрах в ста от места перехода.

Лесник приблизился. Увидев его, мужичок подскочил и стал пятиться – туда, к поляне.

– Я не хотел. Честное слово, я не хотел. Она сама упала. А я… это, помочь. И подошел, а она… – бормотал бородатый, отступая все дальше – к зияющему ходу между мирами.

– Да, я понимаю… – Ланс говорил с мужичком как со своими подопечными – ласково, но твердо. Да тот и был похож на зверька – насмерть перепуганного, настороженного, готового сорваться и бежать куда глаза глядят. – Постой. Давай поговорим.

Он протянул руки ладонями вверх, показывая, что в них нет никакого оружия.

Бородатый немного помялся, словно решая, стоит ли вступать в переговоры, а потом развернулся и что было прыти побежал к голубоватой дыре. Несколько секунд – и переход сомкнулся за ним.

Ланс подошел к женщине. Она была мертва – окончательно и бесповоротно. Пока он позовет медиков, пока они прибудут – нет, восстановить ее уже не успеют.

Он взвалил тело на руки и долго шел в сторону дороги. Не нужно никому знать, где именно она погибла. Потом удалил все электронные упоминания о себе, до которых только смог добраться. И направился к хирургу…

– И неужели никто не связал гибель человека в лесу и исчезновение лесника? – удивился Кир.

– Наверняка кто-то связал, – вздохнул его собеседник. – Но в газетах об этом не писали. В газетах вообще о многом не пишут.

Глава 23

Кир возвращался разочарованным. Он рассчитывал узнать больше. Впрочем, одна хорошая новость была: прибор, с помощью которого можно ходить между мирами, существует. И он даже знает, где он находится.

Всё остальное никуда не годилось. Ланс и Розалия Мата, приемные родители Ирис – всё это фигуры весьма незначительные. Настоящие злоумышленники по-прежнему неизвестны.

День клонился к закату. Заехать к дядюшке, перекусить и связаться с Риксом. И домой.

Домой? С каких это пор Альтара стала его домом? И где вообще у него дом?

Кир поднялся по лестнице, привычно открыл дверь ключом… и кубарем влетел в прихожую: кто-то с силой толкнул его в плечи. Не слишком удачно приземлившись на жесткий ковер, Кир обернулся. Темно. Невозможно что-то разглядеть. Две тени. Неужели это здоровяки, которые работают на неведомого босса? Быстро же они!

Он потянулся к выключателю…

– Вяжи его! – зло зашипел один из нападавших.

Голос показался Киру знакомым.

– Вы кто таки…

Договорить он не успел. Рот залепили чем-то клейким. Руки и ноги спутали тонкой, но прочной нитью.

– Ты долго будешь возиться? – нет, определенно этот голос ему знаком.

– Готово уже, – густо пробасил другой.

И этот голос он тоже уже слышал!

– Ну вот мы и встретились, Кирсен! Недалеко ты улетел на своей метле.

Глаза уже немного привыкли к темноте, а потому лицо, которое приблизилось и остановилось рядом чуть ли не нос к носу, Кир узнал.

Заст Свентр. Борец против злобных магиков и немножечко садист.

Его спутник довольно гыгыкнул. Ну еще бы, в комиксах глупых гуманитариев так и рисовали – на метлах. Второго нападавшего Кир не видел – только силуэт в темноте, но массивная туша и это высокоинтеллектуальное «Гы»… Берток! Никаких сомнений. Эти двое как-то спелись. Почему он не удивлен?

– Теперь-то ты расскажешь, где переход! – торжествующе заявил Заст.

Когда рот заклеен липкой лентой? Безусловно! Самое время для разговоров.

Заст, кажется, и сам понял свою ошибку. Он что-то буркнул себе под нос и рывком содрал ленту.

– Говори!

Ни одной причины молчать у Кира не было. Охрану в переходе – что с одной, что с другой стороны – он видел. От того, что эти ребята узнают «страшную тайну», вряд ли что-то изменится.

К тому же что мешает ему сейчас ткнуть пальцем в любую точку на карте? Никаких ментосканов поблизости нет и не предвидится.

Ерунда какая-то. Почти полгода прошло, Заст заматерел, щеки вон какие отъел, одет дорого… А цели всё те же? Прорваться к переходу и глупо погибнуть? Или попасть в руки охранников порядка живыми и потом долго жалеть о том, что не погиб сразу? Что-то тут было не так.

Пауза затягивалась.

– Не советую молчать! – зарычал Заст.

– Развяжи руки, тогда, может, и поговорим, – Кир старался говорить спокойно, не выказывать особого страха, но и не злить нападавших.

Нельзя так сразу взять, да и выложить всё. Нужно поторговаться.

– Еще чего! – взревел Берток.

А потом перед лицом Кира промелькнул здоровенный кулак и тяжело опустился где-то в районе нижней челюсти.

Боль.

Перед глазами всё поплыло, стены покачнулись, и Кир рухнул на пол. Но потерять сознание он не успел. Впрочем, сообщать об этом своим мучителям он не собирался – безвольно повесил голову, постарался принять максимально расслабленное положение.

– Ты кретин? – набросился Заст на напарника. – Тебе же сказали – аккуратно. Вот что теперь с ним делать?

«Сказали» значит. Вопрос – кто?

– Не знаю, – обиженно пробасил Берток.

– Не знаю, – передразнил его Заст. – Хватай! Тут есть запасной выход. Вытащим его. А потом…

Снова здорово! Еще одно похищение. Чем же он так провинился, что его жизнь превратилась в череду неприятностей? Нет уж, скорей бы на Альтару Там его пытаются убить гораздо реже.

Берток ухватил бесчувственное тело огромными ручищами и перебросил через плечо, словно оно было невесомым.

Великий интеграл! А вот к запасному выходу им сейчас совсем не нужно. Дядюшкины ловушки для непрошеных гостей Кир отключить не успел – был слишком занят полетом через коридор, беседой с заклеенным ртом и прочими светскими развлечениями. Двигаться по дому сейчас ой как не безопасно.

Видимо, придется в срочном порядке приходить в себя. Кир пошевелился.

– Стойте! Не надо меня никуда тащить. Я всё скажу. Всё, что надо. Только останьтесь в прихожей.

Берток и Заст остановились.

Фух! Уже хорошо!

– Что это ты вдруг стал таким сговорчивым? – с подозрением проговорил Заст.

Иногда лучше говорить правду, только правду и ничего кроме нее, родимой.

– Дом полон ловушек. Мой дядя помешан на безопасности. И я их не успел отключить. Меня кое-что отвлекло, как вы могли заметить…

– Ловушки… – зачем-то повторил Берток.

Медленно до них доходит.

– Они самые. Убить, может, и не убьет, но покалечит точно, – Кир снова сказал чистую правду и ужаснулся: так неубедительно она звучала.

– Ну так отключи их! – нетерпеливо потребовал Заст.

– С удовольствием! Только для этого неплохо бы развязать мне руки, ноги и включить свет.

Заст рассмеялся, словно Кир удачно пошутил:

– А я уже почти тебе поверил! Но ты молодец, не сдаешься до конца. Давай, Берток, хватай этого умника. Он мне, признаться, порядком надоел.

Берток снова взвалил Кира на плечо и снова без особых усилий.

Кир в отчаянии скрипнул зубами. Приятно иметь дело с умными людьми. Только вот где же их взять?

Дядюшкины ловушки – штука действительно опасная. И Киру совсем не хотелось с ними экспериментировать. Нужно было что-то срочно придумать.

Железная хватка Бертока, связанные руки… Думай, времени совсем мало.

Магия. Ветка сегодня сработала: убойная доза обсидиана произвела на нее некоторое впечатление. Только сейчас она была в кармане. А рука, в которой ее нужно держать, – за спиной. А что если…

Кир зажмурился и представил себе, как привычным жестом выхватывает ветку из невидимого, как легко и ощутимо ложится она в правую руку.

Ладонь слегка царапнуло. Получилось!

Но радоваться рано. Берток уже пересек прихожую и нерешительно остановился у двери в проходную комнату. Заст предусмотрительно держался сзади.

– А знаешь что… Толкни-ка ты его туда первым. Кто знает, вдруг и правда ловушки?..

Берток со вздохом облегчения поставил ношу на пол и начал открывать дверь.

Всё, больше медлить нельзя! Кир взмахнул, точнее, едва шевельнул веткой и что было сил заорал: «Отъявись!».

Бертока сорвало с места словно ураганом, пронесло через всю прихожую и с громким стуком впечатало в стенку. Ударившись, он безвольно рухнул на пол. Заст в ужасе заорал.

Сработало… Даже удивительно.

Нужно было срочно брать ситуацию в свои руки. А это не так уж и легко, если руки связаны за спиной.

Кир рявкнул не прекращающему кричать Засту:

– Что орешь, лучше посмотри, живой он или нет.

Заст послушно затрусил в конец прихожей.

– Жи-живой… Д-дышит…

Похоже, противник полностью деморализован. Надо этим пользоваться, пока он не опомнился.

– А теперь развяжи мне руки, – приказал Кир.

Заст испуганно глянул на него, похоже решая сложную задачу: человек, швыряющий крупных болванов на дальние расстояния, опаснее, когда он: а) зол; б) не связан.

Нужно было дать подсказку.

– Быстрей! – крикнул Кир.

Заст торопливо посеменил в его сторону.

Можно, конечно, попробовать заклинание «Свободу попугаям!», но оно отлично помогало от магических пут. Как это сработает на сверхпрочных нитях, один пламень знает.

Дойти до Кира Заст не успел.

Дверь распахнулась и в дом влетели люди в форме. Следом на пороге появился Рикс.

Мгновение – и все трое оказались в цепких объятиях «форменных», те же, кому пленников не досталось, явно собирались обыскивать дом.

– Не ходите по дому. Там ловушки! – устало крикнул Кир.

Рикс кивнул охранникам и они отошли от дверей.

Чьи-то ловкие руки быстро освободили Кира от пут. Дежавю. Вовремя подоспевшая помощь. Почти вовремя.

Охранники не теряли времени зря: Бертока выволакивали, а Заста выводили на улицу.

– Тебе тоже придется пойти со мной, – сказал Рикс.

– Мне надо на Альта… – попытался возразить Кир, но Рикс резко его перебил:

– Нет! Всё остальное подождет.

Кир уже спрятал ветку в невидимое. Оружие сомнительное, но никакого другого всё равно не было.

Потом они долго ехали в бронированном мобиле, в отсеке без окон: насмерть перепуганный Заст, едва пришедший в себя Берток, Кир и шесть охранников. Охранники не сводили глаз с подопечных, словно те и правда могли куда-то сбежать из наглухо закрытого транспорта, который мчится со скоростью 120 километров в час.

Кир старательно запоминал дорогу.

* * *

Рикс привел его в эту комнату полчаса назад, коротко бросил: «Жди здесь!» и исчез за дверью. Это, конечно, не камера: мягкий бордовый диван, такие же кресла, столик с журналами, бесплатный автомат с кофе, чаем и снеками. Хотя кто знает, какие у них тут бывают камеры…

Первым делом Кир проверил дверь. Заперта.

А теперь он нервно вышагивал по комнате, в голове крутились только две мысли: как долго его тут продержат и сколько беркерки могут жить без хозяев.

Наконец дверь открылась и на пороге возник Рикс. Только сейчас Кир заметил, что выглядел его куратор неважно: ссутулившийся, с темными кругам под глазами, на лице – тень щетины, которая вот-вот уже станет заметной.

Слова возмущения, уже готовые вырваться, так и застыли где-то внутри.

Рикс тяжело упал в кресло.

– Интересные вещи рассказывают твои приятели.

– Они мне не приятели, – возразил Кир, но без особого энтузиазма.

Похоже было, что Рикс пришел с плохими новостями, и тратить время на препирательства не хотелось.

– Рассказывают, что ты выкрикнул какое-то слово – и Бертока размазало по стенке. Два перелома, множественные ушибы, сотрясение мозга.

– А что было до этого, не рассказывают?

– Говорят, зашли повидать товарища.

– И нечаянно его связали? Бывает, да.

Рикс поморщился и отмахнулся. Его интересовало другое:

– Значит, магия здесь работает? И работает неплохо, раз уж присутствие двух циников и атеистов этому не помешало.

– Так уж и атеистов… Заст магиков боится и ненавидит. К тому же у меня обсидиан.

Кир задрал свитер и продемонстрировал пояс из черных камешков.

– Да, я в курсе. Мы давно подозревали, что каким-то образом из мира в мир перемещаются контрабандисты. Вот и отслеживали крупные покупки обсидиана.

– И как?! – Кир замер в ожидании. Наверняка специалистам удалось то, чего не смог дилетант.

– Никак. За полгода только одна крупная покупка, – Рикс устало улыбнулся. – Угадаешь, чья?

– Моя, – выдохнул Кир.

– Обсидиан больше продаваться в магазинах не будет. Уже почти готово исследование, которое безоговорочно подтверждает: излучение камня вредно для здоровья. Использование в ювелирных целях будет запрещено, добыча – поставлена на самый жесткий контроль. Так что контрабандистам тут больше будет нечего делать.

«И магам тоже…» – добавил про себя Кир. Все верно. Зачем оставлять возможности для силы, о которой ты ничего не знаешь и которую не можешь контролировать. И хотя такое решение казалось логичным и правильным, ему почему-то стало не по себе.

– Может, вместо того, чтобы допрашивать меня, стоит выяснить у этих славных ребят, с какого такого перепугу они решили ко мне ворваться? Между прочим, их интересовало, где переход…

– Может и стоит, – проговорил Рикс устало. – Но их уже перевели в другое место. И вопросы задавать им будут другие люди.

Он встал, прошел к автомату и налил себе кофе. А вернувшись на место, выдохнул:

– Я больше не буду курировать твой проект. И не смогу тебе ничем помочь. Завтра твое дело передают в другое ведомство.

– В к-какое такое… – пробормотал Кир.

– В военное, – то, каким тоном произнес эти слова Рикс, не оставляло сомнений: это очень плохая новость.

– И что будет? Моя учеба…

Рикс пожал плечами:

– Не знаю. Возможно, проект будет признан нецелесообразным и закрыт, – он очень серьезно посмотрел в глаза Киру. – Так что ты отправишься на Альтару сегодня. – Он взглянул на часы. – Через час приедет мобиль и доставит тебя к переходу. Если тебе что-то нужно взять с собой, что угодно, что может пригодиться, скажи – и я постараюсь это достать.

– А разве мне разрешат что-то пронести? – Кир прекрасно помнил сцену с переодеванием.

– Разрешат. Я разрешаю. Пока я это могу. Послушай, парень… – Рикс смотрел на него прямо, словно прожигая взглядом насквозь. – Найди возможность сохранить переход, чего бы это ни стоило. А до тех пор пока не найдешь, ни под каким предлогом не возвращайся. Что бы тебе ни сказали – оставайся и закончи учебу.

Повисла тяжелая пауза.

– Осознал? Отлично. А теперь рассказывай, что тебе нужно. Времени осталось совсем мало.

И Кир начал перечислять.

Глава 24

К переходу его привезли уже поздно ночью. Долгих проверок на этот раз не было. Он быстро миновал один пропускной пункт и так же быстро – другой.

На той стороне никто его не встречал, а впереди был час прогулки по ночному лесу.

Кир зажег свой шар поярче и совсем уже собрался пуститься в путь, но тут его нагнал один из магов-охранников.

Из-под капюшона чуть выглядывало неприятное лицо со шрамом. Кир вспомнил рассказ Ланса и поежился. Но, когда маг заговорил, голос его оказался совсем не скрипучим, а молодым и насмешливым:

– Ты куда это?

– К станции, это же очевидно, – странные вопросы они тут задают.

Охранник хохотнул:

– Один через лес? Давно я самоубийц не встречал.

Кир вздохнул. Несколько дней в Сарегоне – и вот он уже не помнит важнейших вещей.

– Шары не зажигать. Не то слетится… всякое, – деловито инструктировал спутник. – Дорогу я и в темноте найду. Иди за мной, быстро и по возможности тихо.

Идти два часа в кромешной тьме, вместе с жутковатым магом и знать, что где-то рядом притаилось «всякое». Так себе перспективка. Но выбора, кажется, нет. Кир взвалил на плечи тяжелый рюкзак:

– Как скажешь…

* * *

«Вектор!» – Мысленно позвал Кир, как только вышел из телепортационной избушки в Нааполе. Лес, где гулял волк, близко. Сколько понадобится ему, чтобы добежать, обгоняя ветер?

Кир уже представлял, как обнимет своего любимца, как потреплет по загривку, как ненадолго отступят тревоги и неприятности этого дня… Интересно, вымахал волчонок за эти дни или остался прежним?

Но прошло уже минут десять, а Вектора всё не было. В душе зашевелилось недоброе предчувствие.

Он позвал волка снова, теперь уже настойчиво. Если вообще можно кричать молча, он кричал: «Вектор!».

«Не могут жить без хозяев» – зазвучало в ушах предостережение Роальда.

Кир изо всех сил бросился к лесу, где перед отъездом оставил Вектора. Осень уже окончательно вступила в свои права. Холодный ветер бил по лицу, силился распахнуть куртку, проникнуть внутрь. И у него получалось – ледяной страх, казалось, сковал всё внутри.

Конечно, следовало бы заскочить к Махагрону поделиться новостями. Но это могло и подождать.

Он выбежал к лесу. Начал накрапывать дождик, низкие тучи мрачно наплывали одна на другую. Лес стоял серой стеной. Листья его почему-то не стали золотисто-желтыми, как и положено осенью. Они потемнели, потускнели, лишь несколько деревьев стояли багряно-алые… Из лесу веяло сыростью.

– Вектор! – крикнул Кир уже вслух.

Замер, прислушался… Секунды складывались в минуты, а верный друг так и не появился.

Кир сделал шаг к лесу. Конечно, ходить туда одному нельзя. В первый раз ему повезло, потому что трудная загадка оказалась для него не такой уж и трудной. Второй раз его и Роальда вывел из лесу Вектор. Сейчас правила игры наверняка поменялись, а верного провожатого рядом нет.

И разве всё это имеет хоть какое-то значение, если Вектор, возможно, лежит где-то там, в глуши, обессиленный и нуждается в помощи? Нет.

Кир пробирался сквозь бурелом, перепрыгивал через ручьи, шел, бежал, не разбирая дороги.

«Вектор!» – его крик эхом возвращался из глуши, но ответа не было.

«Вектор!»

Наконец, он выбился из сил и упал на мокрую траву.

Единственная его надежда сейчас – это то, чего боится любой из жителей Альтары. Встреча с Джаррой.

Кир поднялся на ноги. Вот кого следовало звать.

– Джарра! – раскатисто пронеслось по лесу, отражаясь от деревьев, пока не стихло, не угасло совсем.

Нет ответа.

– Джаррра-а-а!

Ну что еще нужно этой ведьме? Он пришел один. Самое время появиться и придумать для него какую-нибудь смертельную пакость.

– Джжаа…

– Ну что раскричался, – мелодичный голос прозвучал у него за спиной.

Кир обернулся и едва не потерял дар речи. Девушка в сияющем золотом платье была ослепительно хороша.

– Имя мое ты выучил, хвалю. А вот подарок не уберег. И теперь шумишь так не вовремя! – красавица вздохнула. – Осень – это начало конца, путь в тишину, к вечному покою… Испортил всю торжественность момента.

Вот уж торжественность момента его интересовала меньше всего.

– Где Вектор?

– Вектор? Нелепое имя для волка. Но вообще-то это я тебя хочу спросить: где?

– Что с ним? – Кир смотрел прямо в глаза красавице.

– Даже и не знаю… Возможно, умер от тоски. А может, нашел себе другого хозяина, который не бросает его одного. Или, к примеру, дело было так. Он истосковался и все дни проводил там, где нерадивый хозяин его оставил: у самого леса. И вот однажды появился кто-то с огромной клеткой и увез его отсюда…

– Кто?! – у Кира сжались кулаки.

– А мне почем знать… Человек. Что-то много вас в последнее время по лесам в одиночку бродит.

В одиночку. Ну да. Он и забыл.

– Ты теперь меня запутаешь, так чтобы я не вышел? – почему-то страха не было.

Джарра рассмеялась:

– Да ты и без меня уже всё так запутал… Загубить тебя, оставить в лесу, пожалуй, было бы поступком гуманным и милосердным. А в этом меня еще никто не мог упрекнуть. Так что ступай. Сам разгребай, что наворотил.

Отпускает, значит, его девица-красавица. Особой радости эта новость почему-то тоже не принесла.

– И что же мне теперь делать? – спросил он и тут же пожалел об этом. Глупый вопрос. Ей-то откуда знать?

Кир ожидал услышать в ответ что-то издевательски-загадочное. Местные знатоки тайн и будущего словно нарочно изъяснялись намеками, а к спрашивающим относились, мягко говоря, высокомерно. Но Джарра вдруг сказала просто:

– Делай, что должен. И не переставай его звать.

* * *

Выбрался из лесу и пришел к дому Махагрона Кир только к рассвету.

Он за обе щеки уплетал предложенный Махагроном ранний завтрак. Все-таки еда здесь куда вкуснее сарегонской, пусть ту и готовят на лучших фабриках по тщательно выверенным рецептам, соблюдая стопроцентное соответствие формулам.

Рассказывать всего, что произошло за это время, Кир не стал. Он хотел любой ценой сохранить в секрете историю Ирис и Аэрис. И не то чтобы он сомневался в Махагроне. Нет, напротив, он был уверен, что старик не станет нарочно портить жизнь девушкам, ровесницам его внучки. Только вот, узнав эту историю и не сообщив об этом «кому надо», он стал бы соучастником. В том, что эти «кому надо» существуют, Кир и не сомневался: не случайно же именно Махагрону поручили воспитание пришлого студента. Да и местные методы дознания Киру довелось наблюдать лично.

К тому же были куда более важные вещи, чем невинные в общем-то шалости контрабандистов.

Тревожные новости, которые принес Кир, Махагрона, как ни странно, не удивили.

– Хочешь мира – готовься к войне. Думаю, и у нас в Совете всерьез думают о каком-нибудь «плане Б». Если шансы есть только у одного мира – каждая сторона постарается, чтобы это был их мир.

Кир похолодел. «Найди возможность сохранить переход, чего бы это ни стоило». Теперь он, кажется, действительно понял, что имел в виду Рикс.

– Жаль, если Рикс перестанет работать с нами. Он… – Махагрон поискал нужное слово, – неплохой.

– Он велел мне не возвращаться. Ни при каких обстоятельствах.

Старик кивнул:

– Пока ты здесь, отозвать тебя они не могут. Это будет означать конец проекта, разрыв отношений, а тут многое завязано… Общие интересы, торговля. Нет. В открытую действовать они не станут. А вот травма… Внезапная смерть… Это может быть.

Кир подскочил со стула.

– Смерть?

– Ну не настоящая, конечно. Такая, в которую бы мы поверили. Ты слишком ценен для них. Не ты сам, конечно. Но то, что ты умеешь. То, как это можно использовать…

– Мне бы еще в одно местечко заглянуть. Но это ненадолго. В УЧИ у меня, наверное и так будут неприятности…

Махагрон, как выяснилось, отпросил его на целую неделю.

– Не хотел рисковать. Пропускать занятия тебе нельзя. Без уважительной причины. А творческая работа с научным руководителем – причина уважительная.

– Так что вы вот так в любой момент можете меня вызвать? – удивился Кир.

– Нет, – старик нахмурился. – Только на одну неделю в течение семестра. Обычно это время перед экзаменами берут… Так что больше пропусков быть не должно, а с экзаменами ты будешь справляться сам.

Кир согласно кивнул.

Махагрон кивнул и продолжил назидательным тоном:

– Занятия – это главная твоя забота здесь. Помнишь? «Наступит момент – и знания окажутся единственным оружием».

Кир вздохнул. Эту цитату из бессмертного творения Лео Нарта он читал, слышал и повторял не раз. К сожалению, светоч науки забыл упомянуть, какие именно знания ему пригодятся. Да и поведать о том, когда настанет пресловутый момент, тоже забыл. Может, он давно уже настал. На Сарегоне вон без технологий, которые суть примененное знание, и еды-то не добудешь. На Альтаре – те же кварки, только в профиль: не зная нужных заклинаний, пропадешь…

Но делиться с Махагроном своими мыслями он не стал. Время для научного диспута было совсем неподходящим. И задавать самый главный, самый трудный вопрос тоже не стал, хоть и порывался несколько раз.

Вместо этого он наскоро попрощался, уселся в ступу и полетел на станцию.

* * *

Антир сидел на крыльце, ловкими взмахами ветки создавая изящные розочки для торта и тут же растворяя их в воздухе. Увидев Кира, он переменился в лице, подскочил, подбежал, стал суетливо открывать калитку.

– Что-то случилось?

– С Ирис все в порядке, – поспешил заверить его Кир, – я тут по другому поводу. Я… насчет Сарегона.

Антир сразу сник.

– Расскажите мне всё. А я – даю слово – не использую это во вред вам или Ирис.

– Слово? – изумленно протянул Антир, – не разбрасывался бы ты словом, мальчик.

Впрочем, момент был явно не тот, чтобы углубляться в нравоучения. И мужчина начал свой рассказ.

Он говорил, говорил, говорил, а перед глазами Кира, как живые, вставали картины.

Вот Антир, такой же черноволосый и добродушный, как и сейчас, только молодой и безбородый. Он во дворе замка. Выскользнул на минутку из шумной кухни, чтобы остыть от пара и жара, да вдохнуть холодного осеннего воздуха.

Его внимание привлекают два бродяги вороватого вида, которые с неожиданным нахальством требуют у стражников, чтобы их немедленно отвели к хозяину.

– Может, вас еще в Совет восемнадцати пустить? – рогочет стражник, довольный своей шуткой.

– А ты не зубоскаль! По всей округе знают, хозяин ваш охоч до редкостей. И тех, которые стоящую вещь принесут, велит пускать без разговоров. А мы ему такую редкость доставили – дюжину таких, как ты стоит, а то и больше!

И стражник, уже посерьезневший, но еще не желающий так просто уступать свое право «держать и не пущать», усмехается:

– Ну-к, покажь, что за редкость у тебя!

– Пусть тебе жена покажет! – оборванец чует перемену настроения и стоит на своем. – К хозяину веди!

Дальше Антир не слушает. Он и так надолго оставил кухню. А скоро подавать ужин.

Следующая картина – несколько часов спустя.

Словно гром среди ясного неба – повара зовут в обеденную залу. Сердце колотится как сумасшедшее. Неужто не угодил? Никогда за два года службы его не призывали пред очи хозяина. Руки Антира трясутся, зуб на зуб не попадает. Вот и прощай, родная женушка… Да дадут ли попрощаться?

Он входит в залу с высокими потолками и огромным столом. У хозяина гости. Двое. Они, похоже, изрядно подвыпили. Явно не из аристократов. Да что там, даже не из приличных людей. Таких за столом хозяина и быть-то не может. Один, не останавливаясь, наворачивает горою сваленные в тарелку кушанья, а другой что-то не очень связно рассказывает:

– И сидит, знацца, этот старый в трактире, пьянюсенький. А перед ним – обсидиановые цацки, дорогие. А я, знацца, ему грю: тута такое дорогое показывать не нать. Ты б, грю, прибрал… А он в жменю их как схватит, да как об пол стукнет! Грит, разве это дорогое! Вот что дорогое! Да и это не дороже жизни. А на столе – круглики эти. И плачет, аки дитя малое. А потом вышел, в ступу сел, да и полетел себе… Ровненько так, самолетом, видать. А диковинки эти и остались лежать. Ну мы их и прибрали, знацца… Для вашества… – подобострастно закончил он.

Голос и манера говорить кажутся Антиру знакомыми. Великий пламень! Да это же те самые оборванцы, только уже вымытые и в хорошей одежде. Что же за редкость такую они принесли?

Из ступора его выводит голос хозяина:

– Хороший ужин сегодня. А приготовь-ка для наших гостей особое кушанье…

Антир выходит из залы на негнущихся ногах. Особое кушанье – такое же, как и обычное, только в него нужно добавить приправу. Ту, что стоит в отдельном ящичке, закрытом замысловатым заклинанием. И старый повар, передавая это заклинание новому, старательно прятал глаза…

А потом стражники выносят во двор два увесистых свертка, обернутых темной материей, и грузят их в в подоспевшую ладью…

Антир хотел бы пойти домой, в постройку для прислуги, где ждет его любимая жена. Нет-нет, он не станет рассказывать ей… Просто обнимет – и вязкая, грязная тяжесть этого дня если не пройдет бесследно, то хотя бы немножко отпустит.

Но уйти в эту ночь не удастся. Он будет дважды заново готовить ужин. И дважды еще хозяин вызовет его к себе в обеденную залу: один раз, чтобы сказать, что стряпня никуда не годится, а второй, чтобы заявить, что Антир – лучший повар обоих миров… Хозяин будет пьян, отвратительно, страшно пьян. Он будет потрясать кулаком, словно грозя кому-то сверху, и заплетающимся языком кричать, что теперь они все у него «вот здесь», что он всем еще покажет…

А утром он прикажет обыскать всю прислугу, все дома, все дворы, сараи и вообще всё. Потому что из двух «редкостей», что он получил накануне, одна пропала…

Когда ловкая горничная сумела прибрать к рукам один из странных артефактов, Кир так и не узнал. Может, подхватила, пока хозяин под действием горячительного спал беспробудно. А может, и сам потерял, а она наткнулась после, убирая хозяйские покои.

Какое-то время жене Антира удавалось объяснять их внезапно улучшившееся благосостояние. В замке у аристократических хозяев – жесткой экономией, на новом месте – неожиданно обнаруженным кладом. Потом Антир начал догадываться, что что-то тут нечисто, но задать супруге неудобные вопросы просто не решался, а потом и вовсе стало не до того: у нее обнаружилась серьезная болезнь, и никакие деньги мира не помогли бы справиться с недугом.

Он пытался уговорить жену обратиться к лекарям, оплатить лечение, но та была непреклонна. Денег, что она выручила за найденный обсидиан, хватило бы на безбедное существование Антира с дочерью и на то, чтобы дать ей хорошее образование.

Однажды, уже перед самой смертью, жена подозвала его и слабым голосом сказала:

– Если так случится, что деньги понадобятся срочно, положи это на землю и скажи «Сарегон». До того купи бриллиантов – самых дешевых. Делать это нужно только вечером…

Она опустила ему в руку черный кругляшок, а потом, тяжело дыша, рассказывала о том, что нужно будет войти в светящийся круг и стоять на месте, пока подойдет человек и поменяет эти безделушки на обсидиан.

Через день она умерла.

Антир нескоро оправился от горя и проверять слова жены не спешил. Наверное, и не стал бы, и дожил бы свой век, так и не узнав, что там, на другой стороне… Если бы не Ирис. Точнее, не ее кавалер – товарищ по учебе.

– Кавалер? – изумленно переспросил Кир.

– Ну да. Он самый.

А вот это было странно. Он, конечно, знал девушку совсем недавно, но как-то не замечал, чтобы она с кем-то встречалась. Да и Рада не упоминала никакого особенного молодого человека…

Увидев его удивление, Антир пояснил:

– Они, как это у молодежи говорится, не афишируют. Выбрала же себе из этих, богатых-знатных. Но его семья ни за что не примет невесту «без родословной». Сил моих не было смотреть, как она убивается… Вот и решил: а вдруг! За определенную мзду писарчук в Совете титул выправит. Глупость, конечно, за бумажку такие деньжищи отдавать, но что поделаешь… Ради дочки-то. А оно вот как получилось…

– А Ирис знала?

Антир замахал руками:

– Пламень упаси! Нет, конечно!

Остальную часть истории Кир уже знал от Ланса: явившись в Сарегон с бриллиантами, Антир встретил любительницу оздоровительных прогулок по лесу…

– А можно взглянуть на этот камешек или что оно там?

– Взглянуть? Да забери его вовсе! Одни неприятности от него. Только не рассказывай никому!

Что и говорить, Кир рассчитывал, что рано или поздно доберется до камешка, открывающего переход… Но не рассчитывал, что это будет так просто.

– И еще один вопрос, – он пристально взглянул в глаза Антира. – Кто был ваш хозяин? Где его замок?

Антир улыбнулся так печально, что Кир и сам догадался, каким будет ответ.

– Чтобы уйти от этого хозяина, нужно дать слово… Я не могу тебе ответить. И не советую искать ответ.

* * *

В ворота замка УЧИ Кир вошел, когда занятия уже закончились.

Первым делом он полетел в общежитие к Раде, даже не заскочив к себе, не сбросив тяжелый рюкзак. Столько всего нужно было ей рассказать, стольким поделиться! Да и узнать заодно – почему она на него сердилась.

Он постучал в комнату.

Рада распахнула дверь быстро, словно кого-то ждала. Увидев Кира, она переменилась в лице.

– Это ты? Вернулся? – холодно поинтересовалась девушка.

Да, кажется, «сердилась» – не очень точная формулировка. Правильно будет сказать: злится до сих пор. Почему-то он не сомневался: ждала она именно его.

– Вернулся. И у меня много новостей. И… кое-что случилось, – он хотел рассказать о пропаже Вектора, но понял, что не сможет сейчас. И вообще, это не лучшее время для плохих новостей. – Я смог пронести учебники, – он заглянул за спину Рады, ее соседки в комнате вроде бы не было, но он на всякий случай продолжил шепотом: – По точным наукам. Там куча заданий, теории – надолго хватит изучать.

В глазах девушки мелькнула искорка неподдельного интереса. Кир решил ковать железо пока горячо.

– А еще я привез тебе вот это, – тихо проговорил он и протянул ей брошь.

Крупная стрекоза – так искусно вырезанная из обсидиана, что от нее трудно было отвести взгляд. Тончайшая работа кого-то из сарегонских мастеров.

Рикс велел сдать весь купленный в Сарегоне обсидиан. Киру разрешили оставить лишь тонкий браслетик – подарок Махагрона. Об этой же стрекозе они спорили хороших десять минут, и наконец Рикс сдался.

Конечно, на фоне всех трагичных событий и тревожных новостей последнее, о чем следовало думать Киру, это о презентах для симпатичных барышень. Но почему-то не думать не получалось. Всю дорогу он представлял, как она обрадуется подарку, как будет разглядывать тончайшие узоры на крылышках, смущаться и благодарить…

И вот он этот момент.

– Извини, я не могу это принять, – едва скользнув взглядом по украшению, холодно бросила Рада, – и, знаешь, мне нужно вернуться к занятиям…

Кир быстро сбежал по ступенькам. Щеки его пылали. Не может принять. Конечно. Это же не серьги от Роальда! Ну и пусть.

Сердце жгли обида, ревность, и к ним примешивалось еще одно нехорошее чувство, но признаваться в нем даже самому себе совсем не хотелось.

Глава 25

Первым человеком, встретившим его на пороге общежития, конечно, был Роальд. И первым человеком в этом мире, который искренне обрадовался его возвращению, тоже.

– Привет, дружище!

Он схватил Кира в охапку, крепко обнял и похлопал по плечу.

– Вектор пропал. Его украли, – вместо приветствия сказал Кир, и тут же защипало в глазах, по щеке скатилась горячая капля. Он быстро смахнул ее рукавом.

Роальд не заметил. Или сделал вид, что не заметил.

– Сочувствую. Пойдем, расскажешь – как что.

– Давай через час. Мне бы вещи разобрать, да в библиотеку зайти…

– Договорились! Я тоже пока со своими делами закончу, – с этими словами Роальд ускользнул в парк.

«И все-таки приятно, что кто-то рад тебя видеть», – подумал Кир про себя. «Даже если у этого кого-то роман с девушкой, которая тебе нравится?» – ехидно поинтересовался другой голос, тоже внутренний, но не слишком доброжелательный. Интересно, он к Раде отправился?..

Эти размышления были грубо прерваны, а на пути в комнату неожиданно возникло еще одно препятствие.

– Комната 24? – окликнул его новый комендант.

– Да… – Кир остановился.

– Получите задания на отработку пропущенного.

В руки Киру легла стопка листков, потом он расписался в десятке разных журналов. Похоже, у нового коменданта всё было под контролем…

* * *

Роальд развалился на кровати, которую раньше занимал волк, Кир сидел над книгами и старался поддерживать разговор, в то же время не отвлекаясь от своего занятия.

Он бы предпочел остаться сейчас один, но как-то неловко было выставлять за дверь человека, у которого час назад рыдал на плече. Да и узнать новости УЧИ тоже хотелось, а Роальд как раз пересказывал последние события.

Вместо Тастара назначили нового преподавателя, а точнее, молоденькую преподавательницу, которая, как выразился Роальд, «весьма аппетитна» и неглупа.

На занятиях по прикладной магии пятикурсник, немного увлекшись, превратил ртуть в золото и теперь рвет на себе волосы, потому что не может вспомнить, как. Преподаватели же ведут диспут о правомерности и этичности применения вспоминательного заклинания. Но что бы они там ни нарешали, Совет восемнадцати наверняка не даст разрешения: слишком велик риск летального исхода для студента.

Рада стала объектом всеобщей зависти и теперь всерьез побаивается наговоров, порч и прочих проявлений женского коварства. Великолепный профессор Остин предложил ей писать у него курсовую работу. Событие, конечно, из ряда вон выходящее. До этого никто из многочисленных воздыхательниц такой чести не удостаивался. Более того, Остин не раз говорил, что женщина в науке – это недоразумение. Вряд, ли конечно, он говорил это при Сардаре…

Последняя новость Кира огорчила. Не больше, впрочем, чем недавний холодный прием.

На какое-то время Роальд замолчал. А потом спросил:

– А что, Джарра в образе девушки и правда так хороша, как о ней говорят?

Кир вздохнул. Он уже в подробностях рассказал всё о пропаже Вектора и возвращаться к этой теме не хотел. Роальд так и не спросил, зачем вдруг Киру понадобилось бросать волка на несколько дней в лесу.

– Жуткая она в любом образе. А в этот раз я точно предпочел бы с нею не встречаться.

Кир вздохнул и мысленно позвал: «Вектор!», не слишком веря в успех.

– Жалко зверя, – согласился Роальд. – Но может, еще найдется. А что точно она сказала? Вдруг там есть какая-то зацепка?

– Что он вышел на окраину леса и его забрал человек с большой клеткой.

– С клеткой? – Роальд напрягся.

Это не ускользнуло от внимания Кира.

– Да, а ты что-то об этом слышал?

– Нет, просто подумалось: откуда вообще может взяться такая большая клетка… А чем это ты там так занят? Откуда такое рвение к научному граниту? Загрузили отработками?

Отработок и правда хватало. Казалось, все преподаватели решили отомстить прогульщику и задали ему усвоить десятикратную норму знаний. Только вот многочисленные и разнообразные учебники так и остались лежать в сторонке. Он был озабочен другим.

История Ирис и Аэрис на самом деле никуда не привела. Кто загадочный хозяин Ланса? Кто его не менее загадочный визитер в капюшоне? Конечно, у него в руках оказался бесценный трофей – прибор, открывающий переходы. Но толку от него пока было немного. Переместиться в Сарегон и обратно – это сколько угодно. А вот понять, как он устроен – увы.

Оставался еще один след, который мог бы привести к настоящим контрабандистам.

– Вот пытаюсь найти знак – круг и два отрезка по касательной…

– Два чего? – переспросил Роальд.

«Два того, чего вы, похоже, не проходили…» Опять прокол. Интересно, о чем уже догадывается Роальд? Слишком многое он знает о «странностях» своего друга и товарища.

– Вот!

Кир протянул ему листок с неумело нарисованной закорючкой.

– О, ну этот знак в книги попадет еще нескоро, – засмеялся Роальд.

– Тебе он знаком?!

Кир не верил своим ушам. Ничего себе, удача!

– Прекрасно знаком. Это высокохудожественное изображение означает «Помогите!». Вот смотри: человечек в мольбе вскинул руки.

– И откуда ты знаешь?..

– Этим таинственным во всех отношениях знаком пользуется исключительно малышня и исключительно у меня на родине. Когда играет в беглецы-искатели… Означает он, что кого-то взяли в плен, – на лице Роальда появилось мечтательное выражение, наверняка мысленно он уже перенесся в далекое беззаботное детство. – А вот где ты обнаружил это чудо семиотики?

Кир вздохнул. Детские забавы. Еще одна пустышка. Снова никаких следов…

– В городе. В магазинчике «У Зорда», после того как содержимое магазинчика, да и сам Зорд бесследно исчезли… – пробормотал он.

– Вот как… – рассеянно проговорил Роальд. – Что ж, не буду тебя отвлекать от учебы. Бывай! – это он говорил уже практически из-за двери.

Очень кстати. Кир отложил тяжелую книгу в сторону. Может, и прав Махагрон? Может, самое время отдать должное граниту науки?

Он придвинул к себе учебник.

Когда уже стемнело и буквы начали весело скакать перед глазами, в дверь постучали. Кто мог это быть – в такое время? Разве что Роальд, но тот не имел привычки стучаться…

Сердце упало… Воображение услужливо нарисовало картину: на пороге появляется незнакомец и задает вопрос: «Это не вы собачку потеряли?».

Дверь приоткрылась. Рада!

Кир вскочил, зажег свет, засуетился.

– Проходи, садись… Я… чаю сейчас.

Девушка смотрела неприветливо.

– Не нужно чаю. Показывай, что у тебя за учебники! – буркнула она недовольно.

Кир плотнее закрыл дверь, потом, подумав, запер ее заклинанием и начал доставать из рюкзака – «Аналитическая геометрия», «Основы математического анализа», «Элементарная математика», «Практикум решения математических задач», «Прикладная математика».

Рада потянулась к «Практикуму…» и углубилась в чтение.

– Послушай, если я тебя чем-то обидел…

– Ничем, – отрезала она. – Уже поздно. Я могу взять книгу с собой?

Кир замялся. Ирис… Ее таинственный «кавалер». Что будет, если она увидит отпечатанную в типографии книгу, наполненную цифрами и странными закорючками. С кем она поделится новостью? Нельзя знать наверняка. В его комнате, где никаких соседей нет и не предвидится («Вектор! Дружище, ну где же ты!»), учебник будет в безопасности.

Это с одной стороны. А с другой – Раде, хочет она того или нет, придется приходить к нему и заниматься здесь. Может, тогда ему удастся выведать, на что же она сердится. Или просто поговорить. И хотя бы быть рядом.

– Не стоит. Это может быть опасно.

Рада нехотя положила учебник на стол, подчеркнуто вежливо попрощалась и вышла из комнаты. Лучше бы скандалила и метала громы и молнии.

Кир достал из шкафчика от руки переписанную книгу Лео. Отыскал ту самую главу – то ли пророчество, то ли указание для потомков.

Когда переход пойдет на убыль, тот, кто постигнет ученую мудрость двух миров, вернет всё на место.

Постиг ли он ученую мудрость мира магов? Большой вопрос. А вот Рада разбиралась в математике блестяще.

Ему стоило большого труда усадить себя за многотомники, а разбор стихов до сих пор вызывает у него нервную дрожь. В то время как Рада готова была на ночь глядя, несмотря на обиду (знать бы еще, за что!) идти к нему в комнату, лишь заслышав про учебник.

И если предположить, что именно она – тот самый, кому предстоит постигать «ученую мудрость», многое становится на свои места.

Он вспомнил избушку в лесу. Тусклый свет. Четверо за столом.

– …Но на сегодня у тебя лучшие показатели. Значительно лучшие, чем у кого-либо, – говорит Шерн. Но смотрит он не на Кира, он смотрит на Махагрона. И Махагрон отводит взгляд.

А потом Рада – худший из всех возможных учителей – знакомит его с основами магии. Почему? Может, потому что не так уж важно, каким он будет учеником? Важнее – каким учителем.

Рада проваливает экзамен. Лучшая студентка курса, невероятно! И вынуждена второй раз проходить одну и ту же программу. Скучно. Единственное развлечение – решать задачки…

Когда он догадался? Наверное, давно.

Просто не находил в себе смелости признаться.

Почему они так с ним поступили?

За ответом на этот вопрос тоже не нужно было далеко ходить. С тех пор как Кира выбрали «тем самым», только ленивый не пытался его прикончить или на худой конец похитить. А Рада в это время спокойно решала уравнения. Очень разумное решение. Обидно, конечно, что ему не нашлось роли получше, чем громоотвод…

Почему он не решился спросить об этом у Махагрона?

Потому что потому. И дело даже не в том, что у него не было никаких доказательств – сплошные догадки.

Просто он не был готов. Вот скажет Махагрон, что всё так и есть. Что долгожданный спаситель обоих миров – не Кир, что разбираться с хитро-мудрым устройством перехода – не ему и вообще это не его война.

И что делать потом? Отправиться на родину? Нельзя! Продолжить обучение магии? Спокойно сдавать экзамены, писать диплом? Жить так, словно ничего за эти месяцы не произошло?

А главное – знать, что все опасности, тяжесть ответственности за судьбу обоих миров рухнет на хрупкие плечи Рады? И как с этим потом жить?

Кир вытащил из-под подушки часы и взглянул на стрелки. Потом произнес заклинание, чтобы свериться… Часы опаздывали ровно на час и сорок две минуты – время, которое (он засекал!) провел в его комнате Роальд. Те же пятнадцать минут, что здесь была Рада, ходики добросовестно отсчитывали время. Они работали.

Так он и думал.

Кир вернулся за стол, достал из кармана черный кругляшок, честно отнятый у Антира. Достал из рюкзака увеличительное стекло, зажег шар поярче и стал внимательного рассматривать таинственное приспособление.

Мы еще посмотрим, кто постигнет ученую мудрость двух миров…

* * *

Уже засыпая, Кир увидел светлые, словно сияющие в темноте прутья клетки. А за ними, бессильно уронив голову на мохнатые лапы, лежит Вектор. Его бока тяжело вздымаются. Жив. Жив!

Только где же он? Кир сделал усилие над собой – нужно отвести взгляд и рассмотреть помещение. Темные стены. Камень, кажется. Окон не видно. Хотя вон – под потолком узенькое окошко, в которое падает тусклый лунный свет. Похоже на подвал.

Видение начало дрожать и рассыпаться. Нет!

Нужно посмотреть, где эта таинственная комната находится. Увидеть всё здание. Ну же, скорее!

Выхватить из темноты, рассмотреть, он сможет!

Картинка исчезла, словно ее и не было. Кир открыл глаза и сел на кровати. Замок. Он видел очертания замка. Десятки башенок, высокий забор…

Интересно, сколько замков на Альтаре? Наверное, столько же, сколько и небоскребов в Сарегоне. И они так же похожи друг на друга.

Глава 26

Первый учебный день после долгого перерыва принес свои сюрпризы и открытия. Одно из них – он соскучился. По неровным, запутанным коридорам, в которых можно бесконечно блуждать, прежде чем найдешь нужную аудиторию, по столовой, где в меню напротив хорошей половины блюд стояла пометка «возможны непредвиденные реакции», по студентам, одетым кто во что горазд, и даже по преподавателям, некоторые из которых совсем недавно вызывали у него ужас.

– О, хорошо, что ты мне попался, – прогнусавил над ухом знакомый голос.

Кир обернулся. Вот уж по ком он и не думал скучать. Один из ассистентов Сардары. Сегодня он был наряжен во что-то невообразимое: длинное до пола и расшитое перламутром. Интересно, второй тоже изображает из себя принцессу?

– Сейчас же зайди к ректору! – не дождавшись ответа, ассистент развернулся и уплыл вдаль.

Кир вздохнул. Опять оправдываться, врать и изворачиваться.

* * *

Сегодня Сардара была одета строго и скромно, и даже пышные рыжие кудри ведьмы она умудрилась собрать в аккуратную прическу. А еще, кажется, она снова помолодела…

– Здравствуй, Кир! – церемонно произнесла она.

– Здравствуйте! – он понимал, насколько неуместна сейчас его довольная физиономия, но продолжал улыбаться. Сардару он тоже был рад видеть.

– Не знаю, известно ли тебе, что за время твоего отсутствия были разобраны темы курсовых работ и назначены научные руководители…

Кир кивнул. Не то чтобы ему это было известно. Но если Рада получила тему и руководителя, то и остальным наверняка всё это было положено.

– Твоим научным руководителем буду я, – заявила Сардара. – И хочу тебя предупредить: тема обширная и сложная, времени мало, так что работу следует начать как можно быстрее, я вот подготовила тебе список литературы, – он протянула ему свиток.

Кир развернул свиток – и обалдел. Сначала от количества источников: их было не меньше пяти сотен. Но, взглянув на названия книг, он и вовсе потерял дар речи и круглыми от изумления глазами уставился на ректора.

– Разве я не сказала? Тема твоей работы – «Запрещенные заклинания». Итак, первое задание. Для начала сделаешь карточки – выпишешь все заклинания, которые только можешь найти, – она кивнула на список. Должна получиться вот такая стопка. – Сардара показала руками размеры предполагаемой стопки.

Кир прикинул: если толщина бумаги 0,1 мм, ему придется сделать около шестисот карточек. Шестьсот заклинаний! Он уже неплохо освоился в этом мире, но едва ли выучил даже сотню… И речь шла о самых обычных, разрешенных заклинаниях.

– Не затягивай с этим! – продолжала давать указания ректор. – По плану у нас полтора десятка практических занятий, а приступить мы к ним сможем только…

– Практических занятий? – переспросил Кир.

Может, он ослышался?

– А что тебя удивляет? Это научная работа, она требует практических исследований.

– Но запрещенные заклинания… Они ведь запрещены.

– Для науки нет запретных тем! – гордо заявила Сардара.

«Если, конечно, речь не идет о математике» – добавил про себя Кир. Но вслух бы он этого, конечно говорить не стал.

* * *

За весь день они с Радой едва ли перебросились десятком слов. Это с учетом разговора на пороге УЧИ после занятий:

– Ты придешь заниматься?

– Да, через час.

Видимо, он и правда чем-то ее очень обидел. Так долго она еще ни разу на него не сердилась. Но продолжаться так дальше не могло.

Кир долго думал, как составить этот разговор, и, кажется, нашел неплохой вариант. Он разложил на столе картинки, которые привез из Сарегона и теперь ждал, когда Рада придет решать свои драгоценные уравнения.

Она явилась вовремя и тоном диктора, зачитывающего официальные заявления, произнесла:

– Я пришла заниматься математикой. Я могу приступить?

Кир придвинул ей стул:

– Математика потом. Сначала я покажу тебе кое-какие картинки. Вот, смотри.

– Что это? – мрачно спросила Рада и отодвинула от себя листок.

– Карта, как ты и догадалась.

Рада начала привставать со стула. Ну конечно, плохая примета. Он начал торопливо объяснять:

– Это карта Сарегона. А вот его фотографии из космоса. Не волнуйся, Сарегон не такой стеснительный, он совершенно не возражает, если его фотографируют или рисуют, – Кир попытался улыбнуться.

– И зачем мне это?

– Сейчас поймешь, – он развернул изображения. – Это карта Обитаемого полушария. Синим цветом обозначена вода. Зеленым и желтым – суша, – он сделал паузу, чтобы она могла полюбоваться на картинки, но это было лишним: девушка едва удостоила их взглядом. – А вот это снимки.

Рада снова бросила быстрый взгляд на разложенные листки.

– Вот снимок Обитаемого полушария. Это важно!

Она наконец начала рассматривать изображения.

– Похожи. Очертания на карте и – как ты сказал? – снимках? – они похожи.

– Ну да, всё верно. Это ведь одна и та же местность. А теперь посмотри снимки Необитаемого полушария.

Он снова разложил перед нею листки.

– Карты, я так понимаю, нет? – догадалась Рада.

Кир усмехнулся. Конечно, трудно рисовать карту того, что покрыто густым, непроницаемым серым туманом.

– И как ты думаешь, что там находится на самом деле? – задал он главный вопрос.

Повисла пауза. Впрочем, недолгая.

– Альтара, – назвала Рада единственно верный ответ. Две части одного мира, разведенные по разным измерениям. – Но ведь считается, что Альтара и Сарегон – это копия и оригинал, один и тот же мир.

– Считается, – согласился Кир. – И поверить в это не так уж и сложно. В Сарегоне история никому не интересна. Прошлое – прошло, важно только будущее. Для нас мир привычно делится на обитаемый и необитаемый. И вроде как так было всегда. На Альтаре всё иначе. Вы знаете всё о разделении миров, когда и как это произошло, в деталях и подробностях… Но тут не принято рисовать карты.

– Зато у нас говорят о крае света. Месте, где всё кончается. Только нигде поблизости нет станций, путь далекий, так что мало кто добирался до этого края. А у вас?

– У нас каждый, кто собирается посвятить себя науке, считает своим долгом побывать на краю Обитаемого полушария.

– И ты был?! – Кир наконец услышал в голосе Рады неподдельный интерес. И даже, может быть, восхищение. Ну не то чтобы совсем восхищение, атак, немного…

– Конечно, – он постарался сказать это как можно небрежней. Мол, обычное дело, край света…

– И что там? – Рада, похоже, забыла, что обижалась.

– Ничего особенного. Туман. Заходишь в него, идешь вперед, ничего не видишь, а потом раз – туман заканчивается, и ты оказываешься в том же месте, откуда пришел. Ровно в том же месте – я оставлял маячки.

Рада надолго задумалась.

– Ни за что не поверю, что до сих пор никто не догадался… Ни ваши, ни наши ученые.

Кир кивнул:

– Наверняка догадались. Только это не та информация, которую будут писать в газетах и журналах. А теперь скажи, как ты думаешь, что произойдет, когда переход исчезнет совсем?

Еще одна пауза.

– Всё вернется на место? Две части одного мира?

– Соглашусь с вами, коллега, – нарочито занудным тоном произнес Кир. – А что, по-вашему, будет дальше?

Сам он не раз думал о том, что может быть после воссоединения миров. На территории Сарегона – жизненно важные для Альтары ресурсы, и наоборот. Смельчаки и отчаянные головы рванут добывать несметные богатства – и парализуют работу техники в Сарегоне и магии – на Альтаре. Стороны будут вынуждены защищаться…

– Война, – тихо проговорила Рада.

Какое-то время оба они молчали. Нарушила тишину Рада:

– И, зная всё это, зная, чем это грозит, ты прыгаешь из мира в мир и ищешь каких-то мифических контрабандистов? – Рада гневно сверкнула глазами. – И это вместо того, чтобы учиться, искать способ всех спасти!..

Где-то он уже что-то похожее слышал.

– Они не мифические, а вполне реальные. И ищу я их не просто так. Они перемещаются из мира в мир, понимаешь? Это значит, что они нашли способ, или скорее, приспособление, чтобы открывать переход. Конечно, взять и самому изобрести переход – это здорово и почетно. Но боюсь, для этого нужен гений вроде Лео Нарта. А вот попытаться разобраться, как работает уже готовый прибор, – это уже проще.

– Поэтому ты безуспешно гоняешься за этим прибором?

– Отчего же безуспешно, – с улыбкой сказал Кир. – Вот он.

* * *

– Где ты его взял? – Рада растерянно крутила черный кругляшок в руках.

Ну наконец-то!

– Я вообще-то второй день уже пытаюсь тебе это рассказать. Только ты не хочешь меня слушать, – Кир, не спрашивая, протянул ей кружку с чаем, и это подношение не было отвергнуто.

Он начал рассказ с того, как неприветливо его встретила родина, потом перешел к поездке к отцу, походу в Академию, после – к визиту в резиденцию прекрасной и ужасной матери Аэрис, как выяснилось – еще и Ирис… Он не торопился: слушатель был заинтересован, а потому внимателен. Лишь о том, как Аэрис среди ночи приехала в дом к дядюшке, он едва упомянул. О поцелуе же и вовсе говорить ничего не стал, в конце концов, к делу это не относится.

Шла уже третья чашка чая, когда Кир закончил свой рассказ полетом к Антиру и изъятием у него важного прибора…

– И что, он действительно работает?

Кир взял кругляшок из ее рук положил на пол и четко произнес: «Сарегон!».

Сначала камешек засиял синим, пятно света становилось всё ярче, пока не вымахало под самый потолок. Переливающееся нечто в форме эллипса – словно искусно вычерченное воздухе и наполненное сиянием.

Кир протянул руку, погрузил ее в свет. Она прошла свободно – и тут же кисть обожгло холодом, ударило ветром, окропило дождем. Кир быстро одернул руку. Похоже, в лесу погода не очень.

– Убери это сейчас же, вдруг кто-то зайдет!

Рада выглядела скорее испуганной, чем восхищенной.

Кир наклонился, поднял кругляшок – и переход исчез, словно и не было его.

– И что ты собираешься с этим делать?

– Исследовать, – не слишком уверенно ответил Кир.

Как именно исследовать, он и сам пока не знал. Это не камень. Материал плотный, но очень легкий. Кир пытался оставить на нем царапину – не получилось. Исследовать прибор (или что там оно такое) на наличие магии он не мог, но подозревал, что без нее не обошлось. Но признаться Раде в том, что у него нет никакого плана, он не мог, а потому поспешил увести разговор от неудобной темы.

– А что это за таинственный кавалер Ирис?

Рада молчала.

– Ты дала слово?

– Нет, конечно! – фыркнула Рада. – Просто это секрет, к тому же чужой секрет…

– Брось! – Кир решил не отступать. – Сейчас не то время, чтобы…

Он не закончил. Чтобы что? Держать обещания? Почему-то вспомнился подвал заброшенного завода, где он сидел прикованный цепью и обмотанный проводами ментоскана, а Аэрис говорила что-то похожее…

– Я не собираюсь сплетничать, – твердо заявила Рада.

Да что же он к ней привязался? Ну какая разница – кто числится в кавалерах у Ирис! Какое это вообще может иметь значение?

Какое угодно…

– Рада! Ты и сама видишь, что происходит. Мы тычемся как слепые котята, не знаем, за что хвататься… И я даже не представлю, какая информация может отказаться полезной. Если, чтобы предотвратить войну, нужно сплетничать – я готов сплетничать! – последние слова он почти прокричал.

– Роальд! – выкрикнула Рада.

– Где? – Кир оглянулся на дверь.

Никакого Роальда там не было.

Рада повторила ему как несмышленышу:

– Ирис встречается с Роальдом.

Кир не сразу нашелся, что ответить…

– Погоди… А как же ты? Ваши прогулки в парке? Он же цветы тебе дарил… Тебе, а не кому-нибудь.

– Не дарил, а просил передать Ирис.

Вот это новость! Впрочем, всё верно. Если хочешь скрыть, что встречаешься с барышней, запросто можно сделать вид, что твоя избранница – ее соседка по комнате. Во всяком случае, никто не удивится, если ты зайдешь к ней в гости или вы остановитесь на переменке поболтать.

– И зачем такие сложности? Что мешало ему лично отнести цветы?

– Дело в его семье. Он единственный наследник очень… – она замялась, – …благородного семейства. А Ирис… – Рада развела руками.

Ну да. Здесь Ирис – найденыш, приемная дочь горничной и повара. Не слишком привлекательная партия.

– Неужели у вас все еще обращают внимание на такие вещи? – этого он никак не мог понять.

– Вообще-то нет, – немного подумав, ответила Рада. – Только семья Роальда – это особый случай.

Кир вспомнил, как в лесу его новый приятель с усмешкой советовал спросить у Рады о его семье. Только Кир тогда забыл – закрутился-завертелся в череде срочных дел, покушений и расследований. А вот теперь самое время…

– Семья Роальда – заклинатели Тьмы, последние из заклинателей.

По тому, каким тоном это было сказано, Кир понимал: всё это значит что-то важное. Но что именно, вспомнить не мог. Где-то то ли в учебниках, то ли в справочниках он что-то похожее читал. Вроде бы заклинатели, кроме доступной всем и каждому магии могли использовать еще какую-то.

– А подробнее?

– А подробнее – надо учить историю! Они владеют магией теней. А не сдержавший слово из их рода не просто умрет, а гарантированно уйдет во Тьму. Так же, как и тот, кого одарят родительским проклятьем. Перспективка – так себе. А отец Роальда до чертиков гордится древностью рода и ни за что не позволит единственному отпрыску связаться с недостаточно породистой барышней.

Похоже, особой симпатии к аристократическому папаше их приятеля Рада не испытывала.

– То есть прикупить титул в данном случае – не такая уж и плохая идея? Это решило бы маленькую проблему влюбленных?

– Очень плохая, – вздохнула девушка. – Отец Роальда наверняка удивится, если его бывший повар вдруг окажется каким-нибудь князем.

– Что?

– Что слышал. Родители Ирис раньше работали у…

– Это я понял. Только Ирис не знала, где жили и работали ее родители. Они дали слово…

– Ну да. Так она и сказала Роальду А он ответил, что на всей Альтаре знает только одного человека, которому может прийти в голову брать со слуг слово по поводу и без.

Кир медленно опустился на стул. Нужно было быть слепцом, чтобы не увидеть всего и сразу.

Роальд появляется там, где его не должно быть, – в городке Нааполе.

Роальд крутится возле Рады.

Роальд постоянно оказывается рядом с Киром, попадает в дурацкие передряги.

Роальд догадывается, что с Киром что-то не так, но не задает вопросов. Потому что знает ответы?

Семья Роальда баснословно богата.

Приемные родители Ирис работали там, у него в замке.

Зорд – ювелир, который продал обсидиан из Сарегона и исчез, оставив на двери крик о помощи, тоже оттуда родом. Возможно, даже товарищ Роальда по детским играм в «беглецы-искатели»…

– Знаешь, кажется, мне нужно задать Роальду кое-какие вопросы. Побудь здесь, пока я к нему поднимусь, – Кир быстрым шагом направился к выходу.

– Но Роальд уехал. Еще вчера.

– Куда? – он застыл, не дойдя до двери.

– Домой. Он заходил к нам… ну то есть к Ирис – попрощаться. Сказал, что вернется через несколько дней.

Разве это что-то меняет? Вопросы так или иначе задать нужно.

– Как мне попасть в его замок? Срочно.

Рада вздохнула:

– Так же, как и в любое другое место на Альтаре – с помощью ступы, ветки и телепортов. Есть другой вопрос – куда более важный. Как тебе завтра попасть на занятия?

– Боюсь, что никак… Послушай, если мои подозрения насчет Роальда верны, то у нас большие проблемы.

– А если нет?

«Тогда большие проблемы у него…»

Говорить вслух он этого не стал. Сказал лишь:

– В любом случае это нужно проверить.

Кир уже взялся за дверную ручку. И вдруг вспомнил: Роальд не встречается с Радой. Он вернулся к столу и остановился напротив девушки. Она смотрела снизу вверх, напряженно, почти испуганно.

– Ты что-то забыл?

– Да, – голос куда-то делся, и это короткое слово Кир то ли прошептал, то ли просипел.

Это его путешествие будет опасным. Возможно, самым опасным из всего, что приключилось за последние месяцы по обе стороны перехода. И если с ним что-то случится…

Он взял ее за плечи и притянул к себе, уткнулся лицом в волосы, вдохнул… Как тогда, на темной тропинке по пути от гадалки. Только на этот раз Рада не отстранилась, не оттолкнула, а сцепила руки у него за спиной, прижалась щекой к плечу.

Враги у тебя хорошие. А друзья еще хуже врагов. Только ведь ты различать их не хочешь.

Он словно снова услышал скрипучий голос Ярги.

– Надо спешить, – он с сожалением отпустил девушку из объятий.

– Береги себя, – прошептала она и тут же своим обычным голосом спросила: – Кстати, а где учебники? Я бы порешала что-нибудь.

Кир вздохнул и кивнул на шкаф.

– Только не выноси ничего из комнаты и закрой тут всё, когда будешь уходить.

Он улыбнулся и вышел за дверь. Так и нужно прощаться. Просто и буднично, обсуждая что-то неважное и повседневное вроде задачек и закрытых дверей. Так, чтобы и мысли не возникло, что, возможно, прощаешься навсегда.

Глава 27

Враги у тебя хорошие. А друзья еще хуже врагов. Только ведь ты различать их не хочешь.

Эти слова преследовали его всю дорогу. Старая ведьма была права. Различать он не хотел. Даже сейчас, когда яснее ясного, что Роальд с самого начала играл на чужой стороне, Кир всё еще не желал признавать его врагом – окончательно и безоговорочно.

Полет был не из приятных. Накрапывал дождик, а ветер казался просто ледяным. Лети он чуть пониже, может, не было бы так холодно, но под ступой разноцветным ковром простирался высокий лес, а потому выбор был невелик – или лавировать между ветками, или парить над кронами.

А вот и замок заклинателей. Среди леса – так же, как и УЧИ.

Если не нужно строить дороги, нет особой необходимости выбирать место для жилища. Разве что близость к тепепорту имеет значение. Но и УЧИ, и замок семейства Роальда были построены еще до того, как на поверхности Альтары появились волшебные избушки.

История УЧИ – один из первых и главных курсов для новичков. Оттуда Кир знал: университет решили не переносить, здраво рассудив, что вдали от соблазнов больших городов у студентов будет больше времени на учебу и меньше поводов от нее отлынивать.

Остальные же города, деревеньки и замки, волею судьбы оказавшиеся вдали от телепортов, по большей части растаяли, исчезли. Превратились в призраки. А их обитатели благополучно устроились поближе к цивилизации.

А вот хозяева этого замка решили ничего не менять. Почему? Потому что были заклинателями тьмы? Вполне вероятно. Если к твоей семье относятся с благоговейным ужасом, немудрено, что хочется спрятаться от чужих глаз – как от испуганных, так и от осуждающих. Впрочем, кто знает, какие мрачные тайны скрывал за своими стенами черный замок…

Проплешина посреди леса, провал в золотисто-багряном ковре крон. Башенки и постройки за мощным забором. И кстати, вот еще один вопрос – зачем нужен толстенный забор здесь, где любой его может просто перелететь? И почему он раньше над этим не задумывался?

Ответ Кир получил быстро, куда быстрее, чем планировал. Он был четким и однозначным. Стоило путнику пересечь черную линию забора, ступа затрещала, заискрилась и вмиг рассыпалась мелкой щепкой. Лишенный опоры, Кир камнем рухнул вниз.

* * *

Боль. Она была повсюду. Он весь состоял из боли. Раскалывалась голова, спину словно пронзали шпаги, он пошевелил рукой – и она отозвалась остро, чудовищно. Глаза не открывались.

Еще одно отчаянное движение пальцами – слабое шевеление, от которого он чуть не взвыл. Ветка оказалась в руке. «Добрый доктор» – еле слышно прошептали пересохшие губы. Кир прислушался к себе – получилось ли?

Увы, боль не прошла, лишь немного отступила. Странно. Он, конечно, тот еще лекарь, но это заклинание должно было если не избавить от ран, то, по крайней мере, облегчить страдания.

Он едва смог приоткрыть глаза. Темно. Низкий потолок нависает и, кажется, давит. Запах сырости… Куда же его определили после падения?

Еще один болезненный взмах веткой – и в воздухе повисла точка желтоватого тусклого света. Это вместо шара-то! Кир едва смог рассмотреть каменные стены, покрытые чем-то серо-зеленым, тяжелую металлическую дверь. Что же так темно-то?

Он взглянул на левую руку – и застонал. Уже не от боли, а от отчаяния. Обсидианового браслета не было на месте. Отлично! Он в логове врага без сил. Не волшебник, не маг – а так…

Слабый огонек перестал дрожать и погас, и тут же на Кира накатила слабость. Он словно рухнул в темноту.

* * *

Он пришел в себя, когда за дверью послышались осторожные шаги. Вспыхнуло заклинание – и тяжелая дверь растворилась, словно ее и не было.

– Он точно не оклемается? – недоверчиво проскрипел чей-то голос.

– Если не будешь его трогать – точно. По крайней мере, еще сутки.

Роальд! Киру хотелось кричать, рыдать, а еще лучше – подняться с холодного пола и ударить «хорошего друга». А потом еще и еще. И бить, пока не заболят руки, пока эта аристократически безупречная физиономия не превратится в кровавое месиво.

Но он не мог даже пошевелиться или приоткрыть веки, словно был скован заклинанием. Да наверняка скован!

Больно. Больнее, чем настоящая боль. Нож в сердце, предательство.

Он ведь уже догадывался. Он готовил себя к тому, что его друг мог быть не тем, за кого себя выдавал. И вот сейчас оказался к этому совсем, совершенно, ни капельки не готов. Да разве можно быть к такому готовым?

– Нужно от него избавиться, – просто, словно о досадной мелочи, сказал собеседник Роальда.

Скрипучий голос… Не он ли – таинственный контрабандист?

– Нельзя. Он сказал в УЧИ, что отправился сюда. И если не вернется – это вызовет подозрения. Не забывай: он не самый обычный студент. Да если бы и обычный пропал…

– Ты преувеличиваешь. Он прилетел, отужинал. На ночлег не остался – торопился назад. И всё. Нас никто не заподозрит. А если и заподозрят – побоятся связываться.

– Ты рискуешь всем, отец! – Роальд повысил голос.

– Я делаю, что должен. Я никогда не забываю о долге. И советую тебе не забывать тоже.

– Конечно, отец. Ты прав.

Дверь лязгнула и закрылась.

Кир остался один и наконец смог пошевелиться. Что бы ни сковывало его, пока эти двое были рядом, теперь оно прошло.

По щекам текли слезы. Крупные, горячие, жгучие. Не от страха. И даже не от боли. От обиды.

«Добрый доктор!» – он еще раз шевельнул веткой.

Боль не прошла. Тело ломило, саднило, выкручивало и дергало – словно оно разделилось на участки-команды и теперь они соревновались между собой, которая сумеет доставить хозяину больше неприятных ощущений.

Но что-то все-таки изменилось. Ощущение необычное, легкость, что ли? И еще потолок. Он приближается! Медленно, но верно.

Великий пламень, да это не потолок движется, а он, Кир оторвался от пола и потихонечку взлетает!

Он тут же – пожалуй, поздновато, – вспомнил наставления Рады: «Самолечение – занятие опасное. Если ты применяешь любое целебное заклинание к самому себе – будь готов к самым неожиданным последствиям».

Он тогда еще спросил, что же делать, если здоровье внезапно пошатнулось, а никого, кто мог бы махнуть веткой, нет в наличии. И девушка посоветовала выпить зелье и поискать человека…

Впрочем, ни зелий, ни подходящих людей поблизости не было. Да и о предостережении Кир благополучно забыл. И вот результат.

Подумать только, он мог покрыться шерстью, потерять голос или волосы – варианты плачевных последствий Рада перечисляла долго. Вместо этого он висит в воздухе под самым потолком. Хорошо это или плохо?

Скорее, первое.

Вдруг ему удастся затаиться над дверью. Когда за ним придут, чтобы «избавиться»…

Стоило об этом вспомнить, дыхание перехватило, а глаза снова защипало. Интересно, станет ли Роальд лично участвовать в расправе?

Нет, так не пойдет. Нужно сосредоточиться.

Так вот. Когда за ним придут, он дождется, пока все зайдут внутрь, обнаружат пропажу, растеряются и начнут его искать. Вряд ли кто-то станет смотреть вверх. А потом, воспользовавшись суматохой, он выскользнет из двери и постарается выбраться из замка, двигаясь под самым потолком.

Это было похоже на план. Плохой, насквозь дырявый план с кучей слабых мест. Одно из них: совершенно неизвестно, как долго продержится этот во всех отношениях необычный побочный эффект. В какой момент Кир перестанет левитировать и упадет? Не свалится ли он буквально на голову преследователям?

Но все-таки это был план.

Кир попытался перевернуться в воздухе, чтобы подобраться к двери. Это, должно быть, как в воде. Плаваешь себе на спине, потом раз – и уже ныряешь, разводя воду руками.

Ну или не совсем как в воде. Он это понял сразу же, как только начал двигаться. Плотность другая. Оттолкнуться от воздуха куда труднее. Да ладно труднее – почти невозможно. Увы, он не мог резвиться и кувыркаться, взмывая к потолку и тут же уходя вглубь – к полу. Вместо этого он беспомощно висел, отчаянно махая руками и ногами.

Вот тебе и побочный эффект. Лучше бы он и правда покрылся шерстью, но хотя бы ощущал опору под ногами.

Теперь оставалось только ждать, пока действие заклинания пройдет и он перестанет болтаться в воздухе. Да еще надеяться на мягкую посадку: еще раз брякнуться с высоты – это, пожалуй, уже лишнее.

Кир приготовился провести ближайшее время между небом и землей и даже умудрился устроиться относительно удобно.

Дверь начала медленно-медленно открываться.

Кир напрягся. Как же громко он дышит! Те, кто сейчас войдет, услышат его, и тогда…

Кто-то бесшумно проскользнул и закрыл за собой.

– Кир! – шепотом окликнул он.

Ответа, разумеется, не последовало.

Визитер что-то пробормотал себе под нос и под потолком засиял шар.

Роальд!

Он стоял и растерянно оглядывался по сторонам, не понимая, куда делся пленник. Вот и ответ на вопрос, станет ли вчерашний приятель лично участвовать в расправе. Еще как!

В груди заклокотало злое, жаркое чувство. Такое, от которого мутится разум. Ярость. Слова заклинания всплыли сами собой, ветка очертила круг. Всё произошло мгновенно, так, словно Кир и не участвовал в этом, а смотрел на всё со стороны.

Роальд пошатнулся, вскрикнул, инстинктивно закрыл лицо руками.

Запрещенное заклинание! Кир просматривал книги для будущей курсовой, что-то выписывал и, видимо, запомнил. Только что же это было? Вряд ли что-то хорошее…

Роальд убрал руки от лица и Кир ахнул. Частые тонкие порезы кровоточили, словно наброшенная красная сетка.

Роальд поднял взгляд, на лице его застыло удивление.

– Будь на тебе хоть бусина обсидиана, здесь сейчас было бы очень грязно… Очень неудобное заклинание. Человек, распавшийся на тысячу кусочков, – зрелище на любителя, знаешь ли.

Кир молчал. Если ты висишь под потолком чуть ли не вверх тормашками, что ни скажи – это будет звучать глупо.

– И ведь ты правда хотел меня убить. Иначе бы заклинание не сработало, – задумчиво проговорил Роальд.

– Будем считать, что мне не повезло, а тебе повезло. Что вы там для меня придумали? – с вызовом выдохнул Кир.

Роальд проигнорировал вопрос и задал свой:

– Как ты туда забрался?

– А тебе зачем?

– Попробую тебя приземлить.

– Самолечение… – нехотя признался Кир.

Если уж это конец, лучше погибнуть как герою, а не как персонажу комикса – кувыркаясь в воздухе.

Роальд махнул веткой, и Кир медленно опустился на землю. Боль прошла. Сразу, будто ее и не было. Он недоверчиво повернул голову, шевельнул одной рукой, другой, расправил плечи… Боль не вернулась.

– Я выведу тебя за ворота замка. Дам ступу. И ты улетишь в УЧИ – быстро и не оглядываясь. Постарайся вести себя тихо. Тут полно стражей. Лучше бы нам им не попадаться.

Неужели? Верный друг пришел, чтобы его спасти! Только вот можно ли ему верить?

Роальд, видя его нерешительность, добавил:

– Понимаю, в сложившихся обстоятельствах звучит глупо, но сейчас тебе придется поверить мне на слово. Я не желаю тебе зла.

– Почему я должен тебе доверять?

– А ты видишь здесь еще кого-то, кто хочет тебе помочь?

Никого похожего тут не было.

– Давай не будем терять время, – поторопил Роальд. – Тебе нужны объяснения, и они будут. Потом. А пока постарайся добраться до УЧИ и не высовывать оттуда носа.

– Объяснения? Такие, что я поверю, будто всё это время ты не притворялся моим другом, а действительно был на моей стороне?

Кир смотрел в глаза своему вчерашнему приятелю. Он ждал ответа. Ждал так, словно от этого ответа и впрямь могло что-то зависеть.

Роальд опустил глаза.

– Нет. Таких объяснений у меня нет, – чуть слышно проговорил он. – Так ты идешь?

Что ж, все предельно ясно. Он не друг. Но и убивать вчерашнего приятеля не хочет.

Кир кивнул.

– Иду.

Роальд достал из кармана браслет – черные бусины, плотные нитки.

– Только не пытайся опять меня убивать, это становится какой-то глупой традицией.

Кир торопливо завязал украшение. Неужели он и правда собирался кого-то убить? Сейчас это в голове не укладывалось. Словно страшный сон. Словно всё это было не с ним. Но тонкие нити порезов на лице Роальда подтверждали: никаких снов, всё случилось наяву.

– Погоди, у тебя же кровь.

– Ерунда… – отмахнулся Роальд.

Не ерунда! Смотреть на последствия своего минутного безумия Киру не хотелось совсем. Он повел веткой и в третий раз за день проговорил: «Добрый доктор!». Мелкие царапины затянулись прямо на глазах. Те, что поглубже не исчезли, но выглядели так, словно появились несколько дней назад.

Роальд погасил шар и открыл дверь.

* * *

Коридор замка мало чем отличался от переходов УЧИ: серые каменные стены, тусклое освещение, запах сырости.

Они двигались осторожно – Роальд чуть впереди, бесконечно сворачивали во все новые и новые коридоры.

Каждый шаг должен был отдаваться громогласным эхом под низкими сводами. Но они умудрялись скользить по коридорам тихо, словно в мягких войлочных тапочках. Наверняка Роальд позаботился – применил какое-нибудь мудреное заклинание.

В этой абсолютной тиши («гробовой» – подумалось некстати) Кир услышал звук, который заставил его вздрогнуть. То ли писк, то ли стон, от которого зашлось сердце.

Он встал как вкопанный, завертел головой, прислушиваясь и стараясь понять, откуда доносился этот звук.

В глазах Роальда – немой вопрос. Ну да. Сейчас не то время, чтобы любоваться интерьером.

Кир постоял еще немного. Нет, наверное, показалось… Он уже сделал шаг, и звук повторился.

– Открой эту дверь!

Кир старался шептать как можно тише и при этом – как можно убедительнее.

– С ума сошел? – прошипел в ответ Роальд. – У нас нет времени на…

И снова этот звук – тихий, протяжный, жалобный.

Роальд тоже услышал, он прервался на полуслове и начал одно за другим бормотать заклинания.

– Не подходит. Ни один ключ.

– Тогда сломай ее!

– Опасно. Может быть много шума…

Неужели он и правда думает, что Кир вот так просто уйдет, не узнав, верна ли его догадка?

– А ты постарайся тихо. Я не сдвинусь с места, пока не увижу, что там.

Роальд со вздохом взмахнул веткой.

Дверь с негромким стуком распахнулась. Негромким, но достаточным, чтобы стражи, если они были поблизости, услышали, что что-то не так.

Кир вгляделся в темноту и, как только глаза немного привыкли, смог рассмотреть то, что так наделся увидеть с той секунды, как услышал тонкий скулеж: огромная клетка, за частыми прутьями из полупрозрачного белого камня бессильно вытянулся на полу огромный черный зверь.

– Вектор! – выдохнул Кир.

Тот слабо пошевелился и уронил голову на лапы.

– Нужно вытащить его из этой клетки!

– Нужно бежать, – прошипел Роальд. – Пока все стражи замка не сбежались сюда. Я с этим разберусь, обещаю.

Кир словно и не слышал. Он судорожно вспоминал подходящее заклинание, но в голову ничего не приходило. Кто бы мог подумать, что ему понадобится крушить камень! В отчаянии он изо всех сил стукнул по клетке, только она даже не дрогнула.

– Так я и думал! – раздался торжествующий голос за спиной.

Кир оглянулся. В дверях стоял страж. Невысокий, коренастый, в черной мантии с капюшоном…

– Полагаю, вы знаете, кто я, – с ледяным спокойствием произнес Роальд. – Покиньте помещение и не мешайте.

Страж молчал.

– Вон! – Роальд не повысил голос, но от этого окрика даже Киру захотелось быстренько исчезнуть, хоть обращались не к нему.

Страж снял капюшон и Кир смог его рассмотреть. Он выглядел так, словно кто-то решил нарисовать обидную карикатуру на Роальда – те же черты лица, но чуть смещенные, измененные неуловимо. Если Роальд – безупречный красавец, то его «близнец» – совсем наоборот. В глазах стража горела ненависть.

– К счастью, не ты хозяин. И вряд ли им станешь. Отец тебе не простит.

– Поверь, с отцом я уж как-нибудь договорюсь. А тебе лучше не вставать между нами. Угадай, кто тут идеальный претендент на роль виноватого?

– А ты угадай, кто велел мне за тобой проследить? – на неприятном лице стража сияла победная улыбка.

Слушать этот родственный обмен любезностями Кир не собирался. Он вскинул ветку, чтобы убрать с дороги препятствие, – и тут же застыл, не в силах пошевелиться.

Страж наконец удостоил Кира вниманием, до сих пор пленнику отводилась роль мебели в этой сцене:

– О, ветками пытаются махать даже самые отсталые слои населения.

Кир отчаянно старался вырваться из сковавших его магических пут, но безрезультатно. Он бросил взгляд на Роальда: неужели тот ничего не предпримет.

Роальд смотрел куда-то за спину стража. Несколько мгновений – и в каменном мешке подвала вспыхнули яркие шары света, а помещение стало наполняться фигурами в черных капюшонах.

– Сдай артефакты, – приказал Роальду его уродливый близнец. – И не глупи.

Глава 28

Теперь они сидели в той же камере, где Кир осваивал искусство левитации, но уже вдвоем. Стражи доставили их сюда, можно сказать, бережно. Их предводитель – родственник Роальда – всю дорогу покрикивал: «Поторапливайтесь!», «Нечего с ними церемониться!». Но стражи, видимо, не желая ссориться с молодым хозяином замка, выполняли приказы без особенного рвения.

Под потолком мерцал шарик света, и от этого покрытые плесенью стены каменного колодца уже не казались такими мрачными. Что ж, даже лишенный обсидиана Роальд был куда более сильным магом, чем Кир.

И что теперь? Разговаривать? Будто ничего не случилось? Невозможно. Сидеть вот так и молчать? Тоже глупо.

– Почему ты не сломал клетку? Вектор бы с ними справился.

– Рядом с лунным камнем? Не двинулся бы с места. Да и клетка закрыта отцовской печатью. Ее так просто не сломаешь.

– Откуда ты знаешь, что лунный камень…

– Я же тебе рассказывал про старца. Про твоего волка я знаю всё, что только можно знать.

– Так это ты?! – возмущенный, Кир попытался подскочить на ноги, но тут же неуклюже завалился на бок.

Сковывающее заклинание. Все-таки стражи решили не рисковать и хорошенько зафиксировать пленников.

Роальд осуждающе качнул головой.

– Нет, конечно. Отец… Как выяснилось, он посвящает меня не во все свои планы. Украсть волка. Не думал, что он способен на такое…

– А о том, что он способен наладить канал контрабанды, думал?

Роальд промолчал.

Что ж. Ясно. Разве молодой наследник всех богатств мог не знать об их источнике? Хороший же из Кира искатель. Тот, кого он тщетно разыскивал по двум мирам, всегда был рядом.

Что там писали про волшебников из семейства ольховых?

Человек ольхи то, что далеко, хорошо видит и слышит, а то, что перед носом, может и не заметить.

В точку! Как и все местные предсказания – смутные, неясные. Кажутся глупыми и нелепыми. Пока не исполнятся.

Что же до знаменитого предрассудка о том, что взявшие в ветви ольху уходят в великий пламень молодыми, ничего ни за, ни против сказать не можем.

Наверное, следовало злиться. На себя. На Роальда. На судьбу. Но почему-то не получалось.

– Что с нами будет?

Видимо, этот вопрос следовало задать первым.

– В ближайшие несколько часов – ничего. Отец спит. А сон заклинателя Тьмы, да еще главы рода – священен. Никто не станет его будить, даже если замок запылает великим пламенем.

– А потом?

Роальд не ответил. Только нахмурился и опустил голову.

– Ну тебя-то он оставит в живых. Единственный наследник рода… – высказал догадку Кир.

– Думаю, вопросы рода в последнее время волнуют его меньше всего. Куда важнее, будет ли кто-то, готовый с радостью и энтузиазмом влиться в дело его жизни. И тут мой кузен Эдор преуспел.

– Ты об этом клоуне?

Роальд кивнул.

– Он с детства меня терпеть не мог. Впрочем, его можно понять. Случись со мной что-нибудь – и наследником всего этого станет он. Ну почти всего.

– И магии теней? – удивился Кир.

– Нет. Ее или унаследую я, или не унаследует никто, – он усмехнулся. – Думаю, если бы не это неприятное обстоятельство, он бы давно нашел способ от меня избавиться. Отца вряд ли привела бы в восторг гибель наследника. Раньше. А теперь я уже и не знаю…

О своем будущем Кир даже спрашивать не стал. Если от кого-то хотят избавиться, от него избавятся.

– Ты обещал объяснить потом. И раз уж никакого другого «потом» у нас не будет, кажется, уже пора.

Роальд молчал.

– Ты с самого начала знал, кто я? С первого дня?

– Нет, конечно.

– То есть наша встреча тогда – на рынке была случайной?

Он ответил не сразу.

– Нет. Отец редко дает мне поручения. Но когда я сказал, что лечу в Нааполь, он попросил узнать, что за родственник приехал к Махагрону И я узнал. Он забеспокоился, вызвал старца… Но тогда я думал, это из-за волка. А догадался, что ты из Сарегона, только в лесу.

– Прямо так сразу – из Сарегона?

– Ну а откуда еще? Что не отсюда – очевидно. А других мест нет в мире. Есть у нас, конечно, странные ребята, которые уверены, что на небе, где-то за облаками на звездах живут зеленые человечки. Ну так это же бред. Да и ты не зеленый.

– И ты смог нарушить слово и рассказать об этом отцу? – удивился Кир.

– Конечно, нет. Я задал ему неудобные вопросы. И это он рассказал обо всем мне.

Кир задумался. Что-то все равно не сходилось. Зачем контрабандистам от него спешно избавляться? Да еще и с такими сложностями – похищать Вектора, к примеру. Тем более теперь, когда Ланс не дежурит на своем посту, а ребята из охраны порядка регулярно прочесывают лес. Некогда прибыльное предприятие, скорее всего, свернулось. Достаточно было бы потребовать с Кира, чтобы он дал то же слово, – и жить себе спокойно, радуясь богатству и могуществу.

– Чем я ему помешал? Зачем он украл Вектора? И что это за армия в черных балахонах? Ты можешь объяснить, что тут происходит?

Роальд ответил вопросом на вопрос:

– Как думаешь, что будет, если переход между мирами закроется?

Он не сразу нашелся, что ответить. В Сарегоне сам факт существования перехода засекречен по самое не балуйся. Тут наверняка тоже. Что он может сказать Роальду чтобы при этом не выдать никаких важных секретов?

Роальд правильно понял его молчание.

– Да ладно тебе. У отца есть связи в самых высоких сферах. Переход между мирами. Сужается. И если не найдется гуманитарно-математический уникум, пропадет совсем… И что тогда будет?

– Два мира станут одним, – буркнул Кир.

– А потом? – продолжил спрашивать Роальд.

– Скорее всего – война. Но, послушай, это ведь все еще можно предотвратить. И у меня есть даже кое-какие идеи. Зачем от меня избавляться, если я могу всё исправить?

Его друг улыбнулся. И улыбка эта Киру не понравилась. Было в ней что-то… Что-то от Заста Свентра.

– Думаешь, здесь все боятся войны? А что если кто-то наоборот – ждет не дождется, когда наконец оба мира станут одним?

– Зачем?

– Послушай, Кир. Ты, конечно, хороший парень. Хоть и техник. Ну… то есть из Сарегона. Но вы нам не друзья.

– Что значит – не друзья?

– Да многое! – Роальд начал горячиться. – У нас тут привыкли жить так, словно мир один, словно никакого Сарегона и не существует. Но те, кто видит чуть дальше собственного носа, знают: от вас одни неприятности.

Кир вспомнил, как сидели за столом переговоров профессоры Шерн, Махагрон, таинственный Рикс.

– А мне кажется, у наших миров неплохо получается сотрудничать…

– Ты называешь это сотрудничеством? Да это грабеж!

– А вот тут поподробней, если можно.

– Обсидиан! Жизненно важный для нас камень. У вас он стоит всего ничего. А по какой цене вы отдаете его нам? Если бы мы получили весь обсидиан, что есть у вас, ты представляешь, чего бы мы могли достичь?!

– Если честно, не очень…

– Каждый стал бы сильнейшим магом. Мы бы создавали новые города, находили новые заклинания, исцеляли бы неизлечимо больных.

Кир задумался.

– Твой отец получил много обсидиана. Много ли городов он построил? Или он начал готовиться к войне, чтобы получить еще больше? К тому же мы не продаем обсидиан, а меняем его на редкоземельные металлы – невероятно дорогие в нашем мире. А тут они и даром никому не нужны… Сарегон и Альтара могут и должны сотрудничать.

Роальд нехорошо усмехнулся.

– Сотрудничать можно только с тем, кто тебя уважает.

– Но у нас…

– Я читал ваши комиксы, – перебил его Роальд. – Очень познавательно.

Кир почувствовал, как запылали его щеки. Чувство было такое, словно только что обсуждал с кем-то отсутствующего и беззлобно над ним посмеивался. Но вдруг видишь: этот человек стоял неподалеку и всё слышал, и вот шутки не кажутся тебе таким уж невинными. Стыдно.

Когда-то и он читал эти комиксы. Презирал магиков. Какое отвращение вызвал у него Махагрон! Какими уродливыми казались города и люди, которые в них живут!

Кир поднял глаза, надеясь, что в полумраке Роальд не заметит его пунцовых щек.

– Мы кажемся вам глупыми только потому, что наш образ жизни отличается от вашего?

Он уже раскрыл рот, чтобы пробормотать обычное для таких случаев «неправильно поняли, мы не то имели в виду», заранее понимая, что звучать это будет глупо и беспомощно. Но Роальд заговорил, не дожидаясь ответа, и сказал то, после чего оправдываться расхотелось:

– А ведь когда миры объединятся, мы с легкостью завоюем Сарегон.

Кир бросил на своего сокамерника быстрый взгляд и отчетливо понял: это его «мы не друзья» – по-настоящему.

– И как же вы это сделаете?

– А что, нужно много делать? Нам достаточно появиться на ваших улицах – и начнется хаос. Потеряют управление мобили, перестанет работать вся техника. Дальше – больше. Сотня человек рядом с самыми крупными предприятиями, вычислительными центрами, энергетическими станциями… И вам будет не до тех, кто отправится за обсидианом. Найти нужные объекты будет несложно, ведь вы, в отличие от нас, тупиц, бесстыдно рисуете и тиражируете карты.

Роальд улыбался. Связанный по руками и ногам, брошенный в темный подвал своими же, он думал о грядущей победе – и в его взгляде читалось торжество и превосходство над противником. Киру стало не по себе.

– Но ведь и способность к волшебству теряется… Вы окажетесь беззащитными там, в Сарегоне. Горстка самоуверенных волшебников – и огромная насмерть перепуганная толпа. Сомневаюсь, что вы доберетесь до месторождений. Кстати, на чем?

– Магия – дар, ее не потеряешь. Чуть больше обсидиана – и…

Он был прав. И Кир это знал не понаслышке.

Кир представил, как ребята в капюшонах входят в город. Как начинаются беспорядки…

– Значит, так ты себе это представляешь? Благородные воины, которые устремятся за жизненно важным ресурсом и победоносно добудут его, чтобы пустить на благо общества? Весьма романтично. Ну или так: достаточно романтично, чтобы горстка юнцов ухватилась за эту идею и напялила на себя балахоны.

Роальд сжал губы. Взгляд прищуренных глаз был недобрым. Еще бы! Людям не нравятся те, кто рушит их замки из песка. И чем нелепей и неустойчивей оказывается песочная постройка, тем больше сил приверженцы готовы бросить на ее защиту.

– Хочешь, я расскажу тебе, что будет на самом деле?

Он наверняка не хотел. Но Кира это не остановило. Роальд – не Заст Свентр. Во-первых, он умнее. А во-вторых, он друг. Да-да. Парень, который сидит напротив и ненавидит злобных техников, только что рисковал всем, чтобы спасти одного из этих страшных людей. И он имеет право знать.

– Ты прав. Волшебство в моем мире работает. Если ваши ребята придут в коконах из обсидиана, они будут не так уж и беспомощны, – по лицу Роальда проскользнула тень улыбки. – Но поверь, потерявший управление мобиль снесет всех, кто окажется у него на пути, в том числе и мага, из-за которого потерял управление. Наш мир, погруженный в хаос, будет опасен и для вас тоже. И потом, почему ты решил, что к вашему приходу будут не готовы?

Кир вспомнил свое недавнее видение – два голоса в летящем авто. Кто бы ни были эти люди, они говорили о взрывах. Они говорили о войне. На мгновение сердце сжалось. Догадка, воспоминание, предчувствие. Он что-то упустил, что-то важное. Но что? Неприятное чувство прошло так же быстро, как и появилось. И Кир продолжил:

– Я не специалист. Вот первое, что пришло мне в голову. Например, ловушки. Со взрывчаткой. Они каждые несколько секунд посылают сигнал на спутник. Подходит маг. Система ломается. Сигнала нет. Спутник не сломается – он в тысячах километрах от этого места. Он реагирует на отсутствие сигнала, запускает процесс – и ба-бах! Нет больше храброго мага. Вернее, есть, но он неравномерно распределен по окрестностям.

Кир всмотрелся в лицо товарища: тот вообще понял, о чем речь? Он читал только комиксы или журналы тоже? Космос, взрывы – для него пустой звук или…

– Ерунда, хорошее защитное поле убережет от взрыва, – в голосе Роальда не было уверенности.

– От ловушки, которую за две минуты придумал я, – возможно. А от того, что придумают наши лучшие умы?

Кир вспомнил старую детскую игру: чей папа сильнее. «А мой папа – охранник порядка, он у твоего права на мобиль отберет». «А мой – врач, он твоему пришьет третью руку!». Играть в нее можно долго. Только незачем.

– Роальд, в этой войне не будет победителя. А будут – разрушенные города, сломанные жизни и тысячи, если не сотни тысяч погибших. Среди благородных завоевателей найдутся воры, насильники и подлецы. Но даже они мало что выиграют в этой войне.

Роальд не ответил. Он отвернулся, словно разговор был уже давно окончен, и думал о чем-то своем. Возможно, о том, как стройные ряды юношей в черных балахонах маршируют по разрушенным улицам Стройграда. Сил на то, чтобы продолжать увещевания, не было. Что ж, значит, всё.

Дверь вспыхнула синим и исчезла. На пороге, ухмыляясь, стоял кузен Роальда. На это раз один, без свиты.

– Ну что, дорогой братец, твой отец проснулся. Твои часы сочтены.

– Отлично. А теперь отведи меня к нему. Нам нужно поговорить. Без посторонних.

Роальд полусидел-полулежал на полу, но Кир бы мог поклясться – он смотрел на своего неприятеля сверху вниз. Тот, похоже, тоже уловил настроение пленника.

– Увы. Он не хочет тебя видеть. Вернее, не так. Он велел собрать Большой круг. Тебя будут судить, как судили бы любого другого за измену Делу.

– Ты совершаешь ошибку, – в голосе Роальда слышалась угроза.

Его противник ничего не ответил. Он щелкнул пальцами – и на пороге появились четверо в капюшонах.

– Доставьте их в зал.

До того, как молодцы схватили пленников и поволокли по коридорам, Роальд успел шепнуть:

– Соглашайся со всем, что я буду говорить. Мы еще выберемся.

Глава 29

Интересно, сейчас день или ночь? Сколько он валялся без чувств после падения? Сколько они с Роальдом сидели в подвале, ожидая решения своей участи? Здесь, в огромной зале, выяснить это не удалось. Если где-то за окнами и был свет, плотные бордовые шторы – в несколько рядов – его надежно скрывали.

Высокие потолки, каменный пол да стены, увешанные тряпками. Человек, владеющий несметными богатствами, мог бы обставить комнатку и поприличнее…

Взгляд Кира упал на высокое черное кресло с резными подлокотниками. Оно тускло поблескивало в полумраке. Обсидиан? Если это так, то упрек в скудности интерьера смело можно забирать обратно: перед ними самая богато обставленная зала на всей Альтаре.

Большой круг на поверку оказался все-таки овалом. Но уж точно немаленьким. Три с небольшим сотни человек сгрудились у стен залы, образуя фигуру, которую ничего не смыслящие в геометрии заговорщики назвали кругом. Роальд и Кир в этот круг не попали – их стражи определили в уголок у входа, а потому, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь, приходилось вытягивать шею, да еще покачивать головой, пытаясь найти просвет среди капюшонов.

Сам великий и могучий заклинатель Тьмы, похоже, запаздывал. Впрочем, Кир мало знал о местном протоколе. Может, как раз наоборот – как только все устанут ждать, он появится с громом, молниями или какими другими спецэффектами.

Стражи не обращали на них никакого внимания. Они тихо переговаривались между собой, в зале стоял гул.

– Зачем тебя вообще сюда понесло? – спросил Роальд чуть слышно, но в голосе его чувствовалась досада.

– Хотел задать кое-какие вопросы, – ответил Кир.

– Ну так дождался бы, когда вернусь, и задал.

На это было трудно что-то ответить. «Я опасался, что ты влип в нехорошую историю, и хотел тебе помочь», – прозвучит как минимум странно.

– Мне показалось, что ты засобирался домой слишком быстро. Сразу после того, как узнал, что некий ювелир исчез вместе с содержимым своей лавки. Исчез и оставил просьбу о помощи. Некий ювелир, который в детстве играл в те же игры, что и ты. А еще мне показалось, что я догадался, кто на самом деле замешан в…

– Т-с! – Роальд оглянулся по сторонам. – Ни слова!

Впрочем, никто и не собирался их слушать. Единственный, кого могли бы интересовать разговоры «преступников», отсутствовал. Интересно, где он? Каких неприятностей можно ждать от него?

– То есть ты летел меня спасать? – в голосе Роальда слышалась усталость.

Кир промолчал.

– Если вдруг каким-то чудом мы выберемся отсюда, больше никогда меня не спасай, договорились?

Кир хотел ответить что-нибудь столь же обидное, но не нашелся. И стоило ли обижаться из-за такой ерунды на человека, который собирался крушить электростанции и грабить рудники на его родине? Пока он раздумывал, в дверь вошел человек в черном балахоне. Гул в ту же секунду стих, и воцарилась тишина. Человек быстрой походкой пересек залу и уселся в черное кресло.

Если это кресло сделано из обсидиана – сидящий в нем просто всемогущ. Это не какой-нибудь там браслетик…

Рассмотреть главного контрабандиста и по совместительству – вдохновителя местных борцов за победу магии во всех мирах Киру так и не удалось. Лицо почти полностью скрывал капюшон. А вот голос – скрипучий, старческий – достигал всех уголков залы.

– Друзья мои! Сегодня поистине печальный для меня день. Всё, что мне было дорого, пытались разрушить. Неслыханная наглость! Человек из Сарегона, презренный техник, враг всего магического пытался пробраться сюда, в самое сердце Альтары. Последний оплот настоящей магии.

По зале пробежал неодобрительный гул, и у Кира сжалось сердце. Может, напрасно Роальд так уверен, что всё это закончится хорошо? Если к «презренным техникам» тут относятся так же, как в Сарегоне к магикам, шансы выжить невысоки. По крайней мере, у Кира.

– Наша защита сработала безупречно. Враг был захвачен и ожидал сурового, но справедливого суда. Но беда нагрянула оттуда, откуда я не ожидал.

Заклинатель Тьмы взял паузу. Все замерли, даже Кир, который точно знал, что будет сказано сейчас. Похоже, и Роальду не поздоровится.

– Мой сын!

Толпа ахнула.

– Сын, на которого я возлагал большие надежды, которому доверял больше, чем кому-либо, пытался помочь бежать нашему врагу. И только храбрость и проницательность нашего дорогого брата Эдора помешала его коварному замыслу воплотиться.

Один из стражей у кресла при этих словах горделиво расправил плечи. Кир сразу узнал его – некрасивый кузен Роальда. Что ж, хоть чья-то мечта сбылась: удалось приблизиться к начальству.

А заклинатель Тьмы продолжал:

– И ладно бы это был просто техник! В конце концов, их тьма. Когда придет предсказанный час и два мира станут одним, все они падут перед настоящей магической силой. Но нет же! Это тот, кто, продолжая дело презренного Нарта, стремится не допустить объединения двух миров. И тот, кто способен это сделать…

Возмущенный гул стал еще громче. Никаких сомнений. Они его убьют. И совершат ошибку. Ведь где-то там, за каменными стенами УЧИ сейчас сидит Рада и решает задачки. От этой мысли стало легче принять то, что сейчас произойдет.

– Выведите их вперед! И да будет суд справедливым.

Один из стражей легонько подтолкнул Кира. Невидимые путы упали, и он довольно уверенным шагом вышел на середину залы. Роальд держался рядом. Он по-прежнему выглядел невозмутимым. Если у него и есть какой-то особенный план, то пора бы начать претворять его в жизнь. Впрочем, беспощадный разум подсказывал: на чудесное спасение можно особенно не рассчитывать. Раз уж местный борец за славу магии во всех мирах решил раскрыть инкогнито Кира, вряд ли его оставят в живых.

– Будешь ли ты говорить в свою защиту, чужак? – проскрипело рядом.

Кир впервые разглядел лицо под капюшоном и встретился взглядом с заклинателем Тьмы… Он был стар, но не выглядел немощным. Тени под его глазами были так темны, что глазницы казались пустыми и черными… Этот взгляд гипнотизировал, затягивал, лишал воли.

Кир не без труда отвел глаза. Говорить, глядя в эти черные провалы, было бы невозможно, поэтому он развернулся к толпе. Он готовился. Придумывал какие-то объяснения и оправдания. Но сейчас, когда пришло время, почему-то сказал совсем другое:

– Я думаю, вы меня убьете. И что бы я ни сказал, это ничего не изменит, – он и сам удивился, как глухо и беспомощно звучит его голос. – Но я всё равно должен это сказать. Даже сейчас я рад, что мне довелось побывать на Альтаре. Это прекрасное место, где живут прекрасные люди. Я нашел здесь друзей, я с восторгом открывал возможности, которые дает магия… Это было потрясающее приключение, и жаль, что оно так быстро закончилось. Если за это нужно благодарить великий пламень – то я благодарен ему.

Он обвел взглядом людей в капюшонах. Почему-то они уже не были злобными сектантами, готовыми разорвать чужака в клочья. Перед ним словно стоял он сам – нетерпимый, запутавшийся, обманутый. Что ж, пожалуй, им следует об этом знать:

– Я смотрю на вас, заглядываю в ваши глаза – и вижу в них ненависть и страх. Я смотрю в ваши лица – и узнаю себя прежнего, до того, как я увидел всё своими глазами. Я смотрю на вас и думаю: если уж мне суждено умереть – что ж, так тому и быть. Но я рад, что успел что-то понять. Куда хуже было бы умереть напыщенным дураком, который искренне считает, что полмира глупее или хуже него.

Он сказал это – и чуть не зажмурился от ужаса. Назвать дураками толпу вооруженных магов! Да сейчас его сотрут в порошок, не дожидаясь результатов «справедливого» суда! Но прошла секунда, другая – и ничего не произошло. Кажется, никто не собирался расправляться с ним прямо сейчас. Напротив, во взглядах, обращенных к нему, появились искорки интереса. Воодушевленный этим молчаливым вниманием, он продолжил – и голос его звучал уже громче и тверже:

– Худшее, что может случиться с нашим общим миром, – это война между его половинами. А люди, которые питают и разжигают вражду по ту или по эту сторону перехода, – худшие…

«…люди на свете», – хотел сказать Кир, но слова застыли в горле: голос пропал, совсем.

– Мы услышали тебя, чужак, – недовольно проскрипел заклинатель. – Достаточно. Теперь ты, – обратился он к Роальду – Есть ли тебе что сказать в свое оправдание?

Роальду не понадобилось отводить глаза или отворачиваться. Он легко выдержал взгляд заклинателя, отвечал уверенно и четко:

– Я буду говорить только для своих и среди своих. Пусть чужака выведут. Лишь братья могут услышать то, что я скажу.

Гул, который пробежал по залу, был, скорее одобрительным.

Заклинатель немного помедлил, но затем все-таки сделал знак одному из стражей. Тот мигом оказался возле Кира и снова молча подтолкнул его, на этот раз – к выходу.

Конечно, можно было упрямо стоять на месте или попытаться бежать… И то и другое – демонстрация глупого упрямства. Что ж, он сделал всё, что мог. Отвёл опасность от Рады. Признал ошибки и подвел итоги. Умирать было не страшно.

– Сюда! – коротко скомандовал страж. Они остановились на лестнице, в нескольких метрах от залы. – Садись!

Стоило Киру опуститься на ступеньки, как его накрепко сковало невидимыми путами. Пламень побери исполнительного служаку! Бежать Кир точно не собирался, а вот руки и ноги затекли еще в подвале, и теперь жутко болели. Впрочем, он быстро забыл о существовании стража и начал вслушиваться – не донесется ли хоть эхо слов, что гремят под сводами. В конце концов, там решается и его судьба тоже. Но, несмотря на близость залы, ни единого звука оттуда не долетало. Может, дело в тяжелых дверях, а может, в какой-нибудь магической защите…

Ладно, не очень-то и хотелось. У Кира есть и свой особый способ слышать и видеть то, что для его глаз и ушей не предназначено. Страж, охранявший его, достал из кармана книжицу размером с ладонь и погрузился в чтение. Правильно, зачем терять время и пялиться на того, кто и пальцем пошевелить не может?

Кир отбросил пустые мысли и сосредоточился на зале, где сейчас допрашивали Роальда. И вот уже драпированные стены встали у него перед глазами, знакомый голос зазвучал уверенно и отчетливо:

– Верность делу и старательность нашего почтенного брата Эдора, – Роальд отвесил в сторону кузена поклон, и Кир в очередной раз поразился, как можно в такой уважительный, в общем-то, жест вложить столько пренебрежения, – была бы куда более ценной находкой, если бы к ней прилагалось хоть немного ума.

Зал зашумел. Капюшончатые начали перешептываться. Неудивительно, если заносчивого и вечно покрикивающего Эдора братья втайне недолюбливают.

– Я помню, чему ты учил меня, отец! Врагов нужно держать ближе, чем друзей. Скольких трудов, сколько времени, сил стоило мне завоевать доверие чужака! И вы слышали, как многого я добился. Ему нравится наш мир, нравятся наши люди… Еще чуть-чуть – и он стал бы послушным воском в моих руках. Обязанный мне жизнью, он никогда бы не отказал мне ни в чем…

Великий пламень! Слышать от Роальда «враг» и «чужак» было неприятно. Но то, что он говорил, могло сработать! Кир видел, как недовольно хмурится Заклинатель, как позеленел от злости Эдор, и в сердце его начинала теплиться надежда.

– Вы хотите убить чужака? Его станут искать, он важен, мы навлечем на себя подозрения… Но главное – они пришлют нового на его место. И кто знает, чем это кончится. Тогда как с этого достаточно взять слово – и у нас появится верный союзник в рядах врага!

Когда Роальд закончил, зала взорвалась одобрительными криками и аплодисментами… Заклинатель встал с кресла, махнул веткой – всё вмиг стихло. Все присутствующие замерли, словно обратились в статуи. И Роальд удивленно оглядывался по сторонам.

– Ты лжешь, мой сын, – в скрипучем голосе слышалась усталость. – Ты можешь обмануть их, – он обвел глазами зал, – но ты не можешь обмануть того, кто много лет заглядывал великой тьме в глаза. Ты говоришь – втерся в доверие? Может быть, сначала так и было. Но я смотрю в твою душу и вижу: нет, этот техник и правда стал тебе другом. Ну насколько у того, кому суждено повелевать тенями, вообще могут быть друзья.

Он задумчиво пошевелил пальцами и продолжил:

– Я понимаю, в чем дело. Он глуповатый, забавный, преданный… Может, я слишком строго тебя воспитывал? Всё-таки нужно было разрешить тебе взять щенка…

– Ну себе-то ты в этой малости не отказал и завел цепного пса, – Роальд бросил презрительный взгляд на застывшую фигуру Эдора.

Заклинатель небрежно отмахнулся:

– Этот… У него нет ни ума, ни гибкости. Но есть злоба и способность идти до конца, несмотря ни на что. А еще неуемная жажда признания. Если рядом есть тот, кто сумеет всем этим управлять… Что ж, недурной набор качеств. Но без сильной руки Эдор бесполезен и даже опасен. Запомни, сын: если тебе придется выбирать между человеком с никчемной мелочной душонкой и тем, у кого, кажется, вовсе нет души, всегда выбирай второго.

Старому заклинателю всё-таки удалось вывести Роальда из равновесия:

– Если ты и впрямь так его презираешь, зачем так приблизил? С самого детства он был рядом, как тень, как отражение.

– Я растил тебе врага, – просто ответил старик. И видя, недоумение в глазах Роальда, пояснил: – У тебя с детства было всё, о чем только можно мечтать: дар, равного которому нет, несметные богатства, живой ум, легкий нрав и даже смазливая наружность, что мужчине и вовсе ни к чему… Науки давались тебе легко, все встречных ты очаровывал. А хороший враг – отличное лекарство от праздности. Как еще было заставить тебя повзрослеть?

– Может, стоило хоть раз признать мои заслуги?

Заклинатель скривил губы:

– Избавь меня от своих детских обид. Не до них. Я умираю.

Роальд улыбнулся.

– Еще одна выдумка, чтобы управлять мною? Я не Эдор, мне сильная рука ни к чему…

– Молчи! Переходы через это сияющее окно в мир наших врагов… Плата за них – жизнь. Двадцать лет я ходил туда-сюда, носил камни. И сила уходила из меня… Я узнал об этом слишком поздно, – старик прерывисто вздохнул. – Я не мог поверить. И я проверил. Я раз за разом отправлял туда наших братьев. И ни один из них не прожил долго. Обычному человеку достаточно дюжину раз переступить сияющую грань – и он обречен. Я не обычный человек, а потому прожил долго, но это сияние убило и меня.

Роальд молчал, потрясенный.

– Камень, открывающий окно, лежит в заветном месте. Я расскажу тебе, что с ним делать и как связаться с теми, кто на той стороне. Ты сможешь получить столько денег и могущества, сколько захочешь. Только никогда, слышишь, никогда ты не ступишь туда сам. Найдешь для этого людей…

Он встал с кресла и подошел к сыну. Теперь он выглядел тем, кем и был на самом деле: больным, уставшим стариком. На голову ниже Роальда, сутулый… Он положил ладони на плечи сыну – неуклюже, словно стесняясь. Отеческие объятия заклинателю теней явно не удавались.

– Совсем скоро тебе будет принадлежать весь мир. Оба мира, если захочешь. Это тяжелая ноша. И чтобы выдержать ее, ты должен быть сильным. И должен уметь принимать трудные решения.

Он вернулся на обсидиановое кресло и повел веткой. И люди, наполнившие залу, зашевелились, загомонили.

– Я принял решение! – тихо сказал старик. – Пусть приведут чужака.

* * *

Кир сделал усилие и открыл глаза. Сейчас за ним придут, и лучше бы тем, кто придет, не видеть этого странного транса… Хотя, если честно, какая уже разница.

Стражи не заставили себя ждать. Несколько десятков шагов по коридору – и вот уже он снова в знакомой зале. Роальд бледен и растерян. Заклинатель же, напротив, собран, словно в немощного старика снова вернулись силы.

Что ж, этого следовало ожидать: у Роальда ничего не вышло. И правда, разве мог он переиграть того, кто… как там? «Заглядывал тьме в глаза много лет»?

Заклинатель не удостоил Кира вниманием, он заговорил, обращаясь к толпе, – громко, торжественно, страшно.

– Я могу гордиться своим сыном. Он будет достойным правителем, когда придет час. Он прав. Я и сам не хотел и не собирался убивать чужака. Шпион, о котором мы знаем, – считай, что наш шпион. Да и кому бы мог помешать жалкий техник, который едва разучил бытовые заклинания!

По залу прокатился смешок, взгляды, которые царапали Кира, из ненавидящих превратились в насмешливые.

– Хватило бы пристроить в УЧИ своего человека комендантом, чтобы он присматривал за чужаком.

Ага, а заодно и за сыном. Очень мудрый ход. Только как-то не верится, что старик заклинатель не желал Киру смерти, раз уж человек, который оказывался рядом при каждом покушении, на него работал.

– Только вот этот техник не был слаб. Как ему это удалось, не знаю, но он раздобыл беркерка.

По зале снова прокатился гул, на этот раз удивленный.

– Чудовище, способное противостоять любой магии. Способное убивать в считанные секунды и до смерти преданное хозяину… Нет, я бы не стал убивать чужака. Но вот сделать его слабым – это было необходимо.

Заклинатель говорил так, словно Кира в зале и не было. Еще один плохой знак.

– Это оказалось трудно. Особенно если действовать чужими руками. Комендант подсказал корыстному преподавателю, как справиться с волком. Но у них ничего вышло. Пришлось брать дело в свои руки. Немного мастерства, немного везения – и беркерк оказался в подвале моего замка…

Старик, казалось, забыл о публике, он рассказывал эту историю Роальду и только ему.

– Отпустить чужака? Взять с него слово? Сделать его нашим другом и лазутчиком? Можно было бы. Если бы вы не нашли волка. Только согласится ли он уйти отсюда, оставив питомца здесь?

Роальд молчал.

Заклинатель вздохнул и произнес:

– Мне жаль, но чужак должен быть убит. То, что он оказался в замке, что увидел волка, – это твоя ошибка, сын. Исправь ее.

Старик подошел к Роальду, достал из кармана увесистое украшение и водрузил ему на шею.

– Теперь ты можешь сотворить любое заклинание. Избавься от чужака. У тебя большое будущее. Нам всем нужно знать, что тебе хватит сил.

Кир успел заметить краем глаза, что Роальд вмиг стал белее бумаги и, кажется, даже слегка пошатнулся. А может, это просто у него, у Кира, всё поплыло перед глазами. Странно, но никаких чувств не было – ни страха, ни сожалений, ни даже беспокойства о том, чем всё это закончится. Словно его сердце устало метаться от отчаяния к надежде и замерло где-то в пустоте. Он наблюдал за всем, словно смотрел скучный киноролик – с любопытством, но без особенного сострадания к героям.

Почему-то подумалось: теперь понятно, зачем Заклинатель устроил весь это цирк. Куда проще было бы порешить Кира, так сказать, в камерной обстановке. Без лишних глаз и ушей. Но зачем же зря пропадать добру, если можно и будущего вождя испытать, и толпе стражей показать – спуску при молодом хозяине не будет никому.

Роальд поднял руку с веткой.

Как там сказал заклинатель? Забавный и преданный, словно щенок? Ну правда, кто бы променял дар заклинателя, несметные богатства и целое войско на какого-то там…

Кир бы променял. Но Роальд – не Кир. Хотя, видно, и для него выбор не столь очевиден. Почему он медлит?

Кир повернул голову в сторону Роальда. Тот опустил руку с веткой.

– Нет! Я не стану этого делать.

Вздох разочарования прошелестел по зале.

Кир ждал, что заклинатель сейчас скажет сыну что-то обидное. О том, как он не оправдал… Или что-то в этом роде но нет. Старик вернулся к обсидиановому креслу.

– Эдор, мальчик мой, подойди ко мне, – со вздохом сказал он.

Кузен Роальда, торопясь и неуклюже путаясь в балахоне, подскочил поближе к хозяину.

– Ты всегда был мне как сын. И я рад, что это так.

Вранье, ну какое же вранье! Кир усмехнулся. Впрочем, какая теперь разница? Своим отказом выполнить волю родителя Роальд только навлек на себя неприятности. Предстоящую казнь Кира это обстоятельство не отменяло.

– Роальд подвел нас. Но я уверен, что наше дело окажется в сильных руках. Избавься от чужака – и будь готов унаследовать всё. Конечно, тебе не достанется дар заклинателя. Но замок, состояние и Великое дело – это тоже немало.

Ну вот, кажется, и всё. Этот уж точно не будет медлить и раздумывать.

И правда, Эдор в то же мгновение развернулся к нему, выхватил ветку и… отлетел к стене, словно отброшенный порывом ветра.

Кир оглянулся по сторонам. Роальд! Ну конечно, старик заклинатель забыл, что и ветка, и украшение на шее остались у сына, а потому беззащитным он не был. Конечно, сразиться со всей толпой магов-стражей он бы не смог. Да и оказать хоть какое-нибудь сопротивление могущественному отцу тоже. Но вот хорошенько шмякнуть об пол зарвавшегося кузена – это запросто.

Кир улыбнулся одними уголками губ. Что ж, теперь умирать будет немного приятней. И даже не потому что теперь он точно знает: Роальд – друг. Гораздо важнее другое. Если уж Роальд, который ненавидел техников не меньше, чем Кир – магиков, смог стать его другом, может, у их миров всё-таки есть шансы?..

Взмах веткой – и украшение Роальда треснуло, осыпалось на пол и черной змейкой перетекло в руки заклинателя. Тем временем пунцовый Эдор поднялся на ноги и уже готовился нанести удар. Похоже, запас чудес и времени иссяк.

Раздался грохот, одна из дверей замка разлетелась в щепки. Все, включая Эдора, развернулись на звук, а в дымящийся дверной проем уже входила та, кого Кир тут точно не ожидал увидеть. Сардара. Никогда в жизни Кир не был так рад ее видеть.

Глаза ректора пылали гневом, походка была уверенна и стремительна. Кир с удивлением отметил, что стражи не только не пытаются остановить незваную гостью – они почтительно расходятся, уступая ей дорогу.

– Боюсь, я вынуждена буду прервать вашу вечеринку, чему бы там она ни посвящалась, – заявила ректор. – Дело в том, что здесь находятся два студента моего университета. И сейчас они прогуливают занятия без уважительной причины. Они отправятся со мной. А вы сможете продолжить…

Эдор застыл, словно не решаясь пошевелиться, и вопросительно уставился на хозяина. Заклинатель поднялся.

– Боюсь, – в тон Сардаре заговорил он, – что не смогу удовлетворить эту просьбу. Оба они останутся здесь.

– Это по какому праву? – не без ехидства спросила ректор.

– По праву сильного, – с полуулыбкой ответил заклинатель. Он многозначительно провел рукой по обсидиановому креслу, а в руке появилась ветка.

У Кира возникло ощущение, что этот разговор – часть какого-то другого, давнего… Очень уж привычно и буднично ссорились эти двое, несмотря на остроту момента.

– Раз уж ты сам заговорил о силе, у меня для тебя сюрприз.

Сардара сделала движение веткой, и тяжелые шторы упали на пол. Они и правда закрывали окна. В залу ворвался свет – не слишком яркий, такой, каким он и должен быть в пасмурный осенний день.

– Извини, братец, когда похищают моих студентов, я зову искателей Совета.

Кир присмотрелся – за окном и правда виднелись очертания ладей. Стоп! Она сказала – братец? Ну конечно, мог бы и сам догадаться. Слова Рады «Сардара – исчадие Тьмы». И то, как ловко она управлялась с тенями. И в ее неприязни к Роальду было что-то такое… родственное.

– Не думаю, что тебе стоит с ними ссориться. Так что я просто заберу своих студентов до того, как господа искатели начнут задавать тебе вопросы.

Взгляд заклинателя теней заметался, рука с веткой приподнялась и замерла. Это выглядело так, словно он хотел что-то предпринять, но никак не мог решиться.

Почему медлит Сардара? Почему ничего не делает? Не хватает преступника, не связывает его?

Только заклинатель смотрел не на гневную Сардару, не на окна, за которыми его ждали искатели Совета восемнадцати. Нет, он смотрел на Роальда… Сердце Кира ухнуло куда-то вниз.

Случись что с Роальдом, и наследником, пусть не «теневого» дара, а замка со всем его содержимым станет верный делу войны с ненавистными техниками Эдор. Неужели заклинатель решится и…

Время словно замедлило свой бег.

Растерянность в черных глазах заклинателя еще только сменялась решимостью, рука с почерневшей веткой медленно шла вверх, а Кир уже с силой отталкивал Роальда в сторону и делал шаг вперед.

Вспышка света – и сердце Кира пронзила острая, как удар ножа, боль. А потом всё кончилось.

Глава 30

Тучи нависали над замком УЧИ уже третий день. Мелкий дождь не прекращался. Но в этот день все студенты, несмотря на отвратительную погоду, собрались во дворе. Они стояли широким кругом, зябко ежась и негромко переговариваясь. Посреди двора возвышалась площадка, на ней – сухие ветви деревьев. На них – продолговатый черный ящик.

Обычного для университета оживленного веселья не наблюдалось. Напротив, лица присутствующих были мрачны. Кое-кто из девушек даже пускал слезу.

Сардара вышла из замка и прошла в центр двора. На этот раз без спецэффектов. Но выглядела она, как всегда, внушительно – в темно-сером, в тон тучам, платье, с темной вуалью на лице.

Ассистенты пытались было увязаться за ректором, но она жестом повелела им исчезнуть, что они и выполнили незамедлительно.

Следом за нею прошествовал Махагрон – седой, в темной одежде. Он хмурился и то и дело потирал глаза.

Сардара тихонько кашлянула – и над замковым двором воцарилась тишина.

– Сегодня мы провожаем в пламень нашего студента. Он был молод, талантлив, умен. А еще смел и самоотвержен. Благодаря его храбрости и… безрассудству искателям Совета восемнадцати удалось раскрыть заговор, поймать преступников и… – Сардара не договорила, лишь встряхнула головой. – Он уходит в пламень, но для нас он навсегда останется… – она снова замолчала, и изумленные студенты в первый, да наверняка и в последний раз увидели, как в уголках глаз сурового ректора блеснули слезы.

Несмело приблизились ассистенты. В руках одного из них был факел. Сардара лишь беспомощно взглянула на них. Махагрон выступил вперед, принял факел и поднес его к сухим веткам.

То ли огонь был каким-то не таким, то ли ветки чем-то пропитали, но пламя – алое, золотое, яркое – взвилось мгновенно и высоко. Казалось, оно достает до низких серых туч…

Оно погасло так же быстро, как и вспыхнуло, оставив после себя лишь горстку пепла. Махагрон взмахнул веткой, и пепел, подхваченный ветром, улетел за замковую стену, куда-то в сторону леса.

Студенты постояли еще какое-то время, а потом начали расходиться.

* * *

Кир отошел от окна лазарета, сел на белоснежную кровать и уставился в белоснежную стену. У него, как и у Сардары, в глазах стояли слезы. Ему было жаль парня, который, как они тут говорят, ушел в пламя…

Он был, пожалуй, неглупым. Немного наивным. Но в принципе неплохим. Каким будет тот, кто остался?

Кир свесил с кровати руку и потрепал по загривку огромного волка. Тот мигом отозвался, заворчал, повернулся на спину, чуть не опрокинув белоснежный шкаф и требовательно подставил под руку черное пузо. Кир не смог сдержать улыбку. Как маленький! Он погладил волка еще и по животу.

– Ну-ну не шуми! Нас тут, между прочим, нет. По официальной версии.

«По официальной версии, нас вообще нет. Нигде», – проскользнула невеселая мысль.

* * *

Два дня назад Кир очнулся в этом же лазарете. Чувствовал он себя ужасно. Воспоминание всплыло ниоткуда – черные глаза заклинателя, взмах веткой, шаг вперед, укол в сердце…

Рядом кто-то тихо переговаривался. Разговор шел на повышенных тонах, хоть и шепотом.

– Другого выхода всё равно нет, и ты сама прекрасно это понимаешь.

– А кто до этого довел? Он же мальчишка совсем. Жизнь только начинается… Начиналась.

– Поздно решать, кто виноват. Пора уже перейти к «что делать?».

Он сразу узнал оба голоса. Приподнялся на кровати и спросил то, что первым пришло в голову:

– Роальд жив? Что с ним?

Ответила Сардара, голос ее был недовольным:

– А что с ним станется. В соседней палате бока пролеживает. Его немного задело. Главный удар пришелся на тебя.

– А Вектор. Вы нашли Вектора?

Теперь ответил Махагрон:

– Нашли, как не найти…

Кир выдохнул. Кажется, всё закончилось не так уж и плохо. Но Сардара продолжила:

– Теперь осталось найти способ снять печать с клетки. Куда подскочил? День-другой – и вызволим твоего зверя. Тут посерьезней есть вопрос.

Кир тяжело опустился на подушки. Не потому что послушался Сардару, а просто от слабости.

– Какой – посерьезней? – спросил Кир, чувствуя, что ответ ему очень не понравится.

– Понимаешь ли, в чем дело… Тебе нужно умереть.

* * *

День уже клонился к вечеру. Добрый лекарь трижды заходил, поил больного какими-то горькими отварами, махал веткой и шептал заклинания. А Сардара с Махагроном так и не уходили. Бородатый доктор смотрел на них неодобрительно, но не спорил и из палаты не отсылал.

– Другого выхода нет. Пойми.

Кир не хотел понимать. И умирать тоже не хотел.

– О том, что ты здесь, знали только в Совете восемнадцати. Далеко не все. Но мой мрачный братец как-то это выяснил. Да еще и объявил о тебе толпе фанатиков, которые ненавидят техни… жителей Сарегона.

Сардара поколебалась и достала из сумки стеклянный шар. Протянула его Киру, взмахнула веткой – и в середине шара возникло вполне отчетливое изображение. Зала, люди в черных балахонах, высокое каменное кресло.

– Такие вещи обязательно записываются. Для суда. Впрочем, тут суда не будет, – сказала Сардара.

Кир бросил на нее удивленный взгляд, но она только кивнула на шар.

Он всмотрелся в голубоватое сияние. Вид сверху. Разлетаются двери – и в залу входит Сардара – суровая, гневная. Воплощение справедливости и неотвратимости наказания. Звука нет, так что ее слова он может разве что вспомнить.

Заклинатель отвечает надменно, смотрит свысока.

Но вот он меняется в лице – Сардара сказала о ладьях Совета, окруживших замок.

Падают шторы, открывая огромные окна…

Кир бросил недоуменный взгляд на ректора: зачем ему всё это смотреть, он ведь был там! Но Сардара только кивнула на шар: ответы там.

Заклинатель уже не смотрит на Сардару. Он избавляется от не оправдавшего надежд наследника, чтобы освободить дорогу тому, кто не предаст Дело. Нерешительность. Взмах рукой. Кир отталкивает Роальда и падает, схватившись за сердце.

В ту же самую секунду Сардара выбрасывает вперед руку с веткой – и окна взрываются миллионом разноцветных осколков. Начинается полная неразбериха. Люди в балахонах мечутся по зале, а из ладей, припаркованных у окон, высыпаются фигурки в серых одеждах – искатели.

Но Кир смотрит не на них.

Заклинатель достает из кармана миниатюрный флакон, торопливо глотает его содержимое и как подкошенный падает на пол…

Сардара забрала шар из его рук.

– Как вы вообще узнали, что мы там? Как нас нашли? Почему решили, что нас нужно спасать?

– За это скажи спасибо Раде. Она, в отличие от вас, поступила разумно и попросила помощи, когда ты не вернулся. К тому же… Я совсем забыла тебе сказать. Ветки всех преподавателей и студентов, которые работают с запрещенными заклинаниями, отслеживаются. Таково правило, – Сардара улыбалась. – Я увидела, что ты попытался воспользоваться одним из них, и поняла, что вы с моим племянником опять ввязались в неприятности. Пришлось поднимать по тревоге искателей.

Кир вздохнул. Наверное, нескоро он начнет разбираться во всех тонкостях этой волшебной канители. Сардара продолжала:

– Мы, к сожалению, взяли не всех. Эдору удалось бежать. Да и тех, кого взяли, пришлось отпустить. Носить черные балахоны, жить в замке и работать на заклинателя тьмы не запрещено. А больше им предъявить было нечего.

Дальше можно было не рассказывать…

И теперь Эдор соберет свое войско. И будет готовиться к войне. И как только узнает, что Кир жив, не остановится ни перед чем, чтобы исправить это досадное недоразумение.

– А Роальд? – спросил Кир. – Ему тоже придется…

– За кого тебе меньше всего нужно беспокоиться, так это за Роальда.

– Почему? Они ведь и его попытаются убить.

Сардара усмехнулась:

– Заклинатель теней умер. Да здравствует заклинатель теней! Он теперь не та фигура, с которой кто-то в здравом уме стал бы ссориться.

Кажется, самое время раз и навсегда отвести подозрения от Антира.

– Так это старый заклинатель ходил в Сарегон за обсидианом? Из-за него погибла та женщина?

– Похоже, что так, – отозвалась Сардара. – Увы, у него теперь не спросишь. Кто-то ведь помогал ему и на той стороне… Кто? Он нашел отличный способ оставить все знания при себе. Роальд говорил о каком-то артефакте, открывающем «окно»… Но где этот артефакт, знал только этот старый негодяй.

– А ювелир? Из лавки «У Зорда»?..

– Нашелся… Неподалеку от твоего беркерка. Почитай через стенку друг от друга томились. Ему рамочку отдали, чтобы он ее переделал, а он по ошибке продал. А мой братец не особенно прощал ошибки. Даже себе.

Махагрон, до этого молчавший, вступил в разговор:

– Жаль, что артефакт утерян. Он мог бы на многое пролить свет.

– Жаль, – эхом отозвался Кир, избегая смотреть наставнику в глаза.

Конечно, Сардара и Махагрон всецело и полностью на его стороне. Но отдавать им единственную теперь возможность когда-нибудь попасть домой он не решился.

* * *

Сардара покидала палату с явной неохотой, бросала на Махагрона подозрительные взгляды и, кажется, даже собиралась что-то ему сказать напоследок, но передумала и просто исчезла за дверью. По всему было видно, что она не хочет оставлять Кира наедине с наставником. Но ректор – не та должность, которая позволяет дни напролет отсутствовать на месте.

На прикроватном столике остался талисман – ядовито-зеленый камень в оправе черного серебра. Такой секретный, что на всей Альтаре о нем знали трое – Махагрон, Сардара, да глава Совета восемнадцати. Хотя нет, теперь четверо.

Стоит надеть это чудо магического искусства – и пропадешь для всех. Ни одно заклинание поиска тебя не отыщет. Ни по имени, ни по запаху…

Кир вдруг отчетливо представил, как новость о его гибели встретят отец, дядюшка. Дыхание перехватило, а в глазах защипало.

– Не понимаю, почему вы так заботитесь о моей сохранности? Уж вам-то точно известно, что в предсказании Нарта говорится не обо мне?

Взгляд Махагрона был таким добрым, таким кротким и всепрощающим, разве что не светился:

– А о ком же? – поинтересовался он.

– О Раде, конечно. Это она в равной степени способна к точным и гуманитарным наукам, это ведь для нее вы выписали меня из Сарегона – чтобы был кто-то, кто мог бы ее обучать. Не знаю, что за магию вы применили, но она завалила экзамен и теперь вместо того, чтобы учиться на втором курсе, от скуки решает задачки. Как вообще вы могли так с ней поступить?!

Кир кричал, не задумываясь ни о том, что может обидеть неплохого, в общем-то, старика, ни о том, что на его вопли может сбежаться половина УЧИ. Но ничего подобного не произошло. Дверь осталась плотно закрытой, а Махагрон смотрел на него всё тем же светлым взором.

Кир быстро выдохся и упал на подушки.

И тогда заговорил его наставник:

– Я не знаю, почему ты по-прежнему твердишь о предсказании. Предсказания нет. Разобраться в механизме перехода между мирами сможет тот, кто силен и в одних, и в других науках. Из всех, кого мы нашли, лучшие данные – у тебя.

– Разве не у Рады?

– У нее чуть хуже. Незначительно. Но если ты и дальше будешь лететь навстречу приключениям, а она – сидеть над книгами, всё может измениться.

– А ее экзамен? – не унимался Кир.

– На экзаменах невозможно применить магию. Ни я, ни кто-то другой в принципе не способен это сделать. Да и не поступил бы я так с Радой! Я хорошо знаю ее способности – она прекрасно справилась бы со всеми науками сразу.

Кир взглянул на Махагрона, и почувствовал, что устал. Не от похищений и смертельных опасностей, не от мудреных гуманитарных книг, а от того, что постоянно приходилось думать, кому можно верить, а кому нет.

И он решил не думать. А просто поверить.

* * *

Кир смотрел в потолок, рассеянно гладил Вектора, а все эти невеселые воспоминания проносились одно за другим – рваные, путаные, тревожные. И вдруг они рассеялись, отошли на задний план. Их вытеснило другое – яркое и отчетливое.

Тайник под шкафом в его комнате. В тайнике – книга. Инкрустированная недорогими камнями обложка. И надпись – такая вычурная, что ее трудно разобрать: Лео Нарт «Буквы, цифры и места».

В голове словно сами собой зазвучали слова большого знатока книг Лешего.

Если книгу суждено прочитать тебе и нужное время наступит, ты просто про нее вспомнишь…

Что ж, кажется, его посмертная жизнь обещает быть интересной.

* * *

Мобиль остался на стоянке у академии. Аэрис брела по улицам Стройграда, не особенно понимая, куда и зачем.

Он был хорошим мальчиком, этот Кир. Умненький, правильный, упрямый. Настолько упрямый и настолько правильный, что она даже поверила: у него обязательно получится.

И ошиблась.

«С прискорбием сообщаем, что студент нашей академии Кирсен Грасс трагически погиб в результате несчастного случая на производстве во время прохождения практики».

Несколько строчек в еженедельной рассылке для студентов. И пропасть, в которую она, Аэрис, ухнула и продолжает падать, не чувствуя никакой опоры под ногами.

Что за несчастный случай? Кто его устроил? Далекие магики или близкие соотечественники? Какая теперь разница!

В их последнюю встречу он дал ей поручение – простенькое, словно между делом. Выяснить, куда делся их однокашник – большой специалист по взрывам. И она выяснила. И ужаснулась. Этот парнишка ужасно гордился своими достижениями. Он входил в команду лучших химиков и физиков! Он приложил руку к величайшему изобретению – невероятно мощному взрывчатому веществу. Несколько граммов могут обрушить целый город. Но главное – никакой техники, никакой электроники. А значит, никакая магия его не испортит. Теперь Сарегон готов к любой войне.

Она всё выяснила. А потом ждала. Ждала, что Кир – мальчишка, которому она неожиданно поверила, – появится. Он обязательно что-нибудь придумает. Но он не появится.

А знание – страшное, жгучее, невероятное – осталось с ней. Только что теперь с ним делать, она не знала.

Ей обязательно нужно встретиться с Ирис. С сестрой. Про себя девушка называла ее именно так. Клон – звучало бы ужасно. И неправильно к тому же. Технически клон – это как раз Аэрис. А кем ей приходится Ирис? Пусть будет старшая сестра.

Чего она хотела от этой встречи? Предупредить? Попросить помощи? Она и сама не знала. Знала только, что больше не желает, не может быть единственной хранительницей страшной тайны. И вообще устала быть одна.

Но как встретиться с той, единственный путь к которой представляет собой самую охраняемую тайну двух миров?

Аэрис остановилась. Она шла, не зная куда, но, кажется, пришла как раз туда, куда надо. Дядя Кира – не просто странноватый старик, но еще и ученый с мировым именем.

Девушка стояла перед этой дверью уже в третий раз. В первый раз она пришла сюда, чтобы погубить Кира, второй – чтобы его спасти. А сейчас – чтобы его смерть не была напрасной.

Эпилог

Кир подбросил веток в камин. Конечно, чтобы обогреть избушку, притаившуюся в лесной чаще, достаточно было и заклинания тепла, но настоящий огонь не только согревал. Он танцевал, словно взмахивая алыми рукавами, потрескивал – и казалось, что рядом есть кто-то живой.

Кир любил усесться в огромное кресло напротив камина, обложиться книгами и читать, или считать, или делать наброски и расчеты…

А еще, в отличие от шаров, огонь давал красивый свет – теплый, мерцающий, уютный. При этом свете скромное убранство комнаты выглядело очень даже симпатичным. И, пожалуй, даже сказочным. А сейчас именно это и было нужно. Кир ждал гостей.

Он зачем-то поправил чашки на столе. Переставил вазочку с печеньем – он извел сегодня гору муки, прежде чем получилось что-то съедобное. Ну где же они?

Ветка в который раз за сегодня очертила полукруг – и перед глазами полыхнули цифры. Этого и следовало ожидать. На одну минуту больше, чем минуту назад. Сколько можно проверять время? Здесь оно не идет, не летит и даже не плетется. Оно становится вязким, густым – и почти что стоит на месте.

Дверь стукнула и в домик в обнимку с холодным зимним ветром ворвались двое – огромный черный волк и миниатюрная светловолосая девушка.

– Рада!

В ее волосах – снежинки, глаза сияют, на лице – морозный румянец.

– Ну здравствуй! – она обожгла щеку легким касанием холодных губ.

Кир выхватил из ее рук увесистый сверток.

– Книги, – зачем-то пояснила Рада.

Он коротко кивнул – знаю, мол.

– Замерзла? Иди к огню.

– Да нет, ничего страшного, – она сняла шубку, снежные комочки посыпались на пол, тут же превращаясь в капли-лужицы. Рада виновато улыбнулась. И все-таки прошла к камину.

– Может, горячего чая? С малиновым вареньем.

– Ну как же без него, – Рада рассмеялась.

Он засмеялся вместе с ней. Варенья у него и правда много – несколько полок уставлены склянками. Подарок, от которого отказаться невозможно. И не есть невозможно, если, конечно, не хочешь обидеть изготовителя.

Рада достала скатерть-платок, развернула ее на столе – и комнату наполнили ароматы чего-то умопомрачительно вкусного.

Нет, не то чтобы он голодал: в домике хватало всякого рода провизии: ешь – не хочу. А вот чего Киру явно не хватало, так это знаний и умений в области кулинарной магии. Его блюда чаще всего относились к тому самому «не хочу», и гостинцы приходились как нельзя кстати.

Рада взяла с кресла книгу – украшенная камнями обложка, буквы с завитушками:

– Ну как? Получается что-нибудь?

– Пока нет… Бессмыслица какая-то. Карты, слова, вычисления… Но ничего не понятно – ни что за место указано, ни что этим хотели сказать, ни что такое там считают. А у Махгрона и Сардары ты спрашивала?

Рада кивнула:

– И у них, и у Лешего. Раз пять у каждого.

– И ничего? – разочарованно протянул Кир.

– Всегда одно и то же. Удивляются. Обещают что-нибудь подыскать – и напрочь забывают. Раз об этой книге помним только мы, похоже, и разбираться со всем этим придется нам самим.

Чай уже остыл, а они еще говорили – обсуждали дела в УЧИ, курсовые работы и загадочную книжку Лео Нарта.

Наконец Рада заторопилась уходить. Киру хотелось удержать ее, хоть ненадолго, но он понимал, что нельзя. Путь ей предстоял непростой и неблизкий: сначала верхом на волке до окраины леса, где припрятана ступа. Потом – к фонтану Долесея, чтобы успеть на последнюю ладью до замка УЧИ. Только так ее «визиты» в лесную чащу не вызовут подозрений.

– Я скоро снова тебя навещу. Не скучай, – улыбнулась Рада.

– Некогда скучать. Я занимаюсь учебой.

Это было почти правдой. К тому же книга Лео Нарта, хоть и не торопилась раскрывать всех своих секретов, но давала кое-какие подсказки. Киру все время казалось, что еще чуть-чуть – и он разгадает заковыристый шифр. Почти – потому что он всё-таки скучал.

* * *

Девушка и волк уже скрылись среди деревьев, а Кир все стоял во дворе, вглядываясь в темноту и вдыхая холодный воздух, пока не начал совсем замерзать. Пора было возвращаться к книгам и записям.

Кир вошел в дом – и сразу почувствовал: что-то не так. Пока он любовался снежинками, не закрыв толком дверь, сюда кто-то пробрался. Ветка сама собой оказалась в руке, а в памяти одно за одним стали всплывать боевые заклинания.

– Кто здесь? – вслух спросил он.

Ответа не последовало.

Только огромное кресло у камина приподнялось и начало медленно поворачиваться в воздухе.

– Роальд! – в голосе Кира была досада.

Нельзя же так пугать! Он ведь уже думал, что это Эдор с толпой в черных балахонах явились по его душу.

– Он самый… – с улыбкой ответил незваный гость. – Ты по устоявшейся традиции попытаешься меня убить за то, что узнал твою тайну, или уберешь ветку и угостишь чаем? Добраться сюда, между прочим, было непросто.

– Чаем, – быстро выбрал Кир. – Малиновое варенье любишь?

Несколько минут спустя он разливал по чашкам горячий напиток.

– Как ты вообще меня нашел? Я же умер.

Роальд, подумав, ответил:

– Именно. Погиб, спасая меня. С этой мыслью, знаешь ли, было не очень уютно жить. И верить в это не хотелось. А к тому же я очень хорошо знаю Сардару. С нее станется – похоронить тебя для всех, да и припрятать до лучших времен.

Он потянулся за печеньем, и Кир напрягся. Он не слишком верил в свои кулинарные таланты.

– Но нашел, конечно, благодаря Раде. Она подозрительно изменилась после твоей гибели. Раньше все выходные в библиотеке просиживала за учебой, а тут увлеклась походами по магазинам. Как только выдастся свободная минута – летит в город…

Вроде бы дегустация печенья прошла успешно. По крайней мере, Роальд не морщился и не говорил: «Какая гадость!», а это уже успех.

– На тебя компасное заклинание почему-то не реагирует, а на нее – очень даже.

– Но как ты добрался, один по лесу? Это же…

– Действующему заклинателю Тьмы лесные обитатели не любят показываться на глаза. Суеверие у них такое, что ли?

– Ты пришел, чтобы убедиться, что твоя догадка верна?

– Вот еще! Для этого было достаточно увидеть, как Рада усаживается на Вектора и растворяется в глубине леса. Я бы тебя из-за такой мелочи и беспокоить не стал. Живи себе… мертвый, раз уж тебе так надо, – хоть в доме, да что там в доме, во всей округе никого не было, Роальд заговорил тише. – Я тут кое-что вспомнил. Что-то очень необычное.

Кир приготовился внимательно слушать, хотя в глубине души уже почти знал, что именно сейчас услышит.

– Помнишь, когда ты унес Раду в лазарет, а Сардара решила осмотреть твою комнату и взяла меня в свидетели?

– Еще бы! – этот день Кир вряд ли когда-нибудь забудет.

– Так вот. Оказывается, Сардара тогда нашла кое-что. Книгу. И даже открыла ее. И побелела как полотно. И прочитала вслух название: «Буквы, цифры и места». А потом положила на место – и велела присутствующим никому об этой книге не говорить.

– В самом деле? – Кир даже не старался притвориться удивленным.

– Самое удивительное, что я напрочь об этом забыл. И вспомнил совсем недавно. Это было… как вспышка! А Сардара не помнит и сейчас… И, кстати, вот эта книга. Лежала тут, я взял полистать.

Роальд протянул ему тяжелый том. Кир взял его в руки.

– И как чтение? Что, по-твоему, хотел сказать автор?

– Чушь какая-то. Автор, похоже, сбрендил. Послушай, если я вмешиваюсь не в свое дело, ты только скажи…

Кир указал рукой на кипу бумаг у камина:

– Вон там – мои записи и расчеты. Можешь посмотреть. У меня пока тоже толком не получается тут что-то разобрать. Одно могу сказать точно: раз уж ты вспомнил об этой книжице – это теперь и твое дело тоже.

* * *

Роальд ушел поздно. Он засыпал Кира вопросами, выслушивал ответы и даже подсказал несколько новых направлений поиска.

Только Кир закрыл за ним дверь и отправился убирать со стола – в дверь постучали. Так громко и настойчиво, что стало жутковато.

Кто это? Кто-то, кто проследил теперь уже за Роальдом? Он выхватил ветку и пошел открывать.

На пороге стояла девочка в кружевном розовом платье и летних сандаликах. На оборки и золотистые локоны хлопьями падал снег. Кир хоть и знал, что это существо в принципе не может мерзнуть, а всё равно поежился, будто это он сам сейчас стоял на холоде без одежды.

– Сколько у тебя сегодня народу! Чуть дождалась, пока уйдут… – она нырнула под руку Киру и уже через секунду по-свойски прогуливалась по комнате.

Заглянула в буфет, пересчитала банки с вареньем и удовлетворенно заявила:

– Мало осталось. В другой раз принесу еще. А что, пожалуй, обыграю-ка я тебя в картишки?

Кир покачал головой:

– Опять ребенком пришла? Думаешь, поддаваться буду?

– Даже и не знаю… – Джарра словно задумалась на мгновение, – но обычно это срабатывает.

Кир вздохнул. И правда срабатывает.

– Да ладно тебе дуться. Я, между прочим, могла и девицей явиться.

– Что ж не явилась?

– Не интересно. Ты тогда совсем думать не можешь, только пялишься… – Джарра взобралась на кресло и достала из кармана черную колоду. – А то, если хочешь, могу тебе погадать…

– Ну уж нет, хватит с меня предсказаний, – Кир с улыбкой помотал головой. – Лучше я тебя обыграю. Только чур! Правила не менять, морок не наводить.

– Пиковая в козырях, – захихикала девчонка. – С пиковой мне везет.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg