«Невеста Полоза»

Невеста Полоза (fb2) - Невеста Полоза 426K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Геннадьевна Бабинцева

Елена Бабинцева НЕВЕСТА ПОЛОЗА

Посвящается моим дальним дорогам, в которых было найдено много смысла.

В те года, люди еще верили в древних духов, которые населяли землю. Наряду с верой, не утратилась вера и в то, что существовало на протяжении многих веков. В году 1350, в эпоху правления князя Симеона Гордого, случалось много всякого на землях русских. Люди не отрекались от волшебного и непознанного и старались жить с ним мире. Хотя не всегда это получалось, то ли по не знанию, то ли от глупости.

В глухой деревне, близ Новгорода, стояла лютая зима. Чтобы набрать воду, приходилось идти к реке, в которой прорубь постоянно замерзала, сколько её не долби. А в такой мороз и тем более, ночью, идти без сторожа или без ножа за поясом, все равно, что смерть принять.

А Варвара была вынуждена идти. Отец хворый, а мать не пошлешь. И так по дому хлопот хватает.

— Варенька, да не ходила бы уж… — прохрипел отец с лавки. — Морозы лютые нынче.

— Ничего… Я, быстро.

— Ох… Нельзя тебя за водой-то одну пускать, — вздыхала мать, — а коли Полоз увидит? Ох, Варя… Потом беды не миновать.

— Матушка, зима на дворе, — усмехнулась девушка, потеплее заворачиваясь в отцовскую шубу и накидывая на голову платок. — Полоз в земле спит. До весны его не видно будет.

— Ох…

В ту ночь ничего не произошло, вот только слова матери из головы все не шли.

Полоз— змей, который живет глубоко под землей. В холода говорят, он уходит в теплые страны со своей змеиной свитой. А по осени змеи свадьбы играют. Кого приметят весной да летом, за того и идут…

Старики говорили, мол, красив Полоз. До пояса это статный и видный мужчина с черными, как смоль волосами. Глаза золотые, и горят, как будто в них живой огонь. На голове корона из малахита, до того искусная, что не многим умельцам до такого мастерства дойти. А вот ниже пояса это змий… Длинный хвост с зелено-черной чешуёй.

Ох, много девушек погубил, под землю увел, да невестами делал. Какая девушка к реке одна пойдет воду набирать, та и не замужняя значит, а Полоз видит, что жениха нет. Потом ночью со свитой придет к дому девушки, с подарками да сундуками с добром. Просить будет, мол, отдайте красавицу за меня. Уж выкуплю, за ценой не постою. Боялись люди Полоза… как прогнать? Вот и не прогоняли. Плачущую девушку наряжали в самое красивое платье, да и отдавали, прямо так с порога родительского. И после этого не отпускали девушек одних, ни к колодцам, ни к речке. Либо брат старший с ней, либо отец, либо жених. А то и вовсе сам муж за водой сходит. Говорят, лютовал Полоз около их деревеньки. Почти всех незамужних девок под землю уволок. Нигде такого не было, а вот около той деревни было. Хоть и давно, но было. Недаром мать предостерегает. Значит, видела, или знала того, кого Полоз увел под землю…

Варвара.

В это лето как обычно я собиралась к бабушке в Зиминки, что под Нижним Новгородом. Выпускной навевал легкую эйфорию, а впереди целое лето! Можно было купаться в речке, ходить в лес по грибы, встретить всех своих деревенских друзей! Да и бабушка была у меня что надо. Сколько сказок знала. Вот так сядем на крылечке вечером, я пью молоко, бабушка сидит, вяжет и рассказывает, про то, как один лесоруб видел кикимору, и лешего. Слово за слово, и получается длинный рассказ про то, откуда сие чудо природы взялось, и что в лесах не только кикиморы да лешие водятся. В общем, я ждала с нетерпением, когда смогу поехать отдыхать.

А на следующий день разыгралась гроза. Я уж подумала, все накрылась моя поездка, пока дождь не утихнет. В Зиминках, дороги оставляют желать лучшего, а после такого сильного дождя их могло запросто превратить в кашу из грязи и глины.

Однако к вечеру дождь поутих, и я, пользуясь маминой заминкой, со столь быстрым отъездом, мигом выскочила за дверь. Такси давно приехало, и я влетела на заднее сиденье машины со всеми своими вещами: ноутбуком, большой спортивной сумкой, и весьма увесистым пакетом для бабушки. Мама очень долго собирала ей гостинцы. Наверняка уже позвонила, да предупредила, что внучка приедет через пару часов.

Простите, что начало такое сумбурное, но мне с детства говорили, что не умею я повести писать или рассказы — все у меня прыгает, сюжет непонятный. Даже в мыслях такое творится…

Представиться забыла. Меня Варя зовут. Столь древнее имя мне дала моя далекая родственница. Да оно мне и не нравилось… слишком старое. И как будто, покрытое пылью. Сколько не стирай, а пыли меньше не станет. Мне восемнадцать лет. В этом году я окончила одиннадцатый класс. Не без труда… скажем так, с огромным трудом.

Куда поступать и чем в жизни заняться, я пока не решила. Хотела об этом с бабушкой поговорить. А вообще, многие назвали меня балбеской да лентяйкой, за то, что иногда отлынивала от уроков или прогуливала. Но это не так. Я очень усердно работаю, правда, не всегда, но что поделать.

Таксист привез меня на автостанцию, и я еле-еле успела на автобус до деревни. Духота в автобусе, и его переполненность, а так же сломанные форточки, не могли испортить моего настроения, потому что я ехала к бабушке на два долгих месяца лета!

Но, увы, как я и предсказывала, дорогу расквасило почти около деревни. Уже смеркалось, и идти в одиночку, было страшновато. Но и ждать трактор из деревни, который вытянет автобус из ямы, было, мягко говоря, в лом.

— Варя! Варя!

Меня окликнули с задних сидений, и я повернулась. В самом дальнем углу у окна, сидел мой деревенский друг Вовка.

— Вован! Сколько лет!

Вовка встал со своего места, и кое-как протиснулся ко мне. Он ехал из города, явно продал свои старые учебники за ненадобностью. Поэтому за плечами был пустой школьный ранец.

— А я смотрю, ты не ты — заулыбался он. — Вроде ты, да только бледная какая-то.

— Я все никак не могу позагорать, — усмехнулась я — Зато ты вон, какой коричневый. Как из солярия.

— А я вот подумал, автобус долго будет стоять, может пешком, до деревни? Тут идти-то от силы полчаса.

— А с вещами поможешь?

— А куда я денусь, — подмигнул Вовка.

Водитель автобуса безропотно открыл мне багажное отделение, где я отыскала свою сумку и бабушкины гостинцы.

Мы шли ночью по обочине дороги и ничуть не боялись. Как в детстве. Вовка смеялся, что не узнал меня сразу. Хотя я ведь тоже не узнала его лица в толпе. Вон какой вымахал… плечи, как кирпичная стена, выше почти на голову, а глазища синие, до того стали хитрые, что наверняка, многие девчонки сохли по нему в школе.

Вовка проводил меня до дома, и сдал с рук на руки волнующейся бабушке. Зайти на чай, он отказался, ссылаясь на то, что мама волнуется.

Передав бабушке гостинцы из дома, и немного поговорив о мелочах, я начала зевать. Бабушка отправила меня спать. Обещала завтра рассказать нечто очень удивительное. Бабушкины сказки я люблю. А пока спокойной ночи…

* * *

Утром я встала, когда солнце едва поднялось над деревней. Усталости не было, а жизнь кипела, как в котле. Я подпрыгнула в кровати, подошла к окну, и с удовольствием вдохнула утренний воздух деревни. Пахло испеченным хлебом, сеном и росой, цветами с полей и парным молоком. В животе сразу громко заурчало. Я прошла на кухню, где бабушка тихо слушала радио, и стряпала булочки с маком.

— Ох, Варя, первый день каникул, чего ж не спишь?

— Какой спать? Вон, какое утро на дворе!

Я подсела к столу, где меня уже ждала кружка молока и парочка булочек прямо из печки. Вкуснота….

— Так, чего произошло бабуль?

— Ась?

— Ну, ты вчера так и не рассказала, что случилось. Мол, такие новости. Ахнешь.

— Ах, это… — бабушка отправила новую партию теста в печку и присела за стол. Помнишь Полину из дома напротив?

— Рыжую, что ли? — нахмурилась я. — Ну, помню.

Польку я не любила. Задавака страшная, хоть и деревенская. Полька носила длинные рыжие косы до пояса, и красную юбочку в оборку. У Польки первой на деревне, среди девчонок, начала грудь расти. В то время, я ходила плоская, как доска, и мальчишки сохли только по Польке. Кроме Вовки… Вовка только со мной играл. А Польку тоже не любил.

— Так вот, Поля с каким-то городским парнем спуталась. Красив… я сама видела. Волосы, как смоль черные. Одет, будто богач, какой. Все к родителям Полины ходит, да просит, чтобы замуж отдали.

— Ну? Почему не отдают?

— В том-то и беда… — бабушка хотела было встать к печи, но я её опередила и сама вытащила булочки. — В том и беда… Спиридоновна, как увидела его, в голос закричала — «Сгинь нечисть! Чур, меня! Мало тебе, окояный, девок было! Не отдам!» Вся улица слышала. А Поля… бедняжка, с лица сошла, ходит мрачнее тучи, плачет постоянно.

Я тихо села на табурет, чтобы не мешать бабушкиному рассказу.

— Отец Поли, говорит тому мальчику, мол, не обращай внимания, бабушка старая, говорит всякое. А он, нет. Раз кто-то из родственников против, то нельзя так. Будто краду… и все. Уехал. Вот почитай второй месяц нет его. А Полинка теперь из дома совсем не показывается.

Я нахмурилась и в задумчивости съела еще одну булку.

— Может наведаться к ней? — внезапно спросила я бабушку. — Как раз проведаю, булочек отнесу.

— И то дело! — бабушка обрадовалась моей идее. — Сейчас свеженьких поставлю в печь. А ты тогда, Варя одевайся.

Я умчалась к себе в комнату и переоделась из пижамы в черную майку и джинсы. Волосы собрала в хвост.

Когда вышла на кухню, бабушка уже собирала мне корзинку. На пороге я обула кеды, приняла от бабушки корзину и направилась к соседям.

Тетя Марина, мама Полины, уже не спала. Я слышала, как она ходит по двору и ругает кошек, которые путались у неё под ногами.

Я постучала в железную калитку камушком и стала ждать. Мне сразу же открыли.

— Ох, вот те на! Какие гости! Варька! Ой, как вымахала-то! Ну, невеста!

— Утречко, теть Марин, — улыбнулась я. — Я вот с гостинцами. Бабушка напекла булок.

— Красота, какая. Проходи! Чаю попьем. Правда, спят пока все, да мы тихонько.

В понимании тети Марины тихонько, было совсем не тихонько. Она, не стесняясь, громко говорила, грохотала чашками, и чайником.

Бабушкины булочки были названы шедевром.

— А Поля, как поживает?

Улыбка немного сошла с лица женщины.

— Ой, Полька… да, что она. Вбила себе в голову любовь всей жизни. Прямо жить не хочет.

— Да ну? — я решила немного подыграть, что я еще не слышала этой истории.

Впрочем, тетя Марина с удовольствием мне её пересказала в лицах. Пока я слушала рассказ, то про себя невольно думала, как Полине плохо. Любить человека, и не быть с ним вместе потому, что бабушке что-то там привиделось… казалось бредом чистой воды. Я бы, ни минуты на месте не сидела. Вот ни минуты…

— …и с тех пор сидит, все время вздыхает, — нахмурилась тетя Марина. — Говорю, сходи, развейся! Погуляй! А в ответ одно и то же — «Зачем?»

— А может врачу ее показать? — предложила я. — Может, пропишет витамины какие?

— Да были уже, Варенька! — всплеснула руками моя собеседница. — Повыписывали кучу таблеток. Ну а толку? Пропила она их, а лучше не стало.

Я задумчиво гладила бок своей кружки с чаем, изучая, как красиво на белом боку чашки вырос голубой цветок. Полоз…

Я на мгновение вскинулась. Причем здесь Полоз…? Почему я вообще о нем подумала?

— Теть Марин…

— М-м?

— А тот мальчик, по которому Полина страдает…

— Да где ж мальчик! Парень! Взрослый уже.

— …ну, так вот, он кто вообще такой? Кем представился?

— Да кем… в городе, значит, у него свое дело. Юрист он, вроде.

— А он ни на кого не похож?

— Да на кого ж? — удивилась тетя Марина. — Красивый, это да. А вот, на кого похож…

— Да ладно, это я так…

Вскоре я засобиралась домой. И невольно кляла себя за эту глупую идею. К Полине я так и не зашла…

Выйдя на улицу, я вздохнула и направилась к лавочке около нашей калитки. Сев на неё, я задумчиво уставилась на небо. А что если и так? А вдруг мамины страшилки вовсе не были страшилками? Что Полоз есть? И что он девушек сватает? Тогда Полину пытался Полоз сосватать? Вот совсем бред… парень-то городской. А Полоз в деревне веками обретался. Непонятно… Полинка была оторвой и расчетливой девчонкой. Захомутать самого красивого парня в деревне, не вопрос. Да и не страдала она никогда от нехватки внимания. Чем же её увлек городской юрист?

С той стороны улицы залихватски мотая ведром, шел Вовка. Парень что-то насвистывал, щурясь на солнце. Я поднялась ему на встречу. Вовка едва завидев меня, заулыбался.

— Какие люди! Только семь утра, а ты на ногах. В деревне не получается спать долго, да?

— Не получается, — согласилась я. — А ты за водой на речку?

— Ага. — Вовка поболтал жестяным ведром и удочкой. — Ну, еще может, рыбы наловлю. Пошли со мной. Если хочешь, конечно.

— Пошли, — согласилась я, про себя думая, что про Полю спрошу попозже.

Мы вышли с обратной стороны деревни и стали спускаться к реке.

На речке уже вовсю квакали лягушки, подставляя рассветному солнцу свои глянцевые мокрые бока.

Я помогла Вовке разобраться с наживкой для удочки, и он, закрепив удочку на берегу, уселся на песчаный берег. Вовка носил в деревне джинсовые шорты. Когда-то они наверняка были хорошими темно-синими джинсами, но за время вышеркались, потеряли цвет и полиняли. Вовка отрезал джинсы по колено. С тех пор летом только в них. Футболки тоже старые застиранные. Когда-то черные, а теперь сероватые без рукавов. На них была изображена какая-то рок-группа американского состава. Но теперь уже не разобрать.

Вовка заметил мой изучающий взгляд и удивленно спросил.

— Чего уставилась?

— Да так… думаю просто.

Вовка усмехнулся.

— Садись. В ногах правды нет.

— А можно подумать она вся в заднице скопилась, — парировала я. Но рядом с Вовкой все-таки села.

Примерно пять минут мы сидели в тишине. Солнце начало подниматься выше, и стало порядочно припекать.

— А я сегодня к тете Марине зашла, — как-бы невзначай, проговорила я. — Хотела Полю увидеть.

— Ты Полю хотела увидеть? Да брось ты. Ты же ее терпеть не можешь, — чуть не расхохотался Вовка. — Да зачем? Она как с каким-то мажором из города порвала, так больше ее и не видно. Сидит слезы льет.

— Вов, мне кажется, ее поддержать надо…

Вовка хмыкнул. Скорее раздраженно чем, зло.

— Поддержать. А когда она Тараса у Лельки отбила? Между прочим, Лельку тогда из петли успели вытащить. Что ты тогда говорила, помнишь? Вот то-то и оно. А ты говоришь поддержать.

— Ты как давно видел Польку? — не сдавалась я.

— Ну… — Вовка задумался, — где-то с месяц. Ой, да ладно, Варя! Ты вот не замечаешь за собой, что всех подряд жалеешь! Полька вообще твоей жалости не заслуживает.

Я больше не стала говорить на эту тему. Вовка ничего толком не знал. Как и тетя Марина. Только общие фразы и догадки.

Все остальное время у речки мы проболтали о планах на лето, что будем делать и куда обязательно сходим. Вовка поймал трех пескарей. Ведро заняли новые водные жители. Проходя мимо моего дома, Вовка слезно попросил меня арендовать наше ведро для воды и сходить на ключик.

— Блин, Вовка… я много не принесу, учти!

— Да хоть сколько. Я обещал воды принести, ну не нести же рыбу в руках, тем более живую. Если не хочешь, меня дождись, вместе сходим.

— Да ладно, — усмехнулась я. — Сама схожу. Все равно хотела.

Вовка двинулся дальше по улице, а я забежала в дом. В сенях как раз стояли ведра для воды.

— Ба! Какое ведро можно для воды взять. Я на ключик пойду!

— Ой, Варенька… — по звуку было слышно, что бабушка в комнате, смотрит телевизор. — Так возьми самое нижнее. Оно прочное.

— Светло-голубое?

— Ага, оно!

Я взяла ведро и, выйдя во двор, уже хотела пойти за калитку.

— Варя…

Я так, наверное, никогда в жизни не пугалась. Прямо перед калиткой стояла Марфа Спиридоновна. Бабушка Поли…

— Ой… баба Маня, вы напугали меня… А доброго здоровеца! Как вам погода— то нынче?

Старушка смотрела на меня странным изучающим взглядом. Я помнила бабу Маню улыбающейся старушкой. Она всегда сидела перед калиткой на лавочке и вязла то носки, то шарфы. И рядом с ней всегда были соседки. На той стороне улицы всегда было веселье, там и моя бабушка была. А сейчас на меня смотрела очень настороженная и испуганная женщина.

— Варя… на-ка возьми.

Баба Маня быстро сунула мне в руку какую-то веревку.

— Смотри не потеряй. Везде с собой носи. Не ровен час приползет, окояный…

— Баба Маня? Кто приползет? Зачем мне это?

Но старушка уже повернулась и быстрыми семенящими шагами направилась к своему дому.

Обшарпанная зеленая калитка закрылась с печальным скрипом.

Я шла за водой, а в руках вертела ту самую вещицу, которую мне всучила баба Маня. Ничего примечательного: длинный шнурок, просаленный, от того что, его часто держали в руках, раньше он был красным, а теперь грязно серый. И сам кулон… или что-то типа того. Напоминало птичий клюв… две половинки стукались с глухим звуком друг о друга на шнурке. Странная вещица. И зачем держать при себе? Конечно, это походило на оберег. А вот от кого? Какие мифические монстры боялись птиц? Тролли боялись канареек, но это не то… Василиск, был огромной змеёй. И он боялся петушиного крика… а Полоз…?

Тьфу ты! Опять этот Полоз! Можно подумать, старая полоумная бабушка дала мне эту бесполезную вещицу, чтобы от меня монстры отскакивали? Бред какой-то…

Я пришла к местному роднику в раздумьях. Решив немного отвлечься, я стала разглядывать местность. Но здесь ничего не изменилось. Когда-то здесь, на пути у родника, вырыли небольшое углубление, чтобы было легче набирать ведра с водой, а небольшой мосток над родником латают каждую зиму…

Ведро наполнилось быстро. Вода здесь имела даже своеобразный запах чистоты и нетронутости. Едва я выпрямилась на мостке с ведром, солнце бликом стало вылавливать что-то на дне небольшого колодца. Блестело так, будто золотое… я отставила ведро в сторону на берег, и, встав на колени, на мостке, наклонилась ниже. Зрение не обмануло меня, на дне лежала какая-то безделушка похожая на заколку или брошку. Сделано было искусно, золотая веточка с эмалевыми цветами и змеей в ветвях с глазами из маленьких изумрудиков. Вещица увлекла меня, не спорю, и очень уж хотелось подобрать её… но я не стала. Я встала на ноги и, сойдя на берег, взяла ведро с водой. Идя обратно в деревню, я думала, почему не взяла такую ценную вещь? Была мысль, что кто-то уронил. Но потом я себя осекла. В деревне такое не будут носить просто так. Слишком дорогая вещь. Вернуться забрать…? Но ноги сами несли меня прочь от родника. Как раз навстречу мне бежал Вовка.

— О! Наконец-то! Тебя только за смертью посылать… ты чего, Варь?

Наверное, я была, довольно, мрачная и задумчивая. Вовка забрал у меня ведро с водой.

— Вовка… такое расскажу…

Мы сидели около его двора. Машина его отца, стояла разобранная уже второй год под тентом. И отсюда часто приходилось шугать малышню.

Я рассказала Вовке о бабе Мане и о странном подарке, который был продемонстрирован, а потом про странную находку. Кстати, Вовка отреагировал, вполне, нормально, когда узнал, что я не взяла её.

— Я бы тоже не взял. Странно это все… да не было никогда такого, чтобы девчонки наши в таких побрякушках на родник шастали. Кто-то специально положил…

— Зачем? — удивилась я.

— Да мало ли… — задумчиво проговорил мой друг, почесывая коленку. — Вот Полька тоже нашла что-то, вроде кольцо, какое-то. Ходила всем хвастала, все смотрите, какое у Поли колечко… а я думаю, ей специально его подкинули.

— Скажешь тоже, — фыркнула я. — У Польки столько поклонников, что это может, кто угодно быть.

— А она говорит, нашла.

— Да подарили…

— Ну, вот и спроси, раз мне не веришь, — почему-то Вовка обиделся. — А оберег, носи с собой. Баба Маня конечно, немного сумбурная, но я ей верю.

Я только пожала плечами и напомнила ему, чтобы вернул ведро сегодня.

Примерно до самого вечера я сидела безвылазно около ноутбука и просматривала интернет. Меня интересовали мифические монстры. Но почему-то про Полоза ничего конкретного не упоминалось.

Наткнулась на небольшую информацию про Золотого Полоза, из сказок Бажева.

— «от Полоза холод настолько силен, что трава индевеет, а вода…»

— Варя!

— Иду ба!

Я скинула ноут с колен и прибежала к бабушке на кухню.

— Чего? Чего кричишь так?

— Так… — бабушка растерянно поправила очки, — уже пятый раз тебя ужинать зову.

— Как ужинать? — я удивленно посмотрела в окно, а потом на часы. Да, я даже не заметила, как время идет.

— Да, поесть не помешало бы.

Пока я ела, я рискнула задать бабушке вопрос, который меня мучил.

— Ба, а как Полоз невест сватает?

«…холод лютый был. Вторая зима прошла, как меня выдали замуж и я родила. Жила я в достатке и радости. Муж любил, родственники уважали. Да только не надо было мне в тот вечер осенний за водою ходить. Теперь не вижу ни света белого, ни деток своих…

За водою я пошла одна, уверив мужа, что вернусь быстро и не надо ему меня провожать.

Колодец у родника был неглубокий, и я уверено набрала воды в ведра. Но едва я вытащила ведро, как заметила, что на дне его лежит дорогое ожерелье и чистого злата. А я тогда и обрадовалась ещё. Вот будет чем семью прокормить. Да и забрала его. Но мужу не показала. А по весне, как снег сошел, то кончилась жизнь моя…»

— Да ну…! — уже в который раз восклицала я. — Вот так они ее и отдали?! А дети как? А муж?!

— А что ж он мог? — бабушка пожала плечами, продолжая вязать носок. — Она взяла украшение добровольно, а значит, приняла его предложение. Полоз и пришел за ней, как снег сошел. И потребовал свое.

— А что было бы, если бы они не отдали невесту?

— Так известно что… неурожай, голод, беды и болезни…народ знал, что Полоз не любит, когда забирают то, что ему по праву принадлежит.

Я замолчала, да и бабушка, ничего больше не говорила.

— А-а… вот как раз вспомнила, — встрепенулась бабушка. — У моей прабабки были такие погремушки детские из птичьего клюва. Это чтобы Полоз, не украл ребенка, или чтобы маленькую девочку не сосватал.

— А девушки такие носили?

— Носили и девушки, и женщины, — кивнула бабушка. — Ох, Варька, давай-ка спать. Время то позднее.

И, правда, позднее. Ну ладно. Тогда до завтра. А завтра я хотела зайти к Поле. И на этот раз увидеть её. И посмотреть, что там за странное колечко…

* * *

Не спалось мне той ночью. Я ворочалась и не могла заснуть. В голове роились мысли о том, что что-то странное происходит в деревне. Подумала о Поле. Почему Полоз не забрал её? Ведь она приняла кольцо. Не верится, что из-за бабушки Полины. Да она не согласна была. Ну и что с того? Рано или поздно, её бы все равно отдали. В чем же тогда дело. На завтра я решила пойти к Полине и все разузнать.

В шесть утра, я не видела смысла валяться в постели. Все равно бы не заснула. Я оделась, и, стараясь не разбудить бабушку, вышла во двор. Утро дышало свежестью лугов и летом. Я вдохнула полной грудью, и на душе стало легче. Выйдя за калитку, я с удивлением уставилась себе под ноги… не может же такого быть! У моих ног лежало круглое массивное кольцо печатка, с изображением змеи и розы. Бредятина… я аккуратно перешагнула через найденную вещь и направилась к дому Полины.

Баба Маня уже сидела на лавочке, не смотря на такую рань и неспешно вязала носок. Спицы в её умелых руках бегали, как живые.

Едва я поравнялась с ней, она вперила в меня взгляд выцветших за годы глаз.

Слова сразу застряли в горле, как ком.

— А что ж Варенька, подарок-то не приняла?

— Какой подарок?

— Знамо какой… — баба Маня снова застучала спицами. — Негоже так делать. Подарочек-то прими.

По спине прошелся нехороший холодок. Рука непроизвольно дотронулась до кармана джинс, где лежал оберег.

— И правильно… — снова проговорила моя соседка, — носи с собой. Защита слабовата, но может пригодиться.

— А Поля дома? Я вот спросить хотела…

— За водой ушла… да ты догонишь её.

Я развернулась, двинулась прочь от странной старухи. Не хотелось думать, о том, что произошло. Дойдя до родника, я увидела Полю. Но от былой деревенской красавицы и следа не осталось…

Она осунулась, была в каких-то старых темных штанах, и грязной желтой футболке. Волосы были собраны в пучок. И уж конечно без следа косметики, что бывшая Поля сочла бы верхом безвкусицы. И она очень сильно исхудала…когда-то ладная и легкая фигурка, стала костлявой и угловатой.

Я окликнула её издалека, чтобы не напугать. Она скользнула по мне пустым взглядом и снова принялась наполнять ведро.

— Привет Полина, — поздоровалась я, когда подошла к ней ближе. — Тебя давно видно не было. Болела?

— Болела… — эхом отозвалась она.

— Слушай, тут такое дело… вот кольцо, которое тебе подарили, можно посмотреть на него?

— Нету его больше. — Поля выпрямилась и хмуро посмотрела на меня. — Тебе зачем?

— Да просто все говорили, что очень красивое…

— Было красивое.

— Ясно… — я думала, что закидаю ее вопросами, но видя ее такую мрачную, да хмурую, спрашивать совсем расхотелось.

Полина вытащила ведро из родника и хотела уже идти обратно.

— Поля, мне очень надо знать, куда девалось кольцо.

Полина остановилась и опустила ведра. Она повернулась ко мне.

— Бабушка моя, отмолила от меня жениха непрошенного. А как, я не знаю. С тех пор кольца я не видела.

— Жениха…?

— Да, жениха.

— И он, поэтому не пришел? Бабушка отмолила?

— Да.

Я замолчала. Поля взяла ведра и пошла прочь. Я все так же стояла, как столб. Бабушка отмолила… «Что ж ты Варенька, подарок-то не приняла… не приняла…»

Руки стали холодными, как льдины, а ведь на улице стояла жара. Так вот получается, что… эта старая карга выменяла внучку свою на меня?! Меня теперь Полоз заберет, если приму дар от него?! А оберег дала, чтобы совесть свою успокоить. Ах, баба Маня… вот так дела.

Не в силах переварить такую новость, я опустилась прямо на траву. И как теперь быть…?

Принять позицию страуса? Не замечать золотого барахла под ногами? Но надолго ли это? А если кто-то вместо меня найдет?! Думать об этом не хотелось. Я подвергаю опасности не только себя…

Из деревни стали доносится звуки утра, голоса людей и мотор трактора. Пора возвращаться.

* * *

«…намедни болтали, что хотели забрать дочь кузнеца Маню. Родичи её кого только не просили помочь да отвадить беду от дочери. И пришла к ним по вечеру, какая-то старуха. О чем говорили не известно. Но заплатили ей дорого, и она взялась помогать. Спустя пару дней, Маня снова показалась на улице, снова гуляла с подружками. А на следующую ночь, я нашла в проруби ожерелье из злата…»

Я шла обратно в деревню на ватных ногах. Дом напротив, обошла как можно дальше. Баба Маня, все так же сидела на лавке и, завидев меня, дружелюбно улыбнулась. Я не ответила. Подойдя к калитке, обнаружила у порога кольцо. Никто не подобрал. Это хорошо. Я зашла во двор и нашла пустую банку из-под варенья. В дровнице выискала тонкий прутик. Выйдя за калитку, я аккуратно подцепила кольцо прутиком и опустила в банку. Баба Маня наблюдала за мной с точностью перископа. Банку я закрыла крышкой и опустила в толстый черный пакет. Затем отправилась на речку.

— А куда идешь Варенька? — голос бабы Мани так и лился патокой.

— Мусор выкинуть.

Она еще что-то говорила, но я не слушала. Я кинулась бегом из деревни, и, запыхавшись, добежала до берега. В банку я накидала камней. И как следует, замахнувшись, швырнула её в реку. Банка со звучным бульканьем опустилась на речную гладь и утонула. Но чувство облегчения не пришло. Стало только страшнее. Это еще не все… что ж, я как следует, буду бороться за себя.

«Так отдай подарок другой. Пускай она и мучается…» — насмешливо пронеслось в голове. Я глубоко вздохнула. Такого делать я не буду. Такой участи никто не достоин. Жаль вот, только что баба Маня сочла меня достойной этого.

Из-за деревьев начал раздаваться веселый свист, со стороны тропинки из деревни. Это Вовка шел. Да так и есть… стали мелькать его потертые джинсовые шорты и черная майка. Завидев меня, он махнул рукой с удочкой, приглашая порыбачить вместе. Я кивнула и двинулась к нашему месту. Вовка о чем-то радостно болтал и не замечал, что я улыбаюсь, натянуто и как-то неохотно. Мы поболтали о том, о сем, и не затрагивали вчерашнюю тему. Вовка наловил окуньков, и тут же развел костер, чтобы испробовать добычу. Я натаскала дров, и сделала кострище, обложив его камнями. Вовка со знанием дела потрошил и чистил рыбу.

Мы уже съели по одной жареной рыбе, как он вдруг сказал.

— Я сегодня Полину видел. Поздоровался с ней, спросил, как здоровье, а она даже не сказала ничего. Нелюдимая стала, какая-то…

— Я тоже ее сегодня видела у родника…

— Что, то же самое?

— Ага…

Вовка отложил рыбу, которую начал есть и внимательно посмотрел на меня.

— Варь, ты мне никогда не врала, скажи, в чем дело?

Глаза тут же стали мокрыми от слез. Вовка удивленно глазел на меня.

— Я, кажется, попала в беду, Вовка…

Мой друг подсел ко мне рядом и уверено хлопнул себя по коленкам.

— Рассказывай!

И я рассказала. Вовка слушал и не перебивал. Хмурился и молчал. Я не хотела, чтобы он знал. Не хотела, чтобы вообще кто-то знал. Я сразу сочла эту неприятность своей.

Когда я закончила, Вовка вздохнул и проговорил.

— В общем, если по чесноку, то, на мой взгляд, ты пока рано нос повесила. Пока что, ничего страшного не произошло.

— Вов, страшное уже случилось…

— А я говорю, не вешай нос! — с нажимом сказал он. — Ты не одна Варь. Я помогу.

— И как? — наконец усмехнулась я, — сосватаешь меня?

Вовка не улыбнулся. Взгляд его остался серьезным.

— Надо будет и сосватаю.

— Не шути так… — проговорила я. — Из-за меня на такие жертвы не надо идти. Я ведь знаю, ты в Маринку влюблен, что из соседнего села, на ярмарку приезжает… ты сам сказал.

— Ну и что?

— Да как что…?!

— Варь, а если бы я сказал, что в Польку влюблен, ты бы поверила?

Слова застряли в горле. Вовка протянул ко мне руку и, притянув к себе, поцеловал. В наступившей тишине были слышны голоса из деревни, плеск воды у берега и слегка учащенный стук сердца Вовки. Оказалось, что поцелуй моего друга был не таким уж и неприятным. Я много раз думала, а что было бы, если бы вдруг…мы стали парой. Но Вовка не представлялся мне кем-то ближе. А сейчас я увидела его совсем с другой стороны. Секунды шли… он отстранился он меня и посмотрел в глаза.

— Не бойся.

Меня хватило только на короткий кивок. Мы дошли вместе обратно. Вовка проводил меня до калитки и предложил встретиться вечером, поговорить, и все продумать. Я зашла домой, выслушала нотацию от бабушки и тут же в утешение получил чашку чая и целую тарелку пирожков с мясом. После позднего завтрака я ушла в свою комнату и легла на кровать. Проспала я почти до самого вечера.

Вечером меня бабушка разбудила. Сказала, беспокоилась, думала плохо мне, вот и сплю без задних ног.

Просыпаться не хотелось. В памяти сразу всплыло, все произошедшее утром. Поля, баба Маня, Полоз… и Вовка.

Я закатила глаза и плюхнулась обратно на кровать. Вовка был, дурнеем и балагуром. Я дружила с ним с самого детства. Когда он сказал что любит девочку из соседнего села, я его даже на смех подняла. Дуреха… конечно он промолчал. Сама виновата.

Я поднялась с кровати и прошла на кухню. Бабушка смотрела какой-то сериал, и вязала. Я, молча, налила кружку молока и уволокла со стола пирожок.

— Ох, Варька, да поела бы нормально! На одной сухомятке уже неделю!

— Ба… — вяло протянула я, — а что мне делать, если ко мне Полоз посватается?

Бабушка вдруг перестала вязать. Она обеспокоенно повернулась ко мне. Взгляд мне бабушкин не понравился. Я прожевала пирожок и беспечно пожала плечами.

— Ну…к примеру. Стало интересно. Поспорили с Вовкой.

Бабушка мне не поверила. Я это увидела. Но все равно улыбнулась.

— Так знамо что… жениха ищи. Жених колечко на палец оденет золотое и окольцует тебя. Своей сделает. Перед этим Полоз бессилен. Вот, правда…

— Что?

— Если ты полозу очень сильно приглянулась, он будет предлагать подарки жениху. Будет манить его деньгами да богатствами. А если жених от тебя откажется, то Полоз заберет тебя.

Еда стало в горле комом. Во рту появился привкус желчи. Совершив титаническое усилие, я проглотила молоко.

— А…а с моей далекой прабабушкой то же самое произошло, да…?

— Так я ведь сказала, что они сами отдали ее.

— Мать двоих детей? Ба, я не верю, что так все было. Не мог он ее просто так отдать за цацки!

Бабушка удивленно уставилась на меня. Я сама не заметила, как начала громко кричать.

В комнате повисла неловкая тишина. Поставив кружку с недопитым молоком в раковину, я вздохнула.

— Прости, ба… что-то сорвалась.

— Я всего лишь говорю, как мне было когда-то рассказано, Варя. Сейчас — то, и концов не найти.

— Да…

В калитку громко постучали. Я вздрогнула от этого звука. Опередив, и чуть не сбив бабушку с ног, я едва не по пояс высунулась в окно. За забором стоял Вовка… я выдохнула с облегчением. Совсем уже больная становлюсь.

— Варька! Да ты в своем ли уме! Чуть не зашибла!

— Прости, ба! Пока ба!

Я моментально обулась и умчалась за калитку.

Вовка был довольно веселым. Казалось, его утреннее откровение никак не задело.

— Привет! Я узнал у прадеда кое-что. Тебе будет интересно!

— Я тоже у бабушки поинтересовалась… жуть еще та.

— Пошли к лесу! Что б без посторонних.

Мы двинулись в обратную строну от реки. Там на окраине люди косили траву для сена. Поэтому сейчас среди зеленого поля высились зленные стога.

Пока Вовка что-то беспечно рассказывал про то, что у него произошло дома, я почему-то вспомнила, как я сильно возмутилась тогда бабушке на кухне. «Не мог он ее за цацки отдать!»

Не мог ведь…?

* * *

«…наступили мрачные дни. Но я знала, и мать моя знала, не мог Полоз замужнюю взять. Так прошла зима. На пороге дома, каждый день я находила украшения и золото. Ничего из принесенного, я не брала. Отец закапывал все в землю на окраине леса. Но в конце весны, Полоз пришел сам…

Было это среди глубокой ночи. Мой муж, открыл ему дверь и пригласил войти, как гостя. По-другому поступать было нельзя. Я не выходила в горницу. Боялась. Страшилась увидеть его… слышала лишь голоса. Он торговал… просил мужа отдать меня за бесценные подарки. Сулил такие богатства, что даже я не верила ушам своим. Муж отказывался. Я была горда им. Только бы до осени продержаться… а так уж не страшно будет! Не получив то, что нельзя брать силой, Полоз уйдет ни с чем!

Приближалась осень. Наш дом постигла беда… в кладовых, откуда ни возьмись, появились крысы! Все припасы на зиму были съедены или испорченны. Мы стали голодать. Соседи не желали помогать нам, считая, что навлекут беду и на себя. Я не винила их…

В начале осени тяжело заболел старший сын. Я разрывалась между чувством материнства и страхом. И вот однажды поздно ночью, когда я еще не спала, с улицы, зашел муж, с дровами. Он положил поленья у печи и обернулся ко мне. По его глазам, я все поняла. Все…

Я, молча, встала, и стала собираться в дорогу. Ничего из родного дома я так и не взяла.

Полоз обещал вылечить моего сына. И в довесок присылать золото каждый месяц. И так будет три раза по три года.

Я запретила себя провожать. Муж так и не обернулся в мою сторону. Отца и мать я обнимала в последний раз. Детей более не видела никогда…»

* * *

Мы с Вовкой вышли к полю быстро. Как раз с него ехал последний, а может и единственный трактор, груженый сеном. Вовка поздоровался с водителем, и мы двинулись дальше. Когда дошли до самого дальнего стога, то я опустилась в недавно скошенную траву и вздохнула.

— Ну, давай, Шерлок. Рассказывай.

Вовка плюхнулся рядом и принял выражение лица заядлого сказочника.

— Вообщем, поговорил я с дедом. Он посмотрел на меня, как на идиота, но ничего не сказал против. Спросил про Полоза. Говорит, что если сосватать девушку, которую хочет Полоз забрать, то можно ее уберечь. Правда, будут всячески жениха проверять. Подарками задаривать, да деньгами манить. Дед говорит, мало, кто выдерживает. Потому что подарков Полоз может надарить… — Вовка сделал большие глаза, да я и так ему верила. Значит, сосватать…

— Варь?

— Да вот думаю…

— О чем? Все вроде понятно.

Я закатила глаза.

— Что понятно? Сватать меня будешь? Вов… ну глупости не говори.

Вовка насупился и отвернулся. Его волосы ерошил ветер, и солнце падало на его скулы. От чего он казался очень серьезным и взрослым. Мне даже не по себе стало. Вовка и муж? Два странных понятия.

— Думай сама, — он повернулся ко мне, а в руках держал простое колечко. Серебряное, а может просто посеребренное. С маленьким светло-голубым камушком в центре. — Я от своих слов отказываться не собираюсь.

Я была… в шоке. Хотя это мягко сказано. Вот сейчас, в эту минуту, ко мне сватается Вовка, мой друг из детства. Вовка… тот самый мальчишка, который кидался во двор соседей яйцами. Тот самый Вовка, который, впервые назвал девчонку другом. И тот самый Вовка, который «ни в жизнь» не женится.

— Берешь?

Голос Вовки вывел меня из ступора. Колечко все так же лежало в мозолистой Вовкиной руке. А был ли у меня выбор? Любила ли я Вовку? Не знаю. Да он был красив… даже очень. Что для деревенского было странно. Чего только стоили одни его глаза. Таких синих глаз в деревне ни у кого нет. Я протянула руку, и Вовка одел мне кольцо на безымянный палец правой руки. Ветер подул такой промозглый, что казалось, сама природа нам свидетель.

— Целоваться надо? — эти слова сами собой вырвались у меня, но я поздно прикусила язык.

Вовка усмехнулся.

— Ну, раз хочешь.

— Нет-нет! Я, пожалуй, обойдусь.

— А зря, — заулыбался мой друг. — Там у реки, тебе вроде понравилось.

— А вроде, Вовка, это ключевое слово, — не осталась я в долгу.

Мы весело переглянулись. Все-таки мы друзья. Вовка может и любил меня, но другом я для него была больше, чем девушкой. Да и я к такому была не готова.

Обратно в деревню мы шли в сумерках. Несмотря на это, по улице гуляли люди, в основном старушки. Детвора насалась и играла в прятки. В общем, обычная деревенская жизнь.

Я рассказала Вовке про свою дальнюю родственницу, которую сосватал Полоз. Как ее забрали. Вовка лишь таращил глаза, да удивленно восклицал.

— Я тебя нипочем не отдам! — твердо сказал он. — Ни за какие цацки.

— А за мотоцикл? Ты же давно хотел, — усмехнулась я. — большой, черный и спортивный?

— Ты же не Полоз, — заулыбался Вовка. — Так что можешь не стараться.

Я пожала плечами. На лавочке перед домом, сидела моя бабушка… вместе с бабой Маней. Они о чем-то весело говорили. И, кажется, разговор был обо мне…

— ….а как вымахала-то! Жених есть?

— Какой жених? Ветер в голове!

Мы поравнялись и обе сплетницы замолчали. Моя бабушка покраснела, чем и выдала себя.

— Ох, Варька, где была? Поздно уже!

— Ба… сейчас девять вечера, — я скептически потрясла часами на руке.

— Да? Ну, тогда ладно… тогда хорошо, — и бабушка принялась вязать дальше, разговаривая со своей собеседницей о всякой ерунде типа банок с вареньем и сушеных грибов на зиму.

— Ладно, Вов, до завтра. Предкам привет!

— Бывай! До завтра!

Вовка помахал мне рукой и двинулся обратно, в конец улицы.

Баба Маня скользнула по мне взглядом, и от нее не укрылось мое новое приобретение.

— А что, Варенька, нравится тебе Вовка-то наш?

— Он мне просто друг.

— Ну ладно— ладно….

Чем дальше, тем больше не нравилась мне баба Маня. Она была просто одержима идеей, сбагрить меня Полозу. Но теперь, я смогу побороться.

Оповестив бабушку, что я пошла домой, я оставила ее на лавочке.

На кухне меня ждала тарелка с макаронами и котлетами. В животе так булькнуло, что я не заставила себя долго упрашивать. Сытно поужинав, я пришла в свою комнату. Упав на кровать, я стала слушать тихое шуршание часов в кухне. В голове было на удивление пусто и сыро. Ни о чем не думалось. Казалось, теперь все наладится и все будет хорошо. Я подняла правую руку к потолку. Заходящее солнце бросало блики в комнату и на мою едва загоревшую конечность. На пальце тускло блестело тонкое колечко. Да уж… столкнуться с фольклором прямо лоб в лоб. Я спасаюсь от мифического монстра. Куда мир катиться…

Я вздохнула и посмотрела в окно. Спать пока что не хотелось. Но и занять себя нечем было. Я села и взяла с тумбочки ноутбук. Примерно пару часов я просидела в интернете. Бабушка вернулась спустя час после моего ухода и сразу же легла спать. Когда мои глаза начали слипаться, на часах было около двенадцати ночи. Решив не искушать судьбу, я легла спать.

Трудно вообразить, но последующие две недели, я жила спокойно и даже счастливо. И даже съездила на ярмарку в соседнюю деревню. Никакого золотого хлама, никакой навязчивой бабы Мани. Все почти наладилось… ключевое слово почти.

Бабу Маню увезли в ночь на воскресенье в районную больницу с приступом. Вся улица гудела, как улей. Моя бабушка страшно волновалась и никак не могла заснуть. Я просидела с ней всю ночь на крыльце. Утром вернулась тетя Марина. Она посмотрела на нас заплаканными глазами и зашла в дом. Вот так вот… почила старушка, царствие ей Небесное. Бабушка разрыдалась. Пришлось отпаивать ее травами. Да неприятное событие. Баба Маня была, конечно, не молода, да и старой назвать ее нельзя было. По крайней мере, с виду. Семидесятилетняя бабулька была бодра и бегала, как первоклассница. И вдруг внезапно приступ. Сердце слабое… сказали врачи. Слабое сердце? У деревенской бабушки? Она с детства не знала что такое химия и пищевые красители. А врачи сказали слабое сердце. Ну что ж… эти дяди в белых халатах намного умнее меня, так что, я с ними спорить не буду.

Бабу Маню хоронили всей деревней. Погода выдалась промозглой и мерзкой. С кладбища все возвращались неровным строем. Я плелась почти в конце. У обочины притормозил «мерс», и плавно опустившееся тонированное стекло, явило мне мужчину.

— Простите, в какую сторону Зиминки?

Мужчина мне не понравился. Слишком… дорогой.

— Вон туда, — я махнула рукой по направлению в деревню.

— Вот спасибо, я поворот пропустил. А вы тоже из деревни? Садитесь, я подвезу вас. А то вы простудитесь под дождем.

— Спасибо, я сама.

Мужчина улыбнулся и пожал плечами. Окно закрылось с тихим жужжанием, и машина покатила к деревне.

Тогда мне еще подумалось, к какой бабушке приехал такой видный внук? А может быть, сын. Но на тот момент этот вопрос меня волновал меньше всего.

Я пришла домой промокшая вся до нитки. Дождь за окном усилился, и мне повезло, что меня не застал ливень в дороге. Бабушка поставила чайник и разогревала обед, пока я переодевалась в сухое. Сидя в своей комнате, я задумчиво смотрела в окно. Ливень перешел в простой дождь, но от этого небо светлее не стало. Я вяло думала о завтрашнем дне. Завтра можно будет сходить по грибы. Но если будет такая, же погода, то придется остаться дома. Хотя Вовка на днях приглашал домой, поиграть в приставку… да мой друг трепетно хранил старенький Денди и кассеты к нему. Ностальгия.

— Варя, обедать!

Я сползла с кровати и направилась на кухню.

Ближе к вечеру, дождь прекратился, и солнышко робко выползло из-за туч.

Бабушка засобираюсь в районный центр в соседнем городе-деревне. Так как почтальона в Зиминках не было, то приходилось самим ездить за пенсией и разными газетами, на которые нынешние старушки были подписаны. Я согласилась сопроводить бабушку. В автобусе было набито битком. Но бабушку посадил большой и тучный мужчина, любезно уступивший место. Доехав до районного центра, бабушка сразу направилась к кассе, где выдавали пенсию. Увы, мы были не одни такие. Очередь была порядочная. Надо сказать в этом районном центре располагалась и почта, и банк, и местный клуб и администрация района. Как говорится три в одном.

Бабушка расстроилась, что придется потратить здесь какое-то время. Она осталась в очереди, а меня отправила сходить и проверить, не пришел ли ее журнал по вязанию. Почта находилась выше, на втором этаже. Я легко забежала по ступенькам, и довольно быстро разобралась с непонятливой, полуглухой тетенькой в кассе. Мне выдали бабушкин журнал, и я гордая победой поспешила обратно.

На лестничном пролете между вторым и третьим этажом, я снова увидела его. Этот парень просто преследовал меня! Он разговаривал с Петром Аркадьевичем— главой района. Они были довольны, улыбчивы, а когда о чем-то договорились, начали трясти руки друг — другу. Интересно, о чем таком можно было говорить с главой района?

В задумчивости, я не заметила, как мужчина, спускаясь с лестницы, поравнялся со мной. Надо сказать, был красив… Изумрудного цвета глаза, длинные черные, как смоль волосы, гладко выбрит, лицо скуластое, и аристократичное. Одет с иголочки… темно— синие джинсы, белая футболка, черная куртка, дорогие туфли, и конечно благоухал, как парфюмерный магазин.

— А вот и моя спасительница.

Я подпрыгнула от неожиданности. Но он обращался ко мне. Сама виновата… разинула рот, как колхозная деваха.

— Не понимаю вас.

— Ну как же… — удивился мужчина. — Вы мне подсказали дорогу на Зиминки. Помните?

— Ах да… припоминаю, что-то, — я сделала вид, что это событие для меня ровным счетом ничего не значит.

— А я ехал как раз через Зиминки сюда.

— Зачем? — знаю, я бестактна.

Мужчина улыбнулся. Да красивый, красивый… можно без феромонов.

— Я купил немного земли недалеко от Зиминок. И проведу там ряд строительств.

— А вам, что около города мало места?

— Нет, места достаточно. Просто хотелось бы расширить свои владения.

— И что же вы хотите строить?

— Это пока коммерческая тайна, простите, — этот тип ухмыльнулся и, надев солнечные очки, слегка наклонил голову, как бы прощаясь. Я осталась неподвижна. Мужчина снова улыбнулся и спустился на первый этаж. Я слышала, как хлопнула старая покосившаяся дверь.

Я медленно спустилась к бабушке, которая уже была первой в очереди. Про необычного парня я промолчала. А то подумает еще что понравился….

Я ехала обратно в душном и пыльном автобусе, со сломанным вентиляционным люком, и мрачно думал об этом типе. Что можно строить в Зиминках или недалеко от них? Магазины? Деревенские привыкли ездить в районный центр и врядли кто-то будет покупать у не проверенных людей. Тогда что? Авто мойки? Ну, это уж совсем смешно. На деревне всего один трактор, и две «Нивы». Я вздохнула и постаралась подумать о чем-то другом. Но, ни о чем другом не думалось. Хотелось знать, что же это будет. Что можно здесь придумать? Какой — нибудь котеджный поселок для богатеньких. Хех, врядли состоятельные люди согласятся терпеть запах навоза по утрам.

А может он какой-нибудь спонсор…? Спонсирует… что — нибудь. Хотя, что можно спонсировать в Зиминках?

Плюнув на это гиблое дело, я заставила себя не думать о том человеке. Все равно ничем хорошим это не кончится. С бабушкой мы добрались до дома, когда над деревней уже смеркалось. Соседи на улицах дружно кивали головами, здоровались, дети носились, загорелые, как негры. Я завистливо вздохнула… уже почти три недели у бабушки в деревне, а загара нет как нет… жалко. На завтра я решила отправиться за грибами. И конечно позвать Вовку.

Едва я подумал об этом, мой друг меня окликнул.

— О! Я тут новости узнал! Хочешь послушать?!

— Сейчас, только от дома давай не отходить. А то бабушке от сегодняшних событий немного нездоровится.

Вовка кивнул, поздоровался с бабушкой и залихватски уселся на лавочку около калитки.

Я уселась рядом, решив, что тоже расскажу про странного типа.

— Прикинь, — начал Вовка. — Сегодня, значит, стоим с батей, разбираем машину под навесом. Подходит к нам какой-то пижон. Весь из себя, надухаренный, шмотки, причесон… Спрашивает, мне, мол, найти надо Андрея Макаровича. Батя удивился. Деда-то моего давно уж никто не искал. Так только на девятое мая поздравляют из района. Ну и вот, пригласили его в дом, меня выгнали, чтобы уши не грел. Но я все равно подслушал. Они с дедом моим, оказывается, знают друг друга. Он с ним так, как с ровесником! Говорит, привет Андрей. Время-то тебя не пощадило. А дед мой молчит. Молчит и смотрит так… не сердито, настороженно. Говорит, мол, чего надобно? Зачем явился? Да вот, тип этот говорит, должок за тобой. Али не помнишь. Дед как заорет, я долги все отдал! И ногу оставил в уплату долга у фашистов. А этот не испугался, ты прикинь?! Совсем. Усмехнулся такой, и говорит. Внук— то у тебя растет, смышленый, сильный. Пусть со мной поработает. Я тут по делам приехал. Мне его советы нужны. Дед молчит. Думает, стало быть… потом говорит, просить его не буду, сам если захочет, поможет. Вот так вот! Я даже не знаю, что и думать! Варька! Варя…? Алле! Земля на связи!

Я сидела и глупо смотрела на Вовку. А не тот ли это тип…

— А…волосы черные, да?

— Да. И глаза зеленые, как у черта.

— Ага…

— Вот и я подумал, откуда он такой.

— Ага…

Вовка вопросительно уставился на меня.

— Да ты никак, знакома с ним? Уже видела где-то?

— Да сегодня утром, предлагал с кладбища до деревни довезти, чтобы под дождем не мокла. А потом в администрации района его увидела, когда бабушка пенсию получала. Странный…

— Странный, — согласился Вовка. — Вот у деда моей помощи просил. Да в чем не ясно. Чего я могу? Рыбу ловить, да дрова колоть. Ну, в машинах немного понимаю.

— Поосторожней, Вов. Не нравится он мне.

Вовка кивнул. Я только сейчас вспомнила, что хотела завтра по грибы идти. Вовка обрадовался и вызвался идти со мной. На том и решили. Завтра в шесть утра, у моей калитки в полном обмундировании.

Я по грибы давно не ходила. Уже и забыла, как грибы надо искать. Ну, ничего Вовка заядлый грибник. Он вообще мастер всякие штуки находить… недавно вот… ну как недавно, в прошлом году хвастал, что у реки, ниже по течению, есть небольшие холмы, больше похожие на каменные горки, а там пещеры. Якобы он сам нашел. Никто его туда не водил. Будто бы, даже лазал там. Обещал показать, но что-то в этом году пока не до пещер.

Я зашла домой, и прислушалась. Бабушка опять задремала на диване под телевизор. Я выключила его и направилась к себе. Есть не хотелось. Даже спать не хотелось. На душе было странное чувство тревоги. В основном связанное с этим богатым типом. Первый день в деревне, а уже успел всем глаза намозолить.

Вспомнился рассказ тети Марины. Как баба Маня, кричала, когда увидела, жениха Поли — «Сгинь, нечисть, мало девок погубил?!»

Нечисть… мало ли что могла увидеть полоумная старушка. А может это тот самый мажор? Если да, то надо будет спросить, как он выглядел у тети Марины. Она его видела. У Поли бы тоже можно было спросить, да вот огорчать ее лишний раз…

С такими тревожными мыслями я заснула. Ночь прошла спокойно. Однако проснулась я за час до будильника. Вяло скользнув глазами по часам, я убедилась, что проснулась рано. Было около пяти утра. За окном стояла темень. Однако скоро будет рассвет. Я тихо встала, чтобы не разбудить бабушку, умылась, и направилась на кухню. Там я выпила чашку кофе и съела пару булок. С обратной стороны домика бабушки был небольшой садик и грядки. Мне нравилось смотреть, как в этот садик приходит утро. Первые просыпаются толстые шмели. И начинают так жужжать, что могут, кого угодно разбудить. А запах утренней расы на цветах…просто сказочно.

Телефон задребезжал в кармане старых камуфляжных штанов, и я поняла, что пора выходить к калитке. Одев старую олимпийку, и кепку, вооружившись лукошком, я вышла за ворота. Вовка сидел на лавочке и считал ворон, глядя в небо.

До леса мы с ним быстро дошли, непринужденно болтая и рассказывая друг другу шутки. А вот когда зашли в лес, разговоры сразу утихли. Началась тихая охота. Это у нас с ним было как соревнование. У кого больше грибов. Каждый гриб имел количество баллов. Например, лисички это десять баллов, подберезовик три балла, белый гриб, самый дорогой— целых двадцать баллов. Пока что Вовка меня обгонял. Но я не сдавалась и упорно искала хитрые грибы, которые моментом попрятались невесть куда. Вот так вот физиономией в землю я проходила минут сорок и все думала, что Вовка где-то рядом, однако осознание того, что рядом никого нет пришло слишком поздно. Когда я выпрямилась, передо мной была уже непроходимая чаща, незнакомая и дикая. Вовки и в помине не было. Даже силуэта не было видно… я испугалась. Как потерянная, я бродила около двух или трех часов в лесу, надеясь найти хотя бы одну знакомую тропку. Безуспешно. Я проголодалась. Хорошо, что лукошко с грибами я не бросила… устроив небольшое кострище, я натаскала сушняка и развела костер, подумав, что Вовка может учуять запах дыма…

Однако приготовленные на костре грибы, показались мне безвкусными и пресными. Я разревелась от безысходности. Хотя я знала, что можно натаскать еще дров. Что, скорее всего Вовка убежал в деревню за помощью, и что надо просто сидеть на месте. По костру меня найдут. Но мне почему-то стало жаль себя.

Чем заслужила… за что провинилась. Я просто приехала отдыхать к бабушке на каникулы… а тут эта канитель с этим дурацким Полозом, с его бабами, с этим Вовкой….

Слезы просто катились из глаз без остановки. Возможно, я просидела у догорающего костерка еще с час или два.

До меня не сразу дошло, что я слышу шаги. И то, что это были шаги человека, не было сомнений.

— Извините….

Я промолчала.

— Простите… барышня. А вы чего это тут делаете?

— Сижу….

— Ну, это я вижу. А чего сидите?

— Жду спасения.

— А-а… ну теперь ясно. Заблудились?

— Да…

— Печально. Тогда может, я вас выведу.

Я, наконец, подняла голову и впала в ступор. Это снова был он. Этот мужик начал просто раздражать меня. Скользнув по нему взглядом, я чуть не чертыхнулась. Нет. Ну, вы гляньте! Грибник! В кепке, и спортивном костюме! Еще и в кроссовках.

— Я полагаю, — начала я медленно, чтобы не засмеяться, — Вы тоже заблудились.

— С чего вы взяли?

— Я брожу тут уже часов пять. Мне кажется, за это время я могла бы выйти из леса. Но как видите, я все еще здесь.

— Вижу, — согласился мужчина. — Но, наверное, потому, что у вас нет вот этого?

Он показал мне смартфон, на котором показывалось место его расположения по спутнику.

— А-а…

— Ага, — подтвердил он, — идемте. Вас, наверное, уже ищут.

Я встала, затушила догорающие угли в кострище, взяла свой небогатый улов грибов, и двинулась за своим неожиданным грибным спасителем. Как он забрел в лес? Какова была вероятность, что он найдет меня? Следил?

Я обругала себя за навязчивость. У меня началась паранойя. Другая бы, на моем месте, радовалась такому спасителю и вообще, что не пришлось в лесу ночевать. Ну, я же не все… я с вывихом в мозгах, вот и не радуюсь. Пока мы шли, он лишь один раз бросил на меня косой взгляд. Как бы украдкой.

— Кстати, — вдруг он подал голос, — меня зовут Велимор Александрович.

— Велимор? — тупо переспросила я.

— Предки пошутили, — усмехнулся он. — А вас?

Я насторожилась, но мой провожатый лишь улыбнулся.

— Просто уже который раз видимся, и я не знаю вашего имени. Мне право неудобно.

— Варвара Владимировна.

— О, как официально.

— Именно.

Он снова замолчал. К деревне мы вышли спустя пятнадцать минут! Навстречу мне несся красный как рак Вовка, взъерошенный, с листьями в волосах, и поцарапанным о ветки, лицом. С ним бежал его отец, и наш сосед на той стороне улицы с единственным трактором.

— Варька!

Вовка так крепко меня обнял, что кости затрещали.

— Ну, слава богу, нашлась — выдохнул отец Вовки. — А это вы Варю вывели?

Я так поняла, что он обращался к этому типу.

— Да, у меня всегда с собой навигатор. А Варе просто повезло, что я ее встретил.

Отец Вовки крепок пожал ему руку, и еле оторвал от меня своего сына.

Я нехотя повернулась к своему спасителю.

— Я вам очень признательна.

— Ну что вы, не стоит благодарности.

— Я тоже так думаю, — уж если наглеть, то сразу. Однако на мой ответ, раздался приглушенный смешок.

Я пораженно уставилась на мужчину, но он лишь снова приклонил голову, прощаясь, и направился куда-то в сторону от деревни.

Я хмыкнула и пошла домой. Сопровождаемая отцом Вовки и им самим. Вовка все что — то эмоционально говорил, размахивал руками, но я не слушала его. Внутри сидел нехороший червячок. Предвестник чего-то большого и плохого. И ждать, когда это произойдет, было хуже всего, что есть на свете.

Разумеется, ни слова о том, что я потерялась в лесу, не было сказано бабушке. Она и так после смерти бабы Мани не отошла еще. Щеголь, который спас меня из леса, теперь буквально мозолил глаза. То он на окраине деревни с главой района землю осматривают, то они же вместе около реки, то идут вместе по улице с кучей толстых дядек в дорогих костюмах. Если он видел меня, то всегда едва наклонял голову, как бы здороваясь. Я делала вид, что оно мне побоку и гордо шла, задрав нос. Вовка не понимал такого отношения, и постоянно возмущался моим поведением. А вчера вечером накануне я увидела наконец Полину… что само по себе было странным и из ряда вон. С тех пор, как я увидела ее около родника, мы не виделись. И судя по недовольному выражению на лице, мать послала ее в магазин силой. Нечего, мол, сидеть, да вздыхать.

Это произошло, так быстро, что я не сразу сообразила, кого вижу около дома напротив. Но зрение меня редко подводило. Это была Полина. Когда-то длинные рыжие волосы, были обрезаны почти под мальчика, застиранная старая футболка, синие треники, в которых обычно дедушки гуляют. Завершал картину целлофановый пакет в руках у бывшей деревенской красавицы…

— О…смотри-ка… Это что Полина?!

Вовкин окрик, заставил девушку съежится. Я шикнула на него.

— Чего орешь? Ну, Полина, ну и что?

— А то сама не видишь? — усмехнулся мой друг.

Мы сидели около нашей калитки и разбирали орехи, которые нашли в кладовой у бабушки, выискивая гнилые и негодные.

— Не вижу, чему тут радоваться можно…

— Давно ли ты Полинку стала жалеть, Варь? На тебя это не похоже.

— Люди меняются и взрослеют, — огрызнулась я. Мне не понравилось, как Вовка отзывался о Поле. Да в прошлом она нам немало крови выпила. Но так тоже нельзя. Вовка…то есть прежний Вовка, когда-то это понимал.

Я встала, отряхнула колени и направилась к Полине.

— Эй, ты куда? А орехи?

— Я скоро…

По мере моего приближения к Полине, решимость росла. Я хотела узнать, как выглядел тот самый парень, который сватался к ней.

— Привет…давно тебя не было видно. Да ты подстриглась!

Полина недоверчиво покосилась на меня и как бы стесняясь, дотронулась до своих коротких волос.

— Не идет, да?

— Да ну брось, — приободрилась я. — Наоборот очень стильно. А ты куда? В магазин?

— Да вот мать… заставила идти… сказала, хлеб кончился.

— Пошли! — я решительно взяла Полю за руку и мы двинулись к сельскому магазинчику, который был в другой улице.

Жаль я не видела удивленные и круглые Вовкины глаза. Почему-то мысли о нем, наполняли меня раздражением. Нет, так было не всегда, просто в последнее время, он начал как-то странно оценивать и сравнивать людей с этим богатеньким мешком из города… как его там… Велимор, кажется… и это раздражало.

— А ты… — послышался тихий голос Полины, — теперь с Вовкой Субботиным, да?

— Что? Да нет! Так гуляем вместе. Иногда…

— А почему он около тебя, каждый день трется? Не просто ведь так…

— Да кто его знает. Может, влюбился? — рассмеялась я. Но Полина шутки не оценила. Лишь задумчиво кивнула.

— Это хорошо, — сказала она. — Так лучше будет.

Я удивленно покосилась на Полину.

— Почему хорошо?

— Так ведь… гораздо лучше, когда свой. Когда человек…

Я заткнулась на полу слове. Странные слова Полины, прозвучали зловеще. Но я постаралась сделать вид, что ничего не слышала.

— А кстати, спрашивать, наверное, будет некрасиво… — начала я. — Но ответь, если не обидишься. Ладно?

— Ладно, — легко согласилась она.

— Расскажи, как выглядел, тот твой жених… ну, который тебе кольцо подарил…

На мгновение черты лица Полины разгладились, и она даже улыбнулась. Но это быстро прошло. Девушка вздохнула и усталым взглядом посмотрела на меня.

— Зачем?

— Просто… кажется, я его где-то видела.

— Ну, беги от него подальше, — отмахнулась она. — Нечего тут рассказывать. Парень как парень. Таких много. Вон, хоть Вовку взять. Ничем не хуже.

Я мрачно вздохнула. Конечно, а что я могла ожидать. И так было ясно, что она не расскажет. Не потому что жалко, а потому что она боится и хочет забыть.

Обратно мы шли молча. Полина постоянно смотрела себе под ноги, будто искала что-то. А когда мы оказались около калитки ее дома, она грустно вздохнула.

— Нет ничего…

— Ты что-то потеряла? — участливо спросила я.

Однако она не сказала больше ни слова. Так и зашла домой.

Я побрела обратно к Вовке. Надо сказать, горка орехов убавилась вдвое. Хмурый друг детства, даже головы не поднял.

— Что опять не так?

Вовка, наконец, отставил корзину с орехами и поднялся.

— Что не так? Варя, когда ты стала пренебрегать нашей дружбой?

— Что?

— А то! — распалился Вовка. — Ты вот так просто оставляешь меня одного, между прочим, лучшего друга, и идешь, провожаешь Полину до магазина, между прочим прошлым летом ты обещала повыдергивать ей космы.

— Разве ты не видел, в каком она состоянии? — удивилась я. — Мне кажется, иногда надо проявлять понимание.

— Ах, вот как! Что же ты тогда после поцелуя на реке, не поняла, что ты для меня значишь?!

— Вовка… — я просто обомлела.

— Ты предпочла молчать и сделать вид, что ничего не было. А потом?! — в голосе моего друга слышалась обида. — Я ведь… кольцо тебе подарил! Думал… может хоть так. А теперь ты значит, к Полине пониманием прониклась, а я могу гулять и дальше?!

Злоба вскипела во мне бурным потоком.

— Знаешь, Вова… ты всегда был мне хорошим другом, — сказала я тихо, — но, то, что ты делаешь и говоришь сейчас, уже не делает тебя другом. Мой Вовка был добрым и честным парнем. Мой Вовка умел жалеть даже самых гадких хулиганов, если у них было горе. И мой Вовка никогда бы не упрекал меня в том, на что я не давала ни согласия, ни надежды. Если тебе так обременительна дружба со мной, и наше с тобой соглашение… то вот, возьми.

Я легко сняла с пальца подаренное колечко и протянула его Вовке.

Он нахмурился и едко усмехнулся.

— А знаешь что… я все понял. Тебе просто захотелось поиграться, да? Там у речки, и потом на поле… ты все выдумала. Придумал какого-то Полоза. Крутила мной, как хотела. А когда запахло жаренным, решила сделать вид, что ничего не было. Я прав?

Услышанное от близкого друга, ранило куда больше, чем те же самые слова, от других, незнакомых людей. Но ведь это говорил мне Вовка… друг и товарищ. Это ведь он бегал мне за подорожником, чтобы налепить их на мои разбитые в кровь коленки. Как давно это было…

Я лишь сглотнула все сказанное им и еще раз протянула руку с лежащим на ней кольцом.

— Тогда это мне больше не нужно.

Вовка зло забрал кольцо, царапнув по ладони ногтями.

— А теперь я тебя кое-чем попрошу.

Это я сказала уже в удаляющуюся спину друга. И только потом он соизволил обернуться.

— Ты подумаешь обо всем, что сказал мне. И если твое мнение не изменится, и ты будешь думать, что я могла все это сделать, что просто поиграть, то ты забудешь дорогу к этому дому.

Вовка ничего не сказал. Просто развернулся и пошел дальше. Вот так вот просто…

Я не плакала. Это было ни к чему. Вовка был вспыльчивым и легким на слова. Я была уверена, что он подумает и изменить свое мнение.

Прошло еще около недели. Вовка не объявлялся. Происходящее меня настораживало. Но мама Вовы, как, ни в чем не бывало, здоровалась со мной и спрашивала, как мои дела. А когда я спрашивала о Вовке, она только руками махала.

— Ой, Варя! Да что он! Охломон и есть! Торчит в гараже целыми днями, с машиной разбирается. По утрам непонятно куда уходит! Какой-то друг у него новый появился.

Это все что мне удалось узнать. Новый друг… вопрос о том, кто это, разрешился сам собой, когда утром я сидела у открытого окна в комнате бабушки.

Вдалеке послышался звук мотора. Мотор был явно импортным, так как звучал очень четко. И принадлежал дорогой машине. А потом из-за угла улицы выехал черный «мерс». Я сразу поняла, чья это машина и кто за рулем. Но это не так сильно меня удивило. Машина поравнялся с нашим домом и, проехав мимо, скрылся на главной дороге.

Я сидела как громом пришибленная. На соседнем дорогом сидении, рядом с богатым типом, сидел Вовка… довольный, улыбающийся. В новых солнцезащитных очках.

— Варя! Завтракать!

Из ступора меня бабушкин голос вывел. Но увиденное еще долго крутилось в голове. Так вот он новый друг Вовки. Да-а… друзей он научился выбирать, ничего не скажешь.

Есть мне не хотелось. Я уныло размазывала ложкой творог по тарелке, чем привлекла внимание бабушки.

— Варька, на тебе лица нет! Чего случилось?

— Да так….

— Так вот и рассказала бы, — проговорила бабушка, подвигая мне чашку с чаем.

— Да что рассказывать… Как бы ты поступила, если бы тебя променяли на нового богатого друга.

— Ну как… — задумалась бабушка, — я бы знаться не хотела с тем, кто променял.

— А если тот, кто это сделал, твой лучший друг?

— Ну, это сложнее… наверное, я бы пошла к нему, и спросила, неужели, что вся дружба, должна поменяться на пачку денег?

— М-м…

— Но ты не пойдешь… — усмехнулась бабушка. — Ты гордая. Как твоя прабабка. Она тоже ни у кого помощи не просила и всегда была сурова с теми, кто не оправдывал ее доверия.

— И она была права, ба, — хмуро сказал я. — Так и надо.

— Кто знает, — пожала плечами бабушка. — В конце концов, всегда есть выбор.

Я лишь кивнула.

Все утро меня занимал разговор с бабушкой. Я думала. И вот к вечеру решилась.

Я шла знакомой дорогой. Шла либо мериться, либо прощаться. И то и другое, было избавлением. Потому неведенье было куда хуже. На мгновение мне казалось, что надо отпускать людей. Что будет лучше, если меня заберут…

Испугавшись своих мыслей, я остановилась и огляделась. Но улица была тиха. Лаяли редкие собаки во дворах, и слышался нелепый разговор телевизора — «Только сегодня и только сейчас! Не упустите свой шанс на новую жизнь…»

— Новая жизнь, — автоматически повторила я.

Когда я поравнялась с домом Вовки, то сразу заметила что у них гости… черный «мерс» был припаркован тут же у ворот. Но оно и к лучшему! Сразу скажу! Пусть оба слышат. Может Вовке стыдно хоть станет.

Я всегда заходила без стука. Калитка слегка скрипнула и впустила меня. Я уже хотела постучаться в дом, но услышала разговор со стороны огорода. Говорящие были мне знакомы. Любопытство взяло верх, и я аккуратно проскользнула к краю дома, откуда начинался участок. Прямо здесь, на садовой лавочке сидел Вовка, а перед ним курил какую-то дорогую сигару мой старый знакомый — денежный мешок.

— Вы уж простите, что в дом вас не зову. Дед просто взбесился.

— Не беспокойся, Владимир. Я все понимаю. Итак, ты подумал о том деле, которое я тебе предложил?

— Ну… — послышался замятый голос Вовки. — Я так и не понял, что конкретно от меня требуется.

— Все очень просто, — усмехнулся его собеседник. — Ты сказал, что обнаружил пещеры вниз по реке, а у меня есть предположение, что там могут быть очень ценные ископаемые.

— Это что к примеру…?

— Ну, к примеру, яшма, аметист и сердолик…

— Да ну? — недоверчиво протянул Вовка. — Не врете?

— К чему мне врать? — удивился его собеседник. — Ты нашел пещеры, я разработаю добычу, и вскоре это поселение будет иметь популярность на всю Россию. И твое имя поверь, будет часто упоминаться.

Наступила тишина. У меня даже в горле пересохло, но я еле дышала, чтобы не выдать себя.

— Хорошо, — наконец, сказал Вовка. — А что я с этого получу?

Вот так — так… а я тут шла демагогию разводить по поводу денег и настоящей дружбы. Да плевал он на мою дружбу. Тут такие деньги… я буду смотреться смешно со своими жалкими доводами.

— Я рад, что ты затронул этот вопрос, Владимир. Это очень деловой подход, — усмехнулся его собеседник. — Если ты соглашаешься, то тебя ждет примерно двадцать процентов от общей прибыли.

— Мне не нужны проценты, — оборвал Вовка. — Сколько в рублях?

— Понимаю… — в голосе его собеседника слышалась желчная усмешка и презрение, а Вовка так ослепился деньгами, что и не слышит вовсе!

— Что ж если, месторождение окажется богатым и перспективным, то в год, от добычи, ты будешь получать примерно… пятнадцать миллионов рублей.

— То есть… — голос Вовки охрип от волнения. — Каждый день… я буду получать примерно…

— Примерно сорок пять тысяч рублей… — небрежно сказал его собеседник, — для такого юного парня, это неплохой старт в жизни, что скажешь? Ты смог бы открыть свое дело. Я знаю, вы с отцом мечтаете об автомобильной мастерской. Так сказать, начнете семейный бизнес.

— Я согласен, — хрипло сказал мой друг. Затем послышался звук рукопожатия.

— Чудесно. Нам надо отметить это соглашение, что скажешь?

— Был бы рад, Велимор Александрович.

— О, давай без церемоний. Ты мой деловой партнер, и теперь будешь в курсе всех событий. Кстати, можем еще и Варю взять. Вы ведь с ней дружны. Пусть порадуется за тебя!

У меня уже затекли ноги, но я стояла и слушала.

— Она… мы больше не общаемся, — мрачно сказал Вовка.

— Неужели, — в голосе промелькнул интерес. — Что же произошло?

— Ну… я даже не знаю…

— Владимир, давай договоримся, ты мне — я тебе, и чтобы без секретов. Я могу помочь, ты знаешь.

— Хорошо… — вздохнул Вовка, — вообщем, она… крутила мной. Врала постоянно. Я её поцеловал, а она… сделала вид, будто и не было ничего.

— Обидно…

— Ёще как! — загорелся Вовка.

Мне хотелось выйти из своего убежища, и просто покрыть обоих трехэтажным матом.

— А что же ты? Неужели просто ушел.

— А что надо было сделать? Конечно, ушел. Я думал, она поймет.

— Так значит дружба с ней, может кончиться только из-за того, что ты сам себе наобещал за нее? — усмехнулся его собеседник. — Ты слишком скор на выводы, Владимир.

— Но я же…

— Давай так. Ты ее друг, и я хотел бы тебя попросить.

— О чем?

— Могу ли поухаживать за Варей?

Я не смогла устоять на ногах, и съехала по стеночке вниз. Это что еще такое?! Какое он право имеет? Как он может спрашивать его за меня?!

— Пойми, ты ее близкий друг. Я бы хотел спросить тебя.

— Зачем это вам? Вы богатый и влиятельный человек. Можете завладеть любой девушкой. Куда красивее Варьки.

Я сжала кулаки.

Послышался тихий смех.

— Да это так, конечно. Но пойми, Варя девушка не искушенная богатой жизнью и не извращенная большими деньгами. Она невинна, если можно так выразиться. И она мне нравится. И я еще раз спрошу… могу ли я поухаживать за ней?

Наступила тишина. Вовка думал. Каков наглец, он счел себя вправе решить за меня?!

— Я не хочу вас… то есть тебя обижать, но я пока не так хорошо знаю, какой ты человек. Надо подождать.

— Что ж, это справедливо… ты очень…

Дальше я слушать не стала. Я пулей вылетела за ворота Вовкиного дома. Ах, вот значит как… сговорились. Поухаживать?

Я метнула злой взгляд на дорогую машину. Рядом с ней стояло ведро с краской для забора. Руки сами взялись за ведро с краской, и я с удовольствием залили лобовое стекло дорогой машинки. Вот так вот господа. Ухаживайте. Можете теперь хоть что делать.

Я развернулась и направилась домой. В глазах стояли злые слезы.

Разумеется, бабушка сразу же увидела мое состояние. Я не выдержала под натиском бабушкиного расспроса и просто разревелась.

— Ох, Варя… да подумаешь. Ну, Вовка, всегда был горяч на выводы. Пускай пар выпустит, сам потом прибежит. Вот увидишь.

— Ба! Ты представляешь, он торговался мной! Этот богатый мешок ему дело предложил, а потом, можно я мол, за Варей поухаживаю. А Вовка, каков наглец! Он еще задумался! За меня! Решить такое за меня!

Я бегала по небольшой кухоньке, перед растерянной бабушкой. Слез не было, зато пришла злоба.

— Варвара, сядь.

Тихий голос бабушки вывел меня из бешенства, и я покорно опустилась перед ней на стул. Передо мной тут же появилась чашка чая с чабрецом, чтобы успокоиться, и вазочка с конфетами. Я вздохнула и взяла конфетку. Чай оказался действительно успокаивающим. Хлебнув пару раз, я ощутила вакуум внутри головы и тела.

— В конце концов, Варя… подумай сама. Даже если этот… ну тот молодой человек, придет к тебе с конкретным предложением, ну неужели, ты ему не скажешь, что он может, не надеется зря?

— Ну, скажу…

— А Вовке потом сама скажи, как некрасиво он поступил. Он парень умный. Гордый, но умный.

— Вот и пусть катиться…

— И правильно, — неожиданно легко согласилась бабушка, — подумает, авось поймет что натворил. И еще кое-что… если он попустился дружбой с тобой из-за богатого человека, то такой друг не для тебя Варя. Зря ничего не происходит. Ты ведь знаешь.

Я отставила пустую кружку и вздохнула.

— Я думала, Вовка будет моим другом всегда.

Бабушка лишь улыбнулась, от чего морщинки на ее лице разбежались, как лучики.

— Не многим дано пронести дружбу через годы.

— Видимо, да…

Немного позже мы сходили в магазин с бабушкой, потом посидели немного на лавочке. К нам присоединилась тетя Марина. Она все хвастала, что Поля наконец-то стала из дома выходить. Немного ожила. Сказала, что даже документы отправила в какой-то Вуз, поступать будет. Я рассеяно слушала болтовню нашей соседки и вкрадчивый разговор бабушки, о том, какой урожай будет, кто приехал, уехал, у кого что появилось, и так далее.

— Да Варя?

Я удивленно уставилась на тетю Марину, потом на бабушку. Они обе ждали от меня ответа, я пожала плечами.

— Ну… не знаю. Наверное.

— Как не знаешь?! — всплеснула руками соседка. — Вы ж с ним были, как не разлей вода! Вечно вместе шаболтались!

— А-а… это… — устало протянула я, — да поругались слегка…

— Так я вот и спрашиваю, неужто все! Дружбе конец?

— Не знаю, теть Марин… честно сказала я. — Вовка, может и дурак деревенский, но добрый. Может, помиримся еще.

Тетя Марина удовлетворенно улыбнулась.

— А вот и правильно. Ох, как наша молодежь нынче скора на выводы, да на обиды! А Варя молодец. Сначала подумает, потом сделает.

Бабушка что-то еще говорила, только я больше не слушала. Сославшись на головную боль, я ушла в дом.

Время до ужина еще было, и я решила посмотреть, что — нибудь про Полоза в мифах народов мира. Ну что я могла сказать… змеи — это почти святое животное во всех народных приданиях. В некоторых религиях змеям приписывалась охрана подземного царства. Некоторые утверждали, что змеи потомки древних богов. Но почти всё сводилось к тому, что змеи были владельцами подземных сокровищ. У Бажова, например, полоз, был нейтральной фигурой, то есть ни добрым, ни злым…

«…Одни из самых ярких образов змея в русской литературе принадлежат сказкам Павла Петровича Бажова. Его Полоз и змеевки, а также змей Дайко из сказки „Золотые дайки“ — представляют читателю практически все классические черты мифического змея.

Вв сказе „Золотой Волос“, башкирский богатырь Айлып взяв в жёны дочь Полоза Золотой Волос, лишается возможности жить с ней в мире людей (отец-Полоз не даёт), и должен спасаться с ней от Полоза под островом — в другом подземном царстве, где Полозу хода нет — и тоже стать подземным духом. Также в Сказе подчёркивается нечеловеческая красота девицы Золотой Волос и её волшебные волосы. (Следует заметить, что и у другой „змееобразной“ женщины — Медузы Горгоны тоже были прекрасные волосы, пока Афина, олимпийское божество, не превратила их в змей и вообще изуродовала Медузу, сделав её чудовищем.)…»

— Да уж… — выдохнула я, когда закончила читать столь богатую информацию. — И судя по всему этому, я должна успокоиться, и не переживать… так как Полоз фигура нейтральная. Если бы так было, мне кажется, никто бы так боязно о нем не отзывался…

Дальше я перелопатила немало преданий и легенд о Змее Горыныче, который, оказывается, тоже является Полозом, но в другом обличье. И что обличье свое Полоз может менять как угодно. Значит, спрашивать о том, как выглядел жених Поли, сразу было плохой идеей…

Далее, много информации было про Василиска. Царя Змей. «Из петушиного яйца вылупляется Василиск…»

— Это как интересно? — усмехнулась я. — По аналогии петухи ведь яйца не несут…

Однако в мифах все куда сложнее, как выяснилось. Яйцо несет курица, которая долго не неслась. Обычно яйцо маленькое, круглое, больше похожее на змеиное. И высиживается оно черным петухом, которому семь лет. Либо жабой…

Вследствие чего наши предки избавлялись от семилетних петухов самой разной окраски.

Василиск имел губительный взор. Никто не мог смотреть на него. Там где он проползал, земля покрывалась инеем. Вода замерзала.

Если девушка найдет яйцо Василиска и будет держать его подмышкой шесть недель, тогда Василиск будет приносить своей хозяйке золото и рассказывать все тайны.

— О, как… — удивилась я. — Интересно.

* * *

«…Прошло десять лет, с тех пор как меня увели под землю. Я стала женой Полоза. Однако на вид не был он ужасен, как было говорено. Это был мужчина, высокий да статный. В золотых одеждах, с короной на голове. Только глаза выдавали его сущность— горели они ярко желтым светом, и больше на змеиные походили. От чего делалось страшно до дрожи в коленках.

Жизнь в подземных царствах поначалу меня пугала. Потом я увидела, как добываются самоцветные камни, как золото пронизывает изнанку гор. Всему этому я была хозяйкой.

Невиданные существа просили злата Полоза в долг. Всех кто приходил с покорно опущенной головой, мой нелюбимый муж, одаривал по-царски. Однако если долги не возвращались, то страшно думать было, как поступал он тогда…

Я скучала по солнцу. Скучала по ветру. Мне хотелось выйти на поверхность. Я неоднократно умоляла его выпустить меня хоть ненадолго. Но он отказывал мне. Рано ещё…

Но вот в первый день весны, он сжалился. И разрешил. Но сказал, что если до рассвета не вернусь, то солнце спалит мою кожу и высушит меня. Потому как, не человек я более…»

* * *

Я, кажется, задремала и в полудреме услышала, как бухают часы в бабушкиной комнате. За окном было темно. Бабушка давно уже спала. Ноут так сильно нагрелся, что едва не обжигал мне колени. Надо заканчивать мифы на ночь читать. Снится потом всякая ересь…

Я мотнула головой, выключила ноутбук, и, расстелив постель, легла. Однако сон не спешил приходить, я думала про Василиска и про Змея Горыныча. Может ли это быть один и тот же персонаж? А если может, то почему его не описали как одного?

За такими тревожными мыслями сон меня сморил. Снился мне глубокий колодец, куда меня затягивала черная, как чернила, вода. И Вовка снился… он стоял, смотрел как я зову на помощь, и тону.

Утром бабушка тревожно разбудила меня, сообщив, что время-то уже почти десять, а я все не просыпаюсь. Я потянулась в кровати, от чего затрещали косточки. Шею заломило… неудобно спала. И из-за ночных кошмаров не удалось выспаться.

— Варька, иди уже завтракать! — бабушка суетилась на кухне, и, судя по запаху, меня ждут умопомрачительные и несравненные пирожки с мясом.

В животе громко забулькало и я, наспех одевшись и умывшись, вылетела на кухню. Меня уже ждал чай, тарелка с пирожками, и яичница. Вот так и должно начинаться утро!

Бабушка довольно смотрела, как уплетаю, за обе щеки, и только подкладывал свежие пирожки на пустеющую тарелку.

— Ой, ба… все. Наелась.

— Тебе уже лучше, я смотрю. Такой аппетит с утра.

— Ну а чего из-за какого-то дурака, я голодать, что ли должна? — удивилась я, допивая чай. — Вот уж нет…

— Ой, Варька, все как с гуся вода… — усмехнулась бабушка. — Зря только слезы вчера лила.

— А это было на эмоциях, ба…

Бабушка лишь пожала плечами, улыбнулась.

После обеда я и бабушка работали в саду. Среди цветов и деревьев, жужжали огромные пчелы, носились бабочки и шмели. Я деловито ходила со шлангом и поливала доверенный мне участок. Бабушка суетливо полола грядку, сетуя, что сорняки совсем обнаглели.

В малиннике уже виднелись зеленые робкие ягодки, которые к августу обещали стать большими сочными ягодами.

Этот факт радовал меня настолько, что Вовка и его предательство немного оставило мой воспаленный мозг.

На кухне работало радио, подбадривая нашу работу песнями бабушкиной молодости. Я даже успела расслабиться и хоть немного отдохнуть от своих суетных мыслей. Решив полить малину я залезла дальше в кусты и немного удивилась, когда под ногами что — то сбрякало.

В первый момент, я подумала, что это было стекло, однако, приглядевшись, сомнения пропали… в сырой земле, поблескивал золотой браслетик… аккуратный, будто только что из магазина. Разве что бирки не хватало с ценником. В груди резко забухало сердце. Я даже не услышала, как в калитку кто-то постучал. Бабушка прокричала, что откроет и вернётся.

Я нервно, кинулась к сараю за лопатой. Прибежав, я первым делом вырыла глубокую ямку, чтобы в случае чего, браслет не был найден.

Я наспех зарыла найдено, спихнув его в ямку краем ботинка. Руки сразу вспотели, и сделалось страшно. Столько времени прошло… отчего же именно сейчас?

— Варя… Варька, а лопата зачем? Малину перекапывать собралась?

Я, как дура, стояла с лопатой в руках, физиономия в земле, руки тоже… жуткий вид, надо полагать. Бабушка лишь покачала головой.

— Там Вовка пришел. Просит тебя выйти ненадолго. Такого парня мучаешь…

— Ба, ты про Вовку говоришь… — недоверчиво протянула я.

Интересно, что привело бабушку в такой восторг. Вовка? Да с чего бы…

Я вытерла руки об старую майку, и открыла калитку. М-да… да, теперь понятно, чего бабушка так разволновалась. Вовка стоял у ворот не один… а с новым черным мотоциклом серии Харлей Девидсон спортивного фасона. Я мечтала о таком со школы. И ко всему прочему одет он был явно не в Зиминках… от Вовки разило дорогими духами. Кожаная куртка на темно-синей майке, новые джинсы, и конечно обувь явно не за пару тысяч…

Я сжала зубы. Теперь понятно… все теперь понятно.

— Я тут это… — начал он неуверенно. — Зайти решил.

— Зашел?

— Да.

— До свидания.

Я уже хотела идти обратно. Но Вовка отцепился от руля своего железного коня и схватил меня за плечо.

— Да стой ты! Мне поговорить надо.

— А я с предателями, которые мной торгуют, не разговариваю. Я их даже знать не желаю.

— Чего…? — обомлел Вовка.

— А того! Обещался этому богатенькому? Да? Меня обещал? Но ты не переживай. За сорок косарей в день, я бы, наверное, вон бабушку в дом престарелых сбагрила.

Вовка покраснел как рак. Он силился что-то сказать, но не мог. Только руки сжимал.

Наступила тишина. Обида на Вовку стала еще больше. Теперь меня продали за мотоцикл… пускай дорогой, но меня продать за груду железа?!

— Варь…

— Хватит! — раздраженно процедила я сквозь зубы. — Ты от меня отказался, Вовка. Официально. Продал… за мотоцикл.

— Я тебя не продавал! — вспыхнул он. — Я просто обещал, что…

— Что?! Уговорить меня? Так вот можешь передать, чтобы ни его, ни тебя больше не видела, иначе своего железного коня будешь на дне реки искать, заодно его очередную иномарку от птичьего дерьма отмоешь.

— Так это ты была?! Ты его машину краской обила!

— Всего хорошего.

— Варя, да я же…

— До свидания! — с нажимом повторила я, сложив руки на груди, как неумолимая богиня правосудия.

Вовка лишь опустил голову, завел мотор на своем мотоцикле и уехал по направлению к главному шоссе. Вот так. Пусть катиться. Дважды предатель!

Я вернулась обратно в сад и начала неистово выкапывать сорняки. Бабушка видела, какая я пришла, а может и слышала разговор. Но ничего не сказала. За что большое ей спасибо.

Теперь ясно все. Вовка дал согласие, чтобы этот денежный хмырь, за мной таскался. И вот, пожалуйста… браслетик в огороде. Вот так просто. Обида меня душила, и было бы неправдой, сказать, что мне все равно. Мне не было все равно. Мне было жаль и нашу дружбу, и Вовку. И Вовкиных родителей. Было жаль, потерять друга из-за каких-то денег… они всегда кончаются. А я бы никогда и никуда не делась. Но что толку было вздыхать над своими мыслями. Я знала, что рано или поздно этот расфуфыренный тип явится сюда. Будет вежлив и мил. И он, конечно, знает, кто так надругался над его дорогой черной машинкой.

Но раз претензий не было, значит, не сердится. П-ф-ф… будь у меня денег, хоть попой жуй, я бы тоже без претензий обошлась.

— Варя! Тюльпаны то оставь! — бабушка едва не окатила меня водой из шланга. — О чем задумалась?

— Да так…

— Знаешь что, иди как лучше поливай… я так совсем без цветов останусь.

И мы снова поменялись ролями: я за шлангом, бабушка у грядки. День был испорчен окончательно.

(где-то в придорожном кафе, в нескольких километрах от Зиминок)

Вовка мчался по дороге, подобно крутому гонщику. Ему нравился его новый мотоцикл, нравилась новая одежда. И нравилось быть партнером такого крупного и делового магната, как Велимор. Но вот Варины слова никак не желали оставлять его голову, несмотря на большую скорость. Вовка вовсе не думал, что он продал Варю. То есть мыслями он понимал, что ничего такого нет, в том, чтобы, наконец, выбить дурацкие мысли о полозе из девичьей головы, и устроить её жизнь. Хотя какое право он на это имел, Вовка не задумывался. Однако вопреки здравому смыслу, в его голове, нутро его, возмущалось такому поступку. Его бросало в холод от воспоминаний того разговора. Как Варя смотрела. Она его ненавидела. И она слышала их разговор. Но разве он, Вовка, торговался? Разве было это похоже на торги…?

Скорость была приличной, некоторые водители возмущенно сигналили мотоциклисту, который их обгонял.

Вовка притормозил около большого кафе-гостинцы. Среди припаркованных авто, он увидел знакомые номера, на новой иномарке. На этот раз машина была густого бардового цвета, как дорогое вино. Вовка не понял такого цвета на мужской машине. Он припарковал свой мотоцикл, и зашел в вестибюль гостиницы.

Приветливая девушка администратор тут же оказалась рядом с ним.

— Добрый день. Желаете номер?

— Э-э… нет, я ищу постояльца, Велимор Александровича.

— А кто его спрашивает?

— Субботин Владимир.

Администраторша кивнула и прошла за свой стол. Что — то быстро проговорила в трубку телефона и когда повернулась к Вовке, дружелюбно указала рукой в ресторан при гостинице.

— Пожалуйста, проходите. Велимор Александрович ожидает вас.

Вовка был смущен таким обращением с ним. Но промолчал. Он зашел в ресторан и сразу увидел длиннохвостого парня в легкой водолазке бежевого цвета. Он подошел к его столику и протянул руку.

— Велимор… день добрый.

— А Владимир… — его новый деловой партнер пожал ему руку, — ну как осваиваешь подарок?

— Еще, как! — обрадовано, сказал Вовка, садясь напротив. — Такой зверь… я как знал, что появится мотоцикл. Права в прошлом году получил.

— Ну что ж, я рад, — улыбнулся он. — Как там Варя поживает? Ты у нее был?

— Был… — Вовка погрустнел. В этот момент подошла официантка и спросила, не желают ли господа чего. Вовка заказал кофе, а его собеседник еще один стакан апельсинового сока. Как только официантка удалилась, Вовка продолжил.

— Ты знаешь, кто облил твою машину краской?

Магнат пожал плечами.

— Видимо дети. Или шпана, какая. Из зависти я полагаю.

— А вот и не угадал, это Варя была.

— Варя? — в глазах его собеседника на мгновение появился живой интерес. — А зачем?

— Она слышала, как ты мне работу предлагал… и как просил разрешения за ней поухаживать.

— Ах, вот оно что… — Велимор снисходительно улыбнулся.

Официанта вернулась с заказом, многозначительно хлопая глазами перед богатым посетителем.

Едва она удалилась, он продолжил разговор.

— Да она истеричка! — Вовка в сердцах взмахнул рукой, и едва не опрокинул чашку с кофе.

— Она обиженная тобой подруга, — вкрадчиво сказал его собеседник. — Ведь получается, что ты мне разрешил за ней поухаживать из-за денег.

— Да ничего подобного! — вспыхнул Вовка. — Я не думал об этом.

— Признайся, Владимир… думал.

Вовка не мог понять почему, или как, но слова его делового партнера, были правдивы. И это было на самом деле так. Он продал Варьку этому богатому мужику.

— Тебе нечего стыдиться, — сказал вдруг Велимор. — Ты просто хочешь для нее лучшего, когда понял, что я могу это лучшее дать. Разве ты не убедился в этом на собственном примере?

— Мне бы не хотелось думать, что я продал лучшего друга.

— С этим уже ничего не сделаешь, — равнодушно проговорил его собеседник. — Дело сделано и слово сказано. В тебе есть хватка делового человека, Владимир. Рассматривай это соглашение, как договор. Простой деловой договор.

— А как же Варя…? Она же… представляю, каким гадом она меня считает.

— Уверяю, меня она ненавидит больше, — усмехнулся Велимор.

— В этом ты прав, но она сказала, чтобы, ни тебя, ни меня она больше не видела, — вздохнул Вовка, — сказала, что с предателями ничего общего иметь не хочет.

— Понимаю… значит надо постараться заслужить ее прощение.

— Как?

— А как обычно задабривают и увлекают женщин, Владимир?

— Ну… это… цветы там всякие, девчачьи штучки…

Его собеседник рассмеялся. Вовка сразу втянул голову в плечи. Да он не был опытным ловеласом, и не знал, как надо правильно ухаживать за дамой.

— Прежде всего, Варвару надо перехитрить. С кем она живет?

— С бабушкой.

— Бабушка… старенькая?

— Ну, лет семьдесят. Я точно не узнавал, это ведь невежливо.

— Ага. Как зовут пожилую даму?

— Галина Константиновна.

— Вот, — удовлетворительно сказал Велимор, — половина дела уже сделана.

Вовка вздохнул и откинулся на стул.

— Я ничего не понимаю! Причем здесь бабушка Вари? Она вроде как вообще не навязывает ей свое мнение. И будет бесполезно с ней разговаривать.

— Владимир, ты мелко мыслишь, — наставительно сказал его собеседник, — нам надо завоевать уважение и доверие бабушки Варвары. Тем самым показать, что на уме у нас только хорошее.

— А на самом деле, на уме у нас…?

— Только хорошее, — повторил Велимор. — Вот увидишь, как только ее бабушка станет теплее к нам относиться, Варя сама станет понимать, что зря сердится, и тогда можно будет начать растапливать лед вашей вражды. Поверь мне, это продлится недолго.

Вовка хмуро сложил руки на груди и посмотрел в окно.

— Звучит почти убедительно. И что же мы будем делать?

Но его деловой партнер лишь усмехнулся. На секунду Вовке показалось, что в улыбке его собеседника блеснули не естественно острые зубы. Однако наваждение тут же пропало.

— Всему свое время, Владимир. Поверь мне, ты не будешь разочарован.

И Вовке пришлось смолчать.

* * *

С момента приезда Вовки на мотоцикле прошло без малого две недели. Больше он мне на глаза не попадался. Зато я часто видела его маму, которая несла с магазина тяжелые сумки, или отца, который уже теперь сам разбирал старую машину во дворе. В один такой вечер я не выдержала, и решила помочь его маме с сумками.

— Тетя Оля! Давайте помогу!

— Ой, Варечка… да что ж, сама донесу.

— Ага, так вы до дома только затемно дойдете, — проговорила я, и взяла на себя тяжелый целлофановый пакет.

Тетя Оля улыбнулась, но больше отговаривать не стала. В чем прелесть деревенского человека, так это в том, что он сам расскажет, что его тревожит. По сути, мне даже расспрашивать не пришлось, куда делся Вовка, и почему не помогает маме.

— Ой, Варенька… да как связался с этим… как его… бизнесменом, то почитай домой, только под вечер приходит, или не приходит вовсе. Знаю, конечно, что дела, работа, но ведь и так тоже нельзя… Отец его ворчит, что, мол, совсем от рук отбился. А как же его обратно — то вернуть? Ой, потеряем мы парня…

— А что он дома то совсем не помогает?

— Да как сказать, — задумалась тетя Оля. — Недавно купил отцу новый инструмент. Прямо из магазина привез. Вот, говорит, что б сподручнее было. Так представляешь, отец даже не глянул. Говорит, чтобы сподручнее было, сын нужен. Так и лежит инструмент, пылится в гараже. Неделю назад, рабочие приехали, и новый колодец нам вырыли, и забор новый поставили. Даже со звонком в двери. Вова говорил, что к концу лета дом отделаем, так что будут все удобства.

— М-да… хорош помощник… — это все что я сказала. Да Вовка конечно молодец, родителям помогает, не забывает, да только не правильно он это как-то делает. Как отговорки. Понятно, почему отец его сердится. Раньше совсем по-другому было… Вовка уже и не Вовка …

Я помогла тете Оле с пакетами, а она зазывала меня на чай, но я не хотела ее напрягать, и Вовку видеть мне тоже не хотелось.

— Да не переживай… Вова сегодня не придет домой. Вот звонил да сказал…

— А где же он будет…?

— Да какой-то договор будут там заключать… а он партнер этого бизнесмена, так, что присутствовать обязан.

— О как… ну ладно, тогда зайду…

Мне показалось, что я давно не была у Вовки в гостях. Тут и правда многое изменилось — появились пластиковые окна, а ведь Вовка всегда считал, что лучше деревянных окон нет ничего, в разгаре был начатый ремонт в коридоре, стояла новая плита на кухню, загораживая проход в комнату, и там был новый запечатанный холодильник.

Позже на кухне тетя Оля, налила мне чай с домашним печеньем и пояснила разруху в доме.

— Не подумай, я уже который день уговариваю перенести мне все это на кухню, да подключить, ни в какую… мол Вовка купил, вот пусть сам и таскает, и подключает…

— Ясно… Отец на Вовку сильно обижен.

— Очень. Но я каждый день говорю, радоваться надо, сын делом занялся, вот как помогает. Не слушает он меня…

— И правильно, что не слушает…

В кухню, шаркая единственной ногой, вышел дедушка Вовки на костылях. Очень старый, но крепкий старик, смерил, меня пронзительным синим взглядом.

— Папа, ну что ж вы встали. Я бы сама вам принесла поесть.

— На том свете отлежусь. Неча меня опекать. Нога ходит, а значит, в состоянии до кухни дойти. Где Владимир?

— Да знамо где… — тетя Оля, поставила перед дедом чашку с супом, и хлебом на тарелке. — Работает…

— Ага, работает… — с презрением проговорил дед. — Ольга, вразуми уже его! Погубит себя, оглянуться не успеет!

— Да где ж погубит? — удивилась тетя Оля, — вон как помогает.

Дед сплюнул и зло пробормотал.

— Все эти вот подарки да подачки, это не помощь. Он нас скоро забудет да променяет на цацки, которые ему этот змей дает!

Меня как ушатом холодной воды облили. А может ли…

— Папа! — всплеснула руками тетя Оля, — нельзя так о незнакомом человеке говорить.

— А все же змей и есть! — упрямо сказал дед и стукнул своей костылем по полу. — Тварь ползучая, аспид, что б его черти взяли!

Тетя Оля лишь вздохнула.

Я быстро допила свой чай, и хотела было идти, но дедушка Вовки меня украдкой придержал за руку.

— Погодь девонька, переговорить надо… Ольга, мне там газету вчера новую принесли. Очки на тумбочке вместе с ней, сходи, принеси-ка…

Тетя Оля безропотно пошла в комнату деда за очками (которые, кстати, торчали из кармана трико у деда) и новой газетой.

Едва она вышла, дед перешел на драматический шепот.

— Варя, находишь ли злато?

В горле у меня пересохло, и я не смогла ответить, только кивнула.

— Ай, Вовка, шалопай… — дед скрипнул зубами и снова заговорил — не сердись на него. Не знает он, что делает и не понимает, кого за друга принимает.

— А вы знаете… кто этот…

— Знаю! Нечисть это поганая! Берегись его. Подарков от него никаких не принимай! А злато, что находить будешь, в речке топи! Так оно надежнее будет! Вовку я не уберег… но тебя сберечь надо. Ну да ладно… ступай. А то темнеет уже.

В этот момент как раз вернулась тетя Оля, с газетой.

— Не нашла я твои очки!

— Так это, вот они у меня… совсем память подводит. До свидания Варя. Бабушке привет…

Я шла по улице, как потерянная. Дедушка Вовки знал, кто полоз, и это был как раз… да ну! Как такое могло быть?! От него холодом не веет, и трава под ногами не замерзает. И на вид он очень даже человечный.

На улице включили фонари, звуки жизни постепенно стали угасать до утра. Я шла и думала. Пока дальше, в следующем световом круге от фонаря не блеснуло что-то. Хотя я уже знала, что это. Подойдя ближе, я присмотрелась. На этот раз меня решили сманить большой крупной брошью с изумрудами. Брошь была похожа на голову змеи в короне, которая держала во рту большой изумруд. Я вздохнула и задумалась. И как это убрать отсюда? Делать нечего… я сняла кроссовок, потом носок. Палочкой, аккуратно подцепив украшение, уложила в носок и так отнесла домой. Потом пробралась на огород и почти в полной темноте зарыла найденное в ямку, которая была в малиннике.

Домой зашла тихо, чтобы не разбудить бабушку. Переодевшись в старые вещи для огорода, я вооружилась большим пакетом. Выйдя обратно во двор, я прошла в огород. Надев садовые перчатки, я отрыла нежеланные сокровища и лопатой перекидала их в пакет. Завязав надежный узел, я перелезла через забор около малины и, оставшись в тени деревьев у дороги, двинулась к речке.

Луны на небе не было, и от этого было страшно вдвойне. Казалось, я выполняю какую-то ужасную миссию. Хотя так оно и было. Но нести все это на речку днем, даже пусть рано утром, могли заметить, и выглядело бы подозрительно. Уж лучше сейчас…

Дойдя до подходящей заводи, я размахнулась несколько раз, и пакет вылетел у меня из рук. По звучному бульку, я поняла, что он благополучно приземлился, где-то далеко и затонул. Едва я развернулась идти обратно, мне в лицо ударил луч от фонарика. Я закрылась руками, стараясь рассмотреть, кого сюда принесло ночью.

— М-да… Не думал я Варя, что вы можете кого-то убить, а труп прятать в речке.

Этот голос…

— А это собственно не ваше дело. И прекратите светить мне в лицо!

— Извините.

Фонарик выключился, и при тусклом свете от звезд, я, наконец, разглядела гостя. Велимор, был в спортивном костюме, и совершал пробежку или вечерний моцион. Я непроизвольно фыркнула.

— Так позволите узнать, что вы тут делали?

— А вы не услышали с первого раза? — мрачно проговорила я. — Это не ваше дело. Я ведь не спрашиваю, чего вы тут делаете с фонариком.

— Я бегал… — усмехнулся он, — привычка, знаете ли.

— Да мне по боку.

Он снова усмехнулся, и это начало раздражать. Этот хмырь забрал у меня друга, у тети Оли сына, и вообще ведет себя так, будто он тут хозяин!

— Знаете что, возможно вы задурили голову Вовке. Но имейте совесть — у него родители есть, которые нуждаются в его помощи! Как вам не стыдно забирать его из семьи!

— С чего вы взяли, что я кого-то забирал? — удивленно спросил он. — Владимир со мной по своей воле, и не думайте, что я держу его на поводке. Я предлагал ему взять все переговоры по бизнесу на себя, чтобы он мог быть с семьей. Он выбрал не семью. Так что моя совесть чиста.

— Да нет у вас совести, — презрительно бросила я, — как будто вы не могли его уговорить. Вы очень ловко играете с ним и с его чувствами.

— Я всего лишь бизнесмен, — снова усмехнулся Велимор.

— Я слышала другую версию.

— Интересно знать какую?

— Я не разглашаю тайны. Тем более, я с вами говорю, уже слишком долго, чем вы того заслуживаете. Так что надеюсь в следующий раз, я вас не увижу.

Я гордо подняла голову, и зашагал обратно к дому.

Но я спиной чувствовала, как он смотрит на меня и как обычно усмехается. Будто знает, куда больше, чем есть на самом деле. Наконец я услышала, как новые кроссовки зашуршали по песку и постепенно удалились. Домой я не спешила.

* * *

Утром меня разбудила бабушка. Время было ранее, это я поняла по виду за окном. Было пасмурно и веяло неприятным осени холодком.

— Ба, ты чего…? Рань такая…

— Варя, представляешь… дедушка Вовки…

— Что? Что случилось?

Я села в кровати. Сон, как рукой сняло.

Бабушка села на мою кровать, едва сдерживая слезы.

— Умер…

Мне показалось, что за окном грянул гром, но это было у меня в голове.

— Как… умер…?

— Тетя Оля, шла сейчас от главной дороги. Деда в морг забрали. Вот рассказала… говорит, утром не проснулся. Она к нему подошла, потрогала за плечо, а он холодный уже…

Бабушка не выдержала и разрыдалась. Я вылезла из-под одеяла и обняла ее. Как же так…? Я видела его вчера! Здорового! Он был стариком, это да, но крепким и бодрым! Как… что случилось?!

Вопросов было много, но все были без ответа.

Похороны назначили через три дня. Я шла с бабушкой по улице, к дому Субботиных. Деда этого семейства знали многие. Поэтому перед калиткой толпились молчаливые люди и соседи. Друзья, просто знакомые, сослуживцы по армии… изредка в толпе мелькала тетя Оля, приглашая зайти в дом и проводить покойного. Бабушка зашла, а я не стала. Я села на лавочку у дома и задумалась.

Мог ли это сделать Полоз? После Вовки, единственный защитник, был его дед. Он мне сказал, что меня надо сберечь. Он хотел мне помочь… мог ли поплатиться за свою отвагу…? А почему нет? Баба Маня не сдержала слова, и тоже преставилась.

Ко мне неслышно подошли с боку. По походке, я догадалась, кто это был. Вовка стояла в черных брюках и рубашке.

— Соболезную.

Он только кивнул и зашел в дом.

Затем было кладбище. Похоронили быстро, даже как-то отстраненно. Почти все молчали. Отец Вовки не проронил ни слова. Он даже на людей вокруг не смотрел. Тетя Оля, смахивала слезы и через силу улыбалась, благодарила за сочувствие.

Вовка… собственно Вовка вообще отмалчивался. К нему пару раз подошла бабушка, так он все два раза очень высокопарно проговорил «Не сейчас, Галина Константиновна». Ишь, какой пижон! Не сейчас видите ли. Похоже, что он начал вживаться в роль богача. Это меня разозлило еще больше. Да пусть катится! Люди к нему с сочувствием, а он…!

Обратно возвращались к дому Субботиных. Тетя Оля захотела устроить небольшие поминки, и народ шел, обратно причитая, что не надо было тратиться.

Если бы не бабушка, не ступила бы моя нога на порог того дома. Но бабушка захотела как следует проводить покойного. Мне пришлось идти с ней. Не то чтобы она меня просила, просто я не могла оставить ее одну. Она очень тяжело пережила смерть бабы Мани. А тут еще один знакомый, друг…

По дороге обратно, она не раз повторила одну и ту же фразу «Все там будем, Варенька… кто-то раньше, кто-то позже…». Я лишь кивала. Странно, но разговаривать мне тоже особо не хотелось. Слова казались пустыми и глупыми.

Подойдя к дому Вовки, я увидела, кого черт принес… у ворот стояла новая иномарка отвратительного бардового цвета. Меня едва не вытошнило от такой цветовой гаммы. Велимор был одет в черное и о чем-то беседовал с Вовкой. Тот лишь удрученно кивал. Я проводила бабушку в дом и, сгорая от злости, вылетела обратно во двор.

— Ну, надо же, каков хам!

— Простите… — Велимор удивленно обернулся ко мне. — Что-то не так?

— Да! Не так! Что-то! — почти выкрикнула я. — Как вы смеете являться сюда? На каком основании вы делаете этой семье только хуже?! Вам мало того что вы сделали?

— Варя остынь, я его пригласил, и он не отказал, — пробурчал Вовка, зло, глядя на меня. — И вообще дела моей семьи…

— Твоей семьи?! — едко усмехнулась я. — Где? Покажи мне ее Субботин? Отец не видит сына, мать забыла уже, как выглядит помощь от тебя, дед, Царствие ему Небесное, жалел, что порол тебя мало!

— Варя, не думаю, что это уместно в данный момент… — начал было Велимор, но раз меня понесло, то понесло. Держитесь, дамы и господа, будет немного трясти…

— Что сейчас не уместно, так это вы! На своей не уместной, отвратительной тачке цвета тухлого мяса! А ты Субботин, даже не думай возражать! Если ты не попросишь своего друга убраться отсюда, то уйдет он пешочком, потому как я разберу его корыто на винтики!

— Варя, прошу вас, успокойтесь… — проговорил Велимор. Я грозно схватила огромный гаечный ключ, который пылился под навесом около старой ремонтируемой машины. — Варя! Вы поступите очень плохо…

— Не хуже чем поступаете вы!

— Варька, убери свою железяку или…

— Или что, Субботин?! Продашь меня еще кому-нибудь?!

— Кажется, диалога у нас не получится… — эту фразу Велимор произнес уже в машине.

Мотор спешно завелся, и дорогая иномарка отъехала от дома. Пыль взметнулась на дороге, залаяли местные собаки и вскоре дорога опустела.

Я раздраженно бросила гаечный ключ обратно, к инструментам.

— Ну, молодец! Ты что с цепи сорвалась? — зло крикнула Вовка, — он ничего не сделал! Мне просто надо было с кем-то поговорить!

— Так у тебя же семья есть, — передразнила я его. — Обиженный отец, и безутешная мать. А так же дед, который умер со стыдом за внука!

— Заткнись!

Пощечина обожгла мне левую щеку. Удар был не сильный, но голова дернулась в сторону и я чуть не упала. Наступила тишина. Я выпрямилась и желчно посмотрела на Вовку.

— Правда, глаза колит. Так знай же. Ты предатель и трус, Субботин.

Я, молча, развернулась и пошла домой. Бабушку я ждать не стала. Мне не хотелось находиться рядом с Вовкой. Нет, я не надеялась, что услышанное, как-то его отрезвит. Возможно, совесть мучила его, и мои слова лишь задели его за живое, но не более того. Через пару дней эта рана затянется новыми подарками и более важными делами от его нового друга. Я лишь мотнула головой, выгоняя из головы все произошедшее. Стыдно не было. Было обидно, что это самое меньшее, что я могла сделать для дедушки Андрея. Я знала, что он бы поддержал меня. Он хотел, чтобы Вовка понял и увидел, что вторит… но, кажется, теперь этого никогда не произойдет.

Время шло к обеду. Я стала переживать, за бабушку и, выйдя на крыльцо, с удивлением обнаружила, что она разговаривает с Вовкой!

Я подошла к калитке и так резко ее открыла, что бабушка, отпрыгнула.

— Ой, Варька… зачем же пугать-то так…

— Я переживала… — сухо пояснила я.

Уловив мое настроение, бабушка стала заискивающе прятать глаза.

— А меня вот Вова проводил. Любезно согласился…

— Неужто нашел время, — съязвила я. Вовка обиженно потупился. — Ладно, заходи, ба. Я чайник поставила. Уже закипел…

Бабушка хотела еще что-то сказать, но посмотрев, как я неумолимо сложила руки на груди, решила не спорить и молча, зашла в дом.

Как только бабушка скрылась из виду, я повернулась к Вовке.

— Я тебе говорила, что тебя здесь близко не было видно?

— Я просто проводил твою бабушку.

— Как великодушно, — усмехнулась я. — А не упомянул ли ты между делом, что залепил ее любимой внучке пощечину? Спасибо, что синяка не оставил.

— За это прошу прощения… не хотел.

— Да нет… очень даже хотел.

Снова наступила тишина. Вовка стоял и смотрел себе под ноги, как будто ждал чего-то. Но я молчала.

— Что-то еще?

— Пожалуй, нет…

— Тогда всех благ.

Я развернулась и зашла в дом. Украдкой я подошла к окну и выглянула. Вовка стоял у калитки еще минут десять. На его лице отчетливо была видна работа мысли. Он отчаянно хотел постучать, и сказать… каждый раз, когда его рука поднималась для стука, что-то его останавливало. Гордость? Возможно… а может быть страх.

* * *

Чем дальше двигалось время, тем хуже мне становилось. Я стала нервной из-за того, что каждый день находила золотое борохло, где придется: под кроватью, на стуле, или прямо на обеденном столе! Хорошо рядом было полотенце, и я с испугу не схватила золото голыми руками. Но могла и бабушка заметить…

К реке приходилось ходить уже по два раза в неделю. Бабушка стала замечать неладное, когда я не притронулась к обеду. Я все спихнула на нервы по поводу Вовки, и смерти его дедушки… вроде мне поверили. Но дальше так тоже продолжаться не могло. Я стала плохо спать. Сны если и снились, то какие-то кошмарные и непонятные…

«… я шла по ночной земле и вдыхала запахи трав с полей и росы. Весь мир казалось, дышал вместе со мной, чувствуя свободу. Прикосновения ветра были несравнимы ни с чем. Луна так ярко светила, что можно было различить любую травинку под ногами. Ноги помнили дорогу и я шла. Вскоре заблестели огоньки деревни. Я шла все быстрее, надеясь увидеть мужа и детей скорее.

Дом, который я оставила так давно, изменился. Деньги, которые полоз посылал за меня, пошли в дело. Все было отстроено и приведено в порядок. Я постучала в двери. Спустя недолгое время мне открыл дверь статный юноша. Нам не понадобилось слов — мой младший сын меня узнал. Его братья спустились к нам на звуки смеха и радости. Это были радостные мгновения… я думала, что так будет всегда. Когда наше счастье немного поутихло, я стала расспрашивать об их жизни. Отец их, и мой муж, умер еще прошлой весной … они жили вместе, хотя давно пора бы обзавестись собственными семьями. Я предложила им уйти со мной, так как их теперь ничего не держит на земле. Но они отказались… сказали, что это теперь единственное, что у них осталось. Просили остаться меня, но я поведала им, что не могу, ведь я не человек более. И что мне нет места под солнцем.

Мы проговорили до раннего утра. Едва начало светать, я собралась обратно в дорогу, пообещав, что еще хоть раз, но увижу своих сыновей вновь.

Я была уже далеко от деревни, и восходящее солнце жгло мою кожу, как расплавленный металл. Кожа шипела и плавилась, сползая с рук, шеи и плеч. Глаза больно было открыть. Не в силах идти, я просто упала посреди высокой травы …»

Я подскочила на кровати, как ужаленная. И сообразив, что это просто сон, с облегчением упала обратно на подушку. Это было не в первый раз. Сны стали посещать меня чаще. Они были все реалистичнее и красочнее. Но как их толковать я не знала.

Слегка повернув голову, я увидела, что небо едва светлеет. Я опять проснулась раньше. Но прекрасно понимая, что больше не усну, стала одеваться.

На кухне было тихо. Бабушка еще спала, и я не стала ее будить. Выпив чаю, я решила прогуляться до родника и набрать воды. Ведра стояли в коридоре, ожидая своего часа. Улица встретила меня редкими соседями, которые спешили по своим делам. Кто-то со мной здоровался, и я отвечала лишь на автомате. Добравшись до родника, я подставила ведро под небольшую струю воды, и та звонко забарабанила об жестяное дно. Отставив наполнившуюся емкость, я взялась за второе ведро и едва отвернулась, как услышала звук чего-то тонущего в моем ведре. Что-то упало в него и гулко ударилось об дно. Я заранее знала что это. Нужды смотреть в ведро с водой не было. Я сразу стала смотреть вверх на деревья, стараясь увидеть, того, кто шлет мне эти презенты. Но, увы… кроме ветра и шелеста листьев, больше ничего. Вздохнув, я посмотрела, что же на этот раз мне подарено…

На дне, лежала простая золотая цепочка, с небольшой подвеской, в виде трилистника. Я взялась за ручку ведра и вылила содержимое обратно в колодец у родника. Цепочка выскользнула, как ловкая змейка, вместе с водой и пошла ко дну колодца. Однако ее могли найти, так как дно у колодца было неглубоким, а народ сюда ходит часто… я раздобыла длинную ветку и, подцепив украшение, вытянула его наверх.

Пройдя немного ниже, я вышла к речке. Размахнувшись, я выбросила палку вместе с золотой цепочкой на ней.

Вернувшись назад, я с удивлением обнаружила около родника Полю.

— Э-э… привет. Наверное…

— Так это ты….

— Что я?

— Ты его забрала у меня, да?

Полина начала подходить все ближе, и я только сейчас заметила, что в руке у нее небольшой моток веревки.

— Полина… я не понимаю, о чем ты говоришь, — я старалась, чтобы мои слова были как можно убедительнее. Но, похоже, жертва несостоявшейся любви, ничего не хотела слушать. Полина сошла на крик.

— Замолчи! Я все, все, все видела! Ты ходишь к реке и выкидываешь его подарки! Это тебя он хочет забрать!

— Поля, успокойся…

Мне становилось страшно. Хотя в принципе я могла позвать на помощь, но боялась, что из-за крика у Полины окончательно сорвет крышу.

— Давай разберемся… о ком ты говоришь?

— Не играй со мной! Ты сама выведывала у меня, какой он, да как зовут! Спрашивала, как выглядит! А теперь забрала его!

Полина бросилась на меня так быстро, что я, и среагировать не успела. Она была выше меня на голову, и была немногим крупнее, имея хорошие мышцы. Я упала вместе с ней на землю. Ведра раскатились в разные стороны. Веревка быстро обвилась у меня вокруг шеи, я успела схватиться за нее, не давая затянуть ее туже.

Полина, просто обезумев, кричала одно и то же.

— Разлучница! Чужого парня захотела! Так не будет этого!!!

В глазах начало темнеть. О том чтобы позвать на помощь не могло быть и речи. Тело начало неметь и постепенно сознание начало покидать меня…

Послышался гулкий удар жестяным ведром. Я почувствовала, что веревка больше не сжимается на горле и, кашляя, еле-еле, поднялась на четвереньки.

— Варя, вы в порядке?! Может скорую?!

Я только покачала головой. Отбросил веревку, я осмотрелась. Полина лежала чуть поодаль. На лбу у нее расцветал хороший синяк.

— Она жива. Я лишь оглушил ее.

Я мельком посмотрела на Велимор и, морщившись, разминала шею.

— Так дело не пойдет. Я вызываю скорую и заодно полицию.

Я не стала ему мешать. Я перевернула одно из ведер дном вверх и уселась сверху. Происходящее давалось мне с трудом.

— Все, необходимые службы вызваны. Варя, вам плохо?

В этот момент, моя психика дала огромную трещину, и я просто разрыдалась. Велимор растеряно стоял рядом, и не знал, что ему делать. То ли подойти и успокоить, то ли стоять в стороне и не вмешиваться.

Однако, вскоре я почувствовала, как его руки осторожно похлопывают меня по плечам, как бы, успокаивая.

Полиция и скорая приехали с небольшим опозданием. Сначала спустя десять минут приехали дяди в форме, потом спустя пятнадцать и скорая.

Полю привели в чувство, но даже тогда она хотела кинуться на меня, все тыкала в мою сторону пальцем и говорила, что я отняла у нее парня. В итоге ее скрутили, посадили в полицейскую машину, и больше я ее не видела. Меня и Велимор допросили. Я по большей части лишь говорила короткие фразы, типа «да», «нет», «не знаю». Зато Велимор все так красочно расписал, прямо рыцарь в сияющих доспехах, не иначе.

Меня увели в скорую, но краем уха, я слышала разговор Велимор и оперативника.

— Так вы утверждаете, что уже увидели, как Полина Федорова, набросилась на вашу знакомую Варвару и душила ее?

— Да. Я заметил, что Полина была немного не в себе, когда шла на родник. У нее ничего при себе не было, только веревка. — Велимор указал на прозрачный пакет, в котором уже лежала улика с места преступления. — Я решил, мало ли что. Лучше проследить.

— А почему Полина утверждала, что Варвара забрала у нее парня.

— Ну, тут все просто, — усмехнулся Велимор. — Я с этой девушкой прекратил отношения, и она вбила себе в голову, что я интересуюсь Варей. Однако это не так, я заключил трудовой договор с ее близким другом, и мы теперь вместе работаем. Неудивительно, что Полина часто видела меня и Варю в одном и том же месте.

— Ясно, — полицейский записал еще что-то в свой блокнот и направился ко мне.

— Варя, простите, но мне надо спросить вас о произошедшем случае. Вы не против? В состоянии рассказать?

— Да, конечно… — хрипло проговорила я.

— Какие отношения у вас были с Полиной, вашей соседкой?

— Да никаких… с тех пор, как у нее бабушка умерла, и парень ее бросил, она вообще из дома носа не показывала.

— Ясно, а вот ваш друг, говорит, что он заключил трудовой договор с вашим другом и поэтому вы часто мелькали вместе на глазах у Полины. Это возможно?

Я напряглась. С тех пор как Вовка ушел на работу к Велимору, я вообще и близко не была рядом с ними. Велимор врет. Но зачем…?

— Да… — протянула я, — это могло быть.

— А как вы бы описали психическое состояние Полины?

— Очень неустойчивое.

— Ну что ж… — полицейский снял фуражку и протер вспотевший лоб, цветастым платком с васильками. — Если вы что нибудь вспомните, пожалуйста, позвоните

— Хорошо я обязательно вам позвоню.

Однако мне совсем не хотелось звонить ему. Мне даже не хотелось вспоминать сегодняшний день. Велимор стоял чуть поодаль, он явно наблюдал за тем, как я говорю с полицейским, мог вмешаться и поправить меня, но не стал этого делать. Я решила, что я спрошу его потом.

Как потом оказалось Полину забрали в полицию. Мама Полины наверно очень сильно переживала. Все улица была взбудоражена тем, что к ним подъехал полицейский автомобиль. Как позже выяснилось, мою несостоявшуюся убийцу, определили в городскую клинику для душевнобольных.

Когда моя бабушка узнала об этом, она очень долго не могла поверить что такое тихая и милая девочка способна на такое.

Полицейские осаждали меня еще пару дней, однако я говорила им одно и то же.

Вовку я тоже давно не видела… Наступила очень тяжелая и длинная неделя. Затянулись дожди, похолодало. Об одном я жалела — я не спросила Велимор, почему он соврал по поводу Полины. Хотя не уверена, что он ответил бы мне.

И, тем не менее, наперекор своим принципам я ждала встречи с ним, чтобы как следует узнать, зачем он лгал. Шли дни, но его, я больше не видела.

Мне хотелось уехать обратно в город, хотелось все бросить. Мне плевать было, что возможно Полоз последует за мной. После происшествия, я стала больше находить золотых украшений и это настораживало. Казалось, меня брали измором, но я не собиралась сдаваться так просто. Я решила, что в любом случае узнаю кто такой Полоз. Кто — то приносит эти подарки и оставляет их около меня, значит можно проследить за тем, кто это делает. С такими мыслями я засыпала уже третий день. И, конечно же, нашу тихую идиллию однажды нарушили.

Около дома притормозила иномарка очень неприятного цвета — как будто это было тухлое мясо или запекшаяся кровь. Надо намекнуть ему, что бы он сменил машину…

Таких гостей, конечно же, я не ждала, но что делать, даже если я буду против, бабушка все равно пригласите в его дом.

Спустя несколько минут я услышала, как кто— то стучит в калитку.

— Эй! Хозяева дома?

Я открыла дверь в доме, наблюдая, как нерешительно у порога топчется Велимор.

— Доброе утро, Варя. Как ваши дела?

— Неплохо, — устало, сказала я, — какими судьбами вы к нам приехали?

Велимор пожал плечами, как бы говоря, об этом лучше поговорить доме.

— Варя! Кто к нам приехал? — послышался бабушкин голос с кухни.

— Это ко мне, ба! — прокричала я в ответ, затем снова посмотрел на Велимор, и угрюмо вздохнула — ладно уж заходите…

Оказалось, он приехал не с пустыми руками — у него был пакет, в котором явно угадывались фрукты и конфеты.

Бабушку этот денежный мешок, сразу покорил. Расхваливал дом, бабушкину стряпню, да и вообще вел себя как джентльмен. Пока они беседовали, я поймала себя на мысли, что уже не знаю, как мне надо относиться к нему. Да он сманил Вовку на свою сторону, да еще и самым бессовестным образом делает вид, что ничего не произошло, но он меня спас. И как не прискорбно об этом говорить, и даже думать, я у него в долгу…

— Варя! Да очнись ты! — бабушка хлопнула меня по коленке. — Я говорю, чайник поставь!

— Да, хорошо…

Пока я была у плиты, то слышала, как бабушка благодарила нашего гостя за его деяния на прошлой неделе.

— Ох, спасибо вам огромное! Если бы с Варькой что случилось… как жить-то дальше? Как матери ее в глаза смотреть? От большой беды уберегли…

— Ну что вы… это сделал бы любой на моем месте. Очень жаль Полину. Никогда бы не подумал, что такая скромная тихая девочка может сделать подобное. Наверное, она совсем повредилась в уме.

— Да что вы говорите! — ахнула бабушка. — А тот жених, который оставил ее, это не вы случайно были?

Я почувствовала, как у меня уши загорелись. Ну конечно! Все правильно! Он сказал полицейским, что Полина его ревновала… ко мне. Ах, ты ж е-мае… а я с перепугу даже внимания не обратила на его слова! Так это он жених Полины! Он был тем, кто к ней сватался!

— Нет, что вы… просто, чтобы избежать долгих разбирательств в полиции, что там за парень был, откуда взялся, я решил, что так будет лучше. Кому нужны все эти задержания да аресты? Согласны?

— Ой, конечно, — замахала руками бабушка. — Не нужны! И так натерпелись!

Можешь говорить, что хочешь, зло подумала я. Но я почти на девяносто процентов уверена, что именно ты был женихом Поли! А значит… ты и есть…

— Полоз…

— Что? — я удивленно обернулась. Бабушка и Велимор разговаривали и недоуменно оба уставились на меня. — Простите, послышалось.

За чаем, я молчала. Он приехал ко мне, и зачем были эти подкаты к моей бабушке, я не знала. Но делал он это хорошо. Очень тонко и умело играл чувствами и страхами простой старушки.

В комнате зазвонил телефон, бабушка уверенно сказала, что это ее, и ушла, прикрыв за собой дверь.

— Итак, вы пришли поговорить со мной, — начала я без предисловий. — Выкладывайте.

— Вам наверняка интересно, Варя, почему я солгал по поводу Полины на допросе.

— Интересно? Да не особо… — соврала я.

— И все же…

— Так почему?

— Чтобы отвести от вас подозрения.

— Какие еще подозрения?! — я чуть не задохнулась от такого поворота. — Я ничего не сделала! Все соседи знали, что Поля была неадекватной!

— Но если бы не было свидетелей, я не думаю, что Полину могли обвинить. Подумайте сами — девушка обессиленная депрессией и болезнью, встречает вас около родника и начинает душить. Звучит не особо правдоподобно.

— Но так и было!

— Конечно, ведь я это видел.

Наступило молчание. Черт подери… как ловко он играл словами! Конечно, если бы не свидетель, то меня могли упрятать надолго вместе с Полей, пока шло разбирательство. Получается я дважды у него в долгу… паршиво.

— Что вы хотите?

— Простите?

— Я спрашиваю, что вы хотите? Вы заступились за меня, выдумали липовую и историю, чтобы защитить. Это сделалось не просто так.

Велимор усмехнулся.

— Почему вы думаете, что мне от вас, что-то надо? Я просто помог вам и объясняю, почему я это сделал. Вы здравомыслящая девушка, Варя. В вас очень сильно развито чувство справедливости. Вы можете отказать мне в простой просьбе…

— Знаете ведь, что теперь не смогу, — буркнула я, сердито слаживая руки на груди.

— Тогда вы будете не против помочь мне и Владимиру в нашем начинающем деле?

— То есть?! Точно так же, как Вовка, продать душу за деньги?

— Нет, что вы… вам это не нужно. Здесь скорее речь идет о простой взаимовыгоде.

— И какая выгода будет в моем случае?

— Вы ведь хотели поступать учиться, не так ли?

К горлу подкатил комок. Руки вспотели. Я чувствовала, что меня нагло покупают. Неважно как, и за что. Но покупают. Если я скажу да, то могу считать себя просто вещью.

Наступила пауза. Велимор потягивал чай и сверил меня взглядом. Я же в свою очередь не спешила давать ответ.

— Варя, вы так напряжены, будто я предлагаю вам, не пойми что! — усмехнулся Велимор. — Я просто прошу вашей помощи. Конечно, Владимир помогает мне, но все же, думаю, вам тоже будет интересно осмотреть будущие места раскопок в пещерах, внизу по реке.

— Так вот значит, что вы затеяли… — протянула я. — Занятно.

— Конечно, вы ведь хотите поступать на археологический, так ведь? Это будет для вас неплохой практикой. Хотя сфера моей деятельности далеко не археология, а добыча полезных ископаемых.

Я фыркнула.

— Какие еще ископаемые в Зиминках? Тут ничего такого нет. Не та территория.

— По моим данным в этих пещерах могут быть драгоценные и полудрагоценные камни. А это знаете ли надо проверить.

— Зачем вам я? — он говорил долго и много. Но так конкретно и не сказал, что я там должна делать. А это меня не устраивало.

— Просто помочь. Вы хорошо знаете эти края. Знаете их историю. Ваша помощь была бы неоценимой.

— Наймите себе специального человека, пусть он вам и помогает камушки разглядывать. Мой ответ — Нет.

— А вы упертая, барышня… — насмешливо сказал Велимор. — Ну, хорошо… я надеялся, что у нас хоть как-то дело сдвинется с мертвой точки, но видимо не судьба.

— Да, видимо.

— И все же, Варя, подумайте. Я, конечно, найду человека на ваше место. Но только представьте — пещеры, неизведанные глубины. Мало ли что там может быть. Для вас такая возможность будет единственной на ближайшие пять лет. И вы от нее так просто отказываетесь?

— А не надо пробовать купить меня. Я не Вовка Субботин.

— Сдался вам Владимир, Варя! — раздраженно бросил Велимор. — Он сделал выбор, так смеритесь.

— Он не был таким. Я знаю, кто он, и что может. Поэтому буду ждать, когда он поймет свою ошибку.

— Это просто потрясающе… — усмехнулся мой собеседник и прикрыл лицо рукой. — Любая на вашем месте, была бы готова не то, что помочь мне, но даже работать со мной и дальше. А ваши мысли занимает ваш друг детства и чистота души. Потрясающе…

Он засмеялся и в его голосе, и улыбке промелькнуло что-то такое… от чего мне стало не по себе. Что-то нечеловеческое. Ощущение было страшным и неприятным.

— Просто подумайте о моем предложении. Я не пытаюсь вас купить Варя. Я мужчина честный и готов ждать сколько угодно. Возможно, сейчас вы настроены враждебно, но со временем смените гнев на милость. Тогда поговорим об более приятных вещах. Сейчас же я предлагаю вам отличный шанс для вашей будущей учебы.

Я зайду к вам через неделю.

— Заходите.

Больше я не сказал ни слова. Велимор встал, слегка наклонил голову и вышел за дверь, в прихожей, он попрощался с моей бабушкой, сославшись на срочные дела. Завелся мотор противной иномарки и все звуки стихли.

Бабушка зашла на кухню и удивленно посмотрела на меня.

— Варя, ты вот опять наговорила человек гадостей? Он ведь такой учтивый….могла бы и помягче. Он тебе все-таки жизнь спас…

— Ба, не надо на меня давить. Ты знаешь, что я его терпеть не могу.

— И все опять из-за Вовки! — бабушка рассерженно села рядом со мной. — Варя, да пойми ты, детство кончается. Дружба перерастает в другое русло. Вовка может и дурень, но посмотри, как ему повезло! Какой опыт получит. Опять же родителям поддержка на старости лет.

— Не поняла… то есть я тебе мало помогаю?!

— Да ты что? Сядь, Варвара!

От такого властного окрика, я машинально опустилась обратно на стул.

— Ну что ты к словам цепляешься? — упрекнула меня бабушка. — Он хороший человек. Хороший! Из-за того что он предложил Вовке работу, он не может стать врагом номер один!

— Вовка меня продал ему!

— Так ты на кого сильнее сердишься-то? — удивилась бабушка — Определись уж. Если на Вовку, то сердись себе на здоровье. Причем тут Велимор Александрович? А если на него, то за что?

— Я…не знаю я за что! Просто он плохой! Я это чувствую.

— Ох, Варька… — вздохнула бабушка. — Ну и каша у тебя в голове…

Я промолчала. Над бабушкиными словами надо было подумать, конечно, но сама мысль о том, чтобы принять такого типа, как Велимор, была для меня тошнотворна.

Пока бабушка готовила ужин, я вышла на крыльцо и, опустившись на табурет, рассеяно смотрела, как по небу плывут тяжелые дождливые облака. На кого я больше сердилась… да на обоих. Вовка друг… конечно, он поступил гадко, но все же, друг. Какой бы ни был. А этот Велимор… зачем он вообще сюда приехал?! У нас было все хорошо, пока не появился этот человек со своими грандиозными планами! Возможно, я не могла смириться с тем, что люди оказываются не такими, какие они есть всю нашу сознательную жизнь. Бывает, что один единственный случай меняет человека на другого. И тогда нет уже друзей, есть просто разные люди с разными понятиями о жизни. Стоит ли на это обижаться…? Не знаю… и стоит ли обижаться на тех, кто показал эту сущность? Стоит ли?

— Ой, да что за глупость… — пробормотала я, и потерла переносицу.

— Привет… — послышался голос из-за калитки. Я удивленно подняла голову, но никого не увидела. Обувшись в тапочки, я вышла за дверь и на лавочке обнаружила Вовку.

— Ну, здоров… давно ты тут сидишь?

— Пару часов, — тихо проговорил Вовка.

— А где же твой железный друг?

— Оставил дома… мало ли.

Я фыркнула. Подумаешь, очень мне надо трогать его груду железа.

— Так чего приехал. Я тебя давно не видела. Думала, заработался.

— Я в городе был… там дела…

— А-а… — протянула я, многозначительно. — Ну да, ну да…

Снова молчание. Разговор явно не клеился, и я не особо была этим разочарована. Мне даже показалось странным, что я так отстраненно думаю о Вовке, как о друге. Как будто и не было его в моей жизни.

— Я слышал про Полину… — наконец сказал он. — Ты вообще как?

— Ну как видишь, хорошо, — едко проговорила я. — Скажи спасибо своему денежному мешку, спас меня.

— Да, он мне рассказывал…

— Да что ты говоришь, — усмехнулась я. — Значит, я все еще вхожу в его планы?

Вовка резко поднялся и зло посмотрел на меня. Я опешила и даже не успела отойти от Вовки.

— Зачем ты так?

— К-как? — заикаясь, проговорила я.

— Делаешь вид, что тебе плевать! Мне плохо не меньше твоего!

— Да что ты?! — вдруг рассердилась я.

— Представь себе! — сказал Вовка, — я день и ночь думаю, о том, что поступил плохо. Да, я предал тебя. Ты ведь это хотела услышать, да? Так слушай! Продал за бабки и мотоцикл. Но не потому, что не дорожу тобой! Хватит уже облаков Варя! Надо жить настоящей жизнью. У меня родители и недостроенный дом. Кредитов хоть задницей жуй! Да, я купился на деньги! Но не потому, что стремился тебя продать… не потому…

Вовка отступил от меня и сел на лавочку. Голова повисла безжизненно и безнадежно. В сердце кольнуло укором. Конечно, виноват, но что послужило мотивом…

Я вздохнула и тихонько села рядом. Я слегка похлопала Вовку по плечу, а он вдруг повернулся и, схватив меня в охапку, обнял и просто зарыдал. Он переживал куда больше, чем я могла подумать. А я ведь думала, что все куда проще. Значит, все-таки Велимор был не прав… человек сам выбирает, каким ему быть и каким остаться.

— Ладно, Вов…все хорошо. Перестань.

Вовка отсел от меня и наспех вытер заплаканные глаза. Этот разговор был явно продуман и проигран в душе много раз. И какими силами Вовка пришел сюда и сказал об этом, ведомо только ему. Но он молодец. Не испугался.

— Я…я даже перед родителями извинился. На коленях по двору ползал.

Я невзначай обратила внимание на его джинсы— колени протерлись, дорогая вещь была испачкана безнадежно.

— Мама расплакалась. Отец… отец сказал, что оба хороши. Простили… и я им благодарен.

— И…ты ждешь, что я тоже тебя прощу?

— Да ничего я не жду, — устало обронил он, — я пришел и сказал, все, что хотел сказать. Ты знаешь, каково мне. Не думай, что все хорошо и безоблачно. Мне, правда, было плохо.

— Я видела…

— Простить или нет, это твое дело. Просто… а, ладно.

Вовка вдруг встал, махнул рукой и, закинув куртку на плечо, поплелся домой. Я рассеяно смотрела ему вслед.

* * *

Среди ночи я отчетливо услышала шипение. Затаившись под покрывалом, я смотрела в проем двери. Наконец из темноты показалась настороженная гладкая голова с раздвоенным языком. Змея была не маленькой. Она подползла к кровати, на кончике хвоста волоча за собой колечко. Оставив подарок на месте, змея поспешила ретироваться. Я как была в пижаме и в тапочках, с фонариком в руках, кинулась за ней. Шипение послышалось на улице, и я выскочила во двор. Беглянка, ползла вдоль по улице, не смущаясь фонарей. Забыв про осторожность, я кинулась за ней. Молчаливая погоня, привела меня к реке. Фонарик метался по песчаному берегу. Наконец я нашла еле видимый след и поспешила за ним. Я почти настигла ее, но легкий бульк, сообщил мне о том, что она поспешила переплыть на ту сторону. Запыхаясь, я рассерженно топнула ногой. Я-то надеялась выяснить, кто столь щедр ко мне. В голове мелькнула мысль, что можно переплыть реку. Хотя здравый смысл утверждал, что в темноте, не видя противоположного берега, я скорее утону, чем достигну цели.

Фонарик вылавливал на том берегу неясные очертания курганов. Возможно, это и были те пещеры, про которые мне говорил Вовка… а что если он был там?!

Недолго думая, я взяла фонарик в зубы и, оставив тапочки на берегу, вошла в темную и прохладную воду. Я хотела знать, хотела разобраться.

Казалось, я плыла целую вечность. А берега все не было! Тело стало сводить судорога, фонарик я потеряла уже давно, когда стало не хватать воздуха. И вдруг ноги и руки стали невыносимо тяжелыми! Я ощутимо почувствовала, что у меня на руках сотни колец и браслетов, на шее сотня тяжелых ожерелий и цепочек. На голове гнетущая золотая корона! Не успев даже вскрикнуть, я пошла под воду и стала неумолимо тонуть….

* * *

— Варя! Варя! Ох, ты ж горюшко мое! Да просыпайся!

Я металась по кровати, как в бреду и, увидев перед собой бабушку, едва не свихнулась. Я же была в воде… я тонула…

— Стонешь, кричишь! Не заболела ли часом?

— Сон… дурной… — просипела я пересохшими губами.

— Поднимайся! — наставительно сказала бабушка. — Сейчас чаем всю дурь из головы выгоним!

Бабушка ушла на кухню, а я еле поднялась с кровати. Тело болело неимоверно. Руки и ноги сводила судорога, как от долгой тренировки. Я пересилила себя и нагнулась, заглянуть под кровать. На деревянном полу, как бы смеясь, поблескивало золотое колечко…

Ближе к обеду, я смогла боле — менее оклематься от странного сна. Бабушка о чем-то говорила, но я рассеянно кивала головой. В кармане шорт, плотно завернутое в простой носовой платок, лежало золотое кольцо, найденное утром.

Я снова и снова проворачивала события сна и вспоминала мельчайшие подробности. Змея плыла к пещерам. К тем самым, где будет разрабатываться добыча ископаемых. Хотя если бы там что-то было, местные давно бы нашли. А может, залежи очень глубоки…? И если Полоз есть, то он может быть там…? Как же не хочется соглашаться на предложение это денежного мешка! Подозрение, что он может быть полозом, не отпускало меня. И если это так, я добровольно лезу в его лапы. Одного я не понимала, чего он так тянет? Если я так нужна ему, то он мог давно меня захомутать. Как Полину, к примеру. Стала бы такой же аморфной и влюбленной дурочкой.

Не понимаю…

— Варька!

— Ась?? — я так резко встрепенулась, что ложка в стакане с чаем, вылетела на стол и заляпала скатерть.

— Мама, говорю, твоя звонит. Возьми трубку.

Я подошла к тумбочке с древним красным телефоном, и взяла трубку, лежащую рядом.

— Да, привет мам.

— Ой, Варя, что ж ты так бабушку — то изводишь? Как там лето?

— Не извожу вовсе… я просто задумалась. Да как… на речке купаюсь, в огороде копаюсь. Как обычно. За грибами ходила.

В просто болтовне прошло около пятнадцати минут. Мама хотела приехать проведать меня, но я уговорила ее пока что не ехать. Мол, дожди скоро, дороги развезет, обратно сразу уехать не получится. И она решила, что приедет за мной в конце лета.

Пока я говорила с мамой, бабушка вышла на улицу, на стук в калитку.

Окончив разговор, я вышла посмотреть, кто пришел, и чуть не проглотила свои же тапки. Уже в дворике стоял Велимор с двумя рабочими.

— А, Варя, с добрым утром.

— С добрым… — прошипела я.

— Ой, Варька, представляешь, нам сейчас весь огород перекопают! — обрадовано сказала бабушка. — А я уж думала, и сажать ничего не буду!

— Нет, что вы Галина Константиновна, — чуть улыбнулся магнат. — Я обратил внимание, на ваш огород, и решил немного помочь.

И как тут возразить? Бабушка в восторге, вон как улыбается…

Я принципиально зашла в дом, и носа не высовывала на улицу. Однако на кухне окно выходило в огород, и я изредка видела, как рабочие трудятся в поте лица, и рядом с ними махал лопатой Велимор! Он переоделся в рабочую робу, мокрая от пота спина сияла на солнце, как зеркало. Бледноват для миллионера… вяло подумал я. Не частый гость солярия. Почему-то это показалось мне странным.

Отойдя от окна, я прошла в свою комнату и улеглась на кровать. Предложение о посещение пещер, стало более заманчиво. Не только потому, что эта была отличная практика. Мне хотелось узнать…

Я вспомнила Полину. Вот бы расспросить ее! Она ведь неспроста накинулась на меня. Какой доброхот науськал ее на меня? Я ее жениха и в глаза — то не видела… да и зачем все это затевалось? Выставить Велимора моим спасителем? Чтобы я доверяла ему? Ха-ха… да скорее с небес камни падать начнут. Мои подозрения по поводу его сверхъестественного происхождения крепли и росли с каждым днем. Мне все больше казалось, что это был он. Но без доказательств, как я могла обосновать это? Тогда смерть дедушки Андрея и бабы Мани его рук дело! И несчастная Полина, лишилась рассудка из-за него!

М-да… звучит хорошо и складно. Но кто мне поверит… на Вовку рассчитывать я больше не могу. Союзников у меня не осталось. Бабушку я в это втаскивать не хотела. Уж лучше добровольно стать невестой этого Полоза…

Но что, же тогда делать? Согласиться на его предложение? Сказать, что это я делаю для себя?

День был жарким, и каким — то сонным. Я сквозь дрему слышала голоса Велимор и бабушки. Постепенно меня накрыло сном…

«…очнулась я в прохладной комнате. Открыв глаза, я поняла, что не умерла. Он был рядом. Я испугалась. Так люто он глядел на меня. Голос его гремел как гром камнепада. Он был в ярости.

— Я говорил тебе вернуться до рассвета?

— Я не успела… я желала увидеть своих детей.

— Из-за них ты чуть не погибла. Я предупреждал, что ты больше не человек.

— Оставил бы меня там в поле. Ты можешь найти себе другую невесту! Для тебя это не будет проблемой!

Он рассмеялся. Глаза блеснули опасным желтым огнем. Чего уж греха таить, я его боялась.

— Мне не нужна новая невеста. Пока есть ты, это ни к чему.

— И когда же я смогу покинуть тебя?

— Когда на то будет моя воля.

— Тогда я никогда не уйду. Ты не дашь мне свободы.

Он промолчал.

— Раз ты так сильно хочешь свободы, то тебе придется, наконец, смириться с тем, что ты моя жена. А значит…

Он так быстро оказался рядом со мной, что я даже зажмуриться не успела. От него пахло старой змеиной кожей и землей. Мне снова хотелось ощутить прохладу ветров…

— Подари мне наследника, и можешь быть свободна.

— Что?!

— Ты слышала. Мне нужен наследник.

— Ты живешь вечно. Тебе не нужны дети, чтобы продолжать свое дело!

— Даже камни гор не вечны, моя дорогая. Не вечен и я. Раз за разом, как природа обновляется в весне, как змеи сбрасывают кожу, так и мне надо обновлять себя…

— Но… не детьми же…?

— А почему нет?

Он усмехнулся, и я с ужасом поняла, что так это и есть. Сколько детей, загублено было в этих мрачных подземных чертогах? Сколько жизней было отдано ради его жизни?

— Так ты хочешь обрести свободу?

Я смолчала.

Шло время. Менялись города и русла рек. А я все не старела. Сколько веков минуло, я не знала. И вот однажды, я почувствовала, что под сердцем ношу его дитя…»

* * *

— Варя! Варя!

Я сонно разлепила глаза и попыталась понять, где сон, а где реальность. Снова услышав крики с огорода, я поняла, что меня звала бабушка.

Зевая, я кое-как прошла на кухню и высунулась в окошко.

— Ну чего орем?

— Так уже минут двадцать кричу! — рассерженно сказала бабушка, уперев руки в бока.

М-да… огород был полностью перекопан. Грядки ровные, красивые. Хоть сейчас сажай. Постарался умник…

— Принеси — ка компот вишневый из холодильника! — хлопотала бабушка. — Видишь, заморились совсем мужики! Давай быстренько.

Я скрипнула зубами. Но что делать, пошла за компотом. Налив холодный напиток в большие кружки, я со злостью подумала о том, чтобы сделать маленькую гадость. В кружку, которая предназначалась для Велимора, я смачно плюнула. Вот так! Мелочь. А приятно.

Выйдя на улицу, я подала кружки двум рабочим, а потом ту самую, с сюрпризом, Велимору.

— На здоровье, — прошипела я. — Не подавитесь.

— Благодарю, Варя, — усмехнулся денежный мешок и щедро отхлебнул из кружки.

Я коварно усмехнулась, но он этого уже не видел, так как я во время отвернулась. Незваные гости покинули нас спустя двадцать минут. Я была этому несказанно рада.

— Ой, спасибо вам Велимор Александрович! — причитала бабушка. — Так помогли! Да чем же вас отблагодарить!

— Знаете, мне вот говорили, что у вас самые вкусные пирожки в деревне, — подмигнул Велимор.

— Все-все, поняла, — заулыбалась бабушка. — Ждем вас в гости послезавтра. Пирожки будут, с чем хотите.

— Приду непременно.

Я сжала зубы. Вот чего мне не хотелось, так это чтобы этот тип появлялся здесь. Какого черта он вообще приперся сюда! Возможно, многие скажут, что он мне жизнь спас, должна быть благодарной, и так далее. Я сказала ему спасибо, этого вполне достаточно. Что ему еще надо?!

— До скорого Варя, — это уже ко мне было обращение. — Всего вам доброго.

Я раздраженно фыркнула я зашла в дом. Я сразу же услышала возмущенный бабушкин оклик, и сбивчивые извинения.

Затем послышался звук отъезжающей машины.

Бабушка разгневанно зашла в мою комнату.

— Варька! Ну как тебе не стыдно?! Человек помог нам! Старался!

— И что теперь, в ноги ему надо кинуться? — мрачно сказала я.

— Хотя бы спасибо сказала! — удивленно проговорила бабушка. — Не узнаю тебя совсем. Не нравится он тебе, да и ладно, тебя ведь не сватают ему!

Бабушка ушла на кухню.

Я сердито сложила руки на груди.

— А может и сватают…

Завтрашнее утро не было добрым. Оно было ужасным. Те же самые рабочие, как они представились Юра и Дима, пришли чинить бабушкин забор! А то покосился… Велимор Александрович велел, заметил вчера… бабушка, разумеется, ударилась в слезы благодарности, ах какой, мол, святой человек. Я лишь скривилась и чтобы не видеть бабушкиных воздыханий, ушла прогуляться к речке. Почти на отвороте из деревни, остановился городской автобус. Из него вышла тетя Марина, мама Полины.

Женщина была подавлена и буквально разбита. Я спешно направилась к ней. Едва завидев меня, она побледнела еще больше и явно хотела идти дальше.

— Тетя Марина, здравствуйте!

— А-а… Варенька, привет…

— Как там Поля? Вы ведь от нее едете?

Тетя Марина вздохнула, ее глаза предательски заблестели.

— Ой, Варя… да как. Плохо. Не ест почти ничего. Все талдычит про этого жениха своего. С ней уже и психологи работают, да все без толку. Сегодня смотрела на меня, и как будто сквозь меня глядит… говорю Полечка, поешь хоть чуть-чуть. Так она только кивает и все. У врачей спрашиваю, что хоть с ней такое… да знаешь, кто на что горазд. Один говорит острое психическое расстройство, другой говорит депрессия на подростковой почве…

— Все так плохо… — протянула я. — Когда вы в следующий раз к ней едете?

— Да вот хочу на следующих выходных.

— Давайте я с вами!

Тетя Марина удивленно уставилась на меня.

— Я даже и не знаю…

— Не переживайте, вы так! — улыбнулась я. — Я бы и не подумал подавать заявление на Полю. Я знаю, что она немного не в себе.

Тетя Марина все-таки разревелась прямо на дороге.

— Ой, Варечка… спасибо тебе! Я так переживала, я думала, что ты на Польку-то злобу затаила…

Я кое-как успокоила женщину и пообещала, что вовсе не собиралась отправлять Полю в тюрьму и так далее. Я понимала тетю Марину, она была просто без сил от последних событий и я мысленно поставила еще одну галочку в своем списке мести этому ползучему гаду.

Я договорилась с тетей Мариной, что в следующие выходные поеду с ней к Поле. Мне хотелось верить, что я все-таки узнаю, что произошло.

От сопровождения тетя Марина отказалась. Я не стала настаивать, и пошла к речке, как и хотела. Подойдя ближе к краю воды, я с удивлением увидела там Вовку. В его старых обрезанных джинсах, старой застиранной черной майке и простых резиновых шлепках. На делового партнера Велимора он сейчас никак не походил. Зато очень стал напоминать того прежнего Вовку.

Я подошла ближе и обнаружила, что Вовка был занят делом — рыбачил. В ведре уже плавали три рыбешки весьма сносного размера.

— Привет, — поздоровалась я. — Как клюет?

— Нормально… — Вовка даже не обернулся.

Я, молча села рядом. Вовка молчал тоже и явно не решался начать разговор.

— А у нас работа в огороде кипит…

— Да?

— Ага… Денежный мешок явно проявляет симпатию к моей бабушке.

Вовка слегка покосился на меня, но смолчал.

— А ты чего это здесь?

— Выходной…

— М-м… ясно.

Примерено вот так прошел диалог, и все последующее время рыбалки Вовки. Он поймал еще три рыбы и стал собираться домой. Я так же встала, отряхнулась от песка, и направилась к деревне, не дожидаясь пока Вовка, соберет удочку и наживку.

Подойдя к дому, я с тяжким вздохом обнаружила у ворот машину отвратительного цвета. Явился…

Я напустила на себя маску безразличия, и открыла калитку. Мимоходом отметила, забор стоял новый.

В прихожке, в углу притаились дорогие ботинки кремового цвета, а пройдя дальше, к кухне, я услышала голоса бабушки и нашего частого посетителя. А сказал, послезавтра явится… вот врун.

Зайдя на кухню, я принципиально не обратила на Велимора никакого внимания.

— Варька, ты посмотри какой забор теперь у нас! — бабушка была в восторге от нового приобретения. — А завтра Велимор Александрович обещал подлатать нам колодец! Представляешь! Я так давно хотела электрический мотор, а то в ручную воду таскать оттуда ох как трудно.

Пока бабушка восторженно рассказывала мне о том, что будет потом, какой Велимор замечательный и учтивый мальчик, я чуть не откусила от кружки край, пока пила. Так сильно я сжимала зубами несчастную посудину.

— А потом обещал сделать беседку в дальнем конце огорода! Там ведь у нас клумбы. Вот будет место, где отдыхать. Спасибо вам огромное, Велимор Александрович, такая помощь от вас… право же даже неловко.

— Ну что вы, Галина Константиновна, — послышался сладкий голос Велимор. Меня передернуло. — Я всего лишь помогаю тем, кому это нужно.

Я бабахнула кружкой по раковине так громко, что оба собеседника мигом обернулись на меня.

— Варя…да чего…! — начала, было, бабушка, но я, не слушая ее, подошла к Велимору. Схватила его за воротник дорогой, благоухающей футболки, и в наглую вытащила в коридор.

Когда бабушка очнулась от моей наглости, я уже закрыла дверь в комнату.

— Чего тебе надо?!

Велимор усмехнулся.

— А что случилось, Варя? Я просто помогаю твоей бабушке.

— Нет, ты не просто помогаешь моей бабушке! — взорвалась я окончательно. — Ты думаешь, что через нее, сможешь подкатить ко мне? Да ты оптимист дружок!

— Возможно, что и оптимист, — не стал спорить Велимор и сложил руки на груди. — Я не понимаю Варя, на что ты так сердишься? Я только приехал в эту захолустную деревеньку, а ты сразу восприняла меня в штыки. Как будто я хочу тут устроить апокалипсис. Я всего лишь приехал по делам. И так получилось, что такая неискушенная деньгами девушка, как ты, мне понравилась. Твой друг, принял мою сторону, и он стал врагом номер один. Я не пойму Варвара, что же такого мы оба сделали, что ты точишь на нас зуб?

Я уже хотела было разразиться тирадой по поводу невинно убиенных стариков, но вовремя прикусила язык. Даже если он сейчас шифруется и отводит от себя подозрения на свой счет, то делает это умело. Я пока помолчу. Пусть выговорится.

Велимор усмехнулся, когда понял, что я не собираюсь возражать.

— А знаешь, мне кажется, что я тебе тоже не безразличен. Вот ты и бесишься. Ищешь во мне недостатки, но не находишь их.

— Что?! — я чуть на пол не села. — Ты?! Нравишься мне?! Да что ты о себе думаешь? Можешь тешить себя этой мыслью сколько угодно. Ты просто чванливый, богатенький педант! На таких как ты, могут только розовые селедочнообразные барышни вешаться, но не я! Так что мой тебе совет, не льсти себе.

Велимор лишь усмехнулся и стал обуваться.

— Мое предложение по поводу посещения пещер остается в силе.

Любопытство снова кольнуло меня куда-то в горло, и я промолчала. Не стану же я говорить, что приду, потому что он приглашает. Пусть лучше думает, что я не собираюсь соглашаться.

— Я буду ждать твой ответ к этим выходным.

Про себя я хищно усмехнулась. Не выйдет. В эти выходные у меня планы.

Велимор вышел за дверь и я, выйдя на порог, зло крикнула.

— И чтобы я больше не видела эту тошнотворную тачку около этого дома! А если нет, будешь на велосипеде рассекать, Дольчегабана патлатая!

Но денежный мешок лишь красиво помахал мне рукой из открытого окна своего авто и уехал к шоссе.

Бабушка на меня страшно разозлилась. По ее словам я вела себя отвратительно, и если я буду так по-хамски разговаривать с ее хорошим(!) знакомым, то могу вещи собирать и в город ехать, пока уму разуму не научусь.

Все мои доводы для бабушки звучали пустым звуком. Она не желала ничего слушать про мои догадки и опасения. А когда я сказала, что это ее новый знакомый возможно Полоз, так она меня вовсе на смех подняла. Велимор такой хороший мальчик, а я про него такие гадости говорю. На этот раз обиделась я.

Я закрылась в своей комнате, зло уселась на кровать. В своих суждениях и опасениях, я осталась одна.

Если именно этого добивалась змеиная морда, то он знает куда метит. В первую очередь надо лишить жертву союзников. Чтобы никто не мог защитить ее. А потом можно брать измором.

Я включила ноутбук и, припомнив последний сон, стала искать что-нибудь подобное. Если Полоз жил вечно, то жизнь он свою, откуда — то брал… и почему постоянно невесты? Зачем ему столько. А вот нарожала детей и все. Отработанный материал так сказать. А что потом происходит с безвинными крохами, оставалось только догадываться. Но опять-таки, это был лишь мой сон… и найти хоть что-то конкретное на эту тему, в интернете я не надеялась…

За окном постепенно темнело, а на часах было уже два часа ночи. Решив, что на сегодня с меня хватит жутких историй, я выключила ноут и легла спать. Но и в эту ночь мне снова приснилась эта странная женщина, с которой меня связывало нечто большее, чем просто сон…

* * *

«…я привыкла не видеть его месяцами. Пока царь подземных сокровищ отсутствовал, у меня было немало времени, чтобы прочитать много книг и многое понять… меня не пускали к книгам, когда Полоз был рядом.

Невесты Полоза после рождения малыша умирали… Слишком много сил нужно было, чтобы выносить новую жизнь в таком месте. Но тем ценнее она была для Полоза. После смерти матери, несчастного ребенка ждала та же участь. При соблюдении необходимого ритуала, жизнь малыша навсегда была отданной Полозу. Ребенок умирал — Полоз получал в свое распоряжение еще век жизни.

Я много плакала. Часто гладила руками живот, и уверяла свое нерожденное дитя, что с ним ничего плохого не случится.

Некоторое время я напрасно тешила себя надеждой, что сумею уговорить его не делать этого. Но прекрасно понимала, что любви ко мне не было, а значит и жалости тоже.

Незадолго до родов, пока Полоз был занят другими делами, мне удалось пробраться к поверхности.

Воздух был наполнен ночной прохладой. Я шла в темноте, не разбирая дороги, желая лишь подальше сбежать от ненавистного мужа и ужасной участи.

Спустя пару часов, я набрела на деревню. В окнах горел свет, но не свет от свечей. А совсем другой.

Я постучала в первые попавшиеся ворота и упала без сил.

Добрые люди, которые приютили меня, были стариками. Для меня сразу же позвали повитуху, ибо я чувствовала, что скоро могу родить.

Я металась в бреду, говорила, чтобы дитя сберегли. Умоляла никому не показывать новорожденного.

Когда мне подали на руки завернутую в пеленки девочку, я уже почти ничего не видела.

— Красавица моя… Варя…

Я попросила, чтобы в земле меня не хоронили. И меня не стали хоронить в земле. На следующее утро, мой прах разнесся ветром над землей. Сколько я провела во мраке подземелий? Пускай прекрасных, но чужих и угрюмых. Драгоценные камни не умели говорить, а злато не давало тепла. Мир изменился. Все чаще я видела, как на смену деревянных домов пришли каменные, на смену лошадям, странные движущие коробки из металла. Сколько же я провела в темноте?

Варя, слушай меня внимательно… я показала тебе, как все произошло. Это мое последнее послание тебе, моя дорогая правнучка. Остерегайся Полоза. Не принимай от него ничего, чтобы это ни было. Уже почти сто лет, он пытается завладеть потомками нашего рода. Сейчас тебе будет труднее всего… люди перестали верить. Но ты справишься. Продержишь до осени, Варя. И он уйдет ни с чем. Береги себя…не забывай…»

* * *

Я проснулась от чувства духоты. Подскочив на кровати, я чуть не упала с нее. Меня трусило, от страха, и от того, что мне сейчас приснилось…

Походив немного по комнате, я успокоилась. Если верить странному сну, и… и этой женщине, которая назвалась моей далекой родственницей, Полоз мой… кто он тогда мне вообще? Его дочь ему не досталась, она родила детей, и так далее и тому подобное… значит он как бы мне дед? Да уж… хорош дедушка. Сватается к внучке. Хотя, что мешало Полозу после этого найти другую невесту и родить еще одного ребенка? Или что… пока жив один потомок, не получится? Как все запутанно!

Я села обратно на кровать и схватилась за голову.

Непонятно было, что же делать дальше. Если Полоз ищет меня, чтобы завершить ритуал и забрать мою жизнь, то к чему все эти побрякушки и прочее? Не понимаю…

В раздумьях я просидела до утра. К этому времени у меня в голове сложилось две точно определенные мысли. Полоз это Велимор. Иначе быть не может. А второе… узнать, как следует у бабушки, про ее юность. Она многое мне не рассказала….

Когда бабушка проснулась, она с удивлением заметила, что я уже была на кухне и спокойно попивала кофе из большой кружки.

— Варька… время восемь утра. Чего не спишь?

— Ба, садись. Мне надо спросить тебя.

Бабушка побоялась мне что-то говорить и тихонько уселась напротив меня.

Я очень внимательно посмотрела на нее и сказала.

— Ба, ответь мне, только очень — очень честно. Хорошо?

— Хорошо…

— Когда тебе было столько же, сколько мне… с тобой странного ничего не происходило?

Бабушка побледнела. Она поерзала на стуле и как-то заискивающе отвела взгляд.

— Да что ж… со мной могло произойти… — она немного заикалась, а это значило, что мой вопрос ее напугал.

— Ба, мы договорились, помнишь? — спокойно сказала я. — От твоего рассказа сейчас очень многое зависит.

Бабушка вздохнула и потерла руками морщинистый лоб.

— Мне в ту пору годков шестнадцать исполнилось. В приюте я жила. Отца на войне не стало, мать от лихорадки сгорела, как свечка. А я как раз школу закончила, готовилась в университет поступать… а тут дед твой ко мне посватался, — бабушка улыбнулась. Да я сама немного усмехнулась. Мой дед был очень веселым и баламутным. С ним скучать не приходилось.

— Но я-то молодая еще была. Какие дети, какая семья… А потом когда поступила, встретила парня… ох красивый был. Статный, высокий, глаза как малахит блестели. На соседнем курсе учился. Вроде архитектор… уже не вспомню. Ухаживал красиво. Постоянно дарил что-то…

— Что дарил? — ухватилась я за эту ниточку.

— Золото… — бабушкин голос дрогнул.

Я замолчала. Полоз пытался сманить и мою бабушку.

— А как же тогда…

— Да дед твой… — снова заговорила бабушка. — Какое золото сравниться с цветами, с песнями под окном… — бабушка сняла очки и потерла мокрые глаза. — И я согласилась. После этого пропал тот парень. Я его даже в университете не видела. Мне говорили, что он сам ушел. Документы забрал.

— А как его звали…?

Бабушка наморщила лоб.

— Не помню, Варя… давно это было. Но это было случайностью. Мне и моя прабабка говорила, что есть над нашим родом проклятье, что не успокоиться нечисть пока свое не получит. Да бредни все это.

— Не бредни, ба… — мрачно сказала я. — Можно я попрошу у тебя кое-что?

— Что?

— В дом Велимора больше не приглашай. Поверь, ба. Он плохой человек. Из-за него баба Маня умерла и дедушка Андрей тоже. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось… пожалуйста, ба…

— Ой, Варька… — бабушка вздохнула. — Вот обе мы с тобой мнительные дурочки. Хорошо… обещаю. В дом не позову.

Я, молча, встала и обняла бабушку. Все обиды между нами были тут же сломаны. Я была рада, что хоть один союзник у меня есть.

Последующие два дня на удивление бизнесмен на отвратительной машине не показывался. А потом от соседей, я узнала, что в пещерах вниз по реке, развернулось настоящее производство.

Ближе к вечеру, после всех домашних дел, я собралась посмотреть, что же там такое происходит. Я спустилась к реке, и пошла по тропинке вниз по течению. Спустя минут сорок, я заметила, что на той стороне реки действительно происходит нечто масштабное. Большие грузовики стояли рядком, много народа сновало туда сюда: строители в желтых жилетках, какие-то суетливые ребята в белых халатах, простые рабочие. Из пещеры постоянно на подъемнике появлялись новые порции грунта и породы. Чуть дальше начали строительство забора и пропускного пункта. Надо же, как все серьезно… зрение позволяло выловить из толпы людей, главу района. Пару раз даже Вовка мелькал там. Я этому не удивилась. Велимор не было… как же так? Это ведь его бизнес, его производство. А он где-то шляется.

— Наблюдаете?

Я чуть не отпрыгнула в реку. Бизнесмен в простом белом халате, поверх дорогой рубашки и брюк, стоял рядом со мной.

— Вам-то что?

— Да ничего, — просто ответил Велимор. — Если вы хотите посмотреть, что там происходит, поближе, то давайте посмотрим вместе.

Велимор указал жестом на небольшую моторную лодку около берега.

Я сжала зубы, и изобразила полную отстраненность.

— Не интересно.

— Да, Варя, — усмехнулся собеседник, — Врать, надо учиться. Это тоже своего рода искусство. Чего вы так боитесь? Думаете, я вас под землю утащу?

Я довольно серьезно посмотрела на него.

— Да, боюсь.

Он как-то странно замолчал, и даже переменился в лице. Но это длилось немного.

— Право же… такие глупости.

— Вы совсем бога не боитесь? — вдруг яростно спросила я. — Ведь есть наказание для каждого такого, как вы. И вам негде будет скрыться, когда время придет. И пускай, вы играетесь в доброго дядю, я знаю, кто вы… и знаю, что вы сделали, чтобы добиться своей цели. Хотя могу вас смело расстроить. У вас ничего не выйдет.

Велимор слушал меня довольно внимательно. Пару раз даже усмехнулся.

— Похоже, я, правда, сделал что-то очень плохое, что вы считаете меня врагом номер один…

— Вы явно не обременены религией… — мрачно сказала я. — Иначе мы бы развели долгий религиозный диалог с целью выяснить, кто дурак.

— Именно. Не вижу смысла в подобном существовании и раболепном поклонении неизвестно кому.

— Вы атеист?

— Я бизнесмен. Деньги не приемлют религию, — просто сказал Велимор.

— И как много лет, вы бизнесмен? — наконец решилась я задать главный вопрос.

Велимор усмехнулся, и на этот раз я была уверена, что мне вовсе не показались острые клыки под верхней губой. Совсем не показались.

— Вы не понимаете, Варвара, от чего отказываетесь, говоря мне нет.

— Я прекрасно понимаю, — я говорила уверенно, но внутри все тряслось от страха. — Я слишком хорошо знаю, кто вы такой. Ваш облик, как и ваше имя, ничего более чем просто образ.

— Ну, тут уж вы не правы, Варя, — улыбнулся Полоз. Ему не было больше нужды скрывать себя. С его глаз будто пелена спала, и из синих, они стали ярко-желтыми, почти змеиными… — мое имя настоящее. Я бизнесмен. Примерно со времен царя Николая I. Это гораздо удобнее, чем быть просто мифом или легендой. Научный прогресс растет. А фольклор загибается, как это не грустно.

Я молчала. Мне было ужасно страшно. А внутри все просто ухало вниз от ужасного понимания истины. Вот он Полоз… бизнесмен. Оставил хладные палаты из изумрудов, чтобы царствовать на земле.

— Полина ваших рук дело?

— Полина…? — усмехнулся Полоз. — Конечно моих. Она хорошая девочка, я совсем не планировал такого вот исхода дел.

— Баба Маня… она..

— Имела неосторожность увидеть, то, что ей не полагалось видеть… — виновато развел руками Полоз.

— Дедушка Андрей… — мой голос дрогнул. — Он-то… его за что?

— Андрей… — улыбнулся Полоз. — Был моим боевым товарищем. Точнее я спас ему жизнь на войне. Взамен попросил помощи. И когда я за ней приду, он не смеет мне отказать.

Догадка охватила меня полностью и едва ли с головой окунула в холодную воду.

— Вовка…

— Именно, — усмехнулся полоз. — А оставлять знающего человека обо мне в тылу, я не стал.

— Ну, ты и мразь… — с чувством сказала я.

— Ты имеешь право так думать обо мне, — кивнул он, — однако будь осторожней в своих суждениях.

— Ты мне все рассказал, и не боишься, что я могу рассказать об этом Вовке или бабушке?

Он рассмеялся так громко, что я поежилась.

— Владимир не поверит тебе, твоя бабушка тем более.

— Тогда перейдем к делу… что тебе надо от меня?

— Все просто, Варвара. Твоя далекая прабабушка была обещанной невестой моему… так сказать брату. А когда она сбежала и унесла нерожденного ребенка, то забрала почти всю магическую силу и жизнь моего брата. Брать невесту для Полоза это риск… всегда есть много вариантов развития событий… невеста погибает, или ее травят завистники, или она сбегает… Но если она уносит то, что не ее по праву…

— Ребенок не собственность, — мрачно сказала я. — И моя далекая родственница правильно сделала, что сбежала.

Полоз усмехнулся. Да, теперь видно, что передо мной Змея. Самая настоящая коварная Змея…

— Ты имеешь право так думать. Но под землей другие законы. Она лишила силы моего брата. Он не получил дитя, не провел ритуал, и в течение человеческой жизни просто умер, как смертный. Вам понятны мои мотивы теперь Варвара?

Я молчала.

— Не подумайте, что мне принципиально важно свести вас в могилу, — обескуражено усмехнулся Полоз. — Я предлагаю вам куда больше, чем просто звание Невесты.

— А как же месть?

— Месть? — желтые глаза с вертикальными зрачками на миг блеснули. — Ваша родственница оказала мне неоценимую услугу. Я получил, то, что давно хотел. Можно сказать, что я пытался отблагодарить ваше семейство своим союзом со мной несколько веков. Но мне не везло.

— Как вы меняете внешность? — вдруг спросила я.

— Это легко. Змеи умеют сбрасывать кожу… — улыбнулся он. — Мой настоящий облик… несколько специфичен для верхнего мира.

Я замолчала. Что делать? Болтать дальше?

— Я вижу что вам тяжело сейчас принять решение, Варвара, — наконец сказал Полоз. — Но даю вам время подумать.

— Почему для вас это так принципиально? — вспыхнула я. — Есть много девушек! И еще больше тех, кто за деньги сделает все что угодно!

— Но вас деньги не манят…

— То есть… — презрительно усмехнулась я. — Вы просто боитесь, что вас будут обворовывать?

— Скорее пренебрегать, — поправил Полоз. — Такое уже было и я не сторонник убийств молодых девушек. Я эстет. И очень сильно огорчаюсь, когда юная особа разлетается на части в тугих змеиных кольцах…

— Я вам не подойду.

— Вы ошибаетесь.

— Нет. Ошибаетесь вы. — зло сказала я. — Если вы так уверены, что сможете меня забрать, я бы на вашем месте просто заломила себе руки за спину и по маковке чем — нибудь огрела.

Полоз усмехнулся.

— Я не могу Варя. В моей власти лишь сманить человека. Но никак не взять его силой. К тому же ты сама придешь ко мне. По собственной воле.

Я позволила себе рассмеяться.

— Да что вы говорите? Мне больше интересно, с какой стати вам так нужна я? Вы сказали это не месть. Отлично, значит, я как бы ничего никому не должна.

— Вы потомок моего брата. В вас есть часть его силы. А когда вы родите мне наследника, то моя сила увеличится многократно. Это всего лишь борьба за власть. В моем царстве суровые законы. Вы мне нравитесь Варя, правда. И постараюсь сделать для вас многое, прежде чем вы испустите свой дух.

Я окаменела. Слова застряли в горле. Что можно было сказать на такое?! Ты мне нравишься, ты прикольная, но это бизнес и ничего лишнего. Так получилось.

Видимо работа мысли очень хорошо отразилась на моем лице. Полоз оскалился в улыбке. Желтые глаза, не скрываясь, разглядывали меня, как рентген.

— Вы драматизируете, Варвара. У вас в запасе будет как минимум пару веков. Вы должны будете привыкнуть к месту обитания и… стать не совсем человеком.

— Что будет, если я откажусь? — сипло спросила я. — Что? Убьете меня?

— Нет. Я знаю, как вам дорога бабушка…

Руки затряслись, как в параличе. Никогда бы не подумала, что сердце может так часто стучать. Спина покрылась испариной.

— Не …посмеешь… — отрывисто сказала я.

— Почему же нет? — удивился Полоз. — Сделаю. И сделаю быстро. Могу хоть прямо сейчас.

Я стояла столбом.

Он подошел ближе и, обойдя меня, стал за моей спиной.

Трава покрылась инеем, там, где он стоял…

— Варя, давайте вы подумаете еще раз. Вы ничего не потеряете. Наоборот. Вам станут доступны все тайны этого мира. Вы будете богаты. И если хотите, то и знамениты. Быть известным археологом? Не этого ли вы хотели? Открытия будут самыми потрясающими. Вас узнает весь мир.

В его голосе слышалось шипение. Руки, которые легли мне на плечи, были мертвецки холодны. Я заплакала… позорно и бесповоротно слезы хлынули из глаз.

— У тебя больше не осталось союзников Варя. Ты осталась одна. Жизнь твоя или милой старушки?

Полоз отошел от меня и направился к берегу.

Раздался звук мотора. Лодка пересекала реку.

Я осела прямо на речной берег и запустив пальцы в песок, ревела навзрыд.

* * *

Утро в больнице, где лежала Поля, было странным. А было оно странным вот почему — молодая девушка, которая поступила не так давно на лечение, весь вчерашний вечер требовала, чтобы ей предоставили телефонный звонок. И требовала очень настойчиво. Кричала, что от этого жизнь человека зависит. Заведующий отделением решил предоставить ей такой звонок. Но утром.

Что хотела сказать Поля, требуя этот телефонный звонок, никто не знал. И никто больше не узнает — утром Полину нашли в женском туалете, задушенную.

О том, что случилось с Полей, я узнала утром в субботу. Тетя Марина рыдала так, что было слышно всей деревне. А потом уже и соседи узнали. Слухи быстро разносились. Кто-то уверял, что Поля сама руки наложила на себя, кто говорил, что убили ее. Была и совсем странная версия, что это ее бывший жених выследил и от ревности шею то и свернул.

А вот моя версия была иной… Поля знала что-то. И это знание было оплачено ее жизнью.

Возможно, она знала, как мне помочь…? Только откуда? Мог ли Полоз ей растрепать такую тайну?

Поля была падка на деньги и на красивую жизнь, могла согласиться на условия нечисти, и узнать, как будет проходить ритуал. Могла и узнать то, что знать было не положено. А тут я приехала к бабушке… вот и получилось, что Полина стала не нужна.

Сказать, что я считала себя виноватой, значит, ничего не сказать. Три невинные жизни висели на мне ярмом. И чтобы к ним присоединилась моя бабушка… никогда.

— Варя!

Бабушка позвала меня с кухни.

Я вздохнула и направилась к ней.

— К тебе Вовка пришел.

— Зачем? — удивилась я.

Интересно было, чего это Субботин забыл у меня с утра пораньше. Про Полю пришел поговорить?

Я босиком вышла на крыльцо и увидела Вовку, который сидел на лавочке все так же в старых джинсах — обрезках, и застиранной черной майке без рукавов… тот самый прежний Вовка.

Я приблизилась к нему и молча села рядом на лавочку.

— Привет.

— Привет…

— Как там твои дела? Бизнес?

Вовка скривился и махнул рукой.

— Не поняла. Все так плохо или ты даже не интересуешься?

— Я решил… свою долю оставить и подписал договор на отказ от претензий. Так что Велимор теперь полноправный владелец добычи ископаемых на карьере.

Я удивленно вскинула брови.

— Надо же… с чего это вдруг?

— Не знаю…

— Да ладно комедию ломать, — фыркнула я. — Ты про Полю слышал, вот и в штаны наложил.

— Ничего подобного! — вспыхнул Вовка.

— Ну, испугался, — сжалилась я. — Вов, ты не хуже меня понимаешь, кто виноват в смерти Поли, так ведь?

Вовка молча, кивнул.

— Мне надо тебе кое — что рассказать…

* * *

«…на завтра были назначены работы по разработке пещер и началу добычи. Вовка должен был заехать в офис и забрать бумаги и договора. Однако Велимор настоятельно не рекомендовал далекие поездки, тем более в город. Его секретарь, мол, все подготовит и сам привезет. Почему Вовка не послушался, он не знает, однако именно это непослушание стало в своем роде, судьбоносным.

Вовка припарковал свой мотоцикл около огромного зданиями с офисными помещениями. Затем поднялся, чуть ли не на самый последний этаж и прошел к кабинету, где был офис его партнера.

Дверь была не запертой. Очевидно, здесь не предполагали, что кто-то сможет зайти в здание и шариться в любом понравившемся кабинете.

Как только Вовка открыл дверь офиса, то ладони его немного вспотели. Везде, где только можно, на стенах, на коврах, в мелких статуэтках и картинах, была змеиная тематика… ковер был похож на змеиную шкуру, на некоторых стенах была ручная роспись, изображавшая змей, мелких золотых статуэток в форме змей было куда больше.

Первая мысль Вовки, что мало ли какие увлечения у человека. В конце концов, есть хобби. Он любит змей. Странно, но у богатых свои причуды…

Документы лежали здесь же на столе. Вовка уже хотел взять их, но за дверью услышал подозрительное шипение. Шипение приближалось, и Вовка просто нырнул под большой массивный стол. Сердце у парня выбивало дробь и грозилось поломать ребра.

Дверь отворилась. По ковру бесшумно заскользила кожа… Вовка почему-то сразу определил, что это была именно змеиная кожа. Но какая должна быть змея, если шипение такое громкое…?

Зазвонил мобильник. Непонятное существо шуршаще ответило на звонок.

— Да гос-с-с-подин?

Вовка готов был поклясться, что в трубке был голос Велимора!

— Да гос-с-с-подин, все готово. Нет, за ней с-с-следят. Ес-с-с-ли она захочет бежать, мы знаем, что делать.

У Вовки зашевелились волосы на затылке. Разговор шел о Варе, и он понял это сразу.

Говорящий, явно был змеей. А раз он был змеей, то и господин был у него Полоз… а значит, это был Велимор.

Все сделанное Вовкой ради угоды Велимору сразу же обожгло его хорошей пощечиной. В голове сразу всплыло обиженное лицо Вари…

Разговор закончился, и странное существо подползло ближе к столу. Вовка затаился и даже боялся дышать. Руки покрылись холодным липким потом, когда Вовка увидел огромный змеиный хвост!

Когда дверь за странным существом закрылась, Вовка еще долго сидел под столом и не мог унять дрожь в коленках…»

* * *

Я слушала, широко открыв глаза. Вовка закончил рассказ и замолчал.

— Когда это произошло?

— Примерно с неделю назад…

— Ты знал?! Все это время знал, что я говорила правду, и что это не выдумки?! — вскочила я на ноги, — почему ты молчал? Почему не пришел раньше?!

— А что я мог сказать? — вяло спросил Вовка, — ты меня и видеть не хочешь, не то, что говорить… к тому же я подумал, что просто схожу с ума. Что мне это почудилось… хотя когда я увидел того самого секретаря рядом с Велимором… у человека не может быть желтых змеиных глаз. К тому же человек не может сразу же поменять такие глаза на светло-голубые… Это я видел ясно. Я не псих.

Я тяжело осела на лавочку. Мы оба замолчали.

— Я говорила с Полозом.

— И?

— Если я не приду сама, он убьет бабушку…

Вовка вздохнул.

— Мой дед и бабушка Маня…?

— Его хвоста дело…

Снова молчание.

Вовка взял мою руку в свою, и виновато заглянул в глаза.

— Я, конечно, понимаю, что поздновато, но все же… прости меня Варя. Я не верил тебе. И был дураком, идиотом и…

— Буржуем, — подсказала я.

— И это тоже… — не стал отрицать Вовка.

Я вздохнула. Вовка, когда просил прощения, выглядел хуже любого побитого котенка. Его не простить… да это невозможно было. Особенно когда он просил с такими глазами.

— Ладно… — наконец сказала я. — Забыли. Будем считать это нам урок.

— Так что мы буде делать? — наконец спросил Вовка. — Как спасать тебя будем? Не думаю, что эта змеюка отдаст тебя добровольно.

— Мне надо продержаться до осени… — проговорила я. — Если смогу продержаться, он уйдет ни с чем.

— Но это только на год. Следующей весной он снова вернется, — мрачно сказал Вовка. — Надо придумать что-то более действенное.

— Что? Убить его? Не думаю, что получится.

— А если тебя выдать замуж?

— Опять? — усмехнулась я. — Ты от меня отказался тогда, помнишь?

— А что если еще раз…? — виновато сказал Вовка. — Это единственная польза от меня. И это все что мы пока что можем сделать.

Я задумалась. Вовка был прав. На данное время больше ничего придумать было нельзя. Вовка стал моим единственным союзником и реальным помощником в этой «борьбе» за жизнь…

— Хорошо. Пускай так. Но если он прознает… Вова тебя могут убить. Он не пощадит тебя. И тогда…

— А ты не думай об этом, — усмехнулся Вовка своей фирменной улыбкой. — Я довольна большая добыча, и если Полоз меня проглотит, то будь уверена, я стану ему поперек горла.

— Вовка… — я чуть ли не прослезилась. — Спасибо, что поверил… и не бросил.

— Я наломал немало дров, — кивнул Вовка, — теперь надо все исправить.

— Так, как нам с тобой быть?

— Сегодня вечером придем в церковь, ту, что на окарине у дороги. Я договорюсь с отцом Алексием. Он знал моего деда, он не откажет нам.

— Я не хочу, бабушку одну оставлять… — призналась я. — До вечера я с ней посижу. Когда идти?

— Когда стемнеет, — решил Вовка, — часов в одиннадцать. Все сделаем быстро и покончим с этим.

Я кивнула.

Весь сегодняшний день я провела, как во сне. Практически ничего не ела, прислушивалась к каждому шороху. И каждый звук вызывал страх. Бабушку начало нервировать, что я весь день отираюсь около нее и шагу ступить не даю.

Пришлось немного сбавить обороты и обойтись простым наблюдением. Но еще я волновалась за Вовку. Если полоз прознает, о том, что Вовка помогает мне, то все… был друг детства, и нету. Почему-то сразу померещилась Поля, с синим от удушения горлом. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы выгнать этот образ из головы.

Время до назначенного часа тянулось медленно, как патока. Я извелась, глядя на часы и ожидая вечера. Мне не было покоя нигде. О том чтобы хоть немного поспать и речи не было.

Ближе к обеду бабушка меня застала на кухне, пьющей валерьянку. Промолчала, но было видно, что удивилась. Пришлось соврать, что, мол, из-за Поли перенервничала. Бабушка поверила.

Ближе к вечеру я выпила уже пять кружек с крепким кофе. Но бодрости не было. Была лишь нервозность и непреодолимое желание напиться в хлам, когда все это закончится.

Стук в калитку заставил меня подскочить на стуле в кухне.

— Варя, выгляни, посмотри, кто пришел! — крикнула бабушка из огорода.

Напряжение росло, как снежный ком. Стало страшно. Я опасливо выглянула за дверь и с крыльца увидела почтальона. Как я не расплылась от облегчения прямо на крыльце, не знаю.

Я подошла к калитке.

— День добрый. Мне нужна Варвара Самохина.

— Это я… — странно, кто это мне письма вздумал писать.

— Вам посылка. Вот, пожалуйста.

Почтальон выудил из своей сумки-катомки небольшую коробочку синего и белого цвета, с эмблемой почти России, все как положено.

Я расписалась в протоколе о принятии посылки и тут же начала ее разворачивать. Обратного адреса на ней не было.

— Кто это прислал?

Едва я открыла коробку, то увидела на дне золотое кольцо с маленькой змейкой, которая вилась по ободу с маленькими глазами-изумрудиками.

Сердце подскочило к горлу. Что ж это получается…

— Я передам господину, что вы приняли его дар, — как-то странно прошипел почтальон, и мне в лицо тут же брызнуло чем-то едким и отвратительным. Глаза сразу же потяжелели, и тело просто стало ватным. Лицо почтальона постепенно изменилось в отвратительную змеиную морду…

* * *

Я очнулась в каком-то темном и сыром помещении. Воздух был влажный, и где-то капало с потолка. Потребовалось время, прежде чем я привыкла к темноте. Каменный свод уходил ввысь на много метров. Под самым верхом кружились светлячки и мигали огоньками. В этих бликах посверкивали огромные драгоценные камни… я кое-как повернула голову и обнаружила себя лежащей на большом алтаре, который был сделан из какого-то камня, который отполировали до зеркальной гладкости

Голова гудела, и в горле пересохло. Хотелось пить…

В один миг зал озарился ярким и неприятным светом. По глазам больно ударило и пришлось зажмуриться.

— Варя, мне казалось ты умная и смышленая девочка. Зачем же ты так поступаешь…

В зал вошел… хотя нет, уже не вошел. В зал, по гладкому зеркальному полу, похожий на малахит вполз Велимор…

До середины тела, мужчина был змеей. Огромный чешуйчатый хвост, черного и красного цвета, заменял ему ноги. Выше талии, Полоз был одет в расшитый золотом кафтан и жилет. Волосы черными прядями опускались ниже плеч, почти до самой талии. На голове, как печать, была корона из непонятного черного металла. И только желтые змеиные глаза с очень знакомой усмешкой выдавали в нем того самого Велимора.

— Я от тебя ничего не принимала… — сипло сказала я.

— Да? — поддельно удивился Полоз, и оглянулся за спину на свою свиту. — А вот мне передали, что ты добровольно приняла подарок. И даже расписалась за его получение…

— Я не брала его в руки…

— А это не особо важно, — усмехнулся Полоз. — Главное ты приняла его.

Я хотела встать, хотела пошевелить рукой, но даже этого не смогла сделать. Полоз заметил мои потуги и расплылся в улыбке.

— Не старайся Варя. Паралитический яд действует долго. Прости за такое не особо деликатное приглашение в гости, но и ты строила планы за моей спиной. Видимо бабушку твою тебе совсем не жалко…

— Не трогай ее… — мне казалось, что я крикнула, однако из горла раздался лишь глухой свист.

— А Владимир? — Полоз подполз ближе и наклонился так, чтобы я видела его глаза, и чтобы ледяное дыхание обжигало мне лоб и щеки.

— Вовка не твой… он отказался от тебя.

— Владимир про меня знает, и это не совсем хорошо. К тому же его мысли насчет тебя меня не устраивают. Венчание? Вы серьезно?

Полоз рассмеялся, и смех гулко отразился от стен. Я поморщилась. Отвратительный голос…

— Я не давала согласия…

— Варенька, — мягко сказал Полоз и погладил меня по голове. Рука была холодной, как лед. — Ты так и не поняла…? Моя ты теперь. И ничего не изменится. Не волнуйся бабушка твоя, и Владимир будут жить. Я не такой уж тиран.

— Мразь… — расплакалась я. — Ненавижу… ненавижу…

— «Он зовет ее вниз, родная спустись… обниму в тридцать три кольца…»- пропел он и снова усмехнулся.

Как только Полоз покинул зал, свет вновь погас, погружая меня в полную темноту.

Я не знаю, сколько я пролежала в темноте. Не знала день сейчас или ночь. Не знала, жива ли моя бабушка и Вовка. Это незнание убивало меня.

Плакать сил не было, да и смысла тоже не было в слезах. Я старалась двигать руками и ногами. Постепенно мне удалось кое-как разработать одеревеневшие конечности. С алтаря я сползла на натертый пол и осела не в силах передвигать ноги. В такой темноте трудно было сориентироваться в какую сторону идти… (ну ладно, кого я обманываю, ползти…). Работая руками, что есть сил, я ползла по памяти, в то место, где был выход.

Казалось, я перебирала руками вечно. А стен все не было. На секунду показалось, что Полоз просто издевается надо мной и каждый раз, когда я близко к цели, стены отодвигаются сами собой.

Наконец намозоленная рука уперлась в стену. Я чуть не разрыдалась от облегчения. Дверь была огромной, больше похожей на камень. Уперевшись руками, я кое-как поднялась на ноги. Конечности тряслись, я могла упасть в любую минуту. Домашние тапочки, в которых меня украли, были потеряны, а футболка и шорты плохо защищали от подземного холода.

Ухватившись за выступ в двери, я что есть сил, потянула на себя. Дверь не поддавалась. Слишком тяжелая… от собственной беспомощности я готова была разрыдаться. Я пробовала снова и снова. Наконец дверь нехотя отворилась всего на пару сантиметров. Но этого мне хватило, чтобы понять, что там за дверью светло, и у дверей никого нет. Странно что он никого не оставил охранять меня. Не думал, наверное, что я могу сбежать…

Странно, чего он ждет… какого-то определенного дня? Или что? Возможно полнолуния?

Приложив еще немного усилий, дверь наконец отошла в сторону, давая мне достаточно места, чтобы можно было протиснуться.

Свет был тусклым, и очень неярким. Как будто маленькие светлячки то зажигали огоньки, то снова их гасили.

Не разбирая дороги, я пошла куда-то по коридору, надеясь найти выход. Свет сменился полной темнотой… я стала идти на ощупь. Но стены не кончались… коридор не имел конца. Блуждания в темноте, возможно, длились два часа, а может и дольше. Счет времени был потерян. В какой-то момент я просто села на пол и разревелась. Я не выберусь отсюда. Я брожу по тоннелям, в кромешной темноте, одна, без подсказок, без возможности на спасение.

— Варя…

Мне сначала почудилось, но голос повторил мое имя. Знакомый женский голос…

— Я здесь… где вы?

— …просто слушай меня и иди на мой голос.

И я пошла. Возможно, это была ловушка, и меня заводили еще дальше и глубже под землю, но мне было уже все равно. Бездействие убивало еще больше.

Если я сбивалась с пути, то голос снова повторял мое имя, и я шла на него. Возможно ли такое…? А почему нет? Полоз ведь существует, так почему призракам не существовать?

Повеял холодок. Едва ощутимый, но этого хватило мне, чтобы начать передвигать ногами быстрее! Наконец, при свете полной луны, где то около выхода, я и увидела, кто звал меня за собой. Да, она выглядела точно так же как и во сне. Моя далекая прабабушка. Длинные косы, расшитый сарафан и очень грустный взгляд. Ее дух светился еле-еле на фоне лунного света. И я поняла, что времени у меня мало, как и у нее тоже.

— Спасибо… — хрипло сказала я.

— Торопись.

Едва сказав это, она растворилась в ночном мареве, и ветер унес ее последние слова.

Наконец я выбралась на поверхность.

Я была на месте добычи самоцветов, которые недавно начались. Не удивительно. Место добычи давно обнесли забором и системой охраны. Спрятавшись за дерево, я слышала, как переклиниваются часовые. И скорее всего у них есть собаки… а это плохо.

Переждав, когда часовые будут сменяться, я проскочила к выходу, и едва не угодив в луч фонаря, выскочила за ворота!

Я бросилась бежать. Так быстро я, наверное, никогда не бегала. И только со всего маха влетев в воду по пояс, вспомнила, что придется плыть через реку.

Тело плохо слушалось меня из-за яда. Эффект почти прошел, но все же…

Вздохнув, я зашла в воду по шею и начала плыть.

Вода обволакивала меня, душила, не давала свободно двигаться, как будто противилась моему желанию спастись.

Не знаю, где я была — на середине реки, или уже у берега. Было слишком темно. Ногу начала сводить судорога. Я пыталась лечь на спину и отдохнуть, но меня накрывало водой, и я захлебывалась. Все тяжелее становилось держаться на воде. Меня начало тянуть вниз. Одеревеневшие ноги не слушали меня.

Я последний раз вскинула глаза к небу и прошептала.

— Вовка…

В следующий миг я окончательно скрылась под водой. Внутри реки было темно. Вода проникала в нос и в рот. Душила и не давала двинуться. Сознание меркло с каждой секундой. Я понимала, что меня не спасут. Потому что никто не знает где я. Жаль было бабушку. Представить страшно, что будет, когда из реки выловят мой труп, а ее позовут на опознание.

Чьи-то сильные руки схватили меня за плечи и вытянули на берег…

Вовка был смелее чем, я думала. Как только я не пришла в назначенное время, он сразу кинулся сюда, как будто предполагал где меня может держать тридцатиметровая змея.

А увидев, как я беспомощно барахтаюсь почти у самого берега, кинулся меня спасать.

Я не успела наглотаться воды, и успешно вырвала речной тиной прямо на берегу Вовке на колени.

— Варя! Ты слышишь меня?!

— Слышу, — прохрипела я и кое-как перевернулась на спину.

Вовка тяжело дыша, уселся рядом со мной.

— Я так понимаю, он все знает, и ты почти стала его трофеем?

Я только кивнула.

— Хреново.

Еще как хреново.

— Он убьет тебя Вова, если ты исполнишь задуманное…

— Мне пора бояться? — скривился Вовка, — я знал, на что иду. Так что смерти не боюсь. Ну только если чуть — чуть…

Я усмехнулась, и села и в этот момент около шахт безумно завопила сирена. Пропажу обнаружили…

Вовка ни говоря, ни слова, схватил меня за руку и вздернул наверх.

Потом была погоня. Мы бежали так быстро, как могли. Страх придавал нам сил, и казалось, еще немного и мы вовсе от земли оторвемся.

Я слышала шипение за спиной, из каждого угла и из каждой подворотни, сотнями и десятками лезли змеи самых разных мастей!

Каждая тварь хотела укусить за ногу, или броситься в лицо.

Оглядываться назад было еще страшней…

Наконец показалась окраина деревни. И старая церквушка около главной дороги. Едва мы забежали за околицу, змеи остановились.

Мы дышали как два загнанных зубра. Пот катился градом, в глазах мутно. Сердце стучало, как отбойный молот.

— Идем… — сказал Вовка и потянул меня внутрь церкви. — Сейчас явится их хозяин и что-то мне подсказывает, что он намного сильнее и зайти сможет и дверь снести…

Мы забежали внутрь.

Горели свечи у икон. Было тихо, и этот момент напоминал кадр из какого-то фильма ужасов…

— Отец Алексий… — позвал Вовка. — Мы пришли.

За алтарем открылась дверь, и к нам вышел седой старичок с окладистой бородой в черной ризе. Он ждал Вовку и слегка удивился, увидев нас в таком состоянии — мокрые до нитки, дышим тяжело, а глаза, как блюдца.

— Вова, я конечно обещание сдержу и обвенчаю вас, только честно скажи, вам это нужно? Это на всю жизнь…

— Отец Алексий, поверьте, лучше быть замужем за человеком….

— Да что случилось? — удивился батюшка. — За вами, что дьявол гонится?

В этот момент в двери церкви что-то громко ударило, и властный голос прозвучал как гром.

— Варвара, я пришел за тобой!

Батюшка, кажется, поседел еще больше и на всякий случай перекрестился.

— Станьте передо мной, — сказал батюшка и достал молитвенник. — Ну, с Божьей помощью…

Слова обетов тянулись ужасно долго. А дверь церкви была хлипкая, и вряд ли будет долго держать оборону.

Угрозы, рык и шипение сопровождали нашу церемонию. В дверь каждую секунду что-то с треском билось. И казалось, что следующий удар будет последним. Но каким-то волшебным образом, она держалась, будто осознавая важность возложенной на нее миссии.

— …в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас… — наконец сказал Вовка.

— Теперь ты девочка, — сказал батюшка.

Я открыла рот, но слова как будто встали комом у меня в горле. Вовка ободряюще сжал мою руку, и я кое-как шепотом начала произносить клятвы.

— Не смей Варвара! — раздалось из-за двери, и удар в дверь выбил её окончательно.

Дерево разлетелось в щепки, явив нам незваного гостя.

Отец Алексий зашептал молитвы, я вцепилась в Вовкину руку, а он смело загородил меня собой.

Полоз, шипя, пролез в церковь, корчась от боли. От чего он стал еще страшнее… длинный змеиный хвост светился черно-красным, глаза горели золотым от ярости, клыки стали еще больше, и змеиный язык то и дело с шипением вырывался из его рта.

— Как ты пос-с-с-мела девчонка?! — взревел он. — Ты что не понимаешь, кто я?! За эту дерзос-с-с-ть, я на твоих глазах вырежу вс-с-с-ю твою с-с-семью! Одного за другим!

— Ничего ты ей не сделаешь! — смело выкрикнул Вовка. — Она тебе не принадлежит!

Я съежилась за Вовкиной спиной и не смела и слова сказать.

— Отец Алексий! Заканчивайте…

— Молчи старик! — взревел Полоз и хлестнул хвостом в сторону батюшки. Деревянный пол разлетелся в щепы. Отец Алексий лежал в другом конце зала без движения.

— Молокосос-с-с! — зашипел Полоз и схватил Вовку за горло. — Как ты вообще пос-с-с-мел вс-с-стать у меня на пути и забрать то, что мое по праву?!

— Она …не… твоя… — захрипел Вовка, болтая ногами в воздухе.

Отец Алексий зашевелился, и я бочком подползла к батюшке. Старичок здорово огреб — весь лоб был залит кровью.

— Батюшка, пожалуйста, заканчивайте… — взмолилась я, чуть ли не плача.

— Венчается раба Божия Варвара рабу Божьему Владимиру… — прохрипел батюшка.

Полоз обернулся и зашипел.

— Что?! Нет!

— Венчается раб Божий Владимир, Рабе Божьей Варваре…

— Замолчи старик!

Полоз разжал когтистую руку и Вовка хрипя, упал на пол.

Огромный змей бросился к нам, и я подумала, что вот он конец, но Вовка, схватив длинную треногу со свечками, и огрел Полоза по затылку сзади.

Полоз на мгновение потерял равновесие и упал, но этого хватило.

— Господи Боже наш, славою и честию, венчаю их… — хрипло закончил отец Алексий, сжимая в руках потрепанную книжечку, залитую его кровью.

Я бросилась к Вовке и запечатлела на его губах поцелуй, подтверждающий наше венчание.

Раздался петушиный крик…

Едва открыв глаза, я поняла, что в церкви пусто… кроме троих перепуганных людей. Искореженная битвой старая церквушка еще долго будет помнить эту ночь.

Возвращались мы с Вовкой домой в полном молчании.

То, что это был не конец, мы оба понимали. И как дальше с этим жить было неясно…

Мы вызвали скорую отцу Алексию, а потом и полицию, сказав, что ночью какие-то мародеры хотели разграбить церковь. Врать, конечно, нехорошо, но даже батюшка согласился, что есть такие вещи, которые не обязательно знать всем.

Август подходил к концу.

Вовка и я по-прежнему ходили вместе на речку, ловили рыбу, и подолгу разговаривали. Нас роднило то, что однажды ночью мы чудом избежали смерти. О том, что мы обвенчаны, было решено никому не говорить, до поры до времени. Конечно, Вовка был не дураком и прекрасно понимал, что в жизни бывает всякое и наши судьбы, возможно, не соединяться никогда.

Бабушка все сетовала, что Велимор Александрович больше не заглядывает в гости. А вскоре добыча на карьере у реки полностью прекратилась и территорию забросили окончательно.

Не буду расписывать то, что оказывается добыча, производилась незаконно, и что в районной администрации не знают никакого бизнесмена, который купил там землю для своих дел. Разбираться будут еще долго…

Я собирала свои вещи и как-то отстраненно думала о завтрашнем дне, когда я сяду на автобус и снова отправлюсь в город.

Вовка обещал заехать к нам на днях, он тоже будет поступать в универ.

— Варя!

— Иду ба!

Я вышла на крыльцо и недоуменно уставилась на конверт, который мне протягивала бабушка.

— Это что? — удивилась я.

— Не знаю, — честно сказала она, — на нем твое имя, ни адреса, ни отправителя. Вот.

Я, насторожившись, взяла конверт и повертела его в руках. Кажись внутри, кроме простой бумаги ничего нет.

— Завтра прочту… — решила я.

— Да ты что? — поразилась бабушка, — а что если это что-то важное?

— Все завтра! — уверенно решила я.

Конверт был успешно забыт до завтрашнего вечера.

На автобус, рано утром я пошла одна. Бабушка проводила меня на крыльце и украдкой перекрестила на дорогу, думая, что я не увижу.

Утром воздух был немного промозглым. Чувствовалось дыхание осени.

Вдали маячил мой автобус, собирая по пути торопящихся пассажиров.

Сунув руку в куртку, я нащупала сложенный вчетверо конверт. Развернув и вскрыв его, я достала письмо.

У писавшего был тонкий и изящный почерк, а еще этот писавший любил красные чернила… цвета запекшейся крови или мозгов на асфальте!

«Уважаемая Варя, спешу поздравить Вас с венчанием. Владимир покажет себя достойным мужем, не сомневайтесь.

Признаю, что недооценил тебя. Ты слишком упорная. Я этого не учел. Но хочу сказать, что это еще не конец. У тебя будут дети. И у твоих детей будут дети. Рано или поздно, но я получу свое.

Надеюсь, что еще хоть раз, до конца твоей жизни, мы свидимся.

П.С — Захочешь все повторить, сходи за водой к колодцу одна. Буду рад… до встречи».

Я перечитала письмо еще раз. На лице заиграла ухмылка.

Листочек с аккуратным почерком и отвратительного цвета чернилами, разлетелся на кусочки в моих руках и, подбросив их вверх, я наблюдала, как ветер принял новую игрушку.

Автобус подошел к остановке и открыл передо мной дверь.

2014 год. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg