«Ламбрант»

Ламбрант (fb2) - Ламбрант [СИ] (Ламбрант - 1) 1797K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Гапарон Гарсаров

Гапарон Гарсаров Ламбрант

«Говорить о смерти со знанием дела могут только покойники».

Лешек Кумор

Пролог Антипий-Креститель

Луна светила этой ночью особенно ярко. Ещё пару дней назад Бертран и не надеялся, что сможет полюбоваться звёздами. Конец августа выдался дождливым, холодным и грустным. Но в эту ночь погода была прекрасной. Правда, это обстоятельство если и радовало Бертрана, то лишь немного. Осень ему не нравилась в принципе. Хотя по всем канонам было положено отмечать праздники, предаваться безудержному веселью, питаться мраком, страхом и отчаянием.

Даже инфернальная полная луна, которая нависла над сельским кладбищем, совсем не утешала Бертрана. И все потому, что сегодня ему выпала участь поиграть со смертью. Кроме того, в помощники достался молодчик Ямс — субъект крайне не надежный и ветреный. Следить за парящим над могилами Антипом и без того занятие опасное, а на пару с глупым юнцом — гарантия краха. Знаменитый в округе призрак появлялся тут довольно часто, тем более теперь, когда ночи становились длиннее. Антипий летал вокруг надгробий и осенял их крестным знамением. Друзья Бертрана рассказывали, что таким образом он охраняет покой усопших. Но такие, как Ямс, давали поведению призрака более простое объяснение:

— Нас отгоняет, — прошептал юнец, который прятался за соседней сосной. — Вот так порыскает вокруг, мразь кладбищенская, и потому сюда всю неделю невозможно зайти. Вы хоть запоминаете места, где он уже успел потоптаться?

— Не шуми, — осёк болтливого помощника Бертран, поправляя дырявую чёрную шляпу, и поднял воротник негреющего плаща. Сегодня пришлось одеться простенько, чтобы не привлекать внимание людей и злобного Антипия. В обычные дни Бертран предпочитал яркие наряды и уж тем более не позволял себе носить грязную одежду.

— Как бы не проглядеть, куда он распятие своё спрячет, — продолжил неугомонный молодчик. — В прошлый раз Керету почти удалось забрать его из самой крайней могилки. Считайте, повезло…

— Кажется, у Керета теперь нет правой руки, — напомнил Берт, заставив возбуждённого юношу окончательно заткнуться. — Дурак взялся за крест голыми руками и поплатился за глупый поступок. Что может быть унизительнее, чем не лишиться пальцев…

Он замолчал и вернул взгляд на привидение, которое остановилось под лапником сухой ели. Антипий казался бы обычным человеком, если б не излучал слабое лиловое свечение. Туловище священника покрывала плотная ряса, а на голове торчала остроконечная скуфья. На счету у этого негодяя числилась уже не одна загубленная бесовская жизнь. Именно по этой причине у дежурившего сегодня Бертрана тревожно билось сердце.

На протяжении последних лет украсть принадлежащее привидению раритетное распятие пытались множество раз. Отправляли на заброшенное Михайловское кладбище и опытных старейшин, и ловких ребят. Даже прибегали к помощи простых смертных, что оборачивалось всегда трагедией. Вот и сегодня, в ясную лунную ночь, двое смельчаков выжидали удобный момент, чтобы рискнуть собственными рогами и попробовать утащить из-под носа смертоносного призрака легендарную реликвию.

— Кажись, замер, — прищурился Ямс. — Никак, крест свой закапывает, а?

— Терпение — залог успеха, — озвучил Бертран одну из известных истин. — Пока что он молится…

Антипий перекрестился, поклонился очередному надгробию и направился дальше. Лицо привидения казалось озлобленным. Впрочем, и при жизни коварный церковник слыл отнюдь не божьим человеком. Наверно, поэтому сейчас он был вынужден скитаться здесь, на земле, да к тому же на кладбище, за которым в своё время он отказывался следить должным образом. По слухам, где-то тут закопаны его останки, в какой-то безымянной могиле. Только вот в какой именно, никто из бесовского племени не знал.

— Гляньте, креста-то в его руке нет! — в полный голос вдруг воскликнул юный помощник и дёрнулся вперёд.

— Нет, стой! — окликнул его Берт, но остановить не успел.

Молодчик нырнул к кустам акации, присел и на корточках пополз к ближайшим каменным изваяниям, которые изображали не то распятие, не то фигуру человека.

Антип не заметил странного шевеления в кустах и по-прежнему награждал крестным знамением очередную могилу.

— Ямс!.. — прошипел Бертран. — Ямс, вернись!..

Юнец игнорировал наставника. Он шёл против всех допустимых правил, хотя прекрасно знал, чем чревато такое безрассудство. Однако ничего поделать было уже нельзя. Не выбегать же вслед за непокорным мальчонкой! Берт ещё не выжил из ума. Он дорожил своими рогами и не собирался подставлять их ради какого-то дебила. К сожалению, среди нечисти встречались и такие.

Пока Антипий обходил новые могилки, Ямс прокрался к двум обтёртым мраморным плитам, вытащил из-за пазухи деревянные бельевые щипцы и пополз к заветному захоронению. В самом деле, распятие светилось на поросшем травой холмике. И как это Антипий бросил его, даже не закопав?..

— Ямс! — крикнул Бертран, позабыв уже про конспирацию.

Юный бес дотянулся щипцами до сяющего креста, хотел было схватить его и пододвинуть к себе, как вдруг над кудрявой головой пронёсся ледяной вихрь. Мёртвого священника на прежнем месте не оказалось, и в следующую секунду в ноздри смельчака закрался едкий запах ладана. Ямс чихнул, и кровавые брызги вырвались из обожжённого носа. Он пошатнулся, потеряв равновесие, попытался удержаться за каменную плиту чьей-то могилы, но ладонь тотчас задымилась, словно облитая кислотой. Ведь сам же смотрел, какие надгробия освящены крестным знамением, а какие нет! И все равно умудрился дотронуться до запретного памятника.

Берт метался на границе между лесом и кладбищем, боясь приблизиться к помощнику. Креститель, махая рукавами рясы, словно крыльями, налетал на стонущего беса, а затем, подцепив его за рог, приподнял над землёй. Пустые глазницы привидения сделались шире, лампадная вонь усилилась, и распятие стрелой полетело в парнишку прямо с могильного холмика.

— Ай-ай-ай, — заверещал парнишка, брыкаясь и отмахиваясь, — ай, Берт, горю-ю-ю!..

И это было последнее, что ему удалось прокричать. Рухнув на акации, Ямс больше не издал ни звука. Антипий удовлетворённо ухмыльнулся, опустившись рядом и перекрестившись за упокой души дьявольского прислужника. Он поцеловал спасённое распятие, шёпотом помолился и поплыл по воздуху к той могиле, на которой оборвался его заветный ритуал. Бертран с досадой топнул копытом, поджал губы, смахнул немую слезу и растворился в темноте. Что ещё остаётся делать в такой ситуации?! Теперь придётся отчитываться перед старейшинами за гибель молоденького волонтёра. А за такое обязательно назначат суровое наказание. Ах, Ямс, ну куда же ты поспешил?..

I. «В тихом омуте…»

Глава 1 Мертвые птицы

Внезапный автомобильный гудок застал Павла врасплох. Парень стоял прямо на середине дороги, когда золотистый джип с эмблемой «Субару», не сбавляя скорости, вдруг объехал его. И откуда он только взялся в такую рань! Шок был недолгим. Поправив взъерошенные от ветра русые волосы, паренёк пересёк проезжую часть и заскочил под арку единственного на этой улице дома. Трёхэтажное здание грозились снести ещё в мае, даже пригнали в этот конец города пузатый бульдозер. Но планы властей так и не осуществились. Бульдозер три месяца назад кто-то сломал, а в городской ратуше замолвили словечко за эту ветхую постройку. Паша был одним из тех, кто помогал решить проблему с домом. В итоге, строительная техника его не тронула.

Однако во дворе парня ожидал другой неприятный сюрприз. Кто-то додумался разбить здесь цветочные клумбы с розовыми ромашками и пёстрыми пионами. Паша надеялся, что Берсеньев и его компания не имеют к этому никакого отношения. Однако вышедшая из дровяника фигура в чёрном платье разрушила его надежды. Бледная девица лет шестнадцати с засаленными волосиками выставила перед собой ржавую лейку и принялась поливать цветочки, не догадываясь, что в эту минуту за ней может кто-нибудь наблюдать.

— Ты б ещё помидоры с огурчиками тут посеяла! — рявкнул Павел, и девушка от испуга выронила лейку. — Или лучше коноплю с волчьими ягодами, было бы чем гостей покормить!..

— Ой, вы, наверное, на мессу? — виновато улыбнулась незнакомка и кивнула в знак приветствия. — Ещё не все пришли, должны подъехать Кузнецкие вместе с Сильванием, без них не начинаем…

— Как можно опаздывать на мессу! — возмутился парень и со всей злости стал затаптывать цветы. — Уже утро, скоро петухи заорут, а вы даже собраться не можете. А я ведь говорил, что сегодня даже не праздник!

Негодованию не было предела. Закончив с садоводством соплячки, Павел, не говоря ни слова, направился к ближайшему подъезду, выместил гнев на хлипкой скамеечке и заскочил внутрь, оттряхивая чёрные джинсы от пыли.

— О, вот и Володарь пожаловал, — без радости произнёс рослый парнишка с густыми чёрными волосами и лениво помахал ему рукой. — Проходи, устраивайся…

В зале, в котором Берсеньевы собирались проводить ритуал, раньше была столовая: вместительная, светлая, с высоким потолком и поблёкшим кафелем на полу, где мигали дешёвые свечки. Семеро человек дружно выстроились у западной стены, а ещё две девчонки зашторивали восточное окно, через которое скоро обещало пробиться красное солнце. В углу, в коробке с дырочками, что-то скреблось. Интересно, что на сей раз припасли берсеньевцы — кошку, курицу или ворону? Впрочем, из упомянутого списка всё равно никто не подходил, ибо нужен был петух, да к тому же чёрный и годовалый. Вряд ли кто-нибудь из этой горе-братии задумался о таких тонкостях. Павел знал, что делать ему на подобном собрании решительно нечего. Гораздо полезнее было бы наведаться на встречу православных верующих, которая должна была состояться ровно в семь в Декуровском соборе. Хотя, сейчас всего-то половина пятого, авось, ещё можно успеть?..

— Как дела у Саши? — апатично протянул Артур Берсеньев, который считался главой всей этой кучки псевдосатанистов. — Слышал, он в бесконечных разъездах, к столице привыкает…

— Саня говорит, здесь тоска зелёная, — ответил Павел, носком ботинка выстраивая из мигающих свечек круг, чтобы исправить оплошность местной братии. — И с каждым месяцем я понимаю, почему.

— Твоя правда. В этом году мой отряд уже не тот. Пропала прежняя жилка, не хватает величественности. Я и сам подумываю со всем этим завязать, уйти в колдуны, но Гросс не разрешает. Ему кажется, что после весенних арестов мы ещё чего-то сможем добиться.

— Ну Гроссу надо давно морду набить. Он когда в последний раз у тебя отмечался? А у Кузнецких?..

Берсеньев промолчал. Возразить он, действительно, не мог. Вздорный паренёк абсолютно прав.

— И у нас он не появлялся на завершающем сходе первого августа, на Ламес, — подчеркнул Паша. — Я ещё тогда ставил вопрос о доверии ему, просил что-нибудь предпринять. Но, как видишь, о нас просто забыли.

— Вот, верно ты подметил, забыли, — взмахнул Артур указательным пальцем. — А что я могу успеть на пару с братом? В школы нам теперь вход заказан, в универе твоём чекисты на страже, а в ночных клубах алкоголики да наркоши. Хотя они народ простой, слушаются, претензий не предъявляют…

— Ага, ещё цветочки перед храмом культивируют, а свечки и те зажечь нормально не могут, — заметил Паша укоризненным голосом и с омерзением осмотрел всех присутствующих. — Твои клуши ещё час будут окно занавешивать, а вон те придурки засыпают на ходу.

— Братья и сёстры, прибыли делегаты от Кузнецких! — объявил кудрявый юноша, вынырнув из ниши в задней стене. — Не будем задерживаться, приступим к церемонии.

Он хлопнул ладонями, и в зал вошёл человек в белом куколе с двумя прорезями для глаз. Неизвестный нёс стальной шест, но, перешагнув свечи, вдруг выронил его прямо на середине комнаты. Пол предательски треснул и в ту же секунду проломился под весом тяжёлого снаряда. Павел в очередной раз разочарованно закатил глаза. Тем временем дебил в белом куколе попытался исправить положение: выстроил потухшие свечки в прежнем порядке, поднял шест и прильнул к стене, аккуратно вытянув его перед собой. Через пару мгновений в помещение вошли представители Кузнецкого подразделения сатанинской общины. Возглавлял делегацию сорокалетний Сильваний Мартынский, мужчина серьёзный и мудрый. Сопровождала его таинственная особа в чёрном наряде. Наверняка это очередная любовница седовласого Сильвания. Мартынский, впрочем, делал вид, что не замечает убогости обстановки. Это просто вывело Пашу из себя. Как можно поклоняться Великому Господарю с таким набором идиотов, которые даже не знают, что выстроиться надо с северной стороны!

— Силы и величия всем нам, — поприветствовал всех Сильваний, косо поглядывая на дырку в полу. — Меня радует то обстоятельство, что в столь смутное для нас время мы имеем возможность встречаться с вами в черте города и способны воздать похвалу нашему Верховному Покровителю. Это говорит о том, что вера в истинную силу у нас крепка и непоколебима, что никакие невзгоды не могут воспрепятствовать нашему общему делу и что сладкий миг победы близок к нашим тёмным душам…

Паша, как того требуют обычаи, занял место у северной части дома рядом с Артуром и его братом Архатом, но голову, в отличие от остальных, не склонил, продолжая наблюдать за происходящим. Переминающийся в нише паренёк, судя по его красному лицу, был чем-то сильно озабочен. И точно: не прошло даже минуты, как он поднял руку и прервал патетическую речь Мартынского.

— Простите, можно мне выйти в туалет? — спросил болван, и вся Кузнецкая братия состроила недовольные гримасы.

— Выйди и впредь забудь дорогу сюда! — пробурчал Артур.

— А? Хорошо, ага, — закивал придурок, наступил на горящую свечу и хотел уже выйти из помещения, но подошва его кроссовок прилипла к расплавленному воску.

— …И знакомо мне чувство, предсказывающее наступление ада на земле, — продолжал пафосную речь Сильваний, не обращая внимания на остолопа, который пытался отодрать подошву от пола.

— Я бы отрезал ему ступню прямо сейчас, — прошептал Павел Архату, и тот одобрительно качнул головой. — Он сейчас довыпендривается, получит в ухо от Сильвы, как бы к врачам потом вести не пришлось…

Берсеньев-младший понял намёк. Он, придерживая складки своей тёмной хламиды, тихо подошёл к кудрявому имбецилу и со злостью толкнул его к выходу.

— Э, ты чего?.. — прогудел паренёк перед тем, как Архат вышвырнул его в коридор. Там он и устроил недоумку экзекуцию. Парочка ударов была отчётливо слышна Паше, чему он был несказанно рад.

Добиться достойной тишины в зале не получалось. Помимо разбирающихся за стенкой парней, шум также создавало спрятанное в ящике животное, которое периодически сотрясало его в попытке вырваться на волю. Из Берсеньевской группировки нормально себя вели лишь девчата, покорно слушая именитого гостя. Лица же мужского пола позволяли себе посмеиваться над Мартынским, обменивались какими-то репликами, прислонялись к стене. Да кто они такие, чтобы так себя вести?! Не затей один из Кузнецких ритуальную пляску, Павел непременно заставил бы Архата разобраться и с остальными подопечными.

Окончательное разочарование наступило с пробуждением солнца. Несмотря на середину сентября, оно было всё таким же ярким, как летом. Из-за него в комнате сделалось слишком светло, и всякое продолжение мессы не имело никакого смысла. Потерпев ещё пару минут этого издевательства над канонами сатанизма, Павел снял с взмокшей головы капюшон и осторожно обогнул круг из девяти танцующих ребят, которыми руководил соратник Сильвания.

— Извини, конечно, но больше я к вам не приду, — произнёс парень, стащил с себя широкую хламиду и передал её Артуру, который вышел следом за ним. — Твои дружки превратили обряд в черт те что, и это не в первый раз.

— Ах, я и сам разочарован этим сбродом, — признался Берсеньев и отложил чёрное одеяние на перила лестницы. — Если б не Гросс, давно забросил бы эту галиматью к чёрту на кулички.

Он вытащил из-за пазухи пачку дорогих сигарет, предложил одну из них нервному Паше и задымил вместе с ним. Двор уже заливал солнечный свет, отчего всё вокруг казалось тёплым и будничным.

— После распада нашей центральной общины достойных претендентов на её замену я не вижу, — выдохнул растрёпанный Павел. — Гроссу всё по барабану, старшие от нашего дела отреклись, а младшие балду пинают… Нет, о каком сатанизме тут может идти речь?! Это же стадо охламонов, которым вряд ли светит дьявольские дары.

— Жаль, что мастера из столиц не относятся к нам с должной серьёзностью, — выдохнуд Артур. — Прислали бы одного-двух своих специалистов, глядишь, и наладилось бы что-нибудь. Но, сам посуди, если откажусь ещё и я, останутся только ячейки Кузнецких да Лафурьевских, причём, из них лишь одна более менее что-то из себя представляет.

— Это точно, у них на страже Сильваний, — ухмыльнулся парень и, не докурив, швырнул сигарету в затоптанную цветочную клумбу. — Ладно, не обижайся, но я всё равно пойду.

— До скорого, — махнул на прощание Артур, взглянул на красивое голубое небо, потряс длинными рукавами своего бесформенного костюма, стиснул зубы и вернулся к единомышленникам. В отличие от Павла, ему приходилось присутствовать на подобных клоунских «мессах».

Город дремал, укрытый слабой розоватой дымкой. И хотя с рассветом воздух заметно прогрелся, в нём по-прежнему ощущалось присутствие влажного ночного холода. Без хламиды Паша ощущал это лучше кого бы то ни было. Тем более двигаться пришлось пешком, ведь общественный транспорт здесь ходил крайне редко.

В Декуровский собор Павел, на удивление, прибыл вовремя. В монастырский дворик только-только запускали толпу сочувствующих. Никаких предосторожностей местные охранники не соблюдали, на внешность посетителей не смотрели, сумки и одежду не проверяли. Экая безалаберность, подумал Паша. Так на божьем мероприятии можно запросто учинить что-нибудь непристойное, как в Питиримской церкви, когда ещё был жив настоящий культ дьяволопоклонников. Ох и повеселились же тогда! Тот день горожане запомнят надолго. Жаль, что покалеченный священник впоследствии опознал одного из обидчиков, отчего начались роковые репрессии на местных сатанистов. Ну да ладно, Паша верил в торжество справедливости и надеялся в будущем отомстить «языкастому и глазастому» святоше.

От воспоминаний на душе стало как-то тепло. Былые дни всегда вызывали положительные эмоции. Поэтому на православную атрибутику парень уже внимания не обращал. Впрочем, и присутствие духовных лиц тоже его не раздражало. Даже удивительно, ведь обычно они постоянно вызывали у Павла отвращение.

Поскольку в храме собралось много прихожан, «святоши» начали приветственную речь, используя тягучий славянский язык. При прослушивании этой белиберды Паша заскучал. Когда-то монологи церковников его впечатляли, затем, при постижении азов дьявольского учения, забавляли, потом злили, а теперь, стало быть, сделались ему абсолютно безразличны. До неприличия толстый епископ отчитал с одышкой традиционную утреннюю молитву, объявил зрителям о том, что сегодня здесь проходит съезд областных священников, представил нескольких важных старичков, разодетых в чёрно-белые рясы, и дал слово очкастому карлику, который, видимо, тоже имел определённое отношение к «религии».

Конгресс оказался ничуть не лучше «чёрной» мессы берсеньевцев. Он протекал столь же вяло, непоследовательно и безграмотно, отчего Паша невольно задался вопросом: почему он, первокурсник, студент никчемного юридического вуза, далёкого от Божьих наук, знает обо всех премудростях отправления ритуалов гораздо больше святош, причём как христианских, так и сатанинских?.. Ответ заключался в трудах несравненного гуру сатанизма Ла Вея: «Все религии лживы, так как их много и все они придуманы людьми, склонными к мазохизму».

Студент покинул собор задолго до окончания мероприятия. Время близилось к восьми, и надо бы появиться на первой паре без опозданий. Надеяться на окаянный городской транспорт он в этот раз не стал и сразу же поймал у ворот церковного комплекса чёрный «Москвич».

Современный Правовой Институт был когда-то одним из факультетов разросшегося за последние годы областного университета. Точную историю их разъединения Павел не знал, но повёлся, как и многие другие абитуриенты, на многообещающую рекламу дочернего вуза. Претендовать на места, выделенные бюджетом, он не смел, ибо в школе плохо дружил с базовыми гуманитарными науками. А вот на платной основе ему обучалось вполне спокойно и легко, учитывая, что платил за него совершенно посторонний человек, с которым зимой связалась дурёха-мать. В любом случае, будь сей тип хоть самим Люцифером, Паше он не нравился, и это вылилось в их взаимное недовольство друг другом. Тем не менее, в их взаимоотношениях прослеживалась относительная стабильность: без скандалов, без улыбок, без обязательств. Единственное, что взбесило новоиспечённого студента, так это недавнее поведение матушки, Элины Евгеньевны, которая посмела упрекнуть его в неблагодарности. Может, она отчасти и права, да только никто не заставлял её хахаля оплачивать учёбу. Он сам вызвался. А уж любить его за это Павел вовсе не обязан!

Корпус, отданный на нужды будущих юристов, располагался в границах университетского городка, отчего обстановка в этом районе была помпезной: колонны, памятники, барельефы на стенах старинных зданий, скверы и парки.

— Надо же, какие мы пунктуальные, — прозвенел знакомый голос со стороны машин, припаркованных у ограды парка, и перед Павлом предстала Зоя Смирдина. — Я заметила странную тенденцию, лекции ты посещаешь куда чаще уроков по алгебре.

— В новый учебный год с новой моралью, — ответил Паша и внутренне порадовался тому, что встретил её.

— Угости сигареткой, ещё целых десять минут в запасе, заодно поболтаем…

Дружба с Зоечкой Смирдиной завязалась где-то в классе восьмом, когда их перевели из разных школ в одну, не самую лучшую, но довольно либеральную в педагогических подходах. В том далёком от идеала классе их посадили за одну парту, как самых чужих, и оставшиеся до выпуска годы они коротали вместе. При этом Зоя оказалась довольно смышленой и веселой девушкой. Не удивительно, что при выборе вуза Павел последовал за ней.

— С каждым днем здесь все хуже и хуже, — вдруг призналась Смирдина и, вместо того, чтобы курить, принялась расчесывать светлые волосы. — Я вообще не ожидала, что в этом институте так все паршивенько.

— Да брось, — поморщился Паша, поглядывая на проезжающие мимо них автомобили, которые искали место на стоянке перед зданием.

— Нет, я серьёзно. Вчера я не обнаружила в туалете зеркала!.. Ведь зарекалась туда больше не заглядывать. Там и так унитазы засорены, кабинки не закрываются. Но чтоб там не было зеркала!

— Подумаешь, трагедия, — ухмыльнулся парень и обратил внимание на звук справа, как будто там что-то упало. И действительно, у обочины валялась ворона, беспомощно дрыгая лапками.

— А пару дней назад я начиталась таких пошлостей на задней парте! — продолжала ужасаться Смирдина. — Причем там нашего декана по-всякому склоняли. Мне уже любопытно, кто же он такой. Ты его видел вообще?

Ворона не поднималась. И вид умирающей птицы полностью завладел вниманием Павла.

— …В аудиториях холодрыга, — не унималась Зоя, — парты давно пора отправить на дрова, обои отпадают, преподы хамят…

В этот момент рядом с вороной приземлился взъерошенный воробушек. Он попрыгал по кругу перед ржавым забором и вдруг точно так же рухнул без чувств на асфальт.

— …И вообще с нами учатся одни дебилы, — самозабвенно продолжала девушка, жестикулируя незажженной сигаретой. — А ведь когда поступали сюда, столько умных лиц я лично видела. Куда они вот все пропали? Пашка, скажи…

Рядом с умершим воробьём упал его сородич и тоже без признаков жизни. Зоя уставилась на эту странную картину и хотела что-то сказать, но в следующую секунду её прервал внезапный автомобильный гудок. К ним подкатил «Субару» золотистого цвета. Водитель явно требовал, чтобы первокурсники освободили его парковочное место.

— Как достали эти мажоры! — возмутилась Смирдина и махнула рукой.

Для убедительности внедорожник моргнул фарами. Пришлось сдаться. Но Пашу это ничуть не волновало. Он посмотрел на бездыханных птиц, у которых добавился еще один воробей.

— Послушай, уважаемый, — обратилась Смирдина к молодому хозяину джипа, одетому явно не по погоде в полупрозрачную майку и мятые штаны, — тебе недосуг было пристроиться в другом месте? Обязательно нужно было прерывать наш разговор, да?..

Она быстро стихла, когда на капот дорогущей машины шлёпнулся очередной дохлый воробушек. Владелец иномарки угрюмо посмотрел на пташку и смахнул её рукой на асфальт. Павел только сейчас задумался над тем, что сегодня рано утроим похожая машина едва не сбила его перед заброшенным логовом «берсеньевцев».

— Во-первых, места здесь закреплены за номером, поэтому я не могу занять другое, — хриплым, словно простуженным, голосом ответил владелец «Субару». — Во-вторых, ошиваться тут вообще не рекомендую, поскольку хозяева всех этих тачек решат, что вы тырите ценные запчасти. Ну а в-третьих, вам обоим надо обращаться ко мне исключительно на «Вы» и по имени-отчеству.

— Ого! — удивилась Зоя, ненавидящая хамов. — А с чего бы это вдруг?

— Я декан юридического факультета, — приторно улыбнулся парень, повергнув студентов в шок. — Зовут меня Валерий Георгиевич.

— Очень… приятно, — промолвил Паша.

— Взаимно, — ещё шире улыбнулся тот, однако его торжествующая гримаса была недолгой. На крышу золотистого внедорожника грохнулся очередной воробей, на этот раз оставив на его отполированной поверхности некрасивое кровавое пятно.

Новоявленный декан вновь спихнул птицу на землю, а было заметно, как нервно дергается его левое веко.

— Вы, я так понял, первогодки, — продолжил он будничным голосом. — Всего лишь вторую неделю на занятиях?

— Да, — кивнула Смирдина. — Какой вы проницательный. Вот бы не подумала, что наш декан будет таким… — Зоя прожевала остаток фразы, явно имея в виду что-то шутливое.

— Неряшливым? — помог ей Валерий Георгиевич. — Да, в костюме я гораздо лучше смотрюсь. Что делать, я в отпуске, потому не планировал сегодня вообще приезжать сюда.

При внимательном рассмотрении ему от силы можно было дать лет двадцать пять. Хотя, может, в действительности было больше?

— А мы-то с Пашкой всё гадаем, почему наш декан не знакомится с нами. — Смирдина была уже рада пообщаться с начальством. — И на первое сентября вас тоже не было, так ведь?

— Лето у меня постоянно уходит на приёмную комиссию, — оправдался мужчина, — да и ремонт в институте поздно случился. Вот и пришлось пожертвовать официальным отпуском. А сейчас дали пару недель отдыха, да и те срываются. Что поделать, не могут на факультете без меня управиться, вот такая я незаменимая личность…

Звук вновь упавшей на капот птички заставил Валерия Георгиевича всерьёз забеспокоиться.

— Странно ведут себя воробейчики, — напряглась Смирдина, взглянув на Павла, который, докурив, желал лишь поскорее отвязаться от их нового знакомого. — Мрут как мухи. Отравились, что ли?

— Ну, осень, — пожал плечами декан и как-то тревожно посмотрел на верхушки деревьев. — Им лень улетать на юг, вот они и откидывают лапки.

— Но воробьи не улетают в тёплые края, Валерий Георгиевич, — оспорила блондинка.

— Правда? Тогда, значит, они от скуки дохнут… Да и чёрт с ними, с пернатыми, я вообще-то тороплюсь. Да и вам надо, пара-то уже идет.

Первокурсники опомнились и бросились к крыльцу.

— Стойте, — крикнул им декан, и ребята на миг обернулись. — Как ваши фамилии?

— Я Смирдина, — отозвалась Зоя и ткнула в молчаливого друга, — а он Володарёв. Рады знакомству!

Мужчина помахал им вслед. Опаздывать к придирчивому профессору Литвинову было чревато неприятностями.

— Ничего себе, он наш декан! — восхищенно повторяла Смирдина.

— Ты оказалась права, — апатично выдохнул Паша, поднимаясь по длинной лестнице на второй этаж.

— По поводу чего?

— Наш институт полный отстой, — пояснил парень.

Как ни торопились студенты попасть в аудиторию раньше преподавателя, всё равно опоздали. Леонид Абрамович уже толкал речь по поводу истории происхождения государства. Надо отметить, что у профессора это получалось великолепно — просто театр одного актёра. Он и одевался весьма артистично. Например, на первую лекцию пришёл в магистерской чёрной мантии и цилиндре. Сегодня же и вовсе нарядился в костюм древнегреческого философа.

— Ага, — злобно воскликнул Литвинов, когда парочка опоздавших вошла в помещение. — Что называется, не прошло и года!..

Сотни надменных взглядов обрушились на них. Сокурсники частенько любили позлорадствовать друг над другом. До сегодняшнего дня Володарёву это нравилось, ибо там, где есть зависть и сарказм, там вполне может прорасти семя сатанизма. Великий Энтони Ла Вей в своей «Чёрной библии» писал: «Если люди абсолютно прекратят охотиться друг на друга, обманывать…, смогут ли они продолжить своё существование?» Павел знал ответ на этот вопрос. Хотя сейчас, стоя перед ухмыляющимся Леонидом Абрамовичем, ему уже не очень нравилось собственное положение.

— Извините, мы беседовали с деканом, с Валерием Георгиевичем, — оправдалась Смирдина.

— Лгать нехорошо, у Буратино от этого нос вырастал, — недовольно помотал головой преподаватель. — Ваш декан в отпуске и будет здесь не раньше октября.

— Но он здесь, мы только что видели его на стоянке.

Профессор почему-то удивился, и веко на его левом глазу вдруг предательски задёргалось примерно так же, как и у Валерия Георгиевича от падающих на его машину воробьев. Он потерял всякий интерес к опоздавшим и уставился в пол, словно новость о прибытии декана его огорчила. Литвинов жестом велел им пройти, принял самый задумчивый вид и растянул паузу на целую минуту. Он будто специально подождал, пока Паша и Зоя поднимутся к задним рядам, займут там свободные места и приготовятся записывать лекцию.

Впрочем, Павлу было всё равно, как ведёт себя этот старикан. Мысли о «Сатанинской библии», о постулатах дьявольской концепции, об идеалах, в которые он верил, убили в нём всякое желание постигать сегодня правовую науку. Они вдруг натолкнули его на мысль заняться вербовкой сокурсников. Например, того чернявого полного мальчишку, что сидел за первым столом в окружении неприметных девиц. Он казался умным, носил с собой томики произведений Ницше и Макиавелли, в разговоре любил использовать цитаты и всякие сложные слова. Хотя, быть может, это всего лишь типичный «зубрила», мнящий себя интеллектуалом. Ещё на примете у Володарёва был парень с аккуратной обесцвеченной чёлкой.

— А у Валерия Георгиевича ничёшная тачка, да? — отвлекла его Зоя, воспользовавшись очередной паузой Литвинова. Теперь тот придрался к кому-то с левого края аудитории, требуя отключить пиликающий пейджер.

— Зато цвет дурацкий, — заключил Павел.

— А по-моему, прикольный, золотой такой…

— Золото до прихода Сатаны носить нельзя! — прошипел Володарёв, но тут же опомнился и на всякий случай пояснил:- Ну, так в библии написано… вроде…

Несмотря на довольно давнюю дружбу, Смирдина ничего не знала о его тёмных увлечениях. Паша хранил это в строжайшем секрете и до жути боялся разоблачения. Для неё он всегда оставался тем же милым тихим Пашенькой, весьма посредственным и вообще мало примечательным юношей. Поэтому Зоя с подозрением посмотрела на друга, но ничего не сказала и решила слушать Литвинова.

Лекция показалась долгой и утомительной. Паша уже практически дремал, когда профессор объявил о перемене. Но одна рыжеволосая девица, которая любила во время занятий осаждать преподавателей глупыми вопросами, потребовала всех остаться на местах, а сама вышла к трибуне.

— У меня небольшое объявление о новой институтской команде КВН, — с пафосом, которому позавидовал бы сам Сильваний Мартынский, сообщила барышня, которую, кажется, звали Настей. — Завтра в седьмой аудитории ровно в десять утра пройдут сборы, все желающие могут принять участие.

— Класс, — обрадовалась Смирдина. — Я обязательно схожу, а ты?

— Я не клоун, — процедил Паша сквозь зубы и, невзирая на то, что все продолжали сидеть, направился к выходу.

— И ещё я хотела напомнить, что сегодня в клубе «Дэвилри» для первокурсников будет вечеринка, — воскликнула Анастасия. — Запомните, вход по предъявлению студенческого билета бесплатный.

— Если б они у нас ещё и были, — выкрикнул кто-то с дальних рядов.

Остальное Павел не слышал, попав из аудитории в шумный коридор, где уже вовсю отдыхали после первой пары ребята со старших курсов.

— Ну, Пашка, ну что за манеры! — догнала его Зоя через минуту. — Все так на тебя посмотрели. А эта Настька аж фыркнула.

— Я планирую перекусить перед очередной «бубниловкой», — вздохнул парень, спускаясь по лестнице на первый этаж. — Не нравится мне опаздывать, глупое положение.

— Интересно, где это ты собрался позавтракать? Буфет-то у нас закрыт, — огорошила его подруга и с детской непосредственностью спросила:- А ты составишь мне компанию этим вечером в том клубе? Только не говори, что не пойдёшь! Это будет наша первая корпоративная вечеринка. Можно будет получше узнать остальных…

Бессмысленный День Первокурсника традиционно устраивался новоиспечёнными студентами, едва им выдавали на руки заветные студбилеты. Но интрига как раз и заключалась в том, что их ни у кого из потока до сих пор не было. При всём при этом Володарёву не очень хотелось идти на подобные мероприятия. Правда, аргумент, что это позволит получше узнать других сокурсников, подействовал на него убедительно. Как-никак, сатанисты должны искать потенциальных новых участников культа, а он уже присмотрелся к некоторым персонам с первого курса.

— Хорошо, только ненадолго, — поставил Павел условие.

После двух пар нудных лекций первокурсники дружно высыпали на маленькое институтское крыльцо. Многие соскучились по сигаретам, отчего всё вокруг затянуло облаком табачного дыма. Некоторые из сокурсников уже были владельцами весьма презентабельных автомобилей. Странно, что родители позволяли им в таком возрасте иметь собственную машину, хотя Павла этот факт только ободрял. Значит, вместе с ним постигают юриспруденцию детки богатеев. Деньги — основная проблема в сектантстве. Недостаточно лишь привлечь в неё демонопоклонников. Для организации всего этого великолепия требуются немалые средства, а они у окружающих ребят, судя по всему, водятся в достойном количестве.

— Интересно, а Валерий Георгиевич уже уехал? — мечтательно спросила Зоя и ещё раз оглядела стоянку.

— Сдался он тебе, этот павлин? — усмехнулся Володарёв, однако следом чуть не поперхнулся, увидев весьма странную картину.

Четверо парней уже с удивлением на лицах разглядывали десятки дохлых птиц, валяющихся вдоль тротуара.

— Осенний мор, — предположил один из зевак. — Я такое каждый год вижу в деревне у родичей.

— Да, но почему они сдохли прямо тут? — недоумевал второй парнишка, разводя руками. Его негодование было объяснимо. Птички предпочли умереть в подозрительной близости с внедорожником декана, который переливался золотом на полуденном солнце.

— А может, здесь какие-нибудь вредные испарения? — предположил третий студент, и его товарищи на всякий случай с опаской отошли от машины Валерия Георгиевича.

— Бог ты мой, — прошептала Зоя, когда заметила дохлых воробьёв и ворон.

Её воззвание к Господу заставило Пашу поморщиться, но в этот самый момент позади них кто-то предупредительно кашлянул.

— Я, конечно, понимаю, что золотая краска большая редкость и смотрится сногсшибательно, — промолвил декан молодым людям, — но мне совсем не нравится, когда мою тачку обступает столько зрителей.

— Да вы только гляньте, — повысила голос Смирдина и указала на безжизненных птиц.

— Ну и что, — равнодушно мотнул головой мужчина, будто бы вместо воробушков вокруг него валялись жухлые листья. — Я тороплюсь, дети, будьте добры, отойдите.

Подчинившись требованию, студенты шагнули в сторону и вновь замерли. Декан, недовольно озираясь на подопечных, открыл золотистую дверку, на секунду осмотрел крышу внедорожника, покрытую засохшими кровавыми пятнами, и скрылся в салоне. За тонированными зеркальными стёклами не было видно абсолютно ничего, а через мгновенье джип загудел и мигнул фарами.

— Неужели ему всё равно? — шепнула Зоя Павлу, который отпинывал от себя воробьиные тушки. — Я бы так не смогла.

— Просто ты слишком любопытная, — зевнул Володарёв и отошёл ещё на метр, пропуская сдающий назад «Субару». Колёса автомобиля беспощадно раздавливали мёртвых воробьёв, порождая неприятный хруст.

Иномарка выехала на узкую дорожку, огибавшую сквер, и внезапно заглохла. Сидевшие на крыше института двое голубей взметнулись было в небо, однако не пролетели дольше пяти секунд и шумно ударились об асфальт прямо перед джипом.

— Чёрт возьми! — прорычал декан, выбравшись из машины, и со скрежетом открыл капот.

— Парень, может, тебе помочь? — вызвался один из студентов.

— Уйди к чёрту! — внезапно огрызнулся тот и принялся ковыряться во внутренностях внедорожника.

— Эй, это же наш декан, — сообщила Зоечка незнакомому парню. — Как ты к нему обращаешься!..

— Декан??? — изумился тот и о чём-то зашептался с приятелями.

Захлопнув капот, мужчина вернулся за руль. На этот раз всё заработало нормально, и Валерий Георгиевич сумел спешно уехать с институтского двора. Хотя двигалась инормарка так же нервно и быстро, как утром, когда декан чуть не сбил на ней своего студента-сатаниста. Интересно, что это Валерий Георгиевич делал в такую рань на городской окраине? Насколько знал Володарёв, жилых кварталов там никогда не было. Да и мёртвые птицы рядом с его машиной выглядели более чем странно.

* * *

К вечеру погода испортилась. Синоптики, правда, не обещали, что тепло растянется на весь сентябрь, но Паше всё равно сделалось не по себе при виде чёрного неба, которое изредка озаряли молнии. Товарищи по секте говорили, что во время грозы ад наиболее близок к этому миру. Якобы в такую погоду высока вероятность повстречаться с демонами и нужно устраивать срочные собрания для отправления «чёрных» ритуалов. И хотя их представления о дьявольском происхождении бури были не больше, чем домыслами, перенятыми от суеверных бабушек и матерей, Володарёв чувствовал себя неуютно перед зданием ночного клуба «Devilry». Противный ветер поднимал с асфальта пыль и посыпал ею всё, что попадалось ему на пути. Паша бы с удовольствием забежал внутрь, однако копуша Зоя попросила подождать её возле перекрёстка. Обычно, девушка не позволяла себе задерживаться, а сегодня и подавно клялась, что прибудет на вечеринку раньше всех.

— О, какие мы скромные! — раздался прокуренный женский голос из проулка, но посмотреть на его обладательницу помешал очередной вихрь пыли, ударивший прямо в глаза.

Паша вскрикнул от боли.

— Ну, ладно, чё ты, — испугался голос, и в ноздри закрался приторный аромат вперемешку с сигаретным дымом. — Не думала, что ты такой ранимый. Ну, не плачь, я же не спецом. Просто вижу, топчешься перед клубом, зайти стесняешься…

— Да не плачу я! — отмахнулся от незнакомой барышни Володарёв. — Песок в глаза попал, ничего не вижу!..

— А, вон чё, — вздохнула та и повела его куда-то влево. — Надо промыть. Сама вся в пыли, вихрь чисто ураган сегодня…

Теперь Павел вспомнил, кто решил ему помочь. Это Даша Доценко, хулиганка и оторва, по крайней мере, именно так она себя зарекомендовала за первые недели учёбы, устроив в институте настоящее стихийное бедствие. Девица засорила все унитазы в женском туалете с помощью гигиенических прокладок, в результате чего система канализации была испорчена и всё поплыло наружу. Масштабы аварии получились огромными, и несколько дней на первом этаже не проводились никакие занятия. Во время лекций девица вела себя шумно: разговаривала по сотовому телефону, перебивала преподавателей, пускала бумажные самолётики, посылала кому-нибудь записочки. На переменах она запросто могла пристать к сокурсникам и частенько кричала кому-нибудь: «Ну ты хохол!» Несомненно, эта барышня была у Павла во вкусе со своим взрывным характером, если б не одна мелочь. Камнем преткновения стала Дашина причёска. Волосы были коротко пострижены, взлохмачены и, хуже всего, покрашены в ярко розовый цвет, отчего Доценко выглядела совершенно отвратительно.

— Сюда… Осторожно, здесь порог, — приговаривала Дарья, заводя сокурсника в помещение клуба. — Щас всё будет нормалёк. Ну ты хохол!

Павел услышал сокрушающую стены музыку, крики, свисты, почуял шлейф запахов сигаретного дыма, духов, обуви, спиртного и споткнулся-таки о какой-то выступ, проигнорировав предупреждение Даши.

— Ну, полегчало? — с серьёзным видом спросила она после того, как Паша добрался до раковины.

— Да, благодарю, — прогундосил Володарёв, утирая лицо бумажным полотенцем перед большим зеркалом. Глаза выглядели ужасно — красные, слезящиеся и узкие, как у китайца. Паша был похож на наркомана.

— Вот очкарикам хорошо, — подметила всклоченная девушка. — У нас город как пустыня, чуть ветер дунул — пипец пылища. Фу-ф, напугал же ты меня, хохол!..

— Тебя ещё что-то может напугать? — Паша был не в силах сдержаться от хамства.

— А ты чё, никогда ничего не боишься?! — состроила Дарья самодовольную улыбочку.

— Наверное, будь на моей башке розовая дрянь, я бы часто чего-нибудь шарахался, — съязвил он.

— Сочувствую.

Пропуск в «Devilry» обошёлся не дешёво. Вероятно, лишь по этой причине из ста ребят на вечеринку пожаловали всего пятнадцать. Видимо, институтское руководство наивно полагало, что без студбилетов многие захотят расстаться с деньгами. Расплатившись за вход, Павел на секунду выглянул во двор клуба, убедился, что Зоя так и не соизволила прийти, и уверенно направился в первый зал.

Как и предполагалось, ничего примечательного тут не было. Возле постамента для низкорослого ди-джея под скучную мелодию извивались пятеро девчат. У бара, зевая, сидели двое мужчин в кожаных костюмах, а чуть подальше, в темноте, обнималась парочка подростков. Свисты и задорные крики были искусственными и просто сопровождали музыку. Никаких особенных осветительных приборов не наблюдалось. Стены были выкрашены в голубой цвет, а на потолке вертелся зеркальный шар. Правда, свою основную функцию он не выполнял — работники клуба забыли направить на него луч света.

Во втором зале стоял плазменный телевизор. Он был, пожалуй, единственным достоянием этого помещения, придавая обстановке хоть какую-то современность. Вдоль стен расположилось несколько полукруглых диванчиков и стеклянные столики с пепельницами. Посетителей в этой части клуба тоже было не густо. Впрочем, чего уж там! Кроме студентов-первогодок, не было больше никого.

— Вот видишь, ещё один пришёл, — указал на него пальцем тучный паренёк в джинсовом костюме, и Володарёв с трудом распознал в нём того тихоню, который любил почитывать Ницше и Макиавелли.

Первокурсники поприветствовали новоприбывшего и усадили за свой столик, заставленный пивными бутылками.

— Да, не общительный собрался народ на нашем курсе, — заключила рыжеволосая девочка со смешной заколкой-бабочкой в углу лба. — Я рассчитывала, что придут минимум человек пятьдесят. Многие же соглашались!..

Другая шатенка, та, которая объявляла сегодня о встрече в клубе, загадочно приподняла брови и томно вздохнула.

— Ей-богу, не юрфак, а институт благородных девиц, — с досадой заключила она и с опаской посмотрела на приближающуюся Дашу. — В нашей группе есть две странные девочки, ну, которые ходят в платках и длинных юбках. Мусульманки, понимаете ли. Такие долбанутые: молчат, когда к ним обращаешься, смотрят коровьими глазками.

— Хай, — чмокнула её Доценко в качестве приветствия, а всем остальным помахала ладошкой. — Чё у вас тута так тихо? Настёна, ты ж должна всё шоколадно сделать! Где веселье, где бухло, где девочки?..

— Пошли намаз читать, — съёрничала барышня с заколкой-бабочкой, и большинство ребят захихикали от её остроумия.

— Значит, так, — шлёпнула Доценко по столешнице и встряхнула розовую голову. — Раз собрались тусоваться, значит, будем тусить по-взрослому. Для начала закажем водки и сока. Эй, подавальщица здесь предусмотрена?!

— У них самообслуживание, — успокоила её Анастасия и обратилась к двум паренькам, жадно потягивающим пивко. — Вы бы нам пока принесли выпивку, а я подсчитаю, на что ещё хватит нашего скромного бюджета.

— Может, сначала подсчитаешь, а потом заказывать будем? — предложил один из них, отсоединив губы от бутылки.

Володарёву постепенно начинала нравиться эта компания. Авось, из них получится соорудить что-нибудь дельное?..

Девушки мигом повеселели, включили телевизор и поставили популярный музыкальный канал. Парни притащили из бара три бутылки дорогой водки, пару пакетов сока, тарелочки с чипсами и фисташками. В целом, худо-бедно стол был накрыт, и вчерашние школьники принялись развлекаться по полной программе. Первый тост произнесла Настя, пожелав всем успешного обучения и «красных» дипломов. Она, казалось, метила на роль старосты, которого пока никто не додумался избрать. Не зря же её фамилия Властина.

Даша опрокинула в себя стопку «беленькой» как матёрый выпивоха, при этом нисколько не поморщилась и не потянулась к закуске. Поклонник Ницше попробовал спиртное с брезгливой физиономией и тут же отказался от водки, вернувшись к пиву. Павлу этот юноша сразу же стал малоинтересен. Если уж он пить по-нормальному не умеет, куда там до изучения сатанизма. Впрочем, законная рюмка Володарёва благополучно разогрела его горло и вновь наполнилась до краёв, соблазняя на очередной подвиг. Даже хорошо, что Зоечка не пришла, без неё гораздо все интереснее.

Махнув по второму заходу, ребята быстро принялись знакомиться.

— Ох, как всё-таки здорово, что мы тут засели, — принялся щебетать поклонник философии, которого звали Геной и который первым начал тянуть руки к девчонкам. — Именно таким я себе и представлял День Первокурсника.

— Да? Не завидую, я-то надеялась на гораздо большее, — скривив губки, возразила рыжая девица с бабочкой, которую звали Викой.

— Всё нормалёк, — махнула рукой Дарья и, проверив, смотрит ли на неё Павел, страстно обняла философичного Генку. — Ух, как нам повезло-то, какие у нас мальчики на курсе, а! Настоящие мачо, с такими хоть куда! Правильно я говорю, Настька?..

— Не знаю, — пожала та плечами, не отрывая взгляда от экрана телевизора. На нём прыгала обезьянка, которая рекламировала сеть городских супермаркетов.

— А, кстати, видели у нас на курсе китайца? — переменил тему любитель Ницше. — Как его звать?

— Тханг, — зевнула Анастасия.

— Точняк, прикольный хохол, я с ним вчера домой вместе ехала, — рассмеялась Доценко.

— Он китаец, — поправил её Паша.

— Да какая разница, всё равно хохол, — заливалась смехом Даша, уже порядочно опьянев. — Я ему такая говорю: «Твоя кликуха будет — трусики-танга».

Компания разразилась диким хохотом.

— А он что? — вспотев от смеха, спросил Гена.

— О, это ваще, — мотала розовой головой Дарья. — Он такой говорит: «А почему трусики?»…

Смех вновь сотряс компанию. Одному лишь Володарёву было ни тепло, ни холодно от баек пьяной девицы.

— Ну, я ему и объяснила про трусики-танга, — продолжала та и потянулась к пачке сигарет.

— Стоп, здесь курить нельзя, — остановил её Геннадий.

— Тогда пошли на улицу, — предложила Доценко, приглаживая розовые волосёнки.

— Я вообще-то не курю, это вредно…

— Чё?!! — взвизгнула Дарья и столкнула его с дивана. — Щас закуришь, я тебя быстро научу. Не, как так вообще, чтобы хохол и вдруг не курил…

Колоритная парочка быстро покинула зал. Тем временем клуб заполнялся посетителями. У бара уже образовалась очередь, а на танцполе возникли новые фигуры. Несколько рослых ребят заняли диваны на другом конце зала, а какая-то тучная деваха перекрыла собой обзор телевизора.

— А вы сегодня видели в институте такого странного персонажа? — спросила Виктория, без конца поправляя заколку-бабочку. — Он на расфуфыренной тачке прикатил, чуть не задавил нас с Региной, когда мы дорогу переходили. А потом он все по коридорам шастал…

Паша поперхнулся. Впечатления от молодого декана у него остались не самыми приятными.

— Да-да, я с ним столкнулась у приёмной ректора. Наш Литвинов чего-то на него кричал, — присоединилась к обсуждению Властина. — По-моему, это какой-то старшекурсник-раздолбай, его отчисляют, что ли.

— А знаете, ведь я его и здесь видела, когда пришла, — перешла на шёпот Вика, склонившись к столу, отчего её бабочка плюхнулась в чей-то стакан с соком.

— Поаккуратней, — промычала соседка Виктории, на чьи очки попали брызги.

— Мне он не понравился, — не обращая внимания на плавающую в соке заколку, высказала Настя. — Похож на нарика, с глазами такими ненормальными, ну и как-то подозрительно он себя вёл… Может, он с зоны вернулся?..

— Ну о чём ты болтаешь, — отмахнулась Вика. — Он даже красивенький вроде… Кстати, вон он идёт, смотрите.

Все разом повернулись к выходу, где, вертя на указательном пальце колечко с ключами, стоял тот самый знакомый типаж. Он изучал обстановку, словно кого-то выискивая. На этот раз Валерий Георгиевич оделся посолиднее — сверкающие брюки, кожаная рубашка с расстёгнутым до половины груди воротником. В какой-то момент Павел поймал себя на мысли, что этот молодчик мог просто прикольнуться над ним и Зоей, объявив себя деканом.

— Ну да, со стороны выглядит ничего так, симпотный, — заключила Настя. — Как думаете, если пригласить его к нам, он согласится?

— Ой, лучше не надо, — запротестовала Вика, пробуя вилкой вытащить бабочку из стакана.

— Конечно, позови, — назло всем поддержал Павел Властину и махнул декану рукой. — Валерий Георгич, идите сюда, познакомьтесь со своими студентами!

— Как?.. Ты его знаешь??? — опешили девчонки.

Декан, тем не менее, отнюдь не обрадовался тому, что его заметили первогодки. Но скрываться от них было уже поздно, поэтому он нехотя направился к ним. Большинство посетителей приветливо заулыбались ему, а пара разодетых в узкие топики барышень даже остановили мужчину, чтобы поцеловать в щёку и шепнуть несколько слов на ухо. Поэтому возле шушукающихся студентов он оказался только через минуту.

— Добрый вечер, — кивнул декан. — Как проводите время? Надеюсь, не слишком скучно?

— Да можно было б и повеселее, — пожаловался один из юношей, уже захмелев от пива.

— Всё отлично, — вмешался Паша. — Сидим вот, общаемся, ставим цели на будущее.

— Да, если не думать о будущем, то его и не будет, — философски заметил Валерий Георгиевич.

— Ну вы присаживайтесь, познакомитесь с нами, отдохнёте от трудовых будней, — предложил Володарев, указывая на пустующие места Даши и Гены.

— Нет-нет, — замотал головой декан. — У меня ещё дела, я сюда заглянул только на пару минут…

— Ты тут работаешь? — панибратски обратилась к нему Настя.

— Вообще-то я работаю в другом месте, — деликатно поправил её мужчина, игриво глянув на Павла, будто прося не выдавать его маленькую тайну. — Просто люблю время от времени посидеть здесь с приятелями, а сегодня, вот, что-то никого нет.

— Может, придут, вы подождите с нами, — не отставал от него Володарёв и вдруг почувствовал себя как-то резко нехорошо. Видимо, водки оказалось больше, чем ему было нужно.

— Сомневаюсь. Впрочем, рад за всех, только вас как-то мало тут. Куда подевали остальных?

— А они намаз читают, — ляпнула Вика, обтирая заколку салфеткой.

— Намаз?..

— Да не слушай её, она уже окосела, — засмеялась девица в обляпанных соком очках.

— Нам не выдали студиков, а без них за вход просят бабосы, — объяснила Властина. — Это институт так прикольнуться на нами решил.

— А, да, бланки нынче завезли поздно, со студбилетами проблемка, но ненадолго, — оправдался декан, вызвав у первокурсников очередное замешательство. — Надеюсь, к октябрю, когда мой отпуск закончится, всё встанет на свои места…

Вдруг Валерий Георгиевич замолчал и схватился за левое ухо, как если бы там находился наушник и ему начали сообщать что-то важное. Ухмылка мигом исчезла с его лица, и он, не говоря ни слова, повернулся и быстро зашагал к выходу.

— Что это с ним? — удивилась Виктория, прицепив заколку на волосы.

— Я не поняла, он что, какой-то институтский работник? — оживилась Настя. — И откуда ты его вообще знаешь? Пашка, объясни!

— Что-то мне хреново, — признался парень, ощущая тошноту, и принялся выбираться из-за стола. — Пойду, подышу свежим воздухом…

— Ну, Паша! — рассердились девчонки. — Куда же ты?..

— Сейчас вернусь, — рявкнул тот и устремился в полумрак танцпола, на котором вовсю прыгали посторонние люди.

На самом же деле Володарёв следил за спиной декана. Его странное поведение подогрело любопытство до предела. Если днём Валерию Георгиевичу удалось улизнуть, то теперь первокурсник планировал задать ему парочку неудобных вопросов, чтобы окончательно выяснить, декан он или просто болтун.

На свежем воздухе, действительно, стало значительно легче. Алкогольный дурман отступил, и Павел пришёл в себя. Во дворе клуба было довольно темно, несмотря на горящие под ободком крыши красные лампочки. Володарёв осмотрелся. Кроме него, казалось, больше никого здесь не наблюдалось. Оно и понятно, погода испортилась окончательно, хотя дождь так и не пролился на пыльные улицы. Но вот куда делся Валерий Георгиевич? Неужели он остался внутри?..

Чиркнув зажигалкой, Паша с блаженством закурил. К нему постепенно вернулись мысли о сокурсниках и идее попытаться привлечь их к сатанинскому движению. Однозначно он был уверен в Насте. С ней достаточно лишь провести несколько ознакомительных бесед с использованием аргументов из «Чёрной библии», и девушка будет во власти дьявольского учения. Неплохо выглядит и Геннадий — образованный, завистливый, высокомерный. Из него должен получиться весьма ярый поклонник Сатаны. Главное, научить его правильно выпивать…

— Отвратный вечерок, не правда ли? — напугал Павла внезапно возникший голос из темноты, и он различил в углу двора мигающий огонёк сигареты. — У меня вообще этот день какой-то неправильный.

Сделав несколько шагов к невидимому собеседнику, Паша догадался, что это и есть молодой декан. Всё бы ничего, но мужчина сидел на каменном белом льве в окружении четырёх мёртвых ворон и нервно курил. Вид у него был совершено разбитый, на глазах поблёскивали накатившие слёзы, а руки дрожали.

— Я же всё выполнил, — повысил он голос, словно оправдываясь перед студентом. — Я всё сделал, как мне и велели. Что им ещё от меня нужно?! Что ещё???

— Валерий Георгиевич, вы сейчас о чём? — осторожно поинтересовался Володарёв, ощущая себя неуютно рядом с дохлыми птицами.

— Мне страшно, — признался декан, указав на пернатых. — Ты видишь? Видишь?! Они не оставляют меня в покое, они предвещают. А ещё эти руки… О, как они мне надоели. И ведь за что, что я нарушил?!!

— С вами всё в порядке? — прищурился Павел и хотел дотронуться до него, однако мужчина дёрнулся от него прочь, как от огня.

— Нет, не в порядке, — зашептал Валерий Георгиевич, отходя вглубь клубного дворика. — Не в порядке, не в порядке, не в порядке…

Он подошел к кирпичной ограде, которую освещала зеленая лампа, и принялся метаться, словно дикий зверь, загнанный в угол.

— Они здесь, я знаю, что здесь, — твердил мужчина. — Прошлой ночью было то же самое. Они хотят меня придушить. Я знаю, мне предначертано погибнуть…

— Да что происходит-то? — возмутился Паша. Очевидно, у декана случилось временное помутнение рассудка. — Говорил же, надо выпить, отпустило бы.

— Ты не понимаешь, — прервал его Валерий Георгиевич. — Мне пришёл конец. Эти птицы, эти ручищи, эти жуткие голоса… Это уже было, было, было!

— Подумаешь, вороны сдохли, — усмехнулся Володарёв, хотя в душе так не считал. Поведение птиц, мрущих хуже мух, ему ещё днём показалось плохим предзнаменованием. — Давайте успокоимся.

— Да я же!.. — закричал декан, хотел подойти к назойливому первокурснику, но в ту же секунду захлебнулся и дернулся к стене, словно его туда кто-то толкнул.

— Валерий Георгиевич, — всплеснул руками Павел и сам направился к неадекватному мужчине.

Володарев протянул ему руку, и в следующий миг тот вцепился ему в рукав, весьма напористо таща за собой. Этого еще не хватало! Паша не собирался становится объектом поцелуев в темных углах. С ориентацией у него, в отличие от Валерия Георгиевича, все было в порядке.

Однако когда Павел увидел лицо декана, он понял, что дело вовсе не в приставаниях. Мужчина захрипел, его глаза выкатались из орбит, нос вздулся, губы застыли в непонятной улыбке. Может, влепить ему кулаком, чтоб пришёл в чувства? Паша был уже готов реализовать эту идею, когда из темноты кирпичной выкладки к нему вынырнула рука и едва не схватила его за подбородок. От внезапности он пошатнулся назад, успев придержаться за холодное изваяние льва. Что это было? Декан попытался его ударить?! Ну, сейчас ему мало не покажется!

Однако Валерий Георгиевич после минутной паузы издал жалобный вскрик и, отталкиваясь от стены, вырвался к освещённой зоне возле дерева.

— Господарь-Властитель мой всемогущий! — истерично заверещал он и оглянулся назад, где что-то шумно зашевелилось.

У Павла появилось такое чувство, будто кирпичи двигаются или кто-то невидимый ударяет по ним тяжеленным молотком.

— Помоги, помоги мне! — кинулся к нему мужчина.

— Что, что это??? — испугался Паша. — Что там шевелится?!

— Не отдавай меня им! — прохрипел Валерий Георгиевич, вцепившись в парнишку.

Теперь звук стал отчётливым и перекинулся на соседнюю стену, которую обильно покрывал дикий виноград. Под листвой что-то заползало, отчего растения задвигались словно на ветру. Только это был вовсе не ветер.

— Бежим, бежим отсюда! — потянул декан своего студента к зданию, но вдруг споткнулся и повалился на каменистую дорожку, которая огибала двух монументальных львов.

Сквозь серые булыжники на тропинке вылезли тёмные, покрытые шёрстью лапы. Они вцепились в Валерия Георгиевича, будто голодные волки.

— Убери их от меня, дьявол, убери!!! — захрипел он.

— Что это??? — побелел от шока парень, дёргая декана за ногу и пытаясь оттащить его от жуткого явления.

В какой-то момент у Паши это получилось, но он сам упал к кирпичной стене. В ней тут же что-то ожило, и кто-то схватил его за одежду. Декан перекатился на лужайку к неработающему фонтану и застыл. Темные конечности продолжали шевелиться на тропинке, словно стая крыс.

— Ага, хрен вот вам! — победно воскликнул взъерошенный мужчина, испуганно озираясь.

Странные лапы, покрытые шерстью, вдруг ушли под землю. Володарёв, безуспешно подёргавшись, понял, что ему не выбраться из захвата. Кто-то продолжал крепко удерживать его у стены. Когда он опустил голову и увидел черные руки с когтистыми пальцами у себя на груди, то уже не смог сдержать крик.

— Господарь, защити ослушника от смерти, сохрани жизнь мою, избавь от страданий, — затараторил декан, одной рукой держась за шею, а другой отмахиваясь от невидимых конечностей.

Лапы вновь вылезли, на этот раз из асфальта на соседней тропинке, и принялись как будто бы наблюдать за метающимся на лужайке мужчиной.

— Спаси и сохрани душу раба твоего, — продолжал молиться Валерий Георгиевич, стараясь не стоять на одном месте.

По мере того, как мужчина приближался к исходу молитвы, всё вокруг темнело и глохло. Листья дикого винограда, украшавшего соседнюю стену, задрожали, и волосатые конечности под ними задвигались интенсивнее. Кирпичная выкладка начала шататься. С неё посыпалась пыль, заскрипел цемент и затрещал фундамент. Павел, пребывая в полнейшем замешательстве, смотрел на всю эту чертовщину, не понимая, откуда она взялась. Однако в следующее мгновенье беспокойная стена сначала откинулась назад, набрала за счёт этого ускорение и с грохотом обвалилась на Валерия Георгиевича. Тот не успел даже пикнуть, как его задавили тяжёлые кирпичи. Лишь пыль густым столбом взметнулась над лужайкой, но её следом остановил брызнувший с неба дождь. Ливень начался столь внезапно, что Павел даже не заметил, как лапы перестали удерживать его у соседней стены. Исчезли они и с асфальта на тропинке. Вот только куча кирпичей осталась на прежнем месте.

Глава 2 Воришка

Вопли ужаса застигли ошарашенного Павла уже на перекрёстке, к которому он бежал, сломя голову, лишь бы скрыться подальше от чёртова клуба. Видимо, какая-то девица решила покурить во дворе и обнаружила разрушенную кирпичную стену, под которой растекалось кровавое месиво. Эхо встревоженных голосов сопровождало Володарёва ещё несколько минут, покуда он не свернул на соседнюю улицу.

Парня переполнял страх. Одно дело почитать заветы сатанизма и совсем другое — стать свидетелем жуткого убийства. Что это было? Что за лапы? Откуда они взялись и куда исчезли? В стену?.. Или под землю? Может, это галлюцинация, порождённая тремя рюмками водки? Может, на самом деле ничего и не произошло во дворе «Devilry», а декан сейчас мирно тусуется вместе с новыми студентами?..

Нет, Паша видел всё собственными глазами. Да и несколько стопок спиртного еще никогда не выводили его сознание из строя. Так или иначе, парня переполняли противоречивые чувства, ведь когтистые лапы сдерживали Павла у стены, чтобы он не помешал убить Валерия Георгиевича.

Кварталы в центре города в такой час казались глухими. Кроме ошарашенного первокурсника, желающих прогуляться под дождём по тёмной улочке не нашлось. Холодный дождь отрезвил Володарёва не сразу. Он только через несколько минут обнаружил, что джинсы и рубашка насквозь промокли. Чёртов клуб был где-то далеко позади. Юркнув в небольшой скверик перед старинным пятиэтажным домом, Павел почувствовал озноб. То ли это сырость, то ли нервы. Под угрюмыми тополями Паша быстро свёл воедино эпизоды сегодняшнего дня.

Валерий Георгиевич вёл себя странно с самого раннего утра, едва не сбив его на своём роскошном джипе. Разумеется, он тогда и знать не знал о том, кто такой Павел Володарёв. Впрочем, номера той машины парнишка не запомнил, так что это могло быть и какое-нибудь другое золотистое «Субару». Наверняка таких в мегаполисе найдётся с десяток. Затем декан-неформал пожаловал в институт и познакомился на стоянке с ним и с Зоей. В этом так же нет ничего подозрительного. Ну, вызвали Валерия Георгиевича срочно на работу, с кем не бывает. По этой причине он и не был одет подобающим образом. Мало ли, приехал прямо с дачи. Не ездить же в подобные места при галстуке! Правда, с момента, когда мужчина промелькнул возле сатанинского логова Берсеньева, и до момента, когда он прибыл в институт, прошло уже больше четырёх часов. За такое время уж точно можно сменить непрезентабельный наряд на деловой костюм. А кто сказал, что декан вообще носил пиджаки? Ведь на вечеринку к первокурсникам он заявился отнюдь не в официальном виде. Так одеваются разве что тусовщики, не вылезающие из ночных клубов.

На верхних ветках что-то встрепенулось, и Паша вспомнил про умиравших сегодня в массовом порядке птиц. Плохой знак, тут и думать нечего. Они дохли ни с того, ни с сего, стоило Валерию Георгиевичу появиться поблизости. Тот и сам перед смертью признался, что это верный признак грядущих неприятностей. А ещё он вёл себя очень странно: нервничал, куда-то торопился, нёс всякие глупости. Настя даже слышала, как его отчитывал Литвинов, и поэтому решила, что он просто отстающий студент, которого готовят к отчислению. Кстати, Леонид Абрамович и на лекции выглядел обеспокоенным, едва узнав, что декан приехал в институт. Что-то здесь было явно не так, эти звенья как-то между собой связаны. И, опять же, для чего Валерий Георгиевич вообще прикатил в «Devilry»? Вроде с кем-то встретиться. Но с кем?..

Со стороны угрюмого пятиэтажного здания, в котором не светилось ни одно окно, донёсся шорох, словно кто-то стучит по осыпающейся штукатурке. Паша с опаской обернулся, увидел на фасаде чёрные блики, испугался и…

Омерзительный звон будильника раздался как гром среди ясного неба. Павел очутился в собственной постели. В комнате стоял полумрак, однако за окном уже вовсю разливалось утреннее солнышко. Просто плотные гардины не давали золотым лучам проникнуть внутрь.

— Пашкин, ты встаёшь? — раздался в коридоре мамин голос.

Это было уже необычно, поскольку в последние годы ей редко удавалось будить сына и собирать его на учёбу: либо он поднимался раньше, до восхода, чтобы тайком умчаться для поклонения дьяволу, либо сама Элина Евгеньевна отсутствовала дома, увлечённая обустройством личной жизни. Нынешнего её ухажёра звали Кирилл Константинович. Как она смогла откопать этого питерского бизнесмена, Павлу приходилось лишь догадываться. Вроде они были давно знакомы, ещё со времён, когда отец жил вместе с ними. А теперь, когда папа бросил семью, друг семьи стал любовником. А может, он и раньше ухлестывал за мамой? Смех да и только!..

Оторвав тяжёлую голову от подушки, Володарёв принялся вспоминать события прошлой ночи. Наверное, весь этот ужас явился к нему во сне, а в действительности ничего экстраординарного не произошло и декан по-прежнему жив. Ну и приснится же такой бред на хмельную голову!

— Мальчик мой, ты опять не выспался, — констатировала женщина при виде опухшего лица сына. — Сколько можно себя истязать? Вчера ты совсем себя загонял: убежал куда-то ни свет ни заря, потом весь день на ногах, а вечером ещё и посиделки в кабаке. Спать четыре часа в сутки — это неправильно!..

— Один наш препод утверждает, что спать вообще вредно, — зевая и потягиваясь, сообщил Паша и опустился на табуретку в ожидании крепкого кофе, который единственный мог взбодрить его.

— Глупость какая, — ворчала Элина Евгеньевна, выставляя на стол ёмкости с джемом, сметаной, корзинку с печеньем и тарелку с горой бутербродов. — Тебе тут один психопат всё названивает, надоел, пришлось даже телефон на ночь отключить.

— Что ему нужно?

— Он не говорит. Дайте Володаря и всё тут. Фу, даже по имени назвать не могут. Между прочим, мой Кирилл тоже хотел тебя вчера видеть, велел, чтобы ты к нему днём в офис забежал, желательно после обеда.

— В честь чего бы это? — напрягся парень, и вся его сонливость мигом улетучилась.

— Не знаю, в последнее время все от меня что-то скрывают: и друзья твои, и Кирилл вот уже, — пожала плечами мать и села напротив. — Полагаю, разговор будет по поводу нашей свадьбы…

Она выжидательно смолкла, косясь на Пашу, и, не дождавшись от него никакой реакции, продолжила:

— К нему, кстати, приезжают дети, Симона и Валентин. Я их видела пару раз в Питере, довольно милые ребята. Тебе не мешало бы с ними познакомиться, учитывая, что…

— Со своей новой семьёй, пожалуйста, общайся сама, — отвесил Володарёв твёрдую фразу и залпом выпил не слишком-то горячий кофе. — Не надо меня во всё это втягивать. Ты прекрасно знаешь, что я никого из них видеть не хочу.

— Но Павлик… — попробовала женщина образумить сына, однако из зала донеслась телефонная трель.

— Это меня, — вскочил парень с табуретки и скрылся в недрах квартиры.

— Но к Кириллу всё равно зайди! — напомнила Элина Евгеньевна и, как ни в чём не бывало, стала потягивать сладкий чай.

Неведомый тип, прозванной маменькой из-за своей назойливости «психопатом», разрывал обычно молчавший по утрам телефон.

— Володарь, ну наконец-то! Куда ты запропастился??? Тут такое творится! — сходу заявил дрожащим голосом Артур Берсеньев, и Павел окончательно разочаровался в новом дне.

— Кажется, я просил тебя не названивать мне по этому номеру?! — прошипел он, готовый раздавить трубку. — Я не могу сейчас говорить, я тороплюсь на занятия…

— Погоди, Володарь, не до занятий, — потребовал глава придурковатых сатанистов. — Ночью на нас была облава, менты появились прямо во время ритуала. Мы вечерком, как только тучи над городом начали сгущаться, собрались с моими и Кузнецкими, решили по-нормальному мессу отслужить. Архат раздобыл отказного больного младенца, девочки принесли чёрные свечи из настоящего человеческого жира…

— Артур, верится с трудом, что вы на такое отважились, — усмехнулся Паша, попутно натягивая на ноги влажные от дождя джинсы и злясь от этого ещё сильнее. — Быстрее давай говори.

— Беда, Володарь, ой, беда! — зарыдал Берсеньев на том конце провода. — Нас накрыли легавые, почти всех сцапали. Мне удалось убежать, но моих ребят повязали. Что делать???

Парень замер на мгновение от скверного известия. Не может быть, неужели Артур над ним шутит?..

— Я ещё не знаю, спасся ли брат, — хныкал вконец расстроенный Берсеньев. — Мне пришлось до первых лучей солнца отсиживаться в сыром подвале с одним мальцом. Теперь боюсь куда-либо идти. До Сильвания я дозвониться не могу, наверняка и его задержали. Сашку твоего, ну, Молохова, я предупредил, он обещался сегодня же приехать. Володарь, мне нужна твоя помощь, мы разбиты наголову, это конец!

— Прекрати ныть, — рявкнул Павел, больше беспокоясь о том, как бы мать не услышала его странного разговора. — Ты сейчас где кантуешься? В надёжном месте?

— Да у пацана у этого, который со мной успел спрятаться, — возмущенно ответил Берсеньев, потеряв всё своё самообладание. — В бараке мы, на Старозаводской, но вечером вернутся его предки, мне здесь долго оставаться нельзя. Сашка сказал, что его квартира пустует, а ключи у тебя…

— Ясно, — зевнул Володарёв. — У меня сейчас три пары в институте, я из-за тебя их пропускать не планирую. Диктуй адрес, заеду после занятий…

Всю дорогу до университетского городка Паша раздумывал над очередными неприятностями. Вот, значит, к чему был тот кошмарный сон про чудовищные руки, которые задушили декана. Да и слова матери о намеченной свадьбе с этим чурбаном Кириллом Константиновичем просто выводили парня из себя. Вообще-то они затевали женитьбу ещё летом, не раз упоминали об этом, но всерьёз воспринимать их планы Павел не торопился, ведь и с предшественником Кирилла Константиновича ситуация была примерно такая же. А чем всё закончилось? Диким скандалом и клятвой Элины Евгеньевны, что больше никогда в жизни не свяжется ни с одним мужчиной. А тут, видите ли, замуж надумала! Конечно, нынешний кавалер получше предыдущего. Этот хоть деньгами ворочает, видный питерский коммерсант, однако всё равно не вызывает положительных эмоций у будущего пасынка.

Стоянка перед институтом сегодня была свободна. Несколько автомобилей устроились под окнами первого этажа со стороны парка, а площадка перед крыльцом и вовсе пустовала, позволяя студентам спокойно идти навстречу знаниям. Возле массивных ступенек в гордом одиночестве стоял Гена, вовсю раскуривая длинную сигарету. Видимо, вчерашние уроки, преподнесённые ему хулиганкой Дашей, не прошли даром. Если она его еще и девственности лишила, Павел изменил свое мнение о ней.

— Привет, — сказал он, подойдя к Геннадию сзади, и достал свою пачку сигарет. — Чего один?

— Да никого больше не встретил, — перепугался бедняга, чуть не выбросив окурок в урну. — Девушки в шоке после вчерашнего, весь институт бурлит слухами.

— А что такое? — напрягся Володарёв.

— Как, ты разве не знаешь? — удивился сокурсник. — Хотя я не помню, когда ты ушёл. Мы с этой долбанутой Доценко зажигали на танцполе, тоже последними услышали обо всем…

— О чем?

— Так парня того, что к нашему столику подходил, кирпичами завалило.

Значит, это было наяву. Настроение у Паши окончательно испортилось. Жаль, а ведь так хотелось, чтобы коварные лапы, вылезшие из стены, оказались всего лишь дурным сном.

— Жуть такая, — продолжал Геннадий с выпученными глазами, — от него лепёшка осталась, столько кровищи было! Я всю ночь заснуть не мог. Теперь понимаю курящих людей, сигарета очень успокаивает нервы.

— Да уж, — прошептал Володарёв, стараясь не смотреть в глаза почитателю Ницше. — И как это его могло придавить-то?

— Чёрт его знает. — Однокурсник докурил и заклацал зубами. Утро выдалось прохладным, несмотря на безоблачное небо. — Говорят, стена была старая, клуб-то расположен в постройке прошлого века. От времени там всё на соплях держится.

Играть человека, незнакомого с деталями происшествия, Паше быстро надоело. И без того ясно, что его никто не успел заметить после убийства Валерия Георгиевича. Да и сокурсники были слишком увлечены своими посиделками, отчего не придали внезапному исчезновению Володарёва никакого значения. Впрочем, время заставило его и Гену зайти внутрь корпуса. Людей в холле оказалось намного больше, чем на улице. Поскольку никакого гардероба в институте предусмотрено не было, учащиеся, как правило, не задерживались при входе и быстро разбредались по своим аудиториям. Однако сегодня имелся весомый повод остановиться возле стенда с объявлениями. Там висел крупный чёрно-белый снимок Валерия Георгиевича с траурной ленточкой и подписью: «Скорбим и соболезнуем. Коллеги и студенты».

— Ой, — притормозил Гена возле толпы, увидев знакомый портрет. — Так он здесь учился? Или работал…

— Он был нашим деканом, — решил Павел раскрыть бессмысленный теперь секрет.

— Ба, вот это да! Такой молодой и декан???

В аудитории на втором этаже, в которой проходили лекции для первогодок, народу собралось совсем мало. Настя Властина сидела за первым столом в окружении бледных одногруппниц, очевидно, рассказывая им детали вчерашнего вечера. Несколько человек забрались наверх, к задним рядам, и тоже о чём-то шептались. Лишь парочка девиц в плотных сиреневых платках и длиннополых платьях не издавали ни звука, наблюдая за ребятами, как волки за овцами.

— Володарёв, иди сюда, — потребовала Анастасия. — Ну-ка быстро признавайся, куда ты от нас убежал?

— Почему это убежал? — наигранно усмехнулся Павел, присев перед ней прямо на стол.

— Разве нет? Ты ушёл следом за этим типом, я помню, — настаивала девушка. — А потом на него упала стена…

— Да сдался он мне, — с насмешкой мотнул головой Паша. — Я почувствовал себя плохо, вышел подышать свежим воздухом. Смотрю, таксист возле ворот кого-то караулит. Ну и решил домой отчалить, как-никак, сегодня рано вставать, да и погодка была дрянная…

— Где все? — громогласно спросил ворвавшийся в аудиторию преподаватель по Истории Политических Учений, на ходу протирая бифокальные очки. — Я тороплюсь, ног не жалею, бегу к вам на пару, а тут никого нет.

— Как нет? — переключив внимание на него, удивилась Властина. — А мы?..

— Раз, два, три… — начал пересчитывать присутствующих доцент со странной фамилией Премудров. — Надо же, целых девять штук, как вас много!..

— Что, хотите отменить лекции?! — хором поинтересовались первокурсники с надеждой на положительный ответ.

— Ну конечно, рассаживайтесь, будем разбирать политическую мысль Древней Индии, — разочаровал их преподаватель, раскладывая на трибуне листы с конспектами, которые намеревался озвучивать в ближайшие три часа. — Заодно отметьте пришедших, я подам список в деканат.

— Боюсь, там уже некому разбираться с нами, — заумничала Настя. — Нашего декана минувшей ночью не стало…

— Эка печаль, — поражая студентов цинизмом, воскликнул Премудров. — Вы делайте, что вам велели, и поменьше болтайте. А пока записываем тему нашей лекции…

На протяжении всей пары Паша не мог сконцентрироваться на скучном занятии. Воспоминания об убитом на его глазах Валерии Георгиевиче не давали покоя, да ещё Анастасия периодически посматривала на него с подозрением, отчего хотелось куда-нибудь спрятаться от её взгляда. Что она могла знать? Неужели думала, что горе-декана прибил именно он? Вряд ли, ведь его никто не видел. Или видел?..

На перемене Властина куда-то испарилась. Гена, который всю пару старательно записывал каждое слово Премудрова, вдруг позвал Володарёва на крыльцо. Видимо, хотел стрельнуть сигарет. Пришлось отказаться. В коридоре Павлу повстречалась Зоя, которая жалась под портретами видных юристов прошлых лет. Едва приблизившись к ней, Володарёв удивлённо раскрыл рот.

— Только не говори, что всё так сильно заметно, — попросила Смирдина и поправила светлые локоны, чтобы они закрывали левую половину лица. — Я и так целый час перед зеркалом провела, чтобы замазаться косметикой.

— Откуда у тебя такой синячище??? — полюбопытствовал Павел, без спроса убирая волосы с её лба и виска, где отчётливо темнели следы удара. — Ты с кем-то подралась?

— Скажешь тоже, — усмехнулась Зоечка. — Глупо так вышло. Вчера собиралась в клуб, полезла в шифоньер за платьем и дверкой себя долбанула, чуть сознания не лишилась.

— Дверкой? — недоверчиво уточнил парень.

— Блин, ну ещё похихикай надо мной! Знаю, что по-дурацки получилось, но… Я тебе домой потом звонила, хотела предупредить, что не приду, да ты, видимо, уже ушёл.

— Да уж, не хило ты себя покалечила. — Паша продолжал разглядывать надувшийся синяк. — У тебя шкафы что, из свинца сделаны?

— Видел внизу траурное фото? — тут же переключила тему подруга. — Я прям остолбенела, когда поняла, что это не шутка.

— Шутка?..

— Ну, знаешь, студенты ведь отчаянный народ, могут приколоться и похоронную фотографию на видном месте повесить.

— Уверяю тебя, в нашем случае всё правда. Твоего Валерия Георгиевича задушили… то есть раздавила кирпичная стена, причём во дворе того клуба, в котором мы вчера веселились. — У Смирдиной отвисла челюсть. — Так что тебе повезло, что не смогла прийти, там такое творилось…

* * *

Колонна из парней и девушек бежала по периметру стадиона, совершая вот уже пятый круг. Многие из них имели нездоровые бледные лица вместо положенных румяных щёк. Некоторые начинали молча ненавидеть их бессердечного тренера, который деловито переминался с ноги на ногу в центре футбольного поля. Время от времени он заглядывал в электронный секундомер и уныло вздыхал, глядя на бесповоротное стадо первокурсников. Нет, с такими «спортсменами» ему вряд ли удастся собрать нормальную команду, которая могла бы достойно представлять институт на соревнованиях. С каждым годом ситуация в этом плане только ухудшалась. Среди студентов имелось много пьяниц, наркоманов, холериков и просто лентяев. Причём, в редком случае среди них оказывались толковые ребята, способные хоть как-то проявить себя.

— Стой… Равняйсь! — гаркнул Дмитрий Степанович, с печалью констатируя, что шесть кругов табун бездарей преодолел за двадцать паршивых минут. Это нереальный показатель, такого результата у преподавателя физкультуры ещё не бывало за весь его десятилетний опыт работы с молодёжью.

Измождённые первогодки чуть ли не падали друг на друга, высунув серые языки. Почти всем хотелось воды. Наиболее слабые натуры поползли в направлении пустых зрительских скамеек, которые ярусами возвышались над спортивным полем. Однако звучный бас мигом пресёк их непозволительные действия.

— Была команда равняйсь!!! — по-армейски протянул мужчина, сверля взглядом испугавшихся студентов. — Если вы думаете, что поступили в наше заведение исключительно с целью избавиться от воинского призыва или весело провести время, то смею вас разочаровать. И хотя по учебной программе физическое воспитание рассчитано всего-навсего на первые два года, спуску я не дам никому.

С разных сторон шеренги послышались недовольные вздохи и цоканье.

— Зарубите себе на носу, — продолжал Дмитрий Степанович, гордо расхаживая перед уставшими юнцами. — Два раза в неделю вы будете выкладываться на этом стадионе ровно столько, сколько я посчитаю нужным. И меня совершенно не волнует, у кого и что болит. Посещать занятия обязаны все до единого…

— Даже те, у кого есть справка об освобождении? — осторожно уточнила Зоя.

— Даже плохослышащие будут сдавать нормативы, — подтвердил тренер, остановившись перед ней. — Повторяю для особо одарённых. Все до единого должны быть здесь, как указано в вашем расписании. Забудьте про сладкие школьные будни. Сюда вас за уши никто не тянул, поэтому будете играть по тем правилам, какие тут заведены. Ещё кому-нибудь что-нибудь разжевать?..

Студенты переглянулись в надежде, что найдётся хоть один придурок, задумавший подшутить над строгим физруком. Но даже Даша Доценко, любительница поиздеваться над преподавателями, невинно помалкивала, опустив розовую голову. Следовал её примеру и Гаврила Нетленкин, который умудрился в первый же день устроить настоящий кавардак на лекции именитого профессора Литвинова. Первую половину пары он нахально играл в карты с соседями по столу, потом принялся передразнивать Леонида Абрамовича, а под конец запустил в направлении трибуны бумажный самолётик, за что, само собой, был изгнан возмущённым преподавателем. Вообще-то в институте он практически всегда отсутствовал. Паша видел его только в первые дни учёбы, а теперь балбес пожаловал на первое занятие по физическому воспитанию.

— Так, — хлопнул ладонями улыбающийся Дмитрий Степанович, выискивая нехорошим взглядом кого-то среди уставших студентов. — Мне нужны бравые юноши, штук семь-десять, и девчата в количестве четырнадцати душ для участия в спортивных соревнованиях. Этой осенью у нас в городе будет проходить несколько знаменательных событий: турнир по волейболу, соревнования с эстафетами в честь ветеранов Великой Отечественной, состязание гимнастов…

Воспользовавшись тем, что преподаватель занят болтовнёй, Гена прошептал стоящему рядом Володарёву:

— В слишком здоровом теле помещается слишком мало духа…

— Спорт — это физкультура, доведённая до абсурда, — ответил Павел краем рта, не сводя глаз с физрука.

— Держу пари, сам он тоже много не пробежит, если заставить его сдать норматив. — Геннадий явно веселился.

— Эй, ты! — вдруг крикнул Дмитрий Степанович, приблизившись к нему. — Шаг вперёд!..

Поклонник философии послушно вышел из строя, однако тут же получил толчок в плечо.

— Куда лезешь, жир-трест-комбинат, — сопроводил тренер свой невежливый жест и обратился к Паше. — Шаг вперёд я сказал, чего застыл!

Парень повторил неудачное движение товарища, в душе сожалея, что поддался на его шуточки.

— Как тебя? — в менее грозной манере поинтересовался мужчина.

— Пашка…

— Пашкой ты в сизо будешь, а для меня придумана фамилия, — злобствовал вредный преподаватель и повысил голос. — Фамилия?!

— Володарёв, — прохрипел студент.

— В какую секцию раньше ходил? — разведывал Дмитрий Степанович точно на допросе.

— На фехтование.

— А бегаешь как теленок по льду, — озвучил тренер свои недавние наблюдения.

— После девятого класса забросил, — оправдался Паша.

— Забрасывают только мяч в корзину. Будешь учиться, — рявкнул наставник и набросился на парнишку с мелированной чёлкой. — А ты кто таков?

— Бутов, — выкрикнул тот и поспешил добавить, — спортом не занимался ни до, ни после девятого класса.

— Будешь навёрстывать упущенное, — огорчил его преподаватель и продолжил исследовать первокурсников.

К концу пары отряд будущих спортсменов был с грехом пополам определён, что, в принципе, всё равно не обрадовало физрука. Объявив, что на сегодня их встреча завершена, он разрешил первокурсникам отдыхать. Большинство из них полезли на мокрые от дождя зрительские трибуны. Зоя, изо всех сил скрывавшая синяки с помощью густых волос, захромала вслед за Дмитрием Степановичем к металлическим воротам, чтобы вновь уточнить статус «освобождённых» от физвоспитания. Помнится, в школе она тоже не дружила с этой дисциплиной, постоянно оправдываясь справками о каком-то редком заболевании. Даша задымила сигаретой и уже над кем-то смеялась коронной репликой: «Ну ты хохол!». Гаврила Нетленкин крутился возле передних скамеек, на которых громоздились вещи сокурсников, и выискал среди них свою кожаную барсетку.

— Поздравляю, — сказал Гена, похлопав Володарёва по плечу. — Вот чёрт, а ведь я тебе завидую. Видел, как он меня унизил?.. Жир-трестом ещё обозвал, фашист в трико.

— Я не в восторге от его затеи, — погрустнел Володарёв, надев ветровку и проверяя её карманы. — Меньше всего я собирался ввязываться в общественные дела.

— Ой, ладно тебе жаловаться, — встряла в их диалог розововолосая Дарья и выпустила на сатаниста струю сизого дыма. — Всё время только и жалуешься. Ты случайно не еврей?

— Нет, — буркнул Павел.

— Ну ты хохол! — огласила она окрестности стадиона и направилась к воротам, у которых курили остальные мальчишки.

— То хохол, то еврей. Интересно, а сама-то она кто? — усмехнулся Гена, изучая заманчивую фигуру однокурсницы. Вероятно, она ему нравилась.

— С фамилией До-це-нко, думаю, что хохлушка… — напомнил ему Паша, и они звонко расхохотались, заставив девицу недоумённо обернуться.

— Блин, куда же я засунул свой кошель? — обратился к ним Бутов, одной рукой осторожно приглаживая осветлённую чёлку, а другой ковыряясь в собственной сумке. — Неужели посеял…

— Паша, я тебе случайно свою мобилу не давал? — почему-то спросил Геннадий, тоже копошась в своём портфельчике.

— Нет, зачем он мне, — потирая слегка ноющие икры ног, удивился Володарёв.

— Мальчики, не видели мой органайзер? — крикнула им девица в обтягивающих шортиках.

— Да отстань ты со своим блокнотом, я тут бумажник найти не могу, — краснел Бутов от волнения. — Пацаны, у вас там нигде не валяется?

— Так, кто взял мой плеер?! — манерно пропищала Властина, пронзая ненавидящим взглядом нескольких подружек.

— Ты что, Настюль, кто ж в чужую сумку полезет?.. — возмутилась Вика, вешая на волосы заколку-бабочку.

Порыскав по карманам ветровки, Павел был удивлён не меньше окружающих. Ключ от квартиры Саши Молохова, в которой он собирался спрятать бедного Берсеньева, пропал. Что-то здесь нечисто. Может, провалился под подкладку?..

— Боже, я точно помню, что деньги прятала во внутренний карман, а теперь их там нет! — запаниковала девица в очках с крупными линзами.

— А по-моему, Региночка, ты их Ваське дала, — поспешила успокоить её Виктория. — Иди лови его, пока он не утопал домой…

— Да где же моя мобила! — не переставала заглядывать под скамейки плачущая барышня в сексапильных трусах-шортах.

Прощупав всю куртку, Павел стащил её с себя и стал исследовать заново. Поняв, что ключа в ней нет, он хотел присоединиться к разыскивающим пропавшие вещи сокурсникам, как вдруг смекнул, что массовое исчезновение ценностей не может быть совпадением. Тут явно полазил воришка, причём весьма наглый, учитывая то, что вещи почти всегда находились на виду. В следующие минуты над зрительскими рядами раздавались однотипные реплики:

— Я ещё раз спрашиваю, где мой плеер?!!

— Кошель, пацаны, никто не видел? Зелёный такой, под крокодилову кожу заделан?

— Я органайзер свой никому не отдавала?

— Меня предки из-за сотового закопают, верните немедленно!

— У Васи нет моих денег, я точно помню, что в сумку их засунула…

Оглядевшись вокруг себя, Володарёв сел на влажную скамейку и принялся рассуждать. Зачем неведомому вору понадобились простые ключи? Ведь он даже не знает, к каким дверям они подходят! Этот недоумок не имеет ни малейшего представления о том, где находится заветная квартира. Тем не менее, ключи пропали, а ехать к разбитому горем Артуру Берсеньеву всё равно придётся. Вдобавок ко всему, вечером из Москвы вернётся Саша Молохов, и ему совсем не понравится новость, что кто-то спёр ключи от его жилища.

— Можете не ползать, — остановил угрюмый Павел бесполезные усилия ребят, — нас обокрали.

— Господи! — испугалась Регина, очки которой окончательно запотели.

— Вот чёрт, — сплюнул Бутов, стоя в раскорячку над низкими лавками.

— Надо вызывать милицию, — возмущённо отреагировала Анастасия. — Нет, вы только гляньте, ведь все сумки проверил этот гад!

— По-моему, милицию звать глупо, — заявил Гена, переводя дыхание. — Только зря время потратим…

— Как же так? — негодовала Вика. — У людей ведь не десять рублей пропало, а очень ценные вещи!

— Паша, а у тебя чего скоммуниздили? — поинтересовалась девица в сексапильных «велосипедках».

— Ключи от дома…

— Вот, — продолжала настаивать Виктория, — у человека вообще могут квартиру обокрасть после этого!..

— Подумаешь, замок как будто трудно сменить, — ворчал Бутов, уже не так любовно ероша свою светлую чёлку. — А меня батя угробит, если я бабло посею.

— Стоп, стоп, стоп! — вмешалась в спор Властина, решив в очередной раз показать свои руководительские способности. — Генка прав, мы сможем сами уладить ситуацию. Итак, давайте подумаем, кто за время пары подходил к нашим вещам.

— Да все подходили, — ухмыльнулся Геннадий и был абсолютно прав. На протяжении занятия многие, воспользовавшись минутным отдыхом, лезли к заваленным рюкзаками и пакетами скамейкам. Кто-то проверял, не звонит ли мобильник, кто-то утолял жажду, другие складывали поверх сумок свитера и футболки. Особенно этим увлёкся Гаврила, раздевшийся за время пары чуть ли не до трусов, хотя на улице по-прежнему стояла осенняя прохлада.

— Нетленкин! — вскрикнула Регина.

— Нетленкин, точно, — подтвердил Бутов.

— Да, Гаврик часто тут крутится, — согласилась Вика. — Кстати, вон он с пацанами у ворот стоит. Надо его сюда притащить и обыскать.

Предложение поддержали все, и через минуту подозреваемого приволокли к месту преступления.

— Ну вы чё, опухли! — недовольно заверещал парень после того, как от него потребовали вывернуть все карманы. — Да сдались мне ваши манатки, я круче себе взять могу, не из трущоб вылез!!!

— А что ты так злишься? — накинулась на него девица в облегающих шортиках. — Если это не ты, то тебе нечего бояться…

— Да нате, подавитесь!.. — прошипел Нетленкин и принялся раздеваться. Сначала отдал ребятам свой пуловер, затем стянул с себя ботинки и брюки. Когда вещи были обследованы, он нервно выпотрошил барсетку прямо на влажную землю и замер, наблюдая, как девчонки дотошно проверяют содержимое его сумочки.

— Ничего нашего тут нет, — заключила Властина и с грустью уселась на лавку. — Я полгода копила на этот плеер, на двух работах моталась…

— Говорил же, что я ни причем, — с обидой произнёс Гаврила. — Между прочим, в мою барсетку тоже пытались залезть, замок погнули, думали, откроют легко. А я-то, в отличие от вас, парень умный, всегда сумку на ключик запираю.

— Похвально, — пробурчала Регина, вновь сняв покрытые испариной очки.

Стриптиз, устроенный Нетленкиным, привлёк сюда других сокурсников, ещё не успевших разбежаться по домам. Обратил на это внимание и Дмитрий Степанович, уже сменивший спортивный костюм на обычную одежду. Выяснив, что к чему, он без всяких церемоний велел всем присутствующим вывернуть свои сумки наизнанку, хотя толку из этого вряд ли вышло. Настоящий воришка наверняка скрылся, едва закончилось занятие, и поди узнай теперь, кто он такой, ведь теперь отсутствовала добрая половина курса.

У Зои, к счастью, всё сохранилось в целости, ведь она, как и «умный» Гаврила, ещё со школьных времён любила закрывать свой ридикюль на крошечный замочек. Так же ничего не пропало у Даши, потому что никаких сумочек она вообще с собой не носила. «Всё при мне», — деловито оправдалась Доценко, расстёгивая перед физруком многочисленные карманы на мятых штанах и бесформенной куртёнке из замши, в которых у неё, как у опытного бойца, помещались все основные вещи: косметика, документы, пара блокнотов с конспектами лекций, расчёска, немного денег и, что особенно выглядело странным, кинжал с зазубринами. Для каких целей миловидная Дашенька таскала его с собой, оставалось только догадываться. Словом, выявить негодяя не удалось, и Паша понял, что день сегодня обещает много других неприятностей.

* * *

— Ты уверен, что ключи украли? — будто не веря, вопрошал Берсеньев. — Бывает, вроде в карман положишь, а они выпали или остались валяться где-нибудь на столе или на подоконнике…

Лачуга, в которой скрывался глава разгромленной ночью сатанинской группировки, давила на невесёлого Павла чрезмерной убогостью. Эти бараки, предназначенные в своё время для рабочих ближайшего завода, нуждались в сносе больше, чем особняк берсеньевцев.

— Не надо делать из меня растеряху, мне не десять лет, — съязвил Паша, с омерзением осматривая запущенное помещение. — Вот бы только узнать, кто погрел руки на чужом добре, лично их оторвал бы и скормил бы паршивцу.

— Это наказание мне, — принялся рыдать Артур, кутаясь в складках грязной хламиды. Тепло в домах пока не дали, а за окном держалась невысокая температура.

— Что ты несёшь, какое ещё наказание?! — замахал руками Володарёв, нервный от сложной обстановки.

— Это Люцифер нас карает за вседозволенность. Плохо мы ему служили, издевались над его учением, извращали обряды…

— Да, это верно, но наказывать за такую ерунду он не станет. Люцифер — это римский бог, он был носителем света, духом воздуха, олицетворением просвещения. Синонимом зла он стал лишь в христианской мифологии, чего, впрочем, вполне естественно ожидать от религии, само существование которой основано на туманных определениях и мнимых ценностях!

— Но ты сам прекрасно видишь, одна беда за другой. На моих ребят устроили облаву, вашу команду ещё весной разогнали… Ключи, и те потерялись! Ох, видно, придётся мне, дураку, остаток жизни коротать на нарах.

— Хватит, не такая уж это трагедия. За что вас всех сажать? За то, что поклоняетесь не их Богу?! У нас такой статьи нет. Ритуалы, ты правильно сказал, вы проводите шуточные, без человеческих жертв. Подумаешь, ребёнка выкрали, отделаетесь штрафом. Вы же его порезать не успели, до вакханалии у вас никогда дело не доходило. Следакам не к чему подкопаться. Отсидят твои ребятки пару суток и выйдут.

— А Кузнецкие? — напомнил Артур. — У них Мартынский уж точно не отвертится, а заодно и меня выдаст. Мы с ним вместе начинали, такие дела в прошлом творили, тебе и не снилось!..

— Мне это неинтересно, — вздохнул Паша и оглянулся на вошедшего к ним паренька, который сумел улизнуть от милиции вместе с Берсеньевым. Он вёл себя тихо, бродил из коридора в зал и обратно, даже дыхания его не было слышно.

— Как же теперь быть?..

— Не хнычь, сейчас сообразим. — Павел подозвал пятнадцатилетнего мальца к себе и шёпотом спросил. — У тебя ломик есть? А лучше топор или что-нибудь, чем можно дверь раздолбать?..

Тот кивнул и скрылся в узкой прихожей, в которой скрипнули дверцы кладовки.

Глава 3 Венера и Диана

Александр Молохов отсутствовал в родном городе два месяца и не собирался возвращаться сюда. Он планировал задержаться в Первопрестольной, дабы окончательно раствориться в рядах столичных сатанистов, которые завидным образом отличались от своих региональных коллег. Поэтому новость об облаве на его друзей-демонопоклонников стала для него неприятным поводом к возвращению.

Провинция теперь ему совершенно не нравилась: слишком тихая, серая, унылая и простая. Куда уж ей тягаться с московским масштабом! Впрочем, Саша рассчитывал, что знакомые места пробудят в нём хоть какую-то ностальгию по прошлому, вернут те романтические юношеские чувства, при помощи которых мир в границах областного центра казался очень интересным. Однако ничего такого не случилось, родимая сторона лишний раз напомнила ему о времени, растраченном впустую в школьные годы.

Расплачиваться с таксистом, предложившим на вокзале свои услуги, Молохову стало немного необычно. В столице за услуги «частника» приходилось выкладывать кругленькую сумму, а этот попросил сущие копейки и был безумно рад скудной надбавке, даже дал номер своего телефона на будущее, если вдруг понадобится машина. Приезжий парень лишь усмехнулся. Отныне нужды в чужом транспорте у него не было. Завтра с утреца он намеревался проведать собственный автомобиль, оставленный на хранение в пригороде, у дядюшки Кеши.

Но его заносчивость быстро рухнула от густой темноты, окутавшей двор двух хрущёвских пятиэтажек. Немного странно видеть жилой район в холодном вечернем сумраке. В Москве-то фонари горят почти на каждом углу. Молохов повесил спортивную сумку на плечо и шагнул к неосвещённому подъезду, настраивая себя на встречу с давними приятелями. Наверняка Пашка ждёт его вместе с Берсеньевым и парой-тройкой ребят, приготовив сытный ужин, набив холодильник пивом и пригласив для разнообразия общительных девушек. Хотя, зная характер Володаря, Александр боялся, что тот мог уже валяться без чувств на его постели с непогашенной сигаретой. Пару раз тот подобным образом едва не учинил пожар. Вся надежда на разумного Артура, он-то вряд ли станет резвиться в столь смутный для него час.

Надежда потухла прямо на лестничной площадке последнего этажа, где всегда, в отличие от остальных, горела какая-нибудь лампочка. Вход в Сашину квартиру прикрывала раскуроченная деревянная плита. При внимательном осмотре она оказалась выбитой дверью. Из её проёмов косяком валил пар. Поначалу Молохов принял его за дым, но едкого запаха не ощущалось. Тем не менее ему расхотелось идти дальше, и он даже дёрнулся назад, подозревая, что на его жилище совершили штурм, чтобы добраться до укрывшегося внутри руководителя «злых» сатанистов. Однако через мгновенье раздался голос Павла.

— Мы не собирались ломать всю дверь, но замок у тебя был хитрый, вот и пришлось снимать её с петель. — Володарёв боялся реакции товарища, и это стало заметно по его трясущимся ладоням.

— Могли бы подождать моего приезда, — сухо ответил Молохов, убеждаясь, что всё остальное в его апартаментах не пострадало, — мои-то ключи при мне.

— Правда? — виновато улыбнулся Паша и опять нахмурил брови. — Да ты не бойся, восстановить дверь не проблема, за пару часов починят.

— Не думаю, — мотнул головой Саша, расхаживая перед хмурым Артуром. — Нет смысла, вы над ней хорошо потрудились, теперь только на свалку… Ладно, новую закажу, всё равно хотел установить нормальную, с шумоизоляцией. У вас-то как дела?

Берсеньев выглядел уставшим: его глаза сделались узкими, как у азиата, нос опух, щёки впали, а руки дрожали точно так же, как у первокурсника. М-да, надо же, какие они с Павлом паникёры!

— Короче, парни, не кисните, — приободрил их Молохов с насмешливым выражением лица, будто всё происходящее его очень развлекало. — У меня есть один проверенный человек, работает в солидной адвокатской конторе, гений по части защиты подозреваемых. Я с ним свяжусь, он мигом разрулит обстановочку. Теперь следующее. Тот домишко, в котором вы безобразничали, сегодня же нужно спалить. Он и так ветхий, городское начальство лишь радо останется, что его сносить не придётся. Тебе, Артур, вообще шугаться нет резона, ты прошлой ночью был в гостях у моего дядьки, наквасились вы там по-чёрному и продрыхли с ним весь сегодняшний день. А что касается показаний твоих придурков, если они что-нибудь успели сболтнуть мусорам, то ты понятия не имеешь, о чём треплют эти шизофреники.

— Но… — попытался возразить Берсеньев.

— Да какой из тебя вообще сатанист, ты в церковь каждое воскресенье ходишь, что на улице Шмелёва, беседуешь с отцом Илларионом!

— Я??? — поразился мужчина от такой невероятной чуши.

— Ну не я же, — ухмыльнулся Александр. — Креститься-то не разучился? «Отче наш» помнишь? Ну и славно… Кому надо, тот подтвердит.

Через час Артур, оживший от приезда друга, был отправлен к себе домой. Молохов позвонил в несколько мест, согласовал алиби с тем самым мастером адвокатуры, и тот дал добро. Дядя Кеша тоже всё усёк по поводу вчерашней пьянки с районным лидером сатанистов. Дело оставалось за малым — вызволить из-под стражи Архата и кучку Кузнецких. О Сильвании заботиться ни к чему, мужик сам со связями, разберётся без посторонней помощи.

— Ну ты шустрый, — похвалил друга повеселевший Павел, раскинувшись на широком кресле как сытый кот. — Тебе на юриста нужно было идти, а не мне. Я размазня…

— Просто ты ещё ребёнок, — гордился своей успешностью Молохов, распаковывая багаж, и кинул ему на живот пачку фотографий. — Поглазей, зацени пейзажи Москвухи.

Снимки были первоклассные, скорей всего, изготовлены с помощью новейших компьютерных технологий. Приятель съел на этом собаку, к тому же закончил в нынешнем году факультет Вычислительной Математики и Кибернетики и теперь считался настоящим специалистом по любым подобным штучкам. У него и в этой квартире стоял неплохой компьютер, но основной навороченный аппарат друг увёз в Первопрестольную, решив, что здесь ему не светит карьера программиста.

— Ну и как, нашлась там толковая работа? — полюбопытствовал Володарёв, разглядывая достопримечательности столицы, на фоне которых запечатлели себя радостные парни и девушки.

— Да, бегаю по фирмам, чиню зависшие компы, — отозвался Молохов, развешивая в шкафу модные шмотки, которыми обзавёлся в Москве. — Иногда езжу к частным лицам, переустанавливаю «винду», настраиваю неучам их технику.

— Нравится? — не унимался в злорадстве Павел, поставив цель вывести приятеля из себя.

— По крайней мере в пыли не ковыряюсь и деньжата неплохие капают. Не приходится, в отличие от некоторых, висеть на шее у родаков и быть им за это всецело обязанным.

— Кстати, не желаешь похвастаться своими успехами в сатанизме? — вспомнив про общее хобби, предложил студент. — Как в Москвухе с этим делом, успешнее нашего?..

Молохов почувствовал преимущество перед юным товарищем и гордо запрокинул голову.

— Сказать честно? — зашептал он, словно речь зашла о великом секрете. — Я был шокирован. Столичные сатанисты, естественно, ни в какое сравнение с нашими недотёпами, вроде Берсеньева, не идут. Они умнее, богаче, внимательнее и злее. Если они устраивают мессу, то обязательно с кровью и болью. Если приносят жертву, то не кролика или синичку, а кое-что посущественней. Человека, например… Поначалу мне казалось, что я недостаточно готов к такому, но теперь понимаю, что я без этого уже не могу.

— Кто бы сомневался, — порадовался первокурсник за достижения друга. — И тебя всё-всё устраивает там? Ты нашёл людей, способных вызывать своих богов в наш мир?..

— Пока нет. Ты ж знаешь, что все эти ритуальчики не быстрый метод. Сатана не показывает нам своего лица, не даёт никаких знаков. Демоны, которым мы поклоняемся, на самом деле не существуют, иначе бы давно явили себя миру или хотя бы нам. Ла Вей презирал такой сатанизм, и я поддерживаю его мнение… Ты, надеюсь, тоже?

— Будь у меня возможность, я бы ни за что так не думал, — растерянно промолвил Володарев. Он не ожидал, что приятель начнёт выкладывать столь предательские мысли, ведь Сашка считался одним из самых преданных «чёрному» учению. Ведь это он два года назад привёл Павла в кружок сатанистов. А что получалось теперь?

— Наверное, я повзрослел, — принялся оправдываться тот, — пересмотрел приоритеты, впрочем, я их до сих пор пересматриваю… Не скажу, что сатанизм мне наскучил, это драйвовое времяпрепровождение, но я испытываю к нему некое… недоверие, что ли. Дело даже не в том, что на моих глазах кого-то пытают, режут, насилуют, я к этому привык.

— Ты о чём вообще?

— Ну, пройдёт время, и ты тоже разочаруешься во всех этих обрядах да сборищах с жертвоприношениями…

— Ты ошибаешься.

— Слушай, время уже полночь. Пора топать к тому берсеньевскому особняку.

— Что?! Разве сжигать его должны мы??? — опешил Павел, никак не планируя сегодня участвовать в подобных событиях.

— А кто? Берсеньев?! — расхохотался Молохов и направился в коридор.

* * *

Ночь оказалась холодной. Не согревала даже куртка, и Паша быстро замерз. Со стороны заброшенный особняк, который вчера раскрыли стражи порядка, выглядел темным и неприметным. Но такой облик мог быть обманчив. Если менты замыслили изжить всех городских дьяволопоклонников, то обязательно устроят здесь засаду, чтобы сцапать ещё кого-нибудь в дополнение к арестованным накануне берсеньевцам. Поэтому Молохов и Володарёв с осторожностью проникли во двор заброшенного дома и не издавая лишних звуков принялись разливать повсюду бензин. Александр облазил внутренности дома, израсходовал всю канистру и выбросил из окна коробок спичек. Его ловко подхватил окоченевший Павел, который для разминки решил потоптать остальные цветы, выращенные посреди дворика заботливыми сатанистами.

— Ну, кажись, никто нас не заметил, — шёпотом произнёс Молохов, вернувшись к другу.

— За сколько успеет сгореть? — спросил студент, достав сразу три спички.

— Даже если пожарники прискачут сейчас, то всё равно тушить этот сарай не будут… Давай, поджигай, и уходим через пустырь.

Огненная дорожка к особняку вспыхнула в мгновении ока, и вскоре в окнах заплясали языки пламени. Когда парни покинули двор, позади них что-то взорвалось, и сооружение XIX века заполыхало ещё сильнее. Отбежав от пожарища на почтительное расстояние, друзья на протяжении нескольких минут не могли оторваться от этого дивного зрелища. Дом горел красиво, искрил, отбрасывал в стороны пылающие куски и заполнял небо плотным чёрным дымом. Налюбовавшись на плод своих усилий, Саша попросил вернуть спички и со спокойной душой закурил.

— Раньше я был тем ещё пироманом, — выдохнул он, продолжая смотреть на огромный костёр, озаряющий округу. — Мы с пацанами в одно лето много сараев и дач спалили, это было круто.

— Да уж, — согласился вновь повеселевший Павел. — Может, мне тоже чем-нибудь таким заняться?

— Лучше не стоит, спокойнее спать будешь, — посоветовал приятель. — Рисковая это забава, уж лучше поклонение темному владыке.

— Мы с тобой говорили об этом и не закончили. Мне нужно кое-что рассказать, это посерьёзней берсеньевских проблем.

— Ещё какие-то проблемы? — обернулся к нему заинтригованный Саша.

— Боюсь, что мне тоже грозит общение с законом. Только в моём случае есть реальный труп…

Дожидаться, пока бывшее пристанище берсеньевцев сгорит дотла, друзья не стали. На открытом воздухе с каждой минутой становилось холоднее, а старый особняк полыхал весьма бодро. Имелась и ещё одна причина — Паша решил поделиться ужасами прошлого вечера. По мере того, как Володарёв выкладывал странности, происходившие с Валерием Георгиевичем, Молохов менялся в лице. Поначалу он был серьёзен, потом заулыбался, потом сделался строгим, и так продолжалось по циклу.

— Самый прикол в том, что я говорю правду, — заверил товарища Павел, озираясь по сторонам.

— Да уж, оригинально, — ответил Александр, нюхая испачканные бензином пальцы. — Мне тебе что теперь, посочувствовать надо, да?

— Я так и думал, что ты не поверишь! — обиделся Володарёв, шагая вслед за ним ко двору его пятиэтажки.

— А как ещё можно реагировать на весь этот бред? — усмехнулся Саша. — Ты лирику-то отбрось, честно скажи, что декана этого порешил, я тебя сразу пойму и что-нибудь дельное посоветую.

— Не трогал я его, на хрен он мне вообще сдался! — возмутился парнишка и замер, не желая идти дальше. Пакет, висевший у него на правом локте, зазвенел тремя бутылками пива. Они приобрели их на остановке в круглосуточном супермаркете, том самом, рекламной эмблемой которого являлась забавная обезьянка с булкой.

— Пашич, хватит вытряхаться, пошли ко мне, там и поговорим.

— Смысл? Ты ведь держишь меня за лоха!

— Разберёмся, что к чему, — хмыкнул Молохов и устремился в подъезд, — не на улице же о таком болтать.

На последней лестничной площадке их встретила сухонькая старушка в облезлом пуховом платке, которая восседала на детском стульчике. Александр на правах соседа попросил её приглядеть за квартирой, раз уж входной двери теперь не было. Этим она самоотверженно и занималась, пока парни отсутствовали.

— Вот, держи, спасибо за услугу, — вручил ей бутылочку «светлого» щедрый Молохов и убрал прислонённую к косяку дверь.

— У-у-у, ненашенское какое-то, — недоверчиво вгляделась бабуля в яркую этикетку.

— Бери-бери, отменное пивко, дорогое, сама такое ни в жизнь не купишь, — заверил Саша.

Снимать верхнюю одежду никто не торопился, оба продрогли до костей и желали поскорее согреться.

— Как, говоришь, называется этот клуб? — вновь завёл Александр спорную тему.

— «Девилри», — старательно произнёс Паша на английском наречии, наблюдая, как приятель опустошает морозильник и собирается на быструю руку пожарить котлеты.

— Наше название, — пошутил Молохов, разогревая чёрную сковороду. — Знаешь, а ведь я где-то уже слышал про эти руки, ну, которые, по-твоему, вылезают из стен.

Павел нервно вздохнул. Что уж тут скажешь, если он и сам бы не поверил, если кто рассказал ему такое.

— Руки, которые убивают, — повторял Саша. — И птицы, говоришь, дохли пачками?.. Есть тут что-то дьявольское… Допустим, твой декан знал, что все это означает. Значит, он сделал что-то, из-за чего птицы стали его преследовать. Как думаешь?

— Ты имеешь в виду, он мог неудачно поэкспериментировать с чёрной магией? — отозвался уставший Павел.

— Тут можно выдвинуть только две версии, — пожал плечами гений компьютерных технологий, посыпая сковородку укропом и солью. — Либо эти руки на него кто-то натравил, чтобы убить, либо твой декан сам увлекался чернокнижничеством и по незнанию вызвал какого-то демона, за что тот его и прибил…

— В институте один пожилой профессор, по слухам, сильно ругался с ним в тот день.

— Ты же сам говоришь, что декан был слишком молодым. Я бы на месте этого старпера постоянно бы злился на такого начальника.

— Не везде же деканами сидят седовласые пенсионеры…

— Ну, в основном именно они и сидят. — Саша на секунду задумался, закусив губу. — Сложно рассуждать о человеке, которого никогда не знал. В целом, с твоих слов я вижу только смешной прикол.

— Ничего смешного не будет, когда меня сцапают за это мокруху, — прорычал Володарёв, катая по столу крышечку от пивной бутылки. — Даже если все эти руки мне почудились в алкогольном бреду, Валерия Георгиевича-то раздавила кирпичная стена, это факт, от него не отступишь. С чего бы вдруг кирпичам падать именно на него? Моих сил вряд ли хватит, чтобы заставить её развалиться, тут нужна техника…

— Вот я и говорю, много подозрительного в этой истории, — кивнул Молохов, переворачивая вилкой жарящиеся котлеты. — Если уж тебя эта история не отпускает, то надо бы разузнать об этом декане побольше. Поспрашивай у старшекурсников, у преподов. Наверняка они знают, как он руководил факультетом и почему занимал такой пост.

* * *

Утро второй раз подряд выдалось трудным. Поспать практически не удалось, хотя диван, на котором Саша разместил друга, был более чем удобным. Да и в квартире всю ночь царила полнейшая тишина, несмотря на то, что Молохов долго сидел в своей комнате за компьютером. Тем не менее Павел проворочался до рассвета, а когда, наконец, надумал засыпать, часы пробили «подъём».

Возле института Павла встретили розововолосая Даша и Бутов с мелированной челкой. Они выглядели как активисты гей-движения, которым хотелось даже врезать. Володареву раньше удавалось поучаствовать в подобных развлечениях. Но теперь он относился к людям с подобном внешностью более терпимо.

— Облом, Павлин, — остановила его Доценко. — Сегодня у нас свободный денёк.

— А что с лекциями? — уточнил парень, с недоверием уставившись на хулиганку.

— Нету, наша бравая училка умотала в командировку, так что зря мы сегодня припёрлись. Знала бы заранее, продрыхла б до обеда.

— Та же фигня и у меня, — признался Паша, чувствуя, что именно сейчас он бы с удовольствием поспал.

— А у меня батя весь вечер зудел из-за пропавших денег, — пожаловался Бутов, достав вторую сигарету. Видимо, он до сих пор сильно нервничал из-за проделок таинственного воришки.

— Ой, ну вы, блин, ранимые пташки, — возмутилась Дарья. — Вам, мальчики, любая гадость сон отбивает, а мне приходится в ночную смену батрачить, клиентов с закидонами обслуживать. Посмотрела б я на вас после такой работы, ваще бы до института не доползли тогда.

Парни переглянулись и обменялись улыбками. Ночная работа, розовые волосы — понятно, чем зарабатывает Даша на жизнь.

— Да чё вы так на меня пялитесь? — удивилась девица. — Вы о чём подумали там ваще?

— Ни о чём, — засмеялся Бутов, поправляя мелированную чёлку. В самом деле, о чём можно подумать, когда человек зарабатывает в ночное время с помощью каких-то клиентов?..

— Ну вы извращенцы, дебилы! — закричала Дашенька. — Я работаю в боулинг-клубе официанткой, он круглые сутки открыт…

— Я так и подумал, — кивнул Павел, уже не сдерживая смех.

— Да пошли вы!.. — Доценко оттолкнула парней и быстрым шагом направилась прочь от института.

Хотя занятия в эту субботу внезапно отменили, Паша не торопился домой. Его продолжали терзать мысли об убитом декане. Молохов посоветовал выяснить что-нибудь о нём. Но как? Поспрашивать у его коллег, что ли? Или у студентов?

Занятия у других курсов шли по расписанию, и коридоры корпуса пока пустовали. Впрочем, такая ситуация продлилась недолго — скоро стали появляться опоздавшие. Одним ещё удалось проникнуть в аудитории, а вот другим, менее расторопным, пришлось торчать под дверью, получив взбучку от преподавателей.

— Тоже не пустила? — с сочувствием обратился Володарёв к озлобленному парню, которого отругала незнакомая женщина, читавшая в этот момент лекцию у третьего курса.

— Да она просто сука, — прошипел тот и приблизился к нему с вопросительной гримасой. — А ты разве со мной учишься?..

— Да, недавно перевёлся из академии, — соврал Павел, но это вызвало у третьекурсника интерес. — Прикинь, в троллейбусе проторчал из-за пробки, всего на пару минут опоздал, а уже орут. У нас в академии всегда разрешали задерживаться на пятнадцать минут, тем более утром.

— И не говори, — согласился собеседник, роясь в своём портфельчике. — А чего ты тогда в наш подъезд притопал? У вас же там и дипломы посолидней, и преподают получше.

— Да вот, кто ж знал. В вашем институте вроде подешевле учиться. А теперь вот думаю, что зря перевелся. Вон и декана у вас уже убили, не успел он даже мои бумажки подписать.

Студент при упоминании Валерия Георгиевича оживился.

— Это вообще кадр, — заулыбался он. — Ты его видел хоть раз? Ну такой нарик в чистом виде! Ему самому учиться надо, а не деканом быть. Он у нас в прошлом семестре вёл какой-то предмет, я даже и не запомнил, какой.

— И как, хорошо у него получалось?

— Да какой там хорошо, глаза от учебника оторвать не мог, вопросы запрещал задавать, ничего не объяснял. Одним словом — тупица, явно не его это профессия, чтобы лекции читать. А уж строил из себя такого, знаешь, делового, вопросы пытался задавать нам, двояки ставил. На сессии вообще жесть, допрашивал каждого по полной программе, а сам сидел с книжкой, дебилоид. Наши, кто поумнее, ему всякий бред несли, ну научные словечки говорили, он и ставил им сразу.

— Хм, кто ж такого чурбана сюда пристроил? — возмутился Павел.

— Ну, ты что, совсем ничего не знаешь? — удивился парень и важно усмехнулся. — У Ульянова влиятельный папаня, хозяин супермаркетов «Матильда», их тут навалом понаоткрывали в этом году.

— Это которые с обезьянкой на вывеске?

— Ага, — подтвердил старшекурсник. — Правда, мы тоже не сразу об этом узнали, думали, Валерка Георгич сынок Литвинова. Он ведь деканом стал в этом году, до него как раз был Леонид Абрамыч, такой мужик классный, вот он серьезный декан был.

— Надо же, а чего ж он тогда покинул эту должность? — занервничал Паша.

— Ну, фиг его пойми, — пожал плечами третьекурсник. — Кто-то говорил, что у Литвинова возраст уже. Типа даже сердечный приступ пережил, ну и по здоровью уже не тянул. Но я думаю, что его с деканства просто убрали, чтобы дорожку для этого Валерки очистить. Только вот он недолго деканом пробыл.

— Да уж, странная смерть у него такая, — признал Володарёв. — Как думаешь, несчастный случай или кто-то постарался его устранить?

— Разумеется, постарались, — засмеялся безымянный студент. — Его ж тут все ненавидели, от студней до администрации. Если б не егоный папашка, фиг бы Валерка продержался у руля больше недели.

— Так что, его из-за скверного характера убили, что ли?

— Повезло тебе, не столкнулся ты с ним по учёбе, — с особенной тяжестью вздохнул парень. — Нам-то, пацанам, ещё куда ни шло. Вот девки от него вешались просто, особенно симпотные. Он за ними по полной программе следил, чем короче юбка, тем добрее Валерка! У нас вот на курсе даже целый скандал был.

— Что за скандал?

— Меня, кстати, Лёней звать.

— Павел, — представился в ответ Володарёв и принялся слушать интересную историю.

Третий курс в институте считается самым большим по численности, потому что многие ребята переводятся сразу на него из всяких колледжей и техникумов, минуя первые два года учёбы. Поэтому общение на столь крупном потоке поделено на группы по интересам: новички в основном с новичками, «старики» дружат преимущественно со своими. Этих самых «своих» за три года осталось, впрочем, не так-то много. Половина студентов либо перешла на заочное отделение, либо сумела отыскать лазейки в более престижный университет, а некоторых даже отчислили после нескольких неудачных сессий.

Имелись на курсе и две образцовые подружки. Обе были отличницами, обе старосты в своих группах. Их везде можно было встретить вместе, будь то стены института, магазины, спортзалы или клубы. В общем, крепкая такая дружба. Но имелось у них одно роковое качество — обе выглядели писаными красавицами, а за годы учёбы похорошели еще больше. Даже именами обладали божественными — Венера и Диана. Вопрос о кавалерах никогда их не раздражал, делить никого не приходилось, и без того поклонников имелось предостаточно. И как раз в прошлом семестре в жизнь успешных барышень ворвался Валерий Георгиевич.

В феврале, после двухнедельных каникул, Венера из-за болезни подруги осталась одна. Естественно, Ульянов не мог не заметить обворожительную девицу, которая сидела прямо перед ним и всем своим внимательным видом доводила его до нервной дрожи. Приставания начались в первый же день: после пары Валера предложил подвезти её до дома, по пути «случайно» заехал в кафе, угостил отличницу дорогим кофе с булочками, а уж затем роман завертелся еще стремительнее. Венера радовалась, что за ней ухаживает молодой преподаватель, а когда он заделался деканом, и вовсе потеряла голову. Мало того, что сам на внешность недурён, богат, испытывает к ней тёплые чувства, так и пост занимает выгодный, любой экзамен можно будет сдать без всяких напрягов. Вернувшись с больничного, Диана тихо завидовала подруге, но ругаться по этому поводу с ней отнюдь не собиралась. Подумаешь, закрутила роман с преподом, таких в институте молоденьких полно. А вот что делать, если вдруг такой благоверный разругается с пассией, это большой вопрос.

Именно так всё и случилось, при этом Диана сыграла ключевую роль: не выдержала и переманила Ульянова к себе прямо перед летней сессией. А чтоб декан не запланировал работать на два фронта, рассказала ему пару пакостей про нерадивую подружку. Якобы та распускает о нём сплетни, треплется однокурсникам об их отношениях, поливает его грязью. В последний раз, мол, заявила, что терпит бездаря лишь из-за его статуса, а не то бы давно послала. Парень почему-то в это поверил, однако просто так оставлять Венерочку не захотел. Напоследок решил отомстить «сплетнице» и отказался принимать у неё зачёт по своему предмету. В результате из отличницы та превратилась в двоечницу.

— Вот повезло мужику! — восхитился третьекурсник Лёня.

— Значит, Валерий Георгиевич крутил романы со студентками, — заключил Паша. — Действительно, после такого ваша Венера могла его возненавидеть.

— Ну это лишь одна из многих историй, в которые влипал Валерка. По мне, так и правильно, что подох он. Выпендривался много.

— А что там с Венерой-то и Дианой дальше было, волосы не повыдергали друг дружке?..

— Не-е-е, не успели. Венерка перевелась в универ на бюджет, буквально пару дней проучилась с нами этой осенью и ушла. А Дианка всё лето с Ульяновым развлекалась, в Египет вместе ездили отдыхать…

— Разве у декана тогда был отпуск? — удивился Володарёв. — Кажется, всё лето он провёл за работой, и только сейчас ему дали пару недель на передышку.

— На какую передышку?! — ухмыльнулся парнишка. — Чё он делал-то, чтоб так устать? Не смеши, он с первого сентября у себя в кабинете должен был сидеть, студенческие билеты подписывать, у четвёртого курса Земельное Право вести и у нас Историю Суда читать. А вместо этого шлялся где-то, вот и дошлялся, что теперь похороны.

Павла передёрнуло от воспоминаний той кровавой ночи. Перед глазами так и заиграли когтистые темные пальцы, которые душили Ульянова сначала у стены, потом на каменной тропинке.

— Покажешь мне эту Диану? — спросил Володарёв у ценного информатора. — Или она сегодня не пришла?

— Куда денется, староста же, всегда вовремя приходит. Чернявая такая девочка, голубоглазая, в мини-юбке ходит и без лифчика.

— Ого! Прям без лифчика?..

— Ну, надевает тонкий свитерок прямо на голове тело, все и видно. Ей даже преподы говорили насчёт этого, а она всё равно так одевается.

На перемене коридоры института наполнились студентами.

— Вон Дианка возле кафедры стоит, — указал Лёня пальцем, попутно здороваясь с некоторыми сокурсниками.

Девица в короткой юбчонке и облегающей блузке о чём-то беседовала с толстой преподавательницей. Диана действительно была хорошенькой. Поправив густые чёрные локоны, подруга Венеры вместо того, чтобы покурить перед второй парой, вернулась за свой стол. Красотка намеревалась полистать конспекты и угостить себя зелёным яблоком, однако ей помешал Володарёв.

— Ты Диана? — уточнил он.

— Допустим, — улыбнулась девушка.

— Мне надо поговорить с тобой… о Валере…

Барышня отложила тетрадь, но вид у неё мигом сменился на какой-то озлобленный.

— Слушай, ты кто такой ещё?! — воскликнула Диана. — Сколько можно: сначала следователь, потом Литвинов и эти двое чудил из клуба?.. Вы что, решили поиздеваться надо мной?!

— Как можно издеваться над такой красоткой, — усмехнулся Павел, присев рядом с ней на свободный стул. — Я только хотел кое-что узнать о Венере…

— Опять эта коза! — вскинула руки староста. — Я не хочу ничего о ней говорить. Если ты её знаешь, что передай, чтобы она отозвала своих дружков-маньяков уже. Они задолбали меня преследовать. Если она считает себя униженной и оскорблённой, то пусть общается со следователями вообще. Я про Валерия и её им все рассказала!..

— Я к твоей бывшей подруге не имею никакого отношения, — поспешил успокоить её парень, боясь, что скоро начнётся новая лекция и он не успеет расспросить девицу о важных вещах. — Просто знаю, что ты с Валерой дружила, вроде встречались вы и всё такое…

— А ты ему кем приходишься? — нахмурилась Диана.

— Я тот, кто видел его смерть, — с неохотой признался Павел. — Мы отмечали в тот вечер День Первокурсника в «Devilry», а он к нам на минутку заглянул.

— Значит, ты был на месте убийства? — заинтересовалась красотка. — Как хорошо, что ты ко мне пришёл!.. Пойдём, пойдём отсюда, а то пара сейчас начнётся…

Диана быстро собрала свои тетрадки и ручки, поджала под бок увесистую сумочку и вывела Пашу из аудитории, в которую уже возвращались её сокурсники. Завернув за угол, она потащила Володарёва к лестнице, а оттуда вниз, прямо к стенду, где висело траурное фото её любовника.

— Это Венерка, сучка, его заказала, — утверждала Диана, уставившись на портрет, перевязанный чёрной лентой. — Она и меня пыталась замочить, присылала своих дружков со мной разобраться, но не на ту напала, у меня хватает защитников! Вот никак понять не могу, как ей удалось к Валерке подобраться, он же был таким осмотрительным…

— А про каких дружков ты говоришь? — уточнил Володарёв, ёжась от взгляда покойного с фото. — Кто они?

— Да полные придурки, — махнула рукой Диана и поморщилась. Она огляделась, словно боясь, что кто-нибудь из посторонних её услышит, вздохнула и опустила косматую голову. — Венера сама-то не здешняя, она из Ленинского района, из глухой деревушки, кажется, называется Урбом или Пургон. Ну, неважно. Братец у неё есть, кликуха у него такая странная — Кабал. Очень подозрительный тип, топоры коллекционирует, прикинь? Я поначалу его за наркомана приняла, а Венерка уверяла, мол, он с детства такой странный. Не знаю, но жёлтые глаза, это уж болезнь какая-то, а не просто странность.

Подруга хотела, чтобы брат ухаживал за её сокурсницей, много раз пыталась их свести, на вечеринках всегда оставляла одних. Но Диане парень со непонятным именем Кабал решительно не нравился, уж слишком мрачный да и общих тем с ним найти не удавалось. Впрочем, тот тоже особо не старался сблизиться. Как ни странно, его знали многие, правда, слухи о нём ходили совсем не приятные. Например, от одной знакомой девчонки Диана услышала, что её неудавшийся кавалер состоит в какой-то криминальной группировке. А ещё она как-то повстречала его на новогоднем балу в «Devilry». На этот праздник были приглашены исключительно студенты-отличники и работники института. Откуда среди них оказался Кабал, Диана откровенно не понимала. В тот же вечер она познакомилась с деканом Валерой. Красавчик вызвал у неё глубокую симпатию, развлекал забавными анекдотами, шутил, а потом пригласил на открытие отцовского торгового центра.

В конце января девушка загрипповала, вдоволь накатавшись с родственниками на лыжах, и не смогла ходить на занятия целую неделю. Венера исправно навещала приятельницу, носила свои конспекты, сообщала разные новости, но ни словом не обмолвилась о любвеобильном преподавателе. Даже вернувшись в институт, Диана не сразу поняла, что между подругой и Ульяновым что-то происходит. К тому же Валера оказывал знаки внимания только ей: звонил, приезжал в гости, дарил цветы, водил в кино и в ночные клубы. Поэтому известие, что наглая Венерка стала его любовницей, потрясло Диану до мозга костей. Ругаться с лучшей подругой совершенно не хотелось, а после того, как та рассказала ей про страстного декана, продолжать бороться за него не имело смысла. На месяц девушка затаилась, с презрением наблюдая за развитием этих амурных отношений. Возможно, она и не стала бы мешать их «счастью», если б не выяснила одно ужасное обстоятельство.

— Мы с Венерой в последние месяцы нашей дружбы не особо часто общались, — шептала Диана, посматривая на чёрно-белую фотографию Ульянова. — Виделись только на занятиях, толком не созванивались, как раньше, и никуда не ходили. Думаю, она понимала, что поступила со мной некрасиво, но отказаться от Валерчика тоже не могла. Слишком расчётливая она овечка, пасётся только там, где травка вкусная. Но я-то заметила, что Валера изменился. Он стал каким-то бледным, невесёлым. А потом вдруг встретила его поздно ночью за городом в обществе Кабала. Ну, вот что они могли там делать? Я сразу заподозрила неладное. Как бы Венерка со своим братом Валерчика во что-нибудь плохое не втянули.

— И после этого ты отбила его у Венеры? — догадался Павел, стараясь не смотреть на изображение покойного.

— Да он сам ко мне переметнулся, надоела ему эта овца! К тому же она ввязала его в какую-то авантюру, познакомила со странными людьми, которые требовали с Валерика деньги, заставляли его каждую неделю участвовать в каких-то оргиях…

— Оргиях? — Паша почувствовал себя более уверенно при упоминании знакомого слова. — В каких оргиях? Где? С кем?..

— Ну, за городом, в том посёлочке, где у меня тётя ещё дачу снимала.

— Как называется посёлок?

— Не помню, я там всего-то пару раз была, — скривилась Диана, недовольная тем, что её рассказ прервали.

— В какой стороне-то хоть находится? — настаивал Володарёв, тоже злясь на её скверную память.

— Вот пристал! Меня туда на машине возили, я за дорогой особо не следила. Где-то недалеко от города, может, полчаса езды. Там много дач… А ещё рядом остров, на котором есть поместье какого-то знаменитого старинного семейства. Вот забыла фамилию-то, знала ведь! В этом поместье Валерка бывал иногда. Это все Венера, она его во что-то втянула, однозначно! За то, что он с её дружками общаться не захотел. Это они с ним покончили, точно знаю.

— Я не видел в тот вечер рядом с Ульяновым никаких людей. Его придавила стена, в которой… Ну, упала она, никого из тех людей, о которых ты говоришь, не было.

— Он что, прямо при тебе умер???

— Да, — ляпнул Паша, но тут же сообразил, что сказал глупость, и исправился. — То есть нет… Но я вышел во двор в числе первых и никого не заметил.

— Ты просто поздно вышел, — гнула своё Диана. — Литвинов поддерживает мою версию, он тоже считает, что Валеру убили.

— А ему-то какое дело до этого? Ульянов ведь спихнул его с поста декана?

— С чего это ты решил, что Леонида Абрамовича оттуда спихнули?! Он сам ушёл, потому что не успевал совмещать две работы.

— Литвинов ругался с Ульяновым в день его смерти, это видели в деканате.

— Подумаешь, по работе какие-то мутки просто возникли. Валерка же его бывший студент. Он его во всем слушался. Я уверена просто, что это все Венерка-гадина, я и следователю всё про неё рассказала. Теперь она получит по заслугам на пару со своим психованным братцем!

Глава 4 Покойник в поместье

Проводив друга на учёбу, Саша на скорую руку навёл в квартире порядок: почистил мебель и технику, пропылесосил комнату, дождался прихода мастеров, которые за пару часов установили ему новую дверь. Пришлось отдать им за срочность почти всю наличность, но сердце теперь было спокойно. Приняв освежающий душ и разодевшись по самой последней столичной моде, Молохов ближе к обеду отправился в гости к единственному дядюшке — Иннокентию Васильевичу, у которого оставил свою старенькую «Мазду». Надо было проверить, на ходу ли она и что надо в ней подремонтировать. Оказалось, что трудиться над старушкой нет причин, завелась машина с первого же раза. Дядя угостил племянника солениями и овощным рагу собственного приготовления. Проболтали с ним полтора часа, выпили настоечки за встречу и на том разошлись.

Ближе к вечеру позвонил Паша и пожаловался на какие-то очередные непредвиденные обстоятельства. Оказывается, мамаша всю ночь разыскивала его на пару с будущим мужем. А когда непутёвый сын вернулся из института домой, то и вовсе закатила ему грандиозный скандал. Володарёв в двух словах поведал про то, что удалось выяснить об Ульянове, но соединение оборвалось из-за нулевого баланса на счету. Сотовая связь была отличным изобретением нового времени, хоть и обходилась в копеечку. Понимая, что денег на оплату разговоров нет, Саша ринулся в ближайшее отделение банка. Пока парень стоял в очередях, в голове вдруг вспыхнула мысль по поводу наступающего вечера. Павлик что-то говорил про ночной клуб «Devilry», именно в нём якобы погиб декан. Почему бы не глянуть собственными глазами на это местечко?

«Мазда» подкатила к клубу в начале девятого. Подсвеченное красными огнями здание бывшей научной библиотеки приятно удивило Александра своим нынешним видом. Ночное заведение в нём открыли больше года назад, но побывать ему здесь так ни разу и не довелось. Многие знакомые, кто по случайности заглядывал в «Devilry», не слишком лестно отзывались о нём. Говорили, что и музыка, и антураж, и обслуживание оставляют здесь желать лучшего, зато расценки взвинчены до предела. Поэтому осмотрительный Молохов прихватил с собой побольше наличности. Что именно ему было нужно выведать в этом злачном месте, он пока представлял себе смутно, изучая ограду внутреннего дворика. За кирпичной стеной, которая служила оградой дворика, скрывались подсвеченные деревья, фонтанчик и белокаменные львы. Но Саша знал: под красивой обёрткой может скрываться гниль, тем более именно здесь погиб человек. Правда, об этом событии напоминала теперь лишь отсутствующая часть кирпичной стены напротив крыльца.

Разочарование началось уже в гардеробе, который сегодня почему-то не работал. Никаких секьюрити молодой посетитель тоже не увидел. На входе лишь скучала девчонка с криво прикреплённым на груди бейджиком. Саша спустился в подвал, в котором и располагались основные достопримечательности «Devilry»: танцпол, бар и зал со стеклянными столиками. Тут действительно смотреть было не на что — ни люминесцентных узоров на стенах, ни достойного освещения, ни громкой музыки; даже официантов не наблюдалось, а в баре вертелся какой-то прыщавый мальчик. Неужели он способен приготовить любой коктейль? Первым делом Молохов принялся доказывать себе это. Назвав свой любимый напиток и порекомендовав добавить в него вишнёвый сироп, Александр с важным видом уселся на круглый табурет и подмигнул одинокой брюнетке, которая тихо сидела на другом конце барной стойки. Мальчик сначала кивнул, мол, сейчас всё будет сделано, удалился в подсобку, а через минуту вышел со словами, что не знает рецепта приготовления такого напитка.

— Ну, тогда попробуй сварганить «Какаду», — как ни в чём не бывало, попросил Молохов и расстегнул пуговицы своей джинсовой куртки, открывая взору других посетителей мощную цепь с платиновой подвеской в форме пентаграммы.

— А это ещё чё такое? — удивился бармен, и черноволосая девица, привлечённая их беседой, засмеялась.

— Димочка, дай гостю двойную порцию джина, — приказала она, с интересом посмотрев на блестящее украшение на Сашиной груди.

— Я джин не люблю, — повернулся к ней сатанист.

— А тут больше ничего нету, — ответила незнакомка, окинув парня игривым взглядом. — Если добавить сахарку и тоника, очень даже ничего.

С каждой секундой эта брюнеточка нравилась Саше всё больше и больше. Словно прочитав его мысли, она лёгким движением пересела поближе к нему и закинула правую ножку на левую. О, её коленочки были великолепны!

— Что же у вас тут так всё уныло? — озвучил Молохов очередной упрек. — Коктейли делать не умеют, ди-джей играет сплошной отстой, ничего не разукрашено. Вон и народу совсем нет, а это ведь самый центр города. Могли бы уж посолиднее интерьер подобрать…

— Кому оно надо? — Девушка жеманно отмахнулась, и Саша заметил на её запястье несколько серебряных браслетов. Они дополняли её серьги и тонюсенькую цепочку с кулоном на пышной груди, выпирающей из глубокого выреза чёрной кофточки. — Здесь свой контингент, и всех всё устраивает. К тому же, еще рано. Здесь становится жарко после полуночи.

— Эх, знал бы, пришёл бы сюда попозже, — улыбнулся Молохов и принял от бармена высокий стакан с прозрачным джином. — Что ж, придётся наслаждаться алкоголем… целых два часа…

— Ну, можно что-нибудь придумать другое, — загадочно прошептала красавица, откинув чёрные локоны на спину.

— Что, например?

— Для начала не помешает познакомиться, — хихикнула девушка. — Я Венера, имя не трудно запомнить, оно у меня как у богини любви. В принципе, для друзей я просто Винес, это как-то по-европейски звучит.

— М-да, моё-то имя совсем не божественное — Саша. И переделать его на западный манер вряд ли удастся.

— Саша, значит… Александр, — вывела «богиня», используя всё своё очарование, чтобы охмурить нового знакомого. — Я бы называла тебя… Алеком.

— Прям как Алик, — усмехнулся Молохов. — Нет, Саша как-то привычнее.

— Ну, как хочешь, — пожала Венера изящными плечами и посмотрела на танцпол, где появился высокий тип со странными глазами.

Молохову показалось, будто бы они у него какого-то янтарного цвета. Наверняка линзы, подумал Саша, причём не самые удачные.

— Так как насчёт чего-нибудь придумать? — напомнила Винес. — У меня как раз завалялась пара флаеров в один закрытый, но очень пикантный клуб…

— Если в нём так же скучно, как и тут, то даже не знаю. — Александр заметил, с каким чувством на них смотрит этот подозрительный парень, облачённый в кожаную курточку с многочисленными металлическими полосками на спине и рукавах. Такую вещицу не найти на рынке, наверняка сшили на заказ.

— О, поверь, скучно там не будет, — расхваливала красавица таинственное заведение. — Вижу, человек ты азартный, умеешь ценить прекрасное.

— Тебе никто не предлагал работать сыщицей? — подыграл ей Молохов и попробовал свой коктейль из джина. В действительности, он ненавидел этот напиток, а уж сладкое вообще презирал да и насчёт азарта тоже не питал особой страсти. Но серебряные украшения «богини» натолкнули его на одну шальную мыслишку, а её внезапные разговоры о каких-то закрытых вечеринках пробудили природное любопытство.

— Какая из меня сыщица, — заскромничала девица, манерно накручивая тёмную прядку на указательный палец. — Просто иногда вижу в человеке родственную душу. Я сама такая же — предпочитаю незаурядность. Не терплю обыденности и формата. Ну так как, поедем?..

— С тобой хоть на край света, — польстил ей Саша, залпом осушил свой стакан, оставил бармену деньги за угощение и последовал за Венерой.

Та с кошачьей грациозностью продефилировала по залу и вышла на пустой танцпол. Странный желтоглазый тип даже не обернулся, устроившись на одном из полукруглых диванчиков с бутылочкой пива. Может, показалось? Может, он вовсе и не знает эту шикарную брюнетку? А его злостный взгляд в адрес Молохова был всего лишь реакцией на то, что «богиню» успел занять другой, более быстрый кавалер?..

На улице Винес поёжилась и задрожала, хотя вечер был гораздо теплее вчерашнего. Тем не менее, девица нравилась Александру всё больше. Она похвалила его машину и как бы невзначай тронула украшение в виде пентаграммы, висящее на его груди. «Богиня» сделала ему комплимент за оригинальность драгоценности, после чего устроилась на переднем сидении.

— Куда ехать? — присоединился к ней Молохов.

— Давай на Западное шоссе, а там вдоль реки, — промурлыкала Венера, поправляя многочисленные браслетики.

— Поставить музыку? — поинтересовался водитель, нажав на кнопку магнитолы. — Что предпочитаешь?..

— А у тебя есть готик-рок? Обожаю его, слушаю днями и ночами…

— Надо же, у нас схожие вкусы, — фальшиво обрадовался Саша, вставляя старый диск, который слушал всего лишь раз. Ему, в отличие от его спутницы, больше нравился жёсткий «металл», но сейчас он очень хотел угодить ей и соглашался с любыми капризами, дабы брюнетка рассказала побольше по поводу всех этих закрытых клубов.

— Филипп редко устраивает в своём доме вечеринки, — защебетала «богиня», млея от звуков, что полились из магнитолы. — Обычно, туда удаётся попасть только его друзьям или если у тебя есть пригласительный, который очень трудно раздобыть, он нигде не продаётся.

— И что такого особенного есть у этого твоего Филиппа?

— Таких зрелищ, как у Фила, не увидишь нигде. Тебе же хочется нормальных развлечений, а не банальных посиделок за стаканчиком дешёвого пойла и грудотряса на танцполе. Такой аппаратуры и такого шоу нет ни у кого из местных, ни в одном клубе, даже в самом дорогом.

Желающих прокатиться по ночному мегаполису нашлось немало. Сказывался насыщенный субботний вечер, который молодым горожанам никак не хотелось проводить дома. К тому же нынешний сентябрь радовал ясным небом и относительным теплом. Поэтому Саше пришлось обгонять медлительных попутчиков.

Венера наслаждалась мелодиями, льющимися из колонок. А вот Молохова клонило ко сну по мере того, как фонарей по краям дороги становилось всё меньше и меньше. Вдоль широкого разлива реки, омывавшей город с северо-запада, и вовсе затаилась сплошная темень, словно поблизости и нет никакого крупного города.

— Ты уверена, что мы едем правильно? — уточнил Саша, борясь с нахлынувшей зевотой. Нельзя показывать этой красотке свою сонливость. Тем более она тайно наблюдала за ним через обзорное зеркало, думая, что водитель этого не замечает.

— Эту часть пригорода ещё не обустроили, — пояснила брюнетка, делая вид, будто очнулась от восхитительной музыки. — Тут рядом бывший рыбацкий посёлок. В основном он уже стал дачным сектором, но никто сюда почему-то не торопится.

— А этот твой Филипп не мог поселиться в каком-нибудь более комфортном месте? В Черновке, к примеру, или в Шестопалове. Если он такой богатей, ему там самое место, одни особнячки.

— Да что эти твои особнячки, — брезгливо поморщила Винес свой маленький носик. — У Фила целая усадьба! Может, помнишь, жили тут раньше такие помещики Гординские?

— Нет, не помню, — с апатией ответил Молохов, заметив впереди на горизонте островок, заросший деревьями.

— Вон, нам туда, — указала пальчиком девушка и достала из сумочки миниатюрный фонарик. — Не надейся сегодня вернуться домой, будем куражиться ночь напролёт.

Саша многообещающе хмыкнул и свернул на покрытую щебнем дорожку, которая вела к непонятной конструкции. Вблизи она превратилась в довольно внушительных размером мост, по краям которого мигали зелёные лампочки.

— Ну и ну. — Молохов впервые за свою жизнь увидел в родных краях столь потрясающее зрелище.

Перед ним чернел большой остров, удалённый от берега на несколько десятков метров. При свете луны были прекрасно видны вековые деревья, занимающие основную его часть. Мелькали там и какие-то огоньки.

— Здесь до революции обитали Гординские, известные помещики, держали окрестные районы. — Венера расхваливала бывших хозяев, словно они ей ближайшие родственники. — У них такой домище, закачаешься. Если попросить Фила, он покажет тебе отдельные комнаты. Там у него шикарно: картины, скульптуры, гобелены и много-много других наворотов.

— Как же он умудрился выкупить все это? — продолжал удивляться парень, заезжая на мост. — Он что, миллионер?

— Нет, имение не может ему принадлежать, он просто смотритель, — в деловой манере объяснила «богиня» и вдруг закричала. — Осторожно!

Саша резко нажал на тормоза. Их встряхнуло и откинуло на спинки кресел. На улице послышалось недовольное кряканье, и две тени проскользнули в сторону.

— Ты чуть не задавил уточек! — пропищала возмущённая Винес, отстёгивая ремень безопасности. — Фил их очень любит, они тут везде, так что поаккуратней.

— Прости, зазевался, — снова подыграл ей Молохов, хотя в глубине души очень хотелось наорать на эту дуру и даже отхлестать её по смазливому личику. Жизнь какой-то утки, ей-богу, не стоит того, чтобы удариться лбом о ветровое стекло!..

Мост был довольно длинным и высоким. Вода колыхалась внизу огромным тёмным пространством. По мере приближения Саша рассматривал двухэтажное здание с конусообразными крышами и угловыми башенками. Вход во двор украшали два монументальных столба, которые поддерживали решётчатые ворота. В этот час они всё ещё были открыты и никем не охранялись. Никакого асфальта здесь не проложили. Неведомый Филипп сохранил дух старины, и площадку перед домом устилал светлый щебень — настоящий враг для колёс. Поместье при свете тусклых фонарей выглядело вполне добротно: ни трещин на блёклых стенах, ни подтёков, ни осыпающейся штукатурки. А исполинское крыльцо с массивной лестницей и вовсе казалось новым. Со всех сторон к дворцу подступали величественные сосны. Если бы не влажный холод, здесь действительно было бы потрясающе.

Стоянка для машин обнаружилась сразу. Смотритель отвёл под нужды автолюбителей крытый загон, в котором уже находились четыре «железных коня», причём весьма респектабельной наружности: две «Волги» новой модели, чёрный «Форд-Мондео» и золотистый «Субару», который, пожалуй, выделялся больше всех своей покраской. И кому пришло в голову кататься на такой машине?..

— Мне тоже не нравится, — поддержала Венера спутника и вышла из «Мазды» первой, даже не пытаясь поправить задравшуюся мини-юбку. — Прямо странно, что Кабал теперь разъезжает на этом золотом слитке. Не машина, а «Газель» пассажирская.

— Кто такой Кабал? — полюбопытствовал Молохов, заперев иномарку, и по привычке повесил ключи на пояс джинсов.

— Я вас познакомлю, он отличный парень, — заулыбалась брюнетка во все зубы и прошлась перед искристым внедорожником. — Хотя, может, он его ещё перекрасит. Кабал, как и мы, не любит золото.

— Слушай, детка, а почему, кстати, ты не любишь золотые украшения? — приблизился к ней Александр, расставив руки на поясе. — Такой принцессе золото было б только на пользу.

На самом деле он в очередной раз солгал. Венера выглядела на все сто и в своих серебряных украшениях.

— Ну, не люблю я его, — отвязалась девица от нудных расспросов и направилась к крыльцу.

Красавица явно что-то скрывала. Если человеку не нравится золото, да к тому же патологически, значит, без дьявола здесь не обошлось. Впрочем, имей «богиня» хоть какое-то отношение к сатанистам, Саша знал бы её раньше. Со многими членами группировок он общался лично. Нет, дело тут в другом, и надо бы выяснить, в чём именно.

В доме грохотали современные клубные миксы, а в нескольких окнах левого крыла мигали лазерные лучи. Вечеринка была в самом разгаре, и это грело душу кокетливой Винес. На крыльце их встретил рослый мужчина с дымящий сигаретой. Из-за мглы Молохов не сразу разглядел его, но, когда глаза привыкли к мраку, сильно удивился. Перед ним стоял тот самый тип с волчьим взглядом и отталкивающей бандитской физиономией. Как он здесь очутился?

— Вот и он, Кабал, — представила парня счастливая Венера, — а это Алек… то есть, извини, лучше зови его Сашей…

Кабал протянул ладонь, и Александр неуверенно пожал её, всё ещё недоумевая по поводу его внезапного появления. Можно было возмутиться, спросить загадочную девушку, откуда он взялся и что всё это означает, однако любопытство изучить поместье Гординских преодолевало злость.

В холле, как и на улице, разливался кромешный мрак. Венера включила свой фонарик. Никто не удосужился выставить тут охранника или швейцара. Вообще, казалось странным, что Винес со своими знакомыми столь свободно вошла внутрь, не предъявляя никому никаких пригласительных. Если вечеринка считалась только для «своих», то за этим точно должен кто-нибудь следить. А иначе любой чужак сможет проникнуть на остров через незапертые ворота и войти сюда. К тому же, на втором этаже и в других помещениях наверняка есть какие-нибудь ценности, старинная мебель, картины. Гоняя в голове эти мысли, Саша не забывал корчить из себя восхищённого простака: охал и качал головой от восхитительной обстановки загородного особняка.

— Это ещё так, коридорная часть, — нахваливала Винес усадьбу, не особо спеша присоединиться к тем, кто веселился за высокими дверьми.

Две из них вели в правое крыло, две в левое, а две расположились напротив входа и обе были раскрыты нараспашку, обнажая темноту заднего двора.

— Чую, вас тут собралось немало, — предположил Молохов, осматривая высокий узорчатый потолок, посередине которого висела круглая люстра с переливающимися стеклянными украшениями.

— Сегодня у кого-то день рождения, — сообщила «богиня».

— У Веркуна, — пробасил Кабал, похлопывая рукой по длиннополому кожаному плащу. Куда он дел свою эксклюзивную куртку с металлом, оставалось лишь догадываться.

— Ой, вот это да, — удивилась Венера. — Я же без подарка, совсем вылетело из головы. Ну да не беда, попрошу девочек помочь, организуем для него наш фирменный танец. Хотя они уже пьяные, наверно…

С этими словами она открыла ближайшую дверь, и её обдало ультрафиолетовыми лучами. Приплясывающие поблизости парни громко поприветствовали подругу, которая с застывшей на лице улыбкой поманила за собой Кабала и Молохова. Те недружелюбно переглянулись и вошли следом за ней в пространство музыки и света.

Первое, что бросилось в глаза, это небольшая арена, охваченная красными огнями софитов. В этот момент она пустовала, но вокруг неё покачивалось несколько танцующих пар. Здесь было сильно накурено и даже образовалась дымовая завеса. В зале находилось где-то три десятка человек, причём большинство из них попрятались по углам в креслах и на диванах. Имелся тут и свой бар, за которым орудовала обнажённая девица в белой ермолке. Правда, особо засматриваться Саша не стал, перекинув внимание на двух юнцов, которые за диджейской установкой создавали какую-то музыку. Венера попеременно целовалась почти со всеми в знак приветствия. Кабал же оставался молчаливым, и Молохов ощущал на себе его неприязненный взгляд. В иной ситуации он бы давно вывел этого субъекта куда-нибудь в туалет и наподдавал бы ему кулаком по его звериной морде. Удерживала от этих неразумных действий лишь цель визита сюда. Что-то здесь было не чисто, и надо выяснить, что.

Среди гостей наблюдались представители разных возрастов и социальных статусов. Здесь отдыхала и «золотая» молодёжь, и седовласые мужчины. Юные барышни предавались пляскам, громко смеялись, обнимались, а некоторые, не в силах скрыть чувства, раздевали себя в приватном танце и целовали друг друга. Многие с интересом следили за подобными выходками, а вот чопорные дамы, которым можно было дать чуть за сорок, с омерзением кривили губы, сидя в глубине зала с бокалами согревающего вина. Не слишком обеспеченные молодые люди, как мышки, жались по углам с пивными банками. Уж больно разношёрстная публика, подумал Молохов, следуя за Венерой, которая попутно знакомила его с местными обитателями. Изображая радость, парень кивал и улыбался в знак почтения, но краем глаза продолжал обследовать необычную обстановку.

Всех этих господ явно что-то объединяет, и Саша начал строить версии. Во-первых, невзирая на облик, все носили тёмные одежды, словно пришли на поминки или даже похороны. Во-вторых, у всех не наблюдалось золотых украшений, что невольно наталкивало на прежнюю мысль о дьяволопоклонниках. В-третьих, жанр музыки, звучащей в зале. Тут играли миксы исключительно на готические темы. Возможно, здесь проходила встреча общества готов. Тогда бы всё встало на свои места. Но готы предпочитают мрачные макияжи, украшают себя цепями, ошейниками и вообще очень оригинально выглядят. А здешняя публика совсем не такая. В-четвёртых, удалённость сей вечеринки от города. Саша запомнил показания километража, «Мазда» увезла его на добрых 20 км от областной столицы.

Музыка внезапно стихла, свет перестал мигать, и гости вскочили со своих мест, дружно повернувшись к дверям, через которые несколько минут назад вошли Молохов и его странная компашка. На пороге застыла нечеловеческая фигура. Вернее это был, конечно же, человек, только слишком высокий и тощий, даже чересчур тощий. Единственный, кто двинулся навстречу уродливому посетителю, был Кабал.

— Это Филипп, — прошептала Венера, вновь тронув Сашу за его платиновую пентаграмму, как если бы пытаясь сорвать её с груди, — он сейчас поприветствует нас.

— В этот скорбный вечер, — начал Филипп, почему-то не решаясь пройти дальше дверного проёма, — мне ещё отраднее видеть вас. Моё сердце переполнено счастьем, оттого что вы не покидаете меня после случившейся беды. Естественно, среди вас есть те, кому непонятны наши традиции и кому мы кажемся ещё не совсем здоровыми людьми. Но осталось всего полчаса, и я хотел бы напомнить моим дорогим гостям, что ровно после полуночи все обязаны принять участие в траурной церемонии.

— Его уже привезли, достопочтенный? — поинтересовалась одна из тех зрелых дамочек, зажав в ладонях чёрный веер.

— Тело готовят к погребению, — едва сдерживая слёзы, ответил Фил и ещё раз обвёл туманным взглядом всех присутствующих.

Сквозь дымку Молохов худо-бедно изучил странный облик смотрителя поместья. Глазки уродца были маленькими, их с трудом удалось приметить на его такой же нестандартно продолговатой голове с торчащими вверх рыжими волосиками, заплетёнными в узорчатые косички. В плане одежды вообще всё осталось непонятным. В первую минуту Саше почудилось, будто на нем висит зелёное платье с перьями. Пока тот толкал речь о какой-то скорби и трауре, зрение сатаниста выдало новый мираж — пышный плащ и широкие брюки. А уж под конец показалось, словно хозяин имения одет во фрак. Перед тем, как удалиться, Филипп одёрнул длинный рукав, открывая абсолютно тощие серые ноги. Разглядеть его получше Молохов не успел, и громоздкие двери закрылись, будто бы сами собой.

— Он сегодня немного не в себе, — прокомментировала Винес, вовсю поглаживая грудь парня, озадаченного внешностью смотрителя. — Я забыла тебе сказать, у нас тут небольшое горе, умер один из членов местной тусы…

— Я не совсем разобрал… Этот твой Фил, он говорил про какую-то церемонию? — унимая лёгкое волнение, переспросил Молохов.

— Да, — кивнула красавица. — Извини, мне нужно поздравить Веркуна. Ты можешь понаблюдать за моим выступлением. Уверена, тебе понравится.

Напоследок «богиня» поцеловала его в румяную щеку и быстро пропала из виду. Саша остался один среди незнакомых ему людей. Хотя нет, ещё был Кабал, который потягивал пиво и беседовал с таким же звероподобным типом. Несколько шальных девиц продолжали ласкаться у арены, пары заходились в танце, сексапильная барменша играла рюмками и протирала их вафельным полотенцем. Молохов решил сохранить ясность сознания и предпочёл не брать ничего из спиртного. К тому же на него продолжал снотворно действовать испробованный в «Devilry» джин, а в столь необычном окружении надо быть на чеку.

— Как настроение, пацаны? — огорошил Саща Кабала и его приятеля, подкравшись к ним сзади. — Тоже соблюдаете траур?

Парни недобро посмотрели на новичка и отвернулись.

— Да ладно вам рыдать, — назойливо лез к ним сатанист, хлопнув обоих по плечам и вскарабкавшись на соседний стул. — Жизнь продолжается, сейчас вон Венерка нам что-нибудь этакое спляшет, вашего этого Воркуту поздравит…

— Веркуна, — поправил его незнакомый тип с жёлтыми глазами. Ох, чуял Саша, балуются ребятки цветными контактными линзами.

— Вот ведь не повезло челу днюху отмечать в момент общего траура, — продолжал играть в простофилю Молохов, стараясь допечь хотя бы одного из них. — Прямо как-то не по-братски горе с весельем совмещать…

— Умерший нам не брат, — заговорил Кабал, стараясь скрыть ненависть к приставале.

— А Фил-то ваш какой-то странный персонаж. Он болеет, что ли?..

Напарник Венериного «волка» кинулся было в сторону Саши, но задеть не успел — его остановил сам Кабал, требуя сесть на место.

— Угомонись, Корп, — шикнул на него парень. — Мы должны вести себя тихо, не то Зерданский опять запретит нам бывать у него.

Обладатель любопытного прозвища наградил Сашу холодным взглядом и послушно вернулся на табурет.

— С вами неинтересно, — обидчиво заключил Молохов, уставившись на Кабала. — Какие-то вы нервные, ребятки.

— У нас горе, — оправдался тот, — так что не надо тревожить нас.

В этот момент Саше как никогда захотелось почесать кулаки с желтоглазым верзилой, однако на небольшой арене появился молодчик с микрофоном, и всё внимание переключилось на него.

— Дамы и господа, — обратился к гостям парень в красном пиджаке и в синих ботфортах, — мы отмечаем сегодня прекрасный праздник — тридцатилетие нашего дорогого Веркуна…

Публика зааплодировала. Яркий луч прожектора устремился в боковую часть помещения, где поднялся неприметный с виду мужчина: светленькие волосы, жиденькие усики, кривой нос, бесцветные глазёнки, голубая бабочка, которая плохо сочеталась с бежевым костюмом. Молохову он вообще показался обрюзглым сорокалетним пижоном, который по воле случая очутился в некомфортной для себя обстановке. Так или иначе, но присутствующие радостно выкрикивали ему реплики вроде «Поздравляем!». Веркун смущённо откланялся, словно вовсе не хотел поздравлений, и быстро вернулся в кресло, из спинки которого торчали воздушные шарики и цветочки. Детский сад, констатировал Александр, и посмотрел на сцену.

— …Уже много подарков получено нашим уважаемым именинником, — вещал паренёк в ботфортах, женственно приглаживая свои чёрные волосы. — Но очаровательная Винес изъявила желание исполнить танец в качестве своего поздравления, а аккомпанировать ей согласились братья Аморины. Итак, встречайте!..

Гости вновь наполнили зал аплодисментами, освещение пропало, а арену озарил слабый синий луч. Заиграла грустная скрипка, и в сумраке сцены возникла новая непонятная фигура. На сей раз в роли музыканта был толстый коротышка, облачённый в кафтан с торчащими кружевными манжетами и жабо. Царящая в зале дымовая завеса в мгновенье рассеялась, и Саша удивился еще больше. На сцене стоял вовсе не карлик, а ребёнок. Причём не один ребёнок, а сиамские близнецы. Два мальчика уродливым образом срослись в одно тело, которое поначалу показалось сатанисту слишком плотным для коротышки. У близнецов были общие ноги, руки, туловище, но вот головы у них торчали, как у гидры, на разных шеях. Впрочем, их лица тоже отличались. Одна голова была абсолютно лысей, с толстыми губами, с большими ушами, крупным носом и чёрными-пречёрными глазами. Другая принадлежала мальчику более симпатичному: с густыми тёмными локонами и тонкими чертами лица. Такая внешность, тем не менее, не мешала им наигрывать мелодию на скрипке, причем с очевидным упоением. Близнецы блаженно закрывали глаза и дёргались из стороны в сторону как маститые музыканты. Поджимал скрипку своим подбородком черноволосый брат, и, кажется, он же вёл основную партию. Второй лишь делал вид, что наслаждается игрой, копируя мимику соседа по телу. Хотя, может, он и управлял правой рукой, держащей смычок.

Зрители зачарованно молчали, слушая скрипичное соло сиамских близнецов. Саша обратил внимание на тот факт, что никто особо не удивился появлению на сцене таких специфичных артистов. Разве что некая девица в очках зажала рот ладонью и выпучила глаза, наблюдая за выступлением Амориных. Примерно так же отреагировала широкоплечая женщина, которая сидела возле Веркуна. Остальная публика просто наслаждалась музыкой.

Венера выпорхнула из-за кулис подобно призраку, размахивая длинными рукавами. Надо отметить, что её сценический костюм был довольно пикантен. Он состоял из прозрачной чёрной накидки, под которой её умопомрачительное тело украшало тёмное эротичное бельё. На голову «богиня» нацепила диадему, которая переливалась всеми цветами радуги. Её густые волосы ниспадали на хрупкую спинку, а изящные ножки выделывали витиеватые движения, словно она опытная акробатка, которая исполняет гимнастический танец. К пиликающей скрипке добавились ударные и клавишные инструменты, отчего мелодия стала более живой. Брюнетка начала ритмично подпрыгивать и вытягиваться на краю сцены. Она, словно птица, махала рукавами и развевала позади себя сетчатый подол. Получалось очень красиво. Гости Филиппа явно были удовлетворены таким зрелищем.

Пробегав по сцене ещё минут пять, Винес сделала последний прыжок, ловко приземлилась на носочки, покрутилась, как балерина, и совершила низкий поклон. Сиамские близнецы доиграли свою невесёлую мелодию и тоже поклонились, получив взамен шквал аплодисментов. Однако вслед за овациями высокие двери в западной стене раскрылись, и к присутствующим вновь пожаловал смотритель поместья Гординских.

— Друзья мои, час настал, — объявил он каким-то жалобным голосом, и Александру опять не удалось как следует рассмотреть его. Видно было лишь, что Филипп облачён в нечто зелёное, но во что именно, оставалось загадкой. Вроде на этот раз долговязый великан вырядился в кимоно с широким поясом, однако верить собственным глазам Саша не торопился. Кто знает, какая одежда будет на нём через минуту.

Гости мигом сменили радостные лица на кислые физиономии. Те, у кого позволял наряд, накинули капюшончики. Дамы опустили вуали, молодёжь нацепила чёрные очки и бейсболки. Словом, все разом впали в траур и стройной вереницей двинулись на выход. Братья Аморины подобрались к краю сцены и попросили Сашу опустить их на пол, однако его опередил желтоглазый Корп. Он с какой-то патологичной яростью оттолкнул чужака в сторону.

— Сашенька, подожди меня, — пропела Венера, быстро надев туфельки на высоком каблуке. Переодеться у неё не было времени, поэтому красавица шла на поминальный ритуал в том же сетчатом балдахине и со сверкающей диадемой на длинных волосах.

— А что мы сейчас будем делать? — полюбопытствовал Молохов, взяв её под руку.

— Филипп организует похороны, — будничным тоном ответила Винес, как будто это вполне нормальное явление.

— Что, прямо сейчас, ночью???

— Ну да, у них так положено.

— И далеко ли кладбище?

— Нет, оно прямо на острове, на заднем дворе.

Траурная процессия медленным шагом выбралась на крыльцо, по которому уже кто-то расставил множество чёрных свечей. Саша знал, что эти атрибуты были довольно дорогим удовольствием. На «чёрных» мессах такие использовали в единственном экземпляре, потому что раздобыть их крайне сложно при том спросе, который существует на колдовские предметы в современные дни. Хотя, может, это всего лишь подделки.

Ворота, за которыми располагался мост на сушу, оказались закрыты, так что никто посторонний не мог помешать странной ночной церемонии. Филипп стоял перед медным памятником, который, видимо, изображал одного из помещиков Гординских. Смотритель ожидал, пока гости выстроятся по бокам массивных ступенек. Венера потянула Сашу влево, а когда они втиснулись в ряды скорбящих, на лестницу что-то со звоном упало. Пощупав свою грудь, Молохов понял, что это его платиновая пентаграмма, и хотел подобрать её, но брюнетка не позволила ему покинуть строй.

— Потом, — прошептала она и уставилась на входные двери, через которые четверо рослых желтоглазых мужчин вытаскивали чёрный лакированный гроб. Одним из них был Кабал, который сейчас выглядел еще демоничнее.

Саркофаг был закрыт, поэтому взглянуть на покойника не представлялось возможным. Зато Саша заметил крест на его поверхности, который оказался перевернутым. Это же сатанинский знак! Парень еле удержался от восхищения.

Опустившись на площадку перед тёмным домом, желтоглазые без спешки зашагали куда-то влево, увлекая за собой остальных. Молохов наклонился было, чтобы подобрать упавшую вместе с цепочкой пентаграмму, однако её там уже не оказалось. Она просто исчезла!..

Шествие возглавляли сиамские близнецы Аморины и две юные барышни, которые активно ласкали себя во время вечеринки. Филипп шёл позади гроба, неся какое-то знамя на длинном древке. Саша не переставал изучать этого господина, и его в очередной раз приводила в недоумение изменчивость одежды смотрителя поместья. Стоило глазу моргнуть, как костюм Филиппа становился совершенно другим: сначала в виде халата, потом в виде плаща, а затем и вовсе превратился в платье. Венера, ни на секунду не отпуская нового кавалера, горестно опустила голову и двигалась, словно верная вдова.

— А кого вы хороните? — попытался уточнить Саша. — И что случилось с вашим другом? Почему он умер?..

— Валера стал жертвой несчастного случая, — прошептала брюнетка. — Он был видным мужчиной, между прочим. Это такая утрата для всех нас…

И дальше «богиня» захныкала, очевидно, не желая вдаваться в подробности происходящего безумства. Аллея, по которой шагала процессия, вела в сосновый бор. Отсюда усадьба казалась уже не такой грандиозной, как с парадного входа, а задняя сторона здания вообще нуждалась в ремонте, судя по осыпающейся штукатурке. Из-за остроконечной башни на гостей выглянула бледная луна, и многие не удержались от соблазна поглазеть на неё. Мрак, витавший меж громадных сосен, рассеялся, и вскоре появились надгробные монументы.

Александр ощутил страх. Всё это грозило обернуться весьма плохо для него, но отступать было уже поздно. Он продолжил осматривать кладбище, невесть откуда взявшееся на территории родового имения. Хотя, если подключить скудные знания по истории, благородные семьи из высших сословий наверняка хоронили своих родственников в фамильном погосте, каким, скорее всего, и считался тот, на который пожаловали странные друзья Венеры. Кого они собирались предать земле, Молохову теперь тоже стало ясно. Вопрос же касался другого — как уродливому Филиппу удалось заполучить останки Пашиного декана и почему именно он отправляет убитого в последний путь?

Пока шли мимо могил к освещённой луной полянке, Саша вглядывался в надгробные плиты, пытаясь прочесть фамилии тех, кто под ними закопан. Однако от старости буквы обтёрлись. Ещё одно подозрение вызывал сам участок предполагаемого погребения. Никакой ямы для Валерия Георгиевича тут не оказалось. Лишь стояла какая-то кирпичная выкладка. Для чего её возвели в этом месте, было непонятно. Куда разумнее добавить к ней цельную стену, которая бы огораживала всё помещичье кладбище, ведь на нём, по неточным подсчётам, находилось около тридцати захоронений. Впрочем, судя по разбросанным рядом кирпичам, стену всё-таки возводили. Просто на ночь оставили эту работу.

— Бедный Веркун, — вдруг заголосила Винес, обнимая Сашу за талию. — Так несправедливо заставлять его в свой день рождения читать упокойную…

Именинник вышел из толпы скорбящих уже не таким, каким его видели гости на вечеринке. За эти несколько минут он сменил неприметный бежевый костюмчик на чёрную мантию, снял очки и утратил простоватое выражение лица. Веркун держал в руках смутно знакомую Александру книгу с сатанинской символикой, и через мгновенье принялся цитировать извечное произведение любого приверженца «чёрного» учения — «Сатанинскую Библию». На душе Молохова сразу потеплело.

— В каждом из нас сидит сатана, — начал толкать Веркун погребальную речь, стоя над гробом, — и задача заключается лишь в том, чтобы выявить и познать его…

Между тем Кабал раздавал присутствующим чёрные свечи, которые быстро осветили кладбищенскую полянку. Кто-то из гостей стал шептать заповеди из «Чёрной библии», хорошо знакомые Саше. Теперь он чувствовал себя более комфортно. Правда, ему ещё не приходилось присутствовать на похоронах сатаниста. Веркун очень кратко напомнил адептам о личности умершего, признал, что его кончина весьма трагична и безвременна, а завершил свою речь очередными цитатами из книги Ла Вея:

— Сатана величайшей милостью разрешает и дарует человечеству все так называемые «грехи», которые ведут человека к физическому, интеллектуальному или эмоциональному удовлетворению… Загробной жизни не существует, мои уважаемые товарищи, по крайней мере райской. Поэтому надо спешить наслаждаться земными радостями.

— Да восславится имя великого Мастера, — хором произнесли присутствующие, и Веркун кинул «Библию Сатаны» в стену. Однако книжка не упала, а была кем-то подхвачена и быстро спряталась за кирпичами. Саше показалось, будто там стоит еще кто-то.

Филипп жестом приказал подручным Кабала взять гроб, и те быстро подтащили его к стене. Саша вновь удивился, думая, что после сумбурной «Упокойной» самое подходящее время предать тело земле. Но внезапно в траурный процесс вмешалось нечто…

Стена, так нелепо расположившаяся на краю кладбища, внезапно потемнела. Она и без того выглядела старой, с трещинами на кирпичах, а в некоторых местах свисала паутина. После изменения цвета возник шуршащий звук, который плавно перерос в потрескивание. На выкладке стали появляться змеиные фигуры, которые медленно выползали вперёд. Спустя пару секунд Молохов догадался, что это те самые руки, о которых твердил ему юный Павел. Они были вполне реальны и присутствовали сейчас на похоронах того, кого сами же пару дней назад отправили в мир иной! Из стены их выбралось очень много. Некоторых из них больше напоминали лапы, покрытые шерстью. Острые, будто намеренно отточенные, когти засверкали от десятка свечей. Правда, скоро огоньки стали гаснуть, равно как и небо быстро заволокло тучами. Переполняемый кучей вопросов, Молохов лишь открывал и закрывал рот. От испуга он потерял дар речи, а его свеча выпала из влажных ладоней. Неужели он видит то, что видит? Может, это галлюцинация?..

Руки продолжали вылезать из стены. Они потянулись к гробу, а когда добрались до него, тут же откинули крышку. Присутствующие ахнули. Тело было обезображено: голова практически отсутствовала, равно как и левая рука. Правда, тот, кто подготовил труп к погребению, сумел каким-то образом надеть на него темный костюм. Демонические конечности бережно, с предельной аккуратностью, вытащили наружу содержимое саркофага и прислонили останки Ульянова к краю своей стены.

— Всё, пусть он прекратит, — воскликнул Филипп, и двое мужчин в грязных робах принялись заделывать эту часть стены новыми кирпичами. А чтобы руки им не мешали, они кинули на них горсть земли, после чего коварные конечности, точно обожженные кипятком, успокоились и попрятались в своём каменном логове.

Девица в очках, которая стояла с краю, тут же лишилась чувств и рухнула на сухие сосновые иглы. Женщина, которую Саша тоже принял за новичка, ещё старалась сохранить сознание после увиденного, но через минуту присоединилась к подруге по несчастью. Один лишь Молохов не ощущал позывов к обмороку, хотя был ошарашен жутким явлением не меньше их.

— Ну, вот и всё, — повернулась к нему Венера, и тут парень почувствовал резкое головокружение. — Теперь Валерке больше не удастся ожить… Ой, что это ты?

«Богиня» схватила его за плечи, пробуя удержать на ногах, однако всё тело Александра налилось необъяснимой тяжестью и моментально ослабло. Перед глазами ещё с мгновенье мелькало обеспокоенное личико Винес, а потом всё погрузилось в сдавливающую черноту.

Глава 5 Лапы на окне

Вторая половина дня у Павла прошла отвратительно. Не успел юноша вернуться домой с несостоявшихся занятий, как на него налетела разъярённая мать и начала верещать что-то насчёт безответственности и неблагодарности. Хотя ей грех было жаловаться на бессонную ночь, ведь сама-то она пропадала раньше куда чаще и на гораздо больший срок, чем её нерадивый сынок. Впрочем, её боевого настроя хватило минут на десять, в течение которых на голову подуставшего парня вылились жалобы на всё, что может терзать душу стареющей женщины. И вина в этих «преступлениях», как утверждала разгорячённая Эллина Евгеньевна, полностью лежала на нём одном. Потом она вспомнила, что вечером из Питера прилетают дети её благоверного и что у них запланирован семейный ужин. Самое ужасное, что на нем должен был присутствовать и Паша. Конечно, Володарёв мог показать и собственный горячий характер, последовать предписаниям «чёрного» учения и поступить так, как угодно ему, поскольку одним из принципов сатанизма было потворство своим желаниям. Но враждовать с матерью он хотел меньше всего.

Вечер выдался хуже некуда. Непривыкший к строгой одежде и галстуку, Паша был вынужден вдобавок терпеть общество Кирилла Константиновича. Мамин хахаль обнаглел сегодня окончательно: возомнил себя чуть ли не отцом и читал первокурснику мораль, пока не появились его взрослые детки. Повезло, что он при них заткнулся и сменил сердитость на улыбку, иначе бы Павел точно двинул ему в челюсть.

Симона и Валентин — выводок от первого продолжительного брака Охтина. Они были погодками, старшей считалась Сима, но в действительности мудростью и голосом обладал брат — светловолосый, худощавый да еще и с густой бородой. Оба казались вполне нормальными до тех пор, пока в беседу не вмешался Паша. Он не смог удержаться и задал первый провокационный вопрос: почему питерские гости такие дружелюбные?

Валентин запнулся на полуслове, видимо, не до конца вникнув в суть вопроса. Кирилл Константинович нахмурил густые брови и почесал подбородок. Мамаша, как всегда, свела всё на шутку и идиотски захихикала. А вот Симона, подумав пару секунд, предпочла ответить:

— Нам с детства привиты этикет и вежливость.

— Что вы под этим подразумеваете? — перешёл в наступление паренёк. — Значит ли это, что мы, в отличие от вас, данными качествами не владеем или владеем ими не в полном объёме?

— Я ещё не определила, — ухмыльнулась дочурка Охтина, вызвав у своего смущённого братца довольную гримасу.

— А каковы критерии определения? — не унимался Володарёв. — Будете руководствоваться собственным мнением или пойдёте на поводу у папочки?

— Павел, — осёк его мужчина, состроив строгое лицо.

— Я никогда не иду ни у кого на поводу, — гордо заявила Симочка, сделав вид, что нисколько не боится наглого подростка. — Если человек мне не понравится, я сразу дам ему об этом знать.

— С этим ясно, но к чему преодолевать такие расстояния, тратить драгоценное время на общение с заведомо ненужными людьми, просиживать целый вечер в их неуютной компании и поглощать маринованные овощи с тёртым творогом, зная, что после этого случится понос?

Девчонка заткнулась и прекратила втыкать вилку в овощное блюдо, отчего улыбка Володарёва сделалась чуть шире.

— Мы не имеем к вам никаких предубеждений, — сменил её Валентин, прикрывшись гримасой доброты. — Если бы нам не нравилась затея отца породниться с вами, мы бы сюда не приехали, это уж наверняка.

— Как же, как же, — не сдавался студент, — разве можно поверить, что человек из-за принципов откажется от целого отцовского состояния, которое грозит уйти на сторону?..

— А причём здесь это? — не понял Кирилл Константинович, ещё сильнее наморщив взмокший лоб.

— Павлик хотел сказать, что он тоже рад знакомству, — проблеяла Элина Евгеньевна и продолжила глупо хихикать. Роль дурочки всегда спасала её положение в неловких ситуациях.

— Нет, радоваться тут нечему, — пояснил студент. — Я вот считаю, что жить ради наследства это подло.

— Даже если так, — повысила тон Симона, — ни за каким наследством я с братом не гонюсь и не потакаю папаше, чтобы он не лишил меня богатства. Слава богу, сама в силах себя обеспечить, ещё и Валюшке помогаю…

Последнее, вероятно, она не собиралась говорить, но уже сболтнула, вызвав у братишки негодование.

— Это как это ты мне помогаешь? — повернулся к ней парень, и его светлая борода задрожала, прям как у козла. — Это ты имеешь в виду оплату моего долга за квартиру?!

— Поговорим об этом позже, — прогудела зардевшаяся Симона.

— Что еще за долга? — напрягся Охтин. — Это за дом??? Ты что, не платил за наш питерский дом?!

— Папа, я не виноват, я просто счёл необязательным платить за то, что не выполняется… Например, за капитальный ремонт или дератизацию…

— И в итоге набежал долг с пени в размере моего месячного заработка, — возмутилась девушка, злобно стуча вилкой об тарелку и потроша подвернувшиеся под руку помидоры.

— Почему я узнаю об этом лишь сейчас?! — не утихал взбудораженный отец семейства, напрочь потеряв интерес к Павлу. — Когда это произошло? За сколько месяцев долг?..

— Тоже мне, нашли яблоко раздора, — отмахнулся Валя. — Они не имели права сдирать с нас такие дикие суммы, это незаконно…

— Слушай, ты, законник бестолковый… — окончательно разозлился Кирилл Константинович.

— Папа, не надо, — потребовала Сима.

— Это я-то бестолковый?!! — обиделся брат. — А сам-то ты с мозгами, да?! Жениться надумал в таком возрасте, это с мозгами, значит?! Брать бабу с таким увальнем в придачу! Сидеть в захолустье и прожигать наши сбережения на сомнительные проекты! Это по-твоему с мозгами???

— Тебе известно, что заставило меня уехать в провинцию. И я, между прочим, свои деньги вкладываю, а не твои, — огрызнулся оскорблённый отец. — И не тебе ими распоряжаться, щенок, заработай сначала сам, а потом и гавкать научишься!!!

— Это ты меня бабой назвал? — вмешалась в разговор Элина Евгеньевна.

— Немедленно перестаньте ругаться, мы в ресторане, на нас смотрят люди! — воззвала к совести Симона.

— Не ори на меня, я тебе не мальчик! — воскликнул Валентин.

— Что?!

— Я баба?..

— Молокосос!

— А ты транжира и старый дурак!..

— Замолчите…

— А ты не лезь, когда два мужика разбираются!

— Это ты-то мужик???

— Идиот он!

— Заткни хлебало!!!

— А мой сыночек увалень?!

Это длилось ещё минут пять, за которые Паша бессовестно наслаждался ссорой. Люди за соседними столиками с любопытством смотрели на перебранку голосистых родственников и посмеивались, видя сытую улыбку юноши. В конце концов, экспрессивный Валентин схватил свой бокал и плеснул вино в недовольного отца, забрызгав сидевшую рядом мать Павла. Та пребывала в полнейшем шоке. Симона принялась удерживать Кирилла Константиновича от ответной атаки, поскольку тот пытался вылить на сына целую бутылку. В процессе завязавшейся потасовки со стола упали несколько посудин. Двое официантов подбежали к неспокойным посетителям, попросили утихнуть, а в итоге получили от заносчивого Охтина по первое число. Он обозвал их «столовыми крысами» и послал подальше. Разумеется, хамство здесь не стерпели, и через минуту в дело вмешались охранники, которые потребовали покинуть их приличное заведение.

Разошлись без прощаний и в разные стороны. Элина Евгеньевна, вцепившись в руку сына, потащила его к автобусной остановке. Симона, разнимавшая мужчин, звала брата с собой. А Кирилл Константинович словно сорвался с цепи. Ему было уже безразлично, из-за чего всё началось, настолько хотелось задать Валентину трёпку. Что происходило с ними дальше, Павел не мог наблюдать, потому что мать унеслась отсюда на всех парах, управляя им, как маленьким мальчишкой. В иной ситуации он бы одёрнул руку и замедлил темп, но сейчас ему было неописуемо хорошо от сорванного ужина и разругавшихся родственников. Кто знает, глядишь, с такими темпами дело дойдёт и до расстройства свадьбы.

Проводив огорчённую Элину Евгеньевну до дома, Павел решил проведать друга и пулей ринулся к Молохову. Добрался до нужной улицы за считанные минуты, наняв «частника», но во дворе местных «хрущёвок» натолкнулся на сборище каких-то ребят в чёрных одеждах. Те расположились на лавочке перед подъездом приятеля, громко разговаривали и курили, явно кого-то поджидая. Не утруждая себя изучением их лиц, Володарёв прошмыгнул внутрь, однако сзади тут же раздались голоса. Парни позвали его к себе, а трое из них даже забежали следом за ним на площадку первого этажа.

— Александр Давыдович, можно вас на пару минут? — заискивающе спросил один из них, и следом все остальные дружно ввалились в подъезд. В руках у Павла оказался плотный чёрный пакет.

— Я не… — попытался Воодарев отвязаться от странных личностей, однако их физиономии показались ему смутно знакомыми. К тому же, они обратились они к нему по имени-отчеству Молохова.

— Примите, пожалуйста, от нас скромный подарок, — продолжал паренёк, вручив ему что-то в полиэтилене. — Мы так обязаны вам. Вы вытащили нас из безнадёжной ситуации, спасибо вам огромное… Мы очень признательны…

Значит, это берсеньевцы, выпущенные на свободу. Быстро же потрудился Сашин адвокат, прошли всего сутки или чуть больше.

— Пацаны, я не Молохов, он живёт на пятом этаже, — разочаровал Павел горе-сатанистов. — Кстати, я как раз иду к нему, можете передать, если что.

— Ну вот, это не он, — запричитали ребята и с расстроенными гримасами попятились обратно на улицу.

— Его нет в квартире, мы уже здесь два часа караулим, — объяснил юнец с пакетом.

Пришлось возвращаться не солоно хлебавши. К студенту тут же вернулись мрачные мысли об Ульянове. Сказать по телефону всё, что удалось узнать сегодня о мёртвом декане, он не успел, у друга вечно возникали помехи, а после второго обрыва связи дозвониться до него стало и вовсе проблематично. Лишь бы Сашка не наломал дров, молил Павел безликого Покровителя, нарушая извечное предписание «ничего не просить у Чёрного Бога».

* * *

Утром обнаружилось, что с «дровами» Молохов справился скверно. Он позвонил очень рано, переполошил мирно спящих Володарёвых и вызвал у Элины Евгеньевны бурю негодования. Впрочем, учитывая вчерашнее, ей многое можно простить.

— Я еду к тебе, — огорошил Александр сонного приятеля, и тот разом очнулся от утренней слабости. — У меня такие новости!..

— А у меня мама, и она не даст нам нормально поболтать, — уже надевая трико, процедил Павел и взглянул на время — ещё только половина шестого.

— К чёрту мать, я сегодня столько всего видел, тебе такое и не снилось! — продолжал возбуждённым голосом невесть откуда взявшийся товарищ. — Мы с тобой две тупицы, а Сильваний с Артуром вообще лузеры!..

— У-у-у, надо будет передать им твои слова, — пошутил первокурсник, приблизившись к зашторенному окну.

— Володарь, тут такое, такое!.. Я всё понял, всё. И верю тебе теперь целиком, ну, по поводу этого декана.

— Я тебе вчера, кстати, хотел рассказать, — прервал его парень, дёрнув штору, и с внезапным воплем уронил трубку на пол, где та благополучно разбилась.

Пашу пробрал шок похлеще, чем в то утро перед заброшенным особняком Берсеньевской братии, когда его чуть не сбил автомобиль. На стекле со стороны улицы кровью было намазано какое-то слово. Прочесть его в первые секунды не получилось, взгляд остекленел, сердце застыло да и телефон стало жалко. Всё-таки импортный, недавно приобретён за немалые деньги, и вдруг вдребезги. Совладав с первым страхом, Володарёв снова приблизился к окну и одёрнул дрожащей рукой штору. Так и есть, стёкла облеплены кровавыми следами чьих-то ладоней и пальцев. Через эту багровую мозаику не видно даже деревьев, растущих на детской площадке у высотного дома.

— Что ты там уронил? — прохрипела разбуженная мать, очень некстати появившись из-за спины и застав жуткий узор на окнах Пашиной комнаты. — А это ещё что такое?..

Примерно минуту они не говорили друг другу ни слова, рассматривая коряво исполненную надпись «BRASUS». Что она означала, Павел пока не имел ни малейшего представления, хотя отпечатки чьих-то рук натолкнули его на одно нехорошее подозрение.

— Зачем? — только и спросила Элина Евгеньевна.

— Не знаю, — пожал плечами сын и принялся неуверенно опускать щеколды, пытаясь открыть окно. Свежий ветерок залетел внутрь, не давая как следует оценить кровавый рисунок с наружной стороны.

— Не знаешь, зачем ты заляпал стекла?! — возмущённо пропищала мать. Видимо, она уже посчитала виновным в этом исключительно его.

— Вот мне больше делать нечего! — воскликнул парень, осторожно трогая засохший след от руки. Она была раза в два больше его ладони, да ещё и кровь…

— Ты держишь меня за дуру?! — пустилась женщина в очередную истерику. — Как такое можно сделать, если не из твоей комнаты? Мы же на четвёртом этаже!

— Говорю ведь, не знаю. — Она начинала его бесить. На самом деле здесь объяснение было только одно — такое безобразие оставили вполне знакомые парню когтистые руки. Человеку до этого этажа никак не добраться: снизу нет никаких балконов и каменного ободка, а спуститься сверху мешают ещё добрых пять этажей. Хулигана, изобразившего на стёклах пугающий рисунок, наверняка бы заметили соседи или прохожие, воспользуйся он таким способом.

— Вот дьявол! — воскликнула мама, наступив на осколки уничтоженной беспроводной трубки. — Мой любимый телефончик…

— Он выпал, когда я открыл шторы… Испугался и не удержал в ладонях.

— Да кто ж тогда это натворил?.. Ты точно не подшучиваешь надо мной?! Смотри, я же выясню и за уши затем оттаскаю!..

— Ой, да отвяжись уже от меня, — отмахнулся первокурсник и присел на подоконник.

Сейчас его смущало даже не кровавое художество, а сам факт, что демонические руки, убившие декана, побывали ночью у его окна. Это уже не требовало доказательств. Лишь они способны на такое. И они явно начали преследовать его, как преследовали несчастного Ульянова…

— … Как свидетеля??? — удивился Молохов, выслушав версию Павла, который продолжал рассматривать обляпанное окно. — Но они были ночью там, в поместье Гординских.

Он прикатил к другу спустя полчаса после оборвавшегося звонка с крайне встревоженным видом. Саша выглядел бледным, с мешками под глазами, волосы были непривычно взъерошены, а одежда вся в пыли. Парень хотел выложить всё прямо с порога, но наткнулся на бурчащую Элину Евгеньевну и суровое Пашино лицо и повременил с новостями. Женщина же отправилась тревожить соседей, чтобы выяснить, кто же проделал фокус с окном её квартиры.

— Чё-то мне не по себе, — признался Володарёв, сидя на заправленной кровати и дрожа от холода, который воцарился в спальне. — Теперь они от меня не отстанут.

— Не посмеют, я-то знаю, кому они служат, — с гордостью сообщил Саша, не отрывая глаз от кровавых отпечатков. — Считай, уже весь секрет раскрыт…

И он поведал обо всём, что случилось с ним, начиная от посещения клуба «Devilry» и заканчивая обмороком в объятиях прекрасной Венеры.

— А проснулся я уже в машине на обочине Западного шоссе, — завершил жуткую историю Молохов, время от времени прислушиваясь к шагам в квартире.

Элина Евгеньевна вернулась с кем-то из соседей и вполне могла случайно услышать его откровения.

— Может, тебе вообще это всё приснилось? — на всякий случай уточнил Володарев.

— Не-а, я себя знаю. В этом имении Гординских действительно происходят какие-то мрачные ритуалы. Ты только вообрази, чтобы ночью на помещичьем кладбище хоронили человека, да не кого-нибудь, а твоего этого Ульянова, да ещё и эти лапы с когтями… Бр-р-р, меня до сих пор передёргивает от этого зрелища. Только вот не понимаю, как я сознание потерял? Вроде никогда не был впечатлительным, бабьими припадками не страдаю…

— Жуть, — побледнел Павел. — Что же делать? Может, обратиться к кому-нибудь за помощью?

— К кому? — усмехнулся Саша. — Хотя про тело Ульянова можно шепнуть ментам. Сомневаюсь, что кто-то разрешил устроить погребение на острове, как-никак, памятник архитектуры, родовое гнездо Гординских.

— Слить их ментам, пусть разгонят всех этих уродов! — прошипел первокурсник, готовый покончить с загадочной сектой, лишь бы те отстали от него.

— Есть у меня одна задумка…

— Какие тут могут быть ещё задумки?!

— Короче, какие бы ужасные вещи ни творились в усадьбе, они в любом случае наши единомышленники. Даже больше, они же вон не просто сатанисты, как и мы, а научились общаться с демонами.

— Демонопоклонники — это не сатанисты…

— Володарь, — перешёл Молохов на шёпот, вспомнив про присутствие в квартире посторонних ушей, — в общем смысле, между нами и ними незначительная разница. Да, они поклоняются какому-то странному, но сильному демону. В то же время демоны — служители дьявола. Помнишь у Ла Вея? Демоны пытаются разрушить Царство Христа. Адепты демонических групп, служа какому-то конкретному демону, фактически же служат сатане посредством поклонения этим демонам.

— И что, ты хочешь примкнуть к этим чокнутым, насылающим на людей страшного многорукого демона??? Демона, который реально убивает!

— Это куда круче, чем бессмысленно собираться с твоими дружками, — возразил Саша.

— Не нравится мне твоя задумка, — в полный голос заговорил Павел, вновь всматриваясь в заляпанное окно. — Если б это была какая-нибудь сатанинская организация, мы бы знали. Гросс с Мартынским уж точно узнали бы о них. Что-то тут нечисто.

— Гросс и Мартынский тупые, — выругался Молохов. — Судя по всему, поместье Гординских давно стало гнездом для адептов чёрной религии. И они ни в какое сравнение ни с Сильванием, ни с Гроссом не идут… да что там, со всеми московскими сатанистами их не сравнить! Я искал такую группу давно, судьба мне послала этот щедрый подарок, и будет большой ошибкой не воспользоваться им.

Паша нервно вскочил и ткнул пальцем в окно.

— Ты видишь это? — прорычал он приятелю. — Видишь, чем они занимаются?! Они знают про меня и теперь преследуют…

— Брось, это легко прекратить. Поедем к ним, прямо сейчас поедем? Побазарим с этим смотрителем, расскажем, что мы разделяем их увлечения, попросимся к ним.

— Ехать туда? Одним??? Нет уж, я ещё в своём уме!..

Сварив кофе и погрев ароматные булочки, Элина Евгеньевна собиралась позвать мальчиков на завтрак, но застигла их в прихожей. Молохова она более менее знала, поэтому не стеснялась его в своём мятом домашнем наряде. Когда-то Сашин отец работал вместе с её бывшим мужем. Потом был развод, судебная делёжка совместно нажитого имущества и прочие малоприятные моменты. Общение с коллегами Пашиного папы прекратилось, но их сыновья поддерживали отношения, несмотря на разницу в возрасте. Кажется, теперь родители Саши жили на Украине, оставив ему квартиру, машину и самостоятельную жизнь. Почему они поступили именно так, Элина Евгеньевна не знала, что иногда даже возмущало её. Однако сейчас женщину больше интересовало перепачканное (как она думала) краской окно в спальне сына. И, признаться, она до сих пор считала, что это проделки Павлика, который решил над ней попридуриваться.

— Вы куда? — строго спросила женщина. — А кофе, а завтрак?..

— Потом, мам, срочное дело, — отмахнулся студент, завязывая шнурки.

— Что, так рано? — недоверчиво нахмурилась маменька.

— Да Вы не волнуйтесь, к дядьке моему съездим, в Орехово, — добродушно сообщил Молохов, расчёсываясь перед зеркалом. — У него картошки нынче уродилось, а копать некому, сам-то болеет. Я завтра в Москвуху отчаливаю, вот и собираю ребят.

— Большой огород-то? — с любопытством уточнила Элина Евгеньевна. — Может, Пашеньке дашь мешок?

— Ну а как иначе-то…

Всю дорогу обсуждали минувший вечер. Для разрядки Володарёв поведал о сцене в ресторане с участием «благородных» Охтиных. Правда, смешного в этом было мало после событий, приключившихся с Сашей, и разговор вновь пошёл о тайной секте демонопоклонников. Выяснилось, кто такая Венера и Кабал. Странно было уже то, что именно они были причастны к смерти Ульянова и они же его в итоге похоронили, вернее замуровали в демоническую стену. С какой целью? Зачем убийцам так издеваться над уже мёртвой жертвой? Первое, что напрашивалось на ум, это попытка скрыть улики. Но ведь останки Валерия Георгиевича двое суток находились в распоряжении специалистов, которые, учитывая статус его отца, могли бы успеть найти какие-нибудь зацепки. Хотя, в то же время, каким образом покойник попал в руки сектантов?.. Вряд ли его им «подарили» родственники.

В то же время Ульянов мог быть связан чем-то с этими людьми. Ведь те, кто вступает в подобные общества, автоматически становились родней со сторонниками по учению. Как, например, в масонстве. И тогда, в случае смерти члена группы, его имели право хоронить на закрытом кладбище только духовные братья.

— Пашка, не ломай голову, — посоветовал Молохов, объезжая на «Мазде» менее проворных попутчиков. — Я и сам в растерянности, зачем это всё понадобилось Филиппу и его братии. И этот нелепый день рожденья, и тут же траур, и фамильное кладбище, и стена эта…

— Что, если они отдают своих адептов в жертву? — будто не слыша его, продолжал Володарёв тихие рассуждения, уткнувшись взглядом в лобовое стекло.

— Не-а, маловероятно. Скорее они хоронили его как врага…

— Это точно жертвоприношение, — настаивал Павел. — Ведь ты говорил, что его стали замуровывать к тем рукам. Ну да, всё сходится!

— Думаешь, стали бы все они дожидаться такой же печальной участи? — усмехнулся Александр. — Они, конечно, ненормальные, но не настолько, чтобы по очереди погибать от демона и завещать ему своё тело… Даже мы с тобой на это едва ли согласимся.

— Не скажи, — возразил студент, перед глазами у которого продолжала стоять картина обляпанного кровавыми ладонями окна. — Если они рьяно почитают этого демона, слепо повинуются его воле, то давно могли уже потерять рассудок и готовы на всё, что потребует от них верховный жрец или кто у них там главный…

— Паш, ну откуда такие мысли? — поморщился приятель. — Ведь мы ещё не знаем, что вообще за направленность у этой группы, какие цели они преследуют.

— Не было бы поздно, когда узнаем-то…

При свете восходящего солнца местность в районе Западного шоссе начисто сменила вид, и Молохов начал сбавлять темп, вертеться по сторонам, пару раз останавливался с откровенным сомнением на лице. Потом друзья изучали дорожную карту и спорили. Павлу казалось, что они уже проехали нужный поворот. Саша же утверждал, что, наоборот, тот находился где-то впереди, куда, собственно, и направилась «Мазда» после вынужденной паузы. Прокатившись до незнакомой деревеньки Сопочка, парни вновь засели за карту. Время приближалось к обеду, машин на трассе прибавлялось, небо окончательно просветлело, а рыбацкого посёлочка вдоль реки так и не было. У Володарёва возникло смутное подозрение, что его другу приснились-таки все эти кошмары.

Пришлось вернуться в город, где парни покружили возле дачных посёлков, ведь Венера говорила, что селение перед островом в последние годы переделывали под нужды дачников. Саша стал расспрашивать попутчиков. Странно, но никто из них не слышал про имение Гординских, которое занимало большой остров на реке.

— Значит, приснилось, — констатировал Володарёв, любуясь видом на широкий разлив реки.

Саша был озадачен, уткнувшись лицом в руль. Он вспомнил почти весь маршрут, проделанный с соблазнительной Винес от главной автострады до моста. Только вот где именно девица приказала свернуть, в памяти почему-то не отпечаталось.

— Не нравится мне вся эта ситуёвина, — запаниковал Паша. — Не может поместье таких размеров просто исчезнуть. И ведь Диана о нём тоже что-то говорила, утверждала, что её тётя там дачный участок держит…

— Пошли, — вдруг засобирался куда-то Молохов и без объяснений выбрался наружу, накинув джинсовую куртку.

Он спустился на берег. Юному товарищу только и оставалось, что следовать за ним.

— Если дорога туда пропала или её кто-то хорошо замаскировал, то уж целый остров они скрыть не сумеют, — оправдал свои действия Александр, достав сигарету. — Пройдёмся, посмотрим, подышим свежим воздухом.

Берег тянулся по прямой, временами преграждая путь непролазными кустарниками. Иногда попадались задние дворы элитных коттеджей, которые так же мешали пройти вдоль реки. Обнаглевшие «новые русские» обносили прибрежный участок своих владений высоким забором, за которым беззаботно отдыхали их праздные детки. Невзирая на прохладный день, они играли в пляжный волейбол, купались, пели под караоке, слушали музыку. В воскресенье Паша тоже предпочёл бы нечто в таком духе, но был вынужден плестись за чудаковатым другом, марая любимые чёрные джинсы и лакированные туфли в песочной грязи.

Наконец береговая линия повернула вправо. Стали появляться и первые островки, а на отдельных из них даже проглядывались какие-то строения. Далее раскинулся небольшой порт, но сегодня он пустовал. По реке то и дело с дребезжанием проплывали моторные лодки, а один раз попалась длинная баржа с кучей какого-то хлама на борту. Ещё дальше берег зарастал красноталом, а почва под ногами плавно сменилась болотом. Деревья здесь упирались в самое небо, примыкали друг к другу плотной стеной и скрывали то, что находилось со стороны воды. Наконец, Молохов, взобравшись на очередной пригорок, радостно воздел руки. Рыбацкий посёлочек был найден.

Усадьба Гординских чернела над ним своими таинственными соснами-великанами. Лёгкая дымка продолжала пеленать остров. Стрелка на часах показывала почти полдень, и Павел понял, что порядочно устал от этой пешей прогулки. Александр внимательно изучил ленточку дороги, взбиравшуюся на холм, за которым и пролегала основная трасса. Никакой маскировки там не наблюдалось. Как же они тогда умудрились пропустить этот поворот?

Сам бывший рыбацкий посёлок тосковал без прохожих, хотя в сентябре на дачах имелось полно работы и люди с трепетом тратили воскресные дни на подготовку своих загородных «фазенд» к зиме. Венера не обманула, здесь практически не осталось жилых домов. Одноэтажные сооружения были однотипными и непримечательными. Участки для занятия садоводством поделены поровну. Кое-где глаз натыкался на старенькие машины или крадущуюся под кустом кошку. Но, в целом, посёлок выглядел безжизненным.

Друзья-сатанисты дошли до моста и обменялись мнениями о его размерах. Уже отсюда было понятно, что ворота поместья закрыты, а в глубине двора царит полнейший покой. Но это не остановило ребят. Пятёрка диких уток плавали невдалеке от берега, недовольно крякая в сторону незваных посетителей. Молохов улыбнулся, вспомнив, как вчера едва не придавил одну из них, и дотронулся до решёток. В углу кто-то громко захихикал, напугав парней, и к ним вылетел крупный селезень.

— Глупая птица! — хотел пнуть его взбешённый Володарёв, но Саша вовремя остановил приятеля.

— Филипп их очень любит, так что не будем портить ему настроение…

Ворота, в самом деле, оказались закрытыми и не двигались ни в одну сторону. Пролезть под ними не представлялось возможным, слишком узко, разве что для уток сбоку сделан проём. Попытаться вскарабкаться на чёрные пики опасно, запросто можно пораниться. Со стороны реки остров защищал довольно крутой берег, на склоне которого росла всякая дрянь типа крапивы и чертополоха. Что ж, похоже, в темноте Александр недооценил меры безопасности архитектурного памятника. Тот был защищён не хуже боевой крепости.

Побродив перед воротами минуту-другую, Молохов заметил, как разозливший Пашу селезень прошмыгнул через отверстие и гордо зашагал к жёлтому дому. В тот же миг оттуда донеслись стуки и запах краски. Значит, ремонтники работают без выходных, колдуя над северной частью здания.

— Эй, есть там кто живой?! — прокричал Саша.

Спустя минуту показался пожилой мужчина в перемазанной известью робе — вроде, один из тех, кто вчера участвовал в похоронах.

— Ну? — спросил трудяга, вытирая испачканные ладони не менее грязными рукавицами.

— Мы к Филиппу, — подмигнул ему Молохов.

— Зерданский не принимает, — буркнул мужик, но не ушёл, ожидая чего-то ещё.

— А у нас срочное дело, — добавил Александр и понизил голос, — о том, что было здесь ночью.

— А что здесь было? — усмехнулся рабочий.

— Отмечали денюху Веркуна.

— И чего? — не сдавался тот.

— Слышь, пусти, нам с Филиппом потолковать надо, — вспылил Володарёв. Нервы у него явно сдавали.

— По какому вопросу? У нас вчера всё тихо было, музыка в доме, никто не буянил, в посёлок не ходили.

— Да не поселковые мы, — успокоил его Саша. — К Зерданскому приехали… кое о чём предупредить…

Надежды на то, что этот бдительный сторож откроет незваным гостям, сводились к нулю. Не такой он дурак, как пытается казаться. Однако ситуацию исправил знакомый тонкий голосок со стороны крыльца:

— Открой им…

Венера со своей робкой улыбочкой прохаживалась вдоль широких ступенек в чёрной накидке. Волосы её были взъерошены, как после сна, но это не лишало роковую брюнетку красоты. Ворота вяло скрипнули, пропуская молодых людей, и с грохотом вернулись на место. Ремонтник же быстро исчез.

— Привет, Алек, — пропела Винес и фальшиво смутилась. — То есть я хотела сказать Саша.

— Это мой друг Володарь, — представил он Павла и перешёл к делу. — Мы приехали к Зерданскому, надо с ним потолковать.

— У, какой ты сегодня серьёзный, — манерно закатила глазки «богиня». — Пойдём, лучше напою тебя и твоего друга чаем.

Она провела их внутрь дома, где по-прежнему царил полумрак. Казалось, наступление дня никак не повлияло на зловещую ауру поместья. Следов от чёрных свечей на крыльце даже не осталось, а в вестибюле наблюдалась свойственная дворянским имениям чистота. Интересно, кто успел навести тут такой порядок? Слуги?..

— Хорошо, что я не уехала с остальными, — кокетливо чирикала Венера, направляясь к открытым дверями, сквозь которые проглядывались лучи солнца. — Как чувствовала, что ты сюда ещё заявишься, и не прогадала.

— А разве могло быть иначе после того, что я здесь увидел? — парировал Молохов уже без всяких любезностей.

— Понимаю, — всё в той же манере напевала брюнетка, — ты ошеломлён, для тебя дико присутствовать на антихристианской вечеринке, хотя ты сам далеко не праведник, предпочитаешь изучать колдовство, магию… — Она хихикнула и от чего-то отмахнулась. — Это всё сказки, дорогой мой Саша. Я не колдую и не смотрю часы напролет в стеклянный шар. Я считаю это глупостью…

— А убивать людей для тебя это не глупость?! — прервал её нервный Паша, за что получил недружественный взгляд от Молохова.

Однако Венеру эта реплика никак не напрягла. Она двигалась с той же грациозностью, выводя утренних посетителей на террасу. Здесь, наоборот, раскинулось царство света, было тепло и довольно уютно. Вид заднего двора поместья скрывали молодые ёлочки, а вот всё остальное занимала лучистая панорама реки и дальнего берега. Воистину красивый пейзаж, можно отдать полжизни за то, чтобы лицезреть его вот так каждое утро.

— Я не люблю наедаться после сна, но Фил будет недоволен, если я не испробую все его угощения. — Винес приблизилась к широкому круглому столу с по-домашнему розовой скатертью и дымящимся бронзовым самоваром. — Садитесь, садитесь, чаёк просто изумительный…

Она указала на диван, застеленный клетчатым пледом, а сама зазвенела чашками. Вот кто бы распознал в этой девушке сторонницу жуткого многорукого демона? В розетках и вазочках сверкали сладости: сахар, мёд, варенье. Имелось здесь и масло, судя по всему, деревенского производства, а значит, очень вкусное. Словом, типичная еда без крови или чего-нибудь дьявольского.

— Так что вы там говорили про убийства? — как бы вспомнила девица, устроившись напротив них.

— Почему Зерданский не может уделить нам внимание? — напомнил Молохов о цели своего визита.

— Фил крайне переменчив, — зевнула «богиня». — Может, и примет вас… Так что там за убийства?

— Ульянов, — вмешался Паша, — которого вы ночью замуровали на своём кладбище.

— Ах, вы про это, — будто издевалась над ними равнодушная Венера. — Ну, во-первых, я его не убивала…

— Ага, это проделали мохнатые лапы, которым ты поклоняешься!

— Володарь, тихо, — остановил его приятель и обратился к ночной подруге более спокойным голосом. — Нам известно, как погиб Ульянов. А теперь мы знаем, кто наслал на него вашего демона. Поэтому будет полезней, чтобы твой Филипп не капризничал, а выслушал нас…

— Я и так слушаю, — донеслось вдруг из-за спины, и долговязая фигура прошелестела складками зелёного одеяния.

Парни вскочили, как если бы увидели привидение. Реакцию Павла можно было понять, он встретил необычного смотрителя поместья впервые и сразу удивился его внешности. Сашу же потревожил не сколько облик Зерданского, а его внезапное появление. Всё оставалось, как и вчера: вытянутое худое тело, длинные серые ноги, нереальная маленькая голова с торчащими на затылке рыжими волосёнками. Лицо напоминало инопланетянина из традиционных фильмов ужасов, правда, глаза не такие огромные и посажены близко друг к другу. Наряд у Филиппа снова впечатлял. Когда он возник за их спинами, на нём сидел бархатный зеленый халат. Однако стоило ему обойти стол и потискать Венеру, одежда незаметно сменилась на долгополое платье с каким-то вышитым на груди знаком.

— Ну же, продолжайте, — попросил Зерданский, облокотившись на перила террасы.

— Продолжать нечего, — подавив в себе страх, вымолвил Володарёв. — Вы убийцы и занимаетесь чудовищными делами!

— Дальше что? — Филипп вёл себя как ни в чём не бывало.

— Лапы вашего монстра преследуют меня за то, что я видел, как они убивали Ульянова.

— И?..

— Я требую, чтобы вы прекратили это! — вскричал первокурсник.

— А почему Вы решили, что я смогу Вам помочь? — ухмыльнулся смотритель поместья, и Винес вновь от чего-то отмахнулась, попивая чай.

— Потому что вы создали сатанинскую секту без ведома нашего главного объединения и уж явно без разрешения жреца!.. Если об этом узнают, вас сотрут в порошок вместе со всеми вашими фокусами…

— Как бы вам того ни хотелось, молодой человек, такое никогда не произойдёт, — самоуверенно заявил уродец.

— Ну, я бы на вашем месте не был бы столь категоричен. Вы ещё не знаете Гросса и его боевую дружину. Не поможет ничего, даже эти ваши ручонки из кирпичной стены.

Зерданский промолчал, любуясь сверкающей рекой.

— Господин Филипп, — перевел Молохов его внимание на себя и жестом приказал Паше заткнуться, — на самом деле мы не желаем никакого конфликта, тем более верно служим общим принципам. Сатанистов в нашей области не так-то уж много, чтобы ещё затевать вражду. Особенно сейчас, когда власти всерьёз взялись за нас основательно. Нам с вами хочется дружить и обмениваться опытом. Ваша группа явно перещеголяла наших собратьев по вере и в плане организованности, и в плане магических способностей. Чего лишь стоит этот ваш демон…

— Вы хотите, чтобы мои друзья посватались с вашими? — насмешливо уточнил Зерданский.

— В настоящее время это было бы неразумно, потому что менты не успокоятся, пока не ликвидируют городских сатанистов. Вы же находитесь за чертой города, свои мессы проводите тайно, хотя и привлекаете посторонних, что всё равно опасно в нынешней обстановке. Ладно, что Венера наткнулась на меня, заядлого приверженца сатанизма. Ну а вдруг бы я оказался законспирированным агентом, задача которого выявить скрытых дьяволопоклонников?..

«Богиня» допила чай, свернула конфетный фантик и бросила под стол в урну. Она ещё раз обернулась на главу своей секты, перемигнулась с ним и с прежним радостным личиком заговорила в ответ на речь Александра.

— Ты не представляешь себе истинного положения вещей, Сашенька. Мы не поклоняемся дьяволу или кому бы то ни было ещё. Многорукий Брасус всего лишь защищает нас от остального мира, мы ему многим обязаны, оттого и уважаем. Он казнит и милует, выбирает и принимает, думает и исполняет, мы не в силах приказывать ему, а он нам. Если он заподозрит что-то плохое, то начнёт действовать самостоятельно, а мы должны будем лишь смириться с его выбором, таков закон. Ульянов, которого мы вчера со всеми почестями отправили на покой, был нам верным другом. Мы все искренне доверяли ему. Почему Брасус лишил его жизни, непонятно.

— Очень даже понятно, — вновь сорвался Павел. — Диана мне все рассказала о твоих с ним разборках. Ты отомстила ему, тут и думать нечего!

Винес опять ни грамму не смутилась.

— Давно собираюсь выщипать этой дуре её шевелюру, — с улыбкой произнесла брюнетка. — Мало ей было отбить у меня парня, так ещё и слухи всякие распускает теперь, сучка…

— Молодые люди, — прервал её Филипп и отошёл к стене, — вы явно не годитесь на роль сыщиков да и прав у вас таких нет. Смерть Валерия вас касаться не должна.

— Вот тут вы ошибаетесь, — не унимался Володарёв. — Сегодня этот ваш Брасус оставил на окнах моей комнаты свои кровавые отпечатки. Что он от меня хочет? Я же не состою в вашем клубе и узнал о нем только сегодня.

— Не имею понятия, он не мог преследовать посторонних, — нахмурился смотритель. — А с чего вы решили, что это он?

— Это он, — настоял Саша, поддерживая нервного друга. — Никто другой не мог оставить эти следы на четвёртом этаже, да и имечко он там своё выгравировал без ошибок. Крайне заботливо с его стороны…

На лицах Зерданского и Винес впервые промелькнула обеспокоенность.

— В общем-то вы правы, — продолжил Молохов, — нас с Володарем это не должно касаться до той поры, пока вы не примете нас в свой клуб.

Филипп развернулся с презрительной ухмылкой, и одежда на нём снова поменялась. Теперь он имел плащ, под которым скрывались жакет и тёмно-зелёные брюки.

— Я не принимаю неофитов, — заявил уродец. — Я вообще ничего не решаю…

— Ах, ну да, этим заведывает ваш… демон, — догадался Саша, подмигнув побледневшей Винес.

— Зачем вам наше общество? — спросила она так, будто волновалась за них.

— Мы хотим попробовать, — улыбнулся сатанист.

— Что значит попробовать? — возмущённо произнёс Зерданский, откинув полы своего плаща. — Вы же знаете, что пробовать тут не получится. У вас, сатанистов, такие же законы — или входи, или уходи, никаких попыток и проб.

— Да-да, уходят из вашего закрытого клуба только вперёд ногами, как вышло с Валерой. Но лично я за себя могу дать гарантию, что в этом плане не подведу. Как раз подыскивал себе нечто в духе ваших обрядов.

Филипп перевёл вопросительный взгляд на Павла.

— Если честно, — промолвил юноша, — то я не знаю, надо ли мне это… Главное, чтобы этот ваш монстр отстал от меня.

Смотритель обошёл их и принялся важно прогуливаться по террасе, обдумывая какое-то решение. Венера волнительно следила за хозяином. Ребята тоже обернулись на него, выжидающе замолчав. Дойдя до другого конца, Зерданский замер и оглянулся через плечо.

— Приходите 23-го числа, — объявил он по-прежнему невозмутимым голосом. — Никому о своих намерениях ни слова. С вами должны быть четыре птицы, любые, сгодиться и попугай, лишь бы не сельскохозяйственного назначения. Ещё потребуется розовое масло, мои запасы исчерпаны, так что прихватите с собой на всякий случай. Ждём вас вечером, но до захода солнца.

Парни молча кивнули, поблагодарили за внимание и за чай, к которому так ни разу и не притронулись, и быстро ушли. Провожать их Венера не стала, с мрачным видом уставившись на смотрителя поместья. Они протянули паузу, пока гости не исчезли за воротами поместья. Скрип старого металла был отчётливо слышен здесь. Когда же сатанисты покинули пределы усадьбы, Зерданский вернулся к столу, запахнув зелёный халат.

— Что ты о них думаешь?

— Это безумие, Фил, — тут же вскипела девушка, замахав руками. — Я тебя не узнаю, что с твоими мозгами?!

— Не ругайся, мы поступили мудро. Твоего Сашу проверят. Если он действительно годится для нашего дела, он будет принят. А что касается мальчишки, то он умрёт в ту же ночь, не успев ничего понять.

— По мне, так пусть Кабал кончит его сегодня же, пока Брасус не успел этого сделать…

— Терпение, Винес, терпение, — утешил её Филипп и наградил ласковым прикосновением к щеке, — пусть он позабавится с ним напоследок…

Глава 6 Стена удовольствия

Политические мысли Платона и Аристотеля навевали на многих первокурсников тоску. И уж тем более этот маразм раздражал Павла, абсолютно не настроенного в эту пятницу на лекции профессора Тихоновского. С самого утра, а если точнее, то всю ночь… Нет, даже не так — всю неделю, прошедшую с момента посещения усадьбы Гординских, он ощущал себя как на иголках. Спать удавалось немного, каких-то три-четыре часа, после которых парень просыпался в холодном поту. Опять жуткий сон, опять один и тот же кошмар. И каждый раз напуганный до нервной дрожи Володарёв первым делом проверял окно. После того кровавого рисунка на нём больше не появлялись никакие следы, но он чувствовал, что демонические руки рядом, что они следят за ним, как голодные волки за беспомощным ягнёнком.

— Пошли курить, — толкнула его Зоя, на лице которой практически не осталось синяков.

За минувшую неделю она на свою голову записалась в ряды КВН и каждый день была вынуждена ходить на репетиции. Хотя, судя по виду, Смирдина не жалела о таком выборе.

Перемена почти всех выгнала на улицу, охваченную вот уже вторые сутки мерзопакостным дождём. Крыльцо, как всегда, бурлило студентами, а над стоянкой перед институтом поднимался сигаретный смог.

— Лишь бы физрук не выгнал нас на стадион, — переминался с ноги на ногу замёрзший Гена.

— Вряд ли наш спортзал готов принять столько народа, — мотнула головой Зоя, сделав пару затяжек. — Дмитрий Степанович обязательно поиздевается над нами и заставит бегать прямо под дождём, вот увидите…

Павел был немногословен. Он слушал подругу без внимания и больше беспокоился насчёт сегодняшнего вечера. Молохов звонил накануне. В последние дни он занимался отловом птиц на огороде своего дяди и уже набрал нужное количество ворон и голубей, так что Володарёву не пришлось утруждать себя посещением птичьего рынка. Как-никак, даже самый облезлый попугай стоил намного дороже сытного куриного филе.

— Кстати, ты заметил, что-то никто и словом не обмолвился насчёт похорон нашего декана, — не вовремя припомнила Смирдина, глядя, как Паша выкуривает уже вторую сигарету. — По-моему, прошло уже достаточно времени, чтобы организовать панихиду.

Парень мотнул головой. Перед глазами застыла картинка из сегодняшнего сна. Как и в другие ночи, он брёл в кромешной тьме к полоске света, придерживаясь за шершавую стену. Незнакомое помещение выводило в узкую комнату, а там творилось нечто странное. Множество маленьких чертят прыгали вокруг кирпичной выкладки, дёргая безжизненные тела, которых придерживали конечности Брасуса. Они напевали неприличную песенку, стуча копытцами о пол и наталкиваясь друг на друга. Но за этим лицедейством Паша не замечал, как сзади к нему тянутся другие демонические лапы.

— Эй, ты чего? — Зоя помахала ладонью перед его лицом. — Пошли, пара начинается.

Подозрения Смирдиной оправдались. Тренер поджидал студентов прямо на перекрёстке, дабы те не успели зайти в здание университетского спортзала, в котором администрация института арендовала помещение для своих подопечных. Наверняка к сегодняшнему дню физрук успел замыслить что-нибудь оригинальное. Не зря же он поддерживал рукой связку алюминиевых обручей и скакалок, которую мигом доверил нести Бутову и ещё двум первокурсникам.

— Как заведено, сначала три круга вольным бегом, затем у юношей отжимание и подтягивание, а у девушек мостик и переворот, — «порадовал» их Дмитрий Степанович, провожая студентов на поле.

— Что, прямо под дождём?.. — возмущённо уточнила староста Властина.

— Разве это дождь? — усмехнулся мужчина. — Покапает и перестанет. Вперёд, выполняйте задание!..

Студенты на скорую руку заперли свои сумки кто на замок, кто на хитрый узел. Многие вытащили все ценности и попрятали в спортивную форму. А некоторые девицы и вовсе прихватили ридикюли с собой. Никому не хотелось повторять судьбу пострадавших неделю назад сокурсников. Впрочем, как выяснилось позже, совсем не зря.

На протяжении часа преподаватель по физвоспитанию проделывал с подопечными немыслимые вещи: заставлял бегать целых шесть кругов, кричал на бестолковых девиц, когда те брезгливо строили «мостики» на постеленных поверх мокрого газона пакетах. Рассерженный тренер отобрал у них целлофановые мешки, сославшись на то, что их использование опасно, и студенткам пришлось продолжать акробатические упражнения по локти в грязи. Хотя отжимание обернулось не менее приятным занятием, и у многих парней быстро запачкалась одежда. Затем девчата совершали кувырки. Нет, физрук не потребовал упираться о мягкую землю головой. Приём состоял в том, чтобы с разбега или с места осуществить переворот, опираясь на ладони. Особенно интересно это получилось у двух мусульманок, никогда не расстававшихся с платками. Когда у одной из них худо-бедно получилось встать на руки и задрать ноги, другая запричитала что-то по поводу вывалившейся косички, и удачно начатое упражнение пошло насмарку. От страха девица потеряла стойку и рухнула в мокрую траву, разбрызгав вокруг себя грязь. За такие шалости обе были выгнаны со стадиона с неудовлетворительными оценками.

— Не поняла, — промычала Регина, надев мокрые очки. — А где моя сумка?

Уставшие студенты кинулись к собственным вещам, проверяя, всё ли на месте.

— Ай-ай, и у меня сумочка пропала! — запищала Зоя, вертясь по сторонам. — Да что же это такое-то…

— Барсетка, — прошептал Гена, распихивая дипломаты и рюкзаки. — Барсеточка моя…

— В чём дело?! — рявкнул неутомимым басом тренер.

— Наши вещи… — всхлипывая от истерики, промямлила Региночка. — Украли, снова украли!!!

— Слава богу, у меня целая, — прижала к себе Властина мокрый рюкзачок.

— Рано радуешься, что там у тебя вон из дырки торчит? — указала на неё Вика, «бабочка» которой болталась сейчас на затылке.

— А-а-а! — вскричала Анастасия. — Порезали сумку, сволочи, порезали!..

И принялась лихорадочно рыться в ней.

— Вот я дура-то, вот дура, — повторяла Смирдина, суетясь между лавками. — А там паспорт, ключи, деньги, конспекты, визитки…

Удивительная ловкость! Как воришка успел «прошерстить» вещи первокурсников и даже забрать с собой несколько сумок?!

— Та-а-к, — протянул недовольный преподаватель. — Со стадиона никто не выходил и не входил, это я вам говорю с полной уверенностью.

— Ага, прям так трудно перепрыгнуть через забор, — заметил Бутов, и девушки вновь загоготали.

— Куда?! — то ли спросил, то ли прикрикнул преподаватель. — Там не пролезть да и видно было бы. Хватит разводить нюни, будем проводить обыск.

— Опять, — закатила глазки Виктория. — Может, лучше вызвать специалистов? Всё-таки второй случай и ущерб немалый.

— Разговорчики! — осёк её Дмитрий Степанович. Спорить с ним было бесполезно.

Следующие полчаса тщательно досматривали чужие сумки, выворачивая наизнанку личную жизнь каждого присутствующего. И хотя все они намеревались стать юристами, ни один не воспротивился незаконным действиям тренера. Да и можно ли? Если протестуешь, значит, не чист на руку. Вот такой замкнутый круг.

Естественно, ни у кого ничего найдено не было, кроме тех любопытных деталей, что обнажали причуды некоторых первогодок. Например, у Бутова нашли целую упаковку презервативов, а у Вики пакетик с огрызками яблок. Когда обшаривали Володарёва, носившего с собой скромный пакетик с тетрадками, обнаружили два пузырька с розовым маслом. Он приобрёл их в университетской аптеке ещё утром для вечернего мероприятия. Теперь все будут думать, что он любитель массажа или ещё чего-нибудь этакого.

— Нет уж, вы как хотите, а я пойду в милицию, — заявила Властина после неудачного обыска. — В прошлый раз плеер, а сегодня маникюрный набор с кошельком. Это уже чересчур.

— Ага, а потом все дружно будем ходить на допросы, — подметила расстроенная Зоя, стоя под зонтом рядом с Павлом.

— У меня нет времени на всё это, через пару часов надо уезжать, — сообщил Володарёв, застёгивая куртку. — А в целом, поддерживаю идею обратиться в компетентные органы. Второй случай кражи — это не шутки…

Он отдал зонт приятельнице, а сам в числе других счастливчиков, чьи вещи избежали шаловливых рук воришки, двинулся к выходу.

* * *

Саша уже в пятый раз просигналил под окнами девятиэтажки, недоумевая, почему друг задерживается. Паша выглядывал с лоджии, махал рукой, однако вновь пропадал на целые минуты. Пришлось заглушать двигатель и переться на четвёртый этаж.

— А-а-а, у-у-у, — раздавалось из-под двери приятельской квартиры. — Ну почему-у-у…

Даже расхотелось стучаться. Открыли не сразу, где-то на пятый или шестой звонок. В прихожей стояла темнота, а из кухни доносился истерический плач.

— Да успокоишься ты уже наконец?! — проворчала Элина Евгеньевна и кивнула Молохову вместо приветствия.

Перед ней на табуретке сидела девушка неопределённого возраста, вся зарёванная, лохматая, с дрожащими руками и в мятом костюме. Она сморкалась в здоровенный носовой платок и при этом пыталась что-то произнести. Мать Павла, впрочем, тоже не имела счастливого вида, схватившись за телефон и нервно набирая какой-то номер. Володарёв вынырнул из недр квартиры и позвал в свою комнату.

— Что это у вас тут за драма? — полюбопытствовал Саша, в очередной раз посмотрев на часы. — Нам пора в Гординское. Забыл, что Филипп велел явиться до захода солнца?

— Тут такое дело, — поджал губы приятель. — Кажись, мой несостоявшийся отчим убил ночью своего сынка…

— Это который закатил скандал в ресторане? — уточнил парень и присел на подлокотник широкого кресла. — Ну и ну.

— Павлик, я забыла номер сотового Кирилла, принеси мою записную книжку, — попросила Элина Евгеньевна из кухни.

— Я даже не знаю теперь, как быть, — вернулся Володарёв в комнату, исполнив просьбу родительницы.

— А как, из-за чего они повздорили? — недоумевал Молохов. — Неужели из-за квартплаты?..

— Симочка, ну, сядь, ну, куда ты собралась? — запричитала женщина из коридора, в котором зажёгся свет.

— В милицию, — всхлипнула девица и вновь заревела.

Парни вышли к ним с хмурыми лицами.

— Ты уезжаешь? — удивлённо обратилась к сыну Элина Евгеньевна, так никуда и не дозвонившись.

— Мам, отменить нельзя, — загудел Паша, словно отпрашиваясь. Вообще, Александр заметил в нём большие перемены. Ещё в мае юноша мог без спроса пропасть на несколько дней, уехать вместе с сектантами в соседний регион или на природу. Теперь же в нём поселился пай-мальчик, и это не очень нравилось Молохову.

— Лина Евгеньевна, нас люди будут ждать, нехорошо прям, — заступился за него Саша. — У вас, конечно, горе, но ведь этот Кирилл Константинович вам никем не приходится…

— А-а-а, бедный папа-а-а, бедный Валька-а-а, — завизжала Симона, в истерике чуть не рухнув на пол.

Женщина тотчас принялась её успокаивать и повела обратно на кухню.

— Давай-давай, живо, — поторопил Александр приятеля, пока дамы заняты своими делами. Если начать объясняться, это растянется ещё на полчаса. Меж тем до захода солнца остался драгоценный час.

Володарёв быстро нацепил ботинки, прихватил с вешалки зонтик, проверил в кармане пузырьки с розовым маслом и вышел в подъезд.

— Вот уж не думал, что этот мужик окажется настолько слабохарактерным, — рассуждал Павел, выдувая сигаретный дым в приоткрытое окошко «Мазды». — После того, как мы с мамкой оставили их разбираться возле кабака, он вроде умотал к себе. Детки его остановились в гостинице «Столичная». Ночью Симка услышала шум в соседнем номере. Пока собиралась, пока выбегала в коридор, её братца-то уже и забрали.

— В смысле папаня со своей охраной? — уточнил Молохов, остановив автомобиль на перекрёстке.

— Да, видимо они. А на утро этого Вальки и след простыл. Симка ринулась к пахану, а тот вдрызг пьяный, ничего не помнит, а одежда в крови.

— Ну и ну, — в который раз изумился товарищ и посмотрел в окно.

Рядом остановились ржавые «Жигули» третьей модели. В их салоне сидел мальчик лет шестнадцати и важно покуривал нечто, зажатое в мундштуке. Саша ткнул друга локтём и указал на малолетку. Картина была, мягко говоря, странная.

— Чё зыришь, ушастый? — невежливо отозвался паренёк у Володарёва.

— Хочешь такие же уши, иди сюда, оттяну, — ответил нескромный Паша одурманенному юнцу.

— Чё сказал?! — возмутился тот. — Ты щас в табло получишь…

Договорить гневную фразу он не успел, ведь Саша тронулся с места, дождавшись зелёного света.

— Как-то смутно я себе представляю, чтобы Кирилл кокнул собственного сына из-за неоплаченной квартиры, — продолжил Молохов животрепещущую тему, набирая скорость. — А Валька этого хоть нашли?

— Будто не знаешь, как нынче избавляются от тела, — усмехнулся Паша. — И ведь, по идее, они разругались с моей лёгкой руки, вот что самое интересное.

— Ох и хитёр же ты, Володарь, — замотал головой Александр и остановился перед поворотом налево, откуда начиналось Западное шоссе, — быстро решил проблему, в два счёта избавился от несостоявшегося папочки.

— Да молчи ты, я такой цели не ставил…

Теперь закончить фразу не сумел Павел. В зад «Мазды» что-то внезапно врезалось, и парни ударились головами о приборную панель.

— Эй, крысы, щас я вас раздавлю! — заорал знакомый заплетающийся голос, и заднее стекло покрылось трещинами.

Саша нажал на газ, проехал ещё несколько метров и, остановившись у тротуара, спешно вылез наружу.

— Ой, ой, ой! — тут же закричал он. — Володарь, он сейчас…

Слух пронзил очередной грохот, и переднее боковое стекло повторило судьбу заднего. Паша отпрыгнул на водительское кресло, глядя, как обкуренный подросток машет бейсбольной битой.

— Кретин, что ты творишь! — зарычал Молохов и пнул ненормального, пока тот отвлёкся на скрытого в салоне первокурсника.

Псих отскочил на трассу, и следом раздались автомобильные сигналы. Мальчишка едва не угодил под колёса КАМАЗа и вернулся к безумной затее, стукнув своим оружием по крышке бензобака.

Тем временем Павел сел за руль и рванул вперёд. На тротуаре он развернулся и заметил, что придурок ковыляет к нему с поднятой дубиной. Вновь нажав на газ, Володарёв помчался вдоль дороги к раскрытому перед перекрёстком Жигулёнку и затормозил аккурат перед дверцей водителя. Под руку попался баллонный ключ, лежавший у Саши почему-то рядом с рычагом коробки передач, и этот тяжёлый инструмент проехался по лобовому стеклу вражеских «Жигулей». Паша сдал назад, объехал бегущего к нему мальца и остановился возле поджидающего Молохова.

— Я тебя ещё найду! — орал подросток. — Ты от меня не скроешься!!!

Саша показал ему средний палец руки, сел на пассажирское кресло, и «Мазда» двинулась дальше, пока психопат не решил нагнать их опять.

К вечеру дождь поутих и начал капризничать: то польёт пару минут, то перестанет. Но ожидать просветления на небе не стоило. Над широким пространством реки тянулся сплошной фронт из тяжёлых серых туч.

— О, дьявол! — в сотый раз выругался Саша, осматривая помятый зад автомобиля, испорченные стёкла и фары. — Надо было угробить этого гада…

— Вас обидели? — спросила встречающая их дама, жеманно покуривая тонкую сигарету. — Вот незадача. Надо будет сказать Унцу, чтобы отрихтовал и заменил детали…

— У вас здесь и машины ремонтируют? — удивился Молохов, отряхивая ладони от пыли.

— У Филиппа десять машин, — похвасталась женщина. — Плюс гости всегда на колёсах. Он даже завёл себе личного механика. Это удобнее, чем таскаться по автосервисам.

— Круто, — недружелюбно прохрипел Володарёв, сумев открыть мятый багажник, в котором сбились в кучу три клетки и большая походная сумка.

Студент вытащил одну из птиц и оценил её состояние. Сизый голубок замахал было широкими крыльями, но вдруг замер и лёг на бок без движений. Ещё живая пара стрижей приняла неестественную позу, высунув через решётку открытые клювы.

Перепуганный Паша достал следующую клетку и обнаружил в ней таких же безжизненных птиц. Один за другим они откидывали лапки прямо у него на глазах, и парень впал в оцепенение.

— Я умру, — прошептал он, выронив клетки из ослабевших рук, — как Ульянов…

— Не неси чушь, — обозлился Молохов, вытряхивая тушки на землю. — Они сдохли от столкновения, этот урод так врезался в багажник, что ни одна б тварь не выдержала.

— Как же теперь быть с ритуалом? — забеспокоилась неведомая дамочка, брезгливо осматривая мёртвых ворон и голубей, которых наловил предприимчивый Александр.

— Оставьте их, — скомандовал Зерданский, неожиданно появившись из-за спины, и приветливо улыбнулся парням. — Мы ждём вас и, честно говоря, уже забеспокоились.

— Сатана сегодня с нами, — произнёс Саша популярную в подобные дни фразу, но Филипп на это никак не отреагировал.

— Страх — слишком человеческое качество, чтобы его имел один из нас, — заявил он в укор студенту и с презрением посмотрел на мёртвых птиц. — Как сатанист ты кажешься очень нервным.

В темном дверном проёме сверкнули жёлтые глаза. Кабал был сегодня не в духе, впрочем, как и в прошлый раз. Брат Венеры странно поглядел на гостей и исчез.

— После заката вас начнут готовить, — сообщил смотритель поместья. — Брасус подпускает к себе с полуночи.

— А что конкретно он будет с нами делать? — поинтересовался Молохов, подхватив сумку, и последовал за ним к крыльцу.

— Никто не знает, — ответил Филипп. — Вы будете с Брасусом один на один… вернее, вдвоём, вас же двое. Но видеть друг друга не сможете.

Володарёв закрыл багажник, ещё раз с трепетом посмотрел на дохлых птиц и догнал Молохова.

В усадьбе царила умиротворяющая тишина. Немного странно, учитывая знаменательность сегодняшнего дня. Помнится, в равноденствие Молохову с товарищами удавалось вытворять весьма интересные вещи. Весной они выезжали в Тогорский лес и там устраивали настоящую вакханалию, благо, погода позволяла и люди были настроены по-боевому. Что же будет происходить этой ночью, Саша представлял себе смутно и испытывал определённые опасения. Смотритель проводил их в столовую, где уже был накрыт нехилый стол. Несколько видов салата, рыба, плов — это не могло не вызвать аппетит. Кабала поблизости не было. Молохов надеялся пожать ему руку, дабы выразить свою признательность и дружеские намерения, однако подозрительный родственник Винес не встретил их ни в вестибюле, ни здесь. Куда же он спрятался?..

— Вино, — объявил Зерданский, щёлкнув пальцами, и к ним вышли две женщины в форме горничных, которые принесли бутылки.

— Мы должны опьянеть? — предположил Молохов, поскольку такое часто требовали некоторые ритуалы «чёрного» учения.

— Вовсе не обязательно, — разочаровал его Филипп и усадил молодого сатаниста на стул, пододвигая салатницу. — Ужинайте, вам необходимо подкрепиться.

— Я не хочу, — заартачился бледный Паша, впечатленный умершими птицами.

— До завтрашнего утра поесть больше не удастся, — вставил уродец, разгладив складки на своём длиннополом зеленом платье.

— Ты будешь, Володарь, — в приказном тоне ответил ему приятель, пробуя блюдо из свеклы.

Бокал возле первокурсника вмиг наполнился, и женщина в белом переднике услужливо поклонилась и отошла к стене.

— Мои друзья подъедут позже, где-то около девяти, — поведал смотритель, поправив на этот раз зелёный плащ перед тем, как сесть во главе стола. — Сами понимаете, многие работают, учатся, да и конец недели…

— А Венера? — приступив к плову, спросил Саша.

— Непременно, она очень переживает за вас обоих, — расплылся в улыбке Зерданский и строго глянул на притихшего Володарёва, отчего тот залпом выпил кроваво-красный напиток.

— Если всё пройдёт нормально, к вашему культу можно будет привлечь ещё нескольких достойных людей, — предложил Александр и тоже отпил немного вина. — У нас есть толковые ребята. Уверен, они с охотой присоединятся к нам, узнав о могуществе вашего демона.

Зерданский поморщился при упоминании последнего слова, но вернул себе хмурую улыбку, попеременно поглядывая то на Павла, то на его закадычного друга. Служанки не выпускали из рук бутылки, подозрительно наблюдая за гостями. Дама с сигаретой тоже молчала, щипая чёрный хлеб. Ко всему остальному она предпочитала не притрагиваться, равно как и другие присутствующие, кроме голодных парней.

— Брасус не демон, — заговорил Филипп каким-то странным голосом, и глаза его стали увеличиваться. — А мы не сатанисты, я устал уже говорить об этом.

— Ах, ну да, — замялся Молохов, вытирая губы мягкой салфеткой, и вдруг ощутил приступ тошноты. — Я бы… Я просто исхожу… из того, что вы поклоняетесь демону…

— Не демону! — ударил ладонью по столешнице смотритель, и его костюм на глазах начал трансформироваться в доспехи из необычного зелёного металла.

— Я… Я… — Молохов стал задыхаться, повернувшись к приятелю, который с трепетом посмотрел на опустошённый им бокал и негодующе уставился на Зерданского.

Теперь его лицо не казалось маленьким, а глаза сделались чёрными-пречёрными как у настоящего инопланетянина. Уродец злорадно ухмыльнулся и тоже уставился на оцепеневшего студента. Саша закашлял, выплёвывая кровь, и грохнулся со стула на пол. Володарёв остался на месте. Филипп, словно здоровенный паук, беззвучно вскарабкался на стол и принял позу, точно вот-вот собирается прыгнуть на беззащитного Павла.

Привёл первокурсника в чувства резкий удар по затылку, после которого сзади раздался звон стекла. Одна из женщин-горничных разбила о его череп бутылку с вином, но просчиталась. Паша оттолкнул её на стоящий поблизости столик с колёсиками и взялся за спинку стула, готовясь отразить атаку другой прислуги. Та, оскалившись, покрепче сжала винную бутыль. Хорошенько размахнувшись, она налетела на него. Павел увернулся в сторону и двинул её стулом по лицу. Следующая опасность исходила от раскачивающегося Зерданского, который напоминал сейчас птицу с большеглазой башкой да вдобавок в странных доспехах. Запустив в парня салатницей, он раскрыл серый рот и закряхтел подобно утке. Сбив снаряд, Володарёв споткнулся о поверженную им официантку и рухнул на разломанный столик-тележку.

В столовую ворвались дополнительные силы. Двое ребят в чёрных кожаных плащах и с невероятно жёлтыми глазами попытались обступить упёртого юнца, но тот швырнул в их сторону что-то металлическое и заставил одного из них застонать от боли. Павел прыгнул к крякающему Зерданскому, убегая от Кабала и его дружка по имени Корп. Они разошлись, угрожая накинуться на смельчака с обеих сторон стола. Впрочем, и без них смотритель поместья успешно наступал на Пашу, ударяя по скатерти чем-то тяжёлым и острым. Парень пригнулся и стал кидать в желтоглазых посуду с угощениями. Брат Венеры едва успевал увёртываться от летящих в него тарелок и вазочек, а вот его напарник постоянно получал по лицу то салатом, то блюдом с пловом. Перепрыгнув через перепачканного едой Корпа, Павел с грохотом приземлился и тут же сморщился от хруста в лодыжках. Больно, но размышлять по этому поводу нет времени. Дама с зажжённой сигаретой любезно пропустила его к выходу и даже ободряюще подмигнула.

В холле по-прежнему царила сумрачная пустота. Пробежав на гудящих ногах до монолитной лестницы, Паша хотел свернуть на второй этаж, однако смекнул, что находиться в здании не самый лучший вариант, и ринулся на крыльцо. Выпитое вино действовало снотворно и уже сказывалось на равновесии. Заметив, что ворота перед мостом закрыты, он бросился к окутанному дымкой фамильному кладбищу Гординских.

Тучи успели окутать остров, обещая вот-вот пролиться дождем. Стало гораздо темнее, и Паша вдобавок к гудящей голове и ноющим лодыжкам ощутил прилив страха. Что нужно этим придуркам? Что они затеяли? Для чего пытались оглушить его и усыпили Молохова? Однозначно надо удирать с этого острова к чертям собачьим и звать на подмогу всю сатанинскую братию. Ему с самого начала не понравился ни сам Зерданский, ни Сашина затея. Теперь ему приходилось скрываться от странных желтоглазых парней, которые бежали следом.

Поскользнувшись на грязи, Володарёв приметил в металлической ограде острова крупную щель и, вместо того, чтобы прятаться за широкими соснами, кинулся туда. Корп двинулся ему наперерез, замахнувшись каким-то оружием. В воздухе что-то просвистело, и голова Павла едва не разбилась вдребезги, увернувшись от топора. Лезвие впилось в ствол ближайшего дерева. Желтоглазый огрызнулся, стряхнул с себя остатки салата и продолжил нагонять шустрого первокурсника. Кабал, обнаружив, что жертва сменила направление, поспешил к напарнику. Проскочив сквозь проём в решётках, Володарёв оттолкнулся ногами от края обрыва и полетел в воду. Сзади снова просвистел топор, но задеть студента он не успел.

— Чёрт бы его побрал! — прорычал Кабал и заскрежетал зубами прямо как настоящий волчара.

— Далеко не уплывёт, — заверил его Корп, облизывая губы. — Поймаем его на том берегу…

— Нет, — категорично заявил Венерин брат, вытаскивая наточенный топор из мощной сосны. — Я разберусь с ним сам. А ты возвращайся в дом и позаботься о другом. Ох и повеселимся же сегодня!..

Вода на удивление оказалась тёплой. Паша поплыл в направлении посёлка, разгребая перед собой скользкую тину. Несколько диких уток закрякали справа, дружной стайкой суетясь у опор тёмного моста. Двигаться становилось всё труднее, голова тяжелела, а в глазах двоилось. То, чем напоили Володарёва, начинало отравлять кровь. Но ничего, Зерданский и его олухи ещё поплатятся. Их разгонят сегодня же, прямо ночью. Сожгут заживо! Пусть не надеются, что их неудавшийся пленник заснёт и утонет! Впрочем, было странно, что его никто не преследовал ни по воде, ни по мосту. Главное, удалиться от поместья, а уж там как-нибудь…

К моменту, когда Павел добрался до песчаного берега, силы были практически на исходе. С неба хлынул дождь, а от моста подул пронзительный ветер. Посёлок, как и прежде, казался пустынным. Поблизости не было никого, кроме скопившихся у дороги уток. Пернатые возмущённо галдели. Их было столько, что вряд ли хватило бы охотников, способных перестрелять всю эту свору. Паша, полежав на мокром песке пару минут, не обращал на них особого внимания, а когда решил продолжить побег, натолкнулся на необычное препятствие. Пернатые во главе с важным селезнем загородили ему проход. Володарев не стал даже разбираться, в чём тут дело, и сразу принялся без всякой жалости пинать их во все стороны. Утки с воплями разлетались то вправо, то влево, однако меньше их не становилось. Плюс ко всему пара отчаянных селезней укусила юного сатаниста за ногу, едва не разодрав мокрые штанины джинсов. Ничего не оставалось, как отступить к воде и обойти эту бешеную стаю, но птицы вовсе не собирались выпускать беглеца на берег.

Остров, подобно гигантскому киту, чернел над ковыляющим вдоль реки Павлом. Над ним несколько раз сверкнула молния. Гогочущие утки постепенно растеряли свою храбрость и уже отставали от убегающего парня. Когда их количество заметно убавилось, Володарёв вылез обратно на песок и повторил попытку прорваться к деревьям. Пнув нескольких наиболее смелых птичек, он очистил себе путь к пролеску и нырнул в жёлто-зелёную листву. Здесь его ожидал неприятный сюрприз.

Пролесок на деле обернулся опушкой леса, который примыкал к бывшему рыбацкому поселению с запада. К тому же, местность тут была болотистая, а сквозь берёзки и осинки проглядывалась зеркальная поверхность воды. Вероятно, там расположился какой-нибудь залив или рукав основной реки. Так или иначе, но задерживаться тут Паше совершенно не хотелось. Проклиная невменяемых уток, оставшихся на берегу, он вылез к заросшей мхом полянке и перевёл дыханье. Ещё чуть-чуть, и он спасён. Там Паша выберется на дорогу, тормознёт первый попавшийся автомобиль и потребует довезти его до города. А если хозяева машины откажутся, он просто-напросто выкинет их из салона и сам сядет за руль. Не та ситуация, чтобы быть вежливым.

Вой, раздавшийся откуда-то спереди, потревожил его размышления и сотряс макушки молчаливых деревьев. Павел замер, придерживаясь за старую осину. Ноги и руки гудели, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Запрокинув голову и закрыв глаза, Володарёв вслушался в посторонние звуки. Дождь умыл его разгорячённое лицо. Ну кто ещё там может так истошно выть? Вряд ли волк. Что он потерял возле дороги?.. Значит, какая-нибудь из окрестных собак, случайно забредшая в дебри перед лесной речкой. Паша приободрился и продолжил путь, уже не боясь повстречать врагов. Наверное, поэтому для него стало шоком появление желтоглазого Кабала, который спокойно дожидался беглеца у тёмного водоёма перед поваленными берёзками. На его ухмыляющейся физиономии не промелькнуло ни тени тревоги. Он словно знал, что студент уже не сможет от него скрыться. Да и далеко ли убежишь по болоту, когда вокруг сгущается тьма?..

— И не пытайся, — предупредил его Володарёв, остановившись в растерянности у облезлой ивы. — Мои духовные братья сотрут тебя и твоего Зерданского в порошок!..

— Ну-ну… — усмехнулся Кабал и набросился на парня с занесённым топориком.

Они упали на мох, разбрызгивая грязь, и принялись драться. Правда, продолжалось это недолго. Павел пару раз пнул желтоглазого в живот, но тот, хорошенько прицелившись, ударил его смертельным оружием аккурат по темечку и расслабился. Парнишка выкатил голубые глазёнки, его челюсть отвисла, а по лбу заструилась горячая кровь, которая вмиг оросила землю. Последнее, что ощутил студент, это яркую вспышку перед глазами, после которой всё погрузилось во мрак.

Кабал выдернул топор из рассечённого черепа первокурсника, отёр окровавленное лезвие о подол своего плаща и сыто улыбнулся от удачно завершённой охоты. И получаса не понадобилось, чтобы исправить собственную оплошность. Теперь есть, чем похвастаться перед товарищами и оправдаться перед Филиппом. Пока Паша содрогался в смертельных конвульсиях, желтоглазый спрятал топор во внутренний карман и взялся за ссохшиеся берёзы, который были наполовину погружены в воду лесной речки. Идеальное место схоронить труп. Течением его вряд ли унесёт, к тому же в этом участке приличная глубина и сплошные водовороты. А уж из омута тело никуда не денется.

Кабал вернулся к моховой полянке, убедился, что парень мёртв, осторожно поднял его и двинулся обратно. Кровь продолжала обильно вытекать из раздробленной головы, оставляя после себя чёткий багровый след. «Не беда, — подумал желтоглазый, бросив парнишку с камнем на шее в мутную воду, — ливень всё промоет, и назавтра здесь ничего не останется». Он отряхнул мокрые ладони, отёр рукавом лицо и со счастливой улыбкой вернулся в чащу.

* * *

Радостный смех и десятки бодрых голосов — это первое, что услышал Саша, когда очнулся от долгого тяжёлого сна. В голове была каша, глаза зудели, а на зубах скрипел песок. Сплюнув, он понял, что от этого чувства не избавиться и решил изучить обстановку, в которой оказался. Во-первых, вокруг темно. Во-вторых, как-то слишком холодно, не спасает даже джинсовый костюм. Понадобилась минута, чтобы осознать, что этого костюма на нём уже нет. Он был абсолютно голым, не считая тяжёлых оков на ноющих запястьях. Что произошло и куда подлые демонопоклонники дели Павла, Саша мог лишь догадываться. Единственное, что удалось хорошо различить в этом бедламе, — это голоса, много голосов. Они обсуждали вполне рядовые вещи: пасмурную погоду, победу областной футбольной команды на недавнем чемпионате, очередное сезонное подорожание продуктов, терпкость преподнесённого сегодня вина и так далее. Молохов какое-то время вслушивался в этот гомон и даже успел разобрать тембр хихикающей Венеры, которая сегодня хвасталась перед всеми своим окончательным переводом на бюджетное отделение университета. По этому случаю уже было провозглашено два тоста.

Устав от неведения и затёкших конечностей, парень попытался сдвинуться с места и тут же упал на что-то липкое и холодное. Вероятно, простая грязь, но всё равно неприятно. Он поднялся, придерживаясь за выпирающие грубые кирпичи, и всмотрелся под ноги. Зрение понемногу возвращалось к нему. Саша уже осознал, что находится в узком коридоре, который замыкал тупик. Избавиться от цепей, сжимающих руки, не получилось, и сатанист шагнул вперёд, ища источник всех этих неумолкающих голосов. Обшарив ближайшие стены, он наткнулся на внезапный поворот, где темень уже не казалась кромешной. Коридор уходил по двум направлениям, и здесь голоса раздавались настолько отчётливо, что возникало ощущение, будто гости Зерданского расположились прямо за шершавыми стенами. Идти влево ему не хотелось, потому что там подземная галерея уводила в очередную мглу, и парень двинулся к освещённой кирпичной выкладке, возле которой дымились три горшка. Тут коридор вновь упирался в тупик, зато можно было разглядеть своё тело, обмазанное чем-то жирным. Да ведь это же розовое масло, которое потребовал принести интриган Филипп! Но зачем демонопоклонники обтёрли им своего пленника?..

Голоса незаметно стихли, однако Саша не обратил на это внимания, привлечённый более любопытным зрелищем. В стене, которая загораживала проход, начало что-то шевелиться, выталкивая из щелей крупинки песка и пыли. Молохов отпрянул назад, прекрасно зная, что сейчас нарвётся на жуткого Брасуса, но вместо шершавых волосатых лап вылезли совершенно нормальные розовенькие ручки. Они были в несколько раз меньше тех отвратительных конечностей, что открывали гроб Ульянова, и смотрелись даже привлекательно. Полностью выбравшись из стены, женские руки стали поглаживать древние кирпичи и ковырять их накрашенными красными коготками. Одна из них, которая располагалась посередине стены, поманила пальчиком к себе. Саша с опаской протянул к ней правую ладонь и удивился тому, с какой нежностью её погладили ближайшие руки. Они не вцепились в него, не поцарапали и не ущипнули, а просто потрогали, давая возможность в любую секунду уйти. Постепенно уверившись в их дружелюбности, он протянул им вторую руку и подошёл поближе, увлечённый пьянящим ароматом розы. Именно его он учуял, когда бархатная ладошка коснулась щеки и потрепала за ухо. Ему понравилась такая ласка, и таинственные руки полностью притянули пленника к себе, обхватывая всё его тело. Они трогали спину, ноги, обнимали за шею, плечи, ворошили волосы на затылке. Они относились к нему со всей любовью, как преданная невеста ласкает своего жениха в первую брачную ночь. И даже страх от того, что их много и все они принадлежат демону, стремительно растворился в чувственных наслаждениях. Шаловливые ручонки касались всех сокровенных мест, зная, что доставляет Александру истинное наслаждение. Они не торопились, разогревая томительное капризное предчувствие и покрывая каждый миллиметр его кожи лёгкой щекоткой. Не выдержав их напора, Саша блаженно вскрикнул и поднял голову, на секунду разомкнув веки. И ему предстала не слишком уместная в эту минуту картина. На потолке, через решётчатые проёмы, просматривались знакомые лица. Несколько женщин с любопытством глядели на него и на скользящие по его телу руки. Именинник прошлой ночи Веркун даже открыл рот — настолько занимательным казалось ему наблюдение за голым сатанистом. Винес, наоборот, спрятала глаза, делая вид, что поправляет непослушную бретельку платья. Желтоглазых в этом обществе замечено не было да и увидеть всех не позволяли ласковые пальцы, которые тут же сжали голову Александра.

Доведя парня до оргазма, руки сбавили темп, а спустя мгновенье грубо стиснулись и причинили первую боль. Кровавая полоска пореза на плече стала набухать, и несколько пальцев растёрли её, смешивая с плохо впитывающимся розовым маслом. Саша думал, это случайность, неосторожный жест с их стороны, но ошибка повторилась, и теперь были расцарапаны его лопатки. Когда две когтистые ручки ударили его в пах, всё наслаждение от стены удовольствия пропало. Он захотел выбраться из объятий, однако не смог и пошевелиться, получая всё новые и новые царапины на ногах, спине и животе. Молохов притих в надежде высвободить хотя бы левую руку и закричал от впившегося в плечо коготка, который мигом вызвал поток горячей крови. Отчаявшись, парень укусил ближайшую к лицу чёртову клешню, отчего та дала ему пощёчину и оцарапала правое ухо. Неведомые создания за минуту растеряли всю свою нежность, причиняя сплошную боль и довольствуясь новыми ручейками крови. В процессе бесплодных усилий вырваться из плена, Александр сумел пнуть один из трёх дымящихся горшков, и на тёмный влажный пол высыпалась дымящаяся земля. Те ручонки, что калечили парню ноги, резко исчезли со змеиным шипением, а пять ладоней, издевавшихся над его ягодицами, испуганно замерли. Догадавшись о причине их замешательства, он дотянулся до второго горшка и тоже опрокинул его. Руки заметно ослабели.

Упав на холодную грязь, Саша ещё с минуту приходил в себя и посматривал наверх, на заинтригованных гостей Зерданского. У многих на лицах застыла безумная гримаса. Дамы скорчили свои физиономии, недовольные тем, что молодому человеку удалось избавиться от приставаний Брасуса. Веркун вообще отвернулся, вытирая салфеткой взмокшее от волнения лицо. Венера куда-то ушла, зато ей на смену явился сам хозяин вечера. Филипп был по-прежнему облачён в зелёные доспехи и выглядел озлобленно. Глаза его не изменились и поражали большими размерами. Нет, кем бы он ни был, но только не человеком, решил для себя Молохов и отполз к повороту. Надо держаться подальше от той стены. А впрочем, другие кирпичные выкладки тоже не внушали доверия. Стоило подумать об этом, как в них тут же что-то зашевелилось.

На другом конце коридора что-то скрипнуло, и оттуда донеслись шаги. Наверняка разочарованные демонопоклонники возжелали продолжения кровавого веселья и послали кого-нибудь исправить положение. Спустя мгновенье во тьме сверкнули четыре жёлтых глаза, и Саша поднялся на ноги, готовясь отразить атаку боевой дружиной Зерданского. Первый, кто подвергся его кулакам, стал Корп, наивно считавший, что пленник не в состоянии оказать отпор. Свалив его с ног, сатанист собрался ударить желтоглазого об землю, но его тут же схватил за окровавленные локти Кабал и без слов потащил обратно к Брасусу. Он пробовал вырваться, кричал, брыкался, однако все это не принесло никаких результатов. Развернув сатаниста лицом к демону, Кабал и его помощник гадко захихикали и подтащили парня к конечностям, торчащим из стены. Вот только теперь вместо недавних дамских ручек Александра поджидали мерзкие серые лапы с длинными кривыми когтями и взъерошенным мехом.

II. «Чёрт побери!»

Глава 7 Ангрилоты

Пасмурный вечер не предвещал ничего интересного. До наступления темноты ещё имелось три с лишним часа, так что вылезать на свежий воздух сейчас никому не хотелось. Более развитым сородичам как-то удавалось находиться на поверхности круглые сутки и даже вести вполне человеческий образ жизни. Многие завидовали им, ведь приходилось основное время проводить здесь, во мраке глубины и в постоянном холоде. Плюс ко всему дремать мешали бурлящие воронки, которые приносили с собой всякий мусор: ветки, листья, камыши. Порой они засасывали вещи и покрупнее, как, например, пару дней назад, когда на головы резвящихся чертей упала целая сосна. Это просто удача, что никто тогда не пострадал. Но сегодня было скучно.

Собратья прятались в своих норах и вылезать никуда не собирались, делая вид, что спят. Одному лишь Петраксу не сиделось на месте. С самого утра, когда они вернулись в этот омут, ему в голову лезли всякие философские мысли: о сущности бытия, о жизни и смерти, о людях, над которыми они удачно поиздевались накануне, и прочая дребедень. Сон никак не желал одолеть его, отчего чёрт бесцельно плавал между воронками и размышлял о «высоком». Ближе к обеду он попытался растормошить своих друзей на заплыв до истока реки, где ещё вчера какие-то бестолковые мальчишки вывалили целое ведро гнилой картошки. Но успеха его затея не принесла; братья были неповоротливы и не по сезону унылы. И что за напасть на них нашла?..

Раза три Петракс выглядывал наружу в надежде, что уже стемнело. Тогда можно было бы прогуляться по лесу до трассы. Иногда там происходили крайне любопытные события. На прошлой неделе, к примеру, здоровенный «КАМАЗ» раздавил низенькую «девятку», а на днях перевернулся фургон, гружёный апельсинами. В тот денёк черти объелись цитрусовыми до отвала. Но сегодня, несмотря на продолжительный дождь, небо не торопилось темнеть. Эх, дождаться бы ноября…

Пошарив в многолетнем иле и распугав рыбёшек, Петракс вновь взялся философствовать. Мучил его один давний вопрос, о котором он уже собирался спросить у старейшины. Но это намерение было сбито внезапно упавшим сверху бревном. Оно появилось, как гром среди ясного неба, и чуть не задело скучающего чёрта. Водоворот то уносил длинное полено вниз, то отплёвывал в сторону. Пришлось посмотреть, что за чудо-юдо такое угодило в берлогу нечисти, пока оно не распугало спящих братьев.

Оказалось, это утопленник, ещё молодой да в придачу и в приличной одежонке! Кто-то проломил пареньку голову и сбросил сюда. Настроение у истосковавшегося Петракса мигом поднялось, и он заголосил на весь омут, взбудоражив всех чертей. Те выползли из своих укрытий и недовольно подлетели к падающему трупу. Озорник Аракс мигом стащил с паренька модную курточку, близнецам Буроксу и Фроксу достались кроссовки. Хотя сама обувь их не интересовала, и они поспешили вытащить шнурки. Когда Петракс вместе со своим племянником Гоксом попробовал стянуть с утопленника брюки, вмешался старейшина Тенакс, как всегда, возникающий в самый важный момент. Он жестом потребовал оставить покойника и отобрал у всех уже снятые с того вещи. Петраксу и Гоксу треснул корягой по спинам и подозвал дежурных. Те бережно подхватили мёртвеца и опустили на самое дно, расчистив от ила место для вожака.

— Иди, — прогнал их Тенакс, изучая убитого.

Старейшина начал с карманов, в которых обнаружил пару пузырьков с каким-то маслом. Отбросив никчемную находку, он принялся проверять шею и тут же отстегнул серебряную цепочку. Это ещё куда ни шло. Его подопечные, впрочем, всё равно делили между собой шнурки и бутылёчки. Претендовать на куртку никто из них не стал, с Араксом лучше не связываться. В последний раз один смельчак попытался разобраться с ним, так до сих пор ходит с треснутым рогом. Ему ещё повезло, что Аракс не оторвал ему голову, иначе лежать этому бедолаге в погребальном костре.

— Дай нам забрать его часы, — попросил Бурокс и потянулся было к запястью паренька, как тут же получил кулаком в свою волосатую морду.

— Пошёл в жопу! — взревел старейшина и приподнял утопленника, чтобы осмотреть его смертельную рану. — Этого мы трогать не должны, будет нашим он теперь. Подгоните лодку…

Бурокс вместе с братом-близнецом и ещё тремя приятелями поплыли к поверхности, недовольно бухтя и огрызаясь друг на друга. Петракс всё ещё потирал ушибленную спину и озирался на отца, который тоже не смел перечить вожаку. Кружащие возле воронки чертенята вообще не интересовались добычей взрослых, им хотелось поскорее начать какую-нибудь игру. Брать с собой малышню не позволяли правила, поэтому они редко покидали эту реку и довольствовались примитивными развлечениями.

— А может, лучше закопать его, пока не протух? — предложил Аракс, успевший примерить на себя куртёнку. Сегодня он будет всю ночь щеголять в таком виде и наверняка рискнёт стащить с мертвеца штаны для полного комплекта.

— Я сказал, что он теперь наш, значит, наш! — пробулькал Тенакс, бросив на него злобный взгляд. — Отвезём его к источнику и там досконально проверим.

— Фу, — разочарованно замычали окружающие.

— На кой он нам сдался такой-то! — возмутился папаша Лумокс. — Лишний рот, а у нас и без того цельная дюжина есть.

— Не спорь, этого трогать не будем, — возразил старейшина.

— Да отдать его тогда в Берчовку, там как раз пятерых не хватает, — встрял Петракс, нюхая пузырёк с розовым маслом, которое стремительно растекалось в толще воды. — Или послать подарок экзарху Делусу, ему ведь нужны пажи…

Теперь все ополчились на молодого покойника, скорчив и без того мерзкие рожи.

— Не смей упоминать здесь это имя! — рявкнул Лумокс. — Они сами по себе, мы сами. Им нет до нас дела, а нам до них. Я согласен с Араксом, надо закопать свежатинку, запасов не так-то много осталось.

— Дайте развлечься пока, — встрял Гокс, — давно уж не развлекались, соскучились…

— Я тебя щас развлеку! — пригрозил Тенакс и взял покойника на руки, едва на поверхности реки появилась заказанная лодка.

Правда, как только он выплыл на воздух, в уши закрались громкие голоса Бурокса и Фрокса. Близнецы на кого-то кричали. Сумерки уже сгустились, и вся чёртова братия, за исключением детей, выбралась на поросшую мхом полянку.

— Тенакс! — позвал возмущённый голос, и из темени выступили двое чужаков в пёстрых шёлковых костюмах. — Этот человек — приверженец Сатаны — и должен быть доставлен в экзархат!

— Опоздал, Бертран, — разочаровал его вождь, неся тело к пришвартованной лодке, в которой его дожидались воинственно настроенные близняшки. — Мальчишка упал в мой омут, и он останется с нами.

— Ты не имеешь права распоряжаться им, — оспорил Берт, сняв красный цилиндр и отдав его своему юнцу в жёлтой ливрее.

— Это ещё почему? — усмехнулся Тенакс и остановился с удивлённой гримасой. — Труп упал в мой водоём, я могу делать с ним всё, что захочу. Братья единогласно просили приобщить его к нашим запасам, но я решил отвезти покойничка к источнику и хорошенько помыть.

— Ему дарована возможность стать существом более развитым, — ошеломил их Бертран, зная, что такой аргумент заставит этих волосатых уродцев поменять решение.

— Более развитым?.. — с омерзением переспросил старейшина. — Что ты себе позволяешь, бес?!

— Тенакс, тебе известны правила, бессмысленно препираться со мной. Никто не волен идти против решения экзархата, это может обернуться неблаговидными последствиями как для тебя, так и для всех твоих подчинённых.

— Мы ему не подчинённые! — возразили близнецы, и другие черти недовольно загудели, вновь обступая непрошенных гостей с грозными физиономиями.

— Значит, вы отказываетесь отдавать нам парня? — заключил представитель бесов.

Водяная нечисть переглянулась меж собой, зашушукалась, замахала руками. Тенакс молча наблюдал за братьями и по-прежнему с недоверием поглядывал на посланцев. Ему и в самом деле не льстило прощаться с трупом. Кто знает, когда в следующий раз к ним угодит нечто подобное?.. Да и этот утопленник был первым за весь сентябрь.

— Тенакс, ну решай давай скорее, праздник же, — прогудел малец, сопровождавший разодетого в шелка беса. У него отсутствовала левая кисть руки, и это бросалось в глаза, хотя тот и пытался её скрыть.

— Керет, не настаивай, — осёк его Бертран, водружая красный цилиндр обратно на свою рогатую макушку. — Если наши болотные друзья считают себя слишком умными и сильными, чтобы идти против самого экзарха, что ж, пусть попробуют, авось, что-нибудь у них да получится.

— Так и передай этому своему якзарху, — с иронией ответил Петракс, вызвав у сородичей одобрительный хохот.

— Но, Берт, он ведь… приговорённый, — громко произнёс Керет.

Бертран раздул нос, пронзая напарника укоризненным взглядом. Впрочем, черти тоже испуганно затихли, растеряв всю свою смелость. Близнецы Бурокс и Фрокс оттолкнулись веслом от берега, уносясь вместе с лодкой подальше от вожака. Тенакс, глядя на реакцию подопечных, которые попятились от него в разные стороны, нервно вздохнул и поджал губы. Одно дело, когда к ним в омут упал приверженец сатаны. Другое — когда его смерть связана с какой-нибудь магической фигнёй. Он посмотрел на бесцветные глаза покойника и брезгливо отбросил труп на кочку, поросшую мхом.

— С этого бы и начали!.. — прогудел старейшина, брезгливо оттряхивая руки.

— Керет, подними, — приказал Бертран и самодовольно ухмыльнулся, обращаясь к удручённому проигрышем Тенаксу. — Тебе бы стоило привыкнуть к тому, что экзархат не занимается простыми смертными…

— Заткни пасть, Берт! — гавкнул вождь, понимая, что его приближённые давно покинули эту полянку и от страха залезли обратно в омут. Никому не хотелось «заразиться» от неведомого трупа каким-нибудь мудрёным недугом.

— Нам лучше дружить, Тен, — в менее официальном тоне заговорил представитель экзархата. — Ты знаешь, я никогда не поддерживал гонения на вас…

— Забирай своего тифозного жмурика и уходи! — не успокаивался старейшина. — Ты и так испортил нам ночь.

Керет завернул утопленника в красную парчовую ткань и, перебросив ношу через плечо, подобно ковру, вернулся к опекуну, с победой взирая на расстроенного чёрта. Бертран приподнял кусок материи и изучил лицо мёртвеца. Выпяченные светлые глазки смотрели на него с заледенелым недоумением. Прикрыв ладонью его веки, бес качнул головой вправо, и они поспешили уйти отсюда, пока шокированные черти не вернулись, чтобы поквитаться за испорченное настроение. Как-никак, сложная часть задания была выполнена, а впереди ожидал бал в честь осеннего равноденствия, организованный недалеко отсюда, в старой церкви районного центра Ольховка.

Осеннее равноденствие издревле справлялось всем сообществом нечисти. Только на веку Бертрана этот праздник отмечали со строжайшей регулярностью, готовясь к нему ещё летом, когда едва-едва успевали разобраться с ночью Ивана Купалы. Причём всякий раз тщательно подбирали место, составляли списки приглашенных, собирали пышные столы, нанимали артистов — словом, предпраздничные мероприятия занимали много времени и сил. В этом году руководил парадом сам Его Величество Мартимиан Делус — глава экзархата и титулованный наместник всей бесовской братии на ближайшие десять лет. Как правило, сама монаршая особа никогда не устраивала торжеств, поручая это своим верным слугам и многочисленным советникам, а уж те, в свою очередь, отвечали за техническую сторону веселья. Предыдущий наместник — Ариаман Бодровский — не позволял обременять себя пустяками и не принимал никакого участия в организации подобных мероприятий. А в последние месяцы своего правления вообще отстранился от власти, и фактически экзархатом заправляли сами подданные. Куда уж там до праздников!

Нынче же было гораздо спокойнее. Никто не волновался из-за наместника, никто не пытался сэкономить, дабы не сердить Его Величество безумными тратами, никто не устраивал интрижек и заговоров. Все казались довольно милыми и без особой суеты собирались в эту ненастную ночь в Ольховке. Бояться нашествия нежелательных гостей считалось теперь глупостью. Те не заявляли о себе вот уже несколько лет подряд. Эпоха подпольного существования канула в лету, и теперь бесам жилось прямо как людям. Да и могло ли быть иначе в человеческом обществе? Это лишь лесные да болотные отбросы продолжали вести дикий образ жизни.

Бертран вёл старенькую чёрную «Волгу» в направлении ярких огней районного центра и не переставал удивляться семейкой Тенакса. Нет, быть чёртом — само по себе унижение. Но чтобы еще и пытаться спорить с представителем экзархата — это уже край. Не даром ведь до такого статуса понижают только самых отъявленных преступников.

— И всё-таки ловко мы их сделали! — радостно воскликнул Керет, сидя рядом и наводя марафет. Перед ним на бардачке лежала косметичка, и он, уставившись в круглое зеркальце, красил и без того чёрные брови. — Я же эту «утку» про приговорённого держал на самый крайний случай. Видели, как переполошились все эти прокажённые?..

Бертран лишь меланхолично пошевелил носом, сбавляя скорость перед постом дорожной инспекции.

— Не, меня морда этого Тенакса припёрла, — не унимался молодой напарник, нарисовав карандашом недостающие ему сращенные брови, отчего его вид сделался гораздо внушительнее. — Они сегодня будут блевать и оттираться мочалками. Клёва мы их накололи, хоть помоются по-нормальному…

— А мы их не обманывали вовсе, — промолвил водитель, до сих пор пребывая в унылом расположении духа.

На секунду в салоне сделалось тихо. Нижняя челюсть Керета непроизвольно отвисла, а косметический карандаш выпал из его единственной руки.

— То есть вы хотите сказать, — заговорил юнец дрожащим голосом, — что тот мальчик, который лежит у нас в багажнике, действительно… ну, он на самом деле приговорён?

— Да, иначе экзархат не послал бы нас забрать его, — с прежним спокойствием подтвердил Берт.

— Но что это тогда значит?.. — ошеломлённо переспросил молодой бес, позабыв о том, что собирался приукрасить себя к празднику.

— Ничего, — равнодушно пожал плечами Бертран и повернул машину на центральную улицу Ольховки.

Отсюда до Адажанской церкви было рукой подать, но «Волга» притормозила возле тёмного парка и дальше двигаться уже не собиралась. Керет недоумённо уставился на старшего товарища, однако через минуту его привлёк золотистый отсвет на горизонте. Берт тем временем вылез наружу, спрятав голову в красный цилиндр, чтобы не замочить под ливнем уложенные волосы. Он отошёл к пустынному тротуару, откуда, наверное, была лучше видна любопытная картина. Керету стало не по себе. Находиться одному в машине, в которой лежит таинственный труп, не слишком приятное занятие. К тому же наставник уже заставлял таскать того паренька и грузить его в багажник. Недавняя шутка про Тенакса теперь не казалась забавной. Сейчас Керету самому хотелось помыться и сменить одежду, к которой он прижимал покойника.

— Почему мы тут остановились? — полюбопытствовал юный бес, когда Бертран вернулся в машину с видом куда более мрачным, чем раньше. Хотя радостным наставник никогда не был.

— Думаю, сегодня уже никакого бала не будет, — волнительно сообщил тот, развернув «Волгу».

— Но как, почему??? Куда мы едем? Почему в обратную сторону?!

— А ты посмотри назад, — указал Берт и ухмыльнулся.

Глазам предстало нечто нереальное. Упирающаяся в небо башенка Адажанской церкви полыхала свирепым пламенем и больше напоминала огромную свечку. Увидеть всё остальное мешали деревья и крыши соседних домов, а потом горящая постройка и вовсе исчезла из виду.

— Мы должны быть там, мы должны выяснить, что случилось! — начал геройствовать Керет, готовый даже выпрыгнуть из мчащейся машины.

— О, да, мы выясним, — согласился водитель, — но не в таком виде, согласись.

И правда, подумал Керет, осматривая себя и опекуна. Когда им велели забрать из лесного болота мёртвого мальчишку, бесы были уже наряжены, так как никто не предполагал, что в этот праздничный вечер их ждут какие-нибудь задания экзархата. Времени на смену костюмов не нашлось, поэтому они с наставником решили заехать в окрестности Гординского леса прямо так, а оттуда сразу направились в Ольховку. Но теперь обстоятельства изменились самым коренным образом, и появляться на пожарище в ярких шёлковых одеждах рискованно.

«Волга» обогнула районный центр с запада, припарковалась возле каких-то гаражей и смолкла. Берт вынул ключи зажигания и передал их растерянному молодчику.

— Почему я? — негодующе спросил тот.

— Потому что ты мой подчинённый и обязан исполнять мои приказы, — пояснил Бертран и решил добавить. — Нет, ты, конечно, волен и не слушаться, дело твоё. Но я потом откажусь от своей протекции, и тебя вновь направят на заседание дисциплинарной комиссии.

— Вы не сделаете это, — улыбнулся Керет, наивно полагая, что его наставник просто шутит.

— А что мне мешает? Я не испытываю особого удовольствия от общения с инвалидом. Куда практичнее иметь здорового помощника, чем однорукого зануду, который всем недоволен. Уверен, после меня тебя уже никто не возьмёт под своё крыло, тем более учитывая факт, что ты ослушался предыдущего наставника и в результате этого лишился запястья.

— Ну, хорошо, хорошо, — заворчал юнец и нервно забрал ключи, — вечно мне достаются всякие грязные делишки…

Он вышел на улицу, поморщился от дождя и поспешил к багажнику. Открывал его Керет несколько долгих минут, покуда Бертран сам не вылез к нему с недовольным лицом. Юнец осторожно заглянул внутрь багажного отсека и тут же завизжал от внезапного удара. Он схватился за левый глаз и упал на землю. Однако Берт успел захлопнуть багажник прежде, чем оттуда попыталось что-то выбраться.

— Что? — поинтересовался он у стонущего напарника.

— Больно, — заплакал Керет, потирая глаз. — Этот олух врезал мне! Теперь будет фингал…

— Хорошо, что рога целы, — засмеялся бес и предпринял вторую попытку открыть багажник.

На сей раз он резко откинул крышку и увильнул от выскочившей оттуда руки. Парнишка, который ещё час назад не подавал никаких признаков жизни, вскочил и, придерживаясь за бампер, спешно вылез на сырую землю.

— Спокойно, — обратился к нему Берт с миротворческим жестом. — Тихо, всё в порядке…

Оживший покойник, сжимая измазанные в солидоле кулаки, исступлённо смотрел то на него, то на ноющего в сторонке Керета. Выглядел он отнюдь не дружелюбно и через мгновенье кинулся на разодетого в красное беса. Бертран отпрыгнул назад, снял цилиндр и бросил в буйного молодчика. Пока тот разбирался, что за предмет угодил ему в грудь, Керет вместе с наставником в два счёта скрутили его и прижали к машине.

— Не надо, не бей, — попросил Берт, когда помощник дал затрещину своему обидчику. — Лучше забери из багажника сумку, а я с ним пока побеседую.

Ученик с неохотой подчинился, оставив их наедине.

— Спокойно, — повторял Бертран дрыгающемуся парню, попутно исследуя его окровавленную голову.

След от топора ещё зиял посередине его черепа. Дополняли шрам две чёрных точки по бокам от его макушки. Потрогав их, Берт удовлетворённо улыбнулся и встряхнул шевелящегося пленника.

— Тихо, я сказал! Веди себя по-человечески! — вскрикнул бес. — Здесь никто не собирается тебя убивать. Но если ты не успокоишься, мне придется вырубить тебя, и оставшееся время ты проведёшь в багажнике. Тебе всё понятно?!

Парнишка замер, вслушиваясь в речь незнакомого ему типа, и решил почему-то подчиниться.

— А теперь я медленно разожму твои руки и отпущу тебя, — объявил Бертран. — И ты не будешь пытаться убежать, хорошо?

Тот нехотя кивнул, при этом нервно дыша. Керет вернулся к ним со спортивной сумкой и с недовольством отреагировал на затею наставника отпустить бешеного. Но, как ни странно, мальчишка повёл себя смирно.

— У него шок, — прокомментировал Берт, водрузив цилиндр на рогатую голову. — Обрати внимание, Керет, он очнулся уже спустя несколько часов после смерти, хотя в большинстве случаев у новичков на это уходит несколько дней и даже целые недели. Самый долгий срок был у твоего приятеля по алхимическому кружку, у Авлонта. Бедняга восстанавливался ровно два месяца, мы даже боялись, что его плоть не выдержит таких сроков, из-за чего поместили его в формалин.

— Поэтому он такой страшный? — догадался Керет, озлобленно посматривая на паренька, наградившего его фингалом. — А почему тогда этот проснулся так быстро?

— По той самой причине, какую мы с тобой недавно обсуждали, — ответил наставник и улыбнулся бледному покойнику, который явно не понимал, о чём они говорят. — Как твоё самочувствие? Не холодно?

Оживший действительно дрожал от озноба. Мало того, что кровь в его жилах пока не приобрела достаточную температуру, так на нем ещё и отсутствовала тёплая одежда. Джинсовую куртку отобрали болотные ребята Тенакса, а мокрые брюки и футболка едва ли годились для такой ненастной погоды.

— Дай ему свою накидку, — приказал Берт.

— Вы забыли, мы же хотели вернуться к церкви и узнать, что там произошло, — напомнил ему упрямый Керет.

— Дай парню одежду, он же замёрз! — рявкнул наставник и мельком осмотрел ближайшие постройки.

Гаражный район был небольшим для такого крупного населённого пункта, как Ольховка. Даже странно, что его избрали в качестве укрытия от посторонних глаз. Но и мокнуть под дождём не слишком милое занятие, отчего Бертран повёл своих подчинённых к ближайшему заброшенному строению. Достав из кармана алого сюртука миниатюрный фонарик, он осветил глухое ветхое помещение и на ходу принялся снимать с себя влажную одежду. Укутавшийся в серый плащ паренёк не произносил ни звука, словно утратил дар речи. Керет всё ещё с недоверием поглядывал в его сторону, тоже стаскивая с себя намокший костюм.

— Почему ты молчишь? — полюбопытствовал Берт, извлекая из сумки старые вещи: свитер, мятые штаны, хромовые сапоги, болоньевую куртку. — Обычно от персон, оказавшихся в твоём положении, отбоя нет в вопросах.

Мальчишка продолжал хранить безмолвие, глядя на переодевающихся бесов.

— Думаю, первое, что будоражит твою голову, это каким образом ты оказался здесь и кто такие мы, — говорил Бертран, осторожно просовывая рогатую голову сквозь воротник дырявой водолазки. — Как ты уже заметил, мы не люди, но очень на них похожи, если не брать во внимание наши рога и копыта…

Керет издевательски захохотал, сняв с себя чёрные шёлковые брюки и обнажив мохнатые ноги. Шерсть волнистыми прядями свисала с его колен и икр. Вместо ступней проглядывались самые настоящие копытца, на которые были натянуты белые гольфы. У Бертрана нижние конечности были куда почеловечнее. Обильная растительность у него отсутствовала, но копыта никуда не делись, и это не могло не пугать наблюдающего за ними парнишку. Ведь у него-то с ногами все было в порядке.

— Вы черти, — прошептал он, на мгновенье перестав дрожать от холода.

— Ну, не совсем, — прогудел Берт, слегка обиженный такими словами, и быстро скрыл копыта в потёртых голубых джинсах. — Мы существа гораздо высшего интеллектуального уровня, нежели простые черти. Мы — бесы, подданные нашего славного экзарха Мартимиана Делуса. Мы являемся представителями власти на этой территории.

Керет снова хмыкнул, застегнул старые брюки и стащил через голову дорогую бежевую рубашку с пуговицами в форме золотых черепков.

— Жаль тебя огорчать, — сообщил он застывшему парню, — но отныне ты один из нас, поэтому не надо смотреть на меня такими глазами, иначе я подумаю, что ты в меня влюбился…

— Хватит, Керет, — пресёк его шутки наставник. — Тебе нет причин огорчаться. Далеко не каждому покойнику предоставляется шанс стать бесом. Да и то очень редко кому разрешается сразу получить статус подданного экзархата. Тебе крайне повезло, что мы забрали тебя из того омута и не оставили на растерзание оглоедам Тенакса, хотя они имели полное право не отдавать нам свою добычу.

— И что… — замялся парнишка, опустив негодующий взгляд, — что теперь со мной будет?

— А что бы ты предпочёл? — недружелюбно огрызнулся Керет. — Может, тебе по нраву быть мертвяком или стать ужином глубинных чертосов?!

— Тише, веди себя повежливей, — вновь шикнул Берт на ученика и, приблизившись к растерянному новичку, повёл его обратно на улицу. — Мы как-то не планировали, что ты очнёшься так скоро. Сегодня в экзархате большой праздник, и я с моим помощником приглашены на него. Однако в Адажанской церкви, где должно было состояться пиршество, случилось нечто незапланированное, и мы намерены выяснить, что.

Парень внимательно смотрел на необычное создание, разговаривающее с ним. Казалось, он до сих пор не осознал того, что с ним приключилось.

— Как твоё имя? — поинтересовался бес. — Ты помнишь что-нибудь из того, что произошло с тобой? Ты помнишь человека, убившего тебя?..

— Я… помню, — с сомнением на лице протянул тот и потер грязный лоб. — Меня зовут… Я помню, но… Что-то такое знакомое, но…

— Это вполне естественно, — после небольшой паузы утешил его Бертран. — С памятью после смерти такое бывает. Многие, становясь нами, начинают всё заново. Так сказать, жизнь с белого листа. Некоторым удаётся припомнить своё прошлое, но экзархат это не очень приветствует. Так или иначе, мы разберёмся с этим чуть позже. А сейчас возьми вот это и сядь на заднее кресло.

Он протянул ему серую бейсболку, а сам окликнул задержавшегося в гараже ученика. Керет выскочил к ним через пару секунд, уже облачённый в синюю кофту и нацепивший на рогатую голову мятую ковбойскую шляпу. Он вновь взглянул на утопленника сердитыми глазами и вернулся к багажнику, чтобы сложить туда сумку с парадной одеждой.

Центр Ольховки кишел пожарниками, бегающими по главной площади с различными инструментами: шлангами, топорами, ломами, лопатами, вёдрами и прочей снастью, необходимой в их нелёгком деле. Высокая башня Адажанской церкви продолжала полыхать огнём точно огромная свеча, выставленная на радость местных жителей, которых тут собралось не мало. Невзирая на дождь, люди с интересом любовались пламенеющим храмом. Несколько красно-белых грузовиков выстроились у северной части церкви, а служебный УАЗ смог даже заехать на задний двор. Оттуда за действиями подчинённых наблюдали два тучных дядьки. Карета скорой помощи мигала невдалеке от горящей постройки, и возле неё мелькали медики, которых явно не хватало на всех пострадавших.

Чёрная «Волга» подкатила к месту пожарища незаметно. Никто из зевак не обратил на неё внимания, увлечённый ярким зрелищем. Бертран попросил напарника остаться в машине вместе с очнувшимся пареньком, а сам поплёлся на разведку. Среди столпившегося народа кого-либо подозрительного заметно не было, но бес держал ухо в остро, как того требовали выученные наизусть правила экзархата. Порасспросив местных мужиков о причинах возгорания, он плавно перебрался к медицинскому фургону, у которого лежали несколько тел, завёрнутых в чёрный полиэтилен. Трое медсестёр занимались какими-то молодчиками, у которых имелись разные степени ранений. Один из них уже валялся на носилках внутри кареты, издавая истошный крик. Парочка лопоухих мальчишек в чёрных одеждах помогали друг другу перевязывать повреждённые ладони. Четвёртая жертва пожара сидела в сторонке, зажав взъерошенную голову обожженными руками. Бертран узнал в нём одного из телохранителей экзарха, но подходить к нему не спешил. Насчитав около семи покойников и с десяток раненых, он двинулся к пожарным. Церковь упорно не желала сдаваться. Не помогал даже идущий ливень, и огонь продолжал бесноваться в окнах надворных построек.

— Эй, ты чё тут лазишь? — невежливо спросил водитель красно-белого грузовика. — Здесь нельзя стоять, иди давай на площадь…

— Мне бы хотелось узнать, что происходит, — жалобным голосом оправдался Берт.

— Не видишь что ль, церковь горит, — обозлился мужчина и оттолкнул его к дороге. — Говорят тебе, кыш отсюда!..

Бес послушно отошёл. Ему вполне хватило той минуты, что он порыскал возле машин, дабы убедиться в своих опасениях. Время, потраченное на переодевание, пролетело не зря. Никто не заметил его присутствия. Ещё раз глянув на ноющих возле медсестёр погорельцев, он направился прямиком к своей «Волге» и даже не подумал о том, чтобы переговорить с уцелевшими товарищами.

— Ну, что там? — нервно спросил Керет, до этого что-то объяснявший угрюмому новичку. Тот, судя по недовольной гримасе, был вовсе не рад общению с ним.

— Как я и предполагал, — выдохнул промокший Бертран и тут же завёл двигатель. — Это дело рук ангрилотов, я видел на стене церкви их символ. Они всегда его рисуют маркером или краской.

— Вот это да, — испугался ученик и удивлённо присвистнул. — А там остался кто-нибудь в живых? Где наш экзарх?..

— Я видел Энланта, — прошептал Берт, медленно отъезжая от площади. — Кажется, он не пострадал.

— Но мы можем забрать его, мы должны с ним поговорить!..

— Сиди тихо, тебе известны правила! — прикрикнул на него наставник и включил «дворники». — Мы не имеем права подвергать себя такому риску. Ангрилоты хитры и наверняка оставили там своих соглядатаев. Тем, кто выжил в огне, едва ли удастся протянуть до рассвета.

Керет с обречённым видом прислонился головой к боковому окну и нервно задышал.

— Будем надеяться, что Мартимиану удалось уйти оттуда вовремя, — сказал Бертран, выезжая из ночной Ольховки.

— Кто такие ангрилоты? — спросил юноша с задних кресел и с подозрением взглянул на отражение водителя в обзорном зеркале.

— Это сволочи! — выругался Керет, готовый в любую секунду разнести всё, что угодно, дабы выместить нарастающую внутри себя злость.

— Это те, кто назначил целью своей жизни уничтожать наше бесовское сообщество, — поведал Бертран своим умиротворённым голосом. — Я не думаю, что тебе следует знать о них сейчас, ведь у тебя даже нет имени и ты ещё не зарегистрирован в нашем экзархате. Однако, беря в расчет чрезвычайные обстоятельства, ты можешь услышать о них уже сегодня. Керет, проверим твои знания, расскажи нашему юному другу о тех, кого мы обязаны опасаться.

Его ученик оглянулся на любопытного новичка, ухмыльнулся, но был вынужден послушаться приказа и завёл вялый монолог:

— С тех пор, как на Земле появился первый бес, зародились группки людишек, считающих, что жизнь в их мире принадлежит исключительно человеку и никому другому…

— Ошибка, — менторским тоном прервал его Бертран и тяжко вздохнул. — Они не считают себя единственными носителями жизни, ибо с ними вполне спокойно соседствуют животные, растения и простейшие организмы.

— Вы вечно докапываетесь до пустяков, — заворчал Керет.

— Не возмущайся, а бери мои замечания на учёт, чтобы не облажать перед своими экзаменаторами в лиценциарии. Продолжай дальше и следи за речью…

— Главной целью этих глупых людишек является истребление дьявольских прислужников, то бишь нас…

— Опять ошибка, — с печалью заключил Берт, вертя руль и поглядывая на дождливую дорогу. — Они далеко не глупые, Керет. Наивно держать их за простых людишек, крайне наивно. Ангрилоты весьма интеллектуально развитые личности. Они в совершенстве знают науки, владеют боевыми искусствами. У них отлично развита интуиция и умение быстро принимать правильные решения в самой трудной ситуации.

— На мой взгляд, они бараны, не знающие, куда лезут, — выпалил ученик. — Мне вообще непонятно, почему экзархат до сих пор не расправился с ними, ведь у нас для этого есть все ресурсы!

— А всё потому, мой дорогой, что их невозможно выследить. В отличие от многих из нас, они способны вести неприметный образ жизни, оттого и нападают на наших братьев столь неожиданно.

Парнишка, наблюдающий за словесной перепалкой двух бесов, от скуки отвернулся к заднему стеклу и посмотрел на ночную дорогу. Позади них неспешно катился какой-то грузовичок.

— Ну, хорошо-хорошо, пусть будет так, как вы говорите, — сдался Керет, лишь бы не слушать мерную речь наставника. Очевидно, этот молодчик не был приспособлен для получения знаний, раз так часто пререкался со своим учителем. Бертран давно пришёл к такому неутешительному выводу, ещё когда узнал, что Керет лишился руки на Михайловском кладбище.

— Ангрилоты зародились не в нашей стране, — продолжил водитель вместо ученика, сбавляя скорость на ближайшем повороте. — Первые их подразделения появились в землях Катании, это в Сицилии, а уже оттуда расползлись по всему миру вслед за нами. Им свойственны точечные удары и долгое затишье перед очередной атакой. Мы можем не слышать о них год, два, даже пять лет, но затем они непременно заявляют о себе, как это произошло сегодня.

— Откуда они знают о вас? — следя за тарахтящим грузовиком, спросил парень. Его глупый вопрос вызвал очередную усмешку у помощника Берта.

— Хоть мы и делаем всё возможное, чтобы сохранить в тайне наше присутствие, есть множество путей, раскрывающих этот секрет. — Бертран вновь повернул руль, и «Волга» разбрызгала несколько больших луж. — Человек сам способен прийти к такому выводу, покопавшись в соответствующей литературе или побеседовав с людьми, которые чудом избежали смерти…

— Избежали смерти? — оживился любопытный пассажир, явно не понимая последней фразы.

— Тебе рано об этом знать, — прошептал бес, чувствуя за собой вину, что болтает лишнее непосвящённому неофиту. — Но возможностей обнаружить нас предостаточно, включая и банальное предательство. Я бы не стал…

Он оборвал свой скучный монолог из-за ярко вспыхнувших позади них фар. Грузовик, неприметно двигавшийся за ними всё это время, вплотную приблизился к «Волге», угрожая вот-вот врезаться в них. Бертран закрутил руль, и их отнесло влево. Однако преследователь не намеревался упускать жертву и вильнул за ней. Описывая зигзаги по мокрой трассе, они промчались до первого поворота и резко свернули.

Мчаться по заливаемой дождём дороге было трудно — мешала мгла, особо разогнаться не представлялось возможным. «Волга» прекратила метаться из стороны в сторону и сосредоточилась на ускорении. Грузовик уже успел пихнуть её пару раз в зад. Керет вжался в кресло, замотав себя ремнём безопасности. Бертран выглядел всё таким же спокойным, умело управляя машиной по мокрому шоссе. Единственное, чего он боялся сейчас, это заскользить на размытой грязи и перевернуться. Преследующие их враги избрали себе плохое гоночное средство. Вряд ли на столь тяжёлой махине им удастся долго маневрировать. Помельтешив перед ними ещё с минуту, «Волга» выскочила к какой-то спящей деревушке, издала протяжный рёв и ринулась вперёд, оставляя грузовик в обидном одиночестве. Но успех был недолгим. Под днищем что-то звучно щёлкнуло, и машину начало крутить на одном месте.

— Пригнитесь! — вскричал Берт, и заднее стекло рассыпалось вдребезги.

Возникли бесперебойные выстрелы, затем победный возглас, однако дослушать до конца эти звуки не позволил мощный удар. «Волгу» занесло к дорожному знаку, и она стукнулась о бетонный столб.

На мгновенье наступила тишина. Лишь дождь барабанил по погнутой крыше.

— Выходим, — на этот раз с нескрываемой злостью прошипел Бертран, поправив съехавшую набок кепку.

Ученик быстро подчинился его решению, а растерявшийся парнишка испуганно уставился на подъезжающий «Газ».

— Выходим, — настойчиво повторил бес и первым вылез через покорежённую дверку.

Он вытянул перед собой руки, давая пример своим юнцам, которые тут же повторили сей незатейливый жест. Из грузовика выпрыгнули две чёрные фигуры, нацелив на сдающихся гонщиков автоматы. Незнакомцы были выше ростом и крупнее их, к тому же выглядели довольно зловеще в тёмных осенних плащах.

— О, какие господа нам попались! — радостно воскликнул один из ангрилотов, ткнув оружие прямо в лицо Берта. — Давно не виделись, рогатые друзья. Неужели вы не захотели поболтать с нами? Уф, едва вас поймали, думали, уже упустим…

— А мы вас не заметили, — морщась от автоматного ствола, оправдался бес. — Решили, это дорожные хулиганы за нами увязались.

— Ага, — ухмыльнулся второй истребитель нечисти, держа на мушке Керета и безымянного парнишку.

— Славная сегодня ночка, — продолжал мужчина, и только теперь стало заметно, что его лицо наполовину скрыто какой-то синей повязкой. — Мы повеселились от души, отправив многих ваших соплеменников на суд Господа. Это была неописуемая картина, когда они горели в опороченной ими же церкви.

Ангрилоты засмеялись, вызывая у пойманных бесов праведную злость. Но сопротивляться бессмысленно. Если они не убили задержанных сразу, значит, у них имеются какие-то планы.

— Скажи, Бертран, как тебе удаётся оставаться целёхоньким в то время, как остальные твои сородичи гибнут пачками? — Надменный человек гадко хихикнул, тыча автоматом прямо в щёку пойманного «везунчика». — Может, ты научился колдовать или предвидеть будущее?.. Кажется, в вашем чёртовом племени уже имелись подобные прецеденты.

— Думаю, Сатана оберегает своих выдающихся детей, — попытался улыбнуться Берт, но вовремя отказался от этой рискованной затеи. — Почему вы выслеживали меня, тратили столько времени и сил? Чтобы высказать мне своё почтение?.. На вас это не похоже.

— Я бы с радостью проделал в твоей рогатой башке здоровенную дырку, — обозлился ангрилот, — но у нас на сегодня иной график. К тому же мы и без того уничтожили несколько десятков ваших грешных душ…

— Месир шлёт экзарху Делусу свои наилучшие пожелания, — заговорил молчавший до сих пор ангрилот, сорвав с рогатой головы Керета ковбойскую шляпу. — Он велел передать, что сегодняшняя операция лишь начало и что ваш бесовский мир ещё содрогнётся от наступления Воинов Господа.

— Уж не себя ли ты к ним причисляешь? — усмехнулся Керет, и наставник с тревогой покосился на него. — Взгляни на своё истинное лицо — оно погрязло в разврате, его пожирают сладкие грехи…

— Заткнись! — ударил его прикладом другой мужчина и недовольно уставился на товарища. — Очнись, я тебя не узнаю! Ты не должен слушать его, просто тресни по морде, и он умолкнет.

— Я забылся, — виновато промолвил тот и вновь нацелил автомат на бесовского юношу.

— Это ты передашь лично своему царю Гороху. — Агрессивный незнакомец протянул запечатанный конверт, и Берт спокойно принял его. — Мы думали, он погиб вместе со всеми, но Марти слишком шустр, и я сомневаюсь, что в этот раз он угодил в нашу ловушку. Если же я ошибаюсь, то прими мои глубочайшие сожаления по утрате экзарха и вручи наше письмо своему новому начальнику.

— Спасибо, Николс, — кивнул в ответ бес и спрятал послание за пазуху мокрой куртки, — я непременно передам это всё Его Величеству…

Тот хмыкнул, убрав грозное оружие от его лица, и взглянул на Керета.

— Пожалуй, этого малыша мы возьмём с собой, — произнёс ангрилот, указав на дерзкого ученика. — Да и этого тоже, они оба тебе больше ни к чему.

Он подошёл к утопленнику и стащил с него бейсболку, ожидая увидеть на голове рога. Однако ангрилот был неприятно удивлён их отсутствием и с недоумением обернулся к Бертрану.

— Это автостопщик, — нашёлся тот, подмигнув напуганному новичку. — Мы подобрали его на выезде из Ольховки. Странно, что вы не заметили это…

— Доболтаешься, чёрт плешивый, — вновь разозлился Николс, нервно отбросив бейсболку. — В следующий раз я тебе непременно рога оторву, так и знай!..

Он дал команду своему напарнику, и Керета повели к грузовику, в котором, по всей видимости, сидели ещё несколько бесоненавистников. Берт угрюмо опустил голову, не в силах вернуть пленённого ученика. «Газ» снова затарахтел, отравляя воздух омерзительными выхлопами. Он сдал назад, медленно отъехал от покорёженной «Волги» и завернул к трассе. Ангрилот по имени Николс издевательски помахал рукой оставшимся бесам, и грузовик рванул прочь от окраины неведомой деревушки.

Глава 8 Опасения старейшин

— Значит, они объявили сезон охоты на нас, — вывел неприятный для всех вывод пожилой бес в жёлтом пиджаке, сидя во главе длинного стола. Его острые серые рога отчетливо выделялись среди редких седых волос. Лицо ещё не так сильно пострадало от морщин, но было видно, что ему довольно много лет.

— Их нападение на Адажанскую церковь было неожиданным, — вмешался меланхоличный Гелеонт, теребя в руках сверкающий кинжал. — Я был на балу буквально за полчаса до трагедии, и всё было нормально. Охрану обеспечивал Энлан, это очень уважаемый бес, зарекомендовавший себя во многих важных делах экзархата.

— Как ни странно, он пострадал самую малость, — повторил Бертран, стоя перед советом старейшин в своём убогом конспиративном наряде. — Я видел его перед машиной скорой помощи, он выглядел подавленным…

— Я в который раз убеждаюсь, что Правила Дорта составлены мудрейшим бесом, — произнёс экзарх Мартимиан Делус, повторно перечитывая письмо ангрилотов. — Мы лишь немного отошли от них и поэтому не смогли остаться незамеченными для этих… ублюдков.

— Я виноват, месир, — нахмурился Берт, сжимая исцарапанными пальцами мокрую кепку. — Я подверг опасности и себя, и доверенных мне лиц… Я виноват…

— Не кори себя, Берти, не стоит, — поморщился Делус и поднялся со стула, поправляя жёлтый костюм. — Ангрилоты хитры и расчётливы, это доказано временем. Они затеяли эту кампанию явно не сегодня и учли все последствия. Они знали, что после пожара прибудет кто-нибудь из нас, для того и оставили в живых несколько наших братьев. Появление Берта с неофитами нельзя было не заметить. Жаль, конечно, Керета, но по крайней мере они оставили жизнь тебе и этому молодчику. Кстати, где он?

— Сидит в коридоре, — указал Бертран на дверь позади себя.

— Как он себя ведёт? — полюбопытствовал Гелеонт, вертя перед собой кинжал и нисколько не боясь повредить им руку.

— Поначалу он показался мне буйным, что, собственно говоря, свойственно новообращённым…

— Он помнит свою смерть?

— Нет, он даже не знает своего имени, и это тоже, на мой взгляд, вполне нормальная реакция.

— Его имя Павел, фамилия Володарёв, — известил всех бас с края стола, и старейшины воззрились на кучерявого Аброна, который перебирал потрёпанные бумаги. — Дата рождения 29 октября 1984-го года. В рядах сатанистов числится с 98-го, имеет положительные характеристики с места учёбы. Родители разведены ещё в 90-м. Отец — Егор Андреевич Володарёв, ныне живёт в США, завёл новую семью, работает брокером на фондовой бирже. Мать — Элина Евгеньевна Петрухина, проживает вместе с сыном по адресу: улица Рабочая, дом 13, квартира номер 32. В период с 1975 по 79 годы была активисткой движения «Чёрный ангел» в Твери, год с лишним носила титул жрицы.

— Вон откуда ветер дует, — усмехнулся Гелеонт, передав кинжал своему соседу — мрачному Герману, который время от времени царапал указательным пальцем столешницу.

— Судя по нашим данным, после свадьбы в 79-м она прекратила всякую такую деятельность и ни с кем из своих приятелей-дьяволопоклонников больше не общалась.

— Больно рано присоединился к нам этот Паша, — с грустью вздохнул Мартимиан, качая головой. — Ему б ещё жить да жить. Очевидно, его слепая устремлённость завела не туда, куда следует. Сомнений нет, мальчик напоролся на кого-то более серьёзного, нежели фанатики дьявола. Есть соображения, кто это мог быть?

Члены совета напряжённо замолчали, обмениваясь вопросительными взглядами. Гелеонт пожал плечами, а докладчик Аброн сделал вид, что увлечён чтением досье на Володарёва.

— Рядом с болотом Тенакса есть только два населённых пункта — Неклюдово и Гординское, — сообщил Бертран. — Там нет сатанинских ячеек.

— Верно, нет, — подтвердил Делус, прохаживаясь вдоль стены за спинами советников. — Возможно, что парень попал туда будучи уже мёртвым или был привезён убийцами в один из этих посёлков. Так или иначе, нужно установить истину.

— Я бы мог с вашего позволения заняться этим делом, месир…

— Нет, нет, нет, — запротестовал экзарх и опустил руку на плечо Гелеонта. — Он проведёт расследование, а мы все должны заняться ангрилотами. А пока, Берт, приведи Павла сюда, мы посмотрим на него…

Бес почтительно поклонился и вышел из зала.

— Марти, это безумие приобщать приговорённого мальчонку к нашему экзархату! — тут же возмутился Гелеонт, и остальные одобрительно загудели, поддерживая его гнев. — Конечно, Володарёв идеальный вариант, он ярый сторонник нашего Владыки, имеет неплохую биографию, но, Марти, его смерть пугает нас. На нём висит тень чего-то ужасного, и нам вовсе не хочется навлекать на себя лишние проблемы.

— Помолчи, — огрызнулся Делус, продолжая нервно расхаживать вдоль зашторенных окон. — Мы не можем отказываться от него, вам это прекрасно известно. Любой верующий в Сатану рано или поздно присоединяется к нам, это неизбежный процесс.

— Да, но этот же совсем не…

— Этот, к твоему сведению, давно числится в списке наших подданных. И мы не вправе отказать ему в помощи. К тому же, надеюсь, тебе не составит особого труда узнать о том, во что ввязался этот неофит…

Договорить фразу он не успел — Бертран вернулся к ним с мальчишкой. Павел выглядел плохо, прямо как мертвец. Под глазами у него темнели синяки, лицо казалось бледно-серым, а волосы торчали в разные стороны. Но внешность его портило вовсе не это, а огромная кровавая полоса от затылка до макушки, по бокам от которой можно было заметить набухшие чёрные точки. Это были несформировавшиеся рожки. Двигался парнишка медленно, точно вот-вот упадёт. Так что Берту приходилось поддерживать его за локоть.

— Ну, здравствуй! — воскликнул Мартимиан. — Дай-ка на тебя поглядеть… О, хорош, хорош!..

— Хорош, хорош, — эхом отозвались старейшины, как стая попугаев.

— Никак инкубом хочешь стать? — пошутил экзарх, и присутствующие фальшиво рассмеялись.

— Ваше Величество, он ещё слаб, — прервал их юмор нетактичный Бертран. — Лучше дать ему как следует отдохнуть и набраться сил.

— Да, ты правильно мыслишь, — согласился Делус. — Надо бы тебе подобрать новое имя, а? У кого какие предложения?..

Советники зашептались, стараясь припомнить календарь, лунную фазу и праздники. Именно эти показатели обычно учитывались при подборке нужного имени.

— Может, Лемброн? — предложил Аброн, покопавшись в своих бумажках. — Его генеалогическое древо насчитывает большое количество приспешников дьявола, характер гибели сокрыт тайной да и…

— Нет, — отверг Мартимиан и дал слово угрюмому Герману.

— Легонт, — чётко произнёс тот. — В честь моего друга, у него как раз сегодня годовщина смерти.

— Мне не нравится, — мотнул головой Бертран, которого напрягал тот факт, что неофита назовут именем трагично погибшего члена экзархата.

— А по-моему, вполне хорошо звучит, — сказал Делус, и всё одобрительно закивали.

Экзарх приблизился к новоиспечённому соплеменнику и торжественным голосом заявил:

— Отныне нарекаю тебя Легонтом Павловым, служи нам верно и самоотверженно, помогай людям совершать грехи, будь дитём Владыки нашего на этой земле! Слава Легонту!!!

— Слава! — подхватили старейшины, но как-то неискренне.

После совета Бертран попросил Гелеонта уделить ему пару минут. Уважаемые бесы во главе с Мартимианом ушли в коридор, обсуждая своего нового подданного.

— Я надеялся, что экзарх поручит расследование мне, — шёпотом заговорил Бертран, — но раз эту миссию возложили на тебя, ты должен знать, что история там весьма тёмная.

— Брось, мы занимались многими приговорёнными неофитами, — отмахнулся Гелеонт, и по его виду стало ясно, что он не воспринимает поручение экзарха всерьёз. — Случай, бесспорно, не простой, но вряд ли опасный. А ты лучше займись этим Легонтом. Я больше чем уверен, что тебе разрешат оформить над ним опеку. Тем более теперь, когда твоего ученика забрали ангрилоты.

— Понимаешь, этот парнишка очнулся очень быстро, такого на моём веку ещё не доводилось встречать. Прошло, наверно, часа два, от силу три, хотя норма для неофитов неделя, а то и месяц…

— Я понимаю, Берт, — похлопал его по плечу старейшина. — Доверься моему опыту, я в два счёта раскрою секрет этого бесёнка. Обещаю, что возьму тебя с собой, когда поймаю виновных.

Он подмигнул ему и поторопился за членами совета.

Легонту с трудом давалось осознать реальность. Больше всего в эти минуты ему хотелось помыться и посмотреть на себя в зеркало, однако сразу же с заседания старейшин его повели длинными коридорами куда-то вглубь незнакомого дома. Он не успел разглядеть постройку снаружи, когда Бертран привёл его в резиденцию экзарха. Во-первых, была ночь и царила непроглядная темень. Во-вторых, они прибыли к бесам каким-то тайным путём, несколько раз меняя направление. Когда грузовик ангрилотов оставил их, Берт попробовал завезти разбитую «Волгу» и после неудачных попыток решил идти пешком. Потом им удалось поймать случайную попутку и добраться до города, который был смутно знаком сонному Павлу. Затем пришлось сменить транспорт и пересесть на троллейбус, который привёз их на какую-то окраину. Кажется, это был дачный посёлок. Берт отыскал среди зарослей дикой смородины старый колодец и велел спускаться на самое дно. Оттуда по тёмному лабиринту они выбрались в канализацию, снова вылезли на поверхность, снова попали на какую-то окраину. Словом, в этом доме бес и новичок оказались где-то под утро, поскольку сейчас за окнами светало, а во дворе несколько раз прокричал голосистый петух.

— Так, так, так, — бормотал Аброн, заведя Легонта в большую комнату с высоким потолком и наглухо зашторенными окнами, возле которых высились горы потрёпанных книг. — Проходи, присаживайся. Сейчас мы тебя быстренько зарегистрируем.

Новичок и не думал сопротивляться, считая, что всё идёт правильно. Аброн посадил его на шаткий стул, а сам принялся доставать из выдвижных ящичков письменного стола непонятные предметы: колбочки, коробок с металлическими щепками, пузырьки с прозрачной жидкостью, незаполненные бланки. Он вёл себя как заядлый клерк, напевая песенку на французском языке. Закончив раскладывать вещи перед апатичным парнем, бес схватил шариковую ручку и стал его допрашивать.

— Какие ощущения были, когда очнулся в багажнике Бертовской машины: тошнило, спать хотелось, воздуха не хватало или всё пучком?..

— Было холодно, — отозвался Легонт, осторожно трогая окровавленную голову.

— Ага, холодно, — записал Аброн несколько строчек в пустой графе. — А рожки чешутся? Может, болят или мешают?

— Что? — нахмурился Павел от странного вопроса.

— Рожки, — указал тот на его макушку. — Ты их ещё не ощущаешь?

Парень в очередной раз потрогал голову, но, кроме шрама, ничего там не нашёл.

— Ясно, — прогудел бес, снова вписывая что-то в другой строке. — Какие имеешь воспоминания? Как можешь объяснить свою ситуацию?

— Не знаю. Когда я проснулся в багажнике, то ничего не понял, думал, меня в гробу живьём закопали.

— А что было до того момента? Где ты жил, с кем общался? Может, работал или учился? Чем увлекался?..

— Я не знаю, — опечаленно мотнул тот головой.

— Тогда как лично ты объяснишь то, что с тобой произошло?

— Никак, — пожал плечами Легонт.

— Хм, интересно, — усмехнулся Аброн и вновь принялся записывать что-то в бланке.

Вопросов он задавал много, причём не всегда приятных. Например, ему нужно было знать, какого оттенка у неофита моча, какие чувства тот испытывает к женщинам, а какие к мужчинам. Что он думает насчёт однополых и гетеросексуальных связей, а также о связи с животными. Как отреагирует, если ему предложат менять сексуальных партнёров каждую неделю. Легонт давал на всё это однозначные ответы, опираясь на свои инстинкты и внутренний голос, хотя его и удивлял столь откровенный интерес со стороны регистратора. Потом у него брали анализ крови, состригли прядку светлых волос, заставили раздеться и сменить наряд на какой-то пропахший нафталином костюм, на рукаве которого был вышит номер 1-8098. Затем вопросы продолжились, но на большинство из них Легонт разводил руками или угрюмо молчал, наблюдая, как Аброн всё время что-то записывает на третьем бланке. В итоге, регистрация закончилась, когда на улице уже окончательно рассвело.

— К вечеру я определю тебе опекуна, — сообщил он, складывая материалы о новом подданном в объёмную коробку с таким же идентификационным номером 1-8098. — Ближайшие дни постарайся посвятить своей памяти, это очень важно. Попытайся вспомнить, кто ты, откуда, как умер и от чьей руки. Если не получится, что ж, придётся начинать тебе жизнь заново, без воспоминаний. Так даже лучше, судя по откликам других наших подданных. Вообще-то мы сейчас находимся на запрещённой территории, это владения экзарха Делуса, здесь нельзя быть простым бесам. Однако Мартимиан любезно позволил тебе остаться и набраться сил под его надзором. Это редкая удача, друг мой, не каждому новоиспечённому бесу разрешают находиться возле нашего наместника.

— Где же тогда они все живут? — спросил Легонт, вертясь на неудобном стуле.

— У нас подданные поделены по секторам. Кого-то направляют в отдалённые местности, кого-то оставляют в столице. Это зависит от опекунства. Все неофиты обязаны иметь опекуна, который будет следить за ними до пяти лет. Этот срок даётся для развития, образования, акклиматизации, если можно так выразиться. Не всякий молодой бес способен привыкнуть к своей новой сущности. Не всякий принимает наши правила. Это своего рода испытательный срок, за который мы смотрим, достоин ли новичок оставаться в экзархате или его надлежит разжаловать, к примеру, до статуса болотного или лесного чёрта. Скажу тебе сразу, что жить их жизнью крайне плохо. Среди них нет благородных трезвомыслящих личностей, все они отъявленные головорезы и считаются прокажёнными.

— Если я нарушу какие-то правила, меня могут изгнать из общины, я правильно понял?

— Да, именно так. Но есть и другие меры наказания, их много. Мы по своей природе существа крайне непостоянные, нам трудно жить в каких-то рамках. Наверное, поэтому бесовское сообщество образовалось относительно недавно. Раньше наши предки жили сами по себе, редко семьями, как это происходит нынче с чертями. Ну да ладно, ты всё узнаешь из занятий, которые будешь посещать первые два года.

— Я должен учиться? — удивился Легонт такой несладкой перспективе.

— Конечно, а как иначе ты собираешься познать нашу жизнь?! Основное бремя воспитания на себя возьмёт твой опекун, но некоторые моменты придётся изучать в специальных учебных заведениях. У нас они называются лиценциариями. Нет-нет, не потому, что там учат чему-то сверхсложному, а потому, что занятия преподают видные лиценциаты. Коль на тебя обратил внимание сам Его Величество, то, думаю, тебя определять в лиценциарию экзарха. Там содержатся подопечные только самых уважаемых членов экзархата, в основном, дети советников и чиновников из административного аппарата. Это элитное место, очень престижное! Будешь хорошо учиться, станешь служащим при экзархате.

Проводив молодого подданного куда-то вниз, Аброн попрощался с ним, а сам, прижимая к груди ящик с одеждой и бумагами неофита, направился в другую сторону.

— Вам сюда, — вынырнула из тёмного угла высокая женщина, указывая на открытую дверь какой-то комнаты.

Легонт впервые увидел особь слабого пола и начал гадать, является ли она бесом или нанята из числа простых людей. Проверить это мешал чепчик на пышных рыжих волосах дамы, под которым вполне спокойно могли спрятаться рога.

— Я должна осмотреть вашу посмертную рану, — пояснила незнакомка, прикрыв за собой белую дверь.

Комната напоминала кабинет врача. В ней было стерильно чисто, всюду висели полочки с металлическими ёмкостями, колбами, медицинскими инструментами и прочими малоприятными предметами. Вооружившись пинцетом и натянув на руки резиновые перчатки, дама принялась ковыряться в окровавленной голове Легонта.

— Не болит? — поинтересовалась она.

— Нет, — равнодушно зевнул юный бес.

— И не должно, — обрадовалась фельдшер. — Такие, как вы, поначалу не чувствуют боли.

— В смысле, я теперь неуязвим? — уточнил новичок, вызвав ухмылку на лице медика.

— Думаю, это поспешный вывод. Скоро голова твоя начнёт раскалываться, и ты испытаешь неимоверную боль.

— Голова болит у каждого, кто после смерти становится чёртом?..

— Ты пока не чёрт, — строгим голосом подметила женщина, утратив интерес к его черепу. — Ты юный бес, и желательно, чтобы ты не путал эти понятия. Многие не приветствуют, когда их сравнивают с чертями. А что касается твоего вопроса, то ставший бесом испытывает различные виды боли. Это зависит от того, как он умер. Кто-то мучается полученной смертельной раной, как это будет с тобой. Кто-то страдает от естественных болезней, унёсших его из человеческой жизни. Эта боль заставляет нас смотреть на мир иначе. Держу пари, ты ещё не видишь различий между глазами человека и глазами беса…

— Я вообще не помню, каково это — быть человеком.

— А что там помнить, ведь ты до сих пор испытываешь человеческие ощущения. Но пройдёт два-три дня, и боль заявит о себе. Вот тогда ты сможешь считаться бесом. У тебя изменится всё: чувства, мысли и даже внешность. Это неизбежный процесс.

— А насколько сильной будет эта боль?

— О, ровно настолько, чтобы убить в тебе всё человеческое, — в злодейском тоне заверила барышня и стала разглядывать его зубы. — Мне кажется, тебе будет особенно гадко. Ты у нас субъект непростой и ощущения тебя ожидают такие же не простые.

— Почему вы все так говорите? — вырвавшись из её рук, спросил Павел. — Что во мне такого особенного?..

— Всё, — многозначительно прошептала фельдшер. — Но это тебе объяснит твой опекун или лиценциат во время занятий. А пока можешь погулять по музею экзарха, там богатая коллекция всяких экспонатов.

— Я предпочёл бы лучше поспать. Мы всю ночь шастали под дождём, вымокли до нитки и устали.

— Боюсь, про сон тебе придётся забыть. Бесы не спят, это непозволительная роскошь для них. Сон губительно сказывается на организме. Запомни, ты теперь не человек и всё человеческое отныне тебе чуждо.

— Как же тогда отдыхать??? — Легонту надоело общение с этой подозрительной мадам, и он вскочил с кушетки.

— Тише, тише, — засмеялась она, жестом приказывая сесть обратно. — Поначалу трудно, я прекрасно это понимаю, сама в своё время прошла через все эти испытания.

— Так вы тоже чёрт… то есть бес?

Женщина стянула с пышных волос чепчик и раздвинула рыжую прядку, обнажая затупленный коричневый рог. Он был значительно меньше, чем у Бертрана или экзарха Делуса, всего-то пару сантиметров. Вдобавок, его верхушка не имела особой остроты.

— Я получила травму на седьмом году жизни, — точно прочитав мысли юноши, пояснила фельдшер. — На меня и моих сестёр напали разгневанные сельчане, узнав про нашу суть. Моего опекуна сожгли, а нам удалось бежать. Чтобы не лишиться рога, пришлось его подпилить. После этого я болела долгие месяцы.

— А что будет, если рога сломаются? — присмирел Павел, с интересом изучая голову медика.

— И бес, и чёрт, и инкуб, и люциферит — все умирают, если у них будет серьёзно повреждён хотя бы один рог. Ты должен уяснить, что в них содержится наша основная живительная сила, этим мы отличаемся от людей. Мы можем выжить с самыми смертельными ранами на теле, но рога решают всё. Они растут на протяжении всей жизни беса и, если бережно относиться к ним, можно вполне реально протянуть несколько веков. Я помню случаи, когда нашим братьям и сёстрам протыкали сердца, перерезали артерии, и они оставались живы. Но стоит получить травму рогов — и вся наша неуязвимость летит к чертям.

Дама рассмеялась, вновь завязывая свой кружевной чепчик.

— Ну, на этом, пожалуй, я закончу первичный осмотр, — заключила она. — Ничего жутко необычного я в тебе не обнаружила. Осталось только дождаться результатов анализа крови.

— А для чего всё это? — Легонт приблизился к двери, трогая свою рану. — Зачем вам все эти анализы, осмотры, если бесы уязвимы лишь в своих рогах?..

— Есть причины. У нас, как и у людей, имеются свои болезни, патологии, инфекции. Опасности поджидают бесов отовсюду — от людей, от природы, от эпидемий. Это всё не шутки, и скоро ты в этом убедишься, постигнув таинства нашей жизни.

Он уже почти вышел, когда вспомнил об ещё одном интересующем его вопросе.

— А как вас зовут? — полюбопытствовал Павел.

— Меня? — удивилась мадам, вскинув рыжие брови. — Ульма…

* * *

День сегодня был таким же пасмурным и влажным. Дождь шёл уже третьи сутки, иногда прерываясь на час или на два. Вдобавок, установился туман, отчего сельские районы смотрелись крайне уныло. Осень в этом году выдалась совсем не тёплой, однако многие деревья продолжали радовать глаз листьями жёлтого и красного цвета.

Впрочем, Бертрану было сейчас не до пейзажей. Он вместе с ещё десятью соплеменниками вновь приехал на место побоища с ангрилотами — в Ольховку, к обгоревшей Адажанской церкви, от которой до сих пор поднимался дым. Спасти храм от огня пожарным командам так и не удалось, из-за чего сейчас он представлял собой обуглившиеся развалины. От былой архитектурной красоты остался лишь каркас, да и тот грозил обрушиться.

— Мне вчера прямо чутьё подсказывало не идти на бал, — промолвил Герман, возглавлявший следственную группу, которой поручили разобраться с вопиющим ночным инцидентом. — Марти позвонил мне за час до нападения и пожаловался на моих ребятишек, которые провалили его срочное задание. Пришлось ехать в его дворец и допрашивать растяп. Только благодаря этому и я, и Его Величество живы.

— Говорят, выходы из церкви заслонили металлическими щитами, — сообщил один молодой бес, изучая сквозь лупу закопчённые кирпичи. — Я вижу следы от гвоздей…

— Наверняка воспользовались бутылками с зажигательной смесью, — предположил Берт, указывая на наиболее чёрные пятна посреди уцелевшей стены. — Кидали в окна, возможно, кто-то из ангрилотов взобрался на крышу или на середину башни.

— Мне кажется, здесь постарались даже не бутылки, а ёмкости побольше, — встрял ещё один молодой бес со смешным именем Курант. — Или даже специальные средства, бомбы либо какие-нибудь мини-ловушки… Ангрилоты постоянно совершенствуются. В Неаполе, например, они спалили главную библиотеку, в которой располагалась лиценциария наших иностранных братьев. Там применялся легковоспламеняющийся газ.

— Да, вполне реально, — согласился Герман, подобрав несколько оплавленных предметов с земли, которая раньше принадлежала переднему залу храма. — Я бы попросил вас, господа, взять для химической экспертизы образцы грунта и строительных материалов. Помните, среди этого пепла и завалов есть прах наших родственников, который не смогли обнаружить люди-спасатели. Обычно, он жёлтого, реже красного цвета. Приглядитесь, кто где сможет…

Как листья, подумал Бертран об оттенке праха, не прикасаясь ни к чему из здешних обломков. Мысленно он переживал за похищенного ангрилотами ученика. Вряд ли его оставят в живых. Хорошо, что сразу убьют. А если будут мучить? Он слышал о нравах «Божьих воинов». Их особенно привлекали рога бесов. Они любили с ними экспериментировать, что для его соплеменников хуже всех прочих физических страданий.

— Фу, грёбаные символы, — сплюнул очередной молодой бес, обнаружив на кирпичной выкладке нарисованную маркером букву «М» в центре неровного кружка. Это был знак ангрилотов, правда, как он переводился, Берт уже забыл.

— Мортус… Вечная Смерть, — угрюмо сказал Герман и покачал головой. — Да, это про нас… Ну, что скажешь по поводу всей этой беды? Понимаю, они забрали твоего ученика. Хуже нет, на мой взгляд. Хотя у тебя должна теплиться надежда на то, что мы его освободим.

Бертран оживился, вопросительно уставившись на пожилого советника.

— Да, да, — как-то невесело подтвердил тот, пиная мелкие камешки и куски осыпавшейся штукатурки. — Мы решили не сидеть сложа руки, а начать действовать. Экзарх уже поручил Демонту активизировать имеющиеся у нас силы. Думаю, они выследят твоих обидчиков и зададут им жару…

Старейшина увидел что-то среди горстки серого песка, хотел наклониться, но Берт вдруг грубо толкнул его в сторону, и в следующее мгновенье на их место рухнула целая стена.

— Ух, ух, ух, — запыхтел Герман и зажал нос от поднявшейся пыли.

Участники следственной группы мигом сбежались сюда с ошарашенными лицами, вытащив свои припрятанные оружия. У кого-то в руке был зажат нож, у кого-то пистолет, а кто-то ухватился за арматуру.

— Ничего-ничего, — успокоил их приближённый Его Величества. — Продолжайте собирать материалы. Кстати, кто у нас ведёт протокол осмотра?..

Бертран, стряхнув пепел со своей красной кожаной куртки, отошёл подальше от развалин. Ему всё равно не дадут надолго увлечься этим делом, отправив опять куда-нибудь по пустякам или за новым неофитом, которых ближе к октябрю-ноябрю всегда становилось больше. Бес спустился со двора бывшей церкви к мокрой дороге и огляделся. Что-то странное было в этом внезапном нападении ангрилотов. Нет, враги постоянно совершают свои дерзкие поступки неожиданно и быстро, но чтобы сжигать отмечающую праздник нечисть — такого ещё не было. Место для торжеств всегда подбирали скрупулёзно, сохраняя всё в тайне и приглашая гостей лишь накануне бала. Даже если кто-то проболтался ангрилотам об Адажанской церкви, произошло это явно не вчера. Они бы просто не успели организовать атаку. Их наверняка предупредили гораздо раньше, и они сумели тщательно проработать план. А это значит, что информация просочилась к ним от кого-то из непосредственных организаторов праздника.

Додумав эту версию, Бертран обернулся к Куранту, который тащил несколько мешочков с собранными уликами.

— Скажи, у тебя уже есть список лиц, задействованных в подготовке праздника? — спросил Берт, поправляя красный цилиндр на голове.

— Да, Герман ещё с утра нам всем раздал. Хотите взглянуть?

— Не помешало бы…

Количество бесов, которым поручили одно из важнейших торжеств этого года, равнялось пятнадцати. Среди них значились и вполне знакомые лица, такие, например, как Энлант, Гелеонт, Герман. С последним было всё относительно ясно, его задержали вчера непредвиденные обстоятельства со своими подопечными. Это спасло даже экзарха. А вот уцелевший телохранитель Мартимиана вызывал подозрение. Вчера он сидел недалеко от пожарища с обгоревшими руками, и вид у него был крайне удручённый. Однако он выжил, в отличие от сгинувших в жадном огне братьев и сестёр. Хотя, если глубоко разобраться, несколько молодчиков в чёрном, что стояли возле кареты скорой помощи, тоже не вызывали доверия. Как им удалось выбраться из церкви, если все её выходы были заблокированы металлическими щитами?..

— Вы уже начали их проверять? — продолжил вопрошать Берт, вернув список.

— Кажется, этим занимается кто-то из советников. — Курант посмотрел на пасмурное небо, и несколько резких капель ударили его по горбатому носу. — Слышал, у вас теперь нет помощника? Если подыскиваете кандидатуры, у моего опекуна имеется парочка славных мальчуганов…

— Нет, спасибо. Керет был у меня временно. А уж кого назначат опекать в этот раз, решит регистрационная комиссия.

— Думаете, вам дадут этого приговорённого? — злорадно усмехнулся оперативник. — На вашем месте я бы не стал даже думать о таком помощнике, ведь…

— Тебе ещё далеко до моего авторитета, — парировал Бертран. — Пока что ты сам находишься под опекой, а просить у тебя советы я не собираюсь.

Курант ничуть не смутился, а, наоборот, принял более напыщенный вид.

— Да, тут много не раскопаешь, — признал Герман, спускаясь к ним в окружении участников следственной группы. — Дождь и холод уже уничтожили большинство улик. Остаются лишь допросы да отработка версий.

— Надо взять под контроль всех устроителей бала, — заметил Берт. — Где сейчас Энлант?

— Полагаю, в плену… или там, где нам всем рано или поздно суждено оказаться. — Старейшина мрачно улыбнулся и принялся оттряхиваться.

— А может, он в бегах? — предположил настырный бес, застёгивая красную куртку. — Надо узнать. Вполне возможно, что виновник трагедии именно этот гвардеец.

— Эх, Берт, какая теперь разница?.. Лично я плохо воспринимаю идею о том, что кто-то из нас может водить дружбу с ангрилотами.

— Но ведь были прецеденты…

— Были, были, но там имелось и обоснование. Сейчас мы не конфликтуем между собой, мы не поделены на кланы, нам нечего отбирать друг у друга. Поэтому и не за что предавать, согласись? Скорей всего, истребители просто вычислили нас, заметили подготовительные мероприятия. После допросов, думаю, так и напишу экзарху в своём отчёте.

Старейшина направился к припаркованным на тротуаре машинам, а Курант снова вредно ухмыльнулся, унося мешочки с пробой земли и пыли. Бертран обернулся к полуразрушенной церкви, вспомнил вчерашнюю ночь, поёжился и поспешил к остальным. В самом деле, наивно надеяться, что кто-то прислушается к его словам.

Всю дорогу до города члены следственной группы провели в жарких обсуждениях. Вернее болтали лишь молодчики, доказывая каждый свою ерунду. Герман, как всегда, принял хмурую гримасу и время от времени закрывал глаза, делая вид, что дремлет. Наверное, из всех бесов, которым поручили расследование, лишь Бертран интенсивно размышлял над вчерашним нападением. Ему до сих пор не нравился тот факт, что ангрилоты очень точно устроили убийство его соплеменников. А равнодушие коллег разжигали ещё больше нехороших подозрений, озвучивать которые в присутствии них явно неблагодарное занятие.

Добравшись до пригородных посёлков, бесы разделились. Герман и несколько его подручных поехали дальше. Парочка хлопцев вместе с Бертраном высадились у местного рынка и тоже разошлись по своим направлениям. Молодчикам надлежало посетить каких-то людей, а Берту требовалось попасть во дворец Делуса. Способов проникнуть в резиденцию экзарха имелось предостаточно. Помимо основного прохода, когда в здание можно было прийти прямо с улицы, существовали и секретные пути. Один из них располагался на другой окраине областной столицы и им вчера уже пользовались Бертран с Легонтом. Ещё один был установлен здесь, за складами пригородного базара. Также потайные туннели находились в трёх христианских храмах, в неприметном баре в центре города, в университете, у главного телеграфа и ещё у десяти объектов. Инструкции предписывали периодически менять способы прибытия во дворец Мартимиана. Иногда разрешалось пользоваться наземным путём, но обычно приходилось ездить до окраины, а потом целый час плестись по тёмным лабиринтам канализации. Сегодняшний день был как раз из таких, когда надлежало лезть под землю, и Берту это доставляло мало радости. В подвалах воняло, бегали всякие насекомые и вредные животные, стояла сырость и грязь. Так что наверняка придётся менять наряд перед тем, как проведать Павла.

В принципе, Бертран не обязан следить за неофитами, которых он порой приводил в экзархат. Однако Легонт действительно вызывал к себе живой интерес, хотя многие испытывали к нему отвращение и даже трепет. Вряд ли найдётся доброволец, который согласиться оформить опеку над странным новичком. Значит, наставником, вполне возможно, разрешат быть ему. Подумав над этой заманчивой идеей, Берт спустился по ржавым металлическим прутьям, приваренным к цементному колодцу в виде лестницы, и очутился во влажном коридоре канализации. Повсюду валялся мусор. Почва под ногами захлюпала и запузырилась. На стенах белела и зеленела плесень. Передёрнувшись от омерзительной обстановки, бес шагнул в темноту и вытащил незаменимый в таких условиях фонарик. Когда небольшой луч осветил пространство подземелья, на грязных стенах что-то прошуршало и скрылось. Тараканы, подумал Бертран и скривил губы ещё сильнее. Ей-богу, с каждым разом находиться в таких местах нестерпимее!

Чтобы отвлечься, он вспомнил о своих версиях и о похищенном ученике. Из двух зол выбирают меньшее, и бес, спешно двигаясь вдоль кирпичных кладок, предпочёл отвлечься от обстановки мыслями о последних событиях. Едва он ушёл в свои размышления, как шуршание повторилось, но на этот раз где-то над головой. Посветив на арочный потолок, Берт прищурился и выждал минутку. Никто не шевелился в том участке, откуда только что исходил шум. Странно, но не чрезвычайно. Прибавив шагу, он вновь хотел вернуться к теме ангрилотов, однако в его уши закрался очередной непонятный звук, а перед ногами рухнул кирпич. Бес застыл, метая лучик фонаря то на потолок, то на стены. Нет, это не тараканы и не крысы. Что-то зловонное и холодное ощущалось в здешнем воздухе. Тут и так воняло, как в засорившемся туалете, но имелся ещё один запашок, не свойственный для канализации. Прислушавшись к чувствам, Бертран понял, что ему угрожает опасность. И следом несколько тяжёлых кирпичей упали ему прямо на голову. Он поскользнулся, повалился сначала вперёд, а затем к мокрой стене. Боль не была настолько сильной, чтобы терять сознание, поэтому ему нужно было успокоиться и проверить, всё ли в порядке с рогами. Сегодня голову не покрывал никакой цилиндр или кепка. Берт решил скрыть свою дьявольскую суть в длинных кудрявых волосах, тем более так всегда удобнее и привычней.

Рога были на месте и даже не поцарапались. Это обрадовало, но не надолго. В стене, к которой сейчас прижался Берт, что-то зашевелилось. Из щелей, сквозь обросшие плесенью кирпичи, посыпались пыль и камешки, а через секунду показался серый шершавый палец. Бес отпрянул, с негодованием озираясь по сторонам и замечая, что такое происходит повсюду вокруг него. Страшные когтистые лапы вылезали из стен и тянулись к нему, разрезая воздух. Насмотревшись на эту жуть, Бертран ринулся к выходу. Демонические конечности последовали за ним, шевеля кирпичи и заставляя их падать на бегущего беса. Правда, ему удавалось увернуться от этих снарядов, но вскоре ловкость его подвела. Несколько лап вцепились в его левое плечо и притянули к себе. Когти полоснули по шее, а бешеные пальцы оторвали воротник куртки, схватились за каштановые локоны, отыскали среди них рога и тут же начали трясти пойманную жертву из стороны в сторону.

Сообразив, что сейчас его просто-напросто придушат, Берт вытащил из кармана раскладной нож, нажал на кнопку его рукоятки и резким движением отсёк пару лап. Они сжались в кулаки, окаменели и мигом превратились в куски штукатурки. Повторив незатейливое движение своим оружием, Бертран отрезал ещё пять рук и полностью высвободился из их плена. Даже не думая исследовать неведомое явление, он рванул к лестнице из ржавых прутьев и в два прыжка оказался на поверхности, едва не сбив рогами крышку люка.

Следующие полчаса бес приходил в себя позади рыночных складов. Тело болезненно дрожало. Теперь, будучи на свежем воздухе, у него потемнело в глазах и заныло в области затылка. Видимо, именно туда угодил один из кирпичей. Хорошо ещё, что не пострадали рога. Однажды, где-то шесть лет назад, Берт угодил в драку. В ресторане какой-то отчаянный тип разбил об его голову бутылку и оцарапал драгоценную часть тела. И хотя травма не считалась из разряда опасных, она губительно влияла на него следующие несколько недель.

Вспомнив про нож, бес хотел оттереть его от крови, которая вполне могла остаться на лезвии от отрезанных рук, но вместо неё обнаружил засохшую рыжую глину. Содрать её с оружия было делом непростым да и бессмысленным; проще приобрести новое, а это выкинуть. От модной кожаной курточки остались только рукава да пояс. Основную часть верхней одежды сорвали разъярённые пальцы непонятного существа, живущего в стене. Правда, раньше, когда доводилось пользоваться этим путём, никаких зловещих рук там не наблюдалось и кирпичи не падали с потолка на случайных посетителей канализации. Так или иначе, свершилось нападение, второе за последние сутки, и это заставило Берта всерьёз задуматься над угрозами ангрилотов. Хотя вряд ли «Божьи Воины» прибегнут к помощи мистических сил, чтобы убить демона. Это, конечно, вполне удачная задумка, но к ангрилотам она не имеет ничего близкого. А если так, то в канализации завелось что-то сильное и ужасное…

* * *

— Марти, я уже высказывал сегодня мнение по поводу этого Легонта, — промолвил Гелеонт, как всегда, играя с раритетным кинжалом, украшенным двумя камушками бирюзы. — Теперь ты должен отнестись к нашим опасениям серьезнее и прогнать его из экзархата, пока не стало слишком поздно.

— Прогнать Легонта??? — опешил Берт, по-прежнему чувствуя в себе дрожь от встречи с коварным многоруким монстром. — Но причём здесь он?! Дело касается обычной ветки городской канализации, в которой поселилось некое странное существо, не более.

— Нет-нет, никого я не собираюсь выгонять, — замахал руками слегка рассерженный экзарх, поглядывая на присутствующих. — Аброн, распорядись отправить в тот таинственный участок парочку следователей, пусть будут поосторожнее. Мало ли что за чертовщинка там прижилась.

— Мои ученики, месир, сегодня дважды пользовались тем проходом и с ними ничего не произошло, — ехидно улыбаясь, сообщил Гелеонт и на секунду посмотрел в испуганные глаза Бертрана. — Нет смысла проверять канализацию, мы бы учуяли присутствие там посторонних сил. Это связано с нашим неофитом, я уверен.

— Что побудило тебя делать подобные заявления?

— Марти, не забывай, что дело Володарёва далеко не простое. Сегодня до обеда я навёл кое-какие справки и выяснил, что у него имелся один друг, тоже приверженец Сатаны, который вчера и увёз Легонта из дома в неизвестном направлении.

— Да молодёжь всегда уезжает в неизвестном направлении, это всегда так бывает, — съязвил Берт, хотя и не хотел насмехаться над старейшиной.

— Если учесть, что этого парня до сих пор нет дома, то полагаю, что именно он причастен к смерти Павла…

— Ну и при чём здесь мой случай с нападением? — передёрнулся Бертран.

— Я тебя не узнаю, ты не даёшь мне слово сказать. — Гелеонт вёл себя слишком высокомерно и занудно, это не вписывалось в рамки его характера. — Мать Володарёва сказала также, что неделю назад окна в комнате Легонта кто-то обляпал кровью и оставил на стекле следы рук. А живёт эта семейка на четвёртом этаже, поэтому проделать сей трюк простому человеку невозможно либо для этого потребуются великие способности.

Запас оправданий у Бертрана иссяк. Против таких фактов идти уже трудно, отчего Гелеонт принял победную гримасу, дожидаясь слов Его Величества.

— Ты разговаривал с матерью Легонта? — уточнил Делус, задумчиво постукивая по столу.

— Представился работником Министерства внутренних дел, как обычно. До моего прихода она нисколько не переживала за сына и всё думала, будто я расследую убийство какого-то Валентина Охтина. Наверное, друг семьи…

— Этого всё равно недостаточно, чтобы выгонять юношу из нашего общества, — заключил Мартимиан. — Собери побольше сведений, узнай, что за Охтин и как его убили. Потом попытайся проверить этого пропавшего Пашиного приятеля. Если он сатанист, у нас должно быть досье на него.

— О, есть, есть, — закивал Аброн. — Молохов Александр Давыдович, 1976 года рождения…

— Это с Гелеонтом обсудите, — попросил экзарх и повернулся к Бертрану. — Что касается тебя, иди, оформляй опекунство над Легонтом и своди его на место прежней учёбы. Может, знакомая обстановка вернёт ему память, тем более рядом находится лиценциария.

— Но, месир, если мои опасения подтвердятся, его нельзя подпускать близко к нашим детям, — перебил Делуса настойчивый Гелеонт.

— Я уже сказал, чем тебе необходимо заняться, — холодно отреагировал правитель на его реплику. — Выполняй!..

Легонт уже несколько часов сидел без дела и старался побороть сон. Хотя, если подумать, следить за ним было некому, и он вполне спокойно мог улечься на обитую войлоком скамью, чтобы предаться беззаботному отдыху. Однако в голове засела бредовая идея, что спать ни в коем случае нельзя, иначе это как-то негативно скажется на его новом состоянии. Интересно, насколько долго хватит у него терпения?

Музей экзарха был действительно забавным. Здесь имелись разные вещи и фигуры, относящиеся к жизни бесов. Например, коллекция шерсти представителей нечисти из восьмидесяти стран. Или набор копий известных картин, на которых были изображены черти и прочие демоны. Ещё тут присутствовали чучела некоторых особей многочисленного бесовского племени: черти, сатиры, инкубы и суккубы, бесы высшего порядка, дьяволята, бесы-сатаниты и бесы-люцифериты. Возле последних Легонт задержался подольше, изучая жуткую внешность экспонатов. Сатаниты отличались от обычных бесов чёрной кожей и широкими красными глазами. Их рога были не слишком длинными, но напоминали наточенные штыки. Скорей всего, такими принадлежностями они пользовались в бою. Так же у них имелись заострённые мелкие зубки и чёрные когти, больше напоминающие медвежьи. Длинный хвост заканчивался костяной стрелкой и почти доставал пола. Причём, рост у этого вида бесов был под два метра.

Люцифериты выглядели страшнее всех. Почему-то за стеклом выставочной витрины стояли два чучела: одно красное, другое синее. Первое обладало большой лысой головой с вполне обычными рожками. Тело по пояс ничем не отличалось от человеческого, а вот ноги украшали мощные копыта, намного больше тех, что Легонт видел у Берта и Керета. Вдобавок, глаза у краснокожего люциферита были белыми, и этим он вызвал у Павла живой трепет. Синий собрат отличался от красного толстыми закруглёнными рогами, как у взрослого горного барана. Зато глаза его были чёрными.

— Выглядишь утомлённым, — тихо произнёс знакомый голос со стороны двери, и в музейный зал вошёл Бертран.

— Да, клонит ко сну, но Ульма сказала, что черти… то есть бесы не спят, — скороговоркой ответил парень, боясь, что его увидели с прикрытыми веками и посчитали, будто он дремлет.

— Ульма чересчур строга. Думаю, тебе можно было и поспать, — улыбнулся бес, пряча исцарапанные руки за спину. — Вижу, ты успел изучить всю классификацию наших сородичей. Ну и как они тебе?

— Ужасно, — признался Легонт, поднявшись с мягкой скамьи, — особенно моё сознание будоражат вот эти виды. Выглядят недружелюбно…

— Да, они такие и есть, но при этом по уровню развития и по своим способностям находятся над всеми нами. Впрочем, сатаниты и люцифериты встречаются крайне редко, их мало и они постоянно прячутся, даже от нас.

— Кроме жуткой внешности, чем ещё они от вас отличаются? — переспросил новичок и следом исправился. — То есть от нас…

— У них высокий интеллект, есть большие магические способности. Они сильны, ловки, расчётливы. Их трудно убить. В отличие от нас, они практически неуязвимы. Недостаточно ранить их рога, нужно кое-что ещё. Но тебе рано знать о них, этому научат в лиценциарии, в которую мы, между прочим, сейчас и наведаемся.

— Правда? — обрадовался парень. — Как здорово! Наконец-то я начну учиться, начну узнавать ваш мир, ваши законы, вашу биологию и всё остальное…

— Боюсь тебя разочаровать. Пока ты только подашь заявление на обучение. Как твой опекун, я обязан теперь устроить тебе жизнь. А занятия начнутся зимой, когда наберётся достаточное количество неофитов.

— В смысле, как это наберётся?..

— Понимаешь, в нашем экзархате так заведено. Неофиты появляются то часто, то редко. Основной пик новичков приходится на осень. Весной их уже не так много. Летом бывают единичные случаи, но в этом году не произошло ни одного.

— То есть получается, что люди мрут только по осени и по весне? — Легонту не нравилась такая тенденция, но если это естественная черта жизни, то её можно принять.

— Да, именно в эти периоды.

— И бесами становятся лишь приверженцы Сатаны?

— Ну, не всегда. Словом, сатанисты имеют преимущественное право стать бесами. Но для этого нужно соблюдать ряд условий. Необходимо быть приверженцем дьявола и в душе, и на деле, чего многим не хватает.

Они вышли из музея и двинулись по мрачному дворцовому коридору.

— Следовательно, я был истинным сатанистом, — сделал Легонт приятный для себя вывод. — Только мне не понятно, почему экзарх проявляет ко мне такой интерес? И почему все остальные смотрят на меня, как на какого-то прокажённого?..

— Поскольку теперь я твой наставник, тебе пришло время узнать обо всём касательно нового статуса. — Бертрану изначально не хотелось затрагивать эту тему, однако помощник нуждался хоть в минимальном просвещении. — Расскажу об этом по пути в лиценциарию. Мы воспользуемся наземным способом, так быстрее и удобнее.

— А я пойду прямо так? — удивился Павел, указывая на свою специфическую чёрную одежду с номером на рукаве.

— Нет, — опомнился Бертран. — Конечно, нет. По дороге заскочим в магазин Шейлы, подберём тебе пару костюмчиков.

Подопечный мог сам выбирать, хочет ли он узнать своё прошлое или желает начать всё заново. Конкретной статистики Бертран не вёл, поэтому и не делал уверенных выводов о том, кто чего предпочитает. Среди неофитов наблюдалось непостоянство. Одни рьяно пытались выяснить всё о своей человеческой жизни, другие упорно отказывались от этого, даже если им предлагали прочесть собственное досье. Это зависело целиком от воли новичка и пока ни разу не нарушалось. Но случай с Легонтом был особенный, и Берт знал, что его очередному подопечному придётся вспомнить многое. При всём при этом давать ему на ознакомление ту информацию, которая имелась у регистраторов, было штукой опасной, ведь могло привести к самым непредсказуемым последствиям. По рекомендации Делуса и Аброна процесс возвращения памяти необходимо было начать деликатно.

Пока они выбирались из дворца Мартимиана, пока заезжали в специализированный магазин одежды, в котором отоваривались исключительно подданные экзархата, Легонт ни разу не задал никаких вопросов. Он казался каким-то отрешённым, плохо реагировал на обстановку, не следил за дорогой, хотя на его месте любой новичок пытался бы запомнить путь от резиденции Делуса. Бертран надеялся, что это результат усталости, отчего сам начал рассказывать то, что нужно было знать парню на первое время.

Все неофиты делятся на три условные группы. Первая — самая основная. В неё входят обычные люди, которые могут и не являться приверженцами дьявола, но в душе невольно соблюдают его основные постулаты. Сюда относятся отъявленные грешники, хотя и не все из них становятся бесами в силу разных причин. К примеру, если человек умирал собственной смертью и успел получить прощение у священника либо у иных людей, которым когда-то сделал что-то плохое, то его душа уже не принадлежала экзархату, а отправлялась туда, куда следует. Или же человек сам отпускал себе грехи, раскаиваясь под закат жизни в их совершении. Имелись и другие преграды, лишающие смертного нового статуса, но о них Берт решил умолчать.

Вторая группа — неофиты-сатанисты, которые при жизни продали душу дьяволу, но не просто так, а по-настоящему соблюдали заветы «чёрного» учения. Для таких новичков имелся целый отдел, который собирал материалы об их жизни и подвигах. Эта прослойка принадлежала только бесам экзархата, в то время как первая группа могла быть распределена между любыми видами нечисти.

Третья группа — особые случаи. К ним относились необычные смерти и необычные личности. Как известно, сатанисты отличаются творческим подходом к своей жизни и вере. Известны случаи, когда некоторых приверженцев дьявола в ритуальных целях убивали сами же единомышленники или участники иных сект. Павел являлся хорошим примером такого случая.

— Так меня убили мои же друзья-сатанисты??? — чуть не вскричал он, когда услышал последнюю фразу, и Берт даже предпочёл сбавить скорость новенькой «Лады» 9-й модели, которую ему дали взамен утраченной «Волги».

— Мы не знаем, советники расследуют твою гибель, — сухо пояснил он и остановился перед светофором. — Тебя убили топором, ударили по голове, а потом скинули в омут.

— И как вы меня нашли?

— Тебя нашли черти из общины Тенакса, — усмехнулся Бертран и вновь повёл машину, но по другой улице. Легонт только теперь понял, что она ему хорошо знакома. — Они думали, ты будешь таким же водным нехристем, но просчитались.

— А вы-то как узнали, что я мёртв?

— Меня отправили дежурные экзархата, — пожал плечами бес и подозрительно глянул в обзорное зеркало. — Вчера был праздник, и мне не особо хотелось опаздывать на него. В результате ты спас жизни мне и Керету…

— Только его всё равно забрали.

— Не думай об этом, мы уже приехали.

«Лада» медленно обогнула несколько скверов и остановилась перед добротным серым зданием, обладавшим шестью этажами и огромной параболической антенной на крыше. Легонт нахмурился, вспомнив это сооружение. Однозначно он видел его раньше. Перед глазами так и замелькали кадры из прошлого, которое, к сожалению, по-прежнему было сокрыто.

— Ангрилоты, — первое, что произнёс он после паузы, обернувшись на новообретённого наставника, — почему они истребляют вас… то есть нас?..

— Глупый вопрос. — Бертран надвинул брови, отстегнул ремень безопасности и в очередной раз заглянул в зеркало. — Мне казалось, ты всё понял ещё вчера.

— Неужели они надеются таким образом уничтожить всю нечисть на Земле?

— Ну, вообще-то, у нас тоже есть своя идея-фикс: мы точно так же верим, что когда-нибудь склоним всех людей к жизни во грехе.

— Это ваше предназначение?

— Наше, Легонт, наше, — подмигнул Берт. — Ты не забыл, как теперь тебя зовут?

— Легонт… — Парень замялся, ему с трудом было воспринимать это имя. Куда легче звучало прежнее — такое пустое, но привычное.

— Легонт Павлов, запомни, — помахал указательным пальцем опекун. — Кто тебя ни спросит, говори ему только это имя и фамилию.

Сквер, разделявший два массивных корпуса областного университета, тоже напомнил неофиту что-то знакомое. Ржавый заборчик, за которым теряли листву высокие деревья, всплыл очередным кадром из прошлого, и парню почему-то привиделись дохлые голуби и воробьи. Бесы обошли палисадник, приблизились к пустынному крыльцу соседнего здания и замерли на пару мгновений. Легонт вновь увидел старые кадры и почуял приятный аромат сигаретного дыма, хотя вокруг никто не курил.

— Ну, есть какие-нибудь просветления? — тронул его за плечо Бертран.

— Я определённо здесь бывал, — прошептал Павлов, стараясь запечатлеть каждый дюйм обстановки и сравнить её с теми воспоминаниями, что неожиданно возникали в голове. — Это крылечко, на нём я курил. Я ведь курил при жизни?

— Не знаю, тебе виднее.

— Да, курил, и мне это очень нравилось. — Легонт подошёл к ступенькам и всмотрелся в приклеенные к ближайшей стене бумажки с запретом на сигареты. — Раньше эти объявления были прожжены, пацаны со старших курсов так издевались над администрацией.

— А на каком курсе учился ты? — Берт сразу перешёл в наступление, покуда его подопечного охватило озарение.

— Сомневаюсь, но, может, на первом?.. Или я тут просто ходил, к какому-нибудь приятелю или подружке.

— Нет, ты действительно здесь обучался… Зайдём внутрь, только поправь кепку, у тебя шрам на затылке виден.

Они открыли тёмные двери, за которыми царили покой и тишина. Видимо, вечером занятия в этом вузе не проводились. Легонт вновь раскрыл рот и завертелся, изучая пол, потолок, стены, а затем остановил взгляд на стенде с расписанием.

— Фотография, — прогудел он, указывая на доску объявлений. — Там висело фото с чёрной полосой.

— Посмертное? — подсказал Бертран.

— Да, кто-то умер, и сюда повесили его портрет.

— Это был он или она?..

— Он, мужчина, точнее парень… Я знал его!

Павлов подошёл к расписанию и стал читать названия учебных дисциплин.

— Эй, мы закрыты, выходные уже настали! — появился из-за угла тучный старик в дешёвеньком спортивном костюме.

— Мы заглянули, чтобы переписать распорядок занятий, — успокоил его Берт и, пока подопечный безмолвно изучал стенд, подозвал сторожа к себе. — У вас тут кто-то умер недавно, да?

— Ну, было дело, — кивнул охранник, недоверчиво косясь на Легонта. — Декана с юрфака похоронили… Вернее не успели похоронить.

Старик засмеялся, надеясь, что и его собеседник улыбнётся от такой «шутки», однако Бертран остался невозмутим.

— Его звали Валентин Охтин? — предположил он.

— Нет, Ульянов фамилия была, а звали Валерием Георгиевичем, молодой совсем был, по блату тут устроился и сразу в начальники.

— А как он умер и почему его не успели похоронить?

— Туманная такая история, я и сам до конца не разобрался. — Сторож вытащил из кармана трико мятую пачку сигарет. — Навроде как стена на него упала, придавила, в общем. А когда хоронить время пришло, из морга тело-то его и пропало.

— Что, взяло и пропало?

— Ага, говорю же, ситуёвина туманная.

— А вы этого молодого человека случайно раньше здесь не встречали? — указал Берт на помощника, который возвращался к ним с растерянным видом.

— Нет, я ведь только вечером выхожу на работу, а студенты наши максимум до четырёх дня учатся. Вот скоро заочники накатят, начнётся тут бардак. До девяти вечера будут лекции слушать и зачёты сдавать…

Небо неминуемо темнело, обещая этой ночью новый дождь. От обилия влаги сделалось изрядно холоднее, но Легонт не обращал внимания на эти пустяки, шагая за своим опекуном к главному зданию университета. Его обуревало множество воспоминаний, таких свежих и ярких, что он начинал понемногу считать себя человеком.

— Тебе фамилия Ульянов ничего не говорит? — как бы между прочим полюбопытствовал Бертран, попутно проверяя состояние своей причёски.

— Я слышал, о чём вы говорили с тем дедом, — сразу же признался Павлов, обходя грязные лужи.

— Что ж, тогда тебе известно, как он погиб? Или, возможно, знаешь слухи, объясняющие его смерть и таинственное исчезновение трупа?

— Нет, этого я не помню…

— Понимаешь, Легонт, чем больше я о тебе узнаю, тем необъяснимее становятся события, связанные с твоей личностью. Подданные экзархата в смятении, они боятся тебя, ибо ситуация с твоей смертью ещё не разгадана.

— Но почему они боятся? Я ведь теперь один из вас…

— Они подозревают, что ты носитель какой-нибудь демонической заразы, какой-то порчи, которая передаётся словно инфекция.

Парень замолчал. Для него такой факт был неожиданностью, как, впрочем, и всё приключившееся с ним за последние сутки.

— Старейшины даже попросили экзарха выгнать тебя, — разоткровенничался Берт, ведь ему действительно не хотелось скрывать что-либо от нового подопечного. — Но пока не выяснены достоверные факты твоей смерти, ты в безопасности.

— А что будет, если их опасения оправдаются?..

— Не оправдаются, — уверенно ответил бес и открыл перед ним входную дверь главного корпуса. — Проходи, я познакомлю тебя с лиценциатами.

В отличие от предыдущего здания, это было наполнено молодыми людьми, которые сновали по вестибюлю и готовились к занятиям. Определить, кем они являются (бесами или простыми смертными), было трудно. Некоторые имели короткие причёски, и их голову не украшали даже самые маленькие рожки. Другие же владели весьма пышной шевелюрой, в которой вполне могли спрятаться атрибуты нечисти. А отдельные парни и девушки скрывали головы в кепках, шляпках, банданах или беретах. Многие из них здоровались с Бертраном. Пробегавшие по коридору мужчины даже жали ему руку и второпях уносились дальше. Легонту оставалось лишь безмолвно наблюдать за этой шумной обстановкой и перебирать тревожные мысли, родившиеся после признания опекуна. Обойдя почти весь первый этаж, они очутились перед чередой лестниц, ведущих вверх и вниз. Но Берт почему-то повёл ученика в подвал.

— Эти люди, кто они? — наконец-то отважился спросить Павлов, чувствуя, что в этой части университета довольно прохладно.

— Среди них есть и наши, — подмигнул Бертран и вдруг водрузил себе на нос крохотные очки в узкой посеребренной оправе. — Мой бывший преподаватель всегда сердится, если я не ношу линзы. У меня раньше было слабое зрение, а теперь я как-то приноровился и прекрасно обхожусь без окуляров.

Легонт не успел задать следующий вопрос, потому что из ближайшей двери кто-то стремительно вылетел и грохнулся на пол.

— И попробуй только заявиться в другой раз без тетрадки! — выкрикнул разъярённый бас, и дверь автоматически захлопнулась.

Юный бес в сиреневом пиджачке и с татуировкой на тыльной стороне ладони быстро вскочил на ноги, отряхнулся и кивнул Берту в знак почтения.

— Ах, Гемс, разозлил бедного Эдмонта, — вздохнул наставник, шутливо улыбаясь своему помощнику, — и прямо перед нашим визитом. Как нехорошо…

— Он сущий кошмар, половине группы влепил предупреждения за то, что мы не смогли поэкспериментировать на людях, — спешно оправдался молодчик и с интересом уставился на Легонта.

— Да уж, помню, меня за это он даже высек, — с пониманием отнёсся к нему Бертран. — Знакомься, это мой новый ученик.

— Вы решили менять их каждый месяц? — то ли пошутил, то ли удивился Гемс. — Чувствую, скоро ваши подопечные начнут отказываться от Вас сами.

— Пока не отказываются. Ступай, думаю, тебе ещё нужно получить нагоняй от своего наставника за предупреждение лиценциата.

Гемс мигом принял унылую гримасу, ещё раз кивнул и торопливо ушёл, напоследок внимательнее посмотрев на Легонта.

— Странный малый, — заключил бес, прислушиваясь к крику, который разливался за дверью учебной комнаты. — Я на пару недель брал себе на воспитание его брата Ямса. Крайне несдержанные мальчишки.

— А что стало с этим Ямсом? Его тоже похитили ангрилоты?..

— Нет, — помрачнел Берт, и неожиданно дверь ударилась об его нос.

— Простите, — пробурчал низкорослый мальчишка, крохотную голову которого покрывал чёрный платок.

За ним в коридор высыпали все остальные учащиеся лиценциарии, причём лица у них были далеки от счастливых.

— О, Берти, дорогой! — воскликнул басовитый голос, и на пороге показался крупный раскрасневшийся бес с плохо скрытыми в жиденьких волосёнках светлыми рогами. — Какими судьбами?

— Здравствуйте, лиценциат Эдмонт, — качнул головой наставник и подтянул к себе Павлова. — Вот, привёл познакомиться…

— А, тот самый особый случай, — догадался лиценциат и жестом пригласил их в аудиторию, которая на деле являлась бывшим кабинетиком какого-то мелкого вузовского чиновника. — Мои ученики вконец распоясались. Видимо, у них плохие воспитатели. Третий раз подряд не выполняют моих поручений. Трудно им, видишь ли, споить человека или уложить в постель девственницу.

Легонта это замечание рассмешило, за что он тут же получил от Бертрана пинок.

— Ваши занятия идут уже месяц, — как-то заискивающе заговорил наставник. — Я понимаю, регламент не велит брать новичков в такой срок, но…

— Ты хочешь включить этого юношу в мою группу?! — грозно переспросил Эдмонт и с озорными глазами уставился на Павлова. — Хорош, хорош. Вижу, что не размазня, в отличие от моих бестолочей. Жаль, приговорённый, а то бы непременно взял в обход всех регламентов.

— Приговорённый, — с недовольством повторил Бертран и опустил взгляд на пол, укрытый старым красным ковром.

— Берти, ты пойми, приговорённые без проверки комиссии не могут общаться с остальными. Даже Делус взял его под своё крыло исключительно из-за нестандартности случая. К тому же… ангрилоты вконец обнаглели. Делус боится, что лиценциарию придётся перенести в более укромное место.

— Ваши опасения напрасны. Легонт нормален, и через день-два это будет официально доказано.

— Вот тогда и поговорим, — хитро улыбнулся лиценциат и потрепал Павлова по голове, смахнув его кепку на бок. — А сейчас, извини, у меня следующий урок, опять буду орать на недорослей, которым не под силу даже научить человека курить.

Настроение у наставника заметно упало. Обратно шли к машине медленно и молча. Легонт тоже чувствовал себя в какой-то степени оскорблённым. Слишком часто его обзывали «особым» или «приговорённым» только потому, что его смерть была не совсем обычна. С другой стороны, он понимал потенциальную опасность, с которой к нему относились бесы, ведь даже для него оставалась загадкой причина собственной гибели. А то, что его могли прикончить свои же друзья по секте, пугало ещё больше.

— Вы опечалены? — поинтересовался он у опекуна в автомобиле, когда тот отъезжал от университетского городка.

— Есть немного. У меня только что возникло стойкое желание ударить лиценциата в глаз, еле сдержался.

— Он не виноват в том, что боится.

— Да, но он лиценциат, а не какой-нибудь простой подданный. Мне казалось, он помудрее советников… Впрочем, неважно, начнёшь обучение в январе, не велика потеря. А пока сосредоточься на своих воспоминаниях. Ты ведь припомнил что-то после посещения университета. Например, того мужчину, чья траурная фотография тебе привиделась…

— Да, его помню: и имя знакомое, и лицо. Кажется, я встречал его до смерти.

— Конечно, встречал, раз он работал в администрации твоего института…

— Нет, не в институте, — напрягся Легонт. — Где-то в другом месте, на дискотеке или в баре.

— В ночном клубе? — предположил Берт, объезжая медлительные машины.

— Вроде того, но точно не могу сказать. Я посчитал его поначалу студентом, он слишком молодо выглядел…

— Может, он был сатанистом и посещал ту же секту, что и ты?

— Может быть, о секте я вообще не помню.

«Ладу» начал атаковать дождик. Освещённые улицы мелькали одна за другой, навевая Павлову новые кадры из прошлого. Он ясно осознавал, что недавно точно так же с кем-то катался в тёмное время суток, однако с кем именно — представлял смутно. За время дороги Бертран рассказал новому подопечному о том, чему его будут обучать в лиценциарии и какие основные ошибки допускают неофиты в первый год. Со слов наставника, бесовское образование выглядело весьма забавным. Взять хотя бы задания, суть которых сводилась к тому, чтобы споить кого бы то ни было в баре или в иной компании либо совратить на другие аморальные поступки.

— В этом суть нашего существования, — повеселел Бертран, сворачивая на какую-то широкую автостраду. — Мы должны помогать людям совершать грехи или хотя бы жить не по канонам их официальных религий.

— Здорово. И Вы тоже этим занимаетесь?

— Я приближённый экзарха, эти мелочи не для меня. Но раньше, года три назад, я весьма преуспел в этих делишках.

Они рассмеялись, ведь совращение смертных — занятие воистину любопытное, приносящее удовлетворение и авторитет в глазах товарищей.

— Тебе всё это ещё только предстоит, — продолжал бес и перестроился в правый ряд, заметно сбавляя скорость. Он вдруг снова нахмурился, сморщил лоб, сузил веки и надумал остановиться у обочины.

Внимательно посмотрев на помощника, Берт странно покивал, словно принимая важное решение.

— Или не предстоит, — добавил он к своей предыдущей фразе. — Я весь день размышляю о твоём положении, строю планы, обдумываю возможные варианты событий. Твои воспоминания на вес золото для тебя, Легонт. Если ты не разберёшься в них до того, как Гелеонт докопается до правды собственными методами, тебя ждёт изгнание. Советники сделают всё, чтобы оградить себя и своих подданных от потенциальной угрозы…

— Вы чего-то недоговариваете, наставник? — заметил Павлов, слушая, как капли дождя барабанят по крыше «девятки».

Берт смутился, на секунду отвернулся к своему окну и тяжело вздохнул.

— Жить самостоятельно, вне экзархата — штука серьёзная и опасная. Скорей всего, тебя примут черти, если не узнают, кто ты есть на самом деле.

— А если узнают?

— Я постараюсь этого не допустить, — обнадёжил он больше себя, нежели ученика. — Лишь по данной причине я хочу нарушить один запрет и свозить тебя в кое-какое место из твоей прошлой жизни, чтобы ты вспомнил гораздо больше и мне стало ясно, в чём причина твоей смерти…

Тёмный девятиэтажный дом стоял почти на окраине микрорайона и был очень знаком Легонту. Перед глазами в который раз за этот ненастный вечер замелькали образы, картинки, кадры, и он понял, что здесь живёт кто-то близкий. Бертран закрыл машину и повёл ученика в тёмный подъёзд, прикрываясь от холодных брызг воротником новой красной куртки. Когда они поднялись до четвёртого этажа, бес попросил Павлова задержаться на ступеньках, а сам подошел к двери с номером 14. Неофит с подозрением оценил эти действия опекуна, но послушно стоял в тени, одновременно пытаясь выудить из глубины сознания побольше знакомых кадров. Он вспомнил, что в этом подъезде когда-то поранил ногу, неаккуратно сбежав по лестнице. А ещё здесь он часто болтал с друзьями за раскуриванием сигарет. Здесь находился его дом, теперь Легонт не сомневался и ждал, покуда Берт позовёт к себе.

Голос наставника было трудно услышать. Тот намеренно заговорил с кем-то шёпотом, затем исчез за дверью, и минуты ожидания потекли дальше. Легонт закрыл глаза, прислонился к стене и стал погружаться в омут прошлого, которое всё отчётливее всплывало в его раненной голове. Сначала привиделись книги по сатанизму и любимый труд Энтони Ла Вея — «Чёрная Библия». Один за другим пришли постулаты этого произведения, цитата за цитатой, страница за страницей, которые он выучил практически наизусть. Через мгновенье почудились десятки зажжённых свечей, расставленные на полу в виде пентаграммы, и чёрные фигуры, замершие вокруг этой красоты. Чей-то голос читал библию Ла Вея, добавлял свои комментарии, переходил на латынь и на иные незнакомые древние языки. Перевёрнутый крест, серебряные украшения, какие-то травы, кровь — это всё было с ним, было совсем недавно. А потом он и ещё шестеро его приятелей направились в церквушку и буянили там, скрыв собственные лица в чёрных масках. Но тогда никто его не убивал. Наоборот, ему было хорошо с этими хулиганами, он получал удовольствие от глумления над святым местом.

— Легонт, подойди, — окликнул его опекун из мглы лестничной площадки.

— Он действительно не помнит меня? — донеслось из-за спины Бертрана, и в голове Павлова разразилась нестерпимая боль. На пороге стояла Элина Евгеньевна — его мать, которая с недоумением уставилась на вернувшегося сына.

— Мама, — простонал он, почувствовал головокружение, пошатнулся и мигом лишился сознания.

Глава 9 Больно

Глаза не сразу разобрали, что наступило утро. Хотя предположить, который час, было сложно. Голова раскалывалась на две чёткие половины, и прикасаться к ней совсем не хотелось. Мама приходила и уходила, проверяя состояние изменившегося Павла и пытаясь напоить его горячим чаем. Казалось, она не спала всю ночь и без остановки плакала. Потом звонил телефон, громко, нудно и долго, отчего возникло сильное желание разбить его о пол. Откуда он только взялся, ведь в памяти отчётливо запечатлелось, как он рассыпался на осколки! Когда же сон окончательно отступил, удалось сесть и опереться спиной о стену.

— Вот так, вот так, — повторяла Элина Евгеньевна, суетясь возле Легонта и надевая на его жутко холодные ноги негреющие шерстяные носки. — Сейчас-сейчас, включу обогреватель…

Сказать что-либо мешала неутихающая боль, которая пронзила череп и впивалась всё глубже, добираясь до самой сердцевины мозга. Периодически на парня накатывала глухота, и расслышать, о чём говорить беспокойная мать, вообще не удавалось. Кое-как просидев в таком состоянии несколько ужасных часов, Легонт вновь повалился на мокрую подушку и перед тем, как погрузиться в сон, понял, что она насквозь пропитана тёмной кровью.

В следующий раз, когда чувства вернулись к измождённому телу, в комнате уже горела неяркая настольная лампа. Губы обжигала ложка с бульоном, а в носу играл какой-то аромат. Правда, какой именно, оставалось неясным, но он, несомненно, был. Покормив сына, Элина Евгеньевна надела на его ледяные ноги старые валенки, а руки спрятала в бесформенные варежки. Теперь Павлов знал, что носил их ещё в восьмом классе, в самые свирепые морозы и вьюги. А сейчас они пытались вернуть его пальцам нормальную температуру.

Бертран появился уже поздно ночью, разбудив ученика от чёрного мира сновидений. На этот раз подушка была поменьше, а кровь вообще исчезла. Зато глаза не различали цвета, а боль вернулась с новой силой. Усадив подопечного, бес начал что-то рассказывать, изображать руками какие-то фигуры, писать на листке неразборчивые слова. Да только зря старался, Легонт абсолютно не ощущал реальности и вскоре провалился в очередной сон, на этот раз недолгий. Забыться не дала резь в голове, которая то вдруг усиливалась, то внезапно стихала. Лежать совсем не получалось. Тело устало и замерзало от необъяснимого холода. Пришлось сидеть и изредка касаться набухших выступов на макушке. Ей-богу, со вчерашнего дня они заметно увеличились и сильно чесались. Ещё и шрам продолжал мучить своего владельца. Причём в самые болезненные моменты, когда терпеть такое просто не оставалось сил, перед Павловым загорались страшные жёлтые глаза, мелькали чёрные деревья, зеленый мох, утопленная в темной воде берёзка, страшное лицо врага, взмах топора и снова пустота.

Не обнаружив возле себя никого из близких, Легонт сполз на пол, прижался к тёплому коврику, вдохнул в себя пыль, скопившуюся на нём, и перевернулся на спину. Взгляд упёрся в далёкий серый потолок, и он внезапно стал близок к лицу. Да, теперь Павлов прижимался не к половику, а к выкрашенной известью поверхности, от сумасбродства начиная лизать её. Приметив форточку, он перекинулся к ней, задел на пути какой-то цветок и неосторожно опустился на подоконник. Стекло было таким же тёплым, как пол, однако елозить по нему языком не получилось. Легонт опять прилип к потолку и закружил возле люстры, чувствуя от этого неимоверное облегчение.

Опомнился Павлов уже не в своей комнате, а за стеной дома, облизывая отсыревшую цементную поверхность и цепляясь пальцами за выступы. Взбираться на крышу было довольно нелёгким занятием, но оно заглушало боль. Ветер и дождь активно атаковали ползущего наверх парня. Несколько раз его отбрасывало в сторону, однако он не падал, будто повиснув в воздухе. Какие-то руки держали его за плечи и колени, возвращая на место и подталкивая к намеченной цели. В небе отчаянно засверкала молния, и Легонт прибавил скорость, прыгая уже по водосточной трубе.

Промозглый вихрь отрезвил юного беса, и он осознал, что находится на вершине девятиэтажки. В чёрных густых тучах продолжала сверкать белая молния. Ветер гнал их на восток, и Павлов невольно залюбовался величественным пейзажем ночного города. Отсюда всё было видно почти как на ладони, но новый приступ боли заставил парня двинуться дальше. Кричал ли он, плакал ли, Легонт не помнил. Сознание вернулось к нему в тот момент, когда он грузно шлёпнулся в мокрую траву и заскользил вдоль кустарников. Скатившись в канаву, он замер и до утра больше не двигался.

Проснулся подопечный Бертрана от кошачьего визга. Открыв глаза, Легонт вздрогнул и ударился ноющей головой о заледенелую землю. Очевидно, за ночь температура резко понизилась, и трава вместе с комьями маслянистой грязи покрылась инеем. Пошевелив руками и ногами, Павлов вдруг приподнялся на несколько метров над землёй, достиг верхушек ветвистых тополей и от страха грохнулся обратно в канаву. Глаза болели и чесались. Всё вокруг стало затемнённым, словно через тонированное стекло. Значит, после перенесённой за эти дни боли зрение поменялось, как и обещала Ульма.

Когда он попробовал подняться во второй раз, его тело взмыло в воздух и налетело на пожелтевшую берёзу, отчего её листья ворохом осыпали беспокойного беса. Что происходит? Почему он не может пользоваться ногами, как раньше?!

Ответом стали разорванные валенки, сквозь дырки в которых просматривались широкие бычьи копыта. Они были гораздо больше тех, что Легонт видел у наставника и у Керета в ночь нападения ангрилотов. Осторожно спустившись с берёзы, парень шагнул вперёд и замер. Лёгкость, поселившаяся в нём, неприятно пугала. Сделав ещё шаг, Павлов застыл и обрадовался, что вновь не взлетел. Затем он медленно прошёлся до краю канавы. Кажется, ходить он ещё не разучился.

Открыв дверь, Элина Евгеньевна с ужасом выпучила глаза.

— Что с тобой? Где ты был?..

— За домом, возле дождевого слива. — Легонт неопределённо махнул рукой и первым делом посмотрелся в зеркало.

Теперь и он пришел в ужас. Его глаза стали чёрными, хотя ещё вчера имели привычный голубой цвет. Волосы тоже изрядно потемнели и приобрели антрацитовый оттенок. Под веками образовались коричневые синяки, а брови казались вымазанными сажей. Но самое главное находилось на голове. У него прорезались острые чёрные рожки, совсем как у беса-сатанита из музея экзарха Делуса.

— Павлик, как ты вышел из квартиры? — пропищала Элина Евгеньевна.

— Не знаю… не помню.

— Что с твоей внешностью???

— Не знаю, — повторял парень.

— Как твоя голова, она ещё болит? — Женщина раздвинула тёмные пряди и снова пискнула. — Твой шрам, он исчез!

Пощупав затылок и макушку, Легонт убедился в этом чудесном факте и впервые улыбнулся.

— Что со мной было? — спросил он, обернувшись к матери. — Все эти дни… я болел, я перерождался?..

— Твой опекун… — замялась Элина Евгеньевна, оценивая грязную пижаму сына. — Ох, я не могу поверить в это… Он сказал, что ты… ты стал ч-ч-чёртом?

— Они обижаются, если их так называют. Я бес…

Павлов покачнулся, успев придержаться за стену, и маменька тут же засуетилась вокруг него с новой силой. Для начала усадила на табуретку перед кухонным столом, затем поставила греться чайник, вытащила приготовленные с вечера бутерброды, пирожки, халву, нарезанный торт — в общем, всё, чем можно накормить оклемавшегося парня. Легонт же ощущал себя немного необычно. Крупные копыта, обляпанные грязью и жухлой травой, едва умещались под ним и мешали спокойно сидеть. К тому же возникло ощущение, будто позвонки неведомым образом вылезли из копчика и упираются сейчас в табурет. Потрогав проблемное место, юный бес вскочил и выбежал в коридор.

— Куда ты? — выкрикнула Элина Евгеньевна.

— В ванную, — только и смог сказать Павлов, забежав в туалет, и спешно стащил с себя штаны.

Теперь ноги были покрыты густой чёрной шерстью, не похожей ни на собачью, ни на чью-либо другую. Местами она завивалась в колечки и слиплась, а поближе к паху была самой густой и жёсткой. Хвост, встревоживший своего непутёвого хозяина, имел длину всего десять сантиметров и мог шевелиться по его желанию в любую удобную сторону.

— Павлик, ты в порядке? — постучалась в дверь мать, обеспокоенная странным затишьем в совмещённом санузле. — Что ты там делаешь? Ты случайно не упал?..

— Нет, я хочу помыться, — слезливо промолвил Легонт, с ошеломлением уставившись на своё отражение в высоком зеркале над умывальником.

— Если почувствуешь себя плохо, позови, хорошо?

Мыться пришлось долго и тщательно. Чего только стоило разобраться с обилием волос на ногах и животе. Правда, в голове мелькнула шальная мысль сбрить всё это к чёртовой матери и не мучиться долгим уходом за такой порослью. Идея нашла активную поддержку, и следующие полчаса молодой бес был увлечён удалением шерсти, которая, как назло, плохо шла под бритву и быстро её затупляла. Изведя всю пачку одноразовых станков и потратив кучу нервов, Легонт наконец-то добился желаемого эффекта и насухо вытерся попавшимся под руку полотенцем. После банных процедур на душе сделалось легко и радостно. Осталось лишь придать непослушным чёрным волосам на голове нужную форму и идти пить утренний кофе. Однако едва он вышел из ванной, как под полом что-то задрожало. Раздался треск, затем взрыв, и в подъезде закричали голоса соседей.

— Етит-метит, трубу прорвало водосточную!

— Не включайте воду, у нас авария!

— Кто в такой час моется, уроды!

— Ай-ай, всю ванную у меня затопило фекалиями…

Галдёж продлился целых пять минут, и выяснить, что именно приключилось на нижних этажах, было невозможно. В конце концов, выплеснув всю злость, соседи сумели сбивчиво рассказать о том, что во всех квартирах, находящихся под Володарёвыми, в одночасье рассыпалась водосточная труба.

— Что, взяла и рассыпалась? — удивилась Элина Евгеньевна, смотря на возмущённых жителей девятиэтажки. — Она что, была такая старая???

— Да сама погляди, если не веришь! — заворчал грузный пожилой мужчина в пожелтевшей майке и в больших семейных трусах.

Действительно, канализационный сток развалился, словно его изничтожили крепким молотом да с такой силой, что металл не просто погнулся, а растрескался на мелкие осколки. Странное дело, стоило Легонту принять душ, как вся система полетела к чертям.

Гомон царил в доме ещё долго, но Элина Евгеньевна предпочла не принимать участия в бессмысленных разборках и завела бледного сына обратно в тёплую кухню.

— Ты с ума сошёл выходить ко всем в таком виде! — прошипела она, указывая на его сверкающие рожки и копыта. — Хорошо, хоть никто не заметил…

— Я… забылся, — виновато промолвил парень, трогая влажные волосы и пытаясь скрыть в них свои новые демонические принадлежности.

— Мне и так трудно смириться, что ты теперь чёрт. Вдобавок эти твои болевые приступы и новая внешность… Я думала, ты умрёшь, еле удержалась, чтобы не вызвать врачей…

— Да, мне было больно, я тоже не рассчитывал вернуться к жизни.

Женщина мигом подобрела, погладила его по холодной щеке и зашмыгала.

— Этот Бертран сказал, что если ты не вспомнишь своего прошлого, тебе будет очень плохо. Потому-то он и привёл тебя ко мне.

— Я помню тебя, мама, — прошептал Легонт, — но не полностью…

— У тебя амнезия. Я по-прежнему настаиваю на том, чтобы сводить тебя к доктору.

— Это исключено. Как он, по-твоему, на меня отреагирует? Ему ведь не объяснишь, кто я такой и что со мной случилось.

— Тоже верно, — взгрустнула Элина Евгеньевна, мучаясь от противоречивых мыслей. — А может, тебе снова начать ходить в институт? Может, знакомые лица и атмосфера занятий поспособствуют возвращению твоей памяти?..

— Не знаю, Берту это вряд ли понравится.

— Твой опекун доверил эту проблему мне и дал на это лишь недельку. Мы обязаны что-то предпринять, иначе с тобой будут неприятности. И тут уж решать нам, а не этому странному Бертрану.

— Да, мама, — кивнул Легонт, вспомнив об опасениях старейшин.

Следующий час они потратили на подбор одежды, которой нашлось в гардеробе первокурсника в приятном изобилии. Тёмный цвет вещей нравился Павлову даже после смерти. С этим не возникло проблем. Но вот как быть с огромными копытами и тем более с торчащими рожками, мать с сыном откровенно не знали. Сначала пробовали скрыть их с помощью волос, как поступал Бертран. Однако причёска Легонта была для этой цели ещё слишком короткой. На улице спрятать рога можно под кепкой, а вот в помещении, к тому же образовательном, сидеть в головном уборе точно не разрешат.

— Придумала! — воскликнула обрадованная Элина Евгеньевна и принесла бинты. — Плотно замотаем их, а я подыщу тебе потом красивый парик. Заодно оправдаешь свой бледный вид. Скажешь, что тебе швы наложили, но рана не слишком серьёзная. Никто и не значения не придаст…

Другой вопрос с копытами. В ту обувь, что была на парне позавчера, они не помещались. Да и во все другие туфли тоже.

— Сапоги! — вскричала женщина в порыве прозрения и приволокла из кладовки резиновую обувь.

Ноги пролезли в них с трудом, но это лучше, чем совсем ничего. В итоге, к девяти утра Легонт был готов посетить однокурсников.

— Лекция, наверное, уже вовсю идёт, — замялся парень, любуясь в зеркале своей сумбурной внешностью.

— Нет-нет, если я не путаю, сегодня у вас занятия с полдвенадцатого, — утешила маменька, поправляя на нём бинтовую повязку, из-под которой всё равно торчали окаянные рога. — Я позвоню Зое, твоей подруге, она заберёт тебя перед учёбой. Главное — сосредоточься на воспоминаниях и постарайся вынуть из них своего приятеля Сашу Молохова… В тот день… Ох, в тот день ты был с ним, поэтому…

— А где он теперь? — обернулся к женщине нахмурившийся бес.

— Я звонила ему и на сотовый, и домой. Вероятно, он… В общем, ты должен всё вспомнить, я надеюсь на тебя.

Встречать подругу Легонт вышел во двор. Девушка с подозрением отнеслась к звонку Элины Евгеньевны, но согласилась сопровождать «больного» и пообещала доставить его обратно в целости и сохранности. Как она выглядит, Павлов абсолютно не помнил и теперь усиленно копошился в мыслях, отыскивая среди них нужный портрет.

Сегодня на улице было светло. Дождь взял передышку, а на его смену пришёл холод. Молодой бес хорошо помнил минувшуюся ночь, с тревогой посматривая на крышу и на деревья, что росли перед канавой, в которой довелось изрядно поваляться после болевого приступа. Возле подъезда суетились работники аварийной службы, пытавшиеся починить внезапно прогнивший на трёх этажах водосток. Невдалеке виднелась кирпичная стена, скрывавшая за собой миниатюрный гаражный кооператив. Приметив её, Легонт задумался над чем-то, что вызвало у него куда больше опасений, нежели ночной полёт над девятиэтажкой. Эти чувства были знакомыми, но образ терялся, оставляя лишь отрицательные эмоции.

— Привет, Пашка! — раздалось над ухом, и взгляду предстала миленькая девица с густыми светлыми волосами и лазурными глазками.

Догадавшись, что это и есть та самая Зоя, Легонт вскочил со скамейки и обнял её, готовый даже поцеловать. Ведь мать сказала, что Смирдина являлась его подружкой, а значит, они наверняка встречались.

— Что это с тобой??? — напряглась девушка, но всё же похлопала друга по плечу. — Ты на самом деле так сильно ударился?..

— Да, сильно, — коснулся бинтов смущённый Павлов. Ему захотелось объяснить ей, что у него теперь новое имя, но он замялся.

— Вот блин ведь, — вздохнула Зоечка, взяв его за руку, и направилась к дороге. — Пойдём, по пути расскажешь, как это с тобой произошло…

Подруга долго не могла понять, каким образом Легонт повредил голову. Она точно подозревала, что сокурсник ей лжёт, оттого и задавала слишком много вопросов. По пути до места учёбы удалось припомнить школьные дни, сложность во взаимоотношении с бывшими одноклассниками, с учителями, проблемы с выпускными экзаменами и другие малоприятные моменты давно прошедших лет. Не вспоминались до сих пор лишь студенческая жизнь.

— Знаешь, меня напрягает наша администрация, — зудела Смирдина, когда они приблизились к заполненному молодёжью крыльцу. — Руководство института в упор не видит недостатков бытового и социо-культурного плана. Про туалеты и отваливающиеся обои я тебе уже говорила. Так вот недавно, можешь себе представить, я видела в коридоре мышь!..

— О, Павлюха, салют! — схватил его за ладонь полненький паренёк в джинсовом костюме и с томиком Шиллера подмышкой. — Как провёл выходные?

— Гена, ты не заметил, мы с ним вообще-то разговариваем, — ревниво воскликнула Зоя.

— Выходные были ужасными, — признался Легонт, быстро вспомнив этого студента, особенно его неуёмное стремление выкурить больше всех сигарет.

— Я вижу, ты наслаждался до упада, — заулыбался Гена, имея в виду бинты на голове. — А у нас сегодня семинар, Литвинов лично будет вести.

— Семинар??? — опешила рыжеволосая девица, которая пробегала мимо и которая вряд ли бы остановилась поздороваться с ребятами, если б не слова Силантьева.

— Да, Настюха, у нас первой парой, а второй у двенадцатой группы, — ехидно подтвердил парень.

— Но никто не предупреждал же, — возмутилась Анастасия, и Легонт живо припомнил её звучную фамилию — Властина.

— Вот, даже староста не знает! — привередничала Зоя. — Администрация явно профнепригодна. И кстати, нам вообще думают выдавать студенческие билеты?

— Я уже спрашивала, сказали, дадут на этой неделе, — огрызнулась Настя и умчалась-таки в толпу курильщиков.

— Ну, и что же делать с непредвиденным семинаром? — вопрошал Силантьев.

— Может, попробуешь рассказать Леониду Абрамовичу о Шиллере?! — съязвила Смирдина и дёрнула приятеля за рукав. — А ты почему не волнуешься?

— А у него есть отмазка, — снова указал Гена на головную повязку беса.

— Для Литвинова этого будет маловато, — разочаровала их девушка и потянула Легонта внутрь. — О-хо-хо, профессор нас сегодня пожарит. А ведь на прошлой лекции он что-то упоминал про семинар, даже вопросы давал. И как я забыла?.. Вернее не забыла, а просто думала, что занятие будет не сегодня.

— А какая тема? — спокойным голосом полюбопытствовал Павлов.

— Методология теории государства и права. В принципе, не так сложно, как кажется. Сейчас полистаем конспекты…

Зоя хотела достать тетрадь из своей сумочки, но столкнулась со странной барышней, которая умудрилась выкрасить волосы в розовый цвет.

— Дашка! — закричала Смирдина. — Не видишь, куда прёшь?!

— Сама прешь, коза! — не осталась в долгу Дарья и подмигнула рассматривающему её парню. — Павлинчик, ты в меня, наверно, влюбился, да?

Образ Доценко тоже быстро выплыл из недр подсознания благодаря её яркой внешности и шальному характеру. Но было в ней что-то ещё, какой-то запах, которым не владели все остальные. Причём это были не духи и не естественные ароматы, а нечто непонятное, однако очень знакомое.

— У него болит голова, — оправдала Зоя многозначительное молчание друга. — Ты знаешь, что у нас сейчас семинар?

— В смысле? — переспросила Даша, чувствуя себя неуютно от взгляда странного сокурсника.

— Понятно, ещё одна неподготовленная. Это катастрофа!

— Да не парься ты, Смерть с косой, — подпрыгнул к ним молодчик с мелированной чёлкой. — Почитаем старику конспекты, и всё будет в шоколаде.

— Литвинова не проведёшь, Ваня, он один из самых суровых преподов, мне третьекурсники сказали, — с дрожью в голосе оспорила Зоечка и уставилась на идущего к ним старшекурсника.

Тот окликнул Легонта по его старому человеческому имени и пожал руку.

— Я что-то не пойму, ты чё с мелочью тусуешься? — удивился он, и ребята недружелюбно посмотрели на хама.

— Крупняк нашёлся, — фыркнула Доценко и опять поймала на себе заинтригованный взор Павлова. — Слушай, ты точно в меня втюрился, я поняла это с первого же нашего знакомства.

— Тогда ясно, — промычал знакомый парень (кажется, его звали Лёней), хлопнул Легонта по спине, игриво подмигнул и растворился в проходящей мимо группке девчонок.

Теперь его образ потихоньку выплывал из памяти. Кажется, с ним доводилось беседовать на какую-то важную тему. Но вот на какую?..

— Значит, если сегодня только семинар, то второй пары у нас не будет? — отвлёк Бутов беса от изучения розововолосой сокурсницы. — Это круто, успею на мотто-ралли.

— А я на работу, — поддержала Дарья его маленькую радость и, взяв обоих под локотки, направилась к лестнице. Зоя злобно заскрипела зубами, но последовала за ними. Старый друг начинал её раздражать своим неузнаваемым поведением. Он с таким блаженными лицом смотрел на хулиганку Доценко, что выводил Смирдину из себя.

В учебной комнате уже сидели одногруппники. Их было довольно много. Едва Даша завела Легонта и Ваню в аудиторию, в глаза бросилась девица с причудливой заколкой в виде бабочки. Она приветливо помахала ему рукой и присела возле барышни, которая примеряла большие очки. Ещё бес приметил двух странных девочек, разодетых в плотные зелёные платья с подолом до самого пола. Голову они повязали платками, а в руках перебирали коричневые чётки. В целом, все присутствующие были заняты спешной подготовкой к семинару, ведь до его начала оставались считанные минуты. Сам не понимая, зачем, Павлов пошёл за Доценко к крайним партам, где можно было скрыться за спинами сокурсников. Зоя, рассчитывавшая, что друг проведёт эту пару с ней, недоумённо уставилась на колоритную соперницу, которой увлёкся школьный приятель, и злобно опустилась на стул возле старосты Властиной.

— Павлинка, я тебя не узнаю, — бормотала Даша, снова смущаясь от того, что Легонт так усердно пожирает её взглядом.

— Я и сам себя не узнаю, — прошептал Павлов, немного отвлёкся на вошедшего в аудиторию Силантьева и опять повернулся к розововолосой соседке. — У меня что-то типа временной потери памяти.

— А, поэтому ты так на меня смотришь, — улыбнулась Доценко и резко вскочила, когда за кафедрой показался седовласый пожилой мужчина в тёмно-синем костюме и с голубым галстуком.

Он был довольно высоким, обладал широкими покатыми плечами и вообще выглядел крупным для человека своих лет. Вострые бесцветные глазки первым делом поймали сидящих в конце помещения Легонта и Дарью и жадно прищурились.

— Добрый день, первокурсники, — повторил Литвинов и дождался, пока Павлов почтит его своим вниманием. Дав разрешение садиться, профессор открыл журнал и быстро пповерил посещаемость студентов.

Зоя время от времени оборачивалась на друга и возмущённо мотала головой. Бутов, расположившийся рядом с Геной, смотрел, будто заворожённый, на высокий потолок, а девицы-мусульманки косились на Регину и Вику, которые достали из сумки набор заколок-бабочек и перебирали их, пока Леонид Абрамович заканчивал с формальностями. Озвучив заданную на сегодня тему, Литвинов указал пальцем на Легонта и вызвал к трибуне.

— Как ваша фамилия? — переспросил мужчина.

— Павлов, — гордо произнёс парень, ничуть не смутившись того, что ничего не знает о теме занятия. В данный момент его волновало совершенно иное. Профессор напомнил ему что-то необычное, какую-то опасность, о которой он уже думал незадолго до смерти.

Одногруппники удивлённо оглянулись на него.

— Хм, тут такой фамилии нет… Вы новенький? — нахмурился Леонид Абрамович, и бес замер, вдруг вспомнив о своих подозрениях насчёт него.

— Иди, чего встал, — прошептала вездесущая Настя и подтолкнула сокурсника в спину.

— Его фамилия Володарёв, — ответила староста. — На выходных ему на голову упала стамеска и…

— Кажется, я вас ни о чём не спрашивал еще, — урезонил её профессор и вновь уставился на странного черноволосого первокурсника. — Итак, вы уже определились со своим именем и фамилией?

— Легонт Павлов, — тихо промолвил парень, дойдя кафедры. — То есть Павел Володарёв, но это моё старое имя.

— Легонт, — задумчиво повторил Литвинов и странно прищурился. Очевидно, он расценивал это как издевательство над собой. — Итак, господин Легонт, расскажите нам о науке Теория Государства и Права, в чём её цели, задачи и как вы понимаете эту дисциплину для своего юридического образования…

И студент, на удивление окружающих, начал отвечать. Его тоже ошеломила та лёгкость, с которой он болтал о функциях основной правовой науки, о её видных учёных, давал огромное и оттого сложное для запоминания определение. Словом, Литвинов был удовлетворён полным, чётким и грамотным выступлением, постоянно кивая. Сокурсники смотрели на Легонта выпученными глазами. Им казалось, что он начнёт «плавать» по этому вопросу, говорить отвлечённые вещи и в итоге заработает от строгого преподавателя «тройку», но вышло совершенно иначе.

— Спасибо, — более мягким голосом наградил его Леонид Абрамович и обратился к залу. — У кого-нибудь есть вопросы или дополнения?

Тишина разрешила Павлову вернуться к смеющейся Дарье. Зоя же была ошарашена и теперь оборачивалась к другу гораздо чаще.

— Ты знал, что у нас будет семинар, — заключила Доценко, усиленно пережёвывая розовую жвачку.

— Нет, само как-то получилось, — застенчиво усмехнулся Легонт и пожал плечами. — Перед глазами всплыл какой-то текст из книги, вот я его и рассказал.

— Да? — ещё больше удивилась девица. — Молодец, учёным будешь…

Пока профессор опрашивал первокурсников, бес пытался привлечь к себе внимание одной из мусульманок. Спрятанные в зелёные платки девушки казались ему забавными, и он упорно посылал им всяческие знаки: шикал, стучал по столу ладонью, долго смотрел в надежде, что те заметят это и смутятся. Но мусульманки были неприступны. Для них не существовало сейчас ничего, кроме учебников по Теории Государства и Права. Наконец, заскучав от бесплодных попыток, Легонт попросил у Даши листок, нарисовал на нём что-то интересное, быстро соорудил самолётик и отправил его на парту благочестивых девиц. Точность полёта была максимальна, и бумажный аэроплан приземлился аккурат на книгу одной из барышень. Строго глянув на забинтованного парня, мусульманка развернула послание и тут же налилась румянцем.

— Что ты им там начирикал? — полюбопытствовала Доценко, довольная таким эффектом.

— Пенис, — оскалился бес, ведь смущение недотрог принесло ему массу удовольствия.

— Прикольно, — хмыкнула Дарья, и Литвинов вдруг вызвал её к кафедре.

Мусульманки теперь с неприязнью посматривали на развратного сокурсника. Жаль, что профессор не успел спросить их. В планах у Легонта имелось множество трюков, как сконфузить этих барышень.

— Что ж, на этом, пожалуй, завершим, — радостно пропел Леонид Абрамович. — Мне понравилось общаться с вашей группой, в общей массе у вас есть думающие личности. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество…

Напоследок он взглянул на весёлого Павлова, поджал к боку рыжий портфель и направился к выходу. Студенты тоже принялись собираться домой, однако через пару секунд Литвинов почему-то вернулся.

— Кто-нибудь помогите мне открыть дверь, — попросил он, и Бутов на пару с Геной поспешили решить неполадку.

Парни попыхтели, постучали по заклинившей конструкции, подёргали за ручку и вдруг оторвали её вместе с частью замка.

— Заставь дурака богу молиться, — прошипел недовольный преподаватель, оттолкнул недотёп и вновь попробовал открыть дверь.

Первокурсники молчали, скопившись возле потёртой доски. Лишь Даша с Легонтом посмеивались над этой нелепой ситуацией.

— Всё, будем ночевать в институте, — съязвила Властина, достав свой сотовый.

— Чёрт побери! — фыркнул Литвинов и пнул неподдающуюся дверь ногой.

— А может, нас заперли случайно, — предположила Зоя, которая намеревалась после занятий встретиться с товарищами по команде КВН и отрепетировать какую-то сценку.

— Нет, это с евроремонтом постарались, — зевнула Вика, прицепив на голову уже две заколки в форме бабочек.

— Павлов, — рявкнул профессор, и Легонт тут же приблизился к нему. — На счёт три выбиваем эту деревяшку. — Он указал на дверь и приготовился снести её. — Раз, два, три!..

Они дружно сшибли плечами намертво осевшую конструкцию, и раздался треск.

— Ещё раз, — отёр старик лоб и вновь досчитал до трёх.

Дверь держалась стойко, как ворота в средневековом замке. Литвинов злобно покусывал губу, и Легонт заметил, как у того покраснели руки, а в глазах профессора сверкнули белые искры.

— Пробуем ещё! — прошипел он, и на этот раз дверка жалобно скрипнула, слетев с проржавевших петель.

— Вау, браво! — закричала Регина, чьи очки вечно запотевали от волнения.

— Отлично, Павлов, — переводя дыхание, похвалил Леонид Абрамович и перед уходом благодарно кивнул ему. Его глаза сделались по-прежнему бесцветными.

Дожидаться, пока Смирдина пообщается с приятелями по КВН, Легонт не стал. Тем более ему хотелось догнать стыдливых мусульманок. Девицы, не задерживаясь, зашагали в вестибюль и даже не разговаривали друг с другом. Очевидно, это очень своенравные особы, что только подогревало интерес беса к их персонам.

— Ах, девчонки, — накинулся он на недотрог уже у выхода на крыльцо, — весело-то как в нашем вузе, правда?

Сокурсницы испугались от его дерзких движений, мигом сбросили с себя шаловливые ручки хулигана и прибавили скорость.

— Да стойте же вы, — вновь нагнал их Павлов и ущипнул одну за попку, другую за бедро.

Девицы возмущённо завопили на арабском диалекте и влепили ему пощёчины прямо с двух сторон.

— Эй, придурок! — обратился к бесу здоровенный небритый мужик, вылезая из чёрного джипа. — Тебе чего от моих дочерей надо, а?!

— Познакомиться хочу, — не растерялся Легонт и даже нахально улыбнулся озлобленному дядьке.

— Щас ты с моим кулаком познакомишься, понял?! — пригрозил недружелюбный папаша. — Чтоб я тебя больше рядом с ними не видел.

— Боюсь, не получится, — вздохнул парень, с сожалением провожая взглядом скрывающихся в иномарке мусульманок, — мы с ними учимся в одной группе, так что…

— Умный выискался что ль! — рявкнул мужик и без предупреждения врезал проходимцу прямо в нос, да так, что первокурсник опрокинулся на спину. — В следующий раз ещё и отпинаю…

Громила плюнул на поверженного беса и повернулся к машине. Легонт, утирая выступившую из ноздрей кровь, припомнил главный принцип сатанизма и стремительно вскочил на копыта. «Если кто-нибудь ударит тебя по щеке — дай ему как следует по другой…» — гласило в «Чёрной библии». Павлов не мог не подчиниться этой истине, и в следующую секунду, разбежавшись, пнул обидчика прямо в спину. Отец мусульманок взвыл и шлёпнулся возле мутной лужи.

— Вставай! — взревел Легонт, но как только мужчина попытался подняться, врезал ему сапогом по рёбрам и заставил лежать на влажном асфальте. — Не можешь встать?! Обессилил, потерял хватку, жирный хачик?!

И пнул ещё раз, наслаждаясь хлюпающим звуком, с которым из горла дядьки выплёскивалась кровь.

— Шайтан, ай шайтан, чаво делаешь синь! — завизжали выскочившие из джипа девушки. — Милиция сюда звать, ай-ай, убил нашего ата. Ай-ай, помогайте!..

На крик прибежали четверо парней, которые курили за углом здания и лишь теперь обнаружили потасовку на стоянке.

— Братишка, ты успокойся, — твердили они, с опаской отводя беса к стене. — Ты ж его угробишь и сядешь за это.

— Хватай его, хватай! — орала мусульманка. — Убил, ай убил атиенне!

— Слушай, тебе лучше текать отсюда, пока менты не прикатили, — посоветовал один из хлопцев. — Мы тебя не знаем и ничего не видели…

Легонт почувствовал острую боль под бинтовой повязкой, поморщился, зажал ладонями глаза, и ему предстала новая отчётливая картина: двое желтоглазых парней пытаются поймать его, а он бегает по столу, заставленному всякой посудой с едой. Но видение быстро исчезло, когда плечо сдавила властная рука, которая развернула хулигана. Это был Литвинов с гримасой, не предвещавшей ничего хорошего. Он прогнал отсюда немногочисленных зевак, окинул студента озлобленным взглядом, приказал стоять на месте и наклонился к уже оклемавшемуся мужчине, над которым с воплями кружили встревоженные дочки.

— Я надеюсь, Вы осознаёте, что напали на юношу первым? — спросил профессор, протянув раненому носовой платок, чтобы тот вытер кровь со своего лица.

— Урод лез к моим девочкам, — прогудел пострадавший, принимая помощь.

— Тем не менее, это не давало Вам права поднимать руку на студента, — оспорил Леонид Абрамович, обернувшись к Павлову. — С Вами ничего серьёзного не случилось, всего лишь пара ушибов, которые вполне сгодятся в качестве компенсации за сломанный нос учащегося. Неприятности никому из нас не нужны, поэтому разойдёмся по-мирному.

Оскорблённый мужик исподлобья посмотрел на Легонта, который тоже вытирал кровавую полосу у ноздрей.

— Можем поступить иначе и вызвать представителей правопорядка, — предложил Литвинов, и папаша мусульманок тут же замотал головой. — Отлично, желаю удачи…

Преподаватель вернулся к притихшему первокурснику, вновь стиснул зубы в озлобленной гримасе и велел идти за собой в здание.

Пара ещё не началась, и студенты слонялась по коридорам, наполняя пространство первого этажа гулом и шорохами. Леонид Абрамович быстро и уверенно шёл в направлении восточного крыла, там завернул влево, спустился по ступенькам в тёмный холл незнакомого Павлову помещения и направился к одной из имевшихся здесь чёрных дверей с именными табличками. Это были кафедры юридического факультета, которые ввиду обеденного перерыва пустовали. Профессор открыл свой кабинет, включил в нём торшер и прошёлся к подоконнику, задёрнутому плотными чёрными шторами.

— Садись, — скомандовал он холодным голосом, и Легонт машинально подчинился, опустившись на резной венский стул.

Помещение было довольно внушительных размеров. В нём расположились два высоких стеллажа, набитых старыми книгами, большой тёмный стол, заставленный канцелярскими принадлежностями, а ещё шифоньер, пара банкеток, журнальный столик с тарелкой, полной конфет, и телевизор со встроенным видеомагнитофоном. Обои в кабинете были чёрными, с переливающимся узором в форме глаз. Это казалось необычным, и у парня возникло ощущение, будто все они живые и смотрят сейчас исключительно на него.

— Сними повязку, — отдал Литвинов очередной приказ, не оборачиваясь к проблемному студенту.

— Но у меня… — хотел возразить Легонт.

— Я хочу посмотреть на них, — пояснил Леонид Абрамович и грозно повторил. — Снимай!..

Развязав тугие узелки на затылке и за ушами, Павлов с опаской принялся разматывать слои бинтов, пока не обнажил чёрные рожки.

— Отлично, — кивнул удовлетворённый профессор, хотя продолжал стоять к парню спиной. — Полагаю, тебя успели зарегистрировать в экзархате, верно?

— Да, несколько дней назад…

— Они поступили в высшей степени глупо! — воскликнул Литвинов, любуясь плотными гардинами. — Сперва надлежало проверить твои способности и сопоставить факты. Однако бесы нынче сильно деградируют, за что потом долго и мучительно страдают… А теперь сними свои сапоги.

— Откуда вы…

— Выполняй, — настойчиво протянул старик, и Легонт уже не мог поступить иначе. — Вижу, ты заметил разницу между собой и другими бесами. Догадываешься, что это означает?

— Нет, — дрожащим голосом ответил студент, откинув сапоги и выставив перед собой громоздкие копыта.

— Тебе назначили опекуна? — продолжал допрос странный преподаватель.

— Да, но…

— Они не побоялись подставить одного из своих сородичей??? — злобно усмехнулся Леонид Абрамович. — Я разочарован их беспечностью. Мало им того, что кучка ангрилотов сожгла заживо несколько дюжин их товарищей, так они посмели ещё скрывать тебя от остального мира! Неслыханная дерзость, я такого на своём веку не помню.

— О чём вы говорите, профессор? — недоумевал Павлов, сидя перед ним с неприкрытыми копытами и торчащими из чёрных волос рогами. — Как Вы узнали, что я…

— Ты ещё не понял? — удивился тот и резко обернулся, наконец-то показывая собственный жуткий облик.

Его белые, словно слепые, глаза смотрели на испуганного молодого беса со злой радостью. В мгновении ока образ старика сменился на лысого красного демона, а ещё через секунду у него на голове проявились острые округлые рога такого же алого цвета, что и его кожа.

— Вы люциферит??? — Легонт лишь теперь сообразил, кто перед ним стоит.

— И ты тоже, — улыбнулся Литвинов, поправляя голубой галстук и вышагивая к оцепеневшему юнцу. — Твои друзья-советники из экзархата знали, кто ты, однако, вероятно, надеялись подчинить тебя себе. Глупо, на мой взгляд, очень глупо, ибо я непременно узнал бы о твоём существовании.

— Но как я… С чего Вы решили, что я люциферит?!

— Это элементарно. Я самого начала сегодня почувствовал твой запах, едва ты переступил порог этого здания. Ну а когда ты сообщил своё новое имя, я понял про бесов. Это имя тебе совсем не подходит. Думаю, мы выберем тебе более достойное и звучное…

— Вы почувствовали во мне беса? Тогда почему я ничего не ощутил в вас?..

— Ты ещё неопытен, Легонт. Предполагаю, что тебе едва исполнилось три дня. Скорее всего, ты даже не испытал достаточно боли, чтобы приобрести бесовские чувства и зрение. Куда уж там до всех остальных способностей.

Парень опустил голову, не зная, что и говорить в такой неожиданной для него ситуации. Образ старого, ворчливого, слегка маразматического профессора никак не вязался с этим красным прислужником дьявола, хотя и лицо, и фигура, и голос остались прежними. Леонид Абрамович медленно приблизился к своему студенту и вобрал в лёгкие побольше воздуха, точно стараясь захватить гамму запахов, которыми располагал этот юный люциферит. Замерев на полминуты, Литвинов не издавал ни звука.

— Чую я во всём этом заговор, — промолвил мужчина после затянувшейся паузы. — Печать чего-то тёмного лежит на тебе. Может быть, твои друзья-бесы именно по этой причине не распознали в тебе постороннего?..

Он отошёл к шифоньеру, аккуратно ступая по сверкающему паркету и не издавая при этом ни малейшего шума. Если учесть, какие гигантские у него копыта, это мастерство вызывало восторг у ошеломлённого Павлова. Хотя задавать вопросы не получалось, старик всё равно игнорировал их.

— Где ты живёшь? — спросил профессор, роясь во внутренностях кабинетного шкафа.

— Сейчас у себя… вместе с мамой.

— И экзарх разрешил это? — удивился Леонид Абрамович, вытаскивая причудливые здоровенные ботинки. Таких Легонт ещё не встречал ни в одном магазине. — Эксклюзивная модель, мне привозят их из Чехии. У нас подобное не делают. Бери, они твои.

Мужчина пододвинул странную обувь к первокурснику и подмигнул страшным белым глазом.

— Спасибо, — только и смог выдавить из себя парень, принимая подарок.

— Хватает на один сезон, но если носить их бережно, могут протянуть и полгода. Это единственное неудобство в нашей жизни, чудовищные ноги не исчезают и не делаются нормальными. Ну да нам и не предначертано жить в человеческом обществе. Большая удача, что мне удаётся по сей день вести неприметное существование среди смертных.

— Разве ангрилоты не обращают на Вас своё внимание? — поинтересовался Легонт, натягивая бутсы на тяжёлые копыта.

— На меня все обращают внимание, даже подобные мне. Мы, в отличие от простых бесов и чертей, не ведём общинный образ жизни. В этом плане мы в чём-то похожи на инкубов, хотя и не настолько сильно помешаны на своих сексуальных инстинктах. Люцифериты всегда одиноки и вольны поступать так, как им заблагорассудится. Хотим — живём среди людей, хотим — занимаемся отшельничеством. А хотим — отправляемся под землю, в царство мёртвых…

— Царство мёртвых?..

— Под покровительство нашего Властелина, — кивнул профессор и состроил весёлую гримасу. Хотя насколько весёлой она могла быть при такой внешности?..

— Дьявола??? — вскричал Павлов от этого сенсационного факта. — Но как? Как Вы с ним общаетесь? Как он выглядит? Что говорит…

— Тише, тише, — потребовал Литвинов и оглянулся на дверь.

По коридору кто-то зашагал, а спустя пару секунд оттуда донеслись голоса и смех.

— У меня сейчас пара, — с неохотой признал люциферит, поглаживая красную лысую голову. — Я и так неприлично задержался… Но мы с тобой ещё не договорили. Ступай сейчас к себе, а вечером, ближе к девяти, буду ждать тебя в ресторане «Пенелопа», это у залива возле речного порта. Найдёшь, в общем.

Легонт кивнул и поднялся со стула, проверяя удобство редкой обуви.

— И ещё, — добавил профессор, вновь отвернувшись к чёрным гардинам. — Будет лучше, если ты сохранишь в тайне наши маленькие секреты. Соблюдай осторожность…

Впечатления от тайн престарелого профессора захлестывали парня. Его заявление о том, что склочный студент принадлежит к разновидности люциферитов, было похоже на правду. Ведь у Легонта такие же гигантские копыта. Хотя кто знает, вдруг среди обычных бесов случаются переростки? Но факт нестандартности привлекал Павлова гораздо больше. К тому же Литвинов решил инцидент с папенькой мусульманок и был явно на стороне юного хулигана.

Пока парень возвращался к опустевшему крыльцу, личность профессора интриговала его всё сильнее. На миг даже возникла мысль вернуться и расспросить старика поподробнее о статусе люциферитов. В голове не утихали слова Литвинова, что он якобы может общаться с самим Дьяволом. Однако свежий воздух остудил пыл первокурсника, и Легонт прогулочным шагом направился к главному корпусу университета, любуясь замерзающими деревьями и жёлтой листвой. Внезапно что-то закричало в зарослях, ветки затрещали, и на Павлова полетел больший чёрный ворон. У самой головы беса птица изменила цель, омерзительно каркнула и со злостью ударилась об асфальт, разбив себе череп. Легонт замер, прикрыл глаза и отчётливо увидел кадры из своего прошлого. Тогда точно так же птицы убивали сами себя, по необъяснимой причине падая с высоты на землю. В памяти выплыла большая золотистая машина, крыша которой была усеяна каплями крови несчастных воробьёв, повторивших судьбу этого ворона. А ещё этот автомобиль едва не задавил парня, когда он…

— Володарь! — неожиданно хлопнул его по плечу какой-то чернявый молодой человек, и он показался ему смутно знакомым. — Ну и прикид у тебя, готовишься к Хэллоуину уже?

Легонт только в эту секунду осознал, что забыл спрятать свои рожки, и с тревогой схватился за голову.

— Ты чё не спрашиваешь, как мне удалось выбраться? — не отставал парень, держа в другой руке пару небольших книг. Павлов сразу разглядел их название и догадался, что перед ним сатанист из его прошлой жизни.

— И как? — на всякий случай полюбопытствовал он, трогая острые верхушки рогов.

— А всё благодаря твоему дружку Сашке! — радостно сообщил тот. — Кстати, наши его ищут, хотят рассчитаться за услугу, а он как в воду канул. Говорили, вы с ним куда-то уезжали на выходные.

— Сашка, Сашка… — повторял бес, чувствуя, что это имя ему тоже хорошо знакомо. — Что за Сашка?..

— Да Молохов же! — ещё раз хлопнул его по плечу неунывающий парень. — Ты чего такой потерянный? С бодуна что ль?

— Я? — не понял Легонт. — Ах, ну, типа того…

— А что за прикид на тебе? — принялся изучать его внешность подозрительный приятель из прошлого. — Рога, тапки с платформой, волосы, смотрю, покрасил.

— Я… э-э-э… в КВНе участвую, — наконец, нашёл отговорку Павлов. — А ты, извини, кто?

— У-у-у, — завыл сатанист и улыбнулся. — Видно, сильно вы с Молоховым погудели. Или ты надо мной прикалываешься? Нет?..

На эти вопросы бес предпочёл многозначительно промолчать, больше беспокоясь за свою неприкрытую голову.

— Ну, Архат Берсеньев я, если что, — со всей серьёзностью промычал парень.

— Архат? — задумался первокурсник, и из недр подсознания выплыли образы дьяволопоклонников, делавших всё не так, как нужно по канонам «чёрного» учения. — Прости, я сегодня слегка не в себе. Но мне как раз нужно было поговорить с тобой. Есть время?

— Да сколько угодно, — пожал плечами Архат, недоверчиво оглядывая странного товарища. — Я, в принципе, тоже тебя искал. У нас наметилось одно дельце, брат ставит на него большие надежды, велел приобщить тебя. Пошли пивка глотнём, заодно и обмозгуем…

Баров и кафе поблизости с университетом имелось предостаточно. Было бы грехом не найти хоть один из них в центре областной столицы. Чем дольше Легонт находился с приятелем по вере, тем чётче становились образы из прошлого. Правда, он вспомнил не всё, что хотелось бы. Таинственного друга с фамилией Молохов он себе даже не представлял, хотя был уверен, что тот ему отлично знаком. Забившись в угол у самого неприметного столика в питейном заведении «Хмельница», ребята заказали по пиву и ещё с минуту хранили неловкое молчание. Архат по привычке присматривался к окружающим. Легонт же ждал, пока Берсеньев первым начнёт разговор. Вдобавок, его смущала шляпка, которую он одолжил у сатаниста на время, чтобы скрыть рога.

— В конце прошлой недели, — понизив голос, забормотал наконец-то парень, — мы с братом набрали новеньких в нашу почти ликвидированную организацию. На этот раз действуем крайне аккуратно, чтобы вновь не навлечь на себя ментов. Собираться нам пока негде. В равноденствие пришлось даже выезжать за город и проваландаться под дождём в поле…

Павлов задумался над этими словами. Его ведь убили именно в тот день и именно в загородной местности. Хотя вряд ли Архат повёл бы себя столь спокойно, если бы повстречал сегодня живого покойника. Или, может, он умело притворялся?..

— Короче, новички у нас попались крутые, — продолжал Берсеньев. — Артур ими доволен. Они и постулаты Ла Вея знают, и прочую литературку почитывают. В общем, богатеньким ребяткам нет желания тусоваться по заброшенных домишкам. Плюс ко всему им уж очень хочется устроить настоящую оргию во время мессы и непременно с жертвой. Ну, чтоб всё как положено. Вот мы и решили организовать им незабываемую ночь Сатаны. Поможешь?

Легонта это предложение почему-то вдруг очень обрадовало, и всякая тень сомнений мигом испарилась. Нет, если его и убили, то точно не эти сатанисты. Они чересчур наивны и трусливы, чтобы идти на такое.

— Я согласен, — кивнул Павлов, и толстая официантка наконец-то принесла стаканы с пивом. — Говори, где и когда, обязательно буду… Только не сегодня, у меня на вечер другие планы.

— Нет-нет, предположительно через неделю, — заверил Архат. — Среди неофитов есть детки университетской администрации. Они рассчитывают заполучить для наших целей какой-нибудь зал в научной библиотеке или в одном из старинных корпусов. Знаешь, эти неофиты такие сентиментальные…

— Да уж, — усмехнулся бес. — С другой стороны, вполне неплохо. Мы ведь ещё никогда не безобразничали в таких местах?

— Мы нет, а вот ваши парни в своё время где только не отметились. Помню, Молохов с Гроссом однажды устроили оргию в консерватории. Девице, которая там работала и которая помогла организовать ту ночь, потом подвели под статью.

— А почему меня там не было? — копошась в памяти, спросил Легонт и подозрительно принюхался к своему стакану.

— Ну, тебе, наверное, Сашка запретил. Он ведь у нас моралист…

Не успел Берсеньев договорить эту фразу, как Павлов поднял стакан над головой и полил пиво на себя.

— Эй-эй, ты чё делаешь??? — удивился Архат, отскочив вместе со стулом от сумасшедшего друга.

Вылив все содержимое, бес блаженно вздохнул.

— Что с тобой? — насупился сатанист.

— Замечательно, — прошептал студент и покосился на барную стойку, откуда на него недоумённо взирала тётка в белой блузке. — Слушай, одолжи мне на десять бутылок, я хочу взять домой… маму угостить.

— Ну, — растерялся Берсеньев, — ладно, дам. Только ты здесь не бери, в магазинах пивас намного дешевле.

— А если что покрепче попробовать? — спросил то ли у него, то ли у самого себя счастливый Легонт.

— С каких пор у тебя мать такая любительница выпить?..

— Да, квасит только так, — ляпнул первокурсник и подмигнул опешившей барменше. — Я лучше куплю десять бутылок водки, попробую…

Архат решил проводить приятеля до остановки. Отпускать его одного, облитого пивом и с неизвестно какими задумками, он побоялся. Заглянув по пути в супермаркет с подмигивающей на вывеске обезьянкой, Берсеньев приобрёл дюжину бутылок спиртного и вернулся к странному Павлову. Впустить его внутрь магазина, вонючего и липкого, секьюрити отказались.

— Значит, насчёт мессы мы договорились? — напоследок напомнил ему сатанист. — Можешь сагитировать кого-нибудь из своих сокурсников, да и ребят из других потоков. Чем больше неофитов, тем лучше.

— Хорошо, — кивнул довольный обилием водки бес и заскочил в подъехавший троллейбус. — Ещё увидимся…

До дома Легонт добрался в приподнятом настроении. Опрокинутый стакан пива прибавил сил и развеселил бесовскую душу. Хотелось жить и творить. Вдобавок парня подогревала затея с водкой. Если уж солодовый напиток принёс ему столько счастья, то чего стоит ожидать от продукта большей крепости?..

В троллейбусе многие пассажиры с омерзением оборачивались на чудаковатого парня. Но ему это было абсолютно безразлично. Несмотря на отличное настроение, он продолжал думать о Литвинове и о себе.

До своего подъезда бес добрался уже вприпрыжку. Грузовичок аварийной службы по-прежнему стоял во дворе дома. Видимо, рабочие не успели починить водосток. Быстро вскочив на четвёртый этаж, Павлов уже собирался вломиться в квартиру, но услышал голос опекуна и замешкал. Литвинов посоветовал держать в тайне их разговор и сказал, что Бертрану грозит опасность, если он посмел скрывать своего подопечного от другого мира. Но было поздно, наставник заметил Легонта. Лицо опекуна казалось сердитым. Поманив к себе пальцем, Берт недовольно осмотрел ученика.

— Зачем брил ноги? — сходу задал он провокационный вопрос.

— Я… — растерялся Павлов, пряча за спину пакет с водкой. — А что в этом такого плохого?

— Для тебя, может, и ничего, а вот для окружающих — беда, — вздохнул Бертран, не пропуская подопечного в прихожую. — Ты смыл волосы в канализацию, из-за чего вся ваша система повредилась.

— Не говорите глупостей, — усмехнулся первокурсник. — Как шерсть может разрушить трубы?..

— Бесовская и не на такое способна.

Легонт усмехнулся, но опекун продолжил наседать.

— Тем, кому пришлось убирать остатки твоих волос, теперь плохо. А для матери вообще пришлось вызвать скорую помощь.

— Не понял… Что с ней такое-то? — оторопел молодчик, и пакет с бутылками предательски зазвенел, задев стену.

— Что ты там принёс? Выпивку???

— Это для мамы, — решил перехитрить его провинившийся парень.

— Конечно для мамы, — иронично пропел Берт и одним рывком отобрал пакет у нерадивого ученика. — Ещё раз увижу у тебя в руках алкоголь, мало не покажется… Что ещё ты успел натворить сегодня?

— Ничего, — озлобленно буркнул Легонт.

— Вспомнил что-нибудь?

— Да, но это не относится к моей смерти. А почему мы говорим на эту тему в подъезде?

— Я обработал вашу квартиру специальными веществами, нейтрализующими твою негативную энергию. К тому же мы всё равно уходим.

— Уходим???

— Да, я посчитал, что нужно показать тебя экзарху. Завтра у нас намечается одна вылазка…

— Нет, я не пойду, — наотрез отказался студент. — У меня сегодня другие планы, я иду на встречу с одним знакомым… Кстати, это, возможно, касается моего прошлого.

— Что за знакомый? — вскинул брови удивлённый Бертран.

— Вы его не знаете.

— И всё же.

По тому, как Легонт замялся, опекун заподозрил неладное и посмотрел ему в глаза странным недоверчивым взглядом.

— У тебя появились секреты? — догадался Берт, и это его расстроило гораздо хуже тех проблем, которые успел натворить подопечный.

— Нет никаких секретов. Просто я встретил сегодня одного друга из прошлого, он сатанист и собирается открыть в университете секту, просил помочь в этом, не более. Я подумал, что ему может быть что-нибудь известно о моей гибели…

— Вообще-то, теперь я считаю неблагоразумным оставлять тебя без присмотра, тем более когда твоя мать госпитализирована. Да и Делус наверняка захочет увидеть тебя. Ты ведь понимаешь, что находишься здесь без дозволения экзархата?

— Да, понимаю. Но зачем я ему нужен? Он что-то узнал? Гелеонт раскрыл моё дело?

— Нет, но экзарх беспокоится за тебя.

— Берт, пожалуйста. Сегодня первый день, когда я начал приходить в себя. Вы же сами говорили, что Вам важны мои воспоминания.

Наставник растерялся.

— Я боюсь, что ты снова наломаешь дров, — оправдался он, бренча отобранными бутылками.

— Вы же в любой момент можете прийти и проведать меня.

Бертран в очередной раз задумался и нехотя признал его правоту.

— Ну, хорошо, сегодня оставайся дома. Но завтра я тебя заберу, нам предстоит сложная работёнка, первое в твоей новой жизни серьёзное дело… и опасное к тому же.

До конца дня Легонт злился, причём на всех: на Бертрана, который пытался контролировать его и лишил возможности искупаться в водке; на мать, которая ни с того ни с сего слегла в больницу из-за каких-то там волос; на подданных экзархата, которые скрыли от него информацию, что он является люциферитом, и на всех остальных, кого удалось припомнить. Заняться было решительно нечем. Время до назначенного Литвиновым часа текло очень медленно, поэтому пришлось изрядно помаяться. А ближе к вечеру объявилась и бледная Элина Евгеньевна, которую отпустили с диагнозом «Аллергия». Впрочем, выглядела она действительно не ахти. Глаза покраснели, нос раздулся, губы посинели, а на руках появились волдыри. Неужели простая шерсть с бесовских ног может производить такой эффект?

— Значит, может, — констатировала нервная маменька, рассматривая себя в зеркале. — А я дура, ведь чувствовала, что голова кружится от того, что помогала соседям в уборке.

— Извини, это всё моя вина, — промолвил Легонт.

— Твоя, конечно, но ведь и ты не знал, что будет. Кстати, сегодня приходили люди из прокуратуры, ну, которые исчезновение Вали расследуют. Тела-то его до сих пор не нашли, а Кирилл упорно заявляет, что никого не убивал. Бедняжка-Симона уже вся извелась. Подумать только, а ведь я собиралась за него замуж!

— Валя — это сын Охтина? — уточнил Легонт.

— Вижу, ты вовсю возвращаешься к жизни, — улыбнулась Элина Евгеньевна и принюхалась к одежде сына. — Чем это от тебя воняет?

— Да так, пиво пролил… случайно, — с печалью вздохнул Павлов и поспешил в ванную. Рабочие закончили ремонт канализации ещё полтора часа назад, и теперь можно было спокойно принять душ.

— Слушай, ты знаешь, что через пару дней у меня заканчивается отпуск? — выкрикнула мать из кухни. — Если ещё не припомнил, я тружусь переводчиком в фирме «Барбарис», и завтра нам привезут сюда долгожданный компьютер. Начальство будет давать мне работу на дом.

— Здорово, — отозвался бес перед тем, как запереться в ванной. На самом деле его нисколько не интересовало место службы матери и факт, что скоро под рукой появится чудо цивилизации. Не терпелось привести себя в порядок и отправиться искать неведомый ресторан «Пенелопа». К тому же в голове роились вопросы, которые предстояло задать Леониду Абрамовичу.

Остановка «Речной порт» была последней на маршруте медлительного троллейбуса и едва ли соответствовала своему названию. Никакого порта здесь не наблюдалось. С двух сторон стояла плотная стена облетающих деревьев, а по мокрой трассе проносились редкие машины. Людей тут тоже имелось мало, и выяснить, где находится ресторан, удалось лишь через полчаса. Пришлось шагать вдоль леса до главных ворот порта, а там свернуть в небольшой посёлочек, раскинувшийся на берегу холодной серой реки. Эта местность что-то напоминала Легонту, но бес не придал этому значения, спускаясь по широкой улице к красивому зелёному зданию, на котором сверкала длинная неоновая вывеска «Пенелопа». И кому взбрело в голову строить ресторан в этой окраине?! Покуда посетители до него доберутся, они помрут от голода или от злости из-за убогой местности. Хотя, может, сюда приезжали только эксклюзивные посетители, чтобы полюбоваться пейзажами вечернего водоёма и подышать свежим воздухом? Наверное, так и было, потому что вид отсюда открывался весьма превосходный. Единственное неудобство заключалось в том, что в конце сентября вечера становились значительно темнее, и разглядеть что-либо получалось с трудом. Но холмы на соседнем берегу и проплывающие мимо корабли делали этот пустяк почти незаметным.

В холле ресторана стояли два элегантно одетых парня, которые оценивали каждого входящего сюда клиента. Легонт успешно выдержал фейс-контроль, и его проводили в соседний коридор.

— Вас ждут на террасе, — сказал один из охранников, когда первокурсник спросил его про Литвинова.

Посетителей в «Пенелопе» было негусто. В тёмном зале Павлов заметил лишь две пары, занявшие столы в противоположных друг от друга углах помещения. Далее шла застеклённая галерея, которая плавно перетекала во второй зал с видом на чернеющую реку. Леонид Абрамович махнул оттуда рукой подоспевшему студенту и подозвал к себе. Здесь он являлся единственным клиентом. И не мудрено, ведь в этой части ресторана стоял уличный холод, а с водоёма поддувал не особо приятный влажный ветер.

— Простите, я малость опоздал, — признался Легонт, присаживаясь за столик с малиновой скатертью, накрытый всякими тарелками и бокалами.

— Ничего, моё любимое блюдо всё равно ещё не приготовили, — сверившись с наручными часами, промолвил профессор.

— Еле удалось вырваться, — заулыбался бес, поправляя чёрную кепку, хотя её, наоборот, очень хотелось снять. — Приходил опекун, пытался забрать меня с собой на какое-то дело.

— Ты, конечно, не рассказал ему про меня? — встревожился мужчина. Теперь он был в бордовом костюме с ярко-алым галстуком. Видимо, преподаватель любил соблюдать в одежде однотонность.

— Нет, Вы же меня предупреждали.

— Чудно, ты правильно поступил, — кивнул Литвинов и налил парню что-то красное в глубокий сверкающий фужер. — Дивное вино, его редко где найдёшь, особенно в этих краях.

— Я вообще-то предпочитаю не пить спиртного, — замялся Павлов. Ему не совсем нравилось то, что Леонид Абрамович до сих пор не сменил человеческий облик. Из-за этого даже возникла дурацкая мысль, что он вовсе не люциферит, а произошедшее днём в институте — не более чем сон.

— Да, я тоже люблю им больше обтираться, — улыбнулся профессор и наполнил собственный бокал. — Но сегодня не до удовольствий, сам понимаешь. Теперь, когда ты знаешь о себе всё, я хочу предложить тебе сотрудничество.

— Что значит всё? — усмехнулся Легонт и с интересом уставился на вино. — Как раз наоборот, я многого не помню. Вот я даже не знаю, как погиб и из-за чего.

— А может, вопрос будет правильнее — из-за кого?.. — Люциферит усмехнулся, обнажив мелкие белоснежные зубы.

— Вам что-то известно про это? — напрягся юный бес.

— Нет… Боюсь, что нет, — развёл руками мужчина. — Но ты вспомнишь, обязательно вспомнишь, и мы вместе отомстим за твою смерть, а заодно расквитаемся за Валеру Ульянова. Ты ведь знаешь, кто это?

— Наш декан, который…

— Да, которого они тоже убили.

— Они?.. Я не понимаю, Леонид Абрамович, у Вас есть какие-то сведения?

Литвинов приложил указательный палец к своим губам и потребовал тишины, приподнимая другой рукой фужер с вином.

— Для начала я бы хотел выпить за наше знакомство и за твоё новое имя, — промолвил он.

— Новое имя?.. — Привычка Павлова все время переспрашивать уже порядком раздражала даже его самого.

— Да. То, которое тебе дали в экзархате, мне не нравится. Оно не достойно люциферита. Наши имена должны быть более содержательными и таить в себе гораздо больше смысла.

— А разве Легонт не таит в себе никакого смысла? Вы же говорили, что оно Вам о многом сообщило…

— Это плебейское имя, такое могут носить только бесы, с которыми ты имел несчастье связаться. Нет, тебе я выбрал самое что ни на есть подходящее имя — Ламбрант.

— Ламбрант, — повторил парень, хотя и не понимал сути этого приятного на слух слова.

— Отлично, — прошептал люциферит и разом осушил бокал.

Ламбрант последовал его примеру. Он уже влил в себя половину порции, когда тяжёлая рука ударила по его ладони, и вино забрызгало чёрный костюм.

— Глупец! — выпалил вдруг Литвинов и повторил удар, хлестнув студента по щеке. — С такой наивностью любой сможет расправиться с тобой!

— Что Вы делаете?! — возмутился Павлов и оттолкнул старика от себя. — Вы сумасшедший!

— Ты без всяких подозрений принял моё угощение, забрал ботинки, выпил вино и, уверен, съел бы всё, чего бы я тебе ни предложил! Ты ни на секунду не задумался о том, что пища может быть отравлена, а в ботинках, которые я тебе так легко сумел вручить, спрятаны шипы, которые бы навсегда вонзились в твои копыта. Что за беспечность, Ламбрант! Ты ни на что не годишься!..

От этих слов парень разозлился, схватился за край стола и с рёвом перевернул его, тут же отбрасывая в сторону вместе со всем содержимым.

— Почему я должен ждать от Вас подвоха?! — негодовал юнец, готовый накинуться на профессора и посадить ему фингал на белеющем глазу.

— Неужели до сих пор не понял? — злобно ухмыльнулся Литвинов, обходя его слева, будто собираясь напасть. — Люцифериты не приемлют жизнь семьями и тем более под управлением единого владыки. Они самостоятельны и уникальны, каждый из них сам для себя господарь. И от этого они завидуют друг другу, настолько завидуют, что готовы убивать, не скупясь никакими ценностями.

— Я не знал, — растерялся Ламбрант. — Я слышал, вы сегодня говорили что-то об этом, но я…

— Но ты не придал этому значения! — передразнил его Леонид Абрамович, глаза которого окончательно стали белыми. — В этом твоя главная ошибка, мой дорогой Павлов. И я заставлю тебя запомнить её навсегда…

Что означали его слова, больше похожие на угрозу, Ламбрант сообразил слишком поздно. Он продолжал видеть в Литвинове своего покровителя и поэтому просчитался. Профессор замер, склонив краснеющую голову. У него возникли рога, заострились уши, исчезли волосы, и он сделался тем, кем являлся на самом деле. Только вот беседовать с молодчиком об их природе и о мерах предосторожности люциферит отказался, вытащив из внутреннего кармана пиджака короткий чёрный нож.

— Ну? — спросил он, надвигаясь на испугавшегося парня. — Чуешь теперь свои многочисленные ошибки?

— Что Вы задумали? — с паникой в голосе уточнил первокурсник и, не дожидаясь ответа, ринулся к дверям, ведущим в застеклённую галерею.

Те оказались заперты. Пришлось бежать в обратную сторону, увернувшись от свистящего ножа. Литвинов не переставал улыбаться и не слишком-то торопился догнать молодчика, который уже достиг прохода, за которым светлел пляж. Может, люциферит специально это устроил? Может, он просто играет с новым подопечным? Или действительно собирается его убить, как поступают все представители его племени?.. Хотя у них нет никакого племени, но Ламбранту сейчас было не до этих раздумий. Он бежал от задней части ресторана в неведомую тьму, слыша лишь шум волн и смех Литвинова за спиной. Нет, старик явно не шутит, а продолжает преследовать его. И наверняка догонит.

— Так надо, Ламбрант! — выкрикнул злодей весёлым голосом. — Так надо!..

Обогнув островок зарослей, Ламбрант обо что-то споткнулся, погрузился в холодный мокрый песок и вместо того, чтобы подняться и бежать дальше, застыл от внезапного яркого воспоминания. Такое с ним уже происходило когда-то, даже совсем недавно. Он точно так же пытался от кого-то скрыться, боялся, на ходу придумывал варианты отступления, но был уверен, что сможет справиться с этой проблемой. И тогда он тоже падал на пропитанную дождём землю, зная, что убийца идёт по пятам.

Преодолев это внезапное озарение, Павлов вскочил, нацелил себе путь вдоль береговой линии и помчался вперёд. Хохот Литвинова прекратился. Возможно, он потерял из виду доверчивого парнишку, а возможно, просто притаился. Ведь люциферит вполне способен чувствовать представителя бесовской братии на близком расстоянии, и вряд ли темень станет ему помехой. Добравшись до каких-то камней, Ламбрант обернулся и задержал дыхание. Никто не шёл за ним. По крайней мере, берег был чист, и он потратил эти минуты на отдых, успокаивая возбуждённый мозг. Главное — не паниковать и рассчитать правильное решение. На суше Леонид Абрамович наверняка хорошо ориентируется и быстрее найдёт студента. Надеяться на то, что удастся без приключений покинуть эту городскую окраину, очень глупо. Литвинов ждёт парня где-нибудь у деревьев. Значит, нужно залезть в воду и уплыть отсюда. Вполне неплохой и логичный вариант. К тому же, вода сбивает все запахи, по которым люциферит мог найти жертву.

Температура реки была далека от «плавательной». Ламбрант почуял это сразу, едва ступил в пелену шипящих волн. Однако собственная жизнь была гораздо дороже холода, отчего бес тут же нырнул и активно заработал руками и ногами. Подумаешь, проплыть километр или даже меньше, пустяковое дело. Единственное, мешало течение и дождь. Последний слепил глаза, забивал ноздри водой, когда Павлов пытался глотнуть воздуха. Он пока не догадался о том, что вполне может обойтись и без кислорода. Под ним колыхалось огромное чёрное пространство, которое нисколько его не ободряло. Здание ресторана осталось позади, играя неоновыми огнями. Берег перед ним по-прежнему был пуст, и Ламбрант решил сосредоточить взгляд на примыкавших к «Пенелопе» липах. И когда там мелькнула серая тень, он обрадовался. Предположения подтвердились, люциферит шатался в потёмках, ища свою жертву и не подозревая, что та уже уплыла от него на соседний берег.

Вдруг за ноги кто-то резко схватился, и Ламбранта потянуло под воду. Он даже не успел ничего сообразить, как оказался в кромешной холодной мгле. Что-то впилось ему в колено, и бес почуял собственную кровь. Его ранили и продолжали тянуть на глубину. Он вырывался, пытался плыть наверх, царапал чью-то руку, сжавшую его огромный ботинок. Через пару секунд болезненный удар повторился, и кровь снова выступила в воду обильной чёрной струёй. Потом внезапно их обоих выбросило на поверхность, и перед глазами возникло лицо довольного люциферита.

— Думал, я не разгадаю твой манёвр, слабак?! — вскричал Литвинов и всадил лезвие ему под рёбра с правой стороны. — Больно тебе, Ламбрант? Признавайся, больно или нет?..

Признаться не хватило терпения. Павлов только и мог, что корчиться от колотых ран и реветь, захлёбываясь ледяной водой.

— Тебе будет больно, это только начало! — пообещал профессор и снова потащил его ко дну.

Нож входил и выходил из его тела, словно из куска тающего сливочного масла. Всё вокруг заволокло кровавой пеленой, и теперь хотелось лишь умереть. Испытывать нескончаемую боль юный бес не мог, перестав считать количество ударов, наносимых ему коварным красным демоном. Литвинов оказался прав, было невыносимо, даже намного хуже, чем прошлой ночью на крыше родной девятиэтажки. От такой боли в глазах появились белые искры, а туловище онемело, не ощущая больше ни холода, ни повреждений.

Наверное, это продолжалось бы и дальше, однако Литвинова ударило невесть откуда взявшееся весло. Люциферит выпустил из ладони нож и получил второй удар прямо по правому рогу, после чего хватка его руки ослабла. Ламбранта же кто-то вытянул обратно на поверхность и одним движением положил на дно сырой лодки. Вовремя подоспевшим спасителем оказался Бертран, который ещё несколько раз шлёпнул веслом по воде и начал быстро грести к берегу. Дальнейшее Павлов помнил очень смутно. От огня, горевшего во всём его израненном теле, сознание быстро отключилось.

Глава 10 Пикантные жертвы

Несколько дней после случая с Литвиновым Ламбранту было до жути плохо. Думать о чём-либо мешала боль, разлившаяся по всему телу в самых разных образах. И хотя ножевые раны получили разряд серьёзных, больше всего страдала голова. Повторились все прошлые симптомы: окровавленная подушка, холод, отсутствие аппетита, а по ночам снова полёты по комнате и лизание потолка. Правда, на этот раз удалось остаться внутри помещения, однако сути дела такое обстоятельство нисколько не меняло.

На третьи сутки стало значительно легче. Может, на это сказались уколы, которые с завидной регулярностью делали медсёстры, или Ламбрант самостоятельно восстановил силы. Так или иначе, беседы с наставником было не избежать, и в это утро горе-студент первым делом увидел Бертрана, высыпающего в глубокую суповую тарелку красные ягоды.

— Очнулся? — спросил он голосом, далёким от доброго. — Вот, принёс тебе клюквы, в этом сезоне её особенно много уродилось. Любишь?

Опекун запустил в рот пару ягодок и даже не поморщился от их горечи.

— Вы спасли меня, — напомнил ему Павлов, осматривая чёрные простыни, которыми была заправлена его больничная постель. Нет, они не почернели от грязи, а на самом деле были сотканы из такой ткани.

— Да, — кивнул Берт, достав из кармана бежевого пиджака носовой платок. — Не заподозри я в твоих словах что-то странное, ты бы лежал сейчас на дне той реки с отрезанными рогами.

— Но почему он напал на меня? — встрепенулся Ламбрант и ощутил, что ноги его стали ещё тяжелее. Неужели копыта увеличились?..

— Этот субъект — люциферит, а люцифериты из числа всех остальных бесов крайне жестокие создания. Я понадеялся, что об этом тебе расскажут в лиценциарии, так что в какой-то степени здесь и моя вина, недоглядел, не объяснил, не предупредил.

— Но я тоже люциферит. Литвинов сказал, что…

— Он обманул тебя, — нахмурился бес и обошёл кровать подопечного. — Никакой ты не люциферит, а наш вполне обычный сородич.

— Тогда зачем ему понадобилось убивать меня?

— Кто его поймёт, — пожал плечами Бертран и поправил прядку каштановых волос, сползшую ему на левый глаз. — Как ты себя чувствуешь? Уже в состоянии ходить?

— Вроде да, — смутился парень. Он не думал, что опекун заставит его подниматься на ноги сейчас. В душе первокурсник рассчитывал поваляться ещё несколько дней.

— Хорошо, тогда переодевайся, нас ждёт экзарх.

Ламбранта разъедало любопытство. Он уже не в первый раз находится во дворце Делуса, а до сих пор не знает, что из себя представляет это грандиозное здание. Если в нём такой большой лазарет и столько коридоров, наверняка резиденция экзарха размещена в громадном архитектурном комплексе. Помнится, один раз Павлов даже видел мельком его фасад, но понять, в каком районе города он расположен, так и не смог.

Мартимиан в это солнечное утро любовался видом из окна, под которым увядали от наступающих холодов молодые ясени. Никого из старейшин в зале совещаний не было, что слегка удивило Ламбранта. Ему казалось, что сегодня его точно будут судить всем советом за столь необдуманный поступок.

— Доброго дня, — кивнул Делус посетителям и заинтригованно посмотрел на оклемавшегося юнца. — Надеюсь, всё в порядке?

— Кроме мыслей, что он люциферит, — ответил за подопечного меланхоличный Бертран.

— Ах, всенепременно, это наша оплошность, — согласился экзарх, подойдя к ним и присев на край длинного коричневого стола. — Мы не обезопасили его, не рассказали об угрозах со стороны других представителей нечисти. Вдобавок, люциферит находился у нас прямо под носом и мог сделать всё, что угодно, против наших детей.

— Это целиком моя вина, Ваше Величество, — склонил голову опекун. — Я не наделил неофита необходимыми первичными знаниями.

— Не стоит, Берти, это лишнее. Люцифериты всегда морочили мозги молодняку. Видимо, им это доставляет какое-то удовольствие.

— Но у меня такие же большие копыта, как и у Леонида Абрамовича, — вставил Ламбрант, чувствуя себя неуютно в чёрном драповом костюме, который ему предоставили в больничном отделении.

Мартимиан покосился на Бертрана и жестом попросил помочь что-то сделать. Они принялись развязывать шнурки на правом ботинке экзарха, потом тот аккуратно стащил его со своей ноги и представил копыто на обозрение сомневающегося парня. Оно было таким же огромным и тяжёлым, как и у него.

— Мы все разные, — заверил его Делус, возвращая ногу в обувь, — как и люди. Кто-то с большой головой, кто-то с гигантскими копытами. Это вполне естественно. Ты не должен питать иллюзии, ты не люциферит. И это даже очень хороший факт, потому что люцифериты несчастные создания. Они не могут ценить, не могут верить кому-либо, вынуждены постоянно скрываться, подозревать…

— Но они общаются с Дьяволом, — прервал его Ламбрант, отчасти расстроенный тем, что является обычным бесом.

Мартимиан вновь переглянулся с Бертраном и шутливо улыбнулся.

— Ещё никто из нас этого не видел, — пояснил Делус. — Возможно, люцифериты и общаются с Сатаной, только вот кому от этого легче, большой вопрос. Ты не должен жалеть, что не принадлежишь к их проклятому племени. Скоро ты и сам это поймёшь, а пока продолжай восстанавливать память. Без неё, мне думается, мы не сможем раскрыть тайну твоей непонятной смерти.

— Вы разрешите мне вернуться в институт?

— Да, а почему бы не вернуться? — усмехнулся Его Величество. — Знакомая обстановка однозначно рано или поздно вернёт тебе недостающие воспоминания.

— А как же Литвинов?

— Он пропал, — ответил Бертран, успокаивая подопечного. — В администрации сказали, что он взял больничный. Наверное, слинял куда-нибудь, ведь ты остался жив, и все узнали, кто он в действительности такой.

— И он больше не вернётся? — удивился Павлов, и в голове припомнился последний разговор с коварным профессором.

— В его же интересах больше не являть себя миру, — строго произнёс экзарх, морща широкий лоб, — по крайней мере в вашем вузе. Если он рискнёт вернуться, мы арестуем его за покушение на убийство.

Проговорив ещё пару минут, Мартимиан пожелал удачи своему молодому подданному, но попросил задержаться Бертрана, из-за чего Легонт был вынужден выйти и дожидаться опекуна в приёмной.

— Что-то важное, месир? — Берт принял обеспокоенный вид.

— Поскольку в ближайшие дни я буду в отъезде, — начал Делус, отходя к главному столу, — меня заменит Гелеонт.

— Да-да, я в курсе.

— Также ты в курсе, что я поручил ему расследование случая с твоим учеником, — напомнил Его Величество. — И чем дальше продвигается Гелеонт, тем темнее кажется это дело… и он вместе с ним.

— Я Вас не совсем понимаю… Ему стало что-то известно?

Экзарх выдержал паузу, косясь на дверь.

— Пока у меня нет особенных оснований считать действия Гелеонта странными, но он изменился.

— В каком смысле изменился?..

— Просто будь поаккуратнее с Легонтом, не привязывайся к нему сильно. Знай, что в любой момент он может оказаться вне власти экзархата.

— Значит, для этих слов имеются серьёзные причины? Я правильно воспринимаю Ваши советы?

Делус не ответил и лишь укоризненно посмотрел на Берта.

— Следи за ним, — добавил он и жестом приказал покинуть зал.

Легонт не пытался затеять беседу с мрачным наставником, да и тот не горел желанием общаться с проблемным подопечным. Его больше тревожили предостережения Мартимиана. Будучи за рулём «девятки», он не особо наблюдал за дорогой, которая и без того была сегодня пуста, хотя обычно в четверг в городе ещё царило оживление. Бес думал совершенно об ином, изредка поглядывая через обзорное зеркало на притихшего Павлова. Ему как-то слабо верилось в тот факт, что вскоре, возможно, придётся расстаться с этим молодчиком. На уме даже вертелись отчаянные мысли. К примеру, Бертран клялся самому себе, что при наступлении такого исхода впредь никогда больше не будет оформлять ни на кого опекунство. Ученики сменялись у него слишком часто. Очевидно, на нём висит тень какого-то проклятья, раз подопечные исчезают один за другим. Ей-богу, Легонт будет последним в этом смертельном списке, и от этого решения Берт почувствовал себя значительно лучше, сворачивая во двор девятиэтажного дома Володарёвых.

— Я не стану тебя провожать, — сказал он впервые с того времени, как выехал из резиденции экзарха.

— Не боитесь, что Литвинов поджидает меня в подъезде? — усмехнулся Павлов, приоткрыв дверцу.

— Я бы уже почувствовал его присутствие, — ответил наставник. — Просто я продолжаю надеяться на то, что ты не натворишь опять дел.

— Хорошо, постараюсь, — кивнул Легонт и хотел уже выйти, но опекун придержал его за локоть.

— В тот день ты говорил о каком-то знакомом сатанисте, — напомнил Бертран с подозрительным лицом. — Я бы не советовал участвовать в его делах.

— Почему? — смутился парень. — Разве мы не должны продвигать культ нашего Господина?

— Нет, — огорошил его наставник.

— Я чего-то не понимаю… Как это нет?

— Мы не бесы-сатаниты, а недавно ты сам убедился, что не имеешь никакого отношения к люциферитам. Это они любят организовывать всякие культы, секты, религиозные общины со смертными.

— А мы?

— А мы практикуемся лишь в соблазнении людей на грехи, да и то в молодом возрасте. Потом появляются совершенно иные обязанности и цели. Того требует наш статус и наши имена.

— Вы знаете, что Литвинов дал мне новое имя?

— Новое?.. Какое?

— Ламбрант, — гордо произнёс Павлов, ведь оно нравилось ему больше всего на свете.

Берт призадумался, состроил кислое лицо и вздохнул.

— Твоё имя Легонт, — строго сказал он, будто речь идёт о чём-то запретном. — И никаких других имён у тебя нет и не будет. Понял? Только Легонт Павлов.

— Ну, хорошо, — с долей разочарования согласился первокурсник.

— Не хорошо, Легонт. Пообещай отказаться от этих мыслей со сменой имён и участием в делах бывших друзей-сатанистов, — твёрдо потребовал опекун.

— Обещаю, — выдохнул тот. — Теперь можно идти?

— Иди, — качнул Бертран кудрявой головой, но отлично понял, что подопечный вновь солгал ему.

Проводив его взглядом до дверей подъезда, бес полез в бардачок и извлёк оттуда толстую книгу, с обложки которой уже успели стереться буквы её названия. Полистав плотненький томик, Берт нашёл жирно выделенные слова «Ложь и непослушание опекаемого» и быстро прочёл приведённые ниже инструкции. Рекомендации по воспитанию подобных молодчиков не слишком его обрадовали. Там говорилось о телесных наказаниях и об ограничениях в передвижении. К Легонту такие методы не применишь, это ещё больше оттолкнёт его от опекуна. М-да, задачка…

Бертран сложил книгу обратно в бардачок, завёл «девятку» и, ещё раз глянув на вход в подъезд, двинул машину к основной дороге.

Павлов тоже наблюдал за наставником из окна подъезда на втором этаже. Тому была весомая причина, ведь на лестнице его встретил Архат Берсеньев, всё это время поджидавший приятеля.

— Ну, укатил? — полюбопытствовал сатанист и прищурился, всматриваясь в пыльное стекло.

— Да, теперь да, — вздохнул Легонт и повернулся к товарищу. — Что у тебя?

— В общем, проблемка тут одна наметилась, — помрачнел Берсеньев. — Первый сбор назначили на вечер воскресенья, пройдёт в корпусе химического факультета. С библиотекой кое-какие напряги случились, может, в будущем ещё сумеем там порезвиться…

— Проблема-то в чём? — зевнул бес и покосился на лестничную площадку первого этажа, где кто-то вышел из третьей квартиры и быстро выбежал во двор.

— Ребятки, ну, те, что из крутых, хотят устроить оргию с участием жертвы…

— Ну и? — поторопил его первокурсник, которому было до сих пор больно от ножевых ран, заделанных медиками экзархата в бинты и тугие повязки. Когда он наспех переодевался, чтобы посетить Делуса, довелось мельком изучить повреждения. Они покрывали почти весь живот и колени, причём раны вовсе не спешили заживать, как это произошло с его шрамом на голове.

— Ну и проблема в этой самой жертве, — пробурчал Архат и настороженно огляделся, чтобы никто ненароком не подслушал его откровения. — Сам понимаешь, кролика или голубя на это дело не возьмёшь, здесь нужен человек.

— Тоже мне, проблему нашёл, — фыркнул студент. — Организуйте какое-нибудь похищение или наймите шлюху, их по городу полно шастает.

— Ну ты и скажешь. Мы таким делом ещё ни разу не занимались, а вот твой Молохов имеет богатый опыт. Попроси его помочь. Думаю, он не откажется. А то мы никак до него добраться не можем: телефон не отвечает, в квартире своей его нет уже неделю.

— Молохов, Молохов, — затвердил озадаченный Легонт. — Ты вечно о нём говоришь, будто он мой брат, хотя я его нисколечко не помню. Кто это вообще такой?

У Берсеньева непроизвольно отвисла челюсть. Потом он на мгновенье засмеялся, но быстро растерял радость и вновь принял растерянный вид.

— Ты действительно его забыл? — уточнил сатанист. — Или вы… поругались, да?

— Молохов, Молохов, — опять нахмурился Павлов и замотал головой. — Вот чувствую, знакомый мне тип, а вспомнить не получается.

— Эко тебя разнесло-то, — закивал парень.

— Ладно, придёт время — вспомню, — отмахнулся бес и поправил кепку, ощущая, что рожки начинают сильно мешать. — Значит, с жертвой надо что-то решать, сегодня уже четверг, а месса на носу. Насколько мне известно, можно привлечь кого-нибудь из беспризорных… за плату, разумеется. Мы же не собираемся никого убивать, верно?

— Вот нам мокрухи только не хватало! — возмутился Берсеньев и в очередной раз огляделся. — Так, поиграем и отпустим. Ну, если кто захочет, кровь можно малость попускать, ну, совсем чуточку, чтобы уж серьёзно всё смотрелось. Я вот что подумал. Коль Молохов в загуле, попробуй поговорить с кем-нибудь из своих сокурсников. Авось, найдётся доброволец. Лучше, конечно, баба, а ещё лучше — девственница.

— Ого, какие у вас замашки! Где найдёшь такую дуру, которая по собственному желанию ляжет на алтарь и раздвинет ножки. Нет, здесь надо либо принуждать, либо уж нанимать специальную проститутку.

— В общем, займись этим. Уверен, у тебя получится, — похлопал его по плечу хитрый Архат и засобирался к выходу.

— Эй, я ничего не обещаю, — предупредил его Легонт.

— Володарь, ты уж постарайся. Кстати, Гросс изъявил желание присутствовать на нашей гулянке в качестве гостя.

— Это ведь глава всех областных сатанистов, да?

— Да, поэтому нужно всё тщательно подготовить и не ударить в грязь лицом…

— Так пусть он и ищет жертву, он же опытнее меня!..

— Ну, Володарь, обижаешь. Не станем ведь мы заставлять гостей самим готовить угощение.

Берсеньев усмехнулся, махнул рукой и живо исчез в темени первого этажа, а оттуда прошмыгнул на улицу и растворился, словно его и не было. Павлов стоял перед грязным окном и тихо негодовал от того, как ловко сатанисту удалось спихнуть на его плечи бремя по поиску жертвы. Теперь затея с «чёрной» мессой не казалась ему забавной, а в ушах возник баритон Бертрана, твердящий недавние наставления: «Пообещай отказаться от этих мыслей…» Ох, если он узнает, что ученик не отказался от них…

Утро следующего дня наступило для Легонта как долгожданное волнующее событие. Дело в том, что этой ночью ему плохо спалось, вернее не спалось вообще. Видимо, сказалась трёхдневная реабилитация в лазарете экзарха. К тому же отсутствовало всякое настроение. Накануне почти полдня он простоял в ожидании прихода матери, которая, как и предупреждала, начала работать. Да и не давала покоя задача Берсеньева по поводу жертвы. Не один час ушёл на подбор идеальной кандидатуры на эту пикантную роль. Павлов перебрал в мыслях всех, кого видел в эти дни среди ближайшего окружения. И, конечно же, первой претенденткой стала белокурая Зоя. Хотя как поговорить с ней обо всём этом, парень совершенно не знал и даже боялся. Весьма недурной ему казалась староста Настя Властина. Да и остальные девчонки на потоке были хороши. Вопрос лишь — как реализовать непристойную задумку? Прозрение постигло неугомонного беса лишь с рассветом, когда со скуки он раскрыл окно своей комнаты и кидал на крыши стоящих внизу машин комья земли из цветочных горшков, заставляя срабатывать визгливую сигнализацию. Время от времени, правда, приходилось скрываться от возмущённых владельцев автомобилей, которые выбегали на балкон или высовывались из форточки. Но, в целом, это занятие принесло бесу немало удовольствия.

До института Легонт доехал в замечательном настроении. Идея, пришедшая к нему с первыми лучами солнца, воодушевила студента, и он уже без гнетущих опасений шагал к месту учёбы. У крыльца его встретили курящие Гена и Даша. С последней он даже обнялся и получил поцелуй в холодную щёку. Очевидно, на Доценко подействовало обаяние Павлова, оказанное на семинаре Литвинова. Вдобавок, ему самому нравилась эта розововолосая девица, причём гораздо больше зануды Смирдиной. Силантьев сегодня зевал и выглядел абсолютно несобранным. Как он сообщил, полночи пришлось развлекаться в одном популярном клубе, в котором его друг решил отметить день рождения.

— Подумаешь, в три утра лёг, — зацокала Дарья. — Я сегодня вообще в пять вернулась со смены, вчера клиенты уж больно в боулинг разыгрались, а нам их торопить нельзя… И ничего, напилась вот кофе и чувствую себя вполне нормально.

— Кстати, не слышали, у нас в универе появилось своё братство, — словно между делом, вставил Легонт, и в глазах ребят вспыхнул интерес.

— Братство? — удивился Геннадий. — Это с филфака что ли, любители английской поэзии?..

— Нет, бери выше, — загадочно заговорил искуситель и сделал вид, будто не доверяет им. — Мне вообще-то не очень охота об этом распространяться…

— Да выкладывай, кто узнает-то, — повторила Доценко, засунув руки в карманы своих широких розовых штанов. — Может, общество тайных садомазохистов? Я бы познакомилась с такими.

— Не совсем садомазохистов, но близко к этому, — заверил Павлов девушку, и одногруппники оживлённо переглянулись. — Короче, ребята пробуют открыть собственную секту сатанистов на базе университетской молодёжи. Вроде весьма недурные акции у них намечаются. Лично я хочу вступить, люблю экстрим и неординарность…

— О, я как-то читал сатаниста-Кроули, ничего пишет, мудро, — заметил Силантьев.

— Хотите присоединиться? — шёпотом спросил бес.

Те вновь переглянулись, но уже как-то тревожно.

— В принципе, я бы взглянула, что за сатанисты такие и как они развлекаются, — пожала плечами Даша.

— Да, я бы тоже посмотрел, — кивнул Гена.

— Тогда приходите в воскресенье в десять вечера к зданию химфака, — заговорщицки понизив голос, сообщил Легонт. — Скучно не будет, это я вам гарантирую…

Лёгкость, с которой удалось втянуть этих двоих в назревающую авантюру, только придала уверенности в его затее. И когда он зашёл в аудиторию, в которой предстояло прослушать две лекции, его улыбка сделалась более дьявольской. Запудрить головы наивных первокурсников не такая уж и сложная работа, если совершать её грамотно и деликатно. Поэтому на первую пару Легонт подсел к любительнице бабочек Вике и очкастой Регине, чтобы успеть заинтриговать их «тайным братством» и прелестями «чёрного» учения.

Преподаватель рассказывал сегодня о революциях бюргеров в Германии. Иногда его речь даже казалась забавной, и студенты смеялись от анекдотов на историческую тему. Между тем Регина и Вика вовсю расспрашивали своего нынешнего соседа по столу о безопасности сатанинских развлечений. Он ещё не успел им поведать о необходимой жертве в намеченном ритуале, но, применив всё своё очарование, сумел зажечь в них интерес к этому тёмному делу. Ближе к концу первой лекции девушки уже были готовы согласиться, а перед перерывом пообещали обязательно прийти. Предложить одной из них роль жертвы Легонт так и не отважился, из-за чего в груди снова засела неудовлетворённость.

Гена позвал приятеля угоститься сигареткой, и Павлов уже направился вместе с ним к лестнице, как вдруг приметил в конце коридора одинокую сжавшуюся фигурку. Это была Смирдина, которая почему-то не пришла на первую пару.

— Что-то случилось? — приблизился к ней недоумённый бес, и свежий кадр из забытой памяти предстал в его голове. Такое с ним тоже было, и Зоя точно так же неловко стояла перед ним с проглядывающимися синяками на лице.

— Я такая неуклюжая, — улыбнулась грустная блондинка для отвода подозрения, — опять сама себя покалечила. Представляешь, лазила подкрасить потолок и упала…

— Нет, это неправда, — сразу отверг Павлов её нелепые доводы.

— Правда, я упала со стремянки, — повторила Зоечка, но её голос дрогнул, а глаза испуганно забегали. — Подкрашивала потолок и…

— Я помню, в прошлый раз ты выдумала дверцу шифоньера, — усмехнулся Легонт и приподнял светлую прядку, которая прикрывала левую половину её лица. — Кто-то побил тебя, угадал?

— Нет, — мотнула головой Смирдина, однако это получилось совсем фальшиво.

— Тебя бьют родители? Или кто-то другой?.. Если не скажешь, я всё равно узнаю, не сомневайся.

— Не допытывайся, Паша, — отстранилась от него нервная девушка. — Никто меня не бьёт, я уже сказала тебе причину, не люблю повторять по несколько раз.

Всякое желание завлечь её в сети сатанизма и уж тем более заделать жертвой намеченной мессы у него напрочь отпало.

— Я, наверно, не пойду сегодня на физкультуру, — добавила Зоя, поправляя причёску, чтобы вновь закрыть потемневшее от синяков лицо. — Дмитрий Степанович непременно начнёт расспрашивать насчёт всего этого и выставит меня дурой перед всеми…

— Как хочешь, — махнул рукой бес и, не прощаясь, поспешил догнать Силантьева. Если подруга врёт, общаться с ней нет никакого смысла.

Однако, едва достигнув первого этажа, он налетел на спешащую куда-то Властину. Ожидая бурный поток возмущений, Легонт даже поморщился, но вместо ругательств Настя внезапно обняла его и задорно засмеялась.

— Ура! Ура! — пищала неузнаваемая староста, трясясь от удовольствия. — Студенческие билеты выдают, бежим скорее в деканат, пока перемена не закончилась!

И, схватив его за руку, помчалась наверх, расталкивая посторонних ребят. По пути в администрацию факультета Анастасия набрала пятёрку сокурсников, и всей этой весёлой компанией они завалились в приёмную, где о чём-то мило беседовали две молодые преподавательницы. Им не понравились шумные первокурсники, но на это никто из ребят даже не обратил внимания. Они подбежали к столику, на котором высились стопки свеженьких студенческих билетов. Процедура выдачи прошла быстро: расписался в журнале и получай. Легонт и Настя были первыми, кто опробовал эту технологию, и в коридор они вернулись, переполненные счастьем.

— Круто, круто, круто, — начала пританцовывать Властина, махая свежим документом. — Я теперь официально считаюсь студенткой юрфака. Ура!!!

— Поздравляю, — кивнул Павлов, за что девушка снова обняла его.

В этот момент он понял, что пора ковать железо, покуда оно горячо.

— В принципе, мне нужно было кое о чём с тобой переговорить, — зашептал он.

— Валяй, — махнула рукой староста.

— У нас тут в воскресенье намечается одно мероприятие… тайное, — сообщил бес, отводя сокурсницу в сторону от дверей деканата. — Туда не каждому открыт вход, но я посчитал тебя достойной присутствовать на нём.

— Дискотека что ли закрытая? — улыбнулась девушка.

— Нет. Ох, это сложно говорить… В общем, мы пробуем организовать среди учащейся университетской молодёжи сатанинскую секту.

— Сатанинскую??? — Глаза Властиной выкатились из орбит, но возмутиться она не успела, продолжая внимательно слушать сокурсника.

— Сама понимаешь, дело сугубо секретное, никто посторонний не должен о нём узнать. Скажи, ты бы согласилась принять участие в чём-нибудь таком?

— А что, — задумалась Анастасия, — вполне заманчиво. Я ещё ни разу не была в обществе сатанистов. А это не страшно? Я имею в виду, расчленять никого не будут?..

— Зачем нам проблемы с законом, — деланно смутился Легонт. — Всё будет скромно, но в соответствии со всеми предписаниями. Запланирована и символическая жертва, и небольшая оргия, в которой примут участие только желающие. Никого понуждать никто не собирается.

— У, даже жертва, — побледнела Настёна и качнула головой. — Ну, если лишь посмотреть… так, для общего развития, то, пожалуй, соглашусь.

— Ловлю тебя на слове. Подходи в воскресенье вечером к химкорпусу, там и увидимся. У нас с потока уже своя группа набирается.

— Вау!

На самом деле желающих было гораздо больше. Павлов выяснил это к началу занятия по физкультуре, когда «заразил» сатанизмом ещё семерых первокурсников. Каждому он тщательно объяснял о безопасности и полной добровольности, каждого предупреждал о сохранении этой тайны. В итоге, настроение у него перед спортивными нагрузками улучшилось. Разве что донимали мысли о жертве. Все ребята настолько странно реагировали на предложение участвовать в мессе, что спрашивать у них сразу о чём-то большем у беса просто не поворачивался язык.

— Итак, сегодня мы с вами будем осваивать спортивные игры, — командным голосом вещал Дмитрий Степанович, важно шагая с зажатым в ладони секундомером перед унылыми студентами. — Пока стоит тёплая погода, изучим на ближайших занятиях несколько распространённых игр: волейбол, бейсбол, футбол, ну и вышибалу, конечно же.

Лица ребят потускнели ещё больше. Уж лучше отбегать положенные десять кругов и сто раз отпрыгать на скакалке, чем гоняться с мячом по мокрому полю.

— Со следующей недели мы также начнём готовиться к городским соревнованиям, — продолжал физрук, попинывая несколько зелёных мячей, ожидающих студентов. — Те, кого я включил в свой список избранных, будут посещать в конце недели на одну пару больше в качестве тренировки. Всем всё понятно или кому-то объяснить индивидуально?..

— Как там дела с нашими пропавшими вещами? — надув розовый пузырь из жвачки, спросила Даша, и сокурсники поддержали её вопрос одобрительным гулом.

— Я не следователь, — рявкнул тренер и резко пнул ближайший к нему мяч, который со свистом пролетел прямо над головой Доценко, едва не ударив её. — А теперь начали разминаться!

Студенты принялись вяло приседать и растягивать ноги и руки. Дарья (очевидно, проглотившая от страха свою жвачку) с застывшим взглядом озиралась на тот мяч и на наглого мужчину. Ей очень хотелось дать ему сдачи. Легонту тоже было небезразлично поведение физкультурника. Он прекрасно помнил этого грубияна, который каждое занятие издевался над первогодками. Но пришлось последовать примеру остальных.

После разминки ребят разделили на две команды, причём половой критерий Дмитрия Степановича не интересовал. Команды получились смешанными, и им предстояло сыграть в перебрасывание мяча через плотную натянутую сетку. Тренер объяснил пару правил волейбола, дал свисток к началу состязания, а сам отошёл к зрительским скамейкам, чтобы понаблюдать за действиями подчинённых. Первыми мяч кинули представители группы, в которую попали Бутов, Властина, Регина и другие, менее примечательные первокурсники. Вторая команда, в которую угодили Павлов, Силантьев, Вика, Дарья и все остальные, этот бросок пропустила, из-за чего пара девчонок незамедлительно была выведена из игры на скамейку отдыхающих. Далее стало поинтересней, и на этот раз мяч упустили соперники Легонта. Снова пара человек стала свободна, и игра продолжилась.

Некоторые просекли затею Дмитрия Степановича и нарочно не отбивали подачу, за что имели возможность посидеть на лавках и погреться на солнышке. Так поступили девочки-мусульманки, которым игра вообще давалась с трудом из-за длинных платьев и плотных платков. Вскоре к ним присоединились Вика и Гена, уставшие от бесполезных прыжков. В итоге, на поле остались десять человек, по пятёрке в каждой команде, и волейбол перешёл в самую интригующую часть. Мяч летал с одной половины площадки на другую. И Настя, и Даша, и Ваня Бутов демонстрировали отменную ловкость. Павлов изумлялся от их физической подготовки, ведь ему прыгать и отбивать мячи мешали раны. Хотя со стороны он всё равно смотрелся лучше всех, и тренер неусыпно следил за его игрой. По правде говоря, Легонт боялся, что физрук заставит снять кепку, но тот ни словом не обмолвился по этому поводу.

— Замечательно, — воскликнул Дмитрий Степанович, дав финальный свисток. — Молодцы! Все, кто остался после моего отсева, получают по «пятёрке» за это занятие и на сегодня могут быть свободны. Остальные же будут отрабатывать приёмы подачи и отражения мяча.

Разомлевшие на зрительских скамейках студенты никак не ожидали такого поворота событий и с недовольными физиономиями поплелись на поле.

— Неплохо сыграли, — подметил Бутов, хлопнув Легонта по ладони.

— Да, нормально, — кивнул тот и вздрогнул от резкого крика.

— А-а-а! — в истерике заверещала Настя, махая сумочкой. — Мой студенческий вытащили! Опять лазили в мою сумочку, гады!!! Смотрите, как порезали дно…

И она продемонстрировала ребятам испорченный ридикюль. Кто-то вместо того, чтобы разбираться с хитрыми замками, просто взял и вскрыл ножичком кожу, из которой была сшита несчастная сумка.

— Вот я балбес, — замычал Ваня, лихорадочно проверяя карманы своих брюк, лежавших до этого на лавке. — Ведь хотел же ключи переложить в шорты, вот балбес!

— Ай-ай, — застонала девица в обтягивающих велосипедках, — и я совсем забыла про кошелёк. Вот, вытащили, даже проверять нет смысла.

Легонт нахмурился. Проделки таинственного воришки он тоже помнил очень хорошо. Этот таинственный гадёныш даже у него умудрился что-то стащить. Подумав о той неприятности, парень услышал в голове шепчущий голос, который драматично повторял: «Саша Молохов, Саша Молохов». От этих воспоминаний подкосились копыта, и Павлов невольно сел на пустую скамью.

— Что, Павлинчик, у тебя тоже стащили? — склонилась к нему обеспокоенная Даша. — Что, не усвоил урок? Вот я никогда ценные вещи не оставляю просто так, всё в карманах таскаю.

— Чего у вас тут стряслось? — вернулся посеревший от нехороших предчувствий преподаватель.

— Какой-то ублюдок спёр у меня студенческий билет! — продолжала орать Настя, нервно отбросив изрезанную сумочку. — Кому понадобилось его тырить?! Он ведь не золотой и даже не медный! В ломбард уж точно не сдашь!..

— Так, хватит вопить, — велел Дмитрий Степанович, оборачиваясь на затихших первокурсников. — Что уставились, работайте! Всех, к чёртовой матери, под конец пары заставлю на оценку играть!

Выместив на ребятах злость, физрук с подозрением оглядел пострадавших спортсменов и нервно прикусил губу.

— Так, Властина, — обратился он к старосте, на ходу придумывая решение непростой ситуации, — беги в спорткафе, скажешь, что от меня, и позвонишь в дежурную часть милиции… Остальные ничего не делайте. Сегодня я намерен выяснить, что за падла завелась у вас на курсе.

Настя не стала спорить и послушно отправилась исполнять приказ. Бутов, покрасневший из-за пропавших ключей, пытался успокоить дыхание и присел в сторонке. Девица в велосипедках продолжала корить себя за неосмотрительность, а Даша закурила.

— Володарев, с тобой всё в порядке? — поинтересовался тренер и, получив от бледного беса одобрительный кивок, удалился на поле, где студенты пробовали перекидывать через сетку тяжёлые мячи. Такими обычно играют в баскетбол, из-за чего многие девчонки быстро ломали свои ноготки. Мусульманки первыми пожаловались об этом физкультурнику, показывая руки.

Легонт, справляясь с шёпотом, поселившимся в его сознании, невольно посмотрел на них и приметил странную деталь. Почему приверженки ислама даже на спортивные занятия надевают долгополые платья, под которыми и без того скрываются штаны? Ведь наверняка нет ничего зазорного в том, если девочки снимут эти балахоны для удобства передвижения. Вдобавок, мусульманки теперь двигались как-то скованно, чего не наблюдалось в начале пары. Что-то уж больно неестественно они себя ведут, и Павлов, не говоря Доценко ни слова, направился к ним.

— Ай-ай, палец болеть, голова болеть, — жаловалась одна из них, ничуть не боясь, что Дмитрий Степанович разозлится на ленивых барышень за пустые отговорки.

— Как играть теперь? — вопрошала вторая девица, косясь на приближающегося к ним сокурсника. — Мяч плохой, палец сломать…

— Ладно, не нойте, — отмахнулся от них физрук. — Идите на лавки, но домой я вас не отпускаю. Сейчас милиция должна подъехать, у нас опять студентов обворовали.

— Ай-ай, — закачала головой потрясённая мусульманка, — какой шайтан украл, когда успел, вот шустрый человек…

— Тебе чего, Володарёв? — полюбопытствовал преподаватель.

— Да вот с этими красавицами поговорить хочу, — фальшиво улыбнулся парень, и физрук потерял к ним всякий интерес.

— Что смотришь? — недружелюбно переспросила вторая мусульманка, пряча сестру за спину.

— Понравились вы мне, — признался Павлов, — тем более сегодня вы обе особенно сексуальны.

Девушки тревожно переглянулись.

— Будешь приставать, тебе ноги потом оторвать наши братья и дяди, — пригрозила смелая сокурсница. — Ты ответить за нашего ата, никакой друг тебе не помочь…

— Ой, я уже весь трясусь от страха, — прогудел бес, обходя их, и указал пальцем на широкие подолы зелёных платьев. — Удобная штука, правда? Моментом можно засунуть туда большие вещи, никто и не заметит.

— Что надо тебе, а?! — занервничала девушка, продолжая прикрывать сестрицу. — Иди отсюда, а то кричать буду, понимаешь?!

— Кричи, — ухмыльнулся Легонт. — Пусть все сбегутся сюда и узнают, что это именно вы ковыряетесь в их сумках.

Девушки явно не ожидали такого, из-за чего их глаза забегали, а руки предательски задрожали.

— Ну, чё не кричишь? — злорадствовал Павлов. — Может, голос потеряла, воровка вонючая?! Так я тебе помогу, щас покричу вместо тебя… Эй, на помощь, плохой Легонт лезет к недотрогам-исламисткам, ай-ай!

Несколько сокурсников обернулись на них и поэтому пропустили очередную подачу, за что получили недовольное бурчание от Дмитрия Степановича.

— Ну чё, будем звать на помощь или как? — прошипел бес, наслаждаясь их растерянностью.

— Не надо, — с неохотой смирилась отважная мусульманка, а её сестра вдруг заплакала.

— А чё так? Айда позовём ещё тренера, пусть рассудит, кто из нас плохой, — не унимался парень, поправляя козырёк своей кепки.

— Нет, — замотала головой хладнокровная барышня. — Не выдавай нас, а то убьют ведь…

— Ха, это меня что ли?! — усмехнулся Легонт и ткнул её в живот, на который были привязаны какие-то вещи. Это хорошо ощущалось через ткань их одежды, так что девицам теперь не отвертеться.

— Не тебя, а нас, — уточнила мусульманка, локтём толкая напарницу, чтобы та прекратила истерику. — Давай договариваться. Мы тебе давать часть денег, а ты держать зуб на замок.

— На кой мне деньги? — задумался бес. — Не, не пойдёт, в деньгах не нуждаюсь…

— Мы отговорить отец мстить тебе, — нашлась хитрюга.

— Да мне-то, пусть мстит, не жалко. Правда, я его так уделаю, что живым уж точно не останется.

— А что тебе надо? — откровенно недоумевала девица, посильнее ударив разревевшуюся сестру.

— Ну, в принципе, ты права, я по натуре пацан либеральный, могу пойти на уступки. Короче, тут мне нужны жертвы для сатанинского обряда. Ничего опасного, не убьют, по крайней мере…

— Нет! — наотрез отказалась мусульманка.

— Тогда зовём тренера, да? — перешёл к другому варианту демонический искуситель.

— Нет, — уже в менее яростном тоне сказала девушка и склонила голову.

Она понимала, что в любом случае придётся рисковать, но перспектива быть разоблачённой в воровстве не слишком прельщала её вместе с плаксивой сестрицей. И если с ребятами они ещё сумеют унять конфликт и возместить украденные ценности, то вот с родителями будет разговор отдельный. Легонт хорошо представлял эти последствия, оттого и чувствовал себя уверенным в данной ситуации.

— Ну, думай айда побыстрее, а то менты скоро заявятся, — заметив вернувшуюся Властину, поторопил Павлов воровок. — Жертвы понадобятся к этому воскресенью, причём на всю ночь.

— А что делать будут? — разбитым голосом спросила грешница.

— Вообще-то, с жертвами сношается «чёрный» священник. В основном они для красоты просто лежат обнажёнными на алтаре. Всего ничего: ублажить жреца да поваляться голенькой перед другими сектантами.

Барышня всерьёз принялась обдумывать это предложение. Наверняка она сейчас взвешивала две жуткие вещи: быть жестоко наказанной за свои преступления или согрешить с сатанистом на алтаре, зато потом получить свободу.

— Ладно, — в крайне злобной манере выдохнула мусульманка, — я пойти, но ты должен давать нам гарантия, что потом молчать.

— Нет-нет, — усмехнулся Легонт. — Если уж соглашаешься, то и хныкалку свою берёшь на мессу. Вы ведь обе вещи тырили у моих друзей.

Девушки снова переглянулись, а Павлова позвали к трибунам.

— Ну, быстро соглашайтесь, иначе прям щас всем растреплю! — рассердился бес.

— Да, — кивнула напуганная мусульманка.

— Чтоб в десять вечера в воскресенье обе были у корпуса химического факультета! — рявкнул парень. — Если обманете и не придёте, разберусь с вами по-своему, но тогда уж по полной программе.

На прощание он послал им воздушный поцелуй и победно засмеялся, удаляясь к зрительским скамейкам. Сегодня воистину был один из самых лучших дней в его новой жизни. Дьявольская душа радовалась успешно разрешёнными задачами. Бес находился в предвкушении воскресной мессы и накинулся на Дашу, награждая её поцелуями. Доценко поморщилась. В самом деле, тут многих «обчистили» неведомые воришки, а он пристает с ласками. Но Легонту на это было наплевать. Вива, Сатана!

Глава 11 Во имя дьявола

Ясная погода почтила горожан своим приятным вниманием совсем ненадолго, и на выходные вновь заморосил холодный дождик. Но это даже порадовало Легонта, который с самого утра воскресенья начал готовиться к ночному приключению. Братья Берсеньевы уже были проинформированы о найденных жертвах и дополнительных неофитах, отчего пришли в бурный восторг. Зрелище намечалось нешуточное, раз сам Гросс задумал присутствовать на мессе. Более того, возможно, именно он возьмёт функции жреца. Если так, то ассистировать ему будет одна из его прекрасных любовниц. А глава сатанистов всегда подбирал себе отменных красавиц, которые с блеском справлялись с обязанностями «чёрной» жрицы.

Бертран в эти дни так и не объявлялся. То ли он был занят чем-то более важным, то ли не хотел видеть подопечного — Легонта это вполне устраивало. К тому же Элина Евгеньевна учила его пользоваться компьютером и интернетом. Пока достижение цивилизации не слишком нравилось юному бесу. Оно казалось сложным и запутанным, а ещё часто «зависало» или внезапно отключалось в самый неподходящий для этого момент. Но мать задалась целью во что бы то ни стало ознакомить сына с чудом техники.

Ближе к обеду принялись звонить сокурсники, уточняя место и время. Ну а с наступлением вечера напряжение Павлова возросло вдвое. В голове возникали какие-то панические мысли, предчувствия, однако студент скептически относился к ним, зная, что всё должно быть нормально.

Университетский городок в тёмное время суток изрядно опустел. Главное здание и несколько памятников были объяты лучами прожекторов. У химического корпуса, наоборот, было очень темно. Здесь не горел ни один фонарь. Легонт тенью прошмыгнул к крыльцу, обошёл четыре невысоких колонны и ещё раз осмотрелся. Напротив здания у кустиков шиповника шептались несколько фигур. Это была Властина со своими подружами Региной и Викой. Заметив их, бес приветливо махнул рукой.

— Мы уж решили, что неправильно поняли насчёт адреса, — прошептала Настя и вручила томик «Чёрной библии», который накануне брала у него почитать. — Весьма занимательная вещица, столько нового узнала о христианстве.

— Может, теперь ты дашь её нам? — попросила Виктория, в углу лба которой сверкала золотистая «бабочка».

— Убери заколку, это лишнее, — посоветовал Павлов, протянув ей книжку, и обернулся на звук скрипнувшей двери.

— О, Володарь, приветствую! — прильнул к первокурсникам Архат, уже облачённый в чёрную рясу. — В основном все пришли, я проводил их внутрь.

— Гросс уже здесь? — удивился Легонт, пропуская вперёд себя стеснительных сокурсниц.

— Нет, старшие подъедут к полуночи, а мы пока объясним неофитам основы дьявольского учения, — промолвил Берсеньев и запер за собой входную дверь на большую щеколду, благодаря которой никто не мог проникнуть сюда с улицы без ведома сатанистов. — Твои Резеда и Зухра тоже пришли. Серёга сейчас работает с ними. — Архат огляделся и заговорил ещё тише. — Девицы напряжены, я велел дать им порошочка.

— Мудро, — поддержал бес его идею. — Они и не вспомнят, что с ними было…

Товарищи зловредно рассмеялись и дошли до тускло освещённой аудитории, в которой сидели первокурсники и ещё пятёрка неизвестных Легонту молодых людей. Хотя нет, барышня с длинными чёрными космами и симпатичным восковым личиком была ему смутно знакома. В этом даже не стоило сомневаться, поскольку она сама приветливо кивнула и поспешила подойти.

— Ах, кстати, это Диана, — представил красавицу Берсеньев. — Она тоже учится в твоём институте.

— Приветик, — улыбнулась брюнетка, но Павлов не смог ответить ей взаимностью.

Его голова странно загудела, в глазах сделалось темно, замелькали какие-то картинки. Студент не успел заметить, как потерял равновесие и покосился влево.

— Ой-ой, — забеспокоилась Диана, придержав его за плечо и прислонив к стене. — С тобой всё в порядке? Выглядишь как-то нездорово…

— Володарь, как ты себя чувствуешь? — припал к нему Берсеньев, и все присутствующие посмотрели в их сторону.

— Нормально, я в порядке, — отмахнулся Легонт и заставил себя держаться на ногах, хотя перед его глазами продолжала мелькать траурная фотография со смазливым лицом молодого декана.

— Выглядит он бледно… Присмотри за ним, сделай одолжение, — попросил Архат брюнетку и удалился обратно в коридор.

Даша и Гена помогли ей усадить Павлова на продавленный пуфик. Потом подошли Настя и Вика, которые точно так же беспокоились за своего неординарного сокурсника. В общем, в следующие полчаса бес подвергся самому близкому вниманию, что ему абсолютно не нравилось. Хотелось поскорее начать мессу, совершить сатанинский ритуал, шокировать ребят и получить от этого множество удовольствий. Однако по канонам «чёрного» учения обряд должен происходить непременно после полуночи и ни минутой ранее. Поэтому все ждали, попутно обсуждая книги и новости из замкнутого мира дьяволопоклонников. Основной темой был разгон сатанистов в Москве на прошлой неделе, когда репрессиям подверглась самая крупная столичная группировка адептов Люцифера. Архат изредка возвращался к неофитам, приводя новых лиц, среди которых Легонт узнал и его старшего брата Артура, и знакомых людей из прошлой сатанинской секты, которой не стало буквально весной. Но всё это его мало интересовало. Он постоянно искал в толпе профиль красавицы Дианы и предпринимал попытки поговорить с ней, однако с девушкой всегда кто-то находился поблизости, мешая Легонту завести нужную тему.

Наконец, примерно за сорок минут до мессы, Диана направилась в коридор. К тому времени всем неофитам выдали чёрные и коричневые ризы из грубой плотной ткани, из-за чего двигаться стало не очень удобно. В помещениях химического факультета царил мрак. Архат сразу же предупредил, что зажигать везде свет запрещено, а в тех комнатах, где он всё же горел, окна были наглухо зашторены. Легонт прищуривался, напрягал слух, но Дианы словно испарилась. Её нигде не было: ни в конце коридора, ни на лестнице, ни в главном холле. Возвращаясь обратно к своим друзьям, Павлов и не надеялся столкнуться с брюнеткой, однако она сама накинулась на него, точно возникнув из воздуха, и притянула в какой-то тёмный закуток.

— Ты нашёл убийц Валеры? — с ходу спросила Диана, причём в требовательном тоне.

— Я не понимаю, — растерялся бес. — Ты говоришь про Ульянова?

— О ком же ещё! — фыркнула девица и отпустила его руку. — Значит, не нашёл…

— А должен был?

— Ты сказал мне тогда, что собираешься!..

Павлов опустил голову, вороша память. Он знал, что уже встречался с этой красоткой, но вот о чём они беседовали, помнил с трудом.

— Извини, у меня недавно случилась травма, поэтому я плохо помню те дни, — быстро выдумал бес логичное оправдание своего странного поведения. — Может, напомнишь мне немного обо всём?..

— М-да, — закатив глазки, разочаровалась брюнетка. — Ты реально плохо выглядишь. Может, и не стоит затрагивать тогда эту тему?

— Нет, я хочу знать, мне это важно…

Диана усмехнулась и мотнула головой.

— Ты был заинтригован убийством Валеры, — прояснила она его туманные предположения. — Вроде ты видел его последним перед смертью там, в «Devilry»…

— В «Devilry»? — встрепенулся Павлов. — Это название мне знакомо, я слышал его раньше.

— Конечно, слышал. Наш институт часто устраивает там вечеринки.

— А декан погиб в том клубе?

— О, дьявол, а где же ещё?! — разозлилась девушка. — Ты же сам мне сказал, что видел Валеру в ту ночь!

Легонту было неуютно от того, что его память продырявлена именно в этом месте.

— Ах, прости, — мигом исправилась Диана и погладила первокурсника по кепке, — я забыла, что у тебя травма.

— Я и сам ненавижу это, — выдохнул парень, отстраняясь от ладони красавицы, чтобы та не почувствовала его рогов. — Мне обещали, что он со временем это пройдет. Но я должен вспомнить некоторые моменты из своей прошлой жизни.

— Ну, видимо, ты заподозрил в смерти Валерика что-то странное, поэтому и разыскал меня, чтобы допросить, — уже в более сердобольной манере заговорила девица. — Я рассказала тебе историю с этой нахалкой Венерой и всё. Больше я тебя не встречала.

— Что за история?

— Да так, поначалу я подозревала её с братцем, но теперь это кажется глупым. Нет, теперь мне почему-то хочется верить отцу Валеры. Он считает, что с его сыном покончили другие люди…

С соседнего коридора донеслись голоса. Наверное, все направились в подвал, где располагалась самый большой зал этого корпуса. Вообще-то, подвалом он считался лишь со стороны парадного входа здания. А вот на другую сторону выходил своими окнами к крутому склону, у подножия которого пролегала дорога.

— Пора идти, — дёрнулась Диана, но парень придержал её за локоть.

— Подожди, мы недоговорили. Расскажи мне ещё раз про эту Венеру и её брата.

— О, давай потом, а то уже начинается…

— В начале всегда скучно, — убедил её Легонт, и она расслабилась. — Сейчас пока все соберутся, пока Сильваний с Гроссом будут речь толкать… Ну их, самое интересное будет с жертвами.

— Ладно, но ничего нового я тебе не сообщу. Венерка тут ни при чём. Она тоже, конечно, сатанистка, но очень фальшивая. Примкнула к каким-то там дебилам и Валерку хотела в их сети утянуть, да я вовремя этому помешала. Если есть желание, можешь сам с ней побеседовать…

Слова девушки прервал отчётливый стук. Кто-то требовательно пробарабанил во входную дверь, после чего послышался твёрдый мужской бас: «Немедленно откройте!» В принципе, он не казался слишком громким, и его едва ли услышали другие друзья по вере. Но Легонт и Диана стояли между первым и вторым этажом, поэтому находились ближе всех к главному входу.

— Надо же, а я думала, что уже собрались все, — удивилась брюнетка и снова дёрнулась, чтобы уйти, но бес в очередной раз придержал её возле себя.

— Постучит и уйдёт, — заключил он, надеясь на продолжение разговора. — Пусть вовремя приходит, урод.

Непунктуальный незнакомец стучал дальше, будто собираясь снести дверь, если никто не соизволит уделить ему внимания.

— Надо сказать Архату, — не выдержала Диана и повела Легонта за собой. — К тому же я давно не была на мессах. Пойдём, а договорим потом…

Зал для заседаний учёного совета впечатлял своим готическим видом. Чего стоил один только потолок, украшенный тёмной лепниной. От множества свечей, горящих сейчас на полу и столах, он сверкал и переливался подобно серебру. Людей сегодня было довольно много. Молодёжь, учащаяся в университете и в его дочерних вузах, скромненько жалась возле какой-то дверки, нацепив на головы бесформенные капюшоны. Ребята из Берсеньевской и Кузнецкой общин держались более уверенно и с гордостью смотрели сейчас на рослого молодого мужчину с аккуратной бородкой. Это был Гросс. Павлов помнил его очень хорошо, как и других товарищей из распавшейся группы сатанистов, в которой когда-то довелось поучаствовать. Теперь Гросс считался главой всех региональных дьяволопоклонников, хотя нынче их насчитывалось весьма не много.

Сильваний Мартынский совершал какие-то движения руками, бормоча что-то невразумительное. Возле него прохаживалась таинственная особа в белом одеянии и с куколем, который скрывал её лицо. Впрочем, так требовали правила, а блестящие голубые глазки, виднеющиеся сквозь две грубые щёлочки в маске, наводили на беса приятный загадочный трепет. Да, именно так и происходило с ним когда-то, в дни существования серьёзного «чёрного» учения. Кто знает, может, с этого дня его удастся возродить.

Диана первым делом скрыла голову в капюшоне и тихонько подобралась к братьям Берсеньевым. Артур с улыбкой поприветствовал её, потом кивнул Павлову и продолжил наблюдать над «входом» — начальным этапом «чёрной мессы». Легонт осторожно обошёл мерцающие на мраморном полу свечи и примкнул к сокурсникам. Даша взяла его за руку, хотя по виду не скажешь, что она боится происходящего. Вот Регина и Вика (к этому моменту успевшая спрятать заколку-бабочку) выглядели сконфуженно. В отличие от них, Настя с ехидством наблюдала за ораторствующим Гроссом и качала головой, когда он цитировал наиболее мудрые изречения из «Чёрной библии». Похоже, наука Ла Вея пришлась ей по вкусу. А вот Гена старался смотреть куда угодно, только не на лидеров областных сатанистов. Ваня Бутов больше интересовался свечками. Со стороны казалось, словно первокурсников здесь очень мало, но бес радовался тому обстоятельству, что удалось привлечь к сегодняшней ночи хотя бы столько человек. Вдобавок, он крайне удачно отыскал жертв, которых скоро приведут сюда, разденут и начнут проделывать с ними всё, что сможет прийти на ум опьяневшим лидерам общины. Вполне достойное наказание за воровство!

— …И пусть наши одежды черны и траурны, — не переставал говорить Гросс. — Мы знаем, что это цвет горя по жертвам христианства и цвет ночи перед торжеством разума и света, перед пиршеством Сатаны.

Он указал на проходившую мимо любовницу в белой рясе, и та вынула из карманов несколько чёрных свечей. Очевидно, это были те дефицитные свечи из жира мёртвых младенцев, которые требовались для настоящего дьявольского обряда. Девица сложила их на наклоненный стол, а сама взяла в обе руки по одной свечке, которые тут же загорелись. Сильваний поджёг их длинной спичкой и осмотрел замершую толпу единоверцев.

— Ты, — указал он на низенького паренька в коричневой сутане и на его друзей. — Ты, ты и ты…

Четыре молодчика приблизились к начерченному на полу кругу и приняли из рук Гросса дымящуюся чашу.

— Что это? — шёпотом спросила Вика, побелев от страха.

— Какой-то волшебный напиток, — отмахнулся от неё Легонт, жалея, что Мартынский не вызвал и его.

Этим ребятам повезло. Сегодня они будут помощниками жреца и поучаствуют в оргии с жертвами. Остальные смогут присоединиться к ним лишь по желанию жрицы, которая легла на косой столик, раздвинула изящные ножки и раскинула руки с горящими в них чёрными свечами. На самом деле, она зря это делала. Когда приведут мусульманок, её попросят освободить стол, чтобы водрузить на него настоящих жертвенниц дьявола.

— Неофиты! — позвал Гросс и посмотрел на притихших студентов. — На колени вставайте, будете читать отречение от вашего пустого Господа.

Десяток людей тут же упали перед ним на колени. А вот сокурсники Павлова растерялись, отчего глава сатанистов уставился на них грозным взглядом.

— Они ещё не разобрались, — защитил их Легонт. — Я привёл их для знакомства.

— Тогда мы будем посвящать их в следующий раз! — воскликнул Гросс и обернулся к созревшим новичкам. — Повторяйте за мной, дети огненного владыки… Я!

— Я! — хором откликнулись те.

— Отрекаюсь от ложных учений и Божьего имени!

Неофиты сумбурно повторили эту фразу, а тем временем Артур Берсеньев заставил всех начать шествие вокруг них. Молодчики, призванные Сильванием в помощники жреца, уже попробовали одурманивающий напиток и теперь потирали свои раскрасневшиеся лица. Легонт однажды тоже имел дело с этим раствором. Поначалу он действует на организм усыпляюще, даже тошнотворно. Зато потом в теле чувствуется особенная, неописуемая лёгкость. Ощущения обостряются в несколько раз, и мозг перестаёт контролировать поведение. Вот и сейчас двоих из помощников жреца мутило, но они быстро справились с этим и принялись раздеваться.

— Дай им тоже, — приказал Мартынский Артуру, имея в виду неофитов.

Вскоре появилась ещё одна дымящаяся чаша, которую стали передавать друг другу новые приспешники Сатаны, включая Настю, смело хлебнувшую незнакомую жидкость. В этот момент несколько парней завели в зал пьяных мусульманок. Девицы смотрелись оригинально. Их чёрные волосы были растрёпаны, на лице застыла безумная улыбка, движения казались бессвязными. Воришек изрядно накачали наркотиками, так что те вряд ли теперь что-либо соображали, шагая и спотыкаясь на пути к разлёгшейся на столе жрице. Раздевшиеся по пояс избранники Сильвания поползли вслед за жертвами, прекрасно понимая, что им сейчас достанется самый лакомый кусочек мессы. Но создавшуюся в зале атмосферу вдруг сотряс крик Архата:

— Облава!!!

Легонт первым расслышал его голос сквозь гудение топчущихся вокруг людей и удивился тому, что остальные никак на это не отреагировали.

— …И посылаете к чертям все их заповеди, — продолжал Гросс с неофитами. — Во имя дьявола!

— Во имя дьявола!!! — хором прокричали молодые люди, но тут дверь в зал распахнулась, и к ним ворвался амбал в чёрной форме.

— Всем оставаться на местах! — рявкнул он, показывая дуло автомата, и нацелил его на сидящих перед Гроссом новичков.

Однако его радость была недолгой. Сзади кто-то хорошенько шарахнул «омоновца» по голове, и Архат вновь неистово закричал:

— Спасайтесь!

Толпа, охваченная паникой, ринулась на него и мигом унесла за собой в недра коридора. Сильваний недоумённо взирал на перепуганных подопечных, не зная, что предпринять. Артур вылетел из зала в числе первых. Настя, совладав с силами после коктейля, тоже умчалась за ним. Гросс схватил свою любовницу, выбросил чёрные свечи и кинулся к опешившим первокурсникам.

— Чего стоите, безмозглые?!! — наорал он на них, пнув неприметную дверку в стене, которая скрывалась за спинами студентов. — Быстро сюда!

Ребята очнулись от шока и побежали за ним. Легонт крепче сжал ладонь Даши и вцепился в локоть Вики. Следить за Бутовым и Силантьевым нет смысла, парни должны справиться сами, а вот барышни могут впасть в истерику, чего допустить в этот момент никак нельзя. За дверкой находилась тёмная комната. Вернее, она показалась тёмной лишь поначалу. Глаза быстро различили в ней сумеречные лучи уличных фонарей. Раздался звон битого стекла, и Гросс вместе со своей жрицей в белом наряде запрыгнули на подоконник.

— Высоко, — промычала она до боли знакомым голосом.

— Подумаешь, синяков насажаем! — возмутился мужчина и, толкнув её для убедительности, полетел вниз.

Ваня и Гена тем временем закрыли дверь и приставили к ней какое-то старое кресло. За стеной происходила драка, вскрикивали женские голоса, сопели и гудели мужские. Видимо, сотрудники ОМОНа успели добраться до зала совещаний химфака и преградили путь удирающим сатанистам.

— Может, откроем? — дрожащим голосом спросил Силантьев.

— Нет, поздно, — отверг глупую идею бес и схватил его за плечо. — Давайте, вы первые прыгайте за Гроссом.

Парни вскарабкались на подоконник и со страхом взглянули на чёрную пропасть под собой.

— Ну же! — прикрикнул Легонт и, когда они с воем сиганули вниз, помог Вике залезть на их место. — Так теперь ты и Регина, быстро…

В дверь кто-то зычно ударил, и послышались стоны штурмующих её омоновцев, хотя битва в зале ещё не была завершена. Сокурсницы Павлова не успели ничего понять, как бравая Даша толкнула их в разбитый оконный проём. Она единственная из первокурсников сохраняла невозмутимость и следом ловко запрыгнула на подоконник сама.

— Скорее, Павлинчик! — поторопила Доценко приятеля, но присоединиться к ней он не успел.

Двое крепких мужчин ворвались в комнату и тут же накинулись на беса. Они все дружно упали на пол, сломав какой-то столик, и принялись кататься в неравной борьбе.

— Что, паскуда сатанинская?! Получай, на! — бил Легонта по лицу разъярённый сержант.

Напарник легавого уже нацепил на запястье паренька холодные наручники и пытался проделать то же самое с его левой рукой. Павлов молча елозил под грузным омоновцем. Боль тугой нитью стянула голову, а во рту появился привкус крови. Это разозлило беса окончательно, и он сумел пнуть своим тяжёлым копытом пыхтящего мента. Сержант завыл, но не слез с него, а, наоборот, ещё сильнее надавил локтём на горло. Павлову стало трудно дышать, он захрипел, задёргался, пробуя снова ударить обидчиков копытами, однако это не помогало. Браслет сковал второе его запястье, и в эту секунду над потолком пронеслась чёрная тень. Даша запрыгнула мужчине на спину и вонзила ему в плечо свой армейский нож с зазубринами, который всегда таскала с собой. Легонт глотнул свежего воздуха и оттолкнулся от второго омоновца. Напарник оказался молоденьким ефрейтором, но обладал не меньшей сноровкой, вытащив из подмышки пистолет. Бес вовремя ударил по его руке, и пуля угодила в стену, разбив там рамку с чьим-то портретом. Вторым пинком Павлов оглушил настырного ментяру и на секунду перевёл дыхание.

Доценко сидела верхом на сержанте, борясь с ним за своё оружие. Омоновец пытался отобрать его, однако та крепко сжимала рукоять, намереваясь ещё раз ранить смелого милиционера. Освободившийся Легонт стал для него громом среди ясного неба, когда со всей силы пнул мужчину в пах, заставив скорчиться от боли. Дарья упала возле обезоруженного ефрейтора, но быстро собралась и вновь поднялась на ноги.

— Давай, давай! — прокричала она другу, и сокурсники выпорхнули в окно как раз в тот момент, когда на подмогу обезвреженным коллегам примчался омоновец с автоматом.

Пули засвистели за спинами смельчаков, но не успели попасть в них. Легонт, держа Дашину руку, пронёсся сквозь ветки примыкающих к зданию клёнов и приземлился аккурат на ноги. Его спутница кувыркнулась куда-то вперёд и покатилась дальше по склону к плохо освещённому тротуару, на котором вместе с Гроссом и его любовницей приходили в себя сокурсники. Представители группы захвата что-то кричали им из окна, снова пытались выстрелить, но ещё не слетевшая листва мешала отчаянному снайперу прицелиться и давала неудачливым сатанистам возможность спастись.

Павлов довольно быстро пересёк склон, покрытый грустными чёрными деревьями, и был готов в пару мгновений покинуть территорию университета. Однако его друзья не смогли похвастаться такой ловкостью. Они еле передвигали ногами, скорей всего, повредив что-нибудь при падении. Несмотря на то, что месса проводилась в подвальном помещении, с этой стороны корпуса окна зала заседаний находились высоко. Вдобавок прямо от стен здания начинался крутой спуск к дороге. Всё это плохо отразилось на состоянии ребят. Правда, когда округу сотрясла милицейская сирена, их движения ускорились.

Легонт подхватил Дарью на руки и понёс её к тёмной арке какого-то двора. Гросс последовал примеру молодчика и тоже помог своей спутнице, хромавшей на обе ноги. С грехом пополам студенты и глава областных сатанистов добрались до ближайших жилых домов, обогнули их через внутренний дворик, попали на соседнюю улицу и засеменили к центральному городскому парку.

— Ничего себе оргия, — не переставал повторять Гена, поджимая Вику и Регину, которые от кувырканий по склону были по уши в грязи.

— В кой-то веке собрались делом заняться, а эти мусора тут как тут, — соглашался с возмущениями студента пыхтящий Гросс и обратился к притихшей пассии. — Маску-то уже сними, задохнёшься ведь.

Девица молча отмахнулась. Её белая ряса тоже испачкалась, а на левой руке был сломан указательный палец.

— Болит? — спросил мужчина и, остановившись, посадил любовницу на перила какой-то лестницы, которая уходила вверх к парку. — Дай сюда, надо вправить кость, пока ткани не омертвели.

— Нет, — испуганно одёрнула она руку.

— Зайка, не глупи, забыла, как было в прошлый раз?! — прикрикнул на неё Гросс и силой заставил подчиниться.

Отпустив бледную Дашу, Легонт настороженно приблизился к ним и бесцеремонно стащил с таинственной жрицы белый куколь. Его худшие опасения подтвердились. Перед ним сидела Смирдина с заплаканным потным лицом и всклоченными волосами. Она хотела что-то сказать, но Гросс сделал резкое движение, от которого палец бедняжки хрустнул и выпрямился. Девушка заревела, пряча голову в трясущихся ладонях, и глава сатанистов жалостливо обнял её.

Ребята предпочитали ничего не говорить, хотя их тоже удивило, что жрицей на мессе выступала тихая сокурсница. Это можно было определить по их ошарашенным лицам. Павлов, впрочем, так же хранил молчание, лишь укоризненно уставившись на Гросса.

— Вас видели в лицо, — прогудел тот, поглаживая расстроенную Зою. — Завтра в универе поднимется большая шумиха, будут искать участников новой секты. Вам лучше не посещать занятия, по крайне мере, пару-тройку дней.

— Это мы и без твоих советов знаем, — грубо ответил бес и уставился на раненную подругу. — Значит, это ты бил её всё время?! Ты соблазнял её физической болью, да?

— Уймись, Володарь! — подошёл к нему Гросс и толкнул в грудь. — Ты меня знаешь, я садизмом не страдаю. И вообще, с чего ты задаёшь мне такие вопросы? Кто она тебе, сестра что ли?..

— Она наша сокурсница, — прошептал Бутов, у которого под глазом наливался хороший синяк. Видимо, при падении с подоконника он ударился обо что-то лицом.

Глава сатанистов резко обернулся на любовницу, но взгляд его был уже не таким тёплым.

— Это правда? — переспросил он, и Зоя неуверенно качнула растрёпанной головой, пуская новые слёзы.

— Уходи, Гросс, — потребовал Павлов, оттирая подошву Литвиновских ботинок от налипшей грязи. — Тебя сейчас будут искать в первую очередь. Твоё лицо они тоже видели…

— Да уж, связался с тупыми малолетками! — выпалил мужчина, продолжая злиться на Смирдину за её тайны. — Стоит нам с берсеньевцами и Кузнецкими собраться, как тут же появляются менты.

— Это может означать только одно, — озвучил Легонт свою догадку и посмотрел на притихших приятелей. — Кто-то сливает вас, кто-то из ваших.

— А может, кто-то из твоих студентишек не удержал язык за зубами? — парировал сатанист, стащив с себя потрёпанную сутану.

— Думай, прежде чем утверждать такое! — зашипел бес и следом смутился, трогая свои шевелящиеся от ветра волосы. Кепка куда-то исчезла. Очевидно, она осталась в здании, когда он боролся с настырными омоновцами. Теперь же его рожки ничто не скрывало. Хотя, может, из-за сумрака никто и не заметил их?

— Тогда кто еще-то?! — оскалился Гросс.

— Выясняйте это сами, — отмахнулся Павлов и тоже снял грязную рясу, откидывая её в кусты. — Нам и так хватило неприятностей.

Гросс если и хотел выместить злость на студентах, то быстро передумал и умчался на другую сторону улицы, где спешно свернул за угол и был таков. Ему сейчас придётся несладко, равно как и Легонту с его сокурсниками. Неизвестно, что стало с опьяневшей от наркотиков Настей и красавицей Дианой. Успели ли они покинуть здание? От безысходности Павлов пнул каменный парапет, и тот треснул под тяжестью его копыта.

— Что будем делать? — спросил Гена, придерживая Регину. Та не могла встать на левую ногу: то ли подвернула, то ли ушибла, то ли вовсе её сломала.

— Разойдёмся, — сухо промолвил бес. — В институт пока не пойдём, завтра я посмотрю на обстановку, свяжусь с теми, кто смог убежать. Авось, мусорам вообще никого не получилось сграбастать.

— Но у меня КВН… репетиции, — заикаясь, возразила зарёванная Зоя.

— Вот тебе-то как раз ничего и не угрожает, — рявкнул Павлов. — Твоей морды никто не видел, ты была в маске.

— Ты… должен меня понять, — застонала Смирдина. — Я даже не знала, что все вы будете сегодня на мессе и…

— Давай потом с этим разберёмся! — не выдержал парень. — Короче, расходимся. Об облаве никому ни слова, мы все этим повязаны: один выдаст — всем кранты. А после созвонимся.

Гена, Регина, Вика и Ваня зашагали в том же направлении, куда минуту назад убежал Гросс.

— Нет! — гаркнул Легонт. — Не ходите кучей и рясы снимите, придурки.

Плохо соображающие от шока студенты разбрелись в разные стороны. Гена и Регина ушли в парк, чтобы попасть на троллейбусную остановку. Бутов и Виктория перебежали дорогу и исчезли в подворотне. Одна лишь Дарья никуда не торопилась, прислонившись к чёрному дереву и сжимая в ладони сотовый телефон.

— Дашка, иди, нам с Зоей нужно поговорить, — невежливо попросил бес.

— Нет, отсюда мы с тобой уйдём вместе, — заявила Доценко, приглаживая розовую чёлку, но кивнула и добавила. — Впрочем, я пока схожу за сигаретами. Надеюсь, десяти минут вам хватит?

Когда она удалилась, Смирдина нервно вздохнула и помотала головой.

— Давно ты во всё это замешана? — задал первый вопрос парень, недовольный стечением таких обстоятельств.

— Давно, ещё с класса десятого, — прошептала Зоя и вытерла лицо рукавом своей грязной мантии. — Я так боялась, что тебе станет об этом известно…

— Смешно, вот уж действительно смешно, — ударил себя по коленям взбудораженный бес. — Я тоже в тот год начал посещать сатанинские собрания и точно так же боялся, что ты узнаешь об этом. Правда, за эти два с половиной года я ни разу тебя нигде не встретил, а ведь мы с парнями часто бывали в гостях у других адептов, тем более у Гросса!

— С Гроссом я познакомилась лишь две недели назад, — дрожащим голосом поведала подруга. — А до этого редко куда ходила. Паша, я и сама не понимаю, зачем мне это. Я увлеклась чёрной магией по глупости, подружки баловались на рождество да на день цветения папоротника, а меня втянуло сильно. В отличие от них, я стала в одиночку вызывать духов, гадать и всё такое. Потом пошла на праздник Ламеса, где впервые пила кровь жертвенного животного и…

— Хватит, — прервал её Легонт, расхаживая перед лестницей. — Откуда у тебя синяки на лице? Ты сама себя истязаешь или всё-таки это делает Гросс???

— Это не он. Так получается от всех этих облав.

— Так на вас уже нападали менты?

— Да, накануне того дня, когда ты увидел меня с разукрашенным лицом. Мы ездили с группой Гросса за город, тоже только-только разыгрались, и вдруг милиция. Пришлось убегать, причём тогда бы нас наверняка поймали, если б не случайность…

— Глупая, какая же ты глупая, Зойка! — подсел к ней бес.

Девушка пододвинулась к нему и обняла за шею, пуская очередной поток слёз.

— Что же теперь с нами будет? — спросила она то ли у себя, то ли у него. — Нас поймают? Нас посадят в тюрьму?..

— Нет, — усмехнулся Павлов от таких наивных предположений. — Не будем сейчас ничего загадывать. Я ещё не могу свыкнуться с тем, что ты поклонница Сатаны. Да и вообще ночка выдалась неспокойная.

— Нам нужно объясниться. Уверена, это поможет всё расставить по местам…

— Иди домой, Зоя, — отстранился от неё Легонт. — Сегодня я не настроен на всякие такие беседы. Мне надо подумать…

— Но… — хотела что-то возразить блондинка, однако смирилась с его реакцией. — Я не смогу идти. Нога жутко ноет. Поймай мне мотор.

Когда Даша вернулась к парку, Легонт уже сажал школьную приятельницу в зелёную «шестёрку». Отдав водителю пару купюр, он махнул той рукой, и автомобиль умчался вниз по улице.

— Будешь? — предложила Дарья, протягивая сокурснику бело-синюю пачку.

— Уже поздно, — жестом отказался он от угощения. — У тебя что-то серьёзное или ты просто хотела поболтать? Если нет, то я, пожалуй, тоже домой…

— Боюсь, сегодня ты туда не попадёшь, — огорошила его девица, поджигая сигаретку.

— Это ещё почему? — усмехнулся Павлов. — Ты меня не отпустишь?..

— Не отпущу, — подтвердила Доценко и выдохнула на него струю сизого дыма. — Мартимиан велел доставить тебя в его резиденцию сразу же после мессы.

Весёлая гримаса беса мигом сошла на нет. Это что ещё за шутки? Откуда ей известно про экзарха?!

— Удивлён? — улыбнулась Даша и без спроса потрепала его по рогатой голове. — Вообще-то я не должна была выдавать себя. Планировалось, что тебя приструнит твой наставник, но он пропал два дня назад, как в воду канул. Поэтому пришлось следить за тобой мне.

— Ты кто такая? — насторожился Легонт.

— Твоя соплеменница, неужели ещё не догадался, Павлинчик? — Дарья склонила к нему розовую голову, среди пышных волос которой едва-едва светлели два небольших рога.

Девушка засмеялась, но, увидев унылое лицо приятеля, быстро успокоилась.

— Что случилось с Бертраном? — с дрожью в голосе поинтересовался парень.

— Гелеонт предполагает, что его нашли ангрилоты, — пожала плечами Даша. — Позавчера Берт снова отправился на старое Михайловское кладбище. Это его обязанность каждый месяц делать новые попытки…

— Какие попытки? Что за кладбище?!

— Ну… — задумалась Доценко. — А разве он тебе не говорил про него?

Легонт не помнил, чтобы наставник хоть раз обмолвился про какое-то там кладбище.

— У бесов есть одна проблема, — начала объяснять сокурсница, покуривая сигарету. — На заброшенных погостах, на которых похоронены проклятые народом священники, обитают их злые духи. Ну, знаешь, как бы в наказание за то, что при жизни служитель Христа не соблюдал всех заветов и активно грешил. Так вот, в нашем экзархате тоже есть такое кладбище, где прижилось одно опасное привидение.

— Чем это привидение может быть опасным? — недоверчиво уставился на неё Павлов.

— Если учесть, что оно уже лишило жизни добрую дюжину наших братьев, то привидение Михайловского кладбища действительно опасно. Это мёртвый священник, мы прозвали его Антипием-Крестителем за то, что он в каждую лунную ночь охраняет своё кладбище от посторонних с помощью крестных знамений.

— И что это даёт?

— По крайней мере, на ночь ход нам туда точно заказан после всех этих перекрещений. А ведь кладбища, тем более такие древние, содержат в себе много питательной энергии для подобных нам. Два кладбища уже давно находятся под контролем экзархата, а вот Михайловское всё никак не удаётся заполучить.

— И как это возможно? — заинтриговался Легонт.

— Любого духа на земле удерживает что-нибудь существенное, что-то важное: человек или предмет. В случае с Антипием-Крестителем это распятие Соломона Киотского, большая реликвия считается, знаешь ли. Говорят, будто до революции она находилась во владении самого японского императора.

— Откуда у привидения такие игрушки?

— Я не занималась исследованием этой проблемки, это удел советников и лиценциатов. Думаю, они наверняка знают всю историю этого распятия. Факт в том, что многие из нас пытались отобрать его у Антипия, чтобы тот исчез. А два дня назад твой опекун вновь был отправлен на Михайловское кладбище. По идее, он должен был взять тебя в помощники, но пошёл один. В результате, советники теперь гадают, что же с ним могло приключиться. Останков они там не нашли. Значит, его застигли ангрилоты, другого объяснения нет.

Сердце Павлова неприятно сжалось, а руки похолодели. Неужели это всё правда? Неужели твари-ангрилоты вновь сумели выследить Бертрана?..

— Да ещё и ты тут с этой безумной затеей о «чёрной» мессе в университете, — продолжала Дарья, закуривая вторую сигарету. — Его Величество знал, что всё закончится плохо, что ты угодишь в очередную переделку. Поэтому он попросил меня защитить твои рога в случае опасности. Ты же в курсе, что организация сатанинских культов противоречит нашему статусу?

— Подумаешь, великое преступление…

— Не великое, но ты правильно сказал — преступление. Наше поведение не должно нарушать правил Дорта, а ты их нарушил. Думаю, теперь тебе назначат наказание.

— А если я не пойду с тобой? — усмехнулся парень. — Мне не особенно хочется возвращаться ко всем этим советникам да экзархам.

— Тогда ты рискуешь лишиться подданства экзархата, — строго сказала Доценко.

— Это так страшно? — приподнял Легонт лоснящиеся чёрные брови.

— Не глупи, страшнее и представить нельзя! — подскочила к нему Дарья. — Я отведу тебя во дворец Мартимиана. Учитывая активность ангрилотов этой осенью и их угрозы расправиться с нами, ты не можешь оставаться сейчас один. К тому же, до сих пор неизвестны причины твоей смерти. Да и люциферит Литвинов может снова объявиться, чтобы покончить с тобой.

От напоминания о демоническом Леониде Абрамовиче у Легонта заныли раны, которые тот нанес ему черным ножом. А ещё всплыл образ горящей Адажанской церкви и преследование ангрилотами Бертрана с подопечными. О, перемазанное кровью и перекошенное страхом лицо бедняги-Керета невозможно было забыть.

Дарья снова потеребила его, похлопала по груди и качнула головой в сторону дороги. Первокурсник кивнул, и они направились ловить такси.

* * *

В окнах старинного особняка, расположенного недалеко от городского цирка (Легонт специально проследил маршрут), вовсю горел свет, хотя время близилось к половине третьего ночи. Если б не внезапный налёт омоновцев, то затеянная студентами «чёрная» месса была бы к этому моменту удачно завершена и ребята спокойно расходились бы по домам. Но думать о неприятном Павлову хотелось меньше всего. Его больше интересовала судьба пропавшего наставника и краткий рассказ Дарьи о страшном привидении Михайловского кладбища. Теперь бес понимал, о каком деле говорил ему Берт несколько дней назад, предупреждая, что возьмёт его в помощники. И почему он не приехал за ним в пятничный вечер? Почему пошёл туда один, зная, что такой поступок чреват роковыми опасностями?..

— Глупец-мальчишка! — первое, что услышал Легонт, едва переступив порог резиденции, и в следующее мгновенье по лицу весьма ощутимо ударила крепкая ладонь Делуса. — Гелеонт прав, от тебя сплошные головные боли…

— Прошу Вас, не надо, — заступилась за друга Дарья. — Он ведь не знал, что это запрещено.

— Делма, в который раз тебе говорю, не смей вмешиваться! — погрозил ей пальцем нервозный экзарх и уставился на ученика Бертрана свирепым взглядом.

— Простите, — виновато опустив голову, прогудел Павлов, — я постараюсь впредь не допускать таких ошибок.

— Не допускать, — передразнил его злой Мартимиан. — Марш к Аброну и Куранту, они тебя сейчас по всем статьям отчитают. А мне некогда…

— Вы опять уезжаете??? — удивилась Доценко, всё ещё закрывая собой сокурсника.

— Да, срочные дела, после поговорим. — Его Величество отодвинул их со своего пути и, сопровождаемый тремя гвардейцами, вышел в тёмный двор. Никаких машин возле резиденции не было. Значит, экзарх собирался идти куда-то пешком. Наверное, через один из потайных ходов.

Ребята пронаблюдали, как Делус с телохранителями подобрался к раскидистой липе возле старых сараев, что-то там отодвинул, выругался на гвардейцев и исчез.

— Не нравится мне эта его ночная прогулка, — призналась Даша и проникновенно посмотрела на Легонта. — Что-то опять случилось, иначе бы экзарх не торопился так.

— Я не пойму, ты была приставлена ко мне по приказу Мартимиана или по собственной инициативе? — спросил Павлов, когда входная дверь наконец-то закрылась за их спинами и они зашагали по тускло освещённому коридору.

— И да, и нет, — пожала плечами Доценко, ведя его на второй этаж по узкой лестнице.

— Как это? — заинтересовался бес, едва поспевая за ней.

— О боги, неужели трудно догадаться самому? — закатила глаза погрустневшая девушка. — С момента, когда тебе дозволили бывать в институте, я должна была следить и охранять тебя. Но после случая с люциферитом я была отстранена от этой обязанности. Тем не менее Бертран очень волновался на твой счёт, и я продолжила слежку за тобой по его личной просьбе. Вон, даже на сатанинскую ночь согласилась пойти, как чуяла, что там что-нибудь произойдёт…

В холле второго этажа они внезапно натолкнулись на фигуру в зелёном облачении, из-за чего отдавили друг другу копыта.

— Так-так, привела, наконец, нашего неугомонного, — промолвил советник Гелеонт и смерил Павлова неприязненным взглядом, совсем как экзарх пару минут назад. — С такой непоседливостью и рвением тебе, мой дорогой, недолго суждено носить свои рога. Ты и так лишился человеческой жизни в неполные восемнадцать. Бесом ты умрёшь в детском возрасте.

— Мы торопимся, — ничуть не боясь его замечаний, заявила Дарья. — Нас ждут на слушание регистратор и Ваш сын Курант…

— Я их отпустил, — огорошил их советник. — Мне показалось практичнее назначить первое наказание господину Павлову лично. Ступайте в мой кабинет, я буду через минуту.

Спесь с Даши слетела в мгновение ока, и она даже удивлённо открыла рот. Гелеонт победно ухмыльнулся и прошёл к лестнице.

— Он задумал что-то нехорошее, — заключила девушка, теперь уже нехотя бредя по коридору второго этажа.

— С чего ты решила? — не понимал Легонт её волнения.

— Экзарх говорил, что он с самого первого дня был против твоей регистрации. Чую, он придумает для тебя такое наказание, которое избавит тебя от экзархата…

Кабинет советника был тёмен. Видимо, он экономил на электричестве, потому что в помещении горела лишь одинокая тонкая свеча. По интерьеру помещение напоминало кабинет Литвинова: те же чёрные шторы, плотно задёрнутые на широком окне, те же чёрные обои. Разве что мебель более дорогая да картины со статуэтками. У распахнутого книжного шкафчика возился молодой бес, который расставлял на полках какие-то папки. Он не обратил внимания на вошедших и продолжал заниматься своим делом.

— Курант, выйди на воздух, — приказал ему вернувшийся Гелеонт и с изумлением посмотрел на Дарью. — А ты здесь что делаешь? Нарушение касается только Павлова и меня. Иди по своим делам, Делма, пока есть такая возможность.

— Спасибо, я не любительница отдыха, — мотнула розовой головой смелая девица. — А здесь я потому, что считаю себя свидетельницей происшествия и имею право…

— Когда вернётся экзарх, я доложу ему о твоём пререкании с советником и первым заместителем Его Величества. А сейчас, будь добра, покинь помещение.

Спорить с ним повторно Доценко почему-то не стала. Легонт даже удивился тому, как быстро она подчинилась ему.

— Итак, в этот раз тебе не отвертеться, — злорадно пропел Гелеонт, усевшись в чёрное кресло, и достал из кармана своей зелёной накидки какой-то бланк со свежей печатью. — Ты нарушил двенадцатый пункт тридцать восьмой статьи правил Дорта и должен понести за это строгое наказание. Пожалуй, я поступлю более чем мудро, если назначу тебе исправить неудавшееся задание твоего никчемного наставника. Завтра ты пойдёшь на Старо-Михайловское кладбище и выполнишь работу пропавшего там Бертрана. С утра тебе объяснят, что именно нужно делать. Есть возражения к приговору?

— А разве я могу возражать? — улыбнулся Легонт, чтобы советник не почувствовал, будто он его боится.

— Не рекомендую, — оскалившись, прошипел Гелеонт и быстро расписался в том бланке с печатью. — Комиссия по кассации никогда не меняет моих решений, тем более я вице-экзарх, если ты не в курсе. Поэтому готовься к завтрашней ночи, юнец, ибо она может стать для тебя последней.

Дарья дожидалась сокурсника в коридоре, усевшись перед тёмным окном на скамье. Вид у неё был обеспокоенный, словно она уже знала, что придумал коварный старейшина в качестве наказания нерадивому молодчику.

— Нет, ты не должен соглашаться с этим! — вскрикнула Делма, когда Легонт подтвердил её опасения. — Это безобразие, я немедленно пожалуюсь экзарху на своевольство этого кретина, как только он вернётся.

— Не надо, мне даже интересно будет поглядеть на этого вашего Антипа Крестителя, — гордо заявил Павлов, ничуть не боясь такого приговора.

— Павлин, о чём ты говоришь! — возмутилась девушка, размахивая руками. — У тебя нет достаточной подготовки! Ты же ничему не обучен, а на такие дела отправляют только самых успешных и ловких бесов. Без моей помощи ты не смог расправиться даже с ментом. Куда уж тебе тягаться со смертоносным призраком!..

— Ну конечно, ты просто считаешь меня жалким и беспомощным, — разозлился в ответ Легонт. — Вы все держите меня за маленького больного мальца, что Бертран, что ты, что экзарх.

Дарья засмеялась над ним, и это ещё больше разожгло внутри него гнев.

— Да ну тебя, — вскочил бес и направился к лестнице. — Теперь из принципа пойду на это кладбище, даже если Делус отменит наказание!

Радостная гримаса Доценко тут же слетела, и девушка помчалась следом за ним.

— Это глупо, ты не можешь себе и вообразить, насколько это всё глупо! — кричала она, пытаясь догнать его.

— Плевать, — махнул рукой Павлов, перескакивая сразу через три ступеньки.

— Ну и дурак, — заключила Даша, остановившись на месте. — Ты ещё пожалеешь, вот увидишь…

Легонт достиг первого этажа и тоже остановился, с тоской поглядывая наверх. В глубине души ему хотелось, чтобы она вернулась и вновь начала возмущаться. Но раз уж обиделась, то пусть пеняет на себя.

Громкий хлопок дверью переполошил сон Легонта. Ему еле удалось удержаться от падения с дивана, на котором первокурсник вполне спокойно отдыхал.

— Нет, он ещё смеет спать! — воскликнул Аброн, задёргивая сиреневые гардины в этой небольшой комнатке, где Павлов решил слегка подремать и наверняка проспал несколько добрых часов.

— А чем ещё прикажете заниматься в этом скучном месте? — огрызнулся молодой бес, потирая сонные глаза.

Регистратор проигнорировал его вопрос и кинул ему какие-то непонятные предметы: перчатки из грубой кожи, чёрную палку со стальным наконечником и мешок.

— Значит, так, слушай меня внимательно, — забасил Аброн, нервно расхаживая вдоль зашторенных окон. — Сегодня луны вряд ли будет видно, поэтому тебе может повезти и Антипий-Креститель не явит себя ночью. Если же он возникнет, самое первое правило — не привлекать его внимания. Прячься за деревья, за кусты, за надгробные плиты, но не попадайся ему на глаза, иначе он перехитрит тебя и заманит в ловушку.

— Прям уж таки привидение умеет строить ловушки, — всё ещё скептически относился к этим угрозам наивный первокурсник.

— Не стоит недооценивать Крестителя. Чую, из-за своей беспечности ты станешь его новой жертвой. Ну да дьявол тебе судья, ты сам затащил себя в эту скверную ситуацию. Слушай дальше и запоминай. Своё распятие Антипий всегда держит при себе. Но бывает и такое, что он кладёт его либо на землю, либо ещё куда-нибудь. В этот самый момент у тебя и возникает шанс забрать его с учётом того, что призрак уйдёт на значительное расстояние. Помни, ещё никому не удавалось похитить крест Соломона Киотского… и вряд ли удастся сделать это тебе. Так что пусть дьявол хранит твою заносчивую душу.

Прозвучало всё это как поминальная речь, словно Аброн в мыслях уже похоронил молодого подданного экзархата.

— Через час к воротам подъедет машина, — сообщил бес, направляясь к выходу. — Не опаздывай.

И вышел, на этот раз осторожно прикрыв дверь. Легонт вновь улёгся на диван и задумался, вертя перед носом любопытную палочку. Вернее, это была трость со специальным крючком на конце.

— Рыбу, что ли, им ловить? — усмехнулся Павлов, отбросил палку в сторону, дотянулся до шторки и раздвинул, чтобы посмотреть на небо.

Оно действительно уже темнело. А может, светлело? Неужели бес проспал столько времени и даже не заметил этого.

Коридоры резиденции экзарха по-прежнему пустовали. Как-то странно, что в столь важном месте не царит суматоха. Ведь здесь, помимо бесовского правителя, размещены и старейшины, и регистраторы, и следственное управление по особо важным делам, и даже медицинское крыло. Во дворе, впрочем, тоже царило спокойствие. Правда, когда Легонт вышел на свежий воздух, несколько крупных бесов забежали в соседнюю дверь, но это всё равно не сильно меняло обстановку. Машина ещё не подъехала, поэтому Павлов достал пачку сигарет и начал дымить.

— Угости, — прошептал кто-то из черноты дворовых деревьев, и там сверкнули два больших глаза.

Легонт протянул папиросу и бегло изучил внешность внезапного собеседника. Это был пожилой бес с морщинистым лицом, сухонькими руками, но с копной великолепных светлых волос, в которых прятались его коричневые рога. Хотя, может, в старости бесы и не меняют пышные причёски на лысины?..

— Ты тот самый приговорённый? — поинтересовался незнакомец охрипшим голосом. — Да, знаю, много слышал о тебе. А сегодня все про твою секту в университете судачат. Уж больно Курант над тобой потешается, особенно над твоим наказанием.

Старик и сам не удержался от смеха.

— Опекаемые Гелеонтом парнишки все такие заносчивые, — продолжил он, почёсывая остроконечное ухо. — У них род такой, одни зазнайки. Я, кстати, тебя тут поджидаю, хотел побалакать кое о чём.

— Слухи проверить? — ухмыльнулся Павлов, выпустив изо рта пару дымовых колец.

— На кой мне это, я ж не баба, любопытством не страдаю. Нет, просто понимаю, что долг у меня есть перед тобой.

— Долг?

— Твой наставник раньше был моим подопечным, — поведал незнакомец. — Да, вон как оно, я многих вырастил за свои восемьдесят два года.

— Вам восемьдесят два??? — удивился Легонт, вновь всматриваясь в лицо этого старца. За исключением морщин, этот бес мало напоминал восьмидесятилетнего деда.

— Ага, в июле отметил, — покуривая сигарету, подтвердил тот. — Вот за Берта переживаю, всё надеюсь, что Антипий его не прихлопнул.

— Я слышал, что моего опекуна застигли ангрилоты.

— Останков-то не нашли, может, и они, неприкаянные, постарались, — пожал плечами бывший наставник Бертрана. — Эх, невезучий он, с самого рождения удача стороной его обходит… Сначала семьи лишился, потом под следствием сидел. А сейчас ему с подопечными не удаётся нормально пожить. Вон и предыдущий его сынок, Ямс-чертяга, от Антипия подох. И ведь даже идейку-то мою проверить не получилось.

— Что за идейку? — переспросил первокурсник.

— Мысля у меня появилась после дня рожденья, — поманил к себе пальцем осторожный дед. — Мы вот чего пытаемся с Крестителем-то сделать? Распятие егоное отобрать, верно? Если распятие нашим станет, он и сгинет, да?

— Ну, вроде того…

— Чепуха! — повысил голос старик и опять затянулся. — Могилу его, я думаю, надо бы раскопать и глянуть, что там неправильно лежит. Не крест его на Земле-то держит, зря наши мечутся.

— А могила тут причём? — не понял Легонт.

— Вот посмотреть не мешало бы, чего там есть. Похоронен-то Креститель на Михайловском. Жаль, не знаем, в какой могиле. Но он обязательно к ней подходит. Ты, коль его встретишь сегодня, погляди повнимательнее, понаблюдай, чего он делает не так. Может, отыщешь могилку-то да раскопаешь.

Павлов с подозрением уставился на старого беса, а тот лишь дьявольски улыбнулся и потушил сигарету о кору ближайшей липы.

— Ты попробуй, — добавил наставник Бертрана, похлопал юнца по плечу и двинулся к дверям резиденции.

Легонт вынул новую сигаретку и принялся курить. Очевидно, нервы давали знать о себе, хоть он и не ощущал какого-либо волнения. Единственное, что его донимало, так это боль в челюсти и в паху, куда впивался жадный нож Литвинова. Но это мелочи.

На улице, на которой располагался дворец экзарха, раздался тарахтящей звук, и к запертым воротам подкатила серая «Волга» с оранжевой лампочкой на крыше. Пора двигаться в путь.

Глава 12 Черти и бесенята

Вечер сегодня выдался безлунным, оттого казался глухим и слишком тёмным, как, впрочем, всегда происходило в октябре. «Волга», нанятая Аброном для провинившегося неофита, никуда не торопилась и ехала с экскурсионной скоростью, позволяя любоваться мрачной местностью полей и перелесков. К селу Михайловское она подкатила где-то через час, но заезжать в него не стала. Водитель, честно говоря, сам не знал, где тут кладбище, поэтому пришлось пару раз останавливаться и расспрашивать случайных людей, попадавшихся им на пути. Кое-как отыскав нужную просёлочную дорогу, такси добралось до островка густых чёрных деревьев и высадило беса у покосившегося забора.

Здесь царила полнейшая тишина. Разве что ветер изредка свистел на соседнем лугу и шевелил нескошенную там поросль. Искать главный вход на погост Легонт не стал, с лёгкостью перепрыгнув через ограждение. Правда, дальше понадобилось много сил и терпения, чтобы пройти сквозь сцепившиеся между собой ветки и кустарники. И где уж тут следить за призраками! Кладбище, действительно, было заброшенным и всеми забытым. Большинство могилок давно провалились либо заросли. Почти у всех поломалась ограда. Тут и там валялись кирпичи да камни от рассыпавшихся памятников. Захоронения в Михайловском перестали интересовать людей. Теперь они были нужны лишь бесам и то по непонятно какой причине. Кроме неприятного болотного запаха, Легонт больше ничего не ощутил: никакой силы и энергии, о которых что-то заливала наивная Даша.

Когда деревья стали редеть, а под ногами зашелестела мягкая трава, Павлов проявил бдительность и осмотрелся. На часах доходило одиннадцать вечера. Это в любом случае рано для всяких привидений и прочих инфернальных диковин, из-за чего бес расслабился и попробовал насладиться окружающей обстановкой. В какой-то степени она была приятной и не такой страшной, как представлялось студенту ранее. В этих покосившихся надгробиях и холмиках присутствовал свой шарм. Усевшись на одну из могил, парень присмотрелся к треснутой плите и разобрал на ней всего две цифры. Пользоваться фонариком или зажигалкой ему не понадобилось. Глаза прекрасно видели в темноте.

Размеры старого кладбища впечатляли. Здесь находились сотни могил, причём некоторые занимали весьма немалую площадь из-за какого-нибудь шикарного мемориала или склепа. И как их до сей поры никто не растащил на стройматериалы?.. Изучив парочку, Легонт лишь расстроился. Там нельзя было разобрать даже дату погребения, настолько обветшали все эти постройки. Для чего они нужны? Для кого? Неужели для мёртвых?..

Когда наступила полночь, Павлов прохаживался у западных границ Михайловского могильника, развлекая себя тем, что сшибал маленькие ржавые кресты на некоторых оградах. Погребения в этой части сохранились намного лучше. Были и такие, что совсем не пострадали от времени. Пока бес блуждал между аллеями, он натыкался на довольно симпатичные памятники, выполненные в форме застывших людей и ангелов. Прям целый парк, а не кладбище. Рукам уж очень хотелось побезобразничать над скульптурами. Особенно Легонта напрягали каменные распятия. Помнится, в своё время он с товарищами по вере много раз занимался вандализмом и переворачивал такие кресты вверх тормашками. Но сегодня ему нельзя бесчинствовать, и первокурсник продолжил обход.

У северной стороны, где зарослей было совсем мало, он повстречал ворон. Те усердно ковырялись в земле, но с его появлением расправили крылья и исчезли в тёмном небе. Проверяя ради любопытства, что они тут делали, Павлов поворошил траву и почувствовал что-то мокрое и скользкое.

— Фу, — отдёрнул он ладонь, когда понял, что это полуразложившаяся кисть чьей-то руки. И откуда она здесь взялась? Кому принадлежала?

Аккуратно приподняв гниющую плоть веточкой осины, Легонт брезгливо осмотрел её и перевернул. Рука была идеально отсечена. Запаха практически не ощущалось, но всё равно на душе стало как-то гадко.

Вдруг в небе что-то забрезжило, и сквозь рассеивающиеся тучки выглянула половинка луны. Легонт откинулся к соседней могильной плите и насторожился. Антипий-Креститель возникал именно при лунном свете, однако пока его присутствия не ощущалось. Просидев на корточках ещё минуту, Павлов вернулся к отрубленной руке и приметил ещё одно странное явление. Через две могилы от него что-то засветилось слабым сиреневым блеском. Спустя секунду неведомый предмет погас вместе с луной, но потом снова появился.

Оставив чужую руку в покое, бес подполз к нужному холмику и вгляделся в сияющий объект. Это был серп, самый обыкновенный и абсолютно не призрачный. Пока тучи не заслоняли бледную луну, он переливался. Когда же становилось темно, наточенное лезвие угасало. На всякий случай Легонт взял его в перчатках. Парень опять вслушался в тишину, огляделся и обнаружил ещё один серп, только теперь на противоположной могилке. Сложив первую находку в мешок, Павлов перекинулся к новому и убедился, что та ничем не отличается от прежнего. Тоже взяв его в перчатку, студент обернулся к отрубленной руке. Что-то зловещее напоминала она своим чудовищным видом. Было в ней нечто такое, что хорошо знакомо Легонту, нечто из той прошлой жизни, из того участка памяти, который стёрся после смерти и пока плохо восстанавливался.

Задумавшись, бес не заметил, что недалеко от него зажёгся лунным светом очередной серп. Когда же он очнулся от своих мыслей, луна погасла, не дав ему запомнить могилу, на которой появился странный инструмент. Обождав минутку, пока ночное светило вновь пробьётся из-за туч, Павлов пополз в угол кладбища. Третий предмет был таким же, как и прежние. Но когда парень взял его в руку, справа раздался писк, словно кто-то сцапал шуструю мышь. Легонт опять прислушался. Вроде никаких шевелений, по крайней мере, поблизости с ним. Зато сверкнул новый серп, почти в самом углу кладбищенского забора, где темнел вход в полуразрушенный склеп, а может, это была часовенка. Подобравшись к неведомому сооружению, Павлов уже хотел схватить четвёртый по счёту инструмент, как сверху ему на голову что-то резко запрыгнуло, вцепилось в рожки, царапнуло затылок и повалило назад.

Мешок с тремя серпами звонко ударился о ближайшую могильную плиту, как и голова беса. На мгновенье он потерял ориентацию в пространстве, а существо, напавшее на него, тем временем с воплями выдирало волосы из своей жертвы. Кто это? Тот самый Креститель? Он заманил неосмотрительного Легонта в ловушку и теперь убьёт???

Совладав с собой, Павлов одним движением скинул с себя неведомую визжащую тварь и подобрал мешок. Вроде ещё жив. И рога на месте. Но в следующую секунду кто-то укусил его сзади за локоть и вскарабкался по спине на плечо. Боль пронзила ухо, которое даже хрустнуло, когда маленькие зубки впились в его нежную мочку. Вскричав, Легонт ударил неопознанного монстра мешком и машинально отпрыгнул к склепу. Руки нашарили на камнях оставленный тут серп, и с этого мгновенья обозлённый студент был вооружён и очень опасен. Так и не разглядев нападавшего, он всадил в его серое тельце кривое лезвие и откинул к забору, за которым начинался деревенский луг. Существо с жалобным стоном шмякнулось о ржавые решётки и притихло в зарослях багульника.

Легонт расслабился, думая, что ликвидировал угрозу. Поэтому очередная атака стала для него совершенно неожиданной. Теперь неведомых тварей было две и обе впились острыми коготками в его плечи, не давая даже отмахнуться. Сверху, наверняка использовав крышу полуразрушенного склепа, на парня спрыгнул третий коварный паразит и стукнул чем-то тяжёлым прямо в темечко. Павлов едва не потерял сознание, но от боли озверел и ударился спиной о погребальное каменное строение. Оно не замедлило развалиться, и один из нападавших был увлечён под его руины, издав напоследок предсмертный визг.

Кое-как освободив голову от усевшегося на неё создания, Легонт вновь вскочил на ноги и бросился вперёд к светлому надгробию. Существа только увеличивались. Их сделалось уже пять, и все они желали любыми средствами прикончить беса, забредшего во владения Крестителя. Перепрыгнув вслед за ним через могильную плиту, самый отчаянный субъект воткнул в лопатку Павлова какую-то наточенную рогатину и победно пискнул, подобно бешеной мыши.

— Дрянь! — завопил парень и выдернул прутик из своего тела. — Мразь, убью!!!

И с этими словами пронзил невысокого обидчика наточенным серпом. Правда, инструмент застрял в нём, что дало шанс безбоязненно атаковать беса другим мелким злодеям. Парочка существ ударили его мокрыми палками по лицу, и он скатился с холмика уже без своего оружия. Лезть в мешок не было времени, и первокурсник предпочёл отползти отсюда, лишь бы не подвергнуться новым порциям боли.

От резких движений и нанесённых ударов закружилась голова. В глазах замелькали одни травинки да камни от рассыпавшихся поминальных монументов. Нет, очередной атаки ему не вынести, хотя кто-то уже успел ухватиться за копыто. Хорошенько дёрнув ногой и задев ею случайную плиту, Легонт сбил противника. Но на смену одним низкорослым созданиям шли другие, точно так же вооружённые палками, рогатинами, булыжниками и прочими примитивными предметами. Это были смутно знакомые существа. Их рост составлял едва ли полметра. Самое примечательное — это их головы: лысые, крупные, с заострёнными ушами и намёком на рожки. Они бежали за уползающим бесом как первобытное племя охотников за подраненным кабаном. Единственное, что ещё спасало Павлова, это резкие повороты на соседние аллеи. Однако и они ненадолго задерживали карликов. К тому же те начали бросаться камнями и щепками, что было не менее больно, чем удары рогатиной.

Через пару секунд Легонт понял, что в суматохе потерял мешок с тремя необходимыми сейчас серпами. Добравшись до более менее приличной ограды, он поднялся и приготовился отразить натиск низкорослых врагов. Но те исчезли — все разом. Ни торжествующего визга, ни пыхтения, ни топота десятка ножек — существа точно растворились в воздухе. Или умело спрятались, чтобы вновь внезапно напасть? Кто же они такие, эти маленькие монстры? Что им нужно? Как они вообще очутились здесь, в этом гиблом месте обитания опасного привидения?..

Спустя полминуты Легонт увидел причину, заставившую их притаиться. Мимо двух рядов покосившихся могилок плыла долговязая фигура в сиреневой рясе и в остроконечной скуфье. Из-под рукавов призрака торчал тот самый крест Соломона Киотского и от него исходило слабое свечение, совсем как от открывшейся на небе луны. Долетев до края аллеи и, наверное, не заметив напуганного беса, Антипий принялся одаривать крестным знамением первое захоронение. Легонт почувствовал себя не очень хорошо в дополнение к той боли и головокружению, которые появились благодаря шустрым карликам. Вторая могила преподнесла священнику сюрприз. Когда он длинной рукой описал над ней крест, из-под надгробия вырвался дымящийся лилипут и заверещал на всё кладбище. Однако его визг продлился всего пару секунд, после которой Антипий налетел на жертву, что-то сделал своими рукавами, и карлик стал мёртвым.

Павлов медленно, стараясь не издавать лишних звуков, завернул за какое-то дерево, растущее возле мощной ограды, и перевёл дух. Итак, он в ловушке. Отсюда на основную территорию кладбища можно вылезти лишь с помощью аллеи, по которой как раз и двигался к нему призрачный Креститель. Перебраться через ограду сложно, тем более это наверняка привлечёт внимание привидения. Почуяв пьянящий аромат ладана, Павлов чихнул и снова замер. Лёгкие будто обожгло огнём — настолько пагубно влиял запах лампадки на беса. Так что бежать отсюда волей-неволей пришлось и именно через забор чьей-то громадной могилы.

Чтобы перелезть через неё максимально тихо, Легонт пожертвовал и без того укушенным плечом, которое тут же оцарапалось об острые верхушки ржавых решёток. Зато он незаметно оказался на другой стороне от Антипия и вовремя сумел спрятаться за плиту, когда тот доплыл до дерева и перекрестил последнюю здесь могилу. Дальше мёртвый священник направился к месту, где неизвестные твари впервые напали на неугомонного студента. Скорей всего, он заметит там разрушения и начнёт искать непрошенных гостей. Но какое дело до них раненному Павлову, у которого из носа засочилась кровь — реакция на ладан.

Просидел он у этого шикарного по нынешним меркам погребения минут пять, в течение которых даже не пытался наблюдать за Антипием. Футболка и чёрная кофта уже изрядно пропитались кровью в местах, повреждённых гадкими карликами. В таком состоянии нет смысла искать могилу священника, равно как пробовать отобрать у него драгоценное распятие. Надо уходить. Гелеонт и остальные подданные поймут, что наказание за организацию сатанинской группы прошло вполне болезненно и сурово. Достаточно новых полученных ран, которые заживут теперь не скоро, не говоря о впечатлениях и потраченных нервах. Да, пора отсюда уходить.

И только Легонт тронулся с места, как на соседней аллее замелькали два чёрных силуэта. Неизвестные перебегали от одного надгробия к другому, замирали на несколько секунд и вновь пускались в бег, словно они на боевых учениях испытывают технику незаметного передвижения. Наверняка таинственные персоны не видят притаившегося беса, и он не повременил воспользоваться этим, изучая их.

— Назад! — услышал бес внезапный шёпот, и незнакомцы спрятались.

Правда, прятаться пришлось и ему самому, ведь по дорожке между могилами снова летел опасный Креститель, распространяя вокруг себя аромат ладана. Дышать им ни в коем случае нельзя, и Павлов зажал нос пыльной ладонью.

Казалось, будто Антипий следует за ним по пятам. Только что он проверял захоронения у западного забора кладбища, а теперь перекинулся сюда. Почему он не полетел на север или на восток, там ведь тоже великое множество склепов, памятников и прочих погребений? Почему выбрал именно этот путь?! Злость распирала Легонта, хотелось наброситься на это коварное привидение и как-нибудь ему навредить. Но он подавил в себе предательские мысли и продолжил прятаться у холодных камней, терпя ноющие раны. Если б не тот карлик, который стукнул по голове тяжёлой палкой, она бы сейчас соображала гораздо быстрее!..

Креститель довольно долго возился на этой аллее, задерживаясь у каждой могилки и по три раза одаривая её святым движением руки. Неведомые чёрные тени точно так же ждали его ухода и не шевелились. Жаль, у призраков нет чувства обоняния. Тогда бы смертоносный Антипий учуял этих оболтусов и сжёг бы, как того буйного коротышку с рогатиной.

Наконец, привидение уплыло за поворот и взялось за гробницы соседней аллеи. Легонт облегчённо выдохнул и немного расслабился. Тени тоже пришли в движение и продолжили пробираться дальше. Кем бы они ни были, но им явно здесь что-то нужно и это что-то поважнее парящего над старым кладбищем призрака. Когда они достигли склепа, за которым притаился бес, от них потянуло каким-то странно знакомым, но неприятным болотным запахом. А разглядев их покрытые шерстью руки и плечи, Легонт отбросил все прочие сомнения и удивился ещё сильнее. Это были черти, простые лесные отбросы, которых так презирали в экзархате. Но что они забыли на Михайловском кладбище? «Как это что, тоже пробуют раздобыть распятие Киотского», — пропел внутренний голос, и Павлов вполне с ним согласился. Иначе и быть не может, чего ещё искать тут в такой час? Хотя…

— Арнокс, поди-ка сюды, — позвал один из чертей своего напарника и показал ему пронзённого серпом карлика.

— Скотина, — прошипел второй, оглядев мёртвое существо. — Неужели они его упустили???

— Говорил я не доверять бесенятам эту работку, снова всё провалят, — бурчала недовольная нечисть, одновременно выискивая среди камней и могил другие тела. — Они и в прошлый раз раньше времени действовать стали, и в этот вон тоже.

— А может, успели сцапать голубчика? — надеялся Арнокс на благоприятный исход, подбирая сражённого бесёнка.

— Где уж, скорее, это он их всех положил здесь. Вдобавок этот чудила в рясе вылез. Не нужно было нам соваться сюды раньше трёх ночи. Тогда уж и луна прячется, и Антип вместе с ней. Коль удачно б всё сложилось, они бы нам сообщили.

Черти настороженно огляделись, помолчали с минуту и продолжили осмотр. Легонт из своей засады никуда не вылезал. Уж очень удобное местечко он себе нашёл: и от Крестителя защищает, и этим болотным тварям ничего не видать.

— Не, ежели опрофанились бесенята, надо нам, Лунакс, того пленённого экзарховца кончать, — констатировал Арнокс, отшвыривая сухую ветку осины, под которой истлевала чья-то отрубленная рука. — О, гляди, гляди, чего нашёл!

— Не ори!.. — прошипел напарник, озираясь на летающего где-то неподалеку священника. — И к могильным камням не прикасайся. Антип мог тут побывать и окрестить их.

— Ладно-ладно, — отмахнулся чёрт, указывая на гниющую лапу. — Поди, его ручонка-то. Значит, здесь он, милок наш, не успел уйти далече.

— Где ж тогда бесенята наши? — недоумевал Лунакс. — Эй, дайвельцы, есть кто живой? Выходите, Антип уже улетел, уже не опасно.

Через мгновенье карлики перестали маскироваться и выползли из своих временных укрытий, отряхиваясь от земли и пыли. Легонт насчитал их примерно штук семь, причём рост каждого казался ему сейчас до жути забавным. И как он не смог расправиться с ними?..

— Ну? — вопрошал Арнокс у дрожащего бесёнка.

— Мы не виноваты, — пропищало существо, прикрываясь зажатой в ладони палкой. — Он сильный и… на него не действует трава мухьян.

— Ты мне чё лапшу на уши вешаешь? — заговорил чёрт в блатной манере. — Ты чё пургу гонишь, а?! От этой травухи даже я косею, а она у вас тут везде разбросана.

— Но ведь на него не подействовала, — развёл руками карлик, и его товарищи дружно закивали, как китайские болванчики.

— Слушай ты, — резко схватил его нервный Лунакс, из-за чего коротышка завизжал словно мышь. — Ты за кого нас держишь, мразь безрогая?! Ты в который раз нам свинью подкладываешь! Ты слепой, что ли? Ты не видишь, что у этого беса ещё нет распятия, что оно до сих пор у призрака?!

— Погоди, погоди, — остановил его приятель. — Ты ж его так задушишь.

Лунакс бросил икающего от страха малыша на землю и сплюнул на случайную могилку. Другие бесенята хранили молчание, виновато опустив лысые серые головы. Некоторые из них бессмысленно ковырялись рогатиной в земле.

— Мы успели его ранить, — придя в себя, поведал главный карлик. — Я лично вмазал ему по башке, обязательно рога повредил, уверен просто.

— А это кто сделал? — указал Арнокс на отрубленную руку, всё так же лежащую на могильном холмике.

Коротышки дружно пожали плечами.

— Так, ещё лучше, — напрягся Лунакс, сжимая кулаки. — Мало нам пленника, так и этот сбежал. Всё, чую, нам кранты.

— Да погоди ты, нас-то он вряд ли видел. Если что, здесь были только дайвельцы, а они экзархатовских чиновников не интересуют.

— Живо прочешите местность! — приказал разгневанный чёрт. — Я ощущаю, что он до сих пор где-то поблизости. И про Антипа не забывайте, смотрите над головой, а то враз её лишитесь.

Коротышки охотно принялись исполнять команду, разбредаясь по разным направлениям. Один из них пошёл к высокой ограде, за которой сидел Легонт, но унюхать здесь ничего не мог и быстро скрылся. Крестителя уже не было в поле зрения. Наверняка он полетел вглубь кладбища к более ценным могилам. А вот парочка дайвельцев весьма шустро приближалась к склепу Павлова с обратной стороны, угрожая вот-вот заметить его. Пришлось менять позу и забираться вглубь захоронения.

Внутри склепа капала вода. Звуки брызг разносились по пространству мрачного помещения словно в какой-то громадной пещере. Легонт осторожно отполз от выхода, за которым раздавались шаги рыскающих бесенят. Кажется, они заглянули-таки за ограду этой добротной могилы, но исследовать её дальше не стали. Да, правы черти — доверять этим неказистым созданиям серьёзное дело очень опрометчиво. Хотя черти, насколько мог судить Павлов, тоже не отличались развитой смекалкой. Однако волновало его в эту минуту вовсе не их присутствие на Михайловском кладбище. Беса больше заинтриговали слова о том, что у них имеется пленник. Уж не об исчезнувшем ли Бертране они вели речь? А если о нём, то почему держат его в плену? Почему не прикончили сразу, как выяснили, что у него нет креста Антипия?..

Мучаясь раздумьями, Легонт поднялся на колени и посмотрел на какие-то надписи, сделанные на позеленевшей каменной плите. Под ней наверняка покоились останки кого-то в прошлом важного и богатого. Иначе стали бы ему возводить такой добротный склеп?.. Вообще странно, что захоронение одного человека занимает столько места. Поначалу, когда бес ещё находился снаружи, ему казалось, что здесь закопана целая семья или хотя бы супруги. Но холмик посреди помещения имелся лишь один, и Павлов кощунственно уселся на него, дабы поудобнее переждать опасную для него ситуацию. К чему мучаться в сомнениях? Чего бояться? Этих придурковатых чертей с лилипутами?.. Достаточно лишь прижать пакостных болотных тварей к стенке и узнать все их секреты. Тем более теперь эффектом неожиданности будет пользоваться он, а не несчастные дайвельцы с их рогатинами и палками. Решив вернуться наружу и разобраться с нападавшими, парень уже двинулся было к выходу, но плита под ним задрожала и тут же провалилась. Он не успел даже вскрикнуть, как очутился внутри поросшего мхом и паутиной саркофага.

То, что могила этого склепа была глубокой, Легонт сообразил не сразу. Минуту после падения он лежал без движений и практически не дышал. Больно не стало, но ощущения от приземления на кривые камни были не самыми приятными. Никаких костей или праха здесь не наблюдалось. В сторонке заползали какие-то букашки, но они быстро скрылись в щелях и проёмах, испугавшись внезапного гостя. Студент проверил рога, постучал по коленям, затем поднялся на корточки и взглянул наверх. Выход из могилы был довольно далеко, но ничто не мешало добраться до него по выпирающим из стен камешкам и кирпичам. Правда, Легонт на мгновенье заподозрил в них что-то неладное. Вроде кирпичи как кирпичи, а с другой стороны — внутри всё сжалось от необъяснимого страха. Что-то такое было с ним раньше. Он уже боялся кирпичной выкладки. И эта фобия зародилась в нём незадолго до смерти. Но что спровоцировало этот страх? Или, может, уместнее спросить — кто?..

Следующие минуты Павлов стоял спокойно, пока не пришёл к выводу, что его память здесь бессильна. Восстанавливать её надо явно не в таких условиях, когда вокруг бродят враждебные черти и бесенята, а над головой в любой момент может возникнуть ужасный призрак. Студент отряхнулся от пыли и паутины, закатал рукава и схватился за ближайший выступ, чтобы подтянуться, однако сверху раздался какой-то шум и посыпались мелкие камешки. Закрыв лицо ладонями, Легонт подождал, пока этот обвал утихнет, и снова посмотрел на выход. Часть кирпичей от его веса вылезла наружу. Да и не мудрено, наверняка кладка очень старая и от этого хрупкая. Попробовав повторить трюк с другой стороны, бес не добился желаемого результата. Кирпичи, словно сговорившись, вылезали из стен, причём довольно легко, как если бы были просто сложены друг на друга без цементной смазки. Делать нечего — пришлось их вытаскивать.

По мере того, как внутренняя стена пустой могилы освобождалась от каменной кладки, взгляду стали представать смутно знакомые символы. Под кирпичами скрывались выжженные пентаграммы и перевёрнутые кресты. Странно, что бы это могло означать? Уж не сатанинские ли знаки покрывают стены этого захоронения?.. А если и они, то не очень-то похожи. Хотя кто знает, как их рисовали сто лет назад…

Разобрав левую часть стены, Легонт лесенкой сложил кирпичи на дне могилы. С этой задачей он справился успешно, однако не торопился вылезать из ямы. Его продолжали терзать сомнения насчёт этих чёрных символов, из-за чего Павлов принялся за другие кирпичи, с лёгкостью сбрасывая их на пол. Через несколько минут тайные знаки ничто не загораживало, и бес с ошеломлением понял, что они вовсе не выжжены, а выложены из человеческих костей. И череп, украшавший одну из пентаграмм, был не нарисованным, а самым что ни на есть настоящим!

От этого вывода стало нехорошо: в лёгких вновь забурлила кровь, в животе засела какая-то тяжесть, а глаза заслезились. Да, картина не особо приятная, но не до такой же степени, чтобы болеть. Запах ладана — вот в чём вся причина! Его здесь сделалось слишком много, и бес невольно поднял голову, когда осознал, что в склеп забрался проклятый призрак.

Антипий закричал. Возник леденящий душу вой, а неожиданный вихрь поднял пыль со дна могилы. Затаив дыхание, Легонт поднял один из кирпичей и запустил им в Крестителя. Наивно было надеяться, что это как-то повлияет на мёртвого священника, но снаряд оказался действенным. Привидение подскочило к потолку погребального строения, ударилось об него и выронило что-то аккурат на беса. Одним из предметов оказалась баночка, наполненная тлеющим ладаном, а другим… Неужели распятие Соломона Киотского???

Думать о чём-либо не было времени. Легонт подпрыгнул к вершине могилы и, пока Антипий приходил в себя от удара кирпича, быстро вылез в склеп. Подхватив выпавшие из призрака предметы, бес кинулся прочь от этого места.

Павлову повезло. Один из чертей всё ещё топтался возле отрубленной руки, вместо того, чтобы присоединиться к поискам неугомонного беса. На этом и сыграл Легонт, толкнув беззаботного Арнокса в спину и следом прижав его копытом к земле. Тот запыхтел, попробовал вскрикнуть, но мощный ботинок Литвинова надавил на чёрта посильней, и это заставило его прекратить сопротивление.

— Где ваш пленник? — прошипел Павлов и ослабил нажим, чтобы враг мог хоть что-нибудь произнести.

— Я… не… — замычал Арнокс что-то невразумительное, — впл… вплет… Ах… Нок…

— Говори нормально, а то сейчас раздавлю! — пригрозил напряжённый бес и огляделся, чтобы не быть мишенью для вылезшего из склепа Антипия или приятелей этого черта.

— Это не… мы, — проблеял тот, с тяжестью вбирая в лёгкие воздух. — Это… заказ…

— Заказ? Какой ещё заказ??? — удивился парень и снова надавил на него своим копытом. — Отвечай, иначе отдам тебя призраку!

— Щас я тебе отвечу! — пророкотал посторонний голос, и по голове что-то ударило.

Легонт невольно отшатнулся к надгробию, схватился за плиту, дабы не упасть, но руку что-то обожгло, и он был вынужден потерять равновесие. Между тем Лунакс помог другу подняться и приготовился повторить удар. Его дубинка размахнулась, однако впечаталась в траву — бес успел увернуться и оттолкнулся ногами от раскалённого могильного камня. Он не прогадал, и глупый чёрт тоже дотронулся до освящённого монумента. Правда, сразу отодрать ладонь от плиты ему не удалось, и Легонт тут же накинулся на врага с Антипиевой лампадкой. Лунакс застонал и через секунду рухнул на соседнюю могилу, закатив большие чёрные глаза.

Арнокс уже пришёл в себя и хотел помочь напарнику. Перед тем, как напасть, он громко свистнул, призывая на помощь разбредшихся по кладбищу дайвельцев. Однако его решимость была сломлена ударом копыта в пах. Чёрт обмяк, надул щёки и медленно отвалился назад к отрубленной руке.

— Уничтожу, падлу, — зарычал Легонт поверженному Арноксу, схватив его за рога. — Где Берт? Где вы его держите?!

— Это не я, — прохрипел чёрт, беспомощно махая волосатыми руками. — Это ваш бес забрал его.

— Бес? Что ещё за бес?! Куда забрал?!

— Я не знаю, — стонал Арнокс. — Нас только наняли отобрать у него распятие.

— Кто нанял? Кто?! Говори, не то рога тебе сейчас сломаю!

— Его зовут… Курант.

Это потрясло Легонта до мозга костей. Не может быть, чтобы подопечный Гелеонта вдруг организовал такой беспредел! Да и зачем ему всё это?

— Он нам заплатил, — сообщил чёрт. — А ещё обещался помочь с нашим восстановлением в экзархате, если мы крест этот раздобудем…

Он указал на зажатый в ладони Павлова предмет, и студент лишь сейчас понял, что отобрал у призрака его реликвию. Но если это действительно так, то Антипий вот-вот вылетит из склепа, чтобы вернуть её себе. Впрочем, додумать эту мысль он не успел — на подмогу Арноксу пожаловали дайвельцы.

— Ага, вот он! — вскричал их бестолковый главарь, но тут же замер, едва сделав пару шагов.

Он, как и черти, забыл про освящённые могилки, за что получил ожог и запищал от дикой боли. Остальные разом притихли, хотя ещё мгновенье назад собирались напасть на одинокого беса. Легонт с удовольствием бы поквитался с карликами за свои раны, но взгляд приметил свечение у деревьев возле северной ограды кладбища, и теперь надо было спасаться ему самому. Антипий, выставив вперёд рукава сиреневой рясы, летел прямо сюда с весьма разозлённой гримасой. Остро запахло ладаном. Те бесенята, что стояли ближе всех к парящему Крестителю, упали замертво. Легонт оставил Арнокса и ринулся к уже знакомому склепу с высоким металлическим забором. На сей раз царапаться за его верхушки не пришлось. Как-то так получилось, что он разогнался и одним большим прыжком преодолел высокую преграду, причём приземлился не у входа в погребальное сооружение, а на его крыше. Ну и как такое возможно? Здесь же высота как минимум два метра!

Пока Антипий разбирался с чертями и дайвельцами, Павлов мог позволить себе подумать над своим нереальным прыжком. Ему припомнилось то морозное утро, когда он очнулся после приступов боли и полётов над родной девятиэтажкой в сточной канаве. Ведь тогда он точно так же испытывал лёгкость в теле и мог подниматься над землёй на несколько метров. Впрочем, окружающие опасности вынудили его двинуться дальше. Вот-вот Антипий закончит с бесенятами и перекинется на беса, тем более что распятие находилось в ладони студента. Повторить грандиозный прыжок не получилось. Легонт упал на аллею, чуть не сбив пару надгробий. Стараясь не задевать освящённые памятники, он заковылял вниз по мощёной камнями тропинке. Креститель пока не преследовал его, увлечённый другими непрошенными гостями. Такое выгодное обстоятельство позволило бесу добраться до заросшей калитки и покинуть территорию кладбища.

Отбежав на сотню метров, Павлов упал на влажную траву и немного расслабился. Главное — он за пределами погоста и теперь не представляет для Антипия никакого интереса. Хотя нет, привидению есть смысл погнаться за ним, ведь бес похитил его великую драгоценность, которая сейчас согревала обожженную руку. Поначалу Легонт думал, что ожог на ладони оставило именно распятие, но следом вспомнил о своём глупом поступке, когда нечаянно схватился за надгробие. Значит, Аброн зря волновался по поводу опасных свойств этого предмета. Никакого вреда первокурснику он не причинил и уж тем более не оторвал ему руку. Единственное, что было странным в этой вещи, так это его температура.

Однако Легонта в эти минуты больше волновало признание Арнокса. Её проверкой необходимо заняться сейчас же. Поэтому, передохнув пару минут, Павлов продолжил бег и через десять минут оказался на просёлочной дороге. Ловить здесь машины уж точно не получится, их просто-напросто нет. А вот на автостраде, ведущей в город, вполне возможно раздобыть себе транспорт. Теперь быстро двигаться не мешали даже новые раны. Голова наполнилась чем-то горячим и бурлила от тревожных мыслей. Черти сказали, что действовали по команде Куранта и что их пленник находится тоже у него. Вчера подопечный советника был в резиденции экзарха. Он наверняка узнал от Гелеонта о назначенном Легонту наказании, оттого и устроил сегодня засаду. Ах, смазливый негодяй, задумал за счёт других раздобыть распятие Киотского! Это разозлило Павлова пуще прежнего, и скорость его бега значительно увеличилась. Он и сам не заметил этого факта, продолжая составлять план своих дальнейших действий. Именно по данной причине парень упустил момент, когда достиг автострады, и был застигнут врасплох внезапным автомобильным гудком. Мчащаяся на всех парах машина успела объехать выскочившего прямо перед ней чудака и унеслась дальше, даже не думая останавливаться.

Всё, о чём думал Легонт, мигом растворилось в темноте глухого вечера, уступая место новым мыслям, вернее воспоминаниям — тем самым, которые были так нужны ему в последние дни. Несомненно, эпизод с едва не сбившим его автомобилем уже случался раньше, причём незадолго до смерти. И эти ощущения казались настолько свежими, настолько реальными, что перед глазами отчётливо предстал золотистый джип марки «Субару», а также его владелец в неформальной молодёжной одежде. Лицо его говорило само за себя — это Валерий Ульянов, тот, кто руководил юридическим факультетом и о ком вчера твердила Диана.

Несколько шальных машин окатили застывшего на обочине парня холодными брызгами от мелких луж. Это вернуло его из воспоминаний в реальность. Не время копаться в собственном подсознании, надо возвращаться во дворец Делуса и поднимать всех на уши!

Едва Легонт подумал об этом, как возле него притормозили тёмные «Жигули». Из-под опустившегося стекла выглянул сухонький мальчонка лет четырнадцати с некрасиво выпирающей нижней челюстью, отчего он напоминал оскалившегося волчонка.

— Не подскажешь, в какой стороне находится город? — спросил тот в фальшиво вежливом тоне, и от него потянуло каким-то пьянящим ароматом.

— Я как раз туда направляюсь, — нашёлся бес. — Подвезёшь?

Лицо парнишки осветилось какой-то непонятной радостью.

— Мне просто срочно нужно, — добавил Павлов, наспех оттряхивая одежду, которая пребывала в ужасном состоянии после пробежек по Михайловскому кладбищу. — Я сяду сзади, могу даже на пол, чтоб кресла не замарать…

— Да ладно уж, — махнул рукой одинокий водитель, но, судя по его виду, такое решение далось ему с трудом. — Залазь, всё равно завтра придётся мыть машину от крови… то есть от грязи, я хотел сказать, от грязи.

Попутчик вёл себя подозрительно. Он управлял «Жигулями» весьма неумело. Ямки и колдобины постоянно завлекали неопытного подростка, поэтому автомобиль сильно трясло, а в ушах стоял грохот. Малец странно смотрел на своего потрёпанного попутчика, однако его глаза выражали не любопытство, а какую-то злость. Впрочем, мало ли какие могут попасться люди на бескрайних российских дорогах. Но когда автомобиль резко свернул в лес и притормозил возле зарослей бузины, возникло смутное подозрение.

— Ну чё, козёл рогатый, — обратился к нему водила, — думал, я тебя не узнаю в твоём глупом наряде?

— А мы знакомы? — смутился Легонт и лишь теперь внимательно вгляделся в лицо оскалившегося юнца. Да, черты его неприятной наглой физиономии что-то напоминали, что-то из той повреждённой памяти.

— Нет, это ваще прикол получился, — злорадствовал тот, достав откуда-то из-под ног грязную дубинку. — Я всё искал тебя с дружком твоим дебильным, всё ездил и смотрел. А ты тут как тут, хоть и без кореша. Эх, капец тебе настал!

И без предупреждений ударил беса прямо в лоб своим тяжёлым оружием. Павлов откинулся к окну и выставил перед собой распятие Соломона Киотского, чтобы не дать дикарю снова добраться до его головы.

— Ну ты совсем опухший! — вскричал подросток и со всей злостью треснул беса по пальцам, отчего крест выпал на сидение. — Я ж тебе не вампир…

Но Легонт не стал дожидаться, пока нападающий закончит болтовню. Он одним резким ударом впечатал тому в нос окровавленным кулаком и заставил опрокинуться на руль.

— Ах ты… — прохрипел психопат, однако бес хлопнул его по шее и лишил чувств.

Сейчас не возникало никаких сомнений, что этот ненормальный был из прошлой жизни первокурсника. В памяти всплыли нечёткие образы. Кажется, этот малец громил принадлежащую Павлову машину и пытался вытащить его из салона. Хотя нет, никакого автомобиля у Легонта раньше не было и быть не могло. Скорей всего, она принадлежала тому таинственному другу — Александру Молохову, о котором так лестно отзывались друзья-сатанисты и о котором что-то упоминал минуту назад этот придурок.

Но образы быстро исчезли, и на их смену вернулись прежние намерения во что бы то ни стало добраться до резиденции экзарха. Спихнув вырубленного мальчишку под кусты бузины, Легонт завёл «Жигули» и потихоньку выехал обратно на трассу.

Путь до областной столицы бес помнил идеально. В результате до города он добрался уже без задержек. Правда, вскоре «Жигули» закапризничали и заглохли. Пришлось высаживаться. Впрочем, до центра было недалеко, и Павлов ринулся по пустым тротуарам. Размышления об опекуне и о Куранте ни на минуту не покидали его.

И снова бес упустил из виду многие окружающие его вещи, очнувшись лишь от едкого запаха дыма. Над этой частью мегаполиса повис вязкий смог, а с соседней улицы доносились возбуждённые голоса. Легонта охватила дрожь. Дымовой столб поднимался над горящим зданием. Подойти ближе Павлов побоялся. Он хорошо помнил ночь на равноденствие и о мерах безопасности, которые предпринимал Бертран, чтобы не навлечь на себя ангрилотов. Уж если с тогдашней предосторожностью не получилось избежать встречи с ними, то сегодня нечего и думать о посещении пожарища. Легонт еле удержался, чтобы не подскочить к милиционерам и пожарникам и не расспросить их о жертвах. Он опёрся о ствол пожелтевшего клёна, а когда что-то неожиданно взорвалось во дворе дымящего сооружения, и вовсе сполз на влажный асфальт.

Сначала захотелось тупо зареветь. Немного погодя чувства успокоились и ум вернул себе прежнюю рассудительность. Значит, дворец экзарха сгорел. Девять из десяти, что сожгли его ангрилоты, обещавшие устроить бесам «жаркую» осень. Возможно, пострадало не так много соплеменников, как в Адажанской церкви. Тем более в резиденции на ночь остаются не все подданные, а лишь приближённые экзарха. Но что же делать дальше?..

От размышлений пришлось отвлечься. По дороге шагали двое подозрительных молодчиков, и, кажется, они заметили сидящего под деревом паренька. Ловко поднявшись, Легонт спешно двинулся на соседнюю улочку, нырнул к аккуратным кустикам акации, пересёк небольшую детскую площадку и засеменил вдоль спящего пятиэтажного дома. Преследовали ли его те люди, было всё равно. В этих тёмных «каменных джунглях» заблудиться может любой. Поэтому через пару минут первокурсник сменил бег на умеренный шаг и направился в родной район города.

Возле девятиэтажки стоял милицейский УАЗ. Двое парней в форме курили возле подъезда, ничуть не обращая внимания на прошедшего мимо рогатого юношу. Зато Павлову было не по себе. Уж больно много чего сегодня приключилось. Не хватало только инцидента с матерью. И тут он как в воду глядел. На лестничной площадке четвёртого этажа раздавалась ругань. Элина Евгеньевна упорно доказывала своё право слушать музыку в любое время суток, тем более случается такое нечасто. Молодой лейтенант же пытался возразить и ссылался на какие-то там законы, но получалось у него не очень хорошо. Матушку так просто не победишь.

— О, сынок вернулся! — воскликнула женщина и кинулась обнимать грязного беса.

— Вот уж семейка уродов, — заключил мент.

— Что произошло? — спросил Легонт, ещё сильнее взлохматив пыльные волосы, чтобы скрыть рога.

— Уймите дамочку, пожалуйста, — грубо потребовал милиционер. — Устроила тут, понимаешь ли, концерт среди ночи, соседям мешает спать…

— Да кому я мешаю?! — возмутилась Элина Евгеньевна, от которой попахивало перегаром. — Замуж я выхожу, неужели не могу отметить это дело?! А соседи, если я им мешаю, пусть сами придут и скажут, а не посылают всяких посредников!

— Ты выходишь замуж??? — оторопел Легонт, и его волосы встали дыбом от такого известия. — За кого?!

— Что значит за кого? За Кирилла, конечно, забыл, что ли?..

— Так ведь он… — слова застряли во рту, когда на пороге квартиры Володарёвых возникла рослая фигура Охтина.

— Ты где это по ночам шляешься? — невежливо поинтересовался мужчина у будущего пасынка. — Совсем от рук отбился, мать родную ни во что не ставишь!

Павлов изумлённо молчал. Что здесь делает этот охламон? Почему он не в тюрьме? Почему его не арестовали за убийство старшего сына?..

— Ну так что, едем в дежурную часть или тише будем себя вести? — напомнил о себе лейтенант.

— Да иди уж, начальник, всё путём, — отмахнулся от него поддатый Кирилл Константинович и затащил студента в прихожую. — На кого ты похож! Посмотри на свою одежду, на лицо, на причёску! А ещё юристом собираешься стать, боже мой…

— Я упал, — только и смог брякнуть парень в своё оправдание.

— В сточную яму, наверное! — парировал любовник матери и обернулся на неё, когда та захлопнула входную дверь, распрощавшись с милиционером.

— Ух, Пашка, счастье-то какое! — продолжила вопить женщина, не замечая его внешнего вида. — Представляешь, Симка такая дура, такая выдумщица! Оказывается, Кирюша никого не убивал и вообще не собирался. А Вальку местные друзья вынесли из гостиницы на руках, чтобы увезти за город на шашлыки.

— Вот уж глупая ситуация, — заскромничал Охтин, поправляя коричневый пиджак.

— А как же кровь на его одежде? — нахмурился Легонт от странности случая.

— Да подрался с одним лохом в баре, подумаешь… Лучше о себе позаботься. За такие вольные гуляния, длящиеся круглые сутки, я впредь буду жёстко наказывать.

— Воспитывайте своих детей, — пошипел парень и шагнул к ванной комнате.

— Куда прямо в обуви! — взревел Кирилл Константинович. — Совсем мать не уважаешь!!! Ходишь в грязных бутцах, где захочется и когда захочется!..

— Пусть идёт, дорогой, потом сам же здесь и приберёт, — прочирикала Элина Евгеньевна, бестолково улыбаясь. — А нам с тобой нужно ещё столько обговорить…

И увела его на кухню, где тотчас же заиграла музыка из шлягеров 80-х годов.

— Мам, выключи, а то опять менты придут, — попросил усталый Легонт перед тем, как запереться в ванной, но родительница пропустила мимо ушей его предупреждение.

На этот раз приводить себя в порядок пришлось с предельной осторожностью. Беззаботно пользоваться душем нельзя, а то канализация опять придёт в негодность. Поэтому сначала приходилось затыкать отверстие слива пробкой, а потом, если в использованной воде не было никаких волосинок, спускать её в трубу. Так советовал Бертран во избежание лишних проблем. Справиться с грязью не составило труда. Куда неприятней оказалось промывать раны. Причём в голове продолжали вертеться панические мысли о сегодняшних событиях.

Когда банные процедуры были завершены, за окном начало светлеть. Охтин мирно сопел, уткнувшись в кухонный стол. Элина Евгеньевна же стелила для него диван.

— Ну наконец-то, — всплеснула она руками, увидев сына на пороге зала. — Что у вас стряслось? Почему тебя не было столько времени? Я подумала даже, что с тобой снова что-нибудь случилось…

— У меня не было возможности сообщить, — промолвил парень и присел на кресло, зажимая голову обеими руками.

— Что-то не так? — потрепав его за рожки, спросила Элина Евгеньевна и скомкала простыню, которую собиралась стелить будущему мужу. — Ты расстроился из-за нас с Кирюшей?..

— Нет, — невесело усмехнулся бес и приподнял правое копыто. — У моих новых сородичей беда, а я ничем не могу помочь. Бертран попал в переделку, а виновник этого — один из детей высокопоставленного чиновника.

— И что ты хочешь делать?

— Не знаю…

— Ложись пока спать. Вон и так уж утро скоро. А потом вместе подумаем, когда лишних ушей не будет рядом…

Утро для Легонта наступило в обед. И если бы не яростный звонок в дверь, он продолжал бы наслаждаться тишиной и покоем хоть до вечера. Когда прозвучал десятый сигнал, парень понял, что в квартире, кроме него, больше никого нет, и нехотя поплёлся открывать настырному визитёру.

Сонливость беса быстро пропала, едва дверь ударилась о его помятое лицо. В следующую секунду кто-то резкими движениями скрутил юнцу руки и прижал к стене.

— Отставить, отставить! — прогудел знакомый голос, и в квартиру вошёл Аброн в странной чёрной одежде.

Вообще, вид у него был весьма специфический: глаза горели нездоровым блеском и были подведены чёрным карандашом, волосы всклочены, а брови подкрашены. В ладони регистратор держал то ли дубинку, то ли трость. Тем не менее, этим предметом он мог бы весьма больно ударить.

— Отпустите парнишку, — потребовал Аброн у своих дружинников. — Для начала надо выяснить, что побудило его прятаться от экзархата здесь, в этом жилье смертных…

— А куда мне было идти, кроме как не сюда? — переспросил первокурсник, оглядывая нежданных гостей.

— Тоже верно, — кивнул Аброн, присаживаясь на скамью перед телефонной полкой и продолжая жестом отгонять своих гвардейцев. — Значит, ты уже знаешь, что минувшей ночью на дворец Его Величества было совершено покушение?

— Это сделали ангрилоты, да? — предположил Павлов.

— Верно, они, подлюки. Ну а ты-то тоже хорош, взял да сбежал… Ладно-ладно, успокойся, понимаю прекрасно, что ситуация сложная. Ты правильно поступил. Просто тебе было назначено наказание, и некоторые личности в экзархате подумали, что ты решил сбежать от него в неизвестном направлении…

— Уж не про советника Гелеонта Вы сейчас говорите?

— Ага, — растерянно ответил регистратор. — Но не важно… У нас нынче военное положение. Хорошо, хоть жертв на этот раз поменьше, всего-то пара охранников пострадала да старикашка один. Есть, конечно, обгоревшие, но они у нас крепкие, быстро поправятся…

— Значит, Курант спасся? — уточнил Легонт, трогая волосы и убеждаясь, что они, в отличие от братьев, не торчат чёрт те как.

— Естественно, — хмыкнул Аброн, повернулся к зеркалу и начал красоваться перед своим отражением. — Старейшины и их родные были эвакуированы в первую очередь. Ангрилоты на сей раз просчитались, не учтя того факта, что из дворца можно выйти не только наземным способом. Да и не похоже это на них, прям даже странно как-то. Если эти гады совершают нападение, то действуют наверняка, устраивают максимальное число смертей. А в этот раз как будто дилетанты какие-то действовали. К счастью, Мартимиана не было в резиденции. Впрочем, он и так в бешенстве от этих акций ангрилотов… Давай, приводи себя в порядок, нам нужно идти. Экзарх хочет тебя видеть.

Гвардейцы помогли юнцу подняться, но их лица по-прежнему не выказывали никакого доверия.

— А Курант там будет? — оживился Павлов, чем вызвал у Аброна очередное удивление.

— На кой он тебе сдался, этот Курант?!

— О, боюсь, он понадобится всем нам, когда вы узнаете то, что известно мне.

Гримасы вломившихся в квартиру бесов менялись по мере того, как подопечный Бертрана сообщал им о раскрытой интриге Куранта. Сначала они не особо поверили в это, но когда увидели раны на теле Легонта и услышали про отобранное у Антипия распятие, их глаза чуть не выпали из орбит.

— Так ты того самого… — принялся заикаться регистратор. — Где он???

— В спальне моей, — указал Павлов на дверь комнаты, и гвардейцы ринулись туда словно бешеные.

— Нет! Стоять!!! — закричал Аброн и сам побежал туда, но было поздно.

Один из молодчиков схватился за крест, что, разумеется, повлияло на него плохо. В первые секунды рука омылась кровью, а потом и вовсе оторвалась от запястья, как если бы кто-то полоснул по ней идеально наточенной катаной. Его напарник растерянно вертелся возле упавшей на пол конечности.

— Нет! Нет! Нет!!! — не переставал орать Аброн. — Какие же вы глупые! Придурки, олухи, растяпы! Да разве ж можно за такую вещь и голыми руками!

— А почему нельзя? — недоумевал Легонт и беззастенчиво поднял крест.

Бесы, включая раненого, застыли с раскрытыми ртами. Для них было в диковинку лицезреть такой подвиг.

— Легонт, п-положи, не трогай его, — промычал ошеломлённый регистратор.

— Да нормально всё, видите ведь, ничего не происходит. Не знаю, почему вашему парню руку оторвало…

Негодование не покидало посланников экзархата на протяжении всего пути до нового обиталища бесов. «Волга», которой управлял Аброн, стала ехать в нарушение всех правил, а с лица водителя не сходила гримаса страха.

— Мерзкий ублюдок! — повторял он, сигналя пешеходам и машинам, чтобы случайно не задеть их. — Руку дам на отсечение, но тут чувствуется хватка самого советника Кирсанова.

— Кого? — поморщился Легонт, снова обернувшись на молчаливых гвардейцев, один из которых был бледнее смерти.

— Да Гелеонта этого. Я ведь чуть не поседел, когда узнал, какое наказание он тебе назначил. Конечно, они каким-то образом прознали о предположениях старика Баллионта и задумали понаблюдать за тобой и Бертом. Если бы вам удалось заполучить распятие Крестителя, они бы просто отобрали его с помощью чертей и этих мерзопакостных дайвельцев. Да, я теперь и не сомневаюсь, что тут замешана вонючая лапа Гелеонта. Ах он собака бесхвостая…

Аброн никак не мог успокоиться. Ему жаждалось сейчас же наброситься на предателей и вырвать у них все признания. Впрочем, Легонту тоже хотелось врезать в наглую рожу Куранта, хотя бы в отместку за свои новые раны. Поэтому в помещение старой школы на окраине города бесы вбежали с явным желанием устроить скандал.

— Тпру, господа, соблюдайте правила! — остановил их рослый гвардеец в таком же чёрном плаще, как у многих подданных экзархата в этот день.

— Гелеонт, где Гелеонт?! — прокричал Аброн, топая копытами. — Немедленно выделите мне стражу, мы арестуем его сейчас же!

— Вы в своём уме??? — опешил охранник. — Думайте, что говорите, он же советник!

— Это ненадолго, — пообещал регистратор и вытащил из-за пазухи небольшой меч.

До зала, в котором заседали помощники Делуса, добрались уже целой компанией в сопровождении пятерых стражей порядка. Причём, Легонт сильно сомневался, что те согласились участвовать в аресте Гелеонта и его подопечного. Скорее всего, гвардейцы хотели проследить за возбуждённым Аброном, дабы тот не наломал дров своими нелепыми обвинениями. Тем не менее, старейшины, сидевшие за круглым столом и слушавшие какой-то отчёт Германа, переполошились от внезапного появления странной группы соплеменников. Гелеонт, игравший, как всегда, с красивым антикварным ножом, приподнял брови, увидев на пороге целого и невредимого Легонта. Это был вовсе не испуг, а нахальная усмешка над выжившим юнцом.

— В чём дело? — неприязненным голосом поинтересовался Герман, сложив руки у груди. — Разве вам неизвестно, что у нас проходит важное совещание?!

— Простите за неудобства, но тут возник кое-какой вопрос к советнику Кирсанову, — раскланялся перед старцами один из гвардейцев, лишь бы те не сердились. — Если можно, выйдите к нам в коридор…

— Отчего ж в коридор? — встрепенулся Аброн. — Айда-те здесь всё выяснять. Да что там выяснять, надо брать сразу и вести к следователям…

— Не понимаю, о чём вы, — произнёс Гелеонт, поднявшись со стула. — Я в чём-то провинился?

— Ну, вообще-то не вы, а ваш подопечный, — поправил вспыльчивого регистратора один из гвардейцев.

— Говорите, что там произошло! — приказал заинтригованный Герман.

— Господин советник, — обратился к нему Аброн, растолкав охранников, — подопечный Кирсанова совершил ужасную вещь, и старейшина Гелеонт, по моему мнению, тоже причастен к этому делу. Они организовали нападение на двух наших подданных с целью завладеть распятием Соломона Киотского. Но они прогадали, и Легонт, пытавшийся заполучить этой ночью распятие у Крестителя, узнал об их дерзком плане. Более того, пропавший трое суток назад Бертран находится в плену у Куранта!..

Советники изумлённо уставились на Гелеонта, который продолжал сохранять хладнокровие.

— Бред, — сказал он и приблизился к хмурому Герману. — Это домыслы уважаемого регистратора, не более. Я ручаюсь за своего ученика, он бы ни за что на свете…

— Кстати, где он? — вырвался вперёд Легонт. — Может, он расскажет, как всё было.

Старейшины замялись. Гелеонт прищурился.

— Мой бедный сын, чьё имя вы смеете сейчас порочить, трагически погиб этой ночью, — почти всхлипывая, ответил советник.

Легонту даже показалось на мгновенье, что тот вот-вот заплачет, однако этого почему-то не случилось.

— Я хотел вам сказать, но вы не дали, — вставил дежурный гвардеец, тыкая пальцем в потрясённых Аброна и Павлова.

— Да, несчастный мальчик. Потерять жизнь в столь юном возрасте… — подключился к беседе Герман, отложив от себя какие-то бумаги. — Стыдно должно быть вам, господа, стыдно. У нас такое горе, а вы…

Регистратор остолбенел и повернулся к первокурснику.

— Нет, нет, нет, — замахал руками Легонт, отказываясь от такого расклада дел. — Даже если Куранта мёртв, он напал на моего опекуна. Там, на Михайловском кладбище, на меня напали нанятые им черти и бесенята. Я узнал от них правду, едва не попав в лапы этого вашего священника!..

— Лучше б так и произошло! — прошипел Кирсанов, отдёрнув рукав своего тёмно-зелёного пиджака. — Лучше б не стало тебя, чем моего мальчика!..

Аброн вертелся по сторонам, ища поддержки у других соплеменников, но её пока никто не торопился выражать.

— Вы видите, видите?! — продолжал Гелеонт, ринувшись к Легонту. — Сбывается то, что я предсказывал. Этот бес подрывает наши устои, плетёт какие-то никчемные интриги и вносит раскол в наше общество. Он издевается над нами! Чего только стоит его поведение за последние два дня!

Советники одобрительно закивали, выслушивая замечания, отчего регистратор налился краской и уже не был настроен столь решительно, как пару минут назад. Теперь ему становилось стыдно за свои поспешные выводы. Ведь он сам буквально вчера возмущался поступками Павлова, а сегодня с такой нелепостью повёлся на его слова о предательстве.

— Давайте предоставим это дело компетентным лицам, — предложил старейшина со светлыми волнистыми волосами и в синем камзоле. — Наши следователи разберутся, кто прав, а кто виноват. А пока прекратим сей балаган и вернёмся к нашим более важным проблемам… Посторонних попрошу удалиться из зала заседания совета.

— Постойте, но ведь у Легонта есть распятие, — добавил очнувшийся Аброн и толкнул юнца.

Павлов достал из кармана своих джинсов сверкающий крест. Старейшины так и ахнули при виде драгоценной вещицы, которую не могли заполучить вот уже много лет.

— Нет, только не трогайте его! — вновь вскричал регистратор, когда к подопечному Бертрана подскочили несколько советников. — Он опасен, мой подчинённый уже лишился руки, едва взяв его в ладонь.

— Но почему Легонт свободно держит его? — возмутились бесы.

Один лишь Гелеонт смотрел на Павлова с прежней ненавистью.

— Удивительно, как это вы до сих пор не изъяли распятие и не сдали его на сохранность экзархата! — едко подметил он в адрес Аброна, и тот покраснел ещё гуще.

Охранники раболепно поклонились и вывели растерявшихся Легонта и регистратора в коридор. Напоследок Гелеонт злобно сверкнул чёрными глазами, уставившись на раздражающего его паренька. Впрочем Павлов точно так же посмотрел на лживого советника. Он понимал, что вся эта возмущённость Кирсанова была фальшивой.

— Чёрт бы тебя побрал, неужели ты наговариваешь на этого Куранта?! — вспылил Аброн, как только гвардейцы оставили его наедине с подопечным Бертрана. Распятие Соломона Киотского в специальном металлическом ящике охранники унесли в неизвестном направлении.

— И Вы туда же, — расстроился Легонт, стукнув кулаком по стене. — Почему все верят ему, а не мне? Ведь я же был там, я видел и слышал всё, что говорили подкупленные им черти.

— У тебя есть доказательства? — Регистратор, смущённый своей беспечностью, задал вполне логичный вопрос. — Ах, надо было с самого начала проверить это. Дурак я, дурак, так опозориться перед старейшинами! Обвинять самого вице-экзарха! Да уж, теперь будет не удивительно, если меня понизят в должности. И зачем я вообще согласился сопровождать тебя сюда?..

Бормоча под нос эти самокритичные фразы, он поплёлся в другой конец коридора и вскоре исчез за поворотом. Легонт так и остался недоумевать по поводу столь жёсткой несправедливости и поэтому пришёл в ярость. Ударив кулаком по стене ещё раз, он заставил выглянуть из ближайшей двери какого-то усатого беса в шляпе, который с грозным видом потребовал угомониться.

За поворотом, куда поспешно удалился расстроенный Аброн, нашёлся широкий подоконник и унылая фиалка в невзрачном глиняном горшке. Отодвинув её, Павлов взобрался на выступ, свесил отяжелевшие копыта и принялся размышлять.

Очень странно, что Курант погиб в ночном пожарище. Было бы понятно, если б во дворце сгорели незначительные персоны вроде охранников или мелких клерков. Но тут почему-то пострадал именно сын советника, причём в ночь, когда выяснилась его причастность к пропаже Берта. Это явно не спроста. Наверняка кто-то из нанятых им чертей или дьяволят успел сообщить о побеге Легонта и о неудавшейся попытке завладеть распятием Крестителя. И после этого вполне ожидаемо, что Куранта убрали. А кому такое было на руку? Конечно же, Гелеонту. Ведь не оставил бы он горячо любимого подопечного умирать в огне, не имея на то особенных причин.

— Ах, чёрт! — воскликнул Павлов, чуть не упав с подоконника от резко посетившей его мысли.

Да ведь и пожар-то могли организовать вовсе не ангрилоты! Элементарно! Будь это их акцией, они бы не действовали столь глупо. Бертран говорил, что все нападения «Божьих Воинов» заканчивались большими потерями для бесов. А тут минимум пострадавших, почти все вовремя покинули резиденцию Делуса через потайные ходы. Нет, сожгли дворец уж точно не ангрилоты, а кто-то из своих. И на эту роль очень удачно подходит старейшина Кирсанов.

Легонт хотел вернуться в зал заседания совета, но спохватился, топнул ногой, ударил кулаком о стену и отказался от такой наивной затеи. Ему снова не поверят и выставят вон, посчитав очередные обвинения ещё одной интригой против Гелеонта. Нет, так поступать бесполезно. Необходимо получить неоспоримые доказательства. А чтобы найти их, надо узнать, где держат Бертрана. Уж он-то живой свидетель бесчинства собственных соплеменников.

Глава 13 Царевна смерти

Следующие дни после насыщенной неприятностями ночи прошли на удивление тихо. Не происходило ровным счётом ничего из того, что ожидал Легонт. Из временного штаба экзархата он выбрался вполне спокойно. Никто даже не попытался задержать «клеветника», хотя стража на дверях видела его уход. Павлов был уверен, что за ним отправят какого-нибудь бдительного гвардейца. Однако по истечении вторых суток так никто и не объявился, что порядочно злило юного беса. И действительно, как он отыщет Бертрана, если не имеет ни малейшего представления о том, где может находиться похищенный опекун? И как вообще вывести Гелеонта на чистую воду?.. Если только поговорить с самим Его Величеством… Но как же достучаться до экзарха? Тем более теперь, когда ему могли наговорить про Легонта самые ужасные вещи.

— Даша, — промолвил парень, стоя в это холодное туманное утро перед окном своей спальни.

Элины Евгеньевны дома не было. Вчера она вместе с Охтиным и ещё какими-то знакомыми по работе уехала за город отмечать возобновление помолвки. Звали они с собой и Павлова, но их веселье не интересовало расстроенного беса. К тому же сегодня он решил навестить родной институт и разведать обстановку, которая тоже была неспокойной после неудачной «чёрной» мессы.

Бессонные ночи последних двух суток никак не влияли на Легонта. Зато многие студенты, плетущиеся к угрюмому корпусу юридического института, без конца зевали и щурили глаза. Им, бедолагам, с трудом удавалось просыпаться, когда за окном ещё стояли сумерки. Впрочем, у кого-то из них, наверное, получится подремать на первой паре. И это вполне соответствовало названию вуза — СПИ (Современный Правовой Институт).

— Пашка! Блин! — закричал кто-то со стороны сквера. — Ты живой!..

Бутов вылез из-за деревьев, поправляя обесцвеченную чёлку. Выглядел он весьма встревоженным, хотя раньше всегда сохранял самообладание.

— Хорошо, что ты пришёл, — обрадовался Ваня. — Наши все в панике. Настьку сцапали менты, даже мусульманки попались, представляешь?..

— Но мы-то целы, верно? — заметил Легонт, осматриваясь, чтобы не пропустить других товарищей по учёбе.

— Как сказать, — дрожащим голосом парировал Бутов. — Вчера приходил один дядька, вместе с проректором заглянул к нам на лекцию и спрашивал про тебя. Блин, я так испугался, Вика с Геной аж чуть под стол не сползли!..

Павлов задумался, потирая козырёк бейсболки и чувствуя, как рожки под ней набухают от новой злости.

— Боюсь даже идти на занятия, — поёжился Ваня и отбросил сигарету, не выкурив даже половины. — Вдруг эти типы заявятся и арестуют нас всех…

— Не арестуют, — уверенно сказал бес, по-прежнему поглядывая на крыльцо, возле которого мелькнула фигура в розовом.

Дарья хоть и увидела их, но не подошла, спешно проскочив в здание. Что это с ней? Неужели обиделась?.. Пришлось последовать за ней.

В вестибюле многие студенты останавливались у доски объявлений, читая яркую афишу. Сегодня вечером должен состояться КВН между командами областного университета и родного института. Единственное условие — наличие пригласительных билетов, которых ни у кого не было.

— Ого, — воскликнул Бутов, изучая афишу. — Ты пойдёшь?

— А Зоя там будет? — уточнил Легонт, которому не особенно хотелось праздника в эти мрачные дни.

— Конечно, всё готовится, репетирует.

Аудитория на первой паре была заполнена лишь наполовину. Гена Силантьев сидел на самом последнем ряду вместе с Региной и Викой. Доценко же над чем-то хохотала в окружении нескольких девиц, ничуть не обращая внимания на Легонта. Он хотел подсесть к ней, но она громко заявила, что все места заняты. Точно обиделась. Уж чего ей там наплели в экзархате?!

— Так, рассаживаемся поживее, записываем тему нашей новой лекции, — ворвался в аудиторию Премудров, отчего некоторые первокурсники испуганно вздрогнули. — Побыстрее, мы должны уложиться в одну пару и разобрать сразу два вопроса, потому что потом я вас отпущу. Надеюсь, вы в курсе — у нас же сегодня выборы нового декана…

На последней фразе он деловито поправил лацкан серого пиджака и очки. Значит, преподаватель выставил свою кандидатуру на этот пост. Легонт усмехнулся и сел недалеко от Доценко. Записывать лекцию он не собирался. К тому же голову посетили очередные кадры из прошлого: ночь, клуб, танцевальная музыка, молодой человек в кожаной рубашке и обтягивающих штанах. Это был Ульянов, именно он. Затем перед глазами всплыла траурная фотография, разговор с Дианой. Намечалось что-то ещё, но внезапно в аудитории стало темно, и Павлов оторвался от воспоминаний. Окон в этом полуподвальном помещении не было, поэтому отсутствие электричества погрузило всё в сплошной мрак.

— Так, все остаёмся на своих местах, — приказал Премудров. — Это временная неполадка. Сейчас всё починят, и мы продолжим занятие.

Однако прошло пять минут, десять, а никого намёка на возврат электричества не наблюдалось. Студенты начали болтать о насущных проблемах, включали сотовые телефоны и под светом их экранов передвигались по аудитории. Преподаватель с помощью зажигалки выбрался в коридор, где тоже царили сумерки и слышались возмущённые голоса.

— Отключили за неуплату, — пояснил чей-то девичий голосок с первого ряда. — Вчера инспекция приходила из ГОРЭНЕРГО, очень ругались, я видела.

— Натуральный подъезд, — съязвила Даша и направилась на выход.

Легонт подскочил вслед за ней.

— Подожди, нам надо поговорить, — крикнул парень уже в коридоре, и Доценко на мгновенье обернулась.

— Не о чем, — рявкнула она и попыталась скрыться, но Павлов крепко схватил её за локоть.

— В чём дело?

— А ты не знаешь?!

— Брось, ты поверила этому жалкому чёрту Гелеонту???

— Уважай имя советника. О, теперь я понимаю, почему он назначил тебе столь суровое наказание. По мне, так надо было оторвать тебе рога вообще!..

— Ух, — шутливо скорчил лицо Легонт. — Ну ладно, за своими рожками теперь следи.

Делма злобно ухмыльнулась и поспешила на первый этаж.

— Что ж делать, — донеслось до парня. — Придётся распустить студентов по домам. А завтра мы уладим это недоразумение.

— По домам! — весело сообщила девушка-первокурсница, пробежав мимо Легонта к лестнице.

— Ура, больше никаких лекций! — закричал чей-то бас на весь второй этаж, после чего к Павлову повалила плотная толпа обрадованных студентов.

— Домой, Пашкин, — напомнила ему Вика.

Но бес был немного растерян. Он рассчитывал, что с помощью Доценко сумеет донести до экзарха истину. Но теперь такая возможность сошла на нет.

— Эй, чего киснешь? — подтолкнула его в бок Виктория, цепляя рядом с чёрной бабочкой новую заколку. — Неужели из-за сорванных пар?..

Гена с Ваней засмеялись от удачной шутки, но Легонту было не до этого.

— Как смотрите на то, чтобы сходить вечерком на КВН? — поднял очередной насущный вопрос Бутов, который заметно повеселел после утренней депрессии.

— Бе-е-е, никогда не нравились эти потуги на юмор, — заворчал Силантьев, вовсю раскуривая сигарету.

— А вы что скажете? — обратился Иван к Легонту и Вике.

— Ну мне-то нравится молодёжный юмор, — заключила девушка и вдруг замахала руками. — Эй, Зойка, ты куда? Иди к нам!

Смирдина, тенью выскользнувшая вместе со всеми из обесточенного здания, хотела и дальше остаться незамеченной, чтобы прошмыгнуть на дорогу и умчаться восвояси, но была застигнута зоркой Викторией.

— Привет, — буркнула она, боясь смотреть на Легонта.

— Что, готовитесь к выступлению? — поинтересовалась Вика.

— Да. Приходите, будет очень весело. Вот только генеральная репетиция не состоялась, но мы после обеда в актовом зале универа будем прогонять все номера.

— Придём-придём, — успокоил её Ваня.

— Главное, у нас там такая горячая фишка заготовлена, — прошептала, словно заговорщица, Зоя. — За всё отыграемся руководству института. Обязательно приходите, это нельзя пропускать.

И убежала, сославшись на занятость. Легонт и не думал провождать её. Ложь, которую она выдавала все эти годы, до сих пор задевала его самолюбие. Постояв с институтскими приятелями ещё пару минут, он решил попрощаться с ними до вечера и поплёлся к остановке.

— Всё-таки здорово, что иногда им отключают свет, — промолвил кто-то над ухом, и беса настиг знакомый паренёк с четвёртого курса.

— Ты чертовски прав, — отозвался Павлов. — Как там дела у Дианы?

— Нет, Дианки уже дня два не видно, — замотал головой Лёня. — Заболела, может, или даже перевелась.

— Перевелась?! — удивился Легонт.

— Ну, у нас ведь никто не отчитывается, берут и втихую переводятся: кто в универ, кто в другой вуз. Кстати, ты тогда про Венерку же меня расспрашивал. Я её вчера встретил, вся прям цветёт. Говорю, замуж вышла, что ли. А она мне, мол, давно уж вышла и мужа такого никому нигде не найти.

Бес замер от внезапных воспоминаний. В голове всплыл образ лживой брюнетки, которая угощала его чаем на какой-то террасе, и по макушке вдруг что-то проползло. Не дослушав сокурсника Дианы, он схватился за бейсболку и бросился обратно к учебному корпусу.

— Куда это? — перегородила ему путь вахтёрша. — Давай иди домой, света нету…

— Я мобильник свой забыл! — прокричал бес, прошмыгнул в вестибюль и направился к ближайшему туалету.

Когда он забежал в уборную, с его бейсболки вовсю капала тёмная кровь. Павлов припал к зеркалу и принялся разглядывать голову. Шрам, который исчез на следующий же день после приступа демонической боли, появился вновь и продолжал раскрываться, будто кто-то невидимой рукой раздирал кожу на затылке. По макушке словно ползла ледяная змейка. Легонт в панике открыл кран. Раковина вмиг окрасилась в багровый цвет. Но он даже не успел ничего подумать, как его череп пронзила безудержная боль. От внезапности бес не устоял на ногах и упал, сшибая какие-то полки и вёдра.

Лежать на грязном мокром полу было противно, но ничего другого он сделать не смог. Тело оцепенело, а голову наполняла жгучая боль. Причём как только Легонт начинал думать над тем, что с ним такое, приступ усиливался. Вскоре он понял, что причина — это его собственные мысли, и надо перестать ворошить память.

Павлов пришёл в себя от урчащего звука. Кран, который он открыл перед обмороком, чтобы смыть кровь, шипел и плевался. Видимо, в трубах закончилась вода. В глазах до сих пор стояла темень. Видимо, на улице начался дождь и небо заволокли чёрные тучи. Да и окошко в туалете не ахти какое огромное. Поёрзав на грязном кафеле и собравшись с остатками сил, парень приподнялся на колени и пополз к двери. Острой боли в голове уже не чувствовалось, но что-то шевелилось внутри черепа, постепенно перетекая в набухшие рога.

Коридор устилала тьма. Пришлось двигаться с помощью стены, проклиная скупое руководство института, которое довело отношения с энергетиками до такого бардака.

— Батюшки мои! — взвизгнула вахтёрша, когда Павлов случайно задел её в процессе движения к выходу. — Фу ты, чёрт! Чёрт, люди, помогите!!! А-а-а, ч-ч-ё-ё-ёрт!..

Послышался удаляющийся топот, потом шумное падение, очередное чертыханье и вновь бег. Легонт дотронулся липких от крови волос, пощупал заметно увеличившиеся рога и тоже невольно чертыхнулся. Можно представить, как жутко он выглядит в таком виде да ещё без кепки. Завернув за угол, где, по идее, должен находиться выход, Легонт ударился о стекло и замер. Так, это кабинка вахтёра, надо обогнуть её и вылезти на свежий воздух.

На крыльце никаких улучшений с ним не произошло. Темнота сделалась даже сильнее, чем в помещении. Неужели наступил вечер???

Повертевшись возле пустых ступенек и послушав городские звуки, Павлов присел на парапет. Что-то не так, слишком темно для октябрьского вечера. Ведь электричества нет лишь в институте. На дорогах и тротуарах должны быть хотя бы фонари. Присмотревшись, он различил пару огоньков, но они светили слабо, словно сквозь туман. Значит, темень вокруг — последствие болевого шока. Это подводит зрение.

Плохо, решил про себя Легонт, сползая обратно на ступеньки. Не самое лучшее время для новых болевых приступов. Накинув на рогатую голову воротник куртки, он зашагал к опустевшей остановке с видом, будто скрывается от дождя. Не возвращаться же к ошеломлённой вахтёрше за кровавой бейсболкой!..

Однако уехать домой так и не удалось. Встречая на пути весёлых ребят, идущих в сторону университетских корпусов, Легонт припомнил о намеченном на сегодня КВНе.

— Который час? — максимально вежливо поинтересовался он у первого, кто попался ему на глаза.

— Начало седьмого, — покосился прохожий на странного парня и поспешил дальше.

Кто бы подумал, уже шесть вечера! Павлов ещё раз напряг зрение, но тьма плохо рассеивалась, будто глазам мешали солнцезащитные очки. Кажется, нечто подобное он испытывал в то утро, когда оправился от первого болезненного приступа. Неужто это всё цикл его перерождения? Если и так, то такой способ не нравился ему абсолютно.

— О, Павлик, нас ждешь? — накинулись на него две однокурсницы. — Какой ты тёмный. Решил нарядиться в честь первого выступления нашей команды?

— Да, — на всякий случай согласился Павлов и перестал скрывать рога. — Возможно, буду участвовать в представлении.

— Вау, ну и костюмчик! — пришли в восторг девицы.

— Паша! А я тебя везде ищу, — донёсся до него баритон Гены. — Думал, ты уже не придёшь. Скоро начнётся, пойдемте.

Деваться было некуда, хотя Легонт и ощущал себя не лучшим образом. Может, в туалете университетского культурного центра удастся смыть кровь и привести себя в порядок.

Возле здания концертного зала сновали люди и гудели машины. Кто бы мог подумать, что несчастный КВН привлечёт такое количество народа! В основном здесь блуждали первокурсники разных факультетов. Тогда понятно, откуда весь этот ажиотаж. Типичное подростковое любопытство, и на душе у Легонта стало полегче. Сейчас он поправит внешность и, может, немного отойдет от своего недавнего состояния.

Зрение не улучшалось. Когда Гена завёл Легонта в холл культурно-развлекательного корпуса, никакого яркого света бес не почувствовал, словно в помещении горели только тусклые свечи.

— Ваши пригласительные, — потребовал рослый мужчина в строгом костюме, с подозрением поглядывая на Легонта.

— Классный у него прикид, правда? — с улыбкой пояснила одна из барышень, указывая на рогатого.

— Да, оригинальный, — нехотя признал секьюрити. — Билеты-то где?

— У меня нет, — растерянно мотнул головой Павлов.

— Вот, все у меня, — предъявил зелёненькие бумажки Силантьев, и они спокойно прошли через пункт охраны. — Куда ты пропал после обеда? Вика пыталась до тебя дозвониться, мы искали тебя возле института, думали, ты с нами домой поедешь…

— У меня… были дела, — отмахнулся парень, выискивая табличку мужского туалета, но с такими глазами это получалось не слишком хорошо.

— Вон попкорн, — вскрикнула одна из девиц, и те помчались за воздушной кукурузой.

— Мне бы грим поправить. — Бес не мог самостоятельно отыскать уборную. — А то потекло, как бы не размазалось.

— А ты почему не с командой за кулисами? — продолжал допрашивать Гена. — Там бы тебе всё наладили.

— Нет-нет, у меня роль такая, что в зале нужно сидеть. Поэтому помоги найти тубзик.

Туалет в этом здании не шёл ни в какое сравнение с институтской клоакой. Здесь было чисто, гораздо светлее и приятнее. Стены украшала сиреневая плитка, висели большие зеркала. Силантьев сразу же скрылся в одной из кабинок. Другие ребята с удивлением посматривали на беса, правда, быстро понимали, что тот просто готовиться к представлению, и уходили по своим делам. Только приблизившись к зеркалам, Легонт увидел причину такого оживлённого интереса к себе. И дело было даже не в острых рогах и не в засохшей на лбу и шее крови. Значительные изменения коснулись лица. Вместо румянца на щеках сверкало нечто пепельного оттенка. Волосы, казалось, почернели ещё больше. Брови как будто срослись, а глаза блестели пугающим огоньком. Поначалу Павлов даже испугался их, несколько раз промыв водой. Но мистических блеск только усилился. Хорошо, что сегодня намечена игра КВНа, иначе оправдать такой облик вряд ли получилось бы.

Пока парни справляли свои естественные потребности, Легонт смыл с лица грязь и осторожно окунул голову под кран. Рана на черепе даже не заболела от холодной воды. Но вот избавиться от серых пятен на лице не получилось. Неужели это теперь новый оттенок его кожи?

— Ты чего, решил мыться прямо сейчас? — опешил Гена. — Зачем краску смыл? По ходу, испортил ты свой грим.

— Краска кожу разъедала, — оправдался Легонт, наспех высушивая волосы.

Вдруг под раковиной что-то затрещало, и на пол посыпались кусочки трубы. Видимо, в процессе мытья парочка волос угодила в водосток, но разбираться с этим не пришлось, ведь Силантьев умчался в коридор.

Легонту не нравилось, что на него оглядываются посторонние. Ведь по вестибюлю концертного корпуса прогуливалось много студентов в ярких нарядах. Но внимание большинства привлекал именно рогатый чудила. Пытаясь не сильно злиться, Павлов добрался до зала и принялся искать своё место.

В громадном помещении вперемешку с современной музыкой гудели голоса. Зал был практически забит до отказа. Единственное, что оставалось пустым, это задние ряды, с которых наверняка плохо просматривалась сцена.

— А вон Ванька наш, — повеселел Гена, указывая на идущего к ним Бутова. Ему было трудно двигаться сквозь усевшихся по местам студентов, поэтому он наступал многим на ноги и ежесекундно извинялся.

— Уф, думал, щас застряну, — облегчённо выдохнул парень, опустившись на соседнее с Легонтом кресло, и с недоумением осмотрел его чёрные рога.

— Пашкин сегодня участвует в КВНе, — пояснил Силантьев, гордый тем, что сидит рядом с «замаскированным» товарищем. — Ты хоть скажи, в чём твоя роль-то заключается?

— Да так, ерунда, — снова отмахнулся бес, пробуя в очередной раз вернуть нормальное зрение.

Однако стало ещё темнее, но лишь из-за того, что в зале погасли лампы. Двое смазливых ведущих появились на сцене — девица в красных лосинах и в парике из блестящих ниток, а также разукрашенный под клоуна рыжий юноша. Они перво-наперво представили жюри фестиваля. Зрители приветственно захлопали, кто-то даже фанатично прикрикивал, у некоторых даже имелись пищалки и дудки. С ближайшего переднего ряда внезапно поднялся широкий транспарант с лозунгом в поддержку неведомой команды, и вид на сцену был полностью закрыт. Ведущие шутили, благодарили администрацию, и через полчаса наконец-то объявили выход первой команды.

— «Нескучные фрукты», — с пафосом произнёс разрисованный мальчишка и тихо добавил, — юридический факультет Современного Правового Института.

Крики в зале усилились. Транспарант, что так мешал Гене, Ване и Легонту смотреть на сцену, спрятали, и ведущих сменила Зоя в чёрном траурном платье. Зрители замолчали. Со стороны Смирдина выглядела абсолютно нелепо. Она поправила микрофон, прочистила горло и с умным видом принялась говорить:

   — Если спросите вы, как    Института наш? Он ништяк!    Есть маленько недостатки,    Но о них мы по порядку…

Некоторые в зале удивлённо открыли рты. А Зоя беззастенчиво продолжала:

   — Всем студенческий билет    В вузах сразу выдали.    Мы, естественно, не все,    Целый месяц ждали.    Получил — теперь ты горд,    За зачётку не боись;    Если через год дадут,    Будет полный зашибись!

Кто-то в зале засмеялся.

   — В аудитории четыре    Как-то раз мы дверь закрыли…

На этой ноте зал взорвался хохотом. Про инцидент на занятии Литвинова знали уже все. Но Смирдина, выдержав паузу, понеслась дальше:

   — Когда стали открывать,    Проще было дверь сломать.    Тут, вы думайте, в чём понт?    Вот такой евроремонт!

Теперь смеялись и другие студенты. Стишок получился прикольным.

   — Если взгляд на парту пал,    Ты не представляешь,    Кто-то жирно написал:    «Декан, ты меня вставляешь!»

Члены жюри тоже стали сдержанно улыбаться. Зато проректор оскорбляемого института морщил лоб и кусал губы. Он точно не ожидал такого начала.

   — Загляните в туалет,    И чего там только нет:    Нет сушилки, нет бумаги,    С унитазом тет-а-тет.

Толпу болельщиков раздирал смех. Даже Легонт ухмылялся.

   — А вот здесь у нас буфет…    «Будет» нам сказали,    А пока буфета нет —    Губы закатали.

Зоя изобразила голодного студента, вытащив ложку и швырнув её в сторону. Она улыбнулась и радостно провозгласила:

   — If you smoking, drink and fuck,    You are welcome в наш юрфак!!!

С этими словами её платье таинственным образом слетело на пол, и девушка осталась в ярко-синих шортах и топике. К ней тут же присоединились другие участники команды и начали распевать песенку о нелёгкой доле современных студентов. Гена и Ваня истерично хохотали. Стих, сочинённый первокурсниками, покорил их сердца. Легонту тоже хотелось забыться в приступе веселья, но взгляд приковали танцующие на сцене ребята. Допевая последний куплет, они окружили Зою со спины и принялись вытягивать свои руки в разные стороны. Возможно, другим зрителям это всё и казалось прикольным, вот только Павлову стало не по себе. Выскальзывающие из-за подруги руки всколыхнули новую боль. В животе разом всё похолодело, голова закружилась, и спустя минуту, за которую КВН-щики завершили первый номер, перед глазами отчётливо возникла странная картина.

Всё вокруг стихло и погасло, и только заворожённое лицо Саши Молохова мелькнуло перед шокированным бесом. Друг рассказывал о необычном сборище демонопоклонников в посёлке Гординское.

Придя в себя, Легонт обнаружил, что висит на пыльном потолке концертного зала. По лицу медленно стекала тонкая струйка крови, а тело охватил озноб. Люди смотрели на него с крайним удивлением. Шутка ли, подняться в воздух со своего кресла и припасть к потолку! Пожалуй, такого не организовывала ещё ни одна команда КВН. Судьи, недоумённо качая головами, живо пометили что-то у себя в записях. Даже проректор по воспитательной работе, обидевшийся было на смелый стишок, захлопал в ладоши.

— Браво, Паштет, — вскрикнул снизу Ваня и махнул рукой. — Айда, слазь уже оттуда…

В этот момент кровь Легонта упала ему прямо на нос, и Бутов быстро замолк. Павлов прислонился горячей щекой к шершавому потолку. В голове продолжали возникать кадры из забытого прошлого. Один за другим сменились лица Венеры, Зерданского, Дианы, Ульянова и убийцы Кабала. А ещё прорисовались жуткие мохнатые лапы, которые вылезали из стен и преследовали его. Кровь в шраме забурлила, словно лава в жерле вулкана, и бес оттолкнулся от потолка, устремляясь на проходную дорожку. Зрители ахнули вместе с застывшими на сцене ребятами, но Легонту они были совершенно не интересны. Он бежал к выходу со стойким намерением отомстить всем виновникам своей гибели. Он знал, куда надо идти.

Вечер выглядел гораздо чернее в утомлённых болью глазах. Редкие огоньки немного разбавляли сумрак, но их явно не хватало, чтобы рассеять темень в этом глухом загородном местечке. От этого сосны, разросшиеся острове, казались многорукими великанами, ожидающими нападения и готовыми в любой момент сокрушить врага. От ветра со стороны широкого речного поля они покачивались и скрипели, словно давали понять, что шутки с ними чреваты неприятностями.

Легонт, наблюдающий за их мрачной красотой со стороны пляжа, еле сдерживал себя от желания ворваться туда и разгромить всех, кто подвернётся под руку. Нет, это было бы слишком опрометчиво. На часах ещё восемь вечера, а ему нужно застать врасплох максимальное количество пирующих там гадов.

Павлов помнил этот пляж, заливаемый сейчас мелким дождичком. В тот день точно так же с неба падала вода. А здесь скопились подозрительные дикие утки, которые не давали ему скрыться от своих преследователей. Чем больше он думал об этом, тем сильнее наливались жаром рога. В эти минуты они казались совсем большими, и Легонт периодически проверял дрожащей рукой острые кончики.

Ближе к девяти к поместью стали съезжаться дорогие автомобили, среди которых удалось различить и золотистый «Субару» Валерия Георгиевича. Бес удивился и появлению синей «Мазды» Молохова. Разглядеть, кто управлял ею, не получилось из-за слабого зрения, но Саши там наверняка не было. Машины заезжали на остров и скрывались в специальном крытом загоне. Пару раз Легонт различил движение во дворе усадьбы. Гостей встречали подручные Филиппа. Как хорошо, что в эту пятницу они надумали резвиться в Гординском. Эта ночь станет для них последней!..

От такой мысли Павлов ощущал прилив сил. За пазухой позвякивали два топора, которые он нашёл в одном из сараев ближайшего посёлка.

Наконец, окна второго этажа поместья начали загораться. Там тоже кто-то мелькал, но разглядывать тени Павлов не собирался. Пользоваться мостом он не стал. Вдруг там находятся камеры или иная система оповещения. Практичнее проникнуть на остров с другой стороны — с реки, которой любовалась Венера в то утро, когда глупые парнишки поверили словам Зерданского. Нырнув в чёрную воду, Легонт надеялся, что сможет остудить раскалённые рога и отвлечься, однако вместо этого получил новую порцию воспоминаний. О да, в воде он чувствовал себя не хуже рыбы, в отличие от дня своей смерти. Тогда ему с трудом удалось доплыть до берега. Но ничего, сегодня он вернётся в поместье заново!..

Добравшись до пологого берега, бес хорошенечко отряхнулся от скользкой тины, прилипшей к одежде. Ветви сосен угрожающе сгибались книзу, точно собираясь ударить непрошенного гостя. От такой назойливости Легонт даже сломал парочку из них, за что тут же себя отругал. Нельзя создавать лишний шум, тем более на территории врага. Но, похоже, никто не патрулировал эту часть острова. Неужели демонопоклонники настолько тупы, что оставили без охраны «чёрный» вход в здание? Хотя, учитывая их прошлые «заслуги», удивляться здесь было особо нечему.

Прошмыгнув к террасе и запрыгнув на её перила, Павлов просидел в такой позе несколько минут, вслушиваясь в ночные шорохи. За исключением сосен и ветра, ничего подозрительного не ощущалось, и бес продолжил движение. На первый этаж усадьбы Легонт ввалился уже без всяких предосторожностей, на ходу вытаскивая свои топоры. Да, один из них он воткнёт в макушку Кабала, другим размозжит уродливую черепушку Зерданского. А если понадобится, он готов отправить к праотцам и других участников местного сброда.

Очутившись в небольшом коридорчике, который соединял «чёрный» вход с главным вестибюлем, Легонт впервые услышал грохот танцевальной музыки и радостные голоса. В эту пятницу гости Зерданского точно так же предавались веселью и наверняка собирались провернуть очередной жуткий ритуал. Постояв пару минут в проёме и поняв, что никто не следит даже за этой частью дома, парень подобрался ко входу в шумный зал, посчитал до трёх и толкнул двери мокрым ботинком.

В помещении было накурено и душно. Играла громкая музыка, мигали неоновые и ультрафиолетовые лампочки. Возле небольшой арены, плавно переходившей в сцену, покачивалась дюжина людишек, в основном, молодого возраста. Чуть дальше у стены сидели гости постарше, что-то обсуждая за распитием коньяка. Зерданского и его желтоглазых подручных здесь не наблюдалось. Зато возле старой кирпичной стены на колёсиках сияла улыбкой красавица Венера. Все присутствующие обернулись на Легонта, но ни испуга, ни даже недоумения в их глазах не было. Звенящая музыка оборвалась, и брюнетка приветливо развела руки в сторону:

— Ну, сколько можно тебя ждать? — спросила она так, будто встречает давнего знакомого. — Мы уже начали волноваться…

Легонт откровенно растерялся, но топоры не опустил. Мало ли какие приёмы решила применить эта бестия.

— Не стесняйся, проходи, — пригласила его Венера в притихший зал, не переставая улыбаться. — Эта вечеринка проводится сегодня специально для тебя.

Павлов молчал. Он и не планировал заводить беседы с кем-либо из этих отбросов. Надо рубить их к чёртовой матери и не поддаваться на провокации девицы!

— Вот, даже ванну для тебя подготовили, — пояснила красотка, отодвинув шторку у бара, за которой действительно находилась ванна, наполненная коричневой жидкостью.

— Это виски, — подтвердила «богиня», зачерпнув их ладонью и попробовав на вкус. — М-м-м, первосортные, сама выбирала. Тебе понравится лежать в них.

Предложение было заманчивым. На секунду Легонт даже отвлёкся от чёрных мыслей, воображая, как замечательно ему будет окунуться в целую ванну спиртного. Но предаваться своим слабостям он не стал и ещё крепче сжал топоры на случай, если кто-нибудь резко метнётся в его сторону.

— Где Зерданский? — спросил Павлов, уже зная, с кого начнёт кровавую вендетту.

— Он присоединится к нам позже, чтобы воздать тебе почести, мой ласковый и нежный бес, — промурлыкала Венера, отходя к кирпичной стене на колёсиках.

Только сейчас Легонт обнаружил, что возле этой конструкции лежит мешок цемента, строительный мастерок и стопка новых кирпичей, как если бы гости Филиппа собирались сегодня возводить другую стену. А может, они построили эту? Но для чего?..

Брюнетка прижалась к ней, словно к любимому человеку, и принялась поглаживать.

— Брасус так ждал твоего возвращения, — говорила она с придыханием. — Ты ему нужен, очень нужен. И твои братья сегодня наверняка будут здесь, они разделят триумф моего царевича смерти и станут существенным дополнением к его силе.

Несколько знакомых серых лап тут же выползли из-за её спины и бережно обхватили за талию. Легонт напрягся. В голове зашевелилась боль, и он не выдержал, подбежал к девушке, млеющей от прикосновений демонических конечностей, и принялся рубить их. Одним ударом ему удалось отсечь руки от стены, и они попадали на пол, рассыпаясь на каменные кусочки. Вместо крови у них оказалась глина, а кожа превратилась в хрупкую корочку земли, словно её опалили жарким огнём.

— Нет, нет, что ты делаешь?! — вскричала Винес, но напасть на злодея не рискнула, а лишь отпрянула к ванне и позвала кого-то на помощь.

Гости, до этого момента остававшиеся на местах, разошлись по углам, давая дорогу влетевшим в зал желтоглазым парням. Брасус, лишённый пятёрки своих лап, вцепился вновь вылезшими ручищами в оба топора Легонта. Пару раз он попытался добраться до шеи Павлова и даже дёрнул того за правый рог. Высвободив одно из оружий, первокурсник махом отсёк сразу три жутких лапы, чем заставил демона полностью спрятаться в стену.

Кабал жестом приказал своим ребятам окружить беса, а сам достал из-за пазухи небольшой топорик. Его настрой был сегодня таким же, как и две недели назад, в тот день, когда он безжалостно расправился с Павлом и скинул его бездыханное тело в омут.

— Попался! — провозгласил брат Венеры и сыто улыбнулся. — Даже птичку и ту тяжелее заманить в ловушку.

— Я весь твой! — вырвалось у Легонта, и он не успел заметить, как оказался в воздухе аккурат над головой главаря желтоглазых.

Глухой удар по черепу Кабала хоть и был сильным, но ровным счётом ничего ему не причинил. Парень лишь пригнулся к полу и, не глядя, оттолкнул висящего над ним беса к барной стойке. Павлов приземлился на неё, раздавив несколько рюмок. Впрочем, он кинулся на брата Венеры вновь. В этот раз их топоры со звоном соприкоснулись, создав искры. Легонт пнул врага в грудь и заставил откатиться к зажавшейся Винес. Та обошла стену Брасуса и спряталась за ней.

— Кретины! — взревел голос со стороны входа, и на обозрение присутствующих предстал сам смотритель поместья.

Одеяние его теперь не казалось бесформенным и часто меняющимся, как раньше. На нём висел диковинный тёмно-зелёный плащ, края которого были обшиты металлическими пластинами. Наверняка они были наточены не хуже бритвы, так как сверкали на тусклом неоновом свету и отражали окружающие предметы подобно зеркалу. Крепился этот странный наряд не на плечах, а на руках, облачённых в чёрные перчатки, из которых торчали широкие шипы. Зерданский выглядел очень недовольным. Его рыжеватые волосы встали дыбом, глаза сделались невероятно большими, а губы подрагивали от злости.

— Я же предупреждал, осторожнее с этим бешеным люциферитом! — проговорил Филипп и жестом приказал двум соратникам Кабала схватить Павлова.

Те метнулись было к бесу, который застыл над братом Венеры, но в тот же момент болезненно закричали, едва Легонт устремил на них свой грозный взгляд. Он и сам удивился тому, как быстро расправился с этой парочкой одним лишь взором суровых глаз. С ним происходило нечто странное, нечто такое, чего никогда раньше не было. Тем временем Кабал отпрыгнул от первокурсника, хорошенько прицелился и кинул в него свой топорик. Бес пригнулся, и оружие угодило в полочку над барной стойкой, опрокинув несколько бутылок.

— Ну, хватит! — рявкнул Филипп и хлопнул в ладоши. — Ты зря тратишь наше время. Тебе не уйти отсюда живым. Твоя судьба была предначертана задолго до сегодняшней ночи. Ты всё равно станешь очередным пленником Брасуса, как и многие до тебя.

— Многие до меня? — переспросил Легонт в насмешливой форме и шагнул к высокорослому уродцу, чтобы нанести ему поражение, но желтоглазые ребята очнулись и преградили путь.

— Для люциферитов у меня уготована хорошая забава, — продолжил Зерданский и указал на стену, за которой сейчас пряталась Венера. — Брасус помогает претворять в жизнь многие наши планы, а взамен требует самую малость — жертвы. Вы являетесь для него неплохим источником энергии. Замуровывая каждого нового люциферита в кирпичи, я избавляю экзархат от лишних конкурентов, а заодно кормлю своего питомца.

Павлов ни за что не перестал бы двигаться к смотрителю усадьбы, если б не его слова. Что значит «избавляю экзархат от лишних конкурентов»? И почему он уверенно называет его люциферитом?..

Желтоглазые стали недолгим препятствием на пути Легонта. Достаточно было взглянуть на них, как парни разлетелись по сторонам, точно обожжённые. Бес уже не боялся грозного Филиппа и его подозрительных фраз. В эту ночь ничто не способно помешать осуществлению его сладкой мести.

— Я не люциферит, — твёрдо сказал Павлов, помахивая обеими топорами.

— Думаешь, я стану убеждать тебя в этом? — ухмыльнулся Зерданский и, дождавшись, пока тот приблизиться, одним взмахом привёл в движение свой чудаковатый плащ.

Что-то обожгло плечо беса, и через секунду он обнаружил в нём глубокий порез. Предположения оказались верными, плащ обшит наточенными пластинами и представляет собой нешуточное оружие. Филипп ещё раз взмахнул рукой, надеясь снова поранить гостя, но промазал и вместо него оцарапал пол.

— Никогда вас не любил! — признался смотритель, следуя за отступающим Легонтом. — И Делуса прекрасно понимаю! Вы мерзкие создания, от вас пахнет смертью!! Вам нельзя жить вместе с нами!! Это слишком роскошно для прислужников дьявола!!!

— Причём здесь Делус? — Павлов решительно не понимал очередной бред уродца.

— Просто прибей его! — зарычала из-за стены Венера.

Плащ разрезал воздух и издал пугающий свист. Достаточно зазеваться, чтобы лишиться головы или руки. Взгляд сердитых глаз беса почему-то не действовал на Филиппа, и Зерданский знал об этом превосходстве, без опасений наступая на противника.

— Значит, ты исполняешь приказы экзарха? — решил продолжить беседу ошеломлённый Павлов. — Ты убиваешь люциферитов, верно?

— Вроде того, — кивнул смотритель и вновь махнул полой плаща.

— И Делус в курсе, как я умер, — делал новые выводы прозревший Легонт, отбежав к ванной, до краёв наполненной виски. Если он не предпримет что-нибудь сейчас, Филипп прижмёт его к стене, а это чревато столкновением с лапами Брасуса.

— Он догадывался. А когда понял, кто ты, велел ликвидировать тебя. Он наивно рассчитывал, что ты сгинешь от лап ангрилотов или от своих сородичей-люциферитов, либо на Михайловском кладбище. Но он просто глупый бес.

— Зря я отдал им распятие, — лишь теперь осознал Павлов собственную оплошность и дотронулся до края ванны. Пьянящий аромат виски так и манил в свою бездну. Будь ситуация более спокойной, он непременно бы прыгнул в них.

— Да, очень даже зря. Но не переживай, мы замуруем тебя в обители Брасуса, и ты станешь одним из его лап.

Договаривая эту фразу, Зерданский планировал совершить выпад на Легонта, однако тоже недооценил его проворности. Брызги алкоголя, пущенные Павловым, стали для него полной неожиданностью. Они угодили ему прямо в глаза и заставили отпрянуть назад. Напоследок смотритель махнул обеими руками, расправляя режущий плащ, но не сумел зацепить им злодея и споткнулся.

— Убейте его! — заверещал уродец, указывая на довольного беса.

Четверо желтоглазых во главе с Кабалом накинулись на молодого люциферита, забывая про то, что для них губителен один лишь его взгляд. Брат Венеры, отвернув лицо, резко налетел на Павлова и столкнул в ванну. Волны виски взмыли вверх и омыли ближайшие стены и пол. Легонт упал на самое дно, захлёбываясь спиртным напитком. Теперь и его глаза ослепила жгучая жидкость. Впрочем, копыта сами собой оттолкнули навалившегося сверху Кабала. Винес закричала что-то невразумительное. Она, невзирая на свою хрупкую комплекцию, весьма живо подкатила стену Брасуса к ванне, загораживая Легонта от остального зала. Хотя этого уже и не требовалось, ведь он наглотался крепкого напитка и растерял всю свою прыть.

— Недотёпы! — прорычал Зерданский из-за стены. — Ещё минута, и он бы вас всех прихлопнул! Вы снова плохо подготовились! На этот раз прощать вас я не стану!!

— Филипп, мы и не подозревали, насколько сильным окажется этот малец, — оправдался знакомый голос, но принадлежал он не желтоглазым и явно не Винес. — В прошлом Пашка не представлял из себя ничего особого.

— А тебе вообще велели сидеть в засаде и не вылезать ни при каких обстоятельствах! Всё, пусть отмокнет в виски, а пока разведите цементный раствор, не будем тянуть время…

Ну вот, подумал Легонт, стараясь не открывать рот, чтобы новая порция спиртного не затекла внутрь. Как же его так быстро одолели? Ведь он не собирался никого слушать и соблюдал бдительность. Надо было сразу догадаться, что ванна с виски здесь не спроста. Демонопоклонники всё просчитали. Они так и планировали свалить его в неё, чтобы сбить с толку и лишить сил. Знали, что люцифериты падки на алкоголь, которые быстро всасывается в кожу. Чем дольше он лежал в ванне, тем туманнее делался его разум. Нет, это конец.

— Ваше Величество, пожалуйте, — пригласил Зерданский кого-то из коридора, и стена, прикрывавшая Павлова, отодвинулась в сторону.

Двое желтоглазых месили в деревянной кадушке серую жижу. Винес осматривала Брасуса, помня, что отчаянный бес лишил его нескольких рук. Филипп подвёл к ней Мартимиана, который с интересом уставился на пьяного Легонта. Делус с омерзением морщил губы и щёки. Присутствие люциферита его раздражало, но посмотреть, как с ним покончат демонопоклонники, было весьма любопытным зрелищем.

— Вы понимаете, что мой сегодняшний визит это великая тайна? — прогудел он смотрителю, который усиленно тёр себе глаза. Очевидно, виски порядочно подпортили ему зрение.

— Не беспокойтесь, Ваше Величество. Если я по сей день сохранил в секрете ваши шашни с ангрилотами, то и об этом инциденте умолчу. Мы с вами хорошие партнёры, а партнёров я ценю.

— Надеюсь на Вашу искренность и честность, — склонил голову Мартимиан и вновь взглянул на обессиленного Павлова. — Кстати, а что вы сделали с его опекуном? После той неудачи на кладбище мне пришлось уничтожить своего помощника, Куранта. Обычно, все подобные проблемы решал за меня он, но мальчишка в который раз дал слабину. А это нехорошо.

— Я бы замуровал Вашего Бертрана вместе с этим отродьем, но, боюсь, Брасус его не примет, слишком мало энергии содержится в плоти Ваших соплеменников.

— Это ненадолго. Скоро мы истребим всех люциферитов, и Великий Покровитель будет вынужден передать их функции нам, а заодно и всё своё могущество.

— Вы амбициозны, я уже говорил Вам об этом? — засмеялся Филипп и повернулся к желтоглазым. — Ну что, готово?

Те кивнули. Кабал вытер с подбородка кровь. Делус спрятался за его широкую спину. Безусловно, будь Легонт трезвее, он бы обязательно поквитался и с экзархом.

— Отлично, вешайте его сюда, — приказал Зерданский.

Люциферита вытащили из ванны и повесили на ржавые крюки прямо на краю недостроенной стены Брасуса. Венера с ненавистью посмотрела на него и присоединилась к зрителям, которых в зале стало довольно много: Делус, Кабал с собратьями, Филипп, Веркун, две дамы в траурных шляпах, сиамские близнецы Аморины и остальной сброд. Но среди них взгляд Легонта привлёк совершенно невообразимый в этой ситуации человек — Саша Молохов. Он стоял у бара, опустив всклоченную голову. Приятель был единственным, кого не слишком интересовала процедура замуровывания пленника. Но Павлов быстро понял причину такого поведения. У Молохова были такие же ярко жёлтые глаза, как у Кабала.

— Саша, — вырвалось из груди беса, болтающегося на крюках у стены. — Саша, помоги…

Язык заплетался и выдавал невнятные звуки. Легонту становилось всё хуже и хуже. Осознание того, что поблизости шевелится чудовище Зерданского, а снизу его начинают закладывать крупными тёмными кирпичами, немного взбодрило. Он забрыкался, причиняя себе боль. В один момент ему даже удалось удариться о кирпичную выкладку и немного сотрясти её, но не более.

— Я бы сказал тебе что-нибудь в духе «прости» или «извини», — произнёс Делус с весёлой гримасой. — Но это вполне закономерный конец твоей жалкой дьявольской жизни.

— Ну же, Марти, скажите ему хотя бы спасибо за распятие Соломона Киотского, — посоветовал Зерданский. — Оно украсит нашу с Вами скромную коллекцию.

Филипп заметил, как лицо Павлова изменилось от злости, отчего решил пояснить.

— Да, я любитель собирать всякие штуки вроде креста Антипия. А такие простачки, как ты, мне в этом очень неплохо помогают. За это тебе выражаю благодарность… — Он грозно глянул на работающих с цементом желтоглазых. — Что вы копошитесь, поживее! Нашему Легонту тяжко от затянувшейся процедуры…

Демонопоклонники вместе с Делусом захихикали от остроумной шутки, но их радость прервал неожиданный голос:

— Его зовут Ламбрант…

Это донеслось из тёмного угла зала, где ранее стояли кресла. Вмиг там вспыхнули две белые точки, и Павлов понял, что это глаза. Мартимиан первым догадался, кому они принадлежат. Его передёрнуло от этого факта. Он даже пошатнулся, прячась за спину Кабала словно ребёнок, увидевший нечто страшное.

— Как вы посмели назвать его таким плебейским именем!.. — Голос был очень знакомым и всколыхнул в молодом люциферите ряд тяжёлых воспоминаний: огромные бутсы, встреча в ресторане «Пенелопа», ночная река и обилие крови.

— Кто это там? — с вызовом спросил Зерданский, ещё не соображая, в какую мерзкую ситуацию вляпался. — А ну выходи!..

Белые глаза моргнули, и в темноте возникли очертания плотной красной фигуры очередного незваного гостя.

— Дьявол, — прошептал Веркун, поджимая к боку «Чёрную Библию», — это же Он…

Демонопоклонники со страхом уставились на вышедшего к ним краснокожего монстра. Им бы впору бежать врассыпную, но только взгляд этих магнетических светлых глаз парализовал любые мысли и движения.

— Вот я и отыскал ваше логово, — продолжал Литвинов, за спиной которого вмиг расправились тёмные кожистые крылья. — Столько времени потратил, столько сил…

— Вы знаете, что делать, — прошептал Зерданский своим людям, а сам взмахнул плащом и первым налетел на красного люциферита.

Желтоглазые перестали замуровывать Павлова и кинулись на подмогу смотрителю. Легонт, с трудом представлявший, что происходит и откуда здесь взялся Леонид Абрамович, снова предпринял попытку брыкнуться, но в него вцепилась одна из лап Брасуса и притянула к недостроенной стене. Кирпичи, что уже обложили его ноги, зашевелились, и из них тоже повылезали серые руки. Павлов задёргался сильнее, однако вырваться из этого капкана не получалось.

Тем временем плащ Зерданского со свистом прорезал воздух, отгоняя Литвинова обратно в тёмный угол. Впрочем, Филипп поздно понял свою ошибку. Как только люциферит попал в зону тени, он исчез. Но его гомерический смех усилился, летя теперь со всех сторон, где имелся полумрак. Гости смотрителя побежали к выходу, однако двери залы резко захлопнулись прямо перед их носами. Они отпрянули к сцене. Одна за другой стали лопаться лампочки и затухать свечи, и вскоре в помещение воцарилась темнота.

— Огни сюда, огни! — приказал Зерданский, а сам подлетел к закованному Легонту и приставил к его горлу рукав плаща. — Если тронешь хоть одного из нас, поганый люциферит, я прирежу твоего отпрыска!

Но угроза не возымела действия. Несколько человек уже закричали от боли и исчезли во тьме, когда красные руки утащили их с собой. Демонический хохот Литвинова разлился по всей округе, пока желтоглазые не исполнили приказ смотрителя и не зажгли факелы. От этого в зале сделалось относительно светло.

— Отойди, — прорычала Винес, оттолкнув Зерданского от стены. Она припала щекой кирпичам, что-то зашептала на непонятном языке и уставилась на висящего над ней Павлова.

Руки Брасуса отстали от Легонта и спрятались обратно под каменной оболочкой. Но не прошло и минуты, как все стены в зале задрожали. От такого явления затих и Леонид Абрамович, уложивший на покой уже пятёрку желтоглазых ребят и едва не утащивший в темноту Молохова. Веркун и Кабал выставили перед собой горящие факелы, отчего люциферит не смел нападать. Следом из всех окрестных стен выползли серые лапы. Их было не просто много, а вообще бесчисленное количество. И Венера пришла в восторг от этого, уже без всяких опасений прохаживаясь по тёмной части помещения.

— Ну, поганый прислужник дьявола, теперь-то ты у меня попляшешь, — победно воскликнула она, шагая вперёд в поисках люциферита.

Легонт тем временем опомнился, почувствовал набухшие рога и, не раздумывая, ударил ими прямо по стене.

— Что он делает? — спросили дамы в шляпах, указывая на висящего парня.

Зерданский, оторвав зачарованный взгляд от Венеры, махнул правой рукой, чтобы утихомирить пленника, однако его плащ стукнулся обо что-то металлическое, и следом его безобразное лицо покрылось кровью от удара. Смотритель завыл, а на его месте появился Литвинов с бронзовым канделябром в могучей красной руке.

— Сильнее, Ламбрант, — обратился он к Павлову, даже не намериваясь помогать ему высвободиться из оков. — Ты можешь сам, давай же!..

От таких слов первокурсник ощутил прилив уверенности и повторил свой приём с рогами. Крюк, на который его подвесили, вдруг звякнул и оторвался. Парень чуть не упал, но сумел удержаться ногами за кирпичи, которые замуровали копыта.

— Молодец, — кивнул Леонид Абрамович и бросил канделябр в ближайших к нему гостей Зерданского.

— Винес! — позвал на помощь Филипп, утирая кровь с разбитой брови.

Девушка, бродившая где-то возле диванов и искавшая там ненавистного люциферита, в один миг подскочила к смотрителю, а вслед за ней появились и демонические лапы. Они накрыли Литвинова с пола и кирпичной выкладки, хватаясь за рога и крылья. Он кувыркнулся, отбился от них левой рукой и хотел наброситься на «богиню», однако несколько лап удержали его от этого отчаянного поступка. Их становилось всё больше и больше, совсем как в ту ночь, когда они убили несчастного Ульянова. Легонт, всё ещё ощущая в голове пьяное бульканье, отодрал от неокрепшего цемента пару кирпичей и высвободил правую ногу. Медлить было нельзя, и он принялся за левую. Но в следующую секунду что-то обожгло его пораненное плечо, а в глазах заблестели искры.

— Убей его! — вскрикнул Филипп осмелевшему Кабалу, который огрел молодого люциферита факелом.

Решив повторить удар, брат Венеры ткнул студента прямо в лицо, но вместо этого оцарапал руку о кончики его вовремя выставленных рогов. Пнув желтоглазого в коленную чашечку, Легонт заставил его отпрянуть к Зерданскому. Тем временем Литвинов отбивался от накинувшейся на него армии когтистых лап. Он попробовал взлететь, но Брасус обступил крылья и уже порвал на них несколько перепонок. Молохов, Делус, Веркун и остальные гости с тревогой на лицах наблюдали за этой баталией.

Снова стало темнеть. Факелы желтоглазых исчерпывали запас. Почуяв это, Литвинов в очередной раз отмахнулся от назойливых лап и опять попытался накинуться на ликующую Винес. Правда, теперь его остановил оклемавшийся смотритель, который порезал ему ладони своим чудо-плащом. Кабал, видя, что юный бес успешно выбирается из стены, преодолел боль от недавнего удара и достал из-за пазухи топорик.

— Ламбрант, пригнись! — промычал Леонид Абрамович, и над головой Павлова просвистело жадное лезвие.

Кабал промазал, но не сдался. Пришлось вновь валиться на стену Брасуса и попасть в объятия его конечностей.

Экзарх первым ринулся к выходу. Несколько серых лап расступились, давая ему возможность открыть дверь. Увидев это, Молохов тоже пришёл в себя и попросил всех гостей следовать за ним.

— Земля, Ламбрант, нужна земля! — прохрипел Литвинов, освобождаясь от цепких серых рук.

Павлов сцепился с Кабалом. Предводитель желтоглазых был по-прежнему силён, в отличие от опьяневшего студента. Ему с трудом удавалось увёртываться от кулаков Венериного брата, и некоторые из них с хрустом ударялись об его лицо. Натерпевшись боли, молодой люциферит вновь оттолкнул соратника Зерданского и сполз на грязный пол. Он плохо понимал слова профессора. Пока Кабал приходил в себя, Легонт схватил один из обмазанных цементом кирпичей, хорошенько размахнулся и ударил им желтоглазого прямо по черепу. Тот, не ожидав нападения, дёрнулся, недоумённо раскрыл рот, и в следующий миг с его макушки потекла чёрная кровь. Павлов почувствовал прилив сил и хотел ударить Кабала ещё раз, но лапы Брасуса наконец-то добрались и до него, отобрав кирпич и отбросив к запыхавшемуся Литвинову.

Гости покинули зал и уже в панике кричали где-то на улице. В помещении остались лишь Зерданский, Венера и её раненный брат. Девушка управляла многоруким монстром, натравливая его то на Литвинова, то на молодого люциферита. И это у неё получалось весьма удачно.

— Славно повеселились, правда? — спросил смотритель, сплюнув кровь. — Но выйти живыми из моего поместья вам, увы, не удастся.

— Равно как и вам, — ухмыльнулся профессор, хотя ему впору было признать, что одолеть Брасуса вряд ли получится.

— Уходи, Филипп! — потребовала Винес. — И забери Алёшу! Я покончу с ними сама…

Лапы дёргали Павлова из стороны в сторону, царапали лицо и срывали кусочки ткани с его одежды, насквозь пропитанной виски. Легонт пытался избавиться от них, но ничего путного из этого не выходило.

— Приятного времяпрепровождения, — пожелал Зерданский и, схватив за плечи обессилевшего Кабала, потащил его к дверям.

— Глупая девчонка! — выругался Литвинов, отмахиваясь от назойливых лап Брасуса. — На что ты надеешься…

Договорить ему не позволил резкий жест девицы, от которого руки её монстра сильнее сжали рога Леонида Абрамовича и заставили его сесть на колени. Легонт повис где-то под потолком, скованный дюжиной прилипших к нему лап.

— Вот и всё, — заключила «богиня». — Достаточно только приказать, и вас обоих разорвут на части.

Она склонила голову набок, наблюдая за лицами пойманных люциферитов. Коварная улыбка не сходила с её лица вот уже целый вечер. Её чёрные космы растрепались от резких движений, но Венера выглядела по-прежнему прекрасно и грозно. Несколько лап вылезли из-под её ног и бережно обхватили изящные колени, подобно страстному любовнику. От таких нежных прикосновений она обмякла и тяжело задышала.

— Отпусти нас, — попросил Легонт, корчась от боли. — Пожалуйста…

Винес с интересом посмотрела на него и отрицательно мотнула головой.

— Прости, не могу, — произнесла она и сжала руки в кулаки, — мой царевич смерти проголодался…

Литвинов закричал от ударивших его разом десяти конечностей, которые расцарапали ему спину и сломали одно из крыльев. Павлова от удара отбросило на пол, из которого тут же возникли новые ручищи. Они в очередной раз вцепились в его горло и принялись душить. Краем глаза он увидел, как профессор хрипит от сдавливающих лап. Венера держала свои кулаки зажатыми, позволяя демону довести дело до конца. Спустя минуту Литвинов уже лежал без признаков жизни. Разъярённые лапы налетали на него со стен и пола, но теперь он никак не реагировал на них. А ещё через мгновенье Легонт осознал, что смерть настигает и его. В глазах сделалось очень светло. Стало видно каждую присутствующую поблизости конечность Брасуса. В ушах зазвенела красивая церковная музыка, запел хор из высоких голосов, а посреди залы появился алый луч, который своим свечением затмил всё вокруг. Боль и волнение пропали, точно их и не было. В один миг сделалось настолько хорошо, что позабылось все происходящее. Так наступил конец короткой бесовской жизни Легонта-Ламбранта…

Эпилог У подножия ада

Первое, что ощутил Ламбрант по возвращении чувств, как по его щекам стучит чья-то холодная рука. Приходить в себя после предсмертного состояния было трудно. Сначала огнём обожгло горло, которое совсем недавно душили лапы упорного Брасуса. Затем закружилась голова, а уж под завязку сделалось жарко, словно он был в парилке.

— У нас мало времени, — промолвил бас Леонида Абрамовича, и парень наконец-то различил, что перед ним сидит вполне живой профессор.

Внешность Литвинова ничуть не изменилась и была по-прежнему пугающей: белые глаза, красный цвет кожи, большие округлые рога и как-то криво торчащие крылья, с которых по капелькам стекала чёрная кровь.

— Вы ранены! — ужаснулся Ламбрант.

— Это уже не важно, — отмахнулся люциферит и потрогал покрытую синяками шею первокурсника. — Через мгновенье я исчезну в царстве нашего Владыки. Ты оказался здесь временно, чтобы между твоей первой смертью и началом следующей из тринадцати жизней прошло ровно тринадцать минут.

— Я не понимаю, каких жизней, какой смерти?..

— Не задавай вопросов, ты тратишь время впустую. Слушай меня и запоминай. — Литвинов с болью прикрыл страшные глаза и продолжил. — Мы не смогли одолеть Зерданского и его чудовище, но в этом нет твоей вины. Я допустил оплошность. Брасус боится земли, равно как и подобные нам создания. В другой раз, когда ты столкнёшься с ним, ты должен учесть этот значимый факт. Земля — единственное оружие, способное ослабить и даже убить многорукого демона.

— Но как я их теперь найду? Они наверняка скроются.

— О, они сами тебя найдут. Ты определишь это по дохлым птицам, которые будут тебя преследовать. Это самый верный способ определить, охотится на тебя Брасус или нет…

Что-то взорвалось над их головами, и только теперь Павлов увидел красный огонь, который горел на возвышающейся перед ними горе. Местность была незнакомой и странной. Небо заволокли необычные жёлто-чёрные тучи, которые, наподобие смерча, кружились у основания объятой огнём горной вершины. Вдалеке виднелись каньоны, охваченные таким же алым пламенем.

— Где мы находимся? — нарушил требование Леонида Абрамовича непонятливый Ламбрант, с удивлением озираясь по сторонам и замечая новые горы.

— У подножия ада, — смиренно ответил профессор и, схватившись ледяной рукой за его лицо, вернул взгляд парня на себя. — Не смотри туда, это опасно. Мы, люцифериты, в отличие от других бесов, не умираем просто так. Причинить нам смерть практически невозможно. Брасус — это воплощение убитых им люциферитов, и он оружие против нас. Все его руки — это руки наших бывших сородичей. Чем больше люциферитов он убивает, тем больше конечностей у него отрастает…

— Но если он демон, неужели Владыка не может помочь нам и уничтожить его???

— Владыка не вмешивается в земные дела. Впрочем, тебе этого пока не понять. Не задавай вопросов, я всё скажу сам. — Литвинов вновь прикрыл веки, точно изнутри его терзала острая боль. — Делус, глава бесовского экзархата, заключил соглашение с Зерданским. Тот обязался уничтожать всех люциферитов, которых ему предоставит Мартимиан. Они занимаются этим давно, и Валера Ульянов, мой ученик, пал жертвой их сговора. Если б я заранее знал, откуда ждать удара, я бы предупредил все эти события. Но для этого мне нужны были твои воспоминания. Позволь ты причинить тебе достаточное количество боли тогда, в «Пенелопе», они бы вернулись к тебе гораздо раньше…

— Боли?

— Боль — решающий фактор в нашей жизни. Она руководит нашими силами, эмоциями, воспоминаниями. Я хотел доставить тебе максимально больше боли, чтобы восстановить твою повреждённую память. Но бесы не дали сделать этого, в результате чего возвращение воспоминаний у тебя затянулось. Впрочем, я ждал и надеялся, что рано или поздно добьюсь истины. А сегодня ты прозрел сам, и я проследил, куда ты направишься.

— Но Брасус… он же задушил нас…

— Да, наверно, но теперь это не имеет никакого значения. Слушай меня, слушай… Есть много условий, без соблюдения которых тебе будет сложно находиться на Земле. Бойся ангрилотов, ибо им тоже известно, как следует забирать жизнь у люциферитов. Помни, что для этого имеется достаточно способов. Учти также тот факт, что Делус поддерживает с ними отношения. Это по его наводке спалили Адажанскую церковь в осеннее равноденствие и разгромили его же резиденцию.

— Но для чего, почему он предаёт собственных подданных???

— Не задавай вопросов, прошу. Не знаю, какие цели он преследует, но правда в том, что экзарх устраивает интриги с ангрилотами против собственных соплеменников.

— Мы должны рассказать обо всём этом бесам! Пусть они казнят его!..

— Ни в коем случае! Это наши враги, и они тоже знают способы, какими можно убить нас. Нет, это их проблемы, пусть сами разбираются. Ты должен одинаково опасаться и их, и ангрилотов, и людей. В частности, своих друзей-сатанистов, у которых нынче не лучшие времена.

— Да, власти устроили на них настоящую охоту, как с цепи сорвались…

— Одна девица, которую ты хорошо знаешь, таит на них злобу. Это Диана. Она была влюблена в Валеру, а когда узнала, что он связан с людьми Зерданского, решила, будто это сатанисты, и принялась вредничать. После его убийства она быстро сообразила, что это сатанисты расправились с Ульяновым, поэтому сообщала и будет сообщать в правоохранительные органы информацию о ваших сборищах.

— Диана???

Литвинов скорчился, и поблизости с ними что-то заскрипело. Вновь взыграл красный огонь, полетели вверх какие-то искры, а в земле возникли трещины.

— Всё, время почти ушло, — констатировал люциферит.

— А почему Вы не можете вернуться вместе со мной и разделаться с ними? — негодовал Ламбрант.

— Мой лимит исчерпан. Та жизнь, которую я утратил этой ночью, была последней из уготованных нам тринадцати… Но это даже радует, ведь жить в земном мире очень сложно, ты и сам уже это осознал за те короткие дни, что провёл в образе беса.

— Но как я найду Зерданского? Я не справлюсь один, они все слишком сильны для меня.

— Ты сможешь, — уверенно заявил Леонид Абрамович, отползая к огню. — Ведь ты же Ламбрант, а такое имя дано не многим…

Павлов не успел увидеть, как профессор уйдёт в царство их Чёрного Владыки, поскольку всё вокруг внезапно похолодело и потемнело. Тринадцать переходных минут прошли словно одна, и первокурсник постепенно вернулся туда, где ему предстояло провести ещё двенадцать неспокойных жизней. Когда он почувствовал под собой пол и услышал звуки голосящих где-то далеко людей, Литвинова уже не было рядом. Парень лежал посреди всё того же зала в поместье Гординских, однако никаких лап Брасуса и злобной Винес поблизости не наблюдалось. Двери оказались раскрыты нараспашку, и оттуда сквозняк приносил с собой возмущённые крики гостей Зерданского.

Ламбрант перевернулся на спину и осмотрелся. В зале царил бардак. Тело профессора отсюда пропало. Значит, небольшое путешествие к границам ада не было сном. Решив не тянуть со временем и не ждать появления врагов, люциферит осторожно поднялся и выскользнул в вестибюль. По полумраку стало понятно, что близится рассвет. Наверняка гости смотрителя вот-вот нагрянут сюда, чтобы спрятать трупы убитых Брасусом бесов. Но ведь где-то здесь находится и Бертран. Павлов прекрасно помнил, что Филипп говорил о нём Делусу, о том, что надо бы что-то с ним сделать. На секунду первокурсник замешкал. Если его бывший опекун здесь, то в какой из комнат?

Вскочив на лестницу, ведущую на второй этаж, Павлов уже не думал о последствиях. Сражаться с людьми Зерданского ему пока бессмысленно. Он устал да к тому же один. А вот спасти Берта от смерти ему по силам. За окнами ревели машины. Очевидно, часть гостей в панике решила покинуть поместье.

По запаху Ламбрант понял, что на втором этаже его опекуна нет. Он спустился обратно в холл, забежал в левое крыло, затем на задний двор, но ровным счётом ничего не ощутил. Теперь Павлов был уверен, что определить, где заточили Берта, ему помогут чувства. Не даром же он испытывал столько боли и потерял первую бесовскую жизнь. После такого у кого угодно откроются экстрасенсорные способности. Нет, опекун находится где-то внизу, под поместьем. Надо искать ход в подвал. Подобрав чей-то выроненный в спешке топорик, Ламбрант вернулся в разгромленный зал, откинул скомканный палас и обрадовался своему предчувствию. В полу была вделана чёрная решётка, а за ней проглядывался какой-то коридор. Наверное, демонопоклонники использовали его для своих грязных зрелищ. Впрочем, не время рассуждать о его назначении. Топорик со звоном выбил несколько тонких прутьев решётки, и через секунды она шумно провалилась на дно подземелья.

— Бертран! — прохрипел Ламбрант, осторожно спрыгнув туда. — Отзовитесь, я пришёл за Вами…

Под ногами забулькала маслянистая грязь, в которой отчётливо отпечатались следы ног. Какой-то знакомый вяжущий запах подтвердил, что опекун где-то поблизости. Павлов усилил шаг и вскоре увидел закованное в цепи тело. Бертран висел на серой стене и не подавал признаков жизни.

— Берт! — подскочил к нему люциферит и одним движением сорвал цепь с его левой руки. — Берт, очнитесь!.. Я должен вывести Вас отсюда, иначе они вернутся…

Опекун никак не реагировал на слова подопечного. Ламбрант не сразу осознал, что запах, исходящий от него, немного не такой, как раньше. К тому же его тело было холодным.

— Нет, Берт, — заплакал Павлов, потирая его бледное лицо. Только сейчас он заметил фиолетовые синяки на его шее. Беса задушили лапы Брасуса и, скорей всего, уже давно.

Сверху послышались шаги.

— Ну, и где они? — донёсся оттуда голос Молохова.

— Только что были тут, — недоумённо воскликнула Винес и следом прикрикнула. — Смотрите, пол проломлен!

Парочка желтоглазых парнишек нагнулись к проходу и даже не успели понять, как топор разгневанного люциферита размозжил их лбы.

— Они там! — завизжала Венера. — Уходите, я позову Филиппа!..

Ламбрант дождался, пока они в панике покинут помещение, а после выпрыгнул из подвала, утирая слёзы отчаяния. Нет, приказывал он себе, вступать сейчас в битву с противниками бессмысленно. Надо уходить, надо переждать, надо всё обдумать, а потом вернуться и нанести им сокрушительное поражение. Совладав с собой, Павлов опустил окровавленный топор и направился к выходу на задний двор. Пока демонопоклонники соображали, как им поступить с бессмертными люциферитами, Ламбрант уже пересёк светлеющий сосновый бор, напоследок обернулся на ненавистное здание, стиснул зубы и спрыгнул в воду.

* * *

В октябре солнце не часто баловало областную столицу. Однако на утро следующего дня оно соизволило озарить крыши домов, а также окна квартир на последних этажах. Многие горожане никак не расценили это знамение, скрывшись за плотными шторами. А вот Кирилл Константинович Охтин знал, что появление солнца посреди осени означает наступление благоприятного периода как для него самого, так и для его бравого дела. Он время от времени потягивал из глубокого бокала красное вино, наслаждаясь его терпким вкусом. Рядом на кресле лежала какая-то синяя хламида, на которую мужчина косо поглядывал, словно боясь, что она оживёт и начнёт вытворять что-нибудь этакое.

— Господин, — возник голос из угла комнаты, и невысокий молодой человек в синем одеянии вежливо поклонился, — к Вам пожаловал сын, просит аудиенции…

Охтин махнул рукой, отпил ещё немного вина и приблизился к креслу. Нет, чтобы любоваться рассветным городским пейзажем, надо обязательно думать о насущном, о плохом, о тревожном!

— Отец, мне надоело, — появился Валентин на пороге и тоже в синем долгополом костюме. — Ну сколько можно дуться на меня. Ведь я и так порадовал тебя отличными новостями.

— Если б я на тебя дулся, ты бы не стоял сейчас передо мной, — пробурчал Кирилл Константинович. — Если честно, мне некогда бороться с твоей глупостью. У меня нынче куда больше других забот, нежели ты и твоя сестра.

— Глупо получилось тогда, в ресторане, — признал сын и виновато опустил светловолосую голову. — Просто меня взбесило твоё поведение, да и эта провинциалка со своим ублюдком довели до кондиции. Извини…

— Эти провинциалы дадут нам много пользы, — напомнил Охтин, взяв с кресла синюю одежду и примерив её на себя. — Я не намерен срывать свадьбу по той лишь причине, что тебе и сестре что-то там в них не понравилось. Элина, конечно, тупая баба, но обойти её я не могу. Поэтому наше бракосочетание состоится, хотите вы того или нет.

— Не будем об этом, хорошо? — приветливо улыбнулся Валентин, кладя на письменный стол что-то чёрное. — Ночью я с ребятками навестил один бар. Мы встретили там наших нечистых друзей. Неплохо с ними провели время. Последний откинул копыта совсем недавно.

Кирилл Константинович презрительно взглянул на то, что лежало на его столе. Это были отпиленные рога.

— Они ещё тёплые, — похвалился парень. — Нам очень везёт в последние дни, ты не находишь?..

— Скорее, это везёт тебе. Если б не твоя успешная облава на резиденцию этих нечистых, я бы ни за что не простил твою выходку в ресторане. Кстати, до сих пор не могу понять, откуда ты узнал, где расположен их штаб? Неужели сознался тот безрукий мальчишка Керет?

— Как и в случае с Адажанской церковью, нас проинформировал тайный осведомитель. Ты же собираешься заниматься в этом захудалом городишке какой-то важной миссией. Вот я и постарался, чтобы твоё пребывание здесь сократилось…

— Разгром экзархата весьма положительный знак. Мы славно поработали этой осенью, отправив восвояси множество чёрных душ.

— Да уж, такого успеха редко когда достигают ангрилоты нашей страны…

Отец с сыном обменялись довольными ухмылками. Мужчина указал ему на пустой бокал, стоящий возле откупорённой бутылки, и через секунду комнату сотряс бодрый звон стекла.

— За мою предстоящую свадьбу! — воскликнул Кирилл Константинович.

— И за наше доброе дело в борьбе с отродьями ада! — добавил Валентин.

Оглавление

Пролог Антипий-Креститель

I. «В тихом омуте…»

  Глава 1 Мертвые птицы

  Глава 2 Воришка

  Глава 3 Венера и Диана

  Глава 4 Покойник в поместье

  Глава 5 Лапы на окне

  Глава 6 Стена удовольствия

II. «Чёрт побери!»

  Глава 7 Ангрилоты

  Глава 8 Опасения старейшин

  Глава 9 Больно

  Глава 10 Пикантные жертвы

  Глава 11 Во имя дьявола

  Глава 12 Черти и бесенята

  Глава 13 Царевна смерти

Эпилог У подножия ада Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg