«Обнулись! (СИ)»

Обнулись! (СИ) (fb2) - Обнулись! (СИ) 833K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Анатольевич Комаров

Обнулись! Александр Комаров

Глава 1. Слабакам здесь не место!

Ворота Исправительной Колонии №33 с приятным лязгом закрылись за спиной Романа Пластинина. Он не стал вдыхать полной грудью якобы пьянящий воздух свободы, а закурил. Вряд ли трехметровый забор с колючкой, отделяющий зону для бывших сотрудников внутренних органов от остального мира, способен изменить свойства входящих в легкие газов. Что тут, что там одинаково пахло ранней майской сиренью, и солнце светило одинаково ярко, только здесь оно не было поделено решеткой на квадраты.

Роман - крепкий мужик, лишенным сантиментов. Сейчас он хотел только три вещи - отмыться, напиться, женщину (очередность не важна), а потом уже можно начать новую жизнь, никак не связанную с ФСБ и криминалом.

С него хватит!

Два года в банде он разрабатывал преступную группировку: производителей и продавцов новых наркотиков. Внедрился к ним, занимался паскудными вещами, чтобы его не раскрыли, тратил накопленный опыт на повышение ненужных нормальному честному человеку характеристик и навыков, вроде Вымогательства и Взлома, прокачивал Разговор по фене, повышал лояльность среди откровенно отмороженных ублюдков. Вместо увеличения Интеллекта или Восприятия, пришлось тратиться на повышение Ловкости и Удачи, таких необходимых, когда ходишь каждый день по лезвию даже не ножа - бритвы.

И что он за это получил? Как его наградила Родина, общество?

Свои же впаяли две статьи 285 и 286 за “превышение служебных полномочий” и четыре года колонии. А за что?

Добывал доказательства в лаборатории, с первой попытки взять все, что нужно, не удалось, вернулся и нарвался... То ли его ждали, то ли удача сработала в минус, но посреди ночи заявились туда ученый-химик с бойцами. Прятаться поздно, оправдываться - глупо. Все за стволы, перестрелка затянулась, одного он положил, второго ранил, но шальной пулей срезал еще и химика. Приехали менты... причем чужие, не свои. Всех задержали.

Из СИЗО выживший боец оперативно своим слил, что Роман - крот, значит назад дороги нет. По накопившимся за два года уликам коллеги в тот же день задержали и закрыли кого смогли, но верхушка ушла, в том числе самый подлый и мерзкий ублюдок - Рубинчик. Не брезгующий собственноручно проводить акты публичной экзекуции неугодных или провинившихся.

Закрыли и Пластинина: на камерах видеонаблюдения видно, да и баллистическая экспертиза показала, что химика свалила его пуля. Сам ученый в перестрелке не участвовал, был признан случайным гражданским прохожим - абсурдный аргумент, как считал Роман - и как назло, в больнице в скором времени умер при странных обстоятельствах, но ведь ясно, что ему помогли!

В итоге срок. Все, что смогли сделать коллеги и начальство - определить в нужную зону для бээсников, где все бывшие служащие исправляются. На обычной зоне ему бы и ночи не протянуть.

А что теперь? На службу обратно таких не берут, да и противно после всего, что пришлось от своих же вытерпеть, выслушать. Из тех, кого считал друзьями, боевыми товарищами, его поддержали трое. Полковника Дунаева потом сняли, за то что заступался за Пластинина слишком рьяно. До пенсии год не дотянул. Зато прокурорским радость была.

Что стало с теми бандитами - не ясно. Они же как гидра: голову отрубил - три новых вырастут. И не забывается в преступном мире то, что бывший капитан Роман Пластинин им устроил. Развалил-таки функционирующую группировку, бизнес обломал, разработку новой дури откинул назад, химика главного шлепнул... хотя здесь большой вопрос. Допустим, на тридцать третьей зоне им было его не достать, а сейчас? Не захотят ли поквитаться?

Значит что? На дно и новую жизнь начинать... хотя он ее уже четыре года назад начал, когда за вот этот синий забор попал. Столько злости в нем было, столько обиды, но в четырех стенах ей выхода не много: работа, церковь и библиотека. От работы и так никуда не денешься, в церковь всю жизнь ходит, а вот библиотеке он стал посвящать все свободное время. За два года в банде так часто с химией сталкиваться пришлось - десять раз пожалел, что в науку и интеллект недостаточно в жизни вкладывался.

И вот ведь сволочи, таких головастых ученых собрали, что прямо на его глазах те все новые и новые наркотики, стимуляторы изобретали. И ведь не на благо общества, а наоборот.

Пластинина это еще тогда очень задело. Он реально увидел, как не силой, а умом можно помочь людям. Но что поделать, если он был раскачан иначе. Всю жизнь, с малолетства, готовили его стать мужчиной. Таким, который в первую очередь Воин. Поэтому кидал он по наставлению взрослых очередную единичку повышения характеристик то в Силу, а то в Выносливость... ну и изредка еще куда-нибудь, чтобы совсем троллем или огром мифическим не вырасти.

Но ведь понятно, что и за целую жизнь не прокачать так Силу, чтобы один человек всему человечеству помочь был в состоянии. А через Интеллект можно... через науку. И Восприятие добавить в помощь!

Его запала хватило на половину срока на зоне. Все-таки тяжело с непривычки совершенно нового человека из себя лепить. А потом вообще апатия и депрессия одолевать начали. Первый раз в жизни Пластинин растерялся и не знал, чего хочет. Делать он что-то продолжал, но как-то по инерции, на автомате. Очки характеристик копил и ни во что не вкладывал, решил, что когда откинется с зоны, там и определится. Потратить ведь легко, а вот назад вернуть пока ни у кого не получалось.

Сплюнув и щелчком послав окурок точно в урну, Роман отправился к автобусу в новую жизнь.

Остановка находилась чуть дальше по дороге, за кладбищем.

***

Прошло три месяца.

Красные листы металла на кровле одноэтажного кирпичного здания ловили последние лучи заходящего солнца. Скромная вывеска "Кафе-бар Волховстрой", оставшаяся бы без внимания в большом городе, в пятничный вечер манила жителей района лучше, чем раскрытая сумка - щипачей.

В помещении звучала радиостанция: одна из тех, словно застрявших в девяностых годах. Было многолюдно: разношерстная публика ужинала, пропускала стопки и кружки после рабочей недели, кто-то даже был на свидании, о чем говорили бутылка вина и три чуть подувянувших цветка.

За одним из центральных столов сидели трое молодых парней: пили пиво, громко, матерно и глупо шутили. В принципе, антураж допустимый для пятничной ночи, но было еще слишком рано и “Волхов” дурной славы не имел. По выходным, например, сюда приходили с детьми и можно было не боясь разрешить ребенку погулять по залу, если он вдруг засиделся на месте в ожидании еды. Хозяйка кафе - Стефания Гамова - часто сама встречала гостей, раньше с дочкой, но сейчас девочка подросла и у нее были, конечно же, другие интересы. Вообще, этот район города считался небольшим и в кафе часто можно было встретить знакомых, в целом обстановка дружелюбная.

- Э-кхм, кхм, - демонстративно громко Роман прочистил горло, но борзая компания за столиком никак не отреагировала.

Что же, за годы на зоне он уже перестал отождествлять себя с капитаном ФСБ: теперь ксивой не помашешь - надо вразумлять иначе. Но в уме Роман загнул палец - это раз.

Парни продолжали ржать и в перерывах орать друг на друга пьяными голосами.

- Молодые люди, потише можно? - сдерживая себя, спросил Роман из-за стойки.

- Не-е-ельзя! - отрыгнул ему в ответ самый щуплый, бойкий и голосистый.

Вдохнув поглубже, Роман перекрутил внутренний счетчик еще на единицу - это два.

- Э, мля! Фраер бессмертный! Пасть закрой, кому сказал! - Роман с силой опустил кулаки на высокую стойку. Выматерился про себя: от удара заныла старая травма левой кисти.

Парни приутихли и вонзили наглые взгляды в назойливого бармена, тот выглядел действительно одиозно: короткостриженный, небритый, зубочистка во рту, из-под закатанных по локоть рукавов рубашки выглядывали покрытые татуировками жилистые руки.

Любой здравомыслящий человек на их месте бы насторожился и прислушался, но выпитый алкоголь притупил полезные инстинкты.

- Папаша, ты не рамси, лучше пивасика нам принеси, - срифмовал бойкий и все загоготали. - У нас все ровно будет.

Глаз Романа дернулся, но так, что никто не заметил. На проблемный столик с опаской косились завсегдатаи. Нужно было что-то решать.

“Это три, - решил Роман, - прости Господи!"

Он деланно улыбнулся и принялся наливать пиво. Взяв массивные стеклянные кружки в одну руку, на манер подавальщиц на Октоберфесте, он двинулся к столику.

- Кушать подано, - улыбнулся он, после чего кружки с грохотом обрушились на стол, обильно орошая пеной и пивом тарелки с закусками, орешками, а также одежду сидящей троицы.

Как и ожидал Роман, бойкий парень остался сидеть, только выпучил глаза и приоткрыл рот, чем лишь дополнил образ.

Вскочить же попытался быкообразный пацан с действительно квадратным лицом. Роман коротко ударил его ребром ладони по шее и тот кулем опустился обратно. Все произошло так быстро, что ошарашенные дружки и не думали продолжать разборку. А может быть смекнули, у кого в Силу больше вложено, или в Ловкость: попробуй по такому попади.

Остальным посетителям хоть и не было приятно оказаться свидетелями конфликта, но на их лицах читалось молчаливое одобрение действий Романа. Кто-то даже чуть слышно пробурчал:

- Давно пора, распустилась молодежь совсем, вот в наше время...

Пластинин улыбнулся, обвел взглядом зал, успокаивая публику. А паршивцам бросил:

- Деньги на стойку, сами - вон. Три  минуты. Три. - Затем достал заткнутую за передник тряпку, бросил на стол и добавил, - вытрите за собой.

В такие минуты прокачанные Разговоры на фене и Вымогательство не казались столь уж бесполезными навыками. Хотя на языке и вертелось слишком много блатных слов, фильтровать которые было, порой, утомительно. Да и вообще, такого же результата можно было достигнуть и другим путем, через Харизму, например, или попросту задавив Интеллектом. Но обходиться приходилось тем, что есть.

Через пару часов люди начали расходиться, пустых столиков становилось все больше и больше, поэтому их по традиции сдвинули в один угол, освободив пространство для танцев. Роман приглушил освещение, включил на ноутбуке заготовленный плейлист и меланхолично наблюдал за редкими танцующими парами и двумя подвыпившими женщинами, которым и кавалеры были не нужны, и музыка не важна.

В кафе вошла высокая женщина на каблуках в белой, в крупную вязку, свободной кофте. Хозяйским взглядом окинула помещение, поздоровалась с парочкой за столиком с тюльпанами, перекинулась несколькими фразами с официанткой и торопливо прошла к стойке.

- Здравствуйте, Роман Павлович!

- Добрый вечер, Стефания... Леонидовна, - ответил Пластинин, чуть смешавшись. Ему нравилась эта интеллигентная женщина, в одиночку, да еще и с ребенком на руках, поднявшая бизнес в таком месте.

- Маша не забегала сегодня? - справилась она о дочери, которая часто заходила в кафе пообедать или просто перекусить, особенно летом, когда на каникулах гостила у мамы.

- Нет, сегодня не было.

- Странно, не могу до нее дозвониться, - пожала плечами женщина.

Они помолчали. Роман ощущал ее беспокойство, но не знал, чем помочь. Кроме того, он сам начал переживать. Когда он видел Машку последний раз? Вчера вечером забегала с подругой. Наверное тусят сегодня где-нибудь. Что еще делать на каникулах после первого курса? Много ли забот? Но девочка она была ответственная, серьезная, вся в родительницу, чего за нее зря беспокоиться? Но попробуй объяснить это матери...

- Ладно, как дела на смене, все в порядке? - спросила Стефания, внимательно посмотрев на Романа.

- Как обычно, - развел он руками.

- Опять кто-то выступал? - В ее глазах Роман прочитал и неподдельную заботу о собственном кафе, и сочувствие к нему. Будь у него Восприятие побольше, он и еще чего-нибудь бы в этом взгляде прочитал... эх!

Роман слегка сморщился, мол, да чего уж там говорить, и непроизвольно потер травмированную руку - и так болит постоянно, а тут еще и ударить ей пришлось.

- Роман Павлович...

- Роман, называйте меня просто Роман, я же не сильно вас старш... - Роман осекся: вечно ляпнет какую-нибудь глупость, а потом выкручивайся. И как теперь можно отшутиться и разрядить обстановку? - А то... а то знаете, у меня от такого обращения седых волос прибавляется каждый раз.

Он натянуто улыбнулся.

- Роман Павлович, - настаивала Стефания, - с одной стороны я вам очень благодарна. Вы и за баром помогаете, и на кухне, и охрана больше не нужна, но... как бы это лучше сформулировать... не бейте, пожалуйста, людей в моем кафе. Я вас очень прошу. Можно же как-то иначе... понимаю, контингент разный, но ведь всегда можно попробовать договориться.

- Так ведь я попробовал, - сглотнул Пластинин. - Три раза...

- Пообещайте мне пожалуйста, что в следующий раз вы попробуете четыре раза, - Роман взглянул в ее внимательные глаза и начал тонуть: два зеленовато-серых озера словно искрились тысячами солнечных лучиков, источая непомерное для таких малюток тепло. Он даже почувствовал его на своем загрубевшем лице.

- Роман Павлович... обещаете? - настойчиво, но с улыбкой повторила Стефания.

Пластинин вышел из оцепенения и кивнул.

Женщина вздохнула и потянулась к компьютеру на кассе.

Роман частенько удивлялся, как она прожила здесь всю жизнь, открыла бар... хорошо, кафе-бар, и до сих пор верила в какие-то цивилизованные подходы в общении с пьяным отребьем. Роман тоже считал драку - крайней формой убеждения, он же все-таки человек с высшим образованием, бывший... да, бывший офицер. Но ведь сегодня никто и не дрался. Подумаешь, сделал предупредительный выстрел в голову, если так можно выразиться, и пресек конфликт.

Ладно, глупо было надеяться, что она его когда-нибудь поймет... но и не станет же он ради Стефании так прогибаться, что свободные очки характеристик раскидает под нее. Ну, чтобы соответствовать лучше. Хотя много ли для этого надо? Прокачать Харизму? Или лучше Интеллект и Восприятие? Очевидно, они у нее на высоком уровне, а подобное тянется к подобному, это он еще из школьных уроков по магнетизму помнил... стоп! Там как раз одинаковые полюса отталкивались... да, поднять интеллект бы не помешало. Хотя ладно, подумаешь спутал, столько лет прошло.

А ведь именно такой план он и составил, когда только заехал на зону. Цель, правда, была другой - познать науку, химию. Может быть все-таки вложиться? Сколько у него нераспределенных очков накопилось за последние годы апатии?

- Роман Павлович, - легонько коснулась его руки Стефания. - Можно вас попросить... не дадите, пожалуйста, с вашего телефона Машу набрать? Вдруг она только мне не отвечает... может быть обиделась на что-то?

- Да ну, вряд ли, - вырвалось у Пластинина, - она не похожа на такого человека...

- На какого на такого? - вцепилась в фразу женщина.

Роман осекся... ну как рассказать, что уж в людях-то он разбирается, насмотрелся всякого. И в детстве, и студенчестве, и на службе, и... и в банде, и на зоне.

Машка была светлой, солнечной, без примеси гнили и ржавчины, которые стачивали, выедали со временем даже очень приличных людей. Стоило им только попасть под удар, как прогнившее нутро или уже дряхлый стержень, еще недавно казавшийся металлическим и несокрушимым, трещали, лопались и рушились вместе с человеком.

Машка была другой, совершенно точно! В детстве ходила по кружкам, любила читать, причем достаточно взрослые, серьезные книжки; в школе ее не сбило с пути окружение, мало интересующееся такими вещами; успешно миновала она и чисто дворовые пристрастья подростков - сигареты, алкоголь, наркотики. При этом, она не была ботаничкой, у нее много подруг из всех социальных слоев, но даже самые испорченные не могли затянуть ее вниз, наоборот, многие преображались под ее влиянием. Видимо, много очков вкладывала в Харизму. А может какой-то перк специальный выбрала в детстве.

Дальше она поступила в питерский университет, пришлось, правда, переехать от мамы в общагу. Мотаться каждый день со станции Волховстрой - выше человеческих сил и логики, но на каникулах и длинных выходных приезжала домой. Со Стефанией у них сильная связь, завязанная и на стандартных отношениях мать-дочь, и на доверительных подруга-подруга.

- На какого такого? - повторила Стефания на тон выше, - Роман Павлович, вы иногда как будто говорите что-то про себя, а словно громкость включить забываете... Извините... не хотела оскорбить, нервничаю просто.

В этот момент к стойке виляющей походкой приплыли две женщины.

- Сте-е-еша, приветик! - воскликнула одна из них и расхохоталась. - А мы и не заметили, как ты пришла, да?

Надо же, Роман никогда не слышал такого сокращения ее имени. Звучит как-то... нежно что-ли.

Стефания бросила в их сторону колючий взгляд, хотя и постаралась сдобрить его улыбкой:

- Здравствуй, Галя. Здравствуй, Надя. Хороший вечер?

- Просто за-ме-ча-тель-ный! - нараспев хором ответили дамы, а потом обратились к Роману. - Молодой человек... а... э... дай нам еще шампанского... ну бутылочку... и песню поставь... знаешь такую... младший лейтенант мальчик молодой все хотят па-тан-це-вать с тааа-бой!

Стефания отвернулась и поморщилась. Роман поспешил спровадить клиенток:

- Да, я принесу. Садитесь за столик.

- И песню, ага?

- Поставлю, садитесь, пожалуйста.

- А это... музыку еще, музыку сделай погромче! - пышущее жаром полное тело женщины навалилось на барную стойку так, что ее раскрасневшееся лицо почти уперлось в грудь Романа.

- Попробую, - ответил он, делая шаг назад.

- Стешка, а ты к нам садись! Че стоишь киснешь, а? - та лишь культурно кивнула в ответ.

- Ну все, - хлопнула по стойке женщина, улыбнулась во весь рот в золотых коронках и направилась к подруге за столик. Вот уж кто про Харизму забыл... хотя алкогольное опьянение такие дебафы вешает, так понижает все характеристики, что сложно сказать с уверенностью, кем является и как себя ведет человек, будучи трезвым.

- Так вот, Маша не похожа на человека, который заставил бы маму переживать, - Пластинин поспешил наконец успокоить Стефанию, которой тяжело далось ожидание. - Скорее всего, она просто увлеклась чем-то и забыла про телефон. Или на беззвучном стоит, - как можно более спокойно продолжил Роман. - Куда она сегодня собиралась?

Стефания задумалась и начала грызть ноготь. Затем, опомнившись, покраснела, достала из кармана телефон, покрутила его в руках, положила на стойку возле кассы и выпалила:

- Они с Леной Щербининой в клуб собирались... ну в молодежный который... образовательно-развлекательный, помните, она рассказывала, что у нас на районе... в смысле, в районе открылся весной клуб. Она как на лето приехала, тоже туда ходить начала. Подружки позвали. Ей там нравится. С ними беседы проводят, лекции интересные читают, какие-то активности есть на свежем воздухе опять же. Пытаются настроить молодежь на правильную жизнь, чтобы не попали под тлетворные влияния разные. Маша несколько раз и сама с докладом выступала, тут же не много студентов, в общем-то, а она в Питере учится. Говорит, что рассказывают про карьерные возможности, про то, как лучше характеристики распределять, что прокачивать если, например, врачом хочешь стать, а что - если журналистом...

- Да помню я, помню, - оборвал Роман, видя, что речь Стефании все ускоряется и ускоряется - явный признак начинающегося невроза. - Держите телефон.

Женщина по памяти набрала номер, долго вслушивалась в гудки, затем скинула и протянула Роману.

- Спасибо, тоже не берет.

- Но не берет - это ведь лучше, чем выключен и вне зоны доступа. Значит просто не слышит. Стефания... Леонидовна, вспомните, вы же сами были подростком.

- Роман Павлович, спасибо вам... за телефон и... и поддержку. Не буду больше отвлекать, займусь делами, и вы тоже. Как там у нас на кухне дела, уже свернулись? - спросила женщина нарочито громко и бойко, словно сама пыталась отогнать от себя дурные мысли.

Когда начальница скрылась за дверью кухни, Роман быстро нашел заказанную песню - не было еще пятничного вечера, чтобы ее не просили включить - поставил в очередь воспроизведения, открыл бутылку шампанского... куда подевалась Светка-официантка? Курить опять выскочила? Пришлось ему с двумя бокалами направиться к столику.

Вернулся за стойку он в подавленном настроении. Почему он вообще здесь работает? Он никогда не был общительным человеком. По службе - да. По делу - можно. А выслушивать пьяных посетителей было для него в тягость.

Сперва он думал, что устроится сюда только на время, а потом как-то втянулся. И хоть не признавался себе в этом, но рядом со Стефанией, да и Машкой тоже, его апатия отходила, словно тьма, расступающаяся от свечек.

Что-то жужжало на столе - Стефания забыла телефон у кассы. Роман поднял его и машинально глянул на экран - Доча. Тут же вызов оборвался. Не успел он войти в кухню с радостной новостью, как его собственный телефон завибрировал. На экране значился незнакомый номер, Пластинин ответил.

- Здравствуйте, могу я узнать, с кем говорю? - раздался усталый мужской голос.

- Нет, не можете, - резко ответил Роман. - Кому вы звоните?

- У меня телефон девушки... я набираю пропущенные номера. Ее мать не отвечает. Последним ей звонили с вашего номера.

- А где девушка? - у Пластинина были крепкие нервы, поэтому и напряглись они тоже крепко.

- Скажите кто вы, вопрос деликатный...

- Друг семьи! - крикнул Роман и выругался в трубку. - Что с Машкой, говори?

- Хорошо... успокойтесь, она в очень тяжелом состоянии... У нее подозрение на передозировку наркотическими препаратами. Приезжайте пожалуйста в больницу... и сообщите родным.

Глава 2. Скорая помощь

Как бы Роману ни хотелось сразу же поехать в больницу вместе со Стефанией, но кто-то ответственный должен был остаться до конца работы кафе. Официантка Света на такую роль почти подходила, но стоило только Пластинину заговорить об этом, как девушка округлила глаза и обхватила плечи руками: закрыть заведение - дело не сложное, но остаться здесь одной из персонала, когда на дворе полночь, а посетители все больше и больше теряют человеческий облик... мало ли что.

- Ром, а вдруг опять такие же зайдут... ну как те три сегодня вечером, - заскулила она. - Ромочка, останься, пожалуйста, со мной!

Не столько из-за Светы, сколько чтобы не заставлять Стефанию нервничать еще и из-за кафе (если, конечно, волноваться еще больше было возможно для нее в такой ситуации), Роман остался до закрытия, но это были самые долгие полтора часа в... в этом году точно. Даже последние минуты на зоне тянулись не так мучительно. Он и сам удивился, отчего вдруг стал настолько эмпатичным, тем более к малознакомой девчонке. Может быть, за последние годы в нем скопилось столько нерастраченного сострадания, что оно сейчас прямо-таки выплескивалось на первого мало-мальски достойного человека? Странно все это, непривычно для него.

Роман налил себе уже вторые сто грамм водки, выпил, выключил везде свет, компьютеры, проверил окна и двери, вышел, наконец, на улицу и закурил в ожидании машины. Его смена закончилась.

Вскоре задрипанная иномарка такси остановилась напротив приемного покоя районной больницы: скромного двухэтажного здания, утопающего в листве деревьев и пугающей темноте августовской ночи, пришедшей на смену радостным и задорным белым ночам, таким любимым в этом регионе.

- Так-с, с вас... сейчас найду, сколько... - терзающе медленно соображал водитель.

Роман кинул купюры на торпеду и выскочил из машины, хлопнув дверью так, что чуть не открылась дверь соседняя.

Ворвавшись внутрь, он наткнулся на дремлющую за стойкой регистратуры медсестру пенсионного возраста. Она с трудом разлепила тяжелые веки и уставилась на него в ожидании разъяснений.

- Гамова Мария, семнадцать лет, - возраст он сказал наугад, - номер палаты какой?

- Родственник? - устало спросила женщина.

Роман задумался. Стефания уже здесь, она отметилась, как мать, скорее всего ее спросили и о других членах семьи... Значит если ответить, что он отец, может выйти неувязочка. Есть и другой способ.

- Капитан Пластинин, отдел по борьбе с наркотиками.

Медсестра слегка подтянулась и пошире раскрыла глаза.

- Так ведь милиция ж уже была...

- Полиция, гражданка, полиция. Но я из ФСБ.

- Ах, ну да... полиция, милиция, ФСБ... толку-то... ночь на дворе...

- Я из другого отдела. Говорите номер палаты и как пройти, мне некогда.

- Удостоверение извольте, пожалуйста...

Ксивы, конечно, не было. Но что такое бумажка для настоящего... хорошо, хорошо, бывшего ФСБшника? Бумажку можно потерять, ее можно отобрать, бумажки можно лишить. А вот перки - эти замечательные бонусные способности редко  выпадающие людям. Обычно это связано со значимыми событиями жизни: пошел в школу, закончил школу, пошел в ВУЗ, закончил ВУЗ... и так далее. Даже за попадание на зону Роману достался перк, но о его свойствах он предпочитал не вспоминать лишний раз.

Не все бонусы были однозначно положительными, были и достаточно своеобразные... например, чересчур невезучие по жизни люди могли получить особенность, при которой досадные недоразумения и несчастья начинали случаться не только с ними, но заодно и со всеми вокруг. Может показаться - от этого мало пользы обладателю перка, но во-первых, становится не так обидно, что не везет только тебе - а это уже немало, а во-вторых, если приноровиться к таким событиям, можно научиться извлекать хорошие дивиденды. По сравнению с окружающими, у владельца огромное преимущество - он знает, что вот-вот может случиться какая-нибудь шляпа и готов к этому, а для остальных это будет настоящий снег на голову. Причем снег не чистый, белый, а желтый или коричневый.

При получении капитанских звездочек у Романа появилась полезная способность: с пятидесятипроцентной вероятностью ему верят на слово, когда дело касается связанных со званием утверждений. Корреляция опыта с харизмой и авторитетом. И хотя в органах он больше не служит - перк никуда не делся. Ведь мастерство, опыт, знания и умение понтануться - не пропьешь и даже не протопчешь в местах не столь отдаленных.

- Капитан Пластинин... сколько еще раз повторять?! - надавил Роман.

И тут на далеких планах, или в небесной канцелярии, или кто его знает где еще, завертелись божественные шестеренки, по написанным манными чернилами в воздухе формулам, вычисляющие вероятность наступления того или иного события. Пятидесятипроцентный шанс на успех от перка да помноженный на переменную благосклонного исхода из-за повышенной удачи минус коэффициент сопротивляемости медсестры, разросшийся до неприличия из-за лошадиной Выносливости женщины... Но не прошло и двух секунд, как Роман услышал:

- В реанимации она, второй этаж, направо по коридору, четвертая дверь. Бахилы обуйте.

Сдержанно выдохнув, Пластинин ринулся вперед, проигнорировав странную просьбу “обуваться” в полиэтиленовые кульки.

- ... но вас туда не пустят, товарищ милиционер, - бросила ему вдогонку женщина. - Вам к доктору надо сперва.

Роман резко остановился.

- Доктор кто? - спросил он.

- Валерий Сергеевич, он на первом этаже, по коридору налево, потом еще налево и его дверь.

Роман мысленно сплюнул, развернулся на пятках и поспешил в другую сторону.

Конечно, в коридоре пахло лекарствами, линолеум был вытерт, а стены до уровня пояса исполосованы черными следами от подошв, но Пластинин ничего не замечал. За два десятка решительных шагов он добрался до кабинета - больница была совсем маленькая. Рванул дверь и только тогда задумался, что может быть его здесь никто и не ждет, но, увидев сгорбленную фигуру Стефании на стуле, немедля вошел.

Тесная комнатка, всего метров десять квадратных. Сидящий за столом Валерий Сергеевич - сухопарый мужчина с торчащими из-под ворота бирюзовой врачебной униформы седыми волосами - поднял на него взгляд:

- Вам кого?

- Я... по поводу Машки... Марии...

Стефания повернула к нему заплаканное лицо со следами потекшей туши и ничего не сказала.

- А вы ей кто? - врач переводил взгляд с него на женщину и обратно.

- Какая разница. Я помочь хочу.

- Че-е-ем? - мужчина удивлялся все сильнее.

- Скажем, есть у меня опыт в... в схожей ситуации?

- Вы врач? Или может быть наркоман? - доктор уже и не пытался скрыть появившуюся неприязнь к незваному гостю.

Терпение Романа тоже пошатнулось, он действительно пришел помочь, поддержать Стефанию, зачем этот мужик стал до него докапываться?

- ФСБшник я! Из отдела по борьбе с наркотиками, так понятнее? Капитан Пластинин.

Стефания резко подняла на него глаза - да, этого он ей не рассказывал. Когда устраивался на работу ограничился общими фразами, что служил в органах, да и в трудовой так записано.

- Нет, не понятнее, - на этот раз очевидно перк не дал нужного результата, и врач не поверил ему на слово, что он из органов. - Иваныч уже приходил... в смысле, майор Беляев.

- Это местные менты...

- А почему, позвольте полюбопытствовать, ФСБ вдруг заинтересовалось рядовым случаем передозировки?

- Пока я здесь как частное лицо...

- Ну вот я это частное лицо и прошу удалиться.

- Да что же ты за человек такой... - не сдержался Роман.

- Постойте... - принюхался Валерий Сергеевич. - Да от вас же алкоголем пахнет!

Пластинин смачно выругался про себя: собака этот мужик что ли, такое обоняние, или Восприятие в потолок прокачано?

- А чем от меня должно пахнуть? Шахматами?

- Пусть он останется, - вступилась Стефания, - Это Роман Павлович, он действительно из ФСБ... он... друг семьи.

Пластинин выдохнул: Стефания ему подыграла, значит оценила, что приехал.

- Ладно, - сдался доктор и поджал губы. - Специально для вас повторю: состояние девочки крайне тяжелое, она в коме. Даем антидот. У нее передозировка наркотиков.

- Каких? - спросил Роман и покосился на Стефанию: она смотрела куда-то вдаль, сквозь него, сквозь стену, сквозь здание, да и пожалуй сквозь весь этот мир.

- Это самое интересно, если можно так выразиться, - Валерий Сергеевич почесал щеку и уставился в монитор. - Активное вещество нам неизвестно, но что-то из фенологликозидов, - он всмотрелся в монитор и добавил, - но там целый коктейль, также есть следы гликоалкалоидов...

Классы действующих веществ были знакомы Роману, все-таки он немного поднаторел в фармакологии за время в банде и благодаря самообучению на зоне.

- И этого вам недостаточно, чтобы назначить лечение?

- Мы даем Наркан... антидот, так сказать, широкого спектра, посмотрим на реакцию. Конечно, было бы лучше знать, что именно приняла пациентка.

- Маша... - прошептала Стефания. - Ее зовут Маша.

- Дайте мне анализы, расшифровку, - потребовал Роман.

- Зачем? Ну что вы там хотите увидеть? Если вы можете отличить пирацетам от циннаризина - это не значит, что вы разберетесь в этом, - он ткнул пальцем в монитор.

- У вас врачебный халат и целая лаборатория умников, но разобраться сами так и не смогли, - наехал Пластинин. - От того, что я попробую - хуже не будет.

Валерий Сергеевич испытующе посмотрел на Романа, во взгляде неприязнь уже сменилась банальной усталостью. Тяжело вздохнув, сделал несколько щелчков мышкой и старый матричный принтер очнулся, заурчал, забурчал, закрякал и медленно высунул язык - распечатанный лист с расшифровкой результатов анализа Машиной крови.

Люди молчали, вслушиваясь в психоделическую песню техники прошлого века.

- Мамаша, вы бы шли спать, - наконец попросил врач, которому и самому не терпелось опустить голову на подушку вон на том обшарпанном диванчике, стоящем в углу кабинета. Сколько он на смене? Сутки? А может быть коллега-сменщик заболел, и он здесь уже почти сорок часов?

- Какое уж тут спать... - прошептала Стефания.

- Доктор прав, - нехотя признал Роман, - поедем домой, если Маша... - он осекся, - когда Маша очнется, вы должны быть в адеквате... ну то есть вам понадобятся силы...

Стефания посмотрела на него долгим взглядом, по-детски шмыгнула носом и поднялась со стула.

- Да, нужно Ластика выгулять, обычно это Маша делала...

Роман молча кивнул.

- Спасибо вам, - поблагодарила она врача. - Мой телефон у вас есть, вдруг что-то... или Маша...

- Да, да, конечно, позвоню, проинформирую, не волнуйтесь, - затараторил Валерий Сергеевич, оживившийся от предвкушения такой близкой тишины и покоя.

- Ах да, простите, - Стефания полезла в сумочку и достала кошелек, - я знаю, в медицине сейчас сложно, возьмите пожалуйста за беспокойство и на лекарства, вдруг понадобится, - она протянула несколько купюр, глаза доктора раскрылись еще шире, а потом он прищурился и посмотрел на Романа. “Прямо мимический театр какой-то имени Ивана Урганта!” - подумал Пластинин и не стал отворачиваться или отводить взгляд: бери, мол, что телишься?

Валерий Сергеевич повел себя достойно: не стал изображать неловкость и принял деньги, поблагодарив.

Гамова и Пластинин вышли в теплую летнюю ночь, даже северный ветер не пытался забраться под одежду и защекотать, но Стефанию трясло мелкой дрожью, словно на дворе было около нуля. Когда подошли к машине, женщина вдруг сказала:

- Говорят, она прямо на улице сознание потеряла. Скажите, разве это возможно?

На такие темы Роман соображал очень быстро, в голове давно крутились вопросы касательно обстоятельств произошедшего, но он не хотел травмировать мать излишними напоминаниями. Поэтому сейчас вцепился в возможность выяснить детали.

- В людном месте? Одну?

- Да...

- Надо поговорить с ее подругами. Как вы сказали в кафе, Лена Щебенкина?

- Щербинина, у меня есть ее телефон, - Стефания полезла в сумочку.

Роман невольно отметил, что интеллигентная и воспитанная женщина в такой ситуации совсем не смущается разбудить девчонку посреди ночи. Все правильно, Лена может что-то знать о наркотике.

- Если бы они по вене гоняли, - размышлял Роман вслух, - то явно не посреди города, и передоз случился бы в том же месте, поскольку наступает сразу после укола. Таким образом можно отмести быстро всасывающиеся наркотики и способы их употребления. Значит - таблетки или бут.

Стефания смотрела на Романа огромными глазами полными ужаса и вздрагивала от каждого слова - неужели это могло произойти с ее девочкой? Как это случилось с ее умницей? Она даже забыла, что в руках держит телефон, пытающийся дозвониться, добудиться Лену Щербинину. А Лена не отвечала.

- Но таблетки - это хорошо, - продолжал мыслить Роман, - это не героин, значит не будет ломок, значит она не плотно сидит... - здесь он все-таки замолчал, понял, что переусердствовал с подробностями.

Стефания расплакалась, точнее, вопреки ее воли из глаз потекли слезы, она не всхлипывала и не рыдала, просто из двух зеленовато-серых озер взяли основание две кристально чистые солоноватые реки. Так, наверное, плачут камни.

- Все будет хорошо, - Роман выдавил из себя банальность, - могло быть и хуже. Я постараюсь помочь...

- Спасибо, - ответила Стефания и вытерла лицо ладонью.

- Может быть я поведу? - предложил он. - Вы в таком состоянии...

- А вы... вы пили... - безразлично заметила женщина.

Роман позволил себе усмехнуться:

- Это не страшно, у меня есть перк - Трезвый водитель. Я за рулем моментально прихожу в себя. Работает до уровня концентрации алкоголя в полтора промилле. Если напьюсь сильнее - перк не спасет.

Стефания удивленно изогнула брови:

- Ну что же, спорить не буду... тем более, с капитаном ФСБ, - и с укоризной посмотрела на Пластинина.

А Роман обрадовался сразу нескольким вещам: она может шутить; он сказал ей правду о себе и своем прошлом; она не рассердилась; она ему доверяет, раз уж садится в машину с ним выпившим... откуда ему было знать, что в тот момент Стефания была совсем не против разбиться насмерть. Даже сильные женщины могут дать слабину.

Так иногда бывает, что выходной выпадает именно на тот день, когда он крайне нужен. Отработал трудяга на заводе всю неделю или в офисе отсидел, сил уже нет, и тут случается суббота. Чаще правда бывает, что сил нет уже ко вторнику, а выходных в ближайшие дни не предвидится. Роману в этот раз не повезло. На следующий день, а точнее уже этим утром, ему нужно на смену в кафе. А планы были совсем другими. Всю ночь он пытался расшифровать распечатку с анализами, неистово гуглил, листал свои немногочисленные книги по химии и фармакологии, пытался вспомнить некоторые нюансы.

Разбираться было сложно, мозг буквально скрежетал и жаловался на недостаточный уровень интеллекта, все эти определения типа: “стероидные сапонины в качестве сапогенинов содержат обычно производные спиростана или фуростана” вводили в ступор и клонили в сон, кофе уже не помогал.

Роман помнил о нераспределенных характеристиках за последние пару лет, но импульсивно бросить их в Интеллект не решался, назад откатиться ведь не получится.

Чем больше он вчитывался, чем глубже термины врезались в память, тем отчетливее у него было чувство дежавю. Все это уже где-то было, он встречал похожие вещества с примерно таким же влиянием на организм и в такой же странной комбинации, которая в нормальной фармакологии не используется. А где он их мог встретить? Не так уж и многочисленны его контакты с наукой, а если прибавить сюда связь этих веществ с наркотиками, то очевидно что-то подобное он мог видеть в наработках химиков из банды.

Это меняло дело. Перед тем, как его закрыли, он как раз взял важные документы из лаборатории: отчеты, результаты исследований, формулы, он тогда мало понимал в чем там суть. Передать их в отдел сразу не получилось, хранить дома - смертельная опасность, поэтому пакет он спрятал в надежном месте.

Когда его сажали, думал он уже немного о другом, да и не понимал, кому из коллег можно довериться, ведь в банде были разговоры о своих людях в органах. В итоге эти бумаги так больше никто и не видел. И если его нычка надежна и пережила все эти годы - то они и сейчас там. А в них может быть единственный ключ к спасению Машки.

В жизни не бывает такого драматизма, что есть лишь один путь к цели. Вполне вероятно, Машка очнется после очередной капельницы антидота или ее подруги вспомнят, что именно она принимала, или хотя бы где взяла, а там уже можно будет прищучить барыгу и узнать правду. Но все эти события мало зависели от Романа, а он не мог сидеть сложа руки, и так за последние годы насиделся... даже на воле.

Часы показывали без четверти восемь утра. Он встал, сунул распечатку в карман, надел кожаную куртку, взял деньги и телефон - собрался.

Первым делом он зашел к соседу этажом ниже - нормальный мужик, раньше был местным участковым, а теперь работает в охране. У них были лаконичные соседские отношения, основанные на мужской солидарности и прошлом в органах.

Позвонил в дверь. Два долгих звонка и один короткий. Это не было шифровкой, но Пластинин сам придумывал себе тайные знаки, то ли из ностальгии, то ли по привычке.

- Че трезвонишь? - открыл дверь невысокий, полноватый мужчина.

- Дай ключи.

Мужчина посмотрел на Романа, прямо в глаза, выждал паузу и спросил:

- Когда отдашь?

- День, может быть два.

Еще один долгий взгляд... и сосед протянул Пластинину брелок с ключами.

- Спасибо! - Роман пожал руку.

Вблизи панельной пятиэтажки, где снимал квартиру Роман, располагались гаражи-ракушки. Один из них Пластинин и открыл только что полученным ключом. Внутри, прямо посередине, гордо стоял мотоцикл Ява. Хоть и старый, с заржавевшим глушителем, но все еще на ходу. У него был такой в студенчестве, тоже черный, они гоняли с Гошей Марченко по Московскому району без прав, катали девчонок, пока однажды друг не влетел на нем в иномарку. Хозяин машины грозился вызвать гайцов, а такой инцидент в личном деле поставил бы крест на будущей карьере Гоши в органах. Роман уладил вопрос - отдал, скрепя сердце, любимую Яву в счет возмещения ущерба. И сейчас Гоша майор.

Роман сел на мотоцикл, накинул на глаза солнцезащитные очки, завел - рычит. Постучал по бензобаку - почти пустой, значит надо заехать на заправку. Газанув и выстрелив себя из гаража, он лихо затормозил. Закрыл ворота и поехал в соседний район. Следующим пунктом назначения был сменщик Колян.

Долгий и два коротких звонка в дверь. Минута ожидания, повторить звонки. Только теперь два коротких и один длинный. За старой, обшитой войлоком и кожзаменителем дверью послышались шаги.

- Кто?

- Я.

- Кто я?

- Я.

- Ромыч, ты что ли?

- Я.

Дверь отворилась, на пороге в трусах-боксерах стоял Колян, молодой блондинистый парень двадцати четырех лет. Стандартная история: школа, армия, после дембеля слонялся без дела полгода, подрабатывая то там, то тут. Но нашел в себе силы, уехал в Питер, окончил крутые курсы барменов, устроился там на работу, а потом сильно заболел отец - единственный оставшийся родной человек. Колян приехал в Волхов ухаживать за ним. Это не помогло - отца вскоре похоронили, но почему-то Колян решил больше не возвращаться в Петербург.

- Здорово, - кинул Роман, но руки не протянул. - Выйдешь за меня сегодя?

- Стоп! Стоп! Стоп! Мы с тобой знакомы три месяца, а ты сразу замуж зовешь? - рассмеялся парень.

- На работу, дебил.

- Эээ, братан, какая работа? Сегодня твоя смена, а у меня планы, баба днем в гости приедет, помнишь я рассказывал, Вика... ну продавщица которая?

- Колян, выйдешь сегодня вместо меня. Это не вопрос.

- А ты что, опять что ли забухал? - парень присмотрелся к Роману, демонстративно вдохнул воздух, - вроде не пахнет синькой.

- Обстоятельства.

- Какие, блин, обстоятельства? У меня сегодня трахыч намечается, не пойду я работать! Сам разруливай свои обстоятельства!

- Пригласишь ее в наше кафе, угостишь авторским коктейлем, понтанешься, мне тебя учить надо?

- Каким коктейлем? У нас их и делать-то не из чего. Если только ершом...

- Спасибо, смену буду тебе должен, - сказал Роман и легонько ударил кулаком Коляна в грудь.

- Эээ! Слышь, ну кто так делает?

Пластинин уже спускался по лестнице, но остановился, обернулся и сказал:

- Я слово волшебное знаю.

Колян что-то прошептал себе под нос, наверняка какое-то ругательство, и спросил:

- Ну?

- По-братски...

Парень еще раз выругался, но ответил:

- Умеешь ты убеждать, Ромыч. Если по-братски... то, конечно, поработаю.

Роман вышел из подъезда, оседлал престарелого коня, опять газанул и с шумом выехал со двора.

Кожаная куртка, очки, Ява... Пластинин ехал в Олонец - небольшой городок в Карелии, где жила мама как раз того самого старинного друга и сослуживца Гоши Марченко, угробившего мотоцикл в студенчестве. Именно там и была его нычка с документами, которые могли бы помочь Машке.

Глава 3. Дружба мужская и женская

Дом Гошиных родителей почти не изменился. Только покосившийся деревянный забор поменяли на ровный металлический, а саму двухэтажную бревенчатую постройку с летней верандой обшили бордовой вагонкой. Приусадебный участок, правда, выглядел необычно запущенным: цветы на клумбах вперемешку с сорняками, побелка снизу на деревьях почти сошла, и вот-вот наглые жуки-короеды наконец пожрут досыта.

Роман слез с мотоцикла, с непривычки тело отозвалось ломотой и тяжестью: все-таки почти двести километров по дорогам ленинградской области на старенькой Яве. Болела левая рука, в очередной раз напоминая о травме. Подошел к забору, за которым лаем зашлась молодая немецкая овчарка. Значит старый пес Лорд уже издох, пока Пластинина не было.

Роман нажал затертую кнопку на калитке: один длинный звонок и один короткий.

Несколько минут пришлось простоять в ожидании, собрался звонить снова, но тут дверь на веранде отворилась, и по ступенькам медленно, держась за перила, начала спускаться старушка.

Роман невольно содрогнулся - так сильно сдала за последние годы тетя Зина - мама Гоши, он даже не сразу ее узнал.

- Чего вам? - крикнула она, сойдя с лестницы и прищурившись.

- Зинаида Ивановна, здравствуйте! - крикнул Роман.

- Что? - переспросила старушка, а потом пробормотала под нос: - Не слышу ничего...

Она осторожно засеменила к забору.

- Тетя Зина, это я, Роман Пластинин, помните? Друг Гоши... работаем... работали вместе.

- Ааа, - расплылась она в улыбке, то ли расслышав, то ли, наконец, рассмотрев гостя. - Пластинкин, ты что ли?

- Я, - улыбнулся в ответ Роман. Тетя Зина всегда называла его не по настоящей фамилии, а этим ласковым прозвищем.

- Так ты заходи, там открыто. Я собаку подержу. Барон, тихо! Сидеть! Свои!

Собака замолчала, посмотрела на хозяйку и, облизнувшись, уселась на траву.

Роман толкнул калитку и вошел во двор.

- Тетя Зина, как поживаете? Как дядя Леша?

Бабушка тяжело вздохнула:

- Да как-как... болеем, я после инсульта только-только отходить начала. Дед лежит целыми днями, телевизор включит и пялится туда, - она шаркнула ногой в калоше, по мощенной бетонными плитами дорожке, ведущей от крыльца до калитки. - Огород, вон, совсем зарос. Нет сил уж работать, как прежде.

Роман еще раз окинул взглядом некогда образцовый участок, где Гошины родители умудрялись выращивать даже арбузы, а посторонним растениям было запрещено приближаться ближе, чем на метр к забору с внешней стороны. А сейчас земля утопала в зелени сорняков, свидетельствуя об окончании какой-то важной и светлой эпохи. Смена поколений... миграция из деревни в город. Почему-то взгрустнулось.

- Пойдем в дом, стоять мне тяжело, спина очень болит последнее время. Да что спина? Проще сказать, где не болит..

Неспеша они двинулись обратно к веранде. В доме все осталось практически так же, как помнил Роман. Небогатое убранство деревенского жилища: простая советская мебель, половички, ковры на стенах, иконы в углу, только в большой комнате старую ламповую Радугу заменил широкий плоский телевизор. “Видимо Гоша настоял,” - усмехнулся Пластинин.

Тетя Зина суетилась на кухне, наотрез отказавшись от какой-либо помощи. Вместо этого отправила Романа в спальню поздороваться с дедом - как она его сейчас называла - хотя на самом деле это был отец Гоши.

Аккуратно открыв дверь, которая все равно скрипнула, словно сторожевая собака, лаем предупреждающая хозяев о приходе чужака, Пластинин заглянул в комнату. Старая Радуга стояла на тумбочке и показывала какой-то сериал, мерцающим экраном словно подмигивая Роману: “Что, мол, думал меня уже выбросили на свалку истории? Ан нет, советские люди так не поступают. Я все еще работаю и меня смотрят, а того, нового и плоского, даже включить боятся”.

Несмотря на шум телевизора, дядя Леша спал на кровати, вытянув одну ногу в шерстяном носке из-под одеяла. Роман не стал его будить, а вернулся на кухню, где уже был налит чай в изящные праздничные кружки с тонкими стенками, очевидно, взятые из серванта в честь визита гостя.

- Как поживаешь, Рома? - спросила тетя Зина. - Давно освободился? Устроился где-нибудь?

Они вообще знали, что он уже вышел? Пластинину стало интересно, а сам Гоша в курсе? Ведь они не общались последние несколько лет, да и сейчас, на воле, он ни с кем из старых знакомых не контактировал. Только матери сообщил, что все в порядке.

Вкратце он пересказал последние события своей жизни, не вдаваясь в подробности и не называя даже города, где поселился - мало ли что. Закончив, он наконец решил задать мучающий его вопрос:

- Тетя Зина, а Гоша давно у вас был? Как вообще у него дела?

Старушка сперва испытующе посмотрела на него и отвела взгляд в окно. Помолчала, затем вытерла глаза рукой и сказала:

- Так у нас Гошенька. Куда ему теперь...

У Романа внутри екнуло.

- В смысле?

Тетя Зина снова помолчала, подбирая слова.

- Убили сыночка нашего, на кладбище он теперь, здесь, в Олонце.

Роман выругался вслух, замолчал, осознавая услышанное. Ближе Гоши друга у него не было, по крайней мере последние пятнадцать лет. И пусть их взаимоотношения были сложными, а последнее время и вовсе сошли на нет, но каждый из них знал, что где-то в мире есть друг, на которого можно положиться. А теперь такого человека в жизни Пластинина не стало.

- А кто? Как? Когда? - он понимал, что заставляет мать заново вспоминать ужасное горе, но не мог сдержаться.

Старушка опять глубоко вздохнула, положила морщинистые руки на стол, сцепив пальцы в замок.

- А кто вас убить может, Ромочка? Бандиты какие-то. Думаешь нам рассказали подробности? Кому-то не понравился, мешался. Нашли Гошеньку в Ленинграде... на стройке заброшенной, - ее голос дрогнул, - узнать смогли только по удостоверению, что при нем осталось. Так его бедненького изуродовали, - она перекрестилась.

Роман сжал кулаки, задумался: кто из бывших сослуживцев может быть в курсе произошедшего? У кого узнать детали? А зачем они ему? Будет мстить? Вряд ли. Но ответы были нужны, хотя бы для себя. Так уж он привык жить.

- В закрытом гробу ведь хоронили... ты прости, не могу я вспоминать, сердце кровью обливается, - тетя Зина закрыла ладонями лицо и заплакала.

По ее реакции Роман решил, что это случилось недавно. Хотя разве можно рассчитывать, что мать сумеет смириться с убийством единственного сына, даже спустя годы? Разве ее душа перестанет разрываться на куски при воспоминаниях о его мучительной смерти?

- А Саня... Саша давно приезжала? - задал следующий наболевший вопрос Пластинин о самой главной женщине в своей жизни, по крайней мере, в тот момент для него это было именно так.

- После похорон не видела я Сашеньку. Тогда она сказала, что уезжает из города, не сможет тут дальше жить.

Саша была лучшей, единственной, первой подругой Романа и по странной иронии жизни - женщиной Гоши Марченко.

- Ромочка... подай корвалол, в холодильнике стоит пузырек, - попросила тетя Зина, прижав руки к груди.

Напоив старушку лекарствами и уложив на диван, Пластинин вышел во двор, хотелось курить. Он завернул за дом и расположился в беседке, где много лет назад они любили просиживать ночи напролет за шашлыками, пивом и разговорами. Все еще потрясенный известием, Роман позабыл зачем приехал, на него нахлынули воспоминания... а вспоминать Гошу было невозможно без мыслей о Сане - Александре Алмазовой, так тесно их жизни переплелись. И не сложилась бы его судьба таким драматичным образом, если бы не встреча с этими людьми. Так как же все вышло?

История, достойная экранизации, началась десятки лет назад с классической мужской дружбы. Их отцы - Павел Пластинин и Василий Алмазов - дружили с раннего детства. Выросли в одном дворе, сидели за одной партой, побывали в горячих точках, сперва срочниками, а затем, после института, уже офицерами КГБ. Женились практически одновременно, гуляли на свадьбах друг у друга. Даже детей завели в один год: сперва родился Роман, а когда Алмазов увидел счастье друга, срочно захотел себе сына. Даже имя придумал - Александр, в честь Суворова, тем более, что сам Алмазов - Василий. Но родилась девочка - Сашенька. Имя решили оставить, да и весь план на жизнь чада Алмазов перекраивать не собирался. Сказал - будет офицером, значит будет офицером. Женщины тоже служат, тоже Родину защищают.

У Романа и Сани, как ее называл бескомпромиссный отец, не было другого выбора, кроме как с раннего детства расти вместе - что поделаешь, дети закадычных друзей очень много времени проводил вдвоем. В машинки, войнушку и куклы они играли вместе, хотя последние и были разрешены только на время командировок отца.

Затем они пошли в одну школу, несмотря на одинаково неудобное расположение для обеих семей. Других вариантов не было, ведь двадцать лет назад в ней учились их отцы. Школа, к счастью, была одной из лучших в Петербурге.

Первые десять лет жизни дети вообще не задумывались о чувствах друг к другу. Они, безусловно, были, но воспринимались так естественно, будто иначе и быть не могло. Все время вместе, как брат и сестра, как лучшие друзья.

В пятом классе Роман в первый раз серьезно заступился за Саню. Она была озорной девчонкой, хотя и училась на пятерки. Зацепилась языками с каким-то шестиклассником в коридоре, слово за слово стали ругаться, толкаться. Пацан был крупнее, старше, но Саня тогда еще не привыкла бояться и отступать.

Роман подоспел, когда Саня, ударившись головой о стену, сползла на пол.

Дальнейшие события он плохо помнил, хотя действовал, как говорили очевидцы, очень спокойно, собранно и точно. За несколько ударов вырубил противника и его подоспевшего на помощь друга.

Чем взрослее становилась Саня, тем в более интересные ситуации она попадала. Но Роман был рядом, вытаскивал, отбивал, угрожал, защищал. А когда дело не касалось физической силы, то лидером была Саня. До старшей школы Пластинин еще не так заметно уступал ей в умственных способностях, но потом Интеллект девушки, который она планомерно увеличивала из года в год, уже не оставлял шансов конкурентам. Они все-равно вместе готовились к олимпиадам по математике, физике, химии, творческим конкурсам, но побеждала там только Алмазова.

Конечно, существовали еще и другие аспекты их отношений. В восьмом классе гормоны окончательно взяли свое. Хотя молодые люди нравились друг другу, романтические отношения предпочитали заводить с другими. Их общение на время затихло, но лишь затем, чтобы возобновиться с новой силой - как это бывает в особо закрученных любовных историях.

В одиннадцатом классе все-таки случилось то, на что все вокруг уже два года как делали ставки. У ребят завязался роман. Они и сами не поняли, как это получилось. Просто из подруги и, можно сказать, сестры Саня вдруг стала еще и девушкой Романа, такой красивой и манящей.

Это было замечательное время для них обоих, они опять воссоединились после тягостных метаний молодости. Вновь им было хорошо вместе, только вдвоем и только друг с другом. Долго наслаждаться безоблачным счастьем им, однако, не пришлось.

На носу было поступление в институт, который выбрали отцы еще до рождения детей. Проблем с подготовкой и экзаменами не возникло, и уже в начале лета без пяти минут студенты разъехались на каникулы с родителями, чтобы встретиться вновь в сентябре и, скорее всего, больше никогда не разлучаться.

Так они думали, но жизнь распорядилась иначе. В середине августа Роман получил письмо от Сани: чужой, холодный и липкий текст, где сообщалось, что полковника Алмазова переводят в Москву и она решила ехать с отцом. Документы из института заберет и попробует перепоступить в один из столичных. И ни одного теплого слова! А ведь они уже строили планы на будущее и, казалось, любили друг друга!

Это был нокаут. Как же так? Почему она не осталась с ним? Ведь уже взрослая, многие уезжают учиться в другие города, а здесь даже ехать никуда не надо было, подумаешь, папу перевели...

За разъяснениями он обратился к своему отцу: знал ли он, что лучшего друга переводят в столицу? Знал ли, что тот забирает с собой семью? Что вообще происходит?

Генерал Пластинин, и без того ходивший все лето с обеспокоенным взглядом, не смог ответить на вопросы, для него самого это было большой неожиданностью. В задумчивости он лишь разводил руками и предлагал сыну не горячиться - дело молодое, всякое бывает. Рассказывал, какие ссоры случались у них с мамой Романа, но ведь всегда мирились!

Генерал Пластинин скоропостижно скончался зимой того же года у себя в кабинете. Обширный инфаркт. Потом говорили, что это все из-за работы. Политическая обстановка в ФСБ тогда была непростой: интриги, борьба за власть. Честное, порядочное и ответственное сердце Павла Пластинина не выдержало.

На похороны приехал Алмазов, но без дочери. Роман хотел поговорить с названным дядей о происходящем, но случая так и не представилось.

Два первых курса института Роман часто писал Сане. От нее приходили, скорее, нейтральные сообщения, где она так ни разу и не ответила на многочисленные вопросы. Что же случилось? Чем он мог ее обидеть? Что такое важное она вдруг решила для себя?

В это же время Пластинин познакомился с Гошей - они учились в одной группе. Пацаны быстро поладили и в стенах института и за его пределами. Гоша всегда был бойким жизнерадостным и предприимчивым человеком. Они вместе гуляли, выпивали, клеили девчонок, катались на мотоцикле - пока Гоша не попал на нем в аварию и Яву не пришлось отдать.

Новый друг, учеба, пьянящая молодость - все это помогало Роману отвлечься от мыслей о Сане. Постепенно ему удалось перестроить жизнь, забить образовавшуюся в душе пустоту другими вещами, другими людьми. Поэтому, когда на четвертом курсе он узнал, что Алмазова выходит замуж, то отреагировал не так болезненно, как ожидал: пил всего два дня и то больше для порядка, чем по требованию сердца.

Следующие несколько лет они совсем не общались с Саней, зато ее отец, к тому моменту уже генерал-майор ФСБ, стал оказывать Пластинину помощь в карьере, как только тот закончил институт. Никакого откровенного блата не было, но определенную протекцию он сделал, например, поспособствовал назначению Романа и Гоши в один отдел.

С головой окунувшись в работу, Пластинин лишь изредка вспоминал бывшую подругу. У него случилось несколько романов, но длились они недолго и заметного следа в сердце и жизни не оставили. Разве только болезненные воспоминания о походе к венерологу и последующем лечении.

Алмазова вновь ворвалась в его жизнь неожиданно, без объявления войны. Просто в один прекрасный день в их кабинет на Литейном 4 вошла хрупкая красивая блондинка невысокого роста в кителе с майорскими погонами и сказала:

- Господа офицеры, принимайте пополнение из златоглавой!

Пластинин на это только и смог сказать:

- Саня приехала! - И улыбнулся.

Встреча была такой неожиданной, что старые пыльные темы даже трогать не хотелось. У каждого накопилось столько новостей, которыми спешили поделиться! Теперь у них было полно времени - Алмазову перевели работать в Питер, в соседний отдел.

С особым удовольствием Роман познакомил коллег друг с другом, словно хвастаясь Саней перед Гошей и наоборот. Когда радость от встречи понемногу рассеялась, Пластинина опять стали посещать мысли касательно их совместного будущего. Тем более, Алмазова развелась год назад и была абсолютно свободна. Саня же наоборот, после теплоты первых дней, вдруг охладела, все меньше забегала к ним пить чай, в разговорах стала сдержанней, иногда попросту молчала в ответ. Склеить возникшую неловкость удалось с помощью Гоши, шутками и энергией заполнившего все паузы. Кроме того, он был не вовлечен в их старые ссоры и было заметно, как Саня расцветает в его присутствии. И называл он ее исключительно Александрой или, в дальнейшем, Сашенькой.

Их совместное общение длилось почти год, а потом Роман стал замечать, как его друзья все чаще и чаще стали проводить время лишь вдвоем, под разными предлогами избегая его общества. Сопоставив некоторые факты и обругав себя за слепоту, он обратился напрямую к Гоше: что, мол, за хрень, братан?

Разговор вышел тяжелым. Это только принято считать, что настоящей мужской дружбе женщины не помеха, но в действительности перед сильным чувством, перед любовью, возможностью семейного счастья, падают самые брутальные бастионы. Если бы речь шла о какой-то интрижке, все было бы иначе, но Гоша и Саша словно нашли друг друга после многолетних скитаний. Роман видел это, понимал и хотел обоим только лучшего. Его претензия была лишь в том, что зарождающиеся отношения друзья держали в тайне.

Некоторое время Пластинин продолжал жить, будто ничего не случилось, но вышло так, что в одночасье он вновь лишился и Сани, с какой-либо надеждой на совместное будущее, и друга - и этот факт никак не получалось игнорировать. Проводить время вместе втроем стало мучительно для всех.

Тогда-то и возникло предложение о внедрении в банду наркоторговцев. Их отдел давно ее разрабатывал, но улик категорически нехватало. Можно было арестовать отдельных участников, прикрыть лабораторию, но следствие показало, что это не просто барыги, а производители. Умные, хитрые, даже, талантливые. То и дело их химики выпускали новые вариации привычной дури, провоцируя бешеные волны продаж и потребления среди любителей кайфа. Были и ужасающе перспективные наработки, способные самым невероятным образом повлиять на общество. С этим надо было что-то делать.

Иногда человеку требуется сменить обстановку, в тщетной попытке убежать от себя. А когда самые близкие люди оставляют тебя наедине с безысходностью жизни, то даже мысль провести следующие несколько месяцев в компании жестоких ублюдков выглядит не такой уж страшной. Пластинин вызвался сам. Его, безусловно, отговаривали коллеги, пытались запугать предстоящими кошмарами, через которые придется пройти, но он твердо, упорно, самозабвенно стоял на своем.

Была ли это завуалированная попытка самоубийства? Подсознательное стремление хоть как-то омрачить счастье друзей? Или попросту экзистенциальный кризис и поиск себя? Роман старался не задумываться.

Тяжелее всего было объяснить такой поступок матери, но он не вдавался в подробности, сказал, что на какое-то время уедет в командировку. Она - вдова и мать ФСБшников, давно привыкла к особенностям их службы, к секретности, поэтому хоть и переживала, но благословила сына на задание.

Роман поначалу действительно думал, что в банде он пробудет не более полугода. На деле же все вышло куда серьезнее. Два года в банде, нелепое стечение обстоятельств, убийство гражданского, который совсем таковым не являлся, откровенная подтасовка фактов... Пластинин так и не понял, почему на него так накинулась прокуратура. Ни Гоша, ни Саня, ни начальник отдела - полковник Дунаев, ни даже стремительно летящий вверх по карьерной лестнице генерал-лейтенант Алмазов - не смогли спасти его от зоны. Конечно, после такого поворота жизнь Романа не могла стать прежней, да он уже и сам не хотел.

Сейчас же, по странной иронии судьбы выходило, что Пластинин в банде и на зоне сумел сохранить жизнь, а Гошу все-таки достали на службе. “Знать бы, что за дела он вел последнее время?” - думал Роман. Единственным человеком, к кому он мог поехать за разъяснениями, не боясь возможного слива информации о себе, была Саня. А ее нужно было еще найти.

За этими мыслями Пластинин не заметил, как выкурил пять сигарет подряд. От никотина стало подташнивать. От малоприятных воспоминаний заболела голова и заныло в груди. Он решил - в пекло эту рефлексию! Встал и привычным решительным шагом направился к гаражу, где Гошины родители держали старые Жигули-копейку. Дверь, как и раньше, была закрыта лишь на простенькую щеколду - в Олонце кражи до сих пор считались проклятием больших городов, к тому же, семья Марченко всегда пользовалась уважением и авторитетом среди соседей, особенно, когда Гоша стал офицером ФСБ.

В гараже Роман включил свет и принялся разгребать в углу коробки и ящики со скарбом. Через пять минут, перепачкавшись в пыли и машинном масле, он добрался до заветной половой доски у самой стены гаража. Вытащив плоскогубцами пару слабо забитых гвоздей, он приподнял доску, затаив дыхание. Облегченно выдохнул - нычка была в порядке: обмотанный бечевкой пакет в сохранности дожидался его все эти годы. Вытащил, стряхнул сантиметровый слой пыли вперемешку с мышиным пометом, сморщившись сунул за пазуху. Затем приладил доску обратно, вернул на место кучу хлама, критически осмотрел угол - следов оставил много: одни только ошметки пыли чего стоят. Но вряд ли старики в ближайшее время полезут в гараж: судя по всему, они сейчас способны лишь на вялое поддержание жизни. Их можно понять. Он сам не слишком отличался активностью и жизнелюбием в последние годы.

Перед возвращением в дом Роман отмылся в уличном умывальнике, замыл одежду, ополоснул голову теплой прогревшейся на солнце водой...

- Тетя Зина, - шепотом позвал он, войдя в комнату.

Старушка мирно дремала на диване, где он ее и оставил. Будить ее было жалко. Пластинин прошел на кухню и уселся за стол. Нужно было ехать. Там, в волховской больнице в коме лежала Машка, сражался за жизнь молодой организм, но нужна была помощь. В нетерпении Роман пальцами забарабанил по столу.

Громкой трелью зазвонил мобильный, Роман, выругавшись, полез за ним в карман.

- Роман Павлович... - Это была Стефания. - У вас все в порядке? Вы сегодня на работу не вышли...

- Я подменился.

- Да, Николай сообщил...

- У меня возникли срочные дела.

- Конечно... простите, что отвлекаю... я просто хотела сообщить, что Лена Щербинина... мне удалось до нее дозвониться. Она очень напугана и хочет помочь. Я решила, что... я понадеялась, что вы поедете к ней со мной. Вы, наверное, лучше знаете, какие вопросы стоит задать, учитывая ваш прошлый опыт... в...

- Я обязательно поеду. Ждите меня. Срочно возвращаюсь в город!

- Спасибо!.. - едва слышно прошептала Стефания и добавила. - Звонил доктор, сказал, что Машеньке становится хуже...

Глава 4. Кто-то находит...

- Лена, успокойся, не плачь. Тебя никто ни в чем не обвиняет. Постарайся сосредоточиться и подробно, со всеми деталями, вспомнить последние дни. Что и где могла принять Маша? - Роман находился в квартире Стефании Гамовой, в уютной, обставленной современной мебелью, гостиной, напротив заплаканной полноватой девушки семнадцати лет. - Она ничего не говорила про таблетки, порошки, шприцы, уколы? Может быть кто-то угощал ее странными напитками?

Лена подняла на него мокрые глаза, Роман отметил расширенные зрачки, но сам по себе этот факт не говорил ни о чем, только лишь намекал...

- Нет, мы же... не дуры, - с запинкой проревела она.

- Знаю, поэтому и пришел к тебе. Но даже с умными, хорошими людьми иногда случаются неприятные вещи. Машу могли обмануть, подсыпать ей что-то. Подростки, да и люди вообще, бывают жестоки, иногда просто ради веселья они ставят чужую жизнь под угрозу. Поверь мне, я достаточно видел. А сейчас твоя подруга в... ее жизнь в большой опасности. Врачи не знают, как именно ее лечить, потому что столкнулись с неизвестным веществом.

Девушка вытерла нос рукавом, с силой шмыгнула, загоняя в себя сопли, и сказала:

- Мы честно ничего не принимали. И Машка... она тоже... наверное. Я фиг знает... мы вроде всем делились... ну че там у кого случилось. Она ниче такого стремного не рассказывала, - девушка посмотрела на стоящую рядом Стефанию, которая, обхватив плечи руками, возвышалась над ней. Лена почесала лоб и как-то неожиданно серьезно добавила: - Но вы же понимаете, так-то чужая душа - в потемках.

Стефания вздохнула и посмотрела на Романа - но Пластинин не собирался сдаваться:

- Хорошо, я верю. Тогда опиши, чем вы занимались последнее время?

- Да ничем особенным... как обычно, - девушка пожала плечами.

- Лен, мы же не знаем, что для вас обычно. Расскажи, - подтолкнул ее Роман.

- Ну... это... гуляли там, с девками на районе тусовались, - помедлила и добавила, - с пацанами.

- И?

- Че и? - повысила она голос. - Вы так докопались, типа я или вру или совсем тупая и не могу сообразить, где Машка наркоты могла хапнуть? Я же сказала, что не было такого! Ну че обычно люди делают летом? Болтают, общаются, загорать ходят, купаться. Чем бы не тешились, лишь бы не залетели...

- Лен, ты пионерку-то выключи, - Роман выпрямился на стуле, поморщился. Ему не нравился тон девушки.

Щербинина замолчала, словно что-то обдумывала.

- Ну конечно мы там... ну... курили иногда, - и поспешила добавить, - сигареты! Пива иногда пацаны себе брали, а нам - вино. Но это же все фигня. Да и редко. Мы, вон, в клуб наш ходили часто. А там Сергей Александрович такие привычки как бы не приятствует.

- Это который молодежный клуб, да? Там, где с вами занимались, образовательные лекции читали, да? Про развитие характеристик, прокачку под определенные профессии, верно?

Лена кивнула, еще раз сильно шмыгнула носом и сглотнула.

- Дайте мне воды, голова че-то кружится, - пожаловалась она.

Стефания пошла на кухню, Пластинин поднялся и погруженный в свои мысли вышел в уборную. Бессонная ночь и долгая дорога сказывались на организме. Голова была ватной, тяжелые веки так и норовили опуститься, красные глаза слезились и горели. Он умылся холодной водой, внимательно посмотрел на себя в зеркало - да, усталый вид, давно не брился, лицо раскрасневшееся - загорел сегодня, пока ездил.

С Леной как-то ничего не выходило. То ли все-таки врет идиотка, то ли не знает, то ли... да мало ли чего еще может быть! Но все это никак не поможет Машке! Роман выругался. Ладно, сейчас он пойдет спросит про остальных подруг из их компании. Про этот молодежный клуб, в конце концов.

- Роман! Роман Павлович! - послышался крик Стефании из комнаты. - Скорее!

Пластинин ринулся туда, чуть в спешке не вышиб плечом дверь в ванную, где закрылся.

На полу гостиной без сознания лежала Лена, перед ней на коленях стояла Стефания: хлопала девушку по щекам и брызгала только что принесенной водой. Рядом внимательно на эту сцену смотрел пшеничный лабрадор Ластик.

Пластинин уже звонил в скорую, когда женщина пояснила:

- Я вернулась - а она лежит... обморок? Перенервничала?

- Вряд ли, - бросил Роман, - скорее всего то же, что и с Машкой.

На звонок ответил диспетчер и Роман коротко описал произошедшее, симптомы, назвал адрес квартиры.

Пластинин сидел на холодном больничном стуле в коридоре перед реанимацией. Теперь там пытались спасти уже двух знакомых ему девчонок. Стефания ушла пообщаться с доктором насчет состояния Машки. Сегодня на смене был добродушный румяный и пузатый мужчина, он много улыбался, заверял, что все у всех будет хорошо. Роман серьезно усомнился в его адекватности и умственных способностях.

За пазухой грел душу надеждой сверток, взятый из нычки в гараже Гошиных родителей. Теперь лишь нужно было остаться одному и попытаться разобраться в записях химиков из банды. Сопоставить их с результатами анализов Машки, а еще лучше - и с анализами Лены Щербининой тоже. Ее привезли пару часов назад, скоро можно будет поговорить с доктором-весельчаком, представиться капитаном ФСБ, потребовать результаты анализов. Если фокус прокатит и в этот раз - информации станет вдвое больше. Стоит попробовать.

В коридоре послышались шаги, он обернулся - невысокий худощавый мужчина в серой ветровке и вытертых джинсах прихрамывал в его сторону. Роман присмотрелся и узнал Валерия Сергеевича - врача, принявшего Машку.

Тот тоже узнал Романа и нехорошо улыбнулся.

- Неужели вы и у новой девушки друг семьи? - спросил он, остановившись напротив Пластинина.

- Лена - подруга Марии Гамовой, я пытаюсь найти закономерность. Очевидно, их внезапные комы связаны друг с другом.

- Напомните, на каком основании вы занимаетесь этим? Кроме неуемного желания помочь?..

Роман начал закипать. Снова эти странные вопросы. Что же так смущает доктора в его участии? Хочет человек помочь не чужим ведь людям, а знакомым.

- Я - капитан ФСБ, долгие годы в отделе по борьбе с наркотиками. Этого недостаточно?

- Но в данный момент вы здесь, как частное лицо?

Роман задумался. Завираться не хотелось, а нужно было каким-то образом повысить лояльность врача. Может быть попробовать зайти с человеческой стороны? Стоит рискнуть.

- Конечно, пока состава преступления нет, поскольку вы не можете сообщить, что именно послужило причиной резкого ухудшения состояния девушек. Теоретически возможно, что наркотики здесь не при чем. Поэтому официально этими случаями ФСБ заниматься рано. Но мы то с вами люди опытные, - сделал он прогиб, - понимаем, что без них не обошлось. Нужно только расшифровать результаты анализов, понять, откуда именно девчонки получили препарат - чем бы он ни оказался.

Валерий Сергеевич прищурился, вновь внимательно посмотрел в глаза Роману, убрал руки в карманы ветровки и заключил:

- Хорошо. Я только из дома, меня срочно вызвали. Анализы новой пациентки пока не видел. Сейчас разберусь, что к чему и поделюсь с вами всей имеющейся информацией. Посидите, пожалуйста, здесь. Подождите меня часик. Никуда не уходите... может быть, вы действительно способны помочь...

Роман кивнул. Ну что же, хороший итог. Осталось немного подождать и можно будет наконец отправиться домой - разбираться с полученными материалами. Конечно, очень хотелось спать, время приближалось к полуночи, он уже почти двое суток на ногах. Сознание путалось. Сможет ли он разобраться в фармакологических выкладках? Должен, надо сцепить зубы, выпить кофе и работать!

Ситуация складывалась таким образом, что часть нераспределенных за последние годы характеристик, судя по всему, нужно будет вложить в Интеллект. Иначе не победить ему страницы формул и уравнений. Не сделать правильные выводы, не выделить закономерности, не придумать решение. Но вернуться к вопросу лучше на свежую голову.

Телефон в кармане завибрировал и замолчал, вырвав Романа из неожиданно охватившей его дремоты. Сколько прошло времени? Он открыл СМСку от Коляна.

"Ромыч как сам? Не забыл что завтра тебе за меня работать?)) Тут коечто случилось. Позвони как сможеш".

Не понравилась Пластинину последняя фраза. Нутром чекиста - именно так назывался еще один доставшийся ему во время службы перк - он почувствовал неладное. Набрал номер Коляна.

- Не спишь? - вместо приветствия сказал сменщик.

- Рано еще. Что произошло?

- Что? А... ну да, тут вечером два кента в кафешку заходили. Хорошо, что ко мне сразу пошли, а не к Светке докопались, а то она могла бы...

- Что хотели? - прервал Роман.

- А почему ты ни разу не говорил, что мент бывший? Ну, в смысле, полицейский?

- С чего... откуда узнал? - разговор нравился Пластинину все меньше и меньше.

- Так у них фотка твоя была, в этом... в мундире.

Роман напрягся еще больше. Точнее, скопившееся до этого напряжение трансформировалось в четкое ощущение угрозы. Нашли, все-таки. Теперь главным было понять - кто именно нашел.

- Как они выглядели? Что спрашивали? Что ты ответил?

- Ого! Полегче на поворотах! Накидывай по одному, - рассмеялся Колян, хотя по мнению Романа смешного тут не было вообще. - Выглядели, как утырки какие-то. В олимпийках, кроссовках, кажется. Короткостриженные. Рожи тупые.

- Ясно, дальше.

- Эээ... ну один стоял в зале, рассматривал все. А второй ко мне подвалил, показал фотку твою и спросил, знаю ли я этого человека.

Роман не перебивал.

- Я взял фотку, посмотрел так внимательно, сначала внатуре не узнал тебя в форме. А потому уже для достоверности стал рассматривать, ну чтобы похоже было, что я задумался типа. Сказал, что не встречал здесь тебя. Он такой переспросил еще: точно? А я ему такой, что да, зуб даю, - Колян замолчал, словно выжидая чего-то.

- Молодец.

- Эээ... и все? А спасибо?

- Колян, так ты ведь и себя спас.

- В смысле?

- Если бы они поняли, что ты меня знаешь, просто так не ушли бы. Без тебя не ушли бы.

- Че за фигня, братан? Ты куда меня втянул?

- Пока не знаю, но ты не ссы. Лично к тебе у них других вопросов быть не может. Но на всякий случай походи несколько дней с глазами на затылке.

- Жопа! Ну а ты как, разберешься с ними? Ты же крутой, да?

- Скорее всего, они все заведения прочесывали, точно не знали, где меня искать. Вполне возможно, что они и про город не уверены и ищут везде. День-два и они уедут. Если уже не свалили.

- Так а ты завтра на работу-то выйдешь?

- Выйду.

- А потом у тебя еще две смены.

- Знаю.

- Я тогда может... это... свалю куда-нибудь на время.

- Свали к продавщице своей. И сиди у нее безвылазно.

- Понял... ты это... Стефанию не подставь.

Роман повесил трубку. Час от часу не легче. Сон ушел - как корова языком слизала. Оставив Романа мокрым и холодным от пробившего ледяного пота. Нет, он не боялся за себя. В жизни успел побывать в куда более страшных передрягах. Было обидно, что его нашли так не вовремя, когда окружающим нужна помощь, когда он сам заново отыскал отблеск смысла жизни. Почему все всегда случается некстати?

А если все-таки отбросить признаки паники? Колян его не сдал, из кафе они ушли так ничего и не выяснив. Живет он в Волхове всего несколько месяцев. Примелькаться не успел. Если даже они расспросят его соседей - далеко не факт, что кто-то узнает его на старой фотографии. Он ведь изменился.

Понятно, что сосед - бывший участковый, одолживший Яву - Пластинина опознает легко. Но ведь не дурак мужик, чтобы разбалтывать информацию первым попавшимся. Тут можно не беспокоиться.

В коридоре опять послышались шаги. Из-за поворота вынырнули двое в форме - полиция. Один из них разговаривал по телефону, до Романа долетели обрывки фраз: "... здесь, разберемся, спасибо". Перк Нутро чекиста вновь бил в набат. Пластинин посмотрел в противоположную сторону коридора - есть ли там еще один выход? Или лучше не дергаться? Полиция - это все-таки свои.

- Майор Беляев, - отсалютовал коренастый усатый мужчина, только что убравший телефон в карман брюк. Молодой сержант, державшийся чуть сзади командира, ехидно усмехнулся, будто предвкушая что-то интересное.

Пластинин кивнул в ответ, но положения не изменил: остался сидеть.

- Ваши документы, - то ли спросил, то ли констатировал майор.

- А в чем дело? - Документов с собой у Романа не было. Паспорт держал дома, а водительское удостоверение в любом случае не распространялось на мотоциклы, поэтому в поездку к родителям Гоши он его не взял.

- При себе не имею. На каком основании проверку проводите?

- Назовите свои имя и фамилию, - продолжал майор.

Роман пожалел, что все-таки не рискнул скрыться бегством. Сейчас уже было поздно. В открытую конфликтовать с полицией - это безумие.

- Роман Павлович Пластинин.

- Место работы?

- Кафе "Волховстрой", бармен.

- Какое отношение вы имеете к органам внутренних дел?

Вот оно что! Сложился пазл. Настучали на него. И даже долго думать не надо, чтобы догадаться, кто.

- Положительное, - улыбнулся он, уже ни на что не рассчитывая.

- Вставайте, Роман Павлович. Проедем с нами в отделение.

- На каком основании?

- Поступил звоночек, значится. Кое-кто, выдает себя за сотрудника ФСБ, пытается получить доступ к документам министерства здравоохранения. Попирает постулаты неприкосновенности личной жизни пациентов.

- Чего-чего делает? - скривился Роман.

Тут дверь кабинета открылась, из него вышла Стефания. Страшная маска боли и тревоги за последние сутки словно приклеилась к ее лицу.

- Роман Павлович... - сказала она и запнулась, пытаясь оценить ситуацию.

- Я проеду с товарищами, нам надо кое в чем разобраться, - изо всех сил улыбнулся Пластинин.

По дороге в отделение все молчали. В секции для задержанных нового УАЗа Патриота Романа швыряло из угла в угол и подкидывало на каждой кочке. О чем тут говорить?

На месте, перед тем, как забрать у него все личные вещи (в том числе сверток из тайника) и запереть в обезьянник или аквариум, как еще называют такие помещения, разрешили сделать один звонок. Роман позвонил соседу, попросил сходить к нему в квартиру, найти паспорт и привезти сюда, чтобы подтвердить личность. Ключи от своей квартиры он оставил соседу еще два месяца назад. Мало ли, что может случиться. Как в воду глядел. А красть у него все равно нечего.

- Посидите пока мы все оформим. Личность проверим.

Пластинин даже не стал спорить насчет правомерности таких действий. Да, он выдавал себя за сотрудника ФСБ... но ведь никаких липовых документов не предъявлял, да и вообще не злоупотреблял мнимыми полномочиями. Ведь делал оговорку, что в больнице - как частное лицо. Стефания сможет подтвердить - вот только не хотелось бы вовлекать ее в это. Ладно, посидит час-другой, не сломается.

Что действительно было плохо - это формальный привод в полицию и то, что сейчас его будут пробивать по базе, а если выпишут административку - то это лишний засвет, накрывается его новая тайная жизнь сразу несколькими медными тазами одновременно, а ведь все так хорошо начиналось. И за сверток он переживал. Мало ли майор заинтересуется его содержимым...

В обезьяннике уже было два человека: невменяемый алкоголик, распластавшийся прямо на полу вдоль грязной и, судя по запаху, зассаной стенки; и молодой парень лет двадцати, обхватив колени, раскачивающийся на деревянном ящике, служившим скамейкой.

Роман присел к парню, тот деликатно переставил ноги на пол, освобождая больше места новому сокамернику.

Некоторое время сидели молча, лишь алкаш периодически выкрикивал что-то невнятное. Роман прислонился к холодной стене и прикрыл глаза. Надо использовать время с умом, хотя бы поспать.

Прошло минут пятнадцать. Парень, не разделял его намерений отдохнуть. Наверное, давно уже здесь находился и сильно нервничал - решил заговорить:

- Максим, - протянул он мокрую холодную ладошку.

- Роман, - пожал ее Пластинин и тут же пожалел.

Парень явно хотел поделиться своими неприятностями хоть с кем-то, но, алкаш его слушать отказался, а кроме Романа под рукой никого не осталось.

Роман, раз уж поспать не давали, решил потренироваться в наблюдательности и дедукции. Парень трезвый - значит взяли не за синьку. Сидит давно, значит дело не в отсутствии документов. Вид у него, хоть и приличный, но похож он скорее на пройдоху, чем на продавца из салона сотовой связи - ну или где там приличные люди его возраста работают? На студента он тоже был непохож. Сидит, качается, нервничает. Первый раз попался или что-то серьезное грозит?

- Два два восемь? - кинул Пластинин первый шар.

Парень вздрогнул, посмотрел на него и кивнул.

- Много с собой было? - Роман, удовлетворенный собственной проницательностью, продолжил расспросы.

- Да блин! - дрожащим голосом воскликнул парень. - Было-то много, но ведь это не наркотики даже...

- А что? Пищевая сода?

- Биологические Активные Добавки, - выпалил парень.

- Биологически, - поправил Пластинин, но парень его уже не слушал, вовсю отдавшись потребности жаловаться и, возможно, получить поддержку хотя бы от случайного встречного.

- Надо было просто передать таблетки. В одном месте взять, ну и в другое отдать.

- Ты бегунок? - нахмурился Роман.

- Типа того.

- А откуда и куда нес?

- А тебе-то что?

- Из Питера в Волхов вез?

- Ммм... - парень опять вздрогнул. - Откуда знаешь?

- Иначе сделали бы закладку и все. Одни положили, другие забрали. Зачем лишние ноги к этому привлекать?

- Ага... - согласился парень.

- И что же ты вез? - Романа все больше и больше интересовал этот разговор и парнишка.

Максим замешкался, понял, что в приступе откровенности можно выболтать лишнее. Но ведь и Пластинин был не фраером каким-нибудь. Прокачанные бандитские навыки, увеличенная лояльность при встрече с преступниками, пара перков с зоны... Такому человеку было тяжело не ответить. Совокупность всех перечисленных факторов исполинской грудой авторитета нависала над собеседником. Парнишка все еще сдерживался, но его взгляд бегал по камере, как таракан по стене кухни.

Роман пододвинулся поближе к нему, наклонился и шепотом сказал:

- Подь сюды.

Максим медленно, в три движения, приблизил голову к Роману.

Целую минуту Пластинин что-то сообщал собеседнику, глаза у того раскрывались все шире и шире, хотя казалось еще чуть-чуть и они выпадут прямо на обхарканный пол.

Наконец, Роман отодвинулся в свой угол. Максиму потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Затем трясущейся рукой он пригладил волосы, словно боялся, что они встали дыбом от услышанного.

- Обещаю, - повторил Пластинин.

- Я не знаю, кто именно, зачем и кому их передавал. В Питере взял из закладки килограмм таблеток, говорили, что это БАДы, а никакие не экстази, привез сюда, в другую закладку надо было положить. Но на вокзале меня приняли.

- Еще что-то с собой было?

- Да нет почти.

- А все-таки?

- Полтора скорости. Но для себя.

Вот почему парня потряхивало и качало - отходняки.

- Ясно. Короче, не переживай слишком. Я сейчас выйду - достану тебе хорошего адвоката. Потом расплатишься. От таблеток отмажу, а скорость... посмотрим.

Глаза у Максима блеснули надеждой. Может быть все обойдется? Первый раз, все-таки.

- Ты точно не знаешь ни одного имени?

- Нет, - покачал головой парень. - За все время слышал только одно слово, похожее на фамилию или кличку.

Роман с трудом сдержался, чтобы не показать интереса.

- Ну?

- Мангала или... Мандала... или ман...

- Может быть еще скажешь - Манданда?

- Нет, вроде не такая. А что, ты знаешь кого-то с такой погремухой?

- Да, - глубоко вздохнул Роман. - Манданда - вратарь сборной Франции по футболу.

- Нет, не он, - сгорбился Максим, - вряд ли французский вратарь стал бы банчить колесами в Ленинградской области.

Роман даже не удивился такой логике. Ему нужно было подумать над услышанным. Что он узнал? В Волхов из Петербурга ввозят таблетки - подумаешь, велико открытие. Цепляло здесь другое. Либо Максим был конченым придурком, чтобы поверить, будто БАДы нельзя привезти легальным способом, не прибегая к конспирации наркоторговцев, либо это действительно были не колеса экстази, а что-то другое. И вот это возможное "что-то другое" не давало покоя. Слишком часто за последнее время он встречался с таинственными препаратами или их следами.

Но выжать из паренька больше - было попросту невозможно. Не знал он нихрена.

Дверь в обезьянник открылась, молодой сержант с кислой мордой пробурчал:

- Пластинин...

- Что? - ответил Роман, не меняя позы.

- Что, что?! На выход.

Роман был уже в дверях, когда Максим крикнул ему вдогонку:

- Дронов!

Он обернулся.

- Моя фамилия - Дронов.

Роман кивнул. Конечно, он не собирался искать адвоката и помогать парню отмазаться - не в тех он сейчас сам условиях. Да и виноват Максимка. Может быть отсидит, да поумнеет. За то, что обманом и пустыми обещаниями помощи он выцыганил крохи полезной информации совесть Романа не мучила: он его под статью не подводил, дурь в руки не пихал, ментам не сдавал.

В кабинете, куда привел сержант, в молчании сидели майор Беляев и сосед из квартиры снизу, только что доставивший его паспорт.

- Он? - спросил Беляев и кивнул на Романа.

- Да, - ответил сосед.

- Подтверждаете, значится?

- Подтверждаю.

- Свободны, - не поднимая глаз, попрощался майор.

Сосед вышел из комнаты, бросив на Пластинина безразличный сдержанный взгляд.

- Значит так, Роман... - майор Беляев сверился с паспортом, в раскрытом виде лежащим перед ним. - ...Павлович. На первый раз я тебя отпускаю. Документы настоятельно советую впредь при себе иметь. Тем более, что ты не местный.

Роман не моргая смотрел на майора.

- Еще раз узнаю, что ты суешься куда не следует, прикрываясь прошлыми званиями - посажу. В этот раз тебе хватило ума не размахивать поддельной ксивой, поэтому и уходишь так быстро, - майор по-прежнему смотрел куда-то в бумаги.

Роман понимал, что ничего серьезного ему впаять не могли. Еще бы, он ведь только на словах представлялся капитаном ФСБ, ну взял на понт доктора - так тот сам дурак, что поверил. Еще можно было бы и халатность тому вменить, если бы ущерб от действий Пластинина хоть как-то поддавался оценке. А так - получил результаты анализов, подумаешь.

- С чем пацана взяли? - решил он воспользоваться представившейся возможность узнать детали из первых уст.

- Ты идиот? - Беляев наконец посмотрел на Романа, точнее, куда-то повыше его головы, словно ни в коем случае не хотел встретиться с ним взглядом. - Ты в своем баре совсем мозги пропил или тебе их на зоне отбили?

- Там девочки при смерти...

- Нет, ну ты посмотри на него, - загавкал стоявший сзади сержант.

Майор цыкнул, и тот сразу же замолчал.

- Считай это проявлением моей офицерской солидарности, - Беляев на мгновение все-таки посмотрел Роману в глаза. - Отслужил ты свое, капитан, отслужил. Вещи личные забери и уматывай.

Пластинин забрал кошелек, телефон, ключи и, самое главное, сверток. Его даже не разворачивали. Наверное, прощупали только. Поленились что ли?

На улице его дожидался сосед.

- Спасибо, - протянул ему руку Роман.

- Где мотоцикл? - спросил тот, отвечая на рукопожатие.

- Около дома начальницы оставил.

- Привези до утра. Поставь в гараж. -  Мужчина, не прощаясь, направился в темноту ближайшего двора.

Роман сплюнул, достал пачку, закурил.

Сосед остановился, когда его силуэт был едва различим на фоне облепившей все вокруг ночи, сказал:

- Я тут поспрашивал... Забей на все это. Нет на тебе больше погон.

Роман покачал головой. А если он не мог по-другому? Как бросить тех, кому нужна помощь? Что он за человек после этого будет?

Проверил телефон - два пропущенных от Стефании. Не задумываясь о времени, перезвонил. Ему тут же ответили.

- Роман Павлович, у вас все хорошо? - сбивчивым голосом спросила женщина.

- Да, спасибо, были тут небольшие дела.

- Машка... - сказала Стефания и заплакала.

Роман выругался, не желая слышать продолжение фразы.

- Маша очнулась! - с трудом выговорила женщина.

Глава 5. А кто-то теряет...

На такси Роман доехал до дома Стефании, там забрал мотоцикл и направился в больницу. Необходимо было проведать Машку, раз пришла в себя. Наверняка она вспомнит, что именно принимала и почему.

Главное - что сейчас с ней все в порядке. Значит, и Лена Щербинина выкарабкается. Значит, не придется разбираться в химии и фармакологии, изучая записи бандитских ученых четырехлетней давности. Выходит Интеллект повышать пока что нет необходимости. А что тогда? Если его нашли старые знакомые наркоторговцы, то вполне вероятно - придется драться. Не подтянуть ли боевые характеристики?

Вопрос выживания никогда не бывает второстепенным. Может быть, в тир сходить? Вспомнить навыки владения стрелковым оружием, чуть подкачать их. Сколько лет он уже не держал в руках ствол? Скилл все-таки немного просел. Пластинин почувствовал неуверенность. Цифра навыка - это, конечно, хорошо, но тактильные ощущения от прикосновения к пистолету, от сопротивления спускового крючка, громыхание выстрела, запах пороха - ммм... как он по этому соскучился.

Пластинин подъезжал к больнице осторожно, медленно: не мог разобраться в собственных ощущениях и предчувствиях. Что-то новое тревожило его. Слишком много всего случилось, слишком он устал, слишком путались мысли от недосыпа.

Опасение оправдались - чуть в отдаленни от фонаря перед входом в приемный покой стоял полицейский УАЗик. То ли тот, на котором недавно катали Романа, то ли другой - он не запомнил номер, хотя рассмотреть его в темноте все равно бы не удалось.

Что они здесь делают? Ясно что - либо Машку допрашивают, либо из-за поступившей Лены приехали. Ведь в их первый сегодняшний визит пришлось сразу же возвращаться в отделение с Романом.

Встречаться с Беляевым или его сотрудниками не хотелось. Конечно, к Машке бы его скорее всего пропустили, но в этот раз играть с огнем не было желания. Кто знает, что случится в ближайшем будущем? Возможно, эту последнюю каплю ментовского терпения стоит отложить на более экстремальный случай?

Он скинул сообщение Стефании, что сегодня приехать не сможет. Отправился к дому. Поставил мотоцикл в гараж, вернулся к себе в квартиру. Перед тем, как войти - внимательно осмотрел дверь на предмет посторонних следов. Мало ли кто мог вломиться и поджидать внутри, пока он был в разъездах. Но старые лакированные досточки, которыми она была обшита, как и ржавеющая замочная скважина, повреждений не имели.

Зашел. Не раздеваясь и не включая свет плюхнулся в кресло, достал из-за пазухи сверток, который мечтал вскрыть уже очень давно...

В таком положении его и разбудил утром звонок в дверь.Продрав глаза, Роман минуту пытался сообразить, где он находится. Второй звонок, гораздо более настойчивый, чем первый, окончательно вывел его из состояния неопределенности, которому бы позавидовал сам Кот Шредингера.

На пороге стоял сосед. В руке держал запечатанную бутылку водки.

Роман порылся в кармане и протянул связку ключей от гаража и мотоцикла.

- Пока больше не нужны. Спасибо, выручил.

- Я войду, - предупредил сосед и сделал шаг внутрь квартиры Пластинина.

Роман посторонился, пропуская мужчину. Тот уверенным шагом прошел на кухню. Роман поплелся следом, пытаясь собраться с мыслями. Как говорила его школьная учительница: "Поднять - подняли, а разбудить забыли".

Сосед вытащил две кружки, отвинтил пробку на бутылке, щедро налил водки грамм по сто каждому.

- Не рано? - спросил Роман.

- Я сегодня выходной, а в выходные я начинаю пить с девяти.

- Уже девять? - удивился Роман. Достал телефон - батарея разряжена. Выругался. - Мне на работу надо.

- Ничего, я ненадолго.

Тон был безапелляционный. Но Пластинин, как Ланистеры, умел отдавать долги, а соседу он был должен. Уже дважды, за один только вчерашний день.

Кафе откроют и без него, пара часов в запасе есть, а судя по настроению гостя, бутылки им хватит минут на двадцать.

- Что-то случилось? - спросил Роман.

Сосед кивнул на кружки. Они выпили, залпом, без тостов и без закуски.

- Это ты мне скажи, Роман Павлович, - ответил сосед с запозданием.

Занятная проблема в коммуникации между ними крылась еще и в том, что Пластинин забыл, как зовут соседа. Первый раз, когда тот представился, имя просто вылетело у него из головы, а переспросить как-то все не представлялось случая. Потом они пили один раз вместе и этот вопрос удалось прояснить, но, как на зло, проспавшись, Роман опять не вспомнил, как зовут мужчину. Это угнетало. Не по-мужски вышло, не по-соседски.

- Что я тебе должен сказать? Ты уже наверняка узнал, что хотел, - пожал плечами Роман.

- Расскажи то, чего не знают менты. Почему ты настойчиво вмешиваешься в историю?

- Знакомая девочка пострадала. Хотел помочь.

- Помочь или отомстить?

- Пресечь. Оградить других.

- Плохо у тебя выходит.

Роман с вызовом посмотрел на соседа - еще не хватало алкашной критики. Спросил, подморозив тон, насколько мог:

- По существу есть что сказать или просто бухнуть не с кем?

- Ладно... - Глаза мужчины заблестели, то ли от водки, то ли от эмоций, - племянница моя, младшей сестры дочка... своих-то я не нажил...

Налил еще - водки в бутылке осталось на три пальца.

- Когда?

- Этой ночью... сидела за компьютером, а потом... хорошо мать проснулась в туалет, увидела, что Светланка на полу лежит, на раздражители не реагирует. Вызвала скорую, дальше догадываешься.

- Что за девочка? Какие у нее могут быть пересечения с... с моими барышнями?

- Пересечения? С Гамовой и Щербатовой?

- Щербининой.

- Да без разницы. Не знаю... я уже думал. Никогда не слышал, чтобы она с ними дружила.

- Много ты успел узнать за ночь, - заметил Роман.

Сосед ничего не ответил, ухмыльнувшись, посмотрел на Романа, потом выпил водку.

- Так кто она? Фамилия, возраст, чем занимается. Учить тебя что ли? - продолжил расспросы Пластинин.

Сосед вздохнул.

- Светлана Мурова, двадцать пять лет, ну?

- Не девочка уже, - нахмурился Роман. - До сих пор с родителями живет?

- А у нас тут по сто тыщ не зарабатывают, чтобы квартиры снимать. Каждую копейку экономят люди.

- Работает где?

- Какая разница...

- Слушай, ты ко мне сам пришел, не я, - Пластинин решил надавить. Конечно, информация была нужна и ему, но признаваться в этом не хотелось.

- Если скажу... короче, помалкивай, - не попросил, а предупредил сосед.

- Сам разберусь.

Мужчина задумался, поднял пустую кружку, с сожалением повертел ее в руках, посмотрел на почти пустую бутылку.

- Палыч, у тебя есть еще топливо? - обратился он к Роману.

- Харе! - не выдержал Роман. - Давай, или рассказывай все, или расход. Мне на работу, а кроме этого и так дел хватает. На местных: что полицию, что врачей, у меня как-то не много надежды, все самому придется решать.

Сосед пожевал губу, набрал побольше воздуха.

- Да шлюхой она работает! - закричал он и матерно выругался. - Шлюхой! Понимаешь?

- Я не прокурор, чтобы передо мной оправдываться. Пусть работает хоть... - Пластинин задумался: у девушки уже и так была профессия, которую он привык упоминать в конце такой фразы.

- Думаешь, тут работы для молодой девчонки много? - задал риторический вопрос сосед.

Ненадолго мужчины замолчали.

- Телефон борделя говори, съезжу, разузнаю.

- Я с тобой.

Роман покачал головой.

- Ты еще майора Беляева позови с его сержантиком, для кворума. Один пойду.

Сосед продиктовал номер, потом несколько раз выругался, то ли на Романа за нежелание брать его с собой, то ли на племянницу, позорившую семью постыдной работой, то ли на жизнь в целом. После чего допил водку и Пластинин выставил его за дверь - нужно было собираться на смену. Роман принял душ, почистил зубы, позавтракать решил уже в кафе.

Перед выходом задумался о свертке с записями химиков-бандитов. Оставить его в квартире? Тайников здесь не было, сейфа и подавно, если его все-таки вычислят, то могут устроить обыск - а такие ребята искать умеют. Правда, было не до конца понятно, зачем его ищут. Хотят просто убить или им тоже нужны эти бумаги?

После недолгих колебаний заткнул пакет за ремень, прикрыл сверху футболкой - в кафе переложит, а то слишком заметно.

На улице Роман решил не ждать автобус, а пошел пешком, хотелось окончательно скинуть хмель, а не наоборот - разомлеть в пропеченном солнцем салоне.

Смена уже близилась к экватору, когда в кафе вошла женщина, которую Пластинин сейчас увидеть никак не ожидал.

Все время до этого момента он посвятил обслуживанию немногочисленных посетителей и... мыслям о распределении очков характеристик. Вопрос стоял так: наука или боевые характеристики, Интеллект и Восприятие или Сила и Выносливость? Размышления над этим привели его к более очевидному выбору - самому разобраться в фармакологии и химии неизвестного вещества и его влиянию на человека или подготовиться ко встречи с врагами. Инстинкт самосохранения нашептывал, что каким бы умным он бы ни стал, если его кончат, помочь он все равно никому не сможет. Но странное благородное чувство самопожертвования помноженное на апатию последних лет говорило, что спасать надо в первую очередь других. Навоевался он уже. Хватит.

Именно за этой головоломкой его и застала вошедшая в кафе Стефания, хотя Роман был уверен, что женщина целый день - а то и несколько следующих - проведет с очнувшейся Машкой.

Стефания выглядела ужасно: красные глаза, черные круги под ними, словно на тебя смотрит не живой человек, а уже наполовину скелет. И так стройная, за последние дни она заметно похудела, кожа на скулах натянулась, но одновременно и сморщилась, добавив женщине лет десять к возрасту.

Стефания рассеянно поздоровалась с Романом и села за один из свободных столиков, уставилась на скатерть и ногтем стала обводить на ней застиранное пятно от кофе.

Роман заварил ее любимый зеленый чай с жасмином, принес кружку и сел на стул напротив. С сочувствием посмотрел на женщину. С удивлением отметил, что даже в таком состоянии, уставшая и ненакрашенная, она нравится ему, чуть ли не еще больше, чем прежде. Странная вещь - симпатия.

- Как Маша? - прервал он молчание.

- А? - Стефания будто бы не услышала вопроса.

- Она же очнулась? Извините, не смог вчера приехать.

- Вы и так, кажется, делаете больше, чем я могла рассчитывать. Спасибо, - не улыбаясь сказала Стефания.

- Как она?

- Она... она очень изменилась...

- Конечно, все-таки пережила такое... Дайте ей время прийти в себя, набраться сил, и вот уже скоро она будет прежней веселой, умной, замечательной девочкой.

Стефания некрасиво скуксилась и, наверняка, заплакала бы, но в организме кончились слезы.

- Нет, тут другое. Это... это больше не Маша. Я не узнаю свою доченьку.

Роман подумал о возможных повреждениях мозга после комы или от действия токсинов на организм, но пока решил не углубляться в дурные мысли. Сперва надо все разузнать, желательно - от врачей. Но как теперь это сделать?

- А что конкретно не так? Как она себя ведет?

- Как ведет? - Стефания наконец оторвала взгляд от пятна на скатерти и посмотрела на Романа, потом на чашку чая. - Как ребенок, усталый, заторможенный ребенок. Реагирует вяло, инициативы не проявляет, не ест, пока ей ложку не поднесешь ко рту.

- Что говорят врачи? - Роман видел, что и мать реагирует не сильно лучше дочери, поэтому пододвинул чай к ней поближе.

- Спасибо, - прошептала она, точно только сейчас заметила чашку. - Валерий Сергеевич разводит руками... говорит, нужно провести обследование. Говорит, что физически она здорова, ЭЭГ хорошее...

Роман в задумчивости постучал костяшками по столу. Не успел он обрадоваться, что девочка пришла в себя и, казалось, самое страшное позади, как история сделала очередной трагический поворот. В груди заново разгоралась чуть остывшая за ночь ярость. Чтобы как-то отвлечься, он предложил:

- Вы давно завтракали? Сейчас что-нибудь сварганим.

- Нет, я не голодна...

- Я лично приготовлю, - попытался улыбнуться он. - Сами знаете, наш Пашка - так себе повар.

Привычным энергичным шагом Роман ринулся на кухню, по-хозяйски схватил из холодильника яйца, сметану, ветчину и принялся готовить омлет.

Повар Пашка - пятидесятилетний мужик с наружностью гнома из Средиземья и прошлым корабельного кока - злобно зыркнул на него, пробурчал что-то в бороду, но спорить не стал, вернувшись к лечению похмелья путем опустошения полуторалитровой бутылки минералки.

От внезапно накатившей злости Пластинина затрясло. Но злится на абстрактное зло было тяжело, поэтому он вспомнил того, кто олицетворял для него всех наркоторговцев в мире.

Роман разбивал яйца, представляя вместо них голову Рубинчика - одного из главарей банды, в которую он был внедрен. Тогда, четыре года назад, тому удалось уйти буквально за несколько часов до того, как коллеги Романа начали аресты известных членов группировки.

Он взбивал яйца со сметаной, мечтая, как будет наматывать на руку кишки этого урода, с такой интенсивностью орудуя венчиком, что образовавшаяся пена выплескивалась из миски.

Резал ветчину, думая, что это плоть полноватого, свиноподобного ублюдка.

Разместив все ингредиенты на сковороде, Роман видел, как поджаривает на ней интимные части тела Рубинчика.

Пластинин был чертовски зол, но спустив ярость на ни в чем не повинные продукты, его слегка отпустило. Как ни странно, желание физической расправы сподвигло его на другой решительный шаг.

Сперва он поставил симпатично украшенную зеленью тарелку с омлетом перед Стефанией. Затем сел на свое прежнее место напротив и, не задумываясь больше ни секунды, распределил половину сколпенных за последние годы очков характеристик в Интеллект.

Сознание помутилось, голова закружилась, в глазах засверкали искры. Он уже и забыл, какой эффект бывает во время повышения характеристик. Пришлось откинуться на железную спинку стула и закрыть глаза.

Стефания, кажется, и не заметила этого движения. С прежним безучастным видом она принялась ковырять омлет, время от времени медленно отправляю в рот по кусочку.

У Пластинина заломило виски, казалось, что из одного уха в другое, сквозь голову, проложили железную дорогу и теперь по ней без остановки гоняют миниатюрные, но очень шумные и энергичные товарняки.

Затем у него начался озноб, он встал, чуть шатающейся походкой проковылял за стойку. Сделал себе крепкий черный чай с бергамотом и сахаром.

Стефания, тем временем, закончила омлет. Съела все.

- Роман Павлович, спасибо, очень вкусно! Оказывается, вы хорошо готовите, - чуть повеселевшим голосом похвалила она и даже позволила легкую улыбку.

А у Романа резко начался жар, сначала он подумал, что это от чая, но быстро сообразил, что дело в перестройке организма. Не из-за повышенного ли интеллекта он стал таким догадливым?

- Вам плохо? - оживилась Стефания.

Он присел на высокий барный стул за стойкой, проигнорировав вопрос начальницы.

По внутренним ощущениям Романа, плохо ему было где-то на тридцать девять градусов и температура продолжала расти.

Стефания подошла к нему, приложилась губами ко лбу, чем немало удивила бы Пластинина, будь он в состоянии удивляться.

- Да вы весь горите! Не вставайте, я сейчас парацетамола принесу.

Сейчас Роман вспомнил, что читал где-то социальную рекламу, предостерегающую от единовременного повышения характеристики более, чем на две единицы. Но мало кто в жизни с такими ситуациями сталкивался. Обычно люди планировали все свое развитие заранее, составляли таблицы, схемы. И как только получали в распоряжение лишнюю единичку, сразу же вкладывали ее в заветную характеристику. Лишь некоторые чудаки по нескольку лет копили очки, чтобы затем разом скакнуть вперед в развитии. Нынче к таким чудакам мог отнести себя и Роман.

- Езжайте-ка вы домой. Отлежитесь как следует, - предложила Стефания.

Роман слышал все, как через воду, или через молоко... нет, кисель, сладкий тягучий кисель, в который слова падают словно камни: шлеп! шлеп! буль! буль! И почему такая хрупкая Стефания порождает такие громкие звуки? Громкие, но медленные, как медведи. Или медведи все-таки быстрые? Он ходил охотиться на медведя, давно, с отцом... и с Саней... и с ее отцом. Весело тогда было. Медведя, правда, они так и не встретили. Вот бы снова пойти на охоту, только теперь со Стефанией. Интересно, его папе понравится Стеша? Ах да, отец же умер. Грустно.

Он протянул руку к Стефании, хотел сказать что-то... приятное? Или ласковое? Сложно вспомнить. О чем это он вообще думает?

- Роман Пав-лоо-вич? - пыталась достучаться до него Стефания. - Вы меня слышите? Вам совсем плохо? Я скорую вызову.

Тут Пластинин пришел в себя, похлопал ладонями по лицу, очухиваясь от бреда, в который погрузилось сознание минутами раньше. Какой нахрен кисель? Какая охота? Какие медведи? Ну и глюки!

- Не надо скорую! Сейчас все пройдет.

- Так, или скорую или в такси и домой, - Стефания отвлеклась от своей беды и теперь вновь казалась собранной и энергичной, как обычно. - Выбирайте.

- Я дома отлежусь!

- Хорошо. Потом позвоните, скажите, как здоровье, я завтра Колю попрошу выйти в бар вместо вас, а сегодня сама закончу.

Роман решил, что ей, возможно, будет полезно доработать сегодняшний день вместо него, ну а завтра он точно в себя придет. Сейчас же были дела поважнее наливания пива и водки.

Усевшись в такси, Роман достал телефон и позвонил по номеру борделя, который дал ему утром сосед.

Дежурными фразами выяснив адрес, Роман попросил водителя изменить маршрут следования, надеясь, что сил на диалог с девочками у него должно хватить.

- Отдыхаешь, да? - заговорщицки улыбнувшись, спросил таксист.

- С чего ты взял? - удивился Роман. Все-таки температура не позволила в этот раз сопоставить несколько очевидных фактов, которые удалось сложить парню за рулем.

- Ну как, к бабам же едем. Че я, адреса не знаю?! А сам ты после бара - классика жанра, - довольный собственной проницательностью таксист лихо выкручивал руль на повороте.

- Рот закрой, - у Романа не было никакого желания разговаривать. Он прикрыл глаза и постарался хоть ненадолго расслабиться, подремать, перед важным разговором.

Приехали быстро - в Волхове в принципе не было таких точек, путь между которыми мог занять ощутимое время.

Роман расплатился, дождавшись сдачи от явно потерявшего к нему всякое расположение водителя, вышел из машины.

На улице парило к дождю. Небо уже заволокло тучами, было душно и жарко, словно его внутреннее состояние передалось погоде.

Он без труда нашел подъезд в старом кирпичном трехэтажном доме. Позвонил в домофон, представился, поднялся на этаж. Дверь открыла щуплая ссохшаяся женщина пятидесяти-шестидесяти лет, возраст было трудно определить из-за дикого слоя косметики на лице. Нетвердой походкой Роман вошел в квартиру.

- Проходите в комнату, сейчас девочки подойдут, - сказала она, сверкнув золотым зубом.

- Ты здесь за главную? - спросил не церемонясь.

- А че? Ну администратор я.

"Администратор, - мысленно усмехнулся Рома. - Еще бы менеджером по обслуживанию клиентов назвали".

- Мне бы с тобой поговорить.

Женщина явно напряглась, бросила взгляд на дверь, потом на гостя.

- Мы здесь не разговариваем. У нас другой сЭрвис.

- Ты не поняла, базар есть, - прохрипел Пластинин и уперся рукой в стену, отрезая жертве, как минимум один путь к отступлению. Женщина это смекнула.

- Слышь! Те че надо? Проблем хочешь, бородатый? Я те уст... - Роман не слишком резко, но решительно приставил указательный палец к ее губам, затыкая.

- Я заплачу. У меня пара вопросов.

Подобные разговоры были привычны для Романа, но в этот раз что-то пошло не так. Женщина внезапно ударила худым коленом, метя в промежность, и тут же ловко вырвалась из его полуобъятий. Роман инстинктивно увернулся и удар пришелся ему в бедро, однако женщину удержать не сумел. Она рванула по коридору вглубь квартиры - как выяснилось, на кухню.

Пластинин метнулся следом. Тетка что-то кричала на ходу, он не слышал, уши вновь заложило от резких движение, глаза с трудом держали в фокусе окружающие объекты.

Из кухни ему навстречу вылетел молодой коренастый парень с пистолетом в руке - водитель-охранник, штатная должность в приличных салонах.

Не раздумывая, Пластинин использовал импульс своего тела и с имеющегося разбега прыгнул на парнишку ногой вперед. Угодил в грудь и свалил с ног. Тут же добил прямым ударом в подбородок. Забрал оружие - травматический, понял сразу.

Три женщины на кухне: администраторша и две проститутки помоложе, закричали в полный голос.

- Ша! - из последних сил, срывая глотку, перекрикнул их Роман. - Молчать! ФСБ! Положу всех нахрен!

Подействовало. Женщины замолчали, переводя взгляд с травмата в руке Романа на обездвиженного защитника и обратно.

- Спокойно! Я только... - голова у Романа нещадно кружилась, искры, а точнее, блестящие паутинки перед глазами полностью закрывали обзор. Он тяжело дышал. Силы оставались только на то, чтобы вслепую водить пистолетом перед собой, в надежде, что дамочки не угадают реальное состояние вторженца. - У меня всего... пара вопросов...

- А нормально нельзя было спросить? - по голосу он узнал администраторшу.

- Так я... - он выругался и направил ствол на голос, дыхание никак не хотело прийти в норму. Ноги становились ватными, он наугад уперся свободной рукой в какую-то поверхность, кажется, холодильник. А секундой позже понял, что уже сползает по его дверце. Нельзя! Надо стоять! Надо оставаться в сознании! Не сейчас! Не сейчас, мать твою!

Последним, что он почувствовал, был неумелый удар по правой руке, однако, выбивший у него пистолет.

Глава 6. Старый друг - лучше?

Роман открыл глаза и увидел перед собой мечущиеся по комнате фигуры, а на стене с обоями в розовый цветочек - их длинные тени от одиноко горящего в углу торшера. Здесь были женщины, молодой парень с синим от удара подбородком, лысый мужик постарше, с кривым от шрамов и долгого употребления алкоголя лицом.

Роман дернул рукой, другой, обернулся назад, точнее вверх, поскольку лежал - прикованный наручниками к изголовью кровати. Причем наручниками не настоящими, а использующимися в сексуальных игрищах, с розовыми насадками из искусственного меха.

Он же в борделе, все правильно. Предыдущие события он помнил четко, вплоть до последнего мгновения. Все-таки он дебил. Это же надо было вломиться сюда, когда сам еле на ногах стоял. Почему он ведет себя не как агент, прошедший внедрение в банду и затем зону, а как подросток пубертатного периода?

Люди в комнате заметили, что он очнулся. Странно, видеть-то он их видел, а вот слышать не мог. В ушах просто монотонно гудело. Подошел лысый, что-то спросил. Роман напрягся, попытался сфокусироваться на губах, мужик как раз повторил вопрос:

- Ты кто такой? - сумел прочесть Пластинин. - Че те...? - Дальше было неразборчиво, но общий смысл вопросов понятен.

- Светлана Мурова - ваша девка, - сказал он, не слыша себя.

- Громче! - прочел по губам лысого. - Не понимаю нихрена.

- Светлана Мурова, - проорал Пластинин так, что собравшиеся поморщились. Потом добавил потише, - ваша сотрудница.

- Ты кто? - повторил первый вопрос лысый.

- Друг... семьи. Девочка в коме, хочу помочь.

- Какого хрена кричал, что из ФСБ? - Роман удивился, как это у него получается так здорово читать по губам. Его, конечно, учили в свое время, но это было давно, да и особых успехов он не демонстрировал. Выходит, что повышенный Интеллект - это очень даже круто.

Вдруг глаза самопроизвольно закатились, не было никаких сил открыть веки. Лишенный слуха Роман тут же потерял всякую ориентацию в пространстве и его закружило в каруселе меняющихся картинок.

Было неясно, сколько времени прошло, но сквозь тьму забытья в этот раз первыми прорезались звуки.

- ...с ним делать?

- Гасить!

- Какой гасить, дебил?!

- А вдруг он мент?

- А где ксива?

- Почему он один?

- За ним бы уже пришли!

- Он тут сутки валяется в отрубе.

- Сам чем-то обдолбался и пришел. Его кроет просто вот и сказал про ФСБ.

- Может вштырим его как следует и выкинем за городом?

- А если кони двинет?

- Не наши проблемы.

- Менгеле сообщать будем? Этот все-таки про Мурову спрашивал.

Роман открыл глаза. В комнате остались трое: два мужика и встретившая его в самом начале женщина. Пластинин ощущал себя отдохнувшим. Зрение, слух, обоняние... все чувства вернулись к нему. Только руки затекли. Смог бы он разорвать браслеты или выдрать прутья кровати, к которым прикован?

- О! Смотри, опять очухался.

- Говорил тебе, надо было на кухню идти.

- Да там бабы тарахтят - бесят. И накурено у них, - пожаловался лысый. - Я и так на прошлой неделе сорвался, три штуки выкурил.

Потом он подошел к Роману, внимательно посмотрел ему в глаза, прищурившись.

- Последний раз спрашиваю, че тебе здесь нужно было?

Роман сопоставил в голове всю имеющуюся информацию. Да, вломился сюда он грубо, но не убивать же его за это? Конечно, если здесь простой бордель. А если он наткнулся на что-то более значимое, да еще и задал правильный вопрос - нервы у товарищей могут не выдержать.

Роман повторил слова про друга семьи, про то, что хотел узнать, не сделали ли со Светланой здесь чего-нибудь плохого...

На него смотрели с непониманием.

- Не нравится он мне, - заключил лысый. - Неси-ка лекарства, чего-то стремно мне его просто так отпускать. Сейчас вмажем.

Роман напрягся: какое еще лекарство? Что они хотят ему дать? То же, что получили девушки? Это, конечно, шаг вперед в его расследовании, но нужен ли он будет, если он сам окажется в больничке и в коме, а потом очнется - если очнется - овощем?

Раздался звонок в дверь. Мужчины переглянулись.

- Я не понял, - удивился лысый, - мы что, работаем?

- Ну... есть же еще одна комната... че клиентов терять?

В коридоре послышались одинокие шаги, затем звук открывающейся двери и... и тут же грянул топот ног, гвалт голосов - кто-то большой группой вломился в квартиру.

Мужчины переглянулись и молодой юркнул к двери из комнаты. В тот же момент дверь резко отворилась, оттолкнув парня вглубь комнаты. На пороге возник мужчина в форме и с пистолетом в руках.

- На пол! Руки за голову! ФСБ!

Роман улыбнулся. Его недавние надзиратели послушно выполнили требование.

Через минуту в комнату вальяжно вошел статный мужчина сорока лет, с зализанными гелем волосами, в плаще и лакированных ботинках. Его загорелое лицо сперва выглядело очень надменным, но, заметив распятого на кровати Романа, расплылось в улыбке.

- Пласт! Ты? Чего это, на БДСМчик с мужиками потянуло? Не ожидал от тебя, - рассмеялся он, перекидывая жвачку во рту.

Роман тоже узнал старого коллегу - Андрея Козлова. Раньше они вместе работали в отделе по борьбе с наркотиками. С тех пор не видели друг друга больше четырех лет. Но тот совсем не изменился. Все тот же щегольский образ.

- И тебе здорово! Браслеты отстегни, рук не чувствую.

Через час Роман сидел на кухне напротив майора ФСБ Андрея Козлова. За шестьдесят минут оперативники успели опросить все население квартиры и упаковать в машину. К незначительным правонарушениям, касающимся травматического оружия, содержания борделя и проституции, удалось добавить косяки, связанные с хранением и оборотом наркотических средств, которые в достатке были обнаружены в квартире.

Романа пока не допрашивали, оставив на потом.

- Ну что, Пласт, друг мой сердечный, - хлопнул в ладоши Козлов. - Рассказывай, как и куда жизнь-жестянка тебя довела?

Роман без лишнего энтузиазма рассказал про желание начать новую жизнь после зоны, про то, как приехал в Волхов и устроился на работу - не уточняя, куда именно. Затем поведал, как в городе стали происходить загадочные случаи попадания в кому, про то, как это случилось со Светой Муровой - родственницей его соседа. Про Машку и Лену он умолчал.

- Ну ты меня знаешь, не смог удержаться, решил сходить на место работы девушки, разузнать, в чем здесь могло быть дело, - закончил он.

- Вот уж точно люди не меняются. Твоя дурная голова всегда тебе покоя не давала. Был бы ты... более ленивым, что ли, до сих пор ходил бы при звании, - развел руками Андрей. - А почему тебя к постели приковали?

- А ты их спроси. Расспросы мои не понравились. Испугались чего-то. Кстати, а ты здесь каким чудесным образом оказался? - У Пластинина, на самом деле, на языке вертелось очень много вопросов. Например, что известно ФСБ? Какое отношение бордель имеет к наркотикам? О чем допрашивали местных? Были и более личные, например, почему Андрей ни разу не навестил его на зоне, ведь столько лет служили вместе. Что случилось с Гошей? Где сейчас Саня? Но понимал, что обрушь он все это на Козлова - тот все равно не ответит. Не такой человек. Не смотря на вид, Козлов был очень осторожным, хитрым, продумывающим все на десяток ходов вперед.

- Работаем мы, Пласт, работаем, - вздохнул Андрей. - По области прокатилась волна отравлений. Ну вот как у твоей шлюшки, - сморщился он. - Какое-то новое штырево появилось. Людей потом из комы вытянуть не могут. Выходят сами, но какие-то отмороженные.

- И что это? Выяснили?

- Неа. Тупят наши очкарики-токсикологи, бороды чешут и тупят. Какую-то фигню околонаучную повторяют... я даже не запоминаю. У них своя работа, у нас - своя.

- А тут вы как оказались?

Андрей усмехнулся.

- Ты серьезно? Пласт, родной, ты не попутал ничего? Хочешь чтобы я тебе такую информацию слил?

- Андрюха, да я же свой, - Роман почувствовал, как все его надежды дружно трещат по швам с противным звуком.

- Свой... Хрен теперь поймешь, где свои. Тебе это лучше меня должно быть известно.

Роман проглотил укол, даже не подав виду. Удивился только, что Андрей так легко об этом говорит. Неужели совсем не чувствует вины, что тогда, четыре года назад, они так и не смогли уберечь его от зоны?

- Давай сделаем следующим образом. Я тебя даже в отчетах не упомяну. Живи дальше, как и планировал. Соседу своему доложи, что дело его падшей родственницы в... надежных руках скажи. Ну а сам не попадайся больше.

- Да, - покачал головой Роман. - Не так я нашу встречу представлял.

- Да брось ты, - скривился Андрей. - Что за сопли от офицера... бывшего офицера. Я реалист. Ничего личного. Остался бы ты с нами - и мы остались бы корешами. А так... извини.

- Еще один вопрос можно, по старой дружбе? - сдерживая злобу спросил Пластинин.

- Давай, Пласт, только быстро. Работы куча. Еще из гадюшника вашего в Питер вернуться надо.

- Что с Гошей случилось?

Андрей внимательно посмотрел на него. Потом облизнул губы и сказал:

- То, что его грохнули, ты, по ходу, знаешь?

Роман кивнул.

- Ну вот. Больше добавить нечего.

- А кто? За что? Какие дела он вел?

Андрей опять засмеялся.

- Кончай, брателло.

Андрей встал, хлопнул Романа по плечу.

- Ладно, забавно было тебя здесь встретить. Искренне желаю тебе самого лучшего в жизни. Давай.

- Стой, - вскочил Роман. - Где сейчас Саня Алмазова?

Андрей вновь бросил на него долгий взгляд. Смотрел прямо в глаза, словно ждал, что Роман смутится, стушуется и откажется от вопроса. Но Пластинин глаз не отводил. Еще и желваком поиграл для солидности.

- Не знаю. А знал бы...

- Это личное, ты же знаешь, к службе не имеет отношения.

- Да мне пофиг.

- Передай ей, что я ее ищу.

Андрей даже не обернулся, вышел из кухни в парадную. За ним проследовали остававшиеся в квартире оперативники.

Пластинин остался один. Громко и с удовольствием выругался на бывшего коллегу, хотя и понимал, что тот поступал правильно. Не важно, кем Роман был раньше, делиться с ним информацией по делу можно было только в нарушение правил. Будь Гоша жив - наверное, рассказал бы детали. Хотя и тут он не был до конца уверен.

Внезапно его прошиб холодный пот! Сверток! Где бумаги из тайника в гараже Гошиных родителей?! Он напряг память, но никак не мог вспомнить, брал ли он их с собой, когда уезжал из кафе. Точно помнил, как приехав на смену, перепрятал его из за пазухи в шкаф с барной посудой, прислонив к дальней стенке, куда обычно никто не лазит. А потом? Провал. Он был в таком состоянии, что сделать мог все, что угодно. Он посмотрел на мобильник - девять часов вечера, куча пропущенных звонков и смс. Он провалялся в отключке сутки. Ничего себе, прокачал Интеллект.

Пластинин вызвал такси, пока ехала машина, обшарил квартиру в надежде найти сверток - пусто. Затем быстро поискал еду в оставленной кухне: нашел пару шоколадок, печенье, какие-то контейнеры с котлетами и пюре. Жрать хотелось так, что руки тряслись. Шоколадки и печенье съел, запив водой из чайника. Котлеты бросил обратно в холодильник дожидаться хозяек.

Пока ехал в такси, Роман все прокручивал и прокручивал разговор лысого и молодого. Почему они боялись отпустить его? Из-за вопросов именно про Светлану? А еще боялись, что он все-таки из органов. Значит было что скрывать. Собственно, это стало понятно, когда в квартире нашли наркотики. Правда, не удалось выяснить - какие. Ведь он был так близок к цели! Пластинин выругался, да так, что таксист обернулся.

А какая связь между Светланой Муровой и Машкой с Леной? Это еще предстояло узнать. Так, а кого они упоминали перед тем, как вломились ФСБшники? Они сомневались, стоит ли докладывать кому-то о визите Романа. Менгеле - всплыло в памяти. И тут же мозг связал это имя с другим, недавно услышанным в приемнике отделения милиции. Да, тот парнишка говорил про Манданду... но в целом имена и контекст сходятся.

Менгеле... Менгеле... Пластинин пробовал имя на вкус. И его он уже где-то слышал. Достал телефон, загуглил. Ага! Йозеф Менгеле, Ангел смерти из Освенцима - немецкий врач, лично проводивший экспериментальные операции над узниками фашистских концлагерей. Ставил жуткие, бесчеловечные опыты. Даже Романа охватило отвращение при прочтении подробностей операций этого "врача".

Хорошую кличку выбрал себе человек. Креативно подошел, с самоиронией. Или, может быть, он просто восхищался деятельностью фашистского маньяка? “Убивать таких мало, прости Господи”, - подумал Пластинин. И тут же в голове возник вопрос, а куда, действительно, смотрит Бог в таких случаях? Позволяя отдельным ублюдкам совершать настолько жестокие вещи. Почему-то маньяков часто называют животными, хотя именно звери лишены желания убивать ради удовольствия. У них все всегда обусловлено необходимостью: пропитание, защита, завоевание. Но не психопатическое удовольствие от страданий другого.

Значит с одной ключевой фигурой все-таки удалось определиться. Известный под кличкой "Менгеле" человек завязан в трафике нового наркотика в Волхов. Дальнейшая сеть распространения пока не известна, но Козлов сказал, что похожие случаи встречаются по всей области. Хорошо. Остановимся пока на локальном рынке.

Предположим, что этот же Менгеле как-то связан с борделем и Светланой Муровой. Но как? Содержит публичные дома или просто снабжает их штыревом? А может быть... просто влиятельный клиент?

Кровь из носа нужно поговорить со Светланой. Но она очнется овощем, тут можно даже не сомневаться. Значит с помощью бумаг четырехлетней давности и повышенного Интеллекта нужно разобраться с тем, как вернуть людей из комы в нормальное состояние. Главное, чтобы бумаги были в кафе. Опять страх липким потом выступил на коже. Ничего, скоро будет на месте, закроет вопрос.

Какая информация есть еще? Машка и Лена... откуда они все-таки могли получить наркотик? Обе ходили в молодежный клуб. Значит нужно наведаться и туда. Знает он такие организации, прикрываются благими намерениями, типа, бесплатная помощь наркозависимым, а сами, собрав под крышей побольше наркоманов, толкают им дурь. Замечательный маркетинг.

И надо обязательно доехать до больницы, поговорить с Машкой.

Пластинин так увлекся собственными мыслями, которые прямо струились и били ключом в голове, что не заметил, как доехал до кафе. Ух... он даже вытер лоб рукавом. Быть умным - и весело, и утомительно. В предвкушении будущих великих свершений он вышел из машины.

В кафе было немноголюдно, свет приглушен, фоном играл любимый хозяйкой джаз. Роман кивком поздоровался со скучающей официанткой и подошел к стойке, за которой, сгорбив спину и погрузившись в планшет, сидела Стефания. Через прозрачную ткань белой блузки были видны острые выступающие лопатки и позвонки. Он сразу забыл, зачем так спешил сюда. Инстинктивно приобнял женщину за плечи. Она устало посмотрела ему в глаза, но даже не попыталась отодвинуться или скинуть руку.

- Как ваше самочувствие, Роман Павлович?

- Уже в норме, спасибо.

- Не дозвонилась до вас утром. И Коля наш куда-то делся, пришлось самой сегодня за баром посидеть.

Роман понял, что Колян действительно напугался и зашухерился где-то на три выходных дня. Хоть кому-то в голову приходят здравые мысли.

- Как Машка? - спросил он сразу в лоб, заметив перед этим, что в планшете открыта статья про восстановление больных после комы.

- Все сложно, - тихо ответила женщина.

- Какие-нибудь улучшения?

Она помотала головой, окутав его облаком легкого цветочного аромата.

- В каком-то сомнамбулическом состоянии пребывает. Очень много спит...

Роман нехотя отстранился, зашел за стойку, присел и залез в шкаф, где по его соображениям должен был лежать сверток. Несколько мгновений напряженного рысканья рукой вдоль дальней стенки и...

- Вы что-то ищете?

- Да... вот... оставил тут, - вскочил обрадованный Роман, держа в руках перетянутый шнурком пакет с бумагами.

- Выглядит таинственно, - с натяжкой усмехнулась Стефания.

- Удалось добыть, так сказать, некоторые документы, - почему-то Пластинину захотелось поделиться планами и надеждами, то ли, чтобы добавить себе очков в глазах женщины, то ли, чтобы дать ей надежду на выздоровление Машки. - Надо с ними разобраться, посидеть денек другой, если повезет, это может пролить некоторый свет на состояние Маши...

Стефания нахмурилась.

- В смысле? Каким образом? Роман Павлович, вы последнее время все норовите удивить меня. То вдруг выясняется ваше ФСБшное прошлое, которое я при знакомстве как-то упустила. То пропадаете неожиданно, то чуть не валитесь в обморок от температуры... то достаете какие-то бумаги, имеющие отношение к... к состоянию моей дочери.

Пожалуй, это был самый серьезный наезд со стороны начальницы за все время их знакомства, но Пластинин вдруг заулыбался. Ему странным образом были приятны эти вопросы. Ведь он поступал так, как считал правильным, хотел помочь, значит и стыдиться ему нечего. О восприятии его поступков другими он не сильно задумывался. И уровень интеллекта здесь не причем - это характер, это про другое.

- Как только будет результат - я вам первой расскажу. А сейчас... сейчас просто поверьте мне.

Стефания посмотрела на Романа, потом на потухший планшет, поправила волосы.

- А что мне остается? Я и так, кажется, вам уже доверилась.

- Спасибо, - кивнул Роман. - А сейчас езжайте домой, отдохните. Или к дочери в больницу. Я закрою кафе.

- Маша спит, да и часы уже не приемные...

- Вы сегодня, кстати, ужинали?

- Поужинаю дома, - вымученно улыбнулась она. - Омлет, даже такой изысканный, как ваш, я в столь позднее время есть не готова.

Когда начальница уехала, Роман засел за бумаги. Первый час ушел на банальную классификацию: рабочие записи, тетради, финальные отчеты об исследованиях, дневниковые - да, да! - записи убитого химика. Почти как в каком-то голливудском фильме, где ученые записывают на диктофон пространные рассуждения о текущей работе, не забывая дать оценку человечеству, его перспективам развития и так далее.

Но были и более содержательные заметки, вот одна из особо заинтересовавших Пластинина:

"19.12.2012

Опыт №67 (образец помечен соответствующей биркой, хранится в холодильнике №3). NB: переписать сюда формулу.

Продолжаем мучить. После инъекции у подопытного "Шурик-12" снизилась мышечная активность. Зафиксирована атаксия, отсутствие аппетита - нет стремления нажать на кнопку подачи пищи. Через 22 мин. 19 сек. - потеря сознания, на внешние раздражители не реагирует. Коматозное состояние.

Самопроизвольное возвращение активности подопытного - спустя 5 ч. 12 мин. после инъекции. Зафиксированы нарушения поведения, возможны повреждения ЦНС, гипофиза. Мышечная активность и мозговая активность восстановлены не в полном объеме.

Спустя 10 ч. 27 мин. после инъекции - возвращение аппетита. Подопытный пытается нажать на кнопку, для получения еды. Мышечных усилий недостаточно для задействования механизма открытия дверцы.

Спустя 11 ч. 02 мин. после инъекции - мышечная активность восстановлена в прежнем объеме, подопытный смог добыть еду. Увеличиваем противовес механизма подачи пищи. После увеличения требуемой нагрузки на механизм, подопытный не смог его активировать.

Спустя 12 ч 10 мин. подопытный активирует механизм подачи пищи, очевидно возрастание физической силы.

..."

Далее шло сухое повторение следующих шагов, принцип был таков: требуемую для получения пищи нагрузку на механизм итеративно увеличивали и наблюдали поведение подопытного. Столкнувшись с невозможностью получить очередную порцию еды - не хватало сил надавить на кнопку механизма, спустя некоторое время, подопытный предпринимал еще одну попытку, которая оказывалась успешной. По сравнению с первоначальной нагрузкой в этом опыте, конечная нагрузка, с которой в итоге так и не смог справиться подопытный, была увеличена в пять раз.

После этого "Шурика-12" запускали в лабиринт, выход из которого он успешно находил перед инъекцией. Теперь же он тыкался в стены и не мог преодолеть даже пары поворотов. Лабиринт перестраивали на более простой - такая же неудача. Вывод гласил:

"Опыт №67 признать условно успешным. В течение 14 часов зафиксировано пятикратное увеличение физической силы подопытного, что равняется двукратному увеличению силы по сравнению с первоначальными результатами до инъекции.

Когнитивные функции, в свою очередь, полностью угнетены.

31.12.2012

Зафиксирована смерть подопытного "Шурик-12". Результаты вскрытия добавить к отчету."

Порывшись в записях еще минут сорок, Роман обнаружил аналогичные результаты, но с противоположным эффектом. Там, где для получения еды требовалось пройти по лабиринту, подопытный после инъекции демонстрировал улучшение именно когнитивных функций. Достигнув максимума - сумев выбраться из сумасшедшего по сложности лабиринта - он практически утрачивал физическую силу.

Выводы из этих заметок можно было сделать и без прокачанного интеллекта. Происходящее в лабораториях банды было очевидным - ученые работали над веществом, позволяющим сбросить накопленные за жизнь характеристики Силы, Восприятия, Ловкости, Интеллекта, Удачи, Выносливости... и... и перераспределить их заново.

И да - все подопытные в скором времени умирали. До причин смерти Роману пока докопаться не удалось, что жутко пугало и заставляло сердце биться сильно и часто. Ведь сейчас вместо условных номерных “Шуриков” были Машка, Лена, Светлана... и Бог знает сколько еще людей в других городах. А что до подопытных из записок... Роман очень надеялся, что это все-таки были крысы.

Глава 7. Первая кровь

В эту ночь Пластинин выспался как следует. Он, конечно, улегся в постель с бумагами и тетрадками, читая и перечитывая заметки химика, но быстро уснул. Главное, что было ясно - четыре с половиной года назад удалось синтезировать вещество, способное сбросить основные характеристики и перераспределить их заново. Оставались вопросы: тестировалось ли это только на животных или на людях тоже, удалось ли справиться с побочным эффектом в виде смерти подопытного через некоторое время после инъекции, с какой вероятностью срабатывало вещество, до какого значения сбрасывались параметры? Касательно последнего - очевидно, что не до нулевых значений, иначе существо после укола оставалось бы практически без здоровья - иммунитета - и любой чих, любой микроб убивал бы его легче, чем ВИЧ-инфицированного. Ноль в Силе приводил бы к полной дистрофии мышц, а обнуленный Интеллект - ну тут тоже все понятно. Аналогичная ситуация с Восприятием, Ловкостью и другими характеристиками. Но раз полного ступора у подопытных не случалось, значит сбрасывалось все не в полный ноль, а до какого-то базового состояния... младенца что ли?

Утром Роман поехал на работу. В этот день он решил продолжить изучение бумаг, отчетов, исследований. Зря он что ли Интеллект повышал? Мало найти причину беды, надо докопаться до того, как с ней справиться, как спасти девчонок. Кто это сделает, кроме него?

Он приехал первым, открыл кафе, встретил уборщицу бабу Маню, немного помог ей - в основном поднимал стулья, чтобы не мешали мыть полы, а потом снимал их со столов. Закончив с уборкой, сел пить кофе. Настроение странным образом было приподнятое, солнце за окном уверяло, что все будет хорошо. О вчерашних неприятностях в борделе напоминала только ноющая левая рука - сутки в наручниках разбередили старую травму.

Пользуясь отсутствием посетителей - лишь пара постоянных клиентов-водителей завтракали на скорую руку - он разложил все материалы на одном из столов. Ощущение было такое, что сейчас он во всем разберется. Прокачанный разум, словно заостренный кинжал, сверкающий в косых лучах солнца, был готов вспороть любую задачу. Главное - начать.

А вот начать не получалось. Организм пребывал в состоянии легкой эйфории и это возбуждение не давало сконцентрироваться. Роман задумался, достаточно ли вообще одного интеллекта для кропотливой усидчивой научной работы? Может быть надо было докинуть еще в Восприятие? Чтобы вот так разложив перед собой бумаги и бросив на них один взгляд, все важные детали выдергивались бы сами собой. Бери - не хочу, как клюкву осенью на девственных болотных кочках.

Роман встал, подошел к ноутбуку за стойкой, поковырялся в плейлисте, поставил Шопена. Поляк всегда настраивал его на серьезный лад. Завтракающие водители с недоумением посмотри в сторону бармена. Один вдруг задумался и изрек, прожевывая хлеб:

- Нормальная тема, у меня раньше на рингтоне стояла... ну на старой нокии.

Роман поморщился и сделал погромче, отгораживаясь звуковой стеной от окружающего мира. Снова сел за стол. Взял один документ, второй... формулы, формулы, непонятные слова. В них он по-прежнему не мог разобраться. Ведь интеллект и все потенциальные способности мозга проявляются лишь в приложении к чему-то. Они дают человеку возможность освоить какой-то материал, найти закономерности, сделать открытие, в конце концов. Но если по теории у тебя полный ноль, то каким бы ты умным не был, с наскоку светилом науки не станешь. Так вышло и с химией у Пластинина. Он попросту не мог опереться на теоретическую базу. Мозг пробуксовывал, разглядывая формулы и схемы химических соединений, словно наскальную живопись. Но даже так он смог сопоставить некоторые используемые в записях термины с расшифровкой анализов Маши. Опять эти фенологликозиды и гликоалкалоиды. Чтобы это ни значило.

Получалось, что как он и ожидал, случившееся с девушками связано с разработками банды, но к пониманию, как вылечить жертв, пока не приближало.

Промучавшись так два часа и полностью испортив себе настроение, Роман собрал документы в стопку, запихнул в пакет и закинул в шкаф с посудой. Сходил покурить, вернулся, налил стопку водки и тут же выпил ее залпом. Вкус почему-то показался странным и не слишком приятным - непривычно. Роман хотел налить еще, чтобы проверить, в порядке ли водка или может быть паленую подсунул поставщик, но тут в кафе вошла Стефания. Он спрятал бутылку, натянул улыбку и еще издалека поздоровался с начальницей. Подходить и обнимать в этот раз благоразумно не стал.

Женщина выглядела отдохнувшей и слегка сияющей.

- Хорошие новости? - поинтересовался Пластинин.

- Да! - бодро ответила она. - Я наконец смогла договориться с доктором из Петербурга, он специализируется на посттравматических и посткоматозных состояниях, завтра он приедет осмотреть Машу.

Пластинина больно укололо Эго. Получается, что он не спит ночами, рискует жизнью, перестраивает свой организм, а спасти Машку удастся какому-то врачу из Питера? Нет, конечно он помогал не из-за награды или в расчете на благодарность. Его мотивация складывалась из совокупности факторов. Это и чувство долга, взращенное в нем с молодых лет, это и тяга к Стефании, о природе и глубине которой он пока старался лишний раз не задумываться, это сочувствие такой замечательной девчонке, как Машка, это и потребность в самореализации, которую разливанием пива не заткнешь, это личные счеты с теми уродами, из-за которых он лишился карьеры и четырех лет жизни. А есть еще и совсем чудная потребность в саморазрушении, которая, после случившегося между Саней и Гошей, завела Романа под прикрытие.

Нет, пусть доктор поможет Машке, пусть поможет всем пострадавшим, Пластинин будет только рад. На его век хватит дел, с которыми другие могут не справиться. Думая таким образом, он отдавал себе отчет, что лукавит. Не велика была вероятность успеха питерского эскулапа. То, с чем он столкнется на берегах реки Волхов в университетах на Неве не рассказывают.

- Мне его знакомые из Петербурга посоветовали, - продолжила Стефания. - Рассказали, как в свое время он помог им при серьезной травме головы. Это, конечно, немного другое, но все же... говорят, очень хороший специалист. Надо было сразу к нему обратиться, но я понадеялась на... - она замялась, Роман взглянул ей прямо в глаза. - На местных врачей, да и вообще растерялась. Как-то все разом из рук стало валиться. Никогда себе не прощу, если упустили время.

- Не говорите так, - попробовал успокоить Роман. - В этих ситуациях многие не знают, как поступить.

"А некоторые вообще начинают глупости делать, - подумал он, все еще будучи рассерженным на себя за опрометчивое повышение Интеллекта на столько пунктов сразу. - Чуть, блин, сам в кому не впал. Еще и в бордель этот поехал. Очень непрофессионально".

- А у вас есть какие-то новости? Вы вчера так загадочно выражались... и... простите, я немного на вас... наехала, - Стефания опустила глаза.

- Я вас понимаю, - успокоил он. - Кое-что действительно удалось обнаружить, но мне пока знаний не хватает, чтобы во всем разобраться самому. Может быть ваш доктор, ну этот... из Питера... что-то разберет. Я с ним встречусь.

Женщина задумалась.

- Да, наверное он сможет уделить вам какое-то время. А почему вы не хотите пойти к Валерию Сергеевичу, лечащему врачу Маши, вдруг он поймет? Придумает, как помочь девочкам.

Пластинин не знал, что ответить. После истории с полицией его доверие местной медицине заметно снизилось. Возможно, это было скорее личное, но переступать через себя он не хотел. Какое-то плохое предчувствие у него образовалось насчет того врача. И уж еще больше не хотелось вновь обратить на себя внимание майора Беляева и отвечать на вопросы, откуда у него вообще взялась новая информация.

Нет, он больше никому не верил. Питерский залетный доктор все-таки сторона менее вовлеченная, Пластинина не знает, можно будет что-нибудь наплести и проконсультироваться насчет содержимого бумаг, при этом не вдаваясь в их природу.

- Нет, к этому не могу, - ответил он Стефании. - Город маленький, кто здесь в чем замешан - неизвестно. Мне бы не хотелось раньше времени... это может быть небезопасно для... для всех.

Стефания побледнела на глазах.

А Пластинин сильно выругался про себя. Вроде хотел рассказать ей об успехах, а получилось - только напугал. Он совсем что ли за последние годы с нормальными людьми общаться разучился? Хотя чему тут удивляться. Сначала два года пришлось прожить с отморозками, неминуемо подстраиваясь под них. Затем - специфический контингент на зоне, пусть и "красной", ментовской.

- Скажите мне, ради бога, что вы нашли? - повысила голос Стефания.

- Это наркотики... какие именно - неясно. Они, если я не ошибаюсь, позволяют сбрасывать распределенные за жизнь навыки... - И Роман по верхам рассказал женщине то, что удалось узнать, исключив упоминание о смерти подопытных и постаравшись преподнести кому - неизбежным результатом такого единовременного вмешательства в личность человека, - Я вот тоже тут на днях как вбросил прилично в Интеллект, так сам чуть в кому не впал, но ничего, видите, поправился, а она - ребенок, ей больше времени нужно. - Потом он рассказал, как все подопытные со временем распределяют характеристики заново и возвращаются к жизни. - Только для этого с ними, наверное, надо как-то заниматься, объяснить им, что нужно сделать. Об этом можно с доктором питерским поговорить, раз он эксперт по посттравматическим состояниям. Вот увидите, все будет хорошо. Вернется Машка к нормальной жизни, обновленной и еще... еще лучше, чем была.

Стефания хмурилась еще некоторое время, потом вздохнула.

- Хорошо бы вы оказались правы. Это как-то успокаивающе звучит и многое объясняет.

Роман улыбнулся. Кажется, удалось закончить разговор на мажорной ноте.

- Постойте, я что-то не поняла. Вы сказали, что сильно повысили себе Интеллект? Когда? На днях? Когда я вас домой отправила? Позавчера что ли?

Роман кивнул, почему эта женщина так часто цепляет его за слова?

- А... почему вдруг так внезапно?

Пластинин осмотрелся вокруг, словно в поиске ответа. Взгляд упал на кассу.

- Сдачу стало сложно в уме считать, - улыбнулся, но вышло не искренне.

- Роман Павлович... это как-то связано с...

Он смотрел ей в глаза, не перебивая. А она почему-то не могла закончить фразу.

- Нет, - наконец ответил он и медленно добавил. - Это связано только с моими личными планами на жизнь.

Теперь Стефания смотрела на него не отрываясь.

Он развернулся и пошел за стойку, схватил первый попавшийся стакан и принялся его вытирать.

- У меня завтра выходной, хотел наведаться в молодежный клуб, куда ходили девочки. Подскажите где это, пожалуйста.

- Да тут, недалеко, за рынком серое одноэтажное здание старой школы. Вы увидите вывеску.

- Спасибо! И не забудьте позвонить мне завтра, - напомнил он, - насчет встречи с врачом. Когда у него там время будет.

На следующий день Пластинин встал рано, позавтракал овсяной кашей, любовь к которой, вопреки всему, не отбила даже зона. Выпил чай с бутербродами. За окном лил дождь, и так позволивший солнцу неприлично долго светить в Ленинградской области без перерыва. Капли спускались по оконному стеклу, словно чьи-то слезы. Именно такое банальное сравнение пришло Роману в голову.

Он надел кожаную куртку, кепку от дождя - зонтики никогда не любил, вышел из квартиры. Спустившись этажом ниже, наткнулся на возвращающегося домой соседа - дядю Светланы Муровой. Тот пошатывался и обдавал запахом влаги и перегаром всю лестничную клетку.

Сосед посмотрел на Романа:

- Ну?

- В процессе, вечером зайду - расскажу.

- Эээ... говори сейчас!

- Проспись, - Пластинин оставил мужчину и поспешил вниз.

Не разбирая дороги Роман шел по лужам. Судя по описанию Стефании - клуб был недалеко. Он помнил это здание из серого кирпича сразу за продуктовым рынком, где все еще зеленью, овощами и картошкой торговали бабушки, не желая признавать массированное наступление супер- и гипермаркетов по всей стране. Да, в области еще было полно поселков и деревень, где продукты можно было купить лишь в автолавке, приезжающей строго по расписанию, но в районных центрах магазины шаговой доступности могли конкурировать с универсальными собратьями только за счет незаконной круглосуточной продажи алкоголя.

У Романа после смерти отца и семьи как таковой не было, поэтому совместные поездки по выходным в бесконечные торговые центры за продуктами обошли его стороной. Закупался он где придется, но на этом рынке бывал всего несколько раз - покупал мясо по рекомендации соседа. Мясник был колоритным грузином и, зная это, закладывал в цену удовольствие от экзотической беседы.

Кода Роман оказался перед свежевыкрашенной в махагоновый цвет дверью было уже одиннадцать утра. Табличка на крыльце сообщала, что часы работы - с полудня... Но дверь поддалась от легкого толчка.

Внутри его встретил полумрак, запах сырости и старого дерева. Половица скрипнула в тишине помещения, стоило только сделать пару шагов. Пластинин замер. Прислушался. Где-то далеко, за дверью приглушенно звучал голос. Судя по паузам между репликами - мужчина говорил либо по телефону, либо с немым.

Роман очень осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, двинулся вперед.

Миновав коридор он оказался в длинном и узком холле, по одну сторону которого вгрызались в стену зарешеченные окна, а по другую - двери кабинетов. Вдоль стен стояли стулья, в одном из углов - фортепиано. Где-то висели детские картины и аппликации. Пластинину это напомнило школу искусств, которую он посещал в детстве ради уроков каратэ.

Теперь было уже абсолютно ясно, откуда звучал голос - в одном из кабинетов горел свет, подчеркивая массивную деревянную дверь желтой полоской. Роман огляделся, прислушался - кроме него в холле никого не было, за другими дверьми стояла тишина. Он сделал еще пару шагов и наконец смог разобрать речь.

- ...не знаю... я не звоню ему и не базарю. У него свои, у меня свои. - Голос с легким акцентом, который Пластинин не смог сходу определить, принадлежал мужчине. Роман вслушался дальше: - За это я тебе уже говорил - не виноват, что у меня такая аудитория. Сам подумай, зачем нормальным пацанам вся эта шняга. А ненормальных у меня есть парочка... пока держатся... а эти... ну сам знаешь от кого зависит. Ладно... все, давай.

Пластинин напрягся, услышанное, конечно, было подозрительно и при определенном желании хорошо ложилось на контекст истории с наркотиками, но опыт подсказывал, что в таких вещах желание - очень опасное чувство. Оно может и абсолютно невиновного человека сделать автором тридцати убийств.

Роман решил дать этому невидимому болтуну шанс. Он тихонько прокрался обратно в коридор, половицы под ним скрипели, но из кабинета никто не выходил.

В коридоре Пластинин снял кепку, расстегнул куртку, застегнул рубашку на все пуговицы, включая самую верхнюю. Затем демонстративно хлопнул входной дверью, привлекая внимание. Вновь вернулся в холл. Замер. И, переминая кепку в руках, изобразил нерешительность.

Ожидать пришлось недолго, из кабинета показался парень лет под тридцать, с большими залысинами, которые он неумело пытался скрыть длинными светлыми волосами. Одет в зеленые джинсы, красный клетчатый пиджак.

Пластинин еле сдержался, чтобы не нахмуриться: так не соответствовал внешний облик парня нагловатой речи из-за двери. Роман даже подумал, что может быть в кабинете было два человек?

- Чем могу? - стоило странному блондину заговорить, как все сомнения отпали - Роман узнал его акцент... южный, Ростовский.

- Здравствуйте, - вытягивая губы в застенчивой улыбке начал Роман свой спектакль. - Меня Григорий Михалыч звать, я дядя...

- Вижу, что не тетя. Чего изволите?

- Лены Щербининой я дядя.

Парень чуть подобрался: высунул руку из кармана,поставил прямо ноги.

- Ужасное, ужасное горе, - поспешил расстроиться парень.

- И не говорите, - покачал головой Пластинин. - А вы случайно не знаете где я могу найти... - В принципе, можно было и не уточнять, кого именно он хотел найти, потому что поговорить ему хотелось конкретно с этим человеком, стоящим перед ним. Но в голове почему-то отчетливо всплыло имя - Сергей Александрович. Лена упомянула его в контексте молодежного клуба. Так Роман и сказал.

На лице собеседника читалась вселенская скорбь, но Пластинин видел - это не сопереживание, а плохо скрытое недовольство от того, что приходится общаться с Романом.

- Это я. Чем могу помочь, - склонил голову Сергей Александрович.

- Понимаете, наша Леночка все никак не может поправиться, а врачи... они совершенно растерялись, - развел руками Роман. - Не знают, что и делать. Все повторяют про какой-то неведомый им наркотик.

- Какой ужас!

- Вот я и подумал, Леночка же столько времени проводила у вас в клубе, общалась с ребятами, с вами, неужели никто ничего не заметил?

- Что... что вы имеете в виду?

- Ну... была ли она всегда адекватна? Может  быть вы подмечали изменения ее поведения?

- Боюсь, что ничего такого я не видел. Лена была... есть активным, веселым подростком, очень перспективным. Ее ждало замечательное будущее. Хотя я уверен, она выздоровеет. Вы слышали, что ее подруга Мария пришла в себя и идет на поправку?

Пластинин удивился, что парень в курсе состояния Машки. Ребята рассказали или ему это известно совсем по другим каналам?

- Да, кажется слышал... - специально промямлил в ответ Роман.

- Вот увидите, все образуется. Подросткам свойственно совершать ошибки, это нормально. Я, конечно, тоже очень переживаю, ведь здесь есть и моя вина. Значит мне не удалось повлиять на них должным образом.

Роман не верил ему ни на секунду. Приторный мерзкий двуличный тип. Рука так и тянулась схватить его за шею, прижать к стене и выдавить, как слизь из гусеницы, всю информацию.

Сергей Александрович будто почувствовал угрозу: такие сверхспособности характерны особо изворотливым людям. Роман не знал точно, какие характеристики для этого надо повышать или какие перки иметь, но результат был очевиден.

Парень засуетился и посмотрел на часы.

- Увы, мне пора готовиться к занятиям. Сожалею, что не смог ничем помочь. Мы с ребятами очень переживаем за пострадавших и молимся об их выздоровлении.

- Пострадавших? - зацепился Пластинин. - А сколько их всего из ваших... учеников?

Сергей Александрович покраснел - он совсем не умел скрывать эмоции.

- Я бы не хотел распространяться на эту тему. Семьям может не понравиться.

Роман уже открыл было рот для очередного вопроса, но вдруг в коридоре хлопнула дверь и скрипнула половица. Перед тем, как обернуться, он заметил улыбку на лице собеседника.

В холл вошел... молодой человек, но его возраст выдавали только лишь туповато-наивные глаза и подростковые усики, еще не знавшие бритвы. В остальном это был здоровенный квадратный мужик, либо последние десять лет не вылезающий из спортзала, либо прямой потомок викингов или русских богатырей.

Роман, сам отличающийся спортивным телосложением, по сравнению с ним выглядел щуплым дистрофиком.

- Павлик, здравствуй, входи-входи, скоро начнем, - затараторил Сергей Александрович.

Павлик промычал что-то в ответ, прошел и сел на стул у стены.

Когда он перемещался, то было слышно, как трещат по швам джинсы на его накаченных ногах.

Пластинин не мог оторвать взгляда от этого в прямом смысле выдающегося представителя расы.

Сергей Александрович заметил это и с ухмылкой добавил:

- Видите, у нас занимаются очень спортивные, здоровые ребята. А вы говорите про наркотики...

Роман не сдержался, бросил в ответ острый взгляд, словно по щеке полоснул. Сдержанно поблагодарил и направился к выходу. У самой двери обернулся: Павлик так и сидел на стуле, провожая Романа безразличным взглядом, а его учитель ковырялся в телефоне.

С тяжелым чувством Пластинин вышел в дождь. Определенно с этим клубом было что-то не так, как и с двуличным предводителем молодежи. Надо только выяснить - что не так. Он запомнил, что клуб работает до пяти вечера, значит можно заявиться в это время и проследить за Сергеем Александровичем после работы. Метод проверенный, рабочий, переоденется немного, купит зонт, тот ничего и не заметит.

Роман огляделся вокруг - машины перед самим зданием клуба не стояло, но буквально в ста метрах парковались приезжающие на рынок. Вполне возможно, что объект на колесах. Не проблема, Пластинин возьмет такси. Значит решено, возвращается к пяти и организует наружку. А сейчас надо домой, заняться самообразованием, раз уж он теперь умный. И не забыть позвонить Стефании насчет питерского эскулапа - обязательно нужно с ним встретиться. И желательно днем или поздно вечером.

Пластинин поднимался по лестнице в своем подъезде, вспомнил, что обещал зайти к соседу, но тот был слишком пьян утром, вряд ли успел проспаться, поэтому визит можно перенести на вечер. Так он и решил, пока не оказался на этаже соседа. Дверь в его квартиру была открыта нараспашку и изнутри доносились однообразные звуки пилы.

Роман осторожно вошел внутрь: ничего кроме ритмичного вжих-вжих слышно не было. Он по стенке преодолел прихожую и аккуратно заглянул в проход на кухню. Там на табуретке сидел сосед, на второй табуретке, прямо напротив него, лежало ружье, из которого мужчина ножовкой по металлу пытался сделать обрез.

- Братан, - тихо позвал его Пластинин, рассудив, что лучше поговорить, пока работа над оружием не закончена.

Сосед перестал пилить, медленно повернул голову на оклик. Сказал:

- Светланку убили.

Пластинин понял, что тот говорит серьезно и его племянница мертва.

Глава 8. Иди сзади, если ссышь

- Светланка умерла ночью. - Сосед узнал об этом час назад, вернувшись к себе от Пластинина. Теперь он обдумывал, что может сделать убийцам.

Он не знал, кому именно следует мстить, но желание было выше него. Стремление наказать виновных заставляло действовать, а не ждать милости от тех, кому по званию положено наказывать зло.

- Так бывает во время комы, - попытался успокоить его Роман.

- Нет, ее убили, - не останавливая работы сказал сосед.

- Да с чего ты взял?

Сосед посмотрел на него стеклянными глазами.

- Ведь остальные девчонки живы, а Светланка попала в больницу последней. Я уверен, это все из-за ее работы. Они ее убрали.

- Братан, - сказал Пластинин. - Есть мысли, как найти нужного человека. Только сейчас я занят, важная встреча. Дождись меня, я тебе клянусь, вечером поедем вместе и все порешаем.

Роману было очень обидно за Светлану. Он готов был сорваться: рвать и метать вместе с соседом прямо сейчас, но он когда-то был капитаном ФСБ. Сперва следовало думать, а потом - делать, а не как он порой действовал в последнее время. Он понимал - оставлять соседа одного не стоило, к тому же, ему бы помогла дополнительная пара глаз при слежке. Он решил рискнуть, оставить его в квартире до вечера, а самому поехать на разговор с питерским доктором.

Немного подумав, сосед согласился.

- Хорошо, дождусь, - сказал он, - Не кинь только.

-Какие вопросы? - парировал Роман. Затем прошел в прихожую, без труда нашел ключи, висящие на гвоздике и запер дверь в квартиру снаружи. Обещание - дело хорошее. Но безопасность - превыше всего.

Он набрал Стефанию.

- Как там ваш доктор, приехал? - спросил он в трубку.

- Да, Роман Павлович. Доктор уже здесь, пообщался с Машей, мне кажется, есть шансы. Артем Андреевич - просто чудо. Приезжайте!

Пластинин вызвал такси и поехал в больницу, наплевав на запрет не показываться рядом с пострадавшими девушками. Что ему могут сделать днем, в конце-то концов посещения разрешены.

Уже привычно миновав регистратуру, пропустил очередное замечание насчет бахил. Поднялся на второй этаж и в коридоре столкнулся со Стефанией и высоким статным мужчиной с пушистыми усами.

Стефания, одетая в светлое платье чуть ниже колена,  улыбнулась и протянула Роману руку. Он нежно пожал ее.

Затем представился усатый, в черном деловом костюме:

- Артем Андреевич!

- Что с Машей? - не стал тратить время на любезности Роман.

- Присядем? - у доктора был глубокий, располагающий к себе бас.

Они заняли металлические стулья в коридоре.

- Это действительно очень любопытный случай, - продолжил доктор. - Печальный, я бы сказал. Хорошо, что вы обратились ко мне. - Дальше он посмотрел на Стефанию и не стесняясь спросил: - Ему можно доверять?

Стефания кивнула.

- Это очень любопытный случай... - повторил мужчина. - Первый раз что-то похожее я встретил четыре года назад. Хотя, вряд ли вам интересны подробности.

Как только Пластинин услышал про четыре года, его словно в воздух подбросило.

- Интересны! - воскликнула Стефания.

Артем Андреевич вскинул брови, пожевал губу и продолжил:

- Да, несколько лет назад, я уже встречался с похожим случаем...

Роман затаил дыхание, мужчина почему-то казался ему опытным, знающим. Как ни странно, пах он карамелью, как детские врачи, дающие конфеты маленьким пациентам.

- Это было в Петербурге, ко мне обратилась одна женщина... с ее мужем приключилось несчастье. Как и ваша Машенька, он неожиданно впал в кому, причем тогда врачи вообще не смогли понять, что послужило причиной. Анализы крови у него были в порядке. Вскоре он очнулся, правда, начал вести себя крайне странно. Как младенец. Признаться, сперва я растерялся, но решил действовать по ситуации. Ведь если человек ведет себя, как младенец, то это само по себе намекает на путь его возможной реабилитации. Мало по малу мы начали с ним заниматься. Постепенно он научился самостоятельно питаться, потом мы стали учиться ходить, причем он демонстрировал необычайный прогресс в этом направлении, мышечная масса росла, как на дрожжах. Конечно, усилился аппетит. Однако оставались трудности с речью. Тогда я сделал упор на интеллектуальные упражнения. Опущу детали, в итоге нам удалось добиться определенного прогресса...

Роман заметил, как загорелись глаза Стефании, ее руки с силой сжимали сумочку.

- К сожалению, мне не удалось довести лечение до конца, - вздохнул Артем Андреевич.

Пластинин напрягся, следовало перебить доктора, не дать рассказать ему о смерти пациента, ведь именно это и должно было случиться, судя по записям, обнаруженным Романом. Но доктор опередил его, выпалив:

- Его увезли родственники. В штаты долечиваться. Что с ним стало дальше - мне не известно. Как-то потом я закрутился, завертелся. Кафедра, больница... А вот сейчас, когда Стефания Леонидовна со мной связалась, этот случай сразу вспомнился.

Роман выдохнул с облегчением. Не хотелось бы перечеркивать только что возникшую надежду. Все-таки это было четыре года назад. Кто знает, что случится сейчас. Может быть все обойдется.

- Хорошо, - слегка хлопнул в ладоши Роман, - а что вы думаете насчет Маши? С ней нужно начать такую же терапию?

- Да, сегодня же начнем, - Артем Андреевич вытер рукой вспотевший лоб. - Предлагаю не делать упор на какой-то конкретный аспект развития личности, будем бить во всех направлениях сразу. И развития физических кондиций, и интеллектуальных.

- А в чем по-вашему причина такой резкой деградации? - продолжил Пластинин.

- Знаете... сложно сказать. Такое ощущение, будто все ее качества, характеристики, перки... заблокированы. Организм не понимает себя, не чувствует.

Роману хотелось напрямую спросить про обнуление характеристик, но несмотря на подсознательное доверие доктору, сделать это он не рискнул.

Они поговорили еще немного, но доктору нужно было возвращаться в палату, а Романа ждал сосед и слежка за местным Макаренко, то есть за предводителем Волховской молодежи - Сергеем Александровичем.

Стефания, в свою очередь, так была увлечена общением с Артемом Андреевичем, что даже не поинтересовалась у Пластинина, как дела с его расследованием. Впрочем, Роман был рад сохранить новые догадки в тайне. Делиться оперативной информацией, как справедливо до этого заметил Андрей Козлов, неправильный подход к делу.

Попрощавшись, Пластинин направился домой. Карман джинс беспокойством оттягивали ключи от квартиры соседа - как он там? Не наделал глупостей? Ждет его? Не напился в дрызг? Не стреляет ли из обреза с балкона или не сыграл ли в Хемингуэя?

Вполне вероятно, что у него есть запасные ключи, но ведь и Роман ему не нянька, не связывать же его. Взрослый мужик, бывший мент, должен выдержать.

Вписаться за Машку - это одно. Она - невинный ребенок, она - дочь Стеши и обе они одиноки. Рядом нет ни одного мужчины, способного помочь в трудной ситуации. Как уж так вышло - Пластинин не знал, но это было фактом. Здесь он чувствовал себя обязанным помочь. С соседом все иначе...

Оторвался от этих мыслей уже в такси. Самое время было переключиться на более конструктивные размышления. Например, нужны колеса для наблюдения. Глупо будет, если тот кент прыгнет в машину, а они останутся под дождем. Бомбилу, конечно, поймают, но вот успею ли догнать и стоит ли палиться перед незнакомцем.

Вариантов, правда, было не много. Не соседский же мотоцикл брать, слишком уж комично они будут выглядеть на нем вдвоем, под дождем, неспешно преследующие объект.

Наконец, Пластинин оказался перед дверью соседа. Та была по-прежнему заперта. Но это еще ничего не значило. Он осторожно вставил ключ в замок, стараясь не создавать лишнего шума, медленно повернул его в скважине. Отворил дверь. В квартире было тихо. Вдруг послышался приглушенный дзинь! Роман замер, прислушался.

- Проходи! - крикнул сосед.

Пластинин расслабился, закрыл за собой дверь и, разувшись, прошел на кухню.

Соседа было не узнать. Он переоделся и, судя по мокрым волосам, принял душ. На столе перед ним стояла чашка чая на блюдечке, именно их соприкосновение и породило звук, настороживший Романа.

- Похмелье тебе идет, - выдал Пластинин и присел на табуретку напротив мужчины.

- Щи будешь? Когда еще поесть удастся.

Пластинин кивнул и сосед налил ему полную тарелку. На удивление щи оказались отличными, Роман даже хотел попросить добавку, но посмотрел на часы и понял, что времени рассиживаться особо нет. Зато за время обеда он успел вкратце рассказать суть предстоящего дела.

Сосед кивнул, соглашаясь с идеей и предположениями Пластинина.

- Поедем на моей, ты ведь у нас пешеход, - подводя итог услышанному, бросил он.

- У тебя есть машина?

- Ну ведь не ради мотоцикла я гараж держу. Вон красная “копейка” под окном. Старая, но на сегодня хватит.

Пока все складывалось замечательно: и вкусный обед, и трезвый напарник, и транспорт, и... обрез!

- Где ствол? - спросил Роман.

- В прихожей.

- Хочешь взять?

- А как же.

- Сегодня не понадобится.

- Я сам решу.

- Ты не понял.

- Роман... я не самоубийца, я не пьян, я не в состоянии аффекта, я не собираюсь подставить тебя. Но эти люди... они способны на страшные вещи. Если вдруг что-то пойдет не так, я хочу, чтобы у меня был шанс, - сосед говорил так спокойно, что это насторожило Пластинина.

Но он и сам привык к приятной тяжести ствола и последние годы тосковал по былой уверенности, которую давал огнестрел.

- Пойдем, - сказал он, соглашаясь.

Старая “копейка” завелась с третьего раза, но все-таки тронулась с места. Дворники со скрипом размазывали капли дождя по грязному лобовому стеклу. Внутри пахло сыростью, носками и вскоре к этому букету добавился запах бензина и выхлопных газов.

Сосед знал, куда ехать и вскоре они остановились недалеко от входа в молодежный клуб. Место выбрали удачно, благодаря разросшемуся кустарнику их было не просто заметить, а вот площадка перед зданием хорошо просматривалась из машины. Теперь оставалось только ждать.

У Романа из головы не выходила встреча с Артемом Андреевичем - сможет ли он помочь Машке и другим? Совпадение ли, что именно четыре года назад доктор уже сталкивался с подобным случаем. И что это было? По времени - как раз период испытаний вещества на “Шуриках”, но проводились ли тесты на ком-то еще? Был ли тот мужчина одним из подопытных, о ком писали в украденных им бумагах или стал случайной жертвой? А может быть мужик был членом банды, каким-то образом принявшим наркотик? Не у всех жителей Волхова хватит денег увести родственника лечиться в Штаты, а вот у преступников - вполне.

Дверь молодежного клуба отворилась и на улицу вынырнул Сергей Александрович. За ним в дверной проем пролез амбал-Павлик.

- Вот они, - Пластинин хлопнул соседа по плечу.

Двое наблюдаемых прошли площадку перед клубом: старший аккуратно обходил лужи, не снижая скорости, а Павлик шлепал прямо по ним. Они вышли на дорогу и замерли.

- Такси ждут?

- Хрен знает.

Через полминуты перед ними притормозил черный внедорожник, впустив пассажиров, машина с визгом понеслась дальше.

- Газуй!

Двигатель “Жигулей” закашлялся, как старый курильщик.

Пластинин выругался.

- Ща, ща!

Еще одна попытка!

- Не дрейфь! Бог троицу любит!

Сосед не соврал. “Копейка” тронулась в погоню.

- Роман, здесь по прямой, догоним.

- Ага, - Пластинин нервно стучал пальцами по обивке двери, - если пробки будут. А много ты у нас пробок встречал?

Им повезло, до ближайшего перекрестка им удалось разглядеть внедорожник, он как раз притормозил на красный. Дальше было легче. Оставаясь на безопасном расстоянии, они двигались вслед за машиной через весь город. Пару раз Роман подсказывал, куда свернуть и где проскочить дворами, чтобы и не светиться все время позади, и сократить расстояние, когда то слишком сильно увеличивалось за счет колоссальной разницы в мощности машины.

Если сосед, знающий город не в пример лучше, не спорил, то следовал совету.

На одном из перекрестков им махнул жезлом гаишник.

- Твою мать! - выругался Пластинин.

Сосед дал по тормозам и наперекор всем правилам выскочил из машины и бросился навстречу остановившему ДПСнику.

Роман не слышал, но сосед о чем-то очень оживленно рассказывал ему, тыча пальцем то в одну сторону, то в другую. Затем он вернулся в машину.

- Да это Сеня, блин, одноклассник мой. Как был дебилом, так и остался. Говорю, ехать надо, а он заладил про документы. У пивного ларька его что ли нашли и на работу позвали? А людям потому мучаться...

Роман никак не прокомментировал высказывание напарника. Просто обрадовался, что проблему удалось решить так быстро и безболезненно.

Поехали дальше, выбравшись за пределы города, внедорожник поддал газу и ринулся по шоссе в сторону горизонта.

- Да чтоб вас всех! - ругался сосед.

- Куда ведет дорога?

- Коттеджный поселок.

- Да, уже темнеет, не хотелось бы их машину потом через заборы выглядывать и искать, если не успеем проследить, куда она завернет.

- А что нам это даст, блин?

- Узнаем адрес, пробьем хозяина дома. Ну а дальше - классика.

- Пробьем... ну, допустим, пробьем. Хотя ни ты, ни я, в органах уже не служим.

Пластинин посмотрел на напарника, потом закурил. Подумал, что у того нет никакой уверенности в собственных силах, хотя утром рвался чуть ли не голыми руками придушить первого подозреваемого в смерти племянницы.

- Кто вообще живет в этом поселке?

- Как обычно - торгаши, фирмачи, директора... питерские еще строятся там.

Пластинин опять с удивлением посмотрел на соседа.

- Ну а что? У нас тут, конечно, не курорт, но зато и земля подешевле. Построил себе особняк в три этажа с внутренним бассейном, и приезжай отдыхать с любовницей. Ну или семьей. У кого на что совести хватает. Еще родителям покупают участки, чтобы те на старости лет в комфорте на грядках покорячиться могли.

- А к кому этот кент туда едет, интересно. Может сам живет? С каких шишей...

- А кто их подобрал? Почему едут все вместе? Внеклассные занятия?

- С таким качком-перекачком можно внеклассно только на тренажерах заниматься

или...

- Фу! - сосед выругался.

- Это ты еще с ними не общался. Мутные оба.

- Вот, смотри, поворот в поселок, - сосед указал на уводящую с шоссе дорогу. Впереди было пусто, значит или внедорожник унесся дальше, или - свернул.

- Поворачивай!

Они въехали на длинную пустынную улицу, по обе стороны которой располагались обнесенные высокими глухими заборами коттеджи.

Роман выругался.

- Ну, извини, что не поспели, - саркастично заметил сосед. - Я тебе не ФСБ, а всего лишь бывший провинциальный участковый...

- Ладно, кое-что все же выяснили.

- Погоди пока, давай покатаемся немного по поселку. Мало ли что.

“Копейка” медленно проползла вдоль заборов с торчащими из-за них башенками домов, флигелями, мансардами. Добралась до конца улицы и Т-образного перекрестка.

- Поехали обратно, нечего тут отсвечивать, - предложил Пластинин.

- Да погоди ты, - ответил сосед и хлопнул по рулю. - Давай еще вон до конца этой улицы... - И надавил на газ.

Они проехали еще, не встретив ни одной машины, ни одного прохожего. Все уже попрятались на своих участках и занимались вечерними бытовыми делами. Все, кроме пассажиров черного внедорожника. Пластинин чувствовал, что он где-то рядом, а вместе с ним рядом были ответы на вопросы.

“Копейка” развернулась и поехала обратно к перекрестку, когда с него на улицу вывернула машина, ослепив дальним светом.

- Вот урод, - не сдержался сосед.

Дорога была широкой и просторной, но машина ехала прямо на них, не желая подвинуться.

- Куда он прет?

- На нас, - Пластинин напрягся. - Сконцентрируйся, только без глупостей. Осторожно, плавно, объезжаем их и на выезд.

- Разбежался, я не сверну, - сосед покрепче вцепился в руль.

Роман положил руку ему на плечо и как можно более спокойно произнес:

- Не сейчас. Не тупи.

- Руку убери и не лезь, - дернул плечом сосед.

Когда между автомобилями осталось метров двадцать, встречная машина чуть свернула и остановилась, практически перегородив обе полосы.

- Что за...? - крикнул сосед и надавил на тормоз. "Жигули" заглохла.

- Спокойно, - продолжал Роман.

На несколько секунд ситуация встала на паузу. Никто не шевелился, не произнес ни слова. Потом, двери машины напротив открылись и из нее вышли трое мужчин. Двое держали одну руку сзади за поясом, недвусмысленно намекая, на имеющееся там оружие, третий был вооружен битой.

- Подонки, спалили нас, - рычал сосед, поворачивая ключ зажигания и выжимая сцепление.

"Копейка", словно испугавшись, реагировала слабым хрипом из-под капота, отказываясь заводиться.

Пластинин быстро оценил ситуацию. Расклад не обещал ничего хорошего. Но и безвыходных ситуаций не бывает. Главное, не пороть горячку, выиграть время, выгадать момент.

- Не психуй, - медленно сказал он.

Сосед отвлекся от зажигания и энергично закрыл свое окно. Роман поступил также. Вышедшие из машины приблизились вплотную. Человек с бейсбольной битой подошел к водительской двери. Остальные двое стояли чуть сзади: один - напротив водительской, второй - напротив пассажирской дверей.

Они жестами показали, что надо выйти из салона.

- Хрена тебе лысого! - прокомментировал предложение сосед и сопроводил слова кукишем.

- Не пыли, братан, выходим. Их всего трое, разберемся по обстоятельствам.

У подошедших не было желания ждать долго, поэтому парень с битой поднял ее повыше, демонстрируя намерение выбить стекло, размахнулся и... тут “Копейка” завелась, взвизгнула лысыми покрышками и понеслась вперед.

Удар биты при этом пришелся совсем не по окну водительской двери, а скользнул по заднему стеклу рванувшей вперед машины. Парень оступился и потерял равновесие.

Двое оставшихся достаточно резко выхватили из-за пояса пистолеты, но выстрелить не успели: одному пришлось отпрыгивать, иначе его раздавило бы между двух автомобилей, а второй просто растерялся: куда стрелять? Сосед слегка не справился с управлением и вместо того, чтобы элегантно объехать преградившее путь препятствие - врезался в боковое крыло, разбив фары и частично погрузив собравшихся в ночную темноту.

Матерясь, сосед ломанулся через дверь, выхватывая из под куртки обрез.

Роман действовал на инстинктах. Видел стоящего напротив двери парня, слегка растерявшегося: тот заметил лезущего из машины соседа и направил пистолет в его сторону. Прежде, чем Пластинин открыл дверь и прыгнул на него, послышался хлопок выстрела через глушитель и шлепок пули по корпусу “Копейки” - не попал. Роман повалил его и вырубил двумя ударами.

Громыхнул обрез. Раздался пронзительный крик, от которого становилось физически больно. Обрез бахнул еще раз. Судя по тому, что крик, перешедший в завывания, не прервался, это была вторая цель.

Пластинин выхватил пистолет у поверженного противника, встал на колено и нацелился на машину: вдруг кто-то еще покажется.

Раздался глухой удар и стоны прекратились. В опустившейся тишине протяжно выли собаки из окрестных домов.

- Щенки, - проворчал сосед, засовывая обрез за пояс, в правой руке он уже держал пистолет. Из носа у него текла кровь - ударился при столкновении машин.

- Завалил ты их? - восстанавливая дыхание спросил Роман.

- Ты хотел, чтобы наоборот было? Может выживут еще, я дробью “троечкой” зарядил, хотя с такого расстояния - шансов у них не много.

- Машину бросать нельзя, иначе тебя сразу повяжут. Попробуй завести, - бросил Роман, возвращаясь в “Копейку”.

Ситуация вышла из-под контроля, хотя Пластинин чувствовал, что она под контролем толком и не была в этот вечер. Конечно, он не рассчитывал кого-то убивать, тем более посреди улицы. Но и неожиданностью такой поворот не стал. У парней было оружие, нет сомнений, промедли сосед немного - Роману пришлось бы разбираться со всеми в одиночестве. Ну что же, не первый раз он в таком дерьме.

Несмотря на повреждения, двигатель завелся всего лишь со второй попытки. Они аккуратно объехали тела нападавших и перегородивший почти всю дорогу автомобиль, и двинулись на выезд из поселка.

Два выстрела из обреза, казалось, не сильно потревожили жителей окрестных домов, кроме проснувшихся собак никаких изменений на улице не было заметно, хотя Пластинин и был уверен, что кто-то наверняка вызвал полицию на всякий случай.

Проехав метров двести, они добрались до Т-образного перекреста и повернули на прямую дорогу к шоссе.

При всем желании побыстрее убраться с места преступления, сосед не гнал. У машины было помято крыло, разбита одна фара. Добраться до дома или относительно безопасного места, не привлекая внимания ДПС - вот в чем была цель.

Пластинин инстинктивно всматривался в окна и ворота домов. Вдруг, его взгляд зацепился за приоткрытую створку ворот, напротив одного коттеджа. В проеме отчетливо виднелся черный джип, за которым они и приехали сюда.

- Стой! - крикнул он соседу. - Вот их джип. Ворота открыты.

Повторять не было нужды, сосед лихо крутанул руль и “Копейка” повернула ко въезду во двор.

Пластинин вышел из машины, осторожно подошел к воротам, держа пистолет, снятым с предохранителя.Заглянул внутрь: темные квадраты окон на первом этаже, горящие светом вертикальные прямоугольники на втором, под крышей. Людей не было видно. Джип стоял на выложенном плитами парковочном месте под фонарем. Двигатель выключен, внутри, по ощущениям, никого.

Роман махнул соседу. Тот припарковался так, чтобы перекрыть выезд из ворот, заглушил машину и вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Они быстро юркнули во двор через проем в воротах. Пробежали к дому, прячась в темноте. Буквально вжимаясь в кирпичную стену, прокрались до входной двери.

Внутренне собравшись, Пластинин показал специальным знаками соседу зоны ответственности каждого и порядок следования. Тот прошептал:

- Роман, мать твою, я участковый, а не спецназовец, вашу фигню со знаками уже лет десять, как забыл. Давай вперед, я прикрою, как смогу. Если ссышь - пропусти меня, сам сзади паси.

Пластинин сморщился от обилия слов и лишних звуков, способных выдать их, если кто-то вдруг ждет за дверью, но в итоге кивнул и аккуратно потянул ручку двери. Приоткрыв ее, прячась за стеной, он заглянул внутрь на уровне пояса - чисто.

Миновали обширный темный холл. Внутри стоял полумрак, лишь свет фонаря во дворе проникал сквозь окна и слегка обрисовывал контуры мебели и планировку помещений. Было подозрительно тихо.

Если джип здесь, значит Сергей Александрович и Павлик должны быть где-то рядом.

Роман с соседом обследовали несколько комнат и кухню - никого. Вышли в очередной холл. Параллелепипед света падал со второго этажа, освещая ступеньки ведущей туда лестницы.

Очень осторожно и медленно они начали подниматься, один не спускал прицела с верхнего входа на лестницу, второй - контролировал первый этаж.

Поднявшись наверх, они оказались в круглом коридоре, из которого вели три двери. Выбрали ближайшую, приоткрытую. В комнате за ней также горел свет. Роман приблизился вплотную, прислушался - от тишины звенело в ушах. Лишь сопение соседа да собственное дыхание выдавало присутствие в доме людей.

Роман схватился за ручку и тихо, но при этом резко и решительно ворвался внутрь. Он успел заметить, что комната вдоль стен завалена всевозможным хламом. Шкаф, ящики, челночные сумки из девяностых, штанги, упаковки ламината, огнетушитель...

В этот момент свет на этаже погас. Со стороны коридора прозвучали два выстрела, он обернулся, а в этот момент двери шкафа раскрылись, могучая фигура метнулась к нему за спину и сзади обрушила удар.

Человек бил сверху в ключицу, но попал в лопатку. Удар был настолько сильным, что Роман повалился вперед на колени, успел выставить руки, но неудачно ударился правой о стену и выронил оружие. Тут же, следом, словно кувалдой, вломили ногой по ягодице, он буквально почувствовал, как трещит бедренная кость. От удара он пролетел еще вперед, мощно расплющив лицо о стену. В глазах бы потемнело, если бы в комнате и так не было темно. Из разбитого носа хлынула кровь.

На периферии сознания он уже оценил противника - выдающаяся сила, но боевые навыки не на высоте, как и координация движений, бьет на силу, куда придется. Роману удалось оттолкнуться от стены и перекатиться в сторону, поэтому следующий удар ногой пришелся не по нему, а в стену. Весь дом, казалось, пошатнулся до основания: под Пластининым прогнулся и подпрыгнул пол. Противник, не ожидая такого, по-детски вскрикнул от боли:

- Мама!

Роман понял, это - Павлик. Все сходилось, и туповатый взгляд, как он запомнил, не обещавший недюжего интеллекта, и сила - в противоположность задранная до небес, и юный возраст.

Не вставая, Роман крутанулся на скользком паркете и ударил ногой под коленку противнику, по крайней мере, очень рассчитывал туда попасть вслепую.

Попал - ногу Пластинина пронзила острая боль, а Павлик даже не присел. Вместо этого зачем-то наклонился, схватил Романа за грудки, поднял словно пушинку и бросил на кучу хлама у противоположной стены.

Пластинину показалось, что одновременно у него сломалось двадцать костей. Он ударился об углы ящиков, железные палки, карнизы и пачки ламината, подоконник. Обо все и всем сразу. Дыхание вылетело, как душа из мертвеца.

Павлик приблизился вновь, попав под хилый свет из окна.

Конечно, в таком состоянии Пластинин уже не мог мыслить словами, однако на уровне эмоций, желаний, он неистово жалел, что потратил драгоценные очки характеристик на интеллект. Умирать умным было так же больно и обидно, как и глупым. Если не обиднее и не больнее.

Но инстинкты, обостренные годами тренировок, так просто не уходят. Невероятным усилием воли он абстрагировался от импульсов вопящей нервной системы, задвигая боль на задний план восприятия. Пихнул ногой Павлика в живот - тот даже не блокировал удар, просто не заметил его, благодаря бетонному прессу.

Роман шарил руками по куче вещей, в которых увяз, как в трясине, то ли силясь найти опору и встать, то ли надеясь нащупать предмет потяжелее для защиты. Под руку попался металлический стержень неясного назначения. Он смог быстро его вытащить и с размаху саданул Павлика по руке - тот успел прикрыться предплечьем, от чего стержень спружинил и выскочил из руки Пластинина. Однако, Роман с удовольствием заметил, как лицо качка перекосила боль. Все-таки это человек, а не терминатор, значит еще поборемся!

Радужные иллюзии просуществовали недолго, противник вонзил ему в грудь правую руку, словно копье. Попал справа в ребра, Роман отчетливо ощутил, как они ломаются. Почему он не потерял сознание?

Следующий удар, летящий в голову, наверняка убил бы его, но от импульса предыдущего, груда вещей под Романом начала разъезжаться и посыпалась в разные стороны, поглощая под собой и Пластинина. Из последних сил, он загреб руками, освобождая сбоку перед собой хоть немного места для маневра. Павлик сделал очередной шаг к нему, но под ногу попался какой-то баул и парень оступился.

Пластинин наткнулся рукой на огнетушитель, схватил его и хотел было ударить или запустить им в амбала, но что-то его остановило. Он понял, что сил почти не осталось и ощутимого урона противнику он нанести не сможет.

В голове с невероятной скоростью заскользили различные варианты развития ситуации... он сам не понял, как именно это сделал, но сознание отчетливо подсказывало следующий шаг. Роман отвернул до отказа маховичок-предохранитель и нажал на рычаг углекислотного огнетушителя, направив раструб в Павлика именно в момент, когда тот наклонился для добивающего движения.

Огнетушитель зашипел, выплескивая  содержимое. Диоксид углерода, при переходе из жидкого состояния в газообразное, охлаждается до предельно низких температур и с легкостью способен обморозить кожные покровы человека. И, безусловно, порождает адские ощущения при попадании в глаза.

От неожиданности и боли Павлик закричал, вещество тут же проникло в ротовую полость, носоглотку, гортань...

Роман не снимал руки с рычага, пока парень, упавший сначала на колени, не повалился на бок. Затем Пластинин откинул огнетушитель и попытался подняться. Чудовищный спазм вновь пронзил все тело. Пришлось остаться в горизонтальном положении.

Внизу послышался шум. У Романа даже не было сил испугаться. Он лишь пытался нормализовать дыхание.

Некоторое время шумели только на первом этаже, затем послышались шаги на лестнице... и вот по стенам комнаты запрыгал свет от фонарика, потом он приземлился на Романа, ослепив его. Пластинин попытался поднять руку, чтобы заслониться, но не смог...

- Лежать!

Пластинин откинулся на спину и закрыл глаза - это был спецназ ФСБ, своих он мог узнать и в темноте. Хорошо или плохо, но по крайней мере сейчас его не убьют.

Через какое-то время к нему подошел человек.

- Пласт, опять ты? - насмешливый голос Андрея Козлова было легко узнать в любой ситуации. - Я че-то не вывожу, ты что, все еще на службе, но только под таким диким прикрытием, что даже я про него не знаю?

Мужчина расхохотался и это показалось Роману особенно диким в такой обстановке.

- Со мной мужик был... - с трудом выдавил он. - Средний рост, куртка защитного цвета, короткие волосы...

- Да здесь он, за дверью, - быстро ответил Козлов. - Мертвый, как моя прабабушка.

Роман мысленно выругался - на слова почти не осталось сил.

- Вы давно здесь? - прохрипел он.

- Только приехали, с колес, совсем не по процедуре, - усмехнулся Козлов. - Но вижу, что обстановка вокруг стремная... некогда готовиться было.

- Кто еще был в доме?

- Судя по следам крови, твой кент цепанул кого-то в ответку, но тот ушел.

- Дрон... - Пластинин схватил Козлова за штанину, поскольку тот присел совсем рядом с ним. - Мне надо...

- Да завали ты... - отпихнулся Андрей. - Алмазовой спасибо скажи. Спасла тебя твоя Саня. Сейчас отвезут к ней. Первую помощь окажут, не ссы, не откинешься.

Сердце Романа сжалось, хотя еще секунду назад казалось, что еще сильнее сделать это оно просто физически не в состоянии.

- Запомни: тебя здесь никогда не было. Жмура того ты не знаешь и никогда не видел. А вообще, лучше не возвращайся...

Козлов развернулся и вышел из комнаты.

Роман прикрыл глаза от вновь накатившей боли. Последнее, что он подумал, перед тем, как потерять сознание, было: “Так ведь и не узнал, как его звали...”

Глава 9. Пока ты спал

Стефания как всегда проснулась рано. Солнце сыпало на лицо еще прохладные утренние лучи. Ночью, в первый раз с того трагического дня, ей приснился хороший сон. В нем Маша быстро шла на поправку благодаря занятиям с питерским доктором и совсем скоро выписалась и вернулась к прежней жизни. Во сне на сердце у Стефании было легко и радостно, она проснулась с улыбкой и слезами счастья на лице.

Одно обстоятельство, правда, заставляло задуматься: почему-то вместо Артема Андреевича в роли доктора выступал Роман Павлович.

В принципе, такая подмена была понятна - Пластинин как-то очень неожиданно отреагировал на несчастье с Машей и с самого начала проявлял глубокое участие в ситуации.

Стефания была очень благодарна и еще больше расположилась к нему. А ведь она невольно заинтересовалась Романом с самого начала. Загадочный, немногословный мужчина, излишне решительный, но в то же время не потерявший некоторой наивности и открытости миру. Эти сложно сочетаемые качества интриговали ее на подсознательном уровне.

Артем Андреевич должен был с утра приехать в больницу, продолжать занятия. Стефания не хотела ему мешать, но и находиться вдали от дочери было тяжело. Чтобы как-то отвлечься от мыслей, она приготовила легкий завтрак, покормила виляющего хвостом лабрадора Ластика и собралась на пробежку вместе с ним.

В течение года по утрам она ходила на фитнес, но сейчас, в редкие солнечные дни, предпочитала заниматься на воздухе. Тем более заодно можно было выгулять собаку.

В их районе был небольшой парк, где можно было бегать, не лавируя между прохожими и не оглядываясь на машины. Ластик очень любил резвиться в парке, то и дело отлучаясь к деревьям, и оставляя там свои посты на местном собачьем форуме. Надев облегающие спортивные штаны и топ, Стефания с грустью посмотрела на полку, где лежали короткие шортики - но не пристало женщине в ее возрасте одеваться настолько откровенно, тем более для парка. Хотя скрывать ей было нечего, спасибо спорту и генам - фигура у нее сохранилась, как у девочки.

Разместив на запястье фитнес-браслет, взяла плеер, включила любимых Depeche Mode и вышла из квартиры.

Как и подобает приличным девушкам, Стефания из характеристик, влияющих на конституцию, всю жизнь прокачивала в основном Ловкость, поэтому бегала быстро, правильно и долго. Что прокачивал Ластик - было неизвестно, но за хозяйкой он поспевал без труда.

Вернувшись с пробежки и приняв душ, она невольно погрузилась в мысли. Нужно было ехать в кафе, потом в больницу. Возвращаться в полный дел мир. По привычке, она хотела накидать в голове хотя бы примерный план на день, но тут пиликнул телефон. Сообщение от Романа: “Вынужден уехать. Не уверен, что вернусь. Дело было в молодежном клубе. Остерегайся всего, что с ним связано. О вас позаботятся друзья из ФСБ. Машке - привет.”

Сердце Стефании забилось, как мотылек об лампу. Что же опять могло случиться? Роман определенно продвинулся в своем расследовании, она верила ему безоговорочно, но какой ценой он этого достиг? Чем пожертвовал? И зачем о них с Машей нужно заботиться, если виновник найден? Значит, все оказалось не так легко закончить?

Кроме этого, ей совсем не хотелось потерять Пластинина. Ведь даже в такой сложной ситуации, когда жизнь дочери вот-вот норовила сорваться с последнего держащего ее волоска, близость этого мужчины давала поддержку и внушала хоть какую-то надежду.

Сейчас, после его слов об отъезде, она особенно четко это осознала.

“Не уверен, что вернусь” - она перечитала фразу несколько раз и поспешно удалила сообщение, словно его и не было. Тут же пожалела и укорила себя за такую эмоциональную спонтанность.

Переодевшись в длинное, практически в пол, бежевое платье, она вышла из квартиры и села в машину.

По совету интуиции включила радио. Не успела проехать и половину пути до кафе, как начались новости. После заставки и краткой сводки мировых событий, ведущая сообщила:

- А теперь, к главной криминальной новости. Продолжается расследование кровавой бойни, произошедшей вчера в поселке на окраине города Волхов, Ленинградской области. Как сообщает нам источник, близкий к следствию, до сих пор не установлены личности всех фигурантов дела. Напомним, что вчера, около девяти часов вечера, близ города Волхов, в коттеджном поселке произошла перестрелка, жертвой которой стали как минимум пять человек. По словам соседей, они услышали одиночные выстрелы на дороге, но не смогли сразу определить их характер, предположив, что кто-то запускает фейерверки. Спустя некоторое время на въезде в один из домов жителями поселка были обнаружены трое пострадавших. Прибывшие на место оперативники обнаружили еще две жертвы в жилом доме. Всех пострадавших доставили в городскую больницу. Результаты медэкспертизы показали: четверо скончались на месте от ранений, пятая жертва остается в критическом состоянии. Личности пострадавших в интересах следствия не разглашаются. Спецслужбы не дают официальных комментариев.

“Главное, что живой!” - набатом зазвучало в голове Стефании.

Если Роман прислал сообщение утром, значит уцелел. Почему-то она отчетливо чувствовала, что он связан с бойней. Поэтому и уехал. Может быть, его ранили? А может быть, это он всех убил?

Сердце забилось, казалось, с удвоенной скоростью. Она не заметила неожиданно выскочивший справа хэтчбек, резко крутанула руль вправо и ударила по тормозам, остановившись на тротуаре.

Ей повезло, в это время дня пешеходов, идущих вдоль дороги, в этом районе не было, поэтому ее машина никого не задела. Хетчбек набрал скорость, даже не обратив внимание на ее маневр.

Стефания откинулась на сиденье, выдохнула и закрыла глаза, пытаясь сдержать дрожь в руках.

По радио тем временем заиграл ремикс на песню восьмидесятых Chaka Khan:

I've been waitin' for you

It's been so long

I knew just what I would do

When I heard your song

You filled my heart with a kiss

You gave me freedom

You knew I could not resist

I needed someone

And now we're flyin' through the stars

I hope this night will last forever

Oh oh oh oh

Ain't nobody

Loves me better

Makes me happy

Makes me feel this way

Ain't nobody

Loves me better than you

***

Прошло пять дней.

Как и обещал Роман, когда Стефания приехала в больницу, ее встретил Андрей Козлов. К палатам пострадавших девочек приставили охрану. Андрей заверил, что реальной угрозы нет, но это меры предосторожности на всякий случай.

По его словам, следствие шло полным ходом. Его команда разыскивала, вычисляла и арестовывала всех причастных к делу людей.

Она пыталась связаться с Пластининым, но тот не отвечал ни на сообщения, ни на звонки. Телефон был выключен.

Второй бармен - Коля - согласился поработать без выходных, пока Роману не подберут временную или, чего боялась Стефания, постоянную замену.

Один раз она уже потеряла дорогого ей мужчину и совсем не хотела повторения истории. Прошло семнадцать лет, а она до сих пор помнит тот день...

Стефания шла на то свидание прямиком из поликлиники на ватных ногах. Ребенок! У них будет ребенок! Почему-то она обрадовалось, хотя сама только закончила школу и была совсем еще юной девушкой. Но страха не было. Беспокойство, волнение - да, конечно! Но была и уверенность, что все будет хорошо. Пашка тоже обрадуется!

Наивная дурочка.

Пашка совсем не обрадовался. Даже не притворился. Сразу стал отговаривать, предложил сделать аборт, пока не поздно. Стефания не понимала. Да, он не намного старше ее, но уже подрабатывает в папиной фирме. В конце концов, родители помогут первое время.

Но Пашка был категорически против. Чем больше она пыталась его убедить, тем больше и грубее он противился. Они поссорились. Он сказал, что ему нужно время, все осознать, посоветоваться с папой.

Стефания тоже рассказала родителям. Они, хотя и сильно обеспокоились случившимся, но решение дочери поддержали. Значит - рожать, несмотря ни на что!

Пашка долго не объявлялся, словно надеясь, что проблема рассосется сама. Но животик у Стеши наоборот только увеличивался.

Когда все было и так очевидно, парень позвонил и промямлил что-то невнятное про ответственность и молодость, про перспективы в жизни и планирование семьи.

Стефания выслушала молча и положила трубку. К тому времени она уже успела выплакать все слезы о так неожиданно окончившейся первой серьезной любви. А ведь она его действительно любила, и он отвечал взаимностью. Они строили планы, правда, дети в них на тот момент не фигурировали. Оказалось, что обстоятельства бывают выше и важнее даже самых прекрасных чувств. Или даже самые высокие чувства гнутся к земле при встрече с прекрасными обстоятельствами?

Растить Машу одной было тяжело, но она справилась. А когда отправила ее во взрослую жизнь - в университет, случилось несчастье с комой. Хорошо, что мало-помалу ситуация нормализовалась.

Маша, под чутким руководством Артема Андреевича, действительно быстро пошла на поправку. Сначала научилась самостоятельно принимать пищу, затем различать людей - узнала мать - вскоре начала говорить. Стефания и не думала, что человек может испытать такое счастье! Маша ее узнала!

Еще некоторое время ушло на то, чтобы она смогла сформулировать и описать свое состояние после комы.

Как и предполагали, дело действительно было в обнулении характеристик до возможного минимума. Маша оказалась словно новорожденной. Но у младенцев уходит очень много времени, прежде чем они обретают хоть какую-то самостоятельность. Если бы не питерский врач, неизвестно сколько бы лет это заняло у девушки. Но Артем Андреевич оказался настоящим сокровищем, за считанные дни с помощью специальных упражнений он спровоцировал организм, мозг Маши на более активные действия. Сначала по наитию она распределила первые характеристики, потом, обретя способность мыслить, раскидала остальные, чтобы вновь вернуться на прежний уровень жизни.

Однако, некоторое количество она оставила нераспределенным, когда поняла, какие горизонты это открывает.

По аналогии начали выхаживать и Лену Щербинину. Прогресс там был не такой быстрый, но очевидный.

Стефания была на седьмом небе. Грозовая туча, казалось, миновала. Ее девочка поправлялась, врачи не диагностировали и не предрекали никаких осложнений.

Понять, что же послужило причиной комы оказалось не так просто. Никаких наркотиков девочки не употребляли, по крайней мере в открытую. Оставалось думать, что их в молодежном клубе давали тайно. Например, подсыпая в чай.

К тому времени выяснилось, что помимо Лены и Маши в другой больнице оказались в таком же состоянии еще трое участников клуба. Что лишний раз доказывало безусловную причастность Сергея Александрович к произошедшему.

Удалось ли его задержать - Стефании не было известно. Андрей Козлов, со свойственной ему сдержанностью, совсем не спешил делиться ходом следствия с ней. Да и виделись они всего два раза - в день исчезновения Романа, а второй раз - спустя пять дней, когда он зашел поинтересоваться здоровьем девочек, о чем-то переговорив и с Артемом Андреевичем и с местным врачом Валерием Сергеевичем.

***

Роман с трудом, превозмогая боль, сел в кровати. Несколько закинутых три дня назад очков в Силу и Выносливость заметно ускорили процесс регенерации организма от нанесенных Толиком травм.

Было крайне неприятно, что какой-то перекаченный малолетка так просто смог его отмудохать до полусмерти, поэтому, недолго думая, Пластинин решился на увеличение физических характеристик. В загашнике, таким образом, осталось совсем мало нераспределенных очков. Ну что же, и то хорошо, все равно оставалось какое-то пространство для маневра на случай будущих непредвиденных ситуаций.

Люди Козлова, как тот и обещал, оказали ему первую помощь и отвезли в Тверь, на квартиру Сани Алмазовой. Их первая встреча, спустя столько лет, вышла совсем не такой романтичной, как это принято показывать в кино или литературе: Роман кое-как улыбнулся подруге детства, пробормотал “привет” и, теряя сознание, опустился на кровать.

Говорить мешали поврежденные ребра, мысли в голове предательски отказывались формироваться в слова. Лишь спустя полтора суток забытья он смог собраться с силами и повысить характеристики Силы и Выносливости. После этого нырнул в сон опять, давая организму перестроиться, согласно новому раскладу.

Все это время Саня заботливо ухаживала за ним, но говорила лишь самый минимум, отмахиваясь: “Потом, Ромка, все потом!”

Наконец, он окреп достаточно, чтобы постоянно пребывать в сознании и соображать. Он встал с постели и, держась за стенку, вышел из выделенной ему спальни. Из другой комнаты доносился звук работающего телевизора. Пластинин прошел ближе и, стараясь не шуметь, заглянул в дверной проем.

Саня сидела за ноутбуком, вполоборота к двери.

- Выпрямился, Пластинкин. Я и не сомневалась, кто ж тебя согнуть-то сможет, - произнесла она не отрываясь от монитора, затем медленно встала из-за стола, повернулась и улыбнулась Роману так, что у того зажгло в груди.

Даже внешне она изменилась: из натуральной блондинки превратилась в брюнетку, уже не казалась такой хрупкой, как раньше, длинные теперь волосы собраны в хвост, вместо привычных локонов, спадающих на плечи. Прибавились очки без оправы, делающие Саню строже и серьезнее.

- Расскажи, как ты жил? - спросила Саня.

Роман в одно мгновение вспомнил последние годы жизни и роль Алмазовой в его судьбе - в груди сразу остыло.

- Нормально, - он пожал плечами.

- Трудно было?

- Не труднее, чем другим.

- Как ты, вообще? - она переформулировала вопрос.

- Нормально, - повторил Пластинин

- Ты в своем репертуаре: все такой же немногословный, - ухмыльнулась Саня.

- Выпить есть?

- Тебе нельзя, ты на таблетках.

- На каких еще таблетках?

- Волшебных... Тебе, конечно, повезло, что ребра не сломаны, но организму нужна помощь в восстановлении. Ты же не собираешься у меня месяц валяться?

- ...нет, конечно, - помедлив ответил Роман. Потом прочистил слегка осипшее то ли от волнения, то ли от долгого сна горло и сказал: - Ты начисляй, давай.

Саня как-то по-детски поджала губки, энергично развернулась и пошла на кухню.

Вернулась обратно с початой бутылкой шестидесятиградусного виски “Гленфарклас 105”.

- Кружки в серванте возьми, - бросила Алмазова.

Роман только тогда осмотрелся в комнате - она не сильно отличалась от его, в Волхове. Такой же советский ремонт с советской же мебелью. Только техника была заменена. Плазма, ноутбук, кондиционер - неужели в Твери бывает такая жара или его используют для обогрева? Он задался вопросом, почему Саня живет здесь? Уехала после смерти Гоши? Но квартира не ее, сразу видно, чужая, плохо обжитая. Или она специально сняла такую, чтобы не приглашать его домой?

Пластинин вытащил две чашки из коричневого, под глянец, серванта, покрытого сверху кружевной салфеткой. Поставил на стол, присел.

Саня разлила виски, решительно, по-мужски.

- За Гошу, - вставая сказал Пластинин.

Саня помедлила, затем поднялась, посмотрела Роману в глаза и выпила виски залпом, не чокаясь. Роман сделал то же самое. Напиток обжег язык, небо, гортань, но уже через несколько секунд во рту разорвалась граната с нежнейшим послевкусием.

Помолчали.

- Знаешь, кто его? - спросил Пластинин.

Алмазова смотрела ему прямо в глаза и молчала.

- Сань...

- Пласт, давай оставим эту тему.

- Саня, он ведь не только тебе... - Роман выругался про себя за такую невнимательность - он только сейчас заметил обручальное кольцо на пальце у Алмазовой. - Так вы?..

Женщина поймала его взгляд, кивнула и вновь опустила глаза.

Роман резко, слишком резко, схватил бутылку и налил себе полную чашку - плевать, что этот виски пить залпом - преступление. Выпил.

- Не знали, как тебе сообщить...

- Вы хороший способ выбрали...

Роман разлил еще виски, теперь поменьше. На душе уже стало теплее и мягче.

- Гошан, собака, даже с того света стебется надо мной, - усмехнулся Пластинин и, спохватившись, посмотрел на Саню.

Та за секунду налилась краской от гнева, глаза вспыхнули, ногти впились в стол.

- Пласт, твою мать! Ты хоть понял, что сказал?!

- Извини, Сань, - сглотнул он.

- Дебил.

Роман задумался о превратностях судьбы. Могли ли они тогда, в школе, подумать, что спустя столько лет будут сидеть в странной квартире в Твери...  она - вдова, а он... Такие родные и такие чужие друг другу люди... Пережив столько событий.

В тот момент он очень отчетливо чувствовал именно отчужденность от Сани.

Даже злоба ушла, уступив место, нет, не безразличию, а отстраненности. Она давно уже не была его, но долгие годы он не мог это принять до конца. А ведь с Гошей Алмазову связывало чуть ли не больше, чем с ним. В конце концов, они были женаты, наверняка венчались. Роман, как ни странно, очень серьезно и мелодраматично относился к браку.

О чем теперь им было говорить? Что обсуждать? За что извиняться?

- Над чем он работал?

- Пласт!

- Алмазова! - Роман сам не ожидал такой грубости от себя, он произнес эту фамилию в тысячный? Стотысячный раз! Но впервые с такой злостью и холодом. - Ответь, - смягчился он, - ...пожалуйста.

Саня принялась чертить линии на белой хлопчатобумажной скатерти стола. Она всегда так делала, когда размышляла или пыталась решиться на что-то, Роман это хорошо помнил.

- Пожалуйста... - попросил он опять.

- Он взял твое дело. Когда тебя закрыли.

- Зачем? - удивился Пластинин. - Почему?

- Хотел помочь... Чувствовал вину... Пытался вытащить тебя...

- Столько лет?

Саня вздернула уголок рта и пожала плечами.

Так значит Гоша не забыл про него тогда, не кинул, не отрекся от дружбы? Да, не навещал на зоне, не писал, но, возможно, были причины. Он старался помочь иначе, не сочувствием, а действием.

Роману стало стыдно за мысли, которые роились в голове относительно друга все эти годы.

- Мне нужен доступ к результатам его работы!

- Пласт, ты же сам все понимаешь... никто тебе ничего не покажет. Даже я не в курсе.

- Саня, погибли люди, и еще многие могут погибнуть. Я уже нарыл много, но не добрался до главных. Я смогу их остановить.

- Да тобой просто движет месть, а никакое не чувство справедливости или желание спасти жизни. Наши разберутся и без тебя. Козлов крутой, ты сам знаешь. А если хочешь помочь, слей ему всю инфу, что нарыл.

Пластинин болезненно поморщился - подобнаглела Саня, нечего сказать. Он не был идиотом и понимал свои мотивы. Конечно, одним из них было желание наказать тех, кто сломал ему жизнь. А вот чего ему не хотелось, так это доказывать окружающим свою невиновность в том, что произошло четыре года назад.

Однако, когда Саня бесцеремонно ткнула носом в жажду мести, его это сильно задело. Желая ответить ей хоть какой-нибудь колкостью, он, неожиданно для себя, спросил:

- Почему ты тогда уехала в Москву?

Саня замерла с поднятой кружкой, но вопрос поняла сразу, Роман заметил это по ее изменившемуся взгляду.

- Ты ждал двадцать лет, чтобы задать этот вопрос?

- Я жду двадцать лет, чтобы получить ответ.

- Я же говорила... отца перевели...

- Да брось ты... - Роман махнул рукой. - Я в это даже тогда не верил.

Саня налила себе полкружки виски, сделал большой глоток.

- Что уж теперь, может быть давно надо было тебе сказать...

Роман невольно выпрямился на стуле, не веря своим ушам.

- Когда после вступительных экзаменов я уехала с родителями на летние каникулы, оказалось... Ну... в общем, мы с тобой...

- Вот оно что, - Пластинин почесал лоб. - Я проверял, поднимал все твои медкарты.

Алмазова смотрела на стол перед собой.

- Понятно. Ты этого ожидала. Сделала все анонимно.

Она отпила еще глоток.

- Почему не сказала мне? Это же касалось и моей жизни... нашей жизни... зачем ты так?

- Пласт! Не смей, - она взглянула ему в глаза и Роман увидел в них всю историю.

- Отец... это он настоял?

- Он хотел внуков, но позже, когда я сделала бы карьеру, - глаза Алмазовой увлажнились. - А тогда... было слишком рано. Я пыталась возразить, но какой бы дерзкой я не была в те годы, перед отцом я вела себя, как кролик перед удавом. Его авторитет в семье колоссален. А я, по правде, все-таки испугалась. Ведь училась, готовилась, поступила... впереди успешная карьера, а как же иначе? Александра Алмазова не может оступиться, сплоховать, подвести отца, она ведь победительница! А тут - пеленки, какашки, коляски и мамочки-декретницы на детской площадке в подругах. Все разговоры только о том, как мы покушали, как мы поспали...

Тебе решили не говорить. А я... я не могла дальше... надо было уехать, подальше от тебя... понимаешь? Да ничего ты не понимаешь! Хотя сейчас уже и я себя не понимаю. Почему так случилось?

Роман выругался несколько раз, абсолютно не сдерживаясь в выражениях и лицах, на кого они были направлены.

- Ром, это все-таки мой папа.

- В жопу его... - он опустошил кружку.

- Может быть и в жопу, - кивнула Саня, подумав. - Я ведь после этого не могу иметь детей. Тогда было слишком рано и тут же стало слишком поздно - парадокс.

Виски в бутылке предательски кончалось...

Глава 10. Послевкусие

Пластинин проснулся, когда в комнате было уже темно. Он не сразу сориентировался, где находится и какое время суток за окном. Постепенно воспоминания подсказали ответ, и он ему совсем не понравился. Роман громко выругался, несмотря на охрипший после сна и алкогольных возлияний голос.

Вчера они просидели с Саней до глубокой ночи... а потом... потом он помнил совсем смутно. Все-таки его организм был слишком слаб и не смог полноценно сопротивляться выпивке. Его развезло и сознание уехало в неконтролируемый угар. А что было дальше? Пришлось снова выругаться - они переместились в спальню. Зачем? Почему? И это на фоне его чувства отчужденности к бывшей возлюбленной? А как на том свете он посмотрит в глаза Гоше? Хотя до того момента еще нужно дожить... точнее, умереть.

Нет, человек априори склонен к искушениям, это и без Ветхого Завет подтверждается повсеместным падением под влиянием всевозможных пороков.

Он все еще не понял, как реагировать на вчерашнюю встречу. Зачем она была нужна? Только лишь для получения информации о расследовании Гоши? Или чтобы наконец узнать, почему же много лет назад в Москву уехала Саня? Или чтобы совершить очередную ошибку? Не хватало его повышенного интеллекта для ответа на эти вопросы...

Тело после долгого сна чувствовало себя куда лучше. Роман сам удивился такому ускоренному метаболизму и регенерации. Встал с кровати, сделал несколько шагов, осторожно поднял и опустил руки: ребра все еще болели, и боец из него в тот момент был никудышный, но перемещаться он мог.

Не включая света, он прошел в гостиную комнату, щелкнул выключателем, прищурил глаза с непривычки. Следов пьянки не осталось: стол был аккуратно убран, посредине шпилем торчала большая пластиковая бутылка минералки и прислоненный к ней конверт. Стало очевидно, что в квартире он один.

Роман сел за стол, слегка дрожащей рукой скрутил пробку с бутылки и отпил половину. Открывать конверт было противно. Словно еще раз прикоснуться к постыдной истории прошедшей ночи. Как мог он гнал мысли, что умудрился испортить то нежное и пока еще едва прощупываемое, что складывалось у него со Стефанией. А в добавок испохабил отношения с Саней. Захотелось выпить и покурить.

Наконец, отбросив рефлексию, он схватил конверт - тот оказался неожиданно пухлым и содержал пачку сложенных пополам листов А4, несколько пятитысячных купюр, а сбоку лежал вырванный тетрадный листочек в клетку, исписанный от руки. Интуитивно он первым вытащил именно его.

От него пахло цитрусами, но этот запах и не вязался в голове Пластинина с Саней. Раскрыл и принялся читать с такой кислой физиономией, словно цитрусами - а конкретно лимонами - его только что накормили.

"Пласт, в конверте - некоторые данные, оставшиеся от Гоши. Решай сам, что с ними делать. Я не знаю, убью я тебя этим или помогу, но если для тебя это важно...

Со своей стороны, постарайся больше не искать встречи со мной. Это ни к чему не приведет. В квартире оставайся сколько нужно. В холодильнике свежий суп, постарайся поесть. Ключи отдай соседке из девятой квартиры. Меня не жди, я не вернусь туда.

Александра

PS. Думаю, ты будешь рад узнать, что ночью ничего не было.

Тот редкий случай, когда излишек алкоголя сделал что-то хорошее..."

Роман почувствовал, как к лицу прилила кровь. Но возникшие эмоции он понять не мог. Благодарность? Облегчение? Пожалуй.

Перечитал записку еще два раза, в последний раз, словно прощаясь с Саней. Затем прошел на кухню, достал из холодильника кастрюлю и поставил на огонь. Еще не затушенной спичкой поджег записку, повертел ее в руках, чтобы лучше занялась, а когда почти вся бумага сгорела - бросил в раковину.

Подставил обожженные пальцы под холодную воду.

Пока грелся суп, Роман не спеша перелистывал, изучал остальные бумаги из конверта. Это были отчеты и рапорты Гоши. В том числе, в них он указывал адреса и контакты некоторых участников банды. Давал краткие описания людей, ссылался на улики причастности. Информация была очень полезной для Пластинина. Мысленно он поблагодарил Саню.

Деньги из конверта Роман тоже забрал. На слежку с соседом он выехал, не взяв с собой банковской карточки, как и документов. И то и другое в определенных случаях развития событий могло выдать его имя, персональные данные. Зато теперь он оказался далеко от дома, почти без средств.

Андрей Козлов, конечно же, понимал это и быстро состряпал ему справку, которая могла заменить паспорт при покупке билетов на поезд или при повышенном внимании полиции. Но деньгами Андрей не помог. Положился на Алмазову или просто зажал?

Аппетит у Романа разыгрался дикий. Кастрюля была почти полной, хватило бы на несколько дней, но он за один присест съел половину. Затем, с тяжелым сердцем и брюхом, развалился на диване и принялся более досконально изучать бумаги.

Надо было понять, кто из фигурирующих в них отморозков важнее, кто ближе к верхушке, кто может вывести на Менгеле? А затем? Выследить, прижать, вытрясти информацию?

Роман поморщился. Последние его попытки оказались на редкость провальными. Что в борделе, что совместная работа с соседом, стоившая тому жизни. «Упокой Господи душу усопшего раба твоего... - так и не закончил Пластинин, потому что не помнил его имени».

Пора было изменить стратегию, но на какую? Саня ему больше не поможет - это очевидно. Гоша мертв. Андрей Козлов очень просил не показываться на глаза и Роман совсем не хотел испытывать его терпение. Кто еще остался? Практически никого, кому можно было доверять. Разве что полковник Дунаев, которого сняли при попытке отстоять Пластинина, когда его закрывали на зону.

А чем тот поможет? Советом? Или возьмет наградной «Стечкин» и ринется с Романом вершить справедливость и карать преступников? Группа «Белая стрела» 20 лет спустя? Мда...

Но так или иначе, Роману не удалось выкинуть эту мысль из головы. Даже спустя два часа кропотливого изучения бумаг желание поделиться всем с Дунаевым не исчезло. Пластинин поймал себя на мысли, что, возможно, он хочет доказать полковнику, что он был прав, и пострадал за благое дело. Они оба были правы!

Дунаев жил в центре Питера, на Петроградской стороне, Роман неоднократно бывал у него в гостях: и по работе, и по личным делам. Полковник отличался редким участием в судьбе подчиненных. Значит - решено, Роман едет в Петербург. Оставалось определиться, когда и на чем?

Пластинин дал себе еще одну ночь на отдых и поиск транспорта, а утром, доев суп и небольшие остатки сыра, хлеба и уже заветренной колбасы, собрался в дорогу.

Взял с собой содержимое конверта, в очередной раз мысленно выругался, что тетрадка с записками об экспериментах и химические выкладки, которые он забрал из гаража Гошиных, родителей осталась в баре у Стефании. Именно сейчас они могли бы очень пригодиться. Что же, придется иметь дело с тем, что есть на руках. В любом случае его расклад был не так уж плох.

Как и велела Саня, Пластинин занес ключи от квартиры соседке, излишне любопытным взглядом изучавшей его во время короткой беседы.

- А вы газ точно выключили? - бросила женщина, когда Роман уже спускался вниз.

- Газ точно, - обернулся Роман, - а вот утюг, кажется, забыл. - И подмигнул женщине, оставив ту с противоречивыми мыслями о безопасности жителей подъезда.

На улице было непривычно холодно. Незаметно для Романа лето перелистнуло календарь и вот уже природой стала командовать осень. Сентябрь пока еще только привыкал к правлению и на чистом синем небе все еще висело солнце, но ему уже не хватало уверенности для прежней яркости и тепла. В его лучах чувствовалась легкая грусть расставания.

Под порывами ветра в траве шуршали желтые опавшие листья, от которых деревья спешили избавиться, как девушка от нежданной и ненужной седины.

Пластинин застегнул кожаную куртку - от холода сразу заныли поврежденные ребра - засунул руки в карманы и двинулся вперед. Через полчаса у вокзала его должен был подхватить водитель, с которым он вечером договорился через сервис совместных путешествий. Водитель в таком случае компенсирует бензин за поездку, а пассажир получает удобную альтернативу автобусам, поездам и даже самолетам.

Еще одним плюсом таких поездок была анонимность. Не нужно светить паспортными данными, опасаясь, что при желании покупку билета смогут отследить заинтересованные тобою люди.

Было одиннадцать часов утра, среда, осень. Редкие прохожие кутались от порывов ветров в воротники курток и плащей , при этом попадались и те, кто проспал прогноз погоды и вышел на улицу в футболке и шортах. Они стоически щурились солнцу, щетинясь волосами на открытых руках и ногах.

Роман шел, разглядывая разбитый асфальт тротуаров, стараясь не наступить в грязь, и размышлял о Стефании. Удастся ли ему вернуться к ней? Что она подумала при его очередном внезапном отъезде? На душе было гадко. Роман отметил, что уже давно это было его перманентным состоянием. Стоит ли вообще надеяться на что-то светлое, доброе, счастливое или до конца жизни его так и будет сопровождать депрессивная липкая грязь?

До железнодорожного вокзала Пластинин добрался без труда, ни разу не спросив дороги и не пользуясь картой. Перк «Внутренний ГЛОНАСС» позволял отлично ориентироваться на незнакомой местности. Его Пластинин получил еще во время учебы, когда благодаря его смелому руководству и дерзким маневрам их команда победили соперника в ФСБшном варианте игры «Зарница».

Роман легко нашел машину на парковке: издалека разглядел номер и направился к ней решительным шагом. Водитель дожидался снаружи: курил, сутулясь возле машины. По пути с удивлением заметил, что за сегодняшний день ему ни разу не захотелось покурить. Ни утром, ни после завтрака, ни по дороге сюда. Он даже притормозил на секунду, сбитый с толку таким нетипичным поведением. Пристрастие к никотину - не та вещь, которая ни с того ни с сего проходит и оставляет свою жертву в покое.

- Роман, - он протянул руку.

- В-владимир, - слегка заикаясь ответил полноватый парень лет двадцати пяти. - О-очень приятно.

Пластинин кивнул и, не спрашивая разрешения, залез в машину. Прячась и от прохлады, и от провоцирующего табачного дыма.

- М-мы через Н-новгород проедем, х-хорошо? - спросил Владимир, улыбнувшись. - Там еще ч-человечка подобрать надо.

Роман кивнул.

- М-можете м-меня Володя н-называть, - ковыряя ногтем руль, словно стесняясь, сказал Владимир.

- А Вовой могу? - спросил Роман. Его из-за чего-то раздражал парень: небритое лицо блестело от пота, хотя сам он был одет в легкую кофту поверх футболки, маленькие заплывшие глазки бегали. Излишнее дружелюбие выглядело то ли неискренним, то ли неуместным. Зачем пытаться подружиться с тем, с кем предстоит провести всего лишь несколько часов жизни? Неужели каждый, кто подвозит кого-то на машине рискует подхватить болезнь разговорчивого и назойливого таксиста? Даже если ты хипстер и используешь новомодные приложения по поиску попутчиков?

Парень криво улыбнулся, отчего показался Пластинину еще более неприятным, и сказал:

- Л-лучше В-володей.

Машина наконец тронулась, выруливая с городских улиц на трассу до Санкт-Петербурга. Молча они ехали не долго: несмотря на кажущуюся застенчивость, Володя был словоохотлив и даже болтлив.

- В-вы по работе в П-питер или так, п-погулять?

- По делам, - Роман смотрел в окно на проносившееся мимо деревенские дома.

- А где это вас так угораздило? - парень кивнул головой, намекая на разбитый нос Пластинина и образовавшиеся от удара синяки под глазами.

- На грабли наступил.

- Г-граблям, наверное, тоже досталось, - хихикнул Володя.

Роман промолчал в ответ.

- Я-ясно, а я вот д-домой возвращаюсь. Т-так-то я в Москве жил последнее в-время. С д-девушкой. Мы с н-ней с института знакомы, в-вместе учились. Представляете?

Роман нехотя кивнул.

- Ж-жили ведь нормально п-п-пять лет, ну в-все хорошо было, а месяц назад она возьми, да и скажи - нам надо рас-рас-рас-статься! - Володя с силой ударил руками по рулю, так, что машина даже немного вильнула на трассе.

- Спокойно! - покосился на водителя Роман.

- П-простите, до сих пор н-н-нервничаю, - парень ладонью собрал пот со лба, затем вытер ее о штаны. - Я ее спрашиваю, почему? А она говорит такая, что не в-видит будущего у наших о-отношений. Я г-говорю, к-какое будущее? Мы ведь хорошо ж-живем, так и д-дальше б-будет. А она начала п-про у-уверенность, с-семью и прочую женскую х-хрень! Ну т-ты понимаешь... А я ведь ей ни-ни-ни разу не-не-не изменял даже.

Пластинин внимательно посмотрел на Володю - тот был весь в своих мыслях и переживаниях.

- Жениться не предлагал? - спросил Роман.

Парень повернулся к нему, казалось, что эта мысль не посещала его.

- А з-зачем?! В-ведь в-все и так хорошо... было?!

- У твоей зазнобы могло быть другое мнение. Может быть, она хотела детей?

- Н-но ведь рано еще... н-нужно, н-нужно сделать карьеру сперва.

Роману вспомнился последний разговор с Саней.

- Кому нужно? Тебе или ей?

Володя не на долго замолчал, уставившись на дорогу. Потом сказал:

- Ответственно это. Ведь воспитанию надо столько времени уделить.

Роман отметил, как глубоко задумавшись, парень даже забыл, что заикается.

- У страха глаза велики.

- Прокачка характеристик - дело сложное. Что развивать, кем растить ребенка. Нельзя же потом взять и перераспределить их, если сделал ошибку.

- А ты многое хотел бы изменить в своей жизни? В себе? Ошибиться можно и когда у тебя все характеристики грамотно раскиданы.

- Н-наверное...

- Мы люди - не компьютерные программы. Мы учимся на ошибках, в подавляющем большинстве - только на своих. Да и нет универсальной, идеальной прокачки. Для разных ситуаций она будет разная. И ты никогда не предугадаешь, с чем именно придется столкнуться в будущем. Но у человека есть то, что не выражается цифрами...

- А?

- Воля, чувства, правда. Жизнь - не математика, ее не выразить уравнением.

- Н-ну и к чему это все? - встрепенулся Володя.

- Да ни к чему... Не понимаешь ты свою женщину - не понимай дальше, может быть вам действительно лучше разойтись, если ты не способен на какой-то поступок в ее интересах.

- Так б-брак же - это просто штамп?!

- Если она от этого станет счастливее и останется с тобой, то поставь его... если любишь.

Пластинин увидел возникшего из-за поворота гаишника, махнувшего в сторону их машины жезлом, и облегченно вздохнул - разговор с Володей казался крайне странным и Роман был искренне удивлен, что участвует в нем. «Это все из-за Сани, - решил он».

Гаишников оказалось двое, и оба активно тормозили проезжающие машины. Володя остановился, полез за правами и документами, вышел из машины.

Роман внутренне напрягся. С чего бы вдруг на трассе такой переполох? Да, проверки случаются: угоны, терроризм, профилактика, но сейчас он почувствовал, что дело может касаться его. Хотя с какой стати? Неужели Андрей Козлов не сдержал слова и слил факт его участия в заварухе ментам? А потом еще и слил местонахождение? Но тогда за Романом приехали бы прямо к Сане на квартиру...

Володя, тем временем, уже открывал багажник для досмотра. Видимо, там совсем не было ничего интересного, поэтому гаишник подошел к двери Пластинина и жестом попросил выйти из машины.

- Ваши документы?

Значит точно кого-то искали. Роман полез во внутренний карман куртки и достал справку, удостоверяющую личность.

- А где паспорт? - спросил гаишник.

- Сам же видишь, лейтенант, что нету. Вот, бумагу выдали взамен, пока до дома не доберусь.

- Откуда и куда направляетесь?

Пластинин подумал, не стоил ли рискнуть и попробовать представиться капитаном ФСБ? Вдруг перк опять сработает и удастся без ксивы разузнать, в чем здесь дело? Но если ему не поверят и, без того нервозный гаишник, зацепится за него обеими руками?

- Из Твери в Петербург.

- Что делали в Твери?

- Был в гостях.

- Где травму получили?

Роман вздохнул, действительно, его нос и синяки не могли не обратить на себя внимание.

Неожиданно на помощь пришел Володя, стоящий неподалеку:

- П-представляете, встретились с друзьями, решили в ф-футбол поиграть, а Ромка у нас, как был деревом в студенческие годы, так до сих пор им и о-остался. Вот ему мячом и прилетело по ш-ш... ш-ш-ш...

- По шнобелю? - закончил за него лейтенант.

- По шарам, - включился Пластинин. - А когда меня скрючило, я со всей дури носом прямо этому козлу в коленку въехал, - он указал на Володю. Чем замысловатее ложь, тем проще в нее верят.

- С такой к-координацией ему дорога п-прямо в нашу с-сборную, - улыбнулся Володя. - Возьмут - как р-родного.

Гаишник сдержанно улыбнулся.

- А что случилось? Ищете кого-то? - решил поинтересоваться Роман.

Лейтенант порылся в кармане и достал сложенный листок с распечатанной ориентировкой.

- Не видели его в Твери?

С черно-белой фотографии на них смотрел Сергей Александрович - лидер молодежного клуба в Волхове.

- Террорист? - специально сморозил Роман. - А морда вроде русская.

- Вы его не встречали? - повторил лейтенант.

- Нет, - Володя покачал головой.

- Нет, - подтвердил Роман.

Зачем нужно было врать? Но не вдаваться же в подробный рассказ о всем произошедшем в Волхове за последнее время? Да ведь и нет у Романа никакой точной информации о том, куда сбежал преступник. Если его ищут в этом районе, то неужели он объявился в Твери?

Гаишник отпустил, они сели в машину, отъехали, Роман сказал:

- Спасибо.

- Д-да ч-чего т-там, - ответил Володя. - Я же вижу, что вы хороший человек.

Пластинин поморщился. Был ли он хорошим человеком, после всего того, что сделал? Вряд ли. Он убивал. И не один раз. Да, это было либо по службе, либо, как последний раз, самозащита. Но все же хорошим он назвать себя не мог.

- Зачем впрягся? - спросил он Володю.

Водитель задумался и не ответил сразу. Лишь спустя три проеханных километра сказал:

- Я один р-раз был в такой ж-жопе... а мне помог абсолютно н-незнакомый мужик. В-выручил. Считай, я отдаю долг мирозданию и вселенной.

- Считай, что отдал, - улыбнулся Пластинин.- Теперь можешь попробовать помириться с женщиной своей - должно сработать.

В Новгороде к ним подсела девушка. Невысокая, с пышными грудями и отросшими корнями волос после давней окраски.

- Таня, - представилась она.

Таня была еще более словоохотливая, чем Володя. За первые полчаса знакомства она рассказала всю трагическую историю своей жизни. И да, она тоже возвращалась домой после неудачных отношений.

Володя быстро почуял благодарную почву для семян болтовни и с огромным удовольствием рассказал Тане о собственных неудачах.

- Дура она, - поддержала Таня Володю. - Ты же хороший парень, все для нее делал вон, даже в другой город переехал жить, а она не ценила. Идиотка.

Пластинина передернуло от обилия негатива в адрес пусть и неизвестной ему девушки. Он пристально посмотрел на Володю - неужели тот не заступится, не осадит пассажирку? Не заступился.

- Ну ничего, - продолжала девушка, - главное - сохранять позитивный настрой. Ты сохраняешь?

Володя неуверенно кивнул.

- Значит все будет хорошо.

Романа вновь передернуло от никому не нужной, по его мнению, позитивной психологии.

Спустя несколько часов они приехали в Санкт-Петербург. Роман улыбался, едва завидев знакомые луковки церквей и купол Исаакиевского собора.

- Если что, ты з-звони. М-может с-съездить куда надо будет, - сказал Володя.

Роман кивнул и записал номер телефона.

Выйдя из машины он полной грудью вдохнул воздух, по которому так скучал все это время. В Питере пахло сыростью и культурой. Она ощущается пылью старых книг, никому не нужных, но таких важных для всех.

Роман вошел в метро и доехал до «Петроградской», вылез наружу, с удивлением посмотрел по сторонам - сколько всего здесь успели открыть, пока его не было. Магазины, магазины, магазины. Словно население России выиграло в лотерею и теперь у каждого было так много денег, что непременно нужно было их потратить на какую-то ерунду.

Роман медленно брел, разглядывая пафосные витрины бутиков и дешевые вывески азиатских забегаловок, где узбеки продавали кошек под видом шавермы.

Улица Чапыгина, там, где расположен телецентр - она всегда вызывала у него детский трепет. Именно здесь снималась такая любимая передача «Большой Фестиваль». Клон «Спокойной Ночи Малыши» очень хорошо заходил Ленинградским детям. Три главных героя: умник Тото, идиот Веснушка и раздолбай Хоха - говорящий кед, ботинок - штурмовали умы детей перестройки. Когда Роман уже работал в ФСБ, служба завела его на «Пятый канал», они делали обыск. Пластинину достались кладовые... он, без особого энтузиазма, проверял вещи, когда вдруг наткнулся на куклу Хохи. Того самого. Кумира детства. Хоха лежал в углу, сомкнув свой рот-ботинок. В отличие от голливудских звезд, он не просаживал остаток жизни в барах за бутылкой. Он просто лежал в углу. Романа очень поразило тогда смирение, с каким Хоха доживал жизнь. Роман не был идиотом, он знал, что это всего лишь кукла, но сам образ, терпеливо дожидавшийся своей участи в кладовых уже никому не нужного телецентра поразил его.

Глава 11. На пенсии

Роман осмотрелся по сторонам - не поджидает ли его здесь кто-то, знающий о их дружбе с полковником? Не заметив никого подозрительного среди мокнущих под дождем редких прохожих, он вошел в парадную старого дома с лепниной на фасаде. Лифт, со скрипом волочащийся внутри закрытой пыльной решеткой шахты, поднял Пластинина на пятый этаж, где жил полковник Иван Витальевич Дунаев. На лестничной площадке пахло жареной картошкой.

Роман подошел к широкой двустворчатой двери и в надежде на вкусный ужин принюхался - нет, от этой двери пахло сыростью. Нажал звонок - тишина. Еще раз - тот же результат. Он замер и прислушался.

Внезапное громыхание железных механизмов заставило Пластинина резко обернуться. Он выругался - нервы сдают, - кто-то всего лишь вызвал лифт.

Роман вернулся к двери, постучал: короткий и два длинных удара - сначала по деревяшке двери, затем по синему почтовому ящику, висящему посередине левой створки - может быть, полковник ждал от него старого условного сигнала?

Минуту спустя из квартиры послышались приглушенные шаркающие шаги. Лязгнула задвижка, со скрипом прокрутился замок, и дверь наконец приоткрылась. Из темноты коридора на Пластинина смотрел морщинистый старик с седой бородой. Несколько секунд он изучал Романа, потому улыбнулся, но как-то странно, лишь половиной лица, и сказал:

- Здорово, капитан Пласт! - и протянул слегка трясущуюся руку.

- Здравия желаю, товарищ полковник! - Роман по привычке чуть вытянулся и пожал руку - а у старика еще была сила, сжал кисть так, что Роман почувствовал боль.

- Я знал, что ты еще попылишь! Что же ты, козлик, после отсидки не объявился? Гасишься? - прищурился полковник.

- Так точно, - кивнул Роман и улыбнулся. - Зайти можно?

- Давай, - Дунаев развернулся и направился вглубь квартиры, - дверь закрой за собой.

- Боишься кого? - спросил Роман, выполняя просьбу.

- Я? - зашелся смехом и кашлем полковник, - кого мне бояться? А вот ты - боишься, поэтому и запираемся.

- Ты же знаешь меня... - начал Пластинин.

- Знаю, вот и говорю, что зря не боишься. Боялся бы, и с судьбой бы повезло побольше.

Роман, разулся, повесил на крючок куртку, все это проделал в темноте - этот коридор и прихожую он помнил досконально. Просторные комнаты, узкие коридоры, высокие потолки. Такие высокие, что обои клеили на три четверти, а остальную площадь белили вместе с потолком. На полу - затертый хрустящий паркет елочкой.

Подумал, что полковник сильно сдал за последние годы. Когда они виделись? На зоне. Дунаев приезжал навестить его, привез продуктов, сигареты, чай... Потом они переписывались какое-то время, но оба были не из тех мужчин, что готовы изливать перипетии жизни в эпистолярном жанре.

А почему он шаркает ногами? Почему дрожат руки? И половина лица словно парализована... инсульт. Хотя говорит вроде почти без искажения. Натренировался?

- На кухню проходи, - крикнул полковник.

Роман последовал за Дунаевым.

- Сейчас чай заварю, посиди пока.

Роман поморщился, было как-то стыдно видеть таким бывшего начальника, на силу, выдержку и дух которого он так часто равнялся в прошлом.

- Давай я, Виталич... - попробовал предложить он.

- Сидеть! - неожиданно громко рявкнул полковник, разворачиваясь к Роману. - Ты что же тут надумал, паршивец? Какой-то засранный инсульт из меня калеку беспомощного сможет сделать?

Пластинин упер взгляд в пол, его опять отчитывали, словно только что выпустившегося из института лейтенантика. Краем глаза он видел, как затряслась рука полковника.

- Никак нет, - пробурчал он в оправдание.

- Не слышу!

- Никак нет, товарищ полковник. Никакой засранный инсульт не сделает из вас беспомощного калеку!

- То-то же, - Дунаев испытующе посмотрел на Романа, потом заметил, как сильно трясется рука и убрал ее за спину. Затем открыл шкафчик и достал оттуда пачку с простым черным чаем - пачка в руке тряслась и громко шуршала чаинками.

Роман заметил, что полковник использует только одну руку, именно ту, которая тряслась, вторая же ниточкой свисала вдоль туловища.

Дунаев открыл пачку и насыпал заварки в заварочник с потертым изображением цветов на пузе. Затем взялся за старый эмалированный чайник с запечатленными языками копоти от спичек, стоящий на плите. С трудом поднял его одной рукой, поднес к заварочнику и попытался наклонить - чайник заходил ходуном, струя воды принялась заливать стол и все, что на нем стояло. Досталось и пачке с чаем, и лежащей рядом тряпке, и бутерброду с тонким ломтиком колбасы.

Наконец, чайник вырвался из руки полковника и с грохотом обрушился на стол, зацепив при этом своего младшего брата - заварочник - и отколов ему бок.

- Твою мать!!! - закричал полковник, неловко отстраняясь от стекающей со стола горячей воды.

Пластинин в этом момент был уже рядом и поймал решивший повалиться на бок чайник. Роман понимал, что слова сочувствия резанут Дунаева хлеще, чем душманский клинок, поэтому сказал:

- Виталич, бухал вчера что ли? Руки ходуном ходят.

Полковник тяжело дышал через расширившиеся от ярости ноздри. Посмотрел на Пластинина влажными глазами. Долгий взгляд, тяжелый. Процедил:

- Я на пенсии, мне можно, - отошел к холодильнику, не спеша открыл дверцу, достал бутылку водки. - Похмелиться не поддержишь? Раз уж с чаем не заладилось?

Роман совсем не хотел пить, но спонтанный спектакль нужно было продолжать. Он сел за стол, примирительно сложив руки перед собой.

Полковник достал стопки, налил водки, критично осмотрел залитый водой бутерброд с колбасой, признал его годным к употреблению и положил перед Пластининым. Затем сморщился, выругался и полез в холодильник. Позвенел там банками, пошуршал пакетами, снова выругался и достал банку с солеными огурцами. Содержимого в ней оставалась только половина, Роману показалось, что сверху на ветках укропа, плавающего внутри, он видит плесень, но промолчал.

Наконец, Дунаев уселся на табуретку напротив Романа.

- Ну что, Виталич...

- Да к хренам собачьим все, - вздохнул полковник, улыбнулся и выпил не чокаясь. Потом крякнул, достал вилкой огурец, понюхал его и отправил в рот, стараясь сдержать отвращение.

Роман еще раз осмотрел кухню: старые занавески с парой жирных пятен снизу, несколько немытых кружек распиханных по углам столов, слабо различимый, но все-таки присутствующий запах затхлости.

- Виталич, а где твоя супруга? - спросил Пластинин, хотя уже понимал, что могло быть причиной запущенности квартиры и инсульта Полковника.

Дунаев покрутил в руках пустую стопку, потянулся было к бутылке, но одернул руку.

- Ни газа нельзя, ни табака... - вздохнул он. - Рак у Катерины Андреевны случился. Кто бы мог подумать, ведь никогда не курила, не пила, до последнего даже чувствовала себя хорошо. Не повезло. Вот где справедливость, Пласт, а?

- На том свете, Виталич, - пожал плечами Роман, не настаивая на своем утверждении. - Давно?

- Почти год как...

Роман знал, что у Дунаевых не было детей, значит полковнику все это время приходилось тоскливо и одиноко. Хотя и дети далеко не гарантия веселья и заботы. Вон, Стефания, как только не поседела за то время, что Маша в коме провалялась.

- Ладно, лучше ты расскажи, как живешь?

Роман грустно улыбнулся, почесал отросшую бороду и принялся за рассказ. Перед полковником не было смысла лукавить или недоговаривать. Роман бесконечно доверял ему, да и откровенность в таком деле - лучший путь к взаимной честности.

Дунаев искренне увлекся историей. Роман, конечно, начал с последних лет на зоне. Рассказал, как он решил сменить ориентиры в жизни, как копил очки характеристик, как пребывал в апатии некоторое время. Ему казалось, что чем мрачнее будет выглядеть его собственная жизнь, тем полковнику будет проще на нее отвлечься. А врать здесь и не надо было.

Полковника особенно заинтересовала Стефания, конечно, он был в курсе взаимоотношений Романа, Алмазовой и Гоши Марченко. И переживал за них. Ему, однолюбу по жизни, было странно наблюдать, как первая любовь Пластинина завела романтические отношения с его лучшим другом.

Когда услышал, что в жизни Романа появилась новая пассия, невольно умудрившаяся порвать многолетнюю привязанность, которая после всего случившегося вряд ли могла претендовать на счастливое завершение, очень обрадовался.

- Ну Пласт, мы еще на твоей свадьбе погуляем!

Роман посмотрел на бывшего шефа с таким скепсисом, на который только был способен.

- Да не корчи ты рожи, - оборвал его Дунаев. - Много у меня в жизни будто поводов погулять осталось, так хоть вот... своих детей не выдал, не женил, хоть на тебе отыграюсь, - и потрепал Романа по плечу.

Пластинину стало непривычно тепло на душе, он вспомнил отца, молодость. Вспомнил лишь на секунду, машинально.

Дальше Роман рассказал про случаи передозировок подростков и как следствие - практически полное обнуление характеристик. К его удивлению, полковник выслушал эти факты молча и не высказал никаких мыслей или соображений.

Затем Роман упомянул про Андрея Козлова и текущее расследование ФСБ. Рассказал и про встречу с Саней, но обошелся без интимных подробностей. Самым главным, к чему он вел, было получение от нее важной информации по контактам, нарытым Гошей.

Про смерть Марченко, полковник, конечно, знал. Но, опять же, останавливаться и заострять внимание на этом моменте не стал, а Роман, как бы ни было ему это интересно, не стал расспрашивать напрямую. Вместо этого, когда он закончил рассказ о последних событиях, то замолчал, готовясь показать Дунаеву Сашины бумаги.

Где-то в комнате старым рингтоном запиликал телефон. Полковник кряхтя встал с табуретки и пошел отвечать.

Роман задумался, чем именно сможет помочь ему Дунаев в сложившейся ситуации. Он рассчитывал встретить полковника в более дееспособной форме. А складывалось так, что не Дунаев сможет помочь Пластинину, а самому Роману придется помогать вдруг ставшему одиноким и больным старику.

- Я же вам уже говорил, когда смогу отдать, - послышался из комнаты взволнованный голос полковника. Следующие слова Пластинин не смог разобрать: Дунаев приглушил голос. Но затем снова сорвался на крик. - И хватит мне звонить, не то я вас быстро прикрою! Всю вашу шарагу! - И снова перешел на шепот. И вновь громко, - Да понял я, понял... Хорошо, извините.

Пластинин напрягся: перед кем мог извиняться сам полковник Дунаев? Нет, он никогда не был грубым человеком, но и склоняться перед кем-то, особенно безосновательно, он не терпел. Но перед кем он бы мог сейчас накосячить?

Полковник вернулся на кухню побледневшим, хотя и до этого не отличался здоровым румянцем.

- Виталич, что там? Проблемы? - Роман решил не прикидываться, что не слышал разговора. Вдруг полковнику действительно нужна помощь?

- Ерунда, Пласт.

- Не темни.

- Сказал же!

- Виталич! Долги что ли?

Полковник кивнул.

- Катерина Андреевну спасти пытались, лекарства дорогие, пенсия у меня хоть и хорошая, но маленькая, как говорится. Льготы все тоже больше на бумаге существуют. Влез в долги, в кредиты. А потом, когда она отмучилась, я слег, тоже потратиться пришлось.

- А зачем же ты в кредиты брал? Разве не у кого занять было? Друзья, сослуживцы?

Дунаев сморщился и несколько раз укусил себя за нижнюю губу.

- Какая тебе разница, а? - резко оборвал Дунаев Романа. - Ты на моем месте не был. Да и рядом тоже не был, вот и не лезь со своими вопросами.

- Ладно, извини, Виталич, - смягчился Пластинин.

- Так давай пресанем этих коллекторов, есть же закон, что не имеют они права надоедать должникам.

- Это не банковские коллекторы, легальный кредит мне никто бы не одобрил, старик, не работаю, денег на счетах нет.

- Есть квартира... - начал догадываться Пластинин.

Дунаев опять замолчал, подошел к столу, налил себе еще одну стопку водки, махнул рукой и выпил.

- Я тут что подумал, Пласт... ты сейчас про бумаги говорил, которые тебе Алмазова оставила, с частичными результатами Гошиного расследования.

- Да, и что?

- Ты же крепко за это дело взялся?

Пластинин кивнул.

- Возьми старого вояку с собой? Все равно нет мне жизни нормальной, а так хоть делу правды послужу.

- Делу правды... - усмехнулся Роман. - Скажешь тоже.

- Капитан Пластинин! - попытался прикрикнуть полковник, но в этот раз вышло совсем не грозно.

Роман рассмеялся.

- Ну как тут откажешь? - развел он руками. Он прекрасно понимал полковника, иногда быть наедине со своим горем просто невыносимо и даже смерть выглядит куда привлекательнее.

- Тогда давай-ка мы с тобой заварим кофею, есть у меня еще немного на донышке, и сядем изучать все, что тебе Шурочка наша передала. Может быть я что-то вспомню, а может быть, узнаю кого-то. В любом случае - одна голова хорошо...

- А полторы лучше, - съязвил Роман, но Дунаев не обиделся, только усмехнулся половинкой рта.

Остаток вечера они работали, а когда Роман заметил, как подбородок полковника приближается к груди все чаще и чаще, а дыхание становится все ровнее и ровнее - уложил его, уже почти беспомощного, спать. Сам устроился в кресле, прямо в одежде, поленившись искать хоть какое-то постельное белье. Посидел немного в тишине и темноте прислушиваясь к звукам квартиры, покрутил в руках телефон, борясь с желанием включить и написать Стефании, поинтересоваться, как дела у них с Машей, а затем неожиданно провалился в сон.

Роман проснулся от того, что ему в затылок уперлось что-то округлое, металлическое и холодное. Он не открыл глаза и ни одним движением не выдал пробуждения. Внутренне собрался и приготовился к резкому развороту, всего лишь надо отвести голову и выкинуть руку в направлении ствола, затем схватить и дернуть на себя, используя инерцию собственного тела. Но Роман не дернулся, помедлил с движением, мысль опередила рефлекс и уже через секунду он расслабленно выдохнул: кожей на затылке он почувствовал грубо отшлифованную окаемку предполагаемого дула - а ведь так не бывает, да и толщина стенок на срезе слишком большая.

- Виталич, - сказал он, улыбнувшись, но все еще не открывая глаз. - Что там у тебя? Лыжная палка без насадки?

- Подъем, капитан Пластинин, - рассмеялся полковник. - Трость это моя, только вот резиновый набалдашник снял, думал без него правдоподобнее выйдет. А ты молодец, все понял.

Роман открыл глаз: комната еще была в предрассветной полутьме, а Дунаев уже стоял перед ним одетый в серый костюм и белую рубашку, с тростью и кожаным потертым портфелем.

- Ты куда это в такую рань? - удивился Пластинин.

- Нас ждут великие дела! - ответил полковник и бодро зашагал в сторону кухни, отстукивая по паркету затейливый ритм. Роману показалось, что Дунаев даже слегка пританцовывал на ходу.

На столе уже ждал завтрак: чуть застывшая сверху манная каша, чай - не пакетированный, а заваренный прямо в кружках, от чего на поверхности плавали чаинки, и по конфете «Коровка» каждому.

Полковник посмотрел на Пластинина, виновато улыбнулся и сел на табуретку. Сказал:

- Понимаю, тебя на зоне, наверное, лучше кормили, но кто сказал, что здесь живется сытнее?

Роман не спорил. Съел кашу, «Коровку», с трудом отодрав обертку от засахарившейся конфеты, запил чаем. Спросил:

- Что-то мне подсказывает, Виталич, ты уже знаешь, куда мы поедем сегодня?

Дунаев просиял.

- Есть в твоих бумагах интересный персонаж - Филиппе Мбанг, ну или, как его знают у нас в России - Филипп Петрович... - полковник замешкался, - ну да, а фамилия так и остается - Мбанг.

- Да, я помню, мне по нему вчера краткая сводка попадалась.

- Я с ним пересекался лет десять назад, а поскольку парень, мягко говоря, смугловат, то я надолго запомнил. Полная его история звучит примерно так. В нулевых он приехал сюда учиться из какой-то африканской страны, но быстро потерял к этому интерес. Познакомился с утырками и стал все свободное время проводить в кабаках, клубах, притонах - веселился, короче говоря, на всю катушку. Подсел на наркотики... не помню, что именно, но кажется жрал все без разбора. Пару раз проходил у нас по некоторым делам. Однажды его приняли с несколькими граммами на руках, но в итоге он слил нам кого-то важного, и мы его отпустили.

- То есть ты его выбрал исключительно из соображений ностальгии? - Роман вертел в руках фантик, складывая его то в самолетик, то в конвертик, а потом разворачивая обратно.

- Считай, что так. Остальные фигуранты для нас одинаково незнакомы. А здесь хоть что-то. В конце концов, с кого-то нам все равно следует начать, почему бы не с Филиппки?

Пластинин ничего не имел против.

После завтрака Роман быстро умылся и был готов к выходу. Полковник - собранный еще с утра - терпеливо дожидался, присев на столик перед трюмо в прихожей.

- Ну что, пошли? - спросил полковник, когда Пластинин обулся.

- Ты думаешь, он еще живет по тому адресу, что указал Гоша?

- Начнем оттуда, дальше будем действовать по обстоятельствам.

- Надо такси заказать, - предложил Роман и включил вытащенный из кармана телефон.

- Пласт, у тебя денег много? Тут ехать-то... прямая маршрутка ходит. Сэкономим.

Роман критически посмотрел на трость Дунаева, потом прикинул, что наличные действительно еще могут понадобиться, а время у них есть. Кивнул.

- Зачем ты, кстати, этот раритет с собой берешь? - Он указал на потертый кожаный портфель в руке полковника.

- Для солидности, - подмигнул тот и вышел из квартиры.

Роман уже направился следом, когда раздался звонок телефона, который он включил для вызова такси. На дисплее отобразился контакт - Стефания.

Стефания смотрела в стену перед собой: раньше она не замечала, что обои в этом углу бара пожелтели и пора было их менять. Она удивилась, что обратила внимание на такую мелочь именно сейчас, когда земля в очередной раз за этот месяц ушла из-под ног. Что же делать теперь?

Всю ночь она провела в полиции: заполняла заявление, давала показания, просто сидела в кабинете, дожидаясь майора Беляева, который сновал по неведомым ей делам с вечера. Хотя и его можно понять: для Волхова происходящее явно выходила за рамки криминальной рутины. Массовые отравления, комы, убийства, перестрелки. Было ощущение, что вернулись девяностые. Хотя ей повезло и того ужаса она не застала. Бизнес начала уже в новом тысячелетии, когда страсти немного улеглись и даже не имея бандитских связей или высокого покровительства можно было открыть скромную столовую для жителей района.

Опять мысли заботливо тащили прочь от случившегося этой ночью. Стефания ощущала, что у нее попросту не было сил на переживания, еще немного и сердце готово было разорваться от ужаса происходящего. Почему, почему это случается с ними? Чем они это заслужили? Кому перешли дорогу? Ведь это никак не могло быть связано с кафе, тогда не пострадали бы другие девочки или бандиты сделали хотя бы какое-то предупреждение, переде тем, как приступить к таким решительным действиям.

Неужели Маша и другие стали всего лишь жертвами в этом чудовищном эксперименте наркодельцов?

Утром звонил Андрей Козлов, хотел узнать подробности случившегося. Пришлось повторить все в очередной раз, а это было очень больно, очень. Он обещал приехать завтра. Изменит ли это хоть что-нибудь?

Где же Роман, когда он так нужен. Он словно с самого начала чувствовал серьезность происходящего, не сидел и не ждал, пока Маша сама поправится, не уповал на докторов, а действовал. Совершенно мистическим для Стефании образом он добывал какие-то фармакологические записи, рылся в прошлом, прослеживал связи, старался докопаться до сути. А что сделала она? Вызвала мозгоправа из Питера? Да, он помог, действительно помог Маше выкарабкаться, но в конечном итоге к чему это привело? Вдруг именно от этого стало только хуже? Может быть, если бы Маша не пришла в себя, то и лежала бы до сих пор овощем в больнице. Но была бы рядом, физически рядом, живая.

- Стефания Леонидовна, - вырвал ее из мутных, как вода в луже, мыслей бармен Коля. - Что-нибудь принести еще?

Она перевела на него взгляд, обратила внимание на пятно от кофе чуть ниже нагрудного кармана белой рубашки, и ответила:

- У тебя права есть, Николай?

Парень сначала нахмурился:

- Гражданские и водительские, Стефания Леонидовна, а в остальном, только обязанности, - потом улыбнулся.

Стефания никак не отреагировала на попытку пошутить.

- Тогда неси водки, Николай, сил моих больше нет...

Лежащий на столе смартфон коротко отвибрировал - сообщение пришло.

Стефания сняла блокировку и прочитала: «Этот абонент снова в сети. Вы можете позвонить ему». СМС было от Пластинина. Она резко схватила телефон и нажала кнопку вызова. Через десяток беспредельно долгих гудков раздался голос Романа:

- Доброе утро.

- Роман, я не знаю, когда это кончится, все словно повторяется... - дрожащим голосом выдавила она. - Маша вчера вечером исчезла из больницы... они ее похитили...

Глава 12. ... одни старики.

- Здравствуйте, Софья Андреевна! - поприветствовала Маша зашедшую в палату медсестру. Ей нравилась старательная полноватая бабушка, всегда щепетильно относящаяся к своим обязанностям. Уколы, например, она ставила лучше всех: в вену попадала и никогда не было больно.

- Здравствуй, Машенька, здравствуй, солнышко! Хорошо себя чувствуешь? - медсестра несла в руках бутылку с лекарством, пластиковые трубки, иглу.

- Лучше, Софья Андреевна, каждый день все лучше и лучше, - улыбнулась девушка.

Медсестра уверенными движениями подключила капельницу, практически незаметно для Маши вошла в вену, закрепила иглу заготовленным заранее на руке кусочком пластыря и, пожелав хорошего отдыха, удалилась из палаты.

Маша смотрела на капающее лекарство - это успокаивало и отвлекало от роящихся мыслей.

«Океан, капельница, огонь и как другой человек работает, да, именно в таком порядке, - расставляла она в голове процессы, на которые могла смотреть бесконечно». Правда, с больничными процедурами уже хотелось завязать. С момента как она пришла в себя, ей уже поднадоела унылая обстановка палаты и внимание докторов, хотя занятия с питерским доктором Артемом Андреевичем ей нравились. С другой стороны, она считала, что в последнее время, как только она смогла повысить Интеллект до достаточного уровня, в их встречах пропал смысл. Она уже полностью осознала произошедшее, как положительные, так и отрицательные нюансы. Да, пришлось пройти через страшную, бесконечно темную, ватную кому, когда она не понимала и не помнила себя. Правда, заботливый мозг практически не сохранил ясных воспоминаний об этих днях. Сознание вернулось вспышкой, но затем еще несколько дней она была словно с похмелья или после глубокого сна. Лишь спустя время поняла возможности, которые перед ней открылись. За минусом распределенных чуть ли не в бессознательном режиме характеристик, у нее осталось еще столько же. Можно сказать, что сейчас он откатилась на семь лет назад. Она могла переиграть процесс становления своей личности. Прокачать на все Интеллект и выиграть все интеллектуальные передачи на телевидение, или для этого лучше качать Удачу? Или вдруг стать спортсменкой, вложившись в Ловкость и Силу. От всего этого приятно кружилась голова.

Конечно, было очень жалко маму, что ей пришлось пройти через ужас и горе, видеть, как дочь изо дня в день лежит без сознания и ходит под себя. В будущем нужно будет обязательно компенсировать эти эмоции любимой мамочке.

А еще было жутко неприятно, противно до дрожи, что кто-то поступил с ней так. Кто-то предал, подмешал наркотики. Да, ей уже рассказали причину случившегося. Но кто это был? Мама как-то обмолвилась, что с Сергеем Александровичем лучше не общаться какое-то время, хотя бы, пока идет расследование.

Ведь не только она пострадала. Еще и Ленка, которая до сих пор не может толком очухаться, и другие ребята...

В комнату вошел Валерий Сергеевич. Осмотрелся, подошел к кровати.

- Как самочувствие? - спросил он, но смотрел не на Машу, ожидая ответа, а по сторонам и на капельницу.

- Спасибо, хорошо.

- Спишь нормально? Кошмары не снятся?

- Не жалуюсь, - пожала плечами Маша.

- Давай я тебе на всякий случай витаминок еще добавлю, - сказал он.

Затем вытащил из кармана белого халата шприц и быстро, чуть суетясь, ввел в пластиковую бутылочку с лекарством все его содержимое.

- Отдыхай, я попозже зайду, - скороговоркой выдал он и покинул палату.

Маша удивилась - не так часто по вечерам ее посещали доктора. Осмотр обычно проходил днем, а вечером она получала только капельницы. Ну что же, им виднее.

Она потянулась свободной рукой за смартфоном, решила немного почитать, но стоило только прочесть полторы главки книги, как захотелось спать. Маша не стала противиться и убрала телефон назад в тумбочку. Тело слегка ломило, и она прикрыла глаза. Не прошло и пяти секунд, как она начинала испытывать прямо-таки физическое удовольствие, словно в мозгу открылись краны с эндорфином, серотонином и дофамином. Ее вдруг начало кружить, на опущенные веки мозг принялся проецировать затейливые цветные фигуры, они вертелись, меняли форму, цвет, становились объемными, казалось, их можно было потрогать руками, но стоило только мысленно попробовать это сделать, как фигуры начинали уворачиваться, словно стая рыбешек от сачка.

Маша попробовала подойти поближе, догнать хотя бы вон ту загогулину, похожую на горизонтальную ДНК, но спиралька выгнула спину горбом и, как гусеница, шустро уползла прочь. Маша расстроилась. Почему-то стало прохладно, фигурки окрасились в синие, белые, голубые цвета. Раздался противный металлический звук, словно один кусок ржавого железа с силой протянули по другому такому же. Маше захотелось открыть глаза, пошевелить руками, но она не смогла. Опять металлический звук и громкий хлопок после этого.

Маша была уверена, что лежит, но почувствовала, как у нее подкосились ноги и она опустилась на что-то. Запахло бензином и фигурки перед глазами тотчас примерили оранжевый, красный и коричневый цвета, а потом затряслись в конвульсивном танце. Ее затошнило и именно это заставило сознание вернуться в реальность. Девушка открыла глаза и тотчас вскрикнула бы от ужаса, если голосовые связки ей подчинились, но вместо крика удалось лишь промычать.

Как она оказалась в машине? Причем, в машине скорой помощи. Она сидела на скамейке, а стоящий рядом Валерий Сергеевич пытался размотать ремни на установленной в салоне каталке. Видимо, хотел переложить ее туда и привязать.

Машина ехала, безжалостно подбрасывая пассажиров на ухабах и раскидывая по салону на поворотах. Тело Маши вмиг покрылось потом, страх сковал волю, она сразу поняла, что это не поездка на процедуры в соседнюю больницу. Ее похитили! И стоило ей окончательно это осознать одурманенным мозгом, как желудок тут же выплеснул свое содержимое Валерию Сергеевичу на штаны.

- Да чтоб тебя! - закричал он и саданул Машу раскрытой ладонью по голове. Девушка чуть не поперхнулась рвотой, когда ее тело от удара бросило назад.

Валерий Сергеевич тут же осекся, замер, испугался.

- Извини, я не хотел... - начал он. - Машина... вильнула просто... я нечаянно.

Машу трясло, буквально, сильно. Зубы стучали друг о друга, руки отказывались слушаться. Ужас и паника раздирали изнутри весь организм: мозг, отказывающийся думать; сердце, отстукивающее галоп; легкие, сжавшиеся до объема наперстка; желудок, пытающийся переварить колючую проволоку.

- Вот, ложись сюда, - показал он на тележку и поднял Машу за руки. - Будет полегче.

Она не стала сопротивляться, голова кружилась, слабость точила ноги, и они вот-вот были готовы подломиться. Стоило только телу принять горизонтальное положение - глаза безвольно закрылись и Машу вновь окутали тревожные видения. Ее кружило в водовороте лиц, цифр, ощущений. Она видела маму, но как-то издалека. И как бы ни хотела, никак не могла приблизиться к ней.

Вдруг она почувствовала, как кто-то извне вторгается в ее сон...

- Эй! Мария! Просыпайся, очнись же! - Над ней склонился Валерий Сергеевич. Задние двери скорой распахнуты, на улице светало, слышен щебет птиц, Маша с трудом вспомнила, где находится.

- Куда... Куда вы меня привезли? - Она присмотрелась: закрытые ворота, высокие ели вокруг, видна часть загородного дома. Снаружи донеслись шаги: глухие шлепки каблуков о мощенный булыжниками двор. К машине подошел мужчина в сиреневых штанах и желтой ветровке.

- Сергей Александрович? - удивилась Маша, узнав своего недавнего наставника из молодежного клуба.

- Здравствуй, Маша.

- Козел вонючий! - со всей злостью, на которую была способна, она попыталась плюнуть в него, но вышло только обслюнявить себе нижнюю губу.

- Давай, вытаскивай ее, живо, - скомандовал он Валерию Сергеевичу.

Доктор странно дернулся, словно не мог определиться, что же именно ему сейчас стоит сделать, потом принялся отстегивать ее от каталки.

Маша не думала сопротивляться. Она не была дурой и предпочитала осмотреться, проанализировать все и, когда представится возможность, действовать наверняка. Конечно, ей было страшно. Хотелось плакать и кричать, но небольшой комочек ее сущности не испугался, не паниковал. Он оценивал окружающую обстановку и успокаивал остальной организм. Дескать, будет у нас еще шанс, потерпите, ребята.

Когда она вылезла из машины, поддерживаемая Валерием Сергеевичем, то чуть не столкнулась лоб в лоб с еще одним мужчиной, хотя, скорее это был молодой человек, немногим старше нее. Только выглядел он странно. Невысокий, щуплый, очень быстрый: она неуклюже буквально вывалилась из машины наружу, на него, а он успел увернуться и подставить руку, чтобы она оперлась и не растянулась на земле.

- Славик, - обратился к нему Сергей Александрович, - как вы доехали? Без проблем? В больнице все нормально прошло?

- Да, Сер Саныч, - протараторил он. - Все ровно.

- Я провожу ее в дом, - кивнул он на девушку, - а ты расплатись с господином доктором.

Маша бросила взгляд на Валерия Сергеевича и попала на его посеревшее лицо. Вздрогнула. В тишине раздался стук дятла. Все собравшиеся невольно подняли головы, прислушались.

- Хорошо стучит, - улыбнулся Сергей Александрович.

- А дерву больна нрна? - Славик пристально посмотрел на шефа, будто действительно ждал от него ответ.

- Жду тебя внутри, - бросил Сергей Александрович, схватил Машу за руку и повел к дому.

- Славик, ну как договаривались? - послышался сзади голос доктора. - Вячеслав, какие-то проблемы? Сергей Алек... - Маша услышала, как что-то свистнуло, а потом забулькало и упало на землю.

Сергей Александрович крепче схватил ее за руку и прибавил шагу:

- Не смей оборачиваться!

- Говори! Говори сволочь черножопая! - кричал Пластинин, прижав Филиппа Петровича Мбанга к стене в его собственной квартире.

- Я не знайу! Я говорйу, я не знайу!

Роман ударил парня в живот.

- Ты чего?! - не успел остановить его полковник.

Филипп захлопал губами, безуспешно пытаясь поймать воздух. Его и без того эффектно смотрящиеся белоснежные глаза чуть навыкате в тот момент практически вылезли из орбит.

- Стой! - захрипел он, когда смог отдышаться. - Ты менья путаешь с кем-то. Я ди-джей Фил, играйу музыку в клубах!

- Одно другому не мешает, - сквозь зубы проревел Пластинин. - Отвечай на вопрос! - И снова широко размахнулся для удара.

На этот раз вмешался полковник - тростью дотронулся до кулака Романа, мол, не смей. Пластинин опустил руку, а Филипп облегченно выдохнул.

- Кто тебе колеса подгонял? - повторил Роман вопрос.

- Н-никто!

Роман вновь поднял руку, но на этот раз оттолкнув мешающую трость полковника.

- Скажу! Скажу! - закричал Филипп.

- Внимательно тебя слушаю.

- Были разные люди...

- Да что ж такое... - Роман опять замахнулся.

- Но я знал одного! - Поспешил сказать Филипп. - Точнее, одну... девушку.

Роман выгнул брови, говори, мол. Парень крепился из последних сил, молчал. Пластинин вспомнил про свой перк и решил зайти с другой стороны:

- Я - капитан ФСБ, если ты сейчас нам информацию не сольешь, то я тебя закрою не только за наркотики, но еще и за терроризм.

По глазам Филиппа, было видно, что он поверил, но все-таки продолжал сопротивляться.

- У вас ньет докозатьельств!

Пока Роман демонстративно смеялся парню в лицо, полковник раскрыл свой портфель и вытащил оттуда пакет белого порошка.

- Молодой человек, откуда у вас это? - спросил Дунаев.

Филипп продолжал пучить глаза.

- Это не мое!

- Очень даже твое, - полковник отставил трость к стене, схватил парня за руку, чуть вывернул ее и вложил туда пакет.

- Вот и пальчики твои на нем!

- Вы нье имьеете права! - попытался закричать тот, но Роман прижал ему локтем горло.

- Да что же ты кричишь? Мы еще твою взрывчатку не показали!

Конечно, Пластинин не собирался подставлять незадачливого иммигранта-ди-джея, но получить от него необходимую информацию было крайне важно.

Глаза Филиппа заблестели, наполнились слезами, он шмыгнул носом.

- Хорошо, - кивнул, - ее зовут Сабина Касаева...

- Кажется, она была в наших бумагах, да? - уточнил Роман у полковника.

- Помню, помню эту девочку, - согласился Дунаев, после чего забрал пакет из рук Филиппа и сунул обратно в портфель. - Где ее можно найти?

Парень еще раз глубоко вздохнул и сказал:

- На Яхтенной она живьет, окольо парка трехсотлетия...

Запомнив указанный адрес, Пластинин спросил Дунаева:

- Что теперь с ним делать будем? Ведь сдаст нас, гаденыш, мы и из парадной выйти не успеем, как он отзвонится своим старым дружкам-подругам.

- Ньет, ньет! - Филипп усиленно замотал головой. - Я никому не скажу!

- Давай у него телефон заберем? - предложил Роман.

- Как-то не по-людски, - скривился полковник.

- Тогда симку.

- Симку можно.

- Отдавай симку! - Роман, наконец, отошел от Филиппа, дав тому возможность залезть в карман и трясущимися руками кое-как вытащить сим-карту.

- А для верности... - заговорщицки начал Дунаев, вновь открывая портфель, - у меня тут лекарство есть. - Он извлек заполненный наполовину шприц.

Филипп очередной раз вжался в стену, глаза забегали с одного незваного гостя на другого.

- Я же всье сказал! Вы обещали!

- Мы и держим слово, а это так... успокоительное. Закатывай рукав и поработай кулачком, чтобы я в вену попал, а то неприятно будет.

- Я не хочу! У менья сегоднья выступленье! - запричитал Филипп.

Роман поднес к его лицу кулак с выступающими, как горный хребет костяшками, и угрожающе долго посмотрел парню в глаза.

Филипп оторопел и Пластинину пришлось самому закатать ему рукав рубашки.

- Давай лучше сразу его в кровать положим, - предложил полковник, после чего они проводили парня на бетонных ногах в комнату, и прямо в одежде уложили на покрывало.

- Пожалуйста! - еще раз взмолился он и сложил руки в замок, как при католической молитве.

- Ну хочешь, грохнем тебя? - спросил Роман и незаметно для парня подмигнул полковнику. - Как-то же надо тебя нейтрализовать...

Филипп задергался, пытаясь встать с кровати.

- Лежи спокойно! Сейчас укольчик сделаю, как комарик укусит, и будешь отдыхать и на розовых единорогов смотреть, будто маленькая девочка, - улыбнулся Дунаев.

Осенний день был в самом разгаре: холодный ветер с Финского залива задувал моросящий дождь прямо в лицо. Пластинин и Дунаев вышли из маршрутки и направлялись по указанному Филиппом адресу.

- Лучше бы ты, Виталич, зонт взял, а не трость, - ухмыльнулся Роман, вжимая голову в воротник кожаной куртки.

Полковник прикрывал лицо портфелем и улыбался в ответ:

- Кто из нас пенсионер, ты или я? Не брюзжи.

- Слушай, а что у тебя в том пакете было? Мука?

- Ну не кокаин же я с собой таскать буду?!

- Дешевый, конечно, развод, но наш легионер повелся. А в шприце? Что ты ему вколол?

- Феназепам. Сутки-полтора проспит, потом еще пару дней с ватной безмозглой головой проходит. Короче, некоторое время у нас есть.

- Как в старые добрые... - усмехнулся Пластинин, и сплюнул под ноги залетающие в рот капли дождя. - Что там у тебя еще в портфеле завалялось?

- Там, Пласт, ничего не завалялось, а все отобрано специально для текущего дела.

Добравшись до нужного подъезда одной из невзрачных пятиэтажек, они остановились под козырьком. Там же курила компания из трех потасканных парней со остекленевшими глазами. Один из них, невысокий, обмотанный длинным шарфом, без умолку болтал о каком-то фильме и жестикулировал.

- Ксеноморфы, они, понимаешь... это вообще высшие существа! Их эндокринная система в корне отличается от нашей! Ты представляешь, как у него характеристики распределены?!

Пластинин едва заметно кивнул полковнику, намекая, что подъезд правильный, а обдолбанная молодежь - прямое тому подтверждение.

Сигаретный дым, на удивление, не вызвал у него желание закурить, он поймал себя на мысли, что тяга к никотину в последние дни практически незаметно утихла. Связано ли это было с повышением характеристик? Возможно. Поздоровевший организм словно заново переписывал биохимические процессы, освобождая от потребности во вредных привычках. Это было приятно.

Полковник повернулся к домофону, набрал наугад номер квартиры - никто не ответил. Набрал второй номер - те же безответные гудки. Троица мельком посмотрела на Дунаева, но быстро потеряла к нему интерес, вернувшись к обсуждению монстров.

Следующая попытка дала результат, из динамика раздалось:

- Кто?

- Электрик, откройте пожалуйста, к щитку надо попасть, - пробубнил полковник, стараясь звучать как можно более буднично.

Домофон запиликал, магнитный замок щелкнул, дверь, освободившись от его захвата, слегка подалась вперед.

- Четвертый этаж, - сказал Пластинин, когда они вошли внутрь. В это время сверху раздался скрип открывающейся и закрывающейся двери. Послышался звук шагов.

- И что ты планируешь делать с этой девчонкой? - шепотом спросил полковник.

- Как обычно, - пожал плечами Роман, поднимаясь на очередную ступеньку.

- Ее фотографии у Гоши не четкие, все издалека, узнать бы ее.

- Думаешь, в квартире она может быть не одна?

- Мало ли, включит дурочку, дескать я не я и хата не моя.

Они поднялись на второй этаж и встретились со спускающейся девушкой, одетой в длинный кожаный плащ, черные джинсы и такого же оттенка берцы. Сальные волосы цвета вороного коня были собраны в хвост. На голове - массивные наушники.

Полковник скользнул по ней взглядом и деликатно посторонился на лестнице. Роман тоже быстрым взглядом охватил образ девушки и что-то в нем его зацепило. Глаза? Она смотрела перед собой, не обращая внимания на встретившихся мужчин, ее зрачки словно застыли на одном месте. При этом шла она бодро, уверенно. Когда они поравнялись, он уловил характерный тяжелый запах.

Несколько секунду он складывал в голове развалившуюся в причудливый калейдоскоп картинку происходящего. Девушка успела пройти площадку второго этажа и застучала ботинками по ступенькам ниже.

Полковник затылком почувствовал напряжение Романа и тоже остановился, оглянулся на напарника. Пластинин наклонился в проем между перилами, чтобы еще раз взглянуть на девушку. И тут он заметил, что штекер от ее наушников торчит между полами плаща, значит они никуда не подключены. А какой смысл надевать наушники, если ты не слушаешь через них музыку? Сам этот факт, как сферический конь в вакууме, не говорил ни о чем, но вместе с остальными деталями - заставил Романа действовать.

Он рывком развернулся и бросился вниз, мгновение спустя девушка прыгнула через несколько ступенек и добралась до двери подъезда быстрее, чем полковник сумел сориентироваться и последовать за Романом.

Несмотря на боль в ребрах, Пластинину удалось развить приличную скорость - он вылетел из подъезда в еще не успевшую захлопнуться за беглянкой дверь. Но здесь его уже ждали. Три наркомана, минуту назад мирно курившие под козырьком подъезда, неумело перегородили ему дорогу.

- Стоять! - выплюнул угрозу один из них.

Роман слету ударил в челюсть того, что оказался по центру. Парень упал и Роман продолжил бы преследование, оставив за спиной зазевавшуюся пару, но от резкого движения в груди перехватило воздух, в глазах потемнело. Он изо всех сил сжал зубы, стараясь не потерять ритм или хотя бы координацию. Небольшой заминки хватило, чтобы наркоманы саданули по нему синхронно с двух сторон. Один удар Роман парировал, больше инстинктивно, предчувствуя его, а второй пришелся ему в ухо, которое тут же изверглось в мозг оглушающей канонадой. Дальше поверженный на землю парень нелепо махнул ногами, но этого оказалось достаточно, чтобы Пластинин споткнулся и потерял равновесие.

Не успели его противники оценить свалившееся на них преимущество, как из подъезда выскочил словно забывший про пережитый инсульт полковник Дунаев.

- Подержи, - крикнул он, и киношным трюком бросил одному из нападавших портфель, который держал в той же правой рабочей руке, что и трость.

Парень рефлекторно поймал передачу, а Дунаев тут же шарахнул ему тростью в промежность. Товарищ пострадавшего ринулся на старика, но тот остановил его двумя быстрыми ударами палкой, парень прикрылся руками, но потерял скорость атаки. Оклемавшийся за это время Пластинин, оказавшись у него за спиной, вырубил несчастного, вломив по затылку.

Полковник продолжал орудовать тростью, словно рыцарь мечом: обрушил ее на голову своего первого противника, все еще согнутого пополам после предательского дворового удара.

- Куда она побежала? - прохрипел Роман, пытаясь восстановить дыхание.

- Туда, - неопределенно махнул головой полковник, подбирая с земли портфель.

Пластинин метнулся на дорогу, посмотрел по сторонам, но девушки и след простыл.

- Я направо, ты налево, - скомандовал он, и уже было дернулся в погоню, но полковник остановил его.

- Пласт... - он тяжело опирался на трость. - Что-то я слишком...

- Совсем плохо, Виталич? - Роман невольно скривился и выругался.

- Не хуже... чем... этим, - полковник пошатнулся, но все-таки добавил, - неверно вы, ксеноморфы, характеристики свои распределили.

- Пойдем внутрь, хрен с ней, - он подхватил напарника под руку и быстро завел в подъезд, оставив трех бывших противников на земле.

- Как это все так вышло? - тихо, от недостатка сил, спросил Дунаев, когда они медленно поднялись на четвертый этаж.

- Или случайность, или она знала, что мы идем. Кто-то предупредил. Или в окно нас увидела, или интуиция. У меня относительно нее какое-то плохое предчувствие. Странная девка... Да и не только она. Вообще странные вещи вокруг происходят.

- Не нагоняй мистики, Пласт, - попытался улыбнуться полковник, прислонившись к стене возле указанной Филиппом двери квартиры.

- Отмычки нет у тебя случайно в портфеле? - спросил Роман.

- Это у тебя все случайно... как тебя только на службе терпели, срамной ты офицер, ох срамной, - выдохнул Дунаев. - У меня сил нет, на, сам возьми, - сказал он и протянул Роману портфель.

Глава 13. Ответственные люди

Оказавшись в квартире Сабины Касаевой, Роман закрыл входную дверь и осторожно осмотрелся в комнате, кухне, не забыл и про санузел. Оказалось, что внутри больше никого нет.

Полковник, тяжело дыша, уселся на тумбочку в прихожей. Прислонил трость к стене, а портфель положил на колени. Открыл, вытащил баночку с дребезжащими внутри таблетками, проглотил сразу две.

- Смотри, Виталич, сколько тут всего интересного, - Пластинин ходил по комнате, рассматривая сваленные на столе и стоящие в шкафу и на полке книги. - Да наша девчуля большой знаток искусства. У нее что ни фолиант, то энциклопедия по определенному виду живописи или другой культурной дичи. Вон, смотри, - он вытащил книгу в глянцевой обложке. - Ман Рэй, портреты. Читал?

- А что там читать, картинки одни, - прореживая слова глубокими вздохами, ответил Дунаев.

- Это фотография: дадаизм, сюрреализм, а ты говоришь - картинки, ничего ты не понимаешь, - пожал плечами Роман.

- А много наша Сабина понимает?

Пластинина передернуло. Неожиданная мысль полоснула мозг, словно бритва.

- Виталич!

- А?

- Тебе ничего не кажется странным?

- Разве что некоторые ракурсы его снимков...

- Я серьезно. Откуда у барыги такие интересы? - Все еще рассматривая книги спросил Роман. - А? Чего молчишь?

- Я пожимаю плечами...

- А как она узнала, что мы в подъезд зашли? Даже если представить, что те три утырка были ее кенты, успели бы они ей смс кинуть?

- Не знаю.

- А если предположить, что она из банды козлов, которые изобрели наркотик, хорошо... просто вещество, способное обнулить и перераспределить характеристики человека? Например, я уже встречал Толика - перекаченного в силу парнишку...

- Хочешь сказать, что и она может быть пробовала эту штуку?

- Да, а потом вдруг вложилась в...

- В Восприятие?

- Точно!

- Задачка.

- Есть некоторые задачки, которые не нужно решать. Мы просто поймаем всех этих уродов и...

- И что дальше? Убьем?

- Нейтрализуем.

- Хороший эвфемизм.

- Ладно, - полковник попытался встать, но тут же со вздохом опустился обратно. - Есть там что-нибудь интересное и полезное или одни только книжки с картинками?

Роман принялся внимательно осматривать поверхности столов, заваленные коробочками, книгами, шкатулками, блокнотами, журналами.

- Ну и бардак! - проворчал он.

- А зачем ей порядок? - отозвался из прихожей полковник. - Если Восприятие зашкаливает, то даже на городской свалке одного взгляда достаточно, чтобы легко найти то, что требуется.

Неожиданно в квартире раздалась тревожная трель дверного звонка. Пластинин положил на место исписанный лист бумаги, который он изучал последние пятнадцать секунд, и на цыпочках вышел в коридор. Переглянулся с Дунаевым. Тот знаком указал на дверь.

Роман прокрался к глазку и осторожно посмотрел, но увидел лишь темноту, словно кто-то перекрыл окуляр.

Звонок прозвучал еще раз, металлической вибрацией пронзая бывших ФСБшников. Шипящая тишина висела некоторое время, а потом послышались брякающие звуки вставляемого в замочную скважину ключа.

Роман отпрянул от двери и вжался сбоку в стену, посмотрел на полковника. Дунаев резко встал, вытащил из портфеля ПЯ - пистолет Ярыгина - и с неожиданной проворностью скользнул в угол по другую сторону от входа. Пластинин даже вскинул брови, искренне удивляясь запасливости напарника: чего он только не хранил в невзрачном портфеле!

Скрипнула открывающаяся дверь и стоило только ноге в мужском ботинке переступить порог, как Роман отточенным движением вынырнул навстречу, ловко схватил гостя одной рукой за горло, второй вцепился в загривок. Дернул на себя и вниз, поставив подножку, и повалив на пол мордой вниз.

Дунаев тем временем высунулся в дверной проем, взглядом через мушку пистолета выискивая на лестничной площадке других противников, но мужчина был один.

- Рыпнешься - убью! - рявкнул Роман гостю в ухо.

- К-кто вы? - взвыл мужчина. Пластинин уже успел оценить его неспортивное телосложение, полноту, неряшливую одежду. - Я-я к-к с-сестре при-пришел, он-на з-здесь ж-жи-живет!

- Не врать! - Пластинин приподнял его голову за волосы и вновь уткнул в пол. Не слишком сильно, чтобы не оставить синяков. По крайней мере пока. Внезапно, лицо мужчины, которое он мельком едва успел заметить, показалось знакомым.

Полковник запер дверь на щеколду, вновь уселся на тумбочку. Тяжело вздохнул - лицо блестело от пота, - и направил пистолет, держа его двумя руками, на мужчину.

- Ч-честно, - плюща лицо о линолеум бурчал мужчина. - О-она д-дома д-до-должна б-была б-быть! На-наверное, в ма-магазин вы-выбежала.

- Имя?

- Сабина!

Роман в это время обыскал лежащего и, не найдя оружия, отпустил хватку, поднялся на ноги.

- Твое имя, придурок.

- В-владимир!

Теперь он окончательно узнал гостя.

- Вставай, отверженный любовник. Только без резких движений! Там у дяди пушка, мозги вышибет на раз.

Владимир медленно поднялся: сперва на колени, затем, отдышавшись, осторожно встал на ноги. Посмотрел на пистолет полковника, потом на него самого, сморщился и перевел взгляд на Пластинина. Расплылся в робкой улыбке.

- З-з-дравствуйте! Вы-вы меня уз-знали?

- Воистину тесен мир, - развел руками Роман.

- Ты знаешь его? - округлил глаза полковник.

- Виделись давеча, подвозил меня до Питера.

Полковник резко встал, подошел вплотную к Владимиру и пихнул ему пистолет под подбородок.

- И тебя, Пласт, ничего не удивляет? - спросил Дунаев, прищурившись.

- Кто-то мне говорил, - ухмыльнулся Роман, - что с возрастом в совпадения начинаешь верить куда больше, чем по молодости.

- А тебе никто не говорил, что общаться с глупцами - глупо?

Владимир стоял, вытянувшись по струнке, и дышал через раз.

- Виталич, я сам нашел его. Нам было по пути, он меня подвез. Это безопаснее, чем брать общественный транспорт.

- И вдруг случайным образом ты встречаешь его спустя пару дней на квартире бабы, которую мы разрабатываем?

- О-она н-н-н-не б-баба, - Роману показалось, что Владимир пытался вложить в фразу всю смелость, на которую был способен в тот момент, но заикание предательски обнулило впечатление.

- Слушай, - Роман внимательно посмотрел ему в глаза, - а она тебе родная сестра?

- Д-да, - кивнул парень.

- Так у нее фамилия - Касаева. Выходит, что ты тоже Касаев?

- Д-да, - повторил тот.

- У тебя физиономия русская слишком.

- У н-нас род-дители... смеш-смешанный брак. Я в м-маму пош-шел, а С-сабинка - в п-папу.

- Ясно. А куда она пошла сейчас ты не знаешь?

- Н-нет.

- А чем вообще по жизни занимается?

- Р-работает в с-салоне к-красоты. Но меня ж-же давно не было в г-городе. Я р-рассказывал, что с д-девушкой жил.

- А зачем ты глазок пальцем закрывал, когда в дверь звонил? - не унимался Роман.

- С-сюрприз хотел сделать. Н-напугать типа.

- Ты что, ФСКН или налоговая, чтобы тебя бояться?

Парень неопределенно покачал головой.

- Хорошо. Допустим. Значит в этой квартире есть твои вещи? - вмешался полковник.

- Д-да. Я покажу.

Под внимательным присмотром Владимир прошел в комнату, открыл ящик комода и достал оттуда мужские трусы. Затем открыл платяной шкаф и показал рубашки и свитера. По всему выходило, что какой-то мужчина здесь действительно живет.

- Так, слушайте сюда внимательно, молодой человек, - полковник смотрел на него таким взглядом, от которого кипяток превращался в лед за секунду. - Сеструха твоя - наркоманка и барыга. У нее такие проблемы, что, поверь, встреча с нами - лучшее, что может с ней сегодня случиться. Поэтому напряги извилины, дружочек, и скажите, где она может быть.

Владимир сделал два маленьких шага назад, словно оступился и падает. Замотал головой, будто пытаясь удержать равновесие.

- Н-не м-может быть! Она всегда хорошо училась! Д-даже алкоголь не пила. З-зачем вы наговариваете? Что вам от нее надо, что вам от нас надо? - затараторил он.

- Спокойно! - осадил Роман. - Дыши глубже, заикайся, не нервничай.

- Если расскажешь нам, где ее искать, - снова вступил полковник, - обещаю, мы постараемся помочь. Нам главное - получить от нее нужную информацию. Поможет - не тронем. Так сказать, сделаем скидку за помощь следствию.

- Какому с-следствию? К-кто вы?

- ФСБ, отдел по борьбе с наркотиками, - ответил Пластинин, вновь понадеявшись на перк бывшего офицера ведомства. - Но нам нужна не Сабина твоя, а ее боссы.

Владимир покрутил головой в поисках стула, подошел к нему и сел возле стола. Его руки существовали отдельно от напряженного тела: никак не могли замереть в одной позе, то и дело прикасались то к лицу, то опускались на колени, то складывались в замок, а то начинали выстукивать ритмы по прямоугольной столешнице, заваленной книгами, конвертами, коммунальными счетами, посудой.

- Н-не верю я вам. Если вы из Ф-ФСБ, тогда п-почему ты не п-предъявил уд-д-достоверение ГАИшнику, когда м-мы в П-питер ехали? - обратился он к Роману.

- Твое какое дело? - огрызнулся Пластинин. - Не в том ты положении, чтобы спрашивать и чего-то требовать. Давай, пять секунд тебе на размышления.

- А п-потом ч-что?

Пластинин сверлил парня взглядом, словно собирался на дюбель повесить ему картину промеж глаз.

- Раз!

- У в-вас дикие м-методы! - Владимир демонстративно сложил руки на груди.

- Два!

- Я в п-прокуратуру н-напишу! У м-меня есть ваш т-телефон, в-вас вычислят! - заерзал он на стуле.

- Два с половиной!

- Н-не надо! - он закрылся руками, ожидая удара.

- Скажешь, где сестра?

Парень всхлипнул так, что Пластинину стало противно от собственного поведения. Он с трудом удержался, чтобы не поморщиться и не выдать сочувствия парню. Володя все-таки помог ему в пути, да и не похож он был на подставного. И боялся сейчас очень даже естественно.

- Н-нет! - вновь собрав храбрость в кулак, заартачился парень.

- Тогда... три!

Роман не успел даже дернуться - в который раз вмешался полковник:

- Постой! - сказал он и все замерли в ожидании.

Дунаев убрал пистолет в карман пиджака и неспешно пошел по комнате, заложив руки за спину и прихрамывая.

Роман и Владимир провожали его любопытными взглядами.

Дунаев подошел к книжной полке, чуть прогибающейся под тяжестью составленных на ней изданий.

- Книги по фотографии, архитектуре, искусству, биографии художников, - начал перечислять он. - О, Булгаков, Мастер и Маргарита. Читал? - обратился он то ли к Пластинину, то ли к Владимиру.

Оба кивнули.

- Л-любит С-сабинка ее.

- Виталич, - Роман переминался с ноги на ногу. - Ты чего?

- А вот чего! - Полковник резко повернулся к напарнику. - Посмотри на стены.

Роман послушно оглядел обои комнаты, украшенные скучным светло-зеленым орнаментом из цветов. За ним движение повторил и Владимир.

- Тоска, - проворчал Пластинин. - Но я не дизайнер.

- Ничего не кажется странным?

- Виталич! Достал. Хватит из себя Пуаро строить, усы не доросли, - взорвался он.

Дунаев демонстративно вздохнул, покачал головой.

- Учишь вас, учишь... Ну раскинь своим недоинтеллектом. Зачем человеку столько книг про картины, если на стене нет ни одной вшивой репродукции?

- Может у нее дрели нет, чтобы дырки просверлить, - пожал плечами Роман. - Есть у вас дрель? - обратился он к парню.

Тот отрицательно покачал головой.

- А что, сестра действительно так про каляки-маляки любит читать?

- Д-да не з-знаю я!

Дунаев вытянул руку и принялся вытаскивать с полки книги одну за другой. Каждую он пролистывал и откидывал на и без того загромождённый стол.

- Думаешь, она там нычки делала? - предположил Роман.

Дунаев не ответил, продолжая опустошать полку. Когда книги в ней закончились, он подошел к винтажному книжному шкафу, дернул хлипкую дверцу, но та оказалась закрытой.

- Ключ где?

Владимир развел руками. Тогда полковник взялся за ручку и с силой дернул ее на себя. Декоративный замок крякнул и сдался, обреченно повиснув на кончиках вывороченных саморезов.

- Эээ, - воскликнул Владимир, но резкий суровый взгляд Пластинина затолкал ему обратно в рот продолжение фразы.

- Помогай, что стоишь? - обратился Дунаев к напарнику.

Вместе они за семь с половиной минут перебрали и пролистали все имеющиеся в шкафу книги, после чего рядом на полу образовалась внушительная литературная горка. Владимир молча наблюдал за процессом, то и дело покусывая нижнюю губу.

- Да чтоб вас всех! - выругался полковник, когда книги кончились, затем присел на свободный стул.

Вдруг Роман облегченно улыбнулся. Окинул собравшихся ликующим взглядом и сказал:

- Мастер и Маргарита, говоришь? - обратился он в пустоту. - Господа, а не пройти ли нам в санузел?

- Пласт, хочешь нужду справить - справь. Компания то тебе зачем? Правильно, возьми книжку, только долго не засиживайся, геморрой выскочит.

- А может я туалетного утенка боюсь. Пойдем, пойдем, не развалишься.

Когда все трое очутились в тесной ванной комнате, Роман встал на цыпочки и стукнул ребром кулака по пластиковой вентиляционной решетке.

- И пыли нет, - улыбнулся он. - Сестра у тебя - образцовая хозяйка. Чистоплотная. Он сорвал покосившуюся от удара решетку: за ней, в нише, лежал полиэтиленовый кирпич белого порошка. - Ну что, Володя, будем помогать следствию?

Глубокая морщина каньоном прорезала лоб Владимира. Его и без того пухлые щеки надулись, покраснели, Роман усомнился, не приступ ли часом у парня?

- Жесть... - наконец выдохнул тот. - Сабинка... ну жесть, короче. Ваще.

Он прошел на кухню и налил себе воды из стеклянного графина. Выпил так торопливо, что замочил рубашку, выглядывающую из-под расстегнутой на груди ветровки. Его кадык при этом стремительно ходил вверх и вниз, пытаясь продрать кожу.

- Не хочу тебя пугать, - Роман подошел вплотную к парню, - но многие люди, связанные с этой бандой отморозков, плохо кончили. Подохли, как собаки. Та дрянь, что скорее всего находится в пакете из вентиляции, убивает. Не сразу, но гораздо вернее, чем героин или мет. У нас есть все основания полагать, что твоя сестра употребила это вещество. Нам нужно успеть ей помочь.

Владимир смотрел в стену перед собой, внешне не реагируя на слова Пластинина. Наконец, он вышел из ступора, потеребил щетину, сказал:

- Х-хорошо, я помогу в-вам. Дайте мне десять минут.

Владимир прошел в комнату и уселся за ноутбук. Пальцы застучали по клавиатуре и тачпаду в темпе престо. Будь она из камня, искры летели бы во все стороны и лежащие рядом книги загорелись в один миг.

- Ты что надумал? - поспешил к нему полковник. - Кому пишешь?

- Нужно сломать ее гугл аккаунт...

- Зачем?

- Виталич, не мешай, я тебе потом объясню, - заступился Роман. - Пойдем пока на кухню, чайку попьем.

- Нет, Пласт, я этого, - он кивнул на парня, - одного не оставлю. Пусть идет с нами.

Владимир молча поднялся, взял ноутбук и перенес его в кухню. Роман и Дунаев последовали за ним.

- Сделай кофею, - попросил полковник.

Пока Роман рылся в полках, Дунаев примостился у окна так, чтобы видеть происходящее на экране компьютера.

- Пласт, а причем тут Мастер и Маргарита, - спросил он, заглядывая в окно. - Какая связь с тем, что в коем-то веке тебе излюбленным методом трех П: пол, палец, потолок, удалось найти нужный предмет?

- На зоне времени много было, классику перечитывал. Так вот у Булгакова в книге председателя домкома... как его по имени... забыл... поймали с поличным, он валюту в вентиляции прятал. Ну, фактически он ничего не прятал, она там чудесным образом появилась по воле одного нелицеприятного джентльмена с тростью.

- Ааа! - воскликнул полковник. - Припоминаю такой эпизод. Молодец, Пласт, хвалю.

- Служу, как говорится, отечеству, - Роман сделал намек на характерное движение, мол, честь отдаю.

- Погоди, а что там про трость? - насупился Дунаев. - Ты это на кого намекаешь?

- Да нет, - улыбнулся Роман, - у него она для понта была, а не от немощи, как твоя.

- П-потише п-пожалуйста, - Владимир впервые оторвался от ноутбука. - Я р-работать пытаюсь.

- Молчи, салага, - Полковник прописал парню легкий подзатыльник. - А ты значит из этих, из компьютерных гениев?

- Д-двадцать п-первый век на дворе, а в-вы штампами мыслите, - скривился Владимир.

- Ладно, работай. Не отвлекаю.

Роман разлил кофе по чашкам и протянул одну Дунаеву. Тоже подошел к окну, взглянул на улицу. Около подъезда отметил две компании молодых людей, по пять человек в каждой. Они что-то бурно обсуждали, кто-то показывал на припаркованный рядом микроавтобус.

- Виталич, посмотри-ка.

- Видел. Наши недавние знакомые с подмогой, - сказал полковник, прищурившись разглядывая собравшихся внизу.

- Нас ждут.

- Да.

- Т-так, все г-готово, - прервал их Владимир. - Я нашел Сабину по геолокации ее телефона. З-знаю это место.

- Где? - Пластинин оторвался от окна и навис над парнем, уперев руки в столешницу.

Владимир захлопнул ноутбук, чуть откинулся на табуретке, выдержал паузу и ответил:

- Я отвезу. Без меня в-вы не поедете.

- Кто это у нас тут такой смелый стал? - Дунаев положил руку ему на плечо.

- Я с-серьезно.

Напарники переглянулись, Пластинин едва заметно кивнул.

- Хорошо, ты ведь на машине? - обратился он к парню.

- Д-да, напротив под-дъезда п-припаркована.

- Хорошо. Тебя дружки сестры знают в лицо?

- Н-нет, по б-большому счету.

- Хорошо, тогда спускайся первым, заводи мотор, мы выйдем следом.

- П-прям как в кино.

Роман про себя отметил, как преобразился Володя. На смену страху пришла уверенность, смелость, даже самопожертвование. Было видно, что он понимает, куда они отправляются, но и не думал отсидеться в кустах, переложив ответственность за спасение сестры на чужие плечи. У Романа всегда вызывали особое уважение неказистые с виду люди, в ответственные моменты способные проявить отвагу. Легко быть крутым все время, когда это естественная органика твоей личности, твой характер. Но переламывать себя, с дрожью в коленях совершать пусть маленький, но подвиг - вот что действительно достойно восхищения.

- Когда пойдешь, не смотри по сторонам особо, не привлекай внимания. Мой телефон ты знаешь, сделай прозвон только в том случае, если встретишь кого-нибудь из этих гавриков в подъезде. Ключи от квартиры оставь нам - дверь закроем. Как только увидим в окно, что ты сел в тачку - сразу же выходим следом. - Говоря это Пластинин заметил, как челюсть парня принялась отбивать чечетку, выдавая, как сильно тот нервничает.

Собрались очень быстро: полковник взял тросточку в слабую, пострадавшую от инсульта, руку, вторую оставил свободной, чтобы легко вытащить пистолет из кармана, когда понадобится; портфель, куда предварительно спрятали найденные наркотики, отдал Роману; Володя шел налегке.

- С Богом! - скомандовал Пластинин и мысленно перекрестил парня, он не желал ему повторения судьбы соседа, убитого в попытке помочь. Хватит с него багажа чужих смертей на совести, их уже и так скопилось столько, что ни один рейс до Рая такой чемодан не примет.

Дверь за Володей захлопнулась и мужчины подошли к окнам, прячась за тюль так, чтобы их не заметили с улицы.

Примерно через полторы минуты парень вышел из подъезда. Собравшиеся внизу моментально отреагировали на его появление: на несколько секунд прекратили разговоры, критически оценили прохожего, но, признав неинтересным для себя, вернулись к своим делам: кто-то в очередной раз закурил, кто-то пошел к машине, а один и вовсе принялся демонстративно хрустеть костяшками ну кулаках.

Володя беспрепятственно добрался до машины, сел внутрь. Теперь оставалось дождаться - сделает ли он условленный прозвон, поджидает ли их кто-то в подъезде?

Пять секунд, десять, тридцать - Пластинин не сводил глаз с экрана - телефон молчал.

- Пошли! - скомандовал полковник и все завертелось.

Спустились они, как и ожидали, без проблем. Володя не соврал и не ошибся. Перед дверью на улицу Дунаев вытащил ствол, Роман взял портфель в обе руки. Раз, два, вперед!

Железная дверь с оглушительным грохотом распахнулась от мощного пинка, выскочивший первым старичок с палочкой быстро скорректировал впечатление о себе, шмальнув из пистолета по колесу микроавтобуса и крикнув:

- На землю, гады, завалю!

Следом выскочил поджарый давно не бритый мужчина за тридцать с потертым кожаным портфелем на вытянутых вперед руках:

- У меня бомба, всем лежать! - орал он.

Мужчина знал: если у подъезда тебя поджидает десять человек, которые даже не пытаются скрыть свои намерения - значит, они лохи, взять на понт которых легче, чем соблазнить возвращающуюся в одиночестве из клуба девушку.

Так оно и вышло, молодые люди рассыпались, как рыбешки в аквариуме при появлении сочка. Кто-то кинулся бежать, другие, поопытнее, рухнули на асфальт, а кто-то в нерешительности присел на корточки, изображая стыдливое «КУ».

У Пластинина с Дунаевым было секунд пять-десять на маневр. Роман бросился к машине первым, открыл заднюю дверь и прыгнул на дальнее сиденье. Следом приземлился полковник и машина тут же рванула с места.

Когда они вырулили из кармана на главную дорогу, полковник по-детски звонко рассмеялся.

- Ну в-вы это... даете, - отвесил комплимент Володя. - Я сам ч-чуть кирпич не отложил. М-может бомбу выкинуть лучше, а-а?

Теперь заржал и Пластинин:

- Ну какая бомба?! Мы же ответственные люди!

Глава 14. Без Романа

Маша рассматривала цветастую рубашку Сергея Александровича, раскинувшегося перед ней в глубоком кожаном кресле у окна. Ее до сих пор трясло от осознания, как легко похитители расправились с Валерием Сергеевичем. Конечно, после того, как он украл ее из больницы и передал в руки этим странным людям, у нее не осталось к доктору никакой симпатии, но и смерти она ему не желала.

Сколько же времени она провела в этом доме? Едва ли больше пары часов. Ее покормили - еду она приняла не без опаски, но решила, что вряд ли логично похищать и увозить ее так далеко, чтобы затем отравить, - разрешили сходить в туалет, а теперь привели в просторную комнату, оформленную в антураже Прованса. Славик забился на стуле в угол и сосредоточено крутил в руках кубик Рубика. Из других обитателей дома она встретила еще двух малопримечательных молчаливых мужчин и уставшую полную женщину лет пятидесяти, отвечающую за приготовление пищи для всех.

- Очень рад тебя здесь видеть, Маша, - медленно выговорил Сергей Александрович, смакуя каждое слово. - Мы очень переживали за тебя.

- Вам не кажется, что это слегка, ну странно что ли? Я знаю, почему оказалась в больнице. Из-за вас, между прочим.

- Да, сейчас - самое время поблагодарить нас.

- Издеваетесь? Вы меня чуть не убили! - девушка с трудом сдерживала эмоции. Страх сменялся яростью, голос дрожал и срывался то на хрип, то улетал в высокие тональности.

- Не надо так волноваться. Будешь умничкой, тогда поймешь, что мы подарили тебе огромные возможности. Такие, о которых обычные люди могут только мечтать.

- А я вас просила? - Маша подтянула ноги в широких домашних штанах к груди и обхватила их руками. Так казалось безопаснее.

- Ты очень сообразительная девочка, но еще очень маленькая. Ты не можешь прошарить ценности случившегося с тобой. А ведь на твое место претендовали многие. Ты их знаешь. Твоя подруга, например, Ленка.

- Щербинина?

Мужчина кивнул.

- А что с ней не так? Почему вам нужна я, а не она?

- Уверен, ты можешь допереть сама.

Маша действительно всегда считала себя умнее, талантливее подруг, особенно волховских. Это не была гордыня, заставляющая смотреть на окружающих с презрением, нет, она просто осознавала объективный факт. Ведь в институт она поступила единственная из компании. Некоторые друзья-приятели были способными, но по совокупности факторов не решались действовать смело, амбициозно. Боялись выйти из зоны комфорта, уехать из дома в незнакомый Петербург.

Маша жалела их, помогала по мере сил. Пыталась мотивировать, но выходило не очень. Как же она обрадовалась, когда, вернувшись домой на летние каникулы, увидела, что ребята увлеклись занятиями в молодежном клубе. Казалось, что вот она - панацея против серости глубинки! Но оказалось совсем иначе.

- Мало ли до чего я могу... допереть, - фыркнула она. - Мы же не ребусы здесь разгадываем?

- Видишь, я не ошибся. У тебя деловой подход. Какому-нибудь невнимательному человеку может даже показаться, что ты почти не боишься. Но я вижу, как все внутри тебя сжимается, - оскалился Сергей Александрович.

- Вы же понимаете, что меня будут искать? - спросила Маша, в очередной раз с содроганием подумав о маме и ее переживаниях.

Сергей Александрович вновь улыбнулся некрасивой улыбкой, сквозящей похотью.

- Не забивай себе голову пустыми надеждами. Рассчитывай только на себя. Если ты примешь мое... наше предложение, то останешься только в плюсе и рано или поздно сможешь связаться с матерью. В благоприятном для всех нас исходе мы не собираемся сильно ограничивать твою свободу. У тебя самой естественным образом изменятся ориентиры, стремления, ценности.

Усиленно вращающий в руках кубик Рубика Славик хмыкнул, то ли реагируя на слова босса, то ли на собственные успехи. Маша непроизвольно бросила на него взгляд и отметила, что хоть он и вращал головоломку с бешеной скоростью, но та все никак не хотела складываться до монотонных граней.

- А что за предложение-то? - вновь задала Маша вопрос Сергею Александровичу.

Тот потянулся к стоящему рядом круглому столику на изогнутых деревянных ножках: там в графине переливался на солнце янтарный напиток. Мужчина до краев наполнил стакан и сделал два внушительных глотка.

- Не желаешь? - он кивнул в сторону напитка.

- Я... за здоровый образ... Вы же сами учили...

Сергей Александрович в который раз ухмыльнулся: было отчетливо заметно, что ситуация доставляет ему безграничное удовольствие. В молодежном клубе он сдерживался, не показывая, как упивается положением и некоторой властью над молодежью, но здесь, скинув личину просветителя, он обнажил настоящего себя. Или это было очередное притворство?

- Забудь условности. Для нас - но пока не для тебя - не существует привычных преград. Мы научились обманывать жизнь, мы можем вновь и вновь кидать кости, пока не выпадет приемлемый результат.

Маша нахмурилась. Несмотря на всю тревожность ситуации, у нее складывалось впечатление, что она попала в дешевый фильм, сцены которого изобилуют штампами, а герои картонные, как муляжи голливудских звезд в коридорах кинотеатров.

- Ладно, - развел руками Сергей Александрович. - Не хочешь, мне больше достанется. - И сделал еще один глоток.

Маша, утомленная затянувшейся недосказанностью, набралась дерзости и наехала:

- Не тяните! Что вам от меня надо? Или это такая пытка, да? Измучить пленника бессмысленной пафосной болтовней?

На этот раз мужчина посмотрел без улыбки: глаза блестели, взгляд ощупывал ее, свернувшуюся в комочек, точно пытаясь найти слабое место, куда можно надавить и добиться своего.

- Сколько очков характеристик ты уже распределила после выхода из комы? - спросил он.

Маша ждала такого вопроса и заранее решила, что открывать правду - не очень разумно. Она до конца не понимала, какие преимущества эта информация даст похитителям, но надеялась, что играть по своим правилам в любом случае выгоднее.

- Минимальное. Чтобы хоть как-то жить можно было: Силу, Ловкость для координации, Интеллект и Восприятие - чтобы соображаловка работала. Не очень приятно мимо рта ложку с едой проносить или шарахаться от отражения в зеркале, потому что не узнаешь себя. А в остальном, пока никаких перегибов.

- Сколько? - повторил с нажимом Сергей Александрович.

- Тридцать пять процентов, - выпалила Маша.

Тишина свинцовым облаком повисла в комнате. Сергей Александрович опустошил стакан и тут же повторно наполнил его. Посмотрел на Славика, без устали вертящего в руках кубик, затем на Машу. Спросил:

- Удачу повышала?

- Немного, - замешкалась девушка.

- Оставшегося должно хватить, - он сделал очередной глоток. Маша ждала, когда же он наконец напьется, но голос мужчины был по-прежнему ровный и отчетливый. - Как ты уже могла догадаться, мы хотим предложить тебе использовать оставшиеся очки на увеличение Удачи. Только Удачи.

Бровь Маши напряженно изогнулась, отражая внутреннее удивление девушки.

- Это замечательная характеристика. В жизни по-любому поможет. Поверь, другим доставались варианты и похуже, - Сергей Александрович вновь бросил взгляд на Славика.

- Зачем вам это? - спросила Маша после паузы, потребовавшейся на осознание услышанного.

- Экспериментом это, конечно, не назовешь. Скажем так... мы пробуем строение нашего мира на прочность, - он рассмеялся, обнажая ровные, но все-равно страшные зубы.

- А если я не соглашусь?

Сергей Александрович пожал плечами. Вышло угрожающе.

- Ну а если... - Маша подбирала слова, - если соглашусь? То, что дальше?

Мужчина кивнул головой:

- Всему свое время, - и улыбнулся.

- То есть я должна согласиться практически вслепую?

- Альтернатив у тебя не так много. Честно говоря - всего одна.

- Согласна, - ответила Маша, не раздумывая долго. В голове затеплился план. Характеристики человека не видны другим людям и этим можно воспользоваться. По крайней мере, она выиграет время, даже если в дальнейшем обман разоблачат.

Сергей Александрович удовлетворенно хлопнул в ладоши, залпом осушил остатки в бокале и свистнул:

- Славик! Проводи ее в комнату, - затем обратился к Маше, - Значит так, закидываешь все в Удачу. Лежишь отдыхаешь до вечера. Обед тебе принесут. Не вздумай нае... обмануть даже не пытайся. Мы все проверим. Есть способы.

Последние слова заставили Машу густо покраснеть и одновременно почувствовать холодный пот на спине. Сергей Александрович просчитывал на шаг вперед!

Славик ловко сунул так и не поддавшийся кубик в карман брюк, вскочил на ноги и в три то ли прыжка, то ли огромных шага, приблизился к Маше. Подал руку, предлагая помочь подняться:

- Пойдем со мной.

Маша подчинилась. Ведомая парнем, она со стремительностью лани соображала, как поступить. Может быть попробовать сбежать? Но как? Вокруг взрослые вооруженные мужчины, что она может им противопоставить? Даже если вложить все оставшиеся характеристики в Силу или Ловкость... Да и что потом делать с таким распределением, пусть ей и удастся сбежать? Задачка была со звездочкой, а то и с двумя.

По широкой деревянной лестнице они поднялись на второй этаж. Там Славик шустро провел ее по коридору и толкнул одну из дверей.

- Заходь.

Маша вошла внутрь боком, отчего-то опасаясь поворачиваться спиной к парню. Комната была совсем небольшая, особенно по сравнению с залом, где они до этого беседовали. Из мебели лишь двухместная кровать, накрытая цветастым покрывалом с бахромой.

- Знаешь че делать, нда? - протараторил Славик.

- Не первый раз, - процедила Маша. Парень, хоть и пытался выглядеть учтивым, но раздражал ее суетливостью и привычкой коверкать слова. Можно подумать, сэкономленное от таких сокращений время он тратит на спасение мира или, хотя бы, бездомных песиков.

Очередная неожиданная мысль спасительно вынырнула из мутной воды отвращения. Несмотря на молодость, Маша уже разбиралась в гендерных манипуляциях. Она всегда была популярной девушкой: и в детском саду, и в школе, и во дворе, и теперь, в университете. Пусть серьезных взрослых отношений пока не было в ее жизни, кое-что все же усвоила.

Она обернулась к стоящему в дверях Славику и, прикусив губку, спросила:

- Слушай, а ты здесь давно?

Глаза парня забегали по ее лицу, сцепленным рукам; пронзая футболку, прошлись по

груди, животу, опустились до ног. Машу передернуло, но отступать было нельзя.

- Давно, - сглотнул Славик.

- А ты тоже... ну... перераспределял?

Он часто и мелко затряс головой, как в припадке.

- И... ну... ты доволен?

- Норм, - выплюнул он, недослушав вопроса.

- Никогда не хотелось уйти? - что же нужно спросить, чтобы вытянуть из него неодносложный ответ?

- Неа, тут круто, - Славик пожал плечами, коротко улыбнулся и сделал шаг в комнату. - Те понравится, - он едва заметно подмигнул, захлопнул за собой дверь и одним молниеносным движением прильнул к растерянной Маше.

На металлическом носу медведя-привратника собралась холодная роса. Застывшим взглядом полутораметровая фигура косолапого безразлично взирала на подошедшего к входной двери ресторана мужчину в коричневом кашемировом пальто. Седина уже основательно обжилась в его некогда угольных зачесанных назад волосах, но выглядел он свежо и подтянуто.

Мужчина остановился перед входом, бросил заинтересованный взгляд на медведя, щелчком сбил каплю росы с его носа и обнажил зубы в улыбке. Затем отворил дверь и, чуть пригнув голову, вошел внутрь.

Звонкий, слишком резкий звук колокольчика оповестил персонал о появлении первого посетителя. Уставшая девушка с красными после бурной ночи глазами оторвалась от разговора с барменом, натянула улыбку и встретила гостя:

- Доброе утро. Вы будете один?

- Я буду вдвоем, - отвечая, мужчина наклонил голову влево, словно пытаясь рассмотреть девушку под разными углами.

- Присаживайтесь, пожалуйста, за любой столик, - официантка убрала за ухо локон, выбившийся из пучка сальных волос.

Мужчина постоял еще несколько мгновений, изучая девушку, затем решительным движением снял пальто, кинул его официантке и прошел в дальний конец зала, где присел за угловой стол.

Ошеломленная таким жестом девушка вопросительно посмотрела на бармена, но тот лишь пожал плечами и махнул рукой.

Гость сидел за столиком, выпрямив спину и рассматривая идеальный маникюр своих рук. Время от времени он выбрасывал правую руку вперед и сверялся с дорогими часами. Через пять минут он заказал кофе. Еще через пять - овсяную кашу. Прошло еще пять, и он уже нервно постукивал ложкой по пустой тарелке. Уголки его рта, обрамленного усами, были опущены вниз.

Официантка хотела предложить гостю еще что-нибудь, но одна мысль об общении с этим мужчиной вводила в ужас. Помноженный на похмелье, он вызывал ступор, с которым она никак не могла справиться.

Наконец, дверной колокольчик вновь разрезал пространство ресторана. В помещение вошел невысокий круглый мужчина лет шестидесяти, в кроссовках и мятой спортивной куртке. Сосредоточенным взглядом он нашел в углу единственного посетителя и, отмахнувшись от приветствия девушки, направился к нему, попутно зацепив выдающимся пузом несколько стульев.

- Альберт? - обратился к нему усатый мужчина и выразительно посмотрел сначала на часы, затем на пустые чашку и тарелку.

- Извини, проспал, - попытался улыбнуться пузатый.

- Кофе будешь?

- Нет, у меня сердце, ты же помнишь, - ответил он, присаживаясь. - Я лучше коньячку.

Возникшая за плечом официантка тут же перечислила имеющиеся в наличии марки.

- Иксо? - спросил Альберт и заискивающей посмотрел на собеседника, тот демонстративно закатил глаза, но кивнул.

- Лимончик? - предложила девушка.

- Обойдется, - ответил за него усатый. И добавил, когда официантка удалилась к бару. - Потеряв двадцать минут, мы, наконец, можем приступить к делам? Или тебе сперва здоровье надо поправить?

Альберт виновато улыбнулся.

- Удивляюсь я вам, спортсменам...

- Да я как бы не совсем спортсмен.

- Хорошо, ты спортивный врач! И это вдвойне удивительно, как наплевательски ты относишься к собственному здоровью! - Мужчина бросил ложку в тарелку, сцепил пальцы замком и продолжил уже спокойнее. - Ладно, твое дело.

Тем временем на столе возник бокал с коньяком. Альберт, не мешкая, схватился за него обеими руками и, изо всех сил стараясь не расплескать, осушил одним глотком.

Мужчина, сидящий напротив, поморщился.

- Ты Хеннеси как бормотуху пьешь. В чем смысл?

Альберт откинулся на стуле, прикрыл глаза и расплылся в идиотской улыбке. Через несколько секунд его лицо вдруг приняло серьезный вид, он подался вперед, положил руки ладонями вниз, взгляд сфокусировался, стал цепким и колючим.

- Я обдумал твое предложение, - выдохнул он резкие пары алкоголя. - Безусловно, оно интересное, смелое, перспективное, дерзкое, в конце концов. Да, именно дерзкое. Тому, кто осмелится им воспользоваться, достанется джек-пот... или... или пожизненная дисквалификация из профессии, а то и срок... тоже пожизненный, кстати.

- Ты все правильно говоришь, - ухмыльнулся собеседник. На патологическом уровне он презирал в людях трусость и нерешительность. - Только зачем озвучивать это мне? Думаешь я не знаю силу собственного изобретения? Последствия? Заметь, я не уговариваю. Я, так сказать, проявил лояльность к тебе, как к старому и постоянному клиенту, товарищу. У меня полно желающих купить. В том числе и из твоих конкурентов. Подумай, если этой возможностью не воспользуешься ты, значит свой шанс не упустит кто-то другой. И твоя команда окажется на таком дне, откуда вам уже никогда будет не выбраться.

Альберт сложил губы нелепым бантиком.

- Я просто озвучиваю опасения.

- Зачем? Пытаешься сбить цену? Не выйдет. Ты меня знаешь, я не уступаю. Моя цена адекватна.

Альберт замотал головой, оглянулся на официантку.

- Ты хоть одно решение можешь принять по трезваку?

- Ладно, ладно, - смирился Альберт. - Да я не торгуюсь с тобой. Просто сейчас все иначе, чем раньше. Забыл уже, как все с мельдонием попались?

- Дилетанты, - прыснул собеседник. - Мой товар никто не сможет определить. Его просто нет на рынке. Эксклюзив. Единственное - ты сам не спались. Процесс приема и перераспределения характеристик должен происходить в строжайшей тайне. Пусть твои горе-спортсмены отлежатся где-нибудь пару недель, придут в себя. И не давай сразу всей команде. Растяни по времени, чтобы со стороны ваш чудесный прогресс был не так заметен. Короче, сделай по уму... если у тебя, конечно, он остался, - мужчина задумался и добавил с усмешкой. - А можешь и сам принять. Глядишь, новая жизнь начнется на закате лет.

Глаза Альберта бегали по столу, рука бессознательно терла красное оплывшее лицо.

- Все, нет времени ждать, пока ты разродишься. У меня встреча с более нацеленным на результат клиентом. Два дня тебе на решение, иначе продам, сам знаешь кому. Потом не звони мне в слезах и не жалуйся.

- Так, а...? - Альберт выдернул себя из задумчивости.

- Коньяк тебе проставляю, для стимуляции твоего омертвелого мозга. Думай, Альберт, думай.

Мужчина с усами вскинул руку, подзывая официантку:

- Мне счет, общий, и запишите туда еще двести пятьдесят. Такого же.

Спустя сорок три минуты усатый мужчина в коричневом кашемировом пальто шел по Кирочной улице города Санкт-Петербурга. Предыдущая встреча вывела его из себя. И если бы не старые приятельские отношения с забулдыгой Альбертом, то он не стал бы тратить время даже на телефонный звонок ему. Но выходило, что Альберт был последней социальной ниточкой, связывающий его с прошлой, некриминальной, жизнью, и он иррационально за нее держался, хотя сам уже был далеко не тем парнишкой, поступившим когда-то в Мединститут. Совсем не тем мягким и глупым мальчишкой.

Второй причиной встречи был блеф. Конечно, он блефовал, рассказывая про толпы клиентов, желающих купить его товар. Вещество было слишком революционным для мира. И хотя большинство людей мечтало о втором шансе, не многие были готовы принять сопутствующие с употреблением риски. Он даже название придумал подобающее: резкое, лихое, смелое - «О525!», где "О5" расшифровывается, как «Опять», а «25» - это, собственно, двадцать пять. Таким образом зашифрована известная поговорка, означающая повторение чего-либо, например, второй шанс в жизни, ну а восклицательный знак отражал бесстрашие, решимость. С другой стороны, если из названия убрать пятерки, как бы сократить на них, то остается «О2!», а это - кислород, основа жизни. Сильное, многозначительное название, хорошее с маркетинговой точки зрения. Не зря он посетил дорогущий тренинг по продвижению продукта на рынке и прочитал занудную книгу одного из гуру маркетинга.

С этими мыслями он подошел к припаркованному на аварийке черному тонированному внедорожнику. Открыл заднюю дверь, подобрал полы пальто и влез в салон. Внутри дожидались двое: водитель, лицо которого выражало, что сегодня он не проронит ни слова, и сидевший сзади пассажир в черном пиджаке и синем галстуке, вальяжно расслабленным на шее.

- Добрый день, - коротко поприветствовали друг друга мужчины.

- Мы рассмотрели ваше предложение на комитете по стратегическому развитию. Сделали оценку рисков, просчитали окупаемость инвестиций, время, так сказать, внедрения инициативы, - мужчина выждал паузу. На соседа он не смотрел, внимательно изучая подголовник переднего сидения. - Товар признан интересным, стратегическим, способным оказать положительное влияние на динамику повышения боеспособности личного состава. А также на развитие их личностных качеств.

Мужчина в коричневом кашемировом пальто выругался про себя - опять приходилось выслушивать кучу очевидной для него информации. Чего же они тянут? Почему не скажут прямо - берут или нет.

- У меня к вам личный вопрос, - прервал его внутренние стенания мужчина в черном пиджаке.

Повисло такое нелепое молчание, что пришлось озвучить:

- Да, конечно, я вас слушаю.

- Вы наверняка общались с нашими коллегами из других силовых структур.

Мужчина закусил губу в нерешительности. Это не ушло от внимания собеседника, хотя он так и не оторвал взгляда от спинки переднего сиденья.

- Не переживайте, это останется между нами. Мы могли бы запросить информацию по официальным каналам... но... думаю, вы понимаете специфику ситуации.

Нужно было кивнуть. А затем добавить:

- Да, я имел контакты с вашими... коллегами, - и снова кивнуть.

- Могу ли я поинтересоваться их решением?

Нет, это было уже слишком! Мужчина в пальто решительно замотал головой, но вовремя взял себя в руки и сгладил ситуацию:

- Все еще в процессе обсуждения, - пояснил он свой жест. - Они... они оценивают объем закупки. Аналогично вашей оценке, товар был признан потенциально перспективным. Тактически важным...

- Стратегически, - поправили его.

Они вновь замолчали.

- Хорошо, - разбил тишину мужчина в пиджаке. - Думаю, мы готовы заключить контракт. Как и договаривались, проведем все согласно официальной процедуры. Предмет закупки - фармацевтические средства. Отсрочка платежа - сорок пять дней. Первая партия - минимальная, пробная. При положительном результате внутренних испытаний - повторная закупка.

Мужчина в пальто ликовал, но усилием воли и мышц лица не подавал виду. Спокойно кивал головой в такт озвучиваемых условий.

- Договор получите на электронную почту. У вас есть какие-нибудь вопросы?

- Нет, все предельно ясно. Благодарю вас!

- В таком случае, до свидания, - покупатель не глядя протянул руку.

Продавец ответил рукопожатием, открыл дверь и почти было покинул машину, когда в спину прилетел оклик:

- И еще одно... - Он обернулся и первый раз встретился глазами с ледяным, еще более пронизывающим, чем у него самого, взглядом удава. Мужчина в пиджаке смотрел на него, как рентген. - Вздумаешь кинуть, я собственноручно выпотрошу тебя и твоего босса Рубинчика. Не думай, что мы не знаем, кто вы, где прячетесь и чем занимаетесь. Ты понял меня, Менгеле?

Глава 15. Штурм?

- Т-тут она, - машина остановилась на обочине загородной трассы.

Пластинин осмотрел высокий забор и торчащий из-за него аккуратный кирпичный дом с черепицей.

- Да что же всех так потянуло на загородную недвижимость...

Дунаев открыл глаза и скинул дрему, в которую неожиданно провалился по дороге, занявшей всего тридцать минут.

- Ну и н-нервы у вас, - покачал головой Володя. - На такое д-дело едем, а в-вы уснуть умудрились.

- Это не нервы, - ответил за напарника Роман, - это возраст.

Полковник пихнул напарника локтем в бок, а потом спросил Володю:

- И кто там живет?

- Н-не знаю. Я только м-место у-узнал, - Володя с любопытством смотрел на пассажиров, развернувшись через правое плечо

- Что будем делать, Виталич? - посмотрел Роман на соседа.

- Рассчитываем только на свои силы, это очевидно, - ответил тот, зевая.

- Это да. Интересно, долго она там пробудет?

- Я п-понимаю, ч-что вы к-крутые, но лезть н-на штурм д-дома в-вдвоем? Это оп-пасно! С-сообщите с-своим, п-пусть п-пришлют группу захвата!

Роман усмехнулся, они же рассказали Володе, что работают в ФСБ. Знал бы он правду - едва бы согласился помогать. Одно дело - оправданная помощь представителям закона, совсем другое - этот закон нарушать. Даже если твоей сестре нужна помощь, каждый ли решится? Ведь попадись они хотя бы ментам - закроют всех, и вряд ли кто-то из старых коллег поможет.

- Посидим, подождем? - предложил Роман.

- Машину только подальше отогнать нужно, чтобы не отсвечивать, - ответил Дунаев.

Пока Володя отъезжал на безопасное расстояние, Пластинин спросил:

- Бинокля ни у кого нет?

- Тебе с тепловизором?

- Виталич, не остри.

- Ладно, бинокля нет, есть перк - «Глаз-алмаз», дает неплохое увеличение, с некоторой вероятностью может на время врубать любопытные режимы.

- К-круто, - выдохнул Володя.

- А мне такой никогда не предлагалось взять, - пожал плечами Роман.

- Это бонус за туеву хучу часов в наружке, - оскалился полковник. - Видимо, не добрал ты.

- А перка «Ухо-л-локатор» у вас н-нет? - Володя с любопытством посматривал на Дунаева через зеркало заднего вида, словно наличие перков можно обнаружить визуально.

- Хочешь тебе такой обеспечу?

- А м-можно?

- Можно! Если будешь глупые вопросы задавать, то так в ухо заряжу, что остаток жизни Чебурашкой проходишь, - полковник изобразил намек на улыбку и отвернулся к окну.

- Видишь что-нибудь? - уловил его намерение Роман.

- Забор высокий, окна с занавесками... не видно нихрена.

Пластинин в очередной раз перебрал в голове все свои поспешные решения и действия, в большом количестве принятые в последнее время, выдохнул, расслабился и обмяк на сиденье. Сказал:

- Ладно, как говорится, у Бога все бывает вовремя, для тех, кто умеет ждать.

Девушка очнулась. Несколько секунд пыталась осознать хотя бы себя, а потом - где она, как здесь оказалась и что случилось накануне? В голове было знакомо пусто и темно, внутренний взгляд не мог нащупать даже очертаний мыслей. Однако, в этот раз мыслительная импотенция продлилась не так долго и закончилась сама, без посторонней помощи.

Через щели задернутых штор не пробивался свет - значит она проспала до вечера. Но спала ли она или просто была в отключке? Что она помнит из последнего?

Похищение из больницы, убийство Валерия Сергеевича, затем разговоры о повышении Удачи с Сергеем Александровичем, а еще... кубик Рубика и Славик! Мерзкий, отвратный, скользкий, похотливый подонок! Он проводил ее в комнату, как и велел босс, но не остановился на этом, а... а попытался... Только лишь попытался?

Маша вспотела, ее трясло, щеки раскраснелись... ну же! Надо вспомнить! Что было после того, как он вдруг метнулся от двери прямиком к ней?

Она его ударила? Нет.

Он оглушил ее? Тоже нет.

Маша прислушалась к своему телу, проверила на синяки: кроме лихорадки и нервной дрожи все казалось в порядке.

Но что же произошло? Просто повезло и она осталась нетронутой?

Повезло! Вот нужное слово!

Озарения и флешбеки искрами посыпались на нее, разгоняя тьму забвения. Вспомнила! Вспомнила, как спаслась! А она действительно хороша! Оказавшись на краю беды, сориентировалась так быстро и правильно!

Ведь правда, что она могла предпринять? Очевидно, что со Славиком было что-то не то, слишком быстрый, слишком ловкий. Оно и понятно - тоже результат экспериментальной раскачки. Как ему можно было противостоять?

Ответ лежал на поверхности: сделать ровно то, что предложил Сергей Александрович. Бумага бьет камень, ножницы режут бумагу, камень ломает ножницы - это в известной игре. В реальности законы другие и не так очевидно, победит ли сильный ловкого, восприимчивый - харизматичного и так далее.

Маша, оказавшись в критическом положении, бахнула почти все оставшиеся характеристики в Удачу. Наверняка, вкачала бы их до конца, но от перенапряжения организма, вдруг подвергнутого такому резкому изменению, потеряла сознание.

Что именно произошло дальше она не помнила, но ее вдруг охватило чувство эйфории, поделенной на спокойствие. Все будет хорошо! Она сможет выкрутиться. Нет сомнений. Единственное, что теперь беспокоило - плохое самочувствие. Они потрогала лоб - горячий, и резь в глазах. Все признаки температуры. Заболела? Может надо позвать кого-нибудь, попросить таблетки, помощь? Или... или воспользоваться ситуацией и попробовать улизнуть? Вдруг опять повезет?

Идея показалась Маше столь заманчивой, что она в одно мгновение вскочила с постели, подбежала к окну, схватилась за штору и тут же ее ноги подкосились, а перед глазами заплясали блестящие снежинки, застрявшие в паутине. Она опустилась на пол, так и не расцепив рук, отчего гардина под весом молодого тела на треть оторвалась от карниза.

Вышло слишком самонадеянно. На четвереньках девушка вернулась в постель. Голова кружилась, словно ее засунули в стиральную машинку и включили отжим на тысячу оборотов.

Казалось, стоило ей прикрыть глаза, как тут же послышался звук отворяемой двери. Маша не поняла, проспала ли она секунду или три часа. На пороге, неловко щелкая пальцами, стоял Славик. Взгляд блуждал по всей комнате, огибая лишь, очерченную одеялом до самой шеи, фигуру девушки.

- Так и будешь стоять? - не выдержала тишины Маша. Что-то в ее восприятии окружающего мира изменилось. В прошлом, окажись она в такой ситуации, ей было бы и неловко, и страшно, и любопытно одновременно. Привычный коктейль из чувств. А теперь была лишь тихая уверенность в собственных силах. И немного страха. Наверняка это из-за лихорадки и странных метаморфоз характеристик, к которым пытался приспособиться организм.

- Че, ты как? - привычно выпалил парень.

- Каком кверху! Ты зачем пришел, спрашиваю?

- Шфзвет, - Славик будто бы даже не пытался открывать рот от волнения.

- Че те надо? Говори нормально и вали, я плохо себя чувствую, а то... - Маша хотел бы говорить громче и увереннее, но силы не позволяли.

Парень первый раз за эту встречу внимательно посмотрел на Машу - в его глазах читался испуг.

- Тебя зовет спуститься Сергей Александрович, - медленно, в крайне неестественной для себя манере наконец ответил Славик. При этом его неугомонные руки не прекращали движения, отчего выглядели совсем не связанными с человеком, который может так спокойно и размеренно произнести фразу.

- А он знает, что произошло?

- Н-нет, - замешкался парень.

- Он знает, что ты сделал? - Маша решила бить до победного.

- Д ниче я не сделал! - крикнул Славик и заметался на месте.

Маша почувствовала власть:

- Ну как же, пытался меня...

- Д я прсто... - парень уже стучал кулаком по стене, не зная, как закончить разговор. - Просто хотел попробовать... нну... поцеловать... я не думал ничего плохого делать. Чесно..

Маша совсем не ожидала такого поворота, слова показались ей искренними, а если трезво проанализировать поведение Славика, то в основном - за исключением попытки подкатить, - он был учтив, если так можно выразиться относительно странного парня.

- Ладно, - сбавила она напор и сделала выражение лица, которое, по ее мнению, должно означать: «мужчины такие дураки, что с них возьмешь». - Я ничего не расскажу. Но ты... поможешь мне.

Славик неожиданно замер и уставился на Машу. Девушка съежилась и инстинктивно подтянула одеяло до самого носа, обнажив при этом ноги в розовых носках.

- Ты че вылупился?

- Я не могу те помочь, - ответил парень и снова привычно оживился.

- Если не хочешь, тогда я все расскажу...

- Не не хчу, а не мгу!

- Я тебя предупредила! - Маша повысила голос и сбросила одеяло до живота, демонстрируя решительность встать и отправиться на первый этаж.

- Ладно, лдно, че именно хошь?

- Убраться отсюда! - девушка решила не мелочиться.

- Не! - сразу же замотал головой Славик. - Исключено. Сам большое мгу жрачки побольше дать иль телек подгнать, или еще как условия улучить.

- Я предупредила, - Маша встала с постели, на этот раз стараясь не делать резких движений.

Славик изобразил грустный смайлик:

- Делай как знаешь, я не могу помочь тебе убежать, - и развел руками.

Маша понимала наглость своей просьбы. Что за смысл парню так подставляться? Шеф его потом убьет. А пока и так хорошо: некоторое повышение лояльности своего тюремщика тоже много значит. Но на всякий случай она добавила:

- Так и быть, договорились... Но жаль... мы могли бы убежать вместе...

В машине делать было нечего и Пластинин размышлял о недавних событиях. Его не отпускал вопрос: правильно ли он поступил, повысив Интеллект, истратив половину свободных очков? Какого-то космического изменения в сознании он не обнаружил. Очевидно, он не успел толком воспользоваться новыми возможностями. Ведь какой был план? Разобраться в дневниках ученых, найти средство, чтобы вывести Машку и других девочек из комы. Но Машка справилась сама... а другие? На других у него сейчас нет времени, вновь надо спасать Машку. Только теперь не ясно как. Да и что будет дальше? Если всем дали то же вещество, которое испытывали три года назад, то с большой долей вероятности ребята погибнут спустя какое-то время. Но сможет ли он сделать противоядие? Антидот? Едва ли. А если потратить все оставшиеся очки опять на Интеллект? И засесть за книги? Или похитить какого-нибудь умника и заставить его всему научить? Глупо!

А может быть пойти другим путем? Может быть у похитителей уже есть какие-то наработки, а может быть и сам антидот, надо просто вломиться к ним и забрать силой, забрать вместе с Машкой. Тогда ему больше понадобится повышение боевых характеристик. С текущим раскладом он чуть не отбросил копыта при встрече с перекаченным Толиком. А теперь эта излишне восприимчивая Сабина. Кто у них есть еще? Какие мутанты? Как с ними справиться?

- Штора дернулась! Крайнее окно на втором этаже! - вырвал его из размышлений полковник.

Роман встрепенулся, подался вперед, пытаясь рассмотреть сквозь уже опустившиеся сумерки хоть что-то. Да, кажется одно их верхних окон стало чуть ярче, через образовавшуюся между шторами щель сочился блеклый свет.

- Виталич, видишь что-нибудь конкретное?

- А я в-вообще н-ничего не з-заметил, - пожаловался сощурившийся Володя.

- Нихрена не вижу. Кто-то резко дернул штору. Кажется, оборвал, контур неровный. Больше ничего.

- Там драка, - заявил Роман. - Если сейчас штору не поправят, значит точно драка. Нормальный человек, если нечаянно оторвет, непременно поправит обратно.

- Может там петельки слетели и надо пришивать заново, а вечером лень, - предположил Дунаев.

Пластинин выругался:

- Бесит, сил нет больше ждать!

- А я бы покемарил с удовольствием, - пожаловался Дунаев, - но меня же никто не в состоянии сменить. Вы же не видите нихрена без бинокля.

- Ну машину-то мы заметим, если кто поедет. Или если стрелять начнут - услышим. Действительно, отдохни немного, Виталич, - смягчился Роман.

- М-может м-машину ближе по-подогнать? - забеспокоился Володя.

- Не сметь! - хором осадили его пассажиры. - Спалимся.

- Будем стоять здесь, - заключил полковник. - Пласт, не смей дергаться. Драка там или нет - нам не известно. И тем более не известно, между кем это может происходить.

Вечером Сергей Александрович переместился в кабинет: высокие книжные полки из красного дерева или имитирующего материала, массивный стол с аккуратно расставленной канцелярией, настольная лампа, глубокие кожаные кресла, раскрывший пасть глобус, в недрах которого спрятался бар.

Когда в полутемный кабинет вошли Славик и Маша, Сергей Александрович опустошал очередной стакан алкоголя и о чем-то беседовал с одетой во все черное брюнеткой. Она сидела спиной к двери, но стоило только Маше переступить порог комнаты, как та, не удостоив девушку взглядом, бросила:

- Ну здравствуй, Мария, - затем резко вскочила на ноги и с короткого замаха метнула в девушку камень, диаметром с рублевую монету.

Маша даже не успела испугаться, так странно и неожиданно все случилось. Рефлексы никак не отреагировали на летящий прямо в переносицу снаряд. А затем перед глазами неожиданно потемнело, но боли не было. Да и потемнело как-то участками... только посередине обзора.

- Че творишь, козел? - крикнула девушка в черном.

- Сабина, не лезь! - ответил Славик и опустил руку, в которой между указательным и большим пальцами был зажат пойманный камень.

- Ловкач хренов! - сплюнула девушка и завалилась обратно в кресло.

- И? - обратился Сергей Александрович к Сабине. - Что скажешь?

- Ты же видел? Твой дерганный брат перехватил, - возмутилась девушка.

- А ты что хотела? Лицо ей размозжить? - прикрикнул босс.

Еще не успевшая закипеть внутри Маши ярость быстро лишилась подпитки из-за внезапного осознания: Славик - брат Сергея Александровича. Вот почему он не может ее спасти! Семейные узы, братская преданность... все это никчемные оправдания, если на кону стоит ее жизнь!

- Кстати... - Сабина улыбнулась и вновь повернулась к Маше и Славику. - А не потому ли ты за нее вписался... что она тебе наверху...

- Сабина! Мать твою! - вновь прикрикнул Сергей Александрович и с силой опустил стакан на стол.

- Серега, а ты не заметил, как долго он за ней ходил? Что они там делали? Баба-то у нас не дура, охмурила твоего мелкого.

Маша изо всех сил старалась не покраснеть, но от этих усилий результат был только хуже.

Славик резко подкинул камень вертикально перед собой и раскрытой ладонью, как лаптой, саданул по нему. Щелчок раздался в районе книжной полки, потом шлепнуло о противоположную стену, а затем лопнула единственная лампочка в настольной лампе. Кабинет погрузился во тьму.

- Вашу мать! - выругался Сергей Александрович.

Маша невольно пискнула и опустилась на пол. Но других звуков не было. Очень скоро воцарилась тишина.

- Касаева, - дрожащим голосом медленно проговорил Славик. - Ты меня поняла? Еще раз и... и я те горло пережу быстрее, чем камень ламчку разбьет.

- Слава, Слава, - подал голос в кромешной темноте Сергей Александрович, - не принимай все так серьезно. Сабина просто опять упоролась кокосом. Но мы на нее не сердимся, правда? Все нормально. Мы все друзья. Но есть и плохая новость. У нас появились враги. Точнее, они были всегда, но сейчас озверели и... и знаете, что они сделали? Они приперлись к Сабине на хату. Совсем, блин, охреневшие уроды! Что они там найдут? На сколько денег или товара нас кинут? Долго это будет продолжаться? Кто их послал?

Послышались шелестящие по ковру шаги, щелкнул выключатель и на потолке медленно разгорелись встроенные лампочки.

Сабина сказала:

- Да как-то стремно такое в темноте слушать, воображение че-то шалит.

- Ширяться не надо, дорогая, тогда и шалить меньше будет, - Сергей Александрович осушил стакан. - Короче, я звонил Менгеле и... ну ладно, второго вам знать не обязательно, - он посмотрел на сидящую в углу Машу. - Они уверили, что с властями не может быть проблем. Значит... значит или нам врут, или нас преследуют какие-то доморощенные мстители. Есть все основания полагать, что это те же уроды, которые действовали под Волховом.

Сердце Маши забилось, она встала, подошла ближе к столу. За ней последовал и Славик.

- Да, да, - отреагировал Сергей Александрович. - Какие-то козлы из твоего города. Они напали на нашу Волховскую базу. Убили Толика... и нескольких шестерок. И знаете, что самое странное? Туда вломилось и ФСБ! Так значит нам все-таки врут!!! Я правильно говорю, восприимчивая наша? - он посмотрел на Сабину, девушка под этим тяжелым взглядом поспешила обратно в кресло. - И я вам обещаю, что выясню, кто это. - Он налил себе новый стакан и сразу же отхлебнул половину. - А пока вернемся к нашей гостье. Я так понимаю, Сабиночка, что ты зарядила в Машеньку камнем, чтобы проверить, прокачала ли она Удачу или просто впустую пообещала, так?

- Ну наконец-то, - выдохнула Сабина.

- А ты не подумала, как может проявляться Удача? Урон-то ты ей нанести не смогла. Значит - повезло. Или ты ожидала, что камень ее просто обогнет, без видимых на то причин?

Сабина пожала плечами и уставилась в пол.

- Можно было просто меня спросить, - процедила Маша. - Я бы и так ответила, что сделала так, как вы просили. - Врать она не любила, но сейчас это было необходимо. Тем более, она сказала правду... наполовину.

- Смело, - Сергей Александрович кивнул головой. - Но с чего бы это нам тебе верить? Смысл и заключается в том, чтобы проверить твое к нам отношение. Ладно, даже перекаченную Удачу не стоит испытывать два раза подряд. Завтра еще будет шанс. А пока...

- Можно я пойду посплю? - попросила Маша. - Очень плохо себя чувствую после... после повышения.

Сабина фыркнула, а Сергей Александрович вновь закивал.

- А вот это похоже на правду... тебе действительно должно быть плохо. Иди отдыхай в свою комнату. У тебя есть время до завтра.

Когда Маша выходила из кабинета, то успела услышать еще два вопроса:

- Сабиночка, а почему твой друг-негрилла не отвечает на телефон. Филиппка который, а? Не он ли у нас крыса?

“С Машкой все будет хорошо, ищем ее целым отрядом. Не волнуйся! РП”, - Роман отправил Стефании СМС через специализированный интернет-сервис анонимных сообщений. На всякий случай запутал следы.

Глаза слипались от бессонной ночи, которую он провел рядом со спящими Володей и Дунаевым, наблюдая за домом. Оторванную штору прикрепили обратно спустя час, свет в окнах то загорался, то гас, пока все окончательно не затихло во втором часу ночи. Больше ничего не происходило.

Когда рассвет разбавил темноту до цвета кофе с молоком, ворота медленно разъехались, и со двора выехала машина.

- Подъем, тунеядцы. Есть движение!

Володя мигом дернулся в кресле, замотал головой. Полковник отреагировал спокойнее - просто раскрыл глаза. Сказал:

- О, мой “Глаз-алмаз” сработал: вижу в машине женщину. Она похожа... а хрен знает, вроде есть сходство с объектом Касаевой.

- Е-едем? - еще больше всполошился Володя.

- Не хочу оставлять дом без присмотра, - Пластинин уже не первый раз за ночь прокручивал в голове варианты. - Вдруг там Машка? Вдруг это их главный штаб?

- Догоним и тряхнем девчонку, - зевая предложил полковник.

- Э-эа! К-какое т-т-тряхнем! - воспротивился Володя.

- Мы любя, - Дунаев положил ему руку на плечо.

- Виталич, вылезай! Потусуешь здесь, мы скоро вернемся.

- Пласт, ты чего?

- Давай, давай! - Роман принялся подталкивать полковника в бок.

- Старого, больного! - запричитал тот, но поспешно выбрался из машины.

- Пшел! - крикнул Роман и Володя ударил по газам.

Несмотря на заминку, они не успели далеко отпустить преследуемую машину. Володя гнал так, будто поверил, что единственное спасение для сестры - это его новые знакомые. Роман понимал и ценил такое доверие, поэтому наперед мысленно сдерживал себя, чтобы не дай Бог не причинить лишнего урона Сабине. Хотя бы из уважения к Володе. Лишь бы она сама не вошла в раж берсерка и не вынудила его применить силу. Все что от нее нужно: рассказать, что это за дом, где Маша, где Менгеле, Рубинчик и вся верхушка.

Пригородное шоссе в этот час было пустынно. Их, стремительно приближающаяся, машина не могла остаться незамеченной. Нужно было действовать быстро.

- Она знает твою тачку?

- Не з-знаю... не ув-верен. В-видела, н-наверное, н-но запомнила ли?

- Моргай дальним, аварийкой, всем моргай и иди на обгон! Заставь притормозить, - отрывисто командовал Пластинин.

- А д-дальше ч-что?

- Дальше будем надеяться, что она тебя любит и послушает. Хотя бы в начале.

- От-тстой, - занервничал Володя, но выполнил все, что сказал Роман.

Вопреки опасениям, машина поняла их сигналы и сперва снизила скорость, а затем, через несколько сотен метров, остановилась на обочине.

- Выходим. Главное, не выступай и... и слушай меня, чтобы не случилось.

Глава 16. Мама

Глава 16. Мама

Менгеле сидел на табуретке за кухонным столом и, задумавшись, рассматривал глубокий порез на левой ладони. Иногда он переводил взгляд за окно - на фоне мокрых коричневых крыш перед глазами мелькали капли дождя.

Когда все вдруг испортилось? Пошло наперекосяк? У них же были договоренности! Это общие интересы! Что себе позволяют долбанные вояки?

Прокручивая в голове эти вопросы вновь и вновь, он растеребил едва затянувшийся порез. Выругавшись, приложил ладонь к губам и слизнул каплю крови.

А если замочить тех, кто не держит слово? Если первым нанести удар? Пока есть ресурсы и эффект внезапности. Вряд ли генерал ожидает такого. Но что если это не он? В стране развелось слишком много силовых структур и ведомств. Вдруг его клиенты не имеют отношения к тем проверкам и расследованию, что затеяли ФСБшники? Может спросить напрямую? Нет, это будет выглядеть слабостью. Тем более, можно спугнуть покупателей, если они все-таки не в курсе ситуации. А если уже в курсе? Тогда почему молчат? Почему сами не выходят на разговор? Неужели ждут, как сам Менгеле с этим справится? А вдруг они и вовсе его проверяют? Сами затеяли это расследование, чтобы посмотреть на реакцию?

Очень много вопросов. Чтобы убрать лишние - надо действовать. Резать скальпелем поступков жир рефлексии!

Кто свободен из бойцов? Дебил Сергей и его банда экспериментальных супер-героев кретинов? Ну ладно, в этом отчасти виноват он сам, надо было тщательнее подбирать материал: наркоманка со стажем, форменный имбицил-качок, впрочем, уже списанный, малолетний родственник Сергея... да и остальные ничем не лучше. Одна надежда на новенькую Марию. При первоначальной диагностике она показала выдающиеся результаты адаптации к веществу О525. С ней можно работать, если Сергей ее не испортит. А может быть самому взяться за девчонку? Но где найти время на все? Из-за инфантильности Рубинчика, который формально все еще является боссом организации, ему, Менгеле, самому приходится решать кучу административных вопросов. Воистину кадры решают все. Да вот только где их взять...

В просторную светлую кухню, тяжело передвигая лапы по выложенному серой плиткой полу, вошел толстый рыжий кот. Подойдя к миске, он лениво потянулся, заглянул в пустую посудину, вопросительно взглянул на хозяина и мяукнул.

Менгеле оторвался от размышлений.

- Жрать хочешь, морда ты моя любимая? Эта гребаная дура опять тебе ничего не оставила? Уволить нахрен надо и какую-нибудь безотказную филиппинку нанять, да?

Мужчина встал, подошел к одному из многочисленных кухонных шкафов, в который был вмонтирован массивный четырехдверный холодильник, и достал оттуда прозрачный пакет с мясом. Щедро извлек несколько кусков покрупнее и бросил в миску на полу. Кот тут же, с неожиданным при такой массе тела проворством, накинулся на еду.

- Знал бы ты, чье мясо ешь, - усмехнулся мужчина.

В этот момент по квартире приятным переливом расплылся звук дверного звонка. Менгеле нахмурился: гостей он не ждал. В голове промелькнула мысль попросту не открывать дверь, но мелодия повторилась. И тут же прозвучала в третий раз. Теперь даже кот отвлекся от еды.

Вздохнув, Менгеле подошел к столу, взял с него нож, лежащий рядом с недавно нарезанной колбасой, и направился в прихожую. На экране видеозвонка он увидел высокую стройную женщину в сером пальто. В камеру лицо отчетливо не попадало, но общие черты ему были знакомы. Он убрал нож в карман брюк и открыл дверь. Первое, что обращало на себя внимание в облике гостьи - взгляд, моментально пронзивший Менгеле насквозь. Покрасневшие широко раскрытые глаза смотрели не моргая. Целеустремленный вид женщины, казалось, рассекал даже окружающий ее воздух.

- Где моя дочь? - выдавила она сквозь тонкие, посиневшие губы.

Несколько секунд Менгеле отходил от ступора, который случался с ним крайне редко, затем взял себя в руки, натянул улыбку, и протянул вперед руку, которая совсем недавно чуть было не схватилась за припрятанный нож.

- Стефания Леонидовна, здравствуйте! Какой сюрприз видеть вас здесь, без звонка.

- Где моя дочь? - женщина повысила голос, не отреагировав на приветствие.

- Я не совсем понимаю, - Менгеле примирительно пожал плечами и сделал шаг назад. - Проходите пожалуйста, что же мы в дверях-то.

Стефания сделала уверенный шаг и оказалась вплотную к мужчине. Из-за каблуков она была выше и, смотря сверху вниз, вновь спросила:

- Где моя дочь?

- Позвольте, но почему вы спрашиваете меня? - Менгеле пятился вглубь квартиры, заманивая туда женщину. Они оказались в просторной светлой комнате: белые стены, несколько картин с портретами на них, в центре перед метровым в диагонале изогнутым телевизором располагался внушительных размеров диван, где могли запросто разместиться шесть человек.

- Артем Андреевич, - Стефания продолжала сверлить его взглядом, - вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Мою дочь, Машу, украли из больницы два дня назад.

- О, это ужасно. Но, откуда такая уверенность, что это именно похищение? Что говорит полиция? Врачи?

- Ладно, - Стефания отвела взгляд, но лишь на секунду, словно подзаправившись, она с еще большим давлением вгрызлась в кажущееся растерянным лицо мужчины. - Твой дружок, Валерий Сергеевич, лечащий врач Маши, исчез в тот же вечер. Странно, да?

- Так, а с чего вы взяли, что он мой друг? И почему вы позволяете себе фамильярности? - Менгеле становилось все любопытнее и любопытнее. Откуда она узнала этот адрес, который он скрывал? Его социальное альтер-эго, известный врач нейрофизиолог, доктор медицинских наук Артем Андреевич, проживал в другом месте. А эта квартира была настоящим домом, домом Менгеле!

- Да прекрати ты! - взревела Стефания и вытащила из кармана пальто травматический пистолет. - Хватит! Я все о тебе знаю!

А это был уже интересный поворот. Давно на Менгеле, и уж тем более на Артема Андреевича, не наставляли пистолет. Внутри него приятно забурлил адреналин и глаза стали наливаться кровью, под стать одержимой дамочке напротив.

- Так, давайте немного успокоимся. Присядем, - он показал рукой на диван.

- Не маши! Руками не маши! Вперед вытяни... нет, вверх подними! Чтобы видела, - Стефания не сбавляла напора.

- Не нервничайте, мы сейчас все обсудим. Я понимаю, у вас стресс, в таком состоянии люди часто совершают необдуманные поступки. Давайте вместе разберемся, в чем вы меня обвиняете.

- Просто скажи, что ты сделал с моей девочкой? - голос женщины изнеможенно дрогнул.

- Послушайте меня внимательно, сделайте глубокий вдох, выдох... вдох, выдох, - Менгеле медленно пятился к дивану.

Стефания чуть отвела в сторону пистолет и нажала на спусковой крючок. Практически одновременно раздались два хлопка: выстрел и звук лопающегося экрана телевизора за спиной мужчины.

Менгеле инстинктивно пригнулся и закрыл голову руками.

- Да что же ты делаешь?! - вырвалось у него. Опасность все еще вызывала у него животное удовольствие, но он уже ощущал, как чаша терпения вот-вот переполнится и он перестанет себя контролировать - полный  катарсис!

- Я тебя пристрелю, клянусь! Продолжишь отпираться - пристрелю! - женщина цедила слова, будто забивала гвозди.

Менгеле решил, что с нее действительно станется выстрелить. Успеет ли он выхватить нож или просто перехватить ствол рукой? Рисковано. Нужно выждать момент. Тянуть время.

- Хорошо, я расскажу все, что знаю про эту историю. Начиная с того, как я впервые столкнулся с похожими симптомами несколько лет назад. Но сперва, прошу, расскажите, на чем вы строите свое предположение моей виновности? Уверяю, все не так, как вы думаете!

Стефания глубоко вздохнула. Рука, сжимающая пистолет, дрожала, словно по натянутой струне щелкнули медиатором.

- Не думай, что удалось заговорить мне зубы. Просто... просто собираюсь с духом, перед тем, как тебя пристрелить, если ты вдруг продолжишь отпираться, - женщина провела свободной рукой по лбу, поправляя влажные спутанные волосы и вытирая обильно выступивший пот.

- Снимите пальто, вам же жарко, - отреагировал Менгеле. - И давайте сядем. Может быть принести выпить или просто воды?

- И не надейся! - вновь собралась Стефания. - Встань к телевизору, а я... а я пожалуй присяду. Слушай, рассказываю коротко и по делу.

***

- Виктор Иванович, - в очередной раз взмолилась Стефания, вонзив в майора Беляева полный отчаяния взгляд, - что-то же нужно предпринять!

- Гражданка Гамова, - майор устало обратился к женщине, стараясь не смотреть в ее

заплаканные глаза, - сколько раз повторять? Розыскные мероприятия ведутся. Мы просматриваем камеры наблюдения, опрашиваем свидетелей.

Стефания стояла перед столом в обставленном по-казенному кабинете майора, обхватив себя руками за плечи.

- Как же так, мою девочку, ни с того, ни с сего, лечащий врач вечером забирает якобы на процедуру, беспрепятственно вывозит из больницы на скорой помощи и... и все?

- Все, что нам известно на данный момент, - поправил Беляев.

От внезапного порыва ветра распахнулась форточка, роняя на подоконник куски облупившейся белой краски. Стефания не обратила на это никакого внимания.

- Надо срочно подать Валерия Сергеевича в розыск! Ведь это он ее забрал! - не унималась она.

- Пока для этого нет оснований. В дороге всякое может случиться. Авария, форс-мажор, в конце концов! - майор вздохнул, повернул раскрасневшееся лицо к женщине и гаркнул, - идите уже домой, сколько можно мешать работать! Или мне сержанта попросить вас выпроводить? Всему есть мера!

Стефания поперхнулась воздухом от неожиданной грубости.

- Вы... вы в своем уме? - выдавила она. - Если сами не хотите ничего делать, то я этого так не оставлю, я все свои связи использую! В прокуратуру обращусь!

- Да хоть в совет президента! - майор кивнул на висящий за спиной портрет. - Помещение покиньте!

Стефания, скрепя сердце, вышла из кабинета. Ее трясло так, что полы длинной, ниже колен, черной кофты колыхались, словно на ветру. Пытаясь успокоиться, она прошлась взад и вперед по унылому коридору, стены которого были обвешаны бесконечными распечатками статей УК РФ, положениями о полиции и черными, от многочисленного перекопирования, портретами особо опасных преступников.

Нужно взять себя в руки и что-то предпринять. Она и так потеряла почти двое суток. Полиция откровенно бездействовала. Андрей Козлов сослался на занятость в других делах ФСБ, но обещал встретиться с ней, как только будет возможность. Все-таки он говорил, что сможет защитить Машу, а вышло иначе. Роман Пластинин тоже клялся помочь, сказал, что и так занимается поиском виновных. Было очевидно, как он переживает за Машу и за саму Стефанию. Но где он находится, что именно делает и как далеко продвинулся - не ясно. От незнания, непонимания и бездействия Стефания начинала сходить с ума. Нужно действовать самой. Но с чего начать?

Какие зацепки есть на руках? Да те же, которые она только что озвучила Беляеву. На камерах видно, как Валерий Сергеевич забирает Машу из палаты. А где, интересно знать, был при этом охранник, которого приставил Андрей Козлов? Нет ответа.

Машу сажают в скорую и увозят в неизвестном направлении. По расположенным на дорогах камерам не удалось отследить маршрут. Почему? Разве такое возможно? Нет ответа.

Следующий вопрос: куда делся Валерий Сергеевич? Если он не выходит на связь, значит причастен к похищению. Иначе он бы объявился и сообщил о нападении на машину, например, или какие-то другие факты произошедшего. Еще один возможный вариант - он мертв. А что с водителем скорой? Кто-то же их увез из больницы...

Стефания чувствовала, что именно с доктора и стоит начать копать. По крайней мере, для нее это был наиболее известный участник истории. Но что она, собственно, знает о нем? Нужно срочно порыться в интернете, даже если придется прорыть его насквозь!

Стефания уже села в машину, когда раздался телефонный звонок.

- Стефания Леонидовна, здрасьте, - шепотом сказал бармен Колян.

- Слушаю, - нетерпеливо ответила она.

- Тут вас это... спрашивают.

- Кто? Почему ты шепчешь? Говори громче.

- Ммм... ага, - Коля выправил громкость голоса. - Женщина. Говорит, очень важный разговор. С глазу в глаз.

- Она из полиции?

- Не знаю...

- Так спроси! - Стефания зажмурилась, пытаясь собраться с новыми, нахлынувшими из телефона, мыслями.

На том конце зашуршали, послышался неразборчивый диалог. Через несколько секунд Колян вновь прошептал:

- Она говорит, что нет, но просит не расспрашивать дальше, а просто приехать. Говорит, - Колян выждал паузу, словно всю жизнь работал в театре, а не пиво разливал, - это касается вашего общего знакомого.

Таинственная незнакомка пришла в ее кафе и намекает на некоего мужчину? Стефания в любовных отношениях не состояла, в противозаконных действиях не участвовала, а ее самый загадочный знакомый был Роман. Значит гостья пришла из-за него? Но по какому вопросу? Бывшая любовница разыскивает? Как некстати. Или все-таки это касается его исчезновения?

Приняв волевое решение не мучиться больше, она, поморщившись, ответила притихшему Коляну:

- Скажи, что сейчас приеду.

Стефания вошла в кафе: посетителей почти не было. Она кивком головы поприветствовала подвыпившую троицу мужчин из постоянных клиентов, нашла глазами Коляна. Изогнула брови: кто, мол, искал? Парень метнул взгляд в угол зала. Там, лицом к стене, за столиком сидела женщина в черном деловом костюме. Такого же цвета волосы были собраны сзади в пучок.

Стефания поправила одежду и широким шагом направилась к гостье.

- Здравствуйте, - окликнула ее со спины и продолжила, не дожидаясь, пока та обернется или встанет. - Мне передали, вы меня искали, - сказав это, Стефания опустилась на свободный стул.

Женщина, чье лицо было ей абсолютно незнакомо и не вызвало никаких эмоций, сдержанно улыбнулась.

- Спасибо, что приехали, несмотря на столь странную просьбу. Я знаю, у вас сейчас есть более важные заботы.

Стефания вмиг напряглась. Неужели она знает о Маше? Или Колян сболтнул? Она даже непроизвольно бросила взгляд в сторону бармена, но гостья поспешила успокоить, словно прочитав ее мысли:

- Нет, нет. Юноша здесь не при чем. Мне известно о вашей ситуации из других источников.

- Каких? Какой ситуации? - Стефания решила осторожничать.

Женщина помолчала, глядя перед собой и ушла от ответа:

- Вы ведь хорошо знаете Пластинина Романа Павловича?

- Ну как, хорошо... - Стефания замялась, - он у меня работает.

- Барменом, верно?

Стефания кивнула.

- Это не секрет, он официально трудоустроен. Переходите, пожалуйста, к сути, - попросила она.

- Да, конечно. Я не отниму у вас много времени, если вы сами не захотите, - женщина смотрела прямо в глаза. - Вы знаете, где он сейчас?

- Нет, - слишком быстро ответила Стефания.

- Вы говорите правду?

- Послушайте...

- Я ценю вашу лояльность собственным сотрудникам, - жестом перебила ее женщина, - но найти Романа в наших общих интересах.

Стефании стало очень неуютно, она быстро обвела зал глазами в поисках возможной поддержки, если вдруг разговор примет неприятный или даже опасный оборот. Один мужчина, из выпивающей компании, поймал ее взгляд, заметив беспокойство.

- Во-первых, - она постаралась придать голосу твердый, как лед, оттенок, - не смейте меня перебивать, а во-вторых, у нас с вами нет общих интересов. Говорите, что вам надо и уходите.

- А вы не так просты, - усмехнулась гостья. - Узнаю Пластинина.

Стефания не знала, что думать. В последнее время ей пришлось столкнуться со слишком многим количеством странных людей и ситуаций. В конце концов, ее собственный бармен оказался не только уголовником, но и еще бывшим сотрудником спецслужб, не чурающимся устроить кровавую разборку с предполагаемыми бандитами. С какой стороны пришла эта женщина? Полиция? Нет. ФСБ? Вряд ли. Криминал? Вполне может быть. Хотя пара бритоголовых братков смотрелись бы в таком деле более органично. Но сейчас не девяностые, может быть женщины уже эмансипировали до такого уровня, что в одиночку ходят решать вопросы банды?

- Что вам нужно? - четко и громко, чтобы все в зале услышали, повторила она.

Колян демонстративно засуетился за стойкой и удалился на кухню. Выпивающие мужчины оставили свой разговор и переключили внимание на столик в углу, где женщины явно что-то не поделили.

- Я хочу вам помочь, но для этого мне нужно найти Романа, - гостья вновь смотрела прямо в глаза. - Мы виделись с ним недавно, я оказала ему определенную поддержку в деле, которым он сейчас занят. Это ведь связано с вашей дочерью?

- До этого было не трудно догадаться, при имеющихся-то у вас сведениях, - Стефания с трудом выдерживала тяжелый, уверенный взгляд собеседницы.

- Я хочу помочь, - повторила она, - но нужно торопиться. Если вы не знаете где он или не хотите говорить, то хотя бы дайте его номер телефона.

- Могу сама позвонить, - решилась Стефания, то ли от усталости, то ли от острой потребности разделить беду с кем-то еще. - Что ему сказать? Кто вы?

- Скажите, что это Саня, он поймет.

- Саня? - удивленно переспросила Стефания. - Мне вас тоже так называть?

- Меня зовут Александра, - женщина протянула руку, - Александра Алмазова. Бывшая коллега Романа.

Стефания с осторожностью пожала руку. Затем вытащила из сумки телефон и набрала Пластинина. Через несколько секунд автоматический голос подтвердил ожидаемое - абонент недоступен.

- В последние дни с ним трудно связаться, - развела руками Стефания.

- Его номер вы мне все-таки не дадите?

- Нет.

- Ну что же, очень жаль, - Саня поджала губы. - Я задержусь у вас в городе до завтрашнего утра, оставлю вам свой номер. Если передумаете - дайте знать, - она встала, бросила на стол белый прямоугольник визитной карточки и направилась к выходу.

Оказавшись, наконец, дома, Стефания первым делом взялась за ноутбук, проигнорировав молящего о прогулке пса. Принялась гуглить все, что связано с Валерием Сергеевичем. В век, когда в соцсетях люди выкладывают все, вплоть до фотографий собственных испражнений, найти нужную информацию оказалось не сложно. Конечно, Валерий Сергеевич не делал селфи и не отмечал свое местоположение каждый час. Его страницы были скупы на детали: родился, учился, работает. Сто фотографий за десять лет: он в костюме, он в белом халате, он на фоне какого-то католического собора с завитушками, он с коллегами после конференции... он с одногруппниками на двадцатилетии выпуска из мединститута. Стефания задержалась на этой фотографии. Снимок был немного размытым, видимо у фотографа дрожали руки от предвкушения предстоящего застолья, или же - как последствие только что завершившегося. Она всматривалась в лица, пытаясь найти знакомые. Вот эта женщина? На кого она похожа? На известную актрису - нет, не то. А этот мужчина? Тоже не вспомнить.

Покончив с фотоальбомами она проверила список друзей. Там все оказалось куда интереснее - Беляев Виктор с довольной физиономией и в погонах улыбался с аватарки.

Покопавшись в данных его профиля, Стефания выяснила, что мужчины учились в одной школе, а судя по году рождения, вполне могли быть одноклассниками. Это многое объясняло, и в то же время поднимало существующие к майору вопросы на новый уровень.

Не в силах держать их в себе до утра, Стефания поспешила к машине, в коридоре бросив собаке:

- Прости, друг, нет времени. Покакай дома, я потом уберу.

Сложно назвать везением то, что полицейский, ответственный за поиск твоей пропавшей дочери сидит в кабинете в конце дня, вместо того, чтобы сбивать подошвы, прочесывая леса, притоны и любые другие места, куда его вывело следствие - если таковое вообще велось, - но в тот момент Стефания была рада застать Беляева на рабочем месте.

- Виктор Иванович, - крикнула она с порога, - у меня для вас новости!

- Гамова! Да кто вас вообще сюда пустил? - взревел майор и стукнул кулаком по столу.

- Кто пустил? Так в дежурке сегодня на смене Сашка Фарафонтьев, одноклассник мой. Как он мог отказать. У нас вообще, город маленький, многие друг друга знают. Кто горшок в детском садике делил, а кто парту в школе. У вас ведь тоже есть одноклассники, с которыми вы пересекаетесь во взрослой жизни, верно?

- Что? - лоб полковника надвое разделила глубокая горизонтальная морщина. - Какое это имеет значение? Вы со мной за жизнь покалякать пришли? Сейчас вас быстро выпроводят, - он схватил трубку старого дискового телефона.

- С Валерием Сергеевичем, ну то есть для вас, наверное, просто с Валеркой, часто общаетесь? - ухмыльнулась Стефания.

Беляев медленно вернул трубку на место.

- Когда служба сводит... - произнес он недоверчиво, словно не веря собственным словам.

- Недавно вот было, да?

Майор молча смотрел на нее.

- А почему вы тогда так спокойны, если близкий вам человек пропал? Еще и оказавшись при этом участником, а может быть и соучастником, похищения моей дочери? - Стефания сделала несколько шагов и встала вплотную к столу Беляева.

- Зря вы смешиваете, - спокойно сказал он. - Мы прорабатываем все версии. На связь Валера не выходит, мы ищем и его, и девочку. Как вы правильно сказали, город у нас небольшой. И конечно все мои знакомые не отчитываются мне о своих планах. Отвечать за их действия я не могу.

- Эко вы... и ничего вас не смущает?

- Нет, но если вам что-то не нравится или кажется подозрительным, - на последнем слове майор закатил глаза, - можете обратиться в соответствующую инстанцию. Но я вам по-человечески не советую. Вы только что обвинили офицера полиции при исполнении в предвзятом отношении... даже больше, в сговоре. Я пальцем щелкну и вам это с рук не сойдет. Кафешку свою продадите, чтобы адвокатов оплачивать!

Стефания впервые, с момента открытия связи между врачом и майором, внутри затормозила. Беляев был отчасти прав... и спокоен. Она почему-то ожидала, что он вдруг сознается и покается в слезах. Действительно, думать так было глупо. Ведь ничего противозаконного она не обнаружила. Тогда на что надеялась?

Прошло несколько долгих секунд колебаний, и материнская интуиция вновь взяла эмоции в свои руки. Нет! Она чувствует, что такие совпадения должны к чему-то вести! Что-то же ее смущает. Может быть то, что Беляев до этого сам не рассказал, что учился вместе с Валеркой. Да, он не обязан был это делать, но ведь мог, чтобы успокоить мать. Мол, не волнуйтесь, я сам заинтересован в скорейшем раскрытии, ведь товарищ мой пропал.

Беляев, тем временем, вновь поднял трубку:

- Фарафонтьев, твою мать! - крикнул он. - Пулей ко мне и выведи свою подружку из отделения. А потом рапорт писать, почему вообще впустил!

Глава 17. Саня

Стефания сидела у себя дома в глубоком кожаном кресле перед невысоким журнальным столиком. В руках она крутила визитную карточку Александры Алмазовой, а в ногах лежал удовлетворенный прогулкой пес Ластик.

Что теперь делать? Майора Беляева прижать не получилось, глупо было на это надеяться, но от безысходности она цеплялась за любую соломинку.

Был еще один вариант - довериться малознакомой женщине из якобы ФСБ, в надежде, что она не обманывает и действительно хочет помочь.

Время шло, а ответ не находился. Устав от прокрастинации, Стефания громко выдохнула, напугав Ластика, достала телефон и набрала номер с визитки. Решилась!

- Алло, это Стефания, - она замолчала, но на том конце не спешили со словами. - Мне нужна ваша помощь. Можете приехать?

- Да, конечно. Сейчас буду.

- Запишите адрес, я сейчас дома.

- Это лишнее, я знаю, где вы живете.

Через тридцать минут Саня приехала. Стефания угостила чаем с печеньем и пересказала все, что знала об участии Романа Пластинина в расследовании, а также последние новости и обстоятельства ее визита в отделение полиции.

В конце разговора Саня не смогла сдержать улыбки:

- Вы очень смелая женщина. Хотя поступок, конечно, отчаянный. Признаюсь, я такую информацию не проверяла, поскольку вплотную делом похищения вашей дочери не занимаюсь. Над ним работает мой коллега, Андрей Козлов. Вы с ним встречались.

- У меня к нему тоже есть вопросы, - продолжила Стефания. - Например, про отсутствие охраны возле палаты Маши в момент, когда ее увозили. Но Андрей не удосужился мне объяснить, как это произошло.

- Он обязательно свяжется с вами, сейчас он занят, но уверяю, мы работаем... работаем гораздо в большем объеме и интенсивнее, чем вам кажется.

- Я очень на это надеюсь, - Стефания смотрела прямо в глаза собеседнице.

- Хорошо, спасибо, что поделились информацией. Я сейчас же займусь этим майором. Утром, думаю, будут результаты, - Саня поднялась из-за стола. - Но у меня все та же просьба: пожалуйста, дайте мне номер Романа.

***

Роман и Володя выскочили из машины и подбежали к остановившейся на обочине иномарке. За рулем сидела Сабина, широко округлившиеся глаза выдавали сильное удивление. Она всматривалась то в Романа - и ее ноздри расширялись, а губы перекашивала неприязнь и разочарование, то в брата Володю - и лицо примеривало маску растерянности. Этот мимический театр продолжался некоторое время, пока Роман не постучал по стеклу и жестом не попросил опустить его. Девушка колебалась, но все же решила не делать резких движений и сперва поговорить.

- Вова, ты какого хрена? - Вопрос, очевидно, вышел не совсем таким, как задумывался. - Ты хоть знаешь, кто с тобой? Или ты сознательно скрысился?

Парень открыл рот, но Пластинин перебил его резким жестом и фразой:

- Ты мне не нужна и, учитывая обстоятельства, я даже готов пообещать тебе некоторую защиту.

- Чтооо? - Сабина сморщилась и прищурила глаза. - Ты вообще в адеквате?

- Вашей шарашке конец, - спокойно продолжил Роман. - Вопрос в том, кто попадет под раздачу. Догадываешься, какую фигню сейчас замутят ваши боссы? Кого будут скидывать, чтобы успеть сделать ноги?

Сабина молчала, но дышала так часто и громко, что это было слышно даже при включенном двигателе машины.

- Зачем тебе это? Присядешь надолго, а ты молодая совсем, у тебя брат, он о тебе беспокоится.

- Да где этот брат был последнее время, знаешь?

- Знаю, - кивнул Пластинин. - Любовь - дело сложное.

- Какая любовь? - вспылила Сабина. - С курицей какой-то в Москве трахался...

- Я знаю, - повторил Роман, вновь сделав собравшемуся что-то сказать Володе жест помолчать. - Но ведь ты сейчас остановилась? Говоришь со мной. Значит понимаешь, что впуталась в такую историю, из которой нелегко будет выйти без последствий.

- Так, ты тут не грузи меня! - прыснула Сабина, но Пластинин заметил, как она колебалась. Хотя он пока успел привести лишь некоторые серьезные аргументы. - Откуда ты вообще взялся?

- Уверен, ты сама все понимаешь, - Роман многозначительно изогнул брови, понадеявшись, что сработают перки на убеждение и подавленный мозг девушки сам подберет наиболее подходящее объяснение.

- Что тебе надо? - вновь прищурившись спросила она.

- В первую очередь я ищу девушку, зовут Мария, семнадцать лет, невысокая, русые волосы... Ты знаешь, где она?

Сабина отвела взгляд сначала на руль, потом на собственные руки, затем пристально посмотрела на брата.

Роман уловил этот взгляд, добавил:

- У нее тоже есть семья. Ее мама очень переживает, это ее единственный ребенок, больше никого нет. Ты должна понять.

- Я ничего тебе не должна! - выкрикнула девушка и отвернулась.

Роман с трудом сдерживал себя, эмоции выдавали Сабину больше, чем исколотые вены наркомана. Оставалось узнать подробности о доме. Там ли Машка? Сколько людей охраняют?

- Кто находится в коттедже? Девушка там?

- П-постой, - все-таки вмешался Володя. - Ром, о-отойди. Я с-сам.

Роман сделал шаг назад, но в любой момент был готов действовать решительно. Ни в коем случае нельзя было дать Сабине уехать.

Володя наклонился к окну и что-то сказал. Через несколько секунд щелкнула блокировка дверей и парень, обогнув капот, залез на переднее сиденье пассажира. И тут же брат и сестра принялись о чем-то спорить, размахивая руками.

До Романа долетали обрывки фраз: упреков, претензий, убеждений, но шум проезжающих мимо машин не давал составить полную картину. Ясно было, что Володя, как и обещал, пытается вразумить Сабину не доводить дело до печального конца.

Затем оба затихли. Девушка отвернулась от брата, уперлась невидящим взглядом в Пластинина, потом все же сфокусировалась, узнала Романа и развернулась обратно.

Володя заговорил снова, но уже не так активно. Паузы между словами становились дольше. Сабина не перебивала, только хмурилась и кусала губы. В какой-то момент она резко вскинула голову, а следом схватилась руками за лицо, согнулась и ее затрясло мелкой дрожью. Она плакала.

Володя опустил руку на ее плечо, погладил по голове. Затем открыл дверь и вышел из машины. Роман сделал шаг вперед, но тут Сабина схватилась за ручку коробки передач, дернула рычаг и машина сорвалась с места. Пластинин за долю секунды оценил шансы догнать и зацепиться за открытое окно - не выйдет, поэтому кинулся к назад их машине. Только он схватился за ручку двери, как на него сзади запрыгнул Володя.

- Нет! Ты обещал ей помочь! - Парень проявил недюжую силу, что вкупе с немалым весом заставило Романа растянуться на кузове.

Молча он саданул Володю локтем в бок, по печени - парень не ослабил хватку.

- Она все рассказала! - хрипел он Роману в ухо. - Дай ей уйти!

Еще удар.

- Я останусь и помогу тебе! - голос срывался от натуги.

Наклонив голову вперед так, что подбородок почти уперся в грудь, Пластинин с размаху врезал Володе затылком по лицу. От сильной боли парень разжал объятия.

Роман влез на водительское сиденье, но не успел захлопнуть дверь, как в салон - прямо на руль - вновь влетел Володя.

- Да что же ты делаешь, дебил? Убью ведь? - рычал Пластинин, беря в удушающий захват голову парня.

- Не н-н-надо! - хрипел тот. - Де-де-вчонка там!

- Что? Что ты сказал?

- Я з-знаю, как в-войти!

Роман ослабил руки. Вся эта возня заняла уже слишком много времени. Сабина была далеко, попробуй ее теперь догони.

- С-сестра в-все р-рассказала, - повторил Володя, как только продышался. - Ты ведь с-сам го-говорил, что те-тебе она не нужна. Пусть уезжает. А а з-зато знаю, ч-что в д-доме есть калитка. Со ст-стороны леса. Там м-можно не-незаметно войти.

- Сколько внутри человек? Как вооружены?

- Ч-четыре мужчины, одна т-тетка из об-обслуги.

- Что с Машкой, она не сказала?

- Пока в в-в порядке.

Роман решил не вдаваться в подробности того, почему Володя отпустил Сабину, и так понятно - родственники. Удивительнее было другое - как девушка, еще только вчера готовая их убить, вдруг изменила свое отношение к происходящему, прислушалась к брату. Хотя... если у нее сильно развито Восприятие, то может быть именно оно позволило ей быстро и правильно сориентироваться и принять верное решение? В любом случае, она хотя бы не оказала сопротивление. Главное, чтобы не обманула и не предупредила обитателей дома.

Что теперь делать? Звать Андрея Козлова с его ребятами? Но хватит ли у них полномочий провести операцию сегодня? Сабина улизнула, свидетелей нет, прямых доказательств тоже. А если с Машкой что-нибудь случится, пока он ждет? Как потом смотреть в глаза Стефании?

Если быть честным с собой, то он уже давно привык действовать в одиночку. За столько лет. А сейчас с ним еще и полковник и... да, пожалуй можно сказать, что их трое. Володя только что продемонстрировал большую отвагу, защищая сестру.

- Ладно, садись рядом, поехали за Виталичем. Трое против четверых - хороший расклад.

Они развернулись и поехали назад. Полковника нашли без труда, стоял в прилеске, прислонившись к сосне и постукивал тростью по вгрызшимся в землю корням.

Увидев машину, он улыбнулся и бойко заковылял в их сторону. Роман и Володя вышли навстречу.

- Судя по тому, что Пласт просто хмурится, а не рвет на себе одежду от досады, все вышло удачно, - улыбнулся Дунаев.

Роман коротко рассказал полученную информацию, добавив в конце:

- Пойдем сейчас, время терять не будем.

Полковник поморщился, сплюнул, посмотрел на Володю, потом на Пластинина.

- Пацана жалко, прибьют еще.

- Да ты его пять минут назад не видел  он на меня накинулся сзади, как партизан на эсэсовца, чуть не прибил, - Роман похлопал Володю по плечу, тот смущенно улыбнулся.

-  А я не сказал, что не верю в его способности. Я сказал, что жалко, если его убьют. Мы-то ладно, материал отработанный.

- Я п-п-пойду с вами, - парень выдавил из себя, утекающую с каждой секундой, храбрость.

Они перешли шоссе двумястами метрами правее от нужного дома, нашли тропинку, ведущую на другую сторону жилого массива. Повернули влево и, прячась за кустами и деревьями, добрались до места.

- Виталич, что там твой “Глаз Алмаз” видит? - спросил Пластинин.

- Да ничего особенного. Мы же совсем близко. Тут от него толку нет. Забор, стена, окно с занавеской.

- А в-вот в з-заборе к-калитка, - Володя указал рукой на очевидное.

Полковник и Пластинин переглянулись, сдержав улыбку.

- Давай, рассказывай, как входить будем? - спросил Роман.

- Мне С-сабинка ключ дала.

- Виталич - ствол мне, палка - тебе.

- Ага, - сказал полковник и протянул Пластинину трость, а себе оставил пистолет. - Вовка, возьми мой портфель, прикроешься хотя бы, если что.

- Извини, старик, - не отступил Роман, - на этот раз командую я. - Он решительно выхватил пистолет, оставив покрасневшему от гнева Дунаеву трость.

Они подошли к двери, осторожно открыли замок ключом. По очереди быстро добежали до стены здания: Роман первый, полковник - замыкающий. Один бежит, остальные стоят.

Пока казалось, что со стороны дома никто не обратил на них никакого внимания. Дальше нужно было добраться до двери. Ее не пришлось долго искать  - находилась сразу за углом.

- Ключ от этой есть? - спросил полковник у Володи.

Тот пожал плечами.

- Балда, - выругался Дунаев.

- Подожди ты, - Роман медленно нажал на ручку, щелкнула собачка в замке, но дверь не поддалась. - Открывашки давай.

Полковник вытащил из портфеля пистолет-отмычку. Роман презрительно повертел его в руках, затем вставил в замочную скважину.

- Зря я что ли Взлом качал...

Все трое вошли и оказались в длинном темном коридоре с двумя уходящими в разные стороны рукавами. В доме пахло мужским потом. Роман сделал знак следовать за ним.

Они подошли к повороту, Пластинин посмотрел на напарников и выглянул из-за угла. В этот же момент ему в лицо ударил кулак притаившегося в проходе мужчины. Роман не успел увернуться. Нос вспыхнул болью, Пластинина повело назад.

Дунаев быстро сориентировался и, подняв трость на вытянутой руке, крюком запустил ее за угол. С размаху, вслепую, ударил противника. Попал прямо по голове. Оглушил на несколько мгновений, которых хватило Роману, чтобы вернуться в бой и тремя точными ударами вырубить мужчину.

- Чего это он нас тут пас? - спросил Роман, вытирая ушибленным кулаком разбитую губу.

- Может услышал? - полковник перехватил трость поудобнее.

- Внимательно всем! - скомандовал Роман. - Двигаемся дальше, сюда.

Они миновали коридор и оказались в небольшом холле-прихожей.

Внезапно, в дверях напротив, появились двое: невзрачный коренастый мужик в спортивном костюме и щуплый невысокий парень в джинсах и футболке.

В руках мужик держал дробовик. Роман успел среагировать, но недостаточно быстро - выстрелил мгновением позже, чем мужик дернул спуск. Упали сразу четверо: Пластинин - уходя с линии огня, мужик - от пули Романа, а полковника и Володю зацепило дробью.

На ногах остался только парень, Роман выстрелил в него лежа, но тот едва уловимыми движениями уклонился от пули.

Пластинин выругался и высадил остаток магазина - без результата, парень наклонялся, уходил вниз и вперед, двигался, словно предугадывал траекторию пули. В несколько молниеносных шагов он оказался рядом с Романом, ударил ногой, целясь в горло - Пластинин прикрылся рукой и ударил в ответ рукояткой пистолета по голеностопу. Попал. Парень вскрикнул и вновь, с фантастической скоростью, отпрыгнул назад. Приземляясь, он оперся на ушибленную ногу, чуть присел и скорчился от боли. Первое очко Пластинину. Воспользовавшись заминкой, Роман вскочил на ноги, следы предыдущих травм спазмом резанули тело.

Пластинин махнул ногой, в надежде на подсечку, но парень вновь отскочил, словно каучуковый мячик. Роман продолжил наступать, времени смотреть на лежащих товарищей не было, хотя периферийным зрением он успел отметить, что раны не смертельные, оба шевелились на полу, а Дунаев зажимал плечо рукой.

- Ты что за нехристь? - прорычал Роман, догадываясь, что у парня феноменально прокачана Ловкость.

Вместо ответа Славик сделал обманный маневр и влепил Пластинину в челюсть. Удар вышел ощутимый, но едва ли критический. Роман злобно оскалился, сказал:

- Каши все-таки мало ел, - и ударил в ответ. Двойным в голову. Оба мимо. Добавил ногой и опять промазал.

- Да чтоб тебя, - Пластинин начинал нервничать не на шутку. Надолго ли у него самого хватит выносливости? Уже отдышка появилась. Он бросил взгляд на лежащий дробовик, кинулся к нему, но Славик оказался шустрее и ударил сбоку в ухо. Немного оглушил, воспользовался этим, схватил оружие сам. Но выстрелить не успел, Роман поймал ствол рукой, сильно дернул на себя и приложил, летящего по инерции парня, локтем в лоб - тот отлетел к стене и ударился затылком. На некоторое время обмяк. Теперь он был у Пластинина на прицеле, но Роман не решался стрелять в, вобщем-то, подростка, да еще и находящегося в отключке.

Где-то впереди и сверху послышались шаги, как минимум двух пар ног. Пластинин обернулся в сторону раненых.

- Ерунда! - прошипел полковник. - Все равно рука нерабочая была. Слегка задело.

- И я т-т-т-т-тоже жив, - с трудом выдавил Володя. - С-с-с-спас чемодан т-т-т-то!

Роман разглядел, что действительно парень умудрился прикрыться портфелем. Скорее всего, это вышло случайно, а вот то, что с такого близкого расстояния дробь не пробила портфель насквозь - заслуга Дунаева. Не зря старый полковник носил его с собой и Володе передал.

- Этого скрутите как-нибудь, - кивнул он на Славика. - Там сверху ходит кто-то, надо Машку выручать.

Перехватив в руках дробовик, Роман двинулся вперед. Если верить Сабине, то в доме остался еще один  - судя по всему - Сергей Александрович. И... Машка. Шаги он слышит точно не одного человека, скорее всего, падонок взял ее в заложницы, чтобы уйти. Роман обдумывал эти предположения и продвигался все глубже и глубже по коридору. Шаги сверху шумели в том же направлении. Наконец, он увидел лестницу, ведущую со второго этажа: деревянная, спускающаяся вдоль стены, глухая, непросматриваемая сбоку.

Роман ступал осторожно, практически не создавая шума. Сверху послышалась возня, но голосов он не улавливал. Прижавшись спиной к стене, он прокрался к окончанию лестницы и замер, поджидая, когда по ней спустятся. Тяжелые шаги неравномерно застучали по ступенькам. Кто-то глухо ударился в стенку.

Роман задержал дыхание, ладони слегка вспотели с непривычки. Важно было, чтобы Машка не пострадала. Одно дело переживать или, точнее, не переживать за себя. Совсем другое - за невинного ребенка.

Они появились. Сергей Александрович, в белой футболке и черном пиджаке, нелепо вывалился из кишки лестницы на первый этаж. Обхватив одной рукой горло Машки, а второй приставив пистолет ей подмышку, он неумело тащил девушку к выходу. Во рту у нее был тканевый кляп, но она и не пыталась кричать или сильно сопротивляться. Скорее трудности передвижению, по какой-то невероятной для Романа удаче, мужчина создавал себе сам.

Роман оказался у них сбоку, ствол его дробовика был всего лишь в метре от спины Сергея Александровича, но Пластинин боялся стрелять: навылет мог задеть Машку. Опуская оружие, он кинулся на мужчину, чтобы перехватить его руку с пистолетом. Но в этот момент Сергей Александрович начал оборачиваться и, увидев летящего на него Пластинина, отпрянул назад и закричал:

- Стоять! Убью!

Роман мог погасить инерцию своего движения, но вдруг лучше шанса не представится? Позиция была удачной. Он крутанул дробовик, который к тому моменту держал уже в одной руке, и попал прикладом в челюсть врагу. Тот не ожидал такой наглости и отчаянного броска. Свободной рукой Роман, как и рассчитывал, схватился за пистолет, резко дернул на себя.

Грохнул запоздалый выстрел и пуля хлопнула о деревянную стену напротив.

Маша рванула в сторону. Захрустела разрываемая кофта, но ей удалось вырваться из хватки.

Сергей Александрович ошеломленно хлопал глазами, пытаясь понять, как он умудрился потерять все преимущества ситуации, очевидно упуская момент с прокаченной Удачей заложницы.

Роман добавил еще один удар коленом в ногу, затем выкрутил руку, сжимающую пистолет, но Сергей Александрович не торопился разжать кулак. Роман саданул в голову прикладом, без размаха и переложился на болевой прием на руку - любой нормальный человек уже кричал и ссался бы от боли, но этот не выпускал оружие. Наоборот, свободной рукой он ударил Пластинина в нос, затем по ребрам, еще раз в голову. Удары были не сильные, но противник поймал кураж и бил очень ритмично.

Делать было нечего, доставить серьезную боль Роман не мог, сердце билось, как сыплющийся на пол горох, дыхание сперло, силы кончались. Роман оттолкнулся от противника плечом, поддал ногой, уперся прикладом дробовика и с трудом, но отскочил от него в сторону. Прежде чем тот вновь схватил его в объятия, наставил ствол:

- Место, тварь!

Маша в это время затихла в углу, пытаясь восстановить дыхание и хотя бы чуть-чуть успокоиться.

Сергей Александрович хотел было дернуться, но всмотрелся в черное маслянистое отверстие дула и остался на месте.

- Руки! - скомандовал Пластинин.

Сергей Александрович подчинился.

- Маш, жива? - Роман внимательно прошел взглядом по девушке.

- Повезло, - кивнула она, и нервно засмеялась, - мне теперь часто везти будет.

***

Стефания плохо спала всю ночь. Сначала никак не могла даже закрыть глаза - пришлось выпить снотворное, чтобы хоть немного отдохнуть и быть готовой к завтрашнему дню. Ведь Александра пообещала помочь, и хотелось верить этой внезапно объявившейся женщине.

Утром из лекарственного сна ее вырвал звонок телефона.

- Стеша, я у твоего подъезда, сейчас поднимусь, - сказала Саня, не здороваясь.

Стефания вскочила с постели, несколько секунд потратила, чтобы прийти в себя. События вчерашнего дня заволокло туманом, через который пришлось продираться, расчищая себе путь вентилятором концентрированного внимания.

Услышав звуки в спальне хозяйки, в комнату забрел пес Ластик, посмотрел на женщину печальными глазами и улегся у ее ног.

- Тоже по Машеньке скучаешь? - спросила Стефания. - Скоро вернется, обязательно скоро вернется.

Она успела умыться и переодеться, когда в дверь позвонили. Открыв, проводила Саню на кухню, в кофеварке заказала два американо, поставила на стол тарелку со вчерашними круассанами из магазина. Больше готовой еды дома не было, последние дни было не до того, а в кафе всегда можно было перехватить что-то, чтобы не рухнуть без сил.

- У меня хорошие новости, - сказала Саня, отхлебнув из тонкой чашечки с голубым орнаментом. - Я выяснила, кто стоит за похищением твоей дочери.

У Стефании руки задрожали так, что пришлось положить надкусанный круассан обратно на тарелку.

- Твои наводки помогли, но дело обстояло немного иначе. Майор Беляев рассказал нам подробности жизни своего друга Валерия Сергеевича, лечащего врача твоей дочери. Так вот тот, оказывается, учился в медицинском с... с кем бы ты подумала?

- Говори давай! - Стефания едва сдерживала себя.

- С Артемом Андреевичем, тем самым, которого ты пригласила из Питера для консультаций по поводу дочери. В принципе, совпадения бывают, мир тесен, особенно среди определенных специалистов, но... ладно, скажем так, что к этому Артему Андреевичу у нас свои вопросы. Мы давно, очень давно разрабатываем банду наркоторговцев и наркопроизводителей. Много лет. Их главным ученым является человек, известный под кличкой Менгеле. Был такой фашистский врач-маньяк. Наш Менгеле тоже не отличается добродушием. Говорят, он даже своего кота человечиной кормит. Но, надо признать, он талантливый ученый. Хорошо разбирается в химии и фармакологии, хотя, конечно, у него есть более узкоспециализированные кадры для решения определенных задач в различных областях науки. У нас есть все основания полагать, что именно его группа разработала вещество, жертвой которого стала и твоя дочь тоже.

- Какой ужас! - вырвалось у Стефании. - Почему он еще на свободе?

- Для этого есть и причины, и сложности. Я не могу тебе рассказать.

- Так что же получается, я сама его привела к...?

- Нет, нет! Скорее всего, он следил за произошедшим. Ты здесь не при чем.

- Но зачем ему понадобилась моя дочь?

- Видимо, она показала наилучшую реакцию на вещество, быстро восстановилась.

- И... он сейчас ставит над ней опыты? - Стефания не могла держаться, из ее глаз потекли слезы.

- Послушай, сегодня же вы с Андреем Козловым и его ребятами поедете в Питер. На встречу с Менгеле. Нам понадобится твоя помощь. К сожалению, мне нужно срочно уехать в другое место, но Андрей - опытный, проверенный офицер. Он давно работает над этим делом. Все будет хорошо, возможно, завтра ты уже будешь пить чай с Машей.

Глава 18. Патовая ситуация

- Значит, тебе никто не помогал, судя по твоему рассказу, - Менгеле смотрел на сидящую в кресле Стефанию. - Ты сама раскрутила связь Валеры с Беляевым, потом пресанула его, а он, на минуточку, майор полиции. И он вдруг взял и сдал меня и мой адрес, про который никак не мог знать? Да?

Стефания кивнула и слегка улыбнулась. Конечно же она выдала Менгеле совсем иную, отличную от правды, историю. Там не было ни Сани из ФСБ, ни Романа Козлова. В ее рассказе она сама была главным детективом. Супермамой, свернувшей горы и, практически, свернувшей шеи, врагам.

- Ох, Стефания Леонидовна, - Менгеле демонстративно покачал головой. - Или вы действительно сумасшедшая женщина, или плохо врете.

- А зачем мне это? Я всего лишь хочу узнать, где моя дочь! Если бы я была не одна, то... то я была бы сейчас в этой квартире... не одна. Звучит глупо и очевидно, но видимо вам даже такие вещи приходится пояснять. Или вы просто идиотом прикидываетесь? - Стефания смотрела прямо в глаза. - Говорите, где Маша? Или, может быть, мне нужно выстрелить в вас сперва?

- Не стоит. Я удовлетворю вашу просьбу. Вы ведь ответили на мой вопрос. Теперь моя очередь. Так вот, все что мне известно о проблеме, с которой столкнулась Мария и другие подростки, находится у меня в компьютере. Я действительно собирал информацию.

- И?

- Я пройду за ноутбуком? Вы же не будете стрелять? - Менгеле улыбнулся.

- Куда идти?

- Он в кабинете - соседняя комната.

- Хорошо, пойдем вместе, - согласилась Стефания и поднялась с дивана.

Менгеле медленно двинулся в сторону открытой двери, ведущей в кабинет. Стефания шла следом, не сводя прицела с мужчины.

Он сделал два шага вглубь кабинета по направлению к массивному письменному столу с большим монитором на нем, а когда Стефания оказалась в дверном проеме - резко метнулся за приоткрытую дверь и с силой захлопнул ее, сбив при этом с ног женщину. Она запнулась и спиной упала на пол. Все произошло так стремительно, что Стефания даже не успела выстрелить.

Менгеле, с проворностью медведя, обрушился на лежащую женщину, прижал коленом руку и выхватил пистолет. Для верности ударил кулаком по лицу, разбив губу. Выругался, выпрямился и отошел в центр комнаты.

- Поднимайся, тварь.

Стефанию трясло. Было больно, обидно и страшно. Хотя и ожидаемо.

- Встать, я сказал! - гаркнул Менгеле и уселся на диван. Свободной рукой он залез в карман брюк и вытащил телефон. Некоторое время повертел его и положил рядом.

- Что же мне с тобой сделать, а?

- Может быть отдашь дочь? - Стефания приподнялась на локтях и вытерла разбитую губу.

- Да ты совсем конченая, - ухмыльнулся Менгеле. - Я тебя вместе с дочерью... хотя нет, она-то мне еще нужна.

- Ты мне хотя бы дашь с ней повидаться... перед тем как... ну что ты там собираешься со мной сделать?

Менгеле нахмурился, инстинктивно обернулся, но кроме любопытного кота за спиной никого не было.

- Ах ты... - выругался он и разочарованно прикрыл глаза. - Ну ладно, посмотрим, что ты задумала. Ты не боишься, значит ждешь кого-то, кто спасет тебя.

Стефания тоже смотрела, на входную дверь. Так прошло несколько минут. Менгеле сидел на диване. Сперва молча разрядил оружие, а затем разобрал его и вытер о футболку, стирая отпечатки пальцев. Наконец, в дверь позвонили.

Он встал и направился в прихожую, по-прежнему не проронив ни слова.

Стефания ждала, мелко подрагивая от напряжения. Сил у нее практически не осталось, но все шло к запланированной развязке. Из прихожей послышались заветные слова:

- ФСБ, пройдите в квартиру.

Буквально через несколько секунд Менгеле вернулся в комнату в сопровождении Андрея Козлова. Стефания удивилась, что тот явился один, а не с группой захвата, как уверял ее до этого, когда они обговаривали детали ее визита к маньяку-ученому.

Менгеле уселся на диван возле разбросанных деталей пистолета.

- Ну что, Артем Андреевич, - начала Козлов, предварительно кивнув Стефании. - Запись вашего разговора с гражданкой Гамовой у нас имеется. Для того, чтобы задержать вас оснований достаточно.

- Андрей, - зло улыбнулся Менгеле, - ну что за цирк? Почему нельзя было заранее позвонить? Зачем ты вообще эту дуру ко мне подослал? По-твоему, мне больше делать было нечего, как с ней тут возиться? А если бы она в меня шмальнула? Травмат-то настоящий? Что за методы, в самом деле?

Глаза Стефании непроизвольно расширились, а ладони покрылись холодным потом.

Андрей Козлов встретился с ней взглядом, опустил уголки рта, виновато улыбнулся. Затем повернулся к Менгеле и сказал:

- Да что-то мне компромата на тебя захотелось. Время мутное наступило, вас жмут по всем позициям, Алмазова роет вовсю, тут еще Пластинин где-то партизанское движение организовал.

- И ты решил включить заднюю?

- Я решил включить подстраховательную. Так что твои угрозы гражданке записаны, лежат в облаке, если что - автоматом сольются, кому надо. А в остальном - работаем по старой схеме.

- И ты приехал только ради этого?

- Меня Алмазова послала, понимаешь? Гражданка Гамова, - кивнул он на Стефанию, - с ней снюхалась и они решили тебя прессануть. Ты вот какого хрена все-таки девчонку похитил? Сильно зарываться стал, смотри, прикроют тебя.

Менгеле рявкнул, словно собака.

- А какие последние новости? У ваших на меня много? Видимо нет, раз подослали тебя с бабой.

Стефанию парализовало от страха и осознания ужаса. Андрей Козлов особого чувства у нее никогда не вызывал, но то, что он предатель, работающий на преступников, она не думала. А что же с Александрой? Выходит, она была не в курсе? И сейчас не в курсе? Но если Менгеле и Козлов обсуждают все это, не стесняясь Стефанию, значит, они готовы ее убить?

- Менгеле... дело действительно серьезное. Я вижу только пару благоприятных для нас обоих выходов. Первый: мы дружно валим из страны. Второй: ты напрягаешь своих друзей во всех спецслужбах и они закрывают Алмазову. Желательно, насмерть. Сделаем, как с Гошей Марченко.

Менгеле задумался. С Алмазовой так определенно не выйдет. Значит надо искать другие варианты.

В кармане у Стефании зазвонил телефон. Менгеле в задумчивости посмотрел на нее. Странное предчувствие промелькнуло в голове.

- Достань, посмотри, - приказал он.

Стефания достала телефон, прочитала имя звонящего вслух:

- Роман Пластинин.

- Ого, - вырвалось у Менгеле.

- Не бери, - посоветовал Андрей Козлов.

Менгеле фыркнул, выхватил у женщины трубку, ответил:

- Роман?

- Нет... это Маша. А можно мне с мамой поговорить?

- Откуда у тебя телефон Романа? Впрочем, не важно. Позови его к телефону.

Роман обработал рану и перевязал руку полковнику Дунаеву - в доме нашлась приличных размеров аптечка. Было видно, что насельники коттеджа готовились ко всякому. В том числе и к бою.

Тех, кто выжил, связали и уложили в комнату, Володя остался присматривать за ними. Дунаев разместился отдохнуть на диване, а Роман, Маша и Сергей Александрович направились в его кабинет.

- Машка, вот скажи, - начал Пластинин, - как так получилось, что ты в это вляпалась? Совсем было не ясно, что в этом молодежном клубе происходит? Этот хмырь же насквозь лживый. Неужели не почувствовала?

Сергей Александрович боязливо покосился на Романа, но промолчал.

- Да вы понимаете, - ответила Маша, глядя перед собой, - Там все-таки подробно рассказывали о том, как правильно нужно себя развивать, чтобы получить ту или иную профессию.

- А разве родители об этом не рассказывают? Школа, в конце концов? - удивился Роман.

- Родители обычно пытаются вылепить из детей то, что хотят видеть. В школах тоже ничего путного, там все по-разному. Не забывайте, где мы живем. В Питере, наверняка, есть какие-то занятия по профориентации подростков, а у нас учителям было наплевать. Вот дети и вкладывали характеристики туда, куда хотелось в данный момент. А откуда у школьников мозги, правильно?

Сергей Александрович ухмыльнулся. Роман злобно зыркнул на него, но промолчал.

- А тут ребята почувствовали, что до них есть дело. Да и возраст уже такой, что худо-бедно надо определяться с будущим... и так столько характеристик безвозвратно потрачено. В итоге школу закончили, а что дальше - неизвестно, - Маша пожала плечами.

- Но с тобой-то, кажется, все нормально. Университет, все дела? - спросил Роман.

- Так мне за приятелей обидно было. Я всегда им помочь старалась, а тут приехала и смотрю, что у них какой-то шанс появился жизнь поправить. Решила тоже походить на занятия, поддержать.

- Да уж, - Роман выгнул брови, - ничего не скажешь. За благородным делом такие жуткие намерения скрыли, выродки. Ладно, Маш, ты точно сейчас впорядке? Отдохнуть хочешь?

Девушка покачала головой.

- Тогда держи телефон, позвони маме, успокой, а я пока с вашим гуру поговорю.

Пока Маша набирала номер, Роман подошел к Сергею Александровичу вплотную, не опуская при этом пистолета. Посмотрел в глаза. Сказал:

- Менгеле. Мне нужен Менгел.

- Я не знаю кто это, - проворчал Сергей Александрович.

Роман обернулся к Маше, убедился, что она не смотрит в их сторону, а пытается дозвониться до мамы, сказал:

- Я тебе колено прострелю, потом второе. Потом отрублю что-нибудь. В итоге ты скажешь.

Сергей Александрович поменялся в лице, но мужественно выдал:

- Если ты не заметил, у меня Выносливость под потолок задрана. Я могу очень многое вытерпеть.

- Выносливость - это еще не все. Это только физиология. Вот смотри, что у тебя с Удачей? Совсем плохо, видимо, раз ты сейчас у меня в руках. А представь, что будет, если я чуть-чуть тебя пораню, но тебе критически не повезет и в итоге ты лишишься конечности? Или вообще умрешь от кровопотери?

Сергей Александрович нахмурил лоб.

- Не будь идиотом. С чего вы взяли, что можно все вложить в одну характеристику, стать таким однобоким уродцем и при этом нагнуть весь остальной мир? Баланс. Баланс! Во всем должен быть баланс, - Роман ухмыльнулся. - Поэтому я и победил, а не вы.

- Извините, - окликнула Маша, - Роман Павлович, тут вас зовут. - Она протянула телефон.

- Стефания? - спросил Пластинин в трубку.

- Нет.

- Кто это? Где Стефания?

- У меня встречный вопрос, как ты оказался рядом с девчонкой?

Роман за несколько секунд прокрутил в голове все возможные варианты, коих было не так уж и много.

- Я... я ее нашел.

- А я нашел Стефанию.

- Менгеле?

- Допустим.

- У меня твои люди.

- А у меня твоя женщина.

Александра Алмазова шагами мерила номер дешевой гостиницы. Зачищенный до проплешин ковер приглушал стук ее каблуков.

- Не переживай ты так, - попытался успокоить ее длинноволосый мужчина с густой бородой,  - Первый раз что ли оказались в такой заднице? Давай еще раз все распихаем по полочкам, а?

Саня остановилась, посмотрела на мужчину, кивнула и, продолжив движение, сказала:

- Пластинин своевольно, без каких бы то ни было полномочий, совершил захват коттеджного дома под Питером...

- Совершил захват - в компании полковника ФСБ в отставке Ивана Витальевича Дунаева, - поправил бородатый мужчина из кресла, в котором вальяжно развалился.

- Да... такие действия они предприняли ввиду открывшейся информации о нахождении там похищенной девушки, гражданки Марии Гамовой, - Саня остановилась у окна.

- Но не стали сообщать эту информацию в соответствующие инстанции, а действовать самостоятельно... - продолжил мужчина.

- Я это в самом начале и сказала, - рассердилась Саня.

Мужчина в ответ лишь развел руками:

- Ладно, ладно, я молчу, - и примиряюще улыбнулся.

- Далее, в их руках оказались четыре члена организованной преступной группировки. Насколько нам известно, один из них мертв.

- Значит три члена...

- Не паясничай.

- Да ладно, это я чтобы не нервничать.

- Хорошо, едем дальше. Пластинин связался с Менгеле, к которому была отправлена мать похищенной девушки - Стефания Гамова, вместе с нашим общим другом и коллегой - Андреем Козловым, который подозрительно перестал выходить на связь. От Менгеле Пластинин узнает, что Стефания у него в заложниках. В итоге имеем троих у нас против одной у Менгеле, - Саня отошла от окна, присела на кровать и положила ногу на ногу.

- Андрюха или мертв или крыса. Я его сразу не хотел посвящать в наше расследование, - мужчина почесал бороду, затем потянулся к стоящему рядом на столике стакану.

- Гош, ну не могли же мы все вдвоем разрулить? Особенно после того, как пришлось инсценировать твою смерть, - носком ноги Саня выписывала фигуры в воздухе, едва не цепляя ковер.

- Да понятно все... Когда мы его только привлекли, само собой он не мог иметь никаких связей с ними, попросту потому, что не особо и знал про существование того же Менгеле. А по ходу работы скурвиться мог любой, - Гоша Марченко отхлебнул воды из стакана и вернул его на место.

- Что делать будем? - Саня не смогла усидеть на месте и вновь принялась ходить по комнате.

- Пора вмешаться. Сколько лет можно ждать?

- Тогда предлагаю действовать сейчас.

- Гоша, ты понимаешь, что стоит на кону? Десять лет работы. Десятки людей. Мы из-за всего этого от детей отказались...

- Любимая! - крикнул Гоша. - Ты с чего взяла что мне это дается легко. Я, блин, больше всех пострадал. Я отдал всю свою карьеру ради этого, я свою жизнь ради тебя и дела отдал. И ты смеешь мне перечить?! - Гоша встал и подошел к двери на балкон.

Саня закрыла глаза. Ни у кого нет правильного ответа, как вести себя в таких ситуациях.

- Тогда я беру все на себя. Давно пора было это сделать. Два года я провел, как... как говно, не способное ничего сделать. Знаешь, Сань, где и что моя карьера? Вот-вот, именно там. Все, что у меня осталось - это ты. Ты и надежда на то, что мы навсегда закроем этих уродов. Я все отдал для этого. Чтобы ты отцу отомстила, ведь из-за него все проблемы.

Саня молчала.

-Знаешь, Саш, - сказал Гоша, почесываясь, иногда говно мы делаем даже тогда, когда совсем не собирались.

- Хорошо, я попрошу наших парней сейчас пробить местонахождение телефона Стефании. Успеем добраться, пока Менгеле ее не прибил или не слился вместе с Козловым?

- Романа подтягиваем, - Гоша встал с кресла, подошел к Сане и обнял. Она прильнула в ответ и легонько укусила его за мочку уха.

Роман со своей экспромт-командой ехал по указанному Саней адресу. За последний час Алмазова успел сделать многое и события развивались стремительно. Не успел он толком придумать план по освобождению Стефании, как ему позвонила Саня, объяснила, что в курсе ситуации и сказал, куда ему следует выдвигаться.

Оставить Машу, Володю и Полковника в одном доме с преступниками он не мог, но и здесь Саня сыграла на опережение - по своим каналам отправила к ним наряд полиции и скорую, пообещав, что ФСБшники прибудут чуть позже.

Дунаева забрала скорая. А Роман, Маша и Володя, дождавшись ментов, загрузились в машину втроем и поехали в Питер, по тому адресу, где последний раз был зафиксирован сигнал телефона Стефании.

Конечно, Пластинин не считал такой уж замечательной идеей брать с собой Машку, но она даже слушать ничего не хотела о том, чтобы остаться с полицией. Ее глаза горели решительностью лететь на помощь к маме. Или, хотя бы, быть рядом с теми, кто будет освобождать Стефанию.

Володя же настолько втянулся в происходящее, что непременно хотел увидеть завершение истории. Пластинин догадывался, что парнем двигало еще и желание хоть как-то выслужиться перед ним и, тем самым, облегчить участь сестры. В любом случае, нельзя было терять время, а володина машина - под боком.

- Роман Павлович, - позвала Машка с заднего сиденья автомобиля. - Как вы думаете, моя Удача поможет маме?

- Не знаю, насчет твоей Удачи, но я - точно сделаю все возможное. Да и не только я: в этот раз у нас будет поддержка, так что старайся сильно не переживать.

- А что вы сказали Артему Андреевичу? Ну, то есть, Менгеле? - спросила девушка.

- Пока тяну время, попросил час на размышления. Как раз скоро звонить надо будет.

- И что вы скажете?

- Конечно, я соглашусь на любые его условия для освобождения твоей мамы, только... только я думаю, что его люди ему не нужны. Скорее, сейчас для него важно только одно - свалить из города и, по возможности, из страны. И он тоже тянет время, пытаясь найти пути отхода, - Роман очень на это надеялся.

- Позвоните сейчас, пожалуйста! Может быть он даст маме трубку? Убедиться, что с ней все в порядке, - голос Машки дрожал, но в остальном она держалась молодцом.

Пластинин согласился, достал телефон и набрал номер. Набившая оскомину мелодия недоступности абонента резанула ухо незатейливой полифонией.

- Как же так? - всхлипнула Машка.

- Это еще ничего не значит, - попробовал успокоить ее Пластинин. - Уже скоро будем на месте.

Володя гнал, как сумасшедший и уже через тридцать минут они были на месте. Роман набрал Алмазову:

- Саня, где вы? Мы подъехали. Где автобус с группой захвата?

- Ром, мы в синем седане, напротив кафе. Видите нас?

Роман уловил смущение в голосе Сани, спросил:

- Ты что-то недоговариваешь... почему только одна машина? Где остальные?

- Остальных нет, мы тут... - она замялась, - вдвоем. Ждем вас.

- С кем вдвоем?

- Ром, подходи, все сам увидишь.

Пластинин почувствовал, как его сердце забилось тяжелыми глухими ударами. Живот свело судорогой. Он предчувствовал весть, способную изменить его восприятие действительности. Такое с ним случалось не часто, но если происходило, то интуиция не обманывала.

- Подождите меня здесь, - бросил он Машке и Володе, и вышел из машины.

На улице моросило, но Роман не обратил на это внимания. Он заметил машину Алмазовой и уверенным шагом направился туда. Но чем быстрее сокращалось расстояние, тем сильнее он сбавлял шаг. В тридцати метрах вовсе остановился. На водительском сиденье была Саня, она загораживала второго человека рядом с собой. Мужчина с бородой, длинные волосы - больше с такого расстояния Пластинин разобрать не мог.

Саня повернулась в сторону Пластинина, поманила рукой. Пластинин сплюнул, инстинктивно потянулся в карман за сигаретами, понял, что уже несколько дней не курил и даже пачки с собой у него нет. Двинулся дальше. Подошел к задней двери машины, дернул за ручку, сел в салон.

Хотел сказать что-нибудь, хотя бы поздороваться, но слова уходили с языка не произнесенными. Наконец, молчание прервала Саня, она обернулась к нему и сказала:

- Сейчас не самое лучшее время для объяснений, ты сможешь подождать, пока мы не закончим задержание?

Длинноволосый бородатый мужчина на переднем сиденье не оборачивался, но Роман видел часть его лица в зеркале заднего вида. Он видел его глаза, обычно игривые, насмешливые, но сейчас, в отражении, в них читался испуг и, одновременно, превосходство. Так смотрят на опасного зверя.

- Значит ты жив, - констатировал Роман.

- В общем-то, да, - ответил Гоша Марченко.

- Ладно. Ясно, - Роман вытер ладони о джинсы. - Слышал, ты после меня дело взял.

Гоша кивнул.

- Ребят, может быть потом? - Саня переводила взгляд с мужа на Романа и обратно.

- Да зачем потом? - спросил Пластинин. - Зачем вообще это обсуждать. Понятно же все. Несколько лет он разрабатывал банду, потом ситуация стала слишком рискованной, но всех закрыть вы были еще не готовы, поэтому инсценировали его смерть. Родителей твоих жалко, видел их недавно, сдали сильно.

Гоша молчал, лишь в зеркале заднего вида Роман заметил промелькнувшую гримасу боли.

- А сейчас, судя по всему, пришло время воскреснуть. Значит или накопали что-то, или наконец-то решили, что дальше тянуть нельзя и что из-за вашего бездействия и так уже пострадало слишком много людей.

- Пласт! - Саня хлопнула рукой по спинке сиденья. - Много ты знаешь?

- Плевать, - отмахнулся Роман. - Почему вы вдвоем? Где остальные?

- Мы не знаем, кому можем доверять. Изначально с нами работал еще и Андрюха Козлов, но сегодня оказалось, что он или мертв, или скрысился. А еще есть один очень, очень высокопоставленный офицер, который тебе хорошо известен. И мы не знаем, кто с ним заодно.

Роман нахмурился.

- Это он тебя слил и запихнул на зону. Вот почему никто не смог тебе помочь.

- И почему он все еще на свободе? Почему все еще жив, в конце концов?

- Потому что - это мой отец.

Глава 19. Тушите свет

Менгеле сидел за кухонным столом напротив Андрея Козлова, Стефанию они только что заперли в ванной и теперь можно было обсудить все спокойно и без лишних ушей. Хотя уши Стефании их мало волновали. Просто не хотелось отвлекаться и следить за тем, чтобы отчаявшаяся женщина не выкинула очередной номер.

За окном уже смеркалось и теперь мужчин освещали многочисленные, встроенные в натяжной потолок, лампочки.

- Пластинин тебя кинет, - сказал Козлов, похрустывая суставами пальцев.

- У меня его женщина, думаешь, он захочет рискнуть?

- Он скорее тебя пристрелит, чем совершит обмен заложниками. Ты же знаешь его историю и желание отомстить.

Менгеле кивнул и спросил:

- Почему ты не предупредил меня раньше? Почему не сказал, кто он такой?

- Артем Андреич, у тебя свои заботы, у меня - свои. Я в твои охранники не нанимался.

Менгеле оскалился. Удивительно, но несколько лет назад, когда Роман Пластинин был внедрен в их организацию, он ни разу не пересекался с ним по делу, а даже если и видел мельком, то не запомнил. Пластинин не высовывался, занимался мелкими поручениями, а Менгеле разрабатывал О5!25 и мало кого замечал вокруг. И вот теперь приходится расплачиваться за это. Но ведь и Козлов хорош - говорящая фамилия! Еще и учит, как поступить. Решил проявить заботу сейчас, когда едва ли остались шансы. Но ничего, Менгеле поборется! Просто так не дастся. Но уходить надо одному. Не нужны ему эти перекачанные олигофрены из коттеджа, которые целой бригадой не смогли справиться с жалким бывшим капитаном ФСБ Пластининым! Не нужен ему и Козлов. А Стефания - подавно!

Жалко только он не увидит глаза Романа, когда тот найдет ее труп.

- Чего на сухую думать: чай или, может быть, коньяка? - предложил Менгеле, улыбнувшись.

- Ты что, дебил? Жизнь висит на нитке, а ты думаешь о бухле? - скривился Козлов.

- Чуть-чуть, сосуды расширить, - Менгеле мотнул головой в сторону кухонного шкафа.

- Кофе мне сделай, - Козлов посмотрел исподлобья, вытащил пистолет из кобуры, положил на стол перед собой.

- Это лишнее, мы в одной лодке, - Менгеле встал и подошел к самому крайнему из многочисленных шкафчиков, под пристальным взглядом достал чашки, поставил к кофеварке, из ящика под ней вытащил две капсулы и поочередно сварил из них кофе.

- Тебе с сахаром?

- Да мне пофиг!

Менгеле демонстративно пожал плечами и подал на стол чашки.

- Что-то ты спокойный, - процедил Козлов и попробовал кофе.

- Кто понял жизнь - тот не нервничает, - ухмыльнулся Менгеле. - Может тебе печенье?

В ответ получил зарифмованный мат.

- Че ты лыбишься, звони давай по своим каналам! По нашим, по вашим. Узнавай, как нам теперь ноги делать, коль скоро я все-таки спас твою шкуру. Надеюсь, ты это понимаешь?! - Козлов с каждой минутой нервничал все больше и больше. Словно желая хоть чем-то себя отвлечь от пугающих мыслей, он пил кофе частыми глотками.

А Менгеле понимал другое - именно Козлов довел ситуацию до критического градуса. Поэтому заплатит. Единственный, о ком Менгеле будет сожалеть - это кот. Никак не получится взять с собой. Ну ничего, он оставит ему поесть. Не корм в миске, конечно, но жить захочет - обглодает и людей.

- Ладно, дай пожрать что-нибудь. Дорога долгая, а от твоего кофя живот крутит. Моча Киргиза какая-то, - Козлов покраснел, вытер со лба обильно выступивший пот.

Менгеле встал и направился к холодильнику, потом остановился и сказал:

- Сейчас, кота только из комнаты притащу. Пусть тоже пожрет напоследок.

Козлов нахмурился, тяжело вздохнул два раза и пробубнил себе под нос:

- Форточку открыть надо, не продохнуть, - последние слова он прохрипел, как сломанный динамик. Затем его глаза округлились, он схватил пистолет, попытался встать с табуретки, но шлепнулся обратно.

- Ссссууу... - губы, голосовые связки, все тело слушалось с трудом.

Из последних сил Андрей Козлов развернулся к стене, за которой в комнате искал кота Менгеле, снял пистолет с предохранителя и выпустил в нее всю обойму. После чего замертво повалился на кафельный пол, тут же испачкав его пенящейся слюной.

Стефания не находила себе места. Заточенная в просторной ванной комнате, она с трудом могла дышать. Никогда в жизни ей не было так тесно. И жарко. Она включила холодную воду, умылась, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Сколько времени у нее осталось? Что можно сделать? Вещи у нее отобрали, в карманах пусто. Она ринулась к шкафчику, висящему над раковиной: щетки, пасты, электрическая бритва - даже ни одного станка нет - зубная нить, мочалка. На соседних полках фен, порошки, запас мыла, гели для душа, шампуни, опять мочалки. На змеевике висят полотенца. Что это все дает? Какие возможности? Пожалуй, химикатов бы хватило, чтобы убить себя, но вряд ли Менгеле будет спокойно стоять, пока она заливает ему в глотку средство для прочистки канализационных труб или бьет по голове ершиком для унитаза.

Думай, Стеша, думай!

Был бы здесь хотя бы набор для маникюра, можно было воткнуть в шею пилку или ножницы... при определенной удаче, конечно же. Но то ли маньяк не следил за ногтями, то ли делал это в другом месте.

Стефания наткнулась взглядом на дезодорант, но под рукой не было зажигалки, а так попробовала бы трюк из фильмов. Что же еще предпринять?

Глаза скакали в орбитах, как мячики в пинг-понге, она раз за разом осматривала помещение, но ничего не могла придумать. Решила попробовать отодрать вентиляционную решетку, правда сама еще не поняла - зачем. Чтобы Козлов с Менгеле не услышали, включила воду в ванной.

Сломав три ногтя и одну зубную щетку, металлическую решетку удалось снять - она была не привинчена, а держалась на клее. За ней было заросшее пылью отверстие, куда не пролезла бы и голова ребенка. Зачем нужно было ее отковыривать?

Стефания потрогала края решетки - острые! А вот это уже что-то! Не такие, как бритва, конечно, но при определенной силе, да под определенным углом можно нанести урон.

Она положила решетку на стиральную машину и продолжила поиски. Вдруг Стефания заметила, что в самой ванной набралось уже прилично воды. Оказалось, что заглушка опущена. Еще не полностью определившаяся мысль искрой промелькнула в голове.

Пластинин выругался. Кулак, только что разбитый о боковое стекло саниной машины, ломило от боли. Он попробовал сжать его, но тут же отказался от дурацкой идеи.

- Ну ты и псих, Романыч, - усмехнулся Гоша.

Пластинин метнул в него всего лишь один взгляд и Марченко развернулся в сторону Сани.

- Мы узнали это, только после того, как тебя закрыли, - сказала Алмазова. - Ты представляешь, что я чувствую? Нет, ты точно представляешь, каково мне? - она сорвалась на крик.

- Я лучше выйду, - Гоша вылез из машины и отошел в сторону кафе.

- Человек, мнение которого было неоспоримо в нашей семье, который с детства сочинил мою жизнь за меня, который не давал принять мне ни одного решения, который, - ее голос дрогнул, из глаз полились слезы.

- Не надо, Саня, я понимаю, - попробовал успокоить Роман.

- Который заставил убить нашего ребенка! Который отнял... который отнял нас друг у друга... - Саня плакала навзрыд, ее плечи сотрясались в тусклом свете салона.

Роман почувствовал, что сейчас не выдержит сам. Это был удар с замахом в пятнадцать лет. Убийственный, как правда, которую нес.

- Надо идти, - коротко, чтобы не выдать собственного состояния, сказал он.

- Это... - Саня глотала слезы, - он виноват в смерти твоего папы.

- Хватит! - крикнул Роман и ударил раненым кулаком по спинке сиденья, тут же выматерился несколько раз и схватился за руку. - У папы был инфаркт! А в этом доме женщина, которой никто не поможет, кроме нас. Сейчас не время для разборок и откапывания правды!

- Я не хотела, - прошептала Алмазова, - я пыталась избежать этого разговора сейчас, но разве можно утаить такого слона в посудной лавке...

Пластинин собрал остатки самообладания в здоровый кулак и вылез из машины. Алмазовой ничего не оставалось, как вытереть слезы и последовать за ним.

К ним подошел Гоша, осторожно осмотрел обоих, словно пытаясь отыскать на них следы драки, удовлетворенно кивнул и спросил:

- Какой у нас план?

Роман посмотрел в сторону володиной машины, убедился, что она на месте.

- Мы знаем квартиру? - спросил он.

- Знаем, - кивнула Саня. - Там живет Менгеле. У нас есть ключи, в свое время удалось сделать дубликат.

- А долго вы здесь меня ждали? Почему не пошли вдвоем?

Саня и Гоша переглянулись.

- Минут десять. Вдвоем у нас было меньше шансов, не хотели рисковать.

- Ладно, идем!

Как только они вошли в нужную парадную, сверху раздалась серия выстрелов - все трое безошибочно распознали эти характерные шлепки.

- Дождались, твою мать! - рявкнул Роман и рванул вверх по ступенькам.

Как только Менгеле вошел в комнату, исчезнув из поля зрения Козлова, он размашистым шагом направился к окну, где у него был тайник с оружием. Яд, который находился в специально припасенной капсуле для кофе-машины, конечно, должен был убить Андрея, но перестраховаться не мешало. Будучи человеком осторожным, Менгеле хранил в квартире много заначек на разные непредвиденные случаи.

На кухне грохнуло, в стене справа от него с хрустом пробило перекрытие, мгновение спустя, комбинация звуков повторилась, потом еще раз и еще. Пули прошивали полую стену, с легкостью гвоздя, забиваемого в борт гофроящика.

Менгеле почувствовал пронзающий укол в плечо и повалился на пол. Через несколько секунд выстрелы стихли. А еще через минуту, немного придя в себя, он попытался подняться на ноги. Получилось только со второго раза. Плечо дербанило болью, отдавая в кость по всей длине руки. Менгеле стонал и матерился! Это же надо было! Ублюдок зацепил его чуть ли не последней в жизни пулей.

Но ведь он врач, здесь обыкновенное сквозное отверстие, сейчас заштопается и все. Аптечка у него в кабинете, но сперва на кухне надо взять водку для дезинфекции.

Вновь хлопнуло, но на этот раз как будто из ванной комнаты, и уже не выстрел, а что-то другое. В тот же миг во всей квартире погас свет.

- Это что еще? - Менгеле рычал от ярости.

На трясущихся ногах он добрел до тайника с оружием, на ощупь нашел вмонтированный в пол скрытый люк, открыл и достал пистолет - австрийский Глок 17, полученный в подарок еще десять лет назад.

“Коллеге и другу от Андрея Момада” - гласила гравировка. Тоже самое, только в обратную сторону, Менгеле выгравировал на надгробии убитого им товарища. Из этого самого оружия.

На улице еще не до конца стемнело, поэтому из окна пробивался слабый свет. Медленно переставляя ноги, с пистолетом в здоровой руке, Менгеле двинулся на кухню.

Он стоял в коридоре рядом с дверью в ванную, впереди, в прямоугольнике скудного уличного света, на полу лежал Козлов. В силе яда и в том, что Андрей мертв - Менгеле не сомневался.

Вдруг в замочной скважине входной двери послышались звуки, словно кто-то вставил ключ и пытается провернуть замок.

Менгеле все понял и его охватила животная ярость, которую он не испытывал со студенческих времен, когда неосторожный одногруппник имел несчастье высмеять одну из его курсовых работ.

За ним пришли! Его единственный оставшийся козырь - Стефания. Заложница.

Он отпер дверь в ванной и направил пистолет в кромешную тьму.

- Выходи, - приказал он и принюхался, из открытой двери почему-то пахло горелым пластиком, проводкой. - Быстро сюда! Руки перед собой держи, завалю, если дернешься.

Ключ прокрутился два раза и стержни цербера уехали в нишу замка. Не было времени ждать, дверь вот-вот откроют. Раненый, он не успеет добежать и закрыть ее на задвижку, которую опрометчиво проигнорировал после прихода Козлова.

Менгеле шагнул в темноту ванной, но пока глаза адаптировались, Стефания, заранее пристроившись с ногами на стиральной машине, прыгнула на него, словно рысь с ветки. Попыталась ударить углом металлической решетки в висок, но лишь оцарапала нос.

Но раненому Менгеле хватило и того, что на больное плечо свалилась женщина. Боль в очередной раз пронзила мозг, перед глазами взорвался фейерверк и он повалился на стену.

Саня отдала Роману свой пистолет, сама же вооружилась фонариком. Втроем они ворвались в квартиру, моментально сориентировались, услышав шум борьбы из ванной. Пластинин бросился туда, Гоша прикрывал сзади.

Роман успел как раз в тот момент, когда Менгеле даже одной рукой смог стащить с себя Стефанию и уже направлял пистолет ей в лицо. Пластинин ударом ноги вышиб оружие, а вторым приложился по лицу.

- Лежать! - крикнул он.

Стефания со стоном откатилась в сторону и ее затрясло в истерике.

- Все хорошо, - шепнул Роман, - теперь все хорошо. Маша со мной, ждет внизу. Все закончилось.

- Что у тебя? - крикнул Гоша из комнаты.

- Один есть.

- Кухня! - сказала Саня и Гоша направился туда.

- Тут один... мертвый. Похоже Андрюха. Этот урод его, кажется, отравил.

- Стефания, - Роман дотронулся до ее плеча, - Стеша, Стеша, послушай меня. Здесь есть еще кто-нибудь?

- Нет, - всхлипнула женщина, - их было двое.

Роман кивнул и помог Стефании подняться.

- Ты сказал, Машенька внизу? - спросила она.

- Да, все хорошо, она в безопасности. Скоро вы с ней встретитесь. Пока пройди в комнату, посиди, успокойся. А мы побеседуем с этим, - Пластинин пнул Менгеле в бок. - Кстати, что у вас со светом?

- Это я, - шмыгнула носом женщина, - кинула в ванну фен.

Роман усмехнулся.

- Ладно, иди.

Стефания послушалась, а Роман схватил Менгеле за раненое плечо и, не обращая внимания на его стоны и крики, поволок на кухню.

- Я труповозку вызову, - Саня сидела на табуретке и рассматривала стоящие на столе чашки.

Роман бросил Менгеле на пол в противоположном от мертвого Козлова углу. Сказал:

- Саня, подожди.

- Согласен с Пластом, - поддержал старого друга Гоша.

Алмазова кивнула и добавила:

- Гош, посмотри, что там с пробками, не видно ничего без фонарика.

Гоша пошел в прихожую наладить щиток.

- Что у вас с ним были за дела? - спросил Пластинин у Менгеле, кивнув на тело.

Тот поморщился, зажимая плечо ладонью.

- Скорую вызови, тварь!

Пластинин, не раздумывая, ударил его ногой по зубам, Менгеле взревел, как подраненый кабан. Успокоившись, пожевал распухшими губами и выплюнул осколки зубов.

- Шука! Ражорву! - хрипел он.

- Хватит уже, - Пластинин смотрел на него, не моргая. - Ты что, не понял, кто я такой и что могу с тобой сделать? Даже не рассчитывай на официальный суд, если не заговоришь. Я изобью тебя до смерти, изрежу ножом, накормлю твоим же мясом.

Свет вспыхнул по всей квартире и довольный Гоша вернулся на кухню.

- Ты! - Менгеле только сейчас рассмотрел его, - ты ждох! Тебя грохнули!

- Все верно, - улыбнулся Марченко, - просто ты уже одной ногой на том свете, вот и видишь призраков. Давай ко мне, тут весело.

Менгеле зашипел, его ноги извивались на полу, как две жирные змеи. Он не привык к такому положению. Он не должен быть в таком положении! Они, а не он, должны валяться в крови и путаться в собственных кишках! В этом виноваты все, на кого он имел неосторожность положиться. Слабые, никчемные, глупые люди, которых не смогло исправить даже созданное им вещество. Даже обнулив этих идиотов и заново вылепив из них людей, он не смог приблизить их к своему уровню развития!

- Он фас ждал, - кивнул он на труп Козлова. - Продался мне за гроши и с огромным удофольствием предал фас.

- Допустим, ты говоришь правду, - Роман переглянулся с друзьями. - Кто еще из наших с тобой в деле?

- Фы не знаете? - Менгеле растянул распухшие губы и обнажил обломанные зубы. - Ты? - Он ткнул пальцем в сторону Алмазовой. - Ты не знаешь, кто твой папочка?

Роман ударил ногой в солнечное сплетение, чтобы заткнуть урода.

Саня, однако, отреагировала спокойно. Посмотрела в красные глаза Менгеле и сказала:

- Сейчас ты подробно расскажешь нам о своей связи с генералом Алмазовым. Как и где вы познакомились, какого рода у вас сотрудничество ну и так далее. Мы это все запишем на видео. А потом, ты это подтвердишь каждому, кто спросит. Будь то следователь, прокурор или бомж. Ясно?

- Только тогда у нас будет смысл сохранить тебе жизнь, - поддержал Пластинин.

Менгеле сплюнул кровью, зажмурился, потом улыбнулся и сказал:

- Ай, ладно. Мне терять уфе нечего, хоть пофеселюфь. Я рафкажу то, фто знаю. Но некоторые вефи ифестны только Рубинфику. А фот как фыйти на него - я не фнаю.

- Ладно, рассказывай, что тебе известно. Дальше проблемы будем решать по мере их поступления, - сказала Саня. - Гош, сними на видео.

Пока Гоша настраивал мобильник, Роман вышел в комнату к Стефании:

- Ты телефон свой нашла? Позвони Машке, спустись вниз. Она там в машине с... с Володей, товарищем нашим. Мы тут еще с формальностями закончим, тебе незачем сидеть слушать. Когда надо будет, тебя вызовут к нам... то есть в ФСБ.

- Спасибо, Роман Пав... просто Роман, я помню. Не знаю, как... как тебя благодарить, - Стефания встала с дивана и, борясь с неловкостью, подошла к Пластинину.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, затем Стефания робко подняла руку и дотронулась до его плеча.

- Спасибо... - чуть слышно прошептала она, развернулась и пошла к двери.

За последние полчаса Маша почти протерла дыру в сиденье машины: вертелась, ерзала, скребла ногтем обивку. Как Володя не пытался отвлечь ее разговорами, но мысли девочки были в другом месте. Сначала она не понимала, почему Роман и его друзья, на встречу с которыми они так спешили, не бегут спасать маму, а сидят и треплются о чем-то в другой машине. Потом кто-то разбил в этой машине стекло изнутри, насколько это можно было видеть с такого расстояния, потом были еще какие-то непонятные хождения и ожидание, ожидание. Наконец, все трое двинулись к подъезду. Маша едва сдержалась, чтобы не побежать с ними - Володя уговорил.

Наконец, когда у Володи кончились истории о своей несчастной любви, телефон Маши зазвонил. Это была мама!

- Доча, доченька, это ты?!

- Мам! С тобой все хорошо? Ты жива? Тебя освободили?

- Да, все хорошо. Ты где? Где ваша машина?

- Мама, выходи, я тебя встречу!

Маша вылетела наружу, как пробка из бутылки шампанского. Уже через минуту из парадной выбежала Стефания. Маша кинулась ей в объятия.

Мама и дочь долго стояли обнявшись, что-то говорили друг другу, даже смеялись.

А тем временем, черная кошка вылезла из подвала дома и хотела было направиться по своим делам, но сперва осмотрелась и заметила странную человеческую парочку недалеко от себя. Молодая и взрослая человеческие самки обнимались. Сначала кошка не предала этому значения и побежала в их сторону, потому что именно туда ей и было нужно, но чем ближе она приближалась, тем беспокойнее было на сердце. От молодой человеческой самки шла странная энергетика удачи, которая не давала черной кошке подойти поближе. Кошка возмущенно мяукнула, взмахнула хвостом и удалилась на другую сторону улицы.

Глава 20. Эпилог

Прошло два месяца.

“Дочь Александра, Роман, Георгий. Вы знаете, что всю жизнь я был твердым человеком, знающим, чего хочу и как этого добиться. Ни перед чем не останавливался ради цели.

Так вот, сейчас настало время извиниться за те неприятности, которые я вам доставил. А их было много.

Дочь, Александра, конечно, я предъявлял к тебе завышенные требования, но только так из соплячки можно сделать человека. И ты им стала.

Роман, мне жаль твоего отца. Ты знаешь, мы дружили с ним много лет. В девяностых обстоятельства сложились таким образом, что нужно было действовать решительно. В нашем ведомстве был раскол. Твой отец мыслил по-старому, не хотел меняться, не чувствовал этот долбанный ветер перемен. Я не хотел его смерти, но все эти годы чувствую вину, что не смог его убедить, что настроил коллег против. Его сердце не выдержало.

Мне жаль, Роман, что история повторилась и с тобой. В своем желании засадить наркопроизводителей, ты не видел очевидного. Не видел выгод, которые они могут принести нам, обществу. Я намекал, но ты не слушал. И я спрятал тебя, пока ты не сделал непоправимое. Тюрьма - не самое плохое место. Думаю, она многое тебе дала.

Вещество, которое разрабатывал Менгеле, позволило бы нам создать идеальных сотрудников, офицеров, защитников Родины и борцов с преступностью, терроризмом. Теперь у каждого появился бы шанс послужить отечеству. Не важно, как ты тратил очки характеристик в молодости, у тебя есть шанс обнулиться и начать все заново. Мы бы ковали прекрасные кадры, обошли бы и заткнули за пояс треклятых американцев. Но куда вам до мыслей о стране. Вы не видите дальше носа. Здесь мне нечего больше сказать, поэтому перехожу к последнему адресату письма.

Гоша, твою же мать, сукин ты сын! Я ведь был на твоих похоронах! Ты женился на моей дочери, пользовался моим покровительством в ведомстве и так со мной поступил? Все эти годы копал под меня? Не важно, что дальше будет со мной, но тебе жизни не будет, я это обещаю! В начале письма я извинился перед всеми. Так вот, в твоем случае я заранее извиняюсь за то, что тебя ждет в ближайшем будущем!

Что касается моей судьбы, то, как только я узнал, что вы взяли Менгеле - а этот червяк непременно меня сдаст - я принял решение. Бежать перед лицом опасности не позволяет честь мундира, а она для меня, чтобы вы не думали, многое значит. Поэтому, когда меня найдут, это буду уже не совсем я. Пускай я потерпел поражение, но война не проиграна!

Генерал Алмазов.”

Роман, Стефания, Саня и Гоша сидели за столиком кафе “Волхов” в полупустом зале. Бармен Колян протирал пустые бокалы за стойкой, официантка Лена, расположившись в углу за спиной начальницы, украдкой играла в игры на телефоне.

- Какие новости от папы? - спросил Пластинин.

- А какие от него могут быть новости? Лежит себе, слюни пускает. Думаешь в тюремной больничке с ним кто-то нянчится на тему восстановление характеристик? Обнулился и обнулился, никому особо дела нет. Я, конечно, планирую этим заняться, а то получается, что слишком он легко отделался. Вместо того, чтобы осознанно срок мотать, закрылся в бессознательности и кайфует, - Саня меланхолично крутила в руках бокал вина.

- Мда, мы чуть-чуть не успели. Опередил нас бравый генерал, - Гоша ухмыльнулся. Как только с бандой было покончено, он подстригся, побрился и теперь выглядел молодо и свежо.

- Гоша, давно хотела вас спросить, - заговорила Стефания. - А что вы делали все то время, что вас считали мертвым?

- Немного отдохнул, что тут скрывать, - улыбнулся Гоша, обнажая белоснежные зубы. - После внедрения и постоянного общения с уродами, после стресса, когда понял, что меня вот-вот раскроют и грохнут - необходимо было прийти в себя. А потом анализировал всю собранную информацию, готовил доказательную базу, планировал следующие шаги.

- Ой, да лентяйничал ты! - перебила Саня. - Пласт куда больше сделал за куда меньший срок!

- Ну что ты опять начинаешь, а? - Гоша наигранно нахмурился и надул губы.

- Да ладно, просто так сложились обстоятельства, - Роман посмотрел на Стефанию и взял ее за руку. - Я ведь тоже скрыться от всего этого хотел. Новую жизнь начать,  но старая сама меня нашла.

- Зато сейчас гештальт закрыт, - философски заметил Гоша.

- Рубинчик ушел, - выругался Роман.

- Да и забей, - Гоша сделал глоток из стакана с пивом, - в международный розыск мы его подали. Теперь или найдут, или нет.

- Друг, кто из нас действующий офицер? Я или ты? - Роман с укоризной посмотрел на Гошу.

Тот развел руками.

- А что тут сделать? Я его вообще за все время у них только один раз видел вживую, да и то издалека. У меня была теория, что он вообще вымышленная подставная личность. Менгеле на него сейчас всех собак вешает. А ты, Пласт, хорошо с ним знаком?

- Про него всегда много говорили, тоже видел его несколько раз, общался даже мимоходом. Думаешь, он не так сильно во всем этом участвовал? А настоящим главарем был Менгеле?

- Не знаю. По нашим базам он никак не пробивается. Шифруется хорошо. Если и управляет всем, то удаленно, через ставленников. Вполне возможно, это не единственный его проект.

- Что же он по-твоему венчурный инвестор в криминальные стартапы? - съязвил Роман.

- Может быть и так, - Гоша опять приложился к пиву.

- Хватит фантазировать, - вышла из задумчивости Саня. - Не будем о грустном. Все-таки завершили дело, которое столько лет было в разработке и стоило нам всем, - она обвела глазами собравшихся, остановилась на Стефании, кивнула ей, - так много.

Несговариваясь все чокнулись.

- Как у Маши дела? - спросила Саня.

- Слава Богу, все хорошо. Вернулась в университет, учится. Проходит регулярные осмотры у врача, вдруг будут какие-то последствия употребления того треклятого вещества, - ответила Стефания.

- Вот и хорошо. Остальные ребята тоже наблюдаются. Пока никаких побочных эффектов ни у кого не было выявлено. Есть все основания полагать, что обойдется, - успокоила Саня.

- А как у вас? - игриво улыбнулся Гоша. - На свадьбу позовете?

Пластинин по-детски пнул его ногой под столом.

- Обязательно! - улыбнулась в ответ Стефания, - как только меня кто-нибудь позовет замуж - вы будете первыми... ладно, вторыми, кого я приглашу, - сказала она и посмотрела на Романа.

- А как там наш бравый полковник Дунаев? - поспешил сменить тему Пластинин. - Мы к нему со Стешей и Машкой ездили пару недель назад. Надо бы навестить его после выписки из больницы.

- Заезжала недавно, - кивнула Саня, - бодрячком мужик. Такое впечатление, что вся эта история пошла ему на пользу. Вновь почувствовал себя в обойме, нужным, молодым. Попробуй вспомнить, когда он в настоящих боевых операциях участвовал? На службе последние годы все в кабинете отсиживался, молодежь взращивал. А ты ему такой подгон устроил. Опущу, конечно, законность его действий. Хорошо, что все удалось замять.

- Да, хорошо, - согласился Роман. - И даже Володю не сильно дрючили в Большом Доме. Пара допросов и все. Он тебе, Саня, магарыч не проставил за такой деликатный подход?

- А я то что? Я не при чем, - Алмазова уперла взгляд в потолок, улыбаясь.

- Блин, а зачем вы его сестру отпустили? - спросил Гоша. - Ведь она повязана по самую шею. Одна из них!

- Ладно тебе, - вступился за девушку Роман. - Молодая она. Глупая. Жертва по сути. Да и уговор у нас был. Считай, что она пошла на сделку со следствием.

- В лице кого? Тебя? - не унимался Гоша.

- Да, меня! И что? Ты-то прохлаждался, пока за тебя всю грязную работу делали.

- Я, значит, прохлаждался? - Роман начал заводиться.

- Тихо, тихо, мальчики, - влезла Саня. - Вам лишь бы выяснить, кто круче.

- Так а че он?! - у Романа даже инстинктивно сжались кулаки.

- А ты че? В морду захотел? - Гоша отставил бокал с пивом и упер руки в стол.

- От тебя, крыса тыловая?!

- Да мне урке двоечку в голову прописать - милое дело!

- Ты не попутал? Красноперый?

- Да вы чего! - вскрикнула Стефания.

Официантка Лена вмиг убрала телефон и уставилась на происходящее за столиком начальницы. Бармен Колян тоже прекратил протирать стаканы и с любопытством и страхом переводил взгляд с Романа на Гошу и обратно.

Мужчины замерли в позах, из которых можно было сорваться в драку за считанные мгновения. В зале повисла тишина. Остальные посетители тоже застыли, кто-то даже с поднесенной ко рту вилкой.

На лицо Гоши вдруг полезла улыбка, он закусил губу, но ничего не мог поделать. Тело мелко задрожало от смеха, в глазах начали скапливаться слезы.

- Ой, дураки... - вздохнула Саня.

Роман тоже улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся.

Гоша плюхнулся на стул, схватил бокал с пивом и поднял его навстречу Пластинину. Роман ответил тем же.

Некоторое время потребовалось, чтобы отсмеяться и успокоиться. Затем Гоша сказал:

- Пласт. Тут еще одна вещь вскрылась после ареста генерала Алмазова. Улики, которые указывали на то, что в перестрелке именно ты убил того ученого, из-за которого сел...

- Что с ними? - перебил Роман.

- Они были подтасованы. Это не твоя пуля. Подставили тебя, братан.

Пластинин выругался и тут же замолчал.

- Ты как? - спросила Саня.

- Знаешь, - спокойно ответил Пластинин, - я не удивлен. Да и какая разница. Внутренне я был уверен в своей невиновности. Понимал, что просто нужен был повод. Снился ли мне этот чувак по ночам? Да... каялся я за это сильно. А потом такое опустошение началось, что мне уже было не до чего. Сейчас вот вы сказали, что не мой это грех, но ведь перестрелка началась из-за меня. Выходит, косвенно, я все равно виноват. Но это мне перед Богом оправдываться. Эх, столько лет прошло.

- Зато теперь открывшихся обстоятельств дела хватит на его пересмотр. Тебя можно будет восстановить на службе, понимаешь? - Гоша смотрел в глаза друга.

- Ром, - осторожно дотронулась до его руки Стефания.

Пластинин поднял взгляд сначала на Гошу, потом перевел на Саню и остановил его на Стефании.

Вернуться в ФСБ означало потерять то новое и светлое, что он только обрел и к чему стремился всю жизнь.

- Поживем - увидим...

Конец

Александр Комаров

Июнь 2017 - Январь 2018

Оглавление

Глава 1. Слабакам здесь не место!

Глава 2. Скорая помощь

Глава 3. Дружба мужская и женская

Глава 4. Кто-то находит...

Глава 5. А кто-то теряет...

Глава 6. Старый друг - лучше?

Глава 7. Первая кровь

Глава 8. Иди сзади, если ссышь

Глава 9. Пока ты спал

Глава 10. Послевкусие

Глава 11. На пенсии

Глава 12. ... одни старики.

Глава 13. Ответственные люди

Глава 14. Без Романа

Глава 15. Штурм?

Глава 16. Мама

Глава 16. Мама

Глава 17. Саня

Глава 18. Патовая ситуация

Глава 19. Тушите свет

Глава 20. Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg