«Любовь по волчьим правилам»

Любовь по волчьим правилам (fb2) - Любовь по волчьим правилам 1513K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юлия Ивановна Зеленина

Юлия Зеленина Любовь по волчьим правилам

© «Фанки Инк.», 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Глава 1 Ты нам нужна, Даяна!

Мы были созданы, чтобы жить в раю, рай был предназначен для того, чтобы служить нам. Наше назначение было изменено; что это случилось и с назначением рая, не говорится…

Франц Кафка

Утро было слишком пасмурным. Даяна не любила серое небо. В солнечных лучах она чувствовала себя намного уютнее. Словно в моменты присутствия полыхающей звезды по имени Солнце, в ее организме заряжалась батарея, с помощью которой она могла ходить, думать и иногда смеяться.

Даяна спешила в поликлинику. Странный звонок из медучреждения серьезно обеспокоил ее. Мужской голос в трубке настоятельно рекомендовал обсудить результаты анализов с врачом. Он не говорил ничего конкретного, просто выдохнул, что поход в поликлинику – необходимость. Что могло быть не так? Почему ей ничего не объяснили по телефону? Зачем скрывать правду? Ведь неведение может довести до отчаяния слишком впечатлительного человека. Ее мозг готов был разорваться от слишком большого количества мыслей.

Как назло, у входа в поликлинику Даяна столкнулась с соседкой с верхнего этажа Валентиной Семеновной – не в меру любопытной и сующей свой нос в чужие дела старушкой. В другом месте у Даяны был бы шанс избежать нежелательного общения, но не в этот раз – они оказались лицом к лицу, и навязчивая пожилая женщина вцепилась в нее мертвой хваткой.

– Даяна, здравствуй, миленькая! – заскрипел голос бабушки, желающей поживиться новым поводом для слухов. – Приболела, что ли?

– Со мной все в порядке, – заверила ее Даяна. – Просто профилактический осмотр.

– Молодец! Правильно! Я когда молодой была, так работала на заводе. У нас там каждый год плановое обследование. Думали о людях-то! А теперь никто никому не нужен. Если сам о себе не позаботишься, то и подохнешь как собака где-нибудь под забором.

Соседка принялась расхваливать советские времена. Даяна ее не слушала, она боролась со жгучим желанием послать все к чертям и повернуть обратно. Вроде как меньше знаешь – крепче спишь. Ну, что ей может сказать бездушный врач? Вы больны неизлечимой болезнью? И теперь на ваше исцеление нужны миллионы долларов?

– Что, деточка, утомила тебя бабка своей болтовней-то? – недовольное замечание соседки вернуло Даяну в действительность. – Я уж два раза спросила, как здоровье матери твоей. А ты застыла, как истукан, и ни гугу.

– Извините меня, – спохватилась Даяна. – Я сегодня с утра сама не своя. А мама – в порядке. Давление у нее, но в целом она в порядке. Я пойду. Вы берегите себя.

Торопливо попрощавшись со старушкой, Даяна скрылась за входной дверью поликлиники. Она знала, что в голове пожилой дамы уже зарождается новая сплетня для двора и этот процесс необратим. Скромнице Даяне нечего было опасаться, все знали, что она порядочная домоседка, не причиняющая никаких хлопот своей матери.

Валентина Семеновна, кряхтя, спускалась по лестнице, крепко цепляясь за поручень. Уж очень она опасалась даже невысоких возвышений, потому что знала, как хрупки в ее возрасте косточки. Перед ней возник молодой человек, слишком красивый, чтобы ошиваться возле учреждений, забитых до последнего этажа преимущественно старьем вроде Валентины Семеновны. Он с изяществом предложил ей руку и помог преодолеть последние две ступени.

– Я прошу прощения, сударыня, – по-старомодному учтиво произнес темноволосый парень. – Как зовут ту прекрасную девушку, с которой вы только что вели диалог?

– Прекрасная девушка? Ты про Даянку Дружинину, что ли? – хмыкнула Валентина Семеновна, раздув ноздри. – Ни рожи, ни кожи, да и жопка с кулачок, как говорили в мое время! Видел бы ты мою внучку, вот она – настоящая красавица, все при ней!

– Даяна, – выдохнул незнакомец и, поблагодарив старушку, поспешил войти в поликлинику.

Валентина Семеновна еще долго возмущалась нравами нынешней молодежи. Конечно, ее праведный гнев не распространялся на единственную внучку, которая была светом в окошке. Пожилая дама даже не подозревала, что ее «кровинка» устала ждать смерти бабушки. В голове юной девицы давно созрел план: продать старушечью нору, обещанную ей согласно завещанию, и купить небольшую виллу у моря где-нибудь в Таиланде. Однако стойкая и бойкая Валентина Семеновна лишь жаловалась на плохое состояние, на самом же деле посещение больницы было для нее просто лекарством от скуки. Надо ведь как-то развлекаться пожилой даме! Уже на подходе к дому старушка сочинила «информационную бомбу» для любящих почесать языком престарелых подружек: Даяна наверняка ждет приблудыша-ребенка от какого-нибудь дурачка-сокурсника, ведь недаром говорят: в тихом омуте черти водятся.

В поликлинике было шумно. Возле регистратуры скопилось большое количество народа. Возмущение, претензии, скандалы. Казалось, что медицинские карточки посетителей пропадали в бермудском треугольнике, их никак не могли разыскать. Бесконечно трезвонил телефон. Вспотевший персонал больничного заведения с уставшим потускневшим взглядом метался между стеллажами, периодически огрызаясь на критику. «Интересно, много ли человек умерли в очереди у регистратуры?» – задумалась Даяна, рассматривая искаженные гневом лица ожидающих. Наконец взор сотрудницы поликлиники пал на нее.

– Меня пригласил врач для индивидуальной беседы. Наверное, мне нужна карточка… и еще я не знаю, в какой кабинет идти.

Даяна назвала фамилию и адрес. Женщина из регистратуры на мгновение закатила глаза, потом бросилась к стеллажам. Вернувшись с пустыми руками, она принялась что-то искать на столе, бесконечно повторяя фразу: «Специальная пометка». Наконец она нашла тетрадь отвратительного желтого цвета, заглянула в нее и равнодушным голосом объявила, что Даяне необходимо подняться на второй этаж. На ватных ногах девушка направилась в двадцать пятый кабинет. Фантазия выдавала красочные трагические зарисовки: доктор с прискорбием объявляет о страшном диагнозе… панацеи от этой редкой болезни не существует… надо смириться… это конец… А ведь она еще и не жила толком!

Кабинет номер двадцать пять, куда ее сослала женщина из регистратуры, оказался в самом конце коридора, который был почему-то пустым. Казалось странным, что в поликлинике, которая, как муравейник, с утра до вечера кишела посетителями, было безлюдное крыло. Да еще и освещение мигало, как в фильме ужасов! Лампа своим треском и морганием нагоняла такой жути, что у Даяны затряслись коленки. «Как в детстве: нужно успеть пройти через темный коридор до туалета настолько быстро, чтобы затаившееся в темном углу чудовище не успело тебя сожрать», – подумала она, но так и не сдвинулась с места.

При очередной вспышке света Даяна заметила мужской силуэт в противоположной части коридора, прямо там, где ей надо было оказаться. Свет снова выключился, потом включился. Сердце девушки бешено колотилось, страх парализовал конечности. Силуэт тоже не двигался, просто стоял и смотрел. Бледное лицо, темные волосы до плеч… Персонаж из сказки или киноленты о… вампирах! Сквозь слишком навязчивый звук потрескивающей лампы девушка отчетливо расслышала шепот: «ТЫ НАМ НУЖНА, ДАЯНА!» Даяна? Откуда он узнал ее имя? Зачем она нужна ИМ? Мужчина начал движение – медленно приближался. Что делать? Кричать? Звать на помощь? Что ему нужно?! «Надо бежать!» – мысленно скомандовала себе перепуганная девушка и со всех ног бросилась прочь.

В городском парке Даяне немного полегчало. Кажется, серое небо не такое уж и противное, когда ты в безопасности. Звуки… как много звуков вокруг! Замечала ли она раньше, как поют птицы, смеются дети, трещит под ногами сухая ветка? Слишком громкое жужжание насекомого… Противный скрип качелей, находящихся слишком далеко, чтобы улавливать этот шум. Все эти звуки… Будто кто-то включил их на полную громкость!

Даяна торопливо шла по аллее. Она пыталась не обращать внимания на какофонию отвратных шумов. Периодически молодая девушка озиралась, ей казалось, что за ней следят. Но кому и зачем это нужно? Она ведь самая обычная студентка, у которой даже друзей-то толком нет! «Паническая атака! – озарило Даяну. – Этот странный звонок… Мои преждевременные выводы, ведь я даже не поговорила с врачом, но придумала диагноз и практически смирилась с собственными похоронами! Тот человек в коридоре – просто посетитель. Как и я, поперся в двадцать пятый кабинет. Назвал меня по имени… Показалось! Эта чертова лампа так трещала, что могло послышаться что угодно! Даже гимн России!»

В мучительной беседе с собой Даяна вышла к небольшому озеру, где в дневное время всегда было людно. Приметив пустую лавку, она поторопилась ее занять. Ей нужна была маленькая передышка. Надо успокоиться, набраться сил и вернуться в поликлинику для разговора с врачом.

Глава 2 Звонок мертвеца

Многих должен бояться тот, кого многие боятся.

Публилий Сир

В кабинете для допросов было слишком душно. Руслан Бравый ослабил удавку-галстук. Он не любил официоз в одежде, но был вынужден соответствовать стандарту дресс-кода. Его заместитель Иван относился более лояльно к костюмам. Помимо сотрудников спецслужб в небольшом помещении находился молодой парень Андрей Ковалев, которого по счастливой случайности схватили в центре города. Слишком самоуверенный нарушитель сидел вальяжно, словно его привезли не на допрос, а для дружеского трепа. Очевидно, что паренек не осознавал всю серьезность ситуации и испытывал терпение дознавателей.

– Ковалев Андрей Ев… Ев… – споткнулся Иван, пытаясь прочитать протокол из полиции.

– Евстафьевич! – воскликнул паренек самодовольно.

Иван на мгновение поднял глаза от протокола. Он повернулся к Бравому, стоящему в стороне у стены с электронной сигаретой, и с усмешкой произнес:

– Ну и отчество! Язык сломаешь! Так… Читаем дальше… Вот ведь каракули! А меня ругали в школе за неразборчивый почерк. Вроде тут нацарапано, что наш нарушитель – студент Машиностроительного университета…

– А что, Машиностроительный теперь уже университет? – озадачился Бравый.

– Так сейчас все университет, Руслан Викторович. Куда ни плюнь – везде высшее образование. Работяги – вчерашний день, в нашем государстве штампуют только начальников и руководителей.

– Студент, значит…

Бравый спрятал электронную сигарету в карман и сделал несколько шагов к задержанному. От тяжелого взгляда крепкого мужчины худосочному бледному пареньку стало не по себе, он чуть ссутулился – будто повял. Минутная слабость, мелькнувшая на лице Ковалева, сменилась наглой усмешкой, он снова расправил крылышки, заявив:

– Бывший студент, спешу уточнить. Отчислен за неуспеваемость.

– Есть чем гордиться! – иронизировал Бравый. – Теперь в рядах российской армии появится еще один новобранец! Ну, что, товарищ Ковалев? Или нет… так нынче не обращаются…

– Господин, – подхватил заместитель.

– Нет, Иван Палыч… это как-то несовременно. Может, будем обращаться к нему по имени-отчеству? Потешим его тщеславие, вдруг вывалившееся на нас не пойми откуда…

– Так его отчество пока выговоришь, того гляди, стемнеет! А мы с вами, Руслан Викторович, люди занятые, нам надо Родину защищать!

– Можете называть меня Грифель, – молодой человек прервал утомительно-иронический диалог сотрудников спецслужб.

– Да хоть карандашом! – отозвался Иван. – Грифель! Ох уж мне эти кликухи. Помните, Руслан Викторович, как мы ловили Баклажана? Там у них в банде еще пара овощей была… Уж не помню каких… Не расследование, а сказка про Чиполлино!

Бравый усмехнулся. На своем веку преданный отечеству и службе человек чего только не видел. На данный момент ему поручили особое задание: заняться проектом под названием «ДУО-люди». Папка под грифом «секретно» всплыла благодаря доблестному заместителю Бравого, из праздного любопытства он нашел ее в архивах спецслужб. Скудное содержимое той самой папки поведало о тайном заведении, в котором по государственному заказу создавали сверхлюдей. Сведения походили больше на миф, чем на реальность. Однако тени прошлого зашевелились – начали всплывать имена, связанные с таинственной экспериментальной школой. Мысль о необходимости разгребать дела прошлого не вызывала восторга у руководства федеральной службы безопасности. Но сказка о ДУО-людях в какой-то момент стала реальностью, и «наверху» приняли решение о формировании специального отдела, занимающегося поиском бывших воспитанников необычного заведения.

Расследование шло вяло. Все попытки узнать какие-либо подробности о ДУО-людях не давали результата. Было известно, что в школе в течение нескольких лет обучались дети-вундеркинды, но что с ними стало после прекращения финансирования учебного заведения государством, история умалчивала. Об этих призрачных учениках не было никаких конкретных данных. Как полагалось, все записи и оборудование уничтожил пожар, превративший школу и воспоминания о ней в руины. Когда все застопорилось и Бравый готов был сдаться – закрыть дело за неимением достоверной информации о существовании ДУО-людей, в его кабинете раздался звонок. Незнакомец представился профессором Севастьяновым, являющимся одним из основателей экспериментальной школы.

Звонок «мертвеца» (согласно официальным данным он был мертв – погиб при пожаре) дал ход делу. Бравый выяснил, что несколько выпускников сгоревшего заведения затерялись в толпе и являются серьезной угрозой для общества.

Благодаря «воскресшему» профессору Севастьянову Бравый рассекретил Андрея Ковалева. В обмен на сведения сотрудник спецслужб должен был передать профессору чемодан, содержимое которого не разглашалось. От количества тайн в этом деле Бравого тошнило. Ему хотелось поскорее покончить со сказаниями о сверхлюдях и заняться чем-нибудь по-настоящему серьезным.

– Грифель тире Ковалев, вы ведь понимаете, зачем вас пригласили в этот немного угрюмый кабинет? – произнес Бравый.

– Ничего себе приглашение! – воскликнул Грифель. – Мне чуть руки из суставов не выдернули! Ваши бугаи запихали меня в тачку, не сказав ни слова.

– Нехорошо как! – Бравый даже изобразил огорчение, после чего подчеркнуто вежливо обратился к Ивану: – Товарищ зам, покажи, пожалуйста, как мы умеем извиняться.

Заместитель поспешно вскочил с места. Ему нравились мини-сценки, которые они иногда затевали с начальником. Руслан Бравый был мировой мужик, Иван гордился тем, что ему посчастливилось попасть под его руководство. Заместитель повернулся к Ковалеву и, словно конферансье, объявил:

– Сердечно просим вас не сердиться на нас. Если в чем провинились – обещаем исправиться.

– Ковалев, нам нужно знать следующую информацию: где чемодан? – Руслан Викторович был предельно серьезен, игра в добрых и вежливых следаков ему порядком поднадоела.

– Какой чемодан?! Я не понимаю!..

– Маленький черный блестящий чемодан! Есть источник, который предоставил нам точную информацию о том, что он находится у вас.

И снова на лице Ковалева промелькнула боязливая тень, но через несколько секунд он взял себя в руки и начал изображать смельчака:

– Интересно, сколько вы мне предложите за эту информацию? Она ведь очень важная, не так ли? Вы назовите цену, а я подумаю, рассказывать или не рассказывать.

Иван видел, что терпение Руслана Викторовича на исходе. Давление «сверху» было настолько сильным и агрессивным, что Бравый просто устал быть обходительным.

– Выдай ему аванс, Иван Палыч, – распорядился начальник и отошел к стене, чтобы сделать несколько затяжек из электронного ингалятора. Проклятая никотинозаместительная терапия! Все это фикция! Сигареты приводили его мысли в порядок, а электронный имитатор лишь слегка отвлекал от никотинового голода. И дернул его черт дать обещание любимой женщине бросить курить! Бравый привык держать слово. Даже если это было выше его сил.

После резкого удара в живот твердым и уверенным кулаком заместителя Грифель глухо вскрикнул и согнулся пополам. Ни тебе по-мальчишески дерзкой ухмылки, ни наглых попыток торговаться с представителями спецслужб.

– Вы чо делаете?! Больно же! – прохрипел Андрей Ковалев, его заблестевшие от навернувшихся слез глаза устремились на Ивана.

– Нежненький животик! – констатировал заместитель.

Руслан Викторович небрежно бросил:

– Ну что, Грифель, выплатить всю сумму полностью? Или достаточно того, что получил?

– Не знаю я ни про какой чемодан! – едва слышно прокряхтел Ковалев.

– Спесь сбили! От былого геройства не осталось и следа, – усмехнулся Иван, хрустя пальцами. – Может, ты просто подзабыл? Так бывает. Я вот забываю иногда цветы поливать. Но, увидев на дисплее мобильника «мама», несусь напоить их водичкой до того, как она задаст вопрос: «Сын, мои цветы живы?» Она у меня настоящий рентген, причем видит на расстоянии! И одной фразой может взорвать мозг. Понимаешь, Грифель, к чему я?

– Просто помоги ему вспомнить, Иван Палыч, – сказал Бравый. – Кажется, слова в этом случае бесполезны! Я за кофе. Тебе как обычно?

– Да, мне девчачье пойло, – отозвался заместитель и, подмигнув Грифелю, добавил: – Люблю капучино!

Когда Бравый покидал кабинет допросов, он слышал визгливые, почти женские крики: «Не надо! Не бейте! Мне больно!» вперемешку с глухими ударами. Ему было все равно, останутся ли кости Ковалева целыми. Результат, мать его, превыше всего!

* * *

Грифель, Санрайз, Чоп, Герда, Макс – уже несколько лет они жили маленькой общиной, поддерживая друг друга и в горе, и в радости. После обучения в школе они оказались за бортом жизни и старательно приспосабливались к действительности. Себя называли «койотами», в честь небольших волков, способных выживать вблизи людей. Как и в волчьих стаях, у них был вожак – Макс. Предводитель ДУО-людей – добытчик, идейный вдохновитель и третейский судья в маленьком и мрачном мире отщепенцев.

В квартире «койотов» было тихо. Санрайз и Чоп снова разругались и не разговаривали друг с другом. Герда уселась на широком подоконнике и уставилась в небо, она так сосредоточенно смотрела на хмурые тучи, будто желала разогнать их взглядом. Гертруда Большова напоминала жадного до чудес ребенка, безобидного и любящего мечтать. Девушку-куклу со смешным тоненьким голосочком и наивным взглядом обожали все, она была теплым лучиком в жизни «койотов». А вот Санрайз, Анна Райзман, испытывала к Герде куда более серьезные чувства, влюбившись в свою подругу еще в школе. Человеком она была раздражительным и резким. Имела пристрастие к наркотическим веществам и алкоголю. Если и случались неприятности в жизни ДУО-людей, то чаще всего они были связаны с Санрайз. Хуже всех она уживалась с Чопом – крепким, немного туповатым парнем, который мог своими шутками довести ее до приступов неконтролируемой ярости. Чоп, Олег Чистяков, был кулаками «койотов». Надежный товарищ и душа компании, любил посмеяться и поесть.

После встречи с безжалостными законниками Грифель едва передвигал ноги. Благодаря стараниям знающего толк в ударах Ивана внешних повреждений ни на лице, ни на теле Ковалева не было. Он надеялся пройти через общую комнату в спальню, не привлекая внимания, но попался на глаза уставшему играть в молчанку Чопу, и тот радостно воскликнул:

– Явление Грифеля койотам!

– Отвали, Чоп! Ни фига не смешно! – откликнулся Грифель едва слышно.

– Ты в порядке?

– Все нормально!

– Не ври! – к беседе подключилась Санрайз.

– Герда чувствует, что тебе больно, Грифелечек, – с нежностью произнесла кукольная девушка с подоконника. В ее голосе было столько сочувствия, что страдающий парень тут же сдался. Он прошел к столу и рухнул на свободный стул, согнувшись от боли и досады.

Санрайз и Чоп тревожно переглянулись. «Койоты» понимали, что рано или поздно на них начнется охота. Глядя на покалеченного друга, они предположили, что этот день настал.

Герда спустилась с подоконника и подошла к Грифелю. Ее маленькие теплые ручки коснулись мокрого от слез лица.

– На тебя напали, да? – спросила она мягко.

Грифель кивнул. Одно присутствие Герды рядом меняло его состояние, это чудо-существо было настоящей панацеей как для души, так и для тела. У всеобщей любимицы был дар целительницы.

– Ты хочешь, чтобы Герда тебе помогла? – прошептала она и, получив согласие, добавила: – Герда чувствует источник боли! Сейчас ручки Герды полечат больной животик Грифеля.

Хрупкая светловолосая девушка помогла пострадавшему подняться со стула, и он переместился на стоящий у стены диван. Санрайз сидела напротив них за столом, ее покоробило от этого зрелища. Наблюдать за тем, как ее возлюбленная прикасается к другим, было невыносимо.

– Прелюдия практически! Смотреть противно! – пробурчала Санрайз едва слышно и отвернулась.

– Ревнуешь, что ль? – усмехнулся Чоп.

– Иди ты знаешь куда?

Санрайз предпочла больше не пререкаться с Чопом, чтобы не развивать столь щепетильную для нее тему. Она отошла к окну и заняла то самое место на подоконнике, где только что сидела Гертруда. Санрайз боролась с неприятным чувством, доставляющим столько страданий, – ревностью. Немного неуклюжая, неуверенная в себе девушка продолжала верить, что наступит благословенный день, когда взор Герды обратится к ней. До ее уха доносился шепот прекрасной целительницы, предназначенный Грифелю:

– Позволь Герде излечить тебя… Герда заберет боль…

Глава 3 Схватка со страхом

Самопреодоление человека означает, что он выходит за границы, положенные ему мгновением.

Георг Зиммель

Кто-то сказал, что бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и на что-то там еще… Мерцающая водная гладь озера успокаивала Даяну. Звуки вокруг уже не казались слишком агрессивными. Или она просто немного адаптировалась…

Затрезвонил мобильник – звонила мама.

– Даяна, ну, чего там? Ты забрала результаты? Почему ты мне не звонишь? Я тут места себе не нахожу! Ты когда будешь дома? – не унимался взволнованный голос в трубке. Это было в манере Тамары Сергеевны – строчить вопросами, как из пулемета, без остановки.

Даяна вдруг скуксилась, как маленький ребенок, и, давясь нахлынувшими слезами, попыталась поделиться своими утренними приключениями с самым близким человеком на свете, но беспощадная трубка вновь начала голосовую атаку:

– Соседка Валентина Семеновна заходила, жаловалась. Сказала, видела тебя на крыльце поликлиники, и ты странно себя вела! Что там у тебя стряслось в этой больнице?

– Мамочка, я не смогла попасть на прием… В регистратуре меня отправили в двадцать пятый кабинет… Тот кабинет оказался в самом конце коридора… Там стоял мужчина… Было темно – мигала лампа, но я видела, что он смотрел на меня. Я не могла двинуться с места. Я ощутила страх, сковывающий страх. А потом он прошептал: «Ты нам нужна, Даяна!» Он откуда-то знал мое имя. Я убежала, и теперь мне кажется, что он где-то рядом! Я чувствую, что он следит за мной!

– Что ты там бормочешь? Какой еще мужчина?

– Мне так страшно, мама!

– Это мне за тебя страшно! И стыдно! – строго выговорила мать. – Выдумала какого-то мужчину! Вечно у тебя фантазии возникают! Лишь бы переложить на кого-нибудь ответственность!

Расслышав всхлипывания в трубке, Тамара Сергеевна наконец смягчилась и взяла на себя поход в страшный таинственный кабинет. Конечно, рассказ Даяны ей казался несусветной чепухой. С детства впечатлительная девочка придумывала байки про таинственный лес, скрывающий страшную тайну.

– Сейчас померяю давление, выпью лекарство и пойду разговаривать с врачом, – отчеканила телефонная трубка. – Надеюсь, настанет тот день, когда и ты обо мне позаботишься, дочь!

Батарея на мобильном разрядилась, связь прервалась, и это даже обрадовало Даяну. Монотонные нотации с каждым годом становились длиннее и длиннее. С детства Даяна ощущала себя обделенной материнской любовью. Тамара Сергеевна воспитывала дочь как маленького солдата: без нежности и лирики, просто отдавала распоряжения и составляла устные уставы, благодаря которым из Даяны должен был вырасти приличный человек.

Когда Даяна вернулась домой, Тамары Сергеевны не было. Она торопливо прошла в свою комнату, легла на кровать и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов для успокоения. В этом маленьком и чисто прибранном царстве одиночества напуганная странными происшествиями девушка чувствовала себя защищенно, как в картонной коробке. В ее крохотной комнате, кроме узкой кровати, старого лакированного стола, стула, комода для одежды и полки с учебниками, больше ничего не было. Обои и шторы блеклых цветов из дешевого сырья делали девичье гнездышко безликим и скучным. Даяна понимала, что никакие цветные штрихи не добавят ярких красок в их слишком сдержанные отношения с матерью. Поэтому она привыкла довольствоваться малым. Как любила приговаривать их соседка Валентина Семеновна (прикрывая при этом здоровенное золотое распятие на крупной цепочке): «Не жили богато, не стоит и начинать!»

Невероятно громкий скрип механизма замка на входной двери заставил Даяну заткнуть уши. ЭТО снова началось – звуки усилились. Новый этап испытания. Тамара Сергеевна сняла обувь, при этом Даяна отчетливо слышала, как захрустели поношенные суставы. Легкая одышка, возникшая из-за того, что пожилая женщина поднялась пешком по лестнице, звучала как работающий циркулярный насос. Открывающаяся дверь в комнату Даяны завизжала так, будто она вела в преисподнюю, казалось, тысячи грешников приветствовали нового постояльца душераздирающими воплями.

– До аптеки дошла и обратно. Опять давление скакнуло. Лекарство совсем не помогает, – пожаловалась Тамара Сергеевна.

Любое головокружение она воспринимала как сигнал к приступу со смертельным исходом. Здоровым человеком ее трудно было назвать, но мнительная женщина слегка преувеличивала, когда речь шла о состоянии ее здоровья.

Мать принялась размышлять о том, как легко упустить шанс стать достойным человеком. Ведь один из самых важных постулатов, изрекаемых Тамарой Сергеевной, гласит: ученье – свет, а неученье – тьма.

– Даяна, я с тобой разговариваю, между прочим. А ты зажала уши, будто и слушать меня отказываешься. Почему ты не за учебниками? Ты ведь пропустила лекции! Плохо, что прогуляла!

Впервые Даяна почувствовала приступ неконтролируемой злости, который удалось перебороть с огромным трудом. Ей хотелось, чтобы словоохотливая пожилая женщина оставила ее в покое. Она не стала пояснять матери, что зажатые ладони не являются препятствием для ее слишком восприимчивого слуха. Даяна убрала руки от ушей, терпеливо выжидая, пока мать уйдет в свою комнату.

– Если тебя выгонят из института, куда ты пойдешь? В уборщицы? – воскликнула Тамара Сергеевна.

– Никто меня не выгонит. Тебе не о чем беспокоиться. Я дала обещание получать пятерки за экзамены – я его держу. На лекциях не отмечают отсутствующих, а семинары я не пропускаю.

– Голова кругом! Как же я устала!

– Так ляг и отдохни, мама!

Тамара Сергеевна напоминала рыбу, выброшенную на берег. Впервые дочь была резка с ней. Нет, Даяна не кричала, просто на мгновение она превратилась в кого-то другого. Растерявшаяся от неожиданного поворота в разговоре, пожилая женщина повиновалась и ушла на кухню. Даяна слышала каждое ее движение: шарканье тапочек, чирканье спички о коробок, шум чайника на плите… заунывная мелодия, которую тихо заскулила мать в ожидании, пока закипит чайник. Зубные протезы, разгрызающие сухарь, – настоящее испытание для слуха! Невыносимая пытка! Хоть в окно бросайся!

Даяна торопливо выскочила на балкон и начала жадно хватать воздух ртом, кажется, это был предел. А звуки по-прежнему преследовали ее: лай тоскующей собаки… скандал в соседней квартире… стук колес поезда где-то вдалеке… Сквозь все эти шумы вдруг пробился уже знакомый голос, он прошептал:

– Тише… тише, Даяна. Не бойся, я с тобой. Я совсем рядом…

– Я устала! – сдалась девушка. – Это слишком мучительно! Непонятно! Невыносимо!

– Просто попробуй регулировать громкость, – убаюкивал ее мужской голос. – Не пугайся. Представь, что внутри тебя микшер. Сосредоточься и убавь громкость звуков.

Даяна поспешила воспользоваться инструкцией незнакомца. Все звуки сначала усилились, слились в единый гул, слишком громкий гул, от которого даже застучали зубы, словно она резко оказалась на жутком морозе. Ей пришлось приложить усилия, чтобы подавить этот вихрь, и вдруг все резко прекратилось. Наступила оглушающая тишина, которая пугала не меньше, чем громкие шумы. Даяна продолжила эксперимент – чуть прибавила громкость.

Плач ребенка – требует внимания любящей мамы… Кто-то занимается любовью – страстно и отчаянно… Звуки телевизора – сцена из романтического фильма: он не может жить без нее и просит сделать счастливым – согласиться стать его женой… Даяна словно переключала станции приемника, то усиливая, то убавляя громкость. Палитра звуков! Сколько всего разом происходит вокруг. А ведь ей казалось, что жизнь теплится только в пределах их с матерью конуры.

– Даяна! Ты чай будешь? – крик матери нарушил шумовую гармонию.

Тамара Сергеевна наслаждалась привычными хлопотами на кухне.

– Таааак… Кипяченая вода закончилась. Чем я чай разбавлю? О, молочко ведь есть! – тихо пробубнила пожилая женщина, после чего громко выкрикнула: – Ну, где ты там, Даяна?!

– Я прекрасно слышу, мама. Не надо больше кричать.

Тамара Сергеевна даже подпрыгнула от неожиданности, она не слышала, как дочь вошла на кухню. Обычно Даяна топала как слон, за что всегда получала замечания.

– Господи! Как же ты меня напугала! Ты вошла, как…

– Как кто, мама?

– Как… сквозняк! Я даже не услышала.

– По-моему, цыпленок в холодильнике несвеж, – произнесла девушка, повернувшись к холодильнику и принюхиваясь. – Я чувствую его отрицательный запах!

– Как несвеж? Я его сегодня купила! Мне сказали, завоз утренний.

– Ты столько раз пересказывала эти дурацкие передачи про обман потребителей. Я думала, ты профи в этих вопросах!

– Ну, я не знаю… цыпленок выглядел хорошо… и продавщица рекомендовала… я давно покупаю продукты в одном и том же магазине.

– Я пришла сказать, что не хочу чай. Чтобы ты не надрывала связки. У меня был тяжелый день, лягу спать. Спокойной ночи.

– Покойной ночи, – промямлила Тамара Сергеевна, растерянно наблюдая, как ее дочь покидает кухню. Затем она подошла к холодильнику, достала цыпленка, принюхалась. – Цыпленок как цыпленок… С чего она взяла, что он несвежий?

Даяна вернулась в комнату и легла на кровать. Тишина. Покой. Умиротворение. Ей просто нужен отдых. Хороший полноценный отдых после слишком сильного стресса. О чем же ей так и не сказал врач? Какая новость ее ждет в зловещем двадцать пятом кабинете поликлиники?! И связано ли это с тем, что ее чувства невероятно сильно обострились?

Глава 4 Слабость «койота»

Тревога – это проценты, которые мы авансом платим нашим неприятностям.

Уильям Индж

Исцеленный Грифель уснул крепким оздоравливающим сном прямо на диване в общей комнате. Санрайз, Чоп и Гертруда устроили картежный поединок за кухонным столом.

– И две шестерки на погончики! – радостно выкрикнул Чоп, довольный победой. – Гудбай, Рассвет! Ты дурак! Поздравляю!

– Дурочка, получается. Она же женского пола, – хихикнула Герда, прикрыв ладошками раскрасневшееся лицо.

– Не сказал бы так!

– Пошел ты в задницу, Чоп! – рыкнула оскорбленная Санрайз. Она ненавидела проигрывать, но ей катастрофически не везло в карты.

– Ладно, не бузи! Не везет в карты – значит, в любви подфартит, – подбодрил ее Чоп, подмигнув Герде.

– Заткнись, Чоп!

– Ты все время меня затыкаешь. Задолбала!

Казалось бы, очередная ссора двух вечно конфликтующих «койотов» уже на подходе, но Санрайз резко сбавила тон:

– Макс идет!

Лидер их компании давно устал от внутриусобиц, поэтому строго-настрого запретил устраивать слишком бурные выяснения отношений. По крайней мере, при нем.

– Максик уже в подъезде? – спросила Герда, затаив дыхание.

– Нет, только свернул в наш переулок!

– Герда тоже мечтает слышать далеко, как Санрайз, – кукольное личико целительницы стало грустным.

– Поверь, солнце, это не всегда радужно и прикольно. Зато ты спишь крепко. Не просыпаешься от каждого звука в радиусе километра.

В голосе Санрайз слышалось разочарование. Она не могла контролировать громкость звука, в ней эта способность «сломалась» после первого приема жестких наркотиков. Такую роскошь, как крепкий сон всю ночь, она могла себе позволить лишь в исключительных случаях – воспользовавшись мощными медикаментами или залив в организм большое количество алкоголя. Услышав смешки Чопа, Санрайз снова разозлилась, резко воскликнув:

– Что тебя так развеселило?

– В радиусе – смешное слово, – произнес Чоп, накаляя обстановку неуместным весельем.

– А вот если бы ты окончил школу, то воспринимал бы речь других людей совсем по-другому.

– Почему?

– Тебя бы не смешили обычные слова, бестолочь! Ты был бы грамотным челом!

Санрайз наступила на больную мозоль недоучившегося в школе Олега Чистякова. Тот, кого все давно привыкли называть Чопом, чувствовал себя ущербно из-за этой прорехи в биографии. Он резким движением смел карты со стола и, как рассвирепевший медведь, бросился на оскорбившую его Санрайз.

– Как же ты меня достала! – проорал Чоп прямо в лицо смеющейся провокаторше, сжав своей сильной рукой ее горло.

– Что происходит? – проснувшийся от шума Грифель обратился к рядом сидящей Герде.

– Как обычно – бои без правил. Санрайз против Чопа… Или наоборот, – с грустью констатировала целительница. Ей не нравилось, когда «койоты» грызутся.

Лицо Санрайз побагровело, она смотрела в глаза обидчику с вызовом, едва слышно выдавив:

– Убьешь меня?

– Может, и убью, – процедил сквозь зубы Чоп, сжав ее горло еще сильнее. – Зачем ты меня цепляешь, Санрайз?

– Ты меня… возбуждаешь… тупой олень…

– Если я еще чуть-чуть надавлю рукой… совсем немного… ты перестанешь дышать.

– Ты знаешь, что… вырубишь меня… всего на несколько секунд… Так уже было… Я не боюсь тебя, – прохрипела Санрайз. От нехватки кислорода она начала испытывать легкую эйфорию.

Герда и Грифель молча наблюдали, как Анна Райзман наслаждается полубессознательным состоянием. Они знали – Санрайз сильнее противника. Она могла бы вскипятить мозг Чопа только одним взглядом, но любительница экстрима предпочла кислородное голодание.

– Отпусти ее, Чоп! – скомандовал вошедший в комнату Макс.

Чоп повиновался и разжал руку, с отвращением вытирая ладонь об одежду, словно испачкался в чем-то гадком.

– Лесбиянка чертова! – пробубнил он.

– Недоучка! – огрызнулась в ответ Санрайз.

Как только в комнате появился Макс, все внимание Герды принадлежало только ему – самому идеальному человеку, которого она боготворила. Ей нравилось, когда он был рядом. С Максом было спокойно и уютно. В его руках она заметила небольшой черный чемодан.

– Что в этом чемоданчике, Максик? Денюжки? – полюбопытствовала кукольная девушка. – Мы разбогатели и закатим пирушку?

Макс отрицательно покачал головой, после чего перехватил слишком внимательный взгляд взволнованного Грифеля.

– Какие-то проблемы, дружище? Чего ты так уставился?

Грифеля прошиб холодный пот. Под пристальным взглядом лидера «койотов» он чувствовал себя вошью на лысой голове. В руках Макса была причина, по которой Андрея Ковалева отмолотили в кабинете допросов. Теперь он знал, что чемодан, которым так заинтересованы законники, существует. И при следующем допросе под слишком агрессивным напором – ударами крепыша Ивана – он вряд ли сможет промолчать об этом, потому что не в состоянии терпеть боль.

К счастью для Грифеля, Макс переключился на злобную парочку. Он в очередной раз попросил Санрайз и Чопа перестать устраивать гладиаторские бои в домашних условиях.

– Мы слишком нуждаемся друг в друге! – сурово произнес лидер «койотов». – Нельзя так халатно относиться к тому, кто в следующее мгновение может прикрыть твою спину!

Грифель наблюдал, как сородичи по стае после строгого выговора предводителя, поджав хвосты, разбрелись по разным углам комнаты. Он на мгновение представил жизнь стаи без Макса. «Поодиночке нас выловят и уничтожат! – размышлял Грифель. – Или будут проводить опыты… Опыты – это боль, много боли!» В голове «койота» вызревал план: заключить сделку с крепкими мужиками из спецслужб, чтобы избежать губительной, мучительной, мрачной перспективы. Сколько можно скитаться и прятаться, словно крыса? Дрожать при каждом шорохе! Бояться быть… обычным ЧЕЛОВЕКОМ!

Глава 5 Есть такая профессия…

Важно, чтобы ты был готов умереть за свою страну; но еще важнее, чтобы ты был готов прожить жизнь ради нее.

Теодор Рузвельт

Руслан Викторович в очередной раз ощущал себя нашкодившим мальчишкой. Он словно гипнотизировал телефонный аппарат, из которого доносился голос «сверху». Генерал-полковник Степан Иванович Колосов размашисто уничтожал его уверенность по громкой связи:

– А я говорю, плохо работаете, Бравый!

– Делаем все, что в наших силах, товарищ генерал-полковник! Андрей Ковалев, или Грифель, как он сам себя называет, утверждает, что чемодана у них на базе нет.

– Ты ему веришь?

– Я думаю, он действительно не знает. Парень труслив и боится боли. Мы, так сказать, заключили негласное соглашение с Грифелем, то есть с Ковалевым. Теперь он наш информатор. Да, мы еще пригрозили ему военкоматом. Поверьте, товарищ генерал-полковник, волшебное слово «армия» безотказно воздействует на молодежь!

– Дожили! Юное поколение боится испортить маникюр во время марш-бросков! Так что думаешь, Руслан Викторович, где этот треклятый чемодан?

– Возможно, это всего лишь фантазия профессора Севастьянова и никакого чемодана вообще не существует.

– Тогда получается, ты зря отпустил Ковалева!

– Это часть моей стратегии. Я лишь ослабил поводок, я уверен…

– Мало у нас времени! – прервал разъяснения генерал-полковник. – Предоставь мне результаты! Думай, Бравый, шевелись! Все, отбой!

Равнодушные гудки отсчитывали пульс сотрудника органов безопасности. Он откинулся на кресло и уставился в потолок.

– Покурить бы! – мечтательно произнес Бравый, но тут же вспомнил ультиматум чувствительной к запахам невесты: либо сигареты, либо она. Разве можно так строить влюбленного мужчину, у которого самая зловредная работа в мире – беречь покой жителей родной страны.

В требовательную Лиду Бравый влюбился с первого взгляда. Они познакомились в ресторане на ужине, посвященном дню рождения его помощника Ивана. Красивая высокая девушка, наделенная интеллектом и чувством юмора, коротала свои будни в одиночестве, потому что ждала особенного мужчину. Для немного робеющего перед женским полом человека, считавшего себя самым обычным и заурядным экземпляром, ее заинтересованность казалась подарком судьбы. Бравый уже был однажды женат – на своей коллеге, и этот брак стал настоящей катастрофой. У них с женой даже не хватало времени завести детей. Да и не хотела его бывшая потомства. Она посвящала себя службе целиком и полностью. И изредка готовила ему еду. Их отношения были скорее сотрудничеством. Но с Лидой все было по-другому, она ворвалась в его жизнь свежим весенним ветром и хмурый сорокалетний мужчина с посеребренными висками расправил плечи и обрел наконец истинный смысл жизни.

Отчетливый стук прервал размышления Бравого. Он уже знал – за дверью его заместитель Иван. Молодой открытый парень не робел при виде вышестоящего коллеги, чем сильно подкупал своего начальника, предпочитающего партнерство, а не раболепие.

– Не отвлекаю, Руслан Викторович? – бодро уточнил заместитель, войдя в кабинет начальника.

– Что у тебя?

– Наш карандаш, то есть Грифель, вышел на связь.

Руслан Викторович усмехнулся. Он и не сомневался, что Ковалев – слабое звено, но был приятно удивлен, что паренек сдался так скоропалительно.

– Правда, он выдвигает ряд условий, – усмехнулся Иван, после чего, помяв сжатый кулак, добавил: – Но я дам ему понять, кто в доме хозяин!

– Давай подыграем ему! Даже интересно, какие мыслишки зарождаются в этой слабоумной голове!

Настроение Бравого значительно улучшилось. Рабочий день закончился продуктивно, и курить совсем не хотелось. Он готов был мчаться к красавице-невесте и в ее теплых объятиях на некоторое время забыть о проекте «ДУО-люди». Притвориться обычным любящим мужчиной, который счастлив рядом с понимающей его хранительницей очага.

* * *

Вся компания была в сборе: Грифель, Макс, Санрайз, Герда и Чоп сидели за большим столом и молча ужинали. Каждый витал в собственных мыслях.

– Пойду посплю, – произнес Грифель, отодвигая почти полную тарелку.

– Грифелечек, невкусно? Ты совсем не покушал, – ласково отозвалась сопереживающая Герда.

– Просто нет аппетита.

– Это из-за бо-бо?

– Бо-бо? Что это значит? – насторожился Макс.

– Нашему Грифелю сделали бо-бо нехорошие люди, – поспешила внести ясность целительница. – А Герда помогла ему: убрала бо-бо!

– На тебя напали? – Макс внимательно изучал смущенного Грифеля.

– Я шел по улице… и два отморозка прикурить попросили… все, как обычно… классика!

– Классика? – уточнил Макс.

Грифель понимал, что ходит по краю. Надо было спокойно и правдоподобно все объяснить, чтобы лидер «койотов» не влез в его голову и не прочитал мысли. Он взял себя в руки и начал торопливо оправдываться:

– Ты говоришь «не курю» и через секунду валяешься на грязном асфальте, согнувшись пополам от пинков в живот.

– Хочешь, мы их найдем! Найдем и сделаем бо-бо! Это не противоречит нашему кодексу. Кровь за кровь! – предложил Макс, после чего обратился к Чопу: – Есть настроение поразмяться?

– Я шудовольштвием, Макш, ты же жнаешь! – Чоп жевал неразборчивые слова вместе с едой. – У меня давно кулаки чешутша.

– Нет, не надо! Все в полном порядке! Да и не успел я толком разглядеть их лица… А вот их ботинки хорошо запомнились!

– Кому ты это говоришь, Грифель! – раззадорился Макс. – Я сниму картинку с твоей памяти. Ты только пусти меня в свою голову!

– Макс, пожалуйста, я правда устал. Можно я пойду спать?

Грифель не дождался ответа, вскочил и поспешил скрыться в своей спальне. Макс задумчиво уставился на закрывшуюся дверь. Он чувствовал, что с этим «койотом» что-то не так, но пока не мог понять, в чем именно дело.

– Кстати, о делах! – спохватился Макс – Санрайз, пойдешь ночью в подвал, надо навестить профессора. Чоп, ты с ней!

– Я не хочу с ним идти! – покривилась Санрайз, глядя, как кусок плохо проваренной картошки вывалился изо рта Чопа на его поношенный пуловер. – Он меня бесит! Могу пойти с Грифелем.

Макс отрицательно покачал головой.

– Почему?

– Не обсуждается.

– Тогда с Гердой!

– Нет. Профессор может ее разжалобить.

– Точняк, – Макса подхватил Чоп. – А наша Герда вспомнит юность свою далекую, когда ласковые руки профессора тискали ее тело.

Чоп, как это часто с ним бывало, задел расстроенную струну, которая нарушила гармонию. Милая ангелоподобная девушка изменилась в лице и зло прошипела:

– Еще слово, Чоп, и я за себя не ручаюсь!

Все замерли на мгновение, глядя на разъяренное прекрасное создание – Гертруду. Это был тот редкий случай, когда мягкий и пушистый одуванчик превращался в колючку.

– Кому-нибудь добавки? – Санрайз забрала внимание на себя, надеясь, что Герду оставят в покое.

– Нет, хватит этой отстойной жратвы! – Чоп погладил набитый невкусной едой живот.

Чувства едва пришедшей в себя Герды после первого оскорбления были снова задеты. Она знала, что готовит плохо, но предпочитала не слышать об этом от других. Герда вылила поварешку остывшего картофельного варева прямо на голову Чопа и удалилась в женскую спальню.

– В следующий раз сам готовь, Чоп, – давясь от смеха, произнесла Санрайз. – Тебе идет картофельная панама!

Максу тоже стало весело, глядя на вытянутое лицо товарища.

– Чо вы ржете?! У меня вся башка теперь в липкой фигне! А воду горячую отключили! – пожаловался Чоп.

Глава 6 Одинокий пленник

Когда между собакой и кошкой вдруг возникает дружба, то это не иначе как союз против повара.

Стефан Цвейг

Профессор Дрозд задремал прямо в инвалидном кресле, прикованном длинной цепью к батарее. Открывающийся замок своим кряхтением разбудил измотанного и усталого старика. Он резко открыл глаза, но, когда в подвал вошли Санрайз и Чоп, пожилой человек притворился спящим.

– Здравствуйте, профессор Дрозд, – недовольно произнесла Санрайз. – Мы принесли вам еду и воду. Не прикидывайтесь мертвым, я слышу, как бьется ваше сердце.

– Вообще-то иногда люди спят, – откликнулся невозмутимый артист. – На дворе ночь.

– Вот кастрюля, она еще теплая, – в голосе Чопа совсем не слышалось ненависти. Он был единственным из учеников, кто относился к профессору с уважением.

– Сколько еще вы меня здесь продержите?

– Все вопросы к Максу, – отозвалась Санрайз.

– Значит, Макс верховодит… Тебе не обидно, Олег?

Чоп вздрогнул – слышать свое имя было непривычно. Олегом его не называли уже много лет.

– А чего? Нормально. Макс – главный. Меня устраивает. Вполне.

– Устраивает… Это даже хорошо. Ты всегда подстраивался под лидера. Аня, тебя тоже устраивает быть пешкой?

– Ненавижу это имя! Называйте меня Санрайз.

– ТЫ сейчас главная, пусть будет по-твоему, мой дорогой Рассвет… Я всего лишь немощный старик… покинутый и позабытый всеми.

– Наложить вам еды? – отозвался смущенный Чоп. Ему было стыдно, что человек в возрасте вынужден находиться в столь неподходящих условиях.

– Я не голоден, Олег.

– Вы должны поесть, профессор. Еда, конечно, не ахти… сегодня очередь Герды готовить.

– Герды? – оживился пленник. – Гертруда готовила! Пожалуй, поем. Позже.

Санрайз покоробило. Слышать священное имя возлюбленной из уст профессора, когда-то совратившего трогательную Герду, было противно.

– Нам надо возвращаться, поэтому я лучше сразу положу картошку с мясом в вашу миску, – произнесла Санрайз ледяным голосом и поспешила переместить часть слипшегося варева в алюминиевую емкость, поставив ее рядом с кастрюлей на перекошенном, наспех сколоченном из старых досок столе.

– В мою миску… как собаке, – с горечью произнес Дрозд, рассматривая невнятную массу, которую трудно было назвать едой.

– Вы знаете, что цепь не дотягивается до туалета? Мне нужно по нужде. Обидно, что ко мне так редко заходят. Я вынужден таскать в себе запасы, как верблюд. Все-таки я не чужой вам человек.

– Пристегнутая коляска – вынужденная мера предосторожности, вы же понимаете! – теперь и Санрайз ощутила легкий привкус смущения. – Я могу найти… какое-нибудь ведро.

– Очень благородно с твоей стороны! Ведро! А нельзя отцепить меня?

– Повторяю: это меры предосторожности…

– Куда денется инвалид-колясочник из подвального помещения?! – взорвался профессор, огорошив бурной реакцией своих посетителей. – Неужели я не заслужил такой роскоши, как унитаз?

– Чоп… отнеси профессора в туалет.

Чоп послушно подхватил старика и потащил к санузлу. Санрайз хотелось поскорее покинуть убогий подвал, в нем она чувствовала себя скованно. Это место ограничивало ее способности и отнимало те крохи уверенности, благодаря которым она держалась на плаву. Санрайз не разделяла снисходительности Макса к профессору. Главная задача «койотов» – выжить, а балласт в виде едва шевелящегося старика лишь усложнял их и без того непростое существование.

Выпускники экспериментальной школы были уверены, что оба профессора – и Дрозд, и Севастьянов – погибли в пожаре. Объявление Макса о том, что Дрозд стал пленным, сильно удивило остальных «койотов». Предводитель горстки ДУО-людей утверждал, что опасается огласки. Вдруг старик начнет кудахтать на весь свет о существовании людей, умеющих воздействовать на других силой мысли? В целях самозащиты бывший ученик посадил своего учителя на цепь, пообещав придумать в скором времени, что с ним делать дальше.

Санрайз прислушалась к голосам профессора и Чопа, они перешли на шепот, и это казалось подозрительным. Сильный шум сливного бочка перекрывал их тихую беседу. Сделав несколько шагов к двери, желая подслушать разговор, Санрайз тут же отпрянула.

– Ну, вот, как говорится, с облегчением! – веселость Дрозда была слишком нарочитой. – Вы гуманны, дорогие мои ученики, что-то человеческое в вас еще осталось.

– Мы уходим, Чоп! – скомандовала Санрайз и, не дожидаясь, пока ее соратник по стае устроит профессора в инвалидном кресле, направилась к выходу.

– Я всегда знал, что Анна Райзман одна из самых способных учениц!

Слова Дрозда, будто выстрел в спину, заставили ее остановиться. Она повернулась и одарила ненавистного ей старикашку презрительным взглядом, после чего холодно произнесла:

– Одна ИЗ, но не самая способная, профессор! Идем, Чоп!

После того как дверь захлопнулась, пожилой мужчина торопливо подкатился на своем кресле к столу, где стоял «кулинарный шедевр», приготовленный его любимой ученицей. Понюхав неаппетитно выглядящую еду, мужчина поморщился и тихо произнес, упиваясь ностальгией:

– Гертруда, ты всегда была ужасной хозяйкой! Готовить – не твоя стезя… Твоя стезя – любить!

* * *

Семилетний мальчишка сидел в процедурном кабинете перед улыбающимся мужчиной в белом накрахмаленном халате.

– У меня болит голова, – пожаловался ребенок.

– У многих болит голова. И у меня тоже так бывает, – весело ответил взрослый человек, как будто они говорили о сущих пустяках.

– Но у меня сильно болит голова. Я хочу домой. Отвезите меня домой, профессор Дрозд.

– Теперь твой дом здесь.

– Я не хочу здесь жить. Мне здесь не нравится. Отпустите меня домой!

– Я же сказал, Максим, нельзя домой!

– Почему? Почему? Ответь мне: почему я не могу вернуться домой? – мальчишку захлестнули эмоции. – Я не хочу больше уколов! Отпустите меня! Отпустите!

Макс вторил детскому голосу и никак не мог проснуться. Резко открыв глаза, он некоторое время вращал ими, не понимая, где находится – сон и явь смешались в сознании молодого человека.

– И где же дом, по-твоему? А? Макс? – в голосе Санрайз слышалась злая ирония: – Где он, мать его, настоящий теплый уютный дом? С запахом заботы…

– Я запретил тебе входить, когда я сплю.

– Я знаю.

– Ну? Не молчи! Излагай цель визита! – недовольно произнес Макс, продолжая лежать на кровати.

– Профессор что-то нашептывал Чопу.

– Что именно?

– Я не могла разобрать. В подвале мы как котята – почти беспомощны! Тем более они были за дверью у толчка, да еще шум воды мешал.

– Как получилось, что Чоп остался с Дроздом наедине? – Макс злился.

– Цепь не дотягивается до туалета. Чоп отнес профессора по нужде.

– Ерунда! Я лично проверял цепь. Зови сюда Чопа.

Макс знал о маленькой слабости профессора – затевать игры. Так было и в школе: Дрозд сталкивал лбами своих учеников и наблюдал, как неопытные щенки соперничают в борьбе за пряную косточку.

Санрайз настроилась вызвать Чопа через стены, но Макс попросил пригласить его лично – по-человечески, без применения своих способностей.

– Мне нужно одеться! – пояснил он.

– Мне все равно не интересно, – ухмыльнулась Санрайз и вышла из комнаты Макса.

Лидер «койотов» встал с кровати – единственной мебели в комнате, торопливо натянул джинсы, выпил воды из бутылки, стоящей на подоконнике. Мерзкий сон никак не отпускал его, перед глазами стояло довольное молодое лицо мучителя – профессора Дрозда.

Вошедший в комнату Чоп прятал взгляд, мысленно проклиная слишком болтливую Санрайз. Макс с ходу задал вопрос:

– О чем с тобой перешептывался профессор, когда вы были наедине в уборной?

– Ни о чем.

– Чоп, я жду честного ответа.

– О чем можно разговаривать возле белого друга? Разве что спросить, где туалетная бумага. Ее там вроде не было…

– Я ценю твою способность шутить и при других обстоятельствах посмеялся бы от души.

– Мы перекинулись парой слов… за жизнь.

Макс понимал, что Чопа можно долго раскачивать. Очевидно, что старикашка его разжалобил и поэтому преданный ученик выгораживает своего бывшего учителя. Чтобы сократить время допроса, лидер стаи пошел на крайнюю меру: он начал «сверлить» мозги своего приятеля, сосредоточенно уставившись на него.

– Макс, это нечестно! Моя голова… Она сейчас лопнет! – закричал Чоп, корчась от боли.

– Ты же знаешь, Чоп, что я могу превратить твои мозги в кисель!

– Я понял! Остановись! Хватит!

Макс прекратил воздействие и, глядя на коленопреклоненного Чопа, перебарывающего одышку, ждал объяснений.

– Профессор Дрозд сказал мне, что у тебя есть ключи.

– Какие ключи? – удивился Макс.

– Наши ключи. Ты нас погубишь, Макс.

До Макса не сразу дошло, что именно имеет в виду Чоп под словом «ключи». «Видимо, Дрозд рассказал ему о чемодане, – догадался он. – Зачем? Что опять затеял этот мерзавец?»

– Сколько мы вместе, Чоп? Напомни!

– Так, – озадачился «койот», не друживший с математикой с детства. – Школа… Потом я ушел – не доучился… боксировал… ты меня разыскал… сколько же это? Больше десятки!

– Больше десяти лет вместе – повод доверять друг другу, не так ли?!

– Профессор сказал, что чемодан – не игрушка. И просил меня присмотреть за ним.

«Так вот в чем дело! – осенило Макса. – Этот никчемный искуситель просто перестраховывается! Он не доверяет мне!»

– Может, нам уничтожить чемодан? – вывел заключение Чоп с очень серьезным видом.

– Профессор Дрозд – хитрый, пронырливый старикашка. Напряги свои мозговые извилины, Чоп! Мы не знаем, что повлечет за собой уничтожение чемодана! Возможно, это верная гибель для всех нас!

– Но профессор сказал…

– Плевать, что сказал профессор! – взорвался Макс. – Не поддавайся на его провокации! Я взял ответственность за тебя, Санрайз, Герду и Грифеля! Мы – одна семья, Чоп! Мы – «койоты». Мы должны держаться все вместе, потому что иначе мы погибнем! Нас истребят в одиночку. А пока мы вместе – они нас боятся.

– Кто они?

– Не важно, дружище… Иди спать!

Чоп потоптался возле двери, он хотел еще что-то сказать, но не смог подобрать нужных слов. Макс сел на кровать и уставился перед собой. Что-то пошло не так. Дурное предчувствие холодной змеей скользило по внутренностям.

Появление Дрозда в жизни «койотов» было не лучшей идеей, Макс это знал. Старик был очень убедителен при их первой встрече… и эта идея с пополнением их компании казалась вполне разумной. Необходимо было закончить начатое – привести в стаю еще одного ДУО-человека – Даяну. Но как ей объяснить, кто она на самом деле, и при этом не отпугнуть? Разве можно принять эту правду с легкостью? И не было ли ошибкой «разбудить» ее? Ведь, по сути, Даяну лишили возможности снова стать ОБЫЧНЫМ человеком.

Глава 7 Кто же я?.

Мы, люди, уже не звери, потому что в своих поступках руководствуемся не только одним инстинктом, но мы еще и не люди, потому что в своих поступках руководствуемся не только голосом разума.

Анатолий Иванов

До начала занятий еще было время, и многие студенты коротали его за сигаретами и болтовней в небольшом парке у института. Даяна брела сквозь толпу, прислушиваясь к тому, о чем говорят люди ее возраста. Она и не подозревала, что можно обсуждать с очень серьезными лицами жизнь звезд или мечту об увеличении груди, а также хвастаться количеством половых актов за последнюю неделю и тем, что удалось прокатиться на дорогостоящей тачке, которая вряд ли когда-нибудь будет по карману. Если отключить звук и просто наблюдать за беседующими, можно предположить, что они решают проблемы на уровне мирового кризиса.

– Ты видела, как на нас посмотрела эта овца? – ехидный голосок высокомерной блондинки заставил Даяну вздрогнуть.

– Ничтожество Дружинина? – отозвалась ее собеседница, смерив презрительным взглядом слишком скромно и невзрачно одетую сокурсницу. – Она же из каменного века! Слово педикюр у нее наверняка вызывает хаос в голове!

– Родилась серой мышью, ею же и подохнет.

Сплетницы звонко захихикали. Сердце Даяны заколотилось, волна ярости заставила кипеть кровь в ее жилах. Уставившись на крашеную блондинку с огромными розовыми губами, Даяна мысленно отчеканила: «Пусть твой затупленный мозг сварится в серой жидкости, как картошка в котелке над костром!»

– Ты чего так уставилась на Дружинину? Что с тобой, дорогая? Ты вся красная. Ой, и горячая! – всполошилась одна из сплетниц, одернув руку от своей белобрысой подружки.

– Привет! Ты просила тетради со вчерашних лекций! – голос Виталика отвлек Даяну. Она словно очнулась, отвела взгляд от блондинки и, поспешно подхватив под руку приятеля-студента, потащила его в сторону кафе.

– Хочешь, угощу тебя кофе и чем-нибудь вкусным? – протараторила Даяна на ходу. – В благодарность за тетради! Долг ведь платежом красен.

Она слышала, как суетились за ее спиной напуганные подружки и подскочившие на помощь другие студенты. То, что произошло, ее пугало и восхищало одновременно. Неужели она может убивать взглядом? Нет, конечно, нет! Это просто совпадение! Дурочка-блондинка наверняка свалилась в обморок от недоедания. Кажется, перед тем как обратить внимание на Даяну, худосочные вешалки обсуждали малокалорийную диету, от которой кружится голова и иногда подкашиваются ноги.

В людном кафе Даяне удалось сосредоточиться на разговоре с сокурсником Виталиком. Они подружились еще на первом курсе: нелюдимая скромница и толстый очкарик, по мнению окружающих, были достойной парой. Он даже как-то признавался Даяне в любви, но ее сердце было отдано пареньку из соседнего подъезда – Владимиру, с которым они встречались втайне от ее мамы и глазастых-языкастых жительниц двора. Для парня-весельчака, любящего побренчать на гитаре, Даяна была просто увлечением. Это был его первый роман с «хорошей девочкой». Владимира привлекали яркие развратницы, любящие внимание и вычурную одежду. Даяна ему быстро наскучила, и он ее бросил. Она принялась было страдать, но вдруг поняла, что тоже не испытывала глубоких чувств к Владимиру.

Принесли два латте и большой кусок торта для сладкоежки Виталика. Даяна с улыбкой наблюдала, с каким аппетитом ее приятель поглощает десерт. Зазвонил мобильник. На дисплее светилось слово «мама».

– Я была в твоем двадцать пятом кабинете. Зря только время потратила! – сетовала в трубку Тамара Сергеевна.

– Что случилось?

– Доктор сказал, чтобы ты сама пришла к нему. Он до вечера принимает. Можешь войти в кабинет без очереди – привилегия! А я три часа отсидела в духоте! С галдящими старухами. А у меня давление! В ушах тикает и…

Даяна не дослушала причитания родительницы, ее вниманием завладел отвратительный запах помоев, гнилья и мертвечины одновременно. Она посмотрела по сторонам, ощутив приступ тошноты.

– Ты чего? – осторожно спросил Виталик, наблюдая за ее странным поведением. – Что стряслось?

– Этот трупный запах! Невыносимо!

– Пахнет кофе! И выпечкой!

– Неужели ты не чувствуешь эту вонь?! Мы будто бы на дне помойной ямы!

Даяна схватила за рукав проходящего мимо официанта и зло процедила сквозь зубы:

– Слово «гигиена» тебе о чем-нибудь говорит? Ты не пробовал зубы чистить по утрам?! И сходи к стоматологу! Так смердит – сдохнуть можно!

Виталик подавился куском торта и закашлялся. Необычное поведение давней подружки его не просто настораживало – пугало. Из приветливой, легко смущающейся девушки она вмиг превратилась в злобную горгону, ищущую жертву.

Сердце Даяны колотилось так сильно, что в груди она ощутила сильную боль. Девушка встала из-за стола и закричала изо всех сил, вызвав замешательство среди присутствующих в кафе. Через мгновение ей стало легче, возмутительница спокойствия осознала, что произошло, и с виноватым видом стремительно покинула заведение.

– Эй, а тетради? – выкрикнул пораженный необычным зрелищем Виталик. Заметив обращенные к нему взгляды, он поспешно попросил счет.

Надо встретиться с бедой лицом к лицу. Если в ее организме поселилась жуткая болезнь, благодаря которой она не может себя контролировать, лучше об этом знать и быть готовой к худшим временам. Даяна миновала нескольких сидящих женщин и без стука вошла к доктору в двадцать пятый кабинет.

– Здравствуйте, – произнесла она едва слышно. – Я Даяна Дружинина. Вы мне звонили.

Невысокий лысый человек с бегающими черными глазками сидел за столом. Услышав, кто перед ним, он поспешил подняться и поправил белый халат, словно его навестила очень важная персона.

– Присаживайтесь, – любезно предложил он, указав на стул для посетителей.

– Моя мама сказала, что…

– Да-да! Она была у меня, но я настоял на личном разговоре.

– Что со мной? Что вас смутило в анализах?

Мужчина, покусывая губы, подбирал слова:

– Даже и не знаю, как бы это сформулировать… С одной стороны, я не могу вам сказать ничего хорошего, но с другой – и плохого тоже нет.

– И как это понимать?

– У вас обнаружены… изменения в крови.

– Изменения? – переспросила Дайна, рисуя в воображении самые печальные картины.

– Как бы это объяснить… будто в вашу кровь что-то добавили…

– Что добавили?

– Другую кровь. Животного.

Доктор понимал, что выглядит как полный идиот. Но ему еще никогда в жизни не приходилось сообщать пациентам подобные новости.

– Наш лаборант раньше подрабатывал в зоопарке… так вот, он утверждает, будто у вас… волчья кровь.

– Вы что, издеваетесь надо мной?

– Я… я… сам, честное слово, не поверил, и это более чем странно! Я думаю, надо назначить подробное обследование… А может, вообще это розыгрыш и кто-то подменил пробирку, – произнес доктор, глупо захихикав, ему вдруг показалось, что сейчас самое время для шутки, которая могла бы разрядить обстановку: – А может, вы мутируете! На луну еще не воете?

Ирония доктора вывела Даяну из себя. Почувствовав приступ ярости, она резко вскочила со стула, рванула юмориста за халат и повалила его на пол, после чего передавила ему горло предплечьем.

– Невероятно… сколько силы в таком хрупком… создании, – захрипел ошарашенный доктор. – Вы меня задушите, Дружи… нина… Я не… могу… ды… шать…

Прояснение рассудка Даяны наступило вовремя, доктор все еще был в сознании.

– Извините, – выдохнула девушка, перепугавшись не меньше, чем распластанная на полу жертва.

Она бежала из кабинета без оглядки. Все, что происходило, казалось сном – дурным кошмаром, который никак не заканчивался.

Глава 8 Чужим здесь не место

Бабочки часто забывают, что когда-то были гусеницами.

Шведская пословица

Уставшие от безделья Чоп и Грифель разгадывали кроссворд в спам-газете, которую распихивали во все подъездные ящики. Они устроились за столом в общей комнате и уже с полчаса пыхтели, пытаясь заполнить пустые клетки.

– Коренной житель… Восемь букв, – прочитал Чоп и закатил глаза вверх.

Грифель тоже задумался, но не над словом, которое нужно разгадать. Его мучили сомнения: правильно ли он сделал, что согласился на сделку с сотрудниками спецслужб? Маятник совести колебался между «да» и «нет».

– Россиянин, что ли? Вроде подходит, – размышлял Чоп.

Санрайз пригрелась на любимом месте Герды – на подоконнике. Услышав слова Чопа, она, усмехнувшись, воскликнула:

– Коренной житель – это абориген, тупица!

– Аборигены живут в Африке! – со знанием дела произнес Чоп.

– А россиянин пишется с двумя «с» и в этом слове девять букв, – подключился к беседе Грифель.

Макс вышел из своей комнаты. Он слышал переговоры «койотов» и его позабавили сомнения туповатого, но добродушного друга.

– Чоп, а ведь Санрайз права, – произнес Макс, улыбаясь. – Кстати, ты тоже прав: и в Африке есть аборигены.

Чоп внес в сетку кроссворда слово и сосредоточился на заданиях. Ему хотелось самостоятельно, без участия умников-друзей, отгадать хотя бы несколько слов.

– Нам снова нужны деньги, Макс. На продукты, – добавила Санрайз, разглядывая пустынный скучающий двор.

– Еду принесу. Вечером.

– Принеси вкусную еду, а?! – простонал Грифель. – Я не могу все время невкусно есть.

– Ни хлебом единым жив человек! – откликнулся Макс, открыв холодильник, который действительно был пуст.

– Мальчики, может, наймете кухарку, раз не устраивает то, что мы с Гердой готовим?! – злилась Санрайз. Она ненавидела стоять у плиты, для нее это была пытка.

– Кухарка – хорошая идея! Я – за! Руками, ногами и желудком! – Чоп на мгновение оторвался от интеллектуального занятия.

– А где Герда? – поинтересовался Макс. – Я ее не чувствую.

– Она снова тренируется не определяться, – Санрайз помрачнела. Страдающая от неразделенной любви девушка была уверена: Герда желала быть невидимкой, чтобы избегать связи именно с ней.

Макс направил сигнал Герде, надеясь, что она его не проигнорирует. Ему были не по вкусу любые попытки «койотов» обособиться без каких-либо на то оснований. Уже через мгновение босые стопы Герды шлепали по полу. Она вышла из девичьей спальни и предстала перед Максом растрепанная, в белом маленьком платьице.

– Зачем ты заслоняешься? – поинтересовался Макс.

– Герда хочет быть свободной, потому что имеет право на личное пространство.

– Но ты свободна! Тебя никто не держит!

– Это неправда, – выдохнула Герда. Нотками печали она еще больше огорчила Санрайз, принявшую ее слова на свой счет.

– Я поняла! Камень в мой огород, – грубо прокомментировала услышанное Санрайз и спрыгнула с подоконника. Она ходила из стороны в сторону, как рассвирепевшая тигрица, готовая броситься на первую попавшуюся жертву.

– Санрайз, притормози! Я чувствую надвигающуюся бурю. Мне-то ничего не будет, а остальные могут пострадать, – мягко осадил ее Макс. – Ладно! Нам нужна еда! Грифель и Герда пойдут в магазин за вкусной едой.

Он достал из кармана деньги и протянул их запрыгавшей от радости Герде, после чего она поспешила скрыться в спальне, чтобы одеться.

– Макс, почему ты мне никогда не даешь деньги? – взъерошилась Санрайз.

– Деньги – это зло.

– А для остальных не зло?

– И для них зло. Но для тебя они злое зло.

Герда выскочила из своей комнаты, как чертик из коробочки. Она подбежала к Максу, чмокнула его в щеку, затем схватила Грифеля за руку и поволокла к двери, через мгновение они исчезли из поля зрения.

– Она меня блокирует, – пожаловалась Санрайз Максу. – Я теряю ее…

– Ты ее не теряешь. Просто слишком сильно хочешь ею обладать. Ослабь тиски, не требуй слишком многого и тогда…

– Как ты можешь давать советы, Макс, если ты ни черта не знаешь о любви?!

– Возможно, ты не права, – произнес задумчиво Макс, после чего на полном серьезе добавил: – У меня для тебя задание. Я знаю, ты справишься. Чоп подстрахует.

– Я его терпеть не могу!

– Между прочим, я здесь! И только что угадал в кроссворде слово «этикет»! – возмутился Чоп.

Пришло время сообщить друзьям о пополнении в стае. Предводитель знал, что эту новость примут неоднозначно, и был готов к любым реакциям «койотов».

– Ты в своем уме?! – воскликнула Санрайз. – Ты не можешь притащить сюда кого попало! Мы столько прилагаем усилий для нашей безопасности!

– Я сам не верю в то, что сейчас скажу, – заговорил Чоп, – но я согласен с Санрайз! У «койотов» действует тариф «все свои». Чужим здесь не место.

– Она своя, – настаивал Макс. – Она училась с нами первые годы. И она такая же, как мы.

– Кто ОНА? – вопрошала Санрайз.

– Ее зовут Даяна Дружинина.

Санрайз и Чоп переглянулись, оба не вспомнили этого имени. В первые годы в их особенной школе за партами сидело двадцать человек, но ряды учеников редели. Те, кто продолжал обучение, даже не задумывались, куда исчезали одноклассники. Из-за плотного графика занятий, среди которых было много индивидуального обучения, им просто некогда было размышлять на эту тему. Тем более в них воспитывали дух соперничества, и те, кто дошел до финиша, были в каком-то смысле победителями.

– На одного «койота» станет больше, а значит, мы будем сильнее! – произнес Макс утвердительно.

Санрайз продолжила оборону, надеясь на помощь Чопа, который в этот миг не казался ей таким уж болваном:

– Мы сами еле уживаемся под одной крышей! Нас пятеро! Как… пальцев на ладони. Мы – кулак! Шестой палец – излишек!

– Боишься, что у тебя уведут Герду, – так и скажи! – отшутился Чоп.

– Я думала, ты меня поддержишь, – проворчала Санрайз. – Ошиблась!

– Кстати, где она будет жить, Макс? – поинтересовался Чоп. – У нас все распределено: мы с Грифелем в комнате, сладкая лесбийская парочка отдельно, у тебя комната… А тут – в зале… в зале можно разве что свинью поселить!

– Я что-нибудь придумаю! – заверил Макс.

– Что в ней такого? – в голосе Санрайз слышались нотки ревности. – Почему ты так печешься о ней?

– Потому что… мы с вами всегда были вместе. А она совсем одна… И ей страшно, очень страшно. Даяна не понимает, что с ней происходит. Она не осознает, что находится на высшей ступени развития человека. Не подозревает, что есть такие же, как она, – ДУО-люди.

Макс волновался, что выдаст себя. Его немного высокопарные слова были лишь верхушкой айсберга. Он не смел сознаться своим друзьям, что до чертиков устал быть один. Ему нужна была волчица, которая в самые отчаянные времена будет рядом. Лидер «койотов» видел своих подопечных насквозь: они устали вариться в общем котле и каждый из них мечтал о своей собственной жизни, которой мог бы распоряжаться как заблагорассудится.

– Почему ты сам ею не займешься Макс? Раз она так важна для тебя! – осведомилась Санрайз.

– Она меня боится. А ты… прекрасно знаешь женщин! Сможешь расположить ее к себе… Надо только что-то придумать с твоим внешним видом, чтобы ты ее не спугнула.

– И чем тебе не нравится мой внешний вид?

– Чучело! – поспешил вставить свои пять копеек Чоп.

– Закрой свой поганый рот!

– Санрайз, у тебя определенно есть свой стиль, – выкручивался Макс, стараясь не задеть чувства девушки. – Но надо слиться с толпой студентов, не привлекать излишнее внимание!

– И что мне сделать? Мешок на голову надеть?!

– Хорошая идея! – обрадовался Чоп.

– Заткнись, Чоп! Последнее предупреждение!

– Просто временно смени имидж: убери излишки черноты с глаз, расчеши волосы, – предлагал Макс. – Надень что-нибудь попроще – не такое мрачное, чтобы не выглядеть как…

– Сатана! – поторопился закончить фразу Чоп.

– Когда все это надо провернуть?

– Завтра. Нельзя откладывать. Она на грани. Мы можем ее потерять.

– Ладно. Тогда тебе придется дать мне деньги на тряпки!

– На какие тряпки?

– Шмотье для маскарада! Мне не в чем идти в институт.

Макс недоверчиво посмотрел на Санрайз. Давать ей деньги было опасно, но другого варианта он не видел. Из кармана джинсов предводитель вытащил несколько купюр и протянул их Санрайз, при этом строго-настрого распорядился тратить деньги только на одежду.

– Я поняла, – ответила Санрайз, с трудом скрывая радость.

– Никакой травки или алкоголя.

– Слушаюсь, папочка! Я полетела в магазин!

Санрайз чуть ли не вприпрыжку умчалась из дома за покупками. Идея привести в их сплоченную команду неизвестного человека ее по-прежнему не вдохновляла, но наличные скрашивали неприятный привкус горечи. Тратить деньги – одно из самых приятных занятий. Чоп снова принялся ломать голову над дурацким кроссвордом, в котором, как оказалось, не осталось ни одного знакомого слова. А Макс поспешил скрыться в своей комнате, чтобы никто не заметил его слишком радостную физиономию. Перспектива заиметь настоящие крепкие отношения с той, от кого не будет секретов, окрыляла его.

Глава 9 Муха в паутине

Тот, кто с первого шага начинает жалеть, что пошел на гору, не сможет взобраться и на маленький холм.

Тибетская пословица

Руслан Викторович пришел на работу в хорошем настроении. Лида накормила его сытным завтраком и проводила нежным поцелуем. Бравый радовался тому, что его коллеги не могут читать мысли, многие бы сделали вывод, что глава специального подразделения, работающего над секретным проектом «ДУО-люди», «расползается по швам» от несвойственной ему лирики.

В кабинете Бравого ждал заместитель, а также Грифель. Увидев их, Руслан Викторович поспешно взглянул на наручные часы – не опоздал ли он? Вдруг человек, у которого пунктуальность – одно из главных достоинств, потерялся во времени от чувств и эмоций, вызванных прекрасной Лидией?..

– Руслан Викторович, здравствуйте, – Иван пожал руку начальнику. – Наш Карандаш пришел пораньше, видимо, не терпится слить информацию о своих друзьях.

Это насмешливое замечание больно ранило Грифеля. Он снова подумал, что вся эта затея с покаянием – глупость. На что он рассчитывает? Что эти жестокие люди запросто отпустят его?

– Доброе утро, Ковалев тире Грифель! – бодро воскликнул Руслан Викторович, протянув молодому человеку руку. Тот замешкался, но затем неуверенно пожал ее. – На будущее, Ковалев: хилое рукопожатие говорит либо о смятении, либо об отсутствии интереса.

– У меня болит рука, – соврал Грифель. – Прошлый раз вы…

– Как говорится, кто старое помянет – тому глаз вон! – перебил его Иван и подтолкнул к столу, на котором уже был приготовлен чистый лист бумаги.

– Здесь нужно изложить подробно информацию о товарищах! – объявил заместитель.

Руслан Викторович занял свое место в кресле во главе длинного стола. Он внимательно рассматривал растерянного предателя, решившегося на отчаянный шаг, и, как ему казалось, жалеющего об этом. Бравый не мог понять одного: что уникального в Андрее Ковалеве – хилом бледном ничтожестве, визжащем, как девчонка, при ударах средней тяжести?

– Я говорил, что хотел бы гарантии, – заблеял Грифель, глядя на пустой лист.

– Какие именно гарантии нужны? – уточнил Бравый. – Бумажка с печатью? Личная расписка? Что именно вы хотите?

– Я хочу, чтобы от меня отстали.

– А как мы-то хотим отстать от вас, многоуважаемый Ковалев! – подбодрил его Иван.

До Грифеля вдруг дошло: он ни черта не продумал и сам загнал себя в угол.

– Не будем тянуть кота за хвост! – произнес заместитель, усаживаясь напротив Грифеля с другой стороны стола, после чего пододвинул листок бумаги к себе. – Пощадим твою болезненную конечность. Я буду стенографировать, а ты диктуй.

– Что я должен диктовать?

– Перечисляй, кто есть кто в вашей банде!

– У нас не банда…

– В вашей компании! Так устроит? Кто у вас главный… Кто что может… какие у кого способности…

На глазах Грифеля навернулись слезы. Он чувствовал себя глупой добычей, мчащейся целенаправленно на дуло охотника.

– Это же стукачество, – прошептал он.

– Нет, сынок, это помощь государству! – добродушно произнес Бравый.

– Я не могу…

Заместитель бросил быстрый взгляд на Бравого, тот одобрительно кивнул. Через мгновение голова Ковалева ударилась о стол, он застонал от боли, из носа хлынула кровь.

– Это лишь прелюдия, – пригрозил Иван. – Ты сам нам позвонил. Не испытывай наше терпение.

Бравый достал из ящика стола пачку салфеток и бросил их через стол Грифелю. Отчаявшийся паренек трясущимися руками приложил к кровоточащему носу сразу несколько бумажных платков, которые в одно мгновение стали ярко-красного цвета.

– Макс… он главный «койот», – неуверенно заговорил Ковалев.

– Койот! – отозвался заместитель, фиксируя информацию на бумаге. – Главный пожиратель падали, что ли?

– Это шакалы питаются падалью. Такие, как ты. У койотов по-другому…

Заместитель рванулся было к Грифелю, но Бравый его осадил:

– Не надо, Иван Палыч! Еще ноги протянет, а нам потом за труп отчитываться. Столько бумажной волокиты!

– Как фамилия Макса? – Иван снова обратился к Грифелю.

– У нас не принято называть фамилии…

– А имя настоящее? Максим?

– Да, наверное… Он самый сильный из нас… Может сканировать местность. Ощущает, слышит на большом расстоянии… И вообще, многое умеет…

– Что значит «многое»? – поинтересовался Бравый.

– Ну, там… гипноз, например… Или… реакции в организме вызывать… Я не знаю, как объяснить.

– А ты что можешь? – усмехнулся Иван, разглядывая нытика с расквашенным носом, которого по какой-то причине необходимо считать опасным для государства.

– Я принимаю сигналы и информацию от тех, кто сильнее. И еще могу долго находиться под водой.

Заместитель хлопнул по столу, напугав собеседника, и задорно произнес:

– Так какой же ты Грифель?! Ты же Ихтиандр.

– Дальше! – нетерпеливо произнес Бравый.

– Чоп – он… очень сильный… физически… Он тоже принимающий сигналы, как и я.

– Чоп – это частное охранное предприятие, что ли?

– Типа того. Его имя Олег. Санрайз – Аня. Она сильная, почти как Макс… Если бы наркотой не баловалась… То могла бы тоже…

– Санрайз – это рассвет вроде, Руслан Викторович?

– Не знаю, Иван Палыч, я немецкий учил. И французский. Дальше, Ковалев!

– Герда… Гертруда. Она очень хороший человек, добрая… Она – целительница, может излечивать. Это все.

– Пять уродов – не густо! – хмыкнул заместитель, перечитывая список.

– А чемодан? – спросил Бравый.

– Я не знаю ничего про чемодан… Отпустите меня…

Грифель накренился и повалился на пол. Бравый встал из-за стола и подошел к неподвижно лежащему телу. Ковалев был без сознания. Иван откинулся на спинку стула и со вздохом произнес:

– И что нам с ним делать, Руслан Викторович?

План Бравого был прост: он отпустит Ковалева и будет держать его на поводке до тех пор, пока не обнаружится чемодан. Или не переловит остальных членов ДУО-группировки. Тогда можно будет послать самоуверенного профессора Севастьянова к чертовой матери. На возражения заместителя Руслан Викторович спокойно ответил:

– Он уже продал душу дьяволу – предал своих «койотов». Теперь главное не пережать, а то мы спугнем всю стаю.

– Что находится в том волшебном чемодане, который важен настолько, что мы готовы отпустить человека, представляющего опасность в государственных масштабах, – озадачился заместитель, разглядывая Ковалева.

– Пока не могу сказать – не знаю. Но там находится нечто такое, благодаря чему мы можем закрыть дело о ДУО-чудиках уже в ближайшее время. Понимаешь меня, Иван Палыч?

Грифель застонал и открыл глаза. Иван протянул ему руку и помог подняться, вежливо произнеся:

– Ты уж извини за «фэйс об тэйбл» – издержки профессии. Хочешь, отправим тебя домой на служебной машине?

Грифель отрицательно покачал головой. Муха трепеталась в липкой паутине, понимая, что ей уже не выбраться из ловушки – рано или поздно бездушный паук уничтожит ее. Ему вдруг пришла в голову идея: как было бы здорово, если бы его просто убили. Конец мучениям! Финал спектакля! Точка в биографии!

Мобильник Бравого требовал внимания, на дисплее появилось дорогое сердцу имя «Лида». Он торопливо выпроводил из кабинета Ковалева и заместителя, ссылаясь на важность звонка.

Оказавшись в коридоре, Грифель осмотрелся по сторонам – изредка из дверей в двери, будто кузнечики, перескакивали люди, сосредоточенные на своих мыслях, никто на него не обращал внимания.

– Меня от тебя тошнит! – тихо произнес Грифель, с вызовом глядя на заместителя.

Иван вопросительно уставился на него, надеясь, что ослышался. Но плевок коктейля из слюны и крови прямо в лицо стал подтверждением недобрых намерений вдруг осмелевшего Ковалева. Рассвирепевший заместитель схватил Грифеля за шиворот и потащил в комнату допросов. «Главное, не убить эту мразь!» – предупредительно подумал Иван Павлович, прежде чем втолкнул расхорохорившегося героя в пустую допросную.

Глава 10 Свободна от предрассудков

До тех пор пока ты не принимаешь себя, ты остаешься обеспокоенным и удрученным.

Ошо

Макс сидел за столом в общей комнате, нервно тарабаня пальцами по столешнице. Чоп выпил третий стакан воды, чтобы утихомирить урчащий от голода желудок.

– Надо что-то решать, Макс…

– Герда уже рядом, она несет еду.

– Я не про это… Может, я поучаствую в боях? Я ведь нехило зарабатывал!

– Нет, Чоп! Такие деньги слишком дорого достаются! Ты был фаршем, помнишь? Тебя даже Герда не могла восстановить…

Подпольные бои без правил – развлекаловка для состоятельной тусовки. Чоп больше полугода был чемпионом благодаря своим способностям, но организаторы захотели новую звезду, а проигрывать «койот» не умел. Сначала они начали выставлять против него сразу несколько соперников, но когда и этого оказалось недостаточно, коммерсанты придумали изощренный способ избавиться от супергероя: его напичкали наркотическими средствами и отмолотили так сильно, что практически не оставили шансов на выживание. Чоп выкарабкался. И это была жирная точка в сомнительной спортивной карьере. Друзья договорились, что больше на ринг Чоп не вернется.

– А что делать будем, Макс? Крыс ловить и жрать их?

– Это временные трудности. У нас непредвиденные расходы, поэтому мы вышли за рамки лимита.

– Ну, да! Шмотки для Санрайз! И кормежка профессуры в подвале!

– Я думал, ты ладишь с Дроздом, – усмехнулся Макс.

На этих самых словах в комнату вошла Герда с двумя огромными пакетами продуктов. Услышав обрывок диалога, она участливо добавила:

– Профессора можно и не кормить… Пусть бы сдох на радость нам!

Чоп заметно оживился при виде полных пакетов и бросился помогать разгружать покупки.

– Почему ты одна? Где Грифель? – спросил Макс.

– Он потерялся. Сначала был, а потом его не стало – словно растворился в воздухе. У Герды нет дара, как у тебя, Максик, нет возможности позвать его силой мысли.

Из женской спальни медленно вышла Санрайз. Ее длинные темные патлы были стянуты в хвост. Платье до колен в стиле милитари вместо черного балдахина и дырявых джинсов, а также отсутствие угольной подводки вокруг глаз превратили ее в приятную девушку по имени Анна – такую, какой ее когда-то знали одноклассники.

– О, обращение оборотня в человека! – воскликнул Чоп. – Вот уж чудеса! Не знал, что ты девчонка!

На его удивление Санрайз даже не огрызнулась, она растянулась в блаженной улыбке и произнесла:

– Я похожа на деревенскую простушку.

– Ага, доярка Анька! – не унимался Чоп.

Заторможенный смех Санрайз на этот раз удивил и Макса.

– Лекарства, – подытожила Герда беззаботным голосочком, с интересом разглядывая преобразившую Санрайз.

– Лекарства? Ты под валиумом, мать твою! Я же сказал купить только тряпки!

– Не закипай, Макс… Я купила платье, но надеть его смогла только под анестезией, – Санрайз растягивала слова. – У меня просто осталось немного денег… и я случайно встретила одного чувачка…

– Ты все испортишь! Зря я на тебя понадеялся! И что теперь делать?!

– Да не волнуйся, Макс, я справлюсь. Зато меня не переключит, и я могу идти одна.

– Нет, одна ты не пойдешь. Чоп, не отходи от нее ни на шаг! Чтобы лодка счастья не унесла ее в страну грез! Как прошлый раз! Если бы не Грифель, она бы утонула.

– Покушай, Санрайз, приглуши действие отравы, – предложила Герда.

– Не хочу, радость моя. Какая же ты красивая.

Санрайз казалось, что мир полон красок. Ей хотелось растянуться на крыше дома и греться на осеннем солнышке, словно она – ленивый пузатый кот, объевшийся свежей сметаны. Прекрасные жизненные мгновения замедлились и доставляли ей невероятное удовольствие. Она не спеша поплыла к выходу, Чоп последовал за ней, прихватив упаковку с чипсами. Макс волновался, ему не хотелось, чтобы Санрайз все испортила. Он попытался пробиться к ней мысленно, но она не реагировала. Оставалось только ждать и надеяться, что Санрайз не провалит возложенную на нее миссию.

* * *

Настроение Даяны было хорошим. На улице было солнечно, и этот факт улучшал ее самочувствие, отвлекая от всяких надоедливых мыслей. В парковой зоне перед институтом ее окликнула незнакомая девица. Представившись Анной, она с минуту молча улыбалась, а потом вдруг спросила: не хочет ли Даяна стать «койотом».

– Койотом? – удивилась Даяна. – Да мне пока и в шкуре человека комфортно. Но если я передумаю – я вас разыщу.

– Эй, подожди! Я тебе сейчас покажу фокус! – воскликнула Санрайз, пытаясь заговорить мысленно, но попытки были тщетны, действие валиума блокировало способность общаться на расстоянии.

– Это… ты не такая, как все остальные! – выкрикнула Санрайз в спину стремительно удаляющейся девушки.

Даяна обернулась и показала средний палец – разговор явно не заладился. Из толпы вынырнул Чоп.

– Почему она показала тебе «фак»? Что ты брякнула?

– Мне нужен кофе! Как минимум литр! – призналась Санрайз, ей стало неудобно, что она не оправдала надежд Макса. – Я не смогла на нее воздействовать!

– Могла бы сделать дело, а потом жрать свои колеса! Наркоша дебилойдная…

Санрайз заметила вывеску кафе на углу через улицу и торопливо (так ей казалось) зашагала за бодрящим напитком. Чоп шел за едва передвигающейся черепахой и ворчал на нее, как злобный старичок.

Монотонное повествование преподавателя, читавшего лекцию, погружало многих студентов в дрему. На Даяну не действовала эта «магия», она все время думала о том, что с ней происходит. Ей казалось, что мир вокруг изменился и краски стали намного ярче. К сожалению, ей не с кем было поделиться новыми впечатлениями: мама примет ее болтовню за фантазии, а приятель Виталик после сцены в кафе старался держаться от нее на расстоянии. Даяне чудилось, что она, наконец, пробудилась после долгой спячки, ей хотелось, чтобы нашелся человек, который смог бы объяснить все происходящее с ней. «Неужели в моих жилах и правда течет волчья кровь? И что теперь меня ждет? Буду выть на луну?!» – размышляла она. На ее мысли откликнулся чужой голос, кто-то прошептал: «На луну выть не будешь! Не переживай!» От неожиданности Даяна громко охнула и этим самым привлекла внимание преподавателя, он обратился прямо к ней:

– Дружинина, тебе что, дурной сон приснился?

– Извините! Пожалуйста, продолжайте, – выпалила Даяна.

– О, вы позволяете продолжить? Я вам безмерно благодарен!

В аудитории послышались смешки. Лекция продолжилась.

«Снова галлюцинации?» – мысленно спросила себя Даяна. «Никаких галлюцинаций, – ответил голос. – Мы уже виделись на крыльце. Я предложила тебе стать койотом».

На всякий случай Даяна осмотрелась. Большая часть аудитории по-прежнему дремала, остальные либо фиксировали лекцию, либо ковырялись в электронных устройствах. «Подойти к окну, – предложил голос. – Ничего страшного не произойдет». Даяна колебалась, но, не справившись с любопытством, все же встала с места и прошла сквозь ряды. Внизу она увидела ту самую девицу, которая перед началом занятий порола чушь возле института. Санрайз помахала и, не шевеля губами, произнесла слова, которые были отчетливо слышны Даяне: «Видишь, я тебя не обманула!»

– Как ты это делаешь? – прошептала Даяна.

«Это слишком просто, – ответил голос Санрайз. – По сравнению с остальными возможностями! Если ты меня выслушиваешь – буду признательна!»

– Ладно! – ответила Даяна вслух, не сразу заметив, что в аудитории воцарилась тишина и все взгляды были устремлены к ней.

– Дружинина, может, вы сядете на место? – подчеркнуто вежливо произнес лектор.

– Это вряд ли, – отозвалась Даяна под всеобщий хохот. – Мне нужно уйти.

– Не смею вас удерживать, – в голосе лектора появились нотки раздражения. Не привыкший к столь фривольному поведению человек предупредил, что его терпение вот-вот лопнет!

Даяна вышла под шепотки недоумевающих сокурсников. Она не извинялась, смущенно краснея, а гордо вышагивала, расправив плечи. В тот самый момент ей казалось, что за ее спиной появились крылья, те самые крылья, которые называют свободой от предрассудков.

По возвращении домой у Даяны было чудесное настроение. Заходя в квартиру, девушка мурлыкала музыкальный мотивчик себе под нос и даже рассмеялась громко и открыто, вспомнив шаловливые мыслишки толстяка-соседа, поднимающегося за ней по лестнице. Она с трудом удержалась, чтобы не прокомментировать пошлости, роящиеся в голове мужчины, но вспомнила рекомендацию Санрайз: чем меньше людей знает о том, что ты умеешь, тем больше спокойных дней у тебя впереди.

Тамара Сергеевна поджидала Даяну в коридорчике между кухней и прихожей. Она увидела ее в окно и приготовилась к атаке.

– Занятия в институте давно закончились, – уличала пожилая женщина блудную дочь. – Я хочу знать, где тебя носило!

– После лекций я пообщалась с друзьями. Мы погуляли в городском парке, – поделилась Даяна с улыбкой. Она хотела было пройти в свою комнату, но Тамара Сергеевна преградила ей путь, продолжив допрос:

– У тебя появились друзья? Ты не говорила!

– У каждого нормального человека должны быть друзья. Теперь и у меня они есть. Я адаптируюсь и больше не опасаюсь людей. Я становлюсь нормальной, мам! Порадуйся за меня!

Даяна обошла преграду, но не успела ускользнуть в свою комнату – цепкие руки пожилой женщины впились в ее локоть.

– Я хочу с тобой поговорить, – требовательно произнесла Тамара Сергеевна.

– О чем?

– Хочу знать, что происходит! Я твоя мать!

– Ты всегда говоришь МАТЬ таким тоном, словно это титул высокопоставленного чиновника! Меня называешь ДОЧЬ, но никогда: доченька. Иногда мне кажется, что ты взяла меня из детдома. Или меня подкинули цыгане?

– Как ты смеешь так со мной разговаривать?

– Смею! – отрезала Даяна, убрав руку матери со своего локтя. – Тот, кого не любят, имеет право знать причину этой самой нелюбви!

– Тебе что, плохо жилось? Неблагодарная!

– Что ты, – иронизировала девушка. – Я с детства купаюсь в волнах материнской нежности! Наверное, просто укачало от твоей чрезмерной заботы!

– Какая муха тебя укусила?

– Меня укусил волк, мама, теперь я оборотень!

Рассмеявшись, Даяна удалилась в свою комнату и закрыла за собой дверь. Она отключилась от внешних звуков и наслаждалась внутренним спокойствием, поэтому не услышала, как мать подкралась к телефонному аппарату, набрала номер и после того, как в трубке раздалось мужское «я слушаю!», тихо и отчетливо произнесла:

– Вы сказали позвонить, если в ее поведении появится что-то неестественное…

Глава 11 Кровь за кровь

Инстинкт мести в конечном счете есть не что иное, как инстинкт самосохранения.

Эмиль Дюркгейм

Макс лежал на кровати и улыбался, глядя в потолок. Он уже не злился на Санрайз – горбатого могила исправит, как говорится. Лишь бы больше не возникло препятствий на пути к воссоединению с Даяной.

Лидер «койотов» вслушивался в звуки за стенами, чтобы понять, все ли ладно в их маленьком государстве.

– Санрайз, тебе так идет эта новая одежда. Теперь видно, что ты рассвет, – голос милой Герды звучал восторженно. Действие лекарств закончилось, и Санрайз ответила в своем репертуаре:

– Только тебе, по-моему, все равно на меня наплевать, Герда!

Хруст с кухни – жующие челюсти вечно голодного Чопа, торопящегося прикончить запасы еды. Грифель до сих пор не вернулся… Он кажется немного странным в последние пару дней. Что его гложет?

Странное хлюпанье нарушило гармонию привычных шумов внутри квартиры. Источником беспокойства стала зона у входной двери – чей-то тихий стон… Призыв о помощи?..

Макс мигом вылетел в прихожку и открыл дверь. Грифеля невозможно было узнать – вместо лица кровавое месиво. Он не мог подняться на ноги, поэтому привалился к стенке и тихо скребся. Его сердцебиение почти не прочитывалось.

– Что произошло? Где ты был? – недоумевал Макс.

– Я ждал… пока… засохнет кровь… Вдруг они нашли бы меня… по следам…

– Что ты там бормочешь, дружище? Я никак не разберу!

Макс отправил сигнал «койотам». Через мгновение Чоп, Санрайз и Герда были рядом. Скулящего от боли Грифеля внесли в квартиру и аккуратно положили на диван в общей комнате. Санрайз бросилась наливать воду в первую попавшуюся миску, чтобы смыть запекшуюся кровь с лица Грифеля. Дрожащая всем телом Герда взяла его за руку, пытаясь хоть немного облегчить боль. Чоп стоял как истукан, не зная, как помочь раненому товарищу.

– Кто тебя избил? – осторожно спросил Макс, глядя на заплывшие щели, в которых надежно укрылись глаза.

– Простите меня… Я так виноват… Я просто задолбался… скрываться, как таракан на засранной кухне… поэтому согласился… но это было ошибкой…

Грифель содрогался от рыданий, причиняющих еще большую боль.

– Слушай Герду, Грифилечек… Герда заберет часть боли… но только маленькую часть… Боли слишком много, – шептала целительница, безнадежно вздыхая.

– С кем ты говорил? – требовательно произнес Макс.

– Они из спецслужб… специальный отдел… занимаются нами…

– Как ты к ним попал? Каким образом тебя вычислили?

– По корочке… машиностроительного универа, – выдавил Грифель и застонал от болевого приступа. – Удостоверение липовое… Я по нему проехал в транспорте на халяву… и вдруг проверка… Меня отвели в сторону… Потом приехала машина… меня забрали и увезли на допрос…

Грифель захныкал. Он был уверен, что Иван его убьет и тем самым решит все вопросы разом. Но заместитель Бравого, хоть и был порой человеком без тормозов, все-таки нашел в себе силы вовремя остановиться. Ударь он своими кулачищами еще пару раз, и задумка Грифеля удалась бы!

Санрайз аккуратно обрабатывала обезображенное лицо Грифеля. По ее щекам катились слезы. Ей впервые было по-настоящему страшно.

Макс присел рядом с диваном, наклонился к избитому другу, взял его за голову двумя руками и сказал:

– Я хочу увидеть того, кто это сделал! Покажи! Впусти меня в свою голову! Четко вспомни лицо этого рукастого служаки! Отдай мне картинку!

Грифель сосредоточился и, собрав силы, начал воспроизводить произошедшее: комнату допросов, яростно размахивающего кулаками Ивана… Макс ухватывал каждый кадр, вместе с информацией он вычерпывал остатки жизненных ресурсов покалеченного друга. Грифель забился в конвульсиях.

– Остановись, Максик, – взмолилась Герда. – Ты выпиваешь его энергию… уже самое дно…

Макс откинулся назад и повалился на пол. Чоп протянул ему руку и помог подняться. Не говоря больше ни слова, они торопливо покинули квартиру.

Только к утру Макс обнаружил человека, схожего с портретом, который передал ему Грифель. За забором в складно построенном новеньком доме розовощекий светловолосый мужчина пил кофе и пялился в компьютер.

– Ты уверен, что это он? – удостоверился Чоп, прежде чем перемахнуть через забор. Макс еще раз настроился, чтобы лучше рассмотреть своего врага.

Иван привык вставать рано. Он уже сделал зарядку и облился холодной водой. Второй этап каждоутреннего ритуала – чтение новостей в электронных СМИ и немного кофеина. Вдруг ему показалось, что в комнате кто-то есть, он резко обернулся… померещилось! Залаяла собака во дворе дома. Слишком истошно, с надрывом, что казалось более чем странным. Затем лай прекратился. Псина начала скрестись во входную дверь и скулить так жалобно, будто увидела нечто ужасающее.

– Что за черт! – тихо выругался Иван, внимательно прислушиваясь к звукам снаружи. Он торопливо сбросил халат, натянул спортивный костюм. Что могло так напугать собаку в приличном благоустроенном районе?

Иван открыл дверь. Немецкая овчарка, поджав хвост, вбежала в дом. Он растерянно уставился ей вслед, после чего вышел на крыльцо.

Возле забора мелькнули тени.

– Кто тут? – насторожился Иван, ругая себя, что не прихватил на всякий случай оружие.

– А ты ранняя пташка! – откликнулся Макс, выйдя из тени дерева на асфальтированную дорожку. Чоп тоже сделал шаг, чтобы зам мог его видеть.

– Если вам ширнуться надо, то должен предупредить: у меня аптечки нет.

– Нас приняли за нариков, Чоп, – усмехнулся Макс. У него не осталось сомнений, что перед ним обидчик Грифеля.

– Чоп? – оживился Иван, заметно повеселев. – Так вы друзья карандаша! А ты – Макс, лидер горстки уродцев, которые наивно полагают, что они сверхлюди!

Макс ничего не ответил.

– Парни, я прекрасно понимаю ваше стремление поиграть в героев! – как ни в чем не бывало балаболил Иван. – Мой вам искренний совет: придите в наше учреждение с белым флагом. И тогда вам за это ничего не будет!

Макс почувствовал легкий запах волнения. Заместитель начал источать волны не то чтобы страха, скорее – опасения, потому что не знал, чего ожидать от непрошеных гостей.

– Чоп! – рявкнул Макс.

Резкий мощный удар повалил Ивана, он упал на колени и побагровел от того, что кровь резко ударила в голову.

– Ничего себе! Почти нокаут! Силен ты, Чоп, не врал ваш стукачок – Грифель, – выдавил зам после почти минуты молчания и, кряхтя, поднялся с колен.

– Я пока еще даже не прилагаю усилия, – самодовольно поделился Чоп и врезал заму еще раз так, что тот кувырком полетел на крыльцо своего дома.

Иван понимал, что говорить с двумя отморозками бесполезно. «Койоты» пришли мстить, и пока они не превратят его в то, во что он превратил их дружка, это утреннее свидание не закончится.

– С тобой все понятно, Чоп, – лепетал Иван, повиснув на деревянном поручне лестницы. Тело отказывалось слушаться, он никак не мог подняться.

– А вот что может глава вашей собачьей стаи? – провоцировал заместитель. – Очень любопытно!

– Тот, кто возглавляет «койотов», о шакалов руки не пачкает, – отчеканил Макс. Он изо всех сил пытался удерживать волну ярости, пробудившую в нем самый опасный инстинкт – убивать.

– А зачем ты пришел? – не унимался Иван. – Повыглядывать из-за спины дружка?

– Я пришел тебя наказать!

Макс спустил с поводьев своих «демонов», он «прожигал» взглядом ухмыляющегося Ивана. Пронзительный мерзкий звук заставил зама отпустить перила и закрыть уши, что-то внутри царапало, скребло, рвало его плоть на куски. Он хотел было закричать, но звук застрял в горле. Макс слышал мысленный вопль корчащегося в муках врага: «Достаточно! Хватит! Умоляю!», но он не мог остановиться и продолжал испепелять внутренности Ивана. Макс ничего не видел, кроме искаженного от ужаса лица обидчика. Все вокруг наполнилось диким гулом, словно он стоял внутри воронки урагана. Неожиданный удар в челюсть сбил лидера «койотов», он очнулся на бетонной дорожке.

– Он уже мертв! – взволнованно произнес Чоп. – Ты его прикончил!

Предводитель с трудом поднялся и, шатаясь, пошел прочь от дома к воротам.

– Надо… домой, – бубнил Макс себе под нос. – У меня совсем нет сил…

Прежде чем уйти, Чоп обернулся и посмотрел на посиневшее тело сотрудника спецслужб. Он понимал, что смерть этого человека пагубно скажется на их будущем. Грозовые тучи сгущались над головами «койотов», и в этот раз все было слишком серьезно.

Глава 12 Лживые грезы

Лучше воевать за исполнение своей мечты и в войне этой проиграть несколько сражений, чем быть разгромленным и при этом даже не знать, за что же ты сражался.

Пауло Коэльо

Герда открыла глаза на рассвете. Осторожно убрав тяжелую руку улыбающейся во сне подруги, она тихонько сползла с кровати и некоторое время не двигалась, замерев на месте. Гертруда глубоко дышала, закрывая все шлюзы энергии – теперь она была защищена от сканера – Санрайз. Тренировки не прошли даром, для «койотов» она почти невидимка!

Вечер накануне выдался тяжелый. Герда и Санрайз несколько часов кружили над Грифелем, выцарапывая его из лап смерти. То, что с ним случилось, – сильно потрясло Гертруду. Она осознала, насколько хрупка жизнь: злые люди могут ее отнять с такой легкостью, словно это пустяковая штуковина. Огорченная целительница приняла решение исполнить свою главную мечту – отомстить профессору Дрозду за погубленную юность до того, как станет добычей каких-нибудь ищеек из спецслужб. Для этого она воспользовалась слабостью влюбленной соратницы и снизошла до физической близости. Ради возможности млеть в объятиях мечты Санрайз была готова на все. К утру Герда знала необходимую информацию: адрес подвала, в котором спрятан профессор и где хранится ключ от заветной двери. Все складывалось в пользу Герды, она ускользнула из логова «койотов» еще до возвращения Чопа и Макса, прихватив с кухни самый большой нож.

Макс без сил рухнул на диван, Чоп сел рядом с ним. Оба некоторое время молчали.

– Паршиво начался день, – вздохнул Макс.

– Не то слово. Сделать тебе чай?

– Просто воды.

Чоп достал из холодильника бутыль с газированной водой и протянул другу. Макс сделал несколько жадных глотков, после чего устало выдохнул:

– Мне надо отлежаться до вечера, чтобы восстановить силы.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Чоп.

– Словно меня переехал каток!

Из спальни пулей выскочила голая Санрайз. Не обращая внимания на Макса и Чопа, она залезла в навесной шкаф, пошарила, затем принялась колотить кулаком по своей голове.

– Санрайз? – осторожно обратился к ней Макс. – Ты лунатишь? Или это просто способ привлечь наше внимание?

– Она меня провела!

– Кто?

– Герда! Она сказала, что созрела для отношений. И ночью мы… в общем, это… А потом мы просто лежали… она задавала вопросы, а я ей все выболтала.

– Что именно ты ей выболтала?

– Про профессора! И про ключ! Я думаю, она пошла в подвал! Надо идти туда!

– Мы с Чопом разберемся, – заверил ее Макс. – Как Грифель?

– Он жив – это уже много! – призналась Санрайз. – Макс, ты похож на дуршлаг! Я чувствую прорехи в твоем поле. Что с тобой сделали?

– Меня переключило. Я не смог остановиться.

– Все плохо, да? – осторожничала Санрайз.

Макс лишь кивнул в ответ. Он поднялся и направился к выходу.

– Макс, может, ты останешься, а? Я все сделаю сам! – предложил Чоп.

– Я справлюсь, дружище! Идем!

Прежде чем покинуть комнату, Чоп повернулся к обнаженной Санрайз и бодро заметил:

– Зачетные сиськи!

– Заткнись, Чоп, – едва слышно пробурчала она.

Макс и Чоп ушли. Санрайз стояла посреди пустой комнаты. Все летело в тартарары. Она слышала, как свистели поврежденные легкие спящего Грифеля. Она понимала, что Макс свершил нечто непоправимо ужасное. Она предполагала, что Герда настроена слишком серьезно и, возможно, дни профессора Дрозда сочтены. Но, несмотря на все эти кошмары, душа Санрайз пела.

– Я познала чистую любовь, – прошептала девушка, просияв. – Теперь и умереть не жалко!

* * *

Профессор Дрозд не предполагал, что его фантазия о встрече с бывшей ученицей может стать не просто реальностью, а кровавой действительностью. Его чудо-девочка влетела в подвал словно фурия и воткнула нож в правую ногу сидящего в инвалидном кресле старика. Рядом с коляской блестела постепенно увеличивающаяся лужица крови. Герда забилась в угол, как маленькая напуганная мышка, и тихо плакала.

– Откуда в тебе столько злости, Гертруда? – профессор обратился к ней осторожно, опасаясь спровоцировать еще одну волну истерики.

– Из детства… Неужели вы ничего не помните?

– Я все помню, каждое мгновение, проведенное с тобой!

– Если бы вы только знали, как вы мне противны!

– Но почему?! Девочка моя!

– Не смейте называть меня своей девочкой! А то я всажу нож вам в глотку!

Герда пока не получила желаемое и поэтому чувствовала себя несчастной. Она грезила, что придет день и растлитель получит по заслугам, но, когда представился шанс ощутить вкус возмездия, мстительница не справилась – запаниковала. Струсила!

Из всех «койотов» Герда была самой младшей. И еще она единственная помнила свое детство до школы. Гертруда росла в семье пьющих людей, и ей приходилось тяжело. Мать однажды заметила, что ее ребенок как будто бы облегчает боль, и с тех самых пор маленькая целительница стала родительской панацеей от похмелья. Вполне развитую девочку отдали в специальную школу для одаренных детей в пятилетнем возрасте, подправив дату в свидетельстве о рождении. Постепенно она начала отставать от других учеников, а когда ее показатели стали совсем никудышными, она позволила соблазнить себя профессору Дрозду, опасаясь, что ее снова вернут в дом, пропахший алкоголем.

– Я думала, что вы относитесь ко мне как к дочери! Мне так хотелось тепла… искреннего тепла без запаха спиртного… Чтобы меня обняли, отогрели, защитили! – всхлипывала Герда, захлебываясь горечью неприятных воспоминаний. – Вы разрушили меня… ничего не осталось… Герда мертва…

– Я действительно не понимаю причину твоей неприязни! Я тебя всегда боготворил, Гертруда! Я любил тебя и до сих пор продолжаю любить, несносная девчонка.

Старик рассмеялся. Герду оскорбило его веселье, она резко вскочила, сделала несколько быстрых шагов к коляске, схватила нож, торчащий из правой ноги профессора, и всадила его в левую конечность. Дрозд заверещал, призывая на помощь, в это самое мгновение в подвал вбежали Макс и Чоп.

Герда сделала несколько шагов назад и сосредоточенно наблюдала, как прибывшие спасатели суетятся вокруг профессора. Чоп снял толстовку, под которой была футболка, и разорвал ее на бинты.

– Герда квитается за прошлое, – спокойно прокомментировала свои действия несостоявшаяся убийца.

– Чоп, иди в аптеку, нам нужны бинты! И перекись купи, чтобы обработать раны.

Лидер «койотов» протянул остатки денег Чопу, и тот стремительно покинул подвал. Макс торопливо разорвал штанины профессора, чтобы осмотреть раны.

– Легкие порезы, – отмахнулся Дрозд. – Рука ее слишком нежна, чтобы убить!

– Тогда почему так много крови?

– Нож задел сосуды. Это просто удачный спецэффект, – отшутился профессор.

– Герда, намочи полотенце и принеси его сюда! – скомандовал Макс. – Герда?! Ты слышишь?!

– Максик, это странно… Почему он кричал от боли?

– Что?

– Когда Герда резала ноги профессора, он кричал!

– Потому что он живой! – усмехнулся Макс.

– Но ведь его ноги не должны чувствовать боль!.. Он же парализован.

– Гуманный маньяк! – иронизировал Дрозд. – Она хотела причинить мне меньше боли, поэтому вонзала лезвие не в грудь, а в парализованные конечности!

– Он притворяется, Максик, он может ходить! – догадалась Герда и в следующую секунду бросилась с визгом на профессора.

Максу чудом удалось перехватить рассвирепевшую кошку, выпустившую свои острые коготки. Сил у него было немного после насыщенной событиями ночи, однако с Гердой справиться он мог.

– Слушай мой голос! – проговаривал каждое слово Макс, погружая сознание Герды в гипнотическую дрему. – Я назову три цифры, и ты успокоишься. Три! Забудь, что ты была в подвале! Два! Ты пойдешь домой и ляжешь спать! Один!

Герда обмякла в руках Макса, как кукла. Он поставил ее перед собой и произнес, глядя ей в глаза:

– Тебя не было в подвале. Ты гуляла по парку. Возвращайся домой!

Герда послушно направилась к выходу.

– Она была настроена решительно! – возмутился Дрозд, оставшись с Максом наедине. – Ей совсем немного не хватило злости для того, чтобы нанести мне серьезные увечья.

Дрозд поспешно встал с кресла и, извинившись перед Максом, снял окровавленные штаны.

– Ты выглядишь плохо, Максим.

– Сегодня кое-что произошло… Меня переключило… и я убил человека…

– Вы избавились от трупа? – совершенно спокойно уточнил Дрозд, будто они говорили не о чьей-то смерти, а о погоде.

– Нет… Мы просто ушли. Но это только полбеды. Наш труп – представитель спецслужб.

– Что? Да ты в своем уме, Максим? Ты понимаешь, что ты собственной рукой подписал приговор ДУО-людям?! Теперь на вас спустят всех собак!

Макс поспешно поведал о причине вынужденной жестокости, о едва живом Грифеле и о том, что охота на них уже открыта, ведь вся заварушка началась после того, как Грифеля приперли к стенке.

Профессор поспешно направился в санузел, чтобы намочить полотенце и смыть кровь с порезов, уточняя на ходу, как именно поймали Грифеля.

– В транспорте, – ответил Макс. – Взяли по поддельному удостоверению. Потом приехали люди из спецотдела, занимающегося нами, и увезли на допрос. Это со слов Грифеля, конечно!

– Раз его смогли опознать, значит, он появился в базе… Плохо дело, Максим! Всплывает информация о вас… Кто-то провоцирует ваш конфликт с государством, и я, кажется, догадываюсь кто…

Послышался шум – из аптеки возвращался Чоп. Профессор торопливо занял место в коляске.

– У меня есть кое-какие дела, – сбавив тон, произнес Макс. – Чоп позаботится о вас. Только, пожалуйста, профессор Дрозд, не забивайте его голову всякой ересью! Нам и так сложно…

– Я просто пытался играть свою роль злодея, чтобы не вызвать подозрений! Приди ко мне завтра один! Покумекаем, что делать дальше. И чемодан прихвати.

В подвал вошел Чоп.

– Забинтуй порезы, – скомандовал Макс, направляясь к выходу. – Увидимся дома.

Усталость сковывала движения Макса. Слишком много событий для столь короткого отрезка времени. Он направился в парк, в котором совсем недавно наблюдал за Даяной. Там было красивое озеро и успокаивающая осенняя атмосфера. Город оживал и наполнялся звуками. Новые сутки вступили в свои права. Что день грядущий готовит несчастным «койотам»? Теперь оставалось только гадать.

Смерть человека почти не тяготила Макса. Ему давным-давно внушили: в любой схватке может быть один победитель. Он вспомнил, как во время тренировок в школе лишал жизни собак. Профессор Дрозд оплачивал услуги живодеров, вылавливающих бездомных животных для опытов. Юный Максим жалел их и, когда эксперимент заканчивался остановкой сердца зверя, горько плакал. Чтобы меньше ранить впечатлительного ученика, Дрозд накачивал собак лекарствами, они становились агрессивными и опасными. Таким образом, Макс был вынужден защищать себя. Постепенно он научился контролировать силу воздействия, и количество жертв значительно сократились.

ДУО-люди создавались для служения государству. Из них должны были вырасти супершпионы или чиновники, занимающие высокие посты, но лихие 90-е отняли мечту и финансирование у создателей уникальной школы. Подопытные кролики оказались на свободе, но они понятия не имели, что делать с этой самой свободой.

Глава 13 Прощай, боевой товарищ

Хочешь, чтобы тебя оценили, – умри.

Итальянское изречение

Резкий звонок телефона застал Бравого в кровати. Он мгновенно схватил трубку и вышел из спальни, чтобы уберечь священный сон Лиды.

– Отдыхаешь, Руслан Викторович? – отчеканила трубка командным тоном.

– Так точно, товарищ генерал-полковник. Выходной как-никак.

– Ты знаешь, что зама твоего грохнули?! У нас тут переполох, совещание за совещанием! Имей в виду, Бравый, если моя голова полетит с плеч, то и тебе конец! Понял меня?!

– Так точно!

– Что ты заладил, как попугай: так точно, так точно! Быстро в мой кабинет!

– Буду! Через полчаса! – пообещал Бравый уже коротким гудкам.

– Что случилось? – голос Лидии застал его врасплох на кухне. Бравый колебался: стоит ли сообщать невесте о происшествии с заместителем? Она была слишком хорошо знакома с Иваном, чтобы вместо «доброго утра» получить известие о его безвременной кончине. Он решил приберечь дурные вести на более позднее время, позволив любимой женщине насладиться выходным. Бравый попытался увильнуть от прямого ответа с помощью шутки:

– Мы с тобой мечтали отоспаться как следует, родная, но долг зовет. Срочные дела! Надеюсь, ты не передумаешь выйти за меня замуж?

Еще сонная Лида поспешила обнять своего мужчину. Она прекрасно знала, что ей придется делить Руслана с его работой до тех пор, пока он не выйдет на пенсию, и была к этому готова.

– Обязательно тебе заниматься срочными делами? – в шутку капризничала она, чем умиляла своего жениха. – А Ванька на что? Он зам – вот пусть и отдувается за начальника.

– Так это не работает, Лидушка, – выдохнул Бравый, опечалившись. То, что зама больше нет в живых, никак не укладывалось в его голове. Он отправил любимую спать, а сам поспешил вызвать служебную машину. Этот день обещал быть трудным и длинным.

Суета и заполнение бумаг. Звонки и устные отчеты. Так называемая «клизма негодования» от генерал-полковника. И жуткая нехватка приятельской поддержки весельчака-заместителя. За пару часов хождения по кабинетам, Бравый слишком устал, все мысли будто склеились в единую бесформенную массу. Он даже немного завидовал Ивану. Ему до жути хотелось забыться – выпить виски и выкурить пачку сигарет. Проект «ДУО-люди» становился слишком опасным.

На подмогу Бравому дали еще сотрудников. Руслан Викторович просил предоставить пару толковых человек хотя бы с мало-мальским опытом, но вместо этого получил десяток «желторотиков». Генерал-полковник Колосов был глух к его доводам.

В конференц-зале было шумно. Ожидая начала вводного инструктажа, молодые специалисты вполголоса переговаривались между собой. Когда вошел Бравый, все замолчали. Он встал перед аудиторией и внимательно обвел взглядом присутствующих.

– Добрый день! Если вдруг здесь есть люди, которые не знают, кто я, представлюсь: Бравый Руслан Викторович. Я возглавляю подразделение, работающее над секретным проектом под названием «ДУО-люди». Наша цель – поимка опасных преступников, которые обладают сверхспособностями…

Среди «новобранцев» послышались смешки.

– Вы напрасно смеетесь. Я настоятельно рекомендую внимательно посмотреть снимок моего погибшего заместителя, точнее, того, что от него осталось при столкновении с этими животными. Фотографии вы найдете в папках с имеющимися сведениями для дальнейшей работы. Информация секретна, как и весь проект в целом. У вас есть тридцать минут на беглое изучение материала, после я внесу некоторые пояснения и отвечу на ваши вопросы, которые, я уверен, появятся. Барсуков, раздай папки!

Старательный рыжий парнишка, преданно ожидающий сигнала, рьяно бросился выполнять задание. Начальник отдела поспешно покинул оживленный конференц-зал.

Получасовая передышка в одиночестве в кабинете – вот чего не хватало Бравому с того момента, как он открыл глаза в это воскресное утро. Он снял пиджак и повесил его на спинку кресла, ослабил удавку-галстук. Только он обмяк в рабочем кресле, как затрезвонил рабочий телефон. Бравый включил громкую связь.

– Это Севастьянов, – произнес мужской голос вместо приветствия. – Вы нашли чемодан?

– Только вас мне и не хватало! Севастьянов, вы не вовремя! – злился Бравый.

– Что-то произошло?

– Я не вправе с вами это обсуждать. Мой вам дружеский совет…

– Мы с вами не друзья, – перебил голос.

– Может, прекратите свои игры? Придете ко мне в кабинет. Я вас угощу кофе, и вы все подробно расскажете про ваших бывших подопечных.

– Этот вариант мне не подходит. Видимо, с этой минуты наши пути расходятся.

– Подождите, Севастьянов, я, как и вы, заинтересован в поимке ваших бывших питомцев. Мы нужны друг другу! Я готов сотрудничать! Но сейчас изменились обстоятельства. Наш уговор устарел, понимаете?

– Что это значит?

– Я получил полномочия истребить всю компанию «койотов». С вами или без вас я сделаю это!

– Всего доброго! – сухо произнес Севастьянов, из аппарата послышались короткие гудки.

Бравый вытащил из ящика стола электронную сигарету, сделал несколько затяжек, затем со всей силы швырнул не удовлетворяющий его потребности имитатор в стену.

Некоторое время Бравый провел в раздумьях, пока в дверь не постучали. Через мгновение в проеме появилась голова рыжего улыбчивого Вячеслава Барсукова, он торопливо произнес:

– Руслан Викторович, полчаса прошло. Мы вас ждем.

– Буду через минуту! – рявкнул Бравый.

– Могу кое-что уточнить?

Бравый вопросительно поднял бровь.

– Я услышал, что освободилось место, и подумал…

– Освободилось место? Убили человека, Барсуков! Он умер несколько часов назад, а ты уже торопишься примерить его кресло?

– Я… просто… извините…

– Убирайся!

Конопатое лицо исчезло так же быстро, как и появилось. До Бравого вдруг дошло: Иван Павлович больше никогда не войдет в этот кабинет. Рядом будет кто угодно, но уже не он – надежный, преданный товарищ, на которого Бравый мог всецело положиться. Посмертная награда за отвагу – признание достоинств высококлассного добросовестного сотрудника, погибшего при обстоятельствах, связанных непосредственно с работой. Впервые за много лет Руслан Викторович задумался о смерти как об издержках службы. Наверное, потому, что раньше ему нечего было терять, но теперь у него была Лида. Как поведет себя невеста, если узнает, что Ивана убила работа?! Останется ли она рядом? Захочет ли рисковать собственным спокойствием и счастьем?

– Итак, вы ознакомились с материалом, – произнес Бравый, вернувшись в конференц-зал. – На нас с вами возложена миссия – очистить город от опасных и безжалостных паразитов. Я готов ответить на ваши вопросы.

Сидящие в зале переглянулись. Один из новичков неуверенно поднял руку, после чего спросил:

– А откуда взялись эти сверхлюди?

– Вы были невнимательны, – пожурил Бравый лопоухого крепыша, жующего колпачок ручки. – В вашей папке есть информация о закрытой экспериментальной школе для одаренных детей, они являются выпускниками этого заведения.

– Я это прочитал, суть вопроса в другом. Ведь не из пробирок ученые Севастьянов и Дрозд вырастили своих учеников. У воспитанников школы должны быть семьи! Почему нет информации об этом?

– Школа сгорела, а вместе с ней личные дела и главный пульт управления этими… созданиями.

– Если в пожаре сгорели личные дела, как вы вышли на Ковалева? – не унимался лопоухий.

– Как я уже говорил, школу возглавляли два профессора. Дрозд после пожара некоторое время был в коме, затем очнулся и исчез. До сегодняшнего дня мы ничего не знаем о его местонахождении. Профессора Севастьянова официально считали погибшим в пожаре. Однако совсем недавно он «воскрес» из мертвых и вышел с нами на связь. Именно Севастьянов сообщил нам о Ковалеве.

– С какой целью? – прозвучал вопрос от другого участника познавательного собрания.

– Он, как и мы, хотел бы устранить последствия провалившегося проекта «ДУО-люди».

– Получается, вы упустили Ковалева и допустили смерть своего сотрудника! Почему ваша команда не справилась? – ехидный вопрос самоуверенного темноволосого атлета неприятно царапнул слух Бравого. – Согласно данным в папке, вы разыскиваете всего пять человек.

– Они слишком осторожны. Я уже делал акцент на том, что это непросто люди, как мы с вами. Выпускники школы владеют гипнозом, читают мысли, чувствуют приближение врага за несколько тысяч метров. О них нет никакой информации, они стерты из общей истории человечества.

– Прямо идеальные солдаты! – усмехнулся атлет. – Теперь понятен смысл этого проекта.

– Наконец-то хоть одна разумная реплика из ваших уст, – раздражался Бравый.

– Руслан Викторович, хочу вернуться к вопросу, заданному моим коллегой, – деловито произнесла коротко стриженная девушка. – Вы получили от Севастьянова имя и фамилию преступника. Вы пытались разыскать его семью?

«Не те вопросы! Где вас понабрали?! По объявлению?!» – злился мысленно Бравый. Он сделал знак Барсукову и любезно предоставил ему возможность прояснить ситуацию. От неожиданности рыжий раскашлялся и стал пунцовым, но быстро взял себя в руки и, подавляя волнение, произнес:

– Мы искали родственников Ковалева Андрея Евстафьевича и даже нашли Евстафия Ковалева. Им оказался церковный служащий в одной маленькой деревеньке Тамбовской области, детей у этого человека никогда не было. Очевидно, имя вымышлено, надо отдать должное хитрым профессорам, сумевшим в свое время хорошо замести следы.

– А что означает ДУО? – поинтересовался кудрявый темноволосый парень.

Барсуков посмотрел на Бравого и, получив его одобрение, радостно продолжил делиться информацией:

– ДУО – условное название. Как предположил наш аналитический отдел, который я имею честь представлять, оно обозначает «дуэт» или «тандем». В каком-то смысле в выпускниках экспериментальной школы уживаются две личности. При чрезмерных усилиях в момент использования своих способностей «койоты» могут потерять контроль над собой и ситуацией, другими словами, их будто переключает и просыпается опасное и беспощадное животное.

– Откуда у них способности? – бледный худосочный парень даже встал, желая получить ответ на вопрос. – Они тренировались, как монахи Шаолиня?

Присутствующие засмеялись. Бравый бесился, что столь серьезное дело превращается в балаган.

– В прошлом это были просто одаренные дети, – продолжил Барсуков. – Их возможности усилились при помощи электронных чипов, вживленных в организм. Благодаря устройству многие процессы организма максимально активизированы, их инстинкты и умения в сотни раз мощнее, чем у обычных граждан.

– Электронные чипы? – спросил кто-то. – Значит, они управляемы!

– Я уже говорил, что основной пульт управления сгорел во время пожара в школе, – произнес Руслан Викторович, мельком взглянув на наручные часы. – У меня есть предположение, что существует мобильный аналог пульта, заключенный в небольшой чемодан. Повторюсь, это только моя догадка. Если есть еще вопросы, пожалуйста, задавайте их представителю аналитического отдела Вячеславу Барсукову. Завтра утром всех жду на утренней планерке. Не опаздывать!

Барсуков получил свои долгожданные минуты всеобщего внимания, а Бравый лихорадочно вспоминал, где ближайший супермаркет. Никотиновый голод взял верх. «Всего лишь пара сигарет, чтобы унять волны негодования!» – уверял себя мужчина. Лида должна его понять! Все-таки не каждый день погибают боевые товарищи!

Глава 14 На развилке

Говорила мама мне

Про любовь обманную,

Да напрасно тратила слова…

Из русской народной песни

Ноги сами принесли Даяну к озеру. Она снова и снова прокручивала в голове очередную ссору с матерью. Тамара Сергеевна перестала быть ее союзником. Да и была ли она им когда-либо раньше?

Беззаботный искренний смех детей, резвящихся на площадке в другой части парка, вызывал улыбку. Как мало проблем и ответственности, когда ты – маленький человечек. Все, что тебе нужно, – любовь того, кто рядом…

«О, да! – произнес голос Макса. – Но с годами эта потребность никуда не девается».

Даяна больше не пугалась бесед на расстоянии. Она огляделась. На соседней лавке слева сидела пара старичков, справа – спал бездомный.

– И где же ты? – едва слышно произнесла девушка.

«Я рядом», – заверял приятный мужской голос. Даяна заметила высокого молодого человека, стремительно идущего по вымощенной плиткой дорожке. Того самого, что вступил с ней в странный контакт в коридоре поликлиники. Холодок волнения стремительно пронесся по ее позвоночнику. Наконец-то они встретятся лицом к лицу. В этот раз она точно не убежит.

– Ты не против обычного человеческого общения? – с улыбкой произнес Макс, остановившись рядом с лавкой.

Даяна смущенно кивнула, позволив лидеру «койотов» грузно плюхнуться рядом.

– Теперь я понимаю, почему ты любишь это место, – произнес он, глядя на водную гладь. – Здесь наступает временное забытье. Ты справляешься с новыми навыками?

– Даже не знаю… У меня двойственное ощущение. Я как будто бы прозрела и вижу мир по-новому, и это увлекательно! Но есть последствия – моя прежняя жизнь превращается в руины.

– Прежняя жизнь? Ты жила раньше?

Даяна задумалась. Хотела бы она снова задремать и существовать как прежде? Сидеть, как мышь в клетке, и с утра до вечера слушать нотации матери, желающей уберечь ее от искушений внешнего мира?

– Не торопись отказываться от того, что подкинула тебе судьба, – подбодрил ее Макс. – Всегда можно свернуть обратно и стать обычным человеком.

– Разве? – Даяна внимательно посмотрела на собеседника.

Максу вдруг стало не по себе. Он чувствовал себя меркантильным продавцом радости. Кого он обманывает?! Даяна сделает еще несколько шагов, и путь назад будет отрезан навсегда. Ему вдруг захотелось быть честным.

– «Койоты» – не лучшая для тебя компания, Даяна. Мы – будто узники подземелья. Отщепенцы. Отшельники. Уроды. У нас нет любящих родителей. Мы семья друг для друга. У нас редко бывает нормальная еда на столе. И в последнее время наше положение ухудшилось. Мы ждем… Чего? Я не знаю, если честно. Просто коротаем дни и на что-то надеемся.

Даяна задумчиво произнесла:

– Смешно, но ты описал мою нынешнюю жизнь. Вот только я совсем одна…

– Уже не одна. Если ты, конечно, согласна стать частью нашей безумной компашки!

– Я бы рискнула, если честно. Не найдется ли в вашем логове теплого местечка для сбежавшего из клетки зверька?

– Ты готова пойти со мной? Прямо сейчас?

Даяна уверенно кивнула. Ее сердце учащенно забилось. То ли это от страха перед неизведанным, то ли от того, что теплая ладонь Макса коснулась ее руки. Она вдруг поняла, что готова идти за этим человеком куда угодно. «Возможно, это родство душ?» – пронеслось в голове Даяны, и она тут же смутилась, понимая по лицу Макса, что он слышит ее размышления. Ей не хотелось быть уязвимой. Важно суметь скрыть зарождающиеся чувства! Вот если он начнет проявлять интерес, тогда…

Макс пропустил Даяну вперед, и она вошла в квартиру, сразу обратив внимание, что в помещении давным-давно никто не делал уборку.

– Это убежище! – произнес экскурсовод, следуя в общую комнату и, виновато улыбнувшись, добавил: – Рай я не обещал!

– У вас тут… очень… грязно! – подбирала слова немного растерянная Даяна.

– Да, чистота у нас дефицит, как и еда. Ты в любой момент можешь умчаться прочь без оглядки.

– Рискну остаться. Но я помню, где дверь, – отшутилась Даяна.

– Там – моя комната. Эти две двери – спальни мальчиков и девочек. Сейчас!

Макс собрал силы и направил мысленную волну, созывая «койотов».

– Что же ты так вибрируешь?! – первой появилась сонная Санрайз. К радости Макса в этот раз на ней была пижама.

– Приятно, что ты удосужилась одеться! – радостно потирая руки, воскликнул Макс. – Ну же, где твои манеры?!

– Привет, Даяна, – пробурчала Санрайз.

Затем вышли Чоп и Грифель.

– Извини, дружище, что поднял тебя! Иди отдыхай, – беспокоился Макс, глядя на недавно избитого «койота».

– Ничего, мне лучше.

– Это Грифель. Он немного приболел. С Чопом ты знакома.

Чоп приветственно кивнул Даяне.

– У нас есть Герда, но она…

– Дрыхнет как убитая, – закончила фразу Санрайз. – Она пришла и рухнула на свою кровать, не сказав ни слова.

Возникла неловкая пауза.

– Чоп, ты уладил дела в подвале? – поинтересовался Макс.

– Все о’кей, не волнуйся.

– Ладно. Мне надо встретиться с отцом. Мы снова на мели.

– Ты бы поспал немного! – в голосе Чопа звучала забота.

– Я полон сил и энергии, – соврал Макс, ощущая легкую слабость, но присутствие Даяны заряжало его и не давало свалиться с ног. И еще он выглядел рядом с ней немного глупо, и это заметили остальные «койоты».

– Побудешь здесь, Даяна? – спросил Макс, смущаясь. Он прекрасно понимал: оставить девушку посреди помойки с группой неприветливых сородичей по стае – не лучшая идея.

– Не волнуйся. Я справлюсь.

Макс ушел. Чоп и Грифель вернулись в свою комнату. Санрайз вежливо задержалась на тот случай, если у новенькой появятся вопросы.

– Может… наведем здесь порядок? – добродушно предложила Даяна.

– Валяй! Я – пас!

– А где я могу взять тряпку какую-нибудь и ведро?

– Хрен его знает! Посмотри в ванной! – отозвалась Санрайз, исчезая за дверью девичьей спальни.

Вымуштрованная матерью, Даяна привыкла к чистоте и аккуратности. Находиться в нечистом помещении ей было некомфортно. Работы было много.

– Начнем обживаться, – тихо скомандовала себе Даяна и направилась в ванную искать подходящий реквизит, с помощью которого она превратит почти нежилое помещение в нечто похожее на дом.

Герда открыла глаза. Она осмотрелась, поняла, что находится в спальне. На соседней кровати спала Санрайз. Гертруда помнила их любовные утехи… и то, как она покидала квартиру, взяв нож… но затем в ее памяти был провал. Герда села на кровати, потерла виски… Парк… Это слово всплывало после вопроса «Где я была?», но саму прогулку она не могла воспроизвести в памяти. Что-то было не так!

Герда вышла из спальни и замерла: в общей комнате было чисто и аккуратно, как на картинке в журнале. Из ванной вышла уставшая Даяна.

– Здесь раньше было темно, а теперь светло! – восхищенно воскликнула Герда.

– О да, здесь было слишком много грязи!

– Я о другом! Свет идет из тебя! Откуда ты взялась?

– Меня привел Макс…

– Максик хороший… Он тоже светлый… Герда счастлива тебя приветствовать.

– А кто такая Герда?

– Она перед тобой, – с улыбкой произнесла миловидная девушка, сделав книксен. – А где ты будешь спать?

В это мгновение из спальни вышла Санрайз, она проследовала в уборную и на повисший в воздухе вопрос Герды беззаботно ответила:

– С Максом, где же еще!

Улыбка исчезла с лица Герды. Радость сменилась на печаль.

– Он для себя ее притащил. Теперь в нашей стае будет волчица! – закончила мысль Санрайз, скрывшись за дверью туалета.

– Ни о чем подобном речи не шло, – начала оправдываться Даяна. Резкость Санрайз ее смутила. Она вдруг почувствовала себя лишней, ей пришло в голову, что решение стать частью стаи было скоропалительным. Не надо было торопиться!

Герда ушла в свою комнату и принялась горевать. Даяна слышала сквозь стены ее тихое всхлипывание. Сердечко Герды трепыхалось, как маленькая пойманная птичка. Теперь она понимала: Макс никогда ее не полюбит в полном смысле слова, она навсегда останется для него игрушечной девочкой, вызывающей умиление.

– Что? Я просто сказала правду! – защищалась Санрайз, заметив неодобрительный взгляд Даяны. Грубиянка шарила по навесным шкафчикам в поисках кофе.

Даяна сидела за чистым столом и сосредоточенно думала, как ей быть. Санрайз слышала ее сомнения и колебания. Она понимала, что для Макса гостья представляет ценность. Несколько лет их лидер преданно служил интересам «койотов», и он заслуживал попытки построить личное счастье.

– Просто дай нам немного времени, – смягчилась Санрайз, набирая в чайник воду. – Мы привыкли жить впятером. И это на самом деле круто, что ты с нами!

Даяна поблагодарила за теплые слова, которые немного смягчили неприятный привкус досады. Ей тоже нужно было время, чтобы решить вопросы, связанные с ее будущим. Даяне казалось, что она замерла у развилки и пока никак не может определиться, каким путем ей двигаться: послать к черту мать и привыкать быть «койотом» или все-таки вернуться к уже знакомому сценарию и попробовать жить, как все.

Глава 15 Узник замка совести

– Кто же ты? Сатана?

– Зови меня папой.

Из к/ф «Адвокат Дьявола»

Предстоящая встреча с предком ухудшала настроение, которое, казалось, ничего уже не может омрачить. На аудиенциях перед отцом Макс ощущал себя полным ничтожеством, просящим подаяние. Его родитель лишь усугублял чувство комплекса, стремясь подчеркнуть незавидное положение сына. Макс надеялся на какое-нибудь удачное событие, которое избавило бы его от обязанности падать в ноги жадному «казначею» каждый раз, когда у «койотов» заканчивались средства.

Отец внушил Максу следующее: он слишком много работал, чтобы содержать семью, поэтому они не виделись до окончания обучения. По рассказам Адольфа Иосифовича, экспериментальная школа была вынужденной мерой. Отец утверждал: с Максимом было трудно совладать, он почти с младенчества имел странные способности, которые пугали окружающих. Свою мать Макс никогда не видел, о ней вообще было не принято говорить. Будто она и не существовала.

Адольф Иосифович был человеком неприятным. К сыну относился плохо. С каждым визитом их отношения ухудшались все больше и больше. И не только потому, что любящего демонстрировать превосходство мужчину угнетали коммерческие взаимоотношения со своим отпрыском, с каждым днем он угасал от болезни – рак пожирал его внутренности.

– Снова нужны деньги! – просипел отец вместо приветствия, открыв входную дверь. – А что будет, когда я умру?

– Мне страшно это представить! – искренне признался Макс. – Если бы мы имели возможность трудоустроиться, поверь, я бы тебя не беспокоил.

– Иными словами, если бы у тебя все было хорошо, ты бы наплевал на меня!

Виртуозное умозаключение отца, как всегда, делало из Макса алчного подонка.

Хозяин большой и просторной элитной квартиры, расположенной в центре города, сделал шаг в сторону, чтобы пропустить сына внутрь. Макс нехотя вошел. Оба молча прошли в кабинет отца. Адольф Иосифович занял свой кожаный трон за массивным дубовым столом и вопросительно уставился на Макса, будто не понимал, с какой целью его навестил потомок.

– Каждый раз, когда я появляюсь на пороге твоего дома, я вижу и слышу, что мой визит тебе в тягость, – признался Макс. – Я тоже не в восторге от этой ситуации! Уж поверь!

– В нашей стране легко найти работу нелегально. Работодатели примут с распростертыми объятьями тех, кто не затребует соцпакет!

– Не в нашем случае! Мы пробовали – подбирали различные вакансии, но каждый раз это заканчивалось проблемами. Ты ведь знаешь, если нас разоблачат…

– Тому, кто не привык работать, придумать себе оправдание – плевое дело!

– Просто дай мне деньги, и я уйду! – сквозь зубы процедил Макс.

Адольф Иосифович выдержал долгую паузу, после чего неожиданно для Макса «выстрелил» фразой:

– Вы начали убивать?

– Что? Убивать? С чего ты взял?

– Я смотрю телевизор. Видел Ковалева Андрея – вашего Грифеля! Он теперь звезда в современном понимании.

– Его показали по телевизору?

– Представь себе. И утверждают, что он опасный преступник. А еще говорят, что у него есть подельники. Вы устали быть примерными ребятами? Послали ваш кодекс чести куда подальше?

В голове Макса мысли устроили безумный хоровод. Помимо прочих неприятностей, у них появилась еще одна серьезная проблема – Грифелю стало по-настоящему опасно покидать логово «койотов».

Седовласый мужчина с любопытством наблюдал за смятением сына. Он продолжал свой спектакль – изображал властного короля, принимавшего в своих покоях жалкого крестьянина.

– Я все еще жду вразумительного ответа на свой вопрос, – произнес Адольф Иосифович.

– Мы не смотрим телевизор, – ответил Макс. – И я понятия не имею, почему и зачем Андрея Ковалева выставляют преступником!

В голове Макса как будто бы взорвалась портативная ядерная бомба, уничтожившая ощущение безопасности. Все было плохо, но стало еще хуже!

– Показали номера телефонов, по которым сознательные граждане могут обратиться в случае, если им что-либо известно, – произнес мужчина многозначительно.

– Ты угрожаешь?

Наслаждаясь превосходством, Адольф Иосифович засмеялся, но через мгновение от веселья не осталось и тени – начался удушающий приступ. Вмиг из уверенного в себе властителя он превратился в немощного старикашку с трясущимися руками. Его эго размером со слона превратилось в дохлого, едва шевелящего лапками комара. Макс бросился было помочь, но отец остановил его повелительным жестом.

– Не надо! – преодолевая одышку, произнес больной мужчина. – Я хочу ощущать себя самостоятельным как можно дольше. Не за горами постельный режим. Еще потаскаешь меня. Я ведь смогу на тебя рассчитывать?

Макс кивнул. Адольф Иосифович поднялся с кресла и подошел к сейфу, находящемуся в другой части комнаты за бардовой портьерой. Он попытался загородить спиной свою сокровищницу, чтобы сын, не дай бог, не подглядел шифр.

Макс мог с легкостью ограбить жадного родственника, используя лишь гипноз. Ворчащий скупердяй даже и не вспомнил бы, что именно случилось. Макс терпеливо наносил визиты, чувствуя себя узником замка совести.

Адольф Иосифович убрал деньги в карман халата из синего бархата и долго ковырялся с замком сейфа. Он боялся, что сын прочтет его мысли и узнает заветные цифры. Старик бубнил вслух, чтобы отвлечься:

– Я в жизни не подавал попрошайкам на улице! Это было ниже моего достоинства. Я всегда считал: хочешь жрать – заработай! Но иногда злодейка-судьба строит козни и вынуждает играть по своим правилам.

– Каждый из нас, «койотов», мечтает быть обычным человеком, который мог бы позволить себе ходить на свидания, выпивать с друзьями в барах… И главное – крепко спать по ночам. Сон для такого, как я, – роскошь. У нас нет документов, нас как будто и не существует, – голос Макса дрогнул. – Мы даже за медицинской помощью не можем обратиться…

– У вас прекрасный иммунитет, в отличие от нас – простых смертных!

– Но мы тоже чувствуем боль, отец! Недавно один из нас получил увечья и чуть не умер, и если бы не помощь Герды…

– Гертруда! Она ведь лечит, правильно? – заинтересованно затараторил Адольф Иосифович, возвращаясь к столу. – Почему она не помогает твоему умирающему папаше, который ее содержит?

– Потому что она исцеляет физический ущерб. Источник твоего рака – злость, которую дар Герды не одолеет.

Отец стиснул зубы. В это мгновение его лицо стало таким же синим, как его халат. Он достал из кармана денежные купюры, смял их и швырнул на пол, зарычав:

– Забирай подачку и убирайся из моего дома!

Адольф Иосифович забился в конвульсиях – новый приступ отнимал его силы. Максу хотелось гордо развернуться и покинуть обитель зла и ненависти, но он вынужден был склонить спину, чтобы собрать деньги с пола. Через ком в горле он выдавил:

– Мне внушали, что я – избранный, особенный! Но что мне делать с моей эксклюзивностью? Как ее использовать на собственное благо и не в ущерб другим? Почти каждый день я вижу сны, в которых умоляю профессора остановить опыты! Мое детство было пронизано болью и страхом! За это я должен сказать ТЕБЕ спасибо, отец!

– Ты ни черта не знаешь, и поэтому не спеши плевать в руку дающего! Постарайся приходить пореже. Живите по средствам – учитесь экономить! Аудиенция окончена.

Макс шагал в сторону выхода. «Это и есть самое дно? Может ли быть хуже?» – размышлял измученный событиями предыдущих суток «койот».

Глава 16 Те, кто ждут дома

Не спеши, невеста,

Замуж за бойца:

Нынче неизвестна

Доля молодца…

Александр Твардовский

Бравый вошел в кабинет генерал-полковника ближе к полуночи – воскресные сутки затянулись. Человек старой закалки, Колосов, несмотря на почтенный возраст, всегда выглядел бодрым и подтянутым, но не в этот раз. Он будто прибавил десяток лет – ссохся, уменьшившись в размерах.

– Степан Иванович, я слышал, вам вызывали доктора. Как ваше здоровье? – мягко спросил Бравый.

– Со мной все в порядке, – отмахнулся генерал-полковник, чувствуя смущение за проявленную слабость.

– Мы разослали ориентировки на розыск Ковалева Андрея Евстафьевича. По телевидению на каждом канале его портрет и информация о том, что он подозревается в убийстве. Кто-то где-то должен его заметить. Ждем сообщений от сознательных граждан.

– Где ты видел нынче сознательных граждан, Бравый? – с тоской произнес генерал-полковник. – Вот в наше время – были ЛЮДИ! Почитали родину и знали смысл слов «честь и достоинство». А теперь? Я оглядываюсь по сторонам, и мне страшно за будущее моих внуков! Что по остальным собакам?

– По остальным членам группировки дополнительных данных нет.

– Не густо. А что там с профессором… Как его…

– Севастьянов. Я говорил с ним сегодня по телефону. Очной встречи он по-прежнему избегает. Личности остальных учеников раскрывать отказывается.

Генерал-полковник поднялся с места и подошел к шкафу, стоящему в углу. За одной из дверец скрывался мини-бар старого служаки. Он достал два стакана и початую бутылку «Белого аиста».

– Привык к нему еще с ТЕХ времен, – прокомментировал Колосов свое пристрастие, наливая бренди. – Садись, Руслан Викторович, дай остыть ногам и мозгам.

Бравый устроился за длинным переговорным столом, расположенным отдельно от священного генеральского места. Степан Иванович вручил коллеге наполненный бокал и присел рядом с ним.

– Давай помянем Ивана! – предложил генерал-полковник.

Бравый кивнул. Оба выдержали паузу, после чего опустошили содержимое стаканов.

– Устал я, Руслан Викторович, от этой канители! Постарел! – признал Колосов. – Я на даче дом отстроил добротный. Там хорошо… Лес, свежий воздух, банька. Благодать!

Бравый понимающе кивнул. Тоска по гражданской жизни ему была знакома.

– До сегодняшнего утра я думал по-другому. Слово «пенсия» у меня вызывало ярость. А когда сердчишко сдавило, я посмотрел вокруг и сказал себе: пора на покой, вояка.

– Можно личный вопрос, товарищ генерал-полковник? – осторожничал Бравый.

– Спрашивай.

– Как ваша супруга относится к тому, что двадцать четыре часа в сутки вы служите государству?

Колосов засмеялся. Ему понравился вопрос.

– Она сорок лет говорит одну и ту же фразу: «Уйду я от тебя, Степка!»

Степан Иванович налил еще бренди и предложил выпить за тех, кто ждет дома, – за боевых подруг.

– Слышал, ты невестой обзавелся, Бравый, – произнес генерал-полковник, одобрительно кивнув. – Мой тебе совет: пока она не поняла, что к чему, женись на ней и сразу народите ребятенка.

– Приму к сведению, – смущенно произнес Руслан Викторович, чувствуя, как тепло разливается по организму. Панацея действовала, мысли о произошедшем больше не вызывали желания биться головой о стену.

– Настал новый день, Руслан Викторович, – выдохнул генерал-полковник, задумчиво глядя на часы. – Воскресенье мы с тобой пережили!

– Пора нам по домам, Степан Иванович, – устало откликнулся Бравый, поднимаясь из-за стола.

– Кстати, из новобранцев, что к тебе направили, есть толковые? – от дружеского тона Колосова не осталось и следа, он снова «включил» солдафона.

– Есть парочка инициативных ребят. Внесли несколько интересных предложений. Остальные, надеюсь, раскроются в процессе работы над проектом.

– Жду от вас результатов. В ближайшее время! Как будут новости – звони сразу. Порадуй старика.

– Слушаюсь, товарищ генерал-полковник!

Бравый сидел на детских качелях во дворе своего дома и смаковал последнюю сигарету из купленной днем пачки. В его квартире горел свет – Лида все еще не спала, хотя через несколько часов ей надо вставать на работу. Руслан Викторович подозревал, что она уже знает о смерти Ивана. Ему почему-то было страшно идти домой. Будто он был напроказившим мальчишкой, которого ждала хорошая порка.

В квартире было тихо. Бравый снял пальто и оставил его на вешалке. С кухни послышался строгий голос Лиды:

– От тебя пахнет, как от табачной фабрики! Я отсюда слышу запах!

– Прости, Лидушка, просто у меня…

– Был сложный день, – окончила она фразу и вышла в коридор.

Бравый сразу заметил припухлости от слез на ее лице.

– Утром ты знал, да? – спросила она тихо.

Бравый кивнул и виновато опустил голову.

– Почему ты ничего не сказал?

– Я хотел, чтобы ты немного насладилась выходным… Кто тебе сказал?

– Позвонила мама. Тетю Галю увезли в больницу – сердечный приступ. Говорят, Ваньку представят к награде…

– Да, он был хорошим сотрудником! И прекрасным заместителем! Я был уверен, что Иван стремительно пойдет вверх по карьерной лестнице. Он был коммуникабельный, любознательный… даже слишком! И знал, чего хотел, в отличие от меня.

– Если ты умрешь, Руслан, тебя тоже наградят? – голос Лиды дрогнул, на глаза навернулись слезы. – Как хранят посмертные награды? На подушечках на самых видных местах? Они имеют хоть какую-то ценность? Я смогу их загнать по спекулятивной цене?!

Лида зарыдала в голос, у нее началась истерика, перед которой Бравый ощущал себя беспомощным, как перед стихийным бедствием. Он попытался обнять невесту, но она вдруг начала отбиваться, выкрикивая:

– Ты говорил, что у тебя неопасная работа! Интеллектуальная!

– Так оно и есть. Но иногда все идет не так, как хотелось бы… Это просто случайность.

– Случайность? Ваня что, поскользнулся и ударился головой?! Его будут хоронить в закрытом гробу! Тете Гале стало плохо в тот момент, когда она его увидела в морге! Я не хочу остаться вдовой, Руслан, не хочу! Мне не идет черный цвет!

– Я обещаю, Лидушка, со мной ничего не случится!

Уставшая от переживаний девушка начала оседать в мужских руках, будто у нее резко села батарея. Бравый подхватил Лиду и отнес в спальню. Она оплакивала не только давнего друга, но и свое семейное счастье. Ей казалось, что Иван забрал с собой в могилу ее покой. Сможет ли она быть преданной соратницей Бравому? Не думать по сто раз на дню: жив ли он? Не дергаться, когда ее мужчина в очередной раз исчезнет в свой выходной?

Лида еще долго скулила, будто раненое животное. В это самое мгновение Бравый остро чувствовал, как хрупка мечта о простом человеческом счастье. Любящий мужчина боялся потерять свою драгоценную невесту, но объективно оценивая всю серьезность ситуации, он пришел к выводу: что бы Лида ни решила, он примет ее выбор. Если ей вздумается уйти, Бравый не станет ее удерживать, ведь такая женщина, как она, заслуживает достойную партию – мужчину, который ежедневно будет возвращаться домой раньше полуночи.

«Сукины дети, – ругал он мысленно «койотов». – Если она меня оставит, я сделаю все, чтобы вы подохли в страшных муках!»

Глава 17 Пир во время чумы

Кто-то вымыл мою кружку. Нет больше сахара.

Из м/ф «Белоснежка и семь гномов»

В чисто прибранной комнате на позднюю трапезу собралась вся компания «койотов». Даяна приготовила ужин из принесенных Максом продуктов. В квартире пахло вкусно приготовленной едой и заботой. Все жевали с аппетитом запеченный картофель с фаршем и овощами, громче всех причмокивал от удовольствия Чоп.

– Ты как Белоснежка! – сделала заключение Санрайз, вычищая тарелку куском хлеба.

– Почему как Белоснежка? – удивилась Даяна.

– Потому что для Макса ты все ж милее, все ж прекрасней и белее, – выдохнула Герда, она едва притронулась к еде.

– Нет, я говорю о другом! – разъясняла Санрайз. – Даяна, как та самая Белоснежка, попала в логово гномов и навела у них в гадючнике порядок!

Сравнение вызвало бурю эмоций у сидящих за столом, «койоты» начали придумывать друг другу прозвища, вспоминая старинный диснеевский мультфильм, который им демонстрировали еще в школе. Все сошлись во мнении, что Грифель мог бы быть Простачком, а Соней можно назвать Санрайз. Герда виделась гномом Скромником, а Чоп, конечно же, Весельчак. Почетное имя Умник мог получить только лидер «койотов» – Макс.

– За нового «койота»! – предложил тост Чоп, подняв бокал с газировкой. – За нашу Белоснежку!

– Я надеюсь, за мной не закрепится это прозвище?! – Даяна шутливо притворилась напуганной, однако перспектива убирать загаженное жилище гномов до конца своих дней ее совсем не радовала.

Чоп травил анекдоты, и за столом возобновилось веселье. «Койоты» чувствовали себя легко и непринужденно, как в старые добрые времена. Смеялись все, кроме Грифеля. Он перемалывал информацию, которой поделился Макс: теперь Андрей Ковалев благодаря телевидению стал известным преступником. И что ему теперь делать со свалившейся вдруг славой?! Макс заметил, что «гном Простак» поник, и мысленно обратился к нему: «Не вешай нос, дружище! Надо просто все это пережить! Пройдет время, и все забудут про тебя!» «Ты правда думаешь, что про нас забудут, Макс? – возмущался Грифель и, оглядев смеющихся товарищей, добавил: – Тебе не кажется, что все это – пир во время чумы?!» «И что ты можешь предложить, Грифель? Массовое самоубийство?» – раздражался Макс. «Теперь мне придется сидеть в четырех стенах и ждать, пока тот, второй мудак меня найдет и укокошит! Мы все подохнем, нас уже ничто не спасет», – сделал заключение Грифель.

– Вообще-то я тоже слышу ваши переговоры, – произнесла Санрайз, перестав смеяться.

– У Грифеля пессимистический настрой, – пояснил Макс остальным присутствующим. – Ладно, пора всем на боковую.

– Максик, а где будет спать наша прекрасная Белоснежка? С тобой? – поинтересовалась Герда, не скрывая досады.

– Я уступлю ей мою комнату. А сам лягу здесь. Теперь в зале чисто. Планы разместить здесь свиней отменяются!

– Здесь чище, чем в наших комнатах! – подчеркнул Чоп.

– И почему нельзя навести порядок силой мысли? – мечтательно вздохнула Санрайз. – Может, все сюда переберемся? И будем спать в начищенном зале всей стаей!

Ее шутка вызвала всеобщее одобрение.

– Пока все не ушли спать, я хотела бы кое-что сказать, – неуверенно произнесла Даяна. – Несколько дней назад я и не помышляла о существовании «койотов»… Теперь я здесь и становлюсь частью вашей стаи… Мне трудно, потому что мой мир перевернулся с ног на голову… а может, и наоборот! Я вам благодарна за то, что в отчаянный момент вы оказались рядом! За вас, «койотов»!

Даяна подняла кружку с дюшесом.

– Не ВАС, а НАС! За НАС, «койотов»! – поддержала ее Санрайз поднятой кружкой. – Эх, жаль, что шампусика нет!

– Нам и без допинга зашибись, – весело подметил Чоп, чокаясь своей газировкой с Даяной. Его поддержали Макс и Грифель. Лишь Герда не стала поддаваться всеобщему восторгу. Она внимательно рассматривала приятное лицо Даяны и пыталась разобраться в своих чувствах: любит ли она новенькую или уже ненавидит?

Даяне был выдан комплект чистого белья, что в доме, заросшем пылью, было редкостью. Макс помог надеть пододеяльник и перед тем, как покинуть комнату, произнес:

– Ты не задаешь никаких вопросов… Тебя ничего не тревожит?

– Может быть, я опасаюсь услышать ответы… Вдруг то, что я узнаю, повлияет на меня неправильно? Если честно, мне теперь совсем непонятно, кто я, что я и зачем я… Возможно, мне нужно время, чтобы все это… переварить… И тогда я буду готова услышать горькую правду о новой себе…

– Принцип «меньше знаешь – крепче спишь» в действии. Что же, если почувствуешь тягу к саморазоблачению – обращайся! – Макс топтался у двери, ему не особо хотелось уходить. – Ты привыкла к своим способностям? Сможешь уснуть?

– Они как будто ослабли в последние сутки… Я чувствую себя почти как раньше – обычным человеком.

– Тебя это огорчает?

– Что именно?

– Обычность.

Даяна задумалась. Она не знала, как ответить на этот вопрос, поэтому поспешила перевести тему:

– Я могла бы лечь на диване! Совсем не обязательно уступать мне кровать!

Беседующие услышали голос Санрайз, отправляющей им мысленное послание: «Голубки, хватит ворковать! Ныряйте в одну койку и наслаждайтесь жизнью!»

– Греть уши – это ее основное призвание! – подметил Макс с усмешкой. – Она всегда была бесцеремонной! Еще со школы совала свой нос повсюду!

Санрайз отшутилась, что гетеросексуальные романтические беседы навевают на нее такую скуку, что она готова вырубиться, даже несмотря на то, что на втором этаже человек-хомяк (так она прозвала соседа) раскалывает зубами орехи. Пожелав спокойной ночи, возмутительница спокойствия отстала от парочки.

– Трудно привыкнуть к тому, что меня слышат сквозь стены, – призналась Даяна, раскрасневшись от смущения.

– Как видишь, твои способности при тебе. Спокойной ночи, Даяна!

– И тебе крепкого сна, Макс.

– О, это вряд ли! Чоп так храпит, что дрожат стены.

– А ты разве не убираешь громкость? Ты ведь сам меня учил микшировать звуки…

– Мы слишком уязвимы, поэтому я всегда начеку. Да, Санрайз?

«Еще чуток вашего дежурного трепа, и я выброшусь в окно, – признался женский голос. – Я вам поражаюсь. Вести светскую беседу, когда каждый сгорает от желания наброситься на собеседника и разорвать на нем одежду! Я бы так и поступила. С одним из вас».

– Я пойду, пока она не начала порнооткровения! – отшутился Макс и вышел из комнаты.

Даяна некоторое время сидела на кровати, прислушиваясь к звукам в квартире. Самым громким действительно оказался храп Чопа. Она улеглась, закрыла глаза, сбавила громкость и уже спустя несколько минут крепко спала.

Глава 18 Мужчина по вызову

Прошлое предназначено служить нам, но завладеть им мы можем только при условии его подчинения настоящему.

Ралф Уолдо Эмерсон

Профессор Севастьянов нажал кнопку звонка и торопливо оглянулся. Для него было важно, чтобы никто не увидел, как он входит в квартиру Дружининой. Угрюмый мужчина прислушался: Тамара Сергеевна, шаркая тапочками, подошла к двери, посмотрела в глазок, после чего послышался ее голос:

– Кто там?

– Вы мне звонили, – произнес негромко мужчина, приблизившись к двери, и еще раз воровато оглянулся.

– Наконец-то вы пришли! – обрадовалась пожилая женщина, открывая замок. – Я уж и не надеялась вас дождаться!

– Не мог прийти к вам раньше – был занят.

– Быть занятым – это так современно! Все кругом деловые, ни у кого времени нет! Проходите, – предложила Тамара Сергеевна, пропуская гостя в квартиру. – У меня не прибрано, поэтому не смотрите по сторонам!

Севастьянов прошел за хозяйкой квартиры на кухню и сел на табурет. Он осмотрелся – ничего не изменилось за те годы, что они не виделись. В этом доме ему удалось побывать давным-давно – в день заселения маленькой семьи Дружининых.

– Вы постарели, профессор Севастьянов, – констатировала Тамара Сергеевна. – Нет огня в глазах, как много лет назад. Да и в волосах появилось серебро.

– Да, время беспощадно! Я давно осознал, что оно мне больше не друг! Итак, я весь во внимании. Что с Даяной?

– В последнее время она вела себя очень подозрительно. То цыпленок ей не по вкусу, то рыба в морозилке несвежая… Порой несет какую-то несуразицу… Ни с того ни с сего начинает злиться. А однажды так напугала – подкралась ко мне без звуков, словно призрак, так у меня чуть сердце не разорвалось.

– Когда начались эти… странности? – уточнил Иван Андреевич.

– Совсем недавно… После звонка врача!

– Врача?

– Да, позвонили из поликлиники и сказали, что у нее с анализами какая-то проблема. Я так и не поняла, что к чему! Помню, она мне позвонила, плакала. Кто-то ее напугал в поликлинике… какой-то мужчина…

– Где сейчас Даяна?

– Бог ее знает! Несколько дней не ночевала дома. Даже не удосужилась позвонить. Будто дьявол вселился в эту девчонку! – заговорщически прошептала Тамара Сергеевна. – Никогда с ней такого прежде не было!

– А в институт она ходит?

– Откуда мне знать? Вроде как занятия не пропускала. У нее всегда пятерки за экзамены, она мне зачетку покажет после сессии, я и довольнехонька…

– Она исчезла, и вы так спокойны…

– Как вам не стыдно, Иван Андреевич! Я относилась к Даяне как к своей дочери, дала свою фамилию! Я ведь никогда не задавала неудобных вопросов, хотя прекрасно понимала, что дети не берутся ниоткуда.

Тамара Сергеевна всегда подозревала, что Даяна – плод пагубной внебрачной страсти профессора Севастьянова. Он относился к девочке с трепетом и слишком сильно переживал за ее судьбу, при этом уверял, что она – всего лишь племянница, оставшаяся без попечения родителей.

Старая дева Дружинина работала медсестрой в больнице маленького неприметного поселка (именно в окрестностях поселка в лесном массиве укрывалась от посторонних глаз школа вундеркиндов, о которой местные жители даже не подозревали). Выйти замуж и завести семью Тамаре Сергеевне так и не удалось. После неудачного романа с человеком, который оказался женат, оскорбленная женщина навсегда закрыла свое сердце для других мужчин.

Дружинина прекрасно помнила тот день, когда они познакомились с Севастьяновым. Они разговорились в очереди в магазине. Вежливый мужчина помог ей донести тяжелые сумки с купленными продуктами для себя и парализованного соседа, за которым сердобольная женщина ухаживала по собственному желанию. Несколько дней спустя он снова появился на пороге ее дома с ослабленной Даяной на руках, девочка была без сознания. Медсестра ухаживала за ней несколько недель, а после согласилась оставить девочку у себя. В компании смышленого ребенка ей было куда веселее, чем в одиночестве. Именно тогда они заключили с Севастьяновым престранный договор о том, что восьмилетний ребенок не будет знать ничего о своем прошлом, а Тамара Сергеевна станет матерью не только на практике, но и документально. Чтобы не смущать соседей появлением восьмилетней дочери, медсестра перебралась в город. Щедрый профессор Севастьянов помог ей с приобретением жилья и сделал свидетельство о рождении с новой фамилией для девочки. Пристроив Даяну, он исчез из жизни Тамары Сергеевны так же таинственно, как и появился, оставив номер для связи, на который можно было звонить только в экстренном случае. За много лет Дружинина им так и не воспользовалась.

– Я вас не беспокоила, а ведь кое-какие трудности возникали, – с укором произнесла пожилая женщина, выказывая обиду.

– Какие трудности? – уточнил профессор Севастьянов.

– Эти ее сны и фантазии о доме, спрятанном в лесу, и о людях, говорящих через мысли. А еще человек в белом халате, похитивший ее воспоминания! С этой напастью я боролась несколько лет! Вы предупреждали, что у этой девочки было непростое детство, и я была готова к последствиям психологической травмы, однако Бог знает, какие на самом деле воспоминания живут в ее голове. Когда-то вы просто принесли ее в мой дом без чувств и отдали, как бездомное животное! Имеете ли вы право меня осуждать?

Севастьянов вздохнул. Тени прошлого оживали, отравляя настоящее. Видимо, настало время познакомиться с Даяной. Но для начала надо оградить ее от тех, кто мог бы ей серьезно навредить! Или исказить правду произошедшего в прошлом до неузнаваемости!

– Много людей вхожи в ваш дом? – вежливо поинтересовался гость.

– Ой, я почти ни с кем не общаюсь, – отмахнулась пожилая женщина. – Раньше с соседкой Валентиной Семеновной дружили, но она женщина своеобразная. Почти семьдесят лет, а все ветер в голове гуляет.

Севастьянов еще раз все взвесил, после чего запустил руку в старый кожаный портфель, стоящий рядом с табуретом. Оттуда он извлек небольшой аппарат.

– Тамара Сергеевна, мне так неудобно перед вами! – говорил он, собирая конструкцию, похожую на ингалятор с зеркальцем. – Я вас так обременил, притащив однажды в вашу жизнь Даяну…

Дружинина активно закивала. Ей было приятно, что профессор проник в самую суть проблемы. Возложенное на нее бремя она несла много лет и что в результате получила? Черную неблагодарность!

– Я хотел бы хоть как-то искупить свою вину… залатать, как говорится, брешь, – продолжал усыплять бдительность собеседницы Севастьянов, нажимая разноцветные кнопки на странном устройстве. – Я взял с собой портативный стабилизатор жизненной энергии. Он выравнивает любой баланс в организме человека.

– Ой, это значит, что и мое давление можно поправить? – обрадовалась Тамара Сергеевна.

– Мы вмиг его подтянем, как струны на расстроенной гитаре, – притворно весело заметил Севастьянов. – Обещаю, после одного сеанса вы забудете обо всем на свете. Наденьте наушник и смотрите в маленькое зеркальце… сейчас почувствуете легкое покалывание в кончиках пальцев… дышите глубоко…

Тамара Сергеевна услышала звук, похожий на радиопомехи, сквозь которые голос профессора нашептывал неразборчивые слова. Она на мгновение запаниковала, потому что не могла сообразить, каким указаниям Севастьянова следовать: смотреть внимательно в маленькое зеркальце, в котором отражался ее правый глаз, или попробовать пересказать услышанное. Это действо завораживало ее, ей вдруг почудилось, что вокруг нее образовалось теплое плотное облако. Ни одной мысли, просто тишина и пустота… женщина погружалась в приятную дрему…

Иван Андреевич покидал квартиру Дружининой в сильном беспокойстве. Его догадки становились неопровержимыми фактами. Подтвердилось самое худшее предположение – Даяну все-таки активировали. А это означало, что пультом управления воспользовались. Профессор подозревал, что Даяна примкнула к другим ДУО-людям, и теперь необходимо было разыскать их убежище. Предоставить достоверную информацию – точный адрес бывших выпускников школы – мог только один человек – Лаевский Адольф Иосифович. Но прежде чем навестить старого друга, Севастьянов планировал заглянуть еще в пару мест.

Глава 19 Сбежать от смерти

Жизнь – это борьба условных рефлексов с безусловными.

Тамара Клейман

Даяна проснулась от сильной жажды, горло пересохло так сильно, что ей трудно было дышать. Каждая клеточка организма отзывалась болью, она приложила усилия, чтобы подняться с кровати, и вышла из комнаты, еле-еле передвигая ногами.

В квартире было тихо. Диван Макса в общей комнате пустовал. Даяна налила себе воды из крана и сделала несколько глотков. Ее тело вдруг покрылось испариной, руки задрожали так сильно, что стакан выпал из рук. На звук разбившегося стекла из своей спальни вышел Грифель. Из-за своей телевизионной популярности он был пленником логова «койотов» и целыми днями находился в четырех стенах.

– Все нормально? – уточнил Грифель, глядя на осколки.

– Я просто… уронила… стакан, – прошептала через сильную одышку Даяна. – Я как будто внутри печи…

– Что ты имеешь в виду?

– Я сейчас… расплавлюсь… от этой невыносимой… жары…

– Обычная температура, – усмехнулся Грифель. – Даже холодновато. Батареи пока не включили. У тебя щеки алого цвета!

– Господи, что это за звук?

– Какой звук?

Даяна закрыла уши руками, но продолжала слышать омерзительный скрежет, будто кто-то водил острым ножом по металлу. Звук усилился, она застонала от боли – барабанные перепонки едва выдерживали нагрузку. Она бесконечно повторяла одно и то же слово – «невыносимо». Ее приступ напугал Грифеля, он беспомощно заголосил:

– Кто-нибудь есть дома? Помогите! Я не знаю, что делать! Макс, где ты?

Даяна рухнула на пол и забилась в конвульсиях. Из ее горла вырвался нечеловеческий вопль, вены под кожей начали вздуваться. В это мгновение вбежал запыхавшийся Макс, он за несколько кварталов почувствовал происходящее.

– Даяна, – взволнованно произнес лидер «койотов». – Я здесь!

Макс дотронулся до руки девушки и тут же ее одернул – она была слишком горячая.

– Что произошло?

– Я не знаю, – заикался Грифель. – Я услышал, как разбилось стекло, и вышел… она сначала была нормальной, а потом началось это…

– Я больше… не могу… это выносить, – хрипела Даяна. Ее глаза налились кровью, тело изгибалось от боли.

Макс был растерян не меньше Грифеля. Он не знал, как смягчить мучения Даяны.

– Что же это за дар?! Я знаю, как причинить боль человеку, но совершенно не могу помочь при острой необходимости.

– Для этого у нас есть Герда! – попытался приободрить его Грифель. – Далеко она?

Макс сосредоточился. Он не чувствовал целительницы, потому что она в очередной раз защищалась от своих сверхспособных собратьев.

– Дай мне плед с дивана, Грифель! И ключ от подвала. Не будем испытывать судьбу! Я отнесу ее к профессору Дрозду. Возможно, он сможет помочь. Будь здесь и держи ухо востро!

Макс бережно обернул Даяну плотной тканью и понес ее к выходу.

– Да куда же я денусь-то, – тихо пробубнил Грифель, торопясь закрыть входную дверь.

– Держись, любимая, все будет хорошо! – прошептал Макс, спеша добраться до убежища Дрозда.

Подвал находился всего в паре кварталов от квартиры «койотов», но в это мгновение обеспокоенному Максу казалось, что это самый длинный путь, который он когда-либо преодолевал.

Профессор Дрозд не ждал гостей, поэтому звук открывающегося замка застал его врасплох. Он дернулся было к инвалидному креслу, чтобы снова изображать калеку, но до его уха донесся призыв о помощи предводителя «койотов»:

– Помогите, профессор, ей нужна помощь!

– Кто это? – растерялся узник, удивленно уставившись на кокон из пледа. Он аккуратно убрал ткань с лица почти бездыханной девушки. Ее лицо было очень бледным, губы посинели, словно она находилась на жутком морозе. – Это Даяна Дружинина? – завороженно произнес старик, с любопытством рассматривая девушку, которую последний раз видел восьмилетним ребенком. – Что с ней стряслось?

– Ей резко стало плохо. Сначала температура подскочила, а теперь она холодная, как лед.

– Положи ее на… подобие кровати, которое скоро действительно сделает меня калекой, – проворчал профессор, махнув рукой на топчан, служащий ему спальным местом.

Макс уловил иронию старика и грубо заметил:

– Вы сами выбрали эти условия. Жить в подвале, будто пленник, – часть вашего плана.

Профессор отодвинул Макса в сторону и принялся осматривать Даяну.

– Зрачки расширены, как при гипертиреозе, – произнес Дрозд недовольно.

– Это сильно плохо?

– Хорошего мало. Видимо, ее организм стремительно перестраивается.

– Даяна мне говорила, что ей кажется, будто она утратила свои способности.

– Вероятно, это было затишье перед бурей! Организмы разные, Максим, и каждый приспосабливается по-своему. Если ты помнишь, тебе, как и другим ученикам школы, тоже пришлось пройти через муки…

О школьных буднях Макс мечтал позабыть. Особенно были отвратительны воспоминания, связанные с болезненным процессом адаптации после того, как вживленные в тела чипы запустили в эксплуатацию. Был случай, когда один из мальчишек попытался выцарапать из себя источник нечеловеческих страданий, поэтому детей привязывали к кроватям, чтобы те не навредили себе. Профессор словно откликнулся на его мысли:

– Практика показала, что не каждый организм в состоянии это вынести!

– Что вы имеете в виду? Она может не выжить?

– Не исключено! Это один из вариантов развития ситуации.

– Почему вы не сказали о таком уровне опасности раньше? Я бы не позволил ее активировать!

– Да, кстати! Мы можем попробовать смягчить удар с помощью пульта! – обрадовался профессор. – Мы могли бы подрегулировать ее состояние и облегчить муки.

Макс рванул к двери, но Дрозд предложил переложить обязанность принести чемодан на кого-нибудь другого. Он помнил со времен практики в экспериментальной школе: приступы могли быть слишком сильные, а поведение ДУО-человека в эти мгновения непредсказуемо. Одна из его восьмилетних учениц в агонии раскидала крепких мужчин-санитаров, присматривающих за ней в медицинском блоке.

– Дома только Грифель! Но ему противопоказано появляться на улицах!

– Что с ним случится за десять минут пути?! – воскликнул профессор. – Сейчас Даяна спокойна, но в любой момент начнется новый приступ. Ты нужен здесь, Максим!

– Хорошо, я на минуту поднимусь наверх! Здесь сигнал ограничен! Если что – зовите!

Макс поспешно покинул подвал.

Дрозд прекрасно понимал, что пульт бесполезен, но ему было бы намного спокойнее, если бы чемодан находился в поле его зрения. Он подошел к Даяне, дотронулся до ледяного лба и тихо прошептал ей на ухо:

– Ну же, девочка моя, возвращайся из страны забытья! У меня на тебя большие планы!

Грифель лежал на своей кровати и разглядывал потолок, пытаясь придумать, чем себя занять. Призыв Макса и просьба о помощи приободрили заскучавшего «койота». Голос предводителя велел принести чемодан в подвал, где содержат профессора Дрозда. Принимающий сигнал старался внимать каждому слову, потому что очень хотел быть полезным. «Чемодан спрятан внутри матраца в моей комнате! Вынь его, Грифель, и приходи в подвал. Обязательно прикрой лицо, чтобы тебя не могли узнать прохожие. И, пожалуйста, будь осторожен!» – даже сквозь расстояние в голосе Макса чувствовалась забота. Это грело Грифеля.

– Рассчитывай на меня! Я больше никогда тебя не подведу, Макс, никогда в жизни! – поклялся он, поспешно направившись в комнату, которая теперь принадлежала Даяне.

Пробка на набережной растянулась на несколько километров. Служебный автомобиль Бравого стоял без движения уже почти десять минут, и это его злило. День Руслана Викторовича не заладился с самого утра, они в очередной раз поссорились с Лидией. После похорон Ивана она сильно изменилась: стала капризной и подозрительной. Пару дней назад ей вдруг показалось, что от ее жениха пахнет духами, и она устроила ему разнос. А все потому, что он сболтнул, что среди новичков в его команде молодая женщина, напоминавшая ему бывшую жену (такая же амбициозная карьеристка!). До этих скандалов сотрудник спецслужб и не подозревал, что на самом деле означает словосочетание «вынос мозга». Он никак не мог понять, что именно произошло с его прекрасной и понимающей невестой: либо Лидия сняла «маску чудо-женщины» и теперь предстает перед ним во всей красе, либо это просто побочный эффект слишком сильного стресса.

Бравый ерзал на заднем сиденье автомобиля и громко ворчал:

– На меня наседает начальство, требуя скорейшего положительного результата, а я вынужден сидеть по несколько часов в пробках!

Водитель Круглов, чувствуя, что нервы босса сдают, решил разрядить обстановку шуткой:

– Здорово было бы, Руслан Викторович, если бы я мог возить вас на «Феррари»! Да еще и по выделенке. Мы были бы на месте через несколько минут!

– Сколько тебе лет, Круглов?

– Тридцать… три. А что?

– Фантазии у тебя совсем не взрослые.

Водитель насупился. С Бравым он работал совсем недавно, чем был не особо доволен. Новый начальник казался неприветливым и напрочь лишенным чувства юмора человеком.

Руслан Викторович уставился в окно. Он старался расслабиться и не думать о том, что в пути ему предстоит провести не меньше часа. Внимание сотрудника спецслужб привлек субтильный паренек с черным чемоданчиком в руках, он торопливо прошел мимо автомобиля по пешеходной части набережной против движения. Лица не было видно из-за капюшона, но случайный прохожий казался знакомым внимательному служаке.

– Круглов, видишь паренька? Семенит вдоль набережной! Вдруг это наш Ковалев?

– Кто?

– Выйди из машины и крикни «Грифель»!

– Прямо так и крикнуть? Глупо как-то…

– Круглов, делай что сказано!

Водитель обреченно вздохнул, открыл дверь машины, впустив в салон раздраженные звуки пробки – самые нервные автолюбители громко сигналили, что было абсолютно бесполезным занятием.

– Грифель! – рявкнул Круглов.

Парень машинально обернулся.

– Это он! Вперед, Круглов! – выкрикнул Бравый, вылезая из автомобиля и на ходу доставая пистолет.

– А машина? – растерялся Круглов.

– Она никуда не денется из пробки! Мы должны его поймать! Он хиляк – догоним без труда!

Сердце Грифеля колотилось, он бежал со всех ног.

– Ковалев, остановись по-хорошему! Я все равно тебя догоню! – выкрикнул Бравый в спину убегающего «койота», после чего, не сбавляя скорости, обратился к водителю: – Круглов, остановись и прицелься в него.

– Стрелять на поражение?

– Просто зацепи!

Грифель продолжал бежать. Он обернулся, заметив, что в него целятся, резко остановился, швырнул чемодан в реку и быстро перебрался через ограждение, приготовившись к прыжку в воду.

– Грифель, не делай этого! – кричал приближающийся Бравый.

Раздался выстрел. Что-то обожгло бок Грифеля, он вскрикнул и упал в водоем.

Руслан Викторович в считаные секунды домчался до места, откуда нырнул Грифель. К нему подбежал запыхавшийся Круглов, из-за лишнего веса бег давался ему нелегко.

– Я специально перевелся в водилы, чтобы жить спокойно, – произнес он, переводя дыхание.

– Хочешь жить спокойно – иди в охранники в супермаркет! Мы его упустили!

– Этот дурик все равно вынырнет за воздухом!

– Нет, Круглов, он не вынырнет.

– Это еще почему?

– Потому что это – Ихтиандр, мать его! Он может долго находиться под водой, – бесновался Бравый и, заметив недоверчивый взгляд шофера, спокойно предложил вернуться к машине.

Незапланированная поимка преступника сорвалась. Зато врагу нанесен ущерб. Пуля в организме – не разбитый нос. Возможно, подстреленный «койот» обратится к доктору. Рано или поздно он обязательно попадется, и тогда Бравый либо поймает Ковалева, либо собственноручно пристрелит.

Даяна снова билась в конвульсиях, словно в ней бушевал дьявол, не желающий покинуть тело юной девы. Профессор Дрозд и Макс понятия не имели, как провести целительный сеанс экзорцизма и облегчить страдания девушки.

– Где же Андрей с пультом? – Дрозд время от времени оглядывался на дверь.

– Он не придет, – выдохнул Макс, ему удалось услышать последнее послание Грифеля перед падением в реку. – Он прыгнул в воду, чтобы не привести к нам непрошеных гостей.

– А пульт?

– Чемодан в реке.

– Какая нехорошая ситуация… Корпус чемодана из прочного материала, но каково будет воздействие воды? Сколько времени устройство проведет в жидкости? Будем надеяться на лучшее!

Профессор Дрозд поменял очередной компресс, который мгновенно стал горячим. Это все, чем он мог помочь Даяне. Макс растерянно рассматривал темные круги под глазами девушки, уставшей сражаться с болью. Также его беспокоил Грифель, он чувствовал, что случилось нечто непоправимое, и винил себя за случившееся. Макс не был готов к смертям своих близких. Они слишком молоды, черт возьми, чтобы хоронить друг друга!

Глава 20 Мрачный рассвет

Есть такие слезы, которые надо выплакать обязательно, в любое время дня и ночи, выплакать, чтобы все внутри перегорело.

Стивен Кинг

Даяна с трудом открыла глаза. Она никак не могла понять, где находится. Ей не удавалось сфокусироваться – все вокруг расплывалось. Задремавший в инвалидном кресле Дрозд услышал скрип тахты и поспешил морально поддержать очнувшуюся девушку. Мучительные приступы остались позади. Даяна была совсем без сил, поэтому попытки подняться оказались тщетными.

Дрозд поспешил налить в кружку воды и напоил гостью, приговаривая:

– Ты очнулась, Даяна, это огромное облегчение. Должен заметить, что на моем веку это была самая длительная и самая странная ночь наедине с прелестной барышней.

– Я превращаюсь в волка? – испуганно спросила Даяна, чем вызвала смех у профессора.

– Что за фантазии, дорогая моя?! С чего ты решила, что превращаешься в волка? Хочется выть на луну?

Она поблагодарила за воду и задумчиво произнесла:

– В больнице мне сказали, что по результатам анализа у меня как будто бы волчья кровь…

– Вероятнее всего, лаборант не смог объяснить увиденное в микроскоп – клетки крови буйствовали! Он сделал вывод, что они мутировали, но на самом деле они… как бы объяснить… закалялись! Импульсы преобразовывали каждую клетку твоего организма, настраивали его. Какой-то идиот по незнанию выдал свои фантазии за реальность.

– И кто же я теперь на самом деле?

Дрозд сделал пару шагов назад, чтобы лучше рассмотреть Даяну, придав этому процессу театральности.

– Я бы сделал заключение, что ты – гомо сапиенс, или, другими словами, человек разумный. Возможно, я тебя разочарую, сообщив новость, что хвост у тебя не вырастет.

Даяна улыбнулась. Она попыталась вспомнить, что произошло накануне. Последним ее воспоминанием было испуганное лицо Грифеля, а дальше – провал.

– Как я сюда попала? – уточнила она, оглядевшись вокруг.

– Тебя принес Максим.

– Где он?

– Полагаю, скоро будет здесь! У меня нет сверхспособностей, но предположу, что он за километры почувствовал, что спящая красавица пробудилась. Будем ждать! – весело заметил Дрозд. – Хорошо бы подкрепиться, чтобы восстановить силы. К сожалению, ничего не могу предложить! Мне давно не приносили объедки с вашего стола!

– Объедки? – переспросила Даяна, оглянувшись еще раз. До нее дошло, что они находятся в не приспособленном для жизни подвале. То, на чем она лежала, служило постелью для профессора. Была еще конструкция из досок – подобие стола и инвалидное кресло, которое, как предположила Даяна, служило обычным стулом для самостоятельно передвигающегося человека.

– Вы пленник? – удивилась девушка.

– Не то чтобы пленник… Это долго объяснять, Даяна. Предлагаю скоротать время в ожидании Макса за более приятной беседой!

– Я бы с удовольствием, но если честно, у меня совсем нет сил… Я бы немного поспала…

– Конечно! Прости меня – старого дуралея! Набирайся сил! Все самое плохое позади!

Дрозд занял инвалидную коляску, больше сесть было негде. Он мысленно перенесся в девяностые годы уже прошлого века – когда экспериментальная школа только распахнула свои двери для талантливых детей. В первый год обучения нейрофизиолог Дрозд и нейробиолог Севастьянов проводили многочисленные тесты и опыты, подготавливая детей к вживлению электронных устройств. Оба осознавали ответственность и опасность, шли на риск умышленно. Правда, Дрозд скрыл от своего коллеги, что их первый ДУО-образец – мальчик, имени которого испытатель уже не помнил, – не справился с нагрузкой и умер от разрыва внутренних органов. Двое увлеченных работой мужчин во многом расходились во мнениях, и поэтому часть результатов экспериментов профессор-практик, работающий непосредственно с детьми, утаивал от теоретика Севастьянова.

Когда Дрозд нажал кнопку дистанционного устройства в присутствии Максима, он точно не знал, кого именно разбудит, ведь на пульте не было никаких имен – лишь числа. Старик вспомнил, что под номером один была одна из девочек, которая сошла с дистанции раньше всех по внезапной прихоти Севастьянова. Двое ученых долго спорили по поводу затеи исключения из школы некоторых воспитанников. Дрозд настаивал на том, чтобы оставить всех на дистанции, но его коллега был неумолим. Спустя неделю из школы исчезли десять человек с неактивированными электронными чипами. Севастьянов создал отдельный портативный пульт, который прятал в своем сейфе. Во время пожара Дрозд провозился с шифром, но ему все-таки удалось добыть чемодан и перепрятать его. Таким образом, пульт был сохранен. И это первое, что вспомнил Дрозд, придя в себя после комы.

Затея «разбудить» одного из повзрослевших учеников была опасной. Как отреагирует взрослый организм на активацию чипа, предсказать было трудно. Дрозд полагал, что детские организмы легче переносят адаптацию, как в случае с ветрянкой. Сильная Даяна пережила ночь, и это было хорошей новостью.

Невооруженным глазом было видно, что Максим увлечен Даяной. Дрозд видел в них сильную пару. В его голове вызревала гениальная задумка – проект с амбициозным названием «Адам и Ева». Дрозду казалось, что такие слабые ДУО-люди, как неуверенный в себе Грифель и склонная к агрессии и наркотикам Санрайз, лишь отягощают жизнь «койотов». Он считал их балластом, который необходимо сбрасывать. Что делать с добрым и отзывчивым Чопом, он пока не знал. «Надо расположить к себе Даяну, – размышлял Дрозд, борясь с дремой. – А уж с ее помощью манипулировать честолюбивым Максимом будет несложно». Профессор Дрозд не понаслышке знал, какой властью обладает женщина над мужчиной. У него до сих пор захватывало дух от одного лишь взгляда на прекрасную Гертруду.

* * *

Вода в реке была слишком холодной для многочасового ныряния, а пулевое ранение отняло последние силы. Грифеля отнесло течением на несколько километров от места прыжка и выбросило на берег почти без сознания. Он лежал на бетонной плите, вцепившись в чемодан. Макс искал Грифеля несколько часов. Увидев друга в весьма плачевном состоянии, он понял, что повреждения слишком сильные и вряд ли совместимы с жизнью. Андрей Ковалев угасал, и теперь его не могло спасти даже такое чудо, как Герда.

– Прости меня, Макс, я в очередной раз тебя подвел, – едва слышно произнес Грифель.

– Ты сделал все, что в твоих силах, дружище! И даже больше!

Обеспокоенный Макс снял с себя короткое черное пальто и накрыл им дрожащего «койота».

– Ты боишься смерти, Макс?

– Не знаю, не думал об этом… Жить вроде как сложнее, чем умереть.

– А ад существует, как ты думаешь?

– Это самая неподходящая тема для беседы на рассвете! – притворно весело воскликнул Макс. – Начинается новый день, а мы с тобой треплемся о мрачном финале жизни.

– Ответь, пожалуйста…

– Что значит ад? Вот в чем вопрос! Жарят ли черти на сковороде грешников? Сомневаюсь…

– А если серьезно?

– Мне кажется, мы с тобой прошли через ад еще в школе!

– А мне нравилось в школе, – с улыбкой ответил Грифель. – Там я ощущал себя… нужным, что ли… Как будто я что-то значу…

– Ты и теперь значишь! Много значишь для нас – «койотов»! Чоп не даст соврать – он уже рядом.

Через несколько минут подоспел запыхавшийся Чоп. Он взглянул на Макса и по его лицу сразу понял, что дела их соратника плохи.

– Грифель, ты какого хрена разлегся? Осеннее солнце уже не греет! Надо было летом загорать! – в его голосе была фальшивая веселость. – Сейчас твой самый сильный друг отнесет тебя домой, а наша волшебница Герда мигом починит любителя купаться вдубак…

– Не трогай его, Чоп! – негромко скомандовал Макс.

– Все хреново, да?

– Ты как будто бы грустишь, Чоп? – откликнулся Грифель, собираясь с силами. – Я первый раз вижу такое серьезное выражение лица в твоем исполнении… Хотя нет… подожди… Второй раз! Не так давно ты сидел за кроссвордом с такой же постной миной.

Грифель попытался засмеяться, но тут же его скрючило от боли. Глаза Чопа заслезились, он отошел в сторону, ощущая себя беспомощным.

– Вот это зрелище! Ради этого стоило выплыть из реки! – сквозь кашель выдыхал Грифель. – Ну где же девчонки! Я не могу не попрощаться с Гердой… За это я точно попаду в ад!

– Они уже переходят мост. Еще несколько минут! Держись, дружище!

Минуты тянулись медленно. Ни Чоп, ни Макс не могли подобрать нужные слова, чтобы поддержать умирающего собрата.

– Макс, у меня к тебе просьба! – вдруг опомнился Грифель.

– Что угодно, дружище!

– Не мсти за меня… я не хочу, чтобы все стало сложнее, чем есть для вас сейчас… понимаешь?

Макс кивнул.

– Грифель! – выкрикнула Санрайз, спускаясь по плитам с недостроенной набережной. – Ты снова решил привлечь к себе внимание? Это уже перебор!

– Грифелечек, ты уходишь к боженьке, да? – мягко спросила Герда, сияя так, словно он просто прилег отдохнуть.

– Ты единственная, кто улыбается, Герда… так противно смотреть на кислые рожи! Я тебя ждал! Можно я побуду с Гердой наедине, Макс?

Макс и Санрайз отошли к кромке воды к Чопу, смахивающему катящиеся слезы. Даже когда их жизни болтались на волоске, он верил в благоприятный исход, но в этот раз все было по-другому. Чоп чувствовал присутствие смерти, и это его по-настоящему пугало.

Грифель начал кашлять, на губах появилась кровь. Герда расположилась рядом с ним и с нежностью погладила мокрые волосы, убаюкивая:

– Тише, тише… не надо бояться! Герда знает, что будет после… Грифелечек отправится в самое чудесное место… Там всегда солнечно и никогда не сгущаются тучи… там мягкие пушистые облака, в которые так приятно падать… и яркие радуги, много-много радуг, они переливаются и блестят… Там все смеются и никто не плачет… Там живет любовь! Она пронизывает все и всех… Тот, кто туда попадает, становится так счастлив, что поднимается над облаками и парит… словно красивая свободная птица…

– Свободная птица, – выдохнул Грифель, представляя себя летящим над облаками.

– Это из-за тебя, Макс, он умирает! – сквозь зубы процедила Санрайз. Она слышала, о чем говорит Герда, и понимала, что исцелить Грифеля не получится, это было прощание.

– Макс-то тут при чем! – вступился Чоп.

– Теперь нас всех перестреляют, как бешеных псов. Найдут, выловят и перестреляют! Это начало конца! Вы ведь это понимаете? – из глаз Санрайз хлынул поток слез, настоящих человеческих слез. Она сделала несколько шагов в сторону, не желая больше ни с кем разговаривать.

– Если уж эту дамбу прорвало, наши дела действительно плохи, – выдохнул Макс, глядя перед собой.

– Грифелечка больше с нами нет, – известила целительница, улыбаясь. – Герда помогла ему войти во врата города любви. Он в хорошем месте. Он улыбался, когда улетал… он свободен!

Лицо Грифеля казалось безмятежным и спокойным. «Койоты» окружили его и некоторое время молчали.

– Ты был хорошим человеком! – с трудом произнесла Санрайз через всхлипывания.

– И крутым соседом по комнате! – добавил Чоп.

– Прости меня, – выдохнул Макс и после паузы произнес: – Нам придется сжечь тело.

– Сжечь? Ты в своем уме, Макс?! – взорвалась Санрайз.

– Нам придется это сделать! Мы не можем допустить, чтобы в нем ковырялись и нашли чип! – через силу проговорил Макс.

– Что же это такое? Жить, как падаль, и так же подыхать! Разве это справедливо?! Ответьте мне!

– Нам тоже больно, Санрайз, очень больно! – Макс глухо зарыдал. В это мгновение ему хотелось быть на месте Грифеля. Поменяться с ним местами и больше не думать, как выжить. Отправиться в ад или в рай – все равно. Просто оказаться где-то там за горизонтом, где кандалы бытия не будут так сковывать движения.

Глава 21 Никогда не говори с незнакомцами

Достаточно поддаться иллюзии, чтобы почувствовать реальные последствия.

Станислав Ежи Лец

На встрече с врачом в поликлинике Севастьянов представился психиатром Даяны. Лысый невысокий мужчина с круглыми птичьими глазками поведал о нападении внезапно осатаневшей Дружининой и заверил, что сообщить об этом инциденте куда следует ему не позволило воспитание. Но профессор был уверен: взрослому мужику не хотелось выглядеть дураком в глазах своих коллег, все-таки нападавшая – всего лишь хрупкая студентка. Севастьянов без труда выяснил фамилию лаборанта, обнаружившего изменения в крови Даяны. И к его огромной радости, медицинская карта Дружининой так и не добралась до регистратуры – он мог ее с легкостью изъять. Оставалось провернуть трюк с аппаратом, стирающим память. Находчивый профессор убедил врача, что в его руках новая модель диктофона, и вежливо попросил еще раз рассказать о той встрече с Дружининой, во время которой она чуть не убила стремящегося ей помочь человека.

Закончив миссию, Севастьянов вышел из двадцать пятого кабинета и направился в лабораторию, спрятанную в закутке в самом конце коридора. Перед тем как войти в дверь, он замешкался: попытался вспомнить фамилию, которую назвал доктор, но эта информация, как назло, вылетела из головы. «Может, аппарат и на меня начал влиять?» – обеспокоился профессор.

– Здравствуйте, меня к вам направили по поводу одного деликатного вопроса! – произнес Севастьянов в спину мужчине, увлеченного содержимым стеклянной емкости. Высокий худощавый лаборант подпрыгнул от неожиданности, чуть не выронив пробирку из рук.

– Сюда вообще-то нельзя заходить, – ответил моложавый мужчина в испачканном и давно не белом халате.

– Мне очень нужна ваша помощь! Ко мне попала больная Дружинина Даяна, и я обнаружил кое-какие странности при анализах ее крови…

– Вы по поводу волчьей крови? – заговорщически уточнил лаборант, понизив голос, а когда получил одобрительный кивок, снова подпрыгнул, но на этот раз от радости. – Я говорю им, а они надо мной смеются! Советуют поменьше читать фантастики! Иду по коридору – воют вслед, изображая волка! Невежды!

– А могу я посмотреть результаты? Мне сказали, что их вернули вам…

– Ну, конечно! Сейчас!

Лаборант бросился к своему столу, заваленному всякой всячиной. Он долго рылся и что-то искал. Результатом раскопок стала зеленая папка, в которой хранилась заветная бумажка. Он долго ею тряс, задыхаясь от восторга. Найти, наконец, союзника – это было невероятной удачей для чудаковатого «ковыряльщика людских отходов» (как его пренебрежительно называли некоторые коллеги в белых халатах). Он уже мысленно представлял, как обидчики просят прощения. Ему даже в голову пришла идея написать что-то вроде диссертации и выступить в какой-нибудь телевизионной программе с сенсационным заявлением: люди-волки среди нас.

– Вы абсолютно правы! Это и в самом деле волчья кровь, – подтвердил Севастьянов догадки мечтателя-лаборанта, просмотрев записи. – Хотите посмотреть результаты моих исследований?

Севастьянов торопливо достал из портфеля прибор и подготовил его к работе. Он прислушивался к шагам в коридоре, переживая, что кто-нибудь может им помешать.

– Что это за штуковина? – в голосе лаборанта сквозило недоверие.

– Это портативный микроскоп.

– Никогда таких не видел!

– Он японский, недавно появился на рынке.

– Эти японцы чего только не изобретут! Неспокойные люди! – восхищенно воскликнул лаборант, внимательно глядя на прибор. – Наверное, больших денег стоит.

– Да, меня он почти разорил! – сказал Севастьянов, усаживая лаборанта за стол. – Надевайте наушник, смотрите в зеркальце…

– Странное ощущение, – завороженно произнес молодой нескладный мужчина, ссутулившись напротив дорогостоящей диковинки.

– Слушай внимательно мой голос… Забудь фамилию Дружинина… анализы – выдумка, розыгрыш… Ты любишь шутить… у тебя отличное чувство юмора…

В парке перед институтом было шумно. Севастьянов шел не спеша, внимательно разглядывая студентов. Где-то среди них должен был находиться плотный паренек с фотографии, которую профессор нашел в столе Даяны. На другой стороне карточки была надпись: «Даяшке от лучшего друга Виталика». А ведь Тамара Сергеевна убеждала, что у дочери совсем нет друзей.

Пухлощекого молодого человека, сидящего в одиночестве на одной из лавок и жующего гамбургер, Севастьянов заметил не сразу. Он пару раз прошел мимо и, когда почти отчаялся разыскать иголку в стоге сена, случайно обратил внимание на ссутулившегося обжору, уделяющего все свое внимание фастфуду.

– Приятного аппетита, – вежливо произнес Севастьянов. – Вы ведь друг Даяны Дружининой?

– Ну, не то чтобы, – ответил Виталий, дожевывая вредную пищу. – А что случилось?

– Я ее ищу… по просьбе матери.

– Не знаю, где она. Мы больше не общаемся.

– И по какой причине?

– Так я все и рассказал. Что мне за интерес? – недовольно произнес Виталий, закончив трапезу, после чего выбросил оберточную бумагу в мусорку и зашагал в сторону здания института.

Севастьянов пошел следом за другом Даяны.

– Послушайте, – вполголоса произнес профессор, – Вы наверняка заметили, что в последнее время она стала немного странная…

– Ее всегда считали прибабахнутой! Как и меня, – усмехнулся Виталик.

– Я разыскиваю Дружинину, потому что она должна мне большую сумму денег. Они с матерью… переехали и больше не живут по старому адресу. Я думал найти ее здесь!

Придумка Севастьянова заставила любопытного Виталия остановиться. Проблемы с психикой – вполне нормально для замкнутого и не очень общительного человека, но задолжать деньги типу с подозрительной физиономией – на нее это совсем не было похоже. Или Виталик слишком плохо знал свою подругу?

– Скоро экзамены, она взяла у меня дорогостоящее устройство, благодаря которому не надо засиживаться за тетрадями, – фантазировал профессор, заметив разгорающийся огонек интереса в глазах собеседника.

– Что за устройство?

– Выглядит как едва заметный наушник. Этот малец очень вместительный – вмещает до тридцати гигов информации. В комплекте с ним идет мини-пульт, выглядящий как пуговица.

– И сколько стоит такая штука?

– Недешево, если быть честным. Но среднестатистический студент, подкопив деньжат, может себе позволить столь необходимую в учебе мелочь.

Рыба захватила наживку и трепыхалась на крючке хитрого профессора. Виталию очень захотелось взглянуть на товар, и Севастьянов предложил найти укромное место, предупредив:

– У меня с собой демонстрационная модель, она выглядит не так, как оригинал. Но зато можно испытать аппарат в действии.

Виталий посмотрел на часы – до лекции оставалось четверть часа. Он торопливо повел Севастьянова за институт, там было укромное место, где некоторые студенты частенько забивали косяки. К радости и «продавца», и «покупателя», заплеванный закуток оказался свободным.

– Подруга называется! Скрыла от меня такую штуку! – ворчал Виталий, завороженно глядя, как из портфеля появилось устройство с зеркалом и цветными кнопочками.

– Может, у нее есть еще друзья? Я мог бы и у них поинтересоваться, где моя должница! Раз уж между вами пробежала кошка.

– Мы с Даяной не особо ладим с окружающими, если честно. А теперь с ее припадками она осталась совсем одна.

– Припадками?

– Да, я однажды видел, как она превратилась в монстра. Если честно, Даяна никогда не приглашала меня к себе домой, потому что ее мамаша чокнутая. Теперь я понимаю: это наследственно! Тогда в кафе она меня напугала! Я перестал ее узнавать в тот миг.

Севастьянов улыбнулся. Последние слова Виталия перед «магическим» сеансом стали роковыми. Пареньку и на самом деле предстояло перестать узнавать свою сокурсницу. Иван Андреевич предложил внимательно посмотреть в зеркальце, и спустя десять минут у Виталия не было лучшей подруги по фамилии Дружинина. Он был запрограммирован на игнорирование любых тем, касающихся Даяны. А еще он как будто бы слышал, что она планировала бросить институт и сбежать с возлюбленным в далекие края.

Профессор понимал, что всем, кто когда-либо сталкивался с Даяной, память не подчистить. Но он имел возможность подкорректировать воспоминания тех, кто мог ей причинить серьезный вред. Это была его добровольная миссия – расчищать дорогу «новорожденной» волчице.

Глава 22 Жизнь вроде как продолжается

Перед любовью бессильны ужас и мрак смерти.

Генрик Ибсен

Макс вернулся в подвал во второй половине дня. Он был бледен и подавлен. Дрозд понимал причину его грусти – беда с Андреем Ковалевым. Профессора охватывало сильное беспокойство по поводу ближайшего будущего поредевшей стаи «койотов». Он был уверен: завтра для загнанных в угол ДУО-людей не наступит, если он не вмешается. Настало время действовать!

– Ну, наконец-то наш Ромео здесь! – притворно весело воскликнул Дрозд. – Может быть, у тебя в закромах найдется пара корочек хлеба для меня и Джульетты?

Макс смутился. В свете произошедших событий он абсолютно забыл, что надо питаться.

– Что за странный запах? – спросила Даяна.

– Я просто… замерз и… остановился погреться возле помойки… там два бомжа жгли всякий хлам. Видимо, пропах отходами жизни…

– Или отходами смерти? – уточнила с осторожностью девушка, с трудом приподнявшись на «кровати» профессора.

Макс поспешил перевести тему:

– Ты выглядишь лучше, чем вчера, Даяна.

– Да, но хуже, чем завтра!

– В ней проснулось чувство юмора – верный признак выздоровления! – отметил Дрозд, переминаясь с ноги на ногу. – Мне очень неудобно, Максим, но если в наши желудки не попадет еда в ближайшее время…

– Извините, профессор Дрозд! – спохватился Макс. – Я сейчас куплю что-нибудь съедобное. В этом доме есть супермаркет.

– Так вот почему в подвале полуметровые крысы! Если ты не против, я бы сам прошелся. Немного воздуха после столь тяжелой ночи мне не повредит. Мы ведь не ждем гостей?

Макс отрицательно покачал головой и достал из кармана джинсов несколько купюр для профессора, смущенно оправдываясь:

– К сожалению, отец урезал бюджет. Мы теперь еще больше ограничены в средствах и…

– Этого вполне достаточно! Мы люди непритязательные! Правда, Даяна?

Девушка кивнула, улыбнувшись. Ей нравился профессор Дрозд, он заражал своей жизнерадостностью и располагал к себе.

– А что с чемоданом? Он цел? – уточнил профессор, перед тем как покинуть подвал.

– Грифель достал его из воды. Он у нас.

– Это хорошо! Не скучайте!

– Что с тобой, Макс? – аккуратно уточнила Даяна, дождавшись, пока Дрозд покинет помещение. – Я впервые вижу тебя таким опустошенным.

– Грифель… Его больше с нами нет…

– От тебя пахнет не просто костром! Я права?

Макс нехотя делился пережитым – о прощании с другом и вынужденном кремировании тела. В целях безопасности «койотам» важно было оставаться невидимками, и поэтому сожжение было необходимой мерой, нельзя было допускать, чтобы ДУО-человека кто-то изучал.

– Недавно где-то услышал фразу, принадлежащую какому-то знаменитому философу: «Я думал, что опустился на самое дно, как вдруг снизу постучали». Нечто подобное я испытываю в данный период. Прости, Даяна, так не хочется жаловаться…

– Тебе не за что извиняться, и я сочувствую твоей утрате! У Грифеля были добрые глаза…

– Я пока не осознаю, что его больше с нами нет. Мы чертовски давно знакомы. Были… знакомы! Теперь надо говорить в прошедшем времени.

– Ты же знаешь, человек жив, пока жива память о нем…

– Все эти утешительные фразочки… Вот только они не вернут мне друга.

Даяна понимающе кивнула.

– Знаешь, Макс, мне снился странный сон: будто я падаю в бездну… лечу туда со свистом… я понимаю, что она меня поглощает, и я готова сдаться, но вдруг слышу голос…

– Это ведь не байка на какую-нибудь религиозную тему?

– Нет, религия тут ни при чем. Я слышала твой голос.

– И что я тебе сказал?

– Держись, любимая, все будет хорошо!

Макс смутился, на его щеках выступил легкий румянец. Он понимал, надо что-то сказать… Те слова, которые бы стали «зеленым светом» на пути к их воссоединению с Даяной. Или хотя бы подумать – отправить мысленное послание, коль не хватает храбрости произнести важные фразы вслух.

Дрозд почувствовал себя немного неловко, когда вернулся. Он застал самый пик затянувшейся паузы, исходом которой должен был стать поцелуй или душещипательное признание.

– Простите! Кажется, я помешал чему-то трогательному, – произнес профессор, смутив Макса еще больше. Он выгрузил на сколоченные доски, служащие столом, молочные продукты со свежими булками и предложил подкрепиться.

Макс помог Даяне подняться, а после протянул ей пакет с кефиром и выпечку. Она принялась за еду со зверским аппетитом, чем порадовала присутствующих в подвале.

* * *

Чопу удалось подзаработать на ночной разгрузке мебели в только что открывшемся магазине. На эти деньги он накрыл скромный поминальный стол в доме «койотов». Санрайз умылась, собрала волосы в «гульку» и на радость окружающим снова выглядела приятной девушкой.

– Спасибо, Чоп! – произнесла она, садясь за стол.

– Это ерунда! – отмахнулся меценат, налив в две рюмки водку. – Давай помянем хорошего человека.

Оба выпили и закусили соленьями.

– Грифилечек наверняка сейчас рядом с нами! Он смотрит на вас и радуется, – предположила Герда. Она не села за стол – пригрелась на диване, на котором в последнее время ночевал Макс.

– Почему ты решила, что Грифель радуется, глядя на нас с Чопом? – уточнила Санрайз.

– Вы не ругаетесь. Неужели, чтобы мир стал хоть чуть-чуть добрее, необходима смерть хорошего человека?

– Не говори ерунду, пожалуйста, Герда!

– А она права, кстати! – философствовал Чоп. – Возьми, к примеру, войну! Ради чего она? Как ты думаешь, Санрайз?

– Кто-то мнит себя богом и решает судьбы других людей. Войны затеваются ради амбиций и убийства!

– Иногда, чтобы сделать жизнь лучше, приходится бить и даже убивать, – выдохнул Чоп со знанием дела. – Войны происходят ради мира!

– Ого! В голове Чопа обнаружились извилины. Я-то думала, там только опилки!

Санрайз рассмеялась и потянулась к вновь наполненной рюмке. Герда не любила наблюдать за пьющими людьми, поэтому поспешила уйти в свою комнату, оставив поминающих вдвоем.

– Где Макс? Ты его чуешь, Санрайз? – поинтересовался Чоп.

– Нет, я уже под анестезией. Да и в подвале профессора глушняк, не просканируешь извне. Хотя легко догадаться, что Макс делает в данный момент! Ублажает нашу Белоснежку.

– Почему тебе не нравится Даяна? По мне, так нормальная девчонка!

– Никто и не оспаривает ее нормальность, Чоп. Она вполне… привлекательная! Если бы я не была по уши влюблена в бесчувственную куклу Герду, могла бы даже запасть на нее! Но дело совсем в другом… Ты задумывался, зачем Макс приволок ее сюда?

– Это ведь понятно: чтобы «койотов» стало больше!

– Нас не стало больше, Чоп! Сегодня мы потеряли Грифеля! И наша звезда телеэкрана покинула безопасное место, потому что его позвал Макс!

– И к чему ты ведешь?

– Макс что-то недоговаривает, и я намерена выяснить, что именно. – в это мгновение Санрайз стала очень серьезной. Последние события стремительно разрушали видимость благополучия «койотов». Ее не пугал развал компании. Ей хотелось одного: чтобы Герда согласилась уехать с ней к морю и тогда она могла бы, наконец, наслаждаться действительностью в полной мере, получая удовольствие от каждой минуты существования.

Чоп доверял Максу. Он был уверен: мудрый вожак делает все на благо «койотов». Ведь только благодаря предводителю большая часть их компании жива.

– Помянем нашего друга Грифеля! – со вздохом произнес Чоп, подняв наполненную рюмку.

Некоторое время оба сидели молча. Чоп захмелел, настроение смягчилось, и вновь вернулась его способность шутить.

– Слышь, Санрайз, у меня есть один вопрос…

– Ну?

– Как это все между вами, телками, происходит?

– О чем ты?

– Про джохен-чпохен!

– Фу! Что это за слово?!

– Расскажи, Санрайз, интересно ведь! Ты за мужика, да? Какую-то хрень прицепляешь? Я слышал про эти штуки…

– Заткнись, Чоп!

Санрайз впервые за сутки рассмеялась. Громко и открыто. Чопу удалось ее развеселить, и он был очень рад своей маленькой победе. Пусть и без Грифеля, но жизнь вроде как продолжалась…

Глава 23 Кто кого перехитрит

В тяжелые времена от деловых людей толку больше, чем от добродетельных.

Фрэнсис Бэкон

Отряд Бравого топтался на месте. В течение нескольких суток были отсмотрены многочасовые видеозаписи с камер наблюдения, находящихся вдоль набережной. Андрей Ковалев не попал в поле зрения. Что с ним произошло после ныряния, выяснить так и не удалось.

– Войдите! – откликнулся Бравый на стук в дверь.

В его кабинет впорхнул сердобольный Барсуков. Чтобы выслужиться, рыжий паренек мчался в кабинет начальника по любому поводу, чем сильно раздражал Руслана Викторовича. «Если и выбирать зама, то уж точно не рыжеволосого подхалима, сующего везде свой нос», – размышлял начальник спецотряда после того, как Барсуков предложил отправить букет красавице Лидии в воскресный день, ставший для Бравого очередными рабочими буднями. Суетящийся помощник не терял надежды занять хорошую должность, поэтому был на подхвате ежесекундно.

– Руслан Викторович, прошу прощения! К нам в аналитический отдел пришла информация – изображение с камер в продуктовом магазине. Мужчина вел себя странно, он пытался привлечь внимание и устроил целую пантомиму перед камерой. Как вы и распорядились, мы все очень бдительны…

– Я бы даже сказал, слишком бдительны! Я уже чихать в своем кабинете боюсь!

– Почему? – растерялся Барсуков.

– Опасаюсь, что ты откуда-нибудь выскочишь с платком. Дальше!

– Поведение человека в магазине привлекло внимание охранного предприятия, их сотрудники отправили запись с камер в полицию, а потом…

– Дедка за репку, бабка за дедку! Изъясняйся короче!

– Мы проверили человека с записи по нашей базе, и оказалось, что это профессор Дрозд.

Бравый резко подскочил с места, будто его шарахнуло током. У них появился новый фигурант в деле! И это была отличная новость.

– Я должен увидеть видеозапись из магазина! – произнес Руслан Викторович, торопливо покидая кабинет. Барсуков семенил за ним, будто покорная гейша.

Отплясывающий Дрозд веселил собравшихся вокруг компьютера сотрудников спецотдела. Небритый старик в лохмотьях был похож на сошедшего с ума бродягу. Зеваки просмотрели запись несколько раз, но никто так и не вник в суть передаваемого сообщения. При виде начальника зрители разошлись по своим рабочим местам. Барсуков учтиво предложил Бравому присесть для удобства на его место, но тот предпочел стоять, распорядившись включить запись. После просмотра Бравый с минуту стоял молча, сосредоточенно размышляя. Он попросил Барсукова незамедлительно прислать эсэмэской адрес продуктового магазина, в котором состоялся маленький «концерт» Дрозда.

– Пусть Круглов ждет меня в машине через пять минут. Я выпью кофе в своем кабинете, – отчеканил Руслан Викторович, одарив рыжего выскочку строгим взглядом.

– Он расшифровал послание? – поинтересовался лопоухий парень шепотом, когда Бравый скрылся. Раздосадованный недовольством начальника, Барсуков предложил коллеге заняться делами.

Прошло два дня с того момента, как в «гостях» у Дрозда побывала Даяна. Она ушла к «койотам», и все как будто бы шло по-старому. В то утро, когда Дружинина мучилась в агонии, профессор придумал новый план действий. Со слов Макса он знал, что на его подопечных началась охота, и он тешил себя надеждой пожать руки охотникам и заключить с ними максимально выгодную для него сделку. Догадаться, где прячут старика, было несложно: достаточно было узнать адрес магазина, камеры которого его запечатлели, и по жестам определить, что профессор находится внизу, то есть в подвале. Он предполагал, что в спецслужбе работают не дураки, наверняка они уже расшифровали его весточку, и теперь оставалось терпеливо ждать, пока в дверь подвала постучит заинтересованное в плодотворном сотрудничестве должностное лицо.

Деликатный стук в дверь вызвал трепет в организме Дрозда. Все-таки встреча с представителями спецслужб была большим риском, на который пожилой человек шел сознательно, но боязливо. Макс сделал дубликат ключа от подвала, и теперь профессор мог сам открывать дверь.

– Ну, здравствуйте, профессор Дрозд! – бодро произнес Бравый, как только дверь открылась.

– Вы один? – несмело уточнил старик, заглядывая через плечо.

– Я – да. А вы? Это ведь не ловушка?

Бравый опасался, что Дрозд лишь приманка. Наверняка «койоты» жаждали мести за вновь покалеченного Ковалева.

– С кем имею честь? – вежливо уточнил профессор, пропуская гостя в свое убогое пристанище. – Я бы предпочел выказать уважение и обращаться к собеседнику по имени-отчеству…

– Руслан Викторович. Итак, вы достаточно необычным способом настояли на встрече…

– Да, пришлось привлечь ваше внимание немного нестандартно, но это был единственный вариант… Как видите, я пленник!

– Открывающий дверь изнутри своим ключом?

– У меня был союзник среди учеников. Он сделал для меня дубликат ключа. Теперь он мертв, и я остался без поддержки.

– Вы говорите о Ковалеве? – недоверчиво уточнил Бравый.

– Да, это большая потеря, – выдохнул Дрозд, изобразив огорчение. – В ваших войсках тоже потери, как я слышал…

– Вообще-то мы с вами не на войне. По крайней мере, мне хочется так думать. Чем я могу быть полезен?

Бравый совершенно не понимал, что за игру затеял лукавый старикашка. Вдруг все это маскарад, показуха, чтобы усыпить бдительность и напасть в самый подходящий момент? Своему водителю – Круглову – Руслан Викторович строго-настрого приказал стрелять без предупреждения в любого, кто попытается войти в подвал. Одобрение «сверху» позволяло идти на вынужденные жертвы, слишком важно было поставить точку в деле ДУО-людей. К его облегчению, старик перешел к сути:

– Я готов сотрудничать, но переговоры буду вести только с вашим начальством.

Заявление звучало как ультиматум. А Бравый не любил ультиматумы, которые не согласуются с его точкой зрения.

– Что мне помешает увезти вас на допрос и сделать так, чтобы это инвалидное кресло не простаивало зазря?

– Вы мне угрожаете… Это нехорошо. Раз вы пришли на переговоры, значит, стремитесь все урегулировать мирным путем. Ни вам, ни мне не надо, чтобы ДУО-люди вышли из-под контроля.

– У меня есть информация, что их можно контролировать. С помощью пульта.

Это было блефом. То, что в чемодане пульт управления ДУО-людьми, Бравый только предполагал. Он внимательно наблюдал за реакцией профессора, желая понять, верны ли его догадки.

– Пульт уничтожен много лет назад, – произнес Дрозд. – Вы ведь знаете о пожаре в нашей школе?

– Есть портативный пульт, умещающийся в небольшом чемоданчике.

Дрозд рассмеялся, и в это самое мгновение Бравый почувствовал себя дураком.

– Если вы рассчитываете разыскать его и воспользоваться им для усмирения моих учеников – вас постигнет разочарование.

– Почему?

– Если электронный чип активирован, то процесс перестройки организма необратим. Никакой пульт не может забрать возможности сверхлюдей.

«Дрозд не отрицает существования чемодана, и это уже неплохо!» – размышлял представитель органов безопасности. По какой-то причине профессор Севастьянов очень заинтересован в приобретении чемодана. Настолько заинтересован, что готов пожертвовать своими учениками. Если Дрозд говорил правду и содержимое пульта никак не влияло на «койотов», что же было внутри? Пока для Бравого это было загадкой.

Дрозд выглядел довольным, ему казалось, что он владеет ситуацией. По мнению Бравого, это было лишь временное преимущество. Законник с трудом сдерживал порыв как следует встряхнуть старика, тем самым ускорив темп беседы.

– Я человек занятой, профессор Дрозд.

– Да, да! Я понимаю, Руслан Викторович! Это все от нехватки общения! Ученики меня не балуют вниманием…

– И у них на это, я уверен, есть вполне объективные причины! Чем же опасен пульт, профессор?

– Сейчас активны пять ДУО-людей…

– Четыре! – поправил Бравый. – Ковалева мы убираем из списка живых.

– Да, конечно, – спохватился профессор. – Андрюша останется в наших воспоминаниях. Помимо четверых активных учеников, есть и другие – дремлющие. Их чипы можно запустить с пульта и тогда количество ДУО-людей удвоится.

Бравый на мгновение онемел. Такого поворота разговора он не ожидал. Теперь ему была понятна заинтересованность профессора Севастьянова. Хитрец планировал заполучить пульт, чтобы разбудить других ДУО-тварей. Наверняка они такие же сильные, как волчий лидер Максим. В этом случае жертва в виде слабака Ковалева вполне оправдана.

– Откуда вы знаете, что остальные чипы не активированы?

– Это очень хлопотно. Так что? Вы устроите мне встречу с начальством?

– Здесь плохой прием, – задумчиво произнес Бравый, глядя на «дохлые» антенки на дисплее мобильника. – Я должен выйти наружу, чтобы сделать звонок.

Напряженный Круглов, припрятывающий заготовленное оружие под пиджаком, облегченно выдохнул при виде живого и здорового Бравого. Он поспешил было занять место водителя, но его пассажир не приблизился к автомобилю.

– Я уже в курсе, Руслан Викторович, один из твоих молодцов поспешил выслужиться и пробился ко мне, чтобы доложить горячую новость, – отчеканила телефонная трубка по-солдафонски.

– Барсуков! – процедил сквозь зубы Бравый, подумав, что теперь этому рыжему лизоблюду точно не пробраться в замы.

– Как я понимаю, наш исчезнувший профессор Дрозд жив и больше не нуждается в инвалидном кресле! – констатировал Колосов.

– Он настаивает на прямом общении с вами, товарищ генерал-полковник.

– Хитер, лис! И что ему нужно?

– Напрямую он не говорит. Наверняка у него что-то припрятано в закромах, иначе бы Дрозд так не рисковал. Думаю, он может нам предложить нечто дельное! Но, я уверен, профессор назначит за это высокую цену. Предлагаю выслушать его.

– Что же… вези эту птицу ко мне! Не буду откладывать в долгий ящик личное знакомство с балагуром.

– Слушаюсь, товарищ генерал-полковник.

Дрозд не сомневался, что Бравый вернется с хорошей новостью, поэтому поспешил устроить разгром в своей неуютной берлоге, чтобы все выглядело так, будто его похитили злоумышленники. Руслан Викторович дал задание Круглову вынести подвальную дверь, чтобы легенда профессора выглядела полноценной.

– Это собьет с толку моих учеников, – радостно заявил профессор, оглядывая беспорядок. – Надо бы добавить немного красок для должного эффекта – немного крови!

– Вы хотите, чтобы я вас ударил?

– Это было бы любезно и…

Дрозд не успел закончить фразу, Бравый как следует приложил кулак к его лицу. Старик отлетел к стене подвала, щедро распыляя капли крови из расквашенного носа.

– Не благодарите! – весело заметил Руслан Викторович, помогая кряхтящему профессору подняться. Оба направились к выходу.

Глава 24 Все тайное становится явным

Секрет либо слишком хорош, чтобы его утаивать, либо слишком плох, чтобы не рассказать его.

Американская пословица

Даяна по уже сложившейся традиции готовила еду для «койотов». Герда сидела рядом за столом, наблюдая, как лихо повариха расправляется с продуктами при помощи ножа.

– Герде кажется, что эти овощи живые… они кричат, когда ты их терзаешь ножом, – фантазировала целительница, завороженно глядя на поблескивающее лезвие.

– Они не живые! – заверила Даяна. Чудачества кукольной Герды ее умиляли.

– Значит, мы едим мертвечину… В таком случае мы не койоты, а шакалы!

Герда вздохнула, опечалившись. Настроение чудо-девочки в последнее время было мрачным, она все меньше и меньше общалась с друзьями, замыкаясь в себе. «Что заставляет светлые мысли Герды тускнеть?» – Даяна мысленно обратилась к своей помощнице. Макс натренировал ее, и теперь она могла защищать свой канал связи от посторонних слушателей, ее слова слышал только тот, кому они были предназначены.

Глаза Герды доверительно распахнулись, ей захотелось поделиться своей печалью. Но потом она вдруг вспомнила: перед ней соперница, похитившая сердце прекрасного Макса. Разве она может открыть причину своих терзаний, той, чье сердце откликается на любовь лидера «койотов»? Неловкую паузу наполнила появившаяся из женской спальни Санрайз. Она была не в духе с самого утра. Ее злило, что Макс запретил показываться на улице, хотя он сам мог покидать квартиру в любое время.

– Может, грохнуть кого-нибудь и в тюрьму сесть?! – недовольно пробурчала Санрайз, завалившись на диван Макса. Он по-прежнему спал в общей комнате, объявив, что пока не готов занимать место Грифеля в мальчишеской спальне. Но Даяна подозревала, что истинной причиной был храп Чопа.

– В тюрьму? Зачем? – полюбопытствовала повариха, спуская в кипящую воду нарезанные овощи.

– Там почти то же самое, что и здесь! Только кормежка регулярная и занятий побольше – не подохнешь от скуки! Все равно я не могу жить как обычный человек!

– А как, по-твоему, живет обычный человек? – полюбопытствовала Даяна.

– Ну… покупает шмотки, сидит в пивнушке, жрет мороженое или дурацкую сахарную вату посреди людного парка!

– Жрет мороженое – какая нелепая связка слов, – покривилась Герда. Грубость подруги оскверняла ее тонкое восприятие мира.

– Наша жизнь нелепа, Герда! И вообще, почему мы должны подчиняться Максу?! – бунтовала Санрайз. – Сидеть, как преданные собаки, в ожидании, пока он вернется…

– Волки, – отшутилась Даяна.

– Чего?

– Койоты – это ведь волки, – подхватила юмор Герда. – Вот мы и ждем нашего вожака стаи, как преданные волки, а не собаки.

Санрайз было не до шуток, она одарила Герду недовольным взглядом и, уставившись в потолок, произнесла:

– Раньше все было по-другому! Совсем не так, как сейчас!

Даяна убавила огонь на плите и села за стол. Тишина тяготила. Да и унылые лица подруг не улучшали настроение.

– А как было раньше? – поинтересовалась Даяна, предвкушая забавные истории.

Санрайз вскочила и, сев по-турецки, начала с воодушевлением рассказывать:

– Все началось в тот день, когда мы закончили обучение… Крики! Суета! Все полыхает!

– Санрайз говорит о пожаре в школе, – разъяснила Герда. – У нас был запланирован праздник…

– Да, нам обещали потрясную вечеринку! – подтвердила Санрайз. – С фейерверками и шампанским! Но ночью загорелся кабинет «зеркального человека».

– Чей? – уточнила Даяна.

– С первого дня, как мы оказались в школе, с нами все время был профессор Дрозд. Иногда он проводил индивидуальные беседы в кабинете с огромным зеркалом. Я и Макс видели за тем зеркалом тень человека. Он просто стоял и слушал…

– А Герда никого не видела за зеркалом, – выдохнула целительница, печально вздохнув. Она с детства завидовала силе способностей Макса и Санрайз. Их таланты были ярче, чем у других, и с годами оба становились только лучше и казались настоящими супергероями.

– Мы спрашивали у профессора Дрозда, кто за зеркалом, но он придумывал легенды о нечистой совести, – вспоминала Санрайз. – Мол, если видишь тень человека, значит, что-то с тобой не так – ты не честен. Мы как-то с Максом перетерли эту тему и пришли к выводу, что это не просто страшилка, из-за зеркала следил реальный человек.

В голове Даяны промелькнули кадры – суровый человек, прячущийся за зеркалом. Она видела подобный сон в детстве. Или это не было сном?

– Позже мы рассекретили личность «зеркального человека». Это был создатель школы Севастьянов. Он всегда держался в тени, а мучил нас Дрозд…

Санрайз поникла. Годы, проведенные в школе, были настоящим испытанием как физическим, так и моральным. Путешествие в прошлое оказалось совсем невеселым.

– Самое время посолить суп! – спохватилась Даяна.

– Вот черт! Начала за здравие, закончила за упокой! – подвела итог Санрайз, снова развалившись на диване и уставившись в потолок. – Я хотела рассказать совсем другую историю! О том, как мы сплотились после пожара… Благодаря Максу мы стали семьей, хотя в школе нас вынуждали соперничать. Макс нашел Чопа. А потом привел нас в эту квартиру. Мы вообще не парились и все время смеялись… И все было нормально… И когда все начало разрушаться?

– Лживая птица отравила жизнь «койотов»! – многозначительно произнесла Герда.

– Лживая птица?.. Что это значит? – уточнила Даяна, выключив плиту.

– Инвалид-колясочник Дрозд. Он свалился на нашу голову совсем недавно! – пробурчала Санрайз.

– Дрозд инвалид? – удивилась Даяна. – Как странно. Мне он показался вполне здоровым человеком. Я видела его в коляске, но он использовал ее в качестве обычной мебели.

– Ты его видела ходячим? Когда? – насторожилась Санрайз.

– В тот день… когда не стало Грифеля, – вспоминала Даяна. – Я потеряла сознание. Макс унес меня в подвал, надеясь, что профессор Дрозд может помочь. Я очнулась утром, и Дрозд был рядом. Он свободно передвигался. Даже ходил в магазин за продуктами.

– Он уходил в магазин при Максе? – удивилась Санрайз, садясь на диване.

Даяна вдруг осознала, что сболтнула лишнего. Но Макс ведь не предупреждал, что информация о свободно передвигающемся профессоре была секретной. И дернул ее черт за язык! Почему Даяна сразу не сопоставила все факты?!

Санрайз была в ярости, надвигалась буря.

– Лжет не только Дрозд! – выкрикнула Санрайз, встав на диване. От нее пошла мощная энергетическая волна с воплем, заставляющим барабанные перепонки Даяны и Герды трепетать от ужаса: «МААААААААКС!» Санрайз устала от тайн собрата по стае и жаждала объяснений. «Если ты не пошевелишься, Макс, я разнесу здесь все! – буйствовала Санрайз, отправляя очередную гневную волну лидеру «койотов». – Мне сложно себя контролировать! Ты знаешь, чем все это может закончиться!»

– Какая сила… Мне больно… мои уши, – скулила Даяна. – Как это прекратить?

– Герда бессильна перед ураганом, – целительница с трудом перекрикивала жуткий гул, создаваемый разбушевавшейся подругой. – Герда лишь устраняет последствия… Но Белоснежка может сразить распоясавшуюся ведьму!

Даяна впервые ощущала на себе разрушающую силу способностей. Санрайз была сосредоточена на том, чтобы докричаться до Макса. Ее не волновало то, что она причиняет вред своим друзьям. Побочный эффект – переключение – напоминал полет с горы на санях, из-за огромной скорости невозможно остановиться самостоятельно. Даяна вспомнила свой опыт – момент, когда она закричала посреди кафе, перепугав посетителей и сокурсника Виталика. Но она никому не навредила. Напугала – да. Но не повлияла на физическое состояние. «А та блондинка! – вдруг вспомнила Даяна. – Худосочная ханжа, мозг которой хотелось сварить, как картошку в котелке!» Даяне удалось воздействовать на грубиянку, говорящую о ней гадости, и кто знает, чем бы все закончилось, если бы не отвлекший ее Виталик. Размышления Даяны прервала Герда, уставшая сопротивляться целительница стремительно теряла силы и готова была лишиться сознания.

Сконцентрировавшись, Даяна представила стеклянный купол, нейтрализующий Санрайз. После ее выкрика «хватит» гул резко прекратился, и наступила благодатная тишина.

– Ты какого хрена делаешь? – злобно выплюнула разгневанная Санрайз, едва справляясь с одышкой.

– Это ты какого хрена делаешь?! – парировала Даяна, помогая подняться Герде.

Увидев слезы на глазах своей возлюбленной, Санрайз размякла и немного пришла в себя. Она потянулась к Герде, но та ее оттолкнула, прижавшись к Даяне.

В комнату вошел запыхавшийся Макс, он был зол и с ходу накинулся на Санрайз:

– В чем дело? Готова шагать по трупам своих?

– А ты, Макс? – оборонялась Санрайз. – Ты не шагаешь по трупам своих? Вот бы об этом порассуждать на могиле Грифеля! Ой, нет ведь никакой могилы! Мы его сожгли как ненужный хлам!

– Мы все это обсудили! В чем проблема?

Санрайз воротило от того, что Герда прижимается к Даяне. Конечно, она планировала обсудить обман, связанный с инвалидностью профессора Дрозда, но почему-то сказала совсем другой текст, указывая пальцем на Даяну:

– Зачем вы ее активировали?!

Это был слишком неожиданный поворот беседы для большинства присутствующих.

– Активировали? – испуганно переспросила Даяна. – Что это значит?

– Включили, глупая! Как утюг! Твой чип заработал, и ты начала ощущать всю эту хренотень: запахи там, звуки… мысли других людей! В отличие от тебя мы проходили через все это еще в школе!

Даяна осторожно усадила Герду на стул и повернулась к Максу, ожидая разъяснений.

– Ты ведь сказала, что пока не готова слышать правду… Я хотел все объяснить, но ты не была готова! – растерянно произнес Макс, чувствуя, что она с космической скоростью отдаляется от него.

– Все эти изменения начались, потому что кто-то нажал кнопку? – шепотом произнесла Даяна, вспоминая тот ад, через который ей пришлось пройти в подвале. – Я думала, это… какой-то природный процесс!

– По-твоему, мать-природа рехнулась и создала таких уродов, как мы? – выплескивала яд Санрайз. – Все худшее в мире создано людьми!

– Я была уверена, что схожу с ума! Я ушла из дома, плюнув на родную мать! Я чуть не умерла от боли и страха!

– Но ведь ты говорила, что жила в клетке, – произнес Макс виновато.

Даяна замерла на мгновение, пытаясь оценить обстановку. Она совершенно не понимала, что делать дальше. Остаться рядом с тем, кто даже не удосужился спросить, нужна ли ей эта волчья жизнь, она не могла. Оставалось гордо уйти прочь, превратившись в волка-одиночку.

– Суп в кастрюле должен настояться хотя бы с полчаса, а потом его можно есть, – произнесла Даяна, едва сдерживая слезы. – Даже не смей меня сканировать, понял, Макс? Если я почувствую, что ты за мной следишь…

– Я не буду! – пообещал Макс.

Даяна покинула квартиру «койотов» в полной тишине. Она решила, что больше не может оставаться в месте, где ей лгут.

– Ее свет погас… она больше не сияет… Об кого же Герде греться? – девушка-кукла всхлипнула. Она хотела бы возненавидеть соперницу, но не могла. И почти смирилась с тем, что Макс выбрал Даяну.

Сердце Санрайз сжималось от ревности. Она могла бы быть опорой для Герды. И светом. И источником тепла! Но жизнь была несправедлива, ее возлюбленная смотрела с тоской вслед другой женщине.

– Ни себе, ни людям! Да, Санрайз? – в голосе Макса была горечь. – Этого ты добивалась? Избавиться от нее?

– На твою Даяну мне плевать с высокой колокольни. На самом деле меня интересует кое-что другое: как получилось, что наш пернатый друг ходячий?

Макс оторопел. Во всей этой кутерьме он совершенно упустил из виду то, что их с Дроздом тайна рано или поздно станет явью.

– Это долгий разговор, – произнес Макс, слыша, как шаги Даяны удаляются.

– Я никуда не тороплюсь, – заявила Санрайз, демонстративно усевшись за стол и уставившись на Макса в ожидании объяснений.

Герда ушла в свою комнату. Жизнь ей казалась слишком бессмысленной штуковиной. К чему забивать голову глупыми размышлениями? Ей было плевать, может ли ходить профессор. Она понимала, что дальше будет только хуже.

Глава 25 Торг неуместен

Покупая корову, убедись, что хвост уже включен в ее цену.

Янина Ипохорская

Дрозд вошел к Степану Ивановичу Колосову с высоко поднятой головой, будто царская особа, наносящая визит подданному. Руслан Викторович держался чуть позади, с любопытством наблюдая за маленьким спектаклем посреди кабинета большого человека.

– Здравствуйте, товарищ генерал-полковник. Я могу к вам так обращаться? – вежливо уточнил Дрозд.

– Хоть горшком, только не в печь!

– Мне отрадно, что я снова могу послужить своей стране.

Колосов усмехнулся.

– Я могу дать вам то, в чем вы так отчаянно нуждаетесь! – многозначительно произнес профессор, бесцеремонно усаживаясь на один из стульев за столом переговоров. Он вел себя слишком раскрепощенно, чем сильно раздражал сотрудников спецслужб.

– Нашему гостю, похоже, кажется, что он на ток-шоу, – отшутился Бравый, заметив, что терпение Колосова на исходе, после чего деликатно обратился к Дрозду: – Вы тратите время на ненужный мусор слов. В этом кабинете привыкли к конкретике. Только факты, без художественных оборотов и долгих словесных прелюдий!

– Как прикажете! – капитулировал Дрозд, подняв руки. – Факты так факты! С чего бы начать?.. Итак, мы с коллегой профессором Севастьяновым изобрели чипы, превращающие обычных людей в сверхлюдей! Государственный заказ дал нам возможность воплотить мечту в реальность. Мы набрали группу талантливых детей и поместили манипуляторы в их организмы.

– Профессор Дрозд, я просил не тратить наше время понапрасну…

– Я тоже ценю свое время, Руслан Викторович! Просто будьте вежливы и дайте закончить! – вспыхнул пожилой человек, злясь на то, что ему не дают хотя бы немного насладиться триумфом. – Так вот, по условиям договора с правительством у нас должно было быть устройство, нейтрализующее наше изобретение.

– И у вас есть такое устройство?

Дрозд кивнул.

– Разве его не уничтожил пожар? Как все оборудование и документацию? – уточнил Руслан Викторович.

– Примерно за неделю до трагического случая, перечеркнувшего всю мою жизнь, я поместил саркофаг в место, которое известно только мне.

– Саркофаг? – переспросил Колосов.

– Именно так я назвал свое изобретение. Он нейтрализует возможности моих воспитанников. В каком-то смысле это устройство для них – усыпальница.

– И вы решили отдать его нам! – Бравый улыбнулся. – Что же, должен заметить, это очень щедро! Вы лучше, чем я о вас думал!

– Я его действительно вам отдам. Но за деньги.

– Когда вы вошли в кабинет, то сказали, что рады послужить стране…

– Вы ведь служите отечеству, но получаете за это зарплату!

– Профессор, вы, как и я, человек прежнего времени, с образованием и ценностями, – подключился к беседе Колосов и, ударив кулаком по столешнице, воскликнул: – Какого же рожна вы тут устраиваете рынок?!

– Попробуйте понять меня, товарищ генерал-полковник! Наша школа вундеркиндов была для меня всем! Я отдал годы этому проекту, но в один миг я остался ни с чем! Однажды я очнулся дряхлым, никому не нужным стариком, которому не полагается даже минимальная пенсия! Мои воспоминания и надежды не обменять на кусок хлеба!

– Жалостливо поешь, соловей! Заслушаешься! – проворчал Колосов. – Сколько вы хотите?

– Меня бы устроила сумма в пятьсот тысяч…

– Это не проблема! – генерал-полковник потянулся к телефонной трубке.

– Долларов!

Колосов замер, уставившись на продавца смерти «койотов».

– Губа не дура!

– У меня нет даже своего угла. Мою квартиру отняло наше «щедрое» государство. Меня списали со счетов! Я должен где-то жить и что-то есть.

– Помешались все на долларах! – тихо бубнил Колосов и, услышав в трубке женское «алло», произнес: – Тамара Иванна, мы успеваем внести изменения в статью расходов? Вовремя звоню? Дуй ко мне, срочно!

Настроение Дрозда значительно улучшилось, он заерзал на стуле в предвкушении выгодной сделки.

– Получишь свои доллары! – недовольно произнес генерал-полковник, положив трубку. Он не любил заключать сомнительные соглашения. И растрата казенных денег тоже не вдохновляла преданного своему делу человека. Однако Степан Иванович понимал, что значит остаться за бортом корабля благополучия посреди открытого океана равнодушия. После событий в 90-х годах Колосов уцелел лишь благодаря хорошим знакомствам. Но ведь и он мог бы оказаться не у дел! Пойти на паперть или пустить себе пулю в лоб (в худшем варианте развития событий). Чем быстрее дело «ДУО-люди» уйдет в архив, тем будет лучше для всех. Алчный профессор «сорвет банк» и доживет свой век по-человечески.

– Вы получите деньги после того, как мы удостоверимся, что ваше устройство работает, – внес свои поправки в устный договор Руслан Викторович.

– Конечно, я напишу для вас инструкцию по применению! – радостно объявил профессор.

– Нам журавля в небе не надо, ты синицу подай! – рассмеялся Колосов.

– Не понимаю, что вы имеете в виду! Я не силен в шарадах.

– На черта мне твой хваленый саркофаг?! – отчеканил генерал-полковник, нахмурившись. – Любоваться на него? Кота в мешке не покупаю!

– Теории недостаточно, профессор. Мы должны видеть, как саркофаг обезвреживает ДУО-человека, – расшифровал замысловатые бравады начальника Бравый.

– Но я понятия не имею, где искать моих учеников… Вы же понимаете, они чуют опасность за несколько кварталов.

– Профессор, вы предложили нам товар. Мы готовы за него заплатить. Но для начала хотелось бы убедиться, имеет ли он ценность на самом деле. Вы запросили достаточно крупную сумму!

– Покупая в магазине мясорубку, вы ведь не пихаете в нее мясо прямо на прилавке!

– Но к мясорубке прилагается гарантия. И в случае, если она не работает, я могу вернуть ее в магазин, получив обратно свои деньги. Доставьте товар, продемонстрируйте его возможности и получите требуемую сумму! По-моему, все справедливо!

– Но могу ли я быть уверен, что получу свои деньги? Меня уже обманывали и…

– Что ты заладил, как попугай: деньги, деньги! – взорвался генерал-полковник. – Ты с кем торгуешься, профессоришка? Пошел вон!

Степан Иванович застонал от боли, схватившись за грудь. Бравый вполголоса предложил профессору подождать в коридоре, после чего уточнил у начальника, не пригласить ли доктора.

– Очередного всезнайку-профессора?! Нет уж! Сами с усами! Нормально все, Руслан Викторович! Не спускай глаз с этого индюка!

– Слушаюсь, товарищ генерал-полковник!

Бравый вышел из кабинета.

Колосов направился к шкафчику, где была припрятана почти пустая бутылка «Белого аиста». Стопка бренди – лучшая панацея от последствий гадких встреч. Он надеялся, что дорогая покупка оправдает себя и в деле о сверхлюдях будет поставлена жирная точка уже в ближайшее время.

Глава 26 Одна против Вселенной

– Не грусти, – сказала Алисa. – Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.

Льюис Кэрролл

Даяна с минуту постояла возле входной двери, прислушиваясь к звукам в квартире. Тамара Сергеевна смотрела телевизор – старую советскую комедию. Она тихо посмеивалась и опережала героев, произнося их реплики вслух. Начался рекламный блок. Даяна нажала на кнопку звонка. Услышав «кто там?», с волнением произнесла:

– Это я! Открой, пожалуйста!

Дверь открылась. Тамара Сергеевна рассматривала Даяну с таким видом, будто они никогда не были знакомы.

– Мама! Как же я рада тебя видеть! – голос девушки дрогнул, ей было стыдно за то, что она повела себя эгоистично.

– Вообще-то у меня нет детей! – растерянно произнесла Тамара Сергеевна.

– То есть как нет? А кто же тогда я?

– Вы, наверное, ошиблись этажом!

– Дружинина Тамара Сергеевна? – зачем-то переспросила Даяна. Ее ладони вспотели от волнения, а сердце пропускало удары. Все, что происходило, казалось сном или жестоким розыгрышем. – Мне стыдно, что я исчезла, – начала оправдываться Даяна сквозь слезы. – И ты, конечно, вправе на меня сердиться! Я больше никуда не уйду, мама! Я тебе обещаю!

– Какая же вы назойливая! – сетовала пожилая женщина, кутаясь в байковый халат. Она переживала, что простудится, потому что стояла на сквозняке. Да и к тому же закончился рекламный блок, герои фильма продолжили разыгрывать комедию без нее.

– Уходите, пока я не вызвала полицию! – пригрозила Тамара Сергеевна. – Я наслышана про различные аферы с пенсионерами, телевизор смотрю!

– У меня ведь, кроме тебя, никого нет, мама! – хныкала ничего не понимающая девушка. – Если это был поучительный урок, благодаря которому я должна сделать определенные выводы, то ты добилась своего!

Ошарашенная Даяна еще какое-то время продолжала стоять перед закрытой дверью. Она слышала, как ее родственница тихо бурчала: «И ведь не скажешь, что мошенница! Плачет крокодильими слезами! Артистка! Чего только не придумают, чтобы воспользоваться доверием одинокого человека! Нельзя открывать дверь незнакомым людям!»

Даяна поднялась на два этажа выше и позвонила в дверь Валентины Семеновны. Она не знала, чем именно может помочь старая сплетница. «Если соседка меня узнает, я хотя бы удостоверюсь, что не сошла с ума», – размышляла Даяна.

Дверь открыла полураздетая молодая девица. Из квартиры несло дымом, были слышны голоса нетрезвой компании и громко играла музыка.

– Мы громко галдим? Еще нет десяти! – по-хозяйски произнесла девушка, едва сдерживая смех.

– А Валентины Семеновны дома нет?

– Бабуля умерла. Сердце. Бац, и все! Я ее внучка.

– Соболезную, – промямлила Даяна. – Я уезжала… и поэтому не в курсе, что ее не стало.

– Понятно, – внучка кивнула на прощание и поспешила вернуться к друзьям, захлопнув дверь.

В это мгновение Даяна поняла, для чего нужно налаживать связи в обществе – заводить друзей в школах и институтах, поддерживать теплые отношения с соседями. Чтобы в такие отчаянные моменты нашлась дверь, в которую пустят погреться.

То, что произошло, не поддавалось никакому логическому объяснению. Даяне казалось, что против нее плетут коварный заговор. Что бы ни затеяла ее мать, это не было на нее похоже! Разве можно забыть собственную дочь всего за несколько дней?

В осенних деньках больше не оставалось искорок ушедшего лета, было слишком холодно, чтобы бродить по улицам. В джинсах и короткой ветровке ее пробирало до костей. Даяна подумала, что хорошо бы добыть теплую одежду. Для этого надо было попасть в свою комнату. Через входную дверь домой она зайти не могла, потому что оставила ключи дома в то утро, когда взбрыкнула после их последней ссоры с матерью и гордо ушла. Даяна обошла дом и встала под окнами их квартиры. По пожарной лестнице девушка могла бы забраться на балкон соседей, а с него проникнуть в створку окна кухни – там был сломан шпингалет.

Отчаянье оказалось сильнее страха высоты. Девушке удалось забраться в квартиру. Тамара Сергеевна уже спала. Даяна тихо прошмыгнула в свою комнату и вздохнула с облегчением. Как и в прежние времена, на какое-то мгновение она ощутила себя в безопасности. На первый взгляд все было по-прежнему, однако личных вещей Даяны там не оказалось. Ничего подтверждающего, что она жила в скромной девичьей келье, которая в то мгновение казалась самым уютным местом на свете.

Квартиру Даяна покидала через входную дверь, осторожно захлопнув замок. Перед тем как покинуть дом, она прихватила с вешалки старенькое демисезонное пальто матери. Дочь знала, что в шкафу висит абсолютно новое пальто, которое Тамара Сергеевна купила много лет назад, но никак не находила повода надеть.

– Макс, это твоих рук дело? – шептала Даяна, усевшись на лавке у озера в любимом городском парке. – Ты применил свои способности и сделал так, чтобы меня не стало? Стер, растворил, уничтожил! Что это? Месть? Но за что? Что я сделала, чтобы так бездушно лишать меня моего прошлого?

Она куталась в старое пальтецо с утепленной подкладкой, но все равно замерзала. Ей было холодно от мыслей о том, что она совсем одна. Ей вдруг пришла в голову престранная мысль: а вдруг у нее никогда не было матери? И все это просто ложные воспоминания?! Ожившая легенда в момент, когда нажали злополучную кнопку, сделавшую ее чудовищем?..

Размышления тоскующей по прежней жизни Даяны прервал подвыпивший парень. Он брел по парку и, заметив одинокую расстроенную девушку, поспешил завести знакомство.

– Привет, – весело воскликнул молодой человек, будто они уже были знакомы. – Не поздновато для прогулок?

– Я могу вам задать тот же самый вопрос, – откликнулась Даяна, выдавив улыбку.

– Серьезно! Ты одна! Ночью! В пустом парке!

– Мне некуда идти. Наверное, придется спать на этой лавке.

– Ты можешь спать в теплой постели. Я как раз живу рядом. Хочешь, пойдем ко мне?

Даяна растерялась, но только на мгновение. Спать с незнакомцем за еду и одеяло? Это ее новая стратегия, помогающая выжить? «Я ведь могу сделать так, что парень не вспомнит обо мне наутро! – осенило ее. – Заодно попрактикуюсь в гипнозе, чтобы уроки Макса не пропали даром! А если что-то пойдет не так?! Вдруг у меня не получится?!»

– Ну? Так что ты решила, красавица? – подначивал довольный парень, понимая, что выбора, по сути, у девушки нет. Он предвкушал приятное развлечение.

– Ночь в теплой компании мне бы не помешала, – солгала Даяна. – Ты живешь один?

– А тебе меня мало?

Даяна встала с лавки и не спеша направилась вдоль озера. Ее спутник немного отстал, чтобы оценить «товар» по достоинству, но древнее мешковатое пальто лишало возможности видеть фигуру.

«Будем надеяться, что жир не свисает над джинсами. Морда вроде ничо, – размышлял парень. – Надо зайти в ночник, купить пузырь шампусика и презики».

– Да, побольше презиков! – откликнулась на его мысли Даяна. – Этой ночью я укатаю тебя до отключки!

– Ты чего, читаешь мои мысли? – насторожился паренек.

– А разве это плохо? Представь, что в твоей постели золотая рыбка, выполняющая любое желание!

Незнакомец присвистнул от восторга. Ему нравились раскрепощенные девицы. Он ошибочно полагал, что предстоящая ночь будет незабываемой.

«Это вынужденная мера! – мысленно убеждала себя Даяна. – Я просто перекантуюсь ночь, а завтра как следует подумаю, как мне быть! Это временные трудности! Я во всем разберусь! И если ты к этому причастен, Макс, видит Бог, ты об этом пожалеешь!»

Глава 27 Стратегия продажника

Игра на усложнение позиции – крайняя мера, к которой шахматист должен прибегать лишь тогда, когда он не находит ясного и логичного плана.

Александр Алехин

Взволнованный Чоп топтался у подвала, ожидая Макса. Лидер «койотов» примчался сразу, как только получил сигнал тревоги от друга.

– Там все перевернуто и кровь! – воскликнул Чоп, размахивая руками, словно мельница. – И дверь выбита!

Макс стремительно спустился в подвал, осмотрелся. Стол был сломан, инвалидное кресло перевернуто. Брызги крови на полу.

– Кто мог похитить профессора? Как думаешь? – спросил Чоп. – Может, нарики?

Макс ничего не ответил, лишь усмехнулся. Кому нужно похищать старую развалину? Да еще и мордобой устраивать! Здесь явно что-то было не так. Наверняка изобретательный Дрозд затеял очередную игру.

Послышался звук – кто-то спускался по лестнице. Макс нервничал. В подвале они были все равно что в ловушке. В проеме двери появился кряхтящий профессор. Казалось, он с трудом держится на ногах.

– Мальчики… как славно, что вы здесь… помогите мне, – слабым голосом произнес Дрозд.

Макс напрягся, прислушиваясь, нет ли других шагов. Чоп бросился было помогать старику, но вдруг до него дошло: Дрозд стоял на своих двоих.

– Так вы ходячий? – растерялся он, будто ребенок, обнаруживший, что Дед Мороз ненастоящий.

– Макс, мне нужна твоя помощь…

Дрозд закатил глаза, притворяясь, что теряет сознание. Он надеялся, что лидер «койотов» поддержит его и таким образом они отвлекут Чопа от неудобных вопросов.

– У вас повреждено лишь лицо. Не надо театра, – выдохнул Макс, не зная, куда деться от возмущенного взгляда друга.

– Ты в курсе, да? – в голосе Чопа сквозило разочарование.

– Мне нужно многое объяснить всем вам…

– Выходит, Санрайз была права! Ты и правда темнил… А я за тебя заступался! Больше десяти лет дружбы коту под хвост!

Чоп направился к выходу. Макс окликнул обиженного товарища, но тот не обернулся.

– Как и в старые добрые времена – вы сталкиваете нас лбами, профессор, – выдохнул предводитель «койотов».

– Он поймет. Дай ему немного времени.

– Может, вы объясните, что все это значит? Вас же не похищали! Или вы меня считаете идиотом?

Профессор нахмурился, принимая почти шекспировское решение – быть или не быть откровенным. Он собрал все свое мужество и рискнул – признался Максу в том, что ведет переговоры с преследователями ДУО-людей.

– Вы сдали им Грифеля?

– Что? Андрюшу? Как бы я это сделал? Я ведь был здесь – в подвале!

– Вы могли заранее провернуть этот трюк! – размышлял Макс. – Вы ведь мастер интриг!

– Так вот какого ты обо мне мнения, Максим!

– Вы не даете повода думать о вас хорошо.

– Старому человеку нужен дом, я заслужил человеческую жизнь! Даже больше, чем вы! – разоткровенничался профессор. – В сделке, которую я рассчитываю заключить, есть коммерческий потенциал.

– И что же вы им продаете? – поинтересовался Макс, внимательно наблюдая за реакциями собеседника.

Дрозд слегка напрягся. Надо было срочно что-то придумать и подать подозрительному Максу в виде правдивой версии. Существование саркофага должно было остаться тайной. По крайней мере, до финансовой точки в этой сделке.

– Я договорился отдать им пульт! – искусно лгал профессор. За годы обучения своих сверхучеников он научился манипулировать ими и контролировать процессы в собственном организме, чтобы не быть разоблаченным. Обдурить ДУО-людей для него не представляло труда. Слаб он был лишь в присутствии одного человека – Герды. Она даже не осознавала, какую власть имеет над ним и по сей день.

– Вы отдадите им пульт? – удивился Макс. – Но ведь это равносильно нашей смерти! Вы сами говорили, кнопками можно ослабить наши способности! Чемодан окажется в руках сотрудников спецслужб, и мы станем легкой добычей!

– Нет, Максим! Я сказал это, чтобы ты был деликатен с чемоданом, но на самом деле на пульте нет ваших кнопок!

– Что? Как нет кнопок?! – Макс запутался в уловках старика. – Тогда чьи кнопки на этом пульте?!

– Они все принадлежат дремлющим ДУО-людям! Если электронный чип активирован, его уже не отключить. Это необратимый процесс! Так что для Даяны кнопка на пульте уже бесполезна.

– Выходит, помимо проснувшейся Даяны еще девять человек живут в неведении, самой обычной жизнью. Но зачем нужны дремлющие?

– Севастьянов принял единоличное решение убрать часть учеников в резерв. Это случилось после того, как прекратилось государственное финансирование. Он считал, что мы не потянем всю команду – не сможем их доучить. Я в цифры не лез. Коммерческими вопросами в школе занимался Адольф Иосифович и…

– Мой отец?

Профессор на мгновение растерялся, понимая, что сболтнул лишнего. Он мгновенно взял себя в руки и подтвердил:

– Да, да! Твой отец! Он был бухгалтером в нашей школе.

– Я этого не знал, – удивился Макс. – Сколько новостей разом! Странно, почему он об этом никогда не говорил…

– Нагрузка в школе была слишком тяжелой для вас, – выкручивался Дрозд. – И если бы ты узнал, что твой родитель был рядом во время мучительных опытов, то начал бы проситься домой. Наверное, он просто не хотел тебя травмировать!

– Не хотел травмировать? Вы слишком плохо знаете моего отца!

Макса не покидало чувство беспокойства. Профессор что-то скрывал, лидер «койотов» это ощущал и с трудом справлялся с искушением применить пару волшебных трюков, которым научился не без помощи Дрозда в экспериментальной школе.

– И какой результат вы ждете от сделки с законниками? – спросил Макс, мрачно взглянув на собеседника.

– Я же уже сказал! У сделки коммерческий потенциал. Я планирую получить деньги! Банально, я понимаю! Но я гол как сокол!

– Вы отдадите пульт. Получите свои деньги. И что дальше?

– У меня есть одна идея, она касается тебя и Даяны, – сказал профессор Дрозд с осторожностью. – На мой взгляд, вы великолепная пара! Оба сильные! Уверенные в себе!

– К чему вы клоните?

– Можно жить совсем по-другому. Не надо будет ничего просить! Я – не твой жадный отец! Я куплю для вас с Даяной уютное гнездышко, о котором никто не будет знать, сделаю вам документы. Вы станете свободными.

– А что взамен? – поинтересовался молодой человек, на мгновение представив беззаботные будни в небольшом домике на краю земли рядом с Даяной, этакий маленький рай на двоих.

Дрозд не осмелился озвучить всю идею целиком. В его фантазиях новоиспеченные Адам и Ева строят новый рай на деньги… заказчиков, устраняя ненужных людей. Ведь, собственно говоря, это и подразумевалось, когда создавались ДУО-люди, продукт экспериментальной школы – идеальное биологическое оружие. Так почему бы не вершить свое великое предназначение? Себе же Дрозд отводил роль посредника – администратора, ведущего переговоры с теми самыми заказчиками, на гонорары которых все они могли бы жить припеваючи.

– В той новой жизни и ты, и Даяна могли бы найти для себя интересное хобби, приносящее доход! Просто подумай об этом, не торопись говорить нет, – искушал Дрозд.

– Вы либо лжете, профессор, либо ни черта не продумали! – резюмировал Макс, желая закончить неприятный разговор. – Вы дадите им палец, но они отхватят руку целиком! Даже я понимаю: неумно торговаться со спецслужбами.

Молодой человек понимал: внезапная щедрость профессора, предлагающего шкуру неубитого медведя, была лишь слабой попыткой отвлечь лидера «койотов» от жестокой действительности. Фантазия на тему «Он и Даяна на маленьком островке счастья» на мгновение отравила мысли надеждой, но тут же лопнула как мыльный пузырь. Макс все еще стоял посреди грязного подвала напротив лживого старикашки, готового торговаться с врагами «койотов», а дома его ждали с объяснениями товарищи, доверие которых он предал. Да и Даяна ушла из его жизни, громко хлопнув дверью, поэтому в красивой сказке профессора не хватало очень важного компонента – главной героини.

– Я рассказал тебе все как есть, Максим, – произнес Дрозд со вздохом. – Хочу знать, что ты думаешь по этому поводу!

Макс пока не знал, как поступить с профессором и со всей свалившейся на него информацией. Если новость о чемодане была достоверной, то пульт особой ценности не представляет для «койотов», однако мог стать опасным оружием в руках спецслужб.

– Для начала нам с вами нужно объясниться с остальными! – подытожил разговор Макс. – А уже потом мы все вместе примем решение, как жить дальше. Вам нельзя здесь оставаться, идемте со мной.

Профессор понимал, как важно убедить всех воспитанников в прозрачности его намерений, чтобы они не препятствовали реализации грандиозных планов. Каверзных вопросов он не боялся. Если только его бывшим ученикам не придет в голову пытать старика, с целью выудить правду (такой вариант он тоже рассматривал). Но несмотря на опасения, эту игру уставший скитаться пожилой человек планировал выиграть, ведь второго шанса наладить свою жизнь уже не представится.

Дрозд надеялся, что купля-продажа саркофага пройдет успешно. Возникала одна сложность: каким образом предоставить к ДУО-утилизатору кого-то из учеников? Кем-то надо было пожертвовать… Но кем? Герду он не мог подвергнуть такому испытанию. Анна Райзман – отличная кандидатура, но она была слишком сильной и импульсивной, при первой же опасности она превратит мозг старика в труху, не задавая лишних вопросов! А если запутать мысли глуповатого и доверчивого Олега?.. Но на то, чтобы его перетащить на свою сторону, понадобится время, а во времени профессор был слишком ограничен. Оставалась недавно пробужденная Даяна, она еще не успела возненавидеть Дрозда и была восприимчива к воздействию извне. Профессор оценивал риски: исчезновение Даяны лишит его возможности реализовать гениальный проект «Адам и Ева». Что поделать! Иногда, чтобы выиграть партию, надо жертвовать королевой! Тем более на мини-пульте в заветном чемоданчике находились и другие кнопки еще неактивных ДУО-людей. Кто знает, что за личности скрывались под оставшимися девятью номерами!

Глава 28 Маски сорваны

Гораздо легче стать отцом, чем остаться им.

Василий Ключевский

Телефонный разговор Севастьянова и Бравого сразу не заладился. Сотрудник спецслужб был весьма груб и резок, он с ходу предупредил, что никаких сделок больше не будет.

– У меня ощущение, что вы меня недооцениваете, профессор Севастьянов! Что за попытки манипулировать мной?! Я не ваш зачипованный ученик! Чего вы хотите? Поторговаться? Выудить кругленькую сумму за прошлые сомнительные заслуги?

– Что за вздор?! – вспыхнул Севастьянов, не понимая причину высокого градуса раздражения собеседника.

– Я вам обещаю, я переловлю всех ваших ДУО-монстров и отправлю это дело в архив. Если желаете сотрудничать с нами – придите в мой кабинет, я вас выслушаю, и мы вместе придумаем стратегию по поимке преступников. Другие варианты сотрудничества я не стану рассматривать.

– Нам с вами, по-видимому, не договориться, – подвел итог беседы Севастьянов и отключил звонок.

Во фривольности общения сотрудника спецслужб сквозила уверенность, и это было плохим знаком. Почему Бравый заговорил о деньгах? Ведь Севастьянов ни разу не обмолвился о коммерческом интересе. Надо было торопиться, пока не случилось самое страшное!

Адольф Иосифович не был рад визиту давнего знакомого, и он поспешил это подчеркнуть сразу, как только увидел профессора на пороге своей квартиры:

– Иван Андреевич… Это одна из самых пренеприятнейших встреч, которую только можно себе представить. Если бы не проклятое любопытство, я бы не открыл вам дверь!

Севастьянов лишь сдержанно улыбнулся на столь неприветливое начало беседы.

– Я надеялся, что вы умрете в бегах, – продолжал поражать искренностью хозяин квартиры. – Но вы живы и, к сожалению, здоровы!

Севастьянова не трогало брюзжание плохо выглядевшего человека. Стоящий на пороге смерти мужчина с пожелтевшей обвисшей кожей и ввалившимися глазами вызывал лишь жалость. Нечистый на руку бывший бухгалтер школы был слишком болен, чтобы затевать с ним бесполезную словесную дуэль. Иван Андреевич вошел в квартиру, не дожидаясь приглашения, говорить о причине своего прихода он предпочитал за закрытой дверью.

– У вас красивая квартира, просторная! Здесь два этажа? – уточнил профессор, оглядевшись по сторонам. Стены гостиной, заставленной старинной мебелью, украшали полотна известных художников.

– Это подделки – не подлинники. Предупреждаю на всякий случай. Если вам придет в голову калькулировать стоимость моего имущества, – поспешил заметить Адольф Иосифович.

– Мне плевать на ваше имущество!

На мгновение профессору показалось, что он находится среди музейных экспонатов, хаотично расставленных по выставочному залу. Было очевидно, что хозяин дома стремился жирно подчеркнуть свое благосостояние. Не спрашивая позволения, непрошеный гость уселся на неудобный диван с изогнутыми ножками и обивкой бежевого цвета. Адольф Иосифович покривился, эта изысканная мебель стояла посреди комнаты для красоты, а не для того, чтобы ее продавливали пятой точкой бесцеремонные нахалы.

– Зачем вы здесь, Иван Андреевич? Если скажете, что соскучились, я найду в себе силы плюнуть вам в лицо! – произнес владелец дорогостоящих экспонатов. Он стоял напротив Севастьянова, гордо выпрямившись, и взирал на него с нескрываемым презрением.

– Сюда я пришел не по вашу душу. Мне нужно увидеть Максима.

– Он здесь бывает редко. К моей величайшей радости! Я сделал так, как мы с вами договорились: купил квартиру вашим бездельникам-ученикам. Я содержу их. Хотя уверен, что они этого не заслуживают.

– Максим по-прежнему думает, что вы приходитесь ему отцом?

– Да, я все еще играю эту непростую роль. Неблагодарное чудовище, которое я вынужден называть своим сыном, приходит просить деньги чаще, чем мне бы этого хотелось.

– Вас не поймешь, Адольф Иосифович. То Максим редкий гость, то бывает здесь слишком часто. Кстати, благодаря этому чудовищу украденные миллионы остались при вас! Из простого воришки-бухгалтера вы превратились в человека, купающегося в роскоши!

Адольф Иосифович вздохнул при воспоминании о том времени, когда он был здоров. Иногда ему казалось, что именно похищенные деньги сделали его больным, словно они были прокляты! Когда начались кадровые перестановки «наверху», предприимчивый мужчина лихо выгреб часть выделенных государством денег из школьной казны. Он готовил побег, но бдительный Севастьянов раскрыл коварный план подчиненного. Профессор предложил сделку, от которой вору было трудно отказаться. Бухгалтеру пришлось принять условия навязываемой игры и подписать бумагу, согласно содержанию которой он был обязан обеспечить выпускников школы жильем, а также выплачивать им ежемесячное пособие. Так родилась легенда об отце Макса, который «всплыл» из ниоткуда спустя несколько дней после пожара. Адольфу Иосифовичу приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не выдать мыслями, что все происходящее – часть спектакля, срежиссированного Севастьяновым. Притворяться родителем молодого человека, который, кроме ненависти, не вызывал никаких чувств, стоило бывшему бухгалтеру огромных усилий.

– В роскоши я не купаюсь уже давно, Иван Андреевич, – сетовал хозяин дома, поправляя бархатный халат. – На борьбу с моим недугом пришлось выбросить огромные деньги! Я без пяти минут банкрот.

Дубовые напольные часы пробили семь раз. Адольф Иосифович поспешил выпроводить утомившего его гостя, оправдываясь приемом лекарств.

– Мне нужен адрес Максима, – настаивал Севастьянов, не двинувшись с места.

– У вас хватит духу рассказать ему правду, Иван Андреевич? Интересный рассказ получится! О том, как родной папочка собственноручно превратил своего ребенка в управляемую куклу, лишив его детства и нормального будущего!

– Ему угрожает серьезная опасность. Я хочу его защитить.

– Защитить? Человека, который может убить без оружия?!

Адольф Иосифович рассмеялся и тут же согнулся от приступа кашля и одышки. Обиды и жадность отравили организм злого вороватого человека, которому так и не удалось как следует распробовать вкус шикарной жизни.

– Адрес в записной книжке в кабинете, – недовольно пробубнил бывший бухгалтер, приходя в себя после приступа. Он сделал несколько шагов к двери кабинета, остановился, обернулся и произнес с загадочной улыбкой: – Я всегда думал, что мой отец был не в себе. Он назвал меня Адольфом в честь Гитлера, потому что искренне восхищался одержимостью человека, сумевшего поставить на колени полмира… Адольф Иосифович – в этом есть тошнотворная ирония. Как меня только не дразнили, когда я был мальчишкой. Своих детей у меня никогда не было, да я их и не хотел… или не успел захотеть, потому что заболел…

– К чему эти откровения?.. – насторожился Севастьянов.

– Одно дело дать сыну чудаковатое имя, но совсем другое – сдать его в школу уродов. Каково это? У вас бывают угрызения совести?

Лицо Севастьянова побагровело. Он не готов был обсуждать столь личные темы.

– Я сразу догадался, что Макс – ваш потомок. Не только потому, как вы о нем печетесь… Он на вас похож, Иван Андреевич. Такой же притворщик и лицемер! С виду борец за правое дело, а, если запахнет жареным, будет спасать собственную шкуру, не гнушаясь ничем.

– Вам ли судить меня и моего сына?

– Передайте вашему щенку, что денег он больше не получит. Ни рубля! Теперь у него есть вы – биологический родитель. Пришло время возвращать отцовский долг. Жаль, что мне не удастся увидеть вашу трогательную встречу. Надеюсь, этого ДУО-ублюдка переключит, и он вскипятит ваш мозг как следует! Я однажды перестарался с нравоучениями и испытал на себе, что значит ярость выпускника вашей чудо-школы.

Адольф Иосифович был очень доволен собой. Его жало больно ранило загрустившего Севастьянова, он это заметил, и его настроение заметно улучшилось. Хозяин просторных апартаментов ушел в кабинет, тихо мурлыкая веселую мелодию, тем временем профессор достал из портфеля свое изобретение, корректирующее память. Оставалось придумать новую правду, чтобы заполнить пробелы в воспоминаниях бухгалтера. Пользы от человека, которого назвали в честь Гитлера, больше не было. И некоторые воспоминания (в том числе и о псевдоотцовстве) ему были ни к чему.

Глава 29 Чужой среди своих

Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напои его водою: ибо, делая сие, ты собираешь горящие угли на голову его.

Притчи Соломоновы

«Койоты» собрались за столом в общей комнате, чтобы выслушать профессора Дрозда. Внутри коллектива начались серьезные разногласия, которые могли привести к плачевным последствиям. Брешь недоверия необходимо было залатать, иначе их корабль «дружба» мог пойти ко дну.

– Я планирую быть предельно откровенным, – с серьезным видом заявил профессор.

«Дебильная идея притащить его сюда, – мысленно произнесла Санрайз, глядя на Макса. – Ты подвергаешь нас опасности!»

«Мы и без него в опасности, – ответил ей Макс, не произнося ни слова вслух. – Просто послушай его, а потом будем решать, как быть дальше»

– Начинайте, профессор, вялить наши уши, – предложила Санрайз.

– А Даяну мы не будем ждать? Она тоже часть вашей команды и…

– Ее не будет, – прервал его Макс. – Не тяните время – начинайте. Или нам придется немного поднадавить на вас, чтобы получить пояснения.

– Кстати, пояснения мы ждем не только от профессора, – откликнулась Санрайз. – Ты тоже, Макс, за кругом нашего доверия. Лично в моих глазах ты упал ниже плинтуса. Если тебе нечего будет сказать в свое оправдание, то придется сложить полномочия предводителя.

– И кого же ты пророчишь в лидеры? Уж не себя ли?

– А это как скажут остальные! Им решать!

– Ты только не забывай, что живешь в квартире, которую оплачивает мой отец. И набиваешь желудок на его деньги!

– Знала бы, что ты меня попрекнешь куском хлеба, Макс, – голодала бы! Да и на твою хату мне плевать! Я могу свалить хоть сейчас!

– Все подворотни города в твоем распоряжении!

Макс был в ярости. Самоуверенность неблагодарной Санрайз его раздражала. Чоп и Герда сидели молча, они не посчитали нужным встревать в застольные баталии.

– Максим, Аня, я прошу вас, не ругайтесь! – пожурил их Дрозд, как когда-то в школе. – Вы же друзья!

– Да с такими друзьями врагов не надо! – огрызнулась Санрайз, сверкнув глазами. Она была готова к схватке с Максом, чтобы взорваться, ей не хватало совсем чуть-чуть раздражения.

– Я воспользовался вашим доверием и разрушил гармонию в стае «койотов», – винился профессор.

– Нарушил гармонию, – усмехнулся Чоп. – Вы сделали из нас никому не доверяющих психов! Раньше я понимал, что мою спину прикрывают, а теперь переживаю, что у меня нет на затылке глаз.

Запутавшемуся туповатому «койоту» хотелось получить ответы на вопросы, которые кружились в его голове, как старая скрипучая карусель.

– Ты заговорил метафорами, Чоп, – обратился к нему Макс. – Поясни свои загадочные слова, если не трудно!

– Раньше ты никогда нам не врал!

– Чоп, я не вру вам. Я лишь… утаил часть правды.

– И это, по-твоему, делает тебя невиновным? – вставила Санрайз.

– Виновен, не виновен! У нас здесь не суд! – произнес Дрозд строгим голосом. – Прекратите нападки на Максима и позвольте мне все спокойно объяснить! Итак, мы с вами расстались в день выпускного… После пожара меня доставили в больницу, я находился в коме больше двух лет…

Дрозд рассказывал все по порядку, чтобы выстроить хронологию событий. В больнице он числился как «неизвестный», и когда пришел в себя, на всякий случай притворился, что не понимает, кто он и где находится. Профессор не знал о последствиях после пожара. Выжили ли его ученики и коллега Севастьянов? Он выглядел немощным, однако втайне от всех разминался, чтобы привести атрофированные мышцы в тонус и начать передвигаться самостоятельно. Постепенно организм восстановился.

– Я нашел союзника в больнице, – вспоминал Дрозд. – Отзывчивый и добрый человек. Он был умственно отсталый. Подрабатывал уборщиком. Мы подружились. Этот человек согласился помочь мне покинуть стены больничной крепости. Мы все спланировали, и в назначенное время я сбежал из больницы, поселившись у моего нового друга. К счастью, он жил в обособленном деревянном домишке совершенно один.

Дрозд ударился в ностальгию о приятных вечерах за игрой в шашки, душещипательных беседах и прогулках по небольшому лесочку, загаженному местными жителями во время пикников.

– Как вы нашли Макса? – прервала его Санрайз, устав слушать лиричное повествование о том, как чужой человек стал рассказчику ближе родственника.

– Я почти год расклеивал объявления о пропаже человека с собственной фотографией, надеясь привлечь ваше внимание, – поведал Дрозд.

– И кто пропал? – уточнил Чоп, не вникнув в суть.

– Я! – пояснил Дрозд, глядя в округленные от удивления глаза не самого сообразительного «койота».

– В смысле?

– Все просто, Чоп: для привлечения нашего внимания профессор разместил по городу свой портрет и телефон для связи, – разъяснил Макс. – Я заметил объявление на столбе и позвонил по указанному номеру. Мы встретились с профессором.

– А зачем надо было придумывать спектакль с инвалидным креслом? – проясняла Санрайз.

– Я просто перестраховался, Анна. Из трусости. Вроде как к беспомощному человеку вы были бы более лояльны. Я хотел, чтобы во мне вы видели калеку, а не врага! И еще моя слабость дала возможность оценить ресурсы каждого из вас, я наблюдал за вами.

– И что же вы такого высмотрели, пялясь на нас? – с вызовом спросила Санрайз, снова начиная злиться.

– Вы разобщены, а значит, ослаблены.

– Мы не разобщены! У нас просто проблемы с доверием, – защищалась Санрайз. – До вашего появления у нас в стае не было тайн.

– А ваши ссоры с Олегом? Вы не можете находиться рядом друг с другом в спокойном состоянии больше десяти минут! Ваше противоборство и противостояние ослабляет тонус команды!

– Мы как будто в школе! Вы больше не наш препод-живодер! Понятно, профессор?

– И употребление наркотиков значительно снизило эффективность твоих ресурсов, Анна…

– Хотите, я вам продемонстрирую мои ресурсы?

– Профессор Дрозд прав. Из-за отравы Рассвет стал блеклый, – выдохнула Герда, все это время она держалась в стороне от беседы.

С Гердой спорить Санрайз не хотела, она еще больше разозлилась на профессора.

Макс услышал, как незнакомый мужчина, остановившись у подъезда, отчетливо произнес его имя. Обеспокоенный появлением загадочного гостя, лидер «койотов» стремительно направился к выходу.

– Куда ты, Макс? – окликнул его Чоп.

– Я сейчас вернусь!

– Будь, пожалуйста, осторожен, Максик! – волновалась Герда.

Все замерли в ожидании.

– Какой-то мужик мнется у подъезда, – произнесла Санрайз, сканируя происходящее. – Он уходит – идет в сторону улицы.

– А Максик? – тревожилась Герда.

– С ним все нормально, спускается по лестнице! – недовольно произнесла Санрайз и поспешила налить себе воды, чтобы затушить разгорающееся пламя ревности. Забота возлюбленной о других ее нервировала.

Макс вернулся хмурый. Он не спешил сообщать подробности произошедшего на улице своим товарищам. О том, что незнакомец умчался прочь, как только он его окликнул. И лежащей на асфальте записке, краешек которой был придавлен камнем: «Максим, встретимся в городском парке через час. Друг».

– Мы в безопасности, Максик? – с нежностью спросила Герда.

У него не было ответа на ее вопрос. Он неуверенно кивнул, после чего бодрым голосом предложил разогреть остатки супа, приготовленного умелыми руками Даяны. Идея о перекусе очень понравилась Чопу, он тут же ринулся к холодильнику, чтобы достать кастрюлю с вкусной похлебкой, сваренной его любимым поваром.

– Когда вернется Даяна? – деликатно уточнил Дрозд.

– Вряд ли она вернется! – поторопилась выразить свое мнение Санрайз, глядя на Макса с ехидной улыбкой. – Она предпочла быть независимой. И свободной! Умная девчонка. Зачем ей быть частью семьи, в которой могут предать в любой момент!

– Хорош, Санрайз! Успокойся! – сказал Чоп. – Хватит плеваться своей злобой!

– А ты продолжай лизать пятки Максу! А он опять что-нибудь замутит за твоей спиной! Будь лопухом, Чоп! Того гляди и твое тело придется сжигать где-нибудь на набережной!

Герда резко вскочила со стула и, оказавшись рядом с Санрайз, влепила ей звонкую пощечину.

– Максик делает так много, чтобы уберечь нас всех от беды, – процедила она сквозь зубы. – А какие твои заслуги, кроме пустых разговоров?

– Пошли вы все в жопу! – тихо огрызнулась Санрайз и поспешила укрыться в женской спальне.

Макс мельком взглянул на часы – до назначенной незнакомцем встречи оставалось примерно сорок минут. Необходимо было покинуть квартиру спокойно, не создавая еще один повод для подозрений и конфликтов.

– Давайте поужинаем, – предложил лидер «койотов».

Герда, Чоп и профессор Дрозд поддержали его идею. Съев ложку вкусного супа, Макс придумал отличный вариант для оправдания внезапного ухода из дома – поиск Даяны. Она настолько хорошо адаптировалась в новых условиях существования, что стала для «койотов» невидимкой, Макс мог бы искать ее вечность! Ему оставалось надеяться, что когда-нибудь прекрасная волчица вернется в стаю.

Глава 30 Казнить нельзя помиловать

Прошлое, как и шкаф: не следует залезать слишком глубоко. Там всегда может прятаться монстр, готовый укусить тебя.

Стивен Кинг

Ночной парк выглядел неприветливо в ночное время суток. Макс стремительно шел по аллее. Легкий мандраж из-за предстоящей встречи с неизвестным мужчиной делал молодого человека взвинченным. Все это выглядело более чем подозрительным.

Уловка с поиском Даяны сработала. Правда, пришлось открещиваться от преданного Чопа, желающего помочь другу, но Макс без труда оставил его дома, используя вполне убедительный аргумент: нельзя оставлять профессора Дрозда без присмотра.

За одним из деревьев Макс заметил прячущегося мужчину – того самого, что оставил необычное приглашение у подъезда.

– Вы же осознаете, что прятаться от меня бессмысленно! – выкрикнул Макс, подавляя волнение.

– Я просто хочу убедиться, что ты не причинишь мне вреда, – ответил Севастьянов.

– Если я такой страшный, зачем тогда рисковать?

Мужчина вышел из тени деревьев.

– Мне знакомо ваше лицо, – произнес Макс, пытаясь вспомнить, где мог видеть немолодого мужчину. – Что вам нужно?

– Я бы хотел поговорить.

– О чем?

– О твоем прошлом, Максим.

– О прошлом? О школе?

Севастьянов кивнул.

– Вы – зеркальный человек! – сообразил Макс.

– Не понял?..

– Беседы по душам с профессором Дроздом в специальной комнате. Вы наблюдали за нами из-за зеркала. Я вас начал видеть, когда мне было лет десять. Чем обязан?

– Меня зовут Иван Андреевич Севастьянов. Я создатель ДУО-людей.

Макс лишь усмехнулся. Встретить человека, укравшего у тебя детство, большая удача. Как поступить с обидчиком? Максу вспомнился старый добрый мультфильм, в котором безграмотному персонажу нужно было правильно поставить запятую в фразе «казнить нельзя помиловать». Бывший воспитанник школы вундеркиндов стоял перед подобной дилеммой. Его воображение набрасывало красочные варианты наказаний. Истязать того, кто превратил твою жизнь в ад, до тех пор, пока глазные яблоки не выскочат из орбит. Или ввести в транс и отправить сигануть с моста.

– Не надо уметь читать мысли, чтобы понять, о чем ты сейчас думаешь, Максим, – с улыбкой произнес Севастьянов. – Велико искушение поквитаться за прошлое, не так ли? Если ты дашь мне возможность – я попробую все объяснить.

– Вы припозднились с объяснениями, Иван Андреевич. Могут ли слова что-то изменить? Воскресить тех, кого с нами нет? Это просто сотрясение воздуха. Пригодится ли мне ваша протухшая правда? Вряд ли. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Однако ты здесь! Ты пришел!

– Говорят, любопытство – не порок. Если вы задались целью получить нечто вроде прощения после исповеди – не тратьте мое и свое время.

Севастьянов волновался. Он не знал, как начать важный разговор, в котором планировал признаться, что состоит в близком родстве с Максимом. Он действительно хотел повиниться, донести, как он сожалеет о том, что сотворил с родным ребенком. Если бы он знал тогда, много лет назад, что у проекта «ДУО-люди» такие печальные перспективы, он попытался бы найти другое решение проблемы. Ведь именно благодаря разработке чипа Макс все еще жив!

– Я хорошо знал твою маму, – Севастьянов начал издалека. – Она была красивой и умной женщиной и из всех поклонников в мужья выбрала самого странного молодого человека – твоего отца.

– О да, странности моему отцу не занимать. Как и жестокости. Алчности. Равнодушия. Всегда восхищался его умением унижать меня и превращать чувство моего достоинства в шлак.

Севастьянов предложил присесть на ближайшую лавку у дерева.

– Десять минут, – небрежно бросил Макс после минутного колебания и направился к скамейке.

Севастьянов неуверенно продолжил беседу. Он снова начал говорить о матери Максима, какой она была чудесной и привлекательной. Макс слушал профессора лишь краем уха, его внимание привлек женский смех в другой части парка. Это была Даяна!

– А ты умеешь рассмешить! – притворно весело произнесла Даяна, разглядывая приятное лицо нового знакомого. – Мне нравятся парни с чувством юмора!

– А парни, которые могут заниматься сексом целый час без остановки? Как они тебе? – произнес паренек, подмигнув спутнице.

Даяна снова рассмеялась. Ей хотелось поскорее лечь в постель и как следует выспаться. Изо дня в день она скиталась в поисках койко-места и проворачивала трюки с гипнозом. Сначала ей казалось это забавным аттракционом, но после того, как один из «добрых самаритян» привел ее домой, а там оказалась целая компания обкуренных самцов, эти похождения перестали казаться ей безопасными и смелости у девушки поубавилось.

– Ты живешь один? – поинтересовалась Даяна.

– С родителями. Они уехали отдыхать. И у меня в комнате большая кровать. Но можем потрахаться и у них в спальне.

Даяна покривилась.

– Да ладно тебе! Ты же не пай-девочка! Ты так извивалась на танцполе. Ты была готова снять трусы прямо там!

Даяна со всего маху влепила собеседнику пощечину. Он не растерялся и ответил ей тем же.

– Что, шлюха, не нравится? А ты думала, что ты принцесса? Вот что! Ты отработаешь коктейли прямо сейчас. На колени! – в голосе паренька звучала угроза.

Даяна рассмеялась.

– У меня такое ощущение, что где-то есть специальная теплица, где выращивают мудаков! – произнесла она, чувствуя, как волна ярости закипает в районе солнечного сплетения. – Или ты ходил на специальные курсы? На конкурсе моральных уродов ты взял бы призовое место!

Голос Севастьянова отвлек Макса от разгорающегося скандала на другом конце парка.

– Максим?.. Ты слышишь меня? – вежливо уточнил профессор Севастьянов.

– Да, вы учились с моей мамой на одном курсе. У нее были блестящие перспективы, она могла бы стать великим ученым, но выбрала любовь. Умерла во время родов, – резюмировал бессвязный рассказ профессора Макс. – Меня эта история совсем не трогает. Я привык к той реальности, которая у меня началась с семи лет в школе. Была ли жизнь до школы? Я не помню!

– Если ты хочешь восстановить свои воспоминания – это возможно! Вся информация с момента рождения хранится в нашей голове, ее можно извлечь из закромов нашей памяти.

– Но для чего? Что мне делать с этой информацией? Воспоминания не вернут мне мать! Они лишь причинят боль. Не вижу смысла оглядываться, потому что я все равно ничего не смогу исправить. Я заинтересован лишь в сегодняшнем дне. Благодаря ему сейчас я попаду в завтра.

Макс снова сосредоточился на происходящем в глубине парковой зоны. Словесные баталии были окончены, Даяна приступила к делу – кипятила мозг собеседника, и жизненный ресурс хама был на исходе.

– Мне нужно идти, Иван Андреевич. Кое-кто в беде! – произнес Макс, подскочив с лавки. Необходимо было остановить переставшую себя контролировать Даяну, пока она не стала убийцей.

– Но я не сказал тебе самое важное, – торопливо выкрикнул Севастьянов в спину стремительно удаляющегося сына.

– Встретимся здесь завтра в то же время! – громко ответил Макс и побежал спасать молодого парня, чей жизненный цикл вот-вот мог завершиться.

Макс успел вовремя – новый знакомый Даяны лежал на асфальтированной дорожке без сознания, но его сердце все еще билось.

– Даяна, Даяна! Стоп! Остановись! – выкрикнул он, как следует встряхнув девушку.

– Макс, – успела выдохнуть обессилевшая Даяна, перед тем как он подхватил ее на руки. – Я так рада тебя видеть! Он жив?

– Да, я вовремя подоспел. Минут через десять он придет в себя. Придется ждать. Мы не можем оставить ему воспоминания о тебе.

– Что ты тут делаешь?

– Удачное стечение обстоятельств.

– Я бы не простила себе, если бы он умер. Почему так трудно себя контролировать в моменты ярости?

– Это наш побочный эффект. Мы летим в пропасть, и без постороннего вмешательства этот процесс не остановить. Быть волком-одиночкой не вариант, Даяна. Поэтому мы и живем дружной стаей «койотов».

– Дружной?.. – усмехнулась Даяна.

– Как и в любой семье, у нас бывают ссоры и недопонимания, но главное – мы любим и ценим друг друга.

Ее лицо было так близко. Он вдыхал ее приятный аромат и чувствовал, как учащенно бьется ее сердце. Два влюбленных волка под огромной луной – это был трогательный и очень романтичный момент, который нарушил неприятный звук – покалеченный парень застонал, приходя в себя. Макс предложил Даяне спрятаться за деревьями, чтобы не отвлекать жертву ДУО-насилия от сеанса психотерапии.

– Как ты, приятель? – спросил Макс, изображая беспокойство. Он помог подняться бедолаге, тот не мог сообразить, где находится.

– Я… я… в парке? Я… я… вроде был на дискотеке… А потом та телка… на танцполе… она хотела меня!.. И мы пошли ко мне! А потом…

– Ты упал в обморок. Сейчас я буду считать, слушай меня внимательно! Три! Ты выпил слишком много в баре! Два! С дискотеки ты ушел в одиночестве! Один! Иди домой! И не оглядывайся!

Парень пошел прочь. Из-за дерева вышла Даяна.

– Значит, вот как ты зарабатываешь на жизнь? Ловишь легковерных парней на секс-крючок? – в голосе Макса зазвенели едва уловимые нотки ревности. Ему не нравилось новое занятие Даяны.

– Мне надо что-то есть и где-то спать!

– Понятно.

– Я сплю в их кроватях, но не с ними! – спохватилась Даяна. – Никакого интима! Просто ввожу их… во временный транс в самый подходящий момент, а утром исчезаю, забрав с собой воспоминания. Хотя и вспоминать-то толком нечего.

– Ты же понимаешь, что это опасно?

– Приходится выкручиваться! У меня ведь нет богатого спонсора-папочки! – съязвила Даяна, но тут же смутилась: – Извини! Я не это хотела сказать! Я всем этим занималась от отчаянья и не горжусь собой! Что происходит в жизни «койотов»?

– Как обычно: у нас куча проблем! И я понятия не имею, как их решить! Если ты вернешься, можешь разделить наши тяготы бытия.

– Да, пожалуй, я приму твое предложение! Быть бездомным волком некомфортно! Все время хочется выть на луну.

Даяна подхватила Макса под руку, и они медленно направились к выходу из парка. Оба радовались встрече и мысленно поклялись больше никогда не бросать друг друга.

Глава 31 Слишком должностное лицо

Строить правильно отношения труднее всего с женщинами и низкими людьми. Если приблизишь их к себе – они станут развязанными, если удалишь от себя – возненавидят.

Конфуций

Бравый ждал опаздывающего профессора Дрозда под мостом возле оживленной дороги. Он нервничал и все время смотрел на часы. Лида позвонила в шестой раз из-за плохого предчувствия, которое мучило ее с самого утра. Жених почти спокойно заверил свою невесту, что ему по-прежнему ничего не угрожает. Ее паранойя усиливалась с каждым днем, и это удручало сотрудника спецслужб.

– Добрый вечер, Руслан Викторович, – поприветствовал его профессор.

– Вы опоздали!

– Я ждал возможности ускользнуть незамеченным. Я ведь всегда под пристальным вниманием моих учеников. Погода сегодня чудесная! Чуть ветрено, но прохлада освежает. Вы любите осень?

– У нас с вами не свидание! Когда же мы, наконец, увидим в действии ваш саркофаг?

– Вы знаете, что с греческого «саркофаг» переводится как «пожиратель мяса»?

– Мне плевать, как переводится это слово. У вас дурная привычка говорить слишком много и не по делу. Меня воротит от вашего словоблудия!

– У вас плохое настроение, Руслан Викторович, я понимаю. Я выполню свою часть договора, как мы и условились. Но мне нужно еще немного времени. Уговорить кого-то из учеников пойти на добровольную жертву совсем непросто!

– У вас сорок восемь часов, профессор Дрозд. Или наша сделка отменяется.

Бравый отправился к служебному автомобилю, где его ждал сонный Круглов. Перед тем как сесть на пассажирское сиденье, он повернулся к потускневшему Дрозду и спросил:

– Кстати, что означает приставка ДУО?

– ДУО – заглавные буквы. Полностью это звучит так: дистанционно управляемый образец, – просветил профессор.

– Ваши ученики наверняка даже не в курсе, что являются всего лишь образцами!

– Обучение было экспериментом. Мы и понятия не имели, что получим на выходе…

– На выходе с конвейера убийц? Страшно представить, что могло быть, если бы вы наладили конвейерное производство ДУО-людей!

– Наши воспитанники были бы очень востребованы! – произнес профессор Дрозд с гордостью, язвительность сотрудника федеральной службы безопасности задела его. – Мне кажется, я теряю интерес к нашей сделке! Мне уже не хочется продавать вам саркофаг!

Лицо Бравого стало мрачным, он сжал зубы и сделал глубокий вдох, чтобы немного унять волну гнева.

– Вы сами пришли к нам! Это ваше решение – торговать жизнями своих учеников! Именно вы назначили цену – пятьсот тысяч долларов! Назвались торгашом – будьте любезны, выполните условия коммерческого соглашения!

– Или что?

– Или я превращу вашу жизнь в ад! Я хочу, чтобы вы уяснили кое-что: я мог бы пустить по вашему следу ищеек, они бы выследили и вас, и ваших «койотов» при гораздо меньших финансовых тратах государственного бюджета. Вы должны благодарить Степана Ивановича Колосова за его человечность, потому что со мной бы этот номер не прошел! Есть радикальные способы вынудить вас выполнить свое обещание.

– Вы мне угрожаете, Руслан Викторович?

– Пока нет! Но я хочу, чтобы вы трезво оценивали ситуацию: вы ничто, Дрозд, пустое место. Я сверну вам шею и вышвырну ваше тело в реку. Знаете, что будет после? Ваши обглоданные останки буду покоиться в безымянной могиле.

На этой недружественной ноте Бравый закончил разговор и сел в машину. Профессор заметно поник, его лицо вытянулось и побледнело. Он недовольно наблюдал, как автомобиль Бравого выруливал на проезжую часть.

– Домой, Руслан Викторович? – уточнил Круглов. Угрюмый пассажир «угукнул» и уставился в окно. Его размышления прервал очередной звонок Лидии.

– Ты мне срочно нужен, Руслан, – встревоженно произнесла она.

– Скоро буду, – ответил мужчина безрадостно. Что ему приготовила женщина, которую он перестал узнавать? Очередной скандал, основанный на беспочвенных подозрениях и предчувствиях?

Лида сидела в кресле в гостиной. По ее застывшему лицу Бравый сразу понял – случилось что-то из ряда вон выходящее.

– Лидушка, ты выглядишь усталой, – в его голосе звучала забота.

– Сядь, – скомандовала молодая женщина.

Бравый покорно сел на диван, приготовившись к важному разговору. Мелодия мобильного отравила атмосферу серьезности, на дисплее красовалась надпись «Колосов».

– Я не хочу, чтобы ты отвечал! – капризничала Лида. Ей надоело сражаться с работой жениха, потому что она устала ей проигрывать.

– Я не могу не ответить, родная, – мягко произнес Бравый, после чего поспешил принять звонок.

– Отдыхаешь, Бравый? – строго спросила трубка голосом генерал-полковника.

– Никак нет! Только вернулся со встречи с Дроздом. Я обязал профессора выполнить свою часть договора в течение сорока восьми часов.

– Может, пощипать ему перышки? Не ценит нашу щедрость этот старик.

– Я предупредил профессора, что могут быть неприятные для него последствия, – понизив голос, произнес Бравый, наблюдая, как на глазах невесты выступили слезы. – Если в течение двух суток мы не завершим нашу сделку, я сменю методы воздействия. Задушевных бесед больше не будет.

– Не подведи меня, Бравый! Мы должны как можно быстрее закончить эту историю! Все, отбой! Отдыхай!

– Доброй ночи, товарищ генерал-полковник.

– Может, переедешь к своему генералу? – воскликнула Лида, вытирая слезы. – С ним ты видишься и говоришь по телефону куда чаще, чем со своей невестой.

– Лидушка, ты знала со дня нашего знакомства, что работа – часть моей жизни.

– А как же я? Я что-нибудь значу для тебя, Руслан?

Молодая женщина разрыдалась. Бравый подошел к ней, чтобы обнять, и вдруг заметил на стеклянном журнальном столике, стоящем рядом с креслом, тест на беременность.

– Что это? – уточнил он растерянно.

– Это две полоски, – сквозь всхлипывания сообщила Лида.

Теперь Бравый понимал причину ее слишком плаксивого настроения и постоянного раздражения. Он слышал байки от коллег мужчин о меняющемся гормональном фоне женщин во время беременности. Новость окрыляла мечтающего стать родителем мужчину. Он пообещал быть более внимательным к здоровью своей второй половины, но Лиду не впечатлили его заверения.

– Не понимаю, чему ты так радуешься, Руслан! – срывающимся голосом произнесла она. – Все равно ребенок будет расти без отца – тебя никогда не будет рядом! Твоя семья – работа. Мне надо подумать, нужно ли мне все это. Потому что так жить невыносимо!

Лида вышла из гостиной, тихо всхлипывая. Бравый вспомнил слова наставника Степана Ивановича, который как-то дал совет поскорее жениться и завести потомство, пока невеста не поняла, что к чему. Похоже, он пропустил ту промежуточную стадию. Ему вдруг пришла в голову странная идея: ради спасения отношений с матерью его ребенка перебраться на более безопасное рабочее место – «за баранку», как его водитель Круглов. Возить какого-нибудь умника из спецслужб и забыть о проекте «ДУО-люди» навсегда. Возможно, тогда Лидия будет спокойна и их будни снова наполнятся нежностью и заботой, а женские слезы высохнут! Да, Бравый мог бы так поступить, не будь у него чертовых принципов, один из которых гласил: никогда не останавливаться на полпути. А это означало, что он не сможет спать спокойно до тех пор, пока дело о выпускниках экспериментальной школы не окажется в архиве спецслужб.

Глава 32 Наживка для жертвы

Сердце алчного человека – это океан, ожидающий дождя.

Пьер Буаст

После встречи с Бравым Дрозд несколько часов бродил вдоль набережной, обдумывая сложившуюся ситуацию. «Золотая рыбка» уплывала из рук – его сделка была под угрозой срыва. Надо было срочно что-то придумать… Но что? Как уговорить кого-то из «койотов» пройти через врата ада?

Возле подъезда старик заметил смеющуюся парочку. Двое влюбленных тихо ворковали, не замечая ничего вокруг.

– Профессор Дрозд? – удивился Макс, заметив приближающегося старика. – Почему вы покинули квартиру? Мы ведь с вами договорились!

– Я просто хотел немного подышать воздухом, – врал Дрозд, пытаясь рассмотреть его спутницу. – Даяна! Где же ты пропадала?

Возвращение Даяны его обрадовало, он обнял ее и вполне искренне рассмеялся.

– Я пыталась приспособиться к новой жизни, – призналась она. – Мне на мгновение показалось, что в одиночном плавании больше смысла. Но я ошиблась!

– Что бы там ни говорили все эти мудрецы, живущие много веков назад… Одиночество не друг!.. Человек не должен быть один! Ни в коем случае не должен быть один… А иначе какой смысл в словах «любовь», «понимание», «забота»? Они потеряют свое значение… обесценятся… Одиночество – это пустота и бессмысленность. Чудесно, что ты вернулась! Кажется, один молодой человек на седьмом небе от счастья.

Даяна и Макс переглянулись, улыбнувшись друг другу. Все трое дружно вошли в подъезд.

Санрайз была не в настроении. Она не слышала, как в квартиру вошли Макс, Даяна и профессор Дрозд, потому что была сосредоточена на своей злости, кипящей в ее организме, как масло на сковороде. Герда лежала на своей кровати, свернувшись калачиком.

– Я бы сейчас напилась как следует! – тихо пробурчала Санрайз, устав от гнетущей тишины.

– Алкоголь – отрава, – выдохнула Герда с грустью.

Мысли миловидной девушки омрачили воспоминания о детстве. Опухшие лица пьющих родителей иногда снились Герде. Особенно в те дни, когда женская спальня наполнялась зловонием – запахом выпитого Санрайз алкоголя.

– Бухло – это лекарство! – небрежно заметила Санрайз.

– Что же оно лечит?

– Нервы!

– Отрава превращает человека в зверя…

– Ты опять вспомнила своих родителей? Не все, кто употребляет спиртное, становятся уродами, как твои пропойцы-предки!

Герда предпочла не развивать неприятную тему и поспешила заговорить совсем о другом:

– Если бы был способ превратиться обратно – из койота в человека, ты бы согласилась, Санрайз?

– Ты ведь не серьезно? Вижу по лицу, что серьезно… Ладно… Сейчас отвечу… Что означает превратиться обратно? Просто лишиться своих необычных способностей! Я бы без них чувствовала себя как голая посреди людной улицы!

– А Герда, став обычной, просто радовалась бы жизни!

– А сейчас что тебе мешает радоваться? У тебя самый безобидный дар, ты лекарь.

– Герда забирает чужую боль и страдает вместо других…

– Ты чувствуешь боль, которую лечишь? – удивилась Санрайз.

– А куда она девается по-твоему? Боль не может уходить в никуда, Герда поглощает ее.

– Но ты никогда не говорила об этом!

– Меня никто не спрашивал, – с печальной улыбкой проронила целительница.

– Ну почему ты такая скрытная?! Я же тебе не враг! Ты ведь знаешь, что значишь для меня очень-очень много…

– Герда чувствует любовь Рассвета! Герде немножечко теплее от этого пламени, но иногда оно обжигает… ревностью!

– Давай уедем вдвоем! – раздухарилась Санрайз. – Ты и я! К морю! Помнишь, мы были у моря все вместе? Ты же сама говорила, что могла бы быть счастлива у воды! Я обеспечу нашу безопасность! Найду жилье, добуду еду! Просто доверься мне и позволь заботиться о тебе, Герда!

– Какая ты чудесная! В лучах Рассвета снова можно разглядеть человека!

– Я ведь не шучу!

– Герда видит искры искренности! Пора спать!

– Обещай подумать над моим предложением!

Герда кивнула и отвернулась от Санрайз.

Утром логово «койотов» наполнилось запахом свежеприготовленной еды. Чтобы порадовать друзей, Даяна проснулась пораньше и затеяла выпечку блинов. К ней присоединился профессор Дрозд.

– Я – ранняя пташка, – признался он, рассмеявшись.

– Как ваше здоровье? – поинтересовалась Даяна, чем умилила старика. Бывшие воспитанники подобных вопросов ему не задавали.

– О хорошем самочувствии в моем возрасте принято мечтать, а не болтать! Хотя присутствие учеников – настоящая панацея для моей истерзанной души.

Профессор Дрозд вздохнул, размышляя о том, как бы начать опасный и тревожный разговор, благодаря которому он мог заполучить вернувшуюся в стаю волчицу в качестве начинки для саркофага.

– Вы ведь знаете, что я могу слышать мысли? – осторожно уточнила Даяна, заливая на сковороду тесто. – Что вас гнетет, профессор?

– Я хочу извиниться перед тобой.

– За что?

– За то, что нажал кнопку на пульте. И за то, что украл у тебя прежнюю жизнь.

– Вы верно подметили, находиться здесь – среди «койотов» – панацея! На самом деле я только выиграла, став волком!

– Ты в этом уверена?

– Вы хотите меня в этом разубедить? – весело произнесла Даяна, перевернув на сковороде блин.

– Ни в коем случае! Но если бы был способ все исправить? – осторожно произнес профессор, чувствуя, как его сердце затрепыхалось от волнения. – Если бы ты узнала, что существует некое устройство, устраняющее последствия ДУО-экспериментов?..

При этих словах хитрого Дрозда из спальни появилась Герда. Аромат выпечки поднимал настроение, но еще большую радость она испытала, увидев Даяну. Герда завизжала от нахлынувших эмоций и бросилась к поварихе, не справившись с желанием ее обнять.

– Аккуратно, сковорода горячая! – смеясь, выкрикнула Даяна.

– Герда боялась, что больше никогда не увидит добрую Белоснежку! Ты снова светишься!

На крики-визги выбежал Макс, спавший на кровати Грифеля. При виде прыгающей, словно маленькая обезьянка, Герды его беспокойство тут же растаяло.

– В пещеру злобных гномов вернулась Белоснежка! – притворно весело воскликнула появившаяся в общей комнате Санрайз. – И сразу встала к плите. Ну, ты даешь!

Больше всех возвращению Даяны обрадовался Чоп. Новость о том, что на стол вернутся вкусные блюда, была самой приятной за последние несколько дней.

– Предлагаю умыться, а после сесть за стол, – объявила Даяна. – Самое время завтракать.

От дружных посиделок за столом «койоты» получали огромное удовольствие. Словно все забыли о невзгодах и печалях, о потерях и утратах. Даже профессор Дрозд своим присутствием не нарушал идиллию. День прошел под дирижированием Даяны, по-прежнему не выносившая грязи девушка заставила друзей наводить порядок в квартире. Даже Санрайз взяла в руки тряпку, и этот факт вызвал удивление и смешки среди остальных участников уборки.

Герда терпеливо ждала возможности остаться с профессором Дроздом наедине. Все, кроме Чопа, были слишком бдительны и заметили бы любую попытку целительницы пообщаться с глазу на глаз с растлителем, которого она в недавнем прошлом пыталась порезать.

Максу необходимо было снова улизнуть из квартиры на встречу с Севастьяновым. И сделать это так, чтобы никто не задавал лишних вопросов. Единственный правдоподобный вариант ухода в вечернее время, который он смог придумать, – решение финансового вопроса с неприветливым Адольфом Иосифовичем. Он вернется без денег, но это тоже не покажется подозрительным. «Ведь это в духе моего отца – отказать в дотации!» – размышлял Макс. Никто не станет проверять его слова.

Макс отдал остатки денег Даяне и предложил развеяться – сходить в супермаркет за едой. Сумма, которую выделил предводитель на продуктовый шопинг, была слишком смехотворна, чтобы быть сытыми хотя бы неделю. У Даяны созрел коварный план, благодаря которому они могли бы как следует набить холодильник и животы. Вдохновение она черпала из своего небольшого криминального опыта.

– У меня есть идея, но она не понравилась бы Максу, – неуверенно поделилась Даяна с друзьями после того, как лидер «койотов» ушел по важным делам.

– И какая? – усмехнулась Санрайз. – Начать рисовать деньги? В тебе проснулся дар художницы?

– Мы можем поступить по-робингудски – раскулачить богатых, чтобы бедные тоже были сыты.

– Мы не можем грабить людей! У нас вообще-то есть кодекс, который мы договорились блюсти! – предупредила Санрайз.

– А в вашем кодексе есть сноски о безвыходных ситуациях? – поинтересовалась Даяна, немного смутившись из-за того, что она подбивала сородичей по стае на нечестный поступок.

– Что конкретно ты предлагаешь?

– Неподалеку находится супермаркет для обеспеченных людей. Они набирают продукты пакетами… горы еды и все это невозможно съесть! Я уверена, большая часть продуктов просто выбрасывается! Мы могли облегчить поклажу кого-нибудь из покупателей на автостоянке у магазина. Там есть слепая зона, и камеры нас не увидят. Это будет оздоровительная миссия! Мы спасем от обжорства какого-нибудь гастрономического маньяка, который даже не вспомнит о том, что произошло!

– Откуда ты знаешь про слепую зону? – спросила Санрайз с подозрением.

Щеки Даяны вспыхнули от стыда. Ей не хотелось обсуждать свои недавние похождения, которыми она не гордилась. Герда заметила ее смущение и воскликнула:

– Но это ведь во благо нашей дружной стаи «койотов»! А все, что во благо и не вредит внешнему миру, одобрено нашим кодексом.

– И если Макс спросит, откуда продукты, мы честно признаемся, как все было, – размышляла Даяна. – А если нет – значит, ему и не надо знать!

– Здраво мыслишь! Не зря Макс выбрал тебя волчицей! – одобрила Санрайз.

Герда отказалась поддержать кампанию по осуществлению «робингудского» плана, сославшись на плохое самочувствие.

– Идите на охоту, а Герда будет поддерживать огонь в очаге! – отшутилась целительница.

– Я останусь с тобой! – предложила Санрайз. – Они справятся без меня.

– Не обязательно следить за Гердой с утра до вечера, – на кукольном личике девушки отобразилась досада. – Герде нужно личное пространство!

– Ладно! Хочешь, чтобы я ушла, – просто скажи!

Герда ничего не ответила, лишь опустила глаза.

– А если она почикает профессора? – предположил Чоп. – Однажды она уже пыталась его прирезать!

– Да плевать на профессора! Идемте!

Герда проследила с любимого места на подоконнике, как «койоты» покинули двор дома, после чего поспешила к двери бывшей комнаты Макса, которую теперь занимал профессор Дрозд.

У старика защемило сердце при виде белокурой девушки-мечты на пороге его скромных апартаментов. Думами о Герде он скрашивал свое никчемное существование и втайне надеялся, что когда-нибудь она вновь обратит на него свой ясный взор. Старик продолжал ее любить всем сердцем и искренне не понимал, за что его ненавидит прекрасная Гертруда, ведь начать интимные отношения с мужчиной старше себя – ее личная инициатива.

– Я слышала, как вы утром говорили об одном устройстве, устраняющем последствия ДУО-экспериментов, – твердо и решительно заявила Герда. – Я хочу знать подробности!

Профессор Дрозд даже онемел на мгновение от серьезности и прямолинейности бывшей ученицы. «Золотая рыбка» сама плыла к нему в руки. Но готов ли он бросить ее на раскаленную сковородку?..

Глава 33 Как рождаются секреты

Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло о нашем будущем.

Виссарион Белинский

Макс пришел в парк за час до назначенного времени. Он пока не выяснил, какую цель преследовал изобретатель ДУО-людей, поэтому не чувствовал себя в безопасности.

– Максим, я рад, что ты все-таки пришел! – доброжелательно воскликнул Севастьянов, стремительно приближаясь к лавке, на которой они расстались с бывшим учеником сутки назад.

– Прошу прощения за бестактность, Иван Андреевич, – учтиво ответил Макс. – Я вчера умчался сломя голову.

– Кому-то нужна была твоя помощь. Ты помог? Исход благополучный?

– Более чем! Итак?..

– Я присяду, ты не против? – уточнил Севастьянов и, получив согласие Макса, уселся на другой конец скамьи. – Как говорят, в ногах правды нет! На самом деле никогда не понимал смысл этой народной мудрости. Вчера я начал разговор с рассказа о твоей чудесной матери, сегодня я хотел бы поговорить о твоем отце.

– О том, что он был бухгалтером в школе? Эта новость уже устарела.

– Кто тебе рассказал?

– Профессор Дрозд.

– Дрозд тебя нашел, – задумчиво произнес Севастьянов. – Наверняка он поведал свою версию произошедшего! Выставил меня безжалостным монстром…

– Это известно и без обличительных речей вашего бывшего коллеги, – усмехнулся Макс. – Вы дважды лишили нас будущего: в первый раз – когда изобрели электронные чипы и вживили их в наши организмы, во второй – когда устроили пожар в школе!

– И оба раза у меня были серьезные основания!

– Профессор Дрозд сказал, что вы хотели уничтожить не только аппаратуру и документы, но и нас. Если бы он не нажал кнопку тревоги…

– Он лжет! – воскликнул Севастьянов. – Кнопку нажал я еще перед поджогом. Дрозд чуть не погиб не потому, что спасал вас! Он вскрывал мой сейф с документацией, но бумаг там не было – я все уничтожил заранее!

Идея об уничтожении школы возникла у Севастьянова, когда он понял, что светлого будущего у проекта «ДУО-люди» нет. Конфликт между двумя профессорами назревал в течение нескольких лет. Севастьянов скрывал информацию о критическом финансовом состоянии счетов, а Дрозд утаивал некоторые плачевные результаты опытов над учениками. В какой-то момент секреты, словно давние нагноения, начали взрываться и обжигать неприятной правдой. К моменту выпуска пяти воспитанников из экспериментальной школы Севастьянов принял одностороннее решение о закрытии учебного заведения.

– Когда мы остались без попечения государства, Дрозд пытался выйти на международный рынок и найти финансирование, чтобы продолжать выпускать ДУО-людей! – признавался профессор. – Этого нельзя было допустить! Я должен был что-то предпринять!

– И вы устроили поджог, оставив нас на улице!

– Я не оставил вас на улице, я заключил соглашение с Адольфом Иосифовичем – нашим бухгалтером, он стал вашим опекуном в обмен на мое молчание.

Макс удивленно уставился на Севастьянова.

– Я решил уйти со сцены, чтобы избежать преследования властей. Я не мог оставаться рядом… потому что мое присутствие сделало бы вас более уязвимыми.

Воспоминания о прошлом отзывались болью. Севастьянов не мечтал, что его жертву оценят по достоинству, но он надеялся, что Максу хватит мужества понять логику не самых лучших поступков изобретателя Дистанционно Управляемых Образцов. Решение покинуть родных детей далось ему непросто. Чтобы отказаться от того, кто тебе по-настоящему дорог, необходимо обладать железной силой воли. И если бы не предупредительный звонок «своего» человека из спецслужб, оповестивший о том, что дело ДУО-людей достали с пыльной полки архива, Севастьянов не вернулся бы в родные места. Он не рыскал бы по следу очнувшегося после комы Дрозда. Не разыскал бы слабоумного уборщика из больницы, некоторое время укрывавшего профессора. Не узнал бы, что мини-пульт не сгорел во время пожара, а оказался в руках старого пройдохи. И, наконец, не попытался бы наладить отношения со своими детьми, желая защитить их от надвигающейся беды.

– Вы заключили соглашение с моим отцом, – размышлял Макс вслух, пытаясь разобраться в ситуации.

– Он тебе не отец. Ты мой сын, Максим.

– Да вы издеваетесь! Я не хочу ничего знать! Моя семья – «койоты»! Этой информации вполне достаточно.

– У тебя есть сестра, Максим.

– Она тоже «койот»?

– Ты имеешь в виду ДУО-человек? Да, у нее тоже есть чип.

– Это ведь не Санрайз?!

– Нет, Анна Райзман тебе не родственница! И с Гертрудой Большовой вы тоже не имеете общих родителей.

Осознание того, что Даяна может быть кровной сестрой, повергло Макса в ужас. Он почувствовал, как по позвоночнику прошел разряд электричества.

– Даяна не может быть моей сестрой! Мы с ней совсем не похожи!

– Вы двойняшки. Родились с разницей в десять минут.

– Не хочу в это верить… Какая ирония! Кто сможет подтвердить ваши слова? Мой отец?

– Боюсь, Адольф Иосифович тебя не вспомнит!

– Что вы с ним сделали?

– Забрал то, что ему не принадлежит, – воспоминания о несуществующем сыне! Он тихо чахнет в своей кровати от злобы и болезни.

– Мне нужно побыть одному, – выдохнул Макс, перебарывая желание закричать изо всех сил. Он построил воздушный замок, но беспощадный ветер новостей развеял его вместе с надеждой на совместное с Даяной будущее. «Курс на счастливую жизнь отменяется! Впереди – одиночное плавание, капитан!» – мысленно подтрунивал над собой Макс, сбегая из парка.

– Если ты решишь со мной поговорить, то найдешь меня в квартире Адольфа Иосифовича, – выкрикнул Севастьянов. Он понимал: на то, чтобы переварить полученную информацию, требуется время, поэтому был готов ждать столько, сколько нужно.

Длинный и насыщенный событиями день подошел к завершению. Чоп, Санрайз и Даяна договорились не обсуждать вслух то, как они раздобыли дорогостоящие деликатесы для застолья. Герда умалчивала о выведанном у Дрозда «рецепте», как стать обычной девушкой. Профессор Дрозд надеялся, что никто не заметил, как он выскользнул из дома, чтобы сделать важный звонок. Но самый странный секрет прятал Макс. Мысль о том, что они с Даяной родственники, была ему до тошноты ненавистна.

Все, кроме лидера «койотов», собрались в общей комнате на ужин. Макс вошел в квартиру и вихрем промчался через общую комнату в мужскую спальню. Даяна хотела было пойти за ним, но Чоп ее остановил, предупредив:

– Так часто бывает после встреч с Гитлером!

– С кем?

– Адольф Иосифович – отец Макса, – пояснила Санрайз. – У них не самые нежные отношения.

– Зависеть от кого-то плохо, – задумчиво выдохнула Герда. – Тебя как будто покупают. Ты как домашний любимец – сидишь за прутьями клетки и смотришь на решетчатый мир.

– У каждой клетки есть дверка, которую можно распахнуть, – произнесла Санрайз, многозначительно глядя на Герду.

Герда хихикнула, но тут же попыталась взять себя в руки. Она уже придумала, как открыть дверцу своей клетки, но это было ее маленькой тайной. Чтобы не выдавать своего волнения в предвкушении событий, которые изменят ее жизнь, целительница поспешила скрыться в спальне. За ней ушла и Санрайз. После откланялся профессор Дрозд, так и не проронивший ни слова за ужином.

– Хороший был день, – подвел итог Чоп, вставая из-за стола. – Я повеселился от души.

Все разбрелись по комнатам. Даяне вдруг стало тоскливо. Недоброе предчувствие щекотало нервы. Ей казалось, что на ясном небосклоне их отношений с Максом начали сгущаться непонятно откуда взявшиеся тучи. Надо было дождаться утра и попробовать получить разъяснения. Ведь между ними все шло хорошо. Или она это придумала?

Из-за храпа Чопа Даяна абстрагировалась от внешних звуков, поэтому смогла погрузиться в крепкий и глухой сон. Открыв утром глаза, она вскрикнула от неожиданности при виде Макса. Он стоял напротив дивана и задумчиво рассматривал ее.

– Ты меня напугал, – произнесла Даяна.

– Прости, – спокойно откликнулся он.

– Надеюсь, я не сопела?

– В храпе Чопа остальные звуки просто растворяются. Он сегодня был в ударе! Мне даже пришлось применить беззвучный режим.

– Значит, ты сегодня выспался?

– Не то чтобы выспался. Скажем так: мне удалось побыть в тишине.

Макс не знал, как начать разговор о родственной связи. Все, что произошло накануне, казалось просто сном или гадким розыгрышем. А если Севастьянов солгал? Но с какой целью? Что даст ему этот вымысел?

– Между нами ведь все в порядке? – в голосе Даяны чувствовалась неуверенность.

– Я должен тебе кое-что рассказать, – решительно начал Макс, но тут же размяк, его слова словно рассыпались: – Кое-что важное… Настолько важное, что это изменит твою жизнь… И, возможно, ты снова на меня рассердишься, и будешь абсолютно права…

Даяна насторожилась, вцепившись в одеяло. Наверное, дурные вести стоило принять в более подходящем виде – одевшись. Но с другой стороны, принять удар лежа – намного удобнее, можно накрыться с головой одеялом и тихо рыдать в темноте, как в детстве.

– Вчера я узнал кое-какую информацию, – Макс растягивал слова, как будто пытаясь тем самым отсрочить «смертельный приговор». – Дело в том, что мы с тобой…

Он не успел закончить фразу, его прервала выскочившая из женской спальни Санрайз.

Она обвела общую комнату взглядом, после чего рванула к бывшим апартаментам Макса, которые теперь занимал Дрозд. Не обнаружив профессора, она выругалась и громко воскликнула:

– Я надеялась, что он сдох, и поэтому я его не могу просканировать! Его тоже нет! Как и Герды!

– Думаешь, они возобновили роман и сбежали вдвоем на заре? – иронизировал Макс. Мысль о сговоре Герды и Дрозда казалась ему комичной. Всем было известно, как сильно бывшая ученица, совращенная когда-то профессором, ненавидела его.

– Это не смешно, Макс! Она вела себя вчера странно! Я чувствовала, что она что-то задумала! Я оденусь и пойду ее искать.

– Я пойду с тобой, – поддержал ее Макс.

– И я! – откликнулась Даяна, схватив джинсы со стула, стоящего рядом с диваном.

– Эй, без меня никто никуда не уйдет! – из мужской спальни вышел Чоп. – Я с вами!

– Мы не можем уйти все! – размышлял Макс. – Кто-то должен остаться здесь!

– Это точно буду не я! – заявила Санрайз, направляясь к выходу.

– Чоп, – скомандовал Макс.

– А чего я-то сразу? Даяна может остаться.

– Без проблем, – подтвердила Даяна, замерев и ожидая дальнейших распоряжений лидера «койотов».

– Мы можем сканировать местность – искать сигнал Герды на расстоянии. Ты в этом смысле бесполезен, Чоп. Оставайся на базе и, если вернутся Дрозд или Герда, сразу сигнализируй.

Макс пошел к выходу, Даяна семенила за ним. Она была уверена, что с Гердой все в порядке, наверняка немного эксцентричная особа отправилась «поедать кислород» или разговаривать по душам с хмурым небом. В кукольной голове целительницы иногда зарождались весьма оригинальные способы избавиться от скуки. По-настоящему Даяну тревожило другое: что именно не успел ей сказать Макс? Что-то важное, настолько важное, что должно было изменить ее жизнь!

Глава 34 Цена свободы

Мы прощались как во сне.

Я сказала: «Жду».

Он, смеясь, ответил мне:

«Встретимся в аду».

Анна Ахматова

Неожиданный звонок поздним вечером обрадовал Бравого. Профессор Дрозд любезно сообщил, где находится саркофаг, и пообещал прийти рано утром вместе с кем-то из бывших воспитанников.

Руслан Викторович с раннего утра был на ногах. Ему пришлось скоропалительно организовывать поездку в соседний поселок, чтобы извлечь из-под развалин экспериментальной школы саркофаг Дрозда.

Бравый предвкушал встречу с профессором, испытывая при этом легкий мандраж, как когда-то перед экзаменами в институте. Начальник специального отдела зачем-то взял капучино вместо привычного черного кофе и мысленно отметил, что вкус «девчачьего пойла», как называл его когда-то заместитель Иван, весьма приятен. Дверь в комнату допросов распахнулась, вошел Колосов.

– Товарищ генерал-полковник! – удивленно произнес Бравый. – Я не предполагал, что вы приедете!

– Я должен лично увидеть, за что мы отдадим такие деньжищи, – буркнул Степан Иванович и, кивнув на устройство, стоящее посреди комнаты, добавил: – Так это и есть хваленый Дроздом саркофаг?

– Так точно. Утром мы его забрали из пригорода.

– Здоровенная бандура.

– Мы вшестером его еле втиснули сюда, – признался Бравый.

– Когда начнется представление?

– С минуты на минуту. Мне доложили с проходной, что Дрозд уже явился. И не один – в компании молодой девушки.

– Значит, все-таки нашел жертву. Ведет овцу на заклание.

В дверь робко постучали.

– Войдите! – откликнулся Бравый.

Первым появился профессор, за ним вошла смущающаяся Герда.

– Доброе утро! – безрадостно поприветствовал присутствующих Дрозд. – Вижу, его уже доставили! Хлопот не было? Нашли быстро?

– Как вы и указали, саркофаг находился в подвале под развалами сгоревшей школы, – подтвердил Бравый.

– Какой волшебный день! – восхищенно воскликнула Герда, с интересом разглядывая наполовину стеклянное устройство, напоминающее солярий. – Сегодня Пиноккио превратится в обычного мальчика! То есть в девочку!

– Она совсем дитя, – растерялся генерал-полковник, наблюдая за миловидной, совершенно безобидной девушкой.

Дрозд поспешил представить спутницу:

– Это Гертруда.

Бравый вспомнил тот день, когда Грифель сдавал «койотов». В списке фигурировала и Герда, ее он характеризовал как доброго и хорошего человека. «Как жаль, что под колеса мчащегося на всех парах поезда жизни попадают те, кто этого совсем не заслуживает!» – с грустью подумал Руслан Викторович, разглядывая хрупкую изящную девушку, которая в их деле значилась как опасная преступница.

– Вы ведь целительница? – мягко уточнил Бравый.

– Дар Герды – забирать чужую боль, – с улыбкой ответила она.

– Это чудесный дар!

Бравый выразительно взглянул на смущенного Дрозда, это стало сигналом к началу сеанса. Профессор подошел к своему убийственному творению и открыл панельку, под которой скрывались кнопки с цифрами. Он на мгновение замер, вспоминая шифр, затем набрал несколько цифр, но крышка саркофага не открылась. Старик нервно потер виски.

– Дайте мне минутку, – нервничал профессор. – Надо вспомнить комбинацию цифр…

– Это ведь не уловка? – вполголоса уточнил Бравый. – Вы не пытаетесь сбить нас с толку?

– Я привел сюда Гертруду! – ответил Дрозд, злобно сверкнув глазами. – Зачем? Как выдумаете? На экскурсию?!

После очередного ввода цифр крышка с виду безобидного устройства мягко поднялась.

– Гертруда, то, что мы делаем, – это ошибка, – тихо прошептал профессор, подавая руку бывшей ученице, чтобы помочь ей сделать смертельный шаг в саркофаг.

– Какая же это ошибка, если исполняется самая заветная мечта Герды?! – ответила она с улыбкой.

– Ты – единственный лучик света в моих дремучих дебрях жизни! Я хочу, чтобы ты это знала.

– Вы как будто бы прощаетесь с Гердой навсегда, профессор!

– Нет, конечно, нет! – лгал пожилой человек, чувствуя ком в горле. – Я люблю тебя, моя прекрасная Гертруда.

Герда изящно впорхнула в ловушку и разместилась внутри саркофага. Дрозд закрыл крышку и дрожащим голосом воскликнул сквозь слезы:

– Что же я наделал?!

– Не пугайте ее, профессор, – деликатничал Бравый.

– Саркофаг герметичен и звуконепроницаем. Она меня не слышит!

Дрозд рассматривал красивое ангельское личико через стеклянную верхнюю часть крышки, стараясь запомнить Гертруду улыбающейся и счастливой.

– Эта девочка не знает, что она больше не проснется? – уточнил генерал-полковник, все это время наблюдавший за происходящим из дальнего угла комнаты допросов.

– Это наивное дитя верит в волшебство, – протянул профессор, не отводя взгляда от Герды. – Мне ведь так и не удалось испытать это устройство на моих воспитанниках. Поэтому я не совсем представляю, сколько времени займет весь процесс…

Рука Дрозда замерла над кнопкой «пуск», он не мог заставить себя нажать ее.

– Давай покончим с этим, профессор! Нажми эту чертову кнопку! – зарычал человек в форме, нервы Колосова сдали.

Профессор запустил устройство. Через шум работающего саркофага послышался пронзительный визг. От слишком сильной боли Герда билась изнутри, чем напугала присутствующих. Все отошли к стенам комнаты и замерли в ожидании.

– Вы же говорили, он звуконепроницаемый, – испуганно произнес Бравый. Зрелище бьющейся в смертельной агонии Герды ужасало его.

– Ей слишком больно! Поэтому ее слышно даже сквозь прочные стенки, – пробубнил Дрозд, он тут же бросился к саркофагу и закричал: – Прости меня, девочка! Прости!

Лицо Герды, искаженное ужасом и болью. Хлопок – плоть девушки разорвало на мелкие части.

– Ее больше нет! – сквозь рыдания промямлил Дрозд. – Сейчас начнется вторая стадия – эффект крематория. Высокая температура превратит ее останки в пепел.

Спустя несколько минут вместо красного месива на стекле оказался серый порошок. Автоматизированная машина для убийства ДУО-людей зашумела, вентилируя уже пустое пространство, затем затихла и выключилась.

– Вы не предупреждали, что это столь… жестокое зрелище, – выдавил Бравый, вспомнив, что в нижнем ящике стола в кабинете у него спрятана пачка сигарет для непредвиденных ситуаций.

– Я выполнил свою часть сделки, – трагическим голосом произнес Дрозд. – Теперь я могу забрать мои деньги?

Генерал-полковник сделал несколько шагов к профессору и, остановившись рядом с ним, на мгновение застыл, пристально разглядывая лицо палача. Дрозду казалось, что пауза слишком затянулась, он виновато опустил голову, будто нашкодившая собака, осознающая, что обгадила дорогой ковер. Колосов напоминал сжатую пружину, он был на пределе и едва сдерживался, чтобы не ударить торговца смертью «койотов». Генерал-полковник нашел в себе силы сдержаться и, не проронив ни слова, вышел в коридор.

– До сегодняшнего дня я считал себя не особо впечатлительным человеком, – произнес Бравый задумчиво, – Но я ошибался! Дайте мне несколько минут, профессор. Я сейчас вернусь.

Дверь за Бравым захлопнулась, и Дрозд остался один на один с пустым саркофагом.

– Я все правильно сделал! – убеждал себя вслух пожилой мужчина. – Ты ведь хотела свободы, Герда! Ты умоляла меня освободить тебя! Ты была готова на все! Ты прошла через этот маленький ад, чтобы расправить крылья и свободно порхать!

Невыносимая боль сдавила грудь перепуганного Дрозда, от неожиданности он повалился на пол. Профессор попытался встать, но болевой приступ повторился снова, пригвоздив его к полу.

– Помогите мне, – захрипел профессор. – Помогите… кто-нибудь…

Домой Бравый вернулся ближе к полуночи. Лидия услышала, как открывается входная дверь, и поспешила встретить жениха в коридоре.

– Запах сигарет! – капризно воскликнула она. – Опять, да? Опять кто-то умер!

Сотрудник спецслужб беспомощно моргал, не зная, что ответить.

– Этот запах после смерти Вани у меня ассоциируется со слишком плохими новостями! Не молчи, Руслан! Кто погиб? Кто-то из новеньких? Из новобранцев? Ты переживал, что они совсем неопытные…

Бравый подошел к кудахтавшей Лиде и крепко ее обнял.

– Это была преступница! – прошептал он на ухо паникующей невесте. – Нам пришлось это сделать…

– Что именно?

– Наказать ее… за содеянное. Опасная преступница из банды «койотов» представляла угрозу для общества. Мы не могли поступить иначе! – выкручивался Бравый, ненавидя себя в этот момент. Этими словами он убаюкивал свою совесть.

Глава 35 Рассвет без солнца

Кто знает, может быть, жить – это значит умереть, а умереть – жить.

Еврипид

Санрайз напоминала тряпичную куклу в руках Макса. Он бережно положил ее на спальное место Даяны – все еще разобранный диван в общей комнате.

– Что случилось?! – испуганно воскликнул Чоп, вскочив со стула. – Почему она в отключке?

– Мы вышли на улицу искать Герду, и она ни с того ни с сего потеряла сознание, – пояснила Даяна, торопливо наливая в стакан воды, после чего набрала жидкость в рот и опрыскала Санрайз.

– Нить оборвалась! – пробурчала Санрайз, приходя в себя. – Ее больше нет! Ее нет, я это чувствую!

– Ты же сама говорила, она тренируется, чтобы не определяться! – утешал ее Макс. – Это просто очередной трюк Герды.

– Ее сердце перестало биться, Макс! Я это знаю!

Санрайз вдруг издала отвратительно жалобный звук, словно смертельно раненное животное.

– Чоп, проверь в моей комнате чемодан! – спохватился Макс, вспомнив, что профессора в квартире тоже нет. – Ищи на кровати внутри матраца.

– Я уверена, Дрозд замешан в ее исчезновении! – зловеще прошептала Санрайз.

– Мы этого не знаем наверняка, – произнес Макс, протягивая руку вернувшемуся с ДУО-пультом Чопу. Он открыл чемодан. По его вытянувшемуся лицу «койоты» поняли – что-то не так.

– Макс, не молчи! – воскликнула Даяна.

– Все лампочки стали синего цвета.

– И что это означает? – уточнил Чоп.

– Дрозд нажал остальные девять кнопок. Активированы все дремлющие ДУО-люди.

– И что теперь?

– Если бы я знал, Чоп!

Санрайз резко вскочила с дивана и со всех ног бросилась к выходу с криком:

– Я знаю, Дрозд замешан в том, что она пропала! Я найду его!

– Держи ее, Чоп, не дай ей уйти, – резко бросил Макс.

Сильные руки Чопа вмиг обездвижили Санрайз, она беспомощно барахталась, извергая ругательства в адрес присутствующих.

– Может, ее гипнозом убаюкать? – негромко предложила Даяна.

Макс кивнул, но не сдвинулся с места.

– Ты хочешь, чтобы я сама это сделала? – растерялась на мгновение Даяна.

– Ты ведь теперь в этом спец! – съязвил Макс, припомнив о сомнительных похождениях своей, как недавно выяснилось, сестры.

– Ты ведь потом объяснишь мне причину своей злости?

– Отпусти меня по-хорошему, Чоп! А иначе всем тут несдобровать! – угрожала Санрайз, брыкаясь изо всех сил.

Даяна подошла ближе и, глядя на извивающуюся подругу, отчетливо произнесла:

– Санрайз! Посмотри на меня! Три! Твои веки тяжелеют. Два! Силы на исходе! Один! Спи!

Санрайз была слишком подавлена эмоционально, поэтому не могла противостоять силе воздействия и сразу же обмякла в руках Чопа. Это привело его в полный восторг. Он удивился тому, что они раньше не практиковали подобные трюки с самой проблемной волчицей. Благодаря гипнозу можно было с легкостью избежать кучи неприятностей.

– У нас есть правила, Чоп! – строго произнес Макс. – И одно из них – использовать наши способности против друг друга лишь в исключительных случаях.

– Ага, а сколько раз вы с Санрайз мне мозг сверлили?

– С моей стороны это была вынужденная мера воздействия!

Макс предложил продолжить искать Герду и профессора Дрозда. С Санрайз пришлось остаться Даяне, чтобы в случае, если бунтарка очнется, снова погрузить ее в транс.

– Будьте осторожны! – воскликнула Даяна вслед уходящим на поиски мужчинам.

Макс выдавил подобие улыбки.

Санрайз пришла в себя спустя час. Она растерянно смотрела по сторонам, пытаясь вспомнить, что с ней произошло.

– Мне приснился странный сон, будто я ищу Герду, но никак не могу ее найти! – произнесла она. – Эта жуткая пустота внутри! Это был не сон! Вы меня вырубили, да?

– Для твоей же пользы. Ее ищут, и я верю, что найдут.

– Неужели только я понимаю, что это бесполезно?! Я не смогу без нее жить! Не смогу…

Санрайз залилась горькими слезами. У рассвета украли солнце, и все погрузилось во мрак. Даяна не знала, как смягчить ее тоску, поэтому молча наблюдала за нервным балансом горюющей девушки.

– Я в нее влюбилась еще в школе, – поделилась Санрайз. – В первые годы учебы, как и все, я вздыхала по Максу. А потом вдруг в какой-то момент разглядела ее… Я поняла, что Герда – совершенство и любовь всей моей жизни. Я готова ради нее на все! Даже отдать свою жизнь…

– Я понимаю тебя, – выдохнула Даяна, раскрасневшись от смущения. Ее мысли были о Максе.

– Кажется, я знаю, кому предназначен этот жертвенный вздох!

– Ты считаешь, Макс не достоин того, чтобы за него отдали свою жизнь?

– Наверное, достоин… Он красивый, неглупый. Но такой принципиальный и правильный, аж укачивает! Как сахарная вата: в малых дозах она прекрасна, но попробуй жрать ее весь день!

– Мы по-разному смотрим на достоинства Макса!

Казалось, Санрайз отвлеклась от трагичных мыслей о Герде, но это было лишь временное затишье. Она снова начала нервничать, вскочила с дивана и хаотично заметалась по общей комнате.

– Как же невыносимо ожидание! – приговаривала она. – Мне бы горсточку волшебных таблеточек! Чтобы закрыть глаза и ни о чем не думать… А потом открыть глаза, а Герда рядом. Было бы здорово забыться.

– Герда не одобряла, когда ты была под кайфом, – произнесла Даяна, опасаясь очередного эмоционального выплеска.

– Не одобряла! – вторила Санрайз, резко остановившись. – Не смей говорить о ней в прошедшем времени! Слышишь?! Не смей!

Ее накрыла новая волна истерики.

– Слушай мой голос, Санрайз! – отчеканила Даяна, погружая собеседницу в транс.

* * *

– Вызывали, товарищ генерал-полковник? – спросил Бравый, входя в кабинет начальника.

– Вызывал! Что там с Дроздом?

– Сердечный приступ. Отправили в больницу.

– У него есть сердце! Кто бы мог подумать! – съязвил Колосов, после чего мягко произнес: – Я что хотел сказать, Руслан Викторович… Ты когда будешь ловить этих… чудиков, придумай более гуманный способ обезвредить их. Ведь не звери мы, в конце концов! Нельзя их пихать в этот… саркофаг!

– Я полностью поддерживаю вашу точку зрения, товарищ генерал-полковник! Я сам до сих пор слышу крик той девочки.

Степан Иванович покривился, вспоминая утреннее происшествие в кабинете допросов. Герда была очень похожа на его четырнадцатилетнюю внучку Марью – светловолосое создание, смотрящее на мир широко распахнутыми глазами. Генерал-полковник чувствовал болезненные уколы совести каждый раз, когда мысленно возвращался в момент гибели Герды. Он корил себя за то, что остался в стороне и не предотвратил кошмарную казнь миловидной девушки с ангельской внешностью.

– Как думаешь, Руслан Викторович, придут ученики по душу профессора?

– Думаю, да! Я его использую как наживку. Я дал указания наблюдать за палатой Дрозда, он под охраной моих бдительных подчиненных.

– Если эти… волки… решат покусать этого… торгаша, ты особо не препятствуй! Вряд ли найдется хоть один человек, кто расстроится, если алчной птице пощипают перышки!

– И экономия какая! – усмехнулся Бравый. – Мертвому деньги не нужны.

Степан Иванович одобрительно кивнул. Денег из бюджета он не жалел, просто теперь был искренне убежден, что Дрозд их не заслужил.

Глава 36 Ложь во спасение?

Глупо ласкать себя надеждой, будто мы способны убедить других в том, чему и сами не верим.

Люк Де Клапье Вовенарг

Макс обратил внимание на несущуюся на всех парах «Скорую помощь». Внутри ее могла быть Герда, но там оказался профессор Дрозд. В голове предводителя «койотов» зародилась мысль, что хитрый профессор все-таки не имеет отношения к подозрительному исчезновению целительницы. Помимо этого, Макса волновал еще один важный вопрос: зачем Дрозд «разбудил» остальных ДУО-людей? Ответить на него мог только сам профессор!

Суета вокруг прибывшего пациента с сердечным приступом стихла. По настоянию сотрудников федеральной службы профессора поместили в отдельную палату, он лежал в одиночестве и тихо поскуливал, вспоминая последние минуты жизни Гертруды. Профессор очень сожалел о случившемся. Ему было жаль, что не существует устройства, которое могло бы возродить прекрасную Герду или промотать время назад. Без нее мир стал бесцветным и пресным.

В палату вошли два молодых человека в белых халатах. Дрозд даже не повернулся к ним, продолжая изъедать себя за свершенный грех.

– Профессор! – холодно произнес Макс, встав напротив кровати. Чоп остановился у двери.

– Максим! Ты здесь! – в голосе больного слышалось удивление.

– Вы не знаете, куда запропастилась Герда?

– Нет… Откуда мне знать?! Она меня ненавидит и хотела прирезать. Ты помнишь? Тогда, в подвале! И Олег там был! Я… я просто вышел… на прогулку рано утром. Мне стало плохо на улице. Кто-то вызвал «Скорую»…

– Поэтому вас охраняют, как крупную шишку? – усмехнулся Чоп. – По коридорам бродят липовые врачи. У одного из них я заметил ствол. С чего бы это?

– Я понятия не имею! Я ведь не один пациент в этой больнице! Вы, кстати, тоже ненастоящие врачи!

– Вы заключили сделку со спецслужбами! – подытожил блеянье профессора Макс. – Мы не так глупы, как вам кажется.

Дрозд сделал вид, что ему поплохело, надеясь вызвать жалость у бывших учеников. Тихим голосом он попросил Чопа сходить за настоящим медперсоналом.

– Прекратите разыгрывать спектакль! – строго произнес Макс. – Я жду от вас правды, профессор Дрозд!

– Ты ведь видишь людей насквозь, Максим! Мое сердце разбито! И это правда!

– Я не уйду без ответов на вопросы. И если мне придется изъять ваши воспоминания насильно…

– Я видел Герду вчера за ужином. Как и все остальные. Олег, ты ведь тоже был там! Мы все вместе сидели за столом! Почему тогда подозревают только меня?! Я ее боготворил!

Дрозд источал тошнотворный запах трусости. Макс поморщился. Не получив ответа на первый вопрос, он перешел ко второму:

– Зачем вы включили все кнопки на пульте?

– Я подумал, что надо увеличивать армию «койотов», – выкручивался Дрозд. – Я не успел рассказать вам, потому что не вернулся с прогулки! Нам всем угрожает опасность! Я защищаю вас! Если бы я хотел причинить вам зло – я бы давно это сделал. С самого первого дня в школе я был рядом… Когда был пожар, я вас, между прочим, спас!

– У меня другие сведения по поводу пожара. Я говорил с профессором Севастьяновым. И у меня стало еще меньше поводов доверять вам!

– Севастьянов? Он жив?

– Да. Я говорил с ним вчера. И еще я выяснил, что он мой отец!

– Твой отец… как забавно! Я подозревал! – растерянно произнес Дрозд, больше не притворяясь слишком немощным. – Он так над тобой трясся! Выделял тебя среди других учеников! Теперь я понимаю…

Для Чопа новость о родстве Макса и Севастьянова тоже оказалась диковинкой.

– Ты же обещал больше ничего не скрывать! – обратился Чоп к лидеру.

– Я просто не успел вам рассказать! У нас с самого утра суматоха.

Макс опасался, что снова потеряет доверие друга, он хотел извиниться, но не успел – его прервал вопящий Дрозд:

– Помогите! Сюда, скорее! Убивают! Помогите!

Макс бросился к горланящему профессору и закрыл его разомкнутый клюв, обратившись при этом к Чопу:

– Дружище, держи дверь, чтобы сюда никто не вошел.

Мычащий Дрозд пытался сопротивляться из всех оставшихся после приступа сил.

– Хотите вы этого или нет, профессор Дрозд, я заберу ваши воспоминания, – пригрозил Макс, проникая в глубины сознания лживого учителя. Он увидел кабинет и странное устройство, внутри которого билась Герда, через мгновение стекло стало багровым – ее разнесло на мелкие кусочки. Вместе с воспоминаниями Макс безжалостно вычерпывал остатки сил Дрозда, старик перестал сопротивляться и лежал без движения.

– Ее и правда больше нет, – прошептал Макс сквозь слезы и сделал шаг от кровати.

В удерживаемую сильным Чопом дверь барабанили, на крик профессора сбежались люди. Слышалась угроза мужского баритона: «Немедленно откройте! Иначе нам придется выбить дверь!»

– Макс, что будем делать?! – уточнил Чоп.

– Нам придется защищаться. Отходи от двери!

Чоп отошел в сторону, дверь распахнулась. В палату вошли трое молодых мужчин в белых халатах, надетых поверх деловых костюмов, в вытянутых руках они держали оружие. Один из них – лопоухий молодой человек с добрым лицом строго пригрозил:

– Поднимите руки так, чтобы я их видел! Мы сотрудники федеральной службы безопасности! Не делайте резких движений, иначе мне придется выстрелить!

«Койоты» медленно подняли руки. Один из федералов проверил состояние Дрозда.

– Ну что там? Жив он? – уточнил лопоухий, держа Макса на мушке.

– Вроде жив, – откликнулся второй.

– Послушайте, посмотрите на меня внимательно, – спокойно произнес Макс. – Я не причиню никому вреда! Вас здесь трое! Три! Опустите оружие! Два! Отойдите к стене! Один! Когда вы вбежали в палату, вы увидели супергероя! Он прошел по потолку, а затем вылетел в форточку! Он торопился спасать других людей!

В парке было шумно. Гуляющих было больше, чем обычно. Видимо, люди желали насладиться последними осенними деньками без осадков, которыми пригрозили все информационные источники. Макс и Чоп с полчаса сидели на лавке молча.

– Ты, наконец, скажешь, что ты увидел в воспоминаниях Дрозда? – поинтересовался Чоп.

– Герды больше нет. Ее разнесло на мелкие части…

– В смысле?

– В прямом! Она была внутри какой-то машины! Дрозд нажал кнопку, а потом… Она кричала, Чоп, она так кричала! Как я об этом расскажу Санрайз?

Чоп нахмурился. Мысль о том, что Герды больше нет, не укладывалась в его голове.

– Может, не будем говорить Санрайз? – предложил Чоп после долгого раздумья.

– Утаенные факты рано или поздно откроются. Мы договорились жить без секретов…

– Тогда придется держать ее под гипнозом. Она уже устроила нам разнос. А что будет, когда эта бешеная баба узнает о том, что нашу Герду грохнули?

Макс усмехнулся. Он знал, что Санрайз придется больше по вкусу горькая правда, нежели сладкая ложь. В свете случившихся событий Максу удалось понять, как он несправедлив с Даяной. Надо и ей рассказать правду о родстве. Целый ворох отвратительных новостей, которые нужно раздать по приходе домой. И до кучи еще одна проблема – девять активированных чипов дремлющих ДУО-людей, которые невозможно отключить. Макс вслух подвел итог своих размышлений:

– Чоп, это тупик! В большем дерьмище мы еще не были!

– А если нам всем свалить?

– Куда?

– Куда-нибудь… Где нас не будет никто искать! Поедем вчетвером в какое-нибудь безопасное место!

– Это невозможно, Чоп.

– Почему?

– Потому что после визита в больничку к Дрозду наши рожи будут висеть во всех полицейских участках нашей необъятной родины. Нас будут искать! Безопасное место мы найдем разве что в могиле!

– Но ты ведь их загипнотизировал! Эти упыри нас даже не вспомнят!

– Камеры наблюдения! Я могу забрать память у человека, но вот над пишущими камерами я не властен! Теперь нас будут знать в лицо!

Чоп вздохнул. В нем гасли последние искорки надежды на благополучный исход ситуации.

– Похолодало, – произнес Чоп, кутаясь в старенькую куртку. – Пошли домой!

Максу не хотелось уходить из парка. Во-первых, он оттягивал начало слишком серьезных разговоров. Во-вторых, прекрасно понимал, что со следующих суток пребывание на улице станет опасным.

– Боюсь, что с завтрашнего дня мы не сможем себе позволить такой роскоши, как обычные посиделки на лавке в парке. Я хочу побыть здесь еще немного.

Чоп понимающе кивнул и уставился на гладь озера. Он был уверен: умный Макс что-нибудь придумает. Ведь лидер «койотов» столько раз говорил, что безвыходных ситуаций не бывает.

Глава 37 Тень супергероя

Многие упорны в отношении однажды избранного пути, немногие упорны в отношении цели.

Ницше

Главврач любезно предоставил государственным служащим свой кабинет. Сотрудники спецслужб устроили там штаб. Перед восседавшим в врачебном кресле Бравым стояли трое молодых мужчин, из-под носа которых ускользнули «койоты». Все трое утверждали, что в палату Дрозда проник супергерой, который разгуливал по потолку и сиганул в форточку, как только они вышибли дверь. На вопрос, как именно выглядел супергерой, сотрудники спецотряда лишь неуверенно переглянулись и пожали плечами.

В дверь постучали, и через мгновение в кабинет вошел Барсуков. Он принес распечатанные на принтере кадры записи с видеокамер. На одной из распечаток два человека в белых халатах беспрепятственно передвигались по коридорам больницы.

– Мне нужны их лица крупным планом! – скомандовал Бравый.

– Сейчас все будет, Руслан Викторович! – пообещал Барсуков и торопливо вышел из кабинета.

Бравый снова обратился к сотрудникам, упустившим преступников:

– Объясните мне, как получилось, что два человека, которые совсем не похожи на врачей, свободно разгуливали по коридорам больницы?

– Они же сверхлюди! – размышлял лопоухий невысокий молодой человек, переминаясь с ноги на ногу. – Они воспользовались своими сверхспособностями и…

– Улетели в форточку! Я это уже слышал! Уйдите с глаз моих! – выкрикнул Бравый раздраженно. Он потянулся к пачке сигарет, лежащей в кармане пиджака, но в это мгновение затрезвонил телефон. Увидев, что звонит его невеста, он обреченно вздохнул и принял вызов.

Бравому в третий раз пришлось объяснять Лидии, что он не может приехать на заранее запланированный ужин с ее родителями из-за чрезвычайной ситуации. Невеста обвинила его в эгоизме, после чего объявила, что останется ночевать в родительском доме.

– Отправить ей букет? У меня есть десятипроцентная скидка в сети цветочных бутиков «Весна», – услужливо предложил вездесущий Барсуков. Он впорхнул в кабинет главврача во время разговора Бравого по телефону и стал свидетелем оправдательного блеяния начальника.

– Не суй свой нос в мои личные дела! – выплюнул Бравый вместе со злостью и вырвал из рук помощника листы бумаги. – Посмотрим, что тут у нас.

Он сразу понял, кто перед ним на оттисках: круглое доброе лицо, на котором отпечаталось боксерское прошлое, плюс отсутствие интеллекта во взгляде – несомненно, это был Чоп. Серьезный темноволосый парень с приятной внешностью – лидер «койотов» Макс.

– У нас есть два портрета из трех! – воскликнул Барсуков и хлопнул в ладоши. – Дело идет к логической развязке!

– Я завидую твоему оптимизму, Вячеслав! Мы уничтожили самых слабых «койотов». Ты ведь понимаешь, что остались самые сильные? Мы не знаем, что у них на уме. Они наверняка обозлились! Возможно, нас ждет участь профессора Дрозда!

– Но врач сказал, что кома естественна. Нет никаких признаков внешнего воздействия.

– Да, и еще три моих сотрудника утверждают, что по потолку палаты ходил супергерой! – процедил сквозь зубы Бравый.

Снова зазвонил телефон. Бравый, не глядя на дисплей, прижал трубку к уху со словами:

– Малыш, ты больше не дуешься, надеюсь?

– Я бы продолжал придерживаться более формального общения! – произнес Колосов через короткую паузу.

– Виноват, товарищ генерал-полковник, – оправдывался Бравый, раскрасневшись и ослабляя хомут-галстук. – Я думал, снова звонит моя Лида!

– Проехали, – ответила трубка. – Как там наша птица? Больше не важничает?

– Отдыхает. Кома!

– Похоже, коммерческий вопрос закрыт. Жду тебя утром у себя в кабинете с подробным отчетом.

– Слушаюсь, товарищ генерал-полковник, – отчеканил в трубку Бравый и после окончания разговора с Колосовым дал распоряжение Барсукову: – Отсмотри весь видеоматериал, и чтобы завтра в девять все были в конференц-зале.

Бравый поспешил покинуть кабинет главврача. Он был уверен: услужливый и старательный Вячеслав Барсуков справится и без него. Любящий мужчина мчался на ужин с родителями возлюбленной, но перед тем как уйти, взял у помощника скидочную карту, надеясь, что обида Лидии растает при виде большого букета цветов.

В конференц-зале утром собрался весь спецотдел. Сотрудники федеральной службы обсуждали исчезнувшего супергероя, подтрунивая над товарищами, отпустившими его спасать других людей. Когда вошел Бравый, все замолчали. Начальник занял место перед выстроенными в два ряда стульями.

– Начну с кратких итогов нашей работы. При содействии профессора Дрозда мы уничтожили еще одного представителя преступной группировки «койотов». Из списка можно вычеркнуть Гертруду. Но это не повод расслабляться. Остались самые сильные ДУО-люди. Это Макс, Санрайз и Чоп. У нас есть портреты двух из них. Как выглядит Санрайз, нам пока неизвестно.

– А как же пульт? Возможно, активированы и другие ДУО-люди, – произнес главный раздражитель Бравого – зализанный красавчик-атлет.

– Нам остается только надеяться, что электронные чипы спящих останутся не включенными до поимки преступников и обнаружения чемодана.

– Что будет с «койотами», если вы их поймаете? – поинтересовалась коротко стриженная девушка, сидящая напротив Бравого.

– А что бы вы предложили сделать с ними? – спросил Бравый, мысленно отмечая, что сотрудник спецслужбы в юбке все-таки остается женщиной, которой не безразлична судьба отрицательных персонажей.

– Ну, не знаю… Помните, был фильм с Леонардо Ди Каприо, там он играл плохиша – подделывал чеки, а в финале, когда его поймали, стал сотрудничать с ФБР. Если бы ДУО-люди были бы на нашей стороне, они стали бы незаменимыми сотрудниками!

Коллеги мужчины бросили колкие реплики, которые сопроводили смешками.

– Если бы, были бы, стали бы – слишком много БЫ! – парировал Бравый. – «Койоты» представляют серьезную опасность для общества. О сотрудничестве не может быть и речи.

– Их просто уничтожат? – возмутился лопоухий. – И об уникальном проекте «ДУО-люди» забудут?

– На данный момент правительство не заинтересовано в подобном проекте. Эта тема закрыта. Приступайте к работе. С любыми новостями, касающимися наших друзей-койотов, – сразу ко мне в кабинет!

После ухода Бравого сотрудники дали волю фантазии – начали бурно обсуждать возможные варианты совместной работы.

Начальник отдела скрылся в своем кабинете. Накануне вечером за ужином с родителями Лиды, выпив больше, чем нужно, Бравый публично дал обещание перейти на более безопасное место. А свои обещания он привык держать (не считая экстремальных случаев с сигаретами). Оставалось переловить оставшихся «койотов» и зажить спокойной семейной жизнью. Все-таки он предпочел бы возвращаться домой и видеть счастливое лицо любимой женщины, а не проводить холостяцкие вечера с бутылкой пива у телевизора.

Глава 38 Жизнь идет под откос

Нет такой боли, нет такого страдания, телесного или душевного, которых не ослабило бы время и не исцелила бы смерть.

Мигель де Сервантес

Даяна так и не смогла заснуть ночью после представления, устроенного разбушевавшейся Санрайз. Она сидела за столом уставшая и совершенно не могла есть.

– Откуда у нас ветчина? – удивился Макс, заглянув в холодильник. – Даже есть икра…

– Она белковая, – зачем-то обронила Даяна, мельком взглянув на сидящего рядом Чопа.

К счастью, их мошеннический способ добывать продукты не был раскрыт. Макс слишком погрузился в собственные мысли, чтобы размышлять, откуда в вечно пустом холодильнике появилось столько дорогостоящих вкусностей.

– Санрайз спит как убитая, – произнесла Даяна, отпив свежесваренный кофе. – Что за таблетки ты ей дал, Макс?

– Хорошие таблетки, такие, как она любит! – откликнулся Чоп.

Совесть Макса была не чиста, накануне вечером он убедил фармацевта в аптеке отдать лекарство без рецепта и денег. Прежде чем сообщить страшные новости о Герде, «койотам» пришлось как следует накачать Санрайз наркотическими средствами. Принять потерю она отказалась и попыталась выброситься в окно, Чоп едва успел поймать ее.

– Нам повезло, что соседи не вызвали полицию! – произнесла Даяна, вспомнив буйства Санрайз.

– Она так верещала, у меня даже уши заложило! – признался Чоп.

Макс молчал. Он позавтракал. Но не потому, что хотел есть, надо было что-то положить в желудок, чтобы были силы. Даяна терпеливо ждала, пока он, наконец, продолжит неоконченный разговор – сообщит нечто такое, что изменит ее жизнь. Она добилась своего, лидер «койотов» прочитал ее слишком навязчивые мысли и сделал заявление:

– Тебе нельзя оставаться с нами, Даяна.

– Почему? – растерялась она, подозревая, что Чоп все-таки доложил про нарушение кодекса – кражу продуктов.

– Рядом с нами ты в серьезной опасности. Нас с Чопом наверняка уже ищут. А о тебе ничего не известно спецслужбам. Пусть так и остается.

– Откуда ты знаешь, что про меня им ничего не известно? – злилась Даяна.

Макс не удостоил ее ответом.

– А как же Грифель? – вспомнил Чоп. – Он ведь мог рассказать про новенькую, когда его прессовали.

– Грифелю тогда нечего было рассказывать. Он не знал про чемодан!

– А Дрозд? – не унимался Чоп, не желая расставаться с доброй и хорошо готовящей Белоснежкой. – Он наверняка что-то начирикал законникам!

– Это вряд ли!

– И куда мне податься, по-твоему?! – вспыхнула Даяна. – Снова болтаться по чужим койкам?

– Не надо злиться! Это вынужденная мера для твоей же безопасности!

– Я хочу остаться здесь!

– Это невозможно! – ответил Макс, ударив кулаком по столу, после чего резко встал из-за стола и скрылся в своей комнате, которая теперь была свободна.

– И свалил без объяснений! – прокомментировал Чоп поведение друга. – Молодец Макс! Так мы решим любые проблемы!

Даяна настроилась на завершение разговора. Ей надоели молчанки, поэтому она пошла за Максом, настроившись расставить все точки над «i». Она бесцеремонно открыла дверь комнаты с назидательными словами:

– Нельзя сбегать на середине разговора. Мы должны поговорить!

– Я не спал всю ночь и хочу отдохнуть!

– Объяснись со мной и спи сколько влезет! – злилась Даяна, чувствуя, как в ее жилах закипает кровь.

– Я не люблю ультиматумы!

– А я не люблю, когда ходят вокруг да около! Почему ты меня изгоняешь из стаи?

– Потому что я о тебе забочусь, Даяна! Как… собрат по стае! По-моему, это вполне нормально – заботиться о других?

– Собрат по стае? Ого! Значит, мне одной казалось, что между нами нечто большее! Или это была искусная игра? Часть твоего плана?

– Не было никакого плана! Есть и другие ДУО-люди! Целых девять человек проснулись благодаря профессору! Лови их волну и попробуй найти кого-нибудь менее опасного!

Раззадоренный собственной речью, Макс затих благодаря звонкой пощечине.

– Не понимаю, почему ты все это говоришь! – голос Даяны задрожал. – Как будто я провинилась в чем-то перед тобой! Знаешь, вчера Санрайз сказала, что готова умереть за Герду, настолько сильна ее любовь! Я тоже готова отдать свою жизнь… отдать ее за тебя, Макс! Потому что… я люблю тебя!

– Пожалуйста, уходи! – выдавил Макс, перебарывая желание заключить Даяну в объятия.

– Я не уйду, пока ты со мной не объяснишься. Я буду драться с тобой, если это необходимо, но выгрызу правду!

– Хорошо, я объясню, в чем дело! – произнес Макс после долгой паузы, взвесив мысленно все «за» и «против». – Мы не можем быть вместе, Даяна, потому что…

– Мааааааакс! – вопил Чоп.

– Да что еще случилось?! – тихо пробурчал Макс, покидая комнату.

Недовольная Даяна поспешила следом.

Чоп стоял возле сломанной двери в ванную, его футболка была перепачкана в крови.

– Что ты сделал? – растерялся Макс.

– Санрайз вскрылась! – простонал Чоп.

– В смысле?

Макс вошел в тесное помещение, перед ним открылось удручающее зрелище: в ванне лежала Санрайз, на ее теле было сразу несколько кровоточащих ран. В обессилевшей руке она с трудом удерживала нож.

– Санрайз, ты меня слышишь?! – лидер «койотов» наклонился над ванной и осмотрел раны. – Зачем ты себя изувечила?

– Я просто хотела найти этот гребаный чип, – произнесла она заторможенно из-за действия сильных лекарств. – Я не хочу больше быть «койотом». В этом нет смысла, Макс, если нет ее… если нет моей Герды… в этом нет никакого смысла…

– Ее надо в больницу! – заключила Даяна, понимая, что Санрайз может умереть от потери крови.

– Мы не можем появляться на улицах! Это опасно!

Чоп стащил с дивана в общей комнате плед и завернул в него Санрайз.

– Я отнесу ее в ближайшую больницу! – произнес Чоп. – Я не могу позволить Санрайз сдохнуть! Понятно? Не так и не здесь!

– Чоп, если тебя поймают, то…

– Да, плевать мне на это, Макс! Ты не можешь все время думать за меня! Сейчас я принимаю решение! Я решил спасти мою подругу!

– Я пойду с ним! – поддержала его Даяна.

Чоп и Даяна направились к выходу. Макс почувствовал приступ бешенства от беспомощности. Он схватил стул и со всей силы начал колошматить им об пол, громко крича. Ему не стало легче. Захотелось завыть от отчаянья. Все разваливалось. Казалось, что хуже уже не может быть, но обязательно случалось то, что отравляло жизнь еще больше. Макс нуждался в дельном совете, наставлении, напутствии, в каких-то особенных словах, которые помогли бы выбраться из капкана немилосердной судьбы.

Помимо всех прочих проблем, была еще одна – активированные ДУО-люди. Макс вдруг вспомнил о профессоре Севастьянове. Пожилой человек, испытывающий родственные чувства, вполне мог сгодиться на роль наставника. Наверняка мудрый основатель экспериментальной школы сможет что-то предложить. Или хотя бы просто поддержать. Макс решительно отправился в дом отца. Точнее, того, кто долгое время притворялся его отцом.

Глава 39 Эхо смерти

Кровь всегда смывает лишь вода,

Кровью кровь не смоешь никогда.

Казахская пословица

В приемном отделении было шумно. В длинном коридоре сидели люди, большая часть которых изнемогала от боли, но согласно правилам они не могли получить первую помощь, не сдав кровь и мочу на анализы.

– Ей нужна помощь, – закричал Чоп, внося завернутую в плед Санрайз.

– Всем нужна, – еле слышно просипел ссохшийся старик на инвалидной коляске.

С правой стороны от входа было помещение, в котором медперсонал оформлял поступивших больных.

– У нее есть полис? – равнодушно произнесла медсестра, не поднимая головы.

– Чего?

– Мы нашли эту женщину случайно… у дороги, – выкручивалась Даяна. – На нее, видимо, напали. Много колотых ран, и она истекает кровью.

– Я вас поняла. Сейчас ею займутся.

Женщина продолжила что-то строчить в тетради.

– Нам надо уходить, Чоп, – прошептала Даяна, озираясь. – Положи ее на каталку. О ней позаботятся.

– Нет! Я не уйду! Я должен знать, что ей помогут.

– Я буду следить на расстоянии за тем, что происходит. Мы спрячемся на территории больницы, и если Санрайз не окажут соответствующую помощь…

– Гипнозни эту тетку!

– Чего? – переспросила Даяна.

– Внуши ей, чтобы она позаботилась о нашей Санрайз. В коридоре сидит полудохлый старик, и к нему никто не подходит!

Даяна убедилась, что на нее не смотрят другие сотрудницы больницы, после чего обратилась к женщине, которая по-прежнему сосредоточенно писала в тетради. После гипнотического воздействия женщина в белом халате захлопнула тетрадь и направилась к каталке, на которую Чоп уложил Санрайз.

Чоп и Даяна почти час проторчали в кустах напротив того корпуса, куда перевезли истекающую кровью подругу.

– Ну, вот, Санрайз наложили швы! – комментировала Даяна происходящее. – Она уже в палате и крепко спит! Не переживай!

– Хорошо! Теперь я спокоен, – признался Чоп, заметно повеселев. – Слушай, всегда хотел спросить: а ты можешь подглядывать сквозь стены за голыми людьми в душе?

– Ты задавал этот вопрос Максу?

– Да, еще в школе! Он не посчитал нужным на него отвечать.

– Ты знаешь, что такое инфракрасное излучение?

– Это когда цветастое пятно вместо человека? – вспоминал Чоп.

– Типа того. На расстоянии я вижу подобные радужные пятна.

– А как ты отличаешь, кто есть кто?

– Я просто знаю, и все. Если как следует сфокусироваться, можно и лицо разглядеть.

– Значит, не только лицо! – улыбнулся Чоп. – Вот бы мне такой дар!

Даяне не терпелось вернуться в логово «койотов», она жаждала продолжить разговор с Максом. Зачем он ее пытался прогнать из стаи? В чем не может признаться? Эти мучительные вопросы не давали ей покоя.

– Может показаться, что мы с Санрайз ненавидим друг друга, – разоткровенничался Чоп по пути домой. – Мы иногда как кошка с собакой… Но я за нее горой встану! Могу даже убить за нее, если надо!

– Я думаю, Санрайз знает, что ты надежный тыл, – приободрила его Даяна.

Им пришлось идти в обход через дворы, чтобы не светиться на людных улицах, заполоненных автолюбителями и пешеходами.

– В школе, кстати, я был влюблен в Санрайз, – признался Чоп. – Тогда она выглядела как человек, а не как ведьма! Я ей признался в любви в старших классах, а она рассмеялась… Потом я узнал, что она сохнет по Герде!

– Ух, ты! Какие любовные баталии!

– Я влюбился в лесбиянку! Это было позорище, как мне тогда казалось. И я сбежал из школы. Глупо было из-за этого бросать учебу, я потом это понял, но было поздно.

– Раз ты не доучился, получается, школу закончили четыре человека?

– Пять. С нами учился еще один мальчик. Мы его называли Шаман.

– Почему?

– Он всегда держался в стороне от остальных. И предсказывал будущее. Он погиб во время пожара.

Собеседники вынырнули из двора, им предстояло пересечь оживленный перекресток. Даяна занервничала, опасаясь, что Чопа могут узнать, а он был весьма спокоен и нисколько не волновался.

– Мне Шаман предсказывал долгую жизнь! – заверил Чоп, гордо распрямив спину, словно демонстрируя себя окружающим.

– В тюрьме тоже можно долго прожить! – осадила его Даяна.

Загорелся «зеленый», и они торопливо пересекли улицу.

– Ты все еще любишь Санрайз? – полюбопытствовала Даяна.

– Когда я боксировал, из меня вышибли всю эту дурь – любовь и все такое. И я стал нормальным!

Даяну позабавили слова Чопа. Отсутствие любви как нормальность! В этом что-то было! Она мечтательно произнесла:

– Может, мне тоже пойти в бокс, чтобы и из меня вышибли всю эту дурь…

– Тебе-то париться не надо! Макс сохнет по тебе точно так же, как и ты по нему!

– Я в этом не уверена! Для чего тогда меня прогонять?

Даяну вдруг осенило: возможно, Макс уже давно знал про нажатые кнопки и просто нашел себе другую волчицу – намного привлекательнее и умнее! Между ними словно возникла стена через сутки после того, как она вернулась в стаю. Макс ее воздвиг, отгородившись от страдающей Даяны. Ей показалось, что внутри ее тела появилась шаровая молния, своими касаниями она причиняла резкую боль сердечной мышце! Это была ревность.

Санрайз открыла глаза. Она чувствовала сильную слабость и не сразу сообразила, где находится. Других пациентов в палате не было. До ее уха донеслось перешептывание двух медсестер.

– На этой наркоманке все заживает, как на кошке! – прошипела толстуха. – Приличные люди мрут, а этим хоть бы хны.

– Она наркоманка? – переспросила тощая девица с длинным носом.

– Только взгляни на нее, – толстуха кивнула на Санрайз. – Врач, когда увидел анализ крови, чуть в обморок не упал! Сказал, она должна была умереть от передоза, а не от потери крови. Заставил взять кровь повторно! И в отдельную палату поместил на всякий случай. Что-то там еще не в порядке было!

– Хватит кудахтать! – злилась Санрайз. – К твоему сведению, я пока не подохла и все слышу!

Полная медсестра всплеснула руками и выбежала из палаты, чтобы позвать врача. Тощая, раскрасневшись от стыда, почесала кончик носа, после чего извинилась и тоже покинула палату.

– Мне не нужен врач! – заявила Санрайз вернувшейся толстухе и попыталась подняться.

– Не вставай! А то швы расползутся, и зальешь тут все кровищей! А мне потом опять выслушивать претензии от санитарок!

Вошедший в палату молодой высокий мужчина одарил Санрайз приветливой улыбкой и уточнил о самочувствии.

– К великому огорчению ваших медсестер, я жива! – съязвила Санрайз, одарив толстуху враждебным взглядом.

– Как мне к вам обращаться? – вежливо уточнил врач.

– Называйте пациентом!

– Уважаемый пациент, мы не можем вас держать в медучреждении без соответствующих документов. У вас есть полис?

– У меня нет вашего чертового полиса. И что теперь? Сдернете нитки со швов?

– Повежливей, дамочка! – вступилась толстуха. – Перед тобой всеми уважаемый хирург вообще-то!

– Спишем это на шок! – добродушно заметил врач. – Итак, пациент, вот какие планы на ближайшее время: с вашими анализами крови какие-то проблемы, поэтому мы ждем повторных результатов. Вы стремительно идете на поправку, что меня лично очень удивляет. С вашим-то пристрастием к лекарствам! Без медицинской страховки мы не имеем возможности вас задерживать в нашей больнице, поэтому…

– Мне надо свалить! Я поняла! Где моя одежда?

– Твоя одежда вся в кровище! – опередила доктора медсестра. – Позвони кому-нибудь из родственников, пусть принесут чистые вещи.

– Мы вас оставим до завтра, – спокойно произнес врач. – Увидимся утром во время обхода!

Врач вышел из палаты. За ним исчезла и медсестра. Санрайз еще раз попыталась встать, но не смогла. Больше всего ей хотелось покинуть больницу. Она попыталась связаться с друзьями, но из-за действия лекарств не смогла отправить сигнал, надо было ждать, пока канал разблокируется.

– Моя дорогая Герда… Если бы ты была рядом, то мигом починила бы меня, – простонала Санрайз и заплакала. Она все еще не была готова смириться с мыслью об этой потере.

Глава 40 Искорка надежды

Когда пути неодинаковы, не составляют вместе планов.

Конфуций

Севастьянов обрадовался, увидев на пороге квартиры Макса.

– Почему вы поселились здесь? – уточнил гость, недоверчиво глядя на профессора.

– Я небогатый человек, а гостиницы – настоящее разорение! Вот я и подумал, почему бы не занять уголок в этой большой и просторной квартире. Все-таки она приобретена на деньги школы!

– Мой отец… то есть тот мужчина, который все это время давал мне деньги на жизнь, еще жив?

– Адольф Иосифович совсем плох. Уже не встает с постели. Я за ним ухаживаю. Пусть он этого и не заслуживает. Поздороваешься с ним?

Макс нехотя вошел в квартиру.

Тот, кого он считал своим отцом, дышал с помощью кислородной маски. Адольф Иосифович лежал на здоровенной кровати в своей спальне, тихо угасая. Увидев Макса, смертельно больной никак не отреагировал, просто одарил его безразличным взглядом.

– Он тебя не вспомнит, – произнес Севастьянов.

– Наверное, это не так уж плохо. Он грозился вышвырнуть нас из квартиры. Если бы отец об этом помнил, то, наверное, так и поступил бы. Как вы провернули трюк с памятью?

– Я… я ничего не проворачивал, – заикаясь, оправдывался Севастьянов, вранье ему давалось с трудом. – Это просто последствия болезни… У него же не ОРЗ все-таки…

– На встрече в парке вы сказали, что забрали то, что моему отцу не принадлежит, – воспоминания о несуществующем сыне. Мама Даяны тоже ее не вспомнила. Я полагаю, вам удалось каким-то образом воздействовать на них. И это непросто гипноз, каким пользуемся мы – он стирает лишь кратковременные куски памяти.

– Ты прав! – сдался Севастьянов. – Я все расскажу!

Они перешли на просторную кухню, где стоял круглый стол с удобными креслами. Это помещение в отличие от других комнат выглядело современно. Не только из-за различной бытовой техники и дизайнерской мебели, так же еще была обустроена небольшая барная стойка.

Севастьянов и Макс заняли места напротив друг друга за столом.

– Признаюсь, я кое-что подкорректировал в воспоминаниях тех, кто притворялся вашими с Даяной родителями, – с ходу повинился основатель школы вундеркиндов. – Ты рассказал ей о том, что вы брат и сестра?

Макс нахмурился и отрицательно покачал головой.

– Я мог бы с ней поговорить, – предложил Севастьянов.

– Подобные новости должен сообщать человек, которому Даяна доверяет.

– Она уже адаптировалась? Привыкла к волчьей жизни?

– То, что с нами происходит, я бы не назвал жизнью! Вчера мы потеряли Герду! Сегодня чуть не умерла Санрайз!

– Потеряли Герду? Как это произошло?

– Я точно не знаю. Мне удалось подсмотреть воспоминания Дрозда. То, что я там увидел, – это было ужасно!

Макс рассказал о жутком устройстве, внутри которого билась Гертруда. И о трех наблюдателях в серой комнате, среди которых был и сам профессор Дрозд.

Севастьянов понимал, что речь идет об изобретении Дрозда, которым тот очень гордился, – о саркофаге. Гуманный изобретатель электронных чипов для ДУО-людей не смог заставить себя построить оборудование, уничтожающее его детей. Однако он был вынужден не препятствовать инициативе коллеги, потому что согласно договору с госструктурами, финансирующими проект, у них должно было быть подобное устройство, дабы в случае необходимости они могли бы стереть доказательства существования Дистанционно Управляемых Образцов. А после подробного отчета, в котором была информация о том, что «продукт» получился с побочным эффектом (ученики могли терять контроль над ситуацией и становились неуправляемыми), начали поступать угрозы о прекращении поступления денег на содержание школы. Создание усыпальницы было вынужденной мерой. Одно не было понятно Севастьянову: откуда взялся саркофаг? Он был уверен, что все школьное оборудование сгорело.

– Мне жаль, что Гертруде Большовой пришлось пройти через это жестокое испытание, – печалился Севастьянов. – Согласно инструкции в саркофаг нужно помещать живой ДУО-образец.

– ДУО-образец! Мы и по сей день остаемся для вас подопытными кроликами.

– Это неправда, Максим! Если бы я мог тогда представить последствия наших экспериментов! Я бы никогда не подверг такой опасности собственных детей! Если бы ты нашел в себе силы не оглядываться назад – в прошлое…

– Да плевать мне на прошлое! – произнес Макс, подскочив с кресла, и начал расхаживать туда-сюда, чем немного нервировал профессора. – В связи с обилием неприятных событий у меня не осталось сил верить в то, что у «койотов» есть будущее! Наше настоящее превратилось в жуткий аттракцион, покинуть который, похоже, можно только мертвым!

– В тебе говорит отчаяние! Мы что-нибудь придумаем. Доверяй мне, Максим!

Макс усмехнулся. Доверять? Севастьянову? Только потому, что тот утверждает, будто он биологический отец?

– Я не сказал вам самого главного! – спохватился Макс. – Разбужены еще девять ваших учеников!

– Этого не может быть! Саркофаг Дрозд спас, но не пульт!

– А как же мини-пульт? Тот, что в чемодане!

– Это фикция! – заверил его Севастьянов.

– Фикция? А как же Даяна? Ее чип мы запустили!

– В этом и была хитрость этого пульта. Я сконструировал его на экстренный случай задолго до пожара в школе.

– Не понимаю…

Макс снова уселся в кресло и уставился на Севастьянова, ожидая разъяснений. Цель создания пульта была проста – иметь возможность активировать сверхвозможности Даяны нажатием одной из десяти кнопок. Севастьянов скрыл это от Дрозда, придумав, будто в чемодане запрятаны ключи к тем ученикам, которых создатель ДУО-людей вывел из обучения в первые годы.

– Дрозд узнал, что я работаю над мини-версией пульта, – признавался Севастьянов. – Пришлось сказать то, что могло бы удержать его от необдуманных поступков. Я был уверен, что мини-пульт сгорел… Но этот проныра успел его перепрятать перед тем, как впал в кому. Отчаянный человек – Дрозд!

– Если бы пульт сгорел, это было бы лучше для нашей Даяны, – задумчиво произнес Макс, он вдруг оживился: – Мне пришла в голову идея! Мы не можем отключить действующий чип, но в наших силах снизить его эффективность!

– Я не понимаю, Максим.

– Что, если попробовать стереть воспоминания, связанные со сверхспособностями? Мы можем глобально подчистить память, как вы это сделали с нашими родителями, и вложить новые воспоминания с помощью гипноза!

– Поставить блок на проявление ДУО-личности! – вникал профессор. – Это интересное предложение! Но процедура очень рискованная. Мы имеем дело с человеческим мозгом…

Севастьянов не столько переживал из-за последствий воздействия аппарата, сколько из-за того, что после проведения процедуры по изъятию воспоминаний он потеряет свою дочь навсегда. Даяна больше никогда не вернется в его жизнь. У него есть шанс почувствовать себя отцом в полной мере! Об этом Иван Андреевич мечтал в добровольной ссылке. В душе стремительно стареющего человека появилась искорка надежды, что дети смогут его простить и принять. А Макс отнимал эту мечту.

– В обычной жизни Даяна будет в большей безопасности, чем среди такого вымирающего вида волков, как мы! – аргументировал свое предложение Макс, сам этого не желая.

– Надо взвесить риски. Я все хорошенько обдумаю! Я беспокоюсь за нее не меньше, чем ты, Максим.

Макс замер. Через жуткие помехи он слышал призыв Санрайз о помощи, она просила найти одежду и помочь слинять из больницы, извиняясь при этом за свое поведение и неуместную попытку суицида.

– Мне нужно уходить, Иван Андреевич! – произнес Макс, поднимаясь с кресла.

– Если я могу чем-то помочь…

Макс колебался несколько мгновений, после чего сказал:

– Санрайз нужно забрать из больницы. Она покалечилась при попытке извлечь из себя чип.

– То, что она в больнице, – это нехорошо, – забеспокоился Севастьянов, понимая, что Анна Райзман в опасности. – Ей обязательно сделают анализ крови.

– И что в этом ужасного?

– Кровь активированного ДУО-человека выглядит… необычно, это вызовет ненужный интерес. Я пойду с тобой и помогу замести следы!

– Ей нужна одежда.

– Что-нибудь купим в магазине. Максим, тебе надо быть очень осторожным. Вы с Олегом стали знаменитостями благодаря новостям.

– Нас показывают по телевизору?

– Да. К сожалению. И это натолкнуло меня на одну чудесную мысль!

– Какую?

– Об этом позже! Тебе бы переодеться, друг мой. Твоя одежда в пятнах крови, ты привлечешь к себе внимание. Найди что-нибудь в гардеробе Адольфа Иосифовича. Кстати, он имеет пристрастие к головным уборам и темным очкам!

Макс одобрительно кивнул. Ему совсем не хотелось привлекать внимание. По крайней мере, до тех пор, пока Даяна не будет в безопасности, а там, как говорится, хоть трава не расти! Макс тоже был способен на жертвы! Ради Даяны он готов был умереть.

Глава 41 Еще немного драмы

Перемены приносят определенное облегчение, даже если это перемены от плохого к худшему.

Вашингтон Ирвинг

Даяна вошла в палату Санрайз.

– Надеюсь, ты не против посетителей? – уточнила она, разглядывая заштопанную подругу. – Мы хотели дать тебе отдохнуть, но Чоп всю плешь проел – настаивал, чтобы мы вернулись! Он снаружи. Можешь отправить ему приветственный сигнал!

– Я совсем про тебя забыла, Даяна! Надо было тебя озадачить с тряпками!

– Ты после наркоза отходишь? Или у этих слов есть смысл?

– Мне нужна одежда, чтобы свалить отсюда! Тебе проще с этим разобраться чисто по-девчачьи, а я Макса озадачила.

Заметив жалость в глазах посетительницы, Санрайз начала злиться.

– Не надо на меня смотреть с вселенской скорбью. Мне не нужна жалость, понятно?

Даяна кивнула. Обе некоторое время молчали. Пауза немного затянулась.

– Такая ирония… в палате наверху – прямо над тобой, дремлет в коме профессор Дрозд. Я так разнервничалась по пути, что поднялась на этаж выше.

Санрайз не увидела Дрозда, ведь он был живой лишь наполовину, а у нее совсем не было сил для того, чтобы использовать свои способности на полную мощь. Да и лекарства все еще дурманили ее рассудок.

– Надо достать мне тряпье. Я должна одеться.

– И где его достать? – задумалась Даяна. – Может, одолжить у кого-нибудь… в соседних палатах…

– Рискованно так откровенно тырить вещи! В кого мы тебя превратили, Даяна? В волчицу – преступницу! – смеялась Санрайз. – Слушай, мне сейчас должны принести ужин. Придет медсестра, а ты ее загипнотизируешь – пусть она и принесет что-нибудь из сестринской.

– Это разумно, – одобрила Даяна, присев на стул рядом с кроватью в ожидании появления медсестры.

Чоп терпеливо ждал в засаде напротив больничного корпуса.

– Какого черта ты тут делаешь? – произнес Макс, заметив в кустах друга.

Чоп обернулся и начал хохотать – вид Макса его развеселил. В целях конспирации лидер «койотов» натянул на себя вещи Адольфа Иосифовича: спортивный костюм, серый плащ, черную шляпу с полями и темные очки.

– Ну ты и вырядился! – произнес Чоп сквозь смех. – Прикид что надо!

– Хватит ржать!

– Ты как с обложки книжки про шпионов!

– Заткнись, Чоп! – злился Макс.

– Конечно, мистер Инкогнито!

Чоп попытался успокоиться, но не смог. Его захлестнула новая волна веселья, он даже повалился на желтое покрывало из листьев, чем еще больше разозлил Макса, чувствующего себя пугалом.

Санрайз облачилась в одежду, принесенную толстухой медсестрой. Вещи были на несколько размеров больше, она выглядела в этом облачении очень забавно, чем развеселила Даяну.

– Санрайз, ты похожа на сдувшегося клоуна!

– Могла бы размер уточнить, когда вводила в транс медсестру.

– Надо было еще и бренд указать! Мы бы ее неделю ждали!

– Если ты не перестанешь хихикать, я выкину тебя в окно, – пригрозила Санрайз с абсолютно серьезным лицом.

В палату вошел седовласый высокий мужчина в белом халате, это был Севастьянов.

– Это твой врач? – уточнила Даяна тихонько, после чего вежливо поздоровалась с вошедшим человеком.

– Здравствуй, Даяна, – с волнением произнес профессор Севастьянов, с интересом разглядывая выросшую дочь.

– Мы знакомы?

– Это тот, кто придумал изготавливать ДУО-монстров, – прокомментировала Санрайз. – Профессор Севастьянов собственной персоной!

– Аня, я принес тебе одежду более подходящего размера, – смущенно произнес мужчина, протянув пакет.

– Почему здесь вы, а не Макс? – спросила Санрайз.

– Лица Максима и Олега показывают в новостных выпусках, – объяснил Севастьянов. – Им опасно находиться в людных местах.

– В общем, спасибо, профессор! И отвернитесь.

Санрайз торопливо сбросила облачение, напоминающее парашют, и втиснулась в удобный джинсовый комбинезон и толстовку. В пакете также была теплая куртка для осенней погоды.

– Почему вы на меня так смотрите? – уточнила Даяна, поймав слишком внимательный взгляд смущающегося, словно мальчишка, профессора.

– Ты напоминаешь мне одного человека… женщину… очень красивую женщину… которую я знал много лет назад…

Заикания Севастьянова услышала Санрайз, она тут же подключилась к беседе:

– Не позорьтесь, старикашка! Или у вас, как и у Дрозда, течет слюна при виде своей ученицы?!

– Что за абсурд! – сконфузился профессор.

– Дайте мне свой халат! – потребовала Санрайз.

– Зачем?

– Просто отдайте, не задавая вопросов! И ждите меня на улице рядом с Максом и Чопом. Кажется, Чоп скоро умрет со смеху! Или выведет Макса из себя и получит кипятком по мозгам!

Севастьянов послушно передал халат настойчивой Санрайз. Все трое покинули палату.

Чоп никак не мог остановиться – все придумывал ассоциации, связанные с маскарадным костюмом Макса.

– А еще ты похож на Коломбо! Только он шляпу вроде не носил! Когда у нас был телик, я смотрел сериал про детектива. Смешной такой чувак в мятом плаще…

– Ты испытываешь мое терпение, Чоп! – в голосе Макса послышалась угроза. – Еще одна ассоциация – и я прокипячу твои мозги.

– Черный плащ! Во! Идеальное сходство! Помнишь мультик? Мы его в школе смотрели! Там песня была, – вспоминал Чоп и тут же заблажил припев: «Черный плащ. Только свистнешь, он появится. Черный плащ. Ну-ка, от винта!»

Макс был достаточно зол и был готов проучить издевающегося друга, но его отвлекла беседа приближающихся профессора Севастьянова и Даяны.

– Заткнись, Чоп! – тихо пробурчал он, прислушиваясь.

– Я вам не верю! – спокойно произнесла Даяна. – Это не может быть правдой.

– Вы ей рассказали! – вспылил Макс, увидев Севастьянова. – Я же вас просил, Иван Андреевич, дать мне время! Я сам бы ей все объяснил…

– Вообще-то, я говорил Даяне о ее неограниченных возможностях, – внес ясность профессор. – При регулярных тренировках можно даже научиться левитации…

– Я влез в ваш разговор не разобравшись! Извините!

– «Извините» недостаточно! – вступила Даяна. – Что ты хотел мне объяснить, Макс?

– Ну… сейчас не самый удобный момент…

– А когда наступит удобный момент, по-твоему? Долго ты будешь мучить меня?

Макс решился вывалить на Даяну жестокую правду о том, что их воссоединение невозможно. Им придется приложить усилия и относиться друг к другу по-родственному. Он не успел признаться, внимание всех привлек звук разбившегося стекла, за которым последовал глухой удар.

– Ох, ты мать твою! – выкрикнул Чоп. – Кто-то выпал из окна!

– Не просто кто-то, а профессор Дрозд! – произнес Макс со вздохом.

– Это был последний полет Дрозда! – отшутился Чоп.

– Вот что за дело было у Санрайз! – растерялась Даяна. – Это я виновата! Я ей сказала, что Дрозд лежит этажом выше!

– Теперь у Санрайз будет телевизионный успех наравне с нами! – комментировал случившееся Макс. – Она зафиксирована видеокамерами, и материалы попадут в руки спецслужб.

– Мне нужно вернуться в больницу! – произнес Севастьянов, прижимая старенький портфель к груди. Он подчистил следы в лаборатории больницы, чтобы результаты анализов крови Анны Райзман не стали всеобщим достоянием. Теперь необходимо было разобраться с записывающими устройствами.

Вокруг тела Дрозда суетились люди. В окнах висели физиономии любопытных зевак.

– Говори, Макс! – настаивала Даяна. – Давай избавимся от тайн. Я хочу знать правду. Какой бы мерзкой она ни была.

Макс снял темные очки и убрал их в карман плаща. Он сделал паузу, пытаясь насладиться последними секундами неведения Даяны.

Глава 42 Сделка с дьяволом

«Шантаж» звучит как-то вульгарно, мне больше нравится «вымогательство», звучит как музыка.

Из м/ф «Футурама»

В дверь постучали, через мгновение в кабинет вошел Барсуков. Он поставил перед Бравым чашку кофе и объявил, что в коридоре ожидает посетитель.

– Не стоит так суетиться! Ты не секретарша, Барсуков! – произнес Бравый, но от чашки кофе не отказался.

Генерал-полковник слишком настаивал на принятии решения Бравым о том, чтобы почетное место зама занял достойный и перспективный специалист. От человеческих качеств слишком старательного Вячеслава Барсукова начальник специального подразделения не был в восторге, но он мог взвалить на этого рыжего трудягу любой объем работы, с которым тот справлялся без лишнего писка или жалоб. Барсуков был компетентен и надежен. Бравый изо всех сил старался не сравнивать его с погибшим Иваном и пытался поощрять старания:

– Спасибо за кофе, Барсуков! Но ты не обязан…

– Мне правда не трудно! – заверил его Барсуков. – Я хочу, чтобы вы поняли: я не стараюсь вам понравиться! Мой отец умер от рака несколько лет назад… Вы, Руслан Викторович, мне чем-то его напоминаете… Он тоже был суровым и принимал мою готовность прийти на помощь в любую секунду за навязчивость. В какой-то момент я устал сражаться за его внимание и отступил. Перед смертью папа признался, что, отталкивая протянутую руку, он ждал, что я снова ее протяну. Таков был его характер!

Бравый растерялся от столь откровенной речи своего сотрудника, но именно она помогла ему принять окончательное решение. Он объявил:

– Думаю, лучшей кандидатуры на заместителя мне не найти, Вячеслав. И я признаюсь тебе до того, как окажусь на смертном одре: я не против того, что ты проявляешь заботу. Иногда, правда, чрезмерно… но… В общем, зови профессора!

Барсуков был готов завизжать от восторга. Он чуть ли не вприпрыжку покинул кабинет. Вошел Севастьянов.

– Ну, здравствуйте, Иван Андреевич! – притворно весело воскликнул Бравый, разглядывая седовласого высокого мужчину со слишком благородной внешностью для заумного изобретателя. – Присаживайтесь! Чем могу быть полезен?

Севастьянов занял именно то место за столом переговоров, где когда-то его бывший ученик по кличке Грифель сдавал сородичей по стае.

– Как я уже сказал по телефону, у меня есть предложение, от которого вам трудно будет отказаться, – произнес профессор.

– Какой вы самонадеянный! Я вас предупредил, что время сделок прошло! И согласился выслушать только из любопытства.

– И я вам за это признателен, Руслан Викторович.

– Кстати, не могу не задать вам вопрос: кто из ваших воспитанников спустил профессора Дрозда с четвертого этажа? Или вы сами приложили к этому руку?

– Не понимаю, о чем речь!

– Я притворюсь, будто верю, что вы меня не понимаете! Итак, что за предложение?

– Перейду сразу к сути: я хочу, чтобы вы прекратили преследовать моих учеников. Гертруда и Андрей погибли – их не вернуть. Осталось трое, и они заслуживают спокойной жизни.

– Даже их лидер Максим, убивший моего заместителя?

– Не мне вам объяснять, почему это случилось…

Бравого раздражала самоуверенность Севастьянова. С самого начала профессор вел себя слишком вызывающе, будто полностью владел ситуацией.

– Ваши выродки убили молодого перспективного сотрудника спецслужб, отомстив за труса и предателя Ковалева! – заявил Бравый.

– Вы ведь знаете, что ваш заместитель избил Андрея Ковалева до полусмерти! И если бы не целительный дар Гертруды, он бы умер гораздо раньше! Не от вашей пули, а благодаря крепкому кулаку молодого сотрудника федеральной службы безопасности.

– Я чувствую себя словно на родительском собрании! – вспылил Бравый. – Мы как будто выясняем, чей сын нашкодил больше! «Койоты» – преступники! Они опасны для общества, и точка.

– Вы не правы. Мои воспитанники становятся опасны только в крайних случаях. У любых действий есть последствия! Тем более если они неправомерны. Если бы не исчезновение Дрозда из больницы, в его первую кому, вы бы так и не узнали о ДУО-людях. Это ведь ваш дотошный зам раскопал дело в архиве?

Бравый насторожился. Осведомленность посетителя его встревожила. Это могло означать только одно: профессор поддерживает связь с кем-то из спецслужб.

– Отпустите моих воспитанников, и вы больше никогда о них не услышите, – настаивал Севастьянов.

– А то что? Самое время достать козырь из рукава!

– Иначе о проекте «ДУО-люди» узнают все! Я записал видеообращение, в котором подробно поведал о создании секретной школы, об экспериментах и результатах. Все это станет достоянием общественности.

– Ваш шантаж от отчаянья!

– Мне нечего терять!

– Убирайтесь из моего кабинета, Севастьянов! – воскликнул Бравый, не справившись со злостью.

– В ваших глазах я вижу желание нанести мне физический ущерб! Вы не лучше моих учеников. Еще несколько минут нашей деликатной беседы сорвут с вас маску благопристойности, Руслан Викторович, и превратят в…

– Я сказал, убирайтесь! – отчеканил Бравый, подавляя волну гнева. В это мгновение ему невероятно хотелось обладать одним из талантов ДУО-людей – уметь воздействовать на расстоянии, чтобы как следует «надругаться» над самодовольным хлыщом, не вставая с кресла, а потом спокойно насладиться вкусом кофе. И наплести всем, что покалечил заносчивого профессора супергерой, неожиданно впорхнувший в форточку.

Пока Бравый представлял, как расправляется с посетителем с помощью несуществующих сверхспособностей, Севастьянов достал из старенького портфеля диск и положил его на стол.

– Это одна из копий записи, – вежливо произнес профессор. – Не хочу, чтобы вам померещилось, будто я блефую. Посмотрите на досуге. До связи.

Когда Севастьянов ушел, Бравый достал из нижнего ящика дежурную пачку сигарет, открыл ее, понюхал. Запах табака немного успокоил его. Настоящей панацеей была бы пара затяжек, но обещание, данное беременной невесте, висело над ним гильотиной.

Рабочий день Бравого был в самом разгаре. Он направился в кабинет генерал-полковника, чтобы доложить о занятной беседе с профессором и о его отвратительном предложении, выглядящем как гнусный шантаж.

– Доброе утро, товарищ генерал-полковник! – безрадостно произнес Бравый.

– У нас с тобой утро станет добрым, когда сгинет шайка «койотов», будь они неладны! Да ты садись, не стой как истукан. Чего там с Дроздом?

– Пилотировал на асфальт, не приходя в сознание, – отчитался Бравый. – Зафиксирована остановка сердца.

– И кто ему помог зайти в последний раз на посадку?

– Неизвестно. У нас нет записей с камер слежения.

– Почему?

– Они были стерты.

– Думаешь, «койоты» приложили руку?

– За их команду теперь играет сам профессор Севастьянов. А он гений в электронике! Уверен, он как-то связан с исчезновением записей. Еще мои ребята выяснили, что за несколько часов до последнего полета Дрозда в приемное отделение поступила девушка с сильными порезами, без документов.

Колосов вопросительно уставился на собеседника, не понимая связь одного происшествия с другим.

– У нас ведь есть третий «койот», Анна – Санрайз. Я подозреваю, что девушка с порезами – это она. Одна из медсестер утверждала, что в отдельной палате лежала наркоманка, которая как будто бы читала чужие мысли. Ее слова подтвердил доктор, он также уверял, что у этой пациентки были странные результаты анализов. В общем, пациентка исчезла, а куда и как – никто не может сказать.

– Сейчас такое время: даже если больной уйдет из-под скальпеля хирурга с распоротым брюхом, никто его не хватится! А хорошие-то новости есть?

Бравый вздохнул. Новость о результате встречи с Севастьяновым сложно было назвать хорошей, но он решил преподать ее на блюдечке позитива:

– У нас появился способ закрыть проект «ДУО-люди» быстрыми темпами. Но он вам не понравится.

– Мне эти ДУО-люди стоят поперек горла, Руслан Викторович. И если у тебя есть дельное предложение – я весь во внимании.

Бравый кратко изложил суть встречи, поведав о шантаже Севастьянова, и это, как и предсказывал Бравый, не понравилось Колосову.

– Да что же это такое?! – возмутился генерал-полковник. – Один профессор утихомирился, так тут второй начал свое выступление! Севастьянов тоже решил подоить государство?

– Денег он не просит, как ни странно! Только свободу для подопечных.

– Свалились ведь на мою голову два чудо-профессора! Что сам думаешь по этому поводу?

Бравый размышлял после встречи с Севастьяновым о последствиях отказа, и они показались ему намного неприятнее, чем если бы он сказал «да».

– Я, как и вы, Степан Иванович, заинтересован в закрытии проекта. Я уверен, что свое обещание профессор выполнит, ДУО-люди исчезнут с наших радаров, и мы о них больше не услышим. Но я бы предпочел получить кое-какие гарантии.

– Какие гарантии?

– Необходимо уничтожить чемодан, чтобы не было возможности включить другие чипы. И еще… я бы хотел лично встретиться с лидером «койотов»!

– Несусветная глупость, Руслан Викторович! А потом кто-нибудь из твоих подопечных понесет медальку за храбрость на подушечке впереди гроба! Ты в своем уме, Бравый?

– Как говорится, волков бояться – в лес не ходить! Я уверен, Макс – адекватный молодой человек. Без этой встречи я не могу согласиться на условия Севастьянова.

Генерал-полковник с нетерпением ждал момента, когда он сможет сложить полномочия и перебраться на природу за город, поэтому принял решение переложить ответственность на крепкие плечи незаменимого сотрудника спецслужб:

– Что же, Бравый, доверяю тебе решение этого вопроса. Отправь это дело в архив, а меня – на пенсию.

Глава 43 Свидание с детскими страхами

Счастливы алчущие и жаждущие правды, потому что они насытятся.

Евангелие от Матфея

Санрайз вышла из женской спальни хмурая.

– Как там Даяна? – уточнил Макс.

– Вроде успокоилась, больше не плачет. Просто лежит и смотрит в потолок.

Даяну потрясло признание Макса. Она была готова принять многое, но не то, что они рождены одной матерью. Разочарованная девушка рыдала на кровати Герды в течение пары часов. Макс, Чоп и Санрайз смиренно ждали в общей комнате, пока она успокоится.

– А чего убиваться-то, не пойму!.. Вы ведь все равно можете быть вместе! – поддержал друга Чоп.

– Не тупи, Чоп! – откликнулась Санрайз. – Представь, что ты втрескался по уши в человека, а он – твой брат!

– По однополой любви я не спец! В этом ты хорошо разбираешься!

– Какой же ты все-таки тупой! – проворчала Санрайз.

– Сатана вернулась! Макс, давай ее снова загипнотизируем! – предложил Чоп.

– Прекратите! Как дети, ей-богу! – отмахнулся Макс.

– Я одного не могу понять, как Севастьянов мог отдать собственных детей на опыты? – размышляла Санрайз.

– Он верил в проект, поэтому и начал с нас.

– Ты его оправдываешь, Макс? За то, что он превратил тебя и Даяну в монстров с электронными чипами?

– Нет, Санрайз, я его не оправдываю. Просто уже ничего нельзя изменить. И тем более у Севастьянова уже есть палач.

– И кто, интересно?

– Он сам!

Дверь скрипнула, Чоп тихо пробурчал:

– Даяна идет! Шухер!

Все трое замолчали. Даяна прошла к навесному шкафу, достала кружку, затем налила воды из-под крана и сделала несколько глотков, наблюдая при этом за остальными «койотами».

– Чоп, ты в курсе, что я слышу не только сквозь стены, но и о чем думают люди? – произнесла Даяна с усмешкой.

Чоп смутился. Его поймали на размышлениях, правильно ли заниматься сексом с родной сестрой.

– Как ты себя чувствуешь, Даяна? – спросил Макс, набравшись смелости.

– Я не хочу с тобой разговаривать!

– Ты к нему несправедлива! – поддержала лидера «койотов» Санрайз.

– И адвокатов Макса я тоже буду игнорировать!

Даяна устала горевать на руинах мечты. Она решилась на разговор с профессором Севастьяновым, чтобы выяснить некоторые подробности своей биографии. Так как Макса она бойкотировала, поставить его в известность о своем желании пришлось мысленно.

Макс привел ее к квартире Адольфа Иосифовича. Всю дорогу она молчала и лишь у входной двери произнесла первую фразу:

– Неплохо устроился наш биологический отец!

– Я думал, ты со мной не разговариваешь.

– А я не с тобой говорю. Это просто мысли вслух.

– Ответ в стиле Санрайз!

– Приму за комплимент. Спасибо, брат! – иронизировала Даяна.

– Не понимаю, почему ты злишься на меня. Ты думаешь, я прыгал от счастья, когда узнал эту новость?! Я бы все отдал, чтобы только изменить действительность к лучшему.

– В смысле, чтобы мы не знали о том, что являемся родственниками, и отведали вкус греха под названием инцест?

– Я не об этом говорю! Не надо язвить!

Глаза Даяны снова заслезились.

– Если бы ты знал, как мне больно, Макс! Такое ощущение, что мне на плечи свалилось небо, и оно так давит, что я не могу дышать! Что же нам делать? Как жить дальше?

– А если бы… нашелся способ… изменить действительность…

– Какой способ?

Даяна не получила ответ. Дверь распахнулась, на пороге появился удивленный Севастьянов.

– Не надо обладать сверхспособностями, чтобы слышать вашу беседу. Вы ведь знаете, что в подъезде отличная акустика? – профессор пытался выглядеть беззаботным, но, заметив заплаканные глаза Даяны, поник. – Максим тебе рассказал!

Севастьянов пригласил детей войти.

Шик квартиры удивил Даяну. Она с любопытством рассматривала картины в гостиной, пока Макс помогал своему настоящему отцу ухаживать за ненастоящим – они перенесли Адольфа Иосифовича в ванную, чтобы искупать.

«Что ты имел в виду, когда говорил, что можно изменить действительность?» – обратилась Даяна мысленно к Максу. «Вообще-то передо мной голый зад человека, которого я считал своим отцом! Думаешь, мне до подобных разговоров?» – ответил лидер «койотов», намыливая губку. «Я хочу знать!» – требовала Даяна и получила прерывистое и невразумительное объяснение, что воспоминания можно подкорректировать, а с помощью внушений отбить желание пользоваться сверхспособностями.

Даяна задумалась: возможно, ее и избавят от информации о маленькой кучке странных людей, которые называют себя «койотами», но как можно стереть из воспоминаний человека, чувства к которому уходят корнями в сердце?

– Профессор Севастьянов уже проворачивал этот трюк! – доверительно произнес Макс, войдя в гостиную после окончания водных процедур. – Мы же не помним наше детство. Когда начинаются твои воспоминания?

– Мне семь… или восемь… Мы живем с мамой вдвоем. Я хожу в школу. До этого периода я ничего не помню, – призналась Даяна. – Макс, мы двойняшки, может, поэтому и почувствовали внутреннюю связь? И ошибочно приняли ее за любовь?

– Не знаю. Помнишь нашу первую встречу?

– В поликлинике.

– Ты бежала от меня прочь так, что пятки сверкали!

– Ты выбрал очень подходящее место для первой встречи! Сверкающая лампа и пустой коридор! Устроил целое шоу!

– Зато как эффектно! Согласись!

Оба рассмеялись. В гостиную вошел Севастьянов.

– Я знаю, вам это не понравится, но я все равно скажу: потрясающе видеть вас двоих вместе!

– Какой была… наша мама? – поинтересовалась Даяна.

– Этот вопрос как удар ниже пояса! – признался профессор и поспешил сесть на неудобный диван, стоящий посреди гостиной. Даяна и Макс остались стоять в разных концах комнаты.

– Ваша мама была… жизнелюбивой и очень веселой, – запинаясь, произнес Севастьянов. – И красивой. К счастью, вы оба похожи на нее, а не на меня. Она умерла сразу после родов. Оторвался тромб, и она погасла мгновенно. Ее ничего не могло бы спасти.

– Почему вы нас отдали в школу? – спросила Даяна.

После смерти жены Иван Андреевич посвятил себя детям, известный нейробиолог ушел в тень, без сожаления разрушил свою карьеру, выбрав семью. Двойняшки росли болезненными и вялыми, быстро утомлялись, плохо спали по ночам. Однако развивались стремительно и опережали показатели среднестатистических детей. Севастьянов обратился к своему другу академику медицинских наук, и тот, тщательно обследовав малышей, вывел странную гипотезу: была высока вероятность, что Даяна и Максим не дотянут до первого юбилея – десятилетия.

– Не понятно почему, но ваша жизненная энергия будто иссякала, – с прискорбием сообщил Севастьянов своим двадцатилетним детям.

У профессора с юности было хобби – он изобретал различные устройства, влияющие на память и на умственное развитие человека. Узнав о печальных перспективах своих потомков, он начал работу над электронным устройством, которое могло бы давать оздоровительные импульсы не только мозгу, но и всем другим органам и усиливало бы жизненный тонус.

– Я совершенствовал свою разработку и испытывал ее на животных. Результаты превзошли все мои ожидания! И когда пришло время для опытов на людях…

– Вы вживили эти чипы нам! – закончила мысль профессора Даяна.

– Чтобы их вживить, необходимо было оборудование, которое стоило слишком дорого, и мне пришлось искать финансирование. Я придумал проект, благодаря которому планировал открыть экспериментальную школу для особенных детей. Мои околоправительственные друзья нашли эту идею очень прогрессивной и интересной. Но я не мог сказать, что вся эта затея ради спасения жизни двух человек… Я придумал ДУО-людей с вживленным устройством, которые могли бы заниматься шпионажем для страны. Или решать задачи, непосильные обычному человеку.

– Например, такие, как политические убийства? – Даяна зачем-то перешла на шепот.

– Да. И это тоже. Только под подобный проект я мог получить неиссякаемый поток денег на оборудование и помещение. В тот момент это казалось потрясающим.

– Почему меня убрали на скамейку запасных? – пыталась разобраться Даяна.

– У нас было несколько летальных исходов среди испытуемых, я просто побоялся потерять вас обоих.

– То есть меня включили, а ее оставили про запас! – по-детски ревностно сказал Макс.

– Не совсем так, Максим. Ты был слабее своей сестры. И поэтому я вынужден был активировать твой чип раньше, чтобы как можно скорее начать восстанавливать твое здоровье.

Макс покривился, будто съел дольку лимона. Ему было неприятно выслушивать такие подробности при Даяне. Даже несмотря на то, что она была его сестрой.

– Мой чип был отключен, но я все равно выжила! – размышляла Даяна.

– Перед активацией мы вас усиленно подготавливали. Это стало катализатором к улучшению твоего самочувствия, Даяна. Те, кто ушел в резерв, вернулись к обычной жизни, – пояснил Севастьянов.

– Для меня вы нашли мать – Дружинину.

– Да. Здравомыслящая одинокая старая дева… Конечно, я понимал, что она не станет матерью в полном смысле слова…

– Но она делилась своей любовью, как умела, – пожав плечами, произнесла Даяна, ощущая тоску. Она полюбила немного сухую женщину и привыкла к ее нравоучениям. И жить вдвоем было не так уж плохо! Ей не хватало нежности и заботы, но с этим можно было жить.

– Макс рассказал о процедуре, благодаря которой я снова стану обычной, – сказала Даяна. – Я согласна, Иван Андреевич.

– Ты рассказал ей, Максим? – озадачился профессор.

– Я уверен, что это лучший выход в нашей ситуации…

– Не торопитесь! Я уверен, что смогу договориться со спецслужбами…

– Нам слишком трудно осознавать, что мы брат и сестра, понимаете? Я не смогу быть рядом с Максом. Это выше моих сил! – призналась Даяна дрожащим голосом. Слезный ком сдавил горло, она была снова на грани срыва.

– Вы ведь вернете мне жизнь студентки Дружининой? С жалующейся на давление Тамарой Сергеевной? Она меня вспомнит?

– Конечно! Я все верну. Когда ты хочешь провести сеанс?

– Завтра.

Севастьянов кивнул. Даяна рванула к выходу. Ей не хотелось плакать при мужчинах.

– Я получил важный звонок, Максим, – Севастьянов отвлек лидера «койотов» от горестных мыслей. – Если мы хотим избавиться от преследований спецслужб, придется выполнить пару условий.

Макс одобрительно кивнул. Он слишком устал прятаться и готов был на что угодно, только бы все это закончилось.

Глава 44 Прощание Даяны

Вытри слезы – ведь волки не плачут,

Ни к чему им притворяться людьми.

Олег Медведев

Бравый временно остался в одиночестве. Лиде пришлось лечь в больницу на сохранение беременности. Даже несмотря на все ее капризы и причуды, ему было намного комфортнее, когда она находилась рядом. В доме было пусто без нее.

Руслан Викторович готовился ко сну. На балконе он выкурил сигарету, поэтому слишком тщательно чистил зубы. При этом корил себя за слабость. «Всего лишь одна сигарета вместо пачки в день, – оправдывался он мысленно перед невестой. – А вот раньше я дымил как паровоз!» Из комнаты донесся подозрительный шум, он насторожился, прислушался, но звук не повторился.

Бравый вышел из ванной, медленно двигаясь по коридору, затем сделал шаг к гостиной и резко отпрыгнул в сторону от громкого визга кошки, которой он случайно наступил на хвост.

– Муся! Черт бы тебя побрал!

Сотрудник спецслужб не любил домашних питомцев, однако не смог отказать возлюбленной. Как утверждала Лида, кошки смягчают отрицательные эмоции, а из-за слишком опасной работы будущего мужа она почти всегда была на взводе.

– Так и до инфаркта можно довести, – пожурил Бравый пушистого домочадца.

– Есть и другие способы вызвать инфаркт, – заверил его Макс. Он сидел на кресле в гостиной. Свет был выключен, поэтому хозяин дома не заметил непрошеного гостя.

– Добрый вечер, Максим. Или, точнее, доброй ночи! Вообще-то наша встреча запланирована на завтра.

– Мы с Иваном Андреевичем предположили, что вы можете не справиться с искушением устроить облаву.

– Я привык держать слово!

– Но Севастьянову вы ничего не обещали. Сказали, это будет зависеть от того, с какой ноги вы встанете утром.

– Итак, Максим, с какой целью вы здесь? – уточнил Бравый, стараясь выглядеть совершенно спокойным. Он включил свет в комнате и сел на диван.

– Я хочу договориться, чтобы вы убрали капканы и перестали травить «койотов».

– Нескромное желание, учитывая, что вы и Чоп занимаете часть экранного времени с горячей новостью о разыскиваемых преступниках.

– Внимание людей переключается вместе с каналом.

Интуиция подсказывала Бравому: юноша не причинит ему вреда. Хотел бы убить – уже бы это сделал. Или начал бы применять свои штучки! Возле кресла Бравый заметил чемодан.

– Вам нужен был пульт! – откликнулся на его мысли Макс. – Он не рабочий. Вы же помните тот день, когда Грифель нырнул в холодную речную воду вместе с чемоданом? Они провели в воде много часов.

На самом деле Севастьянов потрудился над устройством, чтобы переливающиеся включенные лампочки не смущали Бравого.

– Откуда я знаю, что вы не лжете? Может, вы активировали других ДУО-людей! И теперь ваша волчья стая разрослась!

– Вам придется мне поверить. Я знаю, вы хороший человек, Руслан Викторович, вы чуете ложь за километры! Сколько вам надо времени, чтобы определить, что кто-то вас водит за нос? Несколько секунд! Три! Вы такой же сверхчеловек, как и я. Два! Вы уверены, что больше никогда меня не увидите! Один! Дело о «койотах» закрыто!

Бравый сидел на диване, глядя перед собой. Макс не стал искажать события в сознании загипнотизированного сотрудника спецслужб, оставив все, как есть. Он был уверен, что Бравый их отпустит. Всем надоело возиться с проектом «ДУО-люди», обе стороны заслужили отдых друг от друга.

* * *

В квартире «койотов» было шумно. Из холодильника достали все вкусности, чтобы устроить прощальный пир. Как обычно, Санрайз сетовала на отсутствие спиртного, по старинке Чоп ее подкалывал, но на этот раз они ругались без тени злости. Просто были очень рады видеть друг друга живыми и почти здоровыми.

Вернулся Макс. Он просто сел к столу и стал частью вечеринки в честь ухода из стаи Даяны. Хотя повод для всех был грустный, «койоты» нашли в себе силы абстрагироваться от горестных мыслей и наслаждаться сиюминутной близостью.

Даяна услышала шаги в пустынном дворе дома – это был Севастьянов.

– Я пригласила Ивана Андреевича к нам на застолье, – призналась она. – Я знаю, надо было спросить у вас, но…

– Он нормальный мужик! – подбодрил ее Чоп. – Лично я не против.

– Людям надо давать второй шанс, – с серьезным видом произнесла Санрайз, чем развеселила присутствующих.

– Что смешного? Я говорю дельные вещи! – возмутилась Санрайз.

Макс тоже не был против. Он налаживал контакт с отцом, считая, что умный предок-изобретатель – хорошая поддержка для «койотов». Какой смысл плевать в колодец?

Даяна открыла дверь и проводила смущающегося Севастьянова к столу. Он бережно прижимал к груди портфель, в котором притаился коварный аппарат, похищающий память. Ему очень хотелось разбить его, но обязательный человек не мог предать доверие Даяны.

На радость Санрайз, профессор поставил на стол бутылку шампанского, скромно оправдываясь:

– Вроде как невежливо приходить на праздник с пустыми руками!

– Теперь наша тупая обжираловка превратилась в настоящий праздник, – заметила Санрайз.

За разговорами и приятными воспоминаниями о школе (коих оказалось несметное количество) никто не заметил, как героиня праздника загрустила. Она рассматривала беседующих друзей и в это мгновение была невероятно благодарна им за возможность стать частью их жизни. Пусть и на такой ничтожно короткий период.

За окном забрезжил рассвет.

– Пора, – выдохнула Даяна, вставая из-за стола, после чего добавила: – Я быстро умоюсь.

Конечно, все понимали, что она захочет смыть нахлынувшую печаль, вызванную расставанием.

Севастьянов достал из портфеля аппарат, уничтожающий «вчера». Он был похож на палача, заготавливающего топор для казни.

– Макс, может, вам обоим стереть память о влюбленности и оставить ее с нами? – тихо уточнила Санрайз.

– Решение принято, – произнес Макс.

– Она так вкусно готовит! – возмутился Чоп.

– Мы отправим Санрайз на кулинарные курсы, – отшутился Макс, стараясь не выдать желание зарыдать, как ребенок.

Вернулась Даяна. Она сильно волновалась, и это было заметно.

– Ты готова? – мягко уточнил Севастьянов. – Не обязательно это делать!

– Я готова! – твердо произнесла Даяна, но тут же воскликнула: – Нет! Подождите!

Ей хотелось достойно попрощаться с людьми, которые приняли ее в свой волчий мир и дали возможность почувствовать себя нужной, важной, необходимой!

Даяна протянула руки к Санрайз и заключила ее в дружественные объятия, тихо прошептав:

– Береги себя, ладно? В память о Герде будь поаккуратнее с медикаментами! Ты самый оригинальный человек, которого я когда-либо встречала!

– Скажешь тоже! – всхлипнула Санрайз.

– Чоп, присматривай за Максом! – попросила Даяна, обняв самого доброго «койота». – Ты замечательный друг!

– Я буду скучать по тебе, Белоснежка! – признался Чоп.

К Максу Даяна не решалась подойти, ему пришлось взять инициативу на себя. «Я все равно буду любить тебя, – произнесла она мысленно, чувствуя, как учащенно бьется сердце самого близкого человека. – Даже когда позабуду!» «Ты лучшее, что случилось со мной в жизни, Даяна», – сознался в ответ ей Макс.

– Вы блокируете канал! Я не могу вас подслушать! – возмутилась Санрайз.

Желание Даяны обняться напоследок стало полной неожиданностью для профессора Севастьянова.

– Я только что тебя обрел, но уже теряю! – с тоской произнес седовласый мужчина, крепко прижимая к себе дочь.

– Я прощаю вас! Вы сделали все, что могли, и даже больше!

– Я как будто совершаю преступление, – с горечью произнес Севастьянов, перейдя к процессу удаления воспоминаний. – Надень наушник и смотри внимательно в зеркало… Слушай мой голос, Даяна…

Макс предпочел не видеть, как Даяна «уходит». Он укрылся в своей комнате и даже выключил звук, чтобы ничего не слышать.

Глава 45 Новый старт

Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам.

Нельсон Мандела

Даяна проснулась от того, что комната наполнилась солнечным светом. Она привстала, посмотрела по сторонам – все чудесным образом преобразилось! Из ее прошлого оставались только обои на стенах, вся мебель была новая, как и занавески на окнах.

– Здесь живет любимая дочь! – произнесла Даяна почему-то вслух и громко позвала маму.

В комнату вошла радостная Тамара Сергеевна. При виде дочери она захлопала в ладоши, словно получила долгожданный подарок.

– Доченька моя! – восхищалась пожилая женщина. – Проснулась, моя радость!

– Когда мы поменяли мебель? И шторы? – удивлялась Даяна, понимая, что абсолютно не помнит этого факта.

– Я ждала тебя из больницы и решила освежить твою комнату.

– Я была в больнице? – испуганно переспросила Даяна. – Что со мной случилось?

Мать с прискорбием поведала жуткую историю о том, как ее любимая дочь по невероятной случайности свалилась в ледяную реку с моста на набережной.

– Я даже не знала, где ты, доченька! Места себе не находила! А потом мне позвонили. Профессор… фамилию не помню… В общем, он проводил с тобой сеансы гипноза, и ему удалось… как он сказал-то… распаковать некоторые файлы…

– Но я не помню, что была в больнице! Долго я там находилась?

– Несколько недель, Даяночка! Тебя чуть не отчислили из института! Я ходила к ректору, отнесла справку. Этот добрый мужчина пошел навстречу.

– Мы говорим об одном и том же человеке? Наш ректор? Владимир Петрович? – переспросила Даяна недоверчиво. Студенты его прозвали «Вовка – золотая ручка». О его стремлении нажиться даже на мельчайших проступках студентов ходили легенды. Пожилой, насквозь коррумпированный управленец никогда не был снисходительным.

– С ним разговаривал твой врач – профессор… фамилию не помню! Сначала зашел профессор, переговорил, а потом уже меня пригласили. Владимир Петрович был любезен и заверил, что никаких наказаний за пропуски занятий не предвидится.

– Но почему я все-таки не помню больницу? Ведь хоть что-то должно было остаться в моей голове!

– Профессор сказал, беспамятство – из-за удара об воду. Он обещал, что постепенно все придет в норму. Но может быть, кое-какие факты исказятся. Ты голодна?

– Голодна! – призналась Даяна. – Как волк!

– Я сварила кашу! – заботливо произнесла Тамара Сергеевна, помогая дочери подняться. – Тебе надо восстанавливать силы и хорошо питаться.

Обе в обнимку пошли на кухню.

– Мне снился такой странный сон…

– Что за сон? Расскажи!

– Не могу вспомнить! Кажется, там были приключения! И еще что-то…

– Главное, жива-здорова! Все остальное пустяки, – подвела итог мать.

В небольшом парке перед институтом из-за дождя народу было немного. Все спешили укрыться от сырости под козырьком здания на крыльце.

Санрайз с волнением поджидала бывшую соратницу по стае. Она увидела ее еще издали – улыбчивая Даяна шла в окружении нескольких человек, они бурно что-то обсуждали. Дружная компания прошла мимо.

– Даяна, привет! – воскликнула Санрайз в спину забывшей ее подруги.

Даяна остановилась, обернулась и заинтересованно уставилась на источник беспокойства.

– Ты меня не вспомнила! – заключила Санрайз, пытаясь изобразить сожаление. – Мы обе лежали в больнице. На соседних койках.

– Правда? – в голосе Даяны сквозило недоверие.

– Да, ты однажды уговорила медсестру найти для меня вещи! Я хотела сбежать из больницы. Она приперла слишком большой размер, и я была похожа на…

– На сдувшегося клоуна! – подхватила Даяна.

– Точно! Вспомнила?

– Нет, если честно… Не знаю, почему я это сказала! У меня вообще каша в голове в последнее время. Словно меня подменили! – разоткровенничалась бывшая волчица и, понизив голос, добавила: – Мне иногда кажется, что я слышу мысли людей.

– Правда? Мне тоже! Это побочный эффект. Из-за сеансов гипноза. Маленький подарок от нашего как следует встряхнувшегося мозга. Расскажешь доктору, выпишет тебе тонну таблеток! Чем меньше людей знает о том, что ты умеешь, тем больше спокойных дней у тебя впереди!

– Да, наверное, ты права… Напомни свое имя, пожалуйста.

– Аня.

Даяна улыбнулась, рассматривая приятное лицо незнакомки, на котором почти не было косметики. Однако Санрайз все равно выглядела нелепо – смыла темный цвет и покрасила волосы яркими прядями. Никакие доводы друзей о том, что «радугой в волосах» она будет привлекать излишнее внимание, на нее не подействовали. Из-под шарфа виднелась часть почти зажившего шва. Санрайз заметила взгляд Даяны, скользнувший по шее, и поторопилась поправить ткань.

Даяну окликнул один из приятелей, ожидающих ее с другими студентами в сторонке.

– Мы с друзьями идем в кофейню. Хочешь с нами?

– Нет, спасибо, Даяна. Я пойду. Просто хотелось попрощаться. Уезжаю из города, строить новую жизнь. Ты была так добра ко мне!

– Счастливого пути, Рассвет! Прости! Почему-то захотелось тебя так назвать! Наверное, из-за ярко-розовых прядей в волосах!

Даяна попрощалась и вернулась к своим друзьям-студентам. Санрайз с улыбкой наблюдала, как бывший сородич по стае уходит из ее жизни навсегда.

– И как она? – спросил подскочивший Чоп, сгорая от любопытства.

– Она кажется вполне счастливой, – ответила Санрайз, вздохнув. – Меня не помнит. Как там наш страдающий Ромео? Мотает сопли на кулак?

«Я тебя слышу, Санрайз», – Макс отправил ей мысленное послание. Он стоял за ограждением институтского парка и наблюдал за происходящим издали. Он опасался, что разбередит старые раны Даяны и вынудит ее вспомнить жизнь среди «койотов».

– Полюбовался напоследок? – издевалась Санрайз.

«Она в порядке, я спокоен, – Макс игнорировал иронию. – У нее появились друзья. По-моему, это здорово».

– Профессор Севастьянов, видимо, открыл канал общительности! – размышляла Санрайз, шагая к Максу.

– Надо поймать такси! – предложил лидер «койотов». – Отец уже ждет нас на автовокзале.

– Один из дрищей, сопровождающих нашу Даянку, сказал, что у Санрайз на голове радуга!

– Ее новая прическа очень… яркая! И позитивная! – деликатничал Макс, тщательно подбирая слова.

– А по мне, так попугай попугаем! – отмахнулся Чоп.

– Заткнись, Чоп!

«Койоты» вышли к дороге, чтобы поймать попутку. Мимо промчался свадебный кортеж. Лицо счастливого уже немолодого жениха в открытом окне лимузина показалось Максу знакомым. Это был Бравый. К счастью, сотрудник федеральной службы не заметил трех недавних нарушителей его спокойствия. Руслан Викторович спешил избавиться от статуса холостяка, чтобы начать новую жизнь рядом с любимой женщиной и двумя карапузами. На УЗИ счастливых родителей оповестили о двойне.

Оглавление

Глава 1 Ты нам нужна, Даяна!

Глава 2 Звонок мертвеца

Глава 3 Схватка со страхом

Глава 4 Слабость «койота»

Глава 5 Есть такая профессия…

Глава 6 Одинокий пленник

Глава 7 Кто же я?.

Глава 8 Чужим здесь не место

Глава 9 Муха в паутине

Глава 10 Свободна от предрассудков

Глава 11 Кровь за кровь

Глава 12 Лживые грезы

Глава 13 Прощай, боевой товарищ

Глава 14 На развилке

Глава 15 Узник замка совести

Глава 16 Те, кто ждут дома

Глава 17 Пир во время чумы

Глава 18 Мужчина по вызову

Глава 19 Сбежать от смерти

Глава 20 Мрачный рассвет

Глава 21 Никогда не говори с незнакомцами

Глава 22 Жизнь вроде как продолжается

Глава 23 Кто кого перехитрит

Глава 24 Все тайное становится явным

Глава 25 Торг неуместен

Глава 26 Одна против Вселенной

Глава 27 Стратегия продажника

Глава 28 Маски сорваны

Глава 29 Чужой среди своих

Глава 30 Казнить нельзя помиловать

Глава 31 Слишком должностное лицо

Глава 32 Наживка для жертвы

Глава 33 Как рождаются секреты

Глава 34 Цена свободы

Глава 35 Рассвет без солнца

Глава 36 Ложь во спасение?

Глава 37 Тень супергероя

Глава 38 Жизнь идет под откос

Глава 39 Эхо смерти

Глава 40 Искорка надежды

Глава 41 Еще немного драмы

Глава 42 Сделка с дьяволом

Глава 43 Свидание с детскими страхами

Глава 44 Прощание Даяны

Глава 45 Новый старт Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg