«Моя понимать»

Моя понимать (fb2) - Моя понимать [litres] (Моя не понимать - 2) 2779K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Константин Константинович Костин

Константин Костинов Моя понимать

Глава 1

Дети черных эльфов по определению чернокожи. И, казалось бы, должны напоминать негритят.

Ага, как же.

Больше всего эти бесенята напоминали угольно-черных гремлинов. Как по внешности (широко расставленные жеребячьи уши, короткий хвостик из волос, огромные, вечно распахнутые глаза), так и по последствиям их появления в гостях.

Вот и сейчас один из эльфят стоит на пороге Димкиного дома, глядя снизу вверх на огромного яггая.

— Здравствуйте, господин Хырг… — хмурясь, по-взрослому начал он.

— Хыгр, — проворчал Димка.

— Здравствуйте, господин Хыгр, — не менее серьезно продолжил мальчонка.

На вид ему было лет шесть-семь, обычная в этих местах одежда — рубаха с закатанными рукавами, широкие штаны, цветной пояс. Босые, черные по своей природе ноги. На поясе — нож.

Остров черных эльфов до крайности походил на Корсику или Сицилию, по Димкиным представлениям. Суровая природа, суровые люди. Здесь нож вручали сыновьям раньше, чем в других местах отправляли в школу. Подростков на острове просто не было. Или ты ребенок, и любой взрослый, которому ты помешаешь или, не дай богиня, оскорбишь, имеет право выпороть тебя (а пожалуешься — еще и от родителей перепадет), или же ты — с ножом на поясе, и все относятся к тебе как к взрослому, но тогда будь готов ответить за свои слова и поступки как мужчина: в поединке на ножах. И никому не интересно, что тебе — десять лет, а противнику — сорок. Хочешь, чтобы с тобой считались, как со взрослым? Веди себя соответственно.

Поэтому на острове население было спокойное и вежливое. И дети и взрослые. Любители поскандалить здесь кончились.

— Господин Хыгр, мой отец, дон Август, просит вас прибыть к нему для совета.

«Дон» — это очередной выбрык Димкиной языковой интуиции, именно так переведшей незнакомое слово, которым здесь титуловали дворян. Уж очень здешние аристократы напоминали ему крестных отцов из гангстерских фильмов. Спокойные, говорят тихо, а в глазах — непробиваемая уверенность, что им не будут возражать.

— Моя приходить.

Кивнув, мальчонка зашлепал босыми пятками по тропинке. Остров бедный, и даже дети дворян предпочитали ходить без обуви.

Димка проследил за ним взглядом и, перед тем как уйти, на всякий случай подпер дверь огромным камнем. Так, во избежание.

Основные разрушения местные дети приносили не из вредности, а по причине неисправимого любопытства.

От каменного дома, прилепившегося огромным ласточкиным гнездом на склоне горы, шагал яггай. Да, теперь у Димки был здесь собственный дом.

Три месяца назад они прибыли на остров. Господин Шарль — местный уроженец, бывший глава особого королевского сыска, из одного господина Шарля и состоявшего. Экс-королева — ныне беглянка и преступница, разыскиваемая революционной полицией. Зомбяшка Флоранс — сирота, увязавшаяся за компанию. И яггай по имени Хыгр. Бывший глава особого революционного сыска, бывший глава особого королевского сыска, бывший слуга господина Шарля… Бывший человек.

Когда-то — казалось, прошли уже годы — яггай Хыгр был человеком, молодым парнем по имени Димка Федоров, который однажды оказался не в том месте и не в то время. Кто ж знал, что на нашей планете обитают сосланные темные властелины со всех окрестных миров? Вот на одного такого и «повезло» напороться Димке. В итоге он очутился на другой планете, в мире, где жило больше двух десятков разумных рас. Да еще превратился в огромное гориллообразное чудище-яггая. Без шансов на возвращение домой. И без знания языка.

Дикари-яггаи не могли произнести больше трех сотен слов. А Димка теперь был яггаем. Бездомным, безработным, безденежным дикарем.

Попав в здешнюю столицу, он поначалу решил, что повезло: напросился в слуги к начальнику королевского сыска, прикупил одежду, заказал себе оружие — пару монструозных револьверов, нашел дополнительный источник доходов — доля от патента на рецепт мороженого. Жизнь начала налаживаться… Даже девушка появилась… Пусть немного похожая на ожившую панночку из «Вия», но хорошая…

И хрясь! Все по новой.

Именно эти дни выбрали для революции местные большевики, известные как тайное общество «Свет сердца». А как вы сами понимаете, романтическое революционное время хорошо наблюдать со стороны — с расстояния миль в тысячу или лет в сто. А не находиться в самой гуще событий.

В итоге объявленные в розыск Димка-Хыгр вместе с господином Шарлем, королевой и зомбяшкой направились на Остров черных эльфов, где родился господин Шарль и где можно было переждать первые, особенно бурные времена революции.

На полпути к острову случилось нечто странное…

К Димке пришли два человека, назвавшиеся межмировыми судебными приставами. Они-то и объяснили ему, что с ним случилось и кто такой на самом деле его знакомец Владимир Мартович. После чего заявили, что они уполномочены вернуть его назад, на Землю.

Подумал тогда Димка и отказался.

Во-первых, кто его знает, что за люди и куда они его на самом деле отправят. Не зря, ох не зря господин Шарль всегда говорит: «Никому нельзя верить на слово…»

Во-вторых же… Неправильно это — бросать друзей в беде. Даже таких, как господин Шарль, который сам кого хочешь из беды выручит. Неправильно. Все равно что сказать: «Знаешь, тут у тебя обстоятельства трудные, но ты парень сильный, справишься и без меня. А я, пожалуй, пойду потихонечку, там меня родные заждались».

Было еще и «в-третьих»… История революции в Этой стране (опять дала сбой языковая интуиция) была похожа на матрешку. Началось все с расследования преступлений маньяка-Сапожника, ловкого грабителя Летучего Мыша и убийства дочери министра. Потом оказалось, что за всем этим стоят мышаны — одна из здешних многочисленных рас. За мышанами стоял таинственный Хозяин, якобы собирающийся сменить короля на троне. Хозяин, потом и вовсе оказавшийся фальшивкой, выдумкой, прикрытием, прятал подготовку революции. Но и сама революция оказалась подстроена агентами Той страны — соседнего государства, которое собиралось разгромить конкурента. Вроде бы на этом все закончилось, но Димке казалось, что за Той страной стоит кое-кто еще. Уж больно характерными были несколько вещей, услышанных им в разговорах. Для местных жителей, да еще вразнобой, — ничего серьезного. Но для жителя Земли — повод насторожиться… Понял тогда Димка, что в мире Свет есть и другие пути вернуться назад, кроме как довериться добрым незнакомцам с ярко-зелеными глазами. Только и попросил их, что родителей успокоить. Кто знает, выполнили или нет…

Путь домой лучше искать самому, а не хвататься за первого же доброго дядюшку, который возьмет тебя за руку и отведет к маме. Обычно такие дяди отводят совсем не туда…

Не сказал тогда Димка никому о разговоре с межмировыми приставами. Разве что господин Шарль о чем-то догадался. Он человек умный, Димке уже даже казалось, что его начальник давно понял, что он — никакой не яггай. А может, ошибся… Вон иногда Димке даже кажется, что королева на него смотрит, как будто пытается внутрь заглянуть и спрятанного за пуленепробиваемой яггайской шкурой его настоящего увидеть.

В общем, добрались они до острова, где испокон веков жили черные эльфы. И вот уже три месяца они здесь обитают. Господин Шарль — в своем старом доме, вместе с какими-то дальними-предальними родственниками, которые в его отсутствие за домом следили, так и прижились. Королева — вместе с ним.

Любит господин Шарль королеву. Каким сухарем ни казался, а влюбился. Ради нее против революционеров пошел, во главе которых стоял умный, хитрый и жесткий товарищ Речник. Побег ей устроил из тюрьмы, где королева казни ждала, а потом и из города. На остров привез. Любит он ее. Даже несмотря на то, что королева не человек.

До сих пор Димка не знал, как эту расу назвать. Другие-то сами собой придумывались: эльфы, гномы, тролли, гоблины… Зомбики, невампиры, зеленомордые… На кого похожи, такое имя и получали. Ну или то, которое нерасторопному хозяину подсунула языковая интуиция. А вот как можно назвать женщину выше двух метров ростом, с золотистой кожей, ярчайшими синими глазами, золотыми волосами… Ну и с хвостом, с этакой очаровательной золотистой кисточкой… Как такое чудо именовать? А?

Димку и Флоранс господин Шарль у себя поселил. Только Димка, чуть только пообвыкся (через пару дней), решил свой собственный дом ставить. Кто знает, может, они с Флоранс уже через неделю с острова съедут, а может, и на пару лет здесь застряли. Кто знает, кто знает… Но дом нужен свой. Вечно жить в гостях — не по Димке.

Господин Шарль пообщался с местным землевладельцем, тем самым доном Августом, тот позволил яггаю построить на своей земле дом. Даже место указал, правда, не в самой деревне, в полумиле, на склоне горы. Но Димке к одиночной жизни не привыкать. Да и Флоранс не против…

Только неделю назад Димка свой дом закончил. Небольшой, в два этажа. Хотя два этажа — это так, для громкого слова. Дом-то — три шага на три шага. На первом этаже кухня, она же прихожая, она же гостиная, на втором — спальня. Каменные стены, черепичная крыша, дверь из толстенных досок.

На острове чужаков не любили, приедь сюда Димка просто так — остался бы на дне моря с перерезанным горлом и камнем на ногах. Как большинство тех, кто рвался на остров после начала революции. Традиции такие местные: чужаков — на дно.

Наверное, у жителей Этой страны имелись причины не любить черных эльфов…

Димке повезло. Господин Шарль был для островитян своим. И те, кого он с собой привел, сначала стали гостями, а потом, когда увидели, что Димка дом ставит, — тоже своими. Опять-таки традиция: если у тебя на острове есть дом, значит, ты свой. Чужому не позволят.

Трудился эти три месяца Димка, как пчела: расчищал площадку, на которой когда-то уже стоял дом, разбирал тесаные камни, таскал новые, ставил стены, балки, перекрытия… Маленькие по-здешнему окна: узкие, под самой крышей, как глаза, настороженно прищуренные. Сам стеклянные кусочки в переплет вставлял. Тяжелую дубовую дверь с железным кольцом соорудил. Сам доски тесал.

Вот за время строительства со всеми здешними детишками и познакомился. Так уж тем было интересно, что за мохнатое чудовище рядом с их деревней поселилось. Так и вились вокруг, так свои любопытные черные носы и совали. Пару раз чуть не наступил на особо вертлявых. Все-то им было интересно: и что за яггай такой, и правда ли он людей ест. Кажется, деревенские детишки даже по ночам караулили: кого он первого отправится кушать. Вроде бы даже ставки делали. Шепотом все, конечно, но яггайский слух — острый, куда там эльфийскому. Про револьверы, слава всем здешним ангелицам, детишки не знали, а то от большого интереса давно бы раскрутили на винтики. А вот нож свой, господином Шарлем подаренный, спрятать не удалось. Нож-наваха в чехле на поясе здесь — первый признак мужчины. А уж кузнец под Димкин рост отковал такое чудовище: им не то что резать — деревья валить можно. С одного удара. Вот ребятня и любопытствовала. Дети, что с них взять…

Дом уже стоял, но Димка собирался в нем поселиться только послезавтра. Тут как раз десятого брюмера — праздник местный…

То, что Димка знал о названиях месяцев и дней недели

Появление в мире Свет месяцев из французского революционного календаря было вызвано следующей причиной: в нашем году — двенадцать месяцев, а здесь — четырнадцать. Вот и пришлось Димке для двух месяцев взять названия «термидор» и «брюмер».

А в неделе, кстати, шесть дней. Субботы нет. Евреи, будь они здесь, опечалились бы.

На праздник Димка и Флоранс решили заодно и новоселье отпраздновать.

Ага, Димка с Флоранс. Вместе.

Где-нибудь на материке девушка, поселившаяся в одном доме с парнем, вызвала бы волну негодования. На острове на такие вещи смотрели чуть проще. Все и так невооруженным глазом видели, что перед ними — пара, у которой свадьба не за горами. Раз уж живут вместе. Кроме того, обманувший девушку рисковал познакомиться со всей ее родней. А убежать отсюда трудно… А ножи — у всех…

Размышляя на эту тему, Димка добрался до деревни, прошел, здороваясь со знакомыми людьми (эльфами, хумансами, гномами, саламандрами), вдоль самой широкой и единственной улицы и по извилистой тропе поднялся на холм, где стоял замок местного дона.

Для островитян — замок, для всех остальных — высокая каменная башня, этажей в пять.

На одном из этажей его ждали.

— Привет! — рыкнул Димка, от которого, как от дикаря, не требовали соблюдения протокола и этикета.

Сидевшие за столом медленно повернулись к нему. Четыре черных эльфа.

То, что Димка знал о здешних эльфах

Эльфы мира Свет делились на две группы: просто эльфы и черные эльфы. Если гномов, которых тут было три расы, с трудом различали сами гномы, то эльфы определялись четко: длинные волосы, длинные, по форме напоминающие лошадиные, подвижные уши. Только обычные эльфы имели телесный цвет кожи и пшеничные волосы, а черные эльфы были черными. Черная кожа, черные волосы… Черная репутация. Их боялись и относились к ним, как на Земле к сицилийским мафиози.

Кроме эльфов за столом сидели и два хуманса: господин Шарль и господин Джек. У Джека была и фамилия, вот только переводить ее языковая интуиция отказывалась наотрез, продолжая выдавать «трррр». Поэтому людей Димка запоминал исключительно по именам.

— Добрый день, господин Хыгр. — Господин Шарль, как всегда, был спокойно вежлив.

Высокий, худой, с некрасивым, но по-своему обаятельным лицом. Черный городской костюм. Всегдашняя широкополая шляпа, какую носили дворяне. Хотя господин Шарль дворянином не был и прав на такую шляпу не имел, но никто пока не набрался храбрости ему об этом сказать. Вечная сигара, сейчас потушенная, лежала на столе.

— Привет.

Нет, Димка не грубил, просто по-другому он здороваться не умел. Проклятая яггайская косноязычность.

— Присаживайтесь.

Димка привычно уселся в углу, скрестив ноги. Яггаям именно так было удобнее всего. Нет, при необходимости они могли сидеть и на стуле, вот только здешняя мебель еще не привыкла к весу яггаев.

Интересно, зачем его вообще позвали на совет донов? Если господин Шарль решил-таки отправиться в кипящую революцией страну, то мог бы просто взять его с собой, без уведомления местной власти. Или?..

У Димки закралось страшное подозрение. Господин Шарль хочет, чтобы он остался здесь и проследил за тем, чтобы королеву не обижали. Нет-нет-нет, так дело не пойдет. Во-первых, Флоранс ревнует. Во-вторых…

Некогда Димке отсиживаться на острове! Хотя, конечно, он с удовольствием бы переждал бурю, но путь домой находится именно что в самом центре революционной бучи. Не пойдет!

— Я отправляюсь в Эту страну, — проговорил господин Шарль. — Я бы взял вас с собой, но, сами понимаете, перемещение с самоходной осадной башней меня несколько демаскирует.

Димка заворчал и затих. Не стоит так уж часто пользоваться дикарскими привычками, мол, рыкнул, и все понятно: «Яггай быть недовольная». Того и гляди, привыкнешь… К тому же господин Шарль прав…

Черт, придется сидеть на острове! А ведь Димка уже все придумал и даже с кузнецом договорился!

— Я мог бы взять с вас клятву не следовать за мной. Однако, — спокойно продолжил господин Шарль, — зная вашу изобретательность в плане обхода обещаний, хотел бы, чтобы вы либо сделали это перед лицом дона Августа и моих товарищей…

Эльфы и хуманс синхронно кивнули.

Димка совсем поскучнел.

— …либо вы все-таки расскажете мне, что это за странная конструкция стоит у кузнеца и каким образом она позволит единственному яггаю в стране оставаться незамеченным.

Димка улыбнулся. Никто и не шелохнулся, и не потому что к его улыбкам привыкли — народ здесь такой.

Значит, господа и доны, один хитрый яггай все же сумел придумать кое-что, до чего не дошли вы. Хотя… Господин Шарль мог и сообразить, он умный. А всю эту церемонию затеял исключительно для того, чтобы все местные авторитеты поняли, что путешествие с яггаем никоим образом не угрожает ему, господину Шарлю. Иначе, есть такое подозрение, их просто не отпустят с острова.

Остров черных эльфов может сопротивляться только до тех пор, пока он никому не интересен. Останется ли он по-прежнему неинтересным, если узнают, что здесь королева-беглянка? Вот местные доны и озаботились: стоит ли выпускать с острова тех, кто может навести сюда революционеров или иностранные войска? Насчет господина Шарля у них таких тревог нет, тот при желании и на женском нудистском пляже окажется незаметным, а вот насчет Димки…

Каким образом можно перемещаться по стране яггаю, если известно, что он единственный и его ищут?

— Моя думать. — Димка заулыбался во весь рот. — Моя придумать. Моя показать.

Глава 2

На пустынном берегу Этой страны ночью высадилась с нескольких лодок и двинулась по дорогам в глубь страны удивительная компания.

Три фургона, раскрашенных яркими, пусть и немного аляповатыми узорами.

Худой старик-хуманс в потертом костюме, с подвижным лицом старого клоуна. Он сидел на облучке первой повозки, изредка прикладываясь к плетеной бутыли.

Два черных эльфа, похожих, как братья. Эльфы весело хохотали, бросая друг другу яблоки, мячи, ножи, бутылки, факелы… Их было бы не отличить от жонглеров и акробатов, если бы не холодный колючий взгляд.

Еще один хуманс, с тусклым и незапоминающимся лицом, в ярком костюме с блестками, какой в мире Свет носили фокусники. В его пальцах мелькали карты, появляясь и исчезая.

Крупная женщина, чьи руки даже для троллихи, которой она и являлась, были огромны. Мощные руки вообще были отличительной особенностью расы троллей, вместе с широченными плечами, кожей песчаного цвета и лысой головой.

Худенькая девушка-зомбяшка на последней телеге, неотлучно следившая за непонятной кубической конструкцией, накрытой драным полотнищем.

Бродячий цирк.

Самый, пожалуй, удачный способ путешествовать по стране, в которой пылает гражданская война.

Дворяне бывают разные.

Одни точно знают, что, меняя короля, не нужно впутывать простой народ. Вилка в печень, шарф на шею, нож в почку — и жители страны только наутро узнают, какой прежний король был мерзавец и какой ангел пришел ему на смену.

Другие же, видимо, чтобы успокоить собственную совесть, начинают баламутить горожан и крестьян, внушая им, что король плох и его нужно свергать. Вон, дескать, и народ того же требует. Вот только нельзя забывать, что народ не механизм и, однажды подняв его на свержение власти, его нельзя выключить и заставить забыть внушенную мысль о том, что плохого короля можно и нужно скидывать с трона. Такие дворяне сильно удивляются потом, увидев под окнами честно завоеванного дворца толпы, требующие уже их свержения. В результате либо начинаются репрессии, либо страна скатывается в бардак и смуту.

Хотя… Если смута была целью изначально…

В Эту страну гражданская война пришла извне, чтобы облегчить соседу захват чужого государства. Правда, сосед — Та страна — сразу же после революции потерял контроль над ситуацией.

Сейчас расклад сил был таков.

Остров черных эльфов остался последним клочком относительного спокойствия. Столицу и окрестные земли худо-бедно контролировали товарищи из «Света сердца», собравшие-таки свою собственную Изумрудную армию, которую сначала назвали Зеленой, но потом сменили название на более красивое. Димке название казалось пошлым, но его мнением товарищ Речник не поинтересовался.

Товарищ Речник, по расе тролль, лысый и широкоплечий, был, пожалуй, единственным, кого Димка мог сравнить с господином Шарлем и при этом не понять, кто из них умнее. Умный без хитровылизанности, жесткий без жестокости, человек, сумевший из кружка «кухонных» болтунов сколотить революционную партию и организовать, несмотря ни на что, революцию. Успешную революцию и, что для Димки было важнее, малокровную. Товарищ Речник смог пережить провал и выдержать пытки в подвалах жандармерии, вырвался на свободу и захватил королевский дворец, охраняемый не самыми глупыми людьми. Такой вождь, пожалуй, смог бы объединить горящую страну и вытащить ее из гражданской войны, как феникса из пепла. Хотя возможно, аллегория с фениксом, которого за глотку тянут из пепла, и несколько натянута.

Впрочем, среди революционеров единства не было: после попытки переворота со стороны революционеров Каменщика и Пивовара, той самой, вынудившей Димку со товарищи штурмовать городские ворота с помощью броневика и гранатомета, часть партии откололась и ушла в подполье, строить коварные замыслы реванша. Спокойствия в столице не прибавлял и генерал Юбер со своими людьми, уже устроившими пару терактов.

Если такое творилось там, где порядком управляла железная рука товарища Речника, то что уж говорить об остальной территории?

Страна поделилась приблизительно на пять частей. Зеленый центр. Мятежный белый юго-запад. Красные северо-запад, северо-восток и юго-восток. И красные давно уже смогли бы задавить революционеров, если бы не были заняты своими проблемами.

Северо-запад, славный своими шахтами и заводами, был самой маленькой частью и находился в глухой обороне, отражая яростные, но не очень умелые атаки горожан, собранных в армию революции. Эльфы из бывшего Третьего гвардейского сумели организовать отпор, но на контратаку их сил уже не хватало.

Северо-восточная Красная армия сражалась сразу на три фронта: против Изумрудной, против иностранных войск, вторгшихся на побережье сразу после революции, и против юго-восточной Красной армии, которая считала себя единственной и боролась с конкурентами.

Расслабиться никому не давала крестьянская армия, возглавляемая хрюном Жаком, Димкиным знакомцем. В самом начале своего путешествия в столицу Димка спас девушку-хрюнку от разбойников, которые, судя по тому, как задирали ей подол, не конфетами ее собирались кормить. Разбойников Димка разогнал, попутно отобрав у них пистолет, который чуть позже подарил молодому хрюну, вот тому самому Жаку. Еще тогда Димка подумал, что парнишка далеко пойдет. И оказался прав. Жак застрелил из подаренного пистолета своего сеньора, что послужило началом крестьянского восстания.

Отряды Жака захватили юго-западный треугольник и теперь одновременно пытались отбиться от поползновений соседней Красной армии, организовать хоть какой-то порядок, разогнать тучи банд из крестьян, которые решили, что теперь им все можно, а также партизанские отряды дворян, прятавшихся в лесах. Крестьяне знали леса лучше, но дворян было много.

Герцогство, попытавшееся было в самом начале революции объявить о своей независимости, разогнала то ли Красная армия, то ли Белая — слухи, которые в основном и служили источником информации, не сходились.

В такой вот буче, боевой, кипучей, лучше всего путешествовать под видом циркачей: не так уж и много людей захочет получить славу грабителей клоунов. Тут Димка был согласен с господином Шарлем. Высадиться в зоне влияния батьки Жака — тоже правильно: от крестьян, даже вооруженных, легче отбиться в случае чего, а в крайнем случае можно попытаться потребовать аудиенции у хрюна, который, возможно, не лишился остатков благодарности, как это бывает у людей, заполучивших хоть толику власти.

Единственное, с чем Димка не то чтобы собирался спорить — просто не понимал: на кой черт они вообще выбрались с острова?

Ладно он, у него причина есть. Но господин Шарль! Он-то чего хочет? Вернуть королеву на трон? В одиночку? Посадить на трон ее сына? Такое рвение в отношении ребенка хоть и любимой женщины, но вообще-то не своего… Для господина Шарля — странновато… Тогда чего? Встретиться с генералом Юбером? С Речником? Как? Зачем? И самое главное…

Почему они едут не в столицу?

Отряд циркачей двигался в сторону центра. Вот именно, в сторону: их путь лежал к какой-то другой точке.

Господин Шарль обещал рассказать свои планы на стоянке…

— Господин Хыгр? — послышался голос бывшего начальника особого сыска.

— Да. — Димка очнулся от размышлений.

— Мы подъезжаем к деревне. Для поддержания легенды нужно выступить.

— Да. Моя понимать.

— Готовьтесь.

Нет, все-таки крестьянская жизнь под властью крестьянского же вождя не была благословенной утопией. Женщины практически не показывались на глаза циркачам, медленно, под настороженными взглядами местных жителей, проезжавшим по центральной улице. Мужчины — хумансы, эльфы, тролли, другие расы мира Свет — смотрели исподлобья, сжимая в руках ружья, копья, косы, а то и дубины. Даже дети, самый беззаботный народ, и те были не по-детски серьезны и молчаливы. Худые лица — в стране неурожай…

Господин Шарль в облике старика-клоуна, не обращая внимания ни на что, выехал на фургоне в центр деревенской площади и встал на облучке:

— Жители деревни! Времена нынче тяжелые, но это не причина унывать! Мы, актеры балагана старого Альфонса, хотим выступить перед вами с нашими новыми номерами, чтобы порадовать вас, чтобы увидеть на ваших лицах улыбки! Ведь для актера нет лучшей награды, чем улыбки зрителей! Улыбки и небольшая плата!

Собравшаяся толпа заворчала, явственно слышалось что-то типа: «Самим жрать нечего».

— Мы не просим многого! Вам самим решать, что послужит достойной наградой за наши старания!

На самом деле у отряда были и деньги, надежно спрятанные в повозках, и товары для обмена. Господин Шарль, сообразивший, что в годы смуты деньги теряют в цене, припас мелкие, но ценные вещи, вроде соли, иголок и тому подобного.

— У нас только самое лучшее!

Где вы видели циркачей, которые честно признаются, что их номера устарели?

— Женщина-силач! Черные эльфы-стрелки! Волшебник из Трррррр!

Фамилии и названия для Димки по-прежнему звучали невразумительным треском.

— И самое главное — дикое чудовище из диких лесов! Госпожа Флоранс!

Зомбяшка сдернула покрывало. Толпа ахнула и шагнула назад.

Огромная клетка из толстенных балок, в местах стыка окованных железом. Дверь из таких же балок, запертая на огромный ржавый замок. В клетке, на куче соломы сидит…

Яггай.

Молчание нарушил голос смелого мальчишки:

— А почему он белый?

Как спрятать огромное волосатое чудовище? Можно, конечно, закрыть его в сундуке, но к концу путешествия оно рехнется. Можно нарядить в рыцарские доспехи, которые полностью закроют его с головы до ног. Сначала Димка так и собирался сделать, тем более что видел у дона Августа в замке доспехи подходящего размера. К счастью, он вовремя сообразил, что здоровенный некто в железе будет так же неприметен, как БТР на улицах Москвы. Лист нужно прятать в лесу, а яггая желательно — в толпе яггаев. К сожалению, такой толпы поблизости не наблюдалось.

Так как же спрятать яггая?

Очень просто. Его не нужно прятать.

Что сделает тот, кто ищет Димку, узнав, что где-то появился неизвестный яггай? Отправит кого-нибудь проверить, он ли это. Как можно отличить одного яггая от другого? По особым приметам. Какие у Димки особые приметы? Ну кроме роста и клыков.

Цвет шерсти.

Нужно обладать вывихнутым умом господина Шарля, чтобы сообразить, что перевозимый в клетке циркачей белый как снег, рычащий и голый яггай — это тот самый бывший начальник особого королевского сыска, к которому есть претензии и у революционеров (после взрыва ворот), и у агентов Той страны.

Островной кузнец сковал для него особую клетку, шерсть была перекрашена. Основной спор, как ни странно, прошел из-за маскировочного цвета. Димка собирался стать черным, потому что так он больше походил на гориллу. Флоранс склонялась к зеленому, просто потому, что ей нравился цвет.

Господин Шарль отверг оба варианта, сказав, что черный яггай слишком похож на яггая в одежде и тот, кто видел Димку, сможет его узнать. А зеленый цвет уже прочно ассоциируется с революцией, и зеленому не стоит попадаться на глаза контрреволюционерам. К тому же зеленых яггаев не бывает. В смысле не было до момента вымирания.

Так Димка стал единственным в мире белым яггаем.

— Он старый и седой! Но от этого не менее опасный. Поэтому просьба — руками не кормить!

— С рук? — уточнил ближайший крестьянин, седой, как яггай, невампир. Да, снова трюк языковой интуиции. Первый раз увидев представителя этой расы с ярко-красными глазами, в темных очках, Димка решил, что перед ним вампир. Когда же выяснилось, что это — не вампир, то название именно так и запомнилось. Невампиры, и все тут.

— Знаете, господин, он ведь не станет разбираться, где еда, а где рука. Хотите покормить яггая — отдайте еду девушке! Она тоже голодная!

Атмосфера как-то разрядилась. Господин Шарль, он же старый Альфонс, поговорил с местным старостой, тот выделил место, и на старом деревенском выгоне началось представление.

Троллиха Жанетт жонглировала огромными камнями, рвала цепи и таскала фургон, зажав в зубах канат. Она бы и волосами его таскала, но у троллей волос не было.

Черные эльфы, Ричард и Роберт, показывали чудеса стрельбы. Из луков, из арбалета, из ружей, из пистолетов… Они бы и из пушки выстрелили, будь она у них или хотя бы у крестьян. Попадали в любую цель, из любого положения, не глядя, с завязанными глазами, на звук, на звон и на свист. Потом Ричард встал к деревянному выщербленному щиту, а Роберт начал метать ножи, втыкавшиеся в миллиметрах от тела спокойно улыбающегося товарища. Обычно циркачи метают ножи в девушку для пущего эффекта, но единственной девушкой в компании была Флоранс, а для жителей Этой страны черные эльфы, швыряющие ножи в девушку другой расы, — все равно что для России чеченцы, взявшие в ассистентки русскую девчонку. Впрочем, толпа переживала за Роберта, как за родного, не обращая внимания на цвет кожи.

Фокусник Джон доставал карты и камешки из самых неожиданных мест у зрителей, смешивал фасоль и горох, тут же разделял обратно по разным плошкам, наливал вино из пустой бутылки в остававшуюся пустой же кружку, угадывал карту, несмотря на то что ее порвали и сожгли, мгновенно развязывал самые хитрые узлы…

Гвоздем программы стал все же Димка.

Крестьяне с удовольствием наблюдали рычащее чудище, с визгом шарахались, когда он тряс балки клетки, бросали ему морковку — с чего они взяли, что он вегетарианец? А уж когда Димка выпрямился во весь рост, замолотил в грудь кулаками и издал вопль Тарзана…

Народ был покорен.

Им принесли и хлеба, и мяса, и рыбы (деревня расположилась не очень далеко от моря), и овощей, и даже пару бутылей вина. Как услышал Димка, кто-то в толпе сказал соседу, что хотя зерно и нужно прятать, а то те, у кого неурожай, набегут, но для такого представления не жалко.

— Господин Альфонс, а ваш яггай так и сидит все время в клетке? — спросила сердобольная девочка-эльфийка.

— Нет, — потрепал ее по кончикам ушей господин Шарль. — Когда поблизости нет людей, мы выпускаем его побегать.

— А вдруг люди есть, — не отставала любопытная девочка, — что тогда?

— Тут все просто, маленькая госпожа. Там, где побегал яггай, людей уже точно нет.

Димку действительно выпускали из клетки в местах, где никто не видит. Но когда на циркачей напала банда, он сидел в клетке.

Глава 3

— К бою! — послышался голос господина Шарля.

Димка подскочил с соломы и приник к одной из дырок, специально для такого случая прорванных в покрывале, висящем на клетке.

Черт! К цирковому каравану приближался отряд всадников. Человек двадцать. Пока сложно понять, кто такие и чего хотят от путников: подорожную или отступные.

— Господин Хыгр, — в одной из дырок показалась знакомая шляпа, — их всего-то два десятка, я думаю, вы справитесь с ними самостоятельно.

— Моя понимать.

Димка покосился на участок пола, в котором были спрятаны револьверы.

— Самостоятельно — значит без пистолетов.

— Понимать…

Спасибо, хозяин. Низкий поклон тебе до земли за доверие. Ерунда, что в отряде три боевика и лучший наемный убийца острова. Все должен делать несчастный и хилый яггай…

— От слова «нет». — Господин Шарль отошел от клетки.

— Хыгр! — прошептала с другой стороны Флоранс. — Не бойся, мой маленький, ты справишься.

— Хырр!!!

Ну это уже перебор! Его жалеет девушка! Димка рассвирепел так, что, если бы нападающие передумали и повернули, он выскочил бы из клетки и погнался следом.

— Эй, вы! — послышался окрик.

Димка выглянул снова. Перед фургоном господина Шарля гарцевал, подбоченясь, эльф в потертом дворянском камзоле. Наверное, один из тех дворян-партизан…

Подчиненные командира партизанского отряда спрыгнули с коней и кинулись шарить по фургонам так шустро, как будто их здесь ждали.

— Клоун! Деньги, еду и оружие — сюда! — Эльф-командир махнул рукой господину Шарлю.

— Девка! — обрадованно закричал один из грабителей.

— Нет! — закричала Флоранс, бегая, судя по крику, вокруг Димкиной клетки.

— А здесь что? — С клетки слетело покрывало.

Грабители замерли. Часть из них столпилась у клетки, глядя на прижавшегося к толстым брусьям яггая.

— Ух ты, — прошептал кто-то, — яггай. А я думал, они вымерли…

— Хыррр!!! — Эта фраза Димке уже давно надоела. Он с тоской вспомнил свой портфель.

Остальные бандиты, не такие увлекающиеся, продолжали грабеж. Двое держали под прицелом черных эльфов, еще двое схватили за руки несопротивляющегося фокусника. Целых трое смотрели на троллиху, явно размышляя, будет ли результат стоить затраченных усилий. За Флоранс продолжал гоняться зомбик. В другой ситуации смотрелось бы забавно: зомбик за зомбяшкой.

— Что тут? — подъехал главарь. — Яггай?! Эй, клоун? Это твой?

— Как бы вам сказать, сеньор… — Господин Шарль посмотрел на Димку. — Нет.

Димка с силой сжал два бруса. Щелкнули скрытые замки, и стена, повернувшись на петлях, рухнула вниз, на невезучих грабителей.

Банда сразу уменьшилась на четыре головы, расколовшихся под тяжестью брусьев. Остальные успели отскочить и дружно выстрелили в Димку.

Смелые. Но глупые.

Свинцовые лепешки осыпались со шкуры.

То, что Димка знал о магических особенностях

Каждая раса мира Свет обладала некой необъясняемой с точки зрения науки особенностью, называемой местными жителями магической.

Хумансы при определенных условиях могли видеть будущее — господин Шарль, к примеру, видел его во сне, при условии, что перед сном он залился виски по самые поля шляпы, тролли никогда не промахивались, невампиры видели в темноте, а мышаны чувствовали родственников. Зомбики передвигались абсолютно бесшумно, поэтому в первые дни знакомства с Флоранс Димка иногда пугался.

Были и более удивительные особенности. Черные эльфы наносили на кожу магические татуировки, что не получалось ни у одной другой расы, и могли после этого вызывать огненные шары. Саламандры не горели в огне, а летуны, еще одна из многочисленных рас, маленькие хрупкие люди с большими глазами необычных цветов (сиреневыми, к примеру), могли летать. Правда, невысоко и недолго.

Магической особенностью яггаев была пуленепробиваемая шкура.

Димка радостно оскалился: камзол не пострадал, потому что был надежно спрятан в одном из тайников каравана. Яггай шагнул вперед и спрыгнул на землю. В руках Димки остались два бывших бруса клетки — дубины с окованными сталью концами.

Бандиты попятились, доставая шпаги…

И тут начали работать боевики острова.

Стальными рыбками блеснули лезвия метательных ножей, бандиты оседали, хватаясь за пробитые горла…

Рухнули на землю двое, так и не поняв, как фокусник сумел выскользнуть из их рук, откуда взялись ножи и куда исчезли потом…

Троллиха схватила последнего из троицы, не получившего нож, за горло и тут же отпустила. Бандит с раздавленной глоткой осел наземь.

Оставшаяся в живых семерка вместе с главарем попятилась, перезаряжая ружья, и тут же разлетелась городошными рюхами.

Димка метнул вторую балку, накрыв тех, кто еще пытался встать.

Главарь, внезапно ставший бандитом-одиночкой, поднял коня на дыбы и рухнул на землю.

Господин Шарль спокойно убрал пистолет и скомандовал:

— Обыскать. Ценное собрать, коней расседлать и отпустить.

— Что делать потом? — меланхолично поинтересовался фокусник.

— Тела оставим здесь. На погребальную церемонию нет ни времени, ни топлива…

— Нет, я имел в виду, что делать вон с той компанией.

Вдалеке поднимался столб пыли: по дороге скакал отряд. Большой отряд.

Димка вздохнул и полез за револьверами.

— Сколько их?

Фокусник сложил и спрятал небольшую подзорную трубу:

— Человек двести.

— Сколько нам понадобится времени, чтобы со всеми справиться?

— Три часа, — спокойным голосом профессионального убийцы, коим он и был, ответил Джон. — При условии, что они слезут с коней, выстроятся в шеренгу, встанут на колени и не будут сопротивляться.

— Боюсь, уговорить их на такое мы не сможем.

— Тогда нам понадобится чуть больше времени. Но без гарантии, что получится.

— Кто это? — Димка поправил тряпку на бедрах и погладил прижавшуюся Флоранс. Из-за которой тряпка и сбилась…

— Скорее всего, это один из отрядов армии нашего крестьянского короля, вашего знакомого, господин Хыгр. Для простых безыдейных грабителей их слишком много.

«Безыдейных! — восхитился Димка. — Надо же, какие я стал понимать слова. Интересно, если господин Шарль произнесет слово „схоластический“, я пойму?»

Когда неизвестный отряд подскакал к циркачам, те уже успели принять вид ни в чем не повинных прохожих, совершенно случайно обнаруживших место жуткой бойни. Но все же приготовились к обороне.

Димка сидел в клетке, подняв и защелкнув обратно открывшуюся стену. Как показало первое боестолкновение, яггая в клетке никто не воспринимает как боевую единицу, а внезапность — половина победы, как говорил Суворов. Или Кутузов. Или Наполеон. Димке сейчас было не до исторических афоризмов.

Увидев подъехавших, Димка еле сдержал смешок. Уж очень лихая ватага напоминала отряд махновцев. С поправкой на место действия.

Белые флаги с непонятными надписями. Большая часть отряда ехала в повозках, очень похожих на тачанки, на тех самых рессорах, которые были поставлены на броневике господина Франсуа. Над одной из «тачанок» висел на двух шестах белый транспарант. Тоже с надписью, тоже непонятной и слишком длинной.

Впрочем, отряд выглядел именно отрядом, а не бандой. У всех — одинаковые белые крестьянские береты, белые повязки на рукавах. Ружья держат наготове, но не тычут во все стороны. Грабить не бросаются, на Флоранс посматривают, скорее, с симпатией…

Тут окружившее циркачей человеческое кольцо раздалось, и к господину Шарлю выехали три всадника, тут же поколебавшие уверенность Димки в дисциплине воинства.

В центре — хрюн. Димка с облегчением узнал ловкача Жака, хотя сейчас перед ним был не испуганный юный поросеночек. Парень очень посуровел за несколько месяцев, да и одежда изменилась.

Белый камзол, как с удовлетворением отметил Димка, — без капли золота. Широкий пояс, за который заткнуты два пистолета. Слева, кажется, тот самый, который Димка ему подарил. Белые штаны, берет… Как вспомнил Димка, белый цвет здесь — символ свободы.

Слева от батьки Жака восседал осадной башней огромный тролль, рослый и ужасающе широкоплечий даже для своей расы. Темно-синий распахнутый мундир мушкетера — Димка не был настолько искушен, чтобы определить полк. В руке — картечница, выглядевшая как обычный пистолет. Даже не особенно крупный.

Вот персонаж справа насмешил бы, увидь его Димка в кино, а не в паре шагов от себя и друзей. Хуманс, с длинным вытянутым лицом, на ослепительно-белой лошади, грива и хвост которой обильно переплетены розовыми ленточками. Цвет камзола было сложно определить из-за золотого шитья, покрывавшего его. На голове — черная дворянская шляпа, на шее — позолоченный кинжал, на голой груди, как у Маугли, потому что под камзолом рубашки не было. На поясе — меч. Да, именно меч.

— Кто такие? — выкрикнул раззолоченный.

— Мы — бедные циркачи, господин, — наклонил голову господин Шарль.

— Очень бедные?

— Очень бедные.

— Каким же это образом бедные циркачи умудрились справиться с целым отрядом?

— Это были не мы, господин…

— Не ври мне! Не люблю.

— Тихо, Теодор. — Хрюн тронул коня и подъехал к господину Шарлю.

— Здесь пахнет свежей кровью, значит, их перебили минут десять назад. Так что не надо врать. Ты знаешь, кто я такой?

— Если я не ошибаюсь, вы господин Жак…

— Маршал Жак.

— Маршал Жак, известный своей справедливостью…

— Кто же дал мне такую рекомендацию на Острове черных эльфов?

— Откуда господин маршал узнал мою родину?

— По выговору. Так кто?

— Один ваш знакомый. — Господин Шарль указал на клетку. Жак мельком взглянул туда и замер. Подъехал поближе. Посмотрел на Димку:

— Будь я проклят… Это же…

— Моя дать твоя это. — Димка указал на пистолет.

Конники шарахнулись: говорящее чудище из страшных сказок пугает, даже в клетке.

— Верно… — Жак медленно погладил пистолет. — Из него я застрелил сеньора… А ты стал лучше говорить. Хоть и ненамного…

Маршал нахмурился:

— Кто посмел запереть в клетке моего друга?

— Моя сама идти сюда, — заторопился объяснить Димка. — Моя идти сюда, люди думать, моя бояться не надо, моя идти дорога, люди думать, моя есть люди…

Жак ожидаемо озадачился:

— Что?

— Хыгр говорит, господин маршал, — подошел господин Шарль, — что если он не поедет в клетке, а пойдет пешком, то его будут пугаться люди. А у него от выстрелов все чешется.

Димка почесался, тут господин Шарль был прав.

— Тогда выпустите его! Мои ребята не из пугливых.

Ребята поддержали командира одобрительным гулом. Но от клетки все же отъехали. Кто его знает, этого клыкастого друга, может, он голоден…

— Господин Хыгр.

Димка кивнул, извлек из набедренной повязки ключ и отпер замок. Откидывающаяся стена была придумана как сюрприз для нападающих. А что это за сюрприз, если видевшие его остались в живых и могут рассказать?

— Привет, Хыгр. — Жак обнял Димку. Обниматься с яггаями удобнее всего именно сидя на коне.

Тут батька Жак отстранился и слегка недоуменно оглядел Димку:

— А чего это ты такой белый?

Столица крестьянской республики батьки Жака находилась в нескольких сотнях миль от места встречи с циркачами, а перемещаться крестьянская армия предпочитала на рысях, и цирковые фургоны за ними бы не поспели. К тому же батька Жак спешил, однако решил потратить ночь на то, чтобы пообщаться со старым приятелем.

Димка, господин Шарль, Флоранс, Жак, раззолоченный Теодор и молчаливый тролль Леон, бывший сержант семнадцатого мушкетерского, а теперь крестьянский генштабист, — все они разместились вокруг стола в шатре, который повстанцы разбили для своего обожаемого маршала.

— И куда же вы направляетесь? — Жак спрашивал Димку, но ответил господин Шарль:

— Мы ищем замок Трррр, в котором живет сеньор Тррррр…

— И зачем он вам?

— Он известен своими исследованиями в области магии…

— Магия. Самое время заниматься ремеслом, когда страна в огне, — проворчал Теодор.

То, что Димка знал о магии

Кому-то, может, покажется странным сравнение магии с ремеслом. Маги не ремесленники! Маги — это ух! Маги — это ого! Да любой маг средней паршивости способен одним щелчком пальцев разгромить целую армию! Правда, при таком раскладе не очень понятно, зачем вообще было собирать эту самую армию.

Так вот. Где-то, может, магия — это круто и вау, а магов боятся и уважают. Вот миру Свет не повезло. Здешняя магия заключалась в следующем: любому предмету можно придать магические свойства. Для этого достаточно нанести определенным образом нужные надписи — и вуаля! Фляжка сохраняет воду прохладной на любом солнцепеке, сигара прикуривается от обычной железяки, замок открывается только «родной» пластиной-ключом.

Всего здесь применялось четыре направления магии: огненная, воздушная, водная и земляная. Судя по всему, на этой планете тоже делили все сущее на четыре стихии.

Огненные руны, похожие на языки пламени, позволяли сделать предмет теплым, горячим или холодным при определенных условиях. Так, фляжка охлаждала, только если была наполнена, игла пистолетного замка становилась раскаленной только в момент проникновения в пороховой заряд.

Воздушная магия, чьи руны напоминали извивающихся змей, работала в основном со светом (то есть название «воздушная» было сильно притянуто за уши). Именно благодаря воздушной магии работали чудо-лупы господина Шарля, с помощью которых можно было увидеть и замытую кровь, и находящихся в соседней комнате, и многое другое.

Водная магия меняла свойства вещества, на которое были нанесены ее руны, похожие на извилистые русла рек. Дерево приобретало прочность кости, тончайшая ткань — жесткость кожи.

Земляная, меньше всего распространенная магия творила, казалось бы, настоящее чудо — двигала предметы. Но только до тех пор, пока вещь имела опору. То есть можно было заставить ее ползать по земле или полу, но никак не летать. Поэтому использовалась такая магия разве что в замках.

Казалось бы, за чем дело стало: черти руны и твори все, что хочешь. Но как говорят англичане: «Дьявол — в мелочах». В местной магии такой мелочью стало словосочетание «определенным образом».

При начертании рун требовалось учесть: время года, время суток, место начертания, материал стола, на котором происходило начертание, предмет, на который, собственно, наносились руны, материал предмета, вес предмета, форму предмета, действие, которое должно было выполняться, условия, при которых действие должно выполняться… Каждое условие меняло порядок начертания рун и сами руны настолько, что достаточно было перенести стол мага, на котором наносились руны, из одной комнаты в другую или заменить стол из сосны на стол из дуба, и руны, отвечающие за выполнение одного и того же действия, переставали совпадать процентов на девяносто девять.

Плюс для каждого условия необходим был новый состав чернил, которыми чертились руны, а чернила состояли иногда из сорока и более ингредиентов.

Поэтому здешняя магия была широко распространена — даже у крестьян встречались фляги с магическим охлаждением, — но при этом очень узка по спектру действий. Практически все возможности местной магии ограничивались изготовлением предметов с магическим действием на продажу.

Здешние маги не грозные и могущественные волшебники.

Они ремесленники.

— То дворяне поднимают голову, — проворчал Теодор, — и собирают армии против нас, то горожане, которым, видишь ли, нечего есть… Самое время податься в ученики…

— Сеньор Трррр… — задумчиво проговорил Жак, отпивая вино. — Помню… Он жил в своем замке не так далеко отсюда…

Димке не понравилось слово «жил». Господину Шарлю тоже.

— Простите, что значит «жил»? Вы его…

Дворяне там, где бунтуют крестьяне, выживают действительно редко.

— Нет, — отверг обвинение Жак. — Мы не воюем с дворянами. Мы воюем только с теми из них, кто считает себя вправе угнетать нас. А сеньор… Он умер за месяц до революции. Старый был.

— Жаль… — Таинственные планы господина Шарля, судя по всему, были близки к краху. — Не осталось ли у него преемников, учеников, возможно, сохранились материалы…

— Остались, сохранились… В замке по-прежнему живет и его ученик, и приемная дочь, и несколько приезжих мастеров, так что вам будет с кем поговорить. Я даже оставил там своих людей, чтобы обороняться в случае чего.

— Благодарю вас за сведения.

— Друзья моего друга — мои друзья. — Жак опять погладил пистолет. — Старый, изношенный, но он мой талисман… — сказал хрюн, заметив взгляды. — К сожалению, — продолжил батька, — дать вам охрану я не могу. У меня каждый человек сейчас на счету. Но как я успел заметить, вы можете за себя постоять. А чтобы вам не докучали крестьянские отряды… Отец Максанс!

В шатер заглянул священник, колоритно смотревшийся в розовой сутане и портупее с пистолетами.

— Выдай моим друзьям пропуска и деньги.

— Наверное, деньги не стоит…

— Ничего страшного, они все равно бумажные.

— И что, люди берут?

— Куда они денутся?

Священник притащил свиток-пропуск и пачку бумажных квадратов, с отпечатанным изображением поросячьей мордочки и надписью с номиналом.

— Обеспечены зерном, — важно заявил Теодор.

Димка уставился на него. Даже господин Шарль поднял бровь.

— А что вы смотрите? Я раньше в банке работал.

Похоже, крестьянская республика была в надежных руках…

Уже ночью, когда все разошлись спать, Димка подошел к господину Шарлю. Тот сидел на ступеньках своего фургона и смотрел на звезды.

— Нам повезло, — заявил он, взглянув на белеющую рядом тушу Димки. — Скоро зима, время холодных дождей, но пока сухо.

Димка сел на землю.

— Зачем твоя делать это? — спросил он.

— Я люблю звезды.

— Нет. Зачем твоя быть идти сюда, идти туда? Твоя мочь жить…

— Не мочь. Настоящий мужчина, если он мужчина, должен защитить свою родину, свою женщину и своего ребенка.

Понятно. Вернее, непонятно, каким образом господин Шарль собирается все это защищать… Минуточку!

— Твоя ребенок?!

Глава 4

Димка точно помнил, что различные расы в мире Свет не смешиваются, полукровок здесь нет. Это что же получается…

Господин Шарль не человек?

В смысле не хуманс?

Тогда куда он прячет хвост?

Господин Шарль вопрос нагло проигнорировал. Вернее, ответил, но только на другой вопрос:

— Да, мой ребенок. Клаудиа беременна моим ребенком. Мне есть что защищать.

— Твоя ребенок? — попытался все же получить ответ Димка. — Как его мочь быть делать?

— Вы взрослый человек, господин Хыгр, вы должны знать, как это происходит. Хотя вспоминая голодный взгляд Флоранс, я начинаю сомневаться…

Димка демонстративно надулся. Не хочешь отвечать — как хочешь.

Они посидели молча. Димка украдкой взглянул на штаны господина Шарля, в надежде разглядеть хвост. Какое там…

— Моя родина, — все так же глядя на звезды, заговорил господин Шарль, — Остров черных эльфов. Маленький, холодный, неуютный… Но другой у меня нет. И я должен сделать так, чтобы остров остался жить. Жить так, как посчитают нужным его обитатели.

Господин Шарль замолчал и закрыл глаза. Димка посидел, потом тихо (вдруг он заснул) спросил:

— Что твоя мочь делать для твоя… хыр… хыр… мать-земля?

Проклятое косноязычие яггаев!

— Этой стране в ее прежнем виде конец, — не открывая глаз, абсолютно трезвым голосом ответил господин Шарль. — Все слишком сильно изменилось, вернуть обратно старые порядки могут мечтать только полные глупцы. Теперь страна либо подчинится Той стране, либо сумеет создать что-то новое и дать отпор противнику. Чтобы объединить страну, нужен сильный лидер, который знает, что делает. К сожалению, единственный такой человек — товарищ Речник. Значит, именно его мы и должны поддержать…

— Его хотеть твоя и моя чик! — Димка изобразил ладонью движение ножа гильотины.

— Хотеть… Товарищ Речник — железный прагматик, а прагматики — это такие люди, которые отрубят вам голову, но без всякой ненависти и только во имя высшей цели. Иметь с ними дело нужно с крайней осторожностью…

Господин Шарль помолчал.

— Доны острова послали меня, чтобы я договорился о том, чтобы революционеры не трогали остров. К сожалению, все, что они могут обещать, — не противодействовать. Им нечего предложить революционерам, что ставит донов в положение просящих…

— Хыр?

Димка потерял нить рассуждений. Похоже, господин Шарль все же выпил лишку…

— …а товарищ Речник, как я уже сказал, человек прагматичный. Однако у нас с вами есть кое-какая ценная информация, с помощью которой мы собьем двух уток одной палкой. Она достаточно ценна для Речника, чтобы мы получили право договариваться, а не просить, и она позволит Этой стране стать настолько сильной, что наш враг уберется обратно туда, откуда выполз…

— Какая… хыр… хыр… знать?

Что за информация? Господин Шарль взялся изъясняться загадками.

— Надеюсь, я в ней не ошибся… — совсем уж непонятно уточнил господин Шарль. — Знаете, что такое сильная страна? — неожиданно перескочил он.

Димка промолчал, посчитав вопрос риторическим, однако господин Шарль ждал ответа.

— Моя думать, сильная земля — земля быть, любая враг убить…

— …и съесть, — закончил господин Шарль. — Вполне яггайский подход. Сильная страна — это та, на которую враг не нападет. Потому что посчитает войну слишком опасной для себя. Никто не будет начинать войну, когда слишком велики шансы проиграть. Наши враги рассчитывали ослабить Эту страну настолько, чтобы ее можно было захватить одним быстрым ударом. Они просчитались. Во-первых, им это не удалось, во-вторых, теперь мы с вами знаем, кто наш враг. Помните, как мы пытались поймать Хозяина? Удар за ударом в пустоту. Казалось, нам противостоит не человек… А сейчас наш враг — как на ладони. Мы знаем все его слабости, знаем, куда можем ударить так, чтобы победить… Теперь мы понимаем, с кем воюем. А пугает только неизвестность.

Господин Шарль встал и ушел. Озадаченный Димка посмотрел ему вслед и взвыл. Наговорил, наговорил и скрылся!

От тоскливого яггайского вопля в лагере крестьянских повстанцев проснулись абсолютно все. Кроме господина Шарля, который, может, и не спал, но никак не отреагировал, и Димки, который огромным снежным сугробом свернулся под фургоном и делал вид, что поднявшаяся суматоха и беготня его никак не касаются.

Цирковая процессия попрощалась с батькой Жаком и двинулась дальше. Хрюн со своей армией отправился громить неких врагов, балаган дядюшки Альфонса покатил к таинственному замку, в котором жил таинственный, ныне покойный сеньор ученый, оставивший своему таинственному ученику не менее таинственную информацию, которая совсем уж таинственным образом может спасти государство от разорения.

Димка хмуро сидел в своей клетке-трансформере. Хмуро, потому что не мог сообразить, о чем толковал вчера господин Шарль, в результате появлялось нехорошее подозрение в собственном идиотизме.

И, черт возьми, как?! Как у господина Шарля и королевы мог оказаться ребенок?!

Полил дождь. Хмурые циркачи ехали по сельской дороге, петлявшей между холмами, поросшими редким леском, мимо желто-серых полей, мимо видневшихся вдалеке деревень…

Прошло несколько дней. Приключений было не так уж и много.

В одной из деревушек, оказавшейся на пути каравана, господин Шарль поинтересовался, принимают ли здесь деньги крестьянской армии. Крестьяне хмуро подтвердили, что да, принимают. А потом показали дерево, на котором вешают тех, кто отказывается. Потом, правда, выяснилось, что на этом дереве пока только пообещали повесить, но настроение испортилось.

Два раза попадались навстречу разъезды крестьянской армии. Ну или балаган им попадался, как посмотреть. Бумаги с подписью батьки Жака вполне хватало, чтобы «махновцы» с извинениями отпускали циркачей. Умеет хрюн, несмотря на молодость, заставить с собой считаться… Хотя, конечно, деревьев в округе много…

Один раз напали какие-то совсем уже махновцы, сиречь беспредельщики, не уважающие никого и ничего. В этот раз Димка был на свободе, поэтому одного зрелища белого лохматого чудища, от которого еще и пули отскакивают, хватило бандитам, чтобы осознать неправедность своих поступков и, устыдившись, удалиться. Устыдились они, видимо, очень сильно, потому что догнать их Димка не смог.

Флоранс, немного втянувшаяся в ритм поездки (для типично городской девушки путешествие было тяжелым испытанием), теперь вилась вокруг Димкиной клетки, как лиса вокруг курятника. Продлись поездка еще немного, и девчонка бы точно влезла внутрь и осталась на ночь. Охапка соломы ее уже не пугала.

Но вот наконец и цель путешествия. Промежуточная, потому что они поедут и дальше, но сейчас — цель.

Замок.

Действительно замок, не каменная башня, как на острове, но и не белоснежная игрушка типа французских замков на Земле. Скорее, крепость, мрачная, темно-серая, с высокими стенами из грубого камня.

Караван остановился.

Господин Шарль приказал всем привести себя в порядок. Димку заставил смыть белую краску и одеться, как подобает серьезному человеку. С каких пор он стал серьезным человеком, Димка не понял, но подчинился.

К воротам замка подъехали три фургона, возле которых шли циркачи — господин Шарль, стерший грим старика-алкоголика, Димка в городском костюме и новеньком котелке, фокусник, снявший свой блестящий наряд, Флоранс, хмурая и невыспавшаяся, и все остальные.

В калитке открылось окошко:

— Кто?

— Где? — оглянулся господин Шарль.

— Вы кто такие?

— Прохожие.

— Вот и проходите, куда шли, — посоветовал невидимый стражник.

— Мы шли именно сюда.

— Вас здесь не ждали. — Окошко захлопнулось.

Попыталось захлопнуться. Ему помешала огромная волосатая яггайская лапа:

— Открывать!

Из окошка высунулось дуло ружья. Калибр внушил бы уважение любому, кроме Димки:

— Моя яггай! Твоя моя не мочь убить!

Ружье убралось.

— Яггай? — задумчиво, но не испуганно спросили из-за двери. — Они же вроде бы вымерли? Эй, Жан! — крикнул он кому-то внутри. — Как выглядел твой яггай?

Прокричали неразборчивое.

— Иди сюда и посмотри! Можно подумать, к нам каждый день косяками приходят всякие яггаи!

Прикрывшееся на минуту окошко снова открылось, в нем возник горящий любопытством глаз…

Дверь распахнулась с такой силой, что чуть не снесла Димку.

— Хыгр!!! — Из калитки вылетел старый знакомый, бывший пират, бывший кондитер Жан по прозвищу Старик.

По дороге в столицу Димка познакомился с группой бывших моряков (пиратов, как выяснилось позже), которые собирались открыть в столице какое-то денежное заведение. Какое — не говорили. Как оказалось, открыли они кондитерскую, потому что шоколад в Этой стране был неизвестен. Потом, правда, кондитерскую разгромили во время революции, и многие моряки погибли.

Старик-Жан выжил. Чтоб такой ловкач, да не выжил.

Стариком он, кстати, не был. Так про себя называл его Димка из-за казацких усов, делавших Жана старше на вид.

— Привет, дружище! — Он повис на ошалевшем Димке и бросился обнимать остальных. — Привет, полицейский! Привет, Флоранс! Привет… Я тебя не знаю, но все равно рад видеть! Привет всем! Проходите, проходите быстрей!

Он ухитрился обнять сразу всю семерку бывших циркачей и запихнул их в калитку.

— А ты куда смотришь? — накинулся Старик на молодого эльфа в белом берете и с ружьем уважительного калибра. — Ты что, не видишь, что это мои друзья?

— Да у тебя весь Свет в друзьях, — хмыкнул эльф. — Если всех впускать — замок треснет.

— Этих — впускать!

— Господин Жан, — спокойно осведомился господин Шарль, — не могли бы вы рассказать, кто еще есть в замке из наших общих знакомых?

— Как кто? Александр есть! Вы же знаете этого умника, он все время чего-то придумывает, вот и сейчас, не поверите…

— Господин Жан.

— Ну мастер Арман тоже здесь, он, вы же знаете…

— Отлично. Проведите нас к нему, пожалуйста.

Компания прошла во двор замка. Димка с интересом огляделся.

Внутри замок больше походил на огромный колодец: высокие стены, вымощенный двор… В углу Димка с умилением увидел броневик, на котором они вырвались из столицы. Вроде бы даже не пострадавший… Несколько вооруженных человек в белых беретах, похоже, те самые охранники, которых оставил здесь маршал хрюн. Смотрят на них в целом доброжелательно и с интересом. Но ружья держат наготове.

— Добро пожаловать. — Старик-Жан встал посреди двора с видом хозяина, — в замок Лоинтайн, бывшие владения славного, но, к сожалению, ныне покойного сеньора Антуана де Лоинтайна, где вас встречает его — замка, не владельца — скромный гость Жан Клош…

Дикий вопль разнесся по двору замка. Вспорхнули испуганные птицы. Воцарилась гробовая тишина.

От калитки грохнул испуганный выстрел, в затылок Димки щелкнула пуля. Он даже не заметил.

Наконец-то! Наконец-то! Его интуиция все-таки переварила здешние фамилии и названия!

Счастливый Димка перезнакомился со всеми повторно, тряся за плечи и требуя назвать «твоя имя два, имя твоя семья».

Господин Шарль оказался Шарлем Фламнежем, Флоранс носила милую фамилию Лимье, у Жана, как Димка узнал, была фамилия Клош…

Димка был готов петь и плясать. Вот только сюрпризы на сегодня закончились, и говорить, как Цицерон, он не начал. Пусть даже как Цицерон до начала карьеры.

Димке было плевать. Он был счастлив. Только тот, кто никогда не слышал назойливого «тррррррр» вместо слов, не поймет, насколько это приятно, когда ты слышишь все, что тебе говорят.

Теперь бы все остальные слышали то, что говоришь ты…

Димка расцеловал Жана, госпожу Лимье, троллиху, она же госпожа Буланже… Черные эльфы не зря были боевиками: они сумели увернуться от рехнувшегося яггая. Фокусник Джон ухитрился и тут остаться незамеченным.

В итоге Димку прогнали искать хозяина, вернее («хозяев больше нет»), бывшего ученика бывшего хозяина, дав в попутчики одного из белых беретов.

Провожатый, Жорж Солид — Димка прямо наслаждался звучанием фамилий, — объяснил, почему раньше Димке фамилии почти не встречались. Оказывается, в традиции Этой страны человека, как правило, называли по имени — господин Шарль, мастер Жак, генерал Юбер, а фамилия добавлялась в редких случаях, при официальном представлении. И все равно — фамилии!

— Вон там живет мастер Сильвен… Сильвен Нез, — сразу же уточнил Жорж, — стучите и входите.

Там — это за высокой стеной, отгораживающей угол двора, и за не такой высокой калиткой.

Димка, весело порыкивая (так получалось посвистывание), подошел к калитке и замер.

Поверх стены на него смотрела собачья голова.

Не то чтобы в этом было что-то необычное — собаки могут встать на задние лапы, вот только стена была выше Димки. Выше его нынешнего роста.

— Привет, — сказал он. С собаками такого размера лучше быть вежливым.

— Привет, яггай, — сказала собака. — Вы разве не вымерли?

Глава 5

При словах «ученик мага» обычно представляется лохматый парнишка, который постоянно все путает, забывает и роняет. Димке как-то и в голову не пришло, что ученик старого мага может находиться в этом статусе несколько десятилетий, возмужать и остепениться.

Кроме того, ученики не дети и не обязаны относиться к той же расе, что и учитель.

Мастер Сильвен принадлежал к редкой, но, в отличии от яггаев, вполне живой расе собакоголовых. Нескладное слово, но как еще можно назвать существо с телом человека и остроухой головой собаки, поросшей рыже-черной шерстью?

Ученик старого сеньора оказался, кстати, не таким гигантом. Просто, когда Димка подошел к калитке, мастер Сильвен стоял на лестнице с обратной стороны. Рост собакоголового был вполне человеческим, тело — пропорциональным, широкие плечи, длинные пальцы с маленькими коготками на кончиках, кожа покрыта коротенькой рыжеватой шерсткой, издалека смахивающей на загар. Одет мастер был в черные штаны и кожаную рабочую куртку, распахнутую на груди.

— Так ты тот самый яггай? — хлопнул он Димку по плечу. Для чего пришлось подпрыгнуть, но мастера Сильвена, судя по всему, пустяки на пути к цели не останавливали.

— Да.

— Ну рассказывай, с чем пришел.

— Хыр!

— А, ну да. Ладно. Один пришел?

— Нет.

— Говорящие есть?

— Да.

— Веди.

Во дворе уже встретились мастер Арман (типичный местный гном, низкорослый, бритый, в традиционной шапочке-колпачке), Александр (главарь пиратов-кондитеров) и господин Шарль с Флоранс. Вокруг ужом вился Старик-Жан, невразумительными криками выражая свою радость. Мастер Сильвен произвел фурор, Флоранс долго смотрела на него искоса, привыкая к внешности. Только господин Шарль остался спокойным, как валун на дороге. Димка заподозрил, что в ночь непонятных разговоров господин Шарль выпил достаточно для того, чтобы у него сработала хумансовская магическая особенность, и господин Шарль просто-напросто знал, кто их здесь встретит.

Жили в старом замке кроме пары слуг, слишком прижившихся, чтобы уезжать, мастер Сильвен, который просто не мог уехать, некуда было, некая ученица ученика (Димка на секунду задумался, как можно назвать такое чудо), а с недавних пор еще и мастер Арман (как оказалось, они сошлись со старым сеньором на почве увлечения хитроумными штуками) да два бывших пирата.

Жильцы пробавлялись продуктами из окрестных деревень, которые крестьяне приносили за починку разнообразной мелкой утвари. В основном магической, потому что городские маги далеко, да и цены дерут…

Димка, про которого все забыли, отошел от кипящей толпы новых и старых знакомых и обратился к охраннику в белом берете, ошарашенно глядевшему на столпотворение в ранее тихом месте:

— Зачем твоя здесь быть?

— А? — Охранник перевел взгляд на яггая.

— Зачем твоя быть здесь?

Охранник подумал, почесал макушку, шевельнул острыми ушами… Димка решил было, что услышит что-нибудь вроде «Поставили, вот и стою», но эльф-крестьянин оказался умнее и понял суть вопроса. Пусть и не так быстро, как это делал господин Шарль:

— Так маршал Жак сказал, что здесь будет этот… дом для старых вещей… музей! Вот!

«Здорово, — подумал Димка. — В столице жил в музее, сейчас приехал в музей… Главное — не привыкнуть. А то так и останусь где-нибудь в виде пыльного чучелка…»

— А если интересно, — продолжил охранник, — то вон у нас есть Жорж, он любит в здешних железках рыться. Хотя по-моему, — эльф подмигнул, — он просто за девчонкой ухаживать пытается…

Жоржу, тому самому проводнику, который уже познакомил Димку с мастером Сильвеном, было не до Димки, поэтому он просто отвел его к огромной пристройке: то ли ангару, то ли конюшне, показал на ворота, буркнул: «Там» — и исчез. Димка осторожно заглянул внутрь…

Внутри, против ожидания, не оказалось сена и конского навоза. Или кони передохли, или здесь прибрались… Или передохли, а потом за ними прибрались.

Димка осторожно шагнул вперед. Длинный проход, по бокам — стойла… или загородки? Наверное, все же стойла…

Из первого же отсека на Димку глядела лошадиная морда.

Лошадь была железная.

Димка дотронулся до конского уха. Железо. Выглядело как некий механизм, вроде огромной заводной игрушки… Тот, кто сделал эту махину, был хорошим механиком…

И плохим скульптором. Выражение морды у железного коня было свирепым и злобным, так и казалось, что, если откроется пасть, в ней сверкнут отполированные стальные клыки. Черные провалы вместо глаз тоже не прибавляли любви к этой твари.

Димка тихо покрался дальше. Потом подумал, что любой человек, увидевший в полумраке конюшни крадущегося яггая, тут же кончится от инфаркта. Но сделать с собой ничего не мог…

В следующем отсеке стояли рыцари. В полных металлических доспехах, с наглухо закрытыми и, такое впечатление, запаянными забралами. Слава местной богине, без мечей, они и так выглядели жутко. Тем более что размерами были аккурат с Димку.

«Куда я попал? Что здесь творится?»

Дальше он обнаружил пушку. Не на лафете, а на треноге, похожую на притаившегося трехногого журавля с хоботом…

Что-то звякнуло. Димка чуть не подпрыгнул.

Нет, рыцари стояли неподвижно, и конь не испытывал желания выскочить и выпрыгнуть. Димка выдохнул, убрал револьверы (когда только выхватить успел?) и прислушался.

Если бы его не напугал конь, то он давно бы уже услышал, что чуть дальше, в одном из отсеков, кто-то шуршит, лязгает железом и тихо, вполголоса матерится. Ну или напевает, разобрать было сложно. Хотя по интонациям — все же ругается.

Голос женский… Таинственная ученица?

Димка бесшумно прошел на звук. В одном из отсеков, до половины скрывшись в дощатом ящике, так, что снаружи осталась только узкая, худенькая… ноги… находилась девушка. В сапогах и черных штанах.

Это она лязгала, явно что-то разыскивая. Судя по недовольным интонациям, это «что-то» никак не разыскивалось…

— Убью, — прошипела девушка, переступая с ноги на ногу.

Похоже, предмет поисков мало того что не находился, так еще убегал и прятался.

— Хыр! — громко сказал Димка. Вообще-то он хотел кашлянуть, но у яггаев даже кашель звучит не как у людей.

Девчонка в штанах взвилась из ящика, как будто он ущипнул ее за… ногу. Выше пояса девушка была одета в серую рубашку с завязками на груди. Горловина была завязана, а вот сама рубашка сбилась вверх, открывая плоский животик.

Девчонка взмахнула здоровенным молотком, Димка чуть отшатнулся, но она всего лишь поправляла волосы…

Не человек.

Светло-коричневая кожа, длинный носик, светло-русые волосы… Круглые мышиные ушки, задорно торчавшие из волос.

Мышанка.

В первое мгновение Димка подумал, что она похожа на ангелицу-мышанку из росписи в церкви, покровительницу ремонта и техники. Во второе мгновение он выругал себя, потому что нормальному человеку пришла бы в голову другая ассоциация.

Гаечка из мультфильма про спасателей.

Если эту мышанку, конечно, одеть в комбинезон и очки-консервы.

Очки, кстати, были. В руке. И тут же улетели в ящик.

— Ух ты! — подпрыгнула мышанка.

Димка рыкнул, подозревая, каким будет продолжение…

— Вот это шляпа!

Девчонка обежала вокруг Димки и подпрыгнула, пытаясь достать котелок. Но рост — девчонка была невысокой, ниже Флоранс — не позволил ей. Чтобы дотянуться до котелка, ей пришлось бы взобраться на Димку, как на баобаб.

Мышанка сделал еще один круг и остановилась:

— Постой-ка… А ты случайно не тот самый яггай, про которого рассказывал мастер Арман?

— Да, — кивнул немного ошарашенный Димка.

Девчонка взвизгнула и захлопала в ладоши:

— Здорово! Он говорил, вы, яггаи, знаете много интересных вещей. Это же ты придумал светильники на паровик?

— Да, — кивнул Димка и решил взять разговор в свои руки. А то, похоже, девчонка уже собиралась тащить его куда-то немедленно выпытывать сведения о яггайских технологиях. Ну вылитая Гаечка…

— Как твоя звать?

— Ой… — Девчонка прижала ладони к щекам и покраснела. — Я не представилась… Простите, господин яггай…

— Моя звать Хыгр, — пришел ей на помощь Димка.

— Меня Кэтти. — Девчонка-механик церемонно поклонилась.

«Мышка с кошачьим именем…» — подумал Димка.

— А полностью? — неожиданно послышалось за спиной.

Димка и Кэтти вздрогнули.

Неслышно подошедший господин Шарль осмотрел черные стволы Димкиных револьверов. Тот кашлянул и убрал оружие. Во-первых, неловко, во-вторых, глаза маньячки Кэтти уже разгорелись.

— Как ваше полное имя, госпожа Кэтти?

— Меня все называют Кэтти…

— Это имя непохоже на островное.

Точно! В выговоре мышанки чувствовался какой-то легкий акцент.

— Кейуиннит…

— А фамилия? — продолжал допрос господин Шарль.

— Стэйт…

— Из тех самых Стэйтов, что покинули остров двадцать лет назад?

— Да. Только пятнадцать…

— Как звали вашу уважаемую мать?

— Мадлен. А отца — Густав…

— Верно. — Господин Шарль улыбнулся. Одними губами. — Меня зовут господин Шарль Фламнеж.

— Из семьи Фламнежей? — испуганно уточнила мышанка. Господин Шарль почему-то пугал всех.

— Совершенно верно.

— Постойте! — Боялась Кэтти недолго. — Вы тот самый господин Шарль, который придумал устройства для наблюдения невидимых следов?

Что нужно безумному механику для счастья? Два изобретателя, случайно забредшие в гости.

— Да, это был я. А еще я был начальником особого королевского сыска.

— А вы расскажете мне?

— Про сыск?

— Нет, про свои изобретения. Как вы их придумывали?

Димка первый раз за все время знакомства видел господина Шарля озадаченным. Секунд пять.

— Расскажу. Мы с господином Хыгром расскажем вам многое. Идемте.

Они вышли на ослепительно солнечный после полутемной конюшни-мастерской двор замка.

— Скажите, господи Хагр… — Мышанка Кэтти повисла у него на руке.

— Хыгр.

— Да, Хыгр. Скажите, а у вас есть…

Ответить Димка не успел.

— Есть.

Сегодня что, день голосов за спиной? Этот голос был холоден до такой степени, что вспоминалась даже не Снегурочка, а сразу Снежная королева и твердый кислород.

У ворот конюшни стояла Флоранс. И не надо было быть дальнозорким яггаем, чтобы понять, как она рассержена.

— У него есть невеста. — Флоранс взяла Димку за вторую руку и дернула так, что он чуть не упал. — Я его невеста.

— Но я не… — залепетала Кэтти. — Я просто… хотела с ним…

— С ним, — отчеканила Флоранс, — могу только я. Понятно?

Взглядом, которым Флоранс ожгла мышанку, можно было резать стекло.

— Хыгр, пойдем со мной.

— Господин Хыгр, — господин Шарль, по своему обыкновению, был спокоен, — когда закончите, пройдите в замок, у меня к вам разговор. Очень серьезный.

Он наклонился и посмотрел на Флоранс:

— Очень серьезный. Поэтому господин Хыгр нужен мне целый и невредимый и без разбитой головы.

Господин Шарль ухватил за руку пискнувшую Кэтти и ушел.

Флоранс прижала Димку к стене:

— Кто. Это. Такая?

— Это быть… мышь…

— Я вижу, что это мышь. Почему ты ухлестываешь за каждой встречной крысой?!

Димка никогда еще не видел Флоранс такой. Она была почти в истерике.

— Моя не делать так дальше.

С девушками в истерике проще сразу согласиться.

Зомбяшка расплакалась:

— Ты меня не любишь!

— Хыррр…

В словаре яггаев отсутствовало слово «любить». А слово, которое было, означало не совсем то.

Димка наклонился к Флоранс:

— Твоя — моя. Моя — твоя.

Косноязычная фраза неожиданно успокоила зомбяшку. Она вытерла слезы:

— Я люблю тебя. Но если ты еще раз приблизишься к этой крысе!..

Флоранс развернулась и ушла, оставив Димку размышлять, как найти господина Шарля, не приближаясь к мышанке Кэтти, если они ушли вдвоем?

Глава 6

Будь проклята яггайская косноязычность! Флоранс обижена и разозлена (и неизвестно, что хуже), а он даже сказать ей, что любит, не может!

Не то чтобы до превращения в яггая Димка был красноречивым оратором, но все же на такую малость был способен.

До сих пор как-то обходился, но ситуация зашла во вполне ожидаемый тупик. Раньше надо было думать, раньше… Писать научиться, что ли.

Легко сказать. Писать на слух Димка не мог по двум разным причинам. Во-первых, он слышал не местные слова, а их русский вариант. Да еще и с известным вывихом. Во-вторых, язык Этой страны в принципе не предполагал возможности написания слов так, как они слышатся. Здешние слова по написанию напоминали скорее китайские иероглифы, по которым совершенно нельзя догадаться, как же они произносятся. Теоретически можно было бы выучить самые распространенные слова. Можно… Но эта яггайская башка наотрез отказывалась запоминать их!

Нет, прочитать кое-какие слова Димка мог. Если они не были слишком длинными — привет, медвежонок Винни! А в яггайские мозги письменные слова заползали ох как нелегко, не в пример устным. Написать же совсем не получалось.

Вывести слово на бумаге Димка мог только при одном условии: если он держал его перед глазами как образец. Стоило слову исчезнуть из поля зрения, как тут же исполнялась поговорка «С глаз долой — из сердца вон»: вспомнить, как оно пишется, Димка уже не мог.

Притом что русские слова писались без всяких затруднений. Видимо, опять работало несоответствие яггайских мозгов и человеческого разума.

Одним из выходов было завести себе маленький словарик со словами на местном языке и их значением на русском. Вот только хорошие мысли приходят поздно.

Димка поправил котелок, мысленно поклялся самой страшной клятвой непременно сделать словарик, когда у него будет свободное время и жертва (нужен же кто-то, кто будет показывать, как пишутся слова), и отправился в замок.

Ну и как сказать Флоранс, что он тоже ее любит? Попросить кого-нибудь написать? Написать что? Если бы он мог произнести слово «любить», он бы не заморачивался, а просто поговорил бы с зомбяшкой. Нарисовать? Ага, сердце, пронзенное стрелой. И как, интересно, это воспримет Флоранс? «Я тебя люблю» или «я тебя убью»?

Задачка…

Господин Шарль сказал, что все разговоры о делах будут завтра, а сегодня — отдыхать. То, что будет трудный день, он не добавил, но это явственно чувствовалось в его интонациях.

Димка послонялся по замку, попытался угадать, для чего господин Шарль притащил их сюда, не смог и пошел знакомиться со здешними мастерами. Вернее, с мастером Сильвеном в единственном лице. Потому что вторым мастером была Кэтти. Ссориться с Флоранс Димка не хотел, а прятаться вместе с мышанкой от зомбяшки… Если Флоранс их все же поймает, то уже ничего не докажешь.

Мастер Сильвен нашелся в мастерской-конюшне.

— Привет, мастер Хыгр. Ты не знаешь, что ваш командир хочет от нас? Сказал: «Завтра, завтра…»

— Моя не знать.

— Жаль… Хочешь помочь? Мастер Арман говорил, ты много интересных вещей знаешь. Светильники ты придумал?

— Нет, — отказался Димка от незаслуженной славы. — Моя говорить, делать не моя.

— Не ты… — Мастер Сильвен шевельнул острыми ушами. — А кто понял, что магия воздуха действует не на взгляд, а на свет? Не ты?

— Не моя. Наша умная человек знать это, моя говорить, моя помнить.

— Умная человек? Шаманы, что ли? Или ученые?

— Да.

— Яггайские ученые… Куда катится этот мир… Того и гляди, скоро появятся летающие тролли и зомбики-грабители.

— Ваша это не знать? — Димка помнил, что покойный сеньор проводил какие-то исследования в области магии.

— Мы в основном работали с магией земли… — Мастер Сильвен кивнул на верстак, где были разложены блестящие стальные детали. Димка наклонился поближе…

Прорычал, мысленно проклиная яггайскую дальнозоркость и собственную забывчивость. Отстранился и посмотрел на деталюшки издалека.

Каждая была покрыта тонкой вязью крошечных рун. Рун земли, похожих на маленькие взрывы.

Интересно…

— Что это делать?

— Сейчас покажу. — Острая морда мастера расплылась в улыбке.

Вот это да…

Димка уже привык, что технологии мира Свет — на уровне века так восемнадцатого. С поправкой на использование магии. Трудно было ожидать здесь танков и самолетов. Даже паровоз появился только в единственном числе. Вон оно, это число, во дворе замка стоит с полностью выгоревшими рунами двигателя.

Казалось, удивить его этот мир не сможет. Тем сильнее было изумление от знакомства с изобретениями мастера Сильвена.

Собакоголовый мастер делал роботов.

Ну, если быть совсем точным, не роботов, а андроидов — механических существ, наподобие тех, что на Земле примерно в такой же исторический период создавали французские мастера. Там это были забавные игрушки, выполняющие только одну последовательность действий: заводной мальчик писал одну и ту же фразу, заводная балерина выполняла одни и те же па…

В мире Свет вмешалась магия.

И железный конь, и железные рыцари в доспехах, стоявшие в отсеке, — все они были полноценными созданиями, которые могли менять свои действия. Механические слуги. Их можно было бы назвать големами, будь они из глины.

Правда, было у… да пусть будут големы… у големов существенное ограничение. Они не видели и не слышали, соответственно, при их создании нужно было это учитывать. Чтобы настроить голема на исполнение некой работы, нужно было открывать крышку на спине и долго-долго щелкать кнопками, вертеть верньеры и двигать рычажки. Потом с усилием повернуть на пару оборотов круглый штурвальчик.

После настройки голем мог, скажем, сидеть за верстаком и выполнять какую-нибудь работу, скажем… ну, например, колоть орехи. Он брал орехи из кучки на ощупь, раскалывал их стальными пальцами, ядра складывал в чашку, а скорлупу выбрасывал.

— Угощайтесь, — прохрипел стальной гигант, протягивая чашку с очищенными орехами Димке. Ну или в сторону Димки.

Здорово…

— Как их работать? — У Димки появилось острое желание развинтить одного из металлических громил и посмотреть, как он устроен.

— Плохо работает. — Мастер Сильвен, похоже, не понял вопроса. — Сам понимаешь, без зрения, без слуха, какой из него работник. Да и будь у них эти способности — дешевле нанять сотню обычных работников, чем одного голема…

— Польза нет?

Да не может быть, чтобы от таких интересных штуковин не было совсем уж никакой пользы!

— Ну… — Мастер почесал нос. — Вообще-то есть польза. С помощью наших разработок можно делать искусственные руки и ноги. Почти как настоящие.

— Это быть хорошо!

— Пока, конечно, мы изготовили только одну пару. Мальчик один потерял сразу и руку и ногу, и мать погибла… И с братом что-то случилось…

Димка и собакоголовый помолчали.

— Печально, конечно… Вот, наверное, и вся польза от моих ребят. Немного…

— Зато как здорово!

Кэтти не умела долго жалеть ни о чем. Она уже сидела на железном коне верхом, поворачивая тот самый штурвальчик.

Димка вздрогнул. Конь шевельнулся, взмахнул стальными ушами, как будто отгоняя мух, и шагнул вперед.

Яггай ошалело смотрел, как металлический скакун проезжает по коридору.

— Оп!

Кэтти подняла коня на дыбы, Димкин встроенный бинокль приблизил блестящие стертые подковы. Мастер Сильвен улыбнулся и тут же нахмурился:

— Кэтти, осторожнее!

— А что?

Конь с радостной всадницей двинулся вперед. Да, не опускаясь на землю, только на задних ногах. Разве что бубликами не жоглировал.

— Кэтти!

— Ч…

Левая нога коня подломилась в бабке, и металлическая конструкция начала медленно заваливаться набок.

Упасть вместе с конем — приятного мало, а когда тебе придавливает ногу тяжелая железная туша…

Димка с мастером вдвоем прыгнули вперед: Сильвен — к девчонке, Димка — к коню.

Он подставил плечо под рухнувшего коня (тяжелый, гад) и медленно начал опускать его на землю. Чтобы мышанка успела спрыгнуть… И чтобы самого коня не повредить.

Девчонка в принципе в особой помощи не нуждалась: она юркой мышкой соскочила на ближайшую перегородку отсеков и пробежалась по ребру:

— Хыгр, Хыгр, держи, держи! Спасай Ласточку!

— Хыррр! — прохрипел Димка. Ласточка весила как целое стадо пингвинов, а не как мелкая пташка. Он опустил лошадь на землю и выпрямился.

— Кэтти! — Мастер смотрел снизу вверх на мышанку.

— Почему нога сломалась? — не унималась та.

— Потому что кто-то ослабил крепеж.

— Она скрипела!

— Для этого есть смазка!

— Я мазала!

— Номер шесть?

— Нет, номер восемь! Номер шесть не подходит по вязкости!

Девчонка крутанулась, видимо забыв, где она стоит. Сапог соскользнул, и Кэтти с визгом полетела вниз. На Димку, который не ожидал таких подарков с неба.

Руки мышанки ухватили Димку за шею, ноги оплели поясницу. Лицо, испуганное, оказалось совсем рядом…

— Хыгр… Хыгр!!!

В воротах стояла Флоранс. Стояла и смотрела, как Димку — ее жениха, между прочим, — обнимает нахальная мышанка!

Димка осторожно отцепил Кэтти, которая от всех нервных переживаний пыталась цепляться, и поставил ее рядом с собой.

Флоранс, чеканя шаг — что было удобно на каменном полу и неудобно в длинной юбке, — подошла к Димке и взглянула на Кэтти так, что ту как будто отбросило в объятия мастера Сильвена.

— Хыгр, — а голос был спокойным и даже немного томным… — какой твой любимый цвет?

— Хырр?

Любого ожидал Димка — криков, слез, пощечин — любого. Но только не вопроса о любимом цвете.

— Ну Хыгр, — Флоранс приблизилась к нему и почти шептала на ухо, — какой цвет тебе нравится больше всего.

— Хыррр… Черная…

А что? Неплохой цвет, немаркий…

— Хорошо… — загадочно прошептала Флоранс и ушла, напоследок заморозив взглядом притаившуюся Кэтти.

Димка посмотрел на ворота, на мышанку, на разведшего руками мастера Сильвена.

Что это было вообще?

— Итак, господа, — господин Шарль прошелся бы туда-сюда вдоль стола, будь это в его привычке, — в наших руках судьба Этой страны.

Димка промолчал — от господина Шарля всего можно ожидать, мастер Сильвен хмыкнул, Кэтти округлила глаза, гном Арман промолчал — он тоже помнил господина Шарля по столице.

— Что могут сделать пять человек?

— Ничего. Или все. Зависит от того, что именно они будут делать.

— И что же мы будем делать?

— Побеждать.

— Кого, — спокойно заметил мастер Сильвен, — я не спрашиваю. Но как?!

— Наш враг — Та страна… Господин Хыгр?

— Моя молчать.

Зоркий ты, господин Шарль…

— Итак, повторяю, наш враг — Та страна. Враг сильный… И все. Все, что есть у нашего врага, — сила. Лишить его силы — и другие его качества не сыграют большой роли. Чтобы лишить врага силы, нужно или сделать его слабее, или самим стать сильнее. Как можно стать сильнее?

Господин Шарль обвел всех взглядом, явно рассчитывая на ответ.

— Набрать больше солдат? — предположила Кэтти.

— Найти великого полководца, умеющего побеждать малыми силами? — высказался мастер Арман.

Мастер Сильвен ухмыльнулся:

— Вы не зря пришли не к военным, а к нам… Вы имеете в виду новое мощное оружие?

— Да. Совершено верно. Оружие, которое позволит нам стать сильнее. Оружие, которое будет настолько мощным, что на нас просто побоятся напасть.

— Самое сложное в таком оружие — придумать, как его сделать, — улыбнулся Сильвен. — Или вы знаете как?

— Как его сделать, придумаете вы. А вот что мы будем делать, вам скажет господин Хыгр.

— Моя?!

Димка, поначалу размышляющий, зачем его сюда пригласили, теперь не понимал вообще ничего.

— Вы, господин Хыгр, — серьезно кивнул господин Шарль. — Вы нам расскажете об оружии, которое в нашей стране еще не придумали. Потому что вы знаете о нем. Ведь так?

Глава 7

Димка замер.

Как? Как? Как?

Остальные участники круглого стола смотрели на Димку с неменьшим недоумением.

— Простите, — кашлянул мастер Арман. — Я знаю господина Хыгра еще по столице… Конечно, он не следует традициям своего племени, ему известно много любопытных вещей, но… Откуда ему может быть известно о некоем чудо-оружии?

«Вундерваффе, — автоматически отложилось в голове Димки. — Господин Шарль предлагает мне рассказать о „Фау-2“ Откуда он может знать?..»

— Разумеется, известно, — нимало не сомневаясь в собственных словах, произнес господин Шарль. — Им пользуются в стране яггаев.

— Вы про пистолеты? — щелкнул пальцами мастер-собакоголовый. — Про те многозарядные пистолеты, о которых говорил мастер Арман? Те, что изобрел мастер Хыгр?

— Не изобрел. Ведь так, господин Хыгр? Эти пистолеты — вовсе не ваша придумка?

Как?!

— Нет.

— Вы позволите, господин Хыгр, я расскажу о своих догадках нашим коллегам?

Не надо… А с другой стороны… почему нет? Может, хватит притворяться простым диким чудищем из диких лесов?

— Да. Твоя говорить.

— Итак, — господин Шарль щелкнул магической зажигалкой, раскуривая сигару, — господин Хыгр… Как мне стало известно из разговора с ним, до прибытия в нашу страну он был рабочим, извозчиком…

— Извозчиком? — не выдержал мастер Арман. Сильвен тоже зашевелился.

— Не перебивайте.

Все замолчали. Кэтти даже съежилась.

— Скорее все же рабочим. Руки господина Хыгра привычны к труду. Я не имею в виду мозоли. Мелкая моторика, точность и аккуратность движений… Господин Хыгр — рабочий.

— Да, — кивнул Димка. Этого он от господина Шарля и не скрывал.

— И вот этот простой рабочий изготавливает пистолеты, технически сложные. Что это может означать?

— Что он изобретатель, — оскалил белые клыки в усмешке мастер Сильвен.

— Как я уже сказал, господин Хыгр — рабочий. И то, что он предлагал вам, не его изобретения, это то, чем пользуются в его стране. Так?

— Да. — Димка обвел взглядом сидевших за столом, чтобы не было непонимания. — Это думать не моя. Это думать другая люди.

— Повторю свой вопрос. Простой рабочий изготавливает сложный пистолет. Что это означает?

— Он видел этот пистолет раньше, — пожал плечами Сильвен.

— Не только.

Мастера промолчали секунду. Первым сообразил мастер Арман:

— Не только видел. Он держал этот пистолет в руках, разбирал его… Часто, постоянно… Он владел им.

— То, что у простого рабочего есть пистолет, который вы поначалу приняли за чудо-оружие…

Мастера усмехнулись шутке.

— …говорит не столько о господине Хыгре, сколько о его стране. Если у рабочего есть такой пистолет, то чем тогда вооружены солдаты его страны?

Все замолчали. Даже Димка.

— Продолжим, — выдохнул дым господин Шарль. — Паровая повозка мастера Армана. Значительная часть устройства этой повозки подсказана господином Хыгром. Следовательно, он также постоянно имел дело с такими вещами в своей стране. Значит, такие повозки для него привычны. Я не ошибусь, господин Хыгр, если предположу, что и извозчиком вы были на чем-то подобном?

— Да. — Господин Шарль препарировал Димку, как нигилист лягушку.

— Как говорит наука история, все, что придумывает человек, рано или поздно, но скорее рано, оказывается использовано в военных целях. Следовательно, существуют и военные варианты таких повозок. Так? Бронированные, защищенные от пуль и ядер, гораздо более мощных, чем те, к которым привыкли мы. Так? Когда взорвался сундук-ловушка на пустыре, вы, господин Хыгр, были удивлены. Но только самим фактом взрыва. Мощность вас не удивила. В вашей стране привыкли к мощной взрывчатке.

Логика…

— Вкратце подытожим. Армия в вашей стране выглядит примерно так: солдаты, вооруженные мощным, многозарядным и скорострельным оружием, вместо кавалерии — боевые бронированные повозки, оборудованные… скорее всего, пушками, чтобы иметь возможность сражаться друг с другом. В морях… Самоходные корабли с паровыми двигателями, вооруженные такими же мощными пушками, возможно, также бронированные… В воздухе…

— В воздухе?! — дружно выдохнули мастера. — Яггаи научились летать?!

— Господин Хыгр?

— Да. Наша уметь летать.

Глаза Кэтти прямо-таки засветились. Она уже была готова хватать Димку, тащить его в укромное место и пытать до тех пор, пока он не расскажет секрет полета.

— Боевые летательные машины… Вооруженные пушками, возможно, тоже бронированные… Этакие летающие драконы.

— Нет, — покачал головой Дима.

— Ну что ж, вам известны пределы моих возможностей как предсказателя. Итак, господин Хыгр, вы расскажете нам обо всех видах оружия, имеющихся у вашей армии…

Димке вспомнилось классическое: «А расскажи-ка, Мальчиш-Кибальчиш, какой секрет есть у Красной армии».

— Постойте, господин Шарль. Господин Хыгр, — замахал руками мастер Арман, — как такое вообще возможно? Если бы где-то существовала настолько вооруженная страна яггаев, то мы бы давно о ней знали! Яггаи напали бы на нас!

— Страна… хм… яггаев, — непонятно усмехнулся господин Шарль, — существует. Но не в нашем мире. Ведь так, господин Хыгр?

Но как?! Как можно догадаться об этом?!

— Яггай из другого мира… — покачал собачьей головой мастер Сильвен. — В какое интересное время мы живем.

— Примем факт прибытия господин Хыгра из другого мира как данность. Насколько я понял, это было нечто вроде несчастного случая, так? Если он захочет, то расскажет сам. Но потом. Теперь вам всем понятно, что господин Хыгр действительно знает о вооружении, которого нет у нас, достаточно для того, чтобы мы могли создать что-то такое, что позволит нам победить в войне.

— Стоять! — Димка спохватился. Господин Шарль допустил всего один прокол, но лишающий всю авантюру смысла. — Моя не мочь сказать, как делать. Моя не знать, как делать это!

Господин Шарль толкнул в Димкину сторону альбом в кожаной обложке:

— Вы нарисуете. И расскажете, как это работает. А как сделать это оружие — мы придумаем сами. Мастера мы или нет? Если бы я надеялся, что вы расскажете, как изготовить чудо-оружие, мы с вами разговаривали бы об этом еще на острове. Мы все устроим сами. Просто помогите нам сделать это чуть проще и быстрее.

ХЫРРР!

Димка упал на матрас в своей комнате: в кровати яггаю было неудобно. То ли дело свернуться клубком и уснуть.

Сонливости не чувствовалось — особенность яггаев, но устал Димка так, как будто разгрузил вагон с углем. Нет, нет, лучше уж вагон, целый поезд с углем, чем целый день общения с господином Шарлем.

Перед прикрытыми глазами мелькали револьверы, автоматы, огнеметы, истребители, штуцера, бластеры, противопехотные мины, снайперские винтовки, авианосцы…

Лязгая гусеницами, проехал немецкий «Фердинанд»… Рассекая волны, проплыл линкор «Ямато»… Протарахтел пропеллерами красный аэроплан барона Рихтгофена…

Господин Шарль требовал от Димки все, что он мог вспомнить. Мастера, которые чувствовали себя, как дети в магазине игрушек (все такое интересное!), не отставали.

Еще и еще! Еще! Еще!

— А вот метатели пуль… сколько они могут выпустить в секунду?

— Огнеметы… Это такие, как были у Поджигателей?

— Насколько сильна взрывчатка?

— Из чего делались летающие машины?

— Какие еще виды кораблей вы помните?

— Огромные летающие стрелы… Как они наводятся на цель?

Димка чувствовал себя дохлым львом, которого терзают стервятники. Пусть даже такие очаровательные, как Кэтти.

Дирижировал адским хором господин Шарль. В конце дня, в течение которого было выкурено с десяток сигар и почти забыто о еде, он осмотрел разбросанные по столу рисунки чуть ли не всех видов оружия, созданного на Земле и даже иногда вымышленного, и безошибочно ткнул карандашом в изображение баллистической ракеты:

— Как это действует?

«В месте взрыва остается воронка, — вспомнился старый анекдот. Одна воронка. Больше ничего».

— Это быть внутрь земля, большая дырка. Дать знак, это лететь. Лететь, лететь, лететь, далеко-далеко-далеко… Потом подать — и бум!

Мастера вздрогнули.

— Дальность полета и мощность взрыва?

— Далеко — много-много далеко.

— Миля?

— Далеко.

— Десять миль?

— Далеко?

— Сто? Тысяча? Десять тысяч?

— Да.

— Десять тысяч миль.

Мастер Арман охнул.

— Хотите, — прищурился господин Шарль, — я угадаю, как вы используете это оружие?

Кто бы сомневался…

— Твоя знать.

— Моя думать. Нет никакого смысла запускать эту башню в воздух только для того, чтобы уничтожить одного человека или даже группу людей. Даже уничтожение целой крепости не требует такой дальности полета. Значит, это оружие безнаказанного шантажа и используется только для того, чтобы пугать им противника. А что может быть страшнее, чем уничтожение города? Я угадал мощность?

— Да.

— Интересный у вас мир, господин Хыгр… Вот! — Господин Шарль указал на ракету. — Вот такое оружие помогло бы нам. Угроза уничтожения столицы — и Та страна навсегда откажется от планов агрессии. Ну пока у них не заведется такое же. Я прав, господин Хыгр? Сначала такое оружие появилось только у одной страны, которая начала угрожать всем, а потом и у соседей, после чего образовалось некое равновесие? Все угрожают друг другу и боятся друг друга? Так?

— Да.

— Такое оружие нам бы помогло… Да, потом ситуация бы усложнилась до предела, но нам сейчас не до гуманизма. Страна горит…

«Вы опасный человек, господин Шарль…»

— …хотя тушить пожар маслом не самая лучшая идея… Но можно было бы рискнуть… Если бы господин Хыгр знал, как это сделать. А он не знает, а и знал бы — сказать не может…

Димка, которому вовсе не хотелось начинать в мире Свет гонку вооружений, облегченно вздохнул. Следом вздохнул мастер Арман, а затем одновременно зевнули мышанка и собакоголовый.

— Итак, — господин Шарль посмотрел на свои карманные часы, — уже поздно. Предлагаю всем пойти спать, а завтра со свежими головами начать размышление о том, что из яггайских изобретений можно применить в наших условиях. Нам нужно нечто простое и мощное. Спокойной ночи, господа мастера. До утра.

Димка, у которого, кажется, началась чесотка от бумажной пыли, попытался было тихим мышонком проскользнуть в дверь вслед за всеми… Господин Шарль поймал беглеца на выходе:

— Господин Хыгр… Как нам стало известно, вы из другого мира.

— Да.

— Вы больше ничего не хотите мне рассказать?

Димка зарычал. Он и так рассказал, показал на пальцах и нарисовал столько, что художник Иванов с «Явлением Христа народу» — просто миниатюрист!

— Нет!

Господин Шарль приблизился и взглянул в яггайские глаза:

— Точно?

— Да.

— Ваше право. До завтрашнего утра, господин Хыгр.

На что он намекал? Бог, то есть богиня его знает, сегодня Димка в очередной раз осознал, что понять ход мыслей господина Шарля невозможно.

Он попытался было подумать о том, какое оружие предложить, но само слово «оружие» вызывало аллергию. Вот так нужно делать из милитаристов пацифистов — посадить в комнату и заставить целый день рисовать оружие.

Димка закрыл глаза и вполголоса начал пытаться заставить непослушный яггайский язык произнести одно очень важное слово.

Кажется, начало получаться…

Скрипнула дверь.

Димка повернулся…

На пороге стояла Флоранс. Замотанная в черное покрывало, она, как никогда, напоминала зомби в саване нехарактерного цвета.

— Привет, — прошептала девушка.

— Привет. — Димка поднялся с матраса…

Флоранс скинула покрывало.

Димка сел. Ноги подкосились.

На зомбяшке остались только черные чулки, узкие черные трусики, черный лифчик и прозрачная узорчатая рубашка на тонких бретельках, еле прикрывшая животик… Пояс с подвязками… И длинные черные перчатки выше локтей.

«А здесь знают толк в сексуальном белье… Так вот зачем она спрашивала про мой любимый цвет…»

Флоранс была самой соблазнительной зомбяшкой из всех, что видел Димка. И самой соблазнительной девушкой…

— Я покажу тебе, что я лучше какой-то крысы!

Глава 8

Димке захотелось малодушно завопить: «Я устал!», но тут же понял, что если он и устал, то не весь.

Флоранс танцующей походкой — отчего грудь соблазнительно колыхалась — подошла к кровати.

— Эта ночь, — промурлыкала она, — будет нашей…

Димка на мгновение прикрыл глаза. Ну же!

— Моя… любить твоя…

Получилось! Димка не успел обрадоваться: зомбяшка упала ему на грудь и расплакалась.

— Ты… ты… а я… а ты… на крысу… — рыдала она.

Димка гладил ее по волосам и понимал, что сегодня уснуть ему не удастся.

— Я думала… я хотела…

Если из речи Флоранс вычеркнуть всхлипы и рыдания, то получалось следующее: она решила, что Димке надоело возиться с глупой девчонкой, и он обратил свое внимание на мышанку. Тем более что та разбиралась в машинах, а она, Флоранс, даже готовить как следует не умеет! Разве что блины!

Зомбяшка решила бороться за свою любовь исконно женским способом: набралась храбрости, подготовилась теоретически…

— Что твоя делать? — ошалел в этом месте путаного рассказа Димка.

Флоранс нашла пожилую служанку, и та подробно ей рассказала, чем именно занимаются мужчина и женщина, когда остаются наедине и без одежды. Общие представления об этом зомбяшка имела, но ей хотелось знать точно. Димка подумал, что любая нормальная девушка, узнав, что с ней проделают, убежала бы за тридевять земель и навсегда стала бы монахиней.

Зомбяшка поступила как командующий армией перед боем: провела разведку, подготовила план, переоделась в боевые трусики и пошла на приступ. Но после Димкиных слов ее решимость ослабла…

— Мы, — осторожно решил уточнить Димка, — не делать…

— Делать! — подскочила зомбяшка, вытирая слезы. — Делать! Ты и так три раза оставлял меня голой, как дуру!

— Два! — Димка не помнил никакого третьего раза.

— Три!

— Два!

— Три!

— Два!

— Хорошо, два, — неожиданно согласилась Флоранс. — Третий раз был так… Ничего.

Она закрыла глаза и обняла Димку за шею.

Яггайские пальцы кажутся толстыми и неуклюжими, как будто ими можно выжать сок не только из яблок, но даже из березы. Но когда это нужно хозяину, они бывают очень осторожными и аккуратными…

Через несколько секунд на Флоранс из одежды остались только сережки.

Димка открыл глаза, проснувшись быстро и сразу, как и полагается настоящему яггаю.

Утро. Позднее.

Он осторожно повернул голову. Рядом, крепко обхватив руками и ногами его руку, спала Флоранс. Растрепанные волосы, припухшие губы…

— Мне понравилось… — не открывая глаз, пробормотала зомбяшка. — Мы обязательно повторим… Мне понравилось…

И уснула.

Димка медленно, осторожно, как будто разряжая неизвлекаемую мину, отцепил Флоранс от своей руки. Та перевернулась на спину, и Димка с ужасом увидел, что поперек худенького тела протянулась наискось цепочка засосов, как будто зомбяшку расстреляли из поцелуйного пулемета.

Осторожней надо, Димитрий… Ты — здоровенный обезьян, а она хрупкая девушка…

Одежда была разбросана так, как будто Димка взорвался внутри ее. Он тихо оделся и, неслышно ступая, вышел из комнаты.

Господин Шарль был бодр и деловит:

— Итак, господа, мы дождались нашего последнего товарища и можем обсудить первые итоги размышлений на предмет «Как вшестером победить целую армию». Я понимаю, что прошла ночь и не все могли сосредоточиться исключительно на размышлениях об оружии…

Смотрел он на Кэтти, но смущение почувствовал Димка.

— …и тем не менее, возможно, уже есть идеи насчет чудо-оружия?

— Можно я? — подскочила Кэтти. — Мне кажется, если сделать огромного голема, высотой ярдов в двадцать, дать ему в руки меч и посадить внутрь кого-нибудь, кто будет им управлять… Правда, я не знаю, где взять такое количество железа и как сделать так, чтобы голем не развалился под собственной тяжестью… Но я обязательно что-нибудь придумаю!

Господин Шарль поднял обе брови, что, видимо, было признаком сильного удивления:

— Огромный человекоподобный боевой голем… Интересно… Очень интересно… Но, боюсь, не получится.

— Почему? — Кэтти очнулась от размышлений, видимо, уже прикидывала, как построить чудовище.

— Насколько я понимаю в механике, чем больше ваш голем, тем он будет тяжелее и тем медленнее будет двигаться. Первоначально он, конечно, вызовет панику в рядах противника, но потом они, несомненно, высмотрят его слабое место и, пока он будет замахиваться мечом, его просто разберут на части. Что скажет мастер Сильвен?

— Метатели, — оскалил белые клычки собакоголовый. — Метатели пуль. С учетом их скорострельности особая точность не требуется, наступающие войска будут просто уничтожены ливнем пуль. У меня уже есть приблизительные идеи того, как они должны быть устроены…

— Метатели… Метатели — это хорошо. Но недостаточно. Один человек с ним остановит сотню, две… А тысячу? Рано или поздно противник захватит образец метателя, и через неделю они начнут стрелять уже по нам.

Мастер Сильвен хитро прищурился, но ничего не сказал, видимо желая подготовить некий сюрприз.

— Мастер Арман?

— …суа хотел построить…

Димка понял, что на секунду отключился. Вообще-то подобное происходило после нескольких бессонных ночей, но, видимо, по мнению организма, вчерашний день и сегодняшняя ночь с успехом заменили бессонную неделю. О чем там говорит гном?

— Летательная машина? — Господин Шарль задумался. — Летательная… А ведь это то, что нам нужно… Нечто непонятное, страшное, неуязвимое…

Перед глазами Димки проплыл огромный серебристый дирижабль.

— Мочь бить внизу вверх. — Димка сам не очень понял, что сказал, но господин Шарль сообразил.

— Сбить выстрелами? Могут… Хотя все зависит от того, какое устройство мы построим. Если, конечно, вообще сумеем это сделать. Подумайте, пожалуйста, мастер Арман, вспомните все, что было сделано по летательным машинам.

— Сеньор Франсуа, — развел руками мастер, — относился к ним как к игрушкам. Поэтому ничего большого мы просто не делали.

— Подумайте, — с нажимом повторил господин Шарль. — Летающая машина сможет нам помочь, потому что противнику практически нечего ей противопоставить.

Господин Шарль взмахнул незажженной сигарой:

— Оружие должно вызывать у противника страх. Своей смертоносностью и непонятностью. Именно поэтому не совсем подходит ни огромный рыцарь, ни метатели пуль. Рыцари и пули — вещь понятная и не вызывающая паники. А вот неизвестная летающая конструкция… Неуязвимая и сеющая смерть. Паника обеспечена. Я бы, если бы была возможность, создал что-нибудь вроде вот этого вот монстра…

Господин Шарль взмахнул листком бумаги, на котором уродливой летучей мышью распластался бомбардировщик «В-2».

— …но можно придумать и что-то другое. Главное — чтобы летало. Гос…ыгр?

Димка понял, что опять отключился.

— Что вы можете нам предложить?

Перед глазами Димки плясала Флоранс в одних чулках, поэтому мысли о вооружении в голову не приходили.

Господин Шарль был серьезен, но казалось, что он усмехается.

— Вот! — Понятно, что он был нужен в качестве этакого генератора идей, над которыми уже будут работать мастера, но Димке хотелось предложить что-то свое, поэтому он схватил листок, на котором был нарисован танк, напоминающий «Т-34».

— Бронированная машина, вооруженная пушкой, на червяках?

— Хырр…

В словаре яггаев не было слово «гусеница», а Димке вчера было не до подбора адекватного перевода.

— Та же проблема, что и с големом. Медлительность. Какой самый простой способ остановить это?

— Яма.

— А летающую машину?

Димка задумался. Выстрелить в нужное место, типа двигателя? Но для этого нужно знать, где у этой леталки двигатель. И вообще понять, что она такое.

— Да и если ставить на нее паровой двигатель, — господин Шарль положил листок обратно в стопку, — то, чтобы сдвинуть эту махину с места, понадобится столько топлива…

— А если другой двигатель? — вдруг оживилась Кэтти.

— Ветряной? — усмехнулся господин Шарль. — Поставить на эту машину паруса? Глупость.

— Нет, — зашевелилась мышанка, — мастер Сильвен, скажите!

Собакоголовый кивнул:

— Да, у нас есть двигатель. Особый.

Еще при старом сеньоре была предпринята попытка создать двигатель, работающий только на магии земли. Вернее, такой двигатель был делом плевым — нанести на шатун руны земли, и машинка будет крутиться, пока руны не выгорят. Но сеньор хотел нечто, что работало бы без постоянного возобновления рун. Мастер Сильвен прыгнул выше собственных острых ушей, но придумал магический двигатель. Работающий на концентрированной магии.

— Это как? — заинтересовался господин Шарль. — Разве магию можно сконцентрировать?

Для Димки, который тоже немного понял принцип действия рун, «концентрированная магия» звучало примерно как «сгущенное электричество».

Оказывается, можно.

Мастер Сильвен рассудил просто: руны земли заставляют предмет двигаться. Что получится, если нанести на предмет руны особым образом и двигать его самому?

Конструкция начала вырабатывать магию. Помещенная в центр машины, смахивающей на безумный генератор, емкость с водой собирала в себе выработанную магию и превращала воду в жидкость с интересными свойствами.

Серая тягучая смесь, похожая на сироп и пахнущая земляникой. Абсолютно бесполезная и не имеющая магических свойств.

— Ею даже отравиться нельзя!

Все посмотрели на Кэтти. Та смутилась:

— Ну я сначала на курицах пробовала…

Однако если бесполезную жидкость влить между двумя дисками с нанесенными рунами земли и растереть в тонкую пленку…

Диски начинали вращаться. И руны на них не выгорали. Правда, когда жидкость испарялась, двигатель останавливался.

Именно на такой магии работали големы. А Димка еще думал, как легкий поворот штурвала может завести пружину так, чтобы големы двигались.

— Отлично, — подытожил господин Шарль. — Мы это обязательно используем. Но нам нужна летающая машина. Летающая. Надутые теплым воздухом шары и вращающиеся винты — это все хорошо, но для нас не подходит. Мы не ученые. Мы — мастера, специалисты в магии. Значит, хорошо бы использовать магию… Магию земли, она единственная позволяет двигать предметы. Но, к сожалению, только там, где есть опора…

Господин Шарль замер. Посмотрел на Димку, на мастера Армана… перевел взгляд на Сильвена… Опять на Армана…

— А кто сказал, — прошептал он, — что на воздух нельзя опереться?

Глава 9

Только ракетам не нужна опора, что и позволяет им летать в космосе. И самолеты, и вертолеты при движении опираются на воздух. Димка помнил об этом, но ему в голову твердо вошло всеобщее убеждение: с помощью магии летать нельзя. Поэтому он пытался сообразить, как можно в здешних условиях построить летательный аппарат, и с тоской понимал, что никак.

Мастер Сильвен и Кэтти знали все о магии земли, но при этом считали воздух пустотой, на которую опереться нельзя. К сожалению, узкая специализация и недостаток научных знаний — всегда плохо.

Мастер Арман, который работал с сеньором Франсуа, тащившим в свой особняк все знания, до которых мог дотянуться, знал, что воздух — отнюдь не пустота. Еще покойный маг земли уточнил, что звук — движение воздуха, и сделал на этой основе бесшумное ружье. Однако мастер Арман не был магом, он был слишком механиком. К тому же он зациклился на летающих моделях сеньора Франсуа и даже не подумал, что летать можно с помощью магии воздуха.

Только господин Шарль сумел сложить два и два.

Магия земли двигает предметы. При условии, что предмет опирается на что-то. Кто сказал, что воздух — не опора? Димка, наоборот, сразу вспомнил слова Нестерова: «В воздухе везде опора».

Основная идея чудо-оружия была придумана в течение вечера. Огромная платформа в форме летучей мыши… Если честно, то в виде бомбардировщика «В-2», господину Шарлю понравился его внешний вид. Он сказал, что такие кошмарные очертания напугают кого угодно. Платформу было решено сделать деревянной, чтобы застревали пули особо смелых стрелков — пушки мира Свет не были приспособлены к стрельбе в небо. Внутри планировалось поставить устройства, которые тянули махину вверх.

Сила воздействия рун на предмет никаким образом не зависела от размеров самих рун: одни и те же руны, одного и того же размера с одинаковой легкостью подняли бы ввысь и человека и танк. Все дело было в скорости выгорания: по предварительным прикидкам собакоголового мастера руны, которые продержали бы в воздухе груз весом с человека в течение часа, выгорели бы под весом танка за две секунды.

Подъемные устройства выглядели как посеребренные круглые пластины около двух метров в диаметре. С обратной стороны наносились руны, создающие тягу, и устанавливался магический двигатель, который перерабатывал концентрированную магию и направлял ее к рунам подъемника. Проще было периодически заливать концентрат, чем обновлять руны, особенно учитывая, что выгорание может произойти где угодно, а расчет рун и их нанесение — процесс, занимающий пару дней.

Такие же круги должны были стоять вертикально в задней части платформы, чтобы тянуть ее вперед и поворачивать.

Пульт управления планировалось установить в передней части, так сказать, на носу. Там же собирались поставить и фары, снятые с броневика, чтобы подсвечивать цель в темное время.

С Димкиной точки зрения, платформа походила больше на макет острова Лапута, чем на боевой самолет. Скорость полета будет медленной, примерно как скорость бегущего человека, разве что чуть больше. Какое оружие будет применяться — тоже еще не придумали. Димка подозревал, что об оружии господа мастера в изобретательском раже могут вовсе забыть. И придется ему бегать по платформе и сбрасывать на головы вражеским солдатам булыжники и рваные сапоги. Хотя господин Шарль ни о чем не забывает…

С точки зрения бывшего начальника особого сыска, применение «Лапуты» выглядело так: огромный силуэт с горящими глазами появляется над позициями противника и… Что «и», за отсутствием оружия было пока неясно, но результат должен быть таким: часть войск противника уничтожена, часть разбегается, другая часть не может сопротивляться наступающей Изумрудной армии. Господин Шарль был реалистом и не считал, что одна летающая платформа, пусть и пугающая, пусть и несущая смерть и неуязвимая, сможет разгромить армию. Она должна только переломить соотношение сил. Также господин Шарль, не страдавший рыцарственным отношением к захватчикам, считал, что с помощью «Лапуты» можно сверху рассмотреть местонахождение командующего состава противника — не зная атак с воздуха, генералы еще не имеют привычки прятаться в блиндажи, а, наоборот, отмечают места своего присутствия штандартами и прочими бунчуками. Высмотреть, после чего… Короче, оставить армию врага без командования.

В общем, тактика и стратегия ясны, схема «Лапуты» начерчена. Дело за малым, всего-то и осталось: провести вычисления подъемных рун, подготовить чертежи, решить, каким оружием «Лапута» будет оборудована, найти мастерские, где это чудо смогут изготовить (на базе замка нечего и пытаться), добраться до столицы, встретиться с товарищем Речником, объяснить ему, чего от него хотят… Всего и делов.

Дьявол, как говорится, в мелочах.

Мастер Сильвен три дня только прикидывал план действий. После чего сказал, что полный расчет рун займет около месяца. Раньше — никак. И то еще очень повезло.

Во-первых, для упрощения расчетов еще старым сеньором была разработана и построена вычислительная машина, крайне напоминающая арифмометр «Феликс», разве что бронзовая. Во-вторых, очень сильно помогала магическая особенность собакоголовых. Нюх.

Как хумансы могли предсказывать будущее, так собакоголовые чуяли правильное решение задачи и сразу отсекали неверные варианты. Правда, и тут не обходилось без ограничений: эта особенность не подсказывала пути решения неконкретной задачи. Если, например, собакоголовый задумается над тем, какое оружие позволит стать непобедимым, где взять много-много денег или как ограбить банк, то думать он будет, пока банк не разорится. Задача должна быть перед глазами: как отремонтировать забарахливший двигатель, как сварить вкусный суп… Как рассчитать необходимые руны.

И даже при таких условиях — месяц. Не меньше. Может, больше.

Мастер Сильвен заперся в комнате с грудой бумаг и бутылью чернил. Выходил только поесть, спал там же и весь день скрипел пером, щелкал арифмометром и рычал на попытки отвлечь.

Мастер Арман и Кэтти увлеклись конструкцией магического пулемета. Метателя, как они его называли. Пулемет разрабатывался на основе идеи мастера Сильвена (ПСМ, так сказать) и магической взрывчатки мага-мышана. Длинный ствол, сверху — емкость, наподобие магазина для пейнтбольного оружия со свинцовыми пулями, которые по одной поступали в затвор. Механизм, работающий от заводной пружины (Кэтти порывалась поставить магический двигатель, но мастер Арман решил, что проще перед стрельбой заводить пружину, чем таскать с собой бутыли с концентратом магии), подавал пули, запирал затвор и вращал диск, на котором были нанесены инициирующие руны: внутри корпуса, позади ствола, находилась пустая емкость с укрепленными стенками и рулон магической взрывчатки, до которой на каждом повороте дотрагивался инициирующий диск. Мастер Арман вместе с мышанкой сумели рассчитать руны на диске таким образом, чтобы взрыв происходил внутри емкости и не выжигал все руны взрывчатки одновременно. Сила взрыва в емкости выбрасывала пулю из ствола, после чего механизм подавал следующую, запирал затвор и поворачивал инициирующий диск, активируя взрывчатку. Рун хватало приблизительно на тысячу выстрелов, скорострельность же пулемета планировалась в семьдесят пять выстрелов в минуту.

Правда, все это теоретически. Пулемет пока тоже существовал в виде чертежей и груды железяк.

Димка с удовольствием поучаствовал бы в изготовлении, но там была Кэтти, а Флоранс хоть и успокоилась, но до сих пор нервничала, когда Димка общался с мышанкой.

Старик-Жан вместе со своим вожаком Александром отправились на разведку, прихватив с собой двух черных эльфов-боевиков и троллиху. Остался только фокусник Джон, но Димку напрягал его взгляд профессионального убийцы, и с Джоном он тоже старался не общаться лишний раз.

Господин Шарль курсировал по замку, координируя усилия мастеров. И ему тоже было не до Димки.

Впрочем, скучать ему не приходилось. Ночью этого не давала сделать Флоранс, а днем — дети со всех окрестных деревень.

Местные жители привыкли таскать в замок разнообразную мелочовку на починку, сейчас мастера оказались заняты, вот Димка и занялся пайкой, чеканкой и прочей металлической работой.

Единственное: для конспирации ему опять пришлось покраситься в белый цвет.

Сначала в замок приходили редкие крестьяне, на первых порах пугающиеся яггая-мастера, но потом привыкшие. А через неделю Димка заметил, что взрослые приходят по-прежнему нечасто, а вот дети лет пяти-шести что-то зачастили. Похоже, им просто нравилось смотреть на Димку, как на слона в зоопарке. Нравится и нравится, почему бы и нет, вот только однажды Димка услышал, что детишки его за глаза называют Пушок. Вроде и без издевки, но все равно — кому понравится быть Пушком? Он — яггай, а не кот!

Прошло уже три недели. Димка пару раз ловил себя на том, что откликается на Пушка. Расчеты мастера Сильвена были почти закончены, оставались сущие пустяки, недели на две максимум.

Магический пулемет пару раз взрывался, Кэтти постоянно ходила чумазая до самых мышиных ушек, но вроде бы последний вариант обещал быть рабочим. Когда соорудят треногу, или колесный лафет, или какой иной станок. Весила эта конструкция килограммов сто.

Вернувшиеся разведчики потеряли Старика, опять ушедшего в свободный поиск. Анархист, родившийся не вовремя…

Расклад в стране был такой: интервенты Той страны по-прежнему топтались на месте, однако противостоящая им Красная армия контрреволюции находилась на последнем издыхании, без пополнения, без оружия, без боеприпасов. Так что скоро могло начаться стремительное наступление. Товарищ Речник вроде бы договорился с эльфятником, по крайней мере, на северо-западе боевые действия не велись, и Изумрудная армия там стояла только для вида. Основные части революционеров расположились на юге: против третьей Красной армии, и против молодцов батьки Жака шли постоянные бои.

Димка подумал, что если бы все три цвета объединились, то давно выгнали бы из страны захватчиков. Однако единственный прагматик, товарищ Речник, мог объединить страну только силой. Он разослал петиции во все три Красные армии и хрюну-маршалу с предложением договориться. Однако красные дворяне мечтали видеть все в стране по-старому, а самого товарища Речника — на самом высоком дереве, поэтому от объединения сил высокомерно отказались. Между собой они тоже договориться не хотели, так как каждый видел на троне себя и не собирался делиться с конкурентами.

Батька Жак тоже считал, что крестьяне вполне могут прожить и без горожан, совершая обычную ошибку крестьянских вожаков.

Впрочем, товарищ Речник не терял надежды.

Пару раз в замок заезжал маршал Жак, с каждым разом все более и более худеющий. То ли забывал есть, то ли его дела шли не так хорошо…

Хрюн менял дежурных, привозил на замену рун и починку груды ружей и пистолетов (Димка сразу подумал, что замок сохранился вовсе не благодаря доброте Жака), общался с господином Шарлем, с Димкой.

Остроглазый Леон, один из помощников хрюна, сумел углядеть Димкины револьверы и теперь периодически подкатывал с предложением подарить-поменять-купить… Он, может, и угрожать бы начал (а может, нет, человек вроде умный), но в один из приездов хрюн со штабом попал на первое испытание пулемета. После взрыва, раскидавшего части супероружия по двору замка, у хрюна и его подручных, похоже, сложилось неправильное представление о работе пулемета, и теперь они не хотели лишний раз ссориться с людьми, которые строят скорострельную пушку.

На исходе третьей недели — как раз было воскресенье — Димка все же проник в мастерскую, где строили пулемет, и теперь с удовольствием помогал чумазой Кэтти (как она вечно умудряется перемазаться?) собирать механизм.

— Хыгр! Хыгр! — В мастерскую вбежал Жан, со своей крупнокалиберной картечницей, памятной еще по перестрелке с лжежандармами.

— Что? — Если бы с картечницей вбежала Флоранс, Димка еще занервничал бы, а Жан…

— Там что-то происходит?

— Там — это где? — Кэтти взмахнула пятерней, стирая капли пота со щеки, и в момент стала похожа на индейца на тропе войны.

— По дороге к замку… — Старик взмахнул ружьем. — Скачут.

— Кто? — Димка настороженно следил за мечущимся туда-сюда стволом.

— Кони!

— Одни, что ли? Без всадников? — Кэтти защелкнула крышку коробки пулемета и крутанула рукоять, взводя пружину. Димка на всякий случай взглянул, убрана ли магическая взрывчатка.

— Нет! С хрюном!

Димка не выдержал и выхватил картечницу за ствол. Камзол последний! А штопать дырки от картечи — та еще работенка.

— Ну и что? — Кэтти выпрямилась. — Они часто сюда приезжают.

— То приезжают, а то скачут! Нутром чую, что-то случилось!

Все знали, что нутро Старика чуяло исключительно поживу, но Димка, переглянувшись с Кэтти, решил все же посмотреть, что стряслось.

Он вышел из мастерской как раз тогда, когда в распахнутые ворота влетели всадники.

— Победил вон тот, буланый, — спокойно заметил вышедший на крыльцо господин Шарль. — А если вы не скачки на скорость устроили, то, может, расскажете, что произошло?

— Нападение! — выдохнул хрюн, спрыгивая с коня. Ослепительно-белый мундир крестьянского маршала запылился и в одном месте был явственно прострелен.

— Напали, судя по всему, не вы. Так кто же осмелился?

— Та страна!

— Она с другой стороны…

— Да! А их десант — с этой!

Два дня назад на юго-западное побережье Этой страны высадились с кораблей войска Той страны. Немного, пара тысяч, но для батьки Жака хватило.

— Постойте, — уточнил господин Шарль, — кажется, у вас было побольше бойцов?

Хрюн вздохнул. Было… Его армия рассеяна по всей территории. Чтобы собрать необходимое для отпора количество, понадобится еще пара дней.

А отряд в сотню человек, охотящийся за крестьянским маршалом, будет у замка через пару часов.

Глава 10

Димка, господин Шарль, Старик и Александр, Кэтти и Флоранс, два мастера, Сильвен и Арман, четыре боевика с острова, десяток охранников-белоберетников, маршал-хрюн с двумя подручными и десятком гвардейцев, пяток слуг…

Сорок человек. Против сотни. Но в замке. Но против сотни.

А чего там, каждому убить по три врага, и война закончится…

Будь Димкина воля, он ушел бы вместе со всеми из замка, спрятался, и пусть нападающие ищут их по всей необъятной стране. Но кроме него тут были еще мастера, которые не собирались бросать разработки и големов на произвол захватчиков, а также два десятка крестьянских бойцов, которые подчинялись хрюну, а тот твердо решил, что замок — самое подходящее место для обороны, и уходить никуда не собирался.

Господин Шарль трезво оценивал свои силы и понимал, что вытолкать батьку Жака за ворота не удастся. Поэтому придется обороняться…

— Итак, — господин Шарль взглянул на участников спешно собранного комитета по обороне, — нам нужно продержаться два дня до прихода основных сил Белой армии. Так?

Хрюн Жак, уже не выглядевший маршалом и, похоже, начавший потихоньку сомневаться в правильности выбранного пути в жизни, задумчиво кивнул.

— Какие будут предложения по обороне? — Выражение лица господина Шарля, как всегда, было таким, как будто он давно уже все придумал и теперь просто уточняет несущественные мелочи. — Господин Хыгр? Господин Хыгр?

Димку как раз в этот момент заклинило на словосочетании «комитет по обороне», и он размышлял, кто в их комитете Сталин, а кто — Берия.

— Моя думать… — Тут исторические параллели опять заплели мозг, и Димка подумал, что ситуация у них хуже, чем в СССР двадцать второго июня сорок первого. Там, по крайней мере, было куда отступать. А здесь все выглядело так, как будто немцы сразу оказались под Москвой.

— Моя думать… Надо драться.

— Ценное замечание. Впрочем, господин Хыгр, вы можете нам помочь позднее.

Димка тут же заподозрил, что его собираются использовать как ударную армию в связи с его револьверонасыщенностью и пуленепробиваемостью.

— Драться, — кивнул головой хрюн. — Выковырять нас из замка у них навряд ли получится, пару дней мы продержимся.

— В особенности если они взорвут ворота, — пессимистично заметил мастер Сильвен.

— Я же сказал — драться, а не прятаться.

— Каковы наши возможности в обороне?

В замке было оружие, в основном ружья, и внушительные запасы пороха, так что отстреливаться со стен можно будет долго. Вопрос только в том, насколько противник умеет брать крепости…

— Совсем не умеет. — Тролль Леон был спокоен. — Как показала разведка…

В крестьянской армии есть разведка… Интересно, а у них есть политинформация и военный трибунал?

— …против нас — в основном морская пехота. Поэтому в бою с ними лучше не сталкиваться, но крепости брать они не обучены.

— Морская пехота — это хорошо… — задумчиво проговорил господин Шарль. — Однако за два дня взять замок смогут даже обозники с лопатами, если как следует подумают. Что мы можем им противопоставить кроме обычного оружия? Големы?

— Нет, — мастер Сильвен отказался гнать на убой свои создания, — големы не подойдут. Они не видят, не слышат, а значит, не смогут стрелять, а так как их броня не защитит от пуль, то их расстреляют до того, как они смогут подойти на расстояние непосредственной схватки.

— Что еще?

Димка подумал, что им сейчас очень пригодилась бы «Лапута», но она, к сожалению, существовала только в виде чертежей и расчетов, на которых не полетишь. Пулемет?

— Хыр… кидать… хыр?

— Метатель? — Своеобразие яггайской речи по-прежнему понимал исключительно господин Шарль. — Насколько он готов?

Светлое видение, как пулемет косит вражескую конницу, разлетелось при столкновении с реальностью. Станок, позволяющий таскать стокилограммовую махину, еще не построили, поэтому единственный, кто мог пользоваться пулеметом, был сам Димка, и то при условии, что к оружию присобачат ремень. Этакий яггайский терминатор на выезде.

— Оставим как последнее средство обороны ворот, — проговорил господин Шарль. — Что еще?

Также в замке был рулон магической взрывчатки. Один. Который, конечно, помог бы справиться с противником, если бы его удалось уговорить собраться одной компактной кучкой и подождать, пока взрывчатка сработает. К тому же от рулона работал пулемет, и поэтому либо то, либо другое.

Взрывчатка также была отложена на крайний случай. Как и появившееся было предложение выпустить наружу яггая с револьверами, чтобы тот в одиночку положил всю армию. А что ему, он же пуленепробиваемый!

Димка категорически отказался жертвовать собой во имя общей цели. Если он пуленепробиваемый, это не значит, что ему нравится, когда по нему стреляют! Это больно, и одежда портится! К тому же в наганах всего полтора десятка зарядов, а запасных патронов у него нет.

В итоге план обороны был без супероружия. Но выглядел реально.

— Будем справляться имеющимися силами, — как-то туманно выразился господин Шарль. — Не всегда для победы нужно убивать солдат противника.

А что, могло сработать. У псковичей же получилось…

— Вот и враг… — Господин Шарль сложил подзорную трубу. — Всем приготовиться.

Братья-пираты заняли позицию у ворот, бойцы Белой армии рассредоточились по стене, Димка, господин Шарль и хрюн Жак с двумя подручными остались торчать на надвратной башне, рассматривая приближающееся облако пыли.

Женщин и слуг запихнули внутрь здания.

Злобный враг передвигался пешком, поэтому непосредственно к замку подошел через полчаса. Встроенный бинокль яггаев позволил Димке рассмотреть черно-синие мундиры, шляпы с залихватски загнутыми полями, ружья, ружья, ружья…

Пушки.

— Мочь быть опасная? — вытянул он руку.

— Нет, — профессионально заметил Леон. — Полковушки. Даже ворота не разобьют. Единственное, чем может быть опасным их обстрел, — нам будет мешать спать постоянный стук ядер о стену, и мы сдадимся, чтобы в плену выспаться…

— Идут.

От неспешно размещающейся перед замком толпы морпехов (а куда торопиться? вдруг загнанный враг сам сдастся, и все пойдут обратно?) отделилась группка из трех человек. Размахивая белым флагом (почему здесь парламентеры тоже пользуются таким символом?), к воротам замка шли солдаты.

При некотором приближении можно было рассмотреть, что хумансы (а в тройке было два хуманса и мышан) имеют несколько иной расовый тип, чем жители Этой страны: более бледная кожа, светлые глаза… Димка вспомнил грузчиков-контрабандистов, которые встретились ему по пути в столицу. А похожи… Мышан тоже выглядел нетипично, но тут уж Димка не мог сообразить, в чем различие.

Раздался стук в калитку.

— Что нужно? — Голос Старика-Жана.

— Где хозяин замка?

— Занят. Вы записывались на прием?

Господин Шарль остался спокоен, а вот Димка закрыл глаза. Он слишком хорошо помнил Старика, чтобы не понять, какой ошибкой было поставить у дверей этого анархиста. Там, конечно, был и Александр, но за время ожидания у него наверняка заболела покалеченная нога, и он оставил ведение переговоров Жану.

— Открывайте! — Морпехи юмор понимать не желали.

— Еще чего. Ходят тут всякие, а потом вилки серебряные пропадают…

— Слушай, шутник, или вы выдаете нам свинью с подручными, или ваш замок загорится с четырех сторон.

— А люди? — Голос Старика дрогнул.

— Если принесете нам его голову — ничего не будет. Иначе — всех повесим.

Морпехи были спокойны и деловиты.

— Хорошо, — неожиданно произнес Старик. — Ждите.

— Куда это он? — недовольно спросил хрюн.

Господин Шарль индифферентно пожал плечами.

— Вот. — Опять скрипнула дверца в калитке. — Держи.

— Что это?! — рассвирепели противники.

Димка не выдержал и тихо выглянул вниз в особые отверстия для поливания наступающих чем-нибудь бодрящим.

Из отверстия в калитке высовывалась свиная голова. Похоже, утащенная Стариком с ледника.

— Голова свиньи. Как просили.

— Вот что, шутник, — самый крупный из морпехов, похоже сержант, вырвал голову и бросил ее на землю, — когда мы захватим замок, я лично прослежу, чтобы ты умирал подольше.

— Нет, не проследишь.

Из дверцы в калитке высунулось дуло картечницы, и морпехов сразу стало на три меньше. Сержанта снесло первым.

— Поздравляю, господа, — господин Шарль был меланхоличен. — Теперь, когда захватят замок, в плен не возьмут никого.

Ну да, убийства парламентеров прощать никто не будет. С другой стороны, сдавать замок никто не собирался, а выходка Старика, по-пиратски плевавшего на всяческие правила и традиции, уменьшила количество противников.

— Ну и зачем? — Злобный тон батьки Жака сразу же сбил улыбку с довольного лица Старика.

— Как зачем? — моментально завелся он.

— Да ты…

— А ты…

— Молчать.

Господин Шарль, не повышая голоса, ухитрился прекратить начавшуюся было свару.

— Вон там, — он указал на лагерь морпехов, — сотня человек. Если вам хочется подраться, пожалуйте к ним.

Морпехи, не собирались поддаваться эмоциям и бросаться на стены с голыми руками, крича: «Отомстим!» Они начали неторопливо и основательно разворачивать лагерь.

— Мина к воротам, значит… — задумчиво проговорил господин Шарль. — Шнуры выдернуты?

— Обижаете старого пирата, господин, — заухмылялся Старик. — Я знаю, когда можно быть несерьезным, а когда нельзя.

Устанавливали палатки, выкапывали укрепления, крепили флагштоки… Из мешков, наполненных землей, выкладывали по сложной схеме брустверы…

Лагерь строился слишком далеко, чтобы его можно было достать из ружей. Димка прикинул, что даже если он притащит на стену пулемет, то до вражеского лагеря он не достанет.

— Вон там, если не ошибаюсь, — обратился господин Шарль к троллю Леону, — штандарт командира?

— Ага. Седьмой полк морской пехоты. Роту не помню. А вон тот шатер, похоже, хранилище бочонков с порохом…

— Хорошо… А вон те клубы пыли — это что?

— Дай-ка! — Хрюн вырвал трубу. Господин Шарль тут же отправился куда-то, как будто так и надо.

Что он надеялся рассмотреть в пыли, неясно. Но морпехи явно что-то рассмотрели, потому что начали спешно готовиться к обороне. Правда, несколько странно: поперек дороги, распотрошив несколько брустверов, из мешков с землей выложили полукруглое укрепление, похожее на пулеметное гнездо.

— Пушки хотят поставить, — хмыкнул Леон. — Часть успеют сбить, остальные покрошат их в мелкий фарш.

— Наши? — Хрюн чуть не ввернул трубу в глазницу. — Наши? Наши!

Димкин встроенный бинокль показал, что над приближающейся конницей развевается белое знамя. И непохоже, что это отряд парламентеров.

— Александровские… Они ближе всех. — В голосе хрюна чувствовались слезы. — Успели…

Похоже, эпичной осады не будет…

Тут Димка рассмотрел некие передвижения в лагере морпехов: из палатки-порохового склада выкатили ящик на колесах, неприятно напоминающий гроб, и покатили его к укреплению.

— Это командир, как я понимаю? — Спокойный, как лед, господин Шарль держал в руках длинный охотничий штуцер.

Снайперов в мире Свет еще не было, и командиры отличались не только громким голосом, но еще и расшитой золотом формой и высокой шляпой. Судя по прищуренному взгляду господина Шарля, скоро один конкретный командир об этом пожалеет… Если успеет.

— Посмотрим, — господин Шарль опустил ствол штуцера на зубец и прицелился, — смогут ли они так же шустро справляться без командира…

Выстрел!

Раззолоченный павлин рухнул на землю, морпехи вспомнили, что у них за спиной есть незаслуженно забытый враг, и начали стрельбу.

Все, кто стоял на башне, присели. По зубцам застучали пули. Димка, машинально пригнувшийся, осторожно выпрямился и выглянул, чтобы оценить, что происходит в лагере.

Всадники приближались. На солнце уже блестели клинки…

Над небольшой несерьезной пушкой в укреплении на дороге склонился кто-то в простой широкополой шляпе и черном плаще…

Пулеметная очередь хлестнула по конникам, тут же смешав в кровавую кучу передние ряды нападающих.

Да, конница против пулемета, подумал Димка отрешенно, не катит… А мы тут прототипами балуемся…

— Метатель… — Голосом господина Шарля можно было резать стекло.

Он взял левой рукой Димку за отвороты куртки:

— Все вон.

Никто не спорил. Димка и господин Шарль остались одни.

— Итак, господин Хыгр, вам не кажется, что в рядах наших врагов есть ваши соотечественники? И я вовсе не о яггаях. Ведь и вы не яггай.

В правой руке появился цилиндр меча. Пока еще сложенного, но реакция господина Шарля была лучше Димкиной.

Глава 11

Логика ситуации была проста и понятна.

Есть яггай, обладающий знаниями о технологиях, обгоняющих существующие в мире Свет.

Есть пулемет, который относится к таким технологиям.

Есть враг, у которого почему-то оказался такой пулемет.

Первый вопрос, который возникнет у любого человека: «На кого работаете, господин Хыгр?»

Уж тем более такой вопрос возник у господина Шарля, с его принципом «никому нельзя верить на слово».

Пулеметная стрельба закончилась. За отсутствием мишеней. Остатки крестьянского отряда скакали прочь, спасаясь от свинцового ливня.

«Думай, Димитрий, думай… То, что господин Шарль догадался, что я не яггай, ясно. Я так себя вел, что и менее сообразительный человек понял бы, что тут что-то не так. Один тогдашний прокол с бессонницей чего стоит. „Вы уверены, что вы яггай?“ Да господин Шарль еще тогда намекнул тебе, идиоту, что все понял. А ты предпочел отмалчиваться. И что теперь говорить? Почему прикидывался яггаем? В смысле чистокровным… урожденным яггаем. Если тебе нечего скрывать, почему не снял маску? И как теперь доказать, что это не маска?»

— Господин Хыгр, что вы можете сказать в свое оправдание? — Пальцы напряженного господина Шарля подрагивали у рукояти меча.

— Моя не знать, что говорить. — Димка попытался было развести руками, но вовремя понял, что это движение может стать последним в его жизни.

— Вы не яггай, вы хуманс. — Господин Шарль не спрашивал, он утверждал.

— Да.

Господин Шарль напряженно всматривался в глаза Димки, маленькие дальнозоркие глазки яггая. Что он надеялся там увидеть?

— Откуда у противника метатель?

— Моя не знать.

— Я ведь вижу. Он точно такой же, как на одном из ваших рисунков… Гыхрыгг, — господин Шарль воспроизвел полуслово-полурык, с которым Димка попытался в тот раз выговорить название «Гатлинг».

— Да. — Димка мог бы сказать многое, очень многое, но… Но, но, но! Наверное, Димка будет первым человеком, умершим оттого, что не может ничего сказать. Вторым, вспоминая одного из героев Честертона.

— Это ваши соотечественники?

Соотечественники? Земляне? Русские? Да нет, бред… Мартович?

— Моя не знать.

Господин Шарль неожиданно выдохнул. Расслабился:

— Знаете, господин Хыгр, пожалуй, я вам поверю. Будь вы шпионом, вы наверняка продумали бы, что отвечать в случае разоблачения. Ваше молчание говорит больше, чем любые оправдания. Но помните, я за вами отныне буду наблюдать…

Господин Шарль повернулся к бойнице, убирая меч в чехол. Димка взглянул на его спину и сел. Прямо на пол. Странно, конечно, что такое огромное существо, каким он является сейчас, может так сильно бояться обычного человека.

Так-то обычного. Это не просто человек — это господин Шарль. Который и в менее критических ситуациях умел нагнать на Димку страха.

Судя по липкому ручейку, стекающему по спине, яггаи так же, как и хумансы, потеют, когда нервничают. Хорошо еще, что Димка не узнал о яггайской физиологии еще чего-нибудь интересного…

Глухо бухнул штуцер.

— Минус один. — Господин Шарль резво присел на пол рядом с Димкой. Осаждающие неожиданно обнаружили, что скоро останутся без офицеров, и перенесли стрельбу на стены.

Димка и господин Шарль помолчали.

— Как вы думаете, господин Хыгр, каким именно образом морские пехотинцы попытаются атаковать замок?

Спокойненько так… Как будто это не он только что обвинял Димку в работе на яггайскую разведку…

— Хыррр…

Танком, как же еще. После пулемета Димка не удивился бы и ПЗРК.

Чего проще, подгонят бронетехнику, вынесут ворота…

— Моя думать, их пойти там. — Димка ткнул пальцем вниз, на замковые ворота.

Господин Шарль помолчал. У ворот были вкопаны мины.

Димка искренне считал, что противопехотные мины появились только… ну, к Первой мировой. Впрочем, кто его знает, может, в его мире так и было. В мире Свет противопехотные мины делали уже сейчас. Хотя и тут возможны варианты… Предложил их мастер Сильвен, может, это его разработка… Хотя нет, он ссылался на труды некоего графа…

Димка запутался.

Короче говоря, до приезда бравых морпехов перед воротами замка были вкопаны несколько древних, как мамонты, пушек. Землекопными работами занимался, естественно, Димка, как самый здоровый. В стволы пушек были забиты порох, земля, камни, к запальному отверстию прикреплен пистолет, к курку которого приделана веревка, до поры до времени прикопанная.

После ухода парламентеров (благодаря стараниям Старика-Жана, в мир иной) шнуры были натянуты, так что теперь любой подходящий к воротам непременно на них наступит и дернет за курок. Потом выдернули шнуры-предохранители, которые берегли пистолет от выстрела во время натягивания первых шнуров. Самопальные мины находятся на боевом взводе и ждут ночных гостей.

Почему ночных? Потому что морпехи брать замки правильно не умеют и будут работать по привычке, то есть ночью. Подкрадутся, заложат пороховой заряд под воротами. Взрыв, проход свободен — и вперед.

Проблема в том, что находящиеся в замке — тоже дилетанты, только в обороне. Поэтому и оборона будет неправильной.

Нападавших Димка пропустил. Как яггаю, способному долго не спать (Димка пытался сопротивляться и доказывать, что он и так не высыпается, но его попытки пресекли одним словом «надо»), а также обладателю ночного зрения, ему вменили в обязанность ночное дежурство.

Тут бы всем вспомнить о такой расе, как невампиры, чье зрение по ночам становится только лучше, и уж они смогут без труда рассмотреть одиноко маячившего яггая…

Короче, диверсанты подкрались незамеченными. Вот неслышимыми им остаться не удалось. Трудно не услышать взрывы сразу трех мин.

Отряд морпехов разнесло полностью. Потому что после третьей мины взорвался пороховой заряд, который враги тащили к воротам.

Ворота ощутимо ударила взрывная волна, но крепкое сооружение устояло. Разве что Димку сбило с ног и приложило о стену надвратной башни. Но это ерунда… Главное, что противников стало еще меньше.

Димка затряс головой и встал. О стены замка плющились пули, морпехи, ждавшие на низком старте разрушения ворот, теперь вымещали злость за сорвавшуюся операцию и гибель товарищей на ни в чем не повинных камнях… Ай!

Одна особо меткая либо особо везучая пуля звонко щелкнула Димку в лоб. Был бы хумансом, давно бы уже лежал, украшая мозгами камни площадки… Нет, в том, что ты яггай, есть свои преимущества…

— Стреляют?

И недостатки. Например, яггаи не слышат шагов господина Шарля и чуть не кончают жизнь инфарктом.

— Да.

Димка слегка погрешил против истины: стрельба все же прекратилась. Видимо, остались еще командиры, способные обуздать вольницу, в которую превращается армия при отсутствии порядка. Пока еще могли.

— Расскажите-ка мне, господин Хыгр…

Господин Шарль присел на ступени каменной лестницы и щелкнул зажигалкой, раскуривая сигару.

— Что твоя хотеть моя рассказать?

— Да все и рассказывайте.

— Хыррр…

— Согласен. Ваша манера вести рассказ несколько утомительна для понимания. Хорошо, давайте я буду задавать вопросы, а вы на них отвечать.

— Да.

— Вы не яггай. Вы хуманс.

— Да. Как твоя знать…

— Ну — господин Шарль выдохнул дым в небо, — то, что вы не яггай, было понятно почти с самого начала. Ваше поведение, во-первых, слишком отличалось от общепринятых манер яггаев…

Ну, то есть Димка не пытался обедать прохожими и ужинать соседями…

— Кроме того, ваш рассказ о том, что вы перенесены сюда некой сильной магией, которой в нашем мире нет. Тут все просто: есть существо, ведущее себя не так, как должно, и есть его рассказ о сильном волшебнике. Вывод: волшебник не только перенес вас сюда, но и превратил в яггая. Так?

— Так.

— Если вас не смущает мой вопрос: зачем он это сделал?

— Его не мочь убить моя, его быть нельзя убить, его делать моя яггай моя не говорить…

— Понятно, чтобы вы не рассказали никому о том, кто вы такой. Скорее всего, он думал, что вас как яггая никто и слушать не будет… Вернемся к метателю. Откуда он у противника?

— Моя не знать.

— Он мог сюда попасть от ваших соплеменников?

— Нет.

— Почему вы так думаете?

Димка был патриотически настроенным молодым человеком. Но патриот не синоним идиота, и Димка все же понимал, что не при нынешнем уровне науки и техники в России устраивать межмировые экспедиции.

— Моя… хырр… земля быть бедная.

Господин Шарль повернулся к Димке:

— По-моему, вы меня обманываете, господин Хыгр. Вы слишком уж рвались в этот поход, даже свою клетку с секретом придумали. Похоже, вы подозревали, что можете столкнуться с соотечественниками.

— Не моя люди, — покачал головой Димка. — Любая люди мочь ходить ваша земля их земля. Моя думать, их иметь такая вещь, наша их победить, моя получать вещь, моя идти дом…

Господин Шарль задумался:

— Вы подозревали, что в нашем мире есть пришельцы из другого? Кроме вас? Как вы пришли к такому выводу?

Димка вздохнул. Его выводы основывались на весьма шатких предпосылках…

— Моя показать мастер… — он изобразил гномский колпак, — делать свет магия воздух. Его говорить…

— Погодите. — Господин Шарль тоже не высыпался и не был ни железным, ни яггаем. — Давайте по порядку. Вы показали мастеру Арману, как можно сделать светильники на паровой повозке. Так?

— Да. Его говорить такая свет быть не мочь… хыр… не мочь быть магия воздух делать не свет, делать глаз…

— Магия воздуха действует на взгляд, это я знаю. Дальше.

— Нет. Магия воздух делать свет. Наша умная люди знать глаз видеть свет. Не глаз, а свет…

— Глаз видит не взглядом, а светом… Глаза не светятся.

— Нет. Свет идти глаз, глаз видеть…

— Понятно. Дальше.

— Ваша думать, глаз видеть… — Димка ткнул себя пальцами в глаза, изображая взгляд. — Ваша думать, магия воздух делать глаз, магия воздух не делать свет… Если знать глаз видеть свет, мочь понять, что магия воздух делать свет, не глаз. Тогда мочь магия воздух делать свет. Ваша ученая не знать, не делать. Когда знать, делать легкая.

— Так… Если знаешь законы природы, которые неизвестны у нас, но известны вашим ученым, то можно создавать вещи, которые без знания этих законов придумать невозможно. Дальше.

— Маг огонь… — Димка пошевелил ладонями у головы, изобразив уши, — делать вещь делать бум!

— Так.

— Чтобы делать такая вещь, нужно знать, что делать воздух, когда делать бум.

Необходима была термодинамика, но ее придумали только в середине девятнадцатого века.

— Так.

— Моя думать, его говорить, как делать бум, чтобы его делать вещь делать бум. Его говорить другая человек, которая знать делать бум. Ваша умная человек не знать, как делать бум…

— Значит, ему рассказал тот, кто имеет знания о том, как происходит бум. В смысле взрыв. То есть человек из другого мира, где наука более развита. Логично. Хотя и смутно.

Димка покачал головой:

— Быть другая вещь. Когда наша хватать друг ваш черная друг, — Димка опять изобразил мышана, — его есть отрава. Отрава его держать маленькая… хыррр… хыррр…

Димка замахал руками. Яггаи не знают слово «стекло», а это было принципиально.

— Флакончик? Бутылочка? — попытался помочь господин Шарль.

— Да!

— Бутылочка?

— Да! Маленькая… хыррр… быть делать здесь. — Димка указал на уголок воротника. — Да. Моя думать, его делать так… — Димка изобразил, как он хватает зубами воротник и раскусывает ампулу.

— Да, так все и было.

— Ваша люди так делать?

— Нет. Так делают у вас?

— Да. Наша люди, которая ходить другая люди, наша враг делать, враг думать их друг узнавать, враг прятать говорить наша…

— Шпионы.

— Да. Наша такая люди быть иметь такая вещь.

— А я ведь тогда не обратил внимания… Маленькая емкость тонкого стекла, незнакомый яд… У вас такая есть?

— Нет. — Димка испугался.

— Ну да. При нашей первой встрече на вас не было воротника…

Господин Шарль замолчал, обдумывая новую информацию.

— Значит, — в конце концов пришел он к выводу, — против нас работает пришелец или пришельцы из другого мира. Они или он попали сюда раньше вас, сумели втереться в доверие к королю Той страны, также раскрыть некоторые секреты технологий своего мира, вроде взрывчатки или метателя… Это хорошо.

— Хорошо? — Димка не видел в ситуации ничего хорошего.

— Да. Хорошо, что теперь мы точно знаем, кто наш противник и чего от него можно ожидать.

Димка подумал было, что господин Шарль имеет в виду только то, что противник из другого мира, но тот мыслил глубже.

— Герцог Хорхе. Фаворит короля Той страны Гильермо Красивого. Молодой выскочка, появившийся неизвестно откуда. Еще никто не мог понять, почему король так во всем его слушается. Теперь понятно…

Господин Шарль с силой раздавил наполовину выкуренную сигару о ступеньки.

— Моя понимать.

Да, теперь картинка складывалась.

— Вот что, господин Хыгр, — господин Шарль взглянул на небо и встал, — до утра еще далеко. Я вздремну немного… Взрыв я все равно услышу.

Палатка, в которой морпехи держали запасы пороха и ящик с пулеметом, взорвалась незадолго до рассвета.

Конечно же она охранялась. Но что значит охрана, пусть даже и из морских пехотинцев, там, где за дело берутся боевики черных эльфов и лучший наемный убийца острова?

Глава 12

В семнадцатом веке аналогичный случай произошел в Пскове. К городу подошла и встала лагерем шведская армия, в первый же день псковичи отправили лазутчиков за пределы городской стены, после чего у шведов совершенно случайно — по крайней мере, автор учебника, где Димка все это вычитал, был уверен в абсолютной случайности событий — взорвались запасы пороха, попутно прикончив главнокомандующего. Шведы поняли, что ловить нечего, и ушли.

Не всегда для победы нужно уничтожить врага. Иногда достаточно лишить его ресурсов, и он сдастся сам.

После ночного взрыва, не прикончившего командира только потому, что тот еще днем погиб от штуцерной пули, морпехи были обозлены и разгневаны. Что естественно для людей, с которых среди ночи сорвало взрывной волной палатки, а потом присыпало землей и останками менее везучих товарищей. Поэтому осаждающие открыли бешеный огонь по замку, оттуда же раздавались редкие хлопки выстрелов. Пальба прекратилась только тогда, когда кому-то из морпехов в голову пришла мысль о том, что они остались посреди враждебной территории практически безоружными. Пороха-то больше не осталось. Разумеется, у каждого солдата был с собой небольшой запас. Был. И значительную часть его они только что израсходовали на обстрел каменных стен.

Стрельба почти прекратилась, и морпехи еще затемно снялись и ушли к морскому берегу. Было несколько редких выстрелов, от них погибли командиры, у которых еще оставалось чувство ответственности.

Наверное, морпехи уходили, громко клянясь вернуться и разровнять здесь все, включая замок и холм, на котором он стоит. Наверное. Точно никто из обитателей замка не знал и не горел особым желанием узнавать. Будь такое желание, они бы выслушали нескольких пехотинцев, целеустремленно двинувшихся к воротам. Наверное, чтоб потрясти кулаками и громко высказать подлым противникам все, что о них думают. Несколько выстрелов из штуцера не дали им этого сделать. Господину Шарлю тоже было неинтересно.

Проследив за скрывшимися за горизонтом остатками смелой, но не особо сообразительной морской пехоты, обитатели замка вышли посмотреть на бывший лагерь противника.

На месте стоянки морских пехотинцев имелась только большая воронка. Морпехи, как бы ни были злы и расстроены, не оставили ни тела товарищей, ни оружие, пусть даже искореженное взрывом. Димка почувствовал к ним уважение. Такое уважение, которое испытываешь к сильному, умному и смелому противнику после того, как бросишь последнюю лопату земли на его могилу.

Еще по опустевшему лагерю бродили два черных эльфа и один неприметный фокусник. Судя по всему, ночной фокус — его рук дело.

— Доброе утро, Чарльз, — поприветствовал господина Шарля фокусник.

Димка не знал, смог бы профессиональный убийца из его мира снять ночью часовых в лагере морских пехотинцев. Кто его знает… В мире Свет убийцы были несколько ближе к земле и умели не только подсыпать яд в бокал.

— Доброе утро! — Господин Шарль присел на деревянный обломок чего-то неопознаваемого. — Как все прошло?

Прошло все быстро и просто, как и все, за что берутся профессионалы.

Часовые на внешнем периметре вообще не заметили посторонних, проникших в лагерь. Дежурившие у порохового склада тоже остались в неведении. И сказать ничего не успели.

Исчезновения двух часовых у палатки никто не заметил. Тем более что отсутствовали они всего лишь пару минут. А потом спокойно заняли свои прежние места. Ну и что, что теперь их лица были несколько чернее, чем раньше. Ночью, как известно, все эльфы черные.

— Жаль, что метатель разрушен, — выслушал господин Шарль краткий и емкий доклад. — Интересная была конструкция…

— Почему разрушен? — Лицо Джона было спокойным. — Мы его утащили. Во-он там, в овраге прикопан.

Димка снял котелок. Мастерство всегда вызывает уважение. Утащить ящик с пулеметом из лагеря врага, да так, что никто и не побеспокоился… Понятно, почему никто не рвется завоевывать Остров черных эльфов. Если там все такие умельцы — или хотя бы половина, — то, чтобы не проснуться однажды утром с лошадиной головой в постели или с кинжалом в спине, нужно перебить все население, включая детей, стариков и женщин, а потом еще и вырубить все деревья и взорвать все горы. И то не факт, что где-нибудь в отдаленной пещере не спрятался неуловимый мститель.

— Он цел? — Глаза мышанки Кэтти горели как у ребенка, которому пообещали торт в безраздельное пользование. — Где он? Покажите!

Пулемет был цел и даже смазан. Господин Шарль ухватил за руку рванувшуюся было к игрушке мышанку:

— Господин Хыгр, что скажете?

Димка спрыгнул на дно оврага и подошел к слегка накренившейся конструкции.

Пулемет походил на небольшую пушку: два колеса, между ними — вращающийся блок из шести стволов, рукоятка, которая приводит в движение блок, кассета с патронами… Димка достал один. Медная гильза, свинцовая пуля… Разве что вместо капсюля — заклеенное отверстие для инициирующей иглы…

Димка не был знатоком оружия, но пулемет очень походил на пулемет Гатлинга. Либо тот, кто подсказал Той стране идею, был не из самого технологически развитого мира, либо просто не сумел объяснить, как построить что-нибудь более совершенное…

— Не наша, — покачал головой Димка в ответ на вопросительный взгляд господина Шарля. — Наша такая не делать… Сто лет.

— Ух ты! — Скатившись по склону, Кэтти бросилась к пулемету и начала рассматривать, крутить и даже обнюхивать. — Ручка… Зачем? Ага, понятно… Интересно… Нет, здесь глупо… А вот это… надо же… А зачем у него столько стволов?

Все посмотрели на Димку. Он посмотрел на небо. Как-то забыл он рассказать о том, что пулеметы при стрельбе нужно охлаждать…

Две недели прошли незаметно. Наверное, потому, что больше ничего такого экстремального не происходило.

Уехал маршал Жак со своими подручными, пообещав наведываться.

Мастер Сильвен опять заперся в комнате и продолжил расчеты рун для полета. Как оказалось, он что-то напутал с самого начала и теперь нужно все пересчитать, перед тем как продолжить.

Димка с Кэтти занялись переделкой пулемета. Флоранс крутилась поблизости, по мере возможности помогая, но в основном оберегая своего яггая от гнусных домогательств мышанки. Та даже и не думала домогаться никого, кроме пулемета, в который была просто влюблена. По крайней мере, такую нежность во взгляде, с которым она протирала длинный пулеметный ствол, Димка видел только у Флоранс. И то в определенные моменты…

Трофейный пулемет был разобран на части, собран обратно и получил вердикт: «опытный образец». Как она это поняла, Кэтти не знала (вернее, знала, но объяснить не могла), но пулемет явно был не серийным образцом, а прототипом, посланным для испытаний. С одной стороны, правильно: если отправить его для боевых испытаний в войска, сражающиеся с Красной армией, то он мог попасть в руки противника, а крестьян бояться нечего… С другой стороны, если бы уже пулемет применялся раньше, то о нем бы слышали.

Интересно, что сделают с морпехами, потерявшими такую ценную штуку?

Пулемет Кэтти был сделан также шестиствольным, но без колес и по-прежнему с заводной пружиной и выстрелом, срабатывающим от магической взрывчатки. Кэтти решила, что так будет лучше: удобнее стрелять одному и не нужно заморачиваться с извлечением стреляных гильз и заевших патронов. Да и вес боекомплекта без гильз будет меньше…

Испытателем пулемета сделали Димку. Как единственного, кто мог удержать стодвадцатикилограммовую пушку в руках. Нет, сначала пулемет проверили на отсутствие дефектов и прочих нехороших пакостей, на которые так горазды опытные образцы различных изобретений.

— Давайте, господин Хыгр. — Господин Шарль был спокоен. Кэтти нетерпеливо приплясывала. Флоранс косилась на нее с подозрением в покушении на ее любимого малыша. Черные эльфы рассматривали пулемет с профессиональным интересом.

Димка поправил ремень (без ремня даже ему было бы тяжело удержать пушку в руках), закрутил рукоять, взводя пружину, и нажал на спуск…

— Отлично, — услышал он сквозь неумолчный звон в ушах голос господина Шарля. — Только нужно что-то сделать с грохотом. Нам глухие яггаи ни к чему.

Пули выбили приличное углубление в стене замка. Да, вот это вещь! Только грохот…

Эльфы сидели на земле, зажимая уши. Флоранс, наоборот, вытянулась в струнку и сжала кулачки. Кэтти смотрела на Димку огромными глазами, ее слегка потряхивало…

— Да, — констатировал господин Шарль, — наше новое оружие поразило даже нас самих.

Все проходит, прошли и две недели. Из ворот замка выезжала цирковая процессия. Та же, что и въехала. Та же, да не та.

К циркачам присоединился Старик-Жан, заявивший, что он тоскует без дела в глухом замке. Любовь к странствиям проснулась у него, как только он узнал, что господин Шарль со товарищи планирует проехать в столицу.

Мастер Сильвен наотрез отказался покидать замок, поэтому вместо него поехала Кэтти. Флоранс, узнав об этом, заскрипела зубками, но ничего не сказала. Был нужен специалист в магии земли, способный на основании расчетов собакоголового мастера нанести руны для полета. Может быть, это смог бы сделать и кто-то другой, но рисковать никто не хотел.

Кроме того, в кавалькаде отсутствовала клетка с яггаем. Как и сам яггай. Хоть белый, хоть рыжий.

За пару дней до отъезда Димка, охваченный той нетерпеливостью, которая просыпается у всех перед дальней дорогой, бродил по замку. Бродил, бродил… И набрел.

— Хыррр! — влетел он в обеденный зал с глухим рыцарским шлемом на голове.

— Мы напуганы, господин Хыгр, — невозмутимо заметил сидевший в гордом одиночестве господин Шарль. — Если вы этого добивались. Присаживайтесь и отобедайте.

— Нет. — Димка грохнул шлем о стол. — Моя думать…

— Считаете, это изделие усиливает мыслительный процесс? Интересное наблюдение. Как вы это поняли?

— Нет! Моя думать, моя не бояться бум-бум…

Димка изобразил пальцами стрельбу из пистолета.

— Моя бояться нож. Моя одеть это… — Димка потряс ведрообразным шлемом. — Моя не бояться нет что…

— Да, — согласился господин Шарль, — яггай в доспехах практически бессмертен. А вооруженный метателем — еще и непобедим. До тех пор, пока не закончатся пули, то есть минут пятнадцать. Я с удовольствием нарядил бы вас в доспехи, более того, я об этом думал. Доспех скрывал бы вашу примечательную внешность. Но, к сожалению, огромный самоходный доспех все равно слишком сильно бросается в глаза.

Димка взглянул на шлем и испытал желание с силой запустить его в стену и посмотреть, сплющится ли он и как сильно.

— Но, — по-прежнему невозмутимо продолжил господин Шарль, — есть выход.

Как можно спрятать огромного человека в рыцарских доспехах так, чтобы ни у кого не возникало вопросов, кто это такой и что он здесь делает?

Очень просто. Среди десятка таких же.

В цирковом караване в качестве аттракциона ехали шесть металлических големов, созданных Кэтти. Вернее, пять големов и один притворяющийся големом яггай.

Теперь ни у кого не возникло бы вопроса: «Кто это?» Так это же голем из цирка! Там их еще штук пять, чего только не вытворяют! А почему отдельно ходит? Так они же умные. Этот вроде самый умный… Хотя нет, там и поумнее есть. Парочка.

Кэтти кружила вокруг каравана верхом на своем големе-коне. Или конеголеме. Для Димки с его речевыми способностями проблема названия механической животины носила чисто философский характер.

Отряд направлялся в столицу.

Глава 13

Легко сказать: «Нам нужно в столицу». На дворе — восемнадцатый век (Димка сделал заметку в памяти: узнать, какой, черт побери, на самом деле год по местному календарю), скорости быстрее скачущей лошади просто не существует. Нет, не существует — руны паровика выгорели, а восстанавливать их у мастера Армана не было времени.

Вот и пришлось каравану циркачей ползти со скоростью чуть быстрее пешехода. Димку уже посещали малодушные мысли о том, что такими темпами они прибудут в столицу как раз тогда, когда все закончится. Если провести параллели с Великой французской революцией — тогда, когда Наполеон уже не только станет консулом, но и наденет корону императора.

Прошла уже неделя, а они еще только-только добрались до границы между зоной влияния батьки Жака и зоной, контролируемой революционной Изумрудной армией. Ну как — до границы…

Если вспомнить времена Гражданской в России, то, перефразируя Беню Крика, никто не мог сказать, где кончаются красные и начинаются белые. Просто маршал-хрюн предупредил, что до во-он тех холмов — его владения, а дальше он не суется. Но и оттуда никого не пропустит. В смысле никого из тех, кто хочет установить на его земле порядки любого цвета, кроме белого.

На границе не было ни полосатых столбов, ни пограничников в зеленых фуражках, ни таможенников…

Впрочем, нет. Тут была таможня.

«Старая таможня» — так назывался трактир посреди пустынных холмов. Где-то в отдалении виднелись деревушки, но дорога проходила именно рядом с этим солидным зданием из беленого кирпича. Над толстой дверью и висела вывеска с названием.

Хотя для Димки, с его неумением читать, что «Старая таможня», что «Юный кролик», тем более что опознавательных знаков на вывеске не было. Это Флоранс в кои-то веки озаботилась его грамотностью и прочла вывеску громко и раздельно, видимо надеясь, что это поможет ему запомнить буквы. Привело это только к одному результату — Димка запомнил три буквы из вывески. Вразброс. Оставалось надеяться, что вместе они означают что-нибудь приличное…

Внутри было не так уж и просторно: несколько столиков, стойка, за которой находился хозяин… С кухни вкусно пахло.

Компания остановилась в дверях. Господин Шарль осматривал помещение с видом следователя над трупом. Флоранс выглядывала из-за его спины и просто откровенно сглатывала слюну. Еще бы, с ее-то аппетитом… Кэтти, которая готова была питаться хоть голой соломой, лишь бы при этом можно было развинчивать и свинчивать механизмы различной степени нормальности, оглядела трактир и вздохнула. Ничего из ее любимых колесиков и пружинок здесь не было.

Остальные обошли застывшего металлическим столбом Димку и расселись за столиками. Яггай вздохнул и снял шлем.

Да, на людях он так и ходил в доспехах голема. По размышлении, все — в лице господина Шарля — пришли к выводу, что ему лучше как можно меньше показываться яггаем. Господин Шарль сомневался насчет того, стоит ли Димке вообще идти в трактир или же лучше накормить его потом, но Димка взбунтовался. Он уже и так переставал понимать, кто он: человек, яггай, голем? Вчера Кэтти попыталась в запарке напоить его магическим концентратом. А он чуть было не выпил его, нимало не сомневаясь в правильности своего поступка.

Хозяин трактира на явление огромной белой гориллы в рыцарских доспехах отреагировал очень неадекватно. То есть никак. Можно подумать, зрелище ему не в диковинку.

Вообще, человек (а хозяин был хумансом), открывший трактир в старом здании таможни, уже может считаться не совсем нормальным. Во-первых, граница между двумя государствами в этих местах проходила лет четыреста назад. Во-вторых, таможенников обычно не любят. Хотя, может, хозяин сам был таможенником. В молодости. Сейчас ему было лет пятьдесят, невысокого роста, округлый животик, короткие, наполовину седые волосы, крючковатый нос и зеленые глаза.

Димка присел на лавку, осторожно, ожидая в любой момент услышать скрип и треск. Нет, массивная лавка выдержала бы не только бронированного яггая, но и мамонта, вздумай тот присесть и выпить кружечку пивка.

— Таможенникам, настоящим и бывшим, скидка десять процентов, — прочитала Флоранс надпись на табличке у стойки. Никто из компании таможенником не был, поэтому предложение никого не заинтересовало.

Никого, кроме Старика-Жана. Старый пират попытался было навешать лапшу на уши хозяину насчет своего славного таможенного прошлого, но был разоблачен, нисколько не смутился и начал заливать о своей жизни. Мол, по морям, по волнам…

— Да, — вздохнул хозяин, — я раньше тоже хотел идти дорогами приключений…

— А потом? — Жан если и слышал о таком понятии, как тактичность, то не собирался им пользоваться.

— А потом я подумал: да кого я обманываю? Какие еще приключения? С моим-то характером? Пошел на службу, женился, дети появились… Накопил денежек, открыл трактир…

— Скучно.

— Скучно. Зато правда.

Эльфийка-официантка принесла тарелки с едой — тушеные овощи и блюдо с слегка пожухшими фруктами. Флоранс быстренько, раньше чем Димка взял в руки ложку, оценила размеры своей тарелки, Димкиной и поменяла их местами. И непохоже, чтобы она взяла себе меньшую. Да еще и начала выбирать, с чего начать: с фруктов или с горячего.

— Овощи… Капуста… Не люблю капусту… А вот фрукты люблю… Были бы здесь абрикосы… Абрикосы я люблю… Разные фрукты я люблю… Апельсины еще… Такие вкусные…

При этом она увлеченно поедала и фрукты, и овощи, и якобы нелюбимую капусту с такой скоростью, что, будь здесь и вправду апельсины, она слопала бы их вместе с кожурой.

Фокусник Джон, он же лучший наемный убийца Острова черных эльфов, о чем-то негромко разговаривал с мышанкой Кэтти. Вот какие общие темы могут быть для разговора у убийцы и безумной девушки-механика? Последние тенденции смертоубийственных устройств? Или они про пулемет?

Димка опустил взгляд и нашел полупустую тарелку, а в ней — ложку. Причем чужую.

— Ой, — сказала зомбяшка и проглотила все, что успела запихнуть себе в рот. — Я нечаянно…

Димка придвинул ей тарелку:

— Твоя есть.

Потом поймал официантку:

— Твоя приносить моя еще лошадь.

— Лошадь?! — Глаза эльфийки округлились. Видимо, она представила запеченного на вертеле коня. С подковами.

— Не лошадь. Еда. Твоя нести еда.

Кто виноват, что в языке Этой страны эти два слова похожи?

На столе уже остались две пустые — и хорошо еще, если не вылизанные — тарелки и блюдо, на котором покачивался одинокий и очень тонкий огрызок. Флоранс удовлетворенно поглаживала себя по сытому животику.

— Что твоя хотеть еще быть хорошо? — Шутка Димке явно не очень удалась, но попробуйте пошутить с яггайским словарным запасом, будучи к тому же голодным и усталым.

Зомбяшка задумалась:

— Сок… — пробормотала она и уснула, опустив голову на сложенные руки. Димка осторожно достал из-под ее щеки пустую тарелку.

Господин Шарль, который съел свою порцию с такой скоростью, как будто участвовал в соревновании или как будто не ел, а заправлял себя топливом, встал из-за стола и сейчас тихо разговаривал с весьма колоритной личностью.

Димка думал, что второго такого, как господин Шарль, еще поискать и не найти. Ан нет, его собеседник был чуть ли не точной копией бывшего начальника особого сыска: такой же высоченный, худой, нескладный, с малосимпатичным лицом. И нашли же темы для разговора… Тоже, что ли, имеет отношение к розыску?

На двойника господина Шарля с неудовольствием смотрел худенький парнишка-эльф, с собранными в хвост вместо традиционной косы волосами. Наверное, родственник… Хотя постойте, какой родственник? Здесь же расы не смешиваются…

Тут в голову Димки опять пришел вопрос: если расы здесь не смешиваются, то как же тогда господин Шарль и королева сумели завести ребенка?

Версий могло быть только две. Или расы все-таки смешиваются… Иногда.

Перед глазами Димки проплыл веселый выводок маленьких панд.

Или же господин Шарль не человек.

Димка затряс головой. Бред. И то и другое. Чем ломать голову, проще спросить у самого господина Шарля, когда тот закончит общаться с незнакомцем.

Мысли спокойно поедающего свою порцию Димки сделали изящный финт и перешли к другому незнакомцу. Пока известному только заочно.

Сеньору герцогу Хорхе. Фавориту короля Той страны.

Возможному пришельцу из другого мира.

Когда несколько месяцев назад Димка отказался от предложения межмировых судебных приставов, он рассуждал просто.

Во-первых, господин Шарль прав. И на слово верить нельзя никому. Кроме слов, у приставов не было никаких доказательств, что они говорят правду. Так стоит ли доверяться им?

Во-вторых, билет домой от приставов не давал возможность возвращения в Эту страну. А Димка не любил необратимых поступков. И бросать здешнюю компанию не хотел.

В-третьих, у него было свое соображение. То, о котором он рассказал господину Шарлю.

Местная наука не позволяла создать магическую взрывчатку. Кто-то поведал о том, как образуется взрыв.

Ампулы с отравой, зашитые в воротник, использовали шпионы Димкиного мира. Совпадением это быть не могло.

Здесь, в этом мире, действовал кто-то из мира другого. Раз он здесь, значит, у него есть возможность перемещаться между мирами.

Пулемет, который, казалось бы, должен был послужить доказательством Димкиной теории, наоборот, заставил его засомневаться.

Как бы поступил тот, у кого есть проход между мирами? Да просто перетащил бы пулемет из своего.

Значит…

Значит, либо у сеньора Хорхе в том, другом мире нет возможности купить пулемет, либо он такой же Робинзон, как и Димка, без возможности вернуться назад.

Это несколько меняло расклад ситуации.

«Давайте рассуждать логически», — подумал Димка.

Если Хорхе — пострадавший, то… Что это значит? Мог ли он организовать изготовление пулеметов, ампул с ядом и что-нибудь еще, что просто не попадалось еще Димке на глаза? Мог. Если у него были бы деньги и связи.

Могли ли у него оказаться деньги и связи? Могли.

Если Хорхе умен (а дураки редко оказываются в фаворитах), то он мог получить и то и другое. Особенно если у него было время. Димка же, не обладая большими знаниями, с энной попытки сумел найти золотую жилу, поделившись секретом производства мороженого. Если бы не революция, то он мог бы стать богачом…

О революции Димка думал без всякой злобы. Если бы она отняла у него то, что было… А так он лишился того, что мог бы получить. А мог и не получить. Виртуальные богатства не вызывают жадности. По крайней мере, у Димки.

Итак, Хорхе мог стать богачом, найти связи и втереться в доверие к королю, тот же пулемет предложив, к примеру. Правда, сам Димка не поперся бы к монарху. Но так это он. А люди разные бывают, и не стоит всех судить по себе. Одним нужно занятие делом, других хлебом не корми, дай им порешать судьбы мира или хотя бы страны… Вот и лезут в политику.

Что из этого следует? Плохо, брат Димитрий, плохо. Вполне возможно, что, добравшись до Хорхе, вместо пути назад он найдет только товарища по несчастью.

Значит ли это, что он поступил неправильно, ввязавшись в борьбу господина Шарля с оккупантами Этой страны? Нет, не значит. Эта страна — его страна, а свою страну нужно защищать…

Увлекшись, Димка с хрустом откусил и прожевал… А что это он жует?

Парень смущенно достал изо рта черенок ложки. Задумался…

— Ложки мы обычно в качестве блюда не подаем, — меланхолично заметил хозяин. — Но если господину они пришлись по вкусу…

Нет, Димке здесь положительно нравилось. Самое главное — он здесь уже полчаса, и до сих пор никто не спрашивает, не вымер ли он случайно.

— Кушайте, господин Хыгр. — Господин Шарль наконец оторвался от своего собеседника, хотя тот, кажется, пытался задать еще парочку вопросов, и пересел к Димке.

— Кто там быть?

— Один очень любопытный человек. Даже жаль, что он уже уезжает. Мы нашли несколько интереснейших тем для разговора…

Димка вспомнил о своих сомнениях:

— Как твоя мочь иметь ребенок?

— Как и все люди.

— Твоя понимать моя.

— Ну это не секрет. Раса короля имеет редкую магическую особенность. Редкую, потому что это единственный народ, в котором у мужчин и женщин разные расовые особенности. Женщины этой расы могут забеременеть от любой другой…

Выводок панд с радостным писком исчез за горизонтом.

— Какая…

— Рождается только ребенок королевской расы. Без всяких примесей иной. Особенность же мужчин… Мужчины королевской расы видят, к какой расе принадлежит тот или иной человек. И примесь чужой расы или же чужой крови в собственном ребенке увидят всегда. Как вы думаете, почему я понял, что вы именно хуманс? Об этом сказал своей жене король Вадим. С усмешкой, мол, до чего дошло, смотрю на яггая, а мерещится, что это хуманс. Она рассказала мне, а я понял, в чем дело…

Дверь в трактир распахнулась.

— Неожиданно… — протянул обернувшийся господин Шарль.

На пороге стоял мастер Сильвен.

— Господин Шарль, — произнес он и упал.

Глава 14

Морпехи, осаждавшие замок, не были ни трусами, ни идиотами. Они не сбежали, объясняя командованию, что столкнулись с превосходящими силами противника. Они честно рассказали, что случилось, не скрыв ни ночной диверсии, ни потери пулемета. Скорее всего, они поступили именно так, иначе объяснить последующие события было бы затруднительно.

На берег Этой страны высадились три десанта. И те солдаты, что подошли к замку старого изобретателя, были всего лишь частью одного из них. Оценив ситуацию, командование решило послать против замка два объединенных полка. Целью их было удаление возможного гнезда диверсантов (судя по всему, интервенты уже привыкли считать эту землю своей), возвращение пулемета, а также, по мнению мастера Сильвена, враги просто решили размяться после безуспешных попыток изловить батьку Жака.

Хрюн действовал так, как будто мемуары батьки Махно лежали у него в седельной сумке. Подвижное ядро с местным аналогом тачанок и пехота, в случае необходимости прячущая оружие и притворяющаяся мирными крестьянами, а при удобном случае — мгновенно собирающаяся в грозную силу. Правда, такая тактика чревата тем, что озверевший противник, которому рано или поздно надоест охотиться за невидимками, просто начнет тотальный геноцид, тем более что в мире Свет не слышали ни о правах человека, ни о гуманизме.

Стальные клещи морской пехоты раскололи бы замок, как орех… Возможно, они это и сделали, но мастер Сильвен решил не искушать судьбу, узнав о приближении врага. Он тихо порадовался тому, что големы отбыли, спрятал записи и оборудование в степи (чтобы их найти, нападающим понадобился бы миноискатель и год времени), увел слуг в деревню и ушел по следам цирковой колонны.

Батька Жак — а это он предупредил о приближении солдат — забрал своих охранников. Так что разочарованному противнику достался пустой и не очень ценный со стратегической точки зрения замок. Так что все, что теперь могли сделать морпехи, — дружно плюнуть в его сторону и отправиться по своим делам.

Так думал мастер Сильвен. Ровно до того момента, когда его догнали на дороге.

То ли кто-то сдал, то ли морпехи послали по небольшому отряду по каждой дороге, то ли мастеру просто не повезло — неизвестно. Существу с собачьей головой сложно оставаться незамеченным.

Конные морские пехотинцы (почти матросы на зебрах), конфисковавшие лошадей у крестьян, догнали мастера Сильвена. И скрутили. Что может противопоставить местный мастер, пусть и профессионал в магии, крутым солдатам?

Только ум. И нюх.

Мастера обыскали недостаточно тщательно, все-таки военные, а не полицейские. В потайных кармашках завалялись несколько инструментов, деталюшек и просто кусочков материала.

Ночью собакоголовый аккуратно перепилил острым лезвием веревки и уполз, когда часовой у костра задремал. Если бы его сковали наручниками или кандалами — для этого у него тоже были кусочки проволоки, которые легко превращались в отмычки. А с заснувшим часовым повезло не мастеру, а самому часовому. С перекушенной глоткой хуже, чем с выговором от командира.

Мастер безостановочно бежал почти сутки. Из услышанных отрывков разговоров он понял, что отряд движется вслед за циркачами. Налегке.

По расчетам мастера, они будут здесь часа через два.

— Господа, — пальцы хозяина трактира сплетались и расплетались, но голос был спокоен. — Я услышал о ваших трудностях, приближающихся сюда верхом…

— Да? — поднял бровь господин Шарль.

— И поэтому я вынужден просить вас покинуть мой трактир.

— Почему это?! — дружным хором спросили Кэтти и Флоранс.

Господин Шарль промолчал. В принципе и так понятно: проблемы не нужны никому. Вне зависимости от того, будут постояльцы сопротивляться или нет, трактир может пострадать. Определенная логика в просьбе трактирщика есть… Пусть он и переживает за свою шкуру.

— А если мы откажемся выполнить вашу просьбу? — По интонации господина Шарля трудно было понять, разгневан он, или же ему плевать.

— Тогда, — неприятно процедил трактирщик, — я буду вынужден настаивать.

К нему на помощь не подтянулись дюжие охранники с дубинами, коих в трактире и не было, хозяин трактира не вынул из кобуры автомат Калашникова, но почему-то сложилось впечатление, что, захоти он, и выкинуть проблемную компанию за дверь для него не составило бы труда.

— Господа, — бывший начальник особого сыска поднялся со скамьи, — мы выезжаем.

Флоранс открыла было в возмущении рот, но господин Шарль зашагал к двери, и ей пришлось бежать вприпрыжку следом, чтобы высказать свое негодование:

— Мы уезжаем, потому что этот трус испугался?!

— Мы уезжаем, потому что это место не подходит для обороны. Любое здание — готовая крепость и готовая ловушка. Послушайте-ка, уважаемый… — Господин Шарль резко остановился и повернулся к трактирщику, который вышел на крыльцо. На этом разговор закончился.

Димка-яггай и в обычной одежде не отличался большой поворотливостью, а уж в доспехах и вовсе с трудом справлялся с инерцией. Господин Шарль ловко увернулся, а вот не вовремя остановившихся Флоранс, Кэтти, трактирщика и мастера Армана Димка все-таки снес с крыльца, как танк копны с сеном. Хорошо еще, что сверху не упал.

— Так вот, уважаемый, — невозмутимо продолжил господин Шарль, когда трактирщик, кряхтя, поднялся, поминая старые раны и болячки. — Что вы скажете тем, кто приедет за нами?

— Я… Проклятая подагра… Я скажу им, что те, кого они ищут, были здесь, но недавно уехали. Вон туда.

— Благодарю.

Караван отъехал достаточно далеко от трактира, когда господин Шарль приказал остановиться.

— Нам придется разделиться.

Тон был таким непререкаемым, что даже Старик-Жан не стал спорить.

— Я полагал, что у нас будет возможность спокойно доехать до столицы, но раз ничего не выходит, значит, мастер Сильвен, мастер Арман, вам придется отправиться в Вертсанмар, в Третий гвардейский полк. Я напишу вам рекомендательное письмо. Остальное вы изложите им лично. Если удастся убедить тамошних эльфов, начинайте строить «Лапуту»…

Проклятая языковая интуиция!

— …я же с несколькими людьми отправлюсь в столицу, чтобы скоординировать наши планы с господином Речником.

После быстрого обсуждения, так как все помнили, что на хвосте погоня, отряд разделился на две неравные части. Заартачились только девушки — им непременно хотелось ехать в столицу — и Старик, которому просто показалось слишком скучным сопровождать мастеров на северо-запад.

В итоге в столицу отправились господин Шарль, без которого поездка вообще теряла смысл, Димка, как главная боевая сила (ему оставили пулемет), фокусник Джон, который тоже был нужен для загадочных целей господина Шарля, Кэтти, потому что она была мастером и могла помочь в объяснении перспектив магической авиации, и Флоранс, про которую забыли, когда отправляли мастеров в дорогу.

Мастера под охраной черных эльфов, троллихи и недовольного Жана уехали, оставив только два фургона: в одном поместились люди, в другом — големы и Димка.

— Итак, господа, — Шарль взглянул на часы, — я думаю, уже в ближайшее время мы увидим наших преследователей.

Оба фургона с нашими героями находились в ложбине между двумя холмами. Дорога огибала один из них так, что увидеть тех, кто стоит на дороге, нельзя было до последнего момента, пока не выедешь из-за холма.

Идеальное место для засады.

Господин Шарль не собирался убегать. Как говорил какой-то разведчик: «Хвосты нужно рубить тяпками».

Самонадеянно? Нет. С нами Бог и пулемет.

— Моя идти туда? — Димка указал на макушку холма. В его понимании пулемет и холм — две вещи, созданные друг для друга, как ирландцы и беспорядки.

Девушки уводили фургоны с дороги, пряча их за холмом. Господин Шарль хладнокровно заряжал штуцер.

— Да. Более удобного места…

Послышался топот копыт. Многочисленных.

— Нет, — тут же передумал господин Шарль. — Вам придется взять оборону прямо здесь.

И скачками понесся на вершину холма, которую Димка уже облюбовал для себя.

Ах ты, черт возьми! Джон, как и полагается фокуснику-убийце, уже куда-то исчез.

Посреди дороги остался стоять Димка. В черных доспехах, с шестиствольным пулеметом на самодельном наплечном ремне. То ли футуристический рыцарь, то ли анахроничный терминатор.

Захлопнулось забрало, взвизгнула закручиваемая пружина.

«Добро пожаловать».

Было бы смешно, если бы сейчас из-за холма выехали мирные крестьянские парни, возвращающиеся с ярмарки.

Но это были морпехи.

Они не неслись вскачь, просто двигались шагом. Неизвестно, когда добыча окажется впереди, так зачем зря утомлять коней?

Кто знает, что они подумали, когда увидели застывшую посреди дороги металлическую статую с непонятной штуковиной наперевес. Или понятной?

Вот только соскочить с коней не успели.

Сквозь прорези шлема мир казался расплывчатым и тусклым, как изображение в плохом телевизоре. И шевелящиеся фигурки совсем не выглядели людьми, скорее, мишенями в парковом аттракционе.

«Тысяча пуль. Тринадцать местных минут. Восемь земных».

Палец нажал на гашетку.

С визгом провернулись стволы.

Грохочущий свинцовый поток хлестанул по тем, кто еще не успел спешиться, сбивая их, как струя из шланга кегли. Димка взял высоко. Он не хотел стрелять по лошадям. Ему было их жалко.

Лошадей — да. Людей — нет.

Странно…

Несколько пуль щелкнули по нагрудной броне, похоже, пистолетные. Ружейные бы пробили…

Ахгррр!

Пуля со звоном пробуравила наплечник, тело пронзила острая боль.

На мгновение Димку посетила страшная мысль, что он внезапно лишился своей пуленепробиваемости и стоит теперь как дурак под дулами сотни ружей.

Потом стало не до размышлений.

Залегшие морпехи окутались облаком порохового дыма, и теперь Димка на своей шкуре осознал, что такое свинцовый ветер.

Доспехи тут же превратились в дуршлаг, хоть макароны отцеживай.

Боль, боль! Откуда боль?!

Димка зашипел и начал стрелять.

Пулемет грохотал, как будто вколачивал в уши ватные тампоны кувалдой. Димка ничего не видел в пороховом дыму, он просто водил пулеметом, наугад стреляя, поливая огнем, чувствуя удары пуль о доспехи…

Стволы щелкнули и завертелись вхолостую. Боезапас кончился. Странно, а казалось, только начал стрелять…

Ветерок медленно-медленно развеивал дымное облако, пахнувшее почему-то полынью. Димка, кривясь от боли (раны — откуда они?), зашагал вперед.

Бойня.

Весь участок дороги был завален телами в синих мундирах. Мертвые люди, мертвые кони, мертвые…

Не все.

Несколько человек, оглядываясь на шагающую смерть в изуродованных доспехах, что-то лихорадочно пытались предпринять.

Пулемет.

У морпехов был не один пулемет.

Один враг схватился за рукоять вращения стволов и…

Щелкнул выстрел с холма, и второй упал на стволы, уткнув их в землю. Его товарищ — Димка уже видел спокойное бледное лицо — не стал глупить и стрелять. Этот пулемет для таких подвигов был не приспособлен.

Морпех подхватил винтовку и выстрелил Димке в голову.

Острая боль пронзила череп.

Димка упал в темноту.

Перед его глазами разноцветной каруселью бежали маленькие пони. Розовая, белая, голубая с радужной челкой, опять розовая, сиреневая с длинным пышным хвостом, желтая с розовой гривой, опять розовая…

Эта была, похоже, самая шебутная: пока ее подруги делали круг, она пролетала уже третий раз. Как будто почувствовав, что на нее смотрят, розовая вредина подлетела прямо к Димкиному лицу, прокричала: «Тортик и вечеринку!» — и ударила копытом в лоб.

Димка вздрогнул и очнулся.

Над ним склонилась длинная лошадиная морда.

«А где тортик?» — пришла дикая мысль.

— Жив! — радостно завопила лошадь девичьим голосом.

Глава 15

«Пони?!» — испуганно шарахнулись мысли.

— Ты жив! — Лошадиная морда убралась, и вместо нее показалось заплаканное личико Флоранс. Такое милое… Если не обращать внимания на мертвенно-белую кожу и красные глаза. Димка не обратил.

«Не пони, — облегченно подумал Димка. — Пони — это бред. Вообще, с какой стати мне начали мерещиться пони? Почему не полноценные кони, к примеру… Подождите, подождите. Почему меня ранили пулями? Может, я уже не яггай?»

Димка осознал, что лежит на земле, на какой-то подстилке, в состоянии для него несколько нетипичном.

Во-первых, у него болит все тело так, как будто его основательно избили. Во-вторых, он голый по пояс и перебинтован, как мумия. Даже голова перевязана, как у Щорса из песни. Хотя кровавого следа на траве вроде бы не видно… Интересно, а как его сюда притащили?

Флоранс продолжала обнимать и расцеловывать своего любимого монстра, и Димка медленно, кривясь от несильной, но неприятной боли, начал приподниматься, чувствуя себя Пятачком. Потому что возникали два вопроса: как с него сумели снять доспехи и что это за куча искореженного железа лежит рядом?

Тут окончательно включился мозг, и землянин понял, что все это время Флоранс рассказывала, что произошло.

То, что доспехи не выдержат выстрелов, было и так понятно. А вот то, что они при этом поранят самого Димку, вместо того чтобы защитить, — этого никто не сообразил.

Лучшее, как известно, враг хорошего. И два плюса — пуленепробиваемая шкура и броня доспехов, сложившись, дали минус. Жизнь не математика.

Пуля, пробивая доспех, корежила и гнула металл. Острые отогнувшиеся края с силой вонзались в кожу Димки. И магическая особенность яггаев, которая, как известно, действует на пули, не защищала от металла доспехов. В итоге после каждого попадания Димка мало того что получал болезненный щелчок, так еще и порез. Будь выстрелов пара-тройка — и можно было бы не обратить внимания. Для яггая пули не страшнее выстрелов из слабой рогатки. Но после всех тех залпов, что угодили в него, Димкина грудь полностью покрылась кровоточащими ранками, как будто на него напала толпа лилипутов с острыми бритвами. В таком количестве раны становились опасными, так можно и кровью истечь. Для полного счастья последняя пуля, не сумев пробить металл шлема, вмяла его, нанеся сильный оглушающий удар по голове.

«Чтоб я еще хоть раз надел доспехи! Хотя надеть их придется… Но чтоб я еще хоть раз вышел в них на бой!»

Димка сел, завернув ноги яггайским бубликом. Огляделся и понял, что никто не заморачивался перетаскивать его безжизненное тело с места падения. С него просто сняли доспехи и перевязали, что тоже было задачей нетривиальной: ворочать такую тяжесть.

— Где…

Флоранс решила, что вопросов было слишком много, а поцелуев — слишком мало.

Димка попытался оторваться… Мм… А может, не стоит…

— Где…

Бесполезно. Флоранс вошла во вкус и пытается уложить его обратно на спину…

— Хыррр!

Так удачно угадать своими тонкими пальчиками в особенно глубокий порез!

— Ой, прости!

Зомбяшка обхватила Димку за шею, шепча в ухо слова сожаления и прощения… Ай!

Губы — уже не слова!

Димка встал и поставил Флоранс на ноги:

— Где быть все?

Все были где-то неподалеку.

Господин Шарль вместе с Джоном допрашивали где-то за холмом пленного…

— Какая?

Откуда пленный-то? Вроде бы Димка всех убил…

Как оказалось, он убил действительно практически всех, чем господин Шарль был крайне недоволен. По словам Флоранс. Димка с трудом представлял недовольного господина Шарля, в особенности если учитывать, что тот все же получил одного пленника, невзирая на старания Димки прикончить всех морпехов до одного.

Пленником был тот самый второй номер пулемета, которого Димка посчитал убитым. Ловкий господин Шарль сумел выстрелом только оглушить его. И теперь занимался экстренным потрошением. Хотелось надеяться, в фигуральном смысле.

— А где… хырр… мышь?

— Твоя мышь, — взвилась Флоранс, — разбирает на части метатель! И довольна так, как будто собирается выйти за него замуж.

— Доброе утро, господин Хыгр.

Из кустов появился господин Шарль, аккуратно вытирающий кровь с рук платочком.

— Утро?

По Димкиным ощущениям был вечер. Смеркалось. Или нет?

— Вы проснулись, значит, для вас — доброе утро. Мы с доном Джоном допросили нашего пленника.

— Хырр?

— У нас неприятности.

Замечательно. А до этого была увеселительная прогулка…

Морпехи Той страны вовсе не были трусами. И дураками — тоже. Захватив замок, они обыскали все и сумели понять, что здесь проводили опыты с магией. Более того — они увязали проводимые опыты с успешной обороной замка и пришли к выводу, что здесь разрабатывалось некое секретное оружие. Пусть в данном случае они и попали пальцем в небо, но нашу компанию это не радовало: им совсем не улыбалось постоянно отбиваться от висящей на хвосте погони.

Дальше — больше. Морпехи сумели разыскать слуг их замка и допросить. Чем закончился допрос, не уточнялось, но и так понятно. Войска, вторгшиеся в чужую страну, не станут церемониться с мирным населением.

Исходя из слов пленника, морпехам стало известно о созданных в замке големах в доспехах. Про «Лапуту» слуги не знали, потому что на совещания их не пускали. А вот про пулемет рассказали. Трудно было скрыть от слуг то, что постоянно стреляло и периодически взрывалось.

— Можно предположить, — господин Шарль сидел у костра со своей любимой сигарой, — что наш противник посчитает оружием, на которое Эта страна делает ставку, именно боевых големов с метателями. Это хорошо.

— Почему? — Кэтти вытерла нос рукой и нарисовала грязными пальцами полосы на щеках, вылитые мышиные усы.

— Противник воспринял опасность, исходящую от возможного секретного оружия, как серьезную. Это подтверждается самим фактом погони морских пехотинцев. Следовательно, противник начнет готовиться к противодействию не летательным аппаратам, а человекоподобным машинам. И окажется не готов.

— А если он не поверит? — Флоранс зевнула и закрыла один глаз. Им пришлось бросать тела морпехов и их коней на дороге и в быстром темпе двигаться в полутьме дальше, чтобы не отвечать на глупые вопросы проезжающих. Зомбяшка устала и хотела спать.

— После действий господина Хыгра они поверят именно в это. Сами подумайте, что видели морпехи? Огромное, закованное в доспехи, неуязвимое существо с метателем в руках, уничтожившее их отряд. Это только подтверждает их предположение и играет нам на руку.

— Твоя убить его. Его не мочь рассказать.

— Господин Хыгр… — укоризненно протянул господин Шарль. — Как вы могли подумать, что я убью пленника? Безоружного, раненого, связанного? В особенности если, сбежав от нас, он расскажет своим командирам только то, что подтвердит нашу версию?

— Уже сбежал. — В свете костра бесшумно появился Джон. Окажись он в нашем мире, Копперфильд разломал бы все свое оборудование и ушел в грузчики.

— Вот видите. Морской пехотинец, благодаря свою судьбу и удачливость, прибудет к своим командирам и тем сыграет нам на руку.

— Но ведь он же видел, что Хыгр не голем. — Кэтти подскочила на месте.

— Не видел. Мы не зря сразу же утащили пленника туда, где он не сможет увидеть, как вы снимете с яггая доспех. Так что, по мнению пленника, господин Хыгр — голем, которого очень сложно уничтожить. Можно, но сложно.

Господин Шарль помолчал.

— Но есть и плохая новость. Морские пехотинцы сюда больше не сунутся. Они и так потеряли в охоте за нами два метателя из трех. Да, у них было всего три метателя, по одному на отряд. По словам пленника, им дали это оружие для испытания его против конницы. Морским пехотинцам эффективность метателей очень понравилась. Но сейчас вслед за нами отправятся солдаты Тайной гвардии.

«Это еще что за зверь?!» Димка не помнил такого гибрида в истории Земли.

— Что это быть?

— Особая гвардейская часть, созданная не так давно по предложению королевского фаворита…

Димка понимающе кивнул. Разработка пришельца…

— Никто не знает, где они расквартированы, сколько их, что они умеют и где обучаются. Никто не знает, кто служит там. Известно только, что солдаты Тайной гвардии в совершенстве владеют оружием и рукопашным боем, натренированы на проведение диверсий в тылу противника, захват зданий и населения. Тайная гвардия в первую очередь снабжается всеми новейшими разработками в оружейном деле. По словам пленника, несколько человек из Тайной гвардии были приставлены им в помощь. С метателями они обращались так, как будто для них это не в новинку.

«Замечательно, — подумал Димка, — мало нам было морских пехотинцев, теперь еще и спецназовцы…»

По «Гатлингу» Димка решил было, что их противник из мира, находящегося на технологическом уровне девятнадцатого века. Но раз он организовал спецназ… Как минимум — середина двадцатого. Как минимум.

— Значит, они гонятся за нами… — протянула Кэтти, что-то мысленно прикидывая.

— Могут, — уточнил господин Шарль. — Могут гнаться. Нам это точно неизвестно.

— Мочь быть, — Димке пришла в голову мысль, — их идти не наша след, их идти след наша друг?

— Нет, — покачал головой господин Шарль. — Их цель — големы, а они едут с нами. Если же я ошибаюсь… Два черных эльфа справятся с несколькими гвардейцами.

Димка подумал было, что господин Шарль самонадеян, но тут вспомнил, как черный эльф Жозеф вышел из тюрьмы. Кто их знает, тех двух парней, какие там у них татуировки и на что они способны…

— Так что, господа, продолжаем двигаться в столицу, но при этом постоянно оглядываясь. А сейчас спать.

— Я не сплю, — подскочила Флоранс, потирая глаза. — Я не сплю.

Опять потянулась дорога. Тайные гвардейцы не торопились их догонять. По прикидкам Димки, они сначала должны были подождать новостей от морпехов, встретить и допросить бывшего пленника и рвануться следом. Несколько спокойных дней было… А столица уже не так далеко.

Возникла некоторая проблема с маскировкой Димки. Запасного доспеха для него не припасли, а тот, что был, сейчас больше походил на филигранное кружево. Пришлось отвинтить шлем от одного из големов (голый механизм, шестеренки и рычажки вместо лица пугали даже на свету), снять латные перчатки, надеть все это на Димку, а то, что осталось неодоспешенным, замотать в запасное полотнище, которым покрывали фургон, на манер савана. В итоге Димка стал походить на привидение старого рыцаря и разве что цепями не гремел.

Флоранс добралась-таки до Димкиных револьверов и даже попыталась выстрелить. Какое там, она и подняла-то один с трудом, а уж взвести курок не хватило силенок. Теперь она пытала Димку на предмет заказать ей в столице точно такой же, но поменьше.

Кэтти перебрала трофейный пулемет, приделала к нему пружинный механизм от их прежнего пулемета — в том кончились пули и выгорела магическая взрывчатка, и теперь Димка мог снова дать отпор врагу, буде таковой приключится.

Флоранс, кстати, перестала ревновать Димку к мышанке, потому что после пулемета та неожиданно сошлась с Джоном. Казалось бы, какая связь может быть между фанатичной девушкой-механиком и профессиональным убийцей, притворяющимся фокусником?

Изобретения, как ни странно.

На одной из остановок зашла речь о многофункциональном оружии. Димка тогда встрял в разговор и нарисовал на земле револьвер Лепажа, тот, у которого кастет в рукояти и выдвижной штык. Джон профессионально хмыкнул, а Кэтти загорелась и сказала, что она изобретала нечто подобное.

По ее описанию, пистолет был чем-то монструозным: в рукоять встроена чернильница и часы, сверху над стволом оборудован подсвечник и гнезда для перьев, под стволом — крепления для ножа и вилки… Эта штуковина, похоже, не делала только двух вещей: не варила кофе и не работала.

После этого рассказа Кэтти постоянно сидела вместе с Джоном на облучке, и они тихо обсуждали возможности тайного оружия. Банальные шпаги в трости и зонтике, похоже, были уже давно пройдены, и теперь следовало ожидать в ближайшем времени вспышки таинственных убийств с использованием последних разработок научной мысли…

Господин Шарль конфисковал у Кэтти коня-голема и разъезжал вдоль каравана.

Полустепь, на которую распространялась власть батьки Жака, закончилась, и потянулись поля, перемежаемые лесами. Дорога стала более-менее сносной и проходила теперь через вполне утоптанный проселок. Все чаще и чаще на пути попадались деревни. Конь-голем практически никому на глаза не попался (может быть, потому, что господин Шарль проезжал через деревни рысью), а вот Димка однажды напугал до визга деревенских детишек, собравшихся посмотреть на железную статую. И всего-то пошевелился…

На второй день после побоища у холмов наконец-то появились признаки того, что наши герои едут не просто по сельской местности, а по территории революционной власти.

Признаки разъезжали на конях и носили зеленые повязки на обеих руках.

Глава 16

Революционный отряд. Три хуманса, два эльфа, гном и саламандр. Одежда городская, за исключением, как с удовлетворением отметил Димка, котелков. Его шляпа входит в революционную моду.

На рукавах — зеленые повязки с нарисованными краской колосьями. Это что за символика?

— Кто такие? — рявкнул хуманс, видимо главный. По крайней мере, только у него на поясе висела шпага, остальные были вооружены ружьями.

— Циркачи, господин, — вежливо поклонился Шарль, локтем тихонько запихивая обратно в фургон высунувшуюся мордочку любопытной Кэтти.

— Нет господ, — буркнул главный. — И сеньоров нет. Теперь все товарищи… Что в фургоне?

— Живем мы тут, гостоварищ.

— А в том?

— Големы наши, игрушки механические.

— Големы? — В голосе хуманса явственно звучало детское любопытство. Остальные зеленоповязочники тоже оживились и поспрыгивали с коней. Дети…

— Господин товарищ, — окликнул командира, уже сунувшегося было в фургон, Шарль. — Как вас называть?

Тот с досадой слез на землю, приосанился и сообщил:

— Командир продовольственного отряда Революционного правительства Этой страны Жак Гризье!

Продотрядовцы. Хлеб, что ли, собирают по деревням? Ну да, ну да… В стране неурожай, соответственно, хлеба на всех не хватает. В таких условиях крестьяне хлеб всегда прячут, спекулянты, соответственно, взвинчивают цены, в городах — голод, и по селам отправляются продотрядовцы… Только что-то их мало и телег не видно…

По дороге к фургону командир продотряда застопорился у лошади-голема, оглядел ее, потыкал пальцем, пробормотал: «Ишь ты», но особого изумления не выказал.

Видимо, революция настолько все взбаламутила и поменяла, что народ отвыкает удивляться. Ну подумаешь, железный конь.

Тут командир Жак все-таки забрался в фургон, и Димка прикинулся неподвижной статуей. Сразу же зачесался нос.

— Ишь ты… — Революционер сдвинул котелок на затылок. — И что, правда шевелятся?

— За просмотр мы берем пол-экю, господин товарищ. — Шарль продолжал играть свою роль сварливого старика. Хотя грим он нанести забыл и был сварливым мужчиной средних лет.

— Ты сначала покажи, как они работают, а то деньги возьмешь, а сам обманешь. И выглядят они у тебя как-то неестественно… Особенно вот этот.

Палец командира ткнул в сторону Димки.

— Больно уж здоровый… А этот чего такой страшный?

Командир переключился на того самого голема, с которого свинтили шлем для Димки. Этот голем действительно выглядел жутковато.

— Детям нравится, господин товарищ.

— А ну пошевели его.

Господин Шарль щелкнул пальцами.

— А чего он не двигается? — тут же поинтересовался командир. Остальные революционеры не влезли в фургон и толпились снаружи, заглядывая в темные внутренности повозки.

— А он от щелчков не двигается. Это я помощницу подзываю.

Кэтти юркнула в фургон, ввинтилась между мужчинами и щелкнула тумблерами на спине голема. Тот скрипнул, шевельнулся…

— Добрый день, господин!

Димка никогда не видел, как движется механизм голема внутри доспехов. Оказалось — страшно. Какие-то рычажки резко раздвинулись в стороны и зашевелились, очень напоминая челюсти Хищника из одноименного фильма.

Командир шарахнулся и выпал из фургона. Прямо на любопытных подчиненных.

Если бы не это, может быть, все и обошлось. Но тут командир рассвирепел:

— Меня! Революционного! Покушаться!

Он медленно и немного картинно потянул шпагу из ножен, глядя свирепым, как он думал, взглядом на господина Шарля.

Шпагу не нужно тянуть, это, в конце концов, не кошка. Тем более если не имеешь привычки с ней обращаться. В итоге клинок застрял в ножнах, и командир Жак взбеленился окончательно.

Он зарычал, чуть ли не пуская слюну. Флоранс, сидевшая в другом фургоне и явно подсматривавшая через дырочку в тенте, ойкнула, но Димка не беспокоился. Там, где рядом находится фокусник Джон, у революционеров нет шансов. Да и Димка с легкостью снес бы всех продотрядовцев двумя выстрелами из своих наганов через открытый проем фургона.

Ничего делать не пришлось.

Жак бросился к господину Шарлю, намереваясь схватить его за грудки… И уткнулся носом в белый лоскут шелковой ткани.

— Это что? — запинаясь, спросил он.

— Это, — наигранная сварливость господина Шарля превратилась в ненаигранную ярость, — мандат от товарища Речника об оказании содействия предъявителю всеми революционными войсками и органами власти.

Продотрядовцы невольно вытянулись и выстроились в шеренгу, вдоль которой и зашагал господин Шарль, размахивая мандатом и продолжая распекать:

— Я еду через всю страну, окруженный врагами, наконец прибываю на территорию революционной власти… И что я нахожу? Самоуправство, пьянство и мародерство!

Два последних обвинения были напраслиной, но продотрядовцы молчали, яростно сопя.

— Ваша фамилия?

— Жак Гризье, э… товарищ…

— Называйте меня товарищ Блан.

— Товарищ Блан, у нас предписание… Задерживать подозрительных лиц…

— Вы еще скажите, что собирались меня задержать! О вашем поведении, товарищ Гризье, будет доложено…

— Может, не надо?

— Что значит «не надо»?! Вы позорите революцию и товарища Речника!

Димка подумал, что господин Шарль напрасно так давит. Как бы командиру продотряда не пришло в голову, что, чем дожидаться наказания (а зная товарища Речника, можно предположить, что оно будет суровым), проще тихонько пристукнуть неизвестного, но явно находящегося в высоком звании товарища Блана.

И где он взял мандат?!

— Товарищ э… Нуар…

— Блан.

— Товарищ Блан, давайте отойдем…

Господин Шарль и командир Жак отошли за фургон. Димка навострил уши.

В шлеме внешние звуки отдавались в чувствительных ушах неприятным звоном, но все равно слышно было четко:

— Товарищ Блан, может быть, вы нас не видели?

— Что… Это что?

Голос господина Шарля несколько потеплел. Скажем, с жидкого гелия до жидкого азота.

— Это — чтобы вы нас не видели.

Шорох, шуршание.

— Хорошее средство, но оно будет действовать еще только двадцать минут. А потом…

— Потом не будет!

Командир выскочил из-за фургона:

— По коням!

— Где твоя взять эта вещь? — Димка сморщил нос и со вкусом чихнул, гладя на оседающую пыль.

— Эту? — Господин Шарль поднял двумя пальцами лоскут мандата. — Сам сделал.

— Как твоя знать, как эта вещь должна быть?

— Да откуда я знаю, как выглядят такие мандаты. Но ведь и революционные солдаты не знают этого. Им достаточно того, что мандат имеет грозный вид и подпись товарища Речника.

— Где твоя взять ее?

— Опять-таки сам нарисовал. Как выглядит его подпись, я видел еще в наше посещение кабинета господина Речника во дворце.

Ловкач…

Господин Шарль подкинул на ладони маленький, увесисто звякнувший мешочек:

— Коррупция — вот та ржавчина, которая рано или поздно разъест любую власть. Но нам она сейчас помогла…

— Значит, вы их обманули? — К господину Шарлю подошла Флоранс.

— Наверняка так. Но можно сказать, что я применил военную хитрость. А можно сказать, что я и не соврал вовсе: мы ведь на самом деле едем в столицу, на самом деле к господину Речнику, и на самом деле наше дело к нему очень важно.

— А если бы они оказались умнее и не поверили в ваш документ?

— Если бы они были умнее, они не вели бы себя так.

На следующий день Димка сидел в задней части фургона, качал ногами и недоумевал.

Во-первых, зачем господин Шарль, который раньше, наоборот, говорил не высовываться без лишней нужды из фургона, даже в образе голема, сейчас дал задание сидеть на виду?

Димка, которому все равно нечем было заняться, поразмышлял над этим вопросом и пришел к выводу, что господина Шарля не понять.

Во-вторых…

Димку начало мучить дежавю.

Вот сейчас они едут мимо пожелтевших полей, редких лесков, а ему кажется, что в этих краях он уже бывал. Ходил по этой дороге… Пил воду из этого ручейка…

Колеса фургона загрохотали, въезжая на горбатый мостик.

Был вот на этом мостике…

Димка огляделся шальными глазами. Снял шлем и уронил его. Железяка загрохотала по дороге.

Он спрыгнул с повозки и механическим шагом двинулся в сторону от дороги, туда, где посреди желтой стерни виднелось поросшее потемневшей травой пятно.

Он был здесь. Был.

Это то самое поле, на которое он упал после перенесения в этот мир.

Димка шел по полю, стерня хрустела под ногами.

Остановился посреди пятна. То самое место, где он только что осознал, что теперь находится в теле лохматого чудовища и, возможно, никогда не вернется назад…

Димка взглянул вверх, в серое осеннее небо. Подпрыгнул, в дикой надежде на чудо. Еще раз подпрыгнул. Еще…

— Это произошло здесь? — Господин Шарль глядел на прыгающего яггая. Лицо бывшего начальника особого сыска было… Человеческим, что ли… — Это произошло здесь? Здесь вы оказались в нашем мире? Упали сверху?

— Да… — Димка понял, что чуда не будет. Хочешь чуда — потрудись.

Он запахнул свой плащ-саван и зашагал к фургону.

Господин Шарль, покачивая рыцарским шлемом в руке, пошел следом.

Димка сел в фургон. Ему хотелось отвернуться от всех, закрыть глаза от стыда, от своей неожиданной и ненужной вспышки. Устал, наверное… Устал…

Да, через этот мостик тогда прошли два хрюна, дав окончательно понять, что он, Димка, — на другой планете. В другом мире.

Вот в этом лесу он принял за Красную Шапочку крестьянку-хуманса в берете. Чуть дальше… ага, вот здесь… увидел старика с мальчиком… А еще чуть дальше — спас молоденькую хрюнку, подружку будущего батьки Жака, от грабителей и насильников…

«Как странно, — думал Димка, — полгода назад здесь проходил дикарь-яггай в набедренной повязке, почти не говорящий на местном языке… Ни знакомых, ни друзей… А сейчас? Друзья. Сам господин Шарль в друзьях… Флоранс, девушка-зомбяшка, которая влюбилась в чудовище… Знакомые, от бывшей королевы и пиратов, до нынешнего партийного лидера и девушки-изобретателя… Враги… А врагов практически и нет. Нет моих личных врагов, тех, кто ненавидит меня и кого ненавижу я. Есть враги моих друзей: Та страна, пришлец из другого мира сеньор Хорхе, устроивший голод и гражданскую войну… Устроивший голод… Неурожай, затем голод… Как можно устроить неурожай? Интересно, а в деревне, где жила хрюнка, сейчас тоже голод?»

Мысли Димки побрели куда-то своим ходом. Почему-то размышления о причинах неурожая показались гораздо более важными, чем мысли о слишком малом количестве врагов.

Прибытие цирковой труппы в деревню прервало размышления. Димка снял шлем, сбросил плащ-саван и вышел вперед. Его здесь знали. Неужели же у хрюнов такая плохая память?

— Привет, — сказал он нескольким вышедшим ему навстречу местным жителям.

Один из них, странно знакомый, прищурился:

— Господин… э…

— Хыгр. — Димка не помнил, как он представился в этой деревне, но предположил, что для них что Хыгр, что Грыхр, что какой-нибудь Грыхгр — все едино, дикарское имя. А он уже к Хыгру привык.

— Добрый день, господин Хыгр. Я смотрю, ваша речь улучшилась с последнего приезда в нашу деревню. Вы не нашли паломников?

Священник! Точно, священник! Только без розовой сутаны. Чего это он маскируется?

— Нет.

— Я вижу, вы нашли несколько иное… — Священник оглядел фургоны циркачей. — С чем прибыли в нашу деревню?

Димке почему-то показалось, что ему здесь не рады. Хотя, вспоминая продотрядовцев, здесь не рады любым пришельцам.

— Наша придти…

— С миром мы пришли, господа. — Сзади приблизился господин Шарль. — Только с миром.

— У нас нет хлеба, — мрачно проговорил один из хрюнов. — Неурожай…

— Ну разве не найдется парочки кусочков для бедных циркачей, которые покажут вам представление? — Господин Шарль улыбнулся так обаятельно, что крестьяне невольно улыбнулись в ответ.

— Найдем даже место, где бедные циркачи смогут переночевать в настоящей постели.

«Немцы в деревне есть?»

— Скажите, господа, а кто в вашей деревне представляет новую власть?

Глава 17

Как хорошо оказаться там, где тебя помнят! Все кивают тебе, как старому знакомому, вежливо интересуются, как твои дела, и, самое главное, никто, никто не спрашивает, не вымер ли ты!

Единственное, крестьяне-хрюны все же умудрились надоесть Димке вопросом: «А чего это вы такой белый?» В конце концов ему это осточертело, и он пошел просить у господина Шарля разрешения смыть маскировку к чертовой матери. Все равно ему уже не удастся прикинуться ни големом — толпа крестьян видела, что это неправда, — ни другим яггаем — здесь его прекрасно знают и помнят именно рыжим. Господин Шарль пыхнул сигарой и дал мудрое указание: краску смыть, а потом накраситься опять. Димка взвыл, но других поблажек не получил.

После представления он попросил добрых хозяев истопить ему баньку.

Кстати, цирковое представление понравилось всем. Дети были просто в восторге, радостно визжа и прячась, когда шевелились стальные челюсти голема, говорящего: «Добрый день!» Взрослые хрюны больше заинтересовались големом-конем. Похоже, потому, что его кормить не надо. Правда, смутные планы о стальном коне, приходящем на смену крестьянской лошадке, тут же рухнули, когда хрюны выяснили стоимость коника. Что не помешало им восхищаться.

Фокусы Джона тоже радовали, но уже не так сильно, все-таки по сравнению с големами он проигрывал.

Димку оккупировали пищащие дети, буквально облепили его и лазали, как по баобабу. Он веселися не хуже самих детей, ненадолго забывая, что он лохматый яггай, что детишки по большей части — молоденькие свинки, что он в другом мире…

В общем, в восторге были все. Поэтому, когда Димка заикнулся о бане, ему тут же ее истопили. Будь баня русская, конечно, так быстро бы не получилось, но бани здесь были свои, хрюнские.

Маленький домик, тесное помещение, печь с вмурованным котлом, огороженная деревянной решеткой, чтобы не обжечься. Вода согрелась, в помещении стало тепло, пожалуйте мыться. Скорее не баня, а мыльня. Но Димке было непринципиально. Хотя… Сейчас бы в баню русскую, да с веничком…

Пофыркивая от удовольствия, Димка отмылся от краски. Далось ему это нелегко, потому что объем яггая и емкость хрюнской бани примерно совпадали.

Мытый и пушистый яггай сидел на лавке во дворе дома крестьянина Луи, того самого хуманса, у которого отмечали чудесное спасение хрюнки Женевьев в прошлый раз. Все остальные набились в дом, накурили, вот Димка и вышел подышать свежим воздухом…

— Добрый вечер, господин Хыгр. — Рядом присел на лавочку и закурил хрюн Жак, отец той самой хрюнки, которую спасал Димка. Папа-хрюн тут же достал трубку и закурил. Димка вздохнул, но ничего не сказал. Уходить сейчас было бы не совсем вежливо.

— Тяжелые времена сейчас, господин Хыгр.

— Да, — согласился Димка. А когда они были легкими?

— Вы помните, когда были у нас в прошлый раз. Всем казалось: достаточно свергнуть власть сеньоров — и наступит блаженная жизнь. Вот нет сеньоров, отрубили голову королю, мальчишка Жак застрелил сеньора Жоффруа… А спокойствия как не было, так и нет. Раньше мы платили оброк сеньору, теперь за оброком приходят эти… с зелеными повязками… Раньше над нами была власть сеньора, теперь власть вообще непонятно у кого. Хлеб, всем нужен хлеб… И никому не интересно, что нужно нам, крестьянам. Всем кажется, что у нас где-то стоит бездонная бочка, откуда можно черпать и черпать…

— Хлеб нет, — вспомнил Димка свои рассуждения о неурожае.

— Хлеб… — Жак оглянулся и понизил голос. — Если бы я не помнил вас, господин Хыгр, я бы вам не сказал. В нашей деревне неурожая не было. У нас, у хрюнов, вообще редко бывает неурожай, это должен быть уж совсем плохой год. Мы ведь, вы знаете, умеем на погоду влиять. Так что ни засуха, ни дожди нам не страшны…

— Как ваша делать это? — Димке не давал покоя неурожай. Слишком уж он вовремя произошел. Чувствовалась какая-то злая воля…

— Очень просто. — Папа-хрюн выпустил колечко дыма и задумчиво проследил, как то растворяется в вечернем воздухе. — Когда нас, хрюнов, собирается достаточно много в одном месте и все, ну или большинство, желают одной и той же погоды, погода меняется согласно нашему желанию…

Согласно желанию… Интересно, имеется в виду озвученное желание, мол, хочу, чтобы пошел дождь, или глубинное желание? Тут есть разница, вроде как с Золотым шаром в «Сталкере» Стругацких…

— Так что, — вернулся к наболевшему хрюн, — хлеба у нас достаточно. Да и вообще погода в этом году стояла хорошая, нужно быть сильным лентяем, чтобы не вырастить достаточно хлеба… Вот такие вот и приходят потом к нам, мол, голодаем, дайте хлеба. З-зеленые…

Старая вражда между деревней и городом. Крестьяне считают горожан дармоедами, без которых прекрасно бы прожили, горожане крестьян — куркулями, из-за которых нечего есть.

— Говорят, что есть распоряжение товарища Речника, — имя вождя революции Жак произнес так, как, наверное, в Гражданскую говорили «товарищ Ленин»: с глубоким уважением, — чтобы продотряды крестьян не грабили, а меняли на зерно разные вещи: ножи там, иголки, зажигалки, соль, ткани… Говорят-то говорят, вот только вместо вещей нам бумажки раздают…

Хрюн достал из-за пояса смятую бумагу и показал Димке. А чего показывать? Из всех надписей Димка понял только герб партии «Свет сердца»: скрещенные молоты в круге.

— …говорят, мол, по этой бумажке потом можно будет получить все, что пообещали. Потом — это хорошо. Вот только что нам сейчас есть? Бумажку? А попробуй не отдай или прогони. Назавтра приедут каратели. Говорят, сразу вешают всю деревню, от стариков до детей. Да… При короле было не так…

Жак затянулся:

— Тогда бы еще и соседнюю деревню повесили. На всякий случай…

Димка молчал. У каждого тут своя правда. Скажите еще спасибо, что товарищ Речник хоть как-то пытается компенсировать изъятый хлеб. Правда, схема не очень-то работает…

— Так вот, господин Хыгр, — хрюн выколотил трубку и встал, — вы ведь с друзьями в столицу едете? От всей деревни прошу: отвезите наше письмо товарищу Речнику. Пусть он прочитает, пусть знает, как здесь его распоряжения выполняют. Мы уж было собрались гонца направить, да вот такая оказия, как вы.

Хрюн был непоколебимо уверен, что к товарищу Речнику может запросто войти любой яггай.

— Отвезите, пожалуйста.

Хрюн с поклоном вручил Димке кожаный цилиндр:

— Здесь письмо наше. Все подписались, и святой отец заверил. Хоть новая власть священников и не жалует, но наш-то хороший… Возьмите…

Димка осторожно взял в лапищу футляр. Они все равно будут у товарища Речника, и он, Димка, расшибется в большую мохнатую лепешку, но отдаст письмо. Здесь живут хорошие люди, а за добро нужно платить добром.

— Моя отдать.

Скрипнула дверь.

— Привет. — Флоранс, от которой аппетитно пахло сладким вином, прошуршала в темноте к кровати, на которой лежал Димка, забралась под одеяло и уснула.

Димка погладил ее по голове и опять задумался. Он тоже выпил вина, и сейчас оно бродило в организме, периодически бросаясь в голову, но, чтобы напоить яггая, нужно что-то покрепче, чем вино… Виски, например. Димка с содроганием вспомнил, как господин Шарль решил пробудить свои пророческие способности, чтобы определить виновных в подготовке переворота.

Переворот… Революция… Все началось с поджога складов с зерном. Нет, неправильно. Вся соль — в неурожае. Если бы не призрак приближающегося голода, волнения были бы не такими сильными и, скорее всего, не переросли бы в революцию. Значит, люди Хозяина, то есть, как теперь уже понятно, сеньора Хорхе, воспользовались удачным моментом. Или нет?

Не складывалось до сих пор впечатления, что сеньор Хорхе-Хозяин мог отдать что-то на волю случая. Получается, что неурожай организован? Как? Как можно это сделать?

Хрюны? Они способны влиять на погоду. Но вроде бы в небольшом радиусе. Чтобы изменить погоду во всей стране, нужно очень много хрюнов. А это, как точно знал Димка, раса редкая. Да и, если вспомнить сегодняшние слова папы Жака, погода в этом году стояла вполне хорошая для богатого урожая. Откуда тогда неурожай?

Как агенты Той страны, сиречь мышаны, могли его устроить? Какой-то простой способ, очень простой…

Скрипнула дверь.

— Привет. — Флоранс, от которой аппетитно пахло сладким вином, прошуршала в темноте к кровати, на которой лежал Димка, забралась под одеяло и уснула.

Димка погладил ее по голове и продолжил размышлять. Но тут свое начало брать вино. Перед внутренним взглядом прошел господин Шарль, о чем-то напоминающий, Димке показалось, что сейчас он поймет, как был устроен голод, но тут он окончательно уснул.

Утро. Димка открыл глаза. Он проснулся мгновенно, как и полагается яггаю. Но вставать Димка не спешил. Слишком хорошо помнил, что яггаи похмелье переносят плохо, и не хотел делать резких движений.

Нет, кажется, в этот раз все в порядке. Димка улыбнулся, погладил по волосам прижавшуюся слева Флоранс, потянулся, повернулся направо, чмокнул Флоранс в торчащее из-под одеяла плечико…

Стоп.

Если это Флоранс, тогда кто сопит за спиной?

Димка очень-очень медленно обернулся. Сзади спала Флоранс. Точно. Она.

Очень-очень-очень медленно Димка повернулся обратно и посмотрел на торчащее плечико. Слишком серое для зомбяшки.

Кэтти?!

Димка представил, что будет, если Флоранс сейчас проснется.

Совсем уже тихонько и осторожно, как по минному полю, Димка выбрался из кровати, укрыл девчонок, тут же обнявшихся, одеялом и вышел за дверь. Сел на пол и выдохнул.

Повезло.

Всякие извращения в Этой стране неразвиты, и ничего плохого девчонки не подумают, когда проснутся.

Девчонки на самом деле, весело хихикая, рассказали, как ночью в темноте ошиблись комнатами. К счастью, никому не пришло в голову спросить у Димки, где он ночевал.

Да и не до того было: собирались в путь.

Господин Шарль во исполнение своих тайных планов опять заставил Димку надеть шлем и саван и сесть в фургон сзади. Яггай, поворчав, пошел искать шлем, по пути рассказав господину Шарлю о письме хрюнов товарищу Речнику. Господин Шарль отнесся к этому на удивление спокойно, хотя Димка ни секунды не сомневался, что, когда выпадет спокойная минутка, их предводитель письмо достанет и прочитает. Неосторожно это — везти куда-то письма, в которых неизвестно что написано…

Тепло попрощавшись с жителями деревни, циркачи отправились дальше к столице. Отъехали…

— Стоп! — Господин Шарль остановил повозки и спрыгнул на дорогу. — Господин Хыгр, снимайте костюм.

— Хыр… зачем?

Димка с удивлением наблюдал, как господин Шарль отдает поводья своему точному двойнику, загримированному фокуснику Джону.

— Снимайте, снимайте. Госпожа Кэтти, устройте одного из големов на место господина Хыгра.

Кажется, становится понятно… В деревне видели, как уезжали два фургона: в переднем сидел господин Шарль, во втором — Димка в облике голема. Теперь дальше поедут тоже два фургона: на переднем — фокусник Джон в облике господина Шарля, на втором — голем в образе Димки в образе голема… Чертовщина какая-то.

— Зачем? — Димка скинул саван и отдал его Кэтти, которая, по указаниям господина Шарля, обмотала усевшегося голема.

— За нами едут, господин Хыгр. Они идут по нашим следам, опрашивая прохожих, жителей деревень, мимо которых мы проезжаем. Рано или поздно они нас догонят, и произойдет это тогда, когда мы не будем готовы, потому что нельзя постоянно находиться в состоянии готовности, ожидая нападения. Значит, мы сделаем заячью петлю.

— Моя понимать.

Фургоны продолжают ехать дальше. Погоня едет за ними. Господин Шарль и Димка прячутся около дороги и, когда погоня проскачет мимо, устремляются следом за ней, чтобы, выбрав удобный момент, самим напасть на тех, кто собирался напасть на них. Вот только…

— Девки?

— Их мы берем с собой. За жизнь господина Джона я спокоен и хочу быть уверенным, что при нападении наши девушки окажутся в безопасном месте.

Господин Шарль взял под уздцы коня-голема, к которому, похоже, привязался. Двух коней, которых купил в деревне хрюнов, отдал девушкам. Димка почувствовал, что его обделили:

— Моя?

— Сажать вас верхом, господин Хыгр, это все равно что сразу пристрелить коня. Так что вам придется двигаться своим ходом. Как я помню, у вас неплохо получается.

Флоранс, вспомнив безумную скачку в ночь революции, хихикнула.

Стук копыт. Четверка всадников неторопливо едет по дороге на фоне красного закатного неба.

Димка приподнял голову, лениво всмотрелся…

— Вождь.

Господин Шарль приподнял шляпу, поля которой закрывали ему глаза. Взглянул вперед, поднес к глазам подзорную трубу:

— Ага…

Включился встроенный бинокль яггаев. Теперь и Димка рассмотрел четверку.

Кони… Похоже, экспроприированные в какой-то деревне, лохматые крестьянские лошадки. А вот всадники…

Хумансы, все четверо. Внешность: просто эталон расового типа Той страны. Все слишком светлое: белые волосы, светло-серые глаза, бледная кожа… Очень похожи на грузчиков, к которым Димка нанялся рабочим по дороге в столицу.

Очень похожи.

Вот она, погоня.

А то, что не несутся во весь опор, — так кони не автомобили, долгой гонки не выдержат. В любом случае они едут быстрее фургонов.

Димка пригляделся. Шпаг, сабель не видно: пистолеты, ружья. Одежда у всадников своеобразная: на первый взгляд — обычная городская, черная, если присмотреться — мешковатая, как будто не по фигуре, очень похожая на форму спецназовцев.

Тайная гвардия. Спецназ сеньора Хорхе.

Димка с неудовольствием вспомнил, что, по словам пленного морпеха, для тайных гвардейцев пулемет — оружие не просто привычное.

Неинтересное.

Чем же тогда они могут быть вооружены, какими новшествами в оружейном деле? Осторожность, исключительная осторожность…

— Интересно… — Господин Шарль не отрываясь смотрел на всадников. — Очень интересно…

Глава 18

Четыре всадника скакали по дороге. Погоня, погоня, погоня…

Наверняка никто из них не вслушивался в то, что творится позади. Охотникам очень редко приходит в голову, что они тоже могут оказаться добычей.

За четверкой тоже была погоня. Господин Шарль на коне-големе, металлические копыта звонко били об утоптанную дорогу. Позади, чуть в отдалении, ехали Кэтти и Флоранс. А впереди…

Димку в теле яггая не снесла бы ни одна лошадь. Он бежал.

Впереди всех, потому что единственный мог не бояться выстрелов в том случае, если преследователи-преследуемые заподозрят неладное и устроят засаду.

И в одних трусах. Потому что одежда откровенно мешала (яггаи все же дикари, и их привычки иногда сказывались) — она сковывала движения и не давала разогнаться как следует. Да и…

Вдруг впереди все же засада? А куртка, между прочим, последняя…

Кроме широченных черных трусов на Димке осталась только сбруя с револьверами. А то вдруг коварный враг не испугается голого и лохматого яггая?

Димка несся впереди на четырех лапах, как и полагается каждому приличному яггаю. Быстро-быстро, быстрее любой лошади. Только свист ветра в ушах, пыль под ногами и ладонями… ну еще мухи, которые попадают в глаза, но это уже мелочи.

— Господин Хыгр!

Стальной конь обошел Димку справа.

— Да?

— Остановитесь!

Димка затормозил, взметнув клубы пыли… И отпрыгнул в сторону. Нет, в этот раз повезло, девчонки успели остановить своих коней, но не всегда удача будет на его стороне. Лучше уж быть настороже.

— Да?

— Уже темнеет.

Димка огляделся. Ну если присмотреться… Яггайское ночное зрение еще не полностью заработало, но уже тени выглядели прозрачными, а воздух — серебристым.

— Почему мы остановились? — подъехала Флоранс.

— Наступает ночь. Наш противник остановится на ночлег. Мы тоже.

Здесь? Димка оглянулся. Нет, место как место. Но ночлег посреди поля?

— Твоя не хотеть идти лес? — махнул Димка рукой в сторону черневшего не так уж и далеко леска.

— Не хотеть. По моим расчетам, именно в лесу и станут лагерем господа гвардейцы. Поэтому если мы заночуем вот здесь, так, чтобы склон холма прикрывал наш костер от возможных взглядов, то мы окажемся в безопасности.

Ну что ж, тоже дело… Как будем караулы выставлять.

— Моя спать — твоя спать? Твоя спать — моя спать?

— Наша, господин Хыгр, спать не будет вовсе.

— Почему?

— Потому что этой ночью мы с вами наведаемся в лагерь наших противников и, если повезет, получим сведения из первых уст.

Горел костер, булькала похлебка в котелке. Уже окончательно стемнело, но никто из четверых охотников на гвардейцев не спал.

Кэтти была занята кулинарией, потому что от мысли допустить до готовки Флоранс все дружно отказались. В первую очередь она сама.

Флоранс переживала за Димку, который собирался в ночной рейд, поэтому спать не могла, и Димка поклялся бы, что девчонка просидит всю ночь, обхватив колени, пока он не вернется с добычей… в смысле с победой.

Сам Димка размышлял над очень важным вопросом: брать с собой револьверы или нет. С одной стороны, если все пойдет наперекосяк — с револьверами лучше, чем без них. Хотя в своей способности сбежать Димка не сомневался, а дистанционного оружия он не боялся, все равно совсем уж безоружным идти не хотелось. С другой стороны, господин Шарль прав: если что-то пойдет не так, то после пары залпов Димкиных карманных гаубиц от возможных языков останутся разве что языки.

Господин Шарль не нервничал, он был спокоен, собран и деловит:

— Господин Хыгр, выдвигаемся.

— Да. — Димка кивнул и встал. Револьверы он оставил.

Для того чтобы подкрадываться почти голым, была еще одна причина: без одежды Димка становился незаметнее. Казалось бы, здоровенный, рыжий монстр будет виден не то что за версту — за две версты. Ан нет, не так все просто. В своем природном облике Димка мог стоять в лесу столбом, особо не прячась, и все равно не бросался в глаза. Рыжий цвет как-то сразу терялся на лесном фоне, превращаясь в цвет старой коры, облетевших листьев, сухой травы… Оно и неудивительно, если вспомнить, где раньше жили яггаи. Пока не вымерли.

Димка мчался к лесу. Не по дороге — по лугу, обходя лес по широкой дуге. Вроде бы так делают волки, но у Димки был свой резон: враг опасался нападения с дороги, но никак не из леса. Из леса он мог ждать только появления каких-нибудь диких животных, с которыми, возможно, он и спутает Димку. То есть в случае обнаружения Димки противник не будет насторожен, не заметит, что за ним следят, и позволит сделать вторую попытку.

Димка влетел под кроны деревьев, замедлил шаг и внезапно даже для него самого стал бесшумным. Лапы, такие большие и неуклюжие, как будто сами ступали так, чтобы не потревожить сухого сучка, который мог бы хрустнуть под ногой.

Шевельнулись уши, главный орган чувств яггаев по ночам, улавливая малейшие звуки спящего леса.

Прищурились глаза, от которых пока не было толка, да и ветка могла попасть.

Раздулись ноздри, впитывая запахи…

Шум ветра в ветвях… Шелест листвы… Скрип старого дерева…

Тяжелый стук копыт… Всхрапывание лошади…

Треск… Тихий, неумолчный… Костер.

Там вдалеке горит костер.

Пахнет дымом и… Кашей? Чем-то съедобным, но чем — понять нельзя.

Противник? Или случайные путники, которых ночь застигла в лесу, решили заночевать здесь?

Димка огромным ночным призраком стелился по траве, огибая стволы, почти вытянувшись в струнку, как легавая, учуявшая дичь.

Вот показалось светлое пятно.

Ближе… Ближе…

Пятно увеличилось, замерцало. Димка почти лег на землю и пополз вперед.

Вот они.

Поляна. Небольшая, круглая, в отдалении от дороги. Наверняка огонь от костра оттуда незаметен. Не хотят, чтобы их видели? Ничего не значит. Пусть дворян разогнали, но старые обычаи остались, когда путник, заночевавший в принадлежащем кому-то лесу, мог поплатиться за это. Или заплатить. В любом случае лучше не отсвечивать.

Димка, бесшумно усмехнувшись своему каламбуру, подкрался еще чуть ближе. Осторожно высунул голову из-за дерева. Чуть приподнялся, чтобы трава не закрывала обзор…

Четверо. Да, хумансы. Расовый тип — Та страна. Слишком светлые для местных. Не ошибся. Возможно, если бы гвардейцы собирались изначально отправляться в рейд по тылам Изумрудной армии, то подобрали бы кого-нибудь более подходящего по внешности. Но они-то, как понял Димка, собирались только участвовать в боях с Белой армией батьки Жака, испытывать в боевых условиях пулеметы. Легкую мишень выбрали, значит… Что там какие-то крестьяне… Димка криво улыбнулся, вспоминая, что в стычках с ними интервенты лишились почти всех своих пулеметов…

Интересно, что за оружие у этих?

На виду — ничего такого особенного. Пистолеты, обычные, с магическим запалом. В седельных кобурах, кажется, ружья. Опять-таки вполне обычные, если по форме приклада судить. Странно, что шпаг нет.

Вместо шпаг на поясах висели длинные кинжалы. Хотя может быть, сейчас им не до шпаг и те спрятаны?

Четверка королевских спецназовцев занималась вполне даже мирным делом: сварили еду и теперь ели. Спокойно, неторопливо, молча. Только ложки тихо шуршали по дну тарелок.

Поели. Раскатали спальные мешки — ишь ты, почти как современные, то есть современные Димке. Раньше Димка о таких в этом мире не слышал и не видел. Возможно, просто прошло мимо, а возможно, это привет от сеньора Хорхе. Внедрение технологий иного мира.

Все? Нет. Один остался сидеть на упавшем дереве, вдалеке от костра, в тени. Все же выставили часового. Его и нужно брать…

Димка шелохнулся и опустился обратно. В руках у часового появился кинжал. И замелькал.

Прямой хват, обратный… Клинок вверх, клинок вниз… Выпад… Замах… Тычок…

Нет, тут так просто дело не решишь. Эти ребята не лопухи, профессиональные диверсанты, а Димка, при всем своем яггайском великолепии, — обычный парень, искусству снятия часовых не обученный. Это только в фильмах все просто: подкрался, зажал рот, и все, враг скручен тепленьким. В жизни вот этот кинжал может прилететь тебе в брюхо, если что-то сделаешь не так. Наверняка их учили, как защищаться в случае нападения. А Димке рукопашный бой до сих пор как-то не был необходим…

Без сноровки, как известно, и блоху не убьешь. А тут не убить — взять живым надо.

Димка медленно отполз назад и двинулся обратно. Нужно посоветоваться с господином Шарлем.

— Часового нужно убрать, — сразу же подверг Димкин план критике господин Шарль. — Проще взять одного из спящих. Пока они проснутся, пока выберутся из мешков…

Они лежали в траве так, чтобы видеть поляну. В просвет между деревьями был четко виден часовой. Метрах в тридцати — тридцати пяти. Господин Шарль смотрел в подзорную трубу, у Димки был яггайский бинокль.

— Взгляните-ка…

Часовой, мерно крутивший кинжал, на одном особо заковыристом движении все-таки порезал палец. Лизнул подушечку. Царапина…

— Как-то странно он себя ведет, не находите?

Димка вгляделся.

Часовой сидел на бревне и рассматривал свою руку. Не порез, а именно руку, всю, от кисти до плеча. Лениво, от нечего делать, как человек читает статью в клочке газеты, просто от скуки. Но зачем рассматривать руку? Он что, только сейчас понял, во что одет? Или…

Или одежда для него непривычна?

Ну да, вот часовой рассматривает манжеты камзола, покачивает головой, как будто удивляется чему-то, трогает ткань на рукаве…

Димка не поверил своим глазам. И своим мозгам, которые сделали вывод из увиденного.

Невозможно?

Часовой рассматривает не манжет. Он смотрит на свою собственную кисть. Поворачивает ее, проводит пальцем по коже. Можно подумать, он знакомится с собственным телом…

Он не рукав трогает. Ощупывает собственные бицепсы, опять-таки как будто они ему незнакомы…

Невозможно? Вспомни себя, Дмитрий, когда ты только оказался здесь.

Это не одежда непривычная. Непривычно все тело. Тело, которое часовой носит так, как Димка носит тело яггая.

Часовой — такой же превращенный, как и Димка. Он тоже пришлец. Только ему повезло больше.

Может, это — сеньор Хорхе и есть? Вроде бы и привык давно к новому телу, но сейчас, ночью, нахлынули воспоминания о старом мире, вот и рассматривает себя, удивляясь мысленно своему превращению…

Стоп.

Сеньор Хорхе — фаворит короля. Важная шишка, которую никто не отпустит рисковать жизнью в другой стране. Значит, этот гвардеец — второй пришлец.

Второй?

Какова вероятность того, что он один такой? Будь их с Хорхе двое, этого парня точно так же не отпустили бы никуда. Значит…

Значит, раз им так просто рискуют, он не единственный. С большой долей вероятности, оставшиеся трое — такие же превращенные, такие же прибывшие сюда из другого мира.

Возможно, и все солдаты Тайной гвардии (никто не знает, откуда они берутся, где обучаются) — такие же пришельцы из другого мира. Вспомним рассказ морпеха: для гвардейцев пулемет нечто скучное и надоевшее. Устаревшее.

В этот мир, который для Димки не стал родным, но был дружественным, вломилась целая толпа людей, которые посчитали себя вправе ломать здешний уклад и гнуть его так, как это захочется им, не считаясь ни с чем и ни с кем.

Уж извините, парни, если местные жители захотят отправить вас обратно, туда, откуда вы выползли.

Можно, конечно, придумать, что эти парни не люди, а какие-нибудь склизкие осьминоги, превратившиеся в хумансов, но Димке эта мысль не показалась правильной. Поведение осьминога было бы иным, а часовой вел себя именно так, как и обычный человек. Да и его умение обращаться с кинжалом — явно не осьминожье…

Нет, это люди. Может быть, не хумансы, эльфы, гномы, тролли… Но люди. А превращенные они по одной простой причине — язык. Димка после превращения стал понимать местный язык. Пусть плохо, пусть как яггай, но стал. Вот и этим проще превратиться: сразу и язык выучишь, и необычной внешностью внимания не привлечешь…

— Господин Хыгр…

— Да?

— О чем вы так глубоко задумались?

— Моя думать, эта человек такая, как моя. И его друг такая же.

Господин Шарль задумался. Даже ему не сразу удалось переварить то, что сказал Димка:

— Кажется, я понимаю, о чем вы… Вы думаете, что сеньор Хорхе не единственный такой. Что эти ребята тоже из другого мира…

— Да.

— Понимаю…

Планы господина Шарля рушились. Хотя нет, они просто подвергались корректировке.

Димка в это время успел поймать за хвост одну мысль.

Если эти парни — превращенные, и явно по собственной доброй воле… По собственной воле, но точно так же, как был превращен Димка…

Не торчат ли за происходящим в Этой стране уши Владимира Мартовича?

Глава 19

План господина Шарля был прост и понятен: убить часового, прикончить двоих в мешках, а третьего скрутить и допросить.

Очень добрый план.

От этой людоедской целесообразности Димку слегка тряхнуло, но, с другой стороны, не тому, кто совсем недавно расстрелял из пулемета отряд морских пехотинцев, вспоминать о гуманности.

И тем не менее задачу по устранению часового господин Шарль оставил себе. Видимо, хотя он этого и не озвучил, бывший начальник особого королевского сыска понимал, что стрелять в горячке боя — одно, а хладнокровно зарезать человека, который пока что не сделал тебе ничего плохого, — совсем другое. Господин Шарль не хотел, чтобы у Димки в последний момент дрогнула рука.

В итоге господин Шарль удавом уполз в темноту, а сжавшийся, как пружина, Димка выжидал момента своего выхода на сцену.

Опять забродили, как старое варенье, нехорошие мысли.

Если эти ребята — на самом деле превращенные пришельцы из другого мира, то тогда это хорошо. Значит, у них есть установка для путешествий и превращений. Остается всего лишь найти ее, отбить у врага и воспользоваться. Сложно, но отнюдь не невозможно. Когда цель понятна — действовать проще. Но, с другой стороны, если за всем этим стоит Владимир Мартович…

Как справиться с отрядом спецназа, Димка представлял, пусть и теоретически. Как одолеть могущественного колдуна, Димка не знал даже в теории. В голове крутилось разве что «смерть в игле, игла в яйце…». Но есть ли у подлого Мартовича такая игла и куда конкретно он ее засунул?

А ведь можно подумать и о третьей, самой простой возможности…

Лопухнулся ты, Димитрий, со своими выводами. Никакие эти парни не превращенные и вообще не пришельцы. Обычные местные хумансы, только что обученные сеньором Хорхе. Рассматривает свое тело так, как будто не узнает? Не факт. Всего лишь особенность восприятия. Показалось тебе, парень…

Часовой дернулся, но не успел. Господин Шарль его опередил.

Свистнул раскладной меч, и голова часового покатилась по земле к костру. Господин Шарль ангелом смерти вылетел в освещенный круг и бросился к лежащим на земле…

И тут все пошло наперекосяк.

Были ли эти парни приглашенными спецназовцами или же обученными местными гвардейцами, рефлексы у них были поставлены на уровне.

Мешки как будто взорвались, оттуда вылетели спавшие спецназовцы. Точно спавшие, точно спецназовцы: глаза еще остекленевшие, а руки уже тянутся к оружию.

А-а-а-а-а!

Мохнатый яггайский ком выкатился на поляну, сбил двоих с ног и развернулся в разъяренное чудовище. Последний оставшийся на ногах разрядил в него ружье и на мгновение замер, ожидая, пока застреленный монстр упадет.

Димка, шипя, смахнул пули (больно, черт!), но спецназовец уже понял, что случилось чудо и мохнатая тварь не сдохла. Не теряя времени, парень бросил ружье и выхватил кинжал.

Двое сбитых уже вставали с ног. Димка понял, что сейчас его будут убивать. Скорее всего, насмерть.

Грохнул выстрел.

Господин Шарль, подхвативший трофейное ружье, выстрелил во второго гвардейца. Попал, разумеется. Хотя ночью, из чужого ружья… Повезло.

Парень с кинжалом осознал, что остался один. И все равно в глазах у него страха не было. А был в них этакий кураж, с которым бросаются на пулеметы.

Парень, присев, взмахнул кинжалом по широкой дуге, отгоняя врагов.

Господин Шарль взмахнул мечом, который был гораздо длиннее кинжала и ненамного короче самого гвардейца:

— Сдавайтесь, сеньор.

— И вы гарантируете мне жизнь? — оскалился парень. Судя по всему, сдаваться он не собирался.

— Возможно. Все зависит от вашего поведения. Сбежать вам не удастся…

Парень быстро оглянулся, как будто прикидывая свои шансы успешно пробежать по темному лесу. Похоже, он не считал их такими уж маленькими…

— Не удастся, — спокойно заметил господин Шарль. — Мой яггай видит в темноте как днем, его шкура бронирована, а сила огромна.

Димка мог бы поспорить насчет бронированности — кинжал вскроет его, как консервную банку, но и так было понятно, что господин Шарль просто пугает оппонента.

— Сдавайтесь. Поговорим.

Рука парня медленно потянулась за вырез камзола. Пистолет там у него, что ли? Димка на всякий случай шагнул чуть вперед…

— Поговорим, — неожиданно согласился парень, — если вы духов вызывать умеете.

Рука дернулась и медленно показалась на свет. В пальцах тускло блестело металлическое колечко.

Трижды черт!

Димка успел схватить господина Шарля в охапку, повернуться к улыбающемуся парню спиной и прыгнуть вперед.

Взрыв!

В спину ударила волна горячего воздуха и пробарабанили осколки гранаты. Димка не ошибся — это была чека.

Он отпустил господина Шарля и оглянулся. Выдохнул и резко повернулся обратно.

Парень выглядел так, как и должен выглядеть человек, на груди которого взорвалась граната.

Неприятно.

Так же выглядели его бывшие коллеги.

«Простите, парни. Вы настоящие профессионалы, вы не трусы… Да, мы напали тайком, исподтишка. Но это не мы пришли на вашу землю…»

— Пленных нет, — констатировал господин Шарль, — а с духами я разговаривать не умею. А вы, господин Хыгр?

— Нет, — мрачно буркнул Димка.

— Что это было?

— Хыррр… Бум.

— Бум я слышал. По-моему, я его до сих пор слышу. — Господин Шарль снял шляпу, чудом не потерянную, и встряхнул головой. — Так как с такими компактными взрывными устройствами я до сих пор не сталкивался…

Димка отметил, что его языковая интуиция уже не заморачивается с переводом и дает его синхронно. Слов «компактное взрывное устройство» он в этом мире до сих пор точно не слышал.

— Остается предположить, — продолжил господин Шарль, — что это опять технологическая разработка сеньора Хорхе.

— Нет, — сказал Димка.

— Нет. — Господин Шарль запнулся на мгновение. — Нет… Вы говорили о том, что эти парни могут оказаться пришельцами из другого мира. Значит, это устройство принесено оттуда же… Плохо.

Что уж хорошего. Пулеметы, гранаты… А что потом? Танки и вертолеты? Ложись и помирай?

— Хотя нет. — Господин Шарль помирать явно не собирался. — Боевые машины, подобные тем, что вы рисовали, создали бы некоторое затруднение…

Некоторое. Господин Шарль говорил так, как будто у него в каждом кармане лежало по противотанковой пушке:

— Однако есть и повод для оптимизма.

Бывший начальник королевского сыска, продолжая говорить, увлеченно потрошил сумки гвардейцев.

— Какая? — Димка не видел тут никаких поводов.

— Если бы была возможность задействовать боевые машины — их бы уже пустили в ход. Значит, либо у нашего противника их нет…

Господин Шарль поднял голову к небу и на секунду задумался:

— Назовем противника… мм…

Вот действительно, чем же сейчас заниматься? Только кодовое название врагам придумывать.

— Да не будем менять старое, — заключил господин Шарль. — Нашим врагом был Хозяин, значит, так его и продолжим называть. А уж кто там на самом деле командует — сам сеньор Хорхе или некий монарх по ту сторону нашего мира, не суть важно. Значит, у Хозяина либо нет боевых машин, скажем, если его мир не так развит, как ваш…

Димке надоело стоять, и он сел, где стоял, скрутив ноги бубликом. Подобрал и начал рассматривать трофейное ружье.

— …либо же возможности Хозяина в его мире ограниченны…

Ружье как ружье. Магический запал, гладкий ствол… Разве что двустволка, но это ни о чем не говорит. Димка бросил ружье обратно.

Жалко было погибших. Вот морпехов не жалко, а этих жалко. Наверное, вот этот отчаянный подрыв самого себя, чтобы только не попасть в плен, слишком уж напомнил солдат Великой Отечественной. Димка почувствовал себя в какой-то мере фашистом. При всей неправильности такого вывода.

Господин Шарль продолжал исследование вещей. Вот уж кого морально-этические проблемы ночного нападения на спящих людей никак не волновали. Надо — значит, надо.

Димка фыркнул и встал. Нашел время переживать. Тут предстоит увлекательное занятие под девизом «Поймай в ночном лесу сбежавших коней, да так, чтобы эти твари не поломали ноги».

Шашлык из конины был вполне аппетитным. Несмотря на то что он был все-таки из конины.

Димка отгрыз еще кусок и заработал челюстями.

Хорошо так — сидеть на склоне над медленно текущей рекой с шашлыками и девочками: господин Шарль уехал в хрюнскую деревню договориться о похоронах гвардейцев.

Одна из гвардейских лошадей (да какая там гвардейская, обычная конфискованная лошадка) ночью умудрилась сломать себе даже не ногу, а сразу шею. Ну чтобы несчастный яггай не трудился, приканчивая ее.

Димка, вспомнив свое первое путешествие в столицу, грузчиков, которым он дал немецкие прозвища, а также блюдо «Хыхрык», из-за которого те так не хотели убивать его, и решил угостить хыхрыком своих друзей. Благо фляга с вином оказалась в трофейных сумках.

Кроме вина, ничего интересного там больше не было. Личные вещи, деньги… Как пояснил господин Шарль — стандартный набор. Ничего иномирного не нашлось.

Никаких гранат, автоматов Калашникова (ну или хотя бы винтовок М-16), никаких бластеров на термояде…

Из этого господин Шарль сделал немного вывихнутый (с точки зрения Димки) вывод, что мир Хозяина примерно соответствует по уровню развития миру яггая. Просто по неясной пока причине Хозяин запрещает своим людям пользоваться иномирными технологиями. А граната — самовольство солдата.

С чекой от гранаты и осколком (чугунный треугольник запутался в поросли на Димкиной спине) сейчас сидела Кэтти. Даже хыхрык ей был неинтересен, она пыталась понять, как была устроена граната. По мнению Димки — все равно что по челюсти пытаться понять, как выглядела зверюга, ее потерявшая. Но мышанка упорно ломала голову.

— Хыгр… — Флоранс, которая шашлык не ела — ей было жалко коня, — подкралась к Димке. Когда трезвая — черта с два ты ее услышишь…

— Да? — Плохое настроение не повод портить его другим.

— Помоги Кэтти.

— Да?!

А как же «крыса» и все такое?

— Ну. — Флоранс опустила глаза. — Она же мучается. Она хорошая девчонка…

Она обвила Димкину шею и поцеловала в нос.

— Пожалуйста…

Димка улыбнулся, немного кривовато, но все-таки искренне, и встал.

— Моя помочь? — наклонился он над пыхтевшей мышанкой.

Та даже не заметила его.

— Вот это понятно… Но как это работает? Вот кольцо… — бормотала мышанка, рассматривая два кусочка металла. — Дергаешь — и взрыв? Неправильно… Неправильно…

— Моя хотеть помочь.

— А? — Кэтти подняла голову.

— Твоя хотеть знать, как эта вещь работать? Моя знать, моя хотеть сказать.

— Не надо! — Мышанка даже уши заткнула. — Отстань! Я хочу сама понять!

Димка неловко потоптался, повернулся к Флоранс и развел руками.

Зомбяшка вообще смотрела в сторону:

— Кто это?

Из травы высунулась забавная мордочка.

— Выдра, — неожиданно для самого себя сказал Димка. Ох уж эти яггаи… Для чего полезного у них слова не найдешь, а для выдры — пожалуйста!

От истошного крика Димка вздрогнул, Флоранс подскочила, а выдра решила убраться в менее шумное место и прошуршала к реке. Плюхнула вода.

— Поняла! Поняла! — Кэтти вскочила на ноги и исполнила нечто вроде дикарского танца. — Вот, смотри! — Она сунула Димке под нос осколок и чеку. — Круглый корпус, внутри — взрывчатка. Дергаешь кольцо — внутри пружина. Она запальную иглу втыкает в заряд, только магия огня на игле такая, что игла раскаляется не сразу, а через несколько секунд. А? Угадала?

Димка посмотрел на светящуюся мышанку…

— Да. Твоя понимать.

Послышался стук копыт. Это был господин Шарль. Копыта, понятное дело, принадлежали не ему, а лошади, на которой он приехал… Позвольте. А где голем?

— Крестьяне обещали похоронить погибших. Нам нужно ехать дальше, нагонять Джона. И в столицу.

Господин Шарль спрыгнул с лошади и погладил ее по шее:

— А голема пришлось оставить в деревне. Магического концентрата в нем осталось разве что на полдня.

Глава 20

Неделя до столицы для Димки запомнилась двумя вещами. Мерным покачиванием повозки и скрипом колес, а также плохим предчувствием.

При всем уважении к уму господина Шарля, храбрости эльфов и властности товарища Речника, они дети своего времени. Чем они смогут противостоять технологиям будущего?

Размышления господина Шарля о том, что если бы Хозяин мог применить что-то вроде танков и самолетов, то уже давно бы применил, радовали… Но что, если он ошибается? Что, если их просто не воспринимают всерьез, чтобы применять против них настоящее оружие?

Димка представлял, что может быть…

Танки, косящие конницу из пулеметов… Стены замков, рушащиеся под ударами авиабомб… Парусники, взлетающие на воздух после взрывов торпед… И как апофеоз черных мыслей — ядерный гриб над столицей.

Возможно, Димка перегибал палку, и все совсем не так страшно. А что, если все именно так? Если против них — современные земные войска? Да даже если на уровне Великой Отечественной, что Эта страна может им противопоставить? Что?

Пулемет Кэтти, существующий в единственном экземпляре? «Лапуту», которая пока что только в смелых замыслах и неспособна противостоять даже «Фарману», потому что не планировалась для воздушных боев? Что?

Да, возможно, мир Свет был не самым лучшим и гуманным миром во Вселенной. Вероятно, здесь стоило кое-что улучшить. Но, черт возьми, Димка считал, что местные обитатели могут и сами за себя решить, как им жить дальше. Без помощи самозваных учителей, которые начали с того, что развязали кровавую революцию. А не кровавых революций Димка не знал. Самая гуманная и бархатная почему-то приводит в конечном итоге к беспорядку и той самой крови.

Да, все это правильно… Но что они могут сделать?

Димка не замечал, что не отделяет себя от местных жителей: от господина Шарля, от Флоранс, от Кэтти… Все они и многие другие стали для него пусть не родными, но близкими. Люди Хозяина для него были жестокими и холодными чужаками.

Чужаками, которые могли победить. С легкостью. И ничего сделать было нельзя.

Мысли грызли Димку не хуже, чем короеды дерево.

— Хыгр! — Полог фургона откинулся, внутрь проникла Кэтти. Димка, сидевший одиноким призраком со шлемом на коленях, грустно поднял голову. — Хыгр… — Мышанка оглянулась и присела на огромный сверток… Вскочила, потирая попку: сверток был накрытой тканью шипастой кирасой, снятой самой Кэтти с одного из големов в ходе каких-то только ей понятных усовершенствований. — Хыгр…

— Да, моя Хыгр. Моя помнить. Твоя придти сказать моя?

— Нет… — Кэтти вздохнула и опять села на ту же кирасу.

Димка даже немного отвлекся от грустных мыслей и слегка развеселился, глядя, как девчонка пытается извернуться и рассмотреть пострадавшую часть тела.

— Хыгр, послушай меня. — Кэтти наконец-то надоело ругаться сквозь зубы, и она развернулась к Димке: — Ты, вот я вижу, сидишь грустный, расстроенный, печальный, унылый, нерадостный…

С синонимами — хорошо. С понятностью — плохо.

— Что твоя хотеть?

Кэтти наклонилась к Димке:

— Это из-за меня?

— Хырр… Что?

Женская логика для Димки всегда была темна и непонятна, но тут он даже не знал, откуда начать думать, чтобы понять, как Кэтти пришла к такой мысли.

— Ну я же не слепая… Я же вижу, что Фло тебя любит и думает, что я хочу тебя отбить…

Кэтти взмахнула ресницами и пошевелила ушками:

— Если хочешь, я могу сказать ей, что совсем на тебя не смотрю… В смысле смотрю, но только как на друга… На приятеля… На товарища…

Опять пошли синонимы. Димка вздохнул.

Хорошая ты девчонка, Кэтти… «Хороший ты парень, Наташка», — вспомнилась старая песенка. Ну как тебе объяснить, что девичья ревность тут ни при чем? Что тут проблемы посерьезнее…

— Хыгр! — раздался снаружи голос зомбяшки.

Димка внезапно понял, что еще две секунды — и война с пришельцами покажется ему не такой уж и страшной вещью.

На то, чтобы сбросить саван, завернуть мышанку в компактный сверток и спрятать за одного из големов, ему понадобилось полторы секунды.

— Хыгр? — Глаза зомбяшки расширились.

Под саваном Димка обычно ничего не носил и сейчас походил на помесь йети, ковбоя и марафонца, потому что на нем были только широченные черные трусы и пояс, за который он заткнул оба револьвера.

— Жаркая, — невнятно объяснил Димка, с некоторым недоумением рассматривая Флоранс. Она-то зачем завернулась в какой-то черный плащ? Погодите-ка…

Димка вспомнил, в каком случае Флоранс однажды уже явилась в таком виде…

Плащ упал на пол фургона.

В этот раз на зомбяшке остались только трусики.

— Я, — Флоранс шевельнула маленькими пальчиками босых ног: выше Димка боялся смотреть, — заметила, что ты слишком грустный… И пришла поднять тебе настроение…

Она шагнула вперед. Нет, Димка ничего не имел против, но не рядом же с Кэтти!

— Моя…

— Твоя… — Зомбяшка мурлыкнула и потянулась к Димке…

— Господин Хыгр!

Ну да, только господина Шарля не хватало для полного комплекта…

— Ой! — пискнула Флоранс и, набросив плащ на плечи, запрыгнула за одного из големов. За того самого.

— Ой-е-ей! — вскрикнула Кэтти, которой острый локоток угодил под ребра.

— Ай! — Флоранс не ожидала такой реакции от какого-то тюка.

Обе девушки — одна в белом, другая в черном — выскочили с двух сторон голема и уставились друг на друга.

Димка закрыл глаза и сел. На кирасу.

— Хыррр!

— А-а-а! — завопили девчонки в унисон от неожиданности и прыгнули к Димке, спасти его от неизвестной опасности. Димка вскочил, и все втроем столкнулись посреди фургона.

— Кхм, — послышалось за спиной.

Димка, подхватив Кэтти и Флоранс, повернулся к выходу…

— Господин Хыгр! — Бывший начальник королевского сыска был несколько удивлен, судя по тому, что у него были подняты обе брови. — Я считал, что вы впали в депрессию, но, как я вижу, ошибался…

Из-под мышек яггая торчали две смущенные мордочки: мышанская и зомбяшкина.

— Не буду вам мешать.

Полог фургона опустился.

С Флоранс с шорохом съехал плащ.

— Господин Хыгр…

Фургоны остановились на ночевку недалеко от столицы. Возможно, даже на той самой поляне, на которой Димка услышал о том, что его будут убивать.

Сейчас его жизни ничего не угрожало, даже Флоранс, почувствовав всю абсурдность ситуации, только рассмеялась. Вслед за ней улыбнулась Кэтти, а потом расхохотался и Димка.

Девчонки не стали ссориться, зомбяшкина ревность давно уже поутихла, поэтому все, что угрожало Димке, — это смерть от смеха. Потому что, выставив Кэтти из фургона, Флоранс попыталась было продолжить то, зачем пришла, но настрой пропал, и она, шутливо зарычав, кинулась щекотать Димку.

Яггаи боятся щекотки.

Сейчас настроение Димки было на пять баллов. Даже не потому, что ушли темные мысли. Просто…

Разве можно грустить, когда о тебе переживают твои друзья? Спасибо им…

— Господин Хыгр, — господин Шарль подошел к довольному жизнью Димке, смотревшему на заходящее солнце, — не объясните ли мне, в чем была причина вашего настроения до… хм… того, как девушки вам его улучшили?

Димка вздохнул. Вспоминать не хотелось, но и держать свои подозрения в себе тоже не дело.

Как-никак господина Шарля это тоже немного касалось.

— Моя… хыр… думать… хыр… что…

После маловразумительного объяснения Димки, наполовину состоявшего из «моя, твоя, наша» и «хыр, гыр, быр», господин Шарль, который всегда понимал Димку лучше, чем тот сам себя, подумал, закурил сигару и пришел к выводу:

— То, что вы говорите, господин Хыгр, возможно. Я не говорю — обязательно будет, но это возможно.

— Что делать?

Димка знал ответ. Делать то, что он привык делать всегда в трудных обстоятельствах.

Не отчаиваться, а действовать.

— Мы можем проиграть. Но никто и никогда не скажет, что мы сдались.

Столица встречала Димку не так, как в его прошлый приезд.

Они въезжали через те же самые ворота. Кажется, даже таможенники были те же самые… Да не кажется, точно, те же самые! Человек и эльф с лошадиными ушами, задорно торчащими из льняных волос. Даже мундиры те же, разве что на шее нет шарфов, вместо них — полосатые зелено-белые повязки на рукавах.

Даже крестьянские повозки, набитые мешками с зерном, точно такие же, как в прошлый раз. Вот только тогда на них ехали крестьяне, а сейчас — вооруженные личности с зелеными повязками, на которых желтели вышитые колоски.

Продотрядовцы.

Димка опять изображал голема, на этот раз на полном серьезе. Землянин помнил, что в столице он в розыске и не факт, что за полгода о нем забыли.

Не совсем к месту вспомнилось, что именно у этих ворот он встретил господина Шарля первый раз. Тогда Димка угодил в засаду.

Как бы история не повторилась…

Нет, в этот раз все прошло спокойно. Господа, пардон, граждане таможенники, не чинясь, приняли от господина Шарля небольшой сверток, после чего два фургона с циркачами въехали в столицу.

Столицу революционной страны.

Разместились они в гостинице. Хозяин, пожилой толстенький невампир, долго рассматривал металлических големов и интересовался, зачем тащить латы в столицу, где и своего барахла хватает. Кончилось его любопытство тем, что Кэтти незаметно активировала голема, того самого, без шлема. Одного вида шевелящихся блестящих челюстей невампиру хватило для того, чтобы больше не приближаться к непонятным механизмам. После этого новость о том, что по гостинице будет шататься голем в саване, у хозяина гостиницы не вызвала любопытства.

Господин Шарль пошептался с Джоном, который молча выслушал, кивнул и исчез. Оставалось надеяться, не для того, чтобы кого-нибудь прикончить. Просто так, для разминки.

Флоранс затащила в комнату корзину со снедью и теперь сидела, попеременно откусывая то от яблока, то от колбасы. Димка отметил, что продукты подорожали и теперь тех двадцати ливров, на которые он в прошлый раз заказал себе костюм, могло с трудом хватить на еду для всей их компании на один день. Хоть на улицу иди блины продавать…

Кэтти одолел приступ изобретательства. Она принесла в комнату все свои инструменты, материалы и коробочки, которые занимали значительную часть фургона, и теперь одновременно делала некое смертоносное оружие для Джона, усовершенствовала голем (наверное, чтобы он откликался на свист) и готовила приспособу для гостиничной кухни, чтобы вертела сами вращались, когда курица жарится. При этом Димка даже не успел заметить, когда она проникла на кухню.

Господин Шарль, так и не снимавший грим старого циркового хозяина, изловил Димку в коридоре, по которому тот шел механической походкой голема на побегушках:

— Господин Хыгр, я ухожу в город. Мне нужно встретиться… с одним моим знакомым. Тем самым, который в свое время не дал мне остаться во дворце.

Понятно. Генерал Юбер.

— Мне нужно знать, какова обстановка в городе, прежде чем мы пойдем туда, куда собирались. Возможно, обстоятельства изменились и мы из дворца сразу же попадем на плаху.

Ага, под национальную бритву. Видели, когда проезжали.

— Я вернусь через час, самое большее — через три. Если не вернусь после этого срока — уезжайте из города.

— Да. — Димка невольно задумался о сложившейся ситуации: бывший начальник особого королевского сыска хочет встретиться с руководителем монархического подполья, после чего собирается отправиться к главе революции и передать тому секрет новейшего оружия. Как-то это не стыкуется…

Захочет ли генерал помогать через посредничество господина Шарля тому, против кого борется? Конечно, один раз такое уже случилось, но повторится ли? Что думает генерал о возможности помощи революции теперь?

Господин Шарль вернулся через два часа, когда Димка уже начинал потихоньку планировать, как убираться отсюда, как выручать господина Шарля и куда тот влип.

— Добрый вечер…

Димка поднял взгляд на скрипнувшую дверь.

Господин Шарль был жив. На этом фоне пустяками казались такие мелочи, как правый рукав, испачканный чем-то слишком похожим на засохшую кровь, изодранные руки и царапины на лице.

Похоже, у генерала Юбера оказалось свое собственное мнение.

Глава 21

Димка вскочил. Он помнил, что походы господина Шарля могут оканчиваться ранами различной степени тяжести.

Бывший начальник особого сыска вяло отмахнулся. Судя по всему, он был цел и при этом находился в этаком мрачном удовлетворении. Как муж, который застал жену с любовником, но зато успешно придушил эту сволочь.

— Твоя друг быть враг.

— Моя друг быть исчез. С тем, кто остался вместо него, договориться не удалось. Ф-фанатики…

Господин Шарль сел на тюк сена — Димка находился в фургоне, который стоял в сарае, забитом различными хозяйственными припасами, — и бросил на стол перед собой раскладной меч.

— Все не так плохо, как я думал. Все намного хуже…

— Хыгр… Ой!

Кэтти, примчавшаяся в сарай, последовательно наткнулась на колесо от кареты, угол фургона, ноги господина Шарля и стол. Заметила меч и забыла о том, зачем пришла:

— Ой, это ваш меч? А можно…

— Можно, — устало махнул рукой господин Шарль.

Кэтти бросила деревянную коробку, которую принесла с собой, и схватила меч.

— Так… Как же… Кга!

Она нажала на кнопку, клинок вылетел сверкающей полосой… И повис лентой из фольги, каковой он, судя по всему, и был.

— Руны выгорели. — Господин Шарль щелкнул зажигалкой и закурил.

Понятно… Меч неожиданно подвел, и господину Шарлю пришлось заканчивать начатое вручную.

Перед глазами Димки возникла картинка: некое темное мрачное помещение со сводчатыми потолками, в темных углах лежат разрубленные тела, а посередине господин Шарль душит отчаянно сопротивляющегося противника. Тот раздирает ему руки, пытается вцепиться в лицо, но постепенно его движения слабеют… Брр.

Кэтти продолжала осматривать меч, бормоча что-то технически-магическое. Димка протянул руку и взял со стола…

Пистолет. Обычный местный пистолет с магическим замком, но… Он вложен в деревянную коробку, из которой торчит рукоять, из-за чего оружие превращается в некое подобие космического бластера. Хоть и деревянного. Где-то уже Димке приходилось видеть нечто подобное…

— Что это быть?

— Бесшумный пистолет.

Ну да, у тролля, который покушался на господина Шарля, было такое же ружье. Правильно, Кэтти выспросила подробности у мастера Армана и сделала аналог. Это придумать что-то трудно, а повторить проще…

Димка поднял ствол к потолку и нажал на курок. Грохнул выстрел, посыпалась труха.

— Бесшумный? — уточнил господин Шарль.

— Ну да. Только на него еще руны не нанесены.

Послышались быстрые шаги. Заглянувший в сарай хозяин гостиницы приподнял темные очки, блеснув красными глазами.

Он увидел смущенную девчонку-мышанку, безмятежно курившего высокого хуманса и застывшего неподалеку от них голема с покривившейся головой.

— Что здесь случилось?

— Голем упал, — спокойно ответил хуманс.

Голем? Хозяин гостиницы взглянул на дыру в потолке, но вдаваться в подробности не стал. Вдруг это были термиты?

— Придется дождаться Джона, — произнес господин Шарль, когда дверь в сарай закрылась. — Я опасаюсь уже даже связываться с Жозефом. Пойдем медленным, но более безопасным путем.

Джон появился только через день. Димка, который сидел безвылазно в сарае, к этому моменту уже почти закончил рисунки автоклава для стерилизации банок с тушенкой. А что? Время есть, стол, который не шатается, есть, а тушенка — это такая вещь, которая будет иметь спрос и при королях, и при революционерах, и даже если к власти придут престидижитаторы.

Осталось выяснить только, есть ли жесть — Димка не знал точно, производят ли ее и в каких количествах. Флоранс, которая помогала по мере сил, в основном ласковыми объятиями, которые один раз прервали работу на полтора часа, в этом вопросе помочь не могла. А Кэтти, которая наверняка знала, опять увлеченно что-то то ли сверлила, то ли пилила в своей комнате.

Вот тут-то к Димке и пришли господин Шарль и Джон.

По сведениям от фокусника-убийцы ситуация в столице была следующей.

Товарищ Речник, если быть откровенным, твердо контролировал только столицу и окрестности. Он бы и дальше протянул свои щупальца, но ему элементарно не хватало верных людей. Поэтому на территории, формально находящейся под властью революционеров, творилось иногда черт-те что. Циркачам еще очень повезло, что они не столкнулись с самодурством местных царьков, которые под зеленым флагом творили такое… Куда там обобществлению женщин и кур из ранней истории большевиков.

Представления о том, как жить партийцам в маленьких городках, были самые причудливые и очень мало совпадающие с политикой партии, той, которая «Свет сердца». В одних городах казнили поголовно всех дворян, в других — именно дворяне, перековавшиеся, так сказать, и составляли костяк партийной верхушки. Где-то преследовали священников, где-то — перекрашивали все, что видели, в партийный зеленый цвет. Товарищ Речник боролся с такими партийцами, как Лаокоон со змеями, и были некоторые успехи, но пока не очень значительные. Приказы, указы и декреты на местах понимали иногда так, как будто считали, что приказ — это нечто вроде предсказания Нострадамуса, и его нужно не исполнять, а толковать, выискивая скрытый смысл.

Короче, обычный революционный бардак.

Димка, который имел возможность сравнивать, был вынужден признать, что товарищ Речник все-таки пока шел по узкой грани между полной анархией и кровавым угаром, именуемым революционным террором. Здесь не отменялись как пережитки прошлого армия, налоги, таможня, пошлины, брак, семья и одежда. Хотя разумеется, были горячие головы, которые предлагали проекты один лучше другого. Были и те, кто считал, что для полного счастья нужно собрать всех дворян, священников, богачей и несчастных и утопить посреди моря в одной барже. Можно в двух.

Откуда такие сведения у Джона, Димка не знал (непохоже, что из городских слухов, слишком серьезный человек), однако подозревал, что Остров черных эльфов не зря казался похожим на Сицилию и у островитян в столице организована своя черноэльфийская мафия. Ушастый спрут.

Это все были хорошие новости. Хорошие, потому что пока не касались лично Димки и его товарищей. Были и плохие.

Розыскные листы на господина Шарля и Димку по-прежнему лежали в полиции. Слово «лежали» на первый взгляд радовало, однако не стоило расслабляться: их периодически доставали, смахивали пыль, делали копии и развешивали на стенах домов. Димке даже стало интересно, в какую сумму оценивали его голову, но таких подробностей Джон не знал.

В столице был объявлен комендантский час. И гуляющий после заката солнца рисковал наткнуться на патруль. Если такой несчастный не имел ответа на вопрос: «Ваши документы?» — или определенной суммы денег, то мог оказаться в ближайшее время в участке. Где из него быстро выбивали и имя, и фамилию, и адрес.

Тот, кому повезло не столкнуться с патрулем, мог встретиться с расплодившимися ночными грабителями, которые к тому же предпочитали огнестрельное оружие.

Периодически по городу проходили облавы, во время которых гребли всех более-менее подозрительных.

Радовало только одно: здешние революционеры еще не завели себе милой привычки отрубать голову за невосторженный образ мыслей. Чтобы попасть под национальную бритву, здесь нужно было совершить что-то на самом деле серьезное и контрреволюционное. С другой стороны, оказаться обвиненным в чем-то несерьезном и угодить в камеру — тоже мало приятного.

Хотя нет, была еще одна, пожалуй, самая хорошая новость. Черный эльф Жозеф, старый приятель господина Шарля, бывший антиквар и нынешний начальник революционной полиции, по-прежнему был на своем посту, не оказался ни смещен, ни арестован, ни казнен. Впрочем, казнями своих сотоварищей товарищ Речник не баловался.

— Значит, нам нужно встретиться с Жозефом, — подытожил господин Шарль. — Других путей к господину Речнику не осталось.

Димка подумал, что товарищ Жозеф (как там его в партии звали, Кузнец?) вполне может оказаться слишком верным товарищу Речнику и сдать своего старого друга в собственную полицию.

Революция — такое время… Верить нельзя никому.

Хотя…

Господин Шарль и так никому не верит, правда?

Где живет начальник революционной полиции в городе, в котором действует монархическое подполье?

На работе. Чтобы его не смогли поймать ни дома, ни по дороге. На работе безопаснее.

Так думал черный эльф Жозеф. До сегодняшнего утра. В его рабочем кабинете, надежно запертом на ночь (Жозеф ночевал в комнатушке без окон), на столе лежала сложенная вчетверо бумажка.

Вчера ее не было.

Эльф осторожно дотронулся до нее, как до острейшего бритвенного лезвия. На врагов непохоже… Те, если бы сумели проникнуть в его кабинет, оставили бы здесь бомбу или отраву, но уж никак не записку.

Жозеф осторожно, кончиком кинжала поддел ее и развернул. Знакомые буквы складывались в незнакомые слова. Незнакомые тем, кто не владел языком Острова черных эльфов.

Привет с родины.

Иногда такие приветы опаснее бомбы.

Жозеф присмотрелся. Не может быть…

«Нужна встреча. Сегодня. Десять дня. Моя квартира. Ч.».

Чарльз?

Тихая улочка, тихий дом.

С топотом копыт к крыльцу подлетают кареты с символами революционной полиции. Одна, вторая, третья…

Окажись здесь случайный наблюдатель, мог бы подумать, что вернулись времена короля, одновременно с внезапным приступом дальтонизма: из карет выскакивали слаженно и отработанно бойцы, обмундированные точно так же, как в свое время гвардейцы из эльфятника, кроме разве что кружев на рукавах. И зеленого цвета формы. Шлемы, похожие на старые мотоциклетные каски, короткие двуствольные ружья — верхний ствол заряжен пулей, нижний — картечью…

Гордость начальника революционной полиции — Особый отряд.

Обученные, дисциплинированные бойцы, убежденные партийцы… Как жаль, что их только два десятка. И тех Жозеф собирал чуть ли не по крохам, лично отбирая каждого.

Убеждения есть у каждого революционера, а вот дисциплина…

Бойцы Особого отряда быстро перекрыли улицы, часть вбежала на крыльцо и рванулась вверх по лестнице, блокируя двери квартир. Командир отряда, рослый эльф, постучал в дверь хозяйки:

— Гражданка Мулен?

— А что случилось? — приподнялась в воздух старая летунья.

— Революционная полиция.

— Чем могу помочь? — В старые времена хозяйка понесла бы по кочкам любую полицию, но сейчас приходилось быть вежливой. Гильотина на площади Георгинов способствует уважению к захватившим власть.

— Кто живет в квартире сверху?

— Это та, в которой раньше жил господин Шарль?

— Да.

— Никого… Как ваши ее запечатали, так никто и не живет.

Запечатали?

— Благодарю. — Командир выбросил руку вперед и, взмахнув косой, двинулся на второй этаж.

Дверь была просто забита толстыми гвоздями. На замке была наклеена бумажная полоска с непонятной печатью (революционные символы в круге) и выцветшими корявыми буквами, завершавшимися кляксой.

— Хыгр… Ломайте.

Дверь заскрежетала и развалилась. Революционные омоновцы умели взламывать любые двери, но не умели делать это аккуратно.

Бойцы прижались к стенам, но ни взрыва, ни выстрелов не было.

— Внутрь.

Быстрый обыск квартиры показал, что здесь никто не появлялся, по крайней мере, с конца лета. Толстый слой пыли, затхлый воздух, паутина, местами превратившаяся в элегантный полог.

Никого.

— Можно входить.

Из кареты вышел черный эльф. Товарищ Кузнец. Жозеф.

Сопровождаемый бойцами, он прошел в квартиру своего старого друга. В своих ребятах Жозеф был уверен, если они никого не нашли в квартире, значит, там никого не было.

— Оставьте меня одного. И дверь повесьте на место!

Жозеф прошел на кухню. Смахнул пыль с табурета и сел.

На столе стояла тарелка, в которой лежала засохшая куриная косточка.

Черный эльф задумчиво покрутил ее в пальцах.

Жозеф верил в Шарля. Если тот решил появиться в десять часов дня в своей квартире, он это сделает. Вне зависимости от количества солдат вокруг. А вот если это была ловушка…

Черный эльф отогнал мысль, что ловушку мог подстроить и сам Шарль. Не то чтобы это было невозможно, просто тогда у него нет шансов спастись…

Глава 22

— Привет, Жозеф, — послышалось за спиной.

Черный эльф улыбнулся:

— Привет, Чарльз.

У такого старого лиса, как бывший начальник особого королевского сыска, в норе должен быть не один запасной ход.

— Ты в столице? — Жозеф повернулся к собеседнику.

Шарль не изменился: все тот же рост, худоба, темная одежда. Разве что морщины и седина, но это грим.

— Да, с недавних пор.

— А до этого?

— Остров.

— Сейчас зачем?

— Помощь.

— Кому?

— Вам.

— Нам… Нам уже не помочь.

В кухне было накурено. А в лесу после пожара слегка пахнет дымом. Жозеф уже несколько раз ловил себя на том, что с трудом различает лицо Шарля через плотные клубы дыма.

— Вот такая ситуация.

— Да… — Шарль добавил еще один клуб дыма.

Он не выглядел расстроенным, разочарованным или огорченным. Да и с чего бы? Для Шарля революция не была делом всей жизни, и ее провал никак не должен его задевать.

— Значит, господин Речник — в двух шагах от гильотины?

— Я бы сказал — в полутора.

Товарищ Речник был гением. Но гением тактики. В стратегическом плане он проигрывал.

Он сумел организовать и провести революцию, сбросить короля и установить власть партии. Все планы партийцев на «после революции» исчерпывались двумя словами: «Там разберемся». Сначала такой подход казался правильным: какой смысл строить планы, если можешь проиграть и все, что от них останется, — записи в пыточной королевской полиции. И вот сейчас начались трудности.

Как оказалось, доселе тесно сплоченная группа единомышленников очень по-разному представляла себе жизнь в стране после победы.

Одни хотели изменить все. Буквально все. Неважно, есть в таких изменениях смысл или нет, главное — не так, как было. Где взять деньги и как заставить людей принять изменения, эти товарищи не задумывались, все чаще и чаще склоняясь к необходимости террора по отношению к несогласным.

Другие начинали делить народ на правильных и неправильных. И последних планировалось уничтожать. Просто так, чтобы не портили светлый облик революционной страны.

Были и третьи, которые не провозглашали лозунгов. Они тихо отгрызали и уносили в норку все ценное, до чего могли дотянуться. Эти третьи считали, что революция продержится недолго, и своей задачей ставили хапнуть и унести как можно больше.

Титаническая задача товарища Речника выглядела примерно как попытки построить новый дом на месте старого без чертежей, когда одна часть строителей крушит стены и выламывает двери, не думая о том, что будет стоять на их месте, другая пытается выгнать из дома тех, кто мог бы помочь, а третьи отвинчивают бронзовые ручки и тащат мебель.

Можно бороться с врагами, но как бороться со вчерашними друзьями? Остатки революционного идеализма не позволяли товарищу Речнику публично назвать своих коллег предателями. Приходилось действовать тайком.

У главы революции был тайный союзник. Генерал Юбер.

Бывший командир дворцовой гвардии был типичным прагматиком. Юбер понимал, что король на трон уже не вернется — тяжело носить корону, когда у тебя отрублена голова, — поэтому нужно делать ставку на того, кто наведет порядок в стране. Но и прямо помогать Речнику он считал неправильным. В итоге два хладнокровных прагматика сошлись на следующих совместных действиях: товарищ Речник прикрывает генерала от ареста (что не очень трудно, когда начальник ревполиции Жозеф — твой вернейший союзник), а генерал обещает устранять только тех революционеров, кто слишком заигрывается с казнями.

Пару месяцев шаткое равновесие удерживалось. А потом исчез генерал. Возможно, убит. После этого монархическое подполье начало откровенную охоту за Речником. Но не только дворяне интересовались главой революционеров.

Две попытки отравления, три выстрела, одна бомба… И это не самый беспокойный месяц.

Спасали вождя только девчонки из его личной гвардии, обучаемые неунывающим троллем Сержем, неудачливым стрелком в господина Шарля. И даже этих девчонок Речнику ставили в вину. Мол, завел себе то ли придворных фрейлин, то ли кровавых псов, то ли гарем… В общем, зачем ему девчонки — непонятно, но все равно это плохо.

Дальше — больше.

Речник начал впадать в паранойю: его планы, казалось бы доверенные только надежнейшим людям, становились тут же известны тем, против кого он действовал: оппозиции, подполью, интервентам из Той страны…

— Чарльз, мне страшно. Верных людей у Речника осталось всего двое: я и товарищ Сталевар. Нам он пока верит. И то пару раз мне казалось, что он проверяет меня на предательство. У нас во дворце — неуловимый шпион, а я не знаю, как его поймать. Ладно, — я, я всего лишь бывший антиквар, но мои люди, которые до революции работали в полиции, они тоже разводят руками.

— Значит, ты хочешь, чтобы находящийся в розыске враг революции вам помог?

— Да на тебя мы не рассчитывали, кто ж знал, что ты появишься… Чарльз, если ты можешь, помоги. Мы справились бы и сами, но не оказалось бы слишком поздно. Вчера товарищу Речнику поставили ультиматум: или он уходит в отставку, или народу становится известно о его связях с монархистами, после чего он будет осужден и обезглавлен.

— То есть приговор уже известен до суда? Забавно…

— Ничего забавного. У товарища Речника не так много выходов…

— Ну почему? Я вижу здесь шесть выходов, значит, у господина Речника их как минимум восемь.

— Боюсь, он протянет время и не успеет среагировать. Речник парализован тем, что его планы могут оказаться известны из-за того самого неуловимого шпиона. Он опасается высказать их вслух. А одному ему не справиться…

— Да… Ситуация куда хуже, чем виделась издалека… Тут одной летучей мышью не обойдешься…

— Кем?

— Неважно. Господин Хыгр подсказал одну очень занимательную идею…

— Твой яггай? Ты притащил его в столицу?

— Да, мой яггай со мной.

— Чарльз, вот скажи мне, как можно незаметно ввезти в город огромного волосатого дикаря?

— По-моему, это не тот вопрос, который должен задавать начальник полиции.

— А все же?

— Выгони взяточников, а то в столицу незаметно въедет армия вторжения.

Димка внимательно смотрел на таракана, ползущего по стене сарая. Ночь, вернее, ранее утро. Спать Димка не собирался.

Господин Шарль ушел куда-то на ночь глядя, наотрез отказавшись взять с собой Димку. С одной стороны, вооруженный двумя револьверами яггай — охранник надежнее танка. С другой стороны, если тебе нужно проникнуть куда-то незаметно, то брать с собой яггая… Проще приехать на том самом танке, разницы уже не будет.

Таракан исчез в щели. Где-то далеко на улице загрохотали выстрелы. Димка закрутил на столе револьвер. Тот сделал несколько оборотов и указал стволом на листы с чертежами.

Димка поднял листок и посмотрел на него на вытянутой руке. Это уже не тушенка…

В столице дорожает еда. Еда дорожает, потому что ее мало. Мало ее, потому что неурожай и никто не хочет везти продукты в столицу. Никто не хочет везти продукты в столицу, потому что в смутные времена деньгам не очень доверяют, уж очень быстро они падают в цене. Товарищ Речник пытается наладить натуральный обмен, но идет это туго, потому что в столице мало товаров для обмена. Мало их, потому что мастера не хотят работать за маленькую плату, а если платить им столько, сколько они хотят, то продукты выйдут ненамного дешевле, чем сейчас. Есть люди, которые работали бы дешевле, но у них не хватает мастерства.

Вывод? Нужно придумать что-то, позволяющее делать дешевые вещи быстро, в достаточном количестве и без привлечения мастеров.

Дешевые вещи. Ширпотреб. Штамповка.

Димка еще раз взглянул на чертеж. Навряд ли промышленный шпион, попадись ему этот листок на глаза, догадался бы, что здесь изображено. Мало того что нарисовано руками яггая, так еще и с пояснительными надписями на русском. Не менее корявыми.

Таракан опять выполз на свет. Димка взял со стола нож, большой, с грубой деревянной рукоятью, и, не целясь, метнул. Нож, разумеется, не воткнулся. Он с грохотом ударил торцом рукояти в стену. От таракана осталось мокрое место.

Специально бы целился — не получилось бы.

— Поздравляю с добычей. — Господин Шарль выглядел… целеустремленным.

Как охотничий пес, идущий по четкому, горячему следу.

Димка осторожно выдохнул. С господином Шарлем все в порядке…

— Но я пришел поговорить не о ваших охотничьих успехах, господин Хыгр.

Взгляд бывшего начальника особого королевского сыска уперся в глаза яггая.

— Господин Хыгр, вспомните, пожалуйста, что вам известно о существующих в вашем мире возможностях незаметного подслушивания.

Димка взглянул на останки таракана.

Глава 23

Вождь революции в Этой стране, фактический глава государства (хотя формально оно управлялось Комитетом), бывший юрист, бывший заключенный, умнейший человек своего времени, пусть и тролль, товарищ Речник сидел за рабочим столом в своем кабинете.

Молча.

Что может чувствовать человек, который выигрывает одну битву за другой и при этом неумолимо проигрывает войну?

Если бы товарищ Речник знал древнегреческую мифологию, он наверняка вспомнил бы лернейскую гидру, ту самую, у которой после отсечения одной головы вырастали две новых. Но вождь на Земле никогда не был, да и ситуация не вызывала настолько благородных ассоциаций. Речнику вспоминался волшебный свинарник из старой сказки, в котором после каждой выброшенной лопаты навоза появлялись две новых. Чем больше чистишь — тем грязнее.

Война, дворянские восстания, крестьянский мятеж на юге, неурожай, надвигающийся голод, недовольные горожане, возмущенные крестьяне, предательство и интриги старых коллег…

С каждой из проблем можно было справиться по отдельности. Но вместе они создавали непробиваемую стену — утрясешь одно, всплывает что-то другое. И самое главное: никому нельзя доверять. Все приходится делать самому. А он не железный.

«Без меня творятся одни глупости…»

Вот, например, трудности с хлебом. Крестьяне отказываются продавать его, ссылаясь на неурожай. Он, Речник, организовал производство товаров для села — ножи, иголки и тому подобное, и что? Мастера разбегаются, сырье кончается, и виноватых не найти. Отправил товарища Пивовара решать вопрос с крестьянами — тот чуть не вызвал бунт, пытаясь отбирать зерно. Да еще вместе со своим дружком, Каменотесом, имеет наглость ставить ему ультиматумы. Похоже, эти два товарища решили, что раз их не казнили в первый раз, так им теперь все будет сходить с рук…

Кулак тролля медленно сжался, как будто стискивая чье-то горло. Все проблемы можно решить. Достаточно поработать гильотиной — и все. Вот только не для того он сбрасывал короля, давал народу свободу, чтобы запирать его в тюрьму величиной с целую страну. Не для того.

Террор позволяет решить проблему. Вот только есть опасность не остановиться. Как легко отправлять людей на гильотину и как трудно сделать так, чтобы они работали не из страха, а по совести.

К тому же главные виновники ускользнут.

За многими, слишком многими событиями стояла чья-то невидимая воля. Чья-то? Виновник был известен: тот, кто разыграл его, Речника, как карту в колоде.

Та страна.

Но ведь его полицейские день и ночь рыщут по столице, разыскивая шпионов! Где они?! Кто подкупает уголовников и толкает их нарушать работу мастерских? Кто? Кто следит за ним во дворце, почему слова, произнесенные наедине с самым верным человеком, становятся известны тому же Каменотесу? Кто сдал генерала Юбера и, скорее всего, убил его?

— Добрый день.

Более издевательских слов Речник сегодня еще не слышал. Хотя Кузнец наверняка не имел в виду ничего такого.

— Слушаю тебя.

Черный эльф молча подошел к столу и протянул к глазам Речника листок из блокнота.

«Молчи. Ничего не говори. Нас подслушивают. Выйди из кабинета».

— Хотя нет, — мгновенно среагировал тролль. — Надоело мне тут сидеть, голова болит. Пойдем прогуляемся, там все и расскажешь.

Пятиминутка отчаяния закончилась.

— Господин Хыгр, вспомните, пожалуйста, что вам известно о существующих в вашем мире возможностях незаметного подслушивания.

Димка взглянул на останки таракана.

Если бы не назойливое насекомое, то он, наверное, вначале вспомнил бы о слуховых каналах в стенах, голосниках, «коридорах шепота». Окружающее его средневековье не вызывало других ассоциаций со словом «подслушивание». Но таракан дал короткую и незатейливую цепочку, которая помогла сразу сообразить, что имеет в виду господин Шарль.

Таракан. Насекомое. Жучок.

Подслушивающее устройство.

Против нас играют пришельцы из другого мира. Кто сказал, что здесь не могут появиться жучки.

Димка еще раз взглянул на погибшего таракана, как будто ожидая увидеть под изломанным хитином блеск микросхем. Нет, таракан как таракан.

— Да. Быть маленькая вещь, которая мочь слушать.

— Что за вещь, размеры, как далеко она работает?

Четкий деловой тон. Господин Шарль ищет жучки? Где? И самое главное — зачем?

Как он вообще узнал, что они могут быть?

— Маленькая…

Кто его знает, какого размера могут быть микрофоны у иномирных шпионов?

— Такая… — Димка показал пальцами размер крупной сливы. — Такая… — Кончиком пера нарисовал на бумаге кружок величиной с типографскую букву «о».

— Маленькие… — слегка осунулся господин Шарль. — Как эта дрянь работает?

Димка вздохнул:

— Вещь ставить место, человек говорить. Вещь слушать голос, давать другая вещь. Другая вещь слушать другая человек.

Господин Шарль потер виски.

— Как она передает голос на другой предмет?

— Тонкая нитка.

— Нить? — Господин Шарль оживился. — Этот подслушивающий предмет должен быть связан нитью с другим предметом, через который подслушивают?

— Нет. Мочь быть голос давать свет… Вещь слушать давать свет, другая вещь брать свет давать голос.

— Свет? Она светится?

— Свет не видеть.

— Одна вещь находится в комнате и излучает невидимый свет. Другая вещь улавливает этот свет и издает те звуки, которые слышит первая вещь. Так?

— Да.

— Эти две вещи должны находиться в одной комнате?

— Нет. Мочь быть разная.

— Как тогда свет проходит через стены?

— Свет не видеть, мочь ходить стенка.

— Невидимый свет, проходящий через стены… На каком расстоянии?

Димка развел руками. Мало того что он просто не знал таких вещей, так еще и не владел местными мерами длины. В смысле не мог их произнести.

— Десять шагов? Сто? Миля? Сто миль?

— Сто шаг. Моя так думать.

Господин Шарль откинулся на спинку стула:

— Так… Одна вещь спрятана в комнате. Когда в комнате раздается голос, вещь испускает невидимый свет. Этот свет улавливает вторая вещь, которая может находиться где угодно. При улавливании света она звучит, и тот, кто в этот момент находится рядом с ней, может услышать то, что говорят в комнате, где находится первая вещь. Так?

— Нет. Вторая вещь писать голос. Человек хотеть любая время слышать голос.

— То есть человек может находиться где угодно, а потом просто прослушать то, что говорили два часа назад?

— Да.

Господин Шарль выругался по-черноэльфийски. Судя по всему, он понадеялся поймать того таинственного слухача, вычислив его по тому, что он должен в момент прослушивания куда-то прятаться… Кто кого подслушивает?

— Господин Хыгр, вам нужно спать. Завтра мы едем во дворец.

— Бывший начальник особого королевского сыска? Как ты его нашел?

— Он сам меня нашел.

— Наглец…

— Он готов помочь.

— Почему?

— Как я понимаю, Чарльзу нужно то же, что и нам. Порядок в стране. По его мнению, обеспечить его можем только мы. Вы.

— Значит, готов помочь…

— Только… Он до сих пор в розыске и хотел бы, чтобы мы сняли розыскные листы.

— Когда поможет. Если он на самом деле выловит этого шпиона, я готов ему хоть орден дать.

— У нас нет орденов.

Орденов у революции действительно не было. Сначала хотели было ввести, но товарищ Каменотес разразился на заседании Комитета длинной речью о том, что ордена, медали и прочее тому подобное суть пережитки проклятого прошлого и должны быть отменены навсегда и безвозвратно. Мол, все люди равны и нельзя кого-то выделять.

Товарищ Каменотес готов был отрубить голову всем, кто выделялся из толпы, не понимая, что равенство и уравниловка не одно и то же.

Утром следующего дня товарищ Каменотес, хмурый хуманс, окончательно утвердился в мысли, что вождь сошел с ума.

В стране война, голод, мятежи и опять кто-то распевает куплеты на улицах. А товарищ Речник на рассвете решил принять какого-то безумного изобретателя! Нет, неделя на размышление — это слишком много. За неделю он успеет предать революцию и продать страну русалкам! Которые всплывут у него в кружке с чаем.

Девушки из личной охраны Речника были слишком хорошо вымуштрованы товарищем Сержем (о том, что он делал с провинившимися, среди девчонок ходили страшные истории) — они не шелохнулись, когда к двери кабинета, который они охраняли, подкатили огромный высокий деревянный ящик. Не шелохнулись, но глаза расширились на пол-лица.

Товарищ Речник, изобретатель — неизвестный старик, высокий и худой, — прошли в кабинет, в который втащили ящик, и закрылись изнутри.

Уши девушек, особенно эльфийки, зашевелились, но изнутри не доносилось ни звука.

Господин Шарль в гриме старого клоуна подцепил ломиком доску, державшую одну из стенок ящика, и оторвал ее. Снял стенку и приставил ее сбоку. Махнул головой, давая Димке знак выходить.

Как еще можно протащить во дворец огромного яггая? Только в упаковке.

Димка тихо фыркнул — пыль забила ноздри, — вышел и огляделся.

В креслах слева сидели господин Шарль и тролль. Товарищ Речник. А лицо-то усталое, глаза ввалились… Огромные тролльи плечи тяжело поникли…

Тяжело сражаться с невидимками.

Димка глубоко вздохнул.

Что делать — ему объяснили.

— Господин Хыгр, вам нужно будет обыскать кабинет господина Речника и найти те вещи, о которых вы мне рассказывали.

— Почему моя?

— Потому что вы единственный, кто хоть немного представляет, как они выглядят.

Выглядят… Димка очень смутно представлял, как должны выглядеть потайные микрофоны. Навряд ли как концертные…

«Ищи. Хотя бы попытайся. Сделай хоть что-то полезное».

Да, Димка последнее время начинал ощущать себя этаким огромным бесполезным довеском к господину Шарлю. Все делал он, а Димка был исключительно на подхвате. Ему уже казалось, что господин Шарль и с пулеметом управился бы лучше его.

И вот теперь есть вещь, которую господин Шарль сделать не может. Вся надежда на тебя, Димитрий. Выручай. Неужели не справишься?

Итак, жучки… Как их искать? Как иголку в стоге сена, перебрать травинку за травинкой, то бишь тупо разбить комнату на квадраты и тщательно обыскать и обнюхать каждый? Или…

Или подключить голову.

Где может находиться микрофон? Особенно если учитывать, что, по мнению того, кто устанавливал микрофон, здесь о них никто не знает и, соответственно, искать прослушку тоже не будет.

Где бы он, Димка, поставил микрофон? Ну разумеется, как можно ближе к тому, кто говорит. То есть к товарищу Речнику.

Босые лапы яггая бесшумно подошли к столу.

Сразу видно, человек работает. Столько бумаг Димка не видел на одном столе никогда. В смысле ни у одного начальника. Может, сейчас все на компьютере работают?

Итак, где может быть микрофон? Не в бумагах — их убирают, навряд ли встроен в стол — трудно, могут поймать… В каком-то предмете, постоянно находящемся на столе…

Димка оглядел тарелку, на которой лежала тяжелая позолоченная, а может, и золотая вилка и остатки жареной картошки с салом. Если тарелка находится тут постоянно…

Стоп. Чернильница.

Целый чернильный набор: тяжеленная бронзовая подставка с двумя емкостями — для чернил и для песка, статуэтка рыцаря, очень похожего на Дон Кихота (даже шлем почти такой же, с полями). В одной руке рыцарь держал высокое копье, в другой — бронзовую плетеную корзину, из которой торчали перья.

Димка тронул пальцем острие копья (может, это антенна?), приподнял подставку (не тянется ли за ней шнур?). Вынул чернильницу, песочницу, высыпал перья и повернул подставку на бок.

Опа…

Другой человек (местный житель) увидел бы декоративный узор: круг из двенадцати углублений, на дне каждого выдавлен маленький крестик.

Димка увидел восемь углублений и четыре крестообразных шлица потайных винтов.

Неужели повезло?

Димка огляделся, взял со стола узкий нож — похоже, перочинный…

«Сейчас посмотрим, — проворчал он мысленно, — как эта черепашка чирикает…»

Кончиком ножа он вывинтил один за другим четыре болта. Круглая крышка выпала, следом за ней по столешнице покатились две батарейки.

Обычные, пальчиковые.

Глава 24

Все-таки пришельцы…

Батарейки были настолько обычными, что даже закрадывалась мысль о том, что сеньор Хорхе прибыл из нашего мира…

Димка взял батарейку двумя пальцами. В яггайских лапах сложно понять, насколько ее размеры совпадают с земными. К сожалению, никаких опознавательных надписей на сером цилиндрике не было, даже самых банальных плюса и минуса. Вот только клеммы в точности совпадали по форме с земными.

Димка поднес батарейку к глазам… Проклятая дальнозоркость! Удалось увидеть только, что на обеих батарейках выдавлен маленький символ. Вроде крошечного треугольника или буквы «дельта», если, конечно, допустить возможность того, что пришельцы из неизвестного мира пользуются греческими буквами…

Сзади бесшумно, как два опасных хищника, подошли господин Шарль и товарищ Речник. Они молча смотрели на Димку. Что… Ах да. Они же не знают, что прослушка отключена.

— Больше не работать.

— Это оно? — Господин Шарль указал на батарейку. — Та самая вещь?

— Нет. Эта…

Черт… Как объяснить?

— Вещь слушать эта. — Димка хлопнул бронзового рыцаря по шлему. — А это… Хырр… Еда для вещь…

Черт, даже «питание» не скажешь.

— Еда? Стоп, это нечто вроде магического концентрата?

— Да!

Спасибо вам, господин Шарль, за вашу сообразительность!

— Откуда поступает жидкость? — Господин Шарль перевернул батарейку и попробовал открыть одну из клемм.

— Нет… вода… Другая… вещь… сила…

— Концентрированная сила… — Товарищ Речник, рассматривающий вторую батарейку, прищурился. — Любопытно…

— Господин Хыгр, потом расскажете мне об этом. Поподробнее.

Димка почувствовал легкое головокружение. Он прекрасно помнил, что память у господина Шарля хорошая, а также он помнил, чем закончилось предыдущее требование «рассказать поподробнее о вашей родной стране».

— Так. — Господин Шарль посерьезнел. — Если эти концентраторы вынуты, значит, подслушивающее устройство не работает, так?

— Да. — Димка взял один из цилиндриков. — Класть туда — работать…

— Стоп! Не надо.

Вождь кивнул, соглашаясь.

— Почему? — Димка понял, что остался единственным недоумком в комнате.

— Очень просто, господин Хыгр. Если наш шпион сейчас находится у второго устройства, то прекращение работы его насторожит. Однако если мы сможем дать этому приемлемое объяснение, то он успокоится. А вот возобновление работы после прекращения… Он сможет понять, что мы нашли устройство и разобрались во всем.

— Да. — Товарищ Речник быстро перебрал бумаги, лежавшие на столе, часть собрал в стопку, положил на пол в углу, после чего резким движением перевернул стол.

Бумаги разлетелись, покатилась чернильница, оставляя за собой красивую растекающуюся дугу.

— Товарищ Речник! — застучали в дверь. — Что случилось!

— Все в порядке! Не входить! Запрещаю!

— Товарищ Речник…

— Исполнять!

— Нападение? — спокойно уточнил господин Шарль.

— Нет. Последствия испытания вашего изобретения.

Господин Шарль толкнул ногой рыцаря:

— Господин…

— Гражданин.

Два человека — хуманс и тролль — мгновение смотрели друг другу в глаза:

— Гражданин Речник, не помните, откуда у вас эта вещь?

— Нет. Кажется, кто-то принес, когда я попросил оборудовать мне рабочее место.

— Не можете вспомнить кто?

— Попробую.

Девушки-гвардейцы, сжимавшие ружья, синхронно вздрогнули. Минуту назад в кабинете товарища Речника упало что-то тяжелое, а сейчас резко распахнулись двери.

— Двери запереть! Никого не впускать! Гражданин Мартин, за мной!

Товарищ Речник порывисто зашагал по коридору. За ним торопился высокий старик-изобретатель.

Девушки заперли дверь, но не удержались и на секунду заглянули внутрь.

Перевернутый стол, рассыпавшиеся бумаги, след чернил… Лежащий на боку бронзовый рыцарь.

На валявшиеся в общем беспорядке два маленьких металлических цилиндрика они не обратили внимания.

На забыто стоящий за дверью огромный деревянный ящик — тоже.

Ночь. Темнота. Тишина.

Кабинет вождя революции товарища Речника заливал серебристый свет, похожий на лунный.

На самом деле в кабинете стояла темнота. Светло было только тому, кто обладал ночным зрением. Невампиру, например.

Или яггаю.

Одинокому, забытому всеми яггаю, тоскливо сидевшему в чертовски тесном ящике.

Димка осторожно потянулся и признался самому себе, что его недовольство вызвано только лишь тем, что он опять встревает в интриги вроде поисков неуловимого Хозяина прошлым летом.

Ему бы спокойную жизнь, с Флоранс в деревне… Или в городе… да хоть где-нибудь! Как только появляются малейшие наметки на спокойную жизнь, тут же происходит что-то (от желания господина Шарля уехать с острова до революции) — и все идет на слом.

Димка вздохнул. Хотел спокойной жизни, остался бы на Острове черных эльфов… Но ведь нужно изыскать способ вернуться назад, в свой мир. А значит, нужно крутиться. И отправляться в опасный поход. И участвовать в перестрелках. И встревать в политические интриги.

На улице зашуршало. Пошел дождь.

За этим шумом щелчок замка был почти не слышен.

Вошедший в кабинет тихо прикрыл за собой дверь. Щелкнул кнопкой, по полу поползло маленькое пятно света.

Пользоваться технологиями родного мира было запрещено, однако что такого в маленьком электрическом фонарике? Если возникнут вопросы — он был куплен на рынке как непонятная магическая штуковина. А догадаться, что это продукт иномирных технологий, у местных не хватит мозгов.

Сегодня проклятый вождь местной революции уединился в кабинете с каким-то психом-изобретателем. Неизвестно, что он там притащил…

Лучик метнулся к темневшему в углу ящику. Посмотреть, что ли? Нет времени…

Неизвестно, что это и почему Речник придал этой штуковине такое значение, но после ее применения перестало работать «ухо». Что они с ним сделали?

Луч фонарика нашел лежащего на полу рыцаря. Отпавшая крышка, пустые гнезда батареек… А вот и они сами, одна почти накрыта бумажным листом…

Ну все понятно: стол перевернулся, бронзовый рыцарь, в котором было спрятано устройство, упал, отлетела крышка, выпали батарейки. Никто, естественно, их не заметил, а если и заметил, то принял за отломившуюся часть чернильного набора. Вставить на место — и информация потечет прежним потоком…

Один винт застрял в крышке, второй вошедший в кабинет сумел найти (хоть и пришлось поползать по полу), но два потерялись безвозвратно. Ничего, удержат и два, а потом можно закрепить попрочнее…

Одна резьба оказалась сорвана. Наконец ночной посетитель сумел вставить батарейки на место и закрепить крышку.

Уже завтра можно узнать, что там придумал Речник…

Невидимое лицо поморщилось. Насколько проще было бы просто убить вождя. Вот только самое простое решение не означает самое верное. Во-первых, он должен не просто умереть, а умереть правильно. Иначе он превратится в знамя, в мученика, найдутся те, кто захочет продолжить его путь. Разумеется, его интеллекта и воли у них не будет, и рано или поздно их удастся сломить тому, кто думает, что поступает правильно, а на самом деле толкает страну к хаосу. К требуемому хаосу. Но операция и так уж слишком затянулась…

Шпион удовлетворенно выдохнул и облегченно распрямился. На мгновение на фоне окна мелькнул силуэт. Черный, почти неразличимый в темноте…

Но не для глаз яггая.

— Ну что? — первый вопрос, который задали выпущенному из ящика Димке после того, как он вышел из туалета.

— Вещь работать.

Он, вождь революции и бывший глава особого королевского сыска находились в бывшем кабинете командира дворцовой гвардии, генерала Юбера. Кабинет был выбран из двух соображений: он пустовал, а значит, в нем совершенно точно не напихали жучков, и там была потайная комната, которая могла пригодиться.

— Она работает… Значит, они будут слышать все, что я буду говорить в кабинете…

Глаза Речника прищурились, в них прямо читалось, как и в каких именно позах он поимеет тех, кто рассчитывал играть им, как шахматной фигурой.

Тот, кто играет людьми, рискует сам оказаться фишкой среди собственных фигур.

— Вы видели шпиона? — Господина Шарля не интересовали политические игры. Он шел по следу. В его глазах горел азарт.

— Да. Моя видеть.

— Кто? — дружно спросили Речник и господин Шарль.

Димка вспомнил тонкий, изящный силуэт, острые уши…

— Девка. Эльф.

Господин Шарль и Речник переглянулись:

— Эльфийка?

— Моя личная гвардия… — Речник почти шипел. — Только там может оказаться эльфийка. Есть еще служанки, но они не обладают полномочиями Особого отряда… Сможете ее опознать?

— Моя думать, да.

Кулак Речника сжался.

— Господин Речник…

— Гражданин.

— Гражданин Речник, живая она намного полезнее.

— Я знаю. Но потом, когда она перестанет быть полезной…

— Привет, парень, — весельчак-тролль по имени Серж хлопнул Димку по плечу, — давно тебя не видел. Ты же вроде бы в розыске?

— Нет.

Димка был просто рад. Не от лицезрения Сержа, просто от самой возможности ходить по улицам в обычной (ну для здешних мест) одежде, не притворяясь ни снежно-белым йети, ни големом, ни еще какой-нибудь Годзиллой.

— Значит, был в розыске, — не унимался Серж.

— Быть. Сейчас не быть.

— Ага. Понимаю. Секрет. Тайна.

— Да.

Вот и пришли. Дворцовый коридор закончился, Серж распахнул одну из дверей:

— Здравствуйте, девочки.

Стройные, затянутые в черное девушки вскочили, синхронно выбросив руки вперед:

— Счастья всем!

Эсэсовки, черт…

— Счастья всем, — отмахнулся Серж и указал на Димку. Можно подумать, кто-то еще не заметил торчащую в дверях тушу ростом метра под три и шириной с дверной проем. А двери во дворце строили немаленькие…

— Это гражданин Хыгр. Фамилия у него есть, но такая, что лучше звать его по имени…

Двадцать девушек. Тринадцать хумансок, семь эльфиек. Интересно, почему нет других рас? У товарища Речника личные предпочтения? Смотрят… Не настороженно. Удивленно. С любопытством. Оценивающе: мол, каков этот громила в схватке? Одна из эльфиек смотрит неприязненно. На лице прямо написано: что здесь делает грязный дикарь? Хм… интересно. Раньше расовые предрассудки в мире Свет Димке не встречались…

— Гражданин Хыгр будет выполнять особое задание товарища Речника. — Тролль значительно ткнул пальцем в потолок, хотя там находился только чердак и никогда не было товарища Речника. — Поэтому ему нужен постоянный доступ во дворец. В любое время. В любое помещение. Мандат у него будет, но вы должны его запомнить в лицо. Чтобы гражданин Хыгр успел достать бумагу до того, как вы его нафаршируете пулями, как цыпленка.

Девчонки усмехнулись. Похоже, с особенностями яггаев они знакомы и шутку поняли.

— Ну что, запомнили? Смотрите, не перепутайте его ни с кем…

Взгляд яггая медленно прошелся по лицам всех девушек. Не остановился ни на одной.

Даже на той эльфийке-расистке, чье лицо вчера мелькнуло в кабинете товарища Речника.

Шпион найден.

Эльфийка, которую все: и начальство, и подруги — знали как гражданку Жанетт, шла по улице. Ее смена закончилась, вечерело, она имела полное право гулять везде, где ей заблагорассудится.

Моросил мелкий дождик, эльфийка натянула плащ с капюшоном.

Может быть, она и оглядывалась тайком, высматривая, не идет ли кто-то за ней по улице. Может быть, она так и делала.

Но по улице за ней никто не шел.

Часто ли человек, пытающийся оторваться от хвоста, смотрит вверх?

Над крышами домов, по обе стороны улиц, по которым шла эльфийка, скользили две бесшумные тени.

Глава 25

Самое тихое и спокойное место в столице в эпоху революционных преобразований — городская тюрьма. Можешь уже не думать о том, что тебя арестуют, ограбят, убьют на улице, не нужно беспокоиться о еде, одежде, досуге. Тебе уже ничего не интересно. За тебя все решили.

Однако обитатели революционной тюрьмы — бывшей жандармской — неожиданно узнали, что даже в их положении может произойти что-то, что сделает его еще хуже.

Бывшие горожане, в потрепанной, мятой одежде — рабочие, мастера, ремесленники, владельцы трактиров, просто бродяги и воры, — были выведены из камер и собраны в огромном зале. Несколько сотен человек с легкостью смяли бы немногочисленную охрану и вырвались на свободу, но толпа — всегда толпа. Ее членов заражает слепая ярость, но точно так же заразным оказывается уныние и безразличие. Даже причины, по которым их здесь собрали, практически не обсуждались. Так, несколько тут же погасших разговорчиков. Самой оптимистической версией прозвучало то, что их сейчас всех закроют и утопят.

Тут открылась входная дверь, охрана расступилась, и заключенные поняли, что утопление было очень оптимистичным вариантом.

В дверь вошел… вошло…

Это создание, укутанное в черный плащ, было высотой почти в два человеческих роста или три роста гнома.

Существо оглядело толпу, одобрительно рыкнуло и сняло капюшон. Толпа ахнула и отступила на шаг.

— Яггай…

Нет, горожане слышали о том, что в столице живет несколько яггаев. Один вроде бы работал слугой у начальника особого сыска еще при короле, потом он еще сам стал начальником сыска, второй работал уже в революционной полиции… Был еще один, которого объявляли в розыск, но тут существовали разногласия: некоторые думали, что искали бывшего начальника особого королевского сыска, другие — что искали революционного полицейского… В общем, о существовании яггаев обитатели тюрьмы знали. Но увидеть одного из них на пороге тюрьмы… Что ему здесь нужно?

Реальность оказалась хуже любых предположений.

Маленькие яггайские глазки обвели взглядом присутствующих, нос раздулся, как будто яггай выбирал жертву повкуснее.

— Моя звать Хыгр, — прорычало чудовище. — Моя быть ваша вождь.

— Гражданин Хыгр хочет сказать, — из-за спины яггая высунулось маленькое тоненькое существо в таком же плаще, — что он назначен начальником отдела принудительных работ департамента тюрем министерства порядка революционного Комитета.

— Моя говорить — ваша работать, — подтвердил яггай.

Тоненькое существо сняло капюшон и оказалось молоденькой зомбяшкой.

— Гражданин Хыгр хочет сказать, что он выберет из вас тех, кто будет работать в тюремных мастерских…

— Где это видано, — над толпой взлетел пожилой летун, — чтобы те, кого еще не осудили, где-то работали! Вы что, хотите отправить нас на каторгу?

Толпа зашумела.

— Ваша не работать — моя откусить ваша голова.

Повисла тишина.

— Гражданин Хыгр хочет сказать, что отказывающиеся работать будут наказаны…

— Хыррр!

— Прошу прощения. Гражданин Хыгр поправил меня: не желающие работать будут наказаны путем откушения головы.

Так уж получилось, что единственным имеющимся в распоряжении товарища Речника экспертом по иномирным технологиям оказался Хыгр. То есть огромный яггай, бросающийся в глаза, как слон на пляже. А ведь чтобы привлекать его к определению непонятных предметов, нужна легенда, причем железная, такая, чтобы потенциальный шпион не догадался, что яггай не просто так торчит крупногабаритным столбом, а цепким взглядом выбирает предметы, попавшие сюда из другого мира.

Первоначальное предложение — назначить его на должность ответственного за конфискованное имущество врагов революции. Тогда присутствие чиновника по конфискату никого не удивит. Может, здесь находится что-то, ранее принадлежащее врагам народа… тьфу ты, революции… и гражданин чиновник хочет лично в этом убедиться. Или же — если происходит арест — хочет предварительно оценить возможный объект конфискации.

Идея понравилась всем, кроме Димки. По его глубокому убеждению, основанному на знакомстве с несколькими таможенниками, заниматься конфискатом — дело грязное и криминальное. Ладно, если бы его постоянно привлекали для экспертизы, так ведь нет — судя по всему, ему придется или реально заниматься вещами, или же у кого-нибудь возникнет вопрос: что это за синекуру тут устроили для товарища яггая?

Димка попытался было донести эту мысль до господина Шарля, но тут в разговоре промелькнула одна интересная мысль…

Товарищ Речник посетовал, что имущество — это хорошо, но вот что делать с самими врагами? Сидят в камерах, занимают место, на них тратятся деньги и еда, а в столице и без того нет хлеба…

В голове Димки щелкнуло. Нет хлеба. Нет товаров для обмена. Нет рабочих, чтобы изготавливать вещи.

— Делать их работать.

— Думали, — тут же подбил идею на взлете Речник. — Каторжные работы сейчас не нужны, а вещи, сделанные неумелыми руками, да еще из-под кнута… За такие товары для обмена крестьяне не только хлеба не дадут, но еще и прогонят из деревни.

— Делать так. — Димка не хотел терять хорошую идею. Он изобразил удар кулаком по ладони. — Быть железо, ударить — стать нож.

— Штамп?

Димка успел уловить еле слышное «тррр», перед тем как интуиция подставила перевод. Работает…

— Думал и об этом. — Нет, положительно, Речник решил обламывать Димку по всем направлениям. — Но реки у нас в столице нет. Да и налаживать производство…

— Река? — не понял Димка.

Зачем река?

— Ну а как поднимать штамп? Руками? Вода вращает колеса…

Димка вздохнул. Мир Свет уже не в первый раз доказывал ему, что изобретать — дело непростое…

— Погодите… — внезапно оживился тролль. — Вода вращает колеса… Заключенные…

В глазах товарища Речника вращались огромные колеса, в которых, на манер белок, бежали заключенные.

— А что? Можно попробовать…

Так Димка стал начальником с длинным титулом и оказался в тюрьме, где отбирал заключенных, подходящих для его целей.

Одно дело — заниматься интригами, и совсем другое — строить. Пусть рабочие и не рады такому зашанхаиванию, но все-таки они не таджикские гастарбайтеры и стоят перед выбором: работа или смерть. И пусть смерть — только вероятность, в конце концов, товарищ Речник собирается в ближайшее время устроить своим коллегам маленький тридцать седьмой год, после чего режим в отношении врагов революции смягчится и попавшие в застенки за длинный язык будут отпущены… До этого еще нужно дожить. Никакой гарантии, что завтра р-революционные товарищи Каменотес и Пивовар не захотят устроить показательную гекатомбу посреди площади.

«Простите, ребята, но со мной вам будет лучше».

Димка оглядел толпу. Приходится прикидываться тупым и злобным дикарем. Иначе работать не станет никто, а других рычагов воздействия, кроме внешности, у него нет.

Неожиданно Димка усмехнулся, вогнав в дрожь стоявших поблизости заключенных. Он подумал о том, что лет через сто будут рассказывать легенды о том, что в тюрьмах революции служили толпы зверообразных яггаев, которые заставляли работать до изнеможения несчастных заключенных, а падающих от усталости поедали живьем. И найдутся свидетели, которые видели все это собственными глазами.

— Моя нужна человек работать, делать круг, делать зерно маленькая.

— Гражданин Хыгр хочет сказать, что ему нужен мастер мельничных колес.

Флоранс, которая напросилась быть секретарем и переводчиком новоиспеченного начальника, не очень понимала, что говорит Димка, и если бы он не объяснил ей заранее с привлечением рисунков, то сейчас, скорее всего, была бы немая сцена.

Толпа отшатнулась от невысокого зеленомордого. Это не обзывательство, просто опять Димка так запомнил название расы. Хотя с другой стороны, как еще можно назвать существ с изумрудно-зеленой кожей? Широкое, слегка квадратное лицо и чуть торчащие из-под верхней губы клычки не подсказывают иного названия. Так что быть этой расе для Димки зеленомордыми. Благо никто, кроме него, этого не знает.

Огромный яггай навис над заключенным:

— Твоя быть мастер?

Тот затравленно оглянулся, но помощи не увидел:

— Д-да… Я раньше делал мельничные колеса… Но я не понимаю, в чем мое преступление… Все их делали: и мой отец, и мой дед, и мастер Жильбер, тот, что жил на улице… Почему именно меня арестовали?

— Что твоя делать?

— Я ничего не делал!

— Гражданин Хыгр хочет спросить, за что вас арестовали?

— Ни за что!

— Хыррр!

— То есть я хотел сказать… Ну нельзя же сажать людей в тюрьму за то, что им не нравится новая власть!

«Можно. Еще как можно… Смотря какая власть…»

— Твоя идти моя. Твоя работать.

— Но…

— Хыррр!

Зеленомордый с лицом приговоренного к казни зашагал к выходу.

— Товарищ Сталевар, вчера я нашел решение проблемы с войсками интервентов!

Товарищ Речник ходил туда-сюда по своему кабинету, нездорово возбужденный. Зомбик Сталевар меланхолично следил за ним глазами. Последнее время ему казалось, что товарищ Речник… как бы это помягче выразиться…

— Големы! — остановился тролль. — Боевые големы!

Рехнулся.

Точно, рехнулся.

— Вчера один изобретатель показал мне опытный экземпляр. Достаточно будет построить пару сотен таких гигантов, закованных в броню, и любая армия противника бежит! Бежит в страхе!

Сталевара можно было понять: про ультиматум, истекающий через пять дней, он знал, а про иномирных шпионов и работающее в кабинете подслушивающее устройство — еще нет.

Темный трактир. Зал со сводчатыми потолками. Старые, изрезанные ножами, залитые вином столы.

У стойки нет трактирщика. В зале нет посетителей. Вернее, не так. В зале нет случайных посетителей.

Два десятка человек. Хумансы, эльфы, гномы. Одетые в обычную городскую одежду. Вот ярко-оранжевая кожа, крошечный носик, чуть выпуклые глаза — представитель расы саламандр. Коричневая кожа, золотистые глаза, широкие уши лопухами — гоблин. Две личности, сидящие рядом, почти как люди, только кисти рук, похожие на лопаты, а особенно рожки, торчащие из кучерявых волос, говорят о том, что это фавны.

Но эти люди не простые горожане.

В трактире «Старая подошва» собрались представители подполья. Последние защитники короля. Бывшие гвардейцы, бывшие дворяне.

Во главе стола сидит хуманс. Высокий, красивый, если бы не брезгливое выражение лица, которое ему придает узкий шрам, рассекший губу.

Генерал Лоран. Сеньор Лоран де Расин.

На самом деле генерал Лоран генералом не был. И к дворцовой гвардии отношения не имел. До революции Лоран был майором Первого гвардейского, и звание генерала ему присвоили общим голосованием членов контрреволюционной организации «Темное сердце». После того, как генерал Юбер был казнен.

Глаза Лорана затуманились ненавистью. Дворцовая гвардия… Разряженные лощеные красавчики, которые щеголяли своей близостью к королю, тогда как настоящие гвардейцы умирали на полях сражений. Неудивительно, что их командир оказался предателем!

Лоран лично проследил за Юбером, сам видел, как тот встречался с вожаком революционного сброда. Предатель даже не отпирался, он имел наглость заявлять, что необходимо уметь договариваться. Конечно, все покушения на Речника проваливались! Юбер сдавал все планы заговорщиков.

Лоран застрелил генерала Юбера в том самом склепе, в котором он прятался, и оставил тело там. Гнить непогребенным.

— Итак, наш план? — спросил он своих коллег. Ни одного дворцового, только настоящие солдаты. Было несколько, но после казни Юбера они ушли.

— Смерть! — ударил кулаком по столу саламандр, майор Аршембо. — Смерть Речника!

Вопрос Лорана был только риторическим. Заговорщики давно уже пришли к мысли, что вся революционная власть, как картина на гвозде, держится на одном человеке: тролле Речнике. Убрать его — и революционеры разбегутся, как крысы. Все вернется на свои места, все будет по-прежнему.

Правда, возникает вопрос, как оживить казненного короля, но над этим господа заговорщики собирались подумать после смерти Речника.

— Какова последняя информация?

У контрреволюционеров был источник в самом центре мятежного правительства. Таинственный друг поставлял такие сведения, что иногда Лорану казалось, что его информатор — сам Речник. Если бы не несколько почти удачных покушений…

— Пока сведений о планах Речника нет.

— Хорошо. Какие будут предложения о способе убийства?

Способы тоже перебирались сотню раз. От самого простого — ворваться отрядом во дворец, перебить охрану и уничтожить Речника, — до сложного способа, в результате которого Речника должен был придавить огромный валун. Правда, что касается последнего способа, то никто, даже сам разработчик, к концу размышлений не понимал, как же это, черт возьми, должно было сработать.

— Предлагаю доверить это профессионалу.

Незнакомый голос…

Заговорщики развернулись к двери, хватаясь за шпаги и пистолеты.

В дверях — тех самых дверях, которые должны были охранять верные люди, — стоял человек. Расу пока понять было трудно, на улице шел дождь, и на человеке был надет мокрый плащ с низко надвинутым капюшоном.

— Кто ты такой и откуда взялся?

— Я тот, — человек, нимало не опасаясь, двинулся к столу, — кто поможет вам убить Речника. Я — с Острова черных эльфов…

Человек снял капюшон, показав всем незапоминающееся лицо немолодого хуманса:

— Меня зовут Джон.

Глава 26

— Десять!

— Два десятка, не меньше!

— Хыррр!

— Нет, даже полутора не обойдемся!

Зеленомордый мастер мельничных колес оказался истинным фанатом собственного дела. Правда, пока что это больше мешало, чем помогало Димке в его задумке. Мастер, осознавший, что ни казнить, ни есть его сегодня не будут, а, напротив, позволяют заняться любимым делом, дав любопытную задачку, разошелся вовсю. Он сыпал различными мерами длины: ладонями, ярдами, чейнами, различными сортами древесины, которые нужно пустить на колесо, причем кроме породы дерева на мощность каким-то образом влияли такие факторы, как возраст дерева, место произрастания и чуть ли не фаза луны, при которой спилили дерево.

— Десять! — Димка наклонился к мастеру.

— Меньше двух десятков человек не только не дадут необходимую мощность — они просто не сдвинут колесо, — не испугался мастер.

Димка вздохнул. Идея запустить штамп для изготовления вещичек, предназначенных для обмена на зерно, была хорошей. Мысль о том, чтобы использовать для вращения приводного колеса не силу воды, а силу заключенных, которые все равно сидят без дела, оказалась уже чуть хуже. А вот попытка построить это колесо…

Нет, построить его можно, но вовсе не так легко, как представлялось. Впрочем, трудности Димку не пугали никогда.

Мастера Флориана — тоже.

Они сидели в комнатушке, отведенной Димке для его эксперимента, — заброшенной канатной мастерской. Чем хороша революция — могут пойти в ход самые безумные проекты.

Мастер Флориан безостановочно курил трубку, так что в комнате плавали натуральные облака дыма. Неподалеку, уронив голову на стол, спала Флоранс. Неудивительно — на дворе уже даже не поздний вечер, а раннее утро. По столешнице были разбросаны исчерченные, исчерканные, измятые листы бумаги с рисунками требуемого колеса и непонятными не только Димке, а уже и самому мастеру цифрами расчетов.

— И кроме того, мне нужны три кузнеца.

— Хыр.

— А без них я не смогу ничего сделать. Кстати, в тюрьме как раз сидели кузнецы. И именно трое.

— Твоя думать, моя не понимать, твоя хотеть помочь своя товарищ? Твоя говорить, нужная один, два, три моя не злиться, твоя не говорить, моя не быть добрая…

— Гражданин Хыгр, — подскочила заспанная Флоранс, — хочет сказать, что ваши требования чрезмерны и необоснованны…

После чего уронила голову обратно.

Зеленомордый вздохнул:

— Гос… гражданин Хыгр, я же вижу, что человек вы вовсе не такой злой, каким хотите казаться. Поверьте, тут можно обойтись и одним кузнецом. Но какой смысл остальным сидеть в камере, если они могут помочь вашей революции?

Димка вздохнул:

— Их работать как конь, нет, как три конь, моя откусить голову.

Мастер широко улыбнулся:

— Как четыре коня!

— Почему ты пришел к нам?

Генерал Лоран все же не мог поверить в то, что их трудности разрешатся так просто: пришел профессиональный убийца и предлагает им свою помощь.

— Я хочу, — взгляд Джона-убийцы был холоден и спокоен, — чтобы мой остров наконец-то обрел независимость. Когда вы придете к власти, вы дадите Острову черных эльфов свободу.

Всего-то? Сейчас генерал Лоран был готов отдать не то что какой-то остров — полстраны за то, чтобы победить революцию.

— Согласен.

Они пожали друг другу руки.

— А ты не боишься, что потом я тебя обману?

— Нет, — Джон улыбнулся одним уголком рта, — не боюсь.

Улыбка, и без того еле заметная, пропала вовсе:

— Никто не обманывает профессиональных убийц. Они всегда могут взыскать по счету.

В горле генерала слегка пересохло. Он потянулся к бокалу.

— Кстати, — Джон встал, — по обычаям нашего острова, за заключенную сделку нужно выпить вина. Я привез с собой бочонок.

— Да ты не сомневался, что мы согласимся…

Джон, тронувшийся было к выходу, оглянулся:

— Я всегда сначала узнаю, нужны ли мои услуги, а потом предлагаю их.

— Джон… Я понимаю, что ты убийца, но если ты вдруг решишь обмануть нас…

— Мне это невыгодно. Так что завтра, — Джон взглянул на карманные часы, — сегодня к вечеру вы сможете убедиться, что я выполняю свои обещания.

Он вышел.

Заговорщики переглянулись:

— Что скажете?

— Если бы он хотел, чтобы мы что-то сделали… можно было бы посчитать его провокатором. Если бы он работал на Речника, то нас просто арестовали бы.

— Может быть, он пришел нас убить?

— Один? Двадцать военных? Как?

— Я бы смог, — спокойно заявил появившийся в дверях Джон. Под мышкой он держал небольшой бочонок.

Бывшие гвардейцы загудели.

— Смог бы, — спокойно повторил Джон, — но шансы на успех были бы один к трем в вашу пользу. Так что давайте просто выпьем вина.

Загрохотали сдвигаемые бокалы. Джон извлек пробку, аппетитно пахнувшая темно-красная струя полилась из бочонка.

— За нашу победу! — поднял бокал генерал Лоран. — За будущую свободу вашего острова!

— За остров! — поднял свой бокал Джон и лихим залпом осушил его.

Через некоторое время Джон выходил из трактира «Старая подошва». Спокойный, как всегда после успешно завершенного дела.

«Забыто… — думал он. — Безвозвратно забыто в Этой стране благородное искусство отравления. Пить вино из чужого бочонка? Из бокалов, которые, хоть и ненадолго, выпускались из вида… Они бы даже не заметили, если бы я не пил с ними… Кстати, нужно на всякий случай выпить еще порцию противоядия…»

Да, он мог бы перебить всех в трактире. Но зачем, если шансы на победу и правда были один к трем? Яд надежнее и проще.

Через несколько дней в столице сойдутся в схватке революционеры. Бывшие товарищи, а ныне — смертельные враги.

Не нужно, чтобы при этом под ногами путались монархисты, которые своим (Джон поморщился) непрофессионализмом могут испортить любую интригу.

Чарльзу понравится, что, по крайней мере, один противник устранен.

А вот новость про дона Мильера ему не понравится…

Совсем не понравится…

Что может быть лучше прогулки на свежем воздухе? Ну разве что посидеть в прокуренной комнате с человеком, который горит тем же энтузиазмом, что и ты, работая над общим проектом.

К утру… Ну как — к утру… К концу утра проект штампа, работающего от колеса, приводимого в действие силами заключенных, был вчерне готов. Количество кузнецов от необязательных трех увеличилось до обязательных пяти.

Мастер, который не обладал особенностями яггаев, зевал просто раздирающе, широко раскрывая усеянный мелкими острыми зубами рот, да и у Димки уже горчило во рту от табачного дыма. Флоранс он уже давно отнес в комнатушку, которую присмотрел как раз для подобных случаев, если придется ночевать, а до гостиницы ехать будет лень.

А столица, конечно, изменилась после революции. Как-то все серо, сумрачно, тускло… Хотя может, все дело в том, что до революции он был здесь летом, а сейчас уже зима. И пусть по здешнему климату зима больше похожа на дождливый октябрь (это сейчас дождь кончился, хотя низкие серые тучи еще блуждали), все равно настроения погода не добавляла.

Прохожих на улицах гораздо меньше, а те, что есть, стараются передвигаться чуть ли не бегом. Мало карет, но украшены они скрещенными молотами партии «Свет сердца» и принадлежат, скорее всего, каким-то госструктурам.

Нет дворян и военных, чьи яркие мундиры и камзолы вносили хоть какое-то разнообразие в расцветку одежды прохожих. Вместо них — солдаты Изумрудной армии в черной одежде и зеленых повязках.

Зеленого цвета вообще много. Можно подумать, что к власти пришли ирландцы или в городе — бесконечный День святого Патрика. Перекрашены некоторые дома, висят зеленые флаги, зеленые банты и ленты на шляпах…

Зеленые повязки у патрульных на улицах.

Навстречу Димке шли два гнома с повязками, на которых значилось «Революционная полиция». А рядом на стене висел выцветший плакат с заголовком «Разыскивается», в котором несложно было угадать зверскую яггайскую физиономию бывшего начальника сразу двух особых сысков — королевского и революционного.

— Ух ты, яггай! — Один из гномов схватил второго за рукав. — А я думал…

Гномы синхронно посмотрели на Димку. Перевели взгляд на плакат. Опять на Димку. На плакат.

— Слышь, яггай… Ты это… арестован.

На Димку уставились два дрожащих ружейных ствола.

Неожиданно ему стало смешно. В кармане лежит мандат о том, что он амнистирован и на службе у новой власти. Если бы не было мандата — в кобурах два револьвера. Да угрожать яггаю огнестрельным оружием все равно что вампиру — связкой лука.

Димке просто стало интересно, как же эти лихие парни — каждый ростом ему по пояс — собираются его арестовывать.

— Яггай, ты арестован.

— Да, — сказал Димка и прислонился плечом к стене.

Гномы помялись. Один приблизился к Димке и толкнул стволом в бок:

— Ты должен идти с нами.

— Зачем?

— Ты арестован.

— Что значить эта слово?

Гномы ошарашенно поглядели друг на друга.

— Что здесь происходит? — послышался ленивый голос.

— Да вот, гражданин Анри, — гномы чуть ли не обрадовались появлению начальства, тоже, кстати, гнома, — мы яггая арестовали, того самого, с плаката…

— Так ведите его в участок.

— Да он не идет.

— Тогда пусть отправляется своей дорогой. Вы что на инструктажах делаете? Или не слышали, что розыск гражданина Хыгра отменен?

На гномов было жалко смотреть. Димка не любил, когда люди попадают в неловкие ситуации (он уже собирался закончить шутку с тупым яггаем и показать мандат), поэтому решил объяснить командиру, что его подчиненные не виноваты.

— Уж извини, Хыгр. Понабрали тут…

«…лимиту по объявлению…» — мысленно продолжил Димка.

— …молодежь: ничего не знают, сами преступников боятся. А ты не к нам ли обратно? Не узнаешь меня, что ли?

— Нет. — Димка действительно не мог вспомнить гнома.

— А как ты мне сказал: «Твоя говорить плохо, сзади моя спина, моя откусить твоя голова» — помнишь?

Димка вспомнил. Троица гномов, нахально распивавшая в его кабинете, когда он пришел в участок в первый его день в должности начальника особого сыска.

— Моя помнить твоя.

— Слушай, Хыгр, а пойдем на самом деле в участок? Нет, не для ареста. Просто посидим, вспомним прошлое, погово… В смысле послушаешь новости.

А правда, почему нет? Полчаса есть, почему бы не пообщаться с людьми? Можно, конечно, предположить, что это такой хитрый способ его арестовать. Но, во-первых, слишком сложный — кто мог знать, что он пойдет по этой улице, что он вообще на улицу выберется? Во-вторых, пойманный яггай — очень опасная вещь. Тут главное — сразу понять: кто кого поймал.

— Моя идти.

Димка наконец-то услышал тот самый анекдот о самом себе.

— Летом прошлого года читал яггай лекцию по философии в академии. И вот один из студентов, молодой маркиз де Карваль, спрашивает его: «Господин яггай, скажите, вот одни философы считают, что человек мыслит головой. Другие же полагают, что мышление осуществляется сердцем. Если правы вторые, то получается, что человек может мыслить и без головы. Скажите, это так?» Яггай подумал и сказал: «Моя не знать. Моя проверить». После чего откусил маркизу голову.

Димке анекдот не показался настолько уж смешным, но гном Анри залился веселым смехом.

Кстати, сколько времени?

— Сколько? — Димка стукнул пальцем себя по запястью.

Увидел непонимающие глаза, выругался про себя и изобразил, как он вынимает часы из кармана.

— Первый час дня, — сообразил гном.

Пора идти. Кстати, нужно будет купить себе часы. И переделать в наручные.

— Значит, монархисты кончились. — Господин Шарль на самом деле был доволен.

— Да. — Джон был серьезен. — Все, кроме одного.

— Упустил.

— Отпустил.

Господин Шарль посерьезнел:

— Не понял.

— Это черный эльф.

Жители острова не убивали друг друга — их и так слишком мало. За исключением случаев кровной мести.

— Дон Мильер… — Если бы у господина Шарля были клыки, он бы оскалился.

Да, за исключением случаев кровной мести.

Глава 27

По дороге от полицейского участка до гостиницы Димка размышлял о том, что Этой стране повезло, что во главе революции стоит именно товарищ Речник. Жесткий романтик, как бы странно это ни звучало. Не похожий ни на Робеспьера, ни на Ленина, Сталина, Троцкого, Гитлера… Вышеназванные товарищи (кроме, может быть, Сталина) относились к революции как к некой глобальной компьютерной игре-стратегии (если бы в их времена существовало такое понятие) — они продвигали прогресс, в их понимании, не обращая внимания на возможности конкретной страны, имевшей несчастье стать объектом их экспериментов, на желания жителей, ее населяющих, априори считая, что народ глуп и темен и не понимает, что прогресс для них — благо… Они строили страну, идеальный образ которой держали в голове, не задумываясь, как правило, возможно ли это построение на практике. Молчаливо предполагалось, что все достижения прогресса, ими продвигаемые, все технические новшества однозначно ведут к величию страны, счастью народа в целом и каждого отдельного его представителя, поэтому весь народ в едином порыве, без всяких исключений, будет строить то светлое будущее, которое нарисовалось в воображении одного человека. Когда же хрустальная теория разбивается при столкновении о чугунную реальность, никто не признает, что теория ошибочна, и не пытается ее исправить. Сразу выискивается враг, который гадит (внешний или внутренний) и из-за действий которого, ясен пень, ничего и не получается…

Димка подумал, что его мысли уже ушли куда-то в сторону от конкретных исторических личностей, и мозг взялся подыскивать научное определение для таких людей… Кажется, даже в литературе для них было придумано особое название… Как же… Нет, не вспоминается…

Да и ладно.

Возьмем товарища Речника. Он строит не государство, в котором он хотел бы быть правителем, а государство, в котором ему было бы комфортно жить простым мещанином. Есть у него трудности? Еще какие! Другой бы на его месте уже поседел, да вот беда — Речник — тролль, а значит, лыс. Нашел товарищ Речник врагов, которые испортили ему всю малину? Нет! Все свои ошибки он признает и, более того, исправляет. Гитлер бы уже объявил врагами мышанов, тем более что это почти правда, и в стране уже гремела бы антимышанская истерия. Товарищ Речник засекретил информацию о том, что мышаны работали на Хозяина, как раз для того, чтобы не допустить погромов. Робеспьер обвинил бы во всем дворян, и гильотина на площади работала бы безостановочно. И не на одной площади, а на каждой. А речник и короля бы отпустил работать сапожником в тихом предместье, если бы тот, конечно, согласился. Король был казнен под давлением радикально настроенных революционеров, которых, кстати, обвинил бы во всех бедах уже какой-нибудь товарищ Троцкий. В то время как товарищ Речник не хочет устраивать охоту на ведьм и до последнего надеется, что коллеги образумятся.

Димка еще раз покатал в голове мысли и пришел к выводу, что он, кажется, выбрал в этом конфликте правильную сторону. Было и еще одно, главное соображение в пользу товарища Речника.

На его стороне — господин Шарль, самый умный из всех известных Димке людей.

На этом выводе господин Хыгр осознал, что стоит у ворот рынка, куда умные ноги привели задумавшуюся голову, чтобы купить те самые часы, о которых он подумал в полицейском участке.

Черный эльф Жозеф с некоторым недоумением смотрел на то, как его друг, господин Шарль — то есть гражданин, конечно, — собирается в дорогу:

— Чарльз, только не говори мне, что ты бежишь из города.

— Не бегу, — бывший начальник особого сыска спрятал в сумку два пистолета, — а уезжаю.

— Чарльз… Это больше похоже на бегство. Если бы я не знал тебя…

Господин Шарль выпрямился:

— Так как ты меня знаешь, то просто подумай вот о чем. Стоит ли мне отменить очень важную и задуманную задолго до появления дона Мильера поездку только потому, что кому-то может показаться, что я струсил?

— Нет, но… А что за поездка?

— Мне нужно привезти в столицу человека. Он поможет нам в поисках шпионов из другого мира. Мы нашли одного, и то — на чистом везении.

— Полицейский, что ли?

— Нет, башмачник.

Димка нашел часы. Солидные, в серебряном корпусе, величиной с небольшую тарелку. То есть по размерам — как раз на запястье яггая. И самое приятное — недорого.

Практически по дешевке.

Димка почесал нос. Что-то тут ему не понравилось. Он обвел взглядом рынок.

Да… Рынок не тот, что раньше. Толчея стала больше, а шума при этом — меньше. Не слышно зазывных криков продавцов, а те, что слышны, такие унылые, как будто зазывал заставляют кричать под угрозой казни всех родственников. Шумные перепалки с торгом за каждый денье тоже не слышны… Покупатели и продавцы как будто присыпаны пылью — настолько они серы и унылы.

Цены на вещи, на часы например, поражают своей дешевизной. Еда же, напротив, подскочила в цене, пожалуй, втрое.

Голод…

Димка встал как вкопанный.

Голод?

Он вспомнил свои размышления после отъезда из хрюнской деревни, родины батьки Жака. А есть ли в стране вообще голод? Вернее… Голод есть.

Был ли неурожай?

— Сдаваться я не намерен. Так и запишите.

Никто, разумеется, записывать глубокую мысль товарища Речника не стал. Тем более что в рабочем кабинете кроме него находился только Жозеф, он же товарищ Кузнец, и товарищ Сталевар.

— Что это означает? — Товарищ Речник задумчиво посмотрел на бронзового рыцаря, как будто он разговаривал с ним, а не с находящимися в кабинете. — Это означает одно: мы будем драться. Да, драться! Но!

Толстый палец указал в потолок.

— Что нам известно о силе сторонников Каменотеса? Их много. Практически столько же, сколько и наших сторонников. Значит… Что это значит? Значит, мы находимся в равных условиях. Что нам известно о планах заговорщиков в партии? Товарищ Кузнец, что вы молчите? Кто начальник полиции? Вы, я или вон та ворона?

— О планах заговорщиков нам не известно ничего, кроме того, что они существуют.

— Планы или заговорщики?

— Ну раз есть заговорщики, значит, у них есть и планы. Мне кажется логичным.

— Понятно…

Речник стал сух и деловит:

— Что бы мы делали на их месте? Естественно, самое простое: арестовать меня. После чего разогнать моих сторонников. Если собрать моих сторонников и организовать оборону здесь, во дворце, это приведет к двум возможным результатам: нам удастся справиться и нам справиться не удастся. В первом случае — все отлично, но мы не можем исключать и второй вариант. Следовательно, остается найти ответ на один вопрос: при каких обстоятельствах заговорщики, рассеяв моих сторонников, не смогут арестовать меня?

Глаза зомбика, товарища Сталевара, слегка расширились. Судя по всему, он представил вождя с двумя огромными мечами в руках, рубящего в капусту ворвавшихся в кабинет противников.

— Не знаете? Я вам отвечу. Они не смогут арестовать меня, если меня там не будет!

— То есть? — не выдержал черный эльф.

— Мой план таков: в день, когда я откажусь исполнить требования заговорщиков, они захотят меня арестовать. Потом-то они, конечно, объяснят народу, что я снюхался с монархистами и кем-нибудь еще, но сначала — арест. Так вот, отказав им, я тут же выеду из дворца и вместе с моими сторонниками займу оборону в каком-нибудь надежном месте… Товарищ Кузнец, подберете потом подходящее… Но вот в этом и вся хитрость, на самом деле из дворца выедет мой двойник…

— А у вас есть двойник?

— Есть. Двойник, переодетый мною, займет оборону, а я останусь здесь, во дворце.

— Кто будет охранять вас во дворце?

— Зачем? Достаточно обычной охраны. Ведь, повторяю, никто не будет искать меня здесь. Если мои сторонники отобьются — хорошо, если же нет — на следующий день я обвиняю заговорщиков в попытке переворота, и все их крики о том, что я враг революции, никто не примет в расчет, посчитав обычными отговорками проигравшего. Мне поверят больше: кто нанес первый удар — тот и неправ.

— Может, все же оставить часть сил во дворце? — хладнокровно уточнил Сталевар.

— Ни в коем случае! Достаточно будет кому-то проболтаться об этом, и заговорщики тут же сообразят, что здесь кого-то охраняют.

— Почему бы вам тогда не перебраться в любое другое место, и пусть ищут вас по всей столице?

— Тут вопрос репутации. Если я прячусь где-то, кроме дворца, то меня могут обвинить в трусости. Если же я остаюсь во дворце, то никто не сможет назвать меня трусом. То, что искать меня будут где-то еще, — личные проблемы умственной полноценности заговорщиков. Ну и, в случае опасности, я уйду потайным ходом.

— Так они же заблокированы.

— Нет, один мы откопали, тот, что ведет в лавку старика Жоффруа. Ну что, видите недостаток плана?

— Только один. Если кто-то о нем узнает…

Никакого неурожая не было! Димка вспомнил все, что он слышал об этом. Ни один крестьянин не говорил о том, что в его деревне неурожай, все подтверждали, что погода была на удивление ясной, что урожай должен быть хорошим… Откуда тогда взялся неурожай?

Из разговоров.

«Все говорят» — волшебные слова, после которых не требуется доказательств. «Все говорят» — и пустые слова приобретают характер непреложной истины. «Все говорят» — и правда превращается в ложь, а ложь в правду. Против слухов, сплетен есть только одно противоядие, от известного фармацевта господина Шарля: «Никому нельзя верить на слово». Но кто задумывается о необходимости проверки фактов? Ведь это «все говорят»!

Нет, можно, конечно, предположить, что это просто такое совпадение: неурожай и действия Хозяина, которому выгоден именно неурожай. Можно. Но Хозяин был слишком предусмотрительным и последовательным, чтобы оставить хотя бы одну часть своего дьявольского плана на волю случая.

Димка представил, как по дорогам Этой страны от деревни к деревне, от города к городу ходят неприметные путники-мышаны, охотно рассказывающие всем желающим последние новости.

«Как, вы не слышали? В стране грядет неурожай! У вас в деревне все в порядке? И хлеб удался? Так вам повезло! В других местах совсем, совсем не так. Да я своими глазами видел! Все говорят, идет голод!»

Людей можно заставить поверить в любую чушь, если повторять ее слишком долго. Почему бы им не поверить в неурожай?

Все уверены: в стране нет хлеба. Крестьяне прячут зерно в надежде продать его подороже, а после появления продотрядов — просто из страха, что зерно отберут, а нового купить не смогут. Ситуация кризисная: не отбирать зерно — начнется голод в городах, отбирать — голодать начнут крестьяне.

Что делать? В смысле что делать ему, Димке, с таким знанием?

Нужно рассказать господину Шарлю. Он умный — он придумает.

Эльфийка Жанетт находилась во дворце почти весь день, предоставленная сама себе. Ну настолько, насколько может быть таковым человек на службе. Часть дня она находилась в карауле у дверей товарища Речника, часть времени — в помещениях девичьей гвардии, на глазах своих подруг-сослуживиц. Если она где и оказывалась одна, то только в туалете.

Хотя нет, днем она ушла пообедать. Летуны, следившие за нею с крыш, сообщили Жозефу, что вместо трактира эльфийка направилась в свою квартиру. Провела там некоторое время, чем занималась — неизвестно, шторы были закрыты, возможно, готовила и ела, после чего отправилась в город.

На одной из улиц Жанетт, быстро оглянувшись, остановилась около крыльца, почистила сапог, при этом незаметно для прохожих просунула в щель под дверью некую бумажку. Как удалось выяснить, в доме проживал товарищ Каменотес.

Агент Жозефа среди заговорщиков (всего один, и не на самых важных ролях) смог рассказать, что вскоре после этого в специально собранных отрядах, которые подчинялись товарищу Каменотесу, пошли слухи о том, что вскоре им придется штурмовать дворец. При этом особо оговаривалось, что собственно штурма не предвидится, так как все, кто мог бы оказать им сопротивление, будут отсутствовать. Говорили о хитрости товарища Каменотеса, который сумел оставить товарища Речника без охраны.

Жозеф бросил бумажку с донесением агента в огонь и потер виски.

Зачем она шла домой? Если была возможность подслушать (а она была, иначе откуда информация?), то почему она не пошла сразу к дому Каменотеса? Написать письмо? Но она провела в квартире не так мало времени.

Похоже, тут все дело в какой-то особенности иномирной магии…

Нужно узнать мнение специалиста.

Специалист в распахнутом камзоле и сдвинутом набок котелке в этот момент ворвался в гостиницу и…

Никого не нашел.

Господин Шарль уехал в неизвестном направлении по неизвестным делам, Джон тоже куда-то пропал, Флоранс до сих пор оставалась в канатной мастерской… В гостинице сидела только Кэтти, что-то увлеченно писавшая на расстеленной ткани.

Впрочем, мышанка Димке никак не помогла, наоборот, нарычала, что ее все отвлекают.

Димка вздохнул и отправился во дворец в поисках того, кто его поймет.

Мышанка Кэтти была в бешенстве. Да что же это за день такой! Сначала притащился какой-то незнакомый тролль, который долго и нудно интересовался ее големами. Мол, а как они действуют, да как работают, да что могут, а что не могут… Зануда! Только было вернулась к продолжению — и вот опять! Хыгр! Ну откуда она знает, где господин Шарль, можно подумать, она за ним следит! Как задания раздавать — так все, а как мешать — так опять все! Что за жизнь! Ничего сделать не успеваешь!

У дверей трактира «Старая подошва» остановился всадник. Высокий, худой хуманс в широкополой шляпе спрыгнул с коня и, нимало не сомневаясь, толкнул дверь, на которой мелом было написано «Закрыто». Дверь была открыта.

Господин Шарль бесшумно вошел в обеденный зал трактира, поводя стволом пистолета.

Никого.

Никого живого.

За столом, у стола, под столом лежат тела. Два десятка. Хумансы, эльфы, гномы…

Бывшая организация монархистов «Темное сердце».

Почти вся. За исключением одного черного эльфа.

Господин Шарль взглянул на лицо одного из мертвецов. Спокойное, как будто тот просто уснул. Фактически так и было.

Карегота. От этого яда человек чувствует страшную сонливость, которой не может противостоять. Засыпает и не просыпается.

Летом господина Шарля пытались отравить этим ядом, помог острый нюх Хыгра, потом этим же ядом отравили Летучего Мыша.

Господин Шарль взглянул еще раз. Судя по рассказу Джона, смерть наступила через полчаса. Быстрый яд. Есть еще и медленный…

Бывший начальник особого сыска подобрал нож и нацарапал на столе странный рисунок: снежинка, пылающая языками огня.

Привет тебе, дон Мильер.

Глава 28

— Стоять! — В грудь Димки уперлись стволы ружей.

Останавливать ружьями хмурого и раздраженного яггая не самая лучшая идея, но охранники у дворцовых ворот не для того поставлены, чтобы пропускать внутрь каждого встречного-поперечного с хмурым лицом. Что поделать, работа у них такая…

— Моя быть вождь часть место ваша вождь работать плохие люди.

Димка понял, что и сам с трудом понимает, кем он представился.

— Документы! — Охранники отреагировали вполне предсказуемо.

— Какая? — Димка еще не окончательно вынырнул из размышлений о фальшивом неурожае, поэтому не сразу вспомнил, что документы на право прохода во дворец у него есть.

— Документы, которые подтверждают, что ты — вождь место наша вождь работать с плохими людьми.

— Хыр?

Чего? Тьфу ты, Димитрий, не тупи.

Охранник с трудом скрывал улыбку. Димка сам чуть не заухмылялся, но вовремя вспомнил, что на его улыбку не все реагируют адекватно. Он достал из внутреннего кармана и протянул мандат.

Охранники выбросили вперед руки и пропустили.

Бумагу Димка убирать не стал, о чем и не пожалел, так как его пару раз останавливали и спрашивали документы.

— Хыгр!

Димка сунул очередному встречному мандат.

— Да убери ты бумажку, как будто я без нее тебя не помню.

Жозеф! Не товарищ Речник, но на первое время пойдет.

— Привет. Моя хотеть видеть твоя вождь.

— Товарищ Речник сейчас немного занят. — Жозеф оглянулся, как волк. — А что случилось? Чарльз?

— Нет. Моя понимать, хлеб быть, есть люди говорить, хлеб не есть, люди верить, хлеб не есть, хлеб есть…

Взгляд Жозефа лучше слов говорил о том, что он ни черта не понял из пламенного спича.

— Хыррр… Твоя не понимать?

— Нет. Моя не понимать что твоя хотеть сказать… Тьфу ты! Хыгр, что случилось? Что-то с хлебом?

— Моя хотеть видеть твоя вождь.

Речник и господин Шарль — два человека, которые всегда понимают его.

— Ты мне расскажи еще раз, может, я пойму без товарища Речника.

— Люди думать хлеб нет, другая люди говорить, хлеб нет правда — хлеб есть…

— Пойдем к Речнику.

— Неурожая нет?

Речник потер подбородок, задумавшись.

— Да.

Димка сидел возле стола, прямо на полу, скрестив ноги по-яггайски, и задумчиво крутил в руках ножку от стула. Непрочная здесь мебель, однако…

— Ловко… Я слышал о фальшивых деньгах, о фальшивых винах, но фальшивый неурожай… Знаете, гражданин Хыгр, что самое неприятное в этой новости? Неурожай фальшивый, а голод будет самым настоящим.

— Почему?

— Потому что все уже верят в него. Представьте, мои продотряды въезжают в деревню и говорят: «Вы знаете, мы тут установили, что неурожая в стране нет, поэтому можете спокойно сдавать зерно». Поверят?

Димка промолчал. Конечно, не поверят, решат, что власти, как всегда, врут. Власти, они же всегда врут…

— Хотя, — Речник бледно улыбнулся, — новость все же хорошая… Что-нибудь придумаем… Гражданин Шарль сообразил?

— Нет. Моя.

Димка даже обиделся. Можно подумать, он на самом деле тупой дикарь, каким выглядит.

— Сами… — Речник все-таки был немного не здесь, он размышлял о чем-то своем.

Ага, будто главе государства, в котором идет гражданская война, царит разруха и развал, а товарищи по партии собираются через три дня устроить переворот, прямо не о чем задуматься.

— Хорошо, гражданин Хыгр. Очень хорошо.

Речник улыбнулся:

— Как там продвигаются дела с колесом для штампа?

— Начать работать.

— Надо же… Я думал, вы даже начать не сможете… Не стоит, не стоит недооценивать других людей… Даже яггаев. Особенно яггаев. Гражданин Хыгр, вы можете помочь товарищу Кузнецу по своей основной специальности?

Димка не сразу вспомнил, что по своей основной специальности он эксперт по технологиям иных миров. Нашли что-то еще?

— Мочь помочь.

— Найдите Жозефа. Нужна ваша помощь.

Речник выбросил вперед руку и пошел вверх по лестнице. Кто же будет обсуждать более-менее серьезные вопросы в кабинете, где стоит прослушка?

Чего Жозефа искать? Он этажом ниже стоит.

— Твоя вождь сказать моя твоя помочь.

— Да. Слушай, Хыгр, объясни, зачем…

В дверь тихо постучались. Кэтти со звериным рычанием распрямилась. Да что же это такое творится!

— Кто?!

В дверь робко заглянул незнакомый черный эльф в городской одежде:

— Скажите, а гражданин Шарль Фламнеж…

— Нет его! — зарычала мышанка. — Уехал, приедет потом, когда не знаю!

— А где он живет? — Черный эльф не понял намека.

— Хыррр! — Кэтти взмахнула кистью, с которой капали чернила, и ткнула ею в сторону назойливого пришельца, как шпагой.

Черный эльф шарахнулся и оглянулся. Похоже, он решил, что господин Шарль стоит у него за плечом.

— Закрой дверь!

Ну не дают поработать!

Димка почесал котелок. Снял его и почесал макушку.

Зачем шпионка уходила домой? Да элементарно. Там стоит записывающая аппаратура, она прошла, прослушала, и все. Не может же она в самом деле стоять на посту в наушниках. Даже если взять маленькие, и то будет нечего ответить на вопрос коллеги: «А чего это у тебя в ушах торчит?»

Ему-то понятно… А вот как теперь это Жозефу объяснить?

— Ее идти слушать…

— То, что она услышала, было до того, как она пошла домой.

— Ее слушать писать…

Жозеф изобразил написание пером:

— Это устройство еще и записывает то, что слышит?

— Да. Нет. Ее писать не так. Вещь слушать и писать. Девка приходить слушать. Слушать, не видеть.

— Как можно записать звук?

Жозеф даже не возмущался, мол, как это возможно. Он просто интересовался, не сомневаясь, что это возможно.

— Заморозить?

Тут завис Димка. Кого заморозить? Звук заморозить? Как? Зачем?

— Ну у нас есть сказка. Что в сильные морозы замерзают голоса людей. А по весне оттаивают и звучат. Здесь примерно так?

Ну…

— Да. Только слушать не один раз, много раз.

Жозеф потряс головой, пошевелил ушами:

— Очень хитрая магия… Значит, это устройство у нее дома — пара к тому, которое стоит в кабинете у товарища Речника? Отлично… Нужно найти пару человек, которые тихонько проникнут в квартиру и пошарят…

— Нет! — Димка не сразу понял, почему эта идея ему не понравилась.

— Почему нет?

— Там мочь быть другая вещь… — Димка подбирал слова. — Вещь, которая… хыр… показывать внутрь дом быть человек…

Димка так бы и сделал: установил бы электронную сигнализацию с датчиками движения. Надежнейшая гарантия от проникновения посторонних: явился домой и сразу видишь, не приходили ли к тебе тайком незваные гости.

— Я найду людей, которые обойдут любые ловушки.

Кто бы сомневался: вспоминая обычаи и традиции Острова черных эльфов, можно не сомневаться, что среди столичных знакомых Жозефа найдутся и воры, и убийцы, а также, при некоторой подготовке, и компьютерные хакеры.

Преступники очень быстро реагируют на технический прогресс, достаточно вспомнить, что автоген впервые применили при взломе банковского сейфа.

Вот только сейчас получить информацию о том, как действует современная сигнализация, а также узнать методы противодействия ей никто из местного криминалитета не может. А значит, попадутся.

— Нет. Они не мочь знать, что делать.

Жозеф уже и сам понял свою ошибку:

— Хыгр, может быть, ты…

— Моя не уметь. Моя не знать…

«Я не взломщик. Я всего лишь рабочий».

Жозеф ударил кулаком в стену и выругался по-черноэльфийски.

— Рисковать мы не можем… Жаль, очень жаль…

Какая-то мысль упорно скреблась в толстом яггайском черепе. Димка поймал ее за хвост и внимательно рассмотрел:

— Где жить девка?

— На улице Скошенной травы, — недоуменно, но со скрытой надеждой ответил Жозеф. — А какая разница, где она живет?

— Ее дом быть далеко от здесь?

— Примерно с милю. А что?

— Верх! — Димка рванул вверх по лестнице.

Он плохо разбирался в подслушивающих устройствах, но отчего-то Димке казалось, что мощности двух батареек не хватит на то, чтобы передавать сигнал на расстояние в милю, почти два километра. Где-то во дворце должен быть спрятан ретранслятор… Наверное.

Лестницу на чердак никто не охранял: в мире Свет трудно ожидать вторжения с чердака, здесь нет вражеских десантников и вертолетов. Есть, правда, летуны, но они неспособны подниматься выше трех метров от точки опоры, так что на крышу попасть не могут так же, как и любые другие расы.

Правда, замок на двери висел.

Жозеф нашел недоумевающего и слегка испуганного коменданта дворца, гнома, заросшего щетиной, и потребовал ключ.

— А что случилось, товарищ Кузнец?

— Мышей ищем.

— Каких мышей?! — Гном испугался еще больше.

Непонятное, особенно из уст начальника полиции, всегда пугает.

— Белых. Враги запустили во дворец мышей с ядовитыми клыками, — безапелляционно заявил черный эльф, — чтобы отравить товарища Речника. Вот и ищем.

Если Димка хоть что-то понимал в распространении слухов, то через час во дворце будет обсуждаться только одна тема: отчего сошел с ума начальник революционной полиции.

Чердак королевского дворца — это вам не чердак старого деревенского дома, поэтому подсознательно ожидаемых сундуков и куч тряпья тут не было. Чистое (ну слегка пыльное и кое-где затянутое паутиной), абсолютно пустое пространство. Из слуховых окон падали лучи пыльного света.

Где может быть установлен ретранслятор? Димка огляделся. Навряд ли под железной крышей… Не ошибся ли он вообще?

«Димитрий… Вспомни, что ты не просто человек. Ты еще и яггай. Что это означает?»

Нюх. Не магический, как у мастера Сильвена. Вполне обычный, позволяющий взять след.

Димка огляделся:

— Это быть один ход придти здесь?

— Нет, — подумал Жозеф. — Кажется, есть еще два, вон там и там.

Димка посмотрел под ноги. Пыль, подружка пыль… Здесь, кроме следов от его огромных сапог и маленьких — Жозефа, других не было. Что ничего не значит…

Черный эльф спокойно наблюдал, как огромный яггай вытягивается вдоль пола, опираясь на руки. Фыркает, раздувает ноздри…

Пыль… Много пыли…

Абстрагироваться… Отсечь запах пыли…

Доски пола… Легкий, еле уловимый запах штукатурки…

Никаких посторонних следов…

Хотя что ты тут хотел унюхать? Прошло почти полгода с момента установки жучка, наверняка и ретранслятор установили тогда же. Любой запах давно выветрится…

Яггай фыркнул и на четвереньках огромной собакой-ищейкой побежал к следующему входу.

Никаких следов… Тонкий слой пыли…

Запахи…

Пыль… Много пыли…

Доски пола… Штукатурка… Сено…

Стоп, откуда тут сено?

Димка оглянулся через плечо, не вставая на ноги.

Под ближайшим слуховым окном лежал скрученный пучок высохшей травы. Откуда бы ему здесь взяться?

Димка выпрямился. Жозеф со все возрастающим любопытством наблюдал за его манипуляциями.

— Где быть дом девка?

— Там. — Жозеф указал направление.

Ага… Там, значит… Димка повесил бы ретранслятор в той стороне, где находится дом шпионки. Для улучшения прохождения сигнала.

И если присмотреться, именно туда от входа идет широкая полоса, на которой слой пыли чуть тоньше, чем по всей остальной поверхности чердака. Кто-то заметал свои следы, скорее всего, вон тем самым пучком травы…

Неужели угадал?

Димка опустился на четвереньки и пошел по следу.

Заметались отпечатки ног очень аккуратно, иногда полоса становилась невидимой, тогда на выручку приходил нос, улавливающий остатки запаха травы.

Конец. След уперся в слуховое окно.

Димка выпрямился. Оглядел все вокруг окна.

Ничего.

Открыл створки.

Нормальный человек, то есть хуманс, смог бы пролезть по плечи. Яггай с трудом просунул голову. Благо рост позволял.

Димка посмотрел вниз.

Покатый склон крыши, заканчивающийся низкой балюстрадой. Ничего.

Справа… крыша, выступы слуховых окон… Ничего.

Сверху… А ну кыш!

Голубь, с любопытством рассматривающий с козырька окна непонятную лохматую штуковину, захлопал крыльями и улетел. Димке совсем не улыбалось почувствовать себя в роли памятника.

Так, сверху — ничего…

Слева…

Твою мать.

С левой стороны окна, так, что почти не видно из-за выступа, к крыше был прикреплен прибор. По крайней мере, другого названия для черной, судя по виду из вороненого металла, коробочки Димка придумать не мог.

Пока он не мог рассмотреть никаких деталей коробки, виден был только ее угол… Хотя нет. С краю была прикреплена узенькая серебристая пластинка… С надписью… Похоже, серийный номер…

Димка присмотрелся, кляня яггайскую близорукость…

— Хыгр, ты что?

Жозеф с тревогой увидел, как рука торчавшего в окошке яггая нервно задергалась, нашарила и отломила кусок балки. Кулак сжался, деревяшка с хрустом рассыпалась.

— Хыгр, что случилось?

Димка его не слышал. Он смотрел на табличку.

Маленький треугольник, вроде того, что был на батарейках, а за ним цифры: 00097911012.

Цифры легко читались.

Они были арабскими.

Глава 29

Вечер… Заканчивается длинный, трудный день… Хотя трудный он не для всех, далеко не для всех. Для охранников во дворце, для продавцов на рынке, для солдат, для рабочих, для заключенных — этот день был не лучше и не хуже любого другого дня.

Для тех, кто знает, что произойдет через трое суток, день был очень трудным.

«Отлично… — Товарищ Каменотес барабанил пальцами по столу, рассматривая записку от неизвестного друга. — Отлично…»

Обычно Друг подкидывал сведения так, что и непонятно было, откуда появились записки. Эта же была подсунута под дверь. Может, фальшивка?

Каменотес присмотрелся. Нет, почерк тот же… Совершенно тот же почерк. Значит, Друг просто торопился.

Хуманс еще раз перечитал записку. Значит, Речник хочет оказаться хитрее всех? Думает, что он, Каменотес, не догадался бы, где его искать? Конечно, догадался бы. А теперь, когда он точно знает, что готовит подлый тролль, можно накрыть его без всякого риска. Тем более что тот собирается всех своих сторонников собрать в одном месте, а сам будет в другом. Так зачем ему, Каменотесу, тупо бросать своих людей на убой? Он соберет их и захватит дворец! Охрана не помеха, там будет от силы несколько десятков человек. Захватить дворец, захватить Речника — отлично!

Каменотес уже даже не притворялся, что верил в то, что Речник сдастся. Сразу было понятно, что он будет сопротивляться, что придется его… Убить.

— Что думаешь? — Он толкнул записку Пивовару. Гном, несмотря на несерьезную внешность и забавный псевдоним, был умным и крови не боялся. В их паре, если быть честным, он был мозгом. Внутренне Каменотес признавал, что неспособен продумать, как будет выглядеть государство в результате его усилий. Зато он может заставить всех остальных построить то, что скажет. А вот Пивовар четко представляет, чего именно хочет добиться после всех казней.

— Что скажу… Не думаешь, что это ловушка?

— А в чем ловушка-то?

— Заманить нас всех во дворец.

— А потом?

— Расстрелять.

— Думаешь… Речник своих сторонников не станет куда-то там отводить, а соберет во дворце?

— Ага. Такая мысль тебе в голову не приходила?

Каменотес подумал немного:

— Нет. Не выйдет у него ничего. Нам достаточно проследить, сколько народа во дворце осталось. У меня среди служанок найдется парочка девушек, которые сообщат, прячется кто-то во дворце или нет.

— Дворец большой. Подвалы просторные. Провести туда потайными ходами…

— Ходы завалены.

— Ты записку вообще читал? Речник собирается один ход разобрать.

Каменотес заулыбался:

— Собирается. Да так уж получилось, что тех, кто будет ход разбирать, я подкупил. Не будет он разобран. Заодно и на другие ходы взглянут, не разбирались ли. В общем, провести тайно во дворец даже сотню — невозможно.

— А если мы увидим, что провели?

— Тогда просто поменяем план. Мы знаем, что Речник знает, что мы готовим. Но он-то не знает, что мы знаем, что он готовит.

Пивовар все равно сомневался:

— Не получится так, что несколько десятков с нами справятся?

— С тремя сотнями? Не смеши. Даже его девки-гвардейцы нам ничего не сделают.

— Я не об этом. — Пивовар посерьезнел. — Помнишь, слухи о том, что какой-то изобретатель предлагает Речнику сделать боевых големов? Что, если они уже сделаны и он натравит их на наших людей? А?

Тут уж задумался Каменотес:

— Големы? Пули остановят любого голема.

— Так же, как яггая? Что, если они сделаны пуленепробиваемыми, на манер яггая? Один яггай ничего не сделает. А десять? Да еще бронированных, да с мечами в обеих руках? Они просто порубят наших людей на куски.

Каменотес наклонился:

— Есть у меня один маг огня… Помнишь?

— Помню. — Пивовар выдохнул. — Но он же только три штуки сделал пока.

— Значит, три и возьмем. Хана этим големам.

«Отлично. — Товарищ Речник с удовольствием перечитал текст декрета, который будет зачитан завтра. — Посмотрим, что вы скажете на это, товарищи сеньоры…»

Он пару раз повторил про себя «товарищи сеньоры». Забавное словосочетание, точно отражающее действительность. С одной стороны, товарищи, старые боевые товарищи… С другой — враги, такие же, как дореволюционные сеньоры.

«Посмотрим, что вы сделаете…»

Тролль потер лысину. Интересно, что так потрясло яггая в устройстве, найденном на крыше? Речник его не видел, но по описанию товарища Кузнеца оно представляло собой нечто вроде посредника, передающего тот самый невидимый свет от подслушивающего к слушающему устройству. Вроде бы понятно, что там, где есть одно устройство из другого мира, там может оказаться и еще десяток. Почему Хыгра так поразило именно то, что на крыше? Уж не узнал ли он его? Не из его ли мира пришли люди Хозяина и сам Хозяин?

Это нужно обдумать…

Товарищ Речник неожиданно усмехнулся. Забавное название…

Поняв, что вытащить из яггая то, что того так удивило, не удастся, Речник поинтересовался, как в его мире решали проблему разногласий среди революционеров. Хыгр рассказал несколько случаев, как всегда маловразумительно, но в принципе понятно. Ничего нового в его мире не придумали, того, что не пришло бы в голову самому Речнику. Разве что вот это название…

Ночь Длинных Ножей.

Забавное…

Черный эльф Жозеф расхаживал туда-сюда по комнате Шарля. Ну где он? Тогда, когда так нужна его голова, Чарльз уехал из города. Хотя и обещал — ненадолго, но кто знает, что в его понимании «ненадолго». Может быть, пара месяцев.

Устройства из другого мира… Неизвестно, как собирается вычислить шпионов Чарльз, но найти их через устройства будет проще. Гораздо проще.

От них исходит невидимый свет, так? Значит, все, что нужно, — это сделать свет видимым. А кто у нас может сделать невидимое видимым?

Магия света.

Жозеф уже нашел несколько магов, уговорил, запугал, и сейчас они как раз над этим работают. Вот только, чтобы объяснить им, что нужно делать, необходим Хыгр! А чтобы перевести его объяснения на человеческий язык, нужен Чарльз! Ну и где он?!

Во дворе гостиницы послышался конский топот. Черный эльф выглянул в окно. Ну наконец-то! Вторую такую высокую и худую фигуру, как у Чарльза, найти трудно. А кто это с ним?

Незнакомца он рассмотреть не успел. Ничего страшного, сейчас они все равно придут сюда…

— Жозеф?

— Чарльз, кого ты привез?

— Это тот самый человек, который поможет нам найти шпионов Хозяина.

— Башмачник? — пошутил Жозеф.

— Башмачник. — Господин Шарль не шутил.

Вошедший в комнату незнакомец в плаще (ну и рост, разве что чуть ниже яггая) снял капюшон. Жозеф замер.

Курчавые золотистые волосы, борода, синие сверкающие глаза… Хвост с кисточкой, нервно мотнувшийся туда-сюда…

Король?

Димка пришел очень поздно. В последний момент он сообразил, что ноги привели его не в гостиницу, а в канатную мастерскую.

— Здравствуйте, гражданин Хыгр. — Часовые у входа выбросили руки вперед.

Димка задумчиво махнул рукой, часовые еле успели шарахнуться.

— Гражданка Флоранс ждет вас в кабинете.

Флоранс! Димка сообразил, что за весь день ни разу не вспомнил о зомбяшке. А она наверняка тосковала и грустила. И мастер зеленомордый… Он, конечно, не грустил и не тосковал, но ведь он тоже должен был быть загружен работой…

Мысли Димки опять вывернулись и вернулись к тому, что он увидел на крыше дворца.

Арабские цифры серийного номера. Значит, устройство может быть принесено только с Земли. То есть с той Земли, где жил сам Димка, и ниоткуда больше. А это плохо, очень плохо…

Нет, с одной стороны, это хорошо. Значит, он не прогадал, отказавшись от сомнительных услуг межмировых приставов. Достаточно найти то устройство, с помощью которого шпионы Хозяина попадают сюда, и он сможет вернуться обратно.

Вот только…

Если Хозяин с Земли, то, попав назад, Димка не избавится от опасности, и его могут найти. И в этот раз не Владимир Мартович, а те, кто все это устроил.

А была ведь еще одна сложность…

Арабскими цифрами пользуются все на Земле. Поэтому за Хозяином может стоять любая страна: США, Китай, Япония, Англия, Германия, Франция… Хоть Гондурас со Свазилендом. Но…

Это ведь может оказаться и Россия…

Что ты будешь делать, Димитрий, если шпионы Хозяина — русские? А? Ты ведь уже действуешь против них, получается, ты против своей страны? На чью сторону встать, когда твоя страна — против твоих друзей?

Вот задачка…

Димка поднялся по лестнице, прошел в комнатушку.

— Привет, Хыгр. — Полусонная Флоранс в длинной белой ночнушке до крайности напоминала зомби. Или привидение.

— Привет…

Димка сбросил сапоги и лег на кровать, глядя в потолок. Зомбяшка юркой змейкой протиснулась между ним и стеной и прижалась к его руке.

«Ох, Флоранс… — думал Димка, глядя, как стройная бледная ножка заползает на его живот. — Хорошая ты девушка… Но чтобы выбить у меня из головы мысли о возможном предательстве, ты должна ударить меня кувалдой по голове…»

— Хыгр… — Флоранс пощекотала носиком Димкино ухо, — давай поженимся.

«Ну или так».

Глава 30

На такие вопросы нужно отвечать сразу или говорить «нет». Если ты задумываешься, значит, не готов.

— Да, — ответил Димка, прежде чем успел начать думать о том, стоит ли задуматься над необходимостью женитьбы. В облике огромного лохматого обезьянолюда, на девушке, похожей на панночку из «Вия», в ином мире, в стране, где кипит возмущенный разум товарищей революционеров и через несколько дней, возможно, на него опять объявят охоту… Самые подходящие условия для свадьбы.

— Понимаешь… — Флоранс заползла Димке на грудь и улеглась, как на матрасе.

— Моя понимать.

Вот чего Димка никогда не любил, так это неистребимого желания девушек объяснить тебе, почему ты должен согласиться, уже после того, как ты согласился.

— Нет, ты послушай.

Ну вот… Димка вздохнул, зомбяшку колыхнуло вверх-вниз.

— Понимаешь, Хыгр, я бы не настаивала. Родителей у меня нет, чтобы требовать, всем остальным все равно. Господин Шарль не видит никакой целесообразности в браке только по требованию традиций…

Еще бы человек, соблазнивший и похитивший королеву, свято чтил традиции.

— Но я ведь не слепая, не глухая и не дурочка. Я вижу, что вы что-то затеваете. Что-то случится через пару дней… Я хочу, чтобы, если вдруг… случайно… всякое может быть… чтобы мы были женаты… чтобы на том свете мы были вместе…

Ой, дурак… Носишься, влезаешь в интриги, не приходишь ночевать, а девчонка в это время с ума сходит и представляет себе всякие ужасы. Ей плевать, что ты пуленепробиваемая громадина с двумя револьверами за пазухой. Для нее ты любимый человек, за которого она переживает.

— Моя быть вместе твоя.

— Спасибо. — Зомбяшка чмокнула Димку в нос. — Спасибо, любимый…

Интересно, а куда это пропала ее рубашка? Шаловливые пальчики Флоранс побежали по Димкиной груди…

Счастливая и довольная Флоранс сопела, прижавшись к мохнатому Димкиному боку. А самому Димке, несмотря на… кхм… приятное завершение вечера, не спалось. Не так, как не спится яггаям, а так, как не может заснуть человек, обуреваемый сложными мыслями.

Раньше он как-то не задумывался, что для него Россия. Димка представлял страну чем-то вроде огромной семьи: есть родственники, близкие и дальние, есть нормальные родственники, вроде дяди Васи, который никогда не откажет в помощи, и есть уроды, вроде Петьки, которого последний раз видели трезвым в первый день после дембеля. Но все равно — это родня, и на свадьбы и на похороны все собираются вместе, и, случись что, тот же Петька поможет, чем сможет…

Только что делать тогда, когда твоя семья — против твоих друзей? Друзей нельзя бросить, это же друзья. Но семья — это семья.

Что делать?

Димка подумал, что в основном его затруднения в том, что страна в данном случае ведет себя неправильно. Тайные операции, подстрекательство революций, террор, убийства… Нет, Димка, конечно, не считал, что его страна — поселение белокрылых ангелов, но не до такой же степени… Как-то это все не по-русски…

Димка зацепился за последнюю мысль как за соломинку. Не по-русски…

Скорее подобное поведение похоже на американцев.

Не то чтобы Димка не любил Америку — и не то чтобы любил, — но именно такое поведение можно ждать от США: технологии, позволяющие открывать проход в иной мир, организация государственных переворотов в нужной стране, скрытое влияние на власть…

Может, это все-таки американцы? А?

На самом деле, если вдуматься, Димка не видел пока никаких доказательств того, что за Хозяином стоит Россия. Кто-то из нашего мира — несомненно, цифры это доказывают, но не Россия…

Память услужливо подкинула эпизод с солдатом. Мог бы американский солдат взорвать себя гранатой, чтобы не попасть в плен? А почему нет? Русские не купили эксклюзивное право на патриотизм, не стоит думать, что в американской армии служат только трусы и тупые садисты.

Да, наверное, Америка.

Димка прогнал к чертям мысль о том, что он просто успокаивает себя, и уснул.

— Это мы вчера с мастером Флорианом немного поработали.

Счастливая, просто светящаяся Флоранс указала на двор канатной мастерской. Димка медленно обвел его взглядом. Ничего себе, «немного»…

Двор был завален, иначе не скажешь, щепками, обрезками, опилками. Поодаль, под навесом, лежали стопкой доски, а посреди двора, под покрывалом, виднелось начатое колесо для привода.

Началось все с того, что рано утром Димка вышел из комнатки — она располагалась на втором этаже и выходила на узкую галерею под потолком огромного зала мастерской, — широко зевнул и подавился.

Посреди зала были вкопаны два огромных столба. Вчера их совершенно точно не было.

Он недоуменно хырркнул, вот тут вышедшая следом Флоранс и решила внести ясность.

Оказывается, вчера, пока он занимался всякой ересью, Флоранс не собиралась скучать.

Зомбяшка вспомнила и напомнила всем, что она полноценный помощник гражданина Хыгра, который, между прочим, целый начальник отдела принудительных работ и должен построить здесь устройство для изготовления товаров. Штамп, вы говорите? Да, штамп. Приступаем.

Остановить ее было некому, охрана была подчинена отделу принудительных работ (без уточнения, кому именно), заключенные тем более не протестовали, так что деятельная зомбяшка быстро нашла, кому чем заняться. Насколько она была нерасторопна в обычной жизни, настолько хороша оказалась в роли руководителя.

Димка тут же подумал, что если он сразу же не поставит себя в семье на место хозяина, то скоро будет выступать в цирке с номером «Дрессированный яггай прыгает через обруч». С другой стороны, хорошо, что его будущая жена — такая деловая, как выяснилось. Если вдруг случайно ему не удастся вернуться назад на Землю, то его производству тушенки понадобится такой руководитель…

Флоранс не остановилась на том, что всех построила, она взяла мастера Флориана и вместе с ним поехала по известным лесоторговцам в поисках нужных досок для закупки.

Закупка выглядела так: Флоранс показывала слегка ошалевшему торговцу мандат и говорила, что им нужны доски. Слово «купить» она не успевала произнести: торговец был готов отдать все бесплатно еще после прочтения слов «…департамент тюрем…». В итоге им достались на халяву все требуемые материалы, в тюрьме нашлось несколько плотников, и под руководством мастера Флориана закипела работа.

— Моя быть рад. — Димка поцеловал Флоранс.

— Я хорошая? — расцвела девушка.

— Твоя хорошая.

— Будем продолжать?

— Моя думать говорить моя вождь, наша быть вместе.

— Точно-точно! — Флоранс чуть не запрыгала. — Нужно непременно сказать господину Шарлю. Вдруг он захочет стать трр… шафером на нашей свадьбе.

У господина Шарля настроение было не такое радужное: он выглядел бледным и невыспавшимся, от него ощутимо попахивало вчерашним виски.

— Господин Хыгр? Вы мне нужны. Здравствуй, Флоранс.

— Господин Шарль, а мы решили пожениться!

Господину Шарлю как будто выстрелили в спину: он, уже двинувшийся к двери гостиницы, медленно повернулся к ним:

— Свадьба? У вас будет свадьба? Когда?

— Завтра!

— Я буду шафером! Непременно!

Димка с Флоранс переглянулись. Что за странный энтузиазм?

— Хыгр, за мной.

В номере господина Шарля недоумевающего Димку ждали черный эльф Жозеф и…

— Это не король, — предупреждающе сказал господин Шарль.

— Кто это? — хором сказали Димка и не-король.

Внешность была такая же, как у невезучего короля Вадима, но если присмотреться, то видно, что этот незнакомец — на пару десятков лет старше. Если уж вспоминать греческих богов, то он похож не на Аполлона, а на Зевса.

— Господин Хыгр, господин Артур, мой свекор.

Понятно… Постойте, какой еще свекор?! Димка мысленно застонал. Интуиция-переводчик все-таки накосячила… Не свекор, а тесть… Постойте, какой еще тесть?

— Не свекор, — сварливо поправил господина Шарля господин Артур. — Вы пока еще не женаты на моей дочери…

Так это отец королевы? Точно, кто-то же говорил, что она из простых горожан… Но зачем он здесь? Или господин Шарль тоже решил устроить свою личную жизнь? Но свадьба без невесты — это как тост без вина…

— Свекор не свекор… Взгляните на господина Хыгра.

— Ну и что? — Артур оглядел Димку.

— К какой расе он относится?

— Яггай. Хотя я думал, что они…

«Свекор» замолчал. Прикрыл глаза, открыл их снова…

— Странно… — наконец сказал он. — Глазами я вижу яггая, а магия утверждает, что передо мной хуманс… Странно…

— Теперь-то вы мне верите? — Господин Шарль откинулся в кресле и закурил сигару.

— Как ни безумны ваши заверения о шпионах, превращающихся в других людей… Если бы я не видел вот этого самого яггая-хуманса, ни за что бы не поверил…

— Отлично. Вы едете с Жозефом во дворец.

— А вы уверены, что это безопасно?

— Я уверен в том, что, если мы не найдем шпионов, опасность будет грозить нам всем.

— Но я сомневаюсь…

Жозеф увел растерявшегося громилу, и Шарль тут же насел на Димку:

— Что вы видели вчера на чердаке дворца?

— Хырр… Вещь.

— Подслушивающую?

— Нет. Одна вещь слушать, другая — говорить. Одна вещь другая быть далеко — нужна три вещь. Вещь быть три — нужна передавать свет одна вещь другая вещь…

— Так… Вроде оптического телеграфа? Если от одного не видно другого — нужен третий, для передачи? Так?

— Да.

Примерно так.

— Хорошо… Что вы увидели на этом… хм… передатчике?

Димка поднял брови.

— Вас что-то поразило. Это заметил даже Жозеф. Что вы увидели?

Димка тяжело вздохнул… Опять зашевелились все гнусные мысли о возможной некрасивой роли России…

— Моя видеть…

Димка плеснул чуть вина на стол и нарисовал пальцем ряд кривоватых цифр.

— Что это? — наклонился к ним господин Шарль. — Буквы?

— Нет. Хырр… Девять, семь, десять, один…

Нулей яггаи не знали. Еще чего не хватало, считать то, чего нет!

— Цифры?

— Да.

— Раз вы их знаете, а я нет, можно предположить, что это цифры вашего мира?

— Да. — Димка опустил голову.

Господин Шарль помолчал:

— Есть признаки того, что это ваша страна?

— Нет.

— Тогда погодите грустить. Когда… Если найдутся такие признаки, я обещаю вам, что не буду заставлять вас работать против вашей страны. Не грустите. Не забывайте, у вас впереди свадьба.

— Ее не быть? — Димка уже подумывал о том, чтобы отложить. Может быть.

— Ни в коем случае! Ваша свадьба непременно должна быть! И непременно завтра!

По местным традициям невеста должна быть в розовом платье, а жених и все остальные гости — в темно-красном. Кольцо надевает на палец только невеста, на нем гравируется имя жениха. Что-то это очень уж напоминает окольцовывание редкой птицы…

Костюмы и кольцо умчалась заказывать Флоранс, предварительно раздав задания мастерам-заключенным. Димка подсчитал количество завтрашних гостей — они с Флоранс, господин Шарль, Кэтти, Джон, Жозеф, если тот выкроит время… Немного, но им не на белом лимузине кататься по городу. Чисто формальная процедура… Но, к сожалению, уговорить здешних священников на венчание без положенной одежды — все равно что православного батюшку на венчание в бикини.

Соблюдением положенных формальностей занялась Флоранс, поэтому Димка решил выполнить необязательную традицию. В мире Свет сторона жениха угощала всех гостей супом. Почему именно супом и отчего именно жених — затерялось во тьме веков или в глубинах зомбяшкиной памяти.

Приглядев за работой мастеров, изготавливающих колесо, рыкнув на них и почувствовал себя товарищем Сталиным, принимающим очередную шарагу, Димка отправился на рынок. Присмотреть необходимые ингредиенты для супа. И придумать, какой именно суп он будет варить.

Через два дня начнется катавасия, термидор тридцать седьмого года, но ведь это не повод сегодня отдохнуть за привычным и мирным делом, правильно?

Димка долго блуждал среди полупустых рядов, слушал жалобы продавцов на дороговизну, думал…

И придумал.

Пусть, строго говоря, не суп, но наверняка всех поразит.

Борщ.

Глава 31

— Внимание! Граждане республики! Слушайте обращение товарища Речника «О милосердии»!

Обращение возглашалось на площадях столицы уже с самого утра, но до рынка добралось только что. Немногочисленные покупатели и усталые продавцы смотрели на взобравшегося на недавно сколоченную трибуну невампира в черных очках, с повязкой Изумрудной армии на рукаве.

— Слушайте, слушайте, слушайте!

Никто уже давно не ждал ничего хорошего от приказов новой власти, все понимали, что, скорее всего, обращение опять сведется к угрозам… Хотя… Товарищ Речник. Его по-прежнему любили в городе. Любили, несмотря ни на что. Может быть, все же хоть что-то хорошее…

— Уважаемые граждане республики! Я, член Комитета республики, товарищ Речник, обращаюсь к вам! Революция в нашей стране победила. Остались еще последние очаги сопротивления, вроде Красных армий и крестьянской вольницы на юге, но мы можем сказать — мы победили! И поэтому я хочу пообещать вам!

Невампир сделал паузу, слушающие насторожились. Что-то нечасто революционная верхушка баловала народ обещаниями… Все больше угрозами и приказами.

— Аресты, тюрьмы, казни были необходимы. Да, необходимы, когда наши враги были многочисленны. С болью в сердце нам приходилось арестовывать людей, произнесших неосторожное слово. В те времена нам было важно не пропустить затаившегося врага. Да, были ошибки, и я признаю это. Но больше такого не повторится! Я обещаю это!

Рынок молчал.

— Больше не будет арестов по анонимным доносам! Больше не будет казней тех, чья вина незначительна! С завтрашнего дня я обещаю лично пересмотреть все дела тех, кто томится в тюрьмах, и отпустить всех невиновных! Я не хочу, чтобы наши граждане жили в страхе! И никто не сможет меня остановить!

Невампир кашлянул и закончил:

— Подписано: Речник.

Рынок взорвался радостными криками. Не может, ну не может быть, чтобы вождь революции стал так нагло лгать. Значит, правда? Значит, кончился страх?

Ура!

Димка в это время уже был в гостинице, где оккупировал кухню и самый большой котел для приготовления невиданного в мире Свет блюда.

На саму мысль о борще Димку натолкнула не свекла, что было бы логично, а помидоры. Борщ без свеклы — это недоразумение какое-то. Но борщ без помидоров — просто свекольный суп.

Как известно, картошку и помидоры начали распространять в нашем мире из Америки. Димка почему-то был твердо уверен, что здесь Америки нет. Хотя вспоминая табак, да и кукурузу в доме невампира Франсуа, мог бы догадаться. Наверное, все дело было в полном отсутствии картошки. Ее Димка нигде не видел. То ли ее в мире Свет не было вовсе, то ли не пришлась пока по вкусу — неизвестно. А вот помидоры Димке на глаза попались.

Пожилая женщина-эльфийка продавала консервированные овощи. Она только что не перекрестилась, когда увидела перед собой яггайскую физиономию, рыкнувшую: «Моя хотеть посмотреть».

Димка заглянул в горшочки. Огурцы, огурцы, огурцы… Так, а это что?

В мутноватом маринаде плавали несомненные помидоры. Или нет? Мелкие какие-то. Хотя для яггая и арбузы могли показаться крупным крыжовником…

— Что это быть?

— Помидоры, — послышался логичный и ничего на самом деле не говорящий ответ. Языковая интуиция могла по-крупному ошибиться.

Димка с сомнением заглянул в горшок. Помидоры? Или какой-нибудь физалис? А что, варенье из физалиса он ел.

Да и черт с ним.

— Сколько?

— Три ливра.

Димка отдал монеты, мимолетно подумав, что тратить средства, выделенные на постройку штампа, на собственную свадьбу, — верный способ сесть в тюрьму за растрату. Законы здесь по-революционному суровые. Хотя как известно, суровость законов Этой страны смягчается необязательностью их исполнения.

Итак, борщ.

Димка набрал огромную кастрюлю воды и поставил на огонь. Так, дальше…

— Откусить голова!

Поваренок, с любопытством заглянувший на кухню, захлопнул дверь так быстро, что чуть не прищемил нос.

Ходят тут всякие… А потом борщ пропадает.

Опустил в воду несколько кусков свинины. Сначала бульон, потом — все остальное.

Мясо, конечно, было дико дорогим, и сначала Димка подумал было сварить бульон на костях, но потом решил на друзьях не экономить.

Он собирался приготовить борщ так, как делал его всегда на Земле. С некоторыми коррективами с учетом местной специфики. Томатной пасты здесь не найти, картошки — тоже. Так что борщ будет… своеобразный.

Может, конечно, где-то подобный рецепт борща и есть: на Украине, по мнению Димки, свой рецепт борща был в каждом городе, большои и маленьком, а может, и в крупных селах тоже. Но Димке ничего подобного известно не было, так что борщ должен выйти не по-киевски и не по-полтавски.

Борщ по-яггайски.

Димка плеснул на сковороду немного растительного масла, покачал ее, чтобы масло растеклось.

Взял терку-борщовку…

Может, конечно, возникнуть вопрос: где он ее взял?

После того как Димка решил сделать борщ, остановить его смогли бы разве что танковые дивизии вермахта. И то с учетом его шкуры — не сразу.

Поэтому такой мелкий вопрос, как терка, его не остановил.

Димка завернул в первую же попавшуюся лавку жестянщика и хыррканьем, жестами и рисунком на земле объяснил, что ему нужно.

Мастер-зеленомордый развел руками (здесь, кстати, какая-то зеленомордая мафия — кого из мастеров ни возьми, все с характерным цветом кожи) и сказал, что терки он, конечно, знает, но вот именно такую, как нужно господину, то есть гражданину, не видел никогда.

Димка достал несколько монет, и через некоторое время мастер имел счастье лицезреть терку-борщовку, да еще и сделанную собственными руками.

Тонкая, быстро затупится, но Димке не на роту солдат борщ готовить.

Землянин споро очистил несколько свеклин, морковин и пару крупных головок лука. Потер все это на терке, бросил на сковороду. Снял накипь с бульона, зачерпнул и плеснул в сковороду немного бульона с жиром. Взял горшочек с помидорами, полил маринадом овощи, очистил помидоры от шкурки, вытащил твердую сердцевину, получившееся месиво размял вилкой и добавил к овощам. Эрзац томатной пасты, так сказать.

Закрыл сковороду крышкой и поставил на небольшой огонь. Пусть теперь тушится минут так двадцать…

Пока шипели овощи и варилось мясо, Димка мелко покрошил капусту, посыпал еще солью, помял руками, осторожно, с яггайской силищей был риск получить капустный паштет. Пару раз подливал бульон в сковороду, когда жидкость испарялась. Добавил в сковороду капусту, еще полчерпака бульона… Пусть еще потушится…

Когда заправка, по мнению Димки, утушилась как следует, а бульон уже был готов, он бросил овощи в бульон, добавил соли.

С приправами в Этой стране был небольшой напряг. В том смысле, что те приправы, которые знал Димка, здесь отсутствовали, а те, что наличествовали, были незнакомы. Вот что это за сушеная трава красивого фиолетового цвета? Ее вообще едят или, может, ею крыс отпугивают? А спрашивать бесполезно: интуиция может перевести так, что волосы на спине зашевелятся. Каким-нибудь ятрышником.

Из знакомого Димка нашел только лавровый лист, горошины черного перца. Дорогой, зараза. Ладно, пусть будет… Борщ становился все более дорогим.

Добавил приправы, взглянул на бледное варево… Долил еще немного маринада. Теперь пусть покипит.

— Это точно едят?

Димка обиженно нахмурился. Конечно, кроваво-красный суп выглядел очень… яггайским. С непривычки можно подумать, что на него пошло полведра крови.

— Да. Это есть. Это вкусно.

— Ну раз вы так говорите…

Лицо господина Шарля оставалось спокойным, но Димка заподозрил, что в конечном итоге есть борщ будет из всех приглашенных гостей только Флоранс. Та готова съесть даже маринованных ящериц, если их приготовит Димка.

Ночь перед бракосочетанием он провел вместе с зомбяшкой. Интересно, ночь после свадьбы — первая брачная, а ночь перед свадьбой? Последняя внебрачная? Или нулевая?

Суеверий насчет того, что жених до свадьбы не должен видеть платья невесты, в мире Свет — по крайней мере, в Этой стране, не было, поэтому Флоранс радостно похвасталась перед Димкой розовой красотой. Хотя он прекрасно бы обошелся и без этого зрелища. Платье, оно и есть платье, а всякие мелкие подробности, разнообразные вытачки, оборки и прочие ламбрекены — несущественная подробность. К тому же Димка не был уверен, что интуиция дает адекватный перевод. Вот, к примеру, есть вышивка «миледи», или это опять языковой сбой?

И вот он — ответственный момент.

Они — перед дверью церкви. Здешней, выкрашенной в розовый цвет и с длинноногими девушками-ангелицами над входом. Одна — мышанка, а вторая — зомбяшка, которая замахивается мечом на мышанку. И будь Димка проклят, если Флоранс не выбрала эту церковь специально.

Флоранс — в розовом, и она действительно прекрасна. Зомбяшка просто светится счастьем, так что радужного настроения хватает даже на Димку.

Он — в темно-красном костюме жениха. Интересно, его сшили на него за пару дней или нашли подходящий по размеру? И где такое можно найти?

Помимо брюк и камзола — еще и накидка с рукавами, висевшая на Димке, как коротенький плащик.

Гости — господин Шарль, Кэтти, меланхоличный Джон — были одеты точно так же, поэтому свадьба, по мнению Димки, была больше похожа на корпоративную вечеринку профсоюза палачей.

Мышанка, из чувства противоречия, пришла в мужском костюме, что, к ее глубокому огорчению, никак не поколебало чувства священника. Положено приходить в красной одежде — она в красной, а насчет того, чтобы женщины приходили непременно в женской одежде, забыли уточнить. Вот священник и не стал ничего говорить.

Импозантнее всего смотрелся господин Шарль. Накидка висела на нем, как рыцарский плащ, насыщенно красный костюм, широкополая шляпа… Образ немного портили разве что круглые, непроницаемо-черные невампирские очки. Глаза, что ли, заболели?

— Кэтти, все готово? — остановил господин Шарль мышанку, блеснув стеклами очков.

— Да, я все сделала, все уже готово, — радостно заулыбалась девчонка-механик. — На два раза хватит.

— Молодец. — Господин Шарль потрепал мышанку по плечу, на что покосился Джон.

Димку кольнуло чувство, похожее на ревность. Что это за секреты у господина Шарля с мышанкой, о которых не знает он, Димка? Глупо, конечно, но он как-то уже привык быть в курсе планов господина Шарля, и то, что он не в курсе всех его планов, его огорчало.

Димка посмотрел на счастливую Флоранс, и дурные мысли тут же улетучились.

«Я разобьюсь в лепешку, а если нужно будет — разобью в лепешку еще кого-нибудь, но найду способ вернуться в наш мир, и причем вместе с нею…»

— Проходите. — Священник, из расы фавнов, коротко почесал рожки, торчащие из курчавой шевелюры, и распахнул двери в церковь.

Забавно, но за полгода Димка впервые в местной церкви…

Оказалось, ничего такого сверхъестественного. Немного похоже на внутренности католического собора: длинный вытянутый зал, ряды скамеек. Разве что впереди вместо алтаря просто полукруглое возвышение, а над ним вместо подсознательно ожидаемого распятия — только круглое окно. Под окном — на стене сложным узором развешаны горящие лампы.

В проходе между скамейками стоит стол, на который гордо водружена кастрюля с борщом и расставлены пока пустые миски для супа. Банкет в церкви… Сознание пасует, но таковы местные традиции.

Гости практически бесшумно (слышно было только Кэтти) сели на скамьи. Димка и Флоранс, взявшись за руки, подошли к священнику.

— С разных сторон, — тихо шепнул тот, улыбнувшись.

С разных сторон к полукругу подошли огромный лохматый яггай и тоненькая хрупкая девушка. Просто свадьба Красавицы и Чудовища. Если не присматриваться к мертвенной бледности зомбяшки.

— Пусть подойдут ко мне те, кто хочет связать свои судьбы.

Димка шагнул вперед на неожиданно обмякших ногах. Черт, страшновато…

Он чувствовал себя как будто смотрящим на происходящее со стороны… Слушающим торжественную речь священника, молитву богине мира Свет… Отвечающим «да» на обязательные вопросы…

Димка видел только сияющие глаза Флоранс. И пусть кто-то попробует сказать ему, что глаза зомбяшек — тусклы и невыразительны. Да он того…

Пристрелит.

Придушит, револьверы-то оставлены в гостинице.

Димка осторожно, как хрупкую драгоценность, взял со специальной чашечки на высокой ножке колечко и надел на палец своей невесты.

Колыхнулись огоньки ламп, кто-то тихо прикрыл входную дверь.

— Можете поцеловать друг друга.

Димка, глядя прямо в глаза девушки, потянулся к ее губам…

По полу тихо застучали и покатились брошенные шарики.

Глава 32

Димка успел крем глаза увидеть черный силуэт незнакомца, вошедшего в церковь…

Яркая вспышка!

Режущий свет, казалось, в глаза воткнули острые стержни. Димка ослеп, чувствуя, как из зажмуренных глаз льются слезы.

Спрятав за своей спиной всхлипывающую Флоранс — хорошо хоть грохота не было, а то слепой, да еще и глухой… — Димка нащупал стойку, на которой лежало кольцо, схватил и широко взмахнул ею, чтобы сразу убить, возможно, подкрадывающегося врага.

— Сделаете так еще раз, гражданин жених…

Димка отчаянно махнул своим оружием. Еще раз. Не попал.

— …и останетесь без священника, — закончил смутно знакомый голос.

Черт… В смысле фавн. Хорошо хоть и правда не убил.

— «Солнечная слепота»? — напряженно спросил в окружавшей Димку ослепляющей темноте Джон, похоже тоже попавший под вспышку.

— Она самая.

А вот этот голос незнаком…

Незнакомец, судя по звуку шагов, уже стоял недалеко от скамеек, на которых сидели гости. Если как следует прицелиться…

— Лохматый, не двигайся. Твоя подружка у меня на прицеле.

Димка понадежнее запихнул зомбяшку за спину и наклонился, вслушиваясь и внюхиваясь в темноту.

— Да не эта. — Напавший, судя по голосу, поморщился. — Мышанка.

Кэтти ойкнула и всхлипнула.

— Дон Мильер.

А вот господин Шарль был спокоен. Или он быстро взял себя в руки, или…

А зачем это он очки надел? Неужели знал?

— Да, это я, подлый мерзавец…

Голос, поначалу ленивый и торжествующий, внезапно умолк, и его обладатель зачастил:

— Джон, не двигаться. Чарльз, не двигаться. Вы у меня на прицеле.

— А ты на прицеле у меня.

Да что там творится? Димка слышал только щелканье взводимых курков.

Плохо, что он оставил револьверы в гостинице… Сейчас бы он…

Хорошо, что револьверы в гостинице. Сейчас бы он уже стрелял, не глядя, во все стороны, так что в живых остался бы разве что господин Шарль. Этот ловкач всегда ухитряется выжить.

— Ну что, так и будем стоять? — Господин Шарль как будто чего-то ждал.

— Опусти оружие, — потребовал голос.

— Зачем?

— Я отпущу тебя.

— Мы оба знаем, что нам нужна только смерть друг друга, дон Мильер.

— Я отпущу твоих друзей.

— Не отпустишь, потому что они — единственная причина, по которой ты еще жив. Слишком понадеялся на «Солнечную слепоту»?

— Откуда ты узнал?

— Ты забыл мою расу?

Проклятье! Димка вспомнил: в один из вечеров от господина Шарля пахло виски. Он увидел во сне, что произойдет. И молчал, гад!

Глаза по-прежнему резало, но слух уже сумел установить расклад сил. Флоранс сопит и трет глаза за Димкиной спиной. Священник, похоже, прижался к стене неподалеку. Кэтти — на своем прежнем месте. Джон — справа, дышит, напряженный, как тетива. Его слепотой не остановишь… Господин Шарль и незнакомец стоят в проходе между скамьями, судя по словам — целятся друг в друга из пистолетов.

Пат.

Что делать?

Димка почти угадал. Незнакомый ему черный эльф целился не в господина Шарля, а в Джона, как более опасного, и в Кэтти, чтобы Шарль не стал стрелять в него. Собой он еще мог бы рискнуть, но не посторонним человеком…

В руках дона Мильера были не пистолеты, а тяжелые картечницы: черный эльф не двигался. Пуля — возможный промах, картечь — верное попадание. Тем более с небольшого расстояния.

Немного настораживал огромный яггай в красном костюме жениха, но он слишком далеко, да и ослеп от вспышки. Невеста, вроде бы не яггайка, и священник опасности не представляли.

Господин Шарль целился в черного эльфа из знакомого Димке двуствольного пистолета. К сожалению, выстрелить он не мог, был риск, что дон Мильер успеет нажать на курок и свинцовая метла сметет одну из мишеней…

С кем другим можно было бы потянуть время, но не сейчас. Татуировки. Семейный секрет семьи дона Мильера. Его руки — как стальные опоры, он может стоять так хоть двое суток. Хорошо еще, что секрет пуленепробиваемой кожи им так и не удалось создать.

Или удалось?

Рисковать не стоит, господин Шарль наметил в качестве целей глаза черного эльфа.

Момент, удобный момент…

— Так и будем стоять? — раздался в темноте незнакомый Димке голос.

— Пока один из нас не упадет мертвым.

— Я всегда знал, что ваша семья подла и бесчестна…

— Мог бы понять, что вывести меня из себя тебе не удастся.

— Но ты, — незнакомец, похоже, решил попытаться, — ты превзошел всех своих родственников. Служить королю, который поднял тебя из ничтожества.

Димка неожиданно хрюкнул. Ему вспомнилось: «…на помойке подобрали, отчистили от очисток, а он нам фигвамы рисует…»

Нервы, к счастью, у обоих противников оказались крепкими, и, как в американских боевиках, стрельба не началась. Хотя напряжение явственно загудело.

— Не делайте так больше, господин Хыгр. — Голос господина Шарля все-таки дрогнул. Чуть-чуть.

— И вот теперь, — похоже, речь незнакомца была отрепетирована, — ты служишь этим мерзавцам, которые свергли законного короля, отрубили ему голову…

Правда, незнакомец, наверное, собирался произносить речь, наблюдая своего врага ослепшим и корчащимся на полу, а не под дулом пистолета.

— Да, — тихо, почти неслышно произнес Джон.

Что «да»? Димка напрягся. Сейчас начнется?

Ничего не начиналось.

— Я служу только себе. Себе и острову. А ты, дон Мильер? Ты служишь именно тем, кто стоит за революцией.

— Мы боролись с узурпаторами! Пока ты не убил моих друзей!

— С узурпаторами? — вкрадчиво спросил господин Шарль. — А ты знаешь, что вас, глупцов, вели именно те, кто и разжег революцию. Речник — всего лишь порох, на курок нажимали другие люди…

— Ты хочешь, чтобы я возненавидел наших друзей? Тех, кто помогал нам, кто снабжал информацией? За правое дело — хоть вместе с волками!

— Считаешь, что служить врагам своей страны — благородно?

— Они нам не враги. Они могли бы многому нас научить…

— Та страна — и не враги?

— При чем тут Та страна? Наши друзья…

Выстрел! Второй! Третий!

Димка не видел, но за несколько секунд произошло множество событий.

Пистолет господина Шарля хлопнул два раза, и искореженные картечницы вылетели из рук черного эльфа. Тот все же успел пальнуть, но залп картечи пролетел над головой резко пригнувшегося Джона и разнес стекла окна.

— Живым! — выкрикнул господин Шарль, бросаясь вперед.

Джон, с закрытыми глазами прыгнувший на дона Мильера, ударил вслепую, вполсилы и отлетел в сторону, сбитый с ног.

Господин Шарль отпрыгнул, уходя от удара кулака, похожего на стальной таран…

Димка, не выдержав, бросился вперед, услышал внизу под собой отчаянный визг Кэтти, попытался зависнуть в воздухе. Не сумел и с грохотом рухнул вниз, ломая скамейки.

Господин Шарль перекатился через стол.

Черный эльф нанес удар, промахнулся. С треском разлетелась столешница. Взмыла ввысь огромная кастрюля с борщом — рядом парили тарелки, как спутники вокруг корабля-матки, — затем с плеском и лязгом рухнула вниз, заливая пол красным варевом.

Бросившийся к дверям дон Мильер поскользнулся, ловко проехал вперед, как конькобежец по льду, развернулся лицом к оставленным…

Господин Шарль выметнулся из-за скамеек, как змея из норы, и в черного эльфа полетели две тарелки. Одну он отбил, а вот вторая угодила ему в лицо.

— Лови!

Господин Шарль в прыжке к черному эльфу поймал брошенный ему Джоном нож и приставил к горлу противника:

— Ты проиграл, дон Мильер.

— Убивай. — Тот смотрел прямо в глаза.

— Убивать? О нет. Сначала ты расскажешь все, что знаешь о своих друзьях.

— Подонок… Почему ты служишь революционерам?

— Такой сложный вопрос, — криво усмехнулся господин Шарль, — я не намерен обсуждать с ничтожеством вроде тебя.

— Самая разрушительная свадьба на моей памяти. — Священник вздохнул и сел на пол.

Димка сидел на полу, запрокинув голову. На его веках лежали ватные примочки, пропитанные какой-то прохладной лекарственной жидкостью. Зрение всех остальных уже восстановилось, но чувствительные яггайские глаза наотрез отказывались показывать своему владельцу хоть что-нибудь, кроме радужных кругов. Красивых, но совершенно неинформативных.

— Я тебе ничего не скажу. — Незнакомец, как знал Димка, был привязан к стулу и выглядел как Мальчиш-Кибальчиш в плену у буржуинов. Наверное.

— Поверь мне, дон Мильер, что расскажешь ты все. — Судя по звяканью, на столе выкладывались некие зловещие предметы, скорее всего, ножи, иглы, щипцы… Ну или что там нашлось в инструментальных ящиках запасливой Кэтти.

— Вот только, — продолжил господин Шарль, — рассказывать ты будешь не мне, тут ты прав. Наши личные отношения могут помешать мне отнестись к тебе с необходимой долей хладнокровия. А вызывать духов, как предложил мне один смелый господин, я не умею. Поэтому допрашивать тебя будет Джон.

— Я тебе ничего не скажу.

Или дона Мильера (как он, интересно, выглядит?) заклинило, или он обращался уже к Джону.

— Так ведь ты даже не знаешь, что мы будем спрашивать, — бесцветным голосом произнес Джон.

— Знаю!

— И что же?

— Вы хотите знать… — неизвестно как выглядевший дон Мильер запнулся.

— Хотим, дон Мильер, хотим. А знать мы хотим все, что тебе известно о пришельцах из другого мира.

Черный эльф Жозеф, товарищ Кузнец, начальник революционной полиции на свадьбе не присутствовали и не знали, что там произошло. В этот день у них нашлись другие, более важные занятия.

К ничем не примечательному дому подкатила карета с символами революционной полиции. Из кареты споро выскочили и бросились к входу спокойные ребята, одетые в черную городскую одежду. Принадлежность к полиции выдавали разве что зеленые повязки с буквами «РП» на рукавах.

Не удосужился ни товарищ Речник, ни сам Жозеф придумать форму для своих полицейских. Жозефу было некогда, Речник считал, что заниматься такой ерундой, как придумывание новой формы, переименование всего и вся, изменение перечня праздников и прочее, нужно тогда, когда в стране все спокойно и заняться больше нечем. Там же, где проблема сидит на проблеме, где одновременно идет гражданская война, крестьянский мятеж и военная интервенция, — там можно найти дела и поважнее.

Полицейские встали полукругом возле двери. За ней была на первый взгляд вполне обычная квартирка.

Внутри пусто, в этом полицейские были уверены. Во-первых, за квартирой следили. Во-вторых, ее хозяйка в настоящий момент находилась во дворце, где несла службу по охране товарища Речника.

Жозеф поднялся по лестнице. Взглянул на дверь…

Да, если не знать, что в этой квартире живет шпионка, прибывшая из другого мира, сменившая облик, то дверь выглядела самой обычной.

Черному эльфу вспомнились слова Хыгра о том, что вскрывать квартиру нельзя, хозяйка может установить в ней таинственные иномирные устройства, которые всегда скажут ей, был кто-то в квартире или нет. Шпионка может понять, что ее подозревают.

Полицейские молчали. Они были опытными людьми и никогда не задавали глупых вопросов. Нужно будет — руководство скажет, не нужно — не лезь.

Жозеф вздохнул. Хыгра бы сюда, да у него сегодня свадьба. Вот повезло человеку, развлекается сейчас…

— Ломайте.

Коренастый тролль в черной куртке с закатанными до локтей рукавами примерился и точным ударом ноги выбил дверь.

День сегодня такой. Все можно.

Глава 33

Нет, Речник точно сошел с ума!

Каменотес покачал головой. Он вместе с частью своих верных людей пришел во дворец. Пивовар и остальные верные остались в безопасном месте. До сего момента заговорщики не отрицали ум Речника и опасались некой хитрой ловушки. Но теперь!

Что будет делать человек, которого собираются лишить власти? Призывать верных ему людей, вербовать новых сторонников, крепить оборону… А что делает Речник?! Он вызвал в кабинет всех тех, кто находился во дворце, и взял с каждого расписку в том, что тот не будет участвовать в беспорядках и мятежах! Глупец! Кто в таких делах вспомнит о каком-то обещании, пусть даже письменном?

Каменотес по привычке сунулся было в кабинет Речника, но тут выяснилось, что в кабинете что-то сгорело — запах дыма чувствовался даже из-за плотно запертых дверей, — поэтому вождь (бывший вождь, мысленно усмехнулся Каменотес) находился в другом кабинете, гораздо более маленьком и тесном.

— Ну что… — начал хуманс, открывая дверь.

— Ты пришел дать мне расписку? — перебил его Речник.

Каменотес сбился:

— Какую расписку?

Он что, серьезно?!

— Расписку о неучастии в беспорядках и мятежах. Пора прекращать это революционное шатание и наводить порядок.

— Ты ничего не забыл?

— Ах да. И еще устанавливать законность.

— Я об ультиматуме!

— Каком еще ультиматуме? — непонимающе поднял брови тролль.

Каменотесу показалось, что его собеседник сошел с ума.

— Ты что, забыл? Забыл то, что от тебя требовали?

— А, это… Нет.

— Не забыл?

— Нет — это мой ответ на ваше требование. Ничего я делать не собираюсь. Пиши расписку.

Речник сунул лист бумаги опешившему Каменотесу.

— Вот тебе расписка! Вот тебе расписка!

Клочки разорванной бумаги разлетелись по кабинету.

— Я еще вернусь! — повернулся Каменотес, выбегая.

Хлопнула дверь, качнулся шкаф, запахло штукатуркой.

— Возвращайся, возвращайся… Я готов.

Товарищ Речник прошел пару шагов туда-сюда по кабинету.

— Гражданин Артур! — позвал он.

Дверцы шкафа, который вовсе не был шкафом, а прикрывал вход в другую комнату, раскрылись. Наклонившись, оттуда вышел высокий человек, которого можно было бы спутать с покойным королем, не будь он гораздо старше.

— Что скажете?

Кисточка хвоста высокого гражданина нервно метнулась.

— Последний точно не оборотень.

Будущий тесть-свекор господина Шарля нервничал, и заметно. Он чувствовал, что во дворце готовится что-то, от чего лучше держаться подальше, поэтому проклинал тот день, когда согласился помочь этому длинному мерзавцу.

— Не оборотень…

Оборотнями Речник и Артур начали называть тех, кто не был тем, кем выглядит.

— Значит, — подытожил тролль, — только двое.

Артур кивнул. Эльфийка из охраны Речника оказалась хумансом, а также гном из дворцовой обслуги тоже был хумансом.

Нашествие хумансов-оборотней какое-то…

— Спасибо вам, гражданин Артур. Какое вознаграждение хотите за вашу помощь?

Будущий тесть господина Шарля хотел только одного: чтобы его отпустили домой и никому не говорили о его участии в разоблачении оборотней.

— Пришельцы из других миров?! Да вы с ума сошли!

Дон Мильер расхохотался так искренне, как может смеяться только человек, услышавший совершенно ясную глупость.

— Вы еще скажите, что наши друзья др…др… тррррр.

Это не пленник запнулся, это Димкина интуиция попыталась перевести непонятное слово, но почему-то дала сбой.

— Не скажу, — спокойно дождался окончания смеха господин Шарль. — Потому что я точно знаю, кто они и откуда. А теперь и ты расскажешь нам об этом.

— А если не скажу, — черный эльф откровенно забавлялся, — то что?

— Откусить голова, — прорычал Димка.

Вообще-то он простонал (глаза по-прежнему резало), но в яггайском исполнении даже стон звучал угрожающе.

— Что я вам расскажу без головы?

— Откусить нога. Левая.

Повисла пауза. Чувствовалось, что всем стало интересно, почему именно левую ногу, но задавать глупые вопросы никому не хотелось.

Единственная, кого не заинтересовал этот вопрос, — Флоранс.

Зомбяшка сидела в углу, прямо на полу, и, гремя ложкой, поедала из кастрюли остатки борща. Когда она нервничала, ей всегда хотелось есть, а из еды были только жалкие остатки великолепного блюда, которые сохранились в кастрюле после падения. Флоранс облизнула ложку, с тоской посмотрела на абсолютно пустую кастрюлю и приступила к решению сложной задачи. У нее был кусок мяса, который при падении кастрюли упал на стол, после чего стол рухнул на пол. Можно ли считать, что мясо упало на пол, и если нельзя, то можно ли его съесть? Тем более что пахнет оно так вкусно…

— Ты, дон Мильер, — отвлекся от аппетитно чавкающей зомбяшки господин Шарль, — расскажешь все, что знаешь о друзьях, которые помогали вам, которые поставляли вам информацию из дворца. Расскажешь. Или умрешь.

— Хочешь сказать, если признаюсь, ты меня не убьешь?

— Скажем так, я не убью тебя в этот раз. Иначе… Джон.

Лязгнули ножи.

— Начинай рассказывать.

Господин Шарль вышел из комнаты.

Неизвестно, что именно подвигло черного эльфа на откровенность. Возможно, отсутствие в комнате давнего врага. Возможно, репутация Джона, который не преминул бы порезать его тонкими полупрозрачными ломтиками. Может быть, грозный яггай, меховой кучей торчащий в углу комнаты. Может быть, даже ему действовала на нервы зомбяшка, сидевшая над огромной кастрюлей, испачкавшая мордашку в чем-то красном и урча обгладывающая косточку.

Он об этом не говорил. Зато черный эльф рассказал то, что знал о «друзьях»…

Бывшие гвардейцы всем были хороши: смелые, храбрые, честные… Вот только несколько… как бы это сказать… прямолинейные. Появился некий таинственный Друг, бескорыстно взявшийся снабжать их информацией из дворца — никому и в голову не пришло задуматься, с каких таких пор в мире Свет появились бескорыстные благодетели. Проверили пару раз сведения: нет, не врет источник и не в ловушку заманивает, на этом и успокоились.

Дон Мильер, воспитанный в суровых условиях Острова черных эльфов, не верил в добрых дядей. Если кто-то тебе помогает, — значит, потом выставит счет за помощь. Не выставляет? Получается, ты делаешь то, что ему нужно, этому самому «кому-то». То есть это не тебе бескорыстно помогают, а ты на кого-то бесплатно работаешь.

Бесплатно работать дон Мильер не любил. Ни на кого.

Черный эльф долго следил за генералом Лораном и все-таки поймал того, кто подкидывает записки. Эльфийка. Судя по одежде — из горожанок. Черный эльф попытался было проследить за ней, но вовремя понял, что молодая девушка неожиданно умело определяет слежку. Прекратил преследование и задумался.

На следующий день дон Мильер занял позицию наблюдателя у дворца. И поймал-таки ее, увидел ту самую эльфийку. Значит, правильно сообразил: тот, кто обладает информацией из дворца, — работает во дворце.

В несколько этапов, очень осторожно, дон Мильер нашел дом эльфийки.

Димка в этом месте рассказа почувствовал невольное уважение к черному эльфу. Сволочь, конечно, но упорная.

Во время слежки эльф почувствовал неладное.

Вернее, что-то непонятное он заподозрил еще в первых записках. В них иногда были сведения, которые можно было получить только от самого Речника. Или от человека, которому он рассказал это. То есть от очень и очень надежного человека, которым наверняка не была эльфийка из охраны. Да, черный эльф установил и как зовут Друга, и кем она служит при революционерах.

Потом появилась и вторая странность. Эльфийка никогда не писала свои записки для монархистов во дворце, она всегда сначала шла домой. Зачем? И дома она всегда занавешивает окна. Почему?

Дон Мильер даже ухитрился подслушать, что происходит в квартире, когда эльфийка там. Тут появилась третья странность.

Эльфийка Жанетт разговаривала сама с собой.

Иногда, очень редко, только в собственном доме, как будто разговаривала с кем-то, кого дон Мильер не слышал.

Сумасшедшая? Но безумцы не шпионят в пользу неизвестно кого… И толпами не ходят. В один из дней дон Мильер увидел, как эльфийка общается с неким гномом, и наметанный глаз черного эльфа точно сказал, что они связаны общей тайной. Проследив за гномом, дон Мильер понял, что тот точно так же разговаривает сам с собой и тоже работает во дворце.

Потом нашлись и другие подобные люди…

В столице тайно действовала и преследовала некие цели целая организация.

Кто это такие?

Дон Мильер уже понял, что эти люди обладают некими сверхъестественными возможностями. Логически поразмыслив, он понял, что они могут разговаривать друг с другом на расстоянии. Иначе пришлось бы признать, что это — сумасшедшие, разговаривающие сами с собой.

Сначала черный эльф предположил, что таинственные друзья — шпионы Той страны. Но тогда приходилось признать, что с такими возможностями они уже давно убрали бы Речника, а не подставляли бы заговорщиков-гвардейцев.

Либо их слишком мало, либо они боятся действовать сами, либо…

Либо они преследуют свои цели.

Дон Мильер пошел в своих рассуждениях от результата. Чего добились «друзья», если предположить, что это они стоят за революцией?

Разве что беспорядка.

И тут черного эльфа осенило.

В истории мира Свет точно так же, как в истории Земли, были свои тайные общества, желавшие всеобщего счастья, равенства и братства. Некоторые из них появлялись и исчезали, как бабочки-однодневки, не оставляя в истории даже следа крылышек. Другим же удавалось нашуметь, вроде совершившего нынешнюю революцию «Света сердца».

Дон Мильер предположил, что «друзья» работают на некую всемирную тайную организацию, на которую изначально работал товарищ Речник. Но потом граждане революционеры пошли куда-то своим собственным путем, и их цели разошлись с целями тайной организации. И вот теперь эмиссары общества следят за Речником, пытаясь наставить его на путь истинный. Использую при этом некие волшебные предметы. Не магические, а именно волшебные.

Стоит ли связываться с такими могущественными людьми? Или стоит с ними подружиться?

Дон Мильер уже был готов пойти на контакт, но тут он заметил за эльфийкой слежку. Потом были отравлены все его товарищи. А после дон Мильер увидел символ господина Шарля и забыл обо всем, кроме мести…

Джон уже вытягивал из дона Мильера мелкие подробности слежки за «друзьями», Димка осторожно снял с глаз ватные тампоны и понял, что снова может видеть, Флоранс тоскливо рассматривала обглоданное ребрышко, явно размышляя, нельзя ли из него еще чего-нибудь извлечь съедобного…

Дверь в комнату распахнулась, внутрь шагнул господин Шарль и ворвался вихрем черный эльф Жозеф:

— Товарищи! Вы нужны революции! Собирайтесь! Гражданин Хыгр… Ох, трррль, тррль, трррль…

Жозеф шарахнулся в сторону. Глаза у Димки, может быть, и перестали болеть, но яггай с кроваво-красными глазами — не то зрелище, которое успокаивает нервы.

Слегка ошарашенного дона Мильера отвезли в тюрьму. Без приговора, без ареста, просто по личной просьбе начальника революционной полиции. В революционном хаосе есть свои достоинства, если, конечно, ты имеешь нужные знакомства…

Димка переоделся — глаза красные, да еще и костюм красный. Перипетии приключений изрядно потрепали костюм, а сапоги, купленные еще в дореволюционной столице, стоптались. Прихватил револьверы, запасные патроны и вышел.

Вернулся и затащил в комнату Флоранс, которая порывалась ехать с ним, крича, что не собирается становиться вдовой, не успев как следует стать женой. Каким образом ее присутствие в переделке спасет Димку, зомбяшка не уточняла и не собиралась этого делать. Она просто хотела быть с Димкой. И умереть с ним, в случае чего.

Димка не стал долго спорить. Он вручил Флоранс один из револьверов, сказал: «Быть здесь, не ходить, чужой — убивать» — и поцеловал девушку взасос. Потом быстро исчез, пока она не опомнилась.

В карете уже находились Джон, господин Шарль, Жозеф, пара незнакомых полицейских — хуманс и эльф, а также (несколько неожиданно) Кэтти. С огромным тяжеленным свертком.

— Что делать? — уточнил Димка.

— Будем брать. — В темноте кареты, тронувшейся с места, блеснули зубы черного эльфа.

Как захватить шпионку, если ты опасаешься, что ее хозяева могут попытаться ее выручить или же просто примут меры и обрубят хвосты?

Можно, конечно, имитировать ее смерть, но риск того, что хозяева заподозрят неладное, остается. Люди, в конце концов, не часто погибают.

Значит, что?

Значит, нужно схватить ее тогда, когда вероятность гибели любого человека наиболее возможна.

Ну, например, в ночь государственного переворота.

Эльфийка Жанетт, которая не была эльфийкой, не заподозрила неладное, когда товарищ Речник переместил свой кабинет в самое безлюдное крыло дворца. Когда ее поставили охранять двери, она опять-таки ничего не заподозрила. Даже когда ее напарницу отозвали и она осталась одна в пустом и тихом коридоре, даже тогда эльфийка-неэльфийка не подумала плохого. За время ее службы в охране вождя бывало разное.

Вот когда в коридоре появился товарищ Кузнец с группой серьезных парней… Она поняла: сейчас ее будут брать.

Не время было раздумывать, на чем она прокололась и за что ее собираются арестовать.

— Товарищ Речник у себя? — громко спросил черный эльф.

Может, она ошиблась? На мгновение кольнула надежда… Нет.

Эльф еще может притвориться, но взгляды его ребят направлены только на нее, и в каждом горит азарт. Азарт охотничьей собаки, увидевшей лису.

Черная пятерка бросилась на девушку, грохнул выстрел, один из полицейских, эльф, упал на пол, кровь заливала лицо.

Девушка, в разорванной одежде, похожая на жертву банды насильников, отчаянным рывком вывернулась из рук — не хватало, не хватало ребятам сноровки… Хрустнула кость взятой на излом руки, отчаянно вскрикнул саламандр…

Эльфийка кубарем прокатилась по полу, вскочила на ноги, как резиновая (если бы кто-то из преследователей знал, что такое резина), и бросилась к видневшейся в конце коридора двери.

Ее хотят взять живой, иначе просто начали бы стрелять. Значит, живой она сдаваться не должна.

Но как не хочется умирать…

Жанетт уже почти добралась до спасительного выхода…

Дверь распахнулась, и выход превратился в ловушку.

Весь проем загораживал своей тушей огромный яггай. С револьвером в лапе.

Револьвер?!

— Откуда?! — выдохнула эльфийка. — Ты тоже?..

В глаза ей смотрело огромное черное дуло.

— Стоять.

Он не будет стрелять… Эльфийка подпрыгнула, ногами толкнула в грудь яггая (остальные преследователи были в нескольких метрах), быстро глянула на дикаря…

— Свобода, равенство, братство, — шепнула она и, сжавшись комком, бросилась в окно, разлетевшееся брызгами стекла.

Димка прыгнул к окну, еще не успев понять, что он будет делать… Не стрелять же, в самом деле.

Эльфийка в точности повторила прыжок де Бюсси. С тем же результатом.

Мертвая девушка висела на ограде, насквозь пробитая в трех местах острыми прутьями.

Глава 34

Жозеф грыз трубку так, как будто хотел ее разжевать.

Шпионка пришельцев сумела увернуться от допроса. Вряд ли она покончила с собой, скорее, просто не повезло. Черный эльф еще помнил, как отравился бывший товарищ по партии, и не сомневался, что если бы шпионка собиралась умереть, то запаслась бы ядом. Но что толку рассуждать, есть факт — шпионка мертва.

Хыгр не виноват в провале. Да, не поймал ее, но заставлять яггая ловить эльфийку — все равно что гоняться за зайцами на танке.

Господин Шарль не виноват, его и вовсе не было рядом. Он занимался обороной дворца.

Ребята-полицейские не виноваты. Погиб один из их товарищей, покалечен второй… Сложно обвинять в нерасторопности при таких обстоятельствах.

Тогда кто виноват? Получается, что только он, Жозеф. Вот эта мысль и грызла черного эльфа не хуже, чем он сам — трубку.

Есть еще надежда… Гном, второй оборотень, выявленный башмачником Артуром. За ним отправилась вторая группа. Должны взять…

— Что. Значит. Мертв?

Черный эльф сжимал в руках погасшую трубку так яростно, что Димка, помнивший о возможностях черных эльфов, старался держаться в стороне. Ему совсем не хотелось выяснять, как яггаи переносят огненные шары.

Вторая пятерка, отправленная арестовать гнома, виновато смотрела в пол. У них потерь не было. Они просто убили арестованного.

Вернее, конечно, не убили… Но второй — и последний шпион — был мертв.

Гном при аресте выкручивался не хуже, чем эльфийка. Но небольшой рост не позволил вырваться из захвата, хотя пару жестких ударов полицейские получили. После очередного полицейский-тролль выхватил пистолет и ткнул в голову гнома. Угроза оружием не сработала, гном рванулся…

Пистолет выстрелил.

Последний шанс Жозефа теперь лежал в соседней комнате с раздробленной головой.

Почти удалось взять… Почти.

— Под арест, — взмахнул черный эльф трубкой.

Он не был знаком с обычаями киношных злодеев и не знал, что подчиненного, допустившего косяк, нужно тут же застрелить. Но и оставлять на свободе того, кто, возможно, работает на врага, нельзя.

Хотя полицейских башмачник и проверил в первую очередь, но всегда остается такая возможность, как купили, запугали, заставили, обманули… Много таких возможностей…

— Ничего… — прошептал Жозеф, — ничего… есть еще квартира эльфийки. Вероятно, мы сможем вытянуть что-нибудь из устройств ее квартиры…

Димка вздохнул. Он чувствовал, что будет информацию вытягивать именно он, как единственный имеющийся в распоряжении революции эксперт по иномирным технологиям.

— Не боишься, — господин Шарль был спокоен, — что и там может произойти что-то?

— Нет. — Жозеф заскрежетал зубами. — Я верю своим людям, как себе.

Жозеф забыл, забыл о том, что те, кому он верит, как себе, находятся во дворце. А квартиру охраняют только те, кому он просто верит.

Нет, не шпионы и не предатели.

Иногда достаточно обычной глупости.

— А если вот сюда нажать?

Два полицейских, эльф и гном, пока их товарищи сидели на кухне, с интересом рассматривали непонятные штуковины, найденные в квартире. Да, был приказ не трогать. Но ведь интересно же!

Маленькие кнопочки, квадратные и круглые, которые так забавно пищат, когда на них нажимаешь, разноцветные крошечные огонечки, непонятные символы…

— А это что?

Внизу самого большого предмета, величиной с сундук, находилась большая красная кнопка, закрытая стеклянной крышкой-полусферой.

Эльф поддел ее ногтем, и крышка открылась.

— А эта для чего? — спросил гном.

— Не знаю… Нажимай.

Ни гном, ни эльф не относились к расе мангалоров — тех сообразительных ребят из фильма «Пятый элемент», однако попались в ту же ловушку для любопытных.

Тонкий палец нажал на кнопку.

Мощный взрыв разнес в клочья устройство, полицейских и квартиру. Заскрипело, и крыша дома обрушилась внутрь, окончательно похоронив надежды черного эльфа.

Тот, кто разрабатывал конструкцию передатчика, именно на такой эффект и рассчитывал. Если устройство попадет в руки местных жителей, то рано или поздно кто-нибудь нажмет на кнопку. И взрывчатка надежно уничтожит и само устройство, и ненужных свидетелей…

Невинные жертвы? Какие невинные жертвы?

К счастью для себя, Жозеф не знал об очередном провале (день сегодня, видимо, такой), поэтому сумел немного взять себя в руки.

Пока всем, кто находился во дворце, было не до пришельцев из другого мира. Пришельцы подождут. А вот отряд заговорщиков, возглавляемый отщепенцами Каменотесом и Пивоваром, дело срочное. Он уже приближается ко дворцу.

Громада дворца темнела на фоне вечернего неба. Ни в одном окне не горел свет, разве что изредка мелькали огоньки свечей. Дворец походил на огромного неповоротливого зверя, затаившегося в ожидании нападения врага.

Меланхоличный товарищ Сталевар отозвал почти всю охрану, оставив на воротах и на входе несколько человек, самых трусливых и нестойких. Товарищ Речник не хотел, чтобы во имя его погибали люди. Пусть лучше бросают оружие и убегают… Справятся и без них.

Полицейские очень редкой цепочкой рассредоточились по периметру дворцовой стены. Ирония судьбы, полгода назад они вместе с другими товарищами брали дворец, на стенах которого находились враги, а сейчас они сами защищают тот же дворец от собственных товарищей…

Среди полицейских можно было увидеть и длинную фигуру господина Шарля. Выбрав себе несколько удобных точек, он сидел на парапете, привинчивая к штуцеру, прихваченному из замка мастера Сильвена, оптический прицел. Прицел сделала для него мышанка Кэтти, внимательно слушавшая рассказы Димки об оружии его мира.

Кстати, самой Кэтти нигде не было видно. Как и Джона.

Димка, мысленно ругаясь на самого себя последними словами, выбрал самое опасное место — коридор, который отходил сразу от входа. Он знал, что задумал товарищ Речник, и у нападающих не было шансов пробиться во дворец. Но если они все же смогут это сделать… Пусть лучше их встретит пуленепробиваемый яггай с огромным револьвером, чем храбрый, но слишком уязвимый представитель другой расы. А пропускать противника во дворец… Храбрые солдаты, терпящие поражение, любят отыгрываться на ком-нибудь беззащитном. И пусть во дворце таких не осталось…

Димка собирался защищать дворец. Опять.

К закрытым воротам дворца подъехала карета. На дверце еле виднелись в темноте буквы, складывающиеся в знакомое каждому имя: Речник. Личный транспорт товарища вождя.

Все заинтересованные лица могли наблюдать, как из боковой калитки вышел сопровождаемый тремя девушками из личной охраны тролль в надвинутом на глаза котелке. С легкой Димкиной руки котелки начали носить не только полицейские, но и простые революционеры.

Тролль в обычной одежде товарища Речника, сопровождаемый охраной товарища Речника, сел в карету товарища Речника. Одна из девушек запрыгнула следом, и широкая ладонь тут же опустилась ей на колено.

— Прекратите, гражданин Серж, — прошипела девушка-эльфийка, пытаясь сдвинуть руку, — товарищ Речник себе такого не позволяет…

— Нас никто не видит…

Нахальная ладонь медленно поползла выше…

Карета тронулась и покатила туда, где были собраны почти все сторонники вождя.

Дворец остался стоять, темный и мрачный.

Нет, не зверем он был. Огромной, уже взведенной ловушкой.

Группки людей в черной городской одежде устремлялись по улицам и переулкам столицы в направлении дворца. Встречаясь, они сливались в более крупные, появлялись командиры, и группы превращались в отряды. Казалось, к дворцу движется темная туча, полная огненного дождя…

Стучали сапоги по булыжникам мостовых, блестели стволы ружей, раздавались тихие, приглушенные команды…

Черная масса вытекла на площадь перед дворцом, растеклась, устремилась к воротам…

И остановилась.

История повторялась. Опять.

Ворота во дворец были закрыты. И запечатаны цепями.

Товарищ Речник умел учиться.

Отряд спасителей революции от отщепенца и перерожденца, бывшего вождя товарища Речника (да, кто именно является отщепенцем, сильно зависит от точки зрения) остановился, глядя на ворота.

Инструментов для взлома не было.

— И что теперь делать? — спросил кто-то в толпе.

С неба пошел дождь. Мелкий и холодный.

Калитка в дворцовых воротах — это вам не калитка в деревенском заборе. В нее свободно могли пройти три человека в ряд или проехать один всадник на слоне. Поэтому, раз уж ворваться на Дворцовую площадь не удалось, остается войти на нее.

Через калитку.

Калитка была закрыта. Но в окошке караульного помещения горел свет.

— Эй там, охрана, открывайте дверь!

Скрипнула дверь в караулку, выглянуло круглое лицо с маленьким носом-кнопкой. Саламандр.

— Что нужно?

Выпуклые глаза оглядели собравшуюся толпу.

— Калитку открывай!

— Вы кто такие?

— Ты что, слепой? Товарищ Каменотес с тобой говорит!

Дверь захлопнулась:

— Запрещено пропускать.

Речник на самом деле запретил охране пропускать во дворец кого бы то ни было. Но он не думал, что один-единственный человек будет честно исполнять этот приказ.

Не стоит считать человека трусом или предателем только потому, что он кажется таким.

Дверь была выбита мощным ударом, и три тролля ввалились в караулку.

— Клю…

Саламандр — молодой, почти мальчишка — выстрелил из двух пистолетов и выхватил шпагу.

Три тролля упали мертвыми, застреленными и зарубленными, но в дверь уже лезли следующие бойцы взбунтовавшихся партийцев.

Один человек против трех сотен, что он стоит?

Отчаянная и безнадежная храбрость саламандра стоила напавшим семи человек и потерянного времени, которого хватило защитникам, чтобы подготовиться.

Полицейские, притаившиеся на стенах, скрипели зубами, но приказ заставлял их не подавать вида, пока не наступит время.

Ключ от калитки с трудом вынули из мертвых пальцев застреленного охранника, которого считали трусом, как и его давно сбежавших коллег.

Каменотес выругался. Как-то некрасиво и глупо начинается торжество справедливости.

Распахнулась тяжелая створка калитки, чернота потекла во двор.

— Сколько там людей? — подошел Пивовар.

— Десяток охранников… — Каменотес выругался еще раз. — С десяток полицейских, пяток девчонок-охранниц, сам Речник и разная шушера… Яггай еще там.

— Големов туда не ввозили?

— Нет, точно. Ничего такого большого во дворец не вводили и не вносили. И не выносили, если предположить, что Речник решил скрыться таким образом.

— Из дворца в карете точно не он уехал?

— Точно. У меня невампиры сидели на наблюдении с подзорными трубами. Не он. Это Серж был.

— Тайные ходы?

— До сих пор завалены.

— Точно?

— Точно?

— Канализация?

— Решетка. Мы все проверили, все.

Каменотес вздохнул. Его мучило какое-то дурное предчувствие, а он, как и любой хуманс, всегда помнил, что каждое предчувствие может оказаться проявлением магической особенности… Но что случится?

Три десятка против трех сотен.

Что может случиться?

— Вперед! — выкрикнул он, заглушая плохие мысли.

Толпа двинулась к входу во дворец, не обратив внимания на еле заметное шевеление на балконе, с которого так любил выступать перед народом король Вадим Добрый.

Любые планы, казалось бы, самые проверенные и надежные, может нарушить какая-то неучтенная мелочь.

Пустячок.

Например, пулемет на балконе.

Глава 35

Кэтти, отчаянная мышанка, лежала за пулеметом. Прищуренные глаза смотрели сквозь щель броневого щита, совсем недавно добавленного к конструкции, руки сжимали рукоять, палец лежал на гашетке.

Она решила сама опробовать в действии свое изобретение. В боевых условиях.

— Сейчас… — Кэтти смотрела на надвигающуюся толпу. — Сейчас…

Палец — на гашетке.

Выстрелов не было.

— Сейчас… Давай, Кэтти… — уговаривала она себя. — Давай…

— Все вошли?

— Да.

Полицейский-хуманс щелкнул магической зажигалкой и прижал стальной кругляш к кончику запального шнура. Огонь побежал по пропитанной маслом веревке.

Никто из вошедших на дворцовую площадь не заметил огненную дорожку, пролегающую по верху стены.

Огонь быстро распространялся вдоль веревки. Прямо… Прямо… По краю стены… Перевалил за край и рванулся вниз…

К заложенным пороховым зарядам.

Бабах!

— Что это? — Штурмующие дворец оглянулись.

Клубы пыли окутывали то место, где только что была караулка и калитка. Сейчас вход был завален кусками стены, обрушившейся в этом месте.

Вход. И выход.

— Ловушка! — выкрикнул Каменотес. — Оружие к бою!

Что? Что задумал Речник? Неужели он обманул их и сейчас из каждого окна раздадутся выстрелы? Но как он сумел провести войска внутрь дворца? Ведь следили же!

Хуманс встряхнул головой, отгоняя видение закованных в латы големов, с мечами в руках врезающихся в толпу, и взмахнул пистолетом:

— Вперед!

Выстрелов из дворца не было.

— Кэтти, давай, — спокойно прошептал лежавший рядом Джон. Мышанка наотрез отказывалась от подстраховки, но спокойный убийца сумел ее убедить. И, как оказалось, не зря.

— Я не могу. — По лицу девушки текли слезы. — Не могу стрелять!

Сначала кажется, что ты с легкостью выстрелишь в человека. Но это только до того самого момента, когда тебе и в самом деле придется стрелять. И вот тут может оказаться, что лишить человека, который тебе ничего плохого не сделал, жизни — совсем не легко.

Гораздо проще построить пулемет, чем расстрелять из него толпу ничего не подозревающих людей.

— Джон, я не могу стрелять в них! Не могу!

— Уходи. — Джон придвинулся поближе, погладил мышанку по плечу и поцеловал в щеку. — Уходи, Кэтти, я все сделаю сам.

В конце концов, это его работа.

Убийцу Джона никогда не заботили вопросы патриотизма и всеобщего счастья. Только оплата. Сейчас ему платил остров. У донов были свои соображения.

Но кроме денег есть еще и такое чувство, как дружба…

Мышанка, пригнувшись, скрылась в темноте дворца. Джон взял в руки пулемет и открыл огонь.

На балконе дворца вспыхнул огонь. Раздался грохот, и тут же взревела толпа.

Казалось, невидимый великан взмахнул огромной косой: передние ряды наступающих рухнули, обливаясь кровью. А смертоносная грохоталка продолжала трещать…

Ловушка! Это была все-таки ловушка!

Каменотес поклялся найти Друга, заманившего их сюда, и убить. Он не знал, что Друг уже час как мертв.

Толпа отхлынула от дворца: действие пулемета для тех, кто его никогда не видел, в темноте, неожиданное — это настолько страшно, что никто не наберется достаточно смелости, чтобы броситься вперед.

Все рванулись к воротам, закрытым, запечатанным, с заваленной калиткой. Дворцовая площадь превратилась в огромное поле смерти. Мышеловку, из которой не должен был уйти никто.

Товарищ Речник не любил смертей, но и оставлять в живых тех, кто пошел против него, не собирался. «Добрый» и «добренький» — разные слова.

Пулемет продолжал грохотать, окутывая балкон облаком порохового дыма.

Хлопнул последний выстрел, и стволы закрутились вхолостую.

Джон кашлянул — пороховой дым лез в горло и выедал глаза, — открыл крышку и отбросил в сторону рулон чистой белой ткани. Руны магической взрывчатки выгорели полностью.

Убийца взял второй — и последний рулон, вставил его в зажимы. Захлопнул крышку, открыл емкость с пулями и досыпал свинцовых шариков из кожаного мешка. Взвел пружину, взмахнул рукой, разгоняя дым, и продолжил расстрел.

Перерыв длился не больше минуты, но некоторым его хватило, чтобы опомниться.

Темнота… Смерть… Кровь… Паника…

Каменотес представлял себе сегодняшнюю ночь именно так. Но он должен был быть с другой стороны!

Это сторонники Речника должны разбегаться и падать, умирая, а не его люди!

Каменотес, чувствуя, как сердце колотится в такт смертельному грохоту, рвался вместе со всеми к воротам. Еще немного, и страх окончательно сковал бы его мозг, превратив из человека в вопящего зверя, бросающегося на решетку…

Грохот стих.

Толпа продолжала кричать и кидаться на ворота — нескольких человек, кажется, уже раздавили, но Каменотес уже пришел в себя и, расталкивая локтями людскую массу, двинулся в сторону от ворот, туда, где он последний раз видел Пивовара.

Пусть уже пускает в ход «последний довод».

Пулемет опять продолжил стрельбу.

Димка прижался к стеклу, наблюдая бойню на Дворцовой.

Нет, это был не бой, не сражение, не битва.

Бойня.

Пусть нападающие были вооружены, они забыли об оружие, побросали его, уронили перед лицом непонятной и от этого еще более пугающей смерти.

Может быть, Речник поступил и правильно…

Мятежники, осужденные и казненные по приговору суда, рано или поздно могут превратиться в белокрылых мучеников.

Мятежники, погибшие в ходе самого мятежа… ну тоже могут превратиться в мучеников, но при использовании совершенно особой логики.

Может быть, это и правильно…

Но правильные вещи не становятся менее страшными.

— А, вот ты где… — Пивовар был спокоен, как будто находился на трибуне. Это спокойствие уже немного отдавало безумием.

Возле него собралась небольшая кучка тех, кто не потерял голову: несколько троллей, хумансы, эльфы…

— Что вы медлите? Давай!

— Погоди. Эдвард, что там?

Молодой невампир опустил подзорную трубу:

— Человек. Стреляет лежа, спрятан за щитом. Похоже, броня, или мы промахнулись.

Невампиры хорошо видят в темноте, но плохо стреляют. Тролли хорошо стреляют, но плохо видят в темноте.

— Давай! — заорал Каменотес, чувствуя, что безумие передается и ему, требуя застрелить Пивовара за медлительность.

— Давай! — Гном повернулся к одному из троллей.

Тот кивнул и вскинул на плечо трубу.

Пивовар был умным человеком. То, что кто-то является твоим врагом, не делает его ни глупцом, ни трусом.

Гном слышал о побеге бывшего начальника особого сыска из города, когда были взорваны ворота. На всякий случай — никогда не знаешь, какие знания тебе могут пригодиться, — он опросил свидетелей, оставшихся в живых, и понял, для чего была предназначена странная труба с мощной пружиной, найденная возле места взрыва.

Порыскав по городу, люди Пивовара сумели найти мага огня, который изготавливал магическую взрывчатку, и заставили его сделать несколько рулонов.

Узнав о том, что Речник собирается использовать бронированных големов, Пивовар сделал в мастерских три метателя взрывчатки. В големов он не поверил, но… На всякий случай.

Случай пришел.

Тролль прицелился (никто лучше этой расы не стрелял), звонко лязгнула спущенная пружина, и в сторону балкона полетел белый сверток.

Хлопок лопнувших инициирующих нитей, разумеется, был неслышен.

Рядом с Джоном упало что-то мягкое. Он не оглянулся, продолжая стрелять, поэтому так и не узнал, что же его убило.

Взрыв!

Огненный шар вспыхнул на балконе, в стороны полетели обломки камня, искореженный пулемет и мертвое тело хуманса с Острова черных эльфов.

Если бы Джон знал, сколько мертвых тел осталось на площади после его стрельбы, он был бы доволен.

Двести двенадцать человек за одну ночь.

Неплохое завершение карьеры.

— Джон… — скрипнул зубами Димка.

— Джон, — вздохнул господин Шарль и приник к окуляру прицела.

— Джон… — всхлипнула Кэтти, сжимая пистолет.

Взрыв и замолчавший пулемет. Не нужно быть гением, чтобы понять судьбу пулеметчика.

Толпа взвыла, решив, что взрыв — еще одна подлая придумка тех, кто поймал их в ловушку. Люди всей массой ударили по воротам, раздались крики погибающих в давке.

Створки скрипели, но не поддавались.

Затрещали выстрелы: полицейские со стен принялись методично отстреливать тех, кто не погиб.

Выжившие не предусматривались планом.

Куда теперь? Каменотес задумался на мгновение.

Рваться во дворец? С уменьшенной вполовину, деморализованной и растерявшейся толпой?

— Уходим, — принял решение Пивовар. — Сегодня нам здесь ничего не светит. Придется начинать все сначала.

Правильно. Кто его знает, какие еще жуткие сюрпризы приготовил Речник. Только…

— А ворота?

Гном оскалился:

— Жером, стреляй по воротам.

Второй тролль направил гранатомет в сторону ворот.

В сторону людей.

— Ты что?! — Каменотес схватил стрелка за плечо и повернулся к Пивовару: — Там же люди! Там наши люди!

— Зачем нам неудачники? Стреляй!

Тролль прицелился…

И упал с пробитым лбом.

Господин Шарль успел пристрелять свой штуцер.

Ствол гранатомета задрался в небо, мертвые пальцы стиснули спуск. Высоко вверх взлетел белый сверток взрывчатки…

И упал в середину толпы. Взрыв вдвое уменьшил работу полицейским.

— Проклятье! — Пивовар выхватил последнюю трубу из рук растерявшегося тролля, с натугой повернул ее к воротам…

Пуля пробила трубу, заклинив спускной механизм.

Сверху со стен сыпался град пуль, уничтожая тающую толпу мятежников.

— Во дворец! — принял решение Каменотес.

Остатки, жалкие остатки мятежников бросились к входу во дворец, сообразив наконец, что на открытой площадке они представляют собой только хорошую мишень. Каменотес бросился вслед за ними, опередив отставшего Пивовара.

— Виллем! Жак! Парни, не бросайте меня! — вопил тот за спиной. — Я же с вами! Я ваш!

Каменотес бежал, перепрыгивая через валяющиеся тела людей, которых он привел сюда. Уничтожили их пули, но убил он. Убил в том момент, когда решил захватить дворец.

Бегущие рядом с ним падали, но хуманс продолжал двигаться.

Димка стоял в коридоре, направив револьвер на дверь. После расстрела толпы мятежников на площади Димка понял, что лично для него смертей достаточно. Ему казалось, что он долго не сможет даже подумать о том, чтобы застрелить кого-нибудь без отвращения.

Но никто из мятежников не пройдет внутрь дворца.

Шаги, спотыкающиеся шаги на крыльце.

Бесшумно открылась одна из створок огромной входной двери.

Человек. Хуманс. Один.

— Стоять, бросать, не двигаться, — вспомнил Димка свой краткий опыт в должности начальника особого сыска.

Хуманс со свистом вздохнул, поднял руки вверх и опустился на колени.

Каменотесу повезло. Он остался последним.

Глава 36

— Я безмерно огорчен событиями прошлой ночи. — В голосе товарища Речника явственно слышались слезы. — Такого нападения, такой жестокости наша революция еще не знала. Кучка отщепенцев, решившая вернуть обратно власть короля…

Толпа на площади возмущенно загудела.

— …объединившись с недобитыми монархистами, сделала попытку захватить дворец, в котором находился весь Комитет, и уничтожить нас. Силы были неравны: против трех сотен вооруженных мерзавцев нас было от силы три десятка. Это был кровавый бой…

Голос вождя поник.

— Не все смогли встретить утро. Давайте вспомним тех, кто погиб, пожертвовав собой во имя революции…

Речник поднял голову.

— Во имя нашего счастья! Счастья всем!

Над толпой взметнулась рука в партийном жесте, до боли напоминающем Димке нацистское приветствие.

— Счастья всем! — В ответ вырос лес рук. — Счастья всем!

— Так вспомним же погибших. И в первую очередь я хотел бы назвать Алека Матло. Этот юноша был молод и юн, он мог бы еще жить и жить… Но этой ночью он не думал о себе. Один он вышел против сотен и погиб, погиб, защищая всех нас. Кто-то… — Взгляд Речника похолодел и обвел толпу. Судя по всему, никто не хотел оказаться этим «кем-то». — Кто-то назовет его смерть глупой, мол, он не должен был жертвовать собой там, где было понятно, что он погибнет, мол, его смерть не приближала победу, мол, враги даже не заметили его сопротивления… Нет!

Кулак тролля ударил по перилам помоста. Того самого, который был построен еще во время революции и так до сих пор и служил Речнику.

— Нет, скажу я! Никто в одиночку не выигрывает битв, многие солдаты погибают, не успев убить ни одного врага, но если каждый из них решит, что его гибель будет напрасной, бросит оружие и уйдет домой…

Взгляд Речника опять обвел толпу.

— …то война будет проиграна. Один человек — это капля воды, но из капель состоит океан! Я никому, слышите вы, никому не позволю назвать смерть этого юноши глупой и бессмысленной! Никому!

Димка, стоявший в толпе (на него косились), подумал, что понимает горячность тролля. Речник собирался поставить на посты самых трусливых и ненадежных солдат, потому что отряд мятежников должен был забраться в ловушку. А получилось так, что саламандр Алек оказался не трусом и не предателем. Фактически именно Речник послал парня на верную смерть и сейчас убеждает не столько толпу, сколько себя, что гибель парня была не напрасной.

Речник спокойно относился к смерти и крови. Но не любил, когда лилась кровь невинных.

— Позвольте мне. — Спокойный, негромкий голос пронесся над толпой. Димка подумал, что он, наверное, впервые слышит голос товарища Сталевара.

Высокий, худой зомбик выступил вперед:

— Я, как командующий Изумрудной армией и Зеленой гвардией, хочу произнести несколько слов. Мы отменили ордена, посчитав, что награждение орденом возвысит человека над остальными, в то время как люди должны быть равны. Мы ошибались. И солдат Алек тому подтверждение. Не каждый, далеко не каждый сможет сделать то, что сделал он. Поэтому мы решили вернуть ордена, чтобы люди видели тех, кто совершил подвиг, видели и гордились тем, что среди нас живут такие люди.

Толпа молчала. Хумансы, гномы, эльфы, тролли, летуны, невампиры, другие расы — все слушали худого зомбика, казалось отлитого из стали.

— Первым орденом нашей республики будут награждаться те, кто не жалел жизни во имя общего счастья. И называться этот орден будет…

Сталевар сделал паузу:

— Не именем ангелицы и не именем древнего короля. Это будет орден Алека Матло!

Димка вспомнил когда-то услышанную или прочитанную фразу: «Историю делают на площадях». Тогда он понял ее так, что история творится, когда народ выходит на улицы и площади и меняет власть, сбрасывает с тронов королей и императоров. Сейчас ему показалось, что он ошибся.

Историю делают те, кто на площадях рассказывает всем о том, что произошло. И что они расскажут, то и будет записано как истинная правда.

Сейчас историю делал Речник.

Согласно официальной версии, «кучка отщепенцев» напала на дворец, и все полегли. В бою с мятежниками погибли…

— Алек Матло…

Строки мартиролога, казалось, падают камнями в толпу, вызывая у Димки образы прошлой ночи.

— Джон Лион…

Мертвый пулеметчик, лежащий в куче обломков.

— Жанетт Корде…

Висящая на пиках ограды мертвая эльфийка.

— Луи Чейн…

Гном с раздробленной выстрелом головой.

— Товарищ Пивовар.

Еще один гном, застреленный в спину.

Товарищ Каменотес не назывался. После вчерашней ночи он свалился с жестокой горячкой, поэтому, видимо, Речник еще не решил, кем бывший товарищ окажется — жертвой мятежников или главным виновником.

Имена падали и падали в толпу.

Все жертвы бойни на Дворцовой по официальной версии были записаны одним списком. Погибшие от рук мятежников. Партийные раскольники — чтобы не смущать народ разногласиями во власти, шпионы иного мира — чтобы их хозяева не заподозрили раньше времени, что их сеть раскрыта.

Может, и правильно. Но все равно как-то…

Речник, прикрывая рукой глаза (интересно, играет или правда слезы?), сошел с трибуны. Товарищ Кузнец, для друзей — Жозеф, объявил о многочисленных амнистиях и смягчении режима. В бурной радости толпы прошли несколько незамеченными маленькие изменения в структуре власти. Комитет распускался, организовывалось полноценное правительство, разве что вместо министров в нем были консулы — или так поняла это слово Димкина интуиция, а верховную власть в стране получал первый консул, он же скромный товарищ Речник.

Тролль стал вождем.

— Хыгр, — господин Шарль подошел сзади, — идем. Нужна твоя помощь.

В комнате сидела мышанка Кэтти. Она грустно рассматривала пистолет. В деревянном чехле, с нанесенными рунами. Тот самый, бесшумный, который она делала для Джона…

Димка неловко шагнул к ней, тронул за плечо:

— Моя… твоя…

Кэтти подняла глаза. Голубые, налитые слезами, они казались огромными.

— Почему? — спросила она. — Зачем? Зачем делать оружие? Для того чтобы убивать? Я раньше любила создавать оружие, даже гордилась им… Метателем, например… Разве можно гордиться тем, что предназначено для того, чтобы убивать?

— Можно. — Незнакомая женщина хлопнула ладонью по столу. — Можно. Потому что если не создавать оружие и не вооружаться, в нашу страну придут те, кто не задумывался, правильно или неправильно убивать людей. Придут и убьют. Запомни, девочка, оружие убивает не людей. Оружие убивает врагов.

Кэтти заплакала и убежала из комнаты. Господин Шарль зашагал за ней.

— А ты, парень, значит, и есть Хыгр? — Женщина повернулась к Димке. Среднего роста, со светлыми волосами, заплетенными в толстую косу, которую в мире Свет, кажется, носили в деревнях. Одежда — мужская, черная городская, на подоконнике — котелок. На груди — звезда мага. Кто это?

— Моя быть Хыгр. Кто есть твоя?

— Это господин Хыгр. — Господин Шарль уже вернулся. — Госпожа Доминик Ру. Одна из лучших сыщиц революционной полиции.

— Ты на мою звезду не смотри, — взмахнула одна из лучших сыщиц рукой. — Я раньше магичкой работала, и никто из моих знакомых не знает, что я в полицию ушла. Так со звездой мага и хожу, чтобы не смущать. Итак, гражданин Хыгр, я знаю все.

Димку подмывало спросить, какова глубина Черного моря, но он понял, что сыщица-магичка имеет в виду нечто иное.

— Я знаю, кто вы такой, откуда взялись и кто против нас. Как единственный на сегодняшний день специалист по иным мирам, скажите — что это за предметы?

Доминик сдернула ткань, закрывавшую стол.

После кровавой ночи Димке если чего и хотелось, то только отдохнуть. Однако, героически взяв себя за шиворот (фигурально выражаясь), он дошел до гостиницы, чтобы узнать, все ли в порядке с Флоранс.

На улице и в самой гостинице все было тихо. На осторожный стук в дверь открыла заспанная и потирающая глаза зомбяшка, получила выговор за то, что открывает, не спрашивая, кто там, обиделась и ушла досыпать.

Димка остался в гостиной один, в компании одиноко лежавшего на столе револьвера. Димка с покаянием подумал, что Флоранс навряд ли смогла бы даже поднять его, не то что выстрелить. Хотя… Наган лежал повернутый стволом к двери. Уж сил нажать на курок (если обеими руками) у зомбяшки бы хватило. Смелости хватило бы точно. Правда, ее отбросило бы отдачей после первого же выстрела…

Нерадивый муж, проведший первую брачную ночь в сражениях с разными повстанцами, поклялся самому себе, что закажет для Флоранс револьвер под ее размеры. Тут уже спокойно используют гранатометы и пулеметы, так что от появления револьверов хуже не будет никому.

Он бы прямо здесь на полу и уснул, но тут появился летун-курьер с письмом. Димку вызывали во дворец. По пути он застрял в толпе, слушая речь вождя революции.

— Что это такое?

Димка подошел к столу, вгляделся…

— Кстати, совсем забыл. — Господин Шарль протянул Димке очки.

— Музей в особняке Франсуа продолжает работать. Все мастера и все устройства там сохранились. Так что осталось только подобрать линзы.

— Спасибо, — еле выговорил Димка. Это слово отсутствовало в словаре яггаев, и он выучил его совсем недавно.

Димка надел очки и наклонился над столом.

Интересно…

— Это то, — подошла сбоку Доминик, — что мы нашли при обыске в комнатах Жанетт и в квартире Луи. К сожалению, квартира эльфийки была уничтожена взрывом…

Димка смотрел на предметы.

Фонарик. Тонкий, в стальном корпусе, обтянутый резиной. Со светодиодом. Димка щелкнул кнопкой. Светит.

— Это светильник?

— Да.

Две черные пластиковые коробочки, размером с пол сигаретной пачки. Несколько кнопок, выдавленные цифры и латинские буквы на задней стороне каждой коробочки.

— Моя не знать.

С равным успехом это может быть и подслушивающее устройство, и взрывное. Лучше не проводить экспериментов…

Несколько батареек. Точно таких же, как и были в подслушивающем устройстве в кабинете Речника: серые, без надписей.

— Это мы знаем, — кивнула Доминик.

Отвертка. Самая обычная крестовая отвертка, маленькая с черной пластиковой ручкой.

— Вещь крепить другая вещь.

Шесть маленьких стеклянных ампул в блистерной упаковке.

— Моя думать, вещь быть смерть.

— Отрава? — прищурилась Доминик.

— Похоже, чем-то подобным отравился Каменщик…

Шкатулка. Вполне обычная, деревянная, с выжженным рисунком, изображающим какую-то ангелицу. В мире Свет в такой короткой юбчонке могли изобразить только ангелицу.

— Почему вещь здесь быть?

Господин Шарль щелчком открыл крышку шкатулки. Ух ты…

Внутри цифровой фотоаппарат. Объектив, кнопки, вспышка… Никаких надписей, только треугольник.

— Вещь делать хырр…

Димка постучал пальцем по картинке на крышке.

— Ангелиц? — переспросила Доминик.

— Рисунки. Эта вещь рисует. Так?

— Да. Очень быстро.

Димка бы показал, но, во-первых, он не понимал, как этот фотоаппарат работает, во-вторых, опасался все же жать на кнопки.

— Что скажете, господин Хыгр? Из какой страны вашего мира эти вещи?

Димка вздохнул:

— Моя не знать.

Никаких опознавательных надписей. Любая из этих вещей могла быть сделана хоть в России, хоть в США, хоть в Северном Габоне.

— Ладно, — вздохнул господин Шарль, видимо очень рассчитывающий на эти вещички. — Тогда остается только допрос пленных.

Глава 37

Пленные. Стоп, какие пленные?

— Где брать?

— Мы их уже взяли, — широко улыбнулся господин Шарль. — Спасибо дону Мильеру.

Понятно. Вернее, понятно, почему так доволен господин Шарль: получить выгоду от действий своего врага всегда приятно. Но непонятно, откуда все же пленные? Кажется, всех шпионов выявили.

Дон Мильер не зря следил за шпионами иного мира. Он сумел выследить нескольких человек в городе, к которым шпионы заходили чаще остальных. То ли связники, то есть те же шпионы и, возможно, также превращенные, то ли агенты из местных. В любом случае их допрос может дать полезную информацию.

Конечно, пришельцы могут заподозрить неладное уже по одному факту исчезновения разведсети… Хотя нет. Сейчас в городе много народу пропадало.

Только товарищ Речник мог провернуть то, что было сделано в городе после попытки переворота: публично объявить о наступлении свободы, амнистиях и эпохе всеобщего благоденствия, после чего начать аресты. Причем при полном одобрении того самого народа.

Отличный ход: после провозглашения начала свобод любой, поднявшийся против Речника, воспринимался жителями столицы как враг тех самых свобод, поэтому с арестами мирились как с неким неизбежным злом. Тем более что вождь обещал, что все ошибочно арестованные и невинно осужденные будут отпущены с извинениями. Что будет с нечаянно казненными, товарищ Речник не уточнял…

В общем, в атмосфере охоты на ведьм могла исчезнуть не то что разведсеть — рота десантников, причем так, что и следов не нашлось бы. Так что с этой стороны все в порядке.

Если, конечно, не попадутся опять такие же фанатики… Перережут себе глотку, и что тогда с ними делать? Как допрашивать? Пока что в их руки попадали исключительно трупы.

Димка устроился в углу допросной комнаты, наспех оборудованной во дворце из чьей-то спальни, в виде чучела самого себя. Господин Шарль и черный эльф Жозеф расположились на табуретах по обе стороны небольшого раззолоченного столика, развернувшись лицом к двери. На огромной семиспальной — судя по размерам — кровати сидели два конвоира, эльф и тролль. Рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой лежали иномирные предметы. Тщательный обыск комнаты гнома во дворце не дал больше никаких результатов, за исключением пружинного ножа с прорезиненной рукоятью. Вот на кой он шпиону?

Господин Шарль предположил, что, увидев предметы, шпион-оборотень выдаст себя. Из этого предположения Димка сделал вывод, что живыми возможных шпионов отпускать никто не собирается.

Все ждали, пока приведут пленных. Или арестованных? Димка задумался на минуту, но потом пришел к выводу, что война между пришельцами и Этой страной официально не объявлялась, так что это будут арестованные.

Тут он вздрогнул.

Вздрагивающий яггай — зрелище диковинное и пугающее, поэтому вслед за ним подпрыгнули все, кто находился в комнате. Кроме господина Шарля.

— Что такое, господин Хыгр?

— Моя думать… Нет, моя не думать.

— Понятно…

Димка прикрыл глаза и для верности надвинул на них котелок.

С чего это он решил, что шпионы пришельцев — фанатики?

На самом деле, фанатики ли они?

Всего они встретили пять человек из иного мира. Шесть, если считать гнома-шпиона, которого Димка так и не увидел ни живым, ни мертвым.

Скольких из них можно назвать фанатиками?

Три гвардейца, которых наверняка с полным правом можно считать спецназовцами, погибли при нападении господина Шарля. Так что их отношение к плену неизвестно.

Один гвардеец-спецназовец покончил с собой. Фанатик. Если, конечно, не признать, что он настолько боялся плена и пыток, что предпочел умереть…

Димка обдумал эту мысль. Возможно, конечно, всякое, но трусов в спецназе он представить не мог. Вероятно, боец не рассчитывал на то, что выдержит пытки, которые в мире Свет применялись с легкостью…

Димка припомнил, как господин Шарль выбивал сведения из арестованных руководителей революции, еще до ночи зеленого сердца. Отвратительный запах горелого мяса и кожи, крики из темной пыточной, перебинтованные руки Речника… Тролль выдержал, но его и не пытали как следует. Да, у бойца были основания полагать, что он не переживет допроса. Хотя с другой стороны, мог ли он предположить, что допрашивающие вообще знают о существовании иных миров, не говоря уж о шпионах из них?

Поразмыслив, Димка пришел к выводу, что мог. Пулемет. Пусть разработан он Кэтти и аналогов ему в нашем мире нет. Но гвардейцы могли видеть только результаты его применения, а значит, могли предположить, что у Этой страны есть кто-то из другого мира, подсказавший конструкцию, точно так же, как они подсказали конструкцию Той стране.

Так, пока один фанатик — и тот под сомнением.

Эльфийка-шпионка. С одной стороны, похоже на самоубийство. С другой — прыжок из окна второго этажа к смерти в ста процентах случаев не приведет, она могла отделаться только переломанными ногами и попасть в лапы допросчиков. А рассчитать в долю секунды, что под окном ограда и на нее можно замечательно напороться… Это нужно компьютер вместо головы. Даже тот же Бюсси не умер, повиснув на ограде, так что и она могла выжить. Девчонка, скорее, не фанатичка, а ее поступок больше смахивает на неудачную попытку к бегству.

Гном-шпион. Тут и вовсе однозначная случайная смерть, никаких попыток самоубиться. Это притом что у шпионов были ампулы с ядом. Ну или с чем-то похожим на яд.

Что все вышеназванное означает?

Из шести — один фанатик. Возможно, фанатизм у противника вообще — единичный случай и им просто до сих пор не везло.

Да и стоит ли называть солдата, не желающего попадать в плен, фанатиком? В Великую Отечественную таких называли героями…

Некая мысль зашла в голову Димки и уже почти оформилась, но тут привели первого арестованного.

Ух ты! Старый знакомый.

Мышан-огненный маг, создатель магической взрывчатки, приведенный в комнату, затравленно оглянулся, ухитрившись не заметить Димку, и тут же просиял, увидев господина Шарля:

— Здравствуйте, господин Шеллар!

— Господин Шарль.

— Ой, да, я запамятовал ваше имя. А меня тут схватили…

— Арестовали.

— Ой, ну да, арестовали. Я тут сидел, работал…

— Расскажите поподробнее, над чем вы работали.

— Я…

— И представьтесь, — вмешался Жозеф.

— Но вот, господин…

— Гражданин.

— Гражданин Шеллар…

— Шарль.

— Шарль. Гражданин господин Шарль, он меня знает.

— Представьтесь.

Мышан слегка побледнел, оглянулся, вздрогнул, в этот раз рассмотрев Димку:

— Мое имя Август Гризвилль, маг огня…

— Расскажите нам, гражданин Август, что это такое?

Жозеф положил перед собой на столик металлическую трубу. Тот самый магический гранатомет, которым взорвали Джона…

— Ну… — мышан прижал уши, — это я сделал…

Путаный и многословный рассказ мага огня начался.

Уезжать из столицы он летом передумал и остался, подрабатывая по мелочи, в основном изготовлением магических зажигалок.

— Вы не представляете, как тяжело в наше время зарабатывать честному человеку…

Мышан подпрыгнул: Димка, в безнадежных попытках изловить ушедшую мысль, вспомнил кое-что, заинтересовавшее его в иномирных предметах, и протянул руку к тумбочке. Огромная волосатая лапа, за твоей спиной берущая нож, спокойствия не прибавляет.

Теперь Август начал еще и запинаться, постоянно оглядываясь на Димку, рассматривающего нож.

Клеймо в виде маленького треугольника на предметах. Что оно означает?

Первоначально Димка решил, что это нечто вроде символа компании-производителя электротехнических товаров. Треугольник был и на батарейках, и на подслушивающих устройствах, и на фонарике.

И на ноже тоже.

Так что же он обозначает?

На лезвии ножа, рядом с рукоятью, — маленький овал. В нем — уже знакомый треугольник и буквы «РОК». Или «ПОК», если это латиница. То есть уже можно признать, что предметы и их владельцы — с Земли, но вот из какой именно страны…

Опять появилась мысль и тут же уплыла вдаль.

Мышан закончил свой рассказ. Из его слов можно было понять, что несчастный, одинокий, всеми позабытый маг огня жил впроголодь, питаясь чуть ли не осиновой корой, до тех пор, пока совершенно незнакомый ему гном не пришел в гости и не сказал, где найти людей, которые заинтересованы в его разработках.

Люди дали магу задание сделать три рулона магической взрывчатки и пружинные метатели для них по образцу. Он сделал.

— Вы же понимаете, мне нужно было кушать что-то. А эти люди заплатили. Вы же тоже просили у меня сделать точно такие же вещи…

— Не просили. — Господин Шарль встал. — Вы сами их предложили. Скажите мне, господин Август…

Мышан попятился, господин Шарль нависал над ним:

— Вы делали метатели огня и бомбы из магической взрывчатки для революционеров, магическую взрывчатку для нас, метатели для противников Речника… У вас вообще есть совесть?

— А что такое? Всем нужно кушать. Если люди платят, почему я не могу для них сделать то, что они просят?

— Уведите.

— Что быть его делать? — спросил из угла Димка, когда дверь за мышаном закрылась.

— Казнят, — спокойно произнес господин Шарль.

— Зачем?! Его быть умная…

— Умный человек без совести — хуже врага. От врага, по крайней мере, знаешь, чего ожидать. А такие, как господин Август, могут взорвать целый город…

Господин Шарль замолчал и погрузился в мысли.

Дальше допросы вел в основном Жозеф.

Следующей ввели молоденькую летунью. Но допрос с ней превратился в беспорядок.

Испуганная девушка дрожала крупной дрожью. В отличие от мышана, огромного яггая в углу она увидела первым, после чего ни на кого другого смотреть уже не могла.

Димка кашлянул, летунья пискнула и испуганно взлетела.

— Опустите ее. — Жозеф кивнул эльфу с троллем, которые сидели на кровати.

Девчонка развернулась в воздухе, охранники схватили ее за лодыжки, потянули к столику… Вот только, с точки зрения девчонки, ее тащили к кровати…

Она задергалась и упала в обморок. В воздухе. Прямо на головы охранников.

Ее долго приводили в чувство, потому что когда она очнулась в первый раз, то увидела склонившуюся над ней физиономию яггая и потеряла сознание, а второй раз она очнулась на кровати, оглянулась, закричала: «Нет, нет!» — и опять рухнула в обморок.

Когда девчонку в итоге допросили, выяснилось, что возились с ней напрасно: эльфийка использовала ее как курьера, так что максимум, что могла рассказать девушка, — как выглядели те, кто приходил за записками. Их было три человека.

Следующий пленный оказался гораздо более полезным.

Старик-гном напоминал классического гнома, а еще больше — Оле-Лукойе из мультфильма. Низенький, с узкой седой бородкой, в черной городской одежде, остроконечной шляпе, притом что многие уже переходили на котелки…

Гном был владельцем магазинчика старых вещей, чем-то вроде старьевщика. При несерьезной внешности и несерьезной профессии человеком он был очень даже серьезным…

Старик-гном был важным звеном в контрабандистской цепочке, ввозившей товары в Эту страну без уплаты таможенных сборов еще при короле, еще при отце Вадима Доброго. Неудивительно, что шпионы иного мира, которым понадобилось переправить кое-что в столицу, пришли к нему.

Что за пакеты — гном сказать не мог, зато мог сообщить о том, когда и кто именно приедет из маленького припортового города.

Жозеф оживился, зашевелился в углу Димка, даже господин Шарль проявил интерес: большая доля вероятности, что портовый гость — именно шпион-оборотень, а значит, расскажет больше, чем завербованный местный житель.

— Ищете шпионов? — неожиданно прищурился гном.

Димка открыл рот и наткнулся на взгляд господина Шарля. Медленно закрыл рот.

— Почему вы так думаете? — безмятежно спросил Жозеф.

— Так ведь эти господа — шпионы.

— Почему вы так думаете? — Этот вопрос задал уже господин Шарль.

— Чтобы обмануть старого гнома, нужно быть чуть постарше молодой эльфийки.

Либо шпионы и в самом деле были неопытны, либо посчитали, что чудаковатый старик ни о чем не догадается, поэтому вели себя при нем несколько неосторожно.

Там обмолвка, тут оговорка… Старик понял, что его клиенты не местные. Правда, додуматься до того, что они из другого мира, он не сумел, но то, что они из далекой неизвестной ему страны, он сообразил.

В одном из разговоров промелькнула фраза о событии, которое произошло совсем недавно, «в восемьдесят пятом году». Притом что восемьдесят пятый год в мире Свет наступит только через четырнадцать лет. Значит, решил старик, используется какое-то другое летоисчисление.

Летоисчесление в мире Свет вообще велось по довольно странной схеме. Не от какого-то события — эры, а до некоего события. До конца света, если быть точным. Кто-то когда-то вычислил точную дату, когда мир Свет провалится в тартарары, и теперь все считают годы до начала этого знаменательного события.

Сейчас в мире Свет — 9899 год до конца света. Димка подумал, что введи на Земле кто-нибудь такое летоисчисление — и сейчас шел бы 1 год до конца света.

Еще старик однажды был свидетелем ссоры между эльфийкой и гномом. В чем суть ссоры — он не понял, так как пропустил начало, да и, увидев неожиданно вошедшего в комнату старика, шпионы быстро свернули разговор, но одна фраза гнома была очень любопытной…

— Говорит он эльфийке: «Я-то хоть знаю, за что работаю, за…» — и вот так пальцы трет…

Старик-гном потер палец о палец очень характерным жестом. Господина Шарль посмотрел на Димку:

— Господин Хыгр?

— Деньги.

Господин Шарль и Жозеф посмотрели друг на друга, а потом хором выругались по-черноэльфийски. Еще бы, получалось, что гном был наемником, а от них сложно ожидать самопожертвования… И такая неудача! Лучше бы косорукие полицейские эльфийку пристрелили!

— Ну, — кивнул старик, — я примерно так и понял, что он на деньги намекает. Еще как-то странно он сказал при этом какую-то умную фразу… Сейчас не помню… Нет, не помню. В общем, он говорит: «Я за… вот это самое… а ты за что? За пятиконечную звезду?»

— Хырррр!

Димка сел, где стоял. Он знал только одну страну, граждане которой могли умирать за пятиконечную звезду.

СССР.

Коммунисты?

Димка даже не успел как следует осмыслить то, что пришло ему в голову, как старик-гном его добил:

— А, вспомнил. Я, гном говорит, за новый мировой порядок… И пальцы трет.

Новый порядок?

Нацисты?

Глава 38

Димка закрыл глаза. Голоса вокруг звучали как из-под земли…

Книга… Как же называлась та книга…

Димка открыл глаза, не видя ничего вокруг, полностью погруженный в собственные мысли.

«Фатерлянд». Точно, «Фатерлянд».

Книга, в которой описывался вымышленный мир (вымышленный ли?), в котором нацисты победили во Второй мировой войне. Значит…

Значит, в мире Фатерлянд нацисты вполне могли существовать и в 2011 году, и в 1985-м. Могли они изобрести устройство для путешествия между мирами? Могли. Уж кем-кем, но дураками немецкие ученые не были.

Так что же получается? Димка неожиданно для себя оказался на войне? На той самой войне, где погиб его прадед-танкист? Эльфийка, гном, покончивший с собой гвардеец — нацисты?

— Господин Хыгр… — прозвучало как из бочки. — С вами… все… в порядке?

— Моя думать. — Димка закрыл глаза. И уши.

Нет, господин Хыгр, торопишься ты… Какие у тебя основания считать противников нацистами? Слова «новый мировой порядок»? Маловато для такого глобального обобщения… Тем более у нацистов был просто «новый порядок», а «новый мировой порядок» ассоциируется с чем-то другим… Да и «служишь пятиконечной звезде»… У нацистов звезд точно не было. А представить коммунистов и нацистов, действующих во имя общей цели, Димка не мог. Кратковременный союз, как в 39-м, не более.

Думай, Хыгр, думай…

Миров — много, как сказали господа судебные приставы. Может среди них оказаться мир Фатерлянд? Может. То есть мир, похожий на наш, но отличающийся в чем-то существенном.

Параллельный мир.

Может такое быть?

Может.

Арабские цифры, земные буквы, «свобода, равенство, братство» говорят о том, что это именно наш мир, а не нечто вроде мира Свет. Наш, с нашей историей, пусть и отличной. С какими-то расхождениями, с какой-то исторической развилкой.

Нет, точно не нацисты.

Кто?

Думай, Хыгр, думай…

Вспоминай все мелочи, известные тебе о том мире.

Свобода, равенство, братство… Французы?

Пятиконечная звезда… СССР?

Непонятный треугольник… Дельта? Греция? Буквы могут быть и буквами греческого алфавита…

Пулеметы, похожие на «Гатлинг»… США?

США?!

Новый мировой порядок? «Novus ordo seclorum»? Надпись на долларе? «Я служу за новый мировой порядок»? За доллары? США?

Пришельцы — из США?

Не то чтобы Димка не любил американцев… Он просто не валил их в общую кучу, одну однообразную массу тупых америкосов, толстых пожирателей гамбургеров. Назовите конкретного человека — Димка скажет, как он к нему относится. А так чтобы: «Как вы относитесь к американцам?»… А как вы относитесь к велосипедистам? Наверное, среди них есть разные люди, не так ли?

Были среди них люди достойные, были и мерзавцы.

А вот США как страна…

Вот США Димка недолюбливал.

Как не любят соседа, постоянно поучающего тебя, как жить. Как соседа, искренне верящего, что он имеет право поступать так, как ему заблагорассудится, не принимая во внимание мнение других соседей: слушать громкую музыку всю ночь, перегораживать лестничную клетку, ставить свою машину на детской площадке, курить в подъезде, а самое главное — требующего, чтобы все остальные считали это правильным, и чуть что — подающего в суд на «плохих» соседей…

Да, наверное, у каждого есть такой сосед.

Димка не был антиамериканистом, считающим, что США нужно разгромить, завоевать, разбить на множество мелких государств, чтобы на его фоне оказаться самой великой страной. Великой страной, по мнению Димки, можно стать только в том случае, если все жители будут работать. Работать, а не мечтать.

Хочешь стать богаче соседа? Работай, как сосед. Не можешь? Попробуй. Не хочешь? Извини. Сосед не заработал, а наворовал? Тут, конечно, вопрос сложный… Но Димка никогда не рвался непременно встать кому-то на голову.

Лучше честно работать, и никто не упрекнет тебя.

Так что Димка США недолюбливал. Кто будет любить страну, вмешивающуюся в дела других стран, считающую себя вправе творить все, что заблагорассудится, в любой точке земного шара, устанавливающую угодные ей режимы и свергающую неугодные? Кто?

Недолюбливал. Но не более того. Объяви кто-нибудь: «Давай нападем на Америку и станем богаче ее!» — первый бы послал такого инициатора подальше.

Но сейчас США напали первыми. Пусть не на Россию. Но на страну, которую Димка уже привык считать страной своих друзей.

Придется воевать.

Значит, США?

А ты ничего не упустил, господин Хыгр, самозваный Шерлок Холмс? Как говорил Холмс, тот, что настоящий: «Если факт не укладывается в вашу версию, значит, она не верна». Или это слова Пуаро? Неважно. Есть, есть в красивой картинке агрессора-США один маленький фактик…

«За пятиконечную звезду…»

Американец станет сражаться за звездно-полосатый флаг, за Америку, за президента… хотя нет, последнее навряд ли… Но скажет ли американец, что он воюет за пятиконечную звезду? Или имелась в виду звезда на погонах?

Мол, я за деньги, а ты — за какие-то звездочки на погонах. Или орден?

Димка не помнил, есть ли у США ордена в виде звезды и есть ли у США вообще ордена, а также что там у американских военных на погонах, звезды или какая иная астрономия, но все равно в разговоре такая фраза прозвучать не могла…

Неправильно она звучала как-то… Так, как говорят «за флаг» или «за герб». Не за вьетнамский же бальзам «Звездочка»?

Может, шпионы из СССР? Тогда объясняется звезда и каким-то боком восемьдесят пятый год, но не становятся другие кусочки мозаики…

Димка решил принять версию о США как рабочую, но не забывать о нескладушках, и открыл глаза, выныривая из пучины размышлений в реальность.

— Если он у вас припадочный, — первое, что он услышал, — то держали бы вы его отдельно. А то припадочный яггай — это, знаете ли, не кашляющий летун.

Димка находился все в той же комнате, сидя на полу. Вокруг него сгрудились господин Шарль, Жозеф, охранники… Да еще старик-гном протиснулся поближе, рассматривая Димку с видом профессионального таксидермиста.

— Что случилось, господин Хыгр?

Димка с теплом на сердце услышал в голосе господина Шарля беспокойство. Пусть еле заметное, но все же… Иного от господина Шарля ждать трудно.

— Моя думать. — Димка встал и качнулся, ноги затекли. Народ на всякий случай отпрыгнул в сторону: ловить падающего яггая — дураков нет.

— Вы что-то поняли?

— Моя думать, моя понимать.

Как объяснить, что такое коммунизм, фашизм, США, со словарным запасом яггая?

Фашисты? А это такие плохие, очень плохие, зверски плохие люди.

Концлагерь? А это такое место, где те самые плохие люди собирали евреев.

Евреи? У-у-у…

Господин Шарль наотрез отказывался выслушать краткую выжимку из Димкиных размышлений и требовал чуть ли не по пунктам рассказать, что приходило в голову Димке и почему он отверг эту версию.

Димка рычал, хырркал, рисовал звездочки и свастики, даже изобразил колючую проволоку и вышку с автоматчиком. Жозеф как-то излишне заинтересовался последним рисунком, но господин Шарль аккуратно отобрал у него листок.

То, что понял господин Шарль, Димка даже боялся услышать. Хорошо еще, что он не собирается подытожить услышанное…

— Итак, — господин Шарль сел в кресло и закурил сигару, — давайте подытожим.

Они втроем находились в комнате-курилке. Мягкие кресла, столики, массивные настольные зажигалки в виде вулканчиков.

— В вашем мире в прошлом было две страны. В одной захватили власть красные, в другой — коричневые, примерно так, как у нас взял власть господин Речник…

Димка вздохнул.

— Я излагаю упрощенную версию, — предупредил господин Шарль. — Так, значит, красные пользовались в качестве символа пятиконечной звездой, коричневые — изломанным крестом. По отдельным признакам…

Димка тяжело вздохнул. Уточнение отдельных признаков заняло часа два.

— …можно сказать, что наш противник похож на любого из них, но отсутствуют совпадения с другими признаками. В результате вы пришли к выводу, что наш противник может являться самой влиятельной страной вашего мира, хотя и этот вывод не однозначен. Плохо. Но хорошо.

— Да?

Димка не видел ничего хорошего в ситуации. Этой стране воевать с США — все равно что…

Хм, все равно что Вьетнаму. То есть шансы есть, пусть и маленькие. Вы только дайте до устройства перемещения добраться…

— Плохо, что страна огромна и влиятельна. Хорошо, — пояснил господин Шарль, — что она отвыкла воевать. Когда в стране война рассматривается исключительно как средство достижения прибыли, то с такой страной на определенных условиях всегда можно договориться. К тому же она будет крайне уязвима…

Господин Шарль выдохнул облачко дыма:

— В любом случае это всего лишь версия. Подождем до того момента, когда мы сможем наконец схватить и допросить пленного. Я вижу, вы устали, господин Хыгр. Идите в гостиницу, отдохните. Мы с Жозефом обсудим тут еще пару маленьких вопросов. До завтра.

Димка откланялся, вышел из дворца и пошел по темным и тихим улицам, размышляя над двумя вопросами.

Желудок урчит так, что немного хочется последовать старинным яггайским традициям и поймать на ужин какого-нибудь невезучего прохожего. Вопрос первый: чего бы съесть?

Вопрос второй: не съест ли его самого Флоранс, которую он за два последних дня видел от силы полчаса. Да еще пол местного часа, который примерно в два раза короче нашего.

— Пропуск!

В темноте блеснули стволы ружей патруля.

«А вот и ужин».

Желудок радостно взревел, видимо решив, что хозяин не шутит.

— А, это вы, господин яггай. Проходите.

Глава 39

В лицо опешивших патрульных — хуманса и фавна — нацелились дула двух револьверов. Калибром с небольшой огурец.

— Э… Э… Э… П-п-простите… товарищ яггай. Это мы…

— …от неожиданности.

Димка убрал оружие, проворчал нечто то ли извиняющееся, то ли угрожающее, и зашагал дальше.

«Что-то я какой-то нервный стал… Выспаться надо».

В гостинице Димка, не останавливаясь, прошел в номер, разве что задержался, чтобы пропустить двух слуг, которые тащили в номер бадью с водой для только что въехавшего зеленомордого.

На стук залязгали засовы, и дверь открыла заспанная Флоранс в длинной ночной рубашке. Рубашка была черная, поэтому Флоранс походила на призрак злобной колдуньи. Довольно эротичной колдуньи, надо признать…

Хотя Димке было не до эротики. Флоранс, впрочем, тоже. Судя по звуку, заснула она еще до того, как дошла до кровати. Сам Димка запомнил только куртку, повисшую на спинке стула. После этого он свернулся в углу меховым клубком и отправился в объятия Морфея.

Утро для выспавшегося яггая началось со странного, знакомо-незнакомого запаха. Димка открыл глаза, рассмотрел пятно на стене, похожее на кривоногого паука с тремя лапами. Понял, где находится, и встал.

За столом сидела донельзя довольная собой зомбяшка, а на столе красовалась тарелка с блинами. Судя по внешнему виду, блины были с начинкой, а судя по тому, что осталось их только три, — Флоранс сидела над ними уже давно. Или, зная ее возможности, — не так давно…

Зомбяшка смотрела на Димку и улыбалась:

— Хыгр, мне так нравится смотреть, как ты встаешь… Такой большой меховой шарик разворачивается в моего любимого мужа.

Димка мимолетно поцеловал жену…

Где-то через час, когда он все-таки поднялся с постели, теперь маленьким клубком свернулась зомбяшка — Димка вспомнил, что давно уже ничего не ел, а после «мимолетного поцелуя» есть захотелось просто адски.

Тарелка с блинами стояла на табурете — а, ну да, она на столе мешала… — Димка взял сразу все три. Хотел было забросить их в рот, но нос дал понять, что начинка в блинах: а) разная, б) необычная.

Так… судя по всему, от скуки — муж несколько дней шатается невесть где — Флоранс экспериментировала. Что у нас здесь…

Жареная морковь с рыбой… Вишня с медом… И…

Запах был не совсем знакомый, поэтому Димка блин распотрошил из любопытства.

Порезанная головка лука с маслом и уксусом. Оригинально… Нет, Димка знал, что такое едят — брат у него любит такой салатик, но в блинах? Все равно что блин с начинкой из «оливье».

Судя по всему, Флоранс занималась экспериментированием. А Димка как-то в детстве думал, кто создает новые рецепты блюд. Да вот такие зомбяшки и придумывают…

В любом деле есть люди двух сортов.

Первые думают: «Все так делают… Я тоже так могу!»

Вторые: «Все так делают… Почему не делают вот так?»

Обычно именно первые хотят славы, которая почему-то постоянно достается вторым. Почему, интересно?

Димка сжевал блины (вкусно!) и отправился по делам.

В конце концов, гражданин начальник, у тебя там уже три дня колесо для штампа стоит без дела.

Часть добровольно-принудительных работников после объявленной амнистии на самом деле разбежалась по домам (сложно их судить), но, к некоторому Димкиному удивлению, работа не стояла на месте, а была почти близка к завершению.

Зеленомордый мастер руководил работами по установлению колеса в стойки, причем в установке участвовали не только заключенные, но также и охранники, а с ними и еще пара совершенно незнакомых личностей.

Димка сбросил куртку, закатал рукава и ринулся на помощь.

Народ сначала шарахнулся — огромный целеустремленный яггай с двумя револьверами в подмышечных кобурах выглядит слегка нервирующе, — но потом оказалось, что большое деревянное колесо, угрожающе накренившееся, гораздо опаснее любых яггаев, в особенности если последние помогают, а не откусывают головы.

Колесо встало на место и качнулось. Мастер Флориан тут же бросился к Димке:

— Господин Хыгр, я все сделал, как вы заказывали, но тут возникла одна проблема…

После объявленной амнистии зеленомордый мастер отправился домой, поцеловал обрадовавшуюся жену, заплаканных детей… А потом вернулся.

Никому не были нужны мельничные колеса в смутное время. Здесь же стояла недоделанной самая занимательная работа за всю жизнь мастера.

Может быть, делать что-то бесплатно и для других людей — глупо. Может быть, тогда мастер Флориан был глупцом. Но он решил доделать штамп с колесом.

Он нашел кузнеца — того самого незнакомого гнома, которого уже видел Димка, тот обещал помочь со штампом, нашел рабочих, материалы… В общем, мастер сделал всю ту работу, которую должен был делать он, Димка.

Стыдно, господин Хыгр, стыдно…

— Что твоя быть нужно?

Мастер запнулся и начал темнеть, наливаясь болотной зеленью.

— Нет. Твоя моя не понимать. Моя помочь. Моя хотеть знать.

Димка понял, что все дело в деньгах. Обычно, когда по телевизору говорят, что задача не была выполнена в силу неких проблем, подразумевается, что выделенных денег не хватило. Мол, дайте еще. Оказывается, мастера он понял неправильно. Деньги иногда решают не все.

Постройка штампа велась практически на революционном энтузиазме, вся загвоздка была в том, что Димка не назвал ассортимент продукции, которую планируется выпускать с помощью штампа.

— Что мы делать-то будем, гражданин Хыгр?

Димка вздохнул. У него была идея… Вот только как объяснить, что он хочет делать? К сожалению, переводчик с яггайского на человеческий сейчас спал, зацелованный вусмерть.

— Наша делать… Такая вещь… Такая вещь… Лошадь.

Глаза мастера округлились. Димка вздохнул и сел прямо на землю.

— Лошадь бежать, нога стучать земля, нога ломаться. Наша делать вещь нога не ломаться… Сапог лошадь…

Мастер не понимал. Изо всех сил пытался понять, но не понимал.

— Такая вещь! — Димка изобразил, как он берет в руки нечто, а затем резким рывком ломает на две части.

— Подковы, что ли? — осторожно уточнил мастер Флориан.

— Да!

Шпион иномирян (Димка уже почти уверил себя, что им противостоят американцы) должен был прибыть только через три дня из маленького припортового города, славного разве что своими катакомбами, а также тем, что в нем лет триста назад похоронили великого короля. Король хотел быть погребенным рядом со своей возлюбленной.

Так что в течение трех дней Димка был предоставлен самому себе и мог заниматься тем, чем, собственно, всегда любил заниматься.

Работал.

Мастер Флориан был зачислен в штат департамента принудительных работ — абсурд, но в революционные времена проходило и не такое, — получил зарплату и взялся за дело с вспыхнувшим энтузиазмом. Хотя в основном задача состояла только в изготовлении штампа и матрицы с пуансоном, но Димка уже сделал его руководителем проекта. Также в штате оказались два кузнеца, казначей, несколько плотников, столяров, подсобных рабочих, грузчиков, возчиков и множество других людей, без которых не сдвинется с места более-менее серьезная работа.

Внутри здания бывших канатных мастерских стучали топоры, молоты, звенели пилы, слышались те слова, которые интуиция наотрез отказывалась переводить. Ужом сновала зомбяшка, донося до всех команды гражданина Хыгра, который, голый по пояс, счастливый и довольный, всегда находился там, где требовалась физическая сила.

«Да, — думал Димка, поднимая балку, которую не смогли даже сдвинуть три грузчика, — все же криминальные расследования, шпионские страсти и прочие дворцовые интриги — не для меня. Да и саблю, коня и линию огня мне тоже не нужно. Работа — вот мое. Спокойная работа в удовольствие. К сожалению, часто для того, чтобы спокойно работать, нужно скинуть мешающее правительство, выгнать из страны нахлебников и паразитов, разгромить врага… А кто это будет делать, если не ты? Кто?»

Дни были тихие.

Господин Шарль ушел с головой в какой-то свой сугубо секретный проект, в подробности которого не посвящал никого, даже Димку.

Черный эльф Жозеф разрывался на части между повседневной работой в полиции — местный криминалитет не собирался прекращать свою трудовую деятельность в знак благодарности за освобождение от короля — и устройством некой хитрой западни для прибывающего шпиона, чтобы не повторилась глупая ситуация, когда все пленники гибнут и даже допросить некого.

Кэтти…

Кэтти была в депрессии.

Димка, уже носивший наручные часы, заказал для Флоранс револьвер, а для мышанки — синий комбинезон с множеством карманов. Кэтти обрадовалась подарку, тут же рассовала по карманам все свои инструменты, запчасти и деталюшки, но хорошего настроения хватило ненадолго. Мышанка, в комбинезоне крайне напоминающая Гаечку, опять вспомнила Джона и всхлипнула, оттолкнув от себя лежавшие на столе детали неизвестной Димке конструкции. Утешать плачущих девчонок Димка не умел — вернее, немного умел, но жена такого не одобрила бы, поэтому, неловко потоптавшись на пороге, смущенно хырркнул что-то самому непонятное и вышел.

Флоранс была сообразительнее неловкого яггая. За день до приезда шпиона она с самого утра вытащила Димку и Кэтти гулять по городу. Только пришлось выдержать бой с мышанкой, которая хотела выйти непременно в том виде, в котором ей было привычнее. Зомбяшка последовательно раскритиковала сапоги, штаны, комбинезон, после чего заставила Кэтти надеть платье. Да еще и вставила в волосы мышанке ярко-красную атласную розу. Этакая Гаечка-Кармен.

Димка не знал, куда именно Флоранс хочет отвести мышанку, поэтому ему было все равно куда идти. Он просто наслаждался прогулкой по городу, тем более день выдался без дождя.

Флоранс повела их по знакомым местам. Знакомым Димке.

Они прошли по улице мимо дома, где раньше находилась квартира господина Шарля. Вернее, попытались пройти мимо, их отловила хозяйка-летунья, напоившая их чаем и расспросившая, как дела у господина Шарля.

После чая, которого, как известно, сколько ни пей, сыт не будешь, они пошли в трактир, хозяйкой которого по-прежнему была саламандра Жозефин.

В трактире было пусто, наверное, приближающийся голод и высокие цены на продукты разогнали всю клиентуру. Девчонки сели в дальний угол и тут же начали шептаться, нахально отогнав Димку. Тот пожал плечами, отошел к стойке (древесина еще не успела потемнеть) и, шевельнув ушами, тут же узнал все их тайны. Кэтти, слегка пришедшая в себя, допытывалась, куда зомбяшка ее тащит, а Флоранс, хитро жмурясь, говорила, что если Кэтти уйдет оттуда, куда они направляются, раньше чем через три дня, то она, Флоранс, съест свой собственный левый ботинок.

Димка подумал, что он, кажется, знает, чем можно соблазнить мышанку-механика…

— Добрый день, гос… гражданин… э…

Жозефин помнила Димку (еще бы не запомнить!), но вот имя в ее памяти отсутствовало.

— Хыгр, — сказал он, стараясь не улыбаться.

— Это имя, — хмыкнула хозяйка, — или вы выругались по-своему?

Димка не удержался от улыбки:

— Имя.

К чести госпожи Жозефин, она спокойно перенесла яггайский оскал:

— Как там господин Шарль?

— Работать.

— Кем?

— Хыррр…

А правда… Кем именно является при революционном правительстве господин Шарль? Димка привык, что тот все время командует и распоряжается, но вообще-то, для того чтобы отдавать приказы, нужно иметь на это право и какую-то (и не низкую) должность. Так кто же он?

— Прежняя.

— Ну да, — вздохнула хозяйка, — он всегда был в работе, ни на что не обращает внимания…

Димка поднял бровь, но Жозефин перевела разговор на другую тему:

— Вы слышали? Хлеб дешевеет.

— Да? — Интересно, с каких таких пряников он взялся дешеветь посреди зимы?

— Не слышали? — Жозефин облокотилась на стойку. Взгляд Димки (господин Хыгр, ты женат!) упал в вырез ее платья, потом вильнул в сторону и опять скользнул туда же.

— С чего цены-то начали подниматься: говорили, неурожай в стране. Да еще и склады сгорели, тогда еще, при короле. Крестьяне-то и начали прятать зерно да продавать втридорога. А на самом деле оказалось знаете что? Не было неурожая!

— Да?

— Точно вам говорю, не было. Придумали его торговцы зерном, чтобы цены задрать. Урожай-то на самом деле хороший был, много прибыли не получишь, вот они собрались и придумали объявить всем про неурожай, дождаться, пока цены вырастут, а потом сразу все зерно, что у них залежалось, продать!

Товарищ Речник… Хорошо придумано, нет слов. Скажи он хоть с самой высокой трибуны: «В стране нет неурожая!» — никто бы не поверил. Люди испокон веков скорее поверят соседу, чем сколь угодно высокому чиновнику. А тут каждый, кто держит зерно в подполе, начнет чувствовать себя дураком, которого облапошили. А никому не нравится чувствовать себя обманутым. Народ кинется продавать зерно, пока цены еще высоки, а так как неурожая на самом деле не было и зерна в стране вдоволь — цены рухнут. Молодец, товарищ Речник…

После трактира госпожи Жозефин они гуляли еще долго. Куда они идут, Димка догадывался, а окончательно понял, когда они прошли мимо сгоревшей кондитерской братьев-пиратов. Кондитерская так и стояла заколоченная.

Музей технических новинок — бывшие мастерские сеньора Франсуа, невезучего невампира, — находился на прежнем месте и продолжал работать. Вот директором его был… Димка даже не поверил своим глазам.

Директором музея был фавн, тот самый, что приходил в составе самозваного уличного комитета выгонять всех из дворца. Фавн, увидев Димку, заблеял, что пусть господин-гражданин-товарищ не сомневается — в музее все осталось как было, все работает и мастера все прежние, никого не прогнали…

Кэтти вошла в зал, где все действительно осталось по-прежнему, разве что на каждом предмете повисла табличка с надписью… И пропала.

Димка с Флоранс посмотрели, как она мечется по залу, бросаясь то к столику с шашками, то к модели корабля, то к витрине с пуговицами, и поняли, что мышанка застрянет здесь не на три дня, а на всю неделю.

Флоранс, кстати, наткнулась на местную повариху и задержалась с ней, обсуждая различные рецепты «лепешек по-яггайски». Димка остался в гордом одиночестве.

Он постоял дурак дураком, потом оттащил в сторону зомбяшку, бормочущую, что она такой начинки не знает и должна услышать-сделать-попробовать…

— Моя идти искать вождь.

— Иди, — отмахнулась нахальная жена. — Я буду здесь.

Димка, посвистывая, отправился к дворцу.

Знал бы он, что сегодня произойдет на Дворцовой площади…

— Драконы! Драконы!

Димка все-таки разузнал у зомбяшки, как выглядят здешние черти, поэтому усмехнулся. Крик полностью соответствовал бессмертному: «Демоны! Демоны!»

Да, вместо демонов, чертей и бесов в мире Свет были драконы. Огромные крылатые ящеры, разве что не огнедышащие. Вместо огня драконы насылали кто смертельный сон, кто безудержную ярость, кто еще чего интересное.

По сути, между демонами и драконами больше сходства, чем различия. И те и другие могущественны, практически бессмертны, нечеловечески мудры… Кто сказал, что мудрость непременно должна быть доброй?

— Драконы!

«Живьем брать драконов!» — хмыкнул Димка. В мире Свет драконы встречались не чаще, чем на Земле — ангелы и демоны.

Он уже почти подошел к решетке дворцовых ворот (калитку почти разобрали), как по земле скользнула гигантская тень.

Димка поднял голову и окаменел.

Над ним, раскинув уродливые крылья летучей мыши, парил…

Нет, не дракон.

Бомбардировщик «В-2».

«Стелс».

Глава 40

На одну жутковатую секунду Димке показалось, что наступил конец света, кирдык и пиндык в одном флаконе, что американцам надоело играться в шпионские игры и они начали полноценное вторжение.

Сейчас на беззащитный город полетят бомбы…

Тьфу.

Димка выдохнул и прислонился к стене. Сердце отчаянно колотилось, прямо-таки билось о ребра.

Не бомбардировщик, нет. Вообще не самолет.

Слишком медленно, слишком плавно, слишком деревянное дно.

И эти стальные диски в днище очень знакомы…

Над столицей парил первый в этом мире летательный аппарат.

«Лапута» мастера Сильвена. Форму которой выбрал господин Шарль, исходя из того, что она будет наиболее пугающей.

Вот только откуда?

Димка вспомнил, куда отправился мастер, и напрягся. Северо-западная Красная армия находилась в состоянии войны с революционной властью. Что, если они решили одним ударом решить все свои проблемы, уничтожив Речника и все революционное правительство?

Кажется, он рановато успокоился…

Димка влетел в ворота и побежал к дворцу, размышляя на бегу над двумя вещами: какой смысл бежать туда, куда сейчас могут упасть бомбы, и является ли пуленепробиваемость яггаев еще и бомбоустойчивостью?

Он как раз вспомнил, что взрыв ворот во время штурма дворца очень даже неплохо на него подействовал, как «Лапута» сделала бесшумный вираж (хотя в ушах у Димки и зазвучали космические звуки полета летающей тарелки из мультфильма «Тайна третьей планеты») и приземлилась.

Прямо посреди Дворцовой площади.

Аппарат — назвать его самолетом язык не поворачивался — был огромен. Двадцать метров в длину и верных метров тридцать в размахе крыльев. По краям деревянной платформы — наклоненный наружу окованный сталью бортик высотой до груди человека. То бишь хуманса. Впрочем, эльфы тоже были видны по грудь: в шлемах и красных мундирах Третьего гвардейского полка.

Димка достал револьверы и взвел курки. Он ничего не имел против ребят из эльфятника, но торчащие из бойниц борта шестиствольные рыла пулеметов наводили на мысль, что на гражданской войне спокойно стреляют и в родственников, не то что в случайно знакомых яггаев. А пулемет — это больно.

В центре «Лапуты» торчала накрытая полотном конструкция, которую он принял за рубку управления. Сообразить, что рубку тряпками не накрывают, иначе прилетишь не туда и не так, как планировал, он не успел. В центре правого борта открылась дверь.

Стальной, со следами ковки и редкими пятнами ржавчины борт, казалось бы, просто требовал, чтобы дверь открылась с жутким скрипом и упала на землю. Нет, она распахнулась бесшумно, наружу выдвинулся и коснулся земли короткий трап. Ерунда, что деревянный…

Из двери вышли (уже хорошо, что не выскочили) два красноформенных эльфа со знакомыми Димке двуствольными ружьями. Они встали по краям трапа почетным караулом, после чего начали спускаться представители прибывшей делегации.

Незнакомый эльф в мундире с плотно вышитыми золотом рукавами, второй красномундирник, с лицом генерала, против ожидания — хуманс, эльф Мишель — хоть кто-то знакомый…

Мастер Сильвен!

Димка обрадовался, хотя появление собакоголового инженера никак не доказывало миролюбие делегации.

— Добрый день, господин Хыгр! — Мастер Сильвен рванулся вперед, нарушая торжественность высадки, которая уже начала напоминать Димке прибытие инопланетян.

Не обращая внимания на револьверы, собакоголовый бросился к Димке, отпихнув в сторону ошалевшего от такой наглости эльфа-генерала — ну, наверное, генерала.

— Добрый день, добрый день! Господин Хыгр, вы не поверите, я все-таки сделал это!

Чего тут верить не верить… Вон ваша леталка стоит посреди площади.

— Мы летели! Вы представляете, мы летели!

Глаза мастера просто горели. Да и лица всех остальных, как успел рассмотреть Димка, тоже были слегка безумными. Правильно, здесь полеты — совсем не обычное дело, а что-то из области сказок и преданий. Как для Земли — путешествие во времени.

— Добрый день! — От дверей дворца подходил черный эльф Жозеф вместе с десятком полицейских. — Я начальник столичной полиции гражданин Жозеф Ресин. Именем революции я требую, чтобы вы назвали себя, а также цель вашего… прилета.

Эльф-генерал невозмутимо оглядел Димку — качнулась толстая эльфийская коса замолчавшего мастера, Жозефа, его отряд…

— Интересно… Это так у вас теперь принято встречать союзников?

С двух сторон стола сидели представители двух враждебных армий.

Товарищ Речник, спокойный, как валун на дороге, справа от него — непроницаемый Жозеф, слева — изрядно исхудавший за последнее время, а потому выглядевший высохшей мумией зомбик Сталевар.

Напротив сидели генерал Морис, тот самый эльф, которого Димка принял за самого главного генерала. Морис на самом деле был генералом, только не самым главным. Командующим Третьим гвардейским, а нынче полновластным диктатором северо-запада был маршал Меверик, по давней традиции смутных времен присвоивший себе это звание самостоятельно. Маршал был не настолько дураком, чтобы отправляться через полстраны на неопробованном летательном аппарате прямо в логово революционеров, которые, возможно, сначала отрубят ему голову, а только потом задумаются, чего он прилетал. Тем не менее маршал послал в качестве главы экспедиции своего зама — генерала Мориса.

По левую руку от генерала сидел эльф Мишель — командир эльфятника, справа, по логике, должен был бы находится командующий войсками, но здесь беспокойно ерзал нервничающий мастер Сильвен.

В одном из торцов стола сидел невозмутимый господин Шарль, который обладал неясным статусом и вполне реальным авторитетом у обеих сторон. Напротив него торчал меховым чучелом единственный специалист по иномирным технологиям яггай Хыгр, он же Димка.

Как честно признался впоследствии генерал, когда они получили письмо от господина Шарля, доставленное странноватой группой, состоящей из собакоголового, хуманса, двух черных эльфов и троллихи, то не поверили ему. Летательные аппараты, метатели пуль, шпионы из иных миров… Бред.

Но разведка доносила о появлении у интервентов тех самых метателей, поэтому маршал Меверик принял рабочую версию о том, что письмо на самом деле от господина Шарля и написана в нем правда. На первых порах маршал не собирался прислушиваться к рекомендациям, данным в письме, — как любой военный, он несколько презрительно относился к полицейским, сколь угодно умным, — поэтому планировал построить «Лапуту», после чего прилететь на ней в столицу и разгромить революционеров к синекрылым драконам.

К счастью, маршал был умным (а иначе, как подумал Димка, господин Шарль не послал бы к нему мастера), поэтому сообразил, что у товарища Речника есть специалист по технологиям, а значит, против любой летательной машины может быть разработано и применено неизвестное пока маршалу средство противодействия.

Второй мыслью маршала было отправить в столицу пару-тройку верных людей, чтобы тихонько прирезать специалиста в темном переулке, но, к счастью для Димки, мысль была короткой и отвергнутой почти сразу. Глупо разбрасываться информацией, не менее глупо начинать грызню, когда враг уже делит твою страну, как пирог на праздник.

В итоге предложение господина Шарля, набросанное на колене, второпях, посреди дороги, было принято практически без изменений. Построить «Лапуту», объединиться с революционерами во временный союз, помочь северо-восточной Красной армии, которая воевала с интервентами Той страны без помощи, без поддержки и уже почти без ресурсов, после чего вытолкать врага из страны, а уж затем собраться вместе и решить, как жить дальше.

Маршал поскрипел зубами и согласился. Еще одной — можно сказать, главной — причиной было то, что северо-запад при всей своей промышленной развитости не обладал достаточным уровнем сельскохозяйственного производства… Проще говоря, продуктов на всех жителей не хватало, и там мог вскоре наступить не вымышленный, а самый настоящий голод.

Совещание за овальным столом шло долго, то спокойно обсуждались аспекты взаимодействия, то вскипали волны старых и новых обид и взаимных упреков. Тогда в разговор вступал господин Шарль, двумя-тремя словами гася разгорающийся огонь ссоры. Не то чтобы его слушались, просто за столом собрались люди, которые следовали разуму, а не своим чувствам.

В итоге было заключено самое невозможное — на взгляд Димки — соглашение во всех известных Димке мирах. Революционеры и контрреволюционеры объединились для того, чтобы совместно изгнать из страны общего врага, а потом, фигурально выражаясь, подраться между собой, чтобы определить, кто в берлоге медведь.

Димка все это время чувствовал себя китайским болванчиком, который постоянно молчит и только кивает головой в нужный момент.

«Мы можем поссориться и лить кровь друг друга, а потом придет враг с оружием из другого мира, которому выживший не сможет ничего противопоставить. Не так ли, господин Хыгр?» — «Да, вождь». — «Вам нужен хлеб, а нам нужно оружие. И всем нам нужно помочь северо-востоку, иначе на нашу землю придет враг с метателями пуль, которые косят толпу, как жнец колосья. И это еще не самое страшное оружие, не так ли, гражданин Хыгр?» — «Да… вождь». — «Вы видели нашу „Лапуту“? Вы сможете сделать что-то подобное? Нет! А ведь может понадобиться построить и что-нибудь другое из машин иного мира. Так, Хыгр?» — «Да».

Короткий перерыв. Димка стоит на балконе, смотрит на протекающую под ним воду (балкон выходил на заднюю сторону дворца) и думает. О том, что напрасно не курит.

Хотя яггай, да еще в котелке, и без того зрелище не для слабых нервов…

— О чем думаете, гражданин Хыгр?

Товарищ Речник положил на перила футляр, извлек из него курительную трубку, темно-красную, изогнутую, аккуратно набил ее табаком, щелкнул магической зажигалкой и затянулся. Проследил взгляд Димки.

Руки, держащие трубку. Покрытые почти зажившими, но ощутимыми следами от ожогов. Следы пыток…

А ведь пытал Речника господин Шарль…

— Думаете о том, почему я не мщу гражданину Шарлю, несмотря, — тролль махнул рукой — вот на это?

— Да. Нет. Моя думать, почему твоя быть вместе его…

— Почему мы вместе? Что объединяет лучше, как не общий враг? А руки…

Речник выпустил кольцо дыма:

— Я знал, что нарушаю закон. Нарушители бывают трех разновидностей: те, кто думает, что не попадется, те, кто считает закон несправедливым и думает, что его можно нарушать, и те, кто точно знает, чем придется заплатить в случае провала. Я знал, что меня будут пытать, был готов к этому, поэтому думаю об этом спокойно. Глупая ненависть к тому, кто сделал мне больно… — Речник улыбнулся уголком рта, — не мешает мне видеть в нем одного из самых умных людей современности. Вы со мной не согласны?

Димка подумал, кого же товарищ Речник считает самым умным человеком современности.

— Вижу, согласны. Ведь вы тоже пришли именно к нему… Да-да, я немного знаю историю вашего появления в столице…

Димка не выдержал и улыбнулся, вспомнив о том, что выбрал господина Шарля как единственного известного ему сумасшедшего, который согласится взять на работу яггая.

— Я, — продолжал окутанный клубами табачного дыма Речник, — в отличие от короля не смотрю ни на происхождение, ни на традиции. Если я вижу человека, который может работать, я возьму его к себе. И мне плевать, бывший ли он крестьянин или из королевской семьи и работал ли он раньше начальником королевского сыска. Гражданин Шарль — мой советник по особым вопросам… таким, как война с иными мирами. И мне от него нужны не благородное происхождение, умение угадать мои желания или изобразить работу. Мне нужно только две вещи: ум, — Речник с силой ткнул себя пальцем в лоб, — и желание работать. Умный и ленивый никогда не сделает ничего, глупый и трудолюбивый натворит такого, что не разберутся и десять Шарлей…

Речник задумался:

— Да… Мне бы десять Шарлей…

— Кто тут вспомнил меня? — Господин Шарль был спокоен, он просто вышел покурить на балкон.

— Да вот, гражданин Шарль, разговариваю с вашим помощником. Понимаю, почему вы в свое время взяли его на работу. Иногда чувствуешь желание выговориться, и лучшего собеседника найти невозможно…

Речник аккуратно выколотил трубку, сложил ее в футляр и ушел.

— Что вы думаете о «Лапуте», господин Хыгр?

Димка думал, что один переносной зенитно-ракетный комплекс разнесет ее в щепки и остается только молиться, чтобы противник не притащил в этот мир ничего похожего.

— Судя по вашему счастливому лицу, в вашем мире есть средства уничтожения летающих машин. Еще бы, они скоро будут придуманы и у нас. Ни одно оружие не дает решающего перевеса надолго, проигравшие сразу же начинают придумывать ему противодействие… Наша сила — в неожиданности, и наши сегодняшние гости выбрали самый неудачный день, для того чтобы сообщить всему миру о том, что у нас есть «Лапута». Каждый день, который она стоит здесь, — это один день для нашего противника, чтобы узнать о ней и подготовиться к обороне, а то и к нападению…

Сигара раскрошилась в пальцах и упала в реку.

— Вылетать нужно сегодня. Но сегодня это невозможно. Шпион приедет завтра.

«Лапута» была внушительна. Особенно в сумерках. Пусть в темноте не были видны шесть пулеметов — два по левому борту, два по правому, два курсовых и один сзади, — а запасы чугунных бомб не были заметны и днем, зато как жутко выглядел этот аппарат…

Огромная, распластавшая угловатые крылья махина взлетает ввысь абсолютно беззвучно. Это и для жителя Земли страшно, а уж для местных, да с учетом здешних легенд о драконах…

Димка вздрогнул и чуть не заорал. Черная тень, повисшая над площадью, зажгла два огромных огненных глаза. Два прожекторных луча, казавшихся твердыми, пробежали по брусчатке и высветили группу людей, стоявших на крыльце.

— Ну как? — Генерал Морис был восхищен «Лапутой» как успехами собственного ребенка.

Жозеф выдохнул и выругался по-черноэльфийски.

— Внушает… уважение, — качнул лысой головой товарищ Речник.

— Страх, вы хотели сказать? Да это просто жуть! Нам бы таких с десяток…

Генерал сжал кулаки. Судя по всему, он уже видел себя властелином мира. Димка на всякий случай начал рыться в памяти, обдумывая, что можно противопоставить «Лапуте» в здешних условиях. Так, на случай неожиданной реинкарнации товарища Наполеона в одном отдельно взятом генерале…

Пилот сделал полный оборот. Всего на «Лапуте» было три пилота, все летуны. Или они на самом деле лучше других рас управлялись с машиной, или же тот, кто отбирал будущих летчиков, рассудил, что кому лучше знать о полете, как не летуну?

Прилетели и оба черных эльфа, правда, Димка их пока не увидел, они сразу же куда-то исчезли. Прибыл и шебутной Старик-Жан, тоже немедленно сваливший, якобы посмотреть на погибшую кондитерскую. Ага, как же, Димка-то помнил, что у старого пирата где-то здесь спрятано золото, награбленное в ночь революции…

— Спускайся! — крикнул генерал. Махина послушно снизилась. Ну да, рева двигателей здесь нет, так что можно командовать и криком…

— А еще, — старый эльф улыбался, как кот, уснувший в обнимку с полупустым кувшином сметаны, — мы привезли для вас, товарищ Речник, подарок… Вывози!

Полотнище слетело с устройства в центре, открывая смутно знакомую конструкцию… Черные фигурки завозились, откидывая веревки-крепления… Внутри заворчало, запыхтело…

Откинулся широкий пандус, вспыхнули две фары, и на площадь выкатился…

Броневик. Почти такой же, как тот, на котором они вырывались из столицы. Разве что вместо стекол — броневые листы с щелями обзора, а на крыше — башенка, из которой выглядывает пулемет.

— Да, — хмыкнул Речник, — ваш подарок запоздал на пару дней…

«А я еще конспирировался с револьвером, — подумал Димка, — чтобы мастер не догадался, как он устроен, чтобы, не дай бог, не подтолкнуть здешний прогресс смертоубийства… Летающие платформы и паровые броневики, шестиствольные пулеметы на магической взрывчатке и пружинные гранатометы на ней же, метатели огня и бесшумные ружья… Такими темпами атомная бомба здесь появится лет через пять…»

— Господин Хыгр, — к Димке, стоящему у крыльца, сзади тихо подошел мастер Сильвен, — тут у нас одна трудность, господин Шарль сказал, что вы сможете мне помочь.

— Моя?

— Нам нужен некоторый запас магического концентрата для полета «Лапуты»… Я взял с собой необходимое оборудование, но нужен особый привод… Вот чертеж. Как быстро здесь могут построить подобное?

Димка взглянул на рисунок…

Стоявшие на крыльце шарахнулись.

— Не делайте так больше, господин Хыгр.

Димка не мог остановиться, он продолжал хохотать. На чертеже было изображено то самое колесо, которое с его подачи уже построили для штампа.

С точки зрения физики результат не зависит от того, какой привод используется, важна только мощность и затраченное усилие. Но у магии свои правила и законы. Магический концентрат получался только тогда, когда генератор приводился в действие силой человека.

Магия… Етить ее.

Глава 41

Ранним пасмурным утром четвертого февраля 9899 года до конца света в столицу через Свиные ворота въехал молодой человек. Если вспомнить, что в мире Свет людьми называли все разумные расы, то логичным представляется вопрос: «К какой из рас относился наш молодой человек?» Ничего тайного в ответе нет: молодой человек был представителем зомбиков — высоким, худым, в принципе довольно симпатичным, если не обращать внимания на мертвенный цвет лица и безжизненные светлые глаза. Зомбиков обычно считают неловкими и неуклюжими, часто они такими и бывают… Но не все, далеко не все, вспомнить хотя бы товарища Сталевара, железной рукой наводившего порядок в революционной Изумрудной армии.

Молодой зомбик вписал свое имя в книгу регистрации — Мишель Плесси, бросил таможеннику мелкую монету — некоторые традиции неискоренимы — и направил своего коня по улице. В конце концов, он приезжал сюда каждый месяц, зачем ему проходить какой-то дополнительный контроль? Таможенник даже вышел наружу спросить, как у них там в городе с ценами на хлеб.

Гражданин Мишель, не обратив внимания на разбежавшихся в разные стороны мальчишек, направлялся к одному ему — как он полагал — известной цели. Как его учили, он не поехал напрямую, собирался сделать несколько кругов по городу, определяя, нет ли за ним хвоста. Нет, за ним никто не следил. По земле. По воздуху, впрочем, тоже. Хотя на крыши гражданин Мишель и не смотрел. Те, кто его учил, не принимали в расчет возможность слежки по воздуху. В конце концов, их тоже такому не учили.

Отъехал от Свиных ворот Мишель недалеко. Буквально на соседней улице он увидел стоящего и отчаянно ругающегося гоблина:

— Сопляки! Разбойники! Мерзавцы! Дети шелудивой кошки! Поймаю — уши оторву!

Из-за угла выглядывали две хихикающие рожицы шкодливых мальчишек — эльфа и фавна: на рукаве черной куртки гоблина расплывалось белое пятно то ли краски, то ли…

Шлеп!

Известки.

Намоченная в побелке тряпка смачно влепилась в спину Мишеля. Оглянувшись в ярости, он увидел третьего хулигана, судя по косичке, тоже эльфенка.

Вот что теперь делать? Ехать дальше? Пятно наверняка и сейчас отчетливо видно, а когда подсохнет, и вовсе побелеет и только что светиться не начнет. Если бы шел дождь, то пятно бы смылось рано или поздно, но, как назло, из серых нависших туч не падало ни капли.

Мишель оглянулся в раздумье и увидел, что ворчащего гоблина ведет в сторону ближайшего трактира массивный тролль в фартуке. Судя по услышанному обрывку разговора, тролль приходился гоблину старым знакомым и обещал отчистить одежду и даже бесплатно налить вина…

На самом деле, почему бы и нет? Мишель взглянул на карманные часы: время у него еще есть.

Он спрыгнул с коня, бросил поводья пареньку-саламандру и вошел в трактир.

Тролль, оказавшийся хозяином трактира, похлопал по плечу гоблина в рубашке и накинутой на плечи куртке, судя по всему хозяйской, и подошел к Мишелю:

— Что желает гражданин?

Быстро они тут перешли на новый язык…

— Мальчишки ваши испачкали мне одежду…

— Не мои, гражданин, — отрекся тролль, — у меня две девчонки.

— Ну ваши не ваши, но одежду испортили. Можете отчистить?

— Конечно, гражданин. Что еще желаете?

— Бокал вина.

Вино Мишелю досталось, разумеется, за деньги, он же не был знакомым хозяина. Тролль, протягивая бокал, улыбался так мерзко, что, происходи все не посреди столицы белым днем, Мишель бы поостерегся пить, подумав, что его хотят усыпить и ограбить. Глупости какие лезут в голову…

Вино было кислым и мерзким на вкус, но в голове от него тут же зашумело, как будто зомбик выпил не дрянное вино, а крепкий виски. Перед глазами поплыла, а затем побежала каруселью обстановка трактира… Голова Мишеля со стуком упала на стол. В вине было сонное зелье.

Иногда стоит прислушиваться к собственным предчувствиям.

Как взять живым шпиона, если есть подозрение, что у него при себе ампула с ядом, да и вообще, шпион в любой момент может покончить с собой?

Брать его не силой, но хитростью. Черный эльф Жозеф не читал книгу «Тарантул», но придумал верно: шпиона нужно усыпить.

Как усыпить человека так, чтобы он не заподозрил неладное? Особенно если хлороформ еще не придумали?

Подлить ему зелье в вино, дрянное, кислое, чтобы перебить вкус отравы.

Как заставить человека выпить такое вино, если он шпион и не сядет пить ни с кем незнакомым?

Нужно подлить ему отраву в то вино, которое он сам закажет в трактире.

Как заставить человека войти в трактир и заказать вино?

Испачкать ему одежду перед входом в трактир. Ни один уважающий себя шпион не пойдет по городу в одежде, которая бросается в глаза, как заяц-беляк посреди стаи ворон. Зайдет, не заподозрив неладное, особенно если увидит, что он не первая жертва.

И наконец самое главное: как заставить человека проехать именно возле того самого трактира, где его ждет хулиганская засада?

Можно, конечно, попытаться повернуть его в нужном направлении. Но Жозеф поступил чуть иначе. Мальчишки-хулиганы, ругающиеся старики и подготовленные хозяева ждали Мишеля возле каждого из тринадцати трактиров, мимо которых мог проехать шпион, вне зависимости от того, куда бы он повернул.

К каждому из хозяев этих трактиров ночью пришли очень серьезные люди, совершенно не связанные с революционной властью, и мягко попросили дать отравленное вино тому человеку, который войдет утром в трактир с испачканной спиной. Разумеется, ни один не отказался, понимая, что в таком случае мягкая просьба легко превратится в жесткое требование.

Черные эльфы пользовались уважением в среде местного криминалитета.

Спящий зомбик лежал в одной из комнат трактира, когда туда вошли — ворвались — черный эльф, в котором только очень ленивый тролль не узнал бы начальника революционной полиции, а с ним несомненные полицейские.

— Он? — Черный эльф кивнул хозяину трактира.

— Он. — Тролль решил ничему не удивляться. Даже тому, что человека, усыпленного по просьбе местных авторитетов, забирает полиция.

Жозеф наклонился над зомбиком, ощупывая воротник. Медленно, осторожно…

— Ага!

Блеснул короткий нож (хозяин даже испугаться не успел) — из распоротого воротника в черную ладонь выкатился маленький стеклянный пузырек, ыххыры, как называл его яггай, пытаясь вывернуть язык так, чтобы правильно произнести слово из своего родного языка.

— Свяжите его и грузите.

Пробуждение было неприятным. Мерзкий вкус во рту, заставляющий вспомнить о кошках, кружащаяся и гудящая голова…

Мишель разлепил глаза…

Над ним склонилась черное лицо черного эльфа.

Зомбик дернулся и понял, что он привязан к кровати, плотно и надежно.

— Доброе утро, гражданин Мишель.

— Вы кто такой? — Зомбик все же задергался, хотя попытки эти были, сразу понятно, безнадежными.

— Я начальник революционной полиции гражданин Жозеф.

— Зачем вы меня связали? Зачем вы притащили меня сюда? Я что, арестован?

— Совершенно верно.

— За что?!

— За шпионаж. Вы шпион, гражданин Мишель, и в столицу вы прибыли вовсе не из Монгриза, вернее, из него, но постоянно вы проживаете в другом городке — Шайнерое. Маленьком портовом городке, известном могилой короля Стана и сейчас находящемся под властью северо-восточной Красной армии…

— Вы что, хотите сказать, что я шпион дворян? Да я ненавижу дворян!

Ненависть в голосе была вполне искренней.

— Дворян? — покачал головой черный эльф, присаживаясь на краешек кровати. — О нет. Вы, мой друг, шпион Той страны…

— Я…

— И не только. Я, — взгляд черных глаз прожигал глаза зомбика, — знаю, кто стоит за Той страной и чьим шпионом вы являетесь на самом деле…

Мишель отчаянным рывком дотянулся до воротника куртки и стиснул зубы. Но вместо приторно-сладковатого (по слухам) вкуса мгновенного яда язык почувствовал только волокна разрезанной ткани.

— Не это ли ищете?

Между пальцами черного эльфа блестела ампула с ядом. Зомбик скрипнул зубами.

— Можно ваш отчаянный порыв считать признанием?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Тогда зачем вы пытались отравиться?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Вам знакома эта вещь?

— Нет.

— Она была вынута из воротника вашей куртки.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Самым главным разочарованием Жозефа были даже не запирательства шпиона. Это-то как раз было вполне ожидаемым. Шпион оказался местным. Башмачник Август, осмотревший еще бесчувственного зомбика, однозначно сказал, что парень — именно зомбик, а вовсе не превращен в него некой неизвестной силой.

Черный эльф вздохнул: теперь неясно, знает ли парень хоть что-то о своих хозяевах или так же, как и старика-гнома, его использовали втемную. А впрочем…

Пытка покажет.

Восторженные юноши бывают разные. Одни выдержат любые пытки. Другие думают, что они выдержат любые пытки. К чести Мишеля нужно сказать, что он держался долго. Просто полицейским информация была нужна быстро. Перемежая насмешки и пытки, побои и уговоры, людям Жозефа удалось вытащить все, что знал о своих хозяевах невезучий шпион.

Да, с зомбиком повезло. Он знал, что работает на пришельцев из другого мира.

— Вы глупцы! — кричал он. — Вы не понимаете, с какой силой связались! Все ваши потуги — ничто! Вас просто сомнут, раздавят, уничтожат!

— Так тебя просто запугали… Бедненький…

— Меня, — Мишель рвался в веревках, — не запугали! Я служу им не за страх!

— За деньги? — глумились невидимые в темноте пыточной палачи.

— За светлое будущее! Будущее без дворян, без королей! Без глупых предрассудков!

— Так и мы вроде бы не дворяне, не короли… И тоже против них. Так почему твои хозяева — наши враги?

— Потому что вы станете такими же! Такими же кровавыми палачами, как король, только еще хуже! Я знаю, мне сказали!

— Что же это за светлое будущее такое? Без дворян, без королей, без нас… Кто же в нем будет?

— Мы! Люди, которые готовы работать вместе с моими друзьями для всеобщего счастья!

— Это те самые друзья, которые устроили войну и интервенцию?

— Вы сами виноваты! Не нужно сопротивляться прогрессу! А вы тянете страну назад, во тьму и кровь!

— Тогда для чего ты вез деньги в столицу? Случайно не для того, чтобы купить на них новое восстание?

— Восстание против узурпатора — благородно!

В ходе вот таких разговоров вырисовывалась следующая картина.

В городке Шайнерой жил молодой дворянин Мишель де Плесси. Владел деревней, в которой обитало три с половиной крестьянина, поэтому жил небогато. Можно даже сказать, бедно жил. И вот год назад разговорился он со смотрителем местной церкви ангелицы-хуманки Жоанны, которая отвечала за правдивость и честность. Смотритель, саламандр Анри, второй год наблюдал за церковью, которая сгорела еще лет шесть назад. Не целиком, но службы в ней проводить было уже невозможно, а деньги на ремонт прихожане несли неохотно.

Поговорил Мишель с Анри, поболтал, да как-то незаметно они начали дружить, общаться за стаканом вина. В ходе разговоров сошлись на том, что мир устроен несправедливо, у власти совсем не те, кто мог бы привести людей к светлому будущему… Вот тут-то и прозвучало предложение помочь тем, кто знает, как привести мир к всеобщему счастью.

Познакомил саламандр Анри Мишеля со своими товарищами, которые все как один хотели именно счастья для всех. Было это еще тогда, когда партия «Свет сердца» была маленьким обществом единомышленников, большая часть знакомых Анри в нее входила. Так вот, революцию Мишель принял всем сердцем, отказался от родовой деревеньки и собрался было поехать в столицу, чтобы вступить в стройные ряды борцов за всеобщее счастье. Но тут его успел перехватить саламандр-смотритель. Анри поведал слегка опешившему Мишелю, что они катастрофически ошиблись, что товарищ Речник грозит стать диктатором, перед кровожадностью которого померкнут злодеяния любого короля, поэтому нужно начинать все сначала, теперь уже против Речника.

Мишель было заартачился, вот тут и произошло решающее событие. На вполне логичный вопрос, откуда бы Анри знать, что может и чего не может товарищ Речник, которого до сих пор зомбик считал чуть ли не величайшим человеком всех времен, был получен ответ, что Анри говорит не сам за себя, что он представляет людей, которые не просто знают, как правильно строить государство всеобщего счастья, — они его уже построили.

На голову ошеломленного Мишеля были обрушены рассказы о достижениях разума в той волшебной стране. И не только рассказы.

Ему показали эту страну.

— Как показать? — прорычал кто-то из темноты.

— В книге. Книге с движущимися картинками. Движущимися и звучащими.

— Показать, — рыкнул косноязычный кто-то.

Мишеля отвязали от пыточной доски и приковали к стулу. Он потер запястья, поморщился, оглядел, прищурясь, палачей.

— Показать, — зарычало огромное темное пятно в углу комнаты.

— Это была книга. В твердой темной обложке. Она раскрывалась, только не как обычная книга, а так, как будто откидывается крышка сундука. Только плоская. И вот на этой крышке были видны картинки. Они были яркие, цветные, двигались и говорили. Совсем как в жизни, даже лучше.

— Что за картинки? — спокойно спросил кто-то высокий и тонкий.

— Разные. Города… Дома… Колесницы… Машины, которые летают… Они летали!

— Сначала. Начните описывать их сначала.

Мишель на мгновение зажмурился:

— Статуя. Все началось со статуи. Они сказали, что это самая главная статуя их страны. Огромная, в виде женщины…

— Какая девка? — не выдержал рычащий.

— Стоящая…

— Как стоять?

— Вот так…

Мишель попытался изобразить ту статую, но в цепях это получалось плохо. То странное скорченное существо могло напомнить жителю Земли и статую Родины-матери на Мамаевом кургане, и даже Колхозницу, от которой сбежал Рабочий.

На стол перед зомбиком легла бумага и угольный карандаш:

— Нарисуй.

Одной рукой рисовать очень неловко, но постепенно на листке появлялись очертания женщины. В свободной одежде. В короне с острыми лучами.

В правой руке она держала пластину, а другой поднимала высоко вверх факел.

Глава 42

Рисунок ушел к стоящим в темноте…

— ХЫРР!

Огромное темное пятно прыгнуло к пленнику, превращаясь в не менее огромного рычащего яггая. За те несколько мгновений, что он летел к столу, зомбик успел подумать сразу о множестве вещей:

— что яггаи могут не любить вот эту статую;

— что яггаи могут не любить нарисованные статуи;

— что яггаи могут не любить статуи вообще;

— что яггаи или даже один конкретный яггай может не любить зомбиков;

— и наконец, что яггаи как раз могут любить зомбиков, особенно хорошо проваренных…

Лапища яггая припечатала рисунок к столу:

— Хыррр… твоя… хыррр… видеть… такая… Где?!

— Я же говорю. — Мишель первый раз подумал, что он напрасно связался с «друзьями». Потому что к допросам и пыткам он был морально готов, а вот к общению с дикарем-людоедом — нет. — Я же говорю… Говорю же я…

Перед глазами зомбика стояла картинка кучки обглоданных косточек и сыто поглаживающего себя по животу яггая. Хорошая фантазия не всегда хорошо.

— Где. Твоя. Видеть. Это?!

Яггай еще раз хлопнул ладонью по столу.

— В книге, — заторопился зомбик, — в волшебной книге с движущимися картинками. Эта картинка шла первой…

Димка не любил пытки. Понимал их необходимость в определенных случаях, знал, что для мира Свет это не жестокость, а повседневность… Но не любил.

Поэтому он пришел только на сам допрос, да и на него, если честно, идти не хотелось: много ли веселого в зрелище избитого, измученного, окровавленного зомбика? Не хотел, но пошел. И не пожалел. Или пожалел? Димка и сам еще точно не знал.

На рисунке была статуя Свободы. «Самая главная статуя нашей страны».

США.

Хотя с другой стороны, проверить, не соврали ли товарищи пришельцы, не имел возможности ни Димка, ни зомбик. С тем же успехом они могли оказаться уругвайцами или колумбийцами, просто решившими похвастаться перед дикарями.

— Что там быть еще?

Зомбик заговорил. Путаясь (что раздражало) и вдаваясь в излишне мелкие подробности (что помогало), он описал все те картинки, что представали перед ним с экрана волшебной книги.

После подробного описания статуи Димка еле сдержался, чтобы не почесать голову.

Статуя Свободы — зомбик вспомнил, что назвали ее именно так, — стояла на холме. На зеленом холме у города. Димка точно помнил, что американская статуя находится на острове. Он долго добивался точного описания картинки — может, это была все же картинка, то есть нарисованное, вымышленное изображение? Нет, зомбик достаточно точно описал видеозапись, сделанную, похоже, с вертолета… Компьютерная графика? А смысл?

Кроме статуи на видео были красивые, явно специально подготовленные виды городов, по которым понять, к какой стране они относятся, было сложно.

Димка не перебивал, внимательно слушая, а Мишель, выплескивая весь свой страх, говорил и говорил, рисовал картинки и опять говорил, говорил, говорил…

Высокие, невообразимо высокие дома, сделанные из блестящего стекла…

Яркие, гладкие кареты без лошадей, то катящиеся по улицам, то молниеносно проносящиеся по прямым, как стрела, и ровным, как стол, дорогам…

Летающие машины в виде огромных рыб с крыльями… Медленно плывущие в небе… Зомбик даже запомнил, что машины носили собственные имена, одну называли именем древнего могучего богатыря, Мишель понял его значение, как нечто имеющее отношение к святым горам или какому-то святому…

Огромные белые корабли, горами плывущие по ослепительно-синим морям…

Множество людей на улицах, цветные одежды, ослепляющие своей пестротой и многообразием… Зомбика почему-то особенно поразило, что все они были без шляп, казалось, что наступил некий внезапный праздник и люди выбежали из домов кто в чем был…

— Какая люди?

— Разные, — вздрогнул Мишель, — мужчины, женщины… Дети были.

— Хыррр… нет. Какая лицо? — Димка обвел свою морду ладонью. — Какая волос? Какая глаз? Какая люди?

— Разные… Хумансы, точно хумансы. Волосы разные, светлые, черные… У одной девочки — розовые. Кажется, пара зомбиков была, но я не уверен…

Димка вздохнул. Зомбики, они в нашем мире часто встречаются. Особенно вечером в подъездах… Хотя навряд ли в рекламный ролик впихнут наркоманов…

— Черная лицо быть?

— Черные? Нет, черных не было. Ни одного не видел.

Вот и поди пойми, то ли это не Америка, то ли негров просто попрятали, не из расизма, а из нежелания пугать иномирян. С черными лицами здесь только черные эльфы, а они особой любовью не пользуются.

Зомбик посмотрел на задумавшегося Димку и тихо продолжил.

Огромная огненная стрела, взлетающая высоко-высоко, так, что Земля кажется маленькой голубой тарелкой, там, внизу. Пришельцы говорили, что если бы не свобода в их стране, всеобщее равенство и братство, то полететь туда, в небо, они бы не смогли никогда…

Как назло, достопримечательностей или легкоузнаваемых сооружений в ролике не было, или зомбик, мать его за ногу, их не запомнил. А то, что он запомнил, не знал Димка. Высокая игла башни с расширением вверху. Что это? Москва? Канада? Малайзия?

На здоровенном камне, похожем на постамент Медного всадника, стояли пять человек, гордо смотрящих вперед. Это кто такие? В пояснениях к ролику пришельцы упоминали неких отцов-основателей. Это парни с памятника? Или кто-то другой?

— Потом… — Зомбик вздрогнул. — Они показали, что бывает, когда после революции к власти приходит тиран.

Вторая часть ролика была просто пугающей, на что, похоже, и была рассчитана. В мрачных, черно-коричневых тонах, с жутковатой музыкой, она пугала зомбика так, что он до сих пор вздрагивал, когда вспоминал об увиденном.

Сюжет строился так: портрет человека, вполне мирного, совсем не похожего на людоеда, музыка слега стихала, а потом — бац! Тела казненных, крупным планом лица замученных, тюрьмы, лагеря, худые, как скелеты, дети…

Зомбик запомнил только нескольких тиранов.

Человек, одетый как дворянин, с высоким лбом, маленьким острым носом и белыми волосами… Димка по такому описанию не понял бы, кто это, если бы следом за ним не шли картинки с гильотиной и грудами отрубленных голов. Гражданин Робеспьер…

Легко опознавался и человек с «полукругом» на голове. Месье БонАпарт.

А вот остальные кровавые тираны…

Человек в военном мундире и со шкиперской бородой. Кто это?! Тем более что показывали его на фоне виселиц.

Еще человек, в простом, городском камзоле и с пышными черными усами. Судя по ряду — лагеря, колючая проволока, казни. Кто это? Сталин? Гитлер? Саддам? Кто?

Еще один предводитель, худой, в костюме с галстуком, в очках… Кто?

Мишель вздохнул, вспоминая. После огненного вала, затапливающего целый город, оставляющего только обгорелые дома и скелеты, опять заиграла тихая спокойная музыка, потекли виды природы. «Это — наша страна». Тут уж вздохнул Димка. По описанию зомбика страну угадать было невозможно. Бескрайние леса… На самом деле бескрайние? И какие? Тайга, лиственные, джунгли? Съемка шла с высоты, понятно, что лес, но не больше. Горы с белыми вершинами, поля золотистой пшеницы, реки среди зеленых полей, степи до горизонта… Заканчивался ролик солнцем, садящимся в океан, и пальмами на фоне заката.

— Ну что? — спросил господин Шарль, когда пауза слишком уж затянулась.

Димка поднял голову:

— Моя думать, моя знать.

США. Судя по всему — США. Слишком уж профессионально давит на мозги ролик, американцы это любят. А различия… Похоже, в истории США пришельцев произошли какие-то изменения в прошлом. Но скорее всего, США.

— Расскажете потом.

Димка шел к мастеру-оружейнику. Скоро собирались вылетать на «Лапуте» на фронт, а он так и не подарил Флоранс револьвер.

Генерал-эльф и господин Шарль пришли к единому выводу: нужно помочь Красной армии северо-востока. Во-первых, нужно выгнать из страны интервентов, во-вторых, пора прекращать междоусобицу и начинать наводить порядок, иначе голод придет на самом деле. И самое главное для Димки и господина Шарля — город Шайнерой находился на побережье, в зоне влияния захватчиков Той страны.

Господин Шарль планировал тайно перебраться через линию фронта, чтобы добраться до города. Но зачем? Если можно отодвинуть фронт.

Димкино колесо-штамп уже начали переоборудовать в машину для получения магического концентрата. «Лапуте» того запаса, что уже был на корабле, хватит, но полеты никто заканчивать не собирается.

Вот и оружейная, ступеньки вниз, низкая дверь…

— Добрый день, гражданин Хыгр. Ваш заказ. — Улыбающийся мастер кладет на стойку револьвер.

Что?

— Это не моя.

Димка заказывал маленький револьвер, с коротким стволом, костяными рукоятками и маленьким, совсем крошечным сердечком. Перед ним лежал черный, размерами немногим меньше его собственных карманных гаубиц.

— Это мой.

Димка обернулся. Господин Шарль улыбался своей странной улыбкой:

— Я тоже решил приобрести себе подходящее оружие. Последнее время вокруг появилось слишком много нового, нужно не отставать.

— Прошу прощения, господин Хыгр, — мастер улыбался, как кот у пустого кувшина сметаны, — но я не мог отказать вашему другу… Вот ваш заказ.

Димка протянул руку к револьверу, успел заметить неладное…

— Это мое! — Неизвестно откуда вынырнувшая Кэтти выхватила оружие из-под Димкиных пальцев. — Я тоже такое себе хочу!

— Ах да… — Глаза мастера просто превратились в щелочки. — На самом деле — вот ваш заказ.

Димка наконец-то получил то, что хотел. А толку? Револьверов в столице скоро станет больше, чем лошадей.

Сделал подарок, называется…

Глава 43

Огромное плоское поле под ярко-голубым солнечным небом. Было бы лето, добавился бы еще и зеленый цвет травы, а в феврале других вариантов нет — серо-желтая пожухшая и вымоченная зимними дождями трава.

Отличное место для битвы.

На краю поля стоит саламандр в офицерской форме.

Полковник Гастон де Абиль, командир седьмого мушкетерского, с тоской смотрел на противоположную сторону поля, туда, где грозовой тучей собирались в шеренги темно-синие мундиры вражеских солдат.

Та страна…

Давний враг воспользовался смутой, устроенной проклятыми горожанами. Или сам все это устроил?

Полковник помнил, что первые отряды вражеского десанта появились раньше, чем известия и революции в столице. Слишком быстро. Как будто знали.

Командир гвардейского полка объявил себя диктатором, продержался на этом посту почти месяц, после чего был убит, и теперь в городке, названия которого полковник не помнил и не собирался запоминать, грызлись за власть три претендента, все силы гвардии отвлекая исключительно на собственную поддержку.

А простые солдаты в это время воевали. Воевали и умирали.

Полковник взглянул в глубь леса, где находились остатки его полка. Находились… Прятались!

Самое мерзкое, полковник не смел их осудить. Да, он мог послать людей на смерть… Но не на верную же!

Еще вчера у него был почти полноценный полк. Сегодня — полтора батальона, отброшенные на несколько миль к лесу. И сегодня они или выйдут на это поле и умрут все до одного, или отступят еще на несколько миль. А потом еще и еще…

Полковник Гастон поймал себя на мысли, что он уже не с такой ненавистью относится к революционерам, как в первые месяцы безвластия, да и среди офицеров полка прекратились разговоры о том, что Речник — агент Той страны. Если бы он был агентом, чего проще — собрать армию горожан и ударить в спину. Впереди — враг, позади — предатели. Королевские войска проиграли бы эту бесконечную войну еще к осени.

А так они проиграли ее вчера. Смелость, храбрость, стойкость — ничто перед новым оружием Той страны.

Вчера они вышли друг против друга. Два войска на одном поле. Только пехота. Нет кавалерии, нет артиллерии… Нет еды, нет одежды, нет пороха… Нет ничего. Кроме понимания — врага нужно остановить.

— Готовы? — спросил он у подбежавшего адъютанта.

— Да.

— Егеря?

— Готовы.

Готовы… Все три. Все, что вчера осталось от егерской роты.

Полковник прислонился к дереву и закрыл глаза, вспоминая…

— Что это там такое, господин полковник?

У Остина всегда было чутье не неприятности, хуманс все-таки. Гастон поднес к глазам подзорную трубу.

— Кажется, пушки?

— Маленькие какие-то…

С двух сторон выстроившегося вражеского войска находились две пушки. Высокие колеса, тонкие стволы какой-то странной формы…

— Картечницы?

— Непохоже…

— Их всего две. Много выстрелов сделать они не успеют. Вперед!

Запели трубы: «Вперед, вперед, руби врага!» Затрещали барабаны. Ровные, на загляденье, ряды солдат мерным шагом двинулись на врага.

Если бы кто-то смотрел на поле битвы сверху, то он увидел бы темно-красные квадраты, ползущие по зеленому полю в сторону остановившихся синих шеренг.

«Почему они стоят? — мелькнула мысль полковника. — Чего ждут?» Появилось и усиливалось ощущение ловушки. Но какой? Кавалерия? Нет, скрытно не подойдет… Артиллерия? Негде замаскировать… Хотя почему негде? Что, если пушки стоят за солдатами, чтобы ударить в упор?

— Стоять! — Гастон привстал на коне и взмахнул саблей.

«Сто-о-ой на месте», — взвизгнули трубы. Солдаты остановились.

— Господин полковник, — лейтенант Остин подскакал ближе, — мы не подошли на дистанцию уверенной стрельбы…

— Значит, будем стрелять неуверенно! Открыть огонь!

В глазах лейтенанта блеснула уверенность. Его чутье подсказывало, что они поступают правильно…

К сожалению, от ловушки это не спасло.

Солдаты полковника вскинули ружья к плечам, и в этот момент со стороны врага донесся короткий сигнал трубы. Неизвестный, хотя все сигналы войск Той страны полковник знал.

— Что?

На войско обрушилась смерть.

Пушки, стоявшие с двух сторон поля, выстрелили. Нет, не выстрелили, взревели. Не просто залп, настоящий поток пуль ударил в красноформенных солдат, сбивая их на землю, ломая строй.

— Открыть огонь! — Полковник слышал о появившемся у врага новом оружии, якобы позволяющем стрелять со скоростью чуть ли не по пуле в секунду, но до сих пор считал эти слухи сказками.

Солдаты, храбрецы, которые не отступили бы и перед армией из самого ада, пытались стрелять, но гибли, не успев прицелиться. Мимо полковника пробежал дезертир с обезумевшими глазами — первая капля, которая может прорвать плотину. Гастон выстрелил ему в затылок и закричал:

— Отступать!

Сопротивление только уничтожит остатки полка.

Со стороны противника донеслись радостные вопли и выстрелы, судя по всему — в воздух, от избытка чувств. Чтоб вас сержанты палками поколотили…

— Отступать!

Отступление. Бегство.

Войска полковника Гастона пытались огрызаться, но темно-синяя масса неостановимо двигалась, вынуждая их отходить. Будем честны, новому оружию противопоставить было нечего. Хотя…

Только однажды удалось… Нет, не остановить, слегка задержать их. Егеря, привычные к тому, что противника всегда больше, и умеющие прятаться от вражеских пуль, залегли в овраге.

Расстрелять из метателей пуль солдат, которые почти не видны в густой траве, было невозможно. Правда, несколько человек погибло, когда противник сообразил стрелять по тому месту, где всплывало облако дыма. Но и егеря быстро начали менять место после выстрела. Левый край вражеского строя смешался, егерям удалось даже прикончить двух солдат, управляющих метателем. Воодушевленные солдаты Красной армии бросились было вперед…

Нет. Безуспешно. Солдат отогнала стрельба из метателей, а егерей обошли с двух сторон и расстреляли. Спаслись только трое, самые везучие.

Синемундирники гнали красноармейцев до самого вечера, пока не наступили сумерки. Тогда только остаткам полка удалось собраться в лесу. Солдаты спали, офицеры планировали завтрашний бой. Никто не сомневался, что он, скорее всего, будет последним. Но и сдаваться никто не планировал.

— Будьте вы прокляты!

Гастон очень надеялся на два сводных отряда лучших стрелков. Дружный залп мог уложить тех, кто стрелял из метателей, что давало шансы остальным…

— Прокляты!

Враг тоже сделал выводы из вчерашней стычки с егерями. Метатели и стрелков прикрывали два металлических щита.

Оставалась надежда только на егерей. Маленькая.

От приближающихся шеренг противника донесся уже знакомый треск метателя. Над правым поднималось облачко белого дыма, стрелкам чем-то не понравились кусты. Подозревали, что ли, что там кто-то спрятался?

На мгновение все внимание вражеских солдат обратилось вправо.

Слева, в получейне от второго метателя, взорвалась земля.

— Ну что?

— Близко идут…

В выкопанной ночью и замаскированной дерном яме скорчились три егеря: два зомбика и тролль.

Их план был вызывающим, самоубийственным и почти безнадежным. Если бы он пришел в голову полковнику, то был бы отвергнут в ту же секунду. Но егеря придумали этот план сами и сами вызвались его осуществлять. Последняя, отчаянная ставка.

Шагах в десяти от них остановился ненадолго тот самый, созданный драконами, метатель. Колеса, как у пушки, броневой щит, сбоку — рукоять, как у ручной мельницы, сверху — воронка.

— Ты смотри, шесть стволов…

— Вот все шесть мы им и завяжем узлами…

Один из зомбиков щелкнул зажигалкой и поднес ее к фитилю гранаты. Один удачный бросок, мощный взрыв — и у врага одним метателем меньше. Три солдата против одной дьявольской штуки — неплохой размен, не правда ли?

— Погоди-ка…

Послышался отдаленный треск — все, и расчет метателя в том числе, повернулись налево… На секунду отвернувшись от спрятавшихся егерей.

— Давай!

Взлетел вверх дерн, доски от украденного и разломанного ящика. Если их не убьют сейчас, то пристрелят обозники — три солдата метнулись вперед в броске.

Услышав позади себя шум, стрелки метателя обернулись…

Грохот!

Пули!

Оскалившиеся лица!

Тролль выдернул тесак из груди солдата-эльфа, схватил окровавленными лапами лафет:

— Поворачивай!

— Я не умею стрелять!

— Они этого не знают!

Три егеря нацелили пулемет на тысячную армию.

Очень опасно перекладывать все свои надежды и особенно всю нагрузку на кого-то одного.

Как поступили бы солдаты любой армии, в которой нет пулеметов? Расстреляли бы наглецов-егерей из ружей. Солдаты двенадцатого мушкетерского полка Той страны уже привычно понадеялись на то, что с любой проблемой справится второй пулемет.

Постоянные и легкие победы расхолаживают. А быстрый и сокрушительный разгром резко обостряет хитроумие и сообразительность.

Пулеметчики второго расчета привычно развернули свое оружие в сторону захваченного пулемета. На минуту забыв о том, что на них из леса смотрит противник, не пожелавший упускать такого случая.

— Огонь!

Правый сводный отряд стрелков правильно понял команду. Залп ударил в сторону пулемета. Да, именно в сторону, потому что с такого расстояния попасть в цель можно только случайно. А случайность тем более вероятна, чем больше попыток вы сделали.

Одного солдата убило, двух ранило. Обозлившиеся пулеметчики развернулись и ударили очередью по лесу.

На землю полетели щепки, листья и куски коры. Солдаты Красной армии, уже понявшие, что метатели на дальнем расстоянии не так опасны, успели залечь.

Пули загрохотали по броневому щиту пулемета, за которым спрятались егеря.

— Ну что, парни, нам конец. — Тролль, так и не сообразивший, как стрелять из этой драконьей штуковины, поднатужился и отломил рукоять. — Сейчас они опомнятся, подойдут поближе, тут гранату и взорвешь. И машинку поломаем, все нашим полегче, и с собой в дорогу парочку прихватим…

Щелкнула зажигалка.

— Они надолго запомнят солдат третьей роты.

— Драконы!

«Вот и сумасшедшие…» Полковник Гастон машинально взглянул в небо.

Дракон. Огромная черная тварь раскинула крылья, бесшумно скользя по небу.

Конец.

Саламандр не засомневался, что эта тварь — еще одно изобретение Той страны. Последнее время все новое, что появлялось, только ухудшало ситуацию. С чего бы это вдруг налетевшему дракону оказаться исключением?

Гастон стиснул рукоять шпаги и прищурился. Как можно сбить такую огромную зверюгу?

Дракон завис над полем, повернулся, блестя брюхом… И затрещал.

— А-а-а!

Вопил полковник, не думая о своем достоинстве дворянина и офицера. Кричали лейтенанты, орали солдаты.

Дракон расстреливал из метателей их врагов.

Синемундирники внезапно поняли, что пулеметы — это очень плохо. Особенно когда они есть у врага.

— Да-а-а!

Сейчас красноармейцам было совершенно все равно, откуда взялся дракон. Да даже если вылетел из самого ада.

В полете на «Лапуте» Димку радовало только одно: Флоранс осталась в столице. Пусть с боем, со слезами, с попытками шантажа и соблазнения, но осталась. Димка хотя немного и нервничал, но все-таки был за нее спокоен: за зомбяшкой обещал присмотреть Жозеф, к тому же у нее был подарочный револьвер. С другой стороны, если вспомнить, как она обращается с ним…

— Какая прелесть!

— Твоя…

Димка не успел спросить, умеет ли она стрелять: зомбяшка тут же прицелилась в стену и первым же выстрелом сбила муху. Потом уронила револьвер на пол и сказала:

— А почему он так сильно бьет?

Димка представил, как Флоранс, не думая об отдаче, стреляет из его револьвера. Ага, и вылетает в окно. Вместе со стеной, которая находится между ней и окном.

Так что хорошо, что это счастье осталось там, в столице. Полет на огромной летающей платформе — занятие не из приятных.

Нет, на самом деле «Лапута» — самое удобное из транспортных средств. Бесшумное, просторное, удобное — двадцать на тридцать метров, да тут в футбол можно играть, места хватает всем…

На «Лапуте» летели солдаты и офицеры северо-западной Красной армии, господин Шарль, два черных эльфа, чьи имена Димка так и не запомнил, а также несколько горожан, которых прихватили для подсобных работ. Вот сейчас, например, на печке закипел чайник, и офицеры вместе с господином Шарлем усаживаются за стол пить чай. С кексами.

Где еще можно попить чай во время полета на свежем воздухе? На свежем, черт бы его побрал, воздухе!

Димка фыркнул и отвернулся от бьющего в лицо ветра. Да, у «Лапуты» были ограждения, и только сейчас стало понятно, зачем они сделаны сплошными — машина летела со скоростью, по крайней мере, лошади, бегущей галопом, но барьеры-то рассчитаны на людей! А Димка и сидя возвышается над ними на голову. Даже если скрючиться и втянуть голову в плечи.

Котелок он давно уже снял, иначе лишился бы его еще над столицей. Если сидеть лицом по ходу движения — невозможно открыть глаза и постоянно хочется чихнуть. Если спиной — такое ощущение, что затылок покрывается коркой льда. Боком — чувство, что мозг сейчас выдует из уха.

Димка уже был близок к тому, чтобы лечь на пол, но огромный яггай, лежащий на полу, будет всем мешать, и на него кто-нибудь когда-нибудь наступит. А Димка не любил, когда на него наступают.

В голове медленно вырисовывался проект летного шлема, кожаного, с очками-консервами. А также мысль: «Какого художника я не подумал об этом раньше?»

— Господин Хыгр, идите пить чай.

Димка, пригнувшись, двинулся к столу. Попробовал сесть по-яггайски и выбрать положение, при котором ветер не досаждает. Офицеры с интересом наблюдали за его движениями. Наконец Димка плюнул и просто лег на бок, сделав вид, что яггаи и древние римляне — дальние родственники.

Один из горожан, худой парнишка-невампир в огромных черных очках, бесшумно подошел сзади и протянул Димке его кружку с чаем, в девичестве бывшую кружкой для пива. Димка взял кружку, втянул ноздрями запах…

Очень знакомый запах!

— Хыррр?!

Димка изловил попытавшегося было удалиться невампира за шиворот и подтянул к себе. Снял очки.

Из-под них невинно захлопала ресницами Флоранс.

Глава 44

Первой мыслью Димки было раскрутить вредную девчонку над головой и запустить в сторону столицы. Второй — что он на самом деле не дикий яггай и это не выход. Где-то на заднем плане в этот момент мозг начал прикидывать, не взаимовычтутся ли скорость полета Флоранс и скорость полета «Лапуты», что приведет к тому, что скорость зомбяшки относительно земли станет равна нулю, и она упадет вертикально вниз…

Тут Димка подумал, что достаточно будет отшлепать ее, когда будет возможность, и мозг, отбросив неинтересные вычисления, подкинул ему несколько занимательных идей насчет отшлепывания. Димка вздохнул и понял, что уже не сердится. Пока не сердится.

— У меня пистолет есть, — серьезно сказала Флоранс и на всякий случай зажмурилась.

Пистолет… У Димки два револьвера и пуленепробиваемая шкура, и то ему страшновато лететь на войну. Шурочка Азарова, блин…

— Госпожа Флоранс, — господин Шарль был невозмутим, как индеец на солнцепеке, — приглашаю вас к нам выпить чаю.

Генерал попытался было возмутиться, в том смысле, что он, дворянин, не собирается сидеть за одним столом с какой-то горожанкой. Потом посмотрел на господина Шарля, на Димку, что-то быстро прикинул в уме и сделал вид, что неудачно пошутил.

Наступила ночь. Корабль продолжал лететь. Место летунов занял невампир в мундире лейтенанта кавалерии. Действительно, он в темноте видит, на глазах у него все равно очки, кого еще ставить ночным пилотом?

На площадке «Лапуты» поставили палатки, в которых ночевали те, кому не нужно было дежурить ночью у штурвала (да, здесь был вполне реальный корабельный штурвал), и назначили часовых. Никто не мог объяснить, зачем на корабле, летящем на высоте нескольких десятков метров над землей, часовые, но никто не сомневался в их необходимости. Видимо, от возможного нападения вороватых орлов…

Для Димки палатки не нашлось, в том смысле, что лишние были, а вот палаток, которые на Димке не походили бы на мешковатый плащ, — нет. Никто не рассчитывал на существо яггайских габаритов.

Поэтому он лежал на полу, на его груди сопела Флоранс, закутанная в армейское одеяло (сеанс отшлепывания пришлось отложить), и думал о том, что из невампиров получаются хорошие ночные пилоты, из троллей — снайперы, из зеленомордых — боевые пловцы… Мозги лениво ворочались, подбирая военные специальности для остальных рас мира Свет. Зомбики, с их бесшумностью, — неплохие диверсанты, хрюны вообще — погодное оружие массового поражения… Летуны… Наверное, десантники бы получились. А что? И парашютов не надо…

Когда в мыслях появилась картинка: девочки-летуньи в камуфляже с закатанными рукавами, в розовых беретах, с ножами в руках сыплются с неба без парашютов — Димка понял, что пора спать. Пока в голову не пришли яггаи в броне с «цифровым» камуфляжем и танковой пушкой на ремне. Спать…

Димка прижался боком к огромному тюку, который господин Шарль посчитал необходимым погрузить на «Лапуту» (интересно, что там?), и уснул.

— А-а-а-а! Дава-ай!

Первый бой «Лапуты». Скорее избиение.

Огромная крылатая платформа зависла над полем боя, пулеметчики правого борта просто расстреливали бегущие синие фигурки, как в тире.

Грохотали выстрелы (Димка мысленно прибавил к комплекту снаряжения для летчиков еще и наушники), те, кто не был задействован в стрельбе, бегали от пулемета к пулемету, азартно выкрикивали и только что не орали: «Дай мне, мазила!» Похоже, они воспринимали это, как наши современники компьютерную игру с суперреалистичной графикой.

Ду-ду-дух! Ого! Из ружей по «Лапуте» не стреляли, то ли не догадались, то ли боялись, а вот очередь из наземного пулемета ударила в днище. Не пробила, там были положены доски дюйма в два, но некоторые горячие головы отрезвила.

— Куда бьешь, не видишь, наши?!

Возле маленького пулемета подпрыгивали и размахивали красным лоскутом две фигурки в темно-зеленых мундирах.

— Ишь ты, егеря уже трофей добыть успели. Шустрые.

Азарт кончался, враг рассеян и бежит, на поле из леса выбегают красные точки союзной Красной армии.

Из всех обитателей корабля не ликовали только трое. Господин Шарль, он вообще свои чувства выражал скупо. Димка, которому происходящее слишком живо напомнило расстрел морпехов на дороге. И Флоранс. Шебутная зомбяшка, возможно, и радовалась бы, и выглядывала через борт с риском словить шальную пулю, и орала бы громче всех. Возможно. К счастью для Димки, узнать это не удалось, потому что перед самым боем он изловил девчонку и привязал к стулу.

— Снижаемся! — Генерал-эльф был доволен. — Отличная машина!

Их встречали, как встречали бы, наверное, танковый батальон у деревушки Бородино в 1812 году или пулеметный взвод на Калке.

Мушкетеры-красноармейцы забыли свой страх перед «драконом», свое опасение, что это новая дьявольская придумка врага. Усталые, грязные солдаты бежали к приземлившейся «Лапуте», крича что-то нечленораздельное. Открылись дверцы…

— Генерал!

Солдаты бросились качать прибывших. В воздух взлетел генерал, офицеры, пилоты… Одна отчаянная группа бросилась даже к Димке, правда, еще на подходе они оценили его размеры, прикинули примерный вес и оббежали его с двух сторон. Часть солдат нарезала круги вокруг корабля, прицокивая языком и приговаривая: «Вот это магия…» Несколько солдат-летунов пытались влететь внутрь «Лапуты», но высота борта от земли проектировалась, похоже, с учетом такой возможности.

Через несколько минут порядок был восстановлен, генерала и часть офицеров поставили на землю, двух пилотов уронили (хорошо еще, что летунов), после чего мушкетеры изъявили желание «покататься».

Димка стоял в отдалении, рядом с меланхолично курившим сигару господином Шарлем, и тихо восхищался здешним народом. В России в восемнадцатом веке приземлись такая штуковина, так ее, наверное, два дня крестили и водой святой кропили бы, прежде чем подойти поближе. А в Европе бы просто сожгли. Так, на всякий случай, мало ли что.

Долго крепившийся генерал-эльф наконец не выдержал и затрещал словами, которые Димка до сих пор не понимал. Из понятных слов там были предлоги, а также то, что можно было понять как: «Только не все сразу, пожалуйста».

В итоге определились, что полетит полковник с двумя лейтенантами, которые уже поднимались по трапу внутрь.

— Эй! А что это у вас за девчонка связанная? Пленная, что ли?

Ой, блин… Димка рванул на корабль.

От Флоранс уже можно было прикуривать.

Полет оказался не только познавательным, но и полезным. Подняли на борт двух егерей-зомбиков, тех самых, что сумели захватить один из вражеских пулеметов. Их товарищ, тролль, погиб-таки. Заодно втащили искореженный пулемет, который отдали Димке, представленному как «наш большой специалист по вооружению». Полковник-саламандр покосился с недоверием, Димка издалека показал ему один из своих револьверов. Полковник все понял, зато к Димке прилипли два лейтенанта, ходившие вокруг, как коты у клетки с попугаем, и не решавшиеся попросить показать пушку.

Затравили, как зайцев, несколько солдат разбежавшегося вражеского полка. Один из них оказался пулеметчиком, так что его сразу же на «Лапуте» взял в оборот оживившийся господин Шарль. Облом, вовсе не шпион, из местных. Как он объяснил, сначала пулеметчики были из Тайной гвардии, но буквально позавчера гвардейцы передали оружие подготовленным преемникам и ускакали. На всякий случай (вдруг врет?) пулеметчика привязали к тому же стулу, на котором перед ним сидела зомбяшка.

Обиженная и отвязанная Флоранс (или отвязанная и обиженная?) пообещала Димке, что сейчас назло ему найдет какого-нибудь офицера и закрутит с ним роман. Димка сразу же посоветовал ей парочку симпатичных, так что теперь она стояла у бойницы одного из пулеметов и смотрела вниз. Других офицеров, что ли, высматривала?

Димка подошел сзади и погладил ее по спине. Она дернула плечом:

— Ты вредный.

— Моя любить твоя. Моя беречь твоя.

— Я тоже… — не оборачиваясь, проговорила Флоранс. — Тоже люблю тебя. Вредного. Ты злишься?

— Моя?

— Ну… за то, что я тебя не послушалась…

— Нет. Моя не быть злая. Моя…

Димка шутливо оскалился:

— Моя кусить твоя!

Счастливая Флоранс бросилась ему не шею:

— Кусай!

Ночью Димка сидел в зале трактира маленького городка в нескольких милях от побережья.

Вражеский полк разбежался так надежно, что отыскать его не смогли даже с высоты полета. Тогда пилоты высадили всех пассажиров, командиров и всех лишних и отправились на разведку, оставив всех под охраной мушкетеров и двух пулеметов, снятых с «Лапуты». Во-первых, не стоит расслабляться, когда враг бродит в окрестностях. Трусами солдат Той страны никто не считал, так что от них можно было ожидать всего, в том числе и попытки ночного нападения. Во-вторых, по рассказам командира мушкетеров, полковника Гастона, того самого саламандра, тут творилась такая каша…

Единого командования у северо-восточной Красной армии не было, поэтому договариваться о совместных действиях нужно было в отдельности чуть ли не с каждым командиром полка, а то и батальона. Такого бардака генерал-эльф представить не мог.

Юго-восточная Красная армия, по слухам, собиралась объединиться с интервентами, чему не верил никто, кроме Димки, знающего о том, что во время гражданских войн может твориться все, что угодно, и циничного господина Шарля.

Вроде бы часть вражеских полков находилась не так далеко от города, где они остановились, но опять-таки по слухам. Ни о какой разведке и точных данных речи не шло.

Вот сейчас полковник Гастон, генерал, чье имя Димка благополучно забыл, господин Шарль, оставшийся безымянным представитель партии (похоже, товарищ Речник послал человека по принципу «умный, которого не жалко») заседали в комнате на втором этаже трактира, пытаясь понять, что можно сделать в таких условиях, а также прийти к общему мнению, не затрагивающему интересы всех представленных групп. Ну или затрагивающих так, чтобы всем стало одинаково плохо.

Димка сидел за столом. На плече у него висела счастливая Флоранс. Димка думал о том, что его жена — умная девушка. Она понимала, что поступила неправильно, что получит за свой поступок наказание, и не пытается обижаться, как сделали бы некоторые Димкины знакомые с Земли. Мол, да, я все сделала не так и все испортила! Но ты не смеешь меня за это ругать! Флоранс не такая… А зачем она все же сделала то, что сделала? Ну так она все-таки девушка…

Вместе с Димкой и его женой за столом сидели два лейтенанта мушкетеров. Лейтенант Остин и лейтенант Николя. Они крутили на столе Димкин револьвер. Сначала они вертели его в руках, но револьвер был не для человеческих рук, быстро устали.

— А кто придумал эту конструкцию?

— Моя не знать.

Знаменитый яггайский оружейник Хыгых, более известный как Наган. Как я вам объясню?

Лейтенанты не слушали, они увлеченно рассматривали новое оружие. В целом, револьвер им нравился, однако они тут же нашли кучу недостатков и недочетов и начали рассуждать над тем, что тут можно исправить, чтобы сделать его еще лучше. Наверное, лейтенанты были идейными предшественниками тех рационализаторов, которых хлебом не корми, дай что-нибудь усовершенствовать. До тех пор, пока усовершенствованная до предела конструкция не перестанет работать вообще…

— Ай! — вскрикнул кто-то от двери.

— Вот это да… — Лейтенанты начали медленно и синхронно вставать.

Димка похолодел и обернулся.

В дверях стоял человек. В камуфляже, в обычном пятнистом камуфляжном костюме.

И без головы.

Хотя нет, голова была, просто черное лицо сливалось с темнотой.

Негр?!

Глава 45

Через секунду заработало ночное яггайское зрение, и Димка увидел длинные эльфийские уши, а затем узнал их обладателя.

Черный эльф, один из парочки, которую господин Шарль прихватил с острова. Кажется, Ричард…

Эльф, не смущаясь косых взглядов, прошел к свободному столику, следом вошел его напарник, тоже в камуфляже. Откуда… А, ну да. Вы сами, господин Хыгр, рассказывали о военных технологиях своего мира, в том числе и о камуфляже. У черных эльфов было время, чтобы изготовить его в мастерских северо-запада. Вот только куда они собрались на ночь глядя?

— А зачем им это? — озвучила незаданный вопрос Флоранс.

На второй взгляд, одежда черных эльфов не напоминала армейскую форму, скорее, она походила на экипировку ниндзя: мешковатые куртки, штаны, капюшон, откинутый назад. Только покрашено не в черный, а вместо катан у эльфов кинжалы и непонятный кожаный тубус.

«Не думаю, что они оделись в камуфляж, чтобы почертить ночью…» — подумал Димка.

— Что это быть? — тихо спросил он, подойдя.

Эльфы коротко взглянули на Димку:

— Лук. Чарльз сказал провести разведку. Бесшумное оружие лучше. Вблизи — нож, вдали — лук.

Ричард не очень хорошо говорил на языке Этой страны, поэтому подбирал слова медленно.

— Говорят, в столице придумали бесшумные ружья… — мечтательно проговорил Роберт по-черноэльфийски.

Димка промолчал. Черный эльф в камуфляже и с луком и без того был достаточно сюрреалистической картинкой, а эльфы-снайперы с бесшумными ружьями и вовсе выглядели как оживший ночной кошмар.

Вернулось первое впечатление, навеянное примерещившимся негром-десантником. Не слишком ли сильно они палятся? Увидят пришельцы «Лапуту», осознают ее похожесть на «Стелс» и поймут, что у Этой страны есть свой собственный источник сведений о современных технологиях. Вычислят на раз и отправят группу захвата, зеленых беретов или морских котиков. Да не просто так, а с поддержкой вертолетами. Что на здешнем уровне можно сделать с какой-нибудь «Черной акулой»? Да ничего.

Эльфы занялись своими делами — проверяли снаряжения, оружие, одежду. Димка вздохнул и вернулся за стол.

— Тихо, — прошептала Флоранс. — Смотри.

На столе лежал блестящий револьвер Флоранс. Возле него суетился неизвестный Димке зверек, похожий на мышь, разве что не столько серый, сколько серебристый и покрытый черными пятнами.

— Кто это? — шепнул Димка. С зомбяшки чуть не сдуло шляпу.

— Это, — ответил лейтенант Остин, — алмазная мышь. Редкий зверек, в столице такие не живут. Тащат все блестящее в свои норы, как сороки.

Мышь, судя по всему, нацелилась на револьвер. Она крутила его на столешнице, дергала за ствол, пыталась тащить. Наконец села сверху на барабан и явственно вздохнула. Такая замечательная штуковина и такая тяжелая…

— Держи. — Лейтенант катнул в сторону мыши шарик свинцовой пули. Зверушка поймала подарок и секунду постояла, сравнивая ценность пули и револьвера. Револьвер был более блестящим, зато пуля поддавалась переноске. Мышь оказалась реалистом, покатила пулю, уронила ее со стола и погнала в темный угол.

Димка улыбнулся. Зверек неожиданно поднял настроение. Ну увидят пришельцы «Лапуту», ну и что? Подумают ли они о пришельце-конкуренте или просто удивятся схожести? А даже если и заподозрят неладное, не так-то легко будет вычислить, кто был источником. Тем более Димка мысленно усмехнулся, что построена «Лапута» на северо-западе, вылетела сюда из столицы и воюет за северо-восток. Поди найди концы. Решат, что это местная разработка. Нет, если бы на корабле были нарисованы красные звезды или, скажем, двуглавые орлы, то тогда сразу стало бы понятно, что тут поработали конкуренты… Ага (мышь настроила на забавный лад) — нарисовать свастику в могендовиде, вот поломают голову, что это может означать…

— Идти. — Он приобнял Флоранс за талию.

— Куда пойдем? — тут же вскочила она.

Димка наклонился к круглому ушку:

— Моя делать твоя шлеп-шлеп.

— Признаю, я ошибся.

Господин Шарль ошибался нечасто. Но это же не повод не признавать ошибку, когда она все же совершена?

В планах бывшего начальника особого королевского сыска, а ныне особого советника консула Этой страны, было договориться с командованием северо-восточной Красной армии и при поддержке «Лапуты» нанести удар по интервентам Той страны, быстро достигнув Шайнероя. Что шпионы сбегут, господин Шарль не опасался: наверняка они не настолько глупы, чтобы открыто поддерживать вторгнувшиеся войска, поэтому останутся на своих местах. В особенности священник саламандр Анри…

Господин Шарль понимал, что договориться, может быть, сложно, но не предполагал, что это окажется невозможно. Нельзя договориться с тем, кого нет. Единое командование отсутствовало, Красная армия раскололась на несколько несвязанных между собой, а то и враждующих полков. «Лапута» прибыла вовремя: еще неделя — и интервенты разбили бы сопротивление и покатились к столице, где им противостояли бы отряды недообученных горожан и крестьян. Может, и остановили бы, но крови бы пролилось…

Итак, судьба северо-востока понятна: полковник Гастон уже согласился сотрудничать, а его воля и желание побеждать, а не интриговать с целью вскарабкаться повыше говорят о том, что правителем он будет неплохим.

С северо-востоком понятно. Что делать ему, Шарлю?

До Шайнероя — сорок миль. С войсками туда войти уже не удастся, пока эти горе-вояки соберут достаточно сил, чтобы атаковать, будет поздно. Одним полком Гастона — тем более остатками полка — ничего не сделаешь.

Ехать верхом? Не вариант. Опять-таки долго и можно наткнуться на войска Той страны.

Полететь на «Лапуте»? Быстро, но эту огромную махину не спрячешь, обязательно кто-нибудь увидит, даже ночью, и шпионы поймут, что прибыл кто-то по их душу.

Перед мысленным взглядом Шарля развернулась карта окружающей местности. Ага…

— Да, признаю…

Никто не заметил секундной паузы в разговоре.

— Поэтому я полагаю необходимым моей группе выехать в сторону Шайнероя отдельно от остальных, чтобы обеспечить поимку шпионов до того, как они скроются при приближении основной массы войск.

Полковник Гастон получил сведения в слегка урезанном виде: он знал, что в городке действуют шпионы, которых собирается ловить высокий хуманс по имени Шарль с непонятным статусом, но считал, что это шпионы Той страны. Про иномирян он не знал.

— Берите «Лапуту». Восемь часов — и вы уже там.

— «Лапута» их спугнет. Но я ее возьму. Только отвезите нас не к Шайнерою, а вот сюда.

Палец господина Шарля ткнул в расстеленную карту, рядом с голубой ленточкой широкой реки, милях в пяти от того места, где они находились сейчас.

— Дальше мы поплывем.

По серой реке (а какого еще цвета она может быть в феврале?) плыла под парусом маленькая рыбачья лодка. Маленькой она, разумеется, была только по сравнению с рекой, широкой, полноводной Муарой, потому что в маленькую лодку не поместятся хуманс, два черных эльфа, один немаленький яггай и одна несносная зомбяшка.

Да, Флоранс пришлось тащить с собой. А куда ее девать? Оставить в городке? Ага, бросить беззащитную девушку одну среди солдат. Понятное дело, что в столице ей было бы лучше, но, к сожалению, следующий поезд к столице отправится только лет через тридцать-сорок. Наказать ее еще раз, что ли? Тоже не выход. Ночное «отшлепывание» зомбяшке понравилось. Как бы она не начала специально вредничать, чтобы еще раз получить «наказание»…

Господин Шарль курил на носу лодки сигару. Ветерок, который слегка подгонял лодку, сносил дым вперед. О чем думает хозяин, Димка не знал. Наверное, планы поимки шпионов составляет. Или размышляет, как жить дальше…

Сам Димка был на руле. Севший на дно лодки, в широкополой дворянской шляпе, надвинутой на глаза, он издалека походил на крупного тролля и не так сильно бросался в глаза, как в своем обычном облике. Димка плел от нечего делать леску из конского волоса. Хотелось надеяться, что полковник Гастон не заметит, что хвост его коня стал чуть меньше…

Один из черных эльфов, Ричард, молча сидел, следя за парусом. Второй рассказывал внимательно слушавшей Флоранс сказки о городе, в который они плывут.

— В Шайнерое — могила короля Стана. Жил давным-давно такой король, хуманс, уже тысяча лет прошла с тех пор. Великий был король, хотя и сволочь редкостная. При нем наш остров первый раз к Этой стране присоединили. Знаешь как?

— Нет.

— Объявил о проведении рыцарского турнира. Пригласил всех своих союзников, и с нашего острова, и из других королевств. Приехали рыцари, короли, принцы, наш тогдашний князь прислал двух сыновей, а король Стан их всех схватил, запер в подвалах своего замка Белый Холм и на наш остров письмо отправил, мол, если хотите своих детей увидеть живыми — идите под мою руку. А там не только князевы дети были, отпрыски других донов еще, и много. Собрались тогда наши доны, всю ночь думали…

Роберт замолчал.

— И что? — завороженно спросила Флоранс.

«Что, что… — подумал Димка, рассматривая тонкий гвоздик и размышляя, как из него согнуть крючок. — Как в старом анекдоте: разорвали в клочья. Понятно, что подчинились…»

— Подчинились доны, — вздохнул черный эльф. — Король Стан заложников вернул. Через год. Князь встретил сыновей, обнял, а потом ушел в замок и горло себе кинжалом перерезал.

Флоранс тихо ахнула. Глаза черного эльфа, казалось, смотрели куда-то далеко-далеко:

— Вот с тех пор мы с Этой страной вместе идем, хоть и силой присоединены… Так вот, про могилу короля есть одна легенда. Мол, был у короля Стана магический Скипетр Истинных Королей. Если его брал в руки настоящий король или тот, в ком течет кровь королей, то скипетр вспыхивал и показывал, что король настоящий…

«Помню, помню эту историю…» Димка согнул гвоздь с помощью двух ножей и привязал к леске. Поймал невезучую стрекозу, насадил на крючок и забросил в воду. Впроводку за лодкой, так сказать… Авось какая дура и клюнет.

— Так вот, было у короля три сына…

Димка хмыкнул, но сказками здесь и не пахло.

— …правда, потом двоих он казнил. А третьего не успел, он вовремя отца отравил. Но перед этим король сказал своим сыновьям, еще когда их двое было. Я, говорит, знаю, что вы только и думаете, как бы меня прикончить. Поэтому заранее себе могилу оборудую, в Шайнерое, там, говорит, девушка жила, единственная, кто меня любила по-настоящему. А свой скипетр, говорит, я в этой могиле спрячу, и только богиня или драконы вам помогут его найти. И спрятал. Уже тысячу лет его ищут, найти не могут…

— Интересно… — неожиданно сказал господин Шарль. — Почему я раньше эту историю не слышал?

— Думаете, господин Шарль, — повернулся к нему Роберт, — вы сможете найти?

В голосе звучала надежда.

— Попробую.

Господин Шарль выбросил в реку окурок сигары и задумался.

Ух ты!

Димка почувствовал рывок и дернул леску. Привстал и начал медленно вываживать добычу. Скоро в его руках забилась крупная рыбина. Надо же…

Интересно, как она называется?

Глава 46

Рыба сильно взмахнула хвостом, явно недовольная тем, что ее вытащили из воды.

«Ага, — подумал Димка, — я тебя знаю. Ты жерех, мы твоих сородичей с отцом ловили. Это ты так громко лупишь хвостом по воде, глуша мелкую рыбешку. Значит, и стрекозами не брезгуешь?»

Жерех, также известный как шелеспер, опять взмахнул хвостом. То ли подтверждая Димкину догадку, то ли пытаясь вырваться. Димка зажал его пальцами за жабры.

«Нет, брат, шалишь. Пойдешь на уху».

Темно. На носу лодки стоит аппетитно пахнущий котелок с ухой. Запах сносит к корме, где сидит Димка, пробирается в нос и шепчет: «Съешь уху… Ну съешь… Ну чего ты…» Димка стоически терпит. Во-первых, он уже съел свою долю, к тому же остаток его не насытит, во-вторых, под мышкой у него пристроилась и спит зомбяшка. Ветер переменился, поэтому парус свернули, и черные эльфы тоже заснули на дне лодки в довольно-таки неудобных позах. Ну есть еще и в-третьих…

Господин Шарль не спит. Он выбрал именно эту ночь, чтобы запытать Димку на тему «Что такое США?». Его интересует все. Все!

Сколько было президентов в США и как они выглядели. Как убили Кеннеди — Кыххыгы, в изложении Димки — и за что. Что такое кино и телевидение. Рецепт гамбургера и история джинсов. И как он вообще понимал, что ему Димка рассказывает? Для многих предметов просто не находилось эквивалента меньше чем в десять слов, поэтому Димке приходилось пользоваться русско-яггайскими обозначениями, вроде «гыгыкы», «гыгыгы», «кыкхыкыр» и «гора Рыкхыр».

— Хыкыхыкр иметь два круглая вещь — перед и зад. Верх — место сидеть, перед верх — два вещь держать рука, гнуть право-лево. Гнуть право — его идти право, гнуть лево — его идти лево. Между рог — огонь гореть. Тут — бочка лить, вода гореть. Вода гореть — его идти, вода нет — его стоять. Вниз бочка — хыкыр, туда идти вода, там гореть…

— Что используется в качестве горючего?

Димка шумно вздохнул, где-то в отдалении плеснула рыба. Господин Шарль, отпусти душу на покаяние, а? Неужели ты собираешься строить мотоциклы? На магических двигателях, что ли?

В голове Димки возник образ черного мотоцикла, оглушительно ревущего, с ослепительно-яркой фарой. На мотоцикле восседал господин Шарль, в черно-кожаном байкерском прикиде и своей широкополой шляпе.

— Так что в качестве горючего?

— Вода гореть иметь имя гыхгых. Его делать черная вода внутрь земля…

Шайнерой. Раннее утро. Очень ранее.

К городскому причалу господин Шарль решил не приставать. В городе «немцы», сиречь иностранные оккупанты, на причале могут требовать «аусвайс». А на пешую компанию, вошедшую в городок под утро, внимания не обратят: одежда городская, оружия нет, тюки черные эльфы припрятали где-то у берега, неподалеку от того места, где причалили и бросили лодку.

Городок лежал у моря, в которое впадала река. Красивый: идешь по дороге, по длинному пологому подъему, поднимаешься, поднимаешься, поднимаешься (да когда уже этот подъем кончится?!), поднимаешься, поднимаешься… Тут дорога резко переламывается, спускается вниз, а перед тобой в огромной чаше, залитый рассветным светом, лежит город.

Краснокирпичные дома с острыми черепичными крышами, среди которых розовыми пятнами выделялись несколько церквей с высоченными острыми шпилями по моде Той страны.

— А где кладбище? — внезапно спросила любопытная зомбяшка.

— Вам зачем, госпожа Флоранс? — Господин Шарль, прищурясь, оглядывал окрестности.

— Роберт же говорил, что скипетр — в могиле короля Стана. Вдруг найдем?

— Госпожа, — вмешался черный эльф, — за тысячу лет могилу раз двадцать перебирали по кирпичикам, перекопали все в окрестностях и даже пепел короля просеяли.

— Ну вдруг?

— Ну если вдруг, тогда конечно.

— Король Стан похоронен в подземном склепе церкви ангелицы Эстель, — спокойно проговорил господин Шарль.

— Там, где жить наша человек?

— Нет. Агент ваших соотечественников, господин Хыгр, — священник в церкви ангелицы Жоанны. Скорее всего, вон той.

Господин Шарль указал на один из шпилей, полуразрушенный и почерневший.

— И если мы не поторопимся, — он не дал зомбяшке открыть рот еще для какого-то вопроса, — то встанет солнце, и на нас обратят внимание.

Какие только странные гости не приезжали в гостиницу старого гнома господина Жоффруа. Сюда приходили бродячие циркачи и профессиональные нищие в лохмотьях, звенящих от зашитых монет, офицеры и даже один генерал, такие редкие расы, как хрюны и собакоголовые… Но сегодняшние клиенты превзошли всех.

Рано утром постучали в дверь. Жоффруа, позевывая, пошел открывать.

— Кто? — В городе вот уже с полгода была власть Той страны. И заключалась в том, что из города исчезли все представители королевской власти, включая городскую и портовую стражу. По ночам по улицам уже бродили несколько шаек безработных моряков — порт ведь тоже почти прекратил работу.

— Открывайте. — Голос был… плохим. Вроде бы и не угрожал, но звучал как-то премерзко.

— Альберт.

К хозяину приблизился вышибала, огромный широкоплечий тролль. Отодвинул засов.

В гостиницу вошли два эльфа. При одном взгляде на них у гнома екнуло сердце: мертвенно-белые лица, на которых чернели жуткие провалы глаз. Не эльфы, а ожившие покойники.

— Нам нужно два номера. На пять человек.

Давно уже в гостиницу никто не заезжал. Революция, война… Но такие клиенты господина Жоффруа пугали. Откуда они вообще взялись? И где, кстати, еще трое?

— Входите, ваше… сеньор Жан.

И тут вошли трое.

Высокий, худой хуманс со взглядом старого палача, в городской одежде и дворянской широкополой шляпе. Девушка-зомбяшка, при всей своей странной расовой внешности выглядевшая симпатичнее, чем первые два эльфа-мертвеца. И третий.

Огромное, высоченное существо в глухом черном плаще с низко надвинутым капюшоном. В наступившей тишине громко булькнуло в животе тролля: похоже, это упавшее сердце по дороге задело желудок. Гном подумал, что именно так он представлял себе дракона.

Мертвецы и Длинный дернулись, как будто собирались поклониться громиле. В этот момент мысли гнома сложились в цельную мозаику.

Высокое существо, не показывающее лица, с сопровождающими, которые стараются не выказывать почтения…

В гостиницу приехал король.

Нет, Жоффруа, конечно, слышал о том, что короля казнили еще летом. Но кто будет верить в такие нелепые слухи. Короля — и казнили! Да кто ж поднимет руку? Тем более свояк давно уже говорил, что его сосед от верных людей совершенно точно узнал: король сбежал, а вместо него отрубили голову восковой кукле. И вот теперь сбежавший король здесь, у него в гостинице. Спаси богиня…

Длинный неторопливо подошел к гному. Тролль-вышибала, мимо которого он проходил, сделал вид, что он нечто вроде мебели, и попытался приобрести цвет стены, как заморская ящерица-хамелеон.

Господин Жоффруа испытал недостойное желание прижаться спиной к стене. Нет! Он здесь хозяин! Гном поднял глаза и посмотрел в лицо хуманса.

Длинный сложился вдвое и пристально взглянул в глаза гнома:

— Мы будем жить у вас. Пока не придет наш корабль. Кто мы — не интересоваться. О нас — никому не говорить. За молчание — деньги…

В руки господина Жоффруа упал пузатый кошелек.

— За лишние слова — неприятности.

Гном даже не засомневался, что в силах Длинного устроить ему любые неприятности, вплоть до виселицы. Нет, будь дело в спокойные времена короля, он сообщил бы страже, тем более там служил деверь золовки его сестры. Но сейчас… Сейчас все сидят по своим норам.

— Да, сеньор.

— Я господин.

«Конечно. Господин. Да у вас, господин, дворянство прямо в зрачках читается»

— Да, господин.

— Покажите нам комнаты.

Длинный выпрямился и повернулся к своим:

— Пройдемте.

Ближе к вечеру возле церкви ангелицы Жоанны прошел эльф-моряк с бутылкой в руках. Судя по тому, что в бутылке оставалось на пару глотков, виляющая походка была вызвана вовсе не большим стажем. Неподалеку от входа эльф сделал пару глотков, уронил бутылку, упал в кусты и захрапел.

Прошедший торопливым шагом саламандр не обратил на спящего моряка внимания: в этом месте регулярно кто-то спал, один раз два матроса даже подрались из-за места. Странно, что саламандр не в розовой рясе, а в обычной городской одежде… хотя да, он же не священник и простой смотритель.

Судя по разрушенному шпилю, в церковь когда-то угодила молния, начался пожар, и службы с тех пор здесь больше не проводятся. Нанят человек, чтобы следить за порядком и гонять бездомных, и все.

Идеальное место для шпионов.

Кто должен следить за смотрителем? Огромный яггай? Неопытная девчонка? Два черных эльфа, которые, даже перекрашенные в белый цвет, слишком бросаются в глаза, поэтому слишком приближаться к шпиону не рекомендуется, грим будет заметен. Кто заметен в припортовом городе меньше, чем безработный моряк?

Господин Шарль в своем излюбленном облике седого скрюченного старика, в одежде моряка, прошел от дома саламандра до церкви и обратно, определил несколько мест, где можно без лишнего шума изъять смотрителя для допроса. В одном из этих мест — узкой щели между домами на безлюдной улице — саламандра уже поджидал Роберт. Ричард под видом пьяного в стельку моряка лежал у церкви, на случай, если смотритель уйдет.

Господин Шарль подошел к лежащему эльфу, пнул его в подошву сапога:

— Жак! Это ты?

— Нет, — проворчал «пьянчуга».

Значит, не выходил. Странно… Что смотритель может делать в церкви так долго?

В церковь, широко распахнув двери, вошел старик-моряк:

— Эй, священник!

В церкви было пусто. Особых следов давнего пожара не наблюдалось, хотя почерневший пол, отсутствие лавок и побеленные стены говорили о том, что храм — неработающий.

Моряк, изредка придерживаясь рукой за стену, прошел к двери в служебные помещения:

— Эй, священник!

Тишина. Моряк, не смущаясь, двинулся внутрь, заглянув во все комнаты. Никого.

— Священник!

Молчание.

Старый нахал спустился по лестнице в подземный склеп. Дверь была открыта. Моряк щелкнул зажигалкой и зажег факел. Заглянул внутрь.

Узкий, темный проход. Ниши для урн на стенах. Никого.

Смотритель вошел в церковь и исчез.

Глава 47

Старый моряк пропал. Появился господин Шарль, спокойный, внимательный, собранный.

Люди не исчезают из запертых помещений. Куда же может деться человек из церкви с подземным склепом в городе, который славится своими древними катакомбами?

Господин Шарль наклонился и посмотрел на пол. Пыль. Удивительно мало для такого помещения, куда не должны ходить посетители, но есть. И в этой пыли отчетливо видно… Даже не цепочка следов, целая протоптанная дорожка, ведущая в дальний левый угол склепа.

— Ух ты! — Опять возник старый моряк. Он, шатаясь, прошел вдоль всего склепа, тыкая пальцами наугад во все плиты на стенах. Бросил разбившуюся бутылку в правый угол и качнулся в левый. Сполз по стене, свернулся калачиком и захрапел.

Следы вошедшего смотритель может увидеть. Так пусть уж сразу увидит и самого вошедшего, чтобы ничего не заподозрил.

Саламандр, который не был саламандром, смотритель, который не был смотрителем, Анри, которого на самом деле звали иначе, подошел к выходу из подземелья. Выключил фонарь, повернул ручку потайной двери.

«Пора, пора уезжать из города. Жалко терять оборудованную базу, конечно, но есть риск потерять намного больше».

Последнее время у саламандра было стойкое ощущение, что они в чем-то просчитались. Да, руководству хорошо говорить, что раскрыть их не могут, что местные не подозревают о существовании других миров… Ну да, ну да. Виктория, которая работала под прикрытием эльфийки, просто погибла во время попытки переворота, вместе с тем парнем, что захотел быть гномом. Просто погибла. Аппаратура в ее квартире просто взорвалась, когда туда полезли тупые полицейские после смерти эльфийки. Просто взорвалась. Все просто.

А пропавший курьер? А пулемет у местных, положивших месяц назад отряд морских пехотинцев? А бредовые слухи о самолете? Да ладно бы каком-то аэроплане из тряпок и реек времен Мировой войны. Так нет, якобы современный. Тоже случайность?

Когда уже до руководства РОКа дойдет: местные не тупые дикари. И необязательно знать о других мирах, чтобы заподозрить кого-то в шпионаже. Шпион соседней страны — тоже шпион. А Виктории все равно, пытали ее, заподозрив в шпионаже на соседей или на иной мир. Хорошо еще, если она не рассказала о том, откуда она.

Да еще этот самолет не самолет. Бог его знает, откуда он взялся — у саламандра вообще иногда возникало подозрение, что на стороне революционеров играют такие же пришельцы, как и они сами. Но еще недавно казавшиеся надежными планы разгрома местной контрреволюции по частям, с последующим рывком в столицу, теперь смело можно бросать в унитаз. Скоро здесь могут оказаться революционные войска. Так что базу придется законсервировать на время.

Истории о поселившихся в катакомбах злобных призраках остановят разве что горожан (и тем неприкосновенность базы обошлась в три особо любопытных при жизни тела), но не солдат революционных войск…

Саламандр Анри осознал, что уже несколько минут стоит, держась за ручку двери и не выходя. Открыл дверь…

Проклятье!

Прямо под дверью лежит, благоухая всем спектром здешнего алкоголя, тело в моряцкой одежде. Достали! Твари!

Скромный смотритель Анри яростно пнул тело пару раз. Гуманисты проклятые! Нужно было топить корабли не в портах, а в море! Торпедам не все ли равно? Меньше этих отбросов сейчас бродило бы по городу! Уже третий за месяц!

Еще один пинок, тело хрюкнуло и начало разворачиваться. Анри даже посетила мысль запрыгнуть обратно и захлопнуть дверь. Высоченный хуманс, худой, как антенна, мог бы поднять тоже не особенно толстого саламандра, как башенный кран.

— Проблемы? — Сзади из потайного люка подошел эльф. Тоже из масочников. Сейчас на базе было только трое «чистых» — начальник и два проверяющих с центральной базы.

Пьяное тело захрипело и начало оседать.

— Ты смотри. — Эльф ткнул пьянчугу в бок носком сапога. — Откуда только берутся? Слышишь, парень! Давай, собирайся! Бесплатная гостиница дальше по улице! Там таких, как ты, ждут!

Дальше по улице находилось кладбище.

— Сейчас… сейчас… — забормотал моряк, тряся седой головой. Встал на четвереньки и браво зашагал к выходу, как боевой конь. Слышно было, как он поднимается по лестнице, цепляясь за стену, встает и, оглашая церковь громкой песней «По белым волнам пробегала девчонка», выбредает наружу.

— Из-за таких тварей приходится с собой «Рокот» таскать, — хмыкнул эльф.

Носить с собой отечественные пистолеты, да и вообще предметы родного мира, было строго запрещено, но все втихомолку запрет нарушали. Не с местными же гробинами таскаться, из которых с двух шагов в сарай не попадешь?

— Домой?

— Да нет. — Анри понял, что не хочет никуда идти. Проклятый моряк перебил все желание. Отключить самоуничтожитель в доме? Да ну. Черт с ними, с инструкциями. Если по истечении двух недель эта дрянь взорвется, может, хоть кого-то из этих мерзавцев покалечит.

— Назад?

— Назад.

Дверь закрылась.

Димка был только рад выбраться из номера, в котором сидел безвылазно весь день с раннего утра, изображая короля в изгнании, пока господин Шарль с черными эльфами занимались своими делами. Понятно, что его привлечь невозможно, но все-таки можно было бы придумать какое-то задание. Долго тосковать Димка не стал, тем более когда рядом Флоранс — это невозможно. Да и сам себе он всегда сможет найти занятие, чтобы не ходить от стены к стене. Счастливая зомбяшка уже спала, а Димка извлекал из бездонной яггайской памяти давно продуманную конструкцию автоклава-стерилизатора для производства тушенки. Когда-нибудь все эти шпионские страсти закончатся, и если закончатся они не возвращением на Землю, то придется все-таки обустраиваться в мирной жизни.

Димка как раз обдумал рисунок на этикетках и уже начал прикидывать, как бы попросить у хозяина гостиницы бумагу и карандаш, не будя Флоранс и не раскрывая своего инкогнито. Тут в номер ворвался господин Шарль:

— Господин Хыгр, выходите. Хочу познакомить вас с одним интересным человеком.

Интересный человек оказался молодым невампиром. Слегка полноватым — что вообще свойственно их расе, — в черных очках. Невампир работал вором и согласился встретиться в местном трактире с неизвестными ему людьми по двум причинам: ему пообещали деньги и ему передали привет от очень серьезных людей с острова.

Парень не бросался бы в глаза, если бы в какой-то разборке ему не отсекли кончик носа. Ноздри торчали вперед, сделав парня похожим на поросенка. Первая ассоциация, которая пришла в голову Димке, — поросенок Фунтик из мульфильма. Поэтому языковая интуиция вместо прозвища, которым представился невампир, подкинула именно имя Фунтик.

Невампир Фунтик сидел в компании одного из черных эльфов (Димка опять забыл, Ричард это или Роберт) в темном углу, когда к столику подошли высокий худой хуманс и не менее высокий непонятно кто в глухом плаще с капюшоном.

— А это кто с вами, ребята?

Димка откинул капюшон, на мгновение показав свое лицо.

— Ух ты, яггай, — искренне восхитился вор. — А я думал, они вымерли.

Димка чуть не прослезился. Как давно он не слышал этих слов!

— Значит, ребята, — сразу перешел к делу Фунтик, — вам нужны катакомбы, что под церковью?

— Да.

Невампир задумался.

— Там… опасно.

— Поясните.

Местных воров никогда не интересовали городские катакомбы. Остались они после древних каменоломен, ничего ценного, кроме допотопных шахтерских башмаков, там не находили. Учитывая, что подземные катакомбы проходили под всем городом, из многих богатых домов и даже некоторых бедных трактиров в них были проделаны тайные ходы. Иногда — очень редко — с помощью таких ходов можно было проникнуть в дом. Правда, чаще можно было нарваться на ловушку как раз от таких гостей, так что катакомбы в область деятельности воров не входили. Так, иногда помогали скрыться от полиции, не больше.

Вот контрабандисты пользовались катакомбами по полной. Лучшего места для тайных складов было не придумать, а пойманные воры исчезали бесследно. Контрабанда — бизнес суровый. Катакомбы были поделены на зоны влияния разных групп, и вторжение в чужую тоже не приветствовалось.

Несколько лет назад неожиданно исчезла одна из контрабандистских шаек, а проходы в ее зону влияния оказались замурованы. Вместо давних знакомых в катакомбах поселились незнакомые пришельцы, ни с кем не контактирующие и непонятно чем занимающиеся. Попытки проникнуть внутрь замурованной зоны (все заинтересованные знали, где находились ее выходы, как в городе, так и у моря) привели к исчезновению еще нескольких человек, даже одного очень хорошего (по словам Фунтика, самого лучшего) вора.

Народ посовещался, установил слежку за входами и выяснил, что замурованной зоной активно пользуются несколько человек из города, что характерно, недавно прибывших. Одного из них, смотрителя церкви ангелицы Жоанны, контрабандисты похитили и увезли в тайное логово, чтобы там допросить с пристрастием. Местонахождение логова было неизвестно, однако уже через час оно было уничтожено, все, кто там находился, — расстреляны, а проклятый саламандр до сих пор ходит по городу.

Намек был более чем понятен — обсудив тему, господа контрабандисты решили таинственных людей не трогать. Не мешают — и ладно.

— А как они нашли своего похищенного, ребята, никто так и не понял. То логово таможенники пять лет искали…

— Господин Хыгр, это возможно?

— Да.

Димка не стал вдаваться в подробности. В принципе и так понятно: маячок, датчики, рация…

Господин Шарль задумался на несколько секунд:

— Невидимый свет?

— Да.

Фунтик посмотрел на них:

— Интересные вы, ребята… Значит, вы хотите, чтобы я пробрался внутрь вместе с вами? Зачем, если вы знаете, что там, лучше меня?

— Лучше. Но мы хотим знать все. А ночным зрением, к сожалению, не обладает из нас никто. Нам нужен проводник.

— Когда выходим, ребята?

— Сейчас.

— Тогда чего ждем?

— Это чего такое, ребята?

Фунтик несколько недоуменно рассматривал корявый рисунок, на котором Димка изобразил несколько камер наблюдения разных видов. Навряд ли, конечно, камеры в церкви и катакомбах (если они установлены) похожи на те, что стоят в супермаркетах, но других Димка не знал.

— Магия, — веско заявил господин Шарль.

— Магия…

Невампир хмыкнул, снял очки — сверкнули ярко-красные глаза — и бесшумно — куда там зомбикам — двинулся к темнеющей церкви. Господин Шарль с сожалением покрутил в руках сигару, но курить не стал. Эльфы, уже переодетые в темные мешковатые костюмы, не камуфляжные, а просто темно-серые, стояли молча, практически сливаясь со стеной здания.

Фунтик вернулся через пять минут:

— Пойдем. Все чисто.

— Вы уверены, что там нет того, что показал господин Хыгр?

— Нет, — хмыкнул Фунтик. — Уже нет. Я там в одном углу нашел следы от крепления, что-то там стояло. Как раз под потолком склепа.

— Они уходят, — хладнокровно заявил господин Шарль. — Нужно поторапливаться, а то мы опять опоздаем.

— Идем, идем, — поманил рукой Фунтик.

— Вот здесь, видите? — Невампир указал на квадрат в стене. — Потайной рычаг, нажимаешь — открывается.

Димка-то видел, пусть и в серебристом свете ночного зрения, а вот что там могли рассмотреть господин Шарль с черными эльфами — вопрос. Сами невампиры видели в темноте точно так же, как нормальные люди на свету, — четко и в цвете. Магическая особенность такая…

Фунтик нажал на стену, что-то щелкнуло, дверь приоткрылась.

— Лохи… Замок ставили давно, на случай крайней необходимости, а они тут шастали чуть ли не по десять раз на дню. На такие случаи совсем другие замки ставятся, а тут уже не то что пятно от рук — скоро вмятина получится… Простых вещей не знают…

«Неудивительно», — подумал Димка.

Невампир шагнул в раскрытую дверь, следом — босой Димка, сзади медленно и осторожно потянулись господин Шарль и черные эльфы. Немного неуклюже, но не как слоны в посудной лавке. На звук они ориентируются, что ли, как мыши летучие?

Фунтик вертел головой, высматривая возможные видеокамеры. Как предположил Димка, ставить датчики на проход, которым постоянно пользуются, никто не будет, иначе замучаешься от ложных сработок. Поставят видеокамеры. И те, возможно, уже сняли, раз собрались уходить.

Каменный пол холодил босые ноги — в сапогах Димка топал, а вот без них ступал совершенно бесшумно, коридор вился, спускаясь ниже и ниже.

— Свет, — бормотнул Фунтик.

Все замерли.

Впереди коридор выходил в другой, более широкий. И по нему кто-то шел с фонариком.

Фунтик прижался к стене, так, что его и при свете дня с трудом бы рассмотрели, прищурил глаза. Эльфы и господин Шарль точно так же растворились в темноте. Димка свернулся калачом, притворяясь случайным валуном.

— Брать? — прошелестел черный эльф.

— Ждать, — так же тихо ответил господин Шарль.

Господин особый советник, как всегда, оказался прав. В проеме прошел человек с ярким электрическим фонариком. Шел, не таясь, не скрываясь, не высвечивая лучом все темные закутки. Хозяева катакомб…

За первым — двое в темных комбинезонах, с автоматами на плечах. Автоматы промелькнули слишком быстро, чтобы можно было опознать модель. Даже рожки — то ли изогнутые, как у «калашникова», то ли прямые, как у МР, непонятно.

Следом, не торопясь, шли два человека в костюмах. Обычных таких черных костюмах с галстуками, которые можно ожидать увидеть на собрании директоров крупной компании, но не в подземных катакомбах на другой планете.

— …на второй базе? — продолжал один из них разговор.

Выговор был каким-то странным, но Димка не сумел определить, в чем именно заключается эта самая странность.

— Пока оставим. Если мы и ее закроем, Старый Лис нас убьет.

— Хуже. Оставит без…

Галстуки прошли, следом проследовали еще несколько человек в той же форме, с автоматами. Некоторые несли ящики.

Хозяева скрылись в темноте. Померк свет их фонаря.

— А на каком это языке они говорили, ребята? — нарушил молчание Фунтик.

Димка похолодел. После этих слов он сообразил, в чем заключалась странность прозвучавших слов. Нет, дело было не в выговоре, не в акценте.

Прошедшие галстуки говорили вполне правильно и чисто.

По-русски.

Глава 48

Черные эльфы промолчали. Они были исполнителями и ждали приказа от командира, поэтому им было все равно, говорил противник по-русски или же носил скафандр и размахивал щупальцами.

Сзади к застывшему Димке бесшумно подкрался господин Шарль.

— Это был ваш родной язык? — прошептал он.

— Родной? — дернулся Фунтик. — Что-то эти ребята не очень похожи на яггаев.

— Хыррр… — У Димки и без того было слишком погано на душе, так еще и этот недовампир глумится.

— Нет, я к тому, что если это яггаи…

В проходе мелькнул свет фонарика:

— Здесь, что ли?

Луч выхватил не успевшего даже дернуться Димку: два парня-хуманса в черных комбинезонах на мгновение застыли у груженой тележки.

— Ты кто? — медленно спросил один. Второй, более сообразительный, выхватил рацию:

— Вторжение, коридор 2!

— Хыгр, лежать!

Димка рухнул на пол, и над ним свистнули два ножа. Парни упали на землю, грохнула рация, лязгнул ствол автомата, который второй так и не успел снять с плеча.

— Трррлль! Трррль! Трррлль! — Господин Шарль был вне себя, хотя для него это и не характерно. — Вперед!

Димка взял низкий старт, перепрыгнув через два мертвых тела с ножами в горле. «Это — русские…» — мелькнула мысль, но тут же исчезла. Не время для рефлексий.

С грохотом отъехала в сторону тележка, груженная камнями и непонятными баллонами.

Короткие взгляды вправо — пустой коридор, влево — пустой коридор…

— Эй, ребята, я вас здесь подожду…

— Не уходить! Хыгр, обстановка?

Димка осознал, что стоит в дурацкой позе из боевиков: две руки в стороны, в каждой — по револьверу.

— Люди нет.

— Слушайте!

Наступила тишина, даже Фунтик, что-то бормочущий, затих. Шевельнулись чувствительные яггайские уши…

Справа в коридорах — тишина…

Слева… Непонятный рокот, как будто работает крупный механизм… Неразборчивые голоса…

Топот ботинок.

— Там — пустая, там — люди бежать…

— Фунтик, за нами!

Вор суетливо выскочил из темного коридора:

— Куда?

— Туда.

Завернуть за угол извилистого коридора, спрятаться. Мысль была хорошей. Но запоздалой.

Слева выскочили несколько автоматчиков.

Замешкавшийся Димка опять перекрыл линию огня и тем и другим.

«Стреляй, придурок!»

«Не могу. Они — русские. Свои».

Автоматчики в черных комбинезонах мыслями о негуманности и непатриотичности не страдали. Череда негромких хлопков — и Димку как будто ткнули в грудь связкой острых палок.

И за спиной — свои.

И шансы договориться ничтожны.

— ХЫРР!

От осознания неразрешимости ситуации — там свои и тут свои, и сейчас эти свои насмерть передерутся между собой — в Димкиной голове помутилось, серебристый свет ночного зрения начал заливаться красным.

Наверное, впервые за все время пребывания Димки в чужом теле в его голове выключился человек и включился яггай.

Узкие кишки каменной пещеры, внутри которой сжимаются стены, грозя раздавить одинокого несчастного яггая…

Никто и не подозревал, что яггаи — клаустрофобы.

Страшно… Жутко…

Да еще эти твари впереди тычут острым!

Яггай упал на четвереньки, пальцы впились в камни пола. Отброшены в сторону револьверы. Он яггай, а не какой-то слабый двуногий!

— ХЫРРР!

Оскаленные клыки, налившиеся кровью глаза. Выплеснуть страх в ярости! Неостановимой яггайской ярости!

Автоматная очередь хлестнула поперек свирепой морды, кто-то не выдержал и побежал по коридору.

Твари!

Яггай рванулся вперед огромным меховым снарядом, отлетели к стенам черные фигурки, такие маленькие и хрупкие.

Вперед! Вперед! Там, впереди, убегает тот, кто обидел несчастного яггая! И там, впереди, тянет свежим воздухом. Там — выход, выход из страшных коридоров!

По коридорам старой каменоломни несется скачками огромный разъяренный яггай. Следом за ним, мимо темных проходов, мимо невысоких дверей, бегут высокий хуманс с электрическим фонариком в одной руке и пистолетом в другой, два молчаливых черных эльфа с ножами и автоматами. Позади бежит вприпрыжку, ругаясь вполголоса, отчаянно курносый невампир.

Пещера. Нет, уже не каменоломни — настоящая пещера с высоким сводом, с которого свисают каменные сосульки.

Неровный пол подковой охватывает впадину, заполненную морской водой. Впадина глубока, и отсюда можно выйти в море даже на лодке. Вернее, только на лодке и только в отлив: на выходе потолок пещеры снижается и зависает на высоте метра полтора над водой.

На воде покачивается небольшая подводная лодка, к которой протянуты с берега узкие железные сходни. Тихо матерятся охранники, масочники, то есть превращенные в жителей этого мира.

Всегда пользовались исключительно лодками и парусными кораблями, но сегодня, в день закрытия базы, когда и без того все суетятся, как подстреленные, прибыло два представителя руководства. Дома им не сидится! Что они здесь хотели увидеть?!

Да еще какие-то недоумки из местных нашли время, чтобы влезть в катакомбы! Хорошо хоть от начальства удалось скрыть. Сейчас ребята разберутся, и все шито-крыто…

— ХЫРР!

Из темнеющего проема — электричество уже отключили, генераторы остановили — вылетает монстр.

Рычащий яггай кидается к замешкавшимся на какую-то секунду охранникам и расшвыривает их в стороны. Два тролля и эльф падают изломанными манекенами.

Кровожадный взгляд обводит помещение и останавливается на стоящем у сходен человеке в строгом черном костюме с галстуком. Человек оглядывается: — остатки охраны лежат мертвыми, — шагает к краю берега…

Яггай бросается на него.

За время бега Димка немного смог пробиться сквозь яггайские мысли: «Бежать! Вперед! Убить!» Но совсем немного. Только для того, чтобы вспомнить, что не нужно убивать всех, кто стоит у тебя на пути.

Правда, так и не вспомнил — почему.

Перед спокойно ожидающим его человеком Димка притормозил совсем немного, только чтобы не убить одним взмахом огромной лапы…

Интересно, если бы не притормозил, помогло бы?

Перед взглядом мелькнуло на удивление спокойное лицо: прищур серых глаз, прямой нос, короткий белый шрам на виске…

Боль! Воздух! Нет воздуха!

Сероглазый галстук уклонился от не такого уж и медленного взмаха лапы яггая и молниеносно ударил ему в солнечное сплетение, отпрыгнув в сторону. Еще два удара по почкам вдогонку. А почки у яггаев там же, где у всех обычных людей.

— Господин Высоков! — кричали из люка лодки.

Выстрел! Второй!

Голова кричавшего взрывается кровавыми ошметками. Пуля из старинного пистолета не менее смертоносна, чем пуля из современного автомата.

Дело не в оружии — в умении им пользоваться.

Господин Высоков разворачивается к новому противнику и сталкивается с господином Шарлем.

Димка лежал, скорчившись, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Да, уже Димка, яггайская дурь улетела после первого же удара. Что происходит за спиной, он не видел, но явственно понимал, что договориться с пришельцами уже не удастся.

Впрочем, смотреть там было не на что: господин Шарль и человек из другого мира обменялись каскадом ударов и отпрыгнули друг от друга. Прокатилась на ребре и упала плашмя широкополая шляпа.

Ду-ду-дух!

Черные эльфы кувыркнулись по полу, пропуская над собой очередь из пулемета. Тролль в камуфляже, наполовину высунувшись из люка, стреляет им вслед.

Цепочка фонтанчиков пробегает по поверхности воды и глухо бьет в борт лодки. Роберт наконец-то разобрался, как стрелять из трофейного автомата.

— Господин Высоков! — отчаянно кричит тролль.

Господин в костюме прыгает к сходням, отскакивает — очередь из автомата проходит чересчур близко, — поправляет галстук и ласточкой прыгает в воду.

Димка с рычанием разворачивается.

Ду-ду-дух!

Пулемет падает в воду, тролль скрывается в люке, то ли раненный очередными выстрелами Роберта, то ли от греха подальше.

С громким всплеском из воды у лодки, как дельфин, выныривает господин в костюме, уже промокшем насквозь. Белкой вскарабкивается по скобам и опускается в люк, только мелькают каблуки туфель.

Люк захлопывается, подводная лодка — небольшая, метров двадцать в длину, — погружается в воду. Блестит черная лоснящаяся, как спина кита, поверхность, бурлит вода, скрывается в пене рубка.

Подводная лодка ушла.

Господин Шарль поднимает шляпу и встряхивает ее. К нему подходят черные эльфы.

— Ну что ж, господин Хыгр. Самого перспективного пленника я, к сожалению, упустил. Пойдемте посмотрим, может быть, после вас остался хоть кто-то живой.

Димка садится на пол и со стоном обхватывает голову руками.

Русские… Это были русские…

Димка с надеждой подумал, что, вероятно, это все-таки не государственная структура, которая, возможно, на самом деле пытается нести свет свободы в отсталый мир, а самодеятельность какого-нибудь олигарха, одуревшего от денег. Правда, такое самооправдание больше тянуло на попытку спрятать голову в песок.

Русские не должны убивать русских.

Димка вяло подумал, что в его рассуждениях появляется какой-то шовинизм. Если американцы, значит, ничего другого, кроме колонизации и получения наживы, от них и ждать нельзя. А если русские, значит, хорошие по определению, и разве что какой-то гнусный маньяк может использовать возможность перемещения между мирами в корыстных целях…

— Восемь. — Роберт уложил в рядок последнего покойника и выпрямился.

Димка сидел на берегу и тоскливо смотрел на воду, в которой скрылась подводная лодка. В ситуации было что-то неправильное и одновременно знакомое, но что — он никак не мог понять.

Ему было грустно. Грустно думать плохо о своей собственной стране.

Роберт посветил трофейным фонариком. Тела лежали в рядок. Одетые в черные комбинезоны представители различных рас мира Свет. Хумансы, эльфы, тролль…

Димка отвернулся обратно к воде. Вздохнул, пытаясь успокоиться. Что за черт с ним творится? Или это опять вырывается на свободу яггай. Сердце стучит, в голове пульсирует, как…

Димка вскочил на ноги:

— Уходить! Уходить!

Подводная лодка скрылась, даже не попытавшись прикончить наглых напавших. Это объяснимо: на лодке не знали, сколько человек на них напало и с каким оружием, кроме того, присутствовал господин Высоков — начальство, с головы которого не должен упасть и волос. Но до сих пор они усиленно прятались от местных жителей, даже пулеметы производили здесь, а не ввозили из другого мира. Так почему они оставили свою базу, незамурованную, наверняка полную предметов иномирных технологий, которые могут расползтись по всему миру?

Неправильно. И знакомо.

Только в американских фильмах, когда главные герои спасаются от гнусных злодеев и счастливо уплывают на подводной лодке из ставшего опасным места, там всегда рушатся камни с потолка, мигает красный свет и громкий голос произносит: «Система самоуничтожения включена».

Здесь голос молчит. Но это не значит, что через минуту пещера не взлетит на воздух!

— Уходить!

Черные эльфы недоуменно посмотрели на господина Шарля, но тот, похоже, считал, что если эксперт по иномирным технологиям говорит: «Бежать!» — надо бежать.

Димка рванул по коридору на четырех лапах — яггаям так быстрее, — за ним топали сапогами эльфы и господин Шарль.

У выхода, на тележке, которую так и не довезли те парни, сидел Фунтик:

— Привет, ребята, а я тут нашел то…

Димка подхватил его левой рукой и кинг-конгом (хотя невампир на блондинку и не тянул) поскакал к выходу из церкови.

Из дверей церкви выбежала странноватая компания: яггай, тащивший орущего и размахивающего плоской коробкой невампира, высокий хуманс в широкополой шляпе и два черных эльфа с необычными фонарями и тремя автоматами.

— Стоять! — Димка затормозил босыми пятками и опустил на землю Фунтика.

— Чего мы так бежали, ребята? — отдышавшись, спросил тот.

Димка посмотрел на церковь. Та стояла, как стояла, и не думала взлетать на воздух в клубах дыма и языках пламени. Димка подождал еще немного.

Нет, ничего не случилось.

Ошибся.

Димка опустил взгляд, чувствуя недоуменные взгляды.

— Покажите вашу находку, господин Фунтик. Потом мы сможем спуститься…

Ошибся…

Димка опустился на камень…

Камень подпрыгнул и толкнул его в зад. Вся земля, казалось, вздохнула, приподнялась и со стоном опустилась обратно.

В церкви что-то шумно обрушилось. Залаяли собаки в отдалении.

— Значит, — спокойно подытожил господин Шарль, — больше находок не будет. Господин Хыгр, взгляните. Это та самая волшебная книга?

На колени Димке лег ноутбук. Черный, пластиковый.

На крышке сверху было выгравировано изображение: овал в овале — пирамида, над которой светилось Всевидящее Око. Под пирамидой — буквы «Р.О.К.».

Глава 49

Огромный волосатый яггай, в ночной темноте работающий на ноутбуке возле полуразрушенной церкви, — это сюрреализм. И вообще неудобно.

Так что Димка отложил момент знакомства с ноутбуков своих предполагаемых земляков до возвращения в гостиницу.

— Добрый… утро, сеньор… господин…

Гном Жоффруа, хозяин гостиницы, был изрядно озадачен: он был уверен, что король сегодня уплывет из города. Иначе зачем тому, кто скрывается, куда-то уходить ночью?

— А я думал… — ляпнул он, — что его… ваш друг сегодня уплыл…

Король и высокий хуманс проигнорировали вопрос и пошли к лестнице.

— Не получилось уплыть, — буркнул один из эльфов. Обмерший гном осознал, что эльфы — черные.

Черные эльфы в сознании местных жителей шли сразу после драконов. Гном понял, что он не понимает чего-то, но пока не понял, что именно он не понимает.

— Корабль не пришел? — Господин Жоффруа сам не знал, зачем он спросил.

Эльф вскинул на плечо три странных ружья, немного похожих на механические игрушки:

— Пришел… И ушел.

— Понятно.

Господин Жоффруа проводил взглядом поднимающихся по лестнице эльфов, повернулся к изображению ангелицы Марианны, покровительницы гостиниц, и прочитал краткую молитву, суть которой сводилась к словам: «Не надо больше таких гостей!»

— Ой, привет, Хы… Ой!

Флоранс увидела входящую в комнату кавалькаду и натянула на плечи толстое одеяло. Она что, голышом спит? И вообще, почему она спит в этой комнате? У нее есть своя, маленькая.

Димка поставил ноутбук на стол. Господин Шарль присел на табуретку и закурил сигару. Эльфы спокойно прошли ко второму столу у окна и начали рассматривать автоматы. Димка мельком глянул туда. Нет, не «калашниковы», хотя немного и похожи, но совершенно незнакомая модель. Схожести не больше, чем между АК-47 и МР-44.

Флоранс, вначале недовольно запыхтевшая при виде толпы незваных гостей, не выдержала. Любопытство к притащенной мужем непонятной игрушке оказалось сильнее, зомбяшка завернулась в одеяло и толстым ватным призраком подошла к столу. Села на табурет.

— А что это?

— Это, госпожа Флоранс, волшебная книга, которая покажет нам мир господина Хыгра.

Покажет… Во-первых, Димка не был уверен, что «книга» покажет именно его мир, во-вторых, он не был уверен, что сможет запустить ноутбук. Если это изделие другого мира.

Толстые яггайские пальцы пробежали по краю ноутбука. Нащупали две защелки…

Щелчок.

— А почему здесь ничего не видно? — Флоранс смотрела на темный экран.

Почему, почему… Смешно будет, если у него вовсе разряжена батарея.

Взгляд пробежал по клавиатуре. Честно говоря, все, что было здесь знакомым, — буквы на клавишах. Русские. Причем только русские. Оригинально…

Расположение букв непривычное, клавиши пробела нет. Куча непонятных клавиш с невразумительными сокращениями, типа «ВРХ», «ОТМ», «РАБ» и тому подобное.

Над монитором надпись «Роксалана».

Точно можно сказать только две вещи: этот ноутбук сделан русскими для русских и он не из нашего мира. Хотя нет, есть еще кое-что знакомое…

Круглая кнопка с до слез знакомой надписью «ВКЛ».

Димка осторожно нажал на нее пальцем. Ага, сейчас. Когда проектировали эту кнопку, никто не подумал, что на нее будут нажимать сардельками.

— Помочь? — Флоранс, нимало не сомневаясь, ткнула в кнопку пальчиком и ойкнула, поймав попытавшееся убежать одеяло.

На ноутбуке бесшумно моргнула лампочка, экран засветился зеленым.

Димка подсознательно ожидал услышать знакомую мелодию запуска Windows, возможно, ввода пароля и в любом случае — появления рабочего стола.

Черта с два.

На ноутбуке сразу начал запускаться тот самый рекламный ролик, про который говорил зомбик Мишель.

На зеленом фоне проступила трехмерная пирамида, явственно нарисованная с помощью компьютерной графики. Вершина пирамиды повернулась, и в зрителей уставилось Всевидящее Око. Под пирамидой на секунду высветились буквы «Р.О.К.». Глаз полыхнул вспышкой, экран залило белым светом.

Заиграла тихая музыка, появилось изображение статуи Свободы, уже не графика, вполне реальная видеосъемка.

Статуя стояла на высоком зеленом холме, а за ее спиной виднелся город. Димка пригляделся. Статуя, конечно, была похожа на американскую, но выглядела стройнее и как-то… симпатичнее, что ли.

«Наши статуи Свободы — самые красивые в мире!»

— Что скажете, господин Хыгр? Это ваш мир?

— Нет.

Камера взлетела над статуей и понеслась к городу у моря. Замелькали кадры достопримечательностей: дворцов, церквей, мостов… Сначала Димка не понял, что это за город, но потом в его голове как будто что-то повернулось, и до него дошло.

Санкт-Петербург.

Да, это не наш мир.

Да, были знакомые вещи — Казанский собор, Ростральные колонные, но были и незнакомые, типа взлетающего в небо кургузого самолета, похожего на «Буран», или стеклянного небоскреба, с огромной пятиконечной звездой на шпиле. К тому же когда он присмотрелся к знакомым вещам, в глаза бросались различия.

Зимний дворец невнятно песчаного цвета. Вместо Александровской колонны — памятник незнакомцу. Поначалу Димка даже принял его за памятник советскому воину из Трептов-парка. Незнакомец тоже стоял закутанный в плащ и с огромным мечом. Разве что вместо девочки у него были эполеты, а меч разрубал пополам какого-то мерзкого на вид двуглавого орла.

Камера пролетела над небесно-голубой Невой. Мосты, кстати, были не там и не такие. Не было «Авроры», по воде скользили белые кораблики, то ли прогулочные, то ли местные богатеи развлекались.

Сделав крутой разворот (мелькнул шпиль Петропавловки), камера подлетела к Сенатской площади, к памятнику Петру Первому. Постамент был, тот, что вытесан из Гром-камня. А вот Петра не было.

Вместо Медного всадника на постаменте стояли пять человек. В военной форме, с эполетами, они, казалось, грудью встречают летящие в них пули. На несколько секунд камера показала крупно их лица.

Незнакомые, разве что тот, который стоял первым. Хотя навряд ли это Лермонтов, скорее, просто похож… Судя по всему, это те самые отцы-основатели, о которых упоминал зомбик. Кстати, во время ролика звучала только музыка и никаких пояснений, которые, видимо, должен давать тот, кто показывает его.

Тем временем камера понеслась по улицами. Нет, фильм снимал отменный специалист. Яркие блестящие автомобили на улицах не мчались, толкаясь и суетясь, а, казалось, танцевали под тихую музыку. Пошли кадры с людьми крупным планом.

Мужчины, женщины, дети, одетые в яркие одежды, смеющиеся, в самых различных ситуациях.

Вот женщина в ювелирном магазине покупает украшения, камера скользит по радужно блестящим витринам.

Мужчина в строгом серьезном костюме смотрит на часы и садится в машину.

Семья — папа, мама и девочка лет трех пьют лимонад за столиками в кафе.

В роскошном ресторане с бокалом вина сидят две девушки.

Девочки и мальчики в белых рубашках старательно пишут за партами в школе.

В уютной квартире немолодые, но симпатичные муж и жена смотрят телевизор.

С радостными неслышимыми возгласами выпрыгивают из самолета юные парашютисты.

Мужчина в просторном кабинете работает на огромном ноутбуке.

Картинки счастливой жизни в незнакомой России мелькали одна за другой. Казалось, сердце начало биться в ритме смены картинок.

Бам!

Вздрогнули все, даже господин Шарль.

Черный экран упал, как нож гильотины, на полуфразе оборвав музыку, под которую играли дети в парке.

Зазвучала другая музыка. Тревожная, пугающая.

Экран заливал красный свет.

Добрая сказка кончилась. Началась другая. Страшная.

Четкое, но черно-серое изображение. С трибуны размахивает руками, что-то неслышно выкрикивая, неприметный человек. Появляется картинка — портрет гражданина Робеспьера. Для тех, кто его не узнал: внизу, под картинкой, — подпись. Маленькими буквами, по-русски.

Беснующаяся толпа, топчущая людей. Гильотина, нож опускается безостановочно. Отрубленные головы падают в корзину, висят, капая ярко-красной кровью в руках палача, катятся по мостовой…

Съемки явно постановочные, но отсняты так натурально, что Флоранс не выдерживает и отворачивается.

Вот два здоровяка тащат к гильотине извивающегося Робеспьера. Удар ножа…

Снова резкий звук. Смена картинки.

Поле. Прямо на зрителя надвигается масса солдат. Сомкнутые ряды, ощетинившиеся штыками, они все ближе, ближе, ближе… Залп!

Флоранс, которая выбрала момент, чтобы взглянуть на экран, взвизгнула и спряталась обратно в одеяло, как в кокон. Один из черных эльфов, Роберт, уронил на пол полуразобранный автомат, по полу покатились детали. Господин Шарль медленно выдохнул сигарный дым.

На экране двигалась солдатская масса. Под ноги падали люди. Солдаты во французской форме времен 1812 года шли и шли вперед. Карлик на коне размахивал саблей. Наполеон. Под портретом не было подписи, но, чтобы не узнать товарища Бонапарта, нужно быть совсем уже недоучкой.

Солдаты врываются в мирный город, стреляют в редких прохожих на улицах, забрасывают факелы в окна домов. Панорама горящей Москвы.

Вылетающая на огромное поле конница на белых конях. Солдаты бегут, спотыкаясь и воздевая руки к небу.

Наполеона в кандалах грузят на корабль. Следующая картинка — сморщенный, с мешками под глазами, Бонапарт трясущейся рукой тянется к бокалу и падает на бок, хрипя.

Резкий звук.

Дальше пошли незнакомые Димке злодеи мировой истории.

Товарищ в военной форме и с бородой оказался генералом Сомовым, известным, судя по видеоряду, карательными акциями. Горящие дома, виселицы, расстрелы… Антураж конца девятнадцатого века, если смотреть на форму солдат, винтовки, пушки.

Усатый товарищ не походил ни на Сталина, ни на Гитлера, а больше всего напоминал Димке типового диктатора банановых республик. На нем, кстати, был не городской камзол, как описал одежду зомбик, а военный мундир темно-зеленого цвета. Еще на усатом товарище были темные очки, шитая золотом фуражка, сигара в зубах и ослепительно-белая улыбка. Улыбка, с которой он, судя по всему, расстреливал и загонял в концлагеря. Особенно вызывали настороженность концлагеря, так как они находились в неких заснеженно-лесных краях. Но не в России: мелькнувшие надписи были на английском.

Высокий худой человек в костюме с галстуком, если прикинуть, действовал не в середине двадцатого века, как усатый диктатор, а ближе к семидесятым годам. По крайней мере, он выступал по телевизору. На его совести были кроме обязательных расстрелов также и опыты с людьми в лабораториях, где жертвы превращались неизвестно во что. Судя по всему, на них испытывали все оружие, которое только приходило в больную голову экспериментаторов.

Медленное затемнение. Медленная музыка. Пошли виды природы. Димка внезапно осознал, что он вцепился в край стола, а сердце колотится так, что чуть не выпрыгивает из груди. Как же это все должно действовать на неподготовленных местных…

Неподготовленные местные в лице Флоранс выглянули из-под одеяла. Непробиваемый господин Шарль преспокойно курил сигару.

Если верить зомбику, виды принадлежали одной стране, а не всему миру. Однако…

Поля золотистой пшеницы от горизонта до горизонта — похоже на Россию. Бескрайняя тайга — тоже. Тундра — согласен. Пустыни с чахлыми кустиками и меланхоличными верблюдами — более-менее. Ярко-желтые мандарины среди изумрудной листвы — ладно, сойдет.

Но вот это что? Огромные камни среди деревьев и скальные откосы — Выборг, Финляндия? Дымящиеся вулканы и гейзеры — это что? Хотя тут вы, господин Хыгр, лопухнулись. Это же Камчатка, Долина гейзеров.

Ладно, пусть Камчатка. А огромный серый медведь, встающий на дыбы среди толстенных сосен? Это вообще-то гризли, кои в России никогда не жили. Городок, на улицах которого растут пальмы, и среди них — огромный православный собор. Где такое было в России?

Закончился ролик закатным солнцем, опускающимся в океан — на море не очень похоже. И на фоне солнца — пальмы и крабы.

Димка потер глаза и вздохнул. Или создатели ролика запихнули сюда кучу видов природы со всего мира, или в том мире Россия заняла весь мир. Одно из двух.

— Это ты там жил? — со вздохом произнесла Флоранс. — А почему я там ни одного яггая не видела?

Ролик закончился, экран свернулся. Ого… Вместо опять-таки подсознательно ожидаемого рабочего стола с ярлыками — плотная сетка шестигранников различного цвета. В некоторых — пусто, в других — непонятные эмблемки и надписи. Димка понял, что даже не сможет запустить ролик повторно. Просто не знает, что делать.

— Как я понимаю, — спокойно заметил господин Шарль, — это все-таки не ваш мир. Похожий, но не ваш.

Ага, похожий. Как солидный брат-банкир, приехавший из столицы на «Кайене» в гости к своему брату-близнецу — инженеру провинциального завода стеклотары для соков и лимонада.

Димка вздохнул. И замер. Что-то, что-то в ролике показалось ему одновременно знакомым и инородным. Как телефонная будка посреди глухого леса.

— Господин Хыгр… — Господин Шарль явно хотел начать допрос, но остановился. — Что это вы делаете?

Димка понажимал на кнопки, встряхнул ноутбук, но ничего не добился. Ролик обратно не запускался.

Ладно, попробуем таким путем…

Димка ткнул в кнопку включения мизинцем. Ноутбук пискнул и выключился, тут же, впрочем, начав работать сначала. На белом экране всплыло грозное предупреждение: «Неверное отключение вычислителя может привести к нарушениям в работе системы», пробежали ряды цифр…

Ага, ролик пошел сначала. На Димку недоуменно покосилась Флоранс, с любопытством подошли черные эльфы, видимо закончившие с автоматами.

Прошла красочная часть, бомкнула заставка, предвещающая появление диктаторов. Отрубили голову Робеспьеру, то ли отравился, то ли спился Наполеон, закачался в виселице генерал Сомов, исчез во вспышке взрыва усатый тиран…

Димка впился в экран. Не может быть…

Высокий и худой маньяк был ему знаком. Если с него снять очки.

Владимир Мартович.

Глава 50

В Димкину голову тут же стукнула мысль, что подлый Мартович достал его и здесь. Что это он стоит за всеми этими пришельцами, за незнакомым пока сеньором Хорхе, за господином Высоковым в костюме…

Правда, тут же вслед первой мысли пришла вторая, более умная, и шуганула первую, чтобы не путалась под ногами.

Мартович в ролике выступает в роли диктатора. Злодея. Тирана. В роли того самого темного властелина. Значит, для мира пришельцев он не руководящая сила, а давнишний враг. Пытавшийся захватить власть — и захвативший ее таки, но оттолкнувший от себя подданных своими милыми опытами над людьми. Не баловался ли он и там похищением маленьких девочек? И не из того ли мира он был сослан на Землю?

Димка остекленело смотрел на финальные картинки ролика и думал.

Похоже, мысль верная. Мартовича свергли и изгнали из мира пришельцев (судя по видеоряду, лет тридцать назад), но этот мерзавец и на таких условиях сумел нагадить. Он оставил в мире пришельцев ту самую волшебную трубочку, перемещалку между мирами и превращалку в разных малоразговорчивых яггаев.

Ребята из иного мира сумели разобраться в том, что это такое. И решили сами стать темными властелинами для другого мира. Для мира Свет.

— Вы увидели кого-то знакомого, господин Хыгр?

— Да.

— Кого же?

Димка молчал. То ли мозг наконец заработал как надо, то ли вся полученная о другом мире информация наконец-то сложилась в цельную картинку, но Димка сообразил, в чем отличие того мира от нашего.

— Моя понимать.

— Давно наша люди быть иметь вождь. Большая вождь. Быть битва наша люди и чужая люди. Вождь люди битвы быть другая земля, видеть другая земля. Другая земля тоже быть иметь большая вождь, люди не любить большая вождь, брать его, убивать его, сама быть большая вождь. Вождь люди битвы думать — наша большая вождь плохая, наша тоже мочь брать его убивать его…

Да, в России после войны 1812 года многие офицеры вернулись вольнодумцами из Франции, многие тогда составляли заговоры и комплоты, чтобы свергнуть императора Александра. Но только одна группа заговорщиков осмелилась настолько, что перешла от слов к действию…

— …вождь люди битва собрать люди битва идти против большая вождь. Давно, сто и восемь десять и шесть лет назад…

Да, вот так и объяснился непонятный восемьдесят пятый год. Не восемьдесят пятый — сто восемьдесят пятый. 185 лет со дня восстания декабристов.

— …наша земля большая вождь хватать эта люди убить. Их земля — эта люди хватать большая вождь убить…

Да, получилось что-то вроде Фатерлянда. Только в нем выиграли нацисты. В мире пришельцев — декабристы. Мир победивших декабристов.

Конечно, трудно судить, каким именно образом мир победивших декабристов оказался так развит, что в нем Россия производит ноутбуки, никуда не ушла из Америки (если Димка правильно понял ролики) и преспокойно перемещается в другие миры. Насколько Димка помнил историю, декабристы были этакими оторванными от реальности мечтателями, с очень туманными планами того, что они будут делать, если победят. С другой стороны, ну и что? Дедушка Ленин и товарищ Речник были точно такими же, что не помешало им победить. Правда, после их победы и Россия, и Эта страна рухнули в Гражданскую войну, так и после победы декабристов могло начаться то же самое. Если об этом ничего не сказали в ролике — не значит, что этого не было. Но, похоже, потом они сумели справиться и взять страну в ежовые рукавицы.

Понятно, почему памятник Петру Первому отсутствует: пострадал во время восстания. Понятно, кто такие отцы-основатели. Пестель, Рылеев, Каховский, Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин. В нашем мире — казнены, в другом мире — отцы-основатели.

Забавно тасуется колода.

— …злая человек моя кинуть сюда быть там, другая земля. Его быть там злая большая вождь. Люди другая земля кинуть его моя земля. Его оставить другая земля вещь, которая мочь кидать люди другая земля и делать человек быть яггай. Люди другая земля найти вещь, думать понимать ее работать. Потом придти сюда.

Димка закончил и перевел дух.

— Я понял, — медленно проговорил господин Шарль.

— Я не поняла! — возмутилась Флоранс.

— Я вам потом расскажу. Господин Хыгр…

Обиженная зомбяшка замоталась в одеяло и подобрала ноги. Теперь на табуретке сидел огромный безногий кокон, из которого сверкали глаза.

— Господин Хыгр, вы не поняли, зачем они пришли к нам?

— Нет.

Это был сложный вопрос. Зачем?

Подготовиться к переселению? Ведь все, что они знали о мире декабристов, было получено от пришельцев. В их мире вообще могла остаться только радиоактивная пустыня после Третьей мировой… Хотя нет. В таком мире не ходят господа с галстуками. Да и подготовка к переселению началась бы иначе. Например, установкой баз в безлюдных землях, а не инициацией революции.

Колонизация? Опять-таки — зачем? Все-таки, если судить по ролику, их мир аналогичен по уровню развития нашему, то есть колонизация закончена за невыгодностью. Если бы мир пришельцев был Российской империей — тогда возможно, но там свобода-равенство-братство, статуя Свободы, масонская пирамида… Республика.

Прогрессорство? То есть пришельцы несут свет демократии. Так? Возможно, конечно, только непохож господин Высоков на дона Румату. Даже с большой натяжкой.

— Моя думать — деньги.

Господин Шарль понимающе кивнул. Похоже, он тоже пришел к такому выводу.

Деньги. Не зря на всех вещах из другого мира упорно появляется логотип «РОК». Похоже, за пришельцами стоит не государство, не республика Россия (или как там она называется?), а самодеятельность одной корпорации. Русская Корпорация, чем не расшифровка сокращения.

Грустно, конечно, думать о том, что русские, пусть и из другого мира, могут использовать перемещение между мирами только для такой цели. Грустно.

— Итак, — господин Шарль затянулся сигарой, — господин Хыгр, ваше слово.

— Что?

Правда, что он имеет в виду?

— Мы уже поняли, что пришельцы — ваши соотечественники. Пусть и не совсем ваши, но все-таки братья. Двоюродные, так сказать. Мы же — просто случайные попутчики. Так с кем вы — с ними или с нами?

Димка завис.

— Вернее, поставим вопрос немного мягче. Вы поможете нам или не сочтете правильным идти против братьев?

— Моя помочь.

Пока что он, Димка, — единственный шанс договориться. Иначе мир декабристов и мир Свет могут сцепиться в битве. К тому же он сильно сомневался, что «братья» подпустят его к порталу между мирами, если он придет и вежливо попросит.

— Хорошо, — господин Шарль как будто не сомневался в ответе, — тогда давайте рассмотрим наше положение…

Бабах!

Флоранс задремала и упала с табурета.

После транспортировки возмущающейся девчонки в другую комнату силами черных эльфов, после возмущенного рычания яггая, которому не понравилось, что его жену тащат за ноги (за голые, между прочим, ноги), и он начал отгонять носильщиков, что закончилось тем, что зомбяшку уронили на пол… В общем, после окончания дурдома, стихийно возникшего на ровном месте, эльфы куда-то тихонько скрылись — Димка подозревал, что попробовать автоматы, а Димка и господин Шарль продолжили планирование.

— Значит, — господин Шарль уже не курил, но незажженную сигару в зубах зажал, — мы вскрыли их убежище в нашей стране. Скорее всего, остается только то, что в Той стране…

— Нет, — Димка вспомнил отрывок подслушанного разговора, — быть другая хыр… нора.

— Откуда вы знаете?

— Слышать.

— Расскажите.

Димка прикрыл глаза.

— Их говорить, вторая нора оставлять. Наша ее закрывать, старая лис их убивать.

Дословный пересказ в яггайском изложении звучал малопонятно, но господин Шарль понимал и не такие шифровки.

— Так. — Он прикрыл глаза. — Значит, у нашего противника есть еще одно — по меньшей мере одно — убежище в нашей стране. Очень важное…

Господин Шарль явно о чем-то думал. Или что-то вспоминал.

— Капверт, — неожиданно сказал он. — Их второе убежище — в Капверте.

Димка поднял брови.

— Все просто. Спрятать его можно только под землей. На том участке, который захватили войска Той страны и на который теперь возвращаются наши войска, только два города, где есть возможность устроить подземные убежища, то есть имеются катакомбы, — Шайнерой и Капверт.

Господин Шарль подумал.

— Хотя конечно, убежище может быть и не на морском побережье… Впрочем, нет. Даже сухопутных городов с катакомбами поблизости нет. Капверт.

— Наша идти туда?

— Наша плыть туда. Только сначала нужно дождаться «Лапуту». Мы договаривались, что они прибудут на днях.

«Лапута» справилась со своей задачей быстрее. Уже на следующий день над городом висела распластанная тень летучего корабля. Остатки оккупационных войск и администрации скрылись из города быстрее, чем тараканы от дихлофоса.

— Не поверите! — Старый эльф, генерал Морис, казалось, помолодел на двадцать лет. — Наши доблестные войска оставили разногласия и единой железной стеной выдавливают интервентов к морю!

За гранью разговора остался налет «Лапуты» на штаб, где заседало самозваное правительство северо-востока, после чего остатки войск были наконец-то объединены под одной рукой. Рукой бывшего полковника, а ныне генерала Гастона.

— Южные ренегаты не осмелились напасть на нас!

И никто бы не осмелился напасть на летающий кошмар, по крайней мере, до того, пока не придумает надежное средство с ним разделаться.

— Мы побеждаем!

Вот с этим не поспоришь. Пока.

— Пока побеждаем, — тут же испортил собственный восторг генерал. — Я видел те полуружья-полуметатели, которые ваши люди захватили в подземном тайнике противника. Никто не знает, что наши враги могут достать из своих арсеналов и есть ли у них еще тайники…

— Есть, — заверил добрый господин Шарль. — Я полагаю, в Капверте.

— Не довезем, — сразу отказался генерал. — На «Лапуте» кончается концентрат. Мы подождем здесь подхода войск — и назад, в столицу. Хорошо, если там успели подготовить запас…

— Мы отправимся своим ходом. По морю, под парусом — три дня. Генерал, я бы, напротив, попросил вас придержать наступление в направлении Капверта. А то мы и там обнаружим брошенное убежище и пустые коридоры.

— Договорились. Сейчас же отправлю курьеров.

— Кстати, генерал, — господин Шарль вдруг лукаво усмехнулся, — не одолжите мне «Лапуту» буквально на час?

— Далеко от города…

— В городе. Вы слышали о Скипетре Истинных Королей?

— Вы серьезно думаете, что он здесь?

«Лапута» висела над городом.

— Думаю, да. Скипетр, по легенде, спрятан в могиле короля Стана. Его могилой можно считать не только склеп, но и всю церковь ангелицы Эстель. Если же вспомнить его слова, что найти памятник помогут либо богиня, либо драконы, то можно предположить, что для того, чтобы найти скипетр, нужно уметь летать. Это умение — единственное, что может объединять богиню и драконов.

«Лапута» висела над той самой старинной церковью, почти касаясь бортом острого шпиля.

— Поэтому, — господин Шарль аккуратно привязывал веревку к поясу, — я предположил, что скипетр спрятан внутри шпиля. Это вполне в духе короля Стана — спрятать его так, чтобы тайник был виден всему городу и при этом никто бы не догадался… Господин Хыгр, подержите меня.

Господин Шарль открыл дверцу в борту корабля и потянулся к шпилю. Тот выглядел именно так, как и должна выглядеть медная штуковина, тысячу лет открытая всем ветрам и дождям: позеленевшая, мятая, местами как будто оплавленная.

— Осторожнее, — подпрыгивал за спиной державшего веревку Димки священник в розовой рясе, отец Антуан. Он категорически был против того, чтобы трогали шпиль, называя это святотатством и богохульством, пока ему не предложили лично проконтролировать процесс. После чего оказалось, что шпиль все-таки можно и трогать и разбирать.

— Почему вы так уверены, что он здесь? — С другой стороны выглядывал эльф Мишель. Генерал Морис спокойно сидел в кресле, даже и не приближаясь, чтобы посмотреть.

— Потому что… — господин Шарль тянулся к шпилю, но ему не хватало буквально сантиметров, — будь он в другом месте… его давно бы нашли… Есть!

Он вцепился в шпиль и азартно потянул его на себя.

«Все-таки, господин Шарль, — подумал Димка, — ты сыщик. Пусть сейчас тебе приходится заниматься шпионскими интригами, ты — сыщик, для которого нет большего удовольствия, чем разгадать какую-нибудь загадку».

— Между прочим, — заявил священник — его регулярно чистили.

— Но, наверное, — господин Шарль пару раз дернул шпиль и привязывал его веревкой к кораблю, — ни разу не пытались открыть.

— Что значит «открыть»?

— Тяните!

Димка выдернул господина Шарля, как морковку. В этот же момент «Лапута» отодвинулась в сторону, шпиль крякнул и отломился.

Острая медяшка взлетела в воздух и шлепнулась на пол корабля, чуть не угодив в священника. Шпиль подкатился к генералу, который прижал его сапогом:

— Вот куда вы его денете, даже если он и вправду там?

— В музей отдам. — Господин Шарль опустился на колени, взял у Мишеля широкий кинжал.

— Что значит «открыть»… — пробормотал он и ткнул клинком в неприметную щель. Налег, навалился…

Что-то лопнуло, и шпиль распался на две половинки. Из них, как косточка из абрикоса, выпал и покатился длинный жезл из тусклого золота. На его вершине был укреплен красный отшлифованный камень в виде полусферы.

— Вот он — Скипетр Истинных Королей.

Господин Шарль не преминул ухватить его и осмотреть.

— Как вы видите, камень не загорелся. Значит, я не король. Хотя руны на скипетре, между прочим, сохранились.

Древняя реликвия пошла по рукам. Даже генерал-эльф с некоторым любопытством взял его в руки. Скипетр ожидаемо не загорелся. Король Стан все-таки был хумансом.

— Господин Хыгр, а что же вы стоите? — вдруг хитро прищурился господин Шарль. — Попробуйте.

Димка шагнул вперед, протянул руку…

Да нет, с чего бы ему иметь кровь королей?

Он взял скипетр.

Глава 51

Скипетр никак не отреагировал на Димку. Хотя какое-то ощущение в ладонях возникло, как будто кольнуло.

Разочарованный Димка (все мы в душе считаем себя королями) встряхнул скипетр, взмахнул им, покрутил между ладонями…

— Хватит, господин Хыгр. — Господин Шарль отобрал у Димки жезл и передал генералу Морису. — А то он у вас сейчас и вправду загорится. Причем самым настоящим огнем.

Опомнившись, Димка подумал, что должность короля для него сейчас абсолютно бесполезна. Править он не собирается, больше всего ему хочется назад, домой, так что… С чем бы сравнить внезапное превращение в яггая-короля?

Димка подумал, что наиболее подходящее сравнение было бы таким.

Пошел он в лес, за грибами. Идет, лисички в корзину кидает, размышляет, как придет домой и нажарит их с картошкой… И вдруг — хлоп! Посреди леса в кустах, между сосной и мухомором, стоит рояль. Огромный, белый, красивый. Сразу видно, что он хороший и наверняка очень дорогой. А ты и играть не умеешь, и возможности вытащить его из леса и хотя бы продать у тебя нет. И что с таким роялем делать? Никакого прибытка, одни неприятности.

Нет уж, подумал Димка, я лучше тихим яггаем проживу.

Рыбацкая лодка была нанята господином Шарлем уже к обеду. Обычная лодка, может, шаланда, может, шхуна, Димка в мореходном деле был полным профаном.

Необычным был экипаж. Поначалу Димка слегка удивился, увидев трех абсолютно синих рыбаков. Нет, синих не в смысле пьяных. Просто синих. Синекожих. Раса такая. Выглядели в точности как зеленомордые — коренастые, широколицые, только цвет другой. Димка быстренько придумал им название: тритоны, пока интуиция не подкинула что-нибудь забавное и неподходящее.

— Тритоны, — пояснил господин Шарль, — часто работают рыбаками, моряками, на юге — ловцами жемчуга. Они, как и зеленомордые, могут дышать под водой.

Димка припомнил, что зеленомордых он почему-то в Шайнерое не видел. По крайней мере, в качестве моряков. Он, правда, и города-то почти не видел…

— Зеленая, синяя — разница?

Тут завис даже господин Шарль. Правда, всего лишь на секунду:

— Разница между двумя расами в том, что тритоны могут плавать и в пресной воде, и в морской, а зеленомордые — только в пресной. Они от морской чешутся.

— А где скипетр? — влезла в разговор Флоранс, которая до этого спокойно размышляла, боится ли она морской качки или нет. Действительно, что может быть ближе к проблемам морской болезни и определению различий рас, как не Скипетр Истинных Королей? О, женщины…

Скипетр загреб в свои цепкие руки генерал Морис. Ага, на целый час. Потом скипетр каким-то волшебным образом (генерал, когда говорил об этом, сам не понимал, что произошло) оказался у господина Шарля, который в течение получаса спрятал скипетр в городе и теперь отказывается признаваться где. На прямой вопрос он только хитро улыбается и по примеру короля Стана говорит загадками: «Отдал, чтобы отдали тому, кто управляет пусть не драконами, но теми, кто лишь чуть лучше драконов». У Димки была мысль, что это должно означать, и он молчал. А вот зомбяшке непременно нужно было разузнать, где же скипетр.

— Отдал, чтобы отдали тому, кто управляет пусть не драконами, но теми, кто лишь чуть лучше драконов, — повторил свою загадку господин Шарль. — Это же просто.

Флоранс зарычала.

— О, я вижу, вы начали приобретать черты сходства со своим мужем. И шерстью покроетесь?

«Хыр!» у зомбяшки получился ничуть не хуже яггайского.

Чем можно заниматься три дня во время неспешного путешествия по морю на рыбацкой лодке?

Флоранс выпросила у тритона леску с крючком и ловила рыбу. Не поймала ни одной, но, похоже, ей понравился сам процесс.

Господин Шарль пытал рыбаков странными вопросами. Как часто они плавают в Капверт, да ныряют ли во время рыбной ловли, как часто, да как глубоко, да надолго ли, что видят под водой, что там вообще может быть интересного, да какие легенды и морские чудища есть у тритонов, да какие из легендарных чудищ живут в окрестностях Капверта и Шайнероя… Димка уже к вечеру первого дня начал подозревать, что ночью господина Шарля попытаются утопить.

Рыбаки поступили умнее. Они причалили ночью к одному из рыбацких поселков, и наутро в лодке появился старый-престарый тритон, он и сушил мозг господину Шарлю всеми легендами, байками и сплетнями, которые были у синекожих рыбаков от самого сотворения мира и вплоть до вчерашнего случая, когда три девушки видели Белопенную Луизу в лучах заката.

Черный эльф Ричард — Роберта господин Шарль куда-то отослал по каким-то делам — все время плавания спокойно перебирал свой арсенал. Нет, понятно, что у деловитого убийцы в рюкзаке может быть спрятано все, что угодно: от пистолета до раскладного меча-двуручника, но некоторые предметы Димку ставили в тупик. Свирель о семи дудочках, к примеру, или плоское кольцо с острыми краями и гравировкой в виде трех переплетенных полумесяцев.

Последним из пассажиров шаландошхуны был невампир Фунтик. Он, так же как и Роберт, перебирал свои воровские железки из маленькой плоской сумочки. Правда, в отличие от черного эльфа, Фунтик не приводил их в порядок, а просто перекладывал из одной ячейки в другую по очереди. Вид у него был немного пришибленный и недоумевающий. Интересно, как господин Шарль уговорил его поплыть вместе со всеми?

Второй день плавания. Спокойное море, яркое солнце, ветер в спину.

Димка осознал (лучше поздно, чем никогда) еще одну особенность яггаев. Возможность спать впрок. Димка свернулся клубком и дремлет. Пытается: в бок уперлось что-то не то чтобы острое, но явственно твердое и неудобное.

Флоранс тоскливо смотрит на леску удочки, режущую воду за лодкой. А может, не тоскливо: по затылку, да еще прикрытому широкополой шляпой, не поймешь. Может, тоже дремлет.

Ричард достал из рюкзака маленький раскладной арбалет и осматривается, явно собираясь испытать оружие на чем-нибудь. Или на ком-нибудь. Но жертв, которые спокойно вытерпят стрелу в собственном теле, поблизости нет, а стрелять просто в море эльфу жалко.

Фунтик подкрался к Димке и потряс за плечо:

— Хыгр, ты спишь?

«Уйди, сновидение». Ну что можно услышать в ответ на такой вопрос?

— Нет, моя не спать.

— Ну да. Ты, когда спишь, храпишь.

— Громко? — заинтересовался Димка.

— Не очень. Стекла в доме напротив гостиницы только дребезжали, но ведь не выпали.

— Да?!

— Ладно, шучу я. Не храпишь ты. Хыгр… — Фунтик помялся, — ты случайно не помнишь, как твой хозяин ухитрился уговорить меня поплыть с вами?

Димка пожал плечами. Господин Шарль, по его мнению, если ему это было бы нужно, даже монашку уговорил бы поплыть. В костюме русалки.

— И вот бежит, значит, Белопенная Луиза по воде, — монотонно рассказывал свои истории старик-тритон. — Босиком. Бежит, она, значит, босиком по воде… По воде, ага. По поверхности.

Нет, старик не издевается. У него манера рассказывать такая. И выдержать это может только господин Шарль. Или глухой.

Тритон Луи, хозяин лодки, судя по всему, не выдержал. Он аккуратно выбил трубку, которую курил, встал, сбросил одежду. На нем осталось только нечто вроде кожаных коротких шорт, с ремнем, на котором висел нож в ножнах.

— Схожу освежусь, — произнес он и булькнул в воду, перевалившись через борт. Только пятки мелькнули. Синие. Димка проследил взглядом и мимолетно пожалел, что не рассмотрел, были ли на ногах перепонки.

Тишина, нарушаемая только свистом ветра и монотонным рассказом о Белопенной Луизе.

— Ура! — Флоранс подпрыгивала на краю лодки. Если бы ветер не притих на несколько минут, ее бы сдуло в воду. — Ура!

На конце лески болталась крупная рыбина. Поймала-таки…

— Уф! — Ухватившись рукой за борт, в лодку дельфином запрыгнул Луи. Бросил короткий взгляд на пляшущую Флоранс и подмигнул Димке.

Димка посмотрел на болтающуюся рыбину. Вот шутник. А ведь взрослый человек. Как он, интересно, умудрился голыми руками поймать рыбу, да еще и насадить ее на крючок Флоранс?

— Капверт.

Уже вечер. Море золотистое от закатного солнца, садящегося в красные облака.

Самого города, кстати, не видно, он скрывается за высоченным утесом. На утесе стоит невысокая фигурка. По словам Луи, это памятник принцессе Ольге, которая когда-то лично принимала участие в обороне города от флота противника. В руках у бронзовой — а может, каменной — принцессы винтовка — а может, копье.

— Мы высаживаемся здесь, — озвучил приговор господин Шарль.

Здесь — это на безлюдном скалистом берегу, покрытом разве что редким кустарником.

— Здесь?! — не выдержал Фунтик, который шепотом мечтал о кружке горячего грога.

— Да, — спокойно ответил господин Шарль. — В городе нам делать нечего. Те, кого мы ищем, — здесь.

— Здесь — это где?

— Здесь — это здесь.

Господин Шарль указал рукой под ноги:

— У нас под ногами.

Глава 52

— Здесь? — Все дружно посмотрели вниз. На дно.

— Под водой? — округлил и без того круглые глаза тритон.

— Под землей.

Так как тритоны не были в курсе, кого конкретно ищут ненормальные путешественники, то других вопросов у них не возникло. Вернее, возникли, но господин Шарль пресек их на корню и затребовал указать, где здесь в окрестностях есть подходящие пещеры, в которых можно заночевать.

На закономерный вопрос (Флоранс, кого же еще?), почему они должны ночевать в каких-то сырых пещерах, где наверняка с потолка свисают черви, господин Шарль безапелляционно заявил, что в город им показываться нечего, так как любой из них будет слишком бросаться в глаза, к тому же противник уже найден, поэтому остались пустяки. Те несколько дней, которые займут «пустяки», они прекрасно проживут в пещерах.

Пещера не выглядела благоустроенной, скорее, она относилась к тому типу пещер, где не на что сесть и нечего съесть. Однако провести в ней некоторое время вполне можно было.

Узкая щель в скалах, прикрытая кустами. Узкий проход, протискиваясь по которому Димка чувствовал себя Винни-Пухом, направляющимся в гости к Кролику. Проход выходил в округлую светлую пещерку. Светлую, потому что дальше проход сужался до размеров окошка и выходил наружу, прямо на море. На закат. Пол был засыпан мягким песком, а в углу лежала куча шкур. Тритоны пояснили, что они здесь иногда хранят рыбу. Ага, то-то чувствительный нос яггая запаха рыбы не чуял, а вот запах пороха ощущался. Глушите вы свою рыбу, что ли, ребята?

Димка свернулся было в углу (впереди ночь, что еще делать?), но тут Флоранс, поддерживаемая Фунтиком, затребовала пояснений. Господин Шарль не собирался ничего объяснять, но увидел зашевелившиеся уши Ричарда и разворачивающегося обратно Димку, вздохнул и решил кратко рассказать отчего и почему.

Рассуждения господина Шарля действительно были просты.

На побережье есть только два города, природные условия возле которых способствуют образованию карстовых пещер или каменоломен. Димка ненадолго задумался, вправду ли господин Шарль сказал «карстовых», или же это опять шуточки языковой интуиции.

Итак, только два города. Под одним обнаружена база пришельцев. Известно, что где-то есть еще одна. Скорее всего, она находится под вторым городом. Не стоит недооценивать инерцию человеческого мышления, которая не зависит от мира.

В Шайнерое среди активных пользователей катакомб, сиречь контрабандистов и воров, ходили невнятные слухи о серьезных людях, отчекрыживших часть катакомб в свою безраздельную собственность. Возможно, такие же слухи ходят и в Капверте. Господин Шарль попытал тритонов и узнал, что никакого нового передела пещер в Капверте не происходило. Что, казалось бы, опровергало версию с размещением второй базы в этом городе. Однако два года назад, после обрушения пещер, часть из них оказалась отрезана от внешнего мира, причем эта часть имела подводный выход в море. Господин Шарль поинтересовался, не пропадали ли там без вести тритоны, и узнал, что отрезанная часть принадлежала банде невампиров, поэтому тритонам там особо нечего было делать, у них свои, обжитые участки.

Как узнать, поселился ли кто-то в отрезанной части пещер или нет? Господин Шарль начал расспросы о легендах, бытующих среди тритонов. Тритоны часто бывают под водой. Пришельцы перемещаются под водой на подводных лодках. Тритоны могли их видеть, но не понять, что это такое, и придумать некое объяснение, превратившееся в байку или легенду. Если таковые легенды есть и совпадают с рассказами в Шайнерое, можно говорить об обнаружении второй базы.

История о черном ките, который не всплывает на поверхность, была услышана уже к исходу второго дня. Таких китов видели и у Шайнероя, и у Капверта. Бинго, сказали бы американцы.

— А почему вы тогда еще два дня слушали истории старика? — не поняла Флоранс. — Если вы уже в первый день все поняли?

Господин Шарль пожал плечами:

— Интересно.

Фунтик ворочался в своем углу, замотавшись в шкуры, как гусеница в кокон. Ричард уснул мгновенно, как выключился. Господин Шарль медитировал с бутылкой виски, глядя сквозь проем на звезды.

Флоранс сопела, устроившись на Димке, как на меховом матрасе. Димка вздохнул — зомбяшку качнуло, как медузу на волне, — и закрыл глаза.

И открыл.

Что это за нездоровая тяга ко сну появилась в нем? Яггаи могут не спать сутками, без всяческой сонливости, к тому же в лодке он должен был выспаться на неделю вперед. Да и до появления в этом мире Димка не страдал затяжными приступами лени. Сейчас-то почему он при каждом удобном случае норовит закрыть глаза и погрузиться в волшебный мир снов?

Димка вздохнул еще раз. В принципе он понимал, что просто пытается избежать размышлений на две довольно неприятные темы.

Первая: против кого дружите, господин Хыгр? Правильно ли воевать против России? Пусть и не твоей, но России. Правильно ли это?

Теперь он знает, что против них — русские, и будет осторожнее, попытается договориться… Правильно, сначала разгромить базу, взять тех, кто останется жив, в плен и попытаться договориться. Димка почувствовал себя белогвардейцем в сорок первом году: воевать ли против России, которая тебе вроде как не родина, или же благородно отказаться. С другой стороны, товарищ Речник не Адольф Алоизович и ни на кого не нападал. С третьей стороны, существует отличная от нуля вероятность, что господа товарищи из мира победивших декабристов не хотят ничего плохого, а просто несут свет демократии в мир Свет… Бред какой-то. Димка тихо фыркнул и выбросил мысль из головы.

Вторая неприятная тема: вот доберешься ты, господин Хыгр, до портала в свой мир, вернешься… Вопрос: что будет с Флоранс? Чем ты вообще думал, горилла ты рыжая?! Ладно, если ты найдешь способ не просто вернуться, но и перемещаться туда-сюда регулярно, тогда проблема более-менее решена. А если нет? Если тебе выпадет дорога в один конец? Брать зомбяшку с собой? В мир, где она абсолютно чужая и никого не знает? Оставить? Проще говоря, бросить? Чем ты думал, йети ты мохнатый?

Все-таки склонностью к рефлексии Димка не страдал, поэтому, скрипя мысленно зубами, пришел к простому и чисто русскому выводу: «Там видно будет». После чего все же уснул.

Димке снились крысы. Огромные, полосатые, как зебры, они, мерзко ухмыляясь и подмигивая, пробрались в пещеру и утащили в зубах господина Шарля.

Димка дернулся и открыл глаза. Флоранс пискнула и съехала с его живота, шлепнувшись на шкуры, как кошка со стола. Но не проснулась.

Резко открыл глаза Фунтик. Обвел пещеру пустым взглядом и резко закрыл глаза. Даже, кажется, щелчок послышался. Спокойно спал черный эльф, у которого, видимо, было встроено устройство определения опасности. Димка посмотрел вправо. Влево.

Господина Шарля не было.

«Неужели правда крысы унесли?» Мысль была идиотской. Даже если бы действительно приходили какие-то крысы, то они наверняка разбудили бы и Ричарда, и Фунтика, и самого Димку. Да и господин Шарль тоже не стал бы грустно висеть в зубах…

Ну и чертовщина же в голову лезет.

Димка огляделся. Судя по отсвету из «окна», на улице ранее утро. Куда?

Димке надоело. Он опустился на землю и принюхался.

Апчхи!

Нюхать пол из мелкого песка — не самая лучшая идея.

Фунтик вскочил над подстилкой и резко взмахнул зажатым в руке коротким ножом. Потом открыл глаза:

— Хыгр… Слушай, шел бы ты чихать наружу.

Ричард спокойно убрал под импровизированную подушку пистолет и закрыл глаза.

А Флоранс даже не проснулась.

Димка выбрался наружу и потянулся.

Море. До самого горизонта. Прохладный, даже можно сказать, холодный ветер. Волны, набегающие внизу на узкую полоску берега.

И господин Шарль в трусах.

Димка сбежал вниз, скатился огромным шаром, придерживая котелок.

— Доброе утро, господин Хыгр.

Господин Шарль выходил из воды. Худой, даже ребра выдаются, бледный.

— Зачем?

Господин Шарль присел на камень, на котором лежала его одежда, аккуратно сложенная и придавленная камешком поменьше. Закурил сигару.

— Зачем я купаюсь? Так быстрее выходит из головы хмель от проклятого виски. Того, кто его делал, нужно приговорить к пожизненному употреблению собственного адского зелья.

Зачем тогда пить такую дрянь? Стоп. Кажется, понятно.

— Твоя видеть быть дальше?

— Совершенно верно. Господа из другого мира превосходят нас в технике, значит, нужно использовать те преимущества, которые у нас есть. Я видел во сне проход в закрытую часть пещер. Он есть, и мы можем там пройти.

— Вода? — Димка подумал о тритонах. Они могут поднырнуть…

— Нет. Противники все-таки не дураки, и подход под водой наверняка надежно охраняется. А вот тайный проход, о котором забыли все, кроме одного старика…

Фунтик был безжалостно разбужен и отправлен в город. Купить продукты и найти старика. «Невампир, очень старый, седые, редкие волосы, носит потертую городскую одежду, мятую шляпу-конус и очки в потемневшей серебряной оправе. Живет в доме на окраине. Дом старый, часть окон забита досками, на стене мелом нарисован синий дракон с хвостом».

Ричард перекрасился из черного эльфа в белого и тоже отправился в город. Уже по своим делам. За ним увязалась Флоранс. Порывавшемуся сходить вместе с ними Димке господин Шарль предложил поразмышлять на тему «В качестве кого может ходить по городу единственный в мире яггай? Не привлекая внимания?». Димка подумал и пришел к выводу, что яггай, голем и скрывающийся король — не те образы, на которые никто не обратит внимания. Придется сидеть в пещере.

Чем Димка и занялся. То бишь начал осваивать роль пещерного троглодита.

— Кхм… — Господин Шарль был несколько ошарашен, зайдя в пещеру через пару часов. Интересно, где он бродил?

— Хыр! — Димка гордо ударил себя в грудь и поправил набедренную повязку из овчины. Взмахнул каменным топором на толстой палке. Час, между прочим, просидел над ним.

Господин Шарль сел:

— По-моему, вы слишком уж превращаетесь в яггая. Предупреждаю сразу — я невкусный.

— Твоя иметь много кость, мало мясо.

— Хорошо, что вы в этом убедились собственными глазами. Где ваши пистолеты?

Револьверы висели на поясе под набедренной повязкой.

— Хорошо. Значит, настоящим яггаем вы пока еще не стали. Хотя…

Бывший начальник особого королевского сыска прищурился. Но сказать ничего не успел.

— Ребя… Ох, ничего себе!

Фунтик уронил мешок, из которого торчал рыбий хвост, и чуть не упал сам, ухватился за каменный выступ.

— Чего это он?

— Господин Хыгр шутит.

— А-а-а…

От невампира ощутимо тянуло спиртным.

Димка принюхался было, но господин Шарль успел первым:

— Дешевый домашний виски. Ячмень.

Фунтик попытался поднять мешок и уронил его обратно:

— Да этот старик, ребята! Ему лет больше, чем моему прадедушке, а пьет, как тритон после суточного нырка!

— Польза от вашего застолья была?

— Да. — Очки невампира блеснули трезво и серьезно. — Старик из банды, которая раньше держала заваленные пещеры. Потом их выбили другие невампиры, дед — последний, кто еще помнит секретные знаки на потайных ходах.

— Вы сами их помните?

— Конечно, ребята!

— Вот этим значком помечались потайные ходы… или ловушки? Драконий виски, что-то я забыл…

Для невампира вокруг, возможно, был светлый день, и все эти тайные-потайные знаки — как на ладони. Для Димки в окружающей их пещере — мрачные сумерки, куда идти — еще видно, но читать газеты уже не получится. Что видит господин Шарль — вообще непонятно. На самом деле, что ли, на слух, как летучие мыши, ориентируется?

— Господин Фунтик…

— Ладно, шучу. Проход здесь. Только нужно нажать вот так…

Фунтик нажал «вот так», и огромный неподъемный на вид камень отъехал в сторону, открывая узкий темный коридор. Даже не коридор, а щель.

Щель круто спускалась вниз и входила в более широкий коридор. С электрическими лампочками на потолке.

Нашли. Вторая база.

Глава 53

Фунтик бесшумно прошмыгнул внутрь. Что значит профессионал: казалось, что по узкой пещерной щели стелется обрывок темноты. Даже Димка с его ночным зрением с трудом видел вора.

— Господин Хыгр, либо идите вперед, либо пропустите меня.

Димка без размышлений нагнулся и шагнул вперед. Что поразмыслить стоило, он понял уже через секунду. Яггаи — существа крупные.

Димка застрял.

Не зря, ой не зря ему вспоминался недавно Винни-Пух. Ситуация точно повторяла диспозицию из мультика: снаружи — поросенок, пусть не Пятачок, а Фунтик, внутри — высокий и худой господин Шарль в роли Кролика, а посередине — не рассчитавший собственные габариты мохнатый яггай в роли глупого медведя.

— Кхм… — Невампир озадаченно оглядел «медвежонка». — Может, ты выдохнешь?

А это мысль. Димка выдохнул. Потом еще выдохнул. Потом выжал остатки воздуха из легких и с тихим «чпок» вернулся обратно в пещеру.

— Если бы мимо проходили наши неприятели, — меланхолично произнес господин Шарль, — нас бы уже схватили. Вернее, нас бы застрелили, а вас схватили.

— Моя не хотеть туда идти. — Димка сел на пол, начал снимать камзол и портупею с револьверами.

— А придется. Вы, господин Хыгр, у нас единственный специалист по иномирной технике. Ни господин Фунтик, ни я не сможем понять, что видим. Вы сможете.

Димка вздохнул.

— Да, господин Хыгр, я тоже предпочел бы более удобного специалиста, желательно, карманного. Но у меня есть только вы.

Димка положил на пол камзол, портупею и один из револьверов. Подумал и снял штаны, оставшись в огромных трусах. Черных.

— Моя идти.

Фунтик и Димка проникли в узкую пещеру. Она начиналась потайной дверью, круто спускалась вниз, пару раз изогнувшись, и вливалась в более широкий и высокий коридор.

— Дверь, — прошептал Фунтик, с интересом рассматривая дверь, вставленную в стену примерно в середине прохода.

Обычная, филенчатая, покрашенная масляной краской. И охота была здешним обитателям тащить ее с Земли? Можно подумать, в мире Свет двери — страшный дефицит.

— Не трогать, — поймал Димка невампира за плечо. Тот, похоже, уже собирался поковырять в замочной скважине. Кто знает, может, дверь на сигнализации. Или за ней вообще сидит взвод охраны с автоматами.

— Да она вообще не заперта, — обиженно хмыкнул Фунтик и все-таки, мерзавец, потянул за ручку. Автоматчики не выскочили, сирена не заорала.

— Не делать так, — сказал Димка, глядя в темные глаза невампира.

— Хорошо, не буду, — покладисто ответил Фунтик. — Только на землю поставь.

Димка опустил болтающегося вора на пол и поправил ему воротник.

— Не делать так, — повторил он.

— Хорошо, хорошо… Дальше пойдем?

— Ждать.

Димка наклонился и ощупал пол под левой ногой. На что это такое он наступил?

Окурок. Серый фильтр с маленькими неразборчивыми буквами. И еще один. И еще.

Нужно все-таки иногда вспоминать, что ты яггай, и пользоваться нюхом.

— Уходить.

Там, где валяются окурки, — там место для курения. А там, где место для курения, — там обязательно появятся курильщики. Которые не очень обрадуются обнаруженному в курилке яггаю. Потому что вместо получения порции целебного никотина им придется, преодолевая одышку, гоняться за яггаем по пещере. Или убегать от него по той же пещере, что также не способствует радостному настроению.

Фунтик собрался было поспорить, но замер, прислушался…

— Поздно.

Димка и сам слышал шаги и неразборчивые голоса. Может, они идут и не сюда…

Невампир хлопнул по стене, и скала встала на место, закрыв проем.

— Твоя…

— Прячься, олух, — прошипел Фунтик и толкнул Димку в дверь. — Не успеешь пролезть, засекут.

Димка нырнул в дверной проем и прикрыл за собой дверь, краем глаза успев заметить, как Фунтик черной тенью скачет по стене и исчезает под потолком.

Что, если они заглянут в помещение? Спрятаться.

Димка осмотрелся. Судя по всему, местные обитатели решили устроить в небольшом отнорке подобие кладовой. Сбитые из досок стеллажи, заваленные мешками и картонными коробками, тюки под ногами… О, тюки!

Димка отодвинулся в угол и свернулся в меховой тюк, забившись за какой-то стол.

«Я не яггай, я не яггай, я просто сверток меха… Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь…» Только бы пчелы оказались правильные.

«Пчелы» прошли мимо двери и закурили, болтая друг с другом. По-русски.

Ага… Димка навострил уши, чуткие, яггайские. Без толку. Два человека не обсуждали план подземелья с указанием подслушивающему, как лучше пройти, чтобы не напороться на охрану, датчики и видеокамеры, не называли пароли к кодовым замкам, вообще не говорили ничего о здешней базе. У них была более серьезная проблема.

Малолетняя сестра одного из разговаривающих, оставшаяся на Земле, связалась с неким нелегальным эмигрантом, судя по впечатлениям Брата — явным криминальным элементом. И теперь Брат выговаривал второму, Другу, за то, что тот преспокойно оставил его сестре ключи от своей квартиры, где она теперь и встречается со своим эмигрантом.

Рассказ был многоэмоциональный и малоинформативный, Димка заскучал и высунул голову из-за стола, разглядывая тот хлам, что валялся на столе.

Прямо перед носом находилась большая картонная коробка с тортом (если запах из коробки был запахом торта) с красивой картинкой: круглый шоколадный торт с восемью вишенками и одной свечкой. Над картинкой было написано «Глэдис». То ли название торта, то ли производитель.

Разговор продолжался на повышенных тонах, Друг припоминал Брату, что его сестра давно уже таскается не пойми с кем, и чего это любящему братишке вздумалось именно сейчас качать права ему, Другу, совершенно непонятно, притом что новый парень сестры — вполне нормальный, несмотря на то что эмигрант…

— Ты с кем выпьешь, — взбеленился Брат, — тот и нормальный!

— А ты мне в кружку не заглядывай, с кем хочу, с тем и пью! А то здесь сидишь под землей безвылазно, света белого не видишь, запаха водки не чувствуешь, еще и на Земле сухим сидеть?!

— Сестру мне не порти!

— Ее испортишь… — Друг замялся, скомкал разговор, выплюнул сигарету и ушел из закутка.

Брат, вместо того чтобы отправиться следом, долго топтался на месте, бурча про себя. У Димки от неловкой даже для яггая позы затекла спина, и он мысленно матерился на всех известных ему языках.

«Вот только уйди — съем торт и коробку сжую! Я вам покажу вечеринку с тортиком!»

Наконец за дверью шлепнулся еще один окурок, и шаги удалились. Слышно было, как откуда-то с потолка сползает и, похоже, желает Брату долгих лет жизни и непрекращающегося поноса уставший Фунтик.

Димка открыл коробку. Да…

От торта остался только запах.

Внутри было пусто.

— Ночью. Мы пойдем ночью. Когда все спят и не ждут нападения.

Господин Шарль был недоволен результатами первой вылазки. Судя по всему, он ожидал, что Димка с Фунтиком принесут ему карту пещер с указанием мест нахождения всех часовых, а еще лучше — захватят двух курильщиков в качестве языков.

Импровизированный военный совет располагался в «домашней» пещере, в той, где оставалась ждать Флоранс и черный эльф Ричард. Правда, Флоранс в совете не участвовала: ее отправили на кухню, то бишь наружу, готовить еду на костре.

Димка сидел в углу тоскливой мохнатой тушей в трусах и думал, что каждый из них напоминает персонажа какой-то волшебной истории с магами и воинами.

Господин Шарль в своей широкополой шляпе, надвинутой на глаза, напоминал старого мудрого волшебника. Ему бы еще трубку вместо сигары…

Черный эльф Ричард — воин, тут и думать нечего.

Фунтик — ловкий вор, ему бы в Багдад — вошел бы в легенды.

На кого же он, Димка, похож в этой компании? Разве что на боевой трофей — добытого великана-людоеда…

— Ваша задача, — господин Шарль взмахнул сигарой, — захватить в плен того, кто даст нам необходимые сведения. Быстрый допрос, — сигара указала на ухмыльнувшегося Ричарда, — определение количества противника, затем быстрая атака. Все, убежище захвачено. После чего допрашиваем всех остальных и вызываем сюда армию. Все понятно?

Господин Шарль не крикнул, не рявкнул, но Димка с удивлением обнаружил, что стоит по стойке «смирно». Как и Ричард, как и Фунтик. Как и Флоранс, замершая в проходе с котелком в руках.

— Вы кушать будете?

— Конечно, Флоранс. — Господин Шарль улыбнулся.

Наверное, он хотел подбодрить девушку, но улыбка получилась кривоватая и только еще больше напугала зомбяшку.

Через несколько минут все сидели с мисками и ложками.

— Пахнет вкусно, — шевельнул своим покалеченным носом Фунтик, — только странно.

Все, кроме насторожившейся зомбяшки, зачерпнули похлебку, забросили в рот… И замерли.

— Флоранс, — проглотил жутко пересоленный суп господин Шарль, — сколько ты соли сыпала?

— Н-немного.

— Точно немного? — хмыкнул Фунтик. — У меня бабушка рыбу солит, так там рассол послабее будет.

— Скажи нам, — вздохнул сообразивший, в чем дело, господин Шарль, — что ты воду брала не из моря.

— Из моря. А что?

Сухопутное дитя… До Димки только сейчас дошло, что зомбяшка, может, и слышала о соленой морской воде, но никогда не пробовала ее на вкус.

— Ну и где он?

Димка пожал плечами. Откуда он знает?

После «морского супчика» совет продолжился, и было решено, что самой подходящей целью для захвата и блиц-допроса будет охранник. Ну должен же у них кто-то ходить дозором по пустым коридорам? Смысла в этом немного, конечно, — под землей-то, — но, по сути, охрана должна быть, если вспомнить черноформенных парней с автоматами с предыдущей базы.

Должна. Но нету. Димка с Фунтиком уже битый час сидят в коридорчике, ожидая, когда мимо пройдет охранник, но никто на двух ловцов не бежит.

— Что делать будем?

Димка еще раз пожал плечами.

Напряжение ожидания прошло, и на него накатило спокойное безразличие: делай, что должен, и будь, что будет. Только что делать-то?

— Идти вперед.

— Кто впереди? — Ричард, которому отводилась роль грубой физической силы, был спокоен.

— Твоя впереди, моя сзади.

По полутемному коридору, освещаемому только тусклыми лампочками, горящими мутным красным светом, и то через одну, крался, прижимаясь к стене, невампир, чуть щуривший глаза. Для него-то коридор выглядел залитым ярким светом.

Следом так же тенью стелился черный эльф.

За ними двигался яггай.

Крадущийся яггай — уже зрелище не для слабонервных, а тут еще Димка решил, что на двух ногах он слишком бросается в глаза, и перешел на ходьбу на четвереньках, чуть ли не прижимаясь к полу.

Судя по всему, этот участок пещеры был техническим: несколько дверей, за которыми либо стояла тишина, либо гудело что-то механическое. Людей пока не встречалось. Пещера вилась, поднимаясь и опускаясь.

Из-за каждого поворота сначала очень-очень осторожно выглядывал Фунтик, своим невампирским зрением оглядывая коридор на предмет выявления камер наблюдения.

— Как там у вас только воры работают? — пробурчал невампир, узнав о том, что такое камера наблюдения и чем опасна честному вору, из горячей, хотя и косноязычной речи Димки.

Конечно, датчики он не увидел бы, но к ним решили отнестись как к неизбежному злу и постановили быть готовыми в любой момент отступать к тайному ходу. Осмотрев коридор, невампир отступал, и выглядывал Димка, который мог увидеть что-то, что Фунтик не примет за опасность.

Перестраховка, конечно, но помогла именно она.

— Твоя видеть? — прошептал Димка Фунтику, глянув на коридор в очередной раз.

— Ты о чем?

— Это? — Палец яггая указал на воздух посреди коридора. Туда, где ни Фунтик, ни Ричард не видели ничего, кроме пустоты.

Коридор пересекала частая решетка лазерных лучей.

Глава 54

Или не лазерных? Лучи выглядели не так, как в фильмах: толстые, расплывчатые, они выходили из прикрепленных к стене темных плоских коробочек. На лазеры они походили разве что цветом: светло-красные, почти розоватые.

Интервалы между лучами не оставляли возможности проникнуть дальше ни одному существу крупнее крысы.

— Чего здесь? — Фунтик опасно приблизился к лучам. — Нет ничего.

Ричард промолчал. Он в темноте и так почти ничего не видел.

— Здесь быть свет, — прошептал Димка. — Невидимая свет. Твоя идти поперек свет — люди оружие придти сюда.

Невампир и черный эльф посмотрели друг на друга.

— Что он сказал? — дружно спросили они.

Димка вздохнул. Где господин Шарль, которому не нужно повторять и объяснять?

— Здесь есть свет, — провел он пальцем вдоль луча. — Твоя свет не видеть — его есть. Свет идти отсюда туда — не быть ничего. Твоя идти здесь — свет не идти сюда. Свет не идти — идти сюда люди. Люди нести оружие — твоя убивать.

— Короче, — подытожил Ричард, — пройдешь дальше, придет охрана.

— Надо же… — Фунтик посмотрел на коробочки датчиков, потом на Димку. — Умеете вы испортить жизнь честным ворам.

Ричард осторожно осматривал датчики:

— Охрана, значит… Придет, значит…

Он взмахнул рукой и пересек сразу четыре луча.

— Хыррр!

В Димке на мгновение проснулся яггай, и если бы его не стукнула клаустрофобия — «стены, на меня давят стены», — то Димка не справился бы, и голове Ричарда быть откушенной.

— Зачем? — прохрипел Димка.

— Затем, — безмятежно пояснил черный эльф. — Нам был нужен человек, чтобы получить сведения о количестве людей в пещере? Сейчас сюда придет один.

«А если их придет десять?» Димка закинул на спину дернувшегося при слове «придет» Фунтика и на четырех лапах проскакал к отнорку с тайным ходом. Ричард уже ухитрился исчезнуть куда-то.

— Сработала сигнализация на шестом участке. — Василий, один из двух охранников дежурной смены, кивнул на пульт, на котором мигала лампочка.

Начальник смены даже не стал смотреть:

— Первая группа — проверить.

— Да, может, это опять мыши, — лениво протянул второй охранник, запивая пончик кофе.

Летучие мыши были бичом второй базы. Они ухитрялись проникнуть в такие щели, куда и обычная мышь не пролезла бы, носились по пещерам, заставляя сигнализацию срабатывать. Хотя последний месяц их не было видно, наверное, охрана нашла и заделала все щели, через которые они лезли.

Или не все.

Первая группа, Семен и Алексей, без слов двинулись к выходу, подхватив автоматы из стойки и защелкивая магазины. Спорить с начальником — себе дороже. В буквальном смысле дороже — не имея возможности отправить нарушителей на гауптвахту, бывший армеец лишал их премий и нещадно штрафовал. Лучше сходить и проверить.

— Как думаешь, — шепнул Алексей, — это мыши?

— Местные проникли, — хмыкнул Семен, надвигая на глаза очки ночного видения.

— Да ну, откуда…

— На третью базу они недавно пролезли.

— Ага, это тогда, когда они натравили пещерного тролля, и тот чуть не загрыз куратора из МВР? Ты сам в это веришь?

— Верю.

— Да ну, они туда пролезли, потому что на третью базу были входы из города. У нас-то их нет. А того куратора я видел — он сам кого хочешь загрызет, хуже любого тролля. Наверняка из «невидимок»…

— Помолчи.

Алексей обиженно замолк. Он, в отличие от Семена, высиживал на базе уже вторую вахту, но старшим сделали не его. «Не имеет опыта службы»… Не имеет, правильно. Алексея впихнул в охрану второй базы отец, занимающий немаленькую должность в РОКе. Хорошая практика, хороший оклад, премиальные за сложность условий работы… Попробуй поработать не просто в другом мире, но еще и не поднимаясь на поверхность. Алексей до сих пор местных жителей видел только на картинках да на видео ознакомительного курса. Ну и уроды… Не, те, что похожи на людей и на эльфов, — еще ничего, но остальные… твари нечеловеческие. Правда, никаких троллей он там не видел. Померещился он куратору, что ли.

Сын своего отца вздохнул. Нет, слава богу, что с куратором ничего не случилось. Мало пропавшего в здешней столице агента, если еще и куратор… Алексею совсем не хотелось оказаться рядом с тем местом, где МВР и РОК начнут мериться, у кого клыки длиннее. Старый Лис своего не упустит, но и Лаврентий Павлович своих людей обижать не даст.

— Оружие на изготовку. — Семен щелкнул предохранителем и передернул затвор.

Алексей повторил за ним, мысленно поморщившись. Лучевая сигнализация стояла только в технической части, где не было ничего интересного для любого проникшего. К тому же раз сработала только на шестом участке, значит, мимо седьмого и пятого никто не проходил. Откуда тогда появятся возможные шпионы, если между седьмым и пятым нет замурованных ходов наружу? Там вообще ничего нет, кроме душевых, туалетов да ответвления, где находятся хранилища старых и ненужных вещей да ребята устроили курилку.

Вот и шестой участок. Семен быстро оглядел коридор, поводя стволом. Никого.

Он прижал свою карточку к индикатору, тоненько пискнуло, Алексей повторил за ним. Оба охранника прошли через невидимые лучи.

— Ну сам видишь, здесь никого нет. Пошли назад.

Алексей повернулся спиной к зеленому — в очках ночного видения — коридору.

— Они могли пройти…

Семен непонятно булькнул. Алексей обернулся.

В горле оседающего на пол командира группы торчала рукоять ножа. И никого. Рука охранника метнулась к рации.

Что-то мягко шлепнулось за спиной, и к шее прижалось холодное лезвие. В животе Алексея похолодело.

— Таш! — прошипели ему на ухо. — Мари, луден виру.

«Молчи и будешь жить», — от страха у Алексея прорезались способности к местным языкам.

— Фартс! — в спину толкнули. Парень покорно зашагал к темнеющему входу в курилку.

«Умереть в курилке. Как глупо».

— О, ратертс трант партарс, — в темноте засветились два красных глаза.

Алексей не вспомнил ни слова из инструктажей. Ему некстати вспомнился популярный фильм ужасов про упырей. Те тоже были красноглазыми…

— Хыррр…

Как будто невезучему охраннику было мало упыря: темная куча в углу начала с рычанием разворачиваться, превращаясь…

Маленькие злобные глаза…

Огромный рост…

Огромные клыки…

Пещерный тролль.

Алексей потерял сознание.

— Быр-быр-быр…

— Хыр.

— Быр-быр-быр…

— Хыр.

Примерещится же такое.

Алексей открыл глаза. И закрыл. Плотно зажмурил.

Он лежал на полу в старой кладовой с надежно скрученными за спиной руками. В тусклом свете над ним склонились клыки пещерного тролля, красные глаза вампира и черное пятно вместо лица третьего участника дискуссии «Пожарить его или съесть так».

— Мм! — Алексей попытался вскрикнуть и понял, что его рот заткнули тряпкой.

— Таш! — ткнули его в бок.

Тролль наклонился пониже и фыркнул, обнюхивая. Алексей задергал ногами, пытаясь отползти подальше от жуткой твари.

— Отойди, — пролепетал он, — не ешь меня.

— Хэ, — произнес упырь, — ра да торо ви даст?

— Эй, — первым сообразил Фунтик, — а как мы будем его допрашивать?

Диверсанты переглянулись. Действительно… Пленник, судя по всему, знает только русский, которым владеет только Димка. Владеет-то владеет, но говорить на нем не сможет…

— Решаем быстрее, — сказал Ричард, — его скоро хватятся.

— Хыррр, — вздохнул Димка. Волосы на голове пленника шевельнулись.

Стоп. Идея!

Алексею начало казаться, что он еще не пришел в себя и он в бреду.

Тролль наклонился над столом и что-то чиркал в блокноте — его, Алексея, блокноте, его же ручкой. Точно как обезьяны в зоопарке, нашел игрушку…

Упырь (Алексей вспомнил, это одна из местных рас) перебирал кучку вещей, вытащенных из кармана охранника. Особенно его заинтересовали очки ночного видения. Рядом с ним лежала короткая изогнутая дубинка, похожая на гигантский револьвер.

Чернолицый (тоже местная раса, чернокожие эльфы) спокойно выщелкивал патроны из рожка автомата, так, как будто всю жизнь прослужил в пехоте.

Тролль закончил свою работу, подхватил дубинку и ткнул в нос Алексея ее стволом.

Револьвер. Огромный револьвер с калибром ствола, как у главного орудия линкора.

Тролль, вооруженный револьвером…

Голова Алексея закружилась. Тут он увидел, что кроме револьвера ему в нос сунули и подсвечивают фонариком — его, Алексея, фонариком — записку.

Большими корявыми буквами там было написано: «СКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК В ОХРАНЕ И ГДЕ ОНИ НАХОДЯТСЯ?»

Грамотный тролль с револьвером. Алексей успокоился — все понятно, это бред — и повторно потерял сознание.

Пришел он в себя быстро. Трудно приходить в себя медленно, когда тебя колют ножом.

Перед глазами маячила та же записка. С припиской: «ПОТЕРЯЕШЬ СОЗНАНИЕ — ОТКУШУ НОГУ». Алексей задрожал, но быстро сообразил, что лучше в бреду и целым, чем без сознания и без ноги.

— Я не могу… У меня руки связаны… Я не могу писать…

Тролль рыкнул и опять застрочил на бумажке.

Новое послание гласило: «РТОМ ОТВЕЧАЙ, КРЕТИН».

Грамотный тролль, который понимает русский язык. И владеет револьвером. Нет, все точно, это бред.

— В караулке… Там… дежурная смена, два человека… Две группы — наша и еще одна… начальник смены, его заместитель… Больше никого…

Новая записка: «КАК ВООРУЖЕНЫ?»

— Автоматы… Вы знаете, что такое автоматы?

Черный эльф звонко лязгнул затвором.

— Автоматы… В стойке, в комнате… Пистолеты у дежурной смены и начальника…

«СКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК НА БАЗЕ?»

— Сорок два. — Алексею начало приходить в голову, что он поступает неправильно. Фактически он предает товарищей. Парень замолчал.

«ГДЕ ОНИ СЕЙЧАС, КАКОЕ ВООРУЖЕНИЕ?»

Алексей молчал. Три чудовища быстро обменялись фразами, тролль недовольно рыкнул и набросал следующую записку: «ГОВОРИ, ИЛИ ОСТАНЕШЬСЯ БЕЗ ГЛАЗ». В качестве иллюстрации к зрачку задрожавшего Алексея был поднесен клинок ножа. Того самого, которым был зарезан Семен. На нем были видны следы крови.

«Скажу. Их всего трое, что они смогут сделать, они не знают ни о камерах, ни о карточках доступа. Их засекут, их поймают, даже если я скажу все, что они хотят…»

«Значит, сорок два… Двадцать четыре охранника в три смены, из них шестнадцать сейчас спят, персонал установки — восемь человек, пять человек технического персонала, начальник базы с секретарем и проверяющий из центра с секретаршей и массажисткой… Что за бред?»

Спросить Димка уже не успевал: время выходило. Он еле рассказал Ричарду, что поведал пленник.

— Справимся. — Ричард повесил на плечо автомат и нацепил очки с кепочкой охранника. На вопросе про видеокамеры парень задрожал, но признался, что они стоят в коридорах, кроме технического, в котором они сейчас находились. Сразу отпала идея пойти на охранников вместе. Сложно представить, как они отреагируют, если увидят на мониторах двух своих коллег в сопровождении кавалерии: невампир верхом на яггае.

Поднятый за шиворот охранник мелко дрожал. Руки были по-прежнему связаны, на плече висел разряженный автомат.

«Повезло нам, — подумал Димка, — страшно представить, что нам попался бы кто-то вроде гвардейца или эльфийки из столицы…»

И все равно было противно думать, что сейчас Ричард будет убивать русских. Просить его: «Поосторожнее там» — глупо.

«Простите, ребята, — покаянно думал Димка, — но вас никто сюда не звал. Я понимаю, вы выполняете приказ и все такое, у вас семьи, друзья… Знаете, у фашистов тоже был приказ, семьи и друзья, это не значит, что им не нужно было сопротивляться… Может, конечно, у вас там так все хреново, что нет другого выхода… Об этом нам расскажут те, кто выживет».

— Иди давай. — Ричард, в очках и с автоматом похожий на персонажа фантастического боевика, толкнул пленника в спину.

— Стоять. — Димка протянул эльфу карточку-пропуск. — Твоя трогать…

— Я понял, я видел.

Пленник вздохнул.

«Что делать? Что делать? Что делать? Что делать?»

Алексей понимал, что его ведут к товарищам, чтобы у тех не возникли подозрения. Их убьют. После вопроса тролля: «ГДЕ СТОЯТ ВИДЕОКАМЕРЫ?» — он уже не был уверен, что парни смогут справиться с чернолицым маньяком.

«Мы ошиблись. Еще кто-то получил доступ к этому миру. Не могут местные быть такими умными. Им кто-то рассказал о камерах, об автоматах, о методике снятия охранников… Не могли они сами. Но кто? Североамериканцы? Испанцы? Англичане? Или все проще и это — МВР?»

— Семен, — прохрипела рация на поясе убийцы, — где вы ходите так долго?

Черномазый просто проигнорировал голос. А рацию Алексея разобрал на части упырь с носом-пятачком.

«Ребята, поймите, что-то случилось. На помощь. Помогите. Крикнуть, что ли?»

Алексей промолчал. Ребят он спасет, а вот сам погибнет тут же.

«Они справятся, их там шесть человек…»

Дверь караулки. Двое из второй группы выходят навстречу.

— Семен, вы где…

Вблизи принять черномазого за человека невозможно. Автоматы — в стойке в караулке.

Резкий бросок — и парни падают с ножами в горле.

Алексей раскрывает рот для крика…

Удар.

Темнота.

Эльф перепрыгивает через трупы и распахивает дверь.

Хлопки выстрелов. Автомат был с глушителем. Никто не проснулся.

Глава 55

Ричард повесил автомат на плечо. Оглядел тела расстрелянных охранников. Достал рацию, нажал на кнопку, которую показал ему Хыгр:

— Приходите.

Отпустил кнопку и вышел наружу, затащить тела в помещение, чтобы случайный прохожий ничего не заподозрил.

На пульте замелькали лампочки срабатывания датчиков в техническом коридоре. Пятая зона, четвертая, третья…

Лампочки мигали беззвучно: звук был отключен еще в те дни, когда охрана боролась с летучими мышами.

По пустынным коридорам скакал яггай. На его спине раскачивался довольный Фунтик. Довольным он был ровно до того момента, пока не задел головой светильник. После чего прижался к Димкиной спине и смотрел по сторонам.

Скачущие яггаи — редкое зрелище в коридорах секретной базы, не имеющей выхода на поверхность. Поэтому сказать, что человек, страдающий от бессонницы и вышедший прогуляться и заглянуть в караулку, удивился, — это очень сильно преуменьшить его ощущение.

— Аыуэыыы! — воскликнул человек, что означало: «Нет, вы только посмотрите, что у нас творится!», и бросился к караулке, возле которой как раз какой-то незнакомый невысокий охранник…

Затаскивал трупы внутрь.

Охранник поднял голову. Человек увидел черное лицо, длинные уши…

Автоматную очередь он не увидел. Это вообще сложно. Особенно когда стреляют в тебя.

Димка затормозил, но было уже поздно: мертвый человек падал на землю. Где-то в отдалении, за одним из поворотов пещеры, мелькнул свет.

— Туда! — Димка ткнул пальцем вперед и рванулся, уронив расслабившегося Фунтика.

Там, впереди, были спящие люди, которые, судя по включившемуся свету, уже просыпались. А еще там, впереди, была комната с радиостанцией, по которой проснувшиеся люди могли вызвать подмогу.

— Лови! — Ричард метнул в Димку и Фунтика по автомату. Димка свой поймал, а вора ВТО снесло.

— Эй, ребята, что я с этой штукой делать буду?

Кстати, своевременный вопрос. Димка перехватил автомат и попробовал нажать на спуск. Того и гляди, палец не протиснется… Нет, как ни странно, должно получиться: видимо, он переоценил толщину яггайских пальцев.

Дверь с надписью «Радио». Возле нее — человек с фонарем. Этот не стал размениваться на глупые восклицания, увидев двух вооруженных автоматами противников:

— Тревога!

Человек отпрыгнул в сторону и рванул в темноту пещеры. Ну темнота бы его не спасла, учитывая, что ему в спину глядели невампир и яггай. Его спало то, что поблизости не было Ричарда.

Фунтик просто не умел стрелять из автомата, а Димка…

Да не мог он стрелять в русских! Не мог!

— Тревога! — прозвучало в пещере.

Ну вот, господин Хыгр, сейчас ты узнаешь, могут ли русские стрелять в тебя.

Димка выпрямился и почесал голову. Даже если и будут, что им это даст? Стрелять в яггая — все равно что травить царя Митридата.

Пещера, в которую нырнул убегающий, делала резкий поворот и сразу же расширялась в небольшой зальчик, из которого вели два коридора. Человек скрылся в одном из них.

Димка и Фунтик замерли у входа в зал.

— И что мы делать-то будем?

Правда, что делать? Бежать следом? Человек наверняка не просто решил пробежаться, там его приятели, которые могут быть вооружены и недовольны вторжением невесть кого. Даже если предположить, что там нет никого, что они будут делать, когда догонят его? Хлопнут по плечу, типа теперь ты догоняешь? Предложить сдаться? Чего они вообще рванулись за ним.

— Что? — За спиной появился Ричард.

— Что, что, — заворчал Фунтик. — Кто из нас боец?

— Старею, — и не подумал извиняться черный эльф. — Наш пленный приятель очнулся раньше, чем я предполагал, и напал на меня со спины. Пришлось задержаться.

Вообще-то Ричард не выглядел как человек, на которого напали, тем более со спины. Он даже не запыхался. Профессионал, блин…

В двух пещерах молчали. Вернее, оттуда доносились голоса, но настолько неразборчивые, что даже яггайский слух не мог ничего уловить.

Патовая ситуация. Они заперты в спальных помещениях, возможно, кстати, вообще без оружия, поэтому выходить оттуда не будут, пока не попытаются понять, кто на них напал. Нападающие же не могут пойти и добить остатки персонала базы. Во-первых, это неправильно, во-вторых, им нужны пленные, чтобы было с кем договариваться, и, в-третьих, их просто слишком мало, чтобы атаковать.

— Эй, вы! — крикнул в темноту Фунтик. — Сдавайтесь!

Темнота молчала. Черт!

— Их, — мрачно проговорил Димка, — не понимать наша.

— Как это не понимать?! — возмутился Фунтик. — Чего это они, по-человечески не понимают?

Димка махнул рукой. Не с его косноязычием объяснять, что, если бы обитатели базы хотели говорить на языке Этой страны, они просто превратились бы в местных обитателей.

Мысль, по своему обыкновению, попыталась было пробежать по темным околицам разума, но Димка изловил ее.

Если бы хотели объясняться… Значит, что? Значит, местные обитатели не собирались ни с кем общаться. Тогда вопрос: в чем вообще смысл этой базы? Если та, что была в Шайнерое, предназначалась для подпитывания революции, а значит, ее обитатели общались с местными, а значит, должны были быть превращенными в местных обитателей, то зачем нужна эта база?

«Установка…» — прошептала мысль.

Установка. Пленный упоминал о некой установке. Очень важной. Уж не для нее ли создана эта база?

«Портал. Где-то здесь, совсем рядом, — портал на Землю».

— Слышишь, парень, — дернул Димку за руку Фунтик. — Что делать будем?

Димка поначалу не понял, почему спрашивают его. И почему Ричард и невампир смотрят на него так, как будто он командир.

Почему, почему… И Фунтик и Ричард — исполнители. Их задача — проникнуть на базу. Она выполнена. Теперь они ждут указаний, что делать дальше. От него, от Димки, как человека, наиболее близкого к господину Шарля, то бишь командиру. И им плевать, что он такой же исполнитель.

«Командуй, господин Хыгр…»

Был бы здесь господин Шарль… Господин Шарль!

— Твоя, — Димка ткнул пальцем в Фунтика, — идти звать вождь.

— Кого?!

— Господина Шарля, — пояснил Ричард.

Невампир исчез, размахивая автоматом.

— Что моя делать? — спокойно уточнил Ричард.

— Твоя…

Димка горел желанием немедленно пробежаться по всем — всем-всем-всем — коридорам пещеры и найти таинственную установку, чтобы убедиться, что она — та самая дорога домой, ради которой он, Димка, собственно и ввязался в это безумное путешествие. Но совесть все-таки не позволяла оставить Ричарда одного.

Пусть пока товарищи русские (или господа?) не высовывались из коридоров, что, если они просто ждут, пока Димка оставит Ричарда одного, чтобы напасть. Димка глубоко уважал способности черных эльфов (интересно, а у Ричарда есть татуировка, и если есть, то что она делает?), но в способностях русских бойцов он тоже не сомневался. Там полтора десятка охранников, не считая всех остальных. Они просто затопчут Ричарда голыми ногами.

Бросать товарища одного — нехорошо.

Кстати, о голых ногах.

— Тихо, — шикнул Димка на и без того бесшумного черного эльфа.

Уши яггая шевельнулись. В одном из коридоров явственно слышались тихие шаги. Босых ног.

Ричард поднял ствол автомата… И спрятался за Димку, чертяка. Конечно, его можно понять: от него пули не отскакивают… Но все равно нечестно!

— Ой!

В устье правой пещеры стояла девушка. Босая.

Похоже, то ли секретарша, то ли массажистка: в черной короткой юбке, с длинными стройными ногами, в белой полураспахнутой рубашке.

В этом месте богиня мира Свет, судя по всему, решила, что женатому человеку не стоит засматриваться на всяких там полуголых девиц сомнительной нравственности. Потому что длинные ноги Димка заметил, а не менее длинный пистолет в правой руке — нет.

Секретарша-массажистка вскинула оружие и выстрелила несколько раз, с дьявольской точностью угодив Димке в глаз одним из выстрелов.

Ай, с-с-собака! Нет, Димке, конечно, было интересно узнать, что получится, если выстрелить яггаю в глаз, но узнавать это он хотел не на собственном опыте!

Полное ощущение, что в глаз стебанули из рогатки: слезы градом и, судя по ощущениям, огромный фингал на пол-лица.

Ай! Массажистка-секретарша продолжала стрелять. Меткая, крыса канцелярская!

В спину зажмурившегося Димки прилетел удар прикладом: отшатнувшись, яггай перегородил обзор Ричарду, который тоже хотел принять участие в веселье…

Ай!

— Хыррр!

— Лена, беги!

Из второй пещеры вылетели гранаты… Нет, не гранаты: черный цилиндр с надписью крупными желтыми буквами «ТОПОР» прокатился по полу и громко зашипел, выбрасывая облако белого вонючего дыма.

Следом за дымовухами выскочили люди. Лица замотаны белыми тряпками. Один из них бросился к девушке, остальные с ходу открыли огонь из пистолетов.

В этот момент Димка понял, что один пистолет — это фигня по сравнению с шестью. Полное впечатление, что тебе внезапно решили сделать иглоукалывание всего тела раскаленными штырями.

Больно!

— ХЫРРРР!

Включился яггай.

Страшно! Стены! Больно!

Иди к черту, зверюга! Димка задавил яггая и вернул человека. Нападающие приближались.

— Нет! — Димка выхватил автомат уже прицелившегося было Ричарда.

Нет? А что делать? Стрелять нельзя, русские, свои. Вперед бежать — обогнут, прикончат Ричарда и вернут базу. Отступать — то же самое, только с живым Ричардом. Стоять на месте — добегут и прикончат. Это от пуль шкура защищает, а вон от тех ножей — нет.

Шевельнулось воспоминание о прошлом включении яггая… Ага!

— Назад!

Димка схватил сопротивляющегося Ричарда и рванул назад по коридору, чуть опережая нападающих. Свернул за угол, отбросил черного эльфа, развернулся, выдохнул…

Охранников, бегущих по коридору, снес выскочивший из-за угла щит. В виде двери с надписью «Радио». Димка вспомнил свой опыт изгнания полицейских из подъезда господина Шарля. Несколько пуль, пробивших дерево, бессильными шмелями ткнулись в грудь Димки.

Держа дверь перед собой, он буквально выдавил нападающих из коридора обратно в зал пещеры, затянутый клубами дыма. Долго находиться в ядовитом облаке, пахнущем горелой пластмассой, Димка не смог бы, но и охранники тоже не были терминаторами. Кашляя, они скрылись в своей пещере. Димка поднял с пола автомат и выпустил очередь по потолку. Захлопали выстрелы, посыпались камешки, выбитые пулями.

Стычка завершилась со счетом ноль-ноль. В активе Димки — пещера с технической частью и оружейной комнатой, в пассиве — сопротивление противника не подавлено. В активе охранников базы — жилая часть пещеры и один утащенный автомат, тот, который Димка уронил впопыхах, в пассиве — отсутствие иного оружия, кроме личного, и связи со своими.

Время работало против Димки, против господина Шарля, против них. В любой момент на базу могли прибыть подводные лодки или заработать портал на Землю. Тогда они окажутся между двух огней.

— Что ж, господин Хыгр, — послышался сзади спокойный голос. — Неплохо. Вы справились и без меня.

Господин Шарль стоял, прислонившись к стене плечом, невозмутимый, в своей широкополой шляпе, с сигарой.

— Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Проход к жилой части базы был надежно перекрыт: вход в зал завален камнями, которые Димка натаскал чуть ли не со всей остальной пещеры. Оставлена только амбразура (в качестве перекрытия использовалась дверь) для автоматчика Ричарда. Наверное, с той стороны это выглядело как дот. Интересно, среди охранников найдется свой Матросов? И догадается ли он прочитать то, что написано на доске, лежащей перед дотом?

На широкой доске, при жизни бывшей половинкой двери, было крупно и разборчиво написано: «ВАША БАЗА ЗАХВАЧЕНА НАМИ. НАДО ПОГОВОРИТЬ».

Ричард осторожно выглядывал в амбразуру, но движений пока не было. Поэтому они с Фунтиком играли в карты на щелбаны. Фунтик выигрывал.

Димка и господин Шарль стояли перед установкой. Перед Установкой.

— Значит, господин Хыгр, это и есть ворота в ваш мир?

Димка вздохнул. Господин Шарль, ну почему? Почему именно это слово? Ни «врата», ни «портал».

Ворота в другой мир. Калитка, блин.

Глава 56

Хотя сами ворота — черт, ну и слово — на ворота и не походили.

В технической части пещеры, в огромном зале, где явно поработали киркой, делая его больше похожим на помещение, где находится оборудование, стояла огромная труба. Хотя нет. Прежде чем Димка заметил установку, он увидел двойные ворота. Не двустворчатые, а именно двойные: справа — две створки и слева — две. Господин Шарль подвел его к правым:

— Вот здесь.

Димка зашел внутрь. Узкое помещение, перегороженное вдоль стенкой, сложенной из обломков камня. В стене — дверь. Но Димка разглядел ее только потом. Вначале ему бросились в глаза сами ворота.

Огромная труба, метра этак три в диаметре. Металлическая, блестящая серебряным блеском. Неужели вправду целиком из серебра? Одного металла ушло… Много, в общем, ушло.

Димка заглянул внутрь. Серебряный туннель, упирающийся в скалу. Под ногами — стальной настил с резиновыми ковриками.

— У! — сказал Димка.

«У!» — ответило эхо.

— Думаете, она работает именно так? — поинтересовался господин Шарль.

Димка засмущался. Казалось бы, он нашел путь домой, должен радоваться, себя не помня от счастья, а он ведет себя, как маленький ребенок.

— Вы знаете, как это работает?

Сердце екнуло. Отличный вопрос… Если поблизости не найдется инструкции, то… Придется ловить знающих людей, которые забаррикадировались в другой части пещеры и не горят желанием просвещать всяких там приблудных яггаев.

Димка обошел ворота сбоку. Ага… Труба была обтянута обручами, судя по округлым рукоятям, свободно вращающимся. Димка подошел, тронул рукоять крайнего слева обруча. Нет, трогать не стоит: серебряная стрелка указывала на шкалу из десяти цифр. Собьешь настройку — и конец.

Стрелки на других обручах показывали другие цифры. Это явно что-то значило… Ага! Внимательнее будьте, господин Хыгр. Первые три обруча — перед ними надпись «Планета». То есть поставил нужную комбинацию, запустил установку — и оп! Ты уже дома. Яггаем. Ага!

Нет, сначала нужно тут все осмотреть, а потом уже пытаться делать выводы. Следующие два обруча, надпись — «Существо». Стрелки стоят на нулях.

За обручами существа шли еще пять совершенно непонятных обручей. Непонятных в том смысле, что на них надписи — совсем не по-русски. К тому же эти обручи не вращались.

Димка прошел до конца трубы — метров шесть в длину, не меньше, — полюбовался на ее окончание, упирающееся в камень. Прошел на другую сторону (господин Шарль осторожно осматривал вход), увидел те же обручи, уже без шкал настройки, и…

Пульт управления. Металлический короб, на нем пустой серый экран, металлическая клавиатура из цифр и нескольких непонятных знаков и наконец рубильник. Так… судя по логике, включаешь эту чертовщину и… Ну да, и вводишь пароль какой-нибудь. Или она сканирует сетчатку глаза или там отпечаток пальца. Тут Димка вспомнил фильм «Разрушитель» и подумал, что сетчатка или там отпечаток — гораздо меньшая проблема по сравнению с вводом пароля. Можно, конечно, поймать того, кто его знает, но кто даст гарантию, что пароль будет правильным? Введешь не те цифры, дернешь рубильник, и здесь все сгорит к чертям. Или включится система самоуничтожения… Черт!

Черт-черт-черт!

Если эти ребята на брошенной базе оставили систему самоуничтожения, то здесь она есть по-любому! Да тут наверняка даже в подушках не пух, а тротил!

— Хыррр! Вождь! Вождь! Вождь!

Господин Шарль внимательно выслушал пламенную, но от этого не более понятную речь Димки, на три четверти состоящую из «Хыр! Быть! Бах! Тут! Там!» и на одну четверть — из размахиваний руками.

— Вы подозреваете, что здесь может все взорваться, как в предыдущем убежище? Очень плохо.

Да вообще хреново! Димка опять замахал руками. И остановился. Есть идея.

— Моя мочь…

— Вы не могли бы… — одновременно с ним заговорил господин Шарль.

— …искать…

— …найти…

— …вещь делать бум…

— …спрятанную взрывчатку…

— …моя есть…

— …используя…

— …нюх, — одновременно закончили они.

Розыскным собакам живется совсем нелегко. Димка всего два часа как розыскная собака и уже дьявольски ненавидит это занятие! Взрывчаткой, которую он нашел, можно было бы оглушить рыбу во всем Черном море. Да он уже начал разные сорта камня различать по запаху!

Господину Шарлю, впрочем, тоже пришлось несладко. Он грузил взрывчатку в мешки и уносил из пещеры. В очках ночного видения ему было, конечно, чуть попроще, но разве что на самую малость.

При этом Ричарда и Фунтика привлекать было нельзя, иначе ослаблялась охрана баррикады. Поэтому, когда к тяжело дышащим Димке и господину Шарлю подошел спокойный Фунтик и спросил: «А чего это вы такие усталые?», от смерти его спасла только быстрая реакция.

— Эй-эй-эй! — завозмущался он. — Я вообще-то по делу. Там вышел этот… ну из тех… ну вы поняли. Хочет чего-то. Поговорить, наверное.

— Хыр?

— Вон он стоит.

Димка выглянул в амбразуру. У левой пещеры стоял человек. Лет тридцати — тридцати пяти. Берцы, синие штаны… Впечатление несколько портила белая майка-алкоголичка, но улучшали внушительные мышцы, прямо-таки растягивающие майку. Светлые волосы, короткая стрижка, взгляд с прищуром. Серьезный парень.

— Эй, вы, твари! — устало произнес человек. — Будете на меня по очереди смотреть или все-таки приведете того, кто говорит по-русски?

— Что он говорит?

— Его говорить, его хотеть говорить.

Все переглянулись. Черт, проблема. Димка вздохнул. Ладно, попробуем.

— Ыгы хыгы, — сказал он, сосредоточившись.

— Что? — не понял Фунтик. Господин Шарль и Ричард промолчали. Ричард вообще не был склонен задавать лишние вопросы, а господин Шарль, похоже, догадался, что хочет Димка.

— Ыгы сыгы.

— Ыгы сыды.

— Ыды сыды.

О, что-то вроде. Димка высунулся в отверстие амбразуры:

— Ыды сыды.

Для верности он еще и рукой махнул.

— Ну и тварь, — буркнул человек, подойдя. — Ты здесь, что ли, за главного?

Димка протянул ему записку.

— Что ты хочешь? — прочитал человек. — Ты что, говорить не можешь? Откуда язык знаешь?

«МНОГО ВОПРОСОВ, — гласила следующая записка. — КТО ТЫ ТАКОЙ?»

— Алексей Камнев, командир отряда охраны этой базы. Вы кто такие и по какому праву вторглись сюда?

— Его спрашивать, кто быть наша вождь.

— Назовите ему мое имя. Мне нечего стыдиться.

Димка почесал голову и быстро написал записку.

— Господин Шарль, особый советник вождя революции? Что за бред? Откуда здесь французы?!

При чем… А, черт! Димка зарычал и ударился головой о стену. Черт, черт, черт! Похоже, понимание будет найти чуть сложнее, чем он думал. Ведь все здешние имена на самом деле звучат не так, как их слышит он! Бог его знает, как местных жителей называют обитатели базы. Может, русскими именами, а может, татарскими. Или вовсе как индейцев — вождь Большое Ухо и друг его Одинокий Мустанг.

«ЭТО Я ЕГО ТАК ЗОВУ, — выкрутился Димка в следующей записке. — НА САМОМ ДЕЛЕ У НЕГО ДРУГОЕ ИМЯ. ОН МЕСТНЫЙ».

— А сам-то ты кто?

«Я ПОМОЩНИК СОВЕТНИКА. ТОЖЕ МЕСТНЫЙ. КАК ВЫУЧИЛ ЯЗЫК — НЕ СПРАШИВАЙ, НЕ ОТВЕЧУ».

— Что вам нужно? Зачем вы напали на базу?

— Его спрашивать, — пояснял Димка для господина Шарля, — зачем наша придти сюда, что наша хотеть.

«НАМ НУЖНА УСТАНОВКА ДЛЯ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ МЕЖДУ МИРАМИ».

— Какими еще мирами? Кто дал вам право нападать на нас?

Димка хырркнул и яростно застрочил по бумаге.

«А КТО ДАЛ ВАМ ПРАВО ВТОРГАТЬСЯ В ЭТОТ МИР — зачеркнуто — НА ЭТУ ПЛАНЕТУ? КТО ДАЛ ВАМ ПРАВО УБИВАТЬ ЗДЕШНИХ ОБИТАТЕЛЕЙ, СВЕРГАТЬ КОРОЛЕЙ, УСТРАИВАТЬ РЕВОЛЮЦИИ?»

Камнев прочитал записку, скомкал ее и швырнул на пол:

— Какое еще право тебе нужно, туземец? Нам нужна эта планета, вот и все право. Говоря кратко, мне надоело с тобой спорить. Вот тебе наши требования — вы освобождаете базу и уходите. Все. Без разговоров. Все русские предметы и оружие оставляете здесь. Тогда, возможно, мы не будем вас преследовать.

На скомканной бумаге было написано: «У ВАС ТАМ ЧТО, СОЛНЦЕ СВЕТИТ, ЧТО ТЕБЕ ТАК ГОЛОВУ НАПЕКЛО?! МЫ ЗАХВАТИЛИ БАЗУ, И МЫ БУДЕМ ДИКТОВАТЬ УСЛОВИЯ! ПОНЯТНО?!»

— Нет, — зашипел охранник, — это ты не понял, тварь косматая. Если вы не уйдете, мы придем и перебьем вас всех. К тому же вас всего пятеро. Мы потеряем половину, но остальная половина перебьет вас всех. Понял? И не тебе, вонючая обезьяна, решать, что нам делать на этой планете. У вас на размышление — пять минут.

Командир охранников развернулся и зашагал к казарме.

«Что-то вы мне резко разонравились, ребята, — подумал Димка, глядя ему вслед. Я к вам — со всей душой, пытаюсь договориться, а вы мне тут ультиматумы ставите. Как-то иначе я представлял себе русских из великой России. Или вам, ребята, величие в голову ударило, и вы теперь не думаете о чувствах и желаниях других народов? Тогда у меня для вас плохие новости. Называться вы можете как хотите, но для меня вы больше не русские. Вы перестали ими быть с тех пор, как посчитали правильным вторгнуться туда, куда вас никто не звал».

Димка вспомнил брезгливо глядевшую на него эльфийку.

«И тогда, когда вы начали считать всех, кроме себя, дикарями. Другие-то народы в России еще остались? Или они имеют счастье называться русскими? Наглость, кстати, и уверенность в своей безоговорочной правоте, нежелание идти ни на какие компромиссы — тоже не очень-то русские черты. И ведь даже нельзя посчитать, что это личное хамство командира охранников. Наверняка же там провели совещание, решили, кто пойдет, обговорили, что нужно говорить. И вместо вменяемых предложений — тупой наезд. Получается, что это общее мнение. Слишком привыкли всегда быть сильнее других? Похоже, сила, как и власть, развращает. Сильные, смелые, самоотверженные люди… И при этом — такие твари. Похоже, мысль о том, что они на самом деле хотели принести народам мира Свет счастье, можно отбросить и никогда не вспоминать. Не представляю я на стороне, хм, Света, таких личностей, как господин Камнев. Кстати, где он среди нас пятерых умудрился насчитать? Я, господин Шарль, Фунтик, Ричард…»

Димка оглянулся.

«И Флоранс. Действительно, пятеро. Только что здесь делает эта вредная девчонка?»

— Хыр?

— Не ругайся. Я не сама пришла — по делу.

— Хыр?

— Вот, их привести.

— Хыр?!

— Да, господин Хыгр, — усмехнулся господин Шарль, — нам теперь есть что ответить на угрозы господина охранника.

Позади Флоранс, раньше не замеченные Димкой, стояли генерал Морис, генерал Гастон, несколько солдат в гвардейской форме, несколько — в черной форме Зеленой гвардии, Кэтти, мастер Сильвен…

«Теперь, конечно… С таким пополнением остается только один вопрос. Откуда вы все, черт побери, взялись?!»

Глава 57

Господин Шарль уже общался с генералами.

— Хыгр! — Счастливая зомбяшка одним прыжком подлетела к Димке и повисла у него на шее. — Хыгр!

Между поцелуями она отстранилась и внимательно посмотрела на него:

— А кто это подбил моему мужу глаз?!

В голосе одновременно смешивались изумление и гнев. Как будто Флоранс сейчас засучит рукава и пойдет бить лицо тому, кто посмел обидеть ее маленького и беззащитного яггая. Подойдет так, схватит за грудки, узнает, как злодей вообще сумел подбить Димке глаз, а потом, удовлетворив свое любопытство, уничтожит.

— Как вы сюда прошли? — вежливо интересовался господин Шарль.

— Прошли по вашим следам.

— По каким? Если я не ошибаюсь, в городе был только один человек, который знал тайные знаки.

— Зато с вами был человек, который решил оставить на стенах свои тайные знаки.

— Господин Фунтик.

— Да что я, ребята? Я же не знал, что за мной сюда припрется целая армия. Думал, так будет удобнее…

— Кстати, господин генерал, зачем вы вообще пришли сюда?

— Мы рассудили, что раз вы ушли и не возвращаетесь, значит, либо все в порядке и вы смогли сделать то, что собирались, либо вас поймали, и тогда мы должны за вас отомстить.

— Логично. Хотя я поступил бы иначе.

— Ух ты! Ух ты, ух ты, ух ты!

Кэтти надоело подпрыгивать в попытках рассмотреть загадочные светильники — обычные электрические лампочки, и она нашла новый объект для своего механиковского любопытства. Автомат. Она выхватила его из рук солдата, который в свою очередь получил оружие от Ричарда, и закрутила его в руках.

Чуть ли не мгновенно (все военруки удавились бы от зависти) автомат был разобран на составляющие и разложен на чистой тряпочке. Кэтти сидела на полу и, похоже, медитировала. Судя по блаженно шевелящимся ушкам, она чувствовала себя в раю. В таком особом раю для механиков, где множество непонятных вещей, которые можно всласть разбирать и догадываться об их предназначении.

Димка подумал, что нужно предупредить ее о существовании такой неприятной вещи, как двести двадцать вольт, или сколько там в здешних розетках.

— Куда ты смотришь?! — Флоранс, забытая на две секунды, уже почувствовала себя брошенной и одинокой. — На мышь?!

— Я не мышь! — взвилась Кэтти, яростно шевеля ушами.

— Кстати, — невозмутимо продолжал господин Шарль, — как вы вообще оказались в этом городе?

— Еще какая мышь!

— Мы использовали одну разработку граждан.

— Господа, господа! — пытался перекричать внезапно поднявшийся гам слегка испуганный мастер Сильвен.

— Тихо! — неожиданно рявкнул Ричард.

Все не просто затихли — замерли. Композиция из живых статуй. Димка неожиданно обратил внимание, что большинство из прибывших солдат — невампиры. На самом деле, кого еще тащить под землю.

— Я что-то слышал, — прошептал Ричард. Очень тихо, но поняли его все.

— Что именно? — прошептал кто-то.

— Я думаю, — хладнокровно заявил господин Шарль, — наши замурованные господа что-то придумали.

Как бы отвечая его словам, что-то глухо бухнуло, и лампочки погасли.

— Приготовиться, — сказал генерал в темноте.

Ричард, еле видимый в сумеречно-серебристом зрении яггая, надвинул на глаза очки ночного видения. Господин Шарль — тоже. Невампиры, наоборот, сняли очки и защелкали замками ружей.

Если господа соотечественники собирались застать врасплох жалкую кучку наглых захватчиков — их ждал сюрприз.

Димка подумал, что земляки, пусть даже и встреченные в адской дали от дома, необязательно хорошие люди. Он понял, что пришельцы стали для него кем-то вроде… вроде русских наемников на службе какой-нибудь американской армии. Вроде власовцев в Великую Отечественную. Ты можешь считать их своими, но им пофиг. О том, что вы — одна нация, такие люди вспоминают, только чувствительно получив по ушам. У них сразу появляется желание «договориться по-хорошему»…

Димка достал из-за пояса трусов (а где еще их носить?) два револьвера и прижал Флоранс к стене, загораживая собой. Сейчас начнется…

Шарах! За стенкой что-то взорвалось, ударив по чувствительным ушам яггая. Мать вашу, что вы там задумали?!

Лязгнул затвор автомата. Того самого, который разобрала мышанка. Похоже, кто-то в темноте наступил на него.

— Смотрите, — громко прошептал кто-то. Наверное, из невампиров. Даже Димка с трудом различил, что в амбразуру упал белый пакет, пропихнутый с той стороны.

— Что это? — Народ пристально всматривался.

И тут Димка сообразил, в чем подвох.

— Не смотреть! — рыкнул он. — Глаза закрыть! Закрыть глаза рука!

Вовремя. Пакет шарахнул яркой вспышкой, от которой чувствительные глаза невампиров просто ослепли бы, да и обычному человеку не поздоровилось. Загрохотали камни лихорадочно разбираемого завала, упала откинутая дверь.

— А у меня перед глазами — зеленые пятна, — задумчиво пробормотала Флоранс, которая конечно же не удержалась и посмотрела.

— А у меня, — ответила ей Кэтти, — белые. Почему такая разница?

Димка открыл глаза. Камни вылетали из завала в зал пещеры. Разбирающие, похоже, стояли по бокам, поэтому складывалось впечатление, что камни разлетаются сами собой.

— Приготовиться.

Невампиры, единственные, кроме Димки, Ричарда и господина Шарля, кто прекрасно видел происходящее, нацелили ружья на проем.

Свет!

Лампы зажглись, все на мгновение зажмурились…

— Вперед!

Из проема вылетели черные фигуры.

— Твою мать!

Точно, русские. Русские, никак не ожидавшие настолько многочисленный комитет по встрече.

— Огонь!

— Огонь!

С двух сторон выкрикнули одинаковые команды на разных языках.

Охранники были крутыми ребятами: они успели выстрелить — упало несколько солдат — и отскочить обратно в свою пещеру, потеряв только двоих. Впрочем, численное преимущество и так было не на их стороне.

— Вперед!

— Хыгр!

Димка рванулся, чуть запоздав, поэтому ответный залп охраны достался не ему, а солдатам, полегшим в проходе.

Бах!

Бах!

Картечь из наганов вылетела снопами, никого не задев, но слегка ошеломив охранников, отступавших в пещеру, где находилась их казарма.

Загремели пистолетные выстрелы, теперь уже по Димке, пули больно ударяли, но не причиняли вреда.

Димка замер посреди пещеры, поводя револьверами. Охранники потеряли половину личного состава, но и солдаты больше не рисковали входить в зал…

«Черт! Так я здесь один!»

Димка начал стрелять. Еще несколько охранников отлетели к стенам сбитыми мишенями.

«Извините, парни. У вас был шанс. Я не хотел разговаривать с вами через мушку пистолета, но вы сами выбрали манеру общения».

Клац! Клац! Димка сделал полуоборот, с руками, разведенными в стороны, и понял, что патроны закончились.

В живых остался только командир. Как там его… Камнев.

Командир несколько раз выстрелил Димке в грудь. Расплющенные пули повисли, запутавшись в волосах на яггайской груди.

— Тварь…

«Ты еще скажи — это нечестно».

— Сдавайтесь, господин охранник. — В проеме стоял господин Шарль, уже успевший закурить сигару.

Камнев понял если не слова, то интонацию:

— Дальше ты пройдешь только через мой труп.

Он перебросил пистолет в левую руку и выхватил нож.

Взмах!

На груди не успевшего отшатнуться Димки пролегла кровавая полоса.

— Ага! С ножом колдовство не действует!

В этот момент Камнев допустил серьезную ошибку: перехватил нож за лезвие и с силой метнул его Димке в грудь.

Нож отскочил от кожи и упал, лязгнув о камень.

— Хыр! — сказал Димка. Шагнул к командиру, разводя руки, показывая ладони. Револьверы висели на больших пальцах.

— Не-эт, твари, — процедил командир. — Лешку Камнева вы не возьмете…

Яггаи не отличались реакцией. Димка не успел.

Командир ткнул пистолетом себе под подбородок и выстрелил.

На пол упало мертвое тело.

— Не получилось, — констатировал господин Шарль. — Ничего, у нас есть в запасе еще несколько человек.

В пещеру просачивались солдаты. Вошел и огляделся генерал Морис.

Димка встряхнул головой и посмотрел по сторонам. Мертвые тела, вокруг мертвые тела.

— Шестнадцать, — неправильно понял его господин Шарль. — Я посчитал.

Да, охрана кончилась…

Солдаты двинулись в сторону правой пещеры, где должны были затаиться оставшиеся в живых.

— Не стреляйте, — донеслось оттуда.

Из темноты вышла девушка, та самая секретарша-массажистка, и бросила на пол пистолет. Больше оружия не последовало. То ли больше не было, то ли жест был символический.

Следом вышел человек. Лет пятидесяти, в черном костюме и галстуке. Загорелая полностью лысая голова, светлые глаза, сжатые губы.

— Мы сдаемся, — сказал он.

Костюм неприятно напомнил Димке господина Высокова с предыдущей базы.

«Если и этот так дерется, пристрелите его сразу. Или пристрелите меня, если хотите, чтобы я с ним дрался. Прирежьте».

— Мы сдаемся, — повторил человек. — Среди вас есть кто-то, кто понимает по-русски. Переведите. Кто здесь главный?

Взгляд человека пробежался по двум генералам — эльфу и саламандру, проскочил по серьезному немолодому хумансу в одежде Изумрудной армии и остановился на господине Шарле.

Тот подошел к Димке и протянул ему блокнот. И ручку, обычную шариковую ручку, в прозрачном пластмассовом корпусе с осточертевшим треугольником.

Димка подумал, что при первом допросе и не обратил внимания, чем пишет. Набросал в блокноте несколько слов. Протянул записку человеку в костюме:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПЛЕН».

Глава 58

Загадка внезапного появления в пещере целой толпы разнообразного народа — и даже прочно забытого собакоголового мастера Сильвена — объяснялась просто.

«Лапута» демоном смерти (драконом смерти, вспоминая здешнюю мифологию) пронеслась по северо-востоку, и оккупационные войска поняли, что им здесь не рады, и отступили к морю. Воодушевленные войска Красной армии объединились под командованием генерала Гастона и дружно погнали врага, с целью утопить его в море и, может быть, даже помыть в нем сапоги.

Пока красноармейцы гоняли солдат Той страны — пулеметов у тех было немного, и против «Лапуты» они не очень помогали, — сама летающая платформа ушла в столицу. Заканчивался магический концентрат, и «Лапута» в любой момент могла повторить подвиг Гастелло, правда, с менее впечатляющим результатом, так как с бензовозами у оккупантов была напряженка.

В столице, где уже полным ходом работала установка по производству магического концентрата на базе Димкиного колеса для штамповки подков, генерал Морис, тот самый старый эльф, который оказался единственным в мире Свет командующим ВВС, пообщался с товарищем Речником и узнал от того чрезвычайно любопытную вещь.

Недавно в столицу прибыл мастер Сильвен. Чего ему не сиделось на относительно сытом и спокойном северо-западе, знал только он сам, да еще, возможно, богиня. В столице собакоголовый мастер нашел свою ученицу, мышанку Кэтти, и включился в работу по разработке устройства для обнаружения баз пришельцев из другого мира.

Устройство для определения самих пришельцев, превратившихся в существо иной расы, у товарища Речника уже было. Оно уже прокляло тот день, когда согласилось на предложение своего будущего зятя, бросило тихую-мирную торговлю сапогами и теперь сидит в столице, постоянно разглядывая всяких там разных подозрительных. Ну не было у товарища Речника под рукой других представителей королевской расы.

Базы же пришельцев предполагалось обнаруживать по следующим признакам. Товарищу Речнику запали в память слова о невидимом свете, с помощью которого пришельцы могут общаться на расстоянии. И он дал задание — придумать очки, трубу, бинокль, да хоть монокль, в общем, хоть что-то, что позволило бы увидеть этот невидимый свет.

Группа революционных ученых, в которую замешалась и Кэтти, как раз работала над этим вопросом. И тут пришел мастер Сильвен.

Собакоголовые, с их магическим нюхом на правильное направление мысли, всегда ценились среди ученых. Им только нужно было показать правильное направление, и уж будьте уверены, собакоголовый туда придет.

Устройство для просмотра радиоволн было создано. Возможно, знай ученые о волновой природе света, электромагнитных излучениях и длине волны, у них ничего бы не получилось.

Выглядело это самое суперустройство как тяжелый шлем-сфера — иначе не помещалось необходимое количество рун магии воздуха — с надвигающимися на глаза окулярами. Надеваешь устройство на голову, смотришь и… Не видишь ни фига. Видимый свет сквозь окуляры не проходил. Зато радиоволны наблюдались как невразумительное свечение. Вернее, так наблюдался естественный фон электромагнитного излучения, как сказали бы земные ученые, узнай они об этом устройстве. Впрочем, если бы земные ученые узнали об устройстве, позволяющем видеть радиоволны и работающем на магических рунах, они бы сказали что-то совсем другое…

Изобретение испытали на передатчике, том самом, который Димка нашел на крыше дворца. Передатчик выглядел как светящийся фонарик. «Значит, работает», — подытожил товарищ Речник, снял шлем и отдал его черному эльфу Жозефу, чтобы тот с его помощью нашел другие, возможно, работающие в городе передатчики.

Революционные полицейские прочесали город, прокляли всех ученых до седьмого колена — а вы попробуйте потаскать на голове шлем весом килограмм пять — и ничего не нашли. То ли шпионов больше не было, то ли они перестали пользоваться передатчиками.

В этот момент в город на дозаправку прилетела «Лапута». Генерал Морис, обсудив с товарищем Речником проблему обнаружения шпионов, получил шлем на свой корабль для испытания в прибрежных районах. Вместе с ним отправился мастер Сильвен, для контроля за работой шлема, и мышанка Кэтти, официально — тоже для контроля, на деле — просто так.

Во время одного из таких облетов наблюдатель увидел исходящее от небольшого участка берега, возле города Капверта, свечение, которое слишком походило на свечение от передатчика, только более яркое.

«Лапута» приземлилась возле берега, команда вышла и наткнулась на гуляющую по берегу Флоранс.

— Хыррр?!

— А что? Вы ушли и пропали. Я переживала, я нервничала, я… я… Мне скучно стало, а гулять вы мне не запрещали!

В общем, генерал увидел гуляющую Флоранс и вспомнил, кто она такая. Поговорив с зомбяшкой, генерал понял, что нужно действовать.

Собрав отряд из подходящих по опыту и расе бойцов, генерал Морис отправился в пещеры…

— Неправильно вы поступили, господин генерал… Что смешного, господин Хыгр?

— Нет. — Димка не стал рассказывать о коте Матроскине. И не потому, что боялся, что господин Шарль обидится, а потому, что подозревал, что вспомни он о коте — и придется пересказывать весь мультик.

— Я понял вас, господин Шарль. Но я не считаю достойным военного прятаться за спинами своих солдат… К тому же мне тоже было интересно посмотреть, как выглядит убежище пришельцев.

На рассказе о прибытии генерала Мориса для Димки закончилось спокойное время. И наступили суровые трудовые, можно даже сказать, каторжные будни. Потому что быть переводчиком, когда господин Шарль допрашивает пленных, — это вам не камни кувалдой разбивать. Димка предпочел бы камни.

Всех пленных увели с базы, поместили с завязанными глазами на «Лапуту» и отвезли за сотню километров в наспех оборудованный под тюрьму замок. Попутно с базы утащили все более-менее интересное для ученых, — то есть просто все, и самое главное — самое ценное…

Из пещеры была вытащена установка для перемещения между мирами.

Если бы кто-то заикнулся, что эту огромную бандуру нужно оставить или разрезать на части, то такой несообразительный человек очень скоро сам оказался бы оставлен на базе, разобранный на части.

Как весящую почти тонну трубу тащили наружу — отдельная история. Можно только сказать, что было это непросто: пришлось разбирать завалы, нести ее на руках, и все равно в одном месте трубу еле пропихнули в отверстие чуть шире ее диаметра.

Сейчас установка находилась в подвале особняка, расположенного в десятке километров от замка, где именно — знали только несколько человек, включая генерала, господина Шарля и Димку.

Фактически Димка уже мог отправиться обратно домой. Ему оставалось узнать сущие пустяки: как установка работает и как попасть именно на Землю, а не в мир декабристов.

Поэтому Димка очень внимательно слушал то, что рассказывали пленные.

Всего в руки военных — и господина Шарля, конечно, — попали тринадцать человек. Семь человек технического персонала базы, три оператора установки, секретарша начальника базы и проверяющий, тот самый лысый господин, со своей секретаршей-массажисткой, ловко стреляющей девушкой.

Остальные покончили с собой.

В ходе допросов Димка узнал, почему пришельцы так легко расстаются с жизнью. Нет, не потому, что они были религиозными фанатиками, полагающими, что по ту сторону жизни их ждет рай с вином и гуриям, нет. Все было проще. И страшнее.

Все прибывшие в мир Свет имели семьи, других сюда не брали. И каждый знал, что, если он попадет в руки местных живым или, не дай бог, перебежит на их сторону, вся семья, фактически ставшая заложниками, погибнет. Не самой приятной смертью. Причем, судя по всему, для того, кто будет принимать решение, безразлично, отчего и почему человек оказался в плену. Даже если он сумеет сбежать — его родные уже погибли. А потом будет убит и он сам.

Ничего личного. Политика компании.

Поэтому попавшие в плен выглядели мрачными и потерянными. Видимо, мысленно они уже простились с родней.

Спокоен был только проверяющий, лысый господин, которого звали Иван Иванович Локтев. Его фатализм объяснялся двумя факторами: во-первых, он занимал крупный пост в РОКе и мог надеяться, что его пощадят, во-вторых, он, видимо не полагаясь только на один спасательный круг, умудрился протащить в мир Свет свою единственную дочку, лишив организацию заложника. Да, та самая секретарша-массажистка на самом деле была дочкой господина Локтева.

Допрос выглядел так. Испуганного, мысленно лишившегося семьи человека выводят из камеры, причем делают это существа, похожие на людей, но не настолько, чтобы эта схожесть не пугала. Черные как негры существа, с длинными лошадиными ушами и длинными черными косами, бледные люди в темных очках, под которыми скрывались пугающе красные глаза, существо с телом человека и головой собаки…

Господин Шарль не слышал о психологии, что не мешало ему пользоваться ею.

Уже изрядно напуганного человека вталкивают в комнату, где, среди клубов сигарного дыма, за столом сидят двое. Высокий худой человек в широкополой шляпе и с сигарой и рядом с ним — чудовище, живо напоминающее сказки о великанах-людоедах.

Человека сажают за стол, и начинается допрос. Длинный задает вопрос на непонятном языке, после чего чудовище пишет что-то на бумажке и протягивает ее пленнику. Тот с ужасом понимает, что чудовище пишет на русском. Почему-то именно это пугало больше всего.

— Спросите его, господин Хыгр, как давно это произошло?

Шорох ручки по бумаге.

«В КАКОМ ГОДУ НАЧАЛАСЬ МИРОВАЯ ВОЙНА?»

— В… В двадцать пятом…

— Его говорить, бой начаться восемь десяток и шесть год назад.

Димке такая метода допроса очень напоминала анекдот про чукчу: «Спроси его, где он спрятал золото? — Его спрашивает, где твоя спрятала золото? — Моя спрятала золото под яранга, — Его говорит, хоть расстреляйте, не скажу».

Верный своему принципу «Никому нельзя верить на слово», господин Шарль прогнал всех пленников через допросы, задавая одни и те же вопросы разным людям. Получившуюся выжимку он посчитал достаточно правдивой. На самом деле, лгали немногие. Видимо, тем, у кого хватило бы духу соврать, хватило духу и покончить с собой.

В результате такой тактики допроса качалась информация и кончалась бумага. Если вопрос писать большими буквами, то на одном листе помещался только один вопрос, а если писать маленькими — Димку переставали понимать. Яггайские пальцы не очень приспособлены к письму шариковой ручкой. К тому же были некоторые разночтения в значениях слов. Например, словом «видео» в мире декабристов (пленники называли его Землей, но надо же как-то отличать его от нормальной Земли) называли видеокамеры, а запись с видеокамеры — «лента», автомобили были «моторами», а самолеты так самолетами и остались.

Первое, что узнал господин Шарль, — принцип работы установки перемещения между мирами. Выслушав этот рассказ в пятый раз, Димка подумал, что теперь он сможет запустить ее и уйти на Землю даже с закрытыми глазами. Зачем господину Шарлю это знание — бог весть. Вызнавал же он не только текущее состояние дел в мире декабристов, но и историю того мира.

Так что теперь Димка знал не только то, как шла в том мире история после восстания декабристов. Он узнал, что такое РОК и как образовалась эта организация, где служит опасный господин Высоков и откуда взялась установка для межмировых путешествий, кто такой Старый Лис и при чем тут Владимир Мартович. Он узнал практически все, что можно было узнать о другом мире. И если верить господину Шарлю, большому специалисту в установлении правды, пленники не врали.

Можно рассказать о том, какие вопросы задавал господин Шарль и как отвечали допрашиваемые, но проще, наверное, будет изложить историю мира декабристов сначала, потому что начало вторжения в мир Свет уходило далеко-далеко в прошлое.

Итак, в том мире декабристы победили…

Глава 59

Трудно сказать, почему декабристы победили. Допрашиваемые никогда не задавались этим вопросом, для них свершившееся было непреложным фактом истории. Многие ли в нашем мире задумываются, почему в семнадцатом году большевики победили, а не проиграли? И многие ли смогут назвать настоящую причину?

Димка тоже не был ни профессиональным историком, ни крутым аналитиком. Поэтому не мог на основе своих все-таки поверхностных знаний и отрывочных рассказов пленных составить полную картину того, что произошло почти двести лет назад.

Двадцать пятого декабря 1825 года декабристы вышли на Сенатскую. Первое, и последнее, совпадение с историей нашего мира.

Пестель, вместо того чтобы поднимать юг, оказался в Санкт-Петербурге, где боролся с Трубецким за место вождя и диктатора. То ли все дело оказалось в Пестеле, который, возможно, был лучшим организатором, чем Трубецкой, то ли в тот раз декабристам круто повезло — кто знает?

Итак, декабристы вышли на площадь, требуя отставки Николая и установления конституции. С утра звучали еще требования о воцарении Константина, но к вечеру требовать стало нечего.

И Николай, вместе со всей семьей, и Константин, некстати прибывший из Варшавы, и вдовствующая императрица — все оказались убиты. Неизвестными. По крайней мере, ответственность за это никто не взял. Вообще, обстоятельства убийства царской семьи в России замалчивались, и точно никто не мог сказать, каким же образом она погибла. Складывалось впечатление, что император вместе со всеми родственниками скончался от некой ураганной апоплексии, отягощенной коликами в животе.

В столице начались волнения, полки, остававшиеся верными короне, заколебались, а вот войска восставших действовали быстро и решительно.

Ночные стычки, стрельба в темноте, стоны раненых и крики убитых. Горожане сидели, запершись в своих домах и квартирах, и молились, молились о том, чтобы пронесло.

Бои продолжались два дня и закончились победой декабристов. Не бескровной: в отличие от Октябрьской революции счет шел на сотни. Не легкой: в перестрелках погибли Трубецкой и Якубович. Но победой.

Сменилась символика: над страной ожидаемо взвился красный флаг с золотой пятиконечной звездой, гербом государства стала пирамида с Всевидящим Оком (потом сменившаяся на другой герб), прозвучал девиз: «Свобода. Равенство. Братство». Календарь за сто лет до большевиков сменился на григорианский, проведена реформа алфавита.

Медный всадник пострадал во время уличных боев, поэтому был снесен в рамках борьбы с деспотизмом. С постамента долго катались мальчишки зимой, а потом там воздвигли памятник отцам-основателям.

Кстати, с памятником и персонами отцов-основателей Димка попутал. По аналогии — там пять человек и тут пять — он решил, что в список вошли те, кто был казнен в нашем мире. Ан нет. Отцами-основателями — официальный термин, кстати, являлись Пестель, как вождь революции в целом, Муравьев-Апостол, как вождь революции на юге, Рылеев, который долгое время был председателем Державной думы, Трубецкой (вместо Бестужева-Рюмина), как вождь восстания на севере, и Якубович (вместо Каховского), как человек, «проливший свою кровь за освобождение народов».

В этом месте Димка вспомнил о том, что должен был сделать Якубович в нашем мире, и подумал, что знает, как звали ураганную апоплексию.

Пестель, несколько неожиданно для себя оказавшийся в роли диктатора, не растерялся. Объявил о победе революции (действительно удачный мятеж уже не мятеж), провозгласил республику, многочисленные права и свободы, объявил о намерении перенести столицу в Нижний Новгород (Владимир даже успели переименовать в Калязин) и о желании освободить крестьян…

В принципе на этом планы декабристов и остановились. С планами всегда так: они работают ровно до того самого момента, пока не начнешь их осуществлять.

Во-первых, если власть в стране меняется принудительно, то всегда найдутся люди, которые подумают: «Эти парни силой сменили правителя, который им не понравился. Но они не нравятся мне! Значит, я тоже могу их сменить силой!» В стране начались восстания дворян, которые были против того, чтобы у них отбирали крестьян, восстания крестьян, которые были против дворян в принципе и требовали вернуть царя-батюшку, национальные восстания, объявила о своей независимости Польша (Финляндия держалась), волнения стали подниматься на Кавказе и в Сибири, но пока тихо и смутно. Новости в девятнадцатом веке распространялись медленно, да и когда доходили, многие начальники на местах посчитали рассказ об установлении республики дурной шуткой.

Полыхающие восстания вскоре слились в одну гражданскую войну, названную Первой Гражданской. Скорее всего, дело закончилось бы распадом страны на множество мелких княжеств, впоследствии съеденных сильными соседями, но тут соседи допустили ошибку.

Они напали.

Вернее, как раз собственно соседи ни на кого нападать не собирались. Россия, отпустив Польшу, подложила им всем огромную свинью. В Австрии начались восстания за национальную независимость венгров, хорватов, чехов, словаков под девизом «Почему полякам можно, а нам — нет?!». После чего Австрии стало не до России, со своими бы славянами разобраться. В Пруссии Меттерних поднял было скандал и потребовал немедленно подавить весь этот бардак, но тут же осознал, что вообще-то его страна в настоящий момент охвачена беспорядками и Балтийским морем с трех сторон и, того и гляди, загорится сама. После чего Пруссия притихла и, в рамках Священного союза и отмщения за погибшую дочь короля Фридриха Вильгельма, пропустила в Россию объединенные англо-французские войска. Турция, пользуясь тем, что про нее забыли, увлеченно громила восстание в Греции и гоняла янычар.

Англичане договорились о совместной операции с французским королем Карлом Десятым, упирая на возможность отмены для Франции отдельных решений Венского конгресса, а также играя на яростной ненависти короля к различным якобинцам, революционерам и прочим борцам со священной королевской — или там императорской — властью.

Итак, в июне 1826 года в Русскую Республику вторглись объединенные войска Великобритании и Франции. Франции. В Россию. В которой еще помнили войну с Наполеоном.

Пестель не растерялся. По стране был распространен манифест «К объединению», который сводился к следующей мысли: «Ребята, опять эти французы на нас напали. Давай им покажем, как в прошлый раз!»

Ничто так не объединяет русских, как нападение врага.

Правда, так, как в Этой стране, не получилось, война с интервентами, а также восстания за независимость продолжались еще два года, но все равно Гражданская война закончилась победой демократии.

Димка подавился.

— Хыр?!

— А что? — недоуменно посмотрел на него очкарик-ученый. Кстати, очкарик, очкарик, а плечистый, вовсе не засушенная бумажная крыса. Одного из солдат чуть не убил монтировкой, ловкач. Красной такой монтировкой.

— Что-то не так, господин Хыгр?

Димка застрочил по бумаге.

«ДЕМОКРАТИЯ?»

— Демократия. Власть народа, — спокойно подтвердил ученый. — Россия — страна с самой старой демократией в мире. Самая демократическая страна.

После окончания войны Россия потеряла Польшу, кусок Малороссии — слово «Украина» никому ничего не говорило — и чуть было не лишилась американских земель. Англичане высаживались и туда, сожгли к чертовой матери все поселения, но оставлять постоянные базы на другом конце земного шара не стали, отдав земли на откуп браконьерам, впоследствии разогнанных Русским республиканским флотом.

Страна сохранила себя. Более того, она осталась республикой.

Правда, пожелания декабристов были основательно изменены. Введен пост президента, избираемого на пять лет. Причем один человек мог стать президентом только единожды. Исключение было только одно — сам Пестель, который находился на посту пожизненно, до 1847 года. Остались нетронутыми евреи и цыгане, которых декабристы вообще-то собирались за сто лет до нацистов прижать к ногтю. Остались прежними названия: министерство, сенат. Крестьян пришлось освободить явочным порядком — по прикидкам, чтобы лишить их всех права на землю, которое они фактически получили за время Гражданской, понадобилась бы армия величиной со все население страны.

Часть крестьян бросила землепашество и подалась на заработки в города. Под девизом «Мы таперича свободные, чего хотим, то и делаем». Впрочем, бездельничали относительно немногие — большинство шло работать на фабрики и заводы.

Пестель озадачился проблемой огромного количества незадействованных людей и открыл множество государственных предприятий, судя по описанию, похожих на доменные печи китайцев времен Большого скачка. Народ либо шел туда добровольно, либо загонялся насильно. Множество предприятий прогорало, но некоторые расширялись и развивались.

Крестьян, желающих работать на земле, но самой земли не имеющих, посылали в Америку. Была попытка отправлять их в Сибирь, но провалилась: на предложение поехать в Сибирь следовал вопль: «За что?!» — и категорический отказ.

Начался подъем промышленности, небольшой, правда, но подъем. Как и подъем Русской Америки, куда тоже народ валил толпами.

Проводилась также и борьба за всеобщую грамотность под официальным лозунгом «Свободные люди должны быть грамотными!» и неофициальным «Чтоб могли прочитать то, что им приказывают». Грамотными в течение лет двадцати стали почти все, правда, многие крестьяне на уровне «банан» и «Сидараф».

В 1848-м Россия договорилась с Пруссией, и опять поделили Польшу.

В 1855-м Великобритания начала было собирать союзников для нападения на Россию и восстановления законной власти императора. Причем в роли наследника престола выступал английский принц Альберт Эдуард. В ответ Россия объединилась с Пруссией и Швецией и высадила десант в Шотландии. Англия завопила о попрании всех правил, законов и норм, утверждая, что высадка десанта на земли независимой страны есть акт агрессии, который должен быть непременно наказан. Россия ответила словами: «Мы несем свободу» и высадкой еще пары десантов. Закончилась Шотландская война через два года, противники остались при своих землях.

Неудачная война всегда подстегивает военную мысль. В России начали бурными темпами строиться военные заводы, реформировалась армия, создавались новые виды оружия, такие как, пулеметы (пока в эксперименте), подводные лодки из досок, торпеды, из досок же, благо с деревом в России проблем не было. Пока все это выглядело как игрушки, но только пока…

Попутно в стране расцветал культ генерала Сомова. Герой Шотландской войны, красавец-генерал, известный всем… Тот самый бородатый господин из списка жестоких диктаторов, который Димка просматривал на ноутбуке.

История с Сомовым послужила значительному увеличению влияния Министерства всеобщего благочиния.

Димка помнил, что в одном из планов декабристов существовало создание этакой крутейшей спецслужбы, в которой будут работать люди, не известные никому, кроме руководства. По факту Благочиние занималось контролем всего и вся, этакая ревизионная служба государственных масштабов. Правда, потому что люди есть люди, в Благочинии существовали и взятки, и шантаж, да и выслеживали этих тайных ревизоров довольно часто. Правда, над ошибками работали, создавалась система отбора, усложнялись правила конспирации.

И все равно, когда от контролера в армии начали поступать сведения, что генерал Сомов почитает себя новым Наполеоном, утверждает, что править Россией можно только железной рукой и ни в коем случае не добром и лаской, как «трусливые и слабые президенты», что генерал, в конце концов, готовит восстание, все эти сведения были проигнорированы.

Умнейший Пестель, создавая Благочиние, назвал его «глазами и ушами власти». И тут же пояснил, что если к этим глазам и ушам приделать еще и руки, то бишь военную силу, то такой монстр рано или поздно удавит президента и станет властью сам. Поэтому, выслеживая крамолу, Благочиние не имело никакой возможности повлиять на ситуацию. Руками президента были жандармы, по иронии судьбы ставшие этакой политической полицией в 1826 году. Служили там лихие ребята, кои умели не только саблей махать, но и разбирались в математике и философии, да и могли при случае поддержать разговор на любом языке, вплоть до эфиопского и сиамского.

Проблема была в промежуточном звене между руками и глазами. То есть в мозге. Тогдашний президент посчитал, «что никакой опасности от генерала нет. Он же герой!», и положил донесения под сукно. Утешало только то, что, когда генерал Сомов поднял восстание, президента казнили одним из первых.

Генерал сумел в 1862-м взять власть и объявил себя диктатором. Правда, очень скоро выяснилось, что командовать войсками и управлять страной — очень и очень разные вещи, и не все дружно поворачиваются при команде «Налево!». Не умея договариваться, генерал развернул террор против непокорных. Виселицы, расстрелы, тюрьмы, ссылки… Народ терпел-терпел… А потом началась Вторая Гражданская.

Тут, правда, все было попроще: есть восставшие с девизом «Верните республику!» и есть войска генерала с девизом «А вот вам!».

Опять отделилась Польша, следом за ней — Финляндия, а там и Русская Америка объявила о независимости.

В этот раз Англия не вмешивалась, — королева Виктория помнила о своей ошибке молодости, — зато тихонечко возвращала себе позиции, утерянные после Шотландской войны. На Россию облизнулась было Германия — уже объединенная, но тут галльский петух клюнул куда-то не туда французов, и они напали на немцев, посчитав, что те не смогут без России дать им отпор. Немцы, вместе с поляками, которым пообещали отдать польские земли, принадлежавшие Германии, завязли в войне на три года, когда русские уже успели закончить Гражданскую.

Благочиние, ушедшее с приходом генерала к власти в глубокое подполье, сумело, несмотря на все предосторожности, прикончить тирана. После чего приобрело небывалое влияние и сугубую секретность. Поэтому никто из допрошенных не мог пояснить, чем именно оно занимается и как оно это делает. Все сходились на одном — МВР, Министерство Внутренней Разведки, нынешний преемник Благочиния, — знает все обо всех.

Вновь избранный президент — другой, естественно, — быстро погасил очаги волнений и договорился с Германией. После чего опять была разделена Польша, разбита Франция — России по итогам достались Гвиана и внушительная сумма контрибуции. Германия ограничилась контрибуцией, хотя французы негодовали, крича, что нельзя обдирать побежденного как липку, иначе у него не будет сил подняться. На кой Германии возрожденная Франция, они не уточняли.

После Второй Гражданской президент Крамушкин заявил, что Россия вступает во времена нейтралитета. Потому что земель у нее столько, что дай бог лет за сто освоить, нападать на других нет смысла, а ежели кто осмелится напасть на миролюбивую Россию, то кровью умоется.

До самого 1937 года, до начала Мировой войны, участие России в войнах ограничивалось мелкими стычками на южных и восточных границах — попутно была присоединена вся Средняя Азия, Маньчжурия и часть Китая. Ну еще оборона Кайенны во время Бразильской войны 1901 года и боев за территорию с Североамериканской империей в 1917-м.

Димка закашлялся.

— Хыр?!

— Ну да. Они, когда от Англии независимость получили, провели голосование и провозгласили своего… там, не помню кого… императором. Ага…

Короче говоря, США в мире декабристов так и не появились. До самого двадцать первого века на территории Северной Америки существовала Североамериканская империя, занятая в основном междоусобными войнами и выдвижением территориальных претензий к Канаде, Мексике и Техасу.

«Здорово… — подумал Димка, — Североамериканская империя и Русская Республика как оплот демократии. Мир наизнанку…»

В тысяча девятьсот тридцать седьмом году подняли восстание итальянские области Австрии. За них вступились Франция и Испания, за Австрию — Германия при поддержке России. И понеслась…

Война прокатилась по всему миру и гремела два года.

Впрочем, описания подвигов летчиков, танкистов, подводников и снайперов Димке были не особо интересны. Участие России в войне ограничилось продажей оружия — и вообще всего и вся — практически всем участникам. Тем более что с Германией она рассорилась через полгода.

Просто с 1937 года началась история РОКа.

Русской Объединенной Компании.

В тысяча девятьсот тридцать седьмом году на горизонте появился ее основатель и бессменный хозяин по сей день.

Старый Лис.

Господин Лисов.

Глава 60

К концу девятнадцатого века пассионарность России после революции 1825 года сошла практически на нет. Сильная страна, живущая старыми заслугами и не желающая ничего менять. Зачем что-то менять, если и так все хорошо? Накапливающиеся проблемы старались не замечать или пытались обойти.

Не может ни одна страна вечно жить на подъеме. Надорвется.

На тот момент действовали две политические партии.

Прогрессивная, которая считала, что государство не должно вмешиваться в личную жизнь граждан, особенно в частный бизнес, в армию там призывать, налоги драть и прочее, и при этом обязано защищать население от внешних врагов, преступников и прочих неприятностей.

Консервативная, члены которой полагали, что государство, наоборот, никому ничего не должно, а граждане обязаны не бунтовать, платить налоги, выполнять все приказы властей для их же собственной пользы. Чья польза подразумевалась в этой фразе — не уточнялось.

Как несложно было догадаться, консерваторы представляли интересы крупного чиновничества и военных, либералы — обладателей крупного капитала. Появившиеся было социалисты тут же исчезли, слившись с либералами. В мире декабристов их оказалось проще купить, чем победить.

По сути, за либералами стояли не все деловые люди, а так называемая «Большая тройка». Три крупнейших монополиста, достаточно сильных, чтобы устранять конкурентов, и достаточно умных, чтобы не злить власти и не вынуждать их бороться с ними. Купить можно всех, но купить Благочиние — на начало двадцатого века названное министерством спокойствия — не удавалось еще никому. Точно так же никому не хотелось повторять судьбу генерала Сомова.

«Большая тройка». Русская хлебная компания, занявшая почти весь рынок продуктов. Русская стальная компания: любая металлическая вещь в стране на одном из этапов своей жизни приносила прибыль именно этой компании. Русская угольная компания, подгребавшая под себя и нефть и газ.

В начале двадцатого века начало сильно падать влияние консерваторов. Давно не было серьезных войн, авторитет армии падал. Для большинства людей война — это что-то где-то очень далеко от их обычного мирка. Где-то в Кайенне, на Аляске, в Калифорнии, где американские имперские войска пытались отбить у русских золотоносные земли. Оказалось, что подлые русские нашли там золото еще в семидесятых, никому не сказали, а вместо этого понастроили военных баз, проложили железную дорогу до неизвестного Димке города Златорожска на тихоокеанском побережье России. Теперь САИ, Мексика и Англия могли только облизываться на Калифорнию, занятую русскими, заселенную калифорнийским казачьим войском и добывающую золото силами каторжан.

Второй причиной усиления либералов было увеличение мощи монополистов. «Большая тройка» с течением времени не только не одряхлела, она выросла до «Большой семерки». Монополисты вовремя поняли, что нельзя жить только добычей и переработкой сырья, что будущее — за технологиями. Русская химическая компания, отпочковавшаяся от РУК в 1903-м. Русская электрическая, Русская механическая… Последняя, открывшаяся в 1937-м, — Русская радиокомпания, детище господина Лисова.

— Господин Хыгр, радио — это и есть невидимый свет? Господин Хыгр?

— Да. — Димка перевел господину Шарлю слова допрашиваемого, лысого господина Локтева и отвлекся, размышляя, кто ему рассказал, что Меттерних — канцлер Пруссии и в чем тут, собственно, дело: то ли он неправильно запомнил, то ли допрашиваемый попутал, то ли в мире декабристов так все и было.

— Значит, ваш хозяин — основатель компании? Сколько же ему лет?

Димка набросал вопрос на бумаге, попутно подумав, что господин Шарль путает и нынешний хозяин — всего лишь потомок первого Лисова.

Оказалось, что господин Шарль никогда ничего не путает.

— Да, — кивнул господин Локтев, — тот самый. Ему сейчас сто два года.

Ничего себе!

В тридцать седьмом будущий господин Лисов не был ни старым, ни столетним. Ему исполнилось только двадцать семь лет, и он, не без помощи РЭК, сумел создать свою Русскую радиокомпанию. Господин Лисов был известен как изобретатель стержневых радиоламп, сумевший убедить руководство РЭК, что дело это нужное. Хотя тут все было смутно. Ходили слухи, что на самом деле лампы изобрел некий неизвестный гений, который то ли был сразу после раскрытия секрета закопан глубоко и надежно, то ли содержался где-то в секретных подвалах. Хотя господин Лисов, бывший сыном известного физика, известного в мире декабристов, и получивший образование в Красноярском университете, и сам мог бы их придумать, почему нет.

Во время войны РРК была самой молодой и самой маленькой из всех монополистов России, поставляла в войска средства связи, рацию, занималась разработкой компьютеров. Вспоминая историю нашего мира, можно было бы предположить, что годам так к семидесятым РРК стала бы самой крупной и известной. Но Лисову повезло.

В институте его компании создали атомную бомбу.

Нет, конечно, не саму бомбу, только технологию ее создания. Не настолько еще крутой стала РРК, чтобы строить и испытывать ядерное оружие. У РСК, возможно, получилось бы, у РРК — пока еще нет.

Лисов, не будь дураком, вошел в контакт с военными. И прошел в дамки.

Военные поняли сразу две вещи. Ядерное оружие — идеальное оружие устрашения противника. Никто не осмелится напасть на страну, владеющую чем-то подобным. И второе — такое оружие позволит им вернуть утраченный авторитет.

Лисов получил в аренду урановые рудники и не ограниченный ничем, кроме размеров госказны, источник средств. Как ушлый господин умудрился получить право на создание оружия, которое нормальное государство предпочитает не выпускать из своих цепких лап, осталось неизвестно. Локтев не знал.

Поняв, что союзники-щиты ей больше не нужны, Россия объявила об имеющемся у нее чудо-оружии и показательно взорвала безлюдный островок в Атлантическом океане. После чего, пока другие страны не успели опомниться, заявила, что любой агрессор, посягнувший на территорию России, получит незамедлительное возмездие, а посему любые попытки создания атомного оружия Россия будет считать попыткой нападения на себя и карать соответственно.

Война продолжалась, но уже более вяло и с меньшим энтузиазмом. Всех начал больше интересовать вопрос, что теперь делать с Россией и как ее теперь обуздать?

Закончилась Мировая тем, что агрессором, вообще непонятно по каким причинам, оказалась Франция. Которую по-быстрому разделили между Испанией, Бельгией и Англией. Плюс образовалась независимая Корсика.

В мире какое-то время было тихо, не считая взрыва на бельгийской АЭС в Пенли в 1958 году, превратившего часть побережья в радиоактивную зону не хуже Чернобыльской. Бельгия заявила, что причина взрыва — неотработанность технологии. Россия откомментировала событие в том ключе, что атомная энергетика — это опасно, но выгодно, а вот разработка ядерного оружия — опасно и невыгодно. Намек все поняли правильно, и больше ни у одного государства, кроме России, ядерного оружия не было.

В 1957-м, когда все осознали тот факт, что у России, собственно, нет средств для доставки атомных бомб, кроме дальних бомбардировщиков, русские показали еще один трюк. Они запустили в космос ракету со спутником. В отличие от советского «бип-бип-бип» этот спутник пролетел пару оборотов и упал в Тихом океане. Прямо на один из атоллов. Димку зверски подмывало уточнить, не назывался ли атолл случайно Бикини, но он не стал. В речи президента Фокина прозвучала информация о том, что достижения русских ученых позволили отправить в космос и потом приземлить точно в заданном районе спутник весом ровно 4027 килограммов. Для всех это прозвучало как похвальба, а те, кто помнил, что ровно такой вес был у первой атомной бомбы, правильно поняли и второй намек.

Космическим проектом занималась опять-таки РРК. Хотя нет. После войны разбогатевший и приобретший невиданное влияние в стране и мире Лисов, которого уже не называли иначе как господин Лисов, сумел подкупом, шантажом и интригами объединить в единое целое «Большую семерку».

Родилась РОК. Русская объединенная компания. Мегакорпорация.

В России практически не осталось ни одной вещи, на которой не стояла бы в виде клейма маленькая пирамидка. В начале двадцатого века герб России сменился на раскинувшего крылья беркута, и пирамида перестала быть государственным символом. Большинство шутило, что РОК взяла себе герб России, считая себя государством. Меньшинство знало, что РОК — гораздо сильнее любого государства.

Впрочем, жителей России проблемы существования корпорации-монстра не заботили. РОК не вмешивался в повседневную жизнь обычного человека, а не в последнюю очередь благодаря РОКу Россия стала самой богатой, самой мощной, самой влиятельной страной в мире.

В мире нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на что-то русское.

Русские фильмы, русские автомобили, русские компьютеры…

Русские войска в Перу, в Таиланде, в Судане…

Русские нефтяные платформы в Мексиканском заливе, шахты в Анголе, рудники в Антарктиде…

Русские спутники в космосе, русские космические корабли, летящие к Марсу и Венере, русская лунная база, пусть и заброшенная за убыточностью…

Русские рубли, которые стали мировой валютой. С ними Димка немного ошибся. На рублях было написано именно «Новый мировой порядок». «Novus ordo mundi».

И этот порядок устанавливала Россия.

Мир декабристов принадлежал России. И немного РОКу.

На плавном пути к сверкающим вершинам мирового господства России встретилась только одна загвоздка. По имени Верховцев Павел Патович.

Димке это имя было незнакомо. Имя незнакомо, а человек прекрасно известен.

Владимир Мартович.

Что у него за странная тяга к дурацким отчествам?!

В 1971 году на президентских выборах в России против всех ожиданий победил внезапно вынырнувший из полнейшей безвестности человек, всеми почитаемый дешевым демагогом. Политик, не принадлежавший ни к консерваторам, ни к либералам, чьи интересы представлявший — неизвестно, щедро раздававший авансы и правым и левым, и чиновникам и простым людям. Обещавший людям долгую жизнь и вечную молодость, а в перспективе — бессмертие. Верившие в безграничные возможности науки люди шли за него голосовать, как крысы за дудочкой гамельнского крысолова.

Владимир Мартович — Димке было привычнее называть его так — пришел к власти. Он был уверен, что его противники переубеждены, куплены, запуганы. Он предусмотрел все, кроме одного.

МВР. Министерство Внутренней Разведки. Бывшее Высшее благочиние.

— Кто тогда был главой МВР — не помню. Сейчас-то — Лаврентий Павлович…

Димка кашлянул. Потом еще раз.

«БЕРИЯ?» — написал он.

— Бери что? — не понял Локтев.

«ФАМИЛИЯ».

Нет, фамилия тамошнего Лаврентия Павловича была Забиякин. Смешная. Но никто не смеялся.

Министерство Внутренней Разведки вообще не вызывало смеха.

Созданное для контроля за высшими лицами государства. Подчиняющееся напрямую президенту, но следившее за ним самим.

На президентском посту мог оказаться любой человек. Спортсмен или алкоголик, ученый или глупец, актер или музыкант, аскет или бабник, весельчак или параноик.

Враг и предатель президентом стать не мог.

За ним следили «невидимки», как называли агентов МВР в народе.

Не прошло и года, как президент Верховцев заболел и слег. По официальной версии. На самом деле бывший президент находился в секретной камере секретной тюрьмы города, которого не было ни на одной карте. У расследовавших его деятельность шевелились волосы.

Институт бессмертия под патронажем президента России. Казалось бы, обычный исследовательский центр в огромном стеклянном небоскребе Воронежа. А на самом деле…

Опыты на людях. Животные-мутанты. Изуродованные тела женщин, детей, мальчиков, девочек. Персонал института с промытыми мозгами. Причем ни один специалист не мог сказать, как это сделано и как теперь вернуть им разум и волю. А самое главное: ни один специалист не понимал, что, собственно, исследовали в институте под личным руководством президента.

Бывший президент в это время не понимал, как его сумели схватить. Ему казалось, что он контролирует разум всех, с кем контактирует. Мартович не знал, что методика работы МВР не предполагает контактов с объектом.

В конечном итоге решили не пользоваться принципом «не выносить сор из избы» и объявили о том, что президент, не сумев добиться бессмертия, сошел с ума и убил несколько человек в своем институте. Народ, на полном серьезе ожидавший бессмертия, всколыхнулся было, но быстро притих, увидев по телевизору, что творили в институте.

Мартович перешел из рук МВР в руки полиции. Только поэтому РОК сумела выяснить, что тогда произошло. А впоследствии и воспользоваться этим знанием…

Президента судили и казнили. Так было объявлено всем. По факту же выяснилось, что бессмертие президент все-таки получил. Пусть для себя одного.

От Мартовича отскочили пули. Пули, осколки гранат, взрывная волна, снаряд танка. Полицейские поняли, что задержать странного президента «невидимки» сумели только потому, что вместе с неуязвимостью он не получил сил сверх тех, что даны человеку от природы.

Может быть, они и придумали бы, как истребить бывшего президента. Но тут их нашла другая спецслужба.

Судебные приставы.

— Да, — кивнул Локтев. — Яркие зеленые глаза, острый нос. Тоже с ними сталкивались?

«ДА», — написал Димка.

От приставов полицейские и представители президента узнали, что имя у их президента ненастоящее, биография вымышленная, а сам он — бывший темный властелин из другого мира, изгнанный к ним в ссылку. Приставы покаялись в том, что мир был выбран все-таки неудачно. Тот, кто выбирал мир, неправильно определил магический фон. Мартович сохранил часть своих магических сил, незначительную. Но ему хватило. Пытки в Институте бессмертия были жертвоприношениями, позволявшими ему восстановить магию, спрятаться от контроля приставов, а также открыть портал в иной мир, чтобы отомстить.

Разъяснив все это, приставы забрали с собой Мартовича и удалились. На резонный вопрос, почему его нельзя вообще оставить на Луне и пусть он там проживает свое бессмертие, был дан ответ, что это слишком жестоко. Гуманисты чертовы, можно подумать, что выпускать злобного волшебника в мир людей не слишком жестоко…

Мартович исчез, проблема была решена, и только РОК продолжала тихонько исследовать его наследие в Институте бессмертия. Институт при Верховцеве работал в тесном сотрудничестве с РОКом, и Лисову пришлось еще долго объяснять, что он понятия не имел, какими делишками там занимается президент. Но институт в свою собственность он все-таки прихватил.

В последний момент людям Лисова удалось спасти огромную серебряную трубу, покрытую непонятными значками. Пришлось оплатить стоимость материала (ее и тащили в переплавку), но овчинка стоила выделки.

Старый Лис нюхом чуял, что эта труба непростая. Он потребовал объяснить ему, что это за штука.

Пять лет специалисты исследовали ее и все, что с ней связано: записи, журналы экспериментов, опытов, технологические схемы, чертежи отдельных деталей.

Понять, как труба работает, ученые не смогли. Зато поняли — для чего она нужна.

Мартович не собирался возлагать свои надежды на один-единственный портал. Он построил, как понял Димка, огромный аналог своей магической трубки. Уже вполне рабочей. Единственный недостаток — труба-портал не была настроена и могла выбросить в лучшем случае в безлюдный мир, в худшем — в межгалактическое пространство.

За двадцать лет ученые РОКа методом тыка и ошибок сумели настроить трубу на тридцать различных миров и тихонько совершить путешествие в каждый из них…

«В МОЕМ МИРЕ БЫЛИ?» — не выдержал Димка.

— А вы откуда? — заинтересованно наклонился Локтев.

«РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ».

— Мм… помню. Были. Сто тринадцатый мир. Президент Ельцов?

«ЕЛЬЦИН».

— Ну да, Ельцин… Были мы там, не понравилось.

«ПОЧЕМУ?»

— Слабая, разваливающаяся Россия, марионетка североамериканцев… Что мы там забыли?

«МОГЛИ БЫ ПОМОЧЬ?»

— Кому?

«РУССКИМ».

— Зачем?

Димка замолчал. А правда, что ответить на такой вопрос?

«А ЗАЧЕМ ВЫ ПРИШЛИ В ЭТОТ МИР? ПРИНЕСТИ СВОБОДУ?»

— Вы же не верите в этот бред, господин Хыгр… Свобода, равенство, братство — только для своих. А сюда мы пришли… Неужели не понятно зачем?

Глава 61

Димка стоял у серебряной трубы портала. Молча, задумчиво, глядел на отблеск факела на боку трубы.

Мартович, ушлая скотина, ухитрился в мире почти без магии создать устройство, которое позволяло перемещаться из мира в мир, не используя для этого магию. Ученые РОКа сломали себе каждый по голове, но так и не поняли, как эта труба работает. Однако посчитать их глупцами было нельзя. Не зная принципов работы портала, понятия не имея, как он работает, они сумели повторить его в нескольких экземплярах.

Трофейная труба-портал была пятой. Две стояли на центральной базе пришельцев (Димка понял, что даже мысленно не называет их русскими) — в Той стране, вернее, один — на базе и один — в мире декабристов.

Открыть портал можно было только с одной стороны, там, где стояла труба, а вот проходить можно было и туда и обратно. Вот и стояли две трубы, чтобы в случае отказа земной персонал базы не оказался отрезанным от своих, брошенным в чужом мире. По такому же принципу была построена и вторая, резервная база.

Димка протянул руку, толкнул обручи. Они мягко скользнули, вращаясь. Один, другой, третий…

Сто тринадцать. Мир Российской Федерации. Димкин родной мир.

Запусти машину — и окажешься дома.

Но сейчас Димке не думалось о родине. Он не мог прийти в себя после допроса господина Локтева.

Димка вспоминал всех, кто погиб в мире Свет за время революции.

Убитый восставшей толпой невампир Франсуа, безобидный чудаковатый изобретатель.

Казненный на площади король.

Зарезанный собственными подчиненными генерал Юбер.

Взорванный на балконе дворца молчаливый убийца Джон.

Димка вспоминал…

Застрелившийся пленный гвардеец.

Висящая на ограде шпионка-эльфийка.

Покончивший с собой командир охранников второй базы.

Вспоминал…

Отравленные люди из шайки летучих мышей.

Развешанные на дереве возле тюрьмы жандармы.

Перебитые в подвалах дворца диверсанты-зеленомордые.

Расстрелянные из пулемета конники батьки Жака.

Расстрелянные из пулемета же морпехи.

Заваленная мертвыми телами площадь перед дворцом.

Мертвые… Мертвые… Мертвые… Знакомые, незнакомые, друзья, враги…

Если бы не Димкины соотечественники из другого мира — двоюродные, блин, братья — ничего бы этого не было. Да, возможно, были бы другие смерти, возможно. Никто не знал, куда пошла бы история Этой страны, Той страны, всего этого мира. Но точно известно одно: к этим смертям привело вторжение из мира декабристов.

Залитая кровью страна. И все ради чего?!

Димка бы понял, приди земляне сюда на самом деле принести свободу, равенство, братство, демократию, в конце концов. Пусть грубо, пусть жестоко, но с добрыми намерениями. Димка бы понял, приди они сюда за магией. Понял бы, если бы вторжение в мир Свет давало бы какие-то необыкновенные способности, вроде того же бессмертия. Да даже если бы земляне здесь ставили огромный социальный эксперимент, вроде прогрессоров Стругацких!

Но не из-за денег же!

— А вы не поняли? — прищурился господин Локтев. — Деньги. Все в этом мире происходит из-за денег.

— Деньги, — машинально перевел оглушенный Димка. — Все быть деньги.

— Скажите ему, — пожал плечами господин Шарль, — что то, что деньги стоят за всеми подлостями мира, не означает, что ради них можно творить подлости.

— Деньги, — повторил Димка. — Деньги…

Рынок сбыта. РОК рассматривала возможность путешествия между мирами (то, о чем мечтали миллионы, миллиарды людей) всего лишь как возможность увеличить свои рынки сбыта. Чтобы заработать еще больше денег.

Куда?! Куда еще больше денег самой могущественной корпорации мира?! Зачем?!

Димка вспомнил свои рассуждения о различии между деловым человеком и бизнесменом. Что деловой человек не имеет ограничений в росте, а бизнесмен — имеет. Оказывается, он ошибся.

Человеческая жадность пределов не имеет.

Понятно, почему РОК не захотела связываться с Российской Федерацией. Технологии мира декабристов были слишком близки к технологиям Земли, не удалось бы им продать штамповку втридорога или то, что покупатели не смогут повторить.

Все, все, что творили пришельцы в мире Свет, все было направлено на обеспечение возможно большего числа потенциальных покупателей.

Революция? Свобода, равенство, братство? Три ха-ха! Та свобода, которую принесли «освободители», нужна была только для одного: чтобы все имели одинаковые права и возможности покупать, покупать и покупать. Если бы нужную прибыль обеспечивала не свобода, а тоталитаризм и рабовладение — РОК принесла бы сюда их.

Даже ролик на трофейном ноутбуке и тот… Димка вспомнил сюжеты. Казалось бы, обычные сюжеты о счастливой жизни свободной страны. А присмотришься…

Одежда людей на улице, яркая, красивая.

Ювелирные украшения, как бы случайно показанные в магазине.

Часы на руке мужчины.

Телевизор.

Ноутбук.

Самолет.

Автомобиль.

Ролик просто кричал: «Выбери нас! Выбери свободу! И все эти красивые вещи станут твоими!»

Не просто ролик. Реклама.

— Господин… э… Хыгр, — окликнул Димку Локтев, когда допрос закончился и его собрались отвести в комнату.

— Хыррр?

— Можно с вами поговорить?

— Можно, — не дожидаясь перевода, произнес господин Шарль. То ли он понял вопрос по интонации, то ли уже немного понимал русский язык. — Пусть поговорит.

Похоже, господин Шарль понял не только вопрос, но и причину разговора. В отличие от одного тупого яггая. Димка искренне не понимал, что хочет попросить у него Локтев. Ну не побег же устроить.

— Господин Хыгр… — Локтев осторожно дотронулся до Димкиного рукава. Отдернул руку. — Вы ведь русский.

— Хыррр.

— Господин Хыгр, я не был в вашем мире, но видел материалы оттуда. Нищая, разграбленная, проигравшая войну страна. Разве это место для такого человека, как вы? Я общался с вами и вижу, что вы умны, образованны, вы настоящий человек. Хотите — перебирайтесь в наш мир, а?

Другая Россия. Огромная, могучая, сильная, страна со счастливыми, богатыми, довольными жизнью людьми. Это ведь даже предательством не будет — перебраться из России в Россию, правда? Кому не захочется жить в другой России, России — мечте каждого современного россиянина? Скажи «да» — и она твоя. Вот только…

Не слишком ли бесплатный сыр предлагают ему?

«ЧТО Я ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ?»

— Помогите мне с дочерью выбраться отсюда, помогите вернуться на Землю — и я замолвлю за вас слово. Мы сможем превратить вас обратно в человека, я дам вам денег, сколько хотите, только помогите мне…

Димка широко повел рукой. Он не сказал ни слова, но Локтев его понял:

— Все эти люди? Кто они вам? Дикари, варвары, отсталый народец. Они же не русские, вы им ничем не обязаны. Помогите мне. Мне.

Димка смотрел в глаза горячечно шепчущего Локтева и видел в них плохо скрываемое презрение.

Презрение к этому огромному лохматому чудовищу, типичному дикарю, презрение к жителю ослабевшей, полуразвалившейся России, презрение богатого — к бедному.

Жители России в мире декабристов слишком привыкли быть самыми сильными. Они забыли, что самый сильный не значит самый правый. Они настолько привыкли к этому, что даже не задумываются, предлагая сделать подлость. Они считают, что подлость — это правильно. Как там у готтентотов: «Если сосед украл у меня корову — это плохо. Если я украл корову у соседа — это хорошо». Считать себя цивилизованными людьми и жить по дикарской этике, по волчьим законам…

Кто из нас двоих дикарь, господин Локтев?

— Помоги мне, — уже чуть не кричал Локтев. — Ты же русский человек!

Димка молча смотрел на него. Может ли человек, предлагающий предать твоих друзей, быть русским? Когда эти русские забыли о том, что значит быть человеком.

Димка набросал несколько слов на листке из блокнота. Пальцы дернулись, как будто хотели скомкать бумажку и бросить в лицо собеседнику. Но Димка сдержался. Он протянул листок Локтеву и вышел.

Тот вытер платком вспотевшую лысину и прочитал написанное:

«Я — РУССКИЙ. И Я — ЧЕЛОВЕК. А ВОТ НАСЧЕТ ТЕБЯ — СОМНЕВАЮСЬ».

Димка тронул другие обручи на трубе, те, что устанавливали расу. Они не шелохнулись. На Земле жила только одна раса.

Люди. Хумансы. Если угодно.

«Хорошо, что все люди принадлежат к одной расе… в смысле к одному виду. А то настроил бы не тот код и вышел негром. Или китайцем».

— Собираешься уходить? — послышался из-за спины тихий голос.

Флоранс. Непривычно серьезная и тихая. Где та веселая зомбяшка, которая влюбилась в волосатого яггая? Димка вздохнул.

Как разделить сердце пополам, между тем и этим миром? Там — родные, здесь — друзья. Там — Родина, здесь — Флоранс.

— Ты уходи, — прошептала, прижавшись к Димкиной груди, зомбяшка. — Я же все понимаю. Уходи. Возвращайся к себе, в свой мир…

Она всхлипнула и выбежала из комнаты, чуть не сбив с ног вошедшего господина Шарля.

Чем хорош бывший начальник особого сыска: он не задает вопросов, ответы на которые может угадать и так. Он не спросил, что говорил Димке Локтев, не спросил, что он ответил, и не поинтересовался, почему ответ был именно таким. Умный господин Шарль все понял сам.

— Когда собираетесь уходить? — деловито спросил умный господин.

Димка чуть не зарычал. Отвернулся к трубе.

— Мне кажется, — произнес ему в спину господин Шарль, — что вы видите проблему там, где ее нет.

Димка резко развернулся, взметнулись полы камзола, на секунду открыв портупею с наплечными кобурами.

— Нет? — рыкнул он. — Моя тут. Моя отец, моя мать — там. Моя — туда, моя бросать ваша, моя здесь — моя бросать их. Нет?

Димка понял, что его слова заглушаются жутковатым горловым рыком.

— Нет, — спокойно ответил господин Шарль. — Вы видите ситуацию в следующем свете: отправляясь к себе домой, вы бросаете всех нас, оставаясь здесь — бросаете родных. Как будто переезжаете с острова на остров и сжигаете мост.

Димка хлопнул ладонью по загудевшей трубе.

— Господин Хыгр, — не дал ему начать господин Шарль, — ваш мост остается здесь. Держать его постоянно работающим мы не можем…

Не можете. Заскрипело, из-под когтей яггая посыпалась серебряная крошка.

— …но иногда включать его вполне по нашим силам, — закончил мысль господин Шарль.

Иногда включать? Иногда ВКЛЮЧАТЬ? Димку затрясло. А ведь господин Шарль прав. Если установка-портал будет включаться, Димка сможет путешествовать между двумя мирами. Ему не надо будет разрываться. НЕ НАДО!

С души, казалось, упал не то что камень — с грохотом просыпался целый горный хребет.

— Часто? — Димка чувствовал, как сердце бьется чуть ли не в горле.

— Часто? Ну скажем, раз в день вас устроит?

Счастливый, безумно радостный Димка уже мысленно путешествовал с Земли в мир Свет и обратно. Туда-сюда, туда-сюда. Только…

Исчезла проблема, занимавшая все Димкины мысли, и тут же вспомнилось, что ситуация в этом мире вовсе не безоблачная.

— Наша враг. Его узнать, кто брать его… хырр… логово. Его мочь мстить.

Господин Шарль молча щелкнул зажигалкой и закурил сигару.

— Нам очень повезло, — усмехнулся он одним уголком рта, — что наш враг — купцы. Купцы думают только о деньгах. Они не мстят. Поэтому нам достаточно сделать так, чтобы нападать на нас стало невыгодно, — и мы будем избавлены от незваных спасителей.

— Как? — спросил Димка.

Действительно, как можно сопротивляться вторжению с Земли. Если РОК плюнет на конспирацию и введет сюда войска (а частная армия РОКа будет чуть ли не больше любой армии Земли) — танки, вертолеты, бомбардировщики… Да что там, просто откроет портал посреди столицы и засунет в него атомную бомбу. Как?!

— Как? — Господин Шарль пыхнул дымом. — Довольно просто. Вы знаете, что, поразмыслив, я отсоветовал господину Речнику казнить мага огня?

Глава 62

— Не согласен. Что хорошо для РОКа, то хорошо и для России.

«Это радует, — думал Димка, слушая господина Локтева, — что то, что творилось в мире Свет, — не позиция всей России, а самодеятельность одной мегакорпорации. Которая, что бы она там про себя ни думала, — еще не вся страна. Значит, долбанулись только сотрудники РОКа, а не вся Россия в целом. Не все так уж безоблачно, господин Локтев, как вы нам рассказываете, значит, есть там и недовольные вашей политикой, есть и какой-то аналог коммунистов, которых вы не смогли купить, есть и национальные течения… Кстати».

— Как живут в России другие национальности? — прочитал записку Локтев. Сел поудобнее. — Какие именно?

Господин Шарль загадал Димке загадку и уехал куда-то на неделю. Поэтому все, что делал Димка — в промежутках между общением с Флоранс, — разговаривал с господином Локтевым, самым спокойным из всех пленников. Другие, понимая, что судьба их родственников повисла на волоске, впали в депрессию. Были даже попытки самоубийства и нападения на охрану. Поэтому к другим пленникам Димку не подпускали. Хотя представить нападающего на яггая человека не мог никто. Поэтому у охраны Димка, похоже, проходил как «предмет, могущий послужить в целях самоубийства».

«ЯКУТЫ, ЕВРЕИ, ЧЕЧЕНЦЫ», — написал Димка записку.

— У нас нет таких народов, — безапелляционно заявил удивленному Димке Локтев. — Они все считают за счастье называть себя русскими.

«Вот это да. Ничего себе национальная политика. Практически нацизм в чистом виде. И что характерно: при этом в стране демократия, либерализм и цивилизованность».

— Господин Хыгр, — настоящее свое имя Димка называть не хотел, — давайте вернемся к нашему разговору о моем освобождении…

У Димки было сильное подозрение, что кто-кто, а Локтев выйдет отсюда только сразу под землю. Уж слишком много он узнал.

— Вы ведь не здешний, вы из более развитого мира и, значит, должны понимать, что вы… в смысле здешние обитатели просто не смогут ничего, совершенно ничего нам противопоставить…

«Они не смогут ничего нам противопоставить. Даже если это местные захватили базу, все, что у них есть, — жалкие поделки вроде этого мифического планера. На второй базе были только „чистые“, а русского языка местные не знают и допросить не смогут… И установка их заинтересует только как огромный слиток серебра. Воспользоваться ею они не сумеют…»

Сеньор Хорхе немного нервничал. Если честно, то звали его иначе. Настоящее его имя было Круглицын Сергей Данилович, заместитель руководителя проекта «Звезда» по внешней работе. Да и среди местных он был известен как господин Хиалис, а вовсе не Хорхе.

У роковцев не было глючной и непредсказуемой языковой интуиции, поэтому все имена они слышали так, как те звучали.

Причин нервничать у сеньора Хорхе-Круглицына-Хиалиса было две.

Небольшая: сеньору Хорхе — назовем его так для единообразия — пришло письмо из Риарош, более известной как Эта страна, с предложением встретиться и обсудить причины и следствия вторжения Арлинаш, то бишь Той страны — в Эту. В письме прямым текстом намекалось, что в руках у представителей революционной власти находятся пленники со второй базы.

И большая: на встрече находился куратор проекта от МВР, господин Высоков. При виде этого высокого человека в черном костюме как-то сразу забывалось о том, что РОК — крупнейшая корпорация мира, и как-то сразу вспоминалось о том, что интересы России и интересы корпорации не одно и то же.

В порт столицы Арлинаш вошло небольшое суденышко. Команда, из одних синекожих тритонов, и один пассажир — высокий хуманс в широкополой шляпе.

Господин Шарль не любил перепоручать важные дела другим людям.

Длинный господин спрыгнул на причал, оплатил таможню и двинулся в город. Суденышко тем временем протолкалось между многочисленными кораблями и нахально втерлось между двумя военными фрегатами. Порт был наполовину заполнен военными, поэтому за соблюдением пропускного режима, даже если бы был знаком такой термин, не следили.

Команда тритонов прошуршала в трюме, вылезла на палубу и тихо, неприметно погрузилась в воду. Дойдя до дна, тритоны поплыли вдоль берега. Подальше от порта. Как можно дальше.

Господин Шарль продвигался в толпе снующего туда-сюда народа. Здесь были представители всех существующих в мире Свет рас. Хумансы, эльфы, тролли… Гномы, которые делились на три расы, чьи различия не понимал никто, кроме самих гномов… Гоблины, зеленомордые и тритоны… Саламандры, фавны и невампиры… Мышаны, неожиданно много, видимо, большая часть — эмигранты из Этой страны. Проходили высокие представители королевской расы. Вспархивали над толпой летуны. Мелькнул одинокий, немного испуганный хрюн в матросской одежде. Бесшумно скользили зомбики. Кричал, распоряжаясь, собакоголовый купец.

Встречались и представители рас, до сих пор не попадавшихся Димке на глаза, а потому не имевшие для него названия. Блестели белой кожей суровые люди северной расы, чьей магической особенностью была устойчивость к холоду, очень любившие сладкие яблочные рулеты. Проходили, раздвигая толпу широченными плечами, ярко-красные южане, единственные, кто мог выжить в Раскаленной Пустыне. Спорили на своем языке прибывшие с Востока люди, похожие на хумансов, но с зелеными, как трава, волосами.

Не было видно разве что яггаев (но их единственный представитель сейчас тосковал в замке) да черных эльфов… Хотя нет, один черный эльф был виден. Виден хорошо: он раскачивался на виселице возле выхода с территории порта.

Двадцать две различные расы. Господин Шарль не стал вспоминать, когда они последний раз выясняли, какая раса лучше, а какая хуже.

Сейчас такими вопросами уже не занимались.

— Расскажите мне, господин Круглицын, — неожиданно нарушил тишину куратор МВР, — как у вас успехи с вторжением в Риарош.

Сеньор Хорхе помолчал минуту, мысленно переводя фразу на язык Той страны. После превращения, позволявшего не только приобрести облик местного жителя, но и получить знания местного языка, русский воспринимался как иностранный.

Была и другая причина молчать, и проклятый куратор ее прекрасно знал. Вторжение уже закончилось. Закончилось бесславно. Революционеры объединились с монархистами — да где это вообще такое видано?! — и при поддержке с воздуха (все-таки планер не был мифическим) прижали армию Той страны к морю. Сейчас остатки десанта лихорадочно грузились на корабли, чтобы отплыть обратно. Не помогали даже пулеметы, тем более у противника они тоже появились.

— Молчите? Правильно. Вам сразу сказали, что армия не готова воевать.

— Она была готова! Оружие, снабжение, пулеметы опять же…

— Армия, готовая воевать, и армия, готовая побеждать, — суть две разные армии. Вторая при малейшем сопротивлении тут же теряет весь боевой дух.

— Но…

— Не перебивайте меня.

Сеньор Хорхе замолчал.

— Ваша битва проиграна. И тот представитель революционеров, скорее всего, прибыл предложить вам условия капитуляции.

Короткая пауза.

— А что, если вождь революции хочет с нами договориться? Что, если…

— Все еще думаете, что можно купить любого? Смотрите не переплатите. Если за ваши ошибки будет расплачиваться страна…

— Чем они могут угрожать России?

— Не перебивайте меня…

— Господин Хиалис, — дворецкий-эльф распахнул двери, — к вам мастер Шеррал из Риарош.

Да, именно таким было настоящее имя господина Шарля.

— Пусть войдет.

В дверях возник человек. Сеньор Хорхе с неудовольствием подумал, что переговорщик слишком похож на господина Высокова. Наверняка такая же холодная тварь. О чем подумал господин Высоков — осталось неизвестным.

— Доб-рый день, — раздельно произнес по-русски прибывший, и сеньор Хорхе понял, что надежд на благополучный исход не осталось.

— Я не буду долго рассказывать, для чего прибыл.

Мастер Шеррал, он же господин Шарль, сидел за столом, сцепив пальцы в замок. Свою широкополую шляпу он не снял, чем тихо раздражал сеньора Хорхе.

— Я знаю, кто вы такие, откуда прибыли в наш мир, с какими целями. Я знаю, что это вы стоите за революцией в моей стране, вы устроили вторжение, вы засылаете своих агентов к нам.

Девушка-летунья тихо зашептала на ухо господину Высокову, переводя ультиматум.

— Мы захватили в плен ваших людей, ваше оборудование. Теперь мы требуем, чтобы вы прекратили свою деятельность и удалились из нашего мира.

Из-под полей шляпы блеснули светлые глаза:

— Позвольте нам самим решать, как жить.

— В противном случае?

— Что вы имеете в виду?

— Что будет, если мы не уйдем? Если вот сейчас я позову своих людей, они прикончат вас, а потом мы начнем новую войну? Что вы сможете с нами сделать?

Господин Шарль откинулся на спинку кресла. Достал из кармана крупные часы и взглянул на них:

— Вы сможете это узнать через… тринадцать минут.

Он убрал часы, достал сигару и щелкнул зажигалкой.

— А можно попросить вас не курить?

— Можно, — сказал господин Шарль и выдохнул облако дыма.

Наступила пауза. Сеньор Хорхе взглянул на Высокова, но тот наблюдал происходящее отстраненно.

— Вы, разумеется, можете начать войну, — проговорил господин Шарль, — но учтите, что мы нашли способ обнаруживать ваших агентов, превращенных в людей.

— Мы люди!

— Да? Я имел в виду — в наших людей. Также мы нашли способ находить ваши устройства, любые устройства, чужеродные нашему миру… Э-лек-три-чес-тво. Больше ваших тайных агентов у нас не будет.

— Как это ваше умение поможет в том случае, если мы нападем на вас? Отличить наших людей можно будет просто по военной форме.

На самом деле новость была плохая. Очень плохая. РОК не хотела начинать вторжение из России, опасаясь противодействия судебных приставов из других миров. Хотя аналитики компании и склонялись к тому, что приставы не следят за межмировыми войнами, а только контролируют деятельность сосланных колдунов и магов, но господин Лисов рисковать не хотел. Так что новость о прекращении тайной работы была плохой. Круглицын блефовал. А вот его собеседник, похоже, нет. По крайней мере, были точные сведения, что они находят и ловят агентов.

— У нас найдется оружие, которым мы воспользуемся. Мы уже могли создать летающие машины, метатели пуль…

— У вас есть советник из другого мира? — неожиданно спросил Высоков.

— Вы считаете, — господин Шарль выдохнул сигарный дым, — что мы недостаточно умны для того, чтобы придумать все это сами? Опасная ошибка.

«У них есть кто-то. Кто-то, кто, как и мы, прибыл из другого мира, — подумал сеньор Хорхе. — Кто-то неизвестный путает нам карты и почему-то стоит за Риарош. В чем его выгода, непонятно, но связываться с противником, не зная о нем ничего, — опасно…»

— Вы в курсе, какое оружие может вас встретить? Ваши игрушки будут просто…

— Тан-ки. Са-мо-лет. Бом-ба. Я знаю ваши возможности. А вот знаете ли вы наши? Мы разобрались в вашей установке и можем в любой момент открыть проход в ваш мир в любом месте.

— И что? Армия с мушкетами против танков?

— Нет.

— Тринадцать минут истекли, — перебил разговор господин Высоков.

— Совершенно верно.

В трюме брошенного тритонами кораблика сошлись вместе стрелки часов. Щелкнул механизм, зажужжала пружина, накручивая на валик тонкую нить. Нить, тянувшуюся к огромному рулону ткани, сплошь покрытому рунами огня. Именно этот рулон возил господин Шарль на «Лапуте», ожидая подходящего момента. И вот момент настал.

Инициирующая магическую взрывчатку нить натянулась и лопнула.

Огромный огненный шар мгновенно вспух на территории порта, захватив часть вспыхнувших кораблей. С оглушительным грохотом сжался внутрь самого себя и взорвался.

Корабли, ближайшие постройки порта мгновенно прекратили существовать. Даже вода, казалось, испарилась.

В радиусе нескольких миль затряслись дома. Во всей столице не осталось целого стекла.

На месте, когда-то бывшем портом, вырос до самого неба туманно-белый гриб взрыва.

— Что… Что это было? — прохрипел, поднимаясь с пола, сеньор Хорхе.

Господин Шарль стряхнул с полей шляпы осколки стекла. Невозмутимый господин Высоков выдернул тонкий осколок из щеки. Побежала струйка крови.

— Это — демонстрация нашего оружия. Далеко не самая мощная демонстрация. Мы можем создать оружие, позволяющее легко разрушить город. Как там вы это называете? А-том-на-я бом-ба?

Сеньор Хорхе подумал было, что местным не повезло, как вдруг в его голове сложились «бомба» и «установка». Выступивший пот был настолько холоден, что, казалось, сразу же замерзал коркой льда.

— Если вы, — перегнулся через стол господин Шарль, — не выполните наши требования, то наша бом-ба будет перемещена в ваш мир. Хотите такой же фейерверк над своей столицей?

Господин Шарль впился глазами в сеньора Хорхе, как будто вопрос не был риторическим.

— Н-не хочу…

— Убирайтесь из нашего мира.

Господин Шарль бросил на стол бумагу, видимо, с изложением требований и вышел, хрустя сапогами по стеклу.

— Значит, — господин Высоков меланхолично разглядывал окровавленный осколок, — ваша деятельность, говорите, никак не повредит России?

Круглицын подумал, что решать, конечно, Лисову, но он бы ушел отсюда, из этого недружелюбного мира.

Да что там ушел. Убежал бы.

Ветер медленно относил облако взрыва в сторону моря. Нет, не была, конечно, бомба господина Шарля атомной. Обычная магическая взрывчатка, разработки одного слишком умного мышана, разве что рулон ткани гораздо больше, чем был раньше. Так что господин Шарль своих оппонентов обманул. Не было у него бомбы мощнее.

Во-первых, потому, что для чернил, которыми рисовались руны, требовались редкие ингредиенты. Люди товарища Речника обыскали всю столицу, но найденного количества хватило только на одну бомбу. Сейчас, кажется, сумели найти еще немного, можно построить еще пару бомб. На всякий случай.

Во-вторых, бомба, мощностью хотя бы в одну килотонну, и весила бы примерно одну килотонну. Такую бомбу построить теоретически можно. Если раздеть догола всех жителей Этой страны. На практике ее ни с места не сдвинешь, ни в портал не пропихнешь. И по частям ее не переместишь: магические устройства на рунах работают в мире декабристов только при одном условии — если они полностью созданы в мире Свет. Роковцы проводили опыты, о которых узнал господин Шарль.

Но, с другой стороны, господа противники ведь не знают, на каком принципе сработала бомба в порту. Так почему бы не соврать, если проверить они не смогут?

Блеф — прием опасный, но очень часто позволяет выиграть.

Серебряные обручи щелкнули и встали на цифру «сто тринадцать». Установка тихо загудела. Поднялся ветерок, втягивающийся в трубу, как в огромный пылесос.

Димка заглянул внутрь. Вместо кирпичной стены, в которую упирался торец установки, он увидел убегающие в бесконечность яркие концентрические круги. Загудело сильнее, круги побежали быстрее, изменилась тональность, и в открывшемся окне Димка увидел…

Ольховые заросли. Блестящая за листвой трава болота. Одинокий борщевик, вытянувшийся уже метра на два. За стволами ольхи — залитый солнцем холм, покрытый свежескошенной травой. Где-то далеко-далеко виднелась синяя точка трактора.

Путь домой.

— Ну что, господин Хыгр? — Господин Шарль положил ему руку на плечо. — Все будет, как договорились? Вперед?

Димка вздохнул. Последние минуты в теле яггая. Мощном, неуязвимом, но уже поднадоевшем.

Он вошел в трубу, подошел к мерцающей пленке окна. Шагнул вперед…

Нет, в этот раз не было боли, не было ощущения, что тебя ломает и корежит, превращая в другое существо. В этот раз как будто вывернуло наизнанку, и все.

Димка медленно открыл глаза. Поднес к лицу руку…

Это снова он. Его руки. Его тело.

Он вернулся.

Разве что городской костюм мира Свет превратился в черные джинсы и куртку, а сапоги — в высокие ботинки.

Димка обернулся. В висящем посреди леса проеме в другой мир виднелся господин Шарль. Он взмахнул рукой и что-то беззвучно произнес.

Даже если бы звуки проходили через магическую завесу, Димка не понял бы сказанного: знание языка Этой страны наверняка исчезло вместе с яггайским телом.

Но что ему сказали, он знал и так.

— До встречи, господин Шарль, — улыбнулся Димка и взмахнул рукой в ответ: — До встречи.

Глава 63

Если представить все множество параллельных вселенных, как книгу с бесконечным количеством страниц, и перелистать ее, то одним из листов окажется наша Вселенная. В одном из уголков которой — и не спрашивайте, где у бесконечности углы, — в спиральном рукаве непримечательной галактики, вокруг маленькой желтой звезды вращается голубая планета.

На самом большом континенте планеты по территории самой большой страны протянулась тоненькая ниточка, которая, если присмотреться как следует, превращается в асфальтированное шоссе. На одном из участков от шоссе отходит в сторону дорога, на которой в полукилометре от того самого шоссе стоит кафе для водителей.

Вроде бы и расположено оно неудачно (что стоило построить его рядом с дорогой?), и никаких указателей нет, и большинство водителей проедут мимо, не присматриваясь, что там за строение виднеется в осенних полях: кафе это или заброшенная свиноферма. В общем, владелец кафешки давно должен был прогореть.

Ан нет, заведение живет и процветает. Расцветает, ведь появилось оно совсем недавно.

Любого подъезжающего встречает высокий забор из толстых досок и гостеприимно распахнутые ворота, за которыми находится огромная площадка со стоянкой для автомобилей, сейчас наполовину заставленной фурами, низкие склады без окон, небольшая автомастерская и — самое главное — кафе «Старая таможня».

При ближайшем рассмотрении видно, что это не просто кафе. Здесь есть гостиничные номера, в которых можно отдохнуть перед тем, как продолжить путь, а то и просто пожить пару дней, если вы никуда не торопитесь. Здесь есть интернет-салон и небольшая сауна. Ну и, разумеется, здесь есть кафе.

Хозяина всего этого великолепия зовут… Нет, не Димка. Даже не Дмитрий Николаевич. Сергеем его зовут. Без отчества, двадцать два года всего парню. В этом году закончил учебу и вместе с братом открыл кафе. Вот как раз брата Димкой и зовут. Вернее, уже Дмитрием Николаевичем.

Пропадал Дмитрий Николаевич где-то почти год, мать уже все глаза выплакала, как вдруг вернулся в июне этого года. На заработки куда-то ездил, мерзавец, и мать хороша, даже лучшим подругам не сказала куда. И до сих пор не говорит! Куда это годится!

Но заработал, видимо, хорошо, раз сумел открыть свое заведение.

Вот уже месяц работают два брата на радость родителям.

— Да, да, вот сюда выгружать! — Димка взмахнул рукой в сторону приземистого строения и зашагал к кафе. Невозмутимые грузчики, прибывшие вместе с машиной, потащили в раскрытые двери пустого склада тяжелые деревянные ящики без опознавательных надписей.

По дороге он пожал руку слесарю их мастерской, улыбнулся пухленькой девушке-поварихе и прошел внутрь.

Светлое помещение, столы, стулья. Народа нет, не время сейчас пока, только в одном из углов сидит за столом компания.

Димка обменялся парой фраз с братом: «Как дела?», «Все в порядке» — и прошел к компании. Сел к ним за столик и взял стакан с томатным соком.

За столом сидели три человека. Хуманса, если угодно.

Высокий, длинный человек лет сорока, в строгом черном костюме с галстуком, читал газету.

Худенькая девушка, с бледным лицом, одетая в светлое платье, заулыбалась Димке и тут же погрузилась в более важное дело: поедание черносливового торта. Ложкой. В одиночку.

Смуглый мужчина с длинными черными волосами, собранными в хвост так, что походил он не на кавказца, а скорее на мексиканца, был в черном джинсовом костюме, под которым, если присмотреться профессиональным взглядом, находилось много чего интересного.

— Ну что, — обратился к ним всем Димка. — Вы готовы?

Смуглый спокойно кивнул, девушка пробубнила что-то с набитым ртом и быстрее заработала ложкой, ибо оставить торт было выше ее сил.

Длинный отложил газету, с перекошенным лицом Ксении Собчак на обложке.

— Интересный у вас мир, господин Хыгр, — произнес господин Шарль по-русски. — Очень интересный.

Форзац

Оригинал обложки

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg