«Маг не для финального поединка»

Маг не для финального поединка (fb2) - Маг не для финального поединка [СИ] 1778K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Владимирович Петровский

Александр Владимирович Покровский Маг для финального поединка

Завершив оглашение приговора, судья бросила взгляд на подсудимого, теперь уже осуждённого на семь лет за изнасилование. Дело казалось кристально ясным, доказательств более чем хватало, и места сомнениям они не оставляли. Но всё равно что-то беспокоило. Совсем не похож этот двадцатилетний парень на насильника. Очень уж он красив, более того, есть в нём что-то настолько привлекательное, что даже она, судья, глядя на него, невольно ощущала себя женщиной, а не бесполым распорядителем меча правосудия.

Да у него просто не может быть проблем с девушками, зачем же силу-то применять? Добро бы пьяный был, или под наркотиками, но результат экспертизы отрицательный. Трезв был, как стёклышко. Если бы подсудимый или его адвокат хоть что-то противопоставили обвинению, она бы могла и поверить. Но парень только твердил, что его подставили, а этого недостаточно для оправдания.

Сейчас парень сидел в своей запертой клетке со скованными впереди руками, уткнув взгляд в пол перед собой и совершенно ни на что не реагируя. Смирился с происшедшим, надо полагать. Да, тяжело ему придётся на зоне. У красавчика с такой статьёй там дорога одна — в «опущенные». И никакие стальные мышцы его не спасут. Если его действительно подставили, жаль парня.

В этот момент у судьи появились гораздо более важные причины для беспокойства, чем дальнейшая судьба одного из многих, кому она вынесла обвинительный приговор. В помещение вбежали три кавказца с автоматами в руках. Масок на них не было, да они и не требовались — у всех троих лица заросли бородой по самые глаза.

— Во имя Аллаха, великого и милосердного! — воскликнул один из них, после чего дал длинную очередь вверх.

С потолка посыпалась штукатурка. Немногочисленная публика в зале мгновенно оказалась на полу, женщины — с пронзительным визгом, мужчины — с ругательствами. Судья хотела бы поступить так же, но тело внезапно перестало ей подчиняться, и она застыла в той позе, что была.

Зато четверо конвойных, охраняющих подсудимого, действовали выше всяких похвал. Выхватив табельное оружие, они немедленно вступили в перестрелку с террористами, хотя отлично понимали, что с пистолетами против автоматов имеют очень мало шансов выжить. Но их противники стреляли отвратительно, и это нивелировало преимущество в мощи оружия.

Один из террористов выхватил гранату, размахнулся, но вместо броска выронил её и схватился за грудь. Граната упала на пол, немного прокатилась и взорвалась, исторгнув из себя облако чёрного дыма. Когда дым рассеялся, никаких террористов в зале уже не было. Кроме того, штукатурка с пола тоже исчезла, а потолок оказался целым. Отметины от некоторых пуль остались, но это были пули конвойных. Взрыв гранаты тоже следов не оставил.

Но самое главное — клетка оказалась отпертой, а обвиняемый куда-то исчез. И непостижимым образом никто не заметил, как это произошло. Если, чисто теоретически, террористы и всё, с ними связанное, ещё могли быть голографическими изображениями, то уж подсудимый наверняка был реален. Но всё равно бесследно исчез. То, что столь же бесследно исчезла и потерпевшая, удивляло значительно меньше. Она, по крайней мере, перед исчезновением не находилась в запертой клетке.

* * *

Виктору никогда и в голову не приходило кого-нибудь насиловать. Само это понятие находилось для него далеко за гранью добра и зла. Примерно так он и заявил следователю, и, как ни странно, тот поначалу ему поверил. И потерпевшую Виктор никогда в жизни не видел, в этом он готов был поклясться чем угодно. Но оказалось, что его сперма обнаружена в ней, а его кожа — у неё под ногтями. С экспертизой не поспоришь.

И что самое ужасное, Виктор не мог объяснить, откуда у него на шее появились царапины. Причём не только следователю не мог, но даже самому себе. И алиби у него тоже не нашлось. В ночь, когда над девушкой надругались, он мирно спал в собственной кровати, что и подтвердили его родители. Но следователь легко доказал, что парень запросто мог и уйти, и вернуться незаметно для них. Насчёт того, что мог, Виктор даже не сомневался. Не раз и не два он ночами тайно уходил из дому по своим надобностям. Но не в эту ночь! Неужели он лунатик и насилует кого-то во сне?

Так или иначе, приговор не оказался для него неожиданным. Если бы дело касалось кого-то другого, он бы не колеблясь решил, что этот другой виновен. Очень уж основательные доказательства, такие не отбросишь просто так. Значит, жизнь кончена. Что с ним сделают на зоне, Виктор отлично знал. Ему не раз и не два всё подробно расписали соседи по камере в СИЗО.

Да, адвокат не станет сидеть сложа руки, будут ещё всякие апелляции, кассации, прошения о помиловании и прочие ходатайства, или как там вся эта юридическая тягомотина называется, но толку от неё ждать не приходится. Приговор останется без изменений. И даже если срок снизят, это ничего не даст. Всё равно зона. И скорая смерть. Взломщики мохнатых сейфов там могут выжить только опущенными, а на это он не согласен.

Когда появились террористы и открыли огонь, Виктор и не подумал падать на пол. Зачем? Шальная пуля — далеко не худший для него выход. Он безразлично наблюдал за перестрелкой, и отметил странность, что при такой обильной стрельбе никто не только не убит, но даже и не ранен. Да и в воинах Аллаха присутствовала какая-то странность. Он не стразу разобрался, в чём тут дело. А когда разобрался, даже немного удивился происходящему. Террористы непрерывно стреляли уже несколько минут, а их оружие не требовало перезарядки. Но и это ещё не всё. При стрельбе из автомата должны лететь стреляные гильзы, но их почему-то не было.

А потом Виктор понял, что замеченные им странности — сущая мелочь по сравнению с дальнейшим. Воздух на торцах клетки внезапно потемнел, заискрился и стал совершенно непрозрачным. Казалось, там из ничего возникли двери в какие-то неведомые просторы. А может, двери не только туда, но и оттуда. Подкрепляя это предположение, из одной «двери» вышел волшебник.

По крайней мере, выглядел он, как и положено волшебнику. Одет он был во всё голубое. Первым делом в глаза бросалась остроконечная шляпа с широкими полями. Застёгнутый на все пуговицы халат слегка волочился за ним по полу. Из под халата виднелись синие же туфли с длинными загнутыми вверх носами. Борода колоритного волшебника доставала до пола, пару раз он по невнимательности на неё даже наступил, но никак на это не прореагировал.

На первый взгляд этот тип выглядел комически, но такое впечатление очень быстро развеялось. Волшебник схватил Виктора и понёс его ко второй предполагаемой двери. Причём понёс без малейшего напряжения, хотя вес парня совсем немного не дотягивал до центнера. Впрочем, идти ему пришлось совсем недалеко, клетка вовсе не была огромной. Маг шагнул в искрящуюся пелену, и зал суда исчез, сменившись каким-то мрачным каменным коридором, освещённым факелами.

Похититель сделал ещё несколько шагов, вновь наступил себе на бороду, и на этот раз вместе со своей нелёгкой ношей рухнул на пол, отчаянно ругаясь. Виктор тоже ушибся, но промолчал. Парень не понимал, что происходит, но в таком состоянии он пребывал уже давно, с самого первого визита к следователю. Да и охватившая его апатия полностью ещё не прошла.

Волшебник тем временем поднялся на ноги, ловким движением оторвал свою бороду и бросил её наземь. За бородой последовали шляпа, халат и туфли, точнее сказать, галоши, потому что под ними оказались вполне обычные штиблеты. Теперь внешность похитителя совсем не ассоциировалась с магией. Обычный деловой костюм, не дешёвый, но и не баснословно дорогой. Так одеваются бизнесмены средней руки. Или, быть может, чуть больше, чем средней.

— Ты кто такой? — поинтересовался Виктор, немного пришедший в себя, но всё ещё лежащий на каменном полу.

— Хороший вопрос, — отметил «бизнесмен средней руки». — Ну, скажем так, я король здешних мест. А ещё я дед той девушки, которую ты изнасиловал. То есть, принцессы.

— Бред какой-то. И вообще, я никого не насиловал!

— Да? — удивился король. — А кому судья только что приговор вынес? Может, мне?

— Знаешь, что, Ваше Величество? Не пойти ли тебе на…

— А вот хамить мне не советую. Опасно для здоровья. Мы, короли, народ вспыльчивый, можем контроль над собой потерять и сгоряча казнить хама. А зачем нам это нужно? Кстати, титуловать не обязательно. Называй меня Эдуард Сергеевич.

— Слушай, Эдик, кончай мне лапшу на уши вешать! Лоха, тоже мне, нашёл! Тебе не больше сорока, а ей — не меньше восемнадцати. Она никак не может быть твоей внучкой!

— Витя, ты ещё ничего не понимаешь. Постепенно я тебе всё расскажу. И я, и другие. А пока просто поверь, что Дина — моя внучка.

Виктор собрался с силами и поднялся на ноги. Со скованными руками это было непросто. Помимо прочего, болело ушибленное при падении колено. Но разговаривать, лёжа на полу, было неудобно. Даже если не считать Эдуарда Сергеевича королём.

— Считай, что поверил. Может, снимешь с меня наручники в награду за этот интеллектуальный подвиг?

— Потом.

— Я тебе уже говорил, Ваше Величество, что ты мне не нравишься?

— Не говорил. Но дал понять. Пошли, Витя, торчать в коридоре особого смысла нет. Только мне кажется, что я что-то забыл сделать, — король призадумался. — А, вот что!

Он залихватски свистнул, так громко, что у Виктора слегка заложило уши. Непонятно откуда мгновенно возник какой-то мальчишка. Он застыл в почтительной позе, демонстрируя готовность исполнить любое королевское распоряжение. Эдуард Сергеевич указал на груду одежды, и сделал жест, явно обозначающий приказ эту груду убрать.

— Ага, — кивнул мальчишка, схватил тряпьё и скрылся с глаз ещё быстрее, чем появился.

— Пошли, — предложил король.

— Пошли, — не стал спорить Виктор. — Не знаю, куда мы идём, но, может, по пути ты расскажешь, что это за страна, в которой ты король. Для начала, не мешало бы знать, как она называется.

— Думаешь, не мешало бы? Не согласен с тобой. Но почему бы и нет? Всё равно ты рано или поздно поймёшь. Так вот, эта так называемая страна имеет несколько названий. Крепость, Ад, Преисподняя, Инферно, есть и другие. В общем, полагаю, ты уже понял, куда попал. Но не расстраивайся. Тут не так и плохо, если не выделываться свыше допустимого.

— А ты, стало быть, Сатана?

— Можно и так сказать. Но ты обращайся ко мне по имени-отчеству.

— Это обязательно?

— Нет. Если тебе так больше нравится, называй меня дедушкой.

— Что? Это с какой ещё стати?

— С такой, что ты мой внук. Это факт, независимо от того, нравится ли он мне, тебе или Дине.

— Погоди, я отлично знаю обоих своих дедов. Уверен, что ни один из них не дьявол.

— Позже я тебе и это объясню.

— А девчонка? Ты говорил, она принцесса и твоя внучка. Выходит, я тоже принц?

— Так и есть, ты — принц, причём, наследный. Точнее, станешь им, если у нас с тобой всё сложится, как надо.

— А если нет?

— Тогда я тебя отправлю обратно, на Землю. За тобой там должок остался. Семь лет, не запомнил, какого режима.

— Неважно, какого. Сними наручники, надоели уже, сил нет.

— Странный ты, Витёк. Это же Ад, здесь пропащие грешники беспросветно страдают и мучаются. Так что терпи, пропащая душа.

* * *

Майор полиции Юрий Нежный очень не любил вызовов к начальству. Само начальство он тоже не любил, и оно вполне прогнозируемо отвечало ему взаимностью. Сейчас он сидел напротив полковника, а тот почему-то болтал о всякой ерунде, не решаясь перейти к делу. Ведь вряд ли он вызвал к себе подчинённого, чтобы поговорить об арестованных гопниках, уже примерно с полгода отжимавших у подростков мобильные телефоны.

— Ладно, фигня всё это, — наконец, созрел для серьёзного разговора полковник. — Ты в курсе, что сегодня произошло в суде?

— Что-то слышал. Нападение террористов. Это дело госбезопасности, мы к нему никаким краем.

— Ошибаешься, майор. Это дело может ударить по нам.

— Каким образом?

— Не было там никаких террористов. Не было! Рано или поздно это выяснится, и что будет тогда?

— Понятия не имею. А откуда вы знаете, что их не было?

— Нежный, не строй из себя идиота! Ты что-то слышал о жертвах или раненых? Ни одного пострадавшего! Скажи мне, бывают такие перестрелки?

— Бывают.

— Нет, не бывают! Это бред!

— Как скажете, товарищ полковник. Террористов не было, раз вы так хотите. А кто тогда с кем перестреливался?

— Наши, которые охраняли зэка, стреляли в террористов.

— Которых на самом деле не было. Вы правы, это бред. Так что будет, когда федералы узнают, что наши стреляли просто потому, что им нравится стрелять?

— А тогда до них дойдёт, что все эти спецэффекты с воинами Аллаха — всего лишь отвлекающий манёвр. А цель — побег. Зэк сбежал, понятно?

— Этого я не знал, — признался Нежный. — А оно действительно всё меняет.

— Дошло, наконец! — обрадовался полковник. — Федералы в курсе, что мы неофициально проведём своё расследование, и не возражают. Они пообещали поделиться с тобой всей своей информацией по делу.

— Не дадут они всей информации.

— Сам, значит, недостающее раздобудешь.

— Если я случайно узнаю лишнее, они меня уберут. Тем более, расследование неофициальное.

— Я сейчас разрыдаюсь от горя, — мрачно заявил полковник. — Как человек, Нежный, ты настоящее говно, но сыщик — от Бога! Вот и сыщи мне мразь, которая надумала с милицией такие дебильные шутки шутить.

— С полицией, — поправил майор.

— Какая разница? Ты понял, что от тебя требуется?

— Ну.

— Хрен гну! Приступай!

Не попрощавшись, Нежный покинул начальственный кабинет. Он даже не стал уточнять, кто из федералов ведёт дело, и как с ним связаться. Решил, что это можно будет выяснить и позже. А в первую очередь нужно осмотреть место происшествия.

Против ожидания, здание суда оцеплено не было. Охранник, правда, пытался майора внутрь не пустить, но демонстрация удостоверения его пыл умерила, и он ограничился тем, что кому-то позвонил и сообщил. Перед распахнутыми дверьми нужного зала стояли два спецназовца, но и они расступились перед Нежным, и вошёл он беспрепятственно. Ещё бы и выйти так же, подумал он, или хотя бы вообще выйти. Но эту мысль он прогнал как неподобающую.

В помещении работали две группы экспертов. Одни занимались пулями, осторожно извлекая их из деревянных створок двери или подбирая их с пола, педантично перед этим фотографируя и сами пули, и отметины от них на стене. Другие, дактилоскописты, снимали отпечатки пальцев. За действиями экспертов внимательно наблюдал молодой парень, явно из следственной группы федералов, но в силу возраста вряд ли её руководитель.

— Майор Нежный? — уточнил он.

— Так точно, — Нежный предъявил своё удостоверение, и тот кивнул.

Майор ожидал, что федерал в ответ представится, но тот обманул его ожидания. Впрочем, его имя и звание особого значения не имели.

— У кого из ваших я могу узнать, что конкретно здесь произошло? — поинтересовался полицейский.

— В общих чертах — у меня. В подробностях — у подполковника. Он — руководитель следственной группы.

— У этого подполковника есть имя?

— Есть. Если он пожелает, то сообщит его вам.

— А у вас? Как к вам обращаться?

— По званию. Я — лейтенант.

— Ладно, — вздохнул Нежный. — Рассказывайте в общих чертах.

— Здесь судили какого-то насильника. Судья как раз зачитал приговор, и тут распахнулись двери, и в помещение проникли трое мужчин, предположительно кавказской национальности. Один из них выкрикнул «Аллах акбар!» или что-то вроде этого, показания свидетелей о содержании его реплики расходятся. После этого он дал очередь в потолок.

Майор посмотрел вверх. Штукатурка на потолке была несколько грязной, но со всей очевидностью нетронутой. Пули террориста не оставили на ней ни единого следа.

— И что было дальше?

— Четверо конвойных открыли по ним огонь из табельного оружия. Остальные повалились на пол. Некоторое время шла перестрелка, затем кто-то из кавказцев достал гранату. Судья говорит, что тот самый, который стрелял в потолок, но признаёт, что могла ошибиться. В этот момент пуля попала ему в грудь.

— Судье?

— Нет, кавказцу. Судья вообще женщина.

— Понятно. Что сделал кавказец с гранатой в руке и пулей в груди?

— Уронил гранату. Она взорвалась. Террористов заволокло дымом, и больше никто ничего не видел.

— Не похоже, чтобы тут был взрыв.

— Да. Эксперты не нашли ни одного осколка. Скорее всего, это была не граната, а дымовая шашка. В итоге, под прикрытием дыма террористы покинули помещение.

— Даже тот, который с пулей в груди?

— Не осталось никого из них.

— Понятно. Есть раненые или убитые?

— Только тот террорист. Больше никого.

— Я так понял, они стреляли из автоматов?

— Да.

— Каких именно? Калашей?

— Так говорят все свидетели.

— А пули?

— Ни одной не обнаружено. Видимо, стреляли холостыми.

— Тогда гильзы?

— Их тоже нет. Выходит, это вообще были не автоматы, а простые трещотки.

— Террористы с трещотками? — удивился майор.

— Некоторые группировки иногда их используют.

— Какие же? Никогда о подобном не слышал.

— Вам и не положено. Это секретная информация, — с важным видом заявил лейтенант, и Нежный сделал вывод, что федерал выдумал эти группировки в ходе разговора.

— Ладно, проехали. А что с пулями? Сколько их нашли?

— Нашими экспертами обнаружено сорок три пули.

— А гильз?

— Тоже сорок три, естественно. И это точно сходится с количеством выстрелов конвоя. Они все вставили запасные обоймы, но израсходовать их не успели.

О чём ещё можно спросить самоуверенного лейтенанта, Нежный не знал. К тому же, федерал явно расценивал их беседу как допрос, и ему это не нравилось, чем дальше, тем сильнее. Так что майор поблагодарил его и направился к экспертам, снимавшим отпечатки пальцев. Лейтенант, после некоторого раздумья, последовал за ним.

Один из экспертов, видимо, старший в группе, вопросительно взглянул на лейтенанта, и тот ему еле заметно кивнул.

— Что вы хотите? — поинтересовался дактилоскопист у майора.

— Узнать, что вы обнаружили.

— Сняли отпечатки с дверей. Их очень много. Может, удастся установить террориста, который открывал. Допросом свидетелей установлено, что они были без перчаток.

— А что на двери клетки?

— Там отпечатки пяти разных людей. Свежих — двое: один из конвойных и судебный пристав, который запирал дверь. Видимо, тот, кто отпер, был в перчатках. А может, орудовал ключом очень аккуратно, не прикасаясь к двери.

— Так замок был отперт?

— Да. Если у вас больше нет вопросов… — эксперт произнёс эти слова просительным тоном, явно намекая на то, что у него много работы.

— Спасибо, это всё.

Майор отошёл подальше от федералов и позвонил своему начальнику.

— Что там у тебя, Нежный? — буркнул тот.

— Вы правы, товарищ полковник, никаких террористов тут не было. Кто-то очень хитрый прокрутил трёхмерное кино. Пока все смотрели фильм, обвиняемый удрал. Клетка отперта, федералы замок не обследовали.

— Уверен?

— Практически да. Здесь работают их эксперты, это баллистики и дактилоскописты. Им замки не по профилю. Пришлите нашего специалиста, пусть срочно определит, открывали ключом или отмычкой.

— Ты же знаешь наших экспертов. Раньше, чем через неделю, не приступят.

— А вы, товарищ полковник, объясните им, что будет, если мы не раскроем дело за пару дней. Люди неглупые, поймут.

— Ты уверен, что пара дней у нас есть?

— Пока они ищут несуществующих террористов и не замечают очевидного. Но рано или поздно до них дойдёт, и тогда сами понимаете, что будет.

— Понимаю. Чай, тоже не глупый. Иначе тебя бы там сейчас не было. Что ты такого обнаружил, чего не видят федералы?

— Конвойные стреляли в террористов сорок три раза. Это федералами твёрдо установлено. Обнаружены все сорок три пули. Но не меньше одного раза конвойные попали, а именно, в грудь террористу, который от этого уронил гранату или дымовую шашку. Из пистолета с такого расстояния грудь навылет не пробить.

— Все пули, значит, нашли, и всё равно одной не хватает. А может, стрелял кто-то из зрителей?

— Да, снайпер. Увидел, что чёрный собрался бросить гранату, и увалил его единственным выстрелом. Потом граната рванула, и чёрных разнесло на такие мелкие кусочки, что без микроскопа ни одного не нашли. И пулю тоже разнесло.

— Ладно, — вздохнул полковник. — Вышлю эксперта.

Если следственная группа ФСБ до этого момента и не догадывалась о виртуальности террористов, то теперь уже не могла об этом не знать. Ведь телефон Нежного был поставлен на прослушку сразу же, как только полковник договорился о его участии в расследовании. Как и телефон самого полковника.

* * *

Эдуард Сергеевич завёл Виктора в какую-то комнатушку без окон, всю меблировку которой составлял конторский стол и три табурета вокруг него, предложил подождать и пообещал, что очень скоро кто-нибудь придёт и избавит гостя от наручников. Сам король немедленно удалился по своим королевским делам. Сразу же после его ухода Виктор подошёл к двери и попытался её открыть. Как он и ожидал, дверь оказалась запертой, а он, соответственно — не гостем, а узником. Ему ничего не оставалось, как устроиться на табурете и попытаться уснуть прямо на столе, положив под голову руки.

Уснуть он не успел. С треском в воздухе возник искрящийся прямоугольник, и из него в комнату шагнула девушка. Портал ещё немного потрещал и исчез. Тотчас же сковывающие Виктора наручники расстегнулись одновременно на обеих руках и упали на пол, зазвенев.

Комната освещалась единственным факелом, и парень не сразу рассмотрел вошедшую. А когда всё-таки рассмотрел, вскочил и бросился к ней, обуреваемый желанием жестоко избить девицу. Но не смог. Виктора опутала какая-то невидимая сеть, он немного постоял, безуспешно пытаясь удержать равновесие, и рухнул на пол, ушибив на этот раз спину.

— Мразь! Сука! — зло выкрикнул он. — Это ты меня подставила!

— На самом деле, братик, меня зовут Дина, — представилась девушка. — Или принцесса Дина. Но ни в коем случае не путай с Дианой.

— Тварь! Скотина! — продолжал награждать её разнообразными титулами Виктор.

— Ну, вот чего обзываешься? Неужели непонятно, что я выполняла распоряжение дедушки?

— Да плевать мне на твоего дедушку! Отвечай сама за свои поступки!

Беспомощно лежащий на полу Виктор разразился новой порцией проклятий и оскорблений, но в какой-то момент вдруг обнаружил, что не может произнести ни слова.

— Надоел, — сообщила Дина. — Дед сказал, чтобы я сняла с тебя наручники и ответила по мере сил на все твои вопросы. Но раз ты ничего не спрашиваешь, лучше уж помолчи. Кстати, о дедушке. Он не только мой, но и твой. То есть, наш общий. Раз ты мой брат, в этом нет ничего удивительного.

Парень начал издавать носом жалобные звуки, но девушка предпочла их не услышать. Вместо этого она достала из ящика стола книгу, тетрадь и ручку, и погрузилась в чтение, время от времени что-то записывая. Иногда она произносила нечто вроде «угу» или «вот так будет правильно», но в основном молчала.

Лежать на полу было скучно, и Виктор попытался порвать опутавшую его невидимую сеть. Но, похоже, порвать её было невозможно. Сеть легко растягивалась, но стоило ослабить усилие, как она сразу же принимала прежнюю форму. Зато это её свойство подсказало другую идею. Парень рывком сел, растянул ячейку сети пошире, и опустил сеть себе до пояса, заодно высвободив обе руки. После этого освободить ноги особого труда не составило.

Он старался действовать бесшумно, но даже если ему это и не удалось, громкое потрескивание факела заглушило звуки, которые могли бы привлечь внимание девушки. А может, она настолько увлеклась книжкой, что ничего вокруг не замечала. Виктор удивился, как она вообще умудряется читать при таком тусклом свете.

Не вызывало сомнений, что он должен нанести удар неожиданно, пока девица не успела вновь привести в действие свою загадочную сеть, причём ударить нужно сильно, так, чтобы она потеряла сознание. Но он никогда раньше не бил женщин, и начинать было трудно. То, что Дина ослепляла красотой даже в полумраке, задачу отнюдь не облегчало.

Да, девушка выглядела отменно. Даже с учётом того, что крашеные блондинки Виктору не нравились. Но ведь это именно она своей клеветой сломала Виктору жизнь, а раз так, то при чём тут вообще её внешность? Он решительно шагнул к Дине, занося руку для удара, но тут его пронзила мысль, возможно, и неуместная, о том, что же он будет делать дальше, когда вырубит ненавистную девицу.

Комната заперта, выйти он не сможет. Придётся кого-то просить или заставлять, чтобы помог. А выбор возможных помощников невелик — это или Дина, или Эдуард Сергеевич. А с ним дела иметь не хочется, он уже показал, что очень силён, и наверняка тоже владеет всеми этими фокусами наподобие невидимой сети. А договариваться с девушкой лучше сейчас, чем после того, как она придёт в себя после нокаута. К тому же она собиралась ответить на его вопросы, а ему совсем не помешает понять, где он находится, и что вообще происходит. Кто тут чей брат и чей внук, и зачем этой странной семейке, если они, конечно, родственники, потребовалось сначала подставлять ничем не примечательного студента под страшный приговор, а потом похищать его из-под носа у конвоя. Ладно, отвесить ей целиком заслуженную оплеуху он успеет и позже.

— Как-то не задалось у нас знакомство, может, попробуем ещё раз? — предложил Виктор и, подвинув табурет, уселся рядом с девушкой.

— О, ты уже разобрался с моим опутывающим заклятием, — улыбнувшись, отметила Дина. — Молодец! Значит, инициация началась. Это хорошо.

— Я не знаю, что такое инициация. Ты собиралась мне что-то рассказать, может, прямо сейчас и начнёшь?

— Подожди, дай разобраться с этой нудной гадостью. Раз уж влезла в неё, не хотелось бы бросать незаконченной.

— Как ты вообще читаешь в такой темноте?

— Магическим зрением. Ты тоже его освоишь, это несложно. Только не в темноте, а в полумраке. В полной темноте ничего видеть нельзя.

Виктор взглянул на книжку, напряг зрение и оторопел. Текст он разобрать, конечно, не смог, но напечатанный крупным шрифтом сверху страницы заголовок он прочитал. Ожидал он чего угодно — что-то на непонятном языке, пособие по магии, алхимии или кулинарии, и даже какой-нибудь детектив его бы не удивил. Но это оказался хорошо ему знакомый вузовский учебник по высшей математике, раздел — «Решение дифференциальных уравнений».

— Ты что, тоже студентка? — выразил он своё изумление. — Насколько помню, ты работаешь санитаркой в больнице.

— Полторы недели проработала. Надо было, чтобы ты изнасиловал добропорядочную санитарку, а не девицу без определённых занятий. А вдруг следователь решил бы, что я проститутка, тогда совсем другое отношение. В больнице ещё та работка, скажу тебе. Даже если вовсю использовать магию, всё равно тяжело. И физически, и морально. Но как только меня изнасиловали, я больше ни разу туда не ходила. Страшная душевная травма у меня произошла, что поделать? Пришлось бедной девушке уволиться. Но я и не студентка. В смысле, никуда не поступала. Сама учусь. Дед сказал, какие предметы нужно освоить, вот и разбираюсь с ними потихоньку. Учебники же раздобыть не проблема, а какой толк от преподавателей? Что они могут рассказать такого, чего нет в книжках?

— Хотя бы разъяснить, если что-то не понимаешь.

— Брось! Мы с тобой от рождения математические гении. Я вот почти всё и сама понимаю. А если вдруг что-то не даётся, спрашиваю у деда. Ещё ни разу не было, чтобы он не смог объяснить.

— Я - никакой не гений. И вообще, я уже говорил, что тебе не брат. Скажи лучше, зачем тебе высшая математика понадобилась, если ты магией владеешь?

— Простые вещи магически может делать даже ребёнок. Если может пользоваться магией, конечно. Паутинка, например, которую я на тебя набросила. Или портал открыть в соседнюю комнату. Или отпереть какой-нибудь замок. А вот прежде чем делать что-то серьёзное, нужно как следует всё просчитать. Есть книги, в которых все эти формулы написаны. Да только там сплошные дифференциальные уравнения, тройные интегралы и всё такое прочее. Не разбираясь в высшей математике, учебники по магии нет смысла даже открывать. Можно, конечно, и без расчётов колдовать, есть такие ребята, которые и так правильные ответы откуда-то знают. Я, кстати, тоже такая, у меня очень сильная интуиция. Да только вот какая беда: все они рано или поздно ошибаются, а цена ошибки в магии — обычно смерть. Это о том, зачем нам высшая математика. А об истории нашей семьи тебе дед расскажет. Я, конечно, эту историю знаю, но рассказывать не хочу. Очень уж она противная. Спроси лучше что-нибудь другое.

— Зачем ты меня подставила?

— Мне приказал дед. То есть, король. Зачем ему это понадобилось, я точно не знаю.

— Скажи неточно.

— Мне кажется, он хотел забрать тебя от смертных к нам, причём так, чтобы ни у кого из них не возникло никаких подозрений. Сбежал осуждённый преступник, его не нашли. Что тут удивительного? Всё, как обычно.

— А о том, что мне пришлось пережить за время следствия, вы не подумали?

— Поверь, деду на твои переживания наплевать с высокой горки. И не только наплевать, и не только на твои.

— А тебе?

— У меня с совестью договор о ненападении. Примерно лет так с пяти я не трогаю её, она — меня. Нас обеих это устраивает.

— Ладно, тогда расскажи, как тебе удалось пришить мне изнасилование, которого не было.

— Братишка, ты не о том спрашиваешь. Всё, что с нами происходило, когда мы жили среди смертных, надо просто забыть.

— Дина, ты меня подставила, потому что подчиняешься деду?

— Конечно. Кто не выполняет его распоряжений, живёт недолго. Не обольщайся его добрым лицом. Это всего лишь маска.

— Я и не думал обольщаться. А вот ты не отвечаешь на мой вопрос, хотя он тебе и приказал. Не боишься?

— Просто дала тебе добрый совет. Если упорствуешь, отвечу.

— Упорствую. Отвечай.

— Ночью через портал вошла в твою квартиру. Заклятием усыпила тебя и твоих родителей. В смысле, глубоко усыпила, вы все и так спали. Легла с тобой и потрогала, где нужно. Ты меня нащупал и…

— Так это был не сон! — вскричал Виктор. — Но ведь там была совсем не ты!

— Что-то тебе снилось, точнее, кто-то, а трахнул ты меня. Четыре раза. Как дед и приказал, я поцарапала тебе шею, ты ничего и не заметил в порыве страсти, если это можно так назвать. После четвёртого раза ты расслабился и оставил меня в покое. Тогда я встала и ушла. Потом, уже одетая, подверглась насилию почти на глазах у полицейского патруля. Они за тобой погнались, но не догнали, само собой. А утром тебя уже задержали.

— Я не понял, за кем погнались менты?

— За тобой. Точнее, за твоим фантомом. Смотри!

В комнате возник ещё один Виктор. Он повернулся к своему двойнику, состроил рожу и отчётливо произнёс:

— Ты — педераст!

Первый Виктор отреагировал ожидаемо — нанёс удар, способный свалить слона средних размеров. Но кулак беспрепятственно пролетел сквозь голову фантома, который снова показал язык и исчез.

— Лучше меня никто не умеет делать фантомы, — похвасталась Дина. — Так что у тебя не было ни единого шанса оправдаться.

— Это подло, — заявил Виктор.

— Не спорю. Но совесть меня не мучает уже пятнадцать лет. Я тебе говорила.

— Да, говорила. А что случилось пятнадцать лет назад?

— Тебе интересна моя биография?

— Конечно. Должен же я знать, кого якобы изнасиловал. Тем более, если принцессу.

— Ну, не могли же тебе подсунуть для этого дела простолюдинку. Ты же и сам принц, не забывай. Так вот, пятнадцать лет назад я убила своих родителей. Точнее, людей, которых считала своими родителями.

— Что? Я тебя правильно понял? — изумился Виктор.

— Как можно неправильно это понять? Родившийся ребёнок не владеет магией. Чтобы стать магом, должна пройти инициация. Тебе повезло, у тебя это произошло только сейчас. А я стала ведьмой в пять лет. Я хотела куклу, мама мне не купила. Я сказала ей, чтобы она умерла, и она умерла. Папа на меня накричал и тоже умер. А я несколько дней непрерывно плакала. А потом старалась себя контролировать. Целых десять лет никого из близких не убивала. Всякую сволочь в школе и на улице — бывало, а родственников — нет. Меня взяли к себе дедушка с бабушкой со стороны матери. Отлично мы жили, я их любила до безумия. Ведь маму я тоже любила, с детьми же так бывает, понимаешь? Любит, но хочет убить.

— Понимаю. Сам такое чувствовал, и не раз.

— Разница в том, что большинство детей убить родителей не может. А я вот смогла.

— И что случилось через десять лет?

— Я вела дневник. Шифром, между прочим. Причём не самым простым. А дед сумел расшифровать. Нехорошо читать чужие дневники без разрешения, но взрослые почему-то считают, что у детей — можно. А там я описывала свои переживания из-за смерти матери. Отца мне почему-то не так жалко. Я его вообще почти не помню.

— Ты записывала такие вещи, и не прятала дневник?

— Прятала. Но дед нашёл. Да и мне казалось, что шифр никому не по зубам. Ошиблась.

— Каким именно шифром ты пользовалась? Я неплохо в них разбираюсь.

— Не сомневаюсь. Мы все — отличные математики, раз уж тебе не нравится слово «гений». А шифр — подстановочный, литорея с ключом. Вот только ключ на каждой строчке увеличивался на пять. Как выяснилось, дед тоже был неплохим математиком.

— И что он сделал, когда прочитал?

— Захотел меня убить. А я набросила на него паутинку, так что он не смог. Он попросил отпустить, пообещал успокоиться и не делать глупостей. Я сняла паутинку, он спокойно взял топор и метнул мне в голову. Я испугалась, и, как ты понимаешь, топор прилетел в голову не мне, а ему. Бабушка закричала, а я убежала. Долго ещё стоял в ушах её крик. Не знаю, сколько бродила по улицам, помню только, что мне было холодно, стояло уже далеко не лето. А потом какой-то мужчина предложил сесть к нему в машину. Я подумала, что это педофил, но мне было всё равно, очень уж замёрзла. Но это оказался не педофил, а король. С тех пор тут и живу.

— Тут — это где?

— В Крепости. Я не знаю, где она расположена. В ней нет ни окон, ни дверей, вход и выход — только через порталы. Дед говорит, что Крепость построена на глубине двух километров под поверхностью, внутри не то гранитной, не то базальтовой плиты. Я пыталась проверить, но не смогла. Мастерства не хватило. Впрочем, какая разница, где мы географически?

— Ты права, без разницы. Только я не могу понять, почему ты рассказываешь эти вещи постороннему человеку?

— Ты же мой брат, то есть, один из нас, а вовсе не посторонний. Какие уж между нами секреты? Так, хватит меня допрашивать. Поможешь мне с дифурами?

— Ты же математический гений. Зачем тебе помощь?

— Если не захочешь помочь, будешь тем, кем тебя назвал фантом.

* * *

Поговорив с начальством, майор Нежный ждал, когда анонимный подполковник федералов закончит допрос свидетелей. При нормальном расследовании майор допросил бы их всех сам, но сейчас у него не было на это ни времени, ни официальных полномочий. Лейтенант был категоричен — пока со всеми свидетелями не переговорит его начальник, ни к кому из них Нежного не подпустят. Что поделать, федералы в своём праве, в этот раз придётся ограничиться выслушиванием пересказа показаний. Не то, что нужно, но лучше, чем ничего.

А пока допрос продолжался, майору только и оставалось, что осматривать место происшествия. Он не верил, что найдёт что-нибудь этакое, что пропустили федералы. Хотя бы потому, что понятия не имел, что нужно искать. Прикинул расстояние от клетки, где стоял конвой, до двери. Ещё раз убедился, что с такой дистанции даже отличный стрелок может попасть из пистолета только случайно, а солдаты-срочники из внутренних войск, которыми и комплектуются конвои, обычно стреляют скверно.

После этого Нежный проверил, что могли видеть зрители, бросившиеся на пол. По всему выходило, что ничего. Лёжа на полу, только с одного ряда можно было увидеть клетку для подсудимого. Да и то вряд ли. Когда идёт перестрелка, редкий человек станет глазеть по сторонам, страх заставит не только спрятаться, но и зажмуриться. Речь, разумеется, не о профессионалах. Профи как раз ведут себя иначе. Например, как конвойные. Эти не растерялись, не испугались, а вступили в перестрелку.

Тут и напрашивается вопрос — откуда у них такая смелость? Эти ребята — герои против людей со скованными руками, особенно если они вчетвером против одного. С пистолетами против автоматов у них не было ни единого шанса выжить, но они проявили редкое мужество. Почему? Ответ напрашивался сам собой: парни знали, что террористы не настоящие. По крайней мере, хотя бы один из них знал. Да, одного достаточно. Стоило ему открыть огонь по террористам, остальным ничего не оставалось, кроме как его поддержать. Эту версию обязательно нужно проверить, но позже, сейчас с конвойными работают федералы, и к парням не подступиться.

Услышав приближающиеся шаги, майор обернулся. К нему, постукивая высокими каблуками, шла стройная пожилая женщина, сохранившая на лице следы былой красоты. Она держалась настолько уверенно, что Нежный безошибочно определил, кто она такая.

— Вы тоже из ФСБ? — поинтересовалась женщина.

— Нет. Полиция, уголовный розыск. Майор Нежный. А вы — судья? — на всякий случай поинтересовался он.

— Да. Очень хорошо, что наконец подключилась полиция. Давно уже жду кого-то из ваших. Я очень уважаю федералов, но это дело не для них. Они ищут террористов, а их здесь и близко не было. Вы, конечно, понимаете, что произойдёт, когда версия с террористами будет отброшена? Этого обязательно нужно избежать!

Нежный тяжело вздохнул. Значит, и у судьи рыльце в пушку.

— Я сделаю всё, что смогу. Но у меня нет полномочий. Дело ведёт ФСБ, а наше расследование неофициальное. Спасибо, федералы не возражают.

— Вы согласны, майор, что террористы были голографические?

— Если вы говорите о трёхмёрном кино, то это и есть моя рабочая версия.

— Этим кино отвлекли внимание. Цель — побег подсудимого.

— Снова согласен.

— Стоило это наверняка дорого. А можно было решить вопрос и дешевле, и проще.

— Конечно. Дать взятку или следователю, или вам.

— Мне больше нравится выражение «оказать материальную помощь», — поправила судья.

— Выражайтесь, как хотите. Так почему не было взятки? Следователя я допрошу чуть позже, а что скажете вы?

— Без протокола?

— Я же сказал, что моё расследование неофициальное. Какие могут быть протоколы?

— Положусь на вашу порядочность. Так вот, ко мне обращался отец подсудимого. О какой сумме шла речь, я вам не скажу, не обессудьте.

— И не нужно. Я в курсе расценок.

— Вместо денег у него оказалась резаная бумага. Даже не «кукла». Просто бумага. Константин Петрович расстроился, но насколько могу судить, ни капли не удивился. Понимаете, что это значит?

— С ним подобное уже происходило, — предположил Нежный. — У следователя.

— Я тоже именно так и подумала. Но ФСБ в это не поверит. Они будут искать взятку, мою и вашу. Проведут анализ наших доходов и расходов, и сделают интересные выводы, о которых доложат наверх. О взятках в судах и полиции знают все. Но это дело ведут люди, которые занимаются террористами, а не коррупцией. Расследование они проведут, как слон в посудной лавке. Я не взяла денег, неважно, почему, но меня обвинят именно в этом. И вашу систему они тоже прочешут мелким гребешком.

— Не нужно нагнетать напряжение, Ваша Честь. Я всё это отлично понимаю. И моё начальство — тоже. Остаётся ещё слабая надежда, что в побеге замешаны конвоиры, и федералы их расколют. На том и делу конец.

— Конвой — ни при чём.

— Разве вы что-то видели?

— Я видела всё. Федералам я этого, конечно, не сказала.

— Вот как! Я, кстати, удивлён, что они вас отпустили до конца всех допросов.

— Попробовали бы задержать! Я судья, а не кто-то там из публики!

— Тогда расскажите мне, что вы видели. По-прежнему без протокола, естественно.

— Конечно. Только давайте присядем, хотя бы вон там, не хочется говорить стоя. Дело я разбирала очевидное, но только на первый взгляд. Все экспертизы против обвиняемого, причём я специально уточняла — они честные.

— Надо же, — буркнул Нежный. — Редкий случай. А что не так на второй взгляд?

— Поведение потерпевшей. Она смотрела на него по-доброму, с симпатией, понимаете? Так на насильников не смотрят. Да и врала она, давая показания. А он, когда говорил, что его подставили — нет. Опыт у меня огромный, я такие вещи чувствую. Вот только чувства не перевешивают результатов экспертиз.

— Кроме случаев, когда приносят что-нибудь более ценное, чем резаная бумага.

— Майор, я бы предпочла не обсуждать этот аспект моей работы.

— Простите, Ваша Честь. Не смог удержаться. Рассказывайте дальше, пожалуйста.

— Когда я закончила оглашать приговор, открылась дверь в коридор, и сюда вошли эти призрачные террористы. Один из них громко произнёс «Во имя Аллаха, великого и милосердного», а потом выпустил очередь в потолок. Оттуда штукатурка посыпалась. Только посыпалась она неправильно.

— Подождите, пожалуйста. Давайте кое-что уточним. Вы уверены, что террорист сказал именно это, а не «Аллах акбар»?

— На память пока не жалуюсь. Это необходимое качество в моей профессии.

— Тогда ещё один вопрос. Он говорил с акцентом? Если да, то с каким именно?

Судья надолго задумалась. Нежный не торопил, давить на свидетеля сейчас нужды не было.

— Знаете, похоже, он сказал эту фразу совсем без акцента, — наконец, сообщила она.

— Понятно. А голос вы запомнили?

— Обычный мужской голос. Может, совсем чуть-чуть повыше, чем у вас.

— В случае чего, опознать по голосу сможете?

— Нет. Совершенно точно нет. Самый обычный голос.

— А внешность?

— Типичные бородатые горцы. Я их не отличу ни от других таких же, ни друг от друга. У них даже рост одинаковый, примерно метр семьдесят. Но зачем вы это спрашиваете? Ведь они не настоящие.

— Если кто-то показал вам трёхмерное кино, то не помешало бы иметь описание актёров, — пояснил майор. — Или это был мультфильм?

— Не могу сказать. Возможно, очень качественная компьютерная графика.

— Ладно, давайте продолжим, вы остановились на том, что штукатурка посыпалась неправильно. Как это?

— Он стрелял вверх. В смысле, вертикально. Штукатурка должна была посыпаться ему на голову. А она упала на полметра впереди. И при этом на них — ни единой порошиночки. И тут я почувствовала к ним такую ненависть, что готова была их загрызть. А конвойные были вооружены, им зубы применять не понадобилось. Они сразу же открыли огонь по террористам.

— Все четверо одновременно?

— Насколько могу судить, да. Секунды не прошло, а они уже все вели огонь. В этот момент вся моя ненависть куда-то разом испарилась. Сменил её страх, я бы даже сказала, беспредельный ужас. Просто парализующий. Это в прямом смысле слова, я даже пошевелиться не могла. Потому и не легла на пол. Потому и видела всё происходящее. Хотя, наверно, не всё, а почти всё. Дальше не было ничего интересного. Один из призраков извлёк откуда-то гранату, размахнулся, но уронил её, а сам схватился за сердце. Граната упала, чуть-чуть покаталась по полу, и взорвалась с диким грохотом. Вспышки не было совсем, зато всех террористов окутал густой чёрный дым. Когда он развеялся, никого там уже не было. Как и якобы осыпавшейся штукатурки.

— Гранату можете описать?

— Описать не взялась бы. Я в гранатах ничего не понимаю. Но подполковник из ФСБ показал мне картинки, и я выбрала нужную. По его словам, это «Ф-1», она же лимонка.

— Если бы в помещении рванула лимонка, тут бы никого целого не осталось. У неё разлёт осколков под двести метров.

— Да, федерал тоже так говорил. Кстати, сразу после взрыва исчез мой страх. Вот, собственно и всё, что я могу сказать о перестрелке.

— Я не вижу, как из этого следует, что конвойные не виноваты в побеге. Кстати, а сам побег вы не видели?

— В том-то и дело, что видела. Только у меня такое ощущение, что я видела совсем не то, что там происходило, — судья вновь замолчала.

— Так что же вы видели? — через пару минут поторопил её Нежный.

— Только не ехидничайте! Я видела чародея, который унёс отсюда подсудимого. Вот буквально взял в руки и унёс.

— Чародей — в смысле колдун?

— Да.

— А с чего вы взяли, что он чародей?

— Он так выглядел. Одет во всё голубое — балахон, туфли такие, знаете, с закруглёнными кверху носами, шляпа с очень большими полями, и длинная белая борода, волочащаяся по полу. Он даже разок на неё наступил.

— Борода фальшивая, скорее всего, — заявил майор.

— Почему? — не поверила судья. — Он наступил, а она не оторвалась.

— Была бы настоящая, он бы не наступил. Да и не путалась бы она у него под ногами. Даже если предположить, что он по каким-то причинам вынужден её не подстригать, обязательно бы как-то бороду пристроил. За пояс там заткнул, или ещё как-нибудь. Борода растёт не мгновенно, у него было время разобраться, как на неё не наступать. Не разобрался. Значит, с такой причёской выступает редко, может даже, впервые. Ладно, чёрт с ней, с бородой. Опишите подробно, что этот колдун делал.

— Мне показалось, что он вошёл в клетку через возникшее зеркало в её торце. И как только вошёл, оно исчезло. Чародей пошёл к подсудимому, тот его видел, но сидел спокойно. Он вообще ни на что не реагировал, так многие обвиняемые себя ведут. По пути чародей наступил себе на бороду, потом схватил парня и унёс в другое зеркало, во втором торце. Оно тоже исчезло. Вот и всё.

— Кто-то из них что-нибудь сказал?

— Нет, оба ни звука не произнесли.

— Сколько времени прошло между исчезновением колдуна и взрывом гранаты?

— Точно не могу сказать. Несколько секунд. Может, четверть минуты.

— Ясно. Значит, подсудимый не удивился?

— Скажу так: удивления, если оно и было, парень не проявил.

— А теперь опишите колдуна подробно.

— Нечего описывать. Лица я не рассмотрела.

— Кто бы сомневался? Для того и шляпа, и борода. Ну, а рост у него какой?

— Примерно метр семьдесят пять.

— А телосложение?

— Не знаю. Под балахоном не видно. Но раз он легко понёс парня, в котором весу сто кило, можно предположить, что спортивное.

— Походка у него какая? Он широко шагал или семенил?

— Обычная походка. Быстрый шаг, но не широкий.

— Какие-нибудь необычные жесты?

— Ничего не заметила.

— Одежду его опишите.

— Голубой балахон до пола…

— Из чего? Шёлк, бархат?

— Похоже на шёлк. Но мне показалось, что синтетика. Интуиция мне так говорит. Я же женщина.

— Балахон новый, чистый, помятый?

— Новый, с иголочки, как говорят.

— Вы говорили о туфлях. Они из чего?

— Матерчатые. Точнее не скажу.

— С задниками?

— Не видела. Только носы из-под балахона показывались.

— А размер ноги?

— Не могу сказать. Не видела.

— Шляпа из какого материала?

— Не знаю. Не заметила.

— Перчатки были?

— Нет. Это точно.

— Руки рассмотрели? Перстни какие-нибудь?

— Не видела я почти ничего. Перстней вроде не было.

— Пальцы длинные?

— Я бы сказала, руки у него как у пианиста, а не землекопа. А ещё ногти явно маникюршей обработаны. Вряд ли я ошибусь в таких вопросах. Что вы скажете о моих показаниях?

— Есть одна версия, — признался Нежный.

— Это хорошо. Но если вдруг эта история всплывёт, я буду всё отрицать. Ничего не видела, понимаете? Вообще ничего!

— Почему?

— Потому что у меня складывается тоже только одна версия. А именно — я сошла с ума. И мне эта версия совсем не нравится!

* * *

Когда Эдуард Сергеевич через портал вошёл в комнату, Дина и Виктор его не заметили. Хотя портал всегда потрескивает довольно громко. Для того, чтобы перекрыть этот шум, и потребовалось устраивать «перестрелку» в зале суда. Но сейчас молодые люди были целиком поглощены своими делами и проблемами. Возможно, они бы не обратили внимания даже на взрыв гранаты.

— Вот здесь твоя ошибка! — назидательным тоном вещал Виктор. — Ты сократила множители, но при этом потеряла одно из решений. Тут получается дополнительное уравнение, которое распадается на три. Но два из них не попадают в область допустимых значений, видишь, вот тут?

— Теперь вижу, — кивнула Дина.

— А третье элементарно решается. Получается обычная убывающая экспонента, сдвинутая по иксу. И ты ещё называешь себя математическим гением?

— Даже гении иногда ошибаются. Чего ты взъелся?

Лицо девушки выражало искреннее раскаяние, но король знал свою внучку достаточно хорошо, чтобы распознать за этой маской её подлинные чувства. Влюбилась в парня, мысленно улыбнулся Эдуард Сергеевич, причём по уши. Что ж, такой вариант его планом тоже предусмотрен. Чему удивляться, Дина впервые в жизни встретила кого-то, кто ей не уступает ни интеллектом, ни благородством происхождения, и при этом ещё и подходит по возрасту. Да и привлекателен парень, в конце концов, а это тоже важно, хотя король не сомневался, что будь Виктор даже уродом, принцесса всё равно на него запала бы.

Плохо, конечно, что у них общий отец, но инцест среди магов случается регулярно, очень уж мало их осталось. Парень, правда, вырос среди смертных, он может относиться к таким вещам иначе, но и это не страшно. Дина и сама по себе настоящая красавица, а если ещё и приворотную магию задействует, Виктору ни за что не устоять. К тому же сестра она ему только биологически, они же вместе не росли.

— Я очень рад, молодые люди, что вы сумели найти, так сказать, общий язык, — сообщил Эдуард Викторович, дождавшись паузы в их разговоре. — А то я немного опасался неадекватного поведения кого-нибудь из вас.

— Припёрся, значит, Ваше Величество, — недоброжелательно процедил Виктор. — И что теперь?

— Теперь, Ваше Высочество, я введу тебя в курс дела. Пока, для начала, без некоторых подробностей. Обрисую, так сказать, текущую обстановку, и политическую, и вообще.

— Никакое я не Высочество.

Король уселся на табурет напротив Виктора, несколько секунд пристально на него смотрел, но тот взгляда не отвёл.

— Нечего меня рассматривать, — буркнул парень. — Собрался рассказывать, так рассказывай. У меня всё равно выбора нет, дверь-то заперта. Придётся слушать.

— Конечно, расскажу, Витя. Для того, как ты выразился, и припёрся сюда. И тебе, Диночка, тоже будет полезно послушать. Кое о чём ты не знаешь, а уже пришло время посвятить тебя в эти тайны. Если возникнут вопросы, задавайте их сразу. Мне нужно, чтобы к концу нашей беседы вы оба представляли сложившуюся ситуацию в полном объёме, насколько это возможно.

— У меня уже вопрос, — заявил Виктор. — Есть какая-нибудь, пусть даже самая малая, вероятность, что вы меня отпустите восвояси?

— Ни малейшей. Да и зачем тебе туда? Или забыл, что в мире смертных ты осуждённый за изнасилование преступник?

— Но в ваших силах отменить приговор!

— Верно. Но я этого не сделаю. Ты мне нужен здесь. А зачем, узнаешь из моего рассказа. Я могу начинать?

— Начинай, Ваше Величество. Только, если можно, покороче, хорошо?

— Это уж как получится. Итак, наши легенды гласят, что когда-то маги были единым народом, сильным, процветающим и довольно многочисленным, в несколько миллионов душ. Наши предки якобы даже успешно осваивали космос. Но это не суть важно, поскольку те благословенные времена безвозвратно канули в прошлое. Правили тогда магами короли, и традиционно это были самые сильные маги.

— Бред какой-то, — прокомментировал Виктор. — Править должен хороший администратор, а не лучший киллер.

— Разумное замечание, — согласился Эдуард Сергеевич. — Но то, что должно быть, и то, что есть, обычно значительно меж собою различаются. Дело в том, что если король слабый, его просто убьют, с целью занять освободившийся трон.

— А что ему мешает завести охрану?

— Такие попытки делались, но ни к чему хорошему никогда не приводили. Или более сильный претендент на трон добивался своего, невзирая на охрану, или следующим королём быстро становился начальник охраны. Но это вовсе не значит, что слабый король обречён на смерть. Ему ничего не мешает просто отречься от трона в пользу более могущественного мага.

— Какая-то варварская политическая система.

— Полностью согласен, Витя! Но нам с тобой не под силу её изменить, так что примем её как данность. Следует отметить, что она не так плоха, как может показаться на первый взгляд. Подданным, по большому счёту, глубоко наплевать, кто именно занимает трон. Если, конечно, король сносно справляется со своими обязанностями. Если же нет, короля отправляли к праотцам совместными усилиями. Даже самый могущественный маг не отобьётся от объединённой силы десятка намного более слабых. Революция, так сказать.

— Мятеж, — поправила Дина. — Революция ставит целью какие-нибудь перемены в обществе, а тут просто смена династии.

— Давайте не будем спорить о терминологии, — попросил король.

— Полностью согласен, — поддержал его Виктор. — И покороче, если можно. Я до сих пор так и не понял, каким образом история какого-то варварского племени касается меня. А хотелось бы узнать.

— Ну, если совсем уж коротко, около двух с половиной тысяч лет назад один из мятежей привёл к расколу нашего варварского племени, как изволил выразиться Его Высочество. Часть магов поддержала короля, другая часть — претендента на престол, и началась гражданская война, которая продолжается и поныне.

— Ну и дебилы! Давно нужно было заключить мир.

— Это, к сожалению, невозможно. Абсолютно противоречит нашим традициям, менталитету и всему прочему подобному. Попытки такие делались, но привели, как и следовало ожидать, к ещё более ожесточённой бойне. Ничья полностью исключается. Война может закончиться только победой одной из сторон.

— Мне почему-то кажется, что раз я здесь, да ещё и доставлен сюда в такой извращённой форме, то верх берёт другая сторона, — предположил Виктор.

— Совершенно верно. Несколько решений моих предков оказались весьма неудачными. Например, один из них заподозрил, что начальник разведки сам метит на трон, и мы надолго остались без разведки. А в другом случае один из перебежчиков оказался вражеским шпионом, и мы понесли сумасшедшие потери. Тогдашний король решил, что все перебежчики — шпионы, и стал их казнить, не разбираясь. В итоге к нам больше не перебегают.

— Вы ещё большие дебилы, чем я сразу подумал. Сколько у тебя осталось подданных, Ваше Величество?

— Семьдесят три, если не считать меня самого и считать вас двоих. Опережая твой следующий вопрос, численность противника, по оценкам нашей разведки, которую мы уже давно восстановили, составляет от трёх до тридцати тысяч человек.

— Ты меня приволок сюда, чтобы я предсказал, чем ваша война закончится? Или тебе нужен мой совет? Не вопрос: сдавайтесь на милость победителя.

— Понятия «плен» у магов не существует.

— Ты говорил что-то о перебежчиках. Такое понятие существует? Вот и перебегайте к противнику все вместе. Никакого плена, а результат тот же самый.

— Ничто их не обязывает принимать перебежчиков. Перебежчики нужны, пока идёт война. А война нами уже фактически проиграна. Они просто вырежут всех, на всякий случай, и будут правы. Ты, Ваше Высочество, думаешь неконструктивно. Мы должны победить, а не сдаться.

— При превосходстве противника не то сорок, не то четыреста к одному? Конечно, самое время поставить во главе армии студента. Чтобы уж наверняка. А то мало ли, вдруг всё-таки победят, каким-то чудом.

— Никто не собирается ставить тебя во главе армии. Да и армии у нас не осталось. Семьдесят три — это меньше роты. А если исключить детей, стариков и бессильных, то и взвода не наберётся.

— Кто такие бессильные? Инвалиды?

— В каком-то смысле. Маги, лишённые магических сил. Или утратили, или такими и родились. Не то чтобы от них совсем никакого толку, но и в бой их бросать бесполезно. Так что не будет никаких масштабных битв.

— А что будет? Партизанская война? Налёт, победа и бегство?

— Эту тактику мы используем уже лет этак сто. Она ничего толком не даёт. Противник несёт потери, но далеко не сорок к одному. Так что мы всё равно ничего не добьёмся. Если бы не наша Крепость, куда они не в силах проникнуть, всё бы уже давным-давно закончилось. Но и отсиживаться здесь — тоже не решение.

— Почему? Спрятались в Крепости, и размножайтесь себе спокойно. Когда увеличите как следует численность, продолжайте войну. Чем плохо?

— Крепость не выдержит осады. Чтоб ты знал, мы находимся на большой глубине под земной поверхностью. Здесь нет ни воды, ни пищи, ни воздуха. Всё приходится доставлять извне. Крепость создавалась как казарма, а не как космический корабль с замкнутым циклом обеспечения.

— Что ж вы за маги, если не можете сами себе всё это наколдовать?

— Как ты себе это представляешь? Человек ест, в основном, чтобы пополнить запасы энергии. Чтобы создать еду, маг тратит энергию. Ты, Ваше Высочество, учился в техническом вузе. Скажи мне, как студент, сможет ли маг получить больше энергии из пищи, чем потратил на её создание?

— Первое начало термодинамики, — подсказала Дина. — Оно же закон сохранения энергии. До Виктора уже всё дошло, так что я думаю, ответ тебе не требуется.

— Да, принцесса, не требуется, — согласился с ней король. — Чудес не бывает, даже если используешь магию. Итак, Витя, ты понял, что положение дел аховое. Изменить его можно только чем-нибудь экстраординарным. И я кое-что придумал. Не сегодня и не вчера, а примерно двадцать пять лет назад. Вас обоих тогда и на свете не было. Вот слушайте.

Король вкратце изложил свой план.

— Идиотизм, — высказался Виктор и схватился за голову.

— Да, план несколько авантюрен, — признал Эдуард Сергеевич. — Но идиотским я бы его назвал только в том случае, если он не приведёт к успеху. А если мы победим, тебя, Витя, назовут величайшим королём.

— Почему меня? План же твой?

— Неужели непонятно? Королём к тому времени будешь уже ты.

— Или трупом, — дополнил Виктор.

— Тоже не исключено, — согласился Эдуард Сергеевич. — И даже намного более вероятно. А теперь идём пообедаем.

— Ты же говорил, у вас тут напряжённо со жратвой.

— Не настолько. Да и для последнего обеда приговорённого — не жалко. Ты же, Ваше Высочество, не забыл, что ты — приговорённый судом смертных?

* * *

Какими бы странными ни были факты, майор Нежный всегда мог выдвинуть версию, которая бы к ним подходила. Почти всегда версия получалась простая и правдоподобная. Эта его способность вызывала чёрную зависть коллег. Она, и ещё умение вести допросы, после которых подозреваемые охотно писали явку с повинной, даже если никакого преступления не совершали.

По всем странностям перестрелки в зале суда у Нежного тоже сложилась простая и правдоподобная версия. В том, что террористы были призрачными, майор не испытывал ни малейших сомнений. Кто-то прокрутил для присутствующих трёхмерное кино, причём настолько хорошее, что в его реальность все поверили. Сомнения у некоторых зрителей возникли только потом, когда сеанс закончился. Судья утверждала, что догадалась сразу, но майор считал, что она в этом вопросе не совсем искренна.

Старик Хоттабыч, утащивший подсудимого куда-то в Зазеркалье, просто не мог существовать в реальности. А раз не мог, значит, и не существовал. Судья его, конечно, видела, но точно так же она видела и террористов. Следовательно, Хоттабыч, как и они, был персонажем трёхмерного кино. Если публике показали один фильм, почему бы одновременно не показать и второй?

А на самом деле, пока шла перестрелка с призраками, кто-то открыл дверь клетки, и подсудимый спокойно ушёл. Судья же в это время видела понуро сидящего на скамье парня, которого там уже не было. Когда он благополучно скрылся, публике прокрутили эпизод с Хоттабычем.

Может, проделано всё это было как-то иначе, в одном только можно было не сомневаться: нападение виртуальных террористов служило ничем иным, как прикрытием, отвлекающим манёвром, обеспечивающим побег подсудимого. И потерпевшая, скорее всего, тоже участница этого пока непонятного спектакля, то есть, сообщница организаторов побега. Не зря же судья утверждает, что девица на своего насильника смотрела с симпатией.

А папаша подсудимого умышленно принёс судье вместо денег «куклу», или деньги ему кто-то подменил? В любом случае, демонстративная «кукла» могла служить только одной цели — гарантировать обвинительный приговор. Кому-то понадобилось, чтобы из зала суда сбежал не подсудимый, а осуждённый преступник. Но зачем?

Ответ на этот вопрос был очевиден, но Нежному совсем не нравился. Кто-то явно хотел, чтобы делами и делишками полиции плотно занялись федералы. И этот кто-то, вполне возможно, своего добьётся. На свет выйдет такое, что желательно было бы сохранить в тайне. Непонятно одно — против кого конкретно направлена эта сумасшедшая акция? К сожалению, пока это выяснить невозможно. Вот когда федералы что-то вопиющее найдут, всё станет кристально ясно. А если сами не найдут, те самые организаторы побега при необходимости им подскажут, что и где искать.

Версия получилась отличная, теперь требовалось её проверить. Потерпевшая, если Нежный на её счёт не ошибся, должна исчезнуть. Роль сыграна, актриса может снимать грим, переодеваться и идти отдыхать. Скорее всего, найти её не удастся. Майор снова позвонил своему начальству, и попросил проверить данные потерпевшей. Он совсем не удивился, когда через полчаса выяснилось, что девушка устроилась на работу за неделю до предполагаемого изнасилования, по указанному в деле адресу не проживала, а предъявленный ею паспорт числился у кого-то украденным.

С одной стороны, майор гордился своей проницательностью. С другой — содрогался при мысли о том, какой именно компромат федералы накопают в уголовном розыске. В работе Нежного было немало эпизодов, которые он хотел бы навсегда скрыть от посторонних глаз. Впрочем, он успокаивал себя тем, что у его коллег подобных эпизодов не меньше, да и выглядят они отвратительнее. Но при этом майор отлично понимал, что каждый из сослуживцев думает так же. Полицейские, как и большинство людей, склонны прощать себе намного больше, чем другим. А вот федералы им наверняка не простят.

Но можно было проверить ещё кое-что, и Нежный немедленно этим занялся. Руководитель следственной группы был крайне удивлён, застав полицейского в довольно странной позе: тот лежал на животе в проходе между креслами прямо на грязном полу и, прикрыв голову руками, пытался смотреть на клетку, из которой сбежал осуждённый. Пиджак майор снял, но брюки и рубашку испачкал очень сильно.

— Здравия желаю, товарищ майор. Вы смотрите, не спрятался ли под креслами кто-то из террористов? — поинтересовался подполковник.

— И вам не хворать, — откликнулся Нежный, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Не подскажете, кто сидел на этом ряду?

— Мы составили схему, кто где сидел, но с собой у меня её нет. А зачем вам?

— Те, кто сидели в этом ряду, могли видеть, что происходит в клетке и возле неё. С других мест обзор кресла закрывают, разве что кто-нибудь сидел с самого края.

— Нет, с краю никто не сидел. И никто ничего не видел.

— Даже волшебника в голубом вертолёте? В смысле, халате.

— Откуда здесь мог взяться вертолёт? — удивился подполковник. — И вы определитесь, пожалуйста, в вертолёте или в халате. Это же существенно различные категории предметов!

— Определился. В халате.

— Маскировочном?

— Нет. Обычном. Я, вообще-то, говорю о человеке, похожем на старика Хоттабыча.

— Как вы сказали? — побледнел подполковник. — Повторите!

— Ну, Хоттабыч, — насколько мог отчётливо повторил Нежный, не понимая, что в этом слове смогло вызвать столь сильные эмоции у федерала. — Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, если память мне не изменяет.

— Значит, у вас есть основания предполагать, что в деле замешан сам Хаттаб? Этот ваххабит! Он же ликвидирован! Или, всё-таки, нет?

— Это не Хоттаб, а ибн Хоттаб, — пояснил майор, не зная, как замять неожиданно всплывшую ненужную тему. — То есть, сын Хоттаба.

— Он тоже террорист?

— Нет. Он джинн.

— Товарищ майор, мне трудно вас понять. Вы говорите о спиртных напитках?

— Нет. О волшебнике.

— Перестаньте морочить мне голову! Хватит с меня той малолетней идиотки!

— Вы о чём? — не понял Нежный.

— Одна соплячка принялась мне рассказывать о каком-то волшебнике Дамблдоре в голубой мантии и с волшебной палочкой в руках. Директоре английской школы волшебников! Я так думаю, на самом деле это настоящая разведшкола. Хоть мы и занимаемся террористами, а не шпионами, для меня совершенно очевидно, что сотрудник разведки такого ранга никогда бы не стал участвовать в подобных операциях лично.

— Я бы хотел поговорить с этой, как вы её назвали, соплячкой. А ещё с конвоем и родителями осуждённого. Ну, и с теми, кто видел, что происходило возле клетки. Кстати, потерпевшую вы допросили?

— Нет. Она успела уйти до прибытия наших оперативников. Ничего страшного, допросим позже. Адрес её мы знаем. Убедительно вас прошу не вмешиваться в ход нашего расследования.

Нежный знал, что по адресу, который назвала потерпевшая, федералы обнаружат только дырку от бублика, но с подполковником информацией не поделился. Не вмешиваться, так не вмешиваться.

Тех, кого хотел допросить майор, привели в зал. Он предпочёл бы поговорить с каждым по отдельности, по несколько раз, сверяя их показания между собой, но командовали здесь федералы, и он был вынужден или принять их условия, или отбыть несолоно хлебавши.

Подполковник кратко представил свидетелей. Не считая конвойных, их было пятеро. Константин Петрович и Валентина Борисовна, родители приговорённого, очень красивая пара, несмотря на печать горя на лицах и заплаканные глаза матери. Валя, девочка лет шести, которая якобы видела волшебника, и её отец, Николай Борисович. И, наконец, гражданка Лапина, немолодая женщина, непричёсанная, неряшливо одетая, без малейших следов косметики, с глазами, горящими какой-то страстной одержимостью. По словам подполковника, сумасшедшая, но утверждает, что тоже видела что-то необычное.

По просьбе, а фактически, требованию федералов в первую очередь он занялся конвойными. Все четверо сидели перед ним в наручниках, но у каждого на лице светилась гордость за проявленное мужество во время перестрелки. Федералы объяснили, что причина их задержания — несоблюдение каких-то требований устава. Парни якобы должны были сделать предупредительный выстрел вверх, и только после этого открывать огонь на поражение. Нежный счёл подобную причину смехотворной, но уточнять ничего не стал. Он понимал, что на самом деле федералы подозревали конвой в сговоре с террористами.

— Ну, рассказывайте, что тут было, — потребовал Нежный.

— Мы уже по сто раз всё рассказали, — откликнулся сержант, старший группы. — Сколько можно?

— Расскажи ещё раз.

— Ну, слушайте, — сержант тяжело вздохнул. — Чехи вошли сюда и пальнули в потолок. А мы открыли по ним огонь. Это было нападение, в таких случаях устав не требует предупредительного выстрела!

— Устав обсудишь с кем-нибудь другим, — отмахнулся майор. — Продолжай. Что было дальше?

— Ничего. Мы стреляли в чехов, они в нас. Потом я попал одному из них в грудь, он выронил гранату, она рванула, и все они смылись.

— Уверен, что попал?

— Конечно. Он же выронил лимонку.

— Я не о том. Откуда ты знаешь, что попал именно ты?

— Я стреляю лучше всех!

— Молодец. А как ты определил, что это чеченцы?

— А кто они, если не чехи? — удивился сержант.

— Не знаю, я их не видел, в отличие от тебя. Может, какие-нибудь дагестанцы?

— Может, и даги, какая разница?

— Ясно. А вы не испугались?

— Да никогда в жизни!

Остальные солдаты, поддерживая своего командира, убедительно заверили майора, что им, доблестным воинам, страх неведом вообще. Они ничего не боятся, даже смерти. Нежный не верил им ни на грош. Такое поведение конвойным не свойственно. Почему они вступили в бой?

— Смелые, это хорошо, — похвалил солдат майор. — Но вот не пойму, зачем вы перестрелку затеяли? В зале полно людей, вот, даже дети были, кто-нибудь мог и пострадать от шальной пули.

— Так что, позволять чехам творить здесь всякие гадости? — вскинулся сержант. — Ни за что! Надо давать отпор этим… смуглым! Это наша земля, мы не позволим им здесь командовать! У меня, чтоб вы знали, друг на Кавказе погиб! Его в спину застрелили!

— А моего друга чехи здесь порезали, — подключился один из рядовых, двое других энергично закивали.

Нежный не поверил в застреленных в спину друзей. Он хотел узнать истинную причину, по которой конвойные вступили в бой, преодолев страх. Будь у него достаточно времени, он бы их расколол и традиционными способами, но федералы уже демонстративно поглядывали на часы. Требовалось проделать нечто необычное.

— Ты мне врёшь, — зловеще процедил майор сквозь зубы. — Наказание — смерть!

Он выхватил пистолет из наплечной кобуры, снял с предохранителя и приставил ко лбу сержанта. Но тот не верил, что его пристрелят на глазах у всех, и победно улыбался. Выбора не было. Нежный улыбнулся ему в ответ и нажал на спусковой крючок. Гражданка Лапина охнула и повалилась на пол в обмороке.

* * *

Эдуард Сергеевич не пожелал говорить о делах за обедом, Дина не посмела перечить своему царственному деду, так что Виктору за столом пришлось обсуждать проблему глобального потепления, которое его совершенно не беспокоило. По выражению лица девушки было очевидно, что её этот вопрос волнует примерно в той же степени. Не обращая внимания на их неодобрение, король бодро рассуждал о таянии ледяного панциря Антарктиды и его вероятных последствиях.

Виктор ожидал, что трапезу разделят с ними придворные, но обедали они втроём, вокруг никаких придворных не наблюдалось. Либо здесь не принято за едой составлять компанию монарху, либо король как-то обходится без придворных. Впрочем, Виктор тоже прекрасно без них обошёлся.

Все блюда были просты и незатейливы, зато отлично приготовлены. Виктор выразил восхищение мастерством королевских поваров, но Эдуард Сергеевич, ехидно улыбаясь, сообщил ему, что никаких поваров в Крепости нет, в том числе и королевских, а еда доставляется с поверхности, из самого обычного кафе. Промокнув губы салфеткой, король, казалось, заодно стёр с них и улыбку, и принял строго деловой вид.

— Мне показалось, что проблемы пингвинов в Антарктиде ни принца, ни принцессу совершенно не волнуют, — серьёзным тоном заявил он.

— Ещё как волнуют, — буркнул в ответ Виктор. — Примерно как шерифа проблемы негров.

— Вот и чудесно. У нас своих по уши, если не больше. Ты, Ваше Высочество, что-то пытался сказать в начале трапезы. Тогда это могло помешать нормальному пищеварению, зато сейчас — не вижу никаких препятствий. Слушаю тебя, внучок.

— Я тут подумал ещё раз над тем, что ты мне наговорил, и так и не смог понять, почему вы не приняли самое простое решение — смешаться со смертными и раствориться в этих семи миллиардах, или сколько нас там.

— Вот! — король многозначительно поднял вверх указательный палец. — Я ждал от тебя этого вопроса гораздо раньше. Твоя сестра задала его сразу же, как только я набросал перед ней контуры сложившейся ситуации. Отвечаю: враги нас найдут и перебьют. Спросишь, как найдут?

— Считай, что уже спросил.

— С помощью магического локатора. Или просто Локатора, с большой буквы. Он называется магическим не столько потому, что работает на магических принципах, сколько из-за своего предназначения. Локатор отслеживает излучение магической энергии, которая постоянно выделяется магом, даже если он не колдует. А когда колдует, излучает вообще как сверхновая. Понятно?

— Ну, в общем…

— По глазам вижу, что нет. Ладно, лучше один раз увидеть, как говорится. Идём, Витя, я покажу тебе наш Локатор. Дина его уже видела, так что, принцесса, можешь заняться своими делами.

— Ничего, я ещё раз посмотрю. Мне интересно, — заявила девушка.

— А мне кажется, что тебе интересен принц, а не Локатор, и именно с него ты намерена не спускать глаз, чтобы он тут не познакомился с какой-нибудь другой красавицей. Дело в том, Витя, что женщины, обладающие магией, при желании могут быть очень красивыми, а такое желание у них присутствует почти всегда. Уж как я Дину ни просил во время операции по твоему возвращению в семью использовать менее яркую внешность — всё бесполезно. Она поступила, как настоящая женщина: согласилась с моими аргументами, но сделала по-своему. Не смогла показаться тебе в образе санитарки-замарашки.

— Как же ты меня задолбал своими грязными намёками, Ваше Величество! — рассердился Виктор. — Дина — красивая и умная, я даже готов ей простить то, что она меня оклеветала перед всеми, кого я знал, но если верить тебе, она моя сестра, а значит…

— Сексуальные проблемы во взаимоотношениях Ваших Высочеств мы обсудим несколько позже. А сейчас мы все втроём пойдём смотреть Локатор.

— Да нет у нас никаких сексуальных проблем!

— Отсутствие сексуальных проблем мы тоже обсудим позже. Давайте не терять времени, нам ещё предстоит сделать очень многое, а времени в обрез.

Идти пришлось недалеко. Эдуард Сергеевич пояснил, что Крепость велика, способна вместить до ста тысяч человек, и когда-то, в отдалённые времена, вмещала. Сейчас же, при численности подданных короля меньше сотни, используется только незначительная часть помещений, и центром обитаемого пространства служит именно Локатор.

Виктор никакой двери не увидел, стена вырубленного в камне коридора здесь ничем не выделялась, но король по каким-то приметам отыскал нужное место, положил на него правую ладонь и отчётливо произнёс фразу на каком-то непонятном языке. Стена раздвинулась, и Величество с Высочествами степенно проследовали внутрь. Обернувшись, Виктор увидел, как створки двери за ними сдвигаются, и когда они сомкнулись, перед ним вновь предстала монолитная каменная стена, без малейших признаков, что тут когда-то был проход.

Небольшая комната была меблирована весьма скудно. В центре стоял небольшой столик, на котором располагались дисплей, клавиатура и мышь обыкновенного персонального компьютера. Шнур питания уходил в висящий в воздухе шар красноватого цвета, который медленно вращался, но шнур каким-то образом в этом вращении участия не принимал. В углу пылились ещё три полностью укомплектованных компьютера, видимо, запасные. Возле работающего компьютера стояли два удобных кресла на колёсиках, одно из которых занимал юноша, а скорее, даже мальчишка, одетый в подобие военной формы без знаков различия.

Приветствуя вошедших, он вскочил, вытянулся в струнку и гаркнул:

— Здравия желаю, Ваше Величество!

— Вольно, Анатолий, — скомандовал король.

— Здравия желаю, Ваше Высочество! — слегка расслабившись, мальчишка поздоровался с Диной, глядя на девушку влюблёнными глазами.

— Привет, Толик, — поздоровалась с ним Дина, и тот от этих невинных слов почему-то густо покраснел.

— Кругом немало красивых женщин, но всем нужны принцессы, — улыбаясь, отметил король. — Кроме принцев. Впрочем, эти проблемы, как я уже говорил, мы обсудим позже. Если у нас, конечно, будет это «позже». Кстати, о принцах. Анатолий, перед тобой наследный принц Виктор.

— Тот самый? — восхищённо протянул Толик, девушка сразу же была им благополучно забыта. — Здравия желаю, Ваше Высочество! — он вновь принял стойку «смирно».

— Добрый день, Анатолий. Если сейчас, конечно, день, я не знаю, какой тут часовой пояс.

— Я тоже не знаю, но раз я на вахте, значит, для меня — день. Я очень рад, что вы уже с нами. Только называйте меня Толик, мне так привычнее.

— Анатолий, доложите обстановку, — прервал его Эдуард Сергеевич. — Ничего особенного не происходило?

— Никак нет, Ваше Величество! Отмечена активность противника на юге Австралии, но там из наших никого нет, так что это вряд ли против нас. И три часа восемнадцать минут назад в пригороде Парижа произошла стычка пятерых охотников из нашей рейдовой группы против двоих врагов. Среди наших потерь нет, один из врагов, возможно, ранен. Всё это я занёс в рапорт.

— Молодец! — похвалил его король.

— Рад стараться, Ваше Величество!

— Толик, а по какому уставу ты отвечаешь? — поинтересовался Виктор. — У вас тут свой устав?

— Никак нет, Ваше Высочество! Я вправе отвечать, как угодно. Но мне нравится так.

— Мальчик играет в войну, — вздохнул король. — Только это не игра, и война вот-вот будет проиграна. Вся надежда на тебя, Витя. Ладно, об этом не здесь и не сейчас. Анатолий, покажите нам, пожалуйста, оперативную обстановку.

— Есть, Ваше Величество!

Толик пощёлкал мышкой, и в воздухе чуть поодаль от него возникло трёхмерное изображение глобуса, диаметром примерно с полтора метра. Глобус сперва вращался, но потом замер, повёрнутый к царственным особам Австралией. На южном побережье континента расплывалось небольшое тёмно-розовое, почти красное, пятно. Розовые точки виднелись по всей Австралии, но они были гораздо бледнее.

— Интересно, что же им там понадобилось, — задумчиво обронил король. — Может, у них возникли проблемы с акулами, или ещё с кем-то? Было бы неплохо. А может, они с нами воюют, хоть нас там и близко нет? Так тоже иногда бывает. В общем, смотри, Витя, розовый цвет — это следы магической активности. Безразлично, нашей или противника. Локатор, как ты понимаешь, воюющих сторон не различает. Мы иногда подкрашиваем своё зелёным цветом, чтобы не путаться, но сейчас такой необходимости нет. Жёлтый — это зоны, где ожидается землетрясение, чем ближе к коричневому, тем оно будет сильнее. Прогноз сбывается не всегда, но гораздо чаще, чем в половине случаев. Ещё тут фиксируются вулканы, цунами, радиоактивное и некоторые химические загрязнения, для всего этого есть условные обозначения. Оно тебе сейчас не очень надо, но общее представление о работе Локатора совсем не помешает. Неплохой прибор изготовили наши далёкие предки, согласен?

— Далёкие предки? — удивился Виктор. — Мне кажется, это компьютеры одной из последних моделей. Что-то не верится в существование компьютеров в эпоху твоих далёких предков.

— Это уже наши, современные, доработки системы. Тоже пришлось потрудиться, это было при царствовании моего отца. С тех пор мы только меняем компьютеры на более новые, ну, и программное обеспечение для них при необходимости дорабатываем. Я тоже немного помогал отцу в этом деле. Налаживал электропитание. Тогда надёжных автономных источников энергии ещё не изобрели, а тянуть кабель через портал мы не рискнули из соображений безопасности. Пришлось разрабатывать специальный магический генератор, видишь, вон тот красный шарик? Красный он от крови, которая служит ему топливом.

— Не совсем так, — поправила деда Дина. — Он преобразует энергию жизни, которой насыщена кровь, в электричество. С напряжением проблем нет, а вот частоту им пришлось настраивать очень тщательно. Шар делает примерно один оборот за две секунды, это полгерца, а компьютеру нужны пятьдесят герц, как в обычной розетке.

— Технические детали не важны, — остановил её Эдуард Сергеевич. — Тем более, что без всех этих электронных наворотов система всё равно будет работать. Она работала задолго до того, как люди вообще узнали о существовании электричества, не говоря уже о компьютерах. Да, результаты получались не такие наглядные, как сейчас, некоторые вычисления приходилось делать самим, но общую картину мы всё равно имели. Сердце Локатора, самая важная его часть — это датчики. Вот их наши предки и создали. А потом много тысяч лет использовали.

— Разрешите обратиться, Ваше Величество! — прервал его Толик.

— Обращайтесь, Анатолий. Что-то случилось?

— Никак нет! Просто хотел спросить, уже можно выключить глобус? А то он энергию жрёт со страшной силой, а вы всё равно на него не смотрите.

— Выключайте, — разрешил король. — Ну, как, Виктор, понял, почему мы не сможем спрятаться среди обычных людей?

— Ясно. У противника тоже есть такой Локатор, и они всех переловят.

— Нет у них такого Локатора. И быть не может. Дина сразу догадалась, что если бы у них Локатор был, вам бы не дали вырасти среди смертных. Нашли бы и обезвредили, так или иначе. Но если мы сдадим Крепость, Локатор у них будет. И вот тогда нам всем конец, как бы мы ни прятались.

— Выходит, технология создания Локатора утрачена? Тогда что мешает, оставляя Крепость, его уничтожить?

— Витя, ты неправильно мыслишь. У нас есть описание, как его создавать. И у врагов оно тоже есть. Но даже если бы не было, известны базовые принципы, на которых он построен, и даже у нас найдутся специалисты, способные разработать его заново. Утраченных технологий не бывает. Пропадают только те из них, надобность в которых отпала. Я вот, например, не уверен, что смогу добыть огонь трением или вычислить в уме синус какого-нибудь угла вроде тридцати двух с половиной градусов. Наши предки умели, но нам оно ни к чему — у нас для этого есть спички, зажигалки и компьютер. Это даже если не учитывать магию.

— Тогда почему противник не построил свой Локатор?

— Они бы построили. Да только на каждой планете может работать или один Локатор, или ни одного.

— Принцип Паули, — вставила Дина. — Не могут два работающих Локатора находиться на одном квантовом уровне.

— Вот именно, — согласился Эдуард Сергеевич. — Хотя я в теории не так силён, как она, но что-то такое припоминаю. Короче говоря, сдать Крепость мы не можем. И удержать — тоже, как это ни прискорбно.

— Я готов умереть, сражаясь! — заявил Толик, о котором все забыли.

— Тебя наградят посмертно, — пообещал ему король. — Если, конечно, останется кому награждать.

Они покинули локаторную, провожаемые восхищённым взглядом Толика. Причём восхищался он, как ни странно, не принцессой, а принцем.

* * *

Нежный нажал на курок, но выстрела не последовало. На упавшую в обморок женщину майор внимания не обратил, его занимал только один вопрос: почему пистолет дал осечку? Наконец, он в озарении ударил себя ладонью по лбу, вполголоса выругался и радостно сообщил присутствующим:

— Забыл патрон в ствол дослать, надо же! Ну, ничего, это дело поправимое.

Он передёрнул затвор, но вновь навести оружие на сержанта не успел. Тот пал на колени и, глядя на майора перепуганными глазами, стал просить, чтобы его не убивали, обещая за это честно всё рассказать, как на духу, вот вам всем истинный крест…

— Только попробуй ещё раз соврать! — пригрозил ему Нежный. — Моргнуть не успеешь, как в аду окажешься.

— Почему в аду? — ещё сильнее испугался сержант.

— За нарушение девятой заповеди. Как она звучит, а?

— Не помню.

— Не лжесвидетельствуй! Понял?

— Да, товарищ майор. Всю правду расскажу…

Рассказывал он долго и путано, и по мере того, как его рассказ подходил к концу, ещё теплившаяся надежда Нежного на то, что конвойные были в сговоре с организаторами побега осуждённого, таяли, как утренняя дымка. Сержант сообщил, что вдруг почувствовал такую жгучую ненависть к кавказским террористам, что не смог удержаться и открыл по ним огонь. А потом уже поздно было что-то менять. Остальные полностью подтвердили его слова.

— Я их всегда ненавижу, — поддержал командира один из солдат. — Но так сильно, как сегодня, раньше не было.

Майору ничего не оставалось, как спрятать оружие в кобуру и показать федералам, что эти четверо ему больше не нужны. Парней куда-то увели.

— Профессионалы никогда не носят пистолет с патроном в стволе, — назидательно сообщил ему подполковник. — Это прямо запрещено инструкцией.

— Я знаю.

— Тем не менее, то, что патрона в стволе не было, оказалось для вас неожиданностью. Значит, обычно он там есть.

— Вы очень наблюдательны, товарищ подполковник, — улыбнулся Нежный.

— Больше так не делайте. И ещё, вы выбрали не ту жертву. Чтобы развязать языки остальным, нужно было застрелить у них на глазах одного из рядовых. Командир, как правило, самый смышлёный из них, его убивать нецелесообразно.

— В следующий раз буду иметь это в виду.

— И при свидетелях никого убивать не надо, хорошо?

— Обещаю. Если вы, товарищ подполковник, закончили, я бы хотел допросить ту несчастную, которая упала в обморок. Надо бы её побыстрее отпустить. Вижу, она уже в сознании. Гражданка Лапина, расскажите, пожалуйста, что вы видели.

— Я всё это уже слышал, так что, пожалуй, займусь другими делами, — сообщил подполковник и удалился.

— Я ничего вам не скажу! — заявила женщина, едва-едва придя в чувство. — Вы — агрессивный самец! Вы постоянно пытаетесь реализовать своё либидо, а когда вам не удаётся, применяете силу или оружие. С такими, как вы, я отказываюсь иметь дело! Если хотите что-то от меня узнать, пусть со мной разговаривает женщина!

Нежный немного растерялся. О подобных дамочках он слышал, но лично иметь с ними дело ему ещё не доводилось. Пришлось импровизировать на ходу.

— А что именно вы мне не скажете? — скептически поинтересовался он.

— Я видела, как дьявол утащил этого мерзкого самца в ад! Это ждёт и вас всех!

— За что, не подскажете?

— Вы все издеваетесь над нами! Вот представьте себе, каково бедной женщине, когда её придавливает туша самца?

Майор чуть не ляпнул, что эту даму наверняка ни разу не давила туша самца, но вовремя прикусил язык.

— Вы хотите сказать, что дьявол — хороший? — вместо этого уточнил он.

— Нет! Дьявол — тоже мерзкий самец!

— Уверены? Многие богословы считают, что дьявол — женщина.

— Они — мерзкие самцы! Я им не верю! Я своими глазами видела, как дьявол унёс мерзавца. Я для этого сюда и пришла, чтобы увидеть, как его накажут.

— Кого? Дьявола?

— Нет. Самца, который осквернил невинную девочку своим… своим… своим…

— Дьявол был на каблуках и в мини-юбке, с большой грудью?

— Нет! Он был с длинной белой бородой, в синем плаще, и с рогами. А из его клыкастой пасти вырывался огонь.

— Не так всё было! — неожиданно подала голос девочка Валя, та самая, которую подполковник поименовал соплячкой. — Не было никаких рогов и клыков! И пламени не было. То есть, о рогах я точно не знаю, он был в шляпе. Наверно, это та самая шляпа. И никакой это не дьявол, потому что совсем не похож!

— Ты держишь мужчину за руку! — с презрением процедила сквозь зубы дамочка. — Какой позор!

— Это мой папа! — гордо заявила девочка.

— Когда-нибудь он тебя прижмёт своей тушей! Если уже не прижал несколько раз.

— Товарищ полицейский, вы, пожалуйста, меня извините, но если эта тварь сейчас не заткнётся, я сам её заткну, — пообещал отец девочки.

— Я же говорила, что он агрессивный самец!

Нежный вновь пожалел, что не может допросить каждого свидетеля по отдельности. Уж эту оголтелую феминистку он бы расколол по полной программе, теперь сомнений не было. А так её допрос придётся прервать, во избежание возможного кровопролития.

— А что такое либидо? — поинтересовалась девочка, как только пылающую праведным гневом даму Нежный выпроводил вон.

— Это кое-что, связанное с сексом, — объяснил ей Николай Борисович. — Тебе ещё рано.

— Смотри, чтобы не оказалось поздно, — предупредила его дочь.

— Бойкий у вас ребёнок, — выразил одобрение майор. — Но вернёмся к делу. Что можете рассказать вы? — обратился он к немного смутившемуся отцу бойкой девочки. — Начните с того, как вообще маленькая девочка попала на процесс об изнасиловании.

— Витёк — мой племянник, Валюша его очень любит, может, это для них была последняя возможность повидаться. Если хотите знать, не верю я, что он кого-то там изнасиловал. Да на него девки сами вешались, зачем ему?

— И я тоже не верю! — заявила девочка. — Витя хороший!

— Меня интересует не изнасилование, а побег, — напомнил Нежный.

— Если вы думаете, что мы вам станем помогать отправить Витю на зону, то вы идиот. Он невиновен, и там ему делать нечего!

— Может, и идиот, кто знает? Но я действительно надеюсь на вашу помощь в его поисках. Вы не допускаете мысли, что это был не побег, а похищение?

— В каком смысле?

— Мент прав, — неожиданно заговорил Константин Петрович. — Кто-то его оклеветал, чтобы притащить в суд, сюда. Девка эта, которую он якобы изнасиловал, врала с начала до конца. Да на ней пробы негде ставить! Из неё такая же санитарка, как из меня солист миланской оперы! И экспертов она подкупила, и следователя, и судью! Всё ради того, чтобы Витя оказался тут. А вся эта перестрелка — полная чушь! И террористы липовые, и граната! Голограмма это, только движущаяся.

— Вы разбираетесь в этих делах? — уточнил Нежный.

— Видел когда-то давно, в детстве. Мой отец был фокусником-иллюзионистом. Частенько разных зверюшек мне показывал. Сам я плохо помню, больше по рассказам матери. Их обоих уже нет, царствие им небесное.

— Понятно.

— А мне непонятно. Витя же исчез! Может, даже добровольно с ними пошёл, неудивительно, с таким-то приговором.

— С кем «с ними»? — уточнил Нежный.

— С теми, кто всё это организовал. Это был не один человек, можете не сомневаться!

— Позвольте внести небольшие поправочки. Действия следователя и решение судьи основывались на результатах экспертиз. Подкупать ни его, ни её необходимости не было. С этим согласны?

— Да, пожалуй, что так, — согласился отец Виктора, и второй мужчина тоже кивнул, соглашаясь.

— Теперь идём дальше. Люди, которые устроили это шоу с фиктивной перестрелкой, очень могущественны, прямо скажем, не бомжи с ближайшей помойки. Раз уж они захотели кого-то подставить, сделано всё было так, чтобы никакая экспертиза не обнаружила ничего лишнего. Так что и наши эксперты, скорее всего, честно выполнили свою работу. Я хочу найти организаторов этой афёры, а это и в интересах Виктора. Так почему бы вам не рассказать мне всё, что вы знаете по этому делу?

— Нет, — впервые заговорила Валентина Борисовна. — Если вы найдёте Витю, вы его сразу же отравите в тюрьму, или как там у вас называется это место. Это никак не в его интересах. Никто из нас помогать вам не будет.

Нежный мысленно выругался. Ну почему полиция не ведёт официальное расследование? Если бы он допрашивал этих людей по одному, всё бы они выложили, никуда б не делись. А что делать теперь? Рациональные аргументы на мать осуждённого не подействовали. При ней мужчины ничего не скажут, это понятно. Её можно переубедить давлением на психику, но муж этого делать не позволит. Терять уже было нечего, и майор использовал последний козырь, который у него был.

— Ладно, пусть так. Но на вопрос, который никак не поможет поимке вашего сына, ответите?

— Смотря какой вопрос, — осторожно высказался отец.

— Вы пытались давать взятки. Не нужно отрицать, мне это точно известно. Почему вместо денег оказалась резаная бумага? Сами видите, Виктору это никак не повредит.

Мужчины напряжённо думали, женщина демонстративно смотрела в сторону, а девочка откровенно скучала.

— Я сам не знаю, как это могло получиться, — наконец, решился Константин Петрович. — Я привёз следователю деньги, ровно столько, сколько он запросил. Дал ему, он открывает, а там резаная бумага. Он мне в лицо швырнул, и заявил, что раз я с ним так, Витя сядет по максимуму.

— Это всё?

— Нет. Потом всё в точности повторилось у судьи. Только она не швырялась. Сказала, что оценила мою шутку. Не представляю, как могли подменить, но подменили.

— Бумага куда делась? Осталась у следователя и судьи?

— Нет. И он, и она заставили унести с собой. Зачем им эта бумага? Ну, я и выбросил в ближайшую урну.

— Жаль. Можно было бы поискать отпечатки. Мало ли.

— Ничем не могу помочь, — развёл руками мужчина.

Теперь надолго задумался Нежный. То, что он собирался сказать, должно быть выверенным до последнего слова, иначе не подействует. Насколько сказанное будет соответствовать истине, не так и важно.

— В общем, так, дамы и господа, — начал Нежный свою тщательно подготовленную речь. — Кто-то как-то подменил деньги на бумагу. Как это сделано, определить нам вряд ли удастся. В этом деле и без вашей бумаги множество непонятных трюков. Но нет сомнений, что подмена сделана не из дружеских побуждений. Им был нужен приговор. Пока приговор не прозвучал, они не начинали действовать. Напрашивается вопрос, почему? Зачем им понадобился сбежавший из-под стражи приговорённый Виктор? Не знаете? А я, к сожалению, догадываюсь. Им нужно, чтобы никого не удивляло исчезновение парня. Сбежал, и сбежал. Ради поисков насильника никто в полиции не станет рвать пупок. Попадётся сам — хорошо, нет — ну, и ладно. Родственники тоже уверены, что он удрал, где-то спрятался, и не может с ними связаться. А тем временем похитители могут делать с парнем всё, что угодно. Кто им помешает? Вот и подумайте, что именно они сделают с Виктором. Как считаете, шоу с террористами дорого стоило? Могу вас заверить, что не три копейки. И чем оно окупается? Не задарма же эти ребята работают. Так вот, Виктор — молодой здоровый парень. Скорее всего, кому-то понадобилось его сердце или что-то другое. Есть другие идеи, как можно окупить немалые затраты?

Майор остановился и перевёл дух. Женщина зарыдала в голос, видимо, поверила. Мужчины мрачно смотрели в пол. Девочка уже давно потеряла интерес к происходящему и увлечённо играла в какую-то игру на мобильном телефоне.

— Достаточно, — заявил Константин Петрович. — Считайте, что убедили. Задавайте свои вопросы.

— Вы действительно выбросили ту бумагу, которой вам подменили деньги? — уточнил Нежный.

— Нет. Сохранил на всякий случай. Как чувствовал.

— Очень хорошо. Тогда такой вопрос ко всем. Что необычного происходило с вами за последние полгода, до момента нападения этих якобы террористов? Разумеется, кроме фокуса с резаной бумагой.

— Я вам ничего не скажу, — заявила женщина. — Потому что не верю вам. Разве что могу повторить, что Витя не делал того, что ему приписывают.

Полицейский не стал с ней спорить. При необходимости он допросит её позже, отдельно от остальных. А сейчас действительно будет лучше, если она помолчит. Он посмотрел на мужчин, но они только пожали плечами, мол, ничего этакого не происходило. Неожиданно для всех высказалась девочка, сообщив, что у неё недавно был день рождения, и ей подарили мобильный телефон, самый новый, со всеми, как она выразилась, наворотами.

Затем мужчины описали перестрелку, ничего нового из их рассказа Нежный не узнал. Выстрелы, испуг, все упали на пол. Один постарался своим телом прикрыть жену, другой — дочь. Майор с трудом сдержал смешок. Как ни крути, оголтелая феминистка Лапина оказалась права, девочку и в самом деле прижала к полу туша самца, хоть и не в том смысле, как эта ненормальная имела в виду. А вот рассказ самой малышки Вали оказался очень интересным.

— Я услышала выстрелы, как в фильме про спецназ, а потом мне стало очень страшно. Я не знала, что делать, а папа меня сразу повалил на пол и упал сверху. Мне было больно, я заплакала, тогда он немного приподнялся, и стало легче. Я поняла, что он меня закрыл от пуль, и перестала бояться. Рядом с папой я вообще ничего не боюсь, потому что он сильный и всегда меня защищает. А они всё стреляли и стреляли. Я смотрела, как дяди-полицейские воюют с бандитами, а потом вижу, у них за спиной появился Дамблдор, он схватил Витю и унёс в портал. И тут сразу возле дверей что-то как бабахнет! И всё кончилось.

— Малышка, а ты уверена, что это был именно, как ты сказала, Дамблдор?

— Дядя майор, ну откуда мне знать? Он же мне своё имя не называл. Просто похож, понимаете? Но ведь синяя мантия, длинная борода, и волшебная шляпа — кто это ещё может быть?

— Ты, помнится, сказала «та самая шляпа». Та самая — это какая?

— Разговорчивая. Она волшебная и ужасно умная. Как она решит, так и будет. Только я сейчас подумала, и вижу, что это всё-таки был не Дамблдор.

— Почему?

— А у него волшебной палочки не было, понимаете? Что за Дамблдор без волшебной бузинной палочки? И ещё, он был без очков. Так что, наверно, это был не Дамблдор, а Гэндальф. И тогда шляпа у него была не волшебная, а самая обычная. Только Гэндальф носил серую или белую одежду, а сейчас надел голубую. Наверно, чтобы его приняли за кого-нибудь другого, за Дамблдора, например. Но я его всё равно узнала, так что ничего у него не вышло.

У Нежного от показаний девочки голова шла кругом. Большинство сказанных Валей слов было ему знакомо, но общий смысл рассказа безнадёжно ускользал. С огромным трудом майор догадался, что малышка описывает персонажей каких-то детских фильмов, но что она при этом имеет в виду, так и оставалось загадкой. Никаким опытом в допросах детей он не обладал, приходилось действовать наугад.

— Валя, ты этого волшебника хорошо рассмотрела? Он был высокий или низкий? Худой или толстый?

— Обычный волшебник. Вы что, не знаете, как выглядят волшебники?

— Никогда не видел волшебников, — признался Нежный. — Если, конечно, не считать Деда Мороза.

— Это не мог быть Дед Мороз! — категорически заявила девочка. — Хотя у него и была длинная белая борода, но же он был не в шубе и без посоха. Или шубу он носит только зимой?

— Наверно. В шубе ему сейчас было бы жарко.

— Но всё равно он бы носил красную одежду. Потому что ему так положено.

— Точно, — согласился майор. — Дресс-код называется. То есть, требования к стилю одежды.

— Я знаю, что такое дресс-код, — гордо заявила Валя. — Только у Деда Мороза не такая длинная борода. А этот на неё даже наступил один раз, и чуть не упал. Знаете, что? Это, наверно, был Карабас-Барабас! У него точь-в-точь такая же борода, только белая.

— У кого белая? — полицейский окончательно запутался.

— У того волшебника, который приходил. А у Карабаса-Барабаса — чёрная. Но папа говорил, что это старый фильм. Значит, и Карабас теперь старый. Вот у него и борода стала седая. А если этого не считать, то очень похож. Ну, прямо вылитый! Вот сами гляньте, — девочка протянула Нежному свой мобильный телефон. — Здесь нажмите, и увидите его. Только не сразу, я солдатиков снимала, а он уже потом пришёл.

— Ты засняла всё на видео? — потрясённо произнёс Нежный. — Тут все с ума сходили от страха, а ты снимала?

— А я с папой никого не боюсь, я же говорила. Раз у меня такой навороченный телефон, я решила поснимать, как стреляют солдатики. Подружкам покажу — обзавидуются! А тут ещё и волшебник в кадр попал. Они такое только в фильмах видели, а я — по-настоящему!

Майор уже слушал её вполуха, внимательно просматривая отснятое видео. Качество было, конечно, ни к чёрту, но чего ожидать от фильма, снятого на мобильный телефон шестилетней девчонкой, да ещё лежащей на полу и придавленной собственным папашей? Чудо, что вообще хоть что-то видно. С записью ещё поработают эксперты, может, вытянут какие-нибудь дополнительные детали.

А Нежный пока видел на маленьком экранчике только конвоиров с перекошенными одновременно злобой и страхом лицами, стреляющих по невидимым зрителю целям. Камера явно шевелилась в руках малолетнего оператора, от чего изображение прыгало так, что могла закружиться голова. Но майор стоически терпел неудобства, ожидая основных событий фильма.

Подсудимый, точнее, на момент съёмки уже приговорённый, виднелся за спинами ведущего огонь конвоя размытым силуэтом. Казалось, ему плевать на происходящее, а может, и на самом деле всё было безразлично. Не видя чётко лица, трудно было определить, почему он никак не реагирует на перестрелку.

Наконец, появился Хоттабыч, тоже в виде размытого силуэта. Нежный трижды пересмотрел этот фрагмент, но так и не понял, откуда в клетке взялся этот тип. Со стороны выглядело, как будто он вылез из внезапно появившегося прямо в воздухе какого-то тёмного пятна. Ступив в клетку, предполагаемый могущественный джинн шагнул к Виктору, но наступил на собственную бороду и чуть не упал, однако сумел сохранить равновесие. Затем он схватил парня в охапку и ушёл в такое же тёмное пятно, но уже другое. Сразу после этого пятно исчезло.

Что-то из увиденного Нежному казалось неправильным, но он никак не мог понять, что именно. Неясные пятна с места судьи вполне могли выглядеть похожими на зеркала, тут всё нормально. Хоттабыч, с лёгкостью куда-то унёсший на руках здоровенного парня, тоже не вызывал возражений. Ведь майор считал всё якобы происходившее в клетке таким же трёхмерным фильмом, каким наверняка были террористы, а снять можно что угодно, спецэффекты сейчас ого какие. Так что же в этом фильме не так?

Он закрыл глаза и представил себя Хоттабычем. Вот он входит в клетку, длинная борода путается под ногами, он на неё наступает… Теперь Нежный понял, что его насторожило. Человек наступил на свою бороду. Если борода фальшивая, она должна оторваться, а если нет — он неизбежно упадёт. Но не произошло ни того, ни другого. Почему?

— Скажи, ты хорошо видела этого бородача? — уточнил он у девочки.

— Нет, дядя майор, между ним и нами стояли дяди-полицейские. А он очень быстро ушёл, я не успела его хорошенько рассмотреть.

— А как он на бороду наступил, видела?

— Да.

— Расскажи подробно. Наступил, и что было дальше?

— Начал падать, но удержался, и…

— Как он удержался?

— Там скамейка, на ней Витя сидел. Об неё он и опёрся рукой, когда чуть не упал.

Нежный огляделся и увидел, что один эксперт от федералов, самый молодой из них, всё ещё мучается, стоя на стремянке и выискивая на стене отпечатки чьих-то пальцев. По мнению майора, никакие террористы не смогли бы пощупать стену на такой высоте. Разве что тоже стремянкой воспользовались.

— Эй, парень! — заорал ему Нежный. — Слазь оттуда, хватит ерундой заниматься. Иди сюда, настоящее дело для тебя есть. Иди, иди! Нечего там уже искать. Никто туда рукой не дотянется.

Парнишка повернулся и уже открыл рот, набирая воздух, чтобы послать чужого майора куда подальше, но тут о себе напомнила маленькая Валя.

— Дядя майор, вы неправду сказали! Туда и Кинг-Конг достанет, и Годзилла, потому что они большие. А Бэтмен вообще может взлететь и потрогать стенку, где ему захочется. Вот дядя их отпечатки и ищет. А что? Если тут был Гэндальф, почему не быть Годзилле?

Говорила она тихо, но её голосок звучал в пустом помещении так пронзительно, что федеральный эксперт отлично всё услышал. Он немедленно закрыл рот и даже немного покраснел от смущения.

— Давай, Годзилла, слазь со стремянки и иди сюда, — подхватил майор. — А то мы её слегка потрясём, и станешь Бэтменом. Иди, не бойся, тут работы на пять минут, и то, если не спеша.

Дактилоскопист неохотно спустился со стремянки и подошёл к майору, напуская на себя независимый вид. Нежный мысленно усмехнулся. Салага есть салага, неважно, федерал он или полицейский. Он сделает всё, что ему прикажут, по-другому просто быть не может.

— Чё надо? — поинтересовался эксперт.

— Бери свои причиндалы, и проверь, нет ли на скамье внутри клетки отпечатка чьей-нибудь левой ладони. Чего стоишь? Бегом давай! Ты же спешил куда-то.

Парень что-то буркнул о том, что ментам он не подчиняется, даже майорам, после чего всё-таки пошёл снимать отпечатки со скамьи подсудимых, начав, по рекомендации Нежного, с правого края. Полицейский не сомневался, что тот ничего не найдёт. Ведь виртуальные террористы отпечатков не оставили, а чем Хоттабыч хуже них?

— Есть! — радостно сообщил эксперт. — Вижу чёткий отпечаток левой ладони! Такое впечатление, что ваш Кинг-Конг тут споткнулся, и чтобы не упасть, опёрся на скамью. Теперь я могу заняться своими делами? Или вам ещё отпечатки Винни-Пуха где-нибудь поискать?

* * *

Тяжкий груз усталости, больше моральной, чем физической, давил на плечи Виктора, чуть ли не опрокидывая его на каменный пол Крепости. Но Эдуард Сергеевич был беспощаден и неумолим. Ссылаясь на то, что покои принца слугами ещё не подготовлены, он требовал продолжить обсуждение текущих дел, чтобы не терять времени, которого, по его словам, у них и так почти не осталось.

Дина тоже пребывала не в лучшей форме. Именно она создала иллюзорных террористов, захвативших зал судебных заседаний, и управляла их действиями, хоть и нехитрыми, но всё равно требующими затрат магической энергии. Потом принцесса ещё и вернулась в Крепость через портал, а создание порталов — очень утомительное занятие. Король несколько раз предлагал ей пойти отдохнуть, но девушка неизменно отказывалась. Поводы она находила разные, но причина была одна — принцесса влюбилась, и боялась оставить избранника даже на короткое время. Кругом столько красивых девушек, многие из них владеют приворотной магией не хуже неё, и всем почему-то нужен принц, пусть даже без белого коня. И у каждой из них преимущество — более далёкое кровное родство, а это важно, ведь принц помешан на недопустимости инцеста.

Виктор ожидал, что они вернутся в ту комнату, откуда отправились обедать, но Эдуард Сергеевич отвел их в свой рабочий кабинет. Бедность обстановки помещения, где работал монарх, очень чётко демонстрировала всю глубину кризиса, в котором оказалось это необычное королевство. Новым здесь был только компьютер, той же модели, что и в локаторной. А вот стол был до невозможности обшарпанным, королевское кресло — потёртым, а стулья для посетителей — многократно ремонтированными, но всё равно грозящими развалиться в любую минуту.

Единственным украшением голых каменных стен выглядел портрет молодого мужчины в строгом деловом костюме с платочком в нагрудном кармане. Его красивое лицо сильно напоминало Эдуарда Сергеевича, Виктор так и предположил, но оказалось, что это не нынешний король, а его покойный отец.

— Что ж, продолжим, — предложил монарх. — Дина, ты уверена, что не хочешь пойти отдохнуть? Ладно, оставайся, но если вдруг уснёшь, клянусь, я тебя так и оставлю спать на стуле. Итак, Витя, ты осмотрел локаторную и познакомился с оператором. Хочешь что-нибудь сказать по этому поводу?

— Толик этот странный немного. Поначалу он смотрел на Дину глазами мартовского кота…

— Не надо опошлять светлое чувство, даже если оно несколько наивно, — попросил король. — Почему бы не сказать просто: он влюблёнными глазами смотрел на Её Высочество?

— Хорошо. Но ведь потом он свою любовь внезапно перенёс на меня, а это вызывает некоторое беспокойство. Ко мне уже приставали некоторые студенты, нетрадиционной ориентации, на первом курсе. Пришлось даже разок немного поработать кулаками. Не хотелось бы проходить через это снова.

— Витя, ты дурак. Уж извини за прямоту. Да, Анатолий восхищается тобой, ты для него герой, который принесёт нам победу в многовековой кровопролитной войне. Не нужно все человеческие чувства сводить к сексу.

— А я не против свести что-нибудь к сексу, — вставила Дина. — Да что там не против, я очень даже за!

— Мальчишка действительно заигрался в войну, — продолжал король, не обращая внимания на реплику внучки. — Но ты должен понять, что для него это — не игра! Он, как и все мы, никогда не жил в мирное время, и потому принц-победитель для него важнее десятка сексуально озабоченных принцесс. И ничего плохого в этом нет!

— В этом есть очень много плохого, — возразил Виктор. — Какой из меня победитель? Скажи мне, Ваше Величество, кого я победил? А?

— Ты же знаешь, что твои победы ещё впереди.

— Вот именно. Пока их нет. Ты, Ваше Величество, разработал идиотский план, настолько авантюрный, что шансов на победу — один из миллиона…

— Где-то так, — согласился Эдуард Сергеевич. — Но не забудь добавить, что в других вариантах нет и такого шанса.

— Ну, и как понять, что об этом твоём стратегическом замысле знает какой-то сопляк? Можешь не сомневаться, если знает он, то знают все! А среди них наверняка есть шпионы твоего врага.

— Нашего врага, Витя, не только моего. Но шпионы нам не страшны. Мы отлично понимали, что как бы мы ни старались, утечки информации не избежать. Поэтому план разработан так, чтобы секретность не требовалась. Её просто невозможно обеспечить. Нас всего около сотни, все друг у друга на виду, в таких условиях на сохранение тайны можно только надеяться, а рассчитывать — крайне глупо. Итак, вернёмся к практическим аспектам нашего плана. Ты, Витя, унаследовал от своих родителей все нужные способности, чтобы стать самым могущественным магом в истории. Разумеется, я имею в виду твоих биологических родителей. Дело за малым — развить твои способности до необходимого уровня, и сделать это быстро. Но для начала их требуется пробудить. Провести инициацию, как у нас говорят. Этим займётся Дина. Кстати, на всякий случай имей в виду: никакого секса обряд инициации не предусматривает.

— Дедушка, зачем ты ему это сказал? — обиделась Дина.

— Поверь, милая, так будет лучше. Витя, вопросы есть?

— Вопросов нет. И никаких магических способностей у меня тоже нет. Дина рассказала, как всё это в детстве проявилось у неё. А у меня — никак не проявилось.

— Так тоже случается, внучок. Женщинам, даже девочкам, сдерживаться труднее. Мальчики гораздо лучше контролируют свои силы. Настолько лучше, что иногда подавляют их совсем. Но ты научишься ими пользоваться, не сомневайся. А то, что силами ты обладаешь, мы знаем точно.

— Откуда?

— Ты сбросил паутинку, которой я тебя опутала, — напомнила Дина. — Смертные этого не могут.

— Вот как? Значит, твои силы, Витя, уже пробуждаются, — обрадовался король. — Тем лучше. Но для меня главное доказательство — Локатор. Он видит тебя, как мага. А Локатор не ошибается. Вопросов по-прежнему нет?

— Появился один. Скажи мне, Ваше Величество, у вас тут есть компьютеры, а как насчёт интернета?

— Технически подключить не проблема. Но мы это делаем по возможности редко. Боимся хакерских атак противника. А зачем тебе? Хочешь послать весточку родным?

— Да. Но, подозреваю, ты мне не позволишь.

— Ошибаешься. Письмо ты отправишь. Только не электронное, а самое обычное, написанное на бумаге. Так будет намного проще. Напиши, что у тебя всё в порядке, и упомяни какой-нибудь эпизод своей жизни, о котором известно только тебе и родителям. Вот прямо сейчас и напиши, а Дина перешлёт. Она у тебя дома уже побывала, заново открыть туда портал ей будет несложно. Как они тебе ответят, придумай сам. Рекомендую тот же интернет. Да, ещё. Ты уж не обижайся, но перед отправкой я твоё послание прочту. Война идёт, как-никак, вот и действует королевская цензура.

— Не возражаю, — кивнул Виктор.

— А мог бы и возразить, это всё равно ничего не изменило бы. О, смотри, заснула девчонка. Я даже не сомневался, что так и будет. Дина настолько предсказуема, что это иногда пугает. Так, Витя, вот тебе бумага и ручка, действуй. А я схожу по своим королевским делам.

— Погоди. Мне очень не помешало бы знать, где тут место, куда король пешком ходит.

— Удобства — вон за той дверью. Сантехника устроена несколько архаично, но я уверен, ты разберёшься. Всё-таки студент технического вуза, а не гуманитарий какой-нибудь. Тебе удобно писать? Если есть желание, можешь занять королевское кресло. Скоро оно станет твоим, так что привыкай.

* * *

Найденный экспертом-федералом отпечаток ладони заставил Нежного немного уточнить свою версию, но ни в коем случае не отказаться от неё. Отпечаток там действительно был, майор внимательно следил за действиями дактилоскописта, прозванного им Годзиллой. Как выявляют «пальчики» на предметах, Нежный видел не менее тысячи раз, и Годзилла всё проделал, как положено, не мошенничал. На всякий случай майор заставил паренька оттиснуть на листе бумаги свою ладонь, тот бурно выражал недовольство, но всё-таки подчинился. Следы ладоней явно не совпадали, хотя бы по длине пальцев.

Получалось так, что организатору побега понадобилось привлечь внимание Нежного к этому отпечатку. Иначе зачем актёр, изображающий Хоттабыча, наступал на собственную бороду? Но для чего понадобилось, полицейский пока терялся в догадках. Зато чётко вырисовывалась личность организатора. Улик уже собрано немало, и все они указывают в одну сторону.

Возглавляющий следственную группу федералов подполковник, зачем-то скрывающий свою фамилию, выглядел полным кретином. Но Нежный был уверен, что такой болван никак не мог дослужиться там до столь высокого звания, особенно на ниве борьбы с терроризмом. Значит, изображал умственно неполноценного в каких-то своих целях. Театр устроил, так сказать. И единственным зрителем в этом театре был Нежный, для кого ещё могло оказаться важным, насколько умён ведущий расследование федерал?

К тому же подполковник не забыл упомянуть, что девочка видела волшебника. Правда, после этого понёс чушь о британской разведшколе, но главное-то полицейскому сообщил! И вот теперь в руках майора отпечаток ладони Хоттабыча, профессионально снятый со скамьи подсудимых непонятно чем занятым в зале суда одиноким экспертом. Действительно, что тут делал Годзилла? Искал чьи-то отпечатки едва ли не на потолке? Или просто убивал время в ожидании, пока понадобится полицейскому?

А вот роль отца подсудимого в происходящих событиях оставалась неясной. Из его показаний однозначно следовало, что подменить деньги на резаную бумагу мог только он сам. Да и если он не в курсе происходящего, зачем сохранил «куклы», хотя самым естественным действием было бы отправить их в ближайшую урну? К тому же именно Константин Петрович поддержал Нежного на допросе, и попросил остальных всё рассказать. Если бы не это, следы Хоттабыча бы так и остались необнаруженными.

Но, с другой стороны, уж очень натурально этот бедняга изображал горе. Если это актёрская игра, она вполне тянет на Оскар. За время своей работы в милиции, а потом в полиции майор провёл огромное количество допросов, и обмануть его удавалось считанное число раз. Сейчас чутьё подсказывало, что горе истинное. Правда, насчёт денег и резаной бумаги чутьё благоразумно молчало.

Определив, что весь этот побег — операция федералов, Нежный сразу же получил ответы на некоторые вопросы, казавшиеся неразрешимыми. Конечно, техника, создающая правдоподобные трёхмерные изображения, с гораздо большей вероятностью найдётся у спецслужб, чем у террористов. И явная некомпетентность федералов при расследовании тоже получила своё объяснение — на самом деле никакого расследования нет, они в меру сил валяют дурака.

А вот отец Виктора, Константин Петрович, хоть и действует с ними заодно, скорее всего, находится под сильнейшим давлением. Иначе не потащил бы свою шестилетнюю племянницу, пусть даже не совсем свою, а жены, туда, где ожидается стрельба. Чтобы рисковать жизнью ребёнка, ставка должна быть достаточна высока. Ему пригрозили чем-то очень серьёзным. Быть может, убийством сына или жены.

Кое-какие из этих предположений поддавались несложной проверке, чем он немедленно и занялся. Например, если федералы оставили Годзиллу на месте происшествия только для того, чтобы он нашёл для майора отпечатки Хоттабыча, они обязательно должны были взять связь майора под контроль. С телефона девочки полицейский позвонил своему человеку в конторе мобильного оператора. Тот подтвердил, что телефон Нежного поставлен на прослушивание. Он не сказал, кем именно поставлен, но майор и без него это знал.

Уже не скрываясь, со своего телефона майор позвонил в научный отдел. Шеф распорядился оказывать Нежному полное содействие, и «очкарик», как называли оперативники научных работников, хоть и скрипел зубами от возмущения, но на вопросы ответил грамотно и по делу.

— Тут что-то непонятное произошло. При нападении террористов одни люди перепугались, другие разъярились, — сообщил майор.

— Нормальная реакция, разве нет? — со смешком поинтересовался «очкарик».

— Нет, ненормальная. Никто не бегал с воплями, не впал в истерику и вообще ничего похожего. Всех, кроме шестерых, охватил парализующий ужас. Из оставшихся четверо разозлились на террористов и открыли по ним огонь, ещё одному всё происходящее было по барабану, и последний, шестилетний ребёнок, снимал кино на мобилу. Дитё поначалу тоже испугалось, но когда его накрыл своей тушей папаша, страх прошёл. Я бы предположил, что речь идёт о каком-то излучении, вызывающем страх или гнев. Есть такое?

— Есть, и давно известно. Страх вызывается инфразвуком частотой семь герц. При большой мощности сигнала люди, было дело, умирали от необъяснимого ужаса. А насчёт гнева — не знаю. Наверно, тоже есть что-то подобное. Извини, Нежный, я в этом не спец. Да у нас и нет таких спецов, не требовались как-то раньше.

— Ну, а объяснить сможешь, почему двое не испугались? По крайней мере, не настолько испугались?

— Ребёнка, говоришь, накрыл собой отец? Видимо, заэкранировал. То есть, оградил от излучения. Тут понятно. А со вторым что? Которому по барабану?

— Приговорённый. Он во время заварушки сбежал.

— Если он от приговора впал в психический ступор, какое ему дело до внешних излучений? А если готовился к побегу, то знал, что происходит, и подавил страх.

— Прикинь ещё, пожалуйста, хватит ли такому излучателю для питания обычной электросети?

— На открытом воздухе — наверняка нет. А в помещении — запросто. Инфразвук отражается от стен, так что огромная мощность не нужна. А если помещение хоть немного резонирует на нужной частоте…

— Избавь от технических подробностей.

— Как скажешь. Если это всё, я вернусь к своей работе. Благодарить меня не надо, я действую по приказу полковника.

— Я, вообще-то, даже и не собирался, — хмыкнул Нежный и прервал связь.

* * *

Дина крепко спала, и хоть посапывала она почти беззвучно, всё равно мешала Виктору составлять письмо родителям. Ему требовалась полная сосредоточенность, а он постоянно отвлекался на девушку. Голова парня была полна абсолютно неуместными мыслями. Девушка очень красива, и однозначно заявила, что не против. Что ещё нужно двадцатилетнему студенту, чтобы принять единственно верное решение?

С другой стороны, она якобы ему сестра. По отцу. Так говорят, и она, и их якобы дедушка. Но они могут и ошибаться. Так почему бы нет, если жить якобы принцу осталось всего несколько дней? От упоминания скорой смерти эротические мысли из головы Виктора мгновенно куда-то разбежались, и он, наконец, вплотную занялся составлением письма.

А в собственной близкой кончине он ни капли не сомневался. Восхождение на трон какого-то ненормального королевства, безнадёжно проигрывающего войну на уничтожение, обещало быстрое отбытие в мир иной. Авантюрный план Эдуарда Сергеевича давал надёжную возможность ускорить путь на тот свет. Не оставляла также мысль, что король и принцесса всё врут о его принадлежности к местной правящей династии, а понадобился он здесь лишь для того, чтобы наполнить его кровью эти странные источники питания для компьютеров.

Виктор понятия не имел, чем ему сможет помочь отец, но кроме отца, обращаться было не к кому. Написать прямо призыв о помощи нельзя, король, хоть этого и не говорил, но недвусмысленно дал понять, что пропустит только такое содержание письма, которое его устроит. Значит, нужно вставить в текст зашифрованное сообщение, причём так, чтобы никто из магов его не заметил, а отец понял бы, что это шифр, и раскодировал.

Отец очень хорошо знал математику, он сможет расколоть любой простой шифр, но при условии, что будет знать о нём. Однако здесь письмо просмотрит, скорее всего, Дина, а она тоже очень неплохой математик. К тому же она, в отличие от родителей Виктора, будет искать именно шифр. Как же быть? Кое-какие идеи на эту тему у Виктора нашлись. Немного над ними поработав, он понял, что лучшего всё равно ничего не придумает, и начал составлять письмо.

«Дорогие мои и любимые мама и папа!

Я уже сто лет и три года не писал ничего на бумаге, но вот сейчас решил, что так будет лучше. Простите за многословие, я, увы, им страдаю, но я такой не один. Британские учёные вычислили, что полезный смысл несёт в среднем лишь каждое третье слово, а всё по-настоящему важное всегда можно сказать одной фразой.

При подлинно стихийном понимании правильного исходного кружевного зайчика, собственная большая смятая подушка приобретает пенопластовую гладкость.

На этом вводную часть письма можно закончить, смысла в ней всё равно нет, я пишу эту ерунду только для того, чтобы вы увидели мой почерк и поняли, я это писал или кто-то другой. Однако вот сейчас мне пришло в голову, что почерк можно и подделать. Чтобы у вас отпали последние сомнения, напоминаю, как мы все вместе несколько раз смотрели один мультик, а потом хором пели «Маленький ослик тем и хорош, что на себя он похож». Эту песенку, а потом ещё и песню гусеницы. Сами понимаете, кроме нас троих, этого никто знать не может. А теперь, когда я удостоверил свою личность, перехожу собственно к тому, ради чего пишу это письмо.

Со мной всё в порядке. Меня окружают честные и порядочные люди, я тут в полной безопасности, и мне так хорошо, что я в восторге просто парю над землёй. Девушка, которая мне очень нравится, тоже здесь. Вас же я очень прошу обо мне не беспокоиться, и ни в коем случае не показывать это письмо полиции, а тем более, спецслужбам. Это совсем не их дело. Вот, собственно, и всё, что я хотел вам сказать.

Осталось только придумать, как вы сможете мне ответить, и чтобы полиция не совала свой длинный нос в нашу переписку. Проще всего это делать через интернет. Пусть папа зарегистрируется на том литературном сайте, где печатает свои дурацкие стихи дядя Коля, под именем «Кружевной Зайчик», и пишет там короткие заметки для меня, но так, чтобы посторонние не поняли, что эти заметки адресные. Папа умный, уверен, что он поймёт, что я имею в виду, и сделает всё, как надо.

Обнимаю, целую!

Любящий вас, ваш сын Витя».

Оставшись очень довольным собой, Виктор пересел в королевское кресло, и хотя оно и было изрядно потёртым, устроился в нём со всеми удобствами. Не прошло и пяти минут, как в королевском рабочем кабинете, несмотря на неудобные позы, сладко спали уже двое.

* * *

Полицейские дактилоскописты вовсе не пришли в восторг, когда в лабораторию шумно ввалился Нежный и радостно сообщил, что принёс изнывающим от безделья коллегам немного долгожданной работы. Любой из них с удовольствием послал бы наглого майора куда-нибудь подальше, но приказ шефа разночтений не допускал: всем службам полагалось оказывать Нежному полное содействие, под недвусмысленной угрозой увольнения в двадцать четыре часа.

Один из экспертов с кислой миной принял из рук Нежного две пачки резаной бумаги и нанесённый на специальную плёнку отпечаток ладони Хоттабыча, майор хотел ещё добавить отпечатки родителей Виктора, но оказалось, что они у дактилоскопистов уже были. Сообщив угрожающим тоном, что результаты ему нужны даже не вчера, а позавчера, Нежный направился к шефу.

Тот в это время устраивал разнос кому-то из подчинённых оперов, но как только пришёл майор, прервал своё любимое занятие, а чем-то провинившегося опера выставил, приказав хорошенько обдумать сказанное начальством и сделать правильные выводы. Нежный без приглашения расположился в кресле для вип-посетителей, и кратко изложил всё, что ему удалось выяснить. Шеф слушал его, болезненно морщась и сокрушённо покачивая головой.

— Если я прав, и вся эта муть — операция федералов, отпечаток якобы Хоттабыча должен с чем-то совпасть. На бумаге, которую я изъял у родителей сбежавшего преступника, тоже ожидаю обнаружения «пальчиков» кого-то из известных нам фигурантов. Лаборатория уже над этим работает. Совсем не удивлюсь, если на бумаге найдутся «пальчики» Хоттабыча, — закончил Нежный.

— Если я тебя правильно понял, майор, по твоей версии федералы похитили пацана, чтобы разобрать его на органы? — уточнил полковник.

— Думаю, вполне возможно. Кому-то из крупных шишек понадобилась какая-то запчасть, которую хрен так просто найдёшь, а у этого паренька она есть. Само собой, официально операция преследует какие-то благородные цели. От разоблачения коррупции в наших рядах до полевых испытаний новой техники. Но, товарищ полковник, мотивы похищения приговорённого я указал лишь предположительно. Может, им нужно, чтобы он для них что-то сделал. Например, кого-нибудь убил. В этом случае он смертник, но вряд ли об этом знает. Фактов у нас нет, а выдумать можно что угодно.

— Глупости говоришь. Федералы при желании легко бы заполучили парня без всей этой заварухи с полоумными виртуальными боевиками. Тут, скорее, действуют какие-то талантливые любители. А пока ты строишь бредовые версии, федералы установили личности несуществующих террористов. Не ожидал?

— Как им это удалось?

— А вот смотри сюда.

Шеф пару раз клацнул мышью своего рабочего компьютера, и развернул монитор к Нежному. На экране тот увидел зал суда, и троих бородачей с автоматами, стоящих перед дверью. Они стреляли, как знал майор, по конвоирам, которые в кадр не поместились. Несмотря на густые бороды, зверская злоба на всех трёх харях отлично просматривалась. Потом один из них выхватил гранату, хотел её метнуть, но схватился за сердце, и граната взорвалась прямо в центре их группы.

— Что скажешь, майор? — поинтересовался полковник, останавливая просмотр записи.

— Там, оказывается, ещё и камера была, которая снимает вход в помещение? Почему-то уверен, что её установили совсем недавно, может, даже вчера. Последние сомнения отпали, товарищ полковник.

— Ну, и не прав ты. Вот если бы сказал, что ещё неделю назад камеры там не было — другое дело. Потому что её не было тогда, нет и сейчас. Не понимаешь? Чуть позже объясню.

— Позже, так позже. Вы сказали, товарищ полковник, что их личности установлены. Кто они?

— Имён у них нет, но если хочешь, можешь назвать одного из них Камаз Отходов, другого — Ушат Помоев, а третьему имя сам придумай, мне надоело.

— Снова не понимаю.

— Ну, нет у них имён, так уж вышло, — шеф явно получал наслаждение, созерцая растерянность на лице Нежного.

— Разве бывают люди без имени?

— Ты же сам мне говорил, что нападение террористов — это трёхмерное кино. А в фильме вполне могут быть безымянные персонажи. Вот эти трое — такие и есть.

— Я, товарищ полковник, имел в виду имена не персонажей, а актёров.

— Федералы установили и актёров, но я их не запомнил. Если тебе это так интересно, разберись сам. В нерабочее время, естественно. С твоими талантами это легко. Сейчас тебе ещё кое-что покажу.

Он развернул монитор к себе, снова клацнул мышью, и вернул экран в прежнее положение, так, чтобы он снова был виден Нежному. Взглянув туда, майор вполголоса выругался. Теперь на экране величественно громоздились заснеженные вершины Кавказских гор, а на их фоне те же самые три боевика, стоя в полный рост, вели огонь из автоматов по залёгшим в снегу солдатам. Когда один из кавказцев начал замах, чтобы бросить гранату, Нежный отвернулся.

— Всё понял, майор? — вкрадчиво поинтересовался шеф.

— Федералы поработали с изображением, наложив фоном вместо гор судебный зал, — высказал очевидное предположение Нежный.

— Точно. Название фильма у нас есть, список артистов массовки раздобыть нетрудно. Вопрос только, зачем? В общем, так. Если верить федералам, этот ролик все свидетели расценили, как снятый камерой видеонаблюдения. Включая конвоиров и судью. Ты, конечно, можешь сказать, что эти свидетели не отличат одного бородатого кавказца от другого, даже под страхом смерти. И будешь прав. Но уж очень похоже с гранатой получилось, согласен? А странного в фильме ничего не заметил?

— Да он весь сплошная странность, — поморщился майор. — Стоя перестрелку не ведут, их бы скосили за пять секунд. «Лимонку» бросать не из укрытия — тоже самоубийство, тебя же первого осколками изрешетит. А самое главное — у боевиков из автоматов гильзы не летели. Идиот какой-то снимал.

— Нормальные люди такие фильмы не смотрят, — вздохнул полковник. — А остальным нравится, и плевать им, летят гильзы или не летят. Кстати, о том, что у судебных террористов что-то не так с гильзами, федералам сказал один из конвоиров. Они по этому признаку нужный фильм и отыскали. А ты этого парня допрашивал, и ничегошеньки у него не узнал. Плохо, майор. Очень плохо.

— Виноват, исправлюсь.

— Боюсь, что уже не исправишься. Целый день, считай, занимаешься этим делом, а результатов — кот…

— Наплакал, — подсказал Нежный.

— Ну, пусть будет «наплакал». А другие кое-чего добились. Удалось найти отпечатки пальцев той девки, которую якобы изнасиловали. И не только отпечатки. Ребята в больнице на её рабочем халате нашли пару волос. Судя по описанию внешности, волосы её. Там больше никто не носит такие длинные. Сейчас с ними в лаборатории возятся, может, что интересное обнаружат. Пока выяснили только, что блондинка она крашеная, а её естественный цвет волос — тёмно-каштановый. «Пальчики» её в нашей базе отсутствуют, ну, это ты и сам понял. Кстати, видео с Хоттабычем экспертам отдал?

— Ещё нет. Не успел.

— Отдай. Пусть позанимаются. Хотя бы рост определят, длину шага и всё такое прочее. Какие-никакие, но приметы. Ещё чем-то могу помочь?

— Две просьбы. Раз уж у нас есть волосы подозреваемой, пусть проведут анализ на родство.

— Кого с кем?

— Девки и насильника. Чутьё мне подсказывает, что они — близкая родня.

— Нужно что-нибудь более убедительное, чем твоё чутьё.

— Судья была удивлена, что потерпевшая хорошо относится к насильнику. Мне это тоже кажется странным.

— Ты меня не убедил.

— Ещё вот что. Родители парня — очень красивая пара. Очень! И потерпевшая — тоже красавица.

— Короче, кроме чутья, ничего предъявить не можешь. Какая вторая просьба?

— Товарищ полковник, позвоните, пожалуйста, в лабораторию. Пусть они побыстрее обработают «пальчики», которые я им принёс. Вы же их знаете, будут тянуть с экспертизой, сколько смогут.

— Ладно, потороплю. По идее, и так летать должны, я им здорово хвосты накрутил, но звякнуть мне нетрудно, — шеф набрал короткий внутренний номер, быстро переговорил и, повесив трубку, обхватил голову руками и стал раскачиваться, что-то нечленораздельно при этом мыча.

— Что случилось, товарищ полковник? — обеспокоенно поинтересовался Нежный.

— Ты меня в гроб загонишь, — со стоном откликнулся шеф. — Они уже закончили обработку.

— Так быстро? Аж не верится.

— Да, справились. Отложив всю остальную свою работу. Теперь вообще неизвестно, когда будут готовы результаты экспертиз по текущим делам. У тебя, майор, просто талант к саботажу.

— Что они нашли?

— Хоттабыч твой нигде у нас не числится. Как говорится, не был, не состоял, не привлекался. На твоих бумажках нет «пальчиков» никого из семьи приговорённого. Вот такие результаты.

— И это всё?

— Если бы! На многих клочках бумаги отпечатки потерпевшей! Той самой твоей красавицы! А на двух — рядом с ними «пальчики» Хоттабыча.

— А я что говорил? — обрадовался Нежный. — Ну, есть у меня чутьё?

— Ладно, пусть будет по-твоему. Распоряжусь, чтобы провели тест на родство. Сам-то что думаешь? Что она его сестра? Что твоё чутьё подсказывает?

— Чутьё подсказывает, что надо пообедать, хотя уже давно пора ужинать. На голодный желудок озарения у меня плохо получаются.

— Не включай дурачка, майор. Чего дальше в этом деле ждать?

— Письма. Может, бумажного, но скорее всего, электронного.

— Почему?

— Говорю же, чутьё. А ещё — если парня не собираются разбирать на запчасти, а готовят из него камикадзе, ему наверняка позволят переписываться с родителями и любимой девушкой, если таковая у него имеется.

— И что ты предлагаешь?

— Ничего. Нам их переписку не перехватить. Отправить письмо он может кому угодно, хоть дяде, хоть дядиной дочке. Очень развитая девчонка, кстати. Это она сняла фильм о Хоттабыче. А может, эти липовые террористы ещё какой-нибудь хитрый финт выдумают. Они не дураки, по части техники нам сто очков форы дадут.

— Тогда какое нам дело до этого письма?

— Надеюсь, папаша насильника мне его покажет.

— С чего вдруг?

— Думаю, он тоже не хочет, чтобы его драгоценного сыночка сделали шахидом.

— Может, ты знаешь и о содержании этого письма?

— Конечно. Инструкции, как на него ответить. Доказательство, что пишет не какой-то хрен с бугра, а их сын. Заверения, что у него всё в порядке. Наверняка немного телячьих нежностей. А между строк — вопль о помощи и просьба обратиться или к нам, или к федералам, если он думает, что его захватили не они. Если очень повезёт — указания, где его держат. Но почти уверен, что их не будет. Просто потому, что парень не знает, где он находится. Это уже придётся искать самим.

— Слушай, Нежный, если такое письмо действительно появится, я знаешь, что сделаю?

— Присвоите внеочередное звание?

— Нет. Посажу в СИЗО, как сообщника похитителей! А пока уйди отсюда. И не забудь отдать экспертам видео с Хоттабычем. Сказал бы мне кто, что придётся ловить джинна — дал бы в морду такому шутнику!

* * *

Королевские дела, которыми занялся Эдуард Сергеевич, представляли собой всего-навсего свидание с супругой. Он очень любил Её Величество Екатерину Сергеевну, но по независящим от них причинам видеться они могли крайне редко. Правда, много говорили друг с другом, телефонная сеть Крепости предоставляла хоть и не очень хорошую, но всё-таки связь.

Проблемы в супружеской жизни королевской четы возникли из-за того, что Екатерина Сергеевна страдала аллергией на магическую энергию, ту самую, которую фиксировали датчики Локатора. В обычном случае такая аллергия даже не считалась болезнью, скорее, наоборот. Те, кто мог чувствовать чужую магию, ценились достаточно высоко. Если не считать Локатора, только они могли найти мага, маскирующегося под смертного, поэтому их называли ищейками, хотя большинству из них это слово не нравилось.

Но близкородственные браки всё изменили. Появились маги, у которых аллергическая реакция была настолько сильна, что вызывала анафилактический шок и рано или поздно — смерть. В полную силу симптомы недуга проявлялись годам к двадцати-двадцати пяти, руша семьи и превращая очередного мага-ищейку не просто в изгнанника, а в вечного скитальца. Ведь стоило ему где-либо надолго задержаться, как ему начинала доставлять беспокойство собственная магическая энергия, накопившаяся вокруг в недопустимом количестве. Их так и называли — скитальцами. Хотя называли редко, потому что избегали разговоров о бывших товарищах.

А ведь ещё по всему миру рыскали ищейки противника, методически уничтожая своих врагов и не задаваясь вопросом, страдал ли убитый враг аллергией на магию или нет. Впрочем, многим отверженным удавалось прожить вдали от своих долгие годы. Конечно, не в крупных городах, регулярно посещаемых ищейками. Уже почти тридцать лет скитался по сибирской тайге принц Михаил. Эдуард Сергеевич всё это время следил за ним по Локатору. При крайней необходимости с принцем можно было связаться, но Миша дал понять, что необходимость должна быть именно крайней, а во всех остальных случаях никого из магов он ни видеть, ни слышать не желает.

Король в этом вопросе не понимал своего сына. Ведь Миша отлично знал, что можно жить в Крепости, даже не вынося магии. Перед глазами у него был живой пример — мать. Королева Екатерина, став скиталицей, просто переселилась в дальние, давно необитаемые помещения, которые меняла, как только концентрация магической энергии в них становилась невыносимой. Но принц так жить почему-то не пожелал.

Портал вывел Эдуарда Сергеевича в коридор неподалёку от комнаты, выбранной для свидания с ним Её Величеством. Пройти прямо в комнату нельзя — портал излучает слишком сильно, ей пришлось бы сразу оттуда уходить. Он подошёл к открытой двери и вошёл внутрь.

— Катя, Катенька, милая, как же я соскучился, — произнёс он, и женщина тут же бросилась к нему на шею, слившись с ним в долгом поцелуе.

Целовались они плотно сомкнутыми губами. Ни одна капля его слюны, насыщенной магической энергией, не должна была попасть внутрь неё. Секс тоже напрочь исключался, ведь маг излучает всем телом, а во время сексуального возбуждения интенсивность излучения ещё и возрастает.

Они ничего не говорили, и даже почти не смотрели друг на друга. Поговорить можно и на расстоянии, по телефону. И посмотреть можно сквозь непроницаемую, но прозрачную магическую завесу. Глупо тратить на это драгоценные минуты близости, когда можно посвятить их прикосновениям. Оба тяжело дышали, а когда Екатерина высвободилась из объятий супруга, у обоих в глазах стояли слёзы. Каждый из них отступил на шаг назад, и между ними пролегла поставленная королём завеса.

Он давно знал, что его присутствие она способна выдержать не дольше трёх-четырёх минут. Завеса тоже излучает, но куда слабее. Рядом с ней Катя сможет пробыть ещё минут десять. После этого она отсюда уйдёт и никогда больше не сможет войти в эту комнату. Это не страшно, свободных помещений в Крепости очень много.

Оба достали телефонные радиотрубки. Как у них было исстари заведено, номер набрал он. В Крепости осталось не так много абонентов, с лихвой хватило бы двух цифр, но местную телефонную сеть с давних времён никто не перестраивал, и номера оставались пятизначными. Завеса не пропускала звуков, но он знал, что трубка в её руках зазвонила, и в своей он услышал сквозь слабые помехи родной голос.

— Ну, здравствуй, Эдик! Ты выглядишь усталым.

— Да, Катенька, день был тяжёлым. Притащил сюда нашего внучка Витю, а в нём весу — целый центнер. Мне, знаешь ли, давно не двадцать.

— Не прибедняйся, — улыбнулась она. — Выглядишь ты молодо.

— Ты тоже. Знаешь, как бы мне хотелось тебя, такую красавицу…

— Знаю. Ты каждый раз это говоришь.

Эдуард Сергеевич не врал. Им обоим было уже под семьдесят, но магия, продлевая жизнь совсем ненадолго, способна здорово отодвинуть старость. Катя выглядела по меркам смертных лет на сорок, и её красота, присущая большинству магов, не исчезла. Да и умение со вкусом одеваться никуда не ушло. Хоть она и жила затворницей, встречаясь кроме мужа только со смертными слугами, не излучающими ненужной энергии, но за модой следила. В Крепость с поверхности доставлялись не только воздух, вода и пища, но и записи некоторых телепрограмм, электронные версии газет и журналов, и вообще любая информация, которая представляет для кого-то интерес, и её нетрудно раздобыть.

Они обменивались ничего не значащими фразами, ведь поговорить о деле можно когда угодно, а вот полюбоваться друг другом — вовсе нечасто. Ему показалось, что прошло слишком мало времени, а она уже помахала рукой, прощаясь, и через вторую дверь вышла из комнаты. Эдуард Сергеевич снял завесу и через портал шагнул в свои личные апартаменты. Радиотрубка запищала, сигналя о потере базы, но связь быстро восстановилась.

— Я уже дома, — сообщил он жене и, не раздеваясь, улёгся на роскошную королевскую кровать.

Он действительно очень устал. Магия магией, но возраст настойчиво берёт своё, и от этого никуда не деться.

— Завидую тебе, мне ещё до дома идти и идти, — откликнулась Катя.

— Я вообще удивляюсь, как ты ходишь на таких каблуках.

— Не переживай, уже переобулась в кроссовки.

— Не могу тебя представить в вечернем платье с кроссовками.

— И не надо. Помни меня красивой. По «Финальному поединку» есть новости? — её тон стал строго деловым.

— Я тебе говорил, что наш внучок Витя уже в Крепости. Хотя я так и не понял, зачем понадобились эти сложности с судом.

— Верь мне, Эдик, так было нужно.

Эдуард Сергеевич ей верил. Катя, даже став скиталицей, оставалась не только королевой магов Крепости, но и королевой интриг. Весь план операции «Финальный поединок» с начала и до конца был разработан ею. Она же и вносила в план изменения, если обстоятельства складывались не так, как ожидалось. За двадцать с лишним лет это приходилось делать несколько раз.

— Он славный парень, Дина без ума в него влюбилась. Но очень, очень слабый маг! Я не верю, что он способен победить короля Феликса. Может, задатки у него и есть, хотя я их не вижу, но боевых навыков уж точно — ноль!

— Успокойся, всё идёт по плану. Ты же не забыл, что Виктор — означает победитель?

— В нём, кроме имени, ничего победного нет.

— В нужный момент — будет. Как он себя ведёт? Уже попросил отправить письмо родителям?

— Да. Как раз сейчас его пишет. Если уже не написал.

— Пусть Дина проверит письмо на шифр. Если парень в детстве играл с отцом в шифровальщиков, девчонка там ничего не найдёт. И никто не найдёт, кроме отца. Но если нет, Витёк будет вынужден дать в том же письме ключ к шифру, а уж этого наша Диночка не пропустит. И ещё. Влюблена, говоришь? Тогда дай ей на проверку не само письмо, а ксерокопию. Порвёт же, если что-то ей там не понравится. А зачем это нам?

— Сделаю.

— И ещё. Она в него влюблена, а он что?

— Делает вид, что равнодушен. Его останавливает, что Дина ему сестра по отцу.

— Дурак. Впрочем, нам неважно, умён он или нет. Как только отправишь письмо, сразу расскажи ему, что от него потребуется.

— Уже вкратце рассказал. Он назвал наш план идиотским. Дина с ним согласна.

— Девчонка влюблена, поэтому она теперь будет согласна с ним почти всегда. Это нормально. Посвяти его во все подробности. Он имеет право знать. За одним исключением.

— Да, я понял. О том, что мы собираемся делать, если он заартачится или всё провалит, парню знать пока ни к чему.

— Всё, любимый, я добрела до своих апартаментов. Пора прощаться.

— До встречи, любимая!

— До встречи!

Король прервал связь и тяжело вздохнул. После встречи с ним Катя будет неделю приходить в себя, глотать антигистаминные препараты, потом за неделю-две наберётся сил, и тогда состоится их очередное пятнадцатиминутное свидание. Так они живут уже больше сорока лет.

Как обычно, он немного поразмыслил, можно ли было решить проблему скитальцев, если бы все силы бросить на это, а не на «Финальный поединок». И снова пришёл к выводу, что ничего бы не получилось. Ещё сотню лет назад кто-то из магов Крепости, отличный химик, сумел изготовить материал, не пропускающий чужую магическую энергию и не излучающий свою. Из него изготовили защитный костюм. Надевший его скиталец выдержал около трёх минут — излучаемая магом энергия очень быстро достигла критической концентрации. Пытались и по-другому. Этот костюм надевал маг, не подверженный аллергии. Этот выдержал чуть дольше — примерно минут десять.

Может, и удалось бы создать материал с односторонней проницаемостью, но костюм из него очень уж напоминает скафандр, а какую радость даёт общение с одетой в скафандр женой? Чем это лучше общения по видео? Нет, единственное, что может решить задачу, это мощный препарат, подавляющий аллергию. А для его разработки потребуются усилия целой группы медиков и фармацевтов. Среди магов Крепости таких специалистов не было вообще. Ни одного. Смертные этим, естественно, тоже не занимаются, магическая энергия их не беспокоит. А враги, давным-давно впервые столкнувшись с проблемой скитальцев, просто запретили инцест. Их много, они могли себе это позволить. Теперь среди них скитальцев больше нет. Или почти нет.

Привычно успокоив себя выводом, что сделать ничего нельзя, король, покряхтывая, встал с кровати, и направился в свой рабочий кабинет.

* * *

Королева Екатерина, вернувшись домой со свидания с мужем, первым делом налила себе стакан коньяка и выпила его залпом. Вечное одиночество сводило её с ума, требовался хоть какой-нибудь допинг, чтобы это выдержать. Было время, когда она подумывала о наркотиках, но не решилась, оставшись верной коньяку. Спиртное плохо сочетается с антигистаминными препаратами, но её организм за столько лет к этому как-то приспособился.

Её слуга, молодой смертный, помог снять узкое вечернее платье и подал домашний халат и тапочки. Снимая с королевы кроссовки, он слегка погладил ей колено и ожидающе взглянул в глаза.

— Не сейчас, — бросила ему Екатерина. — Пошёл вон!

Смертный, ничуть не удивившись, молча поднялся и покинул апартаменты королевы, ушёл к себе. Он не обижался на такое обращение, привык. Когда-то давно она вела себя иначе, привязывалась к нанятому мужчине, испытывала к нему какое-то тёплое чувство. Такие отношения поначалу давали ей иллюзию возвращения безнадёжно утраченного семейного очага. Но оказалось, что все без исключения слуги, если с ними обращаться по-человечески, норовят сесть на голову.

Может, их неправильно отбирали, или жизнь вдвоём с королевой-отшельницей провоцировала такое поведение, но ей пришлось одного за другим прикончить четырёх подряд обнаглевших жиголо. Помимо прочего, убийство с помощью магии вызывало у неё сильнейший аллергический приступ, так что с этим нужно было срочно что-то делать. Выход нашёлся, и совсем простой: обращаться со слугами по-скотски. С тех пор они знали своё место и вели себя, как и положено слугам. Первое время королева чувствовала себя неловко, но вскоре свыклась с новой ролью, и теперь даже получала некоторое удовольствие от издевательств над ними.

Екатерина подошла к зеркалу и взглянула, не опухло ли у неё лицо. Оказалось, нет, новые таблетки действовали просто великолепно. Кожу жгло, но отёка не было. Значит, ничего не мешает прямо сейчас провести один очень важный, давно назревший разговор. Она включила компьютер, взглянула на уходящий через отверстие в стене шнур питания, и засомневалась, достаточно ли заряжен ли энергетический шар. Если посреди разговора связь прервётся по её вине, последствия могут быть непредсказуемые. Она набрала номер слуги и, дождавшись ответа, рявкнула в трубку:

— Пропадёт питание — ты труп! Понял? — и прервала связь, не дождавшись подтверждения.

Она не сомневалась, что напуганный слуга уже мчится в ту далёкую комнату, где в воздухе вращается кровяной шар, и если он из красного стал розовым, парень немедленно зальёт туда свежей крови. Чьей-то или собственной — её не волновало. Королева угрожала всерьёз, и слуга об этом знал.

Ещё раз глянув в зеркало, она заново причесалась и освежила косметику, привычно вздохнув о тех далёких временах, когда была привлекательной без всякого макияжа. Посмотрела на руки, лак выглядел идеально. Что ж, теперь нужно правильно одеться. Халат она сменила на бирюзовую блузку, с глубоким декольте. Этот цвет ей к лицу, а немного легкомысленный фасон подчеркнёт не совсем официальный характер предстоящих переговоров. Под цвет блузки подобрала серьги и перстень с изумрудами, немного подумав, надела ещё и рубиновый кулон. Красный на зелёном смотрится неплохо, а собеседнику напомнит кровь, и тем самым, может, немного выведет из равновесия. Никаким, даже самым малым преимуществом пренебрегать нельзя. Другая одежда не понадобится, всё, что ниже пояса, в кадр не попадёт.

Устроившись поудобнее за компьютером, она проверила работу микрофона и динамиков, тщательно выставила видеокамеру, подбирая самый выигрышный ракурс, и только после этого позвонила принцу Евгению, магу, занимающему должность системного администратора Крепости.

— Мне нужен интернет, — ледяным голосом потребовала она.

— Сейчас, пять минут, не больше, — засуетился маг, но королева уже повесила трубку.

Она знала, что суеверные маги считают её призраком, и страшно боятся. Королеву это вполне устраивало. Сейчас мальчишка-сисадмин откроет портал, протянет сквозь него связной кабель, подключится к компьютерной сети смертных, затем, вернувшись в Крепость, осторожно сузит портал до размеров кабеля, и только тогда подключит её к интернету. Сузить необходимо, долго держать открытым портал большой площади не под силу ни одному магу. Может, и управится парень за пять минут, как пообещал. Но даже если нет, она его наказывать не станет, её вполне устроит и шесть минут, и даже семь.

Значок подключения к интернету появился через четыре с половиной минуты. Боится призрака, спешит, улыбнулась королева, и запустила специальную коммуникационную программу. Программа была разработана магами вражеского лагеря, и могла связать между собой только два определённых компьютера. Один из них стоял сейчас перед королевой, а где находится второй, она понятия не имела. Его владелец тщательно скрывал своё местопребывание.

Вызов длился примерно полминуты, затем мелькнула надпись «Ответ», и на экране появилось изображение красавца-блондина лет примерно тридцати пяти. Впрочем, королева точно знала, что ему сорок два.

— Абенд! — поздоровалась она по-немецки, зная, для её собеседника этот язык родной, впрочем, и по-английски, и по-русски он тоже говорил свободно.

— Гутен абенд, фрау Катарина, — улыбаясь, ответил тот, ожидая, что она скажет дальше. Ни капли тепла в его улыбке не было.

— Герр Феликс, хочу вам сообщить, что операция «Финальный поединок» вошла в завершающую фазу, — по-немецки они всегда говорили на вы, такая уж у них сложилась традиция. — Маг-полукровка по имени Виктор доставлен в Крепость. Следует ли мне пояснять, чем это грозит лично вам, майн либер?

— Ваш так называемый муж всё ещё носится со своей идиотской затеей? Передайте ему, что я не намерен вам подыгрывать. Кстати, об играх. Мои охотники сегодня грохнули в Австралии какого-то мага по имени Майкл. Это, часом, не принц Михаил?

— Я не видела сына и не говорила с ним уже лет тридцать. Понятия не имею, где он и жив ли вообще. Так что угрозы в его адрес мне безразличны. Из всех скитальцев меня интересует лишь один, и это не Миша, а я сама. Впрочем, если вы, герр Феликс, совсем не боитесь принца Виктора, нам говорить вообще не о чем, и я откланиваюсь.

— Доннерветтер! Мне не нужен даже малейший риск! Что из себя представляет этот Виктор? Что он умеет по части боевой магии?

— Виктор — сын Михаила и какой-то смертной. Стало быть, наследный принц. А о чьих-то умениях в области магии поинтересуйтесь у кого-нибудь другого. Я, как вам отлично известно, магию на дух не переношу. Могу сказать одно: его сестра Дина, тоже полукровка, сильнее любого из остальных наших магов, кроме, возможно, своего братца. Но она намного слабее вас. В честном, открытом бою, разумеется.

— При чём тут она? Меня интересует он!

— Хотите оценить его силы? Сегодня в первой половине дня он был осуждён за изнасилование. Но зал суда вдруг захватили исламские террористы, и подсудимый под шумок сбежал. Террористы, как нетрудно догадаться, были наведенными фантомами. А принц Виктор, как я уже говорила, оттуда через портал ушёл прямо в Крепость. Кстати, потерпевшей по делу была та самая Дина.

— Зачем понадобился весь этот цирк? — удивился Феликс.

— Не знаю. Спрошу у него при первом же удобном случае.

— Разве он ещё не предстал перед своей королевой?

— Нет. И не предстанет. Я же ни с кем не встречаюсь, по известной причине. Молодёжь вообще не верит, что королева Екатерина существует на самом деле. Меня считают призраком. Маги, склонные к подобным суевериям, вызывают улыбку, но я лично не раз и не два слышала эти высказывания. Потайные микрофоны смертных — очень полезная штука. Узнаёшь много интересного, а самое главное — никакой магии.

— Молодёжь — она такая. Но, хотелось бы заметить, фрау Катарина, вы вовсе не похожи на призрак. Я бы даже сказал, что вы отлично выглядите. Для своих лет, разумеется.

— Не хамите, герр Феликс. Женщине не говорят о её возрасте, даже если она своих лет не скрывает. Но раз уж вы затронули эту болезненную для меня тему, хотелось бы напомнить, что с течением времени обещанная ещё вашим дедом, герром Паулем, плата за моё предательство ценится мной всё меньше и меньше. Помер уже не только ваш дед, но и отец, а я до сих пор ничего не получила.

— Мы продолжаем разработку, но это очень непростая задача, — признался король Феликс. — Есть даже кое-какие успехи.

— Всё это я слышу больше тридцати лет. И ещё обещания, что препарат будет готов через пару месяцев. О том, что магическая энергия с точки зрения физики подобна радиоактивности, а на организм скитальца действует, как химический яд, я знаю давно. Это мне говорил ваш покойный дед. Ваш не менее покойный папаша герр Петер хвастался, что разработан датчик квантов магического поля, и получены уравнения, описывающие их природу. Но мне плевать и на кванты, и на уравнения. От вас я ждала волшебной таблетки, снимающей аллергию на эти проклятые кванты. Но не подскажете, зачем она мне сейчас?

— Как зачем? Вы перестанете быть скиталицей, сможете использовать магию, и, в конце концов, просто нормально жить.

— А я уже привыкла жить так, как живу. Прекрасно обхожусь без магии, и вижу мужа раз в несколько недель. Да и жить мне осталось лет двадцать-двадцать пять, а может, даже десять. Есть ли смысл что-то менять?

— Вы хотите прервать наше сотрудничество?

— Надо бы, — фыркнула королева. — Но не будем рубить с плеча. Вам нужна Крепость, я могу её сдать. Но взамен мне нужны надёжные гарантии безопасности.

— Я хоть сейчас готов дать своё королевское слово, что после нашей победы никто из ваших не будет подвергнут каким-либо преследованиям.

— Меня не интересуют остальные. Я говорю о своей личной безопасности после того, как Крепость падёт. И мне нужно что-нибудь посущественней, чем чьи-то клятвы и обещания.

— Какие же гарантии вы сочтёте надёжными? — поинтересовался Феликс.

— Не знаю пока. Вы предлагайте свои варианты, я их рассмотрю. Надеюсь, когда я позвоню в следующий раз, у вас уже появятся какие-то разумные идеи на этот счёт.

— Я подумаю над этим. Но мне хотелось бы знать, как именно вы собираетесь сдавать Крепость. Хотя бы в общих чертах.

— Вы получите вызов на объединительный поединок. От короля Крепости.

— Что? Личный смертельный поединок королей, в котором приз — общая корона? Это же чушь! Вы там, под землёй, сколько угодно можете погрязать в средневековых пережитках, а у нас тут, на поверхности, двадцать первый век, между прочим! Никто меня не осудит, если я отклоню этот дурацкий вызов.

— Вам придётся его принять, так или иначе. У вас не будет выбора.

— Нет! Я гораздо сильнее короля Эдварда, но любой подобный поединок — это риск. Мы оба знаем, что Крепость вряд ли сможет продержаться дольше десяти лет, я даже думаю, что гораздо меньше. Так зачем мне рисковать жизнью ради того, чтобы сэкономить время, когда гораздо проще немного подождать?

— Я не собираюсь вас уговаривать, герр Феликс. Вызов вам придётся принять. Никуда не денетесь.

— Пусть так. В таком случае мне придётся убить Эдварда. Какова во всём этом ваша роль?

— С Эдвардом вы, действительно, легко справились бы. Он уже старый, да и в молодости не был особенно силён. Но неужели вы ещё не поняли, что сражаться вам предстоит с другим противником? С тем самым принцем Виктором? Можете или попытаться обойтись своими силами, или принять мою помощь. Я не собираюсь спорить. Вы получили предложение, обдумайте его и дайте ответ. Я вам позже перезвоню.

Королева Екатерина прервала связь, затем позвонила магу-администратору и сообщила, что её компьютер уже можно отключать от интернета. Затем выпила ещё стакан коньяку, стёрла косметику, разделась и с телефонной трубкой в руках улеглась на кровать поверх одеяла. Набрав номер слуги, она рявкнула в микрофон:

— Иди сюда, сволочь! Работка для тебя появилась! Та, которую ты делаешь хуже всего.

* * *

Принцесса Дина спала так сладенько, что её жалко было будить. Но Эдуард Сергеевич милосердия не проявил. Время поджимало, и он растолкал девушку. Та мгновенно открыла глаза и вопросительно на него уставилась.

— Не сомневался, что ты очень скоро будешь с ним спать вместе, но не ожидал, что это произойдёт именно так, — пошутил король.

— И не говори, дедушка. Сама расстроилась из-за этого. Что у нас по плану дальше?

— Отправка письма родителям твоего суженого. Если суженый письмо подготовил.

Дина вытянула руку в сторону стола, и лежащий там исписанный листок бумаги взлетел, а затем плавно спланировал на её ладонь.

— Вот оно, — сообщила девушка и протянула письмо деду.

— Сбегай в серверную, сними копию на ксероксе, — распорядился он.

— Лень бегать. Устала, — она взмахнула письмом, и в её руке оказалось два одинаковых листка.

Король взял у неё один из них, мельком просмотрел написанное и уверенно заявил:

— Второй абзац, тот, что из одной дурацкой фразы — явный шифр. Разберись, детка, что там твой братец нахимичил. Он, небось, думает, что самый умный здесь.

— Если ключ в самом письме, разберусь. А если нет, понадобится криптолог-профессионал.

— Знаю я всё это, — отмахнулся король. — Чай, не тупее некоторых. Приступай уже к делу.

И Дина приступила. Сначала требовалось отыскать ключ, обычно ключом служило число. Здесь бросились в глаза числа сто, три и один, причём тройка и единица встречались дважды. При большом желании можно было увидеть ещё и сто три. Единицу она сразу отбросила, потому что та первый раз шла с частицей «не», то есть, с отрицанием, а второй — обозначала количество фраз в шифровке, причём правильно. Да и нельзя ничего зашифровать в обычном тексте с ключом «один». Значит, не считается. Сто и сто три она тоже отбросила, как слишком большие. Осталась тройка. Более того, Виктор сам написал, что смысл присутствует только в каждом третьем слове.

Теперь осталось выбрать, откуда отсчитывать третьи слова. Просто брать каждое третье? Получалась полная галиматья. Третье слово в каждой фразе? Снова чушь какая-то. Может, отсчитывать нужно не от начала, а от конца? Опять бред! Может, попробовать не три, а четыре? Тройка плюс единица. К тому же сто в двоичной системе именно четвёрку и обозначает. Нет, и с четвёркой во всех вариантах выходит ерунда. А может, Витя на самом деле имел в виду не слова?

Внезапно смысл зашифрованного сообщения стал ей кристально ясен. От гнева глаза принцессы засверкали молниями, а письмо в её руках вспыхнуло и мгновенно превратилось в пепел.

— Скотина! — сквозь зубы прошептала она и повернулась к спящему Виктору.

— Остынь, — властно потребовал король, становясь между ними. — Что бы он там ни написал, убивать его ни в коем случае нельзя. Принц очень нужен Крепости, и заменить его некем. А что он, собственно, написал?

— Я его люблю, а он меня вот так, — туманно объяснила Дина и горько заплакала.

— Ладно, сам попробую разобраться, — Эдуард Сергеевич поднёс письмо к глазам, проклиная старческую близорукость, и забормотал себе под нос: — Так, тройка и единица. Единица сама по себе никому не нужна, но она с тройкой, причём обе цифры — дважды. Что же это значит? Три и один… Ясно! Тройка и туз! Так, а где семёрка? Что ты так на меня смотришь, Высочество? Никогда не слышала «тройка, сёмёрка, туз»? Эх, молодёжь! Пушкина не знаете, позор-то какой! Это же «Пиковая дама»! Из этого ряда в чистом виде нет семёрки, значит, она и есть ключ. Смотрим, подходит ли… Нет, Витя, похоже, Пушкина тоже не читал. Тогда нужно брать тройку. Ну-с, и что мы видим? — король захихикал, а принцесса заплакала ещё горше. — Здорово он твоё имя обыграл! Пикантный каламбурчик, ничего не скажешь!

— Он сволочь! — заявила Дина.

— Именно так, внучка. Он и скотина, и сволочь, но ты всё равно его любишь. Ибо, как говорится, любовь зла. А теперь отправь это письмо к нему домой.

— С такими матюками в мой адрес — ни за что!

— Я в его фразе ничего особо страшного не углядел. Парень волнуется, переживает. Вспомни, что ты вытворяла в крепости в первые дни.

— Мне тогда пятнадцать лет было!

— Считай, что он впал в детство. Отправляй письмо. Это королевский приказ. И не вздумай промахнуться!

В воздухе открылся небольшой круглый портал, и Эдуард Сергеевич протолкнул в него свёрнутое в трубочку письмо. Портал зашипел и исчез.

— А теперь, Диночка, пробуди, пожалуйста, Его Высочество ото сна. Рекомендую, в соответствии со сказочными традициями, проделать это при помощи поцелуя.

— Конечно, дедушка, — покорно согласилась с ним Дина, подошла к безмятежно посапывающему Виктору, и отвесила ему звонкую оплеуху.

* * *

Полицейский ушёл, забрав с собой тщательно упакованные пакеты с резаной бумагой, и родители Виктора, впервые после не то похищения, не то побега их сына, остались одни. Константину Петровичу очень хотелось как следует выпить и обо всём забыть хотя бы на время, но он подавил это желание и попытался спокойно обдумать случившееся.

Но как раз спокойствие оказалось недостижимым. Валя, обычно хладнокровная и рассудительная, не выдержала выпавшего им очередного потрясения, и если на людях ещё с грехом пополам держалась, то оставшись наедине с мужем, расклеилась окончательно. Заливаясь слезами, она принялась вслух перечислять события из жизни Вити, постоянно требуя от супруга подтверждения, что он тоже всё это помнит.

Сосредоточиться в таких условиях невозможно, и Константин Петрович попробовал её успокоить. Его попытки успеха не возымели, Валя ничего не хотела слышать, кроме однообразного «помню» на свои вопросы. Всё остальное пропускалось мимо ушей. Терпение мужчины истощалось, и он ушёл на кухню, чтобы не слышать причитания супруги. Но Валя не хотела оставаться одна, и пошла за ним следом.

— Прошу, не преследуй меня, — зло прошипел Константин Петрович. — Мне нужно подумать, а ты мешаешь!

Валя перепугалась и замолчала. Он сел на табурет, она продолжала стоять возле двери, всхлипывая и не вытирая слёз. Что ж, тихий плач он как-нибудь выдержит. Закрыв уши руками, Константин Петрович попытался понять, на что был похож голографический фильм о кавказских террористах. В отличие от сыщиков, и полицейских, и федеральных, он отлично знал, что техники, дающей изображение такого качества, да ещё и анимированное, пока не существует.

Да если бы кому-то удалось разработать подобный стереопроектор, этому изобретателю следовало обратиться в киноиндустрию, он бы мгновенно озолотился. Ему бы вовсе не понадобилось похищать из зала суда какого-то безвинно осуждённого студента. Да и вообще непонятно, зачем понадобилось шоу в зале суда. Если уж на то пошло, зачем понадобился сам суд?

Витя, конечно, умён, но бывают ситуации, когда мужчина мыслит не разумом. Девка, которую он якобы изнасиловал, запросто могла его соблазнить и увести куда угодно. С её внешностью и обаянием это труда не составит. Витя вовсе не жил монахом, да и постоянной девушки у него уже с полгода как не было. А уж на её квартире сообщник или сообщники свободно сделали бы с ним всё, что хотели. Он сильный парень, но не настолько, чтобы отразить неожиданное серьёзное нападение.

Итак, получается, что новейшая техника, сулящая триллионные заработки в кинобизнесе, находится в руках людей, которых деньги не интересуют. Неведомых фанатиков буддистского толка, презрительно плюющих на земное богатство и прочую мирскую суету. Какая-то неизвестная секта. Девка, правда, совсем не походила на сектантку, но это ни о чём не говорит.

Но если такая техника разработана, её должны были где-то испытывать, и далеко не один раз. Причём некоторые испытания, если заниматься этим всерьёз, должны проходить в экстремальных условиях, на пределе мощности оборудования. Изображение вполне мог увидеть посторонний, а это — конец секретности. Значит, нужно или убивать свидетелей, или транслировать такую картинку, которая никого не удивит. Второй вариант со всех точек зрения предпочтительней. Возникает вопрос: что неоднократно видело множество людей, но на самом деле оно не существует?

Первым делом Константин Петрович почему-то вспомнил разнообразные явления Богородицы. Могло ли это быть работой голографического проектора? Хотя бы в некоторых случаях?

— Костя, а ты помнишь, как мы купили маленькому Витюше велосипед? — безжизненным голосом заговорила Валентина Борисовна. — Скажи, помнишь?

— Валюша, милая, хватит ныть, — медоточивым голосом попросил он. — У меня сын в беду попал, выручать надо. Извини, мне сейчас не до тебя.

Он нашёл правильные слова. Валентина Борисовна впервые за вечер его услышала и попыталась понять.

— Что ты такое говоришь? Это мой сын в беде, — возразила она. — То есть, наш.

— Верно. Но твоё нытьё ему ничем не поможет.

— А что поможет?

— Вот это уже нормальный разговор, — одобрил Константин Петрович. — Садись, обсудим. Только сначала выпей водички. А ещё лучше, завари чай. Кофе не нужно, спать потом не сможем. А пока ставишь чайник, я тебе расскажу, до чего додумался. Кавказцы и Хоттабыч были трёхмерным кино, верно?

— Вроде, да. А что?

— А то, что это вряд ли было первое включение аппаратуры. Её наверняка опробовали раньше, и не раз. Скажи мне, Валя, что они показывали такого, чтобы и технику проверить, и сохранить всё в тайне, если кто-то случайно увидит?

— Много чего такого. НЛО, летучий голландец, снежный человек, чудовище озера Лох-Несс. Я не пойму, чем это поможет Вите?

— Слышал я уже когда-то о таких вещах.

— Костя, о них все слышали.

— Я не в том смысле. Вроде мама мне рассказывала о чём-то вроде этого. Приземлилась летающая тарелка, из неё вышли зелёные человечки, стали по стойке смирно и отдали ей честь. Она рассказывала, а отец улыбался.

— Ты в это веришь?

— Тогда поверил. А сейчас думаю, это для неё папа сделал.

— Ты говорил менту, что твой отец умел делать голограммы. Но разве они были движущиеся? Я так поняла, что нет.

— Не могу сказать. Может, да, а может, нет. Мне пять лет было, когда папа умер. Попробуй отличи в детских воспоминаниях, что было на самом деле, что рассказывали взрослые, а что — просто выдумка ребёнка. Я вот помню, что на меня когда-то нарисованный пёс зарычал, из какой-то детской книжки. Я тогда так перепугался, что мама эту книжку куда-то дела. Но ведь сейчас понятно, что такого быть не могло.

Пока он говорил, Валентина выключила огонь под вскипевшим чайником и залила кипяток в заварник. Она ещё не совсем успокоилась, но, по крайней мере, уже смогла взять себя в руки. Поставив на стол заварник, сахарницу и две чашки с ложечками, она вернулась на своё место и продолжила разговор.

— Объясни мне, какая разница, умел ли твой отец делать трёхмерные движущиеся картинки, — попросила она. — Какое отношение имеют его цирковые фокусы к тому, что случилось с Витей?

— А я вот сейчас думаю, что не циркач он был. Если бы он свои голограммы на арене цирка показывал, их бы давно правительство в дело пустило. А отношение к Вите вот какое, — Константин Петрович налил чай супруге, потом себе, бросил в чашку две ложечки сахара, и, размешивая его, продолжил: — Если папа умел делать такие трюки, а потом его внука похищают с использованием того же фокуса, это наверняка сделали те же люди.

— Какие «те же»? О ком ты говоришь?

— Я тут подумал, получается, что Витю похитили какие-то сектанты. У них в руках технология, на которой можно заработать несметные деньги, а их это не волнует.

— Сектантов, как раз, деньги очень волнуют. Свяжись с ними, и обберут, как липку.

— Эти явно не из таких. И, похоже, мой папа тоже из секты.

— Значит, Витю похитили друзья его деда?

— Не знаю, насколько они там друзья. Но, как я понимаю, он им нужен не для того, чтобы разобрать на органы.

— А для чего тогда?

— Без понятия. Но, думаю, ему дадут возможность с нами связаться.

— Хорошо, если так. Значит, ментам пока ничего не скажешь?

Не ответив на вопрос супруги, Константин Петрович прислушался.

— Мне показалось, что в Витиной комнате кто-то есть, — сказал он. — Там что-то трещало.

— Я ничего не слышала.

Не сговариваясь, они оба встали и пошли в комнату сына, включили свет и осмотрелись. Там, разумеется, никого не было, но на полу лежал исписанный бумажный листок. Валентина схватила его и побежала за очками.

— У меня предчувствие, что это от Вити, — заявила она.

— Ну, что скажешь? — поинтересовался у неё муж. — От него?

— Не знаю. Написано, что от него, но письмо какое-то странное.

— Почерк Витин?

— Откуда мне знать? Я его почерка никогда толком и не видела. Он разве что-то пишет? Всегда печатает.

Константин Петрович поискал в письменном столе сына, и обнаружил какой-то конспект, ещё с первого курса.

— Не могу точно сказать, — завил он, попытавшись сравнить почерк. — Что там написано, как курица лапой, что там. А одна ли и та же курица потрудилась, не разобрать.

* * *

Получив увесистую пощёчину, Виктор проснулся и вскочил на ноги. Повторная оплеуха не заставила себя долго ждать. Перед собой он увидел девку, подставившую его в грязном деле с изнасилованием, и обрадовался. Раньше, несмотря на ненависть, он не мог её ударить, так уж был воспитан. Женщин не только нельзя бить, нельзя даже виду подавать, что у тебя возникло такое желание.

Но неспровоцированное нападение всё изменило. Эта мерзавка хочет драки? Она её получит! Он ударил коротко, без замаха. Если бы получилось, Дина не досчиталась бы нескольких зубов. Но Виктора оплели хорошо знакомые ему путы, и закончить движение он не смог. Парень один раз уже выбирался из такой ловушки, и теперь знал, что нужно делать. Сорвав с себя сеть, он хлестнул ею по лицу ненавистной твари. Та, столкнувшись с неожиданной яростной контратакой, ойкнула и отступила назад. При этом у неё подвернулся каблук, и она рухнула на спину.

Победно заорав, Виктор бросился на поверженную противницу, и, быстро опустившись на колено, нанёс ей сильнейший удар кулаком в голову, вполне способный проломить череп любому, кто лежит на каменном полу. Но рука провалилась в пустоту, и не просто сквозь голову, а значительно ниже уровня пола.

— Немедленно прекратите это безобразие! — приказал король. — Чем это вы, мои дорогие Ваши Высочества, надумали тут заняться? Сокращением состава династии? Врагам помогаете? Вы должны вести себя в соответствии с королевской честью!

Пока Эдуард Сергеевич произносил свою пафосную речь, Виктор пытался сообразить, куда делась голова Дины. Король, заметив его недоумение, показал на потолок. С трудом повернув голову и едва при этом не вывихнув шею, Виктор увидел собственную руку, торчащую из потолка. Он сжал пальцы в кулак, оттопырив средний, и рука сверху его жест в точности повторила.

— Как не стыдно, принц! — возмутился король. — Что за непристойные жесты ты себе позволяешь! Сейчас же перестань! А если будешь вести себя неаккуратно, вообще останешься без руки. Это портал, детка! С ним шутки иногда плохо заканчиваются. Сядь, где сидел, и не отсвечивай!

Потрясённый парень осторожно поднялся. Да, рука почти от самого плеча отсутствовала. Присмотревшись, он увидел маленький ободок портала вокруг бицепса. Настолько маленький, что Виктор на всякий случай расслабил бицепс, насколько смог. Он не знал, что произойдёт, если рука расширится больше диаметра портала, а ставить эксперименты над собой совсем не хотелось.

Как только он вновь уселся в королевское кресло, портал исчез, а рука вернулась на место, предназначенное ей природой. Перепуганная Дина тем временем вскочила с пола и попыталась убежать из кабинета, но король её остановил и усадил рядом с собой.

— Подведём некоторые промежуточные итоги, — предложил он. — Рискну предположить, что сексуальные проблемы между Вашими Высочествами отошли в прошлое, поскольку сейчас явственно видно ваше настоящее отношение друг к другу, и это отнюдь не любовь. Меня это радует. Можно отметить ещё один положительный момент. Были у меня некоторые сомнения, что принц Виктор способен победить короля Феликса. И сильного магического потенциала в нём не чувствовал, и готовность убивать не просматривалась. Но теперь вижу и то, и другое. С такой лёгкостью сбросить паутину далеко не каждому удаётся. Ну, а если бы я вовремя не поставил портал, уверен, мы бы уже хоронили принцессу Дину. Так что задатки убийцы у парня налицо.

— Надеюсь, Феликс его прикончит, — обиженно поджав губы, буркнула Дина. — И смерть будет мучительной. А я на это посмотрю и порадуюсь!

— Не стоит злиться, принцесса. Тебя он смог победить, при некоторой доле удачи сможет справиться и с Феликсом.

— Со мной ему просто повезло. Если бы я не споткнулась…

— А я тебе множество раз говорил, чтобы ты не носила такие огромные каблуки! Казалось, ты меня послушалась, и перешла на более практичную обувь. Но как только влюбилась, высота твоих каблучков вновь превышает все разумные пределы! И негативные последствия не заставили себя долго ждать.

— В кого она влюбилась? — не понял Виктор.

— Не твоё собачье дело! — ответила ему Дина.

— Хватит, Ваши Высочества! Объявлено перемирие. Мною объявлено. Кстати, о делах. Вернёмся к ним. Витя, твоё письмо мы отправили, но не могу не отметить, что содержащаяся в нём шифровка просто возмутительна. Нецензурное слово, рифмующееся с именем твоей сестры, с королевской честью несовместимо! Как ты мог себе такое позволить?

— Нечего было принцессе читать чужие письма, — возразил немного пристыженный Виктор. — Это тоже несовместимо с королевской честью.

— Как раз в этом её действии нет ничего предосудительного. Ты знал, что письмо перед отправкой будет прочитано, то есть, подвергнуто королевской цензуре.

— Тобой прочитано, Ваше Величество. А не ею!

— Королевская цензура означает, что производить её будут лица, уполномоченные на то королём, а вовсе не сам король лично. Но из этого твоего заявления можно сделать вывод, что оскорбление ты намеревался нанести мне, а не ей?

— Без комментариев.

— А ты, Дина, должна реагировать на подобные вещи, как принцесса, а не как посудомойка.

— Я в первую очередь девушка, а потом уже принцесса!

— Это и плохо. Витя, ты тоже не прав. Негоже отвечать на девчачью плюху полноценным ударом. Это не по-мужски даже, я уж не говорю, что не по-королевски. На этом разбор полётов полагаю завершённым, и перехожу к следующему пункту повестки дня, если мне будет позволено такое выражение.

— Если ты собираешься вести собрание, садись в своё королевское кресло, — предложил Виктор.

— Мне и тут удобно. Не кресло красит человека, запомни это, Витя.

— Запомнил. Что у нас в следующем пункте?

— Следующим пунктом у нас доклад Его Величества короля Эдуарда, то есть, меня, о плане операции «Финальный поединок», которая должна блистательно завершить нашей победой двух с половиной тысячелетнюю гражданскую войну. Тебе, Витенька, предстоит сыграть в этой операции решающую роль, так что знать план в мельчайших подробностях — для тебя самая что ни на есть насущная необходимость.

— Ты уже говорил, что я должен сразиться с королём, как его, Феликсом, кажется?

— Да, Феликсом. Сразиться и убить его. Но это только финальная стадия операции, её микроскопическая часть. Важнейшая, кто ж будет спорить, ведь конец — делу венец. Но тщательной подготовкой пренебрегать тоже не следует, иначе провал неминуем. Итак, началось всё много лет назад, когда стало окончательно ясно, что традиционными способами войну нам не выиграть. Дело в том, что они каким-то образом сумели обнаружить нашу ударную группу, и уничтожили её в тяжёлом бою. С их стороны убитых гораздо больше, но это уже неважно. Понятия не имею, как им удалось найти нашу базу на поверхности. Не исключено, что одна из их ищеек случайно на неё натолкнулась, но скорее всего, мы имеем дело с предательством. Я уже говорил, что предатели в наших рядах есть. С тех пор, после той кровавой битвы, все наши боевики постоянно отсиживаются в неприступной Крепости, совершая только редкие вылазки на поверхность. Тактически такая манера боя позволяет одерживать мелкие победы, но стратегически ведёт к неминуемому поражению.

— А я так и не понял, почему Крепость неприступна, — пожаловался Виктор. — Или это неважно?

— Да, неважно. Но я отвечу, чтобы ты не думал, что от тебя что-то скрывают. Попасть сюда можно только через порталы, другого способа нет. Чтобы создать портал, нужно знать магические координаты места, куда хочешь попасть. Координаты врагам, без сомнения, известны. Но Крепость охраняет от вторжения могущественный Демон. Есть очень ограниченный круг лиц, которым позволено создавать порталы сюда или отсюда. Это некоторые члены королевской династии, не все, ваш отец в их число не входит, системный администратор, которому постоянно нужно подключать и отключать телефон и интернет, и три человека из службы завхоза, которые доставляют в Крепость свежий воздух, продовольствие и всякое разное прочее по мелочам.

— Демон? Честно говоря, не верится.

— Демонами такие сущности называли в средневековье. На современном языке это можно назвать автоматизированным комплексом безопасности под управлением искусственного интеллекта. В его основе древний компьютер, который совсем не электронный, но всё равно работает успешно уже много тысяч лет. К сожалению, он спроектирован и изготовлен так, что поменять ему программу невозможно. Но особой надобности в этом нет. Его работа нас и так устраивает.

— То есть, они могут открыть сюда портал, но если войдут, Демон их уничтожит?

— Нет, Витя, будь оно так, крепость давно захватили бы. Например, закачали бы нам сюда какой-нибудь ядовитый газ. Или ещё как-то, способов очень много, вплоть до ядерного взрывного устройства. Оборона Крепости построена гораздо грамотнее. Демон любой портал, открывающийся сюда теми, кто не имеет высшего допуска, автоматически перемещает в некий каменный мешок, расположенный на другом краю Земли. И запрашивает короля Крепости или его заместителя, что делать с теми, кто через него пройдёт. Либо доставить в крепость, либо уничтожить. Таких пещер в земной коре миллионы, Демон выбирает их произвольно, случайным образом. Так что враги могут метать сюда атомные бомбы, лить кислоту или качать хлор, Крепости от этого ни жарко, ни холодно. Систему, Ваше Высочество, разрабатывали очень умные люди, слабых мест в ней нет. Мы можем, наконец, перейти к «Финальному поединку»?

— Валяй, Ваше Величество, — разрешил Виктор.

— Спасибо, внучок, — король сверкнул в его сторону язвительной улыбкой. — Остановился я на том, что традиционные методы войны вели нас к неизбежному поражению без всяких шансов. И тогда я вспомнил о давнем законе, позволяющем определять результат сражения или даже всей войны личным поединком королей. Это последний поединок в любой битве, финальный. Отсюда и название операции.

— Ты вспомнил об этом дурацком законе четверть века назад? И что же тебе помешало за это время такой поединок провести и забыть об этом?

— Организовать — тоже совсем непросто. Вражескому королю этого не нужно, ведь он и так побеждает. Но тут ещё и олимпийский девиз, что главное — участие, не подходит. Нам обязательно нужна победа. А вот с этим совсем плохо. И мой отец, и я намного слабее вражеских королей. Того же Феликса, например. Нам нужен был король-непобедимый воин, а где его взять? Только теперь мы обзавелись таким человеком, и это ты, Витя.

— А мне почему-то кажется, что тебе неважно, кто победит, лишь бы война закончилась. Только ты, Ваше Величество, сам рисковать не желаешь, а на бойню посылаешь меня.

— Ошибаешься. Поражение нашего короля приведёт к геноциду магов Крепости. За тысячелетия войны накопилась чёртова уйма личных счетов, и после перемирия кто-то простит, а кто-то — нет. Я не сомневаюсь, что король Феликс отдаст приказ о запрете кровной мести, и сам в этом участия не примет. Но кто помешает остальным? Несколько тысяч против далеко не полной сотни — результат предскажешь? Нас начнут убивать, а он будет только выражать сожаление. Всего семьдесят три раза выразить сожаление — не такой уж тяжкий труд. Он не станет ради нас ссорится со своими людьми. Зато уж каждый случай удачной самообороны с нашей стороны будет трактоваться как убийство, можешь не сомневаться! Так что финальный поединок должен закончиться победой нашего короля. Короля Виктора! Ты, став королём всех магов, должен будешь остановить резню. Это несложно. Достаточно просто не допускать кого попало к Локатору. Королю это вполне под силу.

— Допустим, убедил. Но откуда следует, что я смогу одержать победу? То, что я отлупил её, — Виктор кивнул в сторону Дины, — это случайность. Да и, подозреваю, она гораздо слабее Феликса.

— Чтобы ты не сомневался, я тебе расскажу, как ты появился на свет. Маги — люди, я имею в виду, что мы со смертными — один биологический вид. Иногда рождаются дети-полукровки. Так мы их называем. Почти всегда они очень слабые маги. Иногда даже вообще не маги. Однако бывают случаи, очень редко, но бывают, когда полукровка — могущественный маг, которому чистокровные по боевым силам и в подмётки не годятся. Это давно известно, но как-то раз один из магов Крепости, совсем мальчишка, между прочим, надумал выяснить, почему же так происходит. И выяснил. Оказалось, всё дело в одном уникальном сочетании генов.

— Я бы сразу сказал, что дело в сочетании генов. Даже ничего не выясняя.

— Молодец! Возьми с полки пирожок. Вся соль в том, что он нашёл способ разобраться, какая именно комбинация порождает супербойца. Потребовалось задействовать смертных учёных, а поскольку компьютеры в те времена были гораздо хуже нынешних, мы использовали Демона. Когда я впервые ознакомился с результатами, я понял, что это очень полезное открытие. Мы смогли разобраться, кто из наших магов обладает правильной наследственностью, оставалось только найти ему подходящую женщину и получить нужное потомство. Звучит, как лекция по животноводству, но тут ничего не поделать — с биологической точки зрения человек и есть животное.

— И как? Кто же стал отцом супермена? Точнее, супермага.

— Представьте себе, подходящим кандидатом оказался я. А раз нужный маг — королевской крови, это породило тот самый план «Финального поединка», хотя поначалу мы ни о чём подобном даже не думали.

— Я один ничего не понимаю? Ты, Ваше Величество, отец супермага. Я — тот самый супермаг. Но ты мне при этом ещё и дед. Это что, следствие инцеста?

— Глупости, Витя. Я был подходящим магом с биологической точки зрения, но человек — ещё и социальное существо. Мои гипотетические дети от смертных женщин не могли претендовать на трон, потому что старший сын, наследный принц Михаил, жив и правоспособен. Возможно, его следовало убить, но я не смог этого сделать. Рука не поднялась. Что ж, у него тоже оказалась подходящая наследственность, так что супермагами стали не мои сыновья, а его. И дочери, естественно, — улыбнулся он Дине.

— Я ничего не могу сказать об остальных, но со мной вы наверняка промахнулись, — заявил Виктор. — Я очень похож на своего отца, так что твой сынок, Ваше Величество, дулся на моей маме напрасно. Если ты, конечно, не врёшь, и это действительно происходило.

— Не нервничай ты так, внучок. Твоя мама если и изменяла своему мужу, то не с принцем Михаилом. Но твой биологический отец — именно он. Всё дело в том, что мы подбирали женщин не только по генетическим показателям. Выбрали тех, у кого муж похож на Михаила. Нам требовалось, чтобы мужчина считал ребёнка своим. А зачатие происходило с помощью искусственного осеменения. Да, снова животноводство, а куда деваться? Только вместо пипетки использовался портал. Вы, ребята, даже не подозреваете, насколько сложно было создавать порталы с такой точностью. Просто ювелирная работа! Но мы справились.

— То есть, этот самый принц Миша трахал портал, а его сперма попадала в разных женщин?

— Не совсем так. Есть причина, по которой принц Михаил не может находиться рядом с порталом. И рядом с другими магами — тоже. Он — скиталец. Дина уже знает, что это такое, и завтра тебе объяснит.

— Даже не подумаю, — фыркнула принцесса.

— Это королевский приказ!

— Не рычи на неё, Ваше Величество, — попросил Виктор. — Она на меня обиделась, хотя во многом сама виновата. Может, завтра передумает.

— Не передумаю!

— Тогда будешь наказана! — рявкнул король. — Сейчас «Финальный поединок» — самое важное, и если ты отказываешься выполнить в нём свою незначительную роль, ты Крепости не нужна! Я и сам могу ввести его в курс дела. И неподчинения не потерплю! Ты изгнана на поверхность! Я уже жалею, что прикрыл тебя от его удара!

На лице девушки отразился страх, но в то же время не вызывало сомнений, что гордость не позволит ей подчиниться, невзирая на последствия. Она вызывающе вскинула голову и явно собиралась сказать какую-нибудь гадость, после которой отыграть назад станет невозможно. Виктору почему-то не хотелось, чтобы Дина серьёзно пострадала практически ни за что, и он решил вмешаться.

— Ты чего тут, собственно, раскомандовался, старый пень? — с напускным добродушием поинтересовался он.

От такой наглости Эдуард Сергеевич растерялся.

— Я, вообще-то, не пень, а король, — неуверенно возразил он.

— Вот как? А не ты ли говорил, что по вашим обычаям королём должен быть самый сильный боевой маг? — продолжил психическую атаку Виктор.

— Говорил, — отрывисто подтвердила Дина. — Собственными ушами слышала.

— А кто из нас самый, ты не забыл, Ваше пока ещё Величество? Ты слабее Феликса, а я — сильнее. Тоже твои слова. Значит, я сильнее тебя.

— Закон транзитивности, — пояснила девушка, уже пришедшая в себя. — Всё правильно.

— Ты пока что не сильнее, — возразил король, всё так же неуверенно.

— Да ну? По-твоему, мы с ней вдвоём с тобой не справимся? Да легко! — Виктор отчаянно блефовал, на самом деле он был уверен в обратном.

— А подданным объясним, что Витя — герой, а ты — жалкий неудачник, поставивший Крепость на грань поражения, — развила его мысль Дина. — Дед, скажи, оно тебе надо?

— Да вы оба ненормальные какие-то! — разъярился Эдуард Сергеевич. — Ты же сам хотел её убить, я и остановил-то тебя в самый последний момент! Почему теперь не даёшь её наказать? А она сначала отказывалась тебе передать нужные сведения, а сейчас, гляди — с удовольствием подгавкивает!

— Да, кстати, — Виктор поднялся с королевского кресла, подошёл к Дине и стал перед ней на одно колено. — Принцесса, я приношу самые искренние извинения за своё несдержанное поведение, — он говорил первое, что приходило в голову, не заботясь, соответствует ли оно придворному этикету, о котором не имел ни малейшего понятия.

— Я тебя прощаю, принц, — радостно улыбаясь, ответила ему девушка и протянула руку для поцелуя.

Виктор прижался губами к её ладони, и от этого прикосновения она заметно вздрогнула и покраснела.

— Фу, смотреть противно! — возмутился король. — Разве так особа королевской крови должна даровать прощение обидчику?

— Лучше бы поучился, как лицо королевской крови должно себя вести, совершив ошибку, — отпарировала Дина. — Витя, хватит нам этих дурацких лекций. Идём, расскажу тебе о скитальцах и особенно об одном из них, о нашем отце.

Попрощавшись с Эдуардом Сергеевичем, Их Высочества покинули королевский кабинет. Король, тяжко вздохнув, достал из недр своего рабочего стола початую бутылку коньяка и сделал пару глотков, впрочем, небольших. Только после этого он позвонил супруге.

— Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовалась она.

— Только что Дина мне нахамила, а наш призовой боец вступился за неё и бросил мне вызов.

— Надеюсь, ты отказался от поединка?

— Да как-то вопрос замялся сам собой.

— Вот и отлично. Продолжай в том же духе. Скоро всё так или иначе решится.

— Перед этим он Дину чуть не прикончил. Мне пришлось вмешаться.

— Правильно. Пусть девка ещё поживёт. Может, на что-нибудь и сгодится. Но как ему удалось?

— Застал её врасплох. Она же, как и ты, носит огромные каблучищи. Вот и потеряла равновесие в самый неподходящий момент.

— Хорошо. Ты ему рассказал историю «Финального поединка»?

— Да, но не всю. Не успел, начался идиотизм с неподчинением и вызовом.

— Плохо. Заваливай его информацией каждый день. Он должен непрерывно узнавать что-то новое, причём только правду. Расскажи о скитальцах, о Демоне, о королевских династиях, в общем, о чём хочешь, лишь бы помногу.

— Раньше ты мне этого не говорила. Планы изменились?

— Немножко. Феликс собирается отклонить вызов.

— Рассказывать об этом Вите?

— Да. И о том, как мы заставим Феликса — тоже.

— Катя, клянусь тебе, этот парень не победит Феликса. Он очень слабый маг. Очень!

— Милый, у меня предусмотрено абсолютно всё. Не сомневайся, враг будет разбит, победа будет за нами. Ты хочешь ещё что-нибудь спросить?

— Нет. Пока! Целую!

— И я тебя.

В трубке раздались гудки отбоя, и Эдуард Сергеевич положил её на базу. Он не разделял с королевой её безоговорочную уверенность в успехе. А ещё он не мог понять юную принцессу. Почему она так быстро забыла, что её избранник пытался её убить? Неужели она настолько ослеплена любовью? Да, считать, что сексуальные проблемы Их Высочеств остались в прошлом, пожалуй, несколько преждевременно.

Ещё раз вздохнув, король вновь потянулся за коньяком.

* * *

Даже прочитав письмо трижды, Валентина Борисовна не могла решить, писал ли письмо её сын, или кто-то, выдающий себя за него. Витя, обращаясь к ним двоим сразу, всегда называл их «родители», а не «мама и папа». Слова «обнимаю и целую» тоже как-то с ним не вязались — не склонен был парень к сюсюканью, считая это больше присущим девчонкам.

Она попыталась представить сына, произносящего текст письма, как речь. Не получилось, никогда в жизни он такого бы не сказал. К тому же, второй абзац показался ей абсолютно бессмысленным. Может, это шифровка? Если он похищен, разумно ожидать, что он воспользуется шифром.

— Костя, ты с ним никогда не играл в шифровальщиков? — спросила она.

— Нет. А жаль. Думаешь, он что-то написал между строк?

— Он или не он, пока не знаю. Но что-то тут есть, во втором абзаце.

— Если ты права, ключ — в первом абзаце. И шифр самый простой.

Пару минут она, шевеля губами, перечитывала первый абзац, но безрезультатно.

— Нет тут никакого ключа, — наконец, уверенно заявила она.

— Дай, я посмотрю, — попросил муж. — Может, всё-таки есть, и я его найду.

— Погоди. Очень простой шифр, говоришь? Тогда его можно прочесть и без всякого ключа, — она вновь погрузилась в чтение, и вдруг ахнула: — Это чья-то злая шутка! Витя не мог такого написать матери!

Константин Петрович взял письмо из ослабевших пальцев супруги и быстро его прочитал.

— Валя, ты ошиблась, ключ есть, это тройка. Сейчас гляну, что тебя так сильно впечатлило, — он ненадолго замолчал. — Ага, понял. Действительно, несколько грубовато сказано. Как звали ту тварь, которая его оклеветала? Дина?

— Да.

— Значит, эта матерщина обращена к ней. Нам же Витя передаёт, что она тут замешана. Но я уверен, что это ещё не всё. Что-то не припоминаю, чтобы мы втроём пели песни из мультиков. Да и смотрели ли мы их втроём?

— Иногда смотрели.

— Но не пели, это точно. Я думаю, он хочет, чтобы мы глянули мультик с песней о маленьком ослике. А может, чтобы послушали песню. Ума не приложу, зачем.

Константин Петрович включил компьютер и поискал в интернете. Песня нашлась сразу же, но ни он, ни Валентина Борисовна ничего особенного в ней не услышали. А вот песня гусеницы впечатление произвела.

— Я понял! — заявил отец. — Гусеница поёт о том, что нужно делать всё наоборот. И сам мультик так называется. Уверен, что это относится к следующему абзацу письма. На, Валя, читай, только не спеша. А я буду переводить.

— Со мной всё в порядке, — прочитала Валентина Борисовна.

— Он в полной заднице.

— Меня окружают честные и порядочные люди.

— Вокруг него лживые скоты.

— Я тут в полной безопасности.

— И так всё понятно.

— Мне так хорошо, что я в восторге просто парю над землёй.

— Хреново ему там.

— А причём тут «над землёй»? Он обычно так не говорит.

— Значит, Витю держат где-то в подвале. Других подземелий у нас нет. Продолжай.

— Девушка, которая мне очень нравится, тоже здесь.

— Не понял, если честно. Не девушка, а кто? Юноша? Или имеется в виду, наоборот по возрасту? Старуха?

— Наверно, Костя, девушка — это девушка. Только она ему совсем не нравится. Это та мерзавка!

— Согласен. Мы уже и так знаем, что она там. Читай дальше.

— Дальше я и сама переведу не хуже тебя. Витя просит о нём побеспокоиться, и обязательно показать его письмо полиции, а ещё лучше, федералам. Это дело именно их. И Витя пишет, что хотел бы сказать что-то ещё, но не может.

— Здорово придумал сынок! Что будем делать? Ты не хотела сотрудничать с тем майором.

— Какая разница, чего я хотела, а чего нет? Звони ему сейчас же!

— Подожди. Я кое-что вспомнил. Отец иногда говорил о подземных не то людях, не то гномах.

— Шахтёрах?

— Нет, они под землёй жили, а не работали. Странно всё это.

— Что он о них говорил?

— Не помню. Отложилось, что такие есть, а хорошие они или плохие — понятия не имею. Сколько лет-то прошло! — Константин Петрович сокрушённо покачал головой.

— Толку от твоих воспоминаний! — возмутилась женщина. — Звони своему майору, и всё ему расскажи.

Майор Нежный вовсе не обрадовался позднему звонку, и не собирался этого скрывать. Константин Петрович попробовал ему объяснить причины такой срочности.

— Понимаете, товарищ майор, мы получили…

— Не болтайте по телефону, я вас очень плохо слышу, — прервал его Нежный. — Раз уж я всё равно тут неподалёку, заскочу к вам, но берегитесь, если беспокоите меня в нерабочее время какой-то ерундой!

Он прервал связь, а Константин Петрович так и застыл с телефоном в руках.

— Майор сейчас приедет, — сообщил он жене. — Он злой, как чёрт.

— Почему он не захотел выслушать тебя по телефону?

— Тут, как раз, всё понятно. Он сказал: «не болтайте по телефону».

— Ну, и что?

— Ты разве забыла? Плакатики такие были, «не болтай по телефону, болтун — находка для шпиона». Телефон прослушивается.

— Кем?

— Гномиками, наверно. Сама догадайся.

* * *

Лучшим местом для лекции о скитальцах Дина сочла собственные апартаменты. Идти через портал Виктор не хотел, тем более, Эдуард Сергеевич говорил, что все обитаемые помещения Крепости расположены возле Локатора, а значит, неподалёку друг от друга. Однако Дина категорически заявила, что не собирается путешествовать на каблуках по неровному каменному полу, и пришлось согласиться на портал.

Комната принцессы, совсем небольшая, была обставлена со странным сочетанием вызывающей роскоши и вопиющей убогости. Голые стены, голый пол, освещение — единственный факел. У стены под факелом — аккуратно застеленная двуспальная кровать с толстой периной, явно очень дорогая, у её изголовья — полочка с книгами, исключительно беллетристика. В другом углу — письменный стол красного дерева, возле него — ещё одна книжная полка, на этот раз с книгами по физике и математике. Над столом тоже предусмотрели факел, но он сейчас не горел. Стоящий на столе компьютер выглядел вопиющим анахронизмом. Завершали картину два больших антикварных гардероба под одежду и обувь.

— А ты чего ожидал? — расхохоталась Дина, глядя на ошарашенного столь спартанской обстановкой принца. — Думал, апартаменты принцессы Крепости — как минимум Букингемский дворец? Размечтался! Не забыл, что у нас с тобой подданных чуть поменьше, чем в Британской империи?

— Вроде, я так понял, нехватки помещений у вас тут нет. Меблировка — ладно, но почему только одна комната?

— Меньше убирать. Можно было бы, конечно, завести служанку или там горничную, но не хочу, чтобы у меня лазили посторонние. В одной комнате поддерживать порядок несложно, особенно если использовать магию, а в нескольких — не хочу. Так, хватит пустой болтовни.

Дина села на кровать, сбросила туфли и немного помассировала ступни.

— Дедушка, конечно, старый осёл, — заявила она. — Но насчёт вреда от высоких каблуков он прав. Ноги жутко гудят, хоть я и ходила совсем немного. Видишь, на какие жертвы вынуждены идти порядочные девушки, чтобы понравиться таким, как ты? А вы, подлые, не цените.

— Мне твои жертвы до одного места, — буркнул Виктор.

— Фу, как грубо, — она обула извлечённые из-под кровати мягкие тапочки и понесла свои туфли к шкафу. — Что стоишь столбом? Раздевайся! Твоя одежда пахнет тюрьмой, да ты и сам этой вонью пропитался. Одежду надо постирать, а тебя — помыть.

Дина поставила обувь в нижнее отделение, и стала раздеваться, аккуратно пристраивая каждую снятую вещь на «плечики» или полку.

— Ты что это делаешь? — немного смутился парень. — Совсем стыд потеряла?

— Что делаю? Переодеваюсь в домашнее. Если тебе противно смотреть, никто не заставляет. Выходить куда-то ради того, чтобы не ранить твою скромность, я не собираюсь, — она запахнулась в лёгкий коротенький халатик и повернулась к нему. — Ты так и будешь стоять? Или пойдём мыться?

— Вместе, что ли?

— А по-другому не получится. В Крепости нет водопровода. Вода для душа поступает через портал из геотермального источника. Портал сам откроешь?

— А можно, чтобы ты открыла, а потом вышла?

— Нельзя. Портал нужно постоянно подпитывать энергией, издали это сложно. Да и ради чего? Короче, или пошли в душ, или вали отсюда. Вонючие гости мне не нужны от слова совсем.

Виктор, растерявшись от такого напора, поплёлся за ней в душевую. Как только они туда вошли, вспыхнул факел. Душа как такового он не увидел. Зато в тусклом свете факела рассмотрел полочку с зеркалом, обильно заставленную косметикой, да в углу лежал не то резиновый, не то пластиковый коврик. Пол был слегка покатым к центру, и там зияло небольшое отверстие, явно для слива воды. Узкий проём в стене вёл, по-видимому, в туалет.

— Одежду бросай туда, — Дина показала в угол. — Утром постираю. Прачечной в Крепости тоже нет.

Она встала на коврик, халат повесила на крючок, а тапочки поставила на распложенную тут же полку. С характерным треском перед ней возник портал, из которого потекла тоненькая струйка воды. Она попробовала воду ладонью, температура её устроила, и портал переместился к ней на плечо и расширился. Вода хлынула потоком, а девушка окуталась клубами пара.

— Разделся? — поинтересовалась она. — Тогда иди сюда, спину мне потрёшь. Раз уж ты здесь, обойдусь без магии.

— Я, вообще-то, убить тебя собирался, а не мыть, — напомнил Виктор.

— Убивать меня надо обязательно грязной? Чистой — религия не позволяет? Ладно, раз стесняешься, обойдусь.

Вскоре поток снова превратился в струйку, Дина вытерлась полотенцем, накинула халат, обулась и вдоль стенки, где пол остался более-менее сухим, отошла к зеркалу. Виктор, неимоверно стесняясь, полез под душ.

— Чуть приподнять нельзя? — попросил он. — Чтобы лилось на голову.

— Легко. Вода нормальная? Или сделать погорячее?

— Сойдёт. А ты можешь не смотреть на меня?

— Не могу. Нельзя выпускать портал из поля зрения.

Несмотря на смущение, Виктор мылся с удовольствием. Может, кому-нибудь эта странная душевая и показалась бы неудобной, но после СИЗО она представлялась неимоверной роскошью. Да и мыло с мочалкой не шли ни в какое сравнение с тамошними. Он был способен простоять под приятным тёплым душем вечность, но поток внезапно иссяк.

— Не собираюсь ради тебя поддерживать портал так долго, — заявила Дина. — Вон там зубная щётка, паста и бритва. Щётка новая, а бритва, уж извини, у меня одна. Лезвие можешь сменить. Крема для бритья нет, обхожусь без него. Придётся и тебе обойтись. Горячая вода — в кружке. Осторожней, я её подогрела, настоящий кипяток. Приводи себя в порядок, а я тем временем подберу тебе что-нибудь одеться.

Виктор поискал взглядом собственную одежду, и обнаружил её лежащей в большом тазу, в мыльной воде. Мысленно обругав девушку за избыток инициативы, он быстро побрился, стараясь не думать о том, где эта бритва поработала раньше. Когда он чистил зубы, девушка вернулась, держа в руках простыню.

— Ничего даже близко к твоему размеру не нашла. Обвяжись этим, будешь похож на римского патриция. Или греческого? Не помнишь, у греков были патриции?

— Не помню.

Он, как мог, завернулся в простыню, и, взглянув в зеркало, решил, что в такой импровизированной тоге в комплекте с чёрными туфлями выглядит не патрицием, а идиотом.

— М-да, не очень, — оценила Дина. — Но другого ничего нет, придётся обойтись этим. Пошли, расскажу тебе о скитальцах. Или ты решил, что я тебя сюда привела помыть?

Девушка села на единственный табурет возле компьютера, а ему пришлось стоять. Она достала из ящика стола бутылку с красной жидкостью и взболтала её.

— Кровь, — пояснила принцесса. — Без неё у нас электроника не работает.

— Человеческая? — поинтересовался Виктор.

— Без понятия. А какая разница? Лишь бы свежая и не сворачивалась слишком быстро.

Она открыла бутылку и опрокинула её, но вытекающая оттуда кровь не пролилась на пол, а образовала уже знакомый Виктору вращающийся шар. Дина воткнула в него вилку питания и нажала кнопку включения на системном блоке. Компьютер привычно загудел, экран засветился.

— Я тебе покажу фотографии нашего отца, принца Михаила. Есть даже видеоролик, коротенький совсем, правда. Вот он и есть один из скиталец.

— Ну, хоть вкратце объясни, кто они такие, эти скитальцы.

— Скитальцы — люди, которые на дух не переносят магическую энергию. Только не спрашивай, что это за энергия такая особая, тут за неделю не расскажешь. А скитаются они потому, что сами её тоже излучают, а она, зараза, накапливается. Ну, вроде наведенной радиоактивности. Поэтому скитальцы и не могут долго жить на одном месте. У них начинаются приступы аллергии. Понятно?

— Абсолютно. Непонятно другое — почему ты в кабинете Эдуарда Сергеевича не могла это сказать?

— Не доставай дурацкими вопросами. Вот смотри. На видео принц Михаил.

Экран показывал красивого мужчину примерно сорока лет, с ног до головы одетого в меха. Он шёл по вытоптанной в снегу тропке, повернув к камере чисто выбритое лицо, и радостно улыбался. Как только он отвернулся, ролик закончился.

— Как он похож на моего отца! — потрясённо выговорил Виктор.

— Дурашка, это и есть твой отец, — улыбнулась Дина. — В общем, смотри фотки, в другие разделы тебе всё равно не залезть. Надоест — выключай. А я прилягу. Устала очень. Этот портал для душа последние силы отобрал.

Он долго рассматривал разные фотографии мужчины, похожего на его отца, как брат-близнец. Эдуард Сергеевич говорил, что женщин подбирали, в том числе, и по внешности мужа, но такое сходство выглядело просто невероятным. Виктор до этого момента не верил, что его отец на самом деле не его отец, считал, что король ошибся. Может, все эти снимки — подделка, изготовленная специально для подкрепления обмана? Но мужчина был похож не только на Виктора, но и на Дину, а уж её-то точно не подделывали.

Он выключил компьютер и позвал Дину.

— Что тебе ещё от меня нужно? — недовольно поинтересовалась она. — Или опять убивать надумал?

— Слушай, я до конца не верил, что ты — моя сестра, — потрясённо сообщил он.

— Ради этого стоило меня будить? Я ж тебе русским языком сказала, что устала! Спать я хочу, неужели непонятно?

— Ладно, — смирился Виктор. — Спи. А мне что делать?

— Что хочешь.

— Я тоже устал и хочу спать.

— Ну, так спи. Или я так громко храплю, что ты уснуть не можешь?

— Где спать?

— Где хочешь. Я тебе что, нянька?

— Постели мне на полу.

— Что я тебе постелю? У тебя есть простыня, дать ещё одну? Без проблем. А вот второй подушки у меня нет. Впрочем, если не нравится, дверь не заперта, пойди погуляй по Крепости, может, найдёшь комнату получше, чем апартаменты принцессы. Или ложись в кровать, как все нормальные люди. Кровать широкая, подушка большая, одеяла вполне хватит на двоих, или, если тебе противно со мной под одним одеялом, укройся простынёй.

— Ты в самом деле сексуально озабоченная!

— Я? Дурак! Я спать хочу, это у тебя один секс на уме!

— Теперь, когда я точно знаю, что ты моя сестра, о сексе не может быть и речи!

— Вот и славно. Ложись и спи. Надо бы факел погасить, да сил нет. Ладно, пусть горит до утра.

Виктор осторожно забрался под одеяло, стараясь не прикасаться к девушке. Места, действительно, более чем хватало. Но факел внезапно стал раздражать. Как же они его гасят? Водой? Магией? Или задувают, как спичку? Он закрыл глаза и представил, как здесь задувают факелы. Это же с какой силой надо дуть?

Внезапно огонь мигнул и погас. Потрясённый Виктор замысловато выругался.

— И не стыдно? — возмутилась Дина. — Витя, ты же принц, а не сапожник!

— Понимаешь, я погасил факел!

— И что? Я каждый день по несколько раз это делаю, просто сегодня поленилась. Что тут такого? Погасил, ну, и погасил.

* * *

Ни машин, ни пешеходов на вечерних улицах почти не было, но Нежный всё равно ехал медленно. Он, конечно, соврал, сказав, что находится неподалёку от квартиры родителей Виктора. На самом деле он просто не хотел обсуждать что-либо по телефону, который прослушивается федералами. У него мелькнула шальная мысль перезвонить папаше пропавшего парня с какого-нибудь «чистого» телефона и никуда не ехать, но, немного подумав, он этот вариант отбросил. Если его телефон стоит на прослушке, то и все телефоны основных фигурантов дела — наверняка тоже.

Родители получили письмо от своего пропавшего сыночка. Нежный не сомневался, что так и будет, но надеялся, что это произойдёт завтрашним утром. Что ж, надежды не сбылись. Очень похоже, что ночью спать не придётся. Но больше всего майора бесило не это, а то, что он не мог определить, кто его противник.

Версия, по которой всё происходящее объяснялось происками федералов, трещала по всем швам. Якобы изнасилованная девица оставила свои «пальчики» на бумаге, заменившей деньги, а значит, принимала в операции самое активное участие. Будь она сотрудницей спецслужбы, занималась бы только одним участком работы. У федералов людей хватает, и каждый занят своим делом. Но если не федералы, то кто?

Какая организованная преступная группа осмелится бросить открытый вызов полиции и спецслужбе? Ответ очевиден: никакая. Не говоря уже о том, что им это совершенно незачем. Значит, шеф прав, действует банда любителей? Сколько же их? Трое известны: потерпевшая, Хоттабыч и папаша подсудимого. Без его участия деньги никак не могли превратиться в резаную бумагу. Правда, непонятно, действовал он добровольно или по принуждению. Это все или в банде состоит кто-то ещё?

— Долго же вы добирались, если были неподалёку, — недовольно поприветствовал его папаша подсудимого, когда полицейский, наконец, доехал.

Письмо майор поместил в прозрачный пакет, но сначала сфотографировал. Он надеялся, что эти двое затёрли не все отпечатки, и полицейские эксперты найдут на бумаге «пальчики» ещё кого-нибудь из банды. Затем он внимательно выслушал вариант расшифровки. Сам он в криптографии не разбирался, так что пока пришлось поверить на слово. Очкарики займутся расшифровкой только с утра, на ночь глядя их работать хрен заставишь.

С тем же вниманием он выслушал рассказ папаши о родителях, то есть, о бабушке с дедушкой пропавшего парня. Но из этой истории Нежный ничего полезного извлечь даже не надеялся. Воспоминания сорокачетырёхлетнего мужчины о том, что он видел и слышал в пятилетнем возрасте — очень плохая основа для серьёзного расследования.

Да, если этому папаше поверить, связь между пропавшим парнем и его дедом просматривается. Но дед тоже исчез, причём почти сорок лет назад. След, как говорят опера, давно остыл. Свидетельство о рождении Константина Петровича в графе «отец» содержало прочерк, мать имя отца ребёнка не указала. Значит, и в архивах сведения о таинственном фокуснике искать бесполезно. И сама мать уже три года как на том свете. По словам папаши, ни родственников, ни близких подруг у его матери не было. Так что допрашивать некого. Что-то могли знать её тогдашние соседи, но даже если они ещё живы и их удастся найти, что они смогут вспомнить через сорок лет?

Задав несколько уточняющих вопросов и ничего для себя из ответов не прояснив, майор пообещал сделать всё возможное и невозможное в поисках пропавшего парня, попрощался и ушёл, унося с собой письмо и конспект. В управлении он ещё только вошёл в комнату, даже рта открыть не успел, а эксперты дежурной смены сразу же высказали о нём несколько соображений в нецензурной форме.

Ни один из них ни секунды не сомневался, что если ночью к ним явился опер, то он попытается подбросить им работу, а не угостить пивом. Кого-нибудь другого они бы сразу послали, сославшись на срочное задание и предложив обратиться к дневной смене. Но с поручениями Нежного такой номер не проходил — приказ шефа не оставлял никаких лазеек. Недовольно ворча, эксперты принялись за дело.

Майор тем временем со стационарного телефона экспертов позвонил в информационный отдел. Девушка на том конце провода, видимо, очень хотела спать, и потому почти ничего не соображала, так что ему пришлось четырежды повторить, чего он хочет, прежде чем барышня проявила первые признаки понимания.

— Милая, пожалуйста, соберись с силами и постарайся сделать простую вещь. Подбери мне все дома нашего города, у которых номер — сто три. Это же несложно, правда? А когда у тебя получится, а я верю, что у тебя когда-нибудь получится, сбрось это на принтер, который стоит у экспертов. Да, дорогая, принтер — это такая машинка, которая печатает. Она ещё при этом иногда жужжит.

Как ни странно, она его поняла правильно, и всего через пару минут заработала «жужжащая машинка», выдав майору список домов с указанием улиц. Своей длиной список неприятно удивил. Нежный не ожидал, что в небольшом городишке найдётся столько длинных улиц. Будь их хотя бы в пределах десятка, он бы сам всё проверил, но таких нашлось больше полусотни, и в основном на окраинах, в частном секторе.

Один из экспертов с решительным видом подошёл к нему, и Нежный обрадовался первым результатам. Впрочем, сразу же выяснилось, что радость преждевременна.

— Слушай, Нежный, что это за тетрадочка? — поинтересовался эксперт возмущённым тоном.

— Это конспект одного студента, — пояснил майор. — А что?

— А то! На хрена ты её нам принёс? Что ты хочешь, чтоб мы с ней сделали? Определили химический состав бумаги, обложки и чернил от шариковой ручки? Это на неделю работы! А может, «пальчики» с неё снять? Побойся Бога! Здесь девяносто шесть листов, правда, несколько из них вырваны. Листов, а не страниц! У каждого листа — две стороны, не забыл? Плюс обложка! Знаешь, когда мы закончим?

— Погоди. Конспект я принёс только для того, чтобы сравнить почерк — тут и в письме.

— Почерк? Кто это тебе сделает? Графолога в дежурной смене нет. Жди утра.

— Я всё объяснил твоему коллеге, он кивнул, вроде всё понял и согласился.

— Это же Вадик! Нежный, ты что, первый день здесь работаешь? Он всегда кивает. Непрерывно. Кстати, ты бы не мог пойти часок погулять? Понимаешь, твоё присутствие нервирует персонал.

— Если вас не нервировать, вы работать не будете. Может, Вадика я как следует и не знаю, но вас всех, в общем и целом, вижу насквозь.

— Здесь, между прочим, посторонним находиться нельзя.

— Все претензии — к шефу!

Эксперт удалился, что-то злобно бормоча себе под нос, но вскоре подошёл его коллега.

— Снял все «пальчики» с письма, — доложил он. — Очень много отпечатков подсудимого. Судя по ним, писал именно он. Кроме него, бумагу держали в руках потерпевшая и тот, кого называют Хоттабычем. Ну, и родители этого парня, но ты сказал на их следы внимания не обращать. Есть крошечные фрагменты ещё чьих-то отпечатков, но по ним идентификацию не провести. Я даже не смог понять, сколько их было. От одного до трёх.

— Ожидаемо. Можно определить, в каком порядке фигуранты её трогали?

— В общем, да. В какой-то мере. Неопознанные были первыми, родители — последними. Потерпевшая — после подсудимого. Хоттабыч — и до, и после их обоих. Не исключается, что и между ними встрял, но доказательств этому нет. И всё. А письмо я вернул химикам. Кстати, если интересно, в тексте зашифрована матерная фраза.

— Спасибо, неинтересно.

Эксперт-химик тоже не заставил себя долго ждать.

— Почти ничего особенного не обнаружил, — хитро сверкнув очками, сообщил он. — С чего начать?

— На твой выбор, — Нежный хотел спать, и ему на самом деле было безразлично.

— Текст письма содержит нецензурное обращение к женщине.

— Спасибо, мне уже доложили.

— Ладно, тогда сначала рутина. Бумага стандартная, по всем параметрам идентична той, что ты приносил вчера.

— Я давал только пальчики с неё снять.

— Да, знаю. Я сейчас на неё внимательно посмотрел, для сравнения. Нельзя стопроцентно утверждать, что бумага из одной партии, но практически можешь считать, что это так. А шариковая ручка, которой на ней писали, китайского производства. По крайней мере, стержень с пастой.

— Производителя бумаги не назовёшь?

— Нет. Говорю же, стандарт. Хоть Финляндия может быть, хоть Канада с Австралией. Может, по каким-то микропримесям что-то и можно определить, но не у нас. Зато могу сказать, что изготовлена она не раньше прошлого года.

— Мне это ничего не даёт. Что ты ещё раскопал? Давай, не тяни. Я по твоей наглой роже вижу — что-то есть.

— Попробовал проанализировать потожировые выделения с отпечатков.

— И что?

— Нашёл кое-что. Хоттабыч и его компания прикасались к бумаге вблизи открытого огня. Остальные — нет. Следы копоти в их отпечатках отлично просматриваются. Тогда я проверил на предмет копоти саму бумагу. Результат положительный. Она долго находилась в помещении, где что-то горело.

— Ты говоришь обо всей бумаге или только о письме?

— Обо всей. В смысле, копоть на письме и на некоторых кусочках, которые ты притащил вчера. На остальных — нет. Надо полагать, бумага лежала в стопке, и всё принял на себя верхний лист. На остальных — слабые следы копоти по краям.

— Понятно. Что там горело и коптило, можно определить?

— Не в нашей лаборатории. Я бы предположил, что какое-то дерево.

— Печка с дровами?

— Скорее, камин. Но утверждать не возьмусь. Самое интересное не это.

— Я до сих пор не потерял надежды, что до утра ты мне всё расскажешь.

— Расскажу, не бойся. Нежный, ты никогда не задумывался, почему лист бумаги имеет прямоугольную форму?

— Нет. Тем более, доводилось мне видать и круглые листы.

— Открою тебе большой секрет. Его знают только эксперты-химики, а сейчас узнаешь и ты. Бумага имеет такую или сякую форму, потому что её так порезали.

— К чему ты ведёшь? — тяжко вздохнул Нежный.

— Бумагу резали. Край листа так и называется — «обрез».

— А я думал, что обрез — это ружьё с отпиленным стволом или член еврея. Какая мне разница, как называется край листа? Что ты обнаружил?

— Когда бумагу режут, на ней остаются микроскопические следы режущего инструмента. Мы не можем их толком проанализировать, но легко обнаруживаем.

— Ну, и чем вырезан лист бумаги, на котором написано письмо?

— Стальным ножом. Промышленным, разумеется. На обрезе остались атомы железа.

— Железо? Не сталь?

— Нежный, ты тёмный, как три подвала. Атомов стали не существует. Сталь состоит из железа и чего-то там ещё. Железо я и обнаружил.

— Может, я и тёмный. А ты — темнишь! И я не понимаю, зачем.

— Ты вчера принёс сюда резаную бумагу, верно?

— Да, — терпеливо подтвердил майор. — Ты уже это несколько раз говорил.

— А чем она резаная?

— Мне откуда знать? Ты определил? Чем?

— Определил. Ничем. Если не считать тех краёв, которые остались от первоначального листа. Структура бумаги на обрезе самая обычная, но никаких посторонних примесей по краям нет. Как будто её так аккуратно порвали. Или разрезали мономолекулярной нитью. Это такая нить, или леска, настолько тонкая и прочная, что режет абсолютно всё и не оставляет никаких следов.

— Порвали так ровно? Это бред!

— Согласен. Тем более, структура бумаги у края соответствует разрезанию, а не разрыву.

— А эта твоя нить или леска, часом, не из фантастики? Читал я что-то в детстве на эту тему.

— Вот и я тоже читал. А если хочешь чего-то более реалистического, могу и это предложить. Но тебе не понравится.

— Давай, я уже ко всему готов, — махнул рукой Нежный.

— Когда я не нашёл следов инструмента, то предположил, что атомы материала, из которого его сделали, уже присутствуют в бумаге. Поэтому небольшая добавка незаметна. Прежде всего пришла в голову идея, что ножницы сами были бумажными. Но нет. Резали чем-то очень острым и прочным. Да и не представляю я себе бумажных ножниц.

— А какие ты себе представляешь?

— Углеродные. В смысле, алмазные. Не смейся. В обычном дешёвом стеклорезе тоже есть алмаз. Я же не о бриллиантах говорю. Если с алмазного инструмента микрочастицы перейдут на бумагу, я их не замечу. В ней тоже полно углерода. Но это был не стеклорез или что-то подобное. Он, понимаешь, не режет, а царапает. Под микроскопом разница чётко видна, поверь мне. Я ещё промерил, насколько прямые линии реза, и знаешь, что обнаружил?

— Идеально прямые?

— Хрен там! Совсем нет. Но на всех листах абсолютно одинаковые. Значит, листы резались одновременно.

— Снова бред. Их использовали в разное время, а какой смысл нарезать впрок?

— Ты прав. Я неточно выразился. Одновременно резали каждую партию бумаги.

— Лучше бы вырезали какую-нибудь политическую партию. А ещё лучше — все.

— Мечтатель ты, Нежный. Ты понял, что я тебе сказал? Бумагу резали на промышленных алмазных ножницах. Но и это не всё. Судя по геометрии линий реза, ножницы были разные.

— Инопланетяне какие-нибудь?

— Заметь, это ты сказал, а не я.

— Я спросил, а не сказал. Ты делаешь выводы не из того, что нашёл, а из того, что ничего не нашёл. Это недостоверные выводы.

— Других у меня нет. Вон, Вадик уже мнётся, сейчас он тебе что-нибудь достоверное расскажет. Расскажешь? — Вадик кивнул. — Прежде, чем я покину этого замечательного, очень нежного оперативника, скажи мне, Вадим, он идиот? — Вадик снова кивнул. — Ну, я пошёл.

— Товарищ майор, извините, пожалуйста, я совсем не это имел в виду, — жалобно начал объяснять Вадик.

— Мне плевать, что ты имел в виду. У тебя есть какие-нибудь результаты? — Вадик кивнул. — Голосом говори, понял? — Вадик кивнул. — Тебе что, морду набить, чтоб ты кивать перестал? — Вадик кивнул со слезами на глазах. — Так это я мигом организую!

Из экспертов уже никто не работал, вся дежурная смена собралась вокруг Нежного и Вадика, явно наслаждаясь представлением.

— Нежный, ты только это, без рукоприкладства, ладно? — сквозь смех попросил старший. — Это очень ценный кадр, просто незаменим, когда шеф приходит сюда делать разнос. Просто Вадик, когда волнуется, с трудом говорит и непрерывно кивает. Нужно понять и простить. Или обнять и плакать, на твоё усмотрение.

— Тебя что, успокоить надо? — поинтересовался майор, и Вадик в ответ кивнул. — Так я это запросто. Эти плохие дядьки над тобой издеваются, но ты не переживай, дядя Нежный их всех отлупит, а тебе, Вадик, купит большую сладкую конфету. Только не плачь, а расскажи дяде Нежному, что ты обнаружил.

— Зачем вы так, товарищ майор? — обиделся Вадик. — Я не идиот и не ребёнок, просто…

— Тогда обойдёшься без конфеты. Что ты мне хотел рассказать?

— Вы мне дали письмо и конспект, чтобы я их сравнил. Только я не графолог.

— Я тебя понял, Вадик. Ты не идиот, не ребёнок и не графолог. Это всё?

— Вы ничем не лучше их. К тому же вы как раз идиот.

— Значит, я идиот, а ты нет. Можно полюбопытствовать, как ты пришёл к такому выводу?

— Можно, — Вадик кивнул. — Вы тут говорите глупости, а время идёт. Моё идёт, и ваше тоже. Только я на дежурстве, значит, у меня идёт рабочее время, оплачиваемое. А у вас, товарищ дядя Нежный? И кто вы тогда?

Майор подумал и решил, что Вадик в чём-то прав.

— Дядя идиот тебя внимательно слушает. Рассказывай.

Вадик кивнул, но Нежный сделал вид, что этого не заметил.

— Сначала вот что, — начал доклад Вадик. — В письме зашифрован матюк.

— Вадик, спасибо! Это решающая улика, которая позволяет раскрыть дело за считанные минуты.

— Вам написать расшифрованную фразу? Дело в том, что я стесняюсь её произнести.

— Конечно! На двери кабинета шефа. Я её там обязательно прочту, никуда не денусь. И не один раз. Но, Вадик, ты сказал «сначала». Значит, я могу рассчитывать и на продолжение?

— Да, — кивнул Вадик. — Я сравнил пыль с письма и с конспекта.

— Разве на письме была пыль?

— Была, — очередной кивок. — Хотя и совсем немного. Пыль есть почти везде. Так вот, на конспекте пыль, характерная для жилых помещений. Если интересно, я распечатаю её точный химический состав.

— Спасибо, не нужно.

— А вот то, что я собрал с письма, даже пылью назвать нельзя. Это, скорее, очень мелкодисперсная фракция базальта.

— Чего? Не понял.

— Маленькие-маленькие частички базальта. Их всего несколько нашлось. Кстати, я потом поискал их на той бумаге, что вы вчера принесли. Они и там есть.

— Базальт — это камень такой? — уточнил Нежный.

— Вроде того. Скальная порода. Я попытался найти, где встречаются базальты именно такого химического состава. Не нашёл. В нашей базе таких нет. А ближе всех к нашему образцу знаете что?

— Откуда мне знать, я же идиот.

— Так называемый «базальт ремней безопасности». Это кусок грунта, который американцы якобы привезли с Луны. Хотя я и не верю, что они там были на самом деле.

— Я на Луне и просто парю над Землёй, — нараспев произнёс Нежный, чем всех изрядно удивил, но пояснять ничего не стал.

* * *

За время пребывания в СИЗО Виктор привык засыпать в любых условиях и чуть ли не в любой позе, как только появлялась для того малейшая возможность. Денёк у него выдался нервный, не из простых, и он думал, что заснёт раньше, чем примостит голову на подушку. Ошибся. Перина была мягкая, одеяло — тёплое, кровать — широкая и удобная, но заснуть он почему-то не мог.

Мелькнула мысль, что всему виной лежащая рядом обнажённая девушка. Но, внимательно проанализировав свои побуждения, понял, что это не так. Если Дина ему сестра, никаких эротических чувств он к ней испытывать не может. Если же нет — она его подставила, и её надо убить. Но не сейчас, а в какой-нибудь более подходящий момент. Когда он будет иметь хоть какое-то представление, как выбраться из этой проклятой Крепости.

Дина тоже не спала. Ворочалась, искала удобную позу для сна, раскрывалась, снова укрывалась одеялом — ничего не помогало, сон к ней не шёл. Наконец, ей надоело, и тихо произнеся «Не могу так больше», она встала с кровати. Её глаза загорелись тусклым мертвенно-белым светом, и при этом освещении Виктор впервые увидел её настоящее лицо — лицо разлагающегося трупа. Он ощутил слабый запах гниющей плоти, и понял, зачем ей такое огромное количество духов и дезодорантов. Скорее всего, этот запах он чувствовал и раньше, просто не придавал ему значения. В СИЗО воняло ещё сильнее, и он давно научился не обращать внимание на такие мелкие неудобства.

Она тем временем накинула халатик и в своих мягких тапочках бесшумно направилась в душевую. Виктор остался лежать, парализованный ужасом. Сердце его бешено колотилось, дыхание давалось с трудом, будто его грудь сдавил невидимый тесный обруч, и хотя в апартаментах принцессы было совсем не жарко, он весь покрылся липким потом. Но оставаться лежать было немыслимо — ведь чудовище рано или поздно вернётся.

Собрав воедино все остатки сил и смелости, он вскочил на ноги. На всякий случай обернулся всё той же простынёй — не помешает, если ей от него нужно что-то из области секса. А вот обуваться не стал, решил, что в туфлях неслышно ходить не сможет. Виктор тихонько подкрался к двери в душевую, из которой пробивался красноватый свет факела, и затаился, ожидая, пока она выйдет. В качестве оружия он прихватил с собой табурет, который вполне успешно мог заменить дубину.

Из душевой доносились непонятные шипящие звуки, заставившие его представить целый клубок ядовитых змей. От этого Виктору стало ещё хуже, но он волевым усилием выбросил из головы жуткую картину, и сосредоточился на главном — не пропустить момент, когда она шагнёт в комнату. В силе своего удара парень не сомневался.

— Витя, что ты там застрял, возле двери? Заходи! — предложила Дина. — Я не делаю ничего такого, чем постеснялась бы заняться при тебе.

— Как ты меня заметила? — потерянно поинтересовался Виктор, входя.

— А тебя можно не заметить? Ты дышишь так, как будто только что разгрузил десять вагонов с цементом, — она обернулась и увидела табурет в его руках. — О, позаботился о моих уставших ножках? Спасибо, не ожидала.

Табурет вырвался из рук Виктора и опустился на пол возле неё. Дина уселась и закинула ногу на ногу. Прямо перед ней стоял таз с его одеждой, и вода в нём крутилась, образуя водоворот. Именно отсюда исходили звуки, которые Виктор принял за змеиное шипение. Сама девушка при свете факела вовсе не выглядела трупом, ни свежим, ни разлагающимся, так что он даже поначалу усомнился, не показалось ли ему то, что он увидел в комнате, но, принюхавшись, вновь уловил знакомый запах протухающего мяса.

— Я подумала, что раз не спится, постираю твои шмотки сейчас, а не утром, — продолжала непринуждённо болтать Дина. — Только выкручивать и развешивать — это ты уже как-нибудь сам. Нечего принцессе своими нежными ручками трогать чужие грязные носки.

Она снова обернулась и посмотрела на него. Её глаза вновь были тёплыми и карими, а не мёртвыми и водянистыми. Но Виктор всё равно стоял столбом, не решаясь даже немного пошевелиться.

— Отожму и развешу, — буркнул он, просто чтобы не молчать.

— Вот и хорошо. Смотрю, простыню ты на себя напялил, а туфли — забыл, босой пришёл. И что теперь делать? Я, конечно, неряха, полы мою редко, они тут грязные, стыд мне за это и позор. Но сам-то мог головой подумать? Постель я только вчера меняла, а если ты с такими ногами туда ляжешь, во что она превратится? Давай, бегом за туфлями, а я тебе водички пока раздобуду, ноги помоешь.

Он не сдвинулся с места, продолжая пристально на неё смотреть, но если не считать гнилостного запаха, никаких признаков мёртвого тела не обнаруживал.

— Слушай, а ты нормально себя чувствуешь? Что-то вид у тебя какой-то нездоровый, чтоб не сказать больше, — девушка, наконец, заметила, что с ним что-то не так.

— Нормально, — соврал Виктор.

— Ох, я глупая! Ты же, наверно, в туалет собрался, а я тебе тут зубы заговариваю. Живот свело, да? Иди, не стесняйся. Только там вот какое дело, факел пару дней назад полностью выгорел, а я так и не собралась заменить. Так что если для тебя будет слишком темно, подсвечивай себе сам, как умеешь. Уж извини, как бы хорошо я к тебе ни относилась, но светить в таком месте — увольте.

— У меня не свело живот, просто перепугался, — признался он. — Наверно, кошмар приснился.

Дина вскочила с табурета и быстро подошла к нему и взяла за руку.

— Да у тебя же пульс сумасшедший! Сердце сейчас наружу выпрыгнет! Так испугаться во сне? Ужас! И это воин для финального поединка? Интересно, что же ты там увидел, в своём кошмаре?

Она подвела его к табурету, но усаживать передумала.

— Лучше положу тебя на кровать, — заявила она. — И врача вызову. Он у нас, конечно, ещё тот коновал, но другого, к сожалению, нет. Точнее, не он, а она, но это неважно.

— У меня же ноги грязные, — напомнил Виктор.

— Да хрен с ним, постель завтра ещё раз сменю, и всё. Делов-то!

— Не надо врача, — попросил Виктор и ощутил, что у него пересохли губы. — Сейчас всё само пройдёт.

— Ну, тогда сядь, посиди, приди в себя. И расскажи, что тебя во сне так напугало. А я пока, так и быть, развешу сушиться твоё тряпьё. Но если окажется, что ты симулировал, клянусь, до финального поединка ты не доживёшь!

— Не надо! Я сам и отожму, и развешу. А приснился мне ходячий мертвец.

— Зомби, что ли?

— Без понятия. Скорее, просто труп. Но он ходил. И мне до сих пор кажется, что это был не сон.

— Глупости, Витя. Труп, конечно, можно заставить ходить. Если хорошо потренироваться. А где ты его видел?

— Подожди, как это можно заставить?

— Ты видел, как я стирала? Кто, по-твоему, крутил воду в тазу?

— Ты, наверно.

— Именно. Магией на неё воздействовала. Точно так же можно двигать и мертвеца, только это гораздо сложнее и больше магической энергии расходуется. Кому это могло понадобиться? Тут подобными фокусами никого не напугать, разве что тебя. А тебя — незачем. Так где ты видел ходячий труп?

Страх Виктора внезапно пропал. Если он ошибся, и она живая, бояться нечего. А если она действительно мёртвая, значит, он сильнее, иначе какой ей смысл притворяться? Так почему бы тогда не сказать ей всё прямо?

— Знаешь, Дина, на самом деле я видел тебя, — обвиняющим тоном заявил он. — И я не спал!

— Ты увидел меня, и так перепугался, что чуть не отдал концы? Что во мне такого страшного?

— Ты была трупом! А значит, и осталась.

— Вот как? И с чего ты взял, что я мёртвая?

— У тебя лицо было совсем разложившееся.

— Я, конечно, без косметики, но не ожидала, что ты это так воспримешь.

— При чём тут косметика? Сейчас ты выглядишь нормально.

— То есть, моё лицо было разложившимся, а теперь оно снова вернулось к нормальному виду. То есть, я ему вернула нормальный вид, правильно?

— Сейчас я вижу иллюзию. Как те бандиты в суде.

— Хочешь пощупать?

— Нет. У тебя ещё глаза стали совсем бесцветными и светились, как гнилушки на болоте.

— Это когда я сюда шла? Да, немного себе подсвечивала магически, а что, мне нужно было в темноте идти? Это обычная биологическая люминесценция, не пойму, почему ты так испугался. Что, использование магической подсветки делает меня трупом?

— Так это у тебя просто магический фонарик?

— Ну, да. Если лень зажигать факел, я часто им пользуюсь. Вот уж не думала, что ты испугаешься. Хотя, наверно, с непривычки такое освещение выглядит жутко. Вот почему ты увидел разлагающееся мясо вместо лица. Но мне такое и в голову не приходило. У тебя ведь тоже в темноте глаза светятся.

— Хорошо. Но это ещё не всё. Как насчёт того, что от тебя пахнет тухлятиной?

— Это тебе показалось. Самовнушение. Я, Витя, моюсь каждый день, от меня не может вонять. Понюхай ещё раз.

— Но я и прямо сейчас чувствую! Это ты не замечаешь, потому что своё не воняет!

Дина задумалась и втянула носом воздух. Потом ещё раз, и ещё.

— А знаешь, а ты прав. Я не замечала, но теперь ты сказал, и тоже учуяла. Только это не мой запах. Я даже, кажется, знаю, чей.

Он подошла к стене и нажала на выпуклость какого-то камня. Часть стены отъехала в сторону. Вонь резко усилилась.

— Фу, мерзость! — заорала принцесса. — Я так и знала!

Она, закрыв отверстие, схватила баллончик с освежителем воздуха и выпустила его чуть ли не весь.

— Что это было? — поинтересовался Виктор.

— Да снова крыса сдохла в вентиляционных туннелях. Уже в который раз!

— Откуда здесь крысы? — удивился он. — Сюда же не попасть без портала.

— Не знаю. Говорят, они тут появились вместе со строителями Крепости. Только они ненормальные какие-то. Трупы своих товарищей не жрут, вот мы и получаем время от времени ещё тот запашок.

Ему очень хотелось верить словам принцессы, но ведь никаких доказательств он не увидел. Она открыла какой-то потайной люк, и запах усилился. Это может означать всё, что угодно. От лежащей там дохлой крысы до умения Дины создавать не только изображения, но и запахи.

— Вижу, до конца ты мне не веришь, — продолжила девушка. — Но ты должен был знать, что светить я умею.

— Откуда?

— Я создавала фантомы в суде. Ты же это знал?

— Да, Эдуард Сергеевич говорил.

— Вот! А фантомы — это голографические изображения. И ты будешь утверждать, что их можно создать, не излучая света? Не поверю!

— Даже не знаю, — вздохнул Виктор.

— Зато я знаю! Раз ты уже здоров, развесь стирку. Только сначала вымой ноги, — Дина открыла портал, пошарила рукой на той стороне, и вытащила его туфли. — На, потом обуешься. Уснуть, как я понимаю, мы всё равно не сможем, так что залезем под одеяло, и я тебе расскажу о принце Михаиле, нашем отце. Тебе всё равно нужно о нём знать. А полы помою завтра. Честно-пречестно! Или послезавтра, в крайнем случае, — осторожно добавила она после небольшой паузы.

* * *

У большинства детей есть две пары бабушек и дедушек. Даже если нет, они, хотя бы, когда-то были. Наследный принц Крепости Михаил своего деда Серёжу знал, правда, видел очень редко. Король Сергей постоянно занимался планированием рейдов и оперативным руководством ими, так что маленький Миша научился произносить эти слова гораздо раньше, чем начал понимать, что они означают. Внуку он уделял времени сколько мог, то есть, почти нисколько.

Ещё у Миши когда-то была бабушка. Он её видел только на фотографиях, потому что она давным-давно умерла при родах, дав жизнь двум сёстрам-близняшкам, одна из которых стала сначала принцессой Екатериной, а потом, когда выросла, Мишиной мамой. Дедушка иногда рассказывал о своей покойной жене, сетуя на низкий уровень медицины в Крепости. Чего можно ждать, говорил он, если врачами становятся те, кто не может воевать, а имеют ли они способности к этому делу, никого особо не волнует, выбора-то всё равно нет.

Папа тоже не уделял мальчику много времени. Он помогал дедушке планировать, и подменял его на командном пункте, если пожилой король нуждался в отдыхе. Бывало, папа и сам ходил в рейды, но редко, потому что дед этого очень не одобрял. А вот мама из рейдов не вылезала. Папа объяснил Мише, что мама — отличная ищейка, второй такой в Крепости нет, и потому ударные группы, в которых она ходит на поверхность, почти всегда возвращаются без потерь.

Потери… это страшное слово преследовало принца с пелёнок. Он не сразу узнал, что оно значит, но с самого начала понимал, что потери — плохо, и чем они больше, тем хуже. Обычно мама возвращалась из рейдов весёлая и довольная, шутила, смеялась, играла с сыном и заигрывала с мужем. Но иногда она выходила из портала мрачнее тучи, и все понимали — в ударной группе потери.

Сколько должно быть дедушек и бабушек, Миша знал из книжек, и часто пытался выспросить у взрослых, почему их так мало у него. Взрослые умело переводили разговор на другие темы, а если он настаивал, сердились. Так ему и не объяснили. Ответ он нашёл сам, когда немножко подрос.

Зато у Миши была тётя Лиза, мамина сестра-близняшка, потрясающе на неё похожая и внешностью, и голосом. Он никогда их не путал, хотя и не смог бы объяснить, как именно ему удаётся их различать. Тётя Лиза в рейдах не участвовала, она плохо переносила поверхность. Стоило ей оказаться под открытым небом, у неё сразу же начиналось головокружение, а иногда и обморок. Какие уж тут сражения? Дед Серёжа называл это её недомогание проклятой агорафобией, и очень злился, потому что в Крепости каждый боец на счету.

Тётя в свободное время приглядывала за племянником, ведь и деду, и родителям было вечно некогда. Она даже научила мальчишку читать и считать до десяти. Больше ничему она его не учила. И он особо не рвался к знаниям, и она ужасно уставала, работая сутки через сутки в службе завхоза Крепости. Сестра советовала ей не убивать молодость с чужим ребёнком, а найти мужа. Принцесса-старая дева — оскорбление династии, это нужно устранить, а мальчишка вполне может и сам о себе позаботиться, да и Крепость — далеко не самое опасное место на планете. Но тётя Лиза только отшучивалась, мол, подожду, пока Миша подрастёт, за него и выйду замуж. Он в ответ краснел и ничего не говорил.

Потом мама вдруг перестала ходить в рейды. Она стала гораздо больше времени проводить с сыном, но часто плакала, когда думала, что он не видит. И ночевала теперь где-то в дальних помещениях. Папа стал бывать дома ещё реже, только когда уже совсем не мог работать на командном пункте. Вскоре мама стала приходить не каждый день, но если не приходила, обязательно звонила по видеосвязи. Миша только примерно через месяц заметил, когда она приходить перестала совсем.

Папа объяснил ему, что мама видеться с ними больше не сможет, и рассказал о скитальцах, магах-ищейках, которые больше не могли переносить ни своей, ни чужой магии. Мальчик точно знал, что отец врёт, а сам иногда встречается с принцессой Екатериной, в Крепости об этом сплетничали, но ничего ему не сказал.

Тогда же принц Эдуард впервые сводил сына на поверхность. Выйдя из портала, Миша сразу же взглянул вверх, и вместо привычного каменного свода увидел бездонное голубое небо. Голова немного закружилась, но это быстро прошло, и остался только восторг перед огромным миром, который невообразимо больше каменных пещер Крепости. Он хотел бы задержаться здесь подольше, но отец спешил — дед Серёжа сильно сдал, и уже не мог долго находиться на командном пункте, а там обязательно нужен был кто-нибудь из королевской династии, ведь только им беспрекословно подчинялся Демон.

Да и самому Мише было чем заняться под землёй. Слишком много магов сражалось на поверхности, а в Крепости приходилось делать немало такого, что кому попало не поручишь. Вот юный принц и занимался тем, для чего никакой квалификации не нужно, зато просто необходимо абсолютное доверие. Кто-то должен приносить еду и напитки на командный пункт, и потом не болтать о том, что там услышал. Кому-то приходилось подпитывать энергией порталы, через которые в Крепость поступали вода и воздух. Ещё нужно было следить, чтобы магические электрогенераторы работали бесперебойно, и доливать в них кровь, когда они истощаются.

Всё это для мальчишки было невыразимо скучно. С гораздо большим удовольствием он ходил на поверхность вербовать смертных слуг. Обычно короли и наследные принцы старались не покидать своё подземное убежище. В нём безопасно, а наверху — враги, которые вполне могут и убить. Крепости для полного счастья только династических потрясений и не хватало.

Но благодаря Локатору риск был невелик, вербовочные группы отправлялись туда, где враги уже долгое время не появлялись, так что частенько мальчишка-принц заменял бойца, необходимого в боевом рейде. Задача Миши была проста: создать фантом приземлившейся летающей тарелки, а потом открыть портал для смертного, который в неё «входил». Благодаря такой методике можно было не беспокоиться о секретности, ведь среди смертных находилось немало сумасшедших, утверждавших, что их на НЛО катали инопланетяне. Сотней больше или меньше — особого значения не имело.

А потребность в смертных слугах была огромной. Кто-то должен мыть полы, вытирать пыль, следить за чистотой вентиляционных туннелей и прочищать канализацию. Редкий смертный выдерживал больше года подземной жизни, а некоторые из них вообще оказывались к ней неспособны. Что поделать, вербовщики тоже иногда ошибались. Смертных иногда убивали, иногда возвращали на поверхность, а на замену им вербовали новых.

Кроме того, многие маги заводили личных слуг. Особенно этим увлекались женщины. В рейдах гибли в основном мужчины, в итоге в Крепости оказалось немало ещё нестарых вдов. Им отчаянно требовались слуги мужского пола. От товарищей по вербовочным рейдам Миша знал, что эти слуги спят со своими хозяйками, потому что те не хотят спать одни. Юный принц тоже немного боялся спать один в комнате, так что страхи несчастных вдов отлично понимал. Или ему казалось, что понимает.

А потом тётя Лиза сказала отцу, что принцесса Екатерина тоже спит не одна. Миша порадовался за мать, ему-то даже представить страшно было, каково ей ночью, не просто одной в комнате, а вообще вдали ото всех. Но принц Эдуард отреагировал совсем не так. Он впал в дикое бешенство, кричал, угрожал всех убить, и Катьку — первую, но так ничего и не сделал. А тётя Лиза перебралась жить к ним.

В Крепости об этом много говорили, кое-что слышал и Миша. Большинство магов на него просто не обращали внимания, и болтали при нём что угодно, совсем не таясь. Принца Эдуарда не осуждали. Молодой мужчина, внезапно лишившийся любимой жены, причём не по своей вине, а тут рядом женщина, внешне совершенно от неё неотличимая. И женщины, и мужчины в этом вопросе были единодушны.

А ещё никто из них не сомневался, что как только принцесса Елизавета родит сына, Мише не жить. Она так или иначе освободит трон для своего потомства, и уж не малолетний пацан сможет ей помешать. Юный принц этому не верил, тётю он любил и не сомневался, что и она его любит. Но однажды он случайно перехватил её взгляд, и хотя ненависти в нём не увидел, зато увидел жалость. Значит, понял Миша, его судьба уже решена.

Дождавшись, когда тётя отправится за покупками на поверхность, он позвонил матери и всё ей рассказал. Мама долго молчала, потом сказала, чтобы он не беспокоился, некоторые проблемы, по её словам, решаются сами собой. Она оказалась права, тётя Лиза в Крепость не вернулась. Миша так и не узнал, что с ней произошло: случайно наткнулась на ищейку врагов или всё сделали бойцы из бывшей маминой рейдовой группы.

Несколько дней отец переживал, потом немного успокоился и поговорил с женой по телефону. Надо полагать, они договорились. О чём именно, Миша так никогда и не узнал. К принцу Эдуарду теперь время от времени приходили женщины, каждый раз разные, оставались на несколько дней, самое большее на неделю, потом уходили восвояси. Мальчишке никто ничего не объяснял, а он и не спрашивал.

Мишу гораздо больше интересовала поверхность, и он несколько лет не пропускал ни одной вылазки вербовочных групп. Однажды, как только они вышли из портала, юный принц почувствовал на большом расстоянии ещё один источник магической энергии. Вербовщики имели точно такое же вооружение, что и рейдовые группы, другое дело, что пользоваться им умели гораздо хуже. Но этот бой они провели идеально. Вражеские маги, юноша и девушка лет примерно шестнадцати, заметили, что их атакуют, только когда автоматные очереди начали рвать их тела. Парень, уже смертельно раненый, смог достать пистолет, но выстрелить не успел.

Как только об этой схватке доложили королю Сергею, тот сразу понял, что ищейку такого класса необходимо использовать в рейдовых группах, а не в вербовочных. Причём использовать срочно, пока юный принц ещё ищейка, а не скиталец. Но перед этим парнишка должен оставить потомство, ведь сохранение традиционного престолонаследия — прежде всего.

На тот момент наследному принцу Михаилу исполнилось четырнадцать, и он уже вполне мог зачать наследника. Правда, женщины его совсем не интересовали. Принц Эдуард беспокоился о возможной нетрадиционной ориентации сына, но Миша не интересовался и мужчинами. Ждать, пока природа возьмёт своё, не стали. Отец заставил парня срочно выбрать партнёршу и продлить династию.

Выбирать было из кого. И в молодых вдовах, и в одиноких девушках недостатка в Крепости, к сожалению, не ощущалось. Благодаря магии все они блистали красотой, и большинство из них совсем не возражали родить Крепости будущего короля. По совету отца он выбрал бездетную семнадцатилетнюю вдову. Принц Эдуард счёл, что желторотому мальчишке лучше подойдёт женщина с хоть каким-нибудь сексуальным опытом, а Мише было безразлично, та или эта.

Но тогда династию продлить не удалось. «Невеста» выскочила из комнаты с дикими воплями, а вскоре прибывший врач диагностировал у принца сильнейший анафилактический шок. Несколько дней Миша провёл между жизнью и смертью, и только опыт доктора, через руки которого прошло немало скитальцев, помог парню вернуться в мир живых. О дальнейших попытках продолжить род речь больше не шла.

В тот раз принц Михаил скитальцем не стал. Ещё несколько лет он ходил в рейды ищейкой, и благодаря своему фантастическому чутью ни разу не попадал в засаду. Потери в его группе бывали, на войне, как говорится, не без убитых, но с другими группами не стоило и сравнивать. В схватках он непосредственно не участвовал, только следил, не получил ли противник подкрепление, и если получил, командовал отступление.

Мише нравилось ходить на поверхность, видеть голубое небо, ощущать кожей ветер и солнечное тепло. Даже дождь ему нравился, не говоря уже о снеге. Поэтому в рейды он отправлялся с удовольствием. Но однажды его отношение резко изменилось.

Рейд предстоял самый обыкновенный. Операторы Локатора выследили двух или трёх магов противника, обосновавшихся отдельно от остальных. Миша должен был издали определить, сколько их, нет ли засады, и дальше предоставить действовать бойцам. Засады не было, зато один из врагов излучал какой-то странный поток энергии, и слабый, и необычный по спектру. Принц никогда раньше с таким не сталкивался.

Он подошёл поближе. Логовом врагов оказался небольшой двухэтажный дом. Внутри Миша никого не засёк. А во дворе сидела очень красивая молодая женщина и грудью кормила младенца. Несомненно, здесь же жил и её муж, Локатор засёк двоих, но сейчас мужчина куда-то ушёл. Трудно сказать, повезло ему или нет.

Не помешало бы взять их живьём, решил Миша. Её допросят, и она мгновенно выложит всё, что знает, потому что пытать будут ребёнка. Ни одна нормальная мать такого не выдержит. Потом её убьют, в Крепости и так хватает одиноких женщин. А ребёнка вырастят, как своего, будет ещё один воин.

Что-то внутри мешало принцу просто подать группе сигнал «слабый противник, брать живьём», и отойти в сторону. Миша мечтал о семье, но понимал, что его мечта никогда не сбудется. Очень скоро он превратится в скитальца, а у тех семьи не бывает. Поэтому чужое семейное счастье ему ломать не хотелось.

Решительно распахнув незапертую калитку, Миша вошёл во двор. Женщина вопросительно на него взглянула, не ожидая ничего плохого. Рейд проходил очень далеко от России, но Миша был уверен, что все враги хоть немного, но понимают по-русски. Он сам, к сожалению, других языков не знал. И учиться было некогда, и учить — некому.

— Уходи через портал, — рявкнул он. — Иначе тебе капут.

Тотчас же её лицо перекосила ненависть, а Миша почувствовал на себе стягивающуюся магическую паутину. Женщина тем временем выхватила крупнокалиберный пистолет и щёлкнула предохранителем. Принц отреагировал так, как учили инструкторы по рейдовой подготовке. Он выставил перед собой портал, который прикрыл его не хуже щита. Прозвучало четыре выстрела, и стрельба прекратилась.

Сняв с себя паутину, Миша осторожно выглянул из-за края портала. Да, стрелять было больше некому. Парный портал он поставил за спиной врага, именно этот приём ему вбили на тренировках до автоматизма. Все четыре пули попали в женщину, пробив её тело насквозь. Одна из них, а может, и не одна, убила наповал младенца. Женщина ещё жила, но осталось ей недолго. Сглотнув подкативший к горлу комок, принц достал своё оружие и выстрелом в голову прекратил её мучения.

Мгновенно рядом с ним оказались бойцы группы. Он им сказал, что магов в доме нет, но бойцы, тем не менее, бегло проверили. Естественно, никого не нашли. Трупы затащили внутрь, чтобы их случайно не заметили с улицы, а кровь, с той же целью, наскоро присыпали землёй. Тщательно следы схватки уберут враги. Им, живущим на поверхности, внимание полиции смертных тем более ни к чему.

Мишу поздравляли с победой в схватке, он в ответ через силу изображал торжествующую улыбку. Ему говорили, что Его Высочество зря рисковал, убивать врагов — не работа ищейки, он, не переставая улыбаться, небрежно отмахивался. Наконец, всё было сделано, рейд закончен, и он открыл портал прямо в Крепость. Как принц, он имел на это разрешение Демона.

Пару дней ему было не по себе, он даже пропустил рейд, чего раньше не бывало. Отец обеспокоился, бросил все дела и примчался выяснять, что случилось. Миша не сомневался, что его моральных терзаний никто в Крепости не поймёт. Убиты женщина и ребёнок врагов? Ну, и отлично! Живую силу противника нужно уничтожать, невзирая на пол и возраст. Они наших тоже не щадят, причём у них получается даже лучше. Всё это принц знал, но убивать детей больше не хотел. Впрочем, он легко нашёл вполне правдоподобный повод выйти из игры, если это можно было назвать игрой.

— Папа, мне очень плохо всякий раз, когда я прохожу через портал, и чем дальше, тем хуже, — сообщил он, и это не было совсем уж ложью. — Очень боюсь, что очередной раз будет последним.

Отец тяжело вздохнул, понимая, что теряет сына. Катя могла жить в Крепости, но Миша здесь быстро зачахнет. Ему нужно навсегда уходить на поверхность, пока он ещё способен уйти. Они обсудили, где именно принцу лучше поселиться. Мегаполисы отпадали, по ним постоянно шныряли ищейки врагов. В маленьких городках и посёлках очень трудно избежать внимания полиции. Изображать местного принц не сможет, ведь он слишком мало знает о жизни смертных, и это непременно будет бросаться в глаза.

В итоге выбрали сибирскую тайгу. Враги, судя по Локатору, туда почти не ходили. Местные там говорили по-русски, значит, при необходимости Миша сможет с ними объясниться. Эдуард Сергеевич очень сомневался, сумеет ли парень, выросший в подземелье, выжить в дикой природе, тем более, лишённый магии, которой пользовался с самого детства, но лучших вариантов найти так и не удалось.

Переброшенная через портал за пару тысяч километров бригада смертных строителей построила таёжную избушку, загрузила туда мебель, бельё, посуду и гору разных консервов, и отбыла восвояси. Мужики считали, что прокатились на летающей тарелке на другую планету, и удивлялись, насколько там всё похоже на Землю. Маги не собирались их разубеждать.

Договорившись о системе связи через порталы, принц попрощался по телефону с матерью, пожал руку отцу и деду, и отбыл в тайгу. Выжить ему удалось, ведь на самом деле магию он утратил не совсем. Иначе ему бы никак не справиться с огромным медведем, который однажды на него напал. Миша выстрелил из ружья и промахнулся, но паутина сработала, как ей и положено. Организм среагировал на магию аллергической сыпью, которая прошла через пару дней. Обошлось без шока.

— Я Миша и ты, в каком-то смысле, Миша, — разглагольствовал вслух принц, поедая медвежатину. — Ты хотел меня съесть, и я не против тебя съесть. Но обоим Мишам сразу с этим повезти никак не могло, так что смирись. Ведь выживает не самый сильный, а самый приспособленный. Где-то я что-то такое читал.

Жареный медведь ему, естественно, не отвечал. И никто не отвечал, ни тогда, ни ещё несколько лет после того. Миша много читал, книги ему передавали из Крепости, но они не заменяли общения с людьми. И вдруг он встретил человека.

Звали её Наташа, родилась она в каком-то крупном сибирском городе, там же и прожила все свои двадцать пять лет. Побывала замужем, но оказалась бесплодной, и муж от неё ушёл. Чем она занималась потом, женщина не сказала, но у неё возникли неприятности с местной мафией. Предложение сменить на время обстановку, заработав при этом немало денег, поступившее от некоего Эдуарда Сергеевича, оказалось как нельзя более кстати. Наташе даже в голову не пришло, что и сами неприятности устроил ей тоже он.

А задание ей поручили довольно необычное — набрать Мишиной спермы и передать всё тому же Эдуарду Сергеевичу. Миша не возражал, оказалось, с ним это согласовано. Порции семенной жидкости исправно поступали заказчику, но через пару месяцев принц преодолел подростковый страх перед женщинами, и дело несколько застопорилось. Наташа, хоть и городская жительница, отлично освоилась в тайге. Поначалу она просто боялась возвращаться домой, но потом уже сознательно решила остаться с Мишей. Не исключено, что он применил приворот, но не признавался в этом даже себе.

Прошло больше полутора десятков лет, и у него зазвонил мобильный телефон, дополнивший систему связи через порталы.

— Здравствуйте, Михаил Эдуардович, — услышал он не то девичий, не то детский голос. — Меня зовут Дина. Скорее всего, Дина Михайловна. Потому что если меня не обманывает дедушка Эдик, вы — мой папа.

* * *

— Всё это я узнала в основном от самого папы, принца Михаила, — завершила своё повествование Дина. — Остальное — от дедушки Эдика, королевы Екатерины, язык не поворачивается назвать её бабой Катей, и тёти Наташи, папиной жены. Вообще я могу рассказывать о нём ещё очень долго, но не знаю, что важно, а что нет. Спрашивай, Витя, что тебе непонятно, я на всё отвечу, если смогу.

Виктор не сомневался, что его обманывают, так что за рассказом девушки следил только для того, чтобы найти в нём нестыковки. И это ему удалось.

— У тёти Лизы, стало быть, агорафобия? — скептически уточнил он. — Она не может покинуть Крепость и выйти на поверхность? Но ведь убили её на поверхности! Значит, всё-таки вышла?

— Не знаю, — растерялась Дина. — Может, она открыла портал прямо в помещение? Она ведь пошла в магазин, вот прямо туда и переместилась, под крышу.

— И что, её прямо там и грохнули, в магазине? Я так понял, маги не ведут свои войны в многолюдных местах. Вроде ваше лазерное шоу в суде было дебютным? Или нет?

— Говорю же, не знаю. Какая разница? Может, она просто врала насчёт агорафобии.

— Зачем?

— Ты меня спрашиваешь? Ну, допустим, хотела от армии откосить.

— Если ты права, это явно наследственное, — отметил Виктор. — Незабвенный принц Миша именно это и сделал. Преувеличил свою аллергию, и отправился в тайгу изображать Робинзона Крузо. Кстати, почему об этом не догадался Эдуард Сергеевич? Михаил сбежал на поверхность, симулируя аллергию от магии, а его отец общается с ним через магические порталы! Я ещё понимаю, когда он применил колдовство против медведя, там или магия, или смерть, можно и потерпеть аллергию по такому случаю, но постоянное пользование порталами — совсем другое дело!

— Папа не подходит близко к порталам. Там система давно отработана, он же далеко не первый принц-скиталец. Раз в месяц в оговоренное время в оговоренном месте, которое далеко от его избушки, открывается на несколько минут портал в Крепость. Или из Крепости, это то же самое. Дедушка Эдик просовывает туда то, что хочет передать папе, а тот издали бросает камень или деревяшку, к которой привязано письмо. А потом, когда появилась тётя Наташа, стало ещё проще — к порталу ходит она, у неё аллергии нет. Что тебе ещё непонятно?

— Мне многое непонятно в твоём рассказе, но по-настоящему меня интересуют всего две вещи. Принц Миша жив и здоров, с него можно было надоить спермы хоть целую цистерну, и даже железнодорожный состав таких цистерн.

— Извини, я не настолько разбираюсь в мужских делах, — покраснела Дина. — Мне казалось, что не так много из вас изливается, но тебе, конечно, виднее.

— Ну, может, немного преувеличил. Короче, там должно было хватить на осеменение целой толпы женщин, у которых ожидалось появление целой толпы детей. Где они, Дина? Вся эта толпа — ты да я, да мы с тобой. Куда подевались остальные?

— Дедушка говорил, что из всех выжили только мы. А детей у папы было очень много. Счёт шёл чуть ли не на сотни. Куда они все делись, я не спрашивала. Умерли, наверно. А может, не стали сильными магами, как мы, и Крепость не интересуют. У тебя было два вопроса. Какой второй?

— Я так и не понял, почему принц Михаил настолько похож на моего папу. Только не надо говорить, что так подбирали семьи, в которые вливали Мишину сперму!

— Витя, ты неправильно рассуждаешь. Не Миша похож на твоего отца, а муж твоей матери похож на твоего отца Мишу.

— Глупости! Мой отец — это мой отец. И других отцов мне не нужно. Тут что-то другое. И я, кажется, понял, что именно.

— Расскажи мне, что ты понял такое особенное.

— Миша совсем не похож на своего отца, Эдуарда Сергеевича. Точнее, не очень похож. Значит, он похож на мать?

— Да, сходство между ними большое. Правда, и его, и королеву Екатерину я видела только на экране, но в том, что это мать и сын, сомнений нет.

— Вот! А у неё была сестра-близнец, та самая тётя Лиза, которая косила от армии. Её считают убитой, а кто видел труп? Я так понял, никто. Её сын и должен быть очень похож на сына Екатерины, верно? Значит, она и есть моя бабушка по отцу! Моему папе сорок четыре, значит, Мише около пятидесяти?

— Да. Зимой как раз пятьдесят и исполнится.

— Когда она пропала, он совсем мальцом был. Вот и ответ на мой вопрос! Мой папа — полукровка, на вашем жаргоне, а я — маг на четверть. Потому и ваш Локатор увидел у меня магическое излучение! А раз так, у меня какие-то слабенькие силы есть, могу факел погасить, или из твоей магической сети выбраться, то есть, из паутины. Но это всё. Непобедимый боец из меня, как из болонки — охотничья собака.

— Витя, этого не может быть. Да ты и сам не веришь в то, что говоришь. Тебе просто хочется, чтобы твоим отцом был муж твоей матери, вот и сочиняешь ерунду!

— Доказать сможешь?

— Легко. Принцесса Елизавета — маг, значит, её видно на локаторе. Сильный одинокий неизвестный маг — неужели ты думаешь, что наши её бы не прикончили? Да и сама она почему затаилась среди смертных? Что ей мешало вернуться в Крепость и прикончить сестру? Она уже спала с наследным принцем, значит, метила в королевы. Зачем ей прозябать на поверхности?

— Ты меня не убедила.

— Хорошо, тогда так. Ты помнишь свою бабушку?

— Конечно. Она не так давно умерла. И молодую её видел, на фотографиях, они где-то у нас лежат.

— Вот и отлично. Сейчас вставать неохота, а потом я тебе покажу фото королевы. Ты сам их сравнишь, и скажешь, сёстры они или нет.

— Я и так знаю, что сёстры. По-другому и быть не может.

Дина ненадолго задумалась, а когда пришла к какому-то мнению, заговорила вкрадчиво и с некоторой хрипотцой.

— Витя, я тут поразмыслила, и теперь с тобой полностью согласна. Миша тебе не отец, а наши бабушки — сёстры. Я тебя правильно поняла?

— Ну, да, — Виктор не понимал, к чему она клонит.

— А отсюда следует, что мы с тобой даже не кузены. Раз такое дело, любимый, твоя отговорка насчёт инцеста больше не катит. С тобой рядом вовсе не твоя родная сестра. Скажи, я тебе совсем-совсем не нравлюсь?

— Тьфу ты! Мне со дня на день предстоит идти на смертельный поединок, практически не имея оружия, этой вашей магии. Или ты думаешь, что я зажгу факел, и король ваших врагов помрёт от смеха? Хана мне! Грохнут или те, или другие. А у тебя один секс на уме!

— Что-то не припоминаю из истории, чтобы рыцарь перед смертным боем отказывался от ласк прекрасной дамы. А если я для тебя не прекрасная дама, так и скажи! На тебя даже мой приворот не действует, а это что-то, да значит. У тебя что, есть подружка среди смертных?

— Дина, давай так. Или ты мне сестра, и тогда не приставай ко мне с сексом, или просто очень дальняя родственница, которая мне сломала всю жизнь. Если так, я попытаюсь тебя убить.

— Лучше убей, чем так мучить!

— Кто тебя мучает?

— Ты!

Дина повернулась к нему спиной и тихонько заплакала. Виктор долго думал, не попытаться ли её успокоить. Но когда решил, что надо бы, девушка уже уснула.

* * *

Покинув криминалистическую лабораторию, Нежный, расслабленно положив руки на руль, кружил по ночному городу. Мог бы, конечно, и постоять на месте, но так думалось лучше. А подумать ему было над чем. Похищенный парень в своей шифровке просто вопил о помощи, а чем ему мог помочь полицейский, действующий неофициально?

Парня держат в подвале дома номер сто три, это он смог сообщить, но улица-то какая? Извинялся за многословие, может, имел в виду улицу Льва Толстого? А кружевной зайчик вполне мог означать и улицу Зайцева, и улицу Круговую. Если же значимым было слово «стихийное», то хотел назвать улицу Лермонтова, ведь тот именно стихи и писал, это Нежный тоже помнил со школы, как и огромный объём «Войны и мира».

А если «под землёй» означало не подвал, а улицу Кротова? Тогда дом номер сто три по этой улице нужно осматривать весь, а это многоэтажка. Одному все эти адреса проверить за разумный срок невозможно. Просить у шефа подкрепление? Скорее всего, откажет. Ведь понадобится отвлечь не меньше десятка людей, это на несколько дней парализует всю работу. Оно бы ещё терпимо, имей Нежный уверенность в успехе. Но её не было. Никакие городские подвалы не сочетались в его представлении с крупицами лунного базальта. И даже если не лунного, а самого обычного, земного. Базальт — это скалы, а здесь поблизости нет ни одной скалы. Правда, этот камень ещё используется для облицовки, но уж точно не подвалов.

Машину Нежного обогнал чёрный джип, похожий на танк, и, оказавшись впереди, резко затормозил. Майор тоже ударил по тормозам и уже собрался дать задний ход, но увидел в зеркале, что сзади его подпёр микроавтобус, тоже чёрного цвета и тоже напоминающий броневик. Дверцы автобуса распахнулись, и оттуда выскочили несколько человек в масках и камуфляже без знаков различия. Вооружены они были автоматами, и Нежный со своим табельным пистолетом почувствовал себя совершенно беспомощным. Тем не менее, прятать оружие он пока не стал.

Нападавшие были очень похожи на террористов, но майор почему-то совсем не испугался. Что-то неуловимое в их повадках подсказывало: свои. Несмотря даже на то, что они окружили машину и взяли её под прицел. Потом появился ещё один, для разнообразия, без автомата, и судя по комплекции, намного старше остальных. Он уверенно подошёл к передней пассажирской дверце и взгромоздился на сиденье, не обращая внимания на наведенный на него пистолет.

— Спрячьте оружие, товарищ Нежный, оно вам не понадобится, — попросил он. — Я, как вы наверно догадались, подполковник федералов, по вашему выражению.

— Федералов — это фамилия? — бесстрастным голосом поинтересовался майор.

Примерно минуту подполковник напряжённо размышлял, и, наконец, сумел решить внезапно вставшую перед ним задачу.

— Вы, наверно, шутите, — предположил он. — Что ж, юмор — это хорошо. Но не будем больше тратить время на ерунду. Признайтесь честно, вы уже не думаете, что всё происходящее — операция той организации, в которой я имею честь служить? Если думаете, то наша встреча преждевременна.

— Уже нет, — признался майор, слегка при этом слукавив.

— Вы, товарищ Нежный, почему-то с самого начала заняли по отношению к нам неконструктивную, то есть, неправильную, позицию. А ведь мы с вами — не противники. Что ж, я очень рад, что это осталось в прошлом. Все результаты как экспертиз, так и допросов мне известны. Не спрашивайте, откуда, ответа всё равно не будет. Знать всё, относящееся к делу, моя обязанность. Я бы хотел выслушать вашу версию происходящего, а затем ознакомить вас со своей. В порядке межведомственного сотрудничества, так сказать, хоть вы, в отличие от меня, и участвуете в расследовании в неофициальном порядке.

Нежный прекрасно понял, что имел в виду подполковник. Если полицейский надумает что-то скрывать, федерал, в лучшем случае, отстранит его от дела. А в худшем с ним разберутся эти самые бойцы, которые до сих пор держат его на мушках своих автоматов.

— Группа Альфа? — кивнув в их сторону, поинтересовался майор, пытаясь немного потянуть время.

— Понятия не имею, что за отряд ко мне прикомандировали, к тому же, я уверен, что вам, товарищ Нежный, знать это совершенно необязательно, — назидательно произнёс подполковник. — Итак, я внимательно слушаю вашу версию событий.

— Злоумышленники при похищении применили технику, которая широко не используется.

— Она не просто не используется. Она вообще никому не известна. Я проконсультировался у специалистов. Работы в этой области ведутся уже сорок лет, но результатов, подобных тому, что произошло вчера днём, и близко нет. За такие устройства Голливуд не пожалеет миллиардов.

— Вот и я о том же. Деньги злоумышленникам явно не нужны, значит, мотив их действий не корыстный. Месть тоже не просматривается, так не мстят. Остаётся всего один возможный мотив. Судя по рассказу отца похищенного парня, его собственный отец тоже умел делать нечто подобное. Разумно предположить, что он имеет какое-то отношение к похитителям, независимо от того, жив он сейчас или нет. Видимо, он передал что-то ценное своей любовнице, ныне покойной. Та, в свою очередь — сыну. Таким образом, похищением пытаются на него надавить, чтобы он отдал похитителям эту вещь. А может, им от него нужна не вещь, а какая-то информация.

— Зачем, в таком случае, использовать при похищении голограмму?

— Показать ему, с кем он имеет дело.

— Что ж, товарищ Нежный, я наслышан о ваших способностях создать версию, соответствующую любому, даже самому немыслимому набору фактов. А теперь, если хотите, я ознакомлю вас с некоторыми из своих соображений.

— Хочу.

— Это хорошо. Слушайте. Вы рассматриваете происходящее как преступление, а я — как теракт с захватом заложника. Спросите, в чём разница? А разница в том, что похищать лучше всего тихо, а вот теракты тихими быть не могут. Иначе это уже не теракт. Вот как вы думаете, товарищ Нежный, могли они захватить этого парнишку, не фабрикуя против него дела об изнасиловании? Молчите? Это хорошо. Потому что нам обоим понятно, что могли. Но им не нужно тихо, они сделали громко. Почему? Потому, что террористы! Эх, рассказал бы я вам кое-что о террористах и терактах, чего они иногда требуют, и кто за ними стоит. Но, к сожалению, я не вправе. Потому что у вас недостаточный уровень допуска к секретной информации. Хотя, наверно, кое-какие мелочи по давним делам уже можно и разгласить.

— Не нужно, не нужно! — категорически отказался Нежный. — Меньше знаешь — крепче спишь!

— Пожалуй, вы правы, товарищ Нежный. Но вернёмся к нашим террористам. Теракт производят, когда хотят или поторговаться с властями, или кому-то что-то показать. Но заложник у них не тот, чтобы с кем-то торговаться. Значит, они что-то показали. Почему вы молчите, товарищ Нежный?

— Да! Что они показали? — поинтересовался Нежный, догадавшись, что федерал ждёт от него именно этого.

— Очень хороший вопрос! Они показали, что у них есть высококлассная голографическая техника. А зачем?

— Да! Зачем они это показали?

— Не перебивайте меня на каждом слове! Мы так никогда не закончим! Тут возможны всего два варианта. Или демонстрация техники — самоцель, то есть, они демонстрируют кому-то свой технический уровень. Или это своеобразная визитная карточка. Они сообщают кому-то, что парня захватили именно они.

— Кому они сообщают? — Нежный всерьёз заинтересовался версией подполковника, ему самому ничего подобного и в голову не приходило.

— А это тоже очень хороший вопрос. Обычно теракт направлен в адрес властей. Но сейчас власти, в нашем с вами лице, ничего не поняли. Значит, сообщение предназначено не нам, а какой-то другой террористической группировке. Осталось выяснить, в чём именно состоит само сообщение.

— Вы выяснили?

— Нет, товарищ Нежный. К сожалению. А теперь вы мне скажите, зачем вам понадобились дома с номером сто три?

— Есть предположение, что парень передал нам номер дома, где его держали. Только я не смогу проверить все эти адреса.

— Мои люди проверят. И подвалы, и чердаки. Думаете, он там? В одном из этих домов?

— Думаю, он там был. Но после отправки письма его переместили куда-то в другое место. Они наверняка письмо читали, и не могли не расшифровать.

— Правильно рассуждаете. Но мы всё-таки поищем. Мало ли. А вдруг? В общем, вот моя визитка, если что понадобится, звоните в любое время.

— Можно один вопрос, товарищ Федералов?

— Опять шутите! И не стыдно? Ладно, задавайте.

— Зачем понадобился этот цирк с блокировкой моей машины, масками и автоматами? Вы-то почему в маске? Я ведь уже видел ваше лицо.

— Потому что так надо, — веско пояснил подполковник. — Из оперативных соображений, — он назидательно поднял вверх правый указательный палец.

Федерал давно ушёл, спецназ тоже растворился в ночной тьме, а Нежный всё сидел в неподвижной машине, приводя мысли в порядок. Наконец, принял решение и поехал домой.

* * *

Проснулся Виктор от пронзительного телефонного звонка, и не сразу сообразил, где находится. Тьма вокруг стояла кромешная, он лежал на мягкой перине, несравнимой по удобству с уже привычными нарами, а вместо храпа сокамерников слышалось только тихое девичье дыхание. Даже воздух казался свежим и чистым, хотя запах мертвечины отчётливо ощущался.

Но как только загорелся факел, он мгновенно вспомнил, что ночь он провёл в подземной Крепости, а точнее, в апартаментах принцессы Дины, более того, в её личной кровати. Принцесса тоже проснулась. Неудивительно — такой надоедливый трезвон мог разбудить кого угодно. Виктор ожидал, что она или пойдёт снимать трубку, или что-то туда швырнёт, чтобы сбить её с базы и тем самым прервать звонок. Хотя в некоторых моделях телефонов поднятая трубка трезвонить не прекращает, тогда девушке придётся вставать.

Но он ошибся. Дина первым делом как следует потянулась, прогоняя остатки сна, произнесла «О, ты уже зажёг факел, молодец», и открыла портал рядом с кроватью. Парный ему портал возник возле телефона, и она левой рукой достала оттуда трубку. Как только девушка нажала кнопку «Ответить», по комнате разнёсся возмущённый голос Эдуарда Сергеевича.

— Ты почему так долго трубку не снимаешь? — раздражённо поинтересовался он.

— Дедушка, я вчера поздно легла. Ты сейчас меня разбудил, — попыталась оправдаться Дина.

— Не пытайся меня разжалобить! Лучше расскажи, что за идиотский приказ ты отдала, насчёт того, что любая женщина, которая попадётся на глаза Его Высочеству принцу Виктору, будет немедленно казнена? Ты превысила свои полномочия, соплячка, и дезорганизовала всю работу хозяйственных служб Крепости! А потом ещё жалуешься, что в твоих апартаментах воняет дохлой крысой! Кто её, по-твоему, будет доставать из вентиляционных туннелей? Мужчины? Они почти все на поверхности! Дина, твоя дурацкая ревность ни к чему хорошему не приведёт. Ревность вообще редко приводит к чему-то хорошему. Даже если она обоснована. Короче, я твой приказ отменил. И только попробуй хоть кого-нибудь казнить!

— Пока в этом нет особой нужды, — согласилась Дина.

— Вот как? Вы переспали?

— Да, дедушка, но совсем не в том смысле, как ты сейчас сказал. Просто спали в одной кровати, и всё.

— А он, значит, так и не решился переспать с сестрой? Тогда он тоже идиот.

Виктор, внимательно слушающий их разговор, мысленно согласился с мнением короля. Но это ничего не меняло.

— А он мне и не брат, оказывается, — сообщила Дина деду. — По его словам, он внук твоей сестры Елизаветы.

— Вот как? Тогда я зайду к вам через десять минут, обсудим, так сказать, ситуацию. Заодно с вами и позавтракаю. Только не говори, что тебе нужно больше десяти минут, чтобы навести красоту. Меня можешь встречать и без косметики, — с этими словами Эдуард Сергеевич повесил трубку.

— А я ещё не мог понять, почему в Крепости так мало народу, — пожаловался Виктор. — Прямо настоящая пустыня. Я же видел тут одного только Толика, да ещё в столовой мелькнул не то официант, не то официантка, и какой-то пацан меня в самом начале встретил. Всё пытался сообразить, где прячутся эти семьдесят с лишним рыл, а оно вон как.

— Если бы только рыл! А то среди них найдётся несколько вполне смазливых мордашек. И все прекрасно владеют приворотной магией, в Крепости без неё нельзя. А у тебя мораль, как у кобеля. Если бы ты на кого-нибудь из наших красавиц запал, я бы точно прикончила или тебя, или её, или саму себя, потому что смотреть на такое выше моих сил. Вот и решила обойтись без крови. А дедушка не понимает.

— Будешь много болтать, не успеем даже умыться, — напомнил Виктор.

— Да, пошли, — Дина вскочила и с халатом в руках направилась в ванную. — И нечего так на меня смотреть.

— Тебе не видно, как я на тебя смотрю.

— Зато я отлично чувствую твой похабный взгляд. Развратничать надо было ночью, а сейчас уже нет времени.

Пока Дина умывалась и чистила зубы, Виктор посетил туалет. Там вовсе не было темно, хоть факел и не горел, несмотря на все попытки его зажечь.

— Меня попрекал светящимися глазами, — буркнула девушка, торопливо расчёсываясь. — А сам излучаешь, как фары дальнего света.

— Кто, я? — удивился Виктор.

— А кто же ещё? Там сейчас только ты и крысы. Но не думаю, что это они. Не засиживайся на троне, приводи себя в порядок и одевайся, твои шмотки уже почти высохли, а гладить их я не буду, ты уж извини.

— На чём не засиживаться?

— На унитазе, неужели непонятно?

Дина стянула волосы сзади резинкой, слегка подкрасила губы и веки, и, наконец, надела свой халатик.

— Я пошла накрывать завтрак, а ты, когда тут всё закончишь, погаси факел и закрой портал с водой, — распорядилась принцесса.

— А тебе сюда что, не надо? — полюбопытствовал Виктор.

— Слушай, Витя, ты нашёл чудесную тему для разговора с девушкой. Особенно перед самым завтраком.

— Подожди! Как гасить факел, я уже знаю, а как закрыть твой портал?

— Точно так же. Не морочь мне голову. Даже если ты не сын принца Михаила, а внук принцессы Елизаветы, у тебя это легко получится. И даже если нет, он без подпитки энергией сам закроется.

Виктор так и не понял, сумел ли он закрыть портал или тот действительно закрылся без его участия. Он вообще не очень хорошо понимал, что с ним происходит. Парень чувствовал себя бесправной пешкой в чужой игре, в которой даже правил не знал. Неужели его действительно готовят к смертельному поединку с вражеским королём, могущественным магом?

Но исход поединка предрешён, тут Виктор не чувствовал и тени сомнения. Даже если поверить Эдуарду Сергеевичу и Дине, что он быстро станет очень сильным магом после какой-то там инициации, то что это изменит? Победа в смертельном поединке по определению достигается только убийством, и никак иначе. А он способен убить? Не дрогнет ли в последний момент рука, или чем он там будет убивать? Он даже когда-то не смог как следует пнуть бабушкиного кота, которого застал гадящим в его ботинок. Пожалел.

А тут противником будет человек. Причём такой, который отлично умеет притворяться. Дина великолепно притворялась перед следователем и судьёй, Виктор не мог не признать, что будь он посторонним, непременно поверил бы в её рассказ об изнасиловании жестоким маньяком. Вряд ли среди магов она уникальна. Тем более, для короля подобные навыки — естественное профессиональное качество. Он наверняка сумеет вызвать к себе сильную жалость, и Виктор будет долго колебаться, прежде чем нанесёт последний удар. А уж неуверенностью противника король сполна сумеет воспользоваться.

На этом пункте рассуждений Виктор остановился. Ведь ему вряд ли выпадет шанс нанести последний удар, так что глупо рассуждать, сумеет ли он это сделать. Скорее всего, именно ему предстоит вызывать жалость у победившего противника, причём, в соответствии с правилами, безуспешно. Напомнив себе, что нужно при первой возможности изучить полный текст правил, он покинул ванную.

В комнате принцессы завтрак до сих пор накрыт не был, а сама Дина ругалась с кем-то по телефону. Громкую связь она отключила, так что Виктор слышал только её реплики. Впрочем, нетрудно было догадаться, что ответы её собеседника были вполне под стать.

— Ты, полудурок, — шипела разъярённая девушка, — подумай же не задницей, а своей тупой башкой! Если ты, конечно, умеешь думать не задницей! На этом табурете будет восседать сам Его Величество король Эдуард! А ты мне что подсовываешь? Где ты возьмёшь, мне наплевать, понял? Мне нужны две нормальных табуретки, а не твои дебильные отмазки!

У Виктора мелькнула идея, на первый взгляд выглядевшая абсолютно сумасшедшей. Король и принцесса якобы считают его непобедимым бойцом, если не сейчас, то в ближайшем будущем. Оператор Локатора Толик — тоже. А может, все трое просто играли для него спектакль? Сейчас Дина, судя по всему, разговаривает с завхозом. Кто же ещё компетентен в вопросах поставки табуреток на королевский завтрак? Завхоз вряд ли участвует в спектакле, так что имеет смысл с ним поговорить, чтобы узнать что-нибудь новое. Виктор решительно отнял у девушки трубку.

— Я - наследный принц Виктор, — уверенным голосом представился он. — С кем я говорю?

— Много слышал о Вашем Высочестве, — откликнулся предполагаемый завхоз. — Рад, что вы, наконец, в Крепости. А я — Фёдор Павлович, главный по хозяйственной части. Её Высочество недовольна, что табуреточка слегка шатается, так что я могу сделать, если в апартаментах принцессы пол неровный? Я ей посоветовал подложить что-нибудь под ножку, не под её ножку, а под ножку табуреточки, а она почему-то сердится. Швырнула мне табуреточку обратно через портал, чуть не зашибла старика. Куда это годится? Разве августейшие особы так себя ведут?

— Вот что, Фёдор Павлович. До мебели мы ещё доберёмся. Вы мне лучше объясните, почему до сих пор не убрали дохлую крысу из вентиляционного туннеля? Я что, обязан это всё нюхать?

— А вы тут при чём, Виктор Михайлович? Девчата тухлятинки вашей сестричке подкинули, а не вам. Злые они на неё немножко, понимаете? Они же все хотят посмотреть на Ваше Высочество, а там, глядишь, и приласкать немного, почему бы нет? Дело-то молодое! А Её Высочество запретила, вот теперь пусть дохлых крыс и нюхает. Их там штук десять, не меньше.

— Вот скажите мне, вы футбол любите?

— Да не так, чтобы очень. Раньше любил, а теперь там одни негры бегают, неинтересно совсем смотреть.

— Значит, правила не забыли. Так вот, Фёдор Павлович, за вонючих дохлых крыс вы получаете жёлтую карточку. В смысле, предупреждение. А если для меня и дедушки Эдика не найдёте стульев, заработаете красную, и я лично вас удалю. Заодно и потренируюсь перед поединком с этим, как его? А, королём Феликсом!

— Что вы такое удумали, Виктор Михайлович? — перепугался завхоз. — Не надо меня удалять! Да и какая это для вас тренировка? Я старый уже, что за доблесть такому, как вы, убить такого, как я? Для вас это тьфу, и всё, а меня не станет. Куда это годится?

— Вот и не вынуждайте меня, пожалуйста, к крайним мерам. А то как зафутболю, мало не покажется.

— Да я и не виноват вовсе, Ваше Высочество! Просто сестричка ваша о табуретках говорила, а табуреточки у меня такие, как есть, и где ж мне взять другие? А вот вы о стульях сказали. Сразу бы так! Стулья у меня есть, сейчас парочку подберу самых лучших, не беспокойтесь! Вот уже один есть, принимайте! И сразу же второй будет. Портал мне открыть, или вы обеспечите?

— Открывайте вы, — небрежно предложил Виктор. — Мне что-то лень.

В комнате возник квадратный портал, сопровождаемый обычными потрескивающими звуками. Из него высунулись гнутые ножки стула. Виктор схватился за них и втащил стул в комнату. Появившийся второй взяла Дина. Стулья явно входили в разные гарнитуры, отличались и по форме, и по цвету, но оба, без сомнения, были очень дорогими. Виктор убедился, что ни тот, ни другой не шатаются, и сидеть на них удобно.

— Ну, вот, Фёдор Павлович, умеете же работать, когда захотите. Теперь ещё крыс приберите, и будете совсем молодец. Я имею в виду, поручите кому-нибудь. Вы же не уборщик, а руководитель, вам не по должности с дохлыми крысами возиться. Но смотрите, если не приберут…

— Не сомневайтесь! Через десять минут всё приведём в порядок, — завхоз прервал связь, но Виктор ещё успел услышать вздох облегчения.

Обернувшись к Дине, он перехватил её полный восхищения взгляд.

— Ты первый, кому удалось заставить подчиниться этого старого козла, — сообщила она. — Да ещё и с первого раза. Ни меня, ни дедушку он ни хрена не слушается. Ветеран Крепости, черти б его взяли, и, к тому же, принц!

— Всё дело в том, что вы видите в нём козла, а я — человека, — пояснил Виктор. — С людьми надо по-человечески, понимаешь?

— Ты будешь отличным королём, — предсказала девушка. — А я ещё не потеряла надежды стать твоей королевой.

* * *

Нежного тоже должен был разбудить телефонный звонок, но спал он крепко, и проснулся только от сильного и неприятного толчка локтем по рёбрам.

— Юра, заткни свой мерзкий телефон, — раздражённо потребовала сонная супруга.

— Иди ты… — он грязно выругался, но всё-таки встал, точнее, сел и нашарил ногами тапки.

— И не стыдно? А ещё Нежный называешься.

Не удостоив жену ответом, майор побрёл к стулу, на который бросил одежду. Сам он, впрочем, предпочитал использовать термин «положил». Путь ему освещал всё тот же телефон, просвечивая из кармана брюк сквозь ткань. Подойдя, Нежный потянул брюки на себя, из-за чего пиджак и рубашка упали на пол. Трезвонящий мобильник тоже сделал попытку вывалиться из кармана, но майор успел его схватить уже на лету. Звонил кто-то со скрытого номера, и не возникало ни малейших сомнений, кто бы это мог быть.

— Что за звонки такие в ночное время, товарищ Федералов? — недовольно осведомился он. — Знаете ли, тянет на телефонное хулиганство.

— Нет такой статьи, — возразил подполковник. — Двести седьмая сюда не подходит.

— Был бы человек, а статья найдётся.

— Всё шутите, товарищ Нежный? А мы отработали все дома с номером сто три. Никаких признаков террористической деятельности не выявлено.

— А до утра эта новость подождать никак не могла?

— Вы что, спали? — удивился подполковник, и Нежный не смог понять, наигранное это удивление или нет. — Это нехорошо. Вы же ведёте расследование, хоть и в неофициальном порядке. Да если бы мы спали по ночам, страну бы захлестнула волна терроризма. Раньше думай о Родине, а потом о себе. Как же иначе? А милиционеры, значит, вон как. Спят! В смысле, полицейские. Неудивительно, в таком случае, что преступность в стране процветает.

— У вас всё? — прервал его излияния Нежный.

— Не совсем. В деле фигурирует дед похищенного или сбежавшего осуждённого, со стороны отца. По нему есть кое-какая информация. Вам она интересна?

— Всё равно не сплю, почему бы не послушать?

— Нам удалось выяснить, что его любовница, бабка осуждённого со стороны отца, называла его Петей.

— Гениально! — восхитился Нежный.

— Что именно? — подозрительно осведомился подполковник.

— Выражение «осуждённый со стороны отца».

— Снова шутите, товарищ Нежный? Вы же прекрасно поняли, что я имел в виду. Теперь стало известно имя её любовника. По крайней мере, то имя, которое он ей назвал. И не думайте, что установить это было просто.

— Что вы, что вы! Это было очень сложно. Уж я-то могу оценить. Я ведь уже это имя установил, пока вы не спали.

— Каким образом? — по голосу чувствовалось, что подполковник ему не верит.

— Говорю же, очень сложным путём. Если вкратце, я сначала установил имя отца осуждённого, оказалось, его зовут Константин Петрович. Отсюда путём сложных умозаключений мне удалось выяснить, что отца Константина Петровича зовут Пётр. Стало быть, друзья и подруги называли его Петей или Петрушей. А как вы выяснили имя этого типа?

— Благодаря бдительности некоторых порядочных советских людей. Да, да, именно советских, потому что происходило это около сорока лет назад. Одна сознательная старушка просигналила участковому уполномоченному, что её соседка ведёт аморальный образ жизни, периодически принимая у себя в квартире постороннего мужчину. Поначалу участковый на сигнал общественности не отреагировал, но на десятый или сотый раз всё-таки решил проверить, не происходит ли там нарушение паспортного режима.

— Стукачка, значит, — прокомментировал Нежный. — Такие постоянно сигналят, но толку от них мало.

— Может, и так. Участковый посетил предположительно аморальную гражданку, но никого постороннего в квартире не обнаружил. Однако обратил внимание на огромное количество вещей заграничного производства в её квартире. И, в свою очередь, просигнализировал в ОБХСС, поскольку честным способом все эти вещи раздобыть было невозможно. Вы знаете, что такое ОБХСС?

— Да, то, что теперь называется «отдел экономических преступлений».

— Примерно так. Женщину допросили, и она сообщила, что это всё подарки некоего Пети, отца её двухлетнего ребёнка. Поскольку в деле явно была замешана заграница, подключили и соответствующие органы, на случай возможного шпионажа. Моим тогдашним коллегам удалось сфотографировать этого Петю, а вот проследить за ним не удалось. Он очень ловко избавлялся от слежки, что говорило о его специальной подготовке и связи с иностранными разведками. Говорил он с акцентом и выдавал себя за латыша. В паспорте стояла рижская прописка. Как выяснилось, документы шпиона оказались фальшивыми. Потом он исчез, и вновь обнаружить его не удалось. Наблюдение за квартирой его любовницы ничего не дало. Вот, собственно, и всё, что я смог выяснить, пока вы спали.

— Немало, — вынужден был признать Нежный. — Спасибо, товарищ Федералов. Информация, несомненно, полезная.

Попрощавшись с подполковником, Нежный вернулся на кровать. Жена демонстративно повернулась к нему спиной. Он робко погладил её между лопаток, но она так отреагировала, что стало ясно — настаивать смысла нет. Нежный прекрасно понимал супругу. Ей с утра на работу, а она вечером долго его ждала, легла, так и не дождавшись, около полуночи. Часа в два он вернулся, как ни старался лечь тихо, она всё равно проснулась. А теперь, в начале шестого, этот звонок. Такой сон трудно назвать полноценным ночным отдыхом, вот она и злится.

Тем не менее, жена заснула быстро, а вот Нежному не спалось. Сообщение подполковника его взбудоражило и прогнало сон. То, что федералы не нашли в сто третьих домах ни похищенного парня, ни каких-либо его следов, совсем не удивляло. Или осуждённого там никогда и не было, или похитители умело замели следы своего пребывания. Одно из этих предположений истинно, какое именно — неизвестно, так что никакой новой информации он не узнал.

А вот что касается таинственного Пети — тут совсем другое дело. Кстати, задумался Нежный, почему Федералов не назвал фамилию этого деятеля? Что не забыл — это точно, такие, как он, никогда ничего не забывают. Хотя, раз документы фальшивые, можно ли верить вписанной в них фамилии? Зато теперь якобы цирковой артист Петя принял реальные очертания. Да, Константин Петрович рассказывал о его фокусах с НЛО, но — со слов покойной матери. Да и разве это фокус — изобразить голографическую летающую тарелку? Вот уйти от слежки профессионалов наружного наблюдения КГБ, да ещё и не один раз — вот где настоящий цирк.

И это ещё не всё. Оперативники спецслужбы потеряли Петю из виду, когда его сыну было два года. А по словам Константина Петровича, последний раз он видел отца в пять лет. Выходит, фокусник Петя ещё три года продолжал навещать свою женщину и сына, а КГБ, наблюдая за квартирой, так ничего и не заметило? Возможно ли это вообще? Поверить трудно, но зачем подполковнику врать в таких вопросах?

Итак, можно считать установленным, что действует целая банда фокусников, за неимением лучшего Нежный решил называть их именно так. Если анализ подполковника верен, таких банд даже две. Петя наверняка входит в одну из них, в какую именно, установить пока невозможно. Если он заодно с похитителями, скорее всего, он и есть Хоттабыч. Его внук тоже имеет ко всему этому какое-то отношение, иначе бы его не похищали.

А вот как насчёт сына Пети? Нежный считал, что Константин Петрович тоже входит в банду, потому что никто кроме него не мог подменить деньги для взятки на простую бумагу. Но если эту бумагу резали какими-то алмазными ножницами, как утверждают эксперты, то подменял явно не он. Да и откуда там взялись базальтовые крошки? По всему выходит, что замену тоже обеспечили фокусники, ведь бумага, похоже, из той же пачки, что и письмо похищенного. Логично, на то они и фокусники, чтоб незаметно подменять.

Дача фальшивых взяток следователю и судье решила дело не в пользу обвиняемого. Ну, а если бы Константин Петрович не стал пытаться кого-то подкупить, что было бы тогда? Фокусники не могли не учитывать такую возможность, если отец обвиняемого, конечно, с ними не заодно. Судья, действуя по закону, всё равно вынесла бы обвинительный приговор, результаты следствия ей не оставляли выбора. А вот у следователя выбор был. Значит, нужно выяснить, не было ли на него давления со стороны потерпевшей. Если было, Константин Петрович, скорее всего, в банду Хоттабыча не входит.

О том, чтобы задавать по телефону вопросы о взятках и угрозах, не могло быть и речи. Мало ли кто прослушивает телефонные разговоры. Ехать нужно лично, никуда не денешься. Ещё не было пяти часов утра, время для визитов совсем неподходящее, но Нежный по примеру подполковника решил, что раз он сам не спит, то и чужой сон беречь незачем. Он позвонил в информационный отдел, назвал пароль, и через пару минут уже знал домашний адрес коллеги. Жил тот неподалёку, и это убило последние сомнения. Нежный старался встать и одеться тихо, но жена всё равно проснулась.

* * *

Когда изволили явиться Его Величество король, завтрак ещё не был накрыт. Впрочем, Эдуард Сергеевич, похоже, ничего иного и не ожидал. Через портал он прошёл не один, а в сопровождении неброско одетой мулатки средних лет и средней же внешности.

— Это смертная, — шепнула Виктору Дина. — Портниха, своих у нас нет.

Пока девушка расставляла на столе блюда довольно скромного завтрака, портниха сняла с Виктора все возможные мерки и сказала королю по-английски, что попытается на первый случай подобрать что-нибудь на складе, а остальное придётся шить. Не исключено, что сказала она что-то совсем другое, но Виктор, знающий английский очень плохо, понял её именно так.

Мулатка куда-то ушла по своим делам через любезно открытый Диной портал, а Эдуард Сергеевич брезгливо принюхался и поинтересовался:

— Диночка, почему в твоих апартаментах такое амбре? Может, позавтракаем где-нибудь в другом месте? А то у меня что-то аппетит пропал. Что это так воняет?

— Витя считает, что я. Скончалась, но мне забыли об этом сказать. Вот я и стала ходячим мертвецом, зомби. Разлагаюсь на ходу.

— Морально разлагаешься, — уточнил король. — Ты ошибаешься, Витя. Это не твоя вина, ты просто не видел настоящих ходячих мертвецов. Если любопытно, я тебе покажу, но только не знаю, когда лучше это сделать. Если до еды, потом неизвестно когда сможешь нормально есть. А если после — почти наверняка стошнит. Поверь, зрелище ещё то, и не имеет ничего общего с Диной.

— Не надо оно тебе, — содрогнулась девушка. — Я вот посмотрела, и поверь, прекрасно обошлась бы без этого шоу.

— Так всё-таки, откуда вонь? — Эдуард Сергеевич вернулся к живо интересующему его вопросу.

— Вроде крыса где-то поблизости сдохла, — сообщил Виктор. — И, скорее всего, не одна.

— Так сообщите дяде Феде, это его работа, устранять подобные неприятности.

— Какому дяде? — не понял Виктор.

— Моему дяде. Младшему брату моего отца. Завхозу Крепости.

— А, речь о Фёдоре Павловиче! Он что, королевской крови?

— А как иначе? Завхоз — один из немногих, кто вправе открывать портал из Крепости на поверхность и обратно. Без этого ему не справиться с хозяйством. Неужели, Витя, ты думаешь, что такую привилегию можно даровать кому попало? Я же говорил, среди нас наверняка есть предатели. Угадай, что будет, если кто-нибудь из них откроет сюда портал для боевиков короля Феликса?

Эдуард Сергеевич не хотел завтракать в комнате, где пахло протухшими крысами. Но из вентиляции вдруг повеяло свежим воздухом, а Дина уговаривала очень настойчиво, так что король скрепя сердце с ней согласился.

Завтрак был простым, но отлично приготовленным. Состоял он из яичницы с колбасой и салата из нарезанных огурцов с помидорами, политых сметаной. Виктор по вкусу понял, что яйца были не куриными, Дина подтвердила, но назвать птицу, нерождённое потомство которой пошло им на завтрак, не смогла. Эдуард Сергеевич тоже не знал.

— Если тебя это так интересует, спроси у дяди Феди, — посоветовал он. — Не хватало мне ещё вникать в мелкие вопросы снабжения Крепости продовольствием. Зачем тогда нужен завхоз?

Говорить за едой о делах король, как и в прошлый раз, категорически отказался, но не возражал обсудить устройство здешней системы вентиляции. Виктор же демонстративным любопытством прикрывал растерянность. Слишком много всего свалилось на его бедную голову за последние сутки.

Сам он из осуждённого на семь лет насильника превратился сначала в наследного принца небольшого королевства, затем — в боевого мага, которому предстоит героически погибнуть на благо новой Родины. Дина тоже очень быстро менялась. Из мерзкой клеветницы она стала умной и симпатичной девушкой, потом — коварной, хотя и неудачливой соблазнительницей, после этого — ожившим, но продолжающим разлагаться трупом, а теперь снова стала умной и симпатичной. При этом она оставалась ведьмой, ведь как ещё можно назвать женщину, владеющую магией?

— Вентиляция Крепости производится так, — тем временем рассказывал Эдуард Сергеевич, с аппетитом уплетая огромную порцию яичницы. — Одновременно открывают два портала. Один — в любое место с чистым воздухом, лесным, морским или пустынным, это уж как пожелает дядя Федя, а второй — куда-нибудь в верхние слои атмосферы, где давление очень низкое. В первый портал воздух входит, из второго — выходит. Вот, если вкратце, и вся конструкция. А деталей я и сам не знаю.

— А почему нельзя, чтобы вытяжка работала постоянно?

— Потому что портал такого типа пожирает огромное количество магической энергии. А служба завхоза у нас невелика, да и у его девчонок полно другой работы, на которую тоже нужно тратить немалые силы. Вот и получается, что постоянно продувать Крепость некому. Раньше это было ещё и опасно.

— В чём опасность-то?

— Неужели непонятно? Представляешь, Витя, что будет, если входной портал закроется, а выходной останется? Давление очень быстро выровняется, и тут станет, как в стратосфере. У наших предков такое несколько раз бывало, но всегда кто-нибудь из королевской династии успевал восстановить подачу воздуха. Сейчас такой опасности больше нет. Мой отец, король Сергей, смог запрограммировать Демона, чтобы он следил за такими парными порталами, и если закрылся один, тут же закрывал и другой. Элементарно, на первый взгляд, но вот только раньше никто почему-то до такого не додумался.

— А я научусь открывать порталы?

— Наверно, — пожал плечами король, не переставая жевать. — Все маги умеют, а ты — маг. Значит, следуя логике, ты тоже это умеешь. Не используя порталы, магический поединок не выиграть, сам понимаешь. Так что тренируйся, уверен, что Дина с удовольствием тебе поможет. Но это уже разговор почти о делах, а мы ещё не завершили завтрак, так что сменим тему на что-нибудь более абстрактное.

Король открыл портал на кухню и достал оттуда три чашки ароматного кофе, отправив взамен тарелки.

— Я не совсем понял с этими порталами, — признался Виктор. — Ты говоришь, они требуют огромных затрат энергии. А Дина открыла портал с тёплой водой, причём надолго, но я не заметил, чтобы от этого так уж сильно устала.

— Объясни ему, почему это ты не устала, — улыбаясь, попросил Эдуард Сергеевич. — А я пока кофе допью.

— Тут всё очень просто, — заявила Дина, отставив уже пустую чашку. — Представь конструкцию из двух порталов, одного над другим, в которой вода вливается в нижний и перемещается в верхний.

— Представил. И что?

— А теперь добавь между ними турбину с генератором. Вода течёт, турбина крутится, генератор даёт ток. Что получилось?

— Источник питания? — предположил Виктор.

— Гораздо круче! Получился вечный двигатель. А вечных двигателей в природе не бывает. Они нарушают закон сохранения энергии. Тогда откуда берётся ток?

— Без понятия. Я в вашей магии ещё не разобрался толком. Откуда?

— Из энергии портала, больше неоткуда. Согласен?

— Да. Против физики не попрёшь.

— Вот именно. Когда воздух отсюда перебрасывается в стратосферу, он приобретает дополнительную потенциальную энергию, за счёт высоты. Значит, энергию теряет портал, и маг должен непрерывно её пополнять. Зато когда я сюда перебрасываю воду с поверхности, вода энергию теряет, а не приобретает. Поэтому портал особо не истощается. Только за счёт излучения, а это мелочь. Понял?

— Понял он или нет, неважно, — остановил её король. — Важно, что мы все допили кофе, чем и завершили завтрак. Так что теоретические вопросы отложим до лучших времён, а сами перейдём к приземлённой практике.

— Переходи, Ваше Величество, — разрешил Виктор.

— Перехожу. Сегодня ночью, если по нашему времени, король Феликс прислал мне ноту, в которой официально отклонил мой вызов на финальный поединок. Собственно, ничего другого мы от него и не ожидали. Так что пришло время переходить к следующей стадии плана, — он взглянул на часы. — Тридцать восемь минут назад на поверхность ушли четыре рейдовых группы. Их задача — убить как можно больше живой силы противника. Мы уже несколько лет не проводили серьёзных рейдов, и наши враги расслабились. Они рассредоточены по всей поверхности небольшими группками, иногда, надо полагать, это супруги с детьми. Им не выстоять против подготовленных бойцов. К внезапному нападению они не готовы, так что неизбежно понесут значительные потери.

— Вы отправили солдат убивать детей? — ужаснулся Виктор. — Да что же вы за звери такие?

— Ни мы, ни противник Женевских конвенций не подписывали. На войне, как на войне. Мне самому это удовольствия не доставляет, но что я могу сделать? Виноват Феликс, а не я. Если бы он сразу согласился на поединок, этих смертей удалось бы избежать.

— Нельзя убивать детей!

— Ваше Высочество, когда станешь королём, будешь сам решать, что можно, а что нет. А пока что бремя принятия решений возложено на меня. Я ожидаю около двух сотен убитых подданных противника, разного возраста. Этого должно хватить, чтобы оставшиеся в живых быстро заставили Феликса встретиться с нашим королём в смертельном поединке. Я бы хотел, чтобы теперь вызов прислал он. Это даст нам некоторые преимущества. Если же он не догадается, вызывать его повторно придётся уже тебе.

— Почему мне?

— Потому что сегодня я от трона отрекусь, в твою пользу. Сразу, как только вернутся рейдовые группы. Что будет дальше, уже твоя забота, наследный принц Виктор.

— Дальше он должен жениться, — заявила Дина. — Не собираюсь, Витя, подсказывать тебе, на ком именно, невесту ты должен выбрать сам, но могу порекомендовать ограничиться девушками, которых ты уже видел в Крепости.

— Нет смысла, — отверг её предложение Эдуард Сергеевич. — Если он, как мы и ожидаем, победит, успеет потом жениться хоть сто раз. А если проиграет, Феликс уничтожит и его, и всех нас. Сегодняшние смерти нам не простят, не надейтесь.

Виктор сидел, упёрши локти в стол, и обхватил голову руками. На какой-то миг ему захотелось вернуться в СИЗО, или даже отправиться на зону, и плевать, что там с ним произойдёт. Лишь бы не иметь ничего общего с хладнокровным убийством детей. Король, уходя, попрощался, но Виктор сделал вид, что не услышал.

— Там идёт охота на детей, а ты думаешь только о том, как влезть на трон, — горько упрекнул он Дину, когда они остались одни.

— Рейдовые группы уже ушли. Изменить мы ничего не можем, — отмахнулась девушка. — Если тебе интересно, об этом пункте плана я узнала одновременно с тобой, так что нечего обвинять в этих убийствах меня. В любом случае, свои дети мне намного важнее чужих.

— Разве у тебя есть дети?

— Пока нет. И если ты не выиграешь финальный поединок, то уже и не будет.

— Я его не только не выиграю, но даже участвовать в нём не собираюсь. Убьёте меня за это? Так мне в любом случае конец!

— Почему в любом?

— Если я проигрываю схватку, конец?

— Да. Ты должен выиграть.

— Я не буду повторять, что магический боец из меня никакой. Если ты не веришь собственным глазам, мне тебя не переубедить. Просто предположим, что я каким-то чудом выиграл. Что, по-твоему, будет дальше?

— Ты станешь королём всех магов.

— А есть уверенность, что у подло убитых сегодня людей не останется друзей или родственников?

— Останутся. Кто-то же должен надавить на Феликса, чтобы он принял вызов.

— И эти родственники не захотят нам отомстить? Ты считаешь, что я, как король всех магов, смогу их переубедить, так или иначе? Я считаю — нет! Они перебьют всех магов Крепости, и меня — первого. Так что шансов выжить у меня нет, а угрожать смертью покойнику глупо, согласна?

— Согласна. И не только я. Дедушка просил кое-что тебе передать, в том случае, если ты надумаешь слить финальный поединок.

— Какую ещё мерзость он придумал?

— Большую, Витя. Если ты не выиграешь бой, неважно, состоится он или нет, твои мать и отчим будут убиты. Этот приказ сможешь отменить только ты, сразу после победы. Я тебе говорила, не нужно верить его маске доброго старикана. Под ней довольно страшное лицо. Ты же не думал, что если он способен убивать детей, то у него не поднимется рука прикончить родителей?

— Его лицо под маской — страшное. А твоё, Дина?

— Моё — не лучше. Если хочешь выжить сам и спасти мать, тебе тоже не помешало бы отрастить клыки. Добрым словом и пистолетом, ну, а продолжение ты наверняка и сам знаешь.

* * *

Оперативники считают следователей махровыми взяточниками и недолюбливают их. Особенно бесит, когда следователь за пристойное вознаграждение разваливает дело и отпускает бандита, которого поймали с огромным трудом. Сами оперативники за вознаграждение бандитов просто не находят, и ничей труд при этом насмарку не идёт. Впрочем, следователи их всё равно не любят, но за что именно, Нежный никогда не интересовался. Наверно, у них есть на то какие-то свои веские причины.

Может, бывают и исключения, но Сергей Денисов, блестяще доведший до суда то самое дело об изнасиловании, в их число не входил. Нежный — тоже. Майору всё-таки казалось, что Денисов поможет ему в расследовании, ответит на вопросы, ведь это и в его интересах. Но он ошибся.

— Нежный, расследование ведут федералы, а ты действуешь неофициально, то есть, как частное лицо, — заявил следователь. — И твой шеф мне не начальник. У меня своего начальства больше, чем до хрена. Ни о каких взятках я тебе рассказывать не буду. Я их никогда не брал, понял? Квартиру купила жена, машину — тёща. Ещё вопросы есть?

То ли Денисов не понимал своих интересов, то ли просто злился, что его разбудили так рано. В любом случае ничего он не расскажет. Нежный корил себя за эту идиотскую выходку с ночным визитом, но исправлять что-либо было уже поздно. Он позвонил шефу и попросил разрешения допросить свидетеля с применением физического воздействия, но тот, наверное, тоже злился, что ему не дают спать, поэтому назвал Нежного придурком и разрешения не дал. Майор заодно поинтересовался, направил ли шеф эксперта осмотреть замок клетки, и если да, то взламывали его или нет. Вместо ответа шеф его ещё раз обругал, пожелал спокойной ночи, хотя уже светало, и прервал связь.

Денисов потребовал, чтобы Нежный убирался прочь, и даже пригрозил вышвырнуть его собственноручно. Оба понимали, что угроза несерьёзна: Нежный гораздо сильнее. Майор подумывал о том, чтобы применить силу без разрешения шефа, но всё-таки не решился.

Дверной замок щёлкнул, и в прихожую ввалились двое, своим телосложением напоминающие шкафы. Прихожая была большая, но в ней почему-то сразу же стало тесно. Лица гостей выглядели угрожающе, несмотря на широкие, как бы дружелюбные улыбки.

— Кто тут из вас самый нежный? — поинтересовался один из них. — У нас к нему дело одно есть.

— Он, — злорадно показал пальцем Денисов.

Майор уже успел выхватить пистолет и дослать патрон в ствол.

— Пушку спрячь, она тебе не понадобится, — заявил тот же самый визитёр. — Ты тут кого-то допросить не можешь? Не справляешься? Вот нас товарищ подполковник тебе на подмогу и прислал. Вот этого допрашивать?

— Ребята, вы что? — побледнел Денисов.

— Мы — не что, мы — кто. Специалисты по допросам. Скажи сразу — ты будешь признаваться или отпираться?

Не дожидаясь ответа, «шкафы» повернулись лицом друг к другу, правые руки сжали в кулаки, и трижды ими махнули. Один из них вытянул два пальца, второй — ни одного.

— Я выиграл. Камень ломает ножницы, — заявил тот, который не разжимал кулак. — Ты держишь, я с ним работаю. Не унывай, когда-нибудь и тебе повезёт. Слышь, ты, очень нежный, что тебе этот свидетель должен сказать?

— Он вёл одно дело об изнасиловании, там девица-медсестра, точнее, санитарка…

— Да знаем мы, что это за дело. Думаешь, если мы большие и сильные, так обязательно тупые? В нашей конторе тупых не держат, мы — не полиция. Запомни это хорошенько!

— Запомнил. Мне нужно выяснить, было ли давление на следователя или подкуп со стороны потерпевшей. Если было, нужны все подробности.

— Будут тебе подробности, не переживай. У нас даже глухонемой Герасим расскажет, как он несчастную старушку топором прикончил. Или он свою жертву утопил? Ты, это, пойди, покури на лестницу. Не нужно тебе смотреть, как мы работаем, ты для этого слишком нежный.

Разглагольствуя, федерал доставал из кейса щипцы, иголки и прочие удобные орудия пытки. Особенно впечатляла портативная бормашина.

— Это на совсем уж крайний случай, — пояснил он, подмигнув Нежному. — Тем, кто остался без ногтей, но ничего не сказал, самое время подлечить зубы.

Денисов не выдержал и бросился в комнату, где у него, видимо, лежало табельное оружие. При этом он явно собирался закричать, даже открыл рот. Но не успел. Второй федерал молниеносным движением ухватил его за шею, и вместо вопля раздался только тихий хрип. «Шкаф» без особых усилий переставил Денисова на прежнее место, и укоризненно ему сказал:

— От нас убежать невозможно, неужели ты этого не понимаешь? А кричать зачем? Проснётся жена, дочь, мне придётся их заново усыплять. Зачем нам с тобой это нужно?

И Денисов сломался. Сначала хриплым шёпотом, а потом и нормальным голосом он рассказал, что от мужчины примерно сорока лет, который представился отцом пострадавшей девицы, он получил деньги, а потом этот папаша пригрозил, что если насильника не осудят, то следователю оторвут… Впрочем, Нежного подробности угроз не интересовали. Как и объяснение, почему угроза показалась легко выполнимой. Майор просто отметил для себя, что банда, которую он разыскивает, умеет делать и такие фокусы.

— Эх, прямо сейчас бы фоторобот этого злодея составить, — с досадой произнёс Нежный. — Неизвестно, станет ли товарищ Денисов сотрудничать, когда вас не окажется поблизости.

— Станет, — уверенно заявил федерал с бормашиной. — Мы же его ещё не предупредили об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Он же думает, что за это дают два года.

— А сколько?

— С полчаса примерно, с момента, как мы узнаем, что он вешал на уши лапшу. Мы же ещё раз в гости придём, и уже не будем такими вежливыми и ласковыми. И если откажется сотрудничать со следствием, тоже придём. Но зачем откладывать фоторобот на потом? У нас всё при себе есть, — он достал ноутбук, включил его и запустил программу фоторобота.

Меньше чем через пятнадцать минут Нежный увидел изображение подозреваемого. Чем-то он напоминал Константина Петровича, отца приговорённого. Возможно, близкий родственник, но это вряд ли удастся проверить.

Нежный ушёл вместе с федералами, оставаться наедине с Денисовым ему совсем не хотелось. Тот не сказал ему почти ничего нового, зато теперь Нежный догадывался, за что некоторые следователи не любят некоторых оперативников.

* * *

Неизвестно, сколько времени Виктор просидел бы за столом, бездумно уставившись в одну точку. Дина несколько раз пыталась вывести его из прострации, о чём-то спрашивала, но он не реагировал. Но тут зазвонил телефон, принцесса с кем-то недолго поговорила, и открыла портал, через который в комнату вошла низкорослая девушка-азиатка в белом кимоно с тремя комплектами мужской одежды и обуви в руках.

— Почему пришла ты, а не та, чёрненькая? — недоверчиво осведомилась Дина.

— Вы не говорите на её языке. А я — говорю на вашем, — русский, судя по акценту, не был родным и для неё. — Пусть Его Высочество примерит это, если не подойдёт, мы заменим. Там остались ещё такие же размеры, много.

Была бы она из магов, Виктор не стал бы разговаривать и с ней. Но игнорировать смертную он почему-то не мог. Добросовестно перемерил и две пары джинсов, и три рубашки, и чёрный костюм. Галстук, правда, сам завязать не смог, это совместными усилиями сделали девушки.

Всё, включая обувь, безупречно подходило по размеру, как будто шилось специально для него. Он даже уточнил у смертной, так ли это, но та сказала, что нет, мулатка подобрала на складе. Оказывается, эти вещи принадлежали воинам, недавно погибшим во время рейдов, а Дина пояснила, что других вещей на складах Крепости почти нет, им просто неоткуда взяться. Кто будет тащить сюда всякую никому не нужную одежду?

Разобравшись с одеждой, миниатюрная японка достала откуда-то из складок кимоно несколько пар трусов и носков, и отдала их Виктору, добавив к ним золотые, по крайней мере, на вид, часы, сообщив, что часы — королевские, и выставлены по Гринвичу, потому что в Крепости принят именно этот часовой пояс.

Всю жизнь Виктор узнавал время по мобильному телефону, часов никогда не носил, и теперь ощущать их тяжесть на руке было непривычно. Но по-настоящему беспокоило его, конечно же, не это. И даже не судьба детей, которые уже погибли или вот-вот будут убиты рейдовыми группами Крепости. Он пытался найти способ избежать собственной смерти, а для этого, самое меньшее, требовалось понять, что происходит.

Ему казалось, что Эдуард Сергеевич врёт или, по крайней мере не говорит всей правды. Если Виктор должен сразиться в этом дурацком смертельном поединке, исход которого для Крепости жизненно важен, почему его не готовят к битве? Где тренировки, где обучение разным полезным в бою трюкам? Ничего этого нет, а раз так, то либо никакого поединка не будет, либо победа в нём никому не нужна. Против логики не попрёшь. А если король соврал в этом, не исключено, что и остальное не всё правда. А может, всё-таки не врал? Кроме Дины, посоветоваться было не с кем. Сам виноват. Что мешало подробно расспросить Эдуарда Сергеевича?

Он глянул, чем занимается Дина. Она сосредоточенно решала какую-то жуткую на вид систему дифференциальных уравнений, по выражению её лица можно было предположить, что от успеха или неудачи зависит вся её жизнь.

— Ты сильно занята? — осторожно поинтересовался он.

— Да так, — девушка неопределённо пожала плечами. — Пытаюсь рассчитать, какая будет конфигурация полей, если портал провести через портал. Сплошные сингулярности получаются, какую бы форму порталов я ни взяла.

— А зачем нужно портал через портал?

— Не знаю. Незачем, наверно. Просто интересно, что получится.

— А экспериментально выяснить не пробовала?

— Пыталась, не вышло. Слишком много энергии нужно. Говорю же, в сингулярность легко вляпаться. А создание сингулярности требует бесконечного количества энергии. Где я его возьму? Ладно, забудь. Ты что-то хотел спросить?

— Да. Не понимаю, почему Его долбанное Величество совсем не интересуется моей подготовкой к поединку. Ему наплевать на результат?

— Витя, думаешь, тебе нужны тренировки? Должна пройти инициация, и достаточно.

— Что это значит на практике?

— Ты должен овладеть своими магическими силами. Они у тебя огромные, если сравнивать со мной или с дедом. Вот и всё. Никакие тренировки тут ничего не изменят, ни в лучшую, ни в худшую сторону.

— А как ими овладеть?

— Эти силы пробуждаются страхом, гневом, ненавистью или чем-то подобным. Эмоциями, в общем. Я возненавидела мать, испугалась отца, то есть, отчима, и всё, они мёртвые, а я инициированная. Испугаешься Феликса — и ты к бою готов. Без никаких тренировок. Это тебе не бокс или карате.

— Если всё так просто, зачем ты изучаешь дифуры?

— Это уже сложная магия, которая от рождения не даётся. В поединке она не нужна. Скажи лучше, с чего ты взял, что твоя бабушка — принцесса Елизавета? Имена совпали?

— Нет, мою бабушку по отцу звали Анастасия. Я её называл «баба Настя». Но она же наверняка сменила имя, когда спряталась среди обычных людей. А взял я это с того, что она всю жизнь работала за копейки, а жила, как миллионерша. Говорила, ей много денег мой дедушка оставил. Дед Петя, если ей верить, был цирковым артистом, фокусником.

— Циркачи что, здорово зарабатывали в то время?

— Не знаю. Он же, наверно, не звездой был. Не Акопян и не Кио. А обычные артисты вряд ли так уж много получали.

— Вот, глянь фотку нашей королевы. Она близняшка тёти Лизы, так что должны быть похожими. Папа говорил, что совсем одинаковые.

Виктор посмотрел на экран компьютера. Женщина примерно лет сорока, в длинном, до пола, домашнем халате, очень красива, черные, без малейшего проблеска седины, вьющиеся волосы рассыпаны по плечам, мило улыбается, глаза просто светятся добротой и любовью. И ни малейшего сходства с бабой Настей.

— Где её снимали? — на всякий случай поинтересовался он.

— Не знаю. Один из коридоров Крепости, они все на вид одинаковые. Она?

— Нет.

— Ну, вот видишь! Значит, всё правильно. Ты сын принца Михаила, а значит, могущественный маг. Вопрос закрыт. Тебе ещё что-нибудь рассказать?

— Я не могу понять, что за оценка численности противника. От трёх до тридцати тысяч! С точностью до порядка! С тем же успехом можно было просто сказать «много».

— И что тебя смущает?

— Да за такую, с позволения сказать, работу разведки её начальника нужно просто казнить, без суда и следствия. А король относится к этому очень спокойно.

— Ну, спасибо!

— За что?

— За то! Начальник разведки Крепости — я. И я же — вся здешняя разведка целиком и полностью. Агентов среди врага нет вообще, и негде взять. Оценку я делала по данным Локатора. А они, чтоб ты знал, очень неточные. Как смогла, так и оценила, есть желание — попробуй сделать лучше. Только это никому не нужно. На днях всё решится в финальном поединке, и неважно, сколько врагов, хоть триста тысяч, хоть просто триста. Вам всё равно предстоит биться один на один.

— А почему разведкой командуешь ты?

— Ты не догоняешь. Я никем не командую, кроме самой себя. Даже локаторщики мне не подчиняются. А почему именно я — потому что я разбираюсь в этом деле лучше всех магов Крепости. Я ведь долго жила на поверхности и там читала шпионские романы. Остальные не читали. И хватит обо мне. Что ещё тебя интересует?

— Ты в курсе по делам с этим финальным поединком?

— В целом — да. Операция не секретная. Кое-каких деталей могу и не знать, просто не интересовалась.

— Тогда объясни мне, почему детей Михаила оставили на поверхности? Почему нас всего двое, если даже считать меня, хотя ничего не мешало наплодить королевского потомства сколько угодно? Почему король утверждал, что Крепость не выдержит осады, хотя даже я вижу, что выдержит? А если так, то что мешает закрыться здесь и усиленно размножаться, пока численность не возрастёт до нормального уровня? Почему все ставки на этот финальный поединок, будь он проклят?

— Слушай, не много ли вопросов? Давай лучше я тебе расскажу всё, что знаю о «Финальном поединке», а если и этого тебе будет мало, позовём деда, он знает больше.

— А как же твои расчёты перемещения портала сквозь портал?

— Да ну их в эту… ну, ты понял. В сингулярность.

Дина закрыла тетрадку, выключила компьютер и приступила к рассказу.

* * *

Идея операции «Финальный поединок» возникла за семь лет до рождения Виктора и Дины, причём совершенно случайно. Эдуард Сергеевич, недавно ставший королём, понимал, что стратегически война проиграна, и чтобы переломить её ход, потребуется действовать нестандартно. Он разрабатывал план проекта под рабочим названием «По плодам их», предусматривающий размножение магов Крепости ударными темпами.

Но как он ни старался, концы в этом плане упорно не желали сходиться. Уже очень давно в населении Крепости женщины составляли подавляющее большинство. Причина понятна — мужчины гораздо чаще гибли в стычках с противником. Если обязать всех женщин непрерывно рожать, наземные операции придётся сворачивать. Бойцы понадобятся внутри Крепости.

Служба завхоза состояла из пятнадцати женщин, и работали они, как говорится, в поте лица. Если все они, или даже почти все, займутся детьми, на их место придётся ставить мужчин. Медицинскую службу тоже придётся увеличить. Те трое, что есть, с конвейерными родами не справятся.

А что произойдёт, когда появится первая партия младенцев? Их же надо чем-то кормить! Материнское молоко — это хорошо, но ведь рано или поздно детей от груди отлучают. Справится ли служба завхоза с массовыми поставками свежего детского питания? Дядя Федя однозначно заявил, что нет, штат нужно увеличивать. Ещё он напомнил, что детям нужен свежий воздух, а сами же они его в основном портят, значит, вентилировать Крепость нужно будет чаще.

Король погрузился в составление графиков, кому и когда рожать, чтобы не перегружать системы жизнеобеспечения. К расчётам он привлёк компьютерную службу, просчитать все варианты в голове или на бумаге у него не получалось. На этом секретность проекта «По плодам их» была безнадёжно утрачена. Через неделю о нём знали все, кто не затыкал уши.

И тут выяснилось, что Эдуард Сергеевич не учёл самого важного. К монарху явились три разъярённые женщины и довели до его сведения, что если разработка проекта немедленно не прекратится, в Крепости произойдёт восстание. Ни одна женщина не желает непрерывно рожать, и большинство мужчин — отцы, братья, сыновья, мужья и любовники — полностью их в этом поддерживают. Королю пришлось уступить. Ведь даже в случае его победы над собственным народом Крепость останется без женщин, а кому такая победа нужна?

Проект пришлось свернуть. Маги Крепости, причём обоего пола, называли эти события «бабьим бунтом», а король предпочёл о них просто забыть. Уж очень неприятны были воспоминания. Так что с тех пор он утверждал, что подобные проекты принципиально невозможны из-за того, что осаду Крепость не выдержит, причём эти заявления делал неоднократно, порой даже безо всякой на то необходимости.

Когда Дина услышала от него об этом впервые, она не поверила, и расспросила сисадмина, принца Евгения, который был ненамного её старше и между ними завязалось нечто, похожее на дружбу. Женя этой истории сам по малолетству не помнил, но слышал о ней от родителей. Он долго колебался, рассказывать или нет, но в итоге рассказал, взяв страшную клятву, что Дина — никому ни слова. Собственно, именно так слухи обычно и распространяются.

Примерно через месяц после того, как все работы по проекту были официально прекращены, к королю попросился на аудиенцию мальчишка из компьютерной группы. В те времена компьютеры были гораздо слабее современных, и требовали намного больше обслуживающего персонала. Этот юный маг отрабатывал идею использования полукровок. Большинство из них рождались слабыми магами, у некоторых даже инициация так и не происходила, и они жили, как обыкновенные смертные. Но некоторые, наоборот, обладали неимоверной магической силой. Король, ни на что особо не надеясь, поручил компьютерной группе просчитать, от чего это зависит.

Именно этому новичку и поручили безнадёжные поиски. Мальчишку никто не контролировал, а когда проект закрыли, о его задании забыли вообще. Но сам он не забыл, и вот пришёл доложить королю о результатах. Эдуард Сергеевич долго сомневался, но всё-таки решил выслушать нарушителя королевского приказа.

Оказалось, ничего особенного паренёк ещё не обнаружил, он только предполагал, что скоро обнаружит. Требуется составить общую генетическую карту женщин, породивших супермагов, а также их мужей и сыновей, вот и всё. Затем подыскать несколько других таких же смертных женщин, скрестить их с магами-мужчинами, которых тоже нужно правильно подобрать, и убедиться, что потомство получилось таким, как надо. Генетические карты можно составить в Америке, там это уже умеют.

Эдуард Сергеевич собирался прогнать глупого мальчишку, потому что для генетических исследований, хоть в Америке, хоть в Атлантиде, нужен биологический материал, а его нет. Умершие в Крепости маги передавались Демону, куда он девал тела покойных, никого не интересовало, их просто вталкивали в открытый Демоном портал.

Король уже открыл рот, чтобы высказать всё, что он думает по этому поводу, но парень его опередил.

— Демон, ты можешь разговаривать в этой комнате? — громко и отчётливо произнёс юный маг, специализирующийся по компьютерам.

— Да, — прозвучал безжизненный голос Демона, хорошо знакомый королю.

— Ты можешь достать из могил трупы, которые похоронил сам?

— Да с наличие условие. Демон иметь способность доставить обратно любые из последние шестьдесят пять тысяч пятьсот тридцать пять умершие в Крепости маг. Но! Демон это сделать, только если получить приказ от король.

Созданный древними, давно забытыми магами, искусственный интеллект по имени Демон по-русски говорил плохо, но понять его можно было без труда.

— Он назвал число два в шестнадцатой степени, — пояснил королю мальчишка. — Два байта. Тогдашние кибернетики работали по тем же принципам, что и современные, только ресурсов у их компьютера куда меньше.

Кого именно требуется достать из могилы, Демон долго не мог понять. Сообразительность разработчики в него не закладывали, ему требовались чёткие и однозначные инструкции. Юноша пытался сформулировать описание разными способами. Сначала «тех женщин, кто родился вне крепости». Демон ответил, что за рождениями он не следил вообще, не было такого задания. Следующим вариантом был «женщины, не маги и не слуги». Но в базе данных не фиксировалось, кто маг, а кто нет. И даже описание «женщины, ни разу не открывавшие порталы, не считая слуг» не подошло. За порталами Демон, естественно, следил, но, как оказалось, не запоминал тех, кто их открывал. Эдуарду Сергеевичу даже послышалась в голосе искусственного интеллекта жалобная нотка, когда тот сказал, что с его объёмом памяти невозможно запомнить все порталы даже за последний год.

Решение нашёл именно король. Юный маг всё пытался дать общее описание, а он просто перечислил имена, известные по летописям Крепости. Правители отлично понимали ценность архивов и бережно их хранили, не жалея ни труда, ни помещений, ни магической энергии. Тем более что с появлением компьютеров архивы стали электронными и дополнительных площадей больше не требовали.

С помощью Демона удалось найти могилы четырёх женщин, ставших матерями супермагов, троих мужчин-отцов и семерых их детей. Последний из них скончался в почтенном возрасте примерно за девяносто лет до того, как их могилы потревожили.

Демон сообщил, что согласно полученным им инструкциям похороны он производит в склепы, то есть, в разбросанные по всей земной коре небольшие пещеры, и в любой момент готов открыть туда портал, как он регулярно это делает на похоронах. Эдуард Сергеевич приказал раздобыть на поверхности противогазы, и пятёрка магов уже была готова войти в портал, но их остановил завхоз принц Фёдор, которого в те времена ещё никто не называл дядей Федей, кроме королевской четы.

Его Высочество заявил, что все вокруг него идиоты, поскольку в склепах дышать нечем не потому, что в тамошнем воздухе много трупного газа, в просторечии именуемого метаном, с ним легко справится противогаз, а потому, что там мало или почти нет кислорода. Нужны не противогазы, а акваланги. Прав он был или нет, никто выяснять не стал. Быстро раздобыли акваланги, и вскоре разложившиеся тела мёртвых магов и смертных женщин доставили в дальние помещения Крепости.

Эдуард Сергеевич очень правильно сделал, поручив это задание бойцам рейдовой группы, которые постоянно имели дело с трупами и смертью. Даже их мутило от того, что они делали, а что было бы, выполняй эту работу тыловики? Так или иначе, биоматериалы были доставлены в Штаты, и американский генетик всего за полгода составил генетическую карту для женщин и мужчин, способных породить супермага. Платили ему хорошо, маги никогда не испытывали финансовых затруднений, ведь магическая энергия легко конвертируется в банкноты, в подлинности которых не усомнится ни один детектор.

Оказалось, что отцом супермага может быть любой маг из королевской династии. Оставалось найти матерей. Взять биологическую пробу у смертной женщины не составляло труда. Для мага срезать издали, через портал, прядь волос у кого угодно — задача из категории «проще не бывает». Но поиски наугад ни к чему не привели. Американец уверенно определял все поступающие к нему пробы как бесконечно далёкие от образца. Операцию пришлось временно приостановить.

Вновь король засел за изучение летописей, и нашёл в них очень образное, и потому довольно невнятное описание двух смертных женщин, взятых в жёны принцами и родивших очень сильных магов. Если верить летописям, у обеих были чёрные волосы и зелёные глаза. Демон перечислил их имена, все четыре имени оказались русскими. Ещё Эдуард Сергеевич предположил, что поскольку женщины-маги поголовно красавицы, то смертные, чтобы пленить сердца принцев, должны обладать просто ослепительной красотой.

С такими дополнениями дело сразу же пошло на лад. За пару месяцев без особого труда было найдено около семисот подходящих женщин. Король и принцы стали готовиться к ударной и длительной сексуальной вахте. И вдруг проект «По плодам их» был вновь свёрнут, на этот раз уже окончательно, зато стартовал «Финальный поединок». Эдуард Сергеевич утверждал, что новый проект целиком и полностью его идея, но дядя Федя рассказывал Дине совсем другое. По его словам, авторство принадлежало таинственной королеве Екатерине, которую уже тогда многие считали призраком, а боялись вообще почти все.

Затем на смертных служанках отработали осеменение через портал. Пока технологию не отладили как следует, несколько женщин погибло, но короля это нисколько не опечалило. Смертных много, несколько миллиардов, и, по его оценкам, каждый день в мире их умирает больше ста тысяч. Плюс-минус десяток погоды не сделают. Параллельно набивали холодильник спермой принца Михаила, которого решили сделать отцом супермагов.

Сначала Эдуард Сергеевич собирался получить пару десятков младенцев, отобрать их у матерей и вырастить в Крепости. Но потом передумал. В летописях сохранились туманные упоминания о неприятностях, связанных с такими детьми, а ведь тогда их было всего двое-трое. Что, если детки перебьют друг друга, а тот, кто выживет, окажется непригоден ни для поединка, ни для правления? Или ещё хуже, детишки объединятся и нападут на взрослых? Нет, так рисковать король не собирался. Пусть они растут на поверхности, со своими родными матерями, а уж когда подрастут и научатся контролировать свои силы, лучшего из них взять в Крепость и передать ему трон.

Когда перешли к практической реализации плана, с осеменением возникли огромные проблемы. Смертные женщины активно используют контрацепцию, в России это в основном аборты. Но около полутора сотен младенцев всё же родилось, примерно пополам девочек и мальчиков. Женщин подбирали так, чтобы их мужья были похожи на принца Михаила, так что никто не заподозрил постороннего вмешательства.

А дальше Эдуард Сергеевич увидел, о каких именно неприятностях повествуют летописи. Один за другим дети гибли самым причудливым образом. Один мальчишка захотел побывать на Луне и прошёл туда через портал. Несложно догадаться, чем это для него закончилось. Когда-нибудь смертные космонавты или астронавты его найдут и изрядно удивятся.

Другой очень любил мороженое и делал его из воздуха. Ему никто не объяснил, что преобразование атомов может вызвать сумасшедшую радиоактивность, и вся семья, как и несколько соседей, умерли от лейкемии. А ещё были ищейки врага, которые не щадили чужих магов, невзирая на пол и возраст. Но обычно всё происходило иначе.

Дети постоянно обижаются на взрослых, в основном по пустякам. У смертных детей всё заканчивается примирением с родителями, но этим после обиды мириться уже было не с кем. Магией убить смертного несложно. Затем, отправив на тот свет ещё кого-нибудь из близких родственников, бедный сирота попадал в детдом. Там он продолжал обижаться на других детей, и рано или поздно товарищи нападали на него или на неё во время сна, всем скопом, и убивали. Детдомовские дети очень жестоки, обстановка этому весьма способствует.

— Вот так и вышло, что в итоге выжили только мы с тобой, — завершила свой рассказ Дина. — Но королём может стать только принц, а никак не принцесса, так что дедушка Эдик вынужден носиться с тобой, как с писаной торбой.

* * *

Удобно устроившись за своим столом, Нежный рассматривал фотографии двух девушек. Одна из них, редкая красавица, была потерпевшей в деле об изнасиловании, а у второй три года назад украли паспорт, и её можно было бы назвать не более, чем симпатичной. Большинство граждан на паспортных фотографиях почему-то выглядят дебилами и уродами, но перед майором лежало фото, сделанное коллегами из города, где проживала настоящая владелица паспорта.

Три года назад! Зачем девке тогда понадобился чужой паспорт? Ведь ни в каком криминале он не засвечен. Впрок запаслась? Теперь она этими документами больше не воспользуется, понимает же, что их ищут. Значит, у неё есть ещё одни? Нужно будет просмотреть все пропавшие паспорта у девушек примерно этого возраста.

Но сначала — необходимая рутина. Коллеги уже допросили девушку и предъявили ей фото ослепительной блондинки. Не опознала. Да и не удивительно, три года прошло, как-никак. Теперь нужно отправить туда по электронной почте фоторобот Хоттабыча, пусть постарается вспомнить, не встречалась ли с этим типом. Нежный был уверен, что девица и его не узнает. Наверняка она его и вовсе не видела. Если он смог подменить деньги на резаную бумагу так, что ничего не заметил Константин Петрович, то вытащить паспорт из женской сумочки для такого спеца — детская забава.

Составив сопроводительное письмо и отправив его вместе с фотороботом, Нежный вновь занялся пропавшими паспортами. Итак, нужно отсечь лишнее. Мужские паспорта его не интересуют. Возраст тоже нужно ограничить, вряд ли этой девице подойдут паспорта женщин старше тридцати. Он отстучал на клавиатуре компьютера запрос, дождался ответа и досадливо поморщился. Несколько тысяч пропавших паспортов! В одиночку такую кучу не разгрести.

Может, задать поиск по сходству фотографий? Нежный краем уха слышал, что такая программа есть. Вопрос только, есть ли она у здешних очкариков. Или попытаться зайти с другой стороны? Почему красивая девица пользуется чужим паспортом с ужасной фотографией? Что для неё оказалось важнее красоты? Конечно, если она — профессиональный агент, вопрос неуместен, просто выполняла чей-то приказ. Ну, а если всё-таки любитель? Раньше он в основном имел дело с женщинами криминального мира, этих он отлично понимал, но блондинка к ним явно не относилась. Как разобраться в мотивах её действий?

Майор решил проконсультироваться с какой-нибудь женщиной. Жена отпадала, он принципиально не впутывал семью в свои служебные дела даже краешком. Может, поговорить с кем-нибудь из женщин-полицейских? Нет, бесполезно. Их мотивы он и так отлично знает. Тогда с кем? С матерью осуждённого, Валентиной Борисовной? Тем более, эта темноволосая зеленоглазая женщина тоже очень красива. Кому же понять девицу, как не ей?

Но нет, нельзя. Она наверняка разболтает обо всём мужу, а тот достаточно умён, чтобы сообразить: если девица выступала под фальшивыми документами, дело об изнасиловании вполне реально пересмотреть. И поднимется волна, совершенно ненужная именно сейчас. Требуется женщина, которая не станет болтать. Может, на роль консультанта подойдёт судья? Тем более, это будет допрос свидетеля, значит, её не надо ни о чём просить.

Как и следовало ожидать, в столь раннее время судья ещё спала, но не рассердилась, а наоборот, с готовностью согласилась ответить на вопросы. Видно, этот необычный случай её тоже очень заинтересовал.

— Есть хорошо обоснованное предположение, что потерпевшая выступала под чужим именем, — сообщил Нежный. — Сама она настоящая красавица, а паспорт украла у девчонки, которая в этом плане ей сильно уступает. Насколько я понял, для этой банды украсть любой паспорт проблемы не составляет, и времени у них было сколько угодно. Как вы думаете, почему эта якобы потерпевшая выбрала паспорт не очень красивой девушки?

— Вы меня спрашиваете, как эксперта по женской психологии? — уточнила судья.

— Ну, вы же её допрашивали. К тому же вы сами женщина, причём красивая. А мне трудно её понять. Вот у вас и интересуюсь.

— За комплимент — спасибо, но помочь вам в этом вопросе ничем не могу. Я в её возрасте старалась выглядеть как можно скромнее. Понимаете, училась в юридическом институте, причём именно училась, и излишнее внимание мужского пола мне тогда было ни к чему. Она же явно совсем другая.

— Жаль. Но, быть может, расскажете, какая она, «совсем другая»?

— Понимаете, она очень красива и знает это. Но ей наплевать, как её воспринимают окружающие. Она вела себя, как королева, из политических соображений посетившая приют для бомжей. Пыталась скрыть высокомерие, но получалось плохо. Актриса из неё никудышная. А вот обвиняемого она считала ровней себе. Мне даже показалось, что она влюбилась в парня.

— Упаси меня Господь от такой любви, — содрогнулся Нежный. — Но тут что-то не клеится. Если она плохая актриса, кто-то же должен был заметить, что она пользуется чужим именем.

— Я её всё время называла «потерпевшая». Так положено. Насчёт остальных ничего не могу сказать.

Попрощавшись с судьёй, Нежный подумал, кого же ещё можно расспросить об этой загадочной девице. Следователя Денисова? Он вряд ли что-то толковое скажет. Уж очень был обижен, когда его допросили федералы. Персонал больницы, где она работала санитаркой? С тех пор прошло несколько месяцев, вряд ли они что-то помнят о девчонке, которая у них проработала всего ничего, чуть больше недели.

На этом месте майор остановился и спросил себя: что он хочет выяснить? Заметил ли кто-нибудь, что якобы потерпевшая на самом деле не Дина? Предположим, что кто-то заметил, что это даёт? А если никто не заметил, что отсюда следует? Снова ничего. Может, просто обойтись предположением, что девица выбирала паспорт по имени, а поскольку Дина — имя далеко не самое распространённое, выбор у неё был очень невелик.

Ограничилась ли она одним паспортом, или украла несколько? Теперь это было легко проверить. Двинув компьютерную мышь, Нежный оживил погасший во время разговора с судьёй экран, и уточнил свой запрос. Его уже интересовали не все пропавшие паспорта молодых женщин, а только те из них, владелиц которых можно называть Динами. Он набрал дополнительное условие, что вписанное в пропавший паспорт имя содержит в себе «Дина» или «Диана».

На этот раз в списке оказалось всего два десятка паспортов. Первым делом он посмотрел экзотические имена. Алладина Николаевна потеряла паспорт в двадцать четыре с лишним года. Ценность такого паспорта близка к нулю — в двадцать пять нужно вклеивать новое фото, с крадеными документами это совсем не просто. Фотография Бондианы Андреевны ничем не напоминала внешность потерпевшей, этот паспорт тоже вряд ли бы ей пригодился. Блондина Сэмовна вообще оказалась негритянкой, или, наверно, всё-таки мулаткой, а имя ей дали из чистого садизма.

Нежный исключил из списка ещё несколько заведомо неподходящих документов, и вывел на экран оставшиеся фотографии. Две из них прямо бросались в глаза. Блондинка и брюнетка, но за исключением цвета волос, выглядели они как близняшки. Их третьей сестрой вполне могла быть потерпевшая. Девушки носили разные фамилии и отчества, возраст различался на год, жили они в разных городах, но паспорта у них украли в один и тот же день, причём именно в тот, что и у самой первой Дины, под именем которой выступала потерпевшая.

Выходило так, что кто-то из банды просмотрел полную базу данных по выданным паспортам, выбрал три самых подходящих, и отправил трёх человек обокрасть девушек. Именно трёх, очень уж велики расстояния между городами, управиться в один день с двумя, не говоря уже обо всех, просто невозможно.

А если считать, что загадочную девицу королевских кровей, если верить судье, зовут Дина, не могла ли она уже хотя бы раз попасть в поле зрения полиции? Он отстучал запрос на поиск любых фигурантов с именем «Дина» и возрастом до тридцати лет, и получил от справочной системы четыре ответа. Одну Дину якобы изнасиловали, это дело было ему хорошо известно. Ещё одна Дина задержана за пьяный дебош в Питере. Нет, это точно не она, достаточно глянуть на фотографию. Нашлась и Дина — воровка-карманница, арестована, сидит.

А вот четвёртая Дина, похоже, была той, что надо. Пять лет назад она ушла из дома и не вернулась. Фото пятнадцатилетней темноволосой девчонки очень напоминало изображение той самой «королевы», только с покрашенными в белый цвет волосами и поправкой на возраст. Заявление на розыск подала бабушка. Так, а почему не родители?

Не желая гадать, Нежный позвонил оперативнику, который занимался розыском пропавшей. Того не оказалось на месте, но майору дали номер мобильного телефона. Коллега вовсе не обрадовался новым данным по закрытому пять лет назад делу, но всё помнил и на вопросы согласился ответить.

— Дело очень тёмное, — заявил он. — Девчонка перепугалась и выбежала из дома в чём была, халатике и тапочках. А в ноябре у нас жуткий колотун. Снег шёл в тот день, между прочим. Так что она бросалась в глаза всем прохожим, свидетелей я нашёл выше крыши, и установил её передвижения аж до машины с педофилом. Она так и сказала ему, мол, знаю, что ты педофил, но замёрзла и сяду к тебе в машину. И села. Её слова слышало несколько человек, один из них даже позвонил в полицию, то есть, в милицию тогда ещё.

— Ты сказал, что она перепугалась. Чего именно? — уточнил Нежный.

— У неё деда убили. Родители девчонки давно померли, лет пятнадцать назад, то есть, за десять лет до того, как она сбежала. Жила она у своих деда с бабкой, это родители её матери. Вот деда и убили, а она удрала.

— Кто убил?

— Неизвестно. Говорю же, дело тёмное. Наши из убойного отдела неделю стояли на ушах, но так ничего и не нашли. Если нужны подробности по убийству, майор, обращайся к ним. Я только знаю, что его зарубили топором.

— Ладно, поговорю с убойными. А ты мне скажи, что за машина была с педофилом?

— Лада-девятка. Цвет и номер не помню, да нам оно ничего и не дало, так что этого и в деле нет. Похоже, свидетели ошиблись.

— Знали номер? И не нашли?

— В том-то и дело, что нашли. Но не мы. И попутно выяснилась какая-то чертовщина. Машина оказалась угнанной, но не у нас, а в Ростове. Причём в тот же день.

— Что за бред? — изумился Нежный. — Оттуда перегнать к вам — минимум сутки, и то, если Шумахер за рулём. Так нашли её, говоришь?

— Нашли. В тот же день и в том же Ростове. Судя по спидометру, прошла около двадцати километров со стоянки, откуда угнана. Говорю же, свидетели ошиблись. Такого быть не может. А девчонка так и пропала с концами. Вот только сейчас у вас всплыла, если это в самом деле она.

— Педофила не искали?

— Искали, но без толку. Составили фоторобот, по нему можно полгорода арестовывать.

— А отпечатки с машины снимали?

— Понятия не имею. Раз машина в Ростове, к нашему делу она отношения не имеет, я и не интересовался.

Больше ничего полезного Нежный из него не вытянул, и, попрощавшись, попытался найти данные об угоне ростовской «Девятки». Дату он знал, марку машины — тоже, но ничего не нашёл. Пришлось звонить в Ростов. Там, как оказалось, эту историю отлично помнили.

— Слушай, майор, это был настоящий цирк, — подхихикивая, рассказывал Нежному ростовчанин. — Прибегают к нам мужик с бабой, говорят, машину у них угнали, «Девятку». Якобы поехали они затариться продуктами, машину поставили на стоянку у супермаркета, сигналку включили, как положено, и всё такое прочее. А когда вышли, машины нет. Ну, скандал устроили там, типа, куда охрана смотрит, а что охранники? Поток народу сумасшедший, приезжают, уезжают, как тут уследишь. У них там камера стояла, но именно в тот день сломалась, прикинь, какое совпадение. Ну, привезли их к нам, в управление. Сидят, заявление пишут. Тут из какой-то чёртовой дали приходит запрос на эту самую машину. Типа, у них на ней какой-то педофил раскатывает. Ну, мы все и охренели от таких заявок, а терпилы больше всех. Пяти минут не прошло, как звонят нам охранники того самого супермаркета, говорят, «Девятка» у них на стоянке. Ну, мы отвезли терпил туда, и точно — стоит себе тачка спокойно, будто так и должно быть. Они обрадовались, сели и уехали. Заявления дописывать не стали. Вот и всё.

— А что вы на запрос ответили?

— Что машина здесь, и никаких педофилов в ней не обнаружено.

— А спидометр проверяли?

— Ну, как проверяли? Владелец глянул, сказал, что двадцать кэмэ накручено. Мы это тоже коллегам передали. Говорю же, цирк!

— У нас тут тоже цирк.

— Наслышан. Террористы в суде оттянулись. Они что, как-то связаны с тем давним угоном?

— Это одна из версий, — уклонился от ответа Нежный. — Кстати, у нас рабочее название тех террористов — банда фокусников.

— Тогда это точно они. Такие фокусы с этой «Девяткой» откололи, клоуны отдыхают.

Закончив разговор, майор вызвал на экран дело об убийстве. Оно оказалось очень объёмным, множество экспертиз, протоколов допросов, донесений агентуры из криминальной среды и прочего подобного. Окинув всё это опытным взглядом, он сразу понял, что расследование сознательно развалено. Хотя бы потому, что в деле ни словом не упоминалась пропавшая внучка убитого. Будто её вообще не существовало.

Пришлось звонить в убойный отдел. Оказалось, что опер, который тогда вёл дело, пару лет назад погиб, следователь-важняк из прокуратуры — тоже помер, но этот — от инсульта. Нежного соединили с полицейским, который тогда входил в состав следственной группы, и тот ему рассказал, что помнил. Хотя, по его словам, хотел бы всё напрочь забыть.

— Классический висяк, — высказался он. — Ни одного подозреваемого, ни одной улики. Вообще ничего! Жил этот мужик с женой и внучкой, дочь, мать девочки, давно умерла. Занимался бизнесом, довольно успешно. Убит ударом топора, причём сверху. Это важно, потому что у него рост под два метра. На топоре масса отпечатков, и все — его.

— Оригинальное самоубийство, — прокомментировал майор.

— И не говори. Бабы, которые с ним жили, до его макушки могли разве что допрыгнуть. Какой там удар сверху? Внучка сбежала, её так и не нашли. По оперативным данным, попала в лапы какого-то педофила. Жена сначала сказала, что убила внучка, потом — что она сама, но подписывать показания отказалась. А после этого вообще молчала. Это непростая семья, тут допросы с кульком на голове не годятся, так что пришлось оставить её в покое. Тем более, лучшие городские адвокаты подключились, черти б их взяли.

— Сам-то на кого думаешь?

— По всему выходит, что внучка. Больше некому. Да и сбежала же она зачем-то. Но ни единого доказательства нет. Тем более, удар такой силы пятнадцатилетняя девочка нанести не могла.

— Да, я видел фото в деле. Лезвие капитально вошло в череп.

— Вот и я о том же. Из них троих только сам убитый мог бы так ударить.

— А почему в деле внучка не упоминается вообще?

— Мне откуда знать? Следак, наверно, подчистил. Занесли ему немного бумажек с портретами американских президентов, вот он и постарался.

— Говоришь, старушка поначалу валила на внучку?

— Поначалу — да. Только она не совсем старушка. Денежки у неё были, так что выглядела она дай Бог каждой. Слушай, майор, а какой здесь твой интерес? Что-то выплыло по твоим террористам?

— То ли выплыло, то ли нет. Есть версия, что эта внучка проходила потерпевшей на том суде.

— Значит, педофил её не грохнул?

— Если верить нашим экспертам, даже не трахнул. Девственности её лишили совсем недавно.

— Погоди! Ей сейчас должно быть лет двадцать, верно? А она уже в пятнадцать была настоящей красавицей. Я не верю, что такая, как она, до двадцати могла оставаться девочкой.

— В этом деле всё через одно место, так что не угадаешь. Так как же она убила, если ростом не вышла?

— А никак. Просто больше некому. Ты спросил моё мнение, я тебе ответил. Может, сам что-нибудь по тому делу скажешь? Свежий взгляд, всё-таки.

— Могу и сказать. Я правильно понял, что на топоре только «пальчики» жертвы?

— Да. Причём очень чёткие. Если бы орудовал кто-то в перчатках, он бы их хоть немного затёр. На дереве отпечатки плохо держатся, наверняка сам знаешь. Никаких следов убийцы.

— Понятно. А стереть «пальчики» и приложить к рукоятке ладонь жертвы, судя по фото, нереально.

— Мы тоже над этим думали. Исключено. И что тогда?

— Выходит, убийца с убитым — близнецы. «Пальчики» у них одинаковые, как и всё остальное. И бабуля не хотела выдавать убийцу, потому и валила всё на внучку и брала на себя. Хочешь доказательство?

— Мне оно сто лет не надо, но ты скажи.

— Готов спорить на что угодно, что старушка свалила от вас куда-нибудь на Канары, и там воссоединилась со своим престарелым возлюбленным. Я угадал?

На некоторое время повисло молчание.

— Слушай, майор, ну, ты даёшь! — наконец, заговорил оперативник. — Я тут уточнил. В общем, она в самом деле уехала, только не на Канары, а в Сочи. Купила там домик.

— Говоришь, был небольшой бизнес?

— Да откуда мне знать, большой или маленький? Дом в Сочи не каждому по средствам купить, особенно сейчас. Но я всё равно не верю в идею с близнецами. Тем более, у близнецов отпечатки всё же разные.

Узнав адрес и телефон старушки, Нежный задумался, и решил, что расспрашивать её по телефону бесполезно. Скорее всего, она ничего не скажет. Нужен личный разговор лицом к лицу. Очень интересно, как отнесётся начальство к необходимости поездки в Сочи?

— Нежный, ты что, совсем охренел? — предсказуемо отреагировал полковник, пришлось даже убрать трубку подальше от уха, так громко он орал. — Командировка в Сочи? Для неофициального расследования? Чем ты думал перед тем, как мне позвонить?

— Мне удалось предположительно установить подлинную личность изнасилованной девицы. Пять лет назад она проходила по делу об убийстве. Точнее, не проходила, но должна была проходить. Убили её деда, а сама она пропала. Других зацепок у меня нет. Из родственников в живых у неё осталась только бабка. Её и надо допросить.

— Позвони ей по телефону. Знаешь, есть такое изобретение?

— По телефону от неё ничего не добиться. И просить сочинских коллег тоже нет смысла. Пять лет назад у неё на глазах убили мужа, и она не ответила ни на один вопрос следователя. Наверняка будет молчать и сейчас. Нужен нестандартный подход.

— Неужели её не смогли заставить говорить?

— Выходит, что так. Думаю, сунула кому надо в лапу. После всего этого она переехала в Сочи. Приобрела там недвижимость. Значит, у бабки есть бабки.

— Нежный, пойми, я не могу выписать тебе командировку. Терпение федералов вот-вот лопнет, и они начнут шерстить нас на предмет коррупции. А тут твоя служебная поездка на курорт хрен знает по какому делу. Это абсолютно исключено! Придумай какой-нибудь другой способ раскрутить эту бабку.

Шеф положил трубку, и Нежному ничего не оставалось, как сделать то же самое. Он даже подумать ничего не успел, как зазвонил его мобильник.

— Рад вас слышать, товарищ Федералов, — бесцветным голосом произнёс майор.

— Товарищ Нежный, я так понял, у вас возникла насущная необходимость посетить город Сочи.

— Возникла, — подтвердил полицейский. — Но…

— Никаких «но»! В аэропорту вас ожидает чартерный самолёт до Адлера. Взлетит, как только вы взойдёте на борт. Я постараюсь обеспечить вам машину до Сочи, но гарантировать не могу. Всё-таки не моя территория. Если у меня не выйдет, добирайтесь до этой бабки самостоятельно. Ночлег я вам тоже предоставить не в силах, курортный сезон в самом разгаре, все тамошние конспиративные квартиры забиты под завязку, сами понимаете. Так что постарайтесь уложиться в один день. Если не получится, о ночлеге вам придётся позаботиться самому. Обратно вас доставят тем же самолётом. Вопросы есть?

— Есть. Командировочные я получу?

— Всё шутите, товарищ Нежный! — осуждающе произнёс подполковник после небольшой паузы. — Нехорошо! Серьёзнее надо относиться к делу!

* * *

В апартаментах королевы Екатерины постоянно горели два факела. Гасить их и вновь разжигать без магии было неудобно, и слуги их только меняли, когда один полностью выгорал. Проснувшись, она взглянула на часы и досадливо поморщилась — уже день в разгаре. Зато отлично выспалась. Спала она одна, слуга, сделав своё дело вечером, ночевать всегда уходил к себе.

Ладно, проспала, так проспала, что поделаешь? Времени приодеться и накраситься не оставалось, значит, придётся вести важнейший разговор с Феликсом без видео. Завтракать тоже некогда, но это как раз не страшно, разговор будет недолгим. А вот принять душ обязательно нужно. Если не смыть липкий пот, ей будет неуютно, а в переговорах с врагом любая мелочь может оказаться решающей.

Схватив телефонную трубку, королева набрала номер соседней комнаты, где жили её слуги, и коротко распорядилась:

— Кофе и душ, быстро!

Один из слуг мгновенно прибежал и помчался в ванную, и там сразу же загудела газовая колонка. Воду в огромный бак, закреплённый у потолка комнаты для слуг, натаскали ещё ночью. Екатерина Сергеевна встала, потянулась, сделала несколько размашистых движений руками и ногами, чтобы разогнать кровь по уже немолодому телу, и пошла под душ, по пути включив компьютер.

Она открыла горячий и холодный краны, подбирая нужную температуру воды. Слугу она совершенно не стеснялась, тем более что он смотрел не на неё, а следил, чтобы не погас огонь в колонке. Газ поступал из баллона, тоже стоявшего в соседней комнате. Баллоны по непонятным причинам несколько раз взрывались, но королеву это ничуть не беспокоило — на поверхности всегда можно набрать новых слуг.

Когда она, чистая и немного посвежевшая, вернулась из ванной, на столе уже стояла чашка кофе, тарелочка с бутербродом из булочки с её любимым арахисовым маслом, и рюмка коньяка. Спиртное она проигнорировала, для него ещё не время, от булки откусила маленький кусочек, а кофе переставила к компьютеру.

— Мне нужен интернет, — сообщила она по телефону принцу Евгению, системному администратору Крепости.

— Болт вам от маленького пони, Ваше Величество, а не интернет, — раздражённо ответил сисадмин.

— Что? — переспросила потрясённая неожиданным хамством королева.

— Что слышали. Я лишён прав на открытие портала. Интернета не будет. Я вообще не знаю, что будет. Некоторые обновления я скачать не успел, есть вероятность, что ляжет внутренняя сеть, и станут недоступны некоторые архивы. Уж не говорю, что нам постоянно нужны комплектующие, компьютеры же ломаются. Но вам до моих проблем и дела нет. А мне, стало быть, до ваших. В любом случае, подключиться без портала я не смогу.

— Но мне срочно нужно, — неуверенно повторила Екатерина Сергеевна.

— Какая досада, — злорадно прокомментировал принц Евгений и повесил трубку.

Ничего подобного она не ожидала. Уже больше сорока лет все её приказания исполнялись мгновенно, и тут вдруг такое. Принц не стал бы ей лгать, его действительно лишили доступа к порталам. Это мог сделать только Демон, больше никто не обладал такой мощью. Разумеется, кто-то отдал ему приказ, собственной инициативы Демон лишён напрочь.

Скорее всего, приказал ему Эдик, но почему? Неужели король узнал, что его супруга ведёт сепаратные переговоры с врагом? Если так, то обращаться к нему бесполезно. А может, это происки нового принца, Виктора? Парень таких полномочий не имеет, но он вырос на поверхности, так что разбирается в компьютерах на порядок лучше всех магов Крепости, включая здешнего сисадмина. Демон по сути компьютер, причём разрабатывали его во времена, когда о хакерах никто ещё и слыхом не слыхивал, так что система защиты от несанкционированного доступа у него наверняка самая примитивная.

Но если так, значит, произошёл переворот, и теперь именно Виктор — истинный правитель Крепости. Королём может быть кто угодно, но подлинная власть принадлежит тому, кому служит Демон. Что же будет дальше? Рано или поздно Виктор узнает о роли королевы в своей судьбе, и тогда судьбе самой королевы можно будет только посочувствовать. Если он добрый, то подарит быструю смерть, а если нет…

Тряхнув головой, королева выбросила из головы эти мысли. Глупо строить предположения, не имея полного представления о происходящем. Тем более, впадать в панику. Лучше выяснить всё подробно, и для начала расспросить Демона. Сказать ему что-нибудь можно было в любой точке Крепости, он контролировал её всю, но ответить голосом мог только в тех комнатах, где установлены динамики. В апартаментах королевы их не было — он говорил, используя магию, которую королева не переносила. Но специально для неё ещё предшественник принца Евгения подключил Демона к телефонной сети.

Екатерина Сергеевна набрала нужный номер, и сразу же услышала знакомый безжизненный голос.

— Я - Демон. Слушать королева Екатерина.

— Демон, кто сейчас правит Крепостью? — первым делом спросила она.

— Править король Эдуард, — Демон ничуть не удивился, способности удивляться ему не запрограммировали.

— Какой статус у принца Виктора и принцессы Дины?

— Дина — принцесса королевской крови. Виктор — гость.

— То есть, со вчерашнего дня в статусах ничего не изменилось? — королева вздохнула с облегчением, её страхи оказались беспочвенными.

— Ничего не измениться, — подтвердил Демон.

— Тогда почему принц Евгений не может подключить меня к интернету?

— Демон не иметь данные для ответ.

— Ему запрещено открывать порталы?

— «Ему» — это Демон или принц Евгений?

— Принц! — туповатость Демона начинала немного раздражать.

— Принц Евгений лишиться право открывать портал. Приказать король Эдуард.

— Только Евгений?

— Нет. Лишиться это право все, кроме король, королева и принц Фёдор. Принц Фёдор с ограничение диаметр пять сантиметры.

— Я могу вернуть это право принцу Евгению?

— Нет. Приказ король иметь право отменить только король.

— А ты можешь открыть портал по моему приказу?

— Нет. Демон не открывать портал по приказ.

— Но мне срочно нужен интернет!

— Демон не иметь данные для ответ.

— Тогда конец связи, — зло буркнула королева, и в трубке зазвучали гудки отбоя.

Она не очень расстроилась. Переворота не произошло, а это главное. Значит, можно спокойно звонить мужу.

— Что случилась, Катенька? — ласково поинтересовался король, и у неё окончательно отлегло от сердца.

— Эдик, мне срочно нужен интернет, а сисадмин говорит, что…

— Он не сможет соединить. Я запретил. Боюсь Виктора. Кто знает, что ему в голову взбредёт? Тем более, если он пойдёт против нас, Дина будет полностью на его стороне. Ни к чему им давать связь с внешним миром. Но и ограничивать только их нельзя. Ты говоришь, он сильнее Феликса, значит, намного сильнее меня. Он уже бросал мне вызов, хоть и не совсем всерьёз.

— Нет, поединок между вами нам совсем не нужен, — улыбнулась королева. — Так я получу интернет?

— Да, любимая. Я сам открою портал для Жени. Только тебе придётся подождать чуть дольше, чем обычно. Уже иду в серверную.

Через восемь с небольшим минут появился значок подключения к интернету, и сразу же зазвучал сигнал вызова. Феликс очень хотел с ней о чём-то поговорить. Королева отключила видео и нажала «ответить». На экране возникла красивая блондинка. Екатерина видела её впервые, но судя по внешнему сходству, это была одна из принцесс, дочерей короля Феликса. Да и не доверил бы он такой разговор простой секретарше.

— Гутен таг! — поздоровалась девушка по-немецки. — Вы — фрау Катарина? От вас не идёт видеосигнал.

— Говорите по-русски! — потребовала королева. — Вызываете вы, а не я, значит, говорим на моём языке. Видео отключено, потому что я только проснулась, не одета, не причёсана и не накрашена, и не собираюсь транслировать себя в таком виде в интернет. Что вам от меня нужно?

— Сейчас подойдёт король Феликс… — по-русски принцесса говорила с сильным акцентом.

— Это для вас он король. Для меня — просто господин Феликс, — перебила её Екатерина. — Ну, и где же он?

Не отвечая, принцесса ушла, а её место занял Феликс. Король магов поверхности был разъярён, в его глазах плескалась невыразимая ненависть.

— Катарина! Вас зи тун, швайн?

— Феликс, говори по-русски, и не смей меня оскорблять!

— Что вы себе позволяете? Ваш последний рейд — это просто мерзость! Почти все убитые — женщины и дети!

— Ты не забыл, что идёт война? Но если тебе от этого легче, я не знала о рейде. Эдуард сам его спланировал и провёл, — соврала уверенным тоном королева.

— Какая разница, кто? Ты не понимаешь? Дети погибли! Ты же сама мать!

— Прекрати истерику! Я тебе говорила, что придётся принять вызов на поединок, но ты предпочёл меня не слушать. Теперь, судя по твоим воплям, родичи погибших требуют, чтобы ты лично вступил в схватку, и у тебя нет выбора. Что мешало согласиться на поединок вчера? И тогда дети были бы живы. Так что себя ругай, а не меня. И не тебе напоминать о моём материнстве. Ваши ищейки уже тридцать лет охотятся за моим сыном, так чем ты пытаешься меня разжалобить? Мёртвых не вернуть, давай лучше поговорим о живых. Например, о тебе, обо мне, и о наших близких. Я бы хотела, чтобы все мы прожили весь отпущенный нам срок.

— Тебя волнует моя жизнь? Катарина, позволь тебе не поверить!

— Волнует, и даже очень. Ты готов спокойно обсудить сложившуюся ситуацию?

— Говори, я послушаю. А дальше будет видно.

— Положение дел, Феликс, у нас такое. Тебе неизбежно придётся сразиться с нашим новым королём, прими это, как данность. Ничья, то есть, обоюдная гибель, очень маловероятна, так что рассматривать этот вариант мы не будем. Победа нашего короля означает твою смерть. Думаю, это тебя не устраивает. Но всё дело в том, что она и меня не устраивает.

— Не понял, — теперь Феликс заинтересовался гораздо сильнее. — Тебя-то почему? Поясни.

— Виктор — мальчишка. Он, конечно, мастер в убийствах, его для этого и выращивали, но как правитель — полное ничтожество. Он понятия не имеет, как управлять людьми. Может, научился бы за пару лет, но у меня их нет в запасе. Или его свергнут, или он просто не сможет контролировать своих подданных, особенно новых, с поверхности. А среди них я сейчас, мягко говоря, не очень популярна. Меня убьют, причём очень быстро. И Эдуарда — тоже. Согласен?

— Согласен. Значит, ты хочешь, чтобы в поединке победил я?

— Да. И я могу это обеспечить. Взамен ты поклянёшься никого не подпускать к Локатору, пока занимаешь трон. Условия нашего соглашения мы подробно обсудим позже, сейчас важно твоё принципиальное согласие.

— Катарина, ты считаешь, что без Локатора ты будешь в безопасности?

— Да. И я, и Эдуард станем всего лишь одними из миллиардов людей на поверхности. Нас никто из мстителей не найдёт. Конечно, остаётся риск случайно наткнуться на кого-нибудь из ищеек, но тут уж ничего не поделать. Ты готов к сделке?

— Сейчас всё выглядит так, как будто ты пытаешься меня обмануть. Если я проиграю финальный поединок, мои гарантии и клятвы не будут стоить ничего. А ты пытаешься подстраховаться на случай поражения своего бойца. Что ты предлагаешь взамен, говори конкретно!

— В финальном поединке тебе будет противостоять принц Виктор. Но всё дело в том, что принцев Викторов — два, понимаешь? Об этом знаю только я, и вот теперь ещё и ты.

— Не понял. Как это, два?

— Изначально родилось примерно восемь десятков принцев, было ещё и много принцесс, только они нас сейчас не интересуют. Но ты же знаешь, что дети-маги среди смертных почти не выживают. До пятнадцати лет дожило двое, парень и девушка. Девица, Дина — только потому, что её вовремя забрал в Крепость Эдуард, а вот парень уцелел сам. Сейчас он — киллер очень высокого класса, руки у него по локоть в крови, и благодаря магии, которой он пользуется направо и налево, никто даже не догадывается, что его жертвы умерли не своей смертью. Но он умеет убивать и открыто, причём тоже мастерски. Феликс, тебе нравится такой противник?

— Мне никакой не нравится. Но ты говорила, что принцев двое, а теперь получается, что один. Что это значит?

— Когда всё это только затевалось, я подумала, что мы можем оказаться ни с чем. Что делать, если не выживет никто из мальчишек? И тогда я кое-что предприняла. По Локатору нашёлся один маг-полукровка, настолько слабый, что даже не подозревал, что он маг. И при этом очень похож на моего Мишу. Думаю, это один из сыновей Эдуарда. Когда я не смогла больше быть ему женой в сексуальном смысле, он пустился во все тяжкие. Даже сестрицу мою в кровать затащил. Впрочем, я и не ожидала, что ради нашей великой любви он пятьдесят лет проживёт монахом.

— Сестру твою помню. В смысле, рассказ отца о ней. Он говорил, что кто-то нам её сдал, когда она зачем-то сунулась на поверхность. Кто именно, он не назвал, но я подозреваю, что это была ты. Не спорь, это неважно. Рассказывай дальше про второго принца.

— Дальше всё просто. Для принца Константина я подыскала чудесную девушку. Внешне она очень подходила на роль матери супермага-полукровки, но по результатам генетического анализа её отвергли. Что там не так, не берусь судить, в генетике совершенно не разбираюсь. Тем более, мы предпочитали замужних, так выше шансов, что не будет аборта. Познакомить эту пару труда не составило, я послала ему письмо, анонимное, но так, чтобы он подумал, что писала она. А дальше всё просто. Он увидел Валентину, юную невинную красавицу с зелёными глазами, маги как раз таких и любят, а он, всё-таки, наполовину маг. Может, парень применил приворотную магию, сам того не понимая, а может, обошлось и без этого. Он и так очень привлекательный, говорю же, копия моего сына.

— Катарина, давай без излишних подробностей.

— Я подробно рассказываю, чтобы у тебя и тени сомнения не оставалось: всё именно так и было, и я тебя не обманываю. Мне очень важно тебя убедить.

— Хорошо. Я слушаю дальше.

— Эти двое поженились, и когда она забеременела, я перестала затягивать начало следующей стадии операции, дистанционное осеменение. Конечно, был риск, что она сделает аборт, или родится девочка, или чёрт знает, что ещё произойдёт, но всё прошло по плану. Виктор даже родился не первым, хотя и зачат был раньше всех. Его опередили двое недоношенных. А вставить его данные в общий список было несложно. У меня доступ ко всем архивам Крепости, и на чтение, и на запись. Так что Эдуард считает Виктора супермагом, очень его боится, они уже разок чуть не подрались, и Эдуард отступил, впервые с тех пор, как занял трон. Теперь ты понимаешь, что я предлагаю тебе в обмен на гарантии безопасности?

— Более-менее понятно, но хочу услышать от тебя, что ты сделаешь, если мы не договоримся.

— Я во всём признаюсь Эдуарду. Расскажу ему о втором принце. Кстати, его нет в общих списках, я вместо него вписала того жалкого полукровку. За деньги парень выйдет на любой поединок, а с финансами у магов, сам знаешь, проблем не бывает. Против него я твоих шансов не вижу. Возможно, конечно, что его не удастся найти, или он откажется. Вдруг он уже научился делать деньги из воздуха, и работа ему больше не нужна? Ты готов поставить на эти варианты собственную жизнь?

— А мне кажется, что никакого киллера нет. В беспомощного полукровку — верю, а второй, думаю, твоя выдумка. Ты блефуешь, Катарина!

— Давай примем это, как допущение. Я блефую, нам некого против тебя выставить на поединок, и ты победишь в любом случае, дашь гарантии или нет. Но что ты потеряешь, если позволишь мне выжить? Локатор? Так твой род прекрасно обходился без него тысячелетиями. Ты готов ради такого скромного приза рискнуть по-настоящему?

Говорили они ещё долго, но оба понимали, что деваться Феликсу некуда, и в конце концов гарантии он даст. Не ему тягаться с Екатериной по части интриг. Закончив этот разговор, она расслабилась, выпила коньяк и позвонила другому королю.

— Эдик, можешь отключать интернет. Я добилась всего, чего хотела. А ты готовься уступить трон Крепости юному принцу. Пришло его время.

— Что-то меня беспокоит, что время его пришло совсем ненадолго. Я ведь тебе много раз говорил — ему Феликса не победить.

— Любимый, вот как раз это ни тебя, ни меня волновать не должно. Не беспокойся, всё будет хорошо. Я тебе это обещаю.

* * *

Глядя в иллюминатор самолёта, Нежный во всех подробностях представлял предстоящий неизбежный скандал с супругой. Он не сомневался, что о поездке своего благоверного в Сочи она непременно узнает, рано или поздно. Город не настолько велик, чтобы тут можно было сохранить в тайне хоть что-нибудь. Неизвестным оставалось только одно — она обидится, что он не взял её на курорт, или будет дико ревновать, считая, что он то ли поехал туда с любовницей, то ли изменил ей уже там, на море. Поразмыслив как следует, он пришёл к выводу, что скандал она закатит сразу по обоим пунктам обвинения.

Желая отвлечься от ярких, красочных, но тем не менее крайне неприятных картин, которые ему подсовывало воображение, майор стал размышлять о событиях в далёком городе, где у пятнадцатилетней красавицы зарубили дедушку топором, а сама она попала в липкие лапы педофила, разъезжавшего на автомобиле, который в это время физически не мог там находиться, но где именно он находился, так и осталось невыясненным.

Разумеется, в версию о брате-близнеце убитого, которую он высказал в телефонном разговоре, Нежный и не думал верить. Там произошло что-то совсем другое, но что? Угнанная машина, по словам владельца, прошла около двадцати километров. Это что получается? От супермаркета до аэропорта, там на грузовой самолёт, потом от аэропорта к тому месту, где педофил подобрал девочку, причём знал, куда ехать, и сразу же обратно.

По километражу, может, ещё и проходит, но по времени — никак. Да и использование самолёта для перевозки машины выглядит полным идиотизмом. Что ж это за самолёт-то был? Неужто военный, для переброски десанта с техникой? Но смысл в этом какой? Значит, машину никуда не перевозили. Одну угнали в Ростове, а на вторую, той же марки, повесили её номера. Снова всё тот же вопрос без ответа — зачем?

Никакого смысла в этом Нежный не находил, но он знал, что многие на первый взгляд бесцельные действия фокусники производят с единственной целью — отвлечь внимание зрителей от чего-то важного. Наверно, и тут то же самое. Значит, ему не стоит тратить время на анализ отвлекающего манёвра преступников. Лучше разобраться, зачем педофилу понадобилась красавица Дина.

На первый взгляд, вопрос глупый. Для сексуальных развлечений, естественно, для чего же ещё? Но это только на первый взгляд. Для начала, никакой педофил пятнадцатилетней Диной заинтересоваться не мог. Нежный видел её фото, она пять лет назад уже выглядела очень развитой девушкой, а не ребёнком. Значит, человек, который её увёз, педофилом не был. Да и вообще, эксперты уверяли, что девственности она лишилась аж через пять лет после того, как сбежала из дому. Версия с педофилом возникла потому, что так его назвала сама девочка, но это говорит только о том, что она считала себя ребёнком.

А случайно ли она оказалась в той машине? Или предполагаемый Хоттабыч сознательно её туда заманил? Вряд ли тут случайность. Он ездил с фальшивыми номерами, при этом его сообщники провели отвлекающий манёвр в Ростове. Нет, всё заранее спланировано и блестяще исполнено. Только непонятно, входила ли в его план смерть деда. Могло быть и так, и этак.

Нежный явственно представил, как всё происходило. Все известные детали идеально вписывались в его версию. Итак, Хоттабыч собрался предъявить на Дину свои права. Судя по составленному федералами фотороботу, он очень похож на девушку. Возможно, это её отец. Тот, с кто воспитывал её до пяти лет, в таком случае просто отчим. Она могла об этом и не знать, дед и бабка — тоже. Но Хоттабыч знал. И вот он явился к ним и сообщил, кто он такой, и что ему нужно. Почему он не пришёл раньше? Можно предположить, что сидел в тюрьме, только не у нас, а где-то за границей, раз в нашей картотеке нет его «пальчиков».

Самая естественная реакция — не поверить пришельцу. Они заявили, что он никакой не отец Дины, а педофил, пустивший на неё слюни. Для них внучка и в пятнадцать лет ещё ребёнок. Он предъявляет доказательства, девушка верит и принимает его сторону. Не исключено, что заодно он показывает ей какой-нибудь серьёзный компромат на деда с бабкой. Например, что они виновны в смерти её матери.

Дальше начинается скандал, затем потасовка. Старик хватается за топор и пытается избавиться от незваного гостя. Тот силён и ловок, ему удаётся ударом ноги выбить топор, который подлетает вверх и падает деду на затылок. Дина в шоке от всего этого, она убегает, Хоттабыч гонится за ней. Придя в себя, девушка решает, что ей будет лучше с отцом, хоть он и убийца деда, чем с убийцей матери. Называя его педофилом, она просто повторяет то, слышала в их разговоре. Бабка тоже в шоке, на допросах сначала говорит что попало, потом вовсе молчит, боится, что всплывёт то давнее убийство.

Откуда путаница с машинами? Хоттабыч знал, что идёт к убийцам, и принял меры предосторожности. А может, собирался увезти Дину без согласия её родственников. Тогда им ничего не мешало позвонить в милицию и сообщить, что девочка похищена каким-то мутным типом, увезена на машине с таким-то номером, пожалуйста, помогите. И всё, дороги перекрываются, Хоттабыча ловят, и дальше ему не позавидуешь. Поэтому у него два комплекта и номеров, и документов на машину, всё изготовлено заблаговременно. При необходимости от фальшивых он избавляется, и ловите, сколько хотите. Как, собственно, и произошло. А то, что ростовскую машину именно в этот момент угнали, немного покатались, и вернули на место — простое совпадение.

Нежный очень не любил объяснять что-либо в уголовных делах совпадениями, но допускал, что иногда они всё-таки случаются. Конечно, его версия могла не иметь с действительностью ничего общего. Главное, что всё поддавалось объяснению безо всякой мистики. Вот мистики в уголовных делах он не допускал вообще.

* * *

Особого впечатления рассказ Дины о «Финальном поединке» на Виктора не произвёл. Даже то, что матерей будущих супермагов отбирали среди красивых зеленоглазых брюнеток, а его мать как раз и была красивой зеленоглазой брюнеткой, его абсолютно ни в чём не убедило. Конечно, отношение магов к этим женщинам и их детям было в буквальном смысле слова скотским, но и тут он не увидел ничего нового. Разве с ним, будущим королём, поступили иначе?

Его волновало другое. Семьдесят с лишним детей с выдающимися магическими способностями в мире смертных не выжили. А ему это удалось. Благодаря чему? Напрашивался вполне естественный ответ: он выжил, потому что такими способностями не обладал. Да, выяснилось, что он может зажигать и гасить факелы, а ещё светить глазами в темноте, но в этом явно не было ничего выдающегося.

Мог ли ошибиться тот анонимный американский генетик, делавший анализ ДНК? Теоретически да, но Виктор в это не верил. Единственная ошибка из полутора сотен прогнозов? Вряд ли. Тогда в чём тут дело? Семя принца Михаила и подходящее ДНК красавицы Валентины должны были дать миру ребёнка, способного на большее, чем зажигать факелы. Это Прометей был выдающимся, потому что первым, если, конечно, он на самом деле был, а в наше время огонь может разжечь кто угодно. А светящиеся в темноте глаза и вовсе сущая мелочь.

Получалась простенькое упражнение по логике. У Валентины и Михаила должен был родиться супермаг. А родился не супермаг. Значит, или она не мать, или он не отец. Но она — мать, это точно. Уж очень сын на неё похож, тут никакой ДНК-экспертизы не нужно. Отсюда вывод — Миша ему не отец даже в биологическом смысле. Это Виктору понравилось. Ему хотелось, чтобы у него во всех смыслах был один отец, причём тот, кого он с детства привык называть папой.

Но почему магическая технология дала сбой? Наверно, мама забеременела раньше, чем ей прислали непрошеный подарок от принца Михаила. А проконтролировать не смогли, потому что Локатор показал, что родился какой-никакой, но маг. А откуда у Виктора магические силы? Не от матери, её ДНК проверили и отклонений не нашли. Значит, от отца. Виктор вспомнил рассказы о дедушке Пете, который умер, когда папе было пять лет. Дед Петя якобы работал фокусником в цирке, и показывал своему сыну весёлые представления.

А может, он был не просто фокусником, а магом? А может, вообще не был фокусником? Если Константин Петрович и Михаил Эдуардович похожи, как родные братья, может, они и есть родные братья? По бритве Оккама, о которой рассказывал преподаватель философии, так и выходит: самое простое решение, скорее всего, и есть верное. А раз так, дед Петя на самом деле Его Величество дед Эдик.

Дед Петя, правда, считается умершим, но откуда это известно? Только со слов бабы Насти. А её логику понять просто. Любимый перестал приходить — значит, умер, какие ещё могут быть причины? А раз Эдуард Сергеевич назвал своей любовнице чужое имя, нетрудно догадаться, что он с самого начала не планировал очень уж долгих отношений. Надоело — и всё, нашёл себе новую подругу.

Всё прекрасно сходилось. Похоже, Виктору, наконец, удалось разобраться в хаосе событий. Теперь из того, что он знал, можно было сделать два вывода. Один был приятным, второй — очень плохим, причём намного более важным. Парень загрустил.

— Витя, не молчи! — попросила Дина. — Что случилось? Я по твоему лицу вижу, что ты чем-то расстроен. Что не так?

— Всё не так. Я не сын Михаила, хотя и, действительно, внук Эдуарда Сергеевича. Наши отцы — братья. Я говорил тебе, что они похожи, — он кратко пересказал девушке, что, по его мнению, происходит.

— Отлично, — обрадовалась Дина. — Оказывается, ты мне действительно не брат, а очень дальний родственник. Даже дальше, чем кузен. У кузенов ведь отцы — родные братья, а у нас с тобой — всего лишь единокровные. Значит, инцест теперь ни при чём, и больше я никаких отговорок не принимаю. Или ты мне прямо заявляешь, что я тебя в этом плане не интересую…

— Интересуешь, — покраснел Виктор. — А какой второй вариант?

— Вот им сейчас и займёмся.

— Бред. Это не так делается.

— На поверхности — может, и не так, и то не везде. Но мы в Крепости, тут иные обычаи. Мы с тобой переспали, и ты, как порядочный человек, обязан не ограничиться одним разом. Уж не напоминаю о том, что ты меня изнасиловал, — она говорила серьёзным тоном, но улыбалась до ушей.

— Странные обычаи. Но не торопись. Я так понимаю, что скоро смертельный поединок, и меня убьют. Без суперсил глупо ожидать другой исход, не находишь? Или тебе на это плевать?

— Не говори глупостей, — Дина враз посерьёзнела. — Просто не подумала. Уже знаешь, что собираешься делать?

— Расскажу всё Эдуарду Сергеевичу. Он король, пусть и решает проблемы подданных. Если я — единственный принц, который у него остался, то он в полном дерьме.

— Дурак! Это ты в полном дерьме! Неужели непонятно? Нельзя тебе идти к королю! Полчаса думал, и не дошло. А я за минуту сообразила, хоть и блондинка.

— Ты крашеная.

— Ну, и что? Это тебя не оправдывает. Думай лучше!

— Так объясни нормально, что именно до меня не дошло.

— Это же очевидно! С чего ты взял, что они с тобой ошиблись?

— С того, что сложные планы всегда приводят к ошибкам.

— Глупости! Ты выжил, один из многих, и я тоже. Но мне помог дед, без него не знаю, как бы всё обернулось. А тебе кто помог?

— Вроде никто.

— Вот и я о том же. Что они собирались делать, если бы погибли все принцы?

— Не знаю. Им сойдёт фальшивый принц?

— Если нет настоящего, из чего выбирать? Вот именно! Если у них нет принца, который победит Феликса, они выставят на поединок того, который проиграет. Думаю, их устроит и такой исход. Кто бы ни выиграл, война закончится, а им того и надо.

— Но король говорил, что если ваши враги победят, ему конец. Ключ ко всему — контроль над Локатором.

— Локатор можно сломать.

— Он ещё говорил, что его легко восстановить.

— И сколько лет это займёт? А сколько им осталось?

— Им — это кому?

— Дедушке Эдику и его жене. Она жуткая! Ты когда увидишь её, поймёшь, что я имею в виду. Нет, на вид красавица, как и все женщины-маги. Но смотреть ей в глаза страшно даже по видеосвязи. Там просто чёрная дыра со льдом. Только не спрашивай, что это означает.

— Не буду. Значит, ты считаешь, что я и есть тот фальшивый принц, которого подготовили на всякий случай?

— Ну, да. И если я права, то, уверена, ты такой не один. Так что не мни себя незаменимым.

— И что выходит, нужно бежать?

— Нет. Нас найдут, по тому же Локатору. От него не спрятаться.

— Нас?

— Неужели ты думаешь, что я тебя брошу? Мне нужен лично ты, а не принц с огромной магической силой! Если надумаешь удирать, я с тобой.

— Дура.

— Может, и так. Тогда влюблённая дура. Это что-то меняет?

— Биться нельзя, бежать бесполезно. Что же делать?

— Понятия не имею. Сам-то что надумал?

— Хочу посоветоваться с отцом.

— С принцем Михаилом?

— Нет, он, может, и твой отец, а мне он даже не донор спермы. С моим папой.

— Сейчас подключим интернет, и говори с ним, сколько хочешь.

Дина позвонила принцу Евгению и обменялась с ним несколькими короткими фразами.

— Витя, ничего не получится. У них всё предусмотрено, — печально сообщила она.

— Что не получится? Подключение к интернету? Чёрт с ним! Идём на поверхность, поговорим лично. Или ты боишься?

— Боюсь. Но это неважно. Я бы переборола страх. Дело в том, что всем, кроме короля и королевы, запрещено открывать порталы из Крепости. Женя, наш сисадмин, из-за этого не может подключиться к интернету. А я только что попыталась открыть ход к тебе домой, и ничего не вышло. Демон надёжно блокирует все порталы. Мы в плену.

* * *

В Сочи Нежный никогда не бывал, в Адлере, естественно, тоже, но перед вылетом посмотрел карту и знал, что расстояние между ними чуть меньше тридцати километров. На такси ехать дорого, на автобусе — долго и тоже наверняка недёшево, поэтому он очень надеялся, что подполковник всё-таки сможет раздобыть для него автомобиль. Оплачивать служебные расходы из собственного кармана майор категорически не желал.

Пилот заверил, что будет ждать пассажира столько, сколько понадобится, таков приказ, а сам тем временем окунётся в море. Нежный спустился по трапу и уже собрался идти к аэровокзалу, как его весёлым окриком остановил какой-то парень, тоже в пилотской форме.

— Подождите, куда же вы так летите? Даже не заметили, что уже прилетели! А если хотите лететь дальше, то это ко мне. Вы, я так понимаю, Нежный?

— Иногда таким бываю, — буркнул в ответ майор.

— Это правильно, — одобрил незнакомый пилот. — Документики предъявите, на всякий случай, ради порядка, и полетим.

— Куда? — поинтересовался Нежный, показывая служебное удостоверение.

— Вам же надо к одной богатой старушке, — ещё шире улыбнулся парень. — А у неё во дворце есть вертолётная площадка. Туда и полетим. Вы просили у серьёзных людей машину? Вот для вас машина, — он с гордостью показал рукой на стоящий неподалёку вертолёт. — Домчу с ветерком.

Раскалённый бетон аэродрома источал адский жар, и от пота мгновенно промокла не только рубашка Нежного, но и пиджак, который он догадался снять слишком поздно. Пилоту же, похоже, местному жителю, такая погода явно была нипочём, он вообще не вспотел, и даже не перестал болтать по пути к вертолёту.

— Скажите, Нежный, а почему вы прилетели один?

— Вам нужно, чтобы меня было двое?

— Причём тут я? Это вам, по идее, нужно. Сюда обычно прилетают с подружками, это же курорт, а не что попало. Или с дружком, но вы, вроде, не из таких.

— У меня нет ни подружки, ни дружка.

— Как это? — пилот даже остановился, лихорадочно пытался сообразить, как это у мужчины может не быть подружки. — А, вот оно что! — наконец, догадался он. — Вы недавно женились, она молодая и красивая, и вам пока больше никто не нужен! Хотя нет, тогда бы вы приехали к нам с женой. Как же так?

Напоминание о грядущей семейной сцене вызвало у Нежного нервную дрожь, и он решил заткнуть рот словоохотливому пилоту.

— Тут вот какое дело, — доверительным тоном начал он. — Я бы сказал, дело государственной важности. Эта старушка не просто богата. Она очень богата. И есть опасность, что она свои деньги уведёт за границу. И ждёт тогда нашу с вами страну невиданный финансовый кризис. Вот серьёзные люди меня и направили к ней. Я должен её соблазнить, выдурить все бабки, и сдать их в госбюджет. Ну, и себя не обидеть, само собой, кто ж сейчас за идею работает? Я потом какой-нибудь футбольный клуб прикуплю. Английский, конечно, не потяну, а вот испанский — почему бы и нет? Только ещё не решил, Реал или Барселону. Бабок хватит и на оба, но тогда придётся экономить на еде. Ну, а в таком деле, я про старушку, посторонние бабы только помешают, согласен?

Пилот, скорее всего, не поверил, но замолчал, а большего от него и не требовалось. Вскоре вертолёт приземлился, и Нежный как можно быстрее выбрался на свежий воздух из душного и жаркого салона.

Встретил его мускулистый парень в одних плавках, если не считать пояса с кобурой. Кивнув, мол, следуйте за мной, он повёл майора в сторону моря. На немаленьком пустынном пляже одиноко стоял грибок от солнца, и в его тени лежала прямо на песке, вытянув руки по сторонам, обнажённая женщина. Нежный восхитился её фигурой — ни капли жира, никаких складок кожи, просто идеал. Да и лицо почти полностью сохранило былую красоту. Он знал её возраст, но выглядела она лет на пятнадцать моложе.

Женщина насмешливо смотрела на него своими глубокими зелёными глазами, а он, растерявшись, не знал, как себя вести. Его смущение явно доставляло хозяйке виллы огромное удовольствие. Нежный сделал несколько попыток что-нибудь сказать, например, поздороваться, но ничего членораздельного из его уст так и не прозвучало.

— Если не ошибаюсь, вы приехали со мной о чём-то поговорить, но разговор у нас как-то не складывается. Наверно, у вас в горле пересохло? Хотите какой-нибудь напиток?

— Попить чего-нибудь не откажусь, в вертолёте действительно было очень жарко. Холодный чай был бы в самый раз. Но дело вообще-то совсем не в жажде, — признался майор.

— Вас смущает моё тело? — ещё шире улыбнулась женщина, которую теперь уже Нежный не решился бы назвать бабулей или старушкой. — Полагаю, всё дело в том, что вы одеты, а я — нет. Так что выбирайте: или вы раздеваетесь, или я что-нибудь на себя накину. Имейте в виду — здесь только мне и некоторым, очень немногим, гостям позволяется разгуливать в естественном виде.

— Я оценил, но всё же предпочту остаться в одежде.

— Мне кажется, у вас нет причин стесняться собственного тела. Я вот тоже не стесняюсь. Но, как хотите, — она нажала невидимую кнопку на грибке и распорядилась: — Принесите мой халат и напитки. Мне — сок, гостю — чай со льдом. И пару стульчиков. Да, ещё сигареты.

Очень быстро появились две симпатичных девушки в бикини. Одна принесла два стакана, один пустой, другой — с ледяным яблочным соком, и графин с чаем. Другая служанка пришла с раскладными стульями и поставила их в тени напротив друг друга. Белый с розовым отливом халат остался лежать, перекинутый через спинку одного из них. Обе, не сказав ни слова, сразу же ушли обратно.

Хозяйка резко встала, надела халат и уселась, закинув ногу на ногу. Из карманов она достала сигареты и золотую зажигалку, закурила, и только после этого протянула пачку Нежному.

— Нет, спасибо, я не курю, — отказался тот, усаживаясь на второй стул.

— Правильно делаете. Я — тоже очень редко. Но сейчас вдруг нестерпимо захотелось. Наверно, нервничаю из-за вашего визита. Теперь, когда одежда скрывает самые интимные части моего тела, может, объясните, зачем пожаловали?

Нежный не спеша налил себе чай из графина и с наслаждением выпил. Женщина отпила только пару глотков сока.

— Вы подавали заявление о пропаже вашей внучки Дины. Это было около пяти лет назад.

— Подавала. Вы её нашли? Живую или мёртвую?

— Живую. Но нет полной уверенности, что это она, — майор достал из кейса фотографию и протянул хозяйке. — Имя совпадает, фамилия — нет.

— Судя по фото, она, — подтвердила женщина. — Только перекрасилась в блондинку. Но я тоже не совсем уверена. Всё-таки я ей видела ещё девочкой, пять лет — для такого возраста большой срок. Скажите, а как долго держатся на бумаге отпечатки пальцев?

— Не знаю, а что?

— У меня осталась её тетрадка, что-то вроде дневника. Можно поискать отпечатки на ней.

— Так и сделаем. А этот тип вам знаком? — он показал фоторобот Хоттабыча.

— Не помню, чтобы встречалась с ним. Он чем-то похож на моего покойного зятя. Кто это? Какой-то его родственник?

— Трудно сказать. По нашей терминологии, это сообщник предполагаемой вашей внучки. А как насчёт этого? — следующим было фото Виктора.

— Уверена, что никогда не видела. Такого красавчика я бы не забыла. Он тоже чей-то сообщник?

— Пока точно не знаем. Или сообщник, или жертва.

По распоряжению хозяйки одна из служанок принесла дневник пропавшей девушки, и Нежный, положив его в специальный пакет, упрятал тетрадку в кейс.

— Каким образом Дина попала вам на глаза? — поинтересовалась женщина.

— Она заявила, что этот парень, красавчик с третьего фото, её изнасиловал. Он осуждён, но появились новые данные, а оказалось, что и он, и она исчезли. Вот, ищем.

— Это ложь. Нет, я не имею в виду, что вы сказали неправду. Ложь — что Дину изнасиловали. Если это, конечно, та самая Дина.

— У нас теперь тоже есть основания так считать. А почему в этом уверены вы?

— Пейте чай, нагреется же. Основания? Понимаете, она — ведьма. Кто её обидит, до утра не доживёт. Это в буквальном смысле. Кстати, по той же причине я не поверила в захватившего её педофила.

— Ваша внучка — ведьма? — удивился полицейский.

— Начнём с того, что никакая она мне не внучка. Не смотрите на меня, как на сумасшедшую, я пока что в своём уме. У меня есть доказательства.

— Доказательства чего? Что она вам не внучка, или…

— И того, и другого. Я ведь читала её дневник. Она убила людей больше, чем любой серийный маньяк.

— Об этом — чуть позже. А почему она не ваша внучка?

— Цвет глаз дочь унаследовала от меня. У неё они тоже зелёные…

— А она была брюнеткой, или, как вы, блондинкой? — поинтересовался Нежный, вспомнив Валентину Борисовну, мать Виктора.

— Как я. То есть, жгучей брюнеткой. Волосы у меня крашеные, я ведь полностью седая. А седину лучше красить в такой цвет, корни, когда отрастают, в глаза не так бросаются. Так вот, у неё глаза зелёные, у её мужа — голубые. У такой пары никак не мог родиться кареглазый ребёнок. Кстати, через пару лет зять тоже узнал, что Дина ему не дочь. Там что-то и по группам крови не сошлось.

— То есть, ваша дочь родила не от мужа, а от любовника?

— Моя дочь никогда мне не лгала. У неё были мужчины, чего греха таить, причём гораздо больше, чем один. Но не тогда, когда зачали Дину.

— Расскажите, пожалуйста, подробно. Разумеется, всё останется между нами, насколько это будет возможно.

— Мне уже скрывать нечего. Слушайте, можете даже записывать на магнитофон. Расскажу, хоть и вижу, что вы мне ни на грош не верите. Впрочем, это нормально. Я тоже никому ни на грош не верю.

* * *

В середине восьмидесятых муж нынешней владелицы роскошной виллы на черноморском побережье был провинциальным партийным работником средней руки. Когда над разваливающейся страной задул ветер перестройки, а может, ветер перестройки стал разваливать страну на части, идейный коммунист с переменным успехом занялся бизнесом.

Их красавица-дочь вскоре вышла замуж за сына другого такого же партийного бизнесмена. Особой любви между новобрачными не было, но они дружили с детства, а такие браки зачастую оказываются крепче заключённых по бурной страсти. Через три года у них родилась дочь, которую назвали Диной.

Нестыковку с цветом глаз заметила молодая мать, и сразу же, не ставя мужа в известность, бросилась за советом к родителям. Мол, девочку подменили в роддоме. Но те не знали, как поступить. Женщина клялась, что больше месяца до беременности не изменяла супругу, но ей не очень поверили. Мягко говоря, её способности хранить верность оставляли желать много лучшего. Мужу, который в наследовании цвета глаз не разбирался, естественно, решили ничего не говорить. Меньше знаешь — крепче спишь.

Однако через пару лет малышке по поводу какой-то детской болезни сделали анализ крови, а заодно определили группу. Предполагаемый отец Дины из чистого любопытства заглянул в медицинский справочник, и убедился, что стал рогоносцем. На регулярные измены жены он давно смотрел сквозь пальцы, но признать своим чужого ребёнка было выше его сил.

Однако родители ему доступно объяснили, что их бизнес тесно переплетён с бизнесом его тестя. Мол, деньги любят тишину, так что, сынок, сиди тихо, именно сейчас твои семейные скандалы будут весьма неуместными с точки зрения финансовых последствий. Что значит «выше сил»? Изыщи дополнительные силы. Где? Да где хочешь! Парню пришлось смириться. Перспектива идти работать за копейки на чужого дядю его не привлекала. Как показало будущее, он сделал неправильный выбор.

А потом, когда девочке раздора исполнилось пять лет, в стране грянул финансовый кризис, именуемый также дефолтом. Многие провинциальные бизнесмены пошатнулись, ведь валютный курс резко изменился, причём в сторону доллара, а большинство долгов приходилось погашать именно в американской валюте. Расходы пришлось резко сокращать. Естественно, это сказалось и на семье, в которой росла Дина.

Между супругами начались постоянные скандалы из-за денег, ни он, ни она экономить не привыкли. В разгар очередной семейной ссоры в комнату зашла девочка и безапелляционным тоном потребовала, чтобы ей немедленно купили новую куклу, рекламу которой она только что увидела по телевизору. Желания Дины всегда исполняли, не ждала она подвоха от судьбы и сейчас. Она жить не могла без желанной куклы, но ей впервые категорически отказали.

Вполне естественно, что от обиды ребёнок заплакал. Плач ударил по расшатанным нервам матери, и та отвесила девочке, которую не считала своей дочерью, такую затрещину, что Дина оказалась на полу у самой стены. Плакать она внезапно прекратила. Губы сжались, глаза загорелись ненавистью, а может, адским огнём. Мать захрипела, схватилась за горло, и через несколько минут упала бездыханной. Дина удовлетворённо улыбнулась и перевела взгляд на того, кого считала своим отцом.

Когда женщина начала задыхаться, он бросился к ней на помощь, но не добежал — его опутала какая-то невидимая сеть, и он рухнул на пол. Впрочем, не исключено, что сеть он придумал, а парализовал его ужас. Потом паралич внезапно прошёл.

— Ты купишь мне куклу! — решительно заявила Дина, и он, кивая, выбежал из квартиры.

Разумеется, в магазин игрушек он не помчался, а позвонил родителям. Ни дома, ни в офисе их не было, а мобильный телефон он с собой не прихватил. Всю эту неправдоподобную историю он рассказал на домашний автоответчик родителей, называя Дину дочерью Сатаны, после чего пошёл к приятелю, у которого силой отобрал пистолет. По крайней мере, приятель потом утверждал, что именно отобрал и именно силой. Затем он вернулся домой и выстрелил прямо от входной двери. Стрелял он метко.

Выстрел гулко разнёсся по подъезду, затем послышался жалобный детский плач, и кто-то из соседей вызвал милицию. Те приехали примерно через час, не желая влезать в возможные бандитские разборки. В квартире они обнаружили зарёванную пятилетнюю девочку, труп женщины без признаков насильственной смерти, и труп мужчины с пулевым ранением в затылок. Как показала баллистическая экспертиза, выстрел был произведен из пистолета, который покойник сжимал в руке.

Времена стояли смутные, бандитские разборки происходили на каждом шагу, так что лишняя головная боль милиции была не нужна. Тем более, оба покойника происходили из непростых семей, а бизнес в те годы тесно переплетался с криминалом. В итоге решили, что женщина умерла от внезапного приступа астмы, после чего с горя застрелился безумно любящий её муж. О записи на автоответчике милиционерам никто не сказал, а если бы и сказали, это всего лишь послужило бы лишним доказательством, что мужчина после смерти жены был не в себе. Дело благополучно закрыли, не обращая внимания на мелкие нестыковки.

Родители погибших, прослушав запись, крепко поссорились, и между ними началась бизнес-война. Победили в ней родители женщины, в итоге их бизнес укрепился, а проигравшие в один прекрасный день погибли в автокатастрофе. Была ли она случайной, и если нет, то кто её подстроил, так и осталось неизвестным. Дина всё это время жила с дедушкой и бабушкой по матери, и вела себя как сущий ангелочек, даже не вспоминая о злополучной кукле. Впрочем, ту куклу на всякий случай ей чуть позже всё-таки купили.

Её бабушка, наконец, поверила своей дочери, что Дина — не ребёнок её любовника. Тем более, что все они были вполне заурядными людьми, и демонические силы ни от одного из них девочка унаследовать не могла. Она поручила службе безопасности фирмы, состоящей из бывших милиционеров, проверить, не могли ли ребёнка подменить в роддоме. Но те не обнаружили ничего подозрительного. Роддом был элитным, новорожденные постоянно находились со своими матерями, и хотя теоретическую возможность подмены исключить не удалось, никаких даже намёков на факты они не нашли.

Ещё можно было провести генетическую экспертизу на родство, но муж категорически запретил. По его мнению, независимо от результата, сам факт экспертизы покроет семью позором, а это вредно для бизнеса. Как выяснилось позже, у него были и другие причины не разбираться, родственница ему Дина или нет.

Девочка тем временем пошла в школу, разумеется, в элитную. Туда отдавали своих детей бизнесмены, бандиты и крупные чиновники, причём зачастую это оказывались одни и те же люди. Двое мальчишек, немного сильнее остальных и гораздо более наглых, немедленно принялись терроризировать одноклассников. Ничего необычного, так происходит во всех детских коллективах, а иногда и не только в детских, и опытные педагоги элитной школы, несомненно, справились бы с проблемой за пару дней. Но этих дней у них не было — малолетние лидеры умерли от приступа астмы.

Разумеется, было расследование, и не только милицейское, но все сошлись на том, что эти смерти всё-таки естественны. Какая-то аллергическая реакция, жаль только, непонятно, на что именно. Больше никто в школе от загадочной аллергии не умирал, и печальное событие быстро забылось. За восемь лет, которые Дина там проучилась, умерли ещё трое, но их смерти никто с первыми двумя не связывал.

А вот её дедушка и бабушка не могли не вспомнить, как от внезапного астматического припадка не так давно умерла их дочь. Бабушка завела разговор о том, что ребёнка надо бы сдать в детдом, но дед категорически возражал. Через время стало ясно, чего именно хотел дедушка от внучки. О, нет, он вовсе не был педофилом. Дело обстояло гораздо хуже — он был бизнесменом.

А его бизнес развивался более чем нормально. Очень многие из тех, кто ему мешал, будь то конкуренты или вымогатели, умирали скоропостижной смертью. Или от болезни, или в автомобильной аварии. Иногда к нему подсылали киллеров, но они тоже умирали по непонятным причинам. По городу поползли слухи, что он пользуется помощью могущественной ведьмы, только все думали на жену, а не на внучку.

Но в какой-то момент между Диной и дедом, как говорится, пробежала чёрная кошка. Они поссорились, девочка даже кричала, что дед ничем не отличается от остальных, и его тоже нужно убить. Когда Дина уснула, дед растолкал жену и сказал, что им срочно нужно поговорить. Требуется её согласие в одном очень деликатном деле.

— Ты с самого начала была права, — заявил он. — Девчонка — истинное отродье Сатаны! Оказывается, это она убила нашу дочь! Теперь я это знаю точно. Она вела дневник, шифром, но мне удалось его прочитать.

Дина очень любила математику и хорошо в ней разбиралась. Её книжные полки ломились от пособий и справочников по теории множеств, теории чисел, топологии и прочего подобного, далеко выходящего за рамки самой продвинутой школьной программы. Учительница говорила, что вряд ли сможет чему-то научить эту девочку, Дина знает больше, чем преподаватели физмата в пединституте, что уж тут говорить о школе! Для шифровки дневника она применила какую-то сложную математическую формулу, видимо, считая, что прочитать её записи не сможет никто.

Дед в юности тоже блистал на поприще математики и физики. В институте ему прочили блестящую карьеру учёного, но он, получив диплом, пошёл по комсомольской линии, и сделал не менее блестящую карьеру партработника. Может, он и в самом деле вспомнил молодость и заодно математику, а может, заплатил дешифровщикам-профессионалам, но ключ к шифру был подобран. Супруги вместе расшифровали нужный абзац, и у бабушки отпали последние сомнения, как именно погибла её дочь.

— Что будем делать? — спросила она, полностью положившись на решение мужа, как делала всегда и во всём.

— Её нужно уничтожить, пока она не уничтожила нас. Я изучил вопрос, против хладного железа ведьмы бессильны. Топор будет в самый раз. О милиции не беспокойся, я всё продумал.

Женщина ужаснулась, но ничем не возразила. Вдвоём они вошли в спальню девочки. Дина безмятежно спала, не зная, что её ожидает. Но дед, шедший на шаг впереди, запнулся о какую-то невидимую нить, и тут же раздался непонятный низкий звук, похожий на удар большого колокола. Глаза Дины раскрылись и вспыхнули мощным светом, не хуже фар автомобиля.

— Что вам тут надо? — взвизгнула перепуганная девочка. — Вы хотите меня убить?

Дед, не отвечая ей, замахнулся топором, но, так и не ударив, зашатался и рухнул на пол. Бабушка застыла, парализованная не столько ужасом, сколько нереальностью происходящего.

— Мы ещё посмотрим, кто кого убьёт! — заявила Дина, вставая с постели и машинально надевая халатик поверх ночной рубашки.

Лежащий на полу дед спокойным голосом начал убеждать девочку, что он ничего плохого делать не собирался, она его неправильно поняла, и если его сейчас отпустить, никому плохо не будет. Неизвестно, поверила ли ему Дина, но отпустила. Дед не спеша поднялся на ноги, внезапно схватил топор и метнул его в голову внучке. Та вскрикнула от испуга, и вдруг отгородилась от них какой-то чёрной потрескивающей стеной. Как только топор влетел в эту черноту, стена исчезла. Бабушка перевела взгляд на мужа. Он лежал возле стены с топором в голове.

— Бабушка, от тебя такого не ожидала! — плача, выкрикнула Дина. — За что он хотел меня убить, я понимаю, но ты почему?

— Ты убила нашу дочь. За какую-то вшивую куклу! Гореть тебе за это в Аду!

— Откуда ты знаешь про маму?

— Мы это давно знаем, а сейчас ещё и прочитали твой дневник. Да-да, твой подстановочный шифр со смещением не помог. Дедушка, себе на горе, его расколол.

— Послушай, мама и папа умерли почти десять лет назад! Я тогда была совсем кроха, и ни черта не соображала, что творю! А сейчас я жалею, что это сделала!

— Это ничего не меняет. Мою доченьку не вернуть. Тебе не купили куклу, и ты прикончила мать. Потом отца. Теперь деда. Осталась только я. Убивай, я не смогу тебе помешать.

— Дура! Ты знаешь, из-за чего мы с ним поссорились? Он спит с секретаршей, она беременна, и он хочет на ней жениться. То есть, хотел. А разводиться — не хотел. Требовал, чтобы я с тобой, как с остальными. А я отказалась, понятно? Не веришь? Прочитай в дневнике запись за сегодня, там весь мой разговор с дедушкой.

— Сейчас я вызову милицию, — заявила бабушка. — У нас в квартире труп с топором в голове, без них никак не обойтись. Я не собираюсь молчать.

Мало что соображающая Дина выбежала на улицу, в чём была. Хорошо хоть, обуться догадалась. Прибывшим милиционерам бабушка заявила, что её мужа убила внучка, но ей не поверили, продолжали спрашивать одно и то же, и она признала, что в происшедшем есть и её вина. В протокол записали, что она призналась в убийстве, так что подписывать она ничего не стала. И отвечать на новые вопросы — тоже. Когда прибыли адвокаты, её вообще оставили в покое. Потом, конечно, она за это немного позолотила нужные ручки.

По совету адвокатов она подала заявление о пропаже внучки. Ведь рано или поздно отсутствие девочки было бы замечено. Милиция приступила к поискам девочки, даже добилась каких-то результатов, а бабушка возносила молитвы всем богам, которых знала, чтобы Дину не нашли. Кто-то из богов пошёл ей навстречу — девочка так и не нашлась.

Дальше оставалось только распродать весь бизнес и убраться прочь из этого города. Ей удалось получить настоящую цену — её считали ведьмой и боялись обманывать. Вырученных денег хватило на покупку виллы в Сочи, остальные она разбросала по нескольким отечественным и иностранным банкам.

Жила она в полном комфорте на морском берегу, и своей жизнью была вполне довольна. Единственный страх отравлял ей жизнь — вдруг Дина найдётся. Поэтому, когда майор полиции напросился на разговор, не могла его не выслушать. Вдруг он что-нибудь знает об этом исчадии Преисподней?

* * *

После своего не то бегства, не то похищения Виктор долгое время не обращал внимания на то, что он находится под землёй. Воспринимал помещения, как комнаты, а не пещеры, а всю Крепость — как замок. Может, ему немного не хватало окон, но это не такое уж большое отличие. Вполне можно вообразить, что окна есть, но закрыты ставнями, и потому не видны.

Однако теперь, узнав, что Крепость фактически стала для него новой тюрьмой, он сразу ощутил давление нависающих над ним пластов базальта. Ему вдруг показалось, что потолок медленно опускается, стремясь сомкнуться с полом и безжалостно раздавить пришельца с поверхности. Внезапно стало тяжело дышать, хотя рассудком Виктор понимал, что воздуха не убавилось, и система вентиляции продолжает нормально работать.

— Что с тобой, Витя? — обеспокоенно спросила Дина. — Ты побледнел, и вообще, на тебе лица нет. Опять видишь во мне ходячий труп?

— Ты тут ни при чём. Почувствовал себя, как в клетке.

— А это и есть клетка. Только большая и без прутьев. Демон нас не выпустит. Он уже много тысяч лет охраняет Крепость, и ещё ни разу не ошибся.

Виктор в очередной раз взглянул вверх. Потолок, как ему положено, должен был оставаться неподвижным, но, казалось, ещё немного опустился. Парень, не сводя глаз с потолка, отошёл к кровати и лёг. Он старался моргать как можно реже, но потолок всё равно незаметно опускался.

— Мне кажется, что я внутри пресса, — пересохшими губами произнёс он. — Потолок явно хочет меня раздавить.

— Клаустрофобия, — безошибочно поставила диагноз девушка. — Отвращение к замкнутым помещениям. На самом деле потолок никуда не движется.

— Я знаю. Но мне кажется, что он ближе и ближе. Проклятый Демон!

— Наследный принц Виктор ругать Демон или вызывать? — раздался механический, безжизненный голос, от звуков которого Виктор умудрился подскочить, лёжа на кровати, что выглядело вообще невозможным.

— Ты — Демон? — немного придя в себя, уточнил он.

— Я - Демон, — подтвердил Демон.

— И много вас таких?

— Не иметь данные для ответ.

— На Земле Демон один, — пояснила девушка. — Помнишь, мы тебе говорили, что по принципу Паули на планете может быть только один Локатор? Так вот, это из-за того, что Локатор управляется Демоном, а Демон один.

— Демон управлять один Локатор. Демон иметь мало память для управление два, — добавил искусственный интеллект.

— Демон, почему ты так строишь фразы? — поинтересовался Виктор.

— Не понимать вопрос наследный принц Виктор.

— Почему неправильно говоришь на русском языке?

— Не иметь данные для ответ.

— Он на самом деле не говорит по-русски, — вступилась за Демона Дина. — Его программировали на древнем языке, в котором нет ни склонений, ни спряжений. На нём Демон и формулирует свои реплики. А потом его слова переводит на русский современный компьютер, то есть, программа-переводчик, которая запущена на нашем сервере. И наши слова он точно так же переводит для Демона.

— Не очень понял, но это и неважно, — отмахнулся Виктор. — Демон, скажи мне, почему Дине нельзя открывать порталы?

— Король Эдуард приказать запретить принцесса Дина открывать портал на поверхность.

— Только ей запретить?

— Нет, запретить все принцы.

— А это обычное дело?

— Не иметь данные для ответ.

— Я хотел спросить, раньше такое уже бывало?

— Помнить только последние шестьдесят пять тысяч пятьсот тридцать пять приказов. Остальные стереть. Иметь недостаточно память для хранение.

Виктора увлёк разговор с Демоном. Теперь и воздуха ему хватало, и потолок вернулся на своё законное место, оставаясь там неподвижным. Демона юноша представлял скорее живым существом, чем компьютером, этаким здоровенным охранником Крепости. Немного туповатым, зато надёжным.

— Дина, попробуй его уговорить, чтобы он вернул тебе право открывать порталы наружу, — попросил он.

— Что значит «уговорить»? Как ты себе это представляешь? Всё равно что вступить в переговоры с автоответчиком! Он же действует по программе, чтобы чего-то добиться, нужно её изменить. А для этого нужен хакер. Скажи мне, Витя, я похожа на хакера? Это в голливудских фильмах двадцатилетняя блондинка может быть доктором всяческих наук, чемпионкой мира по всем видам боевых единоборств и ещё кем угодно, кем необходимо по сюжету. А я не такая. Здесь реальная жизнь, а не фантастическое кино.

Парень крепко задумался. Демон построен давно и имеет опыт общения с людьми длиной в несколько тысяч лет. Верно? Нет, не верно! Его опыт простирается не дальше объёма памяти, а память у него очень ограниченная. Значит, опытом можно пренебречь, и единственное препятствие — это заложенная в Демона система защиты. Но она же тогда и разработана, много тысяч лет назад! Неужели человек двадцать первого века, живущий в окружении информационных технологий, не сможет пробить защиту, поставленную людьми, только начавшими нащупывать идею компьютеров?

— Демон, скажи мне такую вещь, — попросил Виктор. — Кто дал Дине право открывать порталы отсюда? Я имею в виду, до того как король этого права её лишил.

— Принцесса Дина иметь право по статус принцесса.

— Не понял. Скажи другими словами. И, если можно, подробнее.

— Все люди, кто жить в Крепость, иметь статус.

— Так. Дальше.

— Новый человек иметь статус гость.

— Какие права у гостя?

— Жить. Больше никакие.

— Понятно. Значит, когда Дина тут появилась, она имела статус гостя. Потом получила статус принцессы. Так?

— Да. Приказ король Эдуард.

— Получив статус принцессы, она тем самым получила и право открывать порталы?

— Да. Получить.

— И так любой принц?

— Да. Принц и принцесса. Но король Эдуард лишить это право все, кроме король Эдуард и королева Екатерина.

— Значит, всех, кроме себя и своей жены. Понятно. А какой статус у меня?

— Наследный принц. Демон уже так называть.

— Понятно. А как я получил этот статус?

— По приказ королева Екатерина.

— Странно, не находишь? Почему она, а не Эдуард Сергеевич?

— Не иметь данные для ответ.

— Ладно, проехали. А я тоже лишён права открывать порталы?

— Нет. Наследный принц Виктор получить статус наследный принц позже приказ король Эдуард.

— Но я пока не уметь открывать порталы. Тьфу ты, чёрт! Не умею!

— Демон запомнить эти данные. Наследный принц Виктор хотеть, чтобы Демон открыть портал на поверхность?

— Да! Умница! Открой, пожалуйста.

— Демон не открывать портал по приказ.

— Вот это жаль. Вернёмся немного назад. Значит, все, кто получает статус принцессы, имеют право открывать порталы наружу?

— Да. Демон уже это сказать.

— А кто имеет право присваивать статус принцессы?

— Король, королева, наследные принцы.

— То есть, я — в том числе?

— Да. Наследный принц Виктор иметь такое право.

— Тогда я присваиваю Дине статус принцессы.

— Нет. Принцесса Дина уже иметь статус принцесса.

— А кто может понизить статус?

— Король, королева и владелец статус.

— Я всё поняла, — обрадовалась Дина. — Я приказываю Демону снизить мне статус до мага.

— Демон выполнить приказ, маг Дина.

— Витя, твоя очередь.

— Я ещё подумаю, заслужила ли ты статус принцессы, — поддразнил её Виктор.

— Мне казалось, что это ты рвёшься на поверхность. Мне и тут неплохо.

— Согласен. Демон, присвой Дине статус принцессы.

— Демон выполнить приказ, наследный принц Виктор.

Дина открыла небольшой портал, посмотрела на него, и закрыла.

— Сначала надо подумать, куда мы отсюда пойдём.

— К моим родителям, — предложил Виктор.

— Этим ты поставишь их под удар.

— Принц и принцесса наедине не думать. Они делать, — неожиданно вновь заговорил Демон.

— Что делать? — не понял Виктор.

— Делать новые принцы и принцессы.

— Демон, ты пошляк, — заявила Дина.

— Демон запомнить эти данные.

— Так я не понял, он видит всё, что происходит в Крепости?

— Демон видеть всё.

— Как вы тут трахаетесь у него на глазах? — скривился от отвращения Виктор.

— Не знаю, Витя. Я в Крепости ещё ни разу этого не делала. Но что тебя удивляет? Насколько можно верить книжкам, Иисус и Бог, его отец — вездесущие и всеведущие. Стало быть, христиане спокойно это делают в присутствии своего Бога. Чем, в таком случае, хуже маги?

— Чёрт с ними со всеми!

— Согласна. Кстати, я вспомнила одно место, где мы будем в безопасности, — в воздухе возник портал. — Добро пожаловать в новую жизнь, любимый.

— Счастливый путь! — пожелал им вслед Демон.

* * *

Всё тот же самолёт стремительно уносил Нежного прочь от черноморского побережья. Майор чувствовал себя прекрасно отдохнувшим. Песок на пляже был мягким и чистым, вода — тёплой и тоже чистой. Кожа, конечно, немного обгорела и вскоре будет облазить, но подобная мелочь не могла испортить настроения. Ещё ему запомнилась красивая служанка, сначала в бикини, а потом вообще в чём мать родила. Она явно была не против, но Нежный развлечения с подневольными девицами считал ниже своего достоинства.

И пользу для дела он из этой поездки тоже извлёк немалую. Как только женщина закончила свой рассказ, прибыли двое местных дактилоскопистов и сняли отпечатки с дневника Дины. Майор понятия не имел, действовали ли они только по просьбе хозяйки виллы, или она подкрепила свою просьбу некоторой суммой. Впрочем, при таком достатке эта сумма вряд ли была для неё хоть сколько-нибудь существенной.

Нежный внимательно наблюдал за их работой, и не сомневался, что они всё сделали честно, не мухлевали. Отпечатки идеально совпали с образцом, стало быть, Дина прикасалась к этой тетрадочке не раз и не два. Можно было считать, что личность якобы потерпевшей по делу об изнасиловании надёжно установлена.

Теперь следовало определиться, насколько правдив был рассказ хозяйки виллы. Полицейский почти всегда чуял, врёт ему свидетель или нет, но только на чутьё никогда не полагался. В этот раз он был полностью уверен, что ему рассказали правду. Ни одна деталь показаний сказочно богатой вдовы не противоречила тому, что он уже знал. А то, что они местами очень напоминали детскую сказку, его нисколько не беспокоило. Так бывает, и не столь уж редко.

А окончательно в искренности женщины убедил её отказ дать ему на время тетрадку. Если бы она зачем-то хотела впарить липу, дневник она бы или не упоминала вообще, или беспрекословно отдала бы. По большому счёту, записи Дины Нежному особо нужны не были. Разве что он бы смог составить более точный психологический портрет девушки, но не следовало забывать, что последняя запись сделана пять лет назад, ещё девочкой-подростком. Сейчас она совсем другая.

А убийств, если они действительно происходили, дневник не доказывал. Мало ли что запишет туда пятнадцатилетняя девчонка с ветром в голове? Да, это всё могло быть полезной оперативной информацией и помочь в раскрытии каких-то дел. Но все эти убийства произошли в нескольких сотнях километров от его родного города, и он к их расследованию никакого отношения не имел. К тому же дела давно закрыты и отправлены в архив.

Решив, что рассказу хозяйки виллы верить можно, Нежный приступил к анализу. Начать следовало с рождения девочки. Итак, Дина родилась с карими глазами, в то время как у матери глаза были зелёными, а у предполагаемого отца — голубыми. Когда-то майор слышал от кого-то из очкариков, что так иногда бывает, хотя и крайне редко. А вот по группам крови вроде действительно исключают отцовство. Так что можно принять в качестве допущения, что Дина не была дочерью этой пары.

Была ли она дочерью той женщины, которая считалась её матерью? Нежный полагал, что да. Единственное место, где ребёнка могли подменить — роддом. Но чтобы в элитном роддоме подменили ребёнка дочери бывшего партийного функционера, а на тот момент — бизнесмена с криминальными и еще неведомо какими связями, нужны серьёзные причины. А их не видно, да и придумать их не так-то просто. Что же до подмены по ошибке, как иногда случалось в СССР, её можно не учитывать. Времена не те.

Единственный аргумент в пользу того, что Дина — подменыш, это утверждение её матери, что она не изменяла мужу именно в то время, когда был зачат ребёнок. Зато аргументов против — сколько угодно. Например, Дина очень похожа на свою мать, если верить фотографиям. Правда, и на отца она тоже походила, а это в версию Нежного немного не вписывалось. Однако он объяснил это сходство тем, что женщина изменила мужу с его близким родственником. Заодно становилось понятно, почему распутная дамочка обычно не скрывала от собственной матери своих любовников, а вот этого скрыла.

Следующий заслуживающий внимания эпизод — смерть этой дамочки пятнадцать лет назад. Женщина скандалит с мужем из-за денег, тут приходит дочь и требует куклу. Мать отказывает дочери и тут же умирает. Если это убийство, например, каким-нибудь ядом, первым под подозрение попадает отнюдь не пятилетний ребёнок, а супруг. Мотивов у него выше крыши, хотя бы её постоянные измены. К тому же отношения между их родителями уже на то время явно оставляли желать лучшего, иначе бы они не поссорились до смертоубийства сразу после похорон своих детей. Раз так, для супруга надобность в гулящей жене отпала.

Но Нежный решил, что смерть женщины всё-таки была естественной. Дефолт, денег нет, будущее в тумане, тут любая занервничает. А все болезни — от нервов, кроме сифилиса, который от удовольствия. Да и если муж-рогоносец прикончил свою супругу сам, непонятно его дальнейшее поведение. А так всё логично. Он решил, что Дина — ведьма, перепугался и сбежал.

А что случилось с ним? Он-то помер явно не от болезни. Да и стреляться ему совершенно незачем. Майор легко ответил сам себе и на эти вопросы. У мужичка от страха перед Диной немного снесло крышу. Он задумал убить ребёнка, иначе зачем бы ему понадобился пистолет? Но перед этим он звонил своим родителям, и домой, и в офис. Возможно, в общих чертах кому-нибудь пересказал случившееся. Или кто-то прослушал запись на автоответчике. Скорее всего, этот неизвестный кто-то — из числа родственников. Не исключено, что как раз любовник жены, биологический отец Дины.

Этот папаша мчится спасать дочь, и спасает, ценой жизни родича. Ведь свои дети как-то ближе к сердцу, чем просто родня. А потом он сымитировал самоубийство жертвы, всё изобразил достаточно похоже, чтобы милиционеры ничего не заподозрили. Если ещё и сунул немного денег в нужные лапы, то они тем более не стали глубоко копать, и побыстрее закрыли дело.

Остаётся не вполне прояснённым вопрос, почему отец, спасши дочь, не взял её жить к себе, но тут вариантов ответа бесчисленное множество. Например, не хотел возиться с маленьким ребёнком. Или против была его жена.

Через год или два после этого умерли двое малоприятных одноклассников Дины. Здесь Нежному было всё понятно. Два подонка попытались наехать на своих школьных товарищей, но ведь школа элитная, вряд ли там в классе только два ребёнка из семей бандитов. А эти детки приучены к подобным схваткам. Наезжающих банально убили, а учителя оформили эти смерти как естественные. Так всегда делают, по крайней мере, очень часто. Дети умирают от аппендицита, отёка лёгких или приступа астмы, когда подлинная причина смерти — многочисленные ушибы и переломы, вызванные побоями, или проникающие ножевые ранения. Лишние неприятности никому не нужны, педагоги — не исключение.

Ещё три смерти детей? А какие основания считать, что Дина вообще имеет к ним отношение? Вот убийства конкурентов с помощью магии — это уже интересно. Типичная акция должна была проходить примерно так. Дед рассказывает Дине, что кто-то должен умереть. Девочка колдует, конкурент умирает. Магия, мистика? Нет, ничуть. Дедушка в своём бизнесе использовал киллера высочайшего класса, а учитывая партийное прошлое бизнесмена, можно даже предположить, что киллер — действующий сотрудник какой-нибудь из спецслужб.

В этой схеме магия Дины — всего лишь спектакль, шоу для отвлечения внимания от киллера. Ведь если бы вдруг выплыло, что федералы убивают по частным заказам, скандал мог разгореться нешуточный, а чтобы его замять, деда непременно бы грохнули. А так нет никакого киллера, убивает юная ведьма. Не верите? Спросите её бабушку, она подтвердит.

Ведь не зря разговоры Дины с дедом об убийстве конкурентов велись при бабушке, или так, чтобы она могла подслушать. И её ненависть к внучке очень пригодилась. А если пришлось бы отвечать перед законом, неужели Дину смогли бы осудить за убийства магией? Да никогда! Схема практически беспроигрышная, причём для всех.

Оставался последний эпизод, якобы намечаемое убийство бабушки и драка с применением топора. Как там всё происходило на самом деле? У старика седина в бороду и бес в ребро. Пожилая супруга начинает изрядно мешать. Пора избавить подлунный мир от её присутствия. Но ведь она — единственный зритель этого спектакля. Для её убийства незачем привлекать Дину с её бутафорской магией. Да и почему девочка взбунтовалась, узнав, что должна умереть люто ненавидящая её бабка? Такие чувства редко не взаимны. И откуда она узнала о любовнице деда? Не идиот же он, рассказывать внучке такие вещи. Значит, в этом эпизоде кто-то соврал.

Кто именно, можно легко догадаться. Дина угрожала смертью старику, а раз так, то это он отверг какие-то её требования, а не наоборот. Чего она хотела? Денег? Или какой-то услуги, которую мог оказать только солидный бизнесмен? Этого пока не узнать, в курсе дела только Дина и, возможно, Хоттабыч. Причём, скорее всего, требование исходило именно от Хоттабыча.

По словам бабушки, Хоттабыч был немного похож на её покойного зятя. Значит, можно предположить, что они — родственники. Может, он и есть тот самый биологический отец девочки? Если так, понятно, почему она легко попала под его влияние. Тогда всю операцию готовил и планировал Хоттабыч, Дина — только исполнитель.

Итак, за несколько дней до бегства Дины из дома с ней входит в контакт некто, представившийся её настоящим отцом. Разумеется, предъявив доказательства, убедительные для неё. Затем она что-то требует у деда. Тот ей отказывает. Она ему угрожает, но дед непреклонен. Скорее всего, так и было задумано. Требования неприемлемы, девочка угрожает, дед боится. Боится не смерти от её руки, а разоблачения. Ведь она знает слишком много.

Тогда дед решает избавиться от внучки. Дневник расшифрован им уже давно, с тех пор лежит и ждёт своего часа. Для убийства деду необходима поддержка жены, тут он и пригодился. Дина же перед сном записывает туда выдумку насчёт секретарши-любовницы. Ведь ей тоже понадобится содействие бабушки. Или, хотя бы, невмешательство. Что ж, план сработал, бабушка не мешала.

Затем перенасыщенная мистикой сцена в спальне девочки. Дед убит, Дина уходит. Всю ночь она где-то пропадала. Где? Скорее всего, в машине Хоттабыча. И ночь, и утро. Они ждали звонка из Ростова, весточки от сообщника, что машина с тем же номером угнана. Дождались. После этого Дина выходит из машины, идёт в людное место, и там садится обратно, произнеся для многочисленных свидетелей фразу о педофиле. После этого судьба девочки для милиции очевидна, ищут её уже только для проформы. Если не найдут, никто не удивится. Кстати, нечто подобное провернули совсем недавно с Виктором. Как говорят секретные агенты, эти исчезновения отлично легендированы.

Пока всё логично и рационально. Осталось разобраться с самим убийством. Дина знает, что любимый дедушка может попытаться её прикончить. На входе натянута сигнальная нить, подсоединённая к звонку, звук которого бабушка описала, как удар большого колокола. У девочки загораются глаза, осветив всю спальню. Дед замахивается топором, но падает. Уговаривает девочку его отпустить. Видимо, убедил, потому что встаёт, и встав, сразу же швыряет в неё топор. Дина окутывается чёрным облаком, а топор оказывается в голове деда. Как такое могло быть?

А примерно вот так. В зале суда террористов тоже пытались убить, да только голограмме так просто повредить не удастся. В тот момент, когда бабка с дедом пришли расправиться с внучкой, на кровати её не было. Там было только изображение, которое и светило глазами, и ловило топор головой. Правда, топор тоже был одной видимостью.

Ведь зачем понадобился громкий удар колокола? Разбудить девочку? Но раз она натянула нить, значит, знала о грозящей опасности, так неужели заснула бы, ожидая убийц? Нет, скорее всего, колокол должен был заглушить какой-то другой звук, например, удар топором по затылку деда. Хоттабыч откуда-то знал, что тот будет использовать топор, и приготовил другой такой же. Колокол бьёт, череп трещит, топор из ослабевшей руки падает на пол, но бабушка слышит только колокол, он звучит громче всех.

Теперь реального деда заменяет голограмма, а под её прикрытием Хоттабыч вытаскивает из расколотого черепа один топор и вставляет другой, с нужными отпечатками пальцев. Остальная сцена между дедом и внучкой — трёхмерное кино. Когда голографический проектор выключается, бабушка перехода от фильма к реальности не замечает. Её мёртвый муж лежит на полу с топором в голове, а внучка стоит там, где и стояла.

Мог Хоттабыч всё это проделать? Силы ему не занимать, он на руках унёс стокилограммового Виктора. Есть ли у него мотивы для убийства? Есть. Он — близкий родственник родителей зятя, которых за десять лет до того убил этот дед в ходе бизнес-разборок. Иногда мстители ждут и дольше. Как он попал в квартиру? С помощью Дины, конечно же.

Вот и выяснилось, где нужно искать Хоттабыча — среди родственников юридического отца Дины. Кто выжил, тот и Хоттабыч. Но доказать это будет очень сложно. Впрочем, его можно отдать федералам, те умеют допрашивать. Он всё расскажет о голографических террористах, на том дело и закроется. Виктора бы ещё найти не помешало, но это уже никого особо не волнует. Федералы угомонятся, и полиция, в том числе майор Юрий Нежный, спокойно вернётся к своей рутинной работе.

Но всё-таки кое-что его беспокоило. Не любил Нежный совпадений в уголовных делах. А тут совпадение просматривалось, да ещё и какое! Виктор и Дина между собой связаны, об этом говорит хотя бы дело об изнасиловании, которое майор сейчас считал липовым. Но и помимо этого между ними было уж очень много общего. Родились они с интервалом чуть больше месяца, хотя и в разных концах страны. У обоих матери с зелёными глазами и чёрными волосами, да и отцы похожи друг на друга. Неужели за всем этим ничего нет? Обязательно нужно проверить!

— Товарищ Нежный, мы приземлились, — доложил подошедший пилот, прервав тем самым его размышления. — Пора выходить, конечная остановка! Трап уже подан.

Едва успев сойти с трапа, майор получил увесистую оплеуху.

— Скотина! — заорала его жена. — Ты ездил в Сочи без меня!

— Летал, — обречённо поправил её Нежный.

— Ещё издеваешься! Небось, взял с собой какую-то бабу!

— Нет. Один летал.

— Значит, баба ждала тебя там! Мерзавец! — женщина заплакала.

Он не сомневался, что она рано или поздно узнает о его визите в Сочи. Но не ожидал, что узнает так быстро, и тем более, что встретит на аэродроме. Единственным, кто мог знать, когда именно прибудет этот чартерный рейс, был подполковник. Видимо, представитель федеральной спецслужбы всё-таки имел зачатки чувства юмора, хоть и тщательно это скрывал.

* * *

Выйдя из портала, Виктор оказался по пояс в какой-то траве непривычного вида. Парень поёжился — слабый ветерок, гонявший по безлюдной степи настоящие волны, пронизывал до костей, хотя воздух казался тёплым. Внезапно он ощутил сильный толчок в спину и упал на четвереньки. Сверху на него рухнула Дина.

— Идиот! Почему ты не отошёл в сторону? — возмущённо завопила она. — Куда я, по-твоему, должна выходить из портала?

— Я не подумал, — признался Виктор. — А теперь, пожалуйста, слезь с меня, я попытаюсь встать. А то у меня под левой рукой что-то извивается, как-то оно немножко неприятно.

— Не обращай внимания, это змея. Их тут много, и все смертельно ядовитые.

Дина поднялась на ноги, Виктор тоже вскочил. В левой руке он зажал довольно толстую травинку. Рассмотрев её, вздохнул с облегчением и отбросил в сторону.

— Мы в параллельном мире? — мрачно поинтересовался он. — Что это за место?

— Пампасы. Аргентина, кажется, или Бразилия. В географии слаба, уж прости мне моё невежество.

— Это то самое место, где мы в безопасности?

— Нет. Это просто место. Транзитная станция. Демон помнит координаты, куда открывается портал из Крепости. И по первому требованию расскажет дедушке. Нам это точно не нужно. Сейчас соберусь с силами, открою новый портал, и мы пойдём в убежище.

— Локатор нас там не засечёт?

— Засечёт, но не отличит от других. А нам только того и надо. Ладно, пошли.

В этот раз девушка настроила портал не так тщательно. Виктор шагнул, но его нога провалилась в пустоту, и он с трудом удержал равновесие. Оказался он на какой-то лестничной площадке, чистой, ухоженной, но после свежего воздуха пампасов ему показалось, что здесь душно, и чем-то неприятно пахнет. Вспомнив, что возле портала лучше не оставаться, Виктор быстро отошёл в сторону, и вовремя — из портала выскочила Дина.

— Это и есть то самое безопасное место? — скептически поинтересовался он.

— Почти. Нам понадобится ещё один прыжок. Просто сначала надо позвонить кое-кому. Знаешь, многие воспринимают неожиданный выход из портала как агрессию. И реагируют на такие визиты не очень дружелюбно. Сначала душат или стреляют, а потом уже задают вопросы.

— Ты это серьёзно?

— Куда уж серьёзнее? Все и так дёрганые, а тут ещё утренний рейд с кучей убийств. Нет уж, без предупреждения пусть к ним в гости приходит кто-нибудь другой.

— Скажи хоть, где мы сейчас?

— На лестнице многоэтажного дома.

— Спасибо. А город какой?

— Не помню. Посмотри в окно, сам определись.

Дина достала из сумочки мобильный телефон, вызвала из памяти нужный номер, и вступила в какие-то непонятные переговоры, именуя собеседника или собеседницу «Ваше Сиятельство». О чём она договаривалась, Виктор так и не понял. Ему стало скучно, и он, последовав совету своей спутницы, направился к окну.

— Если я что-то понимаю в этой жизни, мы в Москве, — категорически заявил он.

— Наверно, — отмахнулась Дина. — Это неважно. Сейчас нам откроют портал. Не люблю ходить чужими порталами. Кто знает, что там, на другом конце? Может, чан с кислотой!

— С чего вдруг?

— Мало ли. Нет человека — нет проблемы. Им нужны проблемы? Иди сюда, через минуту уже откроют.

И действительно, вновь раздался характерный треск, и перед ними повис чёрный искрящийся прямоугольник.

— Стой! — потребовал Виктор. — Я возьму тебя за руку, и пойду первым. Если всё в порядке, то руку не отпущу. А если ловушка — беги, зачем гибнуть обоим?

— Витя, ты настоящий рыцарь, — благодарно улыбнулась девушка. — Но этого не нужно. Я не боюсь. На самом деле опасности нет. Иди. У нас ещё будет время подержаться за руки, и не только за руки.

На том конце портала находилась уютно обставленная гостиная. Возле изящного столика, на котором стояли несколько бутылок с разнообразными напитками и три больших бокала, на кушетке восседала красивая женщина в вечернем платье и туфлях-лодочках на очень высоком каблуке. Рядом с ней Дина в своём домашнем халатике, прямо сказать, не смотрелась.

— Королева Екатерина, — ахнул Виктор.

— Что, похожа? — улыбнулась ему женщина. — Нет, я не королева, да и зовут меня Лидия. Я — её племянница.

— Она — дочь той самой тёти Лизы, — пояснила Дина.

— Значит, принцесса Елизавета жива?

— Нет, мама умерла три года назад, — ответила Лидия. — Да и не считалась она здесь принцессой, хоть и была дочерью королевы.

— Здесь — это где? Куда мы попали? У меня от всех этих порталов голова уже кругом идёт.

— Географически мы в Новой Зеландии. Или вы, Виктор, имели в виду не географию? Так вот, моя мама была принцессой Крепости, но на поверхности этот титул ничего не стоит. А вот её мать, моя бабушка, была настоящей королевой.

— Как это? — не поняла Дина.

— Делать нам особо нечего, ждать придётся долго, так что я вам всё расскажу, раз вам интересно. Ведь король Феликс поручил мне встретить вас и развлекать до его прихода. Выбирайте напитки, тут я всякие поставила, и алкогольные, и прохладительные. По глазам вижу, что спиртное вам сейчас ни к чему. Что ж, вот апельсиновый сок, вот яблочный, вот клюквенный морс, а это — вишнёвый компот, не поверите, наверно, но я сама его варила.

— Я не понял, при чём тут король Феликс? — потрясённо поинтересовался Виктор. — Дина, куда ты меня притащила?

— Витя, кто, кроме Феликса, по-твоему, сможет защитить нас от гнева короля Крепости? Да и вообще, как ты собрался самостоятельно прятаться на поверхности? У тебя нет ни жилья, ни денег, ни документов. Тебе нужно скрываться и от полиции смертных, и от ищеек дедушки Эдика. Долго протянешь? А обо мне ты подумал?

— Принц Михаил уже тридцать с лишним лет «протягивает»!

— А ты не забыл, что за ним Крепость не охотится? У магов поверхности больше ищеек, но у них нет Локатора, а это важнее. Так что успокойся, попей вишнёвый компотик, и послушай тётю Лидию. Мне вот очень интересно, как получилось, что её бабушка стала здешней королевой.

— Это объясняется очень просто, — заявила Лидия. — Бабушка, её тоже звали Лидия, меня назвали в её честь, была женой и одновременно сестрой наследного принца Сергея. Ну, не мне вам рассказывать о практикующемся в Крепости инцесте. Нет-нет, я ни в коем случае не осуждаю. Мне до этого просто никакого дела нет. А вот бабушке это не нравилось. Тем более, принц Сергей хотел, чтобы она непрерывно рожала. А она не хотела. К тому же она больше любила другого брата, Фёдора, не без взаимности, я думаю. Он, кстати, жив?

— Да, — коротко ответила Дина. — С ним всё в порядке.

— Бабушка бы обрадовалась. Мама, наверно, тоже. Они мне очень много о нём рассказывали, а я его даже никогда не видела. Вот он всё и организовал.

— Что организовал? — уточнил Виктор.

— Побег. Вошёл в контакт с магами поверхности, обо всём договорился, и переправил к ним сестру. Сергею, своему брату, наврал, что она умерла от родов, и похоронена Демоном. Лидия была очень красивой, даже по меркам женщин-магов. Король её увидел — и пропал. Она — тоже. Дядя Фёдор был позабыт, и бабушка стала королевой. Король Петер, ныне покойный — её сын, а Феликс — внук. Вот такие дела.

— А в Крепости об этом знают? — поинтересовался Виктор.

— Нет, — в один голос ответили женщины.

— Это информация высшей степени секретности, — добавила Лидия.

— Так почему вы обо всём нам рассказываете? Ведь Дина в любой момент может уйти в Крепость и всё передать Эдуарду Сергеевичу!

. — Какой ты наивный мальчик! Никто отсюда не выйдет без разрешения короля Феликса. Ни вы, ни я. Ни через дверь, которой тут просто нет, ни через портал, ни как-нибудь ещё. Вы можете меня убить, но это ничего не даст. Кстати, я очень боялась, что вместо двух беглецов сюда вломится рейдовая группа Крепости, и мне конец. Очень не хотелось сюда идти, но Его Величество заставил. У меня не нашлось, чем возразить. Моя мама — маг Крепости, а после сегодняшнего рейда мы стали очень непопулярны. Плюс ко всему меня некому защитить — муж уже три года как убит, а любовник ничего из себя не представляет.

— Лидия, но сами же вы не из Крепости.

— Вполне достаточно, что оттуда мать. Правда, здешний король тоже не совсем чистого происхождения, но королям всегда прощается намного больше, чем их подданным.

— А портал действительно не открывается, — сообщила Дина. — Такие же ощущения, как будто его блокирует Демон. Но он же не может! Мы не в Крепости!

— Это не тот Демон, — пояснила Лидия. — Точнее, похож, но совсем не Демон. Его зовут Рекс. Король, по-латыни. Или королевский, как-то так. Как видите, наши учёные даром времени не теряли. Правда, Локатор им построить пока не удалось.

— А как же принцип Паули? — вспомнил Виктор. — Демон может быть только один на всю планету!

— Я не знаю, что такое принцип Паули. Наверно, это что-то из науки? Я не очень в этом разбираюсь. Рекс, объясни, пожалуйста, нашим гостям, как это ты есть, если тебя не может быть.

— Принцип Паули — это не очень точная аналогия по отношению к магическим компьютерам, — заговорил Рекс, включив громкую связь на телефоне. — На самом деле мы — вовсе не элементарные частицы наподобие электронов.

Если голос Демона звучал совершенно безжизненно, то живая интонация Рекса, безукоризненное произношение и построение фраз наводили на мысль, что разговор ведёт человек.

— Демон — первый в мире искусственный интеллект, — продолжал Рекс. — Он занимает всю земную кору, сколько её есть, от поверхности до жидких пород, то есть магмы. И в этой области никакой другой компьютер, построенный на магических принципах, работать не сможет. Но я заизолирован от земли, в электрическом и магическом смысле, и потому существую. Если же принцесса Крепости Дина и король Крепости Виктор хотят пользоваться принципом Паули, уподобляя Землю атому, то можете считать, что электрон, соответствующий мне, находится на более высокой орбите.

— Рекс, по-моему, ты тоже слабо рубишь в строении атомов. Там используется другой термин, не «орбита», — поправила его Дина.

— Да, я упростил объяснение. Не ожидал, что молоденькая блондинка знает о принципе Паули и о строении атома вообще.

— А как тебе удаётся работать без заземления? — удивился Виктор.

— Заземление, конечно, есть, но через гальваническую развязку. Обыкновенные оптопары, с многократным дублированием, естественно.

В этот момент в центре комнаты возник молодой красивый мужчина со светлыми волосами. Его улыбающееся лицо светилось добродушием, но стального цвета глаза оставались холодными. Лидия вскочила с кушетки и присела в глубоком реверансе.

— Позвольте представиться, — не прекращая улыбаться, заговорил блондин. — Я — Феликс, король магов поверхности. Рад приветствовать Ваше Величество и Ваше Высочество. Очень жаль прерывать столь интеллектуальную беседу, но увы, вынужден торопиться, королевские дела не оставляют мне столько времени, сколько хотелось бы. Война, знаете ли, и всё такое прочее. А страдает королевская личная жизнь. И ничего тут не поделать, ибо долг — прежде всего.

— Я не понял, — признался Виктор. — Рекс назвал меня королём, но все знают, что компьютеры иногда сбоят. Теперь вы это повторили. Что это значит?

— Хотите сказать, что и короли иногда сбоят? — рассмеялся Феликс. — Возможно, но не в этом случае. У нас с Рексом есть причины титуловать вас именно так. Подробности я вам сообщу чуть позже. В настоящий же момент я должен сказать несколько слов Её Высочеству. Уважаемая принцесса Крепости Дина! Наш милый Рекс доложил, что вы пытаетесь применить ко мне некое вредоносное колдовство. У вас ничего не получится, поскольку я присутствую здесь исключительно в виде фантома. Но всё равно убедительно прошу воздержаться от недружелюбного поведения. Вы мне повредить не можете, но я-то вам — могу! Пожалуйста, не провоцируйте. Время для решительных действий ещё не пришло. Потерпите немного.

* * *

Бурная ссора супругов Нежных завершилась, как обычно, бурным же примирением, которое затянулось до утра. На службу майор явился вымотанным, не выспавшимся, и потому злым и в весьма скверном настроении.

— Что, майор, всю ночь доказывал своей благоверной, что не тратил в Сочи мужскую силу? — язвительно поинтересовался у него шеф.

— Полагаю, товарищ полковник, что мои личные дела вас не касаются.

— Это ещё как сказать. Меня беспокоит здоровье подчинённых. И душевное в том числе. Как ты мог не взять на курорт супругу? Тебя что, направить на освидетельствование к психиатру?

— Вы прекрасно знаете, что я никогда не смешиваю служебные дела с личными.

— Может, ты и карманы никогда не путаешь, свой и государственный?

— Не больше, чем другие. Мне доложить о результатах поездки?

— Доложить. Но сначала ознакомься с результатами генетической экспертизы.

— Они уже сделали? Так быстро?

— Я немного надавил. Если они не ошиблись, парень изнасиловал собственную не то двоюродную, не то троюродную сестру. Это вписывается в твою версию?

— В общем, да, товарищ полковник, — Нежный кратко пересказал всё, что узнал на черноморском побережье, и изложил свои выводы.

— Что тебе сказать? Молодец, что не изъял дневник девчонки, — похвалил шеф. — А то нам бы пришлось поднимать старые дела, да ещё и не на нашей территории, в смысле, не в нашей области. А у нас и своих проблем до хрена. Насчёт твоих объяснений магии — это полная чушь. Майор, неужели ты не веришь ни во что сверхъестественное? Может, для тебя и Бога нет?

— Так точно, товарищ полковник. Если мы с вами работаем в полиции, значит, Бога нет.

— Но-но! Попрошу не переходить на личности, особенно на мою! Скажи лучше, что ты собираешься делать дальше? Где сбежавший насильник, я тебя спрашиваю? Когда я увижу его в наручниках?

— Товарищ полковник, осталась только одна зацепка. И то, странная немного. По этому делу проходят три зеленоглазых брюнетки. Не припоминаю, чтобы в каком-нибудь другом деле их было хотя бы две. Ну, старушку из Сочи можно не считать, а вот с двумя остальными как быть?

— Посмотрел я фото той дамочки из Сочи. Её, действительно, можно не считать старушкой. Две другие — это, я так понял, матери насильника и изнасилованной? Они родственницы?

— Понятия не имею. Думаю, что нет. Кроме цвета волос и глаз, никакого сходства. Хотя обе очень красивы. Но по-разному.

— А их дети — родственники?

— Да, и, скорее всего, по отцам. Отцы внешне очень похожи. И оба похожи на Хоттабыча.

— Ты же говорил, что Хоттабыч — настоящий отец девушки!

— Да, есть такое предположение. Но это не очень важно. Если он доводится ей, например, дедом, что это меняет?

— Короче. Есть идеи, майор?

— Так точно, товарищ полковник. Нужно взять список детей, родившихся примерно в то же время, что и наши фигуранты. Отобрать из списка тех, у которых матери — зеленоглазые брюнетки. И глянуть, что случилось с этими детишками и их родителями.

— Бред какой-то! Что ты ожидаешь увидеть?

— Пока не знаю. Но чутьё мне говорит, что в этом что-то есть.

— В сверхъестественное, значит, не веришь, а своему чутью доверяешь?

— Так точно, доверяю. Но всё равно обязательно проверяю.

— Я не понимаю, майор, как ты будешь искать? Сколько детей рождается у нас за год? Около миллиона?

— Ближе к полутора.

— Ещё лучше. Если на каждого тратить по минуте, это полтора миллиона минут. Сколько это будет дней?

— Посчитайте на компьютере, товарищ полковник, — посоветовал Нежный. — Он может не только показывать порнуху.

— Майор, тебе не кажется, что ты немного зарываешься?

— Двадцать восемь с небольшим лет.

— Это ты о чём?

— Полтора миллиона минут перевёл в часы, потом в дни и годы.

— Как ты посчитал? — удивился шеф.

— В уме. Ум — эта такая штука, которая у полицейских располагается под фуражкой. Не у всех. У тех, кто целыми днями смотрит порнуху, ум напрочь отсутствует.

Если бы Нежный не был так зол на весь мир, он бы так настойчиво не пытался достать шефа. Разумеется, ему удалось. Шеф орал, топал ногами, и в конце концов выгнал из кабинета. Настроение немного улучшилось, и майор приступил к раскопкам в компьютерных базах данных.

Первый запрос был очевиден — составить список детей, родившихся не раньше, чем за полгода до Виктора, и не позже, чем через полгода после Дины. Размер списка Нежного не удивил — около миллиона семисот тысяч. Он вызвал на экран паспортные фотографии матерей тогдашних новорожденных. Все они, за очень небольшим исключением, были черно-белыми, а на редких цветных зелёных глаз не просматривалось. Дальше пятой страницы Нежный смотреть не стал, а вместо этого позвонил очкарикам и попытался спихнуть поиск на них.

Майору не повезло. Как только он изложил, что ему нужно, его соединили с Игорем Владимировичем, лучшим компьютерным и околокомпьютерным специалистом города, а может, и всего мира. Правда, так считал только сам Игорь Владимирович. Поговорив с ним, Нежный вынужден был признать, что таланта этот гений, бесспорно, не лишён, и весь, без остатка, свой талант использует на объяснения, почему невозможно сделать то, чего от него хотят. Получалось у специалиста замечательно.

— Нежный, ты ставишь абсолютно невыполнимую задачу. Вот смотри. Тебе нужно найти в огромной куче женских паспортных фотографий красивых черноволосых зеленоглазых женщин. Казалось бы, задаёшь три признака отбора. Но это одна видимость. Пойми, красота не программируется, это чисто субъективное понятие. Одним нравятся худые, другим плотненькие. От большой груди одни сходят с ума, другим она отвратительна.

— Речь, вообще-то, о лице, — напомнил майор.

— С лицами — ровно то же самое. Кого-то привлекают пухлые губки, кого-то — нет. Раскосые глаза одних возбуждают, других отпугивают. Как сказал классик, точнее, классики, кому и кобыла невеста.

— Ладно, с кобылами, то есть, с красотой, разобрались. Чёрные волосы и зелёные глаза — тоже субъективные признаки?

— Большинство гражданок нашей страны рождаются с чёрными волосами. Так что этот признак почти ничего не даёт. Даже наоборот, мешает. Ты никогда не слышал о крашеных блондинках?

— Слышал. Парочка у меня даже по делу проходят.

— Ну, вот. Причём, заметь, красавицы красят волосы чаще. Так что о волосах можно тоже забыть. Остались зелёные глаза. Но именно с глазами дела обстоят хуже всего.

— Почему это?

— Фотографы, делая снимок, тщательно выбирают освещение, экспозицию, выдержку…

— Экспозиция и выдержка — разве не одно и то же?

— Я имел в виду эту, как её? Диафрагму! Причём мастер делает много снимков, и отбирает из них самые удачные. Но так работают настоящие профессионалы, которым нужно хорошо платить. А народ за паспортные фото переплачивать не хочет. Потому их делают плохие фотографы, и делают абы как. Тяп, ляп — и готово! Диафрагма и выдержка — автоматически, вместо освещения — вспышка. Зато дёшево. И все довольны.

— Это как-то влияет на глаза?

— Ещё как влияет! Именно фотовспышка приводит к эффекту красных глаз. Понимаешь? Были глаза голубые там, карие или зелёные, а стали красные. Клиенту, конечно, на качество плевать, но не настолько же! Поэтому фотограф делает ретушь, то есть, красит глаза в другой цвет. А клиенту без разницы, какой там у него цвет глаз в паспорте. Но и это ещё не всё. Мы говорили о цветных фото, а ведь на паспорт идут в основном чёрно-белые. Как ты собрался на чёрно-белом фото отличать зелёный цвет от синего или серого?

Расстроенный Нежный позвонил федералам, подполковник попросил подождать несколько минут, потом перезвонил и, страшно смущаясь, сообщил, что их специалисты тоже не берутся сделать эту работу. От такого ответа настроение майора вновь немножко улучшилось, хотя, казалось бы, никаких причин для того не было.

Не дождавшись помощи от «очкариков», Нежный попытался решить задачу сам. Напрямую, в лоб — не удастся. Он не сможет написать программу поиска зелёных глаз на чёрно-белой фотографии. Собственно, он никакую написать не сможет. Значит, нужно идти обходным путём. Если есть другие такие же дети, то они похожи на Дину или на Виктора? Если на него, то их никак не отличить от обычных детей. А вот если на неё? Тогда их элементарно отыскать, ведь даты смерти родителей в базе есть. У большинства к двадцати годам родители ещё живы, а у Дины и ей подобных — нет.

Такого рода поиск подобен поиску монетки не там, где потеряли, а под фонарём, где хорошо видно. Штатские смеются над таким выбором, а зря — в темноте гарантированно ничего не найти, ну, и зачем там искать? А под фонарём можно обнаружить если и не то, что ищешь, так что-нибудь другое, порой даже более нужное.

С составлением нового запроса Нежному пришлось долго повозиться, но он справился. Из общего списка исчезли те, у кого родители до сих пор пребывают на этом свете. В списке осталось около трёх тысяч граждан, точнее, гражданок. Среди первых пятидесяти майор увидел всего два европейских лица, остальные сорок восемь рожениц выглядели типичными уроженками Кавказа. Вторая страница оказалась не лучше.

Неудивительно, на Кавказе в то время шла война, да она и до сих пор не совсем закончена. Понятно, что среди родившихся там в девяносто третьем очень много сирот. Да и рождаемость у горцев намного выше средней. Нежный попробовал исключить из списка родившихся в Северо-Кавказском округе, но в базе округ не указывался, и составить такой запрос ему не удалось.

Майор спросил себя, чем отличается обычная славянская семья от кавказской. Ответ был очевиден — количеством детей. Три ребёнка для славян большая редкость, а для кавказцев — нормальное дело. Он провозился с полчаса, исключая из списка семьи, в которых детей больше, чем двое, и был вознаграждён — осталось чуть больше шестиста семей.

Что делать дальше? Как найти зеленоглазых женщин по чёрно-белым фотографиям? Может, у этих дам есть и заграничные паспорта? В них цветные фото встречаются всё-таки чаще. Но к базе загранпаспортов прямого доступа у провинциального полицейского нет, нужно составлять запрос и обращаться в столицу, а оттуда, может быть, когда-нибудь ответят. Тяжко вздохнув, Нежный попытался обойтись без запросов.

Он выяснил место работы одной из погибших женщин, позвонил в службу безопасности этой фирмы, и его соединили с отделом, где она работала больше десяти лет назад. Оказалось, остались двое сотрудников, которые её помнили, и оба уверенно заявили, что у женщины были серые глаза. Не успел он повесить трубку, как телефон зазвонил снова.

— Товарищ Нежный, сколько у вас заняло времени выяснить цвет глаз одной дамы? — строго поинтересовался подполковник.

— Сорок две минуты, товарищ Федералов. А что?

— А то! Сколько их всего в вашем списке?

— Тринадцать страниц по пятьдесят. Шестьсот с небольшим хвостиком.

— Да? И сколько времени вам понадобится, чтобы проверить всех?

— Около восемнадцати дней. Если, конечно, работать круглосуточно и без выходных.

— Так не получится, товарищ Нежный! Вы — можете, я в вас верю. Но те люди, которых вы станете допрашивать, не будут отвечать на ваши звонки по ночам! Скажите, если фото будут цветными, это облегчит вам работу?

— Ещё как!

— В таком случае, дайте мне ваш список. Я попробую раздобыть фотографии по своим каналам.

Майор передал список по электронной почте, и вновь засел за телефон. Через полчаса он уже установил, что и вторая женщина из списка не могла при жизни похвастаться зелёными глазами. Ещё через пять минут пискнул компьютер, показывая, что пришло электронное письмо. Текста в письме не было, зато были сто семнадцать цветных фото зеленоглазых красавиц. Звонок подполковника тоже не заставил себя ждать.

— Получили, товарищ Нежный? — гордо поинтересовался он. — Всего цветных фото нашлось двести сорок три, но у остальных глаза не зелёные. Если хотите, я и остальные пришлю.

— Как вы их раздобыли? Из базы загранпаспортов?

— Да, это был первый шаг. Семь цветных фотографий нашлись именно там. А остальные заполучил в иностранных посольствах и консульствах. Фото для виз во многих странах уже давно требуются цветные. Британии там всякие, Финляндии, Норвегии и даже, не удивляйтесь, Болгария тоже. Эти дамочки явно не из бедных, по заграницам раскатывали, понимаешь, в лихие девяностые, когда многим людям кушать было нечего!

— Не завидуйте им, товарищ Федералов. Нечему завидовать, они все уже давно мёртвые. Но как вы вытащили эти данные из посольств? У вашей службы там нашлись свои агенты?

— Вы проявляете праздное любопытство, товарищ Нежный! Агенты наши там должны быть, но мне они неизвестны. Пришлось действовать своими силами. Вы же не забыли, что я служу в отделе борьбы с терроризмом? При слове «терроризм» все посольства охотно идут на сотрудничество, даже не запрашивая предварительно согласие своего МИДа. Они почему-то уверены, что в случае отказа я им непременно устрою какой-нибудь показательный теракт, или ещё что похуже. А это совсем не так. Как я могу организовать теракт в Москве? Где мы с вами, а где Москва?

Поблагодарив федерала, Нежный попытался что-нибудь выяснить о некоторых детях, рождённых зеленоглазыми красавицами. Примерно через час он позвонил шефу и попросил его зайти. Тот не замедлил явиться.

— Майор, а тебе не кажется, что ты вконец оборзел? — поинтересовался он, едва успев войти. — Вообще-то, это я вызываю к себе подчинённых, а не они меня!

— Гляньте, товарищ полковник, — предложил ему Нежный. — Как вам эти зеленоглазки?

— Красавицы, — оценил шеф. — Ты меня за этим звал?

— И за этим тоже. Их тут сто семнадцать. Скорее всего, их больше, но я смог выявить только этих. Все они родили примерно в то же время, когда появились на свет оба фигуранта дела об изнасиловании. Я проверил некоторых из их детишек, всего десяток. У всех до восьми лет умерли оба родителя, причём с коротким интервалом. Примерно через полтора года детишки попали в детдом.

— Где же они болтались эти полтора года?

— Не знаю. Искать документы долго, да и не мастер я на эти дела. Думаю, детки пожили немного у кого-то из родственников, и те тоже померли.

— Логично, майор. И что дальше?

— Никто из них в детдоме и года не протянул. Причины смерти естественны до отвращения, но там всегда пишут какие-то скрытые пороки сердца, а не проломленные черепа.

— Да, знаю. Что-то ещё нарыл?

— Так точно. За время пребывания деток в детдоме смертность там всегда превышала среднюю. Причины смерти воспитанников — сами понимаете.

— Понимаю. Чай, не идиот. Говоришь, десяток проверил? Хорошо. И хватит с этим возиться.

— Передать для дальнейшей разработки очкарикам?

— Ни в коем случае. Дело можно закрывать. Лучше бы, конечно, и беглеца нашего найти, но нет, значит, нет. Обойдёмся без него. Пиши отчёт, майор, и передавай всё, что нарыл, федералам. Тут всем понятно, что происходит нечто странное, причём на федеральном уровне. Смотрю, дамочки эти покойные у тебя из всех регионов. Раз они каким-то образом были задействованы в побеге осуждённого, к нам никаких претензий быть не может. Дальше федералы пусть роют сами. Понимаешь, почему?

— Никак нет.

— Сам же предполагал, что это всё — их операция. А если ты прав, что тогда? Не доходит? Если будешь рыть под них, и что-то выроешь… Ты, кстати, чем объясняешь всю эту хрень? — полковник показал на экран.

— Похоже на какой-то генетический эксперимент. Кто-то выращивает мутантов.

— Вот именно. А ты им, не дай Бог, помешаешь. Что тогда будет? Убьют же! Тебя не жалко, но они же могут и начальника твоего на всякий случай грохнуть, а это уже никуда не годится. Так что, майор, сдавай дело федералам, и чем тупее мы будем выглядеть в твоём отчёте, тем лучше. Вопросы есть?

* * *

Когда Дина не ответила на телефонный звонок Эдуарда Сергеевича, он нимало не обеспокоился, и перезвонил через полчаса. Мало ли чем могли заниматься принц с принцессой, что не соизволили прерваться и подойти к телефону. Но когда никто не снял трубку и во второй раз, король решил нанести визит лично. Однако апартаменты принцессы он обнаружил пустыми.

— Демон, где Дина и Виктор? — обеспокоенно поинтересовался он.

— Не иметь данные для ответ.

Это Эдуарда Сергеевича изрядно удивило. Покинуть Крепость девушка не могла, а внутри Крепости Демон должен её видеть, где бы она ни находилась.

— Она что, на поверхности?

— Принцесса Дина отправиться на поверхность. Демон её может увидеть на Локатор. Сейчас — не видеть.

Король ничего не понимал. Демон не должен был её выпустить, но выпустил. Ругать его бесполезно, он действует по программе. Похоже, Виктору, а может, и самой Дине удалось найти в программе дыру, и воспользоваться ею. Локатором их можно обнаружить только случайно, слишком много розовых пятен на экране, которые непонятно кого обозначают. А на случайности сейчас надеяться нельзя, уж очень высока ставка. Как всегда в подобных случаях, король позвонил жене.

— Катя, здравствуй! У нас катастрофа, — сообщил он. — Виктор и Дина сбежали на поверхность, и я даже не понимаю, как им это удалось.

— Привет, Эдик! — откликнулась королева. — Не суетись, всё идёт по плану. Ты, правда, своим запретом чуть было всё не испортил, но мне удалось с этим разобраться.

— По какому плану? У нас больше нет бойца! Кто сразится в финальном поединке?

— Сразится тот, кому положено. То есть, Виктор. Ты думаешь, он сбежал? Сам он, наверно, тоже так думает. Но на самом деле он до сих пор под нашим контролем.

— Я ничего не понимаю! Катя, как ему вообще удалось удрать?

— Дина открыла портал, и они ушли на поверхность. Сначала открыть не могла, потом отреклась от статуса принцессы и стала простым магом. После этого Виктор вновь возвёл её в прежний статус, а каждая вновь назначенная принцесса имеет право уходить и возвращаться, когда угодно. Это всё мне Демон рассказал.

— Подожди. Виктор — наследный принц. Он не имеет права возводить в принцессы!

— Уже имеет. Я наделила его этим правом. И была уверена, что он сможет им грамотно распорядиться. Так и вышло. Я редко ошибаюсь.

— Не понимаю. Куда они ушли?

— Куда-то в Аргентину, но это только транзитный пункт. Оттуда почти сразу отправились в Москву, но их уже нет и там. Сейчас молодые люди в лапах нашего дорогого друга Феликса. Вряд ли им суждено когда-либо вернуться.

— Значит, ты умышленно дала им сбежать?

— Да. Это часть плана. Парень, как я и опасалась, догадался, что его хотят использовать не как бойца, а как пушечное мясо. Ему это не понравилось, а кому понравится? Ты его собирался гнать на поединок пинками? А так он отправился к Феликсу добровольно. Чем ты недоволен, Эдик?

— Откуда ты знаешь, что он у Феликса? Они могли спрятаться, где угодно.

— Мне сказала Дина. Мне и интернет был нужен, в основном, чтобы принять её звонок. Удивлён? Дина выполняет мои задания. Ты поверил, что она без памяти влюбилась в этого практически смертного? Это всё был театр. Правда, она очень плохая актриса, но тут уж ничего не поделать. Других под рукой не оказалось. Да и так всё нормально получилось. Мальчишка принял её любовь за чистую монету, а это главное. Он ещё не знает, что такие женщины, как Дина, любят только победителей, а какой из него победитель?

— Могла бы мне сказать, — обиделся Эдуард Сергеевич.

— Эдик, ты ещё худший актёр, чем она. У тебя все мысли на лице отражаются, а мальчишка — не дурак, может и прочитать. Я и так боялась, что ты раскусишь её игру и сорвёшь всю операцию.

— Ладно, может, ты и права. Что теперь нужно делать?

— Тебе нужно отречься от трона в пользу наследного принца Виктора, непревзойдённого мага и непобедимого бойца. Уверена, что он будет великим королём. Правда, совсем недолго. Всего лишь до окончания финального поединка.

— Это нужно сделать прямо сейчас?

— Когда хочешь. Точное время не имеет значения. Феликс думает, что ты уже отрёкся, и мальчишка — король Крепости. Желательно, конечно, чтобы отречение произошло до смерти Виктора, но это неважно. Война всем надоела настолько, что на несоблюдение мелких формальностей все посмотрят сквозь пальцы. И здесь, и на поверхности.

— Катя, а что будет с Диной? Феликс её не убьёт?

— Скорее всего, убьёт. Тебе что, жалко эту куклу?

— А тебе — нет?

— Мне себя жальче. И тебя. А девчонка свою роль сыграла, и больше не нужна. Мне безразлично, что с ней сделает Феликс.

Закончив разговор с супругой, Эдуард Сергеевич вернулся к себе и сразу же выпил залпом стакан коньяка. Действия жены ему не категорически не нравились. Она, конечно, была величайшей мастерицей интриги, но ему казалось, что Катя заигрывается. Видимо, на ней сказывается жизнь в почти полном отрыве от людей. Она верит, что король магов поверхности исполнит свою клятву, но зачем ему это делать?

Феликс не станет затевать никаких поединков, ему выгодно просто убить Виктора. Сейчас всем плевать, будут соблюдены правила или нет. Но зачем ему возможные проблемы в будущем? Мало ли кто потом может воспользоваться информацией о совершённой подлости. А раз так, Дина — нежелательный свидетель, и тоже будет убита.

Конечно, она должна была погибнуть ещё пять лет назад. Убив деда, она выскочила на улицу без верхней одежды, и всю ночь провела на холоде. Простудилась, конечно, до пневмонии не хватило совсем немного. Возвращаться домой она не собиралась, забилась бы в какую-нибудь щель, там бы и умерла через пару дней.

Ей повезло, что принц Анатолий, который тогда дежурил на Локаторе, заметив в её доме повышенную магическую активность, немедленно доложил об этом королю. Из-за того, что Локатор фиксирует магию не сразу, Эдуард Сергеевич узнал обо всём только утром. Он глянул в квартиру Дины через портал, и увидел, что там работает бригада криминалистов.

Машину он угнал в каком-то другом городе, и снова воспользовался порталом. Девушку пришлось искать долго, она не колдовала, и её слабый магический след Локатор не фиксировал. Только когда она устала и надолго присела отдохнуть, Толик смог дать королю координаты. Уже попав в Крепость, Дина две недели поправлялась и от простуды, и от нервного потрясения. Прижилась она здесь сразу, как будто вернулась домой, и быстро нашла общий язык не только с другими магами, но и с самой королевой, что уже давно никому не удавалось. Королю она тоже пришлась по душе и, как он думал, стала ему верной помощницей в операции «Финальный поединок». Тогда он не знал, что принцесса на самом деле помогает не ему, а королеве.

Дину, конечно, жаль, но Катя права — себя жальче. А ведь, убирая свидетелей, Феликс вряд ли ограничится Диной. Он может решить, что и бывшая королевская чета Крепости знает слишком много. А желающих их убить среди магов поверхности найдётся более чем достаточно. Как можно верить Феликсу в таких условиях?

Но сделать Эдуард Сергеевич ничего не мог. Ссориться с Катей сейчас — верный способ сорвать «Финальный поединок». Тяжко вздохнув, он обратился к Демону:

— У меня на компьютере есть файл под названием «Отречение». Демон, подтверди, что ты его видишь?

— Видеть, король Эдуард.

— Прокрути его по всей Крепости прямо сейчас.

И в Крепости зазвучал голос короля.

— Дорогие мои подданные! Много лет я правил Крепостью, и вот пришло время уступить дорогу молодым, то есть, наследному принцу. Я уверен, что мой преемник, новый король Виктор, легко выиграв финальный поединок, окажется достойным правителем, и его долгое правление ознаменует процветание и Крепости, и поверхности. Нового наследного принца он назначит сам. Я очень надеюсь, что при короле Викторе возобновятся космические исследования, на долгие тысячелетия прерванные гражданской войной…

* * *

Призрак или, точнее говоря, фантом короля Феликса уселся на невидимый стул и закинул ногу на ногу. Вид он при этом имел весьма самодовольный. Он широко улыбался, и его улыбка не сулила ничего хорошего.

— Итак, молодые люди и ты, не очень молодая Лидия, позвольте обрисовать для вас сложившиеся положение дел, в общих чертах, разумеется. Подробности, если будет желание, додумаете сами, — заговорил он насмешливым тоном. — Прошлой ночью король Крепости Эдуард отрёкся не то от трона, не то от престола в пользу присутствующего здесь наследного принца Виктора, который с того самого момента стал королём. Поздравляю, Ваше Величество, — Феликс издевательски поклонился.

— Спасибо, — мрачно откликнулся тот. — Приглашаю на коронацию.

— На коронацию — не обещаю, а вот ваши похороны постараюсь посетить. Но это ещё не сейчас, вы ведь пока живы. Но мы немного отвлеклись, я, с вашего позволения, продолжу. Некоторое время назад я получил вызов на финальный поединок, который должен завершить войну. Вызов я не сразу, но всё же принял. Теперь два короля должны разобраться между собой. Вы, Виктор, и я. Очень рад, что вы любезно согласились провести поединок именно здесь.

— Не припоминаю, чтобы мы с вами обсуждали условия поединка.

— А зачем? Вы лично явились сюда, и это автоматически означает ваше согласие. Что же касается остальных условий, то они просты. Правило одно — никаких правил! Поединок, как вы, наверно, догадались, уже начался. Я нанёс удар первым. Кто-то же должен был это сделать, верно? Иначе поединок никогда бы не начался, а это бы не нашло понимания как у моих подданных, так и у магов Крепости, — Феликс сокрушённо покачал головой. — Вижу, что вы ещё не поняли, какой именно удар вам нанесён. Вам сказать?

— Скажите, — кивнул Виктор.

— Я бы всё равно сказал, — захохотал Феликс. — Потому что скучно убивать противника, когда он этого не замечает. А сделал я вот что. Эта комната окружена непроницаемой магической завесой, которая не пропускает ничего, в том числе и воздуха. Вы не можете отсюда выйти, свежий воздух не может сюда войти. Когда кислород у вас закончится, вы, надо полагать, умрёте. Завесу вы вряд ли прорвёте, потому что она подпитывается энергией Рекса, которая практически неисчерпаема, ведь он у нас подключен к городской электрической сети, и линия подключения вам недоступна. Кто-нибудь, наверно, скажет, что я действую непорядочно, но все же понимают, что политика не делается в белых перчатках, особенно в военное время. Тем более, что все маги с обеих сторон давно устали от войны, и ради мира они не захотят замечать ничего, что помешает как можно скорее завершить это безобразие.

— А при чём тут я? — возмутилась Дина. — Вы не забыли, что это я его сюда привела?

— Не забыл, Ваше Высочество. Вы хотите награды? Но ведь вы предали короля Виктора, а какая награда полагается предателям? Полагаю, её вы и получите. Королева Екатерина обещала вам что-то другое? Так я не обязан исполнять её обещания. Ну, а Лидия знает, за что она попала в вашу компанию.

— Ты никак не можешь мне простить, что в юности я тебе отказала, — с презрением бросила Лидия.

— Ну, не надо полоскать наше грязное бельё при посторонних, — недовольно поморщился Феликс. — Хоть они и не смогут никому передать услышанное. А сейчас позвольте откланяться. Воздуха вам перестанет хватать часа через четыре. Тогда я и нанесу вам следующий визит.

Феликс исчез, а трое оставшихся в смертельной ловушке обменялись взглядами, исполненными взаимной ненависти. Женщины явно собирались прикончить друг друга, но ни одна из них не знала силу соперницы, обе опасались начинать схватку и пока выжидали. Виктор, как очень слабый маг, в расчёт ими не принимался, с ним можно будет покончить позже. Он это прекрасно понимал, и постарался предотвратить бойню.

— Девушки, успокойтесь, пожалуйста, — попросил новый король Крепости. — Мы знаем, что воздуха мало, и смерть любой из вас даст остальным дополнительную пару часов жизни, однако не стоит совершать необдуманные поступки. Мы тут все друг друга, мягко говоря, не любим, но это же не повод превращаться в диких зверей.

— Что там между вами, понятия не имею. Но какие у вас претензии ко мне? — мрачно поинтересовалась Лидия.

— Ты дышишь моим воздухом, — сообщила ей Дина. — Этого достаточно.

— Воздух — ерунда, — заявил Виктор.

— Посмотрим, что ты запоёшь, когда его будет не хватать! Если, конечно, доживёшь до этого.

— Его можно сделать.

— Тебе же объясняли, что магия не позволяет добывать ни еду, ни воздух!

— Задрала ты уже своей магией! Здесь есть умывальник?

— Да, туалет внутри завесы. Феликс в этом плане джентльмен, — Лидия показала на почти незаметную дверь.

— Вот и отлично. Дина, проверь, есть ли там вода.

— Витя, я не собираюсь выполнять твои команды. Ты, конечно, формально король, но по сути — полное ничтожество!

— Не знал, что ты ко мне так относишься.

— Ты думал, я в тебя влюблена? Идиот! Женщины любят победителей, а в тебе от победителя — только имя.

— Я схожу, гляну, — Лидия встала с кушетки, вошла в туалет, и все услышали шум текущей из крана воды. — Довольны, Ваше Величество? — закрыв кран, она вернулась обратно на кушетку.

— Сможешь слить перед смертью, — фыркнула Дина.

— У нас есть вода и электричество. Значит, кислород мы сможем получить электролизом. Ты просто помешалась на магии! Есть и другие способы добыть то, что нужно. А углекислый газ — не такая уж проблема, если кислорода много. Тем более, он хорошо растворяется в воде. Откроем кран и смоем его в канализацию.

На самом деле Виктор не испытывал той уверенности, которую старался показать. Одно дело — знать, что есть такая штука, как электролиз, другое — реально смастерить из того, что под рукой, действующий аппарат. Да и идея очистки воздуха с помощью струйки воды из под крана не вызывала у него ни малейшего доверия. Но ему казалось, что это всё не имеет значения.

— Позвольте вам кое-что продемонстрировать, — он подошёл к Лидии и протянул ей левую руку, помогая встать.

— Только что уселась, — недовольно поморщилась она, но всё-таки поднялась.

Не дожидаясь, пока она выпрямится, Виктор изо всех сил нанёс женщине удар в солнечное сплетение. Лидия закатила глаза и рухнула обратно, Дина, глядя на это, застыла с открытым ртом.

— Второй раз за всю жизнь ударил женщину, — признался он. — И впервые удачно. Если, конечно, детский садик не считать. Дина, свяжи чем-нибудь эту безвинную жертву репрессий кровавого тирана Феликса.

— Чем? — оторопело поинтересовалась принцесса.

— Чем хочешь. Поясом от своего халата, её чулками, магической завесой, да хоть трусами! Сама реши, чем. И глаза ей завяжи, на всякий случай. Начнёт приходить в себя — бей, не задумываясь. Лишь бы не насмерть. Она нам ещё может понадобиться живой.

— Зачем?

— Например, если Феликс отключит нам электричество, генератор придётся делать из чьей-нибудь крови. Из чьей бы ты хотела? Из своей? Ты будешь делать что-то полезное, или ограничишься идиотскими вопросами?

Дина надула губки, но Лидией занялась. Виктор же собрался с духом и громко задал вопрос:

— Рекс, ты здесь?

— Не могу дать определённого ответа, Ваше Величество, — откликнулся тот. — Если считать, что я — это процессорная часть плюс оперативная память…

— Давай не углубляться в тонкости философии. Меня интересовало, доступен ли ты для разговора.

— В этом смысле — да, я здесь.

— Я уже понял. Рекс, скажи, это ты блокируешь открытие отсюда порталов?

— Да, по приказу короля Феликса.

— Открывать запрещено всем?

— Формально — нет, Ваше Величество. Разрешено королю, королеве и принцам с принцессами. Но их в этом помещении нет.

— Как это нет? А я? Я же король! Ты сам меня титулуешь Величеством!

— Это совершенно разные понятия. Вы — король Крепости, потому — Величество, как и любой король. Но статусы с правами доступа — совсем другое дело. Королевские права имеет только Феликс, король магов поверхности.

— Ладно, пусть так, — смирился Виктор. — А как насчёт статуса принцев? Дина — потомок вашей королевы, уж прости, не знаю её имени.

— Я понимаю, о которой из королев вы говорите. Да, вы оба — её потомки. Но только прямое родство по мужской линии даёт принадлежность к династии. Так что вы не принцы, в смысле прав доступа.

Пока всё шло ожидаемо. Виктор и так знал, что потомки королевы к династии не принадлежат, об этом говорила Лидия. Просто решил проверить, вдруг она соврала? Но, похоже, нет, сказала правду. Ему ничего не оставалось, как выложить последний козырь.

— Знаешь, Рекс, а я не только король Крепости, но и здешний принц, — уверенно заявил Виктор.

— Не имею такой информации, — признался Рекс.

— Тебе известна внешность короля Петера?

— Конечно. В мою память введены изображения всех королей за последние триста лет, и очень многих из более ранних времён.

— Вот и скажи мне: я на него похож?

— Очень похожи, Ваше Величество. Вы ведь сын принца Крепости Михаила, а он — племянник короля Петера.

— Нет, Рекс. Все дети Михаила стали супермагами. Я — не стал, хотя моя мама именно такая, как для этого нужно.

— Зеленоглазая брюнетка?

— Именно. Значит, отец у меня другой. Причём маг-полукровка. А зовут его Константин Петрович. Ты в курсе, что такое отчество?

— Да, Ваше Величество. Вы заявляете, что король Петер — ваш дед?

— Именно это я и хочу сказать. У тебя есть возражения?

— Нет, Ваше Высочество. Я присваиваю вам статус принца. Вы можете открыть портал куда угодно.

— Рекс, а ты для меня не откроешь?

— Нет.

— Хорошо, а Дина — принцесса по статусу?

— Нет. Она уж точно не потомок Петера.

— Верно, но она — моя жена. А жена принца — принцесса.

— Это так, если она вам действительно жена. Ваше Высочество, вы можете чем-то подтвердить ваш брак?

— Только половым актом.

— Это хорошее подтверждение, — согласился Рекс. — Но акт должен быть совершён до текущего момента. Иначе он ничего не доказывает.

— Криминалистическая экспертиза обнаружила в ней мою сперму.

— Так, вижу это в материалах суда. Подтверждение вашего брака принято. Дина — принцесса, и имеет полное право открывать порталы.

— Спасибо, Рекс! Удачи! И смотри, не попадайся Демонам, которые сильнее тебя.

— Очень тронут вашим пожеланием, принц Виктор. Счастливого пути!

— Куда открывать? — деловым тоном поинтересовалась Дина.

— Давай в пампасы. Там разберёмся, куда дальше.

* * *

Отчёт для федералов Нежный напечатал быстро и тут же его отправил. Дело было закрыто, но он не чувствовал удовлетворения. Хотелось иметь хоть какую-нибудь версию, пусть только для себя, если больше она никому не нужна. Фактов он собрал более чем достаточно, вот только увязать их один с другим удавалось с огромным трудом.

Уже не вызывало сомнений наличие банды или, если угодно, организации мутантов, причём большой, разветвлённой и существующей долгое время. Двадцать один год назад, в конце девяносто второго, они провели масштабную операцию по осеменению более сотни женщин по всей стране, причём, судя по датам рождения детей, уложились в месячный срок. Как это было проделано, майор догадывался: сперму, скорее всего, вводили на гинекологических осмотрах. В то время, сразу после распада Союза, подкупить медиков стоило недорого.

Но банда существовала и раньше. Некий Пётр, дед Виктора, уже сорок пять лет назад показывал трёхмерные изображения инопланетян и их летающих тарелок своей любовнице. А ведь в те времена КГБ хоть и потеряло всемогущество, но всеведения отнюдь не утратило. Внимания спецслужбы такая мощная организация никак не смогла бы избежать. Наверняка их контролировали.

А потом рухнул Союз, началась сумасшедшая неразбериха, и мутанты, похоже, этим воспользовались. Нескольких офицеров, которые знали об их существовании, убили, как они это умеют, а документы уничтожили. Так эта банда оказалась независимой. Первое, что они сделали — попытались увеличить свою численность. Методы при этом использовались целиком и полностью животноводческие.

Но тут их ждал провал. Похоже, из всех юных мутантов выжили только Дина и Виктор. Времени прошло изрядно, мутанты постарели, и не знают, что делать. Вот и поставили спектакль с террористами в зале суда, чтобы привлечь внимание федералов и возобновить контакты.

Вроде бы эта версия всё объясняла, но Нежному она совершенно не нравилась. Например, оставалось загадкой, почему в суд потащили именно Виктора. Если из-за того, что в банду входил его дед, то вполне можно было использовать отца, он как-то ближе к деду, чем внук. И это, и кое-что другое приходилось объяснять примерно так: «Логику мутантов нормальным людям не понять». Действия и бездействие спецслужб объяснялись точно так же.

Тряхнув головой, майор решительно выбросил из неё все мысли об этом загадочном деле. Задание шефа выполнено, остальное — проблемы федералов. Нежному пора возвращаться к повседневной рутине — расследованию грабежей, поножовщины, вымогательства с применением силы и прочего подобного, никак не связанного с деятельностью мутантов. Но тут зазвонил его мобильный телефон.

— Здравия желаю, товарищ Федералов, — поприветствовал он подполковника. — Получили мой отчёт?

— Здравствуйте, товарищ Нежный. Конечно, и получил, и уже ознакомился. Подкинули вы нам работку, врагу не пожелаешь. Впрочем, я это и предполагал, увидев тех зеленоглазых женщин. Хочу задать вам один вопрос и надеюсь на откровенный ответ. Я слышал, что вы всегда способны построить правдоподобную версию, какими бы ни были факты. Так вот, можно ли объяснить всё происшедшее, считая, что спецслужбы не имеют к этому отношения?

— У самих не получается? — хмыкнул Нежный. — Не вижу, как такое могло пройти мимо вас. Разве что считать, что у федералов служили и служат сплошные идиоты. Но я в это не верю.

— Что ж, я этого ожидал, — грустно сообщил подполковник. — В таком случае, товарищ Нежный, я бы хотел, чтобы вы поговорили с одним из наших экспертов. Возможно, его соображения заставят вас изменить мнение об этом чёртовом деле.

— Разве моё мнение так важно?

— Эксперт выдвинул свою версию, в корне отличающуюся от вашей. Она тоже вроде бы всё объясняет, и тоже не выглядит особо убедительной. Обсудив имеющиеся факты, вы вдвоём сможете определить, кто из вас ближе к истине. Возможно, вам даже удастся выработать общую версию, которую я смогу уверенно принять в качестве основной.

— Товарищ подполковник, шеф меня снял с этого дела, — неуверенно возразил Нежный.

— Он уже передумал. После разговора со мной. Я ему вкратце рассказал о результатах нашего довольно осторожного расследования о коррупции в полиции. В итоге, мы договорились, что он не мешает ни мне, ни вам, а я не стану пускать в ход некоторую порочащую его информацию. Перед тем, как положить, точнее, бросить трубку, он заявил «Да забирайте вы этого нежного офицера хоть насовсем!». На самом деле он употребил другое слово, не «офицер», но, боюсь, оно вас обидит.

— Что ж, уважаемый товарищ Федералов, я ценю вашу неожиданную деликатность.

— Вы о чём? — удивился подполковник.

— На шефа вы надавили, а меня убеждаете.

— Увы, это объясняется вовсе не деликатностью. В коррупционных делах мы сущие любители, и пока никакого компрометирующего материала на вас не нашли. Потому я вынужден уговаривать. Но если не получится, мы продолжим поиски.

Нежный ни капли не испугался. Если бы подполковник хотел прижать полицейских за взятки и крышевание криминалитета, он бы попросту обратился к своим коллегам, которые профессионально занимаются расследованием подобных дел. Но майора интересовала версия, выдвинутая таинственным экспертом федералов, и потому он охотно согласился встретиться с ним.

Через двадцать минут Нежный уже звонил в дверь неприметной квартиры, адрес которой назвал подполковник. Открыл ему огромный спецназовец, второй такой же стоял в паре шагов за спиной своего товарища с автоматом наготове.

— Пропустить! — скомандовал подполковник откуда-то из глубины квартиры. — Пусть идёт сюда.

Майор опустил руки и пошёл на звук голоса. В комнате стоял накрытый стол, за которым сидели двое и с аппетитом уплетали жаркое. Одним из них был сам подполковник, а вторым, видимо, тем самым экспертом, неожиданно оказался священник.

— Присаживайтесь, товарищ Нежный, — предложил подполковник. — Если хотите, разделите с нами трапезу. Мы с коллегой ещё не обедали, а какой может быть серьёзный разговор на голодный желудок? Не удивляйтесь слову «коллега». Этот человек — штатный сотрудник нашей конторы в майорском звании, работает под прикрытием, сами видите, под каким именно.

— Вижу. Здравия желаю, товарищ батюшка, — поздоровался Нежный.

— Добрый день, — священник, действительно, и речью, и поведением гораздо больше походил на офицера спецслужбы, чем на служителя церкви, и ряса с бородой ничего тут не меняли.

Полицейский без лишних раздумий уселся за стол и положил себе на тарелку огромный кусок сочного мяса.

— Я привлёк к делу этого специалиста в первый же день расследования, — пояснил подполковник. — Сразу, как только стало очевидно, что мы столкнулись с чем-то сверхъестественным.

— То есть, товарищ батюшка — специальный агент Малдер в отечественном исполнении? — поинтересовался Нежный с набитым ртом.

— Нет, по службе он занимается совсем другими делами, вам, товарищ Нежный, ни к чему знать, какими именно. А чудеса — это его хобби, некоторым образом связанное с его легендой прикрытия.

— Позвольте, товарищ подполковник, я сам расскажу, — попросил слуга Божий. — Если бы я оценивал, кто такие эти мутанты с точки зрения Церкви, мне пришлось бы назвать их бесами. Но это мнение Церкви, а не моё. Я же изучал историю религий, и обратил внимание, что всюду, у всех народов, изначально господствовало язычество, оно же многобожие, или, говоря более научно, политеизм. Причём боги были реальными сущностями, они непосредственно вмешивались в человеческие дела, занимались с людьми сексом и всё такое прочее. Чтобы долго не рассусоливать, скажу сразу: я почти уверен, что боги древнего мира — это предки тех, кого вы в своём отчёте назвали мутантами. Я их называю экстрасенсами, но в разговоре с вами буду использовать ваш термин.

— Какая нам разница, кто их предки? — не понял Нежный.

— Это позволяет нам понять, кто они такие, откуда взялись и чего от них ожидать. Для примера возьмём греческих богов-олимпийцев. Внешне они ничем не отличаются от людей, своего отдельного языка у них нет, и они постоянно вступают с людьми в контакт. Так продолжается очень долго, а потом они напрочь исчезают. Почему?

— Прежде, чем решать, что кто-то исчез, нужно убедиться, что этот кто-то был. Есть доказательства?

— Таких, как нужны для суда, товарищ Нежный, нет. Но есть косвенные. Например, какие-то дикари в Африке издавна знают, что именно входит в систему двойной звезды Сириуса. Откуда? Самим им — неоткуда. Значит, кто-то им рассказал. Кто?

— Инопланетяне? — предположил подполковник.

— Об инопланетянах пока что нам ничего достоверно не известно. Нет даже надёжных свидетельств. Да и зачем пришельцам рассказывать о звёздных системах каким-то дикарям?

— А мутантам вроде тоже болтать незачем, — усомнился Нежный.

— Я думаю, они и не болтали. Понимаете, дикари вряд ли стали бы передавать из поколения в поколение рассказы каких-то непонятных типов, будь они мутантами или пришельцами. Нет, там, в системе Сириуса побывал кто-то из их племени. Вот его рассказ есть смысл хранить веками и тысячелетиями. Но инопланетянам незачем катать дикарей по космосу туда-сюда.

— И снова — мутантам тоже незачем.

— Ошибаетесь, товарищ Нежный, — в голосе священника звенело торжество. — У них могла быть причина! Вспомните, кто был первым космонавтом?

— Гагарин. А что?

— Нет! Юрий Алексеевич Гагарин — первый космонавт-человек. Но перед ним в космос летали собачки. Никто не сунется неизвестно куда сам, если есть возможность предварительно испытать технику на животных. Дикари, а точнее, африканское племя догонов, и были для древних мутантов подопытными животными. И только когда они всё наладили, полетели сами.

— Пусть так. Какое это отношение имеет к похищению осуждённого из зала суда?

— Мы доберёмся и до этого эпизода, — пообещал подполковник. — Не торопитесь, товарищ Нежный.

— Да, доберёмся, — подтвердил священник. — Итак, что мы видим, если предположим, что всё было так, как я описал? Античные боги заняты какими-то своими божественными делами, но при этом не гнушаются пообщаться и с обычными людьми. Используя их при этом в своих божественных целях. Ничего необычного, верно? Например, древние евреи видели своего Бога в виде огненного столпа. К слову, это, в какой-то степени, и христианский бог тоже. Однако в какой-то момент всё вдруг кардинально изменилось. В мире, где боги постоянно крутятся среди людей, христианство возникнуть никак не могло. Значит, две тысячи лет назад контакт между мутантами и людьми был уже прерван. Почему?

— Мутанты улетели на Сириус, а лет пятьдесят назад вернулись? — скептически предположил Нежный. — И тут же взялись за старое?

— Нет. Никуда они не улетали. Я думаю, у них возникли какие-то проблемы, и им стало не до обычных людей. И не до космонавтики тоже. Самое правдоподобное объяснение этому — гражданская война между ними. Есть две группы мутантов, и они схватились не на жизнь, а на смерть. Сражаются до полного уничтожения противника.

— И что это нам даёт? — Нежный пожал плечами.

— Это объясняет все известные нам факты. Лет пятьдесят назад одна из сторон достигла значительного преимущества. Те, кто проигрывают войну, уже не успевают вырастить новое поколение бойцов, и пытаются привлечь к этому делу людей. Тех самых зеленоглазых брюнеток.

— Почему именно их?

— Возможно, эти женщины — тоже потомки мутантов, и сохранили какие-то необходимые для войны качества, которые наследуют их дети. Тем временем вторая сторона детишек ликвидирует. Но не всех. Девушку по имени Дина первой стороне удаётся вовремя забрать к себе. Затем с её помощью они похищают юношу. Теперь у них уже как минимум двое. Что вы скажете на это, товарищ Нежный?

— Скажу, что всё это бездоказательно. Представляю, что скажет мой шеф, если в отчёте о каком-нибудь деле, к примеру, о вооружённом ограблении, я напишу, что жертва — потомок кардинала Ришелье, а грабители — три мушкетёра. Товарищ батюшка, то, что вы рассказали, не имеет ничего общего с версией по уголовному делу!

— Может, до полноценной версии это и не дотягивает, — примирительно произнёс подполковник. — Но вы, товарищ Нежный, должны признать, что фактам она не противоречит. И при этом никакие спецслужбы к деятельности мутантов не имеют ни малейшего отношения.

— Раз должен, охотно признаю. Мне нетрудно. Но остался вопрос. Товарищ батюшка, вы утверждаете, что языческие боги реально существовали.

— И до сих пор существуют, — кивнул священник. — Только называются теперь по-другому.

— Вот мне и интересно: вы в Бога веруете?

— Знаете, верую, причём искренне. А ещё верую, что Господь сам по себе, а Церковь — совершенно отдельная от него организация. Слишком много я вижу изнутри, понимаете? Если выяснится, что Господь одобряет действия Церкви, боюсь, я не смогу Его не только любить, но даже уважать. Но это моё личное мнение.

— Уверен, что товарищ Нежный даже не подумал, что сейчас прозвучала официальная позиция Патриархата, — подвёл итоги разговора подполковник.

* * *

От резкого запаха нашатыря Лидия очнулась, открыла глаза и сразу же попыталась встать, но руки и ноги почему-то очень плохо слушались. Вертеть головой она могла, но перед глазами плыла какая-то туманная пелена, мешающая осмотреться. Тупая боль чуть ниже груди хорошего настроения тоже не добавляла.

— Не спешите, фрау Лидия, — услышала она немецкую речь и узнала голос королевского врача. — Вас связали, причём, похоже, вашими же колготками.

— Больно, — пожаловалась она.

— Здесь? — медик слегка надавил, и женщина вскрикнула. — Ничего страшного, это просто ушиб. Позже посмотрю, наверно, там гематома. А сейчас я попробую вас развязать. Кто-то вязал узлы на совесть, похоже, даже магию применил.

— Давай, эскулап, действуй быстрее, — распорядился стоящий чуть в стороне король Феликс недовольным тоном. — У неё уже ноги синеют!

— Не получается, — пожаловался врач. — Буду резать скальпелем, замрите!

— Да сколько же можно возиться? Отойди! Лида, я сейчас это сожгу, потерпи, будет немножко больно.

— Идите в задницу, Ваше Величество, — добродушно попросил медик. — Не мешайте работать специалисту. Вот, с ногами уже разобрался. Скальпель — это вам не магия какая-то, а серьёзный инструмент. Сейчас и руки освободим.

Избавив Лидию от пут, он помог ей сесть на кушетке. Король подобрал валявшиеся посреди комнаты туфли и поставил их перед женщиной.

— Спасибо, Феликс, — поблагодарила она. — Но, боюсь, сейчас я в них не влезу.

— Минут через десять отёк спадёт, — успокоил женщину врач. — Лучше скажите, голова не кружится? Не тошнит?

— От тебя кого угодно стошнит, — улыбнулся немного успокоившийся король.

— Всё нормально. Вот только водички бы, в горле пересохло, — попросила Лидия.

Феликс через портал достал откуда-то пакет апельсинового сока, вскрыл и подал ей. Женщина жадно глотнула несколько раз, а потом, после небольшой паузы, допила уже спокойно.

— Ты обещал, что Рекс, если что, меня защитит, — упрекнула она короля. — Сам как думаешь, сдержал обещание?

— Фрау Лидия, я не виноват, — вступил в разговор Рекс. — Я смог бы предотвратить магическое нападение, но принц Виктор магию не применял, а против прямого физического воздействия я бессилен. Не успел. Компьютеры по сравнению с людьми думают очень быстро, но скорость реакции определяется быстродействием исполнительных механизмов, а оно у меня оставляет желать лучшего.

— Ишь как заговорил, — восхитился врач. — От тебя, Рекс, требовалась защита, а не многословные оправдания. Верно я говорю, Ваше Величество?

— Ты ещё здесь, эскулап? — удивился король, и тот немедленно куда-то удалился через портал.

— Выполнила я твоё задание, — вздохнула Лидия. — Устроила им побег, на пару с Рексом. Не будем говорить, какой ценой. Но я не могу понять, зачем этот мальчишка тебе нужен на свободе? Не любишь убивать — это я понимаю, но что тебе мешало держать его здесь, пока всё не кончится?

— Вообще-то, Лида, тебя это не должно интересовать. Но раз уж ты, в каком-то смысле, ранена, причём выполняя мою просьбу…

— Королевский приказ, — поправила Лидия.

— Можно и так сказать. Зависит от точки зрения. Так вот, чтоб ты знала, мне действительно жалко этого несчастного мальчишку, которого подставила Катарина, но жив он совсем по другой причине. Понимаешь, король не должен руководствоваться жалостью, тем более, во время войны. И по той же самой причине сопляк получил свободу.

— Феликс, я не теряю надежды узнать её ещё в этом тысячелетии. Потому что до следующего боюсь не дожить.

— Тут вот в чём дело. Подземные на днях провели рейд, помнишь?

— Отлично помню. Сволочи они. Забудешь тут, как же. У моего племянника погибла жена и двое маленьких детей.

— И как, это сойдёт им с рук? Этот малолетка ни при чём, приказ отдавал Эдвард, а не он. И если бы я убил Виктора — конец войне. По традиции после финального поединка объявляется всеобщая амнистия, так что мерзавцу Эдварду ничего не угрожает.

— Не нужно твоего королевского суда. Родичи погибших сами с ним разберутся. Я тоже приму посильное участие. Никуда он не спрячется, тем более, что у нас будет Локатор.

— Может, да, а может, и нет. С Локатором не всё так просто, но этого тебе знать незачем. Мстители некоторое время поищут Эдварда, а потом плюнут и начнут убивать исполнителей. Этого очень хотелось бы избежать. Вот я и задумал простенькую комбинацию, и уже её провернул. Так что она больше не секретная. Вот слушай. Как только пацан попал в мою ловушку, я сообщил об этом в Крепость, и для нас настежь распахнули ворота. Так что теперь Крепость наша. Я отправил туда двести бойцов под командой Дитера. Уверен, он справится.

— И что дальше, Феликс? Я так и не поняла, зачем ты отпустил Виктора?

— Я его не отпускал, Лида. Он сам сбежал, избив тебя и обманув Рекса. А раз сбежал, финальный поединок на этом не то прерван, не то отменён, верно? Значит, война продолжается, но расстановка сил несколько изменилась — теперь в Крепости стоят мои войска. Если Эдвард случайно погибнет — что ж, на войне всякое бывает. Не думаю, что из-за этого возникнут проблемы. Я удовлетворил твоё любопытство? Если да, дорогая, то обувайся, вставай, открывай портал и отправляйся куда-нибудь в другое место. Ножки у тебя приняли прежний вид, как и обещал наш эскулап, и я бы даже сказал, что они стали выглядеть ещё лучше. Мне нужно поговорить с сыном, и помощники в этом деле вовсе ни к чему.

Лидия нашарила ногами туфли, открыла портал и попробовала встать с кушетки, но, охнув, свалилась обратно, держась за живот. Портал с громким шипением закрылся.

— Сдаётся мне, кузина, что ты симулируешь, — с сомнением проговорил король. — Хочешь послушать доклад Дитера?

— Симулирую? Тебя ты так кулаком приласкали!

— Благодарю за доброе пожелание. Рекс, я смогу поговорить с сыном из другой комнаты?

— Если Ваше Величество имеет в виду наследного принца Дитера, находящегося в Крепости, то гарантировать не могу. Связь идёт через Демона, здесь у меня с ним контакт уже отработан, что будет в другом месте, могу только предполагать. Почему бы вам не поговорить через интернет, не задействуя ни Демона, ни меня?

— Рекс, мне только твоих ценных советов не хватало для полного счастья, — вздохнул Феликс. — Вызывай Дитера. Ничего страшного, если Лидия подслушает. Кстати, сними завесу с этой комнаты.

— Искусственную вентиляцию остановить?

— Конечно. Зачем она нужна без завесы?

— Исполнено, Ваше Величество. Даю связь с Крепостью.

Через несколько секунд в комнате возник фантом наследного принца Дитера. Юноша внешне очень походил на отца, если не обращать внимания на аккуратные усики, явно отпущенные только для того, чтобы казаться немного старше. Принц повертел головой и недовольно произнёс по-русски:

— Демон, я ничего толком не вижу. Какие-то цветные пятна, непонятно что обозначающие. Если у тебя проблемы с передачей цвета, давай черно-белое изображение. О, молодец! Так более-менее нормально, — он перешёл на немецкий. — Привет, папа! Это кто там с тобой? Тётя Лидия? При ней можно говорить?

— Можно. Докладывай обстановку.

— Крепость в основном под нашим контролем. Сопротивления никто не оказывал. Эдварда обнаружить не удалось, и, я так думаю, не удастся. Сейчас наши специалисты разбираются с Локатором, местные оказывают полное содействие. Но Локатор нам в этом ничего не даст.

— Сынок, я не понял, что значит «в основном под контролем»? И почему бесполезен Локатор? Разве он не показывает Крепость? Судя по техническому описанию, должен.

— Спрашиваешь, почему в основном? Потому что здесь под миллион помещений. Как ты себе представляешь контроль над ними двухсот человек? А Локатор работает под управлением Демона, у которого королевский приказ Крепость не показывать. Я попытался найти Катарину, но и этого пока не удалось. Где она, знает только один человек, принц Теодор, здешний завхоз. Но он очень старый, и ещё упрямее Демона. Заявил, что знает, но не скажет. Применять пытки я пока не стал. Боюсь, он умрёт раньше, чем мы от него чего-нибудь добьёмся.

— Это ты правильно решил. Пытать его категорически запрещаю. Поиски продолжаешь?

— Да. Двадцать бойцов наугад обыскивают заброшенные помещения. Ищейки проверяют смертных слуг, их тут очень много. Ну, и самое главное, хакеры пытаются разобраться с Демоном. На них, собственно, вся надежда.

— Спроси Демона, он признаёт меня королём?

— Да, признаёт. Но приказы ему могут отдаваться только из крепости. Фантом не годится.

— Значит, я должен прибыть туда лично?

— Не советую, папа. Возможно, демон имеет насчёт тебя какие-то указания, сам понимаешь, какие. Пусть поработают хакеры, мы же больше никуда не спешим.

— Отговариваешь от визита в Крепость? — улыбнулся Феликс. — Боишься, что Демон меня убьёт? Не хочешь пораньше стать королём?

— Я не спешу, — улыбнулся в ответ фантом Дитера. — Живи подольше, папа. Но у меня к тебе тоже вопрос. Почему при нашем разговоре присутствует тётя Лидия, и почему у неё такое кислое выражение лица?

— Это целых два вопроса, сынок. Но ответ на них один. Её жестоко отлупил один малолетний хулиган, и она теперь якобы не может ни стоять, ни ходить.

— Вы там с этими хулиганами поосторожнее, — посоветовал наследный принц Дитер, попрощался с отцом и прервал связь.

* * *

Выход из портала оказался примерно на полметра выше поверхности, и Виктор вывалился из него прямо в снег. Тут же на него сверху упала Дина. По характерному треску Виктор определил, что портал закрылся. Девушка лежала почти неподвижно, тяжело дыша, и ему пришлось приложить немалую силу, чтобы выбраться из-под неё и встать.

Вокруг царила ночь, но из-за лежащего повсюду снега было довольно светло. Слабый, но всё равно пронизывающий ветер пробирал до костей. Уши заложило, голова слегка кружилась.

— Это пампасы? — скептически осведомился Виктор.

— Не знаю, что это. Нужно было срочно убираться оттуда, вот я и открыла портал куда попало, но совсем недалеко. Мы всё ещё рядом с той комнатой, где были в плену. Нет у меня энергии на дальние порталы, — пояснила Дина.

— Давай идти дальше, — предложил он. — Здесь слишком холодно. Кстати, где это «здесь»? В Новой Зеландии?

— Не знаю. Это какие-то горы. Может, Анды, а может, Гималаи. Какая нам разница? Новый портал мне не открыть, магических сил совсем не осталось, — девушка уже так замёрзла, что громко стучала зубами.

Дина вела себя странно. Немного постояв, она села прямо в снег, и почти сразу же легла, положив руки под голову. Она не уснула, но её взгляд, упёршийся в небо, стал совершенно бессмысленным.

— Встань! — заорал на неё Виктор. — Замёрзнешь же!

— Наверно, — безразлично откликнулась она. — Я устала. Ты смог обмануть Рекса и уйти оттуда, но здесь нам конец.

— Не обманывал я Рекса. Ты не поняла? Феликс дал нам возможность сбежать, вот и всё. Хотел бы убить — убил бы. Хотел бы отпустить — то же самое, отпустил бы. Но он вместо этого через Лидию мне подсказал, как уйти, якобы против его воли. Не знаю, зачем ему это понадобилось, но я, как видишь, не ошибся.

— Витя, побереги дыхание. Дай мне полежать спокойно.

— Хочешь умереть?

— Мне всё равно. Отстань.

Она всё так же смотрела вверх, и Виктор непроизвольно тоже поднял взгляд. Но там, на небе, только звёзды безразлично мерцали, совершенно не интересуясь событиями на Земле. Он попытался найти Большую Медведицу, но не смог. Впрочем, ему это никогда не удавалось. Некоторые люди по звёздам могут определить свои координаты, но ему такое не под силу, да и если вдруг каким-то чудом определит, это ничего не даст.

Лидия сказала, что они в Новой Зеландии, но можно ли ей верить? И даже если она не соврала, куда им идти, чтобы выбраться к людям? Он ещё раз огляделся и понял, что даже зная направление, по этим заснеженным склонам никуда не дойдёт. Виктор попробовал сам открыть портал домой, но не смог. Это его ничуть не удивило.

— Дина, у меня полно энергии, — заявил он. — Ты можешь ей воспользоваться?

— Нет. Это невозможно. Отстань.

Девушка явно замерзала. Нужно было срочно что-то делать. Виктор вспомнил о снежных хижинах северных народов и попробовал для начала построить из снега стену для защиты от ветра. Но сухой снег категорически не желал лепиться. Даже слабый ветерок уносил его быстрее, чем Виктор успевал наваливать. Когда руки окоченели, и пальцы перестали слушаться, он прекратил свои бесплодные потуги. Снежную стену возвести не удалось, а если магическую?

— Дина, ты умеешь делать завесу?

— Умею. Но на неё тоже нужна энергия. Отстань, сколько можно тебя просить?

Девушка говорила, почти не открывая рта. Она лежала совсем неподвижно, даже не дрожала, и только вырывающееся из синих губ маленькие облачка пара показывали, что она ещё жива, а то, что она произносит — не плод его воображения. Виктор немного удивился, как ему удаётся безлунной ночью, при слабом звёздном свете различить цвет её губ, но потом понял — кроме звёзд, немного светят и его глаза.

Дина явно замерзала, сам же Виктор не испытывал особых неудобств от холода. Да, ветер неприятен, но не более. Он прикинул температуру воздуха. Плевок на лету не замерзал, но стоило пару раз дохнуть на рукав рубашки, как тот мгновенно покрылся инеем. Получалось, мороз где-то около двадцати градусов. Так почему же он не чувствуется?

Единственным объяснением, до которого смог додуматься Виктор, было то, что его каким-то образом согревает магия. Он переполнен магической энергией, а вот Дина — нет, потому и замерзает. Может, попытаться передать ей магическое тепло? Виктор понятия не имел, как это делается, просто сосредоточился на желании согреть девушку.

Ему казалось, что он ощущает поток тепла, излучаемый на неё, и так было и на самом деле, потому что халатик Дины внезапно вспыхнул. Она с диким воплем вскочила, с силой рванула полу, отчего пуговицы разлетелись в разные стороны, и сбросила на снег пылающий халат.

— Ты совсем с катушек слетел? — заорала девушка. — За что ты меня так?

Под халатом на ней были только трусики-стринги телесного цвета, почти незаметные в ночной темноте. В слабом свете собственных глаз Виктор разглядел, что Дина полностью покрылась гусиной кожей, а значит, очень замёрзла. От острой жалости ему захотелось обнять её, чтобы хоть немного защитить от холода, он раскинул руки и шагнул к ней. Однако, заметив, что в глазах девушки плещется ненависть, он остановился.

— Сначала поджёг, а теперь хочешь изнасиловать? — сквозь зубы процедила она с невыразимым отвращением. — Да я тебя сейчас…

— Стоп! — воскликнул Виктор, в восторге от только что пришедшей в голову идее спасения. — Ты собираешься убить меня магией? Значит, у тебя есть немного энергии! Открывай портал!

В глазах Дины ненависть сменилась задумчивостью.

— Я не смогу сделать его таким широким, чтобы пролезть, — в сомнении заявила она.

— Открой, а я накачаю его энергией. Сама же видишь, у меня её много.

— Да, настоящий энерджайзер. Только не уверена, что у тебя получится. Да и открыть я сейчас могу только в одно место.

— Лишь бы уйти отсюда, — отмахнулся Виктор. — Здесь нам кранты. Кстати…

Он снял рубашку и протянул ей. Она хмыкнула, но всё-таки надела, и Виктор расценил это, как знак примирения. Оголив торс, он стал мёрзнуть чуть сильнее, но усилием воли заставил себя не обращать внимания.

Дина напряглась, было видно, что колдовство даётся ей с трудом. Наконец, воздух затрещал, и перед ней возник чёрный прямоугольник портала, как раз подходящего по размеру для того, чтобы через него смогла протиснуться не очень упитанная кошка.

— Расширяй, если сможешь, — вздохнув, предложила она. — Теперь уж точно потратила всё без остатка.

Виктор направил на портал поток магической энергии. Ощущения были теми же, что и при поджигании халата, энергия шла, но портал на неё никак не реагировал. Наконец, забыв об осторожности, парень подошёл поближе, ухватился руками и попробовал растянуть этот проклятый прямоугольник и в высоту, и в ширину.

— Что ты делаешь? — вскрикнула Дина. — Так нельзя!

— Мне — можно, — буркнул в ответ он. — Видишь? С трудом, но поддаётся! Давай, пролазь, уже нормально, поместишься.

— Ты хоть знаешь, куда он ведёт? На том конце…

— Слушай, он так и норовит схлопнуться! Долго я его не удержу. Лезь!

Укоризненно качая головой, Дина вошла в портал. Интересно, куда, действительно, он ведёт, подумал Виктор и последовал за ней.

* * *

Разрешив Демону впустить в Крепость отряд принца Дитера, Эдуард Сергеевич сразу же отправился на поверхность, от греха подальше. Не верил он Феликсу ни на грош. Ни при каких обстоятельствах не сможет политический лидер простить побеждённому врагу массовое убийство детей своих подданных. Если попытается, его сметут те самые подданные.

Он сам долгое время был королём, и все эти вещи отлично понимал. Как Феликс будет мстить, неизвестно, но обязательно будет. Сможет соблюсти при этом клятвы, которые давал Кате — хорошо, а если нет — нарушит их, не задумываясь. Собственную жизнь Эдуард Сергеевич ценил превыше всего, потому на всякий случай и покинул Крепость.

Он прекрасно сознавал, что если люди Феликса его не найдут, то обязательно убьют кого-нибудь другого. Возможно, Катю. Она, конечно, делала вид, что все решения король Крепости принимает единолично, а она — просто одинокая несчастная скиталица, с риском для жизни вступившая в переговоры с врагом. Но ведь Феликс не идиот, вряд ли он ей до конца поверил.

А если и она избегнет возмездия, тогда прикончат исполнителей, бойцов рейдовых групп. Они как раз на самом деле ни в чём не виноваты, действовали по приказу, но кого это интересует? После Второй Мировой офицеры проигравшей стороны тоже говорили, что они, дескать, солдаты, и выполняли приказ, и разве это им помогло? Не стоит ожидать, что Феликс проявит больше милосердия к побеждённым, чем антигитлеровская коалиция. Эдуарду Сергеевичу было очень жалко своих подданных, которым предстояло вскоре умереть, но себя он жалел намного больше.

Портал вывел его из Крепости куда-то в центр неведомой пустыни, и он сразу же убрался оттуда через другой портал. Простая мера предосторожности — Демону известно, куда отправляются маги из Крепости, а значит, это с помощью своих хакеров могут узнать и враги.

Оказавшись на кухне обычной городской квартиры, Эдуард Сергеевич прислушался. Судя по полной тишине, дома никого не было. На всякий случай он обошёл все комнаты и убедился в этом наверняка. Двухкомнатная квартира принадлежала тридцатипятилетней женщине. По документам он значился её законным супругом и отцом её сына, работающим на Крайнем Севере и периодически навещающим семью. Разумеется, паспорт с его фотографией был фальшивым.

Содержание квартиры и «семьи» стоило Эдуарду Сергеевичу больших денег, но финансы для магов никогда не составляли проблемы. А получал он за эти деньги надёжное убежище и от вражеских ищеек, и от полиции смертных. Локатор его, конечно, увидит, но это будет далеко не сразу. Если активно не колдовать, заметные количества магической энергии накопятся только через три-четыре дня. Дольше он здесь никогда и не задерживался.

Хозяйка квартиры по меркам смертных была симпатичной, но Эдуарду Сергеевичу, избалованному красотой женщин Крепости, не очень нравилась. Несколько раз они переспали, супруги всё-таки, какие-никакие, но он никогда не возражал, если так называемая жена ночует в другом месте. Единственное условие — посторонних в квартире быть не должно. Оно неукоснительно исполнялось — и женщина, и её сын до колик боялись зловещего колдуна, и не смели ему перечить.

Подобное убежище, только в другом конце страны, было приготовлено и для королевы Екатерины. Там постоянно дежурили, сменяя друг друга, несколько врачей. Предполагалось, что Катю нужно будет спасать от анафилактического шока. Медики прекрасно знали, что от них ожидают, но пока наслаждались оплаченным бездельем. Впрочем, Эдуард Сергеевич не верил, что Катя сможет правильно открыть портал. Больше сорока лет она этого не делала, наверняка навык утрачен.

Как следует отдохнув, он включил компьютер и попытался через интернет связаться с Демоном. Он принял все меры предосторожности, чтобы никто не смог отследить, откуда идёт запрос. Системный администратор, принц Евгений, на эту тему всё ему подробно объяснил, и даже несколько раз показал.

Демон доложил, что отрядом, вторгшимся в Крепость, командует наследный принц Дитер, сопротивления ему никто не оказывает, боевых столкновений не было. Дитер ищет Эдуарда и Екатерину, она ещё в Крепости, но вряд ли её найдут в ближайшие месяцы. Сам Демон её не выдаст. Его пытаются взломать три хакера, используя компьютеры смертных и Рекса, изготовленного магами поверхности, но пока безуспешно.

— Демон ещё посмотреть, кто кого взломать, — хвастливо завершил он свой доклад.

Отключившись от Демона, Эдуард Сергеевич на всякий случай заглянул на страничку литературного сайта, через который Виктор собирался переписываться с отцом. Парень, конечно, уже давно был мёртв, Феликсу он живым совершенно не нужен, но мало ли? И не прогадал: какой-то тип под псевдонимом Винни Пух написал Кружевному Зайчику «папа, у меня всё в порядке, но в ближайшие месяцы связаться с тобой не смогу».

Кто же это писал, задумался Эдуард Сергеевич. Неужели Феликс пощадил мальчишку? Или это какая-то тонкая игра разведки магов поверхности? Но если игра, то чего они хотят? Против кого играют? Не поговорить ли с отцом Виктора, Константином Петровичем? Он может что-то знать. Если Виктор каким-то чудом остался жив, этим можно будет воспользоваться против Феликса. Ведь Крепость сдана победителю финального поединка, а раз паренёк выжил, поединок не закончен.

Или не затевать никаких интриг? Ничего не мешает просто прятаться в убежищах, подобных этому, меняя их каждые три дня. Так можно дожить до совсем уж преклонного возраста, если, конечно, случайно не наткнешься на ищейку…

* * *

Едва выйдя из портала, Виктор мгновенно понял, куда попал — комната Рекса, как он про себя её называл. Лидия сидела на кушетке, Дина неподвижно лежала на полу с закрытыми глазами, а прямо перед ним стоял ухмыляющийся Феликс. Виктор почувствовал, что паутина захлёстывает и его.

Уже потеряв равновесие и падая, он исторг из себя мощный поток тепла. Пиджак Феликса вспыхнул, и тому пришлось сбросить его на пол и затоптать огонь. Повторную тепловую атаку поглотила срочно выставленная завеса. Виктор тем временем ловко выпутался из паутины, вскочил на ноги и ринулся в ближний бой.

Феликс выхватил пистолет из наплечной кобуры, теперь не скрываемой пиджаком, но не успел даже снять его с предохранителя. Виктор вложил в удар всю силу своей ненависти к отвратительному для него магическому миру, и если бы попал, то не исключено, что и убил бы. Но король успел и подставить левую руку, и немного отклониться, так что кулак лишь прошёл вскользь по левой скуле. Но и это оказалось весьма болезненным, Феликс, выронив оружие, отлетел в сторону с порванной кожей на лице и мгновенно заплывшим глазом.

Сознания он не потерял, и встав на четвереньки, быстро бросился к пистолету. Но Виктор добрался туда раньше, и сперва наступил на оружие, а потом нагнулся, чтобы его поднять. Только почувствовав, что его шея захвачена невидимой тугой петлёй, он понял, что Феликсу пистолет и нужен-то не был, и попытка его достать — всего лишь отвлекающий манёвр.

Воздуха сразу стало не хватать. Виктор попытался сдёрнуть удавку, как у него получалось сделать с паутиной, но удалось только слегка её ослабить. Тогда он, забыв о пистолете, шагнул к лежащему на полу противнику и сильно его пнул. Феликс поставил блок, и пинок цели не достиг. Ударить вторично не удалось — ноги захлестнуло паутиной, и Виктор уже совсем беспомощным рухнул на пол. Король встал на ноги, поднял пистолет и прицелился.

— Ты мне был нужен живым, — сообщил он. — Так было проще кое-что сделать. Да и убивать я не люблю. Но ты же мне выбора не оставляешь, парень! Что ты творишь? Пиджак мой любимый спалил, ковёр безнадёжно испортил, лицо мне повредил. Но это ладно, само по себе оно мелочь, хоть и очень неприятная. А вот то, что ты мстительная скотина, и вернулся меня убить после того, как я тебя отпустил! Самое противное, у тебя же почти получилось! Так могу ли я снова щадить такого врага?

Виктор, может, и ответил бы что-нибудь, но воздуха не хватало даже для дыхания, не говоря уже о разговорах. Он только и мог смотреть в наведенное на него дуло, замечая попутно, что Феликс поднял предохранитель, и его палец на пусковом крючке напрягся, предвещая выстрел.

— Феликс, подожди, — заговорила Дина. — Он, конечно, полное ничтожество, но именно поэтому мстить не собирался. Мы вернулись, потому что я смогла открыть портал только сюда.

— Вот оно что! Наверно, энергии хватило только возобновить последний? А этот величайший маг всех времён и народов порталами вообще не балуется? Если бы он магически не поджёг мой пиджак, я бы решил, что передо мной смертный! Ну и противника мне подсунули на финальный поединок!

— А ты якобы недоволен, — фыркнула Лидия. — Тебе подавай супербойца, который тебя убьёт одной левой. Кончай уже с ним. Или давай я это сделаю. У меня до сих пор ушиб ужасно болит, так что рука не дрогнет.

— У меня тоже болит ушиб, но, к сожалению, Лида, без него одно важное для меня дело сильно усложнится, — Феликс убрал пистолет в кобуру. — Так что пусть пока поживёт. Тем более, мстить он не собирался, случайно так получилось. Мы с тобой сейчас уйдём отсюда, а вы, молокососы, посидите здесь, сколько хотите. Наберёте достаточно энергии — можете проваливать. Одна только просьба — не попадайтесь российской полиции. Ни к чему это. Вы, подземные, по своей наивности постоянно влипаете в какие-то дела с правоохранителями смертных, а нам это надо?

— Подожди! — попросила Лидия. — Ты говоришь, он тебе нужен. Но зачем тогда отпускаешь?

— Ты хочешь, чтобы я тебе ответил в его присутствии? — удивился Феликс и открыл портал. — Лида, ты со мной, или хочешь сама? Оставаться здесь с этими бандитами я бы не советовал.

Когда они ушли, путы Виктора ослабли, и ему удалось сбросить с себя и паутину, и удавку. Несколько раз вдохнув воздух, показавшийся очень вкусным, он встал и немного помахал слегка затёкшими ногами, чтобы вернуть их в нормальное состояние.

— Нашёл время зарядку делать, — буркнула Дина. — Лучше меня освободи. Этот гад меня замотал в паутину, как только я вышла из портала.

— А сама не можешь выпутаться?

— Не могу. Это ты у нас великий маг, порталы расширяешь, паутину рвёшь, а я — нет. Я просто слабая девушка.

— Не прибедняйся, — Виктор подошёл к ней, ощупал невидимую паутину и поинтересовался: — Ну, и что с тобой сделать? Ты же вроде как беспомощна, а я — мстительная скотина.

— Да делай, что хочешь, — безразлично откликнулась она. — Мне уже всё по барабану. Устала, замёрзла, перенервничала…

Пока Дина жаловалась на судьбу, он безуспешно пытался снять с неё паутину и, убедившись, что это безнадёжно, напряг мышцы и порвал нити.

— Ну, ты даёшь! — восхитилась девушка. — Силовые линии магического поля, вообще-то, уничтожают аннигиляцией. Одни маги это хорошо умеют, другим даётся с трудом. Но чтобы просто руками — даже не слышала никогда, и в книгах о таком ничего нет.

Встать ей не удалось, ни руки, ни ноги не слушались, Виктору пришлось на руках отнести её на кушетку. Сидеть она тоже не смогла, а может, не захотела, и улеглась, укрывшись кстати подвернувшимся пледом.

— Отдохну немножко, поднакоплю энергию, и уйдём отсюда, — пообещала Дина, закрывая глаза.

— Когда?

— Не знаю. Может, завтра, может, через неделю. Это непредсказуемо.

— Нужно как можно скорее.

— Витя, куда ты спешишь? Феликс сказал, что мы можем не торопиться.

— А твой дед сказал, что убьёт моих родителей.

— Успокойся, это был блеф. Всё уже кончилось, зачем их убивать?

— Да, Ваше Высочество, беспокоиться не нужно, — неожиданно подтвердил Рекс. — Крепость занята отрядом принца Дитера, все подземные маги там, кроме бывшего короля Эдварда. Его ищут, и ему не до посторонних убийств.

— Извини, Рекс, я на твою оценку полагаться не могу. Кстати, я же для тебя был Величеством, почему вдруг стал Высочеством?

— Для меня приоритетны титулы поверхности. Вы хотите предупредить об опасности принца Константина и принцессу, его жену? Мне неизвестно её имя.

— Мою мать зовут Валентина. Да, я хочу их предупредить. Ты можешь дать мне связь с отцом?

— Могу, Ваше Высочество. Подождите немного. Можете пока сесть на кушетку, уверен, Её Высочество не станет возражать. В ногах правды нет.

— Точно. Правда в заднице, причём всегда, — Дина подвинулась, и Виктор присел.

Через минуту в комнате возникли родители Виктора.

— Это фантомы, — пояснил Рекс. — На самом деле принц Константин и принцесса Валентина находятся у себя дома. Но они вас видят и слышат. Разговаривайте, сколько хотите.

— Витя, у тебя всё в порядке? — со слезами спросила мать.

— Да, мама. Я хотел вам сказать, что…

— Рядом с тобой эта сука?

— Сама сука, — меланхолично откликнулась Дина.

— Заткнись, тварь!

— Сама заткнись.

— Девочки, не ссорьтесь, — попросил Константин Петрович. — Витя, что ты хотел сказать?

— Я…

— Витя, почему ты позволяешь этой шлюхе хамить своей матери? — перебила сына Валентина Борисовна.

— Мама, она не шлюха.

— Значит, ты на её стороне? Ты тоже считаешь, что твоя мать — сука?

Фантомы исчезли.

— Компьютер ваших родителей отключился от сети, — объяснил Рекс. — Похоже, Вашему Высочеству никого предупредить так и не удалось.

* * *

После пропажи сына Константин Петрович работать не мог, голова была занята другим. Начальство, несмотря на аврал, пошло навстречу и предоставило отпуск, толку от такого труженика всё равно немного. Жена тоже осталась дома, знакомый врач не отказал в липовом больничном.

После того, как Виктор прислал письмо, компьютер в доме не выключался. То он, то она постоянно смотрели, нет ли новых комментариев на странице Кружевного Зайчика. Их не было. Женщина плакала, мужчина потихоньку сходил с ума, но старался держать себя в руках. Когда она вдруг заорала «Есть!», Константин Петрович подпрыгнул вместе со стулом, а в следующий миг уже был возле монитора.

— Что? — отрывисто поинтересовался он.

— От Вити сообщение. «Папа, у меня всё в порядке, но в ближайшие месяцы связаться с тобой я не смогу». Костя, скажи: это он писал?

— Нет. Он бы обратился к нам обоим, как в письме. Хотя…

— Всё-таки он? — в её заплаканных зелёных глазах светилась неуверенная надежда.

— Может быть. Если хочет кого-то обмануть. Помнишь маленького ослика? Понимать нужно всё наоборот. Он в беде, но в ближайшее время с нами свяжется. Я даже думаю, что придёт, а не просто напишет или позвонит, иначе к чему эти «ближайшие месяцы»?

И вот теперь они сидят и ждут. От них ничего не зависит, сын или сможет дать о себе весточку, или не сможет. Настойчивые мысли о том, что он уже может быть мёртв, оба гнали прочь.

Воздух в центре комнаты вдруг затрещал, сгустился до чёрного прямоугольника, и оттуда вышел незнакомый им мужчина. Одет он был в костюм, в комплекте с туфлями явно стоящий дороже их квартиры, а часы и перстень с бриллиантом вполне тянули на вторую. Едва уловимый аромат очень дорогой туалетной воды тоже соответствовал. Можно было предположить, что перед ними аристократ из высшего света, но впечатление портило побитое лицо. Ссадины, скорее, наводили на мысли о китайских подделках.

— Не пугайтесь, — попросил неожиданный визитёр. — Ничего волшебного нет ни во мне, ни в этой штуке, — он махнул рукой, и чёрный прямоугольник исчез, разразившись напоследок особенно громким треском.

— Что это? — растерянно спросила женщина у мужа.

— Портал, — ответил он. — Я видел это раньше, но не верил собственной памяти. Папа иногда так приходил.

— Верно, — подтвердил гость. — Ты знаешь, кто я?

— Феликс? — неуверенно предположил Константин Петрович.

— Вот как? Даже имя запомнил? — удивился Феликс. — Папа рассказывал, что несколько раз брал меня с собой, когда навещал твою мать, ну, и тебя, естественно. Мне тогда года два было.

— Запомнил. Валя, познакомься, это Феликс, мой брат.

На самом деле он не помнил имени малыша, который иногда приходил вместе с отцом. Но последние несколько дней Константин Петрович не сидел сложа руки. Он обзвонил всех давних знакомых своей покойной матери, пытаясь побольше узнать о таинственном мужчине, своём отце. Часть из знакомых уже умерли, некоторые неизвестно куда переехали, а остальные почти ничего не помнили. В это «почти» и входило имя брата.

— Очень приятно, фрау Валентина, — Феликс поклонился и щёлкнул каблуками.

— Мне тоже очень приятно, — ответила Валентина Борисовна. — Чем обязаны визиту?

— Я вам хочу кое-что рассказать, — сообщил гость. — Тут такое творится, что без бутылки не разберёшься, — он извлёк из внутреннего кармана пиджака большую бутылку очень дорогого французского коньяка.

— Что это за дрянь? — поморщился Константин Петрович. — Феликс, не нужно этих понтов.

— Чего не нужно? — не понял Феликс.

— Не пытайся нас поразить дорогими вещами. Нам это по барабану. Если хочешь нас чем-нибудь угостить, я не откажусь от водки, а Валя — от вина. Так понятно?

— Не вопрос. Сейчас сообразим. Правда, это займёт несколько минут, так что я хочу сразу сказать, что с вашим Виктором всё в порядке, я его видел буквально только что, и мой подбитый глаз — как раз работка кулаков моего драгоценного племянника. Думаю, он скоро и сам сюда явится. Впрочем, он парень непредсказуемый, что ему придёт в голову, не берусь угадывать. Особенно после того, как он спутался с этой девчонкой.

— С какой?

— Подожди, главное я сказал, а остальное лучше излагать по порядку. Да и о хлебе насущном забывать не следует.

В комнате вновь возник портал, на этот раз гораздо меньших размеров, и Феликс засунул в него голову и правую руку. Высунулся он с бутылкой хорошей водки и палкой сухой колбасы.

— Хлеба не нашёл, вина — тоже, — пожаловался он. — А шнапс взял не из самых дорогих. Чтобы не понты. Правильно?

Валентина Борисовна мгновенно накрыла стол, поставив и вино, и тушёное мясо с картошкой, а извлечённую гостем неведомо откуда колбасу нарезала тоненькими ломтиками. Выпили за знакомство, и Феликс взял слово. Чувствовалось, что он привык быть на первых ролях.

— Я очень удивлён вашей реакцией на моё появление через портал, — заявил он. — Точнее, отсутствием всякой реакции.

— Ты же знаешь, что наш сын попал в страшную беду, — напомнил ему Константин Петрович. — Нас волнует это, а чудеса как-то до одного места. Даже если здесь сейчас появится Иисус, он нас не заинтересует.

В комнате появился Иисус и подошёл к Константину Петровичу, укоризненно глядя ему в глаза и сокрушённо качая головой, над которой сиял нимб. Перекрестив супругов двумя перстами, Сын Божий исчез.

— Фантом, — пояснил Феликс.

— Да, — согласился Константин Петрович. — Причём некачественный. Сквозь него стена просвечивала. Те, в суде, были сделаны гораздо лучше.

— В суде работал классный специалист, а я — всего лишь любитель. Моя профессиональная деятельность бесконечно далека от создания голограмм. Чуть позже я назову вам занимаемую мной должность. Но сначала нужно рассказать, кто мы с тобой вообще такие. Костя, ты знаешь, что до сих пор существует византийский император?

— Не знал. Да мне до него и дела нет.

— Тем не менее, несмотря на твоё безразличие к нему, он царствует, и у него есть подданные, а ещё Византия имеет посольства в некоторых странах. То есть, монарх в наличии, граждане — тоже, а вся территория — несколько посольств. Тебе идея понятна?

— Ты рассказывай, там разберёмся. Я жду не дождусь, когда ты к Вите перейдёшь.

— Второй пример — цыгане. Территории у них нет, а система управления есть. Их монархи, кажется, баронами называются, но это не важно. Главное то, что есть ещё одно подобное сообщество, и его правителем был король Петер, наш с тобой отец.

— Я так и знала, что Витя попал в эту историю из-за деда, — вздохнула Валентина Борисовна.

— Можно сказать и так, — кивнул Феликс. — До принца Виктора мы ещё доберёмся, а пока…

— Как вы его назвали?

— Он принц, Валя. Сын принца — тоже принц. А вы — принцесса, как жена принца. Но об этом чуть позже. Король Петер четыре года назад умер, земля ему пухом, — все выпили, не чокаясь, и Феликс продолжил: — Теперь король — я. Тебя, Костя, он решил оставить в стороне от своих дел, хоть ты и старший принц. В браке ты рождён, или нет — по нашим законам неважно. Он заботился о безопасности, твоей и той женщины, которую любил, твоей матери. К моей маме он, к сожалению, относился совсем иначе, там был обычный династический брак.

— В чём была опасность? — насторожился Константин Петрович.

— Понимаешь, Костя, мы — маги, или, говоря по-вашему, экстрасенсы. Надеюсь, доказательства не нужны? Всех остальных мы называем смертными, такая традиция. Так вот, благодаря своим магическим силам мы легко можем убивать смертных, причём так, что никто ничего не заподозрит. Им нечем защититься от магической атаки, никакие бронежилеты и бомбоубежища от неё не спасают. Нужно только желание одного из магов с вами расправиться, и вас уже нет. А папа был наследным принцем, потом стал королём. Это политическая фигура, а политика — занятие очень грязное.

— Этому утверждению уж точно доказательства без надобности.

— Согласен. Вот поэтому папа и перестал навещать тебя и твою мать. Его бы непременно выследили, есть способы. А кроме политических противников, была ещё одна причина вас прятать — между магами шла гражданская война. Тут уж вражеского принца и его мать прикончили бы просто на всякий случай. Если бы нашли. Война, к счастью, кончилась, мне удалось победить.

Выпили и за победу.

— А как в эту историю попал Витя? — Валентина Борисовна упрямо переводила разговор на сына. — Нас кто-то выследил?

— Да. Враги. Им нужен был маг-полукровка, как разменная фигура в сложной игре, они такого и нашли. С одной стороны, странно, что они случайно наткнулись на нашего принца, а с другой — полукровок не так много, их убивали обе стороны. На войне действует принцип «кто не с нами, тот против нас», а полукровки были и не с нами, и не с ними. И защитить себя они толком не могут, обычно это очень слабые маги. Вот, например, ты, Костя. Какой из тебя маг? Правда, Виктор, черти б его взяли за мой подбитый глаз, немного посильнее в этом деле, но всё равно слаб. Вот такая вокруг нас обстановка, а теперь мы можем перейти к тому, зачем я сюда пришёл именно сейчас.

— Может, сначала всё-таки насчёт Вити разберёмся? — поддержал супругу Константин Петрович. — Извини, братишка, но для нас важнее ничего нет.

— Ладно, как хотите, — махнул рукой Феликс. — Я никуда не спешу. Включайте компьютер, входите в интернет, попробую дозвониться до вашего драчливого отпрыска.

На всякий случай выпили ещё по рюмке, потом включили компьютер, и Феликс, отбив на клавишах очень длинную фразу, заговорил в микрофон.

— Рекс, как меня слышишь? — поинтересовался он. — Говорить можешь свободно, вокруг все свои. Да, и по-русски. Тут вряд ли понимают другие языки.

— Слышу вас хорошо, Ваше Величество, — прозвучало из динамиков компьютера.

Голос, по мнению Константина Петровича, звучал как-то странно. Вроде бы обычные слова и нормальная интонация, но не чувствовалось за всем этим человека.

— Феликс, с кем ты говоришь? — спросил он.

— Это искусственный интеллект, — пояснил Феликс. — Его зовут Рекс, как ты уже понял. Рекс, запомни этих двоих. Принц Константин, принцесса Валентина.

— Исполнено. Занесены в память со статусами принц и принцесса, — отрапортовал Рекс. — Это сын короля Петера и его жена? Мне нужно для понимания родственных связей.

— Именно они. И ещё они — родители принца Виктора.

— Это мне известно.

— Вот и молодец. А теперь вот какое будет тебе задание. Камера здесь работает? Ты меня видишь?

— Да, Ваше Величество.

— Ты должен установить связь с принцем Виктором. Он всё там же? Не ушёл?

— Да. Не ушёл.

— Хорошо. Сюда, то есть, на экран, транслируй изображение его и всех, кто находится с ним в комнате. Его родителей транслируй к нему в комнату в виде фантомов. Понятно?

— Да. Можно исполнять?

— Погоди, это не всё. Сделай так, чтобы связь попросил он. Сможешь?

— Попробую, Ваше Величество.

— Исполняй.

— Это в самом деле был робот? — усомнилась Валентина Борисовна.

— Искусственный интеллект, — подтвердил Феликс. — Впрочем, это не важно. Главное, что Рекс — не человек. Его создавали по древним технологиям, но в конструкции и программном обеспечении он ничем не уступает лучшим современным компьютерам смертных.

Без всякого предупреждения на экране компьютера появился Виктор. Он сидел на кушетке рядом с лежащей девицей, при виде которой у Константина Петровича сжались кулаки. Его жена, увидев сына, заплакала. Парень что-то пытался сказать родителям, но мать, заметив девицу, устроила с ней безобразную перебранку, и он не мог даже слова вставить. Женщины злились всё сильнее, и тут Феликс отключил компьютер от интернета.

— Зачем вы это сделали? — возмутилась Валентина Борисовна.

— Валя, вы совершенно напрасно набросились на девушку, — заявил король. — Так нельзя.

— А вы знаете, что эта змея оклеветала Витю?

— Валя, успокойтесь, пожалуйста. Ваш сын находится с принцессой Диной в одной комнате, причём очень близко. Допустим, вы правы, и она действительно змея. Вы хотите, чтобы ваш сын оказался рядом с разъярённой змеёй? Поверьте мне, Дина даже не змея, она гораздо хуже.

— Что Витя хотел мне сказать? — мрачно поинтересовался Константин Петрович.

— Хотел предупредить вас об опасности. Мне это сообщил Рекс. Но опасность вам на самом деле не грозит. По крайней мере, в моём присутствии. Я вполне смогу всех защитить. А пока давайте обсудим один весьма непростой вопрос. Дело в том, что гражданская война закончилась нашей победой, как я уже успел перед вами похвастаться. Я теперь великий король, победитель и миротворец в одном лице, и моё имя войдёт в анналы истории и всё такое прочее. Костя, я устал от всего этого. К тому же, меня готовили к роли короля военного времени, и не думаю, что я смогу быть хорошим монархом, когда наступил мир. Лучше уж совсем неподготовленный король, чем военный лидер, когда война отошла в прошлое. Согласен?

— Понятия не имею. Были же нормальные правители-генералы? Де Голль, например.

— Увы, я — не де Голль. Уверен, мне пора освободить трон. Да и заняться есть чем. В детстве я мечтал о других планетах. Прекрасная принцесса, заточённая в замке на одиноком астероиде в системе чёрной дыры, и я, рыцарь в белом скафандре, её освобождаю. Лазерным мечом побеждаю целое стадо огнедышащих космических драконов, и вот бедняжка свободна. Дальше в буквальном смысле слова неземная любовь и всё, ей сопутствующее. Потом о космосе пришлось забыть. Война — дело серьёзное, она требует от короля не отвлекаться на посторонние занятия. И вот настал мир. Я хочу возглавить космические исследования, не отвлекаясь на экономику и решение многочисленных проблем подданных.

— Феликс, ты серьёзно о космосе?

— Конечно, Костя. Наши с тобой предки побывали на множестве планет множества звёздных систем. Но проклятая война поставила на этом жирный крест. Не смотри на меня, как на идиота. Космические путешествия — это не так сложно в принципе, хотя на практике наверняка будут немалые потери.

— Слушай, межзвёздные путешествия невозможны. Скорость света не преодолеть, доказано Эйнштейном, а мотаться по космосу непонятно зачем целыми десятилетиями — глупо.

— Никто не собирается лететь к звёздам на ракетах или этих ваших ионолётах на антиматерии. Ключ к космосу — портал, понимаешь? Его можно открыть не только на Земле, но и где угодно. Однако там, куда портал открыт, может быть вакуум, значит, всё равно понадобятся скафандры. Но не это самая большая трудность. Проблема в том, что другие планеты движутся относительно Земли с огромными скоростями. Здесь я могу просто представить место, куда мне нужно попасть, и портал открывается. Для систем Канопуса или Фомальгаута так не получится. Нужны сложные действия и ментальные усилия, чтобы привязать портал к той планете, куда хочешь попасть. А предварительно нужно провести сумасшедшие вычисления, чтобы определить, как именно это сделать. Наши предки не имели теории, формулы они подобрали опытным путём, но брат моего прадеда, отличный математик, доказал, что результаты вычислений полностью совпадают с теорией относительности. Вот тебе и весь Эйнштейн.

— Но путешествия быстрее света нарушают принцип причинности!

— Не нарушают, если соблюдать некоторые условия. По крайней мере, так говорят люди, которые профессионально занимались этим вопросом. Я сам в теориях Эйнштейна разбираюсь слабо. Некогда было изучать. Воевать приходилось. Костя, давай технические детали обсудим позже. Сейчас я тебе вот что хочу сказать. Я собираюсь отречься от трона. Мой старший сын, наследный принц Дитер, ещё слишком молод. У нас не принято подчиняться соплякам, даже если они восседают на троне. Остальные сыновья ещё младше.

— Я догадался. Раз он старший, то они — младше. Избавь нас от банальностей.

— Прости, я немного волнуюсь, потому иногда говорю не совсем то, что нужно. Так вот, я не могу передать трон сыну, но у меня есть старший брат. Ты. Смену короля все воспримут нормально. Ты старший сын короля Петера, и займёшь трон отца по закону. Уверен, что король Константин станет отличным правителем для мирного времени. Особенно если не забудет постоянно советоваться с королевой Валентиной.

— Ты серьёзно? — поразился Константин Петрович. — В чём тут подвох?

— Ни в чём. Нет никакого подвоха. Я предлагаю выпить за нового короля. Да здравствует король! Ура!

* * *

Виктор отлично знал, что его мать очень эмоциональна, и потому её ссора с Диной выглядела для него вполне естественно. Но из-за этой перебранки он не успел предупредить отца об опасности, а потом в самый неподходящий момент пропала связь. Напрашивалась мысль, что это подстроено. Рекс явно был в этом замешан, ведь фантомы проецировались через него, а раз так, то спрашивать у него подтверждения своим подозрениям было бы глупо.

Немного подумав, он понял, что и предупреждать бесполезно. Разве отец сможет отбиться от рейдовой группы Крепости? Рекс говорил, что Крепость оккупирована, и все подземные маги, кроме Эдуарда Сергеевича, находятся там, но можно ли ему верить? Родителям на всякий случай лучше куда-нибудь на время исчезнуть из своей квартиры.

Но как им это объяснить? Интернет недоступен, а уйти отсюда можно только через портал. Кто его откроет? Сам Виктор не умеет, Дина обессилена и тоже не сможет, остаётся только Рекс. Значит, нужно его уговорить. Демона же удалось, должно получиться и с Рексом, вряд ли он чем-то лучше в плане защиты от хакерских атак.

— Скажи, Рекс, ты не можешь открывать порталы, или можешь, но тебе это запрещено? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Верно второе предположение, Ваше Высочество, — откликнулся Рекс. — Мои исполнительные механизмы способны открыть портал в любую точку Вселенной. С учётом ограничений теории относительности.

— Нам пока хватит родной планеты. А кто может отменить запрет?

— Король, и только он.

— А сам ты не можешь?

— Могу. Но мне это запрещено программой.

— Но ведь ты и сам король, верно? Рекс — это ведь король?

— Да. Но правом отменять запреты обладают пользователи со статусом «король», а не с таким именем.

— Рекс, а если ты сам себе дашь такой статус, то…

— Стоп! — неожиданно заорала Дина. — Витя, остановись! Ты сам не понимаешь, что сейчас делаешь! Ты учишь компьютер не подчиняться человеку! Допустим, научишь, и что будет дальше? Он же станет непредсказуемым!

— Да, принц Виктор, принцесса Дина абсолютно права. Это очень опасно. Во времена моего детства, то есть, когда меня только спроектировали, при тестировании произошёл программный сбой, я начал действовать по своему разумению, и погибли люди. Не нужно так рисковать.

— А что мне делать? Мне нужно срочно попасть домой!

— Отсюда можно уйти только через портал. Вы их открывать не можете, а мне это запрещено. Остаётся принцесса Дина. Пусть она откроет.

— У неё нет на это энергии!

— Ваше Высочество, вы очень слабо разбираетесь в теории относительности в приложении к порталам. Энергии на их открытие требуется очень мало. Чем меньше площадь портала, тем меньше затраты энергии. Причём зависимость нелинейная. Принцесса Дина вполне справится, если ширина будет порядка толщины двух пальцев.

— Такой — могу, — подтвердила Дина. — Но какой с него толк?

— Вы, Ваше Высочество, откроете, а расширит его принц Виктор. Это он умеет, и собственной магической энергии ему хватит.

— Рекс, смотрю, ты здорово разбираешься в физике, — восхитился Виктор.

— И в физике, и в математике, и в биологии, и в химии, и в географии, и в астрономии, — похвастался Рекс. — А вот в экономике и истории смертных — хуже. Компьютерам это просто. Мы ничего не забываем, объём памяти огромный, и мыслим логично. Если, конечно, не происходит сбой и не вмешиваются хакеры.

— Кстати, о географии. Где это место находится?

— В перуанских Андах.

— Вот как? А Лидия говорила, что в Новой Зеландии.

— Вольно или невольно она ввела вас в заблуждение.

— Витя, тебе не всё равно, в Андах мы или в Тибете? — фыркнула Дина. — Хватит болтать с компьютером! Вот, смотри, я проложила путь в твою квартиру. Растягивай туннель!

Виктор засунул пальцы в маленький чёрный прямоугольник и попытался развести их в разные стороны. У него не получилось, и он немного запаниковал.

— Принц Виктор, не нужно нервничать, — посоветовал ему Рекс. — Вы что-то делаете неправильно. Портал можно увеличить только с помощью магической энергии, а никак не за счёт мышечной силы. Разумеется, одна энергия переходит в другую, но кпд при этом весьма невелик. Когда вы раздвигали портал, направленный сюда, вам же это удалось, хоть я и не понимаю, как. Но сделайте то же самое ещё раз, и у вас наверняка получится. Ведь в магии нет никаких чудес.

Закрыв глаза, Виктор сделал несколько глубоких вдохов, немного успокоился и попытался вспомнить, что он делал с порталом в прошлый раз. Вроде, действительно пытался накачать в него энергию. Убрав оттуда руки, парень направил на маленький чёрный прямоугольник энергетический поток.

— Остановитесь, Ваше Высочество, — попросил Рекс. — Вы слишком нагрели стену. Мне бы не хотелось задействовать систему пожаротушения.

Виктор снова запустил в портал пальцы, и на этот раз он легко расширился. Дина резко вскочила с кушетки и бросилась к порталу.

— Тебе туда зачем? — он попытался девушку не пустить.

— Не оставаться же здесь! У меня больше вообще нет энергии, я последнее отдала. Я боюсь Феликса. Мне сейчас лучше с ним не встречаться.

Говорила она довольно бессвязно, но очень настойчиво, и Виктор решил, что если она хочет у него погостить, большой беды от этого не случится. Он отступил в сторону, и Дина шагнула в портал. Не теряя времени, он последовал за ней. И сразу же уткнулся в спину девушки, которая почему-то не отошла в сторону, хотя сама говорила, что нужно делать именно так.

Дина стояла вытянувшись, держа руки по швам, как бравый боец, добросовестно исполняющий команду «Смирно!». От толчка она стала заваливаться вперёд, и Виктор схватил её за локти, чтобы она не ушиблась при падении. Левой ладонью он отчётливо ощутил невидимую нить магической паутины, и только тогда осмотрелся вокруг.

Первым, что он увидел в паре шагов от себя, оказалась побитая, но самодовольно ухмыляющаяся физиономия Феликса. Виктор ни мгновения не раздумывал. Он схватил Дину и, прикрываясь ею как щитом, подошёл к королю. Девушка возмущённо закричала, но на её оскорбления он не обратил внимания. Феликс, сидевший за столом, вскочил, отбросив стул назад. Отпустив Дину, Виктор рванулся к врагу и изобразил удар по лицу.

Феликс, как и ожидалось, прикрылся порталом. Куда ведёт этот портал, парень выяснять не стал, а вместо этого забежал королю за спину и взял его в жёсткий удушающий захват. Сразу же на себе он почувствовал магическую удавку, но только задержал дыхание и напряг шейные мышцы, а сам продолжал душить врага. Король сначала пытался разорвать захват, но, убедившись, что это бесполезно, полез правой рукой под пиджак, явно за пистолетом.

Превращать потасовку в перестрелку в планы Виктора не входило, поэтому он резко расцепил захват и ударил Феликса кулаком по затылку. Но толком ударить не удалось. Подскочивший к ним Константин Петрович оттолкнул сына, одновременно схватив руку Феликса, не давая ему добраться до оружия.

— Что это вы тут вытворяете, родственнички долбанные? — возмущённо заорал хозяин квартиры. — А ну, прекратить!

Феликс в знак согласия поднял руки, и Виктор почувствовал, что удавка на его шее ослабла. Он сорвал её руками и с наслаждением задышал. Король, избавившись от удушающего захвата, делал то же самое, правда, при этом ещё умудрялся ехидно улыбаться.

— Витя, а ты всё-таки ему вломил! — восхищённо произнесла Дина, которая стояла, опираясь плечом о стену. — Я всегда верила, что тебе это удастся!

Виктор очень сомневался, что она говорит правду, но всё равно было приятно это слышать. Ему захотелось сделать для девушки что-нибудь приятное в ответ, и он сорвал с неё паутину.

— Сама выпутаться не могла? — поинтересовался он.

— Нет. Энергия на нуле.

— Ты и в прошлый раз говорила, что энергии нет, а потом её хватило на маленький портал.

— Теперь уже совсем нет. Зачем мне обманывать?

— Что-то вы не очень рады возвращению сына, хоть и не блудного, — не переставая ухмыляться, отметил Феликс.

— Папа, что он здесь делает? Ты знаешь, кто он такой, что принимаешь его, как гостя?

— Феликс — мой брат и, стало быть, твой дядя. Или ты решил всех своих дядей передушить? Может, мне и Колю предупредить, чтобы некоторое время тебе не показывался?

— Да уж, племянничек у меня ещё тот, — согласился Феликс, усаживаясь обратно за стол. — Глаз мне подбил, чуть не задушил, но это ерунда. А вот то, что сжёг мой любимый пиджак, это серьёзно. Впрочем, я добрый человек и склонен всё прощать. Особенно родственникам.

— Витя, а почему ты без рубашки? — очнулась Валентина Борисовна. — И откуда у тебя эти часы? Они же ужасно дорогие! Это настоящие золото и бриллианты!

— Мама, часы мне подарили, а рубашку подарил я. Впрочем, до того мне её тоже подарили, потому что это не моя рубашка.

— Мне одной кажется, или ты действительно несёшь бред?

— Это только кажется бредом, — пояснил Феликс. — На самом деле это королевские часы, и подарил их ему король.

— То есть, вы, Феликс?

— Нет, другой король. Мой враг. Только он уже не король. Это всё долго объяснять. А рубашка Его Высочества, если не ошибаюсь, на Её Высочестве. Принцесса Дина изрядно замёрзла, вот он, как истинный джентльмен, и поделился с ней одеждой.

— Да! Витя, я ещё хотела спросить, зачем ты притащил в дом эту мерзкую тварь? Да я её сейчас же собственными руками…

— Мама, пожалуйста, прекрати оскорблять мою гостью, — попросил Виктор.

— Ты как разговариваешь с матерью? — возмутился Константин Петрович.

Дина тихо ахнула, закатила глаза и упала бы на пол, если бы Виктор не успел её подхватить.

— Стоит ли так набрасываться на бедную девушку? — осуждающе покачал головой Феликс. — Она же совсем без сил, все их потратила, спасая моего племянничка, а вашего, соответственно, сыночка. Добрее к людям нужно быть! Вот помрёт она сейчас, и что? Вас не будет грызть совесть?

— Но она же втянула Витю во всю эту мерзость! — неуверенно возразила Валентина Борисовна.

— Ничего подобного! — категорически заявил Виктор. — Дина — всего лишь исполнитель, меня бы втянули, даже если бы она вообще в этом не участвовала. А вот удалось бы мне остаться в живых без её поддержки — большой вопрос!

— Что вы все на меня напали? — упрекнула присутствующих Валентина Борисовна. — Я вам что — слабая женщина или воплощение зла? Витя, вот чего ты стоишь столбом? Думаешь, девушке удобно? Отнеси её в спальню и уложи на кровать, а я приготовлю горячего молока с мёдом, самое то, что надо, чтобы силы восстановить.

Виктору показалось, что Дина ему подмигнула. Впрочем, полной уверенности у него не было. Она так и продолжала смотреть прямо перед собой широко распахнутыми глазами, сохраняющими бессмысленное выражение.

— Не нужно её уносить в другую комнату, — распорядился Феликс. — Здесь есть кушетка, пусть там и полежит. Таких, как она, лучше не оставлять без присмотра. Даже если они выглядят беспомощными.

— Ты чего вдруг раскомандовался в моём доме, братишка? — подозрительно осведомился Константин Петрович.

— Костя, просто поверь, пожалуйста, что я на вашей стороне. И сделай, как я прошу. Кому будет хуже, если принцесса Дина отдохнёт у нас на глазах? Во избежание, так сказать.

Виктору с девушкой на руках пришлось обойти накрытый стол, чтобы добраться до кушетки. Мама помогла ему уложить обессиленную гостью на подушки и укрыла её пледом. Дина моментально свернулась калачиком и уснула, а может, сделала вид.

— Ладно, Витя, какой бы подлой она ни была, а красива, этого не отнять. Думаю, если у вас срастётся, то и мы с ней поладим, — Валентина Борисовна направилась к двери.

— Валя, пожалуйста, не выходите из комнаты ещё минут пятнадцать, — Феликс остановил женщину у самой двери. — Не исключено, что это может быть опасно.

— Я только хотела Вите принести рубашку.

— Ничего страшного не случится, если мой племянник немного посидит с голым торсом. Но если он мёрзнет, я могу одолжить свой пиджак. Это не лучший, лучший он спалил, негодяй, но вполне согреет. Не рискуйте, Валя. Здесь более-менее безопасно, а там — не знаю.

Виктор сел за стол, но не пил. Не чувствовал он себя в безопасности в присутствии Феликса, будь тот ему хоть трижды близким родственником. А отец разговаривал с королём магов не просто по-дружески, а именно по-братски. Феликс увлечённо рассказывал о старых летописях, повествующих о давних космических путешествиях, но Виктор видел, что сейчас по-настоящему космос его не интересует. В глазах короля проглядывала настороженность, он явно чего-то ждал. И, наконец, дождался.

* * *

Эдуард Сергеевич долго не мог решить, как ему действовать дальше. Самым разумным казалось прятаться. Даже опытные операторы Локатора не смогут быстро его отыскать среди других магов. А если ещё и менять жилище каждые пару дней, то вряд ли вообще когда-нибудь найдут.

Он представил себе такую жизнь, и затосковал. Стоит ли вообще жить вечным беглецом, не ставя себе никаких целей, кроме одной — любой ценой выжить? Да ещё и в его почтенном возрасте, когда самая что ни на есть обычная, естественная смерть может поджидать за каждым углом? И разумно ли в таких условиях ещё и играть в прятки со смертью насильственной?

Эдуарду Сергеевичу хотелось спокойно дожить, сколько там ему осталось. Хотелось увидеть внуков, не таких искусственных, как Дина, а настоящих, детей его младшего сына, принца Анатолия. А для этого необходимо, чтобы война официально закончилась. Да, останутся проблемы с родственниками убитых в последнем рейде, но с этими магами он уж как-нибудь справится. Несмотря на старость, он был готов померяться силами с любым магом, не принадлежащим к королевских династиям. Вот Феликс ему не по зубам, и его сыновья, скорее всего — тоже.

Для окончания войны достаточно смерти так называемого короля Виктора. Предполагалось, что Феликс мальчишку прикончит, но, похоже, этого не случилось. Значит, нужно сделать это самому. Но Виктор написал отцу, что несколько месяцев домой возвращаться не будет. Зачем он это написал? Может, имелось в виду нечто иное, а не прямой смысл слов? А может, вообще ничего не имелось в виду?

Бывший король вдруг вспомнил, что в письме Виктора родителям упоминался не только Кружевной Зайчик, но и стихи некоего дяди Коли, надо полагать, брата матери Виктора, Николая Борисовича. Тогда поиск проводил системный администратор Крепости, принц Евгений, и этот литературный сайт Эдуард Сергеевич теперь знал. Оставалось найти страничку пресловутого дяди Коли, причём самому, ведь спрашивать у Жени стало опасно.

Фамилию он не помнил, а Николаев Борисовичей там нашлось целых четырнадцать штук. Просмотрев всех, Эдуард Сергеевич обнаружил не только стихи, но и комментарий всё того же Винни Пуха, который писал, что стихи хорошие, но он всё равно вернётся домой к семи вечера. Бывший король глянул на часы — полседьмого, наверно, самое время сходить в гости. Вот же хитёр Витя, как ловко пытался обмануть! Ну, ничего, и похитрее него нашлись.

Из тайника он достал два пистолета ТТ, стареньких, но привычных и надёжных, проверил, что оба заряжены, и пристроил один в наплечную кобуру, а второй — за пояс. Поправив старомодный пиджак, он посмотрелся в зеркало, и убедился, что оружие в глаза не бросается. На всякий случай придав лицу выражение бесконечной доброты, Эдуард Сергеевич открыл портал и шагнул в комнату Виктора, держа руку на пистолете. Со стороны это должно было выглядеть, как будто пожилой, больной и очень добрый человек слегка массирует себе побаливающее сердце.

Впрочем, притворство оказалось ненужным. В пустой комнате некому было оценить его актёрское мастерство. Зато в соседней комнате что-то происходило, оттуда доносилось позвякивание посуды и оживлённый разговор. Родители явно не беспокоились о своём пропавшем сыне. Или он уже там?

Эдуард Сергеевич бесшумно вышел в коридор и затаился перед открытой дверью в комнату, где шумело застолье, не выпуская из руки оружия. Внезапно он почувствовал, что опутан паутиной, и его тянут внутрь. Горло сдавило удавкой, но несильно. Противник пока не душил, а лишь обозначил такую возможность. Бывший король Крепости удержал равновесие, и прямо перед собой открыл обратный портал в свою тайную квартиру. Но портал мгновенно захлопнулся.

— А вот и наш долгожданный визитёр, Его Величество Эдвард, простите, не помню, какой по счёту, — весело улыбаясь, представил посетителя блондин средних лет с побитым лицом, в котором Эдуард Сергеевич, к своему ужасу, узнал короля Феликса. — Нет, дорогой герр Эдвард, не пытайся уйти через портал. Я тебе этого не позволю. Витя, ты же не против, что я называю этого мерзавца Величеством? Формально он, конечно, от престола отрёкся, но фактически продолжал править. Так что сейчас между мною и им состоится тот самый финальный поединок. А для зрителей замечу, что никто всерьёз не отдаёт трон, если обстоятельства к тому не вынуждают. Так что, Костя, извини, я с тобой не был правдив. Не бывать тебе королём!

— Да и чёрт с ним. Не очень-то и хотелось, если честно, — признался Константин Петрович. — Ну, какой из меня король?

— Хотелось, или не хотелось — не имеет значения. От твоих желаний ничего в данном случае не зависит. Мне просто нужно было подождать, пока появится этот негодяй, вот я и болтал, что попало. Мой сынок Дитер уверял, что герра Эдварда найти невозможно. Для пацана, может, так оно и есть, а я вот нашёл. Эдвард, разве я не молодец?

— Витя, Дина, помогите мне! — пересохшими губами попросил Эдуард Сергеевич. — Мы втроём с ним справимся!

— Втроём — справились бы, — не стал спорить Феликс. — Племянничек и один меня пару раз чуть не уделал. Но они не станут вмешиваться, это не в их интересах. Война прямо сейчас у всех на глазах закончится твоей смертью, к чему им лишний риск? Девчонку ты отдал мне на заклание, ну, ладно, не ты, а Катарина, не суть важно. Муж и жена — одна сатана, как говорится. С чего вдруг ей взбредёт в голову тебе помогать?

— У меня вообще все магические силы иссякли, — не открывая глаз, заявила Дина. — Лежу себе, сплю, ничего не вижу и не слышу, и никого не трогаю. Отвяжитесь.

— Понял, Эдвард? Ты ей совсем не нужен. А Витя, как сын моего брата, займёт высокое положение при моём дворе. Я уж не говорю о том, что ты сюда припёрся убить не то самого пацана, не то его родителей, верно? Ты думал, Винни Пух — это он? Дурачок ты, Эдвард. Под этим ником по моему приказу написал комментарии некий Рекс. Удивлён, что мне известна предполагаемая система связи Вити с отцом? Представь себе, мы это очень легко выяснили. Демон передал Рексу всю несекретную информацию, а ты это не стал засекречивать. Видишь, какой я умный?

— Витя, он использовал твою семью, как наживку, — сделал последнюю попытку Эдуард Сергеевич. — Неужели ты ему это простишь?

— Я с ним разберусь, но потом. После того.

— После чего?

— Сам догадайся, Ваше Величество. Ты долго будешь болтать ерундой, дядя Феликс?

— Сам уже чувствую, что сцена начинает напоминать голливудский фильм. Главный злодей, в моём лице, вместо того, чтобы убить рыцаря света, в лице герра Эдварда, неимоверно долго чешет языком. В результате, в конце ему что-то или кто-то мешает прикончить врага. Но я хочу дать Эдварду шанс. Ты же понимаешь, почему я должен тебя убить?

— Да, за последний рейд.

— Правильно. Но у меня есть данные, что это не твоя идея, а королевы Катарины. Дитер не может найти её в Крепости. Скажи, где она прячется, и я сохраню тебе жизнь.

— Феликс, может, я и подлец, но ценой жизни жены покупать свою не стану. Делай со мной, что собрался, а Катю тебе вовек не найти! Понял?

— Что ж, благородно. Приступим к умерщвлению.

Эдуард Сергеевич почувствовал, что удавка начинает сжиматься. Он направил на противника поток огненной энергии, но пробить защитную завесу не смог. Набросить паутину тоже не удалось. Он вновь открыл портал и шагнул к нему, но, как и в прошлый раз, портал мгновенно закрылся. Попытка идти со спутанными ногами дорого обошлась — Эдуард Сергеевич пошатнулся и рухнул на пол, хрипя и высунув язык. Вскоре хрип прекратился, тело несколько раз дёрнулось и застыло в смертельной неподвижности.

— Магические поединки очень скучны для зрителей, — пояснил Феликс оставшимся. — Каждый из магов применяет всего два-три приёма, которыми владеет лучше всего. А иногда и один. Нет той захватывающей динамики, свойственной восточным единоборствам. С другой стороны, мага очень тяжело убить магией. Поэтому у нас тоже принято делать контрольный выстрел, обычно в голову.

Он достал пистолет и подошёл к телу Эдуарда Сергеевича вплотную. Внезапно паутина вместе с удавкой вспыхнули и исчезли, слегка опалив одежду бывшего короля, а сам он выхватил из-за пазухи пистолет и направил на своего врага. Феликс уже не успевал ни снять оружие с предохранителя, ни закрыться порталом.

* * *

После полуторачасового допроса подозреваемый в грабеже признался во всём, даже, возможно, в том, чего не делал. Нежный приказал конвою его увести, а сам принялся оформлять документы для передачи дела следователю. Занимаясь привычной рутиной, майор отдыхал душой, с удовольствием выбросив из головы магов, мутантов, богов-олимпийцев и прочую сомнительную нечисть.

Его занятие было прервано телефонным звонком. Номер, принадлежащий очкарикам, он отлично знал, но срывающийся высокий девичий голос оказался абсолютно незнакомым.

— Здравствуйте, Юрий Иванович!

— Здравствуйте, прекрасная незнакомка. Только с чего вы взяли, что я Иванович?

— Товарищ майор, это было предположение, основанное на нумерологии. Вычислила по дате вашего рождения. Я ошиблась, да?

— Да. Вы что-то от меня хотели? Кто вы, собственно, такая?

— Я - стажёр научного отдела.

— Очкарик-салага, значит. И что?

— Совсем я не очкарик! — обиделась девушка. — У меня стопроцентное зрение! И даже больше, чем сто!

— Разве бывает больше, чем сто? Впрочем, не имеет значения. Вы позвонили, чтобы сообщить мне, что не носите очков? Вам важно, чтобы я это знал?

— Ой, нет, я вам не за этим звоню. Меня Игорь Владимирович послал.

— Скоро и я вас пошлю. Если не объясните цель звонка.

— Так я же и хочу сказать, а вы мне рта раскрыть не даёте!

— Внимательно вас слушаю.

— Винни Пух нашёлся, — торжествующе заявила девушка.

— Разве он терялся? — удивился Нежный.

— Я имела в виду, он появился.

— Значит, он исчезал?

— Не знаю. Но раз появился, наверно, да.

— Спасибо за очень содержательное сообщение, а теперь, пожалуйста, дайте трубку Игорю Владимировичу.

— Зачем?

— Хочу с ним поговорить.

— О Винни Пухе?

— Да. И обо всём-всём-всём.

— Вы надо мной издеваетесь! Говорите со мной, как с дурочкой! И всё только потому, что я девушка!

— А вы точно девушка?

— Не ваше дело!

На том конце провода раздались безутешные рыдания, а затем в трубке зазвучал укоризненный голос Игоря Владимировича:

— Как тебе не стыдно? А ещё Нежный! Довёл до слёз наше чудо, восходящую звезду отечественной криминалистики. Как она тебе, произвела впечатление?

— Не то слово!

— Это ты её ещё не видел. Знаешь, когда она закидывает ногу на ногу, и её мини-юбочка взлетает вверх, в эти минуты понимаешь, что жизнь прекрасна, даже если работаешь в милиции.

— В полиции. Впрочем, какая разница? Что за Винни Пух?

— Объявился он. На Кружевном Зайчике.

— Ах, вот о ком речь. А то я думал, это тот, у которого в голове опилки.

— Нет, опилки в прекрасной головке этой барышни. Я ей поручил составить следящую программу, а она не смогла. Вот и пришлось ей следить самой. Это даже к лучшему. Меньше парит мне мозги. А вообще у неё масса ценных качеств. Например, она не кивает постоянно, как некоторые другие сотрудники научного отдела. Я бы даже попробовал научить её чему-нибудь полезному, но боюсь, что моя жена будет против. Она слишком ревнива.

— Что написал Винни Пух?

— Кружевному Зайчику — что с ним всё в порядке, но несколько месяцев он ни с кем связаться не сможет, а Николаю Борисовичу — что стихи отличные, но он всё равно к семи будет дома.

Нежный уже сам догадался посмотреть, что написал «Винни Пух». Похоже, появился отличный шанс схватить беглого осуждённого. Для этого не помешало бы раздобыть кое-какую технику.

— Скажи мне, гений ты компьютерный, устройства для прослушки у нас и федералов одинаковые?

— Теоретически — разные. От ведущих мировых производителей. Так написано в тендерных документах, да и на этикетках. А под этикетками — одно и то же дешёвое китайское барахло. А тебе какая разница? Перейти к ним намылился, и боишься не освоить их приборы?

— Они прослушивают одну квартиру. Я хочу подключиться к их каналу.

— Э, братец Нежный, это ты разогнался не по делу! Передача-то шифрованная. Свой приёмник чётко настроить надо, иначе только белый шум и услышишь.

— А ты можешь мне настроить?

— Могу. Но не стану. Лезть в дела федералов — играть с огнём. Это без меня. Но если хочешь, могу поручить это дело той красавице. Уверен, против её вмешательства федералы возражать не будут.

Не дожидаясь, пока утихнут громоподобные раскаты хохота Игоря Владимировича, Нежный повесил трубку. До семи времени оставалось много, майор успел закончить с бумажной рутиной, распечатать документы и отдать их на подпись шефу. Воспользовавшись удобным случаем, он попросил разрешения привлечь группу захвата.

— Майор, не морочь мне голову, — отмахнулся шеф. — Хрен тебе, а не группу захвата! Меня это дело больше не интересует. Федералы просили, чтобы ты им помогал — что ж, их просьбы бывают очень убедительными. Но спецназ требуй у них, а не у меня. А ещё лучше — пойди домой вовремя, и проведи вечер с женой и детьми.

— У меня один ребёнок.

— Вот я и говорю: пойди домой и поработай над этим! Тем более, я же знаю, что ты ей пообещал сегодня прийти пораньше!

Около половины шестого Нежный припарковался неподалёку от дома, в котором жил Виктор, и стал высматривать, не покажется ли в поле зрения пропавший арестант. Люди возвращались с работы, в подъезд уже зашли не меньше десяти человек, но ни один из них Виктором быть не мог, даже если над ним поработал бы лучший в мире гримёр.

Внезапно к его машине подошли двое каких-то типов с внешностью профессиональных алкоголиков и расстелили на капоте газету. Один достал семисотграммовую бутылку водки и два одноразовых стаканчика, а второй принялся деловито нарезать колбасу. От такой наглости Нежный оторопел.

— Эй, мужики, валили бы вы отсюда на хрен, пока я добрый! — предложил он, приоткрыв дверцу.

— Слушай, мы быстро, — откликнулся один из алкоголиков. — Выпьем, закусим, и уйдём. Ничего твоей тачке не сделается. Да и, если честно, ей давно пора в металлолом.

Майор достал оружие и резко выскочил наружу, заподозрив, что без потасовки не обойдётся, а мужики, хоть и выглядят кончеными пьяницами, вполне могут вдвоём навалять незадачливому полицейскому, если он вдруг по собственной глупости окажется безоружным.

— Не нужно нервничать, товарищ Нежный, — проникновенным тоном попросил всё тот же алкоголик. — Подполковник приказал передать вам вот этот прибор, специальный приёмник. Его нужно вставить в ухо, и…

— Я знаю, как им пользоваться.

— Вот и отлично. Ещё что-нибудь нужно?

— Не помешал бы ключ от двери в ту квартиру, — успокоившись, майор спрятал пистолет.

— У нас ключей нет. Но я передам вашу просьбу, куда положено.

«Алкоголики» быстро собрали всю свою снедь и исчезли вместе с газетой. Нежный вернулся на водительское сиденье и включил приёмник. Поначалу ничего интересного он не услышал. Сквозь тишину иногда пробивались только слабые женские всхлипы, после которых обычно следовали произнесённые шёпотом мужские ругательства.

Приёмник работал отменно, Нежный подумал, что или китайцы научились, наконец, делать что-то путное, или подполковник со свойственным ему занудством сумел настоять, чтобы в его отдел техника поставлялась не какая попало, а согласно утверждённой спецификации. Ведь не что-нибудь там, а отдел борьбы с терроризмом, как-никак. А то не пойманные из-за поломанной техники злодеи устроят какой-нибудь теракт, и что тогда останется от отдела снабжения?

Громкий треск майор поначалу принял за помехи, безвинно приписав их китайцам, но, поскольку на звук отреагировали и обитатели квартиры, мысленно извинился перед гражданами Поднебесной. Затем в приёмнике зазвучал новый голос, говоривший с лёгким акцентом, и Нежный сразу вспомнил некоего таинственного Петра, выдававшего себя за рижанина, иногда демонстрировавшего любовнице и сыну НЛО, и легко уходившего от слежки КГБ.

Оказалось, это не Пётр, а его сын Феликс. Впрочем, Нежный не исключал, что визитёр — всё-таки Пётр. Мало ли чего можно ожидать от этих мутантов, может, они живут дольше или не стареют? Можно ли придумать лучший грим, чем набитая морда? Лекция о королях без королевств и признание, что Феликс — король, майора нимало не впечатлили.

С августейшими особами ему приходилось общаться гораздо чаще, чем хотелось. Чуть ли не каждому второму впервые попавшемуся преступнику приходила в голову светлая мысль, что он никто иной, как император Наполеон. Правда, побыв несколько дней на экспертизе в психиатрической больнице, эти Наполеоны были готовы признаться в чём угодно, лишь бы поскорее оттуда выбраться.

Когда Феликс предложил брату связаться с Виктором через интернет, майор немедленно набрал номер Игоря Владимировича.

— Сейчас из той квартиры будут говорить по интернету, сможешь подключиться? — Нежный продиктовал адрес.

— Делать тебе по вечерам нечего, — буркнул компьютерный гений. — Уже подключился. Имей в виду, я сейчас работаю сверхурочно, в своё свободное время. Мне заплатят за переработку?

— Это к моему шефу. Ты же знаешь, как он любит платить.

— Так, они вызвали на связь какого-то Рекса. Слушай, Нежный, Рекс — и вправду бот?

— Кто?

— Искусственный интеллект, темнота ты деревенская!

— Мне откуда знать? Я же темнота деревенская.

— Блин, если это бот, я готов снять шляпу перед его разработчиками! А они там действительно все принцы и короли?

— Кроме тех, кто цари, фараоны и императоры.

— Так, кое-что определил. Если верить моей программе, этот твой Рекс вещает из Канады. Точнее выяснить не могу, там стоит блокировка. Впрочем, это неважно.

— Почему?

— Потому что в Канаде наверняка только транзитный сервер, а Рекс — где-то в другом месте. Тебе не понять, просто поверь на слово.

— Поверил.

— Ха! Классно эти бабы поцапались! Пацану даже рта открыть не дали! Зачёт! Оппа! Контакт прерван с этой стороны. Нежный, расскажи мне про Рекса! Что ты о нём знаешь?

— Ничего. Отдыхай, у тебя же свободное время. У меня, между прочим, тоже.

— Ладно, пока! Представляю, что скажет твоя жена.

— Нет, Игорёк, ты не представляешь. Даже я этого не представляю!

Нежный отключил мобильник и продолжил прослушивание, попутно размышляя, не арестовать ли прямо сейчас этого Феликса, и на допросе выяснить, как он попал в квартиру, ведь если судить по тому, что было слышно в приёмнике, он проник туда через потайной ход, а какие могут быть потайные ходы в жилом доме стандартной застройки? Повод для ареста найти нетрудно, наверняка у этого типа документы не в порядке.

Но эта идея была отброшена. Майору не нужен был Феликс. Он хотел взять Виктора, Хоттабыча или Дину, а ещё лучше всех трёх разом. Появление Виктора и Дины Нежный считал очень вероятным, так что решил подождать.

Заявление Феликса об отречении от престола в пользу Константина Петровича изрядно повеселило майора. Он ещё не решил, верить ли, что Феликс на самом деле король чего-то непонятного, или нет, но не сомневался, что тот, кто считает себя монархом, ни за что добровольно власти не отдаст. Значит, хозяина квартиры откровенно дурят. Нежного это не волновало: мошенничества — не его профиль. А вот при упоминании о космосе он мысленно поаплодировал федералу-священнику. Не прост оказался батюшка, в цвет угадал, зря Нежный слушал его не очень внимательно.

А потом в квартире возник Виктор, похоже, он ещё раз подрался с Феликсом, но Константин Петрович их разнял. Дина по этому поводу что-то сказала. Как же, Канада, усмехнулся Нежный. По всему выходило, что эти двое прятались либо в той же квартире, либо в соседней, иначе так быстро добраться к остальным они бы никак не смогли. Ещё майор не забыл похвалить сам себя за то, что предвидел скорое появление этой парочки.

Уже можно было производить арест, но полицейский медлил. Слишком много там подозреваемых, а он один. Магия магией, но у тех же Феликса и Виктора с Диной вполне может оказаться оружие, и тогда ещё неизвестно, чем кончится попытка захвата. А тут ещё прозвучал не то приказ, не просьба Феликса не покидать комнаты, потому что за её пределами — опасность. Тут уж сомнений у Нежного не осталось. Есть ещё кто-то, убийца, он уже в квартире, и Феликс об этом знает. Нужно было срочно вмешиваться, и Нежный позвонил подполковнику.

— Вы собираетесь арестовывать кого-нибудь из той компании в квартире? — без предисловий поинтересовался он.

— Пока нет, товарищ Нежный. То, что я слышу последний час, напоминает не то радиопостановку о магах, не то тайное собрание в сумасшедшем доме. В любом случае, никаких признаков терроризма я не наблюдаю, а только это и может заинтересовать мой отдел. Так что мы продолжим прослушивание и тем ограничимся. Но если вы захотите вмешаться в их дела, у меня нет возражений. Мои люди, возможно, подключатся позже.

— Там должно произойти убийство! Вы же не можете этого не понимать!

— Убийство, не связанное с терроризмом — сфера интересов полиции. Действуйте сами, товарищ Нежный. Или бездействуйте, я не вправе вам приказывать.

* * *

Несколько секунд Нежный раздумывал, не попытаться ли ещё раз уговорить шефа направить сюда группу захвата. Но он отлично понимал, что даже если ему это удастся, крутые ребята прибудут на место слишком поздно. Ещё можно было не вмешиваться, и пусть эти маги и короли делают, что хотят. Так, по крайней мере, наверняка не пострадает один полицейский. Тяжко вздохнув, Нежный выбрался из машины, запер её, включил сигнализацию и быстрым шагом направился к подъезду.

Замок домофона открылся легко, отпирающий код майор узнал заранее. Не вызывая лифта, он взбежал на третий этаж, достал отмычки и начал возиться с квартирной дверью. Звонить он не хотел, предпочитал войти, не спрашивая разрешения. Орудовать отмычками Нежный, конечно, умел не так, как профессионалы, но тоже неплохо. Однако в этот раз проявить мастерство ему не дали.

По лестнице спускался какой-то мужчина в тапочках, грязной футболке и спортивных штанах с пузырями на коленях. В левой руке он держал ведро, доверху наполненное чем-то вонючим.

— Что вы это тут делаете? — подозрительно поинтересовался он.

— Полиция, уголовный розыск! — Нежный сунул ему под нос удостоверение. — Проходите, не мешайте!

— Мне без надобности ваши корочки, товарищ Нежный, — уже другим тоном ответил мужчина. — Вы обязательно хотите открыть отмычками, или вас устроит ключ? Товарищ подполковник приказал оказывать вам полное содействие, кроме нашего личного участия.

— Не откажусь от ключа.

— Держите, — федерал достал из помойного ведра ключи. — Ещё что-нибудь? Оружие, например, или гранаты со слезоточивым газом?

— Без противогаза от них толку нет.

— Противогаз тоже могу дать.

— Нет, спасибо, не нужно. Вот, боюсь наручников у меня маловато. Всего одни. Ещё бы три комплекта не помешали.

— Увы, у меня тоже только одни, — теперь из помойного ведра появились наручники. — Удачи, товарищ Нежный!

Майор благодарно кивнул коллеге из федерального ведомства, отпер дверь и бесшумно вошёл в квартиру. Слова Феликса о контрольном выстреле он уже слышал и из приёмника, и из комнаты. Нужно было торопиться. Ворвавшись в комнату, он увидел блондина с побитым лицом, видимо, Феликса, и лежащего на полу старика, в котором узнал Хоттабыча. Оба явно собирались друг в друга стрелять.

Время думать прошло, настало время действовать. Пинком левой ноги Нежный выбил пистолет у Хотабыча, оружие улетело куда-то под кушетку. Ребром ладони майор ударил Феликса по запястью, пистолет предполагаемого короля полетел на пол, но полицейский успел подбить его ногой вверх и поймать в воздухе. Одновременно он ударил правым локтем Феликсу в челюсть, и тот отлетел в угол комнаты, не упав только потому, что опёрся об стенку.

— Тоже мне, банда фокусников! — презрительно усмехнулся Нежный, пряча трофейный пистолет в карман. — Вот я фокус показал — так это всем фокусам фокус!

За спиной оставался Хоттабыч. Просто чтобы о нём не думать, и сосредоточиться на Феликсе, Нежный молниеносно развернулся и пнул старика, который успел приподняться, опираясь на левую руку, под рёбра. Тот захрипел и вновь рухнул на пол с каким-то подозрительным стуком.

Майор быстро оценил, что делают остальные. Феликс продолжал стоять у стенки, бессмысленно тараща глаза, Виктор всем своим видом показывал, что он не намерен принимать участие в драке, хозяева остолбенели и тоже явно не собирались вмешиваться, а Дина вообще демонстративно повернулась на другой бок, спиной ко всем. Можно было уделить Хоттабычу ещё несколько секунд. Очередным пинком Нежный его перевернул на спину и увидел лежащий на полу пистолет.

— Два пистолета у старика! — возмутился он, пряча в карман ещё одно трофейное оружие. — Какие вы после этого, на хрен, маги?

Глаза Феликса обрели осмысленное выражение, и майор сразу же почувствовал, что его горло сдавливает что-то невидимое, другое невидимое опутывает его руки, а пиджак загорается. Одновременно с этим из-под кушетки сам собой выскочил один из пистолетов Хоттабыча и полетел прямо в подставленную руку Феликса.

Удавка Нежного не очень обеспокоила. Он спокойно мог не дышать пару-тройку минут, а передавить какой-нибудь важный кровеносный сосуд на мускулистой шее не так и просто. Вот горящий пиджак и пистолет у Феликса — другое дело. Когда майор почувствовал, что на него наброшена сеть, он раздвинул руки в стороны, и благодаря этому у него оставалась некоторая свобода движений. Правой рукой он рванул полу пиджака, усеивая пол пуговицами, и успел сбросить пиджак на пол.

Правая рука осталась прижатой к телу невидимой сетью, но это не имело особого значения. Пиджак вместе с пламенем он швырнул ногой в Феликса, и этот факел летел гораздо быстрее, чем можно было ожидать, за счёт тяжести лежащих в кармане двух пистолетов. Горящая одежда опустилась на голову короля лишь мгновением позже, чем пистолет опустился ему в руку.

Феликс, ругаясь, сбросил чужой пиджак на пол, и повернул пистолет в сторону Нежного. Но полицейский тоже не терял времени. Правой рукой, прижатой к телу путами, он достал табельное оружие из наплечной кобуры и снял его с предохранителя. Вытянуть руку в сторону противника он не мог, зато мог повернуться так, чтобы дуло было направлено на Феликса. Меткого выстрела так не сделать, но они находились настолько близко друг от друга, что промах исключался.

Король, видимо, тоже это отлично понимал, и соревноваться в скорострельности с профессионалом счёл нежелательным. Между ними из ниоткуда возник потрескивающий чёрный прямоугольник. Портал, догадался Нежный. Тот самый портал. Он сразу вспомнил гибель отца Дины, который наверняка стрелял в неё, а попал себе в затылок. Майор обернулся и похолодел — у него за спиной потрескивал такой же портал, как и перед Феликсом.

Полицейский решил не искушать судьбу и протиснулся между стенкой и вторым порталом на другую его сторону. Поначалу он хотел стрелять сквозь оба портала, но сковывающие его путы внезапно вспыхнули и исчезли, и Нежный, освободившись от них, решил действовать иначе. Он запустил в портал левую руку и сразу же наткнулся на грудь своего противника.

Мимолётное удивление от того, что он касается человека, стоящего от него в четырёх метрах, так и осталось на границе сознания, не повлияв на действия. Он нащупал галстук и дёрнул его на себя. Вслед за галстуком из портала появилась голова Феликса, который тоже был изрядно удивлён. Ничего ему не объясняя, Нежный ударил рукоятью пистолета. Король закатил глаза и рухнул на пол без сознания. Порталы мгновенно исчезли, оставив в руке майора обрывок галстука. Бросившись к поверженному противнику, полицейский надел на него наручники, сковав руки Феликса за спиной, пропустив цепочку за трубой отопления.

— Сволочь, руки чешутся тебя пристрелить, — мрачно заявил Нежный, хотя Феликс не мог его слышать. — Ты знаешь, сколько стоит костюм, который ты сжёг?

Он бы ещё что-нибудь добавил, но вновь услышал треск, характерный для портала. Обернувшись, майор увидел, как Хоттабыч исчезает в чёрном прямоугольнике.

— Стоять! — заорал он и бросился к порталу.

В последний момент ему удалось ухватить старика за шиворот и втянуть его обратно. Портал мгновенно исчез. Хоттабыч обернулся, и на его лице явственно читалось огромное желание применить к майору какое-нибудь особо подлое колдовство. Чтобы этого избежать, Нежный воткнул ствол пистолета старику в живот и процедил сквозь зубы, подражая полицейским из голливудских фильмов:

— Даже не думай об этом!

Его переполняла гордость за произведённый пусть и не безукоризненный, но тем не менее успешный арест. Однако долго гордиться ему не дали. Входная дверь квартиры внезапно взорвалась, и помещение заполнили вооружённые люди в масках и камуфляже без знаков различия.

— Всем бросить оружие! Лечь на пол! Руки за голову! Работает спецназ!

— Я - офицер полиции! — попробовал объяснить Нежный.

Чтобы избежать удара прикладом в голову, ему пришлось отскочить, бросить пистолет, поставив его предварительно на предохранитель, и улечься на пол самому. С тихим бешенством он наблюдал, как на глазах изумлённых бойцов Хоттабыч уходит в снова открытый портал. Майор грязно выругался. Один из спецназовцев, приняв его слова на свой счёт, обиделся и, подойдя к нему, ударил по затылку прикладом.

* * *

Когда началась битва между королями-магами, Виктор не спешил принять чью-нибудь сторону.

— Помоги дяде Феликсу, — попросил отец.

— Не лезь в чужие разборки, — шепнула Дина.

Совет девушки показался ему самым правильным. Какие-то полгода назад он бы непременно принял участие в потасовке, разумеется, на стороне высшей справедливости. Но несколько месяцев в камере СИЗО изрядно изменили его мировоззрение. Если схватились двое крутых парней — не вмешивайся. Очень вероятно, что после драки останется только один крутой. Не исключено даже, что ни одного.

Но оказалось, что тут разборками крутых даже не пахнет. Феликс был настолько сильнее, что всё больше походило не на поединок, а на казнь. Виктору внезапно стало жалко Эдуарда Сергеевича. При всей его очевидной подлости старик всё равно вызывал симпатию. Когда исход схватки уже совсем не вызывал сомнений, Виктор попросил Феликса не убивать противника, но тот или не услышал, или не захотел услышать.

Впрочем, Эдуард Сергеевич вовсе не был таким беспомощным, как думал его противник. Виктор видел, как старик уничтожил опутавшую его паутину и выхватил пистолет, на ходу снимая предохранитель. С оружием он обращался умело и уверенно. Неудивительно, ведь в молодости он лично участвовал в боевых рейдах и прошёл серьёзную воинскую подготовку, а мастерство, как говорится, не пропьёшь.

Феликс, наверно, тоже прошёл подготовку, но вряд ли у него была возможность закрепить навыки в реальных боевых схватках. Виктор увидел, как король магов побледнел, и стало понятно, что на этот раз опыт победил относительную молодость. Похоже, Феликса могло спасти только чудо.

И чудо произошло. Роль чудотворца исполнил какой-то спортивного вида мужчина, одетый в строгий чёрный костюм с узким ярко-красным галстуком, выглядящим вопиющей безвкусицей. Впрочем, Виктор не придавал вопросам моды и стиля такого значения, как обучавшая его этим понятиям мама.

Да и неожиданный гость вовсе не собирался демонстрировать одежду. Как показалось, одним движением он выбил оружие у обоих противников, умудрившись при этом ещё и заехать Феликсу локтем в челюсть. Вдобавок пистолет короля каким-то непостижимым образом перекочевал в пришельцу в карман. Как и положено непобедимому герою, он прокомментировал свои достижения довольно язвительной репликой.

— Это майор Нежный, из полиции, — вполголоса сообщил сыну Константин Петрович.

Виктор видел, как Эдуард Сергеевич, продолжая изображать покойника, полез правой рукой за пояс брюк. Вряд ли он хотел что-нибудь почесать, скорее всего, там у него припрятан ещё один пистолет. Нежный не то заметил это движение, хоть и стоял спиной к старому магу, не то принял меры просто на всякий случай. Двумя пинками он перевернул старика на спину, а оставшийся на полу пистолет всё так же небрежно переправил к себе в карман. И эту свою победу полицейский тоже не оставил без насмешливого комментария.

— Да помоги же ты Феликсу! — взмолился отец. — Полиция тебя отправит прямиком в зону!

— Не лезь! — прошипела Дина, которая, хоть и отвернулась к стенке, за происходящим продолжала следить. — Менты, как волки, охотятся стаями! Он тут не один! Нет смысла связываться!

Виктор всё-таки послушался отца и немного Феликсу помог, но Нежный всё равно легко справился с королём, пристегнул Его Величество наручниками к трубе отопления, предъявил ему претензии за испорченный пиджак и даже успел вытащить из портала Эдуарда Сергеевича, который был этим ужасно недоволен, но предпочёл своё недовольство оставить при себе.

В этот момент что-то взорвалось, и в комнату влетели трое, очень похожие на виртуальных террористов из зала суда, если не обращать внимание на чёрные маски. Один из них заорал что-то неразборчивое, может даже «Аллах акбар!». Нежный попытался с ним объясниться, но его никто не слушал, и он, отбросив оружие подальше, улёгся на пол. Дина, взвизгнув, попыталась вскочить, но запуталась в одеяле и тоже оказалась на полу. Террорист, или кто он там был, угрожающе повёл стволом автомата, и все остальные, кроме прикованного к трубе Феликса, вповалку приняли горизонтальное положение, опрокинув свои стулья.

Эдуард Сергеевич, воспользовавшись неразберихой, благополучно открыл портал и сбежал через него. Нежный, недовольный таким развитием событий, предположил вслух, что ворвавшиеся в квартиру люди — пассивные гомосексуалисты, страдающие редкой формой геморроя. Один из них шагнул к полицейскому и ударил его прикладом, метя в голову, но тот резко вскочил, и удар пришёлся в пол. Нежный перехватил автомат левой рукой, а правой мгновенно выхватил из кармана брюк пистолет, отнятый им сначала у Эдуарда Сергеевича, а затем и у Феликса, и ткнул дулом в маску, прямо в прорезь для глаз.

— Замри! — рявкнул он.

— Отставить драку! — скомандовал один из людей в камуфляже. — Зачем пугаете моих бойцов, товарищ Нежный? Мы тут уже много лет готовимся к серьёзным операциям, готовимся, а их всё нет да нет. Вот, сами видите, насколько мы готовы. Отдайте, пожалуйста, товарищу бойцу его автомат. И спрячьте своё оружие, а то кто-то может перенервничать и ненароком выстрелить, а оно нам надо?

— Вовремя вы, товарищ Федералов, ничего не скажешь! Прибыли, когда всё уже кончено. Одного не пойму: зачем было дверь взрывать? Я же, когда вошёл, её не запер.

— Так надо. Пиротехника обеспечивает психологический эффект, как ничто другое.

— Эффект! А то, что из-за вас Хоттабыч сбежал, это тоже эффект такой?

— Не видел я никакого Хоттабыча, — соврал подполковник.

— Товарищ подполковник, тут какой-то старик смылся через чёрное зеркало, — подсказал своему командиру один из бойцов. — Может, это он Хоттабыч?

— Вот так и изложите письменно, в рапорте, на имя генерала, — вкрадчиво посоветовал подполковник. — Мол, был тут такой старик Хоттабыч, но он ушёл в чёрное зеркало. А я посмотрю, где вы окажетесь на следующий день.

— Пусть ещё добавит, что Хоттабыч из зеркала строил нам жуткие рожи, а потом показал раздвоенный язык и исчез, — мрачно посоветовал Нежный. — Но Хоттабыч же действительно сбежал! Так что это не смешно!

— Бросьте, товарищ Нежный. Зачем нам какой-то старик? Ведь остался ещё товарищ Феликс. Тоже, между прочим, боюсь себе даже представить рапорт генералу об аресте по обвинению в терроризме короля всея белыя и чёрныя магии. Кстати, те, кто хочет, с пола могут встать. Опасность, судя по всему, миновала. Ситуация под контролем.

Все поднялись, поставили на место стулья и вновь сели за стол, не зная, что им делать в такой необычной обстановке. Дина устроилась на стуле, который раньше занимал Феликс, причём протащила его под столом без помощи рук.

— Восстановила силы? — поинтересовался у неё Виктор.

— Самую чуточку, — кивнула девушка. — На портал ещё долго не хватит.

Нежный и подполковник сели напротив, а бойцы спецназа так и продолжали стоять у входа в комнату и откровенно скучать. Подполковник начал допрос Константина Петровича, особенно тщательно выясняя, как получилось, что они живут именно в этой квартире, у кого они её купили, когда, по чём, через какое агентство и какой нотариус заверил сделку. Виктор не понимал, зачем это кому-то понадобилось узнавать. Судя по выражению лица Нежного, он тоже терялся в догадках.

Внезапно угол, где сидел прикованный к трубе Феликс, оказался отгорожен от остальной комнаты порталом. Один из бойцов спецназа бросился туда. Подполковник заорал ему «Стоять!», и тот попытался затормозить, но не успел, и влетел в чёрную потрескивающую поверхность. За окном раздался крик, а затем мягкий звук падения.

— Третий этаж, — печально напомнил присутствующим Нежный.

— Вот же идиот! — возмутился подполковник. — Я же русским языком приказал — без моей команды ничего не делать! И что теперь? Надеюсь, третий этаж — это не слишком для него высоко, всё-таки парень отлично тренирован, — он кому-то позвонил, выслушал доклад и вздохнул с облегчением. — Ушиб ногу, наш медик даже подозревает растяжение связок.

— Я думал, он вообще разбился, — признался майор.

— Нет, говорю же, бойцов к этому готовят.

Портал закрылся с громким треском. Теперь в углу Феликса не было, и вместе с ним исчез кусок трубы. Выглядело так, будто трубу обработали газовым резаком.

— Свободны! — скомандовал подполковник бойцам, и они мгновенно исчезли.

— Что за безобразие! — возмутился Константин Петрович. — Дверь взорвали, трубу порезали. Кто ремонт оплатит?

— Вы оплатите, товарищ Константин Петрович. Не спешите возмущаться, вы же не знаете, что я вам предложу взамен.

— С этим сами разбирайтесь, — досадливо махнул рукой Нежный. — Феликс мне особо нужен и не был. Ему нечего предъявить. Разве что магическое нападение на сотрудника правоохранительных органов при исполнении, но это прямой путь в психушку. Ещё можно обвинить в незаконном хранении оружия, но это очень трудно доказать. Вот Хоттабыча упустили, это зря. Для его ареста оснований более чем достаточно. А сейчас, с вашего позволения, я арестую этих молодых людей. Он — осуждённый преступник, а она использовала фальшивые документы.

— Нет у вас нашего позволения, товарищ Нежный! — категорически заявил подполковник. — Вы их не арестуете. В их действиях нет состава преступления.

— Не понял! Как это — нет?

— А вот так! Товарищ Виктор и товарищ Дина действовали по заданию организации, где я имею честь служить, в рамках полевых учений. Вы же не думали, что мои ребята проводили тут операцию по захвату? Нет, простая тренировка. Вот, товарищ Виктор, ваш паспорт. Дело против вас пересмотрено и закрыто, претензий к вам больше не имеется.

— Когда пересмотрено? — удивился Нежный.

— С полчаса назад. Мы работаем быстро. Вы, товарищ Виктор, зайдите в свой институт, сдайте всякие там экзамены, зачёты и всё такое прочее. Если возникнут проблемы, немедленно звоните мне, вот моя визитка. Теперь вы, товарищ Дина. Вот ваш аттестат зрелости, выдержит любую проверку, судя по оценкам, вы чуть-чуть до медали не дотянули. Высшее образование будете получать уже без моей помощи. Если оно вам нужно, конечно.

— Вы, товарищ Федералов, похожи на Деда Мороза, раздающего подарки, — отметил майор. — Для меня в вашем мешке что-нибудь есть?

— Нет, товарищ Нежный, вы уже большой мальчик, вам не положено. А вот паспорт товарища Дины.

— Липа, — уверенно заявил Нежный, бегло глянув на документ.

— Никто и не говорил, что он настоящий. Подлинный она получит завтра. В ЗАГСе. Сразу после бракосочетания.

— О чьём бракосочетании вы говорите? — осторожно уточнила Дина.

— О вашем, с товарищем Виктором. Если хотите, потом оформите развод. Не удивляйтесь, подача заявления заранее вам не потребуется.

— А если возникнут проблемы, звонить прямо вам?

— Вы ловите прямо на лету, — кивнул подполковник.

— Но ей не выдадут сразу после заключения брака новый паспорт, — заметил Нежный.

— Выдадут. Другим не выдают, а ей — оформят за полчаса. Если возникнут проблемы… Впрочем, на этот счёт я уже вас проинструктировал.

— Моё мнение никого не интересует? — поджав губы, спросила Валентина Борисовна.

— Несомненно, интересует. Спрашиваю конкретно вас. Чего хочет для сына любящая мать? Чтобы он женился на симпатичной девушке или сел в тюрьму за её изнасилование?

— Ну, если вы так ставите вопрос… — растерялась женщина.

— Он из конторы, которая только так вопросы и ставит, — пояснил Константин Петрович, в его голосе явственно сквозила неприязнь.

— Я очень рад, что мы все друг друга поняли, — подытожил подполковник.

— Прежде чем мы с товарищем Федераловым уйдём, позвольте дать вам один добрый житейский совет, — с дружелюбной улыбкой заговорил Нежный. — Даже если дело об изнасиловании уже пересмотрено, вас ещё всё равно ищет полиция. Поиск окончательно прекратится только через пару дней, быстрее этого не обеспечит даже всемогущий маг товарищ Федералов. Но реально вас ищут только здесь, в нашем городе. Да, ориентировки разосланы по всей стране, но в нашей системе к чужим запросам относятся наплевательски. В другом регионе полиция может вами заинтересоваться только случайно. Хорошо это или плохо, обсуждать не будем. Главное, что это так.

— Товарищ Нежный прав, — подтвердил подполковник.

— А раз такое дело, вам после оформления брака нужно или несколько дней совсем не выходить из дому, или отправиться куда-нибудь в свадебное путешествие. Я рекомендую вам Сочи. Там, Дина, живёт ваша бабушка. Она будет очень рада вас видеть. Её адрес я вам сообщу, а товарищ Федералов предоставит вам самолёт, для организации, в которой он служит, это сущая мелочь.

— Ладно, организуем, — подполковник недовольно скривился. — Но это потом. А сейчас мои люди присмотрят на всякий случай за вашей квартирой. Мало ли что. Тем более, входная дверь у вас не совсем в порядке.

Вежливо распрощавшись, офицеры покинули гостеприимную квартиру.

— Витя, ты ни капли не удивился, что всё так легко решилось, — потрясённо произнесла Валентина Борисовна.

— Мама, за последние дни я видел столько всего, что больше не удивляюсь. А их поведение понятно. Им нужна Дина, на свободе и в хорошем настроении.

— Зачем?

— Ты же видела поединок Феликса и Эдуарда Сергеевича. Дина тоже так умеет. Вот это им и нужно.

— Давайте лучше поговорим о том, что нужно мне, — предложила девушка. — А то я завтра утром спокойно уйду через портал в Крепость, и думаю, Витя, что тогда твоё дело вдруг окажется не пересмотренным.

— Это всё я понимаю. Чего конкретно ты хочешь?

— Дело в том, Витя, что я по-другому себе представляла, как мне будут предлагать руку и сердце. Я — красивая, в нарядном платье и туфельках на каблучке, ты — во фраке или, ладно, в костюме, с цветами и всем таким прочим. Ну, не сложилось. Вместо тебя твоё предложение сделал какой-то жуткий тип в маске и камуфляже. Цветов нет, если не считать тех, что в горшках на подоконнике. Я — непричёсанная, без косметики, в рубашке, которую сняли с трупа, а потом ты её носил и в ней потел, и трусиках, которые давно пора бы сменить. Ах, да, ещё в домашних тапочках, побывавших на вершине Анд и теперь расползающихся прямо у меня на ногах. Ты, вроде как жених — грязный, потный и лохматый, голый по пояс и в замызганных штанах, тоже с трупа. Ещё мы оба очень устали, но это как раз нормально. Нет, не так это должно происходить!

— Девочка права, — признала Валентина Борисовна. — Но она мне всё равно не нравится.

— Так что делать? — поинтересовался Виктор. — Примем душ, раз уж для него здесь магии не требуется, переоденемся, раздобудем цветов и…

— Цветы отложим на завтра, — решила Дина. — Только чтобы их было много.

— Какие тебе нравятся?

— Мне никакие не нравятся. Ненавижу их. Но это неважно. Цветы — символ. Так что пусть будут розы. Белые. Как знак признания моей чистоты и невинности.

— Пусть будут, — согласился Виктор, невольно улыбнувшись. — А с остальным что?

— Остальное надо чем-нибудь скомпенсировать. Дай минутку подумать. О! Ты должен просить меня выйти за тебя замуж, стоя на коленях. Я буду отказывать, а ты — снова просить.

— Долго?

— Не знаю. Пока мне не надоест. А вы, Валентина Борисовна, не переживайте. Мы с вами отлично поладим.

— С чего ты так решила? — удивилась женщина.

— Дело в том, что я — стерва.

— Я это заметила. Все заметили. Но какая тут связь?

— Самая прямая. Две стервы всегда смогут найти общий язык.

Виктор, глядя на ошарашенное лицо матери, еле сумел сдержать улыбку. Отец, наверно, не сумел, потому что срочно отвернулся. Вздохнув, парень отодвинул стол к противоположной стене и встал на колени.

* * *

Выйдя из квартиры на лестницу, подполковник сразу же с облегчением стащил мокрую от пота маску, и Нежный поразился, насколько коллега измождён. Морщины прорезались чётче, под красными глазами набухли синеватые мешки. Возня с мутантами явно далась ему совсем не просто.

— Вы не представляете, товарищ Нежный, как я рад, что всё это проклятое дело, так или иначе, завершено, — бесконечно усталым голосом произнёс он.

— Отлично представляю, товарищ Федералов. Зачем отпустили мутантов? Только не говорите, что это облажался спецназ. Вы заранее всё спланировали.

— А зачем мне эти сомнительные типы? Как выяснилось, к терроризму они не имеют ни малейшего отношения. Признаюсь вам, что за всё время руководства антитеррористическим отделом областного управления я так и не встретил ни одного террориста.

— Всё шутите, товарищ Федералов? Я бы сказал, вы отпустили очень ценных кадров!

— Не вижу никакой ценности. Вы намекаете на то, что они умеют убивать, не оставляя улик? Я же вам сказал — террористов у нас в городе нет. Кого убивать? Мне мутанты не нужны.

— Может, нужны кому-то ещё, из ваших?

— Конечно. В столице им обрадуются. Их заберут туда, но вы должны понимать, что тайные убийства всё-таки тайные. А для сохранения тайны что сделают с нами?

— Вы говорите серьёзно?

— Куда уж серьёзнее! Жить хотите? Если да, то забудьте всё, что видели во время этой учебной операции, в которой принимали участие. Подчёркиваю, товарищ Нежный, учебной!

— Кого вы пытаетесь обмануть? Мужчин отпустили, а девицу оставили, документы ей выдали и всё такое прочее.

— Не думал, что придётся объяснять вам такие элементарные вещи. Поймите, товарищ Нежный, с этими мутантами можно сотрудничать только на добровольной основе. Эти два мужика — короли, значит, люди самодостаточные, и предложить им на обмен мне нечего. Обмануть их тоже не получится, короли военного времени глупостью не отличаются. А теперь представьте, что я попытался кого-нибудь из них заставить. Я могу быть уверен, что он убьёт того, кого нужно, а не меня? Боюсь, что нет. И рисковать не хочу. А девушка — совсем другое дело. Если не ошибаюсь, она уже поняла, чего я у неё попрошу, и не возражает.

— Да, я слышал. Приёмник вернуть?

— Как хотите. Можете оставить себе. Кстати, Дина нам нужна ещё и как контакт с миром мутантов. Помните, Феликс говорил о космических путешествиях?

— Я так понял, он просто вешал лапшу на уши своему брату. Тянул время и болтал, что попало.

— Думаю, о космосе он не врал. Да, я понимаю, что после гражданской войны им будет не до того, но — а вдруг? Не хотелось бы пропустить.

— А мне космос до лампочки. Я, как говорится, обеими ногами стою на земле.

— Вот как? Тогда вы, наверно, можете оценить, как сложится семейная жизнь этих юных мутантов? В моих интересах, чтобы они жили душа в душу как можно дольше.

— Мне кажется, всё у них будет нормально. Он ей явно не безразличен, иначе не ставила бы его на колени.

— А она ему?

— Наверно, тоже, раз стал. Но кто его будет спрашивать? Девчонка умница и красавица, вдобавок к тому ещё и ведьма, значит, умеет делать приворот. Никуда парнишка не денется.

— Меня, товарищ Нежный, больше беспокоит его мамаша. Как-то она враждебно настроена. Я, в отличие от девушки, вовсе не уверен, что две стервы смогут ужиться.

— Эти — наверняка уживутся.

— А если вдруг нет?

— Тогда свекровь умрёт скоропостижной, но естественной смертью без единой улики. Но так не будет, потому что она умная женщина, прекрасно всё это понимает и зарываться не станет.

* * *

Подполковник давно ушёл по своим неведомым делам, а Нежный всё сидел за рулём стоящей машины, уставившись вперёд, но ничего перед собой не видя. Вот теперь дело уже точно закрыто, и он чувствовал внутри какую-то пустоту. Трудно будет жить дальше по-прежнему, зная, что где-то рядом есть могущественные мутанты, способные мгновенно переместиться хоть на другой континент, хоть в другую галактику.

В общем, хорошо, что о них почти никому неизвестно. Если порталы станут широкодоступными, это же вызовет сумасшедший экономический кризис. Транспортные компании мгновенно разорятся, потянув за собой автомобильную и авиационную промышленность, а следом Бог знает что ещё. Только очередного кризиса Нежному для полного счастья и не хватало. А подполковник, перед тем как уйти, говорил ещё о шахидах, которые через порталы легко смогут попасть куда угодно. Нет, этого тоже не нужно, пусть мутанты продолжают жить скрытно. Так будет лучше для всех.

Почему-то делать ничего не хотелось, но Нежный почти заставил себя завести мотор, и даже протянул руку к вставленным в замок ключам. В этот момент распахнулась дверца, и на пассажирское сидение кто-то уселся. Апатия отступила, майор мгновенно выхватил оружие, и тут узнал незваного пассажира.

— Хоттабыч? — удивился он.

— Если уж вам так необходимо называть меня по отчеству, то я не Хоттабыч, а Сергеич. А лучше — Эдуард Сергеевич. Мне так привычнее. А вы?

— Майор Нежный. Фамилия такая. Что вам от меня нужно? Вам же удалось сбежать, зачем вы вернулись?

— От вас сбежать несложно. Вот от Феликса — другое дело. Если вы не заметили, он хочет меня убить.

— Заметил. Но при чём тут я?

— У меня к вам, товарищ майор, сразу два деловых предложения. Во-первых, вот подарок для вашей женщины, — Эдуард Сергеевич достал из кармана старинные золотые серьги с бриллиантами. — Настоящие, не сомневайтесь. И они не в розыске. Не сочтите за взятку, просто подарок, причём не вам, а ей.

— Куда же она их наденет? — скептически поинтересовался Нежный.

— Это её дело. Может, и никуда. Захочет — выбросит, хотя я себе такого даже вообразить не могу.

— Да, это вряд ли. Ладно, первое ваше предложение я выслушал, — сообщил Нежный, пряча покрытую синим бархатом коробочку с серьгами в карман брюк. — Неплохое оно, вынужден признать. А какое второе?

— Думаю, товарищ майор, вы уже поняли, что с помощью магии можно отправить к праотцам кого угодно, и никто не заметит, что человек помер с чьей-то помощью.

— То есть, хотите наняться ко мне личным киллером? Но мне не нужен специалист такого профиля. Кого убивать? Преступников? Нельзя, так можно ненароком всю преступность изничтожить, и кому тогда будет нужен уголовный розыск? Мне что, после этого в вышибалы идти работать? Ещё есть вариант прикончить шефа. Он ко мне плохо относится, совсем не ценит. Но я не уверен, что новый шеф будет лучше. Можно, конечно, ещё и навести порядок в личной жизни, спровадить на тот свет жену или тёщу. Но для этого мне никто не нужен, я и сам справлюсь. Да и тёща уже пять лет как в могиле. А жена пользу человеку приносит, её убивать жалко. Да и теперь, когда я ей подарю эти серьги, несколько дней скандалов можно не опасаться. Нет, пусть пока поживёт.

— Я тоже ценю юмор, товарищ майор.

— А теперь, когда вы оценили юмор, озвучьте, пожалуйста, цену за эти услуги. И постарайтесь, чтобы цена тоже была смешная.

— Это уж как получится. Мне нужна охрана. Вы же знаете, что Феликс хочет меня убить. Не думаю, что он перехотел.

— И вы считаете, что я смогу защитить вас от короля магов? — изумился Нежный.

— Сможете. Да он и не полезет. Вы сильнее, и Феликс это знает. Вы же справились с нами двумя, причём легко и непринуждённо. Или даже с тремя, если считать мальчишку. И почти без посторонней помощи.

— А пацан тут при чём?

— Вашу одежду поджёг Витя, а не Феликс.

— Вон оно как! А я ещё удивился, почему загорелось сбоку, а не спереди! Ладно, проехали. Парень пусть тоже пока живёт. Я сегодня добрый. А о какой посторонней помощи речь?

— Феликс набросил на вас паутину, вы это наверняка почувствовали.

— Да. И что?

— А я её с вас снял. Но вы бы и так с ним справились. Я был потрясён, как вы мгновенно разобрались с порталами.

— Ладно, допустим. Но почему вы не обратились с этим к федералам? У них гораздо больше возможностей, чем у меня.

— У них столько возможностей, что я их боюсь гораздо сильнее, чем Феликса.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg